Жизнь одного человека [Виктория Вячеславовна Романова] (fb2) читать онлайн

Виктория Романова Жизнь одного человека

Глава 1

Был один такой случай в моей жизни, который перевернул что-то внутри меня. Произошел он уже около года назад, но за этот сравнительно небольшой промежуток изменилось практически всё, что я взращивал в себе годами. Как я был неправ то долгое время.

Родственники и те немногие друзья, которые остались после всего случившегося, называют меня странным человеком. Что же, возможно, это действительно так и есть. Но я хочу думать, что, если когда-то и был странным, то это было раньше, а не теперь. Сейчас я чувствую себя более нормальным чем когда-либо. Помимо странности, которую мне приписали, они стали называть меня равнодушным. Но моя видимая холодность к окружающим совсем не то, чем кажется. Наоборот, только сейчас я стал любить мир во всех его проявлениях, а значит, полюбил и всё плохое, что было в нём. Я не просто принял людей, как неотъемлемую часть мироздания, я полюбил их, плохих и хороших. Теперь они все равны для меня. И если я действительно равнодушный человек, то это не от того, что мне все равно на людей, а потому что я равен душой к каждому из них.

Раньше я запрещал себе чувствовать что-либо, потому что боялся. Теперь уже сам не знаю, чего именно. Наверное, я боялся совершить ошибку, которая принесла бы мне много боли и страданий. На самом деле, ошибся я, когда сказал чувствам нет. Не произошел бы со мной тот случай, я бы навсегда остался человеком с пустой душой. А это страшнее любого зла.

Сначала было нелегко. Все-таки моя предыдущая жизнь шла за мной следом. Но теперь я знал, как мне бороться. Если чувства всегда были силой, которую я, по своей же глупости, не использовал, то мысли когда-то были моей слабостью. Долгое время я не мог управиться с ними. Сейчас всё изменилось. Я не подчинился разуму, а подчинил его себе. И теперь я управляю ими, а не они мной.

Так я осознал, что нет единства в людях в понятиях о добре и зле. После этого мне сразу стало легче жить. Перестав осуждать самого себя за мысли, которые вовсе моими не являются, за поступки, которые рождаются в процессе подобных размышлений, я посмотрел на людей через призму собственного печального опыта. Мне сразу стало жаль их. Представил я, сколько недовольства, презрения и порицания со стороны человек терпит всю жизнь. Но другие ведь многого не знают, а вот собственный наш судья всё видит и за всем наблюдает. И суд над самим собой есть самый жестокий суд в мире.

И такой суд существовать может и должен, но он обязан быть справедливым. Даже справедливее чем закон. Я больше не сужу себя по правилам других людей. Разве я должен нести ответственность за их грехи? Лучше я буду честен только перед собой, перед собственными нравственными принципами. Каждый человек, будучи ещё ребенком, должен сам воспитать их в себе, а цель общества никак не навязать ему порядок, а лишь направить, предложить варианты. А поскольку все дети, на самом деле, рождаются добрыми (извините меня, но в этом я точно уверен и боюсь никто уже не в силах переубедить меня), сердце подскажет им правильный путь. Родители, к сожалению, часто навязывают детям собственные или даже чужие мысли, которые мешают маленьким открывателям сделать нужный выбор. Наличие преград со стороны является лишь стимулом к их разрушению, поэтому единственный шанс сформировать мораль и совесть у личности – это дать ей свободу выбора. Поверьте, нарушить собственные правила гораздо труднее, чем переступить закон. И единственный шанс на искупление всегда есть только у тех, кто способен признать вину в душе, а не на словах.

Размышляя над этим, я осознал, что не хочу навязывать людям выдуманные мной правила. Конечно, если меня спросят, я выскажусь, слов мне не жалко. Но только если они будут оправданные. Просто так говорить не люблю, молчать всегда красивее, чем болтать без умолку.

Когда я принял тот факт, что мои мысли не единственно верные в этом мире. На самом деле, я выдохнул. Брать на свои плечи неподъемный груз, который тебя же и придавит, зачем мне это? Мне стало так легко общаться с людьми, зная, что мы не обязаны друг друга понимать, чтобы принять наше взаимное существование в мире. Не человек придумал жизнь, поэтому он не вправе отобрать её.

Когда ты умеешь принимать, можно считать, что ты уже любишь. Ведь любовь, в первую очередь, есть принятие. Раньше я думал, что если люди хотят любить друг друга, то они должны работать над этим день и ночь. Как я мог сравнить любовь с работой? Сам уже не знаю. Любовь, настоящая, на самом деле очень проста, она либо есть в тебе самом либо её нет. Раньше и во мне её не было, потому я вечно искал проблемы в себе, в людях, в целом мире. Наконец обретя её, я сам удивился, как изменился мир вокруг меня. Всё стало лучше.

Глава 2

Люди, с которыми я познакомился в этот год, незнающие моего прошлого, разделились на два лагеря. И третьего среди них быть не может. Одни влюблены в меня как в человека доброго и понимающего. Они говорят, что я умею поддержать, когда это нужно, а значит, личность моя выходит очень даже сердцу приятная. Другие думают совершенно наоборот. Человек я одним словом плохой, ни совета доброго не дам, ни материально не помогу. Раньше я бы задумался, что же я делаю не так, почему вторым совсем не нравлюсь. Кто же из них прав, а кто на меня наговаривает? Теперь же мне все равно? Получается, я вправду стал равнодушен? Нет, конечно, я и сейчас думаю над этим. От мыслей уж никуда человеку не деться, да и не надо, ведь занятие то наиприятнейшее, если мыслить необъективно. Скажу я вам сразу, что правильных мыслей в природе нет, потому пытаться найти единственную истину глупо. Правды много, но вместе с тем её и вовсе не существует. Поскольку миссия у меня простая – любить, то и истина родилась следующая: люди, которым я симпатичен, сами давно уже знают, чем и как себе помочь, а нуждаются лишь в поддержки и любви. Ведь любовь, которую я теперь готов дарить каждому, она не глупа и слепа, она с широко открытыми глазами, поэтому всё видит. И останется только с теми, кто ищет и сможет принять её.

Те вторые, которые меня, откровенно говоря, недолюбливают, ещё не поняли, чего хотят. И дал бы я им совет, который бы счел полезным, и денег бы занял, только никакой благодарности в ответ всё равно не дождался. Не то чтобы я её одну и жду, просто мешать не хочу. На собственном опыте знаю, как важно хоть раз остаться с трудностями наедине. Так закаляется сталь. О чем это я? Ах, да, подобным индивидам, в первую очередь, помощь нужна от самих себя. Опыт им нужен. Пускай жизнь поживут, с людьми пообщаются, книги хорошие почитают, может тогда поймут, что никто им ничего не должен. А поймут они это, когда осознают, что сами творцами являются. Вот и слепить жизнь каждый должен такую, которую посчитал заслуженной.

К чему я всё это начал, может, я таким образом хотел с вами познакомиться? Только вот ещё не придумал, кто вы такие. Я точно не писатель, а вы, стало быть, явно не мои читатели. Тогда кто вы? Пожалуй, оставлю вам право ответить на сей вопрос. В общем, знакомство наше получилось сумбурным, потому что запутал я вас чужим мнением. Что ж, так знайте, что я специально это сделал. Я бы не хотел, чтобы у вас сложилось какое-либо впечатление обо мне, прежде чем не расскажу историю, которая произошла со мной. Как только я сделаю это, так добровольно отдамся на суд ваш, а пока дайте волю воображению, погадайте. Представьте себе, кто я, где живу, чем занимаюсь и какую историю хочу рассказать. Ведь если вдруг угадаете, то, как приятно будет. Каждый человек любит угадывать чужие мысли, потому что сам себе внушил, что это делает его умнее. Обидно выйдет только, если я дураком окажусь, а вы мои мысли прочтете. Это что ж значит, что мыслите вы как дурак? Ну, что-то я совсем не о том заговорил, хотел сделать шуточное отступление, но сам уже вижу, что глупость написал, может даже обидную. Так будьте же умнее и никогда не обижайтесь, особенно на людей, которых не знаете.

Глава 3

Открыв глаза, я ничего не увидел. Пустота. Я поднес руки к лицу, сильно зажмурился, потер веки пальцами, наконец, посмотрел снова. Ничего. Я проделывал этот ритуал из раза в раз, пока мне просто не надоело. Всё это время я лежал и только теперь додумался встать. Это у меня получилось, хотя подо мною не было пола или чего-то твердого. Не знаю, как описать это пространство, в котором витало мое тело. Сложно описывать пустоту, потому что пустота есть ничего, а ничего выглядит никак. Но по этому «ничего» можно было перемещаться, и хоть я не видел никаких четких линий или границ, шел я прямо, как будто по ровной земле. Единственное, что точно могу описать – свет. Он был белый, как лист бумаги.

Шел я недолго, ноги почему-то особо не ощущал, они были легкие как перышки, хотя мог ими шевелить и передвигаться как обычно. Тем более, я их видел, совершенно обыкновенные голые ноги. Я сел и задумался. Первая и самая очевидная мысль была, что я сплю. Сон, конечно, показался каким-то уж слишком скучным, обычно мне такое не снилось. Даже звучит странно: мне приснилось ничего, но не в том плане, что совсем ничего или я не помню, а в том плане, что вокруг не было ничего, только я и пустота. Это какой-то бред. Но сама мысль, что это просто сон меня обрадовала. Я решил сесть в пустоту и ждать пробуждения.

Мне кажется или прошло уже много времени? Я начал вспоминать, когда последний раз видел такие сны, в которых время тянулось, как в реальной жизни. Я подумал, что таких ещё не видел. Что же, это меня озадачило… Спасла та мысль, что пока мы находимся во сне, мы чаще всего думаем, что происходящее вокруг абсолютно реально. Но как только просыпаемся, то сразу вспоминаем все несостыковки, по которым можно было легко понять, что это сон. Первым делом я начал вспоминать, как именно попал в это «ничего». Конечно, я не помнил. Это было первым и главным признаком, что человек находится в состоянии сна. Только меня это никак не обнадежило, потому что было одно большое но. Я помнил всю жизнь, которую успел прожить к тому моменту времени. Хотя я был не уверен, что в месте, в котором находился, время вообще существовало. Вспомнив мой последний день на Земле, я, наконец, понял. Я умер.

Я хотел заплакать изо всех сил, как мне вдруг стало жаль потерять всё, что у меня было. Неужели это конец? Я не был готов сдаться в ту минуту, потому начал отчаянно щипать себя, бить по лицу, потом громко закричал кому-то в пустоту, скорее, от бессилия, но, как и было ожидаемо, ответа не услышал. Я поник. Слезы капали, падали в бесконечность и вскоре совсем исчезали. Было странно, что я совсем не чувствовал, что плачу. Я видел, что руки были мокрые от слез, ощущал влагу на щеках, но внутри ничего не было. Я не сошел с ума, ведь точно знал, что плачу, потому что мне плохо. Или же нет? Казалось, что стоило мне отвлечься лишь на секунду, как я бы сразу забыл об этом. Я поднес руки к лицу и начал рассматривать линии на ладонях. Внимательно изучив все причудливые изгибы, я, наконец, забылся. Когда я вновь опустил руки, то уже не осталось и тени намека на недавние слезы. Было странное ощущение, как будто кто-то пытается обмануть меня. Я ничего не чувствую, но мой мозг отчаянно убеждает меня в обратном.

Вдруг я резко переключился с размышлений на воспоминания, подумал о том, как хорошо было жить на Земле, солнце светит, или дождь идёт, всё казалось теперь лучше чем эта пустота вокруг меня. Как только я начал проводить такие сравнения в голове, мне сразу стало грустно. Как же мог я не ценить, что имел? А если и ценил порой, то этого всегда было недостаточно! Как мне захотелось отругать себя, обвинить во всём произошедшем.

Да, я ужасный человек! Я не ценил жизнь, которую имел. Как она была прекрасна…

Это я, это я был недостоин её! Теперь же понимаю это и осознаю, что я есть ничего и мне стыдно перед собой, перед миром, что я таков. Но я нашел в себе силы признать это, так пожалейте же меня. Я слаб. Я человек бедный и безвольный. Я заслужил свое несчастье, теперь хочу же утонуть в слезах сострадания к самому себе. О, позвольте мне, хотя бы это.

Прошли дни или минуты. Это было невозможно понять в месте, где я находился. О, ужасное место! Я лежал в этой пустоте и страдал ещё очень долго. Так мне, по крайней мере, казалось. Я не чувствовал, что действительно несчастен сейчас, в принципе ничего не чувствовал. Но я точно знал, что мне плохо, потому что так должно быть. Ведь на земле у меня была жизнь. А просто жить – это, наверное, и есть счастье? Я пришел к выводу, что теперь мне должно быть грустно. Значит, остается утопать в страданиях.

Спасло меня время. Но это было не обычное время, которое на Земле исчисляется в минутах. Здесь оно как будто тоже существовало, только не количественное, а качественное. Потому, я не знал точно, сколько времени так пролежал, страдая о прошлом. Вдруг что-то перевернулось в моей голове, сломался механизм, который запускал весь мыслительный процесс. И тут я забыл, почему грущу. Не понимал, не помнил. И тогда глаза мои открылись вновь.

Я встал и пошел, только не прямо, а верх по диагонали. Это меня очень удивило, и я начал думать, как это так вышло? Как только я задумался об этом, так сразу и остановился. Идти дальше не получалось. Действительно, подумал я, как же это можно идти верх? Такое ведь невозможно! Но только сейчас я ведь шел, а значит, это реально? Тогда я напряг свои извилины как можно сильнее и попытался пойти наверх, но у меня ничего не вышло. Нога просто болталась в воздухе, никак не желая зафиксироваться в пространстве. Я понял, что делаю что-то не так. Оставалось понять, что именно.

Я ходил из стороны в сторону, пытался прыгать, бегать, но земные законы нарушить так и не смог. Мы же не можем ходить по Земле вертикально. Да, но я ведь не на Земле. Не факт, что в этом месте вообще существуют какие-либо законы, а тем более гравитация. А что если представить, будто я в космосе? Хорошо, ну представлю, что здесь всё работает именно так. Вот разбегусь, прыгну со всей силы и… полечу? Да, хорошо было бы полететь. Но что если я не только никуда не взлечу, так еще и сломаю себе что-нибудь. Ради интереса, я, конечно, попробовал пару раз легонько подпрыгнуть и взлететь, но, честно говоря, больше думал чем делал. А что если не получится?

Как же я могу что-то сломать себе, точнее, обо что это можно было бы сделать? Ведь тут совсем пусто. Ноги и руки ломаются о бетон или о землю, но точно не о пространство. А даже если и сломаю позвоночник, или голову разобью, так что же мне от этого? Я уже мертв, не так ли? Но разве мог бы думать, если умер? Я был в сомнениях, бесконечный поток вопросов не давал мне ни минуты покоя. Снова лег и закрыл глаза. «Один, два, три, четыре… восемь, девять», – считал я про себя. На счет десять я открыл глаза, встал, разбежался и прыгнул, не раздумывая. Кажется, сработало.

Я вправду летел. Только что же это? Я лечу не вверх, а падаю…? Я действительно падаю! Эта мысль так испугала меня, что я полетел вниз ещё быстрее. Но тут мозг, который до этого лишь мешал мне поверить в собственные силы, перестал выстраивать границы. Я думал, что падаю, лишь потому что сам себя в этом убедил. И тогда, перевернув мысль наоборот, я раскрыл невидимые крылья и устремился ввысь. Так я научился летать.

Полет так увлек меня, что я долго не мог поверить в происходящее. Так и не сумев найти этому логическое объяснение, я просто расслабился и отдался процессу. Это было потрясающе! Я парил, падал, вновь взлетал, мог устремиться вбок, затем резко остановиться и встать на ноги. Это был мой первый, неосознанный шаг к выходу отсюда. Пока я ещё не знал, что буду делать дальше. Но, самое главное, я перестал думать так, как будто всё ещё нахожусь на Земле. Это был нечто новое, в котором мои знания из прошлой жизни не только никак не помогали мне, так ещё и мешали. Не знаю, расширил ли я границы сознания или, наоборот, отказался от него, но мне не хотелось останавливаться на достигнутом. Я сделал следующий шаг.

У меня не было четкой цели, я не знал, зачем это делаю. Хотел ли я выбраться из этого места? Скорее всего, хотел. Я скучал по жизни, по людям, которых до этого не особо любил, потому что якобы наслаждался одиночеством. Я думал о доме, о родной земле. Мечтал вновь увидеть, как встанет солнце, и день сменит ночь. Где это всё? Неужели я и вправду умер? Можно ли покинуть это место или мне придется остаться тут навсегда? Вечно существовать в пустоте, где нет никого кроме меня. Мой разум – единственное, что осталось. Мысли одновременно спасали, но вместе с тем угнетали меня. Получается, смерть выглядит так. Никакого тебя рая с ангелами вокруг, даже никакого ада с огненными котелками. Сплошной вымысел, сказки о добре и зле, чтобы воспитывать детей. Смерть есть ничего. И всё, что тебе останется после прожитой жизни на Земле, это какие-то там мысли. Кому они нужны здесь? Я и при жизни думал столько, что голова раскалывалась, а прожил не так уж и долго. Теперь я обречен до бесконечности прокручивать их снова, и снова.

Я хотел обвинить кого-то в такой несправедливости, но и обвинять было некого. Единственный выход был начать бороться с собой, точнее, с головой. Я больше не мог думать! Я устал и хотел забыть всё, что было до этого. Мысли о доме, о Земле, они убивали меня. Небытие – единственное, о чем я мечтал.

И как так получилось, что шаг, который я сделал, вернул меня на два назад? Только я понял, что мысли лишь мешают мне, как сразу к ним вернулся. А всё это почему? Потому что я человек, и так уж мы устроены – не можем не думать. Это природа наградила нас таким проклятием, а вместе с этим и великим даром. Если не было бы мыслей, то не было бы и идей, а значит, не было науки, искусства, учения, культуры. Да, жизнь и без этого была и будет, но только не человеческая. А если уж хотим жить как люди, то нам придется в себе совмещать сердце и разум, по-другому мы не сможем.

К чему это всё? Наконец, я понял, что совсем не думать не смогу. За моими плечами какие никакие прожитые эмоции, чувства, воспоминания, именно они порождают мысли. И все вместе, они существуют не отдельно от меня, я не могу просто взять и избавиться от них, выкинуть за ненадобностью, они и есть я. Не было бы их, я бы и сам растворился в этой пустоте. Но я не есть ничего, поэтому всё ещё жив. Да, я живу, теперь уверен в этом. Пусть вокруг меня белый чистый лист, но пока я могу думать, пока могу чувствовать, а я точно что-то чувствовал, пока летал, я буду жить.

Раз уж сам пришел к выводу, что от мыслей никуда не деться, то мне придется помириться с ними. Подружить разум с чувствами.

Почувствовать что-то, когда вокруг ничего и никого достаточно тяжело. Но я знал, что это было необходимо сделать. Я вновь начал летать, это по-прежнему будоражило мое сознание, но чего-то не хватало. Из-за того, что я перемещался по пустому месту, ощущение полета было неполноценным. Мой мозг работал, и я понимал, что лечу. Это было так не похоже на повседневную жизнь, что он подавал мне сигнал – восхищаться. Парадоксально, однако. Я полетел, потому что отключил мозг, но во время полёта мысли о нем доставляли мне большее удовольствие нежели чувства. И я думаю, что наконец понял одну из главных вещей, которая помогла мне выбраться из этого места.

Мысли и чувства хоть и главные враги, но при этом только их слияние может сделать человека полноценным и помочь придти к осознанию, что он счастлив. Отключить нашу голову, и мы никогда не поймем, что именно приносит нам радость. Осознание получения удовольствия от жизни не главная, но для человека всё же важная вещь.

Чувства – это нечто неосознанное, больше происходящее от тактильного контакта и физического восприятия. Но что если наш разум способен воспроизвести или породить их самостоятельно, опираясь лишь на обрывки прошлых воспоминаний? Что если попробовать думать о чем-то, но при этом превращать мысли в чувства, визуализировать их. Например, представить, что мысль есть не просто образ в голове, а уже существующее в материальном пространстве действие. Конечно, тяжело сделать это на Земле, когда многие правила или установки складываются из уже существующего физического состояния вещей, которое было обусловлено природой. Но разве Земля есть единственный мир, в котором пребывает человек?

Ведь каждый человек существует также в мире нематериальном. Духовный и физический миры взаимосвязаны, они влияют друг друга даже больше, чем мы думаем. Материальный мир оставляет отпечатки на сознании человека, загоняет его в определенные рамки и условия. На него человек смотрит через призму собственных мироощущений, которые представляют собой мир духовный. Таким образом, два состояния человека в разных мирах работают как один большой механизм, каждое из них поочередно запускает в действие другое.

Сейчас я нахожусь в мире, где нет никакой материи, кроме моего тела. Значит ли это, что я полностью отстранился от физического состояния человека и перешел к духовному? Или может ли это место быть моим сознанием? Я не знаю. В любом случае, я должен попробовать одной мыслью пробудить в себе чувство. Когда люди испытывают их чаще всего? Я думаю, пик чувствительности человека приходится на его детство. В нём человек познает мир в большей степени благодаря чувствам. Он видит, как прекрасен этот мир снаружи, не задумываясь о сложных внутренних процессах, которые протекают в нём. Чем старше человек становится, тем больше уходит в себя, в процесс мышления над окружающим. Он не может уже, как в детстве, отдаться чувствам, посмотреть вокруг как в первый раз. Его голову чаще занимают проблемы, о том, зачем мы здесь, кто мы и что нам уготовлено. И это ещё хорошо, когда человек думает над вопросами вечными, они ещё могут вернуть его к смыслу жизни. А вот когда человек думает лишь над вопросами материальными, он, скорее всего, к настоящей жизни уже не вернется.

Итак, мне надо было выбрать чувство, которое я собрался испытать вновь благодаря работе мозга. Я вспоминал детство, но моменты, приходившие мне в голову, были в большей степени позабыты, а значит, их сюжет был давно подкорректирован в моей голове. Так не пойдет. Мне нужно целостное воспоминание, которое в определенной точке времени вызвало во мне чувства, а не выстроенная разумом картинка, которой, возможно, никогда и не существовало. Желательно было вспомнить что-то связанное с прикосновениями, чтобы не только мозг, но и тело отреагировало на это.

Глава 4

Хотел бы я в тот момент вспомнить поцелуи или объятия любимого человека, но при жизни был безумно одинок. Мне было страшно позволить себе подпустить чужого человека. Не нравились мне люди. Они казались мне пустыми, неправильными. Что тут говорить, если я не любил и самого себя. Не любил за мысли, за идеи, которые приходили мне в голову. Из-за них я чувствовал себя ужасным человеком. Не хотел, чтобы кто-то узнал про них, узнал настоящего меня. Я отдалился ото всех, потому что считал, что у меня не было другого выхода. Будто я должен был страдать во благо себя и окружающих, скрываться под маской безразличия. Но никто не знал, как мне было плохо по ночам, я часто не мог уснуть, а как только засыпал, видел кошмары. Часто я просыпался от испуга и смотрел сны наяву. Передо мной всплывали образы, лица, которых я боялся, но ничего не мог сделать. Не мог пошевелить руками, встать с кровати. О, как я хотел, чтобы кто-то был рядом со мной. Дотронулся, разбудил меня.

Проходило это не сразу. В какой-то момент мне казалось, что я уже проснулся. Тогда я начинал заниматься повседневными делами, но вдруг понимал, что ощущаю всё не так, как обычно. Один раз я, предполагая, что окончательно проснулся, решил выйти на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Клянусь, я был уверен, что уже не сплю. Я вышел из двора дома и пошел к набережной. Ни одного человека, проходящего мимо. Повезло. Я прогуливался вдоль аллеи, пока не заметил нечто странное. Моя тень. Её нигде не было, хотя повсюду горели фонари. Мне почему-то стало жутко, кожа покрылась мурашками. Только теперь я обратил внимание, что мир вокруг меня был каким-то странным, неправильным и кривым. Я поскорее решил вернуться домой и свернул за угол. Пройдя пару шагов, я встретил его.

Это был пожилой мужчина, одетый в черный костюм, который, видимо, давно носят, но при этом поддерживают его внешний вид. Выглядел незнакомец, впрочем, как настоящий джентльмен. Он сидел на лавочке, держа в одной руке газету. Рядом лежала трость. Я хотел пройти мимо, но услышал за спиной голос.

– Здравствуй, дорогой, – обратился мужчина ко мне.

Я развернулся и посмотрел на него, глаз не было видно из-за темных очков и шляпы.

Если он был слеп, как мог увидеть меня? Интересно, зачем ему эти очки…

Фонарь горел слабо. Может, он обознался? Я твердо решил идти дальше, не обращая внимания на странного человека.

– Подожди, я тебя ещё не отпускал, – он вытянулся так, словно у него не было костей. Большая и длинная рука схватила меня и развернула назад. Он притянул меня к лавке, будто я был пушинкой, которую можно было поймать одной рукой и сдавить в кулак.

Я сел, уже не сопротивляясь.

– Что же, тебе разве не говорили, что старших нужно уважать? – пока он спрашивал, его тело вновь стало обычным, а рука вернулась к человеческим размерам.

– Извините, уважаемый, я подумал, вы обознались, когда назвали меня дорогим. Я вас в первый раз вижу и совсем не узнаю. Да и я редко останавливаюсь, чтобы поговорить с незнакомцами на улице, поэтому позвольте мне вас покинуть. Дома ждут, – выдумывал я, чтобы поскорее отвертеться от этого жуткого мужчины.

– Конечно, никто тебя здесь не держит. Иди, раз ждут, – он неприятно улыбнулся, будто издевался надо мной.

Я хотел было встать, чтобы пойти куда глаза глядят, главное, подальше от него. Но у меня не получилось, я не мог пошевелиться. Так и продолжил, в том же положении, не сдвинувшись ни на один сантиметр, смотреть на незнакомца.

–Так и знал, что никуда ты не уйдешь. Хе-хе. Правильно, дорогой. Вот поговорим для начала, а потом уже ступай. А дома тебя никто не ждет, это я хорошо знаю. Будь добр меня не обманывай. Я может побольше твоего о тебе знаю, – продолжил он с ухмылкой.

– Кто вы такой, чтобы знать обо мне больше чем я сам? Почему вы разговариваете со мной так, будто мы знакомы? – мне было не по себе в присутствии этого человека, но я отчаянно делал вид, что не боюсь его.

– Столько лет живем бок о бок, а ты меня совсем не узнаешь. Печально, дорогой. Сколько моментов нас связывают, сколько дней и ночей мы провели вместе. Неужели ты и вправду забыл советы, которые я тебе давал? Конечно, вы, люди, часто не цените помощь. Да если бы не я, ты давно загнулся и помер! Слабак, пустое место – вот ты кто. Ты ведь и шагу сделать не можешь без меня! – незнакомец говорил с таким жаром, что меня бросило в холодный пот.

– Что вы несете? Я вас впервые вижу! Сумасшедший старик! – я встал, но меня словно придавило чем-то тяжелым назад к лавке, – Да пустите же вы меня, иначе я закричу или ударю вас, – разозлился я.

– Я же говорю, и шага не сделаешь. Кричи, сколько влезет. Во-первых, тут никого нет кроме нас. Если ещё не понял, глупый ты болван, мы у тебя в голове. Во-вторых, закричать ты не сможешь, пока я этого не захочу. Желаешь проверить? – он говорил с такой уверенностью и наглостью, что мне не хотелось с ним спорить в очередной раз.

– Если мы с вами у меня в голове, то я, выходит, всё ещё сплю? Не может быть, всё казалось таким реальным… пока я не встретил вас, конечно, – хоть этот старик по-прежнему напрягал меня, я был рад, что это всего лишь сон.

– Наконец, ты додумался, не пришлось даже самому объяснять. Может всё-таки ты и не совсем глуп, хах. Что же, скорее всего, у нас мало времени, потому что твое тело может проснуться в любой момент, – он всё ещё говорил с пренебрежением, но в голосе появилась нота серьезности, видимо, незнакомец что-то хотел от меня.

– Кто вы? – повторил вопрос я.

– Ох, дорогой, я это ты. Разве ты до сих пор не понял этого? Думаешь, ты бы смог разговаривать с другим человеком у себя в голове? Все, кого ты видишь во снах – это всё ты, – ответил он с улыбкой, которая была отнюдь не красивой.

Я посмотрел на его рот, тонкие сухие губы. Кажется, я даже неосознанно отодвинулся чуть дальше.

–Наверное, тебе не очень приятно говорить с таким стариком, как я. Возможно, ты бы хотел увидеть красивую девушку на моем месте? Что же, можно устроить, – сказав это, старик исчез.

Передо мной уже сидела очаровательная девушка, она тоже была одета в чёрный костюм, только размером меньше. Черты лица у неё были острые и выразительные. Но глаза… их я также не видел. Темные густые волосы скрывали их от меня. Она потянулась к моей щеке своей худой изящной рукой, дотронулась до кожи, провела пальцами по ней, после заговорила приятным томным голосом.

– Какие же люди посредственные. Смотрят своими глазами, но ничего не видят. И сами виноваты в том, что слепы, – она накрыла ладонью мою руку.

Эта женщина действовала на меня странно, не как другие. Она манила собой, я не мог перестать смотреть на неё. Не мог убрать руку, отодвинуться.

– Неужели и вправду достаточно сменить внешний вид, голос, чтобы завладеть тобою? Видел бы ты, как смешон, когда смотришь на меня, будто ни разу не видел женщины. Ох, ну нет, я знаю, что видел, даже был влюблен в одну. Правда ли я на неё похожа? Можешь не отвечать, сама знаю, что я практически её копия. Как легко надурить тебя, – она рассмеялась надо мной, но смех её был так прекрасен, что я не заметил злость, которая была в нём.

– Что же, так будет ещё проще осуществить то, ради чего я здесь. Дорогой, скажи мне, ты бы хотел быть со мной? Видеть меня, ощущать мои прикосновения. Ну же, признай, что скучаешь. Я ведь знаю все твои желания и мечты. И я готова исполнить их, если ты сделаешь кое-что для меня. Это будет совсем несложно, один небольшой поступок ради прекрасной дамы. Разве я не заслужила его? – она говорила с такой нежностью и любовью, но последний её вопрос, точнее интонация, с которой он был произнесен. Она была пугающая, будто голос резко изменился, стал мерзок мне. Я будто отрезвел.

– Я не верю. Это просто сон, всё, что ты говоришь, нереально. Ты исчезнешь, когда я проснусь, – я, наконец, убрал руку.

– Не веришь, что это реально? Даже если я поцелую тебя? – и она приблизилась губами к моим, дотронулась и вновь отстранилась.

Я ничего не почувствовал, но не показал виду.

– Старик сказал мне, что я сплю. Это так или нет? – обратился я к ней.

– Всё, что он тебе сказал, правда. Ты спишь, но скоро можешь проснуться, поэтому давай поторопимся. Просто скажи мне, ты готов сделать одну вещь, о которой я тебя попрошу? Ты ведь любишь меня, не так ли? – она говорила мягко, но настойчиво. У меня не было времени на размышления.

– Но ведь ты не она. Старик сказал, что все, кого я вижу во снах – это лишь части меня. Если это так, то я не могу любить тебя, потому ненавижу себя. А её я любил, потому что она была другой. Она была прекраснее, лучше меня, – я так устал от этого сна, что мне хотелось быстрее вернуться в реальность, но диалог будто тянулся целую вечность.

–Мой дорогой, хочешь я раскрою тебе одну тайну? Невозможно любить кого-то по-настоящему кроме себя. Ты пропускаешь людей через сито собственных мыслей и представлений о мире. Если лишить тебя способности думать, анализировать, мечтать – твоей любви не станет. Она лишь выдумка, – ответила женщина в черном костюме.

–Скажи мне, ты это правда я? – совсем запутался, голова шла кругом.

–Я это ты, но не в буквальном смысле. Например, в материальном мире меня вообще не существует в отличие от тебя. Представь, что я, скорее, сосуд в голове, наполненный твоими идеями и желаниями. Ты сам захотел, чтобы у меня был такой облик, но ты можешь его изменить, как сделал это с тем стариком.

– Ты хочешь сказать, что это я представил на месте старика тебя? – мне становилось всё тяжелее разобраться, с кем я разговариваю.

– Да, именно это я и хочу тебе сказать, – ответила мне она. Но она ли эта была? Может это все-таки был тот старик в образе моей возлюбленной?

–Как ты не поймешь, нет никакого старика, нет никакой прекрасной девушки. Есть только ты один со своими мыслями. Ты сам выдумал этот идиотский диалог! И чем быстрее ты смиришься с этим, тем быстрее мы закончим! – и тут вдруг она исчезла. Передо мной сидел я сам. И, кажется, был недоволен и зол. Что же, получается, я ругался с самим собой?

–Тогда зачем ты, то есть я, всё это выдумал? К чему все эти разговоры про любовь, про одно дело, которое я должен выполнить? – спросил я у него, то есть, у себя. Не знаю.

–Слушай меня внимательно. Ты всё это выдумал, женщину, старика, чтобы обмануть самого себя. Конечно, проще думать, что кто-то другой нашептывает тебе эти мысли. Ты боишься думать о собственном психическом расстройстве, боишься признать, что разговариваешь сам с собой, споришь сам с собой и живешь тоже. Думаешь, что это странно, это пугающе, даже жутко. Ведь нормальные люди так не делают? Но тебе надо прекратить бояться. Пора отпустить эти человеческие страхи. Ты никому не нужен ровно настолько, насколько они тебе не нужны. Весь мир здесь, – мое отражение, сидящее напротив, показало на голову.

– Если весь мир здесь, – я тоже показал на голову, – то, что за мир там? – я хотел объяснить, что именно имею в виду, но потом понял, что мне нет смысла делать это. Ведь я же говорил сам собой, а значит, уже точно знал, что за мир подразумевал.

–А ты, наконец, стал понимать, как здесь всё устроено. В принципе, так мы сможем скоро закончить этот бессмысленный диалог, но пока ты ещё не особо привык, я продолжу. Мир там и всё то, что люди называют жизнью, на самом деле, есть лишь пустая трата времени, – сказал я.

– Разве? А как же такие вещи, как любовь, счастье, состояние гармонии с самим с собой, желание творить, создавать прекрасное, делать мир лучше? Неужели ради этого не стоит жить? – спросил я у себя.

– Я уже говорил, что никакой настоящей любви не существует! Выдумка! Хочешь любить – выдумай себе в голове образ и люби его. В жизни есть только химические реакции, проходящие в организме. Счастье? Это недостижимое состояние, к которому все отчаянно стремятся? Дураки! Сами не знают, что это и как выглядит, а значит, в действительности этого просто нет. Тоже выдумка! Делать мир лучше и создавать нечто прекрасное – даже говорить не хочу о том, насколько это глупо! Кто сказал, что ты своими поступками сделаешь хоть что-то лучше? А творчество? Творить в такой жизни – это издевательство! Искусство не признает рамок, а на земле сплошные углы, – как бодро и уверенно я сказал это, что даже сам себе уже поверил.

И что же мне тогда делать, если жизнь – пустая трата времени? Чем мне заниматься, если в реальности всё так плохо? О, наконец, я понял! Как забавно и долго я подготавливал себя к этому выводу. Боялся озвучить его, присвоить себе эту идею. Я должен был просто умереть. Неужели меня так пугало это слово или, может, сама смерть? Скорее, неизвестность, которая ждала меня после. Но сейчас я понял, что терять мне нечего. Уж лучше рискнуть, пусть даже, если попаду в ад. Может, другой мир. Если повезет, то не такой бессмысленный. Как только я принял решение, сразу проснулся.

Глава 5

Я лежал на кровати в своей комнате. За окном постепенно начинало светлеть. Небо сегодня облачное, значит, солнце можно было не ждать. Я смотрел на потолок, он, как и у всех, был белым, только в некоторых местах краска уже отходила. Мой сон не давал мне покоя. Спал ли я вообще? Так странно. Кажется, что я просто пролежал в постели всю ночь наедине с мыслями. Кто же это все-таки со мной разговаривал? Думаю, это правда был я сам. Получается, я действительно хочу умереть? Что же, пожалуй. Моя жизнь давно перестала меня радовать, если вообще когда-то делала это… Я один, терять мне нечего и некого.

Раньше я был из тех людей, которые постоянно на что-то жалуются. У таких все виноваты в их горе. Сначала я винил конкретных людей: родителей, которые не понимали меня; друзей, которые не поддерживали; незнакомцев, с которыми я просто сталкивался в очередях, общественном транспорте, на улице. После того, как я поругался со всеми, высказав им свое мнение, никто так и не изменился. Тогда я начал винить во всем систему, которая воспитывает общество дураков. Но уже тогда знал, что не смогу сломать её, потому начал винить во всем целый мир и его устройство.

Как ни странно, в отличие от других подобных мне вечно недовольных людей, я быстро устал от этого. Мне надоело постоянно критиковать окружающих, потому что это было бесполезно. Ничего не происходило. Но тут случилось со мной нечто гораздо хуже обычного недовольства. Я стал судьей, который карает сам себя. О, это занятие пробудило во мне новые эмоции! Я даже был в некотором роде рад, что моя злоба сменилась на жалость. Да, я стал винить себя, а после жалеть. Упивался собственным горем, которое, как мне казалось, было от моего большого ума. Тем не менее, я практически не признавал чувств и доверял лишь разуму. Он хоть и приносил мне много страданий, всё же оставался моим лучшим другом.

Но один раз я даже любил или, по крайней мере, был влюблен в одну девушку. Я мало знал о ней, но этого все равно было достаточно. Каждый вечер она гуляла с собакой в парке, где я иногда сидел на лавочке. После того, как впервые заметил её, я стал появляться там чаще и чаще, а позже приходил туда каждый день. Около часа я мог наблюдать за ней, пока она не покидала парк. Я боялся подойти, познакомиться, узнать её. Но я уже создал образ этой девушки у себя в голове, она была идеальная. Лучше всех людей, не такая, как они. Она понимала бы меня. И я очень боялся этот образ разрушить, разочароваться в нём. Вдруг те чувства и эмоции, которые я испытывал, когда видел, как её очаровательная тонкая ножка переступает за границы парка, были ложью. Если бы я узнал это, моя идеальная картинка рухнула, оставив меня ни с чем. Я решил, что думать о любви приятнее, чем её чувствовать.

Судьба решила иначе. В один вечер мы с ней познакомились. Это вышло случайно. Она шла по дорожке, где я обычно сидел на лавке. Её глупая собака испортила весь мой план. Животное подбежало ко мне, обнюхало ноги, а потом, я и представить не мог, начало гавкать. С чего бы это вдруг? Главное, собака ещё никак не унималась. Конечно, моя прекрасная незнакомка оказалась хорошей хозяйкой для любимого питомца. Она подошла ближе, начала что-то говорить, обращаясь к животному. Собака успокоилась. Я выдохнул в надежде, что они оставят меня одного, но всё сложилось по-другому.

–Здравствуйте и извините нас, молодой человек. Я не знаю, что нашло на неё. Обычно она не гавкает на прохожих, может от вас пахнет кошкой или другой собакой? У вас случайно нет домашнего животного? – моя возлюбленная обратилась ко мне.

О, как я был рад, что она заговорила со мной! Мне хотелось подойти обнять её, сказать, как долго я представлял этот момент. У меня даже вспотели ладони, я смотрел на неё как вкопанный. Но я подумал о том, что наше знакомство может подорвать мою вымышленную любовь. Тем более, пока она была лишь моей мыслью, я ещё мог контролировать её. Но если я отключу голову, то вся выстроенная в голове система рухнет.

–Добрый вечер, всё нормально. Извините, девушка, я должен идти, – ответил я и поскорее встал с лавки, чтобы уйти.

–Подождите, я часто вижу вас здесь. Вы не хотите прогуляться до ворот вместе? Мне ведь тоже уже пора домой, – она вдруг коснулась моей руки, обратившись ко мне с предложением. Я застыл на месте.

О чем я думал в тот момент? Прогуляться вместе – я мечтал об этом. Но в моей голове мы гуляли, разговаривали друг с другом, но я не чувствовал её прикосновений, мягких подушечек пальцев. Этого ничего не было. А здесь и сейчас это случилось. Я был обезоружен, не мог думать. Всё шло не по плану.

–Что же, думаю, у меня найдется немного времени, чтобы пройтись с вами по парку, – я развернулся и посмотрел на неё. Вблизи она была ещё лучше.

Мы шли по аллее. Она спрашивала о моей жизни, кто я, чем занимаюсь. Если честно, теперь я плохо помню наш диалог. Мы часто молчали, потому что я не находил тогда слов. До этого случая, я много раз представлял его у себя в голове. Там он был совершенно другой. Мы разговаривали о науке, жизни, поднимали вечные вопросы. Теперь же ничего подобного не происходило. Это был лишь глупый диалог. Обычное знакомство, как у всех. Но она мне нравилась, её взгляд, голос, смех. Тут я впервые в жизни задумался, что важнее – мои чувства или мысли. Я ошибся дважды тем вечером.

Вот мы подошли к воротам в парк. Видимо, настало время прощаться. Она как-то поблагодарила меня за прогулку, сказала, что была рада знакомству. Я не выдержал и поцеловал её в губы. Это продолжалось недолго, легкий поцелуй и всё. После я сразу отстранился. Я никогда не чувствовал ничего похожего прежде. Было такое ощущение, будто я до этого вообще ничего не чувствовал. Может, это было нечто, которое люди называют счастьем или любовью? Но посмотрев в её глаза, я к своему удивлению, увидел лишь некий страх, даже отвращение ко мне. Она подняла руку на уровень моей щеки, но не ударила. Мы смотрели друг друга, не могу понять, что она тогда чувствовала. Разочарование?

Я вернулся домой и возненавидел себя. Я позволил себе поставить чувства выше разума. И чем же это обернулось мне? Если не ненавистью, то точно неприязнью. Я потерял всё. Образ незнакомки из парка исчез, я узнал её. В жизни она была ещё лучше, я уже не мог больше желать только думать о ней, мне хотелось её видеть, чувствовать. Но и с тем кончено. Мы больше не можем видеться, я не вынесу этот взгляд обиженной, оскорбленной девушки. Она не хотела этого, а я наплевал на её чувства. Поставил себя выше. Это всё от того, что я не думал. Если бы я только не потерял голову! Ничего бы этого не случилось. Я бы ушёл ещё тогда, когда она предложила мне пройтись. Я должен искоренить в себе любые чувства, оставить только разум. С ним я могу многое, практически всё. Да, может придуманную мною любовь нельзя прочувствовать, зато она не приносит мне боли. Я ошибся сегодня, но больше не допущу этого.

В ту ночь я решил, что больше не хочу ничего чувствовать. Я исчез для всех в этом мире, остался наедине с собой. Я много думал, даже очень. Иногда мои фантазии даже нравились мне, но чаще я сходил с ума от непрекращающегося потока мыслей. Кажется, я даже стал слышать собственный голос в абсолютной тишине. Он постоянно болтал, нес один бред. Умные идеи всё реже стали посещать мою голову. В основном это были извращенные мечты, от которых я даже кривился в действительности, или пустой пересказ произошедшего за день. Просто прокручивал каждый раз одно и то же. Я заметил, что моменты, которые я особенно любил вспоминать, видоизменялись в моей голове. Даже ту встречу с незнакомкой я уже расценивал по-другому. Теперь мне казалось, что я был прав, когда поцеловал её без согласия. Она первая предложила мне прогуляться, коснулась моей руки, на что она рассчитывала? Разве это не было намеком? Да даже если и не было, я вполне могпринять это за него. Это ей тогда нужно было думать, прежде чем предлагать мужчине в парке познакомиться. Ей ещё повезло, что я адекватный человек. Будь кто-то другой на моём месте, он бы и не такое сделал.

После я плакал от этих мыслей. Ужасно, ужасно! Я начал бояться себя же, до чего ещё мог додуматься. Как будто это не я управлял ими, а они мною. Я не хотел больше думать, но они настойчиво лезли мне в голову. И каждый раз одерживали победу. Я хотел избавиться от чувств и отдаться разуму, чтобы стать сильнее. Но он сломал меня, у меня не было сил, чтобы бороться с навязчивыми идеями. Если бы кто-то мог видеть меня дома. Я делал странные вещи, о которых боюсь говорить до сих пор. Я хотел стать сверхчеловеком, но чувствовал, что деградирую. И, казалось бы, от чего! От собственных мыслей! От того, что думаю! В один из таких срывов, я отключился и уснул, после чего мне приснился тот странный сон, где я разговаривал сам с собой.

Глава 6

Я должен умереть, чтобы всё это закончилось – с такими мыслями я проснулся. Хорошо, что сегодня нет солнца, иначе бы мне было тяжелее прощаться с этим миром. Хоть я и абстрагировался от любых земных чувств, погода – это то немногое, что их вызывало. Если бы я не чувствовал энергии от солнца, то наверно уже тогда был бы мертв.

Как это сделать? Как убить себя? Не то чтобы я придавал собственной смерти слишком большое значение, но мне не хотелось уйти отсюда по глупости. Все-таки тогда я считал себя достаточно особенным, чтобы покинуть мир оригинально. С какой пошлостью я сейчас вспоминаю свои мысли в тот день. Я думал застрелиться на площади, перед этим сказав последний монолог, но, во-первых, у меня не было пистолета. Во-вторых, я ещё боялся прославиться после смерти местным дураком или сумасшедшим. Я думал порезать вены, но переживал, что сделаю что-то не так, и стану известным на всю больницу как горе-самоубийца. В действительности так и было. Какого же самоубийцу волнует продолжение после конца? Но меня оно волновало. Сейчас, вспоминая этот случай, я понимаю, что не просто не готов был умереть, но так ещё и совсем этого не хотел. Но тогда убедил себя в обратном. Страх – всего лишь очередное чувство, которое я должен был перебороть. Я решил повеситься.

Если я стану описывать, как готовился к этому, то потом не прощу себя. Я не осуждаю других, да и себя за всё уже простил, но тогда я был по-настоящему жалок. И чувствовал это и понимал. Не было во мне стержня, уверенности, что я поступаю так по собственной воле. Мое помешательство привело меня к этому. А что я за человек, если не могу управлять своими же мыслями? Они взяли верх, а я, не сопротивляясь, им поддался.

Долго я откладывал ту роковую минуту, в которую всё должно было решиться. Как назло во мне проснулись инстинкты: желание жить, бороться любой ценой. От этого я то и дело сомневался в своем плане, находил неотложные дела, которые до этого даже не представляли никакой важности для меня. Как думаете, что самоубийцы делают за пару часов до смерти? Как бы глупо это не прозвучало, я решил убраться. Уборка в моей квартире случалась редко, потому что она казалась мне настолько бытовым занятием, что я даже презирал её. Но сейчас, сравнив уборку с очищением, которое мне предстояло осуществить, я начал собирать весь хлам, копившейся у меня годами. Его оказалось действительно очень много. Так это занятие отняло у меня ещё пару часов уже ненужного мне времени. Я подумал, как хорошо, что время больше не имеет для меня ценности. Если раньше мне было его жаль практически на всё, особенно на такие глупые вещи, то теперь я мог разбрасываться им налево и направо, потому что конец всё равно был один. И он был близко. Я даже подумал сходить в парк, который не посещал уже несколько месяцев. Увидеть её в последний раз, может даже пройти мимо. Но это мне показалось уже слишком. Я решил, пора.

Открыв глаза, я ничего не увидел. Пустота.

Глава 7

Остановился я на том, что хотел пробудить в себе чувства. И, как вы уже знаете, был один момент в моей сухой, черствой жизни, когда даже такой бесчувственный человек как я, ощутил нечто незабываемое. Прикосновение женщины. Неважно, что до этого я обманывал себя, представляя, что люблю её. Прикоснувшись к ней, я действительно влюбился, по-настоящему, честно, не у себя в голове, а в реальной жизни.

Тогда я закрыл глаза в этой пустоте и представил, что она рядом, вместе со мной. И я почувствовал это вновь, как будто вживую. Открыв глаза, я увидел её. Она была как живая, такая же красивая, с таким же взглядом. Глаза у неё были очень глубокие. Я дотронулся до её руки, она была теплая и нежная.

– Ты живая? – единственный вопрос, который пришел мне в голову.

– А ты? – спросила она у меня, смотря прямо в глаза.

– Я думал, что умер, но сейчас знаю, что жив, – ответил я с уверенностью.

– Что же, значит, я тоже живая. Как ты понял, что всё ещё жив? Тут же совсем ничего нет. Одна пустота, – она будто ждала от меня признания.

– Я понял, что жив, потому что могу чувствовать, могу думать, могу представить тебя как наяву. Сейчас я даже живее, чем был на Земле. Там я не мог чувствовать, точнее, я боялся. Думал, что это делает меня слабым. Но сейчас это не так. Теперь я знаю, что чувства есть большая сила, без которой не было бы жизни, ничего не было.

– А как же разум? – уточнила моя возлюбленная.

– И разум есть сила, такая же большая как чувства, но всё же второстепенная. Потому что не будь его, чувства бы остались, и жизнь тоже. А вот не будь чувств, всё бы рухнуло. И разум имеет значимость, если только его мысли основаны на пережитых эмоциях, чувствах. Думаю, так и рождается человеческая душа. Знаешь, я в жизни мало успел прочувствовать. Разве что только в детстве, когда совсем не думал. Потом посчитал, что это всё неважно. И вот, встретив тебя в тот вечер, я за долгое время смог ощутить что-то, пусть даже и не хотел этого. Но уже не в состоянии был потом отрицать, что чувства не спрашивают разрешения, они просто приходят к нам, рождаются сами по себе. В отличие от мыслей, которые появляются лишь из нашего опыта. И даже, если мы думаем, что идея пришла к нам из ниоткуда, то это не так. Мы просто не помним, откуда именно.

– Кажется, я больше не нужна тебе здесь, – она взяла меня за руки, улыбнулась и поцеловала меня в лоб, а после медленно начала растворяться в пустоте.

– Подожди, – крикнул я ей, – я хотел сказать спасибо. Без тебя я бы остался здесь навечно один. Знаешь, я думаю, это место очень похоже на смерть. У меня оно пустое, потому что я жил без души все эти годы. Мне кажется, если бы я позволил себе не только думать, но и чувствовать, тут бы всё было по-другому. Мои родители, друзья – они бы все были вместе со мной, если бы я принял их и полюбил там, на Земле. И я даже не обращал внимания раньше, где я живу, мой дом, он казался мне пустым местом. Что было бы, если я любил всё, что окружало меня на Земле? Это всё осталось бы здесь, в моей душе, – я плакал от собственных слов.

– Я тут ни при чем. Ты сам когда-то впустил меня к себе в душу, и я рада, что сейчас смог отыскать потерянное чувство. У тебя ещё есть шанс полюбить мир и людей живущих в нем. И когда настоящая смерть придет за тобой, ты не будешь бояться её, а примешь как должное и неизбежное для любого человека. Покинув мир земной, твоё тело разложится как всё живое на Земле, но твоя душа станет тебе новым домом. Будет ли этот дом полон гостей, озарен светом и окутан теплом или же пуст, как сейчас, решать только тебе. Не бойся впустить любовь в свою душу, и она укажет тебе правильный путь. Прощай, мой осветленный друг! – она растворилась в пустоте, а я, наконец, проснулся.

До сих пор не знаю, что это было. Сон? Да, скорее всего. Но всё же не уверен. Не чувствовал я себя как во сне, всё было по-другому. Я был ни жив ни мертв. Может, я боролся за право жить? И, видимо, все же его заслужил, раз я снова тут. Не знаю, кто именно дарует его людям, которые приходят в мир детьми. Но тогда я пришел во второй раз уже будучи взрослым человеком. Возможно ли такое? Не буду утверждать, потому что сам долго находился на грани сумасшествия. Могло ли мне всё это причудиться от страха приближающейся смерти? Конечно могло! Сами решайте, кто я после случившегося, очередной сумасшедший или человек, который ожил внутри. Пробудился. Главное, что я простил себя за прошлое и позволил себе чувствовать, иначе никто другой не смог бы вернуть меня к жизни. Теперь, когда я смог полюбить такого человека как я, со множеством недостатков и слабостей, я смогу полюбить всех остальных.

Боятся смерти лишь те, кто боится самой жизни. Жизнь на Земле ограничена, все люди это знают. За короткое время, что нам отведено здесь, нужно успеть, однако, совсем немногое. Просто почувствовать. Не знаю, как и что именно. Это каждый сам решает. Был ли тот мир, в который я попал, правдой или ложью, тоже ещё не знаю. Но благодаря ему, я понял, что самое страшное – умереть, совсем ничего не почувствовав. И если смерть, правда, состоит из нас самих, то цель моей жизни – накопить внутри себя как можно больше чувств, а мысли сами появятся. Богатство души – вот в чем сила. А, знаете, может все-таки есть она, жизнь после смерти? Да, другая, не такая как на Земле. Но всё же?

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7