Украденная [Самира Зайдуллаховна Магомедова] (fb2) читать онлайн

Предисловие

Жизнь – это мораль, дисциплина, требующая безоговорочности, терпения, силы воли и упорства от тех, кто когда-либо осмеливался ее освоить. К слабым она жестока, что те в итоге мирятся с обстоятельствами, придаются им, и не стремятся что-то изменить в себе и в окружении. А к сильным она проявляет симпатию, дает им больше привилегий овладения собой; лавры, красота, власть, шик, авторитет, эти и другие «блага» быта подчинены им…. Эхх, ведь таким образом размышляют подавляющее большинство, которое изжило себя от безысходности и осознания своей ничтожности. День, изо дня размышляя заунывные думы и повторяя однообразный режим дня: работа, еда, бумаги, прожорливая семья, сон. «А смысл, а смысл» – твердят вокруг, когда некто приходит к уразумению, что он есть человек рациональный, рассудительный, обладающий правами, обязательствами и их необходимо отстоять…

Да кто вообще придумал, что жизнь делит нас на сильных и слабых, на везучих и лузеров, на тиранов и притесненных, на героев и злодеев мира сего?! Творец разобщает нас на; мужчины и женщины, старики и дети, умалишенные и здравомыслящие, больной и здоровый и никак иначе. Остальные расхождения лишь придуманные оправдания нашим слабостям. ЖИЗНЬ – это возможность, вероятность проявить себя, представить качества, совершать поступки, кои мы оставим после себя, и пребудут на нашем имени не стираемым отпечатком. Быть разумным и сильным добродетелям или же надломленным потешником, увлекшимся игривой, лживой, лелеющей притягательностью жизни на земле – выбирать каждому. При этом важно заметить, что СМЕРТЬ - жестока, она не предоставляет никаких реалий!

Покуда, есть шанс, поразмыслим порой, какими строками о нас будут вспоминать, какие деяния мы оставим, чтобы быть образцом для подрастающего поколения.

Глава 1

Сабина училась на 2-м курсе Педагогического факультета в славной Махачкале. Девушка родилась и выросла в селе, окончила там среднюю школу и приехала в столицу за высшим профессиональным образованием (вернее, так решили родители).

– Здравствуйте, – поздоровалась она с соседкой, спускаясь вниз со второго этажа и не дождавшись ответа, шагами быстрой лани вышла из подъезда. Она, уверенна, ступала в сторону трассы, чтобы поймать маршрутку рейсом по улице М.Ярагского. Не смотря на осеннюю, солнечную погоду, на пути буянил сильный ветер, он ударял в лицо и беспорядочно колыхал черные, отутюженные волосы в разные стороны. В этом районе города под названием Сепараторной, ветер завсегдатай. Он словно бесчинный вольничает средь девятиэтажных зданий и созидает все, что вознамериться на своем пути: обрезывает электропровода, раскидывает сухие сучья по дворам, вздымает темные пакеты от мусора и развешивает ими местные деревья, от которых последние выглядят, будто бы на них бессменно сидят стаи чернящих воронов.

Девушка села на маршрутку №77. Полчаса езды от съемной квартиры до места учебы были самые излюбленные и безмятежные минуты из всего, что ей доводилось совершать за день. Сабина любила наблюдать из окна машины за проходящими земляками, вершащимися событиями, неподвижными зданиями жилых домов, кафе, магазин, аптек, это отвлекало от равномерного порядка дня, успокаивало разум.

– Остановите здесь! – громко произнес мальчик лет 8-9 с огромным портфелем на спине и скоропостижно покинул салон, отбросив в след слова:

– Спасибо большое!

Сразу после него в машину вошли две взрослые дамы, одна из них уселась на освободившееся место впереди, а вторая оглядывалась, где бы присесть.

– Девушка, возьмите ребенка на колени, – упрекнул таксист молодой особе, чадо которой занимало сидение рядом.

– Я за это место заплачу, – раздосадовано вымолвила мама, и брюзгливо отвела взор на окно.

Ничего не ответив, таксист продолжил путь. А кто-то совестливый впереди, поделился своим местом с пассажиркой. Взрослая женщина лишь молча, разочарованно покосилась на высокомерную особу и неудобно уселась на краешек одолженного места.

Маршрутка завернула на тесную, но очень оживленную улицу М. Ярагского. Здесь бок обок расположились рестораны, разные салоны, магазины, торговые помещения, клубы, спа-салоны. Пожалуй, одна из самых оживотворенных и выгодных предпринимательскому ремеслу улиц города. Сабина разглядывала здания, прочитывала вывески, рекламные щиты сквозь стекло авто. «Визаж», ALLURE, D&G бутики итальянской одежды, где цены на одни маячки соответствуют среднему зажиточному минимуму в республике. Девушка сознавала что, не может позволить себе заходить в магазины с дорогим одеянием, потому что не располагала средствами, к тому же жалела родителей, которые выполняли работу. А тратить их труд на облачение себя, она не смела. Одевалась она исключительно в масс-маркете, как и подавляющее большинство населения края, и сей факт ничуть не смущал ее.

– Здесь тормози, – резко возгласил рядом сидячий парень, подав деньги, он сошел с машины. Сабина вышла следом, обходя памятник В.И. Ленина, студенты вошли в здание ДГПУ.

На проспекте имени Имама Шамиля в одном из известных ресторанов, трое молодых людей спорили и вели напряженную беседу.

– Не нравиться мне все это, если предки узнают, что я в этом участвовал, мне не жить, – заявил Мурад, самый длинный и худой из них.

– Расслабься, тебе же объясняют, договорились они между собой, – негодующе промолвил Тагир, он преподнёс чашку к своему сломанному, кривому носу, вдохнул аромат травяного чая и запил напиток алжирским фиником.

– В начале, шумиха будет конечно, – в разговор вмешался Али, упитанный парень со спокойным выражением лица, – а потом все успокоятся, и все наладиться, как положено.

– Почему нельзя цивилизованно? У нас все должно выходить за рамки устоев, дикие обычаи предков вспомнили! – снова возмущался Мурад.

– Что ты ноешь, как баба? – досадно проговорил Тагир, – кому здесь достанется, так только Адилю от пахана, ты исполняешь, а ему с этим жить.

– Исполняю незаконный акт, то есть совершаю преступление, – уточнил Мурад, он работал помощником прокурора Советского района в городском округе.

– Брат, ты, кажется, засиделся на судах, не пара ли в отпуск? Мозги обычную речь уже не воспринимают, – насмешливым тоном сказал Тагир, почесывая щетину, что покрывало почти все его лицо.

– А кто тогда твою шкуру от судимости спасать будет? Ты ж брат у нас борец и любитель набить морду …

– Пацаны, вы знаете, где расположен этот салон? – надуманно спросил Али, чтоб отвлечь друзей.

– На Советского, рядом с ЦУМом, – уточнил Мурад, – Алишка? А ее ты видел хоть?

– Конечно, и не раз.

– Девушка, – Тагир позвал официантку в конце зала.

– Я вас слушаю, – подошла обслуживающая.

– Сюда повтори-ка, – передал он свою опустошённую чашку, и закинул в рот мятной конфеты. Вазочки с леденцами стояли на каждом столе, подарок посетителям от заведения.

К ресторану пафосно и с визгом тормозящих шин, подъехал внедорожник Lexus. Из автомобиля чванно вылез молодой человек в солнечных очках, он аккуратно поставил ноги на щебень, глянец черных туфель сверкал на солнце. Парень поправил воротник белой рубашки и зашел во внутрь помещения.

– Ас салам алейкум! – юноши пожали друг другу руки.

– Что мы здесь собрались? Поедем в Первуху на шашлыки, – меж тем предложил Тагир.

– Шашлык потом, – начал темноволосый парень, – мы только созванивались, в 16:30 у салона «Мадонна», то ли «Мадина». Короче, Али адрес знает. Я ему скинул на Ваццап. Друзья, наступает важный момент в моей судьбе, который когда-нибудь мы все осуществим. А кто-то уже, да брат? – взглянул он на Тагира.

– Адиль, брат ты меня знаешь, в любое время дня и ночи можешь на меня положиться, – угодливо произнес, недавно негодующий Мурад. Тагир ухмыльнулся подхалимству друга.

– Я на работу к отцу заскачу, чтоб быть там на виду и рассеять опасения бати, а то он подозревает о моих умыслах, – он откинулся на спинку стула, причем, одной рукой придерживал его, а другая была на столе. Адиль постукивал пальцами и обратил на приятелей пренебрежительный взгляд. Парень подозревал о своем превосходстве пред собеседниками и порой дозволял себе циничности в поведении, но это не было наигранностью, таков был его нрав.

Адиль, видный парень, среднего роста приходился сыном крупного чиновника, имеющим касательство к начальству города. Юноша давно осмыслил, что нет неразрешимых обстоятельств, папа скроет все его похождения и с легкостью извлечет, из каких ни есть, передряг.

Он обвык быть очагом внимания, к льстивым взглядам зависти и симпатии. Адиль учился на пятом курсе одного из престижных ВУЗов Махачкалы. Разумеется, ему предоставлялась вероятность уехать и обучиться за пределами родимого края в Питере, в Москве, в Европе или в Новом Свете, как-никак отец располагал средствами и блатом. Но, ведая бесперспективность сынка, которому, по его мнению, несвойственны понятия трудиться, усердствовать, учиться, (ведь парень свыкнулся к безропотному существованию, где все подносилось в отделанном, заготовленном образе: сессия досрочно закрывалась, нарушения ДТП не фиксировались, прихоти реализовывались, желания материализовывались). Мустафа Сабирович и мысли не допускал, оставлять любимое дитя без отцовской опеки и родного тыла в случае безрассудных недоразумений со стороны младшего. Он решительно замыслил не отпускать отпрыска за пределы надзора своего ока.

В последний год, начальник прибегнул к мысли, что настало время образумить подросшее дитя, принимать меры отказа и наказания, в целях перевоспитания. Очевидно, первопричина недееспособности сына – это сам родитель, который непомерно опекал, покровительствовал и распустил чадо. Адиль два года как встречался с Маржаной, наследницей крупного мебельного салона «Pаrаdise». Молодая пара надумала сочетаться браком, но Мустафа Сабирович вынес строгое отцовское несогласия, ссылаясь на некомпетентность сына, что серьезно обидело, задело за живое несостоявшегося жениха.

– Поехали! – возгласил Тагир, допивая чай на ходу, – вечером еще в Чечню заеду. У Абдуразака сегодня решающий бой, надо поддержать земляка. На моей машине покатим, у зятя одолжил, стекла тонированы, номера я снял.

Во дворе ребята снова обменялись рукопожатием.

– Али, на Редукторный отвезете, там Альбина поджидает, сестра моя. Не подведите, – проронил Адиль своим приятелям.

Вторая пара наискучнейшей лекции по языковедению подходило к концу. Ее вела круглая, на вид вредная женщина с лютым взглядом. Она апатично, без объяснений, без эмоций читала записи на бумагах. Несколько студентов усердствовали, занося терминологии в конспекты, не поднимая головы, было нелегко успевать под быструю диктовку лекторши. Предмет этой нахмуренной дамы не вызывал никакого интереса у обучающихся, к тому же «доброжелатели» со старших курсов, оповестили что, сия преподавательница любит «лапу» и всем надобно заплатить за оценку.

– Сабина, лекцию декана дай списать, завтра занесу, – попросила Динара, поправляя рыжие накрашенные волосы.

– Держи, – девушка подала ей тетрадь в цветном переплете, – на физкультуре кто-нибудь был сегодня?

– Лишь Наида и Айна, наши самые умные активистки, – быстро и громко, по обыкновению возгласила Динара.

Девушки не посещали пары по физической культуре. Занятия проходили под пристальными взорами «быдло» со спортивного факультета. Молодые люди освистывали, насмехались и пялились на бегающих и занимающихся молодых девушек. Их нежелательное присутствие смущало студенток, и те в итоге отказывались пребывать на данной дисциплине.

– Мы давно не были в кино, может, сходим завтра, – предложила Барият, низенькая из подруг, она выделялась средь девушек тем, что была увешена золотом, это свидетельствовало о ее сватовстве. По просьбе будущей свекрови, молодая невеста носила все что, недавно преподнесли ей на помолвке.

– Завтра мы пойдем в Республиканскую Библиотеку, реферат надо докончить и сдать, – тихо напомнила Сабина.

– Ох, как же скучно, – досадливо заявила Шуайнат, – вчера в ГУМе атасные сапоги видела за восемь штук, вот мама зарплату получит на днях, обязательно приобрету их, – воодушевилась своим планом она.

– Не жалеешь ты мать свою, – произнесла Динара уткнувшись в телефон, – то шмотки, то сессия, теперь вот сапоги….

– А тебе то что? Ты как будто сама все сдаешь, и ни на что не тратишься.

– Моя мама по выходным отдыхает, я торгую на рынке вместо нее, а вырученные деньги остаются мне. Я работаю, дорогая, в отличие от тебя, -заметила Динара, все еще не отвлекшись от телефона.

– Так я тоже подрабатываю. Может, поможешь продвижению моих дел?!, – она достала журнал и подала подружке, – закажи что-нибудь.

Девушка взглянула на каталог:

– Ерундой ты занимаешься, дельное что-нибудь промышляй, обязательно помогу.

– Без твоих указаний обойдусь, – произнесла обиженная Шуайнат. Она повернулась к Сабине, – вчера Шамиль говорит, что, хочет с моим братом повидаться, еле как убедила его, не совершать такой неосмысленный шаг.

–Почему? – поинтересовалась из вежливости Сабина.

–Ты чтоо! Мой брат не должен знать, что я с кем-то в отношениях, он мне голову снесет.

Девушка встречалась с ровесником из родного района, парень всячески строил из себя крутого, с хорошими знакомствами, располагающий уважение и боязнь окружающих. А на деле просто врун, балабол, вылетевший с универа еще на первом курсе. Он упорно продолжал вешать лапшу родным, которые были слепо убеждены, что сын блестяще учиться в Махачкале и скоро станет выдающимся историком. Сабина лишний раз убеждалась, что парень ее подруги придурок, и умышленное знакомство с братом, очередное преувеличение, пыль в глаза, чтоб показать девушке искренность своих намерений. Ведь на факте Шамиль нагло пользовался наивной студенткой, которая тратилась на еду и подарки для него. Шуайнат была из тех девушек, кто стремится к совершенству внешнего вида, и желала, чтоб заработанная красота не блуждала одна, а в сопровождении кавалера, кем бы он ни был. К сожалению, девушка зависела от мнения окружающих и угоднических отзывов о себе.

– Я в «Мадонну» записалась к Патиматке, – затем она минут 10 рассказывала о прическах и о том, что хочет мелировать волосы, – в 16:30 мы должны быть там.

– Успеем Ин ша Аллах, еще четырех нету.

Сабина впервые слышала про хваленную Патимат, но не падала виду. Зазвенел звонок, Шуайнат быстро соскочила с места, прихватила сумочку и потащила за собой подругу. Девушки спешно выбрались из толпы сокурсников, ринувшихся к выходу поскорее на волю.

– Сядем на такси, на маршрутке не успеем, – впопыхах проговорила Шуайнат. Она остановила первую же машину с желтым плафоном на крыше. Сабина волей-неволей села в авто. Она вовсе не рассчитывала мотать уйму времени с занудливой подружкой, кто помимо модных новинок и обличии, ни о чем более не рассуждала. Таксист повернул авто на проспект им. Р. Гамзатова, посреди которого расположилась озелененная и мило оформленная аллея – одна из главных и любимых улиц горожан. Здесь наличествуют здания культуры, театров, досуга, архитектуры, памятники, площадь, резиденция главы Республики и палаты министерств. К сожалению, ни в одном из данных просвещенных сооружений, Сабине еще не доводилось побывать, но девушка восхищалась ими и высоко ценила их наличие. Республиканская Библиотека – царство тишины и разумения. Она возведена изысканно и наружно и внутренне. Обелиски страж знаний завораживают, узорчатые фрески радуют глаз. Просторные, светлые холлы благодетельствуют на умиротворение, можно удобно усесться на софу за любимой книгой или же за столом в случае писанины научной работы. Русский театр – почитатели живой игры актеров наведывают его порог, облачившись в лучшие наряды. Дома поэзии и литературы – подтверждение наличия в горном крае славных поэтов, воспевающих высокие атрибуты: мужество, честь, отвага, добро, отчий дом, красота родных земель. Средь заведений культуры, политики и торговли уместились лавки с серебряными изделиями – память о древних предках. Посуда, монеты и укрощения есть свидетельства оригинального, особенного житья горянок; кинжалы, ножи – подтверждение суровости, войн, храбрости и мужества неустрашимых горцев. Много нашествий претерпел сей регион. Берега Каспийского моря, полноводные, бурлящие реки, высоченные горы, зеленные луга заманивали чужеземцев в разные века, каждый из которых оставлял свой след в истории и обычаях местности да народа.

Машина свернула от строений управления, где члены местной власти управляли населением верша их участь. Далее она проехала по Дахадаева, оставив позади свадебные салоны, бутики с золотом. Затем такси направилась по Советской и притормозила у торгового центр. Второй этаж здания занимал салон красоты «Мадонна». Девушки сошли с «девятки». Пахло свежими булочками из соседней выпечки, неподалёку находился оптово-продуктовый рынок, это объясняло чрезмерную оживленность в этом районе столицы. Подруги поднялись по мраморной лестнице, Сабина обратила взгляд на рядом спускающуюся эффектную даму с длинными, черными волосами и в голубой кофте, схожее с той, что было в тот день надета на ней. Девушка встала у зеркала на стене. Сабина тоже приостановилась.

–Ты поднимись, а я в булочную зайду, – она играючи сошла, еще раз оглянув мимолетным взглядом особу у зеркальца. Студентка вышла из помещения и шагнула в сторону пекарни. Совсем близко перед ней у трассы приостановила темно-серебристая «Toyota Camry», из нее вылезли два парня, один из которых ухватил ее за руку, от чего барышня испугалась и резко высвободилась, а другой сзади подставил салфетку к лицу, и она свалилась без чувств. Юноши затащили девушку без сознания в авто и тронулись.

– Эй! – возгласил, недалеко стоящий взрослый человек, – вы что делаете?

Все осуществилось очень быстро, что более никто ни о чем не заподозрил.

– Это что? Эфир?!! – спросил смятенно Али.

– На всякий случай прихватил! – импульсивно замолвил Мурад, – я представлял все иначе! Вы же твердили, что девушка сядет сама, без принуждения! Почему тогда она сопротивлялась?!

Тагир был за рулем, его нервное состояние препятствовало вождению, машина то сворачивала, то ездила зигзагом, то чуть не ударило в капот впереди ездящую «семерку». Сабину уместили на заднем сидение, ее волосы закрывали лицо. Али тоже находился сзади на корточках, ухватившись за передние места. Таким манером, похитители прибыли до одного элитного, жилого здания. Дом был новый, целиком не заселенный, на это указывали отсутствие соседей, куча щебени и песка во дворе, кое-где запачканные известью окна. Молодые люди зашли в подъезд. Али позвонил в одну из квартир под номером 8, на втором этаже. Дверь открыла дама лет 30, в свободной домашней одежде, ее волосы были собраны на самой макушке в пучок. Парни завели Сабину в первую же комнату от входных дверей, аккуратно уложили на кровать и сразу же вышли, закрыв за собой дверь.

– Хорошая хата! Сколько комнат? Три? – Тагир оглядывал квартиру. В жилище был хороший, свежий ремонт, дорогая мебель, обширный коридор увешен огромным зеркалом, на потолках висели хрустальные люстры, также наличествовали два балкона, один с выходом во двор, другой на проспект Насрутдинова. Дом был расположен прямиком возле трассы. Альбина вопрошающе задержала взгляд на гостей, скрестив руки на груди, затем приотворила двери спальни и через мгновение обратилась со словами:

–Это кто?!

Парни в смятении переглянулись, одним духом рванулись к дверям опочивальни, задев, стоящую возле комнаты, хозяйку. Они поглядели на лежащую без чувств Сабину.

– Как кто? Невестка ваша, в 16:30 на Советского, возле парикмахерской, – беспокойно объяснялся Мурад.

– Ха-ха-ха, смешно! Ооочень удачная, злая шутка, я даже вспотел от волнения, – Тагир бросил взгляд на сестру друга, рассчитывая увидеть ухмылку, и что она взаправду пошутила.

– Что-то не так Альбина? – Али старался вызнать суть обстоятельства. Девушке позвонили. Она ответила на вызов.

– Салам Адиль,– позвонивший явно импульсивно голосил, – успокойся! Я ничего не поняла! Ты что кричишь!? Ты сюда приезжай лучше! Что? Уже доезжаешь! Славно, вот и разберетесь. Я тут причем. Твой телефон отключен? – спросила она у Али, нажав на сбой вызова.

– Не знаю даже. Разрядился видимо. Эта не ваша невестка? Я ее всего пару раз видел, вроде такая же была…

– Ну вы и натворили ребята, какое безрассудство!!!

– Стойте, стойте, – несдержанно вмешался Мурад, махая руками, – если эта не невеста Адиля, давайте просто вывезем ее отсюда подальше, пока она без сознания, какая проблема?

Альбина поглядела на него ошеломленно.

– Кто еще предложит более циничный вариант, – ребята безмолвствовали. – Ну!? Убить и закопать может?

– Вот гнида! – произнес Тагир, упершись в стену, и постукивал кулаком по ней.

– Не понял? Это ты меня обозвал? – накинулся разъяренный Мурад.

Али в одно мгновение встал между ними:

– Возьмите себя в руки! Мурад, ты же человек закона, не ведись на провокацию, – он старался сдержать друга, который медленными, тяжелыми шагами и хищным взглядом, держа руки в кулак, направлялся на обидчика.

– У Тагира может более разумное суждение, – направился он к нему, – давай брат, что на ум приходит кроме потасовки?

– Зачем вы усложняете положение? Я тут заморочки не зрею, жених есть, невеста есть. Свою задачу я выполнил, доставил невесту по адресу.

– Ой, Тагир. Лучше бы замолчал. Он на Маржане хочет жениться, а эта вообще другой человек, – сказала Альбина.

– Не Маржана так Сержана, какая разница.

– Ерунда полная! – Альбина покачала головой.

– Я дело говорю, я свою жинку до свадьбы вообще не знал. Матушка приглянула ее и поженила нас. Прекрасная хозяйка оказалась, теперь смотри я счастливый муж и отец.

– Не смекаю я в подобных вещах! Ты, наверное, никогда не любил, – Альбина продолжала вести диалог.

– Да что вы заладили, любовь-помидоры, любовь прикатит только после брака, а до брака это харам. Встречаться нельзя, по религии это грех.

– Ты только что стяпал живого человека, словно товар. И ты несешь о грехах?! – возмущенно приметил Мурад.

– Я действовал исключительно по обычаю и запросу жениха.

– Прекратите! Что мы вообще рассуждаем, – возмутилась до сих пор сдержанная Альбина.

В тот миг в квартиру ворвался Адиль, подобно бешенному волку, его брови были нахмурены, губы от ярости сжаты, дышал он чрезвычайно через нос.

– Вы идиоты! – он ругался, употребляя нецензурную речь. – Что хотите творите, как хотите все подправьте. Надо же так лошануться! Али, ты чем смотрел, ты не соображал кого похищаешь? Маржана говорит, что вся улица на ушах, серебристая иномарка украла человека средь бела дня, через час об этом вякнет весь город, через два вся страна. А ее уводить даже не стоило, она сама бы села в машину.

– Криками вы сложившееся положение не разрешите, – вмешалась Альбина.

– Я ухожу, накручивайте, что вздумается, только избавьте меня от этой хлопотни. Альбина, заплати ей, подари что-нибудь, поговори в конце концов, чтоб убралась и не возникала.

– Мне тоже надо удаляться, у меня дежурство, – неожиданно вспомнил Мурад.

– Всем оставаться, никто не уходит,– Альбина заперла двери а ключи убрала в карман.

– Не глупи, открой сейчас же! – указал Адиль сестре, которая намного старше него.

– Прежде утрясите все миром и согласием, я не позволю пользоваться собой, меня в ваши беспорядки не вмешивайте, – сказав, удалилась сестра. Ребята зашли на кухню.

– Ты прав, надо заплатить, когда придет в себя, объяснимся и отправим домой? – промолвил Мурад.

– Она в отключке?! О Боже! – Адиль приставил руку к лицу.

– А у меня нет слов! – Али был озадачен, ему нечего было предложить.

– Какой подвох! Позор! – Адиль мало-помалу понижал голос.

Альбина зашла на кухню и включила электрочайник. Она поставила на стол вазу, наполненная конфетами, блюдце с сушенным черносливом и кусковой сахар. Адиль достал телефон и набрал номер Маржаны. Он вышел на балкон, чтоб уединенно побеседовать с девушкой.

– Альбина, мне через час надо быть на работе, – напомнил Мурад сестре Адиля.

Девушка молча налила чай и подала друзьям в белых чашках.

– Сейчас отопру дверь, – произнесла она через пару минут тишины и заперлась в гостиной.

Тагир взял пульт со стола и включил телевизор, который висел на стене. Он переключал канал за каналом и остановил свой выбор на военном фильме. Мурад частенько вздыхал. Али переписывался в мессенджере. В таком напряжении прошло почти 20 минут. Наконец Адиль зашел к друзьям после долгой беседы с возлюбленной. Он присел и поставил в рот карамельку.

– Ну, что придумали? Она еще не очухалась? – спросил он.

– Действие снотворного должно было пройти через полчаса вроде, – спокойно произнес Али.

Вдруг позвонили в дверь. На пороге послышались голоса взрослых.

– Это еще кто?! – Адиль встал со стула.

– Что стряслось? Что ты опять натворил? – гласным, озлобленным тоном спросил вошедший Мустафа Сабирович.

– Папа! – парень изумился при виде отца. Он слегка перепугался. В преддверии предстал мощный мужчина с плотным ликом в парадном костюме как приличествует начальнику. Высокий и белокожий индивид обратил свой пронзительный серый взгляд на Адиля. Цвет глаз был единственным сходством между отцом и сыном.

– Ты задумал скрыть от меня очередную бестолковую авантюру?!

– Адильчик, как такое могло произойти? – из-за спины мужа показалась Маликат Камиловна, мама парня. Это была ухоженная дама среднего роста, благоухающая разными ароматами, – надо тихо все разрешить, лишний шум нам не к чему, тем более родители девушки ничего не знают, что случилось наверняка никому не известно. Мы все знаем дорогой, Альбина нам позвонила.

– Ты будешь жить здесь, с той, кого украл, – командно произнес отец, – ты вздумал поступать по-своему, наплевал на мой запрет, на мои слова, думал все сойдёт с рук как обычно, на этот раз ты ошибся!

– Мустафа, не принимай поспешных решений, ведь пожалеешь потом, – Камиловна прилагала усилия, чтоб унять обозленного мужа.

– Не вздумай приходить домой, – продолжал Сабирович, не отзываясь на слова жены, – с утра на учебу, а после ко мне на работу! Возжаждал самостоятельной жизни, учись трудиться и нести ответственность за каждый содеянный шаг. – Отец не воспринимал Адиля как взрослого человека с собственным мнением.

– Я согласен с тобой во всем, сделаю все, что скажешь, и женюсь, но на другой.

– Прежде чем ослушаться старших, подумай, хватит ли у тебя сноровки, чтоб довести все до конца, – отец был неумолим.

– Ты постоянно указываешь мне как быть, что делать, где учиться, что есть, меня напрягает такое положение.

– Я надрываюсь, чтоб сделать из тебя дельного, обеспеченного человека.

– Адиль, сыночек, не спорь с отцом, промолчи пожалуйста, – тихонько подшепнула мама, подойдя к нему.

– С кем жить я решу сам.

– Ты проживешь с той, кто вошел в твой дом. Ты вожделел стать мужиком, так стань им наконец!

– Отец, прошу тебя, не усложняй. Это они перепутали, – Адиль указал на друзей, – я не знал.– Парни стояли в стороне и не вмешивались в семейный «разговор».

– Мне стыдно сын. Ты выглядишь жалким, оправдываясь как девчонка.

– А-ам. Девушка очнулась, – Альбина прервала сосредоточенный спор.

– Пошли, – указал чиновник супруге, – Альбина ты останься с ними, разузнай кто, откуда, про родителей и позвони мне.

– Может она уже замужем или заразна, как ты можешь непреклонно распоряжаться судьбой родного ребенка, – жалобно, возмущенно высказала Маликат.

– Примерно 19 лет, студентка третьего курса, не болеет ничем, не замужем, я уже узнала. Ее мобильник звонил, я ответила, сестра ее оказалась. Она тревогу набила, по поводу внезапного исчезновения, и мне кажется, скоро пребудут ее родители.

– Какой кошмар! – Маликат Камиловна приложила ладонь к щеке. Она прошепталась с сыном в стороне:

– Все образумиться. Ты же знаешь, нельзя перечь отцу, тем более, когда он вспыльчив.

– Я, с кем попало, жить не собираюсь, если папа и далее продолжит наставлять меня кнутом как ишака, то уеду. А ты подставила меня, предатель, – направил фразы он сестре.

– Все ради твоего же блага, дорогой брат.

Визитеры вскоре отклонились, оставив сестру, брата и украденную наедине.

Глава 2

Сабина ухватилась за голову. Она несколько раз пыталась встать на ноги, но тщетно, она чувствовала головокружение и тошноту. Девушка позеленела и вырвала там же, где пребывала, испачкав одеяла и ковер. Она заметила Альбину, сквозь слезы из-за головной боли и ощущения неловкости.

– Простите, я все уберу.

– Как ты? На, выпей воды! – она подала стакан.

– Благодарю, – студентка отпила пару глотков, – где я? Что произошло? Ой! – пожалуйста, мне нужно в туалет, – Сабина подставила руку ко рту и побежала следом за провожающей хозяйкой и заперлась в уборной.

Адиль с грозным видом наблюдал за происходящим.

– Меня тоже уже тошнит, от вас всех, – юноша обулся и выскочил, с грохотом захлопнув входную дверь.

– Вот тебе и сильный пол. Их сила только в одном – удирать в случае затруднений в семье, – промолвила Альбина. Она заново заварила чай, накрыла на стол и подозвала гостью. Сабина вскоре присоединилась. Ее смуглая кожа приобрела бледноватый оттенок, утром ровно уложенные волосы беспорядочно растрепались, а уставший вид знаменовал о неудавшемся дне. Она неуверенно, в растерянности присела за стол:

– Что со мной случилось? Ничего не помню! – девушка ухватилась за голову и немного поразмыслила. Тут она внезапно поднялась, – нет! Постойте! Я помню, – в памяти озарились недавние события, – я вышла из салона, двое парней подошли ко мне, и я вырубилась. Меня что, украли!? Но кто? И зачем?

– Мой брат. Все приключилось, мягко говоря, нечаянно. Да ты не бойся, мы не бандиты, и не ганнибалы, ты присядь, я сейчас все расскажу.

Она изложила бедняжке все, что накануне совершилось и каким образом, молодая особа очутилась в незнакомом месте.

– Какое абсурдное недоразумение! Не могу поверить, что такой зазор со мной случился, – девушка в тревоге залилась слезами.– Мне надо уходить, я здесь не останусь.

– Куда ты? Твои родители в курсе, они едут к тебе.

– А кто им сообщил? Где мой телефон? – слезливое состояние Сабины обратилось в панику.

– Ты конечно можешь уйти, написать заявление, судиться с нами, но репутацию однажды украденной невесты тебе не сберечь.

– Судиться?! Не утруждайтесь! Всевышний вам судья! А замуж выйти я не горю, – она уперлась к запертым дверям и зазря дергала за ручку, – откройте здесь!

– В таком положении я тебя не выпущу, для начала приди в себя, соберись с мыслями, обдумай все как следует.

– Да вы, вы… что вы меня держите? – не выговорив ничего более, она уселась на порожке и заплакала. Плач прервал звонок на мобильник.

– Алло! Мама, мама ты где? Я? Я не знаю. Адрес? Какой здесь адрес? – выкрикнула она хозяйке, – Петра Первого, 79 П, квартира 8, – повторила она услышанное.

– Мои родители едут. Они меня заберут, – заявила Сабина.

– Вы с какого района? – спросила Альбина ради того, чтоб завязать беседу и присела рядом.

– С Кизилюртовского.

– Чудно! От столицы недалеко. Муж звонит, через каждые 10 минут, и спрашивает где я и чем занята. Уже половина шестого вечера, а мои дети до сих пор в садике. Я не успела их забрать, а он на работе.

Сабина больше не паниковала.

– Ты думаешь, что мне нечем заняться или может мне угодно удерживать тебя здесь? – продолжила Альбина, – я поступаю лишь по доброй воле, меня тоже тяготит эта сложившаяся ситуация, в которую встряла моя семья и ты, – Альбина направила на девушку блеклый взгляд.

Сабина молчала. Единственное что ей хотелось, это уйти поскорее и забыть о случившемся навсегда.

– Я бы на твоем месте поступила иначе. Мой брат мажор, но у него нет права выбора. Его обязали жениться на «украденной», то есть на тебе. Единственное его спасение – это отказ с твоей стороны. И ты допустишь такое? Я бы беспардонно осталась, чтоб мозолить ему глаза.

– Нет. Я как раз наоборот. Не держусь за людей, которые ко мне равнодушны. Не вижу в этом смысла.

В дверь постучали.

– Наверное, мама с папой! – Сабина вскочила с места.

И действительно, предки Сабины ворвались в дом, и, не тратя времени опрашивали что да как привелось. Сабина долго освещала последнюю хронологию, ее отец между разговором полюбопытствовал, что она вообще делала у салона во время занятий, обвинил, что та прогуливает пары и забранил за оплошность. Несколько мгновений минуя, вошел отец Адиля с двумя мужчинами. Обе стороны молодых людей толковали в гостиной, то споря, то повышая тон, то вдруг умолкая. В доме воцарилась накаленная атмосфера. Зайнаб Ахмедовна, мама Сабины, зашла к дочке, чтобы замолвить пару слов. Морщинистое лицо, печальные, глубокие глаза, небрежно подвязанная цветная косынка, прямое темно-синее платье (ее единственное облачение на выход), этот образ сельской домохозяйки, уже долгие годы закрепился за ней. Родные «непроизвольной» невесты так же прибегнули к заключению оставить дочь. Мама в мыслях подбирала слова как бы деликатнее и назидательно объяснить дитя, что это и есть самый разумный вариант в сложившемся абсурде. Сабина сидела в спальне. Женщина пристроилась рядом и поведала о недавней дискуссии взрослых.

– Не понимаю вас! Вы обо мне подумали? Ох, какая же я несчастная, – Сабина никак не мирилась с решением родных.

– Итог девичей жизни – это замужество! Все равно ты выйдешь замуж, сегодня или через год. Зачем противишься судьбе!? – сказала мать.

– Мама, где здравый смысл? Мы их не знаем. Ты мне обещала, что мужа я выберу сама, это было единственным, в чем бы вы доверились мне, и этого меня лишили. Это не справедливо! – девушка ладонью вытирала мокрые глаза.

– Сабина, ты будешь несчастна, если мы тебя заберем. Ты ведаешь, какой у нас гнусный народ, одно по факту скажут, десять от себя сочинять. Я опасаюсь, что оклевещут тебя, и никто больше не произнесет твое имя в качестве свободной, славной невесты. Такие случаи у парней прощаются, а имя девушки запятнается. Я побаиваюсь, что ты можешь остаться в старых девках, а если и выйдешь замуж, то за вдовца, разведенного или старика.

– АстагфируЛлах мама, что ты такое говоришь?! Уж лучше старой девой остаться, чем так позорно обвенчаться с тем, кто будет меня ненавидеть.

– Дочь, женщина хитрее и прозорливее мужчины. Оберни эту трагедию в счастливый случай. Взгляни на все иначе, хватит унывать. Радуйся жизни, чтоб она тебе не преподнесла. Никогда не позволяй окружающим жалеть себя. Всем своим сестрам и подружкам также скажешь, что замуж вышла по желанию. Семейные тайны и конфликты никому не раскрывай, люди только перед тобой, для вида притворятся, что сочувствуют, а за спиной начнут насмехаться и обсуждать.

– Ох, мама, о чем ты твердишь!?

– Будучи ребенком, ты видела, какие конфликты в нашей семье разворачивались. Тебе лучше всех известно, какой твой отец сложный человек. Я как-то поделилась со своими сестрами, вынесла сор из избы, разве они в чем-то помогли? Нет, лишь выслушали, опорочили своего зятя, пожалели и разошлись.

– Зайнаб, пошли уже! Меня клиенты поджидают в центре, – сказал через дверь Руслан Магомедович, отец Сабины, худощавый, высокий мужчина. Он уже начал обуваться.

– Давай дочка! – мама обняла, поцеловала дочь и прослезилась.

– Сабина, давай, – девушка вышла к отцу, – он обнял ее, – не грусти, если будут какие-то проблемы или трудности, звони. Завтра еще приедем.

– Хорошо, – лишь промолвила дочь.

– Амина сегодня останется с тобой, мы к ней заедем по пути.

Все ушли. В жилище снова Альбина и Сабина оказались вдвоем.

– Как все незадачливо сложилось! Совсем недавно, обедом, я ни о чем не подозревала, была вольной, беззаботной студенткой, а к ночи стала затворницей, – Сабина загрустила.

– Я сейчас сбегаю в гастроном, а то здесь нечего есть. Ты, наверное, проголодалась?

– Вовсе нет, никакого аппетита!

– Я все равно накуплю и оставлю у вас, сама домой отправлюсь. Завтра вернусь. И кстати, брачного обряда не будет, старшие пришли к такому заключению. Чем вас с кислыми, шокированными лицами усадить на обозрение гостей, лучше вообще такую свадьбу не играть.

– Прекрасно! Я очень рада! Всю жизнь о такой свадьбе мечтала! – Сабина, в печали, уселась за стол и опустила голову на сложенные руки.

Самым горемычным лицом во всем белом свете, в тот день чувствовал себя Адиль. Сразу после того, как в спешке покинул жилье, он заглянул в клуб, где забавлялась молодежь, приплясывая, принимая опьяняющие напитки, играя, хохоча. Весь этот сабантуй аккомпанировал своим пением дагестанские эстрадные певцы. Адиль принял пару рюмок чего-то, чтоб охмелеть и позабыться. Гуп-гуп-гуп, будто маленьким молоточком по мозгам, от громкой музыки и шума синтезаторов у юноши здорово разболелась голова. Он выбрался из заведения и двинулся в сторону моря. Было уже темно, но пляж не пустовал, там тут на лавочках сидели посетители, пара стариков носилась по бережку, юноши тренировались на турнике. Адиль воссел на спинке скамеечки, положив ноги на сиденье. На сидячем месте валялись баночки от пепси и пакетики от чипсов, хотя рядышком стояла урна. Кругом желтый пляжный песок, перемешанный с шелухой от семечек. Такая несуразность придавало данному месту неухоженный, покинутый вид. Он глянул на шумящее, темно-синее море. Как же она величественна! Ее бояться, ею восторгаются. Ее ненавидят, ею наслаждаются. Она дает покой, прохладу, ликование и также разруху, смерть, пагубность. Она словно мать, обнимающее дитя. Широко раскинув морские просторы, приласкает всякого, кто вступит в ее необъятные объятия. Она словно монстр, украдкой выжидающий добычу, и в уместном случае ухватит и проглотит любого, не щадя. Ее охват не измерить взглядом. В тот день, шорох бурлящей воды, шум ударяющегося о берег волны, было именно то, что ему хотелось слушать.

– Молодой человек, извините, можно мы тут присядем? – в сумерках он разглядел двух женщин с взрослыми детьми. Адиль встал не проронив ни слова. Судьба преподносила ему разные приятные сюрпризы, но такого спонтанного подарка он не ожидал, и теперь парень напрягал мозги, как ему поступить. На Редукторный, в квартиру он и не думал возвращаться. Ему, как никогда хотелось ощутить тыл родного человека. Адиль позвонил маме:

– Что делаешь мам?

– Ой, что тут можно поделать? Свои нервы в порядок привожу, – вздохнула она, – ты где?

– Я? Там, тут. Гуляю. На квартиру не поеду. Номер сниму.

– Почему это? Какая-то девка с улицы расположилась в наших апартаментах, а родной сын по гостиницам болтается словно бездомный. Ты поезжай к себе лучше, в крайнем случае, сюда. Какие наглые, бессовестные люди нам на голову свалились, – последние слова она произнесла с особенной ненавистью.

– Ладно, мам. Давай! Зря я тебе позвонил.

– Адиль, не давай слабину. Сегодня к себе домой не пойдешь, а завтра квартиру ей оставишь?!

Адиль выключил вызов. А на душе легче все-таки стало, ведь мама подкинула ему замечательную идею. На проспект Насрутдинова он не вернулся, отправился заночевать к другу Али.

Ночная Махачкала отличалась от города днем, ее яркие огни привораживали красотой, переменяясь от больших до маленьких, от ослепительных до угасающих. У ночи есть своя заманчивость, загадка, прелесть. День веет на суету, реализацию дел, задумок. А ночь для отхождения от денной, мирской суматохи, а также для уразумения, что есть все же в мире волшебство, в которую мы все верили детьми и вершиться оно именно ночью, когда мир окутан мраком а кругом тихо и безлюдно. Чудеса есть в наших ночных молитвах, в снах, в тиши.

Молодожены поселились в разных концах города, им обоим не спалось. Адиль обосновался на лоджии у друга, коротая всю ночь за ноутбуком. А Сабина на диване в гостиной. Всю ночь она не сомкнула глаз, устремившись в одну точку. Ее сестра Амина болтала без умолку. Она имела привычку повествовать обо всем, что с ней стряслось за день, о соседях, об однокурсниках, о подругах. Ее даже не интересовало, что обсуждаемые персоны абсолютно не знакомы сестре. В неподвижной позе, Сабина пролежала до семи утра, затем она встала и вышла из жилища, чтоб продышаться и наведывать окрестности. В воздухе присутствовала наибольшая влажность, нежели в других районах Махачкалы. Редукторный поселок удачно расположился между Каспийским морем и озером Ак-гел. На районе еще существовали признаки окружающей среды: зеленые деревья, трава, мелкая живность. Здесь интенсивно шел процесс домостроения, торгово-развлекательных центров. Вдоль озера расстилается неплохой парк для прогулок и никого не будоражить, что сквер сей обделан и огорожен лишь на половину, а другая в зарослях и камышах. Здесь находятся аттракционы, с наличием большого количества каруселей, но в рабочем состоянии не все. Сабина совершила пару кругов вокруг дома и успела заприметить, что весь его цокольный этаж спроектирован под гаражи, а первый этаж с задней стороны дома, под коммерческие помещения. Она акцентировалась на данное наличие, лишь имея на то свой личный интерес. Будучи первокурсницей, девушка строила планы, что выйдя замуж, она непременно поселиться в схожем здании, чтоб арендовать одно из мест под частное дело, к примеру – школа иностранных языков, магазин или ателье и т.д. Неподалёку от строения находились переполненные мусорные баки. Куча пакетов с сором также валялись на земле, на что собрались три громадных псин с рылом как у диких волков. Девушка перепугалась и поторопилась восвояси.

Глава 3

В городском поселке, среди изыскано сооруженных частных домов, особенно выделялся трехэтажный особняк чиновника Исмаилова. Жилище ограждало высокий забор и громадные кованные ворота. Двор был устлан плитой, а сам дом облицован декоративным камнем. На заднем дворе находился фруктовый сад и небольшой бассейн. Внутрь сооружения вели пару ступенек со двора, и сразу же пред взором входящих открывался вид в большую светлую прихожую с глянцевым полом под ногами. Оттуда же входы на кухню, две гостиные и кабинет. И там же извивалась лестница до третьего этажа.

Маликат Камиловна суетилась на кухне. Она готовила завтрак мужу. Альбина отвела своих детей в садик и сразу же грянула к родителям. Девушка проводила больше времени с ними, нежели в собственной квартире в центре города, подаренная отцом.

– Мама, может небольшой ресторан закроем. Мне в «Хеопсе» понравилось. Мадина там день рождения дочери справила. Очень красивое место, – сказала дочь, откусывая яблочко.

– Мне все равно. Поступайте, как хотите.

Маликат не ликовала от внезапного пополнения их семейства нерадивой невесткой. Онапоставила поджаренный стейк семги на тарелку. Залила рыбу соусом и нервно убрала на стол. Мустафа Сабирович любил плотно позавтракать. Он вообще являлся приверженцем домашней стряпни. И частенько запрашивал супруге приготовить ту или иную еду.

В семье Исмаиловых не всегда бытовало благополучие. Когда-то, 20 лет назад, скромный преподаватель ВУЗа снимал квартиру, ездил в общественном транспорте, обедал в столовой. Дела пошли в гору благодаря хорошим знакомствам и друзьям. Один из них устроился на работу в Администрацию и вскоре перетянул к себе амбициозного педагога-юриста. Так, перешагивая от ступеньки до ступеньки вверх по карьерной лестницы, Сабирович оказался почти на вершине городской власти.

– Твой сын жениться, мамуль. А ты словно на поминках, загрустила вся.

– Потому что, нет повода для радости, – женщина небрежно, грохоча, готовила у плиты. Вскоре, звук шипящего масла на сковороде утихнул. Камиловна налила себе чай и уселась за стол.

– Как теперь перед людьми показаться? Что я своим скажу? Ох, стыд какой! Кошмар!

– Ладно тебе, мама, – Альбина старалась подавить негативный настрой матери, – многие на Кавказе так женятся. Парень крадет невесту, а родителей ставит перед фактом. Мол, прошу любить и жаловать, это ваша невестка.

– Думаешь, я не знаю, что брат твой хотел с Маржаной сбежать. Она как раз ему и подходила. Девушка нашего уровня, – она откинулась на спинку стула и зевнула от недосыпа и усталости, – поставь мне малинового варенья, баночка в шкафу внизу, слева от раковины.

– А мне она никогда не нравилась. Слишком высоко нос задирает. Удержит нашего Адиля под каблуком, а нас и признавать не стало бы, – Альбина вылила варенье в пиалу и нечаянно испачкала стол.

Кухня Маликат Камиловны была обустроена со вкусом. Мебель молочного цвета прекрасно гармонировала со светло-бежевыми и коричневыми оттенками комнаты: обои с золотистыми узорами, белые стол и стулья над которыми висела хрустальная люстра с желтыми стеклышками.

– Мне ее признание не нужно, главное, чтоб с мужем в согласии жила. Его уважала и любила.

– А уважение к родителям мужа, по твоим суждениям уже не актуальна?

– Дочь, ты рассуждаешь как старая, сварливая бабка.

У мамы с дочерью были разные взгляды на устройство быта. Между разговором на пороге кухни появился Адиль. Он бесшумно вошел в дом. После ночлега на квартире у друга, приятели разошлись. Али поехал на свои занятия. А для Адиля учеба оказалась не столь важна, чем желание заехать домой, принять душ и отоспаться.

– Ас салам алейкум, – поздоровался он, подошел к холодильнику, вынул сок и выпил прямо из упаковки.

– Ваалейкум ассалам, – заговорила Альбина, – а отец прав. Ты действительно плюешь на его слова. Ты его совсем не слушаешь. А потом возмущаешься, что он к тебе строг.

– Не умничай! Мою квартиру оккупировали террористы в юбках. В конце концов, это и мой дом. Буду приходить, и оставаться сколько захочу.

– Перестань Альбина. Ему и так тошно, – Маликат покровительствовала любимого сына, – садись, милый, съешь рыбу. Только что пожарила.

– Нет мам. Я всю ночь глаз не сомкнул. Устал очень. Пойду, подремлю лучше.

Юноша взобрался на второй этаж. На ступнях, он повстречался с главой семейства. Мустафа Сабирович задержал на сына грозный взгляд и сошел вниз. Адиль почувствовал негодование, но не падал виду. Отец взглянул на кухню через открытую дверь, на столе лежал свежий завтрак. Камиловна вытирала столешницу, Альбина допивала кофе с булочкой.

– Это ты его позвала? – мужчина обратился к супруге, – чтоб к вечеру его здесь не было. Никаких гостиниц, съемных квартир, родственников, друзей. Пускай прямо к себе идет, и не покрывай его, я все равно все узнаю.

– Нет, я никого не звала. Ты присядь, остывает все, – жена наполнила чашку горячим чаем.

– Почему он учебу прогуливает? – Сабирович все еще стоял у дверей, – Маликат, я каждый раз повторятся не буду. Не вынуждайте меня на крайности.

Он ушел, так и не отведав утреннюю трапезу. На улице его поджидал служебный Mersedes и водитель. Камиловна тщетно потратило целый час, хлопоча на кухне.

– Ужас в доме твориться, и все из-за какой-то девки, – Маликат раздраженно убрала нетронутые блюда в холодильник.

– Ты обвиняешь и ненавидишь всех вокруг, а своего ребенка, однако, выгораживаешь. Хотя , все произошло по его оплошности. Эта девушка попала к нам в дом по его вине, – пояснила Альбина.

– А ты ее родителей видела?! Они пахли навозом. Руками, ногами отказались от дочери. Еще бы, такого парня отхватила. Я даже не сомневаюсь, что и похищение спланированное. В случайности я не верю.

Женщина выбросила салфетку в раковину и направилась в соседнюю комнату.

– Да мамуль, не перестаю удивляться твоему воображению. Если поразмыслить по-твоему, то наш Адиль всегда останется «Адильчиком», невинным младшим ребенком. Ты не даешь ему расти, – проговорила дочь ей вслед.

Мать уже сидела в большой гостиной. Она включила телевизор и переключала каналы.

– У тебя тоже сын растет. Время покажет, как ты себя поведешь.

Солнечные лучи в раннюю осень услаждали природу. Бездомная кошка нежилась под солнцем у открытого подъезда многоэтажной новостройки. Рядом с ней лежала грязная миска. Рабочие подкармливали зверя остатками от своей еды. На втором этаже дома сетовала молодая девушка. Она не знала покоя. Ходила из комнаты в комнату не ведая, чем заняться, о чем думать, как вести себя, что говорить. Ей было неловко и очень обидно, что мама с папой, не спросив мнения, равнодушно распорядились ее судьбой. А муж! У нее теперь есть муж, которого она в лицо не видела. Девушка его ненавидела и жалела одновременно, ведь они оба оказались жертвами иронии судьбы и строгого приговора родителей. Сабина находилась одна на квартире. Амина с утра уехала в колледж. На самом деле она приходилось двоюродной сестрой Сабине. Ее мама, сестра Руслана Магомедовича, погибла при взрыве дома от утечки газа. В ту злополучную ночь погибла почти целая семья: свёкр, свекровь, невестка и сын. Лишь детская, угловая комната слегка уцелела. Мальчик четырех лет и двухлетняя девочка долгое время пробыли в реанимации. Родственники детей вели спор, кто в дальнейшем их воспитает. В итоге мальчика забрал брат отца, так как юноша – это продолжатель рода, носитель фамилии. А девочку удочерил брат матери, Руслан Магомедович. Остальные родственники возражать не стали.

Сабина не поехала на занятия. Она подумывала вообще забросить учебу либо перейти на заочную форму обучения, чтоб избежать любопытных допросов о скором замужестве. Она полчаса сидела на диване, свернувшись калачиком. Затем зашла на кухню и заглянула в холодильник. Со вчерашнего дня, девушка ни крошки не положила в рот. Там было полно еды. Девушка вынула питьевой йогурт, хотела уже открыть и выпить, но вмиг передумала и поставила обратно, словно вспомнила слова нравоучения: «Чужое трогать нельзя». Живот уже бурчал от голода. Гордая девушка намерилась дождаться сестру с продуктами, что та приобретет, получив смс от Сабины. Она вышла на балкон с видом на необустроенный двор. Строители шумели лопатами, смешивая песок с цементом. Во двор с грохотом заехал самосвал с грузом. Снаружи было слишком шумно. Сабине показалось, что они единственные жильцы во всем здании. Но нет, она заметила вышедшую с соседнего подъезда, даму с ребенком.

В квартире зазвенел мобильный телефон. Девушка подбежала к мобильнику, на нем разряжалась зарядка. Звонок был от подружки Шуайнат. Девушка не захотела отвечать на вызов. Она предугадывала, что подруга начнет испрашивать, куда пропала и где находиться. Телефон не умолкал.

– Алло! – ответила она все-таки.

– Ну, наконец-то. А то я начала думать, что тебя похитили. Ты так внезапно исчезла вчера, даже не предупредила, – наехала Шуайнат.

– Ты не поверишь! Я вышла замуж! – спокойно замолвила Сабина.

– Так быстро!? Невтерпеж было? Слушай, я серьезно! Вышла за булочками и пропала. В соседнюю республику за ними заехала? – подруга требовала объяснений.

– Шуана, я не шучу. Я действительно вчера спонтанно вышла замуж.

– Что значит спонтанно? Что ты несешь?

– Долго объяснять. Расскажу как-нибудь при встрече, – Сабина уже отклоняла вызов.

– Подожди, – воскликнула подружка, – я случайно услышала, как вчера в салоне одна девушка заливалась слезами и рассказывала, что жених перепутал ее с другой, а она с ним сбежать намеривалась. В тот момент, ты вышла и пропала. Это ведь не просо совпадение?!

– Эти болваны перепутали ее со мной.

– Ха-ха-ха, – Шуайнат охватил зазорный смех.

– Тебе смешно?!

– Извини, подруга. Но я в шоке. Мне кажется, тебе повезло. Я слышала,

парень богатый.

– Я пребываю в таком унизительном положении, словно перепутанный товар.

Этот парень не счёл нужным даже повидаться со мной, извиниться, хотя бы

взглянуть. И ты говоришь, что мне повезло, – Сабина обозлилась.

– Саби…, – телефон разрядился.

« Столько людей несчастны, а некоторых это забавляет» – подумала Сабина.

В дверь позвонили. Девушка взглянула через глазок. По ту сторону стояла Альбина. Она наведалась составить компанию заскучавшей, одинокой невестке.

– Привет, – она зашла в дом. – Ты одна? Водичка есть, холодная? У меня жажда.

Альбина глянула в холодильник и удивленно спросила:

– Ты ничего не поела? Так и ослабнуть недалеко.

– Не хотелось как-то. Сестра придет в обед и чуду принесет.

– Я сама проголодалась. Давай макароны хоть сварим.

– Я соус томатный к ним приготовлю, – Сабина воодушевилась готовкой.

Альбина достала кастрюлю, наполнила водой и поставила вскипеть на огонь.

– Вы говорили, что у вас есть дети, – Сабина завязала разговор.

– Да. Двое, мальчик пяти лет, зовут Гасан и девочка три годика – Фатима. – Каждая из них занималась своим делом, не мешая другой, – я ведь тоже замуж не по любви вышла. Отец выдал за сына своего друга. Сначала я протестовала конечно, но с папой не поспоришь. Как он сказал, тому и быть. С годами я и сама поняла, родитель знает как лучше. Да и в любовь я не верю. В браке главное чтоб муж хорошо зарабатывал, а жена хорошо готовила. Вот тогда семья будет крепкой. Ой, у вас чеснока нет. Ну, тогда пусть сегодня будет обычный томатный соус.

Сабина немного удивилась философией золовки, на счет крепкой семьи.

Глава 4

Мустафа Сабирович, с рабочим визитом, заехал в один из столичных роддомов. В городское управление поступило письмо с жалобой о халатном поведении одного из врачей. Его визит знаменовал ответной реакцией на заявление. Кортеж чиновника встречали глава больницы, низкий круглый мужчина с лысиной и в белом халате. Заместитель главы, пышная женщина с синим колпаком на голове, из которого извивались волосы гранатового цвета. Она следовала за начальником, высоко подняв тоненькие овальной формы брови. Их сопровождали еще пару врачей из числа персонала.

– Ас салам алейкум, уважаемый Мустафа Сабирович. Рады видеть вас, -поприветствовал чиновника глава родильного дома.

– Здравствуйте, – сухо произнес в ответ Сабирович, – как у вас тут? Как работаете?

Они прошли в кабинет руководителя. По пути через влажный, только что помытый коридор на плечи чиновника накинули белый накрахмаленный халат. В больницы пахло лекарствами, спиртом, физраствором.

– Дела, ма-шаАллах, хорошо. Ежедневно принимаем 10-15 рожениц, – начальник уселся на свое рабочее место и теребил пальцы от волнения, – процесс у всех протекает по-разному, естественным путем, с осложнениями, хирургическим вмешательством. Для деятельности необходимы специализированные палаты, аппаратура, инструменты. Конечно, наша больница нуждается в более современных оснащениях для работы как с роженицами так и с новорожденными, и для их комфортного и безопасного пребывания здесь. Но мы прилагаем максимум усилий и функционируем с тем, что находиться у нас в наличии. Здесь лишь квалифицированный персонал, умеющий не только профессионально работать, но и вежливо обращаться с пациентами.

Мустафа Сабирович сел напротив главврача. Сопровождающая его делегация из трех человек стояли над ним. В кабинете также находился кожаный диван, на котором расположилась заместитель главы. На стене висели две большие фотографии в рамках. На одном из них, глядел на присутствующих, президент России, на другом глава Дагестана. Также стены были увешены дипломами, грамотами, благодарственными письмами. В кабинете было слишком чисто и свежо, словно совсем недавно закончили влажную уборку, и случайная пылинка в воздухе еще не успела упасть на мебель.

– Я очень рад слышать от вас, Зайнутдин Билалович, как от врача и как от главы, что, не смотря на не очень комфортные условия труда, вы не теряете энтузиазма и любви к делу. А на счет новых аппаратур, в бюджете как обычно, не хватает средств на финансирование. Но ваша структура стоит на очереди в нужных отраслях, как нуждающаяся в приобретение высокотехнологичного оборудования. И мы очень надеемся, что в скором времени вам выделят все необходимое, – Сабирович подвинулся вперед и уложил руки по локоть на рабочий стол, – конкретно о моем визите, вчера к нам попало письмо одной из пациенток с жалобой на вашего сотрудника, по вине которого якобы умер новорожденный.

– Да. Мы сами в негодовании, и объясняем ситуацию как нездоровое мышление на почве стресса со стороны пострадавшей, так как врач, на которую написали жалобу, ценный работник, прекрасный специалист, хороший человек…

– Но никто не застрахован от несчастных случаев, – чиновник перебил Билаловича.

– При нашей работе такое исключено. У нас несколько человек отведено по уходу и присмотру за матерью и отдельно за ребенком.

– И не смотря на все, по вашим словам, прекрасные условия, горемычная, несостоявшаяся мать написала письмо верховному главнокомандующему страны, тот естественно направил его в здравоохранение, а те в свою очередь по месту разбирательства, то есть к нам в республику. Дай-ка, зачитаю, – он обратился к стоящему сзади человеку. Мужчина вынул бумагу из конверта и подал начальнику. – Вот, пожалуйста «Я»… фамилию зачитать не будем, «пишу вам данное письмо, чтоб вы обратили внимание на мое горе. Будучи пациенткой родильного дома №!, родила здорового мальчика, рост 54, вес 3800, а через пару часов мне объявили, что мой ребенок скончался по непонятной причине. Роды принимала акушер-гинеколог Султанова Марина Мусаевна. После этого ребенка я так и не увидела. Следствие и разбирательство по данному делу не ведутся, – Сабирович остановился и обратил на главврача подозрительный взгляд, – Султанов Муса, депутат в правительстве. Эта Марина его дочь?!

Зайнутдин Билалович лишь молча развел ладони.

– Понятно, почему меня лично направили на рассмотрение процесса, не имеющий к моей деятельности никакого касательства. Вы должны были сразу все уладить, успокоить мать, поговорить с родственниками, пока дело не дошло до судов и до верхов. Это уже попахивает Хасавюртом, когда потерпевшие вознамерились позвать телевидение и донести о себе до общественности. Итак, Зайнутдин Билалович, – чиновник встал, – чтоб до конца недели сумели все разгладить и унять бурю, иначе оправдаться придется перед народом по голубому экрану. На вашем опыте есть, наверное, похожие случаи и не всегда всплывали. Разрешите все по-быстрому, чтоб не было неудобств ни вам, ни мне.

Все присутствующие направились к выходу. Главврач вышел вперед, чтоб услужить госслужащему, отварив перед ним двери.

– Очень жаль, что вас побеспокоили по этому случаю, мы уже на пути урегулирования конфликта. Могу твердо заверить, что в скором времени будет затишье.

– Искренне надеюсь. На кону репутация больницы и персонала.

Сотрудники городского управления направились к автомобилям. Они выехали из больницы.

А меж тем в роддом заезжали машины украшенные шарами и без излишеств. Родные, с букетами в руках, и вооружившись фотоаппаратами, поджидали счастливых выписывающихся матерей с малышами. На их бледных лицах еще отражался отпечаток недавних мучений, а глаза искрились блеском от радостного ощущения материнства.

Мустафа Сабирович доехал до места работы. В приемной Администрации сидели два посетителя. Один из них сильно напрягался. Он цокал, напряженно выдыхал воздух, вероятнее из-за протяжного ожидания. Мустафа поднялся в свой кабинет. К нему навстречу вышел его коллега и друг Заур Мансурович.

– Салам Мустафа, – мужчина протянул руку, а за пазухой держал стопку бумаг, – Я утром к тебе заходил, твой помощник доложил, что тебя на рассмотрение дела Султанова направили.

– Только я, пожалуй, не знал, с чем имею дело, – Мустафа уселся на свое кресло, открыл папку перед собой и разглядывал страницы.

– Об этом все твердят еще со вчерашнего дня. У твоего кабинета акустика слабая, до тебя слухи туго доходят, – улыбаясь, промолвил друг.

– С датой выборов уже определились? – не отвлекаясь, спросил Сабирович.

– Как раз об этом я и хотел поговорить. Тебе известно, что скоро управление поменяется, назначать нового мэра, ну а тот в свою очередь, приведёт к власти новых людей, – Мансурович немного смягчил тон, – Мустафа, ты уже давно на этой должности. Новое руководство не посмотрит не многолетний опыт и упорно попросит освободить кресло, чтоб в нем грелся сын сестры, дяди или брат грядущего начальника.

– Благодарю за заботу Заур, – он вынул очки из футляра и протер линзы, – не думай, что я не тревожусь о своем положении. Ничего серьезного меня не поджидает, кроме отправки на пенсию.

– Не размышляй столь наивно, ты единственное авторитетное лицо на службе в Гор управлении от уходящего режима. А мы много навидались, старина.

Мустафа Сабирович одел очки на нос и пристально взглянул на товарища через них.

– Неужели ты предлагаешь преждевременно опустить руки и добровольно сдаться, без сопротивления?!

– Мустафа, узри на ситуацию трезвее. У тебя больше нет единомышленников. Всем все равно, кто там в дальнейшем придет и чем займется. На безропотную жизнь себе и внукам нажили, фамилию прославили, пора уже и отдохнуть.

– Не ожидал, – Мустафа встал и подошел к окну, держа руки за спину, – не ожидал, что столь безразлично откажемся от своих принципов. Неужели Заур, мы будем из числа тех, кого всегда презирали. Бесстыдно пользуемся располагающим положением, и в момент угрозы отступаем, послав все к чертям. – Он поглядел на приятеля, ожидая от него достойного ответа.

– Мы не на поле сражения Мустафа, чтобы воевать или отступать. Эта реальная жизнь. Представь, что работа была игрой, и ты эту партию отыграл. А иначе соперники вынудят поиграть по иным правилам, чтоб отыграться и оставить не с чем, ради забавы.

В кабинет постучались.

– Да, – громко произнес мужчина.

– Мустафа Сабирович, мэр вызывает вас к себе, – известила молодая женщина.

Мансурович встал и пред уходом промолвил:

– Поразмысли над моими словами.

Друг кивнул головой. Он осмотрел свое рабочее место и на мгновение задумался. Уже 9 лет он сидел за этим столом и разрешал дела города. Он работал и прилагал возможные усилия, для улучшения быта горожан. Мустафа был человеком убежденности, а главным принципом служила цитата – «Сказал – действуй». Мужчина занимал должность, которая обратила его во влиятельного, обеспеченного человека. Кроме заработной платы, он имел доходы и в других отраслях: торговый центр, банкетный зал, завод по производству пластиковой посуды, детский центр развлечений и другое. Сабирович не отличался бескорыстностью, как и большинство из его окружения. Но он был щедрым и отзывчивым человеком. Старался уделять внимание всем, кто обращался за помощью. Построил школу в родном селе, возвел мечеть на свои средства.

Чиновник прихватил телефон со стола и направился к градоначальнику.

Город пребывал в вечерних сумерках. Золотистый месяц и мелкие звездочки на его фоне украшали вечернее небо. Шумная работа строителей притихла под конец дня. Амина принесла одежду и личные вещи Сабины. Девушка освежилась, переоделась, убрала челку любимым красным ободком и присела за кропотливой работой – обшивкой бисером рисунка «Пейзаж гор». Так она снимала депрессию и успокаивала себя. Она всегда занимала себя чем-нибудь трудоемким, когда нервничала.

Ее сестра зубрила правила по «Сестринскому делу». В квартире покоилась тишина. Вдруг кто-то дернул ручку от главных, входных дверей и зашел в дом. Это был Адиль. Он, нахмурив брови, бросил взгляд на сестер.

– Здрасти, – произнесла Амина, после некоторой паузы.

– Кто из вас хозяйка тут? – проронил он, наконец.

– Она, – Амина указала на сестру в гостиной.

Адиль подошел к Сабине.

– Разговор есть!

Девушка не ожидала, что парень так скоро явиться и не была готова к этой внезапной встрече. Она подергивалась от волнения.

– Нормальные люди сначала здороваются и представляются, – Сабина не смела поднимать глаз, но ей не понравился наглый тон парня.

– Обойдемся. Я тот, кем должен быть! – юноша подошел к окну, затем назад и присел на софу. Всю ночь и весь день, он перебирал в голове думы как прожить дальше. Развод – есть итог этой «семейной жизни». Но до этого расклада, он раздумал сыграть на публику внимательного мужа, а молодая супруга должна была в этом помочь, чтоб никто и мысли не допустил, что брак распался из-за его эгоистичной натуры. Адиль замыслил предложить невесте заманчивое дело. Он молча просидел несколько секунд и никак не мог начать разговор.

– Мне жаль, что мы втянулись в этот абсурд, – в итоге промолвил парень, – и мне кажется, мы с тобой вправе сами решать, как жить далее: разойтись или же договориться.

Сабина сидела спиной к нему. Ее сестра изредка подглядывала на них.

– У меня к тебе предложение. А можно как-то без третьего лица? – намекнул он на Амину.

Сестра хмыкнула и закрыла двери кухни, где находилась сама.

– Я слушаю, – изрекла Сабина.

– Раз все вокруг жаждут нашей свадьбы, то сыграем для них. Притворимся супругами на людях, а дома каждый сам по себе будет, – сказал юноша.

– Интересно! – вздохнула Сабина, – только зачем мне это? Почему я должна играть на твоих интересах? Я в отличии от тебя не наказана. Предлагаемое притворство мне не к чему.

Адиль встал у стены лицом к Сабине.

– Эта квартира моя и я заверю ее на твое имя.

– То есть, подкупить решил. Ты очень циничный человек. А извиниться даже не подумал. Так вот, мои решения не продаются, – Сабина хотела выйти из комнаты. Но Адиль поспешил к дверям и запер их. Девушка ошеломлённо вгляделась в его отчаянные глаза.

– Извинение это просто слова. Мы все равно разойдемся. Если согласишься на мои условия, станешь владелицей трехкомнатной квартиры, будешь упрямится, останешься бедной разведёнкой у разбитого корыта, как старуха из сказки.

Сабина глядела на него в изумлении.

– Да уж. Деньги решают многое. Ты даже не напрягался их зарабатывать, зато легко распоряжаешься. А многие вкалывают сутками, чтоб прокормиться.

– Не надо! Оставь мораль при себе, – парень достал из комода прозрачную папку с документами, – до утра подумай.

– А зачем ждать до утра, – девушка вознамерилась унять гордость и поступить по разуму, – завтра же переоформляй имущество на меня. Жить я буду в этой комнате.

– Не возражаю, – Адиль не предвкушал столь скоротечного ответа. Он вышел, но затем обернулся, словно что-то внезапно вспомнил, – кстати, завтра вечером придут мои друзья на хинкал. Их будет не много, человек 20 минимум. Деньги на продукты я оставлю.

– Как это понимать? – Сабина возмутилась, – в городе полно кафе.

– Они придут поздравлять и отведать стряпню хозяйки. Так как ты типа моя жена, то должна прислуживать гостям, убираться, готовить и все такое.

Сабина отвернулась, ее не устраивал такой поворот событий. Она поняла, что парень расчетлив и преследует свои цели.

Адиль зашел на кухню и с запозданием ответил на приветствие Амины:

– Здрасти. – Он вынул из кармана четыре 5-ти тысячные купюры, оставил на подоконнике и ушел.

Сабина пребывала в раздумьях. Чувства неизвестности переменилась на убежденность. Она уразумела, что довольно жалеть себя и проклинать участь. Не стоит бояться идти вперед по неизвестной дороге, куда повернула судьба. Ничто не происходит спонтанно, случается лишь то, что должно. Все вытекающие события предписаны, еще до рождения. Она полагала, что парень разведется в любом случае, и он прав, зачем же не извлечь выгоду, из этого дурацкого союза. Девушка высвободила гостиную от всех личных вещей Адиля и «поселилась» там, разложив свои шмотки и учебники. Она постелила себе матрац на полу, а сестре устроила ночлег на диване. Вчерашнюю ночь, они провели на диване вдвоем в тесноте.

– Завтра поеду в университет. Несколько занятий уже пропустила, и новые темы. Аминка, а ведь мы никогда не унывали перед трудностями, а на нашу долю их не мало приходилось, – говорила Сабина сестре. Та никак не могла запомнить заучивающий материал.

– Если ты имеешь в виду поджог сеновала и кражу папиного трактора, что являлся главным источником семейного дохода, и без чего мы жили впроголодь, а потом еще несколько лет экономили на все, чтоб накопить на покупку нового, то ты права. Наша жизнь действительно была трудной, – Амина захлопнула книгу и легла.

– Хвала Всевышнему, мы пережили тяжелые времена. Наш папа теперь владеет мастерской по починке грузовых авто, а у мамы есть хозяйство, – она зевнула и залезла под одеяло, – спокойной ночи. Выключи свет.

– Я завтра больше не приду, – сестра вышла из комнаты.

– Останься до конца недели, пожалуйста, – попросила Сабина.

– Скучно у тебя! – Амине предстояла долгая ночь за зубрежкой анатомических терминов.

Сабину разбудил внезапный шум, донесшийся из соседней комнаты. Телефон высветил время 02:47. Амина спала на диване. Это пришел Адиль и с силой захлопнул дверь, от удара которого задрожала вся квартира. Девушка перепугалась, затем она просто глубоко вздохнула и повернулась на бок в попытке заснуть.

Глава 5

Во дворе жилого здания грохотала грузовая машина. Не смотря на громыхания с раннего утра, молодая невестка проснулась поздно утром. Солнечные лучи пробирались в комнату сквозь закрытое окно. Снаружи было тепло и ярко. Природа переживала период бабьего лета. Девушка подошла к дверям на цыпочках и прислушалась. Она тихонько отпарила ее и украдкой разведала ближайшее пространство, авось кто еще есть дома. Она расслабилась, узрев, что на пороге нет посторонней обуви кроме ее туфель. Сабина заглянула в душевую совершить утренние процедуры. В ванной комнате ее ожидал жуткий беспорядок. Использованное полотенце валялось на полу. Стена и зеркало обрызганы мыльной пеной, в стиральной машине крутились пару черных носков. Девушка в смятении перебралась на кухню и настороженно огляделась. Там был такой же сумбур. В раковину выброшена яичная скорлупа, на столешнице присутствовало черное пятно от кофе, плита и заварочный чайник испачканы маслом, а рядом находилась сковородка в котором жарилась яичница. На столе лежали хлебные крошки и грязная посуда. Сабина присела на чистый краешек стола. Она была возмущена, и пришла к мнению, что является вовсе не украденной невестой, а прислужницей. Занятия у нее начинались после обеда. В запасе было пару часов на подготовку к парам. Девушка открыла словарь по немецкому языку и заучивала новые слова.

Шум во дворе не прекращался, а наоборот только усилился. К грохоту грузовика присоединились звук удара молотком и сверлящей дрели. Видно кто-то из соседей затеял ремонт.

Вскоре настало время выходить. Сабина привела себя в порядок, подготовила сумку, обулась и уже покинула бы обитель, как вдруг понимает, что у нее нет ключа от квартиры. Она не может уйти не заперев дверь. Теперь ее окончательно охватило чувство злобы. Вопиющая ситуация, быть затворницей в незапертом жилье. Да еще гости к вечеру нагрянут на пир. День выдался нелегким, и еще неизвестно чем закончится. Студентка оставила сумку на шкафу для обуви и призадумалась, с чего же начать остаток дня. Пожалуй, с уборки.

Адиль с опозданием заехал к университетскому двору, переждав утреннюю суматоху на дорогах. Юноша подоспел к последней паре. В этом году, он мало появлялся в ВУЗе и смутно помнил расписание. Перед входом он позвонил однокурснику и разузнал, куда подойти. Немного подсуетившись, парень добрался до нужной аудитории. Среди трехсот студентов в зале, он углядел своих друзей, взобрался к ним на задние места. Молодой лектор у трибуны готовился к лекции. Передние ряды заняли девушки, и вовсе не от тяги к знаниям, а ради внимания неженатого, симпатичного преподавателя. Он проводил дисциплину «Криминалистика». Лектор зачитывал лекцию, не поднимая головы, уткнувшись в записи, чтоб не наткнутся случайно взглядом на влюбленную студентку. В таком случае он смущался и парой забывал на чем остановился.

– Юсуп, – громко кликнул Адиль.

– А!!! – отозвался ушастый парень.

Сокурсники поздоровались, похлопывая друг друга по плечу.

– Пойдем! Посидим один час. Остальные тоже здесь: Рустам, Махач, Муслим.

– Вы что ребята?! В натуре?! Давайте выскакивайте все во двор, – Адиль настраивал ребят.

– Я бы рад. Но с «красавчиком» (так студенты прозвали молодого лектора) проблемы. Да конца семестра обязал сидеть на лекциях, иначе не допуск.

– Не повезло тебе! – с сарказмом произнес парень и пристроился на край скамьи.

– А сам то, я слышал, что на тебя надели петлю семейных уз. Шустро брат, всего за пару дней, – Юсуп опустил руку ему на плечо и улыбнулся во все зубы.

Адиль отряхнулся.

– Твое СМИ обо всем уведомляет тебя! Откуда хоть информация? – юноша оглядел аудитория апатичным взглядом. В последний раз, он сидел тут на прошлом курсе и то чтоб позабавиться. Несколько дней, преподавателя истории замещала аспирантка. Адиль с товарищами порывались сорвать пару. Они заняли задние ряды, свистели, издавали звуки, задавали неудобные вопросы, поднимали на смех весь курс. Их безобразное поведение довели однажды девушку до истерики, что та наотрез отказалась вообще преподавать. И в этот день парень зевал от скуки. Он переговаривался с Юсупом. Второй не умолкая, рассказывал смешные истории. Лектор обратил внимание на задорно беседующих студентов.

– Первый отсек, третий ряд, соблюдайте тишину либо покиньте помещение.

Адиль, негодующе, среагировал на замечание. И все же, он утихомирился и прислушался к зачитывающим словам докладчика. Он слушал его минут десять: «Всякое преступление совершается в реальном месте и времени. Преступление, как явление активной деятельности, связано с той средой, в которой оно совершается. Преступные действия изменяют среду, отражаются в ней. И для того, чтобы…»

– Извините! – Адиль поднял руку и встал с места, – отражаются в ней, оставляя следы, то есть отпечатки, улики, в чем содержится важная информация о преступлении и ее участниках. Вы забыли уточнить, – все присутствующие устремились на преподавателя, ожидая его ответа.

– Спасибо, за столь наблюдательное замечание. Рад, что студенты интересуются моим предметом, – ответил чтец и заглянул в сои записи. Он продолжил зачитывать доклад.

– Позвольте. Это вовсе не интерес, скорее возмущение. Среди нас, возможно, будущие следователи, криминалисты, которым необходимо более развернутое донесение понятий вашего предмета, – дерзко заявил парень. Он не изменял своим принципам и намеревался оспорить учителя, это было своего рода местью за укоризну в свой адрес.

– Если бы вы, г-н Исмаилов посещали мои лекции и семинары, почаще, вы бы убедились, что я доношу до сведения студентов все понятия о предмете достаточно обобщенно. Мы досконально разбираем каждую тему. Видимо, вы сегодня пришли просто провести время, а не ради стремления стать хорошим юристом. Раз так, можете покинуть лекцию и больше не приходить, – лектор нервозно перебирал записи. Он был раздосадован, но старался сохранять спокойствие.

– Ну что ж, раз так настаиваете. Достаточно было и пол лекции для убеждения, что ваша методика обучения мне не подходит, – парень продолжал забавляется и поманил Юсупа за собой.

Адиль любил выступать пред аудиторией и отстаивать свое мнение, при этом не важно – правое оно или нет. Главное выделиться из толпы.

Приятели вместе выбрались на улицу.

– Респект брат! «Красавчик» психанул – Юсуп широко скалился, – удивлен, что ты вникаешь в юридические термины.

Адиль, праздно, напялил солнечные очки и двинулся к своему авто.

– Чтоб казаться умным, необязательно заучивать толстые учебники. Я рос в семье, где предок глаголет исключительно на правовых понятиях. К моему счастью, помять у меня хорошая.

Ребята сели в машину и завернули на узкую улицу, так как на главных дорогах движение замерло в пробках.

– Слушай, брат, сегодня на хинкал всех зову. Сообщи нашим, у меня нет номеров, – выпалил Адиль.

– Зачем всех? Неудобно как-то. Что хозяйку напрягать? – сказал друг , – может в кабине посидим?!

– Я тоже предлагал, да вот хозяйка настояла. Она девушка старых устоев, уважает традиции, – подшутил парень.

– Угодить, наверное, хочет. Хорошее начало взаимопониманий.

– Да уж, начало действительно необычное, – проронил студент, вспоминая последние события.

В действительности же, Адиль сам уважал традиции и обычаи края. Он не разделял общепринятые привычки земляков, которые осовременили свой быт, оставив позади многокрасочную культуру предков. Его заманивало все архаичное, историческое. Парень коллекционировал старинные изделия роскоши и труда. Он финансово поддерживал археологические раскопки в местах древних поселений в горах. Это было его тайной. Никто из родного окружения не был осведомлен о его увлечениях.

Пол, стол, подоконник покрылись тонким слоем муки. В квартире на Редукторном четыре девушки возились с тестом. Сабина позвала на подмогу золовку, а та притащила двоюродных сестер. На огне варилось мясо в большом казане.

– Давно не готовила мучное, – сказала Альбина. Она раскатала тесто в тонкий лаваш, намазала подсолнечным маслом и скрутила в рулет. Так готовился слоенный хинкал.

– Невестка, можно взглянуть на твое кольцо? – запросила синеглазая девушка с длинной косой и горбинкой на носу.

– Кольцо? – удивилась Сабина. У нее с роду не было колец, за исключением одной безделушки с синим куском стекла, подарок от Амины за 300 рублей.

– Ну да, обручальное, – уточнила гостья.

– Ах, это! Ну.. оно…

– Оно на реставрации, – вмешалась Альбина. Золовка рассказала девушкам о большой любви молодоженов, чтоб никто из родственников не проникался чувством настороженности к молодой невестке.

– Я столько о ней наслышана, но ни разу не видела, – девушка доставала сваренные овощи для салата.

– Оно очень красивое и тяжелое, – отвечала Альбина, пока невестка собиралась с мыслями, – фамильная ценность. Оно изначально принадлежало пра-прабабушке, с тех времен переходит от невестки к невестке семейства. Правда, моя мама совсем не носила ее, так как предпочитает тоненькие кольца из белого золота.

– А если в семье несколько невест? Кому она достанется? – поинтересовалась Сабина.

– Старшей конечно.

– Как интересно! У нас нет памятных вещей, кроме ветхого дома в селении. И его теперь два брата меж собой делят, после смерти родителей, – говорила рыжеволосая.

– Дом обычно достается тому, кто жил в нем, – произнесла другая гостья в хиджабе.

– Да в том и дело. Родители там проживали одни, а мамины братья как поженились, так и разъехались. Теперь налетели на дележку старого гнезда. Если бы вы дом видели?!! – она изумилась, – старый, сырой, вот-вот развалиться.

– Ужас! И почем эта развалюха продастся, да еще в селе? Бика, подай масло,– обратилась Альбина к синеглазой. Она укладывала хинкали в пароварку.

– У нас до сих пор есть в доме посуда и ковры, бабушки приданное, – изрекла укрытая девушка.

– Раньше люди сами ткали ковры. Я помню, правда смутно, ткацкий станок стоял в комнате, и бабушка сидела возле нее, – погрузилась Сабина в воспоминания.

– Салаты готовы. Майонезом заправьте при подаче, – Бике помыла доску и нож, – я пойду уже. Увидимся в воскресенье, на день рождения бабули Перишан.

– Так скоро! Останься! Ты даже не поела. Сейчас все приготовиться. Скоро гости тоже прибудут. Девочки не оставляйте меня одну, – уныло замолвила хозяйка.

– Ну ладно. Только маме позвоню, – девушка отошла в другую комнату.

– Кто такая Перишан? – поинтересовалась Сабина.

Старшеклассница глянула на нее в изумлении. Альбина слегка задела невестку локтем.

– Бабушка наша. Ей 86 лет исполняется.

Студентке пришлось сделать вид, будто забыла некоторые детали.

Девушки тщательно подготовились к приходу посетителей, накрыли на стол, убрались в доме. Было уже семь вечера. Сабина частенько заглядывала на двор через балкон. Она уже подумывала, что парень обманул ее и никаких визитеров не будет. Дамы принялись ужинать. Внезапно они услышали звуки подъезжающих машин, из которых издавалась громкая музыка. Адиль все-таки привел друзей. Сабина быстренько скрылась, она была робкой девушкой. Альбина встретила гостей у входа. В дом ввалились юноши с возгласами и смехом. Позади всех вошли Адиль и Али. Они несли коробки с напитками.

– Мы устлали вам скатерть на полу в угловой. У нас недостаточно стульев, за столом места не хватит, – сказала сестра брату.

– Надо было стол в гостиную занести, – возразил парень.

– Если не устраивает, сами потащите стол куда угодно, – Альбина убрала свою затоптанную обувь в шкаф.

– Какая разница, где сидеть друг, было бы что есть, – замолвил Али. Он был не конфликтным человеком.

Сабина не выходила из покоев. Она слышала, через дверь, невнятную речь разными голосами, шум воды из под крана. Пришедшие уселись в уготовленном месте и попросили чая. Золовка ставила еду по тарелкам, а школьницы разливали чай гостям. Тут Альбина зашла к невесте и спросила где хлеб.

– Ой, я забыла купить. Честно сказать я думала, если блюда мучные, то хлеб не понадобиться, – призналась она.

Девушка позвала брата и попросила сходить за чуреками.

– Не понял! Рядом нет магазинов?!

– Дом полон гостей, а у нас хлеба нет, – возмутилась сестра.

– Так идите, возьмите кто-нибудь, – Адиль указал на двор.

– Я схожу, – отозвалась Бика.

Альбина доставила подносы с горячей едой. Али вызвался помочь. В тот вечер, он обслуживал гостей жениха, разносил кушанье, менял посуду. А дамы мыли утварь, наполняли опустевшие тарелки, заваривали чай. Полтора часа пятеро молодых людей провели на ногах, угождая визитерам. Наконец, сытно поужинав, сокурсники и знакомые Адиля попрощались с хозяевами, поблагодарили за угощение, пожелали долгой жизни и много здоровых детей молодоженам. Жених вышел с ними, он также заявил, что подвезет сестер до их жилищ. Сабина поблагодарила девочек за помощь. Она разложила им в пакеты соки, выпечку, конфеты, что осталось в сохранности от застолья. Те в спешке обулись и помчались вниз.

– Ой, Сабина, – вдруг что-то вспомнила золовка, – мы с мамой завтра в Турцию летим, на один день. Ты не могла бы присмотреть за детьми, всего на одну ночь? Только с утра надо в садик отвезти.

– Конечно можно, – ухмыльнулась девушка.

– Спасибо большое. Они у меня не шумные. С няней тоже могла бы оставить, но она болеет. Ну, давай! Пока, – она чмокнула Сабину в щеку и поспешила.

Сабина осталась один на один с пылесосом и шваброй. Ее ожидала ночная уборка. Она чувствовала усталость в ногах, но бросить все и вздремнуть – не смела. Вкусно готовить, угощать гостей, держать дом в порядке и чистоте, раньше всех вставать и позже всех ложиться – такова доля хранительницы очага. Сабина, хоть и являлась непризнанной женой, но была нравственно воспитанной и оплошностей себе не позволяла. Она до полночи драила квартиру, зевая от усталости. Под конец уборки явился Адиль.

– Благодарю за службу. Хинкал удался, – скалясь, замолвил он у порога.

Девушку, желающую спокойного сна, утомлял его глумливый маневр.

– Шел бы ты спать! – возгласила она и захлопнула дверью ванной.

– Ненормальная, – рассудил юноша и убрался в свою комнату.

Закончив все дела, Сабина едва добралась до постели.

Будильник громко зазвенел в семь утра. Студентка надумала поехать в университет и наверстать пропущенные занятия в библиотеке. Она неохотно встала с теплого места и зашла в душевую обрызнуть лицо холодной водицей, чтоб проснуться окончательно. Ее муж уже сидел на кухне за ноутбуком. Очевидно, он успел принять душ, о чем свидетельствовала лужа на полу в ванной. Барышня желала позавтракать. Но ее смущало присутствие Адиля.

– Ты собираешься выйти, я хочу есть, – предъявила она.

– А в чем проблема? Тут полно места, – сказал он.

Девушка, тяжело, зашла в комнату, быстро нарезала себе хлеб. Она поела у себя и собралась в институт.

Через пару минут студентка подошла к парню.

– Дай ключи, я дубликат сниму, – она протянула руку.

– Я тоже сейчас выхожу. Мне они тоже нужны, – ответил он не глядя

– Ладно. Тогда сам сделай, – Сабина ушла…

Девушка уткнулась в окно маршрутки и по привычке разглядывала проезжающий путь: мечеть, банкетный зал, гостиница, мост, а под ним авторынок, голосующие на остановках земляки. Через несколько минут пути, барышня сошла возле института, и наведалась в библиотеку. Первый этаж – их любимое место досуга с подружками. Там выдавали журналы, художественную литературу. Но в тот раз она поднялась на третий этаж, подготовиться к паре по немецкому языку. Сабине нравилось изучать языки и культуру зарубежных стран. Она училась хорошо и старалась быть прилежной студенткой.

Пятничный день подходил к концу. После молитвы в мечети, Адиль заскочил на работу к отцу. Мустафа Сабирович поручил ему заполнить бумаги. Юноша ненавидел посещать мэрию, работать с документами, улыбаться всем высокопоставленным личностям изображая почтение. Но отец желал зреть сына только в качестве госслужащего, чтоб его отпрыск пользовался уважением, материальными благами. Когда изнурительный, для юноши, день закончился, он заехал на квартиру к сестре, где его поджидали зять и племянники.

– Дядя! – набросились дети на радостях.

– Ах вы, бандиты! Он приобнял детей. Гасанчик, мускулы покажи, – мальчик изобразил позу борца.– Ух ты, силач. Ну что, поехали, – парень с порога забрал малышей, не заходя внутрь жилья.

– Здесь их вещи, – бородатый мужчина подал сумку.

– Зачем они туда полетели, Улубий? – спросил Адиль

– У какого-то модельера заказала тряпье. Забрать поехали. Что взбредет, то и делает твоя сестра.

– Все жертвы ради одежды?! – парень негодовал.

Адиль усадил детей в машину, и они поехали на Редукторный. Он прогулялся с ними по парку, прокатил надетских машинках, накупил сладостей, игрушек и привел домой. Парень включил детям мультики, а сам улегся на кровать. Сабина тоже вернулась в квартиру. Весь день, Шуайнат допытывала у нее подробности семейной жизни, о муже. Сабина толком не рассказала, кроме как жизнь у нее обычная и парень самый обыкновенный. Она легко отворила незапертую дверь, заметила детскую обувь на полу и вспомнила про просьбу золовки.

– Какие у нас гости! – улыбнулась она детям. Гасан и Фатима глянули на незнакомую тетю и продолжили смотреть телевизор.

– Вы, наверное, проголодались, хотите, испечем блинчики?! – Девушка, как она полагала, умела ладить с детьми.

– Даа! – возгласили малыши.

– А моя мама придет? – спросила девочка с грустной мимикой.

– Обязательно придет. Она же не может без тебя, – подбодрила Сабина.

– Гасан, – Адиль позвал племянника, – а ну, покажи свои удары.

Он резвился с мальчиком словно малый. Они бегали, смеялись, играли в прятки. Их задорная игра не привлекла Фатиму. Малышка следила за движениями Сабины у плиты. А иногда просилась помочь в приготовлении блинной массы.

– Ну, все, я сдаюсь, – произнес парень, – дяде нужен отдых.

Он включил компьютер и намеревался сыграть в игру.

– Я тоже хочу, – попросился Гасан.

Парень усадил племяшку на колено и объяснял правила пользования.

– Я постелю детям рядом со мной, – сказала девушка.

– Мои племянники будут спать у меня, – возразил он.

– С кровати они могут упасть, а на полу там грязно. В комнате ужасный беспорядок, крошки, пыль, муравьи.

– Детей надо приучать любить животных. Так они вырастут добрее, – спокойно ответил Адиль. – Ты хочешь с дядей остаться? – обратился он к мальчику.

– Да.

Фатима вдруг начала плакать. Она не реагировала на вопрос, что случилось. Девочка ревела не переставая. Юноша забеспокоился и уже хотел вызвать скорую помощь.

– Это просто эмоции, она скучает по маме, – Сабина укачала малышку на руках, отвела в гостиную и уложила на свою постель.

– Гасан, идем. Поздно уже, – мальчика тоже она забрала к себе.

Было уже за полночь. Дети сладко спали. Адиль, на громком звуке играл в стрелялки на компьютер. Девушке не спалось, она затосковала по отчему дому, по беседам с матерью. Сабина открыла окно и поглядела на безлюдную, ночную улицу. На небе мерцала пара звездочек. Неожиданно, она услышала женский визг. Внимательно оглядев округу, барышня заприметила двух женщин. Они медленно отходили назад, отмахиваясь палкой. На них надвигались три огромные собаки. Сабина перепугалась, ее сердце тревожно забилось: «Боже! Хоть бы кто-нибудь помог!» К счастью их заметил водитель на «Ниве». Он наехал на псов и отогнал животных.

С рассветом в городе снова буянил ветер. Он разгуливал во дворе стройки. Забрасывал строительный песок во все уголки и даже в дома, доставляя неприятные хлопоты хозяйкам. Гул за окном, разбудили девушку. Она забыла настроить будильник. Студентка взглянула на телефон, там отражалось время 7:50.

– О нет! Мы опаздываем. Дети вставайте, – она разбудила их, потом постучалась к Адилю.

Сабина быстро одела на детей, сделала им бутерброды и снова постучалась к юноше.

– Вставай! Детей в садик отвези, – выкрикнула она.

Малыши и Сабина поспешно накинули на себя верхнюю одежду. А парень все еще не выходил. Девушка приоткрыла дверь и заметила, что юноша дрыхнет на месте.

Она достала подушку и швырнула им в парня. Тот резко приподнялся и наорал.

– С ума сошла?! Ты что делаешь?!

– Вставай уже, опаздывают они, – она вышла с детьми во двор. Адиль спустился к ним через 15 минут в сонном виде и в домашних тапочках.

– Больше никогда не делай так! – сказал он, заводя машину, – никогда не беспокой меня по выходным.

– Я бы и не подумала, если б знала адрес.

По выходным, юноша спал до обеда. Он с большим трудом заставил себя встать и сесть за руль авто. Они поехали по ул.И.Казака. Парень вдруг замедлил движение возле одного бутика женских туфель. Затем вовсе остановил машину и вышел. Он подошел к одной даме, которая стояла возле красной иномарки. Они о чем-то переговаривались, девушка разводила руками, покачивала головой. Адиль что-то объяснял ей и был менее эмоционален. Сабина узнала в этой особе ту, которая повстречалась в салоне «Мадонна». Это была Маржана. Девушка почувствовала неловкость. Она готова была испариться. Загрустивший парень вернулся в авто. Он молча продолжил путь. Сабина старалась не издавать малейших звуков, чтоб юноша не чувствовал ее присутствия в своей жизни.

– Приехали, – сказал он, – пока шалунишки. Вечером я вас заберу, и мы поедем к бабушке.

– А моя мама придет? – спросила грустно девочка.

– Конечно, – ответил он.

Сабина сошла с детьми. Она провела их внутрь, помогла переодеться и вышла к выходу.

Машина Адиля еще стояла у ворот. Девушка обошла ее и прошлась пешком.

Парень просигналил ей.

– Ты куда? Садись, подвезу.

– Спасибо, не надо. Я к сестре поеду. А ты домой поезжай, – отказалась она.

– Не упрямься, садись, – уговаривал он, через спущенное стекло.

– Она проживает на Сепораторном. Дорогу покажу, – девушка поддалась на уговоры, и залезла в авто.

– А то я не знаю где Сипорка! На, держи, – он подал бумаги в цветном файле, – это формальность на квартиру и ключи. Уговор в силе.

Студентка вынула ключи, а остальное вернула обратно.

– Ничего не надо. Это была шутка.

– Оставь пока. Мне так совестливей. Как бы не обстояли дела, это есть гарантия моих слов, – изложил юноша.

Сабина откинулась назад и убрала бланки от себя. Она погрузилась в свои мысли. Бывало, в моменты вдумчивости, она не реагировал на происходящее вокруг, и не слышала рядом говорящего человека. И тогда парню пришлось переспрашивать номер дома несколько раз. Она, очнувшись, словно навигатор подсказывала повороты. Вскоре автомобиль подъехал к 9-ти этажному строению, недалеко от Цумадинского рынка. Студентка взобралась на второй этаж. Дверь открыла сожительница сестры. Она перешагнула порог крохотной однушки, где бытовала до недавних событий. Присела на кровать, что служило ей и местом отдыха, и ночлега, и учебы. Девушка привязалась к этому месту, где прошли первые переживания вдали от дома, новые знакомства, неведомые ощущения. Амины дома не оказалась. Спустя немного времени, бывшие соседки, вместе выбрались из дома. Сабина поехала к сестре в училище.

Возле заведения расстилалась небольшая аллея. Она присела на лавочке, дожидаться ее. В квартиру, она не думала возвращаться. В тот день, студентка познала чувства бездомных мирян. Не по желанию и обстоятельствам люди оказываются на улице, а по душевной неопределенности своего места в жизни. Она дочь при живых родителях, но родное гнездо становиться чуждым, когда девушка выходит замуж. Вроде она жена, но нет в жилище мужа ощущение защищенности и теплоты.

На остановке остановился длинный троллейбус. Пожилые люди ринулись во внутрь транспорта. , желающая скоротать время, присоединилась к толпе и зашла вместе с ними. Ей не важно было куда ехать, главное чтоб путь был долгим. Потому что у нее не было конечной остановки под названием «Дом».

Маликат Камиловна и ее дочь час назад прилетели из Турции. Альбина заказала еду с доставкой на дом.

– Устала я! Пойду, подремлю часик. Вечером еще гости нагрянут, – сказала Маликат.

– Вы позвали много народу? – спросила дочь.

– Я никого не пригласила. Кто в курсе, тот приходит. Эта наша ежегодная традиция, – недовольство отражалось в речи хозяйки

– А тетушки?

– Своим сестрам я позвонила. Они все придут. А родня твоего отца в приглашении не нуждается. Это их тетя, бабушка, пускай навещают и поздравляют, – Маликат стояла на лестнице.

– Ну, могут и забыть, – голодная Альбина закусывала овощами.

– Ладно тебе! Все обо всем прекрасно знают и притворятся, что забыли. А когда им что-то нужно, вспоминают не только Мустафу и ее мать, но и весь тухум до седьмого колена, – Камиловна пренебрегала родственниками мужа, так как считала их наглыми, необразованными индивидами.

– Мам, а что готовить-то будем? – поинтересовалась девушка.

– Мучница и сушист завтра с утра придут. Продукты Мага занесет вечером. Соусы, салаты, плов – все как обычно, – выкрикнула хозяйка, поскольку находилась наверху.

В воскресенье, в семье намечался большой праздник. Каждый год, 17 октября, Мустафа Сабирович с размахом отмечал день рождение матери. В доме собирались множество посетителей, музыканты, друзья. Бабушка Перишан вела отшельнический образ жизни. Она крайне редко выходила из своей комнаты. Женщина не одобряла затею сына, не принимала подарков и поздравлений.

После сытного обеда, Альбина потащила два чемодана в свою комнату. Она распаковала три нарядных платья, немного полюбовалась ими и убрала в шкаф. Затем она набрала телефонный номер Сабины.

– Алло. Салам Сабина. Как вы? Как мои дети?

– Салам. Все хорошо, дети в садике, – индифферентно ответила невестка.

– Завтра у нас праздник в честь бабули. Будет много людей. А ты сегодня приходи. Адрес я скину на Вацап.

– Нет. Я, наверное, не смогу. Я…. у меня дела, – соврала Сабина.

– Что-то случилось? Вся родня будет присутствовать. Ты должна быть здесь как невестка, – забеспокоилась старшая.

– Невестка я никакая, я вообще никто. Зачем выдавать себя за ту, кем не являюсь, – девушка была настроена уйти.

– Ты вошла в наш дом. Не важно, каким образом. Ты член семьи, – Альбина надумала повидаться с ней, – приведи, пожалуйста, моих детей. Я не успеваю, будь добра.

– Хорошо, – она убрала телефон в карман пиджака. В ее голове возникали разные противоречащие друг друга мысли. Но решительно твердила себе одно, что ни дня больше не пробудет в доме Исмаиловых.

Вечером в шесть часов Сабина и дети стояли возле ворот детского сада в ожидании такси. Подъехала черная гранта, девушка продиктовала таксисту адрес. По пути, водитель задавал вопросы, где это и как быстрее добраться. После долгой езды по узким переулкам и незнакомым дорогам, шофер остановил возле огромного забора. Сабина позвонила в звонок. Через мгновение замок щелкнул и калитка отпарилась. Девушка зашла робкой походкой. Пред ней открылся вид на благоустроенный двор. Тут была цветная клумба с маленьким фонтанчиком посередине, родник, встроенный в фасадное строение забора, уютная беседка округлой формы. Камиловна вышла на встречу. Женщина не среагировала на присутствие Сабины.

– Бабуля! – дети радостно подбежали к ней.

– Мои золотые, – Маликат забрала малышей в дом.

Девушка осталась во дворе одна и без внимания. Она уже собиралась уйти, но тут появился Адиль.

– Можно тебя на пару слов?– он пригласил ее в беседку.

Сабина молча подошла и присела на скамейку внутри.

– Альбина говорит, что ты уходишь, – он уселся рядом и вздохнул, – я тебя понимаю. В этой семье долго не продержишься. Я тоже замышляю кое-какие проекты, но об это никто не знает. Я не такой как отец. У меня свои увлечения и цели в жизни. Но он этого не понимает.

Сабина слушала, не перебивая, ей было любопытно, что же понадобилось парню конкретно от нее.

– Хочу попросить тебя остаться. Хотя бы на несколько месяцев. Звучит, конечно, не целесообразно и глупо, – он направил взор на цветник.

– Зачем тебе я? – Сабина не ожидала такого поворота.

– Если ты уйдешь сейчас, то я никогда не смогу осуществить задуманное. Отец разгневается на меня. Виноват, ведь, буду я. Он не выносит ослушаний.

– Не знаю, что и сказать, – девушка призадумалась. Она взглянула в его сторону и посочувствовала парню, тоскливо, глядящий куда-то вдаль.

– Чем взрослее становлюсь, тем больше хочется отрешенности от всех и спокойствия. А отцовская опека уже тяготит.

Сабина подошла к колючему кусту с одной единственной розой.

– Разве ты не знаешь, что некоторым людям нужно потакать, потому что они семья. И нет никого родней.

Глава 6

Несмотря на двоякие чувства, робкий нрав, притесненные обстоятельства, Сабина осталась в доме свекрови. Она старалась не отходить от золовки, единственного человека, который поддерживал ее. Девушка восхищалась большим, красивым домом, но ловко скрывала своих эмоций, чтоб не представляться невежей, в глазах интеллигенции.

Вскоре прибыли сестры Маликат Камиловны. Одна из них худая в очках, другая упитанная и шустрая, словно кукла на батарейках. Женщины обняли свою сестру, Альбину и негодующе взглянули на невестку. Та сидела за кухонным столом и резала лук, помогая с готовкой.

– Это Сабина, невеста Адиля,– золовка представила ее гостям. Сабина подошла к женщинам и подала руку.

– Очень приятно, девушка, – замолвила худая. А другая не сказала ни слово, лишь негодующе перевела глаза.

– Ох, дорогая. Каждый год Мустафа создает тебе никчемную хлопотню. Он даже не видит и вовсе не ценит твои старания, а старуха тем более, – толстенькая вступила с резкой речью.

– У Савдат, как обычно, мысли в слух. И как тебя муж терпит столько лет, – проронила ее сестра.

– Тетушки, какие же вы хохмачки, – улыбнулась Альбина.

– Где мой племянник? Давно его не видела, – Савдат упомянула Адиля.

– Он только выехал на автостанцию, чтоб встретить Лейлу и Рамиза, – сказала Камиловна.

– Они не могут добраться на такси? Ты уж извини Маликат, но ваша сноха с бзиками. Изображает из себя «горемычную», – Савдат порицала всех, кто был ей не по нраву.

– Еще бы. Столько горя на ее голову свалилось, умер муж, осталась одна с маленькими детьми. Теперь вот, я слышала, ее дочь развелась, – спокойно изрекла Шумсият, старшая из сестер.

– И не говори сестра. Мустафа пособлял им во всем. Построил дом, помог детям учиться, устроил их на работу. Ну разве они оправдывают усердие дяди?! Рамиз, вот, вылетел с фирмы, потому что работать не умеет, – Маликат без уважения говорила о семье деверя.

– Все от того, что ваша Лейла не занималась воспитанием детей. Вечно пребывала в горе. Я с ней рядом находиться не могу. От нее исходит мертвецкая тоска, – сказала Савдат.

Сабина плеснула чаю и накрыла стол для гостей. Она слышала беседу женщин, и даже не ведая об обсуждаемой, уже посочувствовала ей. Альбина готовила долму на ужин, она заворачивала мясной фарш в виноградные листья.

– Как вы поживаете, тетя Шумсият? Невестка родила? – полюбезничала племянница.

– Все хорошо, дорогая. Ребенок должен появиться в ноябре. Но лишь Творец знает, когда истинный срок.

– Маликат, ты помнишь Сумаю, соседку нашу напротив? – спросила средняя сестра и покосилась на Сабину.

– Да-да. Разумеется, помню.

– Она своего старшего сына Гафиза женила на девушке из оочень обеспеченной семьи. Шикарная свадьба у них была, я таких еще не видела. У этой невестки, говорят, несколько квартир в Махачкале, в Москве, за границей то ли в Испании, то ли в Италии, уже не помню страну. После свадьбы, тесть парня к себе на фирму устроил. Они сейчас в Москве живут. Сумая тоже переехала. И как они таких невесток находят?

– Родственники, наверное. Я этого Гафиза помню. В детстве был мерзким мальчиком. Мы с подружками его дразнили, – Альбина вспомнила детство у бабушки.

– Зато сейчас смотри! Богач! – Савдат отмахивалась салфеткой.

– Не заглядывай тетушка в чужие семьи. У всех внутри свои тараканы. И мы не знаем как там, на самом деле складывается у Сумаи в семье, – девушка не поддерживала тетины сплетни.

– Началось! Наша мать Тереза выступила, – женщине глубоко не нравилось, когда ей перечили, – не порть мне настроение Альбина, – у толстенькой Савдат лицо заблестело жирным блеском.

– Что ты нервничаешь сегодня? Ребенок правильные слова говорит, – Шумсият опустошила свою чашку и подала Сабине, – будь добра, налей еще.

– Она считает меня сплетницей, – резкость и грубость в речах была чертой характера средней сестры, близкие люди примирились к ее поведению, – сплетни это то, что придумывают от себя. А я говорю правду. Я просто болтушка, ха-ха-ха!

Альбина взяла невестку за руку и глазами указала на дверь. Девушки вышли не спеша.

– Пусть наболтаются. Идем, я тебе кое-что покажу.

– Это что такое, Маликат?! Я в шоке! Гони прочь, она вам и близко не подходит, – тихо произнесла средняя сестра.

–Э! – Камиловна отмахнулась рукой.

– Это ж надо, иметь подобную наглость, чтоб настырно лезть в чужую семью, – Савдат злобно настраивала свекруху.

– Адиль сам не хочет. Так решил Мустафа. Мой мальчик страдает. Похудел. Лица на нем нет, – Камиловна жалела своего сына.

– Присутствие этой девки уже затянулось, скоро обрюхатит и не избавиться потом.

– Да он ее и пальцем не трогает.

– Не нравиться мне все происходящее. В голове не укладывается, родного ребенка обязать жить с голодранкой, – женщина не умолкала.

– Ну, все! Хватит! Не усугубляй и так напряжённую ситуацию, – возразила старшая, – Малика, все нормально будет. Девочка неплохая. Мне понравилась.

В прихожей послышались голоса новых прибывших гостей. Это был брат Камиловны и его дочь, рыжеволосая Бика.

– Разговор разговором. А дело стоит. Савдат, вот рис, там сухофрукты приготовь плов по-азербайджански. У тебя лучше получается.

В небольшом помещении на втором этаже расположилась комната Альбины. Она состояла из кровати, шкафа и ковра на полу. Альбина вынула, упакованное в шершавый целлофан, платье голубого цвета.

– На, примерь. Для тебя купила.

– О! Не надо! Зачем!? – Сабина еще не носила подобных одеяний.

– Хочу убедиться, что оно тебе впору, – золовка достала кольцо из шкатулки на подоконнике, – это тоже одень. Мама повелела. Это то самое, фамильное кольцо.

Оно действительно было толстым и тяжелым. Кольцо из прошлого оказалась велико на тоненьком пальце Сабины.

– Я же на ночь останусь здесь, в твоей комнате? – растерянно спросила девушка.

– Ну… как хочешь.

– Альбина! – Маликат громко позвала дочь.

– Мама завет, сейчас будет нервничать, – девушка поторопилась.

– А бабушка то где? Поздравить хочу, – поинтересовалась сноха. Она поправила свое темно-синее платье в белый цветочек. Собрала волосы в хвост, а непослушную косую челку все время убирала за ухо.

– Поздравлять не советую. Просто повидайся, познакомитесь. Она поживает воон за теми дверьми справа, – Альбина указала на комнату в глубине под лестницей и присоединилась на подмогу к остальным, которые занимались обильной готовкой на завтра для множества гостей.

Сабина подошла к комнате бабушки, но не посмела постучаться и войти. А вдруг она сварливая и прогонит, думала она. Немного оробев, девушка все же приоткрыла дверь. В покоях бабули было темно.

– Бабушка, вы здесь? – произнесла она и тихонько прошла внутрь. На окне висели закрытые жалюзи, от чего в комнату едва проникал свет. В углу стояла кровать, аккуратно убранная светлым одеялом, а сверху уложена подушка в белоснежной наволочке. На стене, возле кровати висели домотканый ковёр в темных тонах и небольшой телевизор. Точно такой же был устлан на полу. В комнате также наличествовал шифоньер со стариной фарфоровой посудой, стол и кресло.

– Бабушка? – вновь изрекла Сабина. Присмотревшись повнимательнее, она разглядела еще одну дверь. Отперев ее, девушка оказалась в саду. На террасе стоял деревянный стул, где восседала худая пожилая женщина в темном закрытом облачении. На земле, у ее ног лежал молебный коврик. Вероятно, она только что совершила намаз и присела читать дуа. Старушка не замечала присутствие подошедшей девушки и продолжала шевелить губами.

– Ас салам алейкум бабушка, – громко произнесла Сабина, возможно та плохо слышала.

Перишан одним глазком поглядела на сноху и далее нашептывала молитву.

– Ваалейкум салам, – тихо ответила она. Старушка достала четки из кармана и начала перебирать их. Сабина подошла совсем близко. В саду было влажно и зябко. Девушка замерзла и дрожа застегнула свой пиджак.

– Вам не холодно? Пойдемте в дом, выпьем горячий чай. Там гости тоже собрались, – сказала она съежившись.

– Нет, нет! Они пускай сидят, – возразила женщина.

– Тогда давайте, я вам сюда все принесу, – девушка осознала, что Мустафа Сабирович устраивает пиршество во имя мамы, наперекор ее согласию на то.

– Не беспокойся девушка, я не голодна, – у Перишан растянулся рот милой улыбкой. – Кто ты? Чья дочь? – спросила она и уставила свои большие карие глаза на девушку рядом. Очи старушки сияли блеском, не угасший за долгие годы ее жизни. Подобное мерцание, Сабина помнит, будучи маленькой девочкой во взоре матери. Но со временем, он потускнел, под влиянием негодующих обстоятельств. Ее мама потеряла жизнерадостность с приходом бедствий, что подстерегало семью. Хоть женщина и старалась сохранять стойкость, но отчаянный взгляд выдавал ее внутренние переживания. Сабина желала счастья родителям. Она скучала по искрящему взору матери, и нашла его здесь в глазах этой милой старушки.

– Я… я…, – она не знала что ответить, кем представиться.

Бабушка уставилась на ее руки и попросила протянуть их. Она взглянула на кольцо.

– Когда-то оно было мое. От свекрови мне досталось, а ей от ее свекрови. Старинная вещь, – женщина задумалась, словно погрузилась в свои воспоминания. Перишан согрела ладони Сабины в своих теплых.

– Тебе холодно. Иди домой. Я тоже скоро пойду.

Девушка молча послушалась. Она вбежала в теплое жилище и наведалась на кухню. Женщины суетились за приготовлениями блюд. Хозяйка дома готовила плов в большом казане. Она укладывала разнообразные специи на дно кастрюли а сверху клала рис, подкрашенный в желтый цвет. Тетя Шумсият резала сушенный чернослив и урюк для сладкой приправы к плову. Альбина и Бика готовили салаты. Воздух в помещении был пропитан ароматами разных угощений. Сабина взяла железный поднос круглой формы и положила в него сахарницу, тарелку со сладостями и стакан горячего чая. Она вознамерилась уже выйти с ношей, но тут ей припомнилось прилежное поведение воспитанной невестки. Девушка наполнила чашки всем присутствующим женщинам и расставила возле них. Савдат сразу отодвинула свой напиток.

– В доме столько еды, а мы до сих пор не ели. Голубцов себе поставлю. Альбина клади мне салат, – дама с трудом поднялась с места, приподняла крышку с горячей кастрюли и та с грохотом упала на пол. Она выложила на тарелку завернутые капустные листья с мясным фаршем.

– Они еще не готовы, – заявила Маликат и подняла с пола крышку, что уронила средняя сестра.

– Капуста жесткая. Так она и до утра не свариться, – поворчала женщина, – давайте все отведаем! Лейла, ты с дороги проголодалась, наверное, – обратилась она к худощавой женщине с опавшими щеками. Она выглядела несчастной и в неподвижной позе сидела на одном месте. Услышав свое имя, она словно встряхнулась и отпила глоток байхового чая.

– Тет Лейла, эта наша сноха Сабина, – вымолвила золовка.

– Как? – барышня удивленно хлопнула глазами.

– Вот так тоже бывает! – улыбнулась Альбина, – ваш племянник бесцеремонный.

– Очень приятно, – тетя приобняла девушку,– будьте счастливы, – женщина все еще находилась в недопонимании. Она повернулась к своей снохе, – а свадьба же будет? А, Маликат.

Хозяйка ее не услышала из-за шума бурлящей воды из-под крана.

– Пока не решили. Но, думаю, в скором времени сыграют, – ответила племянница.

Сабина ловила на себе укоризненные взгляды собравшихся. Она преисполнилась чувством неловкости. Девушка забрала поднос и выбралась из кухни.

– Ты кому это несешь? – спросила Альбина в след.

– Бабушке. Она не хочет сюда заходит.

– Э, – отмахнулась золовка, – она и там не выпьет.

Не смотря, на укоризну, невестка наведалась в комнату Перишан. Старушка сидела на полу в больших очках на носу и вязала джурабы-чешки. Девушка оставила поднос на столе. Там также находился электрочайник, посуда и пиалы укрытые белым кухонным полотенцем.

– Спасибо дочка, – вымолвила старушка, – я недавно и чай попила и поела. Садись, угощайся сама.

– Бабушка, вам не одиноко здесь, одной? – Сабина наметила, что Перишан отречена от остальных членов семьи. А ее комната обставлена, словно однокомнатная квартира одинокого человека.

– Нет, – благодушно ответила женщина, – я люблю тишину и пребывать наедине со своими думами.

Невестка присела возле нее. Она не ведала о чем беседовать со зрелым человеком. Девушка не помнила родную бабушку, ее не стало, когда Сабина была еще маленьким ребенком. Но в тот момент, она пожелала находиться с милой старушкой, унимая ее безмятежную речь, нежели в окружении незнакомых особ, которые выпялили на нее осуждающие ехидные взгляды.

– Хорошенькие! – девушка воззрела на работу Перишан, – для кого вяжете?

– Просто, чтоб не скучать, – улыбнулась женщина, – тебе подарю, раз понравились. Как тебя зовут? – обратилась она.

– Сабина.

– Красивое имя. Мою внучатую племянницу также зовут. Они в горах живут. Давн не видела свою сестру – ее реплика прозвучала с тоской, – последний раз мы виделись три года назад, на похоронах брата.

– Соболезную, – тихо изрекла невеста.

Старушка убрала очки и проницательно взглянула на собеседницу.

– Смерть, увы, неизбежность. Для покойного это конец, для родных испытание, а для остальных знамение. – Перишан опустила глаза и помолчала на миг. В комнате стало тихо. Лишь свист ветерка, что бродил в саду, тихо доносился сквозь окно и дверь. – Не смерти нам следует боятся, а того, с чем предстанем перед Творцом, – вполголоса произнесла она, словно напоминала сама себе.

Беседы на подобные темы никогда не обсуждались в родительском доме девушки и были ей чужды. Ее отец не был набожным человеком. Он насмешливо относился к молящимся, и не скрывал презрения к женщине облаченную в хиджаб.

– Моя бабушка тоже вязала. Правда, я ее совсем не помню. Но, у нас в доме сохранилось много ее работ, – Сабина разглядывала пуховый шарф черного цвета, что лежал на полу.

– Этому шарфику уже 15 лет. Его носил мой младший сын. Вещи остаются, а тех, кто ими пользовался, больше нет, – старушка снова изменилась в лице.

– Печально. – Сабина приставила ладонь на вяжущие руки Перишан. Ей очень захотелось ободрить и отвлечь ее от грустных воспоминаний.

– Давайте я телевизор включу. Что-нибудь посмотрим.

Девушка включила небольшой экран, висящий на стене. Она переключала каналы в поисках подходящей программы для просмотра в присутствии взрослого человека и остановила свой выбор на информационной передаче.

– Столько вещей у вас накопилось, – Сабина заприметила два больших пакета с разноцветными джурабами и вязанными жилетами.

– Это все на продажу. Внук сдает в магазины. А тот, что под столом – в детский дом. Пускай ноги детишек греются.

Сабина расплылась в улыбке. Как же здорово, что есть те, кто бескорыстно оказывают помощь брошенным чадам. Загруженные в собственных проблемах, люди порой оставляют без внимания родных.

Дверь в комнату тихонько отпарилась. Выглянула Лейла. Она оказалась высокой, сутулой женщиной, что не примечательно, когда та сидит.

– Здравствуйте мама, – сноха обняла Перишан и чмокнула в щеку. Сабина удалилась, позволив женщинам остаться наедине.

– Здравствуй Лейла. Как ты дочка? Как дома?

– Да ничего. Живем по воле Творца. Днем ночи дожидаюсь, а ночью дня, – уныло произнесла она.

– Дети приехали? Как мой Рамиз?

– Здесь он. Во дворе с Адилем.

Лейла приходилась невесткой Перишан. Вдова ее младшего сына. Она уже много лет держала траур по мужу, и не смирилась с его кончиной. На ее счет Савдат была права. От женщины веяло скорбью, отчаянием, неимоверной тоской. Морщины на ее лбу имели треугольный изгиб, из-за постоянно согнутых, в печали, бровей. Женщина пребывала в состоянии меланхолии. Она теребила свои длинные, костлявые пальцы, опустила взгляд и сетовала со свекровью о своей сложной судьбе.

– Рашида тоже вернулась с двумя детьми.

– Что случилось? – обеспокоено спросила Перишан.

– Летом дочь приехала погостить и с тех пор задержалась. Они, ведь, со свекровью вместе поживали. Та оказалась неуравновешенной женщиной, неутомимо скандалила. Рашида уперто твердит, что не вернется обратно. Муж ее тоже недавно приходил. Он уговаривал ее вернуться. Уж не знаю, как все сложиться.

– Пусть поможет Всевышний! – лишь вымолвила старушка.

Мустафа Сабирович, со своими приятелями, ужинал в беседке во дворе. Его шофер, лысый Мага, топил самовар. Молодой человек являлся главным помощником семьи: водил машину, приносил продукты, копал цветник и в огороде. Сабирович доверял своему водителю. Он впустил его в семью, в дом и даже оформил на его имя недвижимость, пятикомнатную квартиру в Москве.

На улице было пасмурно. Но погода не мешала людям под крышей навеса. Они принимали теплую пищу и запивали горячим чаем. Четыре мужчины, с плотными лицами, накинув теплую верхнюю одежду, громким басом вели разговор.

–Адиль! – чиновник окликнул сына. Он стоял невдалеке с кузеном Ризваном и еще одним худощавым парнем в форме ДПС, – иди, поторопи маму с мясом и принеси чистые тарелки.

Юноша незамедлительно исполнил волю отца и скрылся в доме.

– Бирдамов уже официально вступил в должность. Чувствую, скоро начнутся гонения и проверки. Этот ход, уже сложившаяся традиция новой власти. Своего рода, обоснованная тактика для очистки власти от «засидевшихся» бюрократов, – заговорил Мансурович. Он давно дружил с Мустафой. Они работали в одном муниципалитете и проживали по соседству.

– Вот в такие моменты, я рад, что не в мэрии работаю, и уже давно на пенсии, – с сарказмом произнес толстый мужчина с двойным подбородком. Его звали Махмуд. Он с аппетитом лопал манты, макая их в томатно-чесночный соус.

– Опять ты начинаешь, Заур – возгласил Сабирович.

К столу подошел Адиль с большим подносом варенной баранины.

– Я написал заявление вчера и более не в деле, – сказал Мансурович.

– Вот уже десять лет, я нахожусь на должности зама. В этой функции я более проницателен, чем кто-либо другой. Новое руководство также это сознает. Не могут они, опытного человека, оставить за бортом. Это безрассудство, – говорил Мустафа и выкладывал на тарелки друзьям горячего, замаринованного, ароматного мяса.

– Заур прав приятель, – заговорил четвертый собеседник, седоволосый Загир, – сейчас мало кого интересует компетентный работник, когда кругом «голодные» родственники и преданные единомышленники. Алиев, однако, хитро поступил, уехав в Ростов. Говорят, историю преподает в местном институте.

– Он и до должности градоначальника работал преподавателем. Да и практика поведала, что его призвание учить, а не руководить.

– По поводу проверок, я также считаю это вполне верной инициативой. А то некоторые представители власти лишены чувства долга перед народом, забывают про всякие приличия и грани, – провещал Сабирович.

– Весь расклад нашего правления, мне напоминает поговорку про волка, – сказал Махмуд, отправляя в рот кусок картофелины, – «давным – давно один хан решил завести сторожевого пса. Но простая собака его не устраивала, он посчитал зверя не достойным своего статуса. Тогда, слуги привели ко двору волка и посадили на цепь. Все люди в округе обходили стороной ханский дворец. Они страшились дикого зверя. Прислуга регулярно кормила хищника, но он не насыщался. И вот однажды ночью, волк высвободился с оков, напал на хозяев, съел все припасы и убежал к себе в лес». Я то к тому вспомнил, что сколько ненасытного дикаря ни корми, ни обучи, все равно в один момент сожрет все добро и в лес убежит. Другое дело пес, он и помощник, и верный охранник. Хоть и схожие по природе своей звери, а поведение разное. Я, кажется, высказывался и до сих пор придерживаюсь тезиса, что в обязательном порядке необходимо проводить психологическое тестирование и анализ личности при назначении субъекта на высокопоставленные посты. Нельзя всем подряд доверять финансы государственного масштаба.

– Да уж. Совесть хорошая вещь, если она наличествует у человека, – Загир отодвинул свою тарелку. Он страдал диабетом и ограничивался от некоторых блюд, в том числе и от жирной баранины. Хотя, в тот вечер, он позволил себе небольшой кусок. – А помните, что Ахмедов ответил на допросе о незаконном хищении казенного имущества: «Мне шайтан нашептывал. Я собой не владел!» – процитировав, он засмеялся.

– Конечно! Шайтан всегда рядом. На то добродетели и нужны, чтобы противостоять ему, – замолвил Сабирович.

– Мустафа, свадьбу сыну справляете? От жены услышал, что невесту он привел, – поинтересовался Заур.

– Есть такое, – безотрадно ответил хозяин, – только сейчас не до этого. Даст Аллах, и на его свадьбе в один день соберемся.

Глава 7

Женщины, хлопотавшие на кухне, разошлись по комнатам, предаться сну. Было уже за полночь. Притомившаяся Камиловна нанесла маску на лицо и лежала у себя в опочивальне. Ее сестры устроились в комнате для гостей. Лейла осталась в комнате у свекрови, а ее сын вздремнул в гостиной на диване. Всех двоюродных сестер подняли на третий этаж.

Только Сабина чувствовала себя неуютно и желала скорейшего наступления утра. Она водилась в комнате золовки и на ногах убаюкивала ее дочь. Девочка много раз за ночь просыпалась и плакала. Сабина глядела на луну сквозь окно. Ей всегда воображалось, что спутник земли имеет очертания человеческого лица. Девушка вообще любила наблюдать за природой. Она вспомнила, как в детстве вечерами лежала на тахте во дворе и долго разглядывала звездное небо. Казалась, будто она слышит звуки космоса. Также, девушка частенько пыталась устроить ночлег под открытым небом. Но голодные комары не давали осуществляется ее планам. А как она любила яблоневый сад за домом. В памяти мелькнули отрывки, как подолгу сидела на земле и играла с божьей коровкой, переставляя ее с пальца на палец. Но сада того уж нет. Народное хозяйство развалилось, деревья срубили. Огромные площади земли пошли под сенокос и строительство домов.

– Ну, что? Уснула? – шепотом спросила появившаяся Альбина. Она присела рядом, – сделаем так. Ты пока побудь в комнате Адиля. А когда любопытные взоры уснут, переберешься ко мне.

Сабина лишь глубоко вздохнула и тут же изрекла:

– Я хотела спросить, почему бабушка не выходит из своей комнаты? Она также ничего не поела за вечер.

– Она у нас дама принципиальная. Ей комфортнее в одиночестве. А не ест, потому что уверяет отца, что роскошь и изобилие еды ей не к чему. Она постоянно вяжет и имеет кусок хлеба со своих работ. Ну, она думает, что они продаются, а на деле Адиль все сдает в благотворительные фонды, а ей передает деньги как за продажу. Такой вот обман во благо.

– Чего ж она хочет? – девушке пыталась уяснить идеологию старушки.

– Она просит отца молиться, держать посты. Беспокоиться за него, как бы он не покинул мир, будучи неверным, – Альбина поглаживала голову спящей дочери.

– Надо же! Какие разные ценности у людей.

– Наша бабуля, вообще упертый, сильный человек. Она пережила смерть двоих детей. Один умер младенцем, а второй, вот тети Лейлы муж, от инфаркта. Будучи молодыми, погиб муж. Эта женщина была испытана голодом, потерей имущества и близких людей.

Сабина вдумчиво глядела в одну точку. Перишан выглядела удовлетворённой жизнью человеком, словно безропотно дожила до старости. Что же мотивирует ее не утерять надежду и довольствоваться судьбой? Вера в предопределение? Несломленный нрав?

– Уф! Как я вымоталась! – золовка осторожно уложила дочку в кроватку, – завтра в основном наведаются папины приятели и возможно их семьи. На этот раз все пройдет намного скромнее, чем в прошлые годы, когда музыканты с утра услаждали нас своим пением. Пойдем, я тебе ночнушку подберу. Здесь, у меня, ничего нет.

Она повела сноху в соседнюю комнату. Это было просторное, полупустое помещение. Одна из ее стен состояла из окна от пола до потолка. Там стояли два сундука. Подарочно упакованные золотистые подносы со сладостями, где-то 10 штук, бумажные пакеты с коробочками внутри. Альбина подошла к комоду и вынула цветастую пижаму в хрустящем пакете. Она вручила ее гостье, затем обратила взгляд на упаковки у окна.

– Это все, мама на сватовство собирала для невестки, – она открыла первый сундук, – здесь верхняя одежда, хотя я маме говорила ограничиться одной шубой, а на остальные деньги дать. Будет ли ей все это по вкусу, неизвестно.– Она вынула длинную черную шубу в прозрачном чехле, следом светлую покороче, далее меховой жилет и много еще других облачений. Вслед она отомкнула второй сундук, где находилось много аккуратно сложенных коробок с легкой одеждой: платья, кофты, пиджаки. Оттуда же она достала две шкатулки с золотыми укрощениями.

– Изысканную выпечку, много цветов заказывали. Но потом все отменили. Мама всерьез готовилась к помолвке Адиля. Она очень старалась, чтоб все выглядело шикарно и богато. Но папа не дал согласие на свадьбу, поэтому брат надумал украсть Алжану. Но это сильно сказано, на самом же деле они договорились сбежать вместе, – Альбина уложила все обратно, – наверное, все это, теперь твое.

Сабина пребывала в недоумении от увиденного преизбытка. Какое расточительство, думала она, столько затрат ради показухи. А ведь эти средства можно было б израсходовать на много чего благое: покормить голодных, облачить нагих, пристроить обездоленного. Или же помочь с питьевой водой в каком-нибудь африканском селе и напоить сотни людей. В конце концов, счастье молодоженов не зависит от уровня свадебного торжества. Брак бывает долгим, когда в семье есть уважение и терпимость, так говорит мама. Сабине припомнился тетин рассказ о сватовстве бабушки. Когда-то дедушка был молод и беден, но влюблен в дочь скотовода. Он сделал колечко из алюминиевой проволоки и отправился просить руки возлюбленной. Строгий хозяин принял парня насторожено и устроил ему допрос. Впоследствии отец отдал свою дочь за бедняка, узрев в нем амбиции и искрение намерения. Молодые сыграли скромную свадьбу. Скотовод подарил новобрачным клочок земли и пару овец. Им жилось нелегко, но они много трудились, поддерживали друг друга. Вскоре нажили хозяйство, взвели дом, вырастили детей. А алюминиевое кольцо и поныне хранилось наряду с золотыми и серебряными украшениями в доме у тети.

Из комнаты рядом донесся плач ребенка. Фатима проснулась и звала маму. Альбина ринулась к ней. Невестка тоже вышла следом и заглянула в покои напротив лестничных перил. Она включила там свет. Это была прохладная, в темных тонах комната с изобилием всякой техники. На компьютерном столике находилось много папок и несколько фотоаппаратов подключенных к процессору. Внизу стояли простые коробки и огромный пакет с вязкой бабушки Перишан. Сабина присела в кресло на колесиках и раскачивалась по комнате. В один момент она задела ногой одну коробку, поставленной поверх другой, и та опрокинулась. Оттуда вывалились медная посуда и статуэтки. Девушка принялась подбирать обтертые, неровные тарелки, блеклые чаши с узорами, фигуру горного козла и чабана в бурке, хрустальную рюмку на медной ножке и осколок глиняной посуды. Она заглянула в соседнюю коробку, чтоб отыскать вещь, от которого отвалился сей кусок. Внезапно появился Адиль и застал Сабину прочесывающей в его комнате.

– Ты что здесь делаешь? – он поднял коробку на место и обнаружил внутри расколовшую пиалу, – этой посуде более ста лет. Ты разбила целую историю! – сказал он озлобленно.

– Я ненароком. Думаю, это можно склеить, дай починю, – она протянула руку и хотела забрать чашу.

– Оставь, – парень грубо отодвинул реквизит, – ты сделала то, что умеешь. Никто не должен копаться в моих вещах. Зачем ты зашла сюда? – юноша нахмурил брови.

– У своей сестры спроси! – провозгласила она обиженно и ушла.

Девушка почувствовала жалость к себе. Она быстренько вытерла подступавшие слезы на глазах и спустилась вниз. Дверь от гостевой, где почивали тетушки, была приоткрыта. Савдат, пожаловавшись на нехватку воздуха в комнате, не заперла ее. Женщина невозмутимо удовлетворяла свое любопытство, наблюдая за всем происходящим на втором этаже.

Сабина заглянула на кухню, поставила чайник на огонь и намеривалась слопать сладостей, чтоб хоть как-то подбодриться. Она достала телефон и искала на ютуб цепляющее к просмотру видео без пошлости и насмешек над неудобными конфузами людей, чтоб ускорить время ожидания.

Вода в чайнике закипела. Девушка заварила чай. В кухню вошел Адиль. Он держал в руках стопку распечатанных бумаг.

– Можно мне тоже, – сказал он и пристроился за столом.

Поначалу, Сабина вздумала нагрубить, блистая остроумием, но вмиг прикинула, что это было б излишней волей дурным эмоциям. Она наполнила еще одну чашку и подала парню.

– Слушай, извини, что накричал, – неуверенно замолвил он, – все эти вещи ценный музейные экспонаты. Я их собираю со всего Дагестана, делаю снимки наших исторических памятников. Вот, смотри, – он подвинул к ней бумаги с картинками. На них были изображены старинные возведения, каменные крепости, слившиеся с горой, поселение Гамстуль, более известное как село-призрак в горах, Куруш – высокогорный аул на высоте более 2-х тысяч метров, сулакский каньон, водопад Тобот, бархан Сарыкум, Ханагский водопад и множество других природных памятников с завораживающим красивым видом. Во многих из запечатленных мест, девушке еще не довелось побывать, а некоторые даже в первый раз узрела. Столько всего интересного вокруг остаются незамеченными.

– Очень впечатляет! Это твое хобби? – спросила она, разглядывая снимок женщин в национальной одежде на фоне цветущего склона.

– Скорее моя работа.

– Ты работаешь фотографом? – удивилась девушка.

– Нет, – юноша подвинул к себе блюдце с мятным сахаром. – Учусь я на юриста, отец видит меня госслужащим. Но мне интересна история, краеведение, изучать останки, знакомиться с традициями народов. Многие не знают о моих увлечениях. Можно сказать, что никто.

– Ну-у, переводись на исторический факультет, либо отучись заочно. Не вижу преград.

– Не все так просто. Трудно достигнуть целей без поддержки и сторонников. Особенно, когда планируешь реализовывать мало респектабельные проекты.

– Честно сказать, я тебя не понимаю. Зачем тебе это? Ты сейчас готов смело променять престижную, прибыльную профессию на скитание по горам и руинам, потому что не обременен семьей, детьми. Тебе неизвестно чувство безысходности, когда человек считает последние копейки и задумывается, как прокормиться и существовать дальше, – она отложила бумаги на край стола.

– Нет, неизвестно, – немного погодя ответил Адиль, – но я встречал счастливых людей без материальных благ. Они нашли иные богатства вместо денег – общение, дружба, взаимопомощь.

– И все-таки, что ты намереваешься делать? Снимки, вещи, как все это связано?

– А тебе интересно? – он залпом выпил остывший чай.

– Иначе бы, не спросила.

– Известно ли тебе, что изучая один старинныйэкспонат, можно раскрыть образ быта жителей местности, где обнаружили находку. Так и складывается история. Я вообще думою о масштабном развитии туризма в нашем крае. Потоки туристов принесут немалые доходы для бюджета республики, что пойдут на улучшение уровня жизни населения. А для осуществления планов, необходимо организация условий для комфортного и безопасного пребывания приезжающих.

Сабина улыбнулась.

– Тебе смешно?

– Нет, нет. Твои задумки достойны уважения. Просто я рада, что ты не оказался испорченным разгильдяем, каким кажешься. Первое впечатление обманчиво, – она почти вышла из помещения, но остановилась у дверей и добавила, – я, кажется, знаю почему. Мы привыкли носить маску, навязанную нам обществом. И… я желаю тебе осуществления замыслов. Тебе повезло, у тебя есть мечта и цель. Гораздо сложнее тем, кто находиться в постоянных поисках своего места.

– Спасибо, – Адиль направил на нее взгляд, от которой девушка оробела и застенчиво опустила взор.

Сабина поднялась в комнату Альбины. Та лежала на складном матраце на полу. Маленький Гасан сладко храпел на большой двуспальной кровати, а рядом с ним аккуратно постелили одеяло для гостьи.

Глава 8

Сабина проснулась от звука детских голосов. Рядом сидел племянник с планшетом в руке и смотрел мультики. Вот, оказывается, откуда доносилась писклявая речь. Она подобрала телефон с пола и взглянула на время. Было 9:45 утра. Девушка разом соскочила с кровати, натянула одежду, собрала волосы в хвост, быстро убралась в комнате. Как же она так крепко уснула? Видимо сильно устала за ночь. Она была озабочено выжидающей критике со стороны тетушек: сноха, без стыда, дремлет до обеда, когда дом полон гостей.

Женщины беседовали за завтраком. Громче всех звучал голос Савдат. Сабина пожелала всем доброго утра и принялась мыть посуду, что горой набралось возле раковины.

– Маликат, твои повара когда придут? – спросила Шумсият.

– Давно уже здесь и готовят на кухне во дворе.

– Папины коллеги наведались, – появилась Альбина с подносом в руках.

Маликат направилась встречать пришедших. Мужчины один за другим поздоровались и побрели в большую гостиную комнату, где с изобилием был накрыт длинный стол.

– А женщины где сядут? – поинтересовалась Савдат.

– В малом зале. Кстати жена фээсбэшника уже пожаловала, директриса гимназии. Крайне осторожная дама, – Альбина взгромоздила два подноса тарелками, выпечкой и конфетами, – Сабина, помоги мне.

Девушка последовала за золовкой с тяжелой ношей. Они заглянули в уютную комнату с огромной хрустальной люстрой на потолке. Тут, на софе сидела женщина с короткой стрижкой и в темном прямом платье. Она выпрямила спину, сложила руки на колени. На соседнем диване расположилась Камиловна и вежливо расспрашивала гостью о делах, семье.

– Тетушки, присоединяйтесь вы тоже к гостье, она там скучает, – сказал Альбина, возвратившись на кухню.

Это был очень суматошный день. Намного хлопотливее, чем хинкальный вечер для друзей жениха. Сабина весь день простояла у раковины за мытьем нескончаемо поступающей грязной посуды. Чайники беспрерывно кипели на огне, заварка заканчивалась пачками, блюда все время разогревались. Мучница неутомимо готовила чуду, хинкал, пекла хлеб. Сабирович требовал своевременной подачи горячих блюд и замены грязных тарелок на чистый, особенно когда подходили новые визитеры. Рамиз и водитель Мага обслуживали стол его гостей. В случае медлительных действий, Мустафа возмущался на Камиловну. Та, в свою очередь, срывалась на дочь и племянниц, требую от них спешных маневров. Женщина прибывала в напряжении: готовила, подогревала, встречала гостей, следила за столами, поручала младшим следить за порядком во дворе и внутри дома. Под вечер зашел Улубий, муж Альбины. Он пробыл всего полчаса, успев лишь поздороваться, расспросить о здоровье тещи и немного пообщаться с супругой. Адиль отсутствовал в течении всего дня. Он отвез машину отца в тех-центр, так разобрала Сабина со слов женщин. Воздух в доме был наполнен множеством смешанных запахов, духов, миска, табака, блюд. Мужчины беседовали слишком громко. Иногда казалось, что они спорят и вот-вот полезут в драку. Общество женщин было намного скромнее, хотя временами оттуда доносился громкий смех. С самого утро люди приходили, уходили, а вечером вовсю разошлись, кроме нескольких соседей, которые вели разговор с хозяином дома. Альбина, торопясь, перекладывала оставшуюся еду в контейнеры.

– Мам, я уже пойду, Фатимка болеет, – произнесла она.

– Поставь себе голубцов, чуду забери, – вымолвила уставшая Маликат.

– Завтра. Я тороплюсь. Сейчас закажу такси. О, Адиль, отвези меня пожалуйста, – попросила она, заметив брата в коридоре.

– Я сегодня весь день на побегушках. Этого отвези, того привези. Я голоден. Кушать подайте мне, – он присел и отбросил ключи от машины на стол.

– Ладно, если ты устал, то сама доберусь.

– Я не сказал, что не отвезу. Вот покушаю и поедем. Что у вас есть?

– Мясной соус будешь? Как раз теплый.

– Давай.

Сабина закрыла кран, оставив пару чугунных кастрюль немытыми.

– Я тоже поеду, пока не стемнело, – стесненно изрекла она.

– Останься сегодня. Завтра утром я вернусь, – уговаривала золовка.

– Не могу. Мне к семинару надо готовиться, – слукавила девушка. Она просто не возымела желанием оставаться в доме без Альбины.

– Поехали! – возгласил юноша, быстро справившись с тарелкой супа.

– Пока мамуль, дочь чмокнула Маликат в щеку, – завтра приеду.

– До свидания, – простилась Сабина, но хозяйка гордо промолчала.

В прихожей стояли Лейла и Шумсият.

– Пока тети. Как хорошо, что мы увиделись.

Женщины обнялись, они также прижали к себе Сабину, пожелали счастливой дороги и много других приятных слов. Девушка отошла, попрощаться с бабушкой. Старушка вручила невестке пару связанных джураб и длинный шарф из желтой нитки.

– Ой, что вы! Не надо было, – засмущалась она.

– Бери! Даже если не нравиться бери, иначе обидишь того, кто дарит.

– Спасибо, мне очень нравиться.

Парень сидел за рулем белой машины. Альбина открыла заднюю дверь и поманила рукой невестку. Они отъехали от дома и со скоростью помчались по трассе. Обгоняя встречные автомобили, машина мигом оказалась на проспекте имама Шамиля. Авто въехала во двор одно-подъездной элитной постройки с маленьким двором.

– Спасибо братик. Может, зайдете? – Альбина сошла с внедорожника.

– В другой раз, – ответил Адиль. Просигналив сестре, парень заехал в соседний двор, где стояла постройка девяностых годов с мелкими квадратными узорами по поверхности и толстенными прочными стенами, выдерживающие испытание временем.

– В этом доме прошло мое раннее детство, а вон там был наш детский сад, – парень указал на двухэтажное строение, ограждённый низким ярким заборчиком.

Сабина сидела спиной к водителю, уткнувшись лбом к стеклу, и частенько зевала от недосыпа. Она принялась пристально разглядывать дом, после слов обращения к ней.

– Мы жили на четвертом этаже. Вон тот, с закрытым балконом. Сзади дома располагался парк, а теперь там возвышается офисное здание.

– У нас в городе мало чего нормального осталось. Одни застройки кругом, – проговорила девушка.

– Как же? А парк Октября, Родопский бульвар, музеи историй. Эти возведения и места стоят внимания, – он поехал по дворам. Машина словно подскакивала во время езды, то угождала в яму, то снова выбиралась на ровную поверхность.

– Что там?! Все обычное, серое и грязное. Я вообще подумываю уехать отсюда. В настоящее время, пара моих подружек, находятся в Германии. Поехали по программе Au-pair и живут в немецких семьях. А летом в недельной тур поездке были по Италии. Фото скидывают. Вот там культура, красивые места!

Адиль молча держался пути. Дорога стала ровной и машина помчалась на скорости. Сабина уткнулась в стекло. Сквозь сумерки она разглядела гору Тарки-Тау совсем близко.

– Куда мы едем? – спросила она негодующе.

– Сейчас ты взглянешь на город с другого ракурса и, возможно, изменишь свое мнение относительно красоты. Он приглушил авто возле склона горы.

– Идем! – парень поднялся на возвышенность и вглядывался вперед. Сабина взобралась следом и постояла рядом, пытаясь уяснить задумку парня. Тут девушка узрела пред собой мерцающую столицу, на которую опускалась ночная темень, со всеми ее сооружениями, светящимися рекламными щитами, движением на дорогах. Это был завораживающий вид, не привычный для глаз Сабины. Она впервые глядела на город как на одно целое, без деления на улиц и районов. Скрытая, от многих недостатков, присущие Махачкале.

– Здорово, – произнесла девушка в восторге.

– Это еще не все. Поднимемся еще выше,– парень вкарабкался наверх. Сабина последовала за ним. Ей было нелегко вздыматься по крутому, каменистому пути. Через несколько мину, они оказались на самой высокой точке в той местности. Поселение оттуда виднелось как на ладони. Он протянулся вдоль берега огромного темно-синего моря. Восторженная студентка подумывала, как же оказывается красива Махачкала, расположенная между морем и горой. История Дагестана гласит, что в свое время, многие завоеватели нападали на эту землю, желаю заполучить выгодную стратегическую зону.

– Надо же! Оказывается, «точка зрения» на деталь многое меняет, – заговорила девушка.

– Теперь, оглянись и посмотри на эту гору, – предложил Адиль.

Сабина присмотрелась. Это был прекрасный облик древних скал с редким озеленением. Словно яркая картинка с интернета, что студентка запрашивала в гугле. Почему же она раньше сюда не поднималась? Не хотелось? Боялась? А может, среди подруг нет тех, кто познает мир и любит природу? Сабина любовалась пейзажам и задавалась вопросами одновременно.

– Ну как? Нравиться? – спросил юноша.

– Да! Чудесное место! Девушка присела на утес.

– Странно получается. Когда ты находилась там, в городе, наверняка глядела на эту гору и подумывала взойти сюда. Сейчас ты здесь, глядишь на город и любуешься им. В сущности, он вовсе неплох. И все потому что, люди не замечают прелестей места где живут, пока не выберутся оттуда, – изложил парень.

– Ты прав. И как говорят мудрецы, мы не ценим, что имеем, пока не потеряем или пока не уедем, – она скучала по родному селу, по тутовому саду, где прошло безропотное, наивное детство.

– Поэтому, я считаю неправильным полагать, что у нас все плохо, а заграницей хорошо. Есть, конечно, расхождения в уровне жизни и культуре поведения, но это уже социальные стороны, – парень потихоньку ступал вниз.

– А как же те, у кого в стране война и разруха? – Сабина тоже спускалась, ее шаги устремились из-за наклонной дороги.

– Обстоятельства вынуждают людей покидать дома. К сожалению, в мире не все слажено, и нравственность присуща не всем. Мои убеждения вовсе не значат, что неизменно следует пребывать на одном месте. Человек должен быть в движении, изведывать землю, чтоб быть осведомлённым во многих вещах. Даже в Коране говориться об этом.

Сабина споткнулась о камень на пути, и чуть было не упала, но Адиль ухватил ее за руку.

Глава 9

В городе шел дождь. Он приобрел серый тон, из-за потемневшего мокрого асфальта, влажной коры растений. Озеро Ак-Гел казался огромным мутным пятном посередине столицы. Синева неба скрылась за тучи.

В последнюю неделю в квартире на Редукторном было прохладно. Сабина грелась, облачившись в теплую одежду. Но, атмосфера в помещении ее не беспокоила, так как она переживала неведомые доселе ощущения и надеялась на счастливый исход последних обстоятельств. Возможно, все еще образуется. Все в жизни происходит преднамеренно, и нет в ней места нечаянности – вспомнилась цитата из книги. Чтобы сделать вывод о человека, следует узнать его получше. Каждый день, девушка представляла встречу с Адилем и разбирала в голове слова и фразы, что изложит в случае беседы. Однако, в ту неделю, он так и не появился в доме. Это время, Сабина пробыла одна в жилище. В университете она так и не появилась, но учебу не забросила. Девушка созванивалась с Шуайнат узнавать о студенческих буднях и занималась дома. В субботний вечер, Сабину навестила подружка. Шуайнат осталась в восторге от жилья. Она разведала там каждый уголок, расспрашивала о семье, интересовалась, где же золото, одежда, подарки от состоятельных родственников. На каждый допрос, невеста сочиняла наиболее подходящую реплику по ситуации. Но, в один момент, ей стало не по себе, оттого что много лукавит. Она намеренно переключила любопытство подруги на иные темы: учебу, общих друзей, кухню народов и даже на обстановку в стране и в мире. Подружки умилено беседовали, шутили, вспомнили свое первое знакомство и страхи перед сдачей сессии. Сабина отрадно провела время с лучшей подругой. Шуайнат была добродушным человеком, не желающий зла другому, не смотря на порой занудность. Сквозь воодушевленное общение, донесся звонок на мобильный телефон. Вызов был от Альбины.

– Приезжай, пожалуйста, сюда в дом родителей. Мне нужна твоя услуга, – растерянно донесся голос.

– Хорошо, – лишь произнесла девушка, не растянув беседу разъяснениями типа: «Что случилось?», «Зачем?». Она почувствовала неладное и поспешила на просьбу золовки.

Дождь усилился. Подруги вдвоем шагнули к трассе. Они обнялись и разошлись по разным маршрутам. Сабина остановила первую же встречную такси. Потоки сточных вод, словно ручейки, порывисто текли по улицам. Пешеходам приходилось перепрыгивать огромные лужи, чтоб перейти дорогу. Под брызги воды из-под колес и скрежет дворников авто, девушка доехала в назначенное место. Возле распахнутых ворот стояли две военные машины и вооруженные люди. Во дворе и внутри особняка также присутствовали индивиды в темной униформе и огнестрельным оружием в руках.

– Куда? – услышала Сабина грубый голос за спиной.

– Идем! – поманила рукой появившаяся золовка.

Девушка поднялась на второй этаж. Там, она углядела мужчину с фотоаппаратом. Он снимал дом и вещи по отдельности. На перила были развещены шубы, те, что были в чемодане невесты и другие принадлежащие хозяйке.

Альбина завела невестку в свою комнату и заперла двери. Тут расположились дети, бабушка Перишан, читающая молитву, Камиловна – ухватившаяся за голову. Но, никто из них не отозвался на приветствие молодой снохи.

– Отвези, пожалуйста, их к вам на квартиру. Я сама не могу выйти. Нам велели не покидать дом, пока идет обыск. Отца ночью забрали. Адиль поехал с ними, – в ее речи присутствовала взволнованность, а на лице выражение испуга и обеспокоенности. Сабина прибывала в недомогание от запримеченного «нашествия». Она стояла в ступоре и только хлопала глазами. Маленькая Фатима подошла к ней и протянула свою куртку. Девушка присела на уровне ребенка и улыбнулась ей.

– Куда забрали? – спросила она еле слышно.

– В участок. На допрос, – Альбина, второпях, натянула штанишки на мальчика.

– Вот так в жизни бывает. Идет человек по ровной дороге, да вдруг угадит в грязную лужу. И не выберется оттуда никогда, а если и сумеет, то не отмоется, – произнесла Камиловна и поглядела на Перишан, – разве справедливо то, что твориться с твоим сыном?

– Мам, хватит! – упрекнула взрослая дочь.

– Не перечь мне! – накричала Маликат.

– Мы должны поддерживать друг друга, а не порицать и ссориться.

– Нам, людям, не свойственно знать обо всем, Малика. А Творцу известно, в чем для нас благо, – смиренно произнесла старушка.

Камиловна опустила лицо на ладони и медленно покачивала головой.

– Какие все умные. И вместе с тем, несчастные.

Сабина, ошарашенная обстановкой, взяла детей за руки и собралась убраться оттуда.

– Ты, лучше, доберись до соседней улицы. Там сядете на машину. Чтоб, от дома подальше. Да и лишние пару глаз нам не к чему.

– Хорошо, – Сабина не по смела возразить.

Вооруженные сотрудники на улице, неодобрительным взглядом провели девушку с детьми. И достаточно долго, пока те не скрылись из виду.

Студентка и малыши пешком добрались до незнакомой улицы и простояли у обочины в ожидании транспорта. Они намокли под струей дождя. Сабина проголосовала первой же повстречавшейся маршрутке, и стоя в переполненном салоне, выбралась в город. Ее сердце сжималась в комок от сострадания, когда глядела на подавленных, мокрых детей.

На город опустилась холодная осенняя ночь. Сабина уложила детей в зале, что служило ее личным пространством. Она находилась в неведении о происходящем в семье мужа. Не было новостей, звонков. Она неоднократно выходила на балкон, оглядывала двор, прислушивалась к дверям, авось кто постучится и зайдет.

Девушка зачиталась немереной информацией о задержании чиновника Исмаилова, обвиняемый в хищении народного добра и превышении должностных полномочий. «Не может быть? С виду порядочный и честный человек. Что же его ожидает?» – подобные думы занимали мысли невесты. В квартире было зябко, а на душе томления. Глаза уже слипались, требуя сна. Ее встревожил звонок в дверь. Она подбежала и отварила ее, даже не осведомившись, кто там. Прибыла семья Исмаиловых вместе с бабушкой. На их ликах вырисовывались признаки утомления и отчаяния.

– Как же здесь холодно, – замолвила судорожно Альбина.

– Эту квартиру летом ремонтировали. Похоже, котельную еще не подключили. Кто ж полагал, что здесь кто-то будет жить в холодное время, – Камиловна зашла в угловую свободную комнату. Она небрежно развязала шаль, что обмотала вокруг головы и шеи, и откинула ее подальше, будто та все это время ее душила. – Так много немыслимых, неладных случаев произошло в нашем доме.

Худая старушка, в темном хиджабе и с грустной улыбкой взглянула на Сабину.

– Мир тебе дочка. Вот пришли незвано и побеспокоили тебя среди ночи.

– Что вы? Какие беспокойства? Вы к себе домой зашли, – заявила девушка.

– Бабуль, ты располагайся, а я пойду уже, – произнес Адиль, так и не разувшись.

– Ужинать не будешь? – смущенно спросила Сабина.

– Да! Пожалуй, – немного подумав, он шагнул внутрь.

Девушка, поспешно, подала на стол. Она подогрела суп и мясные котлеты, нарезала овощей и хлеб, разложила все по тарелочкам.

– Спасибо, – юноша не спешил с трапезой.

– Куда ты уходишь? Поздно уже? Ложись спать, утром поезжай, – Перишан присела напротив внука.

Парень постукивал вилкой по тарелке. В тот вечер он не располагал аппетитом.

– Я могу понадобиться. Дядя Заур, Муса, Рамиз тоже там. Я же не один.

– Новости есть? Что известно о Мустафе? – поинтересовалась старушка о положении сына.

– Толком ничего. Кроме как все нажитое на время должности и оформленное на членов семьи задержат и изымут. Отца будут судить, в лучшем случае его ожидает условное, в худшем – колония… Вот такие известия, – вздохнул парень.

– Да смилуется Всевышний над моим сыном и простит ему все, – бабушка встала и дрожащими руками вынула четки из кармана, – пойду, помолюсь.

Сабина присутствовала при разговоре, ей хотелось произнести речь поддержки, но не сумела подобрать подходящих фраз .

– Позову твою маму, сестру. Они, наверное, тоже проголодались.

Альбина уже предалась крепкому сну, устроившись рядом со своими детьми. Сабина не встревожила ее и тихонько заперла дверь гостиной. Она заглянула к Камиловне, та лежала на диване и глядела в свой смартфон.

– Я вам ужин подогрела. Идемте, пока не остыло, – с волнением выговорила студентка.

– Девушка, – возгласила Маликат, даже не глядя на нее, – мы ныне бедные. У нас ничего нет. Теперь хоть ты уйдешь?

Сабина оцепенела от услышанного. Комок словно в горле застрял. Впервые в жизни она подверглась человеческой грубости.

– А вы думаете, что я держусь за вас? – ответила она невзначай. С языка вывалились слова ответной реакции.

– Тогда зачем ты до сих пор здесь?! Что тебе мешает уйти, и оставить нас в покое?! Столько несчастий ты привела в мою семью! – накричала Камиловна. Женщина встала и наконец, покосилась на невестку. Ее взгляд был полон ненависти.

У Сабины на глазах навернулись слезы. На крик прибежали Альбина и Адиль.

– Что случилось? – полюбопытствовала дочь спросонья, – что за крик? Детей разбудишь?

– Мама, успокойся и спи, пожалуйста, – юноша вывел девушек и закрыл двери комнаты, где почивала Маликат. Выражение его лица наполнилось еще большим отчаянием. Он немного постоял в прихожей спиной к стене и покачивал головой.

– Так, я пошел, – с этими словами он покинул квартиру.

Сабина пребывала в состоянии, когда индивидууму, в порыве обиды и гнева, хочется крушить, ломать, наорать, чтоб уняться и выразить свое негодование. Но через пару минут, глубоко отдышавшись, чувство злобы сменилось на противоречивость. Она сознала обоснованную суть слов, произнесенных, женщиной в гневе. Очевидно, та даже права. И девушка, действительно является обузой, субъектом колющий глаза в доме, где и без нее проблем хватает. Зачем она находиться там, где ей не рады? Зачем надеется на отношения, которые даже не начались?

– Ты не слушай ее. Мама может много чего наговорить, а потом раскаивается. Тем более сейчас, у нее депрессия. Повод ищет, чтоб выплеснуть накопленную ярость. А так, она добрый человек…, – прозвучали слова Альбины.

– Нет. Она права. Я должна была сразу уйти, – Сабина не умела скрывать эмоций, и слезы непослушно потекли по щеке.

– Не думай так. Ты тоже член семьи. Все еще образуется. И сейчас мы…

– Это просто слова. Я здесь никто.

Девушка на цыпочках вошла в комнату, где мирно спали дети. Она забрала свою папку, сумочку, накинула куртку и на мгновение простояла у зеркала в коридоре.

– Желаю, чтоб все поскорее разрешилось, и Мустафа Сабирович вернулся домой. Прости, если была оплошность с моей стороны. И спасибо, что была рядом все время, – обратилась она к золовке.

– Что ты надумала? Не глупи? Я позвоню Адилю, – растревожилась девушка.

– Не надо, пожалуйста. Будет правильно, если каждый будет на своем месте.

Альбина не хотела отпускать ее но и противиться тоже не могла. Она просто глядела, как невестка обулась в свои туфли и ушла, замкнув дверь снаружи.

Нелегкие выдались и день и ночь. Словно испытание свыше. Кто-то достойно его прошел, а кто-то не сумел смириться с предписанным.

Сабина, в раздумьях, лежала на кровати, где оставалась всегда до последних событий. Рядом храпела Амина. В квартире, на неровном полу дрожал холодильник и раздражающе издавал бурчание. Сквозь темень, девушка разглядывала узоры на обоях, считала линии и кружочки на них. Она чувствовала опустошенность внутри себя, что не заполнить, пожалуй, ничем и никогда. Студентка запланировала с утра наведаться к нотариусу и составить дарственную на недвижимость, что Адиль списал на ее имя. Тем самым она намеревалась вернуть дом хозяевам. Поскольку, она под другой фамилией, этот дом не должен входить в список имущества под арест. Хоть одно тешило, Исмаиловым будет где жить. Девушка надумала на завтра отправить сестру за своими вещами, написать заявление на заочное обучение и уехать в село. Перебирая всякие раздумья, она незаметно предалась сну.

Глава 10

Большое вспаханное поле раскинулось вдоль орошающей ее речки, заросший длинными камышами. У берега росли колючие кустарники голубики. Природа переживала позднюю осень. Дни стояли прохладные, ветреные. Голые макушки тополей и тутовника колыхались под дуновением. Две вороны клевались в земле, рыща добычу. Сабина сидела на подкошенной траве и наблюдала за птицами. Она уже больше месяца жила с родителями в селении. Девушка занималась привычными делами: таскала воду с соседней улицы, кормила кур, подметала двор, помогала маме в огороде, читала книг на веранде. Жизнь медленно налаживалась. Но, трудности не оставляли девушку. Много грязи и сплетен образовались вокруг нее. В маленьком поселении, где каждая собака знала друг друга, не осталось равнодушных. Люди, не ленясь, обсуждали ее скорое замужество, развод, свекра. Но беда была не в этом, а в том, что передавая друг другу суть, каждый вставлял строчку от себя, опираясь на личные взгляды. Таким образом, зародилась немыслимая история. К сожалению, любители сплетен, не допускают мысли, что своими излишними обсуждениями, выдумками они очерняют имя человека, наносят ему вред.

Сабина сознавала свои ошибки, и одна из них необдуманное решение вернуться в отчий дом. Девушка сильно изменилась за короткий миг. Ее видение и познания мира словно перевернулись наизнанку. Она твердила себе, что все предопределено. Каждая пылинка оседает по предопределению. Добрый нрав, краткость в речах, терпимость помогут совладать с тяжбой, за которой непременно наступит облегчение. Правильно придумал тот, кто сказал – трудности закаляют. Можно еще добавит, что недруги лишь усиливают в тебе стремление стать лучше. Человека угнетают, а он с новыми силами стремится вперед, чтоб убедить всех – козни напрасны, меня не сломить. Так мыслила девушка. Она вообще опала в размышления, начала совершать намаз, закрыла длинные, темные локоны платком. Мать и отец не одобряли изменившееся мировоззрение дочери и частенько критиковали ее кардинально переменившееся поведение.

В воскресный день вся семья была в сборе. Амина приехала с города на выходные. Мама готовила обед и заодно квасила капусту. Она мелко шинковала овощ, а Сабина помогала ей.

– Ну зачем ты напялила этот страшный платок? Тебе вовсе не подходит. Молодая девушка, а выглядишь словно бабуля, – Зайнаб Ахмедовна не упускала случая порицать дочь за своевольные повадки, что демонстрировала девушка в последние дни.

– Прошу, закрой эту тему, – Сабину донимала осуждения матери, которая участилась после ее встречи с соседками.

– Что с тобой случилось? Молишься чаще, чем ешь. Ты хоть знаешь, что о тебе толкуют? Молиться, чтоб грехи смывать, – мать в возбуждение ускорила работу с острым ножом.

– Что? Абсурд! Молитва – обязанность мусульманина, – она многократно толковала родителям свои рассуждения.

– Ага, ты еще хиджаб одень, – разозлилась Зайнаб.

– И надену! – вспылила девушка. Она оставила занятие и побрела к выходу.

Ахмедовна немного растерялась. Невольно, женщина сообразила, что зазря томит дочь.

– В черное хоть не облачись, – сдержано попросила она, – а то в «трауре» на работу не примут. Сейчас тяжело устроиться на приличную работу людям с религиозными убеждениями. Ты не глупая девушка, будь рассудительной.

Сабина в недоумении покачала головой и промолчала. Она присоединилась к сестренке в соседнем помещении, та смотрела индийский фильм по телевизору.

«Как же?! Неужели верующий перестает быть человеком? Нам афишируют фильмы, демонстрирующие любовь и доверительные отношения к монстрам, людоедам. А набожность порицается. Как же сложно тем, кто отделяется от толпы и не следует продиктованным принципам и морали. Как же мудрёно людям существовать с собственным миропониманием» – вдумалась девушка.

– Выключи это, или звук уменьши. У меня голова болит, – велела она Амине.

– Иди, располагайся в другом месте, если я мешаю, – возразила сестра.

– Сама выйди, – Сабина пребывала в состоянии раздражённости.

– И зачем ты только вернулась! Проявила гордость, и сама же изводишься. А повинны мы все.

– Что ты понимаешь? Тобой никогда не пренебрегали! Не тебе меня учить, сестра, – старшая сестра обозлилась на младшую.

Амина огорчилась. Она открыла рот, чтоб ответить на пылкость, но сразу промолчала и отошла. Затем она возвратилась и поглядела на Сабину.

– Действительно, какие у меня могут быть возражения?! Дом взорвался, родители погибли, с братом разлучили, являюсь приемной дочерью родного дяди. И всего то!? – Амина прослезилась, – не ты одна несчастная. Хватит себя жалеть!

– Что? Откуда? Кто тебе все это сказал? – удивилась старшая. Внутри семьи никто не разглашал девочке о ее происхождении, чтоб она не впиталась чувством обделенности.

– Мало «добрых» людей что ли? Я давно обо всем знаю. И молчала, потому что ведаю, как мама и папа заботиться обо мне, любят как родную, не хуже тебя. Не посмею причинять им неловкость из-за себя.

– Ах, сестренка! Родная! Какая же ты у нас мудрая! – Сабина крепко обняла ее.

– Да, я такая! Так что прислушивайся к моим словам. Плохого не посоветую, – подшутила Амина.

– Обязательно, – сестры улыбнулись друг другу.

Зайнаб Ахмедовна зашла к девочкам. Она была чем-то удивлена.

– Сабина, к тебе пришли, – произнесла она растерянно.

– Серьезно!? Кто же? – она вышла на улицу.

Во дворе стоял Адиль. Он, от неловкости, засунул руки в карман и глядел в ноги. Юноша, не торопясь, ступил на встречу к девушке.

– Ты зачем пришел? – спросила Сабина, хотя все время желала его прихода.

– Как ты встречаешь гостя?! – он часто пользовался сарказмом в речи, – вот, значит, какая ты не гостеприимная!

– Проходите в дом! Что вы на холоде стоите?! – появилась мама.

– Спасибо! Сейчас зайдем! – парень намеревался побеседовать с Сабиной наедине.

Девушка указала на скамейку под навесом, где ее родители трапезничали в летнее время.

Прохладный ветерок гулял во дворе. Он подымал шифер, уложенный над навесом, и тот с силой ударялся об рейки, издавая пугающее постукивание.

– Как ты? – полюбезничал парень.

– Все хорошо. А вы? Как дома? Мустафа Сабирович как поживает? – поинтересовалась девушка в свою очередь.

– Не жалуемся. В целом все нормально. Мама уже успокоилась, входит в колею на новом месте. Отец дома. Пострадали лишь, большая половина собственности, его репутация и гордость. Да еще Мага нас предал. Он выставил квартиру отца на продажу. А самого найти не можем.

– Главное, что он дома. Как бабушка поживает, Альбина?

– Бабуля захворала чуток. Возраст дает о себе знать. Альбина тебе салам передала.

– Ей тоже от меня. Хорошая она. А ты? Чем занимаешься?

– Я, учусь! Мне обещали работу в суд аппарате. Папины друзья и тут постарались.

– А как же твои планы по туризму? – полюбопытствовала девушка.

– Ну, я думаю, одно другому не помещает. И к тому же я обрел нечто, а вернее, кое-кого более достойного и значимого, кому собираюсь посвятиться, – он вынул из кармана куртки фамильный перстень с зеленым камушком посередине, – ты кое-что оставила. Поехали домой, – произнес он искренне и протянул кольцо своей невесте.

Ожидала ли Сабина такого исхода? Сказать нет, будет лукавством. Ответ да, будет слишком наивен. Она лишь желала счастья. Простого, уютного, семейного счастья.

Эпилог

Все люди на земле мечтают, ставят пред собой цели. Кто-то их постигает, некоторые останавливаются на полпути, а некто и вовсе забрасывает свои не реализовавшиеся порывы.

Мы страстно желаем встретиться с человеком, а повидавшись – гоним прочь.

Мы, будучи детьми, грезим свершать открытия, завоевывать великие победы. А становясь родителями, готовы позабыть себя и амбиции ради своих детей.

Мы учимся, чтоб знать больше. Но, в быту познания не применяем.

Мы наряжаемся, следуя моде, и следим за житьем других.

Мы радуемся солнцу, а в дождь тоскуем.

Мы грустим, надеемся, ошибаемся. Любим, ненавидим, сомневаемся.

Мы чувствуем одно, а поступаем иначе.

Мы боимся многого, и скрываем страхи.

Мы жаждем счастья, но опускаем руки.

А все потому, что мы подвластные эмоциям люди.

2-

.

Оглавление

Предисловие

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

  Эпилог