Сон. Что в головах у интровертов? [Кирилл Павлович Зиновьев] (fb2) читать постранично

О, жди меня! В долине той,

Клянусь, мы встретимся с тобой.

Генри Кинг, епископ Чичестерский

«Эпитафия на смерть жены»

Эдвард был человеком хорошим, и даже – гениальным. Общение с ним всегда казалось мне идеальным, не смотря на то, что тот вел себя зажато. Иногда я проводил его психоанализ, дабы знать Эдварда лучше, и найти подход к общению с ним. Этот, человек, постоянно уходящий в себя, и скрывавшийся от людей, чтобы над его мыслями и действиями не смеялись другие.

Когда Эдвард просил у меня какую-нибудь книгу, он аккуратно складывал их у себя на столе, что при свете дневном это выглядело невероятно эстетично, особенно если рядом с книгой обязательно стояла чашка с кофе, которой он пользовался при чтении книг.

Книги возвращались в срок, в идеальном состоянии, и словно как новенькие. Один раз я зашел к нему в гости, дабы взять книгу обратно (читал он достаточно быстро).

Я зашел в его дом, и увидел его лежащим на кровати, бледным и изнеможенным. Его руки тряслись, а книга лежала рядом с его кроватью. На сей раз он взял Шекспира, а до этого он обожал Эдгара Алана По. Он восхищался его описаниям: викторианская эпоха была идеальным временем для литературы. Больше всего он восхищался историей «Человек толпы». Рассказ гласил о мужчине, что остался наедине с толпой города Лондон, в котором недавно прошла некая эпидемия. Главный смысл рассказа, о том, что время от времени человеку нужно находиться одному, погружаясь в себя.

Эдвард посмотрел на меня, своим грустным взглядом. Я сел рядом с ним на кровать.

– Вы сегодня выглядите паршиво, что такое? – спросил я с голосом искреннего сожаления, стараясь его ободрить этими словами.

– Сны… нет, точнее сон! Один и тот же сон мучает меня уже около месяца. – голос его был слаб.

Я знал, что его психика испытала на себе потрясение, но… не знал какое именно, и что привело его к снам, доводящие его до параноидального состояния.

Если сны столь сильно пугают Эдварда, значит, они основаны на ужасающей реальности.

– Какой сон? Нет, я конечно не психолог, но поинтересоваться вашим недугом я бы хотел. Если желаете, я постараюсь помочь избавиться вам от этого дерьма! – голос мой звучал настолько бодро, что я и сам не ожидал такого от себя. Я даже не ожидал ругани от себя!

Эдвард выдохнул, дрожа всем телом.

– Я не могу вам этого рассказать. Эта история настолько безумная, что делиться с ней не особо-то и красиво с моей стороны… – он снова сделал мрачный выдох, и его глаза наполнились слезами. – Ам… Не могли бы вы, сэр, остаться переночевать у меня? Я хочу узнать, что происходит со мной, пока я сплю.

Я посмотрел на него. Его взгляд полон мольбы, той самой щенячьей мольбы что бывает, когда те просят еды. Я не смог отказаться.

Луна… Она была настолько яркой, что можно было углядеть всю комнату, не включая свет. Пока мой друг спал, я читал. Мои глаза уже почти самостоятельно закрывались. Руки медленно разжимались, но как только книга начала выпадать из рук, я сразу же очухался, и успел ее поймать.

Вдруг я слышу шепот Эдварда.

«Нет, я такого не делал!»

Шепот был полон страданий, которые он испытал в тот период. Я оборачиваюсь и вижу… он извивается по кровати, словно кобра. Его движения говорили сами за себя: он пытался убежать.

2

Я уже во сне. Вижу яркие миры, мрачные вещи, и все ,что можно увидеть только во снах. Я проснулся от громкого плача своего друга. Я открыл глаза. Посмотрев на Эдварда, я увидел, что по его коже бежал липкий, холодный пот, который бывает только после кошмара или же шока. Он взглянул на меня.

– Что же было со мной? Что произошло, пока я спал? – голос был полон любопытства, но и в тоже время он был сильно напуган.

Я рассказал все как есть. Теперь в его взгляде я видел настоящее недоумение.

– Я? Брыкался во сне? – я лишь молча кивнул.

– Ну а теперь вы расскажите, что за сон вас мучает, и какова причина его появления?

3

Эдвард начал свой рассказ.

–Причина моих странных снов была одна невероятно мрачная ситуация. На тот момент мне было лет двадцать семь, а сейчас, как вы знаете, мне сорок два года. После того, как я вспомнил эти события невероятно подробно, я и начал терять рассудок. Все, что казалось мне безумным, свершилось на глазах моих, что и привело к безумию. Безумию адскому. Голоса в голове, мрачные сны.

Тогда я был счастлив. Я любил прогуливаться по парку с шумной компанией. Веселиться по вечерам, в общем, все, что любит творить молодой человек до 35 лет. Тогда, наверное, можно было сказать, что это был конец двадцатого века. Века открытий в литературе, музыке, и прочем искусстве. Мое желание выпендрежа было на тот момент велико.

Я хотел добиться внимания одной красивой дамы. Я помню ее