Золотым по черному [Леонид Александрович Кияшко] (fb2) читать онлайн

Леонид Кияшко Золотым по черному

Вначале кругом была чернота. Такая густая, насколько получится представить. Можно сказать, многослойная чернота. И каждый слой наполняла энергия. Со временем казалось, она «остывала». Тогда на этом крайне мрачном фоне появлялись белые пятна. Много пятен. И спустя какое-то время в этих скоплениях уже угадывались черты каких-то образов. Но свет еще не лучился…

Нет, вначале, конечно, уже была какая-то основа. Я знаю это точно. В теории, потому что не видел сам. Верю на слово, как и многие. А эту россыпь белых пятен на черном фоне я вижу своими глазами. Просто космос! И каждую минуту он немножко, но меняется. Так, за белым светом «вспыхивает» красный, синий. А где-то на окраине этого черного и, кажется, бескрайнего мира мелькнет зеленый огонек.

Вот уже сам беру в руку кисть. Окунаю в синий цвет. И тут же замираю. Не могу думать и что-то делать в этом момент. Боюсь испортить красоту. Но времени у меня немного, нужно хоть что-то, но попробовать. Хотя бы повторить несколько движений мастерицы, за спиной у которой я стоял. Белокурая девушка все это время старательно выводила на черной пластине белилами тройку, терем и море. А я старательно наблюдал. Точнее, затаив дыхание любовался чудом рождения еще одной Вселенной. Можно сказать микрокосма, ведь пластина не велика. Но в ней так много родных сердцу образов, глубоких смыслов. И начинаются они, пожалуй, с черной краски. Представить палехскую миниатюру без этого просто нельзя. Как и без многоклеймовых узоров.

Страшно быть соавтором живописца, который делает такую красоту. Но это мастер-класс, точнее незапланированный мастер-класс, потому что я попал на экскурсию в «санктум санкторум» палехских художников. А они не любят выставлять напоказ свою кухню. Тем более чему-то учить. У меня есть только несколько мгновений, чтобы окунуться в космос творчества. Для начала – обмакнув в краску кисточку. Я выбираю синий цвет и вывожу старательно волны. Тоненькие линии. Ужасно боюсь что-то испортить. Хотя, говорит Евгения, это не получится. Каждая линия уже нанесена белым. Я только «раскрываю рисунок в цвете». Точнее, начинаю это делать. И быстро возвращаю кисть мастерице…

– Для новичка этот этап сложный. А я люблю раскрывать в цвете, – признается Евгения.

Отойти от нее уже не могу. Жду новых красок. Знаю, что скоро черная краска засияет. И блеск ее станет густым. Густым, насколько это только возможно. Все просто – работу покроют лаком. И не одним, а несколькими слоями. Но до этого в кромешной тьме еще загорится россыпь золотых огоньков. Палех не Палех не только без черного фона, но и без золота. Сусального золота. Твореного золота.

…Интересно, космос такой же черный и густой? А золото в нем такое же яркое? Не знаю, почему вижу космос в работах палехских художников. Может потому, что раньше уже листал альбом «Сын России». Он о Гагарине, а под обложкой собраны истории о нем и тех, кто проложил дорожку к звездам, в красках Палеха. В альбоие, кстати, тоже есть тройка. И это, конечно, ракета. Образ ракеты. Есть в альбоме сюжет и вполне привычный для Палеха – с Жар-птицей. Она сама по себе символ этого древнего села-академии. Говорят, что когда-то опалила леса в этих местах своим крылом. И на странице в альбоме волшебное существо такое же, как в сказке. Только полет мысли приравнивает его к пламени, которое рвется из ракеты. А «крылья» уносят к звездам. Да, почти до самого полета первого человека в космос было трудно поверить, что оказаться среди небесных тел можно вот так – без магии и волшебства.

– А здесь сам Гагарин. В скафандре и… плаще. Большом ярком плаще, как у супергероя. И перчатки у него, как у героев Марвела, – перелистывает альбом Сергей. Он из Музея камня и планетария. По роду деятельности сразу и астроном, и палеонтолог, и химик, и эколог, и краевед. А еще толкиенист. Так что насочинить может всякого. В космических масштабах.

– И шлем здесь какой-то модный. Трудно понять только, салюты вокруг него, или метеоры, – рассуждаю я над рисунком.

– Ну, это не настоящий космос. И художник там никогда не был. Но все равно – красиво! – убеждает Сергей.

Я и не сомневаюсь. Но все-таки интересно, как там в космосе? Есть ли сейчас художники. Был же Алексей Леонов. Помню марки и открытки с его рисунками. Или он их уже на Земле рисовал? Кого бы спросить?

– …кого-нибудь с МКС. Только как? – Сергей задумался. А я уже знал ответ. Точнее знал, куда отправить свой вопрос. Точнее как его отправить. Пара кликов – и готово. Гагарину писали почтой, а космонавтам наших дней – через соцсети. Твит можно отправить не только Илону Маску. И не только твит.

– Напишу в «ВК» Ивану Вагнеру, он сейчас как раз на орбите. И ведет «Бортжурнал». Сеансы связи – в прямом эфире. Только вопросы подписчиков собирают заранее.

…Вопросов под постом космонавта уже так много. А вдруг не выберет? 10, 9, 8… 3,2,1… Поехали! Иван в заставке эфира улыбается.

– Сегодня новая встреча, мы поговорим с космонавтом Иваном Вагнером… – ведущий в студии Роскосмоса тоже на позитиве. – В соцсетях космонавта мы собрали адресованные ему вопросы. Прошел еще один месяц вашего пребывания на орбите. Рад видеть вас в добром здравии.

Смотрю на ведущего эфира и Ивана. Космос уже не кажется таким далеким. Ведь в кадре живое общение, а не запись.

– …Итак. Леонид спрашивает в соцсети «ВКонтакте»: «Легендарный космонавт Алексей Леонов, как известно, рисовал в космосе космические пейзажи. Скажите, пожалуйста, что вы делаете на досуге на МКС? Рисуете ли? И есть ли среди ваших коллег те, кто занимается на станции рисованием?

(Это голос сверху? Момент истины. Сейчас все узнаем про художников-космонавтов!).

– На самом деле в детстве я любил рисовать… Сейчас для этого нет времени, – Иван держит микрофон и, кажется, не висит в воздухе, а стоит, переминаясь с ноги на ногу. Но это точно невесомость, а за обшивкой станции бескрайняя чернота и россыпи золота… – Особенно на МКС рисовать времени не так много. И в невесомости это делать, на самом деле, сложно. Даже, скажем так, почерк… Соблюдать свой почерк и писать правильно в невесомости намного сложнее, чем на Земле. Вот, поэтому рисовать – это такая отдельная задача. Наверное, надо быть очень большим любителем рисования. И я среди своих коллег не знаю никого, кто рисовал. Может быть, они это делали, просто я не знаю. Но вот на данный момент пока что у меня нет информации, что кто-либо в настоящее время рисовал в космосе.

– Следующий вопрос…

Так… Художников в космосе сейчас нет. Сеанс связи с Международной космической станцией продолжается. Новые вопросы. А сеть в эти же минуты и сразу после завершения прямого эфира «Бортжурнала Ивана Вагнера» наполняется новостями. «Космонавт рассказал о сложностях жизни в невесомости». С новостных лент информагентств сыплются, как метеоры сообщения: «Рисовать в невесомости сложно, так же как и соблюдать свой почерк при написании, сообщил с борта Международной космической станции российский космонавт Иван Вагнер».

Сложно. Действительно сложно. И Алексею Леонову это удавалось. Время первых – это о нем во всех смыслах. Первый, кто вышел в открытый космос. И первый художник на околоземной орбите. Живописью он болел с детства. После школы даже выбирал между летным и художественным училищем. А вот как рисовал в космосе:

– Перед полетом я много думал, какая техника должна быть: краска в космосе не пойдет, пастель – не пойдет, акварель – тоже. Оставался карандаш. Карандаш «Тактика» средней твердости и хорошая бумага.

 На корабле «Восход-2» Леонов пользовался цветными карандашами. Запечатлел восход солнца. Куратор одной из выставок космонавта говорила, что несмотря на невесомость, кажущуюся абсолютную свободу, движения Алексея Леонова были скованы, когда он взял в руки карандаш:

– В невесомости сложно рисовать, но он хотел остановить время и поделиться этим моментом с другими.

 Совладать с «инструментами» творчества тоже было непросто. Но выход нашелся. Карандаш висел на шнурке. В дело шли и резинки. Одним концом они крепились к столику, на котором и рождался рисунок.

 Сюжет знакомый по многим снимкам. Но тут старательно прожатые линии, а не пиксели. Планета, а над ней голубой пояс. И все краски у художника «не выдуманные».

– Пояс ровно четыре градуса! Я знаете, как замерял? Сделал палетку с размером Луны и посчитал, что высота пояса составила четыре ее величины. Цвет я точно определил с помощью аномалоскопа, прибора, который определяет цветовое зрение человека. По науке замерял время, в которое делал зарисовки. Так что цвет Земли – не выдуманный, а такой, как есть на самом деле.

Леонов уверял, что ни один фотоаппарат такие цвета не передаст. Трудно в это поверить, глядя на современные снимки из космоса. Они такие яркие. Сочные. Завораживающие. Временами изображения похожи на фантастические пейзажи других планет. Леонов тоже их рисовал, а фотокамеры на МКС сегодня выхватывают в иллюминаторе «марсианские виды» где-нибудь в Африке.

Фотосъемка – любимое хобби очень многих космонавтов. Во время эфира со станции это говорил и сам Иван:

– В свободное время занимаюсь тем, что в основном фотографирую выстилающую поверхность Земли. И это можно видеть в аккаунтах, соцсетях. Стараюсь выкладывать.

…Листая снимки Ивана в «ВК», я всегда ищу пустыни. Это они «с других планет». Один снимок даже принес мне подарок. В эфире «Бортжурнала» просили подписываться на страницы космонавта в соцсетях, следить за новостями и разгадывать космические загадки. «А главным призом, напомню, будет фотография любого места Земли по желанию победителя. Не упустите такую возможность», – говорил ведущий.

Иван как-то залил в сеть пески у древнего Луксора и попросил подписчиков назвать точное место. Я отыскал в коллекции Роскосмоса похожий снимок Олега Кононенко. Он уже снимал Луксор, а я быстро отгадал космическую загадку. В награду космонавт Вагнер снял место, которое я выбрал. И это тоже бы город на краю пустыни – Чарджоу. В нем и родился Олег Кононенко.

После полета Ивана в соцсетях просили назвать точку на Земле, в которой ему хотелось бы оказаться и в которую он влюбился.

– Трудно назвать одно место,  потому что их много. Для меня неожиданностью были пустыни. Я думал, пустыни они и есть пустыни. А когда увидел сверху, я понял, что там очень много красок. Ярких красок, разных тонов – коричневого, желтого, красного. И, конечно, это очень интересно…

(Живо представляю все эти цвета в темпере. Мастера в Палехе делают краски на основе эмульсии яичного желтка. Его разбавляют водой и добавляют смолы или льняного масла).

– …очень хотел бы побывать в пустыне. А какие-то места интересно наблюдать только на Земле. Джунгли, например, из космоса выглядят однообразно. Они темно-зеленого цвета и все.

В голове включился трек «Трава у дома». И тут космонавт говорит, что сны на станции такие же, как и на Земле.

– Может быть, они чуть-чуть более яркие. Более насыщенные, – никакой другой разницы кроме оттенков Иван не замечает. Но это ведь и самое главное. Кто знает, какие рисунки рождаются в голове человека за пределами земного притяжения. Особенно во сне. И без всякого сна фантазия на станции ярче. В первую очередь, из-за небогатого на краски ее пространства и фантастических видов за ее стенами. И даже из-за особенностей кровообращения в невесомости. Все работает в особом ритме.

А у меня разыгралось воображение после альбома о Гагарине, которого запечатлели в традициях лаковой миниатюры палешане Борис Кукулиев и его супруга Калерия. «Сын России» у них в плаще, как у супергероя. Сразу вспомнились другие космонавты и еще один прямой эфир. На этот раз с выходом в открытый космос. А в прокат должен был выйти эпизод киносаги про Тони Старка. По сюжету трейлера герой остался один во всем галактике и надеяться уже было не на кого. Роскосмос тогда на полном серьезе анонсировал в соцсетях: «Привет, MARVEL, мы услышали вашу просьбу. Завтра супергерои Сергей Прокопьев и Олег Кононенко выйдут в открытый космос, чтобы попробовать обнаружить корабль и спасти Тони при помощи наших секретных разработок. Только никому не рассказывайте».

…Квак… В «ВК» пришло новое сообщение. От астронома-сказочника Сергея.

– Смотри, что я нашел. Юлия Вохминцева расписала шкатулку с Илоном Маском.

– Почти Гагарин. Тоже улыбается. И поза похожая, и скафандр. Только черно-белого цвета. Как на Crew Dragon, – отмечаю я.

Он не Гагарин наших дней, но в чем-то Королев. Первые ракеты нового типа, первые корабли. И новые планы, которые выходят далеко за пределы Земли и Луны. Жаль, что эта шкатулка не побывала в космосе. Смотрелась бы эффектнее бордовой «Теслы». Палех – это космос в космосе. Как тебе такое, Илон Маск?..

Ни одной лаковой миниатюры и на самой станции еще не было. Не говоря уже об открытом космосе. Но руку палехских мастеров на МКС все-таки знают. Командир нового российского экипажа Сергей Рыжиков взял с собой в полет образ Александра Невского. Космонавт сам в село-академию живописцев пока не приезжал – получил икону в подарок. Зато в Палехе был знаменитый Гречко. Говорят, после первого же полета и прибыл в гости. И шутил по привычке, а живописцы с удовольствием поддержали его манеру. В старинном храме космонавт обратил внимание на икону Ильи-пророка. Классический сюжет с огненной колесницей. И сравнения тут просятся сами собой.

– А это – самый-самый первый полет человека в космос, – стали подсказывать гостю.

– Обшивка горит, – поддержал тему Гречко.

Вот так целый космос можно уместить на маленькой коробочке, если окунуть ее в черноту и штриховку золотом. Ракет не нужно. Только кисточки. Штук шесть и все разной толщины. В том числе самые тонкие – беличьи с «саночками» из утиных перьев. А густой блеск Вселенной придаст полировка необычайно гладким зубом волка. Только перед этим лакированную поверхность покрывают салом и трут ладонью, смоченной водой.

А сало – это точно космос. Первое, что попробовал после полета Иван Вагнер, вернувшись в Звездный городок, было копченое сало.

– Поел сала и был счастлив, – признался тогда он.

Я, кажется, тоже немного побывал на МКС. После всех этих историй про космонавтов и художников. Ну, и кусочка сала, конечно:) И обязательно «отправлюсь в космос» снова. Сразу к Луне или даже к Марсу, как в книгах Бредбери. Зачитывал их в детстве до дыр. Перед смертью фантаст ужасно сожалел, что люди придумали кучу таких глупых вещей, как костюмы для собак, должность рекламного менеджера и даже смартфоны, не получив с ними долгожданного и доступного для всех путешествия за пределы Земли.

– Если бы мы развивали науку, осваивали Луну, Марс, Венеру… Кто знает, каким был бы мир тогда? Человечеству дали возможность бороздить космос, но оно хочет заниматься потреблением… Смотреть сериалы, – недоумевал автор «Марсианских хроник».

Эти самые хроники, вопреки залихватскому сюжету, возвращают каждого из нас на Землю. Говорят каждой строчкой, что мы – земляне. В каких бы странах и городах не находились. Космонавты чувствуют это лучше всех других.

– Мы чувствуем себя землянами, потому что нет границ. Абсолютно нет границ, из космоса их не видно. Нет названий городов, ничего там нет. Просто Земля, большая красивая Земля. И мы летаем над всеми странами. За полтора часа – виток вокруг планеты. И можно увидеть очень много. И, конечно, себя ощущаешь землянином. Но не забываем ни в коем случае о том, представителем какой страны мы являемся. Никогда никто не забывает свою Родину, – Иван сказал все это с такой легкостью, с какой летит над Землей мечта. И «раскрывается в цвете». Самое время ставить стикер космобота Спотти.