Дневники медсестры [Елена Смирнова] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Действующие лица:

Олеся – Медсестра

Тетка – Старшая медсестра

Толя – Заключенный

Миша – Следователь

Сан Саныч – Начальник колонии

Сцена 1

(Миша подъезжает на попутке к колонии)

Миша: Так… так… где же это… Ага, нашел. Что там мне дали? Так. Дело, убийство в колонии, ну понятно, два зэка вспомнили старое вот и пырнули друг друга. Что мне то это дело вручили? Я такое двадцать лет назад еще как орешки щелкал. А тут еще отправляют в Сибирь. Вот зачем? Что я там не видел то. Мотаться еще туда, хотя… что я жалуюсь, я в прошлый раз так поехал и машину купил себе. Не ну а что? Кто взятки не берет сейчас? Вот ты берешь? Нет? Да врешь. Нет, я понимаю, я тоже могу сказать, что я не беру, но сам-то беру. Это по началу еще я что-то боялся, сам намекал, а потом уже мне просто так деньги приносили в папке с делами. Порой там жесть была. Вот прям вообще. А порой – нет.

Случай был один, все никак забыть не могу. Ночью позвали на место преступления, мол, дело срочное, надо решать что делать. Я и поехал. А это знаешь, стоматология какая-то подвальная, там в одной из комнат операции делали, ну как операции, животы вскрывали и аборты делали по-быстрому. Шлюх отвозили, наркоманки проползали. Ну, вот видимо одну такую приволокли и оставили умирать там. Она, видать, очухалась, начала вопить где ее ребенок, нападать. Короче, умерла она. Два мужика там были, один молодой совсем парень, второй уже старый. И деньги только у старого были, его отмазали, а на второго забили. Да я ниче сделать не мог, там уже соседи начали выглядывать, дело нельзя было закрыть уже так по-тихому. Все повесили на того парня и отправили мотать срок. А я смотрел в его глаза и видел прям – честные. Глаза эти с тех пор часто вижу, синие такие, чистые. Вот все бы отдал, чтобы изменить тогда все. Деньги не брать, понимаешь? Чтоб по-честному все было, чтобы посадили кого надо, кто виноват, а не у кого денег больше.

Что это я вспомнил его то? Давно дело было. Странно, ладно, где дело то, только что же в руках держал. Ага, нашел. Так ну ладно, по дороге почитаю. Ох, скорей бы на пенсию, сил уже нет. И что еще начальник то так подмигивал, когда дело вручал? Знает, что я мокруху люблю? Или деньги? Че хотел то?

Вот вы, вы кем работаете? Я Следователь. Михаил Сергеевич. Но для всех я просто Миша. Миша стрельни сигаретку, Миша поработай в Новый год. Миша, Миша. А я может устал от всего. Семью хочу, жениться на девушке толковой, чистой, светлой. Но только где она? Вокруг одни продажные. И достала уже коррупция, несправедливость. Столько всего навидался и понял одно: деньги решают все. Один человек не может ничего изменить. Или все-таки может? Где там дело то это, опять потерял? А нет, нашел. Так…

Сцена 2

(Приходит Сан Саныч)

Сан Саныч: Михаил Сергеич, Я Сан Саныч, рад знакомству. Я вот просто в восторге, что именно вы возьметесь за это дело. Я слышал, что вы самый быстрый следователь. А где время, там и деньги, да? Время-деньги как говорится, ну, да? да?

Миша: Я еще не посмотрел дело, что там, в двух словах?

Сан Саныч: Ну как же, девчонка сошла с ума и убила своего декана. Приехал посмотреть, как она тут, а она его так встретила.

Миша: Девчонка?

Сан Саныч: Ну, Медсестра, не тетка, а другая, Олеся, если быть точнее.

Миша: Хм, целых две медсестры? А что же вторая с ума не сошла?

Сан Саныч: Да она старая уже, ее уже ничего не берет.

Миша: Интересно.

Сан Саныч: Что тут интересного? Вот деньги – это куда интереснее.

Миша: Ага, ну да.

Сан Саныч: Вы же на пенсию уже собираетесь? Последнее дело вам дали? Что вам возиться то с такими мелкими людишками? Тут же крысы одни, нормальных нет. Предлагаю вам забыть, что вы тут видели и отправиться домой. Деньгами мы вас обеспечим до самой вашей старости. Идет?

Миша: Сан Саныч, я тут что-то устал, давно с простыми людьми не общался. Хочу напоследок так сказать, душу отвести. Позови-ка мне эту, тетку, на пару слов? Ну что ты побелел то, давай. И сам смотри, далеко не уходи. Коньячку с тобой выпьем, за жизнь потрем, а? Давно ли ты со следователем пил? Ладно, иди уже давай. Зови тетку эту.

(Сан Саныч уходит)

Миша: Знает он меня, собака сутулая, и про деньги, и про пенсию. Так, чую хрень какая-то тут. Где там дело, ну-ка быстро, откуда тут женщины взялись? Это же мужская колония. Так, вот. Ну да, странно получается. Убила заключенного. Не верю. С женщинами всегда вопрос иной, они так просто никогда не полезут на мужика. Что же мне делать то? С одной стороны вот – куча бабок, с которыми можно прям сейчас на пенсию выходить. Но дело громкое, надо постараться, чтобы замять. Придется все на девчонку повесить, совсем, как с тем парнем получится. Отправят ее в колонию, будет там отсиживаться. А сколько ей? Мда, молодая совсем, только после института. Так, ну а если не возьму деньги, что тогда? Придется тогда еще поработать, да и дело будет нелегкое, хватит ли сил у меня на это? Распутывать все. Когда молодым был, какое время было, не то, что сейчас. Надоело! Так хочется что-то поменять. Может, стоит попробовать? Останусь тут на денек, поговорю со всеми свидетелями, а там уже решу. Ну, что они с тобой тут сделали, Олеся, а?

Сцена 3

(Тетка приходит)

Тетка: А? Ой я это, старая совсем стала. Плохо вижу, ничего не слышу. Мне сказали, надо про Олесю рассказать? Да что рассказывать то. Я ее почти не знала. Ну как, она приехала к нам в сентябре, молодая такая, только после МЕДа. Что она тут забыла то? У нее и личико такое смазливое, и вся такая хохотушка. Постоянно что-то чистила, пела, красоту наводила – это ее слова, она так говорила. Мы работали в смотровой. Ей практика нужна была, ну вот она и проводила осмотры, анализы там брала, я учила ее. У нее ж рука была не поставлена. То в вену попадет, то шприцы перепутает. Совсем из нее врач никудышный. Тупая. Ну а что скрывать. Все это знали, что тупая. Я до сих пор не понимаю, что она у нас забыла. До этого приезжали не такие. Тоже молодые, но вот внутри у них было что-то другое. Им плевать было на все, они работали, по вечерам отчеты свои строчили, что-то там еще делали, ну вот.

Миша: Ну вот? А дальше что?

Тетка: Ну я не помню. Я же старая. Уезжали.

Миша: Сами уезжали?

Тетка: Ну через пару лет. Кто как.

Миша: И много таких было?

Тетка: Три. Олеся – четвертая.

Миша: Уезжали значит, да?

Тетка: Да-да, я так и сказала.

Миша: А вы тут сколько работаете?

Тетка: Да всю жизнь почти. Я никакой другой работы и делать не могу. И семьи у меня нет и не было. Не могу я детей иметь. Вот и работаю тут. Мне нравится.

Миша: А живете вы где все?

Тетка: В смотровой. Ну то есть там слева от нее Олеся жила, я – справа.

Миша: А как часто были осмотры?

Тетка: Хм, пару раз в неделю. Нам когда новеньких привозят, обязательно осмотр. Да и так по мелочи.

Миша: Как это? По мелочи?

Тетка: Ой, не знаю, просто так ляпнула. Можно идти? Меня там Толя в смотровой ждет.

Миша: Странно, ну пока да, идите.

(Тетка уходит, Миша один)

Миша: Ох не нравится мне она. И пьет что ли? Не ну точно пьет, может не много, но каждый день – это да. Руки тряслись, когда волосы седые поправляла. Значит ничего плохого про Олесю не сказала. Это всегда странно. Что-то плохое – да кто-то скажет. Значит скрывает. Но что? И эти девушки молодые, что их сюда тянет то? Интересно, что скажет это липкий тип.

Сцена 4

(Сан Саныч приходит)

Сан Саныч: Коньячку да, ну давай. Что тетка то рассказала? Небось опять чушь какую? Ты ей не верь, Михалыч. Она старая, не в себе. Мы ее держим то только потому, что других нет.

Миша: Так как нет, она вот сказала, что и другие были медсестры то.

Сан Саныч: Как? И ты поверил? Не было никого.

Миша: Она очень убедительно рассказала про трех других. Что они тоже…

Сан Саныч: Ниче не знаю, что она там несла. Я давай расскажу, как мы все придумали. Ты же все равно дело закрывать будешь? А мы хитрый план придумали! Идеальный! Наливай давай. Ты ж не знаешь наверно нихрена про штуки с ЕГЭ? И я не знал. Целевое распределение. Слышал? Мы платим за обучение кого-то, а потом он у нас отрабатывает. Не понятно? Ну смотри, есть студент, он не набрал баллы по ЕГЭ. А есть мы – мужская колония в Сибири, где никто почему-то не хочет работать. И мы выбираем одного человека, платим за него, а он потом работает у нас по контракту.

Миша: Но у вас одни девчонки молодые работают, что не так с парнями то?

Сан Саныч: Их, скажем так, можно усмирить. Они боятся. На нее шыкнешь – она тут же как шелковая.

Миша: Так. А что за контракт?

Сан Саныч: Да ничего особенного. Обычный контракт как у всех. Там условие, что нельзя уволиться или уехать. Если что-то не так – то плати всю сумму за обучение сразу. А это несколько миллионов. Хаха, никто еще не заплатил, это всегда слишком большие деньги для них!

Миша: Всегда?

Сан Саныч: Ага, хотя была одна, хотела уехать, приходила ко мне, плакала, умоляла, мол все сделает, лишь бы скорей родных увидеть. Да какой там! А мне что делать? Я же деньги за них не сам плачу! У меня тоже контракт. Отсюда никому нельзя уезжать. Никогда. Вот я ей так и сказал, что нет! Это контракт, ты знала, на что идешь. Либо давай плати, либо терпи! Ну вот как-то так. Высказал ей все, отругал и все.

Миша: А тебе кто платит? Кому интересно спонсировать туповатых медсестр?

Сан Саныч: Да есть там… Но это уже не твое дело Миш, там такие люди, тебя в порошок сотрут, и меня и всю эту колонию к чертям собачьим.

Миша: Как мне нравится, значит кому-то нужны именно молодые тупые медсестры?

Сан Саныч: Да нет, ну как же… Нет.

Миша: А кто была та девушка?

Сан Саныч: Какая? Ой да я и не помню.

Миша: И что с ней стало?

Сан Саныч: Так она это, сбежала.

Миша: Сбежала? Из колонии? Как это?

Сан Саныч: Да как-то ночью что-то взяла и убежала. Не знаю. Мы не искали особо.

Миша: Почему? Девчонка одна в лесу.

Сан Саныч: А… ну да, не ну мы искали, конечно, с собаками ходили. Но не нашли.

Миша: А тетка то сказала, что все девушки уезжали. Не говорила, что кто-то убегал.

Сан Саныч: Да она же старая, не помнит то уже ничего. Как же, вместе с нами ходила, искала.

Миша: Так, допустим. Была медсестра… сколько она работала?

Сан Саныч: Да пару лет. Ей там буквально оставалось год наверно работать. И все.

Миша: Значит была медсестра, молодая, да? Ну конечно, вчерашняя студентка. Из бедной семьи видимо, раз нет денег за учебу заплатить. Врачом хотела стать. Ага, отправили ее после института сюда отрабатывать. Работала-работала и потом бац – убежала в ночи. А куда убежала? Что с ней стало – никому не известно. Так что ли получается?

Сан Саныч: Да фиг его знает, наверно так. Давай еще по одной.

Миша: Погоди, а что было потом? Ну вот убежала она, вы ее не нашли.

Сан Саныч: А ну тогда год без медсестры работали. Тяжело было, очень! Я в тот год внимательно девушек смотрел и выбрал вот одну – Олесю. Чтобы и спокойная была, такая ну, понимаешь… сирота если – вообще отлично. Ну кто ж знал, что она убийцей окажется.

Миша: Значит, Олеся попала в колонию спустя год, так скажем, перерыва?

Сан Саныч: Да.

Миша: А тетка ничего не делала?

Сан Саныч: Да кому она нужна, она же старая, кружку то еле держит…

Миша: Понял. Слушай, а где эти осмотры проходили? Дай гляну, ну напоследок, а? Я только сам дойду. Там же нет никого сейчас? Ну я пошел, я просто посмотрю. А ты еще коньячку найди, а то чет одной мало. На пенсию же провожаем человека.

(Миша уходит в смотровую)

Сцена 5

(Миша идет и говорит сам с собой, потом заходит в смотровую)

Миша: Странное место. Саныч то конечно дурак, но все равно не колется. Если тут то, о чем я догадываюсь, то дело трудно будет прикрыть. Если еще с теткой были подозрения, что тут нечисто и что-то скрывают, то сейчас я чую прям, что тут что-то круче, чем обычная мокруха будет. И что за хрень с этим целевым распределением? Кто это придумал? Бред какой-то. Надо отрабатывать, чтобы не стало. А если не нравится? Это же студент – еще ребенок. Да и какая тут практика может быть среди зэков? Яйца им проверять? Щас и узнаю, что за осмотры там были.

Толя: ТЫ! Это ты меня сюда посадили! Это из-за тебя я здесь!

Миша: Эти глаза. Это ты! Ты тот самый парень! Сколько лет прошло, а вот глаза я помню, никак их забыть не могу.

Толя: Ох я бы тебе, да как дал бы в морду, продажная ты скотина. Ты хоть знаешь, что тут делают с людьми? Ты хоть представляешь, куда ты меня отправил? Я никого не убивал, а ты меня смешал с говном и отправил в эту жопу.

Миша: Толя, погоди. Я узнать все хочу. Помоги мне. А я тебе помогу.

Толя: Чем ты мне поможешь то? Помогатель блин. Еще дел повесишь? Что, скажешь, что я декана убил? Хотя, если это поможет Олесе, то пусть так. Лишь бы ей жизнь не портить.

Миша: Олесе?

Толя: Ну да. Блин, ну че ты вылупился то? Ну люблю я ее! Люблю! Вот так бывает. Завертелось тут у нас, все, прям тут, в смотровой. Ты это, правда можешь помочь ей? Я все расскажу, ты только послушай меня.

Я человек не плохой. Может поэтому она меня и полюбила. Не знаю, почему выбор на меня пал. Тут же ха – целая колония мужиков. Все ее хотели, но она никому не давала. Я думал и у меня шансов нет. Кто я и кто она. Хотя, нас кое-что сближало, я же тоже врач. Но об этом потом.

Олесенька. Тоненькая такая, молоденькая, с веснушками. Я когда первый раз увидел ее, так офигел. Я таких красивых в жизни не видел. Волосы постоянно в косички заплетала, как ребенок. А один волосок постоянно выбивался – она его за ушко поправлять любила, когда нервничала. Сядет так порой за стол, вздохнет, и давай что-то там записывать. Она как будто не отчет писала в карту, а дневник. Даже казалось, что не замечает никого вокруг, все пишет и пишет, а ты стоишь как дурак со спущенными штанами. Не знаешь то ли идти, то ли стоять на месте. Как-то раз я помню, подошел к ней близко и волос этот ей сам за ушко убрал. Я думал, что вот сейчас отпрыгнет от меня в другой конец смотровой. А она нет. Смутилась, что ямочки вот тут на щеках появились и покраснела. Так поцеловать ее хотел. Но знал – нельзя. Мне срок еще могут намотать больше. Я же тут давно уже, выходить уже скоро. И каждый раз короче думал, как бы ее увидеть, да подольше бы. Долго мы так в гляделки играли, я видел, что тоже вроде как нравлюсь ей. И однажды не сдержался, руку ей положил на коленку, когда рядом с ней сидел за столом. А она не убрала. Покраснела только еще больше. Я тогда повыше, ну и завертелось все у нас.

Ну как…Мы же видеться могли только тут, на осмотрах личных. У нас было десять минут, когда мы оставались один на один. Но мы не всегда спали. Иногда разговаривали. Она говорила, что я тут единственный, с кем ей хочется поговорить. Но и все она рассказать мне не могла. Спрашивала про других девочек, что знал – ей рассказывал. Она очень боялась, что ее однажды убьют, как других и в мешке выкинут на свалку, как собаку.

Миша: В мешке?

Толя: Жуть да? Небось Саныч не рассказал? Ха, ну еще бы. Что он сказал, что девчонки убежали наверно. Ну не знаю, считается ли доведение до самоубийства – убийство? Девчонки так и делали. У них выхода другого не было. Они же молодые все, видели, что тут происходит, что с ними происходит, и понимали, что ничего сделать не могут. Ни другим помочь, ни себе. Вот и вешались.

Я надеялся, что Олесю не тронут. Но вот как все получилось… Но она не виновата, не она напала. Она не такая.

Миша: А кто тогда виноват?

Толя: Да все! Все виноваты! Начальник, тетка, тот декан тем более. Но больше всех виновата эта хрень с ЕГЭ. Я знаю, я же тут оказался тоже из-за этого. Мы в этом с Олесей были похожи. Она не набрала нужных баллов и поэтому согласилась на спонсорство. У нее знаешь, какая мечта была? Стать самым лучшим врачом. Она говорила, что ее мама была врачом. Умерла правда рана та… ну она и верила в медицину, в помощь всем, постоянно твердила, что она же не зря клятву то давала. Ей потом эту клятву припоминали еще каждый раз. Она хотела изменить этот мир, найти лекарство от рака или чтобы люди стареть перестали. Это она так мне говорила. Она хотела стать лучшим врачом, помогать. И вот как ее жизнь сломалась. Вместо практики в больничке – отработка тут в колонии.

А я что? Я тоже не сдал, тоже врачом хотел быть. Да ты в курсе, видел меня же. Я тогда кредит взял, чтобы платить за учебу, а потом там работал по ночам и отдавал их. Тому мужику, я у него занимал. Он на мои деньги и откупился, а я тут оказался. Но я даже рад, я тогда бы никогда не смог с Олесей встретиться. Это была наша судьба. Мы с ней даже знаешь? Мечтали жить вместе. Закончит она тут работать, меня выпустят. На ноги встанем оба, она будет врачом работать, как и хотела, я ей помогать там, чем смогу, лишь бы рядом с ней. Жениться хотел.

Блин, в общем, где-то она прячет дневники свои. Найди их. Они где-то тут, я пытался их найти, но не могу.

Миша: А тебе то зачем дневники?

Толя: Да Саныч просил, он хотел мне срок скосить, если я их найду.

Миша: А как же любовь?

Толя: Да я и не нашел. Но вдруг нашел бы? Я тут не могу уже больше оставаться. Ты даже не представляешь, что тут с нами делают. Они же звери, а мы – крысы. Да-да, самые настоящие крысы. Для опытов. Никто из нас не знает, что нам колят и что испытывают. У всех как я понимаю, что-то свое. Хотя мне однажды было также плохо, как Кольке из шестой. А че ты смотришь? Не слышал что ли о таком?

Миша: Я слышал, что где-то в Мексике пытались исследовать препараты на заключенных, но мне казалось, что до нашей страны такое никогда не дойдет.

Толя: Вот-вот, о таком то не говорят, конечно. Я тоже сначала думал, что может каких-то совсем отмороженных берут на опыты, но нет. И меня тоже взяли, хотя со мной что не так? Я же не убийца.

Миша: А кто убийца?

Толя: Они! Они всех убивают. Может не своими руками, но своими кошельками. Знаешь как тут все было? Уууу, тут как в клетке. Приводят сюда, в смотровую, измеряют, анализируют. Нас никогда не собирают вместе. Я не знаю, что другим делают, я лишь вижу, как некоторые лежат на нарах сутками, а кто-то наоборот болтает сам с собой без остановки. Дурка какая-то. Мне вначале таблетки давали, потом колоть что-то начали. От этого память отказывала, я ничего не помнил, стиралось прошлое как будто.

Миша: Опыты значит ставили? Интересно.

Толя: Мы не крысы, чтобы на нас опыты ставили. Мы живые люди, такие же, как и все. Я – такой же, как и ты. Как и Олеся. Мы все живые, независимо от того, убийцы мы или жертвы. Нас нельзя лишить воли и свободы. Нас нельзя использовать. От того, что мы слабы и не можем дать отпор – это не повод над нами издеваться. Вот ты Миша кто, кто? Убийца, жертва? А?

Миша: Я… Я…

Толя: Слабак ты.

(Толя уходит)

Миша: Может он прав? Я слабак? Столько лет не вел нормальных дел, уже всю хватку потерял. Да и тут слишком крупные рыбы, куда мне соваться то. Старик почти, неделя до пенсии. Продажный пес, это правда. Но как я устал от этого. Что же они с тобой сделали то, Олеся? Что же они со мной, то сделали, а?

(Миша уходит, попадает в комнату для допросов)

Сцена 6

(Олеся сидит за столом)

Олеся: Ох я так устала от этих расспросов, я все постоянно говорю-говорю, меня слушают-слушают, а толку нет. Я даже не надеюсь на то, что меня можно оправдать. Тут таких не оправдывают. Тут либо убивают, либо сами убиваются. Одна я какая-то не такая. И сама не могу умереть, и мне не дают. Они знают, что у меня есть доказательства на них, вот и держат тут. Они прибежали тогда к Санычу с испуганными глазами и долго что-то обсуждали, кричали, спорили. Думали, куда их всех остальных деть, что самим делать. И эксперименты все закрыли. Хотя это нельзя было делать так сразу. В общем, шуму вы навели знатно. Перед вашим приездом тут разве что язык мне не хотели вырвать. А уж что Толику вкололи, чтобы он мог встать – даже не знаю. Как он? Он говорил с вами? Хорошо? Странно, но это хорошо. Я рада, если с ним дальше будет все хорошо.

Я поступила в медицинский, не сама, мне помогли. У меня не было денег на обучение, я не добрала два балла и идти в другой институт даже не думала. У меня была только одна цель в жизни: стать врачом. И когда увидела, что не прошла – у меня внутри все рухнуло прям. А потом узнала про целевое, ну и с их помощью и прошла на бюджетное. Училась легко, лучшая студентка, красный диплом. Хотят тетка меня постоянно дурой и тупой обзывала, она просто слепая и вены не видела.

Меня тогда забрали прям из общаги. Я даже вещи не успела собрать, приехали ночью и дали час на сборы. Надо было тогда еще-то заподозрить, соседку предупредить куда еду, но нет, я думала, что все нормально, типа ехать далеко, поэтому такая срочность. Ну что поделать, наивная! И договор не читала тогда, мне тогда нужны были только деньги. И когда привезли в этот лес, я офигела мягко сказать. Мужская колония! Что я тут делать то буду? Ох, потом поняла, к чему была срочность: у них не было никого тут долго вот они и торопились, сроки у них поджимали. Сразу заставили работать.

Тетка потом рассказала, что это на самом деле за место. Она называла это психушкой. Ну потому что свозят сюда всех отшибленных – маньяков, убийц, полоумных. Отбросов короче. Кому на всех плевать, жив человек или нет. Хорошо бы, если бы даже нет. И можно бы было оставить их тут да, чтобы они исправлялись и понимали свои ошибки. Здесь тестировали именно это: как переделать преступника в нормального человека. С одной стороны это круто, что они хотели избавить мир от преступности, грабежей, убийств и тюрем, разработав волшебную таблетку или укол. Я, как врач, была поражена этой идей. Но не на людях же все пробовать!

Прошлые девочки тут времени зря не теряли, узнавали все как могли. Я случайно нашла дневники медсестер, когда убиралась. Сначала выкинуть хотела, но как прочитала, так все поняла. И у меня тогда план созрел. Что нужно попытаться что-то изменить. Я подумала, а если я убью кого-то из проверяющих? Звучит ужасно, знаю. Я же врач. Но тогда был бы шанс, что начнется дело и люди узнают, что тут происходит. Но не могла я сама у человека жизнь забрать. Но в итоге все получилось… как получилось.

Тот декан – ужасный человек. Он еще в институте пытался лапать меня, предлагал всякое такое, но я не такая. А тех девчонок, как я поняла – насиловал, чтобы они учиться могли дальше. И в тот день он выпил, зашел ко мне в смотровую, начал руки распускать. Я сопротивлялась, толкала его за дверь, а он рассвирепел, повалил меня, пытался изнасиловать, мне так страшно было! Я чудом дотянулась до стола рукой, а там шприц был для особо буйных. Ну я и вколола ему все с силой. Ну и дальше вы знаете…Он сразу умер. Потом Тетка прибежала, давай причитать, что нам будет, ой е, за голову схватилась. Короче, не ожидали такого. Можно ли меня считать убийцей?

В любом случае, план сработал. Люди узнали, слух пошел. Вас прислали. У меня сейчас одна только на вас надежда. Найдите те дневники. Я подозревала, что за мной скоро придут, поэтому смогла там написать все, что знаю. Они под шкафом, на скотче. Я не могу туда попасть, но у вас есть шанс. Найдите их. Возможно, меня убьют после этого разговора. Не знаю, думаю, никто не хочет, чтобы были свидетели. А если меня убьют, то у вас и доказательств не будет и они в следующем году возьмут новую медсестру и продолжат дальше эти испытания. Понимаете?

Все как по кругу. А я не хочу, чтобы другие дальше страдали. Надо, чтобы у человека был выбор решать, что ему делать. Пусть даже это выбор после распределения, что если не нравится там, куда их отправили по контракту, чтобы была возможность сменить место, а ведь такой возможности нет. Денег у нас нет, и шанса что-то изменить тоже. И у ребят этих в колониях я же с ними говорила. Не все хотят меняться, кто-то понимает, что сделал и хочет всю жизнь провести тут в изоляции, они не знают, как там начинать жить. Боятся. И их тоже могут лишать выбора. На них ставят эксперименты, как на крысах. Но от того, что они убили человека, они не превращаются в животных, они остаются людьми. Если бы вы вот сбили бы кого-то случайно, ну ехали ночью, а тут под колеса бросилась старая бабка. И вас бы отправили сюда. А потом издевались бы и лечили бы, чтобы нормальным сделать. Не у всех есть силы сопротивляться, даже самых сильных со временем ставят на колени.

Я вижу, что вы хоть и следователь, но хороший человек. У вас внутри тоже есть стремление к справедливости. Вы конечно можете взять деньги, а вам подготовили огромную сумму, чтобы дело прикрылось и потерялось. Вы же знаете, как это делается. Повесите на меня все, поеду в тюрьму, буду там доживать. Может там и повешусь. Вот такая будет у меня жизнь. У меня не будет шанса на суде. Я – никто. Если вы найдете дневники – все будет не зря. Жизнь тех девушек, тех мужчин, моя, их судьбы. Только вы, можете нас всех спасти. Только вы сможете изменить закон. В память о всех.

Сцена 7

(Миша один)

Миша: Ночью Олеся умерла. Тот разговор действительно был последним. Утром ко мне зашел Саныч и сказал, что у нее остановилось сердце, видно, не выдержало переживаний. Положил мне пухлый конверт с деньгами на стол и вышел. Я положил их в чемодан и ушел. Я мог, конечно, что-то попробовать изменить, но что? Это же мороки с судом, с законами. Такие дела одним человеком не решаются…. или решаются?

Могу ли я что-то изменить?

Могу ли я изменить закон с отработкой по контракту?

Могу ли я изменить закон о преступности?

Могу ли я изменить что-то тут?

А может я могу изменить что-то в себе?

Этих денег мне хватит на тихую спокойную жизнь где-то у моря, как и мечтал. Буду каждое утро плавать, играть с собакой, потом делать зарядку, отдыхать. Красота! Но буду ли я счастлив от этого, зная, что тут происходит и будет происходить дальше?

Нет. Надо рискнуть, я могу хотя бы попробовать открыть это дело, заявить о нем, рассказать о том, что тут происходит, а когда об этом узнают больше людей, это уже нельзя будет игнорировать. Как это сделала Олеся.

Всего один человек! В память о ней. В память о всех.

Где там эти дневники? Где же они, так, так, снова не могу найти их. Так… так… где же это… Ага, нашел.

Что это за звук?

(В Мишу стреляют, деньги и дневники забирают).

Конец


В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ по лицензии CC0


Оглавление

  • Действующие лица:
  •   Сцена 1
  •   Сцена 2
  •   Сцена 3
  •   Сцена 4
  •   Сцена 5
  •   Сцена 6
  •   Сцена 7