О чём в сказке не расскажут [Родион Александрович Тазатдинов] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Что вам известно о сказках? Кто, по-вашему, их пишет? Герои этих сказок? Или может, их родственники? Боюсь, что нет. Сказка это некоторый художественный вымысел про героев или злодеев. Но вряд ли этим героям есть дело до того, чтобы описывать свои похождения на бумаге.

Вы записываете свои повседневные действия на бумагу? А необычные события описываете? Думаю не все.

Сказки пишут те, кому интересно проследить некоторый жизненный путь того или иного человека. Не без толики вымысла, конечно же. Но это всегда зритель или слушатель, но никак не сам персонаж.

С прелюдиями покончено, поэтому садитесь поудобнее. Я предлагаю вам поменять картину происходящего, чёрт побери! Вы не ослышались. Теперь сам персонаж этой грёбаной сказки будет вещать вам небылицы.

Почему так? А жизнь не вечная, вот почему. Особенно, когда жизнь, в привычном её понимании, скоро закончится, и начнётся что-то совсем другое, мало похожее на неё. Ну что готовы? Плевать. Начинаем!

История берёт начало из того времени, когда главным развлечением детей было голышом бегать по улице и бить друг друга палками. Женщины занимались хозяйством, а мужики охотились, напивались и частенько били своих баб. Весело, правда? По другому никто не умел. Да и хотел ли?

У меня было такое же будущее. Эдакая баба-хозяйка. И дров наколет, и воды принесёт, и мужику поможет на себя вскарабкаться, когда тому в алкогольном бреду вдруг “захочется”. Но хорошо это или плохо, я не знаю и вряд ли узнаю когда-нибудь.

Я родилась в семье кузнеца. К сожалению мама умерла после моего рождения и отцу пришло меня воспитывать. Благо не одному, были ещё бабушка с дедом, но об этом позже.

С ранних лет мне пришлось помогать отцу по хозяйству. Он старался, как мог и я не могла закрывать глаза и притворяться глупым ребёнком, в то время как он тянул всё на себе. Поэтому став постарше я уже и по дому, и по хозяйству. Даже умудрялась в кузнице ему помогать. За что иногда сожалею очень сильно.

В моём селении дети вообще быстро взрослели и расходились по своим обязанностям. Я всего на несколько лет пораньше начала. Хочешь есть… как говорится.

Переломный момент начался в моей жизни лет в десять. Сейчас уже сложно вспомнить, столько воды утекло и крови.

Однажды, помогая отцу в кузнице, к нему приехал какой-то человек. Позже я узнала, что это был охотник. Он не был местным. Периодически он приезжал к отцу подковать лошадь и за каким-то оружием. Мне никогда не удавалось увидеть, что за оружие отдавал ему отец. Он всегда говорил, принести то или сё. Лишь бы спровадить меня. И я велась. До той поры пока любопытство не взяло верх и я не подглядела за ними.

По началу ничего необычного. Они некоторое время общались, мне показалось, что они были хорошими друзьями. Отец отдал собеседнику меч, пару кинжалов, ещё пару изделий, применения которым, не то что названия, я не знала. В конце их диалога я услышала, что они обсуждают охоту на что-то необычное.

В наших местах водилась всякая живность. И опасная и нет, но о чём они говорили я на тот момент не поняла. То ли ликуны, то ли ликаты. Ребёнком была, что уж.

Окончился диалог тем, что отец заметил меня и некоторое время я завтракала, обедала и ужинала стоя. Не подумайте. Отец не отбирал стул, просто выпорол.

С того момента охотник больше не появлялся. Всё это время отец ходил настороженным и взволнованным. Пару недель я засыпала дома одна. Отец уходил в кузницу и что-то мастерил, как он говорил всегда “Не сопливых это дело”. Всегда удивлялась этой его фразе. Ведь болела я редко, а он часто это говорил. Потом повзрослела и дошло.

Были в нашей семье ещё два персонажа – бабушка и дедушка. Не то чтобы хотелось рассказать о них, но это важно. Какими вы помните своих бабушек и дедушек? Вспомнили? А теперь я вам расскажу про своих.

Они жили не в нашем селении, а примерно в полудне от нас, на опушке леса. Одни. Вы понимаете? Одни.

Дело в том, что моя бабка была не самым дружелюбным человеком. А дед тем более. И то ли их прогнали, то ли они сами ушли и поселились на опушке. Всю свою недолгую на тот момент жизнь я их видела несколько раз. Они не особо помогали отцу, а уж тем более мне. В те моменты, когда я их посещала, чаще не по своему желанию, отец заставлял, я превращалась в “Наколи дров. Принеси воды. А ещё хату вымети. Что сидишь? Ты молодая, тебе не положено сидеть! Опять бездельничаешь?”

Они всегда ждали, когда я приду и сделаю все дела по дому за них. Для меня было непонятно, зачем они заставляли выполнять работу меня, если сами знали, как лучше. Приемлемой благодарностью они считали воз дров для отца, припасённый как раз к моему приходу и мной же в итоге собранной. Связанной и увезённой.

Так что физический труд мною был узнан очень рано.

Однако, не могу не поблагодарить этих сварливых стариков. Благодаря им я поняла, что ребёнок преисполненный страхом и воображением может гораздо дольше и быстрее тащить тяжеленный воз с дровами от опушки леса до своего дома, где отец разведёт руками и скажет “Опять они за своё.” И пойдёт разгружать воз. Спасибо ему за это.

Чуть позже отец, в приступе алкогольной искренности, объяснял, почему мне так важно быть сильной и почему это делаю именно я.

– Ты,– говорит, – не обижайся на них. Это у них подготовка такая.

Но все мои вопросы на тему “Что за подготовка и к чему?” сводилась в неясные намёки и “Поздно уже. Пора спать”. И так продолжалось всегда.

Став постарше, я таскала старикам пирожки да булки. Не без доли исследования, конечно же. Готовить выпечку я только училась, а отец всегда отмахивался от такой стряпни. Ему, видите ли, мясо надо. А тут всегда рады сдобному. Да ещё и бесплатно. Училась я в общем.

Как то раз я услышала поощрения, кроме “Давай скорей попробуем”. Весь день потом довольная ходила. И я с тех пор регулярно приносила бабушке и дедушке корзинку со свежеприготовленными пирожками. А немного позже только бабушке.

Никогда бы не подумала, что уход дедушки из жизни будет для меня таким неожиданным и печальным событием. Его смерть не была чем-то внезапным для остальных. Дети иначе воспринимают время и возраст, с этим сложно спорить, а взрослые всё понимают.

Это случилось весной. Снег только начал таять, и путь до опушки леса занимал в два раза больше времени, чем в другие сезоны. Ноги так и вязли в грязи при каждой попытке осторожно наступить на сухой, с виду, островок земли.

Дедушка внезапно начал болеть и перестал вставать с кровати. А бабушка как будто добрее стала. Не было в её голосе приказного тона. Больше похоже на просьбу. “Принеси, пожалуйста, воды. Будь добра, наколи дров, а то дедушка мёрзнет.”

И, знаете, я выполняла эти просьбы с приятным ощущением важности. Я действительно почувствовала себя нужной этим людям.

А дедушка подзывал к себе и пытался что-то рассказать. Я думала, что он потихоньку сходит с ума и не воспринимала его слова всерьёз.

Он рассказывал истории. Мрачные, жуткие. Словно пересказывал отрывки ночных кошмаров все сразу. Говорил про существ, древних и кровожадных, которые были в разы опаснее разъярённого медведя или загнанного волка. Существ, приходящих глубокой ночью из самой глухой части леса, куда даже птицы не летают. Рассказывал, что они несут с собой только смерть.

Но были и те, кто противостоял этим тварям. Их звали охотниками. Лишь они могли противостоять кровожадности тварей своей кровожадностью. Особенно ценились династии охотников, которые передавали опыт от старших младшим. Это было практично и охотиться в таких семьях начинали гораздо раньше.

Однако, что действительно меня захватывало, так это оружие. Я любила оружие, и всегда очень внимательно слушала описания дедушки. Удивительные механизмы искусно использовались в охоте на тварей ночи. По некоторым описаниям было сложно представить конструкцию. От того ещё интереснее.

Бабушка реагировала на его рассказы нейтрально. Она слушала их, но будто пропускала мимо ушей.

Умер дедушка во сне. Просто не проснулся. Его утром обнаружила бабушка уже холодного. Похороны проходили тихо. Немного людей пришло попрощаться с ним. За всё время жизни в селении дед не подружился ни с одной семьёй. Характер такой.

Были только самые близкие, и толстый батюшка из местной церквушки. Прослушав его, мы мысленно попрощались с ним, и гроб закопали.

Не было слёзных поминок или чего-то показушного. Каждый переживал это молча.

Отец углубился в работу, я в хозяйские заботы. А бабушка, пожив ещё некоторое время у себя на опушке, всё-таки перебралась к нам. Неуютно ей стало далеко жить. Одиноко ей было. Что уж там говорить.

Я долго вспоминала его истории и в какой-то момент поймала себя на мысли, что уже имела возможность увидеть неизвестный механизм своими глазами. Тогда в кузнице.

Обращаться к отцу не имело смысла, он всегда находил возможность уйти от прямого ответа. Оставалась бабушка. В тот день она находилась дома и готовила пирожки. С недавних пор она стала готовить для всей семьи и всегда было очень вкусно. Не понимаю, почему она не делала этого раньше?

У меня оставались некоторые дела по хозяйству из разряда “покормить, почистить, принести”, а после я сразу побежала к бабушке за разъяснениями.

– Скажи, бабушка, а истории, что рассказывал дед настоящие? – сидя за столом и наблюдая за процессом, я старалась выглядеть спокойно, но предательская нога нервно отбивала ритм по полу, выдавая моё нетерпение.

– Какие такие истории? – бабушка всё поняла и изображала глубокое непонимание.

– Я знаю, что дед не был сумасшедшим. Он говорил правду, когда рассказывал мне сказки. Но я видела тогда у отца, в кузнице, – выпалила я на одном дыхании, будто старалась оправдаться.

Бабушка перестала лепить пирожки и посмотрела на меня, как никто никогда не смотрел. В этих глазах я увидела невероятную горечь потери. Будто я через мгновение умру, а бабушка знала это и ничего не могла сделать.

Ещё секунду она смотрела на меня, а потом сказала тихо, будто нас подслушивали.

– Отец знает?

– Он тогда выпорол меня, но думаю, забыл уже, – почти шёпотом ответила я.

Бабушка тяжело вздохнула и сама себе сказала: – Всё-таки узнала. Говорила я тебе, старый, не рассказывай ей. Что ж теперь начнётся?

Она встала из-за стола и ушла в свою комнату. Я сидела за столом, обдумывая её слова. Что это значило? И почему “не рассказывай”, что такого?

Громкий шум оторвал меня от мыслей. Звук исходил из комнаты бабушки. Я вбежала в её комнату и обнаружила сильный беспорядок. А посреди комнаты стояла бабушка рядом с огромным сундуком. Во время переезда мне категорически было запрещено заглядывать в него. Да и как можно было с таким огромным замком?

Но теперь замок камнем лежал на полу, а крышка сундука была распахнута.

– Ну что стоишь? Теперь это твоё, – сказала бабушка и указала на сундук. – Пора узнать свою историю.

Я осторожно подошла к сундуку, а внутри всё будто сжалось от необъяснимого страха. Заглянув внутрь страх развеялся. Какие-то книги кучей лежали в сундуке, несколько рисунков, а на самом дне я заметила ещё один сундук. Он был гораздо меньше большого. Выложив книги, я достала сундучок и поставила перед собой.

– Здесь ты найдёшь ответы, – загадочно сказала бабушка и вышла из комнаты, чтобы я не видела, как она вытирает слёзы.

Я не могла представить, что ждёт меня в этом сундуке. Я и подумать не могла, что мои поиски ответов заведут меня так далеко и к чему-то непонятному.

Собравшись с духом, я подняла крышку и увидела…

Платок. Обычный красный платок. Под ним лежал рисунок девушки, сильно напоминавший меня. Прям одно лицо. Неужели?

Схватив платок я выбежала из комнаты в поисках бабушки, она сидела за столом и смотрела через окно, как летят по небу снежной массой облака.

– Бабушка, это?!

– Да, – спокойно ответил бабушка. – Это твоя мама.

Аккуратные черты лица, большие глаза, небольшие губы. Найти различие оказалось труднее, чем схожесть и это пугало.

– Почему мы так похожи?

Я понимала, что родственники должны быть похожи, но нельзя быть копией человека. Это слишком удачное стечение обстоятельств.

– Твоя мать… – бабушка выдержала паузу. – Она заключила договор.

– Договор? Договориться можно о продаже коровы, а ты явно мне что-то не договариваешь. Я хочу знать, почему я так похожа на мать, ответь!

В этот момент в дом зашёл отец.

– Что вы тут шумите? – послышалось из прихожей. – Неужели подрались?

Он был в весёлом настроении пока не увидел нас. Зайдя в комнату его лицо преобразилось и от весёлой ухмылки не осталось и следа.

– Всё-таки узнала? – обратился он к бабушке.

Бабушка лишь кивнула.

– Она не должна была. Я ведь ничего не говорил. Это ты ей рассказала?

– Дедушка рассказал. И я не понимаю, что узнала? Вы ничего не можете мне толком сказать! – я вмешалась, потому что до сих пор не имела представления об “узнанном”.

Отец посмотрел на бабушку.

– Может ещё не поздно? – в глазах отца появилась искра надежды.

– Нет, договор начал вступать в силу. Ты разве забыл условия?

Глаза отца снова стали блеклыми, а во мне проснулось негодование.

– Почему вы не говорите? Что в этом такого, что я похожа на маму? Что вы боитесь мне рассказать. – на глазах выступили слёзы. – Это из-за меня умерла мама? Почему? Почему вы не говорите?

Отец обнял меня, а я не могла прекратить плакать.

– Нет, что ты. Ты не виновата. Мы не поэтому. Что ж ты, глупенькая.

– Твоя мать была охотником. – сказала бабушка твёрдым тоном.

Я начала успокаиваться, а отец укоряюще посмотрел на бабушку.

– Ей действительно пора знать. Я расскажу тебе всё, что знаю, если ты перестанешь скулить.

Внезапно бабушка стала говорить строго, будто раньше это был совсем другой человек.

Я вытерла слёзы, а отец встал и хотел что-то сказать, но бабушка посмотрела на него, после чего он лишь опустил глаза и вышел из дома.

– Наш род начался с тех времён, когда чудеса не были чем-то необычным. Лес, возле которого мы живём, был совсем другим. Он жил своей жизнью и являлся домом для существ, названия которых вряд ли услышишь теперь.

Это жители леса научили людей собирать растения и готовить из них лечебные отвары. Показали, какие растения и грибы съедобны. Научили выращивать съедобные культуры, чтобы люди не голодали. Научили ремеслу. Взамен они попросили защищать их от чудовищ, что выбирались из своих нор и рыскали по ночам. Жители леса были миролюбивы и слабы, чтобы защищаться самим. Но они видели в людях силу, которую при должной подготовке, можно было направить на защиту леса.

Не все люди были согласны жертвовать собой, ради знаний, которых не понимали. Но были согласившиеся. Целые семьи посвящали свою жизнь защите леса, взамен существа обучили их изготавливать особое оружие для охоты на тварей ночи. Это были невероятные механизмы. Только посвященные семьи были обучены этому ремеслу, остальным этот секрет не открывался. В основном для их же безопасности.

Бабушка тяжело вздохнула. Она отвыкла рассказывать истории на одном дыхании, а это была как раз та история.

– Время шло. По каким-то причинам тварей становилось всё больше, а число защитников уменьшалось. Семьи начали вырождаться. Некоторые, в страхе быть съеденным, бежали из селения далеко на восток. А у оставшихся заканчивались силы. Поэтому существа леса придумали способ, как повернуть ситуацию в свою пользу.

Был создан ещё один договор. Семьи, кто их подпишет, навсегда становятся охранниками леса. С тех пор в каждой семье будут рождаться охотники, превосходящие остальных в силе и выносливости. Кроме того, они будут наделены всеми навыками ремесла по изготовлению оружия и знаниями для уничтожения тварей.

– Но ведь это же здорово! – вмешалась я. – Быть сильным и умным!

– Не перебивай. – холодно ответила бабушка.

– После этого ситуация действительно изменилась. Новые охотники начали искусно уничтожать тварей, начиная с самого раннего возраста. Им не было равных. А на смену им приходили новые, ведь рождаемость в семьях увеличилась, вероятно тоже из-за договора. Причём их способности начинали проявляться после того, как их посвятят в тайны охотничьего ремесла. После этого они менялись и отдавали себя защите леса.

Странности начали проявляться не сразу, и на них, поначалу, никто не обращал внимания. Все рождающиеся охотники были женщинами. Вернее лучшие из охотников были женщины. Мужчины тоже были, но с каждым поколением их становилось всё меньше. А в последующем мальчики и вовсе перестали охотиться, несмотря на прохождение обряда. Они перестали отличаться от других детей и охотиться стали только женщины.

Со временем тварей стало меньше, но и существ леса стало меньше. Они слишком долго придумывали способ, как бороться с тварями. А дети слишком долго взрослели.

В конце концов существа исчезли. Никто не знает, полностью ли, но их не видели уже около семиста лет. Твари исчезли вслед за ними.

А семьям, что посвятили жизнь своего рода защите лесных существ, пришлось учиться жить, как все остальные. Об обряде начали забывать и жили, как все.

Около ста лет назад твари вернулись. Их стало не так много, но свой голод они направили на людей. В деревнях начали пропадать люди, а тварей становилось всё больше. Семьи древних охотников начали заново использовать обряд посвящения, но силы пробуждались не у всех детей. В трёх случаях из десяти, ребёнок обретал силы и начинал охотиться, как свои предки. Но если силы просыпались, детей интересовала лишь охота и они посвящали свою жизнь ей.

То же произошло и с твоей матерью. Я так надеялась, что её силы не проснутся и она останется моей маленькой девочкой. Но после обряда всё изменилось. Она стала охотником. Лучшей охотницей из всех.

Бабушка вытерла стекающую слезу.

– Как и все она охотилась пока не пришёл возраст оставить потомков. Для охотников это был лишь способ продолжить род. Тогда она встретила твоего отца. Он тоже был потомком охотников, и её выбор пал на него. У него не проснулся дар, но его научили изготавливать оружие.

Твой отец любил её, а она воспринимала это лишь, как способ продолжить ремесло. Поэтому после родов, она оставила ему младенца и продолжила охотиться. А вскоре, в лесу нашли её окровавленный платок и несколько убитых тварей.

После этого мы решили, что оградим наш род. Оградим тебя и последующие поколения от этого бремени.

Но мы не смогли. Сила договора нерушима.

– Неужели нельзя этого прекратить? – мне не понравилось будущее, которое предрекает мне моя бабушка.

– Уже слишком поздно, ведь обряд уже начался.






Изображение для обложки взято с сайта pixabay.com