Конечная станция [Даниил Сергеевич Пиунов] (fb2) читать постранично

Земля дрожала. Поезд упрямо двигался вперед, тормозя и издавая истошные звуки. Как это обычно бывает, на перроне вокзала было прохладно.

Последние августовские деньки радовали солнцем, часто выглядывающим из-за серо-блеклых облаков, плывущих «стаей» вдаль. Последние двенадцать часов выдались богатыми на активность и путешествия по столице. Они проснулись около девяти часов, постепенно вспоминая, что же было вчера. А вспомнить было что. Он хотел успеть показать все и ничего. Большинство приезжают в столицу полюбоваться на полотна в Третьяковской галерее, посетить ГУМ, прохаживаясь между магазинов, подсвеченных яркими светодиодными лампочками. Но они не спешили поражаться неприлично большим ценникам в торговых центрах, с самого утра и до вечера наводненных муравьями, что тащат на своем горбу вес в несколько раз больше своего. Москва вскипала, поднимала огромные волны динамики, смывающие безропотных и флегматичных туристов и приезжих. Не успевающие привыкнуть к этому ритму, те терялись не столько в метро, сколько в постоянном косяке сельди и карпов, щук и барракуд, рыскающих в поисках своего достатка.

Поезд почти полностью остановился. Она глядела по сторонам, пытаясь отыскать номер вагона, в котором они должны были вернуться обратно. Вдруг он вспомнил, что им продали билеты туда и обратно в один и тот же вагон на одни и те же места. В прошлый раз он сидел на пятом у окна. Это число было любимым у юноши высокого роста с короткой прической, одетого нетипично для молодого поколения. Узкие темные брюки, светлая летняя рубашка и светло-зеленая куртка, по карманам которой было разложено все самое необходимое. Она тоже старалась держаться подальше от так называемой «моды», невольно и вольно навязываемой окружающими. Девушка-ровесница поправила летнее платье песочного цвета и достала из удобного портативного рюкзака билеты. Протерев очки, она внимательно изучила их, сверилась и отдала ему.

– Ты был прав. У нас восьмой.

– Пошли? Уже началась посадка.

Она кивнула.

На обратном пути они поменялись местами, а потому юноша галантно пропустил ее вперед, помогая убрать свои и не только вещи на верхние полки. В поезде явно не проветривали, и по мере заполнения его новыми пассажирами смешивались запахи колбасы в фольге, детского питания, каких-то сухарей и чего-то еще. От старика-соседа, который уже по мере следования состава начал заваривать крепкий зеленый чай, источало старостью и ветхостью. Девушка сидела в телефоне, проверяя каждые пять минут нужный ей сайт. На этих выходных решалась судьба обоих, но вряд ли все знали, что один из них жалеет не только о быстро закончившемся путешествии, но и о решении другого. Меж тем поезд набирал скорость. Казалось, он едет гораздо быстрее, чем в прошлый раз, даже несмотря на то, что проводники жаловались, что машинист никак не наберет скорость.

За окном виднелась ночная столица. Вагон немного потряхивало. Завороженные, все обратили свой взор к окнам, в том числе и она. На время отложив телефон, девушка приложила ладонь к стеклу, будто чувствуя энергию города, с которого они неумолимо уносились в даль.

Неожиданно нахлынули приятные и трогающие душу воспоминания. Воспоминания о том, как они ходили, встречая рассвет на Красной площади. В тот август туристов было неприлично мало, и центр города оказался чересчур пустынным, лишенным своего привычного шарма. Куранты начали отбивать свои положенные двенадцать ударов. Каждый из них отдавался звоном в ушах. Могучая Спасская башня поразила воображение девушки, которая очень давно не видела ее вблизи. Эта поездка стало своего рода обращением к прошлому, к тем эпизодам детства и юности, быстро стирающимся из памяти. Сердце билось сильнее, и он подходил совсем близко к ней, отвечая на каждый вопрос. Они шутили и шагали по брусчатке, не думая ни о ком, размышляя о настоящем, грезя о будущем. Находила тоска по их беззаботности и глупости, по максимализму и авантюризму. В самом центре Москвы они чувствовали себя оторванными от жестокой взрослой жизни, радовались каждому мгновению. Но он не переставал держать в голове одну важную мысль. Важно не переходить Рубикон, если не уверен, что сможешь победить. Никогда.

За пышными кронами вековых деревьев скрылись высоченные небоскребы и панельные дома-новостройки, в которые спешили въезжать курицы со своими цыплятами. Она неожиданно быстро уснула, подложив под голову мягкую подушку в виде собаки. Девушка не раз признавалась, что будет скучать без любимого пса, породы немецкая овчарка. Он игриво улыбнулся, смотря, как она сопит и медленно погружается в царство Морфея. Ему же не спалось. Двенадцать часов и сна чашечка кофе в кафе вблизи вокзала придали юноше энергии и уверенности в том, что он еще долго не заснет. Их временные спутники, остальные пассажиры также проваливались в сон, кто-то сразу же, а кто-то немного погодя. Горел тусклый желтый