Сталинград: битва на Волге [Андрей Сергеевич Попов] (fb2) читать онлайн

Нас перебросили в Сталинград в июне 1942 года. Предо мной предстал удивительный город с множеством парков и красивых зданий. На аттракционах веселились дети. Люди отдыхали семьями и гуляли по центру.

Чувствовалось что-то мрачное и мы не просто так сюда приехали. Проходили дополнительные военные учения. Нас снабдили хорошо. Питались мы в столовой. Оружие раздали ППШ. Жили в бараках, но было очень жарко и хорошо. Подавали на ужин иногда минералку или лимонад. Днем мы конечно, тренировались, готовились к бою. Паулюс был уже близко и все ждали удар его 6 армии. Надеясь на русский авось, мы все смеялись и не отчаивались, вдруг пронесет и немцев уничтожат до Сталинграда. Мы ошибались.

Для меня немцы были обычными подонками, которые шли убивать ради денег и земель. Я не понимал такой морали. Единственным кто был прав во всей этой заварушке – это мы, русские!

Для меня было все определенно и ответ на вопрос – убивать их или нет, для меня был очевиден.

В войне кое-чему научился в битве под Москвой, но там участвовал только в паре сражений. Но теперь, судя по тому, что нам говорили наши генералы, в Сталинграде должна быть необычная война.

Вечерами мы курили и немного выпивали водочки. Очень редко ходили в кино. В сводках сообщалось, что идут непрерывные бои и наши ребята постоянно гибнут. Но мы надеялись провести радостно эти последние может быть дни. Я познакомился с Клавой на танцах. Мы влюбились друг в друга на второй день, но решили не жениться. Она работала в военной части на складе. Ходила на ускоренные курсы снайперов. Из винтовки Мосина она стреляла лучше меня.

Однажды на танцах я разнял драку, сказав, что зачем драться, когда нас идут убивать другие. Моряки и пехота, которые были в конфликте, расступились и стали обниматься.

– Молодец, Антон, благодарим тебя за правку мозгов! Давай выпьем с нами…!

– Конечно, пацаны!

Пехота и моряки пили вместе в этот раз и пили до утра. Утром были учения. Отрабатывали навыки рукопашного боя в бою. Было трудно. Главный прием, который я усвоил, был удар прикладом или саперной лопаткой в жизненно важный орган или голову. Нас заставляли это делать каждый день. Одного парня из нашей роты увезли в госпиталь с проломом черепа – напарник его перестарался с соперкой. Парень выжил.

Вообщем, нас неплохо научили, но опыта у всех было маловато. Все опытные погибли под Москвой. Немца все очень боялись, но не показывали вида. Ночью было очень страшно иногда. Вспоминался родной городок и мирное время. Вот бы сейчас на речку, на рыбалку, охоту…

Горячее солнце в очередной раз заходило за горизонт. Оно буро-желтыми огнями отражалось в Волге, которая была очень грустной. Ее волны были словно слезы, готовые впитать кровь.

Наутро завезли крупнокалиберные пулеметы. Это было, по-моему, число 26-е.

Всем повеселело и настроение повысилось. Нас обучали стрелять из них. Надо отметить, что на второй-третий день все стреляли на оценку –«хорошо».

– Ну, теперь мы покажем немцам! – крикнул один старшина.

Я запомнил его слова.

В один из редких выходных я побежал к Клаве, благо она жила неподалеку от гарнизона. Мы выпили вина, и я владел ей всю ночь. Быть может, это был последний раз. Чем больше я влюблялся в Клаву, тем больше ненавидел немцев. С другой стороны было весело жить в такое необычное время. Все чувствовалось острее и, казалось, можно было горы свернуть. Все говорили о том, что когда выиграем войну – заживем. Думаю, это от того, что они тоже чувствовали этот бодрый заряд. Мне казалось, хорошо бы иметь несколько жизней, ну хотя бы 3,чтоб повоевать как следует. Одну бы я потратил на войну, вторую – на Клаву, третью – на себя. А может я сейчас проживаю все три? От этого осознания жизнь становилась еще счастливее и ярче. Только бы не инвалидом остаться, вперед!

К 23 августа 1942 года из 400 тысяч жителей Сталинграда было эвакуировано около 100 тысяч. .24 августа Городской комитет обороны Сталинграда принял запоздалое постановление об эвакуации женщин, детей и раненых на левый берег Волги. Все граждане, включая женщин и детей, работали над постройкой траншей. Массированная немецкая бомбардировка 23 августа разрушила город, убила более 40 тысяч человек, уничтожила более половины зданий Сталинграда, превратив тем самым город в громадную территорию, покрытую горящими руинами.

Наша рота перешла под командование генерала Чуйкова.

Руины…Днем было как ночью. Со временем привыкаешь и ждешь только ночи. «Крысиная» война стала самой жестокой.

Однажды, мы вдвоем оказались в комнате первого этажа. Был вечер или ночь, август месяц. Тишина и могильный звук ходил по пустым улицам города. Шел серый дождь. Пролетел гитлеровский самолет и бросил бомбу, осколки пролетели и в наше окошко. Мы сидели у батарей под подоконником. Паша был неплохой парень, но постоянно заикался и дрожал через каждые пять минут.

– Ну вот, кажется, пронесло! Надо пробираться к своим.

– Сядь, тебе говорю..

Следующий взрыв убил его куском бетона.

Самолеты гад-ваффе бомбили город каждый час. У меня был ППШ, но что толку. Я остался один. Страшно и мерзко. Пробрался в один подвал – завален трупами. Крысы мило лизали своими мелкими язычками ранки и одежду.

Ушел. План карты был у меня в кармане, но половину где-то потерялось. Обрывок помог отыскать место, где должен быть возможный пункт сбора.

Наши товарищи сидели в одном из подвалов и тупо пили водку. Тушонки было немерено. Гуляли до утра. Гуляли и орали как последние психи, не веселясь и не радуясь, просто орали что-то и пили. Кто-то пинал стену ногой. Утром многие в панике выбежали с автоматами и ППШ на врага, но никого не было на улицах. Через 10 минут раздался взрыв. Это была германская бомба. Они все полегли там.

В сентябре начался ад. Перебегали из комнаты в комнату. Иногда немцы были на кухне, мы в комнате. Перестрелка шла часами. Потом пробел. Помню, была бомбежка, я очнулся один в подвале. Вокруг меня столпились крысы. Они смотрели на меня красными глазами и выжидали. Пришлось ползти. Ночь. Все было в дыму и звезды изредка проглядывали через пепельное облако. Гул штурмовиков. Немецкие самолеты были серыми и белыми с черным крестом, летели так низко и неторопливо. Бомбили каждый час. Сложно было разобраться какая и где улица. Забрался в подвал склада. Немецкая речь..Надо уходить..Ушел. В запасах рюкзака оставалась банка тушонки и хлеб. Поел. Сыро и очень холодно. Одежда уже никуда не годится – вся дырявая. Тут я увидел дьявольскую вещь – на каменной стене мелькнул небольшой свет. Он постоянно приближался и вот из-за угла выходит человек с огнеметом в белом защитном костюме. До него было метров 20, пусти он пламя в мою сторону – мне конец, причем не скорый. Затаился в воде. Он поджарил какую-то крысу и удалился. Надо думать..

Спустился в подвал по какой-то лестнице. Длинные коридоры с клетями располагались там. Бегу вперед. Лестница, прикрепленная к каменному колодцу, выводила наверх…Высунув голову стало видно большое скопление немецкое бронетехники, солдаты СС и какой-то майор. У пары из них были огнеметы, остальные с автоматами. Может сдаться? Нет! Плен – это пытки или смерть. Трусость здесь не была выигрышем, оставался – героизм.

Нужно было найти уголок, в котором можно дождаться своих. Я перелез в соседний дом, который был больше всех разрушен. Там в подвале нашлась небольшая комнатка, где можно было погреться и переночевать. Дровами служили рухнувшие деревянные конструкции, спички были. Маленькие подвальные окошки должны были скрыть пламя и дым. Утром мимо пробегал русский солдат ,но он явно ничего не видел. Он забежал в мой дом и я заломил ему руку.

– Кто ты?

– Я Иван-ов Денис-ов.. Пусти!

Он постоянно дрожал и заикался.

– Откуда ты Денис?

– Немцы пытают наших там…Они…Там СС пришли..Они едят наших людей..Мне порезали глаза, а я до этого видел: человек из СС вырезал парню глаз и съел его сразу, другой вырезал ему печень. Пили вместе со шнапсом.

– Ты чего говоришь? Не может быть – немцы цивилизованная нация..

– А потом тот трахнул сержанта Любу же-лез-ной кочергой, над-ру-га-лись вдвоем над ней и в печь…Уроддыы!!!!!!!!!!!! Дай мне зрения – я убью их. Да мне гранат ,гранат…мин дай!

– Тяжело тебе, но нам лучше помолчать, а то немцы услышат..

Я не мог поверить что такое возможно, но это был факт. Потом паренек умер. На нем был порез в области спины. Сняв с него тельняшку – глубокая рана проходила от почки до почки, это был нацистский кортик. У Дениса пришлось забрать сапоги, одежду, спички и патроны. Теперь стало понятно с кем мы столкнулись в Сталинграде. Для меня они стали чертями в человеческом облике. Не хотелось никого жалеть!

Октябрь. На улицах было тихо и угрюмо. Поскрипывали железные двери на подъездах. Я вышел на улицу, светила луна: ее широкий блик освещал руины бывшего проспекта. Небо было звездное. Вдруг навстречу мне вылетела белая валькирия. Она словно улыбалась над русской смертью и летела прямо на меня. Гул ее закончился попаданием снаряда в здание позади меня, но мне повезло. Тучи с запада надвигались на город. Одиноко. Белый штурмовик летел мне навстречу и кидал бомбы. Снова начались бомбежки, которые продолжались час. Отсиделся в подвале. В небольшую расщелину можно было разглядеть что происходит на верху. Не трудно было узнать их по звуку – Heinkel, имя этому монстру ночи.

Затем в конце улицы появилась черная точка. Она постепенно приближалась к зданию, то есть ко мне. Это были стальные шлемы, упыри СС. Их было 5.У одного из них был огнемет. Еще раз они прошлись по уличным руинам адским пламенем и постреляли наугад. Почему-то на тот момент страх ушел и единственное о чем подумалось – хватит ли у него газа на меня или он кончится по дороге?

Я смотрел пока они не подошли на 5 метров и спустился в нижний подвал по колодцу. Там было припасов 5 рюкзаков и патроны с ППШ. Давно я не встречал наших. Подбирал все, что находил. Как это умереть от огнемета? Представлялось, все время что-то необычно страшное и невообразимое. От этого было жутко, подавлено и горестно. Еда была. У бабки из соседнего дома удалось взять сало и хлеб. Единственное о чем она просили – прогнать немцев. Задремал. Холодно. Ничего.

Проснулся я от каких-то голосов. Заглянул за угол и увидел свет в конце каменного коридора. Коридор был с канализацией полной крыс и всякой нечисти, вряд ли кто решился бы пойти там. Шаги приближались. Вот выходит человек в защитном костюме и в специальной защитной маске. В руках было это страшное оружие – огнемет. Он не гнушался идти по этому коридору, хотя крысы пищали и я слышал это. Медленный шаги слышались все более четко и западали в душу, словно смерть тихонько подбиралась к тебе.

Выстрелить очередь? Услышат и убьют. Надо было убить ножом. Но как это сделать? Вот он пустил пламя. Оно обжигает мне руку – наверно не полная мощность была у него включена. Он меня пока не видит. Спасла фуфайка. Пришлось быстро окунуть ее в ближайшую канализационную лужу и, стиснув зубы, не закричать. Заглянув за угол, я увидел, что человек уже в 10 метрах.

Убить его сейчас? Нет. Следующее пламя может уничтожить меня и я сгорю. Броситься сейчас – большой риск. Наверно, у меня есть еще секунд 6.Есть моменты когда раздумывать это роскошь. Правильное или неправильное решение оно должно было созреть только сейчас в эту секунду.

Взяв соперку, я очень быстро добежал до него и начал рубать голову. Потом взял нож и разрезал отверстие в области сердца. Что-то необычайно дьявольское нашло на меня и в совокупности со страхом взорвало все человеческие законы и границы – хотелось крови, сердца, съесть и гладать его, пустить его кожу себе на коврик…Через 30 секунд это чувство ушло и стало легче. Хотелось мира, любви и долгой жизни. Немец остался в обществе крыс, огнемет забрал. Очень быстро бегу по коридору с одним огнеметом, забегаю за два угла, пускаю пламя на полной мощи огнемета. Оно захватило как минимум два пролета в следующем коридоре. Через секунды послышался визг и рев. Огненные тела выбегали, плеская руками и стуча касками об каменные углы. Видно было как пламя вбирается чрез одежду и выжигает мясо до крови. Они рычали, рыдали, пищали. Мне хотелось наслаждаться этим, они были для меня зло или добро – не важно. Главное, я знал – им не жить! Бросил огнемет в воду и ушел обратно.

Через пару дней решил выйти на улицу. Почему-то меня не искали. Наверно, немцы тоже отбиваются от своих патрулей. День был солнечный. Постоял немного и ушел назад. Мне начинала надоедать хорошая погода и свет. Передвигаться было безопаснее ночью, можно также было насладиться светом луны и иногда раздобыть пищи. Что это за солнце? Для кого оно светит? Это казалось каким-то издевательством – тебе подают происходящее как праздник. Нет, скорее обязывают радоваться после всего происшедшего. Сначала страх и ужас, а потом солнце – и будто нужно обо всем забыть.

Расслабься, – говорит оно тебе,– забудь печали и невзгоды, я ведь свечу тебе. Радуйся!

Внутри давно был холодный камень, ветки, торчащие из могильной тьмы и луна. Пожалуй, луны хватит, чтоб не видеть всех скелетов, которые хоронились в моей душе уже 4 месяца. Абсолютно стала безразлична чужая смерть и своя жизнь. Одна программа работа и по ней я ощущал свою полезность и цель – убить немцев. Программа давала некие схемы, по которым можно было убить качественно, тихо и быстро, затем скрыться…

Ощущалось это как некий ум и рациональность, которая выше всяких философских идей пацифистов и ученых.

Немецкий кортик был хорош и пришлось включить его в свой арсенал. Оставил на себе ППШ, кортик, два диска патронов, была граната.. Там, на складе в подвале, пять ящиков патронов, соперка, винтовка Мосина – ржавая.

Прогулялся вдоль улицы, по развалинам, и обратно. Ждал ночи. Пасмурно. Пошли механизированные части. Бронетранспортеры ехали колонной и оттуда по развалинам били из крупнокалиберных пулеметов, солдаты оттуда бросали множество гранат. Пришлось удалиться в глубинные подвалы. Когда я вышел наружу, сотни немцев бродили по улице и развалинам, они рыскали. Бежать, только бежать, куда угодно…С подвала слышалась трехчасовая бомбежка. Интересно – наши все убиты? Москву взяли? Сталинград окружен полностью? Немцы перешли на другой берег Волги? Если да, то мы наверно уже проиграли. Нет. Сталин не допустит! Он сказал, что мы выиграем.

История не должна допустить проигрыша. Да и не справедливо это! Этого не может быть! Мы же умираем здесь! Не могут души умерших допустить, чтоб немцы победили нас. Они отведут невидимым образом руку с крючка автомата в нужный момент или заставят промахнуться. Наш убьет, наш солдат выстрелит!

Сон

Ver-Wolf в шапке красноармейца скалится и рычит на меня. Сопротивляюсь. Тыкаю ножом. Рычит. Отмахнулся и разодрал мне поллица. Достал штык и колет меня. Проткнул печенку. Клыки драли мне ногу. Беру ППШ и вкладываю очередь ему в ушко. Рычит. Убил серебряным серпом – рассек шею. Больше не кричал, только храпел.

Проснулся с головной болью.

А ведь можно его убить! С этого момента я знал, что мы победим и больше не сомневался. Значит, наши еще здесь, генерал Жуков обязательно что-нибудь придумает, надо потерпеть! Сталин не бросит свой народ.

Я затаился в одном из каменных колодцев и постоянно курил. Керасиновая лампа еле грела. Темно. Из канализации доносилось эхо тишины. На шорох крыс не обращаешь уже внимания и засыпаешь. Не спится!

Слышатся шаги по воде. Никого нет, но они слышатся и становятся все ближе. Топают возле меня, но я не обращаю внимания. Пусть ходит, надоест – уйдет. Я не открывал глаза – все безразлично.

Утром через подвальную пробоину показалось солнце – маленькая секунда счастья снова оживила душу. Не было ни звука и показалось, что наступил рай. Наверху слышался немецкий язык. А что если переодеться в немецкую форму и молчать…Я смог бы ходить где угодно и наслаждаться жизнью, а не прятаться как крыса хотя бы до вечера.

Караульный стоял возле здания, светила полная луна. Хотелось сначала убить его саперной лопаткой, но передумал. Саперная лопатка показалась мне вдруг чем-то очень чудовищным и ужасно нечистым. Выбросил. Рука опустилась на кортик, фашистский кортик. Думаю, что лучше убить немца нацистским кортиком, нежели другим холодным оружием. Немец слег словно спящий младенец – удар в левое горло дал возможность только всхлипнуть ему.

Форму и автомат я забрал. Никого не было – странно. По городу стали бить снарядами, это были «Катюши»,наши. Я бросил немца на дорогу, чтоб выглядело как погиб от осколков. Самому мне повезло, но и не было стремления укрыться от наших «девушек».

Вечер я провел в компании банок тушенки и спального мешка.

Скучно. Что делать завтра? В этом есть какое-то счастье – назначать себе самому приказы и выполнять их или не выполнять. Впервые в жизни на меня никто не давлел. Враг помогал мне вызывать в себе силы давлеть на него и это было здорово. Где бы я был, если бы не война? Главное хотелось остаться здоровым или не остаться вообще. Радость посетила меня в конце ноября. Проще стало отношение к войне и горю людей. Меня самого мало что волновало. Мог убить немца, мог с ним выпить водки, если он сам этого желал. Таковы были мысли. Но я вынужден был убивать бы их при встрече только из-за того, что мне не хотелось быть их жертвой. Интересно, а они очень хотят воевать? Поговорить бы с кем…

Забежал белый кот с серыми пятнышками. Покормил и напоил кота, он спал вместе со мной. Теперь ты мой главный друг! На, поешь…Иногда он приносил мне крыс и мышей, но еда пока была. Однажды, он повел меня в другой отсек и оказалось, что там лучше: рядом находились подвальные батареи и оттуда можно было добраться до первого этажа, где были фрицы.

Кот приносил мне открытые банки тушенки и хлеб. Ели вместе. Однажды, он не пришел. Был холодный декабрьский день и было ужасно тоскливо. Пошел искать. Мой друг лежал брошенным на лестнице с простреленным тельцем и рядом лежал кусочек хлебца. Я вернулся и рыдал всю ночь.

Днем собрал весь свой арсенал и пошел к немцам в гости. Сегодня не бомбили. Заглянув в дверную щелку, увидел пирующих немцев, пьющих Snaps и закусывающих балтийской рыбкой. Их было 5.Наблюдал около 5 минут и смаковал вместе с ними. Потом кинул туда две гранаты и закрыл дверь. Послышалась беспорядочная стрельбы, благо дверь была стальная. Я встал за углом и ждал пока кто-то выбежит, но нет. Вошел и добил из ППШ в живот каждого корчащегося. На лестнице послышались шаги от сапог. Сел за стол и закусил пару килек, выстрелил в стекла окон. Лег на пол. Пришедшие ничего не обнаружили и убежали дальше. Спасла немецкая форма. Никто из них не мог также подумать об одинокой атаке советского солдата в немецкой форме. Отряхнулся и спустился в подвал к себе.

Через месяц мне стало все это надоедать и хотелось вкусить смерти. Избавляюсь от инвентаря и лишнего вооружения. Со мной поблизости очередной друг-кот и фашистский кинжал. Банка тушенки придала мне сил и вперед. По коридору я встретил двух людей вермахта, но я был в их форме. Они что-то заподозрили и спросили меня. Через 3 секунды их гордо было перерезано. Они пали как столпы. Взяв у одного автомат, я вбегал в каждую комнату и беспорядочно стрелял. Получалось странно и четко. Убил около 6.

Потом в конце коридора я увидел человека СС. Он спокойно смотрел на меня и немного рычал. Идет…Стою и смотрю..Один глаз у него был желтый и перекошенный, второй серого цвета как обычный человеческий, коготь был в руке его. Внезапно расправились черные крылья и он подлетел ко мне, впиваясь когтями ног. Мы боролись..Из носа вырос клюв и стал клевать меня, потом бить кулаками. Форма на нем отдавала в зелень, но, вообщем, была серая. Он стал душить меня. Теряя сознание, я увидел новый мир за этой птичьей головой: серые тучи и солнце, тысячи стервятников летят на фоне солнечного неба и поедают мелких птиц и голубей. Это был конец света, так мне думалось. Птицы улетели и осталась пустыня.

Потом я пнул и он убрал руки от меня. Все когти убрались и предо мной предстал тот же человек, только желтый зрачок выдавал его. Зарезал кортиком. Он упал и пищал как застрелянная на охоте птица. После он сгорел, оставив когти.

Добравшись до подвала,я прилег на кота головой и заснул. Проснулся от сильной стужи и в окружении наших.

– Эй, хватит спать, наступать пора. (сказал мне бодрый голос)

– А сколько время? (спросил я в бреду)

– Январь месяц уж!Надо истреблять эту нечисть.

Неужели он тоже видел?Мы все здесь видели,мы все знаем…

– Пошли вместе!

Мы прошлись по всем развалинам Сталинграда и убивали всех, не беря в плен. Я знал, что каждый нацист здесь – нечисть и лучше бы ему не жить. У некоторых солдат я замечал крестик на груди. Уж теперь победим! Уж теперь Берлин не за горами!Вперед!Уррра-ааа!!!…

В конце январе все было уже решено. Мы устали…Синие голодные лица солдат смотрели вдаль равнодушно. Как только мы получали приказ, все вдруг оживали и начинали работать. Работа над уничтожением остатков войск была нелегкая и неприятная.Враг был похож на подстреленную ворону,которая прыгала на одной ноге с подбитым крылом и искала убежище.Убежищем стали советские батареи и танки. Бескомпромисный всесокрущающий огонь был обрушен всей мощью на головы этих самых ворон со свастикой. Их было немного жаль, но что было делать.

Начало февраля 1943 года стало заверщающим для немцев в Сталинграде.Мы расслабились,немного веселились в казармах.От Верховной Ставки нам был доставлен подарок – ящик вина.Пили целый вечер,смеялись.Кажется та душевная боль,что съедала изнутри все эти месяцы заглушилась на какое-то время и было на самом деле –весело. Утром мы узнали, что один солдат убит. На его шее мы обнаружили два сильных царапка, это был не нож и не кортик.

Я лично решил проверить и не спал всю следующую ночь. Полнолуние заставляло многих бодрствовать, кто-то продолжал пить, я наблюдал. В одну из палаток забежал какой-то человек высокого роста и начал что-то драть. Когда я приблизился к палатке, он выбежал и я сумел разглядеть его: это был высокий зверь похожий на нашего лешего или троля, о коем довелось читать в немецких сказках. Его длинные руки схватили меня за плечи и оттолкнули меня. Я упал. Он очень был силен. ППШ был у меня на ремне и я дал очередь. Он побежал дальше. Весь лагерь стал просыпаться. Со мной был нацистский кортик и я его направил его против этого оборотня со всей ненавистью и болью. Я бил, бил и бил…Чудовище слегло после 8 удара в шею. Оттуда поползли черви и зеленые глаза посмотрели на меня на прощанье. Ресницы закрылись. Кого ты убил? Зверь какой– то…

В протоколах написали, что мной убит фашистский разведчик и дали очередную медаль. Тело, если это можно назвать телом, сожгли и заровняли танком неподалеку от Волги.

Многие сослуживцы понимали в чем дело, но боялись себе в этом признаться и тем более рассказывать это друзьям. Но я знаю, это было и было именно так.