Добро пожаловать домой (СИ) [Капуста с Меркурия] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Предисловие ==========

Детский оздоровительный лагерь «Голубые ели» находится в густом хвойном лесу около восьмой станции железной дороги. Расположение довольно удобное для лагеря, потому что рядом находится озеро, и совершенно неудобное для озера — и раскинувшегося неподалеку садоводства — по той же причине. Каждый год, десятого июня, в восемь часов утра, дачники близлежащих участков вынуждены слушать громкое завывание трубы, извещающее всех и вся о начале сезона. В течение следующих двух недель этот звук повторяется ежедневно, заставляя бедных садоводов прибегать к ненормативной лексике. Громкая музыка, смех, постоянные вылазки на природу — все это лишает местность того тихого очарования глубинки, ради которого люди покупают там участки.

А ещё дети ужасно неприличные и воруют малину.

Тем не менее, в этом году синоптики обещали хорошую урожайность. К июню все участки были распаханы, а грядки политы и помечены аккуратными табличками с названиями различных сортов редиски. В восемь часов утра садоводы замерли, ожидая звука, предвещающего начало апокалипсиса. Кто-то взволнованно перекрестился. Восемь. Восемь ноль две. Восемь тридцать. От дружного выдоха всего садоводческого кооператива поднялся ветер. «Вероятно, сезон отменили», — решило население, стирая пот со лба и в совершенно прекрасном расположении духа приступая к прополке помидоров.

Ах, если бы все было так просто.

*

— Твою мать, сколько можно возиться с этим багажом! — недовольствует Наташа, стуча ногтями по сидению. Стив с укором кидает на неё взгляд.

— Этот Старк себе слишком много позволяет, если думает, что может вот так просто задержать выезд автобуса! Чёртов сынок олигарха.

— Нат… — пробует успокоить ее Роджерс, осторожно касаясь плеча.

— Который час? Восемь десять, ну охренеть просто! — Наташа взмахивает руками, сбрасывая его руку, и поворачивается к Стиву.

— Что?

— Мы собираемся работать с детьми, не могла бы ты следить за речью?

Лицо Наташи передергивается от раздражения невыспавшегося человека. Она напрягает руки, глубоко вдыхает и успокаивается.

— Прости, — говорит она уже тише, — Но ты вообще видел его нахальное лицо? Я в этот лагерь пятый раз еду, пятый. И впервые мы задерживаемся. Скажи, Клинт!

Клинт, который сидит слева, отрывается от телефона и вопросительно смотрит на неё.

— А?

— Бэ, — вздыхает Наташа, — Тебя тоже бесит Старк?

— Не знаю. Может, немного.

Наташа снова начинает нервно барабанить пальцами, но вдруг слегка улыбается, словно что-то вспомнив.

— В Будапеште бы такое не прокатило.

Клинт смеется. Стив вопросительно хмурится.

— В восьмом классе мы были в Будапеште, в спортивном лагере, — объясняет Наташа, — Там проводились соревнования.

— Вау, это… Здорово. Клинт тоже занимается атлетикой?

— Нет, он лучник.

— Ясно.

Стив неловко умолкает. О том, что в лагерь Романова едет с другом, он узнал уже во время знакомства и чувствует себя теперь не в своей тарелке. Бартон схожих чувств, похоже, не испытывает — сидит себе спокойно в телефоне, закинув ногу на ногу. Клинт кажется хорошим человеком, и Наташа рядом с ним выглядит счастливой, но почему-то в их компании Роджерс чувствует себя одиноко. Как будто ему нашли замену. Хотя о какой замене может быть речь, когда эти двое так давно знакомы? Стив видит, как недовольство на лице Наташи окончательно сменяется весельем после какой-то шутки Клинта. На её щеках выступают ямочки.

— Эй, тут не занято?

Вопрос выводит его из раздумий. Стив поворачивается к говорящему.

— Я сяду?

Перед ним стоит парень в синей кепке и с ужасно хмурым выражением лица.

— Да, конечно.

Парень падает на сидение справа, ставя рюкзак в ноги.

— Стив Роджерс, — делает попытку познакомиться Стив, — первый отряд.

— Джеймс, — кидает в ответ парень и отворачивается к окну.

*

— Я уже в автобусе, тётя Мэй. Да, все в порядке.

Питер бежит к автобусной стоянке, спотыкаясь через каждые несколько метров и старается говорить как можно спокойнее.

— Да, да, обязательно напишу. Всё хорошо. Я тебя тоже.

Он целует трубку, нажимает на отбой и припускает с новой силой. Надо же было проспать именно сегодня!

Издалека увидев, что нужный автобус ещё не тронулся, Питер облегчённо выдыхает. Двое парней еще грузят в багажный отсек какие-то ящики, видимо, задержка происходит по их вине.

«Здравствуйте, это автобус в “Голубые ели”? — повторяет про себя Питер, подбегая ближе.

— Здравствуйте. Это автобус в “Голубые ели”?»

— Здравствуйте, а вы едете в ели? В смысле, в голубые? — вырывается из его рта прежде, чем он успевает сообразить. Один из парней с усмешкой смотрит на него.

— Голубые ели? Ты что, из «этих»?

— В смысле? — выдыхает Питер, упираясь руками в колени от долгого бега. — А, погодите, вы, что ли… — он понимает, как двусмысленно звучит название лагеря, и, краснея, закрывает лицо рукой. — Не-ет, конечно!

Парень с ящиками поднимает брови. Питер еще раз глубоко вздыхает и принимается лепетать, оправдываясь:

— То есть это не плохо, я не хочу сказать, что это плохо, просто…

— Да ладно, успокойся, — смеется наконец парень, — Мы туда, запрыгивай скорее.

Он указывает головой в сторону входа в автобус. Питер радостно кивает и направляется к дверям.

— Постой, — окликает его парень, словно что-то вспомнив, — Не поможешь сначала с аппаратурой? Пожалуйста.

— Без проблем!

Питер двумя прыжками возвращается, кидает вещи на асфальт, но не успевает рюкзак коснуться земли, как парень ловит его в полете.

— Головой-то думай, земля грязная.

— Да ладно… — протягивает в ответ Паркер, смущенный таким вниманием.

Рюкзак быстро перемещается в багажный отсек.

— Отдам, когда приедем, — дает обещание парень. — Ты в каком отряде?

— В третьем, — бойко отвечает Питер, — А ты?

— В пятом. Я вожатый, — он весело подмигивает.

— Оу, правда? Я даже как-то не догадался. Ты… То есть вы…

— Можно «ты».

— Ладно, — неловко кивает Паркер. — Ты просто не похож на вожатого. В смысле, я сначала даже подумал, что ты грузчик, но потом ты сказал, что тоже едешь, а грузчики вряд ли куда-то ездят… В смысле, куда-то, конечно, ездят, но…

Питер совсем путается в своих словах и замолкает. Парень усмехается.

— Я тебя понял.

И вдруг протягивает руку.

— Тони.

— Питер, — облегчённо выдыхает тот. И зачем-то добавляет: — Паркер.

— Ну тогда Энтони Эдвард Старк.

Питер снова смущается, но Тони только улыбается на это.

— Подай вон тот ящик, Питер Паркер.

*

— Отдай телефон.

— Нет.

— Отдай телефон.

— Не-а.

— Локи, ты достал.

— О, это что, переписка с Джейн?

— Отдай телефон!

Тор перегибается через подлокотник, разделяющий его и брата, но Локи успевает куда-то спрятать мобильник.

— Она написала что-то? — резко спрашивает Тор. — Она написала?

— Да. Что ты худшее, что могло случиться в её жизни.

— Правда? — испуганно расширив глаза, спрашивает Тор.

— Да не знаю, я не читал.

Тор пихает брата в бок.

— Эй, вы можете там потише? — доносится недовольно сзади.

— Это Тор! — выкрикивает Локи, отбиваясь от него.

— Да мне насрать.

Парни синхронно поворачиваются назад. На них смотрит очень недружелюбно настроенный парень в синей кепке. Сосед почему-то недовольно косится в его сторону.

— Извините моего брата, — говорит Локи и добавляет громким шепотом: — Он умственно неполноценный.

— Эй! Я нормальный, — возмущается Тор.

— Конечно, конечно, — натянуто улыбается ему Локи. И шепотом, уже для парня сзади, добавляет: — Обычно мы не говорим ему об этом. Ну, знаете, чтобы не провоцировать.

Под звуки его смеха и шипение Тора дверь автобуса открывается, и внутрь входит Старк, которого все уже успели помянуть последними словами.

— Я закончил, можем выезжать.

Под руку с ним идет какой-то подросток в красной толстовке с пауком на груди.

— А ещё дольше нельзя было? — доносится женский голос с задних сидений.

Старк не обращает на это никакого внимания и занимает место у самого входа, пуская своего спутника к окну.

Воцаряется какая-то нервная тишина.

— Может, песню споём? — громко предлагает Тор, но его предложение дружно отвергают.

Начинается первый сезон в детском лагере. И с такими вожатыми никаким живущим поблизости садоводам не поздоровится.

Комментарий к Предисловие

“Голубые Ели” - существующий лагерь, и не знаю, как рядом живущие люди, но лично я каждый год слышу их прощальную дискотеку вечером на даче. Живу я, к слову, в двух станциях оттуда.

========== Первый день — комом ==========

Чтобы создать у себя в голове верную картинку лагеря, достаточно провести ряд простых манипуляций. Для начала представьте себе человека, который верит всему на свете, целует щеночков в их милые мордочки и каждый раз плачет при исполнении гимна.

А теперь подумайте, что может случиться, окажись такой человек планировщиком детского лагеря. Поздравляю, теперь вы примерно знаете, как выглядят «Голубые ели». Аккуратные деревянные домики, выкрашенные в пастельные цвета, идеально подстриженные кустики и клумбы с рыжими бархатцами, столовая с плакатами времен советского союза. На самом большом здании нарисованы радуга и дети, с улыбками до ушей играющие в мяч. Над дверью красуется гуашевый плакат: «Клуб».

Все это предстает глазам, словно фотография из бабушкиного альбома. На соседней странице легко додумывается девочка в красном галстуке и платье с передничком.

— Не лагерь, а мечта педофила, — усмехнулся Старк, когда автобус затормозил около ворот.

Начался шум: вожатые вставали с мест, доставали с полок свои сумки, надевали рюкзаки и, толкаясь, словно маленькие дети, протискивались к выходу.

— Осторожнее с гитарой, — послышался сзади громкий бас.

— Твою ж мать, кто взял мою куртку?

— А можно поаккуратней?

— Наташ, мой пакет у тебя?

— Если ты потерял мой мобильник, я тебя пришибу!

— Где моя сумка?

Тони, поглядев на этот хаос, повернулся к Питеру.

— Пожалуй, я посижу.

— Ага, — Питер большими глазами смотрел на толкотню и беспорядок среди людей, которые, как ему казалось, должны быть дружными, организованными и вежливыми.

— А кого из них на третий отряд поставили? — спросил он у Тони, не отрывая взгляда.

— Вон тех придурков, — Старк указал пальцем на двух парней, которые никак не могли разобраться с гитарой и мерили друг друга яростными взглядами. Тот, что повыше, с длинными светлыми волосами и гораздо шире оппонента в плечах, что-то упрямо твердил, пока второй слушал это с явной усмешкой.

— Ясно, — кивнул Питер и поджал губы.

— А в четвёртый отряд перейти уже поздно?

— Это что, комплимент? — подколол его Старк.

— А? Нет. То есть, да. То есть, не совсем…

— Господи, ты так нервничаешь, словно на первом свидании, — улыбнулся Тони.

Питер зарделся.

— Ваши ребята, кстати.

Тони кивнул в сторону большого желтого автобуса за окном. Оттуда, в ничуть не меньшем беспорядке, вываливались подростки.

— Да, — с каким-то сожалением кивнул Питер, — Я пошёл, наверное.

— Ну, иди.

Тони встал, чтобы освободить ему проход. Посмотрел вслед. Неловко оглядываясь, Питер отправился к своим сверстникам. Большинство из них успело познакомиться во время поездки, так что Питер немного растерялся.

— Не могли бы вы не стоять прямо в проходе? — попросил кто-то сзади.

Тони обернулся, изучающим взглядом окинул незнакомца и отошёл в сторону.

— Спасибо.

Незнакомец с надменным видом прошёл к выходу. «Стивен Стрендж», — прочитал Тони на бейджике, и хмыкнул. Медбрат, значит. Ну ладно.

*

Все, что происходило после того, как они приехали, Стив помнил очень смутно. Повсюду царила бессмысленная суета и бардак. Вожатые безрезультатно пытались выстроить детей перед клубом, кто-то из первого отряда в слезах звонил родителям, Наташа чуть не подралась с каким-то старшеклассником, вздумавшим курить на территории детского лагеря. Двое вожатых, которые не могли поделить гитару в автобусе, теперь яростно спорили насчёт чемоданов. Непонятно, что у них там случилось, однако выглядели оба угрожающе.

Стив несколько раз помог дотащить чемоданы, познакомился с парой детей из своего отряда и своим товарищем. Брюс ему понравился, он был похож на тихого, спокойного парня, каким Роджерс считал и себя. Можно сказать, с компанией ему повезло.

С появлением директора — он представился Ником Фьюри — дети сразу присмирели. Огласились правила: во сколько подъем и отбой, в какие дни принимают родителей, что нельзя привозить в лагерь. Контрабанду чипсов и шоколадок это, конечно, не прекратит, но предупреждение сделать надо.

Когда дошла очередь до представления коллектива, большинство уже разморило на солнце, и никто ничего не слушал. Тони стоял с закрытыми глазами, делая вид, что спит, пока его не ткнула под бок Наташа. Ник дошёл до вожатых.

— Первый отряд, самые маленькие. Корпуса один и четыре. Наталья Романова…

Она сделала шаг вперёд и улыбнулась детям. Кто-то даже ей помахал.

— …И Джеймс Барнс.

Стив узнал парня, который сидел около окна. Тот также вышел из шеренги и, не теряя хмурого выражения лица, кивнул. Стив подумал, что на месте детей он бы испугался такого сурового взгляда.

«Хотя глаза у него красивые», — отметил про себя Стив чисто из художественных побуждений.

Начали перечислять имена ребят, определённых в первый отряд. Все встрепенулись. Наконец-то заселение. Друг за другом, под монотонное чтение Фьюри, самые маленькие жители «Голубых елей» выбегали к своим вожатым, становясь рядом. Среди прочих имён Стив выцепил фамилию Старков. У Тони есть сестра?

Роджерс выглянул из шеренги и глянул Старку в лицо. Тот кратко улыбнулся и подмигнул, когда к Наташе выбежала маленькая девочка с двумя милыми косичками. Романова обернулась. Тони сразу стал серьезным, будто скрывая перед ней нежные чувства к чему-либо вообще.

— Второй отряд, — громко объявил тем временем Ник. Стив подтянулся, как по стойке смирно.

— Корпуса три и пять. Брюс Беннер и Стивен Роджерс.

Стараясь выглядеть как можно дружелюбнее, Стив вышел вперёд.

Через пару минут они с Беннером собрали вокруг себя маленький хоровод. Всего шестнадцать человек.

— Третий отряд. Второй, пятый и седьмой корпуса. Тор Одинсон и Локи Лафейсон.

— Эй! — донеслось сзади. — Я Одинсон.

Кричал черноволосый парень с гитарой.

— Странно, в документах указано по-другому, — нахмурился Фьюри, убирая микрофон от лица.

— Там девичья фамилия.

Директор, вскинув брови, глянул на Локи. Тот засмеялся, игнорируя тычки брата.

— Да шучу я, оставьте так.

Из третьего отряда Стив узнал мальчишку, который ехал в автобусе вместе со Старком. «Питер Паркер», — назвал его Ник. Питер поздоровался со всеми по очереди, улыбнулся Тони — а тот, что удивительно, ответил — и встал рядом с Тором.

Четвёртый отряд, самый старший, возглавляли оставшиеся Клинт Бартон и Тони Старк. Ник закончил читать список, сложил листок пополам и велел расселяться.

И снова началась возня. Детям нужно было помочь разложить вещи, распределиться по комнатам, причем так, чтобы все были довольны соседями, найти маму, друга, брата, чтобы о чем-нибудь предупредить. Второй отряд оказался не самым большим, но принёс столько мороки, что Стив не мог представить, каково пришлось другим вожатым.

*

— Пипец не повезло другим вожатым, — констатировал Клинт, доставая из рюкзака бутылку колы.

— Запрещенка? — улыбнулся Тони.

— Два литра. И три пачки чипсов в чемодане.

— Ну, боюсь, меня тебе не переплюнуть.

С этими словами Старк вынул из сумки бутылку красного вина и шампанское. Клинт посмотрел на него со смесью восхищения и уважения. В этот момент Бартон понял, что они сойдутся.

Четвёртый отряд, как самый старший, потребовал к себе взрослого отношения, поэтому, недолго думая, Клинт и Тони оставили подростков на собственное попечение, позволив им самим выбрать кровати, разложить вещи и спрятать еду от проверяющих. Преимущество это давало и тем, и другим: дети смогли отвязаться от опеки, а Бартон со Старком пойти спокойно распаковать чемоданы.

Вожатым полагалась целая комната. Из четырёх стоящих по углам кроватей застелены были только две. «У меня дома кладовка по площади больше, чем эта каморочка», — усмехнулся Тони, когда они с Бартоном только-только вошли. Бартон пошутил, что с удовольствием бы переехал к нему домой.

Тем не менее, оба согласились, что вдвоём жить все-таки проще, чем вчетвером. Это сразу в два раза больше полок в шкафу, полупустая вешалка в коридоре, проще договариваться о дежурстве — сплошные плюсы. В честь удачного заселения Клинт предложил открыть одну из своих бутылок. Предложение поддержалось, тут же нашлись пластиковые стаканчики, по которым, капая на ковёр, Бартон разлил шипучий напиток. Сели прямо на полу, облокачиваясь на металлические спинки кроватей.

— За начало сезона, — объявил Тони, поднимая стаканчик.

— За тебя и твои запасы, — ответил Клинт.

Тони сделал вид, что очень польщён, и только поднес стаканчик ко рту, как вдруг дверь открылась.

С дружным «твою мать» вожатые задвинули стаканчики под кровати, разливая содержимое по полу. В дверях стоял парнишка из их отряда, почему-то до сих пор с вещами.

— Ты че сюда припёрся? — сердито спросил Тони.

— Меня к вам Ник отправил. Сказал, тут кровати свободные есть.

Такого исхода событий не ожидал никто. Клинт выразительно посмотрел на Старка, как бы говоря: «Ты же понимаешь, что все вожатские привилегии накроются медным тазом, если мы не найдём парню другую комнату?» «Конечно, понимаю, думаешь, мне самому в кайф жить с ребёнком?» — взглядом ответил ему Тони. Бедный переселенец стоял в дверях, наблюдая, как двое его вожатых таращатся друг на друга.

— А других комнат у Фьюри нет? — обречённо спросил Клинт, когда Старк наконец отвёл взгляд.

— Нет, — бойко ответил парень. — Только эта. Да вы не волнуйтесь, я ничего не… Е-мае, это что, шампанское?!

— Не трогай! — крикнул Тони, поздно понимая, что так и не убрал бутылки с комода.

— Всё, я точно живу с вами.

Парень скинул рюкзак на соседнюю с Тони кровать.

— Если что, Пьетро. Сестра моя тоже у вас в отряде.

Старк встал и убрал в чемодан алкоголь, на который косился их гость.

— Сильно пока не раскладывайся. Я поговорю с Фьюри, может, найдём тебе другое место.

— Не найдёте, все занято. Даже у девочек.

Тони недовольно выдохнул, понимая, что, скорее всего, так и есть. Ничего в этом лагере не могут организовать нормально.

— Мы же не будем жить в одной комнате с ребёнком? — обречённо проговорил Клинт. — Старк, сделай что-нибудь!

— Какой я тебе ребёнок, мы почти одного возраста, — возмутился Пьетро. — Или это так только кажется? Тебе сколько, дедуль?

— Ты как с вожатым разговариваешь?

— А ты что, мой отец, чтобы поправлять?

— Закрыли свои ротики оба, — вмешался Тони. — Пьетро, решение уже точное?

— Абсолютно, — кивнул тот.

— Постельное белье тебе выдадут?

— Черт, а здесь нет белья?

Пьетро заглянул под покрывало и скривился в лице.

— Видимо, да.

— Хорошо. Тогда ты иди за бельём, а мы с Бартоном обсудим кое-какие рабочие моменты.

Пьетро загадочно улыбнулся:

— Рабочие моменты, значит? Дедуля, а вы шустро.

— Вали уже, — прикрикнул Тони, и Пьетро поспешно смылся за дверь.

Как только его шаги в коридоре затихли, Клинт возмущённо посмотрел на Тони.

— И что нам теперь делать?

— А есть варианты? Уживаться с этим чудом. Вы, я смотрю, уже поладили.

Старк завалился на кровать, вызвав громкий скрип пружин, и закрыл глаза.

— Слушай, если тебе нравятся дети, то ничего против не имею, но с этим я жить не собираюсь.

— У тебя нет выхода, — усмехнулся Тони. — И с чего ты взял, что мне нравятся дети?

— А тот парень, с которым ты заигрывал в маршрутке?

— Что? Питер? Я с ним не заигрывал!

— Выглядели вы как молодая пара.

— Ерунда, — отрезал Тони.

Клинт потёр переносицу, вздохнул и принялся искать тряпку для колы. Пряча напиток, они залили почти весь пол под кроватями.

— Клинт, ты это, не наклоняйся так сильно, — предупредил Старк.

— Почему?

— Мало ли, давление подскочит.

Тони засмеялся, прикрыв лицо рукой. Через секунду в него полетела подушка.

*

Однажды проклиная смелость

Пряча жизнь в зелёных почках

Цветы безумия посеял летом в сердце моем

Мой старший брат, кому хотелось

Целовать меня ночью…

Тор, слушавший бренчания брата вполуха, настороженно замер. Локи засмеялся и прекратил играть, откладывая в сторону черную лакированную гитару.

— Сам придумал?

— Нет, это Канцлер Ги.

Тор хмыкнул.

— А ты бы хотел, чтобы это был я? — хитро улыбнулся Локи.

— Иди ты…

— М-м, куда же ты меня посылаешь?

— Сам догадайся.

Питер, все это время сидевший на кровати, улыбнулся, глядя на братскую перепалку. С ребятами из отряда он так и не познакомился, а Тони, судя по всему, был занят. Поэтому Питер зашёл к своим вожатым, поздороваться, а после, по их инициативе, поселился в той же комнате. Возможно, Мэй будет ругаться, что он так плохо ладит со сверстниками, но это происходит случайно! Если бы Паркер мог, то ладил бы. Не специально же он, в конце концов, избегает общения. Со Старком вот познакомился, а это тоже прогресс. Тем более, Тони такой классный. Весёлый, добрый и даже симпатичный. То есть, не в том смысле, что как красивая девочка, а по-своему.

Питер понял, что его не туда понесло, и постарался вернуться в реальность.

Тор и Локи уже валялись в кровати, пиная и лягая друг друга локтями. Тор резко дернулся в сторону, покрывало смялось, и они полетели на пол. Локи громко выругался сквозь зубы: его придавило массивным телом брата. Тор мигом осознал свое преимущество и прижал его руки к полу.

— Я сверху, я победил!

Локи побрыкался немного, понял, что он в ловушке, и выдохнул, расслабляя тело.

— У вас всегда так весело? — спросил Питер.

— Нет, только когда Тору хочется побыть сверху, — сострил Локи, за что чуть не получил в плечо, сумев уклониться от удара.

— Хватит распускать про меня слухи!

— Какой ты у меня стесняшка, — наигранно умилился Локи. — Напомни, по чьей инициативе мы лежим в такой позе?

Тор насупился и сел. Локи получил возможность перевернуться, скинуть с себя лишний груз, но так и остался лежать на ковре.

— В детстве он боялся грома и переползал ко мне в постель, — прошептал он, словно по секрету, повернув голову к Питеру. Тот подавил улыбку.

— Я все слышу! — зло крикнул Тор.

— Кто бы сомневался.

— Я сейчас тоже какую-нибудь гадость про тебя расскажу, достал уже.

— На меня трудно найти компромат, я бы послушал.

Локи наконец перевернулся на бок, скинув с себя Тора, и подпер голову рукой.

Питер настроился на что-то интересное.

— Ну… — начал Тор, — Так. Вот однажды…

Было видно, как он спешно старается вспомнить факт, способный стать достойной местью.

— Однажды…

— Что, кишка тонка? — подтрунивал его Локи.

— Да подожди ты!

— Я уже устал на полу валяться. Думай быстрее.

— Так сядь на кровать, — огрызнулся Тор.

— Ты скинул с нее покрывало.

— Подними.

— Сам подними. Мне лень вставать.

— Ты ведь только что сам говорил, что… Ай, ладно. Тебя хрен поймёшь.

Питер понял, что разговор снова перерастает в дискуссию этих двоих.

— А вы не знаете, в каком корпусе живут вожатые четвертого отряда? — спросил он, пока на него не перестали обращать внимание.

— Чего? — переспросил Локи, — А, четвёртый… В таком бежевом домике около душевых. Кажется.

— Спасибо.

Питер накинул на голову кепку и направился к двери. Как же сложно, оказывается, разговаривать с людьми. В коридоре он услышал, как в комнате что-то громко упало. Следом послышался приглушенный смех Локи.

Питер вздохнул и отправился на поиски бежевого дома.

На самом деле, многие уже разобрались с багажом и гуляли по лагерю. Не считая домиков, раскрашенных в цвета деревни Барби, тут было очень даже неплохо. Примерно половину всей территории покрывал густой хвойный лес, такой, что не будь на земле асфальтированных дорожек, можно бы было запросто потеряться. Открытая местность была лишь возле клуба — там, где проходил сбор, около детских корпусов, игровой площадки и столовой и небольшими островками в лесу. Эти островки, словно спрятанные от чужих глаз, понравились Питеру больше всего. В некоторых стояли беседки, в некоторых — разноцветные скамейки. Если рассчитать угол падения света, то можно было понять, что тут почти всегда лежит тень и прохлада. Чем тебе не рай? Питер представил, как тут, наверное, красиво на закате, и пообещал себе прийти в какой-нибудь из таких тихих уголков вечером. Наверное, тут очень романтично было бы устроить свидание. Или дружеский пикник…

Внезапно Питеру стало обидно, что он обнаружил эту красоту раньше всех и даже не может кому-то её показать. Он печально вздохнул, подошёл к бордовой скамейке, стряхнул с неё иголки и сел. В кармане брюк нашёл мятную жвачку, закинул в рот и просто закрыл глаза. Что с ним не так? Может быть, он кажется людям странным или закрытым? Раньше его это не беспокоило, но сейчас, когда вокруг было столько людей, одиночество ощущалось более остро. Тётя Мэй часто говорила, что ему нужно перестать быть таким молчаливым и стеснительным. Но Питер не был таким! Он просто… Не умел находить с людьми общий язык. Если нужно было вступиться за кого-то или ответить на уроке, он не чувствовал дискомфорта. Тяжело было именно поддерживать беседу.

Поэтому ему так понравился Тони. Он не выглядел обидевшимся, когда Питер молчал всю дорогу; он сам начал разговор — дважды! — и даже назвал его забавным. Это же хорошо, быть забавным? Паркер не знал, но ему казалось, что точно лучше, чем странным.

— Хей, ты спишь? — послышалось у самого его уха.

Питер вздрогнул от неожиданности и открыл глаза. Рядом с ним сидела девочка примерно его возраста, с двумя кудрявыми шишечками на голове и светло-шоколадной кожей.

— Н-нет, — ответил Питер, немного смутившись. — А ты как здесь… Ну… Очутилась? Я тебя не заметил.

— Так ты глаза закрыл, ещё бы ты меня увидел. Шла, шла, смотрю — ты лежишь с таким видом, будто коньки сейчас откинешь. Вот я и забеспокоилась. С тобой все в порядке?

— Вроде да, — кивнул Питер, по большей части убеждая в этом себя.

— Отлично. А то здесь такой лес, красивый, но жутковатый. Как в «Гравити-фолз». Ты смотрел «Гравити фолз»?

— Да, — кивнул Питер.

— Круто. Такой лес, прямо как там, только ещё лучше.

Незнакомка села рядом и закинула ногу на ногу, и Паркер обратил внимание на то, что в довольно прохладную погоду она ходит в коротких шортах.

— Так ты чего тут сидишь? У вас отряд разве не должны собирать? Знакомиться там, и всякое такое.

— Нет, у нас вожатые пока вещи раскладывают.

— О, у нас тоже. А ты в каком отряде?

— В третьем.

— Чувак, так мы с тобой в одном отряде!

Питер не знал, что ответить, поэтому просто пробубнил что-то вроде «ага». Девочка как-то странно на него посмотрела.

— Ты всегда один ходишь? — спросила она, прищурившись.

— А? Нет, я только сейчас. В смысле, я просто ни с кем не успел толком познакомиться, поэтому хожу так. Не потому, что я всегда так хожу.

«Господи, что за каша из слов», — пронеслось у него в голове.

— Тогда добро пожаловать в клуб тех, кто «просто ни с кем не познакомился», я его официальный представитель.

Девочка протянула руку, унизанную разноцветными фенечками.

— Шури.

— Питер, — пожал тот ей руку, с облегчением понимая, что он не один такой некоммуникабельный. Шури лучезарно улыбнулась.

Питер помолчал некоторое время, чувствуя себя не в своей тарелке. Шури, кажется, ничего не смущало.

— Ну… Я пойду, наверное. Хотел зайти кое-куда. Не знаешь, где тут бежевый домик?

— Не-а. Ты же вроде говорил, что у тебя тут нет друзей?

— Да, но… Это просто знакомый. Мы немного поболтали в автобусе, и я хотел… В общем, у него мой рюкзак.

— Оу. Ну ладно. Я поняла.

Питер встал, зачем-то помахал Шури рукой и, ощущая себя полным идиотом, пошёл куда угодно, лишь бы подальше отсюда. «К Тони за рюкзаком, я иду к Тони за рюкзаком», — повторил он мысленно. Все-таки общение было создано не для него.

*

— Какого цвета вы хотите ленточки? — спросила Морган, доставая из комода коробку.

— Давай красную и синюю, — попросила Наташа. — Бак, тебе какого цвета фенечку делать?

Баки посмотрел на содержимое коробочки.

— Серую и…

— А может быть, еще черную? — выгнула бровь Морган. — Давай что-нибудь поярче.

— Тогда жёлтую, — вздохнул, подумав Баки. — И зелёную.

— Как одуванчик! — обрадовалась Морган, связывая два цвета между собой. — А у Наташи как… Как малина и черника.

— А у тебя какие фенечки? — с улыбкой спросила Наташа.

— Белая и голубая. Как небо. А у Лорны розовая и оранжевая. Как закат.

— Нет! — возразила маленькая Лорна. — Как цветы. Лозовые и оланжевые цветы — мои любимые.

Губы Баки дрогнули в улыбке, которую он тут же поспешил спрятать. Наташа заметила это и усмехнулась:

— Не хватало ещё, чтобы кто-то понял, что у тебя есть эмоции, верно, Бак?

— А что такое эмоции? — тут же спросила Лорна, склонив голову к плечу.

— Да, Баки, что такое эмоции? — снова подколола его Наташа. — Ты смущаешь бедного ребёнка своим лицом, она даже не знает, что это за новое явление.

Наконец Барнс не выдержал и глухо рассмеялся.

Когда Баки пришёл в администрацию лагеря и узнал, что свободное место осталось только в первом отряде, то сначала хотел просто уйти. Такого хмурого, серого и безэмоционального вожатого дети бы точно не выдержали. Но что-то его остановило. Может быть, Фьюри, который предложил все же попробовать, может быть, просто судьба. И Баки подписал документы. Правда, после этого успел несколько раз пожалеть и жалел до тех пор, пока не познакомился со своим отрядом.

Вопреки ожиданиям, детям было все равно, с каким выражением лица он ходит в течение дня, как часто улыбается и насколько дружелюбно себя ведёт — чего не скажешь о его напарнице. Они просто рассказывали ему о всяких мелочах, которые, казалось бы, не стоят внимания, смеялись без причины и задавали такие вопросы, которые могут прийти на ум только детям.

«Мистер Барнс, а вы знаете, что у моей мамы два вставных зуба?»

«Мистер Барнс, а почему волосы растут на затылке, а на лице не растут?»

«Мистер Барнс, а вы на моего медвежонка похожи, можно я тоже буду вас Баки называть?»

И это только в течение первого дня.

На последний вопрос он ответил твердым «нет», но, благодаря стараниям Наташи, новое прозвище облетело весь отряд. Кто-то даже думал, что это его правда так зовут. Романовой это казалось страшно смешным.

В конце концов, он перестал исправлять всех и каждого, смирившись со своим новым именем. А когда кто-то из старших ребят обратился к нему как к «Баки Барнсу», он и сам начал так представляться при знакомстве.

Пока он задумчиво обводил узоры на покрывале, Морган уже закончила обе фенечки. Наташа протянула свою руку, чтобы она завязала ленточки у неё на запястье.

— Какая прелесть. Ты настоящая мастерица! Баки, скажи!

— Да, красиво, — согласился Барнс и под пристальным взглядом Романовой попытался выдавить улыбку.

Морган это было не нужно, она и так засияла от радости, тут же предложив сделать браслетики всем вожатым. Наташа пообещала ей поднять этот вопрос на собрании.

— У нас будет собрание? — нахмурился Баки.

— Да, в полвторого. Стив передал, должны быть все. Придёт Фьюри.

Барнс кивнул.

— О, ты же ещё не знаком со Стивом! — вспомнила вдруг Наташа. — Он такой душка, вы сразу поладите. И с Клинтом я тебя познакомлю. А то ходишь один, как призрак.

— А я боюсь плизлаков, — подала голос Лорна. Всё посмотрели на неё, она смутилась, и объяснила чуть тише: — Они шумят в комнате у моего блата по ночам. Я думала, что Петло плосто не спит, но он сказал, что это плизлаки и сказал не говолить Ванде, потому что Ванда тоже их боится.

Наташа ласково ей улыбнулась и потрепала говорливую малышку по волосам.

— С нами ты можешь ничего не бояться. Мы с Баки тебя защитим.

— Ула! — картаво воскликнула Лорна, заставив Барнса снова улыбнуться.

«Наверное, пойти работать с маленькими детьми действительно было неплохой идеей», — подумал Баки и протянул Морган запястье, чтобы та повязала фенечку.

Комментарий к Первый день — комом

Насчет “Баки”. Должна же я была как-то объяснить, почему его не называют по имени? В фильме ничего об этом нет, поэтому, вот вам моя версия.

Песня, которую поёт Локи - Canzone Di Azzo, Канцлер Ги

========== Я возьму с собой в поход… ==========

Если вы никогда не были в лагере, то самое время узнать, что это вообще такое. Если бы Наташе дали провести детям экскурсию, то первым делом общему осмотру подверглась бы столовая. Столовые бывают разные, но в одном они похожи — это всегда то место, где приходится забывать про любые разногласия и обиды. «Потому что от обиды щи киснут», — поучала вожатская поговорка. Не важно, в каком ты отряде, сколько у тебя друзей, сколько врагов, на какие оценки ты учишься — придя в столовую, ты равен с остальными в любом случае. И если все дети получают на обед антигравитационную кашу — она не отлепляется даже от перевернутой тарелки, ломая тем самым законы физики, то ты тоже будешь есть антигравитационную кашу, хочешь ты того или нет. На обед к ней предложат еще котлету и суп. Только попробуй что-то возразить. «Когда я ем, я глух и нем», — прикрикнет на тебя повариха и посмотрит так, что снова говорить ты сможешь только после пары сеансов у психолога.

*

К часу дня погода успела испортиться хуже некуда. Если с утра небо было слегка серым от облаков, то теперь его заволокли огромные чёрные тучи. Где-то вдали уже гремел гром, и, нетрудно было догадаться, что в ближайшие дни костра в честь открытия сезона не намечается.

Наташа, как лагерный старожил, проела Клинту все мозги. Так он сам выразился. Оказывается, погода в первый день была своеобразной приметой. И если детей в первый день встречала гроза, то на протяжении сезона плохая погода будет постоянным гостем. Тони, который в этот момент тоже находился в комнате, выразил свою радость в связи с этим событием. Наташа кинула на него испепеляющий взгляд, и Клинт, предотвращая ссору, предложил ей поговорить на улице.

К половине второго дождь все-таки пошёл. Причём приличный такой, ливневый. Встречу, изначально запланированную на веранде около бани, пришлось перенести в клуб. Избежать шуток Тони про то, насколько «клуб» оправдывает свое название, не удалось никому.

Стены в здании были расписаны разноцветными узорами, бабочками и цветочками. У дальней стены возвышалась сцена. Не очень большая, но для лагеря сойдёт. Вдоль трех других стен стояли в два ряда лавки, колыхались от сквозняка пыльные кружевные занавески. На потолке даже висел диско-шар и пара прожекторов.

— Ну что ж, — вздохнул Тони, заходя в клуб первым. — Не на улице, и ладно.

— Я в этом клубе каждый год, с шестого по десятый класс, выступала, — послышался сзади голос Романовой. Она щёлкнула переключателем около двери, и зал озарил свет. За ней следом вошли Стив и Клинт. Как бы отдельно от всех шагал Баки.

— А что в одиннадцатом? — спросил он, прикрывая скрипучую дверь.

— Не успела в лагерь из-за экзаменов, — пожала плечами Наташа. — Да и возраст неудобный. Вожатым не берут, ребенком уже скучно. Все младше тебя.

Наташа с ностальгией провела рукой по крашеным стенам, прошлась вдоль лавочек и уселась прямо на сцену. Вскоре остальные последовали её примеру. Воцарилось неловкое молчание.

— Давайте я вас пока познакомлю, кто ещё не знаком, — предложила Романова. — Баки, это Стив. Мой лучший школьный друг и вожатый второго отряда. Стив, это Баки. Мой компаньон. Очень улыбчивый и добродушный, как ты успел заметить.

— Мы виделись сегодня в автобусе, — вспомнил Стив, — Ты сказал, что тебя зовут Джеймс.

— Правда? — повернулась к Баки Наташа. — Вы уже знакомы? Ты не говорил.

— Думаешь, я помню всех людей, которых успел сегодня увидеть? — пожал плечами Баки.

— Видишь, а Стив тебя запомнил.

Романова общалась с ним как с закадычным другом. Удивительно, как быстро эта девушка умела находить новых знакомых.

— Баки, это Клинт. Мы с ним первый раз увиделись в спортивной секции, а в Будапеште очень подружились.

— Да там как бы и выбора не было, — усмехнулся Клинт.

Наташа послала ему загадочную улыбку и попросила:

— Не упоминай больше, а то другие считают нас странными.

— Ладно. Сохраню эту тайну в могиле.

Клинт зажал себе рот ладонью. Наташа сделала то же самое, оба рассмеялась. Стив, Баки и Тони с непониманием пронаблюдали за этим ритуалом.

— Тони сам может представиться, я его только с утра узнала, — закончила Наташа, убрав руку ото рта.

— Тони Старк, четвёртый отряд, — буркнул тот.

Парни приветственно кивнули и пожали друг другу руки. Особым рвением сближаться никто не горел. Наташу это расстраивало.

Тут дверь открылась и подошли Локи с Тором. Снова представились, точно так же пожали руки. Братья сели в самом углу сцены и заговорили о чем-то между собой. Нет, у них было просто удивительное нежелание сближаться.

— Кто-нибудь думал о названии отряда? — опять попробовала завести разговор Наташа.

— У нас должно быть название? — вопросительно воскликнул Тони. — Почему я узнаю обо всем последним? Бартон, ты знал?

— М? — оторвался от телефона Клинт. — Не-а.

— В нашем отряде дети предложили «морских волков», — сказал Стив, желая поддержать инициативу.

— А вы с Беннером, значит, будете капитанами? — спросил Старк с иронией.

— Да какой из меня капитан, — донеслось от двери.

Все повернулись к входу в зал. Прислонившись к стене, там стоял мокрый от дождя Брюс. Видимо, он вошёл, пока вожатые разговаривали.

— Прекрасно, тогда капитан у нас только Стив.

У Роджерса возникло странное чувство дежавю, но тут же пропало. Брюс нехотя подошёл к сцене и уселся рядом со Стивом, пригладил мокрые волосы. Роджерс устало ему улыбнулся.

— Фьюри сейчас подойдёт, я видел его на улице, — сообщил Беннер, откидывая руки назад.

До прихода директора все сидели молча, даже Тор и Локи перестали шушукаться.

Дальше не было ничего интересного. Явился Ник, ещё раз пересказал им расписание, выдал разноцветные треугольные галстуки. Сказал, что к завтрашнему вечеру у каждой команды должны быть название и девиз. Костер решили перенести на завтра, возможно, послезавтра. Зависит от погоды. Для общих сборов каждому отряду выделили свою беседку. Далее снова перечислялись все рабочие моменты,во время которых Наташа серьёзно кивала, а Тони снова принялся делать вид, что засыпает. Стив записывал то, что считал нужным, в блокнот.

Примерно через пятнадцать минут Фьюри их отпустил. Натягивая капюшоны, застегивая куртки по самый подбородок, вожатые направились к своим корпусам.

Стив выходил последним. Он задержался с Ником — хотел попросить у директора повесить зеркало в комнату девочек, которые его об этом очень просили. Ник обещал поискать его где-нибудь.

Накинув на футболку лёгкий плащ, Стив хотел было идти к себе в корпус, но, оказалось, за дверью его ждали.

— Стив, правильно?

— Да. А ты Баки, который Джеймс, — улыбнулся ему Стив. — Что-то нужно?

Баки выглядел уже менее хмурым, чем с утра, скорее, просто серьезным после речи Фьюри. Он посмотрел на струи дождя, стекающие с козырька крыши.

— Ты вроде что-то писал? — спросил он, так и не глядя Стиву в глаза.

— Да, расписание, планирование по дням, некоторые имена. Знаешь, просто, чтобы быстрей ориентироваться.

— Ага, — протянул Баки. — Можно, я возьму у тебя переписать? Не очень собственной памяти доверяю.

— Конечно, — с радостью отозвался Стив. — До обеда успеешь?

— Да.

Стив протянул ему блокнот, Баки взял, повертел в руках.

— Там закладка должна лежать, — подсказал Роджерс.

Баки кивнул.

— Спасибо. В столовой отдам, ладно?

— Ладно.

Баки спрятал блокнот под куртку, прижав его рукой к боку, чтобы не замочить дождем.

— Пока, — сказал ему Стив.

— Пока, — ответил Баки, слегка улыбнулся и направился к себе в корпус.

Стив какое-то время глядел вслед его удаляющейся фигуре. Он первый раз увидел, как Баки кому-то улыбается.

*

Питер так и не нашёл Тони, бродя по лесным дорожкам. Вдобавок он потерял ориентиры и, когда начался дождь, ещё минуты три пытался вернуться к себе в корпус. Конечно, можно бы было спросить в любом из встречающихся ему домиков или даже остаться там до начала обеда, но при одной мысли о разговоре с незнакомыми людьми пробирала дрожь. Паркер ещё раз убедился, насколько тётя Мэй была права, называя его «необщительным».

Когда на глаза наконец попались нежно-голубые стены собственного корпуса, толстовка успела промокнуть насквозь, джинсы держались в облипку и даже кроссовки отсырели от влаги. Увидев это зрелище, Локи поднял брови и с трудом сдержал смех. Тор, не скрываясь, захохотал, но тут же успокоился, принялся помогать развешивать вещи на спинках кроватей, предварительно выжимая их на крыльце. Все-таки вожатый.

Питер остался в одних плавках и, чувствуя себя чудовищно неудобно, принялся искать одежде сухую замену.

Как оказалось, джинсы у него были одни — те, что капали сейчас на пол со спинки кровати Тора. Кроме них, в чемодане лежали только шорты. Спортивный костюм, судя по всему, остался валяться дома, где-нибудь в грязном белье или на самой нижней полке шкафа.

Питер чертыхнулся. В коротких шортах в такую погоду таскаться не хотелось, так и заболеть в первый день можно, но если выбора не было… И тут он заметил аккуратный белый свёрток, подоткнутый между вещами и стенкой чемодана. Сам Паркер не помнил, чтобы он клал его сюда — значит, постаралась тётя Мэй. Возлагая на него все свои надежды, Питер развернул свёрток, заглядывая внутрь. Снова чертыхнулся, отложил в сторону и уткнулся лицом в ладони.

Локи любопытно вытянул шею и покосился на пакет.

Внутри, идеально отглаженные и сложенные так, что хоть сейчас отправляй на полку в магазин, лежали костюмные брюки и белая рубашка. Сверху красовался галстук-бабочка с прилагающейся запиской:

«Чтобы блистать на сцене, от тёти Мэй ххх»

Локи хмыкнул.

— Ну ты и вымок, бедняга, — послышался с крыльца бас Тора и его громкий топот. — В столовую-то есть в чем пойти?

Питер в ответ шмыгнул носом. По идее, есть.

— Через пять минут уже есть надо, ты одевайся давай, — предупредил Тор, заваливаясь в комнату.

— Братик, закрой дверь, дует же! — недовольно оглянулся на него Локи.

Тор захлопнул дверь. Окна мелко задрожали.

Насколько глупо Питер будет выглядеть в лагерной столовой, одетый в рубашку и брюки, оставалось только догадываться. Но выбор был невелик — или костюм, или мёрзнуть в шортах.

Он вздохнул, откинул в сторону бабочку и начал одеваться. Локи какое-то время поглядел на это с усмешкой, а потом отвлёкся на книгу. Тор смотрел на Питера с сочувствием.

— Я слишком глупо буду смотреться вот так вот? — спросил тот, застегивая рубашку. По его глазам можно было угадать, что ответ на свой вопрос он уже знает.

— Прикольно, — попытался утешить его Тор, — Мы когда с Джейн в оперу ходили, там все почти так же выглядели.

— Да ты мастер моральной поддержки! — бросил Локи с сарказмом.

Питер вздохнул.

— Всё настолько плохо?

— Ну, из списка самых худших вариантов в столовую этот занимает третье место, — с деловым видом протянул Локи. — Можно было ещё явиться голым или в водолазном костюме.

Тор слегка пихнул его локтем.

— Зато я говорю правду, братец.

За окном послышался звук трубы, приглашающий жителей «Голубых елей» на обед. Питер с горечью на лице свалился на кровать.

— Я никуда так не пойду.

— И останешься голодным? — выгнул бровь Локи. — Ты ел что-нибудь с утра?

— Только бутерброд.

— Значит, ты в любом случае идёшь. Приказ вожатого.

Питер простонал что-то жалостное, но с кровати встал.

Локи направился к двери, но тут его остановил Тор.

— А галстук?

— Какой галстук?

— Обыкновенный. Который тебе Фьюри выдал.

Питер обратил внимание на жёлтый кусок ткани, обвязанный вокруг шеи Тора.

— Это же не обязательно, — сморщился Локи.

— Фьюри сказал, что без него нельзя.

— Да он не заметит.

— Локи.

— Нет.

— Надень, я сказал.

— Идиотский галстук.

Тор обошёл его и обшарил глазами кровать.

— Куда ты его запихнул?

Локи пожал плечами и с самым невинным видом произнес:

— Не знаю, потерялся куда-то.

— Тебе не стыдно? Питер пойдёт в столовую вот так, а тебе тяжело вожатский галстук надеть.

На фоне шмыгнул носом Питер.

— Я выгляжу в нем как клоун.

— Может, дело не в галстуке?

— Кто это у нас научился язвить? — деланно удивился Локи.

— Слушай, мы сейчас опоздаем.

— Ну так пойдём.

Тор серьёзно посмотрел на брата.

— Ладно. Но когда тебя не пустят за то, что ты не выполняешь правила, и отправят домой по дождю забирать галстук…

— Да надену я его, ладно, — закатил глаза Локи и достал из кармана точно такой же кусок ткани, только зелёного цвета.

— Отлично, — улыбнулся Тор. — А теперь пошли, пока там без нас все не съели.

— Ненавижу тебя.

— Я тоже.

Питер грустно усмехнулся, накинул плащ и отправился за ними.

*

Как оказалось, со столовой в первый день тоже все было не так просто. Стив привёл свой отряд самым первым после звукового сигнала, однако запускать их не спешили. Повезло, что большинство ребят имели с собой зонтики, а благодаря стараниям Брюса и Стива надели под дождевики тёплые кофты. Вообще, со вторым отрядом Роджерс чувствовал себя заботливой многодетной мамой, и какая-то его часть была очень даже рада проводить столько времени с детьми. До обеда их нужно было чем-то занять, и чтобы никто не выбежал играть под дождь, Брюс предложил читать вслух сказки. К двум часам оба успели немного охрипнуть, но это того стоило. Стива ещё никогда не слушали с таким вниманием, а выразительно читать он умел — подражал голосам персонажей, говорил то громче, то тише, делал риторические паузы и вводил детей в состояние невероятного интереса всего за пару минут. Когда книжка под названием «Приключения Алисы» закончилась — а произошло это примерно через час чтения, — Стив поглядел на не прекращающих слушать детей и принял решение рассказывать так. Сказок он знал немного, да и те были у всех на слуху — ну кто во втором отряде не слышал про Красную шапочку и Колобка — поэтому начал пересказывать военные истории, услышанные примерно в этом же возрасте от своего деда.

— И когда он вернулся в лагерь, приведя за собой пленный отряд, который уже считали мертвым… — жестикулируя, рассказывал Стив. — Оказалось, что его самого уже причислили к пропавшим без вести. Командир был очень горд, но скрывал это за недовольным лицом. Вот таким.

Стив скорчил злую рожицу, и дети засмеялась. Он и сам смеялся на этом моменте, когда смотрел на кривляния своего, казалось бы, всегда серьёзного деда.

— А его потом наругали за то, что он приказа не послушался? — склонив голову, спросила одна из девочек.

— Нет. Ему вручили звание героя.

— Круто, — протянули сразу несколько человек.

В общем, с организацией досуга отряда Стив справился отлично. Соседний корпус, по словам Брюса, тоже прослушал две сказки, но после дети решили, что куда веселее играть в «Монополию». Не то чтобы Роджерс собой загордился, но ему определённо стало приятно.

Сейчас, когда ребята толпой стояли около дверей столовой, он обрывками слышал, как они в своей манере пересказывают друг другу фронтовые истории. От стояния на улице дети особого дискомфорта не испытывали. А вот Стив начал волноваться. Аккуратно пройдя сквозь толпу, он заглянул за дверь.

— Когда нас будут запускать? — спросил он у дежурившей около входа женщины.

— Когда придёт первый отряд. Сначала нужно рассадить тех, кто помладше.

— А если их ещё нету? Почему мы должны ждать под дождём?

— Так мне сказали, — пожала плечами женщина. Всё вопросы к поварам и директору.

— А вы не повар?

— Я уборщица, — с возмущением сказала она и отвернулась.

«Ясно», — подумал Стив и вышел к детям.

— Никто не замёрз? — громко спросил он.

Послышалось разноголосое «нет».

— Хорошо, — улыбнулся Стив. — Нас запустят сразу после первого отряда.

Наконец на дорожке, ведущей к столовой, стали показываться другие отряды. Смешавшись между собой, шли ребята из третьего и четвёртого, за ними, что-то весело обсуждая, шагали Тони и Клинт. Замыкали шествие выстроенные парами малыши из отряда номер один. Впереди шла Наташа, она показывала дорогу. Баки шёл в конце, следя, чтобы никто не отбивался.

— Почему не заходим? — крикнула Романова, заметив столпотворение.

— Ждём вас, — ответил ей Стив. — По-другому не пускают.

Наташа довела своих до крыльца, Брюс попросил второй отряд освободить дорогу, и небольшой «строй» начал проходить внутрь.

— Прости, что мы так долго, — шепнула Романова.

— Ничего, мы тепло одеты, — ответил ей Стив.

Шедший в конце строя Баки проследил, чтобы все зашли внутрь, и задержался, подойдя к Стиву.

— Твой блокнот, как и обещал.

Он сунул ему в руки записную книжку, но не ушёл, продолжая говорить. Стив подметил, что он веселее обычного. То есть, просто без кислого выражения на лице.

— Я случайно увидел твои рисунки в начале, извини, если не хотел их показывать. Я только хотел сказать, что у тебя талант.

— Спасибо, — смутился Стив. Свои рисунки до этого момента он показывал только Наташе и, хотя та их очень хвалила, всегда считал их просто баловством.

— Там на последней странице лицо знакомое. Это… Ты просто из головы взял?

Стив нахмурился, вспоминая, что он рисовал последним. И понял, что это было во время их сбора в клубе. Баки тогда стоял чуть в стороне от всех, с какой-то печалью глядя в окно, на дождь. Его серые глаза, которые Роджерс отметил ещё во время сбора, выглядели просто невероятно, и Стив бы проклял себя, не зарисуй он их тогда на полях блокнота. Получилось довольно похоже, но Роджерс остался недоволен. Пока Фьюри отвлёкся, ругая Старка за его паясничество, Стив быстро пролистал блокнот в самый конец, где линованные страницы кончались. И на чистом листике, отделяющем форзац от записей, принялся набрасывать лицо Баки. Ему повезло — Старк оказался вредным, начал препираться с директором — времени хватило ещё и на расстегнутую куртку, и на руки. Теперь Баки с картинки, пусть и не полностью копировал живого, но передавал то же настроение. В комнате Роджерс собирался дорисовать портрет по памяти, вырезать и вклеить в альбом. Но из-за просьбы Барнса его планы пришлось перенести.

— Нет, — немного подумав, ответил Стив. — Это не из головы. Это… Вообще, это ты. Я знаю, что не очень похоже, но я пока только учусь.

— Да ты шутишь! — расширил глаза Баки, — Я сначала так и подумал, что это я. Но потом… Не могу же я быть таким красивым?

Он самым краешком рта улыбнулся, и Стив подумал, что все-таки ему очень идет улыбка.

— Да и зачем тебе рисовать меня?

— У тебя очень необычная форма глаз, — признался Роджерс, — Я ещё ни у кого таких не видел, хотел запомнить на будущее. Ну, если буду серьёзно увлекаться рисованием. А попросить фото как-то, знаешь… Странно, что ли.

— Ну, если это поможет тебе стать великим художником, то я не против, — с тенью усмешки на лице произнес Баки. Интересно, почему он никогда не выражал эмоции чисто?

— Простите, что вас прерываю, — вмешался вдруг в диалог Брюс, — но у нас дети на улице ждут, пока мы их запустим.

— Ох, точно, — очнулся Стив. — Второй отряд, проходим потихоньку и не толкаемся!

Стив махнул рукой в сторону двери, и толпа детей, конечно же, совсем не потихоньку, а страшно толкаясь, потекла в коридор столовой. Баки зашёл вместе с ними.

Роджерс проводил его взглядом, чувствуя, что его сердце тукает быстро-быстро, где-то в районе горла. Наверное, это потому, что он первый раз показывал свои работы незнакомому человеку. По крайней мере, так себе это объяснил Стив.

— Пойдём, поможем детям рассесться, — хлопнул его по плечу Беннер. — А то они там передерутся, ты же знаешь этих десятилеток.

Следом должен был войти третий отряд, но упрямая тётка на входе не хотела пропускать их без вожатого. Пока кто-то, грозно махая руками, грызся с женщиной, четвёртому отряду надоело мокнуть под дождём — у них не было заботливого Стива, проследившего за тем, чтобы всем хватило зонтиков, — и они под командованием Старка принялись скандировать:

— Раз, два.

— Мы не ели!

— Три, четыре.

— Есть хотим!

Открывайте шире двери, а то повара съедим!

Они повторили это раза четыре, пока тётка не пообещала вылить им на голову суп, если они не заткнутся.

— Вот это я понимаю — сервис, — саркастично сказал Тони Бартону.

Через две минуты наконец явились Тор и Локи.

— У нас из-за вас пол-отряда завтра с ангиной сляжет! — крикнул им Старк. — Давайте быстрее.

— А че они без нас не заходят? — спросил Тор.

— Потому что повара считают, что у них ума не хватит самим рассесться, — буркнул Клинт.

Тор и Локи поспешили завести своих подопечных под крышу. Питер ковылял следом, почему-то стараясь оттянуть капюшон пониже.

— Четвёртый отряд может заходить, — объявила наконец женщина.

— Мы дожили! — крикнул Пьетро и первым кинулся в тёплое помещение. В толпе раздалось ещё несколько похожих восклицаний, не отличавшихся вежливостью.

Тони и Клинт, как полагается, вошли после всех.

— Вы в следующий раз сразу готовьте кастрюлю, — едко сказал женщине Старк, — Потому что если мы ещё пару раз так застрянем у входа, то я за своих ребят не ручаюсь.

Женщина оскорбленно фыркнула и ушла.

*

Питер не хотел снимать верхнюю одежду до конца. Он бы так и остался в своем оранжевом дождевике, если бы не замечание от Стива Роджерса. Пришлось повесить куртку на вешалку при входе.

Ужасно стесняясь своего внешнего вида, он направился к столам, за которые уже рассаживались ребята из его отряда.

Паркеру казалось, что на него пялятся со всех сторон, что кто-нибудь вот-вот выкрикнет какую-нибудь гадость. Все засмеются и тоже обязательно начнут громко шутить. А потом Питер умрет прямо на полу столовой — от позора.

Но все, что он заметил, выбирая пустое место, это пару косых взглядов и одну улыбку.

— Эй! Питер! — услышал он из-за спины.

«Ну все, началось», — пронеслось у него в голове.

— Садись сюда, я заняла тебе место.

Паркер обернулся и обнаружил Шури. Та широко улыбнулась и хлопнула по стулу рядом с собой. С ней за столом уже сидели две незнакомых девочки.

— Л-ладно, сейчас.

От волнения Питер начал заикаться, хотя он не помнил, чтоб с ним случалось такое раньше.

Он обогнул занятые в основном парнями столы и плюхнулся на сидение. Голова закружилась, Паркер обхватил её руками. Сердце колотилось как бешеное. Неужели он всерьез так волновался? С этим надо что-то делать. Да хоть к психологу сходить.

— Ты чего так странно оделся? — склонила голову Шури. Спросила совсем не зло, с любопытством.

— Просто у меня вымокла нормальная одежда, — проговорил Паркер, краснея. — Я не взял дождевик, и, пока шёл домой во время дождя, она вся промокла, прямо насквозь.

— Сочувствую, — качнула головой Шури. — Но эта тоже не так уж и плохо выглядит. Тебе идёт. Просто не к месту немного.

— Спасибо, — выдохнул Паркер. И вдруг резко, словно по щелчку, перестал волноваться.

Мимо прошёл Тони, ища глазами свой отряд.

— А ну-ка кончайте орать и садитесь нормально. Вам сколько лет, вы должны подавать пример детям!

Он обратил внимание на Паркера.

— Привет, парень. Зачётный костюм.

— Спасибо, — пробубнил Питер в ответ.

А Тони снова перешёл на ругань со своим отрядом.

*

— Почему курица перешла дорогу? — деловито спросил Тор.

— Ну и почему же? — поинтересовалась Романова.

— По пешеходному переходу!

Наташа улыбнулась, отпила компота и кинула ответное:

— Почему курица перешла дорогу?

— Не знаю, — ответил Тор.

— Она шла в гости к одному красивому, умному молодому человеку с хорошим чувством юмора. Тук-тук.

— Кто там?

— Уж точно не курица.

Тор замер на мгновение, а потом так засмеялся, что Локи пришлось пихать его в бок, чтобы тот не напугал кого-нибудь ненароком.

Всех вожатых усадили за один длинный стол. Трое человек сидело на диване, трое на стульях с другой стороны, а два места на торцах стола заняли Тони со Стивом. Обед оказался неожиданно вкусным. Или, может, все просто так проголодались? В любом случае, настроение у вожатых было прекрасное, и, не спеша расходиться, они болтали за столом обо всем подряд. Тор шутил уже третий анекдот про вечно переходящую дорогу курицу. Смеялись в основном, над количеством вариантов ответа, а не над их смыслом.

— О, о, я ещё вспомнил! — воскликнул Одинсон, махая ложкой. — Почему курица перебежала дорогу?

— Сдаюсь, — взмахнула руками Романова.

— Потому, что по ней ехала машина.

Никакой реакции почему-то не последовало. Тони почесал подбородок и уточнил:

— То есть она бросилась под машину?

— Что? Нет! Она не успевала перейти из-за машины, поэтому перебежала.

— Сдаётся мне, что ты неправильно понял шутку.

— Да правильно я все понял, просто вы ничего не поняли, — обиженным тоном произнес Тор.

— Ну хорошо, хорошо, — примирительным тоном сказал Старк, — У меня тоже есть шутка. Почему курица не переходила никакой дороги и осталась дома?

Все замерли в ожидании ответа.

— Потому, что её уже задолбали ваши остроумные подколки! Давайте о чем-нибудь другом поговорим.

— Есть идеи? — выгнув бровь, спросила Наташа.

— Знаю я одну игру. Короче.

Тони отодвинулся от стола, указал на себя пальцем и сказал:

— Я иду в поход. Вы, — он перевёл палец на остальных, — вы хотите со мной, но для этого вам нужно взять такие вещи, с которыми я вас пущу. Я, например, беру с собой табуретку.

— Тогда я возьму мыло и верёвку, — тут же предложил Локи.

— Нет, ты не пойдёшь со мной в поход, — усмехнулся Старк. — Никто из вас не пойдёт со мной в поход, если возьмёт мыло и верёвку.

Все сидящие за столом озадачились.

Наташа подумала, а потом заявила:

— Я знаю эту игру. Я ничего не возьму с собой в поход. Ответ «ничего» же подходит?

— Да, — кивнул Старк. — Учитесь у прекрасной дамы, она уже идёт в поход вдвоем с очень симпатичным и богатым парнем. Неженатым.

— Я тоже хочу с богатым и неженатым, — пошутил Клинт, — Можно, я тоже ничего не возьму?

— Нет, тебе нельзя, — хитро улыбнулся ему Тони.

— А че это ей можно, а мне нет?

— В этом и смысл игры, — пожал плечами Старк. — Думайте дальше. Кстати, взять «ничего» здесь может только Наташа. А больше никому нельзя.

— Это сексизм! — возмутился Клинт.

— Нет, дорогуша, это жизнь.

Все замолчали, обдумывая ответы.

— Я возьму палатку, — немного подумав, предположил Брюс.

— Не пойдёт, — покачал головой Старк. — Хотя идея хорошая.

— А как мы в поход собираемся без палатки?

— Попросим у кого-нибудь.

Мимо прошёл Питер Паркер с грязной посудой.

— О, вот у Питера и попросим, — заявил Тони.

— Что попросите? — обернулся Питер.

— Палатку. Это игра такая, иди сюда.

Паркер поставил грязные тарелки на раздачу, подошёл ближе и присел на краешек дивана. Тони ещё раз пересказал для него:

— Я иду в поход, беру с собой табуретку. Наташа ничего не берет. Ты можешь взять палатку, если хочешь с нами. Нужно отгадать, по какому принципу мы набираем людей.

— А, так тут принцип есть? — выпучил глаза Клинт.

— Естественно. Тебе вот с палаткой нельзя, а Питеру можно.

— Это потому что ты меня меньше любишь, — деланно обиделся Бартон. — Я уже два ответа предложил.

— Боюсь, мои симпатии здесь не имеют…

— Я возьму линейку, — перебил его Локи. — Я понял, что за принцип.

— Зачем им в походе линейка? — с сомнением спросил Брюс.

— Согласен с Беннером, — сказал Тони, — но все равно возьму тебя с собой.

Локи издал победное «йес» и, перекинув ногу на ногу, уставился на Тора.

— Давай братик, это просто.

— Мне одному кажется, что они на каком-то своём языке друг друга поняли? — спросил Клинт. — Нет, ну серьёзно. Линейку? И почему Тони решает, кому идти, а кому нет. Это неравноправие.

— Прекращай умничать и думай, — улыбнулся Тони.

— Я понял, — подал голос Паркер. — Ещё я могу взять пищевую пленку.

— Бинго, — щёлкнул пальцами Тони. — Пищевую пленку можно даже два раза.

— А давайте он возьмёт одну, а я вторую, — предложил Клинт.

— Бартон, кончай ныть, это неспортивно.

— Ладно, ладно.

Какое-то время все молча думали. Питер с интересом рассматривал всех за столом. Кого-то он запомнил с представления вожатых утром, чье-то имя услышал в автобусе.

— А вас же Брюсом зовут, да? — спросил он у Беннера.

— Да.

Питер сам себе кивнул.

— Тони, можно мне дать им подсказку?

— Валяй, — согласился Старк, — А то мы так до вечера просидим, нам ещё детей на сончас загонять.

— У вас и у Баки могут быть общие вещи для похода, — сказал он Брюсу. — И у Тора с Тони. А Стиву и Клинту придется все нести самим.

Клинт недовольно цыкнул. Все молчали.

— Ну але, такая подсказка только что была! — возмутился Локи. — Сколько можно тупить? Смотри, Тор, я беру с собой лодку. Можно же лодку?

— Сам знаешь, что да, — ответил Тони.

— Моя лодка не заправлена, — продолжил Локи. — Что ты можешь взять с собой, чтобы тебя пустили?

— Бензин? — непонимающе спросил Тор.

— Да нет же!

— Я могу взять бензин, — сообразил вдруг Баки. — Бочку бензина я, бочку бензина — Брюс, так ведь?

— Да, вы идёте, — кивнул Тони.

— Так нечестно, — заявил Клинт.

— Да что тут думать, все же понятно.

Снова воцарилась молчание. Локи нетерпеливо стучал ногой. Тони смотрел в окно, казалось, потеряв интерес к игре.

— Я возьму сари, — наконец тихо сказал Стив.

— Что?

— Такое платье индийское.

Старк закатил глаза.

— Серьезно? У тебя было куча вариантов, и ты выбрал долбаное платье? — он прикрыл лицо рукой. — Как это ни прискорбно, но тебя мы тоже возьмём. Вместе с «сари».

— Да что за магия тут творится? — воскликнул Бартон.

— Стив, я знаю, что будет хорошо смотреться с твоим платьем, — сказал Баки. — Сапоги.

— Я бы на это посмотрел, — усмехнулся Локи. — Через лупу.

Клинт, казалось, сейчас взорвётся.

— О, я тоже понял, — сказал Брюс. — Это довольно забавно. Букет бархатцев. Я бы понял раньше, но не думал, что все так просто.

— Могу одолжить банку, чтобы поставить туда твои цветы, — предложил Барнс.

— Всё, мы с Тором сдаемся! — вскинул руки Клинт. — Говорите.

Тони потёр переносицу.

— Вы серьёзно не догоняете? Прямо ни одной идеи нет?

— Ну, все слова должны начинаться на одну букву с именем, это и дураку понятно, — проговорил Тор.

Все замолчали и недоуменно уставились на него. От такого внимания Тор почувствовал себя неловко.

— Братик, — тихо сказал ему Локи. — Если ты догадался… то что ж ты ничего не сказал?!

Последнюю фразу он почти крикнул.

Тор отвёл глаза.

— Так я не хочу с вами в поход. У вас палатка только у Паркера, мы все в неё не влезем.

Сначала тихо засмеялась Наташа. Потом к ней присоединился Локи. Через пару секунд смеялись уже все, включая самого Тора.

— Какого черта вы тут ржете? — крикнула им повариха. — Всё уже давно разошлись, а они ржут и ржут, ржут и ржут, никакого от вас спасу нет!

— Простите, — с трудом произнесла Наташа, — мы уже уходим.

В конце концов, скоро начинался сончас, а первый отряд по своей воле никогда не ляжет.

*

Остаток дня прошёл довольно уныло. Дождь не прекращался. Стив устал читать и включил детям на телефоне мультики, сам сел за рисование. Наташа училась у Морган делать фенечки. Клинт во что-то играл на мобильном. Локи читал, Тор бренчал на гитаре, Питер болтал с тётей Мэй в коридоре. В первый день должна была пройти дискотека, но, опасаясь, что дети простынут и нанесут в клуб грязи, Фьюри перенёс её на другой день вместе с костром. В десять тридцать прозвенел отбой, окончив эти не самые интересные несколько часов.

— Спокойной ночи, Тор. Спокойной ночи, Локи, — сказал Питер, залезая под одеяло. От кровати приятно пахло порошком и чистой тканью.

— Ага, — буркнул Локи. — Тебе тоже.

Наташа прочитала девочкам сказку про Красную шапочку и легла в кровать, пожелав всем приятных снов.

Тони с Клинтом заставили Пьетро улечься и тоже выключили свет.

— Спокойной ночи всем. Надеюсь, завтра погодка будет получше.

— Надеюсь, нам не придётся всем коллективом тащиться в медпункт, — буркнул Тони, засыпая.

— Надеюсь.

========== Теплый-теплый дождливый день ==========

Каждый лагерь отличается от других своими традициями. Где-то они очень странные, где-то — милые до невозможности. Клинта, например, очень удивила традиция жечь костер в начале сезона, когда он первый раз приехал в лагерь. Такой огромный, почти до неба. Он казался каким-то удивительно-волшебным, словно не из этого мира. Искры улетали в небо, словно крошечные мотыльки, бились о листья деревьев, падали на землю. Наташа любила предсказывать, загорится трава или нет. И всегда расстраивалась, если искра потухала сразу же. Иногда огонь сперва съедал травинку или даже две — тогда Наташа улыбалась и тыкала Клинта в бок, чтобы он тоже посмотрел. Им было лет по десять в тех воспоминаниях.

Еще странным казался огонек, когда все собирались вместе, зажигали длинную белую свечу и, передавая ее из рук в руки, о чем-то говорили. Лагерь вообще интересное место для пиромана — столько игр с огнем. Когда все делились первыми впечатлениями и планами, вожатый брал свечу в руки, становился в центр, и все дружно ее задували. Наташа говорила, что в этот момент надо загадывать желание. Очень много лагерных обрядов так или иначе были связаны с исполнением желаний. Проблема в том, что когда вокруг столько друзей, на дворе лето, а на завтра запланирован поход на речку, ты как-то забываешь, о чем надо мечтать. Последний раз Клинт загадывал, чтобы в столовую привезли черешню.

Тоненький солнечный луч пробился сквозь кружевную занавеску и прыгнул на покрывало Тони. Побежал вверх, к голове, сразу стало так тепло и мягко, словно спал он не на матрасе, а в пушистом облаке. Луч немного помедлил, а потом прыгнул Старку прямо на лицо. Запахло свежестью и летней листвой. Тони улыбнулся, не разлепляя глаз, сладко зевнул и перевернулся на другой бок.

А потом проснулся. За окном шумела стена дождя, завывала утренняя труба, а на полу, тоже завывая, валялся Клинт. Чей конкретно вой разбудил Старка, было не ясно, но в данный момент Тони был готов убивать без разбору.

— Почему опять до-о-ождь?! Ну ёперный театр, мы вообще увидим солнце в этом месяце? — с напускным драматизмом простонал Клинт.

— Это только второй день, — с издевкой в голосе напомнил ему Пьетро, сидя на кровати. Судя по внешнему виду, встал он уже давно, но каким-то чудесным образом выглядел весело и бодро. Как будто и не ложился. Клинт же был в плавках, майке и с вороньим гнездом вместо волос. Все как полагается.

Тони пронаблюдал, как Пьетро незаметно пнул Клинта ногой, и отвёл взгляд, будто не при чем.

— Я хочу солнце, жару и запах свежих фруктов, как в Будапеште!

— Много хочешь, — усмехнулся Пьетро.

— А этот дождь уже достал…

Старк вздохнул и лег обратно, накрываясь одеялом с головой.

— Не тебя одного, видимо, — сказал Пьетро, намекая на Старка.

— Тони? Тони, ты проснулся? Тони, ты же богатый, придумай что-нибудь, чтобы дождь кончился! — заныл Клинт как ребенок. — Я приехал греться на солнце и обливаться из водяных пистолетиков. Я не готов к такой погоде!

— Да ему плевать, он спать хочет, — заявил Пьетро.

— Проснись и заставь тучи свалить отсюда!

— Клинт, ты даже меня задолбал, боюсь предполагать насчет Тони.

— Нет, ну а что?

Старк сердито выдохнул, откинул одеяло и хотел сказать что-то вроде «Заткнитесь и дайте мне выспаться!», но смог издать только пару хрипящих звуков. Он схватился за горло.

— Что с тобой? — спросил Клинт, приподнимаясь на локтях.

— Голоса нет, — удивленно прошептал Старк.

— Чего? Говори громче.

Тони помотал головой. «Не могу». Клинт сразу перестал дурачиться.

— У тебя что, голоса нет?

Тони закатил глаза.

— Это плохо, — почесал затылок Бартон. — Может, в медпункт сходить? У них наверняка что-нибудь против горла есть.

«Святая водица с солью», — скептически подумал Старк, но вслух ничего не произнес. В горле кололо адски.

— А у нас сегодня первый сбор отряда, — напомнил Пьетро.

— Да в курсе мы, — кинул ему Бартон. — Погоди, так ты же на сборе ничего говорить не сможешь!

Пьетро взмахнул руками, мол, какая неожиданность. Старк ухмыльнулся, но тут же зашелся в приступе сухого кашля.

— Все, я лично отведу тебя в медпункт! — вызвался Клинт. — Одевайся, и пошли.

Тони скептически окинул взглядом внешний вид Бартона.

— Ты так и пойдешь в трусах? — перевел его мысли Пьетро. Тони щелкнул и указал на него, подтверждая, что перевод верный.

— Блин, там же холодно, придется одеваться как капуста… — простонал Бартон.

Тони махнул рукой и встал с кровати.

— Я думаю, он и сам найдет дорогу до медпункта, — предположил Максимов. Тони кивнул. Удивительно, насколько точно он мог читать чужие мысли. Может, наследственное?

Тони наскоро натянул джинсы, накинул кофту прямо на спальную футболку и вышел из комнаты.

— Чем вы вчера занимались, когда меня не было, что у него даже голос сел? — притворно расширил глаза Пьетро, глядя на захлопнувшуюся дверь.

Клинт возмущенно дёрнул того за ногу, так, что он чуть не свалился на пол.

— Да молчу я, молчу.

Стараясь обходить лужи стороной, Тони быстрым шагом направился к медпункту, с недовольством ощущая барабанную дробь на своем капюшоне. Лужи за ночь расползлись — везде, где не ступал каток асфальтоукладчика, теперь чавкала грязь и вода.

Помнится, в брошюре, которая выдавалась вместе с путевкой, была рекомендация брать с собой зонт и резиновые сапоги. А еще купальник, головной убор, средство от комаров, несколько пар запасных носков, теплую кофту и другие предметы одежды, о которых часто забывают дети. Но, черт возьми, кто вообще захочет читать текст, озаглавленный «рекомендации для новичков»?

Тони пару раз залез кроссовками в земляное месиво, пока нашел нужный ему домик. Медпункт был выкрашен не так, как всё остальное — он был насыщенно-синий, словно занесенный в эту пастельную деревню Барби из другого комплекта игрушек. На двери красовалось целых три таблички, если мультифоры, приклеенные на скотч, можно было считать табличками. Первая, самая верхняя, изображала красный медицинский крест, на случай, если кто-то не сможет прочесть надпись «М Е Д К А Б И Н Е Т» над входом. Вторая настоятельно рекомендовала мыть руки перед едой, вовремя ложиться спать и не гулять в холодную погоду без куртки. Как заботливо, однако. Третья, самая важная, содержала информацию о часах работы заведения. К ней-то и присмотрелся Тони, зашагивая на крыльцо. «Кабинет врача работает с 9.00 до 20.00. В случае экстренных ситуаций обращаться в медицинский корпус или по номеру…»

Далее следовал мобильный телефон, который Старк незамедлительно принялся набирать на экране смартфона. Раздались длинные гудки. Не то чтобы ситуация была особенно критической, но Тони не любил ждать, в то время как появилась возможность сделать процесс быстрее. Гудки все шли. Кто бы там ни был на той стороне провода, но отвечать он не спешил. Старк обошел домик вокруг и заглянул в окно. Сквозь занавеску вырисовывались заставленные препаратами стеклянные шкафы. Около окна находился стол. На нем в идеальном порядке лежали тетради с записями, какие-то документы и… Вибрирующий мобильник. С улицы не было видно экрана, но Тони не сомневался, что светился его номер. «Либо медики невероятно рассеяны, либо внутри есть кровать», — пронеслось у Старка в голове. И, снова обогнув дом, он принялся колотить кулаками в дверь.

«Что ж они так долго открывают», — недовольно думал Тони, сотрясая домик ударами. Он уже почти решил перенести свой визит на время после завтрака, но тут дверь распахнулась. На пороге, в коротких клетчатых шортах и накинутом на плечи домашнем халате, стоял парень из автобуса. Он смерил Старка раздраженным взглядом.

— Часы приема видел?

— У меня срочное, — сказал серьезным полушепотом Тони, глядя то ли в глаза медику, то ли на его полуголое тело.

Тот устало вздохнул, потер рукой висок и вошел обратно, захлопнув дверь.

— Эй! — только и успел прохрипеть Старк. Он хотел опять начать стучаться, но спустя несколько секунд медик появился снова, на этот раз в медицинском халате, застегнутом наполовину.

— Заходи, садись.

Тони возмущенно на него посмотрел, но внутрь прошел, скинув кроссовки на коврике у входа. За дверью находился короткий коридорчик, ведущий в кабинет. Слева была еще одна дверь, видимо, спальня. За нею слышалось шипение чайника.

Старк уселся на стул в кабинете.

— Кофе себе заварю, ты пока рассказывай, — донеслось из комнаты.

В этот момент Тони осознал, что он не единственный самовлюбленный человек в лагере.

*

Для вожатых первого отряда утро началось ничуть не лучше. Наташа даже решила, что ей просто снится кошмар, потому что такого в ее практике еще не было.

Во-первых, она проснулась раньше подъема, потому что в третьем корпусе протекла крыша. Об этом ей сообщила стуком в окно Морган, примерно в пять утра. Пришлось эвакуировать ее комнату и размещать четверых девочек в вожатской. Во-вторых, проверяя другие комнаты на наличие протечек, она узнала, что у половины отряда болит горло. Многие уже позвонили родителям, отчего с ней теперь хотели поговорить человек пять разъяренных мамочек и один недружелюбно настроенный отец. В-третьих, дождь кончаться не собирался, а ее волосы решили устроить бунт, пушась и завиваясь от влаги. Теперь прическа была похожа на облетающий одуванчик. В таком виде она успокаивала по телефону родителей, ходила за обогревателями и дополнительными покрывалами, успокаивала скучающих по родным малышей. Баки остался в комнате — следить за тем, чтобы маленькие переселенцы не разнесли все вокруг. Справлялся он не очень. Когда Романова вернулась в корпус, мокрая и злая, дети прыгали по кроватям, смеялись и громко кашляли, отчего возможности лечь спать снова мгновенно улетучились. Ну хоть не плакались по телефону мамам, и то хорошо.

— Мне не хватает кофе в такие моменты, — проговорила для Баки Наташа, с телефоном в руках заваливаясь на кровать. Мобильник раскалывался от недовольных родительских сообщений.

Барнс угрюмо кивнул. Ранний подъем тоже не пошел ему на пользу, все крошечные предпосылки на хорошее настроение мигом испарились, хотя Морган отчаянно пыталась их сохранить. Она собрала ему три хвостика и сделала еще одну фенечку, тоже желтую с зеленым. «Для твоего лучшего друга», — гнусаво пояснила она и сердито надулась, когда тот попытался надеть ее на свою вторую руку.

— У Наташи уже есть фенечка, — пожал плечами в ответ Баки.

— У тебя что, только один друг?

— Да.

— А почему ты больше ни с кем не подружишься?

— Не хочу, — буркнул Баки.

Морган опешила. Глядя на Тони, она считала, что все старшие ребята должны быть веселыми и общительными, как будто это приходит с возрастом. Барнс в ее картину мира явно не вписывался.

— А как же тот парень, с которым ты говорил вчера?

— Стив, что ли? — нахмурившись, вспомнил Баки. — Мы с ним не друзья. Просто знакомые.

— А зачем нужны знакомые? Почему нельзя сразу стать друзьями?

Баки пожал плечами.

— Наверное, потому, что у него и так много друзей. Мне и одному хорошо.

— Неправда, — со знающим видом заявила Морган и шмыгнула носом. — Друзья нужны всем. Ты можешь подарить ему вторую фенечку, и вы станете друзьями.

— Вряд ли это так работает.

— Наташа говорила, что в лагере все по-другому. Тут водится волшебство. Если вы будете носить парные браслетики, то дух лагеря вас сблизит.

Морган плавно соединила ладони, показывая, как они должны «сблизиться». Баки горько усмехнулся и стянул с руки вторую фенечку.

— Можешь забрать, я не верю в духов.

Тут в их разговор вмешалась Наташа, подслушавшая часть беседы.

— Баки, ты дурак, что ли? Не расстраивай мне ребенка и забери наконец браслетик, она для тебя старалась!

— Ну зачем он мне?

Баки сложил брови домиком. Романова вздохнула с таким видом, будто он спросил ее что-то очевидное.

— Иногда взрослые такие глупые, — сказала она Морган. — Не волнуйся, я прослежу, чтобы он не выкинул фенечку в первый попавшийся мусорный бак.

— Хорошо, — радостно кивнула та, шмыгнув носом. — Только Баки не глупый. Он просто такой… Слово забыла…

— Дурачок? — улыбнулась Наташа.

— Нет, — нахмурилась Морган. — Одинокий. Он просто одинокий.

— Я? — переспросил Барнс.

— Ты, ты, — кивнула ему Наташа. — Даже детям очевидно.

Баки усмехнулся и отвернулся к стене. Может быть, в бумажных обоях было что-то интересное, может быть, он просто устал от вопросов. А может быть, ему надо было всерьез над чем-то подумать.

— Какие, однако, милые хвостики, — отметила Наташа, глядя на его затылок.

— Хочешь я тебе такие сделаю? — воодушевилась Морган.

— Давай, — усталомахнула рукой Романова и сползла на ковер, чтобы мастерице было удобней.

— А можно пять?

— Хоть двадцать пять, — засмеялась та. Все лучше, чем одуванчик.

— Двадцать пять я не смогу, — нахмурилась Морган. — Давай девять. У меня только девять резиночек осталось.

— Девять так девять, — согласилась Наташа. — Хочу прийти в столовую самой красивой.

Она заметила, как Баки начал стягивать с себя резинки.

— Эй! Ты что делаешь?

— Осуществляю твою мечту, — сказал тот. — Не хочу затмевать.

*

С хорошим настроением проснулся только Стив. Дождь его сперва расстроил, но, поразмышляв о том, что после ливня бывает минимум неделя жаркой погоды, он снова повеселел.

В восемь двадцать они с Брюсом начали проверять все комнаты, чтобы напомнить ребятам помыть руки перед завтраком и узнать, не простыл ли кто вчера. К счастью, упакованные в два слоя одежды дети заболеть не успели. Когда он зашел в одну из комнат, четверо мальчишек уже сидели одетые, с застеленными кроватями, и что-то оживленно обсуждали.

— Доброе утро, дети, — улыбнулся Роджерс.

— Привет, Стив! — помахал ему рукой один из ребят. Кажется, его звали Харли. — А мне сегодня приснился такой классный сон! Будто бы я прихожу домой, а там какой-то мужчина чинит механическую ерунду у меня на столе. А я его не знаю.

— Действительно, интересно. Сны просто так не снятся, особенно в лагере.

Мальчишки с ним согласились.

— Не забудьте вымыть руки перед едой, — напомнил Роджерс. — Завтрак через десять минут.

В восемь тридцать прогудела труба, на этот раз приглашающая в столовую. Места были уже распределены, поэтому запускали без особых задержек — всех подряд. За десять минут столовая наполнилась шумом, топотом, шмыганьем носов и кашлем. Стив покачал головой, переглядываясь с Брюсом. Столько болеющих — и это во второй день! Общее настроение подавленности так и витало в воздухе, особенно среди тех, кто приехал первый раз. Подошла Наташа, нервная, как никогда, и с кучей хвостиков на голове.

— Меня от этой слякоти уже тошнит! — вместо приветствия сказала она и рухнула на стул без сил. Стив не стал бы выражаться так грубо, но с мыслью согласился.

— Дети бьются в истерике, — пожаловалась Наташа, закрывая глаза. — Мало того, что первый раз без родителей, так еще и эта погода, и простудная эпидемия. За двоими к вечеру должны приехать. Еще пять человек просятся домой.

— Может, их как-то развеселить? — предложил Стив, жалея подругу. — Сыграйте во что-нибудь. Познакомьтесь. Сегодня же сборы отрядов должны быть, заодно название выберете.

Наташа покачала головой.

— Это не поможет. Всех угнетают дождь и простуда. После завтрака массово пойдем в медпункт, надо же что-то делать.

Она вздохнула, поковыряла ложкой овсянку, такую же слякотную и противную, как все вокруг. «На сопли похоже», — пробурчала Наташа, теряя аппетит. И спросила, чтобы не сидеть просто так:

— Много у вас в отряде болеющих?

Стив почувствовал себя неловко.

— Ни одного, — ответил за него Брюс. — Но у Джесси с утра немного першило горло.

— Серьезно? — удивилась Романова. — Как? Как вы это делаете?

Подошли Тор с Локи. Тоже угрюмые, как две грозовые тучи. Особенно младший.

— У нас в отряде пятеро с горлом, — кратко объяснил ситуацию Тор, садясь за стол и пододвигая к себе тарелку.

— Можешь съесть мою, — кисло сказал Локи. Наташа молча катнула тарелку в его сторону.

— А что в таких случаях делали раньше? — спросил Стив, не теряя надежды всех приободрить. — Это ведь наверняка не первый дождливый сезон в твоей жизни?

— В том-то и дело, что раньше такого не было, — вздохнула Наташа.

К столу приблизился Клинт.

— Чего не было? Плохой погоды? Была, конечно.

— Но не в таких масштабах.

Клинт подсел к Стиву на подлокотник дивана и взял со стола свой чай.

— Года четыре назад, помнишь? Вожатая тогда была, Мария Хилл. Симпатичная такая.

Наташа нахмурилась, вспоминая.

— Она еще устраивала нам эту штуку. «Теплый-теплый дождливый день». Не помнишь? Ты еще чай на себя разлила.

— Какая-то у тебя избирательная память, — усмехнулась Наташа. — Погоди… Это еще когда мы вопросы доставали из кепки?

— Оно самое, — обрадовался Клинт.

— Так это не с Марией было!

— С Марией. Нат, ты чего?

— Да нет, тогда у нас был кто-то другой, — заспорила Наташа, но Стив ее перебил.

— Что за «теплый-теплый дождливый день»?

Видно, это прозвучало слишком резко, потому что все взгляды тут же обратились к нему.

— День по экстренному поднятию настроения всему лагерю, — объяснил Клинт. — Там еще правила были на листочке записаны.

— Так, может, мы проведем его сегодня? Ты помнишь эти правила?

Взгляды вожатых переметнулись к Клинту. Тот даже смутился.

— Наверное. Частично помню. Нужно собрать отряд в одну комнату, налить всем чаю, нарезать бумажные полоски, раздать каждому по одной…

— Так это же отлично, — улыбнулся Стив. — Проведем эту игру, развеселим и познакомим детей.

— Да, но у нас нет чая.

— Это не обязательно, — сказал Роджерс.

— Обязательно, — вступилась за Клинта Наташа. — «Теплый день» не просто игра, а целый обряд. Тут без чая — как в Новый год без елки.

Стив задумался.

— Ну, может, в столовой попросим?

— Не дадут, — отрицательно качнул головой Клинт. — Тони вчера с ними поссорился.

Все замолчали.

— А что, без чая совсем никак? — спросил Беннер. — Это же ни на что не влияет.

— Еще как влияет! — вскинулся Клинт. — Чай создает атмосферу дружественности, тепла и отдачи. А особенно, если он какой-нибудь вкусный, малиновый, например. Без чая нельзя.

— Но других вариантов нет, — раздраженно пояснил Брюс, привыкший на все смотреть логически.

Тор как-то странно переглянулся с братом. Локи смотрел взглядом «только-попробуй-скажи». Тор легонько пихнул его, что-то шепнул и выдал на весь стол — а может, и громче:

— У нас есть чайник. С проводом.

Повисла тишина, нарушаемая стуком ложек о тарелки и кашлем из детской части зала.

— Чайник? — с весельем в голосе переспросил Клинт. — Нахре… То есть, зачем он вам, — исправился он под взглядом Стива.

— Не важно. Раз всем нужно, то мы готовы делиться.

По лицу Локи было понятно, что это единичное мнение.

— Хорошо, — улыбнулась Наташа. — Предлагаю сделать так. Сначала чайник берет первый отряд — не потому, что там я, а потому, что они самые маленькие — а дальше по возрастающей. Последними — Тони и Клинт. Разливаем его по стаканчикам, организуем все это дело и последними собираемся сами.

— Нам-то зачем? — не понял Брюс.

— Потому что я тоже заслуживаю веселого отдыха, — заявила Наташа, тряхнув девятью косичками. — Договорились? Среди вожатых, я надеюсь, никто не болеет?

— Надейся дальше, — послышался хриплый шепот за спиной у Тора. Подошел Старк.

— Сервис у них отвратительный, — непонятно о чем сказал он. — Зато парни красивые.

И видя, что все смотрят раскрыв рты, а Наташа — еле сдерживая смех, буркнул:

— Давайте все сначала отсмеются, а потом посвятите меня в свои дела.

========== История Баки ==========

Любишь в лагеря ездить, люби и о себе рассказывать

© Вожатская мудрость

— А этот стаканчик для тебя, — улыбнулась Наташа, наливая чай последнему ребенку. — В нем чабрец, так что твоя простуда должна пройти.

Мальчик послушно взял картонный стаканчик, покашлял для порядку и понюхал содержимое.

— Вкусно пахнет.

— Конечно, вкусно, — кивнула Наташа. И спросила уже громче, для всего отряда: — Ребята, всем нравится?

В ответ послышалось согласное мычание и покашливание. Дети сидели в кругу, на выстланном покрывалами полу прихожей. Вокруг в прозрачных целлофановых пакетиках стояло печенье, вафли, карамельки и другие запрещенные правилами лагеря продукты.

В одном из корпусов коридор оказался очень просторным, больше обеих комнатушек, вместе взятых, в нем и было решено провести собрание. Заручившись помощью Морган, Наташа заварила чай и разлила его по стаканчикам, немного напоив при этом ковер. Баки принес запасные покрывала из кладовки возле клуба. Покрывала очень удачно оказались зелеными — как трава на лугу — и напоминали о том, что скоро дождь закончится и можно будет поваляться на настоящей травке. Детей забрали из комнат, под конвоем из двух вожатских зонтиков довели до места встречи, усадили в круг, организовали. По правилам Клинта вожатые должны были вскоре уйти — чтобы не стеснять детей. По тем же правилам устанавливалось следующее: каждому из присутствующих необходимо написать на бумажной полоске вопрос, абсолютно любой, никаких ограничений не было. Дальше бумажка сворачивалась и вместе с другими такими же отправлялась в чью-нибудь кепку. Или банку. Емкость была не важна.

С началом Игры — Наташа все-же предпочла называть «таинственный обряд» Игрой — выбирался первый говорящий. Ему предоставлялся выбор: либо рассказать интересную историю из своей жизни, либо ответить на «вопрос из шляпы». И так по кругу. Вся прелесть игры состояла в том, что она действительно отвлекала от происходящего за окном, будь то дождь, снег или конец света, и втягивала всех, вне зависимости от возраста играющих. Менялись истории и вопросы у разных отрядов, но интерес — интерес оставался.

Наташа отключила чайник и вручила Баки — чтобы быстрее передать второму отряду, а сама занялась детьми. Когда за Барнсом захлопнулась дверь, она радостно спросила:

— Ну что, кто хочет быть первым?

Дети испуганно смотрели друг на друга, не решаясь поднять руку. Наташа вздохнула.

— Что ж, придется начать мне. Но потом я уйду, и вы будете играть сами.

Оставив такое предупреждение, Романова задумалась.

— Вряд ли среди моих историй найдется хотя бы одна, которую можно рассказать детям. Поэтому…

Она потянулась к кепке с вопросами. Дети заинтересовались.

— «Какой у тебя любимый цветок?» — вслух прочитала Наташа, развернув бумажку. На другой стороне круга захихикала Лорна, не оставляя сомнений в том, кто был автором вопроса.

— Пожалуй, мой любимый цветок — это мак. Потому что из него делают, — Наташа окинула детей таинственным взглядом, словно выискивая продолжение фразы в их глазах, — булочки с маком. Они вкусные.

Наташа облизнулась, вызвав смех детей.

Настала очередь Морган. Она сидела по левую руку вожатой.

Морган потянулась было за вопросом, но Наташа ее остановила.

— Неужели у тебя нет историй?

— Не знаю, — смутилась та.

— Может, что-нибудь про брата, — подмигнула Романова

Морган вспомнила:

— Есть одна. Тони один раз получил замечание, а дневник от мамы спрятал. Это было в десятом классе.

Наташа уселась поудобнее, ожидая продолжения. Но его не последовало.

— Всё, — смутилась Морган. — Это вся история.

— Ла-адно, — протянула Наташа. — Кто следующий?

Следующим оказался мальчик лет семи.

— Как тебя зовут? — улыбнулась Наташа.

— Пит.

— Хорошо, Пит. Есть чем поделиться с нами?

Мальчик испуганно помотал головой и взял вопрос. Наташа вздохнула.

— Сколько у тебя братьев или сестер, — по слогам прочитал Пит. — Двое.

— Старших или младших? Братьев или сестер? — попробовала разговорить его Романова.

— Старших сестер, — потупившись, сказал мальчик. — Все, теперь не моя очередь.

К тому моменту, как вернулся Баки, успело пройти около семи историй, и все они оставляли желать лучшего. Дети упорно не хотели разрушать межличностные границы и общаться, как планировалось.

— Бак, нужна помощь, — вздохнула Наташа, только заслышав скрип двери.

— Какая? — недоверчиво отозвался тот.

— Расскажи что-нибудь детям.

Баки уставился на нее взглядом, который можно было интерпретировать только как: «Разве это не твоя фишка, разговаривать с детьми?!»

«Нет, Баки, это фишка ЛЮБОГО вожатого», — ответила взглядом Наташа. Вообще, это было одним из самых важных умений в педагогике — общение мыслями. Не умеешь читать взгляды — тебе конец. Так, каждый вожатый где-то на тридцать процентов телепат. И на сорок — не повзрослевший вовремя ребенок.

«Черт, ну и что мне им рассказать?»

«Придумай что-нибудь».

Баки поднял глаза к небу, а точнее, к облупившейся известке на потолке, и сел в круг. На него тут же уставилось семнадцать пар любопытных глаз. Барнс задумался.

— Это не очень веселая история, — предупредил он, промолчав несколько секунд.

— Я от тебя другой и не жду. Главное, чтобы было интересно, — заявила Наташа, сложив руки на груди. Баки прокашлялся, подумал и как-то неуклюже начал:

— Когда мне было лет тринадцать, мы с моими… знакомыми… пошли купаться на реку. Наш преподаватель велел нам расстелить трапики. Мы расстелили.

Он посмотрел в сторону, будто получая неудовольствие от внимания.

— Река тогда была почти ледяная, в июне вода еще не успела прогреться. Брок Рамлоу, так звали моего дру… товарища. Брок тут же опробовал ее на себе, сиганул в воду в одних трусах и ужасно замерз. Зато сколько оваций получил от других, с ума сойти можно.

Я был не то чтобы самым хилым в нашей группе, но был из тех, кто обычно ходит сам по себе. К таким всегда придираются больше всего. Так вот.

Баки покашлял и перевел взгляд в центр круга.

— Сидят все на этих трапиках, Брок дрожит в своем полотенце, синий весь, но довольный, как удав. Его, видите ли, сам Шмидт похвалил. Это из старшаков, носился с нами постоянно, самооценку за счет детей поднимал.

Я молчу. Мне казалось, так глупо — лезть в воду, только чтобы доказать свое превосходство. Рамлоу это заметил. За ним и Шмидт, и остальные. Говорят, ты чего, Барнс, самым крутым себя возомнил? Я говорю, что нет. Куда мне с ними тягаться.

И тут Шмидт, а он меня недолюбливал страшно, предлагает: отправим Барнса на соседний берег, принести цветочек в награду Рамлоу. Все смеются, все согласны. Особенно Брок. Сам стучит зубами, как будто дробью стреляют, но кивает. Я отнекиваюсь, но со старшаками спорить бесполезно. Рядом с их авторитетом даже педагоги иногда меркнут.

Барнс поднял глаза и посмотрел на Наташу. Было видно, что рассказ казался ей мрачноватым для первого отряда, но что-то заставляло ее слушать. Может быть, не хотела прерывать только-только заинтересовавшихся происходящим детей, а может, дело было в странной стальной нотке в его голосе. Баки снова склонил лицо к ковру, будто читал свою историю с его поверхности.

— Я говорю им, что при такой температуре конечности сведет на раз-два, так и утонуть можно. Но кому какое дело до пацана из младшей группы, который всегда тусуется один. Для них избить кого-то — в порядке вещей. Что уж говорить о таких мелочах, как ледяная река. Сдохну — никто и не заметит.

Баки кашлянул, понимая, что вообще-то ведет разговор с детьми.

— Шмидт посмотрел на меня такими глазами, что я понял: не пойду сейчас, он найдет задание и похуже, причем такое, что не отвертеться. И я начал раздеваться.

Баки плотно сжал губы, подбирая слова.

— Залез в эту реку. При обычной температуре ее переплыть было бы — раз плюнуть. Что там река, так, ручеек. За минуту туда-обратно можно успеть. Но дело было в июне. Я в одних плавках подошел к берегу. Размялся. Плыть страшно. Я понимаю, что действительно могу пострадать. Ногу сведет и… Как это всегда бывает.

Вдруг вижу — бежит ко мне Брок, а полотенце так смешно за ним развевается. Подбегает и вдруг прикладывает к моей груди свой кулак. Я сначала подумал, что он меня ударить хочет, даже дернулся. А он мне сквозь зубы: «Сведет конечность, ткни чем-нибудь острым, я слышал, помогает». И кладет в руку ржавый гвоздь. Нашел где-то на пляже, кто там песок для нас чистить будет. Шмидт его окликает, Брок разворачивается. Кричит мне что-то вроде: «Удачи, лузер!» и уходит, не оглядываясь. А может, оглянулся, я не знаю. Но, думаю, он не дурак. Обернулся бы, Шмидт бы точно что-то заподозрил. Я сжал гвоздь в руке, вдохнул побольше воздуха, коснулся воды ногой. Леденющая, как черт. Кто-то сзади засвистел, а у меня вдруг весь мир перед глазами поплыл, словно я — это не я, а просто заперт в своем теле, как какой-то… Призрак.

Баки сглотнул и дрогнувшим голосом продолжил:

— Я захожу в воду. Ноги тут же словно ледышки. Сначала неприятно, а потом болят просто адски, что не поймешь, то ли от мороза, то ли огнем их опалили. Кажется, что выйдешь на сушу и больше не сможешь ходить. Камни режут ступни почти до крови, но в ледяной воде не чувствуется. Течение сносит вправо, я чуть не грохнулся, покачнулся, обжег весь правый бок. То есть, отморозил.

Каким-то образом добирался до того места, где вода уже выше пояса. Все болит ужасно, чем выше, тем сильнее жжет. Понимаю, что надо плыть. Дальше пешком никак. А пальцы на ногах, кажется, сейчас лопнут от холода и забрызгают дно алым снегом. Звуки смешиваются в кашу, словно пропущенные через мясорубку. Ложусь на воду животом, начинаю грести. И тут левую руку сводит.

Баки чуть не задохнулся словами и продолжил дрожащим голосом.

— Сводит так, что просто сил нет, я не могу ею пошевелить. Такое чувство, что она перенапряжена, ничего не гнется, ни малейшая мышца. Как будто кто-то скребет по кости металлическим ершиком. А с одной рукой хрен доплывешь, я чувствую, что начинаю погружаться под воду. Вытягиваю шею, чтоб не захлебнуться, но не помогает. Волосы липнут к лицу, лезут в глаза, уши раскалываются от боли. Ледяная вода заставляет кожу гореть не хуже кипятка, до самых костей. На миг мне становится все равно, выплыву или нет, я просто перестаю шевелиться. Течение меня подхватывает, как игрушку. Мне кажется, что я умираю. А потом я вспоминаю про этот чертов гвоздь и втыкаю его прямо…

— Все, достаточно! — вскрикнула вдруг Наташа. Баки замолчал. Глаза у него были красные, руки дрожали.

— Очень интересная история для детей, Бак. А теперь нам пора идти.

В ответ послышалось дружное нытье отряда. «А что было потом?» — спросила Лорна, сияя дыркой вместо зуба.

— А потом Баки смог выплыть на берег и все его сразу зауважали и полюбили, — фальшиво улыбнулась Наташа, помогая тому подняться.

— А я один раз на берегу озера корягу нашел! — вспомнил кто-то из мальчишек не в тему.

— А мы с родителями к реке на пикник ходили! — радостно выкрикнул еще кто-то.

— А у меня папа плавает как спортсмен!

Наташа выжала из себя улыбку.

— Ну вот и замечательно. Рассказывайте по кругу, а мы с Барнсом пойдем. Хорошего вам «теплого-дождливого-дня».

Послышался гвалт ответных пожеланий, под который Наташа вытолкнула Баки на улицу. Тот безэмоционально посмотрел вперед. Наташа вздохнула и вытерла лоб рукавом толстовки.

— У тебя все с головой в порядке, в первом отряде такое рассказывать?

Баки хмуро покосился на нее влажными глазами, но промолчал.

— Нет, ну лежит же посередине кепка с вопросами. Неужели тяжело сказать, какие конфеты твои любимые и как зовут своего лучшего друга? Баки, ты…

Наташа с рычанием выдохнула. Баки прикрыл глаза. Повеяло холодом — в спешке Наташа забыла накинуть куртку. Дождь чуть сбавил свой пыл, превратившись в навязчивую морось.

— Извини, — чуть остыв, сказала она. — Кто ж знал, что все так плохо.

— Я сам загнул, — резко ответил Баки. — Мне стоило остановиться.

Наташа передернула плечами.

— Так ты из детдома? — невпопад спросила она.

— Да.

— Тогда все ясно. В смысле… Ты всегда такой мрачный. Детская травма — это на всю жизнь.

Баки не знал, что на это ответить, поэтому просто уставился на стекающий с козырька поток воды. Вода его гипнотизировала и успокаивала. Хотя, казалось, должно быть наоборот.

— Я не хотела заставлять тебя снова это чувствовать, — виновато проговорила Наташа. — Что бы ты не думал.

— Да, я понимаю, — выдохнул Барнс, практически придя в себя.

Наташа выдохнула облачко пара и отвернулась. Баки погрузился в свои мысли. Романова замерзла, но, чувствуя косвенную вину за его состояние, не торопила его.

— Ты выплыл из реки тогда? — спросила Наташа, помолчав какое-то время.

— Как видишь. Распорол себе руку гвоздем. Брок был прав — помогло, но не сразу. Полосовал себя острием как ненормальный.

Наташа понимающе склонила голову.

— А на том берегу вылез и упал на землю. Труп трупом, — спокойно продолжил вдруг Баки. — И пролежал так, наверное, час. Пошевелиться не мог. Когда очнулся — на той стороне уже никого не было. Потом узнал, что Брок соврал педагогу, будто я сбежал обратно домой. То есть, в дом.

Это уточнение больно кольнуло сердце Наташи.

— Вот козел, — высказалась она с презрением.

— На самом деле, он меня почти спас. Если бы кто-то из педагогов узнал, что я вытворил, то меня бы прибили. В прямом смысле.

Баки горько усмехнулся.

— Хотя козел он, конечно, еще тот.

Наташа побарабанила пальцами по стене. Привычка. Она всегда так делала, когда чувствовала, что не владеет ситуацией.

— И долго ты жил в этом… В этой обстановке?

— Ты хотела сказать «в этом дерьме»? — печально улыбнулся Баки.

Удивительно, но, кажется, теперь его забавлял разговор о собственных страданиях.

— До восемнадцати. Как стукнуло восемнадцать — показал им всем средний палец и свалил к чертовой матери. Вдохнул запах свободы. А потом понял, что идти-то мне некуда.

— И решил, что лучший вариант — вожатым? — выгнула бровь Наташа. — К куче детей, живущих без родителей под надзором педагогов?

— Попахивает мазохизмом, верно? — усмехнулся Баки.

— Ты какой-то веселый стал. Вроде пару минут назад готов был расплакаться.

Баки закрыл глаза и с улыбкой покачал головой.

— У меня пассивная истерика.

— Оу, ну ясно.

— Просто никому раньше об этом не рассказывал, — немного помолчав, объяснил Баки. — А тут высказался, и сразу легче стало. Как камень с души.

— Какой камень? — переспросила, не услышав, Романова.

— С души. Упал, — повторил для нее Барнс. Наташа испытала что-то странное при этом словосочетании, но списала все на холод.

— И после этого ты утверждаешь, что тебе не нужны друзья? — вздохнула она.

— А кому я такой сдался?

Наташа усмехнулась, глядя вдаль.

— Ты своим самопожертвованием мне одного человека напоминаешь. Во втором отряде работает, светловолосый, голубоглазый такой. Узнаешь?

— Стив? Да ладно, мы совсем не похожи.

— Я училась с ним в одном классе черт знает сколько. Мне легче сравнивать, согласись?

Баки покачал головой.

— Нет, мы совсем разные. Я… Такой. И он. Другой.

— Какой? — прищурившись, спросила Наташа.

— Не знаю. Веселый, добросердечный. Слишком нормальный. А я… Ну ты слышала.

— А разве тебе не нужен как раз кто-то нормальный?

— Что значит «нужен»? — нахмурился Баки.

— Как друг. Как кто-то, кто всегда выслушает и поддержит. Поможет успокоить навязчивые мысли.

Баки пожал плечами.

— Зачем это ему?

— Все друзья так делают, — сказала Наташа. — Просто потому, что они друзья. Кстати!

Она пошарила в кармане толстовки и выудила желто-зеленую «одуванчиковую» фенечку.

— Отдашь ему. Как раз будет повод познакомиться поближе.

Баки принял браслетик из ее рук и спрятал в карман джинсов.

— Пойдем, нас уже, наверное, ждут, — напомнила Наташа. — Другим-то не надо развязывать языки своим детям.

— Погоди, — попросил Баки. Он тихо открыл дверь и вошел в корпус. Вышел с красной курткой для Наташи и зонтом.

— Ты замерзнешь.

Она мягко улыбнулась и поблагодарила его.

— Дети веселятся. Лорна рассказывает, как ее дядя «валил лаков», — сказал Баки.

Наташа накинула куртку и застегнула по самый подбородок. Она правда порядком замерзла.

— Знаешь, тебе идет быть в нормальном настроении, — проговорила она.

Вожатые вышли под дождь и, прикрыв головы руками, двинулись в сторону корпуса Старка. Там было решено собраться вожатым. По пути Романова несколько раз пыталась угадать выражение лица Баки, но оно оставалось непроницаемым, как камень. «Интересно, о чем он сейчас думает», — пронеслась мысль у неё в голове. И тут же исчезла, как мимолетная вспышка. Потому что на пороге их ждал Клинт.

— Ну сколько можно, господа опоздавшие? Мы вас уже пять минут ждем.

— Видишь, дождались, — буркнула Наташа и зашла в дом.

========== Не давайте детям задавать вопросы ==========

— Самое странное в лагере то, что дети никогда не выражаются при вожатых, а вожатые никогда не выражаются при детях. И даже если в настоящей жизни у них всего два года разницы.

© Пьетро Максимов

Атмосфера в комнате значительно отличалась от того, что творилось на улице. Мягко светилась в темноте настольная лампа, погружая комнату в полумрак, наигрывал что-то веселое Локи — только живая музыка в тёплый-тёплый-дожливый-день! — на кроватях, откинувшись на подушки, стены и скомканные покрывала, сидели вожатые. Под боком у Тони разместился какой-то сероволосый мальчишка, тут же с нахальным видом оглядевший вошедших. В центре комнаты, прямо на полу, лежали несколько пачек чипсов и пакетик с шоколадным драже. Рядом банка с вопросами — похоже, все уже подготовили без вожатых из первого.

— Мы тут их ждем, а они гуляют под дождем. Замечательно, — прохрипел Старк.

— А этот что здесь делает? — тут же спросила Наташа, указывая на Пьетро.

— Я здесь живу вообще-то! Имею право! — вскинулся тот.

— Он решил, что в обществе дедов ему будет веселее, — прокомментировал Клинт и плюхнулся рядом. — Хотя я в этом сильно сомневаюсь.

Наташа хмыкнула и заняла место около Стива. Баки, немного подумав, сел рядом с ними.

— Всё, играем? — спросила Романова, похлопав себя по коленям. — Кто первый?

— А у Тони есть вино, — как бы невзначай упомянул Пьетро и, ожидая реакции, глянул на Наташу. Старк сердито посмотрел на Пьетро, но тот сделал вид, что ничего не заметил.

— Ну так чего же ты молчал? — воскликнул Тор одновременно с тем, как Наташа возмутилась:

— Мы не будем пить вино в детском лагере!

— Почему? — расстроился Клинт.

— Ты вообще молчи, спортсмен, — повернулась к нему Романова. — Тебе тренер сказал летом не напиваться.

— Проблемы с сердцем — это вам не шуточки, дядь, — проговорил с издевательской улыбочкой Пьетро.

— Я его точно пришибу, — обратился к Тони Бартон.

— Нельзя, он твой ребенок на ближайшие две недели, — хрипло отозвался Старк.

— Да мне уже все равно.

Наташа закатила глаза.

Баки отстраненно глядел в окно, чувствуя себя неуютно. Романова дотронулась до его руки. Барнс отвлёкся. «Поговори со Стивом», — одними губами прошептала Наташа, глядя ему в глаза, и встала. Между парнями освободилось место. Стив посмотрел сначала на неё, потом на Баки, чему-то улыбнулся.

— Я пересаживаюсь к Клинту, чтобы контролировать его алкогольные порывы, — заявила Наташа и уселась к Бартону на колени.

Пьетро изобразил великую зависть.

— Ты же говорил, что вы просто друзья, — обратился к Клинту Тони, с недоумением глядя на их позу.

— Мы очень близкие друзья, — хитро подмигнула за него Наташа. — Наверное, поэтому у меня до сих пор нет парня.

— А у тебя нет парня? — сразу оживился Пьетро. Все-таки она была единственной девушкой в их коллективе.

— Да, — хитро улыбнулась Наташа. — Но с малолетками не встречаюсь, извини.

Пьетро гордо хмыкнул. Наташа засмеялась.

— Ты его уделала, Нат! — восхищенно произнес Бартон, приобнимая ее за талию и осторожно пересаживая на кровать. Наташа тут же положила голову ему на плечо.

— Крепкая разнополая дружба, — усмехнулся Локи, делая то же самое. Тор напрягся, почувствовав на своем плече голову брата.

— А я тоже хочу! — заявил Пьетро.

— Только попробуй, я болею, — рыкнул на него Старк, но Пьетро все равно прижался к нему виском.

— Тони — похититель детских сердец, — пошутила Наташа.

В другом конце комнаты Стив и Баки неловко посмотрели друг на друга, но не пошевелились. Брюс, который сидел отдельно от всех, улыбнулся.

— А почему Беннер один? — спросила Наташа.

— Мне так больше нравится, — поднял ладони Брюс. — Я интроверт. Но я наслаждаюсь вашим общением.

— Он энергетический вампир, — прохрипел Старк, скидывая с себя голову Пьетро. — Хватит обжиматься, давайте уже играть.

— Без вина? — уточнил Тор.

— Без вина, — угрожающе посмотрела на него Наташа.

Тот печально вздохнул.

— Ладно, давайте.

Все постепенно переместились на ковер, с кровати предпочли играть только Брюс и Локи, который свесил голову рядом с братом, точно змей. Брюс попросил передать ему пакет с крекерами. Из кучи чипсов, конфет и жвачки вытянули единственное более-менее здоровое угощение. Беннер счастливо захрустел. Только идиот мог не догадаться, что крекеры принес именно он.

— Кто первый? — спросила Наташа, разворачивая карамельку.

Все молчали.

— Только не говорите, что вас тоже нужно будет учить разговаривать, — закатила глаза Романова. — Тони, даже ты не хочешь ничего сказать?

— Я немного не в состоянии, — прохрипел Старк. — Но если вам будет не противно меня слушать…

Все тут же хором заверили его, что в их качествах слушателей можно не сомневаться.

— Ну хорошо. Давайте я возьму бумажку, чтобы меньше возни было.

Он не глядя выудил из общей кучи листочек.

— Читаю вопрос! — объявил он. — «Если бы ты был девушкой, с кем из присутствующих ты бы замутил?». Очень оригинально, Пьетро.

— Это не я! — вскинул руки тот.

Старк удивленно поднял брови. Бартон посмотрел на него и засмеялся в кулак.

— Твой вопрос? — догадался Тони.

— Вообще-то, это должно оставаться анонимным, — вздохнула Наташа. — Но вопросы Клинта можно узнать из тысячи.

— Настолько плохо? — улыбнулся Бартон.

— Скучно, — поправил его Тони. — Предположим, что в теле девушки я буду иметь определенные общие черты с собой настоящим. Тогда мне придется замутить с Романовой, вариантов нет. Твой вопрос обламывается.

— Да нет, ориентация отзеркаливается в таких случаях, — объяснил Бартон. — Если тебе нравятся девушки сейчас, то после будут нравится мужчины.

— Я в курсе, — пожал плечами Тони. — И сейчас мне нравятся мужчины.

Все уставились на него, как на редкий экспонат в музее.

— Да ладно, что в этом такого? — усмехнулся Старк. — Уверен, я не один здесь такой. Серьезно, пусть поднимут руки все геи в этой комнате.

Ничья рука не взвилась вверх, кроме Наташиной. Та приняла участие в опросе то ли в шутку, то ли в знак поддержки.

Тони сомкнул губы.

— Ну понятно. Ситуация тухлее некуда.

Тут со стороны Брюса послышался тихий кашель. В полумраке комнаты на него никто не обратил внимания. Беннер робко держал ладонь кверху.

— Неожиданно, — прокомментировал Тор.

Брюс смутился.

— На самом деле я сейчас встречаюсь с девушкой, но однажды я был невзаимно влюблен в своего одноклассника. Это не совсем одно и то же, но близко. И я хочу сказать, что с научной точки зрения это нормально.

Тони широко ему улыбнулся.

— Беннер, да ты, оказывается, темная лошадка. Думаю, это даже можно засчитать за историю.

— Согласна, — кивнула Наташа, и тут же добавила, предотвращая заминку: — Тогда я следующая.

Она устроилась поудобней, видимо, готовясь к длинному рассказу.

— Наверняка вам интересно, что произошло в Будапеште…

— Нет! — перебил ее Клинт, не успела она начать. — Им неинтересно.

— Да ладно, ты что, стесняешься?

— Нат! — возмущенно посмотрел на нее Бартон.

— Ладно, — сморщилась Наташа и с обиженным видом вытащила вопрос. — «С кем из знаменитостей ты хотел переспать?»

Она задумалась.

— Брэд Питт слишком скучно. Ди Каприо… Возможно. О, мне нравится Майкл Фассбендер, но будь он помоложе…

Она потерла подбородок.

— Думай быстрее, — подогнал ее Старк.

— Пусть думает сколько хочет, — заступился за Романову Бартон. Тони закатил глаза.

— Бенедикт Камбербэтч! — заявила после длительного молчания Наташа. Выбор вызвал общее недоумение.

— Ну у тебя и вкусы, — протянул Локи с усмешкой.

— Нормальные вкусы, — вздернула подбородок Романова. — Он симпатичный. А ты бы кого выбрал?

— Точно не Бенедикта.

— Я бы выбрал Дауни-младшего, — проговорил Тони.

— Шерлоки все прекрасны, — согласилась с ним Наташа. — А осуждать чужие вкусы некрасиво.

Она совершенно по-детски показала язык.

— Эмма Уотсон еще классная, — подал голос Клинт.

— Ты хочешь, чтобы я провела ночь с Эммой Уотсон?

— Просто говорю, — вздохнул Бартон.

Он взял из кучи пакет с чипсами и с треском его открыл. Закинул в рот пару штук. Посмотрел на остальных. Все молча глядели, как он ест.

— Хотите? — спросил Клинт, поднимая руку с пакетом.

— Нет, сейчас просто твой ход, — терпеливо сказала Наташа.

— А, серьезно? Ну окей.

Клинт достал из банки очередную бумажную полоску.

— Опять вопрос… — проныл Пьетро. — Может быть, уже истории начнутся?

— Что хочет, то и выбирает! — сказала Наташа.

Клинт развернул бумажку.

— «Какие школьные уроки были твоими любимыми?». Серьезно? Кто писал эту наивную прелесть?

Клинт обежал комнату взглядом.

— Я, — признался Стив. — Я думал, нужно что-то подобное.

— Писать можно все, что хочешь, — успокоила его Наташа. — Просто Клинт выпендривается. И не забываем, что всё анонимно!

— Да ладно, ладно, — вздохнул Бартон. — Мне нравились физра, ОБЖ и технология. Давайте дальше.

Баки поежился, когда взгляды перевели на него. Внутри у Наташи неловко заворочалось сочувствие.

— Я расскажу историю, ладно? — спросил Барнс.

— Ну наконец-то! — воскликнул Пьетро и хлопнул в ладоши. — Ждем, и с нетерпением.

Баки откашлялся, поймал взволнованный взгляд Наташи, немного задержался и заговорил:

— Сегодня с утра Морган сплела мне фенечку. Желтую с зеленым, очень красивую. Вот, можете посмотреть.

Баки задрал рукав толстовки, чтобы все видели творчество малышки. Некоторые с улыбкой глянули на Старка. Сам Тони ничем гордости не выдавал.

— Так вот, — продолжил Баки, снова опуская рукав, — Так получилось, что она сплела и вторую, позже. В точности такую же. И дала мне важное задание — подарить ее тому, кто стал моим другом за это время в большей степени. Я не очень коммуникабельный человек, у половины сидящих здесь я даже не помню имен. Но есть один человек, с которым я хотя бы могу иногда завести беседу. Это не то чтобы высший уровень доверия, но для такого человека, как я, уже прогресс. Этот человек находится рядом со мной, и на правах самого стремного друга, какого только можно пожелать…

Баки сделал паузу и бросил взгляд на Стива. Тот сидел, удивленно распахнув глаза, и выглядел чрезвычайно милым в этот момент.

— Я дарю эту фенечку Наташе, — сипло закончил Баки, отводя глаза.

— Что? — воскликнула Романова, но ее слова потонули в аплодисментах Пьетро, Клинта и присоединившихся к ним остальных парней.

Баки потянулся к руке Наташи. Та недовольно дернулась, но завязать себе бантик дала. Все это время Бартон хлопал в ладоши, но стоило Романовой поднять на него взгляд, как тот сразу перестал. Другие ничего не заметили.

— Бак, ты чего? — прошипела Наташа.

Барнс только виновато посмотрел на нее и пожал плечами.

— Теперь я? — неловко спросил Стив, держа руку над банкой.

Тони кивнул, и он достал бумажку. Остальные прекратили возню и обратили внимание на нового игрока.

— Если честно, после ваших вопросов мне как-то страшно, — рассмеялся Стив, разворачивая вопрос. — Сколько… Оу. «Сколько половых контактов у тебя было до этого дня?» Этот вопрос… Более личный, чем ваши.

— Зато интересный, — выдал Тони. — И не подразумевает абсурдного выбора.

Стив отвел глаза и спрятал бумажку в карман джинсов.

— На самом деле… Вас это может рассмешить, но, вообще-то, ни одного.

Роджерс неловко улыбнулся и посмотрел исподлобья.

— Я девственник.

— Тогда уж поднимите руки все девственники в этой комнате, — объявил Старк.

Кроме Стива, в воздухе оказалась только рука Клинта. Тони внимательно осмотрел комнату на наличие незамеченных, но даже Брюс скромно сложил руки на груди.

— Собрались как-то в баре два девственника и два гея, — с усмешкой вздохнул Тони, а потом вдруг нахмурился.

— Погоди-ка, Пьетро, ты не хочешь объясниться?

Пьетро, с набитым печеньем ртом, уставился на Старка.

— Ты ведь не поднял руку, так? — выгнул бровь Тони.

— Ну так мне же не двенадцать лет, — проговорил тот, прикрыв рот рукой, чтобы не растерять ни крошки. — Только Ванде не говори, а то она родителям разболтает.

Тони закатил глаза.

— Давайте дальше, пока я его не прибил.

Тор выбрал историю, заявив, что на вопросы отвечают только люди с очень скучной жизнью.

— У тебя-то, конечно, насыщенная жизнь, — усмехнулся Локи ему в ухо.

— Убери голову с моего плеча, — недовольно сказал Тор, отодвигаясь вправо. Локи перекатился по кровати за ним.

— Не уберу.

Тор резко дернул плечом, задев брату подбородок, и тот сморщился. Тор усмехнулся.

— Язык из-за тебя прикусил, придурок, — прошипел Локи.

— Потому что нечего, — ответил брат.

— Ребят, мы историю сегодня услышим? — напомнила Наташа, подливая себе чаю.

— Я из-за гитары на кровать полностью не влезаю! — в шутку пожаловался Локи. — А этот толкается.

— Да потому что это мое плечо, клади голову на свое, если хочешь! Все, все, начинаю.

Тор поерзал на ковре, вдохнул воздуха в грудь, выдержал паузу и чуть погодя нахмурился.

— Я забыл.

Локи вскинул руки к небу и тяжко застонал. Пьетро засмеялся.

— Братец, не напрягай свои мозги, просто возьми бумажку!

— Да нет, я сейчас вспомню.

Невзирая на протест, Локи сполз с кровати по пояс, изящно выгнув спину, дотянулся до банки и взял один вопрос.

— Не хочу, чтобы ты мучился, — пояснил он, немного развернув бумажку и зацепив ее за ворот футболки Тора.

— Вы, парни, так гетеросексуально сейчас выглядите, — покачала головой Наташа.

Тор смутился и ткнул брата под ребра. Локи тихонько взвизгнул и, перебирая руками по полу, вернулся на кровать.

Тор вытащил бумажную полоску из-за шиворота и прочитал про себя. Локи пробежал текст глазами из-за его плеча, прыснул, успокоился, но потом не выдержал и все-таки заржал.

— Я хочу поменять вопрос, — смущенно проговорил Тор.

— Ну уж нет, братишка, отвечай! — послышалось из-за его спины.

— Нельзя менять вопросы! — поддержал его Клинт.

— Это неспортивно, — согласился Пьетро. — А что там?

— Я не хочу это читать вслух, — практически с обидой в голосе ответил Тор.

— Я хочу! — сказал вдруг Локи, выхватывая бумажку. — «С кем бы ты скорее переспал… — начал он, но Тор отобрал у него вопрос.

Около противоположной кровати вздохнул Стив. Вопросы про секс начинали его нервировать.

Пьетро отчего-то засмеялся, а потом признался:

— Это мой вопрос. Так что, если он не прочитает, то я скажу сам.

Тор сконфузился и протянул бумажку обратно.

Локи принял ее с победнымвидом и громко зачитал уже сгорающим от интереса вожатым.

«С кем бы ты скорее переспал: со своей мамой в теле твоей девушки или с девушкой в теле твоей мамы?»

— Что-о-о?! — протянула Наташа, улыбаясь.

— Я умею поставить в тупик, — сразу же похвастался Пьетро.

Стив тактично промолчал.

— И как мне на это отвечать? — пожаловался Тор.

— Как хочешь.

Локи тем временем сфотографировал вопрос на телефон.

— Хочу отправить Джейн, — с дьявольской улыбкой проговорил он.

— Джейн? — переспросила Наташа. — Типа его девушка?

Локи, закусив губу, кивнул. Романова рассмеялась и перебралась к нему на кровать, уставившись в экран смартфона.

— Приблизь фотку, — попросила она. Локи увеличил изображение. На аватаре в обнимку с Тором стояла высокая стройная девушка.

— Симпатичная, — вынесла вердикт Наташа.

— Дайте посмотреть! — крикнул Пьетро, взбираясь к ним с пачкой чипсов.

Тор тем временем разрывался от мучительного выбора.

— У Ванды такое же платье есть, — с набитым ртом проговорил Пьетро.

Тор думал.

— А где это они так сфотографировались? — спросила Наташа.

Тор все еще думал.

— А с мамой у тебя фото есть, для наглядности? — спросил Пьетро.

Тор пытался думать, но в конце концов рассердился.

— Хватит обсуждать мою девушку! — выкрикнул он, поворачиваясь назад.

— Мы не обсуждаем, мы просто дискуссируем над твоим вопросом, — ответил Локи, пожав плечами. — Ты придумал, что ответить?

— Нет.

— Вот и не мешай нам, — нагло ответил Локи, что-то листая пальцем на экране.

Стив и Баки уже несколько минут сидели будто отдельно от всех. Сначала Стив пытался подключиться к общему разговору, но, хотя считал, что все люди имеют право обсуждать то, что хотят, интимная тема его смущала. Не потому, что он считал это чем-то противным или запретным. Просто не мог обсуждать свою личную жизнь в такой компании, да что там в компании, он даже с Наташей не любил об этом говорить.

Баки тоже сидел с отстраненным взглядом, стеклянным и непроницаемым. Кто знает, о чем он думал.

Стив снова залюбовался его глазами, но тут же одернул себя. Баки, словно почувствовав его волнения, повернулся.

— Привет, — зачем-то сказал Стив и понял, насколько это было не в тему, только когда Баки ответил:

— Ну привет.

И сделал попытку улыбнуться.

И что теперь делать? Молчать уже некрасиво, раз начали. А если говорить — то о чем?

— Погода сегодня плохая, — сказал Стив. — Наверное, завтра будет солнечно.

— Наверное, — согласился Баки. И, помолчав, добавил: — А я люблю дождь.

Стив улыбнулся.

— Я тоже, на самом деле. В дождь красиво, шумит он приятно. Мне в детстве нравилось слушать, как капли с соседского балкона нам на подоконник падают. У нас такой металлический выступ был с обратной стороны, и с утра на него громко шлепались большие капли. Они скапливались на уголке балкона. Просыпался иногда с утра специально и слушал.

Стив понял, что говорит какую-то ерунду, но Баки не отводил взгляд, поэтому Роджерс продолжил.

— Еще во время дождя можно включать свет в комнате. На улице пасмурно, поэтому в комнате темно. И становится почти как вечером. А я люблю вечернюю атмосферу. Странно звучит, наверное, это просто художественный бзик…

— Нет, почему, я понимаю, — сказал вдруг Баки. — Вечером тихо и никто не лезет. Все заняты своими делами.

Стив смутился.

— Мне, наоборот, нравится, что вечером все собираются вместе. За столом. Мы с родителями вечером постоянно пили чай всей семьей, когда я был маленьким. Мама пекла булочки по выходным, а папа в понедельник, если никто не болел, покупал мороженое. Дома светло, тепло, уютно. Окна потеют, и появляются дорожки мокрые.

— Оранжевые от фонаря, — кивнул Баки и — о, чудо — улыбнулся. От того, что улыбался он крайне редко, Стив почувствовал себя особенным.

Баки вытянул ноги, взял с пола свой стаканчик и обхватил ладонями, словно грел руки.

— А я в дождь люблю выходить на улицу. Когда тепло — туда любой дурак сунется, а вот в дождь…

— Ты не очень любишь людей, да? — догадался Стив.

Барнс пожал плечами.

— Не то чтобы прямо всех людей… Но так уж получилось, что мне не повезло с окружением.

— Обижали в школе? — понимающе кивнул Роджерс.

— В детдоме. Я детдомовский.

— Оу.

Стив почувствовал себя неловко от того, что только что рассказывал про свои семейные посиделки.

— А рисовать дождь ты не пробовал? — спросил Баки, видимо, заполняя паузу в разговоре.

— Не совсем. Я обычно выхожу на улицу уже после. Знаешь, когда листья блестят, тучи расползаются и пахнет небом.

По лицу Баки скользнула тень улыбки.

— Хей! — выкрикнул вдруг Локи, привлекая всеобщее внимание. — Джейн ответила.

— Что пишет? — оживился тут же Тор.

— Пишет, что если выберешь маму в ее теле, то вы больше не пара, — засмеялась Наташа, заглядывая в телефон.

Тор усмехнулся.

— Ну все, выбор сделан! — объявил Пьетро. — Продолжаем играть?

— Какое играть, — прервал его Тони. — Ты время видел? Мне твой отряд еще по комнатам разгонять.

— Ох, время! — спохватилась Романова. — Мне надо бежать ко своим. Бак, пойдем.

За ними начали собираться и остальные. Пьетро заныл, что круг не дошел до него. Локи уложил в чехол гитару. «И зачем брал?» — спросил его Тор.

— Пока, мальчики, мы с Баки пошли! — объявила Наташа, помахав рукой.

Баки кивнул всем и хотел уже уйти, но остановился взглядом на Роджерсе, который как раз стоял у двери и расправлял покрывало.

— Пока… Стив, — тихо сказал Баки.

— Пока, Бак, — ответил Стив, поднимая глаза. — Баки.

— Можно Бак, — дернул плечами тот. — Наташа меня так и называет.

— Ага.

Стив улыбнулся, Баки тоже, вызвав шок у Наташи, и они разошлись. Точнее, Стив остался на месте, а Барнс вышел на улицу вместе с Романовой.

— Вы поговорили? — тут же спросила Наташа. — И как он? Ну классный же?

Баки пожал плечами.

— Не знаю, наверное.

— Что ты не знаешь? — закатила глаза Наташа. — Он заставил тебя улыбаться. Это же… Черт, это невозможно.

Баки хмыкнул и отвел глаза.

— Ну ладно. Надеюсь, вы подружитесь. Кстати, что за ерунда была сегодня с фенечкой?

Тем временем Брюс наблюдал за Стивом, провожающим взглядом Барнса.

— Неужели я выглядел так же? — сказал он себе под нос.

— Что? — обернулся Стив.

— Ничего. Пошли, говорю, — Беннер махнул рукой.

Локи пинал Тора, чтобы тот собирался быстрее. Тони недовольно стряхивал с кровати крошки.

— Пойдем, — выдохнул Стив. — Ты не против, если я порисую перед сном?

— Только недолго, — улыбнулся Брюс. — Вдохновение нахлынуло?

— Да, — улыбнулся Стив. — Как-то внезапно. Бывает.

У него заблестели глаза, и Брюс понял, что никакое это не вдохновение. Точнее, лучше, чем вдохновение. Оставалось только надеяться, что это понял сам Роджерс.

«Три. Три гея. » — мысленно поправил Старка Брюс и вышел в коридор.

Комментарий к Не давайте детям задавать вопросы

Да, да, я помню, что указывала в шапке и другие пейринги. Они честно-честно будут, просто попозже.

========== Татьяне Лариной такое и не снилось ==========

Может быть, оттого что у детей хорошее воображение, может быть, действительно виновата особая магическая атмосфера, но во всех лагерях существуют схожие магические приметы. Например, если съесть пятилистный цветочек сирени, то можно загадать любое желание, и, с определенной долей вероятности, оно исполнится. В «Голубых елях» несколько кустов сирени росли прямо за клубом и тщательно ощипывались влюбленными девушками перед медленными танцами.

Другая примета говорила: если нарисовать на зеркале лесенку красной помадой, то ночью к тебе заявится Пиковая Дама и задушит тебя во сне. Правда, тут имелись некоторые разногласия. Во-первых, лесенку можно рисовать по-разному — боком, как в многоэтажных домах, или с деревянными перекладинами, как в деревне. Во-вторых, непонятно было, на кого в конечном счете падет выбор Дамы. Кто-то считал, что на хозяина зеркальца. Кто-то, что на рисующего. Кто-то клялся, будто знакомая подруги рассказывала, как у нее в отряде умерла целая комната. А в новостях этого нет только потому что правительство умалчивает о нераскрытых смертях.

А еще многие в лагерях верили в вещие сны и таскали с собой различные сонники. В основном, предсказания сбывались, но лишь из-за того, что были очень расплывчатыми. Так, мальчик, которому нагадали вознаграждение от судьбы, мог сломать себе руку, но все равно не усомниться в правдивости своего сна, ведь (вы только подумайте!) на обед выдавали его любимые конфеты.

«Можно ли влюбиться в человека за два дня»

523 тыс. результатов

Питер кликнул на первую выскочившую ссылку и перенесся на сайт с ответами. Потом резко покраснел, закрыл вкладку и отложил телефон в сторону. Посидел так с минуту, глядя в окно, не выдержал, и снова залез в интернет.

Запрос всплыл среди недавних «Как понять, что ты влюблен», «Что делать, если ты влюбился» и особенно нервирующего «Тест на ориентацию». Который он, к слову, так и не прошел — вышел после второго же вопроса. «Вы возбуждаетесь при виде обнаженного мужчины?» — запросил сайт. «Это я и хочу понять» — буркнул Питер в ответ.

В делах личной жизни интернет был бессилен.

А ведь Питер даже не был уверен, что конкретно он испытывает. Может, это такая дружеская симпатия. А странное чувство внутри — просто отравление. На ужин был омлет, кто знает, из чего его тут делают.

Питер посидел, уставившись в экран, а потом снова его выключил.

— Ты долго телефон туда-сюда вертеть будешь? — вдруг сердито спросил Локи. В тишине его голос прозвучал особенно резко. — То светло, то темно — спать невозможно.

— Да, хорошо, — вздохнул Питер. — Уже ложусь.

Мальчик поворочался, лег носом в оклеенную бумажными обоями стенку и закрыл глаза.

Интересно, Тони уже спит? Наверное, да. А может, сидит в интернете и листает новости. Или переписывается со своей девушкой, как Тор. «Не забывай, что у него может быть девушка» — грустно напомнил себе Паркер. Было бы здорово найти Тони в соцсетях, можно болтать после отбоя и на сончасе, плюс, наверняка он выкладывает свои фото.

Нет, нет, нет, нет. Об этом думать нельзя, надо спать. Никаких красивых, добрых и заботливых вожатых перед сном.

Но ведь так хочется!

Как будто он глупый влюбленный мальчишка и собирается мечтать до утра, валяясь в кровати.

Это не может быть любовь, потому что ему никогда не нравились парни.

Но и девушки ему тоже никогда не нравились.

Как люди вообще понимают, когда они испытывают чувства к кому-то?

Питер вздохнул, повернулся на спину и уставился в потолок.

— Не спится? — послышался голос Локи.

— Неа, — протянул Паркер. — Извини, я постараюсь меньше ворочаться и скрипеть.

— Да ладно уже.

Настроение Локи менялось с невероятной скоростью. Питер повернулся на бок, к нему лицом, и положил руку под голову. Кровать Локи была у противоположной окну стены, в тусклом уличном свете можно было разглядеть блеск его глаз.

— Ты обеспокоен, — сказал вожатый.

Питер смутился.

— Как ты догадался?

— По тебе видно. Спокойный человек после целого дня на свежем воздухе и отрядного мероприятия отрубится за несколько секунд, — Локи немного помолчал, а потом добавил: — Как игра? Весело было?

— Я ушел с нее, — неохотно ответил Питер.

— Почему?

— Скучно, — соврал мальчик.

Не отвечать же ему, в самом деле, что он чувствовал себя неуютно в компании сверстников. И все время думал о кое-ком постарше.

Локи пристально посмотрел на Паркера, который, наверное, был для него просто черным силуэтом. Под его взглядом мальчик съежился.

— Тор, а как ты понял, что тебе нравится Джейн? — спросил Питер, пока вожатый что-то не заподозрил.

— Он не слышит, он в наушниках, — ответил за него брат. — Переписывается.

Из-под светящегося изнутри одеяла послышался глухой смех. И то ли Питеру показалось, то ли Локи действительно печально выдохнул.

— Они познакомились в старших классах, — сказал вожатый, чуть погодя. — Сдавали экзамен в одной школе. Тор дал ей свои ответы. Они, правда, потом оказались неверными. А когда пришел домой, прожужжал мне все уши про то, какая Джейн замечательная, умная, веселая и так далее по списку.

— А разве ты не сдавал вместе с ним? — поинтересовался Питер.

— Я тогда еще был в десятом. Тор старше меня на год.

— Ясно.

Питер постучал пальцами по спинке кровати.

— Перестань, раздражает, — скривился Локи, настроение которого снова ухудшилось.

Мальчик перестал.

Хотя голос Локи оставался таким же, как всегда, Питер чувствовал, будто что-то в его настроении изменилось, когда они заговорили про Джейн.

— Ладно, спокойной ночи, — вздохнул Питер. — Фьюри сегодня заходил — ключи от корпуса выдать. Сказал, что завтра подъем в восемь и зарядка. А вечером костер. Ты сыграешь?

— Да, наверное, — кивнул Локи. — Люблю костры.

— А у меня это первый, — признался Паркер.

— Правда? — Локи приподнял брови, — Тебе понравится. Все, спи уже.

Питер улыбнулся и, еще раз пожелав спокойной ночи, перевернулся на другой бок. Ему показалось, что он открыл другую сторону Локи, ночную. Более тихую, задумчивую и искреннюю. Наверное, ночью все люди ведут себя иначе.

«Интересно, а как меняется характер Тони после отбоя?» — подумал Питер, засыпая. «И почему сам Локи не «отрубился за несколько секунд».

***

Ему снится, что дождь не кончается уже неделю и домики начинает подтапливать. Весь лесок подернут серым маревом и растекается под ногами, костра так и не было, про мероприятия все забыли.

У Тони протекла крыша, и его переселили к Тору, Локи и Питеру.

Он раскладывает свои вещи на последнюю пустую полку, от одежды приятно пахнет кондиционером для белья и одеколоном. В комнате ощущается присутствие нового человека — в зарядке на подоконнике, в сырых кроссовках у двери, Питеру даже кажется, будто он слышит его дыхание, хотя, в реальной жизни это было бы жутко. Как всегда, немного весёлый и саркастичный, Тони смеется над тем, как Локи сушит феном свои волосы. Потом плюхается на кровать и достает планшет.

Питер не знал, есть ли у него планшет по-настоящему, но наверняка должен быть. Крутой планшет с тонким экраном, дорогие наушники, телефон последней модели — все эти сокровища, которые получают дети из богатых семей. Тетя Мэй никогда бы не смогла себе этого позволить.

Поэтому во сне Тони сидит с планшетом и рисует что-то в 3D программке. Такой серьезный и очень-очень красивый. В его скучающих тёмных глазах отражается экран на высокой яркости.

— Что ты делаешь? — спрашивает Питер, глядя на него через всю комнату.

Тони хмурится, отрывается от экрана и переспрашивает. Задумался, не услышал.

— Да так, ничего, — смущается Паркер.

Даже у себя в голове он не может вести себя как нормальный человек! «Да так, ничего». Кто вообще так делает?

Это не мешает Тони улыбнуться, и похлопать рукой по покрывалу возле себя, как бы приглашая Питера сесть рядом. Мальчик радостно вскакивает и занимает место. Может, на пару сантиметров ближе, чем надо, но это остается незамеченным. Тони откладывает планшет в сторону и спрашивает:

— Играешь в карты?

— Конечно! — выпаливает Питер.

Старк улыбается уголком рта и достает из-под подушки колоду и лениво перечисляет:

— Дурак? Переводной? На желание? На раздевание?

Питер краснеет.

— Шучу, — смеется вожатый. — Маленький еще в такое играть.

— Мне четырнадцать, вообще-то, — говорит Питер, глядя вниз.

Тони качает головой, мол, какие нынче пошли подростки, и начинает тасовать карты. Мальчик наблюдает, как ловко он перебрасывает половинки колоды из руки в руку, только и успевают мелькать красные клетчатые рубашки. Когда вожатый раздает карты, то случайно касается рукой босой ступни мальчишки. Питер ойкает и поджимает ее под себя.

— Щекотно? — смеется Тони.

Питер мотает головой и сосредоточенно всматривается в узоры на покрывале. Кажется, для этого их и делают такими пестрыми в лагерях — чтобы прятать смущение.

Вожатый заканчивает с картами, обозначает козырь — черви, и складывает свои карты веером. Питер делает тоже самое, разглядывая, что ему попалось. Фортуна сегодня на его стороне — колода переполнена красными сердечками, самыми милыми из мастей, по мнению мальчика. Кто вообще решил ввести в азартную игру сердечки и назвать их так по-дурацки?

— Шестерки есть? — спрашивает Тони.

— Есть, — кивает Питер. — Ой, то есть нету. Есть, но не козырные. Я задумался просто.

— Семерки? — с улыбкой спрашивает Старк.

— Нет.

— Тогда я хожу.

Тони кладет на покрывало между ними шестерку крести. Питер вдруг замечает, что в комнате они совершенно одни, хотя пару секунд назад тут были еще Тор и Локи. Ну да, это ведь сон. Тут все что угодно может случиться. Сейчас наверное пробежит по потолку маленький красный жираф и начнет танцевать мебель в комнате.

Но ничего из этого не происходит.

Питер отбивает карту семеркой и Тони сбрасывает ход.

Паркер не может оторваться от его рук.

— С тобой все нормально? — насмешливо интересуется Старк.

— Да, — поспешно кивает мальчик, пробегая глазами свои карты. — Просто думаю над ходом.

Питер наскоро выхватывает пиковую шестерку и кладет двумя пальцами ровно посередине. Тони небрежно кидает валета. Паркер, на руках у которого остались только козыри, отодвигает карты в сторону.

— Бито.

— Вижу.

Непонятно почему, но Питер снова (черт возьми) чувствует себя смущенным. Может быть, это теперь его естественное состояние, а кожа уже начинает вырабатывать красный пигмент, чтобы щеки и уши всегда горели.

— Возьми карты, — напоминает Тони. — Сидишь с четырьмя картами в руке.

Что же это с ним творится? Чей это сон, в конце концов?

И не сбежишь никуда, дождь за окном хлещет как из ведра.

Питер вздыхает и тянется к колоде.

— Кстати, ты есть в каких-нибудь соцсетях? — спрашивает Тони. — Хотел тебя найти и не смог.

Паркер замирает. Внутри разливается необъяснимое тепло и радость.

— А ты набери spiderboy по-английски, — говорит он, — Там такой только один.

— Чувачок-паучок? — усмехается Тони, кладя две восьмерки. — А настоящее имя тетя вводить не разрешает?

Питер кроет одну карту, думает, машет рукой и принимает. А потом отвечает:

— Так просто прикольно. И одноклассники не достают.

— Не любишь одноклассников? — понимающе кивает Тони.

— Не то, чтобы совсем не люблю, просто… Не умею общаться с ними. Начинаю говорить и получается ерунда какая-то.

Тони вытаскивает телефон.

— И где тебя можно найти?

— О, да почти везде, — пожимает плечами Питер. — Инстаграм, ВКонтакте, твиттер, фейсбук… Тамблер.

— Сразу видно, какая насыщенная у тебя жизнь, — шутит Старк, вбивая имя в поисковик. — Этот?

Питер наклоняется ближе к телефону.

— Да. Это мой.

Тони подписывается на страницу, практически не глядя достает из веера карту, ходит и снова увлекается телефоном.

Питер опять принимает, не желая тратить драгоценные козыри, и пододвигается к Тони.

— Вот этот, красный — мой, — комментирует он иконки пользователей сайта.

— Ага. Кину заявку, потом примешь.

Тони закрывает приложение, снова отдает карту, которую Питер почти сразу забирает, и кликает на темно-синюю иконку на главном экране.

— Ты есть в тамблере? — удивленно спрашивает мальчик.

— А что, стыдно за свою страницу? — подмигивает Тони и Паркер смущается.

— Да нет, почему. Просто обычно там сидят… Допиши еще единицу и тройку в конце, — перебивает себя Питер. — Вот этот, с котиком.

Тони кликает «подписаться» и с довольным видом убирает телефон.

— Ну и кто же там обычно сидит? — усмехается он.

— Разные… Ну не знаю, — Питер пытается сформулировать мысль. — Странные люди.

— Считаешь себя странным?

— Нет, — восклицает мальчик, — Я не это имел в виду. Странные в смысле…

Питер задумывается. Сказать, что такое «странные» в данный момент для него становится почти что самоопределением. А определить, чем он так отличается от других, что постоянно ходит отдельно, он не может. Пробовал уже. Один раз — когда тетя Мэй уговаривала его поехать в кафе праздновать конец года с одноклассниками.

-…в смысле которым легче общаться с незнакомыми людьми, чем со знакомыми.

Тони удивленно поднимает брови.

— Так ты вроде и с отрядом своим не знаком. Что-то нескладно.

Питер понимает, что не сможет этого толком объяснить. Надо просто самому постоянно быть отдельно от толпы, чтобы это понять. А Тони мало того, что всегда в толпе, так еще и в большинстве случаев ее лидер.

— Я не знаю, — вздыхает Питер. — Давай дальше играть.

— А смысл? У тебя полные рукава козырей, а ты уже три хода принимаешь карты.

— Откуда ты…

— Когда наклоняешься к экрану — держи карты поднятыми, — ласковым голосом дает совет Тони. Питер неловко улыбается и откладывает свой карточный веер.

Вдруг все вокруг начинает расплываться, Питер слышит перепалку Тора и Локи, будто где-то вдалеке. Сон рассеивается.

Паркеру в голову приходит чудесная мысль. Он глубоко вдыхает, зажмуривает глаза и скороговоркой проговаривает:

— Тони, ты только не смейся, но, кажется, ты мне нравишься.

— Ты тоже славный, — смеется Тони, взъерошивая мальчишке волосы.

— Да нет. По-настоящему нравишься. Не как друг.

Питер не открывает глаза, ожидая ответа. Хотя-бы такого, из сна. Внутри что-то взволнованно трепещет. Может, это вещий сон и он поможет принять решение. Было бы здорово.

Но ответа нет.

Взамен он слышит радостные возгласы Тора и шипение Локи.

***

Паркер открыл глаза и увидел их комнату, залитую утренним солнцем, мятые одеяла, двух братьев, сидящих на кровати и глядящих в окно.

— Доброе утро, Питер, — проговорил Локи, заметив его пробуждение. — Этот придурок орал минут пять, неудивительно, что ты проснулся.

— А что случилось? — сонно спросил Питер, потирая глаза и пытаясь выбросить из головы мягкий и светлый образ Старка. Это всего лишь сон. Нечего думать о нем с утра.

— Солнце, — тихо ответил ему Тор. — Дождь кончился.

Локи закатил глаза.

— Он крикнул мне спящему в лицо: «Хей, брат, солнце воссияло над нами» и ожидает, что я буду в хорошем настроении, — проговорил он, скрывая улыбку. По всему было видно, что где-то в глубине души он рад, но не хочет этого показывать.

— А мне сон снился, — вздохнул Питер, борясь с собственным воображением.

— О чем? — живо поинтересовался Тор.

— Да так… Ерунда.

Питер встретился глазами с Локи, и на секунду ему показалось, что тот все знает и сейчас расскажет это вслух.

— Ну раз ерунда, то ладно, — решил Тор, не отрывая взгляда от окна. — Кто знает, во сколько у нас зарядка?

— Через пятнадцать минут, братец, — ответил Локи, отвлекаясь от мальчика.

Тор кивнул.

— Надо проверить, что все встали.

— Ну так может ты наконец оторвешься от созерцания своего солнца и попробуешь начать одеваться?

Питер вздохнул и закрыл глаза снова. Черт возьми. Черт, черт, черт, черт. «На зарядке будет Тони» — вспомнил он. Это должно радовать или наоборот?

— Питер, там к тебе какая-то девочка, — кинул Тор, помахав кому-то на улице.

— Ко мне?

Питер удивленно посмотрел в окно и увидел там Шури.

Шури! Вот кто должен знать о таких вещах больше остальных. И совсем не обязательно говорить, кто конкретно его интересует.

— Я сейчас выйду, — радостно сказал он. — Только оденусь.

Шури засмеялась и кивнула.

Питер улыбнулся и начал копаться в чемодане. Может, вечер был не самым лучшим, но новый день складывался просто замечательно. «А еще сегодня костер и огонек» — напомнил себе мальчик.

Настроение начало улучшаться.

Комментарий к Татьяне Лариной такое и не снилось

Ох, ребят, тут такое дело, что я немного выдохлась. В том плане, что я никогда не писала макси и не ожидала, что это так сложно. Не хочу писать из под палки, знаю, что плохо получится, поэтому проды не будет месяц или немного больше. Я подумала, что надо об этом написать.

(если что, извините)

========== Я никогда не… ==========

“Бредовая игра в хорошей компании превращается в хорошую игру”

«Как хорошо, что мы вчера не бухали» — подумал Клинт, когда трель будильника пронзила его мозг. В этот же момент Тони подумал: «Такое ощущение, что все-таки бухали». Пьетро обычно не размышлял, а сразу озвучивал все, что приходило в голову, поэтому по комнате раздалось протяжное «Твою ж мать».

Пропади он пропадом, этот режим.

У Старка дьявольски болело горло, о голосе и говорить нечего. Что там советовал тот симпатичный медбрат — поменьше болтать? «Кажется, его звали Стрэндж» — вспомнил Тони. Что ж, прости Стрэндж, но не болтать Старк не умеет, особенно в хорошей компании.

— Опять горло? — спросил Клинт, увидев, как Тони с недовольным выражением лица растирает шею.

Тот кивнул.

— Может к врачу?

Тони прохрипел что-то нечленораздельное и закашлялся.

— Он спрашивает, кто будет будить детей, — сонно пробормотал Пьетро.

— А сами они не встанут? — нахмурился Бартон.

— Чувак, мы четвертый отряд. Если нас не разбудить — будем спать до двенадцати.

— Фьюри же объявлял время подъема!

— Всем по барабану, — усмехнулся парень и залез с головой под одеяло, превращаясь в сонный кокон.

Клинту это смешным не показалось. Старк наскоро оделся и ушел к врачу, извинившись за свое состояние (а может и прокляв всех в этом лагере, было не разобрать). Бартон раздраженно вздохнул, встал, закрыл за ним дверь и подошёл к постели Пьетро.

— Вставай, — потребовал он.

Из-под одеяла послышалось отрицательное мычание.

— Будешь помогать мне будить своих оболтусов.

На этот раз в постели что-то зашевелилось. Бартон решил, что надоедливый парнишка его послушал и внял голосу совести, как вдруг из-под одеяла высунулась рука с оттопыреным средним пальцем.

«Мирный контакт не налажен» — заключил Клинт. «Сам напросился». И, схватив двумя руками торчащий край покрывала, со всех сил дернул на себя. Сил в нем, надо сказать, было немало. Все-таки, спортсмен.

Чертыхаясь и цепляясь руками за все подряд, Пьетро полетел на пол, вскочил, весь взъерошенный, и крикнул:

— Ты что творишь?

Клинт засмеялся.

— Быстро одевайся и пошли будить остальных. У тебя пять минут.

— С каких таких пор ты можешь мне указывать?

— С таких, что я твой вожатый.

— Это дедовщина!

— Она самая, — кивнул Клинт.

— А если я откажусь?

— Будет как в армии. Пожалуюсь вышестоящему лицу.

— Фьюри что ли? — выгнул бровь Пьетро.

— Твоей сестренке.

Пьетро передернуло. Еще бы, Ванда точно скажет родителям, и тогда не избежать нудной поучительной беседы.

— Ладно, я в деле, — сдался он, стягивая рубашку со спинки кровати.

Клинт победно улыбнулся и сел его ждать.

***

На этот раз медицинский кабинет был открыт. Тони, не расшнуровывая скинул кроссовки и уверенно вошел внутрь. В нос ударил запах крепкого кофе и лекарств.

— Кого там принесло? — послышалось сердито из кабинета.

Тони уверенно подошел к двери (все-таки, не в первый раз) и показался в проеме.

— А, это опять ты, — вздохнул врач. Он сидел за письменным столом в окружении толстой тетради, чашки кофе и кучи медицинских препаратов. — Как горло?

«Отлично» — с сарказмом прохрипел Старк.

Врач недоуменно уставился на него.

— Ты молчал вчера?

Тони нахмурился и покачал ладонью.

«Не очень».

— Полоскал горло календулой, которую я тебе дал?

Старк помотал головой. Доктор вздохнул и сосредоточенно потер виски.

— И зачем тогда пришел?

Вожатый посмотрел в пол, стараясь придать лицу выражение максимальной вины. Стрэндж вздохнул.

— Ладно, иди сюда. Ходячее недоразумение.

Непонятно почему, но Тони доставляло удовольствие злить этого медика.

— Ты же вожатый? Какой отряд?

— Четвертый, — прохрипел Старк.

Стрэндж скептически вскинул брови и открыл тетрадь. Внутри она оказалась разлинованной, как журнал.

— Имя?

— Тони Старк. А твое?

Стрэндж промолчал.

— Не «Карк», а «Старк», — поправил вожатый, заглянув через плечо в его записи.

— Извини, ты хрипишь.

Врач исправил первую букву и начал что-то заполнять.

— Как тебя зовут? — сделал вторую попытку Тони.

— Доктор Стрэндж.

— А имя?

— Доктор, — буркнул парень.

— Серьезно? И где же твоя ТАРДИС?

Стрэндж вздохнул. Его раздражала подобная настырность в принципе, но особенно в свой адрес.

— Замолчи, если хочешь вылечить горло. Думаешь, мне так нравится с тобой работать?

— Тогда зачем работаешь? — насмешливо прохрипел Старк.

— Практика, — протянул Стрэндж с ненавистью. — Можно подумать, это поможет мне в будущем.

— А ты кем собираешься стать?

— Нейрохирургом.

Вожатый усмехнулся. Стрэндж поднял глаза.

— Что? Скажешь что-то про завышенную планку?

— Да нет.

Он помолчал, а потом добавил:

— Хотя бы не инженером-технологом.

***

— Доброе утро, соня, — мягко проговорил Стив, дергая за плечо проспавшего подъем мальчишку. — Вставай, одевайся, и пойдем чистить зубы. Брюс отведет тебя к умывальнику.

Вокруг сидели на кроватях дети, зевали, прогоняли остатки снов и складывали пижамы под подушки. В данный момент комнаты второго отряда были самыми уютными во всем лагере. Наташа и Баки не справлялись с рассеяными малышами, Клинт с Пьетро решили будить товарищей холодной водой, а братья Одинсоны вообще забыли про отряд. Повезло, что ребята из третьего оказались довольно самостоятельными.

Стив и Брюс как две заботливые мамочки проследили, чтобы все дети умылись и почистили зубы, помогли застелить им кровати. Ровно за пять минут до начала они построили детей парами и повели к асфальтированной площадке за клубом, где проходила зарядка. Колонки возле дверей громко играли что-то детское и веселое. Стив сделал вид, что танцует. Дети засмеялись.

— А где все? — заслоняя глаза от солнца ладонью проговорил Брюс.

Стив прекратил танцевать и осмотрелся. Площадка была пуста.

— Может они проспали? — предположил Беннер.

— Вряд ли, — нахмурился Роджерс. — То есть, возможно, но не все же разом. В первом отряде хорошие вожатые.

— Наташа и тот парень?

— Баки, — напомнил Стив.

Брюс почему-то улыбнулся.

Минуту спустя на площадке начали собираться подростки. Стив узнал у них, что большинство из третьего отряда. Два человека из четвертого.

— Третий отряд образцово себя показал, — заметил Стив. — Вожатых нет, а они уже в сборе. Молодцы.

Брюс кивнул, осмотрел площадку, а потом нахмурился.

— Питера нет.

— Кого?

***

Паркер выскочил на крыльцо, натягивая на ходу второй носок, махнул рукой Шури, случайно скинул на землю кроссовок, ойкнул и закрыл дверь. Девочка засмеялась.

— Ты куда так торопишься? На зарядке только второй отряд и половина наших.

Даже в малиновой мастерке она не снимала с рук свои браслеты. Правда, вместо джинс, как у Паркера, надела спортивные штаны.

— Круто выглядишь, — выдохнул Питер.

— Правда? Спасибо.

— Пожалуйста, — зачем-то брякнул Паркер. — То есть не пожалуйста! Случайно вылетело.

Шури снова засмеялась. Паркер сконфузился.

— Ширинка, — шепотом сказала она.

Питер ойкнул и посмотрел на джинсы.

— Так она… застегнута, — неловко пробормотал он.

— Я знаю, — кивнула Шури. — Просто ты ужасно мило смущаешься.

А потом протянула ему кроссовок.

Как оказалось, приходить на зарядку вовремя не было смысла. Все просто слонялись из стороны в сторону, Стив о чем-то разговаривал с Брюсом. Ровно в тридцать минут пришла тренер Мария и первый отряд во главе с вожатыми. Роджерс сразу оживился.

Было решено подождать еще пять минут, а потом начинать.

Шури закатила глаза, сказала, что так и думала, и решила сесть на крыльцо клуба. Немного погодя, Питер подошел к ней.

— Слушай… — начал он, размышляя, как изложить свою проблему, не раскрывая всех карт, — У меня есть один друг, который…

— Ты говорил, у тебя нет друзей, — перебила Шури.

— Да, но это не прямо друг, а больше просто знакомый, — протянул Паркер, чувствуя, что краснеет. Фраза про друга такая заезженная. — У него есть одна проблема.

— Так, — заинтересовалась девочка. — И что с ним?

— С ним все хорошо, но он не может решить одну вещь, потому что у него совсем нет опыта. Ему всего четырнадцать.

— Как тебе? — уточнила Шури.

— Да.

— Ты ведь про себя? — улыбнулась она.

— Да, — немного подумав, сознался Питер. — Я совершенно не знаю, что делать. Понимаешь… Мне кажется, что я влюбился.

Паркер прикрыл горящее лицо рукой. Шури осталась невозмутима.

— Правда? В кого? Давно вы знакомы?

— В этом и проблема, — вздохнул Питер. — Мы познакомились два дня назад. Поэтому я не уверен. Но мне кажется, что да.

Он закрыл лицо полностью и пробормотал в ладони:

— Я никогда не влюблялся до этого.

Шури задумалась.

— Ну, если проблема только во времени, то это ерунда. Ромео и Джульетта влюбились за один вечер. Смотрел «Отпуск по обмену»? А «Американский пирог»? Там была девочка из хора и парень — спортсмен, такие милые, тоже с первого взгляда влюбились, — девочка зажмурившись, улыбнулась.

— Но это реальная жизнь.

— Конечно, — вздохнула Шури. — Но симпатия может возникнуть сразу. Я вот тебя увидела и подумала — мы точно сойдемся. Как тебе кажется, ты ей симпатичен?

— Не уверен.

— А ты подумай. Она тебе улыбается? Может смотрит на тебя незаметно? Или радуется, когда ты с ней говоришь?

— Я не знаю, — пожал плечами Питер. — Мне кажется, что она так со всеми общается. Всегда сама заводит разговор и много шутит. С ним… То есть, с ней весело. И мы разговаривали вроде не так уж много. По-моему, я больше ни с кем и не разговаривал.

Шури закусила губу.

— Питер, ты извини, но я должна спросить. Ты же не про меня?

— Что? Нет, конечно! — воскликнул Паркер. — Ты классная и все такое, но только как друг. Прости, если задел твои чувства.

— Нет, нет, я не это имела в виду! — расширила глаза девочка. — Ты тоже мне не нравишься. В смысле, как бойфренд.

Она нервно рассмеялась.

— Глупо получилось.

— Ага.

— Я ничего такого не имела в виду.

— Я понял.

Шури поджала губы и посмотрела на площадку. Наконец-то пришли Тор и Локи. Стив что-то сердито им объяснял.

— Если не секрет, кто она? — спросила девочка.

Питер помялся.

— Наверное, все-таки секрет.

— Ну ладно.

Шури помолчала, глядя вдаль. Вопросы как пчелы вились в ее голове, но она не хотела накидываться на Паркера сразу. Он и так сидел сам не свой. Бедняжка.

— А из какого отряда? — все же решила спросить она.

— Какая разница?

— Интересно. Старше тебя или младше?

— Не скажу, — буркнул Питер.

— Значит старше, — довольно заключила девочка. — Из четвертого, да?

— Шури!

— Ладно, ладно, — вздохнула она. — Молчу. Хотя мне мог бы и сказать.

Питер, который уже счел свою идею провальной, вдруг заметил приближающийся четвертый отряд.

— Смотри — идут. Сейчас зарядка начнется, пошли.

— А она там есть?

— Я же попросил, — вздохнул Питер, но все же пробежался глазами по толпе. Клинт шел позади всех, о чем-то увлеченно споря с Пьетро. Тони рядом не было.

— Нет, она не здесь. Но больше я на твои вопросы отвечать не буду.

— Договорились, — кивнула Шури.

Мария Хилл крикнула ребятам, чтобы те поторапливались. Через пару минут, когда все построились в четыре шеренги, началась зарядка.

«Интересно, у Шури есть какие-нибудь догадки?» — думал Питер. «И куда делся Тони с утра?»

***

После зарядки был сбор, на котором четвертый отряд отчитали за опоздание, второй похвалили за собранность, а всем остальным просто рассказали, во сколько костер и как к нему следует готовиться. Отрядам предстояло выучить по одной песне и спеть ее с гитарой. Как после оказалось, кроме Локи играть умела только девочка из второго отряда. Поэтому вожатый сразу стал нарасхват.

Еще Фьюри сказал, что на сезоне отрядам будут начислять очки, по итогу которых выведется отряд-победитель. Второму отряду уже дали одно, за собранность. Это была маленькая квадратная бумажка с елочкой внутри. Стив гордо взял ее из рук Фьюри и вернулся, показав всему отряду.

В полдесятого, к великому облегчению детей, сбор закончился. Директор пожелал всем приятного аппетита и убрал микрофон. Вместо его голоса из колонок снова заиграла музыка.

— Идем завтракать! — торжественно крикнул Клинт, но на это четвертый отряд можно было не подбивать. Толпа вполне самостоятельно направилась к столовой. Стив поглядел на своих, улыбнулся и немного замедлился, чтобы поравняться с Наташей и Баки. Перед зарядкой первый отряд разбушевался так, что они даже поздороваться нормально не успели.

— Доброе утро, — сказал Стив, поравнявшись с друзьями.

— Это у тебя оно доброе, — буркнула девушка. Баки просто приветливо кивнул.

— Не дети, а кошмар какой-то, — пожаловалась Наташа, — Заснули вчера, знаешь, во сколько? В двенадцать. А рано вставать, конечно, не хотят — дома же не так.

Стив понимающе покивал.

— В итоге не выспались ничерта и ноют. Ты сам видел. Половина девочек с гнездом на голове занимались — я всех заплести не успела. И по мамам все скучают, не прошло и дня. Кому я вчера игру устраивала, нет, кому?

— Зато другим отрядам понравилось, — попробовал подбодрить ее Стив. — Если хочешь, я могу помочь тебе заплести детей завтра.

— Ты умеешь делать косички? — спросил вдруг Баки.

Стив смутился.

— У меня есть младшая сестра, двоюродная. Летом она приезжает и я иногда ее заплетаю.

— Здорово, — сказал Барнс. — А я не умею.

Наташа, которая хотела что-то сказать, прикусила язык.

— Если хочешь, могу научить сегодня, — предложил Роджерс.

— Уверен? Тебе еще с отрядом песню учить, а ты будешь со мной возиться.

— Это недолго, — пожал плечами Стив.

— Только если кто-нибудь согласится стать подопытным. Это же надо сидеть и не двигаться почти час, не думаю, что…

— Морган согласится, — вставила Наташа.

Баки замолчал.

— Ну вот, — чуть погодяулыбнулся Стив. — Тебе перед обедом удобно?

— Вроде да.

— Отлично. Тогда я зайду примерно в полпервого.

Внутри себя Наташа оглушительно завизжала.

***

— Хотите еще одну игру? — спросил Тони, когда все тарелки с запеканкой опустели.

— Такую же идиотскую как раньше? — выгнул бровь Клинт.

— Нет, эта лучше, — успокоил его Тони. — Называется «я никогда не».

— Я знаю эту игру! — обрадовался Тор.

— По-моему, ее все знают, — саркастично сказал Локи ему на ухо.

Тони в это время подозвал Питера, который уже две минуты, как закончил есть, и тянул время, чтобы его тоже позвали. На столе рядом с ним красовались два салфеточных журавлика и лягушка, которая почему-то не прыгала.

Услышав голос Старка, паренек обрадовался, мигом отнес тарелку и пристроился на подлокотнике дивана, рядом с Тони.

— Знаешь правила? — спросил его вожатый.

— Да, — уверенно ответил Питер. — Это же когда один говорит «я никогда не делал что-то там», а те, кто это делал, загибают пальцы?

— Ага. Примерно.

— А до скольки играем?

— Давайте до пяти, — предложила Наташа. — Последний оставшийся — победитель.

Правила дружно одобрили. Начать решили с Локи, раз уж на нем вчера закончили круг.

— Я никогда не… — начал вожатый, разглядывая сидящих за столом. -… Никогда ни с кем не целовался.

По одному пальцу загнули все, кроме Стива и Питера. Роджерс кинул взгляд на Баки, удивился, но тут же отвёл глаза.

Ход перешел к Тору.

— Я никогда не расставался с девушкой, — признался Тор, а подумав, добавил: — Или парнем.

Тони, Клинт и Брюс загнули по пальцу.

«Значит у Баки есть девушка» — сложил два факта Стив. Это хорошо. А то с таким прошлым можно и с ума сойти одному.

— Я никогда не ел апельсины, — сказал тем временем Клинт. — У меня аллергия.

— И как же ты понял, что у тебя аллергия, если не попробовал? — ехидно спросил Локи, пиная брата под столом, чтобы тот разогнул палец.

Клинт шепотом чертыхнулся.

— Ладно, тогда… Я никогда не отказывался выпить.

Пальцы загнули Стив, Наташа, Баки и Брюс. Чуть погодя, под давлением брата, к ним присоединился Локи. Тони посмотрел на Питера, который до сих пор сидел с раскрытой ладонью.

— Хочешь сказать, ты всегда пьешь, когда есть возможность?

— Мне просто не предлагают, — улыбнулся Питер. — А значит отказываться не от чего.

— Хитро, — похвалил Локи.

— Спасибо.

Настала очередь Наташи.

— Я никогда не брила лицо, — сказала заранее подготовленную фразу девушка. Клинт засмеялся и показал ей большой палец. Наташа послала ему воздушный поцелуй.

Питер с интересом наблюдал за их совершенно дружескими играми.

— А ты почему палец не загибаешь? — спросила Наташа.

— У меня еще это… Ну, типа, не растёт борода.

— Ясно, — вздохнула Наташа. — А я думала, что сорву страйк.

Брюс, сидящий с четырьмя согнутыми пальцами, кашлянул.

— Мой ход, да? Я никогда не прогуливал уроки.

К его удивлению, Тони сидел неподвижно. Зато загнул палец Стив.

— Если бы я написал тот тест, то вышла бы четверка за четверть, — оправдался он. — Это было всего один раз.

Кроме него, по баллу получили Наташа, Баки, Локи и Клинт. Теперь в шаге от выбывания из игры стояли трое.

— Я никогда не занимался сексом, — спокойно сказал Стив.

— Вы посмотрите на него, — весело прищурился Тони. — Додумался вспомнить вчерашний вечер.

— А что было вчера вечером? — оживился Питер.

— Играли в одну игру, — сказал Тони, не отрывая взгляда от Роджерса.

— Бутылочку что ли?

— Что? — нахмурился Старк. — Нет. В ту, с вопросами. Признавались в ориентации и сексуальном опыте.

— А кто у вас… Ну…

Питер замялся, но было очевидно, что он хочет спросить.

— Геи? Я и Брюс.

— Вообще-то, у меня есть девушка, — отозвался Беннер. — Я би.

— Какая разница? — пожал плечами Старк, в то время, как Питер смотрел на него большими от удивления глазами.

— Вам нравятся мальчики?

— Обычно мне нравятся мужчины, — усмехнулся Тони. — А тебя это волнует? Если хочешь, можешь отсесть к Клинту, он как вот этот сок на столе. Сто процентов натурален.

— Да нет, все нормально, — проговорил Паркер и покраснел.

— Может продолжим играть? — напомнил Стив. — Все загнули пальцы?

Брюс загнул последний палец и вышел из игры. Стив снова посмотрел на Баки. Как было четыре балла, так и осталось. Хотя вчера, на том вопросе, он не поднял руку. Может не услышал? Или наоборот, мухлюет прямо сейчас. Все-таки, ему уже не пять лет, и девушка есть.

Но тут все логические цепочки Стива разрушились, потому что круг дошел до Барнса.

— Я никогда ни с кем не встречался, — сказал он.

— По-моему, что-то такое уже было, — вспомнила Наташа.

— Не было, — вздохнул Старк, загибая последний палец. Наташа надулась и тоже вышла из игры. Вслед за ней Тор.

— Все ваши вопросы какие-то взрослые, — расстроился Питер.

— Зато ты выигрываешь, — пожал плечами Локи.

Так как Тони вышел, ход остался за Паркером.

— Я никогда не был за границей, — после некоторых раздумий, сказал он.

Локи и Клинт выбыли.

— Я никогда не сидел на подлокотниках у кресла, — сказал, улыбнувшись, Стив.

Питер загнул свой первый, палец, а Баки вышел.

— Думаю, дальше продолжать бесполезно, — сказал Тони. — Всем ясно, что победил я.

Клинт засмеялся, а Тони пожал Паркеру руку.

— Я шучу. Ты молодец.

— Спасибо, — смутился Питер, который за всю игру почти ничего не сказал.

— Ребятки, кажется, мы засиделись, — громко сказала Наташа, глядя, как на них смотрит повариха. — Кому-то еще песню учить.

— А кому-то сразу три, — буркнул Локи, вставая из-за стола.

Вслед за ним начали собираться и остальные. Через пару минут столовая была пуста, и только два журавлика за одним из столов спорили с лягушкой о чем-то своём, салфеточном.

Комментарий к Я никогда не…

Извините, что меня так долго не было)

========== Леголас обзавидуется ==========

Ровно в двенадцать двадцать пять Стив стоял около домика первого отряда и отсчитывал минуты. Если он придет раньше, то выйдет слишком настырно, но если явится ровно в тридцать минут, то будет казаться, будто он специально высчитывал время. Оптимальным временем было бы двенадцать тридцать две, с учетом разницы времени на телефонах. Именно поэтому Роджерс до сих пор стоял около двери, то и дело поглядывая на время и размышляя, не слишком ли он мудрит со всем этим.

Мимо прошел матерящийся Локи с гитарой. Два отряда уже сделали свой заказ на песню, остался последний.

Ребята Брюса и Стива оказались ну просто идеальнейшими детьми на земле, и после непродолжительной дискуссии решили петь «Группу крови». Отрепетировали с гитарой два раза и ушли учить текст. «Стив, я знаю, какими бывают дети, нам просто повезло», — сказал Брюс, восхищенным взглядом провожая подопечных.

Роджерс глянул на часы. Двадцать шесть минут. Стив вздохнул и решил, что действительно слишком сильно волнуется насчет верного впечатления. Он еще раз проверил, что все на месте, и постучал.

— Заходите, — послышался радостный голос Наташи.

Стив снял обувь и, осматриваясь, вошел в коридор. Комната вожатых оказалась слева.

— Привет, — неловко сказал Роджерс. — А я вот к вам. Заплетать девочек.

Он показал расческу и пару резинок в руках.

— Привет, — тихо сказал Баки. Сидящая рядом с ним девочка вскочила как пружинка и подлетела к Стиву.

— Добрый день, меня зовут Морган, а ты Стив, да? Наташа про тебя рассказывала, что ты замечательный, вы в одном классе учитесь? А Баки подарил тебе браслетик, который я сделала? Тебе понравилось?

— Так, давай по порядку, — рассмеялся Роджерс. — Я Стив. Мы с Наташей учились вместе и закончили школу вместе. А про браслетик я ничего не знаю.

Он кинул взгляд на Барнса. Тот сосредоточенно рассматривал стену.

— Это ничего, — мигом сказала Морган. — Я сделаю тебе другой. Какие у тебя любимые цвета?

Роджерс пожал плечами.

— Синий… Белый, красный.

— Значит будет сине-белый, — решила Морган. — А на концы я могу привязать красные бусинки, если мне Наташа поможет.

— Конечно, помогу, — сказала Романова. — Но сначала мы хотели тебя позаплетать.

Морган надулась, но тут же вернула прежний настрой.

— Тогда вы меня будете заплетать, а я плести.

— Идет.

Стив улыбнулся, глядя на них, и подсел к Баки.

— Что за браслетики?

— Да так, ерунда, — отмахнулся Барнс и поспешил сменить тему. — Вы выбрали песню на костер?

— Еще утром, — кивнул Стив, решив не давить на него. — Будем петь «Группу крови».

— Ого. Дети сами предложили?

— Да.

— У вас просто ангельский отряд, — усмехнулся Барнс.

— Есть такое, — Стив пожал плечами. Хотя его заслуги тут не было, слышать похвалу собственных ребят всегда было приятно. — А вы уже выбрали песню?

Баки кивнул.

— Что-то детское, про друзей. «Если с другом… Что-то там…»

— Если с другом «что-то там», то это уже больше, чем друг, — пошутила Наташа, услышав их разговор. Стив смутился.

— Давайте скорее меня заплетать, — напомнила Морган.

— Точно, — кивнул Роджерс. — Иди сюда.

Она подползла ближе и уселась перед ними на ковер.

— Я пойду, проверю, чтобы мальчишки учили текст, — зачем-то сказала Наташа и быстрым шагом удалилась из комнаты. Если не считать ребенка, Стив и Баки остались одни.

— Так, ну… — замешкался Роджерс, — Сначала надо ее причесать. Это наверное, и так понятно, можно не говорить.

— Ты все равно говори, — возразил Баки. — Я не разбираюсь в этом от слова совсем.

— Ладно, — согласился Стив. — Сначала причесываем, чтобы с волосами было удобнее. Потом делим на три больших пучка, вот так.

Стив выделил руками две равные пряди, а остаток волос зажал между ладонями.

— Я тебе пока покажу самую простую косичку, ладно? Потом, если хочешь, Наташа научит что-нибудь посложнее.

— Хорошо, — еле слышно сказал Барнс.

— Итак. Мы зажимаем пучки между пальцами, чтобы было удобно, и начинаем плести. Крайнюю прядь кладем между двумя другими. Потом с другой стороны. Видишь, как просто?

Баки кивнул, переводя взгляд с лица Стива, на его руки. Роджерс заметил это.

— Ты чего?

Барнс помотал головой. А потом сказал:

— Ты так сосредоточен. Как будто для тебя это очень важно.

— Ну… Мне ведь важно, чтобы ты научился, — неловко улыбнулся Стив.

— Я, кажется, все понял.

— Может, тогда доплетешь косу за меня? — предложил Роджерс.

Баки пожал плечами и протянул руки к волосам. Касаясь друг друга ладонями, не давая косе распуститься, они поменялись. Руки Стива неожиданно оказались очень теплыми, Баки зачем-то это заметил и запомнил. А Стив подумал, что со стороны они выглядят очень мило, смутился и решил как-нибудь нарисовать похожую ситуацию.

Баки сосредоточенно принялся менять пряди местами. Стив смотрел на его пальцы и убеждал себя, что просто следит за правильностью действий. А если и нет, то он художник. Художникам вполне приемлемо любоваться чьими-либо руками вне зависимости от пола.

— Почему вы замолчали? — спросила вдруг Морган.

— А что, нельзя? — буркнул Барнс, не успел Стив ответить.

Морган поджала губы.

— Просто Баки пробует плести сам, — мягко пояснил Стив. — Не все мальчики умеют заплетать косы, поэтому он делает это первый раз.

— А девочки тоже не все умеют, — заявила Морган. — Я вот не умею. Мне всегда мама заплетает или Тони.

— Тони плетет тебе косички? — улыбнулся Стив.

— Да. И он может не только простую, он еще делает колосок и дракончика, и иногда сворачивает их в шишечки, — похвасталась Морган. — А ты так можешь?

— Не могу, — сказал Стив. — Зато могу сделать прическу, как у эльфа. Сестренке на Новый год заплетал.

— Круто, — протянула Морган. — А можно посмотреть?

— Хорошо. Баки как раз закончил, — согласился Стив. — Давай я расплету тебя и покажу.

Барнс, который как раз перевязал косу резинкой, немного отодвинулся, чтобы Роджерс мог сесть удобнее.

— Нет, — сказала вдруг Морган. — Так я ничего не увижу. Давай ты на ком-нибудь другом сделаешь, а я посмотрю.

— Тогда нам придется ждать Наташу, — предупредил Стив.

— Ну и ладно. Ты же никуда не торопишься.

— Вообще-то у меня есть свой отряд, и мы хотели отрепетировать песню, — возразил тот. Морган вздернула носик.

— Ты сказал, что они просто ангелочки, а значит, справятся без тебя.

Стив засмеялся.

— А она у вас хитрая, — обратился он к Баки.

— Еле терпим, — усмехнулся тот.

Морган тем временем закончила фенечку и потребовала Стива протянуть руку. Через пару секунд на запястье красовался сине-белый браслет с одной красной бусиной.

— Я не смогла сделать две бусинки, потому что это сложно, мне всегда Наташа помогает, — пожаловалась Морган и поглядела на свое творение издалека. Потом на доброе лицо Роджерса. Потом на Баки. Потом снова на Роджерса. Потом на длинные, по плечи, волосы Баки. Ей в голову пришла идея.

— Стив, а волосы Баки подойдут, чтобы сделать прическу, как у эльфа?

Барнс застыл. Стив посмотрел на него, смутился и сказал:

— Не думаю, что он хочет.

— Ну пожалуйста!

Морган повисла на своем вожатом и заканючила:

— Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Ну давай он тебя заплетет!

Баки кинул взгляд на сгорающего от смущения Стива.

— Только если он сам захочет.

Морган умоляющим взглядом посмотрела на Роджерса.

— Ну если Баки не против… — протянул тот. — То ладно. Неси резиночки.

Морган радостно запрыгала и убежала в соседнюю комнату. Было слышно, как она роется в комоде.

— На что мы только что подписались? — вздохнул Баки.

Стив усмехнулся.

Минуты через две показалась Морган с большой розовой шкатулкой.

— Я взяла все что есть, вы сами выберете.

Стив взял из ее рук коробочку и осмотрел содержимое. Оказалось, самая безобидная резиночка красовалась сейчас на волосах девочки, она была просто красная. Остальные походили на очень милое сокровище. Наверное, все в детстве хотели иметь такое.

В шкатулке лежали ленты, заколки-бабочки со стразами, разрисованные цветочками гребешки, резиночки с феями, котиками, зайчиками и с продернутой серебряной нитью.

— Вот это да, — выдохнул Стив, — Баки, может, сам выберешь?

Барнс посмотрел на все это богатство, выпучил глаза и взял коробочку.

— Ты не говорила, что ты принцесса, — пошутил Стив.

— Я не принцесса, — заулыбалась Морган. — Это мне папа купил.

Баки пошарил в шкатулке, вынул маленькую белую резиночку с пластиковой ромашкой и отдал Стиву.

— Теперь ты садись на пол, а я буду на кровати, — скомандовала Морган. Барнс послушно переместился на ковер.

— Сначала надо причесать, я помню, — сказала та, продемонстрировав, какая она внимательная ученица.

— Да уж, — улыбнулся Стив, которого начала забавлять эта ситуация. — Не хочешь сама?

— Я посмотрю. Причесывать я и так умею.

Роджерс взял свою массажку и прошелся по густым волосам Баки. Ощущение было такое, что про них забыли с самого утра.

— Не больно?

— Нормально.

Стив начал причесывать, то и дело останавливаясь и волнуясь, что слишком сильно дернул. В конце концов, Баки это надоело, и он заявил, что, вообще-то, не хрустальный и потерпит. Морган сначала внимательно за ними наблюдала, но потом потеряла интерес и занялась раскладыванием своих сокровищ по цветам.

Когда с первым этапом было покончено и Стив наконец-то отложил расческу, Морган оживилась.

Стив взял в руки одну прядку с краю, случайно коснувшись лица Барнса.

— Так, смотри, — начал он, глядя на Морган. — Берем прядь, вторую и делаем вот так.

Он перекрестил пучки, меняя их местами.

— Потом, кажется, вот так.

Стив взял еще одну прядку и сделал то же самое. Задумался.

— Нет, подожди, не так.

Он провел пальцами по волосам Баки, чтобы все расплелось. Тот слегка вздрогнул.

— Может, тебе в интернете посмотреть? — предложила Морган.

— Нет-нет, я сейчас вспомню. Попробуем так…

Стив молча начал что-то плести, но почти сразу же распустил. Морган не сводила с него взгляд.

— Может, правда в интернете? — спросил Барнс.

— Подожди, — ответил Роджерс, — Морган и то усидчивее.

Баки фыркнул.

Стив начал в третий раз, доплел до середины и удовлетворенно кивнул.

— Вот так. Смотри, Морган…

Дальше Стив начал рассказывать, что и как нужно сделать, одновременно перебирая пальцами. Морган кивала, задавала вопросы, в основном не по теме: «А кого легче заплетать, меня или Баки?», «А почему у него волосы вьются сильнее?», «А откуда у тебя синяк на руке?», и даже попробовала поплести сама. Роджерс посчитал, что для первого раза получилось очень неплохо.

Баки, которого никогда еще не заплетали, пытался понять, нравится ему это или нет. Приведя все плюсы и минусы, он решил, что все-таки заплетаться довольно приятно. Руки у Стива аккуратные и нежные.

Наверное, так себя чувствуют дети, когда их гладят по голове родители.

Барнс вздохнул.

— Скоро там?

— Мы почти закончили, — сказал Стив, связывая две эльфийских «косы» резинкой. — Готово. Милли я ещё цветочки в волосы вставлял.

— А давай Баки тоже! — загорелась идеей Морган.

— Думаю, это уже слишком. Он и так красавец.

— Спасибо, — усмехнулся Баки и посмотрел Стиву в глаза. Тот покраснел.

«Зачем я это сказал?» — пронеслось в голове у Роджерса.

«Он правда так считает?» — подумал Барнс.

Тут с улицы послышались спасительное: «Мальчики, я вернулась», разрушившее неловкое молчание.

— Наташа! — закричала Морган, выбегая в коридор. — Смотри, это меня Стиви и Бак заплели! Вместе!

— Да ты что? — обрадовалась та, нагибаясь, чтобы снять босоножки. — Вместе?

Она кинула хитрый взгляд на парней.

— Я только начал, все делал Баки, — поднял ладони Стив.

— Это неправда, — донеслось из комнаты.

Баки предпочел не выходить. Наташа встала и уперла руки в боки.

— Даже привет мне не скажешь?

— Тебя не было десять минут.

— Он стесняется, — раскрыла его Морган. — У него теперь тоже косички.

— Что? Бог ты мой, я должна это видеть!

Наташа в одной босоножке вошла в комнату. Баки сидел на кровати и складывал многочисленные резиночки, заколочки и ленты в шкатулку. Романова издала звук умиления.

— Ты похож на злого эльфа.

— Всю жизнь мечтал стать злым эльфом, — проворчал Барнс.

Морган, не уловившая сарказма, очень обрадовалась.

— Теперь Стив может заплетать тебя каждый день и ты будешь счастлив, да?

Наташа засмеялась и потрепала ее по волосам.

— Может быть, только чуточку счастливее.

Стив, которого никто не спросил, смущенно улыбнулся.

— Знаете что, — рассердился Баки, — мы сами разберемся. Пойдемте обедать.

— Настоящий злой эльф, — шепнула Наташа Морган на ухо.

========== Надо было через окно ==========

Медицина в лагере — это отдельная тема. Начать хотя бы с того, что подрабатывают там обычно те, кого не взяли работать в больницу.

С лекарствами тоже проблема. Хотя стеклянные стеллажи заполнены всякой всячиной, пользоваться этим почему-то никто не собирается. На “быстром наборе” стоят “Нурофен” (от температуры), раствор календулы и иногда “Ингалипт” (от горла), активированый уголь (если кто-то смог пронести несвежую запрещенку) и перекись. Если эта команда с лечением не справляется, то ребенка срочно депортируют в город, подальше от здоровых жителей лагеря.

Именно по этой причине к медикам стараются без надобности не обращаться.

Тони стоял около запертого медпункта и ждал. Погода была идеальная, ветер едва колыхал острые верхушки елей, сияло солнце, где-то стучал дятел. На Старке была самая лучшая белая рубашка, волосы лежали как после стилиста, а мятной жвачкой пахло так, что чувствовалось за несколько метров.

В общем, выглядел он с иголочки. Жаль, что вся красота уходила на второй план из-за досадной ерунды. Разбитый в кровь нос перетягивал на себя все внимание.

Так, стоп.

Отмотаем время назад.

На обед Старк пришел пока еще в полной сохранности, уселся за стол самый первый и, потихоньку истребляя суп из общей кастрюли, стал ждать остальных. Дальше явился Клинт в компании Пьетро и еще каких-то пацанов. Бартон яростно доказывал, что действительно может попасть белке в глаз с внушительного расстояния и грозился как-нибудь проверить это на практике.

За ним пришли ужасно веселый Тор и в той же степени раздраженный Локи. Судя по всему, младший ни с кем не разговаривал. Тор об этом не знал и с выражением рассказывал ему, как Джейн проводит каникулы на море.

После свое место за столом занял Брюс, как всегда спокойный, как всегда один.

Но самое интересное началось, когда явились вожатые первого отряда в компании с Роджерсом. Великолепная прическа Баки тут же стала центром всеобщего внимания и саркастичных подколок Тони. И если к середине обеда внимание немного спало, то Старк не желал успокаиваться ни на секунду. Дошло до того, что Баки пообещал вмазать тому, кто хоть раз еще выскажет свое мнение насчет косичек.

Думаете, Тони смог удержаться?

Удивительно, но да. Из столовой он вышел с целым лицом. Так что же случилось?

После обеда Старк прошелся по комнатам и предупредил, что те, кто за сон-час не выучит текст песни, будут наказаны. Как наказывать детей в старшем отряде, Тони не представлял, но решил, что еще придумает.

Довольный собой, он направился в свой корпус, предвкушая целых полтора часа без детей. Ну, или с одним Пьетро, если тот не найдет, куда свалить.

Зайдя за угол домика, Старк вдруг услышал крик. Прямо перед его лицом пролетел камень размером с большой кулак и с треском врезался в стену домика.

— Тони, мать твою!

Старк посмотрел в сторону и увидел Клинта в окружении тех парней из столовой.

— Я же чуть тебе в лицо не попал, откуда ты вообще взялся? — испуганным голосом крикнул Бартон.

Тони посмотрел на компанию, пытаясь понять, что происходит.

— Вы что устроили, идиоты?

— Клинт поспорил на две банки пива, что попадет камнем белке в глаз, — спокойно объяснил Пьетро, который — кто бы сомневался — тоже тут был.

Только сейчас Старк заметил кривой силуэт белки, нарисованный мелом на крашеной стене домика.

— Я могу все объяснить, — добавил Клинт.

Тони вздохнул.

— Не надо мне ничего объяснять. Просто в следующий раз, когда соберетесь заниматься какой-нибудь ерундой, выбирайте место подальше от людей!

— Так точно, сэр, — крикнул Пьетро.

— Я бы не язвил на твоем месте, — сказал ему Тони. — Вечером пройдусь по комнатам с проверкой. Буду конфисковывать предмет спора.

— Камни? — не понял Пьетро.

— Пиво.

Кто-то из ребят шепотом выругался. Пьетро поджал губы и, как бы извиняясь, глянул на друзей.

— И за языком следите, — добавил Тони. — Два взрослых человека рядом стоят.

Уже второй раз Старк чудом избежал разбитого носа, однако назревал вопрос, что же тогда могло произойти? Каким образом получилось так, что Тони вынужден стоять тут, прикрывая лицо, чтобы не запачкать рубашку кровью, и ждать доктора?

— Опять ты? — послышалось справа. Тони с облегчением обернулся.

— Пришел за раствором для полоскания или просто любишь надоедать? — спросил Стрендж, возвращаясь из столовой. Тут он с удивлением заметил алую струйку от губы до носа. Старк посмотрел на его лицо и не удержался от усмешки.

— Тебя кто-то избил? — спросил Стрэндж, ускоряя шаг и шаря по карманам в поисках ключей. Хоть настырный пациент его бесил, но чувство долга требовало скорее осмотреть рану.

— Упал, — гнусаво сказал Тони. Стрендж отпер дверь и жестом пригласил его за собой.

— Откуда?

Старк отвел глаза, пытаясь не улыбаться.

— О порог споткнулся.

*

Первым делом Стрендж внимательно осмотрел переносицу и сообщил, что перелома нет.

— Разве без рентгена можно точно сказать? — недоверчиво спросил Тони.

— Был бы перелом, ты бы не был таким веселым, — сказал Стрэндж, роясь в ящике с лекарствами.

— И все? Какой-то непрофессиональный подход.

— Если не доверяешь, можешь идти к Фьюри, оформлять бумаги на выезд, ехать в травматологию, ждать результатов, потом тебе скажут прийти повторно после лечения, обратно вернешься дня через четыре, — монотонно проговорил Стрэндж.

Тони замолчал.

— Горло календулой полоскал? — поинтересовался Стивен, доставая какой-то пузырек и глядя на него на просвет.

— У меня вообще-то кровь идет, — напомнил Тони.

— Боишься замарать рубашку? — усмехнулся Стрэндж. — Полоскал или нет?

— Один раз, — признался Старк. — Ты нос лечить будешь?

— «Вы», — поправил его Стивен.

— С утра же на «ты» общались.

— Не люблю, когда со мной флиртуют на рабочем месте.

Тони усмехнулся.

— С чего вы взяли, что я флиртую?

— Рубашка.

— И что? — выгнул бровь Старк. — Я не могу ходить в рубашке просто так?

Стрендж закатил глаза и встал, держа в руках маленький бутылек, вату и какой-то крем.

— Она чистая. А ты пару минут назад упал. Вчера был дождь — коридор грязный. Вывод: ты переоделся перед тем, как идти ко мне.

— А если я просто не хотел ходить грязным? — спросил Старк, но скорее из любопытства, чем ради спора.

— У тебя из носа льется кровь, о какой чистоте может идти речь?

Тони хмыкнул и посмотрел на Стрэнджа. Тот выглядел абсолютно невозмутимым, как будто ничего такого не произошло.

— Ты что, детектив?

— Волшебник, — с сарказмом сказал Стрэндж, уже закрывая глаза на обращение. — Иди, умойся. Раковина в комнате.

Тони вышел в небольшой коридорчик. Кроме кабинета, в медпункте была еще одна дверь, всегда закрытая. Старк повернул ключ и вошел.

Кроме упомянутой раковины, внутри стояли кровать, вешалка с пальто и небольшая тумба. Тони осмотрелся, но ничего, что намекало бы на увлечения и личную жизнь Стрэнджа, не было.

Смыв с лица кровь, он вернулся обратно.

Стивен велел ему сесть на стул, сам уселся напротив и, скатав из ваты два валика, осторожно заткнул ими ноздри.

Тони сморщился от боли.

— Кровь, которой ты так боишься — просто лопнувшие капилляры, — сказал вдруг Стрэндж. — Это неприятно, но не опасно.

Он достал откуда-то металлическую ложку и вручил Старку. Ложка оказалась ледяной.

— Приложи к переносице, она опухла.

Тони осторожно приложил столовый прибор к носу.

Стрэндж отвернулся к своему журналу и начал что-то быстро писать, не глядя на пациента.

— Комната твоя? — спросил Тони.

— Нет, — не отрываясь от журнала, ответил Стивен.

— А чья?

— Это изолятор.

Болтать Стрэндж, как всегда, был не настроен. Тони это, как обычно, не остановило.

— Что ты постоянно пишешь?

— Отчет по пациентам, — вздохнул Стивен и отложил ручку. — Расстегивай манжеты.

— Зачем?

— Обработаю тебе царапины.

— Откуда ты знаешь? — заинтересованно спросил Старк, задирая рукава. — Опять волшебство?

— Нет, просто, падая, люди выставляют руки вперед.

Тони повернул руки запястьями кверху и положил их на стол.

— Уже промыл? — спросил Стивен.

— Да.

— Умница, — с усмешкой сказал Стрэндж, а потом оторвал кусочек ваты, промокнул в содержимом стоящей рядом бутылочки — это оказалась перекись — и осторожно начал смазывать царапины по краю. Старк с двумя ватками в носу и ложкой в руке пытался дышать через рот так, чтобы это выглядело нормально, наблюдая за его работой.

— Дыши в другую сторону, от тебя мятой воняет, — сморщился Стивен.

Тони хмыкнул, нагнулся поближе и сильно выдохнул. Доктор резко залез ваткой на рану. Старк зашипел, выпрямился и отвернулся, чем вызвал усмешку Стрэнджа.

— Ты мешаешь мне работать.

Тони закатил глаза и ответил:

— Ты мешаешь мне дышать.

Было слышно, как у клуба отключились колонки с музыкой. Начался тихий час.

Тони подумал, что наверняка сейчас в комнате не один Клинт, представил, как там шумно. Парни наверное спорят или играют в карты.

Несмотря на холодное отношение Стрэнджа, возвращаться не хотелось.

— Я тут до конца сончаса? — решил спросить Старк.

— Надеюсь нет.

— Я тебя настолько раздражаю?

Стрэндж ничего не ответил, закончил обрабатывать царапины и велел убрать от носа ложку, которая стала уже теплой. Тони положил ее на стол и скептически спросил:

— Это все лечение?

— Нет, еще мазь.

Стрэндж выжал из тюбика немного прозрачной массы и массирующими движениями втер ее там, где нос опух. Стало довольно больно. Старк постарался сделать самое раздражающее лицо, но даже несмотря на это, даже учитывая их близость в данный момент, Стрэндж оставался невозмутим. Такого на практике Тони еще не было.

— У тебя вообще друзья есть? — спросил Старк, когда Стивен убрал руку и встал, чтобы разнести лекарства по местам.

— Это тебя не касается.

— Значит, нет, — кивнул сам себе Тони.

Стрэндж молча помыл руки и потом спросил:

— Ты считаешь, что только у нагловатых шутников, вроде тебя, есть друзья?

— Нет, просто ты весь такой холодный и неприступный. Как айсберг. Мы знакомы уже три дня, а я до сих пор не знаю твоего имени.

Доктор пожал плечами и представился:

— Стивен Стрэндж.

Тони открыл было рот, чтобы что-то сказать, но промолчал. Это очень походило на позерство — с утра Стрэндж ни под каким предлогом не говорил своего имени, а сейчас с такой легкостью выдал. Или лед между ними действительно начал таять, или Старк задел его за живое.

— Ты можешь идти, — сказал Стивен.

— И тебе не скучно сидеть здесь одному весь день?

— Не жалуюсь.

Тони хмыкнул.

— Собираешься сегодня на костер?

— Я сказал, ты можешь идти, — повторил Стрэндж.

— А я спросил, собираешься ли ты сегодня на костер, — улыбнулся Тони. — Там будут все отряды, даже директор придет.

— Я подумаю, — сухо ответил Стрэндж.

— Буду ждать, — подмигнул Тони, вставая. — Если хочешь, можешь заскочить к нам на свечку, я приглашаю.

— Думаю, не сегодня.

— Как хочешь. Предложение всегда в силе.

Старк сел, чтобы зашнуровать кроссовки.

— Если что, наш домик бежевый, возле душевых.

Стивен не ответил, куда-то ушел, а вернулся с пластиковым стаканчиком.

— Вот календула. Не забывай про горло, пожалуйста. Иди и прямо сейчас прополощи.

Тони встал и взял стаканчик.

— Ну я пошел. Пока.

— Осторожно, порог, — усмехнулся Стрэндж и ушел заваривать кофе.

Комментарий к Надо было через окно

Для тех, кто не верит, что можно разбить нос, просто упав - я сломала руку таким образом.

Десятая глава, кстати. Юбилей, уууу!

========== Гори, гори ясно ==========

Я помню

Белые обои,

Черная посуда

Нас в хрущевке двое,

Кто мы и откуда? Откуда?

Задвигаем шторы,

Кофеек, плюшки стынут.

Объясните теперь нам, вахтеры,

Почему я на ней так сдвинут?

Локи сыграл последний аккорд и провел пальцем по струнам. Дети вокруг захлопали, Тор даже решил свистнуть.

— Ну что, мы готовы утереть всем носы? — громко спросил вожатый, убирая гитару в чехол. В ответ послышалось дружный визг, даже Питер выкрикнул: «Да!», но тут же покраснел и замолчал.

В небе догорал закат, вились, как дым, лиловые облачка. Третий отряд, рассевшийся в беседке на финальной репетиции, о чем-то живо болтал. За эти дни уже успели сформироваться небольшие группки по интересам, от рисования до любви к желтому цвету. В одну из таких даже вошел Питер. Они с Шури одинаково плохо справлялись со знакомствами. Сейчас его непоседливая подруга нашла кокон бабочки на крыше беседки и, болтая ногами, рассказывала все фильмы о насекомых, которые она когда-либо видела. Питер внимательно слушал и иногда вставлял слово. Когда Шури дошла до пауков, он встрепенулся.

«Только чудики любят пауков» — заявила Шури, и не успел Паркер обидеться, показала ему кулон с миниатюрным крестовиком.

Локи упаковал гитару и надел на плечи.

— Зачем ты постоянно засовываешь ее в чехол? — поинтересовался Тор.

— Чтобы не поцарапать.

Локи весь день ходил в плохом настроении и просто не мог не исправиться к вечеру. Слишком много веселья генерировалось у него внутри, чтобы дуться больше пары часов.

— Так ты же ее все равно у костра достанешь.

— Братик, ее туда еще дотащить надо.

— Она же не тяжелая.

Локи закатил глаза.

— Именно поэтому твоя и треснула.

— Вообще-то, это из-за струн, — возразил Тор.

— Ты скажи, как ты додумался на классическую гитару поставить металл? Еще бы дека не отвалилась, там же натяжение совсем другое!

— Что такое дека? — нахмурился Тор.

Локи вздохнул и отвернулся.

Тут со стороны клуба послышалось какое-то шебуршание. Через пару секунд на всю территорию «Голубых елей» прозвучало усиленное микрофоном объявление:

— Дорогие жители лагеря, приглашаем вас собраться на поляне для костра. Убедительно просим одеться потеплее.

Фьюри повторил объявление еще раз, и колонки отключились.

— Слышали? — повернулся Тор к детям. — Ну-ка быстро собираемся и идем занимать лучшие места.

Локи встал и пошел первым. Оглядываясь на детей, Тор его догнал.

— Слушай, а можно, я тоже что-нибудь сыграю?

— На моей гитаре? — выгнул брови Локи. — Да ни за что.

— Я что-нибудь простенькое, — попросил Тор. — Ты же знаешь, я кроме четырех дворовых аккордов, ничего не могу.

— Никто не виноват, что ты бросил учиться.

— Ну Локи…

— Ты по струнам долбишь так, что мне страшно.

— Ну пожалуйста…

— Не-а, — отрезал тот и издевательски улыбнулся.

Перед ними среди елок показался треугольный силуэт костровища. Вокруг на заросших мхом бревнах и просто на собственных куртках уже сидело несколько человек. Локи ускорился и занял место там, где было меньше всего народу. Тору пришлось его снова догонять.

Через несколько минут вокруг кучи досок расположились уже все ребята. Подошел даже Стрэндж, он облюбовал себе сосну чуть подальше от остальных и, оперевшись на нее, наблюдал за столпотворением. Наташа и Баки пересчитывали свой отряд. Стив, по воле судьбы и детей сидящий напротив, усиленно делал вид, что не наблюдает за ними. Брюс, отследивший направление его взгляда, молча улыбался, а потом достал телефон и принялся повторять текст песни.

Последним к костру подошел Тони с распухшим носом, торжественно размахивая зажигалкой в руках. За ним шагали Клинт с канистрой бензина и традиционно сердитый Фьюри.

— Дети мои! — крикнул Тони, выходя в центр и обходя груду досок по кругу, чтобы всем было видно, — В этот замечательный день я хочу сказать вам одну важную вещь. Вы все думаете, что приехали в простой лагерь, можете тут кушать, спать и иногда жаловаться родителям по телефону. Но «Голубые ели» не обычное место, я бы даже сказал, волшебное.

— Что он городит? — шепотом спросила Наташа у Баки. Тот пожал плечами.

— У него нос разбит, видела?

— Да ты что? Слышу, что гнусавит, но я думала — насморк.

Тони продолжал.

— Здесь вы можете совершенно удивительным образом сдружиться с другими людьми, стать с ними одной большой и дружной семьей. Ведь родными могут быть люди не только по крови, но и… — Старк запнулся и защелкал пальцами, говоря уже тише. — Но и не по крови. Как это называется?

— По духу? — спросил Брюс.

— Вот именно! — обрадовался Тони. — По духу. Здесь всегда царит дружеская и мягкая атмосфера, уважение, взаимовыручка. Каждый готов помочь другому, и это просто замечательно. Я благодарю Фьюри за предоставленное мне право открыть этот сезон. Дорогой Ник, спасибо вам за доверие. Все окружающие меня люди просто чудесны, я уверен, что мы станем одним целым за это время, а пока позвольте мне зажечь этот костер, как знак начала самых восхитительных двух недель этого лета!

Клинт облил костер из канистры. Запахло бензином. Тони поднял с земли сухую длинную палку и с двух попыток поджег ее конец.

— Дамы и господа, первый сезон в «Голубых елях» объявляю открытым!

С этими словами он коснулся верхушки костровища, и огонь вспыхнул, обдав теплом сидящих вокруг ребят и вожатых. Дети захлопали.

Тони актерски поклонился и сел к Наташе, сбоку от своего отряда. Клинт подсел рядом.

— Это что за ода была? — усмехнулась Романова, как только общий гул стал затихать.

Тони гордо выпрямился и посмотрел на нее.

— Фьюри нашел у нас бутылку вина и решил, что речь на костре будет хорошим наказанием.

— И ты превратил все в представление, — улыбнулась Наташа. — Как самовлюбленно.

— Ты знаешь, сколько то вино стоило? — развел руками Старк. — Я не смог удержаться.

Наташа рассмеялась и перевела взгляд на костер. Огонь горел ярко, оставляя на завороженных детских лицах рыжие блики.

— А с носом что? — спросил Баки.

— Подрался с одним парнем, я обещал не говорить. Он уже осознал свои ошибки.

— Ого.

Тони нашел взглядом Стивена, улыбнулся и махнул рукой. Доктор заметил и отвернулся. Улыбка на лице вожатого немного поблекла.

Минут через пять Локи взял гитару и начал играть, пока первый отряд громко, но нескладно пел. Наташа помогала детям, а на припевах к ним присоединился даже Баки. Стив не заметил, как начал мычать в такт.

— Если хочешь, можешь пересесть к нему, когда выступим, — тихо предложил Брюс.

— Что? Зачем?

— Не знаю. Вдруг ты хочешь.

— С чего бы это мне хотеть садиться к Баки? — нахмурился Стив.

Брюс улыбнулся.

— Ну, ты же понял, о ком я.

Стив поджал губы. Создалось ощущение, что он сам удивлен.

— А разве ты не говорил?

Беннер отрицательно покачал головой.

— По-моему, говорил.

— Нет.

Стив задумчиво посмотрел в костер. Он молчал так некоторое время, и когда самые младшие артисты закончили выступление, выдал:

— Нет, ты точно сказал. А то как-то странно получается.

Брюс, уже забывший их разговор, понял смысл его слов через несколько секунд.

— Ты все еще про Баки? Я не помню уже, может, и сказал.

— Так и было, — кивнул Стив, приобретая уверенность.

Может быть, Брюс бы еще возразил, но отряд начал петь, и вожатым пришлось присоединиться.

Тем временем Питер всячески пытался уйти от Шури. Тони сидел в стороне с распухшим носом и тенями от костра на лице. Такой хмурый и все равно красивый. Паркер вздохнул. Будь Старкпримерно его возраста или хотя бы девочкой, можно бы было легко рассказать все подруге. Она бы поняла и даже настаивала на том, чтобы Питер подошел наконец к объекту своего обожания и попробовал заговорить. С Тони легко говорить. Паркеру вообще редко когда это было легко, а тут такая аномалия.

Где он нос разбил, интересно? Подрался, наверное, с кем-то. А может — защитил ребенка от хулиганов. Хотя какие хулиганы в детском лагере?

— Чего вздыхаешь? — спросила Шури.

— Ничего, — очнулся Питер. — Слова повторяю.

— А я последний куплет вообще не учила, — пожала плечами Шури. — Заметил, что у Тони нос разбит?

— Ага. Подрался, наверное.

— А мне кажется, просто ударился. С кем ему тут драться?

Питер промолчал, но мысль о том, что сам Тони Старк может неудачно открыть дверь, или поскользнуться, или просто запнуться, его мозгом отторгалась.

— А Локи, когда играет, на Тора смотрит, — поделилась наблюдениями Шури.

— Правда? — Паркер хотел проверить, но второй отряд был единственным, кто пел со своей гитарой. Сейчас вожатый просто сидел и тихо-тихо перебирал струны.

— А еще там какой-то парень незнакомый стоит, смотри, — она показала вправо, где в тени виднелся чей-то силуэт. Питер пригляделся.

— Это мистер Стрэндж, он врач. Я к нему за таблеткой для горла ходил.

— Ясно. Никогда его на улице не видела. И в столовой.

— Наверное, у себя ест.

— Наверное. Или приходит позже. Смотри, Наташа голову Клинту на колени положила.

Питер посмотрел. Наташа сидела на листве, подстелив под себя чью-то куртку, и, закрыв глаза, лежала головой на коленях Клинта. Тот гладил ее волосы и смотрел на огонь, иногда поворачиваясь к Старку, чтобы что-то сказать. Тони глядел на костер. Кто вообще может так красиво глядеть на костер? Это непозволительно. И как Клинт не замечает? Просто берет и болтает с ним, как ни в чем не бывало.

— Думаешь, они встречаются? — спросила Шури.

— Кто? — не понял сначала Питер.

— Наташа и Клинт.

— Не знаю. Наверное.

Баки даже в его сторону не смотрел. Питер бы с удовольствием поменялся местами с кем угодно из вожатых, чтобы каждый день видеться с Тони, сидеть с ним за одним столом в обед, разговаривать по вечерам и желать спокойной ночи. На мгновение его чувств стало слишком много, и Паркер решил, что нужно с кем-то этим поделиться. Но как только он начал подбирать слова, чтобы рассказать обо всем Шури, сердце забилось с бешеной скоростью, а голова закружилась. В груди встал какой-то ком, и он не смог извлечь из себя ни звука. Питер глубоко задышал и успокоил себя тем, что еще рано рассказывать кому-либо свой секрет.

— Выступает третий отряд, — объявил тем временем Тор. Локи сыграл вступление. Питер запел, с тоской глядя на Старка.

Объясните теперь нам, вахтеры,

Почему я на ней так сдвинут

Голос Локи выделялся из прочих. У него явно были вокальные навыки. А еще он умел петь и играть с чувством. Сейчас, глядя на него, Питер мог бы поклясться, что вожатый действительно влюблен. Неудачно влюблен. Непонятно почему, но Паркер почувствовал к нему симпатию.

Незаметно песня кончилась. Послышалось несколько неуверенных хлопков, которые тут же затихли.

Настала очередь четвертого отряда выступать. Питеру было ужасно интересно, какую песню выбрал Тони. И Клинт, конечно.

Старк встал, кашлянул, и громко сказал:

— Мы долго не могли сойтись на песне, поэтому решили взять вариант, проверенный временем. Все кто знает — подпевайте.

Заинтриговав публику таким заявлением, он сел и кивнул Локи. Послышалось вступление, очень знакомое, но Питер никак не мог понять, откуда. Пока четвертый отряд не начал петь.

Расцветали яблони и груши

Поплыли туманы над рекой

Выходила на берег Катюша

На высокий берег на крутой

Кто-то засмеялся и начал подпевать. Громко запела Наташа. Добавил басы Тор. Питер заулыбался. Шури по-дружески пихнула его локтем, и Паркер тоже начал напевать. Через какие-то несколько секунд пели почти все собравшиеся. Тут в костре треснула и сложилась пополам несущая доска, все развалилось, в небо полетели рыжие искры. Наташа радостно вскрикнула, многие начали снимать.

Когда песня кончилась, веселье не угасало еще некоторое время, и Локи решил запеть еще что-нибудь. «Чем-нибудь» оказались «Алые паруса». Те, в которых самые остроумные ловят верблюда. Потом к гитаристу начал лезть Тор. То ли от хорошего настроения, то ли от внезапного наплыва братских чувств, Локи отдал инструмент. Тор обрадовался и сыграл «Звезду по имени Солнце», а за ней, пару раз запутавшись в припеве, «Кукушку». Наигравшись, он отдал гитару назад и опять начал что-то выпрашивать. На этот раз Локи мялся дольше, почти две минуты, но снова согласился. Его пальцы ловко заскакали по струнам, выдавая весёлые ноты какой-то детской песенки. Ребята, приунывшие от Цоя, оживились.

На удивление всем, петь начал Тор.

— Жил да был черный кот за углом, — начал он своим низким голосом. — И кота ненавидел весь двор.

— Только песня совсем не о том, — продолжил Локи, — Как поссорились люди с котом.

Припев они пели уже вместе. С их разницей в высоте голоса и музыкальных данных получалось довольно необычно.

— А пока наоборот, — крикнул Локи и сыграл на одной струне проигрыш.

— Только черному коту и не везет! — закончил Тор.

Чувствовалось, что они репетировали до этого. Вот только когда?

На втором припеве многие начали подпевать. Веселье братьев было заразительным. Фьюри, который пришел, чтобы разогнать всех на свечку и стоял теперь неподалеку, ожидая конца песни, обнаружил, что барабанит в такт пальцами.

— Даже с кошкой своей за версту, — мелодично пропел Локи и посмотрел на брата.

— Приходилось встречаться коту, — игнорируя все ноты, закончил строчку Тор и повернулся к нему.

Глядя друг на друга, как в постановке, они закончили:

— Только песня совсем не о том, как обидно быть черным котом.

Последний припев все спели два раза, стуча в нужном месте по чему попало. Локи по гитаре. Тор по спине сидящего рядом ребёнка.

На этот раз хлопали долго и бурно. Костер почти догорел. Наташа спросила с другого конца полянки, как долго они репетировали.

— Мы не репетировали, — ответил Тор. — Точнее, сегодня не репетировали. Мы выступали с этим в школьном конкурсе талантов в седьмом классе.

— Кошмар, как я до сих пор это помню, — рассмеялся Локи. — Если ты был в седьмом, то я в шестом.

— Ты был прелестным ребенком с гитарой и кошачьими ушками, — улыбнулся Тор.

— Меня так учителя и запомнили. Знаешь, сколько потом вспоминали?

— Ну и сколько?

— Да класса до десятого. И на выпускном просили повторить.

— Да ладно, — махнул рукой Тор. — Меня сразу забыли.

— Не ты выступал в чёрных ушках и с хвостиком!

Тут на свет вышел Фьюри и попросил заканчивать. Ребята, слушавшие веселую перепалку, дружно замычали.

— Давайте, давайте, — заторопила их Наташа. — Вам еще целый вечер у свечки говорить. А завтра с утра на зарядку.

— Я зайду с утра девчонок заплести? — спросил Стив.

— Конечно, — улыбнулась ему она и прикрикнула, уже для первого отряда: — Не лезем в костер, идем за мной в комнату!

— Нашел себе работу на утро, — спросил Брюс.

— Да какая работа, просто помогу им.

— Да-да, — кивнул Беннер.

Где-то позади что-то выкрикнул Локи. Они с Тором снова спорили. Творческие натуры, что тут скажешь.

Комментарий к Гори, гори ясно

1. Если вы не слышали песню про кота - БЕГОМ МАРШ СЛУШАТЬ

2. HOME HIKKA ты классная, меня еще никто столько приятного не говорил, даже в День Рождения

3. У меня есть группа в вк: https://vk.com/club185158020

========== Поцеловать, жениться, убить ==========

— Доброе утро, дорогие жители лагеря, — проговорил Фьюри в микрофон.

Ленивое и протяжное «доброе утро» раздалось по площадке в ответ. Кто-то громко зевнул. Началась цепная реакция: вслед за ним, ругаясь, принялись зевать остальные.

— Теперь я понимаю, почему мне рекомендовали отменить зарядку, — нахмурился директор и прибавил: — Со следующего дня занятия будут каждое утро.

Дальше он заговорил о том, как вожатые вчера постарались, выдал каждому отряду по баллу — Тор и Локи чуть не передрались, кто из них должен подойти и забрать жетончик — и объявил программу на день. Четвертый день в «Голубых елях» встречал детей спортивными стартами и дискотекой.

Планировалась лапта, волейбол, а ближе к вечеру — какие-то соревнования в различных номинациях. Пьетро с готовностью заявил, что хочет поучаствовать во всем.

— Также сегодня у нас день открытых дверей, — в завершение речи сказал Фьюри. — Кто хочет встретиться с родителями — приглашайте, но только не во время сончаса и не позже восьми. На этом все, приятного аппетита, не забудьте помыть руки.

— Слышали? Моем руки! — крикнул Стив детям.

На завтрак дали рисовую кашу с желтым масляным пятнышком посередине и бутерброды. Клинт походил между столами, желая всем приятного аппетита, и вернулся довольный, с двумя порциями добавки. Одну он протянул Наташе, вторую поставил себе.

— Забрал у бедных детей? — с деланным осуждением в голосе спросил Тони.

— Твои «бедные дети» ничего не жрут, — сказал Клинт. Стив кинул на него недовольный взгляд, и Бартон поправился: — Не едят.

— Мы спасаем еду от мусорных баков, — подтвердила его слова Наташа, кусая бутерброд с колбасой.

Тор, который уже умял один, смотрел на нее с завистью. Локи закатил глаза и отдал ему половину своего. Брат засветился от радости.

— Бутерброды, кстати, съедают все, — поделился наблюдением Клинт, — Хотят почерпнуть витаминов из мяса перед играми.

— В колбасе нет мяса, — пошутил Брюс.

— Зачем тогда ешь?

— Вкусно, — пожал плечами Беннер. — В каше вон тоже ни грамма мяса, а у тебя ее две тарелки.

— Спортсмен должен хорошо питаться, — заступилась за друга Наташа, — тем более перед соревнованиями.

— Да это даже не соревнования, — махнул рукой «спортсмен» и зачерпнул большую ложку риса. — Так… Просто Пьетро уделать.

— Это который твой новый друг из отряда?

— Он мне не друг, — с набитым ртом сказал Клинт. — Мы враждуем.

— Конечно, — улыбнулась Наташа, — Ты с ним времени больше, чем со мной, проводишь.

— Неправда.

— Да правда, правда. Я уже ревную.

— Без оснований!

— Как у вас свечки прошли? — быстро спросил Стив, предотвращая бессмысленный спор.

— У нас дети болтали без умолку, — подхватил его идею Баки и посмотрел на Роджерса, — Сначала молчали как партизаны, потом разговорились так, что останавливать пришлось.

Стив улыбнулся, вспоминая, как редко Барнс обычно говорил в компании.

— У нас так же, — сказал он, обращаясь больше к Баки, чем ко всем.

— Мне кажется, так всегда бывает.

— Может быть.

Наташа замолчала и с улыбкой посмотрела на них.

— У нас больше всех болтал Тор, — усмехнулся Локи, превращая их диалог в общую беседу, — свечка, наверное, до половины растаяла у него в руках.

— Правда? — повернулся к нему Стив. — И о чем он так долго говорил?

Баки, заметив, что Роджерс отвернулся, замолчал и как будто погрустнел. Он опустил глаза и стал разглядывать пустую тарелку, как будто на ней было написано, как можно привлечь к себе внимание человека, в которого ты абсолютно точно не влюблен, но очень хочешь быть максимально близок.

— Я сказал всем, какие они замечательные, — признался тем временем Тор. — У нас столько хороших ребят в отряде.

— Как это мило, — улыбнулась Наташа.

Тут к их столу подошел Питер, неловко потирая локоть.

— Что-то нужно, дорогой? — спросила Романова.

— Ничего. Просто я подумал, что вы будете играть во что-нибудь. Ну, как раньше.

— Отличная идея! — воскликнул Тони, который, надо сказать, мало интересовался разговором, а оставаться в стороне не мог. — Кто знает эту штуку из сериалов: «Поцеловать, жениться, убить»?

— Я знаю! — обрадовался Питер, но тут же смутился: — Если вы хотите играть, конечно. И если вы не против, что я с вами.

— Мы не против, — заверила его Наташа.

— А если они не хотят играть, то будем играть вдвоем, — подмигнул ему Тони. — Больше слушать их скучные разговоры я не намерен.

Питер замер, а потом покраснел как вареный рак. Пришлось даже отвернуться. «Он мне подмигнул! — пронеслось у него в голове. Он подмигнул мне!»

Тони ничего не заметил и бодро начал игру:

— Клинт — поцеловать, жениться, убить. Наташа, Пьетро, я.

— С какого перепугу там Пьетро? — возмутился Бартон. — Убить Пьетро, ладно. Женился бы я на Наташе.

Клинт задумался на секунду, а потом с подозрением произнес:

— А разве там должно остаться не «трахнуть»?

— Я заменил для нежных ушей Питера и Стива. Но если ты такой шустрый… — протянул Тони.

— Нет, нет, меня все устраивает, — поспешил исправиться Клинт. — Тебя я поцелую. Хотя, будь у меня такая возможность, я бы поцеловал Наташу.

Наташа растрогалась, и Клинт чмокнул ее в щечку. Питер, не зная, как на это реагировать, решил смутиться.

— Вы встречаетесь, да?

— Что? Нет, мы просто друзья, — улыбнулась Наташа.

— Оу.

— Очень близкие друзья, — кивнул Клинт. — Питер, давай тебе загадаю… Тор, Локи…

Он задумался и оглядел стол в поисках кого-нибудь, кого Питер мог знать чуть больше остальных. Паркер, плохо скрывая волнение, уселся на старое место — подлокотник дивана, возле Тони.

— …И Старк. Выбирай.

Питер поперхнулся и закашлялся. Тони похлопал его по спине, но легко было догадаться, что это только произвело обратный эффект. Питеру пришлось встать, отойти и откашляться как следует. Когда он вновь подошел к столу, Тони с иронией в голосе спросил:

— Неужели я настолько плох?

Паркер помотал головой.

— Это просто крошка! Извините меня, пожалуйста, я…

— Не извиняйся, ты ничего не сделал, — оборвала его Наташа. — Все нормально?

— Да, думаю, да.

Питер глубоко вздохнул и проговорил:

— Я бы убил Тора, прости, пожалуйста, Тор, женился на Локи… То есть вышел бы замуж, а Тони бы… — он замялся, покраснел и закончил: — Поцеловал.

— Ты сказал «поцеловал» с таким выражением лица, как будто имел в виду «трахнул», — захихикал Бартон, но тут же получил тычок в плечо от Наташи. Питер посмотрел в пол, чувствуя, как у него бешено бабахает сердце. Отчего-то заболела голова.

— Он шутит, — махнула рукой Наташа, — Не обращай внимания, Клинт просто идиот.

— Ага, — буркнул Питер, не глядя на нее.

— Я не идиот, я подмечаю детали!

— Одно другому не мешает.

Питер кое-как поборол себя и поднял взгляд.

— Тор, — тихо окликнул он, — Джейн, Локи и Клинт.

— Надо подумать, — ответил Тор, — Я бы поцеловал Джейн. Это точно. И женился бы тоже на Джейн. А убивать я никого не хочу.

— Братец, да ты играешь не по правилам, — усмехнулся Локи.

— Я не могу жениться на тебе, ты же мой брат. И убить не могу. А Клинт — идиот, я с идиотами дел не имею.

— Ладно-ладно. Принимаем ради исключения. Питер, согласен?

Паркер кивнул, все еще боясь, что кто-то заметит его смущение и спросит, что с ним.

— Стив, — позвал Тор.

— А?

— Баки, Наташа и Клинт.

— Поцеловать Баки, жениться на Наташе, убить Клинта, — почти без заминки сказал Роджерс. — Клинт, извини.

— Да ничего, я привык, что меня здесь не ценят, — наигранно обиделся Бартон.

— Бедняжка! — простонала Наташа, а после рассмеялась.

Мимо стола, прямо к выходу, прошел Стрэндж. Тони поймал его взгляд и окликнул, но доктор отвернулся, сделав вид, что ничего не слышал.

— Никак не могу наладить контакт, — вздохнул Тони. Питер напрягся, но тут же заверил себя, что речь идет всего лишь о дружбе. Почему-то мысль о том, что Старку может кто-то нравиться, ранила больше, чем-то, что ему может не нравиться конкретно Паркер.

— Тони, — спросил тем временем Стив, — мистер Стрэндж, британская королева и Фьюри.

— Ты называешь Стивена мистером Стрэнджем? — удивился Тони.

— Он ведь врач.

— Да он старше меня года на два! С чего это вдруг «мистер»?

Роджерс красноречиво промолчал. Не только он понял главную причину льда между Старком и доктором.

— Поцелую я Стивена, — решил Тони, — Хотя… Представьте, как будут реагировать люди, когда я скажу, что целовался с британской королевой!

— Так что?

— Убью Фьюри, выйду за Стивена, поцелую британскую королеву, — решил Старк.

Стив удовлетворенно кивнул.

— Кто тут меня убивать собрался? — послышалось из-за угла.

К вожатым вышел директор собственной персоной. В руках у него была пустая тарелка.

— Здравствуйте, мистер Фьюри, — как ни в чем не бывало сказал Старк.

— Так это тебя я слышал?

— О чем вы? — удивился Тони.

Фьюри закатил глаза.

— Нет у меня времени с тобой ругаться. Пришел сказать, что к обеду должны быть готовы списки участников спортивных мероприятий. Для всех отрядов.

— Хорошо, — ответил за всех Стив.

— Себя тоже при желании можете вписать, но каждый играет строго от своего отряда.

— Ладно.

— И, пожалуйста, идите уже отсюда, — вздохнул Фьюри. — Мне на вас работники жалуются. Сидите, говорят, чуть ли не по часу, убирать мешаете.

— Извините, такого больше не повторится, — проговорил Роджерс.

Вожатые начали вставать и задвигать стулья, Тор ускоренно доедал чей-то бутерброд.

*

Питер немного задержался, возвращаясь за своей посудой, которую оставил на столе. Когда он, мысленно ругаясь с собой, вышел на улицу, то увидел только Локи. Тот решил его подождать. Остальные ушли вперед; было слышно, как что-то весело басит Тор.

— Спасибо, — слегка опешил от такой заботы Паркер.

— Да не за что, — отмахнулся Локи. — Хотел спросить — тебя записать в команду?

— Д-да я вроде в волейбол не умею. А в лапте вообще правил не знаю.

— Правила вам объяснят. Там половина первый раз играет. Просто я подумал, играть много кто захочет, надо спросить тебя первого. Чтобы места были.

Паркер улыбнулся.

— Нет, спасибо. А почему именно я?

— Да так… Ты ходишь как в воду опущенный, подумал, может, помогу развеселиться.

Локи заметил скамейку неподалеку, спрятанную между двумя соснами, одно из тех «тайных» местечек, которые понравились так Паркеру в первый день, и двинулся в ее сторону. Питер почему-то пошел за ним.

— В других отрядах еще до завтрака подходили записываться, — сказал Локи, — Старку пришлось себя в запасной состав вписать.

— А он тоже играет? — загорелся Питер.

— Да. В лапту. Может, тебя все-таки записать?

Паркер почувствовал себя раскрытым и покраснел.

— Только если никто другой не захочет.

— Договорились, — кивнул Локи, доставая телефон.

Около скамейки они остановились, как бы решая, продолжить разговор или не стоит. Локи вписал имя Питера в заметки, и посмотрев на него, сел. Питер неловко занял место на самом краю скамьи.

— Можно я спрошу? Но ты если не хочешь, не отвечай, — начал вдруг Локи.

— Л-ладно, — согласился Питер с каким-то испугом.

— Тебе ведь кто-то нравится? В смысле… Ты влюблен, да?

Питер покраснел и кивнул. Ну точно догадался.

— И это не взаимно?

Он снова кивнул. Локи посмотрел ему в глаза и полушепотом проговорил:

— Это Старк.

— Как ты догадался? — смущенно просипел Питер.

— Интуиция, — пожал плечами Локи. — Я как будто улавливаю чувства других людей. Постоянно.

— Вау, — шепнул Питер.

Локи замолчал и посмотрел вдаль.

— Но ты же… Никому не расскажешь?

— Нет, конечно.

Питер кивнул. Ситуация казалась ему нереальной, но, кажется, все шло не так уж плохо.

— А можно я спрошу? — вспомнил вдруг Питер. — Ты ведь тоже в кого-то влюблен?

— Да, — без стеснения признался Локи, — и тоже не взаимно.

— Я догадался, когда ты рассказывал про Джейн, — улыбнулся Питер, — Мне тогда было очень плохо, и ты начал говорить, а я сразу заметил, что ты в таком же настроении, хотя оснований никаких нет. А потом ты начал рассказывать про Джейн и Тора, и я не то чтобы сразу понял, но у меня появилась такая мысль. Потому что я как будто почувствовал схожую энергетику между мной и тобой.

Питер закончил свой запутанный поток речи и посмотрел на Локи. Тот грустно улыбался.

— Невезучие мы с тобой.

— Ага, — вздохнул Питер, — Но это так круто, что ты думаешь о Торе. В смысле, ты не пытаешься писать или флиртовать с Джейн, хотя мог бы.

— А при чем тут Джейн, — не понял Локи.

— Ну, ты мог бы отбить у Тора девушку, потому что она тебе нравится, но ты не хочешь его ранить, — объяснил Паркер, решив, что недостаточно понятно выразился.

— Ты думаешь, мне нравится Джейн? — усмехнулся Локи.

— А разве нет? — нахмурился Питер.

— Нет.

— Оу.

Паркер прикусил губу и отвел глаза, как будто сказал что-то неприличное. Локи посмотрел на него и рассмеялся.

— У меня все так же сложно и запретно, как у тебя. Ты вот не можешь признаться Старку потому, что он старше тебя на шесть лет. А я — потому, что мы братья.

Питер сначала покраснел при упоминании Тони, а потом вдруг расширил глаза.

— Так тебе нравится Тор?!

— Ага.

— Но… Но вы же братья!

— Я только что об этом сказал, — со смесью грусти и веселья подтвердил Локи.

— И… И ты постоянно его подкалываешь, как будто вы встречаетесь, но ты правда хочешь с ним встречаться!

Шокированный Питер выглядел настолько смешно, что Локи даже немного повеселел.

— А еще мы иногда спим в одной постели и переодеваемся в одной комнате. Настоящий ад.

Локи надул грудь и изобразил низкий голос брата:

— Эй, Локи, как думаешь, Джейн заметит мой потрясающий пресс?

Питер засмеялся и не мог остановиться полминуты, пока Локи продолжал передразнивать брата.

— У меня бицуха как у бога, а волосы отливают золотом! Никто не устоит перед тем, как я играю на гитаре свои пять с половиной аккордов!

Он поглядел на смеющегося Паркера и вздохнул.

— Как думаешь, я извращенец?

— Почему? — спросил Питер, отсмеявшись.

— Влюблен в собственного брата, хоть и сводного.

— Не знаю, — протянул Паркер. — Кстати, Тони старше меня всего на пять лет, я его в автобусе спрашивал: ему двадцать уже исполнилось, а мне пятнадцать будет в этом году.

— Ну тогда не все потеряно, — рассмеялся Локи.

Питер улыбнулся, посмотрел ему в глаза, а потом крепко обнял. Локи вздрогнул от неожиданности, вскинул брови, но неловко погладил мальчишку по спине.

— Ты такой классный, — сказал Паркер ему в плечо.

— Эм-м… Спасибо.

— Мы поговорили, и мне стало легче.

— Для этого люди и разговаривают. Не мог бы ты меня отпустить?

— Да, конечно.

Питер отстранился от Локи. Тот стряхнул с себя что-то, видимое только ему, и сел, закинув ногу на ногу.

— А во сколько у нас лапта? — спросил Паркер.

— После обеда должна быть.

Тут Локи в голову пришла идея.

— Слушай, а хочешь, я научу тебя играть? Тор в школьной команде, я все гласные и негласные правила знаю.

— Давай! — обрадовался Питер. — Во сколько?

— Да хоть прямо сейчас, — улыбнулся Локи, — сходим на сбор отряда и потом пойдем. Я у Фьюри мячик и биту попрошу, вряд ли он откажет.

Паркер засветился изнутри от радости, а потом вдруг спохватился:

— А Тор ничего не скажет?

— Что он может сказать? Только если с нами увяжется, что, в принципе, не так уж и плохо. Будешь играть так, что любой Старк запишется в клуб твоих фанатов.

Питер улыбнулся.

— Только ты ему ничего не говори.

— Конечно. У нас чисто спортивный интерес.

Локи подмигнул, и Питер еле удержался, чтобы снова его не обнять.

========== Любовь, деньги и семеро детей ==========

Гада́ния — ритуал, направленный на установление контакта с потусторонними силами с целью получения знаний о будущем.

- Википедия

Гадания — это когда ты пледсказываешь сто-нибудь.

Лорна

Стадион, на котором команды от четырёх отрядов собирались играть, находился в дальней части лагеря, возле самого забора. Кроме елей, там дрожали от ветра несколько молодых осинок. С утра небо было серое и холодное.

Питер вздохнул и решил пробежать пару кругов в качестве разминки. Он никогда не считал себя спортивным, и от этого вся ситуация казалась какой-то бессмысленной. Кто, черт возьми, идёт участвовать в соревнованиях в команде от отряда — то есть в составе самых крутых спортсменов — не имея за спиной даже хороших нормативов? Нет, бег у него всегда был на пять, но этого ведь недостаточно? Наверняка среди ребят есть профессиональные спортсмены, которые занимаются пару лет. Или нет. Питер не мог точно сказать, он ни с кем не общался.

— Физкульт-привет!

Паркер остановился и обернулся. К стадиону подходили Локи и, почему-то, Тор.

— Привет, — вдохнув воздуха, крикнул Питер.

— Уже тренируешься? Молодец.

Локи вбежал на площадку по лесенке. Тор осмотрел поле через решетчатое ограждение и зашёл следом. Паркер вопросительно перевёл взгляд с одного вожатого на другого.

— Я позвал Тора, потому что он в школьной команде, — объяснил Локи. — Я-то только в теории могу показать. А тут такая возможность поработать с живым примером.

«Живой пример» закинул на спину биту и прошёл в угол поля.

— Иди, покажу, как биту держать.

— Да погоди, он ещё правила не знает, — раздражённо отмахнулся Локи.

— Что там знать? Питер, иди сюда, расскажу.

Паркер, разрываясь между ними двумя, все же приблизился к Тору. Локи закатил глаза и подошёл к ним.

— Смотри, есть две команды, одна твоя — одна противника.

— «Дом» и «город» называется, — вздохнул Локи.

— Ну да, «дом» и «город». Одни стоят с двух сторон, другие между ними. Одни ловят мяч, другие кидают его и бегают. Можно бежать, только когда уже кинул.

— Слушай, ты объясняешь как отец. Ничего не понятно.

— Всё понятно, — запротестовал Тор.

— Питер, тебе понятно? — выгнул бровь Локи.

Паркер помотал головой и, извиняясь, посмотрел на Тора. Локи одарил его своим «я-же-говорил» взглядом. Тор решил оскорбиться и с этим намерением ушёл в другой край поля.

— Давай я тебе объясню правила, а он технику? — предложил Локи.

— Хорошо, — кивнул Питер, провожая расстроенного Тора глазами. Локи бегло посмотрел в его сторону и сказал:

— Не обращай внимания, он не серьёзно. Подуется и забудет.

Если бы Паркер не слышал ещё с утра, как тот мечтательно говорил о брате, то ни за что бы не поверил, что за этими словами стоят тёплые чувства.

— Смотри, — начал тем временем Локи, — поле можно поделить на три части. Два дома и город между ними. Дома тянутся от одного забора до противоположного и отделены от города чертой.

Питер посмотрел себе под ноги и действительно увидел полосу, оставленную белой краской. На другой стороне поля была точно такая же.

— Предположим, что ты играешь за дом. Тогда ты должен стоять за этой чертой. Вся твоя команда становится в очередь вдоль линии. Первому в руки дают биту.

Далее команда «города» — она, как ты понял, стоит вразброс между «домами» — выбирает человека, которому в руки дают мячик. Он единственный, кто может стоять в доме, вместе с вами. Этот человек встаёт справа от игрока с битой, то есть впереди всей вашей очереди. И начинается игра. Пока все понятно?

— Вроде да, — кивнул Питер, — А во втором доме что? Который с другой стороны поля.

— Пока ничего. Слушай ход игры.

Локи обвел глазами поле, задержавшись взглядом на Торе, и продолжил рассказывать.

— Игрок с мячиком в руках подкидывает его в воздух. Первый игрок в очереди, который с битой, должен его отбить. Или не отбить. Можно просто замахнуться.

— В смысле?

Локи закусил губу, думая, как это понятнее объяснить.

— Если у тебя бита, то может быть три варианта. Первый: ты отбил мячик и он летит через все поле. Его или поймают, или нет, это пока не важно. Второй: ты замахнулся, но промазал. Мячик падает вниз, тот парень, который его кидал, снова берет мяч себе. В обоих вариантах ты молодец, хотя, в первом, конечно, больше. Ты можешь передать биту следующему игроку. Но бывает и третий вариант: тебе попался очень криворукий подающий, и мяч летит так коряво, что ты понимаешь, что не сможешь его отбить. Или солнце такое противное, решило резко попасть тебе в глаз. Или ветер не тот. Или ты просто хочешь повредничать.

Питер рассмеялся.

— В таком случае, — с улыбкой сказал Локи, — ты можешь не замахиваться. Просто держи биту, как держал. Если замаха не было — тебе дадут повторить удар.

— Круто.

— Так, что там дальше… — задумался Локи.

Тор тем временем играл сам с собой. Одной рукой он подкидывал в воздух мячики — жёлтые и твёрдые, как в американском бейсболе — а во второй держал биту, отбивая их раз за разом. Всего пять штук. Каждый раз, когда мячики кончались, он со вздохом шёл собирать их по полю.

— Когда ты отбил мяч, — продолжил тем временем Локи, и Питер снова начал внимательно слушать, — ну, или просто замахнулся, ты сразу становишься бегуном. Бегуны должны перебежать на ту сторону поля, во второй дом. За это им дают одно очко. Если ты так же вернулся обратно — два очка. Пробежав туда-обратно, можно снова встать в очередь за битой.

Обычно бегуны уходят в конец очереди и встают отдельно, чтобы выждать подходящий момент. Но можно бежать прямо с места, главное — бросить биту.

— А что за подходящий момент?

— На самом деле, любой момент, когда ты считаешь, что можешь пробежать на тот конец поля. Можно даже когда мяч ещё не подкинули. Или пока он в воздухе. Но дело в том, что задача противников — поймать мяч и выбить им тебя, пока ты не оказался в другом доме.

— Они будут кидать в меня?

— Да. Если попадут, то ваши команды меняются местами. Теперь вы «в городе», а они «в доме». Если нет — считай, тебе повезло.

— Классно, — улыбнулся Питер. — Давай играть?

— Погоди, это не все. Если тебя выбили, то у вашей команды ещё есть шанс остаться «в доме». Для этого нужно выбить кого-то из противников в ответ. Сразу же. Пока они все не убежали в «дом».

— А выбивать могу только я? Ну, в смысле, только тот, в кого попали?

— Да нет, кто угодно из вашей команды.

— А в ответ они могут второй раз выбить?

— Да.

— А мы их можем во второй раз?

— Да. Но обычно к этому времени все уже стоят за чертой, «в доме», и выбить их нельзя.

— Ясно.

— Пока все понятно? — спросил Локи.

— А что, есть ещё правила? — расширил глаза Питер.

— Да, но всего одно. Касаемо «свечки». Есть такое понятие, как «свечка», когда ты отбил мячик и его поймали сразу же, без отскока от земли или забора. Это называется свечка. Когда так происходит, команды спокойно меняются местами, и выбить себя обратно уже нельзя. Если будешь бить по мячу, то лучше промахнуться, чем ударить так, что выйдет свечка.

— Ясно.

— Но если можешь отправить мяч повыше и через все поле — то так и делай. Это даст время бегунам. Мяч будет тяжелее поймать и выбить кого-нибудь бегущего.

Питер кивнул, стараясь не забыть такое количество новой информации.

— Не волнуйся, сегодня перед игрой правила повторят, — подбодрил его Локи.

— А Тони когда-нибудь играл в лапту?

— Старк? Не знаю, честно.

Локи окрикнул брата, и тот радостно обернулся, ожидая, что его позовут учить Питера.

— Старк хорошо играл в лапту в школе?

Тор почесал затылок.

— В команде класса я его не помню. Но, может, на уроке играл. А вам зачем?

— Анализируем противника, — ответил за Питера Локи.

— Он что, играет? — удивился Тор. — Я тоже хочу. Меня ты в команду не звал.

— Я думал, ты достаточно большой, чтобы сам записаться.

— А, ну тогда я записываюсь.

Локи закатил глаза и достал телефон.

— Ладно. Можешь идти учить пацана своим штукам.

Тор радостно подошёл к Питеру и протянул биту.

— Смотри, брать нужно здесь и сверху…

*

— Здесь и сверху, — сказала Морган, проводя на руке Стива две полосочки. — Теперь мерим шаги.

Она поставила два пальчика на отметку возле запястья Роджерса и маленькими шажочками пошла к сгибу локтя. Про себя она считала.

Баки сидел рядом и смотрел, как Стив улыбается от её лёгких, щекотных прикосновений.

— Восемь, — сказала Морган. — А какой палец я дёрнула больнее всего?

— Указательный.

— Значит, делим на два, потому что палец второй… У тебя будет четыре ребёнка.

— Ну ничего себе, — рассмеялся Стив. — Куда мне столько?

— А я откуда знаю? Твои же дети.

Стив посмотрел на Баки, и тот пожал плечами:

— У меня вообще семь.

Морган знала очень много гаданий, но хотя бы немного походили на правду только несколько.

По кровати были разбросаны карты, фломастеры и бумага, на полу игралась с деревянными бусинами Лорна. Бусины у неё почему-то говорили. Голубая со светло-розовой успели поссориться, а красная никого не пускала к себе в тапочек, который гордо именовался домом. Атмосферы более тёплой и милой было невозможно представить.

— А я ещё гадание знаю! — вспомнила Морган. — С картами. На любовь.

Это было уже третье гадание на любовь для Баки и второе — для Стива. Роджерс, вообще-то, пришёл отдать резинки, которые по случайности сложил в карман брюк с утра, но дети завлекли его и не отпускали уже второй час. К тому же делать все равно было нечего — в соревнованиях он участвовать не хотел, а так хоть компанию Баки составит.

— Давай, — согласился Барнс, — а то ты мне первым предсказала счастливую жизнь в браке, вторым судьбу одиночки, а третье не закончила.

— Я просто забыла, что дальше делать, — виновато сказала Морган. — И вообще, это гадание — самое точное. Вот прямо на девяносто девять процентов.

— Тогда я тоже хочу, — вызвался Стив.

— Больше одного раза на колоду гадать нельзя, — покачала головой Морган. — Иначе не сбудется.

— Тогда давай лучше Стиву, — предложил Баки.

Не успел Роджерс запротестовать, как она согласилась.

Морган перетасовала карты и выудила оттуда четыре валета, а потом оторвала кусочек бумажки.

— Напиши четырёх девушек, которые тебе симпатичны, и я скажу, с кем из них лучше всего встречаться.

Стив вздохнул, открыл фломастер и, зажав колпачок губами, начал писать.

— Только надо настоящие имена. Не стесняйся, я все равно не буду смотреть.

— Да я не стесняюсь.

Аккуратными печатными буковками Роджерс вывел:

Пегги.

Под ней, немного подумав:

Шерон.

И ещё через пару секунд размышлений:

Наташа.

Три его одноклассницы, одна из которых приходилось ему близким другом. Встречаться с Наташей он и не думал, просто надо было заполнить лист.

— Ты скоро? — нетерпеливо спросила Морган.

Стив закрыл глаза, постучал фломастером по бумажке, но все-таки закончил список.

— Готово.

— Дай посмотреть, — улыбнулся Баки.

— Нельзя, вдруг не сбудется, — ответил Стив, прижимая бумажку к себе.

В последнее время Барнс начал говорить куда больше обычного и даже иногда улыбался, что не могло не радовать. По мнению Роджерса, это происходило из-за дружеской атмосферы.

— Надо к каждому имени подписать по значку, — скомандовала тем временем Морган, — Крестики, сердечки, чёрные сердечки с палочкой и квадратики.

— Это не квадлатики, а бубны, — деловито поправила её Лорна. — Плетло учил меня иглать в калты и сказал, что плавильно бубны.

Стив подрисовал справа от каждого имени по масти и посмотрел на Морган в ожидании дальнейших указаний.

— Вот эти валеты — твои девушки, — сказала Морган, показав ему четыре карточки.

Потом она их перемешала и рядочком выложила перед собой рубашкой вверх.

— Сейчас к каждой разложу по пять карт. Сердечки…

«Черви», — мысленно поправил её Стив.

— …Отвечают за любовь, черные сердечки…

«Пики».

— …За ссоры, крестики за детей, а квадратики, то есть бубны, за деньги.

Баки с любопытством выглянул из-за её спины. Морган начала выкладывать карты.

— Первая девушка… У вас будут деньги, но немного. Средне так любви. Ещё немного денег. Чуть-чуть ссор и ребёнок. Один.

— А разве семь крести — это не семь детей? — уточнил Баки.

— Конечно, нет! У кого может быть семь детей?

Стив засмеялся, глядя на недоуменное лицо друга.

— Вторая девушка, — объявила Морган. — Много любви. Ещё любовь. И детей тоже много, возможно, трое. Ссоры будут по вине девушки. Ещё ссоры. Много ссор.

— А деньги? — спросил Баки, которого почему-то очень заинтересовала личная жизнь Стива.

— Денег не будет.

— Наверное, из-за этого и ссоры.

Морган выложила ещё пять карт.

— Ссоры будут из-за тебя. Видишь, там была дама пики, а тут король. Деньги будут. Ещё деньги. И ещё деньги. А любви мало, всего шестёрка. Если любви мало, а ссоры из-за тебя, то это обычно обозначает измену.

— Я бы никогда не изменил, — нахмурился Стив.

— Карты говорят, что да. Может, в какой-то реальности изменил бы.

Стив категорично покачал головой.

— Ни за что. Я скорее буду жить один, чем кому-то изменю.

— С картами не спорят.

Роджерс вздохнул.

— Я не согласен, но давай дальше.

Морган вытянула ещё пять карт и удивилась.

— Туз сердечек. Это очень много любви. Больше всех из этих трех вариантов. Немного денег. И ещё немного денег. Ещё любовь. Маленько ссор.

— Как-то слишком идеально, — усмехнулся Баки.

— А мне нравится, — улыбнулся Роджерс, глядя на Морган.

— Значит, выбираешь последнюю?

— Да.

Она перевернула карточку с валетом.

— Можешь смотреть, кого ты выбрал.

Стив сверился с бумажкой. На мгновение его глаза расширились, но он тут же совладал с собой.

— Неожиданно.

— Карты не врут, — засияла Морган. — А кто тебе выпал?

— Ты её не знаешь, — мягко сказал Стив.

Она вздохнула.

— А Баки?

— Баки тоже не знает, — добавил Роджерс, запнувшись, и спрятал бумажку в карман. — И вообще, он, кажется заскучал. Давай ты теперь ему погадаешь.

— Ладно, — согласилась Морган. — Сейчас сложу из листа гадалку и узнаем его домашнее животное.

*

— Я его победила, я победила его! — разнеслось на весь домик из коридора. Мгновение — и в комнату залетела Наташа под руку с Бартоном. Они повалились на кровать и засмеялись.

— Кого ты победила? — спросила Лорна, собирая бусины на нитку.

— Пьетро! Обогнала!

— Это было так нечестно, — мечтательно улыбнулся Клинт. — Ты бы видела его лицо, малышка!

— Хо-хо, он был в ярости! Постой, ты назвал меня малышкой?

— Я девочке, — махнул рукой Бартон, — имени не знаю.

— Лорна, — представилась «девочка».

Наташе, вобщем-то, было все равно.

— «Я просто устал!» — передразнила она Пьетро. — Конечно, устал, столько красоваться — любой устанет.

Они оба замолчали, тяжело дыша. Видимо, от бега и радостных криков.

— Это неплавда, Плетло нельзя обогнать, — вставила фразу Лорна.

— Ну, я не совсем обогнала, — поправилась Наташа, шумно выдыхая. — По фиксированному времени он все равно на первом месте, атлетист чертов. А я победила, когда мы тягались вдвоём, вне конкурса.

— Он столько хвастался своей скоростью, что устал, — продолжил за неё Клинт, — и когда Наташа на спор предложила ему забег до столовой, у него совсем не осталось сил.

— Я победила на глазах у всех!

Лорна скорчила недовольное лицо.

— Нельзя ладоваться, когда длугим плохо.

— Да ладно, твой братец не в обиде, — усмехнулась Романова.

— Они родственники? — спросил Клинт, приподнимаясь на локтях, чтобы получше разглядеть Лорну.

Та кивнула.

— Тогда знай, что твой брат — самый вредный человек, которого я встречал, — Клинт улыбнулся и добавил: — Хотя бегает он действительно круто. И в компании держаться умеет. Только тш-ш-ш, я ничего не говорил.

Бартон снова упал на кровать и закрыл глаза.

Лорна пожала плечами и продолжила играть со своими бусинками, подражая писклявым голосам. «Милли, хочешь, мы пойдём вместе кушать тлавку?» «Конечно, Пегги, хочу». «Девочки, а пойдёмте лучше домой, Джеймс испекла такой вкусный пилог!»

Наташа услышала последнюю фразу и нахмурилась.

— Милая, «Джеймс» — это мужское имя.

— Плавда? — склонила голову Лорна. — А я думала, зенское.

Она достала из-под кровати мятую бумажку и по буквам перечитала содержимое.

Пегги.

Шерон.

Наташа.

Джеймс.

Все верно, Джеймс.

Лорна была всего лишь ребёнком и не знала точно, может ли быть так, что два дяди встречаются, но Стив в её понимании был очень, очень умным. И красивым. А значит, он не мог ошибиться.

«Два дяди могут встречаться», — запомнила она новую для себя информацию. Надо рассказать Ванде и Пьетро, вдруг они не знают.

Комментарий к Любовь, деньги и семеро детей

Простите меня за эти длинные описания правил и за то, что так долго не было проды)

========== Взлёты и падения Питера Паркера, часть первая ==========

Мы верим твердо

В героев спорта,

Нам победа как воздух нужна.

Мы хотим всем рекордам

Наши звонкие дать имена.

Какая-то песня с сезона.

Тётя Мэй волновалась. Она вообще очень много волновалась за Питера, всегда, будь он в школе, дома или на улице, но лагерь вызывал особое недоверие. В лагере можно было простудиться, отравиться, поссориться и подраться с кем-то, кто сильнее тебя в три раза — Питер это умел — и, не дай бог, разбить себе сердце.

Питер, как ей казалось, был влюбчивым мальчиком. В свой первый школьный день он вернулся домой уверенный, что влюбился в учительницу пения. Потом были две одноклассницы — Энни и Лиз, женщина, которая помогла ему достать с дерева котёнка, девушка из музыкального кружка и известная телеведущая. По какому-то совпадению, все они были старше Питера.

Иногда Мэй казалось, что в круг его «возлюбленных» входят все, кто был с ним дружелюбен больше пяти минут. Сейчас, глядя на взахлёб рассказывающего о новой любви Питера, она только убеждалась в правильности своего наблюдения.

— Она очень, очень классная! Всегда со мной здоровается в столовой, хотя я не из её отряда, и вообще, она не должна. И ещё, когда мы играли с вожатыми, я узнал, что она…

«Что она гей», — чуть не сказал Питер, но, к счастью, запнулся. Как тяжело скрывать пол.

— Что такое, милый? — улыбнулась тётя Мэй.

— …Она говорила что-то про меня подружкам, — отвёл глаза Паркер.

— Наверное, ты ей понравился, — засияла Мэй. — Она из четвёртого отряда?

— Да.

— Ну хоть кто-то тебя помладше!

Питер смутился.

— Вообще-то, четвёртый отряд — это самые старшие.

— Оу… Но я все равно рада, что ты так счастлив.

— Я очень счастлив! — с горящими глазами заверил её Питер, — Тут так круто! Мы сегодня будем играть в лапту, я все утро тренировался, у меня даже ноги болят, но это ничего. Локи сказал, что от четвёртого отряда будет играть та девочка, которая мне нравится.

— Это здорово, милый. А как её зовут?

— Тоня, — брякнул Питер, особо не задумываясь над ответом. А стоило бы подумать над именем получше. Но это Питер понял двумя минутами позже, а пока Мэй просто поинтересовалась:

— А кто такой этот Локи? Он твой друг?

— Да, он меня очень поддерживает, и мы с ним похожи… Чем-то. Он вожатый в нашем отряде и мой сосед по комнате.

Видя, что Мэй хочет сказать что-то про его необщительность с ребятами своего возраста, он быстро добавил:

— Еще у меня есть подруга Шури. Ей скоро пятнадцать, как и мне. Мы с ней в первый день познакомились.

— Да? — тётя заметно приободрилась. — Расскажи про неё побольше.

— Ну, она красивая. У неё тёмная кожа и волосы тёмные, такие кудрявые. Когда мы только встретились, было холодно, и я удивился, что она в коротких шортах. Она очень весёлая и всегда знает, что сказать. Она мне рассказывала, что опоздала на автобус и её привёз брат, поэтому она не успела ни с кем познакомиться. Но вообще, она очень общительная и иногда затаскивает меня в разные компании. И она умеет делать фенечки. Она мне сделала, смотри!

Питер задрал рукав толстовки и показал две тоненьких фенечки. В одну была немного криво вплетена большая чёрная бусина с изображением паука.

— Почему паук? — спросила Мэй.

— Мы оба любим пауков. У Шури есть майка с пауками.

Мэй кивнула, привыкшая к странным вкусам племянника, и вдруг посмотрела куда-то за спину Питера.

— Эй, посмотри. Это, случайно, не твоя подружка?

Паркер обернулся. В паре метров от них, за одним из столиков для встреч с родителями, сидела Шури и, весело смеясь, пересказывала какую-то историю очень похожему на неё мужчине. Питер предположил, что к ней приехал отец.

— Познакомишь? — спросила Мэй, которая уже поняла, что попала в точку.

— Что? — вздрогнул Паркер. — Зачем? Не надо. Она, наверное, сейчас занята. Видишь, с папой разговаривает.

Знакомить тётю с Шури ему не хотелось никаким образом. Мэй могла рассказать много такого, о чем никто бы не хотел знать, вроде глупых ситуаций из его детства. Почему-то ей казалось милым то, что он сделал из картона колечко и подарил его учительнице по музыке. Во-первых, кольцо было обручальное. Ну, то есть планировалось. Во-вторых, ему было тогда семь лет! И нечего рассказывать это при первой встрече всем подряд!

С Шури была та же проблема. Тётя Мэй знала, что в какой день давали в столовой и как зовут всех вожатых, но остальную информацию Питер тщательно сортировал. Например, ей совсем не обязательно было знать, что в первый день он продрог из-за дождя и два дня после этого кашлял, капая в нос еловые капли мистера Стрэнджа. Или — что он сбежал с отрядной свечки. А Шури легко могла об этом проболтаться.

Но тут произошла странная вещь: отец Шури посмотрел на Мэй, улыбнулся и поздоровался. Шури махнула рукой, и Питер неохотно поднялся с места вслед за Мэй.

— Здравствуйте, а мы как раз хотели подойти познакомиться, — улыбнулась тётя. — Вы папа Шури?

— Я её брат, — поправил мужчина, — Т’чалла. А вы?..

— Мэй, — представилась тётя. — Какие у вас с Шури необычные имена.

— Дурацкие семейные традиции. Мой прапрадедушка родом из Ваканды, такое племя в Африке. Переехал сюда, основал свою компанию, теперь мы все, его правнуки, носим африканские имена.

Питер мельком посмотрел на Шури. Она ничего такого не говорила. Хотя он и не спрашивал. Мало ли, вдруг обидится.

— Мы производим всякие металлические штуки, — шепнула та, заметив его недоумение. — Ну там… В строительных целях.

Из её уст это прозвучало так, словно это было что-то незначительное, но, черт возьми, это целый металлозавод!

— А ты Шури, да? — спросила, улыбаясь, Мэй.

— Да.

— Питер говорит, вы очень подружились.

— Это правда.

Мэй улыбнулась и взяла её за руку.

— Тогда могу я тебя кое о чем попросить?

Паркер напрягся.

— Проследи, чтобы он не вёл себя рядом с Тоней так, будто язык проглотил.

И вот тут Питер понял, что попал по-крупному, потому что Шури тут же спросила:

— Кто такая Тоня?

— Как, ты не говорил ей? — удивилась Мэй и тут же взволнованно уточнила: — Это я сейчас рассказала Шури твою тайну? Господи, милый, я не хотела! Честное слово!

Питер шумно выдохнул и посмотрел на подругу с одной мыслью в голове — хоть бы она не сказала, что никакой Тони не существует в помине. Шури в непонимании склонила голову. Питер сложил руки в молящем жесте. Та нахмурилась, но кивнула.

— Вы про эту Тоню? — медленно спросила она. — Я просто не знала, что вам Питер тоже рассказывал.

«Очень ловко сказала», — подумал Паркер с облегчением.

— Про ту, в которую он… Ну… — Мэй улыбнулась, как будто было непонятно, что за слово последует дальше. Питеру вдруг стало очень неловко, что всю эту ситуацию видит Т’чалла. Лицо медленно начинало гореть.

— Ага, точно, из четвёртого, кажется, отряда?

— Да! — обрадовалась Мэй, которая только что готова была рассыпаться в извинениях перед племянником. — Про неё.

— Ладно, я попытаюсь его подтолкнуть, — пообещала Шури и хитро подмигнула. Питера чуть не хватил инфаркт.

— Тогда я спокойна. Спасибо.

— Да не за что, — улыбнулась Шури. — Я и сама уже хотела. А то так и будет ходить и смотреть, как в музее.

*

Тётю Мэй срочно вызвали на работу, поэтому Питер освободился раньше Шури. Избегая её взгляда, он убежал вглубь лагеря. Пусть потом и придётся рассказать — сейчас он точно не готов. От одной мысли об игре била дрожь, других потрясений его шаткая подростковая психика не перенесла бы.

Поблуждав минут пятнадцать по лесной зоне с наушниками, Паркер решил, что Шури его уже не ищет и можно более-менее спокойно зайти в корпус переодеться. Через полчаса должна была начаться лапта.

Внутри было пусто, не считая развалившегося на кровати Локи. Он читал какую-то книжку по скандинавской мифологии.

— Собираешься на игру? — спросил Локи, увидев, что Питер расстегивает рубашку.

— Ага.

Руки попадали мимо пуговиц, с последней Паркер копошился дольше всего.

— Волнуюсь очень, — немного подумав, сознался Питер. Локи ничего не ответил. Питер в тишине переоделся и сел на кровать. Только тогда Локи сказал:

— Я тоже пойду. Вас с Тором поддержать.

Питер улыбнулся.

— А я думал, ты за весь отряд волнуешься.

— Нужен мне этот отряд, — буркнул Локи.

Питер не знал, правда ли тому все равно или он просто притворяется, но спрашивать не стал. Похоже, сейчас настроение вожатого было ближе к отметке «не очень».

Следующие двадцать минут прошли в мучениях. Паркер прошёлся по комнате, взял телефон, положил телефон, включил наушники, выключил наушники, пока наконец не надоел Локи настолько, что тот попросил его выйти. Хотелось моральной поддержки, но отметка «способен оказывать моральную поддержку» находилась у Локи намного выше текущей.

На улице тоже не было ничего, что способно бы было его отвлечь. Питер соскреб со стены домика слой краски размером с ладонь, прежде чем понял, что делает. В этой напряжённой атмосфере он варился ещё минут пять, а потом направился в сторону стадиона. Внутри все похолодело и скукожилось. Полдник грозил выпрыгнуть наружу, хотя с приёма пищи прошло уже больше часа. «И кто ставит спортивные игры почти вечером?» — подумал бедняга Питер, подходя к стадиону. Лучше ведь отмучиться до сончаса и спокойно ходить весь день.

Даже волейбол был до обеда. Шури сказала, что они победили четвертый отряд, обогнав буквально на два очка, и уже готовятся сражаться со вторым. Очень много жаловалась на какого-то Пьетро, мол, тот подскакивает к мячу со скоростью молнии даже с противоположного конца поля. Питер взял на заметку. Вдруг этот марафонец и в лапте участвует.

На стадионе уже стояло несколько парней из четвёртого. Они о чем-то болтали и громко ржали — именно ржали. Чуть правее, облокотившись на сетку, стояла девушка в алом топе и, постоянно улыбаясь и заправляя волосы за уши, беседовала с парнем. Парень был совсем неспортивный. В клетчатой рубашке. Питер решил, что тот пришёл просто в качестве поддержки. Выглядели они как парочка.

Чтобы не стоять просто так, он стал разглядывать прибывающих ребят. Из его отряда — рыжая девушка и двое нагловатых спортсменов. Одного, кажется, звали Флэшем. Из четвёртого, кроме тех, кого он уже видел, подошёл сероволосый парень. Тот, про которого говорила Шури. Он кивнул своим и начал разминаться. На самом деле, Питер тоже хотел бы пробежать пару кругов перед началом, но стеснялся делать это, пока все остальные стоят.

Теперь он неловко протиснулся через кучку парней у входа и побежал чуть позади Пьетро. Тот обернулся, одарил его изучающим взглядом, но ничего не сказал.

Через два круга подошли Тор, Клинт и Тони. Паркер помахал рукой, но они не заметили. Пьетро снова обернулся.

Ещё через круг появился Локи со своей книгой и маской безразличия на лице. Пьетро резко остановился, и Питер, отвлекшись, чуть не врезался в его спину.

— Эй, давай поаккуратней! — сказал Пьетро.

Паркер извинился. Тот косо на него посмотрел, потом перевёл взгляд на Старка.

— Дружишь с вожатыми?

Говорил Максимов так же быстро, как бегал.

— Ну… Да, немного, — смутился Питер.

— Пьетро.

Не сразу догадавшись, что старшеклассник представляется, Питер пожал протянутую ладонь.

— Питер.

— У тебя шнурок развязан, Питер.

Паркер ойкнул и присел на корточки. Когда он встал, Пьетро уже бежал на противоположном конце стадиона. «Странный парень», — подумал Питер.

*

И вот наконец началась игра.

Команды построились друг напротив друга, тренер объяснила правила. Питер старался слушать как можно внимательнее, несмотря на то, что уже слышал сегодня точно то же самое. Надо сказать, у Локи был талант, потому что так понятно объяснить правила не смогла даже учительница физкультуры. Под конец подлетела Шури, запыхавшаяся и в джинсах вместо спортивной формы. Она быстро извинилась и сказала, что знает правила, так что можно начинать.

Питер почувствовал, как его буравят взглядом, но сделал вид, что не замечает пристального внимания Шури.

Третий отряд поставили в «дом», как Локи и предполагал. Старшие недовольно зашептались, но уступили. Тони занял место в углу поля, там, где обычно проносились бегуны. Очень важная позиция, по рассказу Тора. Если кому-то такую доверили, то этот кто-то умеет играть.

Перед Питером встало человек пять, Шури подошла последней, но тут же начала торговаться, чтобы оказаться ближе к бите и, вместе с тем, к Паркеру.

— Начали, — громко крикнула тренер, засекая время.

— Питер, — одновременно с ней шепнула Шури.

Он не обернулся.

Первый мяч пробили в забор, следующие два даже не задели. Четвёртый отлетел далеко, аж до противоположного края. Подавал Тор. В этот момент двое ребят успели перебежать на ту сторону, а один даже вернулся. Тони, слишком поздно кинувший мяч, недовольно цыкнул.

Пятым бил парень по имени Флэш. Он велел Питеру отойти подальше назад, чтобы не прилетело битой, но сказал это скорее с издевкой, чем с заботой. «Неприятный тип», — решил Паркер.

Мяч Флэша далеко не улетел, но он все равно успел бросить биту и, виляя между соперниками, оказаться на том конце поля. Так стремительно, что невозможно не позавидовать. Теперь их на той стороне было двое.

Питер нервно вытер ладони о футболку. Вспотели от волнения. Интересно, это нормально, что мячик кажется ему угрожающим? Нет?

Паркер взял в руки биту, как на тренировке с Тором. Взмах. Удар. Мимо.

Питер облегчённо вздохнул, отдал биту следующему игроку и ушёл в конец строя, к бегунам. Шури попыталась его остановить для разговора, но тщетно.

— Бежит, бежит! — вдруг крикнул кто-то из немногочисленных болельщиков.

Четвертый отряд тут же завертелся, но через пару секунд понял, что тревога ложная.

— Никто не бежит! — крикнул Клинт.

Девочка за оградой, вероятно, послужившая причиной суматохи, звонко засмеялась. Вместе с ней заулыбались ребята из третьего, даже Локи за оградой оторвался от книжки и приподнял уголки губ.

— Хватит ржать, это нечестно, — раздражённо сказал кто-то из старших, кинув взгляд на ухмыляющегося Тора.

И тут, воспользовавшись ситуацией, рванул на ту сторону мальчишка рядом с Питером. Подающий быстро среагировал, но, вот удача, промахнулся на пару сантиметров! Мяч проскользнул за спиной, едва ли не касаясь футболки, а мальчишка врезался руками в забор, не успев затормозить.

— Браво! — крикнула Шури.

Бегун, тяжело дыша, поклонился. Трое парней ему захлопали, Флэш посмотрел с завистью.

Четвертый отряд был в бешенстве, а Питер — так просто в восторге. Он твёрдо вознамерился бежать в ближайшую подходящую возможность, потому что — черт возьми — вы видели это?! Пара секунд, и ты герой!

Он занял позицию у самой черты, выжидающе глядя на подающего.

Мяч. Удар.

Питер побежал сломя голову. Он слышал, как кто-то кричит, но не обращал внимания, его главная цель — забор на той стороне. Можно и врезаться, все равно рукам не больно; главное, ни в коем случае не останавливаться, нет, не останавливаться, даже если шнурок развязался или кто-то смеялся.

Он впечатывался в забор, отчего вся ограда задребезжала и затряслась, а на руках появились красные полоски. Радостно оглянулся на своих и…

— Чувак, сейчас нельзя было бежать! — прокричал кто-то.

— Ч-что? Почему? — непонимающе помахал головой Питер, запоздало понимая, что в его сторону даже не попробовали прицелиться.

— Мяч улетел назад.

Ох уж эти исключения.

Бежать можно всегда, абсолютно всегда, вот когда захочешь, честно, но ТОЛЬКО когда мяч могут поймать соперники. То есть, если он волшебным образом оказался за оградой или кто-то не очень меткий ударил так, что мяч отскочил в сторону дома, а не вперёд, то все. Нельзя. Красный свет, парень, у нас таймаут на поиски мяча в кустах и разборки.

Тренер качнула головой, мол, возвращайся. Чувствуя себя последним в мире неудачником и идиотом, Питер прошёл на прежнее место.

То ли ему казалось, то ли теперь на него смотрели с усмешкой. «Конечно, кажется, — думала одна его часть. — С кем не бывает, все ребята хорошие и понимают». Но другая просто не могла принять, что после такого позора кто-то может не смеяться над ним.

Чтобы немного успокоиться, Паркеру понадобилось четыре удара биты. За это время успели стартануть три человека, и все удачно. Двое вернулись и встали в конце очереди, чтобы снова ударить по мячу.

«И никто больше не нарушал правил по невнимательности», — с горечью подумал Питер.

Хорошо, что за нарушения не снимали баллы, а то он бы себя возненавидел. А так просто немного презирал.

— Эй, ты расстроился? — послышалось слева.

Шури ударила по мячу и ушла к нему, в конец, а Питер даже не посмотрел на неё.

— Нет.

— Точно?

Паркер поднял на неё глаза и выдал своё состояние с головой. Шури, которая сгорала от желания расспросить про несуществующую Тоню, мигом скисла.

— Да ладно. Я вот один раз упала в школе, когда бежала. И меня выбили.

— Но это было нормально. В смысле, ты же случайно упала.

«А я побежал специально».

— Ну и что? Ерунда все это, не расстраивайся.

Тут кто-то далеко закинул мяч, и Шури рванула. Вместе с ней с той стороны кинулись Тор и какая-то девушка, кажется, Джина.

Прибежал довольный Тор, подмигнул Старку и занял место в конце колонны, даже не заметив Питера.

Может, он и вправду ничего такого не сделал?

Паркер глубоко вздохнул и посмотрел на биту. Бросок. Замах. Мимо.

К бегунам присоединилась рыжая девочка.

Бросок. Замах. Мимо.

К ней подошел щуплый черноволосый парень.

Бросок…

Очень высоко, даже выше ограды. Локи говорил, что в такие моменты удобно бежать — ещё даже не ударили, а потом ещё будет время после удара.

Питер среагировал со скоростью молнии и сорвался с места, только мяч начал падать вниз. Сверкало под ногами резиновое покрытие, все вокруг дрожало от бега, и внутри что-то тоже дрожало и кололось. Сейчас по мячу ударят, он куда-нибудь, да отлетит. Пока его ловят, пройдёт несколько секунд и Питер как раз успеет…

Удар в бок.

Замаха не было. Мяч поймали.

Четвертый отряд врассыпную бросился к домам, кто в какой. Питер затормозил на середине, дрожащий рукой поднял с земли мяч, не с первой попытки. Искал глазами кого-то, кто ещё на поле, кинул, но все без толку. Мяч, конечно, попал в Пьетро. Так же, как Питеру, в бок. Но он успел забежать за линию. И вправду марафонец.

Все посмотрели на тренера-судью. Локи, загнувший страницу; Тор, сжав кулаки добела; Старк, с надеждой в глазах; и Питер, с подступающими к горлу слезами.

— Смена полей, — выдал судья. Паркер почувствовал, как внутри что-то трескается.

А еще весь этот позор видел Тони.

*

Когда они поменялись, счёт был десять — ноль. Одно очко прибавила Шури, она успела перебежать перед Питером. Сейчас уже восемнадцать — десять. Старшие носились как угорелые, смеялись, давали друг другу пять и пробовали обманные маневры. Топали у самой линии, изображая бег, кричали, договаривались парами, стартовали в неожиданных местах. Пьетро удалось дойти аж до середины поля, просто изображая невозмутимый шаг. «Ты чего не выбил? — спросила у подающего Шури. — Так я это… Думал, он болельщик».

Тор кидался за каждым мячом, но даже ему не хватало умения выбить кого-нибудь. А глядя на пробегающего третий раз Старка, Питер начал подозревать, что тот тоже играл, просто Тор его не запомнил.

У Паркера было физическое и моральное истощение. Хотелось упасть и уткнуться лицом в колени прямо здесь, чтобы не сгореть со стыда. Если за первый прокол на него никто не сердился, то уж за это точно.

— Лови! — закричала Шури.

Питер поймал мяч с отскока, но все уже успели пробежать. В этом было мало его вины, но все равно обидно.

Счёт двадцать один — десять.

— Соберитесь! — кричал Тор.

Все, на что Питеру хватало сил, это смотреть, как Тони бегает по полю. Он постоянно улыбался, с кем-то перемигивался и поддразнивал соперников. А ещё у него на футболке был нарисован бургер и написано «I love cheezburgers». Так мило.

Если бы Питер мог, он бы сел с болельщиками и просто наблюдал за Старком. И зачем он записался в команду? Хотел кого-то впечатлить?

— Питер, лови! — кричала Шури.

Он увидел мяч и довольно легко схватил его, потом кинул Тору — он стоял в том самом «важном углу». Тор промахнулся.

Кстати, Питер узнал, что попал в него Клинт. И что он потом даже расстроился своей меткости.

— Питер, лови!

Мяч пролетел мимо и попадает в руки к Флэшу. Он уже не кидал, потому что все пробежали, и медленно пошёл к подающему, следя за полем.

Питер тоже смотрел за бегунами. Если кто-то заступит за линию, то должен перебежать. Так можно поймать кого-то, кто переступил незаметно для себя, и выбить его. Это удобно. Но пока что все было в норме.

Тони покачал плечами, держа биту, и кивнул подающему. Бросок. Удар. Мяч полетел через все поле, но Тони не спешил бежать. Ушёл в конец.

Питер смотрел на его ноги. Не чтобы поймать на заступе, просто по привычке проверяя. И тут кто-то сорвался с места. Тони закричал что-то ободряющее и сделал шаг вперёд.

Заступ, черт возьми, заступ!

Питеру хотелось громко крикнуть, хотелось спасти свою команду, но что-то мешало. Вместо этого он отвернулся, как будто ничего такого и не происходило, и смотрел на Локи. Тот окончательно отвлёкся от книжки и вовлекся в игру. И ничего не видел. Не видел, что Старк заступил. А Питер увидел, но молчал, потому что…

Потому что он влюблённый идиот, вот он кто. Пришёл покрасоваться на поле и провалился, а сейчас вынужден стоять и сгорать изнутри, глядя, как команда постепенно проигрывает.

«Надо сказать», — подумал Питер.

Но не сказал.

Потом он долго и мучительно боролся с собой, но все-таки решил: надо.

Питер повернулся, но Тони уже поставил ногу на место. Интересно, сам заметил или так же, случайно?

— Питер, мяч!

Да, мяч, но смысла нет. Никто не бежал.

Питер отнёс мяч подающему и встал на место.

Надо было сказать раньше, когда была возможность, а он все пропустил, как эгоист. Только о себе и думал.

Паркер расстроенно бросил взгляд на линию дома, где совсем недавно заметил заступ. Пробежался глазами по бегущим.

Сердце екнуло.

А потом вдруг закричал:

— Заступ! Пьетро!

Растерянный Пьетро бросился бежать, но его успели выбить.

Третий отряд кучей помчался в дом. Питер с ними.

— Смена полей! — прокричал тренер и засвистел.

========== Взлёты и падения Питера Паркера, часть вторая ==========

Я просто плюнул на их мнение и решил, что буду бегать, потому что я нужен своей команде. Вера в себя, когда никто не верит, спасла меня. И вот через пару месяцев минут я снова на вершине, меня пропускают вперёд, и мне первому достаётся все самое лучшее бита.

Из воображаемой автобиографии Питера Паркера.

Несмотря на то, что положение отряда он спас, Питер чувствовал себя ужасно.

Тони, который, видимо, все-таки не заметил своего собственного прокола, начал ругать Пьетро за невнимательность. Пьетро слишком виноватым не выглядел, но Паркеру казалось, что это только внешне. Максимов не смотрел Старку в лицо, раздраженный нотациями. Его взгляд бегал по полю, пока наконец не зацепился за Питера. По спине пробежал холодок.

«Спокойно, он ничего не знает».

Ощущение своей подлости захлестнуло, и Паркер отвернулся. Пьетро смотрел на него несколько долгих секунд, а потом повернулся к Тони и громко сказал:

— Я на подачу.

Старк остановил его рукой.

— Иди-ка ты, постой в поле. А на подаче буду я.

«Подающий мяч — очень важный игрок. — вспомнил Питер слова Тора. — У нас туда всегда вставала капитан команды, леди Сиф.»

Значит, Тони теперь не доверяет Пьетро. Вот же…

Питеру удалось встать вторым, сразу после Флэша. Когда он взял в руки биту, Тони ему улыбнулся, но это почему-то перестало радовать.

Он подкинул мяч. Питер не глядя замахнулся и… Почувствовал, что сможет попасть. Мяч полетел, ударился о пол, отскочил и оказался в конце поля. Четвёртый отряд оглядывался в его поисках, а Питер сорвался с места. Кажется, будто не сам. Будто его толкнули или будто ноги не его вовсе, так это быстро происходило.

— Бежит! — закричал кто-то из болельщиков, на этот раз по-настоящему.

Клинт догнал мяч и прицелился в Питера, но тот резко затормозил. Мяч отскочил от ограды в метре перед ним. Клинт громко чертыхнулся, Паркер бросился дальше.

Мяч прилетел в спину и это, черт возьми, было нечестно. Он увернулся! Ведь увернулся! Нельзя кидать два раза, это слишком обидно!

Сзади послышался топот ног — четвёртый отряд занимал дом, пока никто не выбил.

И зачем он побежал? Зачем?

— А ну-ка, встали на место! — услышал он громкий голос и сначала не понял, чей.

Питер обернулся и завертел головой, чтобы понять, кто кричал, потому что голос был знакомый.

— Мальчик был в доме, когда в него попали!

Кучка болельщиков у входа расступилась, и появился Стрэндж. Неожиданно, но приятно.

— Неправда, он был за чертой! — закричал Пьетро, который, наверное, и бросал.

— Если твое зрение слегка отстаёт от спортивных способностей, то могу выписать очки, — саркастично сказал ему Стивен. — Я и дети видели, что Питер успел.

— Всё верно, ты кинул, когда он уже пересекал линию, — согласился кто-то из болельщиков.

— Спасибо, Вижн.

Вижн — это тот парень-технарь, который пришёл с девушкой в красном топике. Питер его узнал и мгновенно пропитался тёплыми чувствами.

— Так нам что, возвращаться? — уточнил парень из старших.

— Возвращайтесь, я тоже видел, — вздохнул Тони, и раздосадованные старшеклассники вновь ушли в «город».

Паркер благодарно посмотрел на Стрэнджа.

А потом понял, что четвёртый отряд повторил его промах. То есть они убежали тогда, когда не надо было. Всем отрядом. От этой мысли становилось заметно легче, плюс впервые за пятнадцать минут судья перевернул счёт команды третьего отряда. Двадцать семь — одиннадцать. Если бегать как можно чаще, то они успеют оторваться.

Бросок. Удар.

Питер побежал.

*

Он бил по мячу три раза, и, получается, пробегал шесть раз. Четвертый отряд перешучивался, когда ему в очередной раз удалось проскочить, а Флэш — кто бы видел его лицо — злился, потому что все лавры доставались Питеру.

Это было немного нечестно, но на уровне лагеря не считалось нарушением — его пропускали вперёд, чтобы он быстрее ударил и снова стал бегуном.

По его игре можно было написать книгу «взлёты и падения Питера Паркера» в двух частях, потому что сейчас он чувствовал себя просто на высоте.

В четвёртый раз он вернулся в дом практически героем. Это было так: весь отряд пробил и убежал на другую сторону, осталась всего одна девочка. По правилам, пробить она могла три раза подряд, не больше. А потом либо кто-то возвращался, либо команды менялись полями. Понятно, что возвращаться, когда мяч прямо в руках у соперников, было довольно рискованно. Но вариантов не было, била девочка исключительно мимо.

Так что Питер дождался, пока мяч подкинут в третий раз, и пробежал. Сердце трепыхалось, еле живое, и ноги порядком устали. Зато пробежал.

— Замаха не было! — крикнул кто-то.

— Без замаха можно бежать, — устало ответил Питер.

— Точно?

— Точно, — прикрикнула тренер. — Питер, молодец.

Так как замаха не было, девочка с битой решила попробовать ещё раз. «Замахивайся сильнее, когда мяч уже летит вниз», — посоветовал Питер. Его теперь слушали.

Девочка кивнула, сосредоточилась и стала ждать мяча.

— Опять ты, — усмехнулся Тони, посмотрев на Питера у неё за плечом. — Это какой уже раз?

— Четвертый, — гордо ответил Паркер.

— Новичкам везёт, — сказал Тони, но мягко, без настоящей зависти.

Он подкинул мяч, девочка сделала замах…

*

Паркер покачнулся и чуть не упал на землю. Его поймал Тони и осторожно положил на резиновое покрытие, голова в месте удара стремительно опухала. На мгновение все замерли, не зная, как реагировать, а потом шумной толпой сгустились вокруг. Игра забылась сама собой.

— Отойдите, дайте пройти! — ругался Стрэндж, протискиваясь через детей, — Что случилось? Тони?

— Битой по голове прилетело, — взволнованно ответил Старк.

В стороне плакала и извинялась девочка, которая «не побоялась слишком сильно замахнуться». Кто-то её успокаивал. Тони смотрел в глаза Стивену, и в его взгляде сквозил испуг.

— Тащите парня в медпункт, — приказал Стрэндж, осмотрев голову, — Только не всей оравой, человека два хватит.

Тони кивнул Клинту, и они оба схватили Питера под руки.

— А с игрой что? — раздалось из толпы.

— У нас таймаут! — сердито выкрикнул Тони. Взвалив на себя подростка, они удалились с поля.

*

Питер очнулся на полпути, спросил, что случилось, и сразу же заявил, что может идти сам.

— Может, ещё и играть хочешь? — весело спросил Клинт, но Старк на него шикнул, мол, не до шуток.

Пройдя ещё два метра, Паркер зажмурился и навалился на вожатых всем весом. От неожиданности они чуть не упали.

— В глазах… Темнеет, — простонал он.

Стивен, который успел уже открыть медпункт и быстро шёл в их сторону, сказал Тони:

— Ты иди, дальше мы сами справимся.

— Я его не брошу! — возразил Старк.

Сил бороться с упрямством у доктора не было, поэтому он просто кивнул Клинту, и тот передал руку Питера.

— Мне… Идти?

— Иди, — отпустил его Стивен.

Клинт побежал обратно, иногда оглядываясь.

— У меня в глазах темнеет. Почему у меня в глазах темнеет? — бубнил себе под нос Питер.

— Тш-ш, все в порядке, все хорошо, сейчас мы положим тебя в постель, — тихо сказал Стивен, — Потерпи ещё несколько метров.

Его низкий бархатистый голос действовал на удивление успокаивающе. Так, что даже Тони стал немного меньше волноваться. Вся холодность Стрэнджа куда-то пропала, когда в ней исчезла необходимость.

— Тони, выдержишь один? — спросил он, когда они остановились у дверей медпункта.

— Да, — уверенно сказал Старк.

Стивен вынырнул из-под руки и отворил дверь. Питер с помощью Старка вошёл внутрь. На кушетку в изоляторе ему помогли лечь уже оба.

Оказавшись на горизонтальной поверхности, Паркер сразу отключился. Тони сел на стул возле него и нервно забарабанил пальцами по колену.

— Тебе чем-нибудь помочь? — спросил он у Стрэнджа, мерившего шагами кабинет за стенкой в поисках лекарств.

— Нет, можешь идти.

Стивен вернулся с лекарствами через несколько секунд и удивленно посмотрел на Тони, который, похоже, никуда не спешил.

— Я сказал — можешь идти.

— С ним все будет хорошо? — вместо ответа спросил тот.

— Пока не знаю, надо в травматологию.

Стрэндж положил на место ушиба ледовый компресс. Питер облегчённо застонал во сне.

— Мне в скорую позвонить?

— Не надо.

— А куда?

— Никуда пока не звони, — раздражённо сказал Стивен, — Иди на свой корт, играй и не мешай мне.

— Я буду молча, — пообещал Тони.

Стивен закатил глаза, но больше выгонять не стал. Он достал из ящика какую-то мазь и положил на столик возле кушетки.

Место на единственном стуле было занято, поэтому Стивен встал, оперевшись на стену, и засек на часах пять минут.

В лазарете было сумрачно из-за закрытых штор и тихо. Только слышно, как сопит и постанывает Питер.

— Точно в скорую не надо? — шёпотом переспросил Тони. — Вдруг у него сотрясение?

— Я позвонил, пока вы его тащили, — снизошел до объяснения Стивен. — И да, скорее всего — сотрясение.

Тони тяжело вздохнул, глядя себе под ноги.

— Я пацана не сберег.

— Это не твоя вина, — спокойно сказал Стрэндж.

— Мог ведь посмотреть и попросить отойти, — сам себя ругал Старк. — А он у самой биты стоял. Надо было мне смотреть внимательнее, я же вожатый, надо быть ответственным. Теперь он пострадал из-за меня.

Стрэндж слушал его и не мог решить для себя: Тони здесь потому, что флиртует, или ему действительно может быть небезразличен кто-то, кроме себя любимого. По всему выходило второе. Но это совсем не подходило тому образу Старка, который Стивен себе придумал. Самовлюбленный эгоистичный балбес. Нет, Тони не мог всерьёз так беспокоиться из-за мальчишки.

— Ты не против, если я тут посижу, пока не приедет скорая? — поднял глаза Тони.

Или мог? Что если Стрэндж ошибся, вот так сразу навесив на упрямого вожатого ярлык лагерного Казановы и придурка?

— Сиди, конечно. Только это минут на тридцать. За городом ждать дольше.

Тони выглядел подавленно. Стивен не выдержал и добавил:

— Только, пожалуйста, не вини в этом себя. Ты ничего не мог сделать.

В таких случаях человека обычно обнимают, но Стрэндж не знал, насколько у них близкие отношения, поэтому ничего не предпринял.

Пять минут прошло, он убрал ледяной компресс и смазал вздувшуюся рану какой-то мазью. Питер вскрикнул и открыл глаза.

— Всё хорошо, потерпи немного, — тихо сказал Стрэндж.

Питер попытался привстать на локтях, но повалился обратно.

— Тони тут? Позовите Тони, мне надо ему кое-что сказать! Где Тони?

— Я тут, — быстро сказал Старк. — Что-то нужно?

— Я… Я хотел сказать, что поступил нечестно на поле… С заступом…

Питер сморщился и побледнел.

— К-кажется… Кажется меня тошнит.

Стрэндж кинул на Тони сердитый взгляд, тот понял и вышел. Не нужно возбуждать нервы мальчишки в таком состоянии. Да и, наверное, не очень приятно, когда тебя тошнит в присутствии друзей.

Выйдя на улицу, Старк заметил на двери новую табличку: «Ушёл на лапту». Написано на блокнотном листе мелким-мелким почерком. И с чего это вдруг Стивен решил посмотреть их соревнования? Не может быть, чтобы такой человек интересовался спортивными играми.

Тони хотел идти в домик, или, в крайнем случае, вернуться на поле, но чувство вины не отпускало. Он решил сесть подождать на крыльце.

Облака, заволакивающие небо, постепенно превращались в тучи. Наверное, снова будет дождь.

Мысли снова возвращались к Паркеру. Тони вздохнул. Он не виноват. Мысленно Тони попытался повторить ту фразу Стрэнджа. «Тш-ш, все в порядке, все хорошо». От воспоминания стало тепло и не так противно, пусть эта фраза адресовывалась и не ему. Все хорошо. Все в порядке.

Как доктору удавалось снимать волнение простым «Тш-ш»? Этому учат в мединституте, или это природный талант? Потому что вот так просто волнение не должно притупляться, это не нормально.

— Ты как-то специально говоришь, что сразу становится хорошо, или мне кажется? — спросил Тони, когда Стивен вышел на улицу.

Стрэндж раздражённо вздохнул:

— Ну начинается…

— Погоди, это был не комплимент! — воскликнул Старк, пока тот не захлопнул дверь, — Я немного не в настроении для такого.

— Нет, это мой обычный голос, — неохотно сказал Стивен.

— Ого.

Старк закрыл рот, а потом добавил:

— Ладно, это был комплимент. Звучало как комплимент. У тебя правда очень глубокий, успокаивающий голос, я не могу держать это в секрете.

— Я сейчас уйду, — предупредил Стивен.

— Всё, молчу.

Стрэндж поколебался, но не ушёл и сел рядом. Они сидели в паре сантиметров друг от друга и смотрели на подрагивающие верхушки елей.

— Должен сказать, до сегодняшнего дня я считал тебя полным эгоистом.

— Так и есть, — горько усмехнулся Тони.

— Может быть, но сегодня моя уверенность пошатнулась.

Старк посмотрел на Стивена. Он ожидал, что тот начнёт возражать, но тот и не думал сказать что-то против его заявления.

— Почему ты решил прийти на лапту? — спросил Тони после затянувшего молчания.

Стрэндж улыбнулся уголком рта.

— Мне нужно было дать Ванде лекарство, а потом как-то засмотрелся.

— Мне ты не носил лекарства, — обиженно сказал Старк.

— У тебя просто болело горло, а у неё курс от эндокринолога, который нельзя нарушать. И ещё один даже намёк на подкат — пойдёшь к себе в корпус.

— Извини. Не могу это контролировать. Иногда самому стыдно бывает.

Со стороны стадиона донеслись радостные крики. Видимо, игра продолжалась. И ещё шумели ели. И немного ветерок. Тони пытался услышать, о чем думает Стрэндж, но все никак не получалось.

— О чем хотел сказать тебе Питер? — спросил вдруг Стивен.

— Я не знаю, — опешил Тони. — Что-то про заступ. Что он плохо поступил. А что?

— Да так.

Тут мобильник Стивена завибрировал. Подъехала скорая.

— Сходи, встреть их, пожалуйста, — попросил Стрэндж. Не распорядился, как обычно, а именно попросил.

— Ладно, — согласился Тони. — Ты будешь тут?

— Не хочу оставлять ребенка одного.

Тони ушёл за скорой помощью, а Стивен встал с крыльца. Надо было снова приложить компресс и позвонить родителям Питера.

class="book">========== Плохие новости ==========

«Сначала они дарят тебе «супер-блокнот», все записи в котором, если очень захотеть, сбываются; потом «колдовскую ручку», которая помогает с удачей; а потом удивляются, когда ты говоришь, что волшебная запрещенка сама телепортируется к тебе в шкафчик».

Пьетро

Клуб встречал детей прохладой и тихим шуршанием в колонках. Фьюри что-то обсуждал с диджеем, держа микрофон в руках. Стив проверил, чтоб всем своим хватило места, и сел слева от отряда. Рядом то же самое проделали Наташа с Баки. Вожатая ушла к Клинту, на противоположную сторону зала, пригрозив предварительно детям, что если те будут громко болтать, то не получат на ночь сказку. Удивительно, но угроза подействовала: в зале стало на порядок тише.

Баки что-то сказал Морган, осмотрел лавку и приметил свободное место посередине, там, где половина девочек соединялась с мальчишеской частью. Почему-то младшие ребята всегда садились двумя разнополыми группами. Места было много, как раз на взрослого вожатого, но Баки это проигнорировал. Пройдя вдоль всего отряда, он сел с краю. Нескольких мальчишек пришлось сдвинуть. Зато рядом оказался Стив.

Стереотип о том, что художник спит с карандашом в руках, остаётся стереотипом. Никто не будет носить с собой альбом и принадлежности повсюду. Однако сейчас Баки начинало казаться, что не-рисующим Роджерс действительно бывает только по ночам. Даже сейчас, на общем сборе, он сидел и что-то набрасывал в блокноте, то поднимая взгляд на противоположные ряды, то возвращаясь к листу.

Барнс придвинулся поближе, выдохнул и решительно настроился завести дружескую беседу. Нужно было обладать недюжинной отвагой, чтобы решиться на такое дело, социализация — всегда опасная вещь. Можно ляпнуть какую-нибудь глупость, или произвести плохое впечатление, или помешать — вдруг Стив не рисует, а занят действительно важным делом, можно заговорить не в тему — а что, если у Роджерса час назад умерла любимая рыбка, а Баки тут со своими приветствиями — кто вообще здоровается вечером, можно наконец…

— Привет, Баки, как прошёл твой день? — спросил Стив, заметив его.

Да, так, наверное, тоже можно.

Баки облегчённо выдохнул и ответил:

— Нормально. А у тебя?

— Отлично. Участвовал в эстафетах?

Роджерс с интересом посмотрел ему в глаза.

— Да, в некоторых… Там, где индивидуально.

— Ясно.

Дальше они оба замолчали, вот только Стив легко ушёл от неловкости, продолжив рисовать, а Баки занять себя было совершенно нечем. Даже телефон, как назло, остался в комнате.

Он посидел, глядя, как клуб постепенно наполняется, а потом заглянул Роджерсу через плечо. На листе была изображена девушка с очень длинными ногами, ступнями приблизительно сорок пятого размера и лицом Наташи. Рядом стоял Клинт с огромным левым глазом, в зрачке которого почему-то был изображён прицел.

— Что ты рисуешь? — спросил Баки, хотя и сам видел: длинноногую Наташу и киборга-Бартона.

— Это карикатуры, — объяснил Стив. — Наташа сегодня обогнала Пьетро в беге, а Клинт взял рекорд по бросанию колечек на меткость.

— Выглядит классно.

— Спасибо, — улыбнулся Стив, заканчивая левый ботинок Клинта. — Хочешь, тебя нарисую?

— Давай, — живо согласился Баки.

— Ты в чем участвовал?

Барнс задумался, вспоминая.

— Бегал, прыгал в длину, тянулся… Со скакалкой тоже… Мерил силу в медпункте.

— Со скакалкой? — рассмеялся Стив.

Баки отвёл глаза.

— Да ладно, это здорово, — приободрил его Роджерс. — Я тоже прыгал, только не очень хорошо. Просто не могу представить тебя со скакалкой. А сила у тебя сколько?

Баки припомнил два каких-то значения силомера и назвал их вслух.

— Ничего себе, — расширил глаза Стив. — У меня и то меньше. Мышцы у тебя железные.

— Спасибо.

— Вот что. Я нарисую тебя с металлической рукой.

Стив начал набрасывать позу, и через полминуты на страничке стоял схематичный Баки, с каким-то непонятным предметом поверх вытянутой руки.

— Это что? — спросил Барнс, указывая на овал, возвышающийся над локтем своей мини-версии.

— Это ты держишь Морган, — немного смутившись, объяснил Стив. — Я нарисую её позже.

— Вау. Как мило.

Стив продолжил рисовать, а Баки посмотрел на вход. Зал почти собрался, последним вошёл Тор. Он закрыл за собой дверь и встал в углу. Выглядел вожатый хмуро, можно было сказать, чуть не плакал, если здоровенного и вечно весёлого Тора можно было вообще представить плачущим.

— Что-то Тор расстроенный ходит, — проговорил Баки.

— Из-за Питера, наверное, — вздохнул Стив, но рассказать, что случилось с Питером, ему не дал Фьюри, который вышел на сцену, как только обнаружил, что всё готово.

Заиграла торжественная музыка, потом снова наступила тишина. Фьюри начал речь.

«Сегодня в «Голубых елях» прошёл праздник спорта и здорового образа жизни, в котором каждый смог показать себя, проявить командные навыки, а также набраться опыта у более сильных соперников…»

И дальше в таком духе. Стив перевернул и отложил в сторону блокнот, чтобы не светить незаконченными рисунками. На обратной стороне Баки увидел маленького Старка с огромной битой, Брюса в короне на постаменте для шахматной фигурки, Локи, точно такого же, только в чёрных цветах, и Питера. В отличие от других, Паркер выглядел таким же симпатичным, как в реальной жизни. Он висел в позе лотоса, как гуру, с кольцом маленьких жёлтых мячиков вокруг головы. «Как великомученик», — подумал Баки. Может быть, он получил травму?

Баки начал искать в зале Питера, но на середине поисков его опередил Ник:

— Были и несчастные случаи, как с мистером Паркером. Я не могу судить, по чьей вине это произошло, однако вожатым третьего отряда впредь стоит быть осмотрительнее. Вы ответственны за то, чтобы ваши дети знали правила безопасности.

— А что с ним? — крикнул кто-то из четвёртого отряда.

— Попало битой по голове, — сказал Фьюри.

— Да нет, что с ним сейчас?

Ник посмотрел в сторону кричащего. Баки узнал в нем того паренька, с которым они играли в «теплый-дождливый-день». Педро, кажется.

— Сейчас он в больнице, лёгкое сотрясение. Через день-два вернётся, — недовольный тем, что его перебивают, доложил Фьюри.

«Педро» удовлетворенно кивнул.

Директор вернулся к запланированному мероприятию и начал зачитывать результаты.

Было много незнакомых имён, второе место по скакалке среди первого отряда заняла Морган. Среди вожатых, которых решили приписать к четвёртому отряду — Наташа. Баки заставили выйти и забрать «волшебный» ластик за второе место. Третье досталось девушке в красном топе по имени Ванда. Оказалось, из старших в дисциплине принимало участие всего четыре человека. Фьюри упомянул, что самый лучший результат у девочки Шури.

Ластик оказался самым обычным, разве что в виде звёздочки.

Брюса номинировали на второе место по шахматам, уступил он какому-то Вижну. Стив сказал, что Локи на четвёртом, поэтому его не назвали.

Зато в шашках Локи был первым.

При слове «бег» из знакомых вышел только Педро, который оказался Пьетро.

Дальше Барнс следить перестал, очнулся, только когда встал Стив. Он побил рекорд по отжиманиям и заслужил шоколадную медальку.

— А у меня дурацкий ластик, — улыбнулся Баки, когда Стив вернулся на место. Роджерс секунду подумал, а потом предложил ему свою медальку.

— Ты что, не надо, — отказался Баки, — Я не в этом смысле.

— Всё равно возьми. Не люблю молочный шоколад.

— Тогда только в обмен на ластик.

Стив посмотрел на звёздочку в руках друга.

— Он же волшебный, не надо.

Тут Фьюри задержал на них взгляд, как бы намекая, что их болтовня, даже шепотом, мешает ему говорить. Стив замолчал, а как только директор отвернулся, продолжил:

— Фьюри сказал, что он стирает не только карандаш, но и все плохое из жизни.

— О боже мой, ну тогда у меня он сразу закончится, — с иронией сказал Баки. — На, возьми, я не буду тратить на свое паршивое прошлое такой милый кусочек резины.

— А мне он подавно не нужен, мне стирать нечего.

— Карандаш, например? — выгнул бровь Барнс.

Но тут им снова пришлось замолчать под взглядом Фьюри.

— Забери, — коротко шепнул Баки, положив ластик на колено Стиву.

Тот мотнул головой и переложил его. Баки попробовал засунуть несчастную звёздочку в карман толстовки Роджерса, но тот успел схватить его за руку.

— Я не могу забрать и ластик, и медальку.

— Можешь.

Баки хотел взять звёздочку в другую ладонь, но Стив чуть было не поймал его вторую руку, так что от идеи пришлось отказаться.

Со стороны, казалось, что они просто странным способом держатся за руки.

Недолго думая, Барнс кинул ластик в сторону Роджерса. Звездочка отскочила от скамейки и упала на пол, между двумя рядами.

— Так нечестно, — вздохнул Стив, отпустил его руку и поднял стирательную резинку. — На, возьми.

— У меня уже есть медалька, ластик — твой.

В доказательство Баки помахал золотым кружком.

— Ну… Ладно, — сдался наконец Роджерс. — Вот так хочешь подарок сделать, а с тобой меняются.

Баки улыбнулся.

— Мы можем считать, что ты подарил мне монетку, а я тебе — ластик.

Тут Фьюри, видимо, надоело кидать на них красноречивые взгляды, и он сделал замечание.

Баки замолчал и прислушался к его речи. Краем глаза он заметил, как Стив улыбнулся и кивнул.

*

На первую дискотеку сезона собирались, как на последнюю. Наташа почти полчаса выбирала, что надеть, и в итоге сложила вещи назад в чемодан, оставшись в джинсах и майке. «Так удобнее», — заверила она Баки и Морган, которым пришлось сидеть в качестве комиссии. Сам Барнс решил, что особенно производить впечатление не собирается, поэтому переодеваться не стал. Всё равно в темноте не видно, и уж тем более в самом тёмном углу клуба, где он планировал провести весь вечер.

Тем временем в соседнем домике Брюс уговаривал Роджерса хотя бы одним глазком посмотреть на мероприятие. Стив отказывался, аргументируя это тем, что не умеет танцевать и только отдавит всем ноги.

— Это дискотека, там не обязательно уметь, — пытался достучаться до него Брюс. — Думаешь, я на бальные танцы в школе ходил?

— Нет, но…

— Хотя, вообще-то, ходил… — вспомнил Беннер. — Но это все равно не важно. Тебе не надо танцевать, достаточно просто двигаться под музыку.

— А медленный танец?

— Там тоже ничего сложного — кладёшь руки девушке на пояс и топчешься на одном месте, пока музыка не кончится.

Стив усмехнулся.

— Хотя тебя никто не заставляет танцевать медляк. У меня вот девушка есть — я не танцую.

— Это же просто танец, — улыбнулся Роджерс.

— В лагере не «просто». Но даже если так, то это ещё одна причина пойти.

Создавалось ощущение, что Брюс специально хочет заманить друга на танцы. Может, это потому, что из всех вожатых со Стивом у него были самые близкие отношения?

— А из наших все идут? Из вожатых.

— Наташа с Клинтом точно собирались. С ними, наверное, Баки, — на этих словах Брюс украдкой посмотрел на Роджерса, но его лицо не изменилось. — Тони такое точно не пропустит. Насчет Тора не знаю, у него апатия, из комнаты выходить не хочет.

— Это все из-за Питера? — удивился Стив.

— Что? Нет, конечно. Хотя, может, из-за него, в том числе. Ты не знаешь?

— Что не знаю? — не понял Роджерс.

— От него девушка ушла. Джейн.

— Ох ты ж… Это плохо, — выдохнул Стив, — Когда?

— Сегодня днем. А ты не знал?

— Как видишь, нет.

Брюс сел на кровать, зачем-то посмотрел на дверь, видимо, не желая, чтобы кто-то из отряда его услышал, и рассказал:

— Локи говорит, что они переписывались все утро и Тор был очень взволнован. Сегодня же день открытых дверей. Он собрал ей каких-то цветов после обеда, вроде даже за территорией, а Джейн не приехала. Тор ей написал, она что-то пыталась ответить, но поговорить по телефону отказалась. Тор стал спрашивать, что случилось. Ну, а потом…

Брюс многозначительно посмотрел на Стива.

— Н-да, — печально вздохнул Роджерс. — Ты откуда знаешь?

— Спросил у Наташи. А ей вроде Локи сказал.

Стив кивнул и посмотрел вниз. По ковру, преодолевая одну бороздку за другой, полз крошечный зелёный жучок. На его пути лежали ручка и блокнот — Брюс писал план на завтрашний день, облокотившись на кровать. Стив пригляделся. Из-под блокнота торчало что-то ярко-желтое. Роджерс наклонился и поднял с пола свой «волшебный ластик».

— Что-то в последнее время все из карманов выпадает, — сказал он.

— Это ластик?

— Ага, «волшебный». За спортивные достижения.

— А у меня точилка, — улыбнулся Беннер, — Тоже «волшебная». У тебя же сломалась? Можем поменяться, если хочешь.

Стив задумался, посмотрел на звёздочку в своей ладони и отказался.

— Мне нравится ластик. Будет ещё один — они быстро кончаются.

— Как скажешь.

Стиву на какое-то мгновение показалось, что звезда в его руках засветилась, но он отогнал странное видение. Просто свет играл, не больше.

— Ты знаешь, я не пойду на дискотеку, — решил он. — Иди без меня. Хочу отдохнуть немного.

Брюс задумчиво посмотрел в окно, через которое было видно клуб.

— Я, наверное, тоже. Что мне там делать одному?

Стив улыбнулся.

— Хочешь, сыграем в шахматы? Я, правда, не так хорошо умею…

— Может, лучше в морской бой? — перебил неожиданно Брюс. — Ты бы знал, как надоели за день эти шахматы.

— Окей.

Брюс взял блокнот, Стив начертил решётку прямо в своём альбоме.

— Без «Ё» и «Й», да?

— Так точно.

Где-то в десяти метрах от них, через две деревянные стенки, наигрывал что-то новое Локи, сверяясь с аккордами и иногда с сочувствием прислушиваясь к всхлипам в соседней комнате.

Комментарий к Плохие новости

========== Теперь моя очередь ==========

Does the pain weigh out the pride?

Неужели боль сильнее твоей гордости,

And you look for a place to hide?

И ты ищешь место, чтоб спрятаться?

Did someone break your heart inside?

Может быть, кто-то разбил тебе сердце?

You’re in ruins

Твоя жизнь в руинах…

Green Day — 21 Guns

Наутро Локи чувствовал себя немного не в форме. Всю ночь Тор громко вздыхал, иногда всхлипывал, светил телефоном, листая кучи фотографий с Джейн и не решаясь их удалить. Попросить его убавить яркость у Локи просто не хватило смелости. Ко всему этому, его самого разрывали противоречивые чувства. С одной стороны — жалости к Тору. С другой — чёрной радости, что теперь он ни с кем не встречается. Понимая, что радость торжествует, Локи испытал отвращение к себе и попробовал посочувствовать вслух. Тор буркнул, что хочет побыть один в тишине. Пришлось замолчать.

Внутренняя буря не усмирялась, а Тор продолжал освещать телефоном всю комнату, перейдя с галереи на страничку Джейн. Поэтому чувствительный к любым ночным раздражителям Локи ворочался без сна до двух часов. В два он не заснул, как того ожидалось, а просто встал с кровати, твёрдо намереваясь проветрить голову, заодно нагулять себе сон.

Как можно тише застегивая толстовку, он посмотрел на Тора. Свет уличного фонаря позволял разглядеть опухшее лицо и телефон в углу кровати. Тор спал. Отрубился прямо с мобильником в руках, не расстелив кровать. Наверное, ему было тяжело.

Локи не любил осознавать, что кому-то может быть тяжелее, чем ему. Исключение было сделано для Питера — их страдания вожатый представлял примерно на одном уровне. Однако в остальном Локи любил себя пожалеть. Фригга говорила, что в детстве он три раза порывался уйти из дома из-за того, что Тор спросонья разрушил ногой его крепость из кубиков.

Сейчас ситуация стала самую малость сложнее. Как если бы Тор упал с верхнего яруса кровати на игрушечный замок, сломал себе руку и исколол все ребра деревянными башенками, а Локи, который потратил на строительство замка три дня, пришлось бы звонить в скорую.

В смешанных чувствах Локи вытащил из руки Тора телефон и поставил на зарядку. Хотел идти, но не выдержал и включил мобильник. Пароль ему был известен — подсмотрел как-то и решил запомнить на всякий случай. Разблокированный экран выдал диалог с Джейн. Точнее, монолог. Писал в основном Тор, отрывочными сообщениями с разницей в пять-шесть минут между ними.

«Я правда очень люблю тебя, прости меня, пожалуйста»

«Тебе скучно со мной?»

«У тебя есть другой? Кто он?»

«Давно ты хотела мне это сказать?»

«Если дело во мне, то я не хотел, клянусь.»

«Я не знаю, почему, но я хочу сказать, что я очень-очень тебя люблю и готов извиняться хоть тысячу раз.»

«Только скажи, за что.»

«Джейн.»

«Джейн.»

«Ради тебя я готов меняться.»

Локи, стиснув зубы, прочитал последнее сообщение и резко выключил телефон. Тору не нужно меняться. Нельзя.

Он прекрасен таким, какой он есть: весёлый, искренний, порой нетактичный, но с огромным сердцем и душой. Сильный и одновременно неуклюжий. Куда ему меняться? Это будет уже не Тор. Джейн может забрать у него парня, но она не заберёт брата. Брата, который всегда просил помощи с математикой. Брата, который опоздал на годовой срез из-за тренировки по лапте. Брата, который в шесть лет оставил на столе Локи записку: «НЕ УХОДN Я ПОДЧЕНNЛ ЗАМОК».

Все буквы «и» не в ту сторону, но и черт с ним.

У Тора были недостатки, но у кого их нет? Это не камень преткновения, не повод лежать без сна до двух ночи в попытках понять, в какой момент все пошло не так.

Локи отложил телефон, снова обернулся на Тора, который обнимал руками колени, лёжа на мятом покрывале прямо в джинсах. Потом подошёл к пустой кровати Питера, стянул с неё одеяло и накрыл Тора по пояс. Тот, почувствовав во сне тепло, потянул его до самой шеи и глубоко вздохнул.

«Когда-нибудь кто-нибудь полюбит тебя таким, какой ты на самом деле — подумал Локи. — Кто-нибудь ещё».

Напряженное лицо Тора постепенно расслабилось. Если бы не опухшие глаза, можно бы было подумать, что у него все хорошо, и вожатый просто отдыхает после насыщенного событиями дня.

Тор спал очень крепко, наверняка утомлённый горем, и вряд ли его добудишься до утра. Локи замер.

А потом нагнулся и поцеловал его в висок, быстро, едва касаясь соленой от пота кожи. Немного испуганно посмотрел в глаза. Никакого эффекта. Тор спал как убитый.

Локи с некоторым интересом и даже нетерпением глянул на губы — сердце колотилось как бешеное, — но тут же одернул себя, с усилием отвернулся и вышел.

*

В коридоре было прохладно. В куче обуви в углу стояла гитара. Локи забыл её в соседней комнате, когда репетировал номер на завтра, а дети вернулись с дискотеки и выставили в коридор. Хотя бы в чехол положили, и то ладно.

Вожатый застегнул сандалии и тихонько отпер дверь ключом, который они оставляли на ночь прямо в замке. С улицы дохнуло холодом.

Локи вышел, прикрыл дверь и, засунув руки в карманы, спустился на асфальтированную дорожку. Вдоль бордюров темнели пятна влаги, в траве блестела роса.

Пройдя несколько шагов, он свернул с дорожки. Ноги мгновенно намокли, но Локи не обращал на это внимания. Холодная роса — то, что нужно, чтобы успокоить мысли.

Локи встал посередине полянки, в окружении сырых елей, и задрал глаза к небу. Чистое, без единого облачка. И звезды мерцали, как в каком-то романтичном фильме.

На сердце скребло что-то непонятное, противное и совершенно неуловимое. Отчасти связанное с Тором. Но было и что-то ещё. Локи не мог это поймать, как будто образ Тора заслонял полный спектр мыслей. Отрастил себе широкие плечи и заслонял! Уж и подумать о другом нельзя.

Стоял себе у него в мыслях с битой, отбивал все лишнее. «Зачем тебе звезды? Зачем тебе ночь? Зачем тебе всё это, когда есть я? Думай обо мне. Только обо мне. Только…»

Тут в кармане Локи завибрировал телефон, отрывая его от внутреннего диалога. Он посмотрел на экран. Сообщение от Питера.

— Да ладно, — грустно усмехнулся Локи, глядя то на время, то на иконку переписки.

Внутренний Тор куда-то исчез.

Плюнув на всю эту природную идиллию, Локи направился обратно к крыльцу, на ходу читая сообщение.

Питер: Привет, Локи, как дела? Меня доставили в больницу в три часа, но телефоном пользоваться не разрешили, поэтому я не написал раньше. Всё хорошо, голова болит немного, но доктор сказал, что сотрясение несильное. Может, через день уже вернусь.

Локи протёр крыльцо рукой и сел, набирая ответ.

Локи: Привет, ты почему не спишь?

Питер: Не спится.

Сообщение пришло практически мгновенно. Локи улыбнулся.

Локи: Если врач сказал не брать телефон, значит, не надо его брать.

Питер: Я спал с трех до девяти, больше не хочется. И вообще, кто напишет вам, если мне нельзя брать телефон?

Локи: Ох, так ты заботишься о нас с Тором? Как благородно!

Непонятное-противное в груди у Локи начало потихоньку отпускать.

Локи: Как самочувствие?

Питер: И кстати, почему ТЫ не спишь?

Питер: Нормально.

Локи задумался, глядя на предпоследнее сообщение. Он несколько раз набрал и стёр ответ, а потом все же отправил:

Локи: Не спится)

Питер: Сейчас же два часа ночи!

Локи: У тебя столько же.

Питер: Так я ведь спал сегодня.

Локи: Это было не сегодня, а вчера.

Питер: -_-

Локи: Ладно, я просто не хочу об этом говорить. Годится?

Питер: Ну ладно… Тогда расскажи про лапту. Мы победили?

Локи: Да.

Питер: Ураааа!

Локи: Старк очень волновался за тебя. И Шури спрашивала, когда ты вернёшься.

Питер: Скажи ей, что я буду через два дня максимум.

Питер Паркер печатает — выдала иконка сверху. Потом исчезла. Потом снова появилась. И так несколько раз. Что-то Питер не мог сформулировать.

Питер: А в общем как? Что-то новое есть? Ну там… Кто из вожатых где победил? Четвёртый отряд не сильно расстроился?

Локи: Да ничего интересного. Стив первый в отжиманиях, Наташа в гибкости третья, Брюс в шахматах. Я занял шашки.

Питер что-то напечатал, стёр, потом отправил.

Питер: А другие?

Локи: Клинт вроде какое-то место по меткости занял, может, даже первое. А Шури лучше всего лагеря проскакала на скакалке.

Питер: М.

Локи: Четвертый отряд бесится. Клинт подходил, просил как-нибудь взять реванш, когда мы будем в полном составе. Ну ты понимаешь) Ждём тебя.

Питер: Здорово, спасибо) Кто-нибудь про меня спрашивал?

Было видно, что Питера не очень интересует вся эта информация, но Локи, который уже догадался, чего пытался тот добиться, старательно делал вид, что ничего не понимает.

Локи: Наташа спрашивала. Просила передать, что уже соскучилась. Шури, конечно. Пара ребят из отряда.

Питер: А кто-нибудь ещё?

Локи: Сероволосый парень из четвёртого отряда. Его Пьетро зовут, может, знаешь?

Питер: Да, знаю. Я имею в виду вожатых. Кто-то из вожатых про меня спрашивал?

Локи прикусил губу и улыбнулся.

Локи: Вроде нет. Не помню. А что?

Питер пару раз стёр сообщение, но все-таки сдался:

Питер: Что, даже Тони?

Локи: Тони спрашивал. Просидел с тобой в медпункте почти полчаса, до приезда скорой, потом весь день ходил хмурый. Разговаривал со Стрэнджем, наверное, про тебя. Когда узнал счёт, сказал, что все честно, и дал подзатыльник одному придурку, который пошутил, что тебя надо было раньше вырубить. За соревнования, кстати, почти ничего не получил, только в командном, за волейбол, мыльные пузыри.

Питер какое-то время молчал, а потом спросил:

Питер: Ты специально ждал, пока я прямо спрошу?

Локи: Что? Конечно, нет, заняться мне больше нечем.

Питер: ЛОКИ!

Питер: Блин, ты… Ааааааа!

Локи: ))))

Питер: Это не смешно. Я вообще-то тут помираю!

Локи: Да ладно, есть же у тебя силы такими окольными путями узнавать про Старка.

Питер: Ты очень нехороший человек, знай это)

Сказана фраза была в шутку, но улыбка почему-то сошла с лица Локи.

Локи: Ты правда так считаешь?

Ответа не было долго. Потом пришло:

Питер: Да нет, шучу, конечно

Локи задумался, глядя на их переписку. Поблекший сначала комок в груди снова дал о себе знать.

Локи: Слушай… Как ты думаешь, радоваться, когда другому плохо, это ведь не очень хорошо?

Питер: Вообще нет. А что случилось?

Локи постучал ногтями по экрану и решил все-таки рассказать.

«В общем, Тора бросила Джейн. Он очень расстроен, из комнаты вышел только на сбор, даже ужин пропустил. И мне, как брату, должно быть его жалко, но я понимаю, что больше радуюсь. Мне так паршиво от этого».

Локи скептически посмотрел на последнее предложение, стёр его и отправил сообщение.

Питер: СЕРЬЕЗНО?

Питер: И ТЫ НЕ СКАЗАЛ СРАЗУ?

Локи: Хватит писать капсом.

Питер: Блин, это здорово с одной стороны, но Тора мне жаль.

Питер: Знаешь, тётя Мэй говорит, что главное в человеке не то, что он чувствует, а то, как он себя ведёт, несмотря на это. Типа ты же не можешь заставить себя чувствовать что-то определённое, а посочувствовать, просто потому, что другому плохо — можешь

Локи: Это немного ободряет. Я хочу завтра на конкурсе талантов посвятить ему песню. Она, правда, не моя.

Питер: Эээ… Может, немного подождать? Хотя бы месяц, чтобы он привык

Локи: Подожди, я же не признаться хочу. Просто поддержу его.

Питер: А песня не про любовь?

Локи: Нет.

Питер: Тогда ладно.

Питер: Эхх, тоже хочу послушать, как ты поешь.

Питер: А Тони не будет выступать?

Локи: Нет, вожатые вообще не должны участвовать. Я только открываю мероприятие. Выступаю первым, чтобы дети не волновались.

Питер: Прикольно.

Локи: Я могу потом тебе сыграть, если хочешь, или видео показать

Питер: Давай!

Локи: Только сейчас ты должен идти поспать, все-таки ночь.

Питер: Я не хочу.

Локи: Тогда просто убери телефон. Слушайся своего врача.

Питер: Ну ладно. Только ты не забудь записать видео.

Локи: Не забуду. Спи.

Питер: Ты тоже спи.

Локи: Я твой вожатый, не указывай.

Питер: Ты старше меня всего на три года.

Локи: Это ты так соскучился по разговорам, или ты всегда наглеешь при виртуальном общении?

Питер: Я не наглею.

Локи: Ладно, ладно. Спокойной ночи.

Питер: Спокойной ночи, Локи)

Через несколько секунд иконка сменилась с «онлайн» на «был в сети минуту назад». Локи засунул телефон в карман и встал с крыльца. Что бы он ни говорил, а мальчишка прав — надо поспать хоть немного перед выступлением. Неприятное ощущение внутри ещё осталось, но после разговора с Питером сильно ослабело. Паркер растопил его своей энергией и теплотой.

После улицы в натопленной обогревателем комнате казалось душно. Локи оставил в двери щелку, чтобы немного проветрилось, повесил кофту на спинку кровати и кинул взгляд на Тора. Он лежал точно в таком же положении, не шелохнулся. Наверное, действительно крепко спал.

Локи подошёл к нему, посмотрел сверху и шепнул: «Спокойной ночи, Тор».

Никакой реакции.

Локи взволнованно посмотрел в окно, как будто в такое время кто-то мог проходить мимо, и поднёс свои губы близко-близко к губам Тора. Сердце громко застучало, отдавая в висках, Локи тепло выдохнул и…

Отстранился, добела сжав кулаки. Потому что так нельзя. Это нечестно по отношению к Тору и даже к себе. Зачем лишний раз дразнить чувства?

С лёгким головокружением от внезапно накатившего адреналина Локи залез под одеяло и зажмурился. Спать, нужно спать. Хоть бы заснуть до утра.

*

Дети болтали без умолку, кто-то волновался перед первым в жизни выходом на сцену, кто-то их весело подбадривал. Вожатые проверяли, не забыл ли кто свой номер, и обнимали особо нервных. Фьюри попросил всех успокоиться, объявил начало конкурса и отложил микрофон, но шум не убавился.

Только с появлением силуэта в углу сцены гомон в зале прекратился, уступив место редким любопытным шепоткам. На исполнителя уставились несколько десятков глаз и три разноцветных прожектора, тут же заигравших на лаковом корпусе гитары.

Гитарист кашлянул в микрофон и заговорил:

— Эта песня посвящается моему старшему брату. Спасибо, что ты всегда был рядом со мной. Теперь моя очередь.

Комментарий к Теперь моя очередь

Кхм

Песня, которую пел Локи, указана в начале. Вы всегда можете включить её в наушниках, и Локи будет петь вам на ушко)

А еще моя подруга нарисовала Локи с гитарой: https://vk.com/wall-170899583_463

Поставьте ей лайк, нам обеим будет очень приятно)

========== Человек Паук: возвращение из дома ==========

«От него пахло Наружностью…»

Мариам Петросян — Дом, в котором…

Локи пел просто замечательно, и, хотя видео постоянно тряслось, Питер мог понять, что он чувствовал себя уверенно на сцене. Запись обрывалась на самом интересном месте: когда Тор вставал и делал несколько шагов в сторону Локи. Питер надеялся, что они обнялись. Локи был бы счастлив, да и Тору стало бы немножко лучше.

Определить правильность своего предположения он не мог — в дороге не ловила сеть. Оставалось только ждать приезда в лагерь. Всего полчаса ехали — а он уже весь извертелся. Первые несколько минут они с Мэй играли в слова, но потом им это наскучило. Питера немного укачало, но он не хотел говорить об этом. А то ещё будет волноваться.

— Ты с кем там переписываешься? — поинтересовалась Мэй, заметив, что подросток что-то листает в телефоне.

— Да ни с кем, тут интернета нет, — вздохнул Питер, закрывая галерею с немногочисленными фотографиями из лагеря.

— Я думала, с той девочкой, — улыбнулась Мэй. — Которая с кудряшками.

— Шури?

— Да. Она симпатичная.

Мэй подмигнула, и Питер жутко смутился:

— Вообще-то, мы просто друзья. У нас много общего, поэтому нам весело вместе.

— Ясно.

Мэй свернула налево, в сторону посёлков. В окне начали мелькать дачные участки. В одном месте пришлось остановиться и пропустить детей в плавках и с полотенцами.

— Ты знаешь, что у вас завтра будет конкурс «мистер и миссис Голубые Ели»? — спросила Мэй. Питер расширил глаза.

— Правда?! Круто! Нет, я не знал, мне никто не говорил. Я бы хотел поучаствовать.

— Думаешь, тебе можно с головой?

— Да она уже не болит.

Питер неуверенно потёр фиолетовую шишку на лбу и прибавил:

— Ну, может, немного. А ты откуда про конкурс знаешь?

— Заезжала часть вещей твоих забрать и познакомилась с вожатым. Он рассказал. Такой галантный, все мне показал, до корпуса проводил, спрашивал, как ты. Очень приятный человек.

— Ты не помнишь, как его зовут? — спросил Питер.

— М-м, дай вспомнить… Что-то на «Н».

— У нас на «Н» только Наташа, — улыбнулся Питер.

— Нет, милый, если бы его звали Наташей, я бы запомнила. Он, кстати, рассказывал что-то про межатомные связи, даже не знаю, как об этом зашёл разговор. Учится на каком-то научном факультете.

— Может, его звали Тони?

— Я не помню. Может быть.

Питер немного расстроился, что тётя ничего не помнит, но решил расспросить поподробнее.

— А как он выглядел? Волосы чёрные или русые?

— Ох, по-моему, тёмные волосы.

— Красивый?

— Больше харизматичный.

«Пока Тони подходит», — подумал Питер.

— А ты не узнавала, в каком отряде он вожатый?

— Нет, но точно не в первом.

— Почему?

— К нам дети из первого подбегали с каким-то вопросом, он остановился, подсказал им, где их вожатая. Это так чудесно, когда мужчины умеют ладить с детьми.

— Ага… А в чем он…

— Я вспомнила, — перебила его Мэй. — Ой, ты что-то хотел сказать, милый?

— Да не важно. Ты вспомнила что?

— Как его звали, — улыбнулась Мэй. — Брюс. Я ещё подумала — имя редкое.

— Не такое уж и редкое, — разочаровано пробурчал Питер себе под нос.

— Вам так повезло с вожатыми, — продолжала Мэй. — Когда я ездила в лагерь, у нас был не очень дружный коллектив, а вы прямо горой друг за друга.

— Если честно, я уже по ним соскучился, — признался Питер. «Особенно по Тони — добавил он про себя. — И по Локи. И Шури ещё». Через пару секунд он понял, что соскучился почти по всем, с кем успел подружиться.

— Тоня тебя, наверное, ждёт. Любовь в лагере — это так романтично; помню, мне мальчик на день святого Валентина отправил целых двадцать сердечек. Сам все вырезал, раскрашивал…

— А разве есть зимние лагеря? — спросил Питер, чтобы перевести тему.

— При чем тут зимние лагеря? — не поняла Мэй.

— День всех влюблённых же в феврале.

Тут тетя Мэй рассмеялась и посмотрела на него в зеркало.

— Питер, в лагере есть свой День святого Валентина, его делают ближе к середине сезона. У вас тоже должен быть.

Она прищурилась и добавила:

— Может быть, кто-нибудь отправит тебе валентинку.

— Да не-е, вряд ли.

Питер задумался, считая, сколько дней уже прошло. Заселение, тот очень дождливый день, когда они играли в столовой, костер, день, когда его ударили по голове битой, день, который он пропустил, когда Локи пел на сцене. Итого пять. Сегодня шестой, то есть почти середина.

Пусть он ужасно боялся, но не признаться Тони совсем казалось худшей альтернативой из возможных. Хотя, нет, не худшей. Об этом может узнать кто-то из отряда и над ним все будут смеяться, а Шури прекратит дружить. Или — о, вот это самый плохой вариант — над ним посмеется сам Тони. Потому что Питер — всего лишь глупый подросток, который думает, что влюблен в парня на пять лет старше него. А на самом деле, может, и не влюблен. Может, это просто глубокая эмоциональная привязанность; Питер читал, что у необщительных людей такое особенно часто бывает.

Но Тони ведь не такой. Он замечательный, добрый, понимающий — он точно не будет смеяться и никому не скажет. А чтобы они остались наедине, надо просто найти подходящее время и место. Например, та скамейка в глубине леса. Наверняка там потрясающий закат. Можно отправить валентинку с указанием, куда и во сколько приходить. Или нет, лучше просто предложить прогуляться и завести туда Тони. Интересно, что он ответит?

Питер совсем замечтался. Когда дома сменились еловым лесом, он уже мысленно давал Тони себя поцеловать.

— Минут через пять приедем, — сообщила Мэй, выключая навигатор.

Питер вернулся в реальную жизнь и радостно улыбнулся.

*

— Ну все, милый, мы приехали. Завтра я к тебе уже приезжать не буду, приеду в следующий родительский день.

Питер вылез из машины и чмокнул тётю в щечку через открытое окно.

— Тебе кто-нибудь откроет?

— Сейчас, — сказал Паркер, оглядывая территорию через забор. У калитки почти никогда не было людей, чтобы сообщить о его приезде.

Тут он заметил какое-то шевеление в кустах за дорожкой, с той стороны забора. Снизу выглянуло что-то красное.

— Привет, — громко сказал Питер.

В кустах зашевелились. Секунду спустя оттуда выглянуло недовольное детское личико.

— Че тебе надо?

— Можешь, пожалуйста, сказать Фьюри, что Питер Паркер приехал, — дружелюбно попросил Питер.

Девочка из кустов задумалась, а потом выдала:

— Не могу, я прячусь.

И снова села в куст.

— Эй!

Питер оглянулся на тётю Мэй. Та пожала плечами, мол, уже достаточно большой, чтобы разбираться сам.

— Девочка, — крикнул Питер, — Я же не могу тут стоять весь день.

— Это твои проблемы.

«Какие во втором отряде дети вредные», — подумал он.

В кусте закопошились, и красный кусок ткани, который, вероятно, был юбкой, втянулся внутрь.

— Я твоим вожатым все расскажу, — пошёл на шантаж Паркер.

— Ты их не знаешь.

— Знаю. Стив и Брюс.

— Неправда, — возразил куст.

— Ты же во втором отряде?

— Не скажу.

Тут из-за деревьев послышались громкие шаги. По дорожке бежала Наташа с полотенцем в руках и сердитым выражением лица.

— Лиз! — крикнула она, спускаясь. — Где эта несносная девчонка?

— Наташа, привет!

Романова заметила Паркера и воскликнула:

— Питер! Ты уже… Погоди, я за ключом схожу!

Она развернулась, потом замерла и спросила через плечо:

— Ты не видел нигде девочку? В красном платье. Все нервы мне измотала.

— Вон там, в кустах, — подсказал Питер.

Тут маленькая бестия выскочила из своего убежища и с визгом сорвалась с места, убегая в сторону клуба.

— А ну стоять! — заорала ей вслед Наташа, кратко бросила Паркеру, что ключи принесёт, и побежала следом.

— Как у вас весело, — улыбнулась Мэй. — Я тогда поехала?

— Ага, — устало вздохнул Питер. — Пока.

Тётя Мэй помахала рукой и тронулась. Питер посмотрел, как за ней оседает пыль, а потом вжался всем телом в забор, ожидая, пока его впустят.

Наташа вернулась через полчаса и привела с собой Локи. Выглядела она как после марафона.

— Привет, — улыбнулся Локи. Наташа отперла калитку, и Питер бросился ему на шею.

— Ох… — согнулся от тяжести тот. — А говорят, больные сбрасывают вес. Питер, ты точно из больницы?

— От него пахнет бинтами и медицинским спиртом, — сморщилась Наташа.

— Ничего, к вечеру запахнет шиповником, пылью и кремом от загара.

— И мармеладом, — кивнула Романова. — Мне дети огромную пачку подарили, сегодня будем избавляться от улик.

Питер слушал их бессмысленный разговор, прижимался к Локи и чуть ли не мурчал, чувствуя себя самым счастливым ребёнком на свете.

*

Питера сразу завалили новостями. Говорила больше Наташа, она рассказала про результаты соревнований, итоги конкурса, в котором, естественно, победила дружба, про каждое выступление в отдельности. Когда речь зашла о Локи, Питер с интересом глянул на него. Тот одними губами произнес: «Мы обнялись». Питер улыбнулся. Он всё понял.

Когда они за разговором дошли до домика, Питер с радостью обнаружил на крыльце Клинта и Тони. Вожатые четвёртого ласково с ним поздоровалась. Бартон сразу же встал и пощупал синяк.

— Ни хрена себе, — восхищенно произнес он.

Старк глянул на него с укором, а сам спросил:

— Еще болит?

— Когда Клинт трогает — да, — признался Питер.

— Клинт! Ну-ка отстань от мальчишки! — шутливо прикрикнул Тони, но в его интонации Паркер уловил совсем не шутливую заботу и мгновенно смутился.

— Ему как ребёнку все надо потрогать, — засмеялась Наташа.

— Нет, ну фингал же огромный! — улыбнулся Клинт, садясь на крыльцо.

Паркер испытал некую гордость за свою подбитую голову, которая теперь стала центром всеобщего внимания.

Локи куда-то пропал, но тут из-за угла дома послышался шум. Оказывается, он стучал в окно.

— Тор, Питер приехал.

Все посмотрели на дверь. Секунду спустя из домика выглянул Тор и, спустившись на дорожку, приветливо похлопал Паркера по плечу.

— Привет, как твоя голова?

Глаза у него были слегка подпухшими, но если бы Питер ничего не знал, то, может быть, и не заметил бы. Тор выглядел спокойным. Привычные бодрость и оптимизм ещё не вернулись, но для двух дней улучшения и так были просто немыслимыми.

— Нормально, — запоздало ответил Питер.

— Это хорошо. На озеро идёшь?

— Точно, озеро! — воскликнула Наташа. — Мне надозаставить Лиз надеть купальник.

— Мы идём на озеро? — оживился Паркер. — Почему мне никто не сказал?

И тут же понял ответ на свой вопрос: они просто ещё не дошли. Говорили не переставая, но не дошли. Потому что даже за тот короткий срок, который Питер провел вне лагеря, здесь произошло целое море вещей, требующих внимания, и рассказать про все сразу просто не выдавалось возможным. В «Голубых елях» время текло немного иначе, нежели в реальной жизни.

Поняв эту простую истину, Паркер принялся наверстывать упущенное вопросами:

— Во сколько мы выходим? А купаться будет можно? Еду с собой брать?

Локи посмотрел время на мобильнике.

— Выходим через сорок минут.

— Купаться можно и нужно! — воскликнула Наташа. — Мы идём на четыре часа, до вечера. Поэтому кушать там будем, но все организуют повара. Хотя, если хочешь, можешь взять каких-нибудь леденцов из собственных запасов. Туалеты там есть, место, чтобы позагорать — тоже.

— Круто, — улыбнулся Питер — Ты там была раньше, да?

— Много раз, — мечтательно произнесла Наташа. — Но не как вожатая, конечно. Мы с девчонками потом приходили устраивали ночь страшилок. Зажигали фонарик и рассказывали по кругу. Или играли в настолки.

Тут её глаза загорелись, и она обратилась ко всем:

— Слушайте, а давайте сегодня тоже соберёмся после отбоя?

— Неплохая идея, — пожал плечами Старк, — Что скажете?

— Я согласен, — радостно заявил Клинт.

Локи и Тор тоже изъявили желание поучаствовать.

Радости, переполняющей Паркера, не было предела. Она давила и щекоталась изнутри, отчего хотелось бегать и прыгать, как маленький ребёнок.

— Питер, ты с нами? — повернулась к нему Наташа.

— Да!

— Тогда надо найти комнату, в которой нет детей, — скомандовала Наташа. — С кем вместе не ночует никто из отряда?

Повисло молчание. Оно и понятно — Клинт и Тони делили комнату с Пьетро, Наташа — с Морган и Лорной, а проситься к плохо скрывающему подавленность Тору было неудобно.

— У Стива вроде никто не ночует, — вспомнил Локи через несколько секунд тишины.

— Отлично, — выдохнула Наташа. — Тогда мы пойдём и договоримся с ним, да, Питер? Я расскажу тебе, что нужно взять с собой, раз тебя не было на инструктаже. Плюс дам несколько советов от старожила.

Романова весело подмигнула. Паркер улыбнулся.

— Встретимся через сорок минут, — сказал Локи, уходя в комнату. Тони и Клинт тоже пошли к себе.

Следующие сорок минут прошли за сборами.

========== Тони весело ==========

— Это почему я такой вредный был? Потому что мне весело было.

Шли вразброс: кто парами, кто строем, кто поодиночке. Второй отряд сильно вырвался вперед, и теперь Брюс со Стивом были вынуждены постоянно пересчитывать детей глазами.

Локи взял гитару. Наташа несла три трапика, Клинт — её рюкзак с полотенцами для всего первого отряда. Тони шёл налегке — в шортах и майке, обвязав толстовку вокруг пояса. Баки сначала, чем мог, помогал Стиву, но потом оба поняли, что унять детей в открытом лесу бесполезно, и перешли на медленный шаг. Баки улыбался. Стив тоже. Оба поглядывали друг на друга, но взглядами не встречались.

Через десять минут Тони замедлил шаг, оказавшись в конце строя. Примерно в пяти метрах от всех шёл Стрэндж. Без белого халата и брюк видеть его было непривычно.

— Кого я вижу! — воскликнул Тони. — Неужели ты выбрался из кабинета и дышишь свежим воздухом?

Стивен хмыкнул и бросил на Старка оценивающий взгляд.

— Не холодно в майке будет?

— Купаться я все равно буду без неё, — пошутил тот. — А ты, как я вижу, собираешься весь день сидеть на суше?

— Как видишь, да.

— Это, конечно, чтобы всегда быть начеку и суметь оказать помощь?

В голосе чувствовалась едва уловимая насмешка, на которую Стрэндж не обратил внимания.

— В том числе, — кивнул он.

— А какие ещё причины? Плавать боишься? — в своей подначивающей манере продолжал беседу Тони.

— Не люблю купаться в грязной воде.

— Наташа сказала, озеро чистое, как слезы младенца.

— Для лесного озера оно действительно неплохое, но я предпочитаю ванну.

Тони усмехнулся, какое-то время шёл, молча глядя вперёд, а потом снова начал докучать доктору.

— А если кто-то начнёт тонуть — прыгнешь спасать?

— Придётся, — кратко ответил Стивен.

— Прямо в одежде?

— Какая разница?

— Большая. Ты же не взял ничего про запас, придётся возвращаться мокрым. Заболеешь.

— Что за странная забота?

— Волнуюсь за тебя, — подмигнул Старк. Стрэндж закатил глаза и отвернулся.

— Что?

— Ничего. Твои жалкие попытки подкатить уже надоели.

— Может, я был бы изобретательнее, убери ты эту ледяную маску со своего лица.

— Это не маска.

— Я заметил.

Тони снова замолк, а потом вслух задался вопросом:

— Интересно, если я захлебнусь, ты сделаешь мне искусственное дыхание?

— Если бы не клятва Гиппократа, я бы тебя добил, — вздохнул Стрэндж.

— Жестоко.

Тони приостановился, чтобы завязать шнурок, после чего догнал Стивена с новым вопросом.

— Но клятва есть, а значит, ты бы меня спас?

— Как это ни печально, да.

— Ладно. Тогда можно со спокойной совестью заплывать на глубину.

Стрэндж покачал головой и пошёл быстрее, чтобы отделаться от попутчика.

Тем временем Морган, шедшая с Наташей за руку, заявила, что устала и не может больше двигать ногами.

— Малышка, нам осталась всего пара минут, — попробовала успокоить её Романова. Но Морган наотрез отказывалась идти. Она встала на месте как вкопанная и сказала, что отдохнёт, а потом всех догонит.

— Мы не можем оставить тебя тут одну, — объяснила ей Наташа. — Хочешь, пойдём немного медленнее?

— Нет! У меня нога болит.

— Где?

— Вот тут, — и девочка ткнула пальцем чуть выше пятки, где у неё красовалось красное пятно.

— Тебе просто натерло босоножкой, — осмотрев ранку, поняла Наташа. — Это не пройдёт, пока ты отдыхаешь.

— Тогда я буду стоять тут, пока оно не заживёт совсем! — заявила Морган, сложив руки на груди.

Наташа опешила. Что делать с непослушным ребёнком, когда время поджимает, а отвести домой уже поздно, на вожатских курсах не учили.

— Может, ты попробуешь снять босоножки и идти босиком? — предложила Наташа, но тут же себя прервала: — Нет, здесь столько сухой хвои, что ты себе все ступни исколешь.

Тут мимо прошёл Тор и остановился, заметив заминку.

— Что случилось? — спросил он.

— Морган не может идти, — объяснила Наташа.

Девочка кивнула, подтверждая её слова.

Тор почесал затылок, а потом присел к Морган и спросил:

— Совсем не можешь?

Та снова кивнула.

— Высоты не боишься?

Морган удивилась вопросу, но отрицательно покачала головой. Тогда Тор встал позади неё, крепко взял руками и поднял в воздух, усадив себе на плечи. Морган радостно взвизгнула и захлопала.

— Хватит хлопать, держись за шею, — усмехнулся Тор.

Наташа ему улыбнулась.

— Спасибо тебе огромное.

— Да не за что. Она ведь лёгкая как перышко.

Тор взял её за ноги, на всякий случай, и пошёл вперёд.

— Тони, Тони, смотри, я лечу! — закричала Морган, когда брат приблизился к ним. Чуть впереди шёл доктор Стрэндж.

— Ого, как высоко, — улыбнулся ей Старк.

— А ты можешь сфотографировать и маме отправить?

— Подожди…

Тони похлопал себя по карманам в поисках телефона. Мобильник обнаружился в толстовке.

— Смотрите в камеру. Тор, улыбнись немного, пожалуйста. Отлично. Готово.

— Я хорошо получилась? — тут же спросила Морган.

— Великолепно. Затмишь любую фотомодель.

— Даже из «victoria’s secret»?

Наташа неодобрительно глянула на Тони. От кого, кроме него, малышка в таком возрасте могла знать про фирму женского нижнего белья? И, в особенности, моделей этой фирмы.

— На меня не смотри, — вскинул Старк. — Я больше по «calvin clein», забыла?

— Даже думать не хочу об этом.

— Ну и не думай, — фыркнул Тони и спросил, обращаясь к сестренке: — Что писать маме?

— Напиши, что Тор очень хороший и сильный, потому что спас меня. И ещё он тёплый.

Морган обняла вожатого за шею. Тор слабо улыбнулся. А когда она тихо сказала: «Я тебя люблю», то даже немного порозовел. Старк с ревностью посмотрел, как его младшая сестра обнимает другого вожатого.

— Между прочим, я тоже очень сильный и хороший. Могу тебя взять.

— Нет, я хочу с Тором! — отказалась Морган.

— Да ладно, я же твой братик.

— Нет, я с Тором буду.

Тони состроил обиженное лицо. Морган рассмеялась и показала ему язык.

— Ах вот так? — прищурился Старк. — Ну тогда я тебя покусаю!

И он бросился к ней, щекоча ей ребра и издавая рычащие звуки. Морган завизжала и засмеялась.

— Прекрати, прекрати!

— Ты меня обидела!

— Ха-ха, хватит! Я все равно с Тором буду!

Тони опустил руки.

— Ах вот так? Тогда я пошёл искать себе другую сестру.

— Удачи, — рассмеялась Морган.

Наташа фыркнула.

Но так как за «съедением» Морган наблюдало большинство детей, идти к Старку на ручки теперь никто не хотел. Тони подходил к ребятам из первого отряда, но они все или отказывались, или, смеясь, убегали. А во втором дети чувствовали себя «слишком взрослыми» для такого.

— Какие скучные дети.

— Ты просто не умеешь с ними ладить, — улыбнулась Наташа. Она позвала Лорну и предложила ей прокатиться. Та застеснялась, но согласилась.

— Вот видишь, — сказала она, устраивая малышку поудобнее. — Главное — найти к детям подход. Это тебе не кучку подростков пасти, здесь нужно уметь договариваться.

— Хочешь сказать, с первым отрядом сложнее, чем с четвёртым?

— Ну-у, — Наташа скосила взгляд. — Любая работа достаточно сложная. Вопрос в том, могут ли твои подопечные иногда справляться сами. Или звонят родителям при любой мало-мальской проблеме.

— Ясно, — прищурился Тони. — Думаешь, я не могу ладить с детьми?

— Я такого не говорила.

— Вот так ты думаешь?

— Я никак не думаю.

Но Старк был в хорошем настроении, а поэтому уже завёлся, настроившись на спор.

— Тогда я сейчас найду самого вредного, непослушного ребёнка и подружусь с ним.

— Иди куда хочешь, я не препятствую.

И Старк отправился на охоту за детьми.

Вскоре уже весь вожатский состав знал о его с Наташей споре и с интересом наблюдал за успехами. Точнее, их отсутствием. Дети шли к кому угодно, только не к Тони. Он уже начал думать, что Наташа их подговорила.

— Эй, Пьетро, хочешь покатаю на спине? — сдаваясь, спросил Старк.

— Ну нет, я тяжёлый. Надорвешься. Пусть лучше Клинт меня прокатит, его мне не жалко.

Бартон возмутился и в знак протеста посадил на спину маленького щуплого мальчишку. С его предварительного согласия, конечно.

— Как ты это сделал? — взмахнул руками Тони.

— Что?

— …Не важно.

Старк погулял в толпе, но, кажется, он говорил уже со всеми. Проигрывать не хотелось, разве что, как-нибудь схитрить.

Тут ему в голову пришла гениальная мысль.

— Эй, Питер! Кто-нибудь видел Питера?

— Надо как в том меме, — пошутил Клинт. — «Общаться со сверстниками круто» — и он такой выныривает из толпы с криком «А вот и нет!», и Тони такой: «А, вот же он».

— Как остроумно.

— Нет, ну ты попробуй!

Тони вздохнул и снова окликнул Паркера. С третьего раза он отозвался откуда-то справа. Он шёл в компании Шури и её подружки.

— Хочешь покататься на спине?

— Серьёзно?

Питер что-то сказал своим, пожал плечами и подбежал к нему с расширенными глазами.

— Я же тяжёлый.

— Ничего ты не тяжёлый, давай.

— Точно?

— Точно. Ну или не точно — сейчас проверим.

Питер смутился и заулыбался.

— Нет, не хочешь — как хочешь, я найду, кого ещё покатать.

— Ладно, ладно, — быстро согласился Паркер.

Он подошёл сзади, неловко обхватил Старка за голые плечи и замер.

— Ну? — поторопил Тони. — Так и будем обниматься у всех на дороге?

Питер покраснел.

— А ты не упадёшь?

— Слушай, я не такой уж и старый.

Питер выдохнул, зажмурился и подпрыгнул. Тони поймал его под ноги, поудобнее взялся и спросил:

— Нормально?

— Ага, — высоким голосом сказал Питер.

— Ну тогда поехали.

Питер почувствовал, как все вокруг закачалось, и открыл глаза. Вокруг, подпрыгивая на каждом шаге, плыли назад сосны. Он оглянулся. Сзади почти никого не было, основная масса людей шла впереди. Питер облегчённо выдохнул и расслабился, насколько это возможно, когда сидишь на спине у самого замечательного человека и чувствуешь его тело сквозь майку.

«Между нами всего два слоя одежды», — подумал Питер и зарделся от своих мыслей.

В целом, ситуация хоть и была очень смущающей, Паркер был доволен. Ему нравилось тепло, проходящее сквозь одежду, даже несмотря на жару. И руки у Тони были очень… Уверенными. «Какое нелепое слово, кто его придумал, — не переставая краснеть, подумал Питер. — Я сейчас сижу, обхватив его ногами» — пришла в голову мысль. В висках застучало от волнения. Или это не волнение?

Питер попытался успокоиться и думать о чем-то отстранённом. Много усилий прилагать не пришлось: мысли сразу заняло озеро. То, каким он его представлял. Огромное, гладкое, как стекло, и с прохладной водой. Было бы хорошо с песком, но, скорее всего, там будут камни. И шумят ели вокруг. Как в сказке.

Надо будет сразу занять место поближе к теньку и попросить у Наташи один трапик. Если не хватит — можно поделиться с Шури.

Его мысли прервал язвительный комментарий Флэша Гордона.

— Эй, вы только посмотрите на это! Питер, тебе тоже ножку сандалией натерло? Бедняжка.

Флэш с друзьями, шедшие позади них и в данный момент приблизившиеся почти вплотную, противно засмеялась. Питер не сомневался, что они могут сказать и чего похуже, но сдерживаются перед вожатым.

— Мы вам мешаем? — спросил Тони. — Вы проходите вперёд, не останавливайтесь.

Флэш слегка растерялся от подобной вежливости. Настолько, что даже послушался. Он обогнул Старка и пошёл впереди. Секунду спустя так же поступили его друзья. Питер не совсем понял, почему Тони так себя повел. Неужели ему не обидно? Или эти слова касались только одного Питера, поэтому Тони не обратил внимания? Чтобы не вмешиваться.

Тут Старк слегка замедлился и, наловчившись, легонько пнул Флэша по заду.

— Эй! — обернулся Гордон. — Это что было?

— А что было? — натурально сыграл удивление Старк.

Флэш посмотрел сначала на него, потом на Питера, а потом нахмурился и отвернулся. Видимо, решил, что ему показалось. Тони достал телефон и, направив его так, чтобы видеть Питера в отражении, весело подмигнул. Тот восхищённо улыбнулся.

Тогда Тони снова замедлился и несильно пнул Флэша ногой.

— Что такое?! — обернулся Гордон.

— Что?

— Вы меня пнули!

— Я?! Парень, ты же в курсе, что я вожатый? Думаешь, мне интересно в ваши игры играть?

Флэш перевел бешеный взгляд с лица Тони на ступни Питера. «Он думает, что это я», — понял Питер. Но его ноги были расположены не очень удобно, так что этот вариант отсекался.

— Вы меня пнули, — нетвёрдо повторил Флэш.

— Может тебе показалось? — выгнул бровь Тони.

Тот явно был раздражен, но не осмеливался вступить в спор с вожатым. Поэтому, выпустив из глаз пару злых молний, Гордон отвернулся.

— Сейчас будет самое интересное, — шепнул Тони. Флэш с дружками постепенно приближался к Стрэнджу.

Тони в третий раз поднял ногу и тюкнул сандалией по заднице Гордона.

— Так, ну все, — разозлился он, оборачиваясь на ходу. — Мне насрать, что вы мне тут втираете, но кто-то из вас только что…

Он не закончил, потому что врезался в спину доктора. Стивен остановился и развернулся.

— Молодой человек, воспользуйтесь своим ценнейшим природным даром и смотрите, куда идёте. В противном случае, мне придётся отослать вас домой. И следите за языком, вокруг дети, которые ещё могут вырасти во что-то более-менее образованное.

— Так искусно унизить человека я бы не смог, — шепнул Питеру Тони.

— Но он меня пнул! — возмутился Флэш.

— Тони? Включи свой мозг, пожалуйста. Он вожатый и проходил педагогические курсы. Может, тебе показалось? Скорее всего.

Старк с Питером на плечах быстро отошел в сторону. Оба одновременно прыснули, глядя, как Флэш пытается рассмотреть на брюках следы от пинка.

— В вашем отряде все такие козлы?

— Нет, только один, — рассмеялся Питер. — Зато с во-о-от такими рогами.

Тони засмеялся и протянул ладонь. Паркер не сразу понял, что от него требуется, но, помедлив пару секунд, дал пять. Тони снова взялся за его лодыжку и повел плечами.

— Смотрите! — послышалось впереди. — Озеро видно!

«Озеро, озеро», — загалдела толпа, ускоряясь, чтобы скорее все посмотреть, испробовать и занять самые лучшие места.

— Ты не против, если я тебя скину? — спросил Тони.

— Конечно нет.

Старк отпустил ноги Питера. Тот встал на землю и согнул их пару раз в коленках.

— Знаешь, в чем плюс того, кто несёт на спине человека?

— Нет. В чем?

— Руки устают. А ноги нет.

С этими словами Тони подмигнул и побежал вместе со всеми, пока Питер разминал затекшие ноги. Это не было обидно, скорее, смешно.

Тони просто было очень весело.

========== Призраки прошлого ==========

Самое страшное в плизлаках, то, что их может никто не видеть, кломе тебя.

Лорна

Озеро действительно оказалось чудесным, словно его вырезали с какой-нибудь картинки. На противоположном берегу ровным строем стояли сосны. Их отражения мелко дрожали на блестящей водной глади. Клинт кинул камень, и по воде поплыли темно-зелёные круги.

— Красотища… — выдохнул он, стягивая футболку. — Наташ, ты же… Можешь купаться сегодня?

— Какой тактичный вопрос, — рассмеялась Романова. — Могу и буду.

— Тогда как в прошлый раз? Наперегонки?

Она нашла глазами более-менее ровное место на берегу, расстелила трапик и кинула свои вещи.

— Я думала, мы переросли эти игры.

— Правда? — немного расстроенно спросил Бартон.

— Ну не знаю. У нас дети, ответственность…

— Вы как семейная пара, — заметил Стив, тоже подходя к озеру и трогая воду рукой. — Скоро начнёте делить обязанности и спать днем.

— Дети меняют людей, — послышалось сзади. К воде спускался Баки с ребёнком на плечах.

— Тёплая? — спросил он, обращаясь к Роджерсу.

— Не очень. Но для лесного озера сойдет.

Баки поставил мальчишку на землю и медленно подошёл к воде. Стив заметил, что он не очень-то счастлив и даже немного напряжен.

— Собираешься купаться? — спросил он, надеясь отвлечь друга, о чем бы он ни думал.

— Я… Наверное, на берегу посижу.

— А что так? Плавать не умеешь?

Баки пожал плечами, развернулся и пошёл искать место для стоянки.

«Даже воду не потрогал, — подумал Стив с удивлением. — Странно».

Наташа достала из рюкзака стопку разноцветных полотенец, бутылку воды, пачку конфет и наконец добралась до того, что искала.

— Намажешь мне спину? — спросила она у Клинта, выуживая со дна крем от загара. Бартон не ответил. Наташа обернулась и увидела, что он уже бродит в воде. Наташа улыбнулась, покачала головой и обратилась к Стиву. Тот легко согласился.

Потом спустились Тор, Локи, Тони со Стрэнджем и Питер.

Пока дети увлечённо изучали пляж и снимали верхнюю одежду, Старк нашёл место для костра.

— У нас будет костер? — обрадовался Питер.

— Небольшой, — кивнул Старк, оглядываясь в поисках палок. — Для атмосферы.

Локи первым делом достал из чехла гитару и взял пару аккордов.

— Ой, костер, и вода, и гитара, так здорово, — улыбнулся Питер. — Хорошо, что меня пораньше выписали.

— Хорошо, — согласился Тони. — Без тебя не так весело.

Не замечая смущенного Питера, Старк крикнул Клинту:

— Как водичка, Бартон?

Тот показал большой палец, посмотрел на берег и почему-то двинулся в сторону суши. Выйдя на песок, он первым делом подошёл к Наташе со Стивом. Романова растянулась на трапике, а Стив размазывал по её спине крем.

— А раньше всегда я тебя мазал, — весело сказал Клинт, склонившись над ней. — Вот так ты меня и заменила.

— Отойди, солнце загораживаешь, — попросила Наташа.

Клинт сделал шаг в сторону, но не ушёл совсем.

— Не нужен я тебе, все ясно, — повторил он с притворным вздохом.

— Ты просто купался.

— У тебя на все отговорки.

Наташа открыла глаза и, щурясь от солнца, посмотрела на него. Для этого ей пришлось опереться на локти.

— Ты что, ревнуешь? — улыбнулась она.

— Нет, просто шучу.

— А выглядит так, как будто ревнуешь.

— Это ты себе придумала.

Стив, чувствуя себя третьим лишним в их разговоре, быстро закончил и ушёл к воде помыть руки. С трудом отмывая жирную массу холодной водой, он заметил поодаль от пляжа большой валун. На нем, как русалка с детских картинок, сидел Баки, полностью одетый. Удивленный тем, что всегда державшийся одиночкой Барнс до сих пор не уплыл подальше от всех, на глубину, Роджерс направился к нему. Может быть, что-то случилось, а Баки как всегда молчит.

— Бак? — позвал Стив, подходя ближе. Сзади доносился детский гул и командующий что-то голос Брюса.

Барнс обернулся.

— Ты чего тут один? — спросил Стив, залезая на булыжник.

— Отдыхаю.

«Всё-таки он не умеет плавать», — подумал Роджерс. Баки поднял комок земли и кинул его в воду. Выглядел он так, как будто ему было ужасно скучно, вот только ко всем он не шёл.

— Тони костер разводит, — как бы невзначай упомянул Стив.

— Рад за него.

— Пойдём, хлеба пожарим?

— Иди.

Стив замолчал, глядя, как затихают круги на воде.

— Тебе хочется побыть одному?

— Мне все равно, — сказал Баки. И ему на самом деле было все равно. Всё равно, рядом с кем чувствовать тревогу при виде ледяной озерной воды.

— Мне уйти?

— Я же сказал, мне все равно! — огрызнулся Барнс. Стив поджал губы. Баки вздохнул:

— Извини.

Роджерс сел на край камня, свесив ноги вниз, как это сделал Баки. Валун уходил немного дальше береговой линии, поэтому прямо под ними плескалась, разбиваясь о камни, вода.

— Хочешь, я попробую научить тебя плавать?

— Я умею, — буркнул Баки и почему-то поежился.

— Тогда… Почему сидишь тут?

— Роджерс, я же уже сказал, что не хочу плавать, что тебе ещё от меня надо?! — взорвался Баки. — Я хочу посидеть на суше! Может быть, мне холодно, может быть, я забыл полотенце, может, я просто не люблю плавать! Да мало ли причин может быть!

— Прости меня, — виновато склонил голову Стив. — Я пойду.

И он начал подниматься на ноги, как вдруг Баки резко сказал:

— Стоять!

Кашлянул и добавил уже тише:

— В смысле, останься, ты мне не мешаешь. Просто не спрашивай про воду.

Стив слегка опешил, но на место сел.

— О чем мне тогда с тобой говорить?

— Да о чем угодно, — сердито сказал Барнс. — Хоть о своем, художническом.

— Ну ладно.

Стив молчал, потому что в голову ничего не шло. Единственное, о чем он мог думать — это причины странного поведения Баки, но об этом, судя по всему, говорить не разрешалось. Баки стал как будто сам не свой: быстро раздражался и выглядел отстранёно.

— Ты умеешь пускать блинчики? — спросил наконец Стив, но тут же перебил себя: — Ой, погоди, это опять про воду…

— Не умею, — ответил Баки. — И это… Такие вопросы про воду задавать можно.

— Да? Хорошо.

Стив постучал пальцами о валун.

— Хочешь, научу?

Баки пожал плечами.

— Ну давай.

Роджерс радостно вскочил и принялся собирать камни, комментируя свои действия.

— Нам нужны плоские и немного вытянутые.

— Это я знаю.

Баки неохотно присоединился, и вскоре на их валуне образовалась горка «блинчиков».

— Теперь встаёшь в позицию: одна нога вперёд, другая назад. Корпус развернут.

— Это я тоже знаю.

Стив замахнулся и пустил камешек вдаль. Вышло пять «блинчиков».

— Хорошая вода. И волн нет совсем. Попробуй!

Баки покрутил в ладони камень и кинул. Тот шлепнулся о воду всего раз, а потом утонул.

— Два тоже неплохо для начала, — похвалил Роджерс, сам бросая девятку.

— Ого, — безэмоционально выдал Баки.

Стив почувствовал себя не в своей тарелке от его потерянного голоса, но решил не подавать виду.

— Это ещё не много. Мой рекорд — тринадцать. Запускал стеклышком, когда гостил у дедушки в деревне. Лучше меня только соседская девчонка запускала — пятнадцать раз.

— Я знаю человека, который мог больше.

— Серьезно? Сколько?

— Двадцать два.

Стив помолчал, ожидая истории, но Баки своей речи не продолжил. И неожиданно заговорил, когда Стив уже начал искать новую тему для разговора.

— Его звали Брок Рамлоу, мы жили в одной комнате. Воспитатели иногда выводили нас гулять на реку.

Баки вздохнул и сел на камень. Стив медленно подошёл к нему и занял место рядом. Чувствовалось, что говорить ему тяжело, но останавливать Роджерс не стал. Он понял, что нащупал что-то важное, то, что так заметно изменило Баки с приходом сюда.

— В общем, у нас была группа, не очень дружная. Перед воспитателями изображали ангелочков, а за глаза друг другу глотки перегрызть могли. Так вот Брок был человеком, максимально похожим на моего друга — нас вдвоём травили одни люди. Вернее, меня травили. Он Шмидта слушался и за это не получал. Ну, а я… Не знаю, может, вёл себя как-то не так. Есть же в психологии такой термин, как поведение жертвы. К чему я все это — пошли мы однажды на реку, уже после того случая, когда… Я не рассказывал, но, короче, я на спор поплыл и у меня заклинило руку.

Баки машинально коснулся плеча. Стив заметил несколько длинных шрамов, как от чего-то острого.

— Это тебя там? — осторожно спросил Роджерс.

— Это?

Барнс заметил, на что смотрит Стив, и скривился.

— Это я сам.

— То есть…

Стив не смог закончить фразу и просто испуганно посмотрел на Баки.

— Да не специально, — отмахнулся тот, догадавшись, к чему клонит Роджерс. — В смысле, специально, но не так, как ты подумал. Вода в реке была холодная, руку свело, надо было что-то делать. Вот и остались шрамы.

— Их так… Ну…

— Много?

— Да.

Баки отвёл глаза. Кто был виноват, что даже на суше рука не прошла, а нервы дали о себе знать?

В голове всплыли затуманенные ощущения: ноги стынут от холода, плечо горит, с волос, смешиваясь с кровью, стекает ледяная вода. Опухшими глазами он смотрит на противоположный берег, куда ещё предстоит возвращаться. Помнится, недели две после этого он не выходил из лазарета, питаясь кашей с кусочками осыпавшейся побелки и пресным компотом.

«Что с рукой?!»

«Упал с холма, ободрал».

«Понятно, опять по пустырям и помойкам шлялись. Нравится себя калечить? Зеленку только зазря лить».

Баки зажмурился и постарался выгнать непрошеные воспоминания, но те цеплялись, не желая уходить. Медицинский кабинет. Желание поскорее сбежать прочь. Раковина с ржавыми подтеками вокруг крана.

«Опять ты? И что на этот раз?»

«Отравился».

Зола подмешал ему в суп какие-то таблетки, найденные невесть где. Хотел посмотреть, что будет. Баки продержался в своей комнате семнадцать часов, пока воспитатели не увидели его бледно-зеленое лицо и не уволокли в лазарет силой.

«Дай угадаю, лазал по крышам и свалился? А может, споткнулся на лестнице?»

Все верно, на крыше. Дрались на рассвете, один на один, до первой крови. Сбежать не давали старшие под неизменным предводительством Шмидта. Обычно они окружали драчунов плотным кольцом. Если кто-то отказывался драться — получали оба.

Вслед за этими двумя всплыло ещё одно воспоминание, уже не связанное с медпунктом, но гораздо, гораздо паршивее предыдущих.

Барнс схватился за голову и застонал. Стив, и так не находивший себе места от волнения, заглянул ему в лицо и взял за руку.

— Бак? Все в порядке? Я здесь, с тобой, слышишь!

Ночь. Коридор. Барнс сидит у окна один, разглядывает свое несимпатичное отражение с мешками под глазами и только проступившей щетиной. В комнате пусто — Зола раздобыл где-то алкоголя, и все соседи сбежались к нему. Можно лечь спать, но кто знает, чего ожидать от нагрянувших посреди ночи пьяных сверстников. Лучше быть наготове.

На лестнице слышится скрип. Что-то мягкое бьётся о стену. А может, кто-то. Пару секунд спустя из-за угла неровной походкой выплывает Брок Рамлоу. Выплывает, хватается рукой за косяк, промахивается и чуть не падает на пол. Барнс поворачивается на шум.

Брок мямлит что-то нечленораздельное, выпрямляется и почти без происшествий доходит до двери. Пытается открыть. Баки смотрит на его попытки, потом закатывает глаза, достает из кармана ключ и поворачивает в замке. Брок наблюдает за ним, не двигаясь с места.

— Заходи, — кивает головой Барнс.

Тот глядит ему в глаза, забыв, куда собирался.

— Совсем надрался? Рамлоу, дверь открыта, можешь заходить.

— Барнс…

Пьяный в Брок парень приближается к нему почти вплотную. Баки морщится и вжимается в стекло. От Брока воняет перегаром и потной одеждой.

— Барнс… Джеймс…

Произнесенное вслух имя заставляет замереть. Всегда было принято называть по фамилиям: Зола, Шмидт, Рамлоу… Имена некоторых никто даже не знал. Назвать кого-то по имени, конечно, можно только по пьяне, не иначе. От неожиданности Барнс никак не реагирует.

— Джеймс, — повторяет Рамлоу, наслаждаясь новыми ощущениями, — Ты такой… Красивый.

— А ты не владеешь собой, — выдаёт, очнувшись, Баки и отодвигает от себя благоухающую фигуру Брока. Тот упрямо делает шаг вперёд.

— У тебя глаза… Красивые. И волосы тоже. И нос.

— Нос особенно. Я понял, иди уже.

Барнс наивно принимает словесную кашу Рамлоу за обычную пьяную болтовню. В таком состоянии ему и Баки, и Шмидт, и пробегающая на улице собака покажутся верхом совершенства. Только Брок не шутит.

— Ты ещё это…

— Красивый? — язвит Джеймс.

— Да нет… До… Добрич… Седер… До-бро-сер-де-чный, — по слогам выговаривает Рамлоу.

— Ясно.

Тут Брок вдруг наклоняется и падает своими губами на губы Баки, по рассеянности попадая в глаз. Барнс испуганно вскакивает, заставляя его отшатнуться.

— Ты что, совсем того?!

Брок делает жалостливое лицо.

— Прости меня… Я… Я просто выпил.

— Ты просто больной! Я ещё раз говорю: иди спать, или получишь!

Баки редко прибегает к грубой силе, но сейчас, от неожиданности, начинает говорить как Шмидт. Он распахивает дверь, Рамлоу заваливается внутрь, доходит до кровати и падает.

— Это моя кровать, — громко говорит Баки.

Брок не двигается. Лежит, будто уже заснул.

Барнс зло выдыхает, закрывает дверь и повторяет:

— Проваливай с моей кровати. Не хватало ещё, чтоб тебя на неё стошнило.

Брок не двигается.

Тогда Баки подходит к нему и за ногу тянет на пол. Когда половина тела сползает с матраса, он останавливается. Не то чтобы Рамлоу вызывал у него какую-то симпатию, но бить лицом об пол это слишком. Хотя, будь на его месте Зола…

Барнс подходит к верхней части его тела, наклоняется, неудобно берет за плечи и начинает аккуратно спускать на пол, как вдруг происходит что-то неожиданное. Брок резко изворачивается, сбивая его с ног, и вместе с Баки валится на пол. С неожиданной для пьяного человека ловкостью он занимает позицию сверху, и вот уже Баки дёргается под его весом, понимая, что не настолько его сосед был пьян, насколько хотел казаться.

— Ну-ну, не бойся, — противно шепчет Рамлоу.

— Отвали от меня!

Баки пытается перевернуться, но, как бы он ни хотел, Брок сильнее него даже под действием алкоголя. Барнс замахивается кулаком в его лицо, но Рамлоу ловко уклоняется, а в лицо Баки прилетает пощечина.

Второй удар он делает почти сразу, на этот раз более удачно. Брок рычит от злости и налегает всем телом. Одной рукой он лезет под толстовку Барнсу, второй пытается расстегнуть ремень. Никак не может справиться с пряжкой. Баки дожидается удобного момента и делает рывок, Брок успевает схватить его за толстовку и уложить на место, но тут же получает пинок в живот и скрючивается на полу.

Барнсу удаётся встать и выскочить из комнаты раньше, чем Рамлоу успеет что-либо сообразить. Он стоит, прислонившись спиной к закрытой двери и тяжело дыша. Потом слышит, как Брок встаёт, быстро понимает, что делать, и запирает дверь, оставляя ключ в двери.

Всю ночь Баки проводит в коридоре на другом этаже.

*

— Бак? Все в порядке? Я здесь, с тобой, слышишь!

Стив судорожно схватил друга за руку, но тот словно находился где-то в другом месте.

— Тебе плохо? Может, позвать врача?

Роджерс совершенно не знал, что делать, и инстинктивно попытался приобнять Баки, но тот вдруг резко дёрнулся, как от огня, и чуть не свалился в озеро.

— Осторожно!

Стив успел схватить его. Баки открыл глаза.

— Ты в порядке?

— Я… Стив… нет, я не в порядке.

Баки сел, не разрывая взгляда, и вдруг прижался к нему, положил голову на плечо и мелко задрожал. Стив с удивлением понял, что он плачет. Тихо, без всхлипов, но плачет. Роджерс несколько раз погладил его по спине.

— Все хорошо, — проговорил он, толком не зная, что случилось. — Ты можешь рассказать мне всё.

Баки что-то промычал, и Стив добавил:

— Но если не хочешь, не рассказывай. Я не заставляю.

Пусть Роджерс никогда не имел дела с плачущими взрослыми, но детей он успокаивать умел. Баки крепко обнимал его, слушал бессмысленную, но отчего-то успокаивающую речь и постепенно расслаблялся. Стив хорошо ладил с детьми, а плакал в Барнсе именно ребёнок, которого никто и никогда не пробовал пожалеть.

========== Правда или действие ==========

— Лучше бы в шахматы сыграли.

©Стивен Стрэндж

— Поэтому я больше люблю пироги, ведь творожный пирог бывает, а пирожный творог нет, — закончил рассуждение Питер. Шури рассмеялась.

— Мне тебя так не хватало эти два дня, просто не представляешь.

— Правда? — улыбнулся Паркер.

— Да. Мы ещё так странно расстались, перед игрой толком не поговорили, а тут раз — и тебя нет.

Питер пожал плечами, хотя ему и было жутко приятно, что по нему так сильно соскучились всего за два дня. Шури подбросила и поймала камешек несколько раз, а потом вдруг спросила:

— Слушай, мы тогда ни о чем не договаривались?

— В смысле? — не понял Питер.

— Да не знаю. Как будто мы о чем-то договорились, а я из-за игры и всех этих происшествий забыла.

Паркер напряг память. Поначалу ничего такого он не вспомнил. Мелькало что-то отрывочное, никак с Шури не связанное. Он уже хотел вслух предположить, что Шури все выдумала, как вдруг в голове всплыл ясный образ.

— Проследи, чтобы он не вёл себя рядом с Тоней так, будто язык проглотил.

— Кто такая Тоня?

— Как, Питер тебе не рассказывал?

И озабоченное лицо тёти Мэй, которая своей неудачной просьбой разрушила так тщательно охраняемую им тайну.

Питер с ужасом посмотрел на задумчивую подругу и с самым честным лицом на свете произнес:

— Я ничего такого не помню.

Шури лишь отмахнулась.

— Зато я точно помню, что такое было. Просто из головы вылетело.

Питер с опаской предположил, за какое время до неё дойдёт, но даже в самых оптимистичных прогнозах мог дать не больше дня. Шури очень сообразительная, удивительно, что она вообще такое могла забыть.

В поисках спасения Паркер оглядел пляж. Шагах в пяти от них с Шури валялся с книгой Локи, худой и бледный, в воде брызгались, крича хуже детей, Клинт, Тони и Наташа, Тор задумчиво перебирал струны гитары, Стива с Баки нигде не было видно. Нужен был предлог, чтобы уйти. Или новая тема для разговора. Что могло быть хорошей темой?

— Шури, может сыграем во что-нибудь?

Та оторвалась от воспоминаний.

— Что? А, давай. В воде?

— Нет, на суше. Неохота в воду лезть.

— На суше скучно. Во что тут можно поиграть?

Питер задумался, спешно подыскивая ответ.

— Что насчёт… Правды или действия?

— Вдвоём?

— Можем вожатых позвать. Они любят такие игры, особенно Тони.

Шури нахмурилась.

— Ну ладно. Только у меня создаётся ощущение, что ты ни с кем, кроме вожатых, не общаешься.

— Ты ведь тоже говорила, что у тебя нет друзей, — напомнил Питер.

— Да, но это было в первый день! Прошла неделя, а ты до сих пор знаешь по имени только меня и Элис.

Питер не стал спрашивать, кто такая Элис, предположив, что это одна из тех девчонок, с которыми Шури пыталась его познакомить.

— Я ещё Флэша знаю.

— Только потому, что на него Тор постоянно ругается, — вздохнула она. — А когда у вожатых загруженные дни? С кем ты тусуешься?

— С тобой, — ответил Питер и, заметив, как изменилась в лице Шури, протараторил: — Но не в смысле, когда больше не с кем, а вообще всегда, я всегда с тобой общаюсь, просто неправильно выразился…

— Да забей, я поняла, — перебила Шури. — Просто не пойми меня неправильно… Ты странно себя ведёшь. Ты как-то сказал, что особо ни с кем не дружишь в классе и в принципе. А лагерь — это такое место, где завести друзей проще простого, главное, потом поддерживать связь.

— Я завёл друзей среди вожатых, — беспомощно возразил Паркер.

Шури отвела глаза.

— Питер, они ведь студенты. Лето пройдёт, у них начнутся зачёты и сессии, свои проблемы, пьянки, отношения. Я не хочу тебя обидеть, просто ты странный. Ты правда считаешь, что они захотят встречаться с тобой, пить кофе, переписываться в соцсетях? Они взрослые, чувак. А ты в их глазах — ребёнок.

Питер посмотрел на землю. У него в горле засаднило, как это всегда случалось, если он сдерживал слезы. Обидней всего было то, что он сам в какой-то мере задумывался над этим, просто Шури говорила прямее и била по больному. Говоря же с самим собой, он обычно расстраивался и прекращал думать. Слишком много разочарования на одного подростка.

Тем временем Тони вышел на берег, потянулся, подставляя грудь солнцу, и улыбнулся.

— Вода что надо, не вылазил бы весь день, да боюсь снова заболеть.

Питер поднял на него глаза, сглотнул неприятный комок и спросил:

— Может, сыграем во что-нибудь? Пока вы греетесь.

Позади Клинт усердно заматывался в полотенца. Наташа закапывала ноги в горячий песок.

— Сыграем? — спросил Тони. — Ну давай. Во что будем играть? Подружка твоя с нами?

— Я Шури, — сказала та.

— Очень приятно, Тони Старк, — кивнул ей тот. — Ты с нами?

— Да.

Питер заметил, что Шури старается говорить легко и непринуждённо. Весь её прошлый серьёзный тон предназначался только Паркеру.

— Тони, ты во что хочешь?

class="book">— Даже не знаю, может…

— Ты ведь хотел в правду или действие, — перебила Шури, глядя на Питера.

— Ай-ай-ай, нехорошо перебивать старших, — сказал Тони и поцокал языком. — Хотя идея хорошая. Нужна только компания.

С этими словами он развернулся и окликнул Наташу и Клинта. Те с радостью согласились присоединиться.

— А остальные где? — спросил Питер.

— Брюс играет со своими в мяч, — сообщила, подходя ближе, Наташа. — Стив и Баки куда-то ушли.

Тони сморщился.

— Нас слишком мало. Надо ещё кого-то.

Он внимательно осмотрел берег. Народу было много, но звать детей ему не хотелось. Сразу начнутся детские вопросы и нелепые задания, а кому интересно так играть?

Тут его взгляд остановился на одном человеке. Стивен Стрэндж сидел в тени деревьев, спокойно закрыв глаза и наслаждаясь одиночеством. Как всегда.

— Эй, док, — крикнул Тони.

Тот даже глаза не открыл.

— Я знаю, что ты не спишь. Иди к нам!

Стивен не двигался.

— Нам игрока не хватает. Или ты боишься, что кто-то узнает твои грязные секреты?

Стрэндж наконец открыл глаза и без особого удовольствия посмотрел на Старка. Тот хлопнул в ладоши.

— Ну вот и отлично! Надо же нормально развлечься хоть раз в жизни.

— Ты когда-нибудь слышал о личных границах?

— О чем? Да не выдумывай, сколько можно одному там валяться!

Питер думал, что попытки Тони вовлечь доктора в игру успехом не увенчаются, но, как это ни было удивительно, Стивен встал и медленно подошёл к компании.

— И в чем смысл игры?

— Ты шутишь? — удивился Тони. — Серьёзно, никогда не играл в «Правду или Действие»? Ну ты даёшь.

— Я могу уйти, — предупредил Стрэндж.

— Стой, стой. Смысл простой, по ходу игры поймёшь. Давайте встанем в круг, чтобы было удобнее.

Они выстроились кругом — Наташа, Клинт, Шури, Питер, Тони и доктор Стрэндж.

— Теперь можем сесть на песок, потому что я устал стоять, а ещё мы выглядим так, будто кого-то призываем.

Компания разместилась на песке. Тони сложил ноги по-турецки, Питер прижал коленки к себе, а Наташа без стеснения вытянула ноги во всю длину.

— Кто первый? — спросила Шури.

— Давайте я, — сказал Клинт, пока никто не успел возразить. — Наташа, правда или действие?

— Действие, — улыбнулась та.

— Стой на одной ноге всю нашу игру.

— Так, стоп, — воскликнул Тони. — Ограничения. Давайте обговорим ограничения.

— В смысле? — непонимающе посмотрел на него Клинт.

— В коромысле, Бартон. Действие не должно выполняться больше пяти минут. А то игра становится нудной.

Клинт не нашёл, что возразить, поэтому недовольно замолчал.

— А на будущее действие загадывать можно? — спросила Наташа.

— Нельзя, — ответил Тони.

— Но так скучно. А если я захочу, чтобы ты станцевал лезгинку на прощальном костре?

Тони задумался.

— Ладно, давайте можно, но только в пределах сезона.

— Ладно.

— И ещё не должно быть пошлости и вреда здоровью, — сказал Питер.

— А что ты имеешь в виду под пошлостью? — спросил Тони, повернувшись к нему лицом.

— Ну…

Питер посмотрел на него и покраснел. Тони это заметил и усмехнулся.

— Погладить соседа по коленке — это пошло?

— Я не знаю.

— А поцеловать куда-нибудь?

— Куда? — спросил Питер, и тут же пожалел, потому что понял, что сказал.

— Ну не знаю. В лоб. Или в локоть. Или в шею.

— В шею уже интимненько, — отозвался Клинт.

— В макушку, в щёчку, — продолжал перечислять Тони, не глядя на Паркера, — в нос, в ухо — ну это если ты косой и в губы попасть не можешь.

— Тони, перестань смущать ребёнка, — укорила его Наташа.

— Да какой он ребёнок?

Старк посмотрел на Питера, и только сейчас заметил, как тот покраснел.

— Ой, я правда сказал что-то пошлое? Извини, больше не буду.

— Да ладно, — просопел Паркер, который чувствовал себя неловко не столько от смысла его слов, сколько от того, что это были его слова.

— Давайте сформулируем это так, — сказала Наташа. — Если тому, кому дали задание, оно покажется слишком интимным, он имеет право попросить другое.

— Неплохо, — согласился Тони.

— И правило про вред здоровью остаётся, — подал голос Стивен.

— Тогда давайте играть.

Все посмотрели на Клинта. Он нахмурился, выдумывая что-нибудь поинтереснее, а после сказал:

— Нат, возьми телефон, зайди в любую социальную сеть, и напиши третьему контакту снизу, что…

— Что?

— Погоди, сейчас придумаю. Что ты продаёшь средства личной гигиены секонд-хенд.

Наташа сморщилась.

— Типа использованной зубной щётки? — спросил Питер.

— Какой наивный пример, — усмехнулся Тони. — Но допустим.

Наташа открыла личные сообщения и пролистала в самый низ.

— Ну, кто там? — нетерпеливо спросил Клинт.

Романова засмеялась.

— Моя старая преподавательница по балету. Была в сети два года назад.

— Вот блин!

— Твоё желание — закон, — подмигнула ему Наташа и быстро набрала нужный текст.

— Вот. Отправить. Я выполнила свое задание. Тони, правда или действие?

— Действие, конечно.

— Перечисли всех своих бывших.

— Наташа, у нас в правилах сказано: не больше пяти минут, — пошутил Тони. — Ладно. В хронологическом порядке: девочка из детского сада, не помню имя, Пеппер — почти всю начальную школу, Ирен — седьмой класс. Потрясающая девушка, кстати. Даже жаль её. Потом Джон — половина восьмого класса, Джим — вторая половина. Опять Джон, тот же самый. И снова Джим. Потом мы поругались, и они начали встречаться между собой.

— Вот это подробности.

— Дальше Хью, не очень долго. Потом в институте Макс — мы провстречались три дня. Все.

— Ого, — удивилась Наташа.

— Это о многом говорит, — иронично протянул Стивен.

— Например о том, что он прекрасный мужчина и всегда найдёт себе партнёра, — сказал Клинт. Стрэндж имел в виду явно не это, но возражать не стал.

— И ещё у него хорошая память, — пошутил Питер.

Тони сделал умиленное лицо.

Тут в разговор вступила Шури.

— Ещё о том, что он гей. Но это, видимо, все знали до меня.

— Ох, а ты не знала? — рассмеялась Наташа. — Наверное, неожиданно.

— Да уж.

Питер почувствовал, как Шури буравит его взглядом, отвернулся и постарался не обращать внимания. Догадалась она или нет, но в компании спрашивать точно не будет.

— Стивен, — сказал тем временем Тони. — Правда или действие?

— Я так понимаю «Правда» означает, что я должен рассказать любой свой секрет?

— Не совсем. Ты должен честно ответить на мой вопрос.

— Тогда действие.

Тони выгнул бровь.

— Уверен?

Стрэндж промолчал, и Тони ничего не оставалось, кроме как придумать для него задание

— Сними с себя любой предмет одежды.

Доктор спокойно расстался с рубашкой, и все равно остался самым одетым в их компании. Остальные сидели в купальниках и плавках.

— Снял? Молодец, а теперь задание…

— Тони! — засмеялась Наташа.

— Ладно, ладно. Теперь ты задаёшь.

Стивен посмотрел на Шури и спросил:

— Правда или действие?

Шури выбрала правду.

— Что ты думаешь о каждом из нас?

— Интересный вопрос, — сказала Наташа.

Шури задумалась.

— Так. Начну по кругу. Клинт же, да?

— Ага.

— Тебя я не очень хорошо знаю, но ты вроде весёлый и прикольный. Больше я сказать не могу. Наташа крутая, уверенная в себе, танцует хорошо, насколько я видела на дискотеке.

— Оу, спасибо, — улыбнулась та.

— У вас была дискотека? — среагировал Питер. — Круто, я тоже хочу! А когда следующая?

— Тебе повезло, она прямо завтра, — ответила Наташа.

Питер засиял. Потом не удержался и кинул взгляд на Тони. Совсем мимолетный. Никто и не заметил.

— Мистер Стрэндж, — продолжила Шури. — Я ни разу не болела, но уверена, что вы хороший врач. Я бы доверила вам свое здоровье.

— Спасибо, — сказал Стивен. — Наверное, надо было просить говорить недостатки. А то мы все здесь такие хорошие.

— Тони, — задумалась Шури. — Если верить рассказам Питера, у тебя потрясающее чувство юмора, ты всегда всех поддерживаешь и вообще просто святой.

— Мне нужно сказать спасибо тебе или Питеру? — усмехнулся Тони. — В любом случае, мне очень приятно, даже если это неправда.

— И Питер, — закончила Шури. — Ты прикольный, у нас с тобой очень много общих тем. Я очень надеюсь, что мы будем и дальше общаться, когда разъедемся по домам. Ты всегда можешь рассмешить меня, с тобой весело, я это особенно поняла, когда ты уехал. Правда, иногда ты кажешься замкнутым и странным… Но ничего, у каждого могут быть свои секреты.

Она улыбнулась, и Питер улыбнулся ей в ответ.

— Какая трогательная речь, — сказал Тони. — А я нашёл нам новых игроков.

Все посмотрели туда, куда показывал Старк. Вдоль берега шли Стив и Баки.

*

К вечеру Стрэндж ходил в одних плавках, Роджерс чуть не сорвал голос кукареканьем, Питер чудом избежал кровопотери через нос — Тони загадали станцевать стриптиз, а на Баки осталось одно желание, выполнить которое он имел возможность только завтра.

Домой все вернулись счастливые и усталые, так что спать все, даже дети, легли до официального отбоя. А это что-то да значило.

========== О, не знай сих страшных снов… ==========

Ах! а им лишь красен свет,

Им лишь сердце дышит…

В. А. Жуковский

Питер отрубился, как только его голова коснулась подушки. После горячего песка и холодной воды, горячего солнца и холодного тенька, горячего Тони и холодных от волнения рук он чувствовал себя без сил, но очень, очень счастливым. А одеяло было такое мягкое, тяжёлое, пахнущее стиркой…

*

Ему опять снится бесконечный дождь и сырость. Тони снова живёт у них. Питер испытывает чувство дежавю. Его вещи лежат на последней полке, долгое время пустовавшей. Ощущается присутствие нового человека — в зарядке на подоконнике, в сырых кроссовках у двери, в лекарствах от горла на тумбочке. Питеру даже кажется, будто он слышит его сердцебиение, хотя, в реальной жизни это было бы жутко.

— Что ты делаешь? — спрашивает Питер однажды, когда они остаются вдвоём.

Тони откладывает телефон.

— Да так, ничего.

Тони улыбается и хлопает рукой по покрывалу возле себя, как бы приглашая Питера сесть рядом. Тот радостно вскакивает и занимает место. Может, на пару сантиметров ближе, чем надо.

— Играешь в карты?

— Конечно!

Старк достает из-под подушки колоду и лениво перечисляет:

— Дурак? Переводной? На желание? На раздевание?

— Давай на желание, — решает Питер. — Просто так неинтересно.

Тони качает головой, мол, какие нынче пошли подростки, но карты тасует. Паркер наблюдает, как ловко он перебрасывает половинки колоды из руки в руку, только и успевают мелькать красные клетчатые рубашки. Когда Старк раздает карты, то случайно касается рукой бедра Питера.

— Ой, — говорит Тони. — Извини, больше не буду.

Питер думает, что, вообще-то не против, но вслух ничего не говорит.

Козырь — пики. Как и в прошлом сне, у Питера целый ворох козырей. Они похожи на сердечки, но испорченные. Чёрные и перевернутые с ног на голову. Как будто неправильные.

— Шестерки есть? — спрашивает Тони.

— Есть, — кивает Питер. — Ой, то есть нету. Есть, но не козырные. Я задумался просто.

— Семерки? — с улыбкой спрашивает Старк.

— Нет.

— Тогда я хожу.

Тони кладёт между ними карту и смотрит на Питера. Шестёрка черви. Питер оглядывает колоду, в которой нет ни одного несчастного сердечка, вздыхает и забирает карту. Тони снова ходит червями. И ещё раз. Питер забирает все себе.

Потом в ход идут крести, и уж тут-то Питер отбивает.

— Молодец, — хвалит Тони непонятно за что.

Питер ходит. Старк отбивает.

Они продолжают молча и в некотором напряжении, пока не получается так, что Питеру снова нечем отбить.

— Ну что, забираешь? — спрашивает Тони.

Питер вздыхает и покрывает карты четырьмя сильными козырями.

— Ого, и ты сидел с таким добром? — удивляется Тони. — Ну-ка.

Он подкидывает пятую карту. Черт бы побрал эти черви, ему нечем бить!

— Блин, Тони! — восклицает Питер, сгребая себе полколоды. Тот смеётся и забирает последние карты.

Конечно, с козырями в руках ещё можно отбиться, но Питер так расстроен, что упускает последний шанс и проигрывает.

— Ну что, загадываю желание? — ласково спрашивает Тони.

— Только без вреда здоровью и не пошлое, — огорченно бубнит Питер.

— Что ты имеешь в виду под словом «пошлое»?

Питер молчит, потому что не знает, что ответить.

— Вот так — пошло?

И Тони медленно проводит ладонью по колену Питера. Паркер сглатывает.

— Н-немного. Но не слишком.

Тони кивает и берет его за руку.

— А вот так?

И он нежно касается губами его пальцев, отчего Питера бросает в жар. «Какие… Мягкие» — думает Питер, стыдясь собственных мыслей. Тони, такой красивый, замечательный, хороший Тони смотрит на него с весёлым огоньком в глазах и целует руки.

— Вот так м-мне нравится, — говорит Питер.

— Но можно ещё по-другому, — подмигивает Тони.

Он кладёт его руки к себе на грудь, притягивает и целует в губы, так, будто это совершенно естественно и вообще не стоит переживаний. Сердце Питера колотится быстро-быстро и почему-то в горле. Он пытается сглотнуть его на место, но не получается. Глупое сердце, глупое, глупое.

— Сам ты глупый, — шепчет Тони ему в губы, на секунду прерывая поцелуй.

Питер совершенно точно не произносил ничего вслух, но на то это и сон, чтобы читать чужие мысли.

Когда Тони отстраняется, Питеру кажется, что у него забрали что-то жизненно необходимое, и он не может дышать.

— Тони, я…

Даже с тем, что только что произошло, Питеру трудно произнести заветную мысль вслух.

— Я… Я тебя люблю, Тони. Очень сильно. Не как друга.

Питер зажмуривает глаза…

*

…И просыпается у себя в комнате. За окном хлещет дождь, и на мгновение все внутри замирает в надежде. Но Тони нигде нет. Это был простой сон.

Тор ещё спит, зато Локи встал и вычесывал из волос веточки, оставшиеся со вчерашнего дня.

Питер молча сел на кровати, обхватил руками подушку и вжался в нее лицом.

— Что, кошмар приснился? — заботливо спросил Локи.

Питер помотал головой.

— Вспомнил что-то не то?

Питер помотал головой, через подушку раздалось глухое всхлипывание.

Локи подошел к нему и сел рядом.

— Ну-ну. Все хорошо.

Он неловко погладил Питера по спине, думая, стоит ли расспрашивать подробности. Выглядел мальчишка так, что Локи не решился и перевёл тему.

— Сегодня дождь. Может, зарядки не будет. И вообще ничего.

Локи помолчал, а потом предложил:

— Хочешь, притащу из игровой настолки? Их нельзя выносить, но кто заметит, правда? Позовём соседнюю комнату и повеселимся.

Питер всхлипнул, поднял заплаканное лицо и сказал:

— Давай. Только без соседей.

— Значит, будем втроём. Клуб пострадавших от несчастной любви.

Питер грустно улыбнулся.

— Мне сегодня ноутбук должны привезти, так что можем включить какую-нибудь душещипательную романтику, — предложил Локи.

— Лучше комедию, — попросил Питер.

— Комедию так комедию. Тор любит комедии. Братец, ты спишь?

Тор не ответил.

— Ну и ладно. Пойдёшь вечером на дискотеку?

— Наверное, нет.

— Ну и зря. Будет весело.

Питер вздохнул.

— Могу даже пригласить тебя на медляк, — предложил Локи. — Заставим Старка ревновать.

— Не надо.

— Если тебе так хочется, то ладно. Я бы заставил.

Они посидели в тишине, потом Локи хлопнул в ладоши и встал.

— Так. Я за настолками, а то могу поспорить, что после завтрака воровать будет уже нечего.

Он накинул кофту и вышел в коридор.

До вечера они просидели в комнате, выходя лишь во время приёмов пищи.

*

Ну, а Баки в это время мучился со своим желанием. То есть, не совсем своим — загадала его Шури. Надо же было таким простым «действием» попасть в цель.

Будь на его месте кто другой, особенно из парней, проблема была бы решена. По иронии судьбы именно Баки выпала эта важная миссия — пригласить кого-нибудь на медленный танец.

Сперва он хотел попросить помощи у Наташи, но та сказала, что сегодня будет ставить музыку, поэтому во время медляков будет занята расстановкой треков по плейлисту. Баки подозревал, что это не единственная причина, но уговаривать не стал.

Больше никого из девушек он не знал. Не то что близко не знал — имён не помнил. Только свой отряд, но там максимальный возраст — восемь лет, да и разница в росте значительная.

На дискотеку он пришёл в исключительно скверном настроении. В клуб не зашёл, встал снаружи, у крыльца. Медляк можно поджидать и здесь.

— Привет, Бак, — донеслось сзади.

Баки обернулся. Из клуба вышел Стив, с альбомом в руках и карандашом за ухом.

— Привет, — кивнул Барнс. — Ты чего не танцуешь?

— Да вот, показать тебе кое-что хотел.

Стив открыл альбом и показал рисунок. На нем он, Баки, стоял со скакалкой в руках и улыбался.

— Красиво, — искренне сказал Барнс.

— Спасибо. Никак не мог представить тебя со скакалкой, так что решил нарисовать. Я бы показал ещё вчера, но как-то случая не было. А тут вспомнил, что ты на дискотеке будешь.

— Да уж, никуда не денусь, — вздохнул Баки.

— Придумал, кого будешь приглашать? Или на месте сориентируешься?

Стив положил альбом на деревянные перила и отодвинул в сторону.

— Я вообще без понятия, — признался Барнс. — Ни одной девушки по имени не знаю. А так просто не могу. Как-то это… Неправильно.

— Наташа бы тебя не поняла, — улыбнулся Стив. — Иногда мне кажется, будто я родился не в том времени. У всех все так просто: танцы, поцелуи, свидания, флирт. Это глупо звучит, но я, например, не могу прыгнуть в постель с первой встречной.

— Я тебя понимаю. Звучит совсем не глупо. Глупо — не пригласить никого на танец из-за ерунды.

Тут мимо них прошёл Клинт.

— Привет, как музыка?

Он остановился и посмотрел на рисунок.

— Стив, стесняюсь спросить, а почему у Баки в руках плётка?

— Это скакалка, — смутился Роджерс, надеясь, что настоящего Барнса комментарий о рисунке не задел.

— Может, сделаешь так, чтобы он её в одной руке держал? — предложил Клинт. — А то кажется, будто он взял в руку конец и размахивает. А так — поскакал и повесил.

— Ладно, переделаю. Приятно потанцевать.

— И вам, — кинул Клинт, заходя внутрь.

— Видишь, о чем я говорю, — расширил глаза Стив. — Раньше, даже если бы я действительно нарисовал плетку, все бы видели скакалку. Не то чтобы это плохо. Но просто…

— Некомфортно лично для тебя, — закончил Баки.

— Да! Именно так, — воскликнул Стив, обрадовавшись, что друг его понял.

— Я тебя понимаю. Не могу сказать, что у меня это от рождения, но с определённого момента — ты понимаешь — я не могу относиться к этому легко. Для меня любые отношения — это что-то, через что нужно пройти. И порой очень тяжело. Иногда я завидую тем, у кого с этим нет проблем.

К клубу подошёл Брюс.

— Вечер добрый. Стив, я отвёл Вайнону в медпункт, врач сказал, ничего серьезного.

Беннер заинтересованно заглянул в альбом.

— Красиво. И очень похоже.

Он поднял глаза на Баки и сказал:

— Я только не могу понять, что это у него в руках.

— Это скакалка, — ответил за художника Барнс.

— Ясно… Прости, Стив, но мне сначала пришла в голову другая мысль, не совсем приличная. Ты пририсуй ручки. У скакалки обычно есть ручки, чтоб держать было удобнее.

— Ладно Брюс, пририсую. Спасибо.

Брюс ушёл. Баки проводил его взглядом, пока Стив достал ластик и принялся вносить жалобы и предложения в свою работу.

— Я бы не стал трогать, — сказал Баки. — По-моему, нормальная скакалка.

— Сказал, когда я уже стёр, — улыбнулся Роджерс.

Он все-таки изменил скакалку, снова заложил карандаш за ухо и посмотрел на Баки.

— Может, уже пойдём внутрь?

— Ты иди, я не хочу, — сказал Барнс. — Постою тут, чтобы меньше мучиться.

— Что, прямо мучаешься?

Баки покачал головой.

Из клуба вышел Старк и посмотрел на Барнса.

— Не хочу тебя расстраивать, но следующий — медляк. Привет, Роджерс.

Тони заглянул в альбом.

— Воплощаешь в жизнь свои извращенные фантазии?

— Это скакалка! — одновременно ответили Стив и Баки.

— Да? А че она тогда в одной руке и с ручкой?.. Что смешного?

Тони поглядел на ржущих вожатых, ничего не понял и ушёл.

— Слушай, Баки, — сказал, отсмеявшись, Роджерс. — Может, я с тобой потанцую?

Это было сказано мимолетом, как бы в поддержку разговора, но Барнс сразу стал серьёзным.

— Зачем?

— Ну как… Тебе некого приглашать, а я, как друг, могу тебе помочь. Моё-то имя ты знаешь.

Баки задумался.

— А никто не подумает, что ты помогаешь мне не как друг?

— А как кто?

Барнс посмотрел на него взглядом, в котором ясно читалось: сам-то догадайся. Роджерс понял и отвёл глаза.

— Да никто не подумает. Всё знают, что у тебя задание.

— Точно?

— Точно, — успокоил его Стив.

— Тогда… Ладно, давай.

— Пойдём?

— Пойдём.

Они неловко двинулись ко входу, оставив альбом снаружи.

Пару секунд спустя Наташа объявила медленный танец.

— Это… Разрешите вас пригласить, — сказал Баки громко, чтоб было слышно сквозь музыку.

— Ты как на балу, — засмеялся Стив. — Разрешаю.

Они встали в углу зала и оба положили руки друг другу на талию.

— Так, по-моему, одному надо на плечи, — сказал Стив.

— Что?

Роджерс наклонился и сказал ему на ухо:

— Я положу руки тебе на плечи, ты не против?

— Ладно, — сказал Баки.

— Что?

Барнс наклонился поближе к его уху и повторил. Стив кивнул. Он изо всех сил старался, чтобы Баки чувствовал себя комфортно. После вчерашней истории ему не хотелось, чтобы Барнс вообще когда-либо чувствовал себя плохо в отношениях.

Может быть, поэтому они стояли довольно далеко друг от друга, как дети, которые в первый раз решили потанцевать. Стив оглядел другие пары. У сцены он заметил Наташу с Клинтом. Романова положила подбородок Бартону на плечо и закрыла глаза.

— Смотри, — сказал Роджерс, кивая в их сторону. Баки проследил за взглядом.

— Так и думал.

— Что они будут танцевать?

— Да.

Стив помолчал, а потом спросил:

— Хочешь, встанем поближе, как они?

— Давай.

Баки сделал шаг в сторону сцены, но Стив его остановил.

— Не к сцене поближе. Друг к другу.

— Оу.

Баки неловко вернулся на место и сделал маленький шажок к Стиву. Это почти ничего не изменило, но Роджерс и слова не сказал.

*

Когда танец закончился, они вышли на улицу.

— Пойдёшь домой? — спросил Стив.

Баки кивнул.

— Может, останешься? Мы так хорошо говорили.

— Я думал, ты хочешь танцевать, — признался Баки.

Роджерс пожал плечами.

— Могу и не танцевать. Меня, если честно, Наташа сюда затащила.

— Это она может, — улыбнулся Баки. — Так на чем мы закончили?

Комментарий к О, не знай сих страшных снов…

Если вы чувствуете дежавю, читая сон Питера, то да, это так и задумывалось)

Спойлер: будет третий сон, и он мой любимый

*обсыпает всех радужным конфетти и убегает*

========== День нервов и поставщиков картона ==========

Любовь нежна? Она груба и зла

И колется, и жжётся, как терновник.

©Ромео и Джульетта

— Значит, ты влюблён в Тони Старка.

Фраза резала уши, потому что одно дело, когда ты думаешь об этом факте сам, и совсем другое, когда говорят люди.

— Да, — вздохнул Питер.

Они сидели в комнате одни. Соседки Шури ушли за цветной бумагой, оставив их вдвоём, так что девочка наконец получила возможность высказать свою догадку.

— Обалдеть. То есть Тоня — это…

— Тони, — кивнул Паркер.

— Остроумно.

— Да ладно, у меня было всего несколько секунд, чтобы придумать ответ!

За окном послышались шаги, и подростки замолчали. Когда снова стало тихо, Шури уточнила:

— Ты хочешь признаться ему.

— Да, — подтвердил Питер.

— Сегодня?

— Да.

— Прямо в день Святого Валентина?

— Отправлю ему валентинку и все напишу. Ну, и другим вожатым отправлю. По-моему, самый подходящий день.

— А по-моему, ты идиот.

Питер изменился в лице, и Шури поправилась:

— Прости, прости. Не идиот. Но я имею в виду… Признаться на куске картона — это как… Ну, как расстаться по смс. Такие вещи обычно говорят лично.

— Думаешь?

Питер смущенно опустил глаза.

— Нет, ты представь, — заговорила Шури, — Отправляешь ты ему валентинку. Весь день над ней работал, старался, потом ждал, пока все отойдут от клуба, чтобы скинуть её в ящик, потом до вечера ходил сам не свой. А на ужине ничего не происходит. Ну вот вообще ничего. Всё едят, болтают. И что делать? Может, не дошло? А может, он не понял, от кого это? Может, не разделяет чувств, и поэтому делает вид, что все нормально?

— Я понял, — вздохнул Питер. — Надо признаваться лично.

— А лучше вообще не признаваться, но тебя ведь так просто не остановишь.

— Почему? — расширил глаза Питер. — Я имею в виду, почему не признаваться?

— Ну…

Шури встала, взяла с комода заготовки своих валентинок и вернулась на место с чёрной ручкой в руках.

— Так почему? — повторил Питер.

— Да забей. Так, мысли всякие.

— Ты уже начала говорить.

Шури посмотрела на него и вздохнула.

— Ты веришь, что у него тоже могут быть чувства к тебе?

— Не знаю.

— А я не верю. Не обижайся, Питер, но он взрослый человек. Он воспринимает тебя как… Младшего брата, может быть.

Шури замолчала и секунду спустя начала подписывать валентинки.

— Ты так резко различаешь подростков и студентов, — сказал Питер. — У нас разница в возрасте — всего пара лет.

— Да, но они много решают. Может, если бы вы оба были вожатыми, такого бы не было. Но он уже относится к тебе как к подопечному.

— Неправда.

— Думай как хочешь.

Это «думай как хочешь» прозвучало с той же интонацией, с которой мамы обычно говорят «делай, что хочешь». Желание продолжить разговор оно только усилило. Поэтому Питер привёл весомый, на его взгляд, аргумент:

— Я же дружу с Локи. Мы с ним очень хорошо друг друга понимаем, поддерживаем, когда нужно. Он никогда не относится ко мне как к маленькому.

— Я же сказала — думай как хочешь. Питер, это просто моя точка зрения.

Шури закончила подписывать сердечки и сложила их в карман. В её голосе сквозило раздражение.

— Ты кому отправлять будешь? — спросил Питер, чтобы перевести тему.

— Алисе, Диане и Джин.

— Трём девочкам?

— Своим подругам.

— Ясно.

Шури встала и вышла, а Питер задумался, что ему делать дальше.

*

Он решил отправить Тони валентинку с указанием места и времени. Старк придёт, а там его уже будет ждать Питер. Правда, совершенно непонятно, с чего начать разговор. «Привет, я, кажется, в тебя влюблен». Глупо как-то.

За советом Паркер решил обратиться к Локи. Не то чтобы тот был очень опытен в любовных делах, но никому другому с таким делом Паркер довериться не мог.

Локи он застал за вырезанием сердечек из зелёной бумаги.

— Привет, — сказал Питер. — Что, розовая закончилась?

— Нет, просто люблю этот цвет, — ответил Локи. — Зачем зашёл?

— Так, просто.

Локи скептически посмотрел на него. Питер мгновенно сознался.

— Мне нужна помощь. Я хочу во всем признаться сам-знаешь-кому.

— Волдеморту, что ли? — улыбнулся Локи. — Тут никого нет, кроме нас, можешь говорить спокойно.

— Ладно.

Питер почувствовал облегчение. После достаточно напряжённой беседы с Шури разговор с Локи ощущался как глоток воздуха. Питер присел на его кровать, набрал воздуха в грудь и протараторил на выдохе:

— Я хочу сказать Тони все вживую, но не знаю, как сделать так, чтобы мы оказались в одном месте без никого, потому что сам он может не прийти, а если я позову, это будет слишком очевидно.

Локи кивнул.

— Хорошо. Сейчас что-нибудь придумаем.

— А ты не удивлён? — неловко спросил Питер.

— Чему? Твоему признанию? Ты знаешь, я ожидал этого. Ты не похож на того, кто долго скрывает влюблённость, когда она доставляет столько страданий.

— Оу.

Локи закончил сердечко и показал Питеру.

— Нормально?

— Ага. Ты хочешь его Тору послать?

Локи громко зашипел при имени брата. Питер улыбнулся:

— Здесь же никого нет.

Тот прищурился.

— Убери иронию из голоса. Я, вообще-то, подольше твоего всё в секрете держу.

— Ты так говоришь, как будто это подвиг.

— С какой-то стороны — да.

Он взял карандаш и постучал им по колену, придумывая, что написать.

— А я считаю, что сознаться сложнее, чем молчать, — сказал Питер.

— Зато молчать — умнее.

Паркеру стало обидно, но он решил, что Локи просто неправильно выразился и не хотел его задеть. Локи закрыл глаза, но мысли от этого не появились, поэтому он раздражённо отбросил карандаш в сторону и объяснил:

— Представь, что я сейчас подойду и скажу Тору: «Братик, милый, я так тебя люблю, давай поцелуемся и будем жить вместе всю жизнь». Что он подумает?

— Что ты шутишь, — предположил Паркер.

— А когда поймёт, что не шучу?

— Не знаю.

— А я знаю. Он подумает, что я чертов извращенец, и прекратит со мной общаться. Но не совсем. Мы ведь братья. Будем каждый день видеться, отводить взгляд, избегать контакта, изображать перед родителями, будто все в порядке. Мне это нужно?

Питер даже опешил от такой резкой смены настроения.

— Но он ведь может…

— Ответить на мои чувства? Бред. Его раздражают даже шутки о том, что мы встречаемся. Или ты наивно думаешь, что он так бурно реагирует, потому что сам с детских лет влюблен в меня по уши?

Питер надулся.

— Меня уже второй раз за сегодня называют наивным.

— А кто первый? — спросил Локи.

— Шури. Она сказала, что мне не стоит признаваться, потому что Тони все равно не ответит взаимностью. Как будто он не может полюбить кого-то, кто немного младше него!

— Я считаю, что ты всё делаешь правильно, — сказал Локи.

— Спасибо, — вздохнул Питер.

— Хотя в чем-то она права. Вряд ли Старк влюблен в тебя. Но смеяться точно не будет, а тебе станет легче.

— Ты что, тоже меня отговариваешь?! — возмутился Паркер.

— Я же сказал, что нет. В отличие от нас с Тором, вы постоянно видеться после лагеря не будете, так что почему бы не признаться?

— Шури тоже говорила, что мы не будем общаться после лагеря.

— Ничего не поделаешь, — пожал плечами Локи.

— Я так не хочу! Обменяюсь со всеми контактами и буду переписываться, — упрямился Питер.

— А потом вам станет не о чем разговаривать, и общение сойдет на нет.

— Неправда!

— К сожалению, правда. Так обычно и бывает, — тихо проговорил Локи.

— Откуда ты знаешь!

— Я просто понимаю это.

— Что, даже с тобой перестанем общаться? — надорванным голосом спросил Питер.

Локи молча посмотрел ему в глаза. Паркер чуть не плакал.

— Питер… — выдохнул Локи после паузы. — Я бы хотел продолжить с тобой общаться, правда. Но, пойми…

— Я не хочу ничего понимать! Вы просто верите в то, что сами себе придумали, и хотите, чтобы я тоже в это верил!

— Питер, постой… — попробовал успокоить его Локи, но Питер вскочил и выбежал из комнаты, даже не прислушиваясь.

*

Тем временем виновник страданий Паркера сидел в беседке и мучился над мятым листом бумаги. Рядом гулял Клинт, в не меньших раздумьях.

Когда он зашёл на четвертый круг вокруг беседки, Тони не выдержал:

— У тебя внутренний компас сбился, или что?

— А? — оторвался от мыслей Клинт. — Нет.

— Тогда какого черта ты описываешь вокруг меня уже хрен знает какой круг?

Бартон остановился и нахмурился:

— Ты чего такой нервный?

— Сегодня все такие, — отмахнулся Тони. — День нервов и поставщиков картона. Слышал про такой?

— А при чём тут картон? — не понял Клинт.

— На нем валентинки печатают. Деревьев не жалко.

Бартон пожал плечами и хотел было вернуться к своему занятию, как вдруг ему в голову пришла идея.

— Слушай, Тони, а будь ты на моем месте, ты бы стал писать Нат?

— Открытку? — уточнил Тони. — Нет. Потому что это пустая трата времени.

Он взял со стола свой лист и смял его в комок. Клинт присвистнул.

— Тоже не пишется?

— Да ужас один. Как в школе на эссе, только хуже.

— А ты кому?

— Тебе, — с сарказмом ответил Тони. — Медику нашему. Стивену.

— Мистеру Стрэнджу? — спросил Клинт.

— Кто-то его так называет?

— Почти все.

Тони сморщился. Ему не нравились официальные имена, напыщенные манеры и мужчины, которые умеют держать себя в руках при виде Тони Старка. Но ради Стрэнджа он готов был сделать исключение аж в двух пунктах.

— Почему в письме нельзя просто написать: «Ты высокомерная задница, давай встречаться»?

Клинт рассмеялся.

— А ты собираешься целое письмо накатать?

— Да вот не знаю, — развёл руками Старк. — К валентинкам он — с таким-то характером — точно относится скептично. А письмо похоже на официальный документ. Может, ему нравятся документы, и он оценит мои старания. Повесить в рамочку и на стену — в тайную комнату с его любимыми документами.

— Сарказм из тебя так и прёт.

— Вот, сарказм ему тоже нравится, — вспомнил Тони. — Напишу ему саркастичное письмо. Выжму максимум сарказма, всё, на что я способен. Надо в третий отряд сходить, они как раз такое практикуют.

Старк помолчал, а потом продолжил:

— Можно ещё пообещать банку кофе внутри конверта.

— Так она же туда не влезет.

— Не влезет. Но соблазн открыть письмо сразу появляется. Вдруг я все-таки как-то исхитрился запихнуть туда кофе? Зная Стивена, он захочет позлорадствовать, а очень тяжело злорадствовать, не проверив, действительно ли в письме нет кофе.

Клинт усмехнулся.

— Ты так говоришь, как будто он тебе совсем не нравится.

— Не нравится. Вот вообще никак. Ненавижу, когда он смотрит и усмехается своими прекрасными голубыми глазами, и руки его тоже ненавижу, он такой аккуратный и заботливый, кому вообще в голову придёт в него влюбиться?

Тони посмотрел на Бартона, ожидая какой-то реакции.

— Я не понимаю тебя, — признался Клинт.

— Да забей, я тоже себя не понимаю.

*

К вечеру коробка у клуба с кривой табличкой «Почта Амура» была заполнена почти доверху. Видимо, за восемь дней совместного проживания каждый второй житель лагеря успел найти свою «настоящую любовь» и спешил поделиться с ней своими чувствами.

Время перед ужином Питер провел как на иголках. Место встречи он обозначил предельно ясно, даже карту нарисовал в валентинке. Это была та самая живописная лавочка, у которой они с Шури встретились в первый раз. Во время заката — а Питер специально проверил, во сколько начинает заходить солнце — там было просто неописуемо красиво.

Письма обещали раздать до ужина, так что в столовую Питер пришёл, предполагая, что Тони уже получил валентинку. Они должны были встретиться через сорок минут после ужина, так указал на сердечке Питер. Вероятно, Тони сейчас гадал, кто мог ему написать. Весь дрожа от страха и предвкушения, Паркер открыл дверь, но стоило заглянуть внутрь, как волнение спало.

Возле двери стояла коробка. Та самая Почта Амура, почти полная. За столом четвёртого отряда громко болтал Пьетро. Из его слов Питер понял, что валентинок оказалось слишком много, и разносить их будут до самой дискотеки.

Вот черт. Наверное, все-таки стоило написать о чувствах на бумаге.

— Что случилось? — спросила Шури, как только Питер с хмурым лицом сел за стол.

— Ничего.

— Что совсем?

— Отстань, — буркнул Питер.

Шури закатила глаза.

— Ну ладно, я не настаиваю. В принципе, кто я тебе, чтобы спрашивать? У тебя же есть вожатые.

Питер недоуменно посмотрел на подругу. Ему показалось, или она только что ревновала?

— Что с тобой? — спросил он.

— Ничего, — отозвалась Шури.

— Ты обиделась?

— Отстань, — передразнила она.

Замечательно. Теперь он поругался ещё и с Шури. День задался.

На ужин была пшенка с котлетой — шедевр местной кухни и плод чьей-то больной фантазии, так что почти все порции возвращались нетронутыми. Питер не съел бы сейчас и самый прекрасный обед из ресторана — от постоянного волнения аппетит пропал. Он посмотрел на стол вожатых. Тони до сих пор не ушёл.

«Или я испорчу день до конца, или исправлю все в корне», — решил Питер.

Крепко сжав кулаки, он подошёл к вожатскому столу.

— Что-то хотел, милый? — мгновенно заметила его Наташа.

Пути отступать уже не было.

— Тони, слушай, — начал Паркер. — Мне там твоя помощь кое в чем нужна… Можешь после ужина немного задержаться? Если не занят, конечно.

Тони улыбнулся.

— Без проблем. Не обещаю, что смогу помочь, но я попытаюсь.

— А в чем помощь? — спросила Наташа. — Может, нам тоже остаться?

— Нет! — как-то слишком резко сказал Паркер. Наташа нахмурилась.

— У тебя все в порядке?

Питер замялся, не зная, что такого сказать, чтобы исправить ситуацию, но тут вмешался Старк.

— Отстаньте от Питера. Может, он нам сюрприз хотел устроить, а вам вечно надо вмешаться и все испортить. Да, Питер?

— Д-да, — неловко сказал Питер и попробовал улыбнуться. Однако стоило ему поднять глаза, как он тут же столкнулся взглядом с Локи. Тот сидел, поджав губы, и смотрел на Питера с какой-то печалью. Слишком красноречиво. «Ещё посмотрим», — мысленно сказал ему Паркер и добавил нарочито весело:

— Тогда я подожду на улице, ладно?

— Окей.

Он двинулся к двери, сдерживая себя, чтобы не побежать, и тут ему вслед раздалось:

— Эй, пацан, а тарелку кто за собой убирать будет?!

— Извините, — смутился Питер. — Сейчас унесу.

========== Признание ==========

Где-то, вполне может быть, я тебяповстречаю.

Надо, пожалуй, забыть, только не получается.

Что ж, я могу предложить тебе чёрного чаю

И посмотреть как в глазах твоих солнце качается

Канцлер Ги — Танго дохлых медуз

Стив пришёл в комнату после ужина, чтобы забрать точилку и карандаши. Он обещал нарисовать Морган сегодня вечером и обнаружил, что взял полупустой пенал, только когда маленькая натурщица уже села поудобнее. Пришлось извиняться и бежать в комнату за принадлежностями.

Роджерс точно помнил, что оставил их на кровати, когда вытряхивал из пенала всякий мусор, вроде очисток от карандашей. Однако точилки на покрывале не было. Зато вместо неё Стива ждала валентинка. Самодельная, с угловатыми сторонами и надписью простым карандашом.

Роджерс удивлённо взял её в руки и вгляделся в неровные буквы.

«Ты стал самым дорогим человеком для меня», — говорила надпись. И все. Больше ничего не было. Стив повертел валентинку, но обнаружил только свой кодовый номер на обратной стороне.

Точилка с карандашами нашлись в чемодане. Стив решил не задерживать Морган и спрятал сердечко в пенал, чтобы разобраться с ним позже.

*

В это время Питер изо всех сил пытался придумать, как оттянуть признание. Стоило Тони выйти из столовой и вопросительно посмотреть на него, как все желание раскрыться испарилось. Теперь все это уже не казалось такой хорошей идеей. А когда Тони ласково спросил: «Что хотел, солнце?», Питера посетила мысль — сделать вид, что ему плохо и уйти в медпункт. Сперва это даже показалось нормальным решением проблемы, но Паркер взял себя в руки. Если собрался — значит, надо говорить.

«Только не здесь, — подумал Паркер. — Здесь слишком много лишних людей».

— Тони, слушай, я хотел попросить у тебя совет, он касается одной темы… Но я не хочу говорить об этом тут. Может…

— Я понял, дело деликатное, — серьёзно кивнул Старк, а потом не выдержал и подмигнул:

— Что, запал на симпатичную девчонку? Если что, это не ко мне.

— Да, я в курсе, — выдохнул Паркер. — Дело в том… Короче, это не девчонка.

Тони посмотрел на него со смесью удивления и восторга.

— Так ты… Поздравляю! Добро пожаловать в клуб «этих».

— Спасибо, — смутился Паркер. — Только можешь так громко не говорить, я стесняюсь.

— Прости, понял. Спрашивай, о чем хочешь. С удовольствием поделюсь опытом.

Паркер покраснел.

— Пошли… Подальше отсюда.

И первым двинулся в направлении того места, которое запланировал изначально. Тони пошёл за ним.

Настроение было просто ужасное, серое небо над их головами. Питеру казалось, что он очень маленький, зажатый, идёт как-то странно и все на него смотрят. Он натянул на себя капюшон, чтобы видеть меньше.

— Замёрз? — спросил Тони.

— Ага.

От Старка не укрылось его настроение. Он быстро поравнялся с Питером и остановил, заглянув в лицо.

— Что такое? Ты выглядишь так, как будто съел пару-тройку лимонов.

— Просто… Живот болит, — сказал Питер и отвернулся.

Тони скептически выгнул бровь.

— Правда живот?

— Не знаю.

— Не знаешь, болит ли у тебя живот? Питер, я же не слепой. Что случилось?

У Паркера защипало в носу. Глаза стали горячими, он зажмурился. «Только не плакать, только не плакать», — билось в голове, но справиться с собой никак не удавалось. На его состояние наложились события всего дня — сначала слова Шури, потом ссора с Локи, потом снова ссора — уже с Шури. И ещё эта противная пшенка с котлетой, и это небо. Серое и холодное.

Питер сбросил с себя руку Тони и пошёл дальше.

— Так, а вот это уже не смешно, — сказал ему вдогонку Старк. — Ну-ка, стоять.

Паркер услышал, что Тони догоняет его, и бросился бежать. Ему плохо, очень плохо! Почему никто не хочет просто попробовать понять это? А может, он сам во всем виноват? Питер не знал и не хотел думать.

Зачем он начал этот разговор, зачем? Все складывалось так, чтобы его не было, даже эта чёртова задержка с доставкой. Сама судьба давала ему шанс, но нет, надо все испортить!

Конечно, Тони бегал быстрее неспортивного Паркера и догнал его через несколько секунд. Старк схватил его за руку. Питер несильно дернулся и отвернулся.

— Питер, что случилось? — спросил Тони, пытаясь заглянуть вертлявому подростку в глаза.

Тот не ответил.

— Я тебя спрашиваю, — повторил он, уже твёрже.

— Ничего, — сказал Питер почти шёпотом.

— Что?

— Ничего, — повторил он громче. В голосе стала слышна гнусавость.

— Ты что, плачешь?

Тони ещё раз попробовал заглянуть ему в лицо, но на этот раз, когда Питер отвернулся, схватил за плечи и, развернув к себе лицом, скинул капюшон. Паркер стоял весь красный, с опухшими глазами и мокрыми дорожками на щеках.

Тони вздохнул и попросил как можно спокойнее:

— Питер, объясни, что случилось.

Они пробежали достаточно, чтобы оказаться одним в лесу. Позади ещё слышались чьи-то весёлые крики, но в поле зрения были только сосны и петляющая дорожка. Питер посмотрел Тони в глаза, не выдержал и опять заплакал.

— Я… Тони, я… Сегодня вообще все как-то паршиво…

Питер потёр глаза, сделал глубокий вздох, чтобы успокоиться, но на выдохе у него опять потекли слёзы.

— Извини, это… Я просто устал…

— Ничего страшного, — успокоил его Тони. — Пойдем, сядем.

За поворотом обнаружилась скамейка. Как раз та самая, у которой Питер планировал все рассказать.

— Здесь так красиво, — сказал Тони, чтобы не молчать. — Я ещё в первый день это место заметил.

Питер отчего-то всхлипнул.

Тони протёр рукой доски, и они сели. Питер сразу весь сжался, и Старк инстинктивно пододвинулся к нему.

— Я тебя слушаю. Тебе станет легче, если ты расскажешь.

Питер тут же вспомнил почти такую же фразу Локи. В груди защемило.

— Я… — Питер всхлипнул. — Сегодня вообще… Все ужасно… Я поссорился… С Ло… с Локи. Я не хотел. Так получилось. Мы оба… Были нервными. И поссорились. Нес… несильно, вообще-то. Но потом я убежал. Я даже не знаю, п-почему! Просто мне стало… Плохо. Хотя мы сильно не ругались.

Тони с сочувствием слушал и кивал, давая понять, что ему не всё равно.

— Потом я хотел… Поговорить с Шури… Но мы тоже поругались. Она думает, мы дети. И нас никто не слушает. И не в-воспринимает всерьёз. И ещё она сказала… Сказала, что я наивный. Или это был Локи. Они оба считают, что я н-ничего не понимаю. Я сам не знаю, понимаю ли я. Но это обидно!

Он закрыл глаза, чтобы немного успокоиться. Тони было тяжело смотреть на него в таком виде, поэтому слегка приобнял его.

— Всё хорошо, Питер.

— Н-нет, не всё. Всё плохо. И ещё… Эта каша дурацкая. И тучи. Я думал, будет закат. Специально посмотрел время! А тут…

Тони погладил его по спине и, заметив, что тот опять готов пуститься в слезы, прижал к себе. Питер засопел ему в толстовку.

— Я понимаю. Плохие дни бывают, — вздохнул Тони.

— Это целая п-плохая вечность! — поднял голову Питер.

Тони погладил его по голове, одновременно успокаивая и укладывая на место.

— Всё будет хорошо, не плачь.

— И я ещё хотел признаться в любви… Но ничего н-не вышло, — не желал угомониться Питер.

— И такое бывает, — ласково сказал Тони.

Питер примостился поудобнее у него на груди и теперь пропитывал толстовку слезами. Тони успокаивающе погладил его по спине.

— Один раз у меня тоже так было. Весь день паршивый. И погода, и голова, помню, болела, и команда наша по футболу где-то проиграла. А я поссорился с отцом из-за института. Ну всё, не плачь, сейчас будет история.

Рыдания Питера уже начинали затихать. Тони счёл это за добрый знак и начал:

— Мой отец считал, что у меня нет перспектив с такой успеваемостью, что я бездельничаю и вообще… Ну ты же знаешь, что это такое — родительские ожидания? Все хотят, чтобы ты шёл на врача, а тебя тянет в творчество. И — это было так глупо — я решил сбежать из дома. Отправиться в вольное плавание, зарабатывать на жизнь своим трудом, снимать квартиру с четырьмя бомжами-наркоманами.

Питер почти успокоился и теперь просто лежал, прижавшись к нему, как маленький ребёнок. Тони, воодушевленно продолжил:

— Потом я побродил немного. Часов до двенадцати ночи, чтоб они поволновались. И решил, что моя взрослая жизнь закончена и самое время вспомнить родительское гнездо. Короче, приковылял я ночью домой. Думал, родители уже все в слезах обзванивают больницы и полицию. Открываю дверь, а там тихо. Думаю, может, спят. Устали меня искать и легли. Снимаю ботинки, иду в комнату и вдруг — слышу голос с кухни. Там мама разговаривает с отцом — так тихо и серьёзно, что даже жутко. Я подкрадываюсь и слушаю. И знаешь, что?

Тони нарочно замолчал, чтобы Питер поднял голову с его груди и гнусаво спросил:

— Что?

— Они узнали, что я гей. Пока меня не было, звонил мой парень, а я оставил сотовый дома. Он у меня был как-то ласково записан, сейчас уже не вспомню. Ну, мама снимает трубку, а Джим, идиот такой, ни здравствуйте, ни добрый вечер, говорит…

Тони посмотрел на заинтересованного Питера и передразнил кокетливый голос:

— Тони, милый, угадай, что я сейчас делаю? Даю подсказку, на мне совершенно нет одежды!

Питер слабо улыбнулся, и Старк продолжил:

— Ну, мама и спрашивает: «Молодой человек, а вы кто?» Джим такой: «Ой, извините, я ошибся номером». А потом перезвонил, мама снова взяла трубку, и он — нет, ну ты подумай — догадался сказать, что только что звонил какой-то удивлённой мадаме и наверняка подверг её в гомофобный шок. Прямо моей маме сказал. Кусок идиота.

Питер обнял Тони. Пока они сидели рядышком, ему стало тепло и самую малость хорошо. Тони улыбнулся и закончил:

— Вот так я выбрал самый неудачный день для признания родителям. Мама потом долго мне это вспоминала и смеялась. Отец… Он, конечно, отреагировал более остро. Но не все в жизни должно быть гладко, правильно?

Питер кивнул и закрыл глаза.

— Ты тут спишь, что ли? — засмеялся Тони. — Согрелся хоть?

— Да, — сказал Питер, не открывая глаз.

— Ну ладно. Успокоился?

— Почти.

— Ты не переживай из-за Локи, — посоветовал Старк. — Я вообще удивлён, что вы ни разу не ругались до этого. Он же настоящая королева драмы!

Питер ничего не ответил. Он чуть ли не мурлыкал от ощущения такой близости.

— А расскажи ещё что-нибудь.

— Что тебе рассказать? — поинтересовался Тони.

— Что угодно. Расскажи, как ты первый раз признавался в любви.

— Первый раз… Ну, если ты имеешь в виду по-настоящему, то это было в средней школе. Его звали Джон, и все в школе знали, что он гей. Только сам Джон не знал. Есть такое особое предчувствие, у тебя скоро появится такое, когда смотришь на человека и можешь с точностью до девяносто процентов определить, какой он ориентации. Его в шутку называют гей-радар. Меня лично мой никогда не подводил. Поэтому я, как, впрочем, и все, был уверен, что Джон гей. Это как… Ну не знаю… Сам поймёшь, короче. Ну и под Новый год я сказал ему что-то вроде: «Хей, давай попробуем повстречаться, если ты не против». Тогда Джон мне ответил…

Тони пошевелился, и Питеру пришлось сесть нормально, что он сделал с большой неохотой. Старк приосанился, сделал злое лицо и, активно жестикулируя, изобразил:

— Как же вы меня достали, вашу мамашу! Это ни капельки не смешно, слуху уже почти год! Шёл бы ты отсюда куда подальше!

— «Вашу мамашу», — повторил Питер с улыбкой.

— Да, он так говорил. «Вашу мамашу» и ещё «Что ты на меня смотришь, как Ленин на буржуазию?!»

Питер немного посмеялся.

— В общем, послал он меня знатно, — усмехнулся Тони, облокачиваясь на спинку скамейки. Питер неловко подвинулся обратно, не зная, как Старк это воспримет, но тот с радостью опять обнял его.

— На этом история не закончилась. Я доказывал ему, что не шучу, почти месяц. Потом он неохотно признал, что я могу искренне выражать свои чувства. А ещё через два месяца мы начали встречаться. Недолго, правда.

Они помолчали некоторое время. Тони вспоминал свои школьные годы, а Питер, вымотанный за день и вдоволь наглотавшийся слёз, даже немного задремал. Прервал тишину Старк.

— Ну, а ты, Питер? Как хочешь признаться? Просто так, или по-особенному? Валентинку написал?

Питер очнулся и сел. Тепло от его полулежания на вожатом начало таять.

— Ну, я думал, что расскажу ему обо всем лично, потому что так правильнее, — сонно сказал он. — Сначала я очень боялся, а теперь не боюсь вовсе, даже очень хочу. Ты меня успокоил.

— Да ладно, просто сказал пару слов, — отмахнулся Тони.

— Нет, не пару слов! Это очень важно для меня, правда. Я…

Питер порозовел.

— Я не знаю, что бы без тебя делал вообще. Хотя это даже смешно, потому что… Странно так совпало.

Питер посмотрел на Тони. Внутри что-то в панике забилось, но теперь это казалось даже приятным, как волнение перед праздником. Он глубоко вдохнул, выдохнул и достаточно уверенно проговорил:

— Тони, ты мне очень-очень сильно нравишься. Я хочу с тобой встречаться.

Потом все-таки смутился и опустил глаза.

Тони ошарашенно замолчал. Он ожидал чего угодно, но не этого. Ситуация сложилась глупее некуда.

Тишина длилась неприлично долго. В конце концов, Питер взволнованно взглянул на Старка, так что пришлось придумывать ответ.

Он кашлянул и начал:

— Питер… Ох, Питер, ты озадачил меня. Как бы так сказать… Ты милый, малыш, но…

На этих словах лицо Питера побледнело.

— Понимаешь, я не могу так просто начать с тобой встречаться, потому что…

Старк почувствовал себя неудобно, говоря это.

— Ты самую малость юн для меня. Я просто не могу… Ты скорее ассоциируешься у меня с сыном. Плюс, мне нравится другой человек, Стивен Стрэндж, ты его знаешь.

Тони посмотрел на Питера. Тот еле сдерживал слёзы. Старк тяжело вздохнул.

— Прости меня за мой ответ, но нет. Я не могу встречаться с тобой. Это не вопрос времени, дело, скорее, во мне самом. Мои чувства…

Питер медленно встал и дрожащим голосом оборвал его:

— Я п-понял.

— Мне правда очень жаль. Я бы не хотел, чтобы ты страдал из-за меня, — попробовал оправдаться Тони.

Питер кивнул и быстрым шагом пошёл как можно дальше от этого проклятого места. Тони не попытался догнать его или крикнуть что-то вдогонку. Он понимал, что Паркеру сейчас требовалось побыть одному.

========== Валентинки и другие трудности жизни ==========

— По-моему, вы покраснели, мистер великий художник. Не думаю, что мсье Моне краснел.

— Так он же пейзажист.

©к/ф «Титаник»

— Повернись, пожалуйста, немного влево, — попросил Стив. — Вот так, да. Расслабься, сядь поудобнее.

— А долго мне так сидеть? — спросила Морган.

— Минут пятнадцать.

— Ладно.

Морган вздохнула и застыла.

Стив начал набрасывать очертания её позы, пока Наташа вытаскивала вещи из его пенала.

— А белая ручка — это вместо замазки? — спросила она.

— Нет, для цветной бумаги.

— У тебя есть цветная бумага?

Стив улыбнулся и покачал головой.

— Ясно, — кивнула сама себе Наташа. — А ещё говорят, что девушки покупают много ненужных вещей.

Она нарисовала на левом запястье цветочек и положила ручку к уже просмотренным вещам. Рядом с цветочком уже красовались три разноцветных сердца, кошачья лапка и разноцветный паучок.

— Милый паук, — заметил Стив.

— Это чёрная вдова. От его яда человек может умереть.

— Ясно.

Морган вытянула шею, чтобы разглядеть опасное создание.

— Выглядит как обычный паук, — удивилась она, когда Наташа показала ей своё «тату».

— Художник у нас Стив, — пожала плечами та, — У меня все пауки выглядят одинаково — как на толстовке Паркера.

— А кто такой Паркер?

— Питер Паркер, наш друг из третьего отряда… Стив, у тебя здесь столько мусора!

Наташа закончила разбирать канцелярские принадлежности и хорошенько встряхнула пенал, чтобы оттуда вылетели все бумажки, сломанные грифели и карандашные очистки.

— Нат! — воскликнул Роджерс. — Не трогай мои вещи, пожалуйста.

— Ты хотел сказать, твой мусор? — спросила Наташа, тем не менее, оставляя пустой пенал в покое.

Стив оглядел кровать, как будто в поисках чего-то.

— Ластик нужен?

— Нет, просто смотрю… Вдруг что-то потерялось.

Он опустил глаза на пол, заметил что-то под кроватью и потянулся рукой.

— Что там? — заинтересовалась Наташа.

Стив молча выпрямился и убрал находку в карман.

— Какие-то тайны?

— Нет.

Романова таинственно прищурилась.

— А если угадаю?

— Не угадаешь.

— Я тоже хочу угадывать! — обрадовалась Морган. — Это была точилка?

— Нет, — покачал головой Стив. Он бросил выразительный взгляд на Наташу и продолжил рисовать.

— Резинка? — спросила Морган.

— Нет.

Она задумчиво посмотрела в окно, подперев подбородок рукой, но села, как сидела раньше, услышав предупредительный кашель Стива. Ужасно тяжело было сидеть, не двигаясь столько времени.

— Это неудачный портрет некой девушки? — предположила Наташа.

— Нет. Как бы он влез ко мне в карман?

— Может, он был смятый.

— Я никогда не сминаю свои рисунки.

Наташа нахмурилась.

— Это неудачная валентинка?

— Что, прости? — переспросил Стив.

— Валентинка, которую ты сделал, но почему-то не отправил.

— А-а. Нет.

— Талисман удачи? — спросила Морган.

— Нет.

— А может, это не твоя валентинка, а для тебя? — предположила Наташа.

— Нет, — немного изменившимся голосом сказал Стив. Наташа это, конечно, заметила.

— По-моему, ты лукавишь.

Стив улыбнулся.

— Неправда, я рисую.

Морган захихикала, ойкнула и тут же замерла.

— Можешь двигаться, дальше я смогу без модели, — разрешил Роджерс.

Та тут же вскочила и побежала смотреть. С минуту она глядела на лист, склонив голову.

— Красиво, — в конце концов кивнула она.

— Спасибо.

— А можно мне спросить?

— Что? — посмотрел на малышку Стив.

— Почему у меня тело просвечивает сквозь одежду?

Роджерс нахмурился, не сразу догадавшись, что она имеет в виду, а потом рассмеялся.

— Ты про эти линии?

Он показал пальцем как раз в то место, которое имела в виду Морган. Та кивнула.

— Это я набрасывал позу. Художники часто сначала рисуют без одежды, чтобы видеть анатомию.

— Что такое анатомия?

— Анатомия… Как тебе сказать, это как знать, откуда у тебя что растёт и где какие мышцы находятся. Если простым языком.

— А ты не знаешь, откуда у меня что растет?

— Знаю, — улыбнулся Стив. — Но мне проще так.

— Понятно. Это как в «Титанике», да?

— Ты смотрела «Титаник»? — вмешалась Наташа. Морган гордо кивнула.

— Тони разрешил мне посмотреть с ним.

— Тони смотрел «Титаник»?! — ещё с большим удивлением спросила Романова.

— Он просто ждал, пока фильм закончится.

— Конечно, — протянула Наташа. — Ждал три часа, как же.

— Тебе не скучно было смотреть такой взрослый фильм? — спросил тем временем Стив.

— Нет, он очень интересный. Мне понравились там капитан и художник. Они очень красивые. А девушка мне не понравилась. Зачем она выпрыгнула из лодки, Джек же мог спастись!

— Она любила его.

— Она просто глупая, — надулась Морган.

— Я думаю, — через некоторое время произнес Стив, — что она не хотела жить без него. Ей было очень страшно, и она не могла пересилить себя, потому что Джек был единственным человеком, который её понимал. Они оба как будто были… Из другого времени. Помнишь, в начале Роза восхищается картинами художника, который будет известен только в будущем? А ещё они оба хотят свободы, которой в то время добиться было очень тяжело. Они стали друг для друга… самыми дорогими людьми… всего за пару дней. Роза подумала, что рядом с родным человеком умереть будет не так страшно.

Морган хлопнула глазами, а потом сказала:

— А он рисовал Розу без одежды, потому что хотел лучше понимать анатомию?

Стив растерялся.

— Д-да, наверное, да.

— А ты просто очень хорошо рисуешь, поэтому мне не надо раздеваться?

— Морган…

Стив не нашёлся, что ответить, поэтому снова соврал:

— Рисовать детей проще, чем взрослых. Роза же взрослая.

Морган замолчала, а потом медленно понимающе кивнула. Роджерс глубоко вздохнул, обрадовавшись, что допросы закончились, но тут она снова спросила:

— А Баки взрослый?

— Морган! — вспыхнул Стив и ткнул в плечо хохочущую Наташу. — Баки, конечно, взрослый, но…

— Ты рисовал его «как одну из тех француженок»?

Стив закрыл глаза и вздохнул, подозревая, что выглядит смешно. Он открыл рот, чтобы ответить, потом опять закрыл и наконец сказал:

— Нет, я всегда рисовал людей в одежде, и детей, и взрослых. В фильме Лео рисует её без одежды по другой причине, можешь спросить у брата, он точно знает.

Морган кивнула.

— Стив?

— Что? — спросил Роджерс резко и очень нервно, так, что Морган вздрогнула.

— А кто такой Лео?

Наташа прыснула. Стив, поняв суть вопроса, тоже усмехнулся, а потом не выдержал и засмеялся в полный голос. Морган непонимающе на них уставилась.

— Актёр такой, — выдохнула, отсмеявшись, Наташа. — Который играл Джека.

Когда рисунок был закончен, а Морган убежала хвастаться, Стив решился задать подруге вопрос:

— Нат, а «ты стал для меня самым дорогим человеком» можно считать признанием в любви?

Наташа задумалась.

— Смотря от кого. А что?

— Да так… Прислали сегодня валентинку…

*

Тони лежал на кровати и бесцельно смотрел в потолок. Белый. Как и во всех комнатах. По углам сероватый от пыли, а в одном месте даже качалась от сквозняка паутинка. Тони вздохнул.

— Выглядишь паршиво, — прокомментировал Пьетро, — Кто-то разбил твоё ранимое сердце?

— Никогда не поверю, что ему можно разбить сердце, — сказал Клинт со своей кровати.

— В твоё время юноши были другими, да? — усмехнулся Пьетро.

Клинт закатил глаза.

Старк признаков жизни не подавал, так что спустя минуту молчания разговор возобновился.

— Мне за сегодня четыре валентинки пришло, — сказал Пьетро. — И ещё не вечер. Может, к завтру будет семь.

— Сколько из них от тебя?

— Ни одной. Прямо как у тебя, в принципе, — с иронией сказал Пьетро.

— Одна у меня есть, — гордо поправил Бартон.

— Серьёзно? От кого?

— Не знаю. Анонимка.

— Ну-у, — протянул Пьетро. — Анонимки не считаются. Мало ли кто мог написать.

— А у тебя как будто все подписаны?

Тот вскинул брови.

— Ну не все, три из четырёх. Это тоже много.

Он достал из-под подушки стопку бумажных сердец и зачитал слащавым голоском:

«Пьетро, ты самый клёвый парень в отряде, я бы хотела узнать тебя поближе. Амалия».

— Это не признание, но довольно смело, — признал Клинт. Пьетро взял вторую.

— «Когда ты смотришь на меня, я чувствую, что сгораю. Аника».

Клинт уважительно покачал головой.

— Вы встречаетесь?

— Нет, просто целуемся иногда. Это только на время сезона.

— Какой ты, оказывается, самовлюбленный козёл.

Пьетро пожал плечами.

— Не думаю, что она рассчитывает на что-то ещё.

— Я бы на её месте устроил скандал.

— К счастью для нас обоих, ты не на её месте, — улыбнулся Пьетро и зачитал ещё одну.

— «Ты самый желанный секси-парень в этом стрёмном диком месте! Хочу, чтобы ты украл меня на море и имел на яхте всю ночь напролёт, пока луна освещает наши разгоряченные тела!»

Пьетро посмотрел на недоверчивое лицо Клинта и засмеялся.

— Это анонимка, но я знаю, от кого она.

— Ты хочешь, чтобы я поверил, что там правда так написано? — выгнул бровь Клинт.

Пьетро подошёл и протянул ему валентинку. Клинт прочитал содержимое и расширил глаза.

— Реально?

— Да.

— И от кого?

Пьетро забрал сердечко и вернулся к себе на кровать.

— А вот не скажу.

— Значит, ты сам её написал, — пришёл к выводу Клинт.

— Не-а, почерк-то чужой.

— А может, твой. Мне неизвестно.

Пьетро пожал плечами, мол, думай что хочешь. Несколько минут Бартон почти успешно делал вид, что ему не интересно, но в конце концов спросил:

— Так это ты или нет?

— Говорю же, не я, — наслаждаясь ситуацией, произнес Пьетро.

— Покажи свой почерк.

— Дай сюда что-нибудь, напишу.

Клинт завертелся в поисках бумажки и решил взять с тумбочки свою валентинку, перевернув её на обратную сторону.

— Не жалко? — спросил Пьетро.

— Не особо. Пиши давай.

Пьетро накалякал что-то на обратной стороне и вернул бумажку владельцу.

«Клинт Бартон — старый пень», — гласила надпись. Клинт вздохнул.

— Дай сюда то письмо.

Пьетро протянул ему интимное послание, и Бартон сравнил почерки.

— Ну.

— Что «ну»? — не понял Пьетро.

— Похожи почерки.

— Вообще не похожи!

— Да ты сам это написал и теперь пытаешься что-то доказать.

Пьетро вырвал у него из рук свою валентинку.

— Задолбали уже со своими «ой как вы похожи». Это от Ванды.

Клинт нахмурился.

— Погоди, так ведь это же сестра твоя.

— Ну да.

— И вы друг с другом… — скривившись, произнес Клинт.

— Что? Нет, конечно! Ты что, совсем?! — возмутился Пьетро. — Это прикол такой. Типа я не знаю, что это от неё. Пишем друг другу слащавые послания и ржём потом.

— Странные у вас приколы.

— Ты просто слишком стар для них.

Клинт решил не обращать внимания на подколку и ещё раз посмотрел на надпись.

— Вы реально похоже пишете.

— Да нет, тебе так кажется, потому что мы двойняшки.

— Можем спросить у Тони. Эй, Тони!

Старк недовольно поднял голову с подушки.

— Чего?

— Похож почерк?

Тони сел, взял из их рук образцы и пробежал глазами.

— Не знаю.

Вдруг он перевернул одну из валентинок и посмотрел на обратную сторону.

— Клинт, от кого это? — спросил он.

Бартон пожал плечами.

— Тут написано «люблю тебя» и нарисован паук с толстовки Питера. Похож на чёрную вдову.

— Ты запомнил, как выглядит паук на толстовке Питера? — удивился Пьетро.

— Не спрашивай.

Тони сморщился, как от боли, и протянул сердечки обратно владельцам.

— Я теперь вообще ни о чем думать не могу, кроме Питера. Чувствую себя последним мудаком.

— Поссорились?

— Можно и так сказать.

Старк упал спиной обратно на кровать.

— Что случилось? — сочувствующе спросил Клинт.

— Питер признался мне в своей ориентации и предложил встречаться. А я отказал, потому что… Ну потому что он ребенок. И не привлекает меня.

— Ого, — только и сумел выдавить Бартон.

— Теперь чувствую себя виноватым идиотом. Я понимаю, что врать тоже не выход, но вы представьте, какой у него сейчас стресс. Я так понимаю, что он сам совсем недавно открыл для себя эту… Черту. И из всех людей решил довериться мне. А я…

Тони махнул рукой.

— Короче, только всё усугубил.

Воцарилось молчание. Информация была по-настоящему неожиданной.

— Вы же понимаете, что это секрет? — удостоверился через некоторое время Тони.

— Конечно, — заверил его Пьетро. — Я никому. Это слишком личное.

— Если кто-то об этом узнает, то точно не от меня, — сказал Бартон.

Тони вздохнул.

— Думаете, будет хуже, если я ещё раз попробую с ним поговорить?

— Мне кажется, не стоит, — сказал Пьетро, и Клинт удивился тому, как резко он умеет становиться серьезным. — Ему и так плохо, а тут ещё ты.

— Я просто хочу извиниться и сказать ему, что всё хорошо. Он волнуется, по себе знаю. Первый раз признаться и оказаться непринятым…

— Без тебя он быстрее успокоится, — поддержал подростка Бартон. — А потом уж можешь извиняться сколько хочешь.

Тони нахмурился и отвернулся к стене.

Вечером в их комнату принесли ещё две валентинки. Первая, как и ожидалось, для Пьетро. Вторая была подписана на номер Тони Старка.

«Привет, Тони» — начиналась она. «Мне нужно сказать тебе кое-что важное, жду тебя у скамейки за синим домиком (по дорожке направо) в полвосьмого».

Снизу было подрисованы три маленьких сердечка и короткая подпись: «Питер».

Комментарий к Валентинки и другие трудности жизни

Как же круто цитировать любимый момент всего фильма

========== Самый дорогой человек ==========

Он протягивает себя на раскрытой ладони — всего целиком — и вручает тебе, а голую душу не отбросишь прочь, сделав вид что не понял, что тебе дали и зачем. Его сила в этой страшной открытости.

© Мариам Петросян — «Дом, в котором…»

— Ты же прекрасно понимаешь, что ни за какие сокровища в мире мы не согласились бы расстаться с тобой…

— Даже за… сто тысяч миллионов?

— Даже за сто тысяч миллионов.

© Астрид Линдгрен — «Малыш и Карлсон»

День святого Валентина прошёл замечательно. Вечером вожатые собрались в беседке и смогли обсудить итоги «почты Амура», посмеяться и выразительно повздыхать. К вздыхающим относились Клинт и Тор, и если первый был огорчён своей единственной валентинкой, то второй жаловался на кучу анонимных посланий. Тор действительно завоевал много женских — а может, и не только женских — сердец, но рад он этому совсем не был.

— Нет, вы посмотрите на это, — сказал он, когда все друзья расселись на скамейках. Он достал немного помятую валентинку из кармана.

— Ты её с собой носишь? Серьёзно? — усмехнулся Старк без особого веселья в голосе. Только слепой мог не заметить, что сегодня он в плохом настроении.

— Тут меня воспевают как бога, а подписи нет. Как я пойму, от кого это?

— Мне кажется, на это и расчёт, — иронично протянул Локи, соскребая ногтем краску с перил.

— Нет, я понимаю. Но в чем смысл писать такие валентинки?

— Может, человек просто хотел сделать тебе приятно? — предположил Стив. — Мы вот с Брюсом договорились и на сончасе сделали валентинки всему отряду, чтобы никто не расстроился.

Наташа умиленно улыбнулась, но Тору такое объяснение пришлось не по душе.

— Неужели нельзя было просто подойти и сказать мне лично? Для этого необязательно признаваться в любви.

— Но это все равно бы восприняли как признание, — сказал Брюс. — Такое уж у нас общество. Тебе повезло, что у тебя есть смелость так прямо выражать свои чувства.

— Для этого вроде и не нужно особой смелости…

Ему одновременно возразили Локи, Стив и Брюс. Баки промолчал, но промолчал, как ему казалось, с выражением несогласия.

— Ладно, почему тогда не подписать своё имя? — не сдавался Тор.

Локи вздохнул.

— Спорить с тобой бесполезно, братец.

— Я не спорю, я просто хочу понять.

— Для этого нужно уметь думать.

Тор несильно пихнул брата локтем, тот под столом пнул его ботинком. Тор выразительно посмотрел на него, как бы говоря «Ты сам напросился», и принялся тыкать под ребра.

— Вы уже знаете, что до конца сезона осталось пять дней? — спросила Наташа, чтобы переменить тему и прекратить их дружескую потасовку.

— Ого, — удивился Стив — Я даже не считал. Это мало.

— Вроде и время медленно идёт, столько событий, эмоций каждый день, а все равно кажется, что быстро. Все как будто забывают, что сезон не длится вечно, — проговорил Баки больше для Стива, чем для всех остальных. Внимание он к себе, однако, привлёк. Барнс очень редко говорил в присутствии больше чем одного человека.

— Да, да, — подхватил тему Стив. — Когда насыщен событиями один день, он кажется очень долгим, но когда такие дни идут один за другим — всегда удивляешься, если они заканчиваются.

— Я даже не знаю, что буду делать, когда вернусь домой, — пожал плечами Баки. У Стива, который понимал глубину его слов чуть больше остальных, сжалось сердце.

Они очень много разговаривали и даже обменялись контактами в соцсетях. Из его рассказов Роджерс, в числе прочего, знал — что Баки не придумал, куда поступать, и если не определится, то пойдёт в военное училище. Не то чтобы Стив имел что-то против. Ему просто хотелось, чтобы друг выбрал институт по собственному желанию, а не от безысходности. Да и, если подумать, на Баки бы куда лучше повлияли хороший психолог и поддержка, а не суровые армейские порядки.

— Не думал поступить на учителя? — предложил Стив. Баки хмыкнул.

— Кому нужен такой учитель, как я?

— Ты умеешь ладить с детьми, просто по-своему.

— Неправда. Тебе так кажется, потому что… Потому что ты меня плохо знаешь.

Стив, который сначала подумал, что Баки скажет что-то вроде «потому что ты мой друг», слегка опешил.

— Для нескольких дней знакомства я знаю тебя очень хорошо. И знаю, что дети тебя обожают.

— С чего ты взял?

Стив улыбнулся. Сегодня с утра Морган долго в подробностях рассказывала, как ей нравятся вожатые, особенно в первом отряде. Говорить о Наташе в присутствии самой Наташи было неудобно, поэтому разговор вертелся в основном вокруг Барнса. Оказалось, не только Стив разглядел в нем все то нежное, живое и заботливое, что Баки так старательно прятал.

Морган рассказала, как Барнс помогал детям застилать кровати, укладывал их одежду в чемоданы ровными стопками и читал сказки на ночь. А когда все засыпали — это только по секрету, потому что Морган лишь делала вид, что спала — он поправлял им покрывала и смотрел, чтобы ни один из телефонов не отошел от зарядки. Последнее Стиву показалось не таким уж важным, но Морган заверила, что это самое заботливое, что можно придумать. «А ещё он никогда не сюсюкается с нами, как будто нам по четыле года!» — добавила тогда Лорна, которой было пять.

— У меня есть источники, — загадочно произнес Стив. — Детям ты нравишься.

— Не знаю… — вздохнул Барнс. — В лагере всем нравятся свои вожатые. В школе по-другому.

— Мне так не кажется. Тебе ведь самому приятно работать с детьми?

Он пожал плечами.

— Дети бывают шумными, но они очень добрые, на самом деле. И всегда говорят то, что думают. Людям нужно больше слушать детей, они не такие злые, как взрослые.

Специфическая точка зрения, но Роджерс спорить не стал.

— Вот видишь. Тебе нравится. Попробуй взять это как вариант вместо карьеры в армии.

— Армия — это призывное рабство! — вмешался Клинт, услышав часть их разговора. — Поддерживая систему, вы становитесь частью рабовладельческого строя!

— Скажешь это в военкомате, — подмигнула ему Наташа.

Стив улыбнулся им и снова вернулся к диалогу с Барнсом. Пока все обсуждали прошедший день, ему хотелось побольше поговорить с Баки, и другие, вроде, были не против.

— Какой предмет ты бы мог вести?

— Не знаю… История?

— Интересный выбор, — одобрил Стив. — Тебе нравилась история в школе?

— Мне повезло с преподавателем, — признался Баки.

— Интересно вёл? — понимающе кивнул Стив.

— Да даже не в этом дело…

Барнс задумался, подбирая слова, и Роджерс приготовился к истории.

— Он был, наверное, единственным человеком, которому я доверял. Нечасто, правда. Всё-таки, это мои проблемы, а не его. Но когда было совсем плохо, он меня выслушивал и давал советы. В тот день, когда я изрезал себе руку гвоздём в воде, помнишь, я рассказывал, он единственный понял, что я вру, говоря, что поцарапался о кусты. Ему как будто было не все равно, и это очень поддерживало.

Баки посмотрел в глаза Стиву.

— Знаешь… Когда мы с тобой познакомились, ты мне его чем-то напомнил.

— Правда? — смутился Стив. — Это здорово. Наверное.

— Он был довольно старый, — продолжал Баки. — Много говорил о военном и послевоенном времени. Я любил его слушать. В своих мыслях я жил не сейчас, а лет семьдесят назад. Я как будто провёл там половину юности. Читал разные книжки, смотрел фильмы про войну.

— Вау, — искренне улыбнулся Стив.

— Ну а потом он ушёл на пенсию. Я хотел навестить его пару раз, но знал только примерный адрес. К тому же нас так просто не отпускали. Не знаю даже, как он сейчас. Надеюсь, все в порядке.

— Я тоже надеюсь. Он сильно помогал тебе, да?

— Не знаю, как он это помнит, — отвёл глаза Баки. — У него таких беспризорных мальчишек был целый класс. Но для меня он один из самых важных людей в жизни. И…

Он замялся.

— …Я хочу сказать, что ты тоже… Короче, даже если мы никогда больше не увидимся, я все равно буду тебя помнить. У меня не очень много близких людей было.

Стив почувствовал, как у него из-под ног уходит земля.

— Баки, я тоже… В смысле… Конечно мы ещё встретимся, и не раз, я надеюсь. Ты стал для меня самым дорогим человеком.

Барнс отвернулся и кашлянул.

— Это ведь твоя валентинка была? — уточнил Стив.

— Моя.

— Мне жаль, что я тебе ничего не отправил. Я как-то не подумал.

— Да ладно, — махнул рукой Баки. В данный момент он хотел стать невидимым.

— Это очень мило. Я не написал, так что скажу так: с тобой я впервые за долгое время почувствовал себя на своей волне. Я давно так хорошо ни с кем не разговаривал.

Баки опустил глаза. Ему явно не нравилось, что Стив обращался к нему при всех, пусть другие и обсуждали свои темы, не обращая на них внимания. Роджерс это запоздало заметил и замолчал.

Мимо беседки быстро прошёл Питер Паркер с полотенцем в руках, какой-то опухший, и скрылся в душевых.

— Странно, что он не предложил нам поиграть, — громко заметила Наташа.

Клинт закашлялся, а Тони серьезным тоном объявил:

— Мне нужно вам кое-что рассказать.

*

Холодная вода лилась ему на лицо, стекала по шее и плечам и звонкими струйками падала на металлический поддон. Её не хватало, чтобы успокоиться до конца, хотя бы потому, что поток был еле живой. Несмотря на это, Питер намылил волосы. Ему хотелось плюхнуться в огромную мыльную ванну — физически и морально.

«Если я не буду дышать, то я умру», — подумал Питер.

Но тут же мысленно добавил:

«И тётя Мэй расстроится».

Интересно, Тони расстроился?

Ну конечно. Он ведь не бессердечный, он просто не испытывал к Паркеру любовных чувств.

Это ведь было довольно ожидаемо, так? Ему ведь говорили об этом сразу два человека, и если бы узнало больше людей, то говорило бы больше. Потому что это глупо. Сразу было понятно.

«А если я уеду из лагеря?»

Тогда, наверное расстроится Шури. Или нет, не расстроится, они же поссорились. И Локи не расстроится. Тони — может быть, немного. Но потом все равно забудет. А остальным, кажется, вообще нет никакого дела, есть в лагере Питер Паркер или нет. Потому что Питер Паркер чертов идиот, не слушающий чужих советов и психующий из-за каждой мелочи.

Скорее всего, Шури была права, и вожатые относились к нему тепло и ласково только потому, что это их работа. Как можно было не заметить этого раньше?

Питер шмыгнул носом, вставил душевую лейку в держатель и селтак, чтобы вода стекала по его спине тонкими струйками, как в грустных сериалах про подростков. Он понимал, что драматизировал, но сделать с собой ничего не мог. В данный момент, какой бы типичной и временной не была проблема, она ощущалась как конец света.

Питер вздохнул.

Итак.

Каким образом можно уехать из лагеря? Как вариант — отравиться, но для этого нужно съесть что-то несвежее. Это нереально по двум причинам. Во-первых, несвежей еды в лагере не бывало, а во-вторых — Питер бы просто не смог сейчас ничего съесть. Есть вообще не хотелось. Хотелось лежать на кровати и плакать. Хотя, насколько Питер знал из сериалов, обычно люди заедали горе сладким и соленым.

Нужен был другой способ. Биться головой снова — не вариант. Хотя, в крайнем случае, он был готов и на это, лишь бы поскорее сбежать отсюда. Сама мысль о том, что ему находиться рядом с вожатыми ещё… Пять дней? — казалась невыносимой.

Сбежать…

Паркер задумался.

Если собрать вещи и уйти, его точно заметят. Но если предварительно что-нибудь соврать, то может сработать. Например, что тётя Мэй заболела и не может ухаживать за собой сама. Надо всего лишь придумать, как подделать её звонок, но для этого есть куча приложений с изменением голоса.

Он шмыгнул носом, встал и начал смывать с себя остатки пены.

«Шампунь с карамелью. Я даже пахну как ребёнок; конечно, меня никто не воспринимает серьёзно».

Питер посмотрел на вещи, под которые в кабинке был предусмотрен целый стул.

«Красная толстовка с пауком и кроссовки с цветными шнурками. Одеваюсь я тоже как ребенок, — он взглянул в запотевшее зеркальце на стене. — И выгляжу тоже. Потому что я и есть ребёнок. Глупо думать, что Тони видит во мне кого-то, кроме несмышленого подростка с бушующими гормонами».

Тут дверь загрохотала под ударами чьего-то кулака.

— Долго ещё там? Всю горячую воду выльешь.

Питер втянул носом воздух, попытался успокоиться и выключил воду. Надо продумать, что сказать Нику Фьюри, чтобы ему поверили.

*

Он героически сдерживался по дороге к домику и разрыдался, как только пересёк порог. Это даже не было связано с тем, что его отверг Старк. То есть, не только с этим. Питер просто чувствовал себя истощенным. Он хотел начать собираться, но бросил все, выложив вещи из тумбочки на покрывало.

Рациональная часть его сознания говорила ему, что лучшим решением на данный момент будет просто хорошенько выспаться, но эмоциональная вопила так, что спать не было никакой возможности.

Наверное, Питер бы закончил собираться, пошёл к Фьюри и наделал ещё кучу поступков, о которых бы впоследствии очень пожалел, но…

— Питер!

В корпус вернулся Локи.

Паркер отвернулся к стене, чувствуя себя то ли виновным, то ли пострадавшим. Локи медленно подошёл к нему, не отводя взгляда, и присел рядом. Питер не выдержал и шмыгнул носом.

— Мне очень жаль, — тихо сказал Локи. — Тони просил передать тебе…

Локи не закончил, выдвинул полку тумбочки и достал оттуда пачку сухих носовых платочков.

— Вот, возьми. Тони просил передать тебе, что он очень извиняется, и если он может что-то для тебя сделать…

Питер помотал головой. Локи повторно сунул ему в руки платочки. Паркер всхлипнул и отодвинул их.

«Как хочешь», — подумал Локи, а вслух спросил:

— Ты как? Очень плохо?

Питер кивнул, потом помотал головой, задумался и наконец гнусаво пробормотал:

— Я не знаю.

Локи вздохнул, сел рядом и приобнял его. Питер вздрогнул.

— Локи, я… Я сегодня… Мы поссорились… Прости меня, пожалуйста…

— Да забудь, — сказал тот. — Там я был на взводе, ты ни в чем не виноват. Это я должен извиняться.

Питер шмыгнул носом.

— А п-почему ты был на взводе?

Локи улыбнулся и крепко обнял его.

— Вот поэтому я тобой восхищаюсь.

— Почему?

Локи покачал головой.

— Неважно.

Питер всхлипнул и прижался к нему поближе. Они просидели так несколько секунд, пока Локи не заметил разбросанные по кровати вещи.

— Собрался куда-то?

Питер отстранился и отвёл глаза.

— Ты же в курсе, что чтобы ты уехал из лагеря, твой родитель или опекун должен подписать кучу документов?

Локи, как всегда, оказался очень догадлив.

— Я не подумал, — смущенно пробормотал Питер.

— И как бы ты добрался до дома?

— Не знаю.

Локи потрепал его по волосам.

— А о нас ты не подумал? Мы бы волновались за тебя.

— Правда?

— Конечно, — вскинул брови он.

— Это потому, что вы мои вожатые? — с недоверием уточнил Паркер. Локи улыбнулся.

— Это потому что мы твои друзья, чудак.

========== Проблемы начинаются ==========

Комментарий к Проблемы начинаются

Предупреждение!

В этой части есть некоторое количество ругательных слов

Было ещё больше, но я вырезала их

Приятного прочтения)

— Господа, неужели вы нас будете бить?

— Да еще как!

© Ильф и Петров — «Двенадцать стульев»

Новый день был посвящён сказочным постановкам. В планах значилось помочь детям организовать мини-спектакль по любой сказке, нарисовать тематические стенгазеты и устроить чтения для ребят помладше. Такая нагрузка со стороны выглядела совсем не сказочно.

Питер, который ожидал, что весь день проведёт с Локи, наутро получил вежливый отказ и извинения — нужно было раздать детям роли, подготовить костюмы и декорации — все это за один день. Да и действительно, занять у вожатого все время из-за собственного разбитого сердца было слишком эгоистично. Поэтому Питер просто сидел в комнате один, играя в глупые игры на телефоне, смотря фильмы на любезно предоставленном Тором ноутбуке и постепенно поглощая собственные запасы сладкого. Вчерашнее полуживое состояние притупилось, но намного лучше ему не стало. Питер подозревал, что ещё долго не станет.

Перед обедом к нему зашла Наташа. Она узнала, как у него дела, и предложила выйти проветриться. Все-таки, весь день сидеть дома, когда вокруг такое движение, просто неинтересно.

Участвовать в «движении» у Питера не было ни малейшего желания, а вот прогуляться действительно не мешало. От четырёхчасового сидения на одном месте то с телефоном, то у экрана ноутбука раскалывалась голова.

Так что сейчас, медленно идя по асфальтированной дорожке, Питер чувствовал себя словно в другом мире. Все вокруг куда-то спешили, что-то придумывали и активно занимались творчеством, не обращая на него совершенно никакого внимания. Лишь иногда косились, замечая опухшие глаза, но долго не задерживались. Лагерь словно специально был устроен так, что когда Паркеру необходимо было побыть одному, всем становилось на него плевать.

«Интересно, чем сейчас занят Тони?» — подумал вдруг Питер и тут же одернул себя. Он не хотел знать. То есть хотел, но нужно с этим кончать.

Нужно было срочно подумать о чем-то другом.

«Интересно, что дадут на обед в столовой?»

Нет, это слишком глупо.

Он вдруг понял, что со вчерашнего ужина ни разу не видел Шури. Она ведь и не знает, что с ним. Интересно, дуется ли она ещё на него?

Окна домика Шури служили окнами лишь наполовину. Дело было в том, что прямо под ними рос куст сирени — огромный, ветвистый и густой. Возможно, изначально, он планировался левее, но со временем разросся и закрыл окно полностью. Когда Питер подошёл к её домику, то не смог толком заглянуть внутрь. А стучаться не хотелось. Вдруг кто-то откроет.

Паркер остановился у куста и от нечего делать принялся рассматривать цветы.

«Может быть, стоит вернуться обратно в комнату и пролежать в постели до ночи?» — подумал он, вздыхая.

И очень удивился, когда из-за куста кто-то спросил:

— Плохой день?

Питер обошёл сирень, потому что сквозь неё совершенно ничего не было видно, и обнаружил с другой стороны Пьетро. Он стоял, оперевшись спиной на стену домика, и разглядывал цветочек сирени в руках.

Питер не знал, что ответить, поэтому зачем-то спросил:

— А ты что тут стоишь?

Пьетро поднял на него глаза:

— Тот же вопрос к тебе.

— Я первый спросил, — отвёл глаза Питер.

— Нет, я. Плохой день?

— Ты странный.

— Я в курсе, — пожал плечами Пьетро. А потом повторил в третий раз:

— Плохой день?

— Да, — наконец ответил Питер. — Не особо хороший.

— А что так? — мгновенно среагировал Пьетро.

— Не важно.

Питер осмотрел своего собеседника, а потом спросил:

— С чего ты вдруг со мной заговорил, мы же едва знакомы?

Пьетро развёл руками.

— Скучно.

— А почему ты не готовишь постановку со всеми? — продолжал допытываться Питер.

— Я свалил.

— Зачем?

— Просто так, — растягивая гласные, ответил Пьетро.

Питер помолчал, не зная, как поддержать разговор.

— А почему ты здесь стоишь? Твоя очередь отвечать.

— Я ищу счастливую сирень, — пояснил тот, притягивая к себе ветку.

Питер нахмурился.

— Что значит «счастливую»?

— Мелкие верят, что если съесть пятилистный цветочек сирени и загадать желание, то оно сбудется.

Питер посмотрел на соцветия. Все они были четырехлистными.

— Много нашёл?

— Пока четыре.

Пьетро не глядя протянул ему раскрытую ладонь, на которой красовались три пятилистных цветочка и даже один шестилистный.

— Ого. И куда ты их потом?

— Отдам Лорне. Она их продаёт подругам за конфеты.

Питер слегка улыбнулся.

— У вас почти семейный бизнес.

— Ага.

Паркер потоптался на месте и, чтобы чем-то себя занять, тоже принялся выискивать счастливую сирень, изредка поглядывая на собеседника.

— А радуга на твоей футболке — это…

— Символ группы Pink Floyd. А что?

— Да так, ничего, — немного разочаровано протянул Питер. — Любишь эту группу?

— У них прикольный логотип. Но музыка тоже ничего.

Питер хихикнул.

— Ты ведь с вожатыми хорошо общаешься? — спросил вдруг Пьетро.

— Ну да…

Тот усмехнулся.

— Тянет на парней постарше?

Питер застыл. Пьетро услышал заминку и посмотрел на него. Лицо Питера выражало смесь шока и отчаянья.

— Ты чего? Я же шучу.

— П-правда?

— Конечно. А ты что подумал?

Паркер отвёл глаза.

— Да так…

— Что я про тебя и Тони?

Тут уж Питер окончательно испугался.

— Он что, всем рассказал?!

Пьетро удивился его реакции.

— Спокойно, знаю только я и вожатые. Никому мы твой секрет не расскажем.

Питер закрыл глаза и выдохнул. Почему так много людей знают об этом случае? Ясное дело, что остальным Тони рассказал, чтобы кто-нибудь его случайно не задел, но с чего ему вдруг посвящать какого-то…

— А почему ты?

— Почему я знаю? — уточнил Пьетро. — Я тоже дружу с вожатыми, как ты.

— Просто дружишь? — недоверчиво спросил Паркер.

— Нет. Знаешь Клинта Бартона? Вот с ним мы пару раз перепихнулись по пьяни.

Питер шокированно расширил глаза. Пьетро это заметил и хмыкнул.

— Я смотрю, ты шутки совсем не воспринимаешь?

— Так это шутка?

— Конечно, не шутка, мне нравятся опытные партнеры.

Пьетро кинул взгляд на Питера и вздохнул:

— Да, да, это шутка. Я шучу. Поднимаю тебе настроение.

— Зачем? — смутился Питер.

— Из-за тебя сирень вянет, это губительно для бизнеса.

Он насмешливо улыбнулся, Паркер отвёл глаза.

— Ты же понял, что это ирония? — на всякий случай спросил Пьетро.

— Конечно.

— Просто мало ли…

— Да понял я, понял.

Пьетро засмеялся. Питер тоже не смог подавить улыбки. Оказывается, не так уж и плохо, когда тебя не жалеют все подряд.

Вдруг из домика Шури вышли Флэш с парой дружков и направились по дорожке мимо них двоих. Видимо, у неё в комнате шла работа над какой-то частью спектакля. Если они не вышли на улицу в такую хорошую погоду, то, скорее всего, над костюмами.

Компания Флэша благополучно прошла мимо них, но как только Питер решил, что уже можно продолжить разговор, их лидер вдруг крикнул.

— Эй, Паркер?

Питер удивлённо обернулся. Кто ещё решит внезапно заговорить с ним сегодня? Пьетро тоже с интересом посмотрел в его сторону.

— Ты ничего не попутал?

— В смысле? — за неимением лучшего ответа спросил Питер.

— Какого хрена ты тут ошиваешься? — с заявкой на возмущение воскликнул Гордон. — Больше мест нету?

— Я не понимаю, о чем ты.

— Всё ты понимаешь, педик гребаный.

Сердце Питера пропустило удар.

Флэш не мог узнать, откуда бы ему знать, с чего?!

— Я не педик.

— Я похож на тупого?

Гордон сделал несколько шагов в его направлении.

— Проваливай отсюда вместе со своим дружком! Что, Старк не дал, так ты весь лагерь оголубить решил?

— Так.

В «разговор» вмешался Пьетро.

— А ты с какого перепугу указываешь мне, где мне стоять, а где нет?

— Да потому что вам, — тут Флэш назвал совсем уж некультурное слово, от которого у Питера загорелись щеки, — нечего тут стоять. У себя в комнате хоть трахайтесь!

— Мозги включи — мы просто разговариваем, — завёлся Пьетро.

— Это нормальные люди могут просто разговаривать, а вам, гомосекам…

— Что ты сказал?! — шагнул в его сторону Пьетро.

— Что слышал, — вызывающе ответил Флэш.

Питер в панике воскликнул:

— С чего ты вообще взял, что я гей?

Гордон усмехнулся. За ним весёлый настрой подхватили двое его друзей.

— Думаешь, кто от отряда разносил валентинки? От четвёртого твой дружок, а от нашего я.

Пьетро сжал кулаки. Флэш это заметил и оскалился. Двое его «телохранителей» подошли ближе.

— Что, ударить меня хочешь?

— Давай разойдемся по-хорошему. Вас хоть и трое, но если ты думаешь, что я не смогу вам накостылять, то очень ошибаешься.

Питер в это время хотел провалиться под землю от стыда, в то же время с благодарностью глядя на раззадоренного Флэшем старшеклассника. Пьетро не выглядел очень сильным, но Питер помнил, что его сильная сторона вовсе не сила.

«Господи, хоть бы не было драки», — подумал он, понимая, что его мечта несбыточная, когда Флэш и Пьетро приблизились друг к другу практически вплотную.

«Пожалуйста-пожалуйста, любой шанс», — взмолился Паркер.

И удача над ним сжалилась. Хотя вряд ли это можно было назвать настоящим подарком судьбы.

Из умывальника вышел Тони с полотенцем и мылом в руках, заметил их и окрикнул:

— Вы там драться собрались?

Заметив, что дети не обращают на него внимания, он бегом направился в их сторону.

Пьетро выпрямился и отошел от Флэша. Тони подошёл, с удивлением заметил Питера и тут же неловко от него отвернулся, возвращая сердитый голос.

— Какого хрена здесь творится? — прикрикнул он на Пьетро. — Тебе сколько лет?

— Он хотел ударить Питера, — вместо ответа сказал тот.

Тони перевёл взгляд на Флэша. Тот почти не смутился, а вот двое его друзей мгновенно подрастеряли свой пыл.

— Эти педики чуть ли не сосались у меня под окнами.

— Вранье! — крикнул Пьетро. Гордон показал ему средний палец. Пьетро оскалился.

— Эти кто? — нахмурился Тони, — Выбирай слова, пацан!

— А я что вижу, то и говорю. Вы-то уж точно знаете, что они гомики.

— Я тебе сейчас врежу, и вообще ничего видеть не будешь, — процедил Пьетро.

Тони смерил обоих взглядом и решил обратиться к самой спокойной стороне.

— Питер, что произошло?

У Паркера чуть ли не пропал дар речи. Если бы он не рыдал весь вчерашний день, то он бы сейчас заплакал просто из-за нервов.

— Я… Я не знаю. Мы просто стояли, вышел Флэш, и…

«Он все знает, он прочитал мою валентинку», — хотел сказать Питер, но не смог. Тони мягко поторопил его:

— И? Что потом?

— Он начал приставать к нам.

— Он собирался тебя ударить?

Питер открыл рот, но не смог сразу ответить.

— Я… Я не знаю. Может, да.

Тони кинул тяжёлый взгляд на Флэша. Такой, что даже он немного сжался.

— Это правда?

— Я же говорю, — уже менее уверенно стоял на своём Гордон. — Они устроили чёрт знает что прямо на улице.

— Замолкни, — процедил Пьетро, делая шаг вперёд. Тони остановил его рукой.

— Что конкретно они делали?

— Ворковали друг с другом, как гомики.

Тони поморщился.

— Ещё раз скажешь это слово, пойдёте разбираться к директору.

— Вы что, их защищаете? — возмутился Флэш.

— Я никого не защищаю, просто не забывай, с кем ты говоришь!

— Да их вообще выселить отсюда по-хорошему надо.

— Я тебе выселю! — сказал Пьетро. — Может, ты и сам «того», поэтому мы тебя так задеваем?

Флэш дернулся, и Тони инстинктивно вытянул руку, чтобы вернуть его на место, но, не рассчитав силы, толкнул Флэша назад.

Тот отшатнулся, споткнулся о бордюр и упал на эко-горку. Тони спохватился и хотел помочь ему подняться — не по своему желанию, а, скорее, по долгу вожатого — но Гордон вскочил сам.

— Вы меня ударили!

— Чего? — переспросил Тони. — Ты что, головой стукнулся?

— Вот ссадина! Вы толкнули меня на камни! — вопил Флэш, показывая на свежие царапины на своём лице.

— Неправда, — воскликнул Пьетро, но Тони шикнул на него.

— Я не рассчитал силы, да, но никто тебя специально не бил, — теряя самообладание, произнес он.

— Вы защищали своих педиков и ударили меня! Нашли, за кого заступаться.

— Слушай, — процедил Тони, — следи за своей речью, пожалуйста.

— А что? Педики они и есть педики, они наполовину бабы, а наполовину вообще хрен знает что. Недолюди.

Тут Тони окончательно взбесился.

— Я сейчас уйду к чертовой матери, и ты не докажешь, что вот эта царапина на тебе от меня, а не от Максимова, как остальные синяки.

— Вы что, мне угрожаете?!

— Я просто хочу, чтобы ты вёл себя нормально.

— Вы сказали, что эти двое меня изобьют, это угроза. Я расскажу все Фьюри, и вас уволят!

Флэш дернулся в сторону, Тони схватил его за плечо.

— Стоять.

— Вы не можете держать меня!

— Он тебя не держит, придурок, — сказал Пьетро. Тони кинул на него раздраженный взгляд, и тот замолчал.

— Питер, солнце, уведи отсюда этого оскорбленного, — попросил Тони. — Я поговорю с Флэшем сам.

Паркер взволнованно кивнул и потянул Максимова за руку.

— Пойдём.

Тот недовольно посмотрел на Тони, потом кинул злой взгляд на Флэша и наконец медленно пошёл за Питером.

— И вы валите отсюда, — кинул Тони дружкам Гордона. Те только и ждали возможности сбежать.

— Вы что, избавляетесь от свидетелей? — спросил испуганно Флэш.

— Зачем? Просто выгоняю, чтобы под ногами не вертелись, — пожал плечами Тони. — Пошли.

— Куда?

— На стрелку, конечно, — буркнул Тони. — Вон там, в медпункте, отличное место.

*

— Это ещё что такое? — вопрос, которым Стивен встретил своих посетителей.

— И тебе добрый день, — сказал Тони. — У нас экстренная ситуация.

— А у меня обед через две минуты, — вздохнул Стрэндж. — Так что давайте быстрее.

— Он меня ударил! — сходу заявил Флэш и показал на лицо.

Стивен посмотрел сначала на Старка, потом медленно перевёл взгляд на Флэша и сказал:

— Я вижу только царапину. Может, он тебя поцарапал?

— Никого я не бил и не царапал, — заявил Тони. — Я просто…

— Дай мне поговорить с пострадавшим, — перебил его Стрэндж. Тони аж опешил от такой наглости.

Гордон, обрадованный тем, что ему дали слово, заговорил:

— Он толкнул меня к эко-горке, и я упал на камни, расцарапал себе все лицо, а когда сказал, что расскажу об этом, Старк начал угрожать.

Стрэндж кивнул и провел его в кабинет.

— Стивен, ты же понимаешь, что он врет? — вдогонку кинул Тони.

— Я поговорю с тобой в порядке очереди, — донеслось из кабинета. Старку осталось только сесть дожидаться в коридоре.

========== Проблемы продолжаются ==========

Я бы простила ему его гордость, не задень он мою…

©Джейн Остин — «Гордость и Предубеждение»

— Значит, царапина от Старка? — ещё раз уточнил Стивен, проходя в кабинет и перебирая склянки на полках. Флэш энергично кивнул.

— За что он тебя так?

— Да они все отбитые, эти гомики. Не знаю.

Стрэндж вскинул брови. Похоже, ему не составило труда угадать причину ссоры. Флэш невозмутимо сидел на стуле, качал ногой и поглядывал на часы, волнуясь насчёт обеда.

— Значит, он посчитал твои слова оскорблением?

— Не-е, — мотнул головой Флэш. — Он впрягся за Паркера и этого… Из четвёртого отряда такой, крашеный.

Стивен нахмурился.

— Не помню у них крашеных парней.

— Ну такой… Противный, бегает быстро… — Гордон поморщился. — В лапте туда-сюда носится.

— Брат Ванды?

— Да не знаю я.

Стрэндж кивнул.

— Его сестра у меня наблюдается. Зовут, кажется, Пьетро. Мне казалось, они хорошая семья.

— Да какая семья, если он по мужикам? — расширил глаза Флэш. — Только Питера Старк киданул — этот сразу подкатил. Чуть ли не трахались у меня под окном, честное слово.

— Следи за словами, не с друзьями разговариваешь, — одернул Стивен — И при чем тут Старк?

— А вы не знали?

И Гордон вылил на Стрэнджа всю эту ужасно правдивую историю, в которой он, по чистой случайности, конечно, увидел валентинку Питера, задумался, решил уточнить. Вдруг ошибка. Пошёл искать Питера, а он в лесу — лежит со Старком в обнимку. Флэш тогда, конечно, не стал вмешиваться, ведь это не его дело. Но увидев сегодня днем, что Питер нарушает общественное спокойствие, выставляя напоказ свою ориентацию, сдержаться не смог. По его словам, это был бы почти что нравственный подвиг, если бы только Тони не вмешался со своим «Как ты разговариваешь» и не ударил его головой об камень.

— Так он сам тебя ударил, или ты упал? — серьёзно спросил Стрэндж под конец оды.

— Он меня толкнул, — покивал головой вдохновленный собственным рассказом Флэш. — Но он точно видел, куда я упаду.

— Странно. У нас вроде вся эко-горка выложена гладкими камнями, — как бы невзначай задумался Стивен. — Где ты мог так поцарапаться?

— Не знаю, — сразу замялся Флэш. — Я не особо смотрел.

— Ты не мог поцарапаться о ветку?

«Поцарапаться о ветку» звучало не так героически-круто, и Флэш всерьёз задумался.

— Да нет, вряд ли.

— Это хорошо, — серьёзно кивнул Стивен. — Тебе повезло.

Гордон заёрзал на стуле.

— Это почему? Камни же хуже.

Стрэндж покачал головой, как будто не желая посвящать мальчишку в свои медицинские тайны.

— Нет, я разве не прав? — повторил Флэш.

— Прав, да не прав.

— В каком смысле?

— Понимаешь, — начал Стивен, — Если я правильно понял, где ты упал, то там растёт шиповник. Этот шиповник… Я вообще-то не должен этого говорить…

— Да я никому!

— Точно?

Флэш живо покивал головой.

— В общем, этот шиповник обрабатывают раствором, чтобы он лучше фотосинтезировал и плодоносил. Раствор очень едкий и не рекомендуется для использования в местах скопления людей. Так что, если ты поцарапался о шиповник, то это довольно плохо.

— Почему? — как-то слишком взволнованно спросил Флэш.

— Потому что если это так, то сейчас под твою кожу может занестись очень опасное вещество, которое в разных количествах может вызывать от простой сыпи до остановки дыхания и смерти.

Увидев испуганное лицо Гордона, Стивен его успокоил:

— Но даже если бы ты поцарапался, там бы было очень мало. Максимум — все лицо покрылось бы волдырями, и начался острый зуд. А ты упал на камень, так что…

— Я не уверен, что упал на камень, — тут же поправил его Гордон. — Я не смотрел.

— Ну тогда тебе лучше хорошенько подумать и вспомнить, — пожал плечами Стрэндж. — Потому что если царапину сразу не обработать — последствия будут довольно болезненными.

Флэш заёрзал ещё больше. Стивен почти физически слышал, как в его голове крутятся шестерёнки.

— Ну… Я уверен, что упал на камни. То есть, меня на них уронили. Специально. Но могло же случиться так, что я поцарапался?

— На меня не смотри, — вскинул руки Стрендж. — Просто скажи, обрабатывать тебе царапину или нет.

— А чем вы её обработаете?

Стивен как будто нарочно медленно подошёл к шкафу и начал перебирать склянки. Он по очереди выуживал с полок тёмные пузырьки, баночки, бутылочки, бормотал себе что-то под нос и ставил обратно. Наконец, он вынес вердикт:

— Из подходящего осталась только зеленка.

Флэш растерялся.

— И что, у меня будет зелёная полоса на лбу?

— К сожалению, другого варианта нет. Если ты действительно поцарапался о шиповник.

— Вот черт…

Стрэндж вздохнул, глядя, как Флэш не может решиться, и слегка подогнал его:

— У тебя ещё не начало чесаться?

— Чесаться? Не знаю. Вроде нет.

— Уверен? — спросил Стивен таким тоном, как будто от этого зависело благополучие целого мира.

— Да. Или нет. Нет, не уверен.

Под его выжидающим взглядом Гордон не выдержал и почесал лоб.

— Всё-таки чешется, — заключил Стрэндж.

— Я не знаю!

За окном послышался звук трубы, приглашающий жителей «Голубых елей» на обед. Может быть, это как-то повлияло на Гордона, но тот вдруг согласился.

— Ладно. Давайте вашу зеленку, только потоньше. Чтобы незаметно было.

— Боюсь, тут в любом случае будет заметно.

Флэш вздохнул. Он уже сам был не рад, что подошёл к Питеру.

*

Тони сидел в коридоре и ждал конца приёма.

Сначала он ждал и злился. Во-первых, на Гордона, который влез не в свое дело и наверняка — Тони не знал точно, но легко мог предположить — довёл Питера до слёз. Во-вторых, на упрямого Стивена, который не дал ему разъяснить ситуацию, а просто молча пошёл обрабатывать царапину, это… Профессионально, вообще-то. Но ужасно бесило.

Потом он ждал и волновался. Было много причин, но основная — состояние Питера. Тони было очень тревожно за него, все равно что за младшего брата. Мало того, что он осознал свою ориентацию, впервые влюбился, впервые признался в чувствах и был отвергнут, так об этом ещё и узнал такой придурок, как Флэш, а за ним вскоре узнает весь лагерь. И не то чтобы Старк реально был в этом виноват но… Ощущение причастности не проходило.

В конце концов, он остался ждать, изо всех сил пытаясь не винить себя в произошедшем, что получалось из рук вон плохо.

Флэш вышел, когда уже начался обед, но Тони всё ещё сидел в коридоре.

— Ну что? — спросил он и поднял глаза на Гордона, а потом увидел его перемазанное зелёнкой лицо и не сдержал улыбки.

Флэш гордо вздернул нос и ушёл. Старк проводил его взглядом и зашёл в кабинет.

— Ты не в столовой? — удивился Стивен, заметив его.

— Хотел убедиться, что Флэш не умрет от травмы.

— Всё в порядке, я его вылечил.

Стрэндж не сдержался и улыбнулся. Он обернулся, чтобы убедиться, что Гордон ушёл, и признался:

— Не знаю, правда, от чего.

— То есть? — не понял Тони.

Стивен пожал плечами.

— Он вёл себя как настоящий урод, так что я подумал, что было бы хорошо намазать его лоб зелёнкой. Лучше, чем ничего.

— Ты специально это сделал? — вскинул брови Тони.

— Да. Наплёл ему какой-то чуши про удобрение для фотосинтеза, немного надавил — и он поверил.

Стивен исподлобья посмотрел на Старка.

— Думаешь, я поступил непрофессионально?

Тони улыбнулся. То, что доктор Стивен об этом задумался, почему-то вызвало у него умиление.

— Ты поступил отлично.

— Спасибо, — вздохнул Стрэндж и немного погодя добавил: — Хотя в чем-то он прав. Ты действительно можешь сильно раздражать.

— Да ладно, не так уж и сильно, — рассмеялся Тони.

— Ты себя со стороны не видел.

— Я бешу людей ничуть не меньше тебя, — перешёл в наступление Старк.

Стивен замолчал, но аргумент звучал довольно убедительно. Пришлось согласиться.

— Мы поделим почетную корону невыносимых людей.

— О, так мы теперь короли? — обрадовался Тони. — Что насчёт королевского ужина при свечах?

— Тони, нет! — возмутился Стрэндж.

— Ваше высочество помнит моё имя, вот это честь.

— Не паясничай.

— Только если вы позволите сопроводить вас на обед, который уже… — Тони посмотрел на часы, — Уже десять минут, как идёт. Даже не знаю, пустят ли меня за стол.

Стрэндж закатил глаза.

— Пошли.

— Это да?

— Это может быть, — улыбнулся Стивен. — Только если я больше не услышу, что ты подбиваешь детей на драку.

Тони остановился. В воздухе повисла напряжённая пауза.

— Ты правда веришь этому придурку?

— Успокойся, не верю, — легко сказал Стивен, однако, увидев лицо Тони, пояснил: — Просто вполне вероятно, что, услышав его слова, ты мог…

— Я, по-твоему, идиот? — перебил его Старк.

— Не придумывай, я такого не говорил, — вздохнул Стивен, настроение которого из непривычно лёгкого и приятного стало серьезным.

— Ты это имел в виду. Я идиот, чтобы так реагировать на слова вредной малолетки?

— То, что ты называешь ребёнка «вредным малолеткой», уже о чем-то говорит, — резонно заметил Стрэндж.

— Сказал мне человек, измазавший пациента зелёнкой!

— Это хотя бы не ставит под сомнение мою врачебную этику.

— Ты думал иначе пару секунд назад.

Стивен не нашёлся, что ответить, и замолчал.

— Что, не знаешь, что сказать?

— Ты специально создаёшь ссору из ничего?

— То есть, обвинить меня в разжигательстве драки — это уже ничего? — выгнул бровь Тони. — Неплохо, учитывая, что я её предотвратил.

— Я и не говорил, что ты что-то там разжигал, я просто хотел сказать…

— Что ты хотел сказать?

— Что это звучит правдоподобно, учитывая твой характер, — повысив тон, закончил Стрэндж. — И не перебивай меня.

— Какой мой характер? Какая черта моего характера отвечает за нерациональные поступки?

— Я говорил в общем…

— Нет, ты уже всё обозначил. Что конкретно тебе не нравится?

— Дай мне закончить! Я имел в виду, что ты достаточно эмоциональный и гордый. Это не плохо, но влечёт за собой определённые последствия.

— Значит, я поступил слишком эмоционально, не позволив Гордону издеваться над моим другом?

— Я не это имел в виду.

— Странно, потому что сказал ты именно это. Что я, по-твоему, должен был сделать? Пройти мимо? Или сказать «мальчики, не надо ссориться, все хорошо»?

— Слушай, мы вообще начали не с этого…

— Ты бы хоть попробовал встать на моё место, — продолжал Тони, не обращая внимания на попытки Стивена объясниться. — Думаешь, так приятно отказывать кому-то, кто тебе дорог? И на следующий день видеть, как над ним смеются. Или — о чём это я — у тебя же не бывает чувств, верно? Это ты пытаешься изобразить всем своим видом? Доктор Стрэндж — безэмоциональная машина для лечения людей!

— Зато Тони Старк — сама эмоциональность, — резко ответил Стивен, потеряв терпение. — То скачет и шутит, как какой-то клоун, то, посмотрите, занимается добродетелью!

— Ты считаешь меня показушником?

— Может, и считаю.

— Как это в твоём стиле, — протянул Старк. — «Может и считаю», «Может быть, нравится», «Может быть, мне есть дело до этого».

— Хватит цепляться к фразам!

— Так говори нормально!

Стивен раздражённо выдохнул.

— Я не собираюсь тратить время на пустые препирательства. Я обозначил свою позицию, только и всего.

— Отлично, я тебя понял, — огрызнулся Тони. — Надеюсь, твоя позиция изменится, когда ты подумаешь.

— Надеюсь, ты остынешь и поймёшь меня, — с раздражением сказал Стрэндж.

Тони вышел в коридор, зашнуровал кроссовки и быстрым шагом пошёл в столовую.

Стивен пошёл за ним, немного погодя, чтобы разминуться.

*

— А потом Ванда такая: «Но я действительно не могу заниматься химией, вот справка. Она травмирует мою психику!»

Питер засмеялся, глядя как Пьетро эмоционально изображает сестру.

— И наш химик такой: «Моя девочка, твои гормональные сбои никак не влияют на знания. Ты будешь писать контрольную, как все». И Ванда была типа: «Но это вредно для меня! И я не буду». Химик ей: «Будешь!» Но знаешь, она всё-таки не писала, потому что через пять минут прозвенел звонок и её отправили пересдавать.

— Это очень круто!

— Да, она такая, — согласился Пьетро. — И это ты ещё не видел, как они с Эм-Джей на первое апреля отжигали. У меня тогда тоже не было девушки, и большинство приколов строилось на этом, вроде анонимных писем. Хотя Ванда и сейчас их делает, я тебе показывал.

— А сейчас у тебя есть девушка? — неловко спросил Питер.

— Да нет, и сейчас нет. А ты типа… Прости, конечно, но я не совсем…

— Да всё нормально, ты что! — вскинул руки Паркер. — Ты всё равно очень крутой. То есть, не то чтобы это как-то влияло…

— Я тебя понял, — кивнул Пьетро. — Тебе вообще как, нормально на эту тему говорить?

— Я немного стесняюсь, — признался Питер. — Но вообще, нормально. Только я ещё никому не рассказывал, что я… Ну… По мальчикам.

— Как это никому? А я? А Тони? А другие вожатые? Ты уже справился со многим, дальше будет только легче.

Питер благодарно улыбнулся.

— А вообще, немного некорректный вопрос, — Пьетро ненадолго задумался, прежде чем сказать: — Ты прямо уверен в своей ориентации?

— Вроде да. Тони же парень.

— Это да, но… Тебе всегда нравились исключительно парни?

Питер покраснел.

— Я вообще первый раз влюбился так сильно. Так что, не знаю.

— Просто есть же ещё бисексуалы. Но это тебе так, пища для раздумий. В том плане, что у меня много одиноких подружек, а друзей… Ну, как бы ни одного.

— Ты меня уже знакомить с кем-то собрался? — рассмеялся Питер.

— Почему нет? Хотя бы просто подружиться. А то сидеть днями в комнате и скорбеть о потерянной любви — это как-то… Я не знаю, стрёмно.

Питер немного погрустнел.

— Ты прости, если я слишком резко сказал, — поправился Пьетро. — Конечно, тебе сейчас плохо, но когда-нибудь ведь надо будет возвращаться к нормальной жизни.

— Я сидел в комнате всего день, — потупился Питер.

— А сколько планировал? Неделю? — иронично спросил Пьетро. — Может, ещё сбежать хотел?

— Давай о чем-нибудь другом поговорим, — попросил Паркер.

— Ладно, извини. Как тебе новый имидж Флэша? Ему не нравились мои крашеные волосы, и кто из нас теперь выглядит хуже? Я, со своей прекрасной пепельной шевелюрой, или он, с зелёным членом на лбу?

Питер улыбнулся.

— Потому что эта штука реально похожа на член, — не скрывая радости, воскликнул Пьетро. — Думаешь, Стивен специально нарисовал?

— Кто это — Стивен?

— Тони так мистера Стрэнджа называет.

— Не знаю. Не думаю, что он мог, — с сомнением протянул Питер.

— А по-моему мог. Кто его знает.

Пьетро замолчал. Питеру понадобилась всего пара секунд, чтоб придумать новую тему для разговора. С ним удивительно легко было болтать.

— Как думаешь, в этом сезоне ещё будет лапта?

— Хотелось бы. Если не будет — можем взять у Фьюри биту и сыграть сами. Как думаешь?

— Вдвоём, что ли? — удивился Питер.

— Нет, конечно, как мы будем играть вдвоём? Позовём тех, кто хочет. Ванда точно согласится. И Рейвен с Хэнком должны. Нас уже пятеро!

— Здорово, — улыбнулся Питер.

— Они сейчас работают над декорациями, надо тебя познакомить.

— Да ладно…

— Нет уж, пошли. Из-за меня к тебе пристал Флэш, так что надо заглаживать вину. Поверь мне, они классные ребята.

— Спасибо тебе.

— Нашёл, за что благодарить, — отмахнулся Пьетро. — Они только рады будут. Пойдём.

========== Проблемы заканчиваются? ==========

— Если бы меня бросил парень, я бы не стала плакать, потому что все мальчики — дураки.

© Морган

Тони не было на зарядке, «потому что он проспал».

Его не было на сборе, «потому что его попросили помочь в столовой».

За завтраком его тоже не было, «потому что в благодарность его накормили».

Тони лежал в медпункте, но по официальным данным его там не было. В смысле, ни в каких бумагах его болезнь не значилась, потому что Стивен Стрэндж хоть и был до ужаса дотошным, но предавать друзей не любил. А Тони он определял где-то около понятия «друг». Полностью другом он считать его почему-то не мог, доказывая себе это тем, что они недостаточно близки — хотя, возможно, проблема была в другом.

Что случилось с Тони Старком, знал избранный круг людей, лагерные сливки общества, включающие в себя вожатых, Питера и Пьетро. Друзья Пьетро делали вид, что не знали ничего.

А дело произошло вчерашним вечером, как раз перед отбоем.

*

Клинт помогал Наташе отмывать семерых козлят от грима. Гримом служила акварель, причём двое из козлят получились темнее остальных, потому что на последних детях белая краска начала кончаться, и пришлось добавлять больше чёрного. Рядом стояли Стив и Баки, тоже с полотенцами в руках.

— Вообще, в настоящей акварели не должно быть белой краски, — рассказывал Стив, пока Барнс увлечённо слушал, глядя больше на него, чем на ребёнка. — Чтобы сделать цвет светлее, его просто разбавляют водой.

— Значит, теперь наша акварель настоящая, — вздохнула Наташа. — Хотя по-хорошему нужно было использовать аквагрим.

Один «козленок» заныл из-за попавшего в глаз мыла, и Наташа срочно принялась смывать с лица пену. Клинт попросил у кого-то из своих пенку для умывания, и теперь сияющие чистотой лица детей пахли розой и семенами чиа.

— Надо было просто сделать маски, а мы не догадались, — пожал плечами Баки. — У Стива получились очень симпатичные Жучка, кошка и мышка.

— Спасибо, — улыбнулся Роджерс. — Только маски не мои. Их наши ребята рисовали.

Баки кашлянул.

— Я имел в виду, у твоего отряда.

— Оу. Тогда ладно.

Наташа обтерла юного актёра полотенцем и оглядела лицо. Краски не нашла — даже у висков все было чисто, только торчащие в стороны мокрые волосы.

— Что ж, зайка, можешь идти.

— Я не зайка, я козлик, — ответил мальчишка и выбежал из умывальника к друзьям.

Больше никого изрисованного Наташа не заметила.

— Мне казалось, их было больше, — призналась Романова. — Вы сколько отмыли?

— Только что вторую закончил, — сказал Баки, заправляя за уши девочке мокрую чёлку.

— Я отмыл только волка, — сказал Стив. — На нем было много краски.

— А изначально волка должен был играть Баки, — сказала Наташа.

— Правда? — поднял глаза Стив. — Я бы посмотрел. А почему решили сменить актёра?

— Я не очень люблю сцену, — вздохнул Барнс. — Хотя напугать детей для меня не проблема.

Он посмотрел на «козочку», которая толькочто его усилиями стала девочкой, нахмурился и тихо сказал: «Бу». Девочка засмеялась.

— Ты не страшный!

— Это просто ты храбрая. Всё, беги. Не порти мне репутацию волка.

Наташа умиленно улыбнулась.

— Если Баки волк, то я хочу быть какой-нибудь птицей, — сказал Клинт.

— Чайкой, — предложила она.

— Да нет, — отмахнулся тот. — Лучше соколом.

— А может, рыбой-клоуном?

Последний ребенок-козлёнок засмеялся.

— Ничего смешного, — сказал Клинт и тюкнул его пальцем по мыльному лбу.

— Рыба-клоун, а когда ты смоешь мне пену?

— Никогда.

— Рыба-клоун, ты что, обиделся?

Клинт критически посмотрел на Наташу.

— Видишь, что ты наделала? Теперь я рыба-клоун.

Ребёнок не унимался.

— Рыба-клоун, а как зовут твоих детей? Клоунята?

— У меня нет детей, — буркнул Клинт, включая воду.

— А как зовут твою жену? Клоунесса?

— Это даже не смешно. Закрой рот, я сейчас буду лить воду.

Мальчик замолчал.

Наташа нахмурилась, считая что-то в голове.

— Мне кажется, что как-то быстро мы справились. Я отмыла двоих, Баки двоих, Стив одного… Клинт, ты сколько козлят отмыл?

— Этот непослушный ребёнок уже второй, — ответил Бартон.

— Так. Получается, всего семь, а включая волка, должно быть восемь.

— Пропустили кого-то?

— Видимо.

Баки начал полушепотом перечислять актёрский состав.

— Может, Рина?

— Нет, её вроде Клинт умыл, — покачала головой Наташа.

— Рина — это такая бестия с чёрными волосами и когтями как у кошки? — уточнил Бартон.

— Да, это была Рина, — серьёзно кивнул Баки. — Тогда кто, если не она?

Клинт тем временем закончил и отпустил мальчишку по своим делам.

— Дик?

Они помолчали, вспоминая. Вдруг Стив воскликнул:

— Морган!

— Точно она! — обрадовалась Наташа. — Стив, ты выучил наших детей лучше нас самих.

— Она просто очень хорошо выступала, — смущённо признался Роджерс.

— Куда могла убежать Морган? — спросил Баки сам у себя.

— Куда угодно, — ответил Клинт.

— Или к Тони.

— Может быть.

Клинт понял, что все смотрят на него.

— Ну окей, я спрошу у Тони, где она, только не факт, что он знает.

— Отлично, — сказал Баки. — Нат, тогда посмотрим в других местах? Стив, ты… Ты и так нам очень помог…

— Я всё равно ничем не занят, помогу ещё, — улыбнулся Роджерс. — Первый отряд — самый трудный.

Баки благодарно улыбнулся.

— Ну, а я просто пойду искать Морган один, можно не благодарить, — протянул Клинт.

— Спасибо, Клинт, ты самый лучший, — сказала Наташа.

Бартон гордо кивнул ей, насмешив, и отправился на поиски Морган.

*

Тут-то и начались странности. Тони не было в комнате, не было в отрядной беседке и не было на площадке. Его так же не видел Питер, которому, как заметил Клинт, стало легче, и Морган. Да, он нашёл Морган. Она играла с подружками в классики и не думала смывать с лица акварель.

Тони как будто пропал. Единственным, у кого ещё можно было спросить, был Пьетро. Всё-таки они втроём соседи. Но проблема заключалась в том, что Пьетро тоже нигде не было.

Расстроенный — а лучше сказать, раздраженный — такими результатами, Бартон хотел было всё бросить, но тут, проходя мимо домика своего отряда, услышал знакомый смех. Как будто смеющийся видит ситуацию лучше других и веселится над чем-то своим, никому недоступным. Короче говоря, в комнате за стенкой сидел Пьетро. Клинт решил узнать, не видел ли он Старка.

Бартон прошёл в коридор и увидел кучу сваленной в одно место обуви — от женских босоножек до стоптанных мальчишеских кроссовок. Из-за двери снова послышался смех. На этот раз чужой, но какой-то странный. Клинт постучался, и шум в комнате утих. Кто-то зашептался. Послышалась возня, потом кто-то крикнул: «Не входите», но, судя по звуку, ему зажали рот.

— Это я, — громко сказал Клинт, которому реакция на стук совсем не понравилась. — Там никто не переодевается?

— Переодеваемся! — ответило сразу два голоса — мужской и женский. Кто-то зашипел «идиоты», так громко, что Клинту даже не понадобилось прислушиваться.

— Короче я захожу, пеняйте на себя, — сказал Бартон, распахивая дверь.

На него дыхнуло запахом алкоголя и апельсинового сока. В комнате расположилось человек восемь, в основном парни, но были и две девушки. То там, то здесь стояли пластиковые стаканчики, и не требовалось считать, чтоб понять, что их раза в два было больше, чем присутствующих. На кровати в углу сидел Пьетро, рядом — Рейвен, на полу расположились ещё несколько человек из четвёртого, а на ближних к двери кроватях даже пара детей из третьего. И, будто в завершение этой картины, во главе комнаты — под комодом — сидел Старк, пьяными глазами глядя на Клинта.

— Это… Вы что тут устроили? — от неожиданности спросил Клинт. — Тони, что за херня?

— Мы с моими друзьями снимаем стресс, — проговорил Старк, после чего не осталось сомнений в его нетрезвом состоянии.

— В основном Тони, — бодро сказал Пьетро.

У Клинта глаза полезли на лоб.

— Вы что, совсем того? Вы… Вы где находитесь, блин?! Вы в детском лагере! Кто пьёт в детском лагере?

— Люди, измученные жизнью, — протянул Тони.

Пьетро с улыбкой посмотрел на него, а потом, оправдываясь, добавил:

— Мы пили только сок, шампанское принёс Тони.

— Да, кстати, — подхватила девушка из третьего, — мы играли в настолки, Пьетро рассказывал нам про то, как к нему пристал Гордон, потом пришёл Тони с бутылками.

— Питер пить не стал, он ушёл, — сказал Хэнк.

— Но мы тоже не пили.

— Да.

— Точно.

— Пил Тони.

— Мы только попробовали.

Клинт знал, что в понимании подростков обозначает «только попробовать», но сравнивая Тони, который полулежал в прострации, с совершенно обычными — разве чуть более весёлыми — ребятами, ему казалось, что Пьетро не врет.

— Так, ладно, — выдавил он наконец. — Остатки алкоголя я конфискую, Старка тоже.

— Ты не имеешь права! — воскликнул Тони.

— Ещё как имею. Ты спаиваешь моих детей.

— Мы не твои дети, — поправил Пьетро.

— Это великая тайна, но все вожатые называют отряд своими детьми, — пояснил Бартон, заглядывая под кровати и выуживая оттуда недопитые пластиковые стаканчики. Большинство действительно содержали в себе сок, парочка пустых пахла шампанским, что следовало ожидать, но один привлёк к себе особенное внимание.

— Это что за бурда? — спросил Клинт, с недоверием нюхая содержимое стаканчика.

— Коктейль, — обиженно сказала Рейвен, — «Отвёртка».

— С шампанским?!

— Что было, с тем и сделали.

— Господи, спаси меня от этих идиотов, — протянул Клинт. — И кто из вас пил эту гадость?

Ему никто не ответил, но судя по многозначительным взглядам, дегустировал Тони.

— Серьёзно? Старк, от тебя я такого не ожидал, — выдохнул Клинт. — Ты же вроде умеешь пить.

— У меня горе, — пожаловался Тони.

— Ясно.

Клинт подумал, что если Тони действительно дошёл до такой кондиции с помощью только несъедобного коктейля, стоит зайти в медпункт за активированным углем.

Однако, пошарив под кроватями получше, Клинт обнаружил ещё один сюрприз.

— Это что? — удивлённо спросил он, выуживая ёмкость с жидкостью странного бурого цвета. — Стойте, не говорите. Я угадаю. Глинтвейн?

Рейвен виновато опустила глаза. Похоже, за алкогольные эксперименты здесь была ответственна она.

— А что на солнце не поставили? Ну забродил бы чутка, зато согрелся. Как настоящий, нет?

Язвительный тон Клинта заставил опустить глаза не только её.

— А вино с шампанским не мешали?

— Мы же не тупые, — сказал Пьетро.

— То есть вот это, — Клинт покрутил стаканчик перед его носом. — Вот это — умное решение?

— Мы всё равно это не пили.

— С Тони я ещё поговорю, он сейчас не в состоянии, — сказал Клинт, удивляюсь собственной строгости. — А пока спрашиваю вас. Ещё что-то есть?

Никто не ответил.

— Не держите меня за дурака.

Один из парней достал с полки комода полупустую банку пива.

— Всё?

— Всё.

— А на других полках?

На парня недовольно глянула почти вся комната. Бартон понял, открыл комод и обнаружил ещё три нераспечатанных банки. На этом запасы иссякли.

— Значит так, — сказал Клинт. — Три полных, одна наполовину, две пустых из-под вина и шампанского. Чтобы когда я вернусь, ничего «магическим образом» не исчезло. И проветрите комнату.

— А ты куда? — мгновенно поинтересовался Пьетро.

— Отведу этого экспериментатора в медпункт, — неохотно объяснил Бартон.

Он подошёл к другу и подхватил его под руку. Тони запротестовал, но сдался. Даже в трезвом виде Клинт был бы сильнее. Спортсмен всё-таки.

— Простите моего друга, но мне придётся вас покинуть, — успел выкрикнуть Старк перед тем, как Клинт захлопнул дверь.

*

Стоило Старку пройти несколько шагов, как он понял, что перепил. С ним редко такое случалось, тем более без радостного повода. Он никогда не пил от плохого настроения или безнадёжности, потому что считал это слабостью и уходом от проблемы. Кто бы знал, что именно в детском лагере придётся попробовать первый раз?

Стрэндж, конечно, не принял его с распростёртыми объятиями. Но и не отправил вон, что тоже хорошо. Когда Клинт постучался, Стивен был в медкабинете один, так что обошлось без лишних свидетелей. Доктор вышел, протянул что-то вроде «Господи, опять ты», и только потом, заметив состояние Тони, быстро запустил вожатых внутрь.

— Он пьяный?!

— Да, — потупился Клинт, как будто лично был в этом виноват.

— Это риторический вопрос. Слепому понятно, что он пьяный — от него несёт за два метра!

Клинт отвёл глаза. Стивен раздражённо заходил по кабинету, потом задумался о чем-то и запер дверь.

— Это зачем? — спросил Тони.

— Зачем? Да затем, что если тебя таким кто-нибудь увидит, то уволят, не успеешь ты щёлкнуть пальцами. Щелчок — и тебя уже здесь нет.

— Зачем мне щёлкать пальцами? — не понял Старк.

— Откуда я знаю, что тебе в голову взбредёт.

Тони вздохнул, потом вдруг зажмурился и простонал:

— Что-то мне нехорошо…

— О, началось, — изрёк Клинт. — Сок, шампанское и вино не ужились в одном месте.

Стивен с немым вопросом посмотрел на него, потом на Тони, потом печально на потолок и проговорил:

— За что мне всё это… Он мог хотя бы пить что-то нормальное?

— Это был коктейль, — заступился за своё решение Тони.

— Да понял я. Клинт, вы можете идти. Постарайтесь соврать что-нибудь правдоподобное и не связанное с нарушением трудового кодекса.

Клинт кивнул, окинул взглядом Тони и вышел. Стивен снова запер дверь.

— Ты понимаешь, что из-за тебя мне придётся переврать весь отчёт? — спросил он у Тони.

Тони помотал головой.

— Меня мутит.

— Неудивительно. В лазарете под койкой есть тазик.

Тони ушёл в другую комнату и лёг.

Стивен достал с полки активированный уголь.

— Сколько ты весишь?

— Не знаю, — донеслось из комнаты.

— А примерно?

Тони не ответил. Стрэндж закатил глаза.

— Иди, вставай на весы. Активированный уголь рассчитывается из массы тела.

Со страдальческим стоном Тони сполз с кровати, прошёл коридор и со второго раза залез на весы.

Стивен посмотрел на цифры, кивнул и отправил его обратно.

— Мне же было хорошо минут пять назад, почему мне сейчас так плохо? — простонал Тони.

— Твой организм оправился от шока после того, как ты влил в него невесть что.

Через стенку Стрэндж не мог видеть, что делает Тони, но, судя по звуку, он не очень удачно упал на койку, выругался и следующие несколько минут ворочался.

После активированного угля его сразу стошнило, так что пришлось давать лекарство заново. Потом Тони задремал, прижав колени к груди, чтобы внутри всё не так крутило. Поскольку Клинт привёл его вечером, случилось это уже полдесятого, и Стивен постарался как можно тише выйти из кабинета. У него не получилось. Заслышав в коридоре шаги, Старк мгновенно распахнул глаза и спросил:

— Ты куда?

— Спать иду, — ответил Стивен. — Если что-то понадобится, ты знаешь, где я живу.

Он зашёл в лазарет и шумно задернул шторы, раз уж Старк все равно проснулся. Тони внимательно наблюдал за всеми его движениями.

— Сейчас достану одеяло. Если нужно, могу попросить Бартона, и он принесёт пижаму, или в чем ты там спишь. А то в джинсах неудобно и на живот давит, лучше расстегнуть пояс. Или вообще снять, всё равно я сюда никого пускать не буду, по крайней мере, до завтрашнего обеда.

— Прости меня, — сказал вдруг Тони, перебив его.

— Что? — не понял Стрэндж. — За что?

— За то, что я такой идиот и накричал на тебя сегодня, — серьёзно сказал Тони.

— А, это… Ладно, прощаю, — немного неуверенно произнес Стивен, который, по правде сказать, забыл это недоразумение.

— И ещё за то, что я постоянно веду себя как мудак. Пристаю к тебе.

— Алкоголь на тебя не так уж и плохо влияет, — пошутил Стрэндж. — Всё нормально. Я заметил, что ты стараешься сдерживаться после моей просьбы, и это меня радует.

— Но ты правда такой… Невероятный… Аккуратный, и ещё зануда, но это, блин, сексуально… Красивый…

Стивен вздохнул и ушёл в кабинет за одеялом. Не хватало ещё, чтоб Тони осыпал его пьяными комплиментами. Было слышно, что Старк не закончил перечислять. Когда Стивен вернулся, тот был на слове «упёртый», и неизвестно, почему Тони решил посчитать это приятным.

— Твоё одеяло, — сказал Стивен, плюхая на стул рядом стерильно-белую стопку. — Простыня там же.

Тони лениво посмотрел вбок, Стрэндж вздохнул и накрыл его сам. Простыня оказалась не нужна.

— Ну всё, — произнес Стивен. — Я пойду. С животом уже лучше?

Тони промолчал, а потом спросил:

— Знаешь, почему я захотел выпить?

Стрэндж закатил глаза, но все же в научных целях поинтересовался:

— Почему?

Тони зажмурился, потом открыл глаза, и ответил:

— Из-за меня Питера травят.

— Это не из-за тебя.

— Нет, из-за меня. Я ему отказал. Ему так плохо. Черт, Стив, почему я не люблю его? Я ведь не могу сказать ему, что я его люблю, потому что это будет неправда.

— И это будет правильно.

— Почему это тогда так его ранит? Я не хочу, не хочу, чтобы ему было плохо.

Стрэндж отпустил ручку двери.

— Тони, ты ведь не можешь заставить себя что-то почувствовать.

— Нет, но почему так вышло? Я люблю Питера, в смысле, как друга. Как лучик света среди беспросветной тьмы.

Всё-таки, в его речи чувствовалось влияние алкоголя.

— Я не хочу, чтобы он так страдал. Ты видел его? Он плакал всю ночь. Так нельзя. Я чудовище, почему я не мог сказать ему «может быть» или… Не знаю… Придумать что-то менее ранимое.

— Дело не в формулировке, — сказал Стивен, прошёл к его кровати и сел на стул в изголовье. Ничего страшного, если Тони немного выговорится. — Ему было бы тяжело это пережить в любом случае.

— Но почему?! Это ужасно. Он ведь… Стив, он ведь только осознал свою ориентацию. Он влюбился в первый раз. Представь, что ты первый раз приходишь на практику в больницу — вы же ходите, да? — и в первый же день наблюдаешь за неудачной пересадкой лёгких, в то время, как твои однокурсники проверяют детям горло.

Стивен, который вообще-то не любил сокращения своего имени, решил закрыть на это глаза, пока Старк в нетрезвом состоянии.

— Это не совсем верный пример, — сказал он. — Но я тебя понял. Ты переживаешь, что на него слишком много свалилось?

— Он просто разбит, — протянул Тони, и его глаза покраснели. — Я не могу на него смотреть. В нём всегда был огонек, а сейчас пропал, и виноват я.

— Ты не виноват.

— Нет, виноват. Я вожатый, на мне лежит ответственность за детей. Не только за их здоровье, но и за эту… Как её… За душу! Как я могу работать с детьми, если из-за меня такое случается?

— Тони…

— И ты понимаешь, он ведь из всех взрослых доверился мне. Ты же знаешь, что самое сложное — рассказать взрослому человеку.

Стрэндж не знал.

— Потому что все взрослые на самом деле мудаки, не воспринимающие тебя всерьёз. Так кажется в пятнадцать. Уверен, что они об этом говорят. И вот он доверяется мне, даёт мне самое сокровенное, что только можно, а я его отвергаю. Я чудовище. Его травят из-за меня.

— Это единичный случай.

— Пока что, — сказал Тони. — Дети очень злые. Они самые злые существа на планете.

Чувствовалось, как его мысль качнулась в совершенно противоположную сторону.

— Они сломают его изнутри своим сарказмом и подколками. И больше не будет Питера, будет только оболочка.

— Послушай, ты немного преувеличиваешь, — попытался вразумить его Стрэндж.

— Я не преувеличиваю. Это ужасно. Я виноват в том, что произошло, я должен был это предвидеть.

— Ты не мог это предвидеть. Ты не виноват.

— Это ты так думаешь. Так все психологи говорят.

— Ты ведь не был ни у одного психолога, — предположил Стрэндж.

— Не был. Но они же как-то так говорят?

— Психолог бы не стал разговаривать с тобой в таком состоянии.

Тони помолчал, но решил спросить:

— А почему ты говоришь?

Вопрос застал Стрэнджа врасплох, хоть и был задан от балды.

По правде говоря, он сам не знал. Что-то такое привлекло его, обычно скрытое, а сейчас лежащее на поверхности. Что-то, ради чего Стивен мог терпеть недокомплименты, запах алкоголя и желудочного сока, сокращение имени и подвижки в его режиме сна. Тони был каким-то… Искренним. Он был самим собой, не пытался красоваться, или скрывать проблемы. Просто изливал ему душу — на вот, загляни ко мне в сердце. И Стрэндж не смог удержаться перед искушением заглянуть. А потом не смог оторваться.

Что-то похожее было, когда Паркер разбил лоб. Тони пытался скрыть своё излишнее волнение, но оно все равно лезло наружу. Искренность всегда притягивала. Особенно, такая искренность.

Примерно это Стивен и ответил. Тони удовлетворённо кивнул, даже не улыбнувшись, что на него совсем не было похоже.

— Если бы я мог, я бы полюбил не тебя, а Питера, — сказал Старк после долгого молчания.

«Полюбил» звучало слишком сильно, и Стивен не знал, подобрал Тони по пьяни неудачное слово, или, наоборот, самое подходящее.

— Я тебя только нервирую. А Питера огорчаю. Это неправильно.

Стрэндж посмотрел ему в глаза. Господи, вина настоящая, как у ребёнка, разбившего мамину любимую вазу. У Стивена внутри что-то ёкнуло.

А потом он вдруг поддался внутреннему порыву и погладил Тони по голове.

— Всё хорошо. Ты меня почти не нервируешь. Мне даже нравится.

Тони недоверчиво посмотрел на него. Стрэндж вдруг осознал, что делает, отдёрнул руку и мысленно попросил, чтобы с утра этого не помнили они оба.

— Я… Наверное, уже поздно, мне надо идти.

— Уже? — разочаровано протянул Тони.

«Настоящий ребёнок», — снова подумал Стивен и кашлянул.

— Да, уже поздно. Обычно в это время я уже сплю.

— Но я не засну. Тут отвратительно пахнет лекарствами, у меня в животе как будто кто-то подох, и… мне просто очень плохо.

«А в шкафу прячется монстр», — добавил про себя Стивен, вслух спрашивая:

— И что я должен делать? От снотворного тебя опять стошнит.

— Не уходи, — предложил Тони. — Давай дальше говорить.

— Я не могу, мне завтра ещё работать, — развёл руками Стивен.

— Ну пожалуйста.

— Нет.

— Я всю ночь буду мучиться.

— Нет, — повторил Стрэндж, как это ни было трудно. — Мне надо идти.

Он подошёл к двери и щёлкнул выключателем.

— Спокойной ночи. Завтра на завтрак не иди, я тебе принесу.

Тони вздохнул, хотя это было очень похоже на всхлипывание.

— Что такое? — спросил Стрэндж.

— Я просто представил, что мы живём вместе, и ты такой: «Спокойной ночи, завтра приготовлю завтрак».

— Тони… — выдохнул Стивен. — Ты… Очень пьяный. Ложись спать.

Старк отвернулся к стене. Стивен посмотрел на него, постучал пальцами по ручке двери и подумал о том, что Тони, должно быть, сейчас хуже некуда. И душевно и физически. Паршиво на всех уровнях. Он постоял в проёме, а потом сжалился:

— Ну ладно, я посижу в кабинете с отчётами, пока ты не заснешь. Так пойдёт? Вот тут, за стенкой.

Тони удивлённо обернулся.

— Ты серьезно?

— Сам себе не верю, — улыбнулся Стивен.

— Спасибо, это очень мило с твоей стороны.

Стивен кивнул, со скрипом прикрыл дверь и ушёл в кабинет.

Ему многое требовалось обдумать.

Комментарий к Проблемы заканчиваются?

Глава получилась больше обычного, потому что все постепенно подходит к концу

В связи с этим объявление

Я подумала, что раз у меня осталось пять глав (по одной на каждый пейринг + развязка)

То я лучше напишу и выложу их вместе

Так будет качественнее

Так что не теряйте меня, до Нового года фанфик точно будет закончен!

========== Жарки ==========

Я друзей не выбираю. Это занятие глупое и бесполезное. Мне гораздо интереснее выбирать овощи на рынке. Друзья — это подарки судьбы.

© Иван Ургант

— Доброе утро всем жителям «Голубых елей» — произнес Фьюри одинаковую для каждого дня фразу, и микрофон, с задержкой в секунду, разнёс её по площадке перед клубом.

Ему в ответ среди выстроившихся в шеренгу ребят прокатилось недружное «Доброе утро». Так начинался каждый день. Потом директор выдавал программу на сегодня, желал всем приятного аппетита и иногда объявлял о потерянных вещах.

Обычно занятия были разными. Они рисовали плакаты, ставили танцы, учили песни, вчера вот — выступали с мини-спектаклем. Однако сегодняшний день немного отличался от других, потому что вслед за приветствием Фьюри сообщил:

— В прошлый раз вам очень понравилось на озере, так что сегодня мы снова выходим на природу. Вожатые попросили меня повторить ваш поход.

Питер, который в этот момент не слушал, глазами обшаривая четвёртый отряд в поисках Пьетро, резко прислушался. Прошлый раз был просто фантастическим. С какой-то стороны, из-за Тони. Или из-за того, что эмоции смешались с радостью от возвращения в лагерь. Но это не важно, потому что на озере было действительно здорово, и если бы он смог в этот раз присоединиться к компании Пьетро и его друзей, то это точно помогло бы отвлечься от плохих мыслей.

— Идёшь? — негромко спросил Локи, заметив, что Паркер оживился при словах Фьюри.

Питер кивнул, попытавшись искренне улыбнуться. Локи улыбнулся ему в ответ.

— Это здорово. Мы собираемся…

Фьюри кинул на них предупредительный взгляд — как он только все замечает — и Локи прикусил язык. Когда директор отвернулся, он шёпотом закончил:

— Короче, мы всегда рады тебе в компании.

— Спасибо, но мы с Пьетро и его друзьями хотели потусить вместе.

Локи вскинул брови.

— Так вы всё-таки…

— Нет, мы просто общаемся! — вспыхнул Питер, про себя огорчившись, что Локи уже знает и, скорее всего, знает уже куча людей. Он не паниковал разве что от того, что в компании старшеклассников его приняли как своего и даже пообещали накостылять любому, кто попробует его обидеть. Среди друзей Пьетро он впервые за три дня почувствовал себя спокойно. Это было почти так же, как разговаривать с Локи. Казалось, будто тебя понимают и принимают таким, какой ты есть, на все сто процентов. А ещё с ними было весело.

Вообще, ребят было пятеро, включая Пьетро. Его сестра, Ванда, была очень мягкой, и странным образом сочетала в себе внешнюю уверенность с заниженной самооценкой. Ванда улыбалась редко, но очень нежно, и по большей части Вижену.

Вижен был её парнем. Это их двоих Питер выделил из толпы, тогда, перед игрой в лапту. Вижен был очень умным и интеллигентным, не любил подвижные игры, предпочитая поддерживать Ванду, сидя в стороне, и считался в компании голосом разума. Ещё он носил рубашки в клетку.

Кроме Вижена и Пьетро, среди них был ещё один парень, Хэнк. Он тоже знал очень много, но по большей части не из школьной программы. С особенным восторгом он говорил про мутации, а слушала его чаще всего Ванда. У Хэнка тоже была девушка. Когда Питер понял, что они с Рейвен — пара, ему стало понятно, почему на него с Пьетро так смотрят. Пьетро был единственным, кто ни с кем не встречался, а тут вдруг привёл знакомиться «милого спортивного мальчика» — как назвала его Рейвен.

Ещё в этой компании чувствовался шестой, вернее, шестая. Её упоминали в разговорах, иногда цитировали, она являлась автором почти всех фотографий компании. Пьетро сказал, что её зовут Эм-джей, и она не смогла поехать на сезон из-за семейного путешествия в Европу.

«А ещё у неё никого нет», — шепнул он на ухо. Питер тогда смутился, а Рейвен обо всем догадалась, и сказала Пьетро не заниматься напрасным сводничеством, потому что Эм-джей — одиночка.

Вот с такой компанией Питер собирался провести весь сегодняшний день, а может, и завтрашний.

— Кстати, после завтрака к Тони будут пускать, — шепнул Локи.

Питер хотел ему ответить, но Фьюри снова обратил на них внимание, так что радоваться пришлось молча.

*

Если вам когда-нибудь приходилось просыпаться после отравления, то вы знаете эти чувства. Из-за бессонной ночи болит голова, слипаются глаза, во рту неприятный вкус, а живот как будто забит ватой. Если вам приходилось просыпаться после алкогольной тусовки, то вы знаете, что это ничуть не лучше.

На долю Тони пришлось и то, и другое разом. Он не помнил точно, как заснул, но знал, что Стивен до этого момента сидел в комнате, и с утра уже успел снова вернуться. Сколько он в таком случае спал, оставалось неясным.

Старк проснулся, как раз когда он вошел. Тихонько вошёл, надо сказать, почти на цыпочках.

Тони услышал шаги и резко открыл глаза. Стивен замер.

— Доброе утро. Как живот?

Тони моргнул, возвращаясь к реальности после сна, и прислушался к ощущениям.

— Как будто взболтали блендером и вылили обратно.

— Ясно.

Стрэндж поставил стакан с водой, из-за которого и вошёл, на табуретку. Тони тут же потянулся за ним и осушил в несколько глотков.

— Принеси ещё, — попросил он, протягивая стакан обратно.

— Спасибо, Стивен, — вздохнул тот, уходя в кабинет за водой.

— Спасибо, Стивен, — крикнул Тони вдогонку. — Но если я не выпью ещё, то это будет последнее, что ты от меня услышишь.

Стрэндж вернулся с полным графином воды, Тони выпил ещё почти два стакана, прежде чем пришёл в более-менее жизнеспособное состояние, и тут же поинтересовался, который час.

— Двадцать минут, как идёт завтрак, — ответил Стрэндж, словно прочитав его мысли. — Ты сегодня помогал на кухне, поел и поэтому не пришёл в столовую. Повара, если что, подтвердят прикрытие.

— Правда? У тебя там свои люди? — сыронизировал Старк над его серьезным тоном.

— Договорился, — без тени улыбки сказал Стрэндж. — Обедать тоже будешь здесь, но в столовую придёшь, чтобы не вызывать вопросов у Фьюри.

— А какая разница, где есть?

— Никакой, — пожал плечами Стивен. — Важно что. Тебе нельзя сладкое, жирное, печеное, молочное, острое… Можно бульон, сухари.

— И? — спросил Тони, ожидая продолжение списка.

— И всё. Бульон. Сухари. Бульон с сухарями и сухари с бульоном. Водичку.

— Понятно…

Тони закрыл глаза и сложил руки на груди, как будто умер.

— Будешь завтракать? — спросил Стивен.

— Буду. Есть хочу зверски.

На завтрак у всего лагеря была рисовая каша, а бульон с сухарями только у двоих. Его сварили специально по заказу Стрэнджа, пусть и не сразу согласившись. Вспомнив Тони, повариха заявила, что «этот молодой человек» нахамил ей в первый день сезона и вообще задерживается за столом, как все другие вожатые. Однако Стивен был упрям, и она сжалилась: «Сварю большую кастрюлю на три дня, буду я ещё каждый раз переваривать. Мне за это даже не платят».

— Ты со мной будешь есть? — удивился Тони, когда Стрэндж вернулся с кастрюлей и двумя тарелками.

— Куда я денусь? Нам нужно за три дня съесть огромную кастрюлю.

— А я думал, это в знак поддержки…

Стивен закатил глаза и ушёл за оставшейся посудой.

Бульон оказался откровенно дерьмовым. Как будто в воду с варёной морковкой добавили соли и масла, там даже жёлтые пузыри от него плавали. Тони было достаточно съесть одну ложку, чтобы гордо отказаться и снова лечь умирать. Сухари немного спасали дело, но не питаться же ими три дня подряд?

Стивену, как доктору, капризы Старка не понравились.

— Ты хочешь лишиться зарплаты и поехать домой? Бросив своих детей? — спросил он, с кислым выражением лица отхлебывая из ложки. — Я же ем твой суп. Хотя мог бы пойти в столовую.

Тони сморщился и опять сел.

— Он как будто веганская подделка куриного бульона.

— Не так уж все и плохо.

Тони взял в руки ложку и даже немного поел, но потом принялся соединять ложкой масляные пузырьки в один большой пузырь.

— Может, ещё немного? — без особой надежды спросил Стивен.

— Меня от него вывернет, как вчера.

— Тогда, может, смекты?

Тони пожал плечами. Стивен ушёл в кабинет и вернулся спустя минуту со стаканом воды и стремительно растворяющейся в ней таблеткой.

— Спасибо.

Они сели, уставившись на стакан. Стивена явно что-то мучило, но он не мог решиться задать вопрос.

— А смекту всегда в медпункт закупают? — поинтересовался Тони, чтобы разрушить молчание. — Ты говорил, что у вас почти ничего нет.

— Смекта из моих личных запасов, — признался Стивен.

— Ого. Спасибо ещё раз.

— Не за что. Может, супа ещё поешь?

Старк вздохнул и, обремененный чувством долга, съел ложек пять.

— А остальное?

— Я наелся.

— Тебя как ребенка — с ложечки кормить? За маму, за папу, за Паркера.

— Как он, кстати? — оживился Тони. — Я про Питера.

— Нормально, — пожал плечами Стивен, который бросил узнавать про состояние Паркера, увидев, что тот уже с кем-то смеётся. — Тони… Хотел спросить кое-что.

— Давай.

— Это насчёт вчерашнего…

— Тогда не получится, — усмехнулся Тони. — Не помню про вчерашний вечер вообще ничего, ты уж извини.

— Правда? — в голосе Стрэнджа звучало то ли облегчение то ли, наоборот, сожаление.

— Ага. Так что если ты напился и наговорил мне какой-нибудь ерунды, то я уже забыл.

Тони иронично ему подмигнул, и Стивен задумался, бывают ли в жизни ситуации, в которых Старку не до шуток.

*

— А потом Пьетро такой: «Какого черта?!» — Рейвен очень натурально изобразила интонацию друга, и Питер засмеялся так громко, что другие дети, выходящие из столовой, начали оборачиваться.

— Нет, нет, это было не так, — возразила Ванда. — Надо больше разочарования: «Какого черта…»

— И ещё руками взмахнуть, — добавил Вижен. — Ты всегда жестикулируешь на эмоциях.

— Да хорош уже, — ударил его по плечу Пьетро. — Вас там все равно не было.

— Но мы представляем, как это было, чувак.

Последние несколько часов Питер чувствовал себя на сто процентов состоящим из счастья. Он много раз смотрел сериалы, где подростки ходят большими шумными компаниями, смеются, подшучивают друг над другом, но в случае чего готовы встать друг за друга горой, однако сам попасть в такую не мечтал. Сколько не старался, он почему-то всегда оставался в стороне. Он был тем человеком на вечеринке, который сидит в углу с коктейлем и ни с кем не разговаривает. Да что там, он был тем, кто вообще не пришёл.

Навалившееся на него счастье казалось каким-то нереальным, пару раз за вчерашний вечер он успел засомневаться, хотят ли с ним действительно общаться. И каждый раз сомнения рассеивались, стоило Пьетро дружески похлопать его по плечу, Ванде ненароком ему улыбнуться или Вижену спросить мнение по какому-либо вопросу. Да это в сто раз круче фильмов!

Конечно, иногда он не вникал в суть разговора, упуская какие-то локальные шутки, но это мелочи.

— Вы не помните, во сколько у нас озеро? — спросила вдруг Рейвен.

— После сончаса, — с готовностью ответил Питер одновременно с Хэнком.

— С тебя кола, — быстро добавил тот.

— Что? Какая кола?

— Это такая фишка, — объяснил Пьетро. — Случайно говорите одно и то же вместе, и потом выкрикиваете «с тебя кола». Кто первый — тому покупают колу.

Питер смутился.

— У меня нет колы и денег.

— Забей, это просто прикол. Никто с тебя ничего не требует.

Пьетро весело повернулся к Ванде и добавил:

— Иначе у нас бы уже был семейный бизнес.

Они как раз проходили мимо медпункта, когда Питер вдруг вспомнил про Старка.

— Ребят, вы идите дальше, мне нужно зайти к Тони, спросить, как он.

— Мы с тобой, — ответила за всех Рейвен. — В конце концов, это отчасти наша вина.

Питер благодарно улыбнулся.

Всей толпой их Стивен не пустил, а Паркеру позволил войти только после того, как Питер сказал, что это он. К Тони не следовало пускать посторонних, и Стрэндж отнёсся к этому как всегда ответственно. Даже Питеру он дал всего пять минут.

— Я просто хочу узнать, что все хорошо, — сказал Питер, как только доктор засёк время. — Он тут?

Паркер направился в кабинет, но Стивен его остановил.

— Тони в изоляторе.

— Оу. Ладно. Я просто увидел там раскладушку, подумал, что он на ней спал…

— Нет, для этого существует кровать. Тридцать секунд уже прошло, — серьёзно напомнил Стрэндж.

— Да, точно, — заволновался Питер и уже собрался войти к Тони, как вдруг нахмурился.

— А кто тогда спал у вас в кабинете?

Стивен замешкался.

— Никто. Иди уже, пока я тебя не выгнал.

— Ладно. Точно.

Питер подошёл к двери и заглянул в комнату. Тони сидел, облокотившись на спинку кровати с планшетом в руках. Выглядел он не очень хорошо.

— П-привет, — запнувшись, сказал Паркер. Он вдруг понял, что это будет их первый нормальный разговор с того момента, как он по-идиотски признался в любви. Не считая того раза, когда Старк спас его от хулиганов. Но это вообще не считается!

— О, здорово, что ты все-таки вошёл, — улыбнулся Тони, поднимая глаза. — Я думал, вы так и будете болтать со Стивеном в коридоре. Он тако-о-ой разговорчивый, жуть.

Питер рассмеялся и сразу почувствовал себя легче.

— Ребята сказали, что ты отравился вчера… Вот, пришёл узнать, как ты.

Тони тяжко вздохнул в ответ.

— Плохо?

— Как в тюрьме. Меня кормят невкусной едой, заставляют сидеть в этой душной комнате, а ещё вся моя одежда пахнет алкоголем и потом.

— Я могу принести тебе что-нибудь, если надо, — предложил Питер.

— Не поможет, тут нужен горячий душ, но мистер-доктор-Стивен-Стрэндж считает, что мой вид говорит сам за себя и мне лучше не выходить. А ещё он бесится, когда я называю его Стивом. Бред, да? «Стивен» — это так пафосно.

— Ты можешь сходить в душ на сончасе, — предложил решение проблемы Питер.

Тони пожал плечами.

— На сончасе Фьюри все ещё следит за всеми.

— Да…

Питер немного расстроился из-за того, что не может ничем помочь. И когда молчание уже начало становиться неловким, он вдруг вспомнил:

— Сегодня после сончаса мы идём на озеро, и Фьюри наверняка тоже! Ты можешь сказать, что к тебе приезжают родители, или ещё что-нибудь, и остаться здесь.

— Вот черт, — сморщился Тони. — Озеро лучше душа! Я же тут умру от одиночества!

— А мистер Стрэндж?

— Этот говнюк мне ничего не сказал, представляешь? Наверняка он обязан бросить меня и пойти с вами.

Питеру стало смешно от того, как Тони на все реагирует. Похоже, за несколько часов он уже отчаялся от скуки.

— С ним и так не очень весело, потому что он придерживается этой своей профориентации, — продолжал жаловаться Тони. — Хотя вчера мы вроде хорошо поговорили. Не помню, о чем, но это прогресс.

Заметив, как Питер неловко потирает локоть, Тони понял, что тема для него неприятна. Да, пожалуй, на это были причины. Старк помолчал немного и сменил тему.

— Как там Флэш? Не достаёт больше?

— Нет, все нормально, — облегчённо выдохнул Питер. — Он косится на нас с Пьетро в столовой, но молчит. Ой, кстати, я теперь сижу за столом четвёртого отряда, с Пьетро и его друзьями! Локи разрешил, а Клинт вообще ничего не заметил. Они такие крутые, особенно Пьетро — он очень смешно шутит и обалдеть можно, как играет в лапту. И Ванда тоже, она принимает таблетки от гормонов по будильнику, и у неё на сигнале стоит Pink Floyd. А Рейвен может накладывать макияж так, что получается почти другой человек, она просто перевоплощается в других людей!

Питер запнулся, понимая, что такими темпами может рассказывать про новых друзей несколько часов.

— Это здорово. Здорово, что ты счастлив, — сказал во время этой паузы Тони. — Знаешь… Я волновался, что ты слишком болезненно отнесешься ко всему. К моему отказу. Я хотел сказать, что ты очень для меня дорог в любом случае, и мне жаль, что так вышло. Ещё эти придурки из твоего отряда…

Питер завис, внезапно осознавая, что Тони, возможно, решил выпить не просто так. До этого момента он как-то не задумывался, что тот тоже может переживать из-за случившегося.

— Я знаю, как это тяжело — впервые признаться в своей ориентации. И главное здесь — получить поддержку. Просто знай, что мой ответ не значит, что ты не можешь обратиться ко мне за поддержкой. В любой момент, даже ночью. Серьёзно. Если что-то важное, можно ночью. Хотя если я валяюсь пьяный до смерти, от этого будет мало толку, но я постараюсь. Я люблю тебя, Питер. Прости, что не так, как тебе бы хотелось.

Тони произнес это, глядя себе на одеяло, потому что смотреть в глаза было тяжело, и он решил дать себе в этом поблажку. И когда он поднял глаза, то увидел, что Питер сидит с грустной улыбкой на лице и явно пытается не расплакаться. Получалось катастрофически плохо.

— Иди сюда, солнце, — вздохнул Старк, раводя руки для объятий.

— Н-не надо, так ещё хуже будет, — просопел Питер. — Меня там друзья ждут.

Тони опустил руки.

— Да, правда. Что это я. Тогда… Спасибо, что зашёл. Буду вспоминать тебя при смерти сегодня ночью.

Питер засмеялся и утёр нос кулаком.

— Ничего смешного, ко мне сегодня, кроме тебя, только Наташа зашла.

— Наверное, это потому, что доктор Стрэндж очень ответственно относится ко всему и не пускает никого.

Питер посмотрел на подоконник и заметил там букет рыжих цветов.

— Это Наташа принесла?

— Не знаю, — пожал плечами Тони. — Когда я проснулся, они уже тут стояли.

— Это жарки. Несколько лет назад они были в Красной книге, — зачем-то сказал Питер. — А сейчас их много.

— Похоже на твоих друзей, да? — пошутил Старк. — Ладно, извини, глупая шутка.

— Да нет, это правда, — гнусаво сказал Питер и улыбнулся.

Какое-то время они просто молчали, но неудобства в этом молчании уже не было. Потом Питер встал и, помявшись, сказал:

— Меня там ждут, мне надо идти.

— Ну ладно. Хорошо проведи время сегодня.

— Да, точно.

— Ага.

Питер потоптался и вышел.

— Пять минут в твоём понимании длятся дольше общепринятого, — протянулСтивен.

— Извините.

Питер шмыгнул носом, надеясь, что Стрэндж не будет задавать вопросы, но тот молчал. Паркер быстро надел сандалии и выскочил на улицу, где его уже заждались.

Комментарий к Жарки

Я тут поняла, что Флэш не Гордон, а Томпсон. Оказывается, Флэш Гордон вообще левый чувак из комиксов.

========== Последний сон Питера ==========

Мы оба знаем, что мне нужно тебя разлюбить. Было бы здорово, если бы ты не мешал моим попыткам.

© к/ф «Отпуск по обмену»

— У тебя есть девятки? — спросила Ванда, пристально глядя на брата. Тот улыбнулся и кивнул.

— Тогда прости, Питер.

И она выкинула две девятки, которые Пьетро мгновенно перевёл на Паркера.

Они сидели в тёмной комнате, прямо на полу. Единственным источником света был тухлый красный ночник, который создавал какую-то интимную атмосферу. Вижен валялся на кровати в полудреме, выбывшая Рейвен листала инстаграм, а остальные напряжённо боролись за второе место в картах.

День на пляже оказался не самым насыщенным. Сегодня было немного холоднее, чем в прошлый раз, поэтому купаться долго не получилось. Без Тони было как-то не так, и вожатые приуныли. Пьетро с его компанией решили, что такой дерьмовый день просто не может закончиться скучно, тем более, за трое суток до возвращения домой. Поэтому коллективно было принято решение продлить себе веселье до ночи. Питер отпросился у Тора и Локи — те были явно рады, что Питер не тоскует — и отправился на первую в своей жизни ночевку, Пьетро сбежал от Клинта, а девушкам повезло жить без вожатых, так что проблем не возникло. Хэнк и Вижен деликатно попросили соседей съехать на одну ночку, и те нехотя согласились поспать в соседней комнате на полу, застеленном одеялами. Взамен Пьетро обещал протащить им на последнюю ночь три литра газировки и чипсы.

— Дама, дама и… Десятка козырная. Всё?

— Погоди, — пробормотал Пьетро. — Нет, это всё. Бито.

Питер смел карты с ковра.

Сыграть в карты было идеей Вижена, который, вообще-то, просто хотел поспать, а во время Твистера было слишком шумно и приходилось крутить стрелку. Когда Пьетро, громко ругаясь, повалился вбок вместе с сестрой, к ним в стену постучались соседи, и это стало решающим аргументом.

— У меня всего две карты, — сказал Хэнк Питеру. — Выбирай с умом.

— Моя любимая игра «Угадай масть» — обрадовалась Рейвен, откладывая телефон.

Питер попытался вспомнить, что он кидал Хэнку и что из этого тот уже выкинул. Ничего не получалось. Пришлось действовать интуитивно.

— Король крести и… Король черви.

Хэнк улыбнулся.

— Уверен?

— Да.

— Не хочешь поменять? Больше возможности не будет.

— На сто процентов.

Хэнк вздохнул и отбил обе карты.

— Черт, я думал, ты блефуешь, — рассмеялся Питер. — Ладно, третье место точно моё.

Через три минуты третье место досталось Пьетро, и, надо сказать, это был его худший результат за вечер.

— Ну что, решается судьба моего желания, — обрадовалась Рейвен. — Кому придётся выполнять мои жестокие задания или отвечать на коварные вопросы?

— Тебе, — сказал Питер одновременно с Вандой, и они оба воскликнули: «С тебя кола!» Тоже одновременно. Поэтому спустя секунду они уже оба тараторили «С тебя кола, с тебя кола, с тебя кола», стараясь перегнать друг друга. Ванда выдохлась раньше.

— Ещё одна кола на счёт моей любимой сестрицы, — не без злорадства отметил Пьетро. — Разрушаешь наш бизнес.

— Ой, отстань.

Ванда задумалась, глядя в карты.

— Что ты думаешь, полные рукава козырей, — Пьетро нахально заглянул в её карты, за что та щёлкнула его по носу. Питер улыбнулся.

— Козырная дама.

— Перевожу.

— Ладно. Вот сюда туз, а сюда…

— Подкидываю, — выкрикнул Питер, шлепая карту на ковёр вперёд неё. — Я победил!

— Да как?! — воскликнула Ванда. — Я бы отбилась! Я и сейчас могу отбиться!

— Но Питер вышел раньше, — справедливо заметила Рейвен. — Так что выбирай: правда или действие?

Ванда хотела ещё что-то сказать, но сдулась.

— Давай правда.

— Вы с Пьетро целовались когда-нибудь? — прищурившись, спросила Рейвен.

— Что?! — одновременно выкрикнули брат и сестра.

— Да с чего ты такое взяла? — заговорила Ванда. — Что за извращенные фантазии?

— Просто ответь и всё.

— Не буду я на это отвечать!

Ванда эмоционально взмахнула руками, потом закусила губу и, помедлив, все-таки ответила:

— Да, но мне нужно пояснить контекст.

— Что-о-о? — протянула Рейвен.

— Серьёзно? — с лёгким изумлением спросил Хэнк. — Ты говорила, Вижен первый, с кем ты целовалась.

— Первый не-брат. Это ужасно глупая история, но я, видимо, обязана её рассказать.

— Ты про порно-канал? — ужаснулся Пьетро. — Не рассказывай!

— Ты же только что сам их заинтриговал!

— Не правда. Питер, ты заинтригован?

Питер кивнул и тут же добавил:

— Но если вы не хотите рассказывать, ничего страшного.

— Предатель, — протянул Пьетро.

— Короче, нам было лет по семь, и мы остались дома одни, — начала Ванда, и все сразу притихли. — Так. Это была пятница. По пятницам папа всегда ходил в спортзал, а мама задерживалась в кафе с подругами. Нам разрешалось самим выбирать себе мультики, так что время мы проводили красочно. Мы знали все номера детских каналов.

— Я до сих пор помню, что триста второй — Дисней, — добавил Пьетро. — Люблю Дисней.

— Я тоже, — решил сказать Питер. — Тётя говорит, что меня в детстве можно было купить, просто пообещав на час больше диснеевских мультиков.

— Да, да, все мы в какой-то степени принадлежим Диснею, но история не про это, — вернулась к теме Ванда. — История про то, как мы решили поискать новые неизведанные каналы с кладезью мультиков, про которые мы ещё не знаем.

— И наткнулись на порно-канал, — сказал Пьетро.

— Хей, ты обломал самое интересное, — обиделась Ванда. — Я тут рассказчик, так что молчи.

Пьетро демонстративно зажал рот рукой.

— В общем, там шло какое-то видео. Помню, что по девушке размазывали взбитые сливки.

— Фу, — выразила свое отвращение Рейвен. — И что дальше?

— Мы посмотрели немного и очень удивились, что дядя и тётя голые трутся друг о друга.

— И стонут, — добавил от себя Пьетро. — Они так стонали, что соседям наших соседей было слышно.

— Короче, они выглядели так, как будто им нравится, — подытожила Ванда. — И мы решили, что тоже так хотим.

Рейвен шокированно покачала головой и описала ситуацию парой ёмких нецензурных слов. Питер заинтересованно ждал продолжения, а Хэнк выглядел смущенным.

— Мы не стали раздеваться, потому что это противно, — продолжила Ванда.

— Ну хоть что-то.

— Рейвен, не перебивай. Короче, мы начали… Просто обниматься на кровати. Не знаю, нам нравилось. Обниматься круто.

— Ты ещё стонала, — вспомнил Пьетро.

— Это потому, что по телевизору так было, — вспыхнула Ванда. — И вообще, кто бы говорил, горе-любовник? Целоваться полез ты.

— У меня испанский стыд, — тихо проговорил Хэнк.

— Так как все закончилось? — поинтересовался Питер.

— Пьетро чмокнул меня в губы, я сказала, что это мерзко, и скинула его на пол, — закончила Ванда.

— Легко сказать — скинула! Ты меня лягнула коленом под ребро, я потом с синяком ходил. Теперь вот без девушки, потому что детская травма.

— Да конечно, травма у него, — засмеялась Ванда.

— Знаешь, какая у детей ранимая психика…

— Это, кстати, правда… — сквозь сон пробормотал Вижен. Всё обернулись на него, но Вижен продолжил спать как убитый.

— Вижен во сне говорит, — прошептал Пьетро. — Это ты его своими историями довела.

Ванда толкнула брата в плечо. Все ждали, что Вижен продолжит, и боялись шуметь.

— Эй, Вижен, ты спишь? — наконец спросил Пьетро.

— Да, Пьетро, я сплю, — после некоторого молчания ответил тот.

— Что тебе снится? — спросила Рейвен.

— Не знаю, — пробормотал Вижен.

— Ты в курсе, что Пьетро и Ванда целовались?

— Да, Ванда мне говорила.

Пьетро возмущённо посмотрел на сестру, но та сделала вид, что ничего не замечает. Пьетро поизображал звезду в шоке, но вскоре ему надоело, и он решил спросить:

— Ты знал, что можешь говорить во сне?

— Я не могу.

— Правда?

— Да. Это научный факт.

Ванда захихикала. Хэнк тоже улыбнулся, а Пьетро продолжил:

— То есть ты сейчас молчишь?

Вижен ничего не ответил.

— Ты его путаешь, — укорила брата Ванда. — Он сейчас проснётся, и будет не так весело.

— Ладно, — вздохнул Пьетро. — Спрошу что-нибудь другое.

Так как ему в голову ничего не пришло, разговор с сознанием Вижена завёл Хэнк.

— Скажи, тебе нравится кто-нибудь из нас?

— Ванда.

Та улыбнулась, а потом посмотрела на Хэнка, как бы спрашивая: «А ты что ожидал?»

— Тебя бесит кто-нибудь из нас?

— Пьетро иногда.

Девушки тихонько засмеялись, Питер весело глянул на друга.

— Можно я спрошу?

— Конечно, спрашивай.

— А почему тебя бесит Пьетро?

Вижен нахмурился, а потом выдал:

— Он шебутной.

— Какой я? — не понял Пьетро. — Это что за слово?

— Загугли, умник, — ответила Рейвен.

— Шебутной — значит беспокойный и постоянно суетящийся, — объяснил ему Питер.

— Я называю это «деятельный», — кивнул Пьетро. — А кто ещё тебя бесит?

— Больше никто.

— Несправедливо, — вздохнул Пьетро.

Потом они решили посмотреть в интернете, из-за чего люди могут разговаривать во сне, но не нашли ничего стоящего. Выскакивали только сайты с псевдонаучными статьями про инопланетный заговор и Википедия, но в ней это было описано так, что никто ничего не понял.

— Вижен, а из-за чего люди могут разговаривать во сне? — догадалась спросить Ванда.

— Это происходит при депрессии или сильном эмоциональном стрессе. Обычно речь бессвязная, но она может быть и более осознанной на стадии поверхностного сна. Также это бывает при бессоннице.

— Ого, — только и сказала она.

— А ты испытывал какой-нибудь эмоциональный стресс? — уточнил Хэнк.

— В последнее время нет. Но один раз во втором классе я не выучил параграф и чувствовал себя подавленным и смущенным до конца урока. Мне до сих пор стыдно за это.

— Зайка, — нежно сказала Ванда и погладила его по голове. — Значит, бессонница. Нужно будет заставить тебя сходить к врачу.

На этом ребята решили оставить Вижена в покое, чтобы тот смог выспаться нормально.

— Найди себе человека, который будет смотреть на тебя так же, как Ванда на Вижена, — сказал Пьетро, похлопав Питера по плечу. — Давайте ещё сыграем?

В этом раунде Питер все-таки проиграл, и Пьетро, как победитель, спросил его о самом странном сне, который он видел. Тот задумался.

— Один раз мне снилось, что я летаю по городу на каких-то… Типа лианах. Только липких. И лазаю по зданиям, как насекомое.

— Как таракан?

— Нет! Как паук. Пауки крутые.

— Неоднозначное мнение, — сказала Рейвен. — Мне не нравятся пауки. В одном из снов я могла менять внешность, а когда захотела попробовать стать кем-то, кроме человека, то превратилась в паука. А обратно не смогла.

— Страшно, — кивнул Пьетро. — Мой самый любимый сон, это когда я освобождаю своего отца из Пентагона за убийство президента.

— Ты что? — удивился Питер.

— Мой отец застрелил Кеннеди, а его парень попросил меня его освободить, чтобы противостоять какому-то злодею.

— По-моему, ты перечитал комиксов, — сказала Ванда. — И как ты мог родиться, если у твоего отца парень?

— Я не знаю, это же сон. И он повторялся несколько раз. У кого-нибудь повторялись сны?

Питер вспомнил свой сон про Тони и закусил губу. Можно было рассказать, но не будет ли это слишком откровенно? Хотя, с другой стороны, Ванда только что рассказала, как целовалась с братом, в том числе и Питеру, которого она знает всего два дня.

— Мне снился такой сон, — всё же решился он. — Что я каждый раз просыпаюсь в комнате, здесь, в лагере. За окном дождь, а со мной в комнате только Тони. Мы играем в карты, но я каждый раз проигрываю, потому что… Не знаю. Отвлекаюсь, может быть. Мне это уже раза четыре снилось, и каждый раз ситуация всё больше… Накаляется.

— Накаляется сексуально? — спросил Пьетро, за что тут же получил осуждающий взгляд от сестры. — Прости, не очень шутка.

— Да нет, ты прав, — покраснел Питер. — Просто… Мне кажется, что если бы я смог его победить, то это… Как будто дало бы мне что-то. Но у меня не получается.

— Это похоже на метафору твоего отношения к нему, — тихо сказала Ванда. — Ты не можешь победить и ты не можешь побороть свои чувства.

— Да, наверное.

— Тебе нужно попытаться победить его!

— У меня не получится. Я и так плохо играю. Я за сегодня ни разу не выиграл, и три раза проиграл.

— Я один считаю, что сон — это просто сон? — спросил Пьетро, но Ванда его как обычно проигнорировала.

— Попробуй потренироваться.

— Весь день сегодня тренировался с вами, и ничего.

Ванда поджала губы.

— Если для вас это так важно, — начал Пьетро, — хотя лично я считаю это бредом, ты можешь смухлевать. Я почти каждую игру так делаю.

— Я не умею, — грустно пожал плечами Питер.

— Без проблем, я тебя научу. Давай ко мне в команду, сыграем ещё раз.

— Ты серьезно? — обрадовался Паркер.

— Почему нет?

Питер переполз поближе к нему. Ванда раздала карты, и урок начался.

*

И снова дождь и сырость. Тони живёт у них. Проклятое дежавю. Его вещи лежат на последней полке, долгое время пустовавшей. Ощущается присутствие нового человека — в зарядке на подоконнике, в сырых кроссовках у двери, в планшете на тумбочке. Питеру даже кажется, будто он слышит его сердцебиение, хотя в реальной жизни это было бы жутко.

— Что ты делаешь? — спрашивает Питер однажды, когда они остаются вдвоём.

Тони откладывает телефон.

— Да так, ничего.

Тони улыбается и хлопает рукой по покрывалу возле себя, как бы приглашая Питера сесть рядом.

— Играешь в карты?

— Конечно! — как всегда отвечает Питер и, стараясь не выдать волнения, подходит ближе.

Старк улыбается уголком рта и достает из-под подушки колоду и лениво перечисляет:

— Дурак? Переводной? На желание? На раздевание?

— Как хочешь, — отвечает Питер, садясь. — Хоть на раздевание.

— Это шутка была, извращенец, — подмигивает Тони, отчего Питер жутко краснеет. — В переводного?

— Давай.

Тони тасует карты. Паркер наблюдает, как ловко он перебрасывает половинки колоды из руки в руку, только и успевают мелькать красные клетчатые рубашки. Когда Тони раздает карты, то случайно касается руки Питера. Тот успокаивает себя, что это просто случайность, и прилагает массу усилий, чтобы не отдернуть ладонь, потому что, черт, у него такие тёплые руки в этом сне.

Козырь — крести. И, конечно, у Питера полные рукава козырей, но в этом сне он всегда проигрывает, имея неплохие шансы.

— Шестерки есть? — спрашивает Тони.

— Есть, — кивает Питер. — Ой, то есть нету.

«Соберись, соберись!» — мысленно говорит он себе.

— Семерки? — с улыбкой спрашивает Старк.

— Нет.

— Тогда я хожу.

Тони кладёт между ними карту и смотрит на Питера. Шестёрка черви. Питер оглядывает колоду, в которой нет ни одного несчастного сердечка, вздыхает и кроет козырем.

Дальше мелькают карты разных мастей. Питер старается быть очень сосредоточенным, и у него даже получается. Ни одна из подколок Тони не выбивает его из равновесия, вот только к концу игры у него остаётся одна никчемная семёрка.

— Если у тебя есть мелкие карты, подкидывай их, когда на столе много карт с цифрами, и никто не заметит.

Питер дрожащей рукой подкладывает семёрку, хотя среди карт на столе нет ни одной, и это работает! Тони не обращает внимания и отбивает её, да ещё козырем.

— Ты стал лучше играть, — говорит он серьёзно, и это лучший из комплиментов.

Дальше события развиваются быстро, и вот уже у Тони три карты, двумя из которых он ходит. Дама и дама. Все козыри Питер успел растерять, но есть пара пиков.

— Если у тебя есть карты того же цвета, что и козырь, то их можно попытаться выдать за козырь. Главное действовать уверенно и быстро.

Питер кладёт свои бесполезные карты поверх дам, и Тони удивляется, что у него до сих пор остались козыри. Видно, он настолько привык к честности, что даже не думает заподозрить его в блефе. Питер, сгорая от стыда, сгребает все в кучу.

— Я победил. Вроде.

— Что ж, малыш, ты действительно победил. Поздравляю.

Тут Тони вдруг замирает.

— Постой-ка, а разве у нас козыри не крести?

По виноватому лицу Питера он легко догадывается об ответе на свой вопрос, но вместо того, чтобы разозлиться, смеется.

— С таким невинным выражением лица тебе легко обхитрить противника, верно? Сам виноват, что не проверил, надо было соблюдать бдительность.

Тони подмигивает ему, и Питер немного веселеет.

— Обнимемся?

— Не знаю, я же… Мне неудобно…

Но Питер вдруг чувствует необычайную лёгкость, словно тяжёлый груз в его груди сменился чем-то тёплым и мягким. Он победил Тони. Победил свою странную привязанность к одному человеку, хоть это было и не просто. Чувства, конечно, остались, но сейчас Питеру кажется, что это он контролирует их, а не наоборот.

Паркер выдыхает и прижимается к Тони, положив голову на плечо. Тот гладит его по спине.

— Спасибо за игру, — говорят они одновременно, словно оканчивая этим череду тяжёлых снов.

— С тебя кола, — добавляет Питер. Тони хмурится.

— Что?

— Не важно… Уже не важно.

Комментарий к Последний сон Питера

Черт, мне так нравится, какая эта глава символичная

========== Рассеянность и её последствия ==========

Такие вещи нельзя оттягивать целую вечность. В какой-то момент пластырь просто необходимо отодрать — больно, но потом все, и становится лучше.

© Джон Грин — «В поисках Аляски»

— Ты тексты мои куда положил?

Локи в третий раз проверил чехол от гитары и посмотрел на Тора. Тот складывал вещи на кровати ровными стопочками, грязные — направо, чистые — налево. За сезон в его чемодане скопилась мятая куча, которую нужно было упорядочить перед выездом. Почему-то Тор решил, что время после отбоя — самое оптимальное.

— Эй, ты слышал? — повторил Локи.

— Что?

— Где мои тексты? — раздражённо выдохнул Локи. — Тексты песен. Такая тетрадь голубая, в ней аккорды. Куча букв, написанных от руки. Буквы — это такие закорючки…

— Я знаю, что такое буквы, — обиделся Тор. — И тетрадь я твою не видел.

— В смысле не видел? — рассердился Локи. — Я тебя просил её в чехол сложить.

Тор не обратил на его слова никакого внимания, потому что был слишком поглощен дилеммой ношеной майки. С одной стороны, никаких пятен на ней не было, с другой, Тор носил её почти неделю, а значит совсем чистой её назвать было нельзя. Локи выглядел крайне возмущенным и, казалось, был готов стрелять молниями из глаз.

— Тор, я сказал тебе убрать аккорды в чехол, пока я контролирую детей и… Прекрати нюхать футболку!

Тор поднял глаза.

— Это майка.

— Да плевать. Где моя тетрадь? Я отдавал её тебе!

Тор нахмурился. Локи постоял, ожидая, пока он вспомнит, но Тор в конце концов пожал плечами.

— Я не помню. Посмотри в моем рюкзаке.

— Ты положил её в рюкзак?! К мокрым полотенцам?

— Развесишь их заодно, — попросил Тор, и Локи глухо зарычал. Но рюкзак все-таки проверил.

— Здесь нет.

— Тогда у себя в рюкзаке.

— У меня не было рюкзака, — повысил тон Локи. — Тор, ты забрал мои аккорды с озера?

— Да, вроде бы, — рассеянно ответил Тор. — Ты не помнишь, я носил эту толстовку?

Тут Локи не выдержал, быстрым шагом подошёл к кровати, схватил чемодан и вытряхнул всё его содержимое — обе ровные стопки — на пол, после чего в ярости посмотрел на Тора. Тот распахнул глаза от неожиданности, но секунду спустя вскочил.

— Ты что творишь?!

— Обращаю на себя внимание. Где. Мои. Аккорды?!

— Я-то откуда знать должен? — разозлился Тор.

— Потому что я дал их тебе в руки, идиот! — прокричал Локи. — Ты знаешь вообще, что это за тетрадь? Этих аккордов нет в интернете, их если потеряешь — то всё, навсегда!

— Откуда у тебя вообще такие «раритетные» аккорды?

— С прошлогоднего бардовского фестиваля. Полученные лично в руки от авторов. Ты тупой или как?

— Сам тупой. Ты зачем вещи на пол вывалил?

— Аккорды где?!

— Я не помню! — заорал в ответ Тор. — Всё, хватит истерить, сейчас вместе поищем.

— Ты их с озера забрал или нет?

— Не помню, — честно сказал Тор. Локи всплеснул руками.

— Значит, не забрал. Круто, что сказать. Молодец, братец.

— Прекрати язвить.

Локи вздернул нос и отошёл к своей кровати. Тор вздохнул. Ссора началась как-то уж очень быстро и совсем неожиданно.

— Может, кто-то другой забрал?

— Уж надеюсь.

Тор вздохнул и принялся снова собирать вещи.

— Ты какой-то нервный в последнее время, — заметил он. — Что-то случилось?

— Я нормальный, мне всего лишь не нравится, когда к моим просьбам относятся наплевательски, — процедил Локи.

— Да что с тобой? Я просто забыл аккорды на берегу, ты никогда так не реагировал.

Локи ничего не ответил. Он уже натягивал на себя толстовку, что-то бубня себе под нос.

— Ты куда?

— Искать свою тетрадь.

— Ночью? С ума сошёл? Да тебя все пошлют куда подальше.

Локи фыркнул и нехотя пояснил:

— Я иду на озеро, а не к тем, кто мог прихватить мои вещи.

— Ночью?!

— До утра она размокнет от тумана.

— Ты собираешься сбежать за территорию лагеря? Без разрешения Фьюри? Ночью? — у Тора глаза на лоб полезли.

— Да, ночью! Ну и что?

— Я тебя не понимаю. — Тор встал с кровати, поднял скинутую Локи мастерку с пола и закончил: — Но отпустить одного не могу.

— Я и сам справлюсь, — буркнул Локи.

— Ты странно себя ведёшь. Утопишься ещё.

Локи закатил глаза.

— Ждать тебя не буду.

И выскользнул за дверь, оставив того в полном недоумении.

*

Локи и сам не знал, что с ним происходит, но с того момента, как от Тора ушла девушка, он сильно изменился. Сначала был на седьмом небе от счастья, а буквально через день в голове родилась вполне логичная мысль: что это даёт? Да, у Тора теперь нет девушки, но разве это как-то влияет на их отношения?

Эффект получился даже обратным — если раньше Локи мог винить во всем Джейн, то теперь такой возможности не было. Все его мысли, направленные когда-то на «что, если бы Джейн не было», теперь сосредоточились на «я чёртов извращенец». Он не мог видеть Тора, потому что каждый раз, встречаясь с ним взглядом, внутри возникал резонанс. Локи безумно хотелось держать его за руку, подшучивать, чтобы тот смешно бесился, и просто вести себя с ним как обычно ведут себя парочки, но… Тор был его братом. А ещё мужчиной, но к этому Локи как-то привык.

С каждым днем сдерживать свои чувства становилось все тяжелее. Если бы Локи знал, что они никогда больше не увидятся, то уже бы рассказал всё, как это сделал Паркер. Но… Ох, они будут рядом друг с другом до конца жизни. Лет до тридцати точно. Это угнетало.

Тор догнал Локи, когда тот уже стоял у забора, выбирая удобное место, чтобы его перелезть. Вокруг не было ни души, что понятно, учитывая позднее время. Громко шумели деревья и светила луна. Почти полная.

— Я ключ около дома спрятал, чтобы не потерялся, — сообщил Тор.

— Умница.

— Кончай язвить. Ты вывалил мои вещи из чемодана, мы почти квиты.

— Ну если ты так считаешь…

Локи подумал, что не будь он влюблен, то уже давно бы извинился. Вывалить вещи из чемодана — это серьёзно. Однако сейчас ему было тошно думать о Торе в любом ключе, и он старался не думать.

— Вон там есть бревно, — заметил Тор. — Можно на него, потом через забор.

Локи взглянул в сторону и действительно заметил там массивный кусок дерева, возможно, приготовленный когда-то для костра, но теперь всеми забытый. Парень молча подошёл к нему и легонько пнул. Бревно было крепко впечатано в землю.

Локи встал на него и сразу стал сантиметров на сорок выше. Верхушка забора теперь была чуть выше его подбородка.

Он схватился за забор руками и попробовал подтянуть себя, но единственные сильные мышцы в его теле находились в пальцах, которыми он брал аккорды, и в языке, которым он пел, болтал и шутил над Тором. Короче говоря, норматив по подтягиваниям на заборе он бы завалил в любом случае. Локи напрягся, даже оскалился, но — ничего.

— Подсадить? — предложил Тор.

— Сам справлюсь!

Он попробовал ещё раза два и в конце концов сдался.

— Ладно, давай.

Брат сделал ему ступеньку из рук, и Локи легко спрыгнул на обратной стороне. Атлетичному Тору в этом деле хватило собственных сил.

— И где мы? — спросил он, как только очутился рядом с Локи.

— Нам направо и прямо, выйдем к дороге, по которой шли сегодня днём, — сухо ответил тот.

— Окей.

Локи старался держаться максимально обособленно, однако замечая, как терпелив к его выходкам Тор, чувствовал, что обязан выразить признательность. И как только Тор его терпит? Должно быть, он действительно обеспокоен.

— …Спасибо, кстати, — выдохнул Локи через силу.

— Не за что. Извини, что забыл на берегу твою тетрадь, хотя ты просил её забрать.

— Ага.

Они прошли несколько метров, прежде чем Тор спросил:

— Ну, а ты ничего не хочешь мне сказать?

Сердце Локи пропустило удар. Он знает? Или о чем он вообще? Что Тор имеет в виду?

— Д-да нет. С чего ты взял, что мне есть, что говорить?

— Ну не знаю. Ты перевернул мой чемодан, я думал, ты скажешь что-то насчёт этого.

Локи чуть не рассмеялся, поняв, что от него требуют.

— А, ты про это. Прости меня.

— Естественно, я про это. Ты сегодня какой-то странный.

Локи усмехнулся.

— Может, у меня скитлстрянка?

— Что?

— Ну знаешь… «Ты какой-то странный. Мне кажется, у меня скитлстрянка. А она заразная?»

— Кто заразный? — не понял Тор. — Почему ты улыбаешься?

— Забей, — махнул рукой Локи.

«Ещё немного, и он решит, что я сошёл с ума, — подумал он, не прекращая улыбаться. — Кажется, это истерика».

Тор непонимающе посмотрел на него и продолжил идти. Он думал, как можно выяснить причину перепадов в настроении Локи.

— Как там Старк? Не ходил к нему?

— Заходил с утра, но меня не пустили, — как можно спокойнее ответил Локи. — Стрэндж боится, что информация дойдёт до Фьюри.

— Ну да, это плохо.

— Питера пустили днём. Правда, он отказался рассказывать подробности. Но я и расспрашивать не стал, сам понимаешь.

Локи посмотрел на землю.

«Да что ты понимаешь?»

— Я надеюсь, у них всё прошло хорошо, — вздохнул Тор. — Жалко мальчишку. Безответная любовь ужасна.

Локи хмыкнул.

— Ты чего? — не понял Тор.

— Ничего, просто так.

Тор не спускал с него подозрительного взгляда следующие несколько секунд, но вскоре ему это наскучило.

— Мы, кстати, поговорили с Джейн.

Локи запнулся и чуть не упал.

— Вы что?!

— Просто поболтали, — пожал плечами Тор. — Обсудили отношения. Оказалось, мы оба в какой-то степени устали друг от друга. А я и не замечал. Она сказала, что давно чувствовала, что любовь угасла, но надеялась, что это временно. И я понял, что у меня точно так же. Просто я решил, что меня это устраивает, а она стала скучать. Мы немного разные в этом плане.

— Ага.

Локи почувствовал, что задыхается.

— Давай остановимся, я устал.

— Да? Ну давай.

Они оба встали, Локи — нервно сжимая и разжимая ладони, Тор — обеспокоенно на него глядя.

— Сегодня днем ты даже не запыхался, пока мы шли, — заметил он.

— Сейчас ночь. Я устал и хочу спать, — соврал Локи.

— Ты не спишь по ночам. До полвторого так точно.

— А сейчас я накупался, вымотался, и меня вырубает на ходу. Уже бы видел седьмой сон, если бы не эта чёртова тетрадь.

Тор застыл. Локи сообразил, что это звучало резковато, но исправлять было поздно. Тем более, тетрадь тут была вообще не при чём.

— Блин, — виновато сказал Тор. — Так ты просто устал? А я ещё эти сборы до ночи затеял… Прости меня, серьёзно. Тебе стоило сказать, и я бы перестал. Ты же знаешь, какой я иногда невнимательный.

Тор явно расстроился. Локи стало стыдно.

— Ты не невнимательный, что за ерунда?

— Ты весь день себя странно ведёшь, и вчера тоже, а я даже не знаю, почему. Хотя ты мой брат!

— Тор, да ладно тебе… — попытался успокоить его Локи.

— Любой другой сразу бы догадался. Ты всегда замечаешь перемены в моем поведении и их причины, — сокрушался Тор. — А я даже не знаю, как тебя поддержать!

— Меня не надо поддерживать, я…

— Но мало этого, — продолжал Тор, — Я не только не помогаю, я ещё и усугубляю, как с этой тупой тетрадью. Я тебя перебил?

— Нет.

— Да. Ещё я тебя перебил. Я ужасный брат.

Тор выглядел жалко. Смотреть на него было невозможно, особенно, когда знаешь, какой он обычно радостный и немного непробиваемый.

Локи хотелось его утешить. Обнять. Прижать к себе. Поцеловать тоже хотелось, но… Черт, если он сейчас подойдёт, то не содержится и точно его поцелует. Нет, нет, никаких объятий!

Но тут Тор сам сделал шаг навстречу. Локи отшатнулся.

— Ты чего? — спросил Тор, и за этим «ты чего» скрывалось «я настолько плох?»

Локи поджал губы, не в силах оторвать взгляд от его блестящих глаз. В них отражались луна, почти полная, и резные тени деревьев. Они покрывали ветвистым узором все его лицо и плечи: длинные, темно-синие тени. В узоре был его лоб, нос, щеки и… Губы тоже.

«Даже не думай», — приказал себе Локи, пока у него в голове царил настоящий хаос.

Нет, нет, нет, нет, нет, ни за что. Никаких поцелуев между братьями, потому что за ними ничего не последует, ни-че-го, это бессмысленно, опрометчиво, глупо, Тор будет презирать его до конца жизни…

— Блядь, — шепнул он себе под нос, сделал шаг вперёд и быстро поцеловал Тора в губы, после чего зажмурился и решил повторить, на этот раз подольше. Всё равно терять уже было нечего.

Тор застыл как статуя и, похоже, вообще никак не реагировал. Локи слегка отстранился, до конца осознавая, что только что сделал. Его щеки покрыл румянец, а в голове билась одна-единственная мысль. Она не была поэтичной, как например «у него такое горячее дыхание», или трагичной, вроде «что я наделал», но как нельзя точно описывала отношение Локи к себе после этого необдуманного поступка.

«Я несдержанный идиот».

Тор все ещё не реагировал, так что Локи решил по-тихому сбежать, пока есть возможность. Может быть, поселиться в лесу и стать отшельником. Но как только он двинулся с места, крепкие руки Тора схватили его за плечи.

Локи дёрнулся пару раз, но это не дало результата. Паника постепенно перерастала в злость.

— Отпусти меня, — прошипел он.

— Что это было?

— Отпусти меня!

— Не отпущу, пока не скажешь, что это было.

Локи ещё раз попробовал вырваться, но все без толку. И надо было ему влюбиться в эту груду мышц.

— Ладно, — сдался он. — Это был поцелуй. Так делают взрослые дяди и тёти, когда…

— Я знаю, что такое поцелуй. Зачем ты это сделал?

— Эй, ты обещал меня отпустить, если я отвечу. Я ответил.

Тор раздражённо сжал его плечи, чуть не сломав при этом кости, но потом всё-таки отпустил.

Локи недовольно отряхнулся, как будто ничего не было.

— Ты сделал это, чтобы меня утешить? — спросил Тор.

Локи ничего не ответил, развернулся и пошёл в обратную сторону.

— Ты куда? — крикнул Тор.

— Домой.

— А тетрадь?

— Плевать на неё.

*

Тор вернулся примерно на полчаса позже Локи и с тетрадью в руках. Брата он застал на крыльце. Тот сидел, обняв колени, и смотрел вдаль.

— Ты ещё не спишь? — неловко спросил Тор.

Локи молча перевёл на него взгляд.

— Да, наверное, нам стоит поговорить, — вздохнул Тор. — Ты начнёшь или я?

Локи продолжал красноречиво молчать, и он вздохнул.

— Значит, я. Ну ладно.

Воцарилось молчание. Было слышно, как шелестят от ночного ветра деревья и гудит фонарь неподалёку.

— Ты же понимаешь, что мне нечего сказать? — проговорил Тор.

Локи вздохнул и посмотрел на него серьёзно. Неужели он сам ничего не понимает?

— Я тебя люблю, — наконец сказал он тихо. — Давно.

— Оу.

— Можешь ничего не говорить, я могу представить, что ты думаешь.

И Локи снова замолчал, смотря куда угодно, только не на Тора.

— А как давно? — спросил вдруг тот. — В смысле, «давно» это сколько?

— Класса с девятого.

Тор постарался сделать вид, что не слишком удивлён, но вышло плохо.

— А почему ты именно сейчас решил признаться?

— Я не собирался признаваться. Это случайность.

— Ты случайно поцеловал меня?

Локи усмехнулся и посмотрел на него краем глаза.

— Понятно, — кивнул Тор. А через какое-то время вдруг вспомнил:

— А мне в восьмом классе нравился Хеймдалль.

— Да? — не сдержал удивления Локи. — Это который у двери всегда дежурил?

— Да. Открывал дверь в столовую. Он был милым.

— Может, он просто ассоциировался у тебя с обеденной переменой?

— Да иди ты!

Локи засмеялся и уклонился от его удара.

— Я вообще-то пытался подвести к тому, что мне и парни, и девушки нравятся. Взял — всё испортил!

Локи нахмурился.

— Зачем тебе к этому подводить?

— А ты как думаешь?

— Без понятия.

— А ещё говоришь, что я тупой.

Локи пожал плечами.

— Не я в начальной школе попробовал розовый клей, потому что Энди сказала, что он малиновый.

— Зачем ты вообще это помнишь? И кто делает розовый клей, это же бесполезно!

— Так к чему ты хотел подвести? — спросил, отсмеявшись, Локи.

— Что мы могли бы попробовать… Ну, знаешь… Повстречаться. Раз ни у тебя, ни у меня никого нет. Только попробовать.

— Погоди… Ты не шутишь? — сразу стал серьёзным Локи. — Повстречаться как пара?

— Ну знаешь, когда взрослые дяди и тёти думают, что они друг другу подходят…

— Я понял, — засмеялся Локи и посмотрел на Тора большими глазами. — Но просто… Ты предлагаешь мне встречаться? Это не сон?

— А у тебя были такие сны?

— У меня и не такие сны были, знаешь ли… — протянул Локи.

— Я бы хотел узнать поподробнее.

— Ох… А то, что мы братья? Тебя не смущает это?

— Так ведь не родные. Это почти не считается. То есть… Я не знаю, есть ли у меня к тебе чувства… Но мы можем узнать.

— Ну тогда ладно. Я согласен.

Локи почувствовал, как его мозг буквально взрывается, отказываясь верить в происходящее.

— Можем тогда заходить. Или ты ещё поговорить хочешь?

— Если честно, я замёрз, ещё пока мы шли к озеру.

— Правда? Зачем ты тогда сел на крыльце? Я думал, ты хочешь, чтобы мы поговорили.

Локи закрыл глаза и засмеялся. Тор непонимающе на него посмотрел.

— Что такое?

— Тор, ты дверь закрыл, а ключ спрятал черт знает где!

— Ой…

— Хочешь сказать, что ты сел поговорить, потому что думал, что я тебя жду?

— Вообще-то да, — неловко сказал Тор.

— Ну тогда… Тогда нам повезло, пожалуй. Что ты забыл тетрадь и что спрятал ключ.

Локи улыбнулся, а Тор удивился, что его впервые не подкалывают по этому поводу. Они простояли так несколько секунд, глядя друг на друга, словно впервые, а потом Локи сказал:

— Я вообще-то жду, пока ты откроешь.

Тор надулся.

— Я думал, ты скажешь, что любишь меня.

— Я уже говорил это сегодня, лимит искренности исчерпан, — пошутил Локи, но через мгновение всё же добавил: — Люблю, конечно.

========== Полуфинал ==========

— Когда моя бабушка была молодой, она не думала, что любит дедушку, а дедушка не думал, что любит бабушку. Потом родилась мама, и они решили подумать получше.

Полина, 1 отряд

До конца сезона оставалось два дня.

Это было даже удивительно, как две недели успели кончиться так быстро и, одновременно, растянуться на долгое время. Не иначе, как магия.

В предпоследний день Фьюри объявил конкурс рисунков на тему «как я запомнил этот сезон». Все работы обещали вывесить на стену клуба и провести голосование. Кроме того, каждому отряду требовалось подумать над письмом следующему сезону. Письма зачитают завтра перед выездом, запакуют в конверты и распакуют в первый день второго сезона. Дети, которые приедут в лагерь, будут счастливы обнаружить послания от прошлых ребят.

Художественный конкурс для Стива был настоящим подарком. Они проходили и раньше, но обычно для участия допускался один плакат от отряда, и он не мог побороться за победу от своего имени. Теперь же он не расставался с бумагой ни на минуту. Лист, величиной в половину ватмана, должен был превратиться в несколько мини-комиксов, пока что существовавших только в виде эскизов.

За соседними столиками сидели дети, то и дело подбегая к Роджерсу, с интересом разглядывая работу, и тыкая в рисунок с вопросом «Это кто?».

— Первый отряд, собираемся в столовую через десять минут! — послышалось из-за двери, и в игровую, которая после перетаскивания сюда столов превратилась в мастерскую, вошёл Баки.

Несколько ребят радостно вскочили и принялись показывать ему свои рисунки. Почти на всех светило солнце и сияла радуга, примерно на половине работ мальчик с девочкой играли в мяч, и только одна девочка нарисовала собаку. Собак в лагере, правда, не было.

— Очень красиво, — похвалил детей Барнс. — Так ярко и красочно. Сразу видно, что вам здесь понравилось.

Тут он заметил Стива, который работал у дальней стены.

— Так, дети, — попросил он, — Дайте мне пройти, пожалуйста.

Ребята потихоньку разошлись, и Баки прошёл к другу, на ходу замечая рисунки детей из других отрядов. Во втором преобладали девочки с глазами, как в аниме, из третьего никого не было. Старший отряд представляла группа девушек, столпившихся возле одного большого листа так, что ничего не было видно.

— Привет, — негромко позвал Барнс. — Творишь?

Стив заметил его и улыбнулся.

— Творю.

Баки склонился над работой, заправив волосы за уши, чтобы не мешались.

— Нравится? — поинтересовался Стив.

— Пока не ясно, но уверен, что понравится. Это комикс?

Стив кивнул.

— Я тебя с утра не видел. Сколько ты тут уже?

— С полдевятого, — вспомнил Стив. — Два часа, где-то.

— Четыре.

— Что? — нахмурился Роджерс, отрываясь от листа. — Четыре часа? Сейчас что, уже час дня?

— Ага, с половиной. Нам скоро обедать.

Стивоткинулся на стуле и расправил затёкшие плечи.

— Да, пожалуй, я засиделся.

Баки улыбнулся. То, как Стив забыл о времени за любимым делом, казалось ему довольно милым. Он получше пригляделся к рисункам. Хотелось похвалить что-нибудь или задать вопрос, чтобы друг получил немного отдачи. Это же так называется у творческих людей?

— Морган получилась очень милой, — узнал он девочку на одном из фреймов. — Это же из твоего альбома? Ты её уже рисовал такую.

— Да, это правда, — кивнул Стив, обрадованный тем, что Баки помнит его рисунок. — Срисовывать всегда проще, чем брать из головы.

На старой картинке девочка ела булочку, обильно посыпанную пудрой. Из-за этого в пудре был её нос, щеки, немного ресницы, и какая-то часть платья. Теперь у Морган в руках был пончик. Наверное, потому что он смотрелся выразительнее.

«Вкусная еда», — было написано сверху. Баки догадался, что это только часть фразы, и глянул в самый верх, на набросанное карандашом заглавие. «Больше всего в лагере нам понравилось…» — гласила надпись.

— Тут будут разные вещи, которые тебе запомнились? — спросил Барнс.

— Да. Я пока не придумал, как закончить. Не рассчитал место, и теперь не знаю, о чем ещё написать.

Баки задумался.

— Ты можешь оставить немного свободного места и написать «А вам?». Потом каждый сможет подписать что-то своё.

— Точно. Звучит здорово, спасибо, — поблагодарил его Стив. — Напишешь что-нибудь?

— Наверное, «неконфликтные дети».

Стив засмеялся.

— Можешь даже имя своё не ставить, и так понятно.

— А Старк бы написал про работников медпункта, — предположил Баки.

— Тогда Клинт… Про эстафеты, наверное. Не знаю.

— Про забродивший компот, которым нас чуть не споили.

Стив улыбнулся.

— Пожалуй, у тебя лучше получается придумывать. Не хочешь помочь?

Баки сначала даже не понял, о чем речь. Но когда до него дошло, сразу замотал головой:

— Нет, нет, ты что, ты уже сделал больше половины работы. Да и рисую я плохо.

— Можешь штриховать фон.

— Ну уж нет. Спасибо.

Роджерс вздохнул и пожал плечами. Оторвавшись от рисования, он заметил, что работать с кем-то в команде куда приятнее, чем в одиночку. Можно болтать, шутить, играть во что-нибудь…

— Слушай, а ты занят на сончасе?

— Да нет, — ответил Баки. — А что?

— Если будет нечем заняться, можешь со мной посидеть. Если хочешь, конечно.

— Хочу, — мгновенно ответил Баки и, смутившись собственной реакции, начал оправдываться: — Наташа сейчас выбирает музыку для последней дискотеки, ей доверили всё провести. Лучше не мешать.

— Это верно, — согласился Стив, будто ничего не заметив. — Надо воды сходить налить.

— Может, после столовой? Или удобнее заранее?

Стив закрыл глаза.

— Не поверишь, но я опять забыл про столовую. Тогда лучше после.

— Ну ладно.

— Ну ладно, — эхом ответил Стив. — Пойдём?

— Пойдём.

Они неловко встали и двинулись к выходу, так и не заметив, что девочки из четвёртого отряда почему-то оторвались от работы и наблюдали за вожатыми.

*

С участием Баки рисунок вышел даже лучше, чем Стив планировал. Барнс помог перефразировать неудачные места в диалогах, конструктивно покритиковал и изменил два пункта, и вообще, проделал хорошую редакторскую работу. Правда, признать своей заслугой он согласился только пару раскрашенных домиков и кривое дерево, но Роджерс все равно уговорил его записать свое имя на обратной стороне.

Когда они вернулись из столовой, уже с полдника, Баки позвала Наташа для какой-то помощи в отряде. На листе осталось последнее пустое место, которое было нечем заполнить. Стив пообещал, что уж с одним-то местом он сможет справиться один, и Барнс ушёл.

У Роджерса уже была идея, какой мини-комикс вставить последним, и Баки она должна была понравиться.

*

— Добрый вечер, дорогие жители экоцентра, — произнес Фьюри в микрофон.

Маленький зал клуба загудел в ответ.

— Как ваше настроение?

Кто-то крикнул «хорошо», кто-то пошутил, что плохо, Тони сказал: «Лучше вы нам ответьте, по вашему лицу никогда не понять».

На этом интерактив закончился, и Фьюри перешёл к выступлению по плану.

— Сегодня у нас предпоследний день сезона. Это день, когда вы собираете вещи, звоните родителям, делитесь друг с другом, как тяжело осознавать, что всё это кончилось. Я надеюсь, никто не радуется концу сезона, потому что это бы значило, что мы не выполнили свою работу. Поднимите руки те, кто соскучился по дому.

В воздух взметнулись несколько десятков рук, в основном, из первого отряда. Фьюри кивнул.

— А теперь те, кто ни за что не хочет уезжать.

На этот раз руки подняли почти все, и Фьюри даже почти улыбнулся.

— Что ж, товарищи вожатые, могу сказать, что мы свою работу выполнили.

— Вы дали нам привязаться, а теперь бросаете! — выкрикнул Пьетро. — Вы что, не читали «Маленького Принца»?

Фьюри его проигнорировал.

— Сегодняшний вечер последний, когда мы можем посоревноваться между отрядами. Как вы знаете, в течение сезона каждый отряд набирал баллы, и завтра я, посчитав жетоны, выведу победителя.

Судя по взволнованному шёпоту, одна половина ребят ни о каких жетонах не знала, а вторая — забыла. Фьюри посмотрел на них и вздохнул.

— Первый конкурс — конкурс ваших работ. Сегодня в течение дня они висели снаружи клуба, и каждый мог подойти и проголосовать за самую лучшую. Вожатые ведь выдали вам жетоны?

— Конечно выдали, давайте результаты! — крикнул Пьетро.

Фьюри грозно на него посмотрел, но тот даже не смутился. Наверное, оказывало свое влияние окончание сезона.

— Давайте объявим результаты, — не сводя с него взгляда, отчеканил Фьюри. — Первое место…

Тут ему пришлось заглянуть в свой лист.

— Первое место, с результатом в сорок девять голосов, занимает команда художниц из четвёртого отряда: Александра, Елена, Софья и Юлия. Их рисунок получился самым красочным и впечатляющим.

Девушки вышли к сцене, Лена пробубнила что-то вроде «кто измеряет рисунки по красочности», Питер точно не услышал.

— Уже не первый раз я вижу ваши работы, и каждый раз они занимают высшие места, — взял слово Фьюри. — Тяжело разделить работу в команде?

— Да нет, не тяжело, — пожала плечами Софья.

— Это потому что рисует в основном она, — добавил кто-то из её подруг.

Фьюри кивнул.

— Собираешься связывать будущее с рисованием?

— Да, наверное… — неуверенно сказала та.

— Тогда я хочу пожелать тебе удачи. У меня глаз намётан на талантливых людей, и в тебе я вижу явные способности к рисованию.

— Спасибо.

— Пожалуйста! — выкрикнул Пьетро, и девушки засмеялись.

— Максимов, ещё слово, и вы окажетесь за дверью, — сказал Фьюри не в микрофон, но так, чтобы всем было слышно. Потом он ещё раз поблагодарил победительниц, вручил каждой по шоколадке и вернулся к списку участников.

— Второе место, со счётом в сорок три балла, занимают Баки Барнс и Стивен Роджерс.

Вожатые встали и прошли к сцене, улыбаясь. Когда они встретились, Баки шепнул:

— Какого черта ты поставил мою фамилию вперёд своей?

Роджерс не ответил.

Дальше процедура повторилась в точности. Ник похвалил обоих парней, спросил, не собираются ли они рисовать в будущем, на что Стив радостно кивнул, а Баки только фыркнул, и закончил тем, что выдал по шоколадке.

Барнс свою сунул в карман Роджерсу.

— Твоё.

Стив бы подумал, что он обиделся, но они общались достаточно долго, чтобы отличать обиду от смущения.

Третье место досталось малышке из первого отряда. Она нарисовала лягушку на самокате.

Дальше вечер прошёл весело. Первым из «тайных конкурсов Ника Фьюри» оказались «музыкальные стулья». Он запомнился несколькими вещами сразу. Во-первых, непревзойденным музыкальным вкусом Наташи. Во-вторых, тем, что Локи плюхнулся на колени к брату. Всем показалось, что случайно, такое часто бывало во время игры, но Ник так на них посмотрел, что Локи мгновенно встал и выбыл из игры. В третьих, в финале игры Ванда и Вижен оба остановились неподалёку от стула, уступая друг другу место. В итоге туда успела подбежать и сесть Шури, которая в игре вообще не участвовала.

В конкурсе с оригинальным названием «танцы» участвовали парами. Наташа попросила кого-нибудь её заменить у компьютера, вызвался Вижен. Наташа спустилась в зал и встала в пару к Клинту.

— Сейчас я выдам вам листы бумаги, на которых вы должны будете танцевать, — начал объяснять правила Фьюри. — Наступать на пол нельзя. С каждой новой песней я буду сворачивать лист бумаги в два раза. Последняя оставшаяся пара станет победителем.

Заиграла музыка. Наташа положила руки Клинту на плечи, они заняли место на своём листке и начали танцевать. Музыка оказалась для медленного танца.

В первом туре никто не выбыл, так что Фьюри свернул лист бумаги в два раза. Практически всем пришлось встать на носочки.

Как назло, Вижен решил включить более подвижную музыку. Это было что-то в стиле Буги-вуги, только без движений, способных смять бумагу или лишить танцующих равновесия. Один раз Наташа чуть не упала, но Клинт её поймал, и обставил это все как часть танца, отчего в зале зааплодировали. Оба танцора со смешком поклонились.

Выбыли три пары. Площадь бумаги становилась все меньше.

— Ты можешь встать ко мне на кроссовки, — предложил Клинт. — Мы будем занимать пространство как один человек.

Пока музыки ещё не было, Наташа попробовала наступить на ноги друга.

— Тебе так не больно?

— Нет.

Она быстро встала на носки его кроссовок, покачнулась и, вскрикнув, вернулась на пол.

— Я так не смогу, я упаду.

— Приготовьтесь, включаю музыку, — объявил Вижен. Наташа заволновалась, и уже послышались первые звуки песни, как вдруг Бартон подхватил её на руки. От неожиданности она взвизгнула, чуть не сбив друга с ног.

— Ты чего так орёшь?

— Предупреждать же надо! — возмущённо сказала Наташа.

Тем временем в зале зашептались. Пара человек достали телефоны и начали записывать видео.

— Они нас снимают? — спросил Клинт, который был слишком сосредоточен на листке бумаги, чтобы присмотреться.

— Ага, — кивнула Наташа. — Сказать им перестать?

— Да ладно, пускай. Дети такие забавные, во всём видят романтику.

— Да уж… — согласилась она, почему-то покраснев.

По итогу тура осталось всего две пары — Клинт с Наташей и ещё одна, из второго отряда.

— У них просто ноги маленькие, — шепнул Клинт.

По обоюдному решению вожатые решили отдать победу соперникам. На листке меньшего размера они бы уже точно не станцевали.

Когда Наташа села, её тут же облепили любопытные дети с кучей одинаковых вопросов про Бартона.

Конкурсы, которые были после, ничем не отличились. Разве что Пьетро получил по затылку после очередного шутливого комментария.

========== Прощание ==========

— А теперь пара забавных историй про Джона… Почему все плачут.? Я что-то не так сказал?© Шерлок

И ещё он вдруг понял, что это лето будет замечательным.

Оно и было замечательным. И розово-золотые утра, и тёплые дожди и запахи, витавшие в зашторенных комнатах. И птица.

Они увидели её однажды на спинке скамейки под дубом. Красивую и яркую, как игрушка, полосатую, с оранжевым хохолком и кривым клювом. Всё лето было как та птица.

Мариам Петросян — «Дом, в котором…»

На самом деле, никому не хотелось прощаться. Это двойное чувство, когда тебя тянет поскорее вернуться домой, увидеться с семьёй, поваляться на родной кровати и погулять по знакомой улице, и одновременно остаться здесь, в этом волшебном месте, переполняло почти каждого. Обнимались без разбору. Достаточно было просто выйти на улицу, которая казалась теперь даже более людной, чем всегда, как найдётся тот, кто похлопает тебя по плечу, пожелает удачи или подарит что-то памятное.

С утра Фьюри выдал всем по блокноту, как знак прощания. Теперь ребята писали в них пожелания, мобильные номера, автографы даже если не были особо дружны. Просто потому, что последний день заставлял чувствовать привязанность ко всему, окружавшему тебя в эти две недели.

Особенно это обострилось под вечер. Из-за костра и дискотеки общий сбор пришлось провести раньше. В пять часов прозвучало приглашение в клуб для прощальной речи вожатых и зачитывания писем. Некоторые уже успели поплакать и пришли с красными глазами.

Расселись как обычно, разве что вожатые стояли на сцене, а не следили за порядком из зала. Сейчас в этом не было нужды — ребята притихли и вели себя очень вежливо. Кто-то переписывался с родителями. Некоторых родители решили забрать, не дожидаясь завтрашнего утра.

Начал речь как всегда Фьюри. Он подошёл к микрофону, стукнул по нему три раза и произнес излюбленное:

— Добрый вечер, дорогие жители «Голубых елей».

В зале кто-то громко шмыгнул носом.

— Вот и закончился наш с вами сезон. Первый сезон самый важный, мы с вами как первопроходцы. Обживаем домики, вытаптываем дорожки, теряем детали от пазлов в игровой.

В первом отряде смущённо заулыбались.

— Я не собираюсь говорить очень много, потому что вы наверняка уже обсудили всё между собой и с нетерпением ждёте писем и костра. Зачем я вам нужен, да?

— Неправда, сэр, мы вас любим!

— В тебе я не сомневался, Пьетро, — посмотрел на него Ник. — Но давайте я лучше дам слово вашим вожатым. Наташа…

Он передал микрофон Романовой и встал чуть назад, к остальным.

Та оглядела зал, улыбнулась и просто сказала:

— Привет!

Морган, Лорна и ещё несколько девочек ей помахали, Наташа послала им воздушный поцелуй.

— Меня зовут Наташа, я вожатая первого отряда. Хочу сказать, что вы самые лучшие. Все. Хотя я работаю и первый раз, но в лагере десятый. Так что мне есть с чем сравнить. Мне очень повезло познакомиться с такими добрыми и ласковыми детьми. Теперь у меня как будто десять младших братишек и двенадцать младших сестрёнок. Я вдохновлена своими коллегами, они все очень талантливые. Я думаю, здесь я нашла себе новых друзей и временную семью, с которой за эти две недели сблизилась почти так же, как с настоящей.

У неё задрожал голос.

— Спасибо. Кто следующий?

Микрофон переместился к Тони.

— Привет всем, меня зовут Гюстав, и я просто мимо проходил, — начал Тони. — У вас тут круто, но я не мастер по речам, так что просто скажу, что всё моё лето вместе не будет таким насыщенным, как этот один день с вами.

— Ты не Гюстав, ты Тони! — крикнул мальчик из первого отряда.

— Мой милый мальчик, мне кажется, ты что-то путаешь, — сказал ему Старк.

— Ты Тони! Ты Тони! — закричали маленькие дети. Старк засмеялся.

— Ну ладно, вы меня раскусили. Я просто вас проверял.

— Хочешь сказать, что не Гюстав? — с притворным шоком в голосе выкрикнул Пьетро. — Я не ожидал этого от тебя!

— Прости меня за эту ложь. Мне пришлось.

— Ты вечно так говоришь!

Они могли бы продолжать до утра, если бы Фьюри не запретил им ломать комедию и не передал микрофон Стиву, который от неожиданности даже растерялся.

— Добрый вечер, дорогие ребята. Я Стив Роджерс, вожатый второго отряда. Я хочу сказать вам огромное спасибо за этот сезон. Мне кажется, что главное, для чего мы все едем в лагерь — это обрести новых друзей. Именно отсюда выходит самая крепкая дружба. Я надеюсь, вы сможете сохранить и пронести её сквозь время. Я сам познакомился здесь с человеком, который, надеюсь, не уйдёт из моей жизни с окончанием завтрашнего утра. И даже когда сезон закончится, его кусочек будет всегда со мной.

Две девочки из зала заплакали и обнялись, а Роджерс удивился, что его слова могли так сильно на кого-то воздействовать.

После него вышел Брюс. Он начал свою речь со слов «буду краток» и действительно был краток. Поблагодарил всех за хорошо проведённое время и передал слово Тору.

— Здравствуйте, — сказал Тор. — Тут очень много говорили про дружбу, и я согласен с каждым словом. Но хочется также добавить, что лагерь не только даёт нам новое, но и позволяет избавляться от старого. В хорошем смысле. Как сбросить груз прошлого. Это всё.

Он передал микрофон брату.

— Добрый вечер, я Локи, меня тут большинство и так знают, не вижу смысла представляться, но ладно.

Он пробежался взглядом по залу, словно кого-то выискивая.

— Мы приходим в лагерь за поддержкой и пониманием. За приятельством и дружбой. Но многие из нас…

Он наконец отыскал Питера и улыбнулся ему.

— Многие из нас получают чуть больше этого. Я не был в лагерях до этого, но, думаю, если бы был, то моя первая любовь бы случилась тут. Как у многих из вас. Я знаю, потому что видел, сколько валентинок вы слали, это же кошмар.

Он усмехнулся.

— Не важно, ответили вам взаимностью или нет, а может, вы так и не нашли в себе сил признаться… Это все равно опыт. Но я хочу сказать, что жизнь — не компьютерная игра, и то, что вы копите опыт, не обязательно приведёт вас к победе. Не бойтесь признаваться друг другу, говорите от всей души. Да, иногда мы обречены на провал. Но когда есть шанс на обратное, не рисковать глупо. Рискуйте. Это того стоит.

Он не выдержал и обернулся на Тора. Брат показал ему большой палец, и Локи удовлетворённо кивнул.

— На моём опыте, признание ещё не вело ни к чему плохому. Так что, лагерь — это ещё и любовь.

Он не очень логично закончил речь, но так как сказать было нечего, передал микрофон Клинту.

— Алоха, — сказал Клинт. — Я не философ, так что моя речь будет состоять из перефразированных фраз моих коллег. Мне повезло выступать предпоследним.

Он действительно сказал немного о друзьях и с радостью избавился от микрофона.

Баки сделал шаг вперёд.

— Добрый вечер, меня зовут Баки Барнс, я вожатый первого отряда. И, вообще-то я худшая кандидатура для заключительного слова. Наташа в самом начале сказала о семье… Так вот, для меня, лагерь действительно стал второй семьёй. То есть, первой семьёй. Это новый опыт для меня, почувствовать себя нужным и любимым. Выступать на сцене — тоже новый опыт. Скажите, если я не справляюсь.

Он проговорил это с таким волнением, что из зала послышалось несколько подбадривающих возгласов. Баки чуть-чуть успокоился и выпрямился.

— Я знаю, что это будет повторение, но спасибо вам всем. Мы все тут стали одним целым, что непросто, учитывая наши различия и разногласия. То, что я свободно говорю со сцены, а не сижу в том тёмном углу, спрятавшись под капюшоном, это показатель. Вы очень многое дали нам, вожатым, и я выражу общее мнение, если понадеюсь, что мы вам дали хотя бы вполовину столько же.

Он повернулся к залу спиной и обнаружил, что Наташа стоит, закрыв лицо руками, а у Стива слезятся глаза. Все остальные просто смотрели на него, странно улыбаясь.

— Я закончил, — сказал Баки. — Куда микрофон?

*

Плейлист, который составила Наташа для дискотеки, действительно вышел замечательным. Это отметили многие.

На последний вечер пришло больше народу, чем на любую другую. Здесь собрались все, даже те, кто никогда не танцевал. Тони лично ходил на все, и самым большим сюрпризом для него стал один-единственный человек стоящий в дверях.

— Это у меня галлюцинация, или ты ходишь во сне? — вместо приветствия воскликнул Старк.

— Это я пришёл посмотреть, чтоб никто не получил травму в переполненном зале, — ответил Стивен.

— Да ладно, это оправдание не работает.

Стивен закатил глаза, но не сдержал улыбки. Тони это заметил и победно усмехнулся.

— Чего ты боишься, что кто-то заподозрит тебя в наличии чувств? Здесь же почти весь лагерь, все себя так чувствуют.

— Да я вроде ничего не чувствую…

— Конечно, конечно.

Стивен ничего не ответил.

— Если не чтобы повидаться со всеми, то зачем ты сюда пришёл? — спросил Тони.

— Не знаю. Хотел понять, почему всем так нравится.

— И как?

— Не понимаю. Музыка в уши бьёт, душно, темно.

Тони пожал плечами.

— Ну, это на любителя. Мне нравится.

Музыка в зале сменилась, стала нежнее и тише. Начался медленный танец. Оба парня сделали вид, что не обратили внимание, хотя у Тони чуть быстрее забилось сердце, а Стивен напрягся.

— Я хотел поговорить с тобой, — сказал он вдруг. — Тогда, ночью, ты вёл себя… Странно.

— Вчера? — уточнил Старк.

— Когда лежал пьяный. Да, вчера.

— Если я опять начал к тебе приставать, прости пожалуйста, — вскинул руки Тони. — Я могу быть настоящим придурком в таком состоянии, я знаю.

Стивен опешил от того, как искренне выглядел Старк, извиняясь. Похоже, его правда могли волновать чужие личные границы.

— Дело не в этом, — вздохнул Стивен. — Точнее, не совсем в этом. Помнишь, когда ты приставал ко мне и говорил, как я тебе нравлюсь? Я тогда подумал, что ты безответственный, меняешь партнёров как перчатки, и…

— Да, я в курсе. Ты это вслух «подумал».

Стивен усмехнулся.

— Да, наверное. Я просто хотел извиниться. Я был не прав. Иногда ты бываешь действительно искренним и заботливым. То, как ты говорил с Питером… Это изменило моё мнение о тебе. И я рад.

— «Иногда» бываю, мистер доктор? — хитро прищурился Тони.

— Я недостаточно хорошо тебя знаю, чтобы составлять более категоричное мнение.

Стрэндж кашлянул и тихо, как будто через силу, добавил:

— Стивен. Зови меня Стивен.

— Да ты сегодня сама добродетель!

— А ты и рад.

— Конечно, рад, — улыбнулся Тони.

Они постояли, молча слушая нескончаемую песню о любви, доносящуюся из клуба. Стивен открыл рот, чтобы ещё что-то сказать, но не решился. Тони это заметил.

— Так может, если ты изменил мнение обо мне… Потанцуем?

Тони галантно протянул руку.

— Это ведь просто танец? — уточнил Стивен. — Не начало чего-то… Большего?

— Как сам захочешь. Можем просто потоптаться под музыку. Можем потом сбежать за границу, тайно пожениться и усыновить двоих детей.

Стрэндж засмеялся. Это была уже черт-знает-какая странность за сегодня с его стороны. Тони был в шоке, но не мог отрицать, что это достаточно привлекательно.

— Ладно, потанцуем — увидим.

— Ты согласен?

— Да.

Тони улыбнулся.

— Ну тогда позвольте провести вас в зал.

Внутри они встали возле самой сцены. Тони положил руку Стивену на талию, Стрэндж по привычке сделал то же самое.

— Мы оба стоим как кавалеры, — заметил Старк. — Надо, чтобы кто-то встал как дама.

Стивен кивнул, но положение рук не поменял. Тони специально подождал несколько секунд, но ничего не изменилось. Он попробовал сказать прямее:

— Положи руки мне на плечи.

Стивен нахмурился.

— Ты считаешь, что это должен быть я?

— А кто?

— Ты.

Тони даже застыл от удивления.

— Ты конечно, прости, — сказал он, тщательно выбирая слова. — Но из нас двоих наиболее… Как это сказать…

— Пассивный?

— Нет. То есть, да, пассивный, но это как-то резко.

Стивен закатил глаза, но в темноте это было почти незаметно.

— Мы ведь просто танцуем. Это не должно играть такой важной роли.

— Тогда тебе не должно быть сложно положить руки ко мне на плечи, — резонно заметил Тони. — Мы ведь просто танцуем, сам сказал.

— И это правда. Просто я не понимаю, почему ты не хочешь этого сделать. На этом, вообще-то, строятся отношения.

— На правильном положении рук? — выгнул бровь Тони.

— На доверии и уступчивости.

— Я доверяю тебе свои плечи и уступаю право танцевать как девушка, — пошутил Тони.

— Не смешно.

— Просто ты слишком серьёзно ко всему относишься.

Они помолчали какое-то время, все ещё танцуя в странном положении.

— Вообще, когда эта проблема возникает в других областях, люди договариваются меняться, — вспомнил Тони. — Может быть, один танец веду я, другой — ты?

— Это даже не вальс, тут никто не ведёт.

— Ты понял, о чём я.

Стивен задумался, взвешивая все «за» и «против».

— Ладно, давай. Этот веду я, следующий ты.

— Почему наш первый танец должен вести ты?

— Ну вот, опять.

К слову сказать, музыка штука просто отличная, но, к сожалению, не может длиться бесконечно. Поэтому не успел Тони придумать, что ответить, как медленный танец кончился.

— Мы решим это позже, — прокричал сквозь музыку Старк. — А пока предлагаю тебе втянуться и потанцевать.

— Ну уж нет.

— Просто попробуй!

— Я не люблю танцевать.

Тони закрыл глаза, не веря, что готов идти на такие потери ради отношений.

— Если останешься, следующий танец — твой, — сказал он с таким видом, будто проглотил лимон.

— Два танца.

— Что?!

— Два танца, и я остаюсь до конца дискотеки. Слишком соблазнительно для тебя.

Тони шёпотом выругался. И после этого он — упрямый придурок? Стрэндж смотрел с торжеством в глазах.

— Ладно, давай, — сдался Тони. — Но третий танец будет мой!

— Конечно, — кивнул Стивен.

До конца дискотеки оставалось ровно два медленных танца.

*

На самом деле, дискотека не нравилась не одному доктору Стрэнджу. Кроме него, было ещё человек десять. В их числе — Стив и Баки.

Что удивительно, оба сегодня явились к первому танцу, довольно взволнованные. Они «случайно» столкнулись у плаката. Причём в случае Стива «случайно» означало «стоять у плаката, делая вид, что заинтересован», Баки же воспринимал его как «подойти к выставке работ, будто не заметив Стива». Так что, первое, что сказал Баки, было:

— Привет, не заметил тебя тут.

На это, очевидно неправдоподобное заявление Роджерс ответил ещё менее правдоподобным:

— Привет. А я вот решил ещё раз посмотреть все работы.

Оба облегчённо выдохнули, обрадованные тем, что так хитро провели друг друга.

— Ты произнес чудесную речь сегодня, — сказал Стив.

— Спасибо, ты тоже. Я заметил, что ты нарисовал меня на плакате. Это очень… Мило.

Роджерс посмотрел на маленький комикс в конце своего плаката. «…И главное — близкие друзья», гласила надпись.

— Спасибо, — сказал он. — Мне тогда и пришла мысль для речи со сцены.

Оба парня неловко замолчали. Сквозь стенку клуба было слышно, как Наташа объявляет первый медленный танец.

— Стив, я хотел спросить…

— Баки, можно вопрос… — одновременно начали они, потом посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись.

— О чем ты меня хотел спросить? — улыбнулся Стив.

— Да ладно, это не так важно. Давай ты.

— Да у меня тоже…

— Всё равно, говори первым.

Стив опустил глаза.

— Я подумал, может, мы потанцуем?

Ему было страшно посмотреть на Баки и увидеть его реакцию, но он пересилил себя. Барнс улыбался.

— Давай. Я хотел предложить то же самое.

— Вау… Ладно, тогда… Пойдём?

Баки кивнул и они, сгорая внутри, вошли в клуб.

Внутри было действительно много народу. Гораздо больше, чем обычно. Хотя ни Баки ни Стив не ходили на дискотеку регулярно, это было несложно понять.

— Смотри, Тор с Локи танцуют, — заметил Баки.

— Ты уверен, что это Тор? — нахмурился Стив.

— По-моему, да.

Они посмотрели друг на друга, Баки сглотнул и положил руки Стиву на талию. Тот в ответ взял его за плечи. Они стояли так же далеко, как в прошлый раз, но теперь это было куда волнительнее.

Во-первых, непонятно, куда смотреть. Определённо хотелось в глаза, но нельзя же пялиться в глаза три минуты подряд? Во-вторых, непонятно было, как двигаться. Все просто топтались на месте, медленно вращаясь по кругу, но это было странно. В третьих, и Баки, и Стив сомневались, стоит ли в такой ситуации заводить разговор или это будет лишним? В конце концов, заметив, что Барнс тоже не особо наслаждается атмосферой, Стив предложил выйти. Баки с облегчением согласился.

— Если честно, я понятия не имею, почему пригласил тебя танцевать, — сказал Стив, как только они оказались на воздухе. — Я это не люблю и не умею. Ты, судя по всему, тоже.

— Это да… В детстве я хотел записаться на бальные танцы, но ко мне и так постоянно приставали, пришлось отказаться.

Они медленно пошли по дорожке, обходя клуб.

— У нас в школе был урок. Обещали, что мы будем танцевать вальс на выпускном.

— И как? — улыбнулся Баки.

— Никак! Никакого бала не было, а часы танцев за учебные не учитывались!

Они оба засмеялись. Почему-то после всего, то ли от стресса, то ли ещё от чего, ситуация казалась им смешной.

— И больше тебе танцы нигде не пригодились? — поинтересовался Баки.

— Не поверишь, но оказывается, люди больше не устраивают балы. Везде хип-хоп, рок, а под него вальс не потанцуешь.

— Можно для себя.

— Вальс — парный танец, — вздохнул Стив.

Они остановились у заднего крыльца клуба. Когда-то там был вход, а сейчас от него остались только пара ступенек и козырёк. Дверь была забита досками. Вокруг цвели пышные кусты сирени. Смеркалось.

— Красиво так, — заметил Роджерс. — Пахнет вкусно.

Баки кивнул.

Место за клубом было одним из самых уединенных. Там находилась калитка, через которую они все заехали, а кто захочет гулять у калитки? Тем не менее, тут было очень красиво.

Стив сел на старое крыльцо. Баки — рядом.

Они сидели, молча наблюдая за чем-то незримым и иногда бросая взгляды друг на друга. Наконец, Стив предложил:

— Если хочешь, я могу научить тебя танцевать.

— Я хочу, — отозвался Баки, как будто только и ждал этого вопроса.

Они оба встали друг напротив друга, Баки хотел уже привычно взять Стива за талию, но тот вдруг отошёл.

— Смотри, тебе нужно повторять за мной. Я покажу, а потом встану спиной, так будет удобнее повто…

— Стив, Стив, Стив, — перебил его Баки. — А разве мы не собираемся… В смысле, не будет ли нам удобнее просто встать в пару?

Стив склонил голову.

— Да, я не подумал. Давай.

Барнс подошёл к нему, как в клубе, и положил руки на талию. Стив кашлянул.

— Вообще, в вальсе стоят немного ближе. И держатся за руки. За одну руку.

Баки неловко сделал шажок вперёд.

— Ещё чуть ближе, — попросил Роджерс, краснея.

Когда они наконец стояли достаточно близко, и Стив объяснил, куда нужно девать руки, обнаружилась новая проблема.

— У нас нет музыки.

Оба парня слышали биты сквозь тонкие стенки клуба, но они явно не подходили для вальса.

— У меня есть кое-что на телефоне, но мне кажется, что клубная музыка всё перебьёт, — сказал Стив.

— Могу дать беспроводные наушники. Подойдёт?

— Да.

Они оба зашарили в карманах, и оставалось только гадать, зачем Баки взял наушники, собираясь на дискотеку.

— Они же через блютуз подключаются? — уточнил Стив, — Я просто не разбираюсь в этом.

— Да. Давай я.

Баки взял у него из рук телефон, коснувшись пальцами ладони, и, подключив все как надо, отдал обратно.

Стив пролистал длинный список скачанных песен и остановился на «River Flows In You».

— Я такой не знаю, — сказал Баки.

— Знаешь, просто без названия, — улыбнулся Стив.

Баки вставил один наушник себе, а второй Стиву, только потом сообразив, что вообще-то он бы и сам справился. Они встали в нужную позицию, и Стив включил музыку.

Это было во много раз лучше, чем танцевать медляк. Музыка лилась нежно и трепетно, Стив стоял так близко, а самое главное — умело вёл танец. Баки больше не чувствовал себя стеснённо, он понимал, куда шагнет в следующий момент, и мог полностью насладиться атмосферой. Они смотрели друг на друга, и вся неловкость пропала. А ещё у Стива были такие глаза…

Когда музыка кончилась, стало даже обидно расцеплять руки. Они оба стояли в относительной тишине и смотрели друг на друга, как в каких-нибудь романтических фильмах.

— Баки, я… — начал Стив, но запнулся. — Можно я тебя поцелую?

— Можно, — сказал Баки, чувствуя, как сердце партнёра бешено стучит. Или это было его сердце?

— Наверное, глупо спрашивать такое. Всё просто берут и целуют, ты и так много знаков сделал…

Но тут Баки не выдержал поток его виноватой чепухи и первым прижался к его губам. Стив даже что-то промычал от удивления.

Было слышно, как музыка в клубе сменилась на что-то популярное, и танцующие завизжали, но парни не обратили на это никакого внимания. Для них существовало только холодное небо, тёплые губы и цветущая сирень вокруг.

Когда они разъединились, Стив стоял весь красный.

— Достаточно с меня поцелуев без разрешения, — сказал Баки и улыбнулся.

========== Добро пожаловать домой ==========

Доброго времени суток, ребята второго сезона. Мы не знаем, сколько вас там, но надеюсь, что много, потому что хочется, чтобы как можно больше людей узнало об этом прекрасном месте.

— Алло, — говорит Морган в телефон. — Да мам, мы уже собрались. Не забыла. Мам… Мам, подожди… А можно, я в следующем году сюда с подружками поеду?

У нас сейчас паршивая погода. Идут дожди из слёз уезжающих детей. А если серьёзно, то плохая погода не самое ужасное, что может случиться с вами на сезоне. Правда.

Стивен сталкивается с Флэшем в беседке, где дети ожидают автобус. Флэш морщится и уходит в угол.

— Вы вчера с этим педиком танцевали, —говорит он с пренебрежением.

— А тебе три девушки подряд отказали. Будем дальше перечислять достижения?

Главное — помнить, что всегда можно найти утешение в близких людях. Не забывайте старых друзей. Заводите новых. И оторвитесь вместе на полную катушку.

— Питер, твои очки! — кричит Шури, запыхавшись от бега.

— Спасибо большое, я и забыл, что они у тебя, — искренне говорит Питер. — Разбрасываюсь своими очками…

Они смотрят друг на друга несколько секунд.

— Питер, прости меня, — говорит Шури. — Нельзя было бросать тебя в самый важный момент. Я виновата.

Питер её обнимает.

— Всё в порядке. Я и сам повёл себя некрасиво.

Если рассказать несколько секретов от проживших здесь две недели… Ходите в душ днём. Тепло, и очереди нет. Обязательно пишите валентинки, можно анонимные. Лучше признаться хотя бы так, чем вообще не признаться. И не бойтесь говорить о своих чувствах. Часто они бывают взаимны.

— Мы должны вам кое-что рассказать, — начинает Локи, когда они сидят в беседке, залитой рассветным солнцем. — Мы с Тором вроде как встречаемся.

— Вы что?!

Клинт чуть не падает с чемодана от удивления.

Приглашайте любимых на танцы. Или не приглашайте. Целуйте при всех или в одиночестве. Дарите дорогие подарки или просто букет жарков. Главное, чтобы вам обоим было хорошо.

— Знаете, у нас тоже есть новость, — прерывает череду удивленных возгласов Стив. — Мы с Баки встречаемся.

Баки кладёт голову ему на плечо, и Роджерс чувствует себя самым счастливым человеком на свете.

Друзья гудят от новой информации.

Если любовь не взаимна… Ну, тут может быть два варианта. Выбирать лучше по ситуации. Иногда имеет смысл добиваться своего, раз за разом доказывая свои хорошие качества. А иногда полезнее отступить и пережить это, как плохую полосу жизни.

— Как ваши отношения с мистером Стрэнджем? — спрашивает Питер, когда оживление по поводу двух объявлений утихает.

— Мы на новом этапе, — хвастается Тони. — Он не возражает, когда я делаю ему комплименты, и даже отвечает.

— Вы друг друга стоите, — говорит Наташа.

Бывает так, что любовь возникает сразу, с первого взгляда. А бывает и наоборот, дружили всю жизнь, но не замечали, что отношения давно далеки от дружбы.

— Мы не хотим снова поражать вас, но, видимо, придётся, — объявляет важную новость Наташа. — Мы с Клинтом тоже встречаемся.

К её удивлению, никто не шокирован. Стив просто говорит: «Мы с Баки очень рады за вас», а Тони шутит, что «видимо, не такие уж ели и голубые»

Сложно сказать что-то определённое. Чтобы понять, нужно просто это пережить. Надеемся, у вас всё будет так же хорошо, как у нас. Потому что у нас было на все сто процентов. И если случится так, что мы вернёмся, то мы услышим только одно: «Добро пожаловать домой»

С любовью и кучей пожеланий,

Первый сезон.

Комментарий к Добро пожаловать домой

Я УСПЕЛА Я УСПЕЛА ДО 12 ШЕСТЬ МИНУТ Я ПИСАЛА ВЕСЬ ДЕНЬ Я ЗАКОНЧИЛА В ЭТОМ ГОДУ

П. С. Вы всегда можете сделать мне подарок на НГ, кинув пару рубасов на Сбер, указанный в профиле, или просто подписавшись на меня

========== СЦЕНА ПОСЛЕ ТИТРОВ ==========

Комментарий к СЦЕНА ПОСЛЕ ТИТРОВ

… или что произошло между Тони и Стивеном в последний день, оставшись тайной

Зарисовка-малютка, но на то это и сцена после титров)

Также хочется сказать, что если вы дочитали до конца, то, возможно, вам понравятся и другие мои работы)

Вы можете даже подписаться на меня, мне будет очень приятно❤️

— Это несправедливо, что ты вёл оба танца, — воскликнул Тони, когда они отошли на приличное расстояние от клуба.

— Я не нарушал нашего договора.

— Это самое обидное, — согласился Тони. — Ты меня обхитрил. О каком доверии может быть речь?

Стивен подавил улыбку.

— Куда ты меня ведёшь? — спросил тем временем Тони.

— Я просто иду к медпункту. Ты идёшь за мной.

— Ну уж нет, я провожаю тебя до медпункта, как джентльмен.

— Истинный джентльмен, — хмыкнул Стивен.

Они прошли немного молча. Вокруг смеркалось. Дети с щётками и полотенцами в руках шли в последний раз умываться перед сном. Многие из них плакали.

— Последний вечер, — вздохнул Тони. — Я буду скучать по этому сезону.

Стивен не сразу, но всё-таки признался:

— Я тоже.

— Может, обменяемся номерами, если ты не против? — как бы невзначай обронил Тони.

— Зачем?

— Будем видеться иногда. Может быть, сходим в кафе вместе.

— Со мной скучно встречаться, — сразу предупредил Стивен. — Я буду постоянно учить анатомию для института, говорить нудные вещи, приходить на свидания в деловой рубашке, отпускать саркастичные комментарии.

— Звучит сексуально, — улыбнулся Тони. — Расскажешь мне, как люди влюбляются с точки зрения науки.

— Это тебе сейчас кажется интересным. Обычно люди устают от меня.

— То же самое могу сказать про себя.

Стивен грустно улыбнулся.

— Я упрямый и скучный.

— И ещё высокомерный, но не волнуйся. Меня хватит на нас двоих.

— Пока не закончу учиться, смогу уделять время только по выходным.

— У всех свои недостатки, — пожал плечами Тони. — Как по мне, ты загадочный, романтичный внутри, с тонким чувством юмора и немного замкнутый.

— Не твой типаж, — вздохнул Стивен.

— Господи, да откуда ты знаешь про мой типаж?

Они остановились у дверей медпункта и посмотрели друг на друга.

— Я правда не вижу ни одной причины, чтобы не попробовать, — признался Тони. — Я влюбился в тебя сразу, как увидел, просто понял немного позже. Если это не взаимно — так и скажи, но не надо врать мне, что делаешь это ради меня.

Стрэндж отвёл глаза.

— Это слишком идеально.

— В каком плане? — не понял Тони.

— В реальной жизни такие люди, как мы, не сходятся вместе. Мы начнём ссориться из-за всего подряд, потом жарко мириться, потом опять ссориться. Всёбудет состоять из ссор и примирений. Это будет не самая спокойная жизнь.

— А ты хочешь спокойной жизни? — спросил Тони.

— Я не знаю. Мне кажется, я не способен на другую.

— Но что ты хочешь?

Стивен посмотрел на него и пожал плечами.

— Я не знаю.

— Так попробуй!

Тони со скрипом прикрыл дверь медпункта, пока Стивен рылся в бумагах у себя на столе в поисках чего-нибудь ненужного. Остановился он на стикере с надписью «не забудь выключить свет». Чуть ниже он вывел строчку идеально ровных цифр.

— Как для доктора, почерк у тебя нереальный, — заметил Тони, забирая бумажку с номером и бережно складывая пополам, чтобы поместилась в карман.

— Ну вот и всё. Надеюсь, я об этом не пожалею, — усмехнулся Стивен.

— Я не позволю тебе пожалеть, — пообещал Тони. — Сложные яркие отношения тебе обеспечены.

Он положил номер в карман, но уходить никуда и не собирался. Стивен вопросительно на него посмотрел.

— Думаю, можно ли уже устроить первую ссору, — сказал Тони.

— Что? — нахмурился Стрэндж.

И тут Старк резко шагнул к нему и поцеловал в губы коротко, больше ради веселья и наглости. Стивен замер. Тони отпрянул и, потоптавшись на месте, сказал:

— Мне пора.

— Стой.

Стрэндж схватил его за руку, потянул к себе и прижался губами в ответ, гораздо нежнее и чувственнее. Тони удивился, замечая, что тот углубляет поцелуй. А секунду спустя закрыл глаза и втянулся сам. Они целовались так, как будто больше никогда друг друга не увидят, и отчасти это казалось правдой: кто знает, когда они смогут встретиться после лагеря и смогут ли вообще? Этот поцелуй казался настолько спонтанным и неправильным, что становился от этого только притягательнее.

Когда они наконец закончили, Стивен прерывисто выдохнул, отвернулся и сказал:

— Только попробуй сказать кому-то.

Тони посмотрел на него с ещё большим восхищением, чем раньше.

— Ты… Действительно можешь быть непредсказуемым.

— Считай это нашим первым примирением.

Тони улыбнулся.

— Демо-версия наших теоретических отношений.

Стивен вдруг засмеялся. Старк посмотрел на него, как на живого инопланетянина.

— Ты сегодня очень странный.

— Сам не знаю, что на меня нашло, — пожал плечами Стивен. — Наверное, последний день действует даже на меня.

— Даже на тебя, — кивнул Тони, подходя ближе. — Может, мне на ночь остаться?

— Не настолько сильно действует, — сказал Стивен, мягко отодвигая его от себя. — Иди, спи. Не забудь почистить зубы.

— Буду всю ночь вспоминать твой вкус.

— Гадость какая.

Тони усмехнулся и подошёл к двери.

— Спокойной ночи, Стивен.

— Спокойной ночи, Тони.

Старк обернулся.

— Эти слова — моя новая причина жить.