Калейдоскоп и зазеркалье [Николай Вячеславович Завада] (fb2) читать онлайн

Николай Завада Калейдоскоп и зазеркалье

Блокнот №1

Я оказался в парке. Помню, шёл и наслаждался видами. Казалось, я был в месте своей мечты. Отовсюду веяло тем, что так близко моему сердцу. Приятная музыка, рекламные вывески в стиле ретро, музыкант на улице, исполнявший песню Фрэнка Синатры «My Way», но не ради денег, ибо тары для пожертвований или табличек я не увидел, судя по всему, это было то общество, которое избавилось от всех проблем и каждый наслаждался жизнью. Наслаждаясь всеединством бытия, во созерцании чего-то, бесконечно-вечного, что ли, я и не заметил, как подошёл к надземному пешеходному переходу.

  На долю секунды я забыл все свои цели и планы, но в тот же момент увидел, как с другой стороны мне махала какая-то девушка и улыбалась, будто мы были знакомы не одну сотню лет, а я, как обычно, вёл себя забавно, что и заставило её улыбнуться. Я тут же вспомнил, что мы собирались на премьеру моего фильма и обратил внимание на большое здание, стену которого украшала афиша, оформленная в стиле нео – футуризма и боевиков 80-ых, текст которой гласил:

Кинокомпания «Crazy Dreamer Production» представляет фильм 

«Зазеркалье, застрявшее в калейдоскопе» 

И тут я вспомнил, что нужно спешить, взглянув на часы обнаружил, что они остановились. Сигнал аварийного выключения телефона я услышал, сунув за ним руку в карман. Мною начинает овладевать чувство лёгкой паники. В суматохе не замечаю, как в моё плечо врезается какой-то мужчина и начинает ворчать. Я не слушаю его, пытаюсь взглядом найти огромные городские часы. Они определённо были здесь, я был на открытии. С горем обнаруживаю, что на них ведутся ремонтные работы. Я опаздываю. Нужно взять цветы, чтоб извиниться перед девушкой, некрасиво получается. Подбегаю к ближайшему ларьку, ищу мелочь по карманам. Продавщица протягивает красивый букет и смотрит на меня, как на сумасшедшего. Она спрашивает, что я делаю, отвечаю, мол, ищу деньги. Она переменилась в лице и ответила, что уже как лет двести никто ими не пользуется. Все занимаются тем, что нравится и, в первую очередь, заботятся о других людях. Начинаю спорить и доказывать, что ещё вчера я был здесь и покупал букет фиалок, но женщина продолжает настаивать на своём. Вокруг собираются люди. Я перевожу всё в шутку и говорю, что просто матрицы пересмотрел.

В ещё большем недоумении беру букет белых тюльпанов и направляюсь в сторону перехода.

  Не успеваю поставить ногу на первую ступеньку, как слышу громкий хлопок сзади. Второй. Ноги подкашиваются. Не могу себя контролировать и начинаю падать. Чувствую, как кровь сочится и стекает на асфальт. В падении разворачиваюсь и вижу человека в чёрной шляпе, чёрном плаще, перчатках и жёлтых солнцезащитных очках, приближающегося ко мне. Голос в голове подсказывает, что у меня под пальто спрятан пистолет. Я быстро выхватываю его и спускаю с предохранителя. Снова хлопок. Он попал в колено. Начинаю задыхаться и пытаюсь выстрелить. Сил хватает лишь на один выстрел, пуля попадает в шею незнакомца и начинает фонтаном струится прямо на белоснежные цветы. Он хватается за горло и начинает задыхаться.

  Время замирает. Перед глазами начинает прокручиваться вся моя жизнь. Признаюсь, честно, всегда считал, что это ложь и всё работает немного по-иному.

  Я вспоминаю свой первый вздох. Первый день рождения. Как просил на каждый праздник конструктор и строил домики. Как пошёл в школу и учился выводить каждую буковку, читая по слогам. Помню, как поссорился со своей прабабушкой и отказался извиниться, а на следующее утро мама подошла к моей кровати со слезами на глазах и сказала, что бабушки больше нет. Помню, как через три года я впервые увидел отца в сознательном возрасте. Мы ходили по городу и обсуждали мою учёбу, планы, а ближе к вечеру пошли на стадион, посмотреть футбольный матч. Отец поскользнулся и кубарем покатился вниз по трибуне, затем встал и мы пошли обратно в его скромную квартиру. Помню, как впервые поиграл в компьютерную игру. В ней нужно было передвигать геометрические фигуры таким образом, дабы получилось целое животное. Банально, но для восьмилетнего пацана, не видавшего такого чуда технологический мысли ранее, это был восторг. Папа заварил вермишель быстрого приготовления со вкусом однокомнатной коммунальной квартиры и после ужина мы уснули. Я на диване, а он на полу. Помню, как в ту ночь я понимал, что уже на следующий день я уеду домой и мы увидимся только через год, от чего мне было грустно. Но уже посреди ночи соседи разбудили меня и сказали закрыть глаза, что это игра и отвели к себе. По пути я слышал разные голоса, звук сирены за окном и какую-то музыку. Меня усадили в мягкое кресло и сказали смотреть телевизор. Это сейчас я знаю, что в ту ночь я смотрел бешеных псов Квентина Тарантино, но в тот момент, я лишь видел, как дядя в костюме включает песню «Stuck In The Middle With You» и начинает отрезать ухо полицейскому. Помню, как на следующий день все плакали на похоронах, а я даже боялся взглянуть на отца. Точно сказать не могу, но, скорее всего, именно в тот момент я стал осознавать суть системы.

  Помню, как обстоятельства забирали у меня каждого из друзей, что, к слову, продолжается и по сей день. Помню, как впервые влюбился. Это был шестой класс. Я не представлял себе жизнь без той девушки. Мы общались на самые разные темы. Дышали одним воздухом… Такую, как она я потом не встречал, да и вряд ли уже встречу… Помню, как прочитал стихотворение на последнем звонке и «заставил» всех пустить слёзы, как ехал в новый город в поисках лучшего, как в детстве носил вечерю и собирал целый пакет конфет, как с годами вымирала вся деревня, с какой грустью я смотрел на несколько жилых домов из былой сотни… Как мне подарили железный конструктор и как я винил себя за то, что растерял детали. Как впервые пришёл в академию на первую лекцию по истории экономической мысли. Как мы ездили на экскурсию в Киев и один человек смог на мгновенье зажечь во мне веру в людей. Надолго ли?

  Вспомнил, как впервые решил серьёзно поговорить с дедушкой по маминой линии и за всё извиниться, как не успел ничего рассказать из-за случившегося в ту же минуту сердечного приступа и принёс ему воды с кухни… Тогда его и не стало, а кувшин выпал у меня с рук и разбился на тысячи осколков, в точности, как и моя жизнь…

  Последнее, что я помню – я сел за свой ноутбук и что-то кому-то написал, затем, полностью отключил интернет и решил записать свой сон, после которого я не мог уснуть четыре дня. Но, ведь, мне уже 42 года, а тогда было 18. Где остальные воспоминания? Я умирал и по щеке покатилась слеза от того, что это произошло не на берегу у океана близ тёплого семейного очага, а так глупо и … странно.

Блокнот №2

Глаза непроизвольно закрывались. Началась суматоха, раздался звук сирен полицейских машин и карет скорой помощи. Не знаю, сколько прошло времени, но глаза я открывал лишь пару раз, а очнулся в палате, прикованный к койке со всякими трубочками во рту и возле носа. Медсестра пила чай и от неожиданности выронила чашку с рук, выбежав из палаты. С трудом поворачивая голову, я осмотрелся по сторонам. Человек, лежавший на соседней койке справа, тоже обернулся. И, чёрт побери, это был он. Я смотрел ему прямо в глаза, а он лишь улыбался. Но ни в тот момент, ни сейчас, я не смог разглядеть его лицо, из-за маски и бинтов. Но глаза я запомнил. Ярко жёлтые – цвет истинного безумия. Видимо, из-за панической атаки, я потерял сознание. Последним, что я слышал был пронзительный писк, словно, у кого-то остановилось сердце.

  Следующий раз я проснулся уже в полицейском участке от сильного удара в челюсть. Офицер криком пригрозил, что, если я не буду отвечать на вопросы – меня посадят на максимально возможный срок. Сплюнув кровь, я испытал адскую боль, словно, порвался один из швов в тех местах, куда мне попали пули. Неожиданностью для меня стало то, что я сидел в смирительной рубашке, а за окном, наблюдая, стояли люди в белых халатах. Когда я спросил, каким образом я здесь оказался, офицер начал истерически смеяться и, после фразы: «Да это бесполезно», вышел из допросной.  Вошли несколько полицейских и стали пытать меня. Нажимали на швы и были дубинками по пальцам, проговаривая, что такой ублюдок, как я, ещё благодарить должен за доброту и проявленное милосердие. От неимоверных болей я потерял сознание…

– Сэр, с Вами всё в порядке? – спросил меня какой-то мужчина в деловом костюме. Я оглянулся по сторонам и понял, что нахожусь в суде.

– Какого чёрта я здесь забыл, и кто ты вообще такой?

– Я адвокат, работаю на Вас уже месяц, с Вами точно всё в порядке? Может стоит просить о переносе слушания?

Я не понимаю, что происходит. Состояние полного замешательства и неспособности мыслить. Начинаю слышать голоса, но пытаюсь успокоить себя. Вдох, выдох. Принятие – созерцание.

«Спокойно, эмоциями ничего не решить, возьми себя в руки!» – говорю себе и оборачиваюсь к нему:

– Простите, но я забыл, в чём меня обвиняют и что я вообще здесь делаю?

– Идёт суд по Вашему делу. Вам грозит тридцать зим за преднамеренное убийство человека в парке, средь белого дня со всеми вытекающими.  Ах, да, точно, я и забыл о Вашем недуге.

– О каком ещё недуге?

– Из-за сильного удара головой, нарушилось Ваше мировосприятие. Вы можете забыть то, то происходило несколько минут назад, или, вовсе, считать себя другим человеком. По – этому, то, я и убеждаю суд в Вашей невменяемости.

– Но это он стрелял в меня, понимаете? Он, а не я!  Вспоминаю тот день. Снова начинается приступ паники. Девушка! Точно! Не слушая, что всё это время мне говорил адвокат и бесцеремонно перебиваю его:

– А девушка? Она здесь?

– Я не понимаю, о ком Вы говорите.

В такие моменты я пытаюсь убедить себя в том, что всё это лишь сон и пытаюсь проснуться. Такое уже бывало со мной раньше. Я мог спать днями напролёт и в любой момент проснуться, по желанию. Это экономит силы и деньги, а жить в своём мире, контролируя все его законы, всяко лучше, нежели в том, что существует сейчас. Какой же я дурак! Проговариваю мысли вслух. Адвокат спохватился, я готов поклясться, что видел яркую, загоревшуюся на долю секунды, лампочку, над его головой.

– А это хорошая идея! Вы сможете подыграть мне? – видимо, обращается ко мне. Ну а к кому же ещё, придурок, ты же его клиент. Ненавижу, когда не могу сдерживать эти голоса, но мне нравится эта идея. Я встаю из-за стола и направляюсь к центру зала. Охранники уже спохватились и начали кричать, чтоб я сел. Забавно, когда люди с оружием бояться человека в смирительной рубашке. В этом что-то есть.  Я гляжу на всех вокруг и вижу лишь одинаковые лица. Одни и те же черты, даже одежда одинакова. Именно это и убедило меня в тот момент, это мгновенье позволило понять, что всё вокруг – лишь иллюзия. Начинаю кричать:

– Вы все – ненастоящие. Этот мир – ненастоящий. Я Вам больше скажу – здесь я царь и Бог. Щёлкну пальцем – и вы улетучитесь в тот же момент, ибо только я и никто больше не способен управлять моим сном. Вы ничего мне не сделаете.

Полицейские достают свои травматические пистолеты и угрожают выстрелить по коленям, если я не успокоюсь. Не знаю, что мешает им схватить меня.

– Я полностью адекватен и это всего лишь сон. Сейчас я проснусь и всё изменится.

По мне открывают огонь, но пистолеты ломаются, дают осечку, не стреляют, в общем. Те, кому повезло выстрелить – не попали по мне. Я ложусь на пол и начинаю засыпать. Слышу медленные шаги и вижу неторопливо приближающиеся силуэты. Присяжные и слушатели начинают суетиться. Это выглядело настолько жутко, будто декорации в театре ожили и каждый раз, при отводе глаз от них, меняли своё положение в пространстве.

Я проснулся от жуткой вони. По моей руке полз таракан, с потолка что-то капало, снизу какой-то мерзкий голос напевал одну и ту же песню по кругу:

Сидр горло мне смочил…

Никотин по венам бьёт

Я в любви не вижу смысла

Всё равно, она уйдёт

И не скажет слов прощальных

Не споёт тебе куплет

Это, как дожди в июне

Завтра – есть

Сегодня – нет

  Шрамы почти затянулись. В камере было лишь одно окно, из которого бил тусклый свет Луны, освещая часть помещения. На мне была одежда в чёрную вертикальную полоску. В кармане штанов я нашёл ржавую ложку и во рту сразу же появился привкус какой-то похлёбки из отходов производства и ржавчины. Вся стена слева была в пометках. Ровно 666 штук. Я пересчитывал несколько раз. Голова раскалывалась на части, словно кто-то вбивал гвоздь в один весок и доставал его через другой металлическими плоскогубцами, не нарочно задевая мозг при каждой попытке изъять из моей головы нежелательный предмет.

  Я внимательно осмотрел комнату. Решётчатая дверь, ярко-синие стены и неумолкающий вой других заключённых.

  Все мои просьбы умолкнуть были проигнорированы, и я решил встать, но не понял, что нахожусь на втором этаже двухъярусной кровати, из-за чего упал и ударился головой о стоящий внизу столик, потеряв сознание…

  Когда пришёл в себя, всё было столь расплывчато и туманно, что изобрази я стоявшую пред глазами картину на на холсте – получилась бы неплохая пародия на Ван Гога. Меня пнул ногой мужик в форме и злостно спросил:

– Я же тебя, животное спрашивал, на какой полке ты будешь спать. С хрена ли ты ответил на верхний, если падаешь с неё? Это сраный поезд, а не домашняя уютная кровать. Тут может трясти. Он ударил меня дубинкой по спине и добавил, дескать это станет для меня уроком, и я пойму, что махать киркой весь день после ночи на полу в поезде – это то, чего не стоит желать ни одному, даже самому отпетому заключённому. Сколько себя помню – никогда не любил рутинную работу и жару. А это – просто какое-то адское сочетание. Повторение одного и того же действия раз за разом под лучами палящего солнца… День предстоял не из лёгких.

  Благо, уснуть я мог всегда и почти в любом месте. На этот раз меня уже разбудил приятный и до боли знакомый женский голос:

  -О чём задумался? – она спрашивает, будто наша беседа длится уже несколько минут, а я даже не могу разглядеть её лицо из-за беспощадных лучей солнца, светящих мне в глаза. Не могу даже коснуться её из-за стекла между нами. Ещё и взгляд охранника – сковывает каждое моё движение, подавляя волю, словно наручники или та гиря, привязанная к ноге.

  -Я полностью разбит и до сих пор не могу поверить в то, что происходит.

  -Знаешь, я долго думала, говорить тебе или нет…

 И в этот самый момент, со словами: «Время вышло. Следующее свидание не раньше, чем через месяц», нажал на кнопку и металлические жалюзи заслонили стекло, не дав даже попрощаться. Но что она имела в виду? Когда я встал, то понял, что не могу опираться на левую ногу. Видимо, получил травму. Но это не помешало надзирателю подгонять меня вновь и вновь, заставляя испытывать адские боли. Работники тюрьмы – жестокие люди. Они скрывали свою истинную сущность за ширмой социума, а здесь, в помещении с ярко-синими стенами, где нет ни Богов, ни господ, им никто не мешает выпускать наружу того зверя, скрывавшегося внутри. Мне жаль таких людей. Когда мы поднималась на этаж с моей камерой, и я вновь стал слышать эту дурацкую песню сокамерника, качающегося со стороны в сторону, прерываясь на удовлетворение своих физиологических потребностей в дырявое ведро, которое меняли раз в три дня, ногу свела судорога и я покатился вниз по социальной лестнице…

Блокнот №3

  Меня привели в чувства ударом приклада и выбросили из машины в каком-то поселении, только было я поднялся, как мне в голову прилетел мешок с вещами из фантомной жизни, я потерял равновесие и холодный камень встретил мою макушку, как человека, который являлся ему, чуть больше, чем другом, но, немножко не дотягивал до жены. Далеко не каждый, даже самый лицемерный человек, столь радостно и непринуждённо встретил бы своего неприятеля, интересуясь о его жизни, словно ничего и не было, дабы чуть позже пускать гнусные слухи и выставлять его в дурном свете. Социально адаптивные вампиры так и выживают. Когда своей жизни нет, их хлебом с солью не корми, как дай повод кого-то пообсуждать за спиной, прикрывая за маской из хвоста павлина куриную задницу. А сорви эту маску – и сей псевдо – индивид умрёт от потери крови в страшных муках, как гениальный творец, не получивший признания во время своей жизни, назвать которую более уместно будет существованием и вечным странствиям в поисках себя, ведущим лишь к любителям заливать водой любой, пускай, даже, тлеющий огонёк на пепелище души, чтоб не дать сгореть Иисусу – своему Богу, оправдывающему даже самое жалкое существование высшим замыслом, дарующему надежду всякому существу, взявшему гордое именование личностью, прячущего за улыбкой звериный оскал, не из-за добрых побуждений, а, боясь предстать перед судом и понести наказание за содеянное. Это замкнутый круг, как болото в запечатанной банке. Попытаешься открыть крышку и задохнёшься от зловония гниющего подобия разума…

– Это твой блокнот, парень? – ненавязчиво спросил старик, – экзистенциалист, значит – продолжил он сгущать тучи в недрах моего сознания. Я подскочил с кровати и увидел всюду свои фотографии из новостных выпусков, газет и прочих средств массовой информации, точнее, современного ящика Пандоры, открыть который можно по щелчку, научно доказав факт психической неуравновешенности транссексуалов или заявив, что современная толерантность – это самое огромное проявление лицемерия и обратной дискриминации, я уж и молчу про феминизм, когда обиженные жизнью женщины борются не за право равенства, руководствуясь честью и моралью, как это было бы правильно, а мотивируя себя ненавистью к мужчинам. Куда важнее причины, нежели результаты, ибо, лишь взглянув на корень древа, ты увидишь все его узлы и заратустры, а яркие листья и плоды – это уже результат влияние системы. Внешних условий – погоды, атаки насекомых и других. Земля же едина с корнями, ибо и то, и то даёт жизнь всему…

– Это ты писал? – спросил незнакомый мне человек, пристально глядя в душу, как не глядел в своё время отец, с понимаем, которого я не чувствовал от многих родственников и самых близких друзей, коих в моей жизни было всего несколько… В тот момент вопросы о том, как я сюда попал, и кто он вообще такой, отпали, как ненужные и нетактичные, пытаясь побороть шок от факта осознания того, что мои мысли будут хоть кому-то интересны и не показались бредом сумасшедшего, я не заметил, как стал заикаться и речь моя походила на отечественные дороги. Где-то кратер, размером с непознанный летающий объект внеземных цивилизаций, постоянно наблюдающих за плодом своей деятельности, нагнетая атмосферу загадочности и напряжения, не считающих нашу убогую цивилизацию равной своей по уровню развития, ибо, если так уж подумать, весь наш, так называемый, прогресс, сводится к созданию условий, облегчающих «тяготы» нашего существования, самое же общество, по уровню своего нравственно – интеллектуального развития, так и осталось на том же уровне, который так усердно описывал в своих трудах Сократ и сотни его братьев по разуму до, так называемой, нашей эры. Наша эра. Звучит, как название стиральной машинки, использующей яд вместо порошка, пропитывающей нашу одежду, затем кожу, а там и до сердца с разумом не далеко, работающей на костях, крови и плоти тех, кто пытался изменить систему… Никола Тесла, Галилео Галилей и другие – все они попали в беспощадную центрифугу мироздания, пропитав своей кровью Ваши брендовые шмотки по завышенным ценам, которые Вам так нравятся. Безликие марионетки с бирками под мышками, серая масса, пытающаяся скрыть личностную пустоты за модной этикеткой. Вы даже не ощущаете запах группы крови на рукавах, потому что у вас нет ни истинных чувств, ни истинных эмоций, ни истинного интеллекта, лишь фальшивки для удовлетворения фальшивых потребностей. Выброс серотонина в мозг от чувства собственной важности в пластмассовом мире из пыльного картона, обклеенного бесконечным количеством фантиков с портретами незнакомых Вам людей, чьи цитаты и фразы Вы так усердно публикуете на своих страницах в социальных сетях, не понимая, что каждый раз, с каждой новой публикацией Вы даёте всё больше информации для рекламодателей, основная задача которых, предотвратить остановку движения этого замкнутого круга с хомячками внутри, на лбу которых висит удочка с едой…

– Спасибо за такой развёрнутый ответ, знаешь, а я, ведь, я горжусь тобой. То, что ты сделал – это подвиг! Но, кусать полицейского за нос – это было уже через чур, тебя считали психом. Ох и давно ж это было. Я, ведь, и глазам своим не поверил. Три десятка лет прошло, а сегодня у нас во всей деревне пропала вода. Одна грязь в колодцах. Последний раз такая засуха случалась, когда я ещё под стол пешком ходил, а штаты пытались доказать всему Миру, что были на Луне. Как же я долго смеялся, когда Кубрик в сиянии языком кинематографа не тонко намекнул на всю постановку этой ситуации. Так вот, идём мы значит, за водой всей деревней и видим – лежит кто-то. Давай тормошить, а ты ни в какую, ворчишь, сопишь. Проверили документы то…

  В этот момент старик замер и взялся за сердце. Это странно, но я знал расположение всех комнат и без труда нашёл аптечку с лекарствами, затем кухню. Я набрал воды в графин и поторопился обратно. Но было поздно. Старик сидел в кресле и на лице его была улыбка. В глазах читалась незримая… Несоизмеримая нашими средствами вычисления, радость. Руки задрожали, и я уронил графин. Он разбился на тысячу маленьких осколков и в этот момент, в отражении каждого из них я видел могилы каждого из своих родственников. У каждой из которых не было ни цветов, ни конфет, а фотографии выцвели и были незаметны за густой листвой, с каждым днём покрывавшей всё большую часть моего внутреннего мира. В конце концов концов не сыскали и эти люди, прожившие честную и бедную жизнь, оказались не нужны соседям, которых каждый день выручали, дальним родственникам, которым отправляли открытки на каждый праздник, друзьям, которых поддерживали в каждой грустной ситуации, жертвуя своим временем и эмоциональным состояниям, срываясь друг на друга из-за проблем людей, не соизволивших даже навещать их после смерти…. Из-за людей, которых искренне любили и считали братьями и сёстрами. Скажите мне, друзья, то не так, то с этим нашим миром? Почему сейчас по Вашей щеке катится слеза, из которой могло бы вырасти целое дерево, которую Вы просто уберёте салфеткой и выкинете, как ненужный мусор. Неужели, Вашим эмоциям место рядом и использованной, туалетной бумагой и просроченным майонезом, купленным по скидке за несколько фантиков, портреты на которых милее Вам семейного альбома? Сколько Вы вообще раз за всю жизнь открывали альбом с фотографиями самых близких Вам людей и сколько раз Вы видите эти незнакомые лица? Почему сейчас материальные блага куда важнее внутреннего капитала?

  Эти строки были записаны в коричневом блокноте старика, обложка которого была украшена разными наклейками. По всей видимости, он вёл его ещё со студенческих лет, во время обучения в академии. Курс медиа-грамотности, что бы это не значило и школа будущего предпринимателя, логотип которой был обведён красным маркером. Листая страницы, я нашёл огромное количество стихотворений и зарисовок, сама же бумага пахла просроченным экзистенциальным винегретом и несбывшимися мечтами о карьере писателя и режиссёра.

  Всё было готово к похоронам. Никто не пришёл, сие траурное мероприятие проходило как мой семнадцатый день рождения – в гордом одиночестве. Ушедшие в последний путь, как заведено, должны быть одеты прилично и, пускай я не верил религиям, подумал, что правильно было бы уважить старика, возможно, он веровал и хотел бы этого. Возможно, мы были родственниками и меня сюда не случайно завезли, ведь я мог всё забыть…. Впрочем, это уже не имело значения, так или иначе, решение было принято. Из таких вещей у старца были только порванные башмаки да брюки, которые он, по всей видимости, одевал редко. Из верхней одежды ничего кроме футболок не нашлось, и я решил пожертвовать свой свитер. Гроб стоял в коморке, видимо, ручной работы. Я решил, что нужно оставить ему хотя бы один из блокнотов, мой выбор пал на седьмой, потому что только на нём был изображён красный крест и просьба не открывать. Нарушить эту просьбу было бы не этично, сами понимаете. Пока я копал яму, никак не мог забыть «Завещание», которое оставил после себя дед. Как только мой внутренний диктор стал его читать, небо окуталось тучами, а раскаты грома содрогали во мне то самое сокровенное, что пока ещё осталось. Я не сдержался и стал повторять. Казалось, я читал это вслух его голосом. Голосом человека, сломленного системой, где всем плевать на художников и поэтов, если их творчество невозможно превратить в звон монет своего кошелька, сотканного из крови и плоти убитых этой самой системой.

«Завещание»

Если я помру нежданно

Скажем, кони двину

Напишите на могиле

«Слава магазинам»

.

И не нужно много слов

Не любил я драму

На латыни допишите

«Смотрел «Клан Сопрано»

.

Про любимые все фильмы

В речи помяните

А на чеках с магазинов

Приглашенья шлите

Не любил вставать с дивана

И махать лопатой

Сколько был

Не понял, как

Жить одной зарплатой

.

С шевелюрою ходил

И в дурацкой шляпе

Анекдоты потравите

Вы, про Вовку, кстати

.

И не вздумайте слезой

Вдруг мочить ресницы

Тело в поле, же, оставьте

На съеденье птицам

.

Вещи в детский дом несите

Лично, чтоб отдали!

Ноутбук бомжу вручите

Сдаст, пусть, на детали

.

А блокноты все в музей

Шляпу прихватите

А в моих очках тех жёлтых

Так и схороните

.

Не горюйте!

Всё в порядке

Улыбнитесь, люди

Ну, не стало человека

То ли, ещё будут

.

Времена, они…

Как жизнь

Их не выбирают

Отражаясь в чьём-то небе

Звёзды угасают…

  Я решил осуществить мечту старика и захватил с собою остальные блокноты и шляпу. Она была стара и потёрта, а в одном месте, даже, порвана, но в тот момент показалось, словно, она была пошита специально для меня. И уже на выходе из деревни я снова столкнулся с этим чувством. Мне до слёз стало обидно, что я могу забыть всё произошедшее и никогда не вспомнить. В моей жизни и так хватает вопросов без ответов. Я редко запоминаю имена людей, да, что уж там, я бы и своё забыл, если б не документы…

Блокнот №4

   Предстоял долгий путь к музею, но я даже не знал, куда мне податься. Пройдя несколько метров от вывески с названием деревни, я решил оглянуться и постараться запомнить это место, но погода разрушила все мои планы. На улице воцарился туман и разглядеть что-то дальше своего носа было весьма проблематично. Дом старика и вся деревушка навсегда скрылись за горизонтом событий. Кое-как я добрёл до железнодорожного вокзала и стал ждать поезд. На лавке лежала открытая пачка дорогих сигарет и половина итальянской пиццы. Я взял сигарету и решил закурить, наматывая круг за кругом по пирону. Сходились люди, но мне до них не было дела. Недалеко от лавочки сидел кот. Я подошёл к нему и попытался погладить. Он посмотрел на меня, как на сумасшедшего, пытающегося потрогать музейный экспонат, зашипел и убежал прочь. Никогда не любил этих мурчащих засранцев, но общество животного привлекало меня больше, чем круг людей, чьи разговоры ограничивались сплетнями, слепой ностальгией и политикой. Да у меня зрачки в тот момент были шире их кругозора. Они все, как один твердили о том, что ничего не изменить, как всё плохо, осуждали успешных…. Забавно слышать это, учитывая тот факт, что все мы рождаемся одинаково обнажёнными и сами кроим себе одежду. Различия лишь в ткани… Докурив сигарету, я вернулся на лавку и принялся есть холодную пиццу со вкусом больших надежд. Этот вкус напомнил мне, как в детстве мы ходили собирать грибы с отцом и жарили их, хотя мы и не могли найти общих тем для разговора, мне было хорошо в тот момент. Мы оказались среди леса, поющих птиц и шумного ручья, когда начался ливень с громом, которого в года юности я боялся больше, чем ДТП, у меня началась паническая атака, но он спросил меня о том, как получаются звуки раската грома. Пока я был увлечён чтением лекции, мы дошли к дому. Лишь спустя года я пойму, что он задал этот вопрос, дабы отвлечь меня и, что именно тот день – лучший в моём детстве, но никогда не смогу сказать ему этого…

   Совершенно неожиданно я услышал мурлыканье возле себя. Это был тот самый кот, но я, буквально, возненавидел его и прогнал в ту же секунду. Он убегал, поджав хвост, а в окне ближайшего вагона я увидел белое и пушистое отражение нашего социума. Ненавижу этих лицемерных ублюдков. Как бы ты не звал эту скотину, как бы плохо тебе не было – оно в жизни не подойдёт, если это не принесёт ему пользы, а те, кто будут спорить, по всей видимости, не знают о таких вещах, как условные рефлексы. Ненавижу котов. Собаки в этом плане куда преданнее, но, объективности ради, стоит добавить, что они и глупее котов, ибо думают сердцем, а не жалким отражением сгустка чьих-то мыслей, прочтённых на страницах глянцевых журналов, который в наши дни принято называть интеллектом. Все эти выскочки с тремя высшими, с десятками прочтённых книг за плечами, как правило, крайне ограниченны, ибо матрицы их мышления скованны узами и не преступают черту, которую, в свою очередь, не преступал и уважаемый ими автор… Нужно уметь мыслить, а не запоминать информацию. Я много раз наблюдал, как задают вопрос на логику, в котором решает умение генерировать случайные нейронные связи в коре головного мозга, «заучкам» и «простым смертным». Думаю, вы уже догадались, кто чаще выходил победителем… Людей вокруг становилось всё больше, безликие подобия друг друга… Лишь безногий старик выделялся на их фоне, пристально наблюдая за мной, доедая выброшенный кем-то гамбургер, найденный в мусорном ведре…

   Когда я докурил последнюю сигарету и доел пиццу, меня резко потянуло в сон и бороться с этим я не мог. Не знаю, сколько прошло времени, но меня разбудил тот самый безногий старик на костылях, с просьбой хоть как-то помочь. У меня не было ни гроша в кармане, ни еды, ни сигарет, но он лишь сделал разочарованное лицо и сказал фразу, которая, словно лезвием прошлась по тонкому стеклу моей души: «А, ну всё понятно» и глянул на меня, как на законченную мразь. В тот момент я еле сдержал эмоции. Фридрих Ницше был прав. В этом мире нет фактов, а существует лишь бесконечное количество их интерпретаций, ибо все, кто видели это – теперь обо мне наихудшего мнения, а это – приблизительно, человек 30. Возьмём общество – как главную матрицу, своего рода, вакуум, в котором это произошло. В этой парадигме моё видение против видения 30-и человек. Соответственно, вероятность того, что все мои слова о том, что я сам, по большому счёту, бездомный и нищий, правда, равняются 1 к 30-и. Вероятность того, что я вру – 30 к 1. Забавная, однако, штука – эта Ваша арифметика социума… А смешно ещё и то, что я полностью владею математическим мышлением, но школьная система, направленная на тупое зубрение, целью которой не является определения коэффициента умения мыслить, оценила меня в этой области всего на 4 балла из 12-и возможных… Школа изначально даёт ложные понятия о жизни, начиная с навязывания стереотипов о том, что кто больше знает – тот и молодец. Чушь это всё собачья. Я могу быть гением, ограничивающим себя от неинтересного мне, с целью экономии ресурсов мозга, а затем использовать их для какого-либо творчества, но меня будут считать в разы глупее, нежели какую-то выскочку, в тупую зазубрившую материал… Школа учит быть кирпичом в чужой стене, даже не тем, кто эту стену строит и, уж, тем более, не тем, кто её проектирует и попивает сок в богатом квартале….

   Я изо всех сил пытался не уснуть, дабы не пропустить ближайший поезд, хотя и перспектива увидеть картину своего подсознания казалась мне более интересной. Спать я мог подолгу, ибо любил странствовать по осознанным сновидениям, чувствовать себя творцом мира, который исчезнет со звоном будильника. В моих мирах не было ни денежной системы, ни общественных проблем. Когда мне становилось скучно – я создавал себе друзей, используя ресурсы мыслительных процессов. Но этого было недостаточно. Я постоянно требовал от своего мозга таких снов, чтобы даже я до последнего момента не мог понять, реально ли всё. Но каждый раз я был разочарован. Бывает, идёшь по улице, а у тебя нет ни воды, ни денег, и тут же находишь бутылку воды. Или, едешь в маршрутке, телефон выключен, а соседу по креслу в этот момент звонит мама. Смотришь в окно и запоминаешь время, по приезду домой обнаруживаешь пропущенный от мамы в тот момент. И таких примеров сотня, именно в мелочах он и прокалывался. Я даже подшучивал, что он не сможет обмануть самого себя и мы поспорили, что, если он создаст сон, в котором я испытаю максимальный контраст эмоций и проснусь в холодном поту – я напишу об этом книгу, небольшую, правда, страниц до 50-и. К сожалению, видимо, моему желанию сбыться не суждено. Забыл упомянуть, что самое сложное для меня – это придумать имя персонажу сна, ибо я их быстро забываю, приходится создавать когнитивные карты. Ну, проще говоря, это, когда вы приходите в какое-то место, в какое-то время и погода какая-то, а через секунду вспоминаете, о чём думали, стоя там, к примеру, лет тридцать назад. Своего рода – закладки в подсознании, рычажки. Если местом нашей встречи стал мост в Англии – я назову человека Тауэром, если мы познакомимся близ какой-то реки – его будут звать Ривером, думаю, суть Вы уловили.

  Больше всего я боялся двух вещей – умереть никем, оставив после себя лишь слёзы на ресницах близких, да гниющую плоть, что может сделать абсолютно каждый, и быть погребённым заживо, пребывая в состоянии летаргического сна. Именно в нём я мог бродить по дому с широко закрытыми глазами и разговаривать с самим собой. Преимуществ было куда больше, нежели минусов у этой ситуации, ибо каждый раз это давало мне новые идеи для творчества. Для меня сон – универсальный способ побега из реальности, ибо наш мир ужасен. Но, что бы выбрали Вы? Жить клерком в реальном, сером мире, или стать живой легендой в стране грёз, пускай, в глазах бесчисленного множества собственных фрактальных подобий, созерцая слияние бесконечного с вечным под звездопадом из бозонов тонких матерей, производимых на ткацкой станции души? Те же эмоции, те же падения и взлёты, всё настолько иллюзорно, что, даже, реальнее настоящего. Вы бы не отличили фантазии от реальности. Что бы выбрали именно Вы?

   Я проснулся от гудка поезда. Он появился из тумана, как призрак летучего Голландца, освещая путь впереди, стирая все мои мысли. Рыжеволосая проводница спросила, до какого города мне нужен билет, я сказал, что направляюсь к самому известному музею в стране. Она улыбнулась, ибо сразу поняла куда мне нужно и сообщила, что это в тридцати часах езды. Спешить мне было некуда, по сему, то, я и без сомнений согласился. Сколько себя помню – всегда любил поезда. Эту атмосферу, когда твои мысли отражаются в квадратном окошке, а ты пишешь самые душевные строки, попивая кофе из стакана с металлическим держателем. Колёса стучат о шпалы в унисон с ритмом твоего сердца, а в наушниках играет кантри музыка….

   Я зашёл в своё купе и достал те блокноты. Я включил свет, но примерно через тридцать секунд лапочка перегорела и лопнула, благо, было полнолуние и света ночного солнца хватало на освещение страниц жизни человека, так и не ставшего писателем…

Сижу с разбитым сердцем

И сломленной душой

Внутри уже седею

Снаружи – молодой

.

И нужно что-то думать

И что-то, да решить

Но, как бы не пытался

Я не могу забыть

Таких историй много

Уж точно, не одна

Сей кухоль все испили

Он высушен до дна

Но, думая об этом

Всё ж, не могу забыть

.

Уж, лучше, б, разучился

Влюбляться и любить

И каждый раз, как первый

Ломает, вновь и вновь

Осколки сердца, нежность

Бездушная любовь…

Бездумные порывы…

И безответный стих…

Я не хочу влюбляться

Забыть бы мне тот миг

Что первым зажёг сердце

И научил всему

Он должен был развеять

Во бездне моей тьму

Но, как-то не сложилось

И что-то не срослось

Ни разу чувств взаимных

Встречать не довелось

   Совершенно нежданно двери открылись и в купе вошла та самая девушка. Она клацнула включатель, и лампочка загорелась. Я не знал, как на это реагировать и сидел в полном замешательстве.

– И снова добрый вечер.

Но это странно. Почему она делает вид, что не знает меня. Она осматривает купе, будто, что-то ищет.

– А где моя пицца и сигареты?

Не понимаю, о чём она говорит, не знаю, что ответить…

– Простите, я не совсем понял, о чём Вы?

– Я же попросила Вас поохранять мою пиццу и сигареты, Вы не были против, правда, я немного задержалась…

– Должно быть, я уснул, и кто-то тихо стащил прямо из-под моего носу (хоть пристрелите меня, но я всё равно не могу вспомнить)

– Да какая уже разница, спором ничего не изменить. Точно, я же забыла представиться. Бриджет Фон Трэйн.

– Красивое имя и мелодичная фамилия. Вы, должно быть, не здешних краёв?

– Я родилась и восемь лет прожила за границей, но обстоятельства сложились таким образом, что нашей семье пришлось переехать сюда.

– Что случилось? Если это, конечно, не секрет.

– Не секрет, ибо я горжусь этой историей. Мой отец, как и его отец, были писателями и в своих произведениях высмеяли современный левый либерализм. Если в двух словах – они написали о том, что современными феминистками движет не чувство справедливости и чести, а ненависть к мужчинам, трансвеститы – психически неуравновешенные люди, а окно Овертона набирает обороты…

– Сейчас за такое могут и в суд подать.

– Тогда всё было проще. На мой день рождения мы сходили в кино и перед тем, как подняться в квартиру, решили погулять по ночному парку. То, что произошло там – это уже совсем другая история, мы вернулись в его квартиру, он уложил меня спать и вышел покурить в подъезд. Ну, а ночью меня увели к соседям, сказали, что всё это игра, короче говоря, его мысли кому-то очень сильно не понравились…. С мамой они тогда были в разводе, что её и спасло. Она забрала меня утром.

– Господи! Это просто ужасно, простите, пожалуйста, что заставил Вас это вспоминать

– Да всё в порядке, не хотела бы, не рассказала. Я уже смирилась.

– Обычно настолько личное не рассказывают первому встречному…

– Знаю, это так странно. Я вижу Вас впервые в своей жизни, но, такое чувство, будто мы знакомы тысячу лет…

– А мы не виделись до этого?

– Не помню. Возможно, я и знала Вас, но после того, как меня сбила машина и я потеряла какую-то часть воспоминаний, жизнь началась с чистого листа, как говорится.

– А у меня каждый день – это новый лист. Бывает, забываю, что думал пару минут назад. Однажды, беседовал с другом по телефону, а потом в панике, прямо во время нашего разговора, стал искать свой мобильник.

– Звучит как сюжет для интересного романа.

– Я не то, чтоб писатель. Могу придумать гениальную структуру сюжета, а, вот, что касается художественного обрамления – это уже не по моей части. Но, я хотел бы уточнить, вы точно не помните меня?

– Нет, честно. Простите, я даже имени Вашего не припоминаю…

– Я и сам его давным-давно позабыл… а куда Вы путь держите?

– Да вот, решила записаться на школу будущего предпринимателя в столицу мотнуться. Может, что-то и получится из этого

– А туда всех берут?

– Думаю, если хорошо показать себя на собеседовании, то пропустят.

– О, а то, может, и я попробую.

– Почему нет, собственно говоря. Кстати, а Вы, то куда с такой пачкой блокнотов?

И за такие моменты, как этот, я ненавижу свою жизнь. Откуда у меня эта сумка с блокнотами?

– А я не помню. Последнее время я живу по принципу буддизма. Следую пути, которым меня ведёт судьба, если таковая, конечно, существует. Судя по записям – я холистический писатель. Ничего не планирую, живу как пёрышко, меняющее курс от каждого дуновения ветра. Забываюсь, правда, как и сейчас, забыл, вот, куда еду, но, проводница, скорее всего, должна напомнить мне за пять минут до прибытия

– Это такая рыжая?

– Да, она самая, а что?

– Вряд ли она захочет заходить в это купе. Мы, скажем, немного поругались…

– А из-за чего?

– Не столь важно и… Простите за излишнее любопытство, а эта ваша проблема с памятью, она давно? Когда это начало проявляться?

   Это был первый момент, почти за 30 лет, когда мне стало по-настоящему смешно. Мы смотрим друг другу в глаза, оба понимаем, что это забавный вопрос и начинаем смеяться

– А что это у Вас за шрам на шее?

– Очень длинная история, которую я вряд ли вспомню – намеренно лгу. Есть в жизни каждого такие вещи, о которых он не скажет, даже самым преданным друзьям.

Мы познакомились в странный период моей жизни. Время поездки пролетело незаметно. Мы общались на самые разные темы. Слушая её истории о жизни, отношениях с родителями, я стал замечать в тех глазах отражение моих мыслей, даже, воспоминаний, которые я считал навсегда забытыми

– Извини, пожалуйста, что перебил, просто, я должен рассказать тебе одну историю, пока не забыл. Это как раз о том, что нужно всё делать именно сегодня и не откладывать на завтра. В общем, когда умер отец, а после него – бабушка, единственным живым родственником по линии отца остался дед. А я на него обиделся, по ряду причин и редко звонил, навещал раз в год и то, приезжал не неделю – две. Толком и не говорили, обычные фразы, типа: «Как учёба», «Какие планы» и прочее. Так продолжалось несколько лет. А потом мне стукнуло семнадцать, и я решил, что, пора, всё же, оставить прошлое там, где ему и место, а не мешать с настоящим. Я твёрдо решил рассказать ему всё, как на духу. О увлечениях, о жизни, всё детально, расспросить у него за молодость, в общем, стать, наконец, нормальным внуком. Остаётся ехать ещё минут сорок, основная часть пути уже позади. И тут у меня звонит телефон, неизвестный номер. На той стороне какая-то женщина говорит, мол, всё, не стало деда… Вот к чему приводит постоянная прокрастинация во всём… Это же так странно, что мы начинаем больше любить человека, когда он умирает. И в моей жизни всё время так и происходит, я уже боюсь новых знакомств. Как только наступает момент, когда ты понимаешь всю важность человека в твоей жизни – он тут же покидает её… С самого раннего детства так и завелось, начиная с восьми лет. Может, это знак, что лишь в одиночестве я найду счастье? Думаю, все мы просто должны говорить всё тогда, когда есть возможность и подходящий момент, не откладывая ничего в дальний ящик. По факту, же, мы можем умереть абсолютно в любую секунду несколько тысяч раз в день и завтра может не наступить. Но, нужно соблюдать…. Что соблюдать? Блин. О чём я только чтоговорил?

  В тот момент она листала блокнот и остановилась на одном из стихотворений

– Я думаю, ты хотел показать мне это стихотворение – и она стала читать его вслух.

Не гори потухшей свечкой

Не живи вчерашним днём

Не планируй на столетья

Всё равно, мы все умрём

–

Хочешь ты

Или не очень

А, возможно, этим днём

Так случится

Может, ночью

Мы нежданно все умрём

–

Можешь вечно извиваться

Бегать кросс

Или ползти

Всё равно из этой жизни

Нам живыми не уйти

–

И не нужно лишней драмы

Будь не дымом, а огнём

Зажигай ты всё, что видишь

Всё равно мы все умрём

–

Перемены, постоянства…

Цели в жизни все найдём

Может, он, и в этом смысл? В том, что скоро мы умрём?

–

Замечать стал улучшенья

Просыпаясь, с каждым днём

Под одну и ту же мысль:

"Всё равно мы все умрём"

–

Течёт речка

Ветер дует

С ними песенку поём

О бессмертии природы

Ну, а мы с тобой умрём

–

Не поэт я

Не художник

Но, давайте зазовём

Всех творить свою легенду

Прежде, чем мы все умрём

Блокнот №5

  Мы какое-то время переписывались и договорились о встрече в парке. Она ждала на другой стороне улицы, пока я завяжу развязавшийся шнурок. Но, как это часто бывает, я забыл, как о шнурке, так и о том, что я вообще делаю средь парка. Но, увидев её, я всё понял. Беру букет цветов и иду к ней. Чёрт пойми откуда вылетает машина. Крик, звук удара. Толпа зевак. Полицейский открыл огонь в воздух, что распугнуть людей. Я вызываю скорую и еду с ней.

  По приезду врачи делают неутешительные выводы. Состояние критическое и она может не выйти из комы.

Начинается процесс судебных тяжб. Неделя, другая. Сынок мэра города, кто бы мог подумать. Состояние алкогольного и наркотического опьянения списали на побочные действия антибиотиков. Суд присяжных выносит приговор – месяц общественных работ. Безусловно, справедливое наказание за висящую на волоске жизнь человека. Я не мог найти себе места, ни в повседневности, ни на дне стакана. Ощущение полной апатии и ненависти ко всему. Больное общество порождает больные мысли. Я решаюсь на радикальные меры. Прожить можно и без одной почки. В тот момент такие операции уже узаконили, но чувство страха, всё же, не покидало. На вырученные деньги я покупаю себе кольт с увеличенным магазином и глушителем, перчатки, плащ и жёлтые солнцезащитные очки.

  Я иду на то место, где кончилась моя прошлая жизнь. Не замечаю никого и ничего вокруг. Погода отвратительная, а люди кажутся угрюмыми и хмурыми. Врезаюсь плечом в какого-то идиота. Вот же придурок, смотреть нужно на дорогу. Он оборачивается на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы узнать его. Я бы из тысячи узнал эту рожу. На противоположной стороне улицы стоит девушка и машет ему рукой. Он не может выбрать, какие цветы ей подарить и лишь оглядывается по сторонам, в поисках лучшего киоска. Идеальный момент. Идеальная вендетта. Убить его на глазах любимого человека – идеальная месть. Я поднимаю пистолет и начинаю целиться. Руки дрожат. Делаю два выстрела, тот падает и разворачивается в падении. Достаёт пистолет. Я пытаюсь стрелять, но спусковой крючок заклинивает, попадаю ему в колено. Ублюдок попал мне прямо в шею. Я захлёбываюсь собственной кровью. Система работала как часы… В глазах темнеет. Я теряю сознание.

Блокнот №6

«Говорят, в состоянии клинической смерти, душа выходит из тела человека. Люди так слепы и наивны. Душа – это не более, чем скопление самого сокровенного, что живёт внутри нас. Того, что мы вряд ли покажем кому, даже, себе… Ибо эволюция только начала набирать обороты, а у нас до сих пор остались рудиментарные признаки, такие, как, мурашки по телу, к примеру. Раньше это помогало отпугнуть неприятеля, шерсть вставала дыбом. Но, спросите Вы, почему же тогда это случается и в моменты, когда нам очень приятно. Ответ прост – в структуре нашей ДНК до сих пор заложено, что эмоции – это проявление слабости, это потенциальная угроза для нашей безопасности. Мы всё ещё те же обезьяны внутри, кто бы что не говорил. Ранее условия, при которых наши предки проявляли эмоции, в большинстве своём были неприятными, скажем так. Именно по – этому мы до сих пор то и боимся признаваться в чувствах любимым и говорить всё то приятное, что кружится в мыслях.

  А ещё, наш мозг любит себя развлекать и, практически, не сидит без дела. Те, кто уверяют, что, пребывая в состоянии клинической смерти, видели ангелов, тоннели и прочую фантасмагорию – не более, чем жертвы стереотипов. Их мозг показывал им то, что они ожидали видеть в такой ситуации, но, естественно, они не знают об этом, ибо момент, когда они услышали подобную историю, отправляется в недра подсознания, на чердак, как ненужный в повседневной жизни, из-за чего они и видят то, что ожидали бы увидеть. Всё до абсурдного просто.

  Подсознание, к слову, штука, тоже, довольно, забавная. Именно с ним связан распространённый миф о том, что мы используем лишь 3% возможностей своего мозга. Чушь собачья, пардон за мой французский. Мы запоминаем абсолютно каждую секунду нашей жизни, но все воспоминания отправляются на чердак, как ненужные, из тех, структура которых, схожа на 90 и выше % формируются стереотипы, матрицы мышления и прочие когнитивные процессы. Только, вместо стены – призма, затемняющая видимость с обеих сторон. Как правило, большинство именно смотрят на подсознание через призму бытия, а не наоборот, в свою же очередь те, кто решаются всё же полезть на чердак и посмотреть с того ракурса, зачастую, сходят с ума. Не зря родители каждому в детстве запрещали лазить на чердак. Но, если найти идеальный баланс, а именно – лазить на чердак и не смотреть вниз, – всё становится куда проще. К сожалению, любопытство погубило многих потенциальных гениев, превращая в псевдо-интеллектуалов, чьи мысли были ограничены парадигмой, построенной авторами изучаемых книг….

  Иногда, знаете, бывает, приходишь в какое-то место, в определённое время и при соблюдении определённых условий, а в голове вспоминаются события последнего подобного визита. Это зовётся когнитивной картой. Люблю использовать их в повседневной жизни. Каждый может, к примеру, рисовать что-то во время лекции, а потом, глядя на линии рисунков, вспоминать слова преподавателя»

  После этих слов лектора я уснул прямо за партой в аудитории, посреди пары. Не сказать, что я был плохим студентом, но, когда ты четыре ночи подряд пишешь книгу о своём сне – поневоле начинаешь засыпать при первой возможности. Меня разбудил звонок на перемену, и я пошёл в спортзал. Следующий урок – физкультура. Признаюсь, честно, – я не любил этот предмет. Не из-за того, что мне было лень заниматься и т.д., а из-за сложившегося негативного мнения о спортсменах. Простите, но, иль я дурак, или мир сошёл с катушек… Хоть пристрелите, я всё равно не смогу понять, почему обезьяны, которые бьют друг друга по лицу, получают денег за час-два, больше, чем люди, спасающие других, за всю жизнь…. А все на пафосе, с короной на голове, царапающей поверхность Луны, словно, только что не мяч пинали пару часов, не избивали друг друга, не за шайбой бегали на коньках, а изобрели лекарство от рака, накормили всех голодающих в странах Африки, роздали Землю крестьянам или доказали абсолютную истинность одной из теорий мироздания. К слову, о теориях мироздания. Если верить одной из них, которая объясняет «дежавю», экстрасенсов и прочие моменты, то все наши жизни – часть одной большой путины. При каждом совершаемом нами выборе создаётся ответвление, где мы поступили иначе. Грубо говоря, когда Вы решаете пойти в магазин, создаётся мир, в котором Вы туда не пошли. Так пересекаются чужие «паутинки», это объясняет и необъяснимое чувство, словно Вы знакомы с незнакомым человеком не один десяток лет и спонтанную любовь с первого взгляда – Ваши параллельные миры уже пересекались. Экстрасенсы видят не будущее, а события, вероятность выбора Вами, которых, выше, чем у остальных. Исходя из этого, в параллельных мирах создаются свои ответвления, а в них свои и так, до самой нашей смерти во всех параллелях. К слову, поскольку это распространяется и на Ваших родителей – родится Вы можете в разное время в разных вселенных, это частично объясняет суть реинкарнации и работу, так называемого, шестого чувства. НО! Сугубо математически. Вероятность того, что наша вселенная – истинная, а не является одним из параллельных миров, обратно пропорциональна количеству этих самых миров, коих + бесконечность, поделённая на Х, где Х – коэффициент смерти.

  И здесь уже возникает вопрос о реальности нашей парадигмы априори…. Ведь, больше это всё похоже на работу компьютерной симуляции, или же чьего-то подсознания, где мы – либо лишь марионетки, либо визуализированный набор нейронных связей. Забавно, странно, но да ладно, последняя минутка математики. Я привёл в качестве примера лишь 2 альтернативных фундаментальных теории, добавим сюда ещё внеземную теорию происхождения, эволюционную и окажется, что вероятность истинности религии – 1 к 4. Вероятность того, что религия лжёт – 4 к 1, говорит правду – снова 1 к 4. Идеально выстроенная схема манипулирования толпой и заработка. Каждый любит переносить ответственность на кого-то, а тем лучше, если этот кто-то и ответить не сможет претензией. Христос воскресе! Я всегда говорил, что, если не прав – Бог меня простит и, даже, поощрит, за попытки найти истину, свой путь и свою веру, а Вы не имеете права брать на себя его обязанность и осуждать меня. Да и, раз уж на то пошло, меня тошнит от ублюдков, которые заявляют об оскорблении чувства верующих. Если ты веруешь всей душой и телом, а не делаешь вид, из-за того, что так надо, или по другим причинам, тебе будет глубоко плевать, что там кто говорит о Боге, ибо твоя вера тверда и непоколебима, а связь с Господом установлена. Если же для того, чтобы заставить тебя усомниться, достаточно чего-то подобного – как ты вообще смеешь считать себя верующим? Узрел богохульца – перекрестись, прочти молитву и попроси Бога простить грешного, да ступай дальше, а не беги, как последняя лицемерная сволочь, жаловаться всем подряд на того, кто твои чувства оскорбил, пытаясь показать всем свою «любовь» к Богу, дабы скрыть гниль своей души и факт того, что как верующий, даже книгу книг не удосужился прочесть ты…. Большая часть современных верующих – это лицемеры, пытающиеся доказать чистоту своей веры не праведными поступками, а громкими и показушными действиями. Сейчас всё так и работает.

«…Боно борется за свободу

Народа Бирмы

Народ Бирмы не знает

Кто такой Боно…»

Я даже не слышал угрозы физрука поставить мне двойку, а лишь записывал все эти мысли в свой коричневый блокнот, пока мне в голову не прилетел баскетбольный мяч.

Блокнот №8

«Смерть – это тоже рождение»

  Первое, что я почувствовал, когда пришёл в себя – это ломающую боль во всём теле. Руки, ноги – болело абсолютно всё. Я не мог пошевелиться. Словно, лежал в маленькой коробке, сделанной идеально под меня. Я слышал, как кто-то читал моё стихотворение, моё завещание. Да, это были те самые строки из коричневого блокнота. С каждой брошенной кучкой земли на крышку моего гроба, голос становился всё тише. Я понимал, что это конец и выхода нет. Не так я себе это представлял. Я хотел стать писателем и режиссёром. Хотел подарить маме кадиллак, как Элвис, хотел создать семью и умереть на берегу моря. А теперь я даже не могу вспомнить, было ли это. Жил ли я. Есть ли вообще смысл в жизни, есть ли цена достижениям и поступкам, которые ты не можешь даже вспомнить? В голове лишь туман. Вы вечно ноете и жалуетесь, как у Вас всё плохо и родители Вас не понимают, а я даже не могу вспомнить, были ли у меня родители. Влюблялся ли я, возможно, где-то ходит мой сын, или дочь. Что же я настолько плохое совершил, чем я заслужил смерть в агонии… Смерть в непонимании. Вот, вспомнил. Видимо, это та самая история. Кульминация. Как же давно я хотел это вспомнить. Это был тот самый день. Мы с отцом гуляли по парку. Это был вечер. Мы проходили мимо мужчины, который собирал деньги на операцию для дочери, у которой нашли опухоль в мозгу и пел песню «Счастье бывает разное». За следующим поворотом стояла машина, мужчина и его мелкий сын, который выбросил мороженное в урну, прокричав, что такое он не любит. По пути к арке, с которой можно было увидеть весь город, мы наткнулись на странную картину. Под фонарём сидел бездомный в инвалидной коляске, к которой была прикреплена табличка «Ноги парализованы, помогите выжить», девушка остановилась и достала кошелёк. На ней была одета дорогая цепочка, браслет и красивое ожерелье. Пока она выбирала купюру, бездомный вскочил из коляски, выхватил кошелёк

и побежал в неизвестном направлении. На улице темнело, людей становилось всё меньше и меньше, а, когда мы почти пришли, и вовсе, словно, пропали. Недалеко был наземный переход, рядом с которым стоял мужчина и завязывал шнурки, а затем подошёл к цветочному ларьку за букетом. На другой стороне дороги его ждала девушка. Мы подходили всё ближе. Из-за поворота вылетела красная иномарка и на полном ходу влетела в девушку… Мужчина обомлел от шока и начал оглядываться по сторонам в поисках помощи, папа ускорил шаг и достал телефон, дабы вызвать скорую. Из машины вышел пьяный водитель, еле стоящий на ногах и ринулся в толпу, дабы скрыться из виду. Человек, чью девушку сбили, увидел нас и стал кричать с просьбой вызвать скорую. В этот момент водитель выстрелил 2 раза, подстреленный развернулся в воздухе, упал, достал пистолет и сделал меткий выстрел в шею, но за долю секунды до этого, водитель прострелил тому колено. Отец велел оставаться мне на месте и подбежал. Всё было залито кровью. В окнах рядом стоящих домов стал загораться свет. Судя по всему, один из них был ещё жив и полицейских спросил отца, сможет ли тот дать показания, как единственный свидетель, на что он согласился. Папа подошёл ко мне и сказал, что это всего лишь сон, что сейчас мы придём к нему в квартиру, я лягу спать, проснусь по-настоящему и всё забуду, словно, ничего и не было. Всё так и произошло, но проснулся я по – прежнему в его квартире, повсюду была суматоха и меня увели в комнату соседей. Скорее всего, именно в тот момент я начал путать реальность и сон.

Внутри всё скручивается от боли. Я чувствую, что это последняя минута моей жизни. Как же я боялся быть погребённым заживо. В последние секунды мир явился мне в своём истинном обличии. Закрываешь глаза – темно. Открываешь – тоже темно. Впервые я не чувствовал себя обманутым. Но, откуда мне знать, впервые или нет. Я даже не знаю, как это всё началось, не могу вспомнить тот момент, когда я начал путать сны и реальность, когда стал понимать, что некоторые моменты – лучше забыть и не вспоминать. Я даже имени своего не помню. И в сию же секунду тысячи голосов внутри стали петь одну и ту же песню, словно, провожая меня в последний путь. Спасибо. Эти голоса, фантомные боли и призраки прошлого – всё, что у меня есть. Всё, что у меня было. То, чего, больше не будет. Хотел бы я проснуться…

…………………………………………………………………………………………

Ветер тихою ивою маялся

Незаметно парнишка состарился

Взглядом горестным в небо уставился

Поугас его пыл… Устаканился

Запах веял травою нескошенной

Сзади дом стоял некогда брошенный

Им покинутый, призраком взрощенным

Молодой, глупый был и взъерошенный

За мечтою погнался строптивою

Там девчонку покинул он милую

Но убито всё было со временем

И на душу легло тяжким бременем

И не стало улыбок родителей

И друзей его верных спасителей

Жертвой пали настигшего времени

Камнем стали во сердцебиении

Так и умер старик в той деревине

Во разрушенном, мёртвом имении…

Дождь рассыпался снегом во трауре

И развеял дымок в тёмном тамбуре

Того поезда жизни ушедшего

Тоже мёртвого…

Тоже умершего…

…………………………………………………………………………………………………