Роза [Александр Алексеев] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Александр Алексеев Роза

Глава 1

«История старой России состояла, между прочим, в том, что ее непрерывно били за отсталость. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капиталисты. Били японские бароны. Били все – за отсталость. За отсталость военную, за отсталость культурную, за отсталость государственную, за отсталость промышленную, за отсталость сельскохозяйственную. Били потому, что это было доходно и сходило безнаказанно.»

Иосиф Виссарионович Сталин.
2 марта 1950 года.

Я, Жаров Юрий Андреевич – попаданец в это великое тревожное время, для чего-то нахожусь здесь, хотя Анечка уже не здесь. А где?

Вечер. Захожу с Катей в квартиру Кляйнбергов. Здороваемся. Мама с прислугой колдуют на кухне. Папа ведёт с Артёмом беседу. Присоединяемся.

– У меня знакомый в Соединённые Штаты Америки с торговой делегацией поехал. Эти капиталисты за сходную цену готовы что угодно продать. Если это запрещено правительством к продаже в СССР – наши покупают на мексиканскую фирму, – немного волнуясь, рассказывает молодой высокий мужчина.

– А почему у страны такое название? Правильно ведь – Североамериканские штаты? – спрашивает Катя.

– В мире их называют Соединёнными штатами хотя есть и мексиканские штаты и бразильские, – отвечает молодой партработник.

– А вы почему от работы в Венгрии отказались? – спрашивает подключившаяся мама.

Артём смотрит на Любочку и говорит:

– Мне кажется здесь я принесу больше пользы нашей стране. На телевидении в этом году будут большие перемены. В марте-апреле будет конкурс дикторов и ведущих телепрограмм. У Любы красивый голос она могла бы поучаствовать. Диплом она почти написала. Там по условиям она должна озвучить трёхминутный рассказ про героя или героиню. Желательно оригинальный, чтобы с другими конкурсантками не пересечься.

– Про кого же рассказать? – спрашивает мама, – Может про твоего дядю, что вас операторскому делу учить будет? Он из горящего самолёта выпрыгивал…

– Катя тоже с риском для жизни прыгала. И ей скоро орден вручат. – развивает мысль Любочка.

Удивлённый Артём смотрит на подругу своей невесты:

– И за что сейчас школьницам награды дают?

Засмущавшаяся Катя бойко отвечает:

– Вы не поверите. Мы с Любочкой…

Тут невеста пинает Катю под столом, и говорит:

– А давайте телевизор посмотрим.

Настроили приём. Музыка звучавшая из динамиков затихает. Появившийся на экране диктор Балашов произносит:

– Вчера, первого марта в Вашингтоне в результате покушения убит президент Североамериканских штатов Гарри Трумэн…

– Гарри Трумен. – Ошарашенно повторил я вслед за Балашовым.

Это что же теперь будет? Похоже я своим попаданием раздавил здесь целую стаю бабочек. Или в этом параллельном мире всё так и должно идти? Н-да…


– Как бы не полыхнуло как в Германии в девятнадцатом. Хотя, нет. У них ситуация другая. А компартии США не сравниться со «Спартаком». - покачав головой, сказал любин папа, Михаил Модестович Кляйнберг. И продолжил:

– Тогда от нас Бернштейн с Каутским отвалились. В Германии бардак, армия бежит от врага, богачи жируют, бедняки голодают. Мы, Артём, с твоим отцом, Карлом Вайсом, тогда в зародившуюся Компартию перешли. Были бойцами Бременской советской республики. После поражения бежали в СССР. Карл сразу фамилию поменял на Белова, а я вот не решился. Это принесло в жизни кучу проблем… Ничего, Любочка теперь будет Белова.

Я же слушал бывшего спартаковца в полуха, охренев от исторической извилины. Тут меня из задумчивости вывел Артём:

– Юрий. Вы же из Риги? На ВЭФе не собираются телевизионные приёмники выпускать?

– Не знаю, – пожимаю плечами я.

– Нам выделили средства на покупку техники для телецентра. В основном заграничное заказываем. Наша техника дешевле, но вот качество… – несостоявшийся дипломат качает головой.

Михаил Модестович продолжает тему:

– Это наша беда. Ради плана многие предприятия гонят некачественную продукцию…

Артём кивает и с надеждой спрашивает:

– Нам же с заявкой на телеприёмники нужно определиться. Что заказывать по импорту? Может слышали про хорошую технику?

– Американский телеприёмник «Моторола» говорят надёжный и недорогой, – говорю я, вспомнив молодость.

Я помнил, как в начале пятидесятых на папин юбилей родня скинулась и купила самый дешёвый из импортных телевизоров – «Motorola Golden View». Какой-то знакомый капитан-моряк подогнал. По сравнению с нашим первым послевоенным «Ленинградом Т-2» импортный новичок был реально крут. Там ещё книжечка на английском прилагалась. История фирмы «Моторола», настройка телевизора. Мы с Олегом переводили. и я запомнил, что выпуск начали в конце сороковых…


Записал Артёму в блокнот название на английском.

– А расскажите ещё про телевидение, – попросила любопытная Катя.

Любочкин жених, увидев заинтересованные взгляды, начал рассказ:

– В прошлом году. Да, весной в Соединённых Штатах показывали по телевидению спасение девочки провалившейся в тридцатиметровую скважину. Благодаря прямой телетрансляции уровень популярности теленовостей резко подпрыгнул. Девочку не спасли, но количество телецентров и продажа телеприёмников в США резко увеличились. Глава Агитпропа Михаил Суслов это заметил и поставил перед нашим телевидением большие задачи. У нас в планах на ближайшие пару лет открытие сотен телевышек и телецентров по всей стране.

– Миша, переложи пакетик Артёма с «Мишкой Косолапым» в ту вазу, ну, ты помнишь. Мы за тортом и сырниками. – кивнула дочери в сторону кухни мама, и Любочка двинулась за ней артистично повиливая бедрами.

Прям «В джазе только девушки».

( https://youtu.be/8tLPK0us3ig Мерлин Монро В джазе только девушки Сцена у поезда )

Любочкин папа, отложив врученный женой для разговора художественный альбом, поддержал телевизионную тему:

– Видел я в прошлом году телетрансляцию матча ЦДКА – Динамо Москва. Хоть и видно плоховато и голос Синявского еле разборчив – всё равно на работе целый день в курилке разговоров было… А вот про это. – показывает на альбом картин Кандинского, – не знаю что и сказать. Говорят(кивает на кухню), шедевры. А по мне как будто пёстрый павлин сожрал другого павлина и блеванул, извините, это на холст. Мазня, а ценителям(новый кивок) – нравится… А, что Вы, Юрий, про предстоящий матч сборной скажете?

Я замялся, вспоминая про чехословаков. Обтекаемо ответил:

– Играем с чемпионами мира. Этим всё сказано.

Тут женщины с кухни принесли угощение и разговор под чай с сырниками переключился на другую тему. Оказывается любочкин фотоальбом по Васнецову занял первое место на институтском конкурсе. Приз – книга Дюма «Три мушкетёра» тут же пошёл вокруг стола. Катя спрашивает у Артёма:

– А какие новые программы будут на телевидении?

– В отделе будут четыре группы. Очевидно новых программ будет не меньше двадцати. Только вот пока даже названий нет. – заявляет телевизионный начальник.

– А давайте поиграем, – подрывается заводная Катя, – будем придумывать новые названия передач. Пишем карандашом на бумаге. Девочки против мальчиков.

Мальчики с моей помощью победили, мне пришлось рассказывать всем, что это будут за «Будильник», «В мире животных», «Клуб кинопутешественников», «Спокойной ночи, малыши», «Музыкальный киоск», «Ищу человека».

Тут начался фильм «Суворов» и внимание переключилось на экран. По мне так с исторической точки зрения, фильм – неудачен. Император Павел показан злобным самодуром. Он был вынужден муштрой выбивать из зажиревшей гвардии распущенность и наплевательство. При Павле в нашей армии появились массово тёплые казармы, шинели, тулупы и валенки. Сократился срок службы, были увеличены военные пенсии, было запрещено отвлекать солдат с занятий на хозработы. Офицеры по новому Уставу лично отвечали за жизнь и здоровье своих солдат. Все бы правители России так радели о своём народе…

В общежитии перед сном полистал свеженький «Огонёк» и «Вечернюю Москву». Натолкнулся на статью Ю.Ваньята «Футболисты готовятся к сезону». Там он описывает тренировку московского «Динамо». Как же далеки нынешние нагрузки от тех что давал я с Лобановским в восьмидесятых. Тогда по командной скорости нам, пожалуй, не было равных в мире. Это позже став миллионерами, сборники стали пешком по полю ходить, оберегая своё поистине драгоценное здоровье.

Дальше рассказ о продавщице московского «гастронома № 2» Галине Жуковцевой. Она вспоминает как готовились в магазине к прошлогоднему снижению цен, переписывали ценники. Как на открытии было много народа. Галина делится: «Люди волновались, что не хватит подешевевшего товара, но всем тогда хватило. Так и в этом году, привычно снижаем цены на 15–25 процентов и ожидаем повышенный спрос…»

Отчёт стадиона «Динамо» за прошлый год: три с половиной миллиона зрителей на трибунах наблюдали за проведением более трёх сотен соревнований и матчей, в ходе которых установлено четыре мировых и сорок пять рекордов СССР.

Читаю про снижение цен на продовольствие в Китае.

Молодцы. Берут пример со «старшего брата».

А вот фотка какой-то голливудской звезды. Джин Отри – актёр играющий роли простых американских парней-ковбоев в жизни уже миллионер и владелец киностудии, кинотеатров, радиостанций и швейных фабрик. В статье сообщается, что этот «мнимый ковбой» на просьбу работников фабрики увеличить мизерную зарплату и улучшить невыносимые условия труда – ответил трудящимся отказом. Ведь когда денег много – хочется ещё больше…

Читаю там же про антинародный югославский режим Тито-Ранковича, который откололся от СССР и строит свой «рыночный социализм». Югославы критикуют нашу жёсткую коллективизацию (в этом они правы) и наше плановое хозяйство без частной собственности на средства производства (а вот здесь они не совсем правы).

Эх, взять бы всё лучшее от нашего и югославского социализма (плановая экономика, социальная справедливость, стабильность, трудовой энтузиазм), добавить капиталистической предприимчивости, мотивации и конкуренции… Это я что? Китай двухтысячных рисую?

Ночью приснился завод ВЭФ. Как отец водил меня перед войной по цехам своего предприятия.

Это, что ко мне память Лайзанса возвращается? Что там товарищ Лина Штерн говорила?


3 марта 1950 года.

Будильник ещё не прозвенел. Я встал, подошёл к окну. За ночь чуть подморозило. Штиль, и кроны деревьев покрытые инеем стоят неподвижно. Дым из труб соседних домов нехотя поднимается вверх восклицательным знаком. На тёмно-синем небе видны несколько звёзд. Вокруг ни души, никто не тревожит зимне-весеннее утро. Но, вот в соседнем доме зажёгся огонёк, затем ещё один. Люди встают на работу. Сейчас и у нас зазвенит. Подхожу к столу и нажимаю на кнопку начавшего дребезжать будильника.

На пробежке Стёпа травит анекдот:

– Встречается франт с ткачихой «Трёхгорки» и говорит: «Дорогая, на романтический ужин я заказал шашлык со свечами.» Девушка отвечает: «А можно я свечи не буду».

Углядев недовольную физиономию Амосова, Стёпа с подковыркой:

– Что вчера? Не отбарбадосил дамочку?

Серый сплюнув:

– Только зря коньяк «Пять звездей» потратил. «У меня критические дни». Нет, бля, это у меня критические дни…

Абрамян полирнул прокол анекдотом:

– Зашли чекисты, спрашивают: «Золото есть?» – «Есть. Восемьдесят килограмм.» – «Сдавайте.» – «Сонечка, золотко, за тобой пришли.».

Катин оруженосец Иван Больший донёс до окружающих, что сдал норму второго разряда на десятикиллометровке. На первых же соревнованиях. Вцепился в группу перворазрядников ведомую мастером спорта и продержался до финиша.

Тётя Катя доложила, что к 9-00 приедет Изотов и ещё звонил администратор из ЦДКА, просил билеты на матч сборной.

Ну, про сборную мы не договаривались.

Я три билета Афанасьевым еле достал. Отнёс им вчера вместе с тремя парами кроссовок. Так вот бесславно закончились мои предпринимательские потуги. Вся прибыль ушла за импортный костюм. Товарищ Финкер, вероятно, поставил свечки всем богам, что операция «Даслер» удачно завершилась. С подачи Василия Иосифовича, ставшего обладателем трёх других бесплатных пар, одна из московских обувных фабрик начнёт в этом году выпуск аналогов «Даслера». Впрочем, вероятно, очень далёких аналогов…

Листаю подшивки газет, жду Изотова. Нахожу интересные статьи. В деревни и сёла Московской области приезжают телепередвижные установки. Они устраивают для сельчан показ телевизионных программ. В сельпо районов Московской области в этом году уже заказано более ста телевизионных приёмников. Из речи тов. Шверника в Свердловске на окружном предвыборном собрании:… за четыре года послевоенной пятилетки восстановлено и построено 5200 крупных промышленных предприятий, сдано свыше 72 миллионов квадратных метров жилой площади, построено и восстановлено более двух миллионов жилых домов в сельской местности. На снижение цен на товары первой необходимости Правительство выделило сто десять миллиардов рублей… Сейчас в мире нет силы, которая могда бы повернуть Советский Союз назад к капитализму… Сейчас то нет, хрущёвская полярная кукуруза и брежневский застой ещё впереди… Или по-другому будет? В 1950–1954 годах будет организовано и построено 140 врачебно-физкультурных диспансеров. Да, вот так вот начинает зарождаться спортивная медицина. А вот это интересно – адреса переговорных пунктов Москвы. Переписываю себе в блокнот. Смотрю на шариковую ручку, и вздыхаю. Так, дальше. «Красный воин». Интересует лишь последняя страница. Остальное, как сказали бы демократы – махровая пропаганда. Во французском городке Витри проспект перименован в честь Сталина. Дальше про военные действия в Китае и Вьетнаме. Партизанская война в Южной Корее. Разрыв дипломатических отношений Болгарии и США. Расовая дискриминация в США. Сенатор Маккарти начал «охоту на ведьм». Откладываю газеты.

Тётя Клава интересуется, прочитал ли про снижение цен. Говорю, что в блокнот переписал, чтоб не забыть. Верит, божий одуванчик. Рассказывает, что новый начальник – Стрелков Владимир Дмитриевич на Светку за «циркуля» обиделся. Но, конфеты принёс в бухгалтерию и за чаем про себя рассказал. Я, говорит, был в полёте на грани между жизнью и смертью, а бомбер разбитый посадил. Полгода потом лечился. Учился ходить. Берлин потом бомбил. Героя дали. Светка плакала, прощения просила.

Под «как много девушек хороших» появляется старлей Изотов. Едем на новое место работы генерала. Коля вводит в курс дела. Как маршала Вершинина в прошлом году сняли, то главный по ВВС – генерал-полковник Жигарев Павел Фёдорович. До этого он Дальней Авиацией командовал. Василий Иосифович теперь заместитель командующего ВВС. По приказу Жигарева нужно создать рабочую группу по взаимодействию с китайской и северокорейской авиацией. Написать рекомендации для нашего Генштаба по Дальнему Востоку… С генералом Лобовым комдивом 303 иад и его комполками у Василия Иосифович вчера разговор был. Дивизия Лобова первой в Китай передислоцируется.

Заходим в приёмную. Здороваемся. Следом за нами заходят офицеры. Представляются секретарю.

– Гвардии подполковник Лаухин. Направлен на должность командира авиаполка.

– Гвардии майор Бабаев. Командир 176-го иап.

– Гвардии подполковник Пепеляев. Командир 196-го иап.

Мы им представляемся. Если должность Изотова вопросов не вызвала, то моё лейтенантство смутило лётных асов. Но, тут зашли Сталин с Кожедубом. Заходим в кабинет, рассаживаемся. Сталин представляет нового комдива 324:

– Иван Кожедуб. Ваш командир. Вчера на дивизию назначили. (Кожедубу) Полковника позже получишь. С собой кого из своих берёшь? Евсегнеева, Мухина и Мудрецова? Знаю таких. Гарные хлопцы. (мне). У тебя когда игра? Буду-буду. Тут дел невпроворот. Так, Бабаев, принял дела? Получай срочно новую технику. Тренировки круглосуточно обеспечишь. Лентяев и нарушителей за борт. Тут очередь в сотню желающих повоевать. Женя, тебя учить не надо. Сделай всё как считаешь нужным, но чтобы через месяц к отъезду на восток в полку были только голодные до побед волки. Новую технику чтобы знали назубок. Ваня, у тебя пока два полка. Формируй третий. Вон Лобов тебе Лаухина прислал. Вот папка с опытными добровольцами. Все «Ла» я на «МИГи» в планах поставок заменил. Чуть не подрался…На Дальний Восток с проверкой боеготовности направили маршала Мерецкова с группой офицеров. Этот «хитрый ярославец» каждый полк на уши поставит, обстоятельно всё проверив… В Южной Корее с разрешения хозяев расконсервируют американские оружейные склады, формируют новые полки и дивизии. Макартур подписал европейцев на участие в обороне Формозы. Флот и авиация уже выдвигаются из Европы. Три сводных дивизии грузятся в портах. Европа на своей земле воевать с нами не хочет, а вот в Китае или в Корее – с удовольствием. Тысячи наёмников и инструкторов пополняют армии гоминьдана и южнокорейцев. В том числе и многие из бывших солдат вермахта и люфтваффе. Так, что возможно вновь схлестнётесь с асами Геринга. Наш штаб запретил полёты над морем и территорией предполагаемого противника. Секретность, блин. Китайцев и корейцев будут учить две сотни инструкторов: пилоты, техники, оружейники. Ваша задача освоить новую технику и быть готовыми к боевым действиям. Жаров, есть что сказать командирам по новой технике противника? Ну, что ты мнёшься, как барышня?

– Прицелы. У американцев новые прицелы. Стрелять могут издалека. Их новые истребители быстры на горизонталях, но слабее нас на вертикалях.

– Товарищу лейтенанту можно верить. Про прицелы разведка подтвердила. Разрабатывайте схему боя исходя из услышанного. Теперь по вопросам снабжения. Жаров, свободен.


Получил на стадионе «Динамо» форму сборной. Тренировка будет в субботу. Нестыковки какие-то. Нас сборников областной Спорткомитет направляет на просмотр кинофильма «Падение Берлина». Им нужно для отчёта о проделанной с членами сборной работе. Садимся в студебеккерский автобус. Едем на Арбат в «Художественный».

Картина о войне. В одной из главных ролей – фактурный Андреев.

В фильме много пропаганды и Сталина, но тем не менее, все вокруг смотрят с интересом. Так наверное, на нас объединённая Гитлером Европа смотрела в сорок первом. Сколько месяцев мы продержимся два или три? А тут вдруг малоцивилизованные «унтерменши-ватники» до Рейхстага дошли…

После фильм расходимся по своим делам. Спорткомитет недалеко. Заскачу на минутку.

Приехал к Гранаткину. Хочу у него узнать побольше про чехов. Председатель областного Спорткомитета морщится:

– Информации мало. На зимней олимпиаде – серебро. В сорок седьмом – золото, в сорок восьмом – серебро, в сорок девятом – золото. Так вот они на чемпионатах мира играют. То, что мы с их клубом два года назад хорошо сыграли – это ниочём. Тренер ЛТЦ Майк Букна уехал в Канаду. Потом в авиакатастрофе в конце сорок восьмого погибли шесть игроков сборной. Но, потенциал новых игроков оказался не хуже. Даже когда остался за границей один из лидеров – Забродский, то и без него были обыграны канадцы на чемпионате мира. Игроки их сборной очень сильны, но единства в команде нет. Поговаривают, что сборную могут снять с участия в чемпионате мира из-за критики в адрес руководства страны. С командой прибудет самолёт охраны. Будут охранять не от нас, а чтобы не сбежали в западные посольства… И ещё. Чехи настояли, чтобы судьи были нейтральные. Ночью из Швеции прилетели. Из ЦК два раза звонили. Намекают, что Аркадьев будет крайним в случае поражения.

Не весело как-то всё. Открываю папку, читаю фамилии, показатели и успехи игроков.

Тренер Антонин Водичка – в футболе как игрок имеет серебро Чемпионата мира 1934 года, в хоккее, как тренер, привёл сборную к золоту на чемпионате мира прошлого года.

Вратарь Богумил Модры – клуб ЛТЦ. Один из лучших вратарей мира. Клубы НХЛ предлагают контракты.

В защите забивной Боузек и надёжные Немец, Вацовски и Гайны.

В нападении капитан Владимир Забродски – лучший снайпер ЧМ-47(29 шайб) и ОИ-48(22 шайбы). Всего за сборную 94 игры, 158 шайб. «Чуть хуже» показатели Конопасека, Розинека и Хароузда, которые забивают в среднем шайбу за матч сборной.

Это супер-команда. Почти у всех в комплекте золотые медали Олимпийских игр, чемпионатов мира и Европы. И нам против них играть. Валентин угрюмо добавляет:

– В ЦК утвердили вратарём сборной Григория Мкртычана. Всё таки чемпион с ЦДКА. Москвич. А вы с Лиивом были на оккупированных территориях… Правда Григорий приболел немного, но армейский врач говорит, что к игре – поправится.

Я качаю головой.

Ну, почему партийцы занимаются такой хернёй. Они же только свой зад прикрывают. В воротах стоял лучший вратарь чемпионата – вот справка.

Гранаткин рассказывает, что от клубов на чемпионат мира по хоккею в составе делегации поедут Тарасов с Чернышовым. Посмотрят так сказать на игру соперников. Я замечаю:

– Им бы с собой оператора с кинокамерой. Глазами не за всем уследишь.

– Эх, верно. Но, состав делегации утверждён. На следующие соревнования предложу. Да, вот ещё письмо от австрийцев пришло. Следующим летом у них возобновится футбольный кубок Центропы. Югославы и итальянцы пришлют лучшие команды. Венгры отказались. Перебежчиков много. Вот нам предлагают этой осенью определиться. Стоит ЦДКА посылать? Или нового чемпиона?

– Если у армейцев усилить пять-шесть позиций, то сборная получиться. Как с московским «Динамо» в сорок пятом.

– Хорошо, внесу вопрос на рассмотрение Апполонову. – говорит мне как равному Гранаткин, – А в хоккее через год в Швейцарии – Кубок Шпенглера. Тоже приглашение прислали. Но, это тоже не срочно. Ответ можно через пару месяцев дать.

– Если ЦДКА и «Динамо» откажутся, обратитесь к Василию Иосифовичу. Он в лепёшку разобьётся, но выезд для «своих» на высшем уровне пробьёт. Да. Вот ещё. На телевидении новые программы будут делать. Хорошо бы от спорткомитета кого направить на месяц для консультаций. Решить вопросы по трансляциям центральных матчей с привязкой к календарю игр, с резервированием лучших мест для съёмки и прочее. Отдельная программа с обсуждением прошедших матчей. Это понравится зрителям, а Вам плюс за работу.

– Вот откуда Вы такие настырные? Мне только телевидение на горб взвалить…Но, ты, Юрий, помог сильно… Ладно, придумаю кого послать…


Еду в трамвае. Народ разговоры разговаривает:

– Слышали? В январе в Москве три новые школы открыли. Моя внучка в новую пошла. И тепло, и парты новые – только учись…

Двое парней о сокровенном:

– Я жениться хочу!!! – Так женись! Кто не даёт? – Никто!

– Знаешь как теперь в Китае кошки мяукают? – ? – Мао!

– Мама, я люблю смотреть на вечерней прогулке на небо… – Смотри на землю, может гривенник найдёшь.

– При царе в тульской губернии был лишь один известный писатель, а теперь смотри больше сотни в Союзе писателей. – А кто при царе был? – Лев Толстой.

– Моя новая соседка-сваха твою одноклассницу Ленку оженила. – Хорошая сваха. – А ты её знаешь? – Нет. Я Ленку знаю.

– В этом году в Марьиной Роще откроют каток с искусственным льдом. – Для бандитов? – Нет. Для детей.


Колобок накормил вкусняшкой. «После вкусного обеда по закону Архимеда – полагается поспать». Только закрыл глаза, пришли Стёпа с Алёшей. Наш местный поэт тут же зарядил им свежий стишок:

– От Варяжского моря холодного да засохших излучин Днепра
Начинаем историю Родины с основанья до смерти Петра.
Гостомысл – новгородский старейшина от набегов соседей устал
Ведь не может народ биться вечность. И подмогу за морем позвал.
Вскоре викинги встали на Ладоге. Конунг Рюрик с собой их привёл.
На драккарах, как солнце по радуге войско грозное двинулось в бой.
То-то я смотрю Карамзина второй день листает. Не… эта бодяга на полчаса, а то и дольше. Парням то по фиг – они пивко пьют. Позвоню-ка я Любочке. Они с Катей выступление собирались придумывать. Уж лучше в обществе прекрасных дам, чем в кругу пьющих графоманов…


Сижу с девушками. Они смеются, предлагая шуточные эпизоды. Это мы так типа презентацию придумываем. Тема выступления – «Гайдар шагает впереди». Катя оказывается комиссар школьного тимуровского отряда. Это центральная тема съёмки. Ещё добавили катину репетицию в школьном хоре, прыжок с парашютной вышки, занятия в секции самбо и удачный штрафной удар в ворота Попандопуло, а в понедельник глава государства товарищ Шверник будет нам ордена вручать. Награждение вряд ли разрешат снять. Хотя, чего только в жизни не случается… По хронометражу текст с песней идёт около четырёх минут. В задании 3–4 минуты. Уложились. Ещё раз предлагаю спеть песню «Гайдар шагает впереди». Поют вместе со мной, причём Любочка играет на пианино. Её мама, дослушав, вытирает слёзы радости и уходит на кухню. Я говорю подругам:

– Берите на этой неделе у Афанасьевых магнитофон и записывайте со школьным хором. Должно получиться хорошо.

( https://youtu.be/KsCQ1nHBmCc?t=1 Гайдар шагает впереди. Источник You Tube длительность 2:36. )


Пришёл в общагу. Тётя Клава рассказала, что Васечка надевал мой шлем и свитер сборной. Ходил по комнатам, хвалился.

– Задремала я чуток, а он, изверг, потихоньку подкрался. Сел напротив, и «Правду» типа читает. Я, как увидела чудище, чуть не упала с испуга. Вот ведь озорник.

Захожу. Сосед быстро снимает свитер сборной, и берёт читать «Огонёк». Типа не при делах. Не подвергшись отчитке, Васечка, сделав нетипично умное лицо, повертел в руках вратарский шлем, и попросил разрешения раскрасить его радугой.

Ну, вот этого-того нам точно не надо. Мы не из этих…

Дал разрешение написать «СССР» красным на белом фоне.

Как у Гагарина.

Колобок, начитавшийся Карамзина, попытался втянуть меня в дискуссию про варягов. На что я ответил:

– Дорогой Васечка, ты не представляешь насколько хорошо работники пера вскоре научатся рассказывать историю нашей страны. Лучше очевидцев. Баснописец Карамзин от злости бы все перья сгрыз и чернильницы расхерачил. Успокойся, бэби. Почитай «Огонёк».

– Не, Юрок ты мне лучше ту историю доскажи… Про драконов и Дайанерис.

Вспоминаю два свеженьких тома, что успел прочесть перед смертью:

– Дейенерис. Ну, слушай… Мейстер стоял на овеваемом ветром балконе своих покоев. Сюда к нему прилетали вороны после долгих странствий…


Засыпая, подумал про Гайдара. Писатель был неплохой, но с тараканами в голове. А у кого их нет? Вон его внук и вовсе стал «знаменосцем» у «белых». Тогда в конце 80-х «красных» только ленивый не пинал. Газеты, журналы и телевидение за антисоветскую «джинсу» получали серебряники, и наш доверчивый народ кричал коммунистам «Ату!». Ведь людям популярно объяснили кто виноват во всех их бедах. Вот построим капитализм и заживём как люди. Причём многие бизнесмены и чиновники уже тогда стали жить как богатейшие люди Запада. Наш ВВП перед развалом Союза был больше двух триллионов долларов. Потом подкинули приватизацию народного добра. Было, что попилить. Молодёжь враз вместо учительниц, артисток, космонавтов и лётчиков захотела стать чиновниками. Мастерами распила. Новые «гайдаровцы» например закупали по решению правительства зубную пасту во Франции за 15 полновесных франков потом кому-то продавали у нас по рублю за штуку. Паста вскоре всплывала в Польше во французской фабричной упаковке. Вуаля! Вот так вот примерно ковалось состояние многих крупных и мелких олигархов. Впрочем, вероятно, достоверный эпизод с зубной пастой – просто детский лепет по сравнению с тем, как дербанили деньги в министерствах всех уровней. Что уж говорить, когда молодой премьер на вопрос журналистов о пропаже миллиардного долларового кредита, заявил, что с этим вопросом скоро разберутся. Ага-ага. Только шнурки погладят…


4 марта 1950 года.

Утром был дождь со снегом. На улице не бегали – ноги переломаешь. Мстислав похвалился, что название его кандидатской напечатали в «Вечерней Москве». Стёпа договорился с тётей Клавой, что завтра вечером в общаге будет его прощальный вечер с друзьями. Любочка с Колобком в понедельник допрыгают второй и третий прыжки. Будут как и Катя форсить белым куполом на синем фоне. Абрамян пригласил свою подругу на вечерний сеанс в кино. На следующий день вечером пойдёт с родителями знакомиться. Нервно вон смеётся. Очкует видать.

Натянули с коллегами по амплуа форму, ждём команду «на лёд». Кучерявый Гриша Мкртычан травит как он в сорок шестом в «Трудовых резервах» против Боброва с Тарасовым играл. Такой матч выдал, что его тут же в ЦДКА пригласили. Карл Лиив протяжно рассказывает как с пятнадцати лет за таллинские клубы стоял. Про военные годы дипломатично умалчивает. Про него говорят, что он в воротах всегда на месте. Невозмутимый и немногословный как многие прибалты. В нём не было хоккейной страсти и фанатизма Мкртычана и Пучкова. Спокойствие и надёжность были его главными качествами. Про меня (Хария) тоже самое говорили…

Здоровяк Никаноров болтал со своим партнёром. Смеялся, услыхав тюремную кличку Сологубова – «Комар».

Ага. Хорошо, что коровы не летают. Этот комар любого через борт перекинет.

Тарасов спорил с партнёрами, утверждавшими, что спорт – это прежде всего каторжный труд. А играющий тренер говорил, что хоккей – это праздник. Наша задача подарить радость людям.

Никоноров зычно спросил у бывшего одноклубника:

– Бобёр, ты говорят фигуристку окучиваешь. Как она на хозяйстве? Толчок хорошо моет?

Все заржали. А Шувалов ответил за Сёву:

– Она – конькобежка. Чемпионка Союза и призёрка мировых первенств. Для толчков у Сёвы в каждом городе гарем есть.

Если б я был султан…

В раздевалку вошли тренер Аркадий Чернышов и двое товарищей из ЦК партии. Цэковцы по очереди заявили, что партия и народ ждут от нас только победу, и т. д. и т. п… В конце попросили игроков сборной подписать клятву, что мы обязуемся выиграть этот матч. Тарасов, посмотрел на ребят, и послал представительных товарищей в голубые дали. «Чё сидим? – не успокаивался Толя, – На лёд. Живо.»

Бобров, пошушукавшись с Чернышовым, попросил меня провести разминку. Тарасов зло зыркнул на меня. Разминка – его хлеб. Покатались. Поиграли без фанатизма, как и просил Чернышов. В конце тренировки после совещания с партработниками, Чернышов объявил:

– В пятёрках две замены. Вместо Тарасова играет Бекяшев, вместо Сологубова – Уколов.

Играющий тренер армейцев зло усмехнулся и сплюнул на лёд, а прямолинейный Сологубов так треснул клюшкой о край бортика, что крюк отлетел в сторону ответственных работников.

– Поосторожнее. Не в лагере. – предупредил защитника один из партайгеноссе.

У борта появились Рада и Алексей Аджубеи. Кивнули цэковцам, а те в ответ напомнили команде, что никаких бесед для печати и радио без их разрешения не вести.

– Эх, а мы интервью у хоккеистов хотели взять, – огорчается зять Хрущёва после приветствия. Поворачивается ко мне:

– Юрий, а может…

– Не, – говорю, – Я и так здесь на птичьих правах. Запасной запасного… Вы на колёсах? На Арбат подкинете?

– Подкинем. Только В Спасопесковский заедем. Мне к двадцатилетию смерти Маяковского нужно статью написать. – говорит Рада.

Проезжаем резиденцию посла США, посольство Монголии. Останавливаемся у ухоженного четырёхэтажного дома. Поднимаемся. Рада объясняет прислуге кто мы. Заходим. Здороваемся. Смотрю на фото женщины с гипнотическим взглядом. Потом на фото где она с молодым Маяковским.

– Это я с Володей в Петрограде, – заметив мой интерес, говорит пожилая женщина.

– Лиля Юрьевна, – начинает Рада, – расскажите про Маяковского, про его окружение. А правда, что он Вам стихи посвящал…

Горничная заносит чай, разливает, уходит. Хозяйка улыбается. Видимо прокручивает приятные воспоминания. Потом как бы заметив нас, кивает и читает, рубя слова:

– В мутной
передней
долго
не влезет
сломанная
дрожью
рука
в рукав.
Покрутив рукой в воздухе, продолжает:

– Кусочек… Стих называется «Лилечка». А вот ещё: «Если я чего написал, если чего сказал – тому виной глаза-небеса, любимой моей глаза.» Он при нашем знакомстве был воздыхателем моей сестры Эльзы… Это она так думала. Все вокруг получали от Володи персональные стихи. Лишь одна она – безстиховая. Хотя, она первой прочитала «Послушайте, ведь если звёзды зажигают – значит, это кому-нибудь нужно?».

– А почему вы втроём с бывшим мужем жили? Это мода такая была?

– Никакой моды. Осип был мне не просто мужем и другом. Он был моей частью.

Перекладывая старые фото, Лиля Юрьевна рассказывала смешные и драматические моменты. Она словно вновь проживала свою бурную молодость.

– Вот фото из французского ресторана. Володя даже подписал его своим отрывком из поэмы:

Вам ли, любящим баб да блюда,
Жизнь отдавать в угоду?!
Я лучше в баре блядям буду
Подавать ананасную воду!
– Такой вот он был. А его для учебников причесали. Впрочем, как и Есенина…

Хозяйка берёт следующую фотографию.

– Вот наши друзья Всеволод Мейерхольд и Зинаида Райх, бывшая до того женой Сергея Есенина. Мы в Петрограде познакомились когда ставили «Мистерию-Буфф». Перед войной я упала в обморок, когда узнала о смерти Зины… Так то я крепкая. До ста лет могу прожить. Тем более меня всю жизнь берегут солдаты Дзержинского. Я, знаете ли Сталину иногда письма пишу… и получаю ответы.

Натуженно улыбаюсь.

Смелая женщина. Прожила яркую жизнь. Любовь, смерть, успех, ненависть. Такой вот смешался коктейль.

Звонок. Заходит молодой мужчина. Представляется:

– Сергей Наровчатов. Начинающий поэт. Вот, Лиля Юрьевна, мой первый сборник. А вот материалы для второго. Вы говорили, что сможете помочь.

Рада интересуется:

– Воевали?

– Да. – Смущаясь говорит Сергей, – Капитан. Дошёл до Берлина. А стихи решил писать после Мясного Бора.

Аджубей заинтересовано кивнул, и открыл блокнот.

– Мне друзья из второй ударной армии рассказывали, – вытерев пот со лба, продолжает начинающий литератор:

– Они летом сорок второго из котла прорывались. Там полоса шириной меньше километра из окружения была. Наши потоком бежали по телам погибших бойцов. Немцы из пулемётов стреляли как в тире. Лишь ленты да стволы меняли. А наши бежали два дня и две ночи, прикрываясь телами погибших товарищей. Я, услышав это, написал:

Здесь мертвецы стеною за живых!..
…Я думал о конце без лишней грусти:
Мол, сделают ребята из меня
Вполне надёжный для упора бруствер.
– Много вышло? – отложив ручку спросил Алексей.

– Почти треть пятидесятитысячной армии.

Замолчали. Рада прервав тишину:

– Юра. А вас завтра телевидение будет показывать?

– Не знаю. По радио вроде Вадим Синявский будет.

– По радио и я послушаю, – улыбается хозяйка.

– Юрий у нас хоккеист. Вратарь. Вратарь сборной СССР. - с чувством произносит Рада.


Захожу в театр-студию киноактёра, оставляю, по договорённости, конверты с текстами песен для «моих» фильмов. Их потом переправят режиссёрам. Заворачиваю в столовую. Здесь кофе вкусно варят. Большая редкость в этом времени. За столиком в углу сидят Орлова и Александров. Я киваю, Любовь Петровна по-корейски подгребая ладонью вниз, подзывает меня.

– Товарищ Жаров, помогите Григория Васильевича до такси довести. Я сейчас машину вызову.

А киношник то в зюзю.

Подняв на меня пьяные глаза, мужчина с трудом нашёл моё изображение в своей памяти и сказал:

– А это ты? Поёшь и пляшешь? Хотя, нет. Ты же… как это… голкипер. А мне вот не повезло. Сталинскую премию дали за «Эльбу», а сынок Дуглас вот-вот из ВГИКа вылетит за антисоветскую…

Увидев гримасу на лице Орловой, пьяный свежий лауреат замолкает, и пытается налить себе коньяк. Жена хватает бутылку, переставляет на другой стол:

– Хорош, Гриша. Пора домой.

– Давно ты меня Гришей не называла, – бормочет поднимаемый нами режиссёр, – А вы, молодой человек свою жену будете по имени-отчеству называть? Это знаете ли напрягает порой. Особенно в постели…


Вечером на чай заглянул довольный ара. Ходил в кино с Катей. Улыбка до ушей.

– Вы не представляете сколько она всего знает. Люблю поболтать, но её слушать готов всю жизнь.

Я был готов едко подколоть влюблённого, но вспомнив другую болтушку, прикусил язык.

– А я вот Инге про варягов целый час рассказывал, – говорит другой воздыхатель по школьнице, – Она оказывается обожает «Остров сокровищ»…

Эта бы точно была капитаном пиратского корабля.

– Наталья Семёновна строгая, но разрешила с Катей гулять. Только не долго и без этого, – засмущался жених, но, улыбнувшись, продолжил:

– А Николай Петрович одобрил моё желание перевестись в гражданскую авиацию. Говорят, в этом месяце начнут формировать областные авиаотряды спасателей. Я сразу рапорт напишу. И звание сохраняется… И это… Давайте закругляться. Юрке завтра на воротах стоять.

На воротах. Ха.

Читаю вчерашний колобковский «Огонёк»… Статья с фото про Великие Луки. Этот древний город был до основания разрушен во время войны. Сейчас в городе построено две с половиной тысячи домов, одиннадцать школ, три детских сада, детский санаторий, городская библиотека. Восстановлены все заводы и фабрики. В ближайшем городке Невеле одна из улиц названа в честь Героя Советского Союза двадцатилетней казашки Маншук Маметовой, совершившей подвиг при освобождении города.

В Переславле-Залесском учитель Константин Иванович Иванов ведёт исторический кружок во Дворце пионеров. Он ходит с ребятами в археологические экспедиции. Кружковцы оформляют стенд со своими находками в историческом музее города. Рядом секция авиамоделистов – дети строят модели планеров и самолётов. Лучшие работы будут участвовать в республиканском конкурсе. А вот в Доме культуры идёт репетиция оперы «Русалка». Партию Князя исполняет Василий Чаусов, слесарь фабрики киноплёнки. Партию Наташи – Муза Качанова, руководительница кружка художественной выставки во Дворце пионеров. Ольгу представляет мотористка Холмогорова, а Свата – инженер Нефедьев. Скоро в Переславле-Залесском состоится премьера оперы «Русалка».

Одна из самых молодых киноактрис станы – Наташа Защипина. Она ученица четвёртого класса московской школы 635. Снялась в четырёх кинокартинах. Удостоена медали «За трудовое отличие», которую ей вручил в Кремле Председатель Президиума Верховного Совета СССР Н.М.Шверник.

Ну как же помню-помню. Представительный такой дядечка.

Вот такие вот статьи в советских журналах. Ни гламура, ни обнажёнки. Даже придраться не к чему…


5 марта 1950 года.


Разминка закончилась. Переполненный стадион гудит, как улей. Прокатывающиеся мимо соперники недружелюбно поглядывают на меня с Лиивом. Чехословацкий вратарь с задранной пластиковой маской, проезжая, кивнул и сказал: «Добри дэн.». Мы с Карлом кивнули в ответ. Сидящий сзади на трибуне Ваньят прокричал:

– Юрий, какое заклинание нам кричать, чтобы выиграли?

Оборачиваюсь. Рядом с ним Аджубеи. Моя компания где-то далеко наверху.

– Кричите. Шай-бу. Шай-бу.

Потренировались. Наэлектризованный стадион прислушался. Где-то вдалеке кто-то тоже прокричал этот спортивный клич. Вторая и третья пятёрки садятся на скамейку. Чернышов сжимает блокнот, нервно стуча по нему карандашом. Свисток судьи. Матч начался.

Перед игрой Карл сказал, что у Мкртычана ночью поднималась температура до тридцати восьми. Врач сбил до нормальной и доложил партийным кураторам. Те ответили, если сейчас температура нормальная, то должен играть.

По себе знаю, что недолечившийся игрок – балласт на поле. Кроме проваленной игры, велик риск получить травму. Но, это функционеров похоже не волнует. Они первыми сообщат начальству о победе, и первыми же укажут на виновных в поражении.

Чехословаки начали без мандража. Отстояли наш стартовый навал, построив грамотную оборону. В вязкой, насыщенной единоборствами игре соперники были как рыба в воде. Шведские судьи были беспристрастны и давали побороться. Вот бы Сологубова на лёд. Тогда бы не пролетали чемпионы мира так уверено к нашим воротам. Тут, Уколов замешкался с передачей в центре поля и в борьбе потерял шайбу. Их капитан Владимир Забродски рванул к воротам и точно положил в угол. 0:1.

Стадион притих. Рассчитывали как всегда, «малой кровью, могучим ударом», а оно вон как. Первая пятёрка без Тарасова никак не разыграется. У лётчиков – непруха. Вот, только что вдвоём вышли на ворота. Модры закрыл ближний угол наглухо. Шувалов на дальнюю Боброву. Бросок. Хоккейный кульбит в исполнении Модры и шайба, срикошетив, улетает в угол площадки.

Перед окончанием периода чехословаки диагональным пасом защитника выводят своего капитана на бросок. Забродски вновь точен. 0:2.

Трибуны недовольно гудят, когда команды уходят на перерыв.

Чернышов в раздевалке огласил:

– Замены. Тарасов и Сологубов играют в первой пятёрке. Жаров – в воротах.

Партийцы, развернувшись, вышли. Вероятно побежали докладывать о самоуправстве Чернышова.

Второй период прошёл веселее. Ваньят с Аджубеями так энергично кричали «Шай-бу» при выходе команд, что вскоре весь стадион поддержал их порыв. Тарасов и Шувалов отыграли две шайбы. На третий период вышли при счёте 2:2. Тут уж народ не умолкал ни на секунду. Не знаю как там Синявский с Озеровым вели репортаж, но на площадке порой свистка судьи слышно не было.

Тут пришла беда откуда не ждали. Никифоров передо мной сцепился с их нападающим. А тот, наверное, случайно сжал рукой черенок никифоровской клюшки и с размаху заехал мне по сетке шлема. Я чуть не отключился. В этот момент их защитник бросил от синей линии. «Лови» – крикнул кто-то в башке. Но, ловушка поймала лишь воздух. Шайба была уже в сетке. 2:3.

Здесь, то ли я собрался, то ли соперник к концу матча сдулся. Но, больше они меня сильно не беспокоили. Были пара выходов, но шаблонных. Я просто перестоял нападающих, и сел вовремя.

А вот наши лётчики устроили у ихворот карусель. Бабич ворвался в зону. Пас Шувалову. Тот, не глядя, пас назад Виноградову. Пас Боброву на «пятак» перед воротами. Там куча мала. Стадион вопит. Сёва затолкал шайбу в ворота. 3:3.

Последние минуты. Вбрасывание в зоне чехословаков. Бобров, как на тренировке продавливает соперника на вбрасывании, подыгрывая коньком, не глядя, пасует на дальнюю. Шувалов чётко укладывает шайбу в угол. 4:3.

Заканчивается последняя минута. Я прыгаю от радости. Команда высыпает на лёд. Замечаю, как Модры разводит руками, наблюдая наши обнимашки. Стадион дружно кричит «Мо-лод-цы». Подъезжая к скамейке, снимаю шлем. Удивлённый Ваньят щёлкает наведённым на меня объективом. Аджубей вторит ему. Подъехавший Витёк, глядя на мою физиономию выдаёт традиционное: «Херасе».

Я был типа этого.

Глава 2

«Вагонные споры – последнее дело, Когда больше нечего пить, Но поезд идёт, бутыль опустела, И тянет поговорить».

Из песни группы «Машина времени».
5 марта 1950 года.

Умытый, с найоденным лбом, предстал в военной форме перед вип-зрителями. Навытяжку кривоватой шеренгой рядом стояли: Чернышов, Тарасов, Бобров и Шувалов. Кроме уже знакомых мне трёх маршалов, присутствовал, как позже в том времени называл его товарищ Хрущёв, – кровавый оппортунист Берия. Впрочем, на данный момент, тоже маршал. Генерал Аполлонов, стоящий позади Лаврентия Павловича, что-то шепнул всесильному министру. Тот, последним из маршалов, пожал сборникам руку, и сказал, что если будут предложения по сборной или затруднения – то, он поможет чем сможет. Говоря это, маршал через пенсне смотрел на меня так, что хотелось спрятаться за спину Шувалова. Никита Сергеевич Хрущёв предложил выпить за отца всех наших побед. «За Сталина!» – чокаясь со мной проорал Лёва Булганин. Его отец сурово посмотрел на «тёплого» отпрыска, и тот пробормотав «понял, понял», вышел освежиться. Булганин подошёл ко мне.

– Чем собираетесь заняться, молодой человек? – учтиво спросил меня член партийной элиты.

– Поеду на предсезонные сборы с футбольной командой ВВС. Перед этим хочу съездить в Горький во время отпуска, товарищ маршал, – по-изотовски чеканю я.

– Горький, – задумывается обладатель донкихотовской бородки, – Я там родился недалече. Чекистом в Нижнем в девятнадцатом был на железке.

Ухмыльнулся, видимо, вспомнив что-то. Подозвал, не успевшего взять со стола бокал, сына:

– Лев, вот товарищ спортсмен едет в Горький. У тебя там пять тётушек. Им мою доверенность на родительское наследство нужно отвести и подарки. (ко мне) Возьмёте его с собой? А то он один, я боюсь, от поезда отстанет…

Вздыхаю, и говорю:

– Так точно, товарищ маршал.


Выхожу со стадиона. Стайка детей и девушек подлетела едва я перешёл границу оцепления.

Расписываюсь в протянутых бумагах, билетах, тетрадях. Одна ловкая дамочка, улучив момент, хватает меня за уши и смачно с оттягом целует.

( https://youtu.be/NYSrqYYwq_k «Он мне нравится… Ты мне его… Чтобы каждый день ко мне! „Женитьба Бальзаминова…“» )

Под хохот девушек вытираюсь и, улыбнувшись, говорю:

– Будете хулиганить – домой пойду.


Подхожу к общежитию. Принимаю поздравления за матч. Проставляющийся Попандопуло травит армейскую байку товарищам:

– Был я значит в училище дежурным по роте. А на «тумбочке» дневальный-новобранец. Заходит генерал со свитой. Я рядом с дневальным стою, и собираюсь рапортовать начальству. А «дярёвня» как заорёт: «Смирно! Дежурный по роте на выход!» Все встали смирно. Генерал аж рот открыл от удивления. Потом скомандовал своим «на выход», а мне:

– Ну ладно, я выйду и ещё раз войду, а вы товарищ старшина отойдите в сторонку, чтоб «на выход» можно было разбежаться…

Лейтенант Дёмин вставляет:

– Командир училища дал утром команду выделить людей на уборку территории от снега. Днём вышло солнце, снег сошёл без следа. Стоим мы с лопатами, ждём команду. Командир роты капитан Кищенко досадливо посмотрел вокруг и в сердцах выдал: «Да, растаял… Надо было утром убирать!».

Попандопуло сообщил, что товарища Финкера в мае переведут с повышением на другой склад. Стёпа этому гешефтману подарил пушистого щенка, которого тут же прозвали Воротник или просто Вор, за то что стащил со стола завсклада кусок колбасы.

Я выпил за столом символически, а Колобок, братаясь в очередной раз с авиаторами, крепко набрался. Но, ведь зараза ещё и гитару принёс. Абрамян тут же попросил местного звездилу:

– Давай что-нибудь героическое. Стёпа же будет помогать корейским коммунистам биться против буржуев.

Тут Васечка врубил новую «выклянченную» у меня песню.

( https://youtu.be/eD9B37yjLPA?t=1 Песня «Ничего, ничего, ничего» из фильма «Бумбараш» )

Насчёт того, что за нас весь шар земной я бы поспорил. Но, лётчикам было не до того. Они вышли в коридор и в колонну по двое стали маршировать как на параде под васечкину песню. Тётя Клава поднялась посмотреть и резюмировала:

– Хоть сейчас на парад. По трезвянке так не споют…

Колобок завалился в люлю, а я газеты у настольной лампы почитываю. На первой странице «комсомолки» заголовки: «Имя Сталина носят в своём сердце юноши и девушки страны социализма», «Организатор всех наших побед», «Нам счастье дал великий Сталин», «Самый родной человек», «Лучший друг, отец и учитель советской молодёжи», «Творец зажиточной жизни». Смотрю на дату 16 февраля. А-а, понятно, к выборам газету сделали… Всё равно дурею от такого культа личности… Лишь на третьей странице статья о правах советских людей. Автор поэт Евгений Долматовский. Хоть и здесь пропаганда выглядывает из каждого абзаца, но читать приятно и даже интересно, что большая редкость для центральных газет… На четвёртой странице репортаж о нашей громкой игре с ЦДКА. Про меня одно предложение: «После перерыва в ворота „ВВС“ встал молодой вратарь Жаров.»

Беру газету посвежее. Первая и вторая страницы – списки товаров на которые снижаются цены и в конце фамилии благодетелей Сталин и Маленков. Люди и правда искренне радуются реальному улучшению жизни. Так… Рубль переводится на золотую базу. Грамм золота стоит четыре рубля сорок пять копеек. Курс доллара снижается с пяти рублей тридцати копеек до четырёх рублей за единицу американской валюты… Перевожу свою зарплату на гипотетические доллары(пятьсот баксов). А ничего так для этого времени. Ведь в США машина эконом-класса продаётся в районе тысячи долларов…


6 марта 1950 года.

Награждение началось ровно в 12–00. Прозвучал гимн СССР. Первым вышел за наградой генерал Устинов.

Мы с Катей были в конце списка. Перед нами награды получали работники «Трёхгорной мануфактуры». За стригальщицей Комиссаровой вызвали Екатерину Кузнецову, а следом и меня. Усталый Шверник автоматом сказал, что нужно, а потом, видимо, признав, поблагодарил за игру сборной. Следом за мной шёл изобретатель Танцюра. Замыкающей была Татьяна Толмачёва. Родная сестра моего знакомца Гранаткина получила орден «Знак Почёта» за многократные победы на первенствах СССР по фигурному катанию. Шутливо спросила меня:

– Может быть перейдёте из хоккея к нам? Катаетесь Вы хорошо, а от хороших партнёрш отбоя не будет.

– За ним итак пол-Москвы бегает, – пошутила счастливая Катя.

Катин родственник оператор Павел Касаткин договорился со своим знакомым снимавшим для хроники. Так, что кусок копии награждения будет.


Собрались в кучку на вокзале. Я, Колобок, Бубука, Саня Иванов из Ленинграда, врач Нина Граевская и товарищ Лёва Булганин. Колобок метнулся за пирожками. Но, с такой хитрой рожей обычно за водкой бегают. Четверка страждущих займёт отдельное купе, а мы с Ниной поедем с соседями рядышком. Захотелось тупо соскочить с пьянки. Мне же нужно быть завтра во всей красе.

Невдалеке закончился митинг, и молодёжь под оркестр строем потянулась к вагонам.

– На строительство Горьковской ГЭС едут. По комсомольским путёвкам, – сообщил мне представительный мужчина и вопросительно посмотрел.

Шелепин. Как дальше? Блин, нужно дневник завести и всё записывать.

– Юрий Жаров, – представился я – Мы с Вами на дне рождения у Мстислава встречались.

– Ага, – подтвердил Лёва, – мне тогда ещё магнитофон не дали нести.

– Шелепин Александр, Второй секретарь ЦК ВЛКСМ. Мы в цэка матч смотрели. Переживали очень, но водки всё равно не хватило. Извините, мне пора.

К Лёве, жадно пившему лимонад на заснеженной скамейке, потихоньку подошёл лохматый пёс. Псина с минуту назад выпрыгнула на перрон с железных ниток уходящих вперёд и влево. Нос озабоченной морды с шумом втягивал воздух надеясь на подачку. Лёва поставил пустую бутылку под лавку для сборщиков стеклотары и, глянув на пса, развёл руки в стороны. Мол, нету ничего. Затем летун, что-то вспомнив, полез в портфель. Достал свёрток, из которого выудил четыре кусочка докторской зажатых двумя ломтями хлеба. Хлеб отправился назад в свёрток и в портфель, а два розовых куска легли на асфальт. Пёс деловито посмотрел по сторонам, убедившись в отсутствии конкурентов, и, весело завиляв хвостом, за пару секунд сожрал лакомство. Лёва, поражённый скоростью принятия пищи, протянул животине ещё кусок, прожёвывая во рту, вставший колом безсоевый кусок. Пёс в этот раз жевал аристократически, видать в прошлой жизни тоже был мажором. Тут подбежал Колобок с пакетами и подозрительно оттопыренными карманами. Наша компания, собрав вещи, двинула на посадку.

В вагоне моё купе было вторым. В первом сидели два довольных морячка и две улыбающиеся девушки.

Повезло ребятам… и девчатам.

Спортсмены мои плюс Лёва заняли третье купе. Граевская, представившись капитаном медицинской службы, вышла из мужского купе. Я, глядя на хитрые физиономии парней, сказал:

– Я не участвую. Без фанатизма здесь.

– Мы меру знаем, – ответил за всех Лёва, – Культурно отдыхать умеем.

Через ещё не закрывшуюся дверь, я услышал лёвино «Доставай!».

– Нина Даниловна, – обратился я к расправлявшей складку на юбке женщине, – Я тут про спортивную медицину написал. И план работы на первые три месяца. Посмотрите.

Снисходительно-жалеющее выражение лица молодой учёной по мере чтения становилось вопросительно-восхищённым.

– Это всё… Это мы с Вами будем в Горьком… – захлебнувшись от эмоций строгая дама стала похожа на восторженную школьницу.

– Нет, Нина Даниловна, – обрезаю, – Это Вы всё устроете и организуете. Вам помогут. Я договорюсь.

В этот момент поезд дёрнулся и в купе ввалились двое – парень и девушка.

Закинули наверх сумки и гитару в чехле. Девушка представилась:

– Людмила Хитяева. Актриса Горьковского театра драмы.

Заметил, как её спутник скривил рот в усмешке.

– А это, Женя, – продолжила выступление актриса, – Ему двадцать три, а выглядит на все тридцать.

Худой, в поношенном пиджаке с вытянутыми на коленях брюками, парень действительно выглядел не очень.

– Этого комика даже в ТЮЗ не взяли. – продолжает начинающая примадонна, – Типа старик уже детишек играть. У него в спектакле две реплики, но он их так подаёт, что над его матросом зрители смеются в голос. Если б Саша Палаесс наш герой-любовник не заболел, не видать бы Женьке Москвы. Впрочем, после нашего провала, ему её и так не видать.

Смутнознакомое лицо парня лучилось улыбкой, пока подруга задвигала речь. Потом он встал и скромно представился:

– Женя. Женя Евстигнеев.

– Что Вы рот открыли, товарищ лётчик, – улыбается мне девушка-симпатяшка, – Спутали Женю с кем? (теребит остатки его шевелюры). Этого ни с кем не спутаешь. Работяга из рабочих, а поди ж ты, ударником в ансамбле джаз наяривал, пока в театр не попал. Вы любите театр? (пододвигается ближе) А девушка у Вас есть? (ещё ближе) А где Вы в Горьком остановитесь?

Я отодвигаюсь, и говорю:

– Я в заводскую футбольную команду еду. С жильём они решают… Евгений, (киваю на верхнюю полку) играете?

Тот улыбнулся, склонив голову:

– Играю. Джаз знаете ли люблю. А то как Вы на инструмент посмотрели… Сыграйте, Юрий, И зовите меня Женей. Евгений это слишком официально. Меня так цеховой мастер звал, когда собирался обматерить за брак.

Я взял гитару, Расчехлил. Немецкая. Начал играть что-то ритмическое перескакивая с темы на тему. У Жени загорелись глаза и он взяв со столика вилки начал отбивать ритм…

( https://youtu.be/U6H2A9sZn2g?t=1 Евгений Евстигнеев и Пётр Тодоровский – Джаз-композиция )

Граевская захлопала, улыбаясь:

– Женя, за Вами после танцев девушки наверное бегают.

– Бегают, дуры, – отвечает артистка, – только как узнают, что он студент да ещё вожатый в пионерском лагере. То есть гол как сокОл. Бросают.

– Нет… Это знаете ли я их… – войдя в какую то роль, махнув рукой, гордо говорит Евстигнеев, – А вы, Нина Даниловна, замужем?

– Нина. Называйте меня Нина, – зарделась капитанша, – Замужем.

– И кто у нас муж? – с нажимом спрашивает Женя, помахивая вилкой и беря нож со столика.

– Полковник медицинской службы.

Артист нарочито удивлённо пугается. И, приглаживая ладонью залысины, под смех присутствующих выдаёт:

– Предупреждать надо.

В разговоре выяснилось, что Люда тоже студентка театрального училища. Что она с Женей ехала в Москву на просмотр во Дворце культуры автозавода ЗИСа. Людин папа в конце двадцатых вместе с Лихачёвым поднимал завод на мировой уровень. Директор ЗИСа в новогоднем разговоре пообещал устроить дочь старого друга в заводской театр. Но, на месте оказалось, что на заводе открыли дело против евреев-специалистов. Лихачёва тоже допрашивали. Помощник директора посоветовал «валить отсюда, пока не забрали». В заводском ДК слушать не стали, попёрлись в театр-студию киноактёра. Там профессор ВГИКа Борис Израилевич Волчек (из-за строительного ремонта в своём институте) просматривал студентов и актёров. Люда Хитяева показала Лисену из «Учителя танцев» на что мэтр заметил:

– Зельдин свою Островскую с этой роли не даст убрать. Разве что в дублёрши…

В дублёрши Люда не хотела. А Женя на прослушивании сказал три слова из монолога Брута и остановился уставившись на профессорскую дочь. Сказал, что забыл и прочтёт другое. Произнёс какой-то белый стих и с позором удалился. Но, как оказалось дочка успела написать адрес на бумажке и вручила этому клоуну. Евстигнеев кивал, улыбаясь.

– А прочтите тот стих, – попросила Граевская, – Ну, пожалуйста.

– Там не стих, четверостишие. – сказал актёр вставая.

И мгновенно преобразился из довольного сутулого паренька в убитого горем от ухода любимой к другому:

– Так вот к кому ты от меня уходишь!

Уйди, уйди, тебя я ненавижу…

Не инженер ты – хам, мерзавец, сволочь, ползучий гад и сутенёр притом!

Я обладать хочу тобой, Варвара!

Женя с таким чувством чеканил фразы, глядя на Хитяеву, что та, выдохнув после речи, сказала простодушно:

– Чуть не опИсалась, гад… извините.

Тут после стука открывается дверь купе и появляется Лёва с бутылкой коньяка. Увидев Люду, улыбается и тянет:

– А можно…

– Нельзя, – отвечаю, сжав людину ладонь своей.

Подняв брови, лётчик бросает:

– Извините, пойду дальше искать…

Приключения на свою задницу.

Люда в порыве благодарности как бы случайно прижимает мою ладонь с своей ничего такой груди:

– Спасибо, Юрий, вы настоящий рыцарь.

Убираю руку с волшебной мягкости, и слышу как в первом купе орут:

– Всё пропьём, а флот не опозорим.

Через полчасика наше купе наговорилось и начало стелить постели. Мальчики первыми организовали свои верхнеполочные гнёзда. Женя залез наверх. Я решил почитать перед сном и уселся на краешек постели Граевской. Людочка, артистично изгибаясь, медленно застилала своё лежбище.

– Юра, Вы поможете мне заправить простыню? – озорно подняв брови, спросила артистка.

– Нет, Людмила. Давайте уж вы сами. – вздыхаю, наблюдая за демонстрируемыми в полуметре округлостями.

Тут за дверью купе началась какая-то возня. Открываю. Лёва, извиваясь ужом, лёжа отбивается от морячков ногами, а те пинают его, приговаривая:

– Куда руки тянешь? Это наши сисьски… Иди в гальюн передёрни.

Встаю на линию огня со словами:

– Давайте жить дружно.

Тут мне прилетает в глаз. Ухожу от второго удара как в замедленной съёмке. Бью в «солнышко», а второму в скулу, стараясь сдержать удар. Мореманы вышли из боя. Прискакал на помощь, спрыгнувший с полки, Евстигнеев. С его помощью оттащил пьяного Лёву в «мужское» купе. Морячки, побурчав для порядка, вернулись к себе. Хитяева подошла с улыбкой:

– За меня на танцах два раза дрались, – не заметив моего интереса, кинула, – А синячок то знатный будет…

Захожу в туалет. Из зеркала смотрит побитая рожа типа этой… Красавчег!

На вокзале в этот ранний час нас встретил заводской спортивный политработник Иван Алексеевич, а пожилой брат Мстислава – Владимир Владимирович, газовский чиновник с неопределённой должностью, прислал за нами «Победу».

Лексеич, как его называл водитель служебной машины, человек был простой и сразу раскрыл все карты. В спортивной гостинице при стадионе было три свободных места. Поэтому он взял с собой на трамвайную остановку Граевскую, Иванова и Бубукина, предварительно сообщив всем, что в 12–00 – тренировка на «Торпедо», а потом собрание команды.

Родственник Мстислава, приславший машину, пробил нам заселение в новую заводскую гостиницу «Волна». Тут выяснилось, что у Лёвы спёрли деньги. Он во Владимире выходил ночью покурить на перрон и разговаривал с цыганками, которые ему нагадали новую работу и большую любовь, предварительно забрав всю наличность. Делать нечего, берём помятого жизнью мажора с собой. Заплачу за него за день, а там пусть папе телеграфирует или к родне идёт с протянутой рукой. А к родне Лёва не захотел. Те видите ли не умели культурно отдыхать.

Уж кто бы говорил. Жертва, узнавшая будущее.

Для проживания нам выделили трёхместный номер. Булганин пробовал пробить отдельный номер, но за неимением средств, поумерил пыл и тащился вслед за нами по лестнице на последний этаж.

Четырёхэтажная гостиница состояла из двух корпусов на сдвижке которых находился главный вход. Ленточные балконы, скромный фасад, кирпично-красные лестницы, изысканный декор вестибюля и залов. Симпатичная дежурная, открывая дверь нашего номера, проинформировала с пиететом:

– Здесь останавливался один из руководителей партии – Вячеслав Михайлович Молотов.

– Ну и на какой кровати спал дядя Слава? – поинтересовался у дежурной обобранный лётчик.

Немая сцена прервалась криками из коридора. Выходим. Девица в красном халате и в красной косынке орёт женщине в ночнушке:

– Эти шалавы всю ночь за стеной скрипели. Как мне работать теперь? Поубивала бы.

Потенциальная убийца развернулась и, раздувая ноздри, пролетела мимо нас.

– Это Дарья. «Комиссарша». Тут ещё одна контуженная работает. Привыкли на фронте строем ходить. А мы девушки пуганные. И не такое видели, – дежурная, повернув голову, так посмотрела на Колобка, что тот моментально покраснел.

– А у вас тут весело. – замечает приунывший было Лёва.

– Меня Таня зовут. Таня Зайцева, – говорит симпатяжка, ставя чайник на огонь, – днём здесь медсестрой работаю, По вечерам дежурю иногда. Если, что заболит – обращайтесь.


Принял душ, лежу читаю «Горьковскую коммуну» взятую у дежурной. Лёва плещется в ванной после разговора с роднёй по телефону. Колобок добивает воду из графина. Сушняк, видать, замучил.

Стук в дверь. Колобок, собиравшийся в душ, закутывается в простыню, как патриций. Лёва, вышедший из ванной в синих трусах, напротив, выгнул грудь колесом и вышел на центр комнаты. Прокашлявшись, бесстыдник бросил в дверь:

– Входите.

Зашла Даша. Фыркнула на труселя, скользнула взглядом по «патрицию» и остановилась на мне, разглядывая синяк. Потом вспомнила зачем пришла:

– Мальчики. Я вижу вы – люди серьёзные. (Лёва кашлянув, покачал головой) Мы переезжаем с третьего этажа. Вещей много. Вдвоём будем час таскать. Помогите. (Просительно складывает ладони у груди).

– А что мы с этого будем иметь? – спрашивает Лёва, плотоядно улыбаясь и рассматривая заманчивые очертания на одежде девушки.

– Я вам вечером песню спою.

– Колыбельную? – не отстаёт Булганин.

Дарья зыркнула на него, но промолчала. Очевидно, боялась спугнуть дешёвую рабочую силу. Потом добавила просительно:

– И это. Розу не трогайте, а то она не такая добрая, как я.

Ну вот, не успели приехать, а уже субботник.

Суровая Роза на третьем этаже набивала пустые мешки девичьим добром. Лёва с Колобком таскали наверх. Мы с Дашей раскладывали вещи в соседнем с нами номере.

– Это броневой номер. Как и ваш, – разъясняет мне работница гостиницы, – А переехать нам Елена Дмитриевна разрешила потому, что по ночам спать нужно… А девки эти задрали. Они… Как бы это культурно сказать…

Ну, прям, Василий Иосифович, в юбке…

– Девушки с низкой социальной ответственностью? – подсказываю я.

– Точно, – от удивления открыв рот, говорит Дарья, – С очень низкой.

– А как же им Елена Дмитриевна разрешает этим заниматься здесь? – интересуюсь у девушки.

– А она из их компании, – информирует меня новая соседка, – они в войну в привокзальной гостинице ошивались. У них там мамочкой была Машка Огурец, пока не померла пару лет назад. Пахан-уголовник с начальником гостиницы в доле был. Девушки им отстёгивали. А Елена Дмитриевна там в бухгалтерии работала. Ссыльная она. Жена врага народа. Мужа расстреляли в тридцать восьмом, а её с институтским образованием Владимир Владимирович… Ну, тот что вас забронировал… Он то её сюда пристроил. Приезжает к ней иногда. На чай. Как её из барака вытащил, так чай и полюбил. А девок этих она с привокзальной с собой забрала. Здесь типа перевоспитывает их. На работу устроила. Только они по ночам за старое…

Дарья зло глянула на меня, поправила комсомольский значок, и неожиданно выдала с напором:

– Все вы мужики – козлы. На вид – нормальные, а как до дела дойдёт, то о женщину ноги готовы вытирать, если у неё гордость имеется. Суки вы!

– Это Вам, Дашенька, просто не повезло встретить своего единственного. – урезониваю я прямодушную комсомолку.

– Да где ж его встретишь? Один вот с фингалом, другой в простыне, а третий в трусах стоит, подбоченясь. Где, я спрашиваю? А к Розе лезть с этим делом не вздумайте. Убьёт на хрен.

– Что? Прям так и убьёт? – типа шучу я.

– Прямо так, – отвечает Даша. – Я с ней подо Мгой снайперить начинала. Я то знаю.

Тут «мальчики» заносят гитару, гармонь и аккордеон.

– А Даша то – музыкантша, как и ты, – ухмыляется Лёва. – Ну-ка сбацай нам что-нибудь, пышечка.

Девушка решительно снимает красную косынку и, подойдя к Лёве, резко откидывает косу на спину. Тут замечает, вставшую у двери, Розу. Улыбается ей, и говорит:

– Вот, просят песню спеть. Всё нормально.

Берёт гармонь и начинает…

( https://youtu.be/_as6Y9L1lyo?t=1 Наша Дарья- Волховская застольная )

Тут, грустно улыбнувшись, заговорила Роза:

– Там на высоте 43,3 под Синявино Дашу ранили, а я получила контузию и снова в школу снайперов инструктором. А это меня в сорок первом под Одессой корреспондент снял. (показывает фото из коробки). Держу «Светку» как балалайку. Неудачное фото. У меня в этот день напарника убили…

– А товарищ спортсмен тоже играет, – встревает Лёва.

– Спойте, – просит Роза, вытирая глаза, – что-нибудь душевное…

Беру гитару. Решение, что петь, приходит сразу. Глядя на Розу, начинаю…

( https://youtu.be/-8VVj-wv65s?t=1 Песни Великой Победы- На безымянной высоте. На гитаре(кавер) )

Даша слушала, затаив дыхание, и с последним аккордом вскочила и поцеловала меня в щёку.

– Ничёсе, – почти по-шуваловски протянул Лёва, – А меня?

– Перебьёшься, – поглаживая косу, ответила музыкантша.

Роза молча подошла и пожала руку.

– Пора по рабочим местам, – подталкивая Лёву к двери, затрещала Даша, – Елена в девять обход начнёт.

– У вас тут прямо как в больнице, – заметил Колобок. Обычно разговорчивый, он как то затерялся на фоне более нахрапистых.

– Так… Желающие помочь девушке в работе есть? – продолжила заброс Дарья.

– А поцелуешь? – лыбится Лёва.

– Поцелую в щёчку. Если захочешь, – завязывая красную косынку, включает андерсоновскую «свинопасову принцессу», – только побреешься сначала. Ну, что? Лады?

– Лады. – отвечает Булганин, и, заметив, как Роза прыснула от смеха, с сомнением спросил:

– А что за работа?


Пишу из «спортивного» блокнота для тренера Маслова список. Перечень игроков для создания новой команды. Вратари: Альберт Денисенко из дубля краснодарского «Динамо», Олег Макаров из дубля «Динамо»(Киев). Защитники-полузащитники: Василий Васильев из «Крыльев Советов»(Молотов), Евгений Байков из «Динамо»(Владимир), Юрий Войнов из команды города Калининград, Борис Кузнецов из МВО(Москва), Владимир Кесарев из московского «Машиностроителя». Нападающие: Виктор Соколов из Локомотива(Бабушкин), Василий Бузунов из ОДО(Свердловск), Заур Калоев из «Спартака»(Тбилиси), Генрих Федосов из «Динамо»(Молотов), Борис Татушин из московского «Буревестника», Валентин Емышев из дубля московского «Спартака». Емышева я на переезде из грузовика вытащил перед катастрофой. Это, оказывается, его за скорость в том ЦСКА, несмотря на разбитое колено, прозвали «Электричкой». Нам скоростные нападающие ох как нужны. Ребят из списка я помнил по тем играм чемпионатов 1957–1964, а с некоторыми, даже общался в той жизни. Почти все парни из списка сейчас почти никто. Играют или в дубле или в классе «Б». Но, проблем с переходом в это время очень много. Это в новом веке – деньги главное. Здесь же и ведомственные интересы, и боязнь переезда, нежелание расставаться с семьёй и любимой, да и верность клубу играет не последнюю роль. Так, что хорошо будет, если половину ребят из списка удастся уговорить. Что ж, остальных можно будет снова осенью пригласить. Если в высшую лигу выйдем, как в той истории, то игроки будут сговорчивей.


Стук в дверь. Взволнованная женщина спрашивает:

– Лев Булганин здесь? Его из приёмной заместителя председателя Совета министров СССР спрашивают. Срочно.

– А он Даше пошёл помогать. – говорю я.

У женщины после этих слов остановилось дыхание. Решаю помочь:

– Давайте я им всё объясню.

Захожу в кабинет. Беру трубку.

– Алло.

– Соединяем с Николаем Александровичем Булганиным.

Охренеть.

– Здравствуй, Лёва, ты почему к родне сразу не поехал. Люди волнуются. Названивают. Что ты в этой гостинице делаешь?

– Здравствуйте, Николай Александрович. Это Юрий Жаров. Спортсмен. Лев Николаевич сейчас не может подойти к телефону. Он работает. Помогает одной девушке. Да, час назад с нею познакомился. Что делает? Уголь в котельную таскает вёдрами. Скоро закончит, наверное. Что ему передать? К родственникам? Хорошо. Что? Точно уголь. Точно.


Сижу в кабинете заведующей. Пью редкий в этом времени напиток – кофе. Елена Дмитриевна, отойдя от шока, рассказывает про своих подопечных:

– У нас тут, знаете ли нет белых и пушистых. Либо судимость, либо тёмное прошлое. Вон ваши новые соседки… У Розы статья за убийство в состоянии как его…

– Аффекта?

– Точно. Её изнасиловал один штабной, а двое держали. Часиками трофейными думали откупиться. А у Розы в сумочке наградной пистолет был. Насильнику, извините, член отстрелила, а дружкам задницу попортила. На суде комдив поручился, член военсовета фронта тоже. Её ж на Героя представляли. Завернули. Дали условно пятёрку. Условно редко кому дают. Дашка, вон, реально сидела. Она после войны комсомолила на ткацкой фабрике. Подговорила комсомолок ускорить процесс производства. Целый месяц ткань гнали, которую забраковали потом. Статья. Вредительство. Кого сажать, а вот Даша есть, которая заколебала всё руководство своим максимализмом. На стройке гидростанции, куда её сослали, театр организовала в бараке. Спектакли давали. Да такие, что даже из города приезжали смотреть. Потом Владимир Владимирович как-то её сумел сюда забрать, а потом орденоносцам амнистия вышла. Тут Даша к себе Розу позвала. Ту, после психушки не брали никуда. А у неё приступы случаются иногда. Вот завхозом уже год работает. Другие девушки их побаиваются. А Вы надолго к нам?

– За неделю думаю управлюсь. Осенью ещё раз приеду. – почти выхожу из кабинета и спрашиваю, – А как до физического отделения университета добраться?

– Это Вам в центр. На площадь Минина и Пожарского. В приёмную к товарищу Мельниченко. Там подскажут.


Тут на лестнице раздаётся звонкий смех и на этаж выходят Даша с Лёвой. В чёрном комбинезоне и шлеме перепачканный лётчик был похож на матёрого танкиста перебравшего двигатель. Я прерываю их веселье фразой:

– Лев Николаевич, где Вы ходите? Тут Ваша родня на ушах стоит. И папа волнуется. Немедленно поезжайте…

– Да они опять начнут Зинку соседскую за меня сватать. – нервно отвечает потерявшийся москвич, – В прошлый раз еле отвертелся. Напоят и женят, как пить дать. Такие вот мои тётушки. Впятером любого уболтают.

Тут, потенциальный жених оглядывается на Дашу и говорит, глядя на неё:

– А если я не один приеду…

Улыбка с лица операторши котельной сползает:

– Не… Не согласная я. – лепечет по-колобковски.

– Там накормят от пуза. Денег мне дадут. В театр вечером пойдём.

– В драматический? – уточняет «мнимая невеста».

– В любой. Слово офицера. Выручишь? Там и делать то ничего не надо. Скажешь – почтовый роман. Мол на фронте раз виделись и вот снова нашлись.

– У меня платья нет для театра. Танька не даст. Мы с ней вчера чуть не подрались.

– Товарища Зайцеву я беру на себя. Через полчаса выдвигаемся. – вальяжно приказывает мажор.

– Через час. Причёску нужно сделать.


Собираемся с Колобком на тренировку. Васечка осмелел немного и спрашивает Лёву:

– А Вы правда с Василием Иосифовичем в одном классе учились?

– Ты, Васёк, мне не выкай. А с Красным я в одной компании в школе был. Только на три класса младше. Свету, его сестру, хорошо знаю, Раду Хрущёву, Майю Каганович, Серго Берия, братьев Микоян. Помню, помогал Василию мотоцикл в школу по лестнице на второй этаж затаскивать. Он там по этажам гонял. Весёлое было время. А в сорок третьем после школы я с Лёшей Микояном и Сашкой Щербаковым поступил в школу лётчиков. Тройку боевых вылетов сделал – лизоблюды из штаба фронта орден дали. (трогает рукой награду). Сашка Щербаков сейчас академию заканчивает, будет как Микоян на новых МИГах летать. А меня отец хочет дипломатом сделать. Только вот не нравится это мне… Он переживает за меня или за себя… Ему в тридцатые на какой-то гулянке цыганка нагадала, что он умрёт в один год с сыном. Поэтому, я больше по земле летаю…

Тут заходят соседки. Даша в вечернем платье с гривой пшеничных волос была похожа на примадонну. Колобок посмотрел на высокую грудь девушки, где красовались три ордена и заметил, обращаясь к Лёве:

– А по орденам то, она тебя обскакала.

Но, лётчик, типа не заметив подначки, проводит предполётный инструктаж:

– Скажешь про почтовый роман, сиди и не отсвечивай. Поняла?


А мы с Колобком, таща баулы с амуницией, выдвигаемся на трамвайную остановку.

Тренировка, собрание, университет – день забит под завязку – думаю я, почёсывая нафингаленный глаз.

Лексеич, глядя в бумажку, представил новичков команде и повёл Граевскую показывать её владения. Маслов сам проводил разминку. Место помощника свободно.

Нужно Эпштейна предложить.

Одноклубники поначалу мирно косились на мой фонарь, но после двухкилометрового кросса, который мы с Колобком выиграли с явным преимуществом, отношение к нам изменилось. Это мы почувствовали на двухсторонке. После первых стыков, я посоветовал Васе не водиться, а сразу отдавать пас вперёд Иванову. Всё равно мне пару раз сердечно заехали по голени. Если бы не щитки…

Из горьковчан я хорошо знал по прошлой жизни только тренера Виктора Маслова и Саню Денисова, с которым гонял мяч в «Зените» и «Адмиралтейце». Приехавший с нами, «Ленинградец» Иванов удостоился похвалы тренера, а вот Бубукин в защите сыграл не очень. Колобок потирал ушибленное колено, когда Маслов попросил побить нас по воротам метров с тридцати. То ли повезло, то ли воротчик был не готов… Мы с Васьком забили почти половину возможного. Ветеран Евсеев, оскалясь, крикнул более молодым футболистам:

– Трындец вам. «Дед» как минимум троих из основы уберёт. Что Иванов, что «Фингал», что Васёк – вам до них как до Байкала раком. Это я вам как ветеран говорю. Мне то уж давно заканчивать пора. Готовьте ещё пару на вынос…

Собрание переносится на завтра. Тренер отпустил всех переодеваться, а меня пригласил в кабинет. Каморка тренера в подтрибунном помещении поражала минимализмом: стол, шкаф, книжная полка, три стула. Маслов, увидев мой кислый взгляд, протянул:

– Вот выйдем в класс «А»…, - И, кивнул, улыбнувшись, – Разочарован? Назад поедешь?

– Нет. Только вот в команде и вокруг неё нужно провести большую реорганизацию. Перестройку. Виктор Александрович, Вам помощник нужен толковый. Один Вы за всем не уследите. Николай Эпштейн из челябинского «Дзержинца» сейчас в Москве без работы. Он зимой и хоккеем может заняться.

– Коля Эпштейн? Помню в московском «Локомотиве» играл. Толковый парень. – замечает Маслов.

– А Лексеича менять нужно, на делового и пробивного. Чтобы не политинформации читал, а квартиры пробивал и машины.

– Даже так? – покачал головой «Дед».

– Для того, чтобы побеждать ЦДКА и московское «Динамо» нужно стать на голову лучше них. Без поддержки завода, ведомства, горкома и обкома в высшей… то есть в классе «А» делать нечего. Чтобы собрать хорошую команду – нужно людей заинтересовать. Вот список игроков. (передаю Маслову). Здесь молодёжь из дубля и класса «Б». Им много не нужно. Главное играть. Сейчас, как игроков в команду приглашают? В основном из своей молодёжной команды или из низших клубов своего ведомства. Видели в деле год-два назад – запомнили. Или посоветовал кто знакомый. Или в газете тренер прочитал. Я вот к Гранаткину в спорткомитет специально заходил. Выписывал из заявок фамилии, у Есенина клубную статистику по игрокам смотрел. Кого-то добавлял потом, кого-то вычёркивал. Вот список и получился. Желательно встретится со всеми ними до начала первенства. Пригласить на просмотр, пообещать хорошие условия. Если половину уговорим перейти, то основа для будущей команды будет. Новую схему игры я Вам завтра на тренировке покажу. У нас как раз два состава сейчас набирается. С этой схемой мы в следующем году возьмём медали первенства.

Ну, а чё. Маслов должен знать ради чего стараемся.


В университете мне подсказали где найти Виталия Лазаревича Гинзбурга. Нашёл его на кафедре радиофакультета. Учёный был в курсе про открытие ядерного магнитного резонанса. Я как смог вспомнил свой институтский реферат и схематично изобразил прототип томографа Вячеслава Иванова и более поздний американский вариант. До заявки нашего учёного на изобретение в том мире должно было пройти ещё лет десять прежде чем её зарубят. Я же ещё раз объяснил заинтересовавшемуся Гинзбургу как это всё должно фунциклировать. Сказал, что в Ленинграде начались работы по этому вопросу по руководством Прохорова. Хорошо бы создать совместную рабочую группу. Гинзбург пообещал подключить своих друзей Цукермана и Альтшулера которые работали недалеко от Горького на почтовом ящике.


Подхожу к гостинице. Рядом с котельной группа ребят что-то громко обсуждает.

Собрание что ли пионерское?

Тут от гостиничного входа подходит к ним Роза. Шум смолкает. Ребята строятся в шеренгу и один из них что-то докладывает завхозу. Роза говорит несколько фраз после которых ребятня расходится. Мальчик, что докладывал, пошёл в гостиницу.

Роза, увидев меня. спрашивает:

– Ну, как команда приняла?

– Работаю над этим, – И перевожу тему, – А что это за мальчик? Ваш? А дети? Вы у них кто?

– Нет, не мой. Это Елены Дмитриевны сын. – говорит «предводительница команчей», – А ребята организовали тимуровский отряд. Помогают солдаткам, защищают малышей от хулиганов.

Заметив мой интерес, продолжила:

– Они на прошлом Дне Победы как увидели мои ордена так и попросили стать командиром отряда.

– А сколько у Вас орденов?

– Семь. Ленина, Красного Знамени, Красной Звезды, две Славы, Отечественной войны, американская медаль «Пурпурное сердце» и английский орден «За выдающиеся заслуги». Английский вместе с генералом-танкистом Катуковым получала в Кремле, А «Сердце» американский президент вручил. Меня после контузии в Америку с делегацией посылали. Пластинку потом прислали с песней про меня…

Слушаем в актовом зале…

( https://youtu.be/CSQBzlqEybM?t=10 Senhorita Pavlichenko – Woody Guthrie (Miss Pavlichenko) )

Вспомнил. В моём мире у неё была звезда Героя. И звали её не Роза. Это что же? Кто то до меня «бабочку раздавил» в этом мире?

А чего это она смотрит на меня так? Да она лет на десять старше. Да ну нах. Только начал привыкать к одиночеству…

– Роза… Как по отчеству? Без отчества? А эта дверь на балкон? Что-то жарко здесь. Даша лёвиным угольком хорошо натопила.

Выходим на балкон.

Вот же влип.

– А вот и наши голубки, – говорю, заметив как Даша с кавалером идут с остановки.

Молчим. Пара внизу начинает целоваться. Потом Даша громко шепчет:

– Куда полез? Платье порвёшь. (и громко) Ещё купишь? Ах ты, сволочь!

Шлепок по щеке.

– Иди вон к Таньке со своим штырём. Она за сотку до потолка прыгать будет. Кобель ушастый.

Разговор внизу прекращается.

– Это ничего, – говорит Роза. – Сначала часто возникает непонимание. Их тянет друг к другу… Как меня…

Начинает соседка и не заканчивает…

Захожу в комнату одновременно с Лёвой. Тот подходит к зеркалу смотрит на свои уши. Шипит:

– Вот зараза.

И уже громче:

– Жаров разменяй пятисотку. Как нет? А у тебя, Васёк? Ну, дайте сотню до завтра. Чесслово отдам.

Даю ему купюру.

– Я в медсанбат, – докладывает Булганин, вешая шинель на вешалку.

Любопытный Колобок интересуется:

– Как всё прошло?

Собиравшийся уходить лётчик, вдруг передумал, и начал эмоционально рассказывать:

– Встретили хорошо, но настороженно. Зинка ушла. Тётки Дарью про ордена стали спрашивать. Та про ранения рассказала. Выпили. И тут её понесло… Оказывается она меня из горящего самолёта под обстрелом вытаскивала. Так и познакомились. После второй рюмки про судимость выложила, про лагерь. А после третьей попросила гармонь найти. Тёткины мужья наперегонки подорвались за инструментом. Я намекаю девушке, мол деньги в кармане, пора валить. А она рассадила всю мою родню как в театре, гармошку в руки и давай про Щорса наяривать…

( https://youtu.be/sWPACMSI21s?t=2 Наша Дарья – Песня о Щорсе )

Лёва вытирает пот со лба, и продолжает:

– Тут кто-то из моих бухих родичей, впав в несознанку, попросил её спеть «Любо, братцы, любо». И эта махровая комсомолка затянула махновскую песню…

( https://youtu.be/FUVRzYsiYT8 Наша Дарья- Любо братцы любо )

Друг весёлой гармонистки тяжело вздыхает, потирая щёку. Предсказывает:

– Завтра наверняка отцу настучат, что за песни моя родня распевает.

Булганин подходит к двери и останавливается прислушиваясь. За стеной Дарья поёт под гитару:

– Звать любовь не надо – явиться не званно. Счастье расцветёт вокруг.

Лёва, улыбнулся, качая головой:

– Вот зараза.

И разлёгся на койке.

– Эй, начальник, сотку назад давай, – напоминаю я любителю лирических песен.

– Подожди. Дай дослушать.

Тут вдруг. Бац. Вырубается свет. Заходит Роза с зажжённой свечой и Даша с гитарой. Я не к селу ни к городу бормочу:

– А теперь дискотека.

Девушки непонимающе смотрят на меня. Говорю примадонне:

– Дай гитару, Васечке. Он музыку танцевальную покажет…

Колобок заряжает «Буги-Вуги каждый день» что я ему напел когда-то. Стиляга Лёва показывает соседкам движения. Начинаем дёргаться как под током. Вваливается толпа девушек во главе с Зайцевой. Визжат и тоже начинают дёргаться. Я сменяю Колобка. Новая для этого времени песенка тоже хорошо пошла…

( https://youtu.be/AqY6ddTeKUg?t=2 Браво – дорога в облака \ кавер версия \ песни под гитару / Валерий Сюткин )

А ведь эта песня про нас. Получится ли найти дорогу в облака?

Потом Дарья шпарила на гармошке частушки. В полночь дали свет и мы познакомились с третьим этажом. Завтра вечером в гостинице – танцы. Сначала в актовом зале поёт Дарья, затем ансамбль из лучшего ресторана, а потом танцы под патефон. Зайцева пригласила нас так:

– Приходите, а то из парней либо партработники, либо бандюганы. Вы такие лапочки, аж слюнки текут. – и снова так посмотрела на Васечку, что тот покраснел.

Погас свет в комнате. Закончился наш первый день в Горьком.

Глава 3

Горький – родина многих выдающихся революционеров, деятелей русской и советской науки и культуры. Здесь родился и работал великий писатель А. М. Горький, чье имя город носит с 1932 года. В Н. Новгороде родился и начал свою революционную деятельность Я. М. Свердлов. Уроженцами города являются гениальный изобретатель И. П. Кулибин, великий математик Н. И. Лобачевский.

Из городского справочника.
7 марта 1950 года.

– Какого хрена? – восклицает, скрепя сеткой Лёва, реагируя на стук в дверь. Смотрит на часы, – Семь часов. Одурели совсем.

– Лёва. На минутку. – шепчет типа тихо просунувшаяся в комнату дашина голова.

Любитель поспать подскакивает как ужаленный, и шлёпая по полу, резко выдвигается к двери. Они там о чём то шушукаются, спорят, потом Дарья начинает хихикать, а Колобок, повернувшись, изрёкает:

– Задрали уже. Идите уголь таскать.

Дарья, запрокинув голову вверх, звонко засмеялась и ушла в коридор. Истопник-любитель, подтянув трусы, заметил:

– Помочь слабой девушке – это честь для офицера.

– Это Дашка то слабая. Я тебя умоляю, – прыснул Колобок.

Булганин ничего не сказал, а развернув свёрток начал надевать танкистский комбинезон.


Васечка сходил к Зайцевой за чаем. Пришёл довольный и присев спросил:

– А если я на свидание схожу? Другой подруге нужно говорить?

– Другая подруга прибьёт, если узнает. – говорю я со знанием дела, и, видя озабоченное лицо друга, провожу по своим губам пальцем, как бы застёгивая, – Я – могила.

Сидимзавтракаем. Снова стук в дверь. Озабоченная Елена Дмитриевна смотрит по комнате, не находя искомого.

– Булганина к телефону, – говорит она мне со скрытой надеждой, но квадратные глаза выдают волнение заведующей.

– А он уж как час Даше помогает, – посмотрев на часы, выдаёт наблюдательный постоялец-сосед.

Елена смотрит на меня умоляюще. Иду.

– У аппарата.

– Соединяю с Булганиным Николаем Александровичем.

Не охренеть, но где-то рядом.

– Лев. Немедленно возвращайся в Москву. Что ты за вертихвостку там нашёл? Родственницы такое твоей маме наплели. И из огня тебя спасает, и в лагере сидела, и махновские песни поёт. Если ей нужны деньги чтобы отстала, скажи сколько нужно?

– Николай Александрович. Вашего сына сейчас нет рядом. Это Юрий Жаров. Спортсмен.

– А где мой сын? Постойте… Неужели опять уголь таскает?

– Вы правы, товарищ маршал. Лёва помогает Даше. Сам. Его никто не заставляет. Про девушку могу сказать одно… Она готова в любую минуту отдать жизнь за СССР, за наш советский народ. Что и делала на фронте, убивая фашистов и, поднимаясь со своим батальоном в штыковую. Я за неё ручаюсь. Ей не нужны ни лёвины деньги, ни ваше положение. Она просто любит его. Хотя по-моему он этого пока не заслужил…

– Э-э… Я Вас понял. Передайте, Льву, чтобы сегодня же. Сегодня же ехал в Москву.

– Так точно. Передам.

Елена Дмитриевна выдыхает. Отхлёбывает из остывшего стакана и говорит:

– Слышала я как он с нею разговаривает. У неё, наверное, сроду таких галантных кавалеров не было. Наши то всё прямиком в койку ведут. А он с подходом. Втюрилась. Не ходит, а летает. Только вот уедет он, а ей в подушку выть…

Выхожу из кабинета. Голубки идут мне навстречу. Судя по довольным лицам – всё у них получилось. Даша, проходя мимо, остановилась и официальным голосом произнесла:

– Юрий… (помахала в воздухе рукой)

– Андреевич, – подсказываю.

– Андреевич, – повторяет она, – приглашаю вашу комнату на завтрашний танцевальный вечер в честь международного женского дня. Роза тоже придёт.

Час от часу не легче.

Заходим с Лёвой в свой номер. Он снимает комбинезон. Колобок падает на кровать и начинает ржать как сивый мерин.

– Ты чего? – спрашиваю, и замечаю на булганинских трусах букву «Д» на заднице.

Лёва посмотрел на трусы-перевёртыши и заметил с улыбкой:

– С каждым может случится.

Хорошо быть молодым. В семьдесят, если трусы задом наперёд наденешь, подумают совсем другое…

Я говорю Васечке:

– Расслабились мы с тобой. Завтра бегать начнём. Попроси у Зайцевой будильник.

– А зачем нам будильник? Лёва вон к семи как штык встаёт. – отвечает наблюдательный сосед.

Лёва, переодев трусы как надо, замечает:

– Ты это… Возьми будильник… Чтоб не проспать.

Тут стук в дверь. Лёва в труселях по традиции выходит на центр комнаты и кричит:

– Входите.

Открывает Елена Дмитриевна, смотрит на скромно одетого постояльца, находит меня глазами:

– Извините. Юрий, можно Вас на минутку.

Иду за ней в кабинет. Начальница мнётся, видимо не знает с чего начать. Спрашивает:

– Юрий…. Как Вас по отчеству?

Сговорились что ли?

– Андреевич.

– Юрий Андреевич. Я слышала как Вы с маршалом разговаривали. Дашу защищали… Вот и подумала, что Вы сможете…

Заваривает чай и подаёт.

– Вы не торопитесь? Это займёт несколько минут… У нас уборщицей в гостинице работает Марианна Мацелис. Она мне ровесница, но выглядит… В лагере хабалки ей ноги сломали… У неё статья была «За сотрудничество с оккупантами»… Володя… То есть Владимир Владимирович смог забрать её из лагеря по амнистии. Марианне в сорок первом под Ростовом орден Красной Звезды дали… А до войны она фигуристкой была. Медали первенства СССР брала. Детей в ссылке тренировала. У неё отца в тридцатые расстреляли. Я вот подумала, может Вы… Вы же в Москве многих знаете. А здесь она пропадёт. Её многие дети да и взрослые «фашистской овчаркой» обзывают… Марианну на Новый Год Роза из петли вытащила. Еле откачали… Вот я на листке про неё написала. И телефон гостиницы.

Беру листок, диктую номер своего общежития.

– Не обещаю. Попробую, – говорю я.

– К Вам на тренировку Владимир Владимирович заедет. Хочет что-то обсудить…


На папин приказ возвращаться в Москву Булганин не отреагировал. Лишь пробурчал под нос:

– На вечер билеты в театр. Завтра танцы. Может послезавтра?

Это он что? Подсказывает мне что маршалу говорить?

– Чем бы до вечера заняться? – тянет нарушитель маршальских приказов.

– А ты углёк сходи натаскай, – подсказывает Васечка.

– Чё? Дурак? Чем тогда утром заниматься? – вздыхает гостиничный Обломов. – Может на авиазавод съездить? Посмотреть как другие летают?

– А ты придумай что-нибудь эдакое… Систему целеуказания и наведения. Орден дадут. С Дарьей ничья будет, – подтруниваю я.

Систему, – задумчиво произносит лётчик, – А давай придумаем.

И достаёт тетрадь с карандашом.

Вот, опять вляпался. Нужно ровно сидеть и это… Не отсвечивать.

Рисую по памяти схему из журнала «Авиация и космонавтика». Ничего сложного. Говорю, что РЛС или командный пункт можно сделать летающим. Только самолёт большой нужен. Очень большой. Лёва вспоминает про американский аналог, что у нас в серию пошёл.

Заходит Дарья и с удивлением замечает, что кавалер на неё не реагирует. Присаживается рядом с Колобком. Лёва с гордостью заявляет:

– Нам с Жаровым за это (кивает на тетрадь) по ордену дадут.

– Иди ты… – удивляется начинающая авиалюбительница. – А тебе то за что?

– А я всё решу… Тут мало придумать – тут до конца нужно довести…. Хотя меня в КБ к генералам могут и не пустить. На хрена им головная боль…

Я хлопаю авианаводчика по плечу:

– В партком завода иди. Тогда на тормозах не спустят. За такое партбилет можно на стол положить…


Для похода в театр Лёва выпросил у меня мою тройку. Одел. Прохаживается перед Колобком, наслаждаясь васиным охренением. Тут вплывает Даша в зайцевском прикиде:

– Ты такой красивый сегодня!

– Это же очевидно, – отвечает привыкший к такому «элитный парень».

– А почему ты не сказал какая я красивая? – спрашивает музыкантша-огнепоклонница.

– Это же очевидно, – рисуясь, отвечает мажор, но повернувшись к Дарье спиной, получает пинок под задницу…


Перед двухсторонкой выбрал себе в команду приехавших со мной плюс Саню Денисова. Прошу ветерана Евсеева выбрать четырёх крепких защитников (вместе с ним) и ещё одного (второй-Денисов) быстрого и выносливого бровочника, которые при потере мяча на половине соперника будут быстро отходить назад, подкрепляя края нашей защиты. Мы с Васечкой в полузащите чужих инсайдов не держим, а помогаем в атаке своим нападающим, разрезая пасами защиту. При потере мяча мы быстро закрываем зону перед нашими центральными защитниками. В нападении Иванов и Бубукин при потере закрывают их полузащитников, оставляя возможность чужой защите либо отдать мяч в борьбу, либо просто запулить к чужим воротам. Соперники играют по классической схеме «Дубль-вэ». Получается у нас в быстрой атаке большинство на одного игрока, а при позиционной обороне у нас в защите тоже на одного больше.

Перед началом двусторонки Маслов отозвал меня. Сказал, что прочитал мои тетрадки. Долго не мог заснуть. Команда будет играть по-новому даже если мы сейчас основе проиграем. Записался завтра на приём к директору ГАЗа. Спрашивает меня:

– Пойдёшь со мной? (киваю) А так как ты написал кто-нибудь играет?

– Не знаю. Может сборная Индии? Никто не видел как они босиком играют… – типа шучу я.

Маслов даёт свисток. Понеслась. На утоптанном снежном поле сошлись две стратегии: проверенная схема мощного удара похожая на лобовую атаку и новая схема прочной защиты и кинжальных прорывов в нападении. У соперников нападение и полузащиту составляли игроки основы горьковского «Торпедо». Их навалы поначалу давали результат. Но, через полчаса Евсеев доорался до защиты и те стали играть более слаженно. Иванов огорчал соперников при выходах один на один. Колобок ввалил пару со штрафных. Я забил раз на добивании из вратарской, а второй – с линии штрафной после углового… Денисов с угла дал Колобку, тот мне точно в ноги. Обработал и точно под штангу… ( https://youtu.be/pe5yno4Ub-Y?t=2 ) Очередной угловой и гол от штанги.

Мы выиграли 7:4. Бубукин запорол пару выходов и когда его в очередной раз свалили, дал обидчику сдачи. Парню через месяц семнадцать – от любой искры вспыхивает. Маслов на собрании сказал команде, что будем на тренировках новую схему отрабатывать. Задача перед клубом – выйти в класс «А». Весной и осенью в команде появятся новые игроки. Все, кто не впишется в новую схему перейдут в дубль или могут искать себе другую команду. Нагрузки на тренировках будут значительно увеличены.

А… это про мою тетрадь про комплексный тренировочный процесс.


Колобок ушёл с Ивановым и Бубукиным посмотреть на общежитие спортсменов. У ворот стадиона меня встретил хорошо одетый мужчина. Лаковые ботинки хорошо сочетались с собратом моей тройки. Аристократическая трость добавляла элегантный штрих к портрету родственника Мстислава. Представились. Владимир Владимирович предложил подвести до гостиницы и начал излагать своё дело. За двадцать лет работы на ГАЗе он познакомился со многими влиятельными людьми. Некоторые уехали на повышение, некоторые направились валить лес, но большинство работало в Горьком. Кроме коммерческих завязок на заводе у местного теневого олигарха на доверенных лиц были открыты несколько магазинов и артелей, столовая и танцевальная площадка в парке.

Бизнесмен потихоньку нашёл партнёров в волжских городах. Но, зимой движение товаров практически замирало. Владимир Владимирович договорился с газовским руководством об открытии торговых представительств завода в Москве и Ленинграде. Нужны были надёжные люди готовые встать во главе зарождающегося бизнеса. Как я понял, речь шла о станциях технического обслуживания при фирменных автомагазинах. Нужно было набрать ремонтников и торговый персонал, составить бизнес-план и схему бесперебойных поставок запчастей. Сейчас починить сломанную машину – огромная проблема. По мелочи выручают гаражные мастера, а по-крупному приходится месяцами ждать доставку допустим коленвала из Горького.

– Мстислав отказался встать у руля создаваемого московского филиала. Вас порекомендовал.

Тут он с сомнением посмотрел на мой начинающий сходить фингал.

– Извините. Но, я же – спортсмен. Переезды, тренировки. Времени на руководство будет немного.

– Исполнители есть. Нужен главный консультант. С коммерческим нюхом. У Вас, судя по рассказам брата, чутьё есть. И с влиятельными людьми Вы знакомы. Ну, что? Возьмётесь? Вашу долю в деле обсудим вечером на концерте в гостинице. Вот мой адрес на улице Свердлова. В контору на «Миллиошке» лучше не приходите. Незачем светится лишний раз. Мы тут все знаете ли под колпаком. На всех дела открыты. Ну, до вечера. Напишите Ваши предложения по коммерции, обсудим.

В СССР было много «цеховиков». Эти нелегальные предприниматели решали проблему товарного дефицита в стране попутно набивая себе карман. Но, при Сталине можно было делать это легально организовав артель. Чем собственно мой партнёр и занимался. При Хрущёве предпринимателей разгонят и они снова станут по закону ворами, а после перестройки «теневики» купят за деньги билет во власть и станут знатными министрами-откатчиками с кликухами типа «Миша – два процента».


Поднимаюсь. У комнаты соседок стоит заплаканная девушка. Набравшись смелости, стучит и заходит.

Беру ключ у весёлой Зайцевой. Захожу, снимаю пальто. Врывается Роза. Смотрит бешенными глазами и говорит:

– Беда.

Захожу с Розой в её комнату. Девушку зовут Соня Сахарова. Она с третьего этажа. Её какие-то залётные уголовники типа на «счётчик» поставили. Она денег у них взяла, но позировать голышом перед фотографом не стала. Сбежала. Думала, что в новой гостинице не найдут. Нашли. Забрали маленьких брата и сестру в заложники, чтобы в милицию не пошла. Приедут за ней вечером. Соня слышала, что её и детей на какой-то хутор отправят. Будут Соню голышом фотографировать и иметь всей бандой в любое время. Типа она теперь их рабыня.

– Я то ладно, – просит, вытирая слёзы, девушка, – маленьких спасите. У меня пятьсот рублей отложено. Попрошу, чтоб детей отдали Вам, Роза… Вы же за всех наших перед бандитами заступались.

– Я тебя поняла, Соня, – провожая девушку говорит отчаянная снайперша, – Что-нибудь придумаем.

– Милицию нужно подключать, – говорю я, – только вот пока прочухают, просовещаются… Да и стукач там может быть.

Рассказываю как брали банду Чалого. Роза качает головой:

– А в тебя влюбиться можно… – улыбается, увидев моё смущение, – У меня знакомый – старший у дружинников. Каждый вечер мимо гостиницы ходит с красноповязочниками. Толку от них, наверное, мало. Но, пусть хоть машину бандитскую задержат.

Роза берёт стопку фотографий с тумбочки и перемещает на стол:

– Фронтовые. С Дашей пересматриваем…

С верхнего фото на меня смотрела девушка в немецкой пилотке.

– Ленка… Перед отправлением на аэродром. Она из всей группы одна уцелела после взрыва моста. Вышла на эстонский хутор. Её хозяева эсэсовцам сдали… Наш особист рассказывал, что её не сразу убили… Мучали долго. Красивая была…

Заходим к дружинникам. Знакомимся. Старшим сегодня у них Александр Сафонов – начальник электроремонтного цеха. Алексей Буханов – герой-лётчик сейчас АН-2 осваивает. Юная Марфа Шебалова – полировщица цеха металлоконструкций. Саша Косицин – штамповщик. Александр Люшин – знакомый Розы, контролёр ОТК, начинающий поэт. Показываю удостоверение. Объясняю ситуацию. Старший поначалу не хочет влезать, но большинство за задержание. Марфу посылают в райотдел милиции с докладом, что в районе гостиницы замечена банда. С просьбой прислать наряд милиции. Так, на всякий случай. Сафонову задницу прикрыть.

Выходим. Тут на меня что-то накатывает. Делаю взволнованное лицо и кричу Розе:

– Бежим. Нас преследуют.

Несёмся. Я останавливаюсь через сотню метров и бросаю пробегающей мимо снайперше:

– Я пошутил. Шутка юмора.

Но, та словно не расслышав, упрямо топчет грязный снег армейскими ботинками. Догоняю. Улыбается.

А ты, братец, похоже влип. – говорит в моей голове кто-то наблюдательный.


Сидим с Розой внизу, ждём. Заходят двое, озираются по углам. Девушка берёт мою руку и прижимает к своей груди… Один из вошедших что-то шепчет высокому, вероятно комментируя. Второй сально посмотрев на Розу, сплёвывает на пол. Уходят наверх. Глянув в окно на улицу, замечаю, как четверо дружинников подходят к машине.

– Пошли, – говорит Роза, и тянет меня к лестнице.

Едва занимаем условленное место у лестничных перил, спускаются. Впереди идёт невысокий крепкий мужик в ватнике, держащий в руках большие узлы. За ним под руку спускаются Соня и высокий парень в офицерской шинели без погон. Это главарь банды. По слухам, на его счету много загубленных душ.

Мы действуем по плану. Плану Розы. Я то хотел по другому, но она продавила, сказав, что так будет естественней. Мы целуемся. Ну, как мы… Роза меня целует. Я как истукан замер в предвкушении. Соня сказала, что у главаря есть пистолет. Его нужно вырубать первым. Тут открывается дверь с улицы и Даша кричит Лёве:

– Да пошёл ты…

Но, подходя к нам останавливается с отвисшей челюстью. Бандиты поравнялись с нами. Передний крепыш, обернувшись к главарю скалится и спрашивает у Сони:

– Подмылась? Может её прямо в машине?

Пахан недоумённо посмотрел на нас и полез в карман шинели. Воровская чуйка сработала. Отталкиваю Розу и заряжаю левой в район печени, а правой в подбородок. Минус один.

Ватник же быстро прочухал. Бросил узлы рванувшейся Розе под ноги, а завизжавшую Дарью ударил в грудь. Лёва с криком «А-А-А» бросился на обидчика подруги, но получил в лицо нокаутирующий удар и сел на пол. Я преградил бандиту путь к двери. Он достал нож и ухмыльнулся. Роза с разбегу по-пацански бросилась в ноги противника сзади. Тот, не оборачиваясь, махнул назад ножом на уровне груди, но только прорезал воздух. Пока бандюга шатался от удара Розы по ногам, я подскочил и вцепился в руку с ножом. Кувыркаемся по полу. Вдруг нависший надо мной мужик дёргается и изливает на меня содержимое желудка. Открыв незаблёванный глаз, наблюдаю, как Роза бросает на пол сломанный стул.

Где-то я всё это уже видел…


Вымылся, постирал рубашку. Лёва собирает вещи, приговаривая:

– Второй день в сухую… Приеду нажрусь до чёртиков. Ну, поцеловала меня Люда за кулисами. И чё? Я жениться не обещал…

– Прошла любовь, завяли помидоры, – затягивает Колобок, причёсываясь.

– А может к Зайцевой сходить? – спрашивает себя тёзка автора «Войны и мира», – пропадает же вечер.

– Ты это… Не надо. – мямлит Васечка, – У нас с Таней свидание сегодня.

– Какое на хрен свидание? Сотку беру и пусть нас двоих обслуживает… Только чур я первый, – обламывает Лёва колобково романтическое настроение.

– Ты на авиазаводе был? – перескакиваю я на другую тему.

– Был. Сказали идея неплохая, но у них типа все люди доводкой новой техники заняты. Короче в Москву нужно к Василию. Он поможет… Ты свои координаты на листочке напиши. А то уеду завтра может и не увидимся больше…

Стук в дверь. Зайцева собственной персоной. Нарядная, прям принцесса Диана.

– Мне мебель нужно передвинуть. Василий поможешь?

Колобок потерявший дар речи кивает. А Лёва спрашивает:

– А мне можно помочь… Ну, мебель…

– Тебе нельзя. Ты, помогальщик, уедешь, а меня Дашка прибьёт. Так, что у себя подвигай… – махнула пару раз сжатым кулаком в воздухе, и засмеявшись, вышла.


8 марта 1950 года.

Противно звонит будильник. Собираемся с Васей на пробежку. Булганин делает вид, что спит. Стук в дверь. Даша всовывает голову в помещение и спрашивает:

– Мальчики, мне поможет кто-нибудь.

Увидев подпрыгнувшего с кровати Лёву, девушка с улыбкой закрывает дверь.

– Ты ей хоть тачку на память подари, – подкалывает Колобок, – будет по утрам уголь возить – тебя вспоминать…

– Ты это… Пасть закрой… Герой-любовник местных куртизанок. – бросил лётчик, вылетая из комнаты.

– Крути… что? – смотрит на меня Колобок, – Это он кого оскорбил? Меня или Танечку?


Возвращаемся с пробежки. Весной пока и не пахнет. У расчищенных дорожек лежат полуметровые кучи снега. На реках и озёрах по толстому льду люди переходят на другую сторону. Разгорячённые поднимаемся на четвёртый этаж. Вижу как Елена Дмитриевна выходит из комнаты соседок. За ней, запахивая халат спешит Роза. Я ей киваю, мол что такое? Она прикладывает кулак к уху.

– Ничёсе. – заинтересованно произносит Колобок, – Это что? Роза пошла с маршалом разговаривать?

Подходим к приоткрытому кабинету заведующей. Из-за двери слышен голос спасительницы куртизанок:

– Павличенко Роза… Да, подруга… На фронте познакомились, теперь вместе работаем… Снайпер… Тоже снайпер… Капитан. Сейчас завхоз в гостинице… Да, он сейчас ей помогает. Зря Вы так про Дашу. Ваш сын рядом с ней становится лучше. Вчера встал на защиту попавшей в беду женщины. Защищал её от бандитов… Нет, не Дашу. Хорошо, передам. И, Вам всего доброго, Елена Михайловна.

– Лёвина мама звонила, – выйдя из кабинета, информирует нас соседка, – Переживает за сына. Просит вернуться в Москву.

Тут сын появляется. Держит Дашу за руку и как в детском саду скачет вместе с ней под дашину песенку. Увидев нас прыгающая пара остановилась.

– Опять звонили? – догадывается Булганин. Смотрит на Дашу, и говорит подслушанное от меня, – Сегодня праздник у девчат. Сегодня будут танцы…


8 марта – день праздничный, но рабочий. Сидим с Масловым в актовом зале ГАЗа на собрании типа партхозактива. В повестке дня – пять вопросов. Наш последний.

В конце выходит Маслов и зачитывает про нововведения и обязательства команды на сезон. Когда говорит про класс «А», значительная часть аудитории оживляется. Слышны выкрики: «А, ЦДКА к нам приедет?», «А, Бобров?». Маслов говорит:

– А вот вам одноклубник Боброва и ответит. «Восходящая звезда», как пишут газеты. Через год за нас начнёт играть.

Выхожу. Здесь не очень-то принято молодым рот раскрывать без команды сверху. Многие смотрят заинтересованно. Некоторые скептически кривят губы. Мол не богатырь и слишком юный для спортивной звезды. Представляюсь.

– Чтобы видеть звёзд футбола и хоккея, нужно полностью пересмотреть программу поддержки заводских команд мастеров. Нужны лучшие молодые игроки которые составят команду. Команду, которой будет гордиться завод и город. За границей есть такое слово «имидж» – это образ. Образ нашего завода – это грузовики ГАЗ и автомобиль «Победа». Наша цель – чтобы все люди воспринимали горьковское «Торпедо» именно так – команда-Победа.

С места выкрик:

– Что-то мы про футболиста Жарова не слыхали.

– Ещё услышите, – говорит Маслов, – Я это вам гарантирую.


Пока стою на остановке читаю «Комсомолку» от пятого марта. Ну, как читаю… Первые три страницы – списки изобретателей награждённых Сталинскими премиями. Такое можно читать только иностранцам изучающим русский язык и русские фамилии. На четвёртой странице байда про борьбу за мир и перевод статьи из нью-йоркской газеты «Дейли уоркер»: «Социалистическая экономика устроена по-иному. Она ставит на первое место человека, а не прибыли. Промышленность работает в интересах благосостояния людей, а не прибылей одного процента населения.» Далее комментируется перевод рубля на золотую базу и повышение курс рубля. «Это решение советского Правительства делает рубль единственной валютой в мире, имеющей золотую основу.»

А во время ельцинской инфляции и дефолтов бумажный рубль превратится в «деревянный». Чтобы купить американский бакс нужно было отвалить тысячи рублёвых фантиков…


Выхожу из трамвая. Роза несёт в сторону гостиницы посылочный ящик. Подхожу, забираю ношу.

– Это фотографии, – говорит соседка, – Мы с комбатом(сейчас он полковник уже), когда встретились после войны, вспомнили про синявинские высоты где полёг почти весь батальон. Командир тогда после отхода на переформирование напряг дивизионного фотографа, чтобы переснял на плёнку всех наших погибших товарищей. А я предложила, чтобы на девятое мая местные школьники пронесли по городу фотографии бойцов нашего для меня вечно живого сто шестого батальона. Вот плёнки и пригодились. Больше трёхсот фотографий…

Так этож «Бессмертный полк».

А Роза продолжает:

– Сониных брата и сестрёнку милиция вчера у барыги на соседней улице нашла. Если что то я их на себя запишу, как Елена. Её дети в блокаду умерли, а эти, что сейчас её мамой зовут, ей с Привокзальной достались.

– А что? С Соней может что-то случится?

– Может. По воровским понятиям за предательство – смерть.

Вижу, как из автобуса у гостиницы люди выносят музыкальные инструменты. Евстигнеев тащит бочку и тарелку. Замечает нас, останавливается. Знакомлю Женю с Розой. Она спрашивает, нужна ли помощь.

– Возьмите тарелку, а я чарлик из своей кухни захвачу. Ребята свои дудки сами отнесут и начнут со знанием дела кирять за сценой. На разогреве кто-то из ваших лабать будет. Парни как раз дойдут до кондиции…


Помогаем девушкам. Лёва берёт гармонь, Вася потащит табуретку. Мне вручают рамку с военным фото. Дарья кивает на портрет:

– Вот с нами праздновать будет. Наша Роза её стрелять учила. Она тоже Роза. Их в части так и звали «две Розы». Хоть они и разные совсем, а после занятий везде вместе были. Наша серьёзная, какое-никакое начальство, а та веселушка-проказница. Младшая Роза до армии воспитательницей в детском саду работала. Знала много сказок и так их смешно вечером рассказывала… Ещё обе Розы любили танцы… Это службе не мешало, они обе были стрелкИ от бога. Наша Роза как узнала, что Шанину в сорок пятом под Кёнигсбергом убили – в больницу попала. Они как сёстры были…

В актовом зале установили столики для гостей. На переднем плане начинали праздновать две непохожие компании. В первой все были дорого одеты и были подчёркнуто вежливы с дамами. Я узнал несколько человек бывших на собрании партхозактива. Во второй во главе стола сидел, вероятно. местный авторитет. Он с приближёнными закидывался водкой и хавчиком. К этой криминальной компании смело прошествовала девушка с третьего этажа. Села на предложенный стул, лихо заголив бедро…

– Машка-Сотка. Поубивала бы таких, – прошипела подошедшая Роза.

Тут вошёл Владимир Владимирович. Кивнул авторитету и уселся с первой компанией. В глубине зала все столики были заполнены. Сейчас начнётся. Дарья вышла на сцену. Поставила рядом портрет подруги.

– Мурку давай, – скорчив недовольную рожу, сделал заказ представитель криминала.

Артистка даже и бровью не повела. Привыкла к такому, наверное. Поправила гимнастёрку, пилотку, и начала… https://youtu.be/SkQNO13_2jk Наша Дарья-Эх дороги, пыль да туман.

Даша поёт ещё пару песен, а затем на сцену лезет наглый гопник. Берёт девушку за шиворот:

– Ты, что шмара по-хорошему не понимаешь? Тебе «Мурку» заказали… Не уважаешь, бля?

Даша без страха смотрит парню в лицо. Лёва выскакивает на сцену пытаясь оттолкнуть хулигана, но получает мастерский удар под дых и садится согнувшись на ступеньки. Роза удерживает меня и кричит авторитету:

– Хрящ. Убери своего бойца, а то мы ему портрет попортим.

– Сёма. Ша! Не порть людЯм праздник! Бабы тоже люди! А-ха-ха! Ты сегодня итак одной подарок сделал. Смотри, не пожалей. А гостя ты зря обидел…

Гопник хлопает Лёву по плечу, уходя со сцены:

– Извини, зёма. Ошибочка вышла.

Даша, посмотрев в зал на вставшего к стеночке Булганина, объявляет:

– Следующая песня посвящается моему другу из Москвы.

( https://youtu.be/e4ZJ5fae0A8?t=2 Наша Дарья – Сормовская лирическая (вариант 2) )


Дарья, закончив выступление, уходит со сцены. За кулисами происходит какая-то движуха. Кто-то падает смачно матерясь. Наконец музыканты высыпают из разных областей засценья на обозрение публики. Скрипач в чекистской кожанке объявляет следующий номер:

– «С одесского кичмана». Эту песню товарищ Утёсов спел товарищу Сталину в Кремле.

( https://youtu.be/VbLXPfhhL_E?t=1 Татьяна Кабанова. С одесского кичмана )

Далее последовали «Мурка» и прочая классика жанра. Зайцева пошушукавшись с Колобком встала из-за стола. Лыбящийся Васечка тоже встал и покивал нам типа «пора и честь знать».

– Сотку одолжить? – подколол сокомнатника Булганин.

Не поняв сарказма, Васечка простодушно раскрыл карты:

– Не. Сегодня бесплатно. В честь международного женского дня.

Вскоре свинтила и Даша с кавалером. Роза во время танца прошептала мне в ухо «пошли». Идём.

Ну, что со мной не так? Другой на моём месте не распускал бы нюни, а залудил бы две плавки. Или три. Симпатичная женщина. От её прикосновений уже давно всё колом стоит, а я тут самоанализом занимаюсь. Нужно просто отдаться воле животного инстинкта. А, чего так в горле пересохло…

Заходим в их номер. Наливаю воду из графина. Жадно пью. Оборачиваюсь. Роза уже сняла платье и стоит близко-близко.

Целует меня. Снимает лифчик, и мои руки скользнув по волшебной мягкости идут на разведку её тела. Спина, попка, бёдра. Тут на животе я натыкаюсь на шрам. Сердце пропускает удар и я как подкошенный сажусь на стул.

– Тебе плохо? Что-то не так? – спрашивает Роза.

– Что-то не так, – повторяю я. И, боясь встретиться с нею взглядом говорю:

– Сегодня не получится. Может в следующий раз.

Повесив голову, выхожу, как нашкодивший кот.

За окном то стучит дождь, то носятся друг за другом снежинки. Лежу в номере один.

Что это за херня? Кто из нас контуженный? Ведь можно же и без любви дарить тепло и ласку… Или нельзя? Когда я смотрел в анины глаза и целовал, целовал, целовал, то уходил вместе с нею в другой мир. В мир где нет зла и насилия. Где всё время светит ласковое солнце, а грозовые тучи проходят где-то в далеке. Почему теперь не так? Да, я свихнусь сейчас.

Открывается дверь номера. Кто-то шушукается в полутьме. Голубки-истопники наши явились. Слышится взаимное «до завтра». Лёва проходя к койке беззвучно хлопает в ладоши, как Кинг Конг бьёт себя в грудь и раскидывает руки в стороны. Замечает мой взгляд. Смущается и говорит:

– Ну, как – то так вот… Я с ума сошёл. Каждый день по роже получаю… То морячки, то Даша по щеке с оттягом, то одни бандиты, то другие… А мне никогда в жизни не было так хорошо. И эти её «не кури, а то целовать не буду», «не пей, пожалуйста больше, ты мне ночью нужен трезвый». Другую послал бы куда подальше. А с этой… Она такая лапочка.

Влетает Лапочка. Бьёт ногой по моей кровати.

– Ну и сволочь ты, Жаров. Я то думала, что она хоть сегодня ночью не будет в атаку вставать… А она всю подушку проплакала. Все вы мужики – козлы… Лёва, это тебя не касается…

Отходит к двери. Разворачивается, и снова лупит ногой по железной сетке на моей кровати. Яростно зыркает в темноте, и не найдя новую цель, выходит.

– Ни хера себе лапочка, – сам себе констатирует Булганин.

Через некоторое время в комнате слышно лишь мажорское тихое сопение и шум дождя за окном. Закрываю глаза и сквозь бой дождевых капель слышу как поёт Майя Кристалинская…

( https://youtu.be/94Q9FcT5JsU Майя Кристалинская А за окном то дождь то снег Maya Kristalinskaya Я тебя подожду Best… )


9 марта 1950 года.

Рассвело. Скрипнула дверь и Васечка, держа в руках по-армейски сложенную одежду, крадётся к своей кровати. Положил ношу на прикроватный стул. Оттянул резинку на трусах, наблюдая утреннюю реакцию молодого организма. Вздохнув, посмотрел на дверь. Потряс головой, как окаченный водой пёс, и залез под одеяло наконец уже спать.

А мне не спалось. Появившееся утром яркое солнце рисовало на стенах и потолке колышущиеся световые узоры. Я встал, тихо оделся и взяв авоську вышел в коридор. Зайцева на боевом посту наносила штукатурку на своё симпотное личико пытаясь ретушировать следы бессонной ночи.

– Хлебный скоро откроют, – спрашиваю, садясь на приставленный сбоку стул.

Дежурная, скосив глаза на мою «Зальцу», зевнув, протянула:

– Через полча-ас-а-а…

Закончив мероприятия по маскировке, Таня, словно вспомнив что-то, интересуется:

– А ты чего это к нам на этаж не заходишь? Подруги интересуются… Ты импотент или денег нету?

– Ну… – тяну я, не зная, что сказать.

– А знаешь почему к нам женатые мужики ходят? – перескакивает Зайцева на другую интересную тему, – Потому, что с жёнами у них унылое спаривание, а с нами любовь или этот… как его… секс.

– И в чём разница? – чисто для поддержания разговора вставляю я.

Зайцева, сделав большие глаза, и подавшись вперёд, начинает втирать тупому мне:

– Представь, что ты едешь в путешествие с девушкой. На телеге по пыльной дороге. Кругом мухи, комары, из под задницы запашок… (улыбнувшись) Это я про кобылу… Обгоняющие машины обдают пылью и гарью. Представил? Или вот… Ты с подругой на «Победе» с открытым верхом… Такие в прошлом году стали выпускать. Ну так, вот. Ты на кабриолете мчишься обдавая пылью телеги. Подруга твоя расстегнула твою ширинку, склонила голову между тобой и рулём… Представил? Ну, что придёшь вечерком? Нет? Ну, как знаешь…


Иду с Соней Сахаровой в магазин. Она после нашего необычного знакомства смотрит на меня восхищёнными глазами.

Честно говоря эти «трёхэтажные девушки» уже задрали. Ну, Зайцева то ладно. Хоть с понятием. А Машка-Сотка в открытую в койку звала. Эта про койку пока молчит… Долго ли…

– Когда мама умерла в сорок пятом, я за старшую осталась. Володе сейчас десять, а Наташке семь исполнилось, – обходя лужи, рассказывает Соня.

– На завод взяли уборщицей. Денег не хватало. Соседка Маша Колыванова подкармливала меня и детей. Она на «Привокзальной» работала. Ну, Маша… что с ворами вчера… Она меня в дело и взяла…

Соня останавливается перекрыв мне дорогу. Я молчу. Тогда она, видимо что-то решив, достаёт часы.

– Это мне один хороший мужчина подарил. Замуж звал… Я согласилась. На часовой магазин потом налёт был. Моего жениха какой-то молодой подстрелил. С перепугу, наверное… Не вышла я… Я эти часы старинные Розе хотела подарить, но та отказалась… Юрий, возьмите, пожалуйста… Ну, пожалуйста… У моих младших часы есть. Трофейные. Отец прислал с фронта. Потом похоронка… Ну, возьмите, пожалуйста…

Беру часы.

Хренасе. Павел Буре.

Протягиваю руку, чтобы отдать, но Соня вертит головой и припускает к магазину…

Встав в очередь девушка оглядывается на меня, и набравшись смелости говорит:

– Вы Розу не обижайте. Она Вас любит…

Заметив, как я скривил губы, Соня осекается, и отвернувшись бормочет на мой взгляд какую-то хрень:

– Сёме спасибо… На кладбище сходила. В церкви свечки поставила. Детей искупала. Вещи постирала и Маше оставила. Роза с Дашей не возьмут…

Ей что? Кирпич на голову упал? Она думает мне интересно слушать чем она вчера занималась?

Она берёт хлеб и отдаёт деньги. Тут подбегает пацанёнок и дёргает её за рукав:

– Тётя вас дядя на улице ждёт. Идёмте быстрей…

Соня, широко раскрыв глаза. оборачивается и отдаёт мне сумку с хлебом:

– Передай девушкам.

Отходит на пару шагов, и что-то говорит мне, но я из-за шума не разбираю слова. По щекам Сони текут слёзы. Она поворачивается и выходит из магазина.

Я получаю хлеб. Отсчитываю деньги. Выхожу. Сони нет на улице. Быстрым шагом дохожу до угла магазина. Никого. Бросаюсь бегом к другому углу. Потом в пустой магазинный задворок. Стоят, разговаривают. Соня вытирает глаза и что-то говорит Сёме. Тот наклоняется и целует девушку в губы. Потом замирают уставившись друг на друга. Сёма достаёт блеснувший лезвием нож. Чуть отводит руку назад и вонзает Соне под грудь.

Семён пытался убежать, но я подсёк его прямо у входа в магазин. Бдительные граждане вызвали наряд милиции и скорую. Милиция записала мои показания. Врачи констатировали смерть девушки.

Захожу в гостиницу. Сидящая на сверхскромном советском ресепшене Машка-Сотка осклабилась, увидев меня. Потом, увидев сонину сумку, до неё что-то дошло, и она, сев на стул, зарыдала. Дежурная стала похожа на добрую сонину соседку, что не дала ей и детям пропасть с голода. Размазывая макияж, Колыванова спросила:

– Когда?

– Час назад… В морг увезли… Нужно родственникам сообщить.

– Спят ещё её родственники. Как проснутся, я их к Розе отведу. Так Соня просила…

С улицы в гостиницу вошли перемазанные, но счастливые Лёва с Дашей. Жизнь продолжалась…

Глава 4

Промысловая кооперация 50-х годов в СССР в некоторой мере компенсировала постоянный дефицит товаров народного потребления. В её системе насчитывалось свыше 114 тысяч мастерских и других промышленных предприятий, где работали 1,8 миллиона человек.

Из справочника.
Петька лупил из пулемёта по белым. Вдруг тишина. Чапаев: – Что такое? – Патроны закончились. – Ну, и что, Петька? Ты же – коммунист…

И пулемёт снова застрочил…

Анекдот.
Собираемся с Васей на тренировку. Новость о смерти Сони уже разнеслась по гостинице. Завтра похороны. Елена поехала договариваться насчёт могилы на кладбище. Даша отвечает за поминальный стол. Пошла с Лёвой за продуктами.

Подхожу к столику Зайцевой. Сдаю ключ. Таня, злобно стрельнув глазами, констатирует:

– Тут не один труп мог быть, а два… Это я не про тебя. – Зайцева выпивает залпом воду из стакана, – Сотка вчера, что учудила. Ходила к Хрящу за Соню просить. На коленях стояла. Он финкой у неё перед мордой махал, а моя подруга всё твердила: «Не губите. У неё дети маленькие.»

Дежурная трясёт головой, и продолжает:

– Машка же не дура. Показывала как-то грамоты университетские по математике. Она же поступила и год проучилась на заочном. Когда Елена болела, в бухгалтерии бумаги вела. Ничего не напутала. (смахивает слезу) А здесь такая дура. В штыковую безоружной пошла… Как эти контуженные…


На стадионе подхожу к Граевской. Нина Даниловна рассказывает про трудности и планы. Расчистила с помощью завхоза кабинет от посторонних мешков и ящиков. Написала заявку на оборудование и медпрепараты. Спрашивает вот:

– А откуда Вы про настойки лимонника, элеутерококка и эфедрин знаете? А как определить рабочие дозы для спортсменов? Какова эффективность средств и частота применения?

– Вот всё это Вы и выясните в течение года. С эфедрином поаккуратнее. Под замком храните. Его с кофеином нужно смешивать. Я позже скажу дозировку. Составьте план по здоровому питанию и восстановлению спортсменов. Подготовьте карты индивидуальных нагрузок. Тренировки, что были, теперь покажутся ребятам детской забавой. Нужно составить планы индивидуальных нагрузок с учётом медицинских показателей. Маслов Вам поможет, обращайтесь. Тренер обещал повысить штрафы для курильщиков и нарушителей режима. На Вас, Нина Даниловна, будут давить многие недовольные.

– На фронте тоже было нелегко. Выдержу.

– А расскажите как на фронте было, – интересуюсь я у доктора.

– По плохое вспоминать не хочется… Был один интересный случай. – присаживаемся на скамью. – Была у нас в госпитале девушка военврач. Ну, и закрутила роман с одним выздоравливающим. Неделю ходила счастливая, пока тот на фронт не уехал. Победу встретили под Будапештом. Венгерские фашисты отчаянно бились за город. Было много раненных. Месяц стоим. Раненных в тыл увезли на санитарных поездах. И тут к этой девушке-военврачу танкист подкатывает. Капитан. Красавец. Шуры-муры. Решили они расписаться. Танкист позвал на свадьбу брата лётчика, что под Берлином стоял. Приезжает брат и оказывается тем, кто раньше невесту осчастливливал. Свадьба расстроилась. Потом я узнала, что девушка за лётчика вышла… Такие вот вы летуны… У родного брата невесту отобъёте…

Врач уходит на осмотр спортсменов перед тренировкой. Нахожу в раздевалке на заваленном барахлом стеллаже прошлогоднюю подшивку «Советского спорта». Открываю наугад. Стихотворение Евтушенко «Два спорта». Вспоминаю, как мэтр с юмором читал этот стих молодёжи новой России… ( https://youtu.be/15nVb39VFAk )

Перелистываю. Таблица итогов Первенства СССР за 1949 год. ЦДКА, Динамо(Москва), Динамо (Тбилиси), ВВС, Спартак (Москва), Зенит (Ленинград). Первые пять клубов забивают в среднем за игру более двух мячей. Лидеры первенства заточены на атаку. А пять из шести клубов пропускают в среднем больше одного мяча – огромные проблемы в защите. Список двадцатки лучших бомбардиров возглавляет спартаковец Симонян. Никита Павлович при рождении был Мкртичем Погосовичем. Это он мне сам на каком-то банкете в Федерации футбола СССР рассказал. Бомбардир стал в последствии большим начальником. Следом за нам в списке Константин Бесков – ещё одна легенда нашего футбола. И тоже мой хороший знакомец. Помню как он интересно рассказывал про своё первое чемпионство… Команда его Таганского детского парка перед войной выиграла Первенство Москвы среди команд детских парков. Вот тогда Костю и заметили, взяв в сборную Москвы на Всесоюзную спартакиаду пионеров и школьников… Потом Костя попал в «Серп и молот» к Аркадьеву с которым взял медаль Первенства СССР. Третий в списке ленинградец Борис Чучелов. Мы- подростки были в полном восторге от голов кумира нашего детства. То, что он в молодости был спорторгом стекольного завода, а стал одним из лучших бомбардиров города за всю историю, прибавляло уверенности в наших силах. Раз у него получилось – то и мы сможем… Дальше – Автандил Гогоберидзе. Этот невысокий грузин был гением нападения. Чуть ли не десяток наград взял в соревнованиях высшего уровня. А уж забивал как? Словно лезгинку на поле танцевал…


Подошёл Валя Бубукин. Смотрел на меня сверху вниз, и мялся.

– Не тяни кота за… хвост, – говорю, проявляя высокую культуру.

– Я это… В Москву поеду. Не нравится мне здесь. В дубль поставили. У меня в ВВС в дубле больше… Джеджелава обещал на пару игр в основу поставить. А тут вилами на воде… Вот больше десяти игроков собираются приглашать… Да и от Зои уезжать не хочу… В Москву я…

– Хозяин-барин, – говорю, – Осенью снова обсудим. Возьму на тебя билет на завтрашний вечер.

Тренировка прошла штатно. Хоть Маслов и включил новые упражнения в разминку, но пока в микродозах. Вот определится с максимальной нагрузкой – парни завоют. Поиграли двусторонку. Снова «Дубль-Вэ» проиграла новой схеме.

Обговорил с Масловым план по приглашению игроков. Все московские и подмосковные кандидаты давались мне в разработку. Половина из четырнадцати списочных (если с Ивановым считать). Читаю: Войков, Кузнецов, Кесарев, Соколов, Татушин, Емышев. Словно состав сборной из старожизненной газеты. Нужно перед сбором успеть поговорить с ними.

Тут дублёры подтянулись. Ребята забили на учёбу, мечтают попасть в команду. Хорошо, если из них пара человек в основу пройдёт. А остальные – за фабричные клубы на первенство города будут играть. Нужно Маслову сказать, чтоб за плохие школьные оценки от тренировок отстранял. Может кто и возьмётся за учёбу…

После тренировки иду к Владимиру Владимировичу в контору. Приглашает в кабинет. Пьём кофе, беседуем.

– Слышал, что вчера Ворошилов объявил? (мотаю головой в стороны) Что у нас есть атомная бомба. Понимаешь? Если американцы ударят – нам есть чем ответить.

Ага-ага. Им из Европы и Японии до наших границ рукой подать. А нам…

– К Хламову… Директору ГАЗа вчера рационализатор приходил. Я как раз сидел в приёмной. Мужчина показывал своё изобретение. Он – не наш, на ткацкой фабрике технологом работает. Но, местные чиновники послали его. Хламову тоже некогда было изобретателя принимать. Директора нашего на министра в Москву ставят. Нужно Грише подчистить всё, не до рационализаторов. А я вот взял образец. Где это применять можно – понятно. Только цена запредельная выходит. По старинке – выгодней…

Партнёр достаёт из портфеля кусок ткани. Берёт за два размахрённых уголка, и с хрустом разводит в сторону.

– Нейлон.Налаживают выпуск. Тяжело идёт. Дорогая зараза, а это(трясёт куском ткани с носовой платок) выходит раз в десять дороже горсти крючков и пуговиц. Что скажешь?

Охреневая, смотрю на прототип текстильной застёжки, и прокашлявшись, говорю:

– Нужно брать.

Говорим про совместные дела. Артель по выпуску спорттоваров и технологическая мастерская. И там, и там на первом этапе требуются значительные вливания. Тысяч по сто с каждого. Чешу репу. Спрашиваю:

– А дадите ли мне в долг… Вот, как только магазин в Ленинграде на Гостинном дворе откроем. Так сразу и отдам. – И вспомнив Лёвину клятву, добавляю, – Слово офицера.

В этом времени, знаете ли, такими словами не разбрасываются. Бьём по рукам. Завтра напишу список товаров и идей для наших новых предприятий. Так вот я здесь потихоньку обуржуиниваюсь…

Здесь, для разбавления текста, можно было бы скопипастить статьи про названия горьковских улиц, про историю города, про ГАЗ, про революционера Свердлова, про его нашерашевскую кличку Михалыч. Возможно, при правке текста вставлю пару раз. Не, не Михалычу… Я с мужиками только по пиву…


Захожу в университет. Ещё раз оговариваю с Гинзбургом про томограф. Учёный говорит, что перед войной Феоктистов пытался сделать что-то подобное, но вывел только математическое толкование метода. С Ленинградом связь установлена. Задачи распределены. Приоритеты расставлены. Учёные из Сарова тоже подключились.

– А бывшую студентку трудно на заочном восстановить? – спрашиваю у возбуждённого поставленной задачей учёного. – На экономиста-бухгалтера.

– Да. Нелегко. Но, пусть заполняет бланк в деканате и идёт ко мне. Что-нибудь придумаю.

Переписываю образец заявления. Иду на вокзал, беру билеты на вечерний завтрашний поезд. Нужно быстрее в Москву. Дел полно. А тут Роза… Боюсь не устою…

Разговоры в трамвае.

– Пришёл инвалидом после госпиталя, а комната пустая. Померли и жена и дети. Стал петлю вязать, чтобы, значит, вешаться. А соседка новая увидела, говорит «Поешь сначала. Я для тебя готовила. Потом помрёшь.» Вот, живу с нею. Детей уже двое. В охрану на завод взяли. Научился левой номера машин в журнал записывать.

– Витька-скобарь приходил к нам в барак вчера. Просил деньги на похороны жены. Собрал со знакомцев рублей сто. Тут заходит его благоверная. Витька не растерялся, закричал: «Чудо! Я в церковь свечки ставить». И удрал в шинок…

– В газете читал. В Англии до сих пор по карточкам бензин, сахар и мясо. А ведь фашистов у них не было…

Замечаю у подростков журнал, который они вдвоём читают запоем. Перед выходом вижу обложку. «Пионер».


Проходя мимо Колывановой, передал ей образец заявления на восстановление в университет.

– Ты, не тяни. Сходи. Завкафедрой радиофакультета Гинзбург поможет. И это… Не наряжайся и не красься как шалава…

– Так я и есть шалава…

– Нет. Ты просто заблудилась. Не потеряйся снова, Маша.

Тут в моей голове что-то щёлкнуло. Кто-то сказал механическим голосом: «Переход на новый уровень. Плюс один язык.».

Вроде не пил. Померещилось…


Мариную мясо у соседок. Наблюдаю пантомиму. Даша, глядя на своего кавалера, кивает в мою сторону и вопросительно округлив глаза, качает головой «Мол, погляди, каков…». Лёва пожимает плечами, и подняв ладонь крутит ею как пропеллер, отгоняя от себя воздух «Мол, ничего особенного. Все так могут.» Роза, наблюдая за этими клоунами, улыбается сквозь слёзы. Ей доверили чистить лук. Вот, наконец, пришёл Колобок с зайцевским чайником. Начинается файв о клок с грузинским чаем и ванильными баранками. Колобок, поставив чайник на разделочную доску, неаккуратно задевает коробку и рассыпает фотографии. Роза поднимает фото, всматривается:

– Таня Бармазина из первого выпуска. Мне особист рассказал про неё. На фронте Таня попала в окружение. Эсэсовцы, потеряв после её огня десяток бойцов, захватили её в плен. Их командир, бывший наш офицер Муравьёв заставил согнать всех жителей ближайшей белорусской деревни. На глазах жителей у привязанной к воротам девушки отрезали груди и вспороли живот. Потом из противотанкового ружья разнесли Тане голову… Так вот эсэсовцы со снайперами…

Замолчали.

Я подумал, а ведь независимые западэнцы начнут памятники ставить таким вот Муравьёвым, Бандерам, «Галичинам» и «Нахтигалям». А Европа толерантно закроет на это глаза…


Читаю журнал «Огонёк». О чём таком интересном пишут?

Писательница Ванда Василевская, член Постоянного комитета Всемирного конгресса сторонников мира поделилась итогами стокгольмской сессии Комитета. Принято воззвание к народам мира: «Мы будем считать военным преступником то правительство, которое первым применит атомное оружие против какой-либо страны». Это воззвание произнёс выдающийся французский учёный, Председатель Постоянного комитета Фредерик Жюлио-Кюри.

В этом году открылась станция московского метрополитена «Курская» Кольцевой линии. Подземный зал и лестницы облицованы мрамором.

Рассматриваю фотографии станции.

В московском электротехническом техникум имени Красина – встреча выпускников. Среди закончивших учебное заведение лауреат Сталинской премии Евгений Запятнов. Рядом с ним на фото кандидаты наук Николай Кабанов и Николай Латышев. Последний к тому же – известный футбольный судья. Всего на встречу выпускников из разных городов Союза приехало около тысячи человек.

На экраны страны вышел видовой фильм «Артек» по сценарию и в постановке Александра Роу. Зрители могут увидеть красоту природы и дворцов пионерлагеря. Дети разных стран укрепляют своё здоровье в детской жемчужине нашей страны.


Засыпаю. В полудрёме слышу как мама поёт колыбельную. Мама Хария. И я её понимаю…

( https://youtu.be/NDE3dyhblos?t=6 Ilgais cels kapas (Long Road in the Dunes,1981) – Circenisa Ziemassvetki – YouTube.flv )


10 марта 1950 года.

Разговариваю вот с уборщицей.

Марианна Мацелис, 40 лет. Отец – чех, бывший офицер Австро-венгерской армии и красный командир в Гражданскую. Преподаватель в военной Академии РККА. Расстрелян в 1931 году. Марианна начала заниматься фигурным катанием в Праге. После переезда в СССР, участвовала в первенстве страны. Второе место в 1928 году среди женщин, третье место в 1927 и 1928 годах в парном катании. Была в ссылке в Иркутске. Тренировала детей. На войну ушла добровольцем в сорок первом. Под Ростовом вытащила с поля боя раненного командира полка. Награждена орденом Красной Звезды. В сорок втором попала в плен под Ельней. Как фольксдойче (мама-немка) стала работать переводчицей в администрации пересыльного лагеря военнопленных. Потом удалось оформиться остарбайтерин. В Вене по-настоящему повезло. Узнав, что она занималась фигурным катанием, Марианну отправили помощницей в семью фигуристов Макси Гербер и Эрнста Байера. Это была сильнейшая в мире пара. Марианне доверили проводить разминки у молодых спортсменов. Она как губка впитала технологию постановки сложных для того времени прыжков и элементов. После взятия Вены попала в наш фильтрационный лагерь. Всё рассказала. Дали пять лет за сотрудничество с оккупантами. Год назад освободили по амнистии орденоносцам.

Так вот за пять минут женщина рассказала свою судьбу, и смотрит теперь, затаив дыхание.

– Сделаю всё, что смогу, – киваю я головой, – Позвоню Елене Дмитриевне.

Узнаю от Зайцевой новость. Заведующая вчера сделала «трёхэтажницам» ультиматум: «Или бросаете это занятие, или до свидания». Две дамочки с утра уезжают.

– Я вот колебалась как-то. На медсестринские не проживёшь. Но. как узнала, что Сотка остаётся. Ты чё ей наплёл принц залётный? Может и мне расскажешь? – И трётся грудью о мою руку.

– Э, вы чего это там, – возникает Колобок, и недовольно смотрит на меня.

Его и Лёву Роза в похоронную команду определила. Выдала им кирзовые сапоги из каптёрки. К двенадцати на телеге поедут в морг. Мне же нужно к Маслову и на собрание организуемой артели. А потом на похороны. Что-то часто я хороню в мире в котором должен спасать…

Провожу рукой по затылку. Зарос маленько. На плацу уже давно бы нагоняй получил. А так курица – не птица…

Захожу в местную парикмахерскую на стенке фотки причёсок: Бобрик, Ёжик, Бокс, Полубокс, Полька. Называю более привычный для военных Полубокс и жду, вглядываясь в зеркало. А ничего так… С ещё не слезшим фонарём – внушает… Скалю, слава богу, целые зубы (Хоккеисты когда улыбаются – просто жесть)… Нормуль. С пивом потянет.

В трамвае парень рассказывал трём товарищам про путёвку на комсомольскую стройку. Эмоционально, в стиле Колобка, размахивая руками и делая театральные паузы, вещал про обводнение тбилисской долины Самгори:

– У нас механизированная комсомольская бригада едет. Будем воплощать сталинский план преобразования природы. Представьте, там где была сушь, будет море зелени, урожайные поля, тенистые сады…

Я закрыл глаза и представил, как река из-за холмов, по воле людей меняет направление. Увидеть такое чудо выходят многие тбилисцы…


– Молодой человек, Вы про стадион спрашивали… Приехали уже… – оповещает меня кондукторша.

Прохожу мимо играющей на снегу в футбол детворы. Паренёк, вероятно в пылу борьбы, потерял у ворот шапку. Вот ему то кричит из ближайшей трёхэтажки наверное отец:

– Мишка, щас ремня получишь. Надень шапку на хер…

Захожу в раздевалку. Тренировка через полчаса, но на скамейках уже сидят игроки, полируются пивком.

– А врачиха-то у нас ничё. Сисястая, – ухмыляется один, оторвавшись от горлышка. Все ржут.

Заходят Маслов с Граевской. «Дед» громко командует:

– Встали. Построились.

Без фанатизма, но все выполняют приказание. Граевская пытается запахнуть разлетающийся без оторванных пуговиц верх белого халата.

– Если кто-нибудь ещё позволит распускать руки… – Маслов смотрит на лапальщика, – Отчислю из команды. Указания доктора и её помощника выполнять неукоснительно. Вопросы? (лапальщику, громко) Пять кругов перед тренировкой. Метнулся стрелой, бля. Или уши заложило.

Нарушитель двинул на выход отнюдь не бодрой походкой.

В кабинете Маслов рассказывает:

– С Гранаткиным насчёт переходов разговаривал. Пока всё нормально. Дозвонился Денисенко в Краснодар. Приедет, как только перевод по работе в органах оформит. Байков и Бузунов – заинтересовались, но попросили время на обдумывание. Калоев отказался. Сказал, что уже в этом году будет со своим «Спартаком» в классе «А» играть.

Вздохнув, добавляет:

– Пробил ставку медсестры в помощь Нине Даниловне. Там не только грамотная специалистка нужна, но чтоб этих охальников не боялась. Где такую найдёшь?

– Есть одна на примете. – Ухмыляюсь. – Парни по струнке ходить будут. Думаю, завтра придёт на просмотр.

Вспомнил про спринтерские рывки на 50-100 метров на прошлых тренировках:

– Виктор Александрович, рывки на тренировках нужно ограничить 10–15 метрами, так как подавляющее число ускорений в игре приходится именно на такую дистанцию. А длинные рывки – травмоопасны. Рекомендации по здоровому питанию я передал Граевской. Повышенные нагрузки следует снизить за месяц до начала сезона и наигрывать с нашей будущей командой новую схему в домашних матчах, а со старой командой на выезде играть по схеме «дубль Вэ». О переговорах с москвичами сообщу по телефону.

Около остановки продавщица в белом халате натянутом на ватник рекламировала свой товар:

– Горячие, свежие лепешки. Покупайте лепёшки.

Взял ароматную тёплую вкусноту, завёрнутую в кусок газеты. А хозяйка лотка с неправильной надписью «Хлебзавод 3» продолжала зазывать покупателей…


Артель по выпуску спорттоваров и технологическая мастерская создавались не на пустом месте. Был у стадиона небольшой артельный магазин, где продавалась всякая кустарная всячина. Но, дело не пошло. Закрылись. Владимир Владимирович договорился купить недорого. После недельного ремонта планировалось открыть магазин. Я предложил провести невиданную в этом городе рекламную акцию. Новость об открытии расклеивалась на всех ближайших остановках. Первым покупателям обещался подарок – пакетик семечек, несколько мешков которых достались при покупке дома вместе с другим не ходовым товаром. Заключались договора о дополнительных поставках в магазин в дни игр: табачная продукция, пиво, лимонад, мороженное, выпечка и прочее. Галантерейная мастерская начинала выпуск значков футбольного клуба с чёрной буквой Т на белом фоне, закупались белые майки трёх размеров, нанесение на ткань опять же чёрной Т увеличивало цену наполовину. На прилавках магазина до кучи шли фотки футболистов, артистов и прочие сопутствующие товары. «Старый» заведующий артельного магазина имел подобострастный взгляд с хитринкой и два вида зубов: гнилые и отсутствующие. Владимир Владимирович пообещал к открытию прислать молодого завмага для приёма дел.

– Если, что не так будет, – говорит мой партнёр подобострастнику, – Ответишь.

Затем познакомился с «технологами». Пожилой Николай Александрович был немногословен. Он начинал свою деятельность во времена своего тёзки Николая «Кровавого». Два молодых «изобретателя всего» составляли фонтанирующую идеями группу. Их более старший коллега привычно отсекал мечтательную хрень и оставлял в разработке лишь то, что можно было сделать и применить. Кроме творческой работы по придумыванию всего подряд, технологи придумывали техпроцессы изготовления новинок рынка для продажи кооператорам, а порой и государственным заводам.

Партнёр поясняет мне:

– В прошлом году на одной из фабрик документацию с чертежами и техпроцессом на скопированный нами немецкий велосипед купили за пятьдесят тысяч рублей. Знакомец мой… оружейник Георгий Шпагин попросил подкинуть что-нибудь для его завода из мирной продукции. Выпуск патефонов снижается, а план на выпуск невоенной продукции – растёт. Только вот что ему предложить?

– А мотороллер… – Влезаю я с предложением, – То есть маломощный упрощённый мотоцикл подойдёт? Мне должны подогнать итальянскую модель… Могу отдать мастерской для разработки чертежей…

Рисую приблизительный эскиз своей старожизненной дачной «Вятки». Николай Александрович, заценив моё творчество. спрашивает:

– Безрамная конструкция? Интересно. А сколько сил?

– Кажется четыре, – отвечаю, и вижу как конструкторы-«пионеры» довольно потирают руки…


Затем мы с партнёром углубились в обсуждение планов работы открываемых предприятий. Я осторожно вспоминал всякие штуки из будущего. Моё предложение либо с ходу отвергалось, либо находило эмоционально окрашенный отклик. Владимир Владимирович вставал, начинал ходить по кабинету упругой походкой, резко поворачивая на меня голову, и периодически говоря что-то типа: «У тебя не голова, а Дом Советов» или «Охренеть – не встать!». Это было похоже на сцену какого-то не очень хорошего фильма, выпущенного лишь для освоения выделенного бюджета.

В перестройку социализм представляли недалёким дядечкой дающим голодному рыбу, а умный дядя-капитализм давал удочку. Правда при этом забывали добавить, что удочка в кредит, за проход на пруд – цена по таксе, на вылов рыбы нужна лицензия, на копку червей тоже, а так же нужна аптечка и огнетушитель. Просто так. Для порядка. За всем этим следят чиновники. При проверке будь готов… (должен ответить – всегда готов).

На похороны я опоздал. Подошёл к гостинице как раз тогда, когда процессия возвращалась с кладбища. Ну, как процессия – и десятка человек не будет. Вскоре сели за столы в актовом зале. Елена сказала принятые в таких случаях тёплые слова о усопшей. А вот Зайцева, поглядев на заплаканную Сотку, изрекла:

– Я когда её первый раз на Привокзальной увидела, то помню раздавила в их комнате таракана. Соня сказала, что не убивает животных. Я ей, мол тараканы это же – насекомые. А она мне и животные тоже. А «живот» по старому – «жизнь»… Самая добрая среди нас была.

Даша, подняв стопку, заметила:

– На фронте тоже самые лучшие люди часто гибли первыми.

Встала из-за стола. Поправила гимнастёрку, надела пилотку. Взяла гармонь, и запела, словно провожая погибшего на фронте товарища…

( https://youtu.be/eZnFN6qPEj8 Наша Дарья – Там вдали, за рекой, загорались огни )


Принёс к соседкам дашину гармонь. Она с Лёвой расплевалась после поминок. Спросила его, встав из-за стола:

– Что с нами будет дальше?

Москвич отшутился типа:

– Поживём, увидим. Может в Москве комнату для тебя сниму…

Дарья задвинула:

– Я в содержанки не пойду. Или вместе, или никак…

Слово за слово. Никто не хотел уступать…

Теперь, вон Даша сопли и слёзы размазывает, сидя на койке. Роза, как мама, гладит её по голове. За столом притихшая сонина Наташа сидит, сжимая в руках тряпичную куклу. Володя Сахаров, отказавшийся утром от еды, вновь не притронулся к своей порции. Сидит насупившись. Хочется плакать, а мужчине нельзя. Даша утром говорила, что у парня в школе проблемы. Вызвали в школу родителей – поймали за игрой на деньги в пристенок. А ещё дерётся с ребятами, дерзит учителям, домашние задания делает не всегда – либо рисует что-то в коридоре у окна, либо с пацанами по улице шатается. Соня никогда его не наказывала, вот парень и разболтался…

А не сыграть ли на деньги благородным донам?

– Так. – говорю я, – Скучно у вас. Давайте в пристенок по гривеннику.

Дарья, перестав размазывать сопли, смотрит непонимающе. Роза, покрутив с улыбкой головой, даёт правильную вводную:

– Есть тут один пристеночник. Вот с ним и играй.

Обращаюсь к открывшему рот Володе:

– Даю мелочью рубль в долг. Кто выиграет…. на глазах у всех ест твой обед. Я макароны с молоком – люблю. Играем с чикой?

– Без чики, – отвечает мальчик, – Народу мало.

Огораживаем половиками у стенки метровый квадрат. Если монетка на половик после удара закатится – проиграл. Бью первый. Вовка бьёт, но не дотягивается раскрытой ладонью до моей монеты. Я бью и как бы незаметно пододвигаю перед замером свою монету к вовиной. Я выиграл гривенник.

Володя, нервно вращая головой, вскакивает с колен:

– Вы видели, – обращается он к «тётенькам», размахивая руками, – Нечестно… Жульничает… Вот это да!

Я отвечаю, сделав рожу кирпичом:

– Нечаянно вышло. (возвращаю монетки на пол) Бей твоя очередь.

– Вот это да! – Мальчик берет монетку и обращается к Розе, – Идите… Судьёй будете. Он жульничает. Вот это да!

За ближайшие полчаса я честно проиграл рубль. И Вова честно съел макароны, запив кружкой молока.


Всё, что мужчины делают, они по-большому счёту делают ради женщин. Лишь ничего не делают мужчины для себя. Васечка с Лёвой, впервые бывшие бойцами похоронной команды, крепко сняли стресс и сопели на кроватях. Вышел потрыньдеть с не лезущей в карман за словом Зайцевой.

– О, москвичи, проснулись, – улыбается мне она, – до поезда ещё три часа. Разбужу, если что…

Поворачивается, закидывает ногу на ногу, и кокетливо помахав тапком, спрашивает:

– Или что?

– Не, – говорю, – Ты конечно девушка красивая. Но, вот бросаться на мужика как на амбразуру нужно прекращать… Тут работа для тебя есть. В футбольном клубе «Торпедо» медсестра нужна. Медицинские показания снимать после тренировок, журналы по всем игрокам вести, препараты выдавать и от мужиков отбиваться…

Таня подняла брови:

– Ты меня что? Мужиками пугаешь? – И засмеялась, запрокинув голову.

Отсмеявшись, ткнула меня кулачком в плечо:

– А сколько платят?

Услыхав ответ, скривилась, но я добавил:

– В следующем году больше будет. И на юг поедем на сборы. Ты была на море?

– Перед войной… С родителями… Подумаю над твоими словами… Только жить я в гостинице останусь и дежурить буду по ночам… Ведь теперь можно просто спать до утра, а не ждать клиента… Я сегодня уже двоих завернула…

Зайцева, задрав над головой руки, потянулась, продемонстрировав чётко очерченную халатом ничего себе грудь. Заметив, что я не пустил слюни, снова ткнула меня кулачком в плечо:

– Знаешь почему они ко мне косяками прут? Мужчин нужно хвалить после секса. «Со мной это случилось впервые, ты – мой герой!» и тому подобная байда… Нужно так стонать, чтобы охренел даже стоматолог с натренированными ушами. Нужно всегда хвалить их внешность и запах, даже если невыносимо тошнит. Каждого клиента нужно встречать как любимого с фронта, а при уходе пускать слезу, говоря, что он сделал меня сегодня счастливой…

Артистка Больших и Малых…

– О, женщины, коварство Ваше имя, – сдерживая смех, выдавливаю я.

– Жаров, бля… Ты откуда такой умный? Первый мужик, что знаком с Шекспиром… А Васечка твой тоже ничего. Вы какой себе путь по жизни наметили? Может мне рядом с вами идти? Будет интересно?

– Мы, Танечка, выбрали путь к олимпийскому золоту. Будем пахать на тренировках как прОклятые, сделаем из «Торпедо» Команду-Победу. А выиграем или нет? Время покажет…

Ну, ладно. Уболтал, – неожиданно серьёзным голосом говорит Зайцева, – Я тоже хочу с вами… По Золотому Пути…


Стоим в вестибюле гостиницы. Мальчики с вещами выстроились напротив девочек. Елена Дмитриевна, прерывая неловкую паузу, первой подошла и пожала нам руки на прощание. Роза с Дашей стояли застывшими статуями. Зайцева поцеловала Колобка и, скорчив нос, уставилась на девушек. Потом шагнула к Булганину.

– Лёва, это я за Дашу, – говорит Таня, и, взяв мажора за уши, смачно целует в губы.

Сотка, не растерявшись, подлетает ко мне, бормочет «За Розу», и тоже целует в губы.

Дарья, хлопает Зайцеву по заднице. Та, отрывается от любимого дела со словами:

– Следующий. Кричит заведующий.

– Старший лейтенант Колесникова… – бодро начинает Булганин, собираясь пошутить на прощание, но затем как то сдувается, и просто шепчет: – До свидания, Даша…

Я, оторвав от себя Машу, подхожу к Розе и, пожав протянутую руку, обнимаю. Шепчу: «Прости.» Беру две фотки, что она дарит на память, и, взяв чемодан, выхожу из гостиницы.

Ночью в поезде под стук колёс мне чудится, как Дарья, типа певица из будущего, поёт нам песню про Золотой Путь на который меня забросили в прошлое…

( https://youtu.be/CUzF-GZ9boo Наша Дарья – По Золотому пути )


11 марта 1950 года.

За утренним чаем под стук колёс Булганин спросил:

– Ребята, а слышали… Кто-нибудь квартиру сдаёт? Или комнату хотя бы… Я вот тут подумал… Э-э-эх… – мажор так грохнул подстаканником, что Колобок поперхнулся.

– Ты для начала успокойся, – говорю я, отодвигая свой чай подальше от летуна, – Ты это про Дашу? (кивает) Родителей не вздумай напрягать. Тут постепенно нужно. Сначала привези в Москву. Сталин у тебя дружбан или нет?

– Ну, дружбан.

– Вот и попроси помочь. Неужто откажет?

– Ага… Ты не думай, что Василий такой простой. Это вот наш Васёк, как три рубля… Красный за свою помощь припряжёт будь здоров… Это простых авиаторов он не трогает, а Микоянов, Щербакова, даже зятя своего заставляет впрягаться. В последнее время и не бухАем просто так. Всё какие-то обсуждения его вопросов. Всем задания раздаёт. Никогда такого не было.

– И чё? – спрашивает Колобок, – Ты за Дашу не впряжёшься?

Лёва посмотрел на Васечку как на душевнобольного:

– Дурак и не лечишься!.. Если с отцом бодаться начну, то враз с подсоса соскочу. И на что квартиру снимать?

– А ты не говори про Дашу пока, – советую я, – вот будет момент подходящий.

– А он будет?

Стук в дверь. Усатый проводник:

– Сдаём бельё молодые люди. Москва.

Глава 5

«Передаём сигналы точного времени. Начало шестого сигнала соответствует пятнадцати часам московского времени [звучат сигналы]. Говорит Москва. В столице пятнадцать часов, в Ашхабаде – шестнадцать, в Ташкенте – семнадцать, в Караганде – восемнадцать, в Красноярске – девятнадцать, в Иркутске – двадцать, в Чите – двадцать один, во Владивостоке и Хабаровске – двадцать два, в Южно-Сахалинске – двадцать три, в Петропавловске-Камчатском – полночь.»

Сообщение по радио.
12 марта 1950 года.

Сижу вот после утренней пробежки газеты-журналы просматриваю. Тётя Клава принесла угощение к чаю. Раз в месяц она ходит на кондитерскую фабрику и покупает лом печения. Дёшево и сердито. Вот новости вываливает. Кузнецова к Абрамяну каждый день приходит как на работу. Уж чем голубки там занимаются неизвестно (Так я и поверил). Только Катя когда домой уходит всегда песни поёт (Вот тебе и школьница. Абрамяну – капут).

– А дружок ейный Ванька. Не тот, что длинный, а наоборот… Артель организовал. Вечерний развоз продуктов. Многие с работы заходят вечером в магазин… А нету… А тут утром Ванька деньги и заказы на бумажках соберёт. А вечером всё с Длинным развозят на тачках. И им – деньга, и людям – радость.

Потом комендантша помрачнела, вытащив из ящика записку:

– Тут вот какая-то Лифанова просит деньги получить. На тебя и на Афанасьеву… А Изотов звонил… Капитаном хвастался… Так вот… Тебе сегодня к 12–00 в штаб ВВС на Большую Пироговку.

Читаю газеты:

2 марта 1950 года, после смерти Трумэна, вице-президент Баркли, согласно конституции САСШ, занял президентский пост. Вице-президентом был назначен вступивший в демократическую партию весьма популярный генерал Макартур, который с ходу заявил, что наведёт порядок в Корее и Китае даже если для этого нужно будет применить силу. «Наш умерший президент, сбросив всего две бомбы, поставил Японию на колени. Я, если нужно, сожгу сотню городов узкоглазых. Мы – главные полицейские этого мира, заставим всех жить по нашим правилам. Мы верим в Бога.»

23 февраля 1950 года во Франции коммунистка, Раймонда Дьен, бросившись на рельсы, задержала отправку в Индокитай эшелона с танками.

28 февраля 1950 года курс советского рубля стал исчисляться по курсу золота, а не доллара.

5 марта 1950 года в селе Билогорск, возле Львова, доблестные сотрудники Госбезопасности ликвидировали гауптмана батальона СС «Нахтигаль» Шухевича.

Статья к семидесятилетию члена Политбюро Вячеслава Молотова. Он хоть и в опале из-за жены, но всё равно в первой обойме сталинских управленцев. В перестройку он во всех интервью не скажет про жестоко наказавшего его старого соратника Сталина ни одного плохого слова. Наверное, и вправду дружили…

8 марта 1950 года СССР официально объявил о наличии в его арсенале атомной бомбы, что положило конец американской монополии на самое разрушительное оружие в истории человечества.

В комнате достаю фотографии Розы. Вот на одной она в США перед конгрессменами выступает.

Смотрит так, словно спрашивает:

– Вот вы здоровые мужчины… Сколько фашистов вы убили? Сколько ещё нам женщинам за вас сражаться?

Убираю фото с недобрым женским взглядом в тумбочку.

Она и сейчас порой так смотрит. Для неё – война не закончилась…


Захожу в приёмную Василия Иосифовича. Народу… Воскресенье, а все стулья заняты. С одного из насиженных мест встаёт Валентин Гранаткин, и кивает мне на дверь в коридор. Выходим. Поручкались. Он начинает:

– Меня Апполонов припряг с зарубежным турниром. На переговорах с китайскими товарищами уже была идея на день образования их компартии провести товарищеский матч по футболу. Это товарищ Берия выдвинул. Большой любитель нашей игры… Так вот корейские товарищи тоже захотели создать сборную. Наши в ЦК подумали, и решили: сделать киноотчёт о матчах сборной, в газетах статей и фотографий побольше. Общая тема: «Коммунизм шагает по планете.» Партийцы инструкцию напишут, киношники и газетчики людей пошлют. Дело за малым – команду на турнир отправить и в календаре переносы поставить. Товарищ Берия как бы невзначай сказал, что «лётчики» разыгрались. А наш главный по спорту всё с полуслова понимает. Так, что… Сейчас Джеджелава придёт. А ты по какому вопросу?

– Я тут в одной комиссии, – со вздохом отвечаю я.

Сдаётся мне, это «Ж-Ж-Ж» – не спроста… Пошлют на край света. А там, как говорили товарищу Сухову «стреляют».

В коридоре появляются Сталин с Кожедубом. Генерал кивает мне, мол пошли, а собравшимся в приёмной говорит:

– Совещание, через десять минут. Бумаги на подпись.

Захожу. Кожедуб остаётся в приёмной. Сталин смотрит с ухмылкой:

– Мне Лёва звонил. Просил помочь с комнатой. Его папа от кормушки отлучил за непослушание. У вас в гостинице есть места?

В гости… что? Это он про общагу что ли?

– Есть одна бронь. По распоряжению Стрелкова можно…

– Пусть распорядится и за Лёвой закрепит. У меня на младшего Булганина большие планы. Он мне вкратце такую идею рассказал. Закачаешься… У тебя (покрутил ладонью перед глазами) что-то интересное есть?

Я ждал этого вопроса, и ещё вчера профильтровал в памяти скудную информацию про пятидесятые.

Прокашлявшись, начинаю:

– Есть на бумаге такой план. Что-то типа «Последний удар». Американцы и их европейские союзники на земле с нами воевать не очень хотят, а вот ударить с воздуха – всегда пожалуйста. Цели для атомных бомб распределены по городам Союза. План подразумевает подрыв советской власти внутри страны, наш отказ от европейских и азиатских союзников. Так вот практически без потерь хотят поставить СССР на колени.

Что и сделают через сорок с небольшим лет.

Генерал задумался, и встряхнувшись, сказал:

– Ну, ладно. Скажу нужным людям. Ты это… Помалкивай. Дольше проживёшь.

Я закрываю «молнией» рот, как с Колобком в Горьком.

– Всё, вали. – качая головой, говорит Сталин.

Почти выйдя, оборачиваюсь, и вижу как сын вождя с улыбкой закрывает рот «молнией».


Поздоровался в приёмной с удивлённым Джеджелавой. До прихода Апполонова сумел рассказать Гранаткину про бывшую фигуристку Марианну Мацелис.

– Это тебе к моей сеструхе, Татьяне Толмачёвой. Она на стадионе Юных Пионеров организовала секцию фигурного катания. Таня со своей Картавенко там днюет и ночует. Всё мечтает её чемпионкой сделать. У самой уже больше десятка первых мест в Союзе, а никак не успокоится. Стадион этот напротив «Динамо» на другой стороне Ленинградского проспекта.

Я поблагодарил, а Гранаткин, вспомнив важное, заметил:

– Ты с ботинками не светись. А то спекуляцию пришьют. Враз из мастеров вылетишь. Вчера вон с Кости Малинина из «Спартака» заслуженного сняли. Поосторожней там…

Вот так вот попаданцы и проваливают задание… А на шмотках много спортсменов в той жизни погорело. Один ленинградский «Спартак» баскетбольный чего стоит…

Подошёл Апполонов. Поздоровались. Генерал с Гранаткиным отошли пошушукаться. Потом главный по спорту подошёл к Джеджелаве, а Гранаткин сообщил мне новость. Валентин оказывается у нас вице-президент ФИФА – главной футбольной организации мира. Все решения в основном принимают без него, а ему лишь сообщают новости. Так вот в этом году в Бразилии пройдёт трофей Жюля Реме (президента ФИФА). С отбором участников происходит форменная чехарда. В мае будет жеребьёвка турнира, а одной команды не хватает. Предлагалось нашей сборной оформится в ФИФА, и участвовать.

– Апполонов уже доложил Лаврентию Павловичу. Тот дал добро. На базе ЦДКА и московского «Динамо» сформируем сборную. А вас, «лётчиков», оформим как сборную РСФСР и в Китай…

– Товарищ Гранаткин, – крикнул секретарь.

Ничего себе! Мы же на чемпионате мира в пятидесятом не были…


Киношная бухгалтерия сегодня закрыта, поэтому еду на СЮП – стадион Юных пионеров. Каждый день несколько сотен мальчиков и девочек истязают себя тренировками, но выглядят очень счастливыми. Вон стайка ребят в футбольной форме побежала на поле. Сзади тащил сетку мячей то ли дежурный, то ли новичок.

Властная Татьяна Александровна чехвостила у катка свою племянницу Марину Гранаткину:

– С такими прыжками ты ни Николаеву, ни Картавенко не обойдёшь. Иди вон с Захаровым в паре пробуй. Пусть Валентина Николаевна вам музыку для выступления подберёт. (заметив меня). Вы ко мне, товарищ?

Рассказываю про Мацелис. Прошу помочь.

– Помню такую. Чешская школа катания. Их Врзанёва – два года подряд чемпионка мира… А тут в Горьком уборщицей… Хорошо. Пусть приезжает. Пробью пол-ставки. Всё больше, чем у уборщицы. Только с жильём пусть сама решает. У меня есть тут болезненная юная артистка Лена Осипова и безпартнерная мечтательница Люда Белоусова. Если подготовит их к следующему первенству Москвы, то на полную возьмём.

Заметив, как я посмотрел на стройную фигуристку, Толмачёва предложила:

– Юрий. Это Люда. Вы же на коньках умеете…

– Извините, мне пора. – расшаркиваюсь с форсажем.

– Тётенька, – обращаются к Толмачёвой две девочки, – А что нужно, чтобы стать фигуристкой?

– Нужно хорошо учится в школе и не пропускать занятия на катке.

– И что, мы будем кататься как эта девочка, – показывают на Марину Гранаткину.

– Ну, чемпионкой Москвы, как она, стать будет трудно… Вы не боитесь трудностей?


Увидев растяжку «Да здравствует сталинский блок коммунистов и беспартийных», вспоминаю про выборы. Захожу в школу на избирательный участок. Что тут у нас? Безальтернативное голосование. Подхожу к стенду. Вначале передовица «Правды» про мартовское снижение цен.

Грамотно. Такое людям нравится читать.

Плакат прям в тему нулевых.

Информация про кандидата в Верховный Совет СССР. Девушка, член райкома ВЛКСМ, 26 лет. Наборщица на комбинате «Правды». Приятное лицо, смелый взгляд. Чем-то похожа… Н-да… Проголосую. Присоединюсь к большинству, как и в прошлой жизни.

Захожу в буфет. Молодые родители с умилением смотрят как двое малышей уминают пирожки, запивая соком. Пухленькая продавщица, проводив мой взгляд по пустому прилавку. заметила:

– Нужно было пораньше прийти, товарищ. Были бутерброды и с лососем и с колбасой, а ещё ватрушки с творогом – объедение. Вот я себе пару отложила. Хотите поделюсь?

– Нет. Спасибо. – Отвечаю участливой женщине, – Мне томатный сок, пожалуйста.

Отхожу за столик с густым напитком революционного цвета. Беру из стакана с водой чайную ложку для соли. Зачерпываю молочно-белые кристаллы. Тщательно размешиваю. Делаю первый глоток. Обалдеть!!!


Выгружают мотороллер. Подхожу. Комендантша рассказывает общажные байки открытому к приёму информации Апсолону. Уж, он то и не такое слышал. Отфильтрует, может и вставит в какой эпизод. Заливаем бензин. Режиссёр заводит средство передвижения. Я вместе с кучей мальчишек уношусь к Городку Художников. Приехав, озадачиваю Абрамяна насчёт фанеры, чтобы сделать ящик для отправки мотика. Алёша, как опытный житель общаги, куёт пока горячо своё требование. Билеты в кино для их «сладкой парочки». Колобок, узнав, что фильм про войну, тоже начал собираться.

Привык на халяву. Ну, да ладно.

Апсолон, поддерживая повреждённую на войне руку, отозвал меня в сторонку:

– Юрий, я поговорил с Василием. Он утверждает, что у тебя уже намного больше десяти своих песен. Это же деньги. Нужно их зарегистрировать. Если тебе некогда – у меня есть знакомый с музыкальным образованием…

Э-хе-хе. Я думал будет стыдно за плагиат, но нет. Композитор, блин, и автор текста. Два в одном флаконе… Всё здесь скоро пойдёт по другому. И, возможно, песен из той моей жизни не будет. Будут другие хорошие и не очень, но другие… Но не хочется мне вступать. И совесть тут не при чём. Вспомнилось про певца-композитора Юрия Антонова. За успешность коллеги ненавидели «этого выскочку». Доносы, распускание слухов, подставы… Оно мне надо? Когда играть то…Так и загреметь под фанфары можно. Людская злоба и завись безграничны… Засветишься по полной, а деньги хорошие пойдут лет через пятнадцать-двадцать, а пока так… для поддержки штанов…

– Андрей Николаевич, – начинаю я.

– Андрей. Называй меня Андрей, – приглаживая модную причёску говорит Апсолон.

– Андрей. А можно я через Вас… тебя всё зарегистрирую. Или продам тебе эти песни? Почём сейчас шлягеры?(заметив непонимание) Ну, я про популярные песни.

– Цены разные. Нужно слушать. Сможешь после сборов показать песни? Вот и славно. А я со знающими людьми потолкую. Хорошо-хорошо тебя не буду упоминать…

– Тексты я напишу, а мелодию Вася Колобков сыграет, если меня не будет в общежитии. С нотами ты сам решай…

– Ну, добро. После твоих сборов либо сам заеду, либо человека пришлю. Ещё вопрос. У тебя свободные деньги есть? Можно вложить в продажу грампластинок… Не совсем законно, зато выгодно. На вложенную тысячу, каждый месяц тысяча приходит… Только крутиться нужно. Нет? Ну, как знаешь.

У меня сосед в девяностые Гербалайфом занимался. По началу «Мерина» купил, а как следователи прижали, то всё спустил, лишь бы не сесть…

Пришли с друзьями в кинотеатр. Покупаю в кассе четыре билета. Васечка то из Горького приехал пустой. Теперь, наверное, начнёт ценить бескорыстную мужскую дружбу. А может и не начнёт. К «младшей» подруге не пошёл на выходные. Чует, что нашкодил. Надеется, что время сотрёт с лица восторг от знакомства с Зайцевой. Тогда и заявится с пакетиком подушечек.

Чёрно-белый фильм называется «Звезда». Видел его в прошлой жизни. Смотрится в целом хорошо. А для аборигенов и вовсе – шедевр. В «нулевые» перед моей смертью вышел российский ремейк. Наш новый фильм снятый по-голливудским лекалам за счёт благодатной темы тоже выглядел нормально, музыка была крутая, съёмки богатые. Но, не было у «новичка», как говорят эстеты, харизмы, как у старого фильма. На этом сеансе люди плакали не таясь. Катя обрыдалась, уткнувшись в алёшино плечо. Да и сам ара едва сдерживал слёзы. Такие вот походы в кино…

За вечерним чаем, вновь ставший словоохотливым Колобок, поведал мне и Абрамяну, что был у них в Калинине чудной дедок. Ходил на все их матчи и записывал в тетрадь не только их состав, но и соперников. Кто забил, кто травму получил.

А ведь в каждом городе команд класса «А» есть подобный дедок или паренёк. Нужно припрячь и озадачить этих любителей статистики. Информация в скаутском деле – нашё всё.

Вдруг, к чему то вставший из-за стола Алёша, попросил меня быть другом на его свадьбе. Я пожав, плечами согласился.

Делов то. Подпись в загсе поставил, тостанул за столом, подругу невесты потискал… Хотя, как дрУжки сейчас себя ведут… Нужно у тёти Клавы спросить. Она всё знает.

Колобок на ару сначала даже обиделся почему не его другом взял. А после рюмки чачи, отмяк. Абрамян начал про своих родителей рассказывать, про дядю Ерванда.

Потом пели хором песни под гитару и рассказывали всякие были и небылицы.

Такие вот у меня здесь друзья. С такими хоть в разведку, хоть в штыковую – подумал я, засыпая.

( https://youtu.be/u__PddeCuPg Аида Ведищева – Товарищ! )


13 марта 1950 года.

На утренней тренировке Любочка сказала, что слышала по радио, что чехословаки не едут на хоккейный чемпионат мира. Всю сборную арестовали.

И эта коза… За прослушивание Би-Би-Си и «Голоса Америки» легко вылететь из комсомола и из института.

Отвожу её в сторонку и начинаю пропесочивать.

Улыбается, тупица бесстрашная.

Перехожу на маты, и замечаю, что доходит.

Велик и могуч русский устный и письменный.

Колобок с Абрамяном в это время сдерживали натиск катиных оруженосцев, желающих в драке со мной доказать своей принцессе… Ну, чего-то там желающих доказать.

Любочка, вытерев сопли, согласилась, что была не права. Тут Катя выступила. Оказывается у меньшего Ивана проблемы. К нему какие-то отморозки заслали начинающего мафиози с требованием доли в тачкоразвозном деле Меньшого. Ваня послал басмача в эротическое путешествие. Теперь вот должен типа им штуку за оскорбление и половину выручки каждый день.

Дебил. Нужно было к Борзому идти, чтобы с ним о делах тёрли. А теперь, что?… Да пусть бросает тачку и в Горький мотает завмагом. Здесь он у тётки живёт. Никто по нём и не заплачет…

Отвожу Меньшего в сторонку. Тот ждёт когда метелить начну… Рисую картину маслом. Чешет репу. Бьём по рукам. Вечером соберёт вещички и на Волгу…


В Лефортово перед футбольной тренировкой состоялось собрание команды. Трэнэр Гайоз Иванович, периодически запинаясь, огласил состав основы, что поедет послезавтра на южный сбор. Вратари: Акимов и Пираев. Защита: Архипов, Крижевский, Метельский, Морозов, Амосов. Полузащита: Колобков, Спартак Джеджелава, Овчинников, Прохоров. Нападение: Бобров, Анисимов, Ильин, Оботов, Фёдоров, Шувалов, Жаров. Ещё несколько человек на сбор отберут по итогам этой тренировки.

Задача клуба на сезон – быть в тройке. В конце июня назовёмся сборной РСФСР и полетим на товарищеские матчи в Северную Корею и в Китай. В это же время создаваемая сейчас сборная СССР будет отправлена в Бразилию на официальный турнир. У нас возьмут Боброва и, возможно, Крижевского с Метельским.

Потом товарищ трэнэр попросил меня и Архипова выйти к столу. Хитро улыбаясь, грузин, показал всем удостоверения «Мастер спорта» и значки. Вручил, и помахав пальцем Шувалову сказал:

– Прэдупэждаю…

– А мы чё, а мы ничё, – разводя руки в стороны протянул Витёк.


После уточнений и согласований получил анины и свои деньги в бухгалтерии. В СССР, с вопросом отоваривания дензнаков, у народа часто случались недоразумения. То, в какую-то республику навезут товара по разнорядке, а его здесь и не берут почти. А в других городах за часы такое с прилавков сметают. Сам бывая в Средней Азии в этом убеждался. То, что в Рязани и Тамбове часто бывало дефицитом – здесь лежало на полках невостребованное. Ещё один перекос центрального планирования.

На остановке наблюдал сцену. Один бомжеватый дядечка пытался выплюнуть что-то из себя, и при этом издавал звук напоминающий предсмертное воронье карканье. Народ оглядывался, качал головой, но замечаний не делал. Вокруг ходит полно контуженных и умалишённых. И, вообще, как выходец из другого мира, ощущаю во многих окружающих острую интеллектуальную недостаточность. Когда первый раз жил в юности не ощущал этого, а теперь, аж глаза режет. Но, много и читающих. Возле остановок у газетных досок постоянно стоит народ. Читают везде. Газеты и книги мелькают в руках то здесь, то там. Я тоже до самой смерти был активным читателем. Помню, приносили мне в больницу пару книг про попаданцев в СССР. Там старпёры типа меня попадали в тело школьника. Через пару книжных лет вчерашний школьник раздавал советы в Политбюро, «жарил» окружающих симпатяшек, включая свою бывшую классную руководительницу. Саморазвивался и превозмогал. Нагибал соперников и бандитов. Находил клады и обрасталсподвижниками. Было это всё похоже на сказку. А теперь вот, я сам в этой сказке. Пытаюсь сосредоточится лишь на одном, а нет. Разбрасываюсь временем. Сейчас вот с Абрамяном ящик для мотика делать буду.

Прискакавшая Катя рассказала, что Любу и ещё несколько парней и девушек взяли в дикторы телевидения. Подучат маленько, и вперёд. Наложить песню про Гайдара на телевизионные кадры долгое время не получалось, пока Михаил Ромм не прислал специалиста по монтажу. Решено такие музыкальные видеономера соединять в телеблоки и запускать перед хроникой или фильмами. Нужны будут исполнители и песни. Только вот деньги на это выделят со второго полугодия, а пока нужно поработать бесплатно. Звёзды на такое не согласятся. Их только люди из ЦК могут попросить… А у телеруководства вес среди высокого начальства пока небольшой…

«Молодые» ушли с Колобком смотреть на ингины первые успехи в конькобежном спорте. Как потом выяснилось, ей просто тупо повезло. Две мастеровитые девушки заболели. Ещё три упали в своих забегах. Из оставшихся семи бежавших в группе «мастеров и кандидатов» она показала третье время. Вот везучая – нет сил. Отобралась в молодёжный состав общества «Динамо».

В состав сборной по футболу тоже пока выбирают методом тыка. В периферийных командах есть более сильные игроки, но они не рассматриваются. Из оставшихся отсеивают кандидатов с неидеальными анкетами. Из «образцовых строителей коммунизма» тренеры и комсорги базовых команд оставляют любимчиков, пуская в прах мечты чем-то им неугодивших. Поэтому в сборную сейчас мог попасть малоиграющий, но «идеологически надёжный» футболист. А учитывая футбольный травматизм этих лет, в сборную мог попасть даже и игрок дубля. Но, даже если бы «ВВС» стал базовым клубом сборной, меня это вряд ли бы коснулось. Нет опыта выступлений в предыдущих первенствах, анкета хуже не придумаешь. Вот если бы Василия Иосифовича тренером сборной… Впрочем, куда это меня занесло…

Налиставшись советскими газетами, впал в ступор. Как мы, советские люди, могли позволить себя одурачить кучке крикунов и балаболов. Я, переживший перестройку, чувствую себя представителем народа-предателя. Мы предали своё прошлое. Прошлое наших отцов и матерей. Мы предали будущее. Будущее наших детей и внуков. Мы отдали мечту о всеобщем счастье и справедливом мире за сто сортов колбасы (половину из которых не едят даже кошки с собаками). Молодёжь под предводительством демократов вышла тогда на улицы Москвы бороться за светлое капиталистическое будущее. Ельцин, периодически выходя на работу, пересаживал министров и вбивал очередной гвоздь в гроб коммунизма. Демократы тогда ещё стыдливо говорили, что безработица – это нормально. Запад показывал, что на пособие можно неплохо жить, не тужить. Ещё говорили, что страх безработицы под корень срубит такие явления как пьянство и алкоголизм. И в девяностые и в нулевые и то и другое явление приобрело пугающий масштаб. В итоге демократы своими реформами родили олигархов и «новых русских» капиталы которых попахивали разворованным народным достоянием. Эти «достойнейшие из достойных» и стали вскоре нашими министрами, губернаторами и депутатами.

Дожидаясь, Васечку с рассказами о победах на ледовых аренах, я задремал с грустными думами о «тех рублёвских» и нынешних «цэковских» чиновниках. Снится мне, что знакомая девица «жжёт глаголом» подыгрывая себе на гармошке…

( https://youtu.be/POQuXdGLb6o?t=14 Наша Дарья – Чиновники достали! )


14 марта 1950 года.

После утренней тренировки Любочка рассказала подробности отбора. Комиссию из ЦК партии возглавлял профессор Георгий Александров. Подруга про него сказала:

– Очень добрый дядечка. Всем зачисленным в группу ребятам руку пожал, а девушек в шутку обнял. А вот у его товарища писателя Константина Кривошенина взгляд какой-то липкий. Зачем-то телефонные номера и адреса у всех девушек взял. Сказал, что будет нам помогать…

Кривошеин, Кривошеин… Припоминаю из прочитанного, что с этим писателем был связан сексуальный скандал. «Дело гладиаторов». На даче этого Кривошеина был натуральный бордель. Министры, профессора и прочие члены элиты приезжали туда полакомится «свежатинкой».

Отзываю Любочку в сторону и беру с неё слово, что она к Кривошеину не поедет не под каким предлогом.

Странно, почему она меня так слушается? Колобку вон подзатыльники даёт, даже на катиного Абрамяна наезжает. Может она того… Да ну нах…

Катя, вспомнив, озадачивает:

– Нам дали задание снять пробную передачу на любую тему. Чтобы зрителям было интересно и начальству понравилось.

Времени на придумывание у меня не было. Посоветовал сделать утреннюю гимнастику. Фигуры у девушек ого-го, а выучить и показать синхронно комплекс упражнений под музыку – несложно.


Зашёл утром к Афанасьевым. Отдал маме деньги. Добавил от себя на оградку. Посмотрел на анин портрет с чёрной лентой, и вышел из этого царства скорби.


В приёмной Василия Сталина вновь не протолкнуться. Увидевший меня Лев Булганин отводит в коридор.

– Минут через десять вызовут, – говорит заслуженный истопник, сверкая капитанскими погонами.

Поздравляю с присвоением звания. Булганин продолжает:

– По наведению истребителей рабочую группу создают. Старшим генерала поставят, а меня – заместителем, – захлёбываясь от эмоций, выдаёт Лёва.

Ещё раз поздравляю. Новоявленный капитан настойчиво приглашает к шести на ужин в гостиницу «Москва». Говорю, что к одиннадцати на поезд.

– У меня будет машина с шофёром. Отвезёт куда нужно в лучшем виде. Придёшь?

– Приду.

Хоть поужинаю нормально. Говорили где-то, что в «Москве» кормят хорошо. Большая между прочим редкость в этом времени…


Вместе со мной к Сталину заходит офицер. Представляется генералу:

– Майор Бояринов. Прибыл по распоряжению руководства. В настоящее время слушатель военного института МГБ.

– Мне Огольцов звонил. – Разглядывая военного, генерал продолжает, – Рекомендуется ввести тебя в аналитическую группу ВВС. Шпионов будешь ловить?

– И это тоже. – Бойко отвечает майор.

– Воевал?

– Начал в сорок первом под Тихвином. Закончил в сорок пятом в Прибалтике.

– Зачем прислали? – Не унимается Сталин, – Будешь моё окружение разрабатывать? Жаров, ты теперь под колпаком. Будешь майору рапорты писать. Где был, с кем разговаривал, о чём.

– Можно и в устной форме. Моя задача перекрыть возможную утечку данных. – реагирует товарищ из органов, и продолжает, – Раз в неделю по вторникам буду присутствовать на совещаниях вашей группы. Чтобы всё было как надо, а не наоборот. Если расписание изменится, прошу доводить заблаговременно.

– Понятно, – говорит Сталин, – сегодня обсуждаем вот это.

Толкает ко мне папку. Читаю заголовок «Статья о советских ВВС из ведомственного журнала ВМС США „Naval Aviation News“ (Новости морской авиации)».

Сталин Бояринову:

– Прочитайте, и дуйте на обед в столовку. Скажете, как это всё можно использовать на благо Родины. Симбиоз, блин, разведки и неизвестно чего… – Весело хмыкнул своей шутке сын вождя.


Пока обедали, я коротко рассказал о себе. Майор тоже, но с большими паузами, словно решая, стоит это говорить или нет. В коридоре спрашиваю:

– Григорий, а ты на фронте встречал снайперов Розу Павличенко и Дашу Колесникову?

– Было дело. Моя рота упиралась флангом в позиции их штурмового батальона. Они тогда геройски немцев покололи в штыковой на высоте. А вечером смотрю двое тащат раненого прямо на нас. Это Роза с санитаром Дашу вытаскивали. Так вот и познакомились. А батальон их на следующий день полёг весь… Потом в школе снайперов я диверсионное дело давал, Роза – стрельбу, а Даша – комсомолила.

Майор трогает орденскую колодку:

– Знамя за штаб итальянской дивизии дали. Роза с нами была. Помогла сильно. Задержала их погоню при переходе. Участок нейтралки, где она лежала, немцы днем минами забросали. Думали – всё. А она ночью приползла. Масхалат в клочья… Ей тоже Знамя за итальянцев дали. А ты откуда её знаешь?

– В Горьком они сейчас с Дашей. После войны проблемы у них были.

Бояринов выслушал мой рассказ. Достал из планшетки бумагу и карандаш:

– А теперь давай по Корее.

Проанализировав текст статьи, сделали вывод, что авторы считают советскую авиацию ордой устаревших самолётов, способных действовать лишь над землёй. В океане у американцев и англичан огромное преимущество и количественное и качественное. В случае начала боевых действий, аэродромы Северных будут под непрерывными ударами с моря. Порты будут заблокированы. По железным дорогам и шоссе будут наносится массированные удары. Вывод: Северным необходимо усилить береговую охрану и ПВО портов, в них разместить для препятствия высадке десанта дивизионы подводных лодок и торпедных катеров. Местные суда переделать под тральщики и сторожевики. Накидать мин перед портами и удобными бухтами. Нашим необходимо организовать дальнюю морскую авиаразведку. Желательно на реактивных самолётах.

Про диверсионные действия при отходе майор напишет отдельно. Переписываю в приёмной набело. Сталин, уходя из кабинета, говорит:

– Давайте. Перед совещанием прочитаю. Майор, приходи во вторник. К вам в группу должны дать нормального лётчика, морячка и из пехоты кого-то. Будете, блин, план войны придумывать. Генштаб ясельный…


По игрокам в Горький пока не очень. Войнову не дозвонился. Кузнецов из Москвы уезжать не хочет. Кесарев из динамовского дубля на самосвале зашибает хорошо. Сказал, что будет Маслову звонить. Но, я сомневаюсь… Оклад футболиста класса «Б» здоровяк вряд ли предпочтёт столичной безбедной жизни. Витя Соколов из бабушкинского «Локомотива» в телефонном разговоре проявил интерес, но сказал, что будет звонить в Горький. Маслов для него – авторитет. Емышев из спартаковского дубля при личной встрече обещал подумать. Даст ответ после моего возвращения со сборов. Остался Татушин. Вот, иду на Мещанку к нему в ателье.

Татушина я помнил скоростным, цепким и хитрым нападающим. Невысокого роста, он имел оригинальную обводку и умение совершать нестандартные действия, ставящие в тупик защиту соперников. Карьера его прервалась на пике со «стрельцовским делом». Он и его непредсказуемый в подпитии товарищ Огоньков влипли тогда в очень скверную историю. И если вина Татушина была небольшой, то Огоньков со Стрельцовым вляпались по самые уши.

Захожу в ателье. Спрашиваю Татушина.

– Тейлор, к тебе пришли…

Появляется кудрявый юноша с портновским метром на шее. Выходим на улицу. Представляюсь. Рассказываю про Торпедо, про будущие медали, про сборную СССР.

– А ты правда против чехов стоял?

– Правда.

– Тогда я согласен. Двоюродные братья вон в дубле «Спартака» сидят и не рыпаются. А я в сборную хочу. Когда ехать?


Пришёл на «обмывание звёздочек». Поздоровался с молодёжью. Представился старшим. Николай Александрович Булганин посмотрел на меня, и спросил:

– Это Вы со мной из Горького беседовали?

– Так точно, товарищ маршал.

– Н-да… – многозначительно произнёс член Политбюро.

– Лабвакар, – говорит мне сухой черноволосый «типичный немец» и представляется – Арвид Янович Пельше. Помните меня?

– Лабвакар. – отвечаю автоматом на ставшем понятном латышском, – Нет, извините. Контузия.

Тру шрам на лбу. Партиец не отходит:

– В сорок пятом. Чемпионат Латвии по боксу. Был на Вашем финале. Вы тогда ещё Харием были. Малец победил Крепыша. Такое не забывается… Скайстулис.

Это я то «красавчик»? Хотя ему виднее…

Отхожу к Лёве. Тот вносит ясность:

– Товарища Маленкова ждём. У них с отцом по новым членам Политбюро вопросы. Иосиф Виссарионович им поручил увеличить состав… Вот решать будут неофициально. Поэтому они без жён и подруг. А мы тут, так, поплясать для прикрытия. – назидательно вещает представитель «золотой молодёжи».

Это они что ж, к схвате за власть готовятся? Интересно девки пляшут…

– А кто это рядом с твоим отцом? – спрашиваю знатока советской элиты.

– Справа. Тот, что отвернулся – Кузнецов. Главный профсоюзник. Слева от отца его коллеги из Совета Министров – Первухин и Сабуров. А прибалта я не знаю. Как? Пельше? Ну и фамилии у вас…


Замечаю, как в ресторан заходят любочкин жених Артём Белов и комсомольский вожак Александр Шелепин.

Ну, прям, революционный шабаш в буржуйском интерьере.

Подходят к нам. У них тут встреча по телевизионным делам. Нужно придумать пару молодёжных программ под руководством комсомола. Лёва ушёл к своей молодёжи, а меня чуть ли не за рукав утянули за стол эти двое.

Белов, вспомнив моё участие в придумывании программ у Любочки, добился таки своего. Сказал ему, что можно на телевидении организовать программу комсомольско-молодёжной песни. Чтобы люди письма присылали, голосуя за понравившихся. А потом провести фестиваль лучших песен года. Под руководством ЦК ВЛКСМ естественно. А ещё Лифанову с её КВНом раскрутить. И тоже под руководством комсомола.

Белов сидел, потеряв дар речи. Шелепин оказался покрепче. Достал блокнот, карандаш, начал записывать, периодически издавая что-то типа:

– Ну, ни х… себе. – Михайлов прибьёт… – А хер ему…

Очнувшийся Белов задал вопрос:

– А песни только про комсомол?

Тут в нашем кабаре началось выступление. Певица весьма недурно исполнила песню.

( https://youtu.be/1v0nhuT9ark Нина Дорда – Мой Вася )

О. Колобку бы понравилось… В том моём мире её вроде бы позже начали петь. Ну, да ладно.

– Вот, – говорю, – Песня не о комсомоле, а многим нравится. И певица симпатичная. Хоть сейчас для телевидения снимай.

Белов подрывается к музыкантам. Шелепин, хмыкнув, спрашивает:

– Давно Льва Булганина знаешь?

– Неделю назад познакомились. День рожденья Мстислава – не в счёт.

– Могу я ему чем нибудь помочь?

Э. Да он через сыночка к папе хочет пролезть. Хитёр бобёр.

– Можешь… У Лёвы зазноба в Горьком. Вот бы её здесь в райком инструктором. Она комсомолила на фронте и после войны тоже. Потом оступилась. В лагере была. (Комсомолец скривился). Но, идейная, аж жуть! И песни поёт почти как эта.

Киваю на певицу, что-то рассказывающую Белову.

Тут заходит группа товарищей. Впереди Маленков. За ним, из тех кого знаю по прошлой жизни: Хрущёв, Суслов, Фурцева. К ним присоединяются Булганин со товарищами. Живописная партгруппа удаляется в отдельный зал. Дорда с эстрады заряжает новую песню.

От группы танцующих к нам подходит Лёва. Зовёт нас за общий стол. Тут в ресторане появляется Василий Сталин, залезает на сцену, и начинает петь «Капитан, капитан, улыбнитесь. Ведь улыбка – это флаг корабля.»

Пьяный что-ли? Вроде, нет…

Под аплодисменты (а как же) сын вождя подходит к Лёве. Делится новостью. Команда «ВВС» едет летом в Китай и Корею, а Василия Сталина назначили одним из членов делегации, которую возглавит Маленков. Новоявленный капитан благодарит не совсем ещё старого друга за комнату в нашей, получившей от руководства звёздный статус, гостинице. Тут ловкий Шелепин как бы невзначай сокрушается, что ни в одном из райкомов комсомола нет инструктора кто взялся бы курировать на телевидении музыку для молодёжи.

– Как это нет? – встревает тёпленький знаток музыкальных комсомолок.

За две минуты вопрос о дашином трудоустройстве решается положительно. Шелепин с Булганиным пьют на брудершафт и Лёва тянет меня в кабинет директора ресторана. Заказывает переговоры с горьковской гостиницей. Ждать в течение часа будем в зале. Директор, подобострастно улыбаясь, оставил у телефона сотрудника.

Кремлёвские бонзы, порешав вопросы, вышли в народ. Судя по довольным лицам Маленкова и Булганина – всё прошло хорошо.

А где ж товарищ Берия? Вышел из доверия?

Василий Иосифович, приняв на грудь пару соточек, наплясался с капитаном Булганиным, вмазал ещё сотку и узрел такого вот меня. По ухмылке генерала я понял, что сейчас случится генеральская шутка. Предчувствия меня не обманули. Сталин объявил в микрофон заплетающимся языком:

– А сейчас для вас споёт вратарь сборной СССР лейтенант Жаров. Аплодисменты, товарищи.

Вроде русский грузин, а как Кац задвигает…

Делать нечего. Забираю у улыбающейся Дорды микрофон. Закрепляю на нужной высоте. Беру гитару. Смотрю на партийных дубов-колдунов, на окружающих их длинноухих… Объявляю: – Шуточная песня про зайцев…

( https://youtu.be/A7pTaWtpS94?t=1 Песня про зайцев (cover) ost «Бриллиантовая рука» )

Такие вот хрущёвские зайчики в том моём мире будут кувалдами долбить памятники Великого Вождя, а демократические зайчики используют в СМИ фотки Гагарина без ненавистного сочетания букв на шлеме – СССР.

Эка невидаль, скажет читатель. Ну, убрали СССР, и чё? Наши вон уж который год без флага и гимна выступают. Это же НОРМАЛЬНО.

Никто из партайгеноссе не сделал мне замечания за дерзкую песню. Лишь товарищ Суслов выговорил Белову и Шелепину, чтоб не вздумали подобное показывать советским людям. Такие вот времена.

Но, неугомонный Комсомолец переварив взбучку, снова подошёл за советом:

– Чего бы такого попросить у Партии, чтобы… Чтобы всё прогрессивное человечество…

– Попроси, порулить…

Шелепин фыркает, чуть не уронив стакан с компотом. Я продолжаю:

– Александр, чего уж мелочиться. Всемирный фестиваль молодёжи и студентов в следующем году будет? Где пройдёт?

– Пока не решили. Предварительно – Берлин, – задумчиво отвечает Шелепин, – Но, есть время переиграть…

– Дерзай, комсомол, это твой шанс – говорю я, наливая в бокал лимонад.

Комсомолец делает страшные глаза, глядя мне за плечо. По военному разворачиваюсь, отдавая честь, накрываю голову левой рукой, и ни к селу ни к городу рапортую товарищу Маленкову:

– Лейтенант Жаров, готов выполнить любое задание партии.

Партийцы аж рот открыли от удивления. Первым нашёлся стоящий рядом Василий Иосифович. Генерал хлопнул меня по плечу, и сказал по-изотовски:

– Молоток. Только вот заданий у тебя выше крыши. Для друзей попроси.

Маленков с Булганиным смотрят на этот цирк. Вдыхаю-выдыхаю:

– Товарищи члены Политбюро, прошу провести в столице нашей Родины всемирный фестиваль молодёжи и студентов. Наша героическая молодёжь это заслужила. Комсомол (киваю на Шелепина) готов провести мероприятие на высоком уровне.

Маленков, отмерев, весело спрашивает Комсомольца:

– Готов?

Тот по-пионерски:

– Всегда готов.

Хорошо, хоть салют не отдал…

– Идея неплохая. Напишешь предложение и передашь секретарю, – молвит Маленков, и обернувшись к генералу, – Вася, а у тебя люди ловкие, прямо подмётки на ходу рвут. Может ты к нам пойдёшь? По партийной линии?

И, улыбается. Сын вождя, уловив неформальность:

– Не, дядь Гришь. Нас и здесь неплохо кормят…

В глубине зала раздался голос:

– Горький на линии. Товарищи, кто заказывал Горький?

Иду с Лёвой к аппарату. Тот бодро начинает:

– Зайцева? Привет. Мы с Жаровым вот соскучились, решили позвонить. Чего такая вялая? Прививки некому делать? Дашу позови… Как это болеет? Не придёт? Охренели совсем?… Кому Жарову?

Булганин хищно улыбается, словно по морде получил. Суёт мне трубку.

– У аппарата. – На том конце тишина. Вдруг слышу в трубке кто-то всхлипывает, – Танюшь, ты чего?

– Роза погибла.

Толчок в плечо. Булганин как бы спрашивает «Чего там?». Показываю открытой ладонью «Подожди». На том конце провода Зайцева, немного успокоившись, начинает:

– На следующий день как вы уехали, приходил Хрящ с кодлой. Базарили с Розой. Губу и нос ей разбили. Мне и Сотке сказали, чтоб подмылись и ждали. Типа вместо Сахаровой в лес поедете. Роза в больницу легла на процедуры. Что-то с нервами там. Потом на следующий день милиционеры приходили. Обыск в комнате Розы делали. Всех допрашивали про неё. Оказывается ночью кто-то всю банду Хряща пострелял. Шесть выстрелов – шесть трупов. А Роза в больнице лежала. Свидетели есть. Она в гостиницу вернулась. Ей потом повестку от следователя принесли. Отделение недалеко от набережной. Она утром пошла, а потом зачем-то на набережную вышла. А там ребята на спор под Канавинским мостом на другую сторону по льду пошли. Да у первой опоры и провалились. Мужик какой-то верёвкой обвязался. Хотел достать, но сам чуть под лёд не ушёл. Вытащили за верёвку. Тут Роза обвязалась и поползла. Вытащила двоих, а третий толи от страха, толи от холода на дальнем краю полыньи в лёд вцепился и не шевелится. Роза верёвку отвязала. Та не давала дальше ползти. Стала мальца вытаскивать, а лёд обломился и они ушли под воду. Днём рыбаки на отмели её и паренька достали. Елена Дмитриевна как узнала, плохо стало, в больницу забрали. У Даши истерика была. Накололи уколов. Спит. Так что я с Колывановой в гостинице за главную. Завтра похороны…

В голове проносятся эпизоды из жизни Розы, что она успела мне рассказать…

https://youtu.be/fuPX8mjeb-E?t=7 )

Лёва забирает у меня трубку и Зайцева, вероятно ему пересказывает печальную историю.

Боже, я ведь сюда прибыл спасать. А получается, что из-за моего приезда в Горький погибла ещё одна прекрасная девушка. Что это за закон сохранения жизней: сколько спас – столько и погубил?

Уходим с Лёвой из ресторана. Он довозит меня до общаги-гостиницы и едет на вокзал. Заказал билет на вечерний поезд в Горький. Я ошарашиваю готового к отъезду Колобка. Достаю из коробки одну из фотографий Розы, подаренных мне на прощание. Она там с ребятами из своего батальона перед атакой на синявинские высоты. Ставлю её на тумбочку рядом с портретом улыбающейся Анечки.

Простите меня, мои хорошие!

Глава 6

Все подвиги на благо жизни новой,
Что совершает богатырь-народ,
Вдохновлены вождя великим словом,
Отеческим теплом его забот.
Когда в дворцовых залах собираясь,
Мы празднуем победы торжество –
Оваций громом своды раздвигая,
Мы долго стоя чествуем его.
Когда из глубины слепящей печи
Потоком льётся сталь отчизне в дар, –
Родное имя благодарно шепчет
Прославленный и гордый сталевар…
Поэт Микола Бажан. Газета «Правда» от 12 марта 1950 года.
15 марта 1950 года.

Двое суток будем слушать перестук колёс. Колобок, поначалу восхищавшийся нашим СВ, прихватив пакет со снедью, выдвинулся утром в соседний вагон к продолжающим культурно отдыхать товарищам по команде. Изначально эти места в СВ должны были достаться Боброву с Шуваловым. Но, опытные игроки предпочли отказаться от соседства с тренером и гудели в привычной компании.

Я, приняв вчера снотворное, вновь думал про своё «попаданство». Чем ближе люди этого мира подходят ко мне, тем страшнее удар они получают. А вот Колобок ничего не получает… Или у него всё ещё впереди? Какой путь уготовила ему судьба? Может Золотой? Как в той песне из будущего?

Сегодня же я перестал заниматься самоедством и засел за учебники. Мне же нужно хвосты за первый курс досдать и к майской сессии подготовится. Десяток книг составил изрядную часть моего багажа.

Только я раздухарился в составлении тезисов по одному из учебников, в дверь постучали. Спартак звал почаёвничать с начальственным братом. Беру снизку с баранками и подстаканник со стаканом ещё горячего чая, что принёс усатый проводник.

– Ти мнэ, на мозга нэ капай, – эмоционально заметил Гайоз Иванович на моё видение тактических футбольных схем, – Кто так ыграэт?… Ныкто.

– Так мы можем стать первыми. – говорю я, внутренне хохоча. Никто кроме Маслова, такую хрень всерьёз не воспримет, – Сейчас «Дубль Вэ»(3-2-5) вытеснила допотопную «пирамиду»(2-3-5) и более современные варианты: итальянскую «методо» и швейцарский «замОк». А «4-2-4» почти такая же мощная в нападении, как «Дубль Вэ», а в защите намного крепче.

– Откуда ты это знаешь? – подключается взволнованный Спартак, – Думаешь раз – и готово? Чтобы на новую схему перейти нужно год или два готовиться, наигрывать связки. А кто разрешит? Нужен результат. Если не будем в тройке – могут дать по шапке. А по неизвестной схеме… Короче, давай на другую тему. Ты был в Сочи?

Чуть было не сказал «сто раз» и, немного протупив, покачал головой в стороны. Спартак продолжил:

– В Поти не получилось поехать. Санаторий имени Орджоникидзе рядом с Мацестой Василий Иосифович сумел пробить. И поиграем и полечимся. Есть договорённость о неофициальном турнире. Мы, ЦДКА, московское «Динамо» и семёрка местных клубов. Девять матчей за две недели.

– А тренироваться то когда, – снова туплю я

– Ну, так между матчами, – улыбаясь отвечает брат тренера.

Чем больше в армии дубов – тем крепче наша оборона.

Вместо изматывающих тренировок дающих основу для предсезонной накачки здесь обходятся лёгкими разминками и тренировочными дыр-дырами в которых огромный риск получить травму.

Спартак переходит на нейтральную тему:

– Нас с братом на дачу Александр Фадеев приглашал. Писатель большой поклонник нашей игры. У него там Каверин был. Ну, ты знаешь… «Два капитана». Тот рассказал про своего родного брата. Три отсидки, потом академик и Сталинская премия. Лев Зильбер. Слышал? Вот это человека помотало… А бывшая жена этого Зильбера тоже Сталинскую получила. Про неё Каверин книгу хочет написать. Так и назвал роман «Открытая книга». Прочитал всем кусочек. Фадеев хвалил, а я не понял ничего, но книгу куплю. Это же в старости буду всем рассказывать как при мне книга рождалась…

В ходе потребления чая, заговорил с трэнэром про повышенные нагрузки на сборе для нашего трио. Тот сказал, корёжа слова, что перед и после занятий можем нагружаться хоть до усёру. Лишь бы на поле хоть в одном тайме ноги могли передвигать. На том и порешили – я, Колобков и Амосов тренируемся по собственной программе, с командой лишь играем двусторонки и сдаём нормативы.

– За вамы будут следыт, – показав пальцем сначала на свои глаза, а потом на мою тушку, заметил трэнэр.

– Всё будет хорошо, – бодро ответил я, отправляясь в своё купе.

Колобка не было, и я, позанимавшись ещё часок, задремал, с думой о нашем послевоенном футболе. У нас ведь за медали первенства боролись в основном московские команды, которые порой и занимали весь футбольный пьедестал. Чиновники всех мастей спешили примазаться к спортивной славе, выпячивая свои заслуги в подготовке команды. Зато в случае поражения от команды и тренера летели клочки по закоулочкам. Так, на Олимпиаде-52, перед проигранной югославам переигровкой, сборная получила телеграмму от Сталина, что необходимо обязательно выиграть у спортсменов Тито. Аркадьев, под присмотром кураторов, так нагрузил тогда сборную тренировками, что парни на поле в финале еле ноги волочили. Это позже, в шестидесятые, тренеры поняли, что во время турнира сильные нагрузки противопоказаны, а сейчас об этом пока ни сном, ни духом. Глава советского футбола Николай Романов тогда, после поражения в финале, сделал виновными тренера Аркадьева и армейцев, составивших основу сборной. Команда ЦДСА была расформирована. Во времена Хрущёва команды не расформировывали, но по воспоминаниям тренера Маслова, хрен редьки не слаще. Его взявшего Первенство и Кубок, на следующий год увольняют за второе место в Чемпионате СССР. Сообщает ему об этом уборщица, у руководства времени не нашлось… Так, что прав в чём то трэнэр, защищая привычную схему игры. Ценится синица в руках, а не журавль в небе.

Маслов же после приглашения в Киев разрушил до основания привычную там схему игры. Он строил игроков под игру, а не наоборот. Талантливый нападающий Лобановский в штыки воспринял нового тренера. Он и ещё несколько звёзд клуба не хотели прогибаться под новую схему. Поэтому Лобановский, Каневский, Базилевич и Войнов были отчислены Масловым из команды, а Киев за ближайшие пять сезонов получил три чемпионства и два Кубка.

До войны наша партийная элита чётко делила спорт на «рабочий» и «буржуазный». Теперь наши спортсмены стали участвовать в чемпионатах Европы и мира. В этой истории сейчас и сборным и клубам предстоит выйти на мировую арену чтобы показать силу советского спорта. Мне, начинающему спортсмену, даже с помощью Маслова не дадут сделать команду мечту. И я, и горьковский тренер – мы понимали это. Игроков как пылесосом будут вытягивать в столичные клубы. Тут было важно построить такую схему, которая даже после смены половины основы продолжала бы функционировать без сбоев. Выносливость мастеровитых игроков, командная игра, прессинг – вот, что мы должны будем всем показать с первых матчей… А ушедшие из Горького и будут основой будущей сборной…

Заходит поддатый Колобок:

– Тебя там Бобёр с Шуваловым ждут. Говорят, ты про тайгу хорошо поёшь… Я прилягу на минутку…

Засопел. Поговорю с ним и с Амосовым. Мы должны стать испытателями новой для этого времени системы подготовки.

Захожу к ждущим песню товарищам, а они ржут, слушая проводника.

– А ещё я, чтобы доехать до Одессы на одной из станций устроил сеанс одновременной игры в шахматы. Играл то я так себе, но соврал будто гроссмейстер отставший от поезда. В Одессе же, чтобы перезимовать под крышей, женился на толстушке, чуть не помер при исполнении…(смотрит на притихших спортсменов) супружеского долга…(ага-га) От жены убёг в Москву и поступил в железнодорожное училище. И вот работаю проводником поезда Москва-Сочи. А в свободное от работы время хожу к друзьям-писателям. К Юрию Олеше и Валентину Катаеву. С Юркой то мы на первенство Одессы за одну команду играли, а с Валькой и Мишкой-Япончиком имел разные гешефты и до революции и после… Катаева за службу у белых чуть не расстреляли. За него Котовский заступился или кто-то ещё… Про меня Валькин брат Ильф в книге написал… Ну, вот никто не верит… Ладно. Пойду, скоро станция…

Очнувшись, спрашиваю у этого высоченного Остапа Бендера:

– А как Вас зовут, товарищ?

– Шор. Осип Шор. Честь имею…


17 марта 1950 года.

Мы разместились в пятиэтажном боковом корпусе санатория. Этот величественный памятник сталинской эпохи раскинулся между Мацестой и Дендрарием. Нагулявшись по аллеям парка, мы потянулись в клуб-столовую. Нам показали столики и график посещений столовой. Сопровождающий при заселении поведал, что они относятся к угольному ведомству, поэтому среди гостей санатория в основном работники угольных шахт и разрезов.

После прекрасного обеда, насладившись прекрасным видом со склона горы Бытха, игроки выдвинулись на поле ближайшего стадиона. Поначалу команда осыпала «отделённых» нас шуточками типа: «Три мушкетёра, портки не потеряйте», «Три поросёнка на прогулке». А мне, пребывавшему в хорошем настроении, хотелось крикнуть приунывшему Колобку, бегущему в черном тренировочном похожем на танкистский комбинезон костюме:

– Эй, три танкиста, где четвёртого и Шарика потеряли?

Амосов стоически переносил все нагрузки, ведь я ему чётко пояснил, если выдержит – будет играть в основе. Позанимавшись на час дольше команды, мы обессиленные добрели до центрального фонтана. Проходившие мимо девушки в спортивных костюмах предложили поиграть в волейбол. На что Казанова-Амосов ответил, потирая натруженные мышцы:

– В следующий раз, красавицы!

Всё болело так, что еле доплёлся до переговорного пункта. Узнал у Маслова, что Татушин с Агаповым приехали. Эпштейн уже первую тренировку у футболистов провел. Бузунов из Свердловска выезжает, а Денисенко из Краснодара. Так что вратарь и новое нападение есть. Позже приедут защитники Байков из Владимира и Васильев из Молотова. Похвалил меня за Зайцеву. Граевская её очень хвалит. В столовой теперь для нас готовят «здоровую еду». Не всем нравится, но ничего – привыкнут. Нагрузки Маслов прибавил. Двое от старослужащих приходили жаловаться. Одного, самого громкого, «Деду» пришлось выгнать с тренировки для острастки с последним предупреждением. Для нового клубного спортзала заказали на заводе тренажёры. Чертежи сделали технологи из моей артели по эскизам, что я оставил. Эпштейн, с помощью обкома комсомола, занялся подготовкой областного детского турнира «Кожаный мяч».

Позвонил партнёру Владимиру Владимировичу. Черновую документацию на мотороллер подготовили ударными темпами и отправили Шпагину на завод. По моему совету, партнёр из предложенного Союзимпортом оборудования заказал немецкое для изготовления фотопереводилок по деколь-технологии. Помню в 60-70-е в наш институтский клуб интернациональной дружбы из ГДР приходили бандероли-посылки с такими переводилками. Очень статусная вещь для того времени.

Владимир Владимирович пожаловался, что для ведения наших, как маховик раскручивающихся дел, нужен специальный человек, желательно с бухгалтерским образованием. Я посоветовал поговорить с Машей Колывановой из гостиницы. Иван Меньший с известной уральской фамилией Демидов принял магазин, и гоняет подчинённых в хвост и в гриву. Так, что дела идут, контора пишет…

Вышел из душного помещения на солнечную улицу. Сел на скамейку, и закрыв глаза, подставил лицо негорячему ещё весеннему солнцу. Вспоминал, как придя в ЦСКА наводил порядок среди оборзевших «звёзд». Тарханова я тогда отправил играть в Одессу, Иванаускаса охранять здание аэровокзала, а Татарчука на кухню картошку чистить. Резко, а по другому нельзя – на шею враз сядут…

Маслов и без меня многие вопросы интуитивно делает правильно. У него нюх на специализацию игроков. Во всех своих командах «Дед» прививал футболистам взаимозаменяемость по вертикали и горизонтали. Что вылилось в дальнейшем в «тотальный футбол». Тренер с Граевской начали составлять базу данных на игроков замеряя антропометрию, скоростные и силовые показатели, выносливость и результаты работы с мячом. Даже из такой куцей информации можно было найти у игрока сильные и слабые места и составить правильный индивидуальный план. Ударные тренировки, витамины, здоровое питание и правильное восстановление должны дать свои плоды в предсезонку.

«Новых» игроков Маслов в состав будет вводить постепенно и только в домашних матчах. Премии им будут только за командную победу, «сухой матч» и за голевые пасы которые никто не учитывает. Голы пусть «старички» забивают и едут осенью в другие клубы.

Подхожу к освободившейся газетной доске.

Вчерашняя «Правда».

Народ осеняет великое знамя. И верность ему в своём сердце несу я! Наш Сталин! В боях и в работе он с нами. За счастье, за Сталина я голосую! (Симон Чиковани)

Замечательная победа блока коммунистов и беспартийных.

Выдержки из газет наших союзников о выборах в СССР.

Норвегия: В Осло прибыл фельдмаршал Монтгомери. Его цель – ускорить превращение Норвегии в плацдарм англо-американского блока.

Израиль: Всеизраильский конгресс сторонников мира призвал поддержать советские предложения о запрещении атомного оружия. В состоявшейся позже демонстрации были лозунги: «Советский Союз – оплот мира во всём мире!», «Народ Израиля не будет воевать против защитников Сталинграда».

Позавчерашняя «Правда».

Проголосовало 99,98 процента избирателей. Из них за блок коммунистов и беспартийных 99,73 процента проголосовавших.

Против проголосовало больше двухсот тысяч избирателей. Как такое возможно при кровавом режиме?

Так, другие новости:

США: Законопроект Мундта грозит ликвидировать остатки демократических прав.

Индокитай: Корабли американского Седьмого флота окажут поддержку «младшим союзникам» в борьбе с красными партизанами.

Тайвань: Золотой запас Гоминьдана будет хранится в Вашингтоне(США).

США: В штате Огайо два американских истребителя гонялись за «летающей тарелкой».

СССР: В городе Киров состоялись соревнования конькобежцев. У мужчин лучшую сумму набрал Павлов, у женщин – Жукова.

Бобровская пассия пока собирает золото на всех стартах. Но, через пару лет взойдёт новая звезда конькобежного спорта. Может забрать у Колобка её подарок?

Вечером Вася с Серым ушли на знакомство с городом. Мне побывавшему в Сочи много раз это не интересно. Почитав учебник, подошёл к окну. Смотрю на скульптурную группу в большом фонтане.

Любят в СССР скульптуры. Мухинские «Рабочий и колхозница» прославились на весь мир. На весь мир прославилась и капитан дальнего плаванья Анна Щетинина. Двадцатисемилетняя капитанша перед войной провела большой грузовой пароход из Гамбурга в Петропавловск- Камчатский. Так же перед войной в Верховный Совет СССР избрали Клавдию Сахарову, девятнадцатилетнюю руководительницу текстильного комбината. Это её потом Орлова сыграет в фильме «Светлый путь». Феминистки 21 века нервно курят, читая про подвиги женщин времён Сталина. Для защитниц женщин подвиг – засудить мужчину открывшего перед ней дверь. Для девочек 21 века героиня – женщина-паучиха долбящая мужиков направо и налево…


18 марта 1950 года.

После вчерашних перегрузок всё тело ныло и болело. Но, я растолкал сономерников Колобка и Амосова. Серый пробовал оттянуть подъём вцепившись в одеяло, но стакан воды из графина ускорил процесс отхода ото сна. Вместо утренней зарядки команде было предписано трусцой спустится к морю и побегать-попрыгать полчасика. Парни, поёживаясь от утреннего холода, трусили до открывшихся прибрежных кафе и зависали там под чай с лепёшками. Мы же втроём бегали по пляжу. Познакомились с баскетболистками сборной СССР, которые здесь готовились к Чемпионату Европы. Высокая Нина Максимильянова приглянулась Амосову, Колобку подошла по росту другая симпатяжка. Мне лямуры-тужуры были параллельны, и я так и не заговорил ни с кем из улыбающихся мне девушек.

Алёша Абрамян дал мне перед отъездом сочинский адрес и телефон своего родственника. Просил посылку с подарками для родни отнести. Вараздат Абрамян работал в Сочи директором детско-юношеской спортивной школы. Завтра после первой игры схожу.

Трэнэр отозвал в сторонку перед тренировкой и сделал предложение. Деловое, а вы что подумали? Он закрывает глаза на наши тренировочные потуги после занятий, а во время занятий – нужно слушать тренера. И, что теперь на мне разминка.

– Да меня ж старички – прибьют, – пробую соскочить я.

– Нэ сы, Жаров. Смэлост гарада бэрот, – хлопнул меня по плечу и протянул свисток, – Я тут подумал и ми рэшылы ыграт твою схэму. Чэго встал? Свысты…

Недовольные конечно были, но дальше бухтения дело не пошло. Размял я команду основательно. Все проснулись. Пробежали потом трёху под начавший моросить дождь. Поиграли в дыр-дыр на половине поля. Бобров не доиграл до конца. Захромав, ушёл в раздевалку. Я, получив мяч, не лез в обводку, а сразу искал на поле «своего» Шувалова и давал ему в ноги или на выход. Витёк заколотил штук пять. А вот Колобок получил по ногам пару раз. Врач помазал васины ссадины зелёнкой и подбодрил:

– До свадьбы заживёт.

Кормили здесь на убой. Я своим сономерникам предложил поспать в «тихий» час. Вечно настроенный оппозиционно Амосов, покочевряжился для виду, и засопел через пять минут на пару с Колобком. А мне не спалось. Послушал сегодня в раздевалке байки игроков. Кто нормально рассказывает, а где-то мат-перемат. И на поле то же самое. Я конечно понимаю, что без крепкого словца порой быстро не втолкуешь что нужно. Но, это на поле боя катит. А мы же для зрителей играем. Детей и женщин чуть ли не пол-стадиона собирается. Пишу в тетрадь для Гранаткина – ввести предупреждения игроков за нецензурную брань. Моментально проблему это не решит, но многие станут держать язык за зубами. Про карточки ещё написал. Жёлтая и красная. А то зрителям не понятно чего это там руками махали. Ведь раньше, на заре футбола, судья вообще на трибуне сидел и вмешивался в игру когда кто-то из игроков кричал судье: «Как же так?». Про замены нужно ввести правило: вратарь плюс полевой игрок. Так будет лучше для игры…

Вечером Серый и Колобок ускакали на свидание с баскетболистками, а меня вытащили на прогулку Шувалов с Бобровым. У гастронома, который местные почему то называли «Поцелуевским», встретили динамовскую троицу: Бесков, Сальников, Хомич. Зашли всей компанией в ресторан «Рыбная кулинария». Я благоразумно заказал бокал сухого и рыбные котлеты. Хомич и вовсе предпочёл минералку. Коллеги заказали более крепкие напитки и, поржав над «слабаками», начали вечер воспоминаний. Какие же интересные люди… Боброва и Бескова я немного знал по прошлой жизни… Шувалов спросил у Хомича, правду ли говорят, что тот перед игрой смазывает перчатки спецклеем, чтобы мяч прилипал намертво. Посмеялись… Вратарь динамовцев оказался не только режимщиком, но и простодушным человеком. Поведал нам, что во время английского турне на торжественном вечере в кругу репортёров и лордов он начал свой тост «Леди и Гамильтоны…», вместо джентльмены. Хомич рассказал, что в детстве на футбол во двор брал завёрнутую в одеяло маленькую сестрёнку, и ставил корзинку с живым кульком в ворота вместо штанги. Так вот «защищая сестру» и родился непробиваемый советский «Тигр»… Сальников был интеллигентом и модником. Твидовое пальто и модный шарф в шотландскую клетку, начищенные до блеска ботинки. Этот эстет заполняя паузу в разговоре продекламировал стихотворение Пастернака. Из прошлой жизни я знал, что футболист перешёл в «Динамо» ради спасения арестованного отчима. Сальников так и остался на всю жизнь «спартаковцем». Такая вот любовь к своему клубу… Бесков, тоже элегантно одетый, рассказывал истории про своего партнёра Сергея Соловьёва, лучшего бомбардира Союза 1948 года. Про то, как Соловьёв в одном из матчей забил торпедовцам три гола за три минуты… Возмущался, что кураторы из ЦК партии вычеркнули того из списка сборной лишь из-за того, что решили не брать игроков достигших 35-летней отметки… А я вспоминал, как Константина сняли с руководства сборной СССР за серебряные медали Чемпионата Европы в 1964 году. Как он брал из второй лиги почти тридцатилетнего неизвестного нападающего и делал того лучшим бомбардиром Союза.

А Бесков тем временем начал рассказывать как в юности пришёл на танцевальный кружок, а девочек всех разобрали в пары. Осталась одна хромая. Вот с ней и учился танцевать.

Гамильтон… То есть джентльмен… Другие девочки поди этой хромой завидовали… Костя то видный кавалер.

Рассказывал, как в сорок пятом провожал ночью невесту домой. Тогда по Москве «Чёрная кошка» орудовала. Было страшно. Но, будущая тёща встретила Бескова хорошо. Борщом накормила.

– Чего ржоте? Кто из вас ел борщ в четыре утра?

Шувалов спросилСальникова:

– А правда ты с углового один за другим мячи в ворота укладываешь?

– Правда. «Сухой лист» отрабатываю. Может пригодится когда…

Позднее Валерий Лобановский прославится такими ударами.

С улыбкой Сергей Сальников поведал, что у спартаковца Андрея Старостина до войны была ваза для братьев и гостей. Кто начинал про футбол говорить опускал в вазу штраф. И двинул пустую вазу в центр стола… Снова погоготали. Переключились на разговоры о девушках…


19 марта 1950 года.

Утренняя тренировка была короткой. Размялись и пробежали трёшку под моросящим дождём и всё. Трэнэр на своём опыте знающий травматичность игры под дождём – двусторонку отменил. Я, попросил плащ-макинтош у освобождённого от игры Боброва, и пошёл смотреть на игру соперников. Перед нашим матчем с сочинским «Динамо», ЦДКА играл с местным «Спартаком». Сочинские клубы часто становились весенними соперниками команд класса «А». Особым шиком у местных было обыграть мастеров на глазах своей публики. Поэтому «спартачи» в первом тайме уделали армейцев, забив два безответных гола. Аркадьев в перерыве, вероятно, сделал своим подопечным внушение и заменил пару совсем уж варёных. Во втором тайме сочинцы получили обратку. Навал армейской пятёрки нападающих был настолько мощным, что местные стали играть на отбой. Не помогло. 5:3 в пользу ЦДКА. Против лома нет приёма. Заметил, что почти вся игра шла низом. Подать точно набухший в грязной траве мяч было нелегко. А уж играть головой этим чугунным ядром и вовсе решались немногие.

Я хорошо помню те яйцеобразные послевоенные мячи. Округлость футбольного снаряда зависела не только от изготовителя, но и от шнуровщика. Неправильно зашнурованный мяч становился похож на помидор с флюсом. После игры под дождём «некруглый» становился ещё тяжёлым и непрыгучим, как раскормленная до размеров свиньи такса. Почти новый мяч до разбуханий и перешнуровок выглядел так:


Именно такой держал в руке судья, выводя нас с сочинскими динамовцами на поле.

Гайоз Иванович поставил нас с Колобком и Амосовым в вертикальную связку. Это принесло свои плоды. Я посоветовал Васе не лезть в обводку, пасовать по воздуху и бить на силу по воротам. При коротком пасе мяч то и дело застревал в лужах. А при обводках мяч шёл порой совсем не так, как надо. Обороняющимся такая погода на руку. Топчи лужи возле соперников и жди своего часа. Оно, конечно, так, но у нас на воротах был Акимов. Вратарь с почти двадцатилетним опытом. Он и в дождь поиграл и в снег, и в жару. Так рычал на защиту, что те с мясом вырывали мяч у чужих нападающих. Пристрелявшись, мы с Колобком забили по голу, а ещё один забил неугомонный Шувалов на добивании. В перерыве нас с Колобком и ещё троих поменяли. Васечка бурчал что-то под нос, а я был доволен. По такой грязи травму получить делать нечего. Так и вышло. Под Володю Ильина грубо подкатился соперник и нашего нападающего унесли на носилках. Так вот просто можно закончить спортивную карьеру. Но, в этот раз обошлось. Ушиб и растяжение.

Матч закончился со счётом 4:0. Это Акимов, как Кандидов в фильме «Вратарь», выбросил мяч в конце матча себе на ход. Прошёл на чужую половину, Обвёл поскользнувшегося защитника. Вышел один на один. Ударил. Штанга. Но, коршун-Шувалов был первым на отскоке. А Акимов как позже оказалось за юношей в нападении играл. Вспомнил так сказать молодость…

Директор «поляны» позвал и повёл меня к толпе гомонящих детей и девушек. Под навесом стоял стол. На столе листочки и карандаш.

– Друг передал Вашу просьбу. Сказал, что Вы без этого жить не можете…

Рядом с машущим мне Шуваловым загоготали игроки обеих команд. Смотрю на восторженные лица детей и девушек.

Не убегу. Я же тебе обещал.

Подписываю последнюю бумажку. Паренёк на вопросы отвечает не сразу. Вглядывается в мои губы.

Глухой что-ли?

– Масло. Ты идёшь или нет? – окликает кто-то замешкавшего парня.

Масло. Почти глухой. Знавал я такого футболиста. Даже в один из списков на переход записал. А как же, игрок то непростой, хоть и слышит плохо. Анатолий Маслёнкин – чемпион ОИ-56 и ЧЕ-60. Таких немного в нашей истории. Как вернёмся, нужно будет дозвониться на «Красный пролетарий» и встретиться.

Встаю и в одиночестве бреду в санаторий, огибая лужи.

Анечка была бы довольна. И гол забил, и бумажки подписал. Видит ли она всё это? Хоть бы знак подала.

Тут из-за идущей впереди пары показывается лужа в которую я впиваюсь взглядом.


20 марта 1950 года.

День начался как обычно. Пробежка к морю. Завтрак. Тренировка. Игры вечером не было и команда по воле Гайоза Ивановича отправилась на экскурсию в дендрарий. Погуляли среди экзотических растений, пофотографировались. Колобок с первой зарплаты купил в общаге у лётчиков трофейную «Лейку». Теперь с видом матёрого фотографа щёлкал всех одноклубников по одиночке и группами, обещая незабываемые кадры. Хочет вписаться в коллектив. Ведь зимой наше молодёжное трио в команде приняли насторожено. Правда Васечка и Серый в поезде сумели стать «своими парнями». А у меня за спиной стояли Бобров с Шуваловым, да и слухи, что я на короткой ноге с молодым Сталиным тоже добавляли веса в глазах товарищей по команде.

После экскурсии футболисты двинули на обед. Амосов ужом выскользнул из толпы в переулок и двинул в сторону санатория баскетболисток.

– Ну, а ты чего? – спрашиваю у Васечки.

Тот, глядя в след удаляющемуся Дон Жуану:

– Да я не знаю. Вроде всё хорошо идёт. А как про Танюшу с Ингой подумаю…

– Ты это… Меньше думай – больше делай. Молодому телу разрядка нужна и положительные эмоции.

– А сам то… Вот, пошли тебя с одной невысокой познакомлю. Их всего две в сборной, – хлопает меня по плечу Колобок.

– Не… Не могу. Вот. Абрамянскую посылку нужно отнести. Он там родственникам с подарками катину фотографию передаёт. Здесь недалеко. Ты со мной?

Подходим к дому. Узнаём, что Вараздат Абрамян в соседней столовой на свадьбе.

Какая на хрен свадьба в понедельник?

Оказывается, ждут приезда большого начальника из Армении. Начальство во все времена не опаздывает, а задерживается… Для этого и свадьбу на понедельник перенесли. Отец жениха, что был двоюродным братом партийного босса, как увидел у Васечки фотоаппарат, так и нанял его фотографом. Я передал Вараздату свёрток, и собирался было уйти, но отец жениха, узнавший от моего болтливого друга про мою игру в сборной СССР, объявил меня почётным гостем.

Подкатывают две машины. Родители и молодые встречают дорогого гостя. Вместе с ними первый секретарь Сочинского горкома – Гладков Михаил Иванович. Встречаемый Акакий Иванович Мгеладзе – первый секретарь Абхазского обкома партии. Если на военный чин перевести – генерал. Меня как экзотическую панду подводят к высоким гостям. Знакомимся. Один из парней представляется:

– Эдуард Шеварднадзе.

Это что? Один из прорабов перестройки?

Расселись за столами во дворе. Начались тосты, песни, танцы. В конце концов отцы жениха и невесты поспорили чей футбол круче, русский или кавказский? Мгеладзе заметил, что в прошлом году был в Тбилиси на матче «Динамо» с куйбышевскими «Крыльями Советов». 6:0 Грузия выиграла. Отец жениха глянул на меня затуманенным чачей взглядом и проорал: «Матч-реванш».

Нашли мяч. На улице поставили камни на ворота. Пятёрка лихих грузинских парней сняла пиджаки и типа разминалась, собирая восхищённые взгляды местных девушек. Вся улица высыпала посмотреть на молодецкую забаву. Отец жениха, несмотря на просьбы моего друга, заставил Колобка снимать фоторепортаж, чтобы потом хвалиться, рассказывая про свадьбу.

Я, латыш по паспорту, в компании двух пионеров и опять же двух пузатых дядечек неопределённой национальности, взялся за отстаивание российской чести в конкретном месте в конкретное время. Распределил роли в команде. Самый толстый на воротах, остальные – защитники, отбивают мяч на меня. Команды построились друг перед другом. В моей башке что-то щёлкнуло и механический голос сказал: «Цель – Эдуард Шеварднадзе. Контрольное время – три минуты. Время пошло.»

Глянул на улыбающегося Эдика. У того на лбу был зелёный крест.

Оборачиваюсь вокруг. Никто на грузина не смотрит и пальцем не тычет. Пригляделся – нет креста.

Вроде Боржоми только пил под хихиканье аборигенов. «А, режим?» – протянул тогда папа жениха. Вот, глючканул маленько. У меня ж того, сотрясение всех мозгов было. Вплоть до полного переформатирования.

Наш «последний» толстячок приняв на пузо мяч, удачно пнул «почти круглого» мне на выход. Сделав финт, обхожу защитника. В голове противный голос: «До окончания срока задания осталась одна минута». Не глядя, бью по чужим воротам. Пущенный со всей дури мяч врезается в эдиков снова назелёненный лоб. Начинающий партократ падает как подкошенный, задирая вверх свои лаковые ботинки.

Так вот почему он на ворота встал. Обувку боялся поцарапать.

Врезавшись виском в каменную штангу, Эдуард вскрикнул и затих.

Пипец. Здравствуй, Магадан…

( https://youtu.be/NjXl08y812k Еду в Магадан )

Скоро приехала скорая. Милиция тоже оказалась скорой. Сижу вот, даю показания. Хорошо, что подарок абрамянский принёс в планшетке. Там и документы и удостоверение Бригадмил. Лейтенант рассматривает документы, пишет. Отложив бумаги, говорит:

– Вы обвиняетесь в попытке неосторожного убийства. Срок до трёх лет, статья сто шесть уголовного кодекса.

Молчу. А что скажешь? Простите я больше не буду…

– Так за что орден в милиции дали? – спрашивает чернявый милиционер.

– Банду Чалого в Москве помогал брать. Товарищ лейтенант, я же не специально…

– Разберёмся. За что другой орден? Освобождение Прибалтики? Мой отец – генерал Галстян в тех краях на Пулковских высотах погиб…

Офицер стучит по ладони моими документами. Решает, наверное, как со мной поступить. Стук в дверь. Заходит Вараздат Абрамян при галстуке и трёх Орденах Славы. Ставит в угол корзину.

– Барев, Олег Бениаминович. Это со свадьбы передали. Какая взятка? Обижаешь. Знак уважения. Товарищ Жаров лучший друг моего брата Алёши. Я за него ручаюсь. За сборную Союза против чехов играл.(закидывает ладони вверх) Слышал? А ты его в тюрьму…

– Не в тюрьму, а на установку личности.

Звонит телефон. Офицер берёт трубку:

– Дежурный лейтенант Галстян. Пришёл в себя? Сотрясение? Заикается? Понятно.

Пишет бумагу. Затем подаёт мне:

– Распишитесь. В течение недели из города не выезжать. Если будет на Вас заявление, вызовем. Свободны.

Выходим с Вараздатом из участка. Прощаемся. Иду в гостиницу. Оборачиваюсь на глухую стену отделения милиции. На облупившейся штукатурке зелёнкой написано: «Задание выполнено. Вам начислено пятьдесят очков. До перехода на следующий уровень осталось сорок восемь очков». Протёр глаза. Надпись исчезла.

«Крыша едет» от стресса? Лекарство нам известно.

Захожу в магазин и беру бутылку водки.


21 марта 1950 года.

Крайняя бутылка вчера была лишней, а может и две. Начал я в своём номере, а проснулся на матрасе в бобровском.

Колобок, гад, не мог дотащить. Мы то его таскали.

Приподнимаю голову. Рядом на стуле стакан с прозрачной жидкостью.

Если водка – убью на хрен… Не. Водичка.

Только начинаю вливать в себя спасительную влагу – стук в дверь. Спартак Джеджелава всовывает голову и на автомате говорит:

– Бобров, срочно к тренеру.

Потом тёзка известного клуба втягивает комнатный воздух и морщится:

– Мало того, что нажрались, ещё и набздели…

За водичкой для Сёвы пришлось бегать мне как самому молодому. «Малопьющий» Шувалов подсчитав пустые бутылки произнёс:

– Ну, мы вчера дали…

Выяснилось, что вчера вечером, когда я стараниями более опытных товарищей дошёл до кондиции, появились Серый с Колобком, а с ними две девушки. Однономерники типа за гитарой зашли, слышно было на этаже как я пел про тачанку-ростовчанку. Начавшее было затихать без подпитки культурное мероприятие вновь полыхнуло сивушным энтузиазмом. Девушки поначалу дичились, а потом влились. Дамы оказывается сейчас отдыхают в моём номере с начинающими свингерами. А я типа не захотел мешать и вот водичку пью по третьему заходу.

Вернулся помятый Бобёр. Динамовский тренер Качалин устраивает собрание будущей сборной СССР. От ВВС пригласили Боброва и Метельского. Начало через час. Шувалов бурчит:

– Везёт Сёве. Отоспится на собрании и в люлю, а тут бегай утром, играй днём… Жизнь неровна.

В игре с сочинским «Пищевиком» была откровенная непруха. А может быть просто не собрались. Думали, что одной ногой… А нет. К перерыву 1:1. Гайоз Иванович, избегая выражений русского устного, объяснил, что он думает о нашей игре. Его эмоциональные грузинские восклицания и русские междометья настроили всех на боевой лад. Шувалов прорычал:

– Что мы сделаем с мясом?

– Угондошим, – по-хоккейному проорали футболисты.

И тут нам попёрло. И после выхода один на один, и после прострела с фланга, и со штрафного, и после распасовки. Всё залетало. 12:1. Трэнэр каждому руку пожал, будто мы Кубок выиграли. Вот после таких эпизодов и рождается Команда.

Лежу в номере, вчерашнюю «Комсомолку» почитываю. Американский вице-президент Макартур заявил о готовности США защищать Южную Корею с помощью ядерного оружия.

Так, что там у нас на последней?

Второй всероссийский шахматный чемпионат колхозников. Дальше. На зимних площадках стадиона «Динамо» прошло первенство СССР по теннису. У мужчин победил москвич Н. Озеров, у женщин ленинградка Г. Коровина. Заключительный этап Первенства СССР по лыжам в Златоусте. Ну-ка, ну-ка. Первое место в гонках на 30 и 50 километров одержал армеец Ф.Терентьев.

Молоток. Научился «коньком» бегать.

У женщин в гонке на 10 километров неожиданно победила молодая динамовка А. Леонтьева.

Алевтина – красава. Теперь у такой лыжи не попросишь.

Читаю заголовки других статей: «Наше поколение будет жить при коммунизме» (ну-ну), «Дом для молодых металлургов»(надеюсь не барак старых металлургов). Тут моё увлекательное дело прерывает Серый:

– Жаров, ты зря вчера отказался. Та, невысокая, кореянка, такая узкая была. Еле-еле…

– А пойдёмте уже на ужин, – по-пилюлински прерывает сексгиганта Колобок.


Потом эти двое вытащили меня на танцы. Развлечений в это время немного, телевизора с интернетом нету. Зашли в общежитие за вчерашними дамами. Танцуем трое на трое. Настя Ким вцепилась в меня сразу же. На амосовские подколки про вчерашний секс, по-боцмански так матюкнулась, что плейбой сразу отстал. Настя работала водителем полуторки в дорожном тресте. На войне была зенитчицей, есть медали. Написала Сталину письмо, что хочет помочь корейскому народу в построении коммунизма. Неделю назад пришёл ответ. Насте предписывалось 31 марта отбыть в зенитную учебную часть для освоения новой техники.

– Девять дней осталось. Мужа у меня нет. Вот и решила… В Корее неизвестно как пойдёт. Хоть погуляю напоследок… – И улыбнулась грустно так.

Несмотря на азиатские черты, Настя была настоящей красавицей.

Шутила грубо, но весело. Смеялась громко, запрокидывая вверх голову. Если злилась, шипела «а-и-щ-щ» Когда Амосов предложил всем трём парам дружеский группенсекс, Настя сжала мою руку и покачала головой. Вот иду с ней к их общежитию. У них троих комнатка на первом этаже. Настя войдёт, откроет окно. На вахте тётка строгая – не пустит…

С Настей всё получилось так, что аж страшно стало за олимпийское золото. Просто охренеть!

Это для чего вот так? Второй раз – и снова «золотая девушка». Смотрит на меня как будто я принц писанный. Да было это уже. Чуть голову не потерял… Не должно такого быть снова по теории вероятности.

Когда вылезал в окно – штаны на заднице лопнули. Она так смеялась, что я чуть назад не полез.

Чую, влип по уши…


22 марта 1950 года.

Гайоз Иванович получил из спорткомитета телеграмму отпустить Боброва с Метельским на тренировки сборной. Так же подтверждалось наше участие в летней поездке на Дальний Восток. В сочинском турнире трэнэр снизил игровое время игрокам основы. Дублёры отдувались по-полной. После игры с местным «Спартаком» завалились с Шуваловым в баню. А там армейский правый край Алексей Гринин отдыхает. Сели с пивком. Болтаем. Витёк то в хоккее – звезда, а в футболе только в классе «Б» за Челябинск гонял. Слушаем байки футбольного мастера:

– Нашей армейской атаке квартиры маршал Булганин подписал. Я, Бобров, Дёмин, Николаев, Федотов – все в одном доме живём.

– С деньгами как? Не обижают? – отхлебнув холодненького спрашивает Шувалов.

– Оклады и премии как обычно. А за первенство – пятнадцать тысяч… Три раза за четыре года. В этом году тоже возьмём. – бахвалится раскрасневшийся Гринин. Потом придвигается поближе и тихонько спрашивает: – А слыхали, как меня собака Геринга охраняла?

Крутим головами. Довольный армеец начинает рассказ:

– Ваш Василий Иосифович меня два дня на своей даче продержал. Всё уговаривал из ЦДКА к вам уйти. Собаку трофейную приставил охранять. Здоровенная скажу вам фашистская псина. (передёргивается, улыбаясь). Еле убежал через окно.

– Собаке досталось, наверное?

– Ну, не знаю. Генерал только подчинённым в пятак даёт… Животных жалеет.

Гринин отхлёбывает и продолжает:

– А про Бобра и маршала слышали? Ну так, Сёва, ходок по бабам ещё тот. К жене одного маршала ночью в спальню лазил, а муж-дедок усёк. Из пистолета в Бобра стрелял. Не попал… Это что?! Вот у Никанора, воротчика нашего жена чистая ехидна. Так на базе в Ленинских горах орёт на него, что у соседей уши закладывает. Аркадьев же разрешил жёнам с игроками на базе жить. Чтобы, значит, присматривали. Только не за всеми уследишь. Некоторые вот хитрые насчёт нажраться. Дёмина даже Мартышкиным прозвали. Нажрётся и хулиганит, но одиннадцатый номер от бога.

Напарившись, одеваемся. У Гринина традиционная модная кепочка. Заметив немой вопрос Шувалова, отвечает:

– У мастера в Столешниковом шьют… И нашим, и динамовцам. Там ещё вывеска «Кепи». Ну, что по соточке?

«Малопьющий» поддерживает, а я направляюсь в гараж местного дорожного треста.

На воротах дедок в штопанной гимнастёрке мне объясняет:

– Наська? Да вон проехала… Машину-санитарку таперича сдаст, и до свидания… На войну поедет. Дожили… Такие девки… Ей детёв рожать, а она…

Подхожу к машине. Настя уставилась на меня через стекло, не ждала, наверное. Я улыбаюсь, а она слезу собралась пустить. А ещё коммунизм едет устанавливать…


Пошли с ней искать комнату. Нашли быстро. Баба Дуся ждала курортников с мая месяца, поэтому мы выбрали лучшую комнату. В оплату входило трехразовое питание, быстро поужинав молоком с хлебом, мы удалились к себе.

За семьдесят лет я, как мне казалось, научился обращаться с женщинами. Настраивался на их волну, предугадывал желания. Настя, уверен, тоже знала, как обращаться с мужчинами. Но, мы почти весь вечер просидели держась за руку. Разговаривали, смеялись. Как только я пытался её обнять или поцеловать, она опускала глаза и шептала:

– Слишком светло…

В конце концов я повесил на окно пододеяльник, проверил закрытую дверь и в полутьме подошёл к своей пассии. Она безропотно встала, посмотрела мне в глаза и кивнула. До утра мы несколько раз пытались заснуть, но простое прикосновение вновь разжигало желание. Я вновь и вновь, как обнимает морская волна прибрежный камень, заключал её в объятия, шептал нежные слова и начинал обычные в этих случаях действа. Только вот в чём проблема – у обеих чуть ли не синхронно срывало крышу. Через какое-то время мы, запыхавшись, приходили в себя. И даже засыпали. Но, одно неосторожное движение, и всё повторялось вновь.


23 марта 1950 года.

Утром мне всё же удалось встать, не разбудив её. Приготовив омлет, нарезал хлеб для тостов. На раскалённую сковородку, налил немного подсолнечного масла. заранее приготовленные тосты разместил шкворчать под гнётом, придавив крышку раритетным утюгом. Хлеб – сливочное масло – сыр – хлеб. Переворачиваю прожарившеюся с одной стороны слойку. Баба Дуся, увидев, вышедшую умываться Настю, улыбнулась, и сказала:

– Касатик, ты хоть днём ей дай поспать…

Меня как магнитом тянуло к зачаровавшей девушке. И эти её знаки. То покажет сердечко из большого и указательного пальца, то скажет, что-то по корейски и посмотрит так, что сердце останавливается…

Попросил её из ковшика слить воду для умывания. Половину ковшика вылила мне в ладони, а остаток на доверчиво подставленную спину. Увернулась, рванула к столу и села гордо, как английская королева… Типа, готова к приёму пищи.

Глава 7

В результате победы Советского Союза в Великой Отечественной войне, после возникновения стран народной демократии в Европе и Азии, после того как добился свободы и независимости великий китайский народ, после создания Германской Демократической республики фронт свободных народов составляет 800 миллионов человек и занимает гигантскую сплошную территорию от берегов Южно-Китайского моря до Эльбы. Такой величайшей сплочённой силы не было ещё на протяжении человеческой истории.

Газета «Известия» от 21 марта 1950 года.
Перед дневной тренировкой подошёл к тренеру:

– Гайоз Иванович, извините за отсутствие на утренней пробежке. Тут такое дело…

– Знаю, знаю, – ухмыляется грузин, – Амосов халылся, что тэбэ дэвушку отдал… Нэ опаздывай, а то… Сам знаэш…

Убью гада.

Подхожу и с ходу заряжаю в пятак. Кровища. Все дела. Трэнэр, поморщившись, бросил Амосову:

– Язык распускать нэ надо, а то прыкусыш…

Врач засунул осерчавшему Серому в нос ватные тампоны и вынес вердикт:

– Вроде, не сломал. Голову запрокинь… Выше, кому говорю.


Тренировка закончилась. Наматываю вот пятёрку за нос. Ещё вечером мне дежурным по команде быть. Сидеть на этаже, следить за порядком, принимать телефонные звонки и звать народ на приём пищи. Если нарушу приказ – буду «вечным дежурным». Колобок насупился и бежит рядом.

Что рядом бежит – понятно. И, что насупился тоже. Сказал мне, что я буду подлецом, если начну встречаться через месяц после смерти Анечки. Да я и сам всё понимаю… Но, поделать ничего не могу.

Спартак, сидя на лавке, показал один палец(хорошо не средний). Последний круг. Прошу Васечку:

– Сходи за ней. Она же ждать будет. Ну, пожалуйста.

– Да пошёл ты, – огрызается дружбан, но уже не так агрессивно.

К концу круга я его уболтал.

Она пришла, но, увидев Амосова, в номер идти отказалась. Колобок демонстративно принёс ей стул в фойе. Сидели, разговаривали. Её отец был редактором корейской газеты. Симпатизировал коммунистам и патриотам. В конце тридцатых, опасаясь ареста бежал с семьёй в СССР. Жили в Хабаровске. Отец в Союзе предложил вместо Ким Сон А стать Соней Ким, но девочке понравилось имя Настя. Закончила десятилетку, хотя с языком поначалу были проблемы, несмотря на то что в Корее папа три года русскому учил. В сорок первом поступила в пединститут. Ушла в добровольцы со второго курса. Отучилась параллельно на наводчика зенитки. Три медали. Отец погиб в сорок третьем под Орлом. Старший брат в сорок пятом в Маньчжурии. Мама вышла замуж. В Сочи после войны посоветовал приехать фронтовой знакомый майор Ли. Помог устроится в автопарк.

Обычная для этого времени история. Спрашиваю:

– А после войны почему учиться не пошла?

– Я в артистки мечтала. Даже стихотворение и монолог выучила. Но, не поехала. Испугалась. Трусиха я. А таким в артистках делать нечего.

Посмотрела на мои часы.

– Поздно уже. Баба Дуся волноваться будет. Пойду я.

– Подожди, – подхожу к своему номеру, – Вась, проводи Настю. Ну, пожалуйста.

Кряхтя и бормоча, вероятно, страшные ругательства, Колобок нехотя оделся и поплёлся вслед за девушкой. Через полчаса явился не запылился.

– А подруга твоя ничего, – не глядя мне в глаза, как бы ниочём бросает Васечка, – Как узнала, что я ругательства иностранные собираю, выдала кучу на корейском. Знаешь какие наши слова там ругательства?… Чётко, щёки… Я записал. Сейчас прочитаю. (достаёт блокнот) Что? Не хочешь? Мы же в Корею поедем. Как ты там народ будешь понимать?

В десять, как бы невзначай мимо прошёл Спартак. Проверяет. Дежурство закончилось. Вскоре все улеглись и мне снится похожая на Настю кореянка-артистка толи из того времени, то ли её внучка из этого. Ну, прям, кино…

( https://youtu.be/UF0VK5Lrr-o Красивая девушка | Son Ye Jin | Yoon Seri 손예진 孙艺珍 爱的迫降 )


24 марта 1950 года.

Сегодня была игра с местным «Локомотивом». Воротчик машинистов учудил… Поймал мяч от своего защитника, и решил круглого о землю постучать перед ударом. Расставив ноги, хлопнул мяч в землю перед собой. Там то ли кочка после дождя появилась, то ли ещё что. Отскок был прямо голкиперу в очко. Мяч на ленточке остановился. Арбитр верёвку от штанги привязал. Определял где большая часть мяча: в воротах или в поле? Засчитал гол. Колобок был в ударе: три штуки со штрафных. Он и правда гроза вратарей низших классов.

Долго выбирал духи. Продавщица поняв мою неподдельную заинтересованность наяривала как по рекламнному буклету:

– Духи «Кармен». Московское производство. В шлейфе чувствуется запах мимозы, апельсина, ванили, жасмина, розы и сандала. Очень модный запах.

Кроме духов купил плитку грузинского чая и коробку рахат-лукума. Настя стирала что-то в тазике когда я подошёл. Заметила, так рванула ко мне, что таз упал со стула на землю. Остановилась, чуть не плачет…

Ну, что за дурёха… Я же вчера сказал, что приду. Чего переживать то так…

После бурной встречи, решили прогуляться перед ужином. Свернули с Пионерской в какой-то оживлённый переулок. Пристроились за экскурсией. Наша экскурсовод что-то по-ихнему лопотала узкоглазым товарищам. Идём за ними, тихонько повторяя китайские фразы и хихикая. Я над забавным звучанием, Настя над моим коверкающим смысл произношением. Она оказывается немного знает китайский…

Музей Николая Островского. Перед входом в ожидании экскурсии много отдыхающих. На их фоне выделяется группа крепких парней.

Ба! Да это же наши соперники – ЦДКА. Футбольный гений Борис Аркадьев любит водить своих подопечных по музеям и выставкам. Он вообще редкое явление в тренерском цеху. Про его установки на игру ходили легенды. Мол тренер настолько высококультурно ставил игрокам задачи, что затем помощник с помощью русского устного доходчиво переводил культурный посыл на менее культурный…

Здороваюсь с известным по хоккею дядькой Никаноровым. Армейцы любопытно косятся. Аркадьев, кивнул мне, и спросив что-то у заместителя, подошёл. Представились.

– А как зовут вашу даму? – галантно спрашивает безупречно одетый тренер.

– Настя Ким, – протягивает руку подруга.

– Анастасия… Как по отчеству? Анастасия Ивановна, разрешите пригласить вас с Юрием в кафе после экскурсии. У меня к нему несколько вопросов. А я Вас мороженным угощу, если Ваш кавалер позволит.

Я позволил. У Насти чуть слёзы не закапали от такого обращения.

То ли ещё будет. Отговорю её от армии и возьму в Москву. Один раз уже лоханулся с девушкой – отфутболивал, боялся признаться и взять с собой. Теперь всё будет по-другому…

– Раньше улица Корчагина называлась переулком Островского – поставленным громким голосом начинает музейный экскурсовод.


В кафе Аркадьев ожидаемо предложил мне перейти в ЦДКА, и ожидаемо получил отказ.

– Я понимаю. У Вас хорошие перспективы в хоккее. ВВС, пожалуй, на фоне последних игр вышел в число главных претендентов на победу в Первенстве. В футболе же участь клуба болтаться в середине турнирной таблицы. Бобров уже не тот. Много интересной молодёжи, но чтобы создать команду – уйдут годы. Мне же нужны молодые игроки для освоения новой схемы игры. «Старичков» и руководство (поднимает указательный палец вверх) – всё устраивает. Они не хотят ничего менять. Вас с Колобковым я бы взял. Даже в следующем сезоне. Что скажете?

– Извините, Борис Аркадьевич, до осени мы будем играть в ВВС, а потом у нас другие планы.

Тренер недовольно скривился, но быстро сменил тему:

– Слышал, Вы предлагали Гайозу Ивановичу новую схему?

– Да, 4-2-4.

– Её некоторые уже пробовали. Не получилось. У нас при первых неудачах винят тренера. Помню Николай Старостин рассказывал, как сменил схему перед игрой «Спартака» с командой Басков в 1937 году. Перевёл брата Андрея из полузащиты в защиту. Крику было. Баски до этого рвали наши команды одну за другой. А «Спартак» вот рискнул, и выиграл 6:2. Но, в сборной сейчас ничего менять не дадут. Как Вы думаете, каковы наши шансы в Бразилии?

– Тут, как карта ляжет. В любом случае нужно опасаться сборных Бразилии и Уругвая.

– Уругвай? У них, судя по зарубежной прессе: вся команда – середнячки. Но, я запомню Ваши слова… А Вы, Анастасия Ивановна, если не секрет, чем будете заниматься?

– Помогу корейскому народу отстоять народную власть, а потом доучусь на учителя. Мне нравится быть с детьми.

– С ними знаете ли, как с футболистами, дашь слабину – на шею сядут. – замечает Аркадьев.

– У Насти – не сядут, – говорю, вспоминая как она чехвостила Амосова, – А в Бразилию добираться будете самолётом или по морю?

– Самолёт много не увезёт. На корабле, наверное. Хотя, если сверху прикажут, то самолёт найдут…

Я помнил из прошлой жизни, что про Аркадьева все в воспоминаниях отзывались уважительно. Он сумел без мата и крика достучаться до сердец своих игроков. Интеллект и эрудиция были визитной карточкой тренера. В нашем футболе были три великих художника: Аркадьев, Маслов и Лобановский.

– Слышали? Михаила Иосифовича Якушина освобождают от тренерства «Динамо». - продолжает футбольный гуру, – Будет только за сборную отвечать. Может и к лучшему… У нас с ним часто возникает непонимание… И игроки в «Динамо» балованные. Как «золото» взяли в прошлом году, так и тренера слушать перестали… Я с ними после собрания пробовал говорить. Бесполезно. Надеюсь в Спорткомитете им мозги вправят. Наши чиновники это очень хорошо делают.

У «Хитрого Михея», как звали тренера Якушина в футбольной среде, были высокие покровители. Что ж, может это и к лучшему для Аркадьева. Ведь в случае неудачи могут и звания снять и команду разогнать…

– Анастасия Ивановна, а что Вам запомнилось из посещения музея? – интересуется тренер.

– Слова из книги: «Самое дорогое у человека – это жизнь. Она даётся ему один раз, и прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…»

У меня возникли смутные предчувствия насчёт Кореи…


25 марта 1950 года.

Сплю, вдыхая аромат «Кармен». Вдруг завозилась, ткнула кулаком в плечо.

– Ну, чего-о-о, – тяну, не открывая глаза.

– Мне сны снятся… – и молчит.

– Ну.

– Я там то сама, то как будто другая переживаю… ну, любовь, наверное.

– Молоток, – отвечаю по-изотовски, пытаясь залезть ей под ночнушку.

Она хлопает по моей руке, добравшейся до сокровенного места и продолжает:

– Юра, не наглей. Я тебе серьёзно говорю… Дело в том, что целуюсь и обнимаюсь я во сне не с тобой. Понимаешь? А глаза открываю и вижу тебя. Это такое счастье! Ты мой ангел!.. Хочешь сны расскажу?

– Не. В следующий раз, – говорю я, глядя на часы, – а то пробежку провороню…

После пробежки отвёл её утром в военкомат. Чтобы отказалась от поездки. Упиралась. «Я же комсомолка. Стыдно».

Стыдно у кого видно.

По субботам как раз у военкома приём по личным вопросам. Сам на тренировку. Вечером игра. Прихожу, спрашиваю:

– Что с предписанием? Остаёшься?

Она, не переставая чистить картошку, странно взглянула, словно боялась меня разозлить:

– Военком как узнал, кому я письмо написала, аж взмок весь. Потом начал говорить, что отучусь пару месяцев, вернусь, он лично меня с учёта снимет. По состоянию здоровья. У него врач в комиссии… А, сейчас письмо на контроле. Нужно ехать… А может войны и не будет? Тогда про меня и не вспомнит никто.

И точно. Чего это я так паникую. Корейская же летом началась. А Настя к тому времени вернётся и военком справочку нарисует.

Гуляем по дендрарию. Насте нравится, держась за руку, неторопливо прохаживаться между начавшей оживать зелени. Рассказывает мне всякую всячину. В детстве она спряталась в чемодан и заснула. Родители долго её не могли найти, а старший брат как нашёл, надрал уши, потому, что ему запретили гулять. Понюхав очередной цветок, продолжает:

– У меня в классе были четыре богатеньких сынули. Всю школу веселили своими проделками. Поймают кого-нибудь и начнут издеваться. Меня как то тоже до слёз довели. Я тогда уговорила брата записать меня на занятия дзюдо. Там тайно изучали элементы корейского тхэккён. За год перед отъездом в СССР я смогла освоить базовую технику японской и корейской борьбы. Тренер говорил, что я способная. Девочки тратили карманные деньги на игрушки и сладости, а я копила на секцию. Когда сынки меня поймали в очередной раз – так отметелила своего обидчика, что даже моего отца в школу вызывали. Повезло тогда дважды – друзья избитого мной тоже занимались боевыми искусствами, но не вступились за друга, а просто ржали. Родители же парня не стали раздувать скандал – это могло оставить некрасивый след в биографии их чада.

– А на войне где была? – спрашиваю, когда зашли в комнату вернувшись с прогулки.

– Целый год в тылу в Горьком на дежурстве простояли. Летом сорок третьего бомбили страшно. К нам в оцепление дежурить присылали студенток. Я подружилась с одной. Письма друг другу писали, а потом Маша из университета ушла и исчезла куда-то. Вот только фотка осталась…


Колыванова! Охренеть!


После обеда чинно прошествовали в комнату. По-семейному неторопясь разделись, но как дошло до дела – синхронный срыв крыши.

Ну, вот скажите, ещё у кого так бывает? Наверное бывает. Но, не у всех…

Нехотя встаю, стараясь не потревожить спящую львицу. От неё не оторвёшься потом, а мне опаздывать нельзя.

Сегодня важная игра. Гайоз Иванович долго объяснял с помощью брата как против московского «Динамо» должна будет сработать схема 4-2-4. Трэнэр хоть с стал чуть лучше по-русски говорить, всё равно затыкается и спрашивает у брата что-то по-грузински. В основе выйдут: вратарь: Акимов, защитники: Крижевский, Метельский, Морозов, Амосов, полузащита: Прохоров и Спартак Джеджелава, нападение: Бобров, Ильин, Шувалов, Оботов. Меня за регулярные опоздания на зарядку и тренировку поставили в запас.

Стадиончик забит под завязку. Началось. Команды выходят. У «Динамо» за тренера сегодня Виктор Дубинин, бывший председатель секции футбола СССР. Когда разноростные тренеры приветствовали друг друга, сидящий на лавке рядом Колобок сказал Анисимову:

– Прям картина Репина «Давид и…» кто-то там. Короче, малой с картины, ну, как Юрок, завалил там лосяру типа Амосова. И башку потом отрубил…

– О, как! Ты, это к чему? – спрашивает, тоже переживающий сидение на лавке, Анисим.

– Ну… так побьём этих сборников. Зуб даю. – мой корифан щёлкает ногтем по зубу и проводит большим пальцем по горлу…

А в первом тайме картина рисовалась другая. Сначала динамовец Сальников с углового исполнил «сухой лист».

https://youtu.be/eaiEhOtBLrE?t=5 )

Потом Амосов срубил в штрафной финтящего Сергея Соловьёва. Опытный нападающий сам забил пенальти. 0:2. Наш «инвалид» Бобров сумел в куче-мале у чужих ворот нанести удар, размочив Хомича. Недолго музыка играла. Перед перерывом наш воротчик пропустил «бабочку» от своего защитника, откинувшего мяч в сторону ворот. 1:3. Джеджелава, проходя мимо нас на перерыв, кинул:

– Ви, тры брата-акробата. Размынатся… Выйдэтэ…

Оказавшись на поле, увидел машущую мне с трибун Настю. Помахал в ответ. Анисимов пригляделся, и изрёк:

– Ничего так. Симпатичная.

Колобок тяжело вздохнул и, установив мяч метрах в тридцати от ворот, со всей дури загнал его в «девятку».

Выходим с командой. Мы поменяли захромавшего Боброва, ветерана Оботова и «наевшегося» брата трэнэра. Свисток судьи. Поехали.

Первым отличился наш Вовка Ильин. Он удачно принял в штрафной передачу Колобка, но был грубо свален своим бывшим одноклубником. Ильин и в той жизни слыл прирождённым пенальтистом, вот и в этот раз не подвёл. 2:3. Тут же динамовцы Бесков с Сальниковым разыграли спартаковскую стеночку в нашей штрафной. Костя не промахнулся. 2:4. Колобок исполняет штрафной. Как на тренировке заряжает над стеночкой и попадает в «девятку». 3:4.

https://youtu.be/2nMA8nYxKeE )

С угла штрафной навешиваю на голову высокого Шувалова. Витёк точно бьёт в угол. 4:4. К концу матча защита динамовцев «наелась» и проспала мой проход по левому флангу. Я отобрал мяч у зазевавшегося защитника. Вошёл в штрафную. Хомич бросился мне навстречу, преграждая мячу путь в ворота. Я финтом «Радуга» перебросил мяч через вратаря, вбежав вместе с круглым в ворота. Хомич схватился за голову. 5:4.

https://youtu.be/xU4tQMjg5Kw )


Завполяной после игры любезно обратился ко мне в раздевалке:

– Юрий Андреевич, там болельщики ждут. Больше сотни…

Вытираюсь после весьма бодрящего душа и обращаюсь к вечно ржущим надо мной Колобку и Шувалову:

– Поможете ребята? Там много девчат…

Подставили к столу ещё два стула и понеслось. Дети визжали и прыгали. Девушки обнимали и целовали. Парни жали руку и завистливо смотрели на (как бросил проходящий Оботов) «звезд районного масштаба». Настя встала у меня за спиной и шипела «а-ш-ш», когда девушки целовали меня в щёчку или тёрлись о меня своими выпуклостями. Две местные красотки позвали Васечку и Витька типа в кино и под ручку урулили вслед за последними болельщиками. Мы же доехали по Курортному проспекту до своей остановки и двинули к морю в парк имени Фрунзе. Нагулявшись, зашли во двор закрытого на ремонт кафе и принялись целоваться. Вдруг за спиной кто-то кашлянул. Невысокий мужчина, поправив кепку, вытащил блестящую заточку и, лыбясь, помахал лезвием перед собой. Стоящий за ним громила вытащил из брезентовой сумки здоровенный гаечный ключ и оглянулся на притворённую во двор дверь.

– Сорок шесть на пятьдесят, – со знанием дела пробурчала Настя, оценив инструмент.

– Ты чё там шипишь, лярва, – поигрывая заточкой бросил мужик, – деньги и побрякушки собрали и отдали дяде.

Бугор кивнул на громилу. Я напрягся и попытался выйти вперёд, но подруга, придержав меня рукой, полезла в сумку и достала потёртый кошелёк. Сделав испуганное лицо, Настя с неприкрытым страхом прохрипела:

– Дяденьки, а вы вправду бандиты? Что-то я вас раньше здесь не видела?

– Правда-правда. Ростов-папа. Ты хахаль часики сымай, а то кровянку пустим, а девку твою…

Он не договорил. Настя по-корейски подавая кошелёк на вытянутых руках, уронила сокровище под ноги бугра. Едва тот начал тянуться за ним, чтобы поднять, нанесла короткий удар ногой в бандитский оскал. Крутнулась, прыгнула и громила получив удар в грудь, развалил поленницу дров. Великан, держа гаечный ключ на груди как свечку, пытался вдохнуть воздух в отбитые лёгкие.

Бугор благоразумно затихарился, периодически сплёвывая кровь и осколки зубов на рваную газету. Настя подобрала заточку, махнула лезвием перед лицом вздрогнувшего ростовчанина, и подойдя к груде дров, спросила громилу:

– Ну, что? Больше не будешь?

Тот помотал головой, как бы беззвучно спрашивая девушку:

– Так вот ты какой пушистый северный зверёк?

Подруга забросила заточку на крышу кафе и мы продолжили вечернюю прогулку.

Ночью Настя предстала во сне как предводительница банды пиратов.


27 марта 1950 года.

Воскресенье. После пробежки – собрание команды, потом игра с местными из хвоста таблицы. За нас играют дублёры. Гайоз Иванович к собранию подготовился. Читает по бумажке, как поздний Брежнев:

– Послэзавтра ыгра с ЦДКА. Эсли выыграэм, пэрвое мэсто у нас в карманэ (хлопает по боку пиджака). Прыэдут масковскыэ журналысты. Прошу нэ пыт (смортит на малопьющего Шувалова), нэ дратся (на меня), к жэнщынам в окна нэ лазыт (на Амосова). Форму постырат, а то амбрэ… Вопросы эст?

– А пиво можно? – задаёт мучающий всех вопрос наш малопьющий.

– Можно… Толко осторожно!

Подхожу к дому бабы Дуси. У ворот делегация местных корейских женщин приглашает настойчиво мою подругу на день рождения жены майора Ли.

Поскольку местный начальник в командировке, намечается девичник. Подруга отпиралась, пока не увидела, как я рядышком даю автограф двум симпатяшкам бывшем на вчерашнем матче.

– А водка будет? – спрашивает Настя у делегаток и те бурно подтверждают наличие праздничного напитка.


Девичник в самом разгаре. Я сижу во дворе с группой корейских товарищей прибывших как они шутя говорят для доставки тел до дома. Узнав моё имя, доставщики возбудились и начали смеяться. Оказывается в Корее Юри и Юра – имена девушек. Мужчина рядом узнав, что я парень Насти, спрашивает:

– Знаешь какое у неё было прозвище в школе?… Кумихо! Лисица-оборотень!

Э, да тот громила видать увидел её истинное пушистое лицо…

– Так, что береги свою печень, – продолжает подкованный фольклорист положив руку на правую часть живота, – Кумихо её выгрызает у своих парней…

У нас же печень у мужиков выгрызает водка.

Корейцы действительно умеют пить и гулять с русским размахом. Вот вышедшая женщина что-то прокричала в наш адрес. Парень рядом поднялся и зашёл внутрь. Так-так. Первый пошёл.

Вскоре и моя подруга дошла до кондиции и выдала на веранде такие танцы, что мужики во дворе аж вздрогнули…

https://youtu.be/fK6bCQHZrws )

Выпив на посошок, Настя вышла нетвёрдой походкой и двумя руками прощаясь с именинницей, по-корейски подложила левую ладонь под рукопожатную правую. Держась за перила, спустилась с лестницы. Потом, увидела меня и отключила автопилот. Я подхватил её, спасая куст розы, перекинул через плечо, кивнул ждущим своей очереди мужикам и гордо удалился…


28 марта 1950 года.

После утренней пробежки заметил Алексея Аджубея, что разговаривал с нашим тренером. Подошёл. Поздоровались.

– Отойдём, – предложил хрущёвский зять.

Присели на скамью. Корреспондент запахнул пальто, зябко поёживаясь:

– Летелпогреться. В Москве ещё снег не растаял…

Вспомнив что-то, Аджубей встал и полез в портфель:

– Вот письмо тебе. С Львом Булганиным на нашей даче пересеклись. Он к отцу приезжал, просил помочь кого-то на работу устроить. Нацарапал тебе новости. Только он мелко плавает и новости, вероятно, такие же… В субботу прошёл пленум ЦК партии… Выбрали новых членов Политбюро. Похоже у Маленкова теперь большинство… Грядут большие перемены. В газете держат нос по ветру. Шепнули, что меня в замы «Комсомолки» будут выдвигать. Растём… А у вас что? Слышал «Динамо» обыграли. И ты девушку новую завёл. Чего они к тебе липнут? Ты же всем вокруг лишь проблемы приносишь… – типа подколол меня недоучившийся артист.

А мне стало как-то хреново. Встал, и не попрощавшись почапал на Пионерскую.

Он собственно прав. От меня у девушек Проблемы. Анечка. Привезли б меня в другой госпиталь, и не встретились бы. Жила бы и радовалась… Роза. Не впишись мы тогда с ней за Сахарову… Эх!

Заглянул в письмо. Лёва пишет, что Дашу с детьми и Марианной поселили в нашей общаге. Шелепин помог Дарье устроится в райком комсомола инструктором по культмассовой работе, но на совещании в горкоме Шелепина не было(вызвали в Кремль) и назначение отложили. Пришлось к Никите Сергеевичу ехать на поклон, чтобы позвонил. Отец знает про Дашу, но молчит, а мама отругала, но потом сказала, чтобы привёл познакомиться… Василий мотается по полкам, проверяет.

Захожу. Подруга дрыхнет источая сивушный запашок. Открываю окно. Проснулась. Смотрит жалостливо, а сказать не может.

Водички захотелось? Женский алкоголизм неизлечим. Помучайся ещё немного.

– Ну, Юр… – канючит она, – Пи-и-ить.

Зачерпнув воды в ковш подаю страдалице. Пока пьёт начинаю её отчитывать за вчерашнее. Потом перехожу на её армейские планы.

В этой истории когда война начнётся не понятно. А эта лезет…

Настя, выпив всё до капли, слушала постепенно наливаясь краской ярости.

– Да что с тобой не так? Ты мне кто такое говорить? – вскочила, закутываясь в простыню, – Я слово дала. Значит другие если что пойдут воевать, а я домохозяйкой… Вот жеж… Ты за кого меня принимаешь? (Берёт мою планшетку) Да я тебя… (Бросает в меня сумку).

Уворачиваюсь, заматываю её в простыню и валю на кровать. Хорошо, что её руки до меня не дотягиваются, а то бы я получил тумаков… Изображаем пару минут борьбу нанайских мальчиков. Сопротивление ослабевает. Начинаем неистово целоваться. Она шепчет, зардевшись:

– Да сними ты наконец эту простыню, дубина…


Перед тренировкой купил «Правду» в газетном киоске. Читаю:

26 марта 1950 года в Москве состоялся расширенный Пленум ЦК ВКП(б). Порядок дня Пленума: 1) Отчетный доклад Центрального Комитета ВКП(б) за период с 1939 по 1950; 2) Отчетный доклад Центральной Ревизионной Комиссии ВКП(б); 3) Директивы Пленума партии по пятому пятилетнему плану развития СССР на 1951–1955 гг.; 4) Изменения в Уставе ВКП(б); 5) Выборы центральных органов партии.

Число членов Политбюро ЦК ВКП(б) увеличилось с 11 до 33.

Просматриваю список. «Старички» довоенного состава, из новичков отмечаю кого видел сейчас или помню из прошлого: Михаил Суслов, Николай Шверник(орден вручал), Екатерина Фурцева(единственная женщина в Политбюро), Александр Шелепин(самый молодой в Политбюро), Арвид Пельше(землячок, который к тому же стал Председателем Комиссии партийного контроля при ЦК).


На тренировке отрабатывали основой 4-2-4 против дублёрского «Дубль Вэ». Разделали запас под орех. У нас на правом фланге трэнэр соорудил мощную вертикаль: Амосов – Колобков – Анисимов(правый край) – Жаров(оттянутый центр). Носимся как угорелые. Анисим теперь тоже после тренировки остаётся с нами. Полный танковый экипаж в чёрных тренировочных если так можно сказать «костюмах», только Шарика не хватает…


Вечером дорогая, застелив новое бельё, типа равнодушно позвала готовится ко сну. Я читаю учебник, делаю выписки. Повторяет:

– Я, что со стеной разговариваю… Вот жеж… Пошли уже…

Увидев хитрое лицо мифологического персонажа, показываю ей фигу и перелистываю страницу, собираясь добить главу.

– Жаров! – добавив железа в голос, начинает Настя, – Ты только что зверски меня оскорбил своим жестом. Это у русских и хохлов такая шутка юмора как ты говоришь, а у нас детей гордого Чосона, фига – сексуальное издевательство…

Отворачивается и ждёт. Обиделась. Или играет.

Хитра не по годам. Какое-то мелкое у них издевательство. Толи дело у нас. Хлопнешь левой ладонью по правому бицепсу и согнёшь руку со сжатым кулаком… Всем понятно – издевательство. А тут…

Делать нечего. Признаю, что виноват. Обнимаю, чувствуя, как под ночнушкой её сердце начинает разгон. Я и сам начинаю дышать через раз, боясь спугнуть капризную птицу счастья…

Глава 8

Разлука – едкое лекарство, что применяют для смертельных ран.

Шекспир.
29 марта 1950 года.

Захожу во двор после пробежки. Баба Дуся весело на меня посмотрела, но отвела взгляд, когда Настя что-то ей прошептала. Сидят, картошку для посадки перебирают и не смотрят в мою сторону. Явно, что-то задумала. Эта Кумихо наверняка не забыла борьбу нанайских мальчиков. Осматриваю дверную ручку в душевой. Вроде – норм. Открываю, делаю шаг. Сверху на меня обрушивается поток воды. Обтекаю, и осматриваю место преступления. Эта, не побоюсь сказать – дочь корейского Кулибина, наполнила водой украденное у меня Изделие номер два и подвесила над дверью. Прикрепила ручной серп напротив «шарика» и привязала верёвку к дверной внутренней ручке так, что серп протыкал ёмкость мести при открывании двери.

Беру серп как вещественное доказательство и направляюсь в сторону хихикающей подруги. Та, перестав хищно лыбиться, хватает молоток. Вышедшая из хаты баба Люба хмыкнула:

– Ну, вы… Рабочая и колхозник. Садитесь снедать…


Собираюсь на игру. Настя тоже собирается, нанося боевую раскраску.

– Хватит штукатуриться, – кривя своё безупречное лицо, говорю подруге.

Та, оторвавшись от любимого дела наших дорогих женщин, с ухмылкой смотрит, и вдруг вспомнив что-то спрашивает почти по-еврейски:

– Жаров… Стесняюсь спросить… А сколько тебе лет?

– Двадцать три в ноябре будет, – отвечаю я, не ожидая подвоха.

Настя слегка приседает приподняв локоть со сжатым кулаком.

Ну, всё… Буквально всё перенимает…

Успокоившись и перестав пританцовывать, говорит покачивая головой:

– А мне двадцать второго сентября – двадцать шесть. Я то думала ты постарше… И говоришь, и делаешь всё… А ты…

Накрасив губы, сделала себе воздушный поцелуй в зеркало, а мне сказала:

– Ты мне должен. Признаёшь?

Не понимая о чём речь, типа безразлично бросаю:

– Ну, допустим, – зная по опыту, что спорить с женщиной бесполезно в принципе.

– Хочу, чтобы ты звал меня наедине нуна или (хмыкнув с прихрюкиванием) онни. Так обращаются к старшей сестре… А я однозначно старшая. Хорошо?

– Хорошо, онни.

Настя застыла на мгновенье, представив себя моей онни, посмотрела на мою постоянно оттопыренную ширинку. упала на кровать и забилась, извергая звонкий вышибающий слезу хохот. Я хладнокровно наблюдал за дрыгающимися ногами девушки, изображающей весёлую постельную велосипедистку.

Смешливая аж жуть… Не, на оборотня она не тянет…

– Нуна. Называй меня – нуна, – вытирая ватой слёзы и размазанный макияж, говорит Настя, – Всё. Не отвлекай, а то опоздаем…


Аркадьев решил против нас тоже попробовать схему 4-2-4, благо исполнителей в ЦДКА было с избытком. В воротах армейцев вратарь сборной – Никаноров; в защите – сборники Башашкин, Чистохвалов, Крушенок и примкнувший к ним Ерошин; в полузащите – сборник Водягин и не менее звёздный Соловьёв; супер-нападение – сборники Гринин и Дёмин, просто звёзды – Коверзнев и Николаев. Наш трэнэр выпустил победный состав выигравший второй тайм у «Динамо».

Команды начали игру осторожно. Атаки глохли на дальних подступах к штрафной. Ударов в створ было маловато. И вот в концовке первого тайма я получаю мяч на линии с последним защитником, ускоряюсь и выхожу один на один. Опытный Никаноров выходит из ворот и как бык несётся на меня, наклоняется, чтобы бросится на мяч в ноги…

Тут я машинально повторяю трюк из прошлой игры. Перебрасываю «радугой» мяч через Никанорова в сторону ворот. Воротчик грубо в меня врезается. Падаю, вскакиваю через секунду и вижу как Ильин бодает мяч занося его в ворота… 1:0. Перерыв. Настя в компании позавчерашних корейских «носильщиков» орёт вместе с ними «Жа-ров. Жа-ров». Мелочь, а приятно.

Менять никого не стали. Второй тайм. Принимаю мяч метрах в десяти от штрафной. Накручиваю финтом соперника. Выхожу на ударную позицию метрах в двадцати напротив ворот. От души бью низом в левый угол. Никаноров чуть затянул с броском. Не достаёт. 2:0.

https://youtu.be/E0n9iHTBi6A )

Потом мы поставили «автобус» у ворот сдерживая навал армейцев. Получаю мяч и вижу рванувшего к чужим воротам Колобка. Даю на ход. Защитники сбивают его уже в своей штрафной. Васечка взялся бить пенальти. Зарядил в правую штангу. По линии ворот мяч долетает до левой… Бьётся и… Залетает в ворота.3:0.

https://yandex.ru/efir?stream_id=vUbf7DWaQmU0&from_block=player_context_menu_yavideo&t=0 )

В концовке армеец Коверзнев затолкал мяч в наши ворота. Финальный свисток. Выиграли 3:1. Аджубей вьётся с блокнотом возле довольного Джеджелавы. Аркадьев за красивый гол пожал руку нашему Ильину назвав того Вальдемаром. Шувалов с Колобком начали ржать. Вскоре, узнав причину смеха, к ним присоединился Анисим. Вот так и приклеиваются прозвища. Ильин теперь не Вовка, а Вальдемар…

Ополоснулся в тесной душевой, сижу жду Колобка, который по десятому разу принимает поздравления за удачное обстукивание штанг. А ведь повернись удача лицом к армейцам могли бы заслуженно победить… Хотя, нет. Несмотря на бешенную самоотдачу и заряженность игроков схема игры для ЦДКА была сыровата. Разгон атаки отсутствует. В концовке вместо комбинаций – просто навал. Мяч в контратаках передерживают и соперники успевают отойти на свою половину поля. При рейдах полузащитников вперёд оголяются участки в центре. Скорость защитников невысока – даже бегущего с мячом Колобка смогли догнать лишь в своей штрафной. А бег с мячом и без мяча здесь две большие разницы.

Сегодня за стол для раздачи автографов вместе с Колобком сел Володя Ильин. Рядышком щёлкал своей «Лейкой» Аджубей. Смотрю к Насте подошёл и прям в лицо щёлкнул. Вот же гад! Из-за него я последнюю бумажку разорвал. Пришлось мальчугану химкарандашом на руке расписываться. Парень гордо поднял руку, демонстрируя своим друзьям «подпись чемпиона».

Местные шишки пригласили команду отпраздновать победу в ресторане. Я, посмотрев на Настю, сразу отказался. Да и кто в своём уме променяет её на ресторан. А также она очень злопамятна. Особенно насчёт женщин. Одним словом – Кумихо. Закрываю глаза и представляю как подруга может злиться…

https://youtu.be/cYgyl5dhjE8 )

Вздрагиваю, от прикосновения.

– Милый, – рисуясь перед стоящими девушками, говорит Настя, – Пошли быстрее домой. Сделаем тоже, что утром… Два раза. (глаза слушающих девушек округляются).

Чего уж мелочиться.

– Нет. Я не согласен.

У Насти от неожиданности открывается рот. А я с достоинством джентльмена заканчиваю:

– Три раза… На меньшее я не согласен.


Вечером на прогулке в парк не пошли. Прогуливаемся по Черноморской улице рядом. У ворот красивого дома стоит толпа и слушает, как до дворе кто-то поёт партию Фигаро. После окончания люди на улице захлопали. Женщина рядом с нами знающим голосом сказала:

– Валерия Владимировна учеников в Московскую консерваторию отбирает. Со всего Союза едут.

Вышедший певец был тут же окружён поклонницами. Настя тыкает меня в бок:

– Чего встал? Планшетку и листок доставай. Автограф у настоящей звезды брать будем.

Это она что? Намекает, что я не настоящая звезда?…

Молодой артист, спросив имя написал: «С наилучшими пожеланиями Анастасии Ким от Юрия Гуляева!».

Вот это да! Это тот Гуляев? Молодой какой-то. Но, голосище будь здоров.

Протягивает мне руку:

– Юрий!

– Юрий! – жму руку, и собираюсь отчалить на Пионерскую.

– А пойдёмте посмотрим как солнце в море садится. – предлагает любительница оперных певцов.

– А пойдёмте, – отвечает баском потенциальный оперный певец.

Ему то что… Он десяточку за игру не отбегал. И на Настю смотрит как кот на сметану… Спокойнее… На неё все так смотрят… Даже я.


30 марта 1950 года.

Нагулялись вчера. Спали, как убитые. Только сладко зевнул, как мою грудь придавила тяжесть. Это Лисица по-хозяйски закинула на меня колено и лежит, эротические сны про мужиков досматривает…


Наблюдали вчера вечером за закатом с артистом. Он в свердловской консерватории на звонкого тенора учится. Только вот голос у парня низкий. Баритон. Поэтому с учёбой проблемы. Примадонна Барсова вчера выслушала его и дала добро на перевод в Москву. Позвонит на днях в столицу нужным людям и Гуляев заживёт новой жизнью. В прошлой то, помню откуда-то, он в Киеве молодость провёл…

Подруга, улыбаясь во сне, развернулась на другой бок.

Э-э, дорогая! Я сейчас сделаю твои сны былью.

Нахожу пальцами бугорок на мягкой груди, сжимаю. Через пару секунд Настя резко просыпается, и развернувшись радостно кивает, смешно прищурившись.

Поехали!!!!!


Прибегаю на пробежку. Меня встречает одинокий Васечка.

– А где народ? – спрашиваю пристроившись к колобковокому ритму бега.

– Я вчера с Серым и с Анисимом к баскетболисткам полез после ресторана. А команда там нарезалась до поросячьего визга. Некоторых в гостиницу на телеге везли. Это мне Шувалов обсказал… А нас баскетбольный тренер застукал. Я успел в окно выскочить, а дружбанов повязали, и в отделение забрали. Там засада была. Кто-то из девчат настучал, что мы в окно лезли. Видимо из зависти… Хотя, чему там завидовать… Я вот документы парней в милицию хотел отнести, но боюсь, как бы не забрали до кучи…

– Давай сюда. Я отнесу… А на матч с «Медиком» кто дублёров поведёт?

– Не знаю. Трэнэра вчера Витёк на телеге вёз…

Получив документы, в отделении быстро накатали на нарушителей бумагу. Идём вот к гостинице. Анисим вспомнил, как Колобок, собрав одежду и ботинки, сиганул в окно с голой задницей, пока засадники стучали и открывали дверь.

– Хорошо, что место пристрелянное. Второй этаж всего. В клумбе уже яма от наших ботинок, – гогочет повеселевший Амосов и замолкает…

На ступеньках гостиничного корпуса нас встречает, кривящийся от созерцания нас красивых, Гайоз Иванович. Набрав в грудь воздуха, он заряжает с паузами в нашу сторону, помогая себе руками:

– Ныкогда. Ныкогда… Совсэм дуракы… Трэнэр. Уважаэмый чэловэк. Ловыт ночью какых-та засранцев и звоныт мнэ в шест утра… Арэст. Сыдет в номэрэ до поэзда. Выходыт по команде. Ыасно? Ыасно, спрашываю?

Аллес капут.


Вот уже целый час сидим под арестом. Днём игра, но с «Медиком» будет играть дубль. Серый с Васечкой замкнули на массу.

Солдат спит – служба идёт.

Я читаю газеты. А в них много интересного:

Государственный секретарь США Дин Ачесон обвинил СССР в экспорте революции. Кукрыниксы ярко изобразили этого усача, сидящего в комическом виде на пивной бочке.

Четвёртая полевая армия КНР высадила десант на острове Хайнань. Гоминдановцы спешно эвакуируются на Формозу, где продлено военное положение

В Москве прошло совещание руководства Всемирного фестиваля молодёжи и студентов. Решено, что Третий Всемирный фестиваль состоится в августе 1951 года в Москве. Девиз: «За мир и дружбу – против ядерного оружия».

Приглашение на лекцию академика Т.Д. Лысенко «Новое в учении о видообразовании в растительном мире».

Премьер-министр Северной Кореи Ким Ир Сен в статье про развитие КНДР говорит, что весь корейский народ поднялся против гнусной политики США, которая хочет превратить страну в колонию для сбыта своих товаров.

В Горьковской области под эгидой обкома комсомола этим летом будет проведён первый областной детско-юношеский футбольный турнир «Кожаный мяч». В трёх возрастных категориях зарегистрировались более пятидесяти команд.

Накануне футбольного сезона. В Сочи проходит футбольный турнир с участием московских команд ЦДКА, Динамо и ВВС. В Абхазии проводят товарищеские матчи футболисты ленинградского Зенита, тбилисских Динамо и Спартака.

На строительстве московского метро в этом месяце закончено возведение станций «Ботанический сад» и «Новослободская».

Успешные боевые действия партизан Южной Кореи. Карательные операции армии Ли Сын Мана под руководством американских советников против партизан вызывают гнев и возмущение у корейского народа. Американский генерал Робертс не смог раздавить партизанское движение. Скоро народ свергнет реакционную клику Ли Сын Мана.

В Ленинграде за зимний период газифицировано около шести тысяч квартир.

Молдавия. В колхозах Рышканского района высажено 93 тысячи саженцев европейских сортов винограда.


От автора. «Что-то много газетной хрени» – скажет неопытный читатель, а опытный скажет: «Это Вы заклёпочников не читали с описанием мартеновской печи на пару страниц. Здесь ещё по-божески».


Стук в дверь. Заходит Шувалов с бидончиком. Ставит на стол, открывает. Спящие резко просыпаются, учуяв запах местного «Жигулёвского». Разливаем по гранёным стаканам. С наслаждением молча выпиваем.

– Ну, что арестанты, чем заниматься думаете? Может в картишки? – Потирая ладони предлагает Витёк. Заметив мою грустную физиономию, спрашивает: – Или помощь нужна?

– У него подруга на Пионерской… Завтра на военные сборы уезжает. А он тут носки амосовские нюхает, – отвечает за меня словоохотливый Васечка.

– Так её сюда, а вас (кивает на соседей) переселим куда-нибудь на пару часиков… Им же основательно нужно попрощаться…

– Так то оно так, – тянет Колобок, – Только внизу на входе врач сидит. Зырит в четыре глаза. Не велено к нам никого пускать.

– О как. А к нам тоже не велено. А Сёва это с утра разузнал. И дамочку в наш номер через кухню и служебную лестницу провёл. Я могу за твоей как… За Настей сходить. Приведу к кухне, потом я на вахту отмечаться, а Васечка у кухни её встретит и по лестнице сюда проведёт. Халат белый для кухни в подсобке можно скоммуниздить, – со знанием дела закончил бомбардир.

За наше безнадёжное дело был поднят тост. Шувалов взял мою записку и пошёл за Настей.

Ну, а что? Смелость – города берёт…


Пока Амосов отвлекал дежурную по этажу, Колобок спёр в кладовке халат. Собрался мерить в комнате и встрепенулся:

– А почему я должен вести девушку?

Серый пожал плечами и ответил:

– А чтоб никто не догадался.

Васечка покачал головой, решительно отдал мне халат и завалился с газетой в койку. Гениальный шуваловский план дал первую трещину.

Стою в халате у окна. Жду сигнала снизу. Идут. Витёк, как матёрый ловелас, что-то шепчет Насте в ухо и та, целомудренно прикрыв губы, заливисто, но негромко смеётся. Конспирация. Артисты, блин. А меня вот ощутимо потряхивает. Только что понял, что всё у Шувалова шито белыми нитками.

Тут Васечка хлопает меня по плечу и выходит в коридор отвлекать дежурную, пока я не попаду на служебную лестницу. Спускаюсь. В коридоре никого, зато на кухне суматоха и шум. Готовятся к смене блюд на чьём-то дне рождения, периодически выкатывая блюда на тележке. Прячусь в коридоре за углом. Ну, куда она провалилась. Чтобы не идти в сторону кухни с пустыми руками, хватаю тележку с тортом и направляюсь к пищеблоку.

Только собрался повернуть назад, как Настя выскакивает из кухни, и со всей дури врезается в тележку. Начинает падать и, хватаясь за подтортовый рушник, резко дёргает, запуская летающую тортовую тарелку в гостиничный космос. Проявив отменную реакцию, хватаю подругу за талию, и перевожу дух.

Успел.

Тут замечаю как узкие глаза красиво одетой девушки округляются, глядя вверх. Она изогнулась и отвела руку словно пыталась заглушить мяч в волейболе. Резкий взмах. Удар. И в меня попадает летающая тарелка.


Нам тупо повезло, что не попались. Сказались мои спортивная подготовка и мгновенная реакция. А кроме того, время потекло медленно-медленно. Возможно от смертельного ужаса, который я испытал наблюдая, как Настя «глушит» в меня тортик. Едва продрав глаза, обнаружил себя с перемазанным лицом на полу коридора. Рядом лежала почти чистенькая подруга. Подхватил её на руки и метнулся к служебной лестнице. Вовремя. Поднимаясь на второй этаж, услышал снизу вопль ужаса. Вероятно нашли останки тортика. Добежал как сайгак до своего этажа.

А чего это я её тащу? Улыбается… Как есть Кумихо!

Ставлю подругу на пол. Та, подцепив крем с моего плеча, покатала его во рту и вынесла вердикт:

– Заварной. Быстро и вкусно. Дать рецепт?

Я, пропустив мимо ушей неприкрытую подколку, снимаю халат, вытираю накремленное лицо и выглядываю в коридор. Дежурная по этажу закрыта от нас группой оформляющихся. Быстренько проскальзываем в номер. Васечка и Серый, сказав «эдрасьте», резко начали искать треники. В трусах как-то неудобно с дамой разговаривать. Тут шум в коридоре. «Шухер, доктор» – бросает нам высунувший ухо из комнаты Васечка. Настя, покрутив головой, раздвигает нашу одежду и залезает в шкаф, маскируясь одеждой и чемоданами.

Прямо анекдот какой-то.

Дверь открывается. Наш врач в сопровождении, вероятно, повара заходят. Я успел вытереться, накинуть новую рубашку и побрызгаться «Шипром», неуклюже скрывая следы преступления.

– Посторонних нет? – спрашивает медработник, заглядывая под кровати.

Повар, встав на карачки, от двери дублировал движения поисковика, просвечивая глазным радаром подкроватные пространства.

– Вы ещё в шкафу проверьте, – говорит невозмутимый Амосов.

– Извините, товарищи, – кривя лицо, оправдывается дежурный одноклубник, и бросает повару – Пойдёмте к Боброву… Был сигнал…


Сижу. Пью чай. Никого не трогаю. Колобок, в знак примирения за что-то, протянул Насте руку. Та изобразила ладонью ножницы. «Выиграла», – безапелляционно заявила она, дала ему щелбан и посмотрела на Серого. Тот, почесал лоб и вздрогнул… Увидел как Настя, сделав зверское лицо, тренировалась дать Щелбан с оттягом. Вздохнул, и подставил лоб…

Начиная злиться, спрашиваю:

– А в чём они провинились?

Колобок, стуча ложкой, смотрит в чайный водоворот. Серый жмёт плечами и разводит руки типа «не в курсАх». Настя, покивав головой, начинает:

– Помнишь я с Людкой-диспетчершей в гостиницу в первый раз приходила? Ну… У Боброва ты пел «Ваше благородие». Как по струнам то попадал…

– Мастерство не пропьёшь, – отвечаю и киваю, чтоб продолжала.

– Ты напился до усрачки, а мне обидно стало, что не заметил меня. Тоже накачалась. Очнулась раздетая в этом номере. Этот жеребец (кивает на Амосова) мои ноги на плечи себе закинул и своим поленом в меня тычет. Никак не влезет… Про вазелин что-то там пошутил. Я сразу протрезвела и как врезала… Летел, чуть стол не опрокинул. Встала, ищу одежду. Тут второй встаёт. Тоже зарядила по морде…

– Да я помочь хотел, – тянет Колобок.

– Что помочь? Трусы надевать?… Ладно, проехали. Эти двое потом, когда я ушла, Людку в два смычка так отжарили… А та и рада, пока жених в плаваньи.

Смотрю на Амосова, вспоминая его сальные шуточки про Настю и хочется прибить гада. Серёга, прочувствовав важность момента, встаёт и, глядя на Настю, говорит:

– Прошу прошения… Если возможно.

– Ладно. Я сегодня добрая. Прощаю.


Когда порыв гнева схлынул, подумал, что девушки тогда в гостиницу приходили за сексом. Я и в прошлой жизни слышал, что где-то там на вечеринке парень поимел незнакомую пьяную в хлам девушку. Многие, наверняка, слышали такие истории. У незнакомой мне тогда Насти в ходе вечеринки планы поменялись. Она это озвучила, но, кавалеры могли это пропустить мимо ушей. Поэтому Амосов и решил осчастливить девушку доступным проверенным способом. Я ещё раз убедился в правильности выражения: «Оправдать можно всё, что угодно». Вроде бы тоже простил Серого, но осадочек остался.

За разговорами и играми время быстро пролетело. Вот дублёры протопали в номера. МОЛЧА.

Охренеть. Неужто просрали.

Похоже Колобок с Серым подумали о том же. Васечка ушёл на разведку. Прохоров рассказал ему, что забили мы сразу и успокоились. Первый тайм играли по ветру. Врачи отбивались. Ни разу нам в створ не ударили. После перерыва мы против ветра. Медики со штрафного запулили мяч по непонятной для нашего вратаря траектории. 1:1. Трэнэр очнулся. Начал рычать. Все побежали в атаку. Проспали выход один на один на последних минутах. Итог: 1:2 в пользу сочинских санитаров. Армейцы с «Динамо» вничью сгоняли. Теперь нам для первого места нужно последнюю игру с адлерским «Трудом» выигрывать обязательно.

Сходили на ужин. Я втихарца принёс Насте надыбанных вкусняшек. «Неарестованный» Шувалов приволок бидончик пива. Я налил подруге стаканчик. Собирался и себе, но она мне сама налила. Догадливый Колобок спросил:

– По-корейски чтоль? У нас так не делают…

– По-корейски, – ответила Настя.

Отвернулась, закрыв стакан ладонью, и выпила: – Это тоже по-корейски.

С шутками начали наливать и пить по-корейски. Вскоре, я посмотрев на «Зальцу», как бы сказал: – А не пора ли вам пора…

Парни, поняв намёк правильно, свернули матрасы и на выход. Дежурная, улыбаясь нашему номерному красавчику, спросила зачем уходят из номера. Амосов находчиво ответил: «Жаров заболел. Сам не спит и другим не даёт.» На этом всё и успокоилось.

А ночью она меня заразила своими снами. Не подумайте ничего такого. Просто приснилось мне, что двое почти таких как мы, встретились в корейской гостинице, тортом в волейбол играли, а потом влюбились основательно так. И всё это под песню которую они поют типа в студии звукозаписи.

( https://youtu.be/56bcYIcrF4Q [MV] My Secret Romance(애타는 로맨스) OST – Same(똑같아요) )

Подумал, стоит ли ей утром про сон рассказывать. Рассказал. А она такая счастливая тоже сон видела, как у неё во сне с любимым есть малыш. Даже расплакалась…

( https://youtu.be/wWnz3VYoDsA?t=1000 BEST SON YE JIN CHARMING EXPRESSIONS, IN LOVE 손예진 孙艺珍 爱的迫降 )


31 марта 1950 года.

Утром перед нашей пробежкой Настя сумела выскользнуть из гостиницы пока мы с Колобком забалтывали ресептшионисток, а Шувалов с Амосовым попросили швейцара-охранника сфотографировать их на фоне входа в гостиницу.

Суровый трэнэр огласил список играющих с «Трудом». Я тогда не обратил внимание, но потом дошло. Играющие с трудом, то есть мучащиеся на поле. По идее это команда адлерского автопарка должна была с нами мучаться…

Подхожу к начальству:

– Гайоз Иванович. Разрешите сегодня подругу на поезд проводить. Пожалуйста, – добавляю я волшебное слово.

– Что я? Звэр что лы? Забьйош, и ыды к сваым поэздам… К поэздам, хм, – улыбнулся трэнэр своему каламбурчику.

Игра запланирована в полдень. Впервые за сборы солнце по-южному жарило гудящую поляну. Аджубей заглянул перед началом матча и протянул пару фоток с настиным личиком.


Нужно забить. Обязательно нужно забить. – крутится в голове заевшая пластинка.

Выходим. Смотрю на водил – типичные дубоватые орки. Народ их поддерживает. Кто-то орёт: «Вдуйте матрасникам». Это у нас футболки такие. Жёлто-чёрные полосы как у пчёл.

Ну, пожужжим!

Зарабатываем штрафной метрах в тридцати от их ворот. Колобок по-хозяйски берёт мяч и идёт бить. Подскакиваю, пытаюсь отнять мяч. Этот гадёныш упирается. Хриплю:

– Урою на хрен!

Устанавливаю мяч. Бью. Попадаю в крестовину. Шувалов рыбкой ныряет к отпрыгнувшему от земли мячу и бодает круглого в угол ворот. 1:0.

Как ошпаренный ношусь в каждую атаку с надеждой на удар. Но. не везёт. То в защитника, то мимо. Но, вот, Колобок от центрального круга дает точный пас Шувалову на выход. Того накрывают защитники. «Дай!» – по-бобровски ору я. Шувалов, как в хоккее, не глядя, привычно даёт пас на голос. Бью с линии штрафной через себя. Удачно попадаю в левый нижний угол. И расставив руки, как самолёт, бегу к нашей скамейке. 2:0.

https://youtu.be/mBmcIuUo7g4 )

А перед перерывом меня срубает сзади какой-то упырь. Шипами бутсы до крови разодрал мне кожу на бедре. Врач обрабатывает рану, бинтует и отводит на скамейку запасных. Настя перелезает через перила и, увернувшись от милиционера, садится рядом, вцепившись в мою мокрую футболку. Сержант кладёт ей руку на плечо и просит, глядя на нашего тренера:

– Дамочка, на выход.

Настя, как котик из Шрэка, жалобно смотрит на моего начальника. Тот милиционеру:

– Товарысч… Пуст сыдыт…(и мне) Вай-вай, какой дэвушка… Ловкый, как газэл…

Хорошо, что не «Козёл» – подумал я, вспомнив армейский внедорожник из своего прошлого.

Доктор, руководившей недавней облавой на «вай какую дэвушку», подозрительно посмотрел на Настю, но ничего не сказал.


На второй тайм вышла куча дублёров. Гайоз Иванович поменял воротчика Акимова с которым был не в ладах, сборника Метельского, Колобка и Шувалова. Тренер «Труда» с какой-то греческой фамилией выпустил в нападение невысокого чернявого паренька.

– Школота, – заметил Колобок, и увидев интерес со стороны Насти добавил, – Первое место в кармане.

Похлопал себя по спортивным трусам, но не найдя кармана, немного сконфузился. Он и дальше продолжал втирать подруге какую-то хрень. При этом он пытался сделать глубокомысленное лицо, но у него не получалось. Настя тихонько посмеивалась, прикрыв рот ладонью. Я же наблюдал за происходящем на поле. И, то, что я видел мне совсем не нравилось.

Водилы яростно отбивались, оставив в центре поля длинного дядьку и чернявого школьника. Вот, отбив очередной навал, шофёрский воротчик запулил к центру поля. Длинный принял чугунное ядро на башку, вероятно получившую сотрясение. У дядечки получился сброс на школьника. Тот, ловко убрав мяч от подката Амосова, рванул к воротам. Крыжевский тут же накрыл его включив приличную скорость. Но, этот малец зафинтил так, что опытный защитник растянулся пытаясь выбить мяч. Штрафная. Трэнэр орёт воротчику: «Выходи!». Едва тот, расставив руки, на полусогнутых двинулся вперёд, как малец несильно, но точно ударил в «домик». Голкипер не успел опустить руки, как мяч, пройдя между ног, закатился за линию ворот. 2:1.

Трибуны взревели, а местный оркестр затянул в честь адлерского тренера, вероятно греческую мелодию. Гайоз Иванович рычканул на наших взмыленных игроков и ушёл в спасительную тень на скамейку.

Мяч в ворота адлерцев упорно не шёл. Пару раз их выручил воротчик вытворяя какие-то цирковые кульбиты во вратарской. На последних минутах таксисты вновь навесили на дылду. Тот привычно скинул мальцу на ход. Школьник, пробросив мимо Крыжевского мяч, рванул к воротам. За ним, раздувая ноздри, как два бизона в пампасах, бежали наши защитники. Ещё секунда и накроют. Чернявый вероятно заметил вышедшего вперёд вратаря и запустил мяч парашютом тому за спину. 2:2.

Трибуны забились в восторге. Оркестр заиграл лезгинку. Люди в национальной грузинской одежде начали отплясывать под зажигательную мелодию. Судья приложил много усилий и с помощью милиционера остановил концерт. За оставшиеся пять минут мы два раза попали в штангу. И всё.

Известный «всёпропадальщик» Васечка перед финальным свистком затянул на скамейке:

– Трэнэр задаст выволочку, – и, подумав по-пролетарски добавил, – Не. Вообще с говном съест…

Настя не стала смеяться, а жалостливо посмотрела на расстроенных ребят и тренера. Сразу после окончания матча началось карнавальное безумие: песни, круговые пляски «Кочари», лихая «Лезгинка», распитие спиртных напитков, братание. К Гайозу Ивановичу подвели чернявого. Тот представился: «Слава Метревели». Гайоз поднял руку, шум утих. Принял из рук адлерского тренера налитый до краёв рог и громко сказал:

– За харошего ыграка. За Грузию! За Сталина!


Быстренько подписали листочки с Метревели. Поговорил с ним. Пригласил на осень в строящуюся футбольную школу в Горький. Обменялись адресами. Когда шли к бабе Дусе, встретили армейцев Дёмина и Николаева. Они тащили своего одноклубника Григория Федотова пьяного в хлам. Так он долго их не потренерует. Вылетит на раз-два.

Зашли в корейское кафе. Взяли лапшу-рамён. Настя отхлебнула бульончика и оскалив зубы протянула: «Ы-Ы-Ы». Пробую. Перца не пожалели. И капуста перчёная и огурцы. Уже кружку воды выхлебал. Как они такое едят? Налили друг другу сладкую корейскую водку соджу типа нашей бормотухи.

– Ну как? – спрашивает подруга.

– Фигня на постном масле, – отвечаю, – Пошли уже домой.

– Не зря про вас говорят хохлы… Хочь добрий чоловик, та москаль… Мог бы и похвалить.


Дома приняли совместный душ, плавно перешедший в любовную прелюдию. Через полчасика лежим вот отдыхаем.

– А поцелуй меня под хвостик, – мимишным голосом просит Настя.

Удивляюсь сексуальным горизонтам подруги и говорю:

– Ну, подставляй свою попочку.

Переворачиваю девушку на живот и тянусь лицом к задним полушариям. Настя делает возмущённое лицо, приподнимается и бьёт меня в плечо:

– Ты что удумал, извращуга!..

– В шею поцелуй, дубина. – прелестница качает головой и откидывает в бок свой тёмный хвостик.


Настя надела своё новое коричневое пальто. Идём на вокзал. Я написал ей московские адрес и телефон. Она обещала присылать письма. На привокзальной площади купил чурчхелу у толстой армянки. Ещё взял в столовой пакет с пирожками, половину из которых Настя мне вернула:

– Я столько не съем за два дня, а в Москве куплю свежие…

Тёплый весенний ветерок ласкал нежными прикосновениями. Я был весьма серьёзен, а подруга шутила и улыбалась.

Или она так маскируется? Вот не поймёшь когда она правду говорит и когда придумывает… В этом смысле они с Колобком – два сапога-пара.

Начала влезать в вагон. Поставила вещи и обернулась, спустившись на ступеньки вагона. Посерьёзнела. Видать, кончился заряд весёлости.


Объявили отправление. Проводница загнала всех отъезжающих. Подошёл к окну настиного купе. Настя положила раскрытую ладонь на стекло. Грустно улыбается. Поезд дёрнулся. Посмотрела на меня, и что-то сказала. Поднесла руку к глазам, вытерла слёзы. Покрутила головой и с надрывом повторила. Я иду за вагоном ускоряя шаг. Тут Настя вскочила с места, и барабаня в стекло, начала громко кричать. Пытаясь открыть заевшее окно, она повторяла слова снова и снова… Я бежал до конца перрона пытаясь разобрать, что она кричит. Не заметил, как закончился перрон, и с разбегу улетел в здоровенную лужу у водокачки. Поднял голову, глядя в след уезжающему поезду и тут до меня дошло: «Юра! Не отпускай меня!»…

Я встал, вышел из лужи, вытерся, размазывая грязь по лицу. И тут накатило. Пришлось присесть на старую шпалу. А, что если я её больше не увижу…

В это время ко мне подошёл лохматый пёс. Учуяв еду в мокром кульке, завилял хвостом. Заглядывал мне в глаза, как бы говоря: «Ну, чего ты расстроился? Солнце светит, пирожки есть… Жизнь продолжается.»

Я высыпал на шпалу пирожки. Потрепал псину по холке и двинул в сторону санатория.


Ночью приснилось, что как-будто я офицер пограничник из бедной Северной Кореи, а она бизнес-леди из богатой Южной Кореи. Возможно, эта история из того моего мира. В этом то всё может пойти по другому.

Ну, так вот, встретились мы на границе. Она к нам незаконно попала. Я ей помог вернутся назад, но за это время мы полюбили друг друга. Попадали в смертельные переделки, но нас словно спасал ангел нашей любви. Там ещё песня грустная была.

( https://youtu.be/g2_VkKeYs9g Клип на дораму «Аварийная посадка любви» – Ты же мой ангел. (Сон Е Джин & Хен Бин) )

Чем закончилось, я не досмотрел. Остановился на обмене на нейтральной полосе. Наверное, всё будет хорошо… Или плохо.


1 апреля 1950 года.

Напечатал пару дней назад приказ по команде. «Назначить Василия Колобкова капитаном команды ВВС с удвоением оклада и присвоением звания лейтенант.» Положил сегодня бумагу рано утром на стол. Звенит будильник. Амосов прикинулся шлангом и дрыхнет. Я высунул нос из-под простыни. Наблюдаю. Васечка встал, выключил будильник. Потянулся. Взял листочек. Читает. Подбегает ко мне трясёт. Потом к Серёге. Читает приказ. Начинает танцевать лезгинку. Серёга подержал в руках документ и спросил:

– А какой сегодня день?

– Ну, первое апреля. Суббота.

– День смеха, дурик. Разыграли тебя.

– Да кто ж такое посмел? Анисим, наверное. Увижу, прибью.

Я в это время, взяв щётку и коробку с порошком, невозмутимо пошёл чистить зубы.


День прошёл как обычно. Пробежка, тренировка. Трэнэр и не ругал особо за вчерашнее. Видно за ночь успокоился. Вечером был банкет в честь победителей турнира. Хоть мы и заняли третье место, уступив ЦДКА и Динамо по разнице мячей, нас тоже пригласили. Парни были рады возможности весело провести время. А то по вечерам сидеть в санатории было скучновато. Ни тебе танцев, ни телевизора. Домино, шахматы и «Дети капитана Гранта» в актовом зале – вот и все развлечения. За периметр то нам нельзя. Командное наказание…

На банкете, после речей и вспышек фотоаппаратов, началась обычная пьянка. Колобок и Амосов, дойдя до кондиции, потянули меня в ресторан. «Там танцы, девушки». Я на их ловеластские потуги смотрел снисходительно, и вскоре прибился к группе товарищей на веранде на предмет нашего русского обычая: Побазарить за жизнь на кухне после выпивки.

Местный начальник отдела жилищного строительства Слава Воронков с пеной у рта доказывал, что если делать крупнопанельные сборные железобетонные конструкции при строительстве типовых зданий, то можно ускорить строительство в несколько раз.

– У меня и расчёты есть. Но, местные дрейфят разрешить. А в Москву документы месяц назад послал – ни привета, ни ответа. Вот бы кто помог передать бумаги в СовМин. Да нету таких знакомых.

Я же набрался основательно и решил блеснуть крутизной:

– С Булганиным Николаем Александровичем разговариваю часто. Ну, вот как с вами. Могу передать.

Радуюсь, наблюдая открытые рты собеседников. Первым в себя приходит Слава. Записывает номер моей комнаты в санатории и говорит, что утром принесёт бумаги, замечая, что читал во вчерашней газете как Булганина назначили Председателем Совета Министров СССР.

Переварив такое известие, вновь включаюсь в разговор.

Мужчина постарше – старший лейтенант Иван Худенко мечтал после службы внедрить в совхозах безнарядно-звеньевую систему организации и оплаты труда. С жаром объяснял всем:

– И зарплаты, и результаты увеличатся в разы. Вот смотрите..

И, достав тетрадь с карандашом принялся чертить какие-то схемы. Через полчаса я был ярым сторонником нововведений в наше сельское хозяйство. Взял у Худенко армейский адрес, и выпив на посошок, потрусил к санаторию.


2 апреля 1950 года.

Как же трещит башка. А не хрена было мешать пиво, водку, вино и коньяк в одну кучу… Не помню во сколько пришли неутомимые покорители женских сердец. Судя по тому, что их не поймали – они были не у баскетболисток. Амосов вчера что-то там про Людку-диспетчершу говорил. Неужто опять двое на одну? Вот ведь «молочные братья». Ну, выключит уже кто-нибудь этот будильник?…

После пробежки и тренировки, сижу на скамеечке, думаю.

Толку от этих сборов почти никаких. По времени физикой занимаемся много, но пользы для команды с гулькин хрен. У Маслова в Горьком также?… Не. Виктор Александрович возьмёт дрын и будет гонять игроков как сидоровых коз. Выносливость плюс игровая и командная скорость. Задачи такие же как и у других команд. Только вот использование этих составляющих другое.

Нужно начинать разработку шахматных алгоритмов для футбола. Тотальный футбол подразумевает высокий прессинг и регулярную смену позиций игроков. Тут нужна не только отменная физическая подготовка, но и развитое тактическое мышление.

А сейчас тактике учат по остаточному методу. Поэтому игроки часто импровизируют на поле, не зная, что предпринять. И партнёры эти действия не всегда понимают. А должно быть – как в шахматной игре… На ход е2-е4 можно сыграть сицилианскую защиту либо один из открытых дебютов. Наши игроки должны, не думая разыгрывать на поле Королевский гамбит или защиту Филидора. И делать это так, чтобы всей команде было понятно, что в это время нужно делать всем.

Захожу в «Школьные товары», покупаю четыре тетрадки и подписываю карандашом из планшетки: Жаров, Колобков, Амосов, Анисимов.

«Ученье – свет, а за свет нужно платить».

Провёл в номере первое занятие по тактике. Началось всё с хиханек-хаханек, когда шутили по поводу действий соперника с мячом, а через пару часов партнёры взмолились – пар из ушей идёт. Ничего, скоро такие занятия станут привычными как производственная гимнастика в эпоху застоя.

Колобок надул щёки и с шумом выдохнул:

– П-ф-ф.

– Ты что? В паровозик играешь? – спрашиваю я шутника.

– Не. Так Настя плохую энергию выводит через дыхание. У них там две энергии Инь и Ян, – заряжает Васечка развесившим уши Серому и Анисиму, – Верхний и нижний уровень…

Тоже мне монах из Шаолиня…

Пока Васечка втирал свою свою версию фэншуйных знаний, я подумал о судьбах нераскрытых во все времена игроков. Среди них наверняка были свои Стрельцовы и Месси, но судьба не дала им себя проявить на высшем уровне. А иногда, даже став чемпионами Европы среди юниоров(как наши в ЮЧЕ-2006, прим. автора), юные звёздочки так и оставались барахтаться в низших лигах. Агенты у них были слабые и хотели срубить за игроков по максимуму. А потому как наверху было всё схвачено и куплено, наши дутые юные Пеле никому там были не нужны за бешенные бабки… Футбол двухтысячных – это серьёзный бизнес в котором юниорские цацки не стоят почти ничего…


Перед сном Колобок спрашивает, откладывая «Советский спорт»:

– Вот сборная в Латинскую Америку поедет… А на каком языке там говорят?

– На латинском, – прикалываюсь я.

– А ты знаешь на нём что-нибудь, – спрашивает озабоченный полиглот, доставая блокнот.

Я рисую перед собой крест раскрытой ладонью, говорю «Аминь», и выключаю свет.


3 апреля 1950 года.

После пробежки, захожу в местную бухгалтерию. Попросили отнести список выезжающих. Пока ждал, услышал перед кабинетом разговор двух женщин:

– Я за Нинку в выходные отработала, а она за меня в будни…

– Знаю, – говоритдругая, перебивая, – Я на свадьбу с нею ездила. Подруга наша за механика из порта вышла. Тот хоть и старше лет на десять и культя на деревяшке вместо ноги… А всё ж мужик положительный, хоть и зашибает. Лучше, чем одной горе мыкать…

– Да это понятно… Я про Нинку… Мне двойную оплату в ведомости не проставили. Вот буду разбираться. А то ведомость закроют и маши кулаками после драки…

Я знал из прошлой жизни, что в капиталистической России этот закон отменили. Рабочий народ тупо проглотил эту пощечину власти. Там у нас каждый капиталист сам решал платить ли добавку рабочему за выходные или нет. Ну, сами понимаете…

Покупаю после обеда газету в киоске. Тренировки сегодня не будет. Вечером поезд на Москву. Поэтому Васечка с Серым побежали по местам своей боевой славы.

Расслабятся перед поездкой. А то молодому организму тяжело по утрам… Двумя руками не сломаешь… Так, что там у нас пресса вещает.

Пропускаю передовицы и статьи про рабочих и колхозниц:

Сборная СССР по футболу официально зарегистрирована в международной организации. Первые матчи главная команда страны проведёт в Москве на стадионе «Динамо» 11 и 14 мая против сборной Польши.

Пять лет назад Советская армия освободила Братиславу от фашистов. В прошлом году под руководством народной власти в Словакии построено четырнадцать промышленных предприятий. В этом году запланировано строительство ещё двадцати трёх.

Статья про спектакль московского театра оперетты «Трембита».

Помню весёлый одноимённый советский фильм. Там была ещё сцена встречи двух когда-то влюблённых…

https://youtu.be/YFyczkfzli8?t=2 )


Перед отъездом на вокзал пришёл Вараздат Абрамян. Передал для Алеши и «дорогой невесты» подарки. Парни уважительно пожали руку кавалеру трёх орденов Славы. Доктор ещё раз сделал перекличку. Сели гурьбой в новенький автобус ЗИС-154. Шувалов как знаток техники заметил:

– У меня дружок в Челябинске на таком работает. Клянёт машину по чём зря. Ломается часто и ревёт как слон когда трогается. От выхлопа весь зад кузова к концу смены в копоти. Ездил я с ним… А мне понравилось. Двери широкие, плавный ход, печка, вентиляция. Коробки передач нет – двигай рычажком и не нужно обороты ловить. Красота…

Стоим на перроне. Джеджелаве предлагали нас отправить в Москву двумя бортами, но тот выбрал поезд. Парни не против. После январской катастрофы многие как-то с опаской посматривают на самолёты. Билось их в советское время немало.

Помню в 1963 году летом случай был. Я тогда за ленинградское «Динамо» играл. Гуляем компанией у Александро-Невской Лавры по набережной Обводного канала. Вдруг видим пассажирский самолёт на Неву садится. Все охренели. В газетах потом писали про мастерство пилотов, но про награды ничего не было.

https://youtu.be/vU-kE8_rgmw?t=1 )

Глава 9

Москау, Москау, закидаем бомбами, закидаем бомбами.

Будет вам Олимпиада, о-хо-хо-хо-хо!

Из популярной дворовой песни 80-90-х.
5 апреля 1950 года.

Сижу в уже ставшей родной общажной комнатке. Слушаю новости Абрамяна и складное привирание Васечки про райский отдых. Алёша теперь пилот Ан-2 военно-спасательного отряда Московского округа. Наши футбольные барышни удачно записали на телецентре два комплекса производственной гимнастики. Летёха Лёва Дёмин хотел организовать с товарищами Московское общество коллекционеров, но в горисполкоме идею зарубили.

Стёпа из под Владивостока письмо прислал. Пока учит курсантов летать на АН-2 и Ил-12. Осваивает новое оборудование на теоретически знакомом по прошлогодним курсам ТУ-4. Через неделю начнёт летать в Китай и Северную Корею вторым пилотом на модернизируемом бомбере. Командиром воздушного корабля к Попандопуло прислали Дважды Героя майора Амет-Хан Султана.

Даша пришла поздно. Злая как собака. Чуть не дала пинка, пытавшемуся её усадить за стол, датому Колобку. Бросила мне:

– Завтра поговорим. Мне ещё уроки проверять и детей мыть.

Васечка, хоть и был под градусом, но вечером проверил во вчерашних «Известиях» таблицу выигрышей Госзайма, которые нам навязывали в бухгалтерии. И, о чудо! Колобков билет выиграл 1000 рублей. Друган пообещал после получения денег проставиться.

Завтра к 9-00 в штаб к Сталину знакомится с аналитической группой. В 12–00 тренировка в Лефортово, вечером приедет Апсолон насчёт песен.

Не спится. Подошёл к окну. После тёплого юга московская сырая расхлябанная погода удручает. Смотрю в тёмное звёздное небо.

Завтра начнётся обычная круговерть. Мой третий месяц здесь подошёл к концу. Такой ли жизни я хотел? Не слишком ли много взвалил на себя?

Васечка, желая помочь мне в составлении плана освобождения Кореи, перед сном яростно стучал тапком в стол, и доказывал мне, что корейские товарищи на нашей технике, малой кровью, могучим ударом…

Колобок скрипнул, переворачиваясь на другой бок. Я посмотрел на надыбанную карту Кореи и Японии.

Тоже мне Чингисхан. Пора и мне баиньки. До будильника четыре часа. Выспаться бы…

Проваливаясь в сон, ни к селу ни к городу, вдруг услышал песенку про Чингисхана…

https://youtu.be/THQ5uoj7hH4?t=1 )


6 апреля 1950 года.

На утренней пробежке девушки взахлёб рассказывали о работе на телецентре. Песня о Гайдаре ушла на просмотр в ЦК. Сегодня должны утвердить к показу.

– Клип годный, – на ходу отвечаю я, – И песня, и видеоряд… Цепляет.

– Клип? – переспрашивает Любочка, – Это что за зверь?

Мысленно сплёвываю:

– Видеонарезка. Песня с кадрами к тексту… Что с учёбой? – перевожу стрелки.

– У меня нормалёк, – опять моим словом отвечает бойкая школьница, – А у некоторых скоро свадьба и защита диплома. Только она, Юр, совсем не чешется. Даже платье не ходила мерить. Её мама готова взорваться… Даже моя волнуется за неё. А этой хоть бы хны.

– А чего волноваться то… Поменяю фамилию через неделю. Буду исполнять супружеские обязанности… Делов то, – зардевшись, выплёвывает Любочка.

– Обязанности? – загорается Катя, – Да, будь я чуть старше… Дура ты, Любочка. Я бы от Алёши ни на секунду не отходила. Вот он на дежурстве, а я волнуюсь.

– Вася. А ты, что примолк. На юге с Юркой поди по женщинам… – толкает Колобка локтем красавица-невеста.

– Я то чё?! – начинает известный прыгун в клумбы, – А вот Юрка там такую… – но, замолкает, увидев мой поднятый кулак.


Захожу в штаб. Добираюсь до нужной комнаты. Встречает уже ставший подполковником Григорий Бояринов. Как руководитель группы представляет меня и знакомит с новичками:

– Подполковник ВВС Владимир Абрамов отвечает за работу по морским целям. Майор Дмитрий Шолохов – работа по наземным целям, разведка. Я отвечаю за диверсионную работу и контрразведку. Для чего здесь ты пока непонятно… Ладно. Садись, бери карандаш. Если есть что, записывай. Отфильтрую, и в Генштаб отправлю.

Читаю про состав армий двух Корей, про силы американцев и союзников. Сообщение: один из северокорейских лидеров Пак Хон Ён отверг предложение о переговорах с представителями ООН. В обеих Кореях началась скрытая мобилизация. Вице-президент США Макартур в интервью сказал, что СССР должен уйти не только из Северной Кореи, но и из оккупированной им Европы.

Беру листок. Пишу, что северокорейцы, даже после вероятно удачного первого удара, не смогут противостоять силам ООН, которые уже начали высаживаться на юге полуострова. Необходимо количественно и качественно увеличить наше и китайское присутствие у границ Северной Кореи. Я помнил, что в той Корейской войне части красных китайцев, брошенные на почти победивших американцев, были похожи на плохо вооружённых наших партизан Великой Отечественной. Если же сейчас перебросить к границе нормальные китайские кадровые части и наладить их снабжение, то огромных небоевых и боевых потерь в Корее, вероятно, удастся избежать. Китайская тактика просачивания в тыл врага и ночные атаки тогда стали бичом для сил ООН.

Бояринов глянул на мою писанину:

– Финны так нас поначалу прижучивали. Молодец, Жаров. Не ожидал.


В Лефортово после собрания получил два комплекта формы с «восьмёркой». Сложил в свежепокрашенный шкафчик. Посмотрел на ватман с девственно чистой таблицей Первенства СССР. Двадцатого вечером выезжаем в Сталинград. Двадцать третьего – игра с местным «Торпедо». Бобёр рассказывал, шнуруя бутсы, как в сорок седьмом был с ЦДКА в Сталинграде:

– Последний тур. Чтобы обойти «Динамо», нам нужно было 5:0 выигрывать. Выиграли.

Тёмноволосый Ильин, расчёсывая волосы от своих залысин, подковырнул:

– Дали поди?

Сёва пожал плечами:

– Вроде как обычно играли. Они отбивались, мы жали. Мы с Федотовым такие фортеля выделывали…

– А у меня в сорок седьмом другой фортель был, – начинает Шувалов, – Иду с подругой с танцев. Подкатывают трое: «Закурить есть?» Я понимаю, что будут бить и говорю подруге: – Тонька, беги!!!

А она отвечает:

– Вот ещё!.. Буду вам за сигаретами бегать…

Парни поржали над дурёхой и просто так отпустили…

Тут я прозвучал свисток помощника тренера:

– Всё парни. Пора на поле.


Только вваливаемся с Васечкой в свою комнату, как заходит сладкая парочка. Катя с порога:

– Любочку увезли…

Выяснилось, что писатель Кривошеин привёз на телецентр хорошую новость. В ЦК партии утвердили увеличение финансирования телецентра на второе полугодие. Будет увеличение эфирного времени и как следствие увеличение окладов и премий. Но за это нужно оказать небольшую услугу. В дачном посёлке Валентиновка сейчас много артистов, писателей и деятелей культуры. Требовалось поприсутствовать при обсуждении книг, сценариев, диссертаций, чтобы польстить мастерам слова. Возбуждённая Катя, тряся меня за руку, словно била в набат:

– Этот любочкин Артём, как баран покивал головой «мол берите кого хотите». А захотел Кривошеин Любочку и ещё одну приезжую студентку из МГУ. Наша пробовала отказаться, но подошла студентка ВГИКа Алла Спиридонова, приехавшая с Кривошеиным, и как-то уболтала поехать. А ты же говорил, чтобы Любочка держалась от Кривошеина подальше…

Блин. Ну, почему подруги влипают в истории? Мальвины непуганые…

Пока одевался, Абрамян про Дашу рассказал. Та, по рассказу Марианны, каждый день с сотрудниками райкома собачится. Называет тех мерзкими перерожденцами неверящими в построение коммунизма. Короче, хочет уходить оттуда. А куда устроиться не знает.

– Пусть её Катя на телецентр отведёт завтра. Я Белову позвоню. Он мне должен.


В райотделе милиции нашёл уже старшего лейтенанта Старкова. Рассказал ситуацию с Кривошеиным. Тот долго мялся, но выдал наконец:

– Только из-за Любы. Такую девушку нельзя оставлять в беде.

– А других значит можно? – зло шиплю я.

– А многие другие передком себе путь по жизни прокладывают. Знаешь сколько я таких историй слышал…

Сейчас девушки передком, а после перестройки орды пареньков задком будут прокладывать дорогу в светлое капиталистическое будущее…

После похода Старкова к начальству садимся на мотоцикл с коляской и едем в сторону Ярославского шоссе.


Приехав в посёлок, узнали, как проехать по добытому адресу. Пожилая женщина в белой блузе и чёрной юбке до пят поведала нам, что нужно проехать «Каторжан»:

– Вон туда. Берёзовую рощу видите? – Старушка махнула на стволы голых берёз вдалеке.

Старков взялся доливать бензин из канистры.

Бабуля, видимо стосковавшись по разговорам, продолжила, показав мне на фиолетово-жёлтый букетик:

– А я на могилку соседки своей цветочки отнесу на зеленоводское кладбище. Хохлатка и ветреница уже цветут. Она любила цветы… Слышали про революционерку Веру Фингер. Она когда покушения на царя готовила, то прозвище получила «Топни-ножка». Очень упрямая была…

Вроде Фингер на Новодевичьем лежит. Кто-то мне показывал урну с её фото. Опять нестыковочка…

Напившись бензина, заработал движок. Бабуся помахала нам вслед. Мы осторожно покрались по дороге, объезжая многочисленные, замаскировавшие колдобины, лужи.


У двухэтажного дома стоял шлагбаум. Дедок-охранник в фуфайке и видавшей виды ушанке потягивал «козью ножку». Рядом стояла чёрная «эмка» из которой вышел мужчина, и размяв затёкшие плечи, подошёл к нам. Представился, махнув корочкой как усталый фокусник:

– Старший лейтенант Боборыко. Предъявите документы. Цель визита?

Достаём удостоверения. Старков объясняет:

– Подруга у него на телевидении работает. Люба. Высокая. Красивая. Вот приехали забрать пока не случилось чего…

Местный старлей сплюнул и протянул:

– Ну, а что случилось то. Встретились солидные люди с девушками. От этих не убудет. Хотя в прошлом месяце один нервный папаша приезжал с пистолетом. Стельнул разок, пока не скрутили. Подождите здесь, пока гости не уедут. Ваша похоже в летний домик пошла с товарищем Кружковым. Он зам в Агитпропе. Не хухры-мухры. А беленькая с товарищем Александровым…

– Кинорежиссёром? – удивлённо спрашиваю я.

– Не. Он, вроде директор института… Тоже уважаемый человек. Они там книги обсуждают и рецензии пишут, – хмыкнув добавил Боборыко.

Дед с козьей ножкой плюнул на ладонь и затушил деревенскую сигару. Хитро улыбнулся и заметил со значением:

– Тута поедуть скора. В вечор новые гости заявятся. Это я вам говорю…

И точно. От большого дома отвалила машина и двинулась в нашу сторону. Дед поднял шлагбаум и с почтением стянул головной убор.

– Барам нравится, когда их по-старому. Хозяин за почтение на водку даёт или со стола что, – просвещает нас опытный лизоблюд.

– Александров повёз беленькую дальше танцевать, – говорит Боборыко, глядя вслед удаляющейся машине.

К летнему домику подъехала «Победа». К машине вышел представительный мужчина. Оглянулся на дверь домика, и покачал головой.

– А ваша то не поехала с ним, – констатирует старлей, и бросает мне, – Давай за ней. Только быстро.

Подбегаю к домику, открываю скрипучую дверь. Голая Любочка повернула голову на звук, ухмыльнулась и пробормотала:

– Жа… ишь… я бля…

Она и есть.

Подруга была пьяной в стельку. Бросил ей полотенце:

– Вытрись и одевайся. Времени нет.

Ноль эмоций. Промычав про себя десяток популярных ругательств, вытер с тела Любочки озерца агитпроповской спермы. Пошлёпал её по щекам. Мычит и смотрит одним глазом. Одел её, как куклу. Взял на руки, и ногой отрыл дверь.

– А куда это Вы её выносите? – спрашивает меня лысый мужчина, похожий на постаревшего Фантомса.

– Был сигнал в районную больницу. Пищевое отравление. Не мешайте, товарищ, мне ещё на эпидемию ящура выезжать, – фигачу я первое, что пришло в голову.

Старков помогает усадить Любочку в люльку и на всякий пожарный привязывает к сидению. Вдруг пьяная решит выйти на ходу…

Боборыко, довольный что обошлось без стрельбы, бросает мне напоследок:

– Ловко ты её у академика Еголина увёл. Тот теперь лысый череп будет гладить, а не девичьи прелести…


Любочку под катины охи-вздохи положили в комнату Абрамяна отсыпаться на пару часиков. Васечка вдохновенно наяривал «продажные» песни для Апсолона и пришедшего с ним товарища. Кинорежиссёр недавно приехал из Италии, где согласовывал график съёмок. На могиле Полетаева в Генуе Андрей чуть не подрался с «недобитыми фашистами», что несли мимо на подушечках ордена и медали почившего «освободителя СССР». «Недобитки» бросили пустую бутылку в памятник героя-партизана. Посольские работники еле удержали режиссёра, а то картине после газетного скандала пришёл бы кирдык.

Полученные за «непосильный труд» две тысячи решил разделить между Афанасьевыми, которые собирались взять детей из детдома, и Колесниковой, которая отчаянно нуждалась, но догрызлась в райкоме до увольнения.

Такие вот упёртые люди редко, но встречаются. Помню фильм с Урбанским «Коммунист». Дарья вот такая же. «Гвозди бы делать из этих людей». Оказалось, что эта махровая строительница коммунизма обнаружила приписки к повышению каких-то там показателей. Ссора из обвинений в очковтирательстве перешла на личности и закончилась дракой. Причём крепкая Дарья так отмутузила свою начальницу, что та обратилась в больницу.

Как бы дело не завели. Нужно прямо сейчас звонить Белову и Шелепину.

Спускаюсь на вахту, а комендантша трубку тянет:

– Тебя. Какой-то Гуляев.

Оказалось, что певца зачислят на учёбу в августе. А пока ему жить негде и не на что. Деньги телеграфом почему-то сегодня не пришли. Может завтра.

Спрашиваю у Алёши, вывешивающего стенгазету к дню рождения Ленина:

– Можно у тебя какое-то время хороший человек поживёт?

Не успевает Абрамян открыть рот, как вмешивается Клавдия Петровна:

– Жаров, это у меня нужно разрешения просить. Я здесь – главная.

Наигранно пугаюсь своей тупости и милостиво прошу:

– Тётя Клава. Ну, пожалуйста. Он вам песни не хуже Пироговых споёт. Даже на иностранных языках…

– Жаров, тебе письмо из Риги. Давай, пляши, – ухмыляется комендантша.

– Можно в следующий раз? Я без аккомпанемента как-то не очень…


Белов сразу согласился зачислить Дарью в штат. Правда на полставки. В культурно-музыкальном отделе из четырёх мест было занято только одно. Певица Нина Дорда согласилась, с условием оставления за ней вечерней подработки в ресторане. Теперь ещё двоих найти, но на такой мизер вряд ли кто клюнет. Разве что Гуляеву и Кристалинской предложить. Вот завтра и поговорим.

Звоню Александру Шелепину:

– Извините, что так поздно. Это Юрий Жаров. Спортсмен ВВС. Всемирный фестиваль… Вспомнили?

– Да уж. Захочешь – не забудешь… Какой вопрос?

– Вы Дашу Колесникову из Горького недавно в райком помогали оформить… Так у неё неприятности. Подралась с начальством. А у неё срок был. Как бы замять это дело? На работу то её Белов возьмёт на телецентр…

– И словечко то какое ввернул «замять». Выкинуть её из первых рядов было бы правильно. Но, ты помог тогда… Ладно позвоню утром в райком. Успокою. А ты помоги песню найти. Гимн фестиваля. Чтобы всем понравилась. Лады?

– Лады. – говорю, и понимаю, что снова придётся плагиатить.

Абрамян с Катей повели почти протрезвевшую Любочку домой. Та, увидев меня, плавно развела руки, как бы говоря «Ну, вот такая я.»

Я, подняв брови, как бы ответил: «Ничего. Дело то житейское.»


Дозвонился на завод «Красный пролетарий». Попросил спортинструктора передать футболисту заводской команды Толе Маслёнкину, чтобы пришёл завтра на тренировку ВВС в Лефортово.


Деляга Апсолон снова пытался втянуть меня в бизнес с продажей пластинок. Я помнил как в хрущёвские времена накрыли подпольную торговую сеть. Что только не предлагали толкачи… И пластинки, и сумки, и всякую всячину, даже бельевую резинку. Использовались схемы «левого» выпуска продукции из «сэкономленного сырья», а в случае с резинкой ещё и с уменьшением ширины изделия. «Теневики» собирали в карман миллионы рублей, щедро платя рабочим за молчание. В деле по сбыту были управляющие трестами, райпромкомбинатами, директора фабрик и артелей. «Левые» пластинки изготавливались на списанных с Апрелевского завода матрицах, а потом реализовывались подпольно через торговую сеть, либо через уличных торговцев. Вот в такую схему и пытался меня втянуть друг Андрей.

Я решил не молчать, как в прошлый раз. Объяснил предпринимателю, что сколько верёвочке не виться, всё равно поймают. Слишком много людей в бизнесе. Посоветовал бросить и подчистить хвосты, оформив официальные бумаги на покупку и реализацию. Да, потратишься немного. Да, налоги. Но, свобода важнее…

Похоже проняло. Апсолон рассказал, что почти всё финансирование «итальянского фильма» идёт из-за границы. У нас в кинематографе – «малокартинье». Агитпроп таким образом создаёт дефицит новых фильмов, повышая цифру их потенциального просмотра. Идея частично работает. Прибыль от единичного фильма выросла, но общая от всех наших фильмов – упала. Народ тратит огромные деньги на просмотр свежих иностранных и трофейных фильмов. Без решения Совета министров об увеличении финансирования снять новую картину весьма проблематично. Вот и растягиваются съёмки на годы. Первый год – пробить идею и утвердить сценарий, уже потом согласование бюджета и плана съёмок, поиск актёров и съёмочной группы, определение мест съёмок, решение вопросов с реквизитом и костюмами, пробивание заявки на технику и аппаратуру… И лишь потом съёмки, монтаж и озвучивание.

Я такой тупой спрашиваю:

– А если Москва денег не даёт… Может как с «итальянским фильмом»… На стороне найти?

– На какой стороне? Меня за итальянцев трепали как Тузик грелку. Пришлось медалями и инвалидностью прикрываться…

– Ну у нас же в республиках есть киностудии? – С как можно более наивным лицом спрашиваю я, – Можно часть вопросов у них решить. Спонсора найти нормального.

– Что за спонсора?

– Ну, богатое предприятие, которое может помочь с проживанием, питанием, транспортом… Да, мало ли ещё с чем. – эмоционально восклицаю я.

– Но… Так никто не делает, – задумавшись, отвечает киношник.

– Значит мы будем первыми. Приезжай завтра вечером. Подробно обсудим…

Перед сном прочитал письмо незнакомой подруги детства. Вия Артмане через три дня приедет на свадьбу лучшей подруги – балерины из Большого. Хочет остаться в Москве играть в театре и сниматься в фильмах. Фотку прислала с репетиции спектакля. И приписала: «Надеюсь, ты вспомнишь всё, что межу нами было.»

Не было печали – черти накачали.


Беру свежую газету. Большое фото Маленкова выступающего по «Ленинградскому делу». Георгий не дрогнувшей рукой поставит своих соратников к стенке.

Правильно, – иронизирую я, – ишь чё удумали, от власти его отодвинуть. Маленков по закручиванию гаек спец не хуже Сталина.

Вот если у нас такой вождь будет… – думаю я, засыпая.

Тут в подсознании проносится клип. Перед началом дикторский голос объявляет:

– По воле Вождя трудового народа, товарища Маленкова Георгия Максимилиановича, вооружённые силы прогрессивной части человечества начали освобождение угнетённых трудящихся капиталистических стран. Идут бои за следующие города: Париж, Лондон, Сиэтл, Нью-Йорк…

( https://youtu.be/GKvlt6rpb4Y?t=47 SOVIET MARCH – Red Alert 3 – RUSSIAN COVER (Composer James Hannigan) с 0:47 )


7 апреля 1950 года.

На утренней пробежке не было Любочки, зато появился Амосов. Довольный, как слон, он поведал историю знакомства с дочкой академика. У той вечером никого не было дома. После секса вмазали ещё коньячку и вырубились. Серёге почудилось, что дверь хлопнула, проснулся и тут приспичило по-маленькому. Кое-как нашёл туалет в многокомнатной квартире. С закрытыми глазами добрёл до кровати и пристроился к аппетитной попке. Задрал ночнушку и, пока подруга тихонько лежит, вставил и начал покачиваться. Скоро с той стороны пошли встречные движения. Серому захотелось сверху. Перевернул подругу на спину, залез и продолжил начатое. Пригляделся – не она. Мамочка. Но, делать нечего – довёл дело до конца. Под утро ещё раз довёл. Опять с мамочкой. Такой вот отдых у доблестных спортсменов ВВС.

На вахте ждало письмо от Насти из военной части. Любимая пишет, что первое письмо не пропустила цензура. Про расположение части, технику, фамилии командиров сообщать нельзя. Пишет, что погода такая же как в Москве (значит недалеко), часть находится на территории прославленной дивизии и с утра до ночи грохот техники (танковая или механизированная). Новые подруги у Насти той же национальности, но с большим боевым опытом (вероятно в китайской армии служили). Им в женский комсомольский экипаж дали новейшую машину. Приезжали корреспонденты газет. Был даже тот, что её в Сочи фотографировал (Аджубей). Увольнительных не дают. Только в порядке поощрения. Занятия каждый день по 8-10 часов. Кормят нормально, но не так как у бабы Дуси. Дальше любовь-морковь. Люблю. Целую.

Нахожу в блокноте домашний номер Аджубеев. Отвечает Рада:

– Алексей уже уехал в редакцию. Чем я могу помочь?

– Знаешь в какую часть он ездил за материалом про Корею?

Молчание. Через несколько секунд:

– Не знаю. У него тётка в Наро-Фоминске. Вот к ней ездил.

Понятно. Неразглашение.

По лестнице сбегает Даша, стремительная, как понос:

– Вот ты где. Нужна помощь. В школе у Володи сегодня родительское собрание. У меня до обеда сдача дел в райкоме, потом на телецентре вторая смена. Работаю допоздна. Сходишь на собрание? Ну, будь другом… Вот школьный наставник предлагает обсудить родителям.

Суёт мне в руку листок. Читаю заголовок «Правила Мильграма». Качаю головой. Даша не отстаёт. Складывает руки на груди и, просяще:

– Ну, пожалуйста.

– Ну, ладно. Куда идти?

– Школу возле ателье знаешь? Не знаешь? Тёмный ты человек, Жаров. Слушай сюда… Собрание в шесть вечера…


Перед тренировкой позвонил Апсолону. Встречу в общаге перенесли на восемь вечера. А я вот на остановке стою. Жду транспорт и изучаю продукцию табачного ларька. Папиросы «Гвардейские» в красной коробке, васнецовские «Богатыри», сталинские «Герцеговина Флор», чёрная коробка «Явы», популярный «Казбек», всенародный «Беломор» и пугающий своим названием «Север». Тренькает, подъезжая трамвай. Получив билет, становлюсь на задней площадке. Прислушиваюсь к разговорам:

– Он мне «товарищ», а я ему «тамбовский волк тебе товарищ». Запорол гад с будуна кучу деталей и суёт червонец на пиво. А я… Чуть в рожу не дал. Да в войну за такое статью могли припаять. Эх, распустился народ… Ничего, без работы не останется. Везде объявления «Требуется, требуется»…

– Мой Коля после войны в Югославии в торгпредстве работал. А как год назад товарищ Сталин порвал с Тито, так теперь здесь на складе учётчиком. К ним обувь «Чебо» пришла из Чехословакии. У меня до войны были туфли «Батя» оттуда. Это просто сказка…


Толя Маслёнкин поначалу заинтересовал трэнэра. Но, как только выяснилась проблема со слухом, тут же отстал от чемпиона ОИ-56 и ЧЕ-60 из моего времени. Я поговорил полчасика с высоким крепким парнем. В Горький тот не хотел. Хорошая работа, любимая девушка, а тут дубль в заштатной команде. Сказал мне, что в классе «А» согласен попробовать. Так, что приход Маслёнкина откладывается до осени…

Тренировка была убойной. Гайоз Иванович, вероятно, решил продолжить южные сборы в Москве. Нагрузил так, что мама не горюй. Посмотрев в раздевалке на взмыленную команду, я пошёл к трэнэру.

– Нэлза так? Бо-бо ножкы… – смеётся Джеджелва, выслушав мои предложения о снижении нагрузок перед началом Первенства.

– Нельзя. – повторяю я, – Мы в Сталинграде через две недели как беременные тараканы будем ползать…

– А-ха-ха! Бэрэмэнныэ… Ладна. Падумаю. Ыды отдыхай…


Отдохнуть не получилось. Сначала на телефонную станцию. Звоню партнёру в Горький. Он закупает оборудование для производства тканевой липучки. Просит меня завтра к 12–00 съездить на готовящуюся к открытию газовскую станцию техобслуживания. Он там тоже будет от завода. Я на СТО уже числюсь внештатным консультантом. Спрашиваю про Ленинград. Про договор на аренду помещения торгового дома. Владимир Владимирович договорился об аренде с 1 июля. Из Москвы заедет, подпишет там бумаги. Делаю себе пометку в блокнот – как приеду из Кореи, отпрошусь в Питер на пару дней. На операцию «Замурованное золото». Нужно с партнёром это дело обкашлять.

В Генштаб ВВС заглянул. Сталина на месте не было. Генерал поехал с утра инспектировать отправляющиеся на Восток части. Интересуюсь у секретаря:

– А в Наро-Фоминске у нас что за танковая дивизия стоит?

– Кантемировская. Гвардейская четвёртая танковая. Там командир друг хозяина – генерал-майор Якубовский.

Это я удачно зашёл.

Сажусь ждать «хозяина». Беру газеты. Читаю про создание по всей стране лесозащитных станций. Разбор писем с критикой торговых баз Кировской области. По некоторым фактам будет произведена проверка и сделаны оргвыводы. Про новую газовскую СТО пишут. Автолюбители сетуют, что заводская гарантия всего шесть месяцев, а поменять сломанную деталь до открытия СТО было весьма проблематично…

Заходит Сталин. Кивает всем. Спрашивает меня:

– Есть, что сказать? Ну, проходи. Бумаги на подпись.

Как только за секретарём закрылась дверь, протягиваю генералу эскиз кресла-катапульты (который примерно вспомнил из популярного журнала «Авиация и космонавтика»). Делюсь знаниями из той статьи:

– В Румынии какой-то изобретатель запатентовал что-то похожее. У реактивных самолётов покинуть кабину в воздухе – большая проблема. Немцы делали катапульту да недоделали. Нужно взять румынский патент за основу, немецкие наработки и добавить автоматизацию механизма выброса. Плюс парашютная система: стабилизирующий, тормозной и основной парашюты. Нужны будут впоследствии специальные антиперегрузочные костюмы и кресла.

Сталин покрутил эскиз в руках. Хмыкнул:

– У американцев уже есть что-то похожее… У нас в КБ Микояна, что-то пытаются… Как говоришь румына зовут? Как не знаешь? Ну, да ладно, разберёмся… И чего же ты за это хочешь? Увольнительную из Кантемировской на следующие выходные? Ну, допустим могу попросить… Как-как? Анастасия Ким? Да ты Жаров – ловелас… Не обижайся. Я в молодости тоже ходок был. Сейчас Капа если узнает, бубенцы враз оторвёт… Написал кого, когда?… А то память… Позвоню Ване по старой дружбе. Ты, заходи, если что…

Почти вышел, но слова генерала остановили:

– Жаров. А ты про ракеты сны не видел? Про военные ракеты? Нет? Жаль. Про мирные видел? Не, мне это не нужно… Тут уже два года как группа Тихомирова работает над созданием космической ракеты. По мне, так просто перевод денег. Ракеты нужны для армии… Макартур дал приказ о передаче американских самолётов, танков, пушек на формирование новых южнокорейских частей. В Японию перебрасывают эскадрильи их дальних бомбардировщиков… Ох и херакнет там… А ты что про тихомировские ракеты думаешь?

– Я думаю, что мы будем первыми в космосе.

Щёлкаю по-изотовски каблуками (первый раз получилось), и выхожу.


Школа. Парта школьная мне не снится. И учебника страница тоже. Из «папаш» нас тут двое. Я и Толик. Сидим, как два тополя на Плющихе. Родительницы неприкрыто пялятся на «слишком молодого папашу четвероклассника». Пофиг. Толик шуршит словами, но я слушаю вполуха:

– Я на Урале вырос. Под Свердловском. С одной стороны посёлка зэковские бараки за колючкой, с другой стороны – металлургический завод. В школе, что я учился, грязь, мат, драки. Половина ребят с которыми учился сгинули в тюрьмах и лагерях. Здесь по-другому… К сыну все как у человеку относятся. А практикант на свои деньги всех патлатых заставил постричься. По утрам детей у входа в школу встречает. Здоровается с каждым. Если после уроков ученик к учителю обращается за советом или помощью, то практикант всегда откладывает своё дело и разговаривает с ребёнком. Вот бы все учителя так…

Вот заходит, вероятно, практикант-классный руководитель.

– Леонид Исидорович Мильграм, – представляется учитель, – студент исторического факультета МГУ. Я написал для родителей каждого ученика пожелания по учёбе и поведению. Заберёте после собрания.

Он двигает к краю стола стопку сложенных листочков. Рассказывает про свои правила. Отвечает на вопросы, объясняет почему заставляет коротко стричься ребят:

– Я же коротко стригусь… Не хочу парням завидовать.

Посмеялись.

– У кого есть общие вопросы?

– А Вы женаты? – под смех присутствующих спрашивает симпатичная дамочка.

– Женат. Семейная жизнь для увлечённых учёбой или работой людей – это каторга. Благодаря моей жене, эта каторга сладкая. Ещё вопросы? Предлагайте, что может сблизить родителей с детьми?

Толик поправил на пиджаке две медали и встал:

– Скоро День Победы. Вы тоже воевали. (кивает на учительскую орденскую планку). Может пройдём у Ленинградского проспекта с военными песнями? Впереди дети, за ними родители. Будем петь песни. У меня гармошка есть…

– Очень хорошая идея, предложу директору, – кивает действительно классный руководитель, – На этом всё. Разбирайте листочки по фамилиям.


Иду с Толиком к Городку Художников. Он живёт в трёхэтажном старом доме. В подвале нагородили каморки. В их клетушке шестеро: он с женой, тёща и трое детей.

– Ты не думай, у нас даже кухня общая есть. А в следующем году парторг обещал ордер на двухкомнатную выдать. Там уже котлован начали рыть. Аккурат к Новому Году должны стены построить. Ездить на завод правда будет далековато… Но, там станцию метро роют. Так, что жизнь предстоит замечательная. Лишь бы войны не было. У меня и отец, и два брата… А ты вот человек военный объясни мне. Можно атомной бомбой Москву взорвать?

– Одной вряд ли, – почесав затылок, бросаю будущему новосёлу, – Если по периметру Садового Кольца штуки четыре взорвать, то весь центр в пепел…

– Но, они же не дураки? У нас же тоже бомба.

– Тоже, – вяло подтверждаю я, глядя на наивного заводчанина.


Апсолон уже полчаса как записывал в нотную тетрадь васечкины изливания. Колобок старался, глядя на пиликающую на гармони Дарью. Та осваивала новые мелодии в лёт. Музыкальная школа с отличием – это вам не фунт изюма.

Прерываю музыкальные эскапады местных музыкантов и начинаю разговор про кинофильмы. Как я уже понял, что ведущие кинематографисты здесь люди отнюдь не бедные. Пользуясь послезнанием, не отхватить кусок пирога было бы с точки зрения попаданца несусветной глупостью. Тем более, что и делать то особо ничего не надо. Пяток страниц с кратким пересказом фильма, а дальше профессионалы сделают конфетку. Только вот процесс выпуска фильмов очень долгий. Согласования и изменения растягивают процесс производства на годы. А нам нужно быстро…

– Азербайджан и Грузия сняли фильмы после войны? Значит не только Москва и Киев могут… – соглашается со мной Андрей, – Ты же из Риги. Там тоже киностудия есть. Они даже фильм сняли «Возвращение…» чего-то там. Да, очень скромно. Это как бы тренировка была режиссёра Иванова перед шедевральной «Звездой». Вот бы и нам к Риге прибиться… У тебя там знакомые есть.

– Есть одна артистка. Скоро в Москву приедет, – говорю, и замираю, дивясь пришедшей в голову идее, – А ещё у меня знакомый латыш есть наверху. Если я ему помогу кое в чём, то, думаю, и он нам поможет…

– Тогда нужны идея и сценарий. Про войну, про любовь. Чтобы все в зале рыдали. И, чтобы конец был хороший.

– Хэппи-энд? – говорю, наблюдая как сообразительный Андрей быстро кивает, – Есть тут одна идея. «Долгая дорога в дюнах»…

Через полчаса, записав на бумагу историю любви в укороченном полуторачасовом варианте, Апсолон довольно крякнул и заметил:

– Если Рига на себя финансирование местных артистов возьмёт, то чем чёрт не шутит. Тут ещё с главными героями бы угадать. Твоя, рижская сможет?

– Сможет, – уверенно говорю я, вспоминая фильмы Артмане из моего времени.


Апсолон уходит, подкатывает Даша.

– Мне сегодня дадут спокойно поужинать? – притворно возмущаюсь я.

– Кушай, кушай, – лопочет снайперша, – Ну, так, что в школе?

Рассказываю про учителя. Отдаю листок с вовкиными оценками и замечаниями. Даша, глянув, кривится, и констатирует:

– Этот классный за опоздания заставил Вову писать объяснительную, начинающуюся с вопроса «Как я дошёл до жизни такой?». Жаров, ты, давай помогай мне с Вовкой. Я одна не справлюсь… Что там ещё было?

Когда рассказал про шествие с песнями на День Победы, Даша аж рот раскрыла:

– Вот. Вот и фотографии пригодились. Как Роза и мечтала. Я к директору пойду. Я добьюсь, – кипятилась сачканувшая от собрания мамочка.

– Ты ордена надень и вперёд, – Колобок, кривляясь, изобразил ладонями на груди нужные большие объёмы и повилял бёдрами.

– И надену, – зло говорит Колесникова, беря в руку мокрое кухонное полотенце.

Где-то я это уже видел…

Глава 10

– Серьёзное отношение к чему бы то ни было в этом мире является роковой ошибкой.

– А жизнь – это серьёзно?

– О да, жизнь – это серьёзно! Но не очень…

Льюис Кэрролл, писатель.
8 апреля 1950 года.

Сегодня на утренней пробежке узнал, что наш перспективный длинный бегун с популярной фамилией Кац, получил значок первого разряда и был зачислен в легкоатлетическую команду общества «Динамо».

– Тренер говорит, что если на кандидата летом пробегу, то поеду на Первенство Союза в Киев.

Вспоминаю про свою недавнюю находку в аптеке – порошок и настойку левзеи. Читал в своё время, что эти препараты способствуют достижению высоких показателей в циклических видах спорта. Рекомендую это купить начинающему стайеру и принимать регулярно в течение сезона.

Белов через Любочку попросил прийти после обеда к ним на работу. Начальник просит помочь с репертуаром для певческой группы телецентра. Шелепин его напряг подготовить запись телеконцерта к Первомаю. Чтобы так сказать отчитаться за оказанное доверие.

Катя рассказала, как она по направлению райкома на часовом заводе проводила производственную гимнастику под показ их с Любочкой телеупражнений.

– Там пара была смешная. Всё делали асинхронно… Как ты говоришь. прикольно…

https://youtu.be/42vhc3H_PSc?list=PLUYQLcVZ8EO_QQhVPbL3YW9bBtTuP97TI&t=36 )

К остановке шёл с Марианной Мацелис. Она ёжилась от холодного ветра в стареньком пальтеце, но периодически улыбалась. На этой неделе новоявленный тренер нашла новое место работы – каток с искусственным льдом в Марьиной Роще. Самсону Гляйзеру удалось добиться своего и теперь он набирал сотрудников и спортсменов. Мацелис забирала с собой Белоусову и Осипову.

– Если с девочками серьёзно заниматься, то они станут чемпионками. Татьяна Александровна для Любы Белоусовой партнёра нашла в Ленинграде. Юру Киселёва. На первенстве Москвы они покажут… Я верю, – С придыханием говорит гордая женщина, ещё месяц назад бывшая зашуганной старушкой-уборщицей…

– А ещё мне Толмачёва фотографию моих венских хозяев из немецкого журнала подарила. Макси Гербер и Эрнст Байер. Четырёхкратные чемпионы мира, олимпийские чемпионы. Их сама Лени Рифеншталь в своей «Олимпии» снимала.


– Я верю… – продолжает бывшая фигуристка, – Я знаю, что наши тоже буду брать золото. Спасибо тебе, Юра, за то, что ты подарил мне мечту…

На тренировке пока нет Боброва, прохожу в основу и играю правого инсайда. Гайоз Иванович решил вернуться к старой схеме. И его можно понять. Хороших нападающих больше, чем хороших защитников. Надеется, что мы больше будем забивать, чем пропускать. На собрании избрали комсоргом Костю Крыжевского. Он опытный игрок, крепкий, не стесняясь скажет в лоб, что думает. Капитаном, с подсказки Спартака, выбрали Боброва, заместителем ещё одного крепыша Метельского. Меня назначили ответственным за политинформации… Раз в неделю я должен собирать команду и полчаса вещать им как диктор новостей.

Любочку бы слушали однозначно… Ладно. Случались в жизни вещи и пострашней… Потом, отмажусь, как-нибудь…

Народ перед тренировкой дурака валяет пока тренера нет, а я вот раскрыл подшивку «Огонька» и выписываю информацию на послезавтра. Нужно разбавить пропаганду чем-нибудь интересным…

1. Быт и нравы за рубежом. США. На 57-й улице в Нью-Йорке в магазине «Хаммакер Шлеммерс» открылась выставка последних фасонов одежды для собак. «Вечерний фрак с блёстками», «костюм для города в ёлочку», «спортивный костюм для загородных прогулок». Поистине в Соединённых штатах собачья жизнь обеспечена миллионам простых людей, а блага жизни – эксплуататорам и их собакам.

2. В США была создана комиссия по вопросам гражданских свобод. Членом этой группы была негритянка Сэди Александер. Когда она в аэропорту Вашингтона попросила в буфете молока – ей выдали стакан, так как узнали, что она не простая гражданка. Но, выпить его разрешили не на виду у всех, а в женском туалете… Александер подала иск на администрацию аэропорта, но дело быстро замяли.


Тренировались сегодня умеренно, даже шутили потом в раздевалке. Парни предлагали по пивку, день рождения был у Женьки Рогова, но я отказался. Там только начни. Из личного опыта знал, что для повышения дисциплины нужно держать игроков подальше от соблазнов. Многие даже в день перед игрой могут напиться до чёртиков. Потом скомканная игра и, возможно, травма. Поэтому во время Первенства нужно жить на базе, чтобы не тратить время на дорогу и быть под контролем. Здесь такое пока не слишком распространено. Система подготовки другая. Нужно с Масловым на эту тему поговорить. И ещё придумать как в горьковском «Торпедо» предотвратить делёжку команды на «местных» и «приезжих». Но тренер, методом кнута и пряника, думаю, создаст нужную атмосферу в команде…

Звоню товарищу Шелепину. Он теперь не только член Политбюро, но и Первый секретарь ВЛКСМ. Спрашиваю телефон Пельше, но хитрый комсомолец обещает дать номер при встрече. Видать снова хочет от меня плюшек. Но, делать нечего, иду в ЦК ВЛКСМ. Угловое четырёхэтажное здание на улице Хмельницкого было в строительных лесах. Приводили здание в порядок перед Первомаем и Днём Победы. Хотя, День Победы вот уж третий год как не выходной…

Записываюсь на вахте. В прихожей строгая секретарша направляет в кабинет. Захожу, здороваемся. Александр представляет меня своему молодому соратнику Владимиру Семичастному. Про него скромно так – Секретарь ЦК ВЛКСМ. Это в переводе на русский – комсомольский генерал. Шелепин без разговоров пишет мне номер Пельше. Во взгляде Семичастного замечаю удивление и уважение.

– Юрий, – начинает издалека главный комсомолец, – в следующем году, как ты знаешь (пожимает свою ладонь другой – типа, спасибо) у нас будет Всемирный фестиваль молодёжи. Стадион имени Сталина будем достраивать. Меня назначили одним из ответственных за проведение. Мы вот с Владимиром и подумали… «Молодя гвардия» песня конечно хорошая, но нужна новая… Новое время – новые песни. Безымёнского и Жарова… того что «Взвейтесь кострами» попросили, но у них дела какие-то… А ты как фокусник песни из-за пазухи достаёшь. Да такие, что в самое сердце… Помоги с гимном комсомола. За мной не заржавеет.

Эх, повяжут на этих песнях… Шелепину то пофиг – не напишу я, он других озадачит… А может и прокатит, если того Жарова в авторы записать? Нужно поменьше волну поднимать.Наверняка уже специально обученные люди трутся вокруг меня… А может это у меня паранойя?

– Ну, так что? – выводит меня из задумчивости комсомольский вожак, – Берёшься? Могу оркестр с дирежёром в помощь дать…

– Ладно. Попробую. Сначала на телецентре с музыкантами… – встаю я, но вспоминаю – Там в одной из школ хотят сделать на девятое мая пронос фотографий погибшего батальона. Можно сделать так, чтобы комсомол не заорганизовал это дело. Пусть от народа будет… Без обязаловки и разнорядок с лозунгами.

Шелепин почесал подбородок:

– Не. Без контроля – никак. Но, лезть с советами и указаниями никто не будет. Я распоряжусь. Пусть будет волей народа… Про такое и иностранцам можно будет рассказать, – вывернул ситуацию в свою пользу представитель партэлиты.


Чапаю потихоньку на телецентр. В парке под кустами лежит грязный снег. Ребята на подтаявшей снежной коробке гоняют шайбу. Сажусь на лавку, уставленную школьными портфелями и сумками.

– А-А-А! Дай-дай-дай, – по-бобровски надрывается форвард. Подбирает шайбу за воротами и прям как Сёва заводит её в угол.

Парни, чье детство пришлось на военные годы, видят в нас спортсменах – героев. Не потому, что мы зашибаем деньгу, а потому, что мы вызываем восхищение своими мастерством, заряженностью на борьбу, неуступчивостью. Вот и ребята такие же увлечённые. Будут до темноты играть. Одни уходят, другие приходят. Летом то развлечений побольше будет: футбол, лапта, крики «Атас!» когда били стекло во дворе и дворник начинал дуть в свисток, чердаки и подвалы, стройки и развалины. Телевизоров сейчас мало, на кино денег нет, вот и записываются ребята в кружки и секции, которые как грибы растут по окрестным школам и домам пионеров. А в свободное от секций время гоняют шайбу или мяч, получая непередаваемые эмоции.

Вот перерыв устроили. Один из парней постарше рассказывает:

– Перед войной когда к нам баски приезжали… На воротах у них стояла непробиваемая обезьяна. – Состроил зверскую рожу, раскинул руки в стороны и оглядел притихших мальцов. Довольный произведённым эффектом, продолжил:

– А у наших был нападающий Чакия со страшным ударом. Вот он и взялся бить пенальти обезьяне… Обезьяна взяла удар, но тот был такой силы, что она умерла. Баски её похоронили у Северной трибуны на «Динамо». И те болельщики кто помнит, всегда шапки снимают проходя мимо Северной…

Тут загомонили остальные:

– А мне рассказывали, как Бобров по-бильярдному шайбу забил… – Это не Бобров, а Шувалов… – А Бекяшев слёта как в лапту… – Жаров маску снял, а там всё в кровище…

Вот уже байки про меня рассказывают…

По дороге зашёл в магазин «Одежда». Здесь можно было бы сделать неслабую вставку, как герой покупал одежду в магазине (а что, многие маститые так вес книги набирают). Подробно описать входную дверь и табличку с треснувшим стеклом, скрипучую лестницу на второй этаж, уборщицу равномерно размазывающую грязь. Затем с упоением проанализировать цены на трусы и носки, показав различие ситцевых трусов от шёлковых. Написать интереснейшую информацию про кнопочную кассу с рычагом, а также про родинку в форме мухи на носу у кассирши. С пиететом полюбоваться огроменным бюстом заведующей, на который можно поставить шахматную доску и провести турнир с эротическим оттенком.

Когда я натыкаюсь на такие описания в книгах, то это расстраивает. Воду мы все лить умеем, но лишь у настоящих писателей такие вот зарисовки ни о чём выходят интересными.

О, а вот и задние телецентра. Опишу его в следующий раз если не забуду. Я ведь начинающий писатель – мне можно немного потренироваться на кошках…


На телецентре запись песен к первомайскому телеконцерту. Юрий Гуляев уже исполнил арию Фигаро, Майя Кристалинская спела «Ненаглядный мой», Нина Дорда поёт в сопровождении оркестра «Мой Вася», Даша готовится к записи, то нервно поглаживая гармонь, то поправляя свой пшеничный хвостик. Песня Нины записана, оркестр выходит из студии. Взмах звукорежиссёра, Даша начинает «Спят курганы тёмные».

https://youtu.be/WMDX_wOUB8U?t=1 )

Захожу вместе с артистами к Белову. Довольный, тот хвалит всех, мне жмёт руку:

– Спасибо, что помог найти прекрасных исполнителей…

– Да уж, – вставляет Даша, – Заслуженные за полставки надрываться не будут.

Смеёмся, а Белов продолжает:

– Ничего. С июля месяца по полной ставке пойдёте…

Тут Кристалинская заявляет:

– Я ухожу в конце месяца. Экзамены в школе. Мне в августе в авиационный поступать. Так, что на меня не рассчитывайте…

– Жаль, – качает головой Белов, – Ты прирождённая певица.

Даша влезает с просьбой:

– Товарищ Белов. А можно Люба с оператором снимет сюжет о школьном параде на девятое мая? Ну, я очень прошу.

– Нет. – отвечает начальник, – На праздники аврал на работе. Не до школьников. А к Дню Победы нужно будет тоже песни записать. Хорошо бы новые. Да где ж их взять?

– А если я с песнями помогу, – встреваю я, – Разрешите школьников снять?

– Ну, если хорошие, – неопределённо отвечает Артём.

– Слушайте.

Беру гитару и говорю:

– Слушайте свои песни…

И вспоминаю: ( https://youtu.be/v_73y-ow06c ) Юрий Гуляев «Песня о тревожной молодости» (1979), ( https://youtu.be/lEje9UBHu8s ) С Днём Победы! Наша Дарья – Махнём не глядя, ( https://youtu.be/-dQZ3zuDoHw ) Нина Дорда – Ландыши.

Заканчиваю ретро-попурри. Даша обнимает, Нина шлёт воздушный поцелуй, а тёзка жмёт руку.

– А мне, – тянет упрямая школьница.

– А тебе потом придумаю, – отвечаю, прикидывая, что из того репертуара Кристалинской можно взять.

Тут явился Лёва Булганин. С цветами и шоколадом «Рот фронт». Даша хмыкнула, но всё приняла. Белов, припомнив чей это сын, резко пригласил всех присутствующих к себе на свадьбу, что состоится ближайшую в пятницу. Новоявленный капитан сказал Даше, что у него через неделю день рожденья и он снял номер в подмосковном пансионате. Даша, смутилась, увидев заинтересованные уши товарищей и начала тупить на камеру…

– А если вы не поедете? Можно мне этот номер? Мне очень нужно. – Вспоминаю я общажную звукоизоляцию.

– Что свидание? – подначивает Лёва, – Да не вопрос. И тебе номер в пансионате СовМина забронирую… Даша, ты не против?

Та покрутив головой по замысловатой траектории, выдала:

– Ну, посмотрим, что за краля.


Пока добрался до общаги – стемнело. Тётя Клава передала, что завтра в 12–00 собрание сборной РСФСР в Спорткомитете. Колобка нэма – гуляет с Ингой. А я вот нагулялся. Проваливаясь в сон слышу майину песню которую и зарубежные певицы считали за честь спеть… ( https://youtu.be/unidoWyA0Yk Petula Clark – Подмосковные вечера ) и дубль-два, пожалуй ещё круче… ( https://youtu.be/2peP458VT64 Мирей Матье – Подмосковные вечера (1955 г) ).


9 апреля 1950 года.

Перед утренней пробежкой Васечка с упоением рассказывал про ингины успехи:

– Она мечтает стать самой юной участницей Первенства СССР-51 на новом катке Медео. Мария Исакова предложила стать её тренером в «Динамо» и поехать осенью осваивать новый высокогорный каток. Инга думает. Это ведь греблю нужно бросать и школу…

– Экзамены экстерном можно сдавать. А коньки ей больше нравятся. – замечаю я, – Пусть едет. Если деньги нужны на проживание, могу дать.

– Ты это… Хватит, – заводится Колобок, – Я и сам могу о ней позаботится. Ты вон за своей танкисткой приглядывай. А то уведут на хрен… Гвардейцы они такие…


Перед собранием подошёл к Шувалову со товарищами и услышал познавательную историю о вреде пьянства.

– Дело было в славном городе Челябинске с одним из моих товарищей по команде. Называть его не буду. Вы скоро поймёте почему… Отмечали мы день рождения. Закуси было мало и купили пирожки с ливером. Я попробовал, попахивают… Но, под водку пошло на ура. Дальше рассказ моего друга:

– В трамвай еле залез… Так нажрался. А в животе бурление началось. Когда выходил на остановке, чуть не обделался. Сжал булки и мелко семеня потрусил к дому. Впереди дамочка шла. Уж не знаю, что она подумала когда я застонал от переизбытка чувств… Только вот эта бешенная схватила какой-то дрын с дороги и встала в боевую стойку. А меня как назло в её сторону повело… Охреначила она меня аккурат по башке. Я с копыт, и чую, что вот-вот внизу у меня всё выйдет из-под контроля… Встаю на карачки и в сторону дома по-собачьи… Эта ненормальная догнала и пендель дала. Тут всё и случилось. Навалил по-полной. Брат рассказал, что утром лопатой собирал моё дерьмо по улице, а штаны, трусы и носки в баке с мылом заквасил. Ботинки в ведре – они тоже пострадали…

Тут наш хоккейно-футбольный новичок Женя Рогов предложил отметить после собрания его день рождения. Вчера то не получилось. Шувалов похлопал его по плечу и предупредил:

– Только пирожки с ливером не бери…

Отбываем в Китай 28 июня. 1 и 2 июля в Бейпине (или Пекине по-новому) игры со сборными КНР и КНДР. 4 июля перелёт в Северную Корею. 6 и 7 июля в Пхеньяне игры с теми же сборными. 8 июля на самолёте в Москву. Посыл Спорткомитета ясен: должны победить, но в упорной борьбе и без разгрома соперника. Грубость на поле не допускается. Мат тоже. Киношники будут и снимать и записывать звук. Перед матчами с песнями выступят наши и местные артисты. Делегацию возглавит товарищ Маленков. От Политбюро – товарищи Берия и Хрущёв. От военных – маршал Василевский и генерал Сталин. В составе команды будет пятнадцать футболистов, два тренера, врач, переводчик и два сопровождающих товарища. За гостиницу и питание отвечают местные товарищи.

– Есть вопросы? – спрашивает Гранаткин.

– А премиальные будут? – интересуется Акимов.

– В случае удачных результатов и отсутствия проколов во время поездки членам команды планируется премия – две тысячи рублей. (услышав недовольный гул Гранаткин добавляет). Каждому.


Захожу в спорткомитетскую столовую. Тут кормят вкусно и недорого. Беру салат из квашенной капусты с клюквой и луком, картофельное пюре с двумя котлетами, чай с мятой и стакан густой сметаны. Наслаждаюсь поглощением пищи под популярную детскую песню звучащую из радиотарелки…

( https://youtu.be/C4MJrg0dnO0 Ирина Муравьева – Коричневая пуговка )


С телефонной станции позвонил Маслову в Горький. Тот поведал, что согласно календарю мы во второй половине мая проведём пять игр подряд дома. От нагрузок, за которые отвечает Эпштейн, «старые» и «новые» воют, но уже потише. Граевская кормит всех какими-то витаминами и микстурами. Может они помогают. К Зайцевой на утренний осмотр все наперегонки бегают. Она то лифчик под халат забудет надеть, то вообще юбку. Парни к ней как в кино ходят, конфетки носят. Я говорю, что через недельку с «новичков» и тех кто ещё дома в основе будет играть, нужно снимать постепенно нагрузку, чтобы они к середине мая были как огурчики. А остальные пусть ещё пару недель помучаются.

Извинившись за повтор уже написанного в тетрадях, прошу тренера не отступать от оговорённой нами линии. На первом этапе подготовки для нас архиважно развить выносливость и командную скорость. С мячом «новички» обращаться умеют. Пусть отрабатывают ближний и средний пас в движении, отбор мяча при прессинге, игру головой и на опережение при угловых и штрафных. Также попросил поставить вопрос об обязательных сборах основы за двое суток до домашней игры под присмотром врача и тренеров например в гостинице «Волна» на казарменном положении. Ибо, плавали, знаем… Мой вопрос про призовые рождает у Маслова массу эмоций. Оказывается мой партнёр Владимир Владимирович по моей просьбе пробил создание фонда поощрения для «Торпедо» в Облисполкоме. Теперь предприятия и артели за выпуск продукции с символикой и названием клуба будут отстёгивать денежку. Ввели обязаловку по выпуску именных промтоваров, продуктов, напитков. У стадиона открывают два киоска по продаже спортивной символики. Так, что деньги на поощрение скоро появятся. И эта новость многих «новичков» и «старичков» заставила поумерить пыл с вредными привычками.

Держу путь в общагу. Кондукторша в ватнике оторвала билет от ленты и объявила следующую остановку. В продуктовом по старожизненной привычке тупо попросил у продавщицы пакет. Та посмотрела на меня как на психа, но сдержавшись, сказала:

– Не задерживайте очередь, товарищ. Следующий…

Клавдия Петровна, качая головой поведала, что мне звонила девушка, и передала, что будет ждать у входа в гостиницу «Москва» в шесть вечера.

Вот и пришла первая волна цунами…


Бывают женщины такие все из себя. 90-60-90. Красивые без отрихтовки фейса на тейбле. Красивые волосы, длинные ноги, безупречно подчеркивающая прелести одежда. А ещё к тому же умные, грациозные и сексуальные. Так сказать всё в одном флаконе. Видели таких? Нет? Я тоже нет до сегодняшнего дня…


Хотя, нет, вру. На «Доме-2» в первых выпусках похожую кралю видел. Та так и носилась за камерой, выпячивая дутую грудь и оттюнингованную задницу… К тому же книжки пишет и продвигает… С помощью выпуклостей, наверное… Там было на что посмотреть. Впрочем, как и здесь… Ай да, Харий! Ай да сукин сын!

Здороваемся по-латышки. Садимся за столик в ресторане. Берём два кофе. Решаю взять быка за рога. Ненавижу женские слёзы и причитания. А Харий, видать, с ней накосячил. По-русски говорю девушке, что в результате травмы появились провалы в памяти.

– Ничего про тебя не помню. Мы были близки? – говорю, и замечаю как округлились глаза Вии.

Она задумалась, словно прикидывала хорошо это или плохо. Потом улыбнулась и сказала на латышском:

– Ну, давай знакомиться вновь. Вия Артмане. Отец – немец, умер до моего рождения. Мама – полька, батрачила на хозяев. Я с десяти лет работала пастухом. В пятнадцать я переехала в Ригу. Стала учиться в 48-й школе. Учёба давалась тяжело. До переезда я едва умела читать и писать. Побывав в театре решила, что буду артисткой. С тобой познакомилась перед выпускным. Ребята затащили меня на бокс. Ты тогда здорово дрался с чемпионом и победил. Я влюбилась. Но, познакомилась с тобой лишь в сорок шестом. Я училась на актрису, а ты играл в «Динамо» лучшим бомбардиром. Нас познакомил твой старший товарищ по команде Альфонс Егерс, старший брат моей подруги. Мы встречались, расставались. Оба психованные и помешанные на работе. Ты звал замуж. Не помнишь? Очень удобно… Нас многое связывает. Я прошу у тебя помощи. Я плохо говорю по-русски, но быстро научусь. Мне нужна крыша над головой и работа… Ты бы без счастья, что я подарила тебе, не стал бы успешным человеком…

Я слушал её открыв рот, как Хома Брут панночку-ведьму. Был зачарован её глазами и голосом. Пришёл, чтобы отправить её к Апсолону, но подруга Хария как-то всё вывернула наизнанку. И вот мы уже целый час болтаем по-русски и смеёмся над её ошибками. С эстрады запела Нина Дорда и после первой песни кивнула мне, показав большой палец. Вия заинтересовано спросила:

– Знаешь её? А ты Харий-Юрий бабник. Не смущайся. Почти все мужики такие. Я на тебя не претендую. Будем просто дружить. – говорит, протягивая мне руку и увлекая на танц-пол к эстраде.

Как же, как же. Знаем мы такую дружбу. Не успеешь оглянуться, и в койке…

Договорился через неделю познакомить её с режиссёром фильма. Вкратце рассказал сюжет картины. Ей понравилось.

– А целоваться нужно будет? – спрашивает, хитро улыбаясь.

Кто о чём…


10 апреля 1950 года.

Любочка, пришедшая на пробежку, сообщила, что её жених пробил на меня полставки. Теперь я внештатный сотрудник телецентра по созданию видеофильмов. Схожу сегодня, подпишу бумаги. Пятьсот рублей в месяц – они не лишние…


Набросал тезисы сегодняшней политинформации:

1. Опережение плана сева яровой пшеницы.

2. В прошлом году более двух миллионов трудящихся получили профсоюзные путёвки на курорты и здравницы. В этом году количество льготников вырастет.

3. Приезд делегации от венгерского СовМина для разработки плана организации совместных предприятий.

4. САСШ и страны НАТО наращивают военное присутствие на Дальнем Востоке.

5. На пятилетие взятия Кёнигсберга открывается памятник.

6. В Кишинёве проходит ежегодный смотр народных талантов.

7. В Грузии инвалидам войны и семьям погибших за три года построено более трёх тысяч домов и квартир.

8. В высокогорном посёлке Кадамжай (Киргизская ССР) построена физиотерапевтическая лечебница.

9. Продолжается дрейф станции «Северный Полюс – 2».

10. Началось строительство Новосибирской ГЭС.

11. Начал выпуск продукции металлургический завод в Рустави (Грузинская ССР).

12. Комитет по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР сообщает, что Первенство СССР по футболу в классах «А» и «Б» начнётся 16 апреля. Открытие футбольного сезона в Москве – 2 мая. Встречаются столичные «Динамо» и «Торпедо».

13. С 17 апреля в Москве пройдёт Международное экономическое совещание. Участвуют представители сорока девяти стран.

Всего-то две газеты, а сколько новостей…


Перед тренировкой зашёл в штаб ВВС. Василий Иосифович заглянул на совещание группы и поздравил Бояринова с подполковником. Сообщил, что старший группы тоже поедет в Китай и Корею в составе делегации. Генерал послушал как мы сравниваем характеристики северокорейских самолетов с новейшими американскими и натовскими. Картина была удручающая. Сталин распалился:

– Старьё? Старьё говорите? Да самолёты нужно просто грамотно использовать. И по времени суток, и по задачам. Вот немцы перед войной из негодного бомбардировщика «Ю-86» сделали высотный разведчик. И почти всю войну для их штабов была картинка про наши части. Англичане те вон научились их гонять на почти пятнадцати километрах. Читал где-то, что князь Голицин на «Спитфайере» чуть не завалил немца… А мы до сорок пятого так и разводили руками…

Узнав, что генерал собирается в здание ЦК ВКП(б), прошу подвести, так как боюсь после ЦК опоздать на просмотр смонтированного телеконцерта на телецентр.

– А ты у нас и певец, и жнец, и на дуде игрец… – хлопая меня по плечу, замечает сын вождя.

Садимся в просторный «Паккард». Рядом с одним из перекрёстков замечаем снежную коробку на которой, несмотря на падающий мокрый снег, возятся юные хоккеисты.

– Не игра, а мучение, – изрекает генерал.

– Туман, холод, снег, дождь, – эти явления природы убивают красоту игры. – влезаю я, и пользуясь послезнанием замечаю, – В Европе и Северной Америке уже работают сотни крытых катков. Пока мы такой не построим – не видать нам проведения Чемпионатов мира.

– В Сокольниках вроде планируют на следующую пятилетку… – наморщив лоб, припоминает Сталин, – Попробую пробить на этот… К молодёжному фестивалю. Пусть у нас первых такой домашний каток будет. Озадачу Спорткомитет.


Нашёл кабинет Пельше. У него шёл нескончаемый вал совещаний и заседаний. Новая метла входит в курс дела. Секретарь в промежутке между заходом-выходом областных представителей, доложил обо мне. Захожу. Смотрю на судорожно пишущего Арвида Яновича. Типичная немецкая внешность. На Геббельса похож немного. Вероятно, такой же фанатик…

Закончив записывать, партиец кивнул на стул и посмотрев на часы, бросил:

– У тебя три минуты. Говори.

Коротко описал происходящие на даче Кривошеина, заметив, что по моему устному сигналу, можно раскрутить серьёзное дело и иметь потом туз в рукаве на заседаниях Политбюро. Пельше удивлённо посмотрел, что-то вероятно складывая в голове, и кивнул, записав фамилии фигурантов.

– Что ещё?

– Есть идея снять фильм на Рижской киностудии. Моему другу Андрею Апсолону нужна будет помощь от местной власти и, например, завода ВЭФ при съёмках фильма. Он прославит Латвию на весь Союз.

– Прославит говоришь? – сжимает губы партконтроллёр, – Ну, ладно. Позвоню в Ригу. Будет ещё что-то интересное, заходи…


Опоздал. Материал с первомайским телеконцертом уже увезли в ЦК. Кристалинская то ли приболела, то ли перенервничала, но уже третий раз запарывала прогон «Подмосковных вечеров». Наблюдая за музыкантами, подошёл к парню, который держал листок и повторял за Майей слова песни.

– Владимир Трошин, артист МХАТа – представился гость студии, – Приехал «В землянке» записывать на телеконцерт… А песню эту по-другому петь нужно…

Трошин. Трошин. Так он тогда и спел её первым… – вспомнилось мне.

Я подошёл к дирижёру, представился новой должностью и попросил прослушать версию песни от молодого артиста. Кристалинская недовольно зыркнула, но промолчала.

После первого удачного прогона, сделали запись. Песня получилась.

https://youtu.be/h8unRDS7LGg )


В рабочий зал телецентра зашёл представительный мужчина в форме с пронзительно-порицающим взглядом и недовольно выпяченной нижней губой.

– Попрошу всех построиться, – заявил он. И когда увидел бесформенную кучку сотрудников, зло усмехнулся, и начал:

– Майор Тутанхамонов. Обращаю внимание… Что фамилие моё нужно чеканить до конца. До полного так сказать конца. Я тут, понимаете ли, прибыл навести порядок… И, что я вижу. Нарушения формы одежды и вообще… Не вертитесь, а слушайте меня во все дыры… Все движутся хаотично, и это неправильно. Что за смехуёчки? Вы меня поняли? Что йа-йа? Клюв от воробья. Когда с вами целый майор разговаривает должны стоять смирно как корова на дойке. Всё, что делается без приказа будет иметь конец для вас самих. Что за причёски? Кто в лес, кто по дрова… Не улыбайте рот – мозг простудите. Стоите тут как Венера Милосская – ни дать, ни взять… Я уверен, что строем вы лишь мужской канкан можете прошагать и то без огонька. Уж я то вам дам прикурить. Не смотрите на меня в обе стороны… Я вам не памятник. Завтра с утра ко мне в кабинет согласно русского алфавита. Вы у меня будете гордо реить как друзья буревестников… Это я вам гарантирую. Команды «Вольно!» не было… Вольно стоять будете только по команде, как и вся страна. Не улыбаться перед старшим по званию… Бардак!

Это выступление было похоже на хазановскую юмористическую зарисовку. Жаль, записать никто не догадался…


Васечка в общаге собирался идти на вечернюю прогулку. Надел рубашку, погладил брюки, почистил ботинки и стал искать носки. У него их было несколько пар, но все они находились в тазу для стирки. Колобок уверял, что где-то должна быть ещё одна чистая пара. В очередной раз заглянув под обе кровати, Васечка ласковым голосом, как будто подзывает домашнюю птицу, затянул «Утю-тю», потирая большой и указательный палец… Частенько такое срабатывало, и искомая вещь находилась, но в этот раз носки решили поиграть в прятки по-взрослому и затаились в визуальной недоступности. Устав, от васечкиных приманиваний, достал последний носковый запас и вручил в тёплой дружественной обстановке прогульщику эмансипированной малолетки. Инга в этом году, вероятно, догонит меня по росту, в следующем, и Колобка… Перед смертью читал в каком-то залётном глянце, что звёздных пар, где девушка выше парня – всё больше и больше… Скоро будет модно, чтобы нос мужчины упирался в лобок женщины при попытке поцелуя…

Что за херня? Харий, блин. Ты, вообще, можешь не думать о женщинах хоть иногда? Задолбал спермотоксикозом…


Прочитал в газете, что наша сборная сыграет в Москве с поляками 11 и 14 мая. Наспех сколоченной команде придётся тяжело, но там нет «дутых игроков». Все готовы умереть на поле за свою страну. А в той жизни…

Авторское завихрение: В новом тысячелетии стало обычным на всех уровнях вписывание фамилии неигравшего игрока в протокол матча. Так этот игрок получит хорошую статистику. Не бесплатно, конечно же. Можно за отдельную плату записать голевую передачу. С голами сложнее, но за хорошие деньги и это можно решить. Потом игрок с таким «ценным» игровым опытом попадает в сборную. Выходит на замены на пару минут. Тоже не бесплатно. И вот, через пару лет, судя по статистике, он – надежда нашего футбола или хоккея. А когда таких ценных игроков набирается пол-команды. Ну, дальше вы знаете… Просто посмотрите про наши достижения в спорте в последние годы не трогая «фигурку»… Тутберидзе с Тарасовым замешаны из одного теста и такая хрень у них не канает…

Формат повествования в книге меняется с ежедневного на произвольный.


12 апреля 1950 года.

Два дня прошли как в тумане. Это я пробовал найти правильную пропорцию эфедрина и кофеина в смеси, чтобы летать по полю, а потом не блевать. Вчера вот пару раз вывернуло после беганья с припрыжкой. Сослался на плохое самочувствие и не пошёл знакомить Вию с Апсолоном. Не маленькие – сами познакомятся.

Ты нас в сторону от допинга не уводи, – воскликнут особо внимательные читатели. Ладно, не увожу. Здесь сейчас врачи в командах спортсменов чем только не пичкают. И витамины, и лекарства, и бабушкины средства… Что-то приносит результат, но не всегда. Я пользуясь послезнанием выбил у нашего врача рецепт на эфедрин и кофеин. Вот бодяжу. Опыт на себе ставлю. Ношусь по полю как эйфоричный электрон в Энерджайзере. Колобок вон даже рукой помахал ладонью к земле. Мол, сбавь обороты.

В игре обороты сбавлять нельзя. Нужно резко уходить от столкновения (бОрзых здесь рубят – щепки в стороны летят). Нужно вести мяч быстрее, чем бегут преследователи (подкат сзади – страшная вещь). Нужно постоянно мотать персональщика по полю не давая ни минуты передышки (чем быстрее тот выдохнется, тем больше времени будет на творческую работу без помех). Вывел для себя, что лучше принимать лекарства за 10–15 минут до игры. Посчитал сколько химии нужно мне на сезон. Завтра рецепт возьму у доктора. А остальных посвящать в это дело пока рано.

Как же так ГГ-допингист!!! Ай-Я-Яй! Нехорошо-нечестно! – запричитают незнакомые со спортивной кухней люди. Да, нехорошо. Да, нечестно. Но, в это время – и хорошо, и честно. Главное – здоровье не загубить…


13 апреля 1950 года.

Вечер перед свадьбой. Сидим в комнате у невесты. Она, Абрамян, я и Любочка. Хотя перед свадьбой обычно девичник должен быть. Ну, уж как есть. На столе початые бутылки чачи и Киндзмараули. На закусь четыре конфетки из-за тайны пития.

– А давайте выпьем за первую любовь. – предлагает ара, – Она у всех случается и помнится до смерти… У меня во дворе девочка на скрипке играла. Я набрался смелости и перед выпускным в кино её пригласил. Названия картины и не вспомню. Помню только её пальцы на моей ладони и бешенный стук сердца. Это любовь?

– Любовь. – подтверждает Катя, – Я вот когда тебя вижу, хочется петь…

– Про мою первую любовь в этом мире вы знаете, – присоединяюсь я, – Это, как для слепого увидеть рассвет…

– А мы когда переехали, – начинает рассказ Любочка, – То во всём дворе лишь у меня были красные туфли. А Лёшка из соседнего подъезда прозвал меня «Красная тапочка». Я с виду злилась на него, но замечала, как он дрался из-за меня, как портфель таскал. Высокий, красивый. Кто перед таким устоит? Когда нас в ПВО записали, то он со мной дежурить на чердак ходил. Целовались… А девочки наши шутили, что дети у нас лётчиками будут, раз родители во время бомбардировки обнимались… Вот фотка осталась…

Смотрю на девчат в комбинезонах и чёрных беретах.

Да. Такие вот мы были. Трусоватые по-одиночке, храбрые вместе. Как говорится – на миру и смерть красна.

А Любочка продолжает:

– В сорок третьем Алёша ушёл на фронт. Последнее письмо прислал из Болгарии. Был связистом в Пловдиве. Погиб, когда попал в засаду, налаживая связь… (вытирает слезу). А в прошлом месяце его родители письмо получили из Болгарии. Там в Пловдиве памятник собираются строить солдату-освободителю. Так вот Алёшу из камня сделают…

Любочка замолчала. Абрамян налил всем в стопки. Выпили молча, не чокаясь. Я встал, снял со стены гитару, посмотрел на заинтересованных друзей и прикоснулся к струнам…

( https://youtu.be/3cIJ4R_cb4Q?t=1 Стоит над горою Алеша – в Болгарии русский солдат )


14 апреля 1950 года.

Свадьбы 50-х, а особенно довоенные свадьбы, как правило представляли собой банальный поход на роспись в ЗАГС и скромную вечеринку дома. С размахом гуляли некоторые семьи партийной или артистической элиты. Кляйнберги элитой не были, но любочкины подруги косили под стиляг. Яркие вызывающие короткие платья, в струе с ними платки, туфли, перчатки и сумочки. За такое если не из института, то из комсомола могли легко выставить.

Друзья Белова же напротив были прилично одетые мужчины хорошо за тридцать, а то и за сорок с невидимой татуировкой на лбу: член ВКП(б), не был, не привлекался…

Любочка, услышав про «пора выходить», впала в ступор, пока я не догадался влить в неё сотку коньяка. Щёки порозовели и она начала реагировать на происходящее. Свидетели на свадьбе были не обязательны, но они были. Зашуганные своей правильностью дружки тупо выполняли приказы родителей. Вот жених с друзьями полез в шестиместный горкомовский ЗИМ. Подружки с невестой и родители затолкались в две эмки. Я с Колобком и Абрамяном пошли дворами. Здесь было то всего минут десять ходу.

Наша пара была первой после обеда. До обеда занимались смертями и разводами, после обеда – свадьбами и рождениями. Встал в сторонке со Старковым, травящем фронтовые и милицейские байки. Было мне как-то неспокойно… Озирался по сторонам пытаясь увидеть неизвестно что. Открылась дверь, и через коридор гостей жених с невестой проследовали в зал ожидания. Из кабинета ЗАГСа попросили подождать пять минут. Любочка с Катей пошли в коридор направо. Следом за ними повертев головой двинулась женщина в дорогом брючном костюме. То, как она посмотрела вслед моим удаляющимся подругам, заставило меня вздрогнуть. Выдвигаюсь следом. Девушки, а затем и дама вошли в последнюю правую дверь коридора. Берусь за ручку. Женский туалет. А и хрен с ним, скажу перепутал. Проскальзываю внутрь. Наблюдаю, как дамочка достаёт из сумочки нож и решительно делает шаг к бездверной кабинке. Сердце пропускает удар. Дамочка замедляет ход, а я стремительно настигаю и перехватываю запястье, но сила инерции увлекает нашу возникшую пару на сидящую в позе орла Любочку. Грохаемся втроём н пол, переворачивая ведро с использованной бумагой. Отвожу свою левую руку в сторону и со всей дури бью мамзель по почке. Попал, видимо, удачно. Дамочка ойкнула и разжала ладонь с ножом. В проёме кабинки появилась Кэт, натягивающая панталоны.

– Старкова сюда быстро. Здание оцепить, никого не впускать, не выпускать. Любу хотели убить. – чеканю я, продолжая выворачивать руку скулящей женщине. Люба встала закрыв рукой промежность и выдала:

– Спаситель. Ты, блядь, такой родной… Да лучше б она меня порешила… У тебя, блядь, глаза вообще есть? Я ж тебя-я… – заревела Любочка, едва успев натянуть трусы, до прибытия родственников.

Через пять минут костолом Старков вытряс, что это была центровая шмара Чалого. Тому дали пятнашку и эта хотела отомстить, узнав, что одна из задержавших её парня, сегодня выходит замуж. Решила пройти на роспись и если невеста отойдёт в туалет – зарежет по-тихому или как получится… По-моему она была под дозой…

Любочка же пережив неслабый стресс, выпила ещё сотку, и уже с улыбкой наблюдала как её мама и Катя пытаются замыть на платье следы недавнего валяния на туалетном полу… Я же, рассказав два раза Старкову, как всё было, вышел из ЗАГСа и побрёл в общагу. Веселиться после такого совсем не хотелось. Накатил стакан водки под анисимовские грибочки и завалился на койку.

– Переход на новый уровень, – протрыньдел металлическим голосом кто-то в голове, – Можете мысленно выбрать тему улучшения: информация о других людях, управление состоянием одного из органов своего тела, улучшение показателей выносливости…

Ну, выносливость у меня есть чем улучшать, про управление внутренностями без соответствующей инструкции – стремновато, а вот про других знать побольше – никогда не помешает.

– Улучшение по ветке информации, – проблеял мне в ухо металлист и замолк.

Ничего не происходило. Вдруг на пороге нарисовались Лёва с Дашей. Над головами у них висел сияющий нимб с их именами, фамилиями и возрастом. Ниже последние клички или прозвища. У Лёвы было – «шустрый карбонарий», а у Даши – «бешенная снайперша».

– Ты подруге написал, что завтра приедем? Во сколько её забирать? Не знаешь? А я знаю. В десять в увольнительные отпускают, а в восемь вечера на следующий день назад – на поверку опаздывать нельзя… – вещает бухой знаток внеочередных увольнений. – Завтра к девяти заедем за тобой. Чтобы был как огурчик…

Даша выходит из комнаты, Лёва на пороге разворачивается и пытается что-то сказать, но дашина рука хватает его за шиворот и выволакивает в коридор…

Вечером сосед со светящимся прозвищем Колобок рассказывал про скучную свадьбу без драк, блеваний и мордосалатов, а я заметил фиолетовый синяк на его голени, и, выключив сияющий васечкин нимб силой мысли, спрашиваю:

– На тренировке?

– Ага. Прохоров в центре поля срубил.

– А у тебя где глаза были?

– Так я смотрел кому пас отдать, а тут он сзади… Это он ещё по-божески, а вот чужие так миндальничать не будут… Или шипами до мяса или кость пополам… – улыбается неосторожный распасовщик.

– Ты, как пилот-истребителя должен периодически осматриваться, чтобы знать где противник. Если уйти не сможешь – отдай пас… Даже в борьбу. Всегда встречай соперника лицом и будь готов к столкновению. Ты же не первый год замужем… – говорю и засыпая вижу сквозь дрёму рубилово на поле…

( https://youtu.be/uViuBwnoDpk?t=8 Самые жестокие фолы и травмы в футболе за все время )

– На Колобка порошка нужно тоже набодяжить. Нам с ним предстоит путешествие по Золотому Пути… И любая травма может стать роковой, – думаю я, окончательно засыпая.

Глава 11

Что началось необыкновенным образом, должно так же и кончиться.

М.Ю. Лермонтов.
У верблюда два горба, потому что жизнь – борьба!

Изречение времён развитого социализма.
15 апреля 1950 года.

Сидим ждём у КПП. К шлагбауму уже подошла группа девушек в форме. Разглядывали нас и шушукались, периодически хихикая.

– В парадках, – заметил Булганин, разглядев азиаток. – Не иначе, как в увольнение собрались.

От девушек отделилась симпатяшка и подошла к нам.

– Сержант Пак, – представилась военнослужащая, и продолжила со смешным акцентом, – Командир Ким скоро будет. Ждёт когда генерал и полковник Кочергин уедут… Могут заругать за «гражданку»…

Тут появляется генерал со свитой. Пройдя КПП, направлялся к своей «Эмке», но увидев Булганина притормозил:

– Вы?… – неопределённо спросил Якубовский.

– Капитан Булганин, – рапортует Лёва, и уже более непринуждённо, – Виделись на дне рождения товарища Ворошилова.

Генерал кивает:

– Передавайте привет Николаю Александровичу.

– Пренепременно, – совсем уж по-неуставному отвечает Лёва.

Я включаю «нимбы» и читаю прозвища садящихся в машину. «Кубик» (генерал), «Кочерга» (полковник), «Баранка»(водитель), «Сосок»(ординарец). Стараясь не улыбаться, дожидаюсь отъезда машины. И тут появляется Она.


Сажусь на заднее сидение между двумя девушками. Лёва недовольно поворачивается, и бросает Даше:

– Ты это… Не трись об него.

Находчивая подруга даёт ему щелбан и отвечает:

– Сиди ровно… Отелло.


После обеда закрылись в номерах и дорвались друг до друга. Лежим запыхавшиеся на скомканной простыне. Глажу гармошку позвоночника между её лопатками. Читаю на нимбе подруги прозвище: «Принцесса Ким». Спрашиваю, оторвавшись от неё почесать себе за ухом:

– Чего ещё изволите, принцесса?

Та, шпыняет меня ногой:

– Чего остановился? Давай дальше…

Даю дальше. Привстаю, глажу плечи, лопатки, спину, попочку. Нагло залезаю пальцем во влажную пещерку…

– Вот жеж, – крутится ужом Настя, и перевернувшись на спину, расставляет ноги…


Вышли на ужин. Помятые, но довольные. Подошла завпансионатом и обратилась к Лёве:

– Позвонили из Москвы. Приедет Николай Александрович Булганин с венгерскими товарищами. Охрана попросила выселить всех посторонних…

– Выселяйте, – отхлебнув винца, говорит мажор, – Только мы тут причём? Если будете приставать – я маму из Москвы вызову. Она вам тогда тут устроит Сталинград. Папаня то поди с медсестрой или с артисткой приедет. Вы мою маму знаете? Звонить? То-то же…


Играем в номере в подкидного. Мальчики против девочек. Эти две уже спелись и семафорят друг другу глазами. Короче, только мы с Лёвой залезли под стол и начали кукарекать, заходит начальница. Заглядывает под стол и просит:

– Лев Николаевич, нужна ваша помощь. У вас же водитель в машине будет ночевать…

– Ну это вряд ли, – говорит Булганин, выползая из-под стола, – Кузьмич с поварихой какой-то договорился…

– Всё равно, – продолжает заведующая, – мне днём из МИДа протокол встречи венгерских товарищей продиктовали. В начале играют гимны. Причём у них мелодия, а у нас песня со словами… Их гимн из райкома днём привезли. Не могу найти нашу песню. Есть только мелодия. Мидовцы сказали, что завтра сделают оргвыводы, если протокол будет нарушен. А у меня машина с поваром за продуктами уехала… Прикажите вашему шофёру съездить в райцентр за пластинкой. Я секретарю райкома позвоню. У нас ещё есть полчасика. Может успеет…

– А зачем нам пластинка? – расплывается в улыбке гроза заведующих, – У нас тут целая певица телецентра есть. Даша… Слова гимна знаешь? Лучшей возможности познакомиться с папой и придумать невозможно…

– Ну, я как-то не готова… Слова нужно повторить. Одеться, – мямлит растерявшаяся девушка.

– Текст сейчас принесу. И красный бант на платье прицепим. – молвит, сложив руки на груди, воспрянувшая командирша пансионата.


Едва Даша успела сделать один прогон, на территорию въехала кавалькада машин. Группа встречающих: завпансионатом, начальник охраны и наш молодёжный квартет выстроились у патефона. Подходят. Останавливаются. Даша кивает. Укладываю иглу на крутящийся диск. Звучит торжественно-заунывный венгерский гимн похожий на «Боже, царя храни». Потом включаю мелодию нашего…

( https://youtu.be/cXYnUfqhitM Дарья Колесникова – Гимн СССР 1944 года )

Вспомнилась хоккейная серия с канадскими профессионалами 1972 года на которой звучал наш гимн со словами про Сталина, что было в те времена чрезвычайной редкостью.

Удивлённый ПредСовМина что-то одобрительно сказал местной начальнице. Поздоровался, скорчив гримасу, с сыном, покивав, типа «это опять ты» – со мной. Представился девушкам, интеллигентно поправив причёску:

– Маршал Советского Союза Николай Александрович Булганин. А как вас изволите?

– Сотрудник телецентра Дарья Колесникова. Старший лейтенант запаса. – отчеканила выпятившая высокую грудь девушка.

Настя посмотрела на холмы подруги и вниз на свою скромную двоечку. Улыбнулась, и с придыханием доложила:

– Командир зенитного экипажа сержант Ким… – увидела вопрос в глазах маршала, и добавила не по уставу, – Настя. Приятно познакомится.

От венгров главным был Янош Кадар – руководитель одного из отделов ЦК их компартии. Лёва Булганин с особым пиететом поприветствовал симпатичную санитарку из свиты отца, и кивнул нам как бы говоря «видали, каков папаша?»…

Делегации удалились в актовый зал для проведения несостоявшихся днём переговоров, а мы пошли в столовую, помогать накрывать столы для торжественного ужина.

Во время ужина после здравиц Сталину, советско-венгерской дружбе, маршал Булганин подошёл и сел за наш молодёжный столик.

– Ну, что молодёжь. О чём разговоры разговариваем? О чём мечтаем? – наливая себе коньяк, вопрошает член Политбюро.

– Мы, Николай Александрович, не только про любовь мечтаем… – ввинчивает тому сынок, – Я вот теорию авиаперехвата доделываю. Даша мечтает на День Победы фотографии своего погибшего батальона со школьниками по улице пронести. Юрка, тот чемпионом собирается стать и в футболе и в хоккее. На Олимпиаду хочет, так по крайней мере его дружок Васечка говорит. А Настя… А ты о чём мечтаешь?

Подруга задумалась, перестав улыбаться.

– Я больше всего мечтаю, чтобы моя родина – Корея стала единой. Для этого я готова пожертвовать всем…

Даже жизнью – мысленно продолжил я мысль последовательницы Павки Корчагина.

– Похвально, похвально. – оценил устремления молодёжи старший товарищ. – А я мечтаю сделать нашу страну страной свободных творческих инициативных людей. Страной где старики не будут голодать, где все дети получат хорошее образование и найдут своё призвание. Сейчас у нас много проблем. Разруха, люди ютятся в бараках и подвалах. С сельским хозяйством проблемы… В Венгрии такие же проблемы… (кивает на Яноша Кадара). Товарищ вот предлагает постепенный переход к рыночному социализму. Самоуправление предприятий под контролем партии. Хозрасчёт при госпланировании… Товарищ Маленков тоже предлагает убрать партруководство с предприятий почти целиком отдав трудовым коллективам самостоятельность. Если выберем этот путь… А товарищ Сталин уже пишет книгу «Экономические проблемы социализма»… Многое придётся менять. И от вас молодых многое будет зависеть. Что вы можете предложить чтобы страна зажила лучше?

Тишина. И тут, меня чёрт дёрнул влезть:

– Нужно решить перво-наперво проблемы жилья и продовольствия. По строительству крупнопанельного жилья предложение товарища Воронкова я передал в отдел ЦК. Там при освоении новых методов можно увеличить строительство жилья в два-три раза от запланированного.

Маршал достаёт блокнот и спрашивает:

– Как говорите… Воронков? Посмотрим… На Урале что-то подобное предлагают… Посмотрим… А по продовольствию что?

– Нужно внедрять в сельское хозяйство передовые методы. В Европе и урожайность научились повышать и надои. Вот бы нам их опыт освоить. Десяток совхозов вберёт в себя всё лучшее по зерну, мясу, птице, молоку, шерсти, овощам и фруктам. И потом это с учётом районирования – по всему Союзу. Да ещё и безнарядно-звеньевую систему Худенко внедрить. Враз из болота вылезем… Будем весь мир кормить.

– Ну, это уж ты батенька загнул… – качает головой маршал, – Нам бы свои проблемы решить. Как говоришь? Худенко? Записка в отделе ЦК? Ладно и его подключим в советско-венгерские совхозы. Пойду с Яношем на эту тему поговорю.

Тут маршал увидел как Лёва закрыв ладонью стакан что-то в себя вливает под руководством Насти.

– Лев. Что за ужимки? – спрашивает сына отец.

– Так цэжкомпот… Учусь пить правильно, – отвечает Лёва, – Не волнуйся. Красного научу пить по-корейски. Он там этим сильно себе авторитет поднимет…

– Ну-ну, – отвечает старший Булганин, – Вы привыкли водкой авторитет поднимать… Хотя, это, вероятно, у нас национальное…

Как только маршал отошёл, девушки потянули кавалеров к патефону. Пока Настя выбирала пластинку, дошедшая до кондиции Дарья поднялась на носки, чтобы поцеловать Лёву в губы, но тот тоже поднялся на носки и девушка чмокнула его в подбородок.

– Стой смирно, как корова на дойке, – процитировала девушка военную мудрость и по-брежневски облобызала своего героя.

После окончания танца меня подозвал Булганин-старший. Он схлестнулся с Яношом Кадаром на почве силы футбольных сборных. Пригласил меня разрешить их спор. Я внимательно посмотрел на высокого худого венгра с прищуром разглядывающего меня. Мне была известна сила их «золотой команды». Если довоенная сборная состояла из не самых сильных игроков, которых удавалось собрать из враждовавших клубов, то в коммунистической Венгрии сборная вышла на первый план. Всех сильнейших футболистов собрали в базовых клубах сборной: «Гонведе» и МТК. Венгры показывали скоростной техничный футбол с элементами прессинга в начале игры. Нападающие уводили своих персональщиков к центру поля, а венгерская полузащита таранила развалившуюся оборону… Похоже, они в этом были первыми придумщиками «тотального футбола». Добившись успеха в первом тайме венгры закрывались и действовали на контратаках, используя длинные забросы. Такая тактика в пятидесятых годах позволила им провести более тридцати матчей на высшем уровне без поражений, выиграв ОИ-52.

Четыре года без поражений. О чём, вообще речь?

– Ведь наше «Динамо» в прошлом году их «Вашаш» 5:0 разгромило, – радостно разводит руки в стороны маршал. И смотрит на меня.

– Объективно Венгрия сейчас сильнее. Но на Олимпиаде я думаю – мы их победим. По крайней мере я всё для этого сделаю. – говорю, глядя в глаза Яноша.

– А вы на какой позиции играете? Правый инсайд? Сколько в классе «А» забили? Ни одного? Ну-ну… – заулыбался Кадар и кивнул Булганину, мол «всё ясно».

А я включил нимбы и прочитал над венгром. Фамилия – Черманек, прозвище – «Бондарь»(Кадар). У нашего маршала прозвище – «Танцор».

– Товарищ Кадар, а вы умеете делать бочки? – перевожу я стрелки. – А Вы, Николай Александрович, где научились танцевать?

Булганин удивлённо вскидывает брови, а венгр застывает с открытым ртом… Тут я замечаю, что наши подруги решили почудить пока кавалеры не рядом (Лёва пил на брудершафт с водилой-Кузьмичом). Набравшиеся девушки решили спрятаться от нас в номере, но поскольку ключи были у представителей прекрасной мужской половины, то нашли у сарая раздолбанную лестницу и решили поиграть с нами в прятки. Первой наверх полезла более лёгкая Настя (или более безбашенная). Предпоследняя перекладина с треском разломилась, и моё сердце пропустило удар, увидев падающую девушку. Всё происходило как в замедленной съёмке. В три прыжка я подлетел к лестнице и успел подхватить плавно кувыркающуюся подругу. Повалившись с ней в клумбу, заметил, что время снова потекло нормально. Даша пнула меня в сапог и интеллигентно прикрыв рот, прошипела:

– У тебя штаны на заднице лопнули.

Настя прыснула:

– Что? Опять?


Ночью приснилось, что Настя – настоящая принцесса Кореи. Что её возращение объединит Север и Юг. Что она станет Дочерью нации. Вспоминаю её ночной образ. Ну, и приснится же такое…


16 апреля 1950 года.

На пробежке вспомнил как Даша вчера с чувством пела гимн СССР. Я видел много матчей нашей сборной СССР. Гимн, в отличие от матчей новой сборной России, играли не часто. Но, ребята и без него выкладывались на полную. Нерусские Беца на ОИ-56, Чохели, Метревели, Месхи на ЧЕ-60 вряд ли пели гимн в честь станы победительницы, но то что они играли, а не ходили по полю в ожидании паса – факт. Тогда в сборную было из кого выбирать – скажете вы. Всё верно – можно было набрать два-три почти равноценных состава. А почему? Потому, что дети в советской стране не просто любили играть в футбол, но и государство делало всё возможное, чтобы найти среди таких детей таланты.

А сейчас в каждой районной или городской команде есть спонсоры, дети которых по определению играют в основе команды, имея хорошие показатели по участию в турнирах. Затем дети и спонсоров переходят на областной и республиканский уровень, оставляя за бортом «неспонсорских». Потом из этих «спонсорских» формируют юношеские и молодёжные сборные страны. Ну, дальше – вы знаете…

За утренним чаем наблюдаю группу отдалённо напоминающую интеллигенцию и, подсаживаюсь к Лёве. Тот увлечённо беседовал через переводчика с Яношом Кадаром.

– Юр, ты представь, – рассказывает неофициальный переговорщик, едва венгр-партиец удалился из столовой, – Он – против закручивания гаек… Да у них там сотни тысяч встречали нас с оружием в руках. А он – нужно дать народу воздух свободы, снизить налоги, увеличить зарплаты, поддержать крестьян… Прям, как товарищ Маленков чешет. Я то понимаю, что если люди голодают, то бесполезно махать красным флагом… Хотя, у Ленина получилось…

Появившийся из-за наших спин Булганин-старший помахал сыну указательным пальцем и приложил перст к губам.

– Слышали новость? – Наливая себе чай спрашивает нас маршал, – ООН выдвинула Северной Корее ультиматум по объединению Севера и Юга. Роспуск армии, свободные выборы под присмотром сил ООН. Трюгве Ли совсем тронулся если думает, что корейцы его послушают. И северные и южные уже вырыли топор войны и ждут случая, чтобы ударить по зазевавшемуся соседу…

Наши подошедшие девушки взволновано переглянулись. Лёва успел выдвинуть стул Даше, а я своей не успел…

– А ты какую машину осваиваешь, – спрашивает мажор Настю.

– Военная тайна, – говорит подруга, размешивая сахар в стакане.

– Отец. Разреши ей открыть тайну. Так хочется узнать про повозку этой Золушки… – просит Лёва, размахивая в воздухе вилкой как волшебной палочкой.

Николай Александрович кивает, глядя на Настю. Та, как-то внутренне собравшись выдаёт на гора:

– Изделие номер пятьсот. Зенитная самоходная установка ЗСУ-57. Предназначена для поражения воздушных и наземных целей. Экипаж – шесть человек.

– А зачем так много? – не успокаивается Лёва.

– В установке два ствола. На каждый ствол по наводчику и по заряжающему…

– А пойдёмте в рощу погуляем, – дипломатично прерываю разбрасывающуюся секретной информацией девушку, кося прищуренными глазами на застывшую в пяти метрах от нас охрану.

– Я в актовом зале гармошку возьму, – подрывается Булганин-младший, – Отец, ты с нами? (тот кивает) Знаешь как Даша поёт? Закачаешься!

– Ага-ага… Особенно атаманские песни… – улыбаясь, маршал галантно подаёт встающей Даше руку.


Развели костёр. Мы с Лёвой жарим на палочках хлеб и колбасу. Даша тихонько наигрывает разные популярные мелодии. Настя беседует с Булганиным-старшим и задаёт на удивление не простые вопросы.

– Николай Александрович, вот что бы вы сделали, чтобы предотвратить гражданскую войну после объединения Кореи?

– Перво наперво должен быть объединяющий лидер. Чтобы устраивал и тех и других. Незапятнанный кристальный человек. Нужно ввести равноправие и избирательное право для женщин, запретить детский труд, поднять ренту на природные богатства, отменить долговые расписки, запретить политическое преследование и цензуру… Как уступку Югу можно вернуть прежним хозяевам долю в национализированных предприятиях, экспроприированные ценности и жильё. Разрешить рыночную экономику и фермерство на Севере. Согласовать трактовку законов… Да много ещё чего. А ты что в Президенты Кореи метишь? На Юге Ли Сын Ман непререкаемый лидер судя по процентам на выборах. Не удивлюсь если за него проголосует сто двадцать восемь процентов избирателей…

– Как это? – удивляется Настя.

– А так… Важно не как голосуют, а как считают, – говорит умудрённый опытом политик. – Ну, так вот… Новому лидеру Кореи нужно будет не только понравиться Югу и Северу, но и понравиться СССР, США и Китаю. Где взять такого человека знаешь? Вот и я не знаю? Сложно всё там. А вот и колбаска подоспела…

– А с преступниками как поступать? – не отстаёт дотошная кореянка.

Тут я вспоминаю наших братков из девяностых которые убирали неугодных с пути будущих олигархов…

– Сначала пусть послужат на славу народа. – цинично рубит ПредСовМина, – За деньги или за звания пусть уберут всю неподконтрольную мразь. А потом самых невменяемых новые охранники прикопают где-нибудь… У нас тех кто раскулачивал и нэпманов отлавливал сначала по лагерям расселили, а потом и тех кто расселял расселили… Вот сейчас почти все смирные…

«Смирный» – промелькнуло в голове моё прозвище…


Днём нашу молодёжную компанию пригласили за общий стол. Из ведущихся вокруг разговоров, отметил для себя следующее:

– Во Франции убит президент Жюль Ориоль. В Париже начались беспорядки…

– Булганин сообщил венгру, что товарищ Молотов поддержал идею назначить Яноша Кадара на пост председателя Совета Министров Венгрии.

– Косыгин с финским министром Кеккониненом закончили обсуждение советско-финского договора о дружбе и сотрудничестве. Там финны получат много плюшек, а Советский Союз – реэкспорт технологий из купленных финнами на западе компаний и технологий.

– Кадар предложил Булганину ликвидировать ГУЛАГ постепенно переводя заключённых на «химию» по УДО. Ведь почти свободные люди работают более производительно.

Булганин, увидев как я грею уши на их разговоре, спросил:

– Ну, а молодёжь, что предложит для рывка к коммунизму…

– Насчёт рывка не уверен, – начинаю я, – Но, можно сыграть на капиталистической жажде наживы… Это же их инженеры делали нам проекты великих строек, это их капиталисты продавали нам лицензии на моторы для наших танков и самолётов… Нужно лучшим технологам и конструкторам Запада сделать предложения от которых они не смогут отказаться…

Булганин-старший кивнул и заметил:

– У нас это не пройдёт… Список тех кого нужно приглашать будут в министерствах мусолить годами. Здесь только товарищ Сталин может решить без проволочек… Но, у него сейчас… (Улыбается). Сделайте вид, что не слышали… А что ещё подойдёт для рывка? Ну-ка, просветите нас, товарищ Жаров.

– Расширить направления деятельности для артелей и частных хозяйств. (Кадар кивает и жмёт себе рукой руку). В промышленности ввести показатель себестоимости продукции в ряд основных. Внедрить новые вычислительные машины в министерствах повсеместно… Башар Рамеев говорил, что это возможно… Дать команду на создание сетевого планирования. Усовершенствовать налично-безналичную систему в финансах. Половину суммы от снижения издержек на предприятии оставлять в директорском фонде поощрения… А ещё нужно транспортную трансполярную жэдэ магистраль достроить. В тех краях могут быть огромные месторождения нефти и газа.

– Про нефть и газ в тех краях мне профессор-геолог Герасимов как-то говорил. Только вот как всё оттуда вывести. Нефть, ладно, цистернами… А газ?

– А для газа нужно трубопровод строить. Да и для нефти тоже… Труб нет? Насосов нужных нет? Так предложите западным немцам сделку «Трубы в обмен на нефть и газ». Там же наверняка заинтересуются.

Покачав головой, маршал спросил:

– Товарищ Жаров… Вы какой институт закончили? Никакой? Такое впечатление, что Вас к нам закинули из будущего. Так ладно вы всё рисуете. Как там в нашем будущем? Всё хорошо?

– Пока Вы на пенсию не уйдёте, нашей Родине ничего не грозит, – говорю я под смех присутствующих.


По пути в воинскую часть заехали в комиссионный магазин. Лёва захотел Даше подарок купить. Та хоть хмыкнула, но не отказалась. Вот стоим у прилавка с ювелиркой. Лёва нацелился на золото 583-й пробы, а я, за скудностью наличных, серебро рассматриваю. Настя пристроилась рядышком и вдруг охнула, по-простому показав пальцем на заинтересовавшие её изделия. Примерно вот такие.


– Это мугунгхва. «Бессмертная роза». Национальный символ Кореи и знак принадлежности к королевской семье.

Когда подруга это сказала у неё в глазах блеснули слёзы.

Что ж… Тем более память о Розе… (я вздыхаю). Пусть это будет её защитным талисманом.

Вручая подарок, пафосно говорю:

– Носи всегда с собой рядом с сердцем. Эта Роза спасёт тебя от беды…

Даша прошипела Лёве:

– Вот как вручать нужно… А ты… Носи на здоровье… Балбес.


На КПП её встречали подруги и, разглядывая меня, понимающе улыбались.


Мимо нас, грохоча гусеницами, в ворота проползла колонна танков.

– Подполковник Курцев так корейских танкистов гоняет, будто через месяц война. Парни за столами на ужине засыпают… Девушек тоже припахивают, но не так. Я со своими даже ручной бой отрабатываю по вечерам. С сапёрными лопатками и без. Я тхэккён показываю, а сержант Пак – китайское Бацзицзюань. Мы живыми не сдадимся. Ветераны такое рассказывают, что с нашими пленными на Чеджудо делали… Фашисты отдыхают…

Заметив, как я погрустнел после её слов, Настя прижалась ко мне и прошептала:

– Всё будет хорошо… Ты же мой ангел. Не дал мне с лестницы упасть, а то лежала бы в больнице с переломом, и прощай лейтенантские звёздочки…

Подошла вчерашняя сержант Пак. Поздоровались. Протянула Насте письмо.

– Это от майора Ли, – начиная читать, говорит подруга, – Невероятно… Не могу поверить… Маме в Хабаровск от тёти из Сеула пришло подтверждение о признании меня неофициальной внебрачной дочерью наследного принца Кореи Ли Кана… Охренеть.

Последнее слово это литературный перевод нецензурной рулады выданной аппетитными губками.

– Принцесса, следи за базаром, – только и мог сказать я.


Общага. Колобок рассказывает свадебные новости:

– Как подругу Чалого увезли, быстро расписали. Дорда, представляешь, сама «Победу» водит. Как ты говоришь, все выпали в осадок… Она спела на свадьбе «Всё стало вокруг голубым и зелёным». Катька напилась. Видать, дошло, что и её тоже могли грохнуть. Белов тоже нажрался до кучи. Мне пришлось с Любочкой его тащить до кровати. Подруга извинилась передо мной, что хотела меня использовать для лишения девственности, а я оказался порядочным парнем… Сечёшь, какой я парень?… Бобров на выезд не едет, будет лечиться. К нам в купе записали Шувалова и Анисимова. Что алкаши? Да мы и не пьём почти… Ты чё? Я же тоже хочу хорошо сыграть… Слово? Ну, даю слово. До игры ни капли… Гад ты, Юрка! И чего я с тобой дружу?!

Ночью снилось, что Настя снова атаманша в Корее. Бьётся за что-то насмерть и чуть не сгорает в пламени… В неё влюбляется другой атаман и они вместе побеждают всех…

( https://youtu.be/TRlnDHP9mQ0 Мой взгляд это холод, но холод с огнем – клип к дораме )

Такие сны… Кто их посылает мне? Почему часто сбываются?… Нет ответа.


17 апреля 1950 года.

На утренней пробежке Абрамян объявляет, что свадьба у него с Катей будет третьего июня в субботу. Приедут родственники из Армении. А официально расписываться поедут к катиной бабушке в/на Украину. Там девушкам в шестнадцать лет можно замуж…

Я прокрутил в голове календарь первого круга… Как раз из Киева с выезда приедем. Погуляем… Катя то любит жениха… Не то, что Любочка…


Перед тренировкой зашёл на собрание в штаб ВВС. Доложил, что мол Первенство начинается, прошу освободить… Бояринов посылает меня к генералу. Тот, приняв к сведению, хмыкает, услышав, что я ещё хочу на бумагу перенести наше соглашение о нашем переходе с Колобковым в Горький после медалей Первенства.

– Ты что же? Моему слову не веришь? – вопрошает возбуждённый генерал. – Ты, конечно, в хоккее помог… Да и в группе много интересного поведал… Но, не до хрена ли ты хочешь? Мне сейчас к пионерам на встречу идти, а я вместо речи, сопли тебе вытираю…

– Василий Иосифович, – стараюсь говорить спокойно, – Для Вас без разницы – на бумаге Ваши слова или нет, а для меня с Колобковым – очень важно. Пойдите навстречу, а я про защиту от последствий ядерного взрыва напишу… Сон был… Лучше бы не пригодилось, но знать нужно.

Сталин задумывается, чуть успокоившись.

– Ладно пиши про взрыв. Не, лучше вечером ко мне приезжай. Погуляем вокруг дома, расскажешь… Сам понимаешь, – приставляет ладони к ушам.

Заходит секретарь:

– По времени встреча с членом ЦК ВЛКСМ, главным редактором «Пионерской правды» Зоей Тумановой. Через час Вам выступать на пионерской конференции с речью.

– Жаров. Подкинь идею… О чём с пионерами говорить? – окончательно смягчившись, в приказном порядке просит сын вождя.

Пока чешу репу, входит молодая черноволосая женщина. Выкладывает генералу листочки.

– Это текст речи. Я подумала, что у Вас нет времени на подготовку. Хорошо бы от Вас предложение по работе с пионерами было…

Сталин взглянул на меня.

Эх, где наша не пропадала…

– Товарищ генерал предлагает для подростков Всесоюзную военно-спортивную игру «Зарница». Правила простые: две команды красные и синие совершают марш бросок через полосу препятствий. Поражают мишени из мелкашек и занимают холм со знаменем. Те, кто прибежал первыми – в обороне, вторые – наступают. На одежде ребят и девчат бумажные погоны. Сорвали один – ранен. Бегать не можешь, только ходишь… Сорвали два – убит. Выходишь из игры. У кого в команде все погоны сорвут – те и проиграли. А выиграли те кто полчаса знамя хранил. Военные судят игру и делают полосу препятствий. Военкоматы помогают командам с формой… На финале в Севастополе телевизионщики репортаж снимут с Малахова кургана…


На тренировке объявили состав на выезд. Турне Сталинград-Куйбышев-Сталино займёт две недели. Расстроенный непопаданием Бубукин подошёл и поплакался:

– А нам на субботник в Лефортово, на Первомай на демонстрацию под роспись, кроссы и игры с детьми. А у вас новые города, новые девушки, призовые… Я слышал в Горьком сильная команда собралась. Если осенью выйдут в «А», то поеду… Маслов возьмёт?

– Возьмёт. Только тренировки не пропускай. Ты где живёшь? У Савеловского вокзала? До Городка Художников на Верхней Масловке километра полтора. Прибегай завтра к пол седьмому во двор. Мы там в спортзале разминаемся и в дыр-дыр играем. Познакомлю с дворовой командой. Лады?

– Лады. – Говорит Валя, довольный, что не отфутболили.


После тренировки пробежали с Васечкой ещё пятёрочку. Лежим вот на скамейках стадиона. Греемся на солнышке. Сегодня первый тёплый весенний день. Смотрю как детишки по полю за мячом бегают. Вспоминаю свою юность. Тогда в сорок девятом на какой-то игре меня заметил ленинградский игрок Анатолий Мишук. Пригласил меня в команду спортшколы гороно Калининского района. Так я попал на юношеское первенство Ленинграда. В этом году меня возьмёт в команду «ЛОМО» знаменитый ленинградский тренер Кусков. Этой осенью мне играть за юношескую сборную Ленинграда. А в тренеры там я попал случайно… В 1968-м закончил аспирантуру института физкультуры. Защитил кандидатскую: «Предыгровая разминка, как форма формирования футболистов к игре». В микрофон записывал стенограмму футбольных матчей. Составлял таблицы эффективности игроков. Потом вместе с Колей Локтюшиным мы придумали методику записи игровой деятельности футболистов. В этом деле мы были в первых рядах футбольных теоретиков СССР, а может и в мире… В тренеры меня сосватал глава тогдашней сборной – Константин Бесков. В 74-м он пригласил меня тренером в главную команду страны. Затем новый тренер сборной СССР Валерий Лобановский предложил работать с ним. Мы подружились. Такое вместе придумывали, аж волосы дыбом встают… В 76-м на Олимпиаде в Монреале мы обыграли Бразилию в матче за третье место, но в Спорткомитете СССР наше выступление сочли провальным, и нас выгнали из сборной…

Поднимаюсь. Спрашиваю у Васечки:

– Поможешь девушке барахло со мной перевести?

– А девушка красивая?

– Про Ингу и Танечку враз забудешь…

– Ну, эт ты загнул, – улыбается Колобок.


Мастерской у Апсолона была комнатка в доме-коммуне на Пятом Донском проезде. Бежевая краска входной двери местами облупилась, открыв более ранний салатовый цвет окраски. Суетящийся Андрей принялся запоздало наводить порядок. Артмане застыла, зацепив пустую бутылку у двери. Сначала скривилась от гадливости, а потом пересилив себя, улыбнулась, и сказала:

– Андрюша. У тебя тазик есть? Васечка, набери, пожалуйста водички. Будем убирать…

Колобок, зачарованный красотой артистки и тягучим обволакивающим голосом, метнулся на поиски аш-два-о…

Я же, поставив чемодан, продолжал осматривать комнату. Окно напротив входной двери было занавешено выцветшими шторами неопределённого цвета. У левой стены – сетчатая кровать, застеленная полосатым больничным одеялом, и шкаф без дверки. У правой – два рабочих стола заваленных бумагами, журналами, газетами, книгами.

– Вот, – сказал Апсолон, вытаскивая пачку листов из-под пишущей машинки, – Димка Василиу за еду помог со сценарием «Долгой дороги в дюнах». Теперь в Ригу отравлю, чтобы перевод сделали. Будем сразу на двух языках снимать – так Рига просит… А здесь утвердим без вопросов. Даст бог, в конце лета снимать начнём. У меня всё схвачено… Не первый год замужем, – Андрей подмигнул Вие, которая вываливала окурки из пепельницы в мусорное ведро.

Когда уборка была закончена, Вия протянула:

– Спасибо мальчики. Мне с товарищем режиссёром нужно обсудить мои сцены. – И кивает головой на дверь.

Васечка, едва вышли, тут же заметил:

– Они что там? Это?…

– Это. И зимой и летом! Такова Васёк жизнь артистов. Всегда будь готов… А не будешь… Замену враз найдут.

Открываю слямзинный у Андрея «Огонёк». Выпадает листок с мелким почерком. Васечка поднимает и начинает читать вспух:

– Здравствуйте, мои дорогие. Пишу вам ночью лёжа на тулупе на полу. Сегодня не моя очередь спать на кровати. Хочется есть, поэтому пришлите, пожалуйста, денег. Зарплата только в конце месяца, и то половину на долги раздам. Спасибо за пятьдесят рублей в прошлом месяце. Я купил на них бумагу и сочинил три гениальных сценария, которые пока никто не оценил. Записался в профилакторий мыть посуду. Теперь у меня там трёхразовое питание: один раз – в понедельник, второй – в среду, третий – в пятницу… Посылку с продуктами, что вы зимой присылали мне в коммуну, стала вступительным взносом в коммунальное братство. Всё разделили и съели в тот же вечер. В брюках, что вы прислали, мои товарищи по очереди ходят на свидания… Пришлите хотя бы двести рублей. Я же понимаю, что вам тоже не легко, но это самая меньшая сумма, чтобы стать приличным писателем. На сём заканчиваю и передаю всем поклоны. Навеки любящий вас, Дмитрий Василиу.


Васечка получил пятьсот рублей призовых по выигрышному займу. На сотку купил бутылку портвейна и закусь, которые передал мне доставить в общагу, а четыре сотни повёз дарить Инге. На это он сподобился, когда я заметил, что подругу осенью на катке Медео ловкие конькобежцы быстро охмурят…

– Я Марию Исакову попрошу. – Сам себя убеждает Васечка, – Она женщина серьёзная. У Инги тренером будет. Попрошу гнать всех ссаной тряпкой…

– Так она и тебя будет гнать…

– Ничего, я потерплю два годика. А осенью пятьдесят второго в Украине распишемся. У меня тётка в Харькове. Пропишет меня временно…

– Так вы, что? Уже того?

– Ну, я не хотел… Так получилось…

– Ну, ты и дуб… Это ж статья… Тебе нужно о Первенстве думать…

– А сам то… Тоже не особо упирался с девушками… Купишь мне презерватив? А то стыдно… А ещё друг называется… Сам куплю. Только вот нужно аптеку без посетителей найти…


Обложился газетами в читальне. Готовлюсь к завтрашней политинформации. Из головы же не идёт васечкино «А ещё друг называется…». Понимаю, что импульсивной, манерной Инге Колобок не пара. Пока она растёт, он её будет устраивать, а как она хлебнёт мировой славы… Он будет ниже неё не только ростом, но и много чем ещё. Жалко, что два хороших человека не могут образовать хорошую пару. У меня в прошлой жизни таких примеров масса. А может случится чудо? Может зря я паникую. Васечка быстро всему учится. И сейчас уже не такая «дярёвня» как был три месяца назад. Да и Инга в этом мире может изменится… Просто в том мире она попала в патовую ситуацию, выход из которой был один – смерть…

Из доклада для политинформации:

1. Из города Молотов сообщают о первомайском соцсоревновании на нефтяных промыслах треста «Краснокамскнефть». (выписываю повышенные обязательства).

2. Москва. СовМин СССР возрождает жилищно-строительную кооперацию. Как и в постановлении 1925 года разрешается выдача банковских ссуд жилищно-строительным кооперативам на срок погашения до 60 лет в размерах до девяноста процентов от сметной стоимости дома. Банковская ссуда выдаётся под 0,5 процента годовых…

3. Сталинабад. Таджикские народные певцы-гафизы записали новые песни о Ленине.

4. Киров. На машиностроительном заводе «Молот» (директор Г.С. Шпагин) изготовлен опытный образец мотороллера «Вятка» который в полтора раза мощнее европейских аналогов. Серийное производство новой техники начнётся в третьем квартале 1950 года.

5. Рига. В павильонах рижской киностудии готовятся к съёмкам нового фильма. В главной роли будет сниматься молодая латышская актриса Вия Артмане. (Это я от себя в политинформацию вставил. Один хрен никто не проверяет).

6. Украина, Жданов. На берегу моря строится санаторий Министерства трудовых резервов. Он будет круглогодично принимать сотрудников и учеников горно-промышленных и заводских школ.

7. Париж. Следствие по убийству французского президента зашло в тупик. Убийца найден мёртвым. В газетах подозревают премьер-министра Франции…

8. Пхеньян. На границе Северной и Южной Кореи продолжаются кровопролитные бои с применением артиллерии.

9. Началось первенство СССР по футболу среди команд класса «А»:

Динамо Тбилиси – Динамо Москва 1:3. Два мяча за москвичей провёл Владимир Савдунин.

Спартак Тбилиси – Динамо Минск 2:1. Два мяча у хозяев забил Автандил Пайчадзе.

Динамо Ереван – Торпедо Москва 1:1.

Динамо Киев – Динамо Ленинград 2:2. Два гола у киевлян на счету Дезидерия Товта.

Торпедо Сталинград – Спартак Москва 2:0.

Локомотив Харьков – Локомотив Москва 0:1.

Нефтяник Баку – Зенит Ленинград 1:4 Два мяча у гостей на счету Анатолия Короткова.

Шахтёр Сталино – Даугава Рига 1:0.


Ещё раз пересматриваю результаты игр. Мне с Колобком в этом чемпионате нужна просто медаль. Задницу рвать не нужно, так как в той реальности лётчикам до медали не хватило нескольких очков. То есть нужно сыграть чуть лучше в нескольких матчах. Но. с другой стороны, если ходить по полю пешком, то трэнэр выкинет и не поморщится. Будем изображать с Колобком бурную деятельность, всячески уклоняясь от травм… Вот только Васечка, вряд ли станет ногу убирать в стыке… Не то воспитание… Ничего, придумаю, что-нибудь…


20 апреля 1950 года.

Железнодорожный вокзал. Пришёл заранее, сижу, чемоданы охраняю, пока Шувалов с Колобком на экскурсию по вокзалу пошли. Вспоминаю, что за три дня случилось. А произошло немало (раскладываю по пунктам):

1. После перепалки с трэнэром удалось всё же зафиксировать договор о переходе в Горький на бумаге.

2. Сдал рефераты и зачёты в институте. Получил допуск к экзаменам.

3. Передал Даше песню Кристалинской «Два берега». Майя ушла с телецентра, но обещала вернуться… Вспоминаю, как снайперша исполняла разученную песню в общажном коридоре у дождливого окна…

( https://youtu.be/6XWIOE2J7Xo?t=1 Наша Дарья – Мы с тобой два берега )

Тётя Клава как дослушала, обняла новенькую и сказала: «Спасибо, дочка».

4. Ваня Кац поведал, что на тренировке выбежал из кандидатского времени. Благодарил за порошок левзеи. Колобок с Амосовым тоже захотели такой порошок. Пусть кушают – что не запрещено, то разрешено. Бубукина выбрали заместителем капитана «Асов Пикассо». Нужно же кому-то руководить пока мы с Васьком на выезде…

5. Получил письмо от Насти. После любовной лирики и новостей с полигонных полей она в виде эссе поведала о корейской почтительности к возрасту. Если ты хоть чуть младше, должен подобострастно-почтительно обращаться к старшему и выполнять беспрекословно все его приказания. Но, это для мужчин… Женщины в Корее на уровне служанки мужа, прав почти никаких… Попросила меня не обращаться к ней «Нуна» («пусть Васечка меня так называет»), а звать просто «дорогая» или «любимая». Ещё приписала, что к ней клеится корейский полковник Пак Сон Чхоль с курсов Генштаба, но чтобы я не беспокоился… Во первых она меня любит, а во-вторых у хахаля в Пхеньяне – жена и два сына…

6. У Лёвы на этой неделе доклад в штабе ВВС по перехвату. Возможно, его с группой пошлют на организацию узла ПВО в Пхеньян.

7. У Инги в июне Первенство Москвы по гребле. Они с Васечкой совсем одурели. В общаге начали встречаться. Теперь то я соседа понимаю… В коридоре их вздохи слушать не могу, ухожу в читалку…

8. Колобок купил новый эмалированный бидон, так как старый у него в кефирной какой-то малец спёр, пока Васёк витрину рассматривал…


Подошёл «Вальдемар». Поручкались. Потрындели про Сталинград.

– Ходить там особо некуда. Всего одну улицу Мира построили, кругом руины. Я там в прошлом году с «Динамо» был – вещает Ильин, – Мы почти всё время в гостинице валялись. Вот, Куйбышев – другое дело. Огроменный город, почти не пострадал в войну. И команда у них в прошлом году была… Звёзд нету. В нападении один Гулевский изредка по мячу попадает. Так там схему защитную придумали. Журналисты стали её звать «волжской защепкой». Ох и попили они у всех кровушки. ЦДКА и вовсе два раза размазали. Так, что в Куйбышеве будет тяжко…

На перроне Амосова пришла проводить баскетболистка Нина Максимельянова. Посмеялись, вспоминая колобковы прыжки в клумбу с голой задницей. Женская сборная десятого мая на Чемпионат Европы поедет. Хоть мы и дебютанты на таком уровне, в Спорткомитете чётко поставили задачу – Первое место.

Посмотрел, как некоторые парни смолят перед поездом, но влезать с замечаниями не стал. Тёмную не устроят, но отношения в команде будут испорчены. Это пусть Маслов в Горьком курильщиков дрессирует. У «Деда» не забалуешь, так отчехвостит – мама не горюй!

Садимся. Тронулись.

К новым приключениям спешим, друзья! Эй, прибавь-ка ходу машинист…

Глава 12

Не отвечайте злом на зло, иначе злу не будет конца. В ответ на обиду поцелуй врага своего, и ему станет намного больнее.

Будда Гаутама.
Кто проявляет жалость к врагу, безжалостен к самому себе.

Ф. Бэкон.
22 апреля 1950 года.

Игроки основы заполняют автобус на центральной площади. Экскурсовод говорит, что вскоре на этом месте будет построен гигантский Дом Советов. Проект уже утвердили в Москве. Дождались когда с вокзала подойдёт дядечка с чемоданом.

– Вот теперь все в сборе, – вещает экскурсовод и читает по бумажке, – Представляю вам Николая Ермиловича Макурина, героического танкиста. К его танку мы сейчас поедем на Мамаев курган.

Вместе с танкистом в автобус простится женщина из Куйбышева. Эта учительница приехала на могилу сына.

– Рядом с Мамаевым курганом. Мне могилку нужно убрать… Ну, пожалуйста, – просит женщина.

– Ну, ладно, – молвит экскурсовод, спросив нашего тренера.

Женщина проходит в салон. Автобус развернувшись проехал по улице Мира, периодически огибая участников ленинского субботника, и повернул на дорогу между развалин Нобелевского городка. Кое-где на улицах восстановили дом или часть дома, но в основном люди ютились в уцелевших подвалах. Сталинград медленно вставал из руин…


Экскурсовод что-то рассказывал про подвиги бойцов шестьдесят второй армии. Что в их честь будет названа главная набережная города, а я вспоминал родной разбомбленный Ленинград. Наши люди прошли сквозь страшные послевоенные лишения, но восстановили страну.

– А где немцы? – спрашивает любопытный Шувалов.

– В прошлом году почти все уехали. На Бекетовке немного осталось. А вот и Мамаев курган…

Подъезжаем к памятнику на братской могиле. Читаю надпись на одной из плит: «Здесь на Мамаевом кургане в дни Великой Битвы за Сталинград происходили самые упорные и кровопролитные бои за обладание этой господствующей над городом высотой.»

Невдалеке, рядом со свежим постаментом, лежала башня тридцатьчетвёрки. Мехвод Макурин нашёл на башне нарисованный сваркой номер «18».

– Мой, – погладив окалину борозды на броне, сказал танкист.

– Завтра будем башню на верх устанавливать, – рассказывает экскурсовод, – Пригласим ветеранов, пионеров. Будет героический «Челябинский колхозник» и дальше стоять на стаже Сталинграда…

Чуть погодя, я подошёл к дымящим спортсменам, слушающим участника боёв…

– Хороший у нас был командир танка – лейтенант Канунников. Молодой, но рассудительный. Я его с полуслова понимал… Хотя какие в бою слова… В основном ножной семафор… Жаль командира. Погиб рано. Да у нас все акромя меня двадцатилетки были. Сгорели геройски. А я как раз вылез гусеницу чинить. А тут в другой борт прилетело…

Обратно ехал в соседстве с учительницей. Она поведала свою историю:

– В письме из госпиталя не было указано место захоронения. Мамаев курган… Саша в сорок первом школу закончил. В институт хотел поступать. А тут война… И вот когда я в сорок четвёртом в госпиталь приехала… – волнуясь, женщина теребит снятый с головы платок, – Мне завгоспиталем так и сказал: «Можете гордиться своим сыном». А я бы хотела гордиться живым сыном, – голос учительницы дрогнул.

После паузы она продолжила:

– Но, меня тогда уважили. Как и сегодня. Отправили с попуткой на курган и место показали. А потом в госпитале заведующий мне санитара показал… Тот помнил моего сына и сказал: «Когда в госпиталь из блиндажа забирали… Сынок Ваш шутил, когда в зеркало на разбитое лицо посмотрел. Говорит с одним глазом девки любить не будут. А я ему, мол у девок другие органы в цене. Посмеялись, хоть было видно, что раны у него тяжёлые… Потом сын сказал, что мама бы расстроилась если бы его таким увидала… (вытирает слезу). Когда в госпиталь привезли, хирург в кровавом халате осмотрел и сказал: „Поспи парень, завтра на операцию“. А мне шепнул: „Не ворочайте его, пусть спокойно уйдёт“. Вот он к утру…»

На улицах города кипит Ленинский субботник. Люди бесплатно расчищают завалы, высаживают деревья, строят детские площадки… Вообще-то субботники начались ещё при жизни Ленина. Это потом их приурочили к его дню рождения. Вождь мировой революции вместе с членами правительства и с кремлёвскими курсантами занимался уборкой территории Кремля. Конечно, Ленин не был Терминатором в одиночку переносившем многопудовые брёвна. Но, то, что он был на субботнике вместе с народом – факт. Сейчас политики будут поднимать бревно лишь для репортёрской фотосессии…

На вечерней прогулке у гостиницы. Обрывки разговоров окружающих:

– Ночью на набережной стреляли… Два трупа. Говорят пацанёнок какой-то с наганом…

– Без Бобра мы их на раз уделаем. Однозначно.

Нагляделся на послевоенные развалины, а ночью приснились демократические развалины завода ЗИЛ, который наша власть довела до такого:


23 апреля 1950 года.

Сталинградцы в первых играх выиграли у московского Спартака 2:0 и сыграли с ЦДКА 1:1. Местные болельщики надеялись на возрождение клуба. До войны трио нападающих сталинградцев Проворнов-Пономарёв-Проценко рвало защиту почти всех клубов Первенства СССР. Сам Сталин одёрнул москвичей пытающихся раздербанить сталинградскую тройку нападения. Обо всём этом я прочитал в местной газете.

Наш второй состав вчера сгонял с местными с редким в это время счётом 0:0. В 15–00 мы выходим на поле стадиона «Торпедо». Судья Павел Давыдов из Куйбышева выводит команды под мелодию футбольного марша. Пятнадцать тысяч зрителей заполнили небольшие трибуны. Кучи безбилетников стоят в проходах. Торпедо выставило боевой состав: вратарь Королевич, защитники Барышев-Матвеев-Шмаков, полузащитники Балятинский-Григорьев, нападающие Шведченко-Белоусов-Арзамасцев-Калмыков-Минеев. Наш трэнэр выпустил следующих: вратарь – Акимов, защитники Метельский-Крижевский-Амосов, полузащитники Морозов и Колобков, нападающие Шувалов-Ильин-Федоров-Жаров-Анисимов.

Начали игру осторожно. Все нападающие персонально закрыты. Поэтому получив пас в борьбу тут же откидываю назад свободному Колобкову. Васечка навешивает в штрафную либо отдаёт в борьбу. Результат нулевой. Полтайма раскачивались, пока торпедовцы не провели стремительную контратаку. Их нападающий проскочил Метельского и вышел на ударную позицию у левого угла штрафной. Хлёсткий удар в дальний угол. Акимов не дотягивается. Штанга. Мяч вновь отлетает к тому же форварду. Удар без подготовки в дальний угол. Вновь штанга.

Трибуны орут в экстазе. Амосов пытаясь выбить попадает в чужого форварда. Тот бьёт в ближний угол. Снова штанга и мяч уходит за линию ворот. Свободный от ворот.

Кричу в ухо Васечке:

– Я оттянусь назад. Дай пас вперёд на выход под удар.

Дружбан кивает. Но, получается всё совсем по-другому… Ильин из левой части чужой штрафной в падении через себя запускает в дальнюю штангу. Защитник торпедовцев выбивает мяч к линии штрафной по центру. Я успеваю к опускающемуся мячу первым. Изгаляюсь, уперев руки в поле, пытаясь исполнить удар скорпиона… Заряжаю пяткой в дальний угол ворот. Повезло. Попал. От избытка чувств (все-таки первый мяч), выбегаю за линию ворот и качусь на коленях раскинув руки. Трибуны замерев, от горечи, всё же загудели приветственно. Не часто такие красивые мячи забивают…

https://youtu.be/Y7sgomJgi10?t=195 )

0:1. Мы ведём. А перед перерывом Колобок со штрафного загнал примерно так…

https://youtu.be/45PLhsgdzvc?t=2 )

0:2. В нашу пользу. Перерыв.


Команды пошли в тесные, пахнущие краской, раздевалки. Выслушали трэнэра, попили водички и рассыпались по лавкам переводить дух. Я незаметно вставляю в именную бутылку контрольную ниточку и закрываю пробку. Я никого не подозреваю. Но, в прошлой жизни в клубе и сборной были случаи необъяснимого расстройства желудка игроков перед или во время игры… Шувалов раскрутил Васечку на пиво за первый гол. Я как-то отбрехался. Плавали-знаем. С пива все безобразия в Сочи и начинались…

Вышли, смотрю на соперников. У тех глаза горят, копытом землю роют… Будет навал… Зажали нас. Носятся как угорелые, не дают мяч вынести. Трибуны встали, подбадривают своих. Вот мяч заметался в штрафной и их центр Калмыков сподобился пробить в угол. Акимов бросился и почти достал мяч, но тот прямо перед вратарём изменил направление, попав в кочку, и по уходящей заполз в угол ворот… 1:2. Стадион ликует.

Мы атакуем. Фёдоров на линии их штрафной получает пас от Колобка. Прокидывает мимо подкатившегося защитника. Обводит бросившегося в ноги вратаря. Бьёт в пустые ворота с острого угла, но мяч предательски срезается и уходит за линию ворот. Мимо.

Васечка даёт пас мне на выход. Отрываюсь от своего уже наевшегося персональщика. Навстречу выскакивает встречающий защитник. Притормаживая перед ним, качаюсь маятником и наклонившись влево двигаю мяч влево. Соперник перекрывает мне путь к центру штрафной, делая шаг в сторону одиннадцатиметровой отметки. Я же пробрасываю круглого чуть вперёд, перекладываю корпус вправо и по кривой обхожу запутавшегося защитника. Шувалов по-бобровски орёт «А-А-А» вываливаясь к вратарской на верховую передачу. Голкипер хозяев застывает в нерешительности и, двигая правой ногой, чуть перекладывает тело в сторону Витька. А мне только этого и надо. Бью на точность под опорную левую. Полуметровая щель между штангой и вратарём – прекрасная мишень. Помню в той жизни спартаковец Тихонов так много навтыкал. Вот и я воткнул. 1:3.

Пошла игра на встречных курсах. Носимся как жеребцы. Все в мыле. Персональщик мой совсем скис. Останавливается после каждого рывка и как рыба на льду ловит воздух ртом. А я ничего, бодренький. Получаю мяч, ухожу от соперника, как от стоячего. Дотягиваю до правого угла штрафной и точно в ноги Шувалову. Витёк по хоккейному перекладывая корпус уклоняется от защитника и, заметив бросившегося с распростёртыми объятьями вратаря, аккуратно пускает тому между ног. Ну, вот такой он Шувалов. Любит с вывертом, а не просто так… 1:4.

Затем обменялись голами. Колобок по традиции уложил в уголок со штрафного, а у соперников Матвеев забил с пенальти. Последние минуты. Трибуны гонят своих забить хоть ещё один, но получается обрез. Васечка подхватив мяч отрывается от опекуна и несётся к воротам. Мы с Шуваловым и с чужими защитниками с топотом мчимся следом. Воротчик рванулся навстречу Васечке. Наш плеймейкер мастерски ковырнул мяч. «Черпачок» перелетел над выставленными руками вратаря, ударился в пыльной вратарской и покатился к ленточке. Торпедовец, из последних сил догонявший мяч, вложил все оставшиеся силы в отбой мяча. Извернувшись у линии ворот кренделем, пыром запулил с ленточки… Я как Андрей Болконский на поле Бородино, наблюдал за летящим в меня ядром. Удар мяча с трёх метров, как кувалдой в лицо. Задрав ноги вверх и пытаясь опереться руками о воздух, валюсь на землю, как сбитый самолёт.

И вот надо мной уже нет ничего кроме неба. Бело-серые облака, может быть когда-то проплывавшие над Аустерлицем, держат надо мной путь в свою небесную гавань. «Как тихо, спокойно и торжественно, словно и не бежали все как угорелые. Облака они порой как наши воспоминания – проплывают и исчезают за горизонтом.»

Вот и сейчас на горизонте возник наш доктор и сунул мне под нос какую-то вонючую хрень… Вместо романтического неба Сталинграда в поле зрения нарисовались мои потные товарищи, которые показывая три пальца, одобрительно бормотали что-то… Ну, полежал маленько, пора и вставать. Тем более и слух вернулся:

– Трэнэр за крупную победу, лезгинку обещал в раздевалке станцевать, – напоминает ВальдемаруШувалов, а Васечку просит пофоткать тренерский танец для стенгазеты за которую Витёк отвечает в первом круге.

Едва пару раз хозяева ударили после розыгрыша мяча – прозвучал свисток судьи. 2:6.

Ну, с почином Юрий Андреевич! С первым шагом на Золотой Путь!


Посмотрев на зажигательный кавказский танец в исполнении Джеджелав, ополоснулся под душем и сидел через полчасика как новенький, наблюдая как врач разминает кряхтящему Шувалову забитые мышцы. Я же, хоть и гонялся как очумелый, чувствовал себя нормально.

Вот, что эфедрин животворящий делает…

Заметил, как к «пивной» компании присоединился наш «краёк» Анисим. Покумекал, и решил тоже пропустить пару кружечек. На халяву любят пить даже благородные доны.


Отходил от столика по нужде, естественной после двух принятых в меру разбодяженных литров пива. Амосов с Шуваловым договорились с какими-то местными жрицами любви и быстренько влив в себя содержимое кружек, срулили. Анисим взятый на хвост в компанию болельщиков втирал жаждущим футбольные байки, наслаждаясь повышенным вниманием. Колобка не видно, может отлить ушёл?

– Синявский прозвал Боброва – «Золотая нога». А он ведь ещё и рука золотая. – вещал заплетающимся голосом раздухарившийся вингер. – Платит за всех в ресторане и ничего в блокнот не записывает как некоторые… Чтобы не забыть кто сколько должен… Ему небольшую операцию недавно сделали. Через пару недель будет голы всем подряд втыкать. Он же не может без борьбы, без азарта. Ему, чем труднее забить, тем интереснее… И деньги здесь не при чём. Он просто футбол любит…

Я припомнил наших сборников на ЧМ-2002. Хоть наша сборная тогда уже и не считалась фаворитом, но в своей отборочной группе уверенно взяла первое место уделав Словакию, Югославию и Швейцарию. Только вот половину игроков от сборной отцепили в последний момент и взяли на их место новичков. Эта несыгранная команда даже не вышла из группы на ЧМ. В Москве болельщики устроили беспорядки. Подобная хрень с расформированием команд и в СССР была, но и после такого сборная оставалась в элите. А после развала СССР – как отрезало… Что-то Колобка долго нет. Пойду поищу…

Выяснил, что моего набравшегося друга увела какая-то краля залётная. Такой, работники пивнушки раньше не встречали. Один слыхал, как она его просила через рощу на Баррикады провести. Этот защитник женщин… бакланистый Васёк Трубачёв с радостью согласился…

Вышел и потопал по указанной тропинке. Кругом развалины. Уточнил направление у женщины. Та, показав на рощу, направилась с дочкой к своему подвалу…


Начало темнеть. Заметил впереди на лесном повороте две фигуры, и прибавил шагу. Где-то за деревьями заработал движок. Машина, виляя лучом фары, выехала впереди на лесную дорогу. Я повернул на поляну за преследуемой парой. На отрытом месте у костра стояла урчащая движком полуторка. Водила регулировал что-то в движке, подняв капот. Васечка стоял перед мужчиной что-то оравшем на женщину. Когда Васёк сделал шаг к мужику, то получил удар под дых и завалился в прикостровую пыль. Тут меня сзади окликнул паренёк, взвёл курок на нагане и помахал стволом вверх. Я поднял руки в гору.


Под прицелом подошёл к костру. Колобок, получив пару раз в тыкву, снял куртку, и принялся расшнуровывать ботинки.

– Марго, а ты за собой хвоста привела, – прохрипел, очевидно, главарь шайки, – (мне) Давай скидавай вещички, деньги, котлы… (пацанёнку) Кот, давай, ну ты понял…

Бандюга достал из сапога нож, покрутив его передо мной, переложил в левую руку, а правой ударил в скулу, едва я повернул голову к спросившей меня что-то женщине. Ударился при падении о камень, что-то щёлкнуло наверху и время потекло медленно. Кот, вероятно, главарю над моим ухом сказал, что как шмотки снимут, то прикончит, а то одежду замарает. Будут у него девятый и десятый. Главарь довольно крякнул… Заметив, как молоденький Кот, рисуясь, водит стволом в метре от моего лица, я резко подскочил, пытаясь перехватить руку с оружием, но парниша, показав отменную реакцию, успел отдёрнуть руку за спину. Тут мои руки исполнили трюк Рэмбо, с хрустом крутанув до упора голову паренька. Главарь осклабился, показав гнилые зубы, и шагнул ко мне, вытянув руку с ножом…

Выдернув из руки Кота взведённый Наган, выстрелил в упор в голову. Сзади из головы главаря полетели сгустки его насквозь преступного мозга. Дамочка, как в замедленной съёмке, достав из сумочки «Бульдог», пыталась навести на меня револьвер, но я её опередил выстрелив в нехилую грудь. Водила, не будь дурак, бросился бежать в лес, но я третьим выстрелом попал ему в спину. Тот по инерции пробежал пяток метров и рухнул… Подошёл, посмотрел. Готов. Вытер поднятой у машины тряпкой отпечатки на револьвере, и вложил в руку Кота.

Пусть милиция помозгует кто кого и как…

Поднял колобковскую куртку, и придя в нормальное состояние, бросил другу:

– Ну, что расселся? Шнурки завязывай…


28 апреля 1950 года.

Прошло несколько дней. Куйбышев. Наши играют с местными «Крыльями». Мы с Колобком на трибуне за лавкой. Я то навёл маскировку на скуле с помощью детского крема и нескольких слоёв пудры, а Васечка, отсвечивает как очковая змея, пугая честных граждан. Выглядит красавчиком типа этого…


Мы с Колобком как из бандитского леса в гостиницу явились, так и затихарились. Думали пронесёт. Хрена. Утром на завтрак не пошли, так сам трэнэр пришёл увидеть героев вчерашнего матча. Дал нам на орехи. Орал так, что чуть уши не заложило. Нервная у тренера работа. По себе знаю. Отчехвостишь таких вот чудаков на букву «М» и ходишь весь день от злости подпрыгиваешь. Молоко тренеры должны бесплатно получать. За вредность и тупость игроков. С учётом сочинского залёта нас лишили премиальных за Сталинград и отстранили от игры в Куйбышеве. Ну, как отстранили. За дубль то мы сгоняли вчера. Выиграли 3:0. Мы с Васечкой по разу забили. Но, у дублёров, не премии, а слёзы. Лишь на пиво, с которым Колобок торжественно завязал в присутствии и по настоянию нашего громкоговорящего трэнэра.

Из Сталинграда сутки пилили на поезде в Куйбышев. Места у команды получились в разных вагонах. С нами в купе ехал лётчик старлей Аркаша Бойцов. Отпустили к молодой жене на побывку перед командировкой в Китай. По ленд-лизу его полк в войну «Спитфайеры» получил, а в начале этого года наши новые МИГ-15. Сам Василий Сталин на просмотр приезжал. Поорал на комполка для приличия, но потом смягчился и объявил благодарность всему личному составу за хорошие, по сравнению с другими, показатели. Бойцов нам поведал, что в Гражданскую Самара была столицей Российской республики пока Чапаев былых не погнал…

В Куйбышеве у нас с Колобком до игры – строгий режим. Лишь раз с командой перед тренировкой в парк Щорса выбрались. Эх, Даша бы тут исполнила конечно песню про красного командира. Но, то она… Мы же с Васечкой старались не отсвечивать, чтобы не накликать новую беду.

То, как я поступил с бандитами, моего друга сильно расстроило. Не, то, что я их жизни лишил, а то, что Васёк всё это время сидел ровно и шнурки развязывал. Он поклялся унести всё увиденное с собой в могилу. Щёлкнул ногтем по зубу и провёл большим пальцем себе по горлу. Я же без этих понтов просто пообещал не вспоминать васечкино сидение в пыли…

На матче полируем с дружбаном задницами скамью на трибуне. Мы с Колобком даже в заявку не попали. Видать трэнэр сильно осерчал или других учит на нашем примере. А куйбышевцы зажали наших и давай охаживать. На семнадцатой минуте Гулевский зарядил по нашим воротам. Акимов отбил, но их Ворошилов оказался первым на добивании. Потом в игре было немало голевых моментов с обеих сторон, но счёт не изменился. Продули.

В раздевалке после разбора полётов, настырный Шувалов попросил Гайоза Ивановича отпустить нас с командой на прогулку по городу. Под его личную ответственность. Трэнэр посмотрел на замаскировавшегося меня, на колобковский лиловый фингал и изрёк:

– Жарову разрэшаю… А ти (тыкает в Колобка пальцем) на чытай… (берёт у Спартака книгу из рук)… От сых до сых (показывает первую и последнюю страницы)… Завтра на волзалэ расскажэш…

Колобок с опаской берёт книгу. Успеваю прочитать название – «Тимур и его команда». Это ещё ничего. Я одного такого фофана заставлял читать и пересказывать «Основы спортивной медицины».

Заходим с Шуваловым в ресторан. Захотелось ухи похлебать. Оглядываемся, а за соседним столиком Гулевский с Ворошиловым из «Крыльев». Машут нам, подсаживаемся. Они нас про хоккей пытают, мы их про футбол. Спрашиваю:

– А правда у вас в прошлом году футболиста убили?

– Фомин в первом круге десять штук наколотил. Так и остался лучшим бомбардиром за сезон, – говорит Витёк Ворошилов с понятным прозвищем «Клим».

– Там история мутная, – закусывая стопку «Пшеничной», выдаёт Саша Гулевский, с видимым мной погонялом «Гуля», – Вовку тогда не нашли нигде… Пропал. Как сквозь землю провалился…

Или сквозь время…

Ночью приснилось, что Настю взяли к Маслову в клуб тренером по гимнастике и она показывает ребятам как делать растяжку… Примерно так…

https://youtu.be/-xdcFM2JKMM?t=2 )

Не. Такая сменщица Зайцевой ни к чему!


1 мая 1950 года.

Приехали в Донецк. Сейчас он называется Сталино, до революции назывался Юзовка, а затем Сталин. Промышленный полумиллионный город. Всей командой добровольно-принудительно становимся в колонну демонстрантов и идём по центральной улице Артёма. Народу весело. Играют гармошки, компании перекрикивая друг друга, поют песни. На центральной площади кричим со всеми «Ура!» и расходимся по своим делам. У Амосова дело одно и тоже. Окучивать дамочек. Вот одна вчера как его на вокзале увидела, так и вцепилась. Серый рассказал – молодая жена директора шахты. Тот домой лишь ночевать приезжает весь никакой. А ей родить нужно, так как на горизонте появилась более молодая соперница. А со своим как родишь? Всё время «отстань». А тут Серёжа весь такой красивый, высокий, наглый. Амосов конечно тот ещё крендель, но за воплощение женских мечтаний имеет весьма неплохой навар. Вот новый костюмчик в номер принёс. Шувалов от Серого не отстаёт, но окучивает исключительно безвозмездно пролетарских девушек, которые раздеваются по команде без вопросов. Таких светских львиц как амосовская, раздвигающих ноги за последующие алименты и раздел имущества, в этом времени пока немного. В перестройку у многих женщин такая парадигма бизнеса на замужестве расцветёт пышным цветом. Женщины, выходящие замуж за неперспективных при разводе мужчин, будут считаться лохушками не умеющими взять от жизни своё…

Мы с Колобком «на карандаше» у трэнэра. Поэтому играем в номере в шахматы и читаем газеты. Выписываю для политинформации:

1. Посёлок «Победа» в Сталино продолжает принимать новосёлов. Рабочие коксохимического завода получили ордера на квартиру.

2. В июне 1950 года в Сталино будет открыт стадион «Металлург».

3. Главный архитектор Сталино т. Северин рассказал корреспонденту газеты, что в следующем году от жд вокзала будет построена асфальтированная дорога до Макеевки. По ней пустят троллейбусную линию. Кроме того в этом году построят кинотеатр «Комсомолец», стадион «Шахтёр» и техникум физкультуры.

4. Работники треста «Сталингаз» приняли социалистическое обязательство до конца года подключить дополнительно девятьсот газовых плит.

5. В конце года в Сталино заработает фототелеграф. Можно будет моментально пересылать тексты, чертежи, фотокопии документов с печатями.

6. Восемьдесят известковых и пятьдесят кирпичных заводов будет построено для колхозов Кашка-Дарьинской области (Узбекская ССР).

7. На сессии исполкома Международного союза студентов (МСС) выступил представитель от СССР – Александр Шелепин, виде-президент МСС: «Мы требуем безусловного запрещения атомного оружия. Мы требуем установления строгого контроля за исполнением этого решения».

8. В Южной Корее более тысячи человек призваны на курсы офицеров запаса. Подготовка к войне против коммунистического Севера идёт полным ходом.

9. США. Сенатор Истленд заявил, что поддерживает создание армий ФРГ и Японии с дальнейшим использованием в борьбе против коммунистов.

10. Из Западной Европы на борьбу с китайской и корейской коммунистической угрозой ежедневно отбывают боевые корабли и транспорты с живой силой, техникой и боеприпасами. Империалисты намерены остановить шествие коммунизм по планете.

11. Приказ войскам гарнизона города Москвы «О параде 1 мая 1950 года». На парад вывести военные академии, училища и войсковые части, дислоцированные в Москве. Парад будет принимать Начальник Генштаба Советской Армии генерал армии Штеменко.

Выписываю из «Огонька» стих корейского поэта Тю Сон Бона «Мать». В нём рассказывается о корейских детях, которых японцы покупали у родителей за пятьдесят иен для работы на химическом комбинате в Хыннаме (сейчас Северная Корея).

За ужином Васечка вновь затянул разговор про банду. А потом поведал что Роза про нападение на Дашу ему рассказывала. Её в котельной зажали два хрящёвских бандюгана. Хотели снасильничать. А Дарья схватила кипящий чайник, открыла крышку и говорит: «Это для первого». В другую руку берёт топор: «Это для второго». Девушку обматерили, назвав контуженной, но не полезли. Лучше готовность к излишней жестокости, чем унижающее сердобольное непротивление…


2 мая 1950 года.

После утренней тренировки на институтском стадиончике наша компания осталась повышать КПД игры. Я поведал Колобку, Шувалову, Амосову и примкнувшему к ним Анисимову, что мало не жалеть себя на поле. Нужно ещё не жалеть соперников нарушающих правила. А судья часто не замечает нарушения. Наша обязанность – помочь в этом деле рефери. Показываю с помощью «рубящего» меня Васечки азы футбольного балета. Такие «жуткие» полные драматизма падения гарантированно приведут к штрафному или «одиннадцатиметровому». Шувалов пробормотав «эка невидаль» попробовал сам пару раз упасть. Но, компания покачала головой, как бы говоря станиславское: «Не верим». Через полчаса падений началось кое-что получаться. Парням было ещё далеко до профессиональных симулянтов играющих не хуже артистов Большого театра, но всё же. Футбол – это игра и драматично упасть после грубости является частью представления для зрителей…

Вылезший из раздевалки Гайоз Иванович, понаблюдал за нами, но ничего не сказал…

На стадионе перед игрой вспоминаю, что был у горняков яркий центрфорвард Виталий Старухин. В команде его называли «Бабушка». Играл впереди феноменально, особенно на втором этаже. Много забивал, но в сборную не привлекался. С дисциплиной у товарища были большие проблемы. Поэтому и мы с Масловым будем набирать Команду с запасом по количеству новичков. Травмы, болезни, а, возможно, и отчисления – нужно иметь два состава для ротации… Тогда играть будут на все сто в борьбе за место в основе…

14-00. Стадион «Металлург» в Макеевке. Зрителей немного. Тысяч десять. Рабочий день. Не каждый болельщик сможет уйти с работы. Тем более добираться в пригород в переполненном транспорте весьма проблематично…

Ленинградский судья Зябликов собирается выводить команды на поле. У нас в основе победный сталинградский состав. Хозяева настроены решительно и, перебирая ногами, искоса на нас поглядывают. Стоим в коридоре у раздевалки. На стене таблица Первенства. Изучаю от нечего делать. У нынешних хозяев в первых турах победа, ничья и два поражения. Мы в турнирной таблице по очкам пристроились следом за горняками, опередив чутка неуверенно стартовавший ЦДКА. А впереди всех родной «Зенит» – четыре победы в четырёх матчах. Тренеру Лемешеву удалось собрать боеспособный коллектив с выстрелившим, в отсутствии уехавшего в Горький Иванова, форвардом Коротковым. Следом за «Зенитом» идёт московский «Локомотив» и ленинградское «Динамо». Впереди затопали. Догоняю Колобка, касаясь рукой газона, здороваюсь с полем. Свисток. Погнали.

Половину первого тайма отбиваемся от наскипидаренных рёвом болельщиков хозяев поля. Затем огонёк горняков чуть подзатух. И вот уже мы жмём. Получаю мяч на правом углу штрафной, Поднимаю голову, прицеливаюсь, бью в дальний над подкатившемся защитником. Вратарь маленько достаёт. Мяч, чиркнув по перчаткам, гулко врезается в штангу и отскакивает к левому углу вратарской, где Шувалов, пытаясь укротить непослушный мяч, упускает того за линию поля.

Горняки навешивают вперёд. Их габаритный нападающий Колесников отталкивает плечом Амосова и выходит один на один. Серёга, вместо драматического падения, изображает руками взлёт пеликана и безнадёжно отстаёт. Наш воротчик Акимов бросается в ноги нападающему на линии штрафной. Форвард хозяев убирает мяч под себя и уходит влево. Тут перед занёсшим ногу для удара нападающим появляется наш Метельский и на миг закрывает мячу путь в ворота. Но, Колесников просто сделал паузу и повременил с ударом. Дождался пока Метельский, пытаясь сохранить равновесие, не рухнет на газон. И лишь тогда запустил пузатого по центру ворот. 1:0. Горняки впереди. Трибуны бьются в экстазе…


В конце первого тайма бьём угловой. Васечка пошёл исполнять и посмотрел на меня. Я кивнул и отошёл на левый фланг за штрафную на свободное место. У ворот давка. Горняки пытаются вытолкнуть наших нападающих из вратарской. А наши то двое-трое становятся перед вратарём, блокируя тому выход в штрафную. Тут Колобок прицелился и выложил мне под удар. Звезданул слёта. Попал хорошо. Вратарь дёрнулся, но не отбил. 1:1. Потом в контратаке я забежал на левый фланг и красиво упал после удара по ноге. Колобок с этой точки бьёт безупречно. Это было примерно так…

https://youtu.be/SX-RuYpoFpo?t=122 )

Уходим на перерыв ведя в счёте.

У нас замена. Вместо травмированного Фёдорова выходит Котов. Горняки под рёв трибун жали полтайма пока не сдулись. Даю точный пас к одиннадцатиметровой отметке Шувалову. Тот бьёт в касание. Вратарь отбивает перед собой. Все рванулись к мячу. Но, первым оказался свеженький Котов. Пнул круглого на мгновенье раньше других и мяч, нехотя пересёк линию ворот.

А четвёртый мы забили благодаря артистизму Шувалова. Того в штрафной толкнули во время подачи углового. Витёк взмахнул руками как подстеленная чайка и матерно подвывая знатно плюхнулся во вратарской, подняв облако возмущённой падением пыли. Пенальти. Вальдемар без разговоров берёт мяч и устанавливает на точку. Штатный пенальтист. Я в той жизни встречал многих футболистов хорошо бивших пенальти. Но, вот чтоб всегда забивали… Таких было немного. Ильин – один из них. Удар. Мяч в сетке. Смотрю на часы. Играть ещё три минуты. Здесь не прибавляют время. Закончились сорок пять минут – конец тайма или игры.


Сижу листочки подписываю и принимаю приглашения девушек на танцы в местный ДК. Директор стадиона был на нашем хоккейном матче в Москве и приметил такое вот подписное новшество. Рядом пыхтит Колобок. Запрел с непривычки. Я же от нечего делать читаю прозвища в основном девчачьи, ребята редко подходят, в сторонке стоят… Считываю с нимбов: Жабка, Кысик(у мелкой), Котятина(у высокой), Масик, Пампушка, Пусечка, Свинка, Цыпа… Целый зоопарк.

Тут обращаю внимание на крепкого паренька, внимательно глядящего на меня из очереди. Читаю нимб: Владимир Сальков, год рождения 1937, возраст 83 года, последнее прозвище – Скаут. В той моей жизни хозяин ЦСКА Гинер так звал тренера Салькова.

Херасе. Ещё один попаданец-тренер. Хотя, зачем он мне тут нужен. Загремишь с ним под фанфары.

Подписываю ему листок и интересуюсь за кого в футбол играет. Не за кого. Осенью за техникум начнёт играть. Приглашаю в Горький к Маслову в спортшколу. Пишу адрес и записку для Эпштейна. Спрашиваю:

– Хочешь играть? Приедешь?

– Приеду наверное, – отвечает пацан, узнав условия, – А вы почему не устали как все остальные? Принимаете что-то?

Немая сцена. К нам приехал ревизор…

Записываю адрес Салькова. Прошу Вову подождать полчасика для разговора. Продолжая, раздавать подписи, думаю про попаданца.

Он меня похоже не раскрыл. Лишь косячок с отсутствием усталости. А это ведь круто – знать у кого здоровье в норме, а у кого нет. Вот бы Зайцевой такой сканер. А зачем ей сканер? Нужно этого Вову в Горький отправить и проинструктировать, чтобы не болтал всем подряд… Даже Танечке… А как его использовать потом придумаю.

Шувалов доводит до сведения, что грузинская диаспора в Сталино пригласила Гайоза Ивановича с командой на ужин в грузинский ресторан «Генацвале». В очередной раз записываю адрес в блокнот. Обещаю не опоздать.

Искоса наблюдаю за попаданцем. Он ведёт себя как взрослый мужчина, а не как пацаны, что рядом лузгают семечки, задирают девочек сальными вопросами, хвалятся громко кто кого задолбил и кто чего стырил на рынке. Этот стоит у плетня спокойно, газетку почитывает. Закончив с автографами, отзываю его в сторону и начинаю докапываться, чем он может быть мне полезен.

Из дальнейших моих расспросов выяснилось, что Вова «по ауре» (какой местный пацан знает, что такое аура?) может определять общее состояние здоровья почти всех людей. Парень, хитро посмотрев в моё деланнопростоватое лицо, сообщил с чувством превосходства, что у каждого при рождении появляются хиты или баллы здоровья. Они могут расти до состояния абсолютного здоровья которое у всех разное, а могут снижаться до смертельного нуля. Открываю рот типа от охренения, и сделав туповатое лицо выражаю матерномеждометный восторг.

– Владимир. У меня к тебе предложение от которого ты не сможешь отказаться. Мне тренер Маслов приказал приглашать в команду интересных людей. Ты – интересный.(бью его по плечу). Беру тебя в команду. – Смотрю на недрогнувшее лицо Салькова, – В Горьком тебя не только зачислят в пансионат спортшколы, но и негласно зачислят на полставки в медпункт клуба помощником врача. Закончишь школу. Одет, обут, накормлен. Покажешь себя – возьмут в дубль. Потом – основа. В классе «А» хорошо платят. На заочное в институт поступишь. Ты кем хочешь быть? Тренером? Вот и я учусь на заочном… Ну, что поедешь в Горький? А сейчас хочешь? Хорошо. Поговори с роднёй, возьми документы и справку из школы. Приходи завтра днём к привокзальной гостинице. Мой номер двадцать два. Куплю тебе билет до Москвы и дам денег на дорогу до Горького. Лады?

Сальков, вероятно поняв, что наболтал лишнего, тоже сделал простоватое лицо и выдавил, по-мальчишески сплюнув сквозь зубы:

– Не обманите, дяденька…


В ресторане трэнэр получил от своих бутылку чачи, а от местных бутылку французского коньяка.


– Слыхали, – громко говорит после тоста один из местных начальников, – На приёме в Кремле Сталин спросил на банкете у наших шахтёров чего бы они ещё хотели. А наш Мыкола Наливайко брякнул: «Нам бы пивка московского». В следующем году начнут у нас строительство большого пивзавода. Товарищ Сталин слов на ветер не бросает…

– А у нас на шахте новый дом три года строили и сдать не могли. Кто-то Сталину на долгострой пожаловался. Иосиф Виссарионович дал до выдачи ордеров на квартиры три недели. Через двадцать дней дом сдали. На день раньше срока. Так вот нужно с зажравшимися кивающими друг на друга чиновниками. По другому они не понимают..

Уверен, что можно было найти кучу объективных причин объясняющих задержку с сдачей дома. По ходу – объяснить можно всё что угодно, чтобы ни за что не отвечать. А вот если тебя Сталин спрашивает, то он ждёт не объяснений…

– Для западэнцев школу чисто украинскую открывают. Их года три назад из Польши выселили. Операция «Висла». Я сам эшелоны в Сталино принимал. Ничего… обрусеют. А то привыкли, понимаешь, в спины стрелять…

Сосед справа рисует сцену из семейной жизни:

– Моя часто задаёт мне вопрос: «Что бы ты без меня сейчас делал?». Я думаю. Рыбалка, пьянка, блядки… Э-эх!.. А ей отвечаю: «Я бы не смог без тебя, дорогая!».


Звоню вечером Маслову в Горький. Он хоть и был поначалу недоволен поздним звонком, потом разговорился. Обсудили приезд Салькова. Сказал про дар парня отличать больных от здоровых, бодрых от выдохшихся. Тренер обещал подумать как это можно использовать не привлекая внимания. В горьковской команде удалось пресечь раздрай и шатания. В первом круге из тринадцати игр – девять дома. То есть «старички для выезда» два месяца сосут лапу почти без премий. Маслову пришлось говорить с каждым индивидуально. А лидерам «оппозиции» форварду Вареле и защитнику Хренову и вовсе пообещать кучу «плюшек» по ходу сезона, участие во всех наших играх в классе «Б» и переход в один из московских клубов…

– Я им так и сказал, – доносится голос «Деда» из телефонной трубки, – осенью сами будете выбирать себе клуб в Москве. Я палки в колёса вставлять не буду. Кроме Варелы на роль бомбардиров готовлю молодых горьковчан Федотова и Матвеева. Твои «новенькие» будут их мячами снабжать в домашних играх. А на выезд «новичков» буду брать единично по очереди. Чтобы не засветились.

Очарованные нарисованными картинами, бузотёры-главари усмирили «старичков», недовольных страшенными нагрузками и отсутствием перспективы. «Молодые» же начали потихоньку сыгрываться. Маслов постоянно долбил, что для «новичков» премий за голы не будет. Только за голевые передачи и победу. Нечего давать повод для переманивания…

Я же вспомнил, как набирал с Лобановским состав на игры из необблевавшихся от вчерашних космических нагрузок здоровяков… Это только цветочки, а ягодки будут впереди.


3 мая 1950 года.

С Сальковым пришла старшая сестра. Как смог более благодушно провёл с нею беседу по спортинтернат. Поняв, что семья сильно нуждается, выдал пареньку триста рублей подъёмных. Это помогло решению вопроса. Вечером Вова поедет с нами на поезде до Москвы. А там возьму ему билет до Горького.

Несмотря на бронь, футболистов разбросало по по разным вагонам. Мы с Васечкой оказались в купе с украинским академиком Лебедевым, читавшем в Сталино лекцию о перспективах вычислительной техники, и журналистом «Советского спорта» Зельманом Гуревичем. Работник печатного труда, узнав за кого я играл в хоккей, всё пытался меня раскрутить на интервью. Но, я стойко отбрыкивался. Васечка же вещал много и охотно, пересыпая сцены футбольных битв простоватым юморком. Я же мило беседовал с профессором на предмет развития вычислительной техники. Я предположил, что вскоре появятся машины на транзисторах. Типа пофантазировал на тему создания полупроводниковых ЭВМ и их роли в нашей реальности. В той жизни эта тема была весьма популярна в споре лириков и физиков.

– Будущее однозначно за транзисторами. – вещаю, вращая в воздухе чайной ложкой.

И наблюдаю, как Васечка по-рыбьи раскрывает рот, пытаясь задать вопрос, но не озвучивает оный, вероятно стесняясь своей дремучести…

– Модное словечко, – заметил профессор, – Только вот надёжность и характеристики элементов – отвратные. На лампах как-то надёжнее.

– Поверьте, через несколько лет научатся делать нормальные транзисторы. Сфера их применения – огромна. Одни военные наградами засыпят того кто им даст надёжную машину для армии…

– Я слышал Красилову за подобное дали Сталинку… Но, как-то не думал… А вы знаете… Мне Володя Лёвин из МЭИ предлагал стать куратором его кандидатской. Хочет на наших транзисторах вычислительную машину сделать. Я то отмахнулся поначалу, а теперь думаю, что к этой работе нужно привлечь целую группу учёных. Глядишь, через пару лет и результат будет… Я на заседание Академии Наук еду. Подниму вопрос об открытии темы…

Тут нашим вниманием завладел товарищ Гуревич. Мастер печатного слова бывал порой у своего дальнего родственника писателя Эммануила Казакевича родившего прогремевший на весь Союз роман «Звезда» по которому сняли неплохой фильм. Так вот, у Казакевича в приживалах был спивающийся известный писатель Юрий Олеша, который случайно где-то узнал, что хоронить его если что будут по высшему разряду за счёт государства. Этот Олеша пришёл в Союз писателей требовать чтобы похоронили попроще, а разницу в цене похорон ему выдали в кассе Союза…

Посмеялись. Забавный они народ – писатели.

Глава 13

Как же можно было так испоганить наше настоящее, чтобы мы хотели будущее, похожее на прошлое?

Автор неизвестен.
– А мне здесь нравится. В Америке вся сила мира! – А в чём сила, брат? – А вот в чём! В деньгах вся сила, брат. Деньги правят миром, и тот сильней, у кого их больше.

Из фильма «Брат-2».
4 мая 1950 года.

Утром, как смог более тупо на пальцах, объяснил академику понятие микропрограммирования процессора вычислительной машины на примере разбора входящих действий из выражения «Разжёг примус». Тот поначалу, пытался посмеяться над моими смелыми предположениями. Но, задумавшись, покачал головой и произнёс:

– Так вот смехом и делаются гениальные открытия…

Академик достал потом блокнот и пару часов что-то чиркал в нём, перечитывал, потирая руки и с наслаждением глотал остывший чай.

Колобок с журналистом ушли в соседнее купе. Там комсомольская бригада ехала в Акмолинск на поиск подземных озёр в осваиваемом Целинном крае. Васечка тут же начал бренчать на соседской гитаре. Дорвался. А я вот газеты почитываю. Накупили вчера и из прошлых поездок у соседей целая куча осталась. Выписываю для политинформации. А чего время зря терять.

1. Франция. Расстрел рабочей демонстрации в Бресте. Рабочий Эдуард Мазэ убит, несколько человек ранено.

2. Уход представителей СССР и Чехословакии с заседания ООН по вопросу объединения Кореи.

3. В канадских вооружённых силах началось формирование украинского батальона «Сичь». Военнослужащие будут по приказу сил ООН участвовать в объединении Кореи.

4. Французский журнал «L Equip» предложил с сентября 1952 по май 1953 года провести Кубок европейских чемпионов с участием лучших европейских команд. Предложения по участию разосланы в национальные спортивные организации.

5. Во Франции началось формирование коммунистической интернациональной бригады в помощь трудящимся Северной Кореи. Долорес Ибаррури призывает испанских коммунистов также оказать помощь корейским братьям.

6. Финские рабочие, крестьяне и интеллигенция собрали около трёхсот тысяч подписей под призывом «За мир без войн». Согласно нового советско-финского договора советские войска в этом году покидают территорию военной базы Порккала-Удд, которая была арендована СССР у Финляндии на пятьдесят лет.

7. По предложению американской стороны в НАТО принято решение о создании единого командования.

8. Во Вьетнаме продолжаются бои партизан с колониальными французскими войсками.

9. В Московской и Горьковской областях будут построены комбинаты крупнопанельного домостроения.

10. Италия. В городе Реджо-нель- Эмилия состоялась передача двадцати советских тракторов сельскохозяйственным кооперативам Италии. Тридцать тысяч итальянцев скандировали лозунг: «Да здравствует советско-итальянская дружба».

11. На американских базах в Окинаве(Япония) продолжается строительство аэродромов для дальних бомбардировщиков.

12. В кишлаке Чимион (Узбекская ССР) открыта бальнеологическая лечебница готовая принимать трудящихся из союзных республик.

13. В кассах стадиона «Динамо» начинается предварительная продаже билетов на матчи сборной СССР с командой Республики Польша 11 и 14 мая. Начало игр в 16–00.

14. Об итогах выполнения госплана. Валовая продукция всей промышленности СССР в первом квартале 1950 года выросла по сравнению с первым кварталом 1949 года на 22 процента.

Ничего себе. Двадцать два процента в год. Китай двухтысячных отдыхает… А после перестройки за пятилетку либеральными реформами ВВП России сумели более чем на треть угондошить. Мастера передела… И никого за развал страны не посадили… Приказа из Вашингтона не было.

15. 2 мая открылся футбольный сезон в Москве. Перед первым матчем полторы тысячи московских футболистов прошли парадом перед трибунами стадиона «Динамо». Играли прошлогодний чемпион московское «Динамо» и обладатель кубка СССР московское «Торпедо». Выиграли торпедовцы 1:0.

16. Антивоенные митинги: в Токио – 500 тысяч участников, в Джакарте – 80 тысяч участников с портретами Маркса, Ленина, Сталина и Мао. В Париже антивоенная демонстрация шла по городу пять часов. В Риме на антивоенном митинге присутствовало сто тысяч участников, в Милане сто пятьдесят тысяч участников. В Пекине триста тысяч демонстрантов.

– Товарищи, приготовьте постельное бельё к сдаче. Через час прибываем в Москву. – вещает дородная улыбчивая проводница.


Общага. Тётя Клава встречает как родная, но бдительно напоминает, что по Ленинскому субботнику за нашей комнатой вынос мусора из подвала. А ещё мне Бояринов звонил. Завтра к 9-00 в штаб ВВС.

Спасибо партии родной!

Заваливают весёлые «молодые». Абрамян принёс бутылку чачи, а радистка Кэт – пирожки собственного приготовления.

– Тренируется, – вещает ара, – Будет родню хлебом-солью встречать. У нас женщина должна хорошо готовить…

Посмотрев на приунывшую Катю, Алёша добавил:

– А если не получается, мама всегда поможет. Она – добрая.

Колобок, разливая, похвалился нашими голами. С пониманием посмотрел на Катю, отставившую рюмку и налившую компот в кружку.

Ох, и быстрые же они. Настрогали чтоль уже?

– Мы в Балашиху летали на заводской пожар. Потушили. – рассказывает про рабочие будни Абрамян, – Там нам местные пожарные за чаем рассказали, что на прошлой неделе дом тушили. Так там парень в пожарной куртке десять раз в дым ходил за людьми. Одиннадцать человек спас. Потом оказалось, что он вовсе не пожарный, а только что демобилизованный из Германии. Родные спасённых его в соседнем доме после пожара нашли. Он от денег отказался и говорит: «А чего? Так каждый бы сделал… Соседи ж горят…». Давайте за таких вот скромных героев!

Потом Алёша про письмо Попандопуло рассказал. Он там у командира Амет-хана правой рукой. В Корею, Китай и Порт-Артур летают. Вокруг них постоянно американцы порхают, нарушая территорию Китая и Северной Кореи.

Катя рассказала про новости в школе. Про успехи в радиокружке:

– Когда в прошлом месяце над дворцом Пионеров новую антену поставили, то стали ловить намного лучше. Ребята даже в выходные ходят стучать. Столько желающих. Я на прошлой неделе с дядечкой из Мурманска перестукивалась, а потом с девушкой из Иркутска. Наш руководитель с радиолюбителем из Франции общался. В войну Иван Павлович был связистом в авиаполку «Нормандия-Неман» там язык и выучил… А ещё меня на улицах стали узнавать. Нашу с Любочкой гимнастику по телевидению утром в воскресение показывают. Вот… – зардевшись закончила орденоносная школьница.

Пришла Даша. Обнимашки. Пригласила всех на воскресную запись концерта. «Молодые» – не могут, поедут с катиными родителями на полученный в пригороде дачный участок. Колобок с Ингой в выходные в парк пойдут гулять. Я сказал что возможно приду и не один. Если Насте увольнительную дадут – будет классно. Даша рассказывает, как Вовка ходил на крытый каток к Марианне:

– Брал с собой одноклассницу. Нарисовал вот потом…

– А сегодня смотрю в учебнике фотография девочки. Это он васечкиным ФЭДом, – продолжает вовкина опекунша, – Мацелис рассказала, что над Леной из соседнего класса, некоторые издевались из-за отца. Он в тюрьме за убийство сидит. А Вовка за неё заступился. Лена над ним негласное шефство взяла – она хорошистка. Они даже внешне похожи как родственники.

И протягивает мне фотку…


Колобок ушёл зубы чистить, а я читаю письмо от любимой. Пишет про восторг от бронепробитий своим «изделием» старой «тридцатьчетвёрки». Пишет, чтоб встречал в воскресенье в 9-00 на Киевском вокзале.

Нормуль. План на 7 мая: С вокзала сразу в общагу(Колобка отослать к Инге). Потом к 13–00 на телецентр к Даше. И к 19–12 на электричку до Наро-Фоминска. Какой же это чудесный день!!! 7 мая 1950 года, я запомню тебя навсегда!!!!!

После рассказов про школу приснился странный плакат. К чему непонятно…


5 мая 1950 года.

На утренней пробежке не было Любочки (переехала к мужу) и Амосова (поехал по местам своей «боевой» славы). Зато прибавились Даша и Вова Сахаров. Мальчик сильно привязался с «новой маме». Особенно после того, как она стала учить его рукопашному бою и боксу. Оказывается, Даша в школе снайперов брала уроки бокса у диверсанта Бориса Галушкина. Рассказала, какой тот был крутой боец. Поведала, как после его гибели она с Розой отвозила Звезду Героя молодой вдове. Ещё Даша рассказала как из-за голода в Горьком участвовала в подпольных боксёрских боях на потеху публики.

– Жрать захочешь, – говорит боксёрша, показывая за чаем фотки боёв. – И не на такое пойдёшь. Зайцева с Колывановой, они же нормальные девушки… Просто попали в безвыходную ситуацию… И боксировать не умели…


Одеваюсь в форму, иду в штаб. Бояринов ставит задачу. Просмотреть предложения группы по Корее и, добавить новое, если есть что. Читаю. Исходя из соотношения сил, предполагается, что северные будут вначале наступать. Затем наступление из-за растянутых тылов заглохнет и будет позиционная война. США и силы ООН, накопив силы перейдут в наступление. Если Китай не вмешается, то северные могут проиграть…

– А про СССР почему ничего нет? – спрашиваю руководителя группы.

– На расширенном заседании Политбюро принято решение напрямую в войне не участвовать. Там маршал Жуков по инициативе товарища Хрущёва делал раскладку, что с тройкой танковых дивизий типа Кантемировской проутюжит южных за пару месяцев. Но, товарищи Маленков и Берия выступили против. Их поддержал приглашённый маршал Малиновский, которого утвердили заместителем военного министра СССР. Василий Иосифович тоже там был и высказался против прямого участия. Теперь вот в Генштабе нам нужно выступить с предложениями. Они там телятся уже месяц. Могли бы за это время хоть что-то по нашему плану и предложениям сделать.

Просматриваю основные тезисы доклада:

1. Улучшить схему снабжения частей и прикрытие средствами ПВО.

2. На освобождённой территории из захваченных складов вывозить в организуемые схроны продовольствие, оружие, боеприпасы и топливо.

3. При отступлении проводить диверсионную работу по уничтожению зданий и коммуникаций. Вдоль дорог и в городах применять тактику «выжженной земли», отселяя население в сельские районы.

4. Для защиты от «огненных бомб» применять прилагаемые инструкции.

5. Отработать тактику засад, огневых мешков и ночного боя.

Прерываюсь с чтением, в связи с появлением генерала Сталина. Тот весьма озабочен. Вероятно, что-то произошло.

– Сегодня в шесть утра по местному времени, – начинает Василий Иосифович, – Американские самолёты нанесли удар по аэродрому 821-го истребительного полка в Хасанском районе Приморского края в районе Сухой Речки. Повреждено и уничтожено более десяти наших самолётов. Есть жертвы среди личного состава. Так же утром корабли береговой охраны Южной Кореи атаковали советское кабельное судно «Пластун» в Корейском проливе. Убит командир судна и два матроса, несколько человек ранены. Ответным огнём атака отбита.

Генерал посмотрел из-под нахмуренных бровей и добавил:

– Скоро начнётся…


Еду в автобусе. Опаздываю на тренировку. Рядом два мужика, источая сивушный выхлоп, добирались домой после ночной смены. Один дремал, а второй периодически его дёргал за рукав и говорил типа этого:

– А чё она… Говорит «пьянь»… Это я то… Сварщик пятого разряда, – вскидывает под нос собутыльнику раскрытую ладонь. Тот тупо на неё смотрит, кивает и продолжает дремать дальше.

– Ну, выбил ей три зуба. Она ж моя законная… Чего обижаться то… – не успокаивается сварщик, – Ну, так ещё много осталось… Я ж деньги зарабатываю… Чего в милицию то писульки писать?

Снова дебошир трясёт дружбана. Тот, очнувшись, выдаёт уже дважды сказанное ранее:

– Она мне: «Я беременная». А я ей: «Пошла на хрен, шалава, тебя весь цех дерёт…»

Вылетаю на остановке и бегу мимо «вдовьих домов» к стадиону. Забегаю в раздевалку и сталкиваюсь с выходящим трэнэром.

– Жаров… Мячы сэгодня таскаэш…

Морщась, как от зубной боли, хочу ответить: «Яволь, майн фюрер!». Но, сдерживаюсь, и щёлкнув бутсами, по-изотовски отвечаю: «Так точно, Гайоз Иванович.» Узнаю от Васечки про изменения в составе на матч с «Нефтянником» – вместо приболевшего Анисима правым крайком выйдет Спартак Джеджелава. В случае победы Василий Иосифович приглашает команду вечером на банкет в клубе ВВС на Ленинградке.

Игроки и без того мотивированы. Больше двадцати тысяч зрителей ожидается. Народ не даст по полю пешком ходить. Носиться все будут как угорелые…


Вечером захожу на переговорный и заказываю Горький. Договариваемся с бизнес-партнёром десятого мая съездить на пару дней в Ленинград. Нужно осмотреть арендованное помещение перед ремонтом. Хорошо, что я ещё в Сталино у трэнэра на пару дней отпросился. Сейчас бы не прокатило. Заказываю разговор с Масловым. «Не ранее чем через час». Ладно, схожу в сквер. Посижу немного на лавочке… А на улице красота. Здание телефонной станции переливается первомайскими огнями. Почти как в Миллениум…

Разговариваю с Масловым. Салькова устроили к Эпштейну в спортшколу. Как раз в заявку на «Кожаный мяч» попал. Коля Эпштейн просит меня в горьковскую хоккейную команду, куда его тренером назначили, сосватать хоть пару молодых перспективных игроков. У местных то он лишь на одну нормальную пятёрку набрал… Половину заменённых из горьковского «Торпедо» «старичков-футболистов» Маслову удалось пристроить кого куда. Завтра на «обменненых» в Москву Сурьянинова и Горбунова приедут «новички»: защитник Толя Маслёнкин с завода «Красный Пролетарий» и нападающий Виталий Артёмьев из дубля московского «Спартака». Почти все «новички» моложе двадцати лет. «Дед» их в шутку называет «детским садом». А я тут же переиначил в голове по кликухе тренера на «Дедский сад». Но, судя по интонации новенькими Маслов доволен. На первую игру четырнадцатого маявыйдут девять «новичков» и «старички-забивалы» Варела и Федотов.


Телефонограмма на вахте: вечером встречаюсь с Апсолоном и Артмане в ресторане «Арагви». Отбрыкиваюсь от завтрашнего тётиклавиного поручения. Не до подвального мусора. В комнате Колобок, наморщив лоб и разбросав скомканные стихи, сочинял для Инги песню к её летнему дню рождения. Послушал я эти сюси-пуси, и показал цоевскую «Восьмиклассницу».

https://youtu.be/ToxgyKrSWGI?t=4 )

Васечка охренел поначалу, а потом лихорадочно слова записывал.

В «Арагви» пришёл загодя, и, найдя заказанный столик, заметил компанию знакомых киношников. Пока моих нет подсел к ним. Кинорежиссёр Михаил Ромм со своей женой актрисой Еленой Кузьминой и со сценаристом Константином Исаевым отмечают окончание съёмок фильма «Секретная миссия». И заодно провожают режиссёра в командировку на пару месяцев.

– Вылетаем сегодня ночью, – делиться Ромм, – Послезавтра будем в Пхеньяне. Товарищи из съёмочной группы вот трофейный бинокль подарили.

Достаёт из футляра воронёный Zeiss 10*50. Смотрю на выбитый номер 2625. Беру в руки. Вещь!

– Неужели нельзя было отказаться? – тем временем возмущается артистка, – На следующий год к молодёжному фестивалю начальство разоблачительную картину про капстрану заказало. Кому снимать как не тебе.

– Пусть Костя для начала сценарий напишет хороший, – парирует режиссёр, – Юра вон на коленке сюжет Гранику сочинил… А может и сейчас? Ты никуда не торопишься?

– Я Апсолона жду с подругой… Вией Артмане.

– О, конкурентка, – зажигая сигарету, тянет Елена.

Оглядываюсь. Моих нет. Прикидываю душещипательные истории западного мира умещающиеся в прокрустово ложе советского кинематографа. Вдыхаю-выдыхаю. Ромм достаёт блокнот, карандаш и привычно говорит соседу: «Записывай».

Рассказываю историю Королевы бедняков – Эвы Перон, поменяв имя и фамилию.

Девочка из нищей семьи проходит сквозь унижение, позор и насилие, но становится молодой восходящей звездой кинематографа в одной из стран Южной Америки. Словно Золушка выходит замуж за полковника, который становится кандидатом в президенты. Перед выборами мужа арестовывают военные, тогда наша героиня поднимает столичных рабочих на штурм тюрьмы. Мужа после освобождения выбирают президентом. Героиня выступает с революционными речами о равноправии граждан. Делает это и перед публикой и на радио, ездит с выступлениями по стране, помогает везде обездоленным и нищим, раздавая продукты и вещи из своего фонда.

Устраивает для бедных праздники и карнавалы. Помогает беспризорникам с устройством в бесплатные школы-пансионаты и открывает футбольные секции при школах для полумиллиона детей из бедных семей. Добивается предоставления женщинам права голоса на выборах. Это не нравится элите и в дело пускают яд. Героиня умирает, а народ маленькой страны приезжает на похороны своей Святой Грешницы… Почти миллион друзей пришли на похороны молодой Королевы бедняков…

После смерти во дворец приходили тысячи писем на её имя с признаниями в дружбе и любви. Всем было выслано фото с её написанной перед смертью прощальной фразой: «Я целую тебя с неба.»

– А ничего так, – замечает режиссёр, – Прошибает.

– Святой Грешницей буду я, – заявляет Кузьмина.

А кто бы сомневался…

Подходят мои друзья. Раскланиваемся с уходящими мэтрами. Заказываем по цыплёнку табака и бутылку вина.

– Если я не осилю, – спрашивает меня Вия, – доешь?

Я поворачиваю голову к Андрею, как бы передавая эстафетную палочку. Тот, всё поняв, кивает:

– Я доем.

Сценарий «Долгой дороги» на утверждении. Рига подтвердила участие актёров, размещение. Осталось на ВЭФе пробить питание и транспорт.

– Буду в понедельник звонить, – говорит будущая кинозвезда, прикончив крылышко. – Я и так Андрея Николаевича объедаю.

Апсолон облизнулся как мартовский кот, вспомнив, что Вия делает с ним после обеда…


Перечитываю перед сном ещё раз письмо Насти. Сегодня у них марш-бросок на десять километров. Засыпая представляю как любимая эротично бежит… Примерно так… Десятиминутный кросс Насти…

https://youtu.be/tmyliCgMXh4?t=3 )


6 мая 1950 года.

Смотрю как снайперша завязывает свои раздолбанные «спортсменки». Решаю отдать ей сегодня одну из двух пар «адидасов», что приготовил для Насти. Я для своей Кумихо ещё достану…

Даша поведала на бегу, что Белов на запись телеконцерта пригласил маршала Булганина зачитать поздравление и, что Лёва, узнав это, обрадовался – «хоть столы теперь нормально накроют». После утренней пробежки Васёк в очередной раз принялся рассказывать мне про любочкину свадьбу.

Ну, что я на свадьбах что ли не бывал?

А вот дружок оказывается бывал только на деревенских. И то как посторонний наблюдатель. А здесь он с подругой невесты потанцевал. А что? Зря его что ли Анечка вальсу учила? Нажраться на свадьбе у Васька не получилось. Ему поручили приглядывать за маленькой беловской родственницей из Казани – Идой Вайс. Эта малявка вечно куда-то лезла, ныла, озорничала, что-то рассказывала. По её словам, когда вырастет, то она станет знаменитой певицей Идой как Нина Дорда или Дарья Колесникова, которые спели на свадьбе по песне.

Ида… Ида… Так этож Аида Ведищева.

Когда Васечка начал показывать как все танцевали быстрые заграничные танцы под магнитофон, я решил вздремнуть полчасика перед игрой, благоразумно заведя будильник… И, улыбаясь, провалился в царство Морфея под заводную песенку Аиды Ведищевой в моей голове…

https://youtu.be/TUo1IiLeZG4?t=1 )


Перед матчем заезжаю к Гранаткину. С его разрешения ищу хоккеистов в Горький, а заодно и футбольное усиление нам на осень выписываю. Ведь наверняка кого то из молодых сманят в Москву…

Выписываю хоккеистов. Евгений Ёркин, 17 лет, вратарь клуба из Ногинска. Помню этого сменщика Коли Пучкова в той сборной СССР… Александр Черепанов, 20 лет, нападающий свердловского «Динамо». Тоже в сборной медали брал. Володя Гребенников, 17 лет, из дубля московского «Спартака». Был там одним из самых забивных бомбардиров Союза…

К уже выписанным ранее, но оставленным для перехода в Горький до осени Бубукину, Кузнецову и Кесареву, добавляю вратаря ГЦОЛИФКа Радзинского, полевых игроков Ковалёва («Красное знамя» Орехово-Зуево), Ильина (дубль московского «Спартака»), Исаева (завод «Красный пролетарий»), Царёва (дубль московского «Динамо»), Крутикова (Дрогомиловский химкомбинат), Беляева (дубль ЦДКА), Голодца (дубль московского «Динамо»). За этих безымянных пока игроков можно будет осенью отдать опытных горьковских «старичков» с хорошими цифрами в показателях.

У Гранаткина окно в десять минут. Пьём чай. Тот рассказывает про красно-белую форму футбольной сборной. Про планы открытия спортшкол во всех городах Союза.

– Всех желающих нужно брать, – убеждённо говорит Валентин, – Ведь из-за голодухи многие ребята и мяч-то пнуть от души не могут. А в спортшколе со временем откормятся, покажут себя…

– Для этого нужно детские команды поменьше делать. – советую я, – Допустим не одиннадцать на одиннадцать, а семь на семь. Тогда каждый малец будет во время игры чаще мяч получать и таланты быстрее проявятся… А для талантов нужны будут спортшколы второй ступени. Школы-пансионаты олимпийского резерва с питанием и проживанием. По главным видам спорта. Вот тогда дело пойдёт. Вырастет «золотая молодёжь» для нашего спорта…

– Идея хорошая, но на этот год уже всё расписано. Может в план на следующий год предложить… – разговаривает сам с собой спортивный чиновник.


14-00. Стадион «Динамо». Двадцать тысяч зрителей, что немного для Москвы, но прилично для нашего клуба неизбалованного вниманием болельщиков. Эстонский судья выводит команды на поле. Сёва Бобров выписался после больницы – пришёл поддержать команду. Где-то на трибунах Инга и Даша с Вовкой Сахаровым. Ещё раз предупреждаю Колобка чтобы не лез в стыки. Это как русская рулетка: у кого кость крепче – тот и победил. Сегодня впервые судья у всех вышедших на поле проверил наличие щитков. Кое-кому из бакинцев пришлось срочно доэкипироваться. И это правильно. Будет меньше травм, станет интереснее и быстрее футбол…

Начало получилось бодрым. Наша атака правым краем получилась острой. Я удачно выкатил мяч под удар Шувалову. Красивая обводка. Удар. Штанга. Первый мяч вышел курьёзным. Шувалов (ну, а кто ещё) лихо набежал на последнего защитника бакинцев. Тот откинул мяч вратарю. Но, у воротчика что-то не сложилось с ударом, и мяч срезался в сторону ворот. Защитник попытался за футболку придержать нашего Витька, но тот так отчаянно и артистично заорал, что соперник то ли растерялся, то ли испугался… Изображая, пикирующий на вражеский мяч самолёт, Шувалов раскинул в полёте руки и, подняв тучу пыли, затолкал мяч лбом за линию ворот. Вратарь, опоздавший на долю секунды с выносом мяча, махнул ногой перед чумазой Витькиной рожей, и пошёл доставать мяч из сетки. 1:0.

Штрафной на правом фланге. До ворот метров сорок. В стенке трое соперников. Смотрю на хитрую васечкину физиономию, и понимаю – будет бить. Ему что левой, что правой… Бьёт левой закручивая мяч в угол. Вратарь прыгает… Без шансов. Нужно быть Яшиным чтобы такое вытаскивать…

( https://youtu.be/Ld3LhC2z4yY?t=7 )

2:0. Уходим на перерыв.

Трэнэр, вместо захромавшего в конце тайма Фёдорова, выпускает Оботова. Молодой свежий Джеджелава задёргал рывками своего опекуна и в конце концов убежал по левому флангу. С угла поля, не глядя, навесил в центр штрафной, но наш центрфорвард Шувалов не успевает на передачу и просто по-волчьи рычит из-за штрафной. Защитник гостей, принимавший мяч спиной к полю, услышав грозный рык, решает отбить навес слёта и вонзает срезавшийся с ноги мяч в девятку своих ворот. 3:0.

Нефтяники бросаются в атаку в надежде размочить счёт, но вновь пропускают пас Джеджелавы на Шувалова. Я топчусь неприкрытый метрах в тридцати от центра ворот. Моментально оцениваю ситуацию и по-бобровски ору, принимающему мяч в окружении защитников, Витьку: «Дай!». Наш центровой левой убирает мяч от соперников под себя, а правой даёт пас пяткой в моём направлении. Бью на точность. Круглый пролетает сквозь частокол игроков, мимо перчаток упавшего вратаря и гулко врезается в левую штангу. Хочет отскочить в поле, но врезается в спину лежащего голкипера и ползёт к правой штанге. Лениво целует её, и заползает в ворота. 4:0.

https://youtu.be/wmjBiaFKabU?t=281 )

Потом забил Ильин, добивая отскок от вратарского сейва после васечкиного штрафного. А в концовке Шувалов из центрального круга скинул мне на фланг на выход. Защитник гостей, замученный моими наэфедриненными рывками, сразу отстал и я по дуге вошёл в штрафную. Вратарь бакинцев вышел навстречу, раскинув руки. Замечаю, как по левому флангу открыв рот мчится, уходя от защитника, Спартак.

Что ж, нужно порадовать трэнэра. Натерпелся он из-за нас…

Отдаю высокому Джеджелаве на ход. Тот, получив пас, добегает до ленточки, останавливает мяч, и, встав на колени, по семейной традиции бодает круглого головой… 6:0.

После матча в раздевалку зашёл Василий Сталин и пригласил команду на ужин в клуб ВВС на Ленинградке. Подошёл ко мне поздравил. Сказал, что Лёву тоже позвал на ужин с подругой.

– Дружок то мой, – гогочет генерал, – похоже попал под каблук… А то смеялся надо мной… Вот пусть теперь хлебает за доступ к телу…


Иду к общаге через парк академии. Вижу на скамейке знакомую девушку. Зубкова. Тоня сидела уставившись в потрескавшийся асфальт и не обратила на мой подход никакого внимания. Сажусь рядом. Поворачивает голову, в глазах слёзы. Протягивает мне телеграмму. «Доводим до вашего сведения, что подполковник Барченков Даниил Гаврилович погиб при исполнении служебных обязанностей. Командир 821-го истребительного полка подполковник Мирошников.»

– Неделю назад письмо прислал, – не поднимая глаз, вещает Тоня, – Планировал как в ноябре с Сухой Речки вернётся – распишемся… Дочку на себя запишет… Всё к одному… Диссертацию завернули – не актуально. А что сейчас актуально? Вам не нужна в футболе математика?

– Вообще-то нужна. Модели взаимодействия игроков в команде и методика подсчёта технико-тактических данных во время матча… – Вспоминаю нашу с Зеленцовым киевскую методику, – Основы всего этого я представляю, но описать это математически и составить таблицы и материалы с подсчётом и анализом данных… Это можно будет применять во многих командных видах спорта. В Спорткомитете у Гранаткина можно будет выбить ставку на такую диссертацию. Это поможет нашему спорту выйти на новый уровень, а ты станешь первооткрывателем спортивного моделирования… Звонить завтра Гранаткину?

Зубкова задумалась что-то прикидывая, встрепенулась и сказала:

– Звони, – достала блокнот с карандашом из сумки, – А теперь поподробнее…


На ужине всё было как всегда. Бравурные тосты, песни, танцы. Для полного счастья не было только девушки которая назвала бы шашлык – пулькоги. Инга поспорила с Амосовым на васечкин рубль, что выиграет Первенство Москвы по гребле среди девушек. Булганина с Дашей не было. На телецентре аврал к завтрашней записи. Сталин, выходя покурить, машет мне рукой типа «пошли»… Иду, и в папиросном генеральском облаке, втягивая дымок «Герцеговины Флор», слегка закашливаюсь.

– Якубовский твоей подруге увольнительную на завтра подписал, – вещает слегка поддатый сын вождя.

– Спасибо. – машу у лица ладонью, отгоняя ароматный дым.

– Э, брат. Спасибом не отделаешься… В твоих снах про танки было что? Я то про самолёты всё…

– Про танки? Не, не было… А про танковую защиту было. Если, вот как иголки на ёжике, танк обвешать коробочками со взрывчаткой, которая при попадании будет направлять энергию взрыва навстречу прожигающей струе вражеского снаряда, – сжимаю кулаки, и при ударе друг о друга, резко раскрываю одну ладонь, отбрасывая другой кулак. – Вероятность бронепробития уменьшится…

Сталин перестал ухмыляться и, грустно посмотрев на меня, сказал:

– Ну вот кто тебя за язык тянул. Теперь придётся литр коньяка с генералом выпить. Он за такую идею не пожалеет… Хотя… Наверняка у нас это уже придумал кто-то раньше и показалась начальству эта идея хренью. У нас начальники много чего хренью называют, а потом удивляются как капиталисты до этого додумались… В понедельник нарисуй-ка ёжика и в штаб принеси… Не слышу ответа… Тото же…

Генерал прошёл за стол, и поднявшись, обращается ко всем присутствующим дикторским голосом:

– Товарищи, минуту внимания. Сообщаю что вчера товарищ Иосиф Виссарионович Сталин… (пауза)… В очередной раз стал дедом! Сестрёнка Светлана родила дочь Катю (крики «Ура! Да здравствует Сталин!»)…

Проходя мимо кухонного закутка заметил, как Амосов, покрутив над головой своей снятой рубашкой, принялся снимать с восхищённой официантки передник… Всё как всегда. Стриптизёр, блин…


7 мая 1950 года.

На утренней пробежке, пользуясь отсутствием девушек, Серый рассказал историю:

– Была у меня подруга-художница. А кликуха прям хабальская – «Дыра». Попросил её рассказать почему так. Говорит, был дружок-художник. Говорил, что любит, а сам рисовал эту подругу голой. Стоящую раком, задницей к зрителю. Особенно хорошо задница вышла и дырки под кожу. На выставку выставил картину. Этот мудак хотел оставить свой след в искусстве, а девушку «Дырой» все знакомые прозвали. Он ведь и лицо оглянувшейся девушки нарисовал.

Неудивительно, что авангардистов иногда бульдозерами разгоняли…


Вокзал. Встречаю Настю. Чмоки-поки. Вручаю кроссовки, с размером угадал… Настя на ходу рассказывает новости. Из штаба по секрету сказали, что завтра на торжественном построении зачитают приказ о присвоении новых званий. Ей лейтенанта дадут. Программу почему-то сократили на две недели.

– А тебе когда старлея? Выиграешь две-три Олимпиады… и генерал… Представляешь, лет через пятнадцать я, возможно, стану генеральшей. И буду ездить на машине с личным шофером везде. – вещает она, затуманив взор.

– Наши люди в булочную на машине не ездят. – привычно замечаю я, огибая лужу.

Залетаем в общагу. В комнате встречает Колобок в растянутых трениках.

Убью гада.

– Привет, братишка, – обнимает того Настя.

– Аньён, нуна, – отвечает местный полиглот.

– Вася, – как можно ласковей говорю я, дрожа от негодования, – А не пошёл бы ты…

– Я тут новую песню выучил, – говорит Колобок, приторно улыбаясь моей девушке и снимает со стены гитару…

Он точно человек? Бессмертным себя почуял?

– Ты чё? Опух? Давай к Абрамяну. Им песня на свадьбе нужна. – говорю я, подталкивая певца Васечку к двери, – Покажи молодым свой репертуар.

Едва закрыл дверь на крючок, услышал настино:

– Сорок пять секунд на снятие обмундирования… Время пошло…


Лежим распалённые на матрасах. Подруга встаёт первой. Потягивается голышом. Приятно глазу. Обходит комнату как сыскной пёс в поисках вещдоков. Фотографии Анечки и Розы у Васечки в тумбочке. Оно конечно ничего особенного, но женщины порой психуют из-за любой мелочи… Находит в шкафу футболку с моим номером. Вопросительно кивает. Я киваю в ответ. Она целует большой палец и показывает мне. Наверное, что-то хорошее по-корейски. Надевает футболку как короткое платьеце… Вот любят женщины в мужском походить. Добралась до патефона. Перебирая свежие пластинки (Апсолон подогнал в счёт долга за песни) четко читает английские имена и названия.

– Английский в школе учила? – спрашиваю, поднимаясь.

– И в школе и в институте. У меня же мама учительница английского. Дрессировала нас с братом с детства. Каждый день десять новых слов как допуск к приёму пищи. Вроде немного, а за год… Меня и в институт то из-за английского взяли. Я им наизусть описание Лондона минут на пять задвинула. Аж рты пораскрывали… А по русски я тогда не очень. Это в армии научилась. Ещё читала много. Хотела в артистки… Мама в Корею собирается. Она ж теперь мать особы с королевской кровью. Письмо прислала с фотографией моего некоронованного папаши. В Америке на учёбе с ним познакомилась. Ну, и не устояла. А за моего отца уже беременной выходила. Мне в детстве намекали «добрые люди», что мамочка меня нагуляла… А прынц тогда был ничего так… Внушает…

И показывает вытащенную из планшетки фотку.

– Юр… А давай в Корею поедем. У меня там тётка в Сеуле, братья двоюродные. Я буду английский преподавать. Ты в секции футболу будешь учить… Я на Родину хочу, – сказала, сверкнув повлажневшими глазами.

– Так неспокойно там. – пытаюсь успокоить Настю, – Вот через годик-полтора. А ты со мной осенью в Горький поедешь?

– Поеду, – не раздумывая отвечает подруга, – Хоть куда поеду…

Стараясь соскочить со скользкой темы, спрашиваю:

– А детские фото у тебя есть?

– Есть школьное. Только я там страшненькая…

– Ничего… Бывает хуже. – едва успеваю сказать, как получаю подушкой по лицу.

– Я тебе покажу «хуже», – наваливается на меня мастерица восточных единоборств.

Спортивная борьба плавно перетекла в эротическую прелюдию и завершилась почти одновременным выбросом в соответствующую случаю часть космоса.


Телецентр 13–00. Начинаются съёмки. Булганин произносит речь. После переустановки камер и освещения – ещё раз. Начинаются съёмки на телеэстраде. За столом поднимают тост за Сталина. Пьём стоя. Справа от маршала Булганина его жена – Елена Николаевна. Затем Даша Колесникова и Лёва. На другой стороне ближе к ПредСовМина Булганину сидит верный сталинец Вячеслав Молотов, ныне находящийся в опале из-за ареста жены. Рядом с этим некогда грозным наркомом сижу я – лейтенант ВВС (о чём указывает моя форма), а рядом и вовсе сержант Советской Армии. Почему родители не взбрыкнули против лёвиной идеи такой рассадки – покрыто мраком. Ещё две живописные для съёмки группы за другими столами составляют сотрудники телецентра, приглашённые артисты и примкнувший к ним Шелепин, ищущий песню-гимн фестиваля…

Мэтры типа Утёсова и Шульженко интеллигентно продинамили просьбу малозначительного в партийной иерархии Белова. Начинал программу звёздный Марк Бернес с пеней «Спят курганы тёмныи»(не подумайте, что в окончании случайная ошибка, просто товарищ Бернес в этой песне концовки во всех прилагательных с «е» поменял на «и», очевидно чтобы с этой ошибкой стать ближе к народу). Затем классическая «Тёмная ночь».

На эстраду поднимается не менее звёздная Любовь Орлова. Следуют друг за другом патриотический «Марш энтузиастов» и лирическая «Любовь нечаянно нагрянет».

Теперь телецентровская молодёжь показывает новинки: Гуляев «Песню о тревожной молодости», Дорда «Ландыши», Колесникова «Махнём не глядя» и «Два берега», приглашённый Трошин поёт «Подмосковные вечера». Наблюдаю за Шелепиным, который после исполнения последней песни показывает мне большой палец и кивает мол то, что надо…

За столом после нескольких тостов разговоры пошли об экономике. Всё ж таки Молотов рулил страной со Сталиным десять лет до войны во время промышленного скачка, а в сороковые был одним из ближайших Сталину членов Политбюро. А Булганин-старший сейчас руководит Советом министров. Он то и спрашивает:

– У нас десятки приоритетных направлений в следующей пятилетке. Богатства Сибири и Дальнего Востока ждут освоения. Но, дорога туда лишь одна. Нужна новая магистраль. Севернее озера Байкал. По непроходимым лесам и болотам, через сотни рек в глухой тайге. Эта стройка прославит СССР в веках… – Булганин бравурно закрутил вилкой, как дирижёрской палочкой.

– Ага. – подал голос доселе молчавший Молотов, – Только стоить эта дорога будет дороже всех наших железных дорог построенных за последние тридцать лет. А что по ней возить? Кто-то подумал? Будет ли эффект от её использования?

– А давай у молодых спросим, – не уступает Булганин и смотрит на сына. Тот кивает на меня. Маршал, уныло покачал головой, как бы говоря «И в кого ты такой у меня уродился», переводит взгляд на меня.

Я, поняв куда дует ветер, начинаю поглощать салат ударными темпами, пока не получаю в бок от своей подруги. Поднимаю глаза. Маршал смотрит строго, а Молотов насмешливо. Лёва как-бы извиняясь жмёт плечами. Откладываю вилку, и прокашлявшись, выдаю послезнание про БАМ, вспомнив плакат с картой комсомольской стройки:

– Осваивать действительно нужно, но не торопясь. В стремлении сдать дорогу и мосты побыстрее многое будет сделано с нарушением технологии и вскоре начнёт разваливаться. Огромнейшие средства уйдут на ветер. Как и ударная многолетняя работа. Лучше бы построить большие морские порты в устьях Оби и Енисея. Достроить северную железную дорогу до Игарки и продолжить освоение богатств Сибири с закладки сотен речных портов на главных реках и их притоках. Построить морские верфи в Архангельске, а речные суда штамповать в Новосибирске и Красноярске. Это будет в разы дешевле и быстрее, чем с железной дорогой вокруг Байкала… Как-то так. – Говорю примолкнувшим соседям по столу.

Булганин поворачивается к Молотову и, кивая головой, произносит:

– А в этом что-то есть.

– Ты прям, как Иисус, в будущее заглядываешь, – смеётся Лёва, – Может ещё придумаешь чем на этих стройках пятью хлебами людей кормить. Чтоб быстро, вкусно и недорого без всяких столовых…

Вспоминаю пакеты бэпэшек захлестнувшие страну в лихие девяностые. Читал, что при приготовлении лапшу перед сушкой нужно опустить в кипящее масло и продукт готов. Такая лапша долго хранится и быстро готовится. Стоит копейки. А если придумать специальные водостойкие бумажные стаканчики, то в них заваривать лапшу можно и без тарелки, прямо на делянке у костра… Всё это я вывалил на слушателей. Ну, а что, хотели – получайте…

Тут, расслабившийся Булганин-старший, рассказывает историю:

– Пять лет назад. В сорок пятом. Маршал Ворошилов заказал эскиз памятника в Берлин. Посоветовал скульптору сделать центральной фигурой товарища Сталина. Скульптор так и сделал, но на всякий случай подстраховался, и вылепил нашего солдата спасающего немецкую девочку. В Берлине реально было два таких случая при штурме города. Приходим. Скульптор «Солдата с девочкой» тканью завесил и ведёт всех туд, где в центре Сталин. Иосиф Виссарионович посмотрел на себя, и строго спрашивает: «А вам не надоел этот усатый? А здесь у Вас что?». Скульптор снял ткань с дублёрской скульптуры. «Вот этого солдата мы и поставим в центре Берлина» – сказал товарищ Сталин. В прошлом году этот памятник открыли. Хорошо получилось.

Даша, как представительница загрустившей прекрасной половины человечества, предложила мне спеть новую песню для своей подруги.

– Он, что? Не поёт тебе? – пытает она Настю. Та, как-то хищно посмотрела словно сказала: «Ну и жучара ты Жаров… Петь сонеты любимой – первейшая обязанность кавалера. А ты… Не зря я тебя тортом…»

Вздрогнув, при воспоминании встречи со сладкой массой, я встал, и поднявшись на эстраду взял гитару. Что петь? Что петь? На ум приходит популярная песня про разлуку…

( https://youtu.be/lD8q3bu1W1w Ночная птица – Константин Никольский (cover) )


Булганина-старшего вызвали к телефону. Тот, подойдя к столу, сказал, что появились срочные дела и кивнул Молотову, мол пошли…

Провожаю Настю на вокзал. Как то неспокойно из-за ухода маршала. Подруга, как узнала, что до следующего выезда у меня две недели, напросилась в гости после окончания военной подготовки. Колобок будет кипятком писать у Абрамяна… Ничего, две недели пролетят быстро.

Состав скрылся за поворотом железной дороги. Иду к остановке. Вспоминаю, как учил Настю говорить по-американски. Когда говоришь по-английски, то это как через рот полный соплей проговариваешь слова. По-американски тот же английский лаешь как собака, коверкая ударения и окончания слов. Она смеялась до слёз над моими вывертами иностранной речи…

Подхожу к газетной доске. Читаю сегодняшнюю газету:

– День радио. В этот день 55 лет назад выдающийся русский учёный Александр Степанович Попов продемонстрировал своё изобретение – радио, намного опередив учёных Западной Европы и Америки.

Ну, про первенство то вилами на воде писано. Хотя учёный и без этого – выдающийся.

– Подписка на новый заем продолжается с огромной активностью.

Если бы не подработка и апсолоновские деньги, но на оставшиеся «неозаймленные» пол-зарплаты было бы тяжко. Хотя, чего это я… Многие и на меньшие деньги живут и детей поднимают…

– Достижения советской радиопромышленности. Уровень довоенного производства радиоламп превышен более чем в два раза, а количество радиоприёмников – более чем в четыре раза.

– Академия наук СССР объявляет конкурс кандидатов в академики. На двадцать вакансий претендуют следующие девяносто пять кандидатов…

Вот бы так и с выборами на всех уровнях…

– Товарищ Булганин вылетает на празднование пятилетия освобождения Чехословакии Советской Армией.

Так он может поэтому так срочно с вечера срулил?

В Корею, Японию и на Формозу стали прибывать силы ООН для защиты гоминьданского режима и насильственного объединения Кореи.

А может из-за этого?

– Более пяти миллионов трудящихся Болгарии высказались за запрет атомного оружия.

Наверное сто процентов подписались. Или больше…

Перехожу к вчерашней газете: опять про заем, опять про запрет атомного оружия. А вот про итоги выполнения плана в РСФСР в первом квартале 1950 года по сравнению с первым кварталом 1949 года. Посмотрим где прорывы… Велосипеды – в 3,4 раза, патефоны – в 3,7 раза, резиновая обувь – в 2,2 раза.

Ну вот. Велосипеды, патефоны, а то может кто в будущем скажет, что одни калоши выпускали…


Тётя Клава на вахте докладывает:

– Звонил (читает по бумажке)… Э- пси-лон. Завтра утром заедет. Колобков опять девушку приводил. Ушла довольная, страсть. Ей сколько годков? Посодют голубчика и вся недолга. Пусть ширинку научится держать застёгнутой…

Это да. Это легко. Один сигнал куда надо и лес валить в Вятлаге…

Провожу с Васечкой лекцию на тему «Петтинг, фингеринг(простите товарищ Фингер) и оральный секс в жизни московских школьниц». Тот поначалу сидит открыв рот. Потом начинает фыркать: «Да я. Да никогда.». А потом спрашивает:

– А на хрена, Юрок, ты мне всё это рассказываешь? Мне Абрамян книжку показывал. «Кабанутра»

– «Камасутра», – поправляю я.

– Неважно. – отмахивается сексуальный гуру начинающих конькобежек, – Они с Катюшкой уже по второму кругу проходят. А мы чем хуже?

– У них свадьба на носу. Им похрен. А на тебя дурака стуканёт кто-нибудь… Подружка её или отсюда кто… И всё, суши сухари. А уж если она залетит – сто процентов валить тайгу поедешь. Оно тебе надо?

– Ну я стараюсь… В смысле вытащить.

– Сто раз получится, а на сто первый – залёт. Не ломай себе жизнь. Да и Инга если в школе родит, то может и забросить спорт. Будет потом тебя ненавидеть.

Колобок почесал затылок, посмотрел на свой оттопыренный указательный палец, и спросил:

– Ну, что там насчёт фингеринга?


Ворочаясь на скрипучей кровати, под васечкино посапывание, припомнил рассказы на телевидении про ударную стройку. По рассказам «возвращенцев» с БАМА после перестройки выходило, что дорога стране не нужна. Ничего из запланированного там не начали осваивать. На дороге и рядом с ней всё разваливается. Многие самые ярые патриоты отчаялись и засобирались на «большую землю». Тогда людей – наших лучших людей власть бросила в тайге без перспектив с кучей проблем… Впрочем, для знающих нашу историю – это не неожиданность, а прогнозируемая после смены курса вероятность…

Глава 14

«Советский Союз был страной, представлявшей серьёзную угрозу для Западного мира. Я говорю не о военной угрозе. Её, в сущности, не было. Наши страны хорошо вооружены, в том числе и ядерным оружием. Я имею в виду угрозу экономическую. Благодаря плановой политике и своеобразному сочетанию моральных и материальных стимулов, СССР удалось достигнуть высоких экономических показателей. Процент прироста ВНП у него был примерно в два раза выше, чем в наших странах. Если при этом учесть огромные природные ресурсы, то при рациональном ведении хозяйства у СССР были вполне реальные возможности вытеснить нас с мировых рынков.»

Маргарет Тэтчер (премьер-министр Великобритании 1979–1990), из выступления в ноябре 1991 года.
«…Я ненавижу Советскую власть. Более того, я мало что в жизни так ненавижу как Советскую власть.»

Анатолий Чубайс, экономист.
8 мая 1950 года.

Иду с пробежки. У двери ждут. Апсолон вышел из итальянской машины и с гордостью произнёс:

– Удалось таки на «Совэкспортфильм» из Италии выбить. Довоенная модель Фиат «Тополино» – «Мышонок» по нашему. Лёгкая, дешёвая. Что ещё народу нужно? С нашей «Победой» не сравнить… У нас не машины, а броневики на колёсах. Володя Познер из Германии «Жука» фольксвагеновского высылает на контору. Так, что будет у нас и «Мышонок» и «Жук». Садись. Семёныч, наш шофёр, прокатит. Заодно новости расскажу про фильм. – Нарезаем петлю вокруг городка Художников. А Андрей продолжает вещать, – Из ЛенКома навязали на практику начинающего актёра. Какого-то Пуговкина. Пришлось согласиться. Специалистов и аппаратуру в следующем месяце утвердят. Вию на показы мод в дом моделей устроил на месяц. Восхитительная девушка… К-хм… Хотя, ты знаешь… Вот тебе пятьсот рублей, что был должен за песни. Что? Ещё нужно регистрировать? Пришлю того же. Ладно, но до окончания съёмок я вряд ли что смогу подкинуть. В Ригу уезжаю. ВЭФ дал добро на фильм. Нужно всё на месте посмотреть.


На тренировке был Сёва Бобров. Наш лидер набрал после больницы несколько лишних килограмм и двигался не по-бобровски неторопливо. Трэнэр огласил состав на матч Ереваном: в основу вошли не игравший Бобров и разыгравшийся в дубле Оботов. На скамейку сели травмированный Фёдоров и опоздавший на две тренировки подряд долбодятел Колобков. Врач сказал, что нужны добровольцы для приёма чудо-порошка. Неужто эфедрин? Это теперь все наши побегут как гепарды на стометровке… Только потом раздевалку в отходняке заблюют… Такова судьба спортсменов: если не ешь чудо-лекарства, то твоё место в дубле. Хотя нет, были исключения… Просто у некоторых здоровья от природы немеряно. Таким порошок ни к чему…


С партнёром Владимиром Владимировичем встретился за час до открытия первой станции технического обслуживания в Москве. Рассказали новости. Я про спорт, он мне про бизнес, про автомобили. Я по просьбе партнёра набросал в тетрадь идеи по автомобилям в ближайшем будущем. По моему личному опыту наши «Москвич-402», «Жигули-Копейка» и Двадцать первая «Волга» были для большинства автомобилистов ведром с болтами. С надёжностью у многих наших машин было просто швах. По мелочи можно конечно и самому или в гаражах мастера найти. А по крупному только в СТО через многонедельную очередь. Хорошо, что сейчас такие станции открывают. Может их будет больше, чем в той реальности и машины будут меньше простаивать…

Партнёр проводит мне экскурс в историю легкового автопрома:

– Первые газовские легковушки были почти полностью скопированы по лицензии с «Форда». А «Красный путиловец» в Ленинграде не смог нормально скопировать «Бьюик». Зато в Москве до войны с американца «Форд Перфект» наш «КИМ-10» срисовали, а после войны там же и с «Опеля Кадет» – «Москвич-400». «Победу» делали самостоятельно. И сделали на удивление неплохо. Да тяжеловата, да с дефектами в первой серии, но подчистили, подправили и – нормальная для военного времени машина вышла. Сейчас же требуются новые автомобили. Наш министр Хламов был главным директором ещё недавно на ГАЗе. Хорошо его знаю. Он ставит задачу увеличить выпуск легковушек в СССР за пятилетку вдвое. «Победа» свой прирост уже почти исчерпала. На подходе там армейский автомобиль. (партнёр достаёт из портфеля фото ГАЗ-69 в простонародье звавшийся «Козлом»). А новой гражданской легковушки нету. Такие вот дела…

Листаю свою тетрадь. Нахожу рисунок уазовской «Буханки». Показываю:

– Вот на базе этой армейской машины можно сделать мини-фургон, санитарную машину, мини-грузовик и микроавтобус… (смотрю на непонимающего подпольного миллионера) Ну, это маленький автобус. Ведь не всегда нужно возить больше десятка людей… Эту «Буханку», то есть автомобиль можно в Ульяновск отдать вместе с армейской машиной на освоение. А в Горьком и в Москве начать нового немецкого «Жука» выпускать. Копировать то мы умеем. Легче «Победы» в полтора раза, значит и дешевле будет. За год бумажки нарисуем, опытные образцы сделаем, оборудование на линии установим… и, вперёд! План выпуска удвоен! А в перспективе хорошо бы с «Фиата» конструктора пригласить, что у них «Мышонка» придумал. Пусть и у нас малолитражку сделает типа «Горбатого» (непонимание в глазах партнёра)… Маленькая горбатая машинка (рисую силуэт в воздухе). Та, вообще копейки будет стоить… Сотни тысяч в год можно будет выпускать – с руками оторвут…

Вспоминаю про машины из моей жизни… Товарищ с «Москвича» рассказывал в той жизни как министр Косыгин предложил взять новую модель у «Крайслера» и выпускать новое авто. Так и сделали, купили несколько машин, всунули слизанный движок и причиндалы, отрихтовали морду и задницу. Вуаля! Новая модель «Москвич-2141» готова. Для своего времени весьма неплохая машина была. Я тогда был в раздумьях перед ОИ-88: этого «Москвича» брать или подержанную иномарку. Понты перевесили – взял иномарку…

Партнёру я предложил сделать на СТО клиентские комнаты с буфетом, газетами и телевизором, чтобы нервные автолюбители дожидались выдачи машины не на улице под дождём или палящим солнцем. Тот записал это в блокнот, сделал пометки про «Жука», «Буханку» и конструктора с «Фиата». Прочитал, и довольно крякнув, сказал:

– Ну, вот. Есть о чём с Григорием Сергеевичем перед совещанием поговорить. Он как и я на тогда ещё Нижегородский автозавод имени Молотова в самом начале пришёл. От мастера до директора вырос. На лету всё новое схватывает…

Так и вышло. Мой патрон пошушукался с министром минут десять и на совещании все услышали и про клиентскую комнату, и про то что страна ждёт удвоения выпуска, и про то, что скоро КБ завода «КИМ» получит автомобили с которых нужно снять кальку и изменив кузов готовить к производству. Присутствующее здесь руководство московского автозавода пожурил, мол новый «Москвич-401» с модернизируемой коробкой передач безнадёжно отстал от зарубежных аналогов ещё в стадии разработки. Нового движка в ближайшее время к нему не будет. Поэтому берём, то что хорошо работает и делаем аналог, чуть изменив форму.

По-косыгински министр работает. У такого не забалуешь.

Меня министру представили как внештатного консультанта СТО. Глава автопрома пожал мне руку и сказал: «Молодец!», выразительно при этом посмотрев на своего старого товарища. Вручил мне журнал с немецкой автовыствки и сказал: «Изучай. Немецкий знаешь?». Отвечаю: «Хенде хох. Гитлер капут». Посмеялись.

Нам с Владимиром Владимировичем предстояло послезавтра отправиться в Ленинград на осмотр нашего нового торгового представительства. Я решил не тянуть кота за хвост и открыл партнёру тайну золотого клада. Нужно было узнать как правильно оформить находку. Более ста кэгэ в золотых слитках. Если посчитать по официальному курсу 1 грамм = 4 рубля 45 копеек, то четверть клада потянет на сотню с лишним тысяч. Владимир Владимирович взялся узнать как всё правильно оформить, чтобы выплата на счёт предприятия нигде не забуксовала… Обговорили, на что можно потратить эту внушительную сумму, и весьма довольные друг другом, разошлись по своим делам.

У меня было одно дело. Колобок попросил купить фотоплёнку к ФЭДу для съёмки завтрашнего парада. Катя хотела в школе сделать стенгазету, а Даша – в общежитии… Захожу в магазин. Делаю комплимент девушке на кассе.

Та, поворачивает голову, и застывает, в ожидании спрашивания адреса или телефона, но я, подавив свою самцовость, просто улыбнулся в ответ…


На вахте тётя Клава сообщила, что сбор на парад возле школы завтра в 8-30.

– Катя даже нового нашего начальника уговорила прийти, – возбуждённо добавляет всезнающая работница свежеобразованного треста общежитий военного министерства. Чуть замешкавшись, добавляет, – А в Корее вчерась война началась. Объявили по радио днём. Подруга твоя с тех краёв?

Твою ж мать!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Ночью приснилась Настя- артистка из будущего. Целуется с каким-то корейцем по всякому, да так, что аж дух захватывает. Не верите? А посмотрите…

( https://youtu.be/l-9-Ey5rxxcAdeganCiumanLeeMinHo & SonYeJin )

Просыпаюсь в холодном поту. После матча с армянами попрошу Василия Иосифовича свести меня с комдивом Якубовским. Я ещё что-нибудь про танки вспомню, лишь бы Настю в пекло не отправляли…


9 мая 1950 года.

Здороваюсь с начальником общаг. Володя Стрелков при параде. Звезда Героя, ордена, нашивки за ранения. Он, несколько смущённо смотрит на репетирующих барабанщиков и, замечает:

– А пигалица эта – молодец! – кивает он на радистку Кэт, – Выпросила на телецентре у главного комсомольца полуторку на парад. Дарья там со скамейки на гармони будет играть песни, а меня значит – флаг держать. Ходить то мне… сам понимаешь…

Тут Даша затянула со школьниками «А ну-ка песню нам пропой весёлый ветер». Отряды вслед за барабанщиками потянулись в сторону Ленинградского шоссе.

Остановившись перед поворотом, замечаю бригаду телевизионщиков, приготовившуюся снимать выход на шоссе. Любочка, что-то наговаривает в камеру, закрывая микрофон от порывов ветра. Катя, выбранная командиром парада, с помощниками раздаёт детям и учителям фотографии бойцов погибшего батальона. Затем Кузнецова достаёт шест с большой табличкой. Читаю: «106-й инженерный батальон Ленфронта, погибший на Синявинских высотах». Табличку понесёт самый высокий из нас – старший лейтенант Амосов.

Эх, сколько таких батальонов по России полегло…

Я достаю из планшетки фотографии Анечки и Розы. Они хоть и не были знакомы, но сегодня будут рядом в одном строю. Колобок с тоской смотрит на анино фото, словно жалеет о неосуществлённых проказах с этой замечательной бестией…

Стрелков на полуторке разворачивает знамя, слышится команда телевизионщиков «Мотор!». Колесникова затягивает своим звонким голосом песню про Советскую Армию. Всех мужчин поздравляю с Днём Советской Армии и ВМФ!

( https://youtu.be/DD8W80l0eiw?t=1 Наша Дарья – Несокрушимая и легендарная! )

Песня часто звучит по радио. Поэтому вскоре вся колонна начинает подпевать симпатичной певунье. Хоть день и рабочий, но женщины – матери и жёны погибших солдат пристроились со своими фотографиями в хвост колонны. Прохожие, дивясь, останавливались на тротуарах. Мужчины отдавали честь знамени, а женщины вытирали слёзы.

Затем барабанщики простучали ритм, а школьники спели «Взвейтесь кострами» и «Мы шли под грохот канонады» Для тех кто не слышал…

( https://youtu.be/h0mPlzX9wiA?t=9 Мы шли под грохот канонады Песни советского детства xvid )

Так вот начался для меня этот памятный день… После парада заскочил в общагу за формой и на стадион.

На остановке читаю свежую газету: «Седьмого мая 1950 года Вооружённые силы Корейской Народно-демократической республики нанесли сокрушающий удар по военным частям Южной Кореи, пресекая вооружённые провокации на границе. Трудовой народ Юга Кореи поднимет знамя борьбы за объединение страны на справедливой коммунистической основе. Советские люди поддерживают героических корейских братьев в борьбе за построение справедливого общества!».

Вот седьмое мая мне теперь точно запомнится… А то нюни распустил: про принца сказки слушал, американскому учил… А тут вон оно как… Война!

14-00. Стадион «Динамо». Народу на трибунах немного – тысяч пятнадцать. Из них, судя по приветственным крикам в сторону наших соперников, не меньше половины «за армян». А вот завтра здесь «Спартак» с бакинцами будет играть – будет полная коробочка… Самарский судья даёт свисток. Начали.

Боброва впереди прихватили. Всё, что получает – теряет в борьбе. А вот и ереванцы в атаке… На левом флангенаш Метельский отобрал мяч у чужого форварда и отдал во вратарскую где были наши вратарь Акимов и защитник Крижевский. Те понадеялись друг на друга. Защитник не выбил, голкипер не взял. Мяч как заколдованный прокатился мимо наших застывших игроков в ворота. 0:1. Охренеть!

https://youtu.be/ScVxnRzE27Q )

Шувалов получает мяч у центральной линии. Уходит от одного, обводит другого и метров с тридцати заряжает по воротам. Удачно попадает прямо в дальнюю девятку. 1:1.

https://youtu.be/fsQxzT8gcfI?t=84 )

Армянский ветеран Амазасп Мхоян, получив мяч у нашей штрафной, крутнувшись юлой проскочил наших игроков и из-под встречающего Крижевского бьёт точно в дальний угол. 1:2.

https://youtu.be/gvugs3ITx8M?t=59 )

Перед перерывом соперники проводят прорыв по левому флангу. Выводят пасом своего форварда в нашу штрафную. Тот принимает мяч, который Метельский не сумел выбить в подкате. Финтом укладывает на газон Крыжевского. Сближается с бросившимся из ворот вратарём, но не бьет, а, крутнувшись, уходит от контакта, убрав мяч, и, обойдя вратаря, закатывает в пустые ворота. 1:3.

https://youtu.be/FJWR8YNoDNo?t=60 )

Уходим на перерыв. Трибуны бьются в экстазе, вопя что-то по-армянски.

– Харашо, что товарыщ гэнэрал нэ выдыт… Позор. Эслы не сравняэтэ – завтра трэнныровка… Два часа – бэг и аджуманя… До потэры пулса… Ви мэня понялы? – Задвигает в перерыве трэнэр.

У меня завтра поезд на Ленинград. Нужно забивать.

Запиваю тёплой водичкой дополнительную дозу «волшебного порошка».

На второй тайм выходим под бой «армянского» барабана и завывания какой-то дудки. Армяне у выхода на поле устроили натуральное шоу с песнями и танцами. Милиция спокойно взирала на эти болельщицкие отклонения. Да и нашим зрителям было интересно посмотреть на национальные танцы с участием симпатичных женщин.

У нас – замена. Вместо невписавшегося растренированного Боброва выходит Анисимов на правый край, а Оботов уходит в центр. Жмём и жмём, а толку нет. Ереванцы стойко защищаются, устраивая редкие контратаки. Но, против лома – нет приёма. С десятой попытки у Оботова получается удачный удар из вратарской. Без шансов для вратаря. 2:3.

Все устали, как собаки. Рты открыты, воздух с трудом идёт в лёгкие. У меня же в одном месте наэфедринино и я изображаю неутомимого энэрджзайзовского зайца. Осталось играть минут пять. Поэтому рвусь к мячу. Ухожу от стыков, вертясь как юла. Довожу мяч до точки в штрафной, и пуляю под перекладину. Ильин виснет на мне от радости. Валимся на газон. 3:3.

https://youtu.be/5mvy3TDyyw8?t=71 )

Матч так и закончился. На «Динамо» уже знали о нашей забаве с раздачей автографов. «Племянничек» Вовка Сахаров своих друзей на матч привёл. Не верили, что у него есть дядя-футболист. Даша сказала, что парня в пионеры приняли и дали задание стенгазеты оформлять. Вовка рисует хорошо.

К столу подходит с листочком симпатичная девушка в динамовской футболке. Даша зыркнула, и как Настя когда-то прошипела: «А-а-ш-ш!». Я же, привыкший к таким закидонам своих подруг, спокойно спрашиваю:

– Кому подписываем?

– Кузькина Зина я. Волейбол. Связующая в «Динамо» и сборной СССР. Мне уже восемнадцать скоро. – по-колобковски подробно рассказывает о себе невысокая улыбчивая девушка. Замечаю под бумажкой вторую. Адрес спортивного общежития и номер комнаты. Девушка, заметив мою читку, краснеет, но не уходит, а смотрит с надеждой. Оборачиваюсь на неженатого Анисима. Тот уставился на девушку, глаз не сводит.

– А можно я с ним зайду, – Показываю на зачарованного одноклубника.

– Приходите, а Боброва можно? – Зарумянившись, выдыхает спортсменка.

– Не обещаю. Ему за сборную скоро играть. – Важно вворачиваю я, – До свидания, Зиночка.

Как только девушка отошла, Даша покачала головой, произнесла приторно:

– Зиночка! – И сплюнула по-мальчишески сквозь зубы…

А я ещё раз посмотрел на Анисима. Ну не помнил его по прошлой жизни как футболиста. Вроде видел игроком в московском «Торпедо». А вот тренером запомнил. Алексей тогда со «своими» детьми возился на площадке, а мы с Лобановским приехали на торпедовскую основу посмотреть. Поговорили тогда с Анисимовым. Очень он любил терпеливо учить детей. Таким и должен быть детский тренер.

Отдал Анисиму адрес девушки. Посоветовал ему взять с собой секстеррориста Амосова. Серый с баскетболистками хорошо ладил. Думаю и волейболистки косяком пойдут…

– И не пей много. Чуть отвернёшься так этот чёрт твою Зиночку поленом враз оприходует.

– Каким поленом? – интересуется Лёха, но я закончив подписульки, просто машу рукой типа «Покедова!».


Тётя Клава, как личный секретарь доложила, что завтра мне к 10–00 а штаб ВВС, а к 14–00 в ЦК ВЛКСМ к товарищу Шелепину.

Ну на разрыв… Буквально на разрыв тянут… А завтра вечером в Питер…

– А мы всем общежитием по радио про вас слушали… Опять Озеров хорошо рассказывал, – заявляет комендантша, – А вы… Чуть не продули. (машет рукой). А Гришенька в цирк пошёл. Укротительница львов Бугримова последний день в Москве выступает…

Захожу в комнату. Васечка свой день рождения в отрывном календаре раскрашивает. Чтобы никто не забыл за неделю.

Прочитал вечерком десяток станиц из учебника, и глаза слипаются… Колобок Ингу выгуливает, про инновации в сексуальной сфере втирает доверчивой школьнице. Возможно, попробуют практические занятия начать где-нибудь в укромном месте. Дело молодое…

Откладываю книгу, и проваливаюсь в полусон… Мелькают титры китайского кинофильма «А зори здесь тихие»… Причём здесь китайский фильм и наши девушки зенитчицы… Ну полная хрень!!!!!!!!

( https://youtu.be/nTINHU35RSU «А зори здесь тихие…» производство Китай. Фрагмент№ 1. Начало с песней )


10 мая 1950 года.

Катя поведала на утренней пробежке, что сюжет с «бессмертным батальоном» поставили вчера в вечернюю сетку теленовостей. Ваня Кац теперь во взрослой сборной общества «Динамо». На оклад и питание поставили. Уже пару раз на тренировках выбегал из норматива мастера спорта. Тренеры за него взялись всерьёз – самородок. Абрамян ищет жильё для своих родственников на свадьбу. Мать с отцом Абрамяна у Кузнецовых поживут, а дядюшек нужно куда-то пристраивать… Марианну Мацелис официально зарегистрировали тренером спортклуба ВВС. Спасибо Василию Иосифовичу, подписал приказ. У неё теперь своя сетка на катке с искусственным льдом и ещё с десяток подопечных. В стране – спортивный бум. Взрослые ведут детей в секции, а порой дети и без взрослых приходят записываться. Как сказали бы в будущем – спорт сейчас в тренде. Впрочем и коммунистом быть в тренде, и комсомольцем, и учителем, и врачом, и военным, и рабочим у станка… Время такое. Страна на взлёте.

Захожу в штаб ВВС. Бояринов собрал группу и докладывает обстановку в Корее на вчерашний вечер:

– Северные утюгом прошлись по пограничным частям южных, которые в беспорядке отступают. Наступающей танковой бригаде северных удалось захватить целым один из мостов через реку Ханган под Сеулом. Южные спешно уходят на южную сторону. По дорогам забитым наступающими, отступающими и беженцами американская авиация наносит удары огневыми бомбами. Через несколько дней выдвинувшиеся с юга полуострова силы США и ООН вступят в наземный огневой контакт с северными. На юге активно высаживаются части из Америки и Европы… Вопросы есть?

– Почему вообще разрешили начать войну? – спрашивает герой-танкист, – Ведь раньше наш Генштаб не давал «добро»…

– Просчитали, что будет с северными после арт- и авиаударов сил ООН… Размазали б их за пару месяцев, а может и раньше. Вот и дали разрешение на многочисленные просьбы корейских товарищей. Тем более их министр иностранных дел заверил, что на юге вспыхнет восстание и правительство Ли Сын Мана падёт под ударами революционных масс.

– Что с авиацией? – спрашивает лётчик.

– У южных половину сожгли на земле. У северных половину из боеготовых посбивали ПВО южных и американские истребители. Так, что теперь над Кореями наши бывшие союзники резвятся. Какие будут предложения? Прошу изложить на бумаге в течение часа. Мне потом в Генштаб на совещание.

В очередной раз повторяю про меры по защите от напалма, про то, что без наземных китайских частей северным не удастся разбить все хорошо подготовленные и вооружённые части американцев и их союзников. Пишу, что как только установится позиционная война – следует ожидать американских морских десантов. Ещё добавляю, что хорошо бы на новую авиатехнику иметь два состава пилотов и техников. Чтобы вылетов было больше и чтобы людей не загнать. Торопливость и усталость при подготовке техники могут иметь плачевные последствия.

Заходит генерал Сталин. Отзывает в сторонку.

– Лёву с группой офицеров в Пхеньян направляют перехваты с ПВО отрабатывать. Твою подругу из Кантемировской могут сегодня-завтра отправить в Корею. Там северные с нашей поступающей техникой не знают что делать. Специалистов не хватает. Приходится нашим и китайцам становится корейцами-пилотами и командирами артрасчётов… С армянами вы что-то жидковато. Ну, ладно, не до этого. Командировку в Пекин и Пхеньян нам пока не отменили. Надеются, что через месяц всё закончится… Бояринов, ты готов? Ну, пошли…

Заскочил в пельменную пообедать. Не постеснялся, добавив молотого перца в просметаненные пельмешки. Как там Настя Колобка учила про пельмени? Вспомнил, пигоди, кажется… Васёк целую тетрадь корейскими словами исписал. Одно слово – полиглот местного масштаба…

А пельмешки ничего себе. Из мяса. Посмотрел на плакаты: «Помоги товарищ нам, убери посуду сам!» и «Яйцами и пальцами в солонки не лазить».

С юмором. Про яйца уже где-то видел…

Пока шёл в ЦК комсомола увидел как ребята во дворе гоняют в футбол.


А обувка-то у ребят совсем не спортивная. За испорченные дорогие ботинки можно дома и по шее получить. А где кеды? Видел у некоторых спортсменов импортные. Дорогущие наверное. А где наши – дешёвые?

Заношу в Спорткомитет взятые у Гранаткина книги. Он, увидев меня, зовет в кабинет.

– У меня радость. На нашу организацию переходящее Красное Знамя от Совета Министров пришло. «За успехи в создании сборных СССР по футболу и хоккею с шайбой». (показывает стоящий в высоком ящике флаг) Премию выдали. Спасибо тебе Юрий. Большое дело с твоей помощью для страны сделали. Теперь я в долгу у тебя. Если что-то нужно будет – проси.

– Я тут дворовых футболистов видел, – Издалека начинаю я, – Спортивной обуви в стране маловато…

Гранаткин, понимая куда дует ветер, обрывает:

– В стране вообще обуви – «маловато». Никто кожу на это дело не даст… Фонды…

– А не надо кожу. Резина и текстиль. Можно кеды выпускать.

– Кеды… Кеды… Что-то мне в наш созданный Олимпийский комитет присылали про обувь. Да… На Спорткомитете новшество прошло по заявкам игроков в клубы… Теперь после первого круга разрешается менять команду. Это из ЦК партии новые веяния – типа, каждый сам себе выбирает где работать…

Валентин роется в ящике стола и достаёт письмо с прикреплённым конвертом. Читаю. Американская фирма «Converse» предлагает купить лицензию на выпуск спортивной обуви. На фотографии какой-то знакомый паренёк демонстрирует кеды, держа в руках баскетбольный мяч.

Да этож звезда типа нашего Цоя. Сверкнул, и ушёл молодым… Как там его… Джеймс Дин… У Олега даже плакат с ним на стенке в нашей комнате висел…

Вчитываюсь. Они готовы предоставить в лизинг оборудование и сырьё на первую партию. Просят за это смешные деньги. Почти бесплатно. С надеждой на подписание большого договора через год.

– У меня в Нижнем… То есть в Горьком. Артель одна хотела бы этим заняться. Напишете предписание о сотрудничестве?

– Ладно. – Чешет затылок Гранаткин, – Тут с МИДом нужно созвониться. Через недельку приходи. Адрес и название артели оставь секретарю… Мне на совещание. Давай на выход… Да, чуть не забыл. В феврале твой «ВВС» поедет в Швейцарию на Кубок Шпенглера. Бумагу вам в клуб и Сталину в штаб отправили. Ну, чего встал. Вперёд.

Перед тем, как отдать американское письмо секретарю, незаметно перекладываю фотку спортивной обуви себе в планшетку. Будет, что партнёру показать.


В ЦК ВЛКСМ собрание комсомольского актива Москвы.

Какого хрена? Я даже в райкоме не состою.

Обсуждается участие организации в международном фестивале молодёжи, что должен пройти через год. Предлагаются новые темы в уже утверждённую ранее Берлинскую программу. Гостей фестиваля решено разбить по профессиям и увлечениям на группы по 40–50 человек и прикрепить к ним помощников-кураторов от нас человек по десять. Чтобы решали проблемы гостей, ходили с ними на концерты, выставки, подсказывали, что сегодня будет интересного… Для гостей – абсолютная свобода в передвижении и выражении мнений. Никаких скандалов с нашей стороны из-за несовпадения мнений. В группы к гостям нужны абсолютно надёжные, спокойные комсомольцы.

За последующие два часа я услышал много малоинтересной пропагандистской хрени о преимуществах социалистического строя, о поддержке родной ВКП(б). (Пару раз я уже прокололся с КПСС)… Повышать, внедрять и наращивать – эти слова, включаемые будущими партбюрократами в каждую речь где надо и где не надо, доведут страну до распада…

Наконец, всё закончилось. Шелепин подзывает, и освободившись от подошедших товарищей, увлекает меня за стол президиума.

– Садись, – Почтительно выдвигает мне стул как симпатичной барышне.

Крыша, чтоль поехала? Он же вроде нормальной ориентации?

– Долго думал как тебя поощрить за идею… И вот придумал, – показывает на две папки, – Немцы передали списки приглашённых. Здесь в одной – спортсмены, в другой – киноартисты и певцы. Ты с кем хочешь работать?

– Я вообще-то планирую в следующем году в Горьком в футбол играть, – Отвечаю я в замешательстве, – Не хочу ни с кем работать…

– Это ты, брат, уволь, – С нажимом произносит главкомсомолец, – Будешь… Будешь, как миленький… – говорит, прям как барчонок из «Приключений Красной Шапочки»… – Тебе страна честь оказывает. И футбола то твоего за две недели будет игры три-четыре… Из них – половина в Москве, наверное. Так, что формируй группу из десяти человек. Одного переводчика вам даст армия, а из остальных чтоб хоть ещё парочка была кто понимает по-ихнему… Бери любую папку и выбирай полсотни подопечных. Соня зафиксирует за вашей группой… – Он кивает чернявой девушке в круглых очках.

Во, попал. В прошлой жизни бог миловал. В агитбригадах пел, да стенгазеты оформлял… И всё. Не был. Не привлекался… А тут…

Беру папку с артистами. Со спортсменами я и так каждый день как в зеркало гляжусь. Простые, часто туповатые ребята. Хотя и среди них попадаются интересные люди типа Аркадьева, Тарасова и Тихонова.

– Ты смотри, – предупреждает Шелепин, – Они почти все капризные и непредсказуемые. Дисциплины никакой. Попадаются даже… Как бы тебе сказать… (Оглядывается на Соню).

– Да понял я. Буду вертеть головой… Чтобы в хвост никто не зашёл… – говорю, покрутив задом.

– А-ха-ха, – закашлялся от смеха политбюровец, – Точно подметил…

Перво-наперво вписываю в группу себя с Настей, потом Колобок с Ингой(надеюсь эту секс-пионерку примут в комсомол в этом году), затем Дашу с Лёвой(этот по любому ради фестиваля от службы отмажется), Кэт с Абрамяном. Всего восемь. Девятый – переводчик, а десятый – либо Апсолон(могут по возрасту не пропустить), либо Артмане(если комсомолка).

Возраст гостей фестиваля от шестнадцати до тридцати пяти лет (с небольшими исключениями). Смотрю в Берлинской папке знакомые фамилии. К немцам на фестиваль хотели приехать: звездные Фрэнк Синатра с Авой Гарднер, Жерар Филип, начинающие, ставшие позже известными Федерико Феллини с Джульеттой Мазиной, Ив Монтан с Симоной Синьоре, Мэрилин Монро, Радж Капур, Бенни Хилл, Шарль Азнавур. Ещё включил в список египтянку Далилу (может это Далида?), англичанку Джоан Коллинз (помню по какому-то сериалу). Ничего так составчик. Практически высшая лига Голливуда…


Неспеша иду в общагу. Включил в голове режим нимбов. Отыскиваю в толпе смешные прозвища. В основном обычные, но попадаются и такие девчачьи: Карапулечка, Указка, Свининка, Петрович, Лампочка Ильича. У мужчин много матерных, но есть которые прямо для моих друзей: Трусы наизнанку, Долбоёжик, Палководец…

Встречаю молодых. У Кати прозвище – Кузя, у ары – Ара. Всё предсказуемо. Так, Даша у нас Пончик(Лёва в своём репертуаре), а Вовка Сахаров – Цукерман… Моргая, выключаю нимбы и захожу на вахту. Тётя Клава возбуждённо:

– Ну, где ты ходишь? Твоя днём звонила с Казанского. Она там литерный в тупике на Иркутск ждёт. Беги, может успеешь…

Несусь как угорелый, стуча ботинками как копытами, а в голове Даша поёт «Погоню».

https://youtu.be/n9Bvw69wr38 )

Подлетаю к тупику. Стоит оцепление. Показываю удостоверение, прошу позвать старшего. Подходит высокий смазливый мужчина в «гражданке». Представляется: «Полковник Пак».

Говорю ему, кого ищу. Тот, удивлённо вскидывает брови и, по-новому разглядывает меня.

– Лейтенант Ким Сон А убыла полчаса назад. Я вот вместе с танкистами еду на следующем… Передать что-нибудь?

Я оглядываюсь вокруг. Рядом фруктовая палатка. Покупаю пакет мандаринок. Полковник, принимая, лыбится:

– Мандарин передаст мандарины… У нас и у китайцев словом мандарин называют начальника. Надеюсь ваша посылка ей понравится. В Северной Корее она вряд ли где найдёт этот фрукт…


В сквере по дороге домой сел на лавку. Кругом бегают дети. Мамаши катают допотопные коляски. Пенсионеры на доске рубятся в домино. Бабуля кормит голубей, вероятно, испорченной крупой. Но, птички и такому рады. Сейчас на помойки еду редко выкидывают, поэтому дворовым собакам и обслуживающим двор пернатым нелегко.

Думаю, ну за что мне такое. Анечка, Роза, теперь вот Настя в мясорубку уехала. Эта война ведь по большому счету никому не нужна. Всего-то и нужно было сесть за стол переговоров и договориться о выборах. Что Южным, что Северным нужна мирная спокойная жизнь, а война это – смерть, несправедливость и лишения… Ну почему я такой тупой? Нужно было ещё вчера ехать к Якубовскому и валиться в ноги. Отработал бы со временем… Ну и сука же я!

Захожу в «Вино-Водка» и беру пузырь «Пшеничной». Тётя Клава даже не стала спрашивать… По лицу видно. Наливаю себе сотку, Колобок тоже наливает. Чокаемся, «за здоровье». За здоровье понятно кого. Добиваю остальное «в одного». Лежу и чудится мне Настя, то в военной форме, то одетая как принцесса даёт интервью, как будто весь мир на неё смотрит, то потом вдруг показывает язык, озорничая…

https://youtu.be/wfvY_sHFGNc )


Конец второй книги.


Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14