На рассвете наших судеб (СИ) [Dangerous Infinity] (fb2) читать онлайн

Бирюзовые волны причудливыми, искрящимися в лучах восходящего солнца гребнями ударялись о борта одинокой лодки. Посреди этой необъятной голубой пустыни из неба и воды маленькое деревянное судёнышко с просоленными боками казалось чем-то необъяснимым и лишним. Круглый солнечный диск, появившийся над горизонтом, щедро освещал странника морей молодыми тёплыми лучами, обещая стать спутником, но только до заката.

А внутри этой крохотной шлюпки царила полнейшая тишина. Укрытая шерстяным покрывалом, которое было очень кстати в ночную прохладу, прижавшись к одному из деревянных бортов, спала девушка. Её лицо было скрыто под соломенной шляпкой, и лишь тёмные пряди волос любопытно спускались по плечам. Напротив неё, почти у противоположного края, парень с явной солдатской выправкой изредка работал вёслами, чтобы хоть немного продвинуть лодку. Однако смысла в этом особого не было. Отлив не давал им возможности приблизится к берегу, который ещё даже не показался в поле зрения.

В очередной раз аккуратно оставив вёсла, чтобы не разбудить свою напарницу, он украдкой взглянул на горизонт и поправил растрёпанные влажные волосы. Русые прядки так предательски выбились из укладки и теперь спадали на лоб и выбритые под ноль виски. А он этого просто не выносил. Поэтому принялся тщательно зачёсывать их назад так, как это было положено. А после, захватившись жилистой рукой за шею, перевёл хмурый взгляд на попутчицу.

Пожалуй, во всей сложившейся ситуации она оставалась для него тем единственным, что вызывало искреннюю теплоту и свет внутри. Её присутствие рядом очень успокаивало, придавало сил идти дальше, и особенно смирять собственное буйство и агрессию. И как давно он стал в ней так нуждаться?

— Кажется, отлив заканчивается,— из-под шляпки послышался звонкий женский голосок, который своей неожиданностью ввёл Галлиарда в замешательство.

Он пристальным взглядом, в котором ужились вместе удивление и прежняя хмурость, впечатался в её хрупкую фигуру, свернувшуюся калачиком на дне шлюпки. И с чего она так решила?

Однако Пик достаточно бодро смахнула с лица соломенную шляпку и села, разминая спину. Её энергичное живое лицо и широко открытые глаза отнюдь не сочетались с тем фактом, что последний час она уставшим котёнком посапывала, укаченная лёгкими волнами. От этого в голову Галлиарда закралась возмущённая мысль, что она только прикидывалась спящей. Раз так, то могла хотя бы составить компанию! Одному, да ещё и в таком настроении, не очень то приятно сидеть в шлюпке посреди океана!

— С чего ты взяла?— недоверчиво спросил он.

— Звук поменялся. Волны стали сильнее биться, а, значит, начинается прилив,— уверенно оповестила она, оглядываясь вокруг в поисках хоть какого-нибудь напоминая о суше. Но его не было. Даже массивный тёмный силуэт корабля, который доставил их до этого места уже давно скрылся за той далёкой и недостижимой линией бирюзово-золотистого света, оставив их ждать попутного течения.

Галлиард по-прежнему с подозрением смотрел ей прямо в глаза, сверкая своими яркими оливковыми радужками. Но поводов не верить у него не было, тем более, что за многие годы совместной службы он не раз убеждался в рассудительности и внимательности Пик. Этого у неё было не отнять.

— Понятно…— протяжно и задумчиво ответил он, продолжая неуклонно сверлить её изучающим взглядом.

В этих искрящихся глазах цвета залитой солнцем травы читался очевидный интерес. В них, кроме отчётливой серьёзности, замешательства и решимости, пылал какой-то непонятный вопрос, который раньше не был гостем Галлиарда. И, видимо, поэтому он настолько приковал его внимание к Пик.

— Что такое, Пок?— участливо спросила она, широко распахнутыми глазами встретив его подозрительный взгляд.

— Да нет, ничего. Я просто… Я просто думаю, как нам провернуть всю эту операцию. Для начала хотя бы добраться до стен без происшествий…

— Ты боишься?— она спрашивала, заранее зная ответ и то, что он будет, разумеется, ложью. Ещё чего, признается он, что боится! Вздор.

— Нет,— твёрдо заявил Галлиард, наконец потупив свой пронзительный взгляд, — Просто я переживаю за Фалько и Габи, и за нас тоже. После того, что эти сволочи сделали в Либерио, можно ждать чего угодно. Мы собираемся биться с врагом на его же территории, только что потерпев такое поражение…

Воспоминания о минувшем сражении грузной волной нахлынули на него, заставив вспомнить то глубокое чувство отчаяния, которое охватило в тот самый момент, когда казалось, что выхода нет, что их всех, всех его близких и родных людей ждёт неминуемая гибель. И плевать, что в их руках такие великие силы могущественных титанов. У Йегеря она оказалась могущественнее. Всегда ведь найдётся рыба покрупнее.

Да, сам себе он признавался, что с того самого момента липкий страх поселился в сердце, заставив его боятся потерять близких и самого себя. Но организм тут же нашёл антитело для этого заразного вируса, порядочно подкинув дров в его костёр под названием дерзость и нетерпимость. Они с рождения были частью его характера, иначе бы драки с Райнером не случались постоянно, и теперь расчётливо использовались в качестве надёжного щита. Рвение и буйство порождали в нём взрывоопасную смесь из злости и желания отомстить Йегерю и имели цель защитить любимых.

— Но у нас нет другого выхода. Ты же знаешь…

— Да, знаю. Мы обязаны вернуть Фалько и Габи домой. Мы обязаны отомстить за наш город. А ещё мы обязаны разобраться с Йегерем,— один звук этой фамилии вызывал в нём ураган злости и негодования, отчего мышцы на оголённых руках стали едва заметно двигаться от напряжения, а в глазах с новой силой разгорелся огонь решимости и уверенности,— Я не оставлю это просто так! Использовать меня как щелкунчика для орехов! Сукин сын! Он за это заплатит!— стальным голосом прорычал Галлиард.

За прошедшие пару недель он повторял это слишком часто, чтобы теперь удивить своими эмоциями и словами Пик. Такими эмоциями он вообще её не удивлял, в них был весь Галлиард, с головы до пят, сколько она его помнила. Он вечно по малейшим поводам устраивал драку, лез даже туда, где его явно ждало легендарное поражение, и никогда не обращал внимания на чьи-то наставления или укоры. Только лелеял внутри рвение по-справедливости наказать обидчиков.

«Ты если что приструняй своего. А то он как разойдётся, дел натворит, нам это ни к чему,» — сами собой вспомнились слова командира Магата, которые он сказал Пик перед тем, как отправить их в это плавание. А с чего это вдруг он стал «её»? Усмешка от этой мысли лёгкой тенью появилась на её лице. Но разъярённый Галлиард её не заметил, продолжив распинаться о том, какой Йегерь подонок и как он жаждет проучить этого засранца.

Его несдержанность, конечно, была всегда ни к чему. Командыванию нужен был умелый и проворный солдат, и, несмотря на излишнюю эмоциональность, Галлиард таковым и являлся. Он всегда находил к чему придраться, но приказы выполнял исключительно. Про таких обычно говорят: «Побуянит, но потом сделает, как надо».

Смысла что-либо отвечать на его монолог Пик не видела, поэтому, утонув в размышлениях, не сводила с него понимающих глаз и молчала. Галлиард достаточно быстро успокоился и, в очередной раз взглянув на горизонт, принялся усердно работать вёслами. Однако по его резким движениям и суровому лицу с показавшимися от напряжения морщинками на лбу и переносице можно было смело сделать вывод, что ураган негодования по-прежнему бушует внутри него.

От такой интенсивной работы вскоре на его лбу начал блестеть проступивший пот, и по глубокому частому дыханию стало очевидно, что ему очень жарко, хотя он был всего лишь в тонкой хлопковой майке, а в воздухе царила прохлада. Волны сильнее и различимее для слуха стали биться о борта шлюпки, как будто подпевая звонким ударам вёсел о воду. А гулкий молодой ветер засвистел в ушах, словно обещая домчать их до берега в скором времени.

Так оно и вышло. Покатые золотистые холмы вскоре показались на горизонте и с каждой минутой становились всё ближе, зовя к себе морских странников для того, чтобы дать им кров. К тому моменту, когда солдаты достигли берега, солнце уже высоко взошло на небе, разогнав туманости и облака.

— Мы на месте,— прокомментировала Пик, когда дно лодки коснулось песчаного дна.

— Да, теперь осталось самое интересное,— отозвался Галлиард, умело спрыгнув за борт в голубую воду с канатом, молотом и бревном в руках.

Выйдя на песчаный берег, он принялся забивать в землю бревно, а после привязал к нему канат, один конец которого уже был прикреплён к шлюпке.

— Думаю, не стоит её оставлять здесь просто так болтаться. Она может нам ещё пригодиться,— живо отметил Галлиард, вернувшись к шлюпке.

— Хорошая идея,— Пик отдала ему тяжёлый рюкзак и не сразу поняла, чего он ждёт. Однако Галлиард не отходил, стоял на прежнем месте по пояс в воде, едва вытянув вперёд руку и не отрывая от неё пристального взгляда.

— Руку давай,— твёрдо пробормотал он.

— Да ладно, я и сама бы…— сама она бы, конечно, справилась и без особых усилий, но всё же покорно сделала так, как он говорил.

Однако на сильной горячей ладони, взявшей её под локоть, эта затея не закончилась. Пик шокировано вздохнула от неожиданности, когда он ловко подхватил её за талию и взял на руки, расчётливо приподняв над водой, чтобы ни одна капля не попала на одежду. Так он донёс её до твёрдой, хотя скорее сыпучей, сухой земли, а после с той же ловкостью помог встать на ноги.

— Это было необязательно,— тихо, с едва заметной краской на щеках, всё ещё держась за его плечо, произнесла Пик.

— Да? А мне показалось иначе,— упрямо и заискивающе ответил Галлиард в попытке поймать контакт глазами.

— А, может, я хотела искупаться!— шутливо воскликнула напарница с лёгкой ухмылкой.

Он ответил ей той же игривой улыбкой и искрящимся огоньком в глазах. Но забыл или же просто не счёл нужным добавить, что сделал это просто потому что хотел, потому что желание и теплота внутри одолевали его и заставляли руки самовольно тянуться к ней.

Пустынный, безлюдный берег, к которому их прибило волей течения, поражал своей первобытностью. Невысокие песчаные холмы вздымались друг за другом, на сколько это можно было просмотреть, почти до самого горизонта. Лишь где-то вдали в их тесную и связную гряду врывался островок зелени. И судя по плану, именно этот островок пока был следующей, маленькой целью, шагом в масштабной операции марлийских солдат.

Комментарий к Глава 1 «В объятиях лазурных волн»

Огромная просьба, пишите, пишите, всё, что думаете. Авторам очень хочется знать, какие эмоции и мысли вызывают у читателей их работы)

========== Глава 2 «Пески воспоминаний» ==========

Комментарий к Глава 2 «Пески воспоминаний»

https://vk.com/wall-174845416_2157

Безоблачное кобальтовое небо над головой вызывало трепещущее предчувствие опасности, угрозы, которая шла за ними по пятам. Но достоин ли солдат называться воином, если он не может справиться со своим страхом? За столько лет, проведённых в сражениях, они разгадали этот непростой ребус, нашли способ заткнуть свои страхи. Однако при появлении новой опасности, ранее не изведанной, эти всё ещё живые пакостливые зверьки внутри заговорили другими голосами, вызвав дрожь при мысли о худшем, особенно после такого жестокого поражения.

Но человек живёт пока борется, и помимо этого у них были обязанности, ответственность, которую нельзя было с себя так эгоистично сбрасывать, ставя собственную жизнь выше жизни всего человечества. Эти двое отнюдь не принадлежали к робкому десятку, и, как показал многолетний тяжкий опыт, всегда были готовы самоотверженно ринуться в бой, подставить товарищу плечо и в крайнем случае закрыть его своей собственной грудью.

Поэтому, уже по вызубренным наизусть инструкциям, они снова заткнули глотки своим кричащим страхам ещё на берегу и смиренно отправились в путь выполнять задание. Две одинокие человеческие фигуры затерялись где-то среди золотых песчаных холмов, и солнце беспощадно обжигало их своими горячими лучами.

— Пик, ты слышишь?— удовлетворённо обратился Галлиард к напарнице, уловив едва различимый грохот колосёс.

— Поезд? Да. Значит нас прибило к берегу как раз недалеко от порта. Всё идёт чётко по плану. Будем держаться вблизи железной дороги и быстро доберёмся до стены и, может, достанем ещё их форму,— внимательно прислушиваясь к новым звукам посреди шипящей от зноя тишины, отозвалась Пик.

Она напряжённо пыталась продумать каждый их шаг наперёд, при всяком возможном ходе событий, чтобы потом они были готовы к чему угодно. Но невозможно предусмотреть все сто процентов вероятных исходов, и даже её врождённые внимательность, осторожность и исключительные способности стратега не гарантировали отсутствие просчётов, она просто физически не могла учесть абсолютно всё.

Чувство соседнего локтя с одной стороны давало лёгкое облегчение, ведь надёжнее Галлиарда из своего окружения она не знала никого. Он, как, впрочем, и всегда, шёл с ней рядом плечом к плечу, понимал с полуслова, а иногда и с полувзгляда. И в их отношениях была какая-то тесная, невидимая невооружённому глазу связь, которая дарила им бесценную возможность чувствовать, слышать и понимать друг друга без слов. Именно поэтому он стал для неё такой крепкой опорой в любой трудной ситуации. И каждый раз глядя на его широкие плечи, она вспоминала все случаи, когда он бездумно закрывал её своей грудью.

С другой стороны, от этого становилось только тяжелее. Они оба понимали прекрасно, что ждёт их впереди. Да, может, мысль о короткой жизни из-за обладания силы титанов они зашили, как рваную рану на сердце, потому что смиренно приняли этот факт. Но вот смириться с мыслью о смерти от руки врага, наверное, почти невозможно. И они оба не были исключениями из правил.

Больнее становилось от того, что крепкая привязанность жалостливо ныла, сжимая сердце в колючих тисках. Они ведь отпустили даже родителей, смирились с тем, что проживут меньше них. Так почему же они так крепко вцепились друг в друга? Почему теперь, осознавая, что могут просто погибнуть раньше положенного срока, они лихорадочно хватают воздух, чтобы хоть как-то заглушить трепещущее сердце?

Терпеливое тяжёлое молчание царило почти на всём их трудном пути через царство прибрежных песков. Солнце, словно забыв своё рассветное обещание, нещадно обдавало их спины прожигающими лучами, а воздух трещал от высокой температуры. И бушующая лихорадка чувств внутри увеличивала невыносимость всей ситуации втрое.

Вечером, когда жара значительно спала, а в песках это ощущается очень хорошо, идти стало намного легче. И к сумеркам они наконец достигли того зелёного островка, который увидели с берега. Высокие раскидистые ели сладко манили под свои кроны уставших изнурённых солдат. И обессиленно упав на мягкий ковёр из травы и сухих иголочек, они окинули взглядами пройденный за день путь.

Он не выглядел чрезмерно длинным, отсюда казалось — рукой подать, и ты у берега. Но на самом деле сыпучая земля под ногами, резкие порывы ветра, бросающие в лицо клубы колючего песка, и давящий зной сильно их замедляли, поэтому за день удалось добраться только до этих приветливых елей, а дальше дело обещало идти быстрее. Ведь по другую сторону спасительного островка начиналось царство зелени — лугов и лесов, где можно найти и воду, и прибежище.

— Как же здесь хорошо,— по-детски радостно протянул Галлиард, снимая с мокрой спины рюкзак,— Мы перекусим и на боковую?

— Да, чем раньше отправимся дальше, тем лучше,— подтвердила его мысли Пик.

Он снова окинул её тем же пристальным, пронзительным взглядом, но ничего не сказал и принялся доставать из рюкзака скудные запасы пищи. Усталость брала своё и вскоре, когда с ужином было покончено, заставила их калачиками свернуться под старыми, явно повидавшими не один век, деревьями. В их густой кроне посвистывал ветерок и иногда плавными завихрениями спускал на землю новые иголочки.

Усталость завладела их телами, но вовсе не мыслями. В головах не было даже упоминания о сне, мысли неугомонно роились, не давая закрыть глаза.

— Пик,— тихо, почти шёпотом позвал Галлиард,— ты спишь?

— Нет,— разочарованно отозвалась она,— сна ни в одном глазу. У тебя тоже?

— Да… А ты помнишь, как мы сбегали из штаба в долину и всю ночь напролёт рассматривали звёзды? Нам ведь тогда тоже не спалось,— сладостная нега от нахлынувших воспоминаний расплескалась в его мыслях, и лелея это поразительное чувство, Галлиард вскинул голову к небу, где среди тёмной кроны елей искрились молодые звёзды.

— Конечно помню. Это было самое беспечное время,— тем же огорчённым голосом, в котором, прислушавшись, можно было услышать отголоски мечтательности, ответила Пик.

Галлиард слишком долго её знал, чтобы на поверхности вынужденной серьёзности и сосредоточенности не зацепится за трещинку, ведущую к настоящей, искренней и чувственной Пик. Он услышал нотки теплоты в её бархатном голосе и тем самым убедился в очередной раз, что эти воспоминания для неё не менее дороги. Она бережно хранит их в памяти и в те моменты, когда жизнь рушится на глазах, когда почва уходит из-под ног, и силы покидают её, возвращается к ним. Они дают надежду, окрыляют, помогают не упасть безвозвратно на землю.

Его слова подействовали на неё как замедленное зажигание. Он продолжал завороженно смотреть на ночное небо, ожидая, когда Пик наконец разворошит свою память, а вместе с ней и чувства. В конце концов они далеко не чужие люди, и он отлично знает, какая она на самом деле.

Тревожно сверкая глазами в темноте, она аккуратно поглядывала на него из-под нависающей чёлки. Действительно, он сидит сейчас совсем как тогда и говорит тем же полным жизни голосом. « Ошибаешься, Порко, мне не нужно об этом вспоминать. Я помню. Помню каждую минуту и каждый раз, когда смотрю в твои глаза».

— Помню, как один раз мы забрели в деревню, она была недалеко от штаба,— оживлённым голосом продолжила Пик,— В ту ночь проходил какой-то праздник. На улицах было шумно. Не помню, как и из-за чего это получилось, но ты ввязался в драку. Ты помнишь?— в ответ она услышала приглушённый смешок, конечно, Галлиард и драки — вещи неразделимые, — Мда…здорово, конечно, тогда получилось. Пятнадцатилетний подросток кадет накинулся на пьяного мужика в два раза больше него.

— Я бы и сейчас сделал тоже самое!— уверенно заявил Галлиард.

— Да я и не сомневалась!— с хохотом воскликнула Пик.

— А что? Он сам нарвался! Не я, так кто-нибудь другой бы его огрел.

— Так-то он так. Но ты же потом два месяца бухтел на треснувшее ребро!— Пик отчаянно и умилённо пыталась объяснить ему иную логику, но он же её упорно не признавал.

— Ну ничего, перестало болеть и ладно. Мне сейчас вообще жаловаться не пристало. Всё заживает, как на собаке,— живо отозвался Галлиард, самодовольно ухмыльнувшись.

«Какой же он всё-таки неисправимый задира!» Люди мало меняются с возрастом, и тот самый вспыльчивый смелый мальчишка, вечно с разбитым носом и синяками по всему телу, до сих пор жил в нём. Хотя, впрочем, как и кроткая отзывчивая девочка в ней, которая всегда жалела его независимо от того, был ли он сам виноват в своих синяках или нет, которая всегда заботилась о его здоровье и безопасности изо всех сил.

— Как же хочется вернуться в то время! Мы ведь даже не знали, насколько оно было удивительным!— с завыванием сердца продолжил солдат,— Для нас было просто счастьем просидеть всю ночь в обнимку у костра. Одни, вокруг тишина, горы и лес. Да…оно и сейчас ничего не поменялось.

«И ты как всегда прав, Порко. Совсем ничего…». Разве лишь долг и обстоятельства, обязывающие их думать всё время и постоянно. Именно они спрятали как можно глубже тех беспечных детей, которые по-прежнему отчаянно рвутся обратно. Они сделали из них рассудительных, суровых взрослых. И даже неисправимый Порко сгладил свои острые углы, вернее, его заставили. Заставили остепениться, смириться с несправедливостью, как бы трудно для него это не было, как бы сильно он не сжимал зубы каждый раз, когда слышал очередной эгоистичный приказ или замечание со стороны командования. Этим не отличался разве что командир Магат, который с иной, более личностной точки зрения подходил к своим воспитанникам и к которому Галлиард стал из-за этого испытывать немалое уважение.

Понимающим, вмещающим в себя очень много эмоций взглядом Пик смотрела на товарища. Что ей было ответить? Она понимала, разделяла его чувства и горечь, как никто другой, потому что тогда она была рядом с ним, расслабленно засыпала на его плече, не волнуясь ни о чём, а после, когда над горизонтом начинал брезжить рассвет, нежно целовала в щёку в благодарность за проведённое вместе время.

Когда она получила силу Перевозчика, весь прежний уклад жизни рухнул. А на его место пришёл новый с бесконечными сражениями, свестящими пулями и разрывающимися гранатами. В этот изнурительный тяжёлый период жизни он по-прежнему был рядом, хоть и мало чем мог ей помочь. Но его поддержка, тёплая успокаивающая ладонь на плече и постоянные вопросы о самочувствии сделали очень многое для неё. И чувство благодарности и теплоты в его адрес от этого только укоренялись в её сердце, разрастались благоухающим цветком.

Не найдя подходящих слов, чтобы выразить, как она его понимает, Пик тихонько села рядом так, как они сидели когда-то. И пусть было темно, глядя в его глаза, она отчётливо видела трепет и глубокую радость в его взгляде. Слова здесь явно были лишними, они оба уже всё сказали глазами. Галлиард с улыбкой обнял её одной рукой, заботливо накинув куртку, чтобы ночная прохлада не побеспокоила её сон. И она вскоре сладко заснула, положив голову на его плечо и зная, что если он рядом, то волноваться ей не о чем.

========== Глава 3 «Послевкусие» ==========

Комментарий к Глава 3 «Послевкусие»

Пожалуй, сделаю это традицией)

Милый арт к главе:

https://www.pinterest.com/pin/683280574714791978/

Юные золотистые лучи восходящего солнца щедро раскрашивали небо в лазурные краски бирюзы и светлой зелени. А массивный солнечный диск уже больше чем наполовину возвысился над линией горизонта, обещая согреть крохотную, замёрзшую после ночи землю. С тем же покровительством и благословением он освещал путь двум солдатам, упорно придерживающимся своей далёкой цели, и согревал их озябшие спины.

За последние годы это утро, несмотря на ранний подъём, стало для Галлиарда самым добрым и счастливым. Он словно вернулся в беспечное, наполненное светлыми чувствами время детства и юности, о котором только вспоминал накануне вечером. Сердце начало поражённо трепетать ещё с того момента и не умолкало до сих пор, заставляя его лихорадочно хватать прохладный воздух, чтобы хоть как-то снизить температуру.

А на щеке застыл, словно пёстрой бабочкой промелькнувший, такой робкий, нежный и знакомый поцелуй. Он помнил его ещё с тех самых пор, и чувства, которые переполнили его, оставались неизменными, совсем как тогда. Невзначай мысли о задании и обязанностях свернули совершенно в иное русло, оставив прежнюю суровость и решительность в тумане предрассветной росы.

Он неожиданно для самого себя почувствовал робость и потерянность, как будто его хорошенько огрели по затылку и оставили в этом вроде как знакомом, но давно забытом мире. Вокруг не было гремящей военной техники, солдат в армейской форме, свистящих пуль над головой и ошеломляющих взрывов снарядов. Не было и удушающего жара и раскалённой плоти титана, к которой он обращался для защиты и нападения.

Они по воле судьбы оказались вот уже второй день совсем одни посреди тишины и спокойствия. Птицы, пархающие с ветки на ветку, звонко щебетали о ветре, о солнце и о жизни, мирно несущей свои воды через эти нетронутые человеком леса. А его бросало в приятную дрожь от понимания, что здесь только он, она и природа, величественная и безмятежная.

Каким-то странным образом Галлиард отстал от напарницы на несколько шагов, расстворившись в безостановочном потоке мыслей. Он украдкой посматривал на её невысокую хрупкую фигуру и с упоением замечал такие мелкие детали, как аккуратные скромные завитки её волос, собранных в хвост, плавные и подвижные складки на тёмно-вишнёвой юбке и намокший от росы подол. Иногда он видел, как она, едва повернув голову, боковым зрением искала его за спиной и, найдя, с лёгкой облегчённой улыбкой продолжала идти вперёд. В эти моменты мир вокруг словно делал паузу, оставляя только их двоих в действии, по крайней мере, ему так казалось.

— Судя по небу, скоро может пойти дождь,— тревожным голосом заметил он, нарушив воцарившееся молчание.

— Ну я надеюсь, он будет не затяжной,— спокойно ответила Пик,— до стены ещё не близко, а мокнуть всю дорогу как-то не хочется.

— Это точно… Ты думаешь, они сооружали какие-то базы за стенами? Как скоро мы можем наткнуться на военных?

— Однозначно. Как минимум одна точно должна быть. А вот как скоро мы её найдём — даже не знаю. Либо вот-вот, либо уже у самой стены. Но что-то мне подсказывает, что они не стали бы оставлять железную дорогу без присмотра.

— Логично,— согласился Галлиард, с прежней тревогой окинув взглядом сереющее небо.

Время близилось к обеду, из-за сгущающихся облаков воздух стал влажным и прохладным. С одной стороны это облегчило их путь, ведь прежняя жара сильно замедляла и сжигала все силы. Но с другой, при такой тенденции температура должна будет постепенно понижаться, а значит ночью станет ещё холоднее.

Дождь, как ожидаемый гость, не заставил себя долго ждать, и крупными грузными каплями вскоре начал падать на землю. По извечному закону подлости, солдаты как раз в этот момент остались без покровительства деревьев и прокладывали путь среди зелёных лугов, пестрящих яркими красками цветов, к следующей дубраве, которая виднелась совсем недалеко.

Когда первые капли упали на одежду, Пик это сразу почувствовала, потому что тонкая хлопковая рубашка моментально впитала воду. И Галлиард, идущий впереди, как будто услышал её шустрые мысли и тут же достал из рюкзака плащ. Обернувшись вполоборота и не сводя загадочного сверкающего взгляда, он протянул его ей. И снова какая-то дикая и необузданная сила, искрящаяся в его оливковых глазах, зажгла в ней чувства, инстинкты, дремавшие запертым в клетке тигром.

Храбро встретив эту тайну в его взгляде, она расстворилась, как оказалось, в их общем урагане эмоций. Ухватившись за протянутый плащ, но не забирая его, Пик рефлекторно потянулась другой рукой к воротнику куртки, стоичкой возвышавшемуся над его открытыми ключицами. И окончательно разрушив все прежние предрассудки и убеждения, укоренившиеся в её разуме, поцеловала Галлиарда со всей той страстью и несдержанностью, которые долго разгорались ярким пламенем внутри.

Сил скрывать и сдерживать эти порывы у неё больше не было. Кто же мог знать, что такая серьёзная операция окажется ещё более трудной по таким дурацким причинам? Почему же до этого столько лет ей удавалось как-то держать дистанцию в их отношениях, а теперь вдруг она не может сдержать саму себя? Только ли дело в том, что они остались один на один?

— Ты, кажется, и об этом вспоминал вечером. Только ничего не сказал,— горячим шёпотом она озвучила то, что не давало ей покоя.

Иначе и быть не могло, если он так красочно вспомнил те беззаботные ночи в обнимку, то однозначно оживил в своей памяти воспоминания о том поцелуе, но по каким-то своим причинам их не озвучил.

И как всегда, она попала точно в яблочко, потому что знала куда нужно целиться. Он действительно почти заново прожил все эти воспоминания вечером и ничего не сказал ей о главном. Только теперь в безмолвной беседе так близко с глазу на глаз он признался в этом.

Глубоким, виноватым и извиняющимся взглядом Галлиард снова посмотрел ей в глаза, мысленно благодаря за откровенность, которой порой так не хватало. Нельзя сказать, что эта дистанция в отношениях делала их холодными и лишёнными чувств. Всё было ровно наоборот, только дальше тёплой и крепкой дружбы, надёжным фундаментом сформировавшейся ещё в детстве, они не заходили. Потому что и он, и она знали, что дальнейшего пути развития этих отношений просто не существует.

Но отчего-то сейчас в это не хотелось верить до такой степени, что кровь начинала закипать в жилах. И результат, впрочем, был более чем предсказуем. Несдержанность, слепое следование инстинктам и бушующим чувствам затмили их ещё немного трезвые мысли окончательно, оставив посреди сочных лугов в самый разгар ливня разбираться со странной дружбой.

А те самые инстинкты подсказывали Галлиарду не упускать момента, хватать её в объятия и ни за что не отпускать, потому что в любую секунду может настать мгновение, когда он её потеряет, так же как потерял брата. Ведомый этим многогранным чувством, он с осторожностью, словно боясь спугнуть свою птицу счастья, вернулся к поцелую, как к единственному способу объясниться и ответить взаимностью.

Дождь с каждой минутой усиливался и всё сильнее хлестал их крупными холодными каплями, а они не обращали на него никакого внимания. Наоборот, даже были ему благодарны за то, что он помогал хоть немного остудить то пламя, что разгорелось между ними. Мелкие капельки сбегали по щекам, оставляя за собой мокрые дорожки, и раскрасневшиеся от поцелуев губы резко выделялись на их лицах.

Галлиард покорно последовал своему внутреннему голосу. Каждое прикосновение, поцелуй, ощущение её напряжённых пальцев на затылке раскручивали шторм его эмоций с новой силой. И в какой-то момент ему, показалось, что одних губ мало. Уткнувшись носом в её мокрую щёку и каждым рецептором ощущая тепло, он принялся с упоением покрывать поцелуями тонкую шею и ключицы, которые так манили.

Пик уже давно сделала для себя один очень важный вывод — какое бы сейчас решение он не принял, она ответит взаимностью. Поэтому, когда его горячее дыхание коснулось нежной кожи на ключицах, она игриво пощекотала пальцами по его выбритому затылку. И эта тактильная беседа вскоре дала свои плоды.

Галлиард принял решение, и сложно сказать, правильным оно было или нет. Он на мгновение замер, как будто в последний раз наслаждаясь недопустимой близостью и теплом её тела, а после поднял голову и задумчиво заглянул ей в глаза.

— Мы же хотели не намокнуть,— иронично заметил солдат, оглядывая свою промокшую до последней нитки напарницу и ощущая как у самого мокрая футболка под курткой прилипла к спине.

— Точно!— Пик заливисто рассмеялась после его слов, а он со смущённой улыбкой и румянцем на щеках подхватил её смех.

— Пойдём,— позвал Порко, взяв её за руку и заботливо накинув на плечи плащ. Если от дождя он не успел спасти, то пусть хоть от ветра спасёт.

========== Глава 4 «Что живёт в твоей памяти?» ==========

Комментарий к Глава 4 «Что живёт в твоей памяти?»

Парочка артов к главе:

https://vk.com/wall-7390517_2340761

https://vk.com/wall-51032338_1355696

С каждым новым шагом в мысли с остервенением врывалась жестокая реальность, понимание того, что дальше будет значительно труднее и хуже. Шаг за шагом они отдалялись от мира уединения и искренности, где сердца трепетали так, как никогда не делали раньше. Оставляя его за спиной, они с уверенностью и дерзостью вступали в прежний мир борьбы, где их ждала опасность, угроза жизни и просто жестокость, не суть важно с чьей стороны.

По старой привычке надёжно сохранив воспоминания о случившемся в памяти, они оба начали постепенно возвращать трезвость, рассудительность и суровость. Времени на чувства, как бы это не было обидно, совсем не осталось. Им нужно было как можно скорее пересечь стену, а это была всего лишь четверть, самая лёгкая часть плана. Ведь проникнуть во вражеские ряды и к нужному времени обнаружить Йегеря для подкрепления — задача отнюдь не лёгкая.

— Я так думаю, завтра после обеда мы должны дойти до стены,— оповестила Пик, наблюдая, как постепенно сменялись пейзажи вокруг. И согласно её воспоминаниям о прошлом визите на остров, подобная местность как раз говорила о близости стен.

— Как по расписанию,— серьёзным тоном откликнулся Галлиард.

— Да, надеюсь, всё пройдёт также гладко,— украдкой взглянув на него, она удивилась, как всё снова вернулось на круги своя. От этого даже стало немного обидно, но Пик решительно выгнала эти мысли из своей головы, потому что отлично знала, как чувства мешают сделать правильный выбор в бою.

Дождь, заставший их тогда в самый подходящий момент, остался где-то за спиной вместе с поцелуями. А его место занял шквальный холодный ветер, который налетал резкими порывами, как хищник, разоблачивший свою жертву. Проявляя всю усидчивость и настойчивость, они всё же немного выдохлись в этом гнетущем противостоянии с могущественной стихией. И Пик первая предложила сделать остановку.

Выбрав более ли менее тихое и укромное место около небольшого островка деревьев, солдаты не ошиблись, найдя хорошее укрытие под густыми соснами. Спасение от невыносимых порывов ветра подарило им обоим облегчение, возможность отдохнуть. Но только никто из них даже не предполагал, чем обернётся эта остановка.

Устало опираясь рукой о ствол дерева, Галлиард окинул пристальным взглядом место, которое они выбрали. И знакомое, но неприятное и тревожное ощущение мощным взрывом вспыхнуло внутри. Явных причин для этого не было. Но он уже был знаком с этим чувством. По телу как будто пропустили несколько сильных разрядов, сердце бешено забилось в груди, грозясь разорвать грудную клетку и вырваться наружу.

Страх сковал его тяжёлыми холодными цепями. Но с чего бы это? Резкая, ядовитая боль разлилась по всему телу, и казалось, что кости трещат прямо внутри него, разрывая в клочья мышцы и жилы. Боль стала настолько невыносимой, что он не сдержал глухого стона, прорвавшегося даже сквозь плотно стиснутые зубы.

Едва ли отдавая себе отчёт в том, что происходит с ним, Галлиард просто физически не мог увидеть, каким шокированным взглядом смотрела на него в этот момент Пик. Хотя где-то на краю сознания она догадывалась, что творилось с ним, но от этого шок только усиливался.

И вдруг новая вспышка эмоций грубыми беспощадными корнями вплелась в его разум, соединясь со страхом. Он почувствовал горькое и ярое чувство вины и сожаления, которое сжигало просто всё на своём пути. Внутри бушевал уничтожающий ураган.

Впервые Галлиард настолько отчётливо почувствовал своё тело, которое словно невидимая сила разрывала на части, ломая кости и превращая мышцы в фарш. Его как будто ели заживо. И только после этой мысли к нему пришло чёткое осознание всего происходящего.

Зачем он должен был пережить это воспоминание сейчас? Неужели недостаточно было картинок в голове? Зачем обязательно было прочувствовать каждой клеточкой тела и души, как ему было больно умирать? Неумолимой волной чувства нахлынули на него, сбивая с ног, только теперь они были его собственные, а не брата. Галлиард упал на колени, судорожно хватая ртом влажный воздух, а рукой вцепился в сухую кору дерева, словно в безмолвном разговоре высказывая всё, что накопилось внутри за эти несколько секунд.

Едкая горечь без спроса поселилась в сердце. Глаза щипили и жгли от напряжения. Но в них не было ни малейшего намёка на слёзы, хотя внутри его разрывало от истерики. Видимо запас горького плача по брату исчерпался ещё тогда, когда четыре года назад отряд воинов вернулся без Марселя. Когда Райнер со слезами на глазах и глубочайшим чувством вины признался, что Марсель спас его ценой собственной жизни.

С той новости воющая тоска заставляла Галлиарда ещё долго не спать по ночам. А воспоминания, поселившиеся в его голове от Имир, каждый раз оставляли на сердце глубокие ноющие раны. Ему в кошмарах снилось испуганное, но по прежнему храброе лицо брата, жизнь которого обрывалась уже в следующую секунду.

Он просыпался в холодном поту посреди ночи, и совершенно лишённый понимания брёл куда-нибудь по коридорам, лишь бы не оставаться в этой душной комнате, лишь бы не вспоминать заново. Он чувствовал себя так, как будто от него отрезали какую-то часть, лишили опоры и поддержки. От этого становилось невыносимо. И единственное спасение, которое он нашёл во вторую такую ночь, была Пик.

Её теплые заботливые руки дарили драгоценное спокойствие, которое он отчаянно искал, как слепой брошенный котёнок. Она с сочувствием обнимала его за дрожащие плечи, медленно гладила по голове и говорила какие-то слова, чтобы хоть как-то его успокоить. Но слова тогда не имели для него никакого значения, важно было лишь то, что она была рядом, искренне пыталась ему помочь. И этих попыток, простого сопереживания оказалось достаточно.

Пожалуй, Пик была единственной, кто лучше всех понимал его состояние. Несмотря на такую же травму для Райнера, которую породила смерть Марселя, Галлиард едва ли мог с ним об этом поговорить. А вот Пик стала для него товарищем по несчастью, потому что она также, как и он, ценила Марселя, видела в нём надёжного друга и товарища и очень скорбила из-за утраты.

Их команда лишилась лидера, ведь Марсель объединял всех и за это его все любили. Он был как цемент в фундаменте, который соединяет между собой камни, и в итоге получается крепкая и надёжная конструкция, а они его потеряли.

— Покко,— сквозь пелену горечи послышался тихий знакомый голос,— Ты как?

Он едва ли различал перед собой землю, которую плотным ковром покрывали рыжие иголочки, поэтому ничего не ответил. Уши, насколько могли, уловили звук шагов, и тёплая маленькая ладонь робко легла на его плечо.

С глубочайшим чувством признательности и благодарности он прикоснулся к её руке, ориентируясь в пространстве абсолютно на уровне рефлексов, потому что зрение предательски подводило. Но снова правильность или ошибочность этого решения оказались очень спорным вопросом.

Электрические разряды с новой силой прошибли каждую клеточку его тела с головы до пят, напрочь вырвав из реальности. Перед глазами бесформенными бликами образовался густой сизый туман, а затем в него как будто добавили красок. Богатая палитра из зелёных и бежевых цветов вдруг появилась перед глазами, и даже какие-то несмелые силуэты стали постепенно вырисовываться.

Он увидел перед собой хрупкую смущённую девушку, а может даже девочку, с тёмными смольными волосами, беспечно собранными в хвост. На её светлом лице сияла счастливая улыбка, а на щеках случайно застыл румянец. Галлиард как будто видел это своими глазами, сам стоял сейчас перед ней и неуверенно протягивал букет миниатюрных сиреневых ирисов.

Щекотливый сладкий трепет переполнял его настолько, что казалось и взмыть вместе с ней в небо без крыльев ничего не стоит. Уловив, как кошку за хвост, свои собственные мысли, Галлиард удивился тому, какими знакомыми и сильными были эти чувства. А ведь они принадлежали другому человеку. Словно невидимый зритель, так удобно расположившийся прямо внутри хозяина воспоминаний, он видел те детали, на которых не было сакцентировано внимание.

Немного выше запястья на вытянутой руке, которую он ощущал как свою собственную, красовался достаточно свежий и глубокий рубец. Он незаконченным кольцом охватывал руку, в некоторых местах пуская короткие лучики. И Галлиард отлично знал этот шрам, ведь он принадлежал его самому близкому человеку. Человеку, который делил с ним одну фамилию.

Это была память Марселя, впервые воскресшая в его разуме. Это были его истинные чувства, которые так напоминали Порко собственные. Он прекрасно помнил, как будто это произошло только вчера, как Марсель заработал этот шрам на одной из тренировок. Они тогда были ещё детьми, только сломя голову стремились доказать всему миру, что они достойны унаследовать силы девяти. Ну вот доказали. А что же теперь?

В тот день Марсель как и всегда воспринял эту не такую уж лёгкую травму с пренебрежением и смелостью. Он продолжил выполнять задание, не обращая ровным счётом никакого внимания на резкую боль и сильное кровотечение. И тем более не слушал товарищей, отмахивался от всех попыток чем-то ему помочь, уверял, что сам справится. Впрочем, он выполнил задание исключительно. Но по словам доктора, он мог лишиться руки, если бы рана оказалась глубже и повредились сухожилия.

А в результате, он всё-таки не справился, погиб, также самоотверженно и храбро распоряжаясь собой и своей жизнью на благо других. Может быть, у них это семейное — что-то похожее в своё время отметила Пик, и Галлиард с ней согласился. Но он по-прежнему не знал одной очень важной правды, которой приходило время открыться. Той самой правды, которая назначила Марселю очень высокую цену за его очень серьёзные действия. Мы все платим за то, что делаем.

Понимая, что сейчас ему лучше не мешать, Пик смиренно оставалась на месте, но руку с его плеча не убирала. И когда Галлиард взглянул ей в глаза, в его откровенном взгляде она отчётливо увидела яркую ревность и даже укоризну. Это ввело её в полное недоумение. Он только что упал на колени, корчась от боли, а теперь смотрит на неё так, как будто она ему изменила. И где такое видано?

—Порко, ты в порядке? — вопрос был задан скорее с целью защиты от его немого укора, чем с целью услышать ответ, хотя она искренне за него переживала. Но его живые и эмоциональные глаза явно говорили, что перед ней сейчас никто иной, как Порко Галлиард, в трезвом уме и светлой памяти, а, значит, он в порядке.

— Наверное,— буркнул он, поднимаясь с колен.

— Ты что-то вспомнил?— вкрадчиво поинтересовалась Пик.

— Да…— тем же недовольным голосом отозвался Галлиард, изъявляя поверхностное нежелание разговаривать об этом, хотя на самом деле глубоко внутри он этого очень хотел.

Пик молчала, но не сводила с него пристального взгляда, провоцируя на разговор, и мысленно забавлялась от его поведения.

— На этом месте Имир съела брата,— его суровый хрипловатый голос прозвучал, как гром среди ясного неба,— Я не видел, а почувствовал всё, что чувствовал он в тот момент. Честно говоря, ощущения жуткие,— саркастично подметил Галлиард,— Это первое его воспоминание. До этого были только Имир. Надо же, первое и такое многообещающее!

— Ну зачем ты так? Мне кажется, дело в месте. Ты вспомнил, потому что увидел знакомое место.

— Так-то он так. Но почему мы вообще оказались здесь? Почему выбрали именно это место, чтобы сделать остановку?— он понимал, что ответа на эти вопросы ему никто не даст, но они мучали, терзали его.

— Я не знаю,— поникшим голосом ответила Пик.

Воцарилось молчание, и оно было очень кстати, ведь урагану мыслей и эмоций нужно было дать время стихнуть.

— И больше не было воспоминаний?— осторожно вернулась к разговору Пик, не упуская из мыслей тот укоризненный взгляд.

Галлиард молчал, не давая ни положительного, ни отрицательного ответа, и это дало Пик повод более настойчиво его расспросить.

— Порко? Чтобы не получилось как вчера вечером. Не обманывай меня, пожалуйста,— бархатным и требовательным голосом обратилась она к нему.

— Я не знал, что Марсель когда-то дарил тебе цветы,— обиженно произнёс Галлиард, оживляя в голове ту яркую картинку, ту смущённую девочку, которая выросла и теперь стояла перед ним, требуя ответов.

— Что?— новый вопрос сорвался с её губ из-за удивления и неожиданности, хотя она отлично расслышала его слова,— Какие цветы?

— Ирисы,— с неиссякаемым упрёком и упёртостью ответил Галлиард, взглянув ей в лицо, чтобы в глазах увидеть правду.

И к своему несчастью увидел очень отчётливо. Холодная завывающая глубоко в сердце грусть вдруг своевольно вырвалась наружу и плотно осела в её глазах. Слова здесь были просто лишними, она уже всё сказала, ответила глазами, которые порой гораздо красноречивее выражали чувства и мысли.

—Ну да… Дарил,— тихим голосом подтвердила Пик.

И снова пауза, насыщенная тяжёлыми вздохами и нервно сжимающимися кулаками.

— А я так до сих пор ни одного букета, кажется, не принёс. И даже здесь он меня обошёл,— с грустной усмешкой заметил Порко.

— Нет, был один. Тоже ирисы, только белые,— загадочная улыбка заиграла на губах Пик.

— Вот как…— удивлённо протянул Галлиард, мысленно поражаясь такому совпадению.

Возможно, из-за тучного груза размышлений, так неожиданно свалившегося на их и без того мятежные головы, суровая и ненастная погода осталась далеко за пределами их внимания. Даже ледяной, пронзающий до самых костей ветер теперь казался чем-то незначительным. Как неугомонный и противный маленький пёс, он кружился вокруг них, но не мог причинить никакого вреда.

Сложившийся разговор и воспоминания с одной стороны задели сердца обоих, и ощущение это было отнюдь не приятное, оно скорее оставило за собой яркое послевкусие глубокой ноющей боли. Но с другой, они связали их тесные судьбы и чувства ещё более крепкой нитью, раскрыли те карты, которые сохраняли между ними вынужденный барьер.

========== Глава 5 «Под покровом темноты» ==========

Комментарий к Глава 5 «Под покровом темноты»

Ох какие вкусные арты!

https://www.pinterest.ru/pin/394205773639085100/

https://vk.com/wall-51032338_1367006

— Порко, осторожно! Кто-то идёт!— взволнованный шёпот за спиной заставил Галлиарда прижаться к стене и осмотреться вокруг.

Темнота этой пасмурной ночи густым и плотным полотном спустилась на землю, погрузив всё на ней в глубокую дремоту. Однако в этой ситуации она стала для них соратницей, которая всеми силами покрывала и скрывала их от врагов.

Военная база, к которой они подошли ещё в сумерках, располагалась прямо около железной дороги. И уже отсюда, если хорошо присмотреться, можно было увидеть лампы, которые редкими огоньками светились на стене. Отряд разведчиков, дежуривший на этом посту, должен был завтра направиться обратно к Марие, по крайней мере, такие разговоры ходили среди порядком выпивших солдат.

Наблюдая за ними вот уже последние три часа, Пик и Галлиард сошлись во мнении, что упускать такой возможности не стоит. Ведь проникнуть за стену на поезде гораздо проще, чем своим ходом пытаться пройти мимо поста у ворот. Но форма разведчиков по-прежнему оставалась открытым вопросом, решить который им стоило до утра. В противном случае, даже поездка на составе не закончится для них удачно.

Поэтому, дождавшись, когда пьяные солдаты наконец уснули после душевных разговоров у костра, марлийские воины проникли внутрь нового деревянного здания, в ту его часть, где, по их наблюдениям и предположениям, вероятнее всего можно было найти форму. Открытые настежь окна только избавили их от череды препятствий, и, оказавшись в безлюдной и тёмной комнате, они облегчённо выдохнули.

Оставалось только найти то, зачем они явились сюда. Но комната явно использовалась в качестве хранилища, причём для совершенно бесполезных вещей, среди которых было не место ни форме, ни тем более оружию. Поэтому им пришлось её покинуть, беззвучными шагами двигаться дальше по коридорам, расстворяться тенями в темноте при малейшем звуке шагов.

Рассчитывая исключительно на интуицию и везение, они заглядывали в замочные скважины или щёлки определенных дверей, пока наконец не наткнулись на нужное помещение. По их первым представлениям о планировке базы, эта комната находилась в самом дальнем углу со стороны железной дороги и располагалась прямо около второго выхода. Лучшего расположения для основного хранилища и не придумать!

Кроме того, особый запах, хорошо знакомый всем военным, витал в воздухе около заветной двери. Его сложно перепутать с чем-то другим, и достаточно было проявить лишь капельку внимательности и сообразительности, чтобы понять, что за этой самой дверью хранится оружие и боеприпасы. Едкий и уникальный серный запах вкупе с кисловатыми отголосками стали предательски выдавали местоположение ружей.

Пик и Галлиард снова поняли друг друга без слов. Лишь едва заметно сверкнув глазами в темноте, Порко принялся открывать запертую дверь с помощью отмычки. И в этот самый момент блеклые лучи от лампы прокрались в дальний конец коридора, а за ними послышались осторожные шаги.

Взволнованный шёпот Пик, прозвучавший прямо над его ухом, и сжатая на плече ладонь заставили Галлиарда ловко и беззвучно отпрянуть от двери и скрыться вместе с напарницей в тени ближайшего угла. Затаив дыхание, они ждали дальнейшего развития событий, готовые в любой момент решительно встретить гостя.

Однако судьбе было угодно сохранить здоровье и жизнь того любопытного и внимательного солдата, который, услышав странные звуки посреди ночи, решил проверить, всё ли в порядке. С опаской осветив тёмный коридор и убедившись, что там никого нет, он с задумчивым видом отправился восвояси, досыпать до утра.

— Какой умница,— с усмешкой отметила Пик, когда коридор вновь вернул свои тёмные краски.

Дверь, хоть на первый взгляд и выглядела массивной и неподступной, достаточно быстро поддалась мягким уговорам отмычки Галлиарда открыться и вскоре с тихим скрипом впустила солдат внутрь. Хранилище было щедро заполнено всем необходимым, как оружием, так и одеждой — всё же разведчики ответственно подошли к организации базы за стеной. А для марлийских воинов это было большим везением.

Переодевшись в форму Разведкорпуса, они с прежним беспристрастием и рассудительностью принялись подбирать оружие, основываясь на своём опыте и знаниях. Однако выбор у них был очень ограничен, ведь кроме ружей нового поколения здесь можно было найти только ножи и прочее холодное оружие.

— Пик, ты видишь патроны?—разрезая плоть тишины, раздался приглушённый шёпот.

— Нет. Они должны быть где-то здесь, но я их не могу найти,— послышался ответ.

В такой темноте зрение помогало им различить лишь смазанные силуэты комнаты, но в поиске ящика с патронами приходилось полагаться исключительно на осязание. И проскользив пальцами по крышке очередного ящика, Пик наткнулась на холодный железный замок, который отказался поддаться её стремлению проверить внутреннее содержимое.

— Порко, помоги, пожалуйста. Я не могу открыть ящик,—после тщетных попыток договориться с замком, Пик обратилась к напарнику.

— Иду,— его действия были такими же быстрыми, как ответ, и не прошло секунды, как он уже оказался рядом с ней, случайно прижавшись плечом к её плечу,— блин, не видно ничего. Где замок?

— Я держу руку на нём,— в ответ она услышала краткое гортанное «угу», а потом тёплая ладонь щекочущим движением скользнула по её рукаву и накрыла руку, которую с другой стороны обжигал холодный металл.

Возможно, контраст температур вызвал у Пик такую бурную реакцию: клокочущая ошеломляющая дрожь, разогнавшись по руке, поразила всё тело, размашисто прокатилась от макушки до кончиков пальцев. Хотя сама Фингер думала иначе и могла прямо назвать истинную причину своей реакции, но как-то остановить эту тряску — было явно не в её силах. Глаза, поддавшись произвольным нервным импульсам, расширились сами собой. Но видимость от этого только ухудшилась, потому что её место заняли чувства и порождаемые ими мысли.

А вот Галлиард был на редкость чуток и внимателен. Почувствовав, как вздрогнула её рука от прикосновения, он словно перенял на себя часть того электрического разряда, который щедро прошёлся по её телу. Ладонь как-то произвольно, следуя собственному желанию, накрыла её прохладную руку. А пальцы плавными движениями нарисовали на ней известный только им одним узор, как будто оставив заботливое успокаивающее послание.

Украдкой ухватив за хвостик юркую мысль, что кожа на её руке такая удивительно мягкая и гладкая, Галлиард улыбнулся и перевёл красноречивый взгляд на её размытый тёмный силуэт. В мыслях искорками засверкали образы, воспоминания, как обычно лежат её смольные волосы на плечах, изредка подёргивается остренький кончик носа, когда Пик злится или нервничает, крупные локоны неровной чёлки спадают на лицо, закрывая поразительные бездонные глаза, в которые ему хотелось бы смотреть целую вечность.

Если бы в этот самый момент кто-то просто зажёг лампу, то его вольные мысли неожиданно бы стали явью. Словно свет сам пёстрой кистью нарисовал бы то, что он видел в своей голове, то, чего сейчас не могли увидеть его глаза. Ведь все эти образы действительно были явью, и даже лёгкий румянец на её щеках нашёл себе в ней место.

Пролетело всего лишь мгновение, а ему показалось что целая вечность, граница между игрой разума и реальностью размылась. А потом он отчётливо уловил движение тёплого воздуха на ключицах и шее, потому что каждый рецептор, каждая клеточка были в состоянии полного восприятия. Её дыхание становилось всё ближе и теплее, и Галлиард с упоением ощущал как оно двигалось от ключиц выше.

Тёплые, влажные, такие непривычные для этой ночной прохлады, сковавшей кожу, губы робко коснулись его щеки. Пик явно пришлось встать на цыпочки, чтобы это провернуть, и, усмехнувшись самой себе, она уткнулась озябшим носом в его щёку. Отвечая той же богатой нежностью, Галлиард крепче сжал её холодную ладонь в своей, пытаясь согреть.

— Можно остановить время? — риторический вопрос с тоской сорвался с его губ, и грустная согласная усмешка стала ему ответом.

— Порко…— протяжный шёпот расстворился в звенящей ночной тишине.

Они простояли так ещё несколько минут, соединив два сердцебиения в одно, затерявшись где-то в золотом рассвете чувств. Но возвращаться из этого дивного мира в суровую реальность пришлось, и открывать тот счастливый и желанный ящик тоже. Однако после этого их цель была достигнута: на плечах красовалась форма Разведкорпуса, за плечами располагались два заряженных ружья, а в закромах формы ждали своего звёздного часа сюрпризы с острыми лезвиями.

========== Глава 6 «Взгляд под другим углом» ==========

Комментарий к Глава 6 «Взгляд под другим углом»

Пейзажи из АТ по теме главы:

https://images.app.goo.gl/DXfhG7jUtHFmfAvQA

https://www.pinterest.ru/pin/777504323169243787/

Ну и наши любимые Покко и Пик)

https://vk.com/wall-39149152_5116

Предрассветная тишина зазвенела в ушах стеклянными осколками, когда её хрупкую идиллию нарушил гул массивных железных колёс. Откуда-то из-за горизонта показался тонкий столб серого дыма, а вскоре и миниатюрный силуэт паровоза последовал за ним. Отряд разведчиков, который нёс дежурство на базе за наружной стеной, уже был готов к посадке на поезд, несмотря на вечернее пьянство. Солдаты бодро пошагивали недалеко от рельс, изредка поправляя рюкзаки и ружья за спинами.

Вскоре гул наполнился отчётливыми ударами колёс, а где-то среди густой зелени леса показался замедляющийся состав, который теперь вблизи отнюдь не выглядел таким крохотным. Громкий и рокочущий голос командира раздался за спинами разведчиков, приказывая лезть в вагоны. Учитывая, что кроме рюкзаков, других грузов у отряда с собой не было, необходимости доводить поезд до полной остановки не было. Поэтому солдаты с прежней бодростью и ловкостью ринулись забираться в движущиеся вагоны, помогая друг другу и ссыпля шутками.

До стены оставалось ехать около двух часов, по вагонам ходили задорные разговоры на самые разные темы. И один солдат, смело преодолев сцепку вагонов, тем же уверенным шагом направился дальше по следующему вагону, держа в руке свёрток из ткани. Отвлёкшись на чьё-то высказывание, он не заметил на своём пути человека и впечатался в него плечом.

— Ой, прости, брат! Я тебя не заметил,— добродушно воскликнул разведчик, с улыбкой почесав русую голову.

— Ага,— сухой ответ озадачил парня, не похоже это было на то, как обычно общались в их отряде.

Окинув удивлённым взглядом солдата, который попался на его пути, элдиец отметил, что не встречал этого человека раньше, хотя он отлично знал всех своих товарищей в лицо. Зелёные, с ярким жёлтым отливом, глаза смотрели на него с какой-то подозрительной угрозой. А волосы у них так никто не зачёсывал назад, даже среди гражданских подобных стрижек он не встречал. Странное сомнение, наведывавшееся уже к нему вечером, снова тайком закралось в мысли.

— Да, бывает!— моментально озарив лицо весёлой улыбкой, подозрительный тип дружелюбно хлопнул его по плечу.

— А ты же не наш?— нахмурив в раздумьях брови, поинтересовался элдиец.

— Да, я с порта еду,— ответил солдат, пристально глядя в глаза.

— Вот как. Ну и как там? Говорят, работа кипит, всё что-то строят.

— Точно! Правду говорят! А ты не был там что-ли?— приветливый голос заставлял сомнения постепенно угасать.

— Был, но давно. Ещё когда мы железную дорогу прокладывали. Там же тогда ещё ничего не было. А теперь, говорят, столько всего построили,— воодушевленно заявил разведчик,— Ладно, брат, я пойду, бывай!— неожиданно вспомнив о своём деле при виде комбата, парень направился к нему, оставив все свои подозрения вне поля размышлений.

Облегчённый вздох вырвался у Галлиарда, когда его нечаянный собеседник отправился восвояси. Подняв голову, он наткнулся на внимательный взгляд тёмно-серых глаз где-то в дальнем углу вагона и, многозначительно ухмыльнувшись, отправился прямо туда.

— Всё в порядке?— настороженный голос Пик едва ли был слышен в шуме поезда.

— Да. Ты была права. Порт оказался отличной идеей,— осматривая вагон и бодрых военных, ответил Порко.

— Отлично,—глубокий вздох явно говорил о тяжести в её мыслях.

— Боже, это так знакомо. Мы как будто вернулись обратно. Как будто скоро начнется бой с Союзными воисками. Здесь ведь всё то же самое. Они так хорошо держатся, у нас перед сражениями тоже было так шумно. Правда, потом…— блуждая отрешённым взглядом по лицам элдийцев, тихо произнёс Галлиард.

В его выразительных глазах так ярко сиял целый коктейль сильных эмоций. Пылкое удивление ворвалось в сознание, словно ему насильно открыли глаза на одну единственную правду, словно это понимание сильно огрело его по затылку. Неподвластная воле едкая грусть осела глубоким зелёным осадком в его радужках. Сердце зашимило от воспоминаний о страданиях, которые храбро переносил каждый солдат-элдиец, о криках и плаче раненых, которые наполняли госпитали после сражений. Хотя в последние годы они там уже никогда не стихали.

Пронзительным понимающим взглядом окинув его задумчивое лицо, Пик тоскливо взглянула на разведчиков. Может, конечно, каждый из нас по-разному воспринимает те или иные события, в зависимости от убеждений, характера и, однозначно, опыта. Но в жизни бывают такие моменты, когда эти самые чувства нескольких людей соединяются почти в одну линию, потому что испытывать что-то хоть немного другое невозможно. И это была как раз такая ситуация.

Как будто разломав напополам один большой кусок горького и чёрствого хлеба, они раздели общее чувство дежавю и тоски. Липкое и многогранное ощущение завладело мыслями и сердцами обоих. В нём скрывалась ноющая боль от понимания того, сколько невинных жизней губит война, пылающий гнев от зверской жестокости и несправедливости, ведь во многих смертях не только солдат были виновны люди, которые просто относились к другому народу.

И во всём этом гнетущем урагане человеческой злобы найти узенькую спасительную дорожку было почти невозможно. Поэтому приходилось как-то выживать в том мире, который мы сами сделали таким. Поэтому приходилось смиренно принимать всё, что преподносила судьба. Именно с такими мыслями элдийцы в Марлии шли в очередной бой, зная, что любая секунда может стать для них последней. Они, конечно, боялись, но продолжали твёрдо исполнять приказы просто потому что смирились со своей участью. Исправить прошлое и весь мир они точно не могли.

— А потом, на обратном пути больше половины вагонов были пустыми,— подхватив горькую нотку его голоса, продолжила Пик,— Но так ведь сейчас они не едут на сражение, наоборот, сдают позиции,— её привычное хладнокровие и рассудительность, которые уже в следующую секунду вытеснили нахлынувшие чувства, помогли им обоим собраться с мыслями. Ведь в дальнейшем именно трезвость ума должна была помочь выяснить, где находится Эрен Йегерь.

***

Величественная стена, с которой было связано столько всего: тайн, жизней и планов, непоколебимо вздымалась к небесам, озарённая горячими солнечными лучами. Её серые своды поражали своей безупречностью, на них не было видно ни единого выступа или углубления, ни единого шва. Лишь каркасные столбы исключительно правильной чередой выступали друг за другом.

Где-то на самом верху виднелись крохотные силуэты дежурных солдат, батальон пушек, выстроенный в ряды прямо над воротами и прочие небольшие сооружения. Поезд начал медленно сбавлять скорость, и приглушённый скрежет тормозов стал отчётливо слышен. Но вольные и свежие порывы ветра по-прежнему резво залетали в вагоны, принося с собой напоминание о тех великих событиях, которым ещё предстояло случиться.

А вместе с ними и лёгкий трепет украдкой заглядывал в мысли, придавая им ясности и посылая по телу едва ощутимую дрожь. Это совсем не было похоже на страх. Скорее на слабое волнение, которое напоминало странную процедуру. И её результатом стали трезвый ум и сосредоточенность как мысленная, так и физическая. Такая лёгкая и резвая, как проносящийся мимо вагонов ветер, дрожь заставила размякшие мышцы сжаться, собрать в кучу все частички запасённой энергии и перейти в состояние полной готовности.

Наступил тот самый миг, когда могучая стена оказалась прямо над ними. Поезд всё ещё двигался достаточно быстро, сопровождаемый вольным ветром, как верным попутчиком, и уже в следующую секунду солдаты увидели рыжие черепичные крыши и мощёные улочки Шиганшины. Открывшиеся виды, отчасти, напомнили марлийским воинам родной Либерио, чем-то всё-таки эти крыши походили на те, которые встречались в провинциальной части гетто.

Галлиард с широко раскрытыми глазами наблюдал за сменой пейзажей уже больше получаса. А началось всё с появления серой ленты стены Мария на горизонте. Он слышал столько рассказов о ней, об острове, городах и людях, которые здесь живут, но впервые сам увидел всё это в живую своими собственными глазами. Раньше какие-то скудные образы и картинки он улавливал из воспоминаний прошлых обладателей Зубастого, но они едва ли составляли десятую часть от того, что сейчас открылось перед ним.

Все представления о Парадизе и его обитателях оказались настолько изломанными, что Галлиард едва ли делал какие-то предположения о жизни внутри стен. Но во многом, те обрывки и лоскуты правды, которые он смог откопать в развалинах памяти Зубастого, нашли себе место среди этих рыжевато-бурых крыш. И говорили они, упорно нашёптывали ему, что здесь живут такие же люди из плоти и крови, что у них есть такие же чувства, мысли и мечты. А единственное их отличие в окружающих условиях, которые заставили выживать немного другим способом.

Однако вскоре городские пейзажи остались позади, скрылись за высоким станом внутренней стены. А поезд, к огромному удивлению Пик и Порко, начал только набирать скорость, с рёвом врываясь в зелёное царство полей и пастбищ.

— Я думал, что мы сойдём в Шиганшине или как её там правильно,— озадаченно заметил Галлиард.

— Честно говоря, я тоже. Может быть они так и оставили главный штаб в одном из ковчегов Розы. С южной стороны, если я не ошибаюсь, Трост должен быть,— фразы слетали с её губ отдельными порциями, и говорило это явно о том, что в голове Пик шёл глубочайший анализ всего происходящего.

Услышав этот знакомый тон, Галлиард взглянул в её задумчивое лицо. Отрешённый, но далеко не потерянный взгляд тёмно-серых глаз, казалось, сверлил, перебирал по косточкам всё то, что попадалось под его пристальное внимание. Но происходило это в плотной, запутанной веретенице мыслей Пик, которую она упорно и профессионально раскручивала в поисках истины. Её густые брови напряжённо опустились вниз, а вокруг глаз появились мелкие морщинки.

Для Порко это была уже давно знакомая картина, он видел её каждый раз, когда они вместе с Пик попадали в очередную передрягу. Вот только любовался он на неё каждый раз, как в первый. Глубокие вздохи приятного потрясения приходилось как-то скрывать, хватать воздух мелкими частыми порциями, но даже это выдавало его состояние. К счастью, увлечённая размышлениями Пик так ни разу и не разоблачила его, а может просто делала вид, что не замечает этот нервный взгляд, постоянно мечущийся между ней и первым попавшимся предметом рядом.

— Я пойду, попробую что-нибудь выяснить,— сказала она после пяти минут молчания.

Решительность и прямолинейность, которые пропитали не только её голос, но и ауру, не позволили Галлиарду что-либо возразить. Он машинально дёрнулся в попытке её остановить, но очень быстро отказался от этой затеи и молча продолжил смотреть ей в спину. Очередная знакомая картина. Конечно, он никогда не отличался особой предусмотрительностью или умением прогнозировать, но дальнейшее развитие таких ситуаций Порко с лёгкостью мог предсказать без помощи магии. Опыта было много за плечами.

Вот сейчас Пик наденет милую маску весёлой и улыбчивой девушки, может быть отчасти наивной, которая, разумеется, наповал сразит даже самого стойкого солдата. И в ходе случайного разговора она выяснит всё, что ей нужно. А солдат даже не будет подозревать о том, кому и что он с таким усердием рассказывает. Простодушная улыбка ещё долго не сойдёт с его лица. А Фингер всё с тем же милым видом покинет его, оставив на прощание какой-нибудь неоднозначный жест, чтобы он даже не вздумал о чём-то подозревать.

Именно так и произошло. И, когда она вроде как нечаянно сбила из рук одного солдата рюкзак и добродушно завела с ним разговор на совершенно постороннюю тему, Галлиард хмыкнул. Он пристально наблюдал за всем происходящим, читая по губам, о чём говорилось в той беседе. И если бы кто-то достаточно внимательный и сообразительный наблюдал за этой ситуацией со стороны, то заметил бы в его оливковых глазах бушующий костёр ревности и возмущения.

Его рыжеватые брови заметно сблизились, а между ними пролягли две глубокие морщины. Из-за физиологии и характера, ведь хмурился он часто и по многим поводам, они уже не скрывались полностью, оставляя после себя тоненькие линии-заломы на коже, даже когда его лицо было спокойным. Но что поделаешь? Такую особенность имеют эмоциональные люди, и, увы, к старости избежать морщин у них получается меньше всего.

В эту самую минуту внешность явно волновала Галлиарда в последнюю очередь. Прищуренные искрящиеся глаза неожиданно резко распахнулись от негодования, когда Пик с хохотом коснулась руки своего собеседника, как бы пожимая её в знак благодарности. А на лице солдата яркой краской заиграл румянец, который очень контрастировал с тёмно-зелёной формой. Он явно не ожидал такого действия, но именно в этом и был весь его смысл.

Порко пришлось плотно стиснуть зубы и большими порциями глотать воздух, чтобы затушить внутри бушующее пламя ревности. «Да-да, это всё для дела,— успокаивал он себя, но по-прежнему мысленно возмущался,— Ну неужели это было обязательно?!».

— Покко, нам ехать ещё часа два. Может перекусим?— бодрый голос Пик вызвал у него целый коктейль эмоций.

С одной стороны, частично в её тоне звучало реальное настроение, но с другой— что-то всё-таки скрывалось за этой приподнятостью. С того самого момента, как она направилась обратно, Галлиард не сводил с неё глаз, интуитивно пытаясь понять её состояние. Пик это заметила и, уже подойдя к нему, встретила испепеляющий взгляд знакомых, даже родных глаз немым вопросом: «Чего ты весь, как на иголках?». Хотя ответ на этот вопрос она прекрасно знала.

Её весёлое лицо мгновенно сменило краски, как будто с него сорвали эту привлекательную маску. Глаза едва прищурились, стали привычно спокойными и даже усталыми, а на губах заиграла снисходительная улыбка. И во взгляде читалась теплота, такая мягкая и согревающая.

Ревность и негодование как-то сами собой стали постепенно угасать. Ответив на её немой вопрос последней яркой искоркой в оливковых радужках, Галлиард достал из рюкзака еду, которую они предусмотрительно прихватили на базе за стеной. Видимо, он наконец рассмотрел то, что так упорно хотел увидеть в ней, и от этого стало спокойно. Рядом с ним осталась та Пик, которую он очень хорошо знал, которая, может быть, только с ним была такой разной и удивительной.

========== Глава 7 «Первая зацепка» ==========

Комментарий к Глава 7 «Первая зацепка»

Скрины из 12 серии:

https://twitter.com/mrvrert/status/1366121415074799623?s=20

Ну и конечно шуточки про форму):

https://www.instagram.com/p/CRWJhDQAK0n/

Тёплый ветерок изредка заглядывал на раскалённые солнцем улицы Троста, даря всем тем, кто храбро находился в это время не под сенью крыш или деревьев, драгоценные крохи прохлады. А таких, к удивлению, было немало. Ребятня самого разного возраста резво сновала от одного магазинчика к другому, от одного удобного крылечка к другому. И вся эта беготня сопровождалась звонким смехом, громкими возгласами и шутками взрослых.

Поезд остановился на платформе, где-то в центре города, и солдаты, ещё более воодушевлённые грядущим отдыхом и, вероятно, встречей с родными, ровным строем зашагали по улице. А народ, пусть и не смотрел на них с таким же восторгом и трепетом, как это делали в Марлии, но покорно расступался.

— Ты заметил, как у них здесь относятся к солдатам?— шёпотом спросила Пик, прижавшись к товарищу, чтобы сказанное услышал только он.

— Да, и, честно говоря, меня это удивляет. Обычно когда в стране так относятся к военным, то это значит, что общество расколато. У них нет единства.

— Командир Магат на этот счёт предупреждал.

— Да?— Галлиард удивился, ведь сам он подобного от капитана не слышал.

— Да, он предполагает, что не все поддерживают Йегеря, и, в особенности, верхушка. Вполне может быть, что он сейчас под стражей.

— Что ж, нам предстоит это выяснить,— мысли о том, какая трагедия случилась в их родном городе, сколько невинных жизней она унесла с собой, неумолимым роем закрутилась в голове Порко. Он насупился и фыркнул от негодования и бушующего желания вернуть Йегерю должок.

За время пути от побережья до базы они очень много раз обсуждали и представляли внешность тех людей, которых им теперь предстояло найти среди легиона. Именно эти люди, согласно рассказам Райнера, являлись приближёнными и друзьями Йегеря, а, значит, найдя их, они доберутся и до самого узурпатора.

Порко ещё раз начал прокручивать в голове имена и описанную Брауном внешность, чтобы как-то отвлечься от нахлынувшего гнева. Впрочем, лица многих, вернее их образы, он видел в воспоминаниях Имир, поэтому представить более конкретно, кого нужно найти, становилось значительно легче. Армин Арлерт, Микаса Аккерман, Жан Кирштайн, Ханджи Зое, Аккерман, который Леви — мелькало в голове. С кем-то ему даже довелось столкнуться лицом к лицу, правда, как бы не хотелось повторять эту встречу, ей предстояло свершиться вновь. И для кого-то она должна будет закончиться явно плачевно.

Достаточно скоро отряд подошёл к массивному зданию, статно возвышавшемуся над домиками Троста. Оно раскинуло свои серые стены посреди зелёного цветущего парка, окружённого высоким кованым забором. Среди солдат ходили странные разговоры и волнение от того, что шли они не привычным путём. И немного погодя кто-то твёрдым голосом оповестил, что у главных ворот толпа и что заходить они будут с чёрного входа.

Действительно, именно с той стороны, где вероятнее всего располагались центральные ворота, доносились громкие и требовательные крики. Уже оказавшись за кованым забором, Пик и Порко смогли разобрать, что кричала разъярённая толпа у ворот: «Свободу Эрену! Только он спасёт Элдию!».

— Значит, он всё-таки под стражей. Как же нам его достать?— озадаченно бросил Галлиард, когда они, оторвавшись от отряда, остановились в пустом коридоре.

— Предлагаю пока побыть здесь, в здании. Может быть мы наткнёмся на кого-то из его приближенных. Не всех же взяли под стражу. А вообще, у меня такое чувство, что лучше всего нам искать Ханджи,— украдкой взглянув из окна на бушевавшую толпу рабочих, Пик хмыкнула.

— Ты про очкастую?

— Про неё самую,— загадочный тон вновь заставил Галлиарда взглянуть в напряжённое лицо напарницы,— Давай разделимся. Я побуду около здания, послушаю, о чём говорят рабочие.

— А мне предлагаешь заниматься военными?— метко заметил Галлиард с усмешкой.

— Да. Если что, встречаемся в шесть вечера у входа, где заходили. Тебе форма, кстати, очень идёт. Как и всегда, Покко!— звонкий женский голос колокольчиком зазвенел в тишине респектабельного коридора с большими окнами и высокими потолками.

Недовольно прищурив один глаз, Галлиард бросил ей в спину укоризненный, с нотками смущения взгляд, а после её хрупкая фигура скрылась где-то на лестничной площадке. Он осмотрел свою форму, вспоминая о том, какая была в Марлии и как он её не любил носить. Да, возможно, те, кто её придумал, постарались, чтобы она была удобной. Но, увы, её напыщенность и ярый крик в каждой детали, что это форма военного, сводили всё удобство на нет. По крайней мере, моральное удобство и, по крайней мере, для Порко.

Ему было гораздо привычнее носить свою любимую куртку и штаны с кучей карманов, потому что так он выглядел таким, каким являлся на самом деле. Так он выглядел простым, добродушным и одновременно храбрым солдатом, который, хоть и обладал какими-то уникальными способностями, ничем не отличался от простых бойцов. Ведь эти способности далеко не его собственная заслуга, а без них он всё равно оказался бы среди этих отважных ребят. Глупо даже как-то превозноситься и пялить из-за этого на себя форму.

За всё время, пока они с Пик стояли в этом коридоре и до настоящего момента, мимо не прошёл ни один солдат. Поэтому Галлиард принял решение спуститься на первый этаж, потому что, судя по шуму, людей там было значительно больше. Широкая каменная лестница привела его в холл, где царила всеобщая суета. Военные сновали в разные стороны, удивлённо обсуждая толпу на улице. Однако чей-то громкий голос призвал всех к помощи, и солдаты с задумчивыми лицами направились через широкие двустворчатые двери на улицу. И Галлиард последовал за ними.

Он оказался во внутреннем дворе этого большого П-образного здания, куда выходило немало других дверей по всему периметру. Солдаты ринулись в ту сторону, откуда доносились крики, а Галлиард замедлил, отойдя ближе к стене. Ещё выглянув из-за двери, он заметил двух человек: светленького парня и девушку. Она протягивала товарищу газету со словами: «То, что ты интересуешься Энни, ничего. А ты в курсе последних событий? Почитай-ка».

Галлиард не сразу поверил собственным ушам и везению. Неужели он так быстро напал на нужный след? Может, они всё-таки о другой Энни говорят? Однако интуиция ему кричала, что это именно те, кого он ищет, особенно юноша, который по описаниям был очень похож на Армина Арлерта. Поэтому старательно не привлекая к себе внимания, он пошёл за ними следом, слушая дальше разговор.

Арлерт зачитал вслух некоторые объявления в газете, которые ещё раз основательно подтвердили то, что Йегеря держат за решеткой и что в обществе пышет противоречие между народом и армией. Они приблизились к углу здания, и крики толпы стали ещё слышнее. Когда же злобное «Бей марейцев!» прозвучало в ушах, Порко рефлекторно сжал кулаки. Его одолело кипящее чувство несправедливости. Эти люди требуют расправы над марейцами, совершенно не понимая, что там живут и абсолютно невинные люди, которых выставляют на передовую, в самые жаркие точки фронта. А ведь эти люди такие же элдийцы. Да и вообще, какая разница, кто, к какой нации относится?

Галлиард окинул недоброжелательным взглядом людей в рабочей одежде, аккупировавших главные ворота штаба. Но его тут же отвлёк бархатный женский голос, который позвал Арлерта по имени, тем самым подтвердив его личность.

— Армин!— брюнетка с открытым прямолинейным взглядом приблизилась к Арлерту.

— Как хорошо, ты вовремя,— с нескрываемой радостью от её появления откликнулся парень.

На губах девушки явно застыла какая-то фраза, но она её не озвучила, потому что её с Армином внимание привлекла группа новобранцев разведчиков. Эти ребята сильно выделялись среди всех солдат своим возрастом, а также тем, что они тенью пробирались среди всеобщей суматохи от здания штаба к боковым воротам, хотя всем был дан приказ сдерживать народ. Особенно странным было то, что на их лицах застыли выражения целеустремленности, как будто они спешили куда-то с очень серьёзными намерениями.

Аналитический и пытливый ум Армина тут же подсунул ему комментарий. Не сводя глаз с подозрительной троицы, он протяжно отметил:

— Это же новобранцы Разведотряда… Зачем эти дети в главном штабе?

Но брюнетка, имя которой, как теперь предполагал Порко, было Микаса Аккерман, с той же прямолинейностью, что искрилась в её серых глазах, бросила, поворачиваясь к штабу: «Идём, Армин. Нельзя терять время». И он послушно последовал за ней, мысленно согласясь с этим заявлением.

Они поднялись на третий этаж в передней части здания, где коридоры выглядели ещё более роскошно и чопорно. Вокруг не было ни одного человека, и, даже соблюдая хорошую дистанцию, чтобы не быть замеченным, Галлиард отлично слышал их разговор.

— Я очень надеюсь, что командующий позволит нам встретиться с Эреном. Может быть, поэтому он так долго не отвечал на запрос,— всё ещё не выпуская из головы новобранцев, произнёс Армин, и его тихий голос шелестом прошёлся по пустому коридору.

— Может,— односложный ответ Аккерман вполне соответствовал её рвению как можно скорее услышать это от самого Заклая.

Они оказались у широких двустворчатых дверей и, сделав от волнения пару глубоких вдохов, постучали и спросили разрешения войти. Когда же высокие деревянные двери захлопнулись за ними, Порко воспользовался отсутствием свидетелей, чтобы услышать разговор в кабинете. И к его счастью, слышимость была отличная.

Дариус Заклай, высокий тучный мужчина преклонного возраста и в очках, извинился перед героями Шиганшины за долгий ответ на их запрос. Потом он упомянул Ханджи, её извечную занятость и то, что он позволил ей взять с собой одного из добровольцев. Странное прозвище, однако, оставило в мыслях Порко свой отпечаток и подтолкнуло его к догадке, что это за люди.

А после командующий прямо и чётко заявил: «Но я не могу дать вам увидеться с Эреном». На просьбу Арлерта объяснить причину он продолжил: «Потому что подтвердилась его связь с добровольцами. Начиная со случая 10 месяцев назад, Эрен устраивал постоянные встречи с ними, и это привело к атаке на Марлию. Но мы продолжаем поиски того, кто за этим стоит. Может быть, я принял бы ваше предложение чуть раньше…— Дариус громко хмыкнул,— Эрена допросили, но он продолжает хранить молчание. Он делал всё в одиночку, и то время, что он был в Марлии, остаётся белым пятном».

Всё сказанное в полной мере подтвердило слова Пик о ситуации на Парадизе. И с одной стороны, это серьёзно усложнило им задачу, ведь придётся пробираться через усиленную охрану, чтобы раскрыть местоположение Йегеря к прибытию дерижаблей. Если, конечно, ничего не изменится.

Но с другой, теперь они примерно знали, где искать узурпатора. Где-то в этом городе, среди затейливых в планировке и особо охраняемых зданий, скорее всего под землёй, находится человек, на плечах которого лежит множество невинных жизней, унесённых в Либерио.

В грудной клетке Галлиарда, болезненно давя на рёбра, сжался комок при воспоминании о той схватке. О том, как Атакующий, воспользовавшись случаем и помощью Аккерман, бессердечно вырвал ему руки и использовал, как щелкунчика. На зубах до сих пор осталось ощущение скрежета от непомерно твёрдого, но покорного для его мощных челюстей кристалла. В ушах ещё иногда по ночам звенят осколки того самого стекла, которое окрасилось багряной кровью Молотоборца, а после них слышатся громкие утробные глотки.

В тот момент для Порко эти звуки означали поражение, беспощадное и жестокое. Что было дальше он почти забыл, потому что всё, что испытал на себе Зубастый, в полной мере отразилось на его нервной системе. Голова раскалывалась так, словно в неё вонзали острые колья, ещё целую неделю, а руки нескончаемо ныли в костях и суставах. Однако не он один тяжело и болезненно восстанавливался после того боя — Пик досталось не меньше. Но они оба храбро пережили этот трудный период, потому что нашли опору друг в друге.

И полное выздоровление, как физическое, так и моральное, а также серьёзный настрой взять реванш у всех, кто служил вместе с ними, подарили им те драгоценные силы и энтузиазм, которые ранее их покинули. Вернулось и понимание, что эти, пусть и серьёзные поражение и потеря, далеко не означают гибель. Как говорится: это же не конец света, а всего лишь конец Молотоборца! Именно такое убеждение помогало им делать каждый шаг на пути от побережья до Троста, и теперь было крайне важно не поддаться эмоциям, по крайней мере, для Порко.

На лестничной площадке послышались голоса и гулкий шум от тяжёлых кожаных сапог. А за дверью, в ответ на отчаянные попытки Армина убедить главнокомандующего, что им нужно поговорить с Эреном, раздалось твёрдое и однозначное «Разговор окончен».

========== Глава 8 «Ночной кошмар» ==========

Комментарий к Глава 8 «Ночной кошмар»

Просто восхитительный арт:

https://vk.com/wall321663449_5321

Едва ли успев сделать всё, чтобы снять с себя подозрения, Галлиард с серьёзным и задумчивым видом завис у окна. Мимо него молча и целенаправленно прошли трое солдат с зелёным единорогом в качестве эмблемы на форме, и Порко сразу вспомнил, что это знак Полицейских. А Аккерман и Армин с поникшими лицами, полными непонимания, вышли из кабинета Заклая.

Напряжённо прислушиваясь к их разговору, в гуле шагов и стука в дверь Галлиард услышал лишь обрывочное «махнули на Эрена рукой». И что бы это могло значить? Что же теперь предпримет Парадиз? Двое разведчиков озадаченно взглянули на входящих к командующему полицейских, а потом, как захлопнулась за ними дверь, Арлерт взволнованно воскликнул:

— Если дело в этом… То они уже начали выбиратьследующего носителя Основателя!

Взгляд Аккерман молниеносно сменил краски, преобразив непонимание в угрозу и решительность. Даже находясь на значительном расстоянии от них, Галлиард отчётливо видел, как преобразилось её лицо, когда речь зашла об угрозе жизни Эрена. Глаза прищурились и заискрились бушующим рвением сделать всё, чтобы это остановить. «Что же, точно Аккерман! Прям как её описывал Райнер,»— пронеслось в мыслях Порко при виде этой уникальной картины.

Брюнетка ринулась обратно к двери с целью подслушать разговор, но Арлерт остановил её, схватив за руку.

— Погоди, Микаса!— она упрямо заявила, что её не поймают, но Армин настаивал на своём,— Но сейчас же нет необходимости это решать? Сейчас нарушать устав опасно!

— Нет!— надрывные, но при этом стальные нотки пропитали её голос,— Именно сейчас, когда обстановка так изменилась, нужно как можно скорее узнать, каким курсом будут двигаться военные!— наблюдая за происходящим со стороны, Галлиард в душе разделял её чувства, ведь несдержанность, видимо, была их общей чертой,— Что бы ни случилось, я Эрена…

Мощная тряска громогласным гулом прошлась всему зданию: по стенам, полам и потолкам. Дверь, а вместе с ней и часть стены, с треском и скрежетом вылетела в коридор, и воздух вокруг наполнился едким запахом дыма, который серыми клубами вырывался из бывшего кабинета Заклая. По всему коридору с грохотом, под звонкий треск стекла, разлетелись с бешеной скоростью, словно оружейные снаряды, обломки двери и камней.

Один из них оставил на щеке Галлиарда длинную глубокую царапину, и от множества прочих мелких ссадин его не спасла даже колонна, выступающая из стены. Взрыв произошёл насколько неожиданно, что даже привыкший к длительной бомбёжке и обстрелам Порко упал на колени не в силах сохранить равновесие от сильной тряски. Ему пришлось прижаться к колонне и стене, чтобы хоть как-то закрыться от обломков, но и здесь острые блестящие осколки стекла со звоном осыпались прямо на него.

Клубы серого дыма огромными тучами окутывали коридор всё больше и больше, и, едва придя в себя, когда закончилась тряска, Галлиард взглянул в сторону кабинета. Микасу и Арлерта взрывной волной отбросило на значительное расстояние, но они оказались в полном порядке, видимо, успели вовремя сгруппироваться.

— Армин! Армин! Ты цел? Ты не ранен?— взволнованный голос Аккерман раздался среди шипения и треска огня.

Она, как кошка, в последюю секунду почуяв неладное, успела ухватиться за товарища и закрыть его собой. И теперь, нависая над Армином, в нахлынувшей волне эмоций требовала от него ответа. К счастью, Арлерт быстро откликнулся на её вопросы, остекленевшим взглядом впечатавшись в руины коридора.

Решительность в самых чрезвычайных ситуациях как всегда не подводила Аккерман, превращая её в сообразительного и твёрдого в своих намерениях бойца. Ухватившись за плечо товарища, она поторопила Арлерта убраться из разрушенного коридора. И откашливаясь от едких и горячих паров дыма, они, прихрамывая после падения, быстрым шагом направились к лестнице. На благо Порко сизая плотная завеса дыма скрыла его, да и разведчикам явно было не до того, чтобы озираться по сторонам, поэтому для них он остался незамеченным.

***

Сапфировое полотно ночного неба, усеянного тысячами звёздных алмазов, растянулось над Тростом. И тихое свежее дыхание ветра принесло с собой на изнемождённые дневным зноем улицы упоительную дремоту. Время уже было позднее, близилось к полуночи, и маленький, замкнутый в величественных стенах мирок Троста заснул мирным сном. В окнах погас тёплый свет, стих гомон и голоса.

Словно возвещая о приходе ночи, ещё на самом закате раздался прощальный гудок паровоза, отправляющегося обратно к побережью. И после этого сладкая дремота стала постепенно окутывать город и его жителей. Через несколько часов не было слышно ни единого звука, кроме застенчивого шёпота ветра в листве. Все уснули.

Однако на крыше одного из домов, в очень удобном по множеству причин месте, расположился человек, который бодрствовал. Не смыкая глаз, он пристально наблюдал за высоким многоэтажным зданием, которое именно с этой крыши было отлично видно. Пожалуй, кроме двух постов у ворот, это было единственное здание, где в окнах горел свет. У крыльца стоял молчаливый патруль, и лишь изредка какие-то солдаты выходили и заходили обратно в штаб.

У всех на лицах застыло выражение шока и недоумения, ещё ни один не оправился после случившегося в обед. Как только стало известно о смерти главнокомандующего, уполномоченные лица сообщили об этом тем, кому стоило знать в первую очередь. Военные собирали совещание. Однако многие из тех командиров находились за пределами Троста и даже стены Роза, поэтому, все, кто стал свидетелем взрыва или имели к этому отношение, собрались во временном штабе в ожидании командования.

А для засланных на этот остров марлийских солдат время ожидания стало временем отдыха, драгоценной возможностью набраться сил перед грядущим днём. Они изрядно потрудились, собрали огромное количество информации, и главное — выследили тех, кого искали, Армина, Микасу и даже Ханджи. Командор объявилась уже вечером в компании с негром, которого некоторые называли «добровольцем». И заметив в толпе её коштановую макушку, Пик сразу одёрнула стоящего рядом Галлиарда за рукав со словами: «А вот и она».

Смешавшись с военными и проследовав за отрядом до нового штаба, они выяснили, что в ближайшее время новостей не ожидается и что им выпала прекрасная возможность поймать простое человеческое счастье — сон. И вот теперь, договорившись вести дозор и сменять друг друга, они расположились на кровельной крыше какого-то дома в объятиях ночного неба и его прекрасных звёзд.

Была очередь Галлиарда наблюдать за штабом, и, сев на краю плоской площадки, он задумчиво рассматривал открывшиеся по-новому виды города. Где-то на стене, великаном возвышавщейся над этими крохотными в сравнении с ней домиками, бродил маленький огонёк от фонаря патрульного. Иногда он терялся среди слишком ярких звёзд, но вскоре возвращался обратно.

Пик, свернувшись калачиком, тихонько посапывала за спиной Галлиарда. В какой-то момент Порко показалось, что ей стало холодно, потому что её лёгкое дыхание участилось и сбилось. Да и у самого Галлиарда по спине пробежали мурашки при слабом дуновении ветра — он стал холоднее и куда-то дел свою прежнюю застенчивость. Поэтому, неслышно достав из рюкзака то самое покрывало, под которым она спала в лодке несколько дней назад, он заботливо укрыл её, на несколько секунд задержав взгляд на умиротворённом и расслабленном лице.

Ноющее горячее чувсто вспыхнуло в груди маленьким плотным клубочком и стало разрастаться, вытесняя дремоту и озноб. За какие-то мгновения оно настолько увеличилось, что стало жалостно давить на рёбра, просясь наружу. А так хотелось, чтобы её милое лицо теперь и впредь оставалось таким безмятежным, чтобы оно не знало ни волнения, ни страха, ни печали. Чтобы всё это стёрлось под прекрасным чувством любви, трепета и заботы. Он был готов положить всего себя, лишь бы это было так.

Грустно и тяжело вздохнув от жестокой реальности, от того, что сейчас они каждую минуту рискуют своей жизнью, от того, что ждёт их впереди, Галлиард посмотрел в сапфировые глаза вечных небес. И пусть им удастся выжить во всей этой ситуации, может быть даже выйти из неё победителями, что вряд-ли, встретить вместе счастливую старость в маленьком, но уютном доме, в кругу крепкой и любящей семьи они точно не смогут. Потому что их обоих ждёт один исход, и до старости они не доживут. Пик покинет его раньше, оставив в этом мире существовать, а не жить.

Порой Порко замечал, что часть тех эмоций, особенно сильных, которые разрывали его внутри на части независимо, был ли то гнев или счастье, находили своё отражение в его самом близком человеке. Словно по невидимой, но крепкой и бесконечной нити, Пик перенимала на своё сердце и голову груз его чувств. В такие моменты она повышала голос, психовала, рычала на окружающих, хотя для неё это было совершенно несвойственно, или наоборот, лучезарно улыбалась вместе с ним, буквально светясь от счастья. Даже на первый взгляд помешанный на своём маленьком мире Кольт однажды озвучил свои наблюдения вслух, оставшись наедине с Галлиардом.

И вот теперь, когда его одолела жгучая горечь от безысходности, её мирное дыхание вдруг стихло, расстворилось где-то в ночной тишине. А потом послышался тихий, жалостный всхлип. Ещё спящая Пик нервно сжала в руке край шерстяного покрывала, а её светлое лицо исказилось в гримасе страха и отчаяния. Надрывный гортанный зов «ребята» болезненным эхом прокатился по пустой крыше, и, тресясь в мучительной истерике, Пик подскочила с прежнего места.

Галлиард напряжённо и с чувством глубокой боли посмотрел в её блестящие глаза, где, помимо страха, как будто полыхало то пламя, которое окутало её смертными сетями около месяца назад. Она то смогла из них выкарабкаться по воле судьбы и благодаря своей способности к регенерации. А вот экипаж Перевозчика нет… Ни один из них не пережил того взрыва, того уничтожающего пламени, которое пришло после него. Они все погибли.

Уже тогда осознавая, что весь экипаж ждёт неминуемая гибель, Пик в последний раз позвала товарищей, как будто это могло хоть как-то им помочь. Она помнила настолько чётко, словно это происходило с ней прямо сейчас, как этот крик вырвался из её груди, когда раскалённый ураган огня подступил вплотную, выжигая на её коже известное только ему одному послание. А теперь от этих мыслей её всю бросило в дрожь, по коже пробежали тысячи мурашек, а глаза сделались стеклянными.

— Пик…— тихий, дрожащий голос Порко стал для неё той единственной спасительной верёвкой, которая помогла вернуться в реальность.

С трудом сфокусировав взгляд и рассмотрев на фоне поразительного звёздного неба силуэт Галлиарда, она искренне удивилась, как хорошо были видны в темноте его взволнованные глаза. А, может, она просто снова чувствовала то же, что чувствовал он.

— Я… Мне просто кошмар приснился…— скрыв лицо за прядями густых волос, она опустила голову.

— Пик… Это ведь был тот самый кошмар?— впрочем, ответ на свой вопрос он отлично знал, но та проблема, из-за которой всё это произошло, оставалась в мыслях их обоих, как гнойный болезненный нарыв, и с ним пора было что-то делать.

— Мне страшно, Порко,— Галлиард готов был поклясться, что даже не может вспомнить, когда в последний раз её голос был таким надрывным и напуганным,— Я не перестаю думать о том, что случилось в Либерио. И меня просто трясёт. Я вспоминаю время, когда мы ещё только были кандидатами, когда был жив Марсель, Бертольд, Анни. Что с ними стало, Порко?— её голос становился всё громче, и на последних словах она подняла глаза, полные горьких слёз, а на щеках блестели в свете звёзд мокрые дорожки,— Что станет с нами? Неужели нас ждёт другой конец? Чем мы от них отличаемся? Мы же все были просто детьми. А теперь нас осталось трое… Я боюсь. Не знаю даже чего… Казалось, что за столько лет, проведённых на войне, я уже смирилась с мыслью, что в любую секунду могу погибнуть. Мне казалось, что я уже не боюсь умереть. А теперь я просто не знаю…

Галлиард слушал, впитывая как губка каждое её слово, и от этого сердце внутри завывало волком всё громче и громче. Был ли вообще смысл говорить о том, что у него на душе ровным счётом всё то же самое? Кажется, в такой момент его слова были почти пустым звуком. Потому что передать, как сильно у него ныло сердце, сокрушая рёбра и лёгкие, было невозможно.

Глубоко и напряжённо вдохнув, он взял её за холодную трясущуюся руку и обнял, в попытке успокоить. Пережить то, что на них обрушилось, было проще вместе, чем порознь справляться с внутренним ураганом. Пик тихо всхлипывала в его тёплое надёжное плечо, а он медленно гладил её по волосам, изредка целуя в лоб или макушку.

Звёзды сочувственно смотрели на них с небес, но их холодный свет не мог подарить им тот драгоценное спокойствие и мир в душе. А вот каждый из них мог самоотверженно отдать другому ту последнюю надежду, что теплилась огоньком внутри. И они это сделали друг для друга. Чувства постепенно начали затихать, а в ушах вместо собственного сердцебиения зазвучала тишина. И, уткнувшись холодным носом в горячую шею Галлиарда, Пик произнесла:

— Знаешь, Порко, я, кажется, поняла. Меня пугает не смерть, а боль. Я не за себя боюсь… А за тебя…

========== Глава 9 «Старые привычки» ==========

Комментарий к Глава 9 «Старые привычки»

Один из моих любимых артов ;)

https://vk.com/wall-51032338_1339162

Над могучим станом стены забрезжил кроткий рассвет. Он пронзал блеклыми лучами сапфировую плоть ночного неба, предвещая скорое появление дневного светила. Вместе с ним в этом городе должен наступить новый день, новая суета и работа должны будут ворваться в жизни горожан, заставив их подняться с постелей.

А кто-то до сих пор не ложился, терзая своё собственное сердце волнением и глаза непрерывной работой. С того времени, как Пик проснулась от кошмара, она не сомкнула глаз, боясь снова оказаться в пучине тех воспоминаний. И Галлиард, каждой клеточкой чувствуя её состояние, хотя ему самому было нелегко, заботливо подставил своё плечо. Они остались в чутком молчании на крыше одного из уютных домов Троста рассматривать ночное небо и пустые улицы, где редко встречались фонари.

Но, когда вольный ветер принёс с собой послание о новом дне, сделав короткий вдох, Пик заметила:

— У нас осталось всего три дня. И то даже меньше. А мы так до сих пор не узнали ничего о Габи и Фалько. Интересно, как они? Я очень надеюсь, что с ними всё в порядке,— её густые чёрные волосы едва трепетали при каждом дуновении ветра.

— Да, я тоже. Ну… Они ведь смелые и сообразительные ребята, наверняка нашли способ спастись. К тому же, здесь вроде не такие чудовища живут, чтобы убить детей.

— Надо же, Порко! Ты изменил своё мнение о них?— с удивлённой улыбкой воскликнула Фингер.

Галлиард озадаченно положил ладонь на затылок.

— Да я уже вообще не знаю, что думать,— пожалуй, эта фраза в полной мере отражала неопределённость и изломленность его прежних убеждений, хотя не он один мучался от этого.

Едва различимый грохот волной прокатился по спящим улицам города, а в той стороне, где находились ворота стены Роза, появилось какое-то движение. Два экипажа, запряжённых лошадьми, двигались по направлению к штабу. Для марлийских солдат это было знаком покидать приглянувшуюся крышу и незаметно проникать в ряды военных.

Царившее в штабе напряжение с первых секунд проникало в черепную коробку каждого, кто оказывался там. Солдаты, несмотря на возможность вздремнуть, нервно сновали по коридорам и устало озирались вокруг. Каждый из них выглядел изнурённым, но никто не позволял себе даже сомкнуть глаз. И наконец с грохотом и ржанием лошадей к крыльцу подъехали ожидаемые экипажи, и несколько военных в форме разных корпусов торопливо вошли в штаб.

Собрание проходило в большом зале, где кроме длинного стола посередине не было больше ничего. Туда не впустили никого, кроме определённого круга лиц. И пристально наблюдая за всем происходящим, Галлиард заметил среди входящих в зал уже знакомые лица Аккерман, Арлерта и Ханджи.

Прислонившись к холодной стене, немного скрывшись за колонной, он всматривался в снующих солдат, вслушивался в разговоры с надеждой найти среди них важную информацию, как хищник, сидящий в засаде. Пик нигде не было видно, и он мысленно удивился тому, как профессионально она маскировалась, чтобы не показать связь между ними.

Деревянные двустворчатые двери зала гулко захлопнулись, и за ними вскоре послышался монотонный голос, повествующий что-то о бомбе, четверых погибших и аресте добровольцев. Однако, когда мягкий голос, напомнивший Порко Армина, возвестил о разведчиках, за дверью на несколько секунд воцарилась мёртвая тишина.

В это самое мгновение гулкий топот и хлопки донеслись с крыльца здания, и несколько солдат поспешно ворвались внутрь. На их лицах застыли выражения шока и испуга, от явной спешки они жадно хватали воздух, но, несмотря на это, молниеносно и без лишних сомнений распахнули двери зала.

— Срочное донесение! Эрен Йегерь сбежал из подземной тюрьмы! Он использовал силу титана, чтобы создать себе выход! А потом запечатал проход, чтобы за ним никто не последовал!— быстро и чётко выкрикнул седоватый мужчина.

— Поднимайте всех солдат! Его нужно найти!— тут же в ответ на его слова раздался хрипловатый голос худощавого офицера с чёрными волосами и в форме Военной полиции.

Гулкое «Так точно!» эхом прокатилось по всему зданию, и в нём снова воцарилась суета. Только в этот раз её скорость была куда больше, а лица всех окружающих людей стали ещё более напряжёнными. Заметив в толпе компанию Ханджи, Аккерман и Армина и то, что они направляются к экипажам, Галлиард поспешно покинул штаб.

Солнце уже значительно поднялось над горизонтом, и небо разлилось в светлых красках лазури. Упорно ища среди толпы военных знакомую фигуру, Галлиард убедился, что его попытки оказались тщетными. Пик по-прежнему нигде не было. Тоненькая иголочка волнения ловко укольнула его в сердце. Но не отступая от своей цели, он двинулся прямо по улице, старательно держась в тени домов.

Прямо за спиной послышался звон подков и грохот колёс, и в принесшемся мимо экипаже Порко узнал тот самый, в который сели Ханджи и её подчинённые. Надо было бы последовать за ними, но лошади у него под рукой не было. Поэтому, остановившись, он с огорчением проводил взглядом экипаж.

И именно это привело Галлиарда к его напарнице. Заметив прямо перед собой человека в тёмно-бордовом плаще с капюшоном и газетой в руках, который мирно расположился у колодца, Порко облегчённо выдохнул и поспешил ней.

— Лошади за тем навесом. Скорее, мы не должны потерять их из виду!— твёрдый голос, обратившийся к нему, когда между ним и человеком в плаще осталось едва ли больше метра, заставил Галлиарда улыбнуться.

Что ж… Вполне ожидаемо для Пик. Подобные номера всегда присутствовали в тех делах, где она принимала участие. И Порко её за это обожал, как, впрочем, и многие сослуживцы. Стоит только подумать, что вся затея идёт коту под хвост, что нет возможности дальше предпринимать что-либо, и тут же появляется Фингер с большим спасательным кругом в руках, которая вытаскивает всю команду одним своим маленьким действием.

Пик поднялась со своего прежнего места и, показав лицо, на секунду зависла, встретив красноречивый и пронзительный взгляд Галлиарда. Его глаза всегда казались ей какими-то необычными, слишком открытыми и откровенными. Но почему-то в последнее время, как только между ними начиналась немая перестрелка, Пик теряла саму себя, заглядывая в эти оливковые радужки.

Настолько они притягивали к себе всё её внимание, что она не замечала ничего больше. Сердце начинало бешенно биться, а по всему телу как будто вонзались острые раскалённые иголочки, и голова вдруг пустела. Такое состояние из-за непривычности заставляло её злится и раздражаться на саму себя. От этого она даже немного краснела, дуя щёки и негодуя на свою собственную дурость, что снова было для неё непривычно.

Да и вообще, в последнее время, а особенно как они сошли на берег Парадиза, всё, что касалось Порко, стало необычным. Изменилось. Просто в одну секунду вдруг взяло и перевернулось с ног на голову. И не совсем вовремя. Так она думала.

В очередной раз остолбенев под чарами этих глаз, Пик не проронила больше ни слова. И только широкая спина Галлиарда и его решительные шаги в ту сторону, куда она указала, а ещё горячая ладонь, ухватившая её за запястье, ведь без этого, конечно, было никак не обойтись, заставили её вернуться в реальность и послушно последовать за ним.

Галлиард не был бы тем, кем он являлся внутри себя, если бы не заметил уже не одну неделю назад всё, что происходило между ними. В той кошачьей манере, ведь именно такую натуру отражала его форма титана, он неуклонно наблюдал за реакцией Пик, периодически подкидывая дров в её костёр. И сам себе он твёрдо признавался, что ему нравится смотреть, как она теряется, нервничает, краснеет и злится. Это казалось таким милым. А ещё он понимал, что подобное происходило с ней только в его присутствии, отчего самодовольная улыбка нередко играла тайными красками на его губах.

Покинув широкую, залитую солнцем улицу и скрывшись от посторонних глаз, они оказались в узком безлюдном проулке, где привязанные к бревну ветхого навеса стояли две лошади. Оценив обстановку и поведение напарницы, Порко принял решение действовать. Ему надоело нелепо стоять на одном месте в их явно непростых отношениях. Может, в Марлии на то были веские причины, вроде службы и окружения, которое явно подобное бы не одобрило. Но здесь, где их почти никто не знает, где они вольно предоставлены сами себе и своим чувствам, подстраиваться под образцы нет смысла.

Поэтому, в мгновение обернувшись к ней лицом, он поцеловал её со всей той страстью и прытью, которые так долго лелеял внутри. Её тёплые, немного сухие губы заставляли кровь закипать в жилах. И так хотелось целовать их, не прекращая, что даже воздуха вдруг стало не хватать. Он буквально вцепился в неё, обещая сделать всё, чтобы её горячее сердце никогда не узнало одиночества. Ладони самовольно ухватились за тонкую шею, с упоением поглаживая нежную кожу, а сердце в груди грозилось вскоре раздробить рёбра в щепки.

Но он продолжал целовать её, а она даже и не помышляла вырываться, покорно расстворившись в этом поцелуе. Инстинктивно Пик положила свою прохладную ладонь на его выбритый затылок и снова вступила с ним в безмолвную, теперь тактильную беседу. Её нервно сжимающиеся пальцы, их странные трепетные поглаживания вызывали в нём целую бурю эмоций. И он был ей искренне благодарен за взаимность и откровенность.

Они пришли к выводу, к завершению и обоюдному согласию. Наконец-то очередная мучительная остановка, состоящая из тайн, скрытности и притуплении собственных чувств, была пройдена. Но что грядёт за ней? Для них это пока оставалось загадкой. А вот чувство долга верно оставалась рядом, подсказывая Галлиарду прекращать откровенные псевдобеседы.

Нехотя, но также резко, как всё это началось, разорвав поцелуй и мягко проведя тыльной стороной ладони по её раскрасневшейся щеке, он ловко скинул с неё плащ, под которым по-прежнему была форма Разведкорпуса. И без лишних слов оседлав лошадей, солдаты ринулись в погоню за потерянным из виду экипажамем.

Прежде всего на их плечах лежал долг перед близкими людьми и теми, кто на них полагался и рассчитывал. А, значит, у них не было права слушать в первую очередь своё сердце и дух, которые очень замысловато, вуалируя это чувствами к Пик, нашёптывали Галлиарду о чём-то великом и страшном.

========== Глава 10 «Точка отсчёта» ==========

Комментарий к Глава 10 «Точка отсчёта»

Восхитительная Пик 😍

https://www.pinterest.ru/pin/818670038514137896/

И, конечно, непровзойдённый Галлиард 😼 😉

https://www.instagram.com/p/CN1H7ZlBLEJ/

Звонкое цоканье железных подков, жалостный скрип колёс и приглушённый гул разговоров наполняли одну из центральных улиц Троста. Всё её обширное пространство было щедро залито солнечным светом, и едва ли где-либо можно было найти тень. Хотя время уже было после полудня, а обжигающий летний зной становился тяжким испытанием.

— Тьфу… Как же жарко… И сколько они там пробудут?— недовольное бурчание донеслось из-за угла здания, а вскоре оттуда же показалась светленькая макушка Галлиарда.

Напряжённая слежка за отрядом Ханджи не так сильно их вымотала, как это невыносимое пекло. И, может, если бы на небе были хоть маленькие облачка, то миссия казалась бы более выполнимой. Однако, хоть Пик и разделяла его недовольство, она всё же находила единственную положительную сторону такой погоды. На улице, не смотря на то, что она была одной из главных, людей почти не было. Все, кроме самых отважных и отчаянных, давно попрятались под крыши. А чем меньше лишних глаз, тем меньше ненужных свидетелей.

Однако её мудрая голова была неслабо напряжена, и на то находились веские причины. Да и выражение лица Галлиарда заметно и почти сразу изменилось после того, что произошло в проулке. Им обоим было трудно вот так сразу переключиться между неоднозначными отношениями и не менее трудной работой. А выбора не было. Поэтому чувства и прочее пришлось отложить в дальний ящик и вернуться всеми мыслями к заданию.

Им остались считанные дни на выполнение миссии, а выяснить, где находится Йегерь, пока не удалось. И о Фалько с Габи они совсем ничего не узнали. Более того, обстановка на Парадизе всё больше и больше вводила в состояние напряжения. Может, конечно, вся эта суматоха сыграет им на руку, но пока в это слабо верилось — она мешала разобраться что к чему.

После совещания, на котором сообщили, что Йегерь сбежал, военные собрали новое в загородном особняке. Как услышали марлийские шпионы, на нём присутствовала некая Адзумабито и гарнизонный офицер Дот Пиксис, человек с очень выразительными глазами и бритой головой, к которому все солдаты испытывали явное уважение.

Наблюдая за всем происходящим снаружи и прислушиваясь к разговорам, Пик и Галлиард пришли к выводу, что среди солдат, не говоря уже о простых гражданах, у Йегеря немало сторонников. И остальная часть военных в этот момент находится в полном смятении. Когда же отряд Ханджи покинул особняк, между ними шло напряжённое обсуждение, Аккерман упорно отстаивала права Эрена, а её товарищ, по имени Конни, презрительно задавался вопросом, на чьей она стороне.

Но в эту маленькую междоусобицу вмешалась Зое, у которой с лица уже не одну неделю не сходило выражение изнурённости. Командор отдала приказ проверить некий ресторан, где работали марлийские военнопленные, и весь отряд, оседлав лошадей, двинулся обратно в сторону города. А Пик и Галлиард по-прежнему отправились следом за ними.

Сменив образ разведчиков на образ мирных жителей, как только они оказались у ресторана в центре Троста, марлийские солдаты рассчётливо остановились в таком месте на улице, откуда здание ресторана было отлично видно. Всё в том же бардовом плаще и с газетой в руках Пик расположилась на ящике, стоящем прямо возле угла какого-то здания, а Галлиард укрылся в узком проходе между этим и соседним домом, иногда показывая оттуда свою рыжевато-русую макушку.

— Слушай, говорящая голова, ты спрашивал то же самое минут двадцать назад, и, знаешь, пока ничего не поменялось,— укоризненно и бодро отозвалась Пик, сверкнув из-под капюшона серыми глазами.

И как же ему нравилась эта её странная игра с капюшоном! Сразу столько тайны и загадки появлялось в её удивительном образе, что его неумолимо тянуло их раскрыть. Интрига… Для таких игривых гурманов, как Галлиард, это было, словно сметана для кота. Зависнув на несколько секунд и прищурив зелёные лучистые глаза, он сверлил взглядом её скрытую плащом фигуру. А после, озарив лицо загадочной ухмылкой, снова тенью скрылся в проходе.

Опять наступили невыносимые минуты ожидания, и ничего не менялось. Солнце всё также неумолимо опаляло город, и его горячие лучи пробирались даже в тот узенький проход, где, прижавшись спиной к стене, находился Галлиард. Устало втянув в себя тугой от высокой температуры воздух, он осмотрелся вокруг. Пыль, влекомая жарой, поднималась над землёй и, запечатлённая солнечными лучами, неподвижно застывала в пространстве. А над головой, между двух черепичных крыш царило безоблачное кобальтовое небо.

Нехотя Порко перевёл взгляд на улицу, отсюда ему хорошо было видно ту её часть, которая находилась дальше ресторана. И вскоре, явно предвещая что-то интересное, вдалеке появилось густое облако пыли. Оно становилось всё больше и почти сразу взяло себе в попутчики гулкий топот и скрип колёс.

— Пик, кажется у нас гости,— отметил Галлиард, уже не высовываясь из-за угла.

— Ты думаешь, они сюда?

— Чуйка мне так подсказывает.

И действительно, несколько экипажей поспешно остановились прямо напротив ресторана, и солдаты, действуя чётко и слаженно, распределились по периметру.

— Они что? Отцепляют ресторан?— в полном недоумении наблюдая за происходящим, произнесла Пик.

Ответ на её актуальный вопрос последовал тут же. Несколько солдат с подозрительным почтением встретили последнего сходящего с экипажа человека, одетого в простую гражданскую одежду и с длинными, собранными в хвост коштановыми волосами. Парень проницательно осмотрелся вокруг странным угрожающим взглядом, и во всей его персоне, во всём, что он делал, не было ни единого опровержения того факта, что это был никто иной, как Эрен Йегерь.

Вздрогнув от подобной мысли, от не очень приятных воспоминаний о встрече с ним с глазу на глаз, а также от раздирающего желания взять реванш, Галлиард хрипловатым голосом произнёс:

— Надо же… Собственной персоной. Йегерь,— эта ненавистная фамилия словно многократно разодралась на его зубах, и если бы была возможность заменить один лишь звук настоящим человеком, Порко, не медля, воспользовался бы ею.

Когда высокая фигура узурпатора скрылась за дверью в ресторан, Галлиард перевёл взгляд на Пик и наткнулся на странную тревогу и, может, ему это, конечно, показалось (но мы знаем, что вряд-ли), интерес именно к его реакции, голосу и поведению. Поняв, что её раскусили, Фингер быстро сменила выражение лица, вновь сделав его серьёзным и сосредоточенным. Но было уже поздно, он уже всё, что нужно, увидел.

— Что делать будем, Порко?— со стальными нотками в голосе спросила Пик, пытаясь хоть как-то отделаться от его пристального взгляда.

— А что нам уже остаётся? Ждать дальше. В такой ситуации точно лезть туда не стоит, слишком у них всё схвачено. И не подберешься внутрь. А среди своих пытаться втесаться тоже бестолку, их мало,— выбора у них снова не было, и Галлиард был прав.

Немного времени прошло с того момента, как вооруженные до зубов солдаты отцепили здание. Широкие парадные двери ресторана вскоре распахнулись, и весь отряд Ханджи вместе с какой-то семьёй вывели на улицу под дулами пистолетов. Потрясение одно за другим грузными волнами сваливались на головы Порко и Пик. Основываясь на словах Райнера о том, какая тесная и крепкая дружба была между Йегерем, Аккерман и Армином, они совсем не могли подумать, что Эрен так поведёт себя со своими товарищами. Но то, что происходило на их глазах, бесповоротно опровергало эту мысль.

Упорно всматриваясь в лица, они заметили, что Арлерт был сильно избит. Причём, судя по его беспощадно разбитому лицу и подбитым глазом Эрена, это было явно его рук дело. Как только разведчиков усадили в экипажи, мятежники взялись за семью гражданских. И снова, едва ли доверяя своим глазам, Галлиард и Фингер узнали в двух детях Фалько и Габи. Вот только Габи тоже выглядела изрядно потрёпанной, а Фалько и вовсе был без сознания.

— Да что же у них там произошло?!— бушуя в ярости, прорычал сквозь зубы Порко.

Экипажи с той же поспешностью двинулись дальше по улице, и никому не было дела, что только что произошло на крыльце ресторана.

— Теперь нам точно нельзя упускать их из виду! Идём!— в очередной раз бодрый голос Пик помог ему придать трезвости рассудка.

========== Глава 11 «Судьбоносная встреча» ==========

Солнце всё ещё стояло высоко над горизонтом, а вольный молодой ветер, который так вовремя появился на просторах округи Троста, играл с безбрежным океаном степи. Сам город солдаты оставили позади уже больше часа назад, преследуя отряд мятежников. За стеной началась плотная череда деревень с засеянными полями и посадками, но и они постепенно стали редеть. С каждой новой деревней расстояние до соседней становилось всё больше — дикие степи и луга врывались в эту гряду, отдаляя поселения друг от друга.

Лошади громко фырчали и усиленно втягивали разгорячённый воздух, но по-прежнему послушно двигались рысцой вперёд. А немного дальше, иногда скрываясь в золотистых травяных волнах, маячили экипажи. Старательно держа такую дистанцию, чтобы не быть замеченными, Пик и Галлиард молча прокладывали путь следом за ними.

Странное, ранее неизведанное предчувствие украдкой заглянуло в их сердца, оставив в мыслях неизгладимый след напряжения. Они искренне удивлялись тому, как два зайца, две их цели оказались достигнуты таким волшебным образом. Йегерь сам пришёл, как зверь на ловца, да ещё и привёл с собой Фалько и Габи.

Если так рассудить, дело оставалось за малым — спровоцировать узурпатора к обращению к конкретному сроку и приложить все усилия, чтобы вернуть прародителя. На словах задача простая, а вот по факту, после всего того, что они пережили в Либерио, почти сгинув под градом пуль и развалинами их родного города — лотерея жизни. Ведь никто не знает, чем обернётся для них эта операция, кому удастся выжить, а кому нет. Единственное, что оставалось — это делать то, что должно, усердно доводить до конца возложенные на плечи поручения и обязанности.

К этому они уже привыкли, и как бы не было тяжело, каждый раз готовы были костьми лечь, лишь бы выполнить свой долг. Но здесь ситуация повернулась так, что ранее несущие страх и ужас солдаты-шифтеры оказались слабее нового врага. В последней битве их спасла только командная работа, вернее, крепкая взаимосвязь друг с другом, работающая на глубоком эмоциональном уровне.

Но что, если противник воспользуется таким козырем, который подкосит их одного за другим, уничтожит то, что осталось от команды по одному? Именно такой смысл хранился в том предчувствии, и его новизна была более чем обоснованна.

Что Пик, что Галлиард почувствовали, как это удушающее напряжение внутри зародилось, ещё когда они сошли на перроне Троста. Будто с того самого момента запустилась бесповоротная цепочка событий. И вмешаться в неё, как бы они не хотели, не могли. Всё идёт так, как должно идти. И, видимо, все предыдущие годы они учились смирению, чтобы теперь вот так храбро идти навстречу чему-то великому.

Время уже близилось к вечеру, и полуденный зной ощутимо спал, отчего стало гораздо легче не то что скакать на лошади — просто дышать. Но вместе с хорошей новостью пришла и плохая. Отряд, поспешно двигаясь по главному пути на юг, неожиданно свернул в сторону, на более узкую дорогу. А немного погодя, на горизонте появилась изумрудная стена леса, широкой лентой охватившая все лежащие дальше земли.

Стало ясно одно — мятежники однозначно заедут в лес, потому что дорога вела прямо туда, и возможности объехать его не было. И это сильно затрудняло их задачу, ведь в лесу значительно возрастала опасность либо потерять отряд из виду, либо попасться.

Мысленно раскручивая этот пазл в голове, Галлиард эмоционально выругался, а Пик промолчала, но была полностью с ним солидарна.

— Порко, ты помнишь карту? Мы ведь всё также движемся на юг? — напряжённо спросила Фингер, размышляя о том, куда направляются мятежники.

— Да, на юг. Мы немного уклонились в сторону. Они, видимо опасаются погони, поэтому ушли с главной дороги.

— А на юге Шиганшина, — протяжным голосом закончила она.

И сколько смысла, подтекста было скрыто в этой фразе. Пожалуй, для них одно название этого города вызывало тревогу, щекочущим холодком скользящую по всему телу, потому что именно там произошли все роковые события. Именно оттуда, как от точки отсчёта, началась та история, которая в результате привела этих двоих сюда. И там же всё должно будет произойти снова.

Ещё на подъезде к лесу отряд замедлился, поэтому, когда Пик и Галлиард оказались под сенью высоких, стремящихся к небу сосен, они пустили лошадей шагом, а вскоре и вовсе пошли своим ходом, держа верных помощников за поводья. Где-то впереди, среди густой череды ржавых стволов раздавался скрип повозок и глухой цокот копыт. Только по этому признаку они понимали, что отряд где-то рядом.

В лесу царила полная тишина. Кроме них там не было больше никакого движения. Но так казалось только на первый взгляд. Иногда им на глаза попадались птицы, дрозды или вороны, которые с любопытством наблюдали за незваными гостями, покачиваясь на тонких нижних ветках и совершенно не боясь чужаков. Иногда, тщательно присмотревшись, они замечали среди густого островка травы притаившегося ежа.

— Пик, смотри!— резким шёпотом позвав напарницу, Галлиард указал рукой куда-то вправо.

Там, умело и очень быстро пробираясь через гряду деревьев, напуганный молодой заяц убегал прочь от шумного отряда. А заметив ещё этих двоих, он только ускорился, в один прыжок преодолевая около десяти метров.

— Бедняга,— с улыбкой заметила Пик, провожая его сочувственным взглядом.

Под густой кроной сосен было достаточно темно и прохладно, здесь трудно было определить, как высоко находится ещё солнце над горизонтом. Но вскоре лёгкая сизая дымка тумана стала подниматься над землёй, блуждая среди травы и невысоких кустарников. А подняв голову к небу, солдаты увидели пушистые хвойные ветви, словно разбросанные на багряно-золотом полотне. Солнце садилось.

— Интересно, они так и всю ночь будут ехать или остановятся на ночлег?— вкрадчиво произнесла Пик.

— А кто их знает… Может быть, как закончится лес, будет деревня, и они там остановятся,— Галлиард озвучил умную и правдивую догадку,— Лошадей же надо накормить и напоить.

— А может…

Его слова достаточно скоро нашли себе подтверждение. Ещё царили хмельные сумерки, как впереди замелькали жёлтые огни поселения, и мятежники, оставив лес позади, устремились туда. Предусмотрительно остановившись на самой опушке, Пик и Галлиард осмотрели то место, куда они вышли.

Впереди лежала небольшая деревушка с маленькими деревянными домиками, а за ней снова поля и лес. Дождавшись, пока отряд скрылся где-то в поселении, они отправились следом под покровом темноты. Однако, как это зачастую бывает, всё пошло не совсем так, как они планировали.

Лошади усталым шагом шли по песчаной дороге в степи между лесом и селением. И в густой пелене сумерек на обочине появилась невысокая человеческая фигура. Настороженно спешившись, они приготовили ружья, потому что имели предположение, что это кто-то из отряда. Однако уже после, усердно всматриваясь в сливовую темноту, увидели, что этот человек также, как и они, направляется в сторону деревни, тащя на спине два больших, почти с него ростом, мешка.

Он сильно хромал на правую ногу и, хоть сам был небольшого роста, упорно тянул на себе этот тяжкий груз, который заставил его согнуться почти вдвое. Увидев всё это в размытых очертаниях, пока они медленно нагоняли его, Галлиард почувствовал сильный укор совести. Она не позволила ему вот так просто пройти мимо, будто этого человека там и вовсе не было. Хотя он совершенно не обращал на них внимания, продолжая всё также молча брести вперёд и абсолютно не прося помощи.

Сердце неприятно защемило при мысли о том, как ему тяжело, и Порко, к огромному удивлению Пик, быстро и безоговорочно принял решение. Как только они поравнялись с тем человеком, Галлиард, сделав шаг навстречу, обратился к нему:

— Эй, отец, давай поможем. Здесь идти ещё не близко, а мешки у тебя явно тяжёлые,— хрипловатый голос, прозвучавший в тишине ночной степи, заставил мужчину повернуться к солдатам.

В темноте мало что можно было различить, но благодаря блеклому сумеречному свету на горизонте Галлиард увидел перед собой старца с длинной бородой. Его худое морщинистое лицо не выражало никаких эмоций: ни усталости, ни приветливости, ни раздражения. А вот глаза, взгляд которых Галлиард скорее почувствовал всеми фибрами души, чем различил в темноте, словно заглянули к нему в самое сердце, вытянув наружу всё то, что он по своей воле не хотел бы доставать.

Тоже самое произошло и с Пик, как только его пронзительный взгляд обратился к ней. Солдаты застыли, как вкопанные, раскручивая в голове целую тысячу вопросов. Казалось, что всё их духовное естество потрясли, как жидкость в сосуде, тщательно взболтали. Внутри, не только в мыслях, но и в сердце, и в душе, а это куда серьёзнее и ощутимее, расплескалось зверски бушующее, штормящее море.

— Вам самим не особо то легко,— тихий, но твёрдый голос старца нарушил воцарившееся молчание, в котором произошло что-то необъяснимое.

Через время, осмыслив все чувства и слова, Пик и Галлиард смогут выразить более точно, что они испытали в тот момент. Но пока, среди угрожающего шторма души, собрать нужные слова воедино им не удавалось. А на самом деле в этом недолгом, но сильном молчании вся жизнь пронеслась перед глазами. Каждый её виток вдруг преобразился под лёгкой рукой мастера, соединившись с остальными в один широкий прямой отрезок. От его скорости и непостижимости голова шла кругом.

Отпрянув от шока, Порко пристально всмотрелся в глаза этого человека, которые, казалось, немного светились в сумерках. На секунду полное понимание его слов, всей глубины и глобальности этой, на первый взгляд простой, фразы, волшебным образом возникло в голове. Старые привычки, которые в общем-то уже стали образом жизни, вынудили его дать моральный отпор, прекратить это духовное сканирование их жизней и состояния.

class="book">Именно этот понимающий и предупреждающий взгляд Галлиарда вызвал на лице старца выражение странной снисходительности, после чего он тем же тихим голосом произнёс:

— Ну ты ведь уже всё решил. Я не против, друг мой. Я не против…— последнюю фразу он намеренно протянул, опустив голову, а потом с большим трудом снял со своей спины мешки.

Сложно было понять, как его худые тонкие руки вообще с ними справились. Но отчего-то внешняя хилость и слабость этого старца казались чем-то наносным, отвлекающим внимание, потому что внутри его наполняла какая-то невидимая для глаз и непостижимая сила. И Галлиард это почувствовал, даже в тот момент, пусть он не особо отдавал себе отчёт в происходящем, ощутил и уловил своей собственной шкурой нечто могущественное.

Ещё когда он издалека увидел фигуру этого человека, сильная тревога и трепет охватили его душу, причём так, как этого никогда не было раньше. Это не было похоже на страх или предчувствие опасности, потому что старик не источал из себя что-либо агрессивное или угрожающее. Он заставлял Порко трепетать, склонять голову в немом почтении и уважении, потому что казался не от мира сего, сильным не по нашим меркам. Галлиард впервые так ярко и чётко ощутил у себя в груди сгусток тепла, который волнительно сжался именно при появлении старца.

Солдат перекинул мешки через оба седла так, что каждая лошадь несла по одному, и привязал их ремнями. Пик с самого начала не вмешивалась во всё, что происходило, лишь молча стояла в стороне, придерживая своего коня, и наблюдала. С языка, как и с мыслей, впрочем, пропали всякие слова. Она полностью оставила всё в руках Галлиарда. Но даже это не мешало откровенному шоку и непониманию расплескаться в её глазах.

Заканчивая с последним мешком, который как раз пришёлся на её лошадь, Порко наткнулся на её вопросительный взгляд, но, хмуро и решительно ответив ей глазами, молча повернулся к старику.

— Пойдёмте,— твёрдо оповестил он, обращаясь к ним обоим.

Они шли молча, пристально вслушиваясь в трескучую тишину ночи, тихий шелест сухой травы и звучные песни сверчков. Солдаты придерживали за поводья лошадей и иногда поглаживали их по загривкам в знак благодарности за верную службу. А старец достаточно твёрдым шагом шёл по правую руку от Галлиарда, всё время держась с ними наравне.

Пик украдкой посматривала на своего товарища и на человека, которому он отважился помочь в такой момент. От её внимательности не скрылось то почтение, далеко не лицемерное, а скорее истинное, глубокое и душевное, которое исходило от Галлиарда по отношению к старику. И Пик не переставала этому удивляться, тому, как он вдруг стал таким серьёзным, суровым и даже грустным. В ещё большее поражение её повергло понимание и ощущение того, насколько сильными были эти чувства. Пик упорно искала объяснений, но не находила.

Впереди, прямо перед деревней, показалась развилка — узкая дорожка уходила немного в сторону, как будто огибала поселение. И старик хрипловатым голосом произнёс:

— Давайте свернём сюда, так ближе.

Галлиард ничего вслух не ответил, только кивнул и пошёл вперёд, потому что та дорога была слишком узкой для них троих. Так ещё какое-то время они шли за деревенскими дворами окольным путём. Некоторые из дворов были даже с этой стороны огорожены частоколом, порой новым или ухоженным, а порой — обветшавшим и уже покосившемся. А в те дворы, который были перед ними как на ладони, солдаты с любопытством заглядывали, чтобы увидеть, как живут люди на Парадизе.

За спиной Порко снова услышал голос старика:

— Нам вон к тому дому. Видишь? В берёзках,— благодаря удивительной связи, которая возникла между ними, Галлиард услышал в его голосе очень тёплые нотки любви, которая явно относилась к деревьям, а вот Пик ничего такого не заметила.

Тот самый дом, на который указал старец, стоял немного подальше от поселения в окружении старых высоких берёз с длинными и густыми косами-ветвями. Они приветливо шелестели листьями, когда путники зашли под их сень. А сам домик оказался деревянным, маленьким, с непомерно высокой треугольной крышей и квадратными окошками.

Солдаты остановились возле старенького навеса, и Порко по-прежнему молча снял с коней мешки и отнёс их под навес, словно знал, куда их там положить, потому что мысленно общался со стариком. По крайней мере, именно такое впечатление сложилось у Пик. Она снова пристально всмотрелась в лицо напарника, и лёгкое раздражение от непонимания ситуации укольнуло её.

— Спасибо вам,— благодарно отозвался старец, когда широкоплечая фигура Галлиарда показалась из-под навеса,— Если хотите, оставайтесь на ночь у меня,— последюю фразу он произнёс, когда Порко уже взял за поводья своего коня.

Галлиард замер в раздумьях, а потом взглянул на Пик.

— Мы же не говорили, что собираемся остаться на ночь в деревне,— её удивление впервые с их встречи вылилось в голос.

А старец непоколебимо спокойно и также снисходительно ответил:

— Говорить не говорили. Но собираетесь.

Повисла пауза, Фингер упорно боролась со своим шоком от того, как уверенно этот человек говорит о таких вещах, которые он вроде и не должен знать. Причём говорит так, как это есть на самом деле. А Порко по-прежнему задумчиво и хмуро смотрел куда-то в землю, словно затерявшись в пучине собственных мыслей.

— Вам надо лошадей накормить и напоить и самим отдохнуть с дороги,— добавил он.

— Да, пожалуй, останемся,— неожиданно ответил Галлиард, подняв на него глаза.

— Ну хорошо. Оставляйте лошадей, сено и вода вон там. А я пока на стол накрою,— хмыкнув, старец скрылся в доме.

— Порко! Ты что в самом деле?!— эмоциональный шёпот Пик раздался среди шелеста берёз,— А как же отряд?

— А что отряд?— невозмутимо протянул он,— Отряд как только въехал в деревню свернул куда-то в сторону, а не поехал дальше по главной дороге. Значит, они останутся здесь на ночёвку. А нам всё равно пришлось бы искать место, где заночевать. Чего ты волнуешься? Мы найдём их, выясним что и как, а потом вернёмся сюда. И утром снова двинемся за ними,— тихий и крайне спокойный голос просто никак не сочетался с буйным темпераментом Галлиарда.

— Я волнуюсь, потому что этот старик не внушает доверия. Он странный какой-то,— резко бросила Пик, впечатавшись в него требовательным взглядом.

— Дело ведь не в доверии. А в том, что он просто кажется тебе странным.

— К чему ты клонишь, Порко?

— К тому, что не доверять ему из-за этого не стоит,— твёрдо ответил он.

========== Глава 12 «Подтверждение» ==========

Комментарий к Глава 12 «Подтверждение»

По традиции классные арты к главе:

https://pin.it/7tXAHrH

https://pin.it/3e0eRwy

Пахучее сено и сочная зелёная трава стали долгожданным подарком для лошадей. Они много потрудились для своих наездников, почти беспрекословно повинуясь их желаниям и указаниям, и за эту работу теперь, когда солнце уже скрылось за горизонтом, получили отличную награду.

После последних слов Галлиарда о старике, Пик возмущённо вскинула руками, но продолжать этот спор не стала. То, как изменился Порко, стал задумчивым и сосредоточенным, заставляло её видеть в нём надёжную опору. Кроме того, она почему-то отлично понимала, что, как бы не нравилась ей эта ситуация, изменить её она не сможет, как и переубедить решительность Галлиарда.

Она видела в его глазах ранее не известную храбрость, обдуманную и рассудительную, совсем не похожую на ту, к которой он обычно прибегал в бою. Потому что в каждом сражении для того, чтобы перебороть страх, нужна была вспышка, ярость и отчаянность, а все вместе они составляли ту отвагу, с которой он обычно покорял крепости и укрепления противника. Но теперь как будто вся его натура перевернулась с ног на голову. И никак иначе. Ведь именно его здравый рассудок и тактика встали у руля храбрости.

Наблюдательность Пик позволила ей быстро понять, что с ним происходит, хотя причины и следствия всего этого так и оставались для неё загадкой. Она полностью положилась на его новую сторону личности, а может и что-то другое, поэтому даже не стала больше ничего говорить на этот счёт.

Лошади были уже привязаны, сыты и напоены. А солдаты, ещё раз окинув их взглядом, вошли в дом. Не смотря на странный, немного неряшливый вид старика, дом у него был убран с особой тщательностью. Сразу было видно по отсутствию всякого рода украшений, полотенчиков, скатертей и тюлей, что женской руки в доме нет. Но зато кропотливая, хозяйская, мужская очень заботится о чистоте и добротности.

В воздухе витал терпкий запах травяного чая и чего-то печёного, вроде хлеба или пирога. И как только солдаты уловили эти манящие ароматы, аппетит у них тут же разыгрался. Пик даже пожалела, что так опрометчиво судила о старце. Он позвал их на кухню, где на столе уже стоял горячий чай из смородины и румяный пирог. А сам старик поправлял что-то в лампе, едва ли слышно бухча себе под нос.

— Вы нас прямо как дорогих гостей встречаете,— с улыбкой заметил Порко.

Старик резко отпрянул от лампы и повернул к ним голову, окинув строгим, даже укоряющим взглядом. Его реакция оказалась настолько неожиданной и непредвиденной, что бойцы невольно дёрнулись, попав под взгляд его бездонных глаз. Он снова вернулся к лампе, а потом, словно смирив себя и обдумав, что ответить, произнёс:

— Да у меня гостей почти не бывает, поэтому можно и так сказать. Садитесь, кушайте,— он даже слегка улыбнулся.

Пирог оказался с картошкой и грибами, которые придавали ему особый аромат и изюминку. За время еды Галлиард неоднократно благодарил старца за угощение и гостеприимство, а Пик согласно кивала, но слова так и не проронила. Завязался разговор о грибах, старец рассказывал о том, какие грибы и в каких местах леса можно найти в то или иное время года. Когда же и с чаем было покончено, Порко принял решение сказать ему:

— Нам нужно сходить в деревню. Думаю, что это займёт немного времени. Потом вернёмся обратно,— он искал в глазах старика ответ и нашёл, после чего жестом позвал Пик и, накинув плащи, они направились к двери.

— Отряд остановился в доме Оливера. Большой двухэтажный дом немного дальше главной дороги, он один такой в деревне,— хрипловатый голос старца прозвучал в сонной тишине дома.

Солдаты, услышав и подсознательно поняв сказанное, снова с ступоре замерли, впечатавшись взглядами в дверь. Они ничего не говорили ему, кто они такие, и он совсем ничего не спрашивал. На них даже не было военной формы. Откуда он мог знать, что в деревню они идут именно за отрядом?

Подсознание послало весточку в тело, отчего сердце пропустило удар, а глаза широко распахнулись от шока у них обоих. Но тут снова послышался тихий голос:

— За домом, где будет лаять собака, патрульный притаился. Если не решите с ним вопрос, он устроит вам тёплый приём. Весь ваш путь окажется напрасным,— твёрдый голос, возвещающий о таких вещах, бросал в дрожь.

Пик испуганно взглянула на товарища широко раскрытыми глазами, а Галлиард, едва ли коснувшись её рукой в знак того, что он рядом, с опаской повернул голову. Исподлобья посмотрев на хозяина дома, Порко увидел его всё также сидящего за столом с опущенной головой. Старик загадочно всматривался в полную кружку чая, и если бы Галлиард был немного ближе, он увидел бы, что на поверхности жидкости неизвестно откуда появляются кольца, как от брошенного в воду камня.

Старец неожиданно поднял голову, посмотрев прямо в его глаза пронзительным сверхъестественным взглядом, словно в очередной раз глядя не на человека, как на физическое тело, а как на нечто более существенное, невидимое простому глазу, духовное. И в очередной раз всё внутри Порко перевернулось, что-то заметалось по всему телу, грозясь вырваться наружу, с такой силой, что он едва ли устоял на ногах. Ему пришлось вцепиться рукой в дверную раму, чтобы не упасть прямо в этот миг на колени. А Пик рефлекторно дёрнулась, сделав шаг назад, от его резкого движения.

Но силы, ранее неизвестный и неощутимый стержень внутри он нашёл. И после этого в голове и мыслях вдруг сделалось так ясно и тихо. Пропал всякий страх и непонимание. Глубоко вдохнув, Галлиард ответил:

— Понял. Спасибо,— он взял растерянную Фингер за руку и вместе с ней вышел из дома.

На улице царило время сверчков, и гулкое стрёкотание разносилось по лугам и дубравам посёлка. А на хрустальном ночном небосводе искрились тысячами алмазов звёзды, окружая своим светом большой, молочный, лунный диск. Было полнолуние.

Галлиард уверенно и молча вёл за собой напарницу, которая пока так и нашла подходящих слов. Пик в своей манере скурпулёзно искала ответы на вопросы в своей мудрой голове. И вот, когда они уже оставили позади берёзовую рощицу, окружающую дом, она требовательным тоном спросила:

— Порко, он что, прозорливый?

— Я не знаю. Но факты говорят за себя. Если бы он был подосланным, то нас бы уже давно взяли люди Йегеря. Я уже ничему не удивлюсь.

— Как же тут можно не удивляться?— в полном недоумении протянула она.

— А чему? Ты что, в нашем родном Либерио ни разу не встречала таких людей? Странных, как ты его назвала. Мне кажется, что встречала. Я вот, по крайней мере, не раз,— он говорил спокойно и размеренно, действительно, без всякой доли удивления.

Пик хмыкнула, упорно копаясь в памяти, чтобы найти доказательства его словам, и нашла. А он, услышав это, продолжил:

— Мы ещё для начала проверим, правду ли он сказал про патрульного и про дом. Если всё будет так, то, значит, да, он прозорливый,— его слова снова вызвали в голове Пик целую кучу вопросов.

Она просто не могла понять, что вообще происходит. Что это за прозорливый старик, который помимо своих выходок ещё и так странно влияет на Порко. Но иного пути, кроме как идти за ним, у неё не было.

Они уже преодолели то поле, которое отделяло дом старика и деревню. А на улицах, в некоторых местах освященных керасиновыми лампами, пришлось стать тихими скрытными тенями, незаметно пробираться вдоль заборов. Несмотря на то, что всё поселение погрузилось в сладкую дремоту, в одном из дворов горел свет и раздавались громкие, весёлые голоса и цоканье стаканов. Судя по всему, там было застолье.

Они, взяв это себе на заметку, а если быть точнее — Порко, продолжили свой путь дальше, в сторону главной дороги. В холодном зареве звёзд на небе перед ними появился высокий сулуэт дома, который возвышался над остальными скромными домиками деревни. Увиденное вернуло их к словам старика. И действительно среди всех домов, мимо которых они прошли, этот один был в два этажа.

Ни в одном из его окон не горел свет. Прижавшись к соседнему забору, они выглянули из-за угла и увидели те самые экипажи, на которых приехал отряд.

— Он так и сказал,— поражённо отметила Пик.

Однако, как бы тихо она ни старалась это произнести, собака прямо за забором, с её исключительным слухом, всё услышала. И громкий басовый лай на несколько секунд прокатился по деревне.

У них у обоих сердце снова пропустило удар, а руки и ноги онемели от неожиданности и напряжения. Почти все слова, сказанные старцем подтвердились. Остался только патрульный, но и он не заставил себя долго ждать. Как только замолчала собака Пик и Галлиард услышали до боли знакомый звук — щелчок ружья. Им, как солдатам, державшим в своих руках немало оружия, этого было более, чем достаточно, чтобы молниеносно и беззвучно уносить оттуда ноги.

— Порко, что будем делать?— Пик не могла запретить вопросам звучать в её голове, поэтому даже такой наивный, но вырвался.

Сбегая от патрульного, они вернулись на более отдалённые улицы, как раз к тому дому, где в эту ночь не спали.

— Решать вопрос,— твёрдо заявил он, приметив открытую калитку,— Ты подожди меня здесь, под этим деревом. Я скоро вернусь. А если кто-то будет приставать, кричи,— странно это было слышать, но в его голосе звучал неприкрытый задор.

Оставив ей инструкцию, Галлиард целеустремленно, уверенным шагом двинулся к калитке. А на возмущённое шипение «Порко!» ответил тем же решительным жестом.

И как бы там не было, хоть она и была в их дуэте мозгами, но теперь всё оказалось в руках Порко. А Пик, обуреваемая возмущением и красная от гнева, сделала всё в точности, как он сказал. Её интуиция подсказывала, что он знает, что делает, и что в этой ситуации справится лучше неё. Пытливый ум настороженно пытался найти ответ на вопрос: «Зачем он пошёл туда?». Но она даже не догадывалась.

С опаской и осторожностью озираясь по сторонам, всматриваясь в пустые тёмные улицы, Пик смогла немного отвлечься. Слабый свежий ветерок, изредка заглядывающий в эти края, заставлял листья, на том дереве, под которым она стояла, приветливо трепетать. А прикоснувшись рукой к шершавому стволу, Фингер почувствовала тепло, что до сих пор сохранилось после дневного зноя.

Находясь во власти таких разных эмоций, она не заметила, как пролетело время. Вслушиваясь в то, что доносилось из того двора, она почти не могла разобрать слов. И наконец знакомый силуэт Галлиарда возник в проёме калитки. На мгновение Порко оказался прямо под жёлтым лучом света от лампы, висящей на углу дома, и от зорких глаз Пик не скрылась его довольная лучистая улыбка.

Он подошёл к ней со словами:

— Я вернулся. Всё в порядке? Никто не приставал?— Галлиард вытянул руку к дереву, почти нависнув над ней.

Но сделал он это из наивных намерений просто подойти поближе, чтобы тише говорить и чтобы их никто не услышал. Вышла маленькая ошибочка. Его подобная наглость вызвала у Пик новую волну негодования, а ударивший в нос запах спиртного ещё больше подлил масла в огонь.

В ярости ухватившись рукой за его выбритый затылок, она встала на носочки, чтобы ещё сократить расстояние между ними. И угрожающе свернув глазами, как возмущённая кошка, прошипела:

— Ты зачем туда ходил? Пить?! Как можно думать об этом в такой момент?!

На лице Порко вначале появилось выражение недоумения и невинности, а потом оно сменилось возмущением и задорным укором.

— Вот какого ты обо мне мнения! Эх ты!— воспользовавшись удобным случаем, он оставил на её губах всё такой же наглый, неожиданный и лёгкий поцелуй.

На Фингер это подействовало удивительно плодотворно. Если вернуться к сравнению с кошкой, то можно сказать, как сметана. Она в непонимании и старательном обсмаковывании этого момента, встала на ноги, но руку с затылка не убрала.

Игриво сверкая глазами в темноте, Порко с упоением и довольством наблюдал за её реакцией. А через пару секунд вкрадчиво произнёс:

— Так, сказать, зачем я туда ходил?— его слова заставили напарницу поднять глаза, после чего он продолжил,— Вот за этим,— запустив руку под куртку, Порко достал бутылёк спиртного, скорее всего самогона,— А теперь идём обратно!

Снова взяв её за руку, он повёл за собой, не давая пока никаких объяснений. Но когда они уже приблизились к тому месту, где скрывался патрульный, Галлиард резко повернулся к ней лицом и, сделав большой глоток из бутылки, сказал:

— Давай так, я сейчас попробую его разговорить. А когда подам тебе знак —хлопну его по плечу — ты выйдешь и начнёшь на меня ругаться за пьянство и типа уведёшь домой,— он мысленно забавлялся с её широко открытых от шока глаз, но, несмотря на это, знал, что она сделает всё, как нужно.

Она кивнула, не проронив ни слова, как будто у неё язык к нёбу прилип. А Порко, налив спиртного в ладонь, обтёр им шею и руки, чтобы не вызвать подозрений у солдата, что он действительно пьян. Уходя, Галлиард окинул её ободрительным взглядом, игриво добавив:

— Представь, что мы женаты,— как бы не было темно на улице, он увидел её ехидную улыбку и с облегчением вздохнул, прийдя к выводу, что малышка Пик не потеряла хватку.

========== Глава 13 «В добрый путь» ==========

Комментарий к Глава 13 «В добрый путь»

Эх… Грустно мне это говорить, но наша история подошла к логическому завершению. Это последняя глава. А обо всём, что будет дальше, расскажет манга.

По изначальной традиции восхитительные арты:

Пик и Порко:

https://pin.it/2RyFsSC

https://pin.it/3yyJuxf

Любимый Галлиард (таю от этой улыбки):

https://pin.it/4XB2xlL

https://pin.it/3XaZ00Q

Ох уж эти глаза:

https://pin.it/3juvLMX

Дело оставалось только за умением красиво и правдоподобно играть роль. Впрочем, идя прямо к вооруженному солдату, Галлиард теперь переживал меньше всего, потому что раньше такую роль он примерял на себя далеко не один раз. Только тогда он был пьян по-настоящему. Вечерние посиделки с товарищами часто переходили в ночные приключения по всему городу, о которых разговоры ходили ещё целый месяц.

А милая Пик, как всегда, прикрывала его спину перед руководством. В большинстве случаев, конечно, не только его, но ещё и Кольта. Для неё это уже вошло в привычку, и как только обнаруживалось, что их обоих давно никто не видел, Пик, пыхча и краснея от возмущения, шла в знакомый бар на цокольном этаже многоквартирного дома и за уши вытаскивала этих двоих обратно в штаб.

Один раз дело зашло слишком далеко, и, может, у Пик на то были веские причины. Но в штаб они вернулись все втроём только утром, в потрёпанном виде, но со счастливыми улыбками на лицах.

Предавшись воспоминаниям, Порко действительно словно похмелел. Удивительное время всё-таки было! Тогда жизнь делилась на фрагменты: счастливые — дома, в Либерио, к кругу семьи и товарищей, а тяжёлые, которые заставляли их выкладываться на полную,— на поле боя, но по-прежнему плечом к плечу с товарищами. Но на свою солдатскую долю они никогда не жаловались.

И теперь, снова почувствовав себя тем бойцом, у которого впереди ещё целый отпуск, он шёл навстречу патрульному, качаясь и попивая из горла бутылки. Йегерист заговорил первым, но, услышав пьяненький голос, он опустил ружьё и облегчённо выдохнул.

Галлиард подошёл к нему вплотную, по-дружески рассказывая о чём-то, называя солдата братом и предлагая ему выпить. Первое время он отказывался, заявляя, что на службе и что ему не положено. Но когда Порко с жалобным видом, выдавливая слезу, рассказал про то, как поругался с женой, на солдата это оказало огромное влияние.

Впрочем, на Пик тоже. Услышав это наглое враньё, она снова покраснела от негодования. А когда Порко, усадив собутыльника под дерево, достал вторую бутылку, она едва ли удержалась, чтобы не подойти не стукнуть его. Но всё же было для дела — единственное, чем она себя успокаивала.

За простым, на первый взгляд, разговором, солдат почти сразу выложил все карты. Он подтвердил догадки Пик и Галлиарда, что отряд направляется в Шиганшину и что путь они продолжат на рассвете. Улучив подходящий момент, Порко похлопал его по плечу, понимая, что больше ничего полезного они от него не узнают.

Всё прошло чётко по плану, и Пик, с её талантом вживаться в роль, разыграла превосходную сцену. Может быть, даже немного «переборщила». Но у неё были на то основания, которые всю обратную дорогу до дома старика ссаднили на макушке и лопатках Порко от запущенной в него бутылки.

— Ну зачем было это делать?— обиженно бормотал Галлиард.

— Ты сказал представить, я и представила,— безоговорочно заявила она, на что он вскинул брови.

На подходе к дому они заметили, что света в окнах не стало. Это заставило немного насторожиться. Старец ждал их, сидя на ступеньках крыльца, и его худой силуэт вызвал у обоих тихий вздох облегчения.

— Если вы здесь, значит, всё прошло хорошо. Да?— он заговорил первым.

— Да, спасибо, что предупредили,— с почтением отозвался Галлиард.

— Ты за такие вещи не благодари,— строго ответил старик,— Не нужно.

Порко кивнул в ответ, озадаченно всмотрившись в его лицо.

— Скажи мне, солдат,— твёрдым и таким слышимым, как будто он звучал прямо у них в головах, голосом старец продолжил,— у тебя есть дети?

Его вопрос снова заставил их замереть, словно статуи, от странности и неожиданности.

— Нет у меня детей. Да и вообще, я не женат,— нахмурившись, заявил Галлиард,— а к чему этот вопрос?

— Почему тогда я вижу за твоей спиной мальчишку?— голос старика стал протяжным.

Он снова заговорил, переведя взгляд на деревья, словно рассматривая в призме какую-то картинку, пытаясь понять и рассмотреть то, что было на ней:

— Он руки к тебе тянет. Он светленький, ещё светлее, чем ты. Глаза вроде зелёные. Да и лицом ни на тебя, ни на неё не похож,— старец кивнул в сторону Пик,— А за ним мужчина, как и ты — солдат, тоже светленький. Они стоят прямо за твоей спиной, Порко. Ты сам так решил. Но ты делаешь то, что до́лжно тебе делать. Ибо пришло время искупления грехов. И прольётся невинная кровь за тех, кого когда-то предали на погибель, во спасение,— будто вынырнув из воды, старик с глубоким вздохом поднял голову и посмотрел в глаза Галлиарду.

Он вдумчиво слушал протяжный таинственный голос, а на его лице в красках расплескались настороженность и суровость. Последнее, когда попало под взор старца, заставило его с грустью улыбнуться и повторить слова: «во спасение».

— Сложили головы свои на поле брани,— невнятное бормотание расстворилось в его седой длиной бороде,— Пойдёмте спать, уже поздно,— с этими словами старик скрылся в доме, но от пристального внимания Порко не ускользнуло, что его голос на последней фразе снова стал хрипловатым и тихим, как будто до этого его устами говорил кто-то другой.

До того, как единственная свеча в доме погасла, старец не проронил ни слова, лишь жестом указал на постеленные им матрасы в пустой комнате и полную ёмкость чистой воды. А сам после этого скрылся за узкой деревянной дверцей. Да и сами солдаты молчали, скурпулёзно и болезненно перебирая в голове по косточкам каждое сказанное слово.

Сердца у обоих диким воем завывали в груди так, что порой это становилось невыносимо терпеть. В глазах темнело, ноги, как будто чем-то задетые, подкашивались, а руки безжизненно опускались. Теряя равновесие, они прислонялись к деревянным стенам, которые дарили хоть какую-то опору.

Холодная вода стала для Пик спусковым крючком. Как только студёные капли стали сбегать по её разгорячённой коже, дрожь, которая корнями вплелась во всё тело, переросла в тряску. Коленки подкосились, и она, прислонившись спиной к неровной стене, сползла по ней вниз. Хотелось скрыться, спрятаться, разорвать собственные голову и грудь на части, лишь бы эта тяжёлая давящая боль утихла. Пик подогнула трясущиеся колени и, подперев руками голову, горько заплакала.

Разум отказывался верить, что всё это правда. Но сердце и душа твердили обратное, а она отчаянно с ними спорила. И горькие горячие слёзы, которые со звоном капали на её кожу были тому доказательством. Если она в глубине души в полной мере поняла смысл каждого слова, то Галлиард тем более.

Да, они действительно никогда не жаловались на свою солдатскую долю, хотя прекрасно понимали, что скорее погибнут в бою, чем своей смертью, уготованной им по окончанию срока, особенно, учитывая последние обстоятельства. Но когда им по сути возвестили так бессердечно и прямо об этом, стало невыносимо трудно. У Пик сердце металось из стороны в сторону, терзаемое болью и вопросом: «Что он сейчас чувствует? Каково ему сейчас?».

Собрав остаток сил, она заткнула собственный голос в голове и осталась в загадочной тишине дома, посреди тёмной комнатки. В маленькое окошко заглядывала луна, наливная, словно яблоко, пытаясь утешить её своим полуночным сиянием. Но этого было мало.

Нервно накинув на себя одежду, Пик выбежала в коридор и стала судорожно искать руками дверь в ту комнату, которую приготовил им старец. Сложно сказать, что она ожидала увидеть за ней, потому что в мыслях был полный бардак, одни эмоции. Но в той же истерике открыв её, она вдруг замерла, затаила дыхание от страха, боли и непонимания.

Галлиард лежал на своём матрасе, отвернувшись к стенке и почти с головой укрывшись шерстяным покрывалом. Как будто ничего не случилось. Как будто он уже спокойно спал и видел не первый сон. В комнате было удивительно тихо, так, что Пик отчётливо слышала собственное сбитое дыхание. Истерика и нервный надрыв вдруг сошли на нет от этого спокойствия.

Беззвучными шагами она приблизилась к нему и, тихонько сев рядом, положила руку на его плечо. Может быть, он действительно не слышал, как она вошла. А, может, просто боялся посмотреть ей в глаза, потому что знал, что увидит в них. Но когда её холодная ладонь оказалась на его плече, Порко, пересилив собственную горечь и страх, повернулся к ней.

Все его опасения оправдались, и от этого сердце беспощадно защемило в груди, словно его полоснули ножом. Такое влияние на него оказало её заплаканое лицо и разбитые болью и тоской глаза. Он чувствовал, что обязан её успокоить, как бы самому не было тяжело. Поэтому заботливо вытер ручейки солёных слёз и прислонил тёплую ладонь к её холодной щеке.

— Пик, милая, ну ты чего?— его мягкий голос прозвучал в тишине.

Она пару секунд молчала, глядя ему прямо в глаза и продолжая плакать.

— Как же, Порко? Ты… Я боюсь тебя потерять,— дрожащим голосом ответила она.

— А ты не бойся. Знаешь, мы ведь с детства живём так. Это уже стало образом жизни, это уже вошло в наши кости… Мы столько лет с тобой сражаемся, каждую секунду находимся на волосок от смерти. Даже сейчас! И что же нам теперь надо струсить, как последним слабакам, просто потому что нам…мне предсказали скорую смерть? Я, конечно, с уважением отношусь к таким пророчествам, но, знаешь, бывает так, что всё ещё можно изменить. И мы точно не знаем, как оно там будет. Всё может поменяться… Чей-то один шаг способен изменить судьбы. Да и я даже не знаю, боюсь ли на рассвете снова сесть на лошадь и продолжить путь. Почему-то чувствую, что нет. У нас есть задание, и нам надо его выполнить. Это наш долг,— с каждым словом его голос становился увереннее и спокойнее, словно в нём всё больше находило себе отражение то солдатское смирение, которое он постиг за годы службы.

Пожалуй, последние произнесённые им фразы стали той единственной ниточкой, которая до сих пор держала его в спокойствии, не позволив погрузиться в воды страха и отчаяния. Он действительно считал и верил, что раз им поручили миссию, то его обязанность её выполнить, чего бы это не стоило. Вот такая дурацкая натура, которая никогда не позволяла ему опускать руки, как бы не было тяжело!

Раньше Пик этим восхищалась, всё больше и больше влюблялась, видя его пылкость и неотступность. Но теперь это породило в её сердце тягучую, вязкую горечь, с которой, увы, она не могла справиться. Поэтому крупные горячие капли слёз снова стали сбегать по её щекам, оставляя за собой блестящие в лунном свете дорожки.

— Ну вот… Что ты?— ласковым шёпотом произнёс он.

Слов для убеждения он больше не нашёл, да и трудно сказать, существовали ли они вообще. Единственное, что ему оставалось делать и что подсказывало его плачущее сердце, — это обнять её. Он не то что думал, знал, что это поможет им обоим спастись от нахлынувших чувств. Поэтому аккуратно взяв её за плечи, притянул к себе.

Тёплая ладонь успокаивающе гладила её по волосам. А ранее упрямая и зациклинная на своих убеждениях Пик теперь, как самая слабая и разбитая на свете, уткнулась озябшим носом в его грудь и нервно впилась в неё ладонями. Как будто это могло его уберечь, удержать здесь, рядом. Она всё ещё продолжала тихо всхлипывать, и лёгкая дрожь по-прежнему вольно разгуливала по её телу.

Но всё-таки Галлиард не ошибся, видя в этом единственный способ её успокоить. Тепло, которое дарили объятия, укутало её не только физически, но и морально. Она постепенно стала успокаиваться. А Порко, заботливо гладя её по голове, просил не бояться.

— Ты помнишь ту колыбельную, которую нам пели в детстве?

Мягким, рассворяющимся в тишине, словно он был её частью, шёпотом Порко запел:

«Мне бы крылья, чтобы укрыть тебя.

Мне бы вьюгу, чтоб убаюкала.

Мне бы звёзды, чтоб осветить твой путь.

Мне б увидеть сон твой когда-нибудь»

Не то чтобы это было действительно похоже на песню. Но он старался изо всех сил, усиленно протягивал слова там, где это было нужно.

Такая по-детски беззаботная искренность и старательность заставили Пик рассмеяться. Потому что это действительно выглядело и звучало очень мило и забавно. Услышав её тихий смех и почувствовав, как напряжение с её ладоней ушло, и они с нежностью прижались к его груди, Порко улыбнулся. Где-то внутри тихим, но ярким огоньком засияла радость.

Объятые теплом и убаюканные собственными чувствами друг к другу, они так вскоре и уснули. Не было ни снов, ни переживаний, ни напряжения. Лишь теплота и тихий свет поселились в сознаниях, подарив им эти драгоценные часы счастья и спокойствия.

Пройдёт время, и Пик будет с замиранием сердца вспоминать те последние дни, когда он был рядом. Всё такой же отчаянный, импульсивный Порко Галлиард, который отчего-то только с ней мог стать тихим и ласковым.

Говорят, что ничего не проходит бесследно. И если это фундаментальный закон нашей Вселенной, то что тогда можно сказать о тех чувствах, которые росли и развивались вместе с ними с детства? Которые только крепчали вместе с ними в боях и тяготах жизни, которые со временем только сильнее утверждались в сердцах и соединяли их крепкими надёжными лозами?

Наверное, самый истинный ответ можно найти в сердце Пик, которое до конца её дней не забыло этого. Которое до последнего её вздоха помнило ту последнюю ночь, ту песню, которую он пел, те тёплые руки, которыми он её обнимал и гладил по голове. Ничто не забыто, никто не забыт. И пусть она половину своей жизни провела без него, Пик трепетно, как зеницу ока, хранила воспоминания о нём, о любимом

Покко.