Бакалавр 2 [Сергей Анатольевич Куковякин] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Глава 1

БАКАЛАВР ЧАСТЬ 2

Глава 1 Не то, что глава, а так…

Сижу, в телевизор пялюсь.

Отупение просто дикое нашло.

Про пожары закончилось. Ерунду какую-то начали рассказывать.

Потом про коронавирус. Мало что-то народ прививается. Не активен.

Так, у меня же на кухне скоро вся вода из кастрюльки выкипит и пельмени на столе растают, в кашу превратятся…

Только вставать с дивана начал, телевизор на пол слове погас.

Что, побывал чуток в двадцать первом и обратно в девяносто третий вернулся? Может ещё в какой давний год занесло?

К окну на ватных ногах подошел. На двор выглянул. Хрен поймёшь. Деревья. Асфальт раздолбанный. Старушка какая-то идёт…

Была такая в девяносто третьем? Не помню. На старушек не заглядывался. Внимание обращал на тех, что помоложе…

Дата на ноутбуке тоже исчезла.

До киоска дойти? Газету опять купить и выходные данные посмотреть? Ну, как в прошлый раз.

Дошел только до кухни. Газ выключил. Вода и правда, почти вся выкипела. Так, чуть в кастрюльке на донышке осталось.

Пельмени обратно в холодильник бросил.

Потом сварю. Может завтра…

Пропал аппетит. Совсем есть перехотелось.

Голова заболела. Слабость накатила. В прошлый раз так же было…

Вернулся в гостиную. На диван не раздеваясь свалился. Носки только снял. Тут и как чем-то черным накрыло, голова ещё сильно закружилась…

Замелькало что-то перед глазами.

Потом как вырубило…

Глава 2

Глава 2 Налет на ювелирку

Очнулся.

День на дворе. На часы посмотрел — нормальные люди уже отобедали.

Голова тяжелая, как после крутой пьянки…

Босыми ногами прошлепал в ванную. Умылся. Полегчало. Не на много.

На кухне чайник поставил. Кипятка с бабушкиным вареньем попил. Чая не хотелось…

Переоделся. Куртку свою, заштопанную в районе поясницы накинул. Сам ликвидировал последствия Вовиного нападения. Саша то каждую неделю мне новые куртки дарить не будет.

Что сидим? Кого ждём? На работу надо идти. Десантник то уже наверное меня обыскался.

Слабость во всем теле ещё присутствовала. Пешком до киоска прошелся, газету сегодняшнюю купил, а дальше уже машинку поймал. До самого рынка прокатился.

Да, судя по газете больше чем на сутки после переноса туда-обратно меня вырубило…

Прогул у меня вчера получился. Авось простят. Отработаю.

Мимо рынка к рабочему месту Десантника иду, никого не трогаю. Тут парни-скупщики мне руками и замахали.

— Привет, Бакалавр. — чуть ли не хором. Как генералу какому.

— Здоровья всем, — отвечаю. Мне бы сейчас здоровья. Опять голова что-то заболела.

— Куда пропал? Саша тебя вчера спрашивал. — Гоша вопрос задал. Ишь, любопытный какой. Про Варвару поговорку, наверное, забыл.

— Приболел маленько, — отвечаю расплывчато. Без конкретики.

— Во. У меня так же бывает. Как только сентябрь приходит — сразу болею. — носом ещё шмыгнул, инвалид мамин.

Точно. Осень наступила. Из отремонтированного после очередного поджога киоска с аудиозаписями песенка соответствующая звучит.

Листья желтые над городом кружатся,

С тихим шорохом нам под ноги ложатся.

И от осени не спрятаться, не скрыться…

Листья желтые, скажите, что вам снится?

Листьев под ногами хватает. Ни хрена дворники не работают. Всё в каком-то запустении…

Лист к окошку прилипает,

Лист к окошку прилипает, — золотой, золотой,

Осень землю осыпает,

Осень землю осыпает, — всю листвой, всю листвой…

Во-во, дожди ещё скоро начнутся…

— Да, Бакалавр, новость то слышал? — снова Гоша. Что-то он говорливый сегодня. На него не сильно похоже. Молчит больше обычно.

— Какую? У нас каждый день этих новостей… — не очень охотно в разговор вступаю. Голова разрывается.

— Про налет на ювелирку. — улицу ещё называет, где она находится.

Знакома мне та ювелирка. Хоть и не так давно я здесь. Наша территория. Десантника.

— Нет. Не слышал. Говорю же — болел, с дивана не вставал. — не хорошая новость. Кто-то на Сашу замахнулся. Да не просто замахнулся, а что есть силы вдарил.

— Под конец работы уже. Хозяин деньги у себя на первом этаже считал, а продавцы на втором закрывать всё готовились, но на охрану ещё не поставили. Влетели в масках, со стволами. Всех мордой в землю. Продавцов повязали и бросили. Хозяина же пытали. Не только им дневная выручка нужна была и голда, но и где у него денежки дома спрятаны. Туда видно после магазина хотели ещё подъехать. Били хозяина сильно. К стулу говорят привязали и типа утюгом жгли, — подробно всё начал рассказывать Гоша.

— Врут, наверное. Где в ювелирке утюг возьмется? — недоверчиво поморщился. Голова от рассказа Гоши меньше болеть не стала.

— Я откуда знаю. Мне так рассказали. — как бы оправдался скупщик.

— Нашли уже кого? — задал не Гоше, а всем парням сразу вопрос.

— Где там. Десантник всех на ноги поднял. У баков только через пару улиц бирки нашли от голды разной. Прямо на земле валялись, даже в мусорку их не бросили. Торопились видно, — опять Гоша вперёд вылез. Что с ним сегодня такое?

— Да, сейчас камни выколупают, а изделия в переплавку. Ищи потом. В скупку же с налета золото не потащат. Не дурней паровоза. — это уже я версию выдал.

Колонки в киоске тем временем продолжали выдавать…

И пускай дождливы часто,

И пускай дождливы часто, —

Эти дни, эти дни.

Может, созданы для счастья,

Может, созданы для счастья

И они, и они.

— Что, опять уже отремонтировали киоск? Снова он вас изводит? — на нарушителя тишины и покоя кивнул.

— Не долго простоит. Снова пожгут. — махнул рукой Гоша. — Хоть несколько дней отдохнем.

Так под эти листья я дальше и двинулся. Убавили бы звук, что ли…

Листья желтые над городом кружатся,

С тихим шорохом нам под ноги ложатся,

И от осени не спрятаться, не скрыться,

Листья желтые, скажите, что вам снится.

Так то хорошая песня. В двадцать первом её тоже исполняют. Но не целый же день её слушать…

Глава 3

Глава 3 Вятские истории

Совсем народ в Кирове берега потерял. Что попало творят.

Охренели совсем…

Живого человека утюгом жечь…

Пока с мужиками на точке стоял и по рынку шарился чего только не наслушался. Не только дамы и девицы между собой страхи разные перетирают, парни и другие лица мужского пола от них не отстают.

Что где случилось друг другу рассказывают.

Кого ограбили, кто запился палёнкой, кого подрезали…

После каждого пересказа подробности разные появляются и исчезают, а в результате этого такие былины эпические возникают, что мама не горюй…

Было это или кто придумал, но здесь уже на точке рассказ слышал.

Появился в городе маньяк. С этого история чаще всего начинается.

Так вот, появился в городе маньяк. Старух одиноких убивает. Проникает разными путями к ним в квартиры, перерезает горло и кровь пьет. Не больше, не меньше. Причем, из квартир пенсионерок ничего не пропадает — всё как есть на своих местах остается. Даже деньги и имеющиеся драгоценности его не привлекают. Крови напьется и до свидания.

Вариантов количества убитых престарелых женщин насчитывалось несколько. Кто Бакалавру рассказывал о четырёх жертвах, кто о пяти. Самое большое называли — семь. Единодушия в этом вопросе не было.

Старушки по вечерам стали бояться из квартир выходить, двери никому не открывают. Даже родственникам. Вдруг они пособники маньяка.

Ловили, согласно рассказам, маньяка не один месяц. Поймали. Случайно. Оказался молодой парнишка, только-только из армии пришёл. Жил с родителями. Был тише воды, ниже травы.

На допросах сначала от всего отпирался, а потом его поперло… Говорить начал много и странно. Голос де свыше ему на старушек указывал. Встретит он старушку на улице, нет голоса — мимо пройдет. Но иногда голос себя проявлял и нашептывал, что вот она, твоя старушка…

Когда спрашивать начали, зачем он кровь у бабушек пил, отвечал, что просто так ему хотелось. Жажда крови его мучала.

Обследовали его соответствующие медицинские специалисты и оказалось — совсем скорбен он на головушку, отчета в своих поступках совершенно не отдает. Вместо тюрьмы поместили его в клинику.

Вопрос у меня после прослушивания того рассказа возник, а Родину как он с оружием в руках охранял? Если бы в это время голос ему что посоветовал?

Вот так и живем. Не ты, так тебя…

Вова вон недавно зарезать меня хотел.

Не получилось у него. Умная книга помешала.

Совсем перед поездкой на Таганку ещё один рассказ из жизни города пришлось выслушать.

Два мужика пили. Так тоже очень много былин начинается. Дружбаны были закадычные. Пили, причем, довольно культурно, не самогонку купленную, а голландский «Рояль». Не с красной или синей, а самой что ни на есть золотой полоской. Его, пить можно. В России. В Европе, опять же говорят, с его помощью камины разжигают, а наши пьют.

Отец мне ещё когда в универе учился про этот «Рояль» рассказывал. Как они его водой разбавляли до водочной крепости и пили. Причем, упомянул — до девяносто четвертого года. В девяносто четвертом его официально ввозить и продавать запретили. Много народа всё же этой жидкостью травилось.

Так вот, пили, пили эти мужики и поссорились, подрались. Один другого убил. Сообщать об этом никуда не стал. Труп расчленил. Мясо с костей срезал. Часть на мясорубке перемолол. Что сам ел, часть за долги соседям раздал. Многим он был должен. Те за долг мясо с удовольствием принимали — ценил он его не дорого. Одна соседка медсестра была. Ей не фарш, а мясо куском досталось. Она и опознала человечину.

Кости мужик по мусоркам на Дружбе раскидывал. Часть костей скидал в контейнер детсада на Чапаева.

Побежала та медсестра в милицию и повязали мужика.

Вот такую историю на рынке и выслушал. Правда, не правда — попробуй разбери.

Озверел народ. Зарплату задерживают, правду не всегда доищешься, жратва в магазинах есть, но цены конские. Часть и слетела с катушек.

Машины с грузом стали на дорогах исчезать. Да и без груза из-под окон за милую душу угоняют.

На рынке рассказывали, что с дачных участков всё что можно прут. Овощи, ягоды — всё воруют.

Так, вот и кафе, где Десантник офис свой организовал.

Да вот и сам он, лёгок на помине.

— Ты куда пропал? — на меня как на врага народа смотрит.

Бабушка так говорила. В смысле про врага народа.

— Приболел, — вру как по писаному.

— Позвонить вера не позволяла? — уже менее сердито.

— Встать не мог с дивана, не то что к автомату сбегать, — продолжаю изображать сирого и убогого.

— У тебя что, телефона дома нет? — уже совсем нормальным голосом Саша меня спрашивает.

— Откуда? — отвечаю сущую правду. Сейчас нет. Бабушкин я снял и спрятал. Очень уж он из этого времени выбивался. Нет тут таких.

— Поставь. Копейки это стоит. Если надо будет — помогу. — на стул мне у своего столика показывает.

Глава 4

Глава 4 Алиби

— Обедал? — Саша сам с большим аппетитом ел. Спиртного на столе не было. Спортсмен.

— Спасибо. Уже перекусил, — не очень честно надо сказать ответил. Желания есть до сих пор после переноса не было. Голова ещё побаливала.

— Вчера я что тебя искал. В Москву надо ехать. Наградухи немного скопилось. Но это не главное. — прервался на момент Десантник, сок из стакана отпил. — На нашего с тобой общего знакомого с Таганки наехали. Побили даже. Сумку с вещами и деньгами отобрали. По описанию, звонил он, похожи на тех ребяток, что тебя тормознуть пытались. Ты их видел. Знакомый наш в больнице. По его словам, парни эти около «Нумизмата» трутся. Наказать их надо.

Во как. Чудные дела. Как же я их накажу?

Сижу молчу. Жду, что ещё Десантник скажет. Не тороплюсь дураком показаться.

— Само собой не один поедешь. Твоё дело пальчиком указать. Пара наших с тобой будут. Они их и замесят. Нельзя спускать такое. — Александр нахмурился. Кулак даже правый сжал.

Одни у Десантника сегодня неприятности. Ювелирку, что крышевал, бомбанули. В Москве нужного человека на больничную койку отправили…

Самое главное — это было только начало. Скоро всё так завертится-закрутится, успевай только поворачиваться. Но, ни Десантник, ни Вадик в будущее заглядывать не умели. Жаль. Многого плохого могло бы не случиться.

Вот уже сегодня поздним вечеров в окно Петра, что Бакалавру медь и серебро из коллекции Аркадия подарил, гранату бросят. Хоть и осень на дворе, но второй день погода стоит жаркая и душно. Рамы перед сном Петр в спальне настежь распахнул для прохлады. Этаж первый, хоть и высоко. Засыпать уж Петя с подругой своей начали, а тут граната в комнату и влетела. Лежащим на кровати повезло. Никого не убило. Даму, правда, в травму госпитализировали, а Петр пары пальцев на ноге лишился. Ходил потом хромал и матерился.

Пока же на дворе день и ничего этого ещё не случилось. Но, будет. Бакалавр с боевиками даже ещё в Москву не уехали.

— На машине поедете. Не надо нигде светиться. Никаких поездов и попутчиков. Как и не было вас в столице, — снова отпил свой сок и продолжил Десантник.

— Понял. — кивнул Бакалавр.

— Сейчас сходи на рынок, немного там со скупщиками пообщайся. Вроде как ты в городе и никуда в ближайшее время не собираешься. Парни потом прямо оттуда тебя по-тихому подхватят и рванете в Москву. Разберетесь с уродами и сразу обратно. Снова на рынок. Как будто ты никуда и не уезжал. — всё у Саши уже спланировано. Алиби выстроено.

— Хорошо. — снова как китайский болванчик Вадик головой мотнул. Роль у него сейчас почти без слов. На уровне — «кушать подано».

Пошёл на точку. Дорога знакомая.

Парни на месте, но уже подсобирываются. Таблички даже сняли. Морды довольные, как у котов, что сметаной объелись.

— Вот и Бакалавр нарисовался. — это опять разговорчивый сегодня Гоша.

— Вадик, пошли по пивку. — это уже Артур.

— Что-то вы сегодня рано закругляетесь, — отвечаю.

— Гошке фортануло, проставляется, — опять же Артур меня проинформировал.

— Ну, если только кружечку. Говорил уже, приболел вчера. Так, чебуреков поем только. — напьешься пива в дорогу, а потом под каждым кустом останавливать машину придется…

— Пошли. Им пива, тебе — чебуреки. Я сегодня плачу за всех, — щедрый Гоша сегодня. Не только разговорчивый.

— Что за повод то? — решил уточнить. Интересно же.

— Сейчас расскажу. — Гоша сумку застегнул. На себя её через плечо повесил.

— Стоим мы, тут два паренька подходят… — начал Гоша.

— Молоденькие такие, — вклинился Артур.

— Так, не перебивай, а то без пива останешься. — зыркнул на него Гоша.

— Молчу, молчу. — замахал то руками.

— Ну, подходят два паренька. Спрашивают берем ли серебро, — продолжил свой рассказ скупщик. Закурил. С огромным удовольствием затянулся. Как три года не куривал.

— Пошли, давай. Не тормози. — опять Артур в разговор влез.

— Так. Всё. Этот сам за себя платит. — показал пальцем Гоша на Артура.

— Сам так сам. — не особо и расстроился тот.

— Берете ли серебро говорят. — снова, в который уже раз, начал Гоша. — Берем. Меньше других даже обманываем. Показывайте, что принесли. Достают пяток полтинников молотобойцев и ещё одну монетку. За полтинники цену назвал, а ту монетку в руках кручу. Не видел такую раньше. Парни говорят, что не сомневайся, вот на ней и слово серебро есть. Правда из какой-то уральской плотины. Хрен его знает. Что за серебро? Из какой такой плотины? Ещё и три рубля. Старые — тысяча восемьсот тридцать четвертого года. Ладно думаю, рискну. Говорю — за эту чуть меньше дам, половину. Посовещались они. Согласились. — тут Гоша прервался. Дошли парни куда собирались.

— Заходим. Тебя, так и быть — прощаю. — Гоша Артуру кивнул.

Тот усмехнулся.

— Ловлю на слове. Сейчас пять кружек выпью… — первый Артур в пивник вошел. Сразу к стойке двинулся.

Взяли пива. Чебуреков для Бакалавра. Остальные от чебуреков отказались. Пива без них больше войдёт.

— С полтинниками всё понятно. Решил до ювелирной мастерской добежать, спросить про монетку. На много ли пролетел. А там мне и говорят, что платина, это. Никакая не сибирская плотина. Почти десять грамм металла. Грубо по одиннадцать тысяч за грамм. — Гоша присосался к кружке. Почти всю за раз выпил.

— Да, повезло так повезло, — снова со стороны Артура послышалось.

— Посмотрим, сколько ещё Десантник за монету даст. — усмехнулся Гоша.

Глава 5

Глава 5 Копии

— Монетку то покажи. — доел чебурек, руки вытер и на Гошу смотрю. — Тоже такой никогда не видел.

— Смотри, не жалко. — прямо на стол из целлофанового пакетика все за день купленные монеты у населения высыпал. Нумизматы его за такое бы убили. Они же, монеты, в его пакете друг об друга бьются, трутся и ценность свою теряют.

Для Гоши эти кругляшки — металл и рубли на жизнь его семьи. Не предмет коллекционирования.

А, сколько монет уже парнями испорчено — напильником запилено или гвоздиком поцарапано… Сами они рассказывали когда с ними на точке стоял. Влетели они как-то все и стали таким образом монеты проверять — не фальшивые ли?

Тот же Гоша и рассказывал.

Полтинники они, понятное дело, не царапают и не пилят. Вот какие другие не совсем им знакомые монеты — да запросто. Перекупщики, что потом нумизматам монеты продают, им не раз на это пеняли. Испортили де монету, потеряла он во многом свою коллекционную ценность…

Дело это, которое скупщикам убытками обернулось, по словам Гоши было так.

К парням, что у входа на рынок стояли, женщина подошла. Вида приличного, одета хорошо и чисто. Предложила монеты у её купить. От мужа де остались. Собирал он их в своё время.

Достает из сумочки альбом с монетами. Всё крупные, серебряные. Век восемнадцатый — девятнадцатый. Даже ежу понятно — раритеты.

Парни сразу стойку сделали. Надо тётку крутить, монеты выкупать. Когда ещё такая удача будет.

Торговаться начали. По ушам ездить, что серебро сейчас не дорогое и из-за всеобщего кризиса в стране цены на предметы коллекционирования здорово упали. У людей денег на хлебушко нет, не то что там на всякие-разные монеты. Сама она, наверное знает, какие сейчас задержки с зарплатами. Накатали сорок бочек арестантов…

Женщина интеллигентная. Всё понимает. Про кризис и задержки зарплаты в курсе. Но и ей кушать надо. Муж в своё время большие деньги за монеты платил.

Парни по второму кругу. Перекупщики, что монетки для коллекционеров берут начали подтягиваться. Из-за плеч парней монеты пытаются разглядеть.

Шуганули их. Наша добыча. К нам первым тётка подошла. Наши первые руки. Потом, на что у нас денег не хватит, купите у неё остатки.

По ходу дела монетки из альбомчика кое-какие достали. Ляписным карандашиком проверили. Всё хорошо. Как надо. Женщина немного повозмущалась даже — не попортят ли они монеты своими проверками. Объяснили ей. Что и как ляпис должен показать. Ну, если это серебро. Успокоилась. Смеется даже. Говорит, что никого обманывать не собирается.

День пустой был. У населения почти ничего пока не купили. Кое у кого ещё и свои деньги были. Сколько могли — заняли у знакомых до вечера.

Тётка о цене серебра в курсе. Сговорились на три цены лома. Ниже уж никак. Монеты старые. Редкие. Муж дорого покупал. Если бы не внезапные проблемы — никогда бы не продала.

Сумму собрали. В долги залезли. Все вместе выкупили альбомчик. Даже одного начинающего перекупщика в свою компанию взяли. Тот от счастья обалдел.

Отдали тётке деньги. Она их не торопясь пересчитала, сказала, что всё нормально. Завтра ещё монеты принесёт. Там у неё даже золотые имеются.

Ушла дама. Парни глубоко выдохнули. Стоят. Удаче радуются.

Тут один перекупщик подошел. В годах. У «Рубина» у скупщиков монеты перекупает. Потом в Москву их возит.

Дали ему полюбоваться на удачу.

Посмотрел он. Несколько монеток из кармашков альбома достал. Покрутил, повертел. Говорит — отличные коллекционные копии. Зарубежные. Он такие в Москве видел. Посеребренные.

Парни ему — не мути воду. У нас по дешевке перекупить хочешь.

Пошли в ювелирную мастерскую. Запилили одну монету. Серебрение. Другую, третью запилили. Тот же результат. Да ювелир и до этого сказал — копии. Ему много монет за жизнь на кольца и печатки нанесли. Насмотрелся на настоящие. Какие и себе оставил, а из ложек ломаных колец и печаток наделал…

Искать ту тётку уже поздно было. На следующий день, понятно, она не пришла. Сносили приобретенное в Шинник. Нумизматы подтвердили — копии, но тех денег, что за них отдали, они не стоят.

Вот такая история. После этого и стали подозрительные монеты гвоздем скрести — нет ли покрытия?

— Эту то надпиливать не будите? — Бакалавр у Гоши спросил.

— Ювелир смотрел. Говорит нормальная. — скупщик ещё пива отхлебнул. Потом и всю свою кружку допил. На часы посмотрел. — Ну что, по домам?

Глава 6

Глава 6 Поехали

Минут за пять, как Гоша домой засобирался, в место, где парни пиво пили человек вошел.

Человек как человек. До тридцати. Роста ниже среднего. Мускулатурой, если бы вдруг разделся, никого не поразил. Жилистый только очень. Как будто из одних сухожилий или еловых корней сплетенный.

В очередь к стойке встал. Пива не взял. Чебуреков большой пакет купил. Куда ему столько? Таким количеством пятерых можно было пару раз накормить.

Бакалавр его сразу узнал. В центре биомеханической стимуляции он должен ему, как Саша-Десантник сказал, пару ударов поставить.

Пока человек в очереди стоял, он незаметно от других Вадику на дверь кивнул. Дал понять, что пора. Хватит дурью маяться, надо дела делать.

Так, пора повод свалить искать. Не привлекая лишнего внимания.

Тут всё само собой сложилось — Гоша домой засобирался. Понятно, не сразу он домой пойдет. Десантнику скупленное ему сдать надо. Парням тоже.

— Спасибо за угощение. — Бакалавр Гоше руку пожал. — Завтра увидимся. Если опять плохо не будет. Что-то познабливает меня…

— Ты, Вадик, давай выздоравливай. Не болей. — Гоша пакетик с монетками в сумку бросил. Он всё это время так на столе и пролежал между пивными кружками.

— Парни, пока, — сразу со всеми остальными Бакалавр попрощался.

Через дорогу от заведения давешний человек стоял. Вадиму он снова направление движения поворотом головы показал. Да и сам туда не спеша двинулся.

Бакалавр по своей стороне улицы пошел, а потом уж на повороте перейдя проезжую часть и за человеком тем двинулся.

Человек в довольно свежую машину сел. БМВ. Боевая машина вымогателей — так её некоторые теперь в шутку называют. Но, как говорится — в любой шутке есть доля правды.

— Добрый вечер, — усаживаясь на заднее сидение Бакалавр к водителю и его соседу уважение проявил.

— Привет, — отозвался водитель.

— Виделись, — его сосед поворачиваясь к Вадиму ответил. — Готов? Тогда двинули.

Водитель Бакалавру тоже был знаком. Он вместе с жилистым в центре у Доктора мешок наказывал. В отличие от напарника росту в нем было за сто восемьдесят. Если бы на весы сейчас он встал, те не менее ста двадцати бы показали. Жирка в нем хватало, но под ним серьезно качанное мясо пряталось и необычайная резкость. С виду и не подумаешь. Толстяк себе и толстяк.

Пол сотни километров от города отъехали. В лесок свернули.

— Покури, Бакалавр, напоследок, — фраза жилистого мне в лоб прилетела. Пот аж пробил.

— Не пугай парня. Номера мы сейчас только поменяем, — усмехнулся большой. — А с курением завязывай. У нас почти никто не курит. Вон Десантник как курил, а мы из него дурь то и выбили… Из тебя тоже скоро примемся. Доктор говорит — неделя тебе уже осталась.

Так и заикой стать не долго. Ну и шуточки…

Покурил, но как-то совсем без удовольствия. Слово то какое придумал жилистый — напоследок…

Ехали почти без остановок. На ходу чебуреки жевали.

Уже на утре, часов в пять на трассе странную компанию встретили. На поверке к основной санитарный УАЗик стоял. Жизнью сильно потрепанный. Посреди трассы мужичок возрастной с ведром в руках туда-сюда бегал. Свободной рукой нам отчаянно махал. Стойте мол, не проезжайте мимо.

На обочине ещё два мужика. Один вроде как медицинский работник — в белом халате, но без такой же шапочки. Стоит курит, хотя и прекрасно знает, что это вредно. Рядом ещё один в штанах и рубахе, но вся голова бинтами перемотана — лица не видно. Только дырка в области где у всех рот находится имеется. Из дырки этой тоже сигарета торчит, дымится.

Во как. Кстати, больным тоже курить вредно.

Остановились. Большой и жилистый напружинились как-то. Ко всему готовы.

— Мужики, бензинчика чуток плесните. Обсох по дороге, больного в челюстно-лицевую хирургию в область везу… — мужик с ведром к нам подбежал. Ёмкостью своей во все стороны машет. Как бы машину нам не поцарапал. Хорошая машина у нас. Свеженькая.

Вышли мы из бехи. Ноги разминаем.

— Норму за день выездил, а тут ночью в область и ехать надо. Помогите, парни. Вон, стреляный у нас… — как бы оправдывается водила со скорой.

Да, дела. Довело медицину государство. Скорую заправить нечем…

— Мне любой подойдёт. Ласточка моя на чём угодно ездит… — это снова водила. Никак не остановится. Всё говорит и говорит.

— Счас, погоди. Много не дадим, а пол ведра плеснём, — Федор, что за рулем у нас, отвечает.

— Ну, спасибо. Выручили, так выручили. Мы с хирургом нашим из больницы уже скоро час тут стоим. Никто не останавливается, да и машин на дороге мало. Боятся тормознуться — пошаливают тут у нас… — всё говорил и говорил водитель со скорой.

Глава 7

Глава 7 Семера

— Доброе утро, — поздоровался с человеком в белом халате.

Вид у него замотанный, глаза красные, усталые.

— Доброе, — отвечает, а сам беломорину жогает.

— Сейчас бензином парни немного помогут. — киваю на нашу машину. Там уже горючим с водилой делятся. Он всё что-то рассказывает. Рукой на перевязанного показывает.

— Спасибо. Нам на скорую триста литров в месяц дают. Само-собой — не хватает. То леспромхоз грабим, то совхоз… Сегодня, вот вас. Дожили. — человек в белом халате папиросу докурил. Мятую пачку из кармана халата достал. Опять закурил.

— Дела… — покачал головой Бакалавр.

— Не говори. — сделал глубокую затяжку медицинский работник.

Тут из-за поворота жигуленок показался. Резвенько так вылетел. Парень в халате папиросу бросил, в лице чуток изменился. К нашей машине быстро зашагал.

Синяя семерка тоже рядом с нашей тормознула. Четверо парней в спортивных штанах и чёрных коротеньких куртках из неё разом вышли. Вразвалочку к бехе направились.

Наши чуть в стороны разошлись. Жилистый руку в карман сунул.

— Привет москвичам. — один из подъехавших чуть вперёд выступил. Руку как жилистый в карман спрятал. У остальных из семерки руки заняты. У одного — обрез, остальные с какими-то дубинками короткими.

Номера у нас сейчас московские. Вот и подумал, что мы из столицы.

— Ребята, проезжаем мимо. Никому, наверное, в следующий раз не хочется лечиться самым тупым и ржавым скальпелем? Обезболивающего у меня тоже совсем мало… — человек в белом халате между нами и парнями из машины встал, руки в карманы халата засунул.

— Ты чо, Иваныч. Мы так, чуток тормознули. Спросить, всё ли у вас хорошо. — парень, что чуть впереди других стоял, руку из кармана вытащил. Ей же своим махнул. Идите мол, обратно в машину.

— Всё нормально. Эти люди мне помогают. — слово «мне» выделил.

— Гриша наш как? — осведомился парень из семерки.

— Послеоперационный период протекает гладко. Пулю я ему на память подарил, — ответил ему медицинский работник.

— Иваныч, ты в милицию то не сообщай. За нами должок будет… — продолжил разговор парень с доктором.

— Не учи учёного. Список лекарств я его матери отдал. Всё купите в двойном размере. Половина Грише, а остальное кому-то и пригодится, — ответил доктор.

— Базара нет. С тобой тоже рассчитаемся. — развернулся к семере парень.

— Вот этого не надо. Мне государство зарплату платит, — сказал ему в спину человек в белом халате.

— Знаем мы эту зарплату… — дверь семерки захлопнулась.

Минута и на дороге пять только скорая и наша машина осталась.

— Постоянные пациенты, — усмехнулся доктор.

— Круто Вы с ними, — Бакалавр руку из правого кармана вытащил. Нож там только и был. Хороший. Из квартиры бабушки.

— Головы им лечить надо. В местах не столь отдаленных. Если доживут… — вздохнул доктор. Опять закурил.

Водила скорой тем временем свою ласточку чуток нашим бензином заправил. Перевязанного под руку в УАЗик отвел.

— Иваныч, можно ехать, — от скорой донеслось.

— Доброго пути, — врач сразу со всеми нами попрощался.

Скорая уехала. Мы в другую сторону двинулись.

— Весело в деревне живут, — вдруг где-то километра через два проговорил жилистый. — Как водила со скорой говорит, фермер этот мужик, местный. Деньги с него пришли трясти, а он ни в какую. В полный отказ. Обрез тулки ещё вытащил. Его в рот ему и засунули. Нечаянно на спуск нажали. Патрон видно тухлый был — череп цел остался, а щеку и всё за ней с ухом вынесло… Повезло. Сам до больнички участковой добежал. Там ему помогли немного, а сейчас в областную больницу везут. Тебе, Бакалавр, на будущее — ствол достал, сразу стреляй. Попусту оружием не размахивай. За патронами следи.

Во как. Вон какая учеба у меня началась. Разговор про пару ударов был, а тут уже про стволы заговорили…

— Опять парня пугаешь? Перестань давай. — водитель к жилистому повернулся. — Ты, Бакалавр, его не слушай. Никто тебе никакие стволы давать не собирается. Пока.

Громко затем рассмеялся. Заливисто так.

Мне же не до смеха было. Слово «пока» как резануло.

Через некоторое время водитель и жилистый опять местами поменялись. Всю дорогу мы так делали.

Меня ещё в Кировской области спросили насчёт вождения машины. Сказал, что не умею.

Обещали по приезду сразу же погнать учиться. В бригаде все водят. Мало ли как повернётся. Должен за рулем уметь хорошо сидеть.

Глава 8

Глава 8 Москва

В Москве наш водитель довольно хорошо ориентировался. Наверное, бывать ему здесь за рулем уже приходилось.

Это я о жилистом. Большой, так к нему часто и обращались парни в центре биомеханической стимуляции, перед столицей пересел окончательно на пассажирское место.

До самой Таганки на колесах выдвигаться не стали. В каком-то переулочке тормознулись. Не далеко.

Я к магазину пошел обидчиков Шляпы высматривать. Парни рядышком.

Умылись ещё с дороги перед этим из полторашки. Какая-то бабулька с собачкой на нас покосилась, но ничего не сказала. Отучила её жизнь в чужие дела вмешиваться…

Так, так, так… Камуфлированный недалеко от толпы у «Нумизмата» стоит покуривает, жертву себе очередную, скорее всего, высматривает. Напарника его не видать.

Решили с парнями — я сейчас выйду, засвечусь, его на себя попытаюсь выманить, а они его в тихом уголочке и примут. Большой мне говорит, что беги сюда за угол, тут я его и спеленаю.

Вышел. К магазину не спеша пошел. Краем глаза за американским солдатиком наблюдаю. От светофоров отмахиваюсь, говорю им, что нет у меня ничего на продажу…

Заметил он меня. Стойку сделал. Чинарик под ноги бросил. Зло смотрит. Я иду, как его и не вижу.

Тут как будто я его и обнаружил своими органами зрения. Зарыскал туда-сюда, башкой завертел — куда мне бежать спасаться. Начал тихонько к углу дома смещаться, где парни роль засадного полка играют. Потом и быстрым шагом туда устремился. Чуть не бегу, всё время на злыдня оглядываюсь. Боюсь его, вроде как.

Он за мной. Поулыбывается мерзко так. Ухмылочки на морде своей рисует. Иди-иди мол с людного места в тихое, там по душам и поговорим. Как бы в капкан меня загоняет. Всё у него в ёлочку…

За угол чуть не бегом забежал. Парень к камуфляже тоже ускорился.

Только за угол он завернул, как от Большого ему в торец и прилетело. Хорошо так. Качественно. Жилистый его только и подхватить успел. Чтобы он себе башку об асфальт не расшиб. Крови только посреди города нам не хватает.

Парнишка в отключке. Большой его под мышку и к машине потащил. Напился де братан — вот и спасать его от ментов приходится… Это он на всю улицу объявляет, всем встречным-поперечным объясняет. Сам тоже в поддатого играет.

Мастер просто. Артист малых и больших театров.

В беху на заднее сидение урода поместили. Не обоссал бы только со страху. Предусмотрительно жилистый туда клееночку подстелил. Нашлась такая в багажнике.

Ручки, ножки стяжками скрепили, по щекам похлопали. Начал в себя приходить, сердешный…

Орать задумал. Попробуй, с носком то во рту…

— Тихо, а то сейчас яиц лишишься. Тоненько петь будешь, — хуже змеи жилистый шипит. Он рядом с солдатиком сзади разместился. Большому там тесно и не удобно. — Понял? Кивни тогда.

Закивал парнишка часто-часто — мол понял-понял-понял-понял…

На меня урод смотрит. Соображает потихоньку.

— Привет тебе, от Шляпы. — это уже Большой к нему повернулся. Улыбнулся так не хорошо, очень даже гадостно. Меня аж от такого передернуло.

Сник наш мальчуган. Как-то уж очень быстро. Воображение у него, наверное, богатое и фильмов дурных насмотрелся.

— Слушай внимательно. Носок я сейчас выну. Ты, урод — молчишь. Спрошу — говоришь. Коротко. По делу. Честно. — жилистый расклад камуфлированному дал.

Тот опять быстро-быстро закивал. Не Росписи этот парнишка. Не из таганской братвы. Чёртила какой-то неумытый…

— Шляпу ты обидел? — задан был первый вопрос.

— Да. — испуганно смотрит.

Это тебе не скупщика прессовать.

— Добро и деньги его целы? — снова жилистый спрашивает.

— Да. — головой облегченно закивал. Думает, отдаст и легко отделается.

— Напарник где? С которым Шляпу обижали. — ещё вопрос ему прилетел.

— На хате. В Тёплом Стане, — отвечает уже бойко.

— Вещи Шляпы там же? — это уже Большой вопрос задал.

— Там, там. Поедемте — всё отдам… — щедрое предложение, сука, делает.

— Адрес диктуй, — с водительского места прозвучало.

Парнишка быстро координаты своей хаты назвал. Съемной, не своей даже. Точно, не таганский…

Большой тоже уверенно по городу-герою рулил. Без всякого навигатора.

Довольно, не скоро правда до места добрались. Москва — город большой.

Автоэкскурсия по столице девяносто третьего года мне не понравилась. Нет, перемещались то мы хорошо, это сам город показался каким-то серым, не ухоженным. По улицам бедновато одетые люди перемещались. Не было лоска и сытости мегаполиса из моего прошлого времени.

К дому камуфлированного подъехали уже в сумерках. Припарковались недалеко от подъезда высотки.

— Бакалавр, ты по штрассе погуляй или в машине посиди, а мы с мальчиком к нему поднимемся. — Большой на меня пристально посмотрел. Так мол лучше для всех будет.

Постоял у машины. Покурил. На народ посмотрел. Угрюмые какие-то. Не улыбчивые.

Скоро и Большой с напарником вернулись. Две сумки у них. Одна вроде и Шляпы. Вторая, которая побольше, не знакомая.

— Ну что, по коням. До дому двинули, — подмигнул мне Большой.

Глава 9

Глава 9 Всё надо делать вовремя.

Как было Сашей велено, по возвращении из столицы почти сразу появился на рынке. Помелькал там и сям, словно никуда и не отлучался. Мало ли чего. Лишним не будет…

К скупщикам подошел. Довольные они до нельзя.

Вова, говорят, пропал. Ну, пропал и пропал. Что из этого? Сделал вид, что к его отсутствию никакого отношения не имею.

Да ты что, говорят, Бакалавр, Вова то оказывается тут такие дела вертел… Понятно, про его бизнес они не были в курсе. Скупщики же — нижнее звено в пищевой цепочке. Им много знать и не полагается…

Налаженная Вовой система скупки икон в районах области никуда не делась. Пылесосила всё как раньше. Самого Вовы не стало. Он же на Вернисаж иконы переправлял и пристраивал нужным людям.

Приезжают с мешками предметов культа его люди из районов, а его и нет. Туда-сюда потыкались. Не везде и не всё берут. Опаску антиквары имеют. А вдруг опять ворованное? Сколько раз уж так было. Принесут доску приличную, купят они её, денежки свои кровные отдадут, а тут и в очередной раз в лавочку заглядывает человек с корочками во внутреннем кармане. Листочек с перечнем разыскиваемого достанет, ассортимент продаваемого в магазинчике пересмотрит и снимет с полок много чего. Пропало мол похожее, а может и это самое. Изымаем. Может временно, а может и на совсем… Кстати, а у кого купили? Где квитанция о приобретении с паспортными данными сдатчика, местом его проживания и прочим? Нарушаем опять? Ворованное скупаем?

А на досочке то оклад серебряный. Драгметалл. Есть разрешение на торговлю драгметаллами? Отсутствует? Давайте ещё сейф ваш глянем и другие загашнички…

Одно дело у своего проверенного человека взять, а тут человек с улицы. Никогда в глаза его не видел. Так и деньги потерять можно и других проблем огрести. Одно дело у бабульки её венчалку взять, а тут рожа криминальная приходит сразу с мешком икон и иного церковного добра.

Что-то как-то рассосалось, но много и к скупщикам на рынке попало. Дело даже до чего дошло. Вполне приличные оклады как металл они брали. Гвоздики доставали, оклад снимали. Иные варвары же его просто с иконы срывали с мясом кусками. Большие оклады несколько раз согнув-разогнув на части ломали — взвешивать на весах целый оклад видите ли им не удобно…

В иные дни у ограды рынка по несколько подокладниц стояло. Некоторые даже вполне приличные.

Пройдет буквально несколько лет и люди эти волосы на себе рвать будут. Вспоминать, что своими руками уничтожили, а могли ведь по сотке баксов, даже и на много дороже за штучку продать… Но это сейчас, а в девяносто третьем смятый для компактности оклад летел на весы… Ну-ка, ну-ка, сколько там тянет граммов?

— Бакалавр, тебя тут поляк искал. Несколько раз уже походил. Что-то ему от тебя очень надо. — Гоша нарисовался. Прикинут во всё новое. Десантник с ним за платиновую монету хорошо рассчитался. Костюм у Гоши теперь как бы адидасовский, тапочки на ногах из той де оперы. Цепочка серебряная. Не сильно толстая.

В прошлый раз другая цепура была. Бисмарк серебряный в мужской палец толщиной и невероятно длинная. С шеи чуть ли не до Гошиного пупка доставала. Работы очень приличной цепь, не халтура — мастер делал. На цепи той ещё и крест был подвешен. Серебряный. С ладонь. На серебре массивная золотая накладка — Христос.

Гоша не меньше недели её носил. Не куплена она была у населения, а знакомый молдаванин её Гоше в залог оставил. Денежку малую ему перехватиться надо было, вот он и цепь с себя снял. Раза в три она больше стоила. Но он же не насовсем отдавал. Вернуть в скором времени думал.

Не срослось у него что-то. На два дня позже уговоренного отдать деньги пришел. А цепи уж нет. Крест ювелирам из-за золотой накладки Гоша продал, а цепь парню какому-то залетному. Первый раз его и видел. Парнишка деньги хорошие дал, цепь и купил.

Молдаванин сильно расстраивался. Говорил, как он домой теперь поедет? Цепь отцовским подарком была, а он её, извините за выражение, это так молдаванин сказал — просрал…

К Гоше никаких претензий со стороны молдаванина не было — не вернул деньги вовремя и ушла цепь.

Так что теперь Гоша с тонюсенькой цепочкой ходит. Турки делали, но написано, что самая ни на есть Италия.

— Когда поляк то меня спрашивал? — у Гоши уточняю.

— Вчера только. Опять партию штанов привез мужикам. Хотел ещё в августе, но что-то задержался. Парни на него в обиде. Сорвал, говорят поставку. Сейчас договорились его немного опустить. Не берут у него штаны и другим не велят. Цену сбивают, — ввел меня в курс дел поляка Гоша.

Я его про бизнес поляка и не спрашивал. Но, информация лишней не бывает. Кстати, мне он тоже говорил, что в августе приедет.

Червонцы у мужика я выкупил. Даже ещё дешевле, чем он хотел. Теперь они дома у меня лежат. Стопками пачки сложены. Посмотрим, что про них поляк скажет. Нужны ли они его другу в Варшаве.

Глава 10

Глава 10 Бартер с паном

Только от парней отошел — поляк навстречу бежит. Легок на помине. Минуты не прошло, как про него с Гошей говорили…

— Добрый день. Ищу тебя уже день, — говорит и широко улыбается. Немного искусственно. Натянутая улыбочка у него какая-то.

Один он сегодня по рынку бегает. Без своего местного знакомца. Как Гоша говорит — в ссоре они.

Вся спина вон у пана мокрая. Потом ещё попахивает.

Умаялся, бедняга…

— Добрый, добрый, пан. В прошлом месяце тебя ещё ждал. — посыпал поляку соли на раны. Напомнил о его задержке. Чуток вывел из себя. При переговорах это не помешает.

Скривило его. Как жука какого он случайно в булке у себя обнаружил. Причем, откусил половину, а вторая из булки и торчит.

— Не успел. Не получилось, — начал оправдываться. Руки в стороны ещё развел.

— Слышал, неприятности у тебя, пан, — ещё немного вербально надавил. Показал свою информированность. Про червонцы разговор не завожу. Как бы не большая у меня заинтересованность в их продаже. Так, не сильно горит у меня с их реализацией.

Снова скривило поляка. Расшатали ему наши парни нервы на рынке. Дергаться начал. Последнее это дело при заключении сделок.

— Чуть-чуть. Имеются. — снова мне улыбается. Кисленько так.

— Всяко бывает, — многозначительно говорю. Мы де одно предполагаем, а получиться может иначе. Не стоит на перёд загадывать.

— Деньги старые есть ещё? — снова поляк разговор про нужное ему начал.

— Остались. На Таганку не всё свозил. — не таскал я их, конечно, ни на какую Таганку. Обозначил только, что в ценах на червонцы теперь ориентируюсь чуток. Про Таганку пан в курсе. Парни мне сказали, что он не только у меня боны покупал для перепродажи у себя в Польше. Монеты ещё отсюда к себе он вывозит.

Кстати, про Таганку это мне сейчас только в голову и пришло. Через Шляпу можно попробовать червонцы толкнуть. Он мне теперь немного как бы и обязан — участвовал я в наказании его обидчиков.

— Я сейчас много могу взять. На бартер. Сделаем бартер? Ты бизнес сделаешь, — делает предложение пан.

Штаны то у него не берут. Сговорились парни. Но это не наши парни. У меня с Десантником дела. У него тоже точки с тряпками на рынке есть. Бартернём червонцы на штаны и через Сашу пустим их на продажу…

Так и стали друг друга обманывать. Поляк со штанами завис капитально, а у меня червонцев не меряно.

Пошли штаны его смотреть. Какие он привёз? Какой размерный ряд? Летние? Зимние? Всё важно. Лето то уж закончилось. Товар под сезон лучше брать. Парни так на рынке говорят.

Штаны хорошие. Вот бы их в начале августа сюда. Сейчас уже сентябрь. Это не очень хорошо. Вместе с тем, Гоша сказал, что на заводах стали зарплату частично за прошлые месяцы давать, у народа кое-какие денежки появились. Чтобы не сгорели они, не обесценились, народ на рынок пошел. Одежонку берут. Вырабатывается у людей инфляционное поведение.

Чуть ли не до вечера торговались. Мне даже понравилось. Жилка купеческая во мне проснулась. Были у нас в роду торговцы. Бабушка так говорила…

Кстати, о бабушке. Когда из Москвы ехали мысль одна мне в голову пришла. Вот переместился я сюда с бабушкиной квартирой и всем, что в ней. Квартира же из девяносто третьего с молодой ещё бабушкой, даже и не бабушкой ещё, мужем её и сыном их, папой моим, получается все в двадцать первый год улетели? На обмен. Или куда? Я теперь здесь, а они там?Где? Вопрос очень интересный. А может я в какой другой девяносто третий год попал, в параллельный мир какой-нибудь? Сколько уж времени тут нахожусь, а вот мысль такая только первый раз в голову пришла. До этого как-то об этом и не думалось. Спросить то даже некого…

Точно, были у меня в роду купцы. Или поляка что-то прижало. Имелись у него неизвестные обстоятельства. Сделали мы бартер. Червонцев у меня значительно поубавилось, но зато в бабушкиной квартире теперь из-за штанов не повернуться. Всё ими завалено.

Вместе со штанами и проблемы появились. Продать их сейчас надо. Это первое. Кое кто из торгующих на рынке теперь на меня зуб точит. Уплыла от них партия штанов. Они себе её по дешевке хотели ломануть, поляка кинуть, а я получается у них товар и перехватил. В чужих интересах они сработали, мне выгодные условия для бизнеса сделали.

Ничего, теперь Десантник меня прикроет…

Да и подходил от рыночных уже человечек. С начала даже как бы наехал немного, но так, для проформы. Потом сразу предложил все штаны пана оптом взять. Цену озвучил. Он то товар поляка знает. Тот для них и вёз.

Думать теперь буду. Про штаны. Нет бы про что хорошее…

Да, ещё и с девочкой хорошей тут познакомился. В гости сегодня придёт. Может ей одни штаны и подарить? Вон у меня их сколько…

Пусть только померяет сначала, а то вдруг ей не подойдут.

Глава 11

Глава 11 Про халаты

— Ну ты, Бакалавр, даешь… — Десантник при виде меня рассмеялся.

Вроде немного дела у него и наладились. Шляпа в Москве из больницы выписывается, обидчики его сурово наказаны. Козлов, что ювелирку бомбанули, тоже нашли. Они даже много потратить не успели. В скупку с золотом из магазина взятым поперлись. Саше сразу же и позвонили. Парнишек заговорили, время немного потянули, а тут и наши подтянулись. Разобрались, в общем, без органов охраны правопорядка. Своими силами, так сказать, решили вопрос.

— Да я что, я вроде ничего… — про дела свои начинать вспоминаю. Вроде нигде не косячил. Сильно.

— Весь рынок про одного пацанчика только и говорит, что у поляка партию штанов за старинные деньги купил. Легенды просто и мифы слагают. — на стул у своего столика Саша мне указал.

— Пацан слово плохое. Не надо так говорить, — Десантнику вдруг сдерзить получилось. Ни с того, ни с чего. Само как-то вырвалось.

— С чего это плохое? Ну ка просвети тёмного человека. — смотрит на меня удивлено.

Не обиделся. Это, честно говоря, радует.

— Кинг Конг говорит, что на идише слово «поц» обозначает половой член. Пацан же — он самый, только маленький, — отвечаю.

Кинг Конг хоть и беженец, но сильно умный. Чуть ли не доктор наук. В России в ларьке сейчас сидит, а дома где-то преподавал.

— Ну, если сам Кинг Конг сказал… Поверим на слово. — снова смеется. Весело ему что-то сегодня.

Кто знает, верно или нет Кинг Конг сказал. Может и врёт. С него станется.

Кстати, Кинг Конгом уважаемый на далекой родине профессор стал после одного случая. Принесли в ларек к нему как-то по ночному времени печатку. Огромную просто. Взял он её не дорого, а утром скупщикам понёс. Вот, говорит, какая большая, сам Кинг Конг её наверное носил. После этого его так и звать стали.

— Я тебя, что позвал. Шляпа приезжает. Посетить возжелал малую родину. Права мы тебе купили. Вот и будешь его по городу катать. Заодно и водить поучишься. — распорядился Десантник. Возражения здесь не принимаются.

— А, чего именно я? — не отказываюсь, а только уточняю.

— Ну, ты же наш с ним, как его, а — курьер. На пару работаете. Вот и здесь тоже будете. — логика железная. Не поспоришь.

— Пока же к Доктору поезжай на точиле своей. Ему что-то перевезти надо, — получил я задание на сегодня.

Водитель из меня ещё тот. Хорошо, с места научился трогаться и по прямой ехать. На дорогах сейчас много таких. С парковкой вот у меня пока проблемы…

Сказано к Доктору, значит к Доктору.

Подъехал, в подвал спустился.

— Добрый день, — с Доктором поздоровался.

— Привет, Вадим. Ты у меня сегодня за водителя. — у Доктора машины нет. Он просто не водитель. Есть такие люди. Не могут автомобиль водить. Хоть на куски их режь.

Оказывается, Доктор бизнес у нас делает параллельно с биомеханической стимуляцией. Помогает он развиваться медицинскому страхованию.

Началась эта бодяга не так давно. Работодателям за своих тружеников надо денежку платить, а их и нет почти. Дай Бог зарплату заплатить с трёхмесячной задержкой. Бартером всё больше выкручиваются.

Взносы в фонд медицинского страхования тоже бартером иногда платили. Вот какие чудеса. А нет больше ничего, ни копеечки. Хочешь, бери взносы товарами народного потребления или вообще без всего останешься.

Вот и получила одна больница за свои медицинские услуги тоже бартер. Не денежку на возмещение своих затрат, а стопки женских ситцевых халатов, полотенца, простыни, наволочки и тому подобное в промышленных масштабах.

Они туда-сюда. Тут Доктор и предложил свои услуги за толику малую. Помогу де с реализацией, а вы мне отстегнете. Главный врач рад. Ему хоть медсестер с этими халатами и полотенцами на улицу выгоняй торговать. Дела, хуже, чем в анекдоте каком. Расскажешь кому — не поверят.

Сначала то часть зарплаты медработники взяли полотенцами и всем прочим, а на следующий месяц глухо в отказ пошли.

У Доктора подвязок много. Загрузили мы в больнице четверку под крышу и на рынок двинулись. Доктору многие обязаны, да и товар он под реализацию даёт.

Так до закрытия рынка и курсировали. Из больницы на рынок, с рынка в больницу…

Странные какие-то дела здесь в медицине творятся. То скорую пришлось нам на дороге заправлять. Правда, это было не в нашей области. То больница женскими халатами вынуждена торговать. Дурдом какой-то. Иначе и не скажешь.

Хорошо, в двадцать первом такого уже нет. Всё как-то немного устаканилось…

Глава 12

Глава 12 Странный мужик

Пока вместе с Доктором помогал устоять на ногах отечественной медицине, личные дела тоже не забывал. Свои штаны параллельно пристраивал. В смысле, не те, которые сейчас на мне, а что в настоящий момент значительно сократили жизненное пространство бабушкиной квартиры.

Кстати, Десантник вопрос с пропиской на данную жилплощадь тоже мне помог порешать. Да что там, не помог, а решил. В мою функцию в этом деле входило только сдать и получить паспорт. Получить уже со штампиком.

Забегая немного вперёд, скажу, что не прошло и четырёх недель как институт прописки отменили. Являлся он, оказывается, не конституционным. Ну, если сказать по-простому — противоречил Конституции России. На замену прописке пришла регистрация.

Первого октября вступил в силу закон Российской Федерации о праве граждан на свободу передвижения, выборе места пребывания и жительства. Так то опубликовали его ещё летом, но в силу вступил он с октября. С этого момента регистрационный учёт граждан принял уведомительный характер. Был же он до этого времени разрешительный. Хрен редьки не слаще. В паспорте отметку о регистрации всё равно желательно иметь. Даже не желательно, а надо.

Кстати, регистрация в квартире не говорит о том, что вы имеете на неё какие-то права. Ничего подобного. Вы на этих половицах только зарегистрированы и всё. Действующий закон декларирует отсутствие взаимосвязи между регистрацией и возникновением прав.

С правами на квартиру мне ещё предстоит заниматься…

Так вот, Доктор пристраивал ситцевые халаты и семейные трусы, а я джинсы. Предлагали свой товар он и я на реализацию. Поэтому брали его довольно охотно.

Оборотного капитала, как говорили сами торгующие под навесиками на рынке, было у них мало, всё в товар вбухано. Иной раз и поесть не на что. Ну, тут они как обычно прибеднялись, но были недалеки от истины. С обороткой у всех были проблемы.

Мы говорили, сколько желаем получить. Они же продадут — как у них получится. Понятно, не отдадут за сумму меньшую, чем нам они должны. Наварят немного за свои услуги. Срок тоже устанавливали, когда или деньги, или товар нам отдать надо, а то будут они его пытаться продать как можно дороже до морковкина заговенья. Надо нам это? Ни в коем разе.

Раскидали на сегодня своё шматьё… Доктор, кстати, уходя сказал, что и завтра снова этим будем заниматься. У Десантника надо этот вопрос уточнить. Доктор то мне не начальник. Тут как Саша скажет. Велит неделю с Доктором его полотенца и простыни развозить и буду как миленький…

Стою. Курю. Народ с рынка расходится.

Тут на рынок мужик почти забегает. Очень уж быстро входит.

Все с рынка, а он на рынок. Поперечный какой-то…

Меня увидел. Подбежал. Рядом встал. Головой вертит.

Странный какой-то…

Стоит и стоит. Спросил бы чего или дальше себе шёл.

Так, так, так… Может он больной какой… Психически. Вытащит ножик из кармана и на меня кинется. А, что, были уже у нас на рынке такие случаи. Дураков то, их хватает. Половина примерно среди всего населения. Ну, а остальные так, только с придурью…

— Слушай… — вдруг, куда-то в пространство впереди себя говорит мужик.

С кем это он разговаривает? Со мной? Тогда бы голову наверное ко мне повернул или ещё как обозначился.

— Слушай, тут парни с табличками стоят, покупают… — снова начал мужик. Головы ко мне так и не оборачивает. Отступил от него на шаг. Так, на всякий случай.

— Это мне вопрос? — стараюсь быть вежливым. Кто их пыльным мешком стукнутых знает. Обидится ещё непонятно на что. По вечерам у дома с топором ждать будет.

Встретился мне не так давно такой. Вышел вечером покурить. Сигаретку достал. Хвать-похвать, а зажигалку дома оставил. Несколько минут у подъезда постоял, никто не идёт. Не у кого огонька попросить. Вот не везет то… Домой что-то лень стало подняться. На улицу вышел. Думаю, пойдет кто, я спички и попрошу. Стою. Прошло пара человек. Не курящих, огоньком у них не получилось разжиться. Вдруг, смотрю, по проезжей части мужик идёт. Ничего не боится. А руке топор. Не маленький такой. Идёт так, плотницким инструментом помахивает. Меня чуть не оторопь взяла. Не по себе стало. Плавненько так, без резких движений в двор стал отступать… Что уж дальше стало — не знаю. Может тоже на кого тот мужик обиделся. Или ещё что…

— Тебя спрашиваю. Кого же ещё? — соизволил голову повернуть.

На вид вроде и не дикий. Может, хорошо маскируется.

— Парни тут днем бывают. Сейчас уже все разошлись. Завтра приходите, тогда их и застанете, — на вы отвечаю, максимально корректно.

— Ну вот… Мне, что сейчас домой за сто вёрст ехать? Потом возвращаться? — у меня спрашивает. Нашел у кого…

— Завтра с утра подходите… — повернулся я уже в сторону машины двигаться. Нечего мне с ним перетирать. За день с Доктором накатался. Всё время в напряжении. Водить то ни хрена ещё не умею. Как только никого не задавил…

— Отечки у меня не купишь? — в спину уже практически прозвучало.

Во как. Отечки. Прошаренный дяденька. Тормознул. К мужику повернулся.

— Ну, тебя я рядом с теми парнями видел. Может тоже что покупаешь… — объяснил свой вопрос мужик.

Ишь ты, глазастый и памятливый какой. Меня он видел как-то с парнями. Меня много кто видел…

Награды у него купи.

Может просветить его немного? Исторический экскурс забацать? Что де аж уже со второго мая сорок третьего года продажа ордена, медали или нагрудного знака каралась тюремным заключением сроком от одного до трёх лет? Сейчас всё гораздо мягче, но тоже под белы руки могут взять. Правда, этого никто не боится и наградухой практически открыто торгуют.

Глава 13

Глава 13 Неврученка

Торговать то торгуют. Это кому можно. То есть своим. Чужим — нельзя.

На той же Таганке, появись кто левый с орденами, быстро про такого стуканут милиции. Чтобы она, тебя — своего, за эти деяния не трогала…

Указ от сорок третьего года оказался мертвым. Его и в шестидесятом году отменили. Кстати, до семьдесят седьмого года награды предписывалось сдавать куда следует. Забыл сейчас куда, но Гоша мне говорил про это.

В восемьдесят пятом уголовку за куплю-продажу государственных наград вернули. Покупка, продажа, обмен или иная возмездная передача ордена, медали, нагрудного знака к почетному званию СССР стала наказываться исправительными работами на срок до одного года или штрафом до двухсот рублей. За те же действия, совершенные повторно, а равно за подделку либо умышленное уничтожение ордена, медали, нагрудного знака к почетному званию СССР или другое надругательство над ними полагалось уже лишение свободы до трёх лет или исправительные работы на срок до одного года или штраф до трехсот рублей.

Это я почти процитировал на память.

Союз распался, но норма в УК России перекочевала. Если надо кого-то прихватить, то прихватят. Чужого. Или таким ставшего.

— Будешь отечки то брать? — повторил мужик.

Отечки — это ордена Отечественной войны. Есть боевые, а есть и юбилейный выпуск. Восемьдесят пятого года. Их постоянно парням несут. Берут они их, но совсем за какие-то копейки. Сами они слух распустили, что в этих юбилейных орденах драгоценного металла нет. Дурят народ. Нормальное там серебро. Девятьсот двадцать пятой пробы…

— Много у тебя? — спрашиваю. Просто спрашиваю. Не соглашаюсь на его предложение, но и не отказываюсь.

— Багажник у Москвича. Почти полный, — прозвучало в ответ.

Сколько? Недоверчиво так на мужика смотрю. Точно с приветом. Большим.

Ладно одна — две. Ну, десяток. Проехался мужик по району, насобирал. Тут же он про целый багажник говорит…

— Веди, показывай. На месте разберемся. — интерес меня разобрал. Посмотреть — не значит купить.

— Пошли. — опять таким же быстрым шагом, почти бегом к выходу с рынка мужик двинулся.

Иду за ним. По сторонам посматриваю.

За территорию центрального рынка вышли. Метров пятьдесят прошли. Стоит Москвич. Беленький такой.

Мужик багажник открыл. До половины почти коробочками маленьким заполнен. Открыл одну — отечка. Второй степени. Ещё одну открыл. То же самое.

— Сколько тут? — на мужика смотрю.

Ответил. Назвал количество. Много.

— Откуда, если не секрет? — то на мужика посмотрю, то в багажник. Не видал никогда такого чуда.

— Неврученка, — отвечает.

Багажник захлопнул. Правильно. Такое светить не стоит.

— Цена вопроса? — осведомился у мужика.

Тот цену называет. За штучку и сразу за все.

Точно, был он по этому вопросу у наших парней. Они ему по ушам наездили.

— Ну, чего надумал? А то сейчас в чермет поеду. — ключи от своего средства передвижения из кармана достал.

— Беру. Давай в тихое место отъедем. Перегружу в свою там. Не тут же этим заниматься, — предлагаю мужику.

— Поехали, — тот не возражает.

— Последний вопрос. Где столько было? — жду, что ответит. Дело то стрёмное.

— Военкоматовские, — прозвучало в ответ.

Деньги у меня с собой были. Аркашины. Очередную партию монет из своей бывшей коллекции он у меня выкупил. Не пьет бедолага, вертится-крутится, копеечку колотит. Всё меня где встретит твердит — ничего только не продавай никому. Всё должно к нему вернуться. Так говорит. За нападение своё на нас с Петром рассчитывается.

Отъехали мы в пустой переулочек. Машины рядом поставили.

Мужик попался недоверчивый. Сотню коробочек по счёту мне в багажник переместит — я ему деньги за них отдаю. Снова сотню — снова деньги ему в руки. Пересчитает. В карман бумажки спрячет.

Я тоже выборочно коробочки открываю и проверяю содержимое.

Наконец закончили. По сторонам поглядываю. Нет ли какой подставы. Вроде всё тихо.

— Ещё есть? — мужика спрашиваю.

— Нет. В четырёх военкоматах всё что было собрали. — багажник свой захлопнул. Опять отвечает и в пространство перед собой уставился. На меня не глядит. Не интересен я ему уже стал.

— Ну, тогда прощаемся, — мужику говорю.

Он же молча в машину садится и уезжает.

Так, а куда же всё это добро я дену? Ладно, теперь надо до дома доехать, а там по темноте всё в бабушкину квартиру сносить. Возьму рюкзак и перетаскаю. Не квартира уже стала, а склад. Червонцы стопками, штаны тюками, а теперь ещё и наградухи гора. Не влететь бы…

Глава 14

Глава 14 Телевизор

Цены на свои штаны я не задирал, поэтому они довольно хорошо продавались. В конце торгового дня аккуратно обходил все навесики на центральном рынке, куда давал их на реализацию и собирал денежки.

Тут же у знакомых ребяток покупал доллары. Многие так делали. Пытались последние копеечки сохранить. Рубль то всё время дешевел.

Зачем доллары подкапливал? Телевизор хотел купить. Бабушкин не работал. Может что с ним при переносе из двадцать первого в девяносто третий случилось, или может был он для этого времени, как говорил герой одного фильма, не той системы?

Телевизоры тут можно было купить разные. Отечественный я сразу отмел. Парни не посоветовали. Говорят, что лучше уж взять импортный.

«Фунай», «Голдстар» и «Шиваки» не порекомендовали. Почему — не скажу. Говорили что-то, но это для меня тёмный лес. Посоветовали «Шарп», «Панасоник» или «Сони».

Дома у нас в двадцать первом «Сони» был, вот я на такой и настроился. Сказали цену «для своих». Понятно, что с наворотиком, но поменьше. Малазийский за пятьсот пятьдесят долларов. Английской сборки будет на сотку, и даже больше дороже.

Мне что — пусть будет малазийский. Для меня разницы нет.

Подогнали мне малазийский. Сижу теперь дома у бабушки и телевизор смотрю. Утром за завтраком, днем бывает, ну и вечером конечно.

Программы даже интересные уже нашел. «МузОбоз» например. Рок и поп-музыка, клипы зарубежные, новинки для того времени… Молодец в общем Иван Демидов.

Программа «Времечко» тоже вполне себе вполне.

Ток-шоу «Тема» уже успел посмотреть с Владиславом Листьевым. Обсуждают там вопросы разные. Ну, что сейчас происходит. Актуальным на сегодняшний день является.

Оказывается, «Поле чудес» здесь уже есть. Ведет его тоже Леонид Якубович. Не стал смотреть. Я эту передачу и дома не смотрел.

Вот программа «Взгляд» мне понравилась. Хорошая программа. Дома в двадцать первом такой теперь нет.

Сериалы тут ещё вертят. Хрень голимая. «Санта-Барбара» в неизвестно сколько серий транслируется. Наткнулся как-то и сразу переключился.

Реклама тут по телевизору — отдельная песня.

«Русский Дом Селенга» каждую песчинку вашего вклада, например, превращает в жемчужину. Гусь там какой-то у них летает с денежкой, которую вкладчики принесли. Куда-то улетает потом, а куры и индюк на земле остаются с раскрытыми ртами. Вид у них весьма при этом идиотский.

«1С: Бухгалтерия» во всю матушку уже рекламируется. Доступная говорят и надолго она. Надолго — это точно.

Лада-Брокер «Жигули» предлагает прямо с конвейера. Бери, сколько надо. Хоть прямо с завода в Тольятти на них уезжай.

Так, что ещё. А, в «Денди» играют все! Я один, наверное, ещё не играю…

Что тут по телевизору в рекламе говорят — в двадцать первом у россиян уже пословицами-поговорками стало — «Съел и порядок», «И толстый-толстый слой шоколада», «Райское наслаждение», «Сладкая парочка», «Неизменно превосходный результат», «Лучше для мужчины нет» …

Без рекламы телевидению в девяносто третьем не прожить. Денег на его содержание у государства не хватает. В универе на маркетинге нам про это рассказывали.

Стоимость закупки мексиканского сериала в сто и более серий как раз в это время всего-навсего тридцать пять тысяч баксов. Закупочная компания его «Останкину» и предлагает совсем даром — за четыре минуты рекламного времени в серии. Те, понятно — берут. Халява. А минутка то рекламного времени тут же за десять тысяч долларов желающим продается. Серию прокрутили — расходы на приобретение сериала в Мексике уже отбили. Впереди ещё девяносто девять серий чистой прибыли. По четыре минутки в каждой…

К рекламе при всем желании не пробиться. Там такие акулы места заняли…

Это тебе не джинсы на центральном рынке под реализацию раскидывать.

Самую свою эпическую рекламу российское телевидение пока ещё не вертело. Она появится только в следующем году. Помните — про сапоги, шубу и домик? Там ещё был Лёня Голубков…

Дома телевизор практически не смотрел, а тут пристрастился. За окном на улице всё больше серенькое какое-то, а тут, в ящике, мир блестит и переливается.

Одно плохо — позитивных сюжетов маловато. Всё больше негатив какой-то. Про войну в Нагорном Карабахе показывают, то про убийства какие-то. Про маньяков, ограбления… Где-то что-то взорвалось, самолет упал…

Людей ещё разыскивают. Стали они в большом количестве теряться. Уйдут на работу или в магазин и с концами пропадают. Следов даже никаких не остается.

Ну и криминальной хроники много. Даже сюжет про Киров видел…

Ссылка на видео — https://yandex.ru/video/preview/?text=преступность%20в%20кирове%20в%201993%20году&path=wizard&parent-reqid=1629567388813239-17608188581374239304-vla1-3545-vla-l7-balancer-prod-8080-BAL-8411&wiz_type=vital&filmId=4378364004664284936

Глава 15

Глава 15 На дискотеке

Я куплю тебе дом у пруда, в Подмосковье.

И тебя приведу в этот собственный дом.

Заведу голубей и с тобой, и с любовью,

Мы посадим сирень под окном.

В довольно просторном зале «Родины», где они дискотеки проводят, народу тьма. Человек, наверное, под пятьсот. Не меньше.

Освещение вырублено. По стенам и самим танцующим только отблески от зеркального шара медленно плывут. Он под потолком вращается, а на него типа маленького прожектора направлено. В общем, луна такая не большая, чужой свет отражающая.

А белый лебедь на пруду

Качает павшую звезду.

На том пруду, куда тебя я приведу.

С девочкой я познакомился. Хорошая такая. В местном меде учится. Везет мне на медичек. В двадцать первом дома у меня медичка была и тут тоже. Тянет меня к ним, наверное.

Наташа зовут. Вот теперь днем поручения Десантника выполняю, в центре биомеханической стимуляции качаюсь и удары мне Большой с жилистым ставят, а по вечерам Наташу в люди вывожу. Сегодня — на дискотеку.

А пока ни кола, ни двора и ни сада,

Чтобы мог я за ручку тебя привести.

Угадаем с тобой, самому мне не надо.

Наших пять номеров из шести.

Медленная композиция закончится, в бар сходим. Тут же он. Рядом. Прямо на втором этаже.

Запрета на продажу алкоголя на дискотеках здесь нет. В баре — на выбор шампанское, вино, водка, соки, бутерброды… Покупай, на сколько денег хватит. Цены, кстати, не детские… Многие девицы «Амаретто» берут. Нравится оно им почему-то. Не, я лучше водочки. Не много.

Мало шансов у нас, но мужик барабанщик,

Что кидает шары, управляя лото.

Мне сказал номера, если он не обманщик,

На которые нам выпадет дом.

Народу всё прибавляется. Как мёдом им здесь намазано.

Дому культуры выгодно — билеты продают и продают. У них то расходы на проведение дискотеки не растут, а в кассе денежек прибавляется…

А белый лебедь на пруду

Качает павшую звезду.

На том пруду, куда тебя я приведу.

На том пруду, куда тебя я приведу…

Так, сейчас быстрая композиция будет. За ней ещё одна такая же. Так тут они чередуют. Одну медленную песню прокрутят, а затем две быстрых.

Не все в бар за алкоголем тут ходят. Многие его с собой берут. Кто уже в желудок заранее залил, а кто и здесь добавлять не стесняется. У кого-то фляжечки плоские такие из нержавейки, а кто и прямо из бутылки догоняется…

О, быстрая мелодия пошла…

Как и ожидалось.

Синий-синий иней лёг на провода.

В небе тёмно-синем синяя звезда, у-у,

Только в небе, в небе тёмно-синем.

Мужик какой-то поёт. Не ахти. Народу же нравится. Вон как запрыгали. Дурдом какой-то. Ещё и подпевают.

Синий поезд мчится ночью голубой.

Не за синей птицей — еду за тобой, у-у,

За тобою, как за синей птицей.

Рядом со мной и Наташей две компании танцуют. Каждая в свой кружок выстроилась. В середине круга, на свободном месте девицы сумки свои сложили. Пакеты там у них ещё какие-то имеются. Может обувь для переодевания принесли.

Парнишка из одной компании танцуя руками всё размахивает. Стиль танца у него такой. Раз задел девицу из другой компании, другой… Та завозмущалась, ругаться на него начала.

Мне всё видно. Мы и Наташей рядышком танец изображаем. Непонятно какой. Так, что-то импровизируем.

Ищу я лишь её, мечту мою,

И лишь она одна мне нужна.

Ты ветер знаешь всё, ты скажешь где

Она, она, где она-а?

Парень девицы той не долго думая размахивающего рукам за плечо схватил, к себе развернул и в табло прямой вложил. Хорошо так, профессионально. Я то тереть ученый этому делу. Понимаю в ударах немного.

Вырубил, в общем, махающего руками. Рухнул он на танцпол.

Друзьям его это весьма обидно показалось. На ударившего они бросились. Того его друзья поддержали. Махаловка началась. Дамы из той и другой компании орут что-то, мужики дерутся…

Наташу я в охапку буквально схватил и в сторонку. Прилетит ещё ненароком — в конфликт и другие, что рядом танцевали начали вписываться. Общее веселье началось.

Стробоскоп мигает, на короткое время картину битвы подсвечивает…

Облака качнутся, поплывут назад.

Только б окунуться в синие глаза, у-у,

Лишь в твои глаза мне окунуться.

Ещё целый куплет успел прокрутить магнитофон пока охрана из ДК вмешалась.

Серьезная драка не получилась. Обе компании вывели — пусть на улице разбираются, а не в очаге культуры морды друг другу бьёт.

— Поехали, Вадим, домой, — Наташа мне говорит. Что-то разонравилась ей дискотеке.

Поехали, так поехали. Я и так не особый любитель таких мероприятий.

Вышли из «Родины», машину поймали. Домой к бабушке поехали.

Перед уходом я в баре ещё бутылку «Амаретто» взял. Дома у меня такого напитка не водится.

Глава 16

Глава 16 Неожиданная командировка

Ну и денек…

Вышел на площадку — чей-то пакет с мусором валяется. Уроды. Не могли до мусорки донести…

Я то свой сейчас в руках держу. Чужой не стал брать — заразу ещё какую подхватишь. Лечись потом.

Да, что такое… Контейнер на площадке перевернут. Всё его содержимое рядом валяется. Причем, рылись в нем не пять минут. Все на насколько метров в стороны растащено.

Свой пакет завязал аккуратно, рядом с контейнером положил.

Ну точно. Не задается день. Колесо у машины пропорото. Хорошо не снято. Это уже радует. Не мерин у меня. С них снимают, ничего не боятся.

Возиться с машиной некогда. Вечером, всё вечером.

Немного прошелся, чуток проехал как большинство российских граждан и вот он я, здравствуй, рынок.

Парни-скупщики стоят курят. Любимое это занятие у них. Сегодня я им компанию не составлю. Бросаю. Тяжело это. Может поэтому и день сегодня плохой?

Не у одного у меня не всё клеится. Гоша вон с синяком под глазом стоит.

— Привет, парни! Гоша, куда опять влез? — пострадавшего спрашиваю. Свежий синячок. Суток ещё нет.

— В видеосалон ходил. — хмуро на меня смотрит. Замучили его сегодня с этим уже вопросом. Каждый задает.

— Там что, за вход теперь морду бьют? — пытаюсь пошутить. Не получилось. Не понравилась шутка Гоше.

Гоша давно по этим салонам ходит. С середины восьмидесятых. Тогда рубль вход стоил, не так и мало по тем деньгам. Сколько денег проходил — не один видеомагнитофон можно было бы уже купить. Но, это если одновременно эти просмотренные деньги в кучу сложить. За раз у него на видеомагнитофон денег нет и не было, вот и тратит уж сколько лет по своим возможностям.

Комсомольцы сначала видеосалоны открывали. Теперь — кто угодно.

Это сам Гоша как-то рассказывал. Я тут без году неделя. В те времена тут не жил.

Видеосалоны теперь везде — в общежитиях, домах культуры, пристроечках каких-то, подвалах, вокзалах… Куда приткнуться с одним-двумя телевизорами можно, несколькими рядами стульев и столиком с видеомагнитофоном.

Детки и взрослые — все туда ходят. По ночам порнуху гонят. На афише про то не пишут, но любители знают, что и где вертеть будут.

— Ладно, без обид. Что случилось то? — снова Гоше вопрос задаю.

— На свеженький боевичок пошел. Убежать так сказать от мерзостей местной жизни. Сел. Смотрю. Сзади пара уродов каких-то сидит, каждый кадр комментирует. Сделал им замечание. Раз, другой. Не понимают. Попросил фильм остановить и выкинул их из зала. После сеанса их уже пятеро меня встретило. Результат — на лице. — не весело усмехнулся.

— Запомнил пацанов то? — спрашиваю.

— Да где там. — рукой Гоша махнул.

— Обидно, — посочувствовал. На самом деле. Не для виду.

— Ещё как. — опять вздохнул скупщик.

— Может хозяин салона тех парнишек знает? Надо его спросить, — подсказываю вариант возможных дальнейших действий.

— Забоится. Не скажет ничего. Ему там на точке сидеть и работать. Малолетки то совсем без соображения пошли. Побьют ему аппаратуру и самому голову проломят.

— Снимаю предложение. Не подумав сказал, — прав Гоша. Не будет хозяин салона делиться информацией.

Попрощался со скупщиками. К Десантнику двинул.

— Так, Бакалавр. Шляпа что-то приболел. К нам не приедет. Надо будет тебе к нему сгонять. Пиши в свою книжечку адрес. — памятливый Десантник. Запало ему, что я с записной книжкой всегда хожу, всё важное в неё фиксирую.

— Проблем нет. Как скажешь, — другого сказать не могу. Тут у нас демократии нет. Приказы Десантника не обсуждаются.

— Сумку Шляпы отвезешь. Сколько уже она у меня болтается. Наградуху само-собой. В этот раз в Москве тебе переночевать придется. Не только туда-сюда смотаться. — внимательно на меня смотрит.

— За ваши деньги — любая причуда. Хоть две ночи в столице переночую. — мне то что. Сашиными деньгами за ночлег буду платить.

— В метро в Москве ориентируешься? — снова Десантник меня спрашивает.

— Не дурнее паровоза. Схему ещё в прошлый раз ты мне дал. — что там ориентироваться то. В девяносто третьем то году.

— Да знаешь, был тут у нас один случай… Ладно, потом расскажу. Времени сейчас нет. — пакет протягивает. — Тут деньги на билеты и на жизнь. Ехать завтра. За грузом в семнадцать ноль ноль сюда подойдешь. Билеты съезди купи и на сегодня свободен.

Так, так, так… Планы на завтра и ближайшие дни срываются. С Наташей хотели в кино сходить. Как Гоша. Кстати, надо уточнить, где его побили. Не стоит в этот салон ходить. Хотя, сейчас везде нарваться можно…

У Десантника везде схвачено. Доехал до трансагенства. Подошел к нужной кассе. Сказал, что от него. Бронь какую-то сняли и мне туда и обратно нижнюю полку дали. С сумкой поеду. Ночью её в ящик под спальную полку положу, а сам над ней размещусь. Так оно будет надежнее.

Вышел на улицу. Билеты ещё раз проверил. Туда — двадцатого сентября. Обратно — двадцать второго. Две ночи в поезде получаются и одна в Москве в гостинице. Надо поближе к центру где-то остановится. По Москве девяносто третьего погулять. Интересно всё же…

Глава 17

Глава 17 Двадцать первое сентября девяносто третьего года

Утром двадцать первого стоял на перроне Ярославского вокзала.

Поймал машину и домой к Шляпе поехал. Болеет он, на Таганку не ходит.

Добирался довольно долго. На окраине Шляпа живет. На квартиру в центре ещё не заработал — жильё в столице не дешевое.

Поднялся к нему в квартиру. Дальше прихожей Шляпа меня не пустил. Чихает, кашляет. Не заразиться бы.

Забрал свою сумку и наградуху. Деньги сразу отдал. Хорошая сумма. Много ценного в это раз я от Саши ему привез.

Велел Шляпа мне ехать в гостиницу и сидеть там, носа не показывать. Ему вроде как лучше стало, но ещё болеет. Соберет он кое-что Десантнику и завтра мне передаст. Приехать к нему нужно завтра к половине двенадцатого.

Ну, как скажете. Моё дело телячье.

Вежливо попрощался. Перед этим деньги в сумочку на животе спрятал. Опять она у меня с собой.

Поехал устраиваться в гостиницу. Это не далеко от центра. Шляпа мне её заказал заранее, ещё вчера, оказывается. Прекрасно. Самому искать не надо.

В номере помылся, носочки, трусы сменил.

По городу погулял, хоть и не велено было. Никто же не проверит, что я делал. Купил продуктов на вечер, утро, пообедать, а ещё сразу и в дорогу. Домой взял также кое что. Тут у них выбор побогаче.

Вернулся к гостинице. В номер поднялся. Телевизор включил.

О, знаю такого дяденьку. Борис Николаевич собственной персоной.

Тут Ельцин говорить начал. Такое, что я из сумки продукты забыл в холодильник выложить…

«Уважаемые сограждане!

Я обращаюсь к вам в один из самых сложных и ответственных моментов. Накануне событий чрезвычайной важности.»

Ни хрена себе… Что там такое случилось?

«Последние месяцы Россия переживает глубокий кризис государственности. В бесплодную и бессмысленную борьбу на уничтожение втянуты буквально все государственные институты и политические деятели. Прямое следствие этого — снижение авторитета государственной власти в целом. Уверен, все граждане России убедились: в таких условиях нельзя не только вести труднейшие реформы, но и поддерживать элементарный порядок. Нужно сказать прямо: если не положить конец политическому противоборству в российской власти, если не восстановить нормальный ритм ее работы, не удастся удержать контроль за ситуацией, сохранить наше государство, сохранить мир в России.»

Сел и залип. При каком-то событии эпохальном я присутствую.

«В мой адрес потоком идут требования со всех концов нашей страны остановить опасное развитие событий, прекратить издевательства над народовластием. Уже более года предпринимаются попытки найти компромисс с депутатским корпусом, с Верховным Советом. Россияне хорошо знают, сколько шагов навстречу делалось с моей стороны на последних съездах и между ними. Но даже если о чем-то удавалось договориться, через короткое время следовал категорический отказ выполнять взятые на себя обязательства.

Мы с вами надеялись, что перелом наступит после апрельского референдума, на котором граждане России поддержали Президента и проводимый им курс. Увы, этого не произошло.

Последние дни окончательно разрушили надежды на восстановление какого-либо конструктивного сотрудничества. Большинство Верховного Совета идет на прямое попрание воли российского народа. Проводится курс на ослабление и в конечном счете устранение Президента, дезорганизацию работы нынешнего правительства. Развернута мощная пропагандистская кампания по тотальной дискредитации всей исполнительной власти в России. До сих пор не отменены решения Верховного Совета и Съезда, которые противоречат результатам апрельского референдума. И сегодня можно уверенно сказать, — не будут отменены. Наоборот, за последние месяцы подготовлены и приняты десятки новых антинародных решений. Многие из них целенаправленно спланированы на ухудшение ситуации в России.»

Во дела, а мы то у себя на рынке и ничего такого не знаем…

«Наиболее вопиющей является так называемая экономическая политика Верховного Совета, его решения по бюджету, приватизации, многие другие усугубляют кризис, наносят огромный вред стране. Все усилия правительства хоть как-то облегчить экономическую ситуацию наталкиваются на глухую стену непонимания. Не наберется и нескольких дней, когда Совет Министров не дергали, не «выкручивали руки». И это в условиях острейшего экономического кризиса. Верховный Совет перестал считаться с указами Президента, с его поправками к законопроектам, даже с конституционным правом вето. При этом непрерывно клянутся в верности Конституции и законности.

Конституционная реформа практически свернута. В апреле прошлого года шестой Съезд народных депутатов не только одобрил основные положения новой Конституции, но и постановил доработать с учетом предложений и замечаний Президента Российской Федерации главы проекта «Федеральная законодательная власть» и «Президент Российской Федерации. Федеральная исполнительная власть».

По логике седьмой Съезд должен был принять новую Конституцию страны, но руководство Верховного Совета без всяких внятных объяснений остановило конституционный процесс. Более того, недавно Верховный Совет подготовил и предложил мне фактически одобрить смещение избранного народом Президента. Именно таков смысл поправок к Конституции, которые я недавно получил из Белого дома.»

Во, что творится… На ощупь достал и открыл банку пива. Купил тут импортного — Сашины командировочные это позволяли.

«Надо признать, процесс создания правового государства в России, по сути дела, дезорганизован. Наоборот, идет сознательное размывание и без того слабой правовой базы молодого российского государства. Законотворческая работа стала орудием политической борьбы.

Законы, в которых остро нуждается Россия, не принимаются годами. Вместо этого начата коренная ревизия действующей Конституции и принятых законодательных актов. Их переписывают в угоду сиюминутным политическим настроениям. Утвердилась порочная практика юридического произвола, суть которого в примитивной формуле: какой закон хотим принять, такой и примем, что захотим, то и запишем. И чем дальше, тем больше неразберихи, тем шире поле для злоупотреблений. Все это не имеет ничего общего ни с законностью, ни с правом. Не может считаться законом то, что противоречит фундаментальным основам права, попирает элементарные права и свободы человека и основополагающие демократические принципы. Такой закон — еще не право, тем более, если его диктует один человек или группа лиц. Уже давно большинство заседаний Верховного Совета проходит с нарушением элементарных процедур и регламента. Открытое и демонстративное жульничество при голосовании стало обыденным явлением. Участники заседаний на виду у всего мира голосуют за отсутствующих несколькими карточками. А ведь каждый такой факт — это позор, это дискредитация самих основ парламентаризма. Идут чистки комитетов и комиссий. Из Верховного Совета, его Президиума беспощадно изгоняются все, кто не проявляет личной преданности своему руководителю. То, о чем я говорю, не случайность, не болезнь роста. Все это горькие свидетельства того, что Верховный Совет как государственный институт находится сейчас в состоянии политического разложения. Он утратил способность выполнять главную функцию представительного органа, функцию согласования общественных интересов. Он перестал быть органом народовластия. Власть в российском Верховном Совете захвачена группой лиц, которые превратили его в штаб непримиримой оппозиции. Прячась за спинами депутатов, паразитируя на коллективной безответственности тайных голосований, она подталкивает Россию к пропасти. Не замечать этого, терпеть и бездействовать больше нельзя. Мой долг как Президента признать — нынешний законодательный корпус утратил право находиться у важнейших рычагов государственной власти. Безопасность России и ее народов — более высокая ценность, чем формальное следование противоречивым нормам, созданным законодательной властью, которая окончательно дискредитировала себя. Наступило время самых серьезных решений.»

Крутые дела тут у них заварились. Как бы большой кровью это дело не кончилось…

Вторую банку с пивом открыл. Не заметил, как первую выпил.

«Уважаемые сограждане!

Единственным способом преодоления паралича государственной власти в Российской Федерации является ее коренное обновление на основе принципов народовластия и конституционности. Действующая Конституция не позволяет это сделать.

Действующая Конституция не предусматривает также процедуры принятия новой конституции, в которой был бы предусмотрен достойный выход из кризиса государственности. Будучи гарантом безопасности нашего государства, я обязан предложить выход из этого тупика, обязан разорвать этот губительный порочный круг.

Учитывая многочисленные обращения в мой адрес руководителей субъектов Российской Федерации, групп депутатов, участников Конституционного совещания, политических партий и движений, представителей общественности, граждан России, мною предпринято следующее:

Облеченный властью, полученной на всенародных выборах в 1991 году, доверием, которое подтверждено гражданами России на референдуме в апреле 1993 года, я утвердил своим Указом изменения и дополнения в действующую Конституцию Российской Федерации. Они касаются главным образом федеральных органов законодательной и исполнительной власти и взаимоотношений на основе принципа разделения властей. Высшим органом законодательной власти становится Федеральное Собрание Российской Федерации, двухпалатный парламент, работающий на профессиональной основе. Выборы назначены на 11–12 декабря этого года. Подчеркну: не досрочные выборы Съезда и Верховного Совета.

Создается совершенно новый высший орган законодательной власти России.

Любые действия, направленные на срыв выборов, рассматриваются как незаконные. Лица, допускающие их, будут привлекаться к уголовной ответственности на основе Уголовного кодекса России. В российский парламент должны прийти люди, которые будут заниматься не политическими играми за счет народа, а прежде всего создавать законы, так необходимые России. В российский парламент должны прийти люди более компетентные, более культурные, более демократичные. Верю, что такие люди в России есть. Верю, что мы с вами их найдем и изберем.

В преобразовании федеральной власти России не ищу никаких выгод и не делаю исключения лично для себя, для Президента Российской Федерации. Я за то, чтобы через определенное время после начала работы Федерального Собрания были проведены и досрочные выборы Президента. И только вы, избиратели, должны решать, кто займет этот высший государственный пост России на очередной срок.

В соответствии с указом Президента, который уже подписан, с сегодняшнего дня прерывается осуществление законодательной, распорядительной и контрольной функции Съезда народных депутатов и Верховного Совета Российской Федерации. Заседания Съезда более не созываются.»

Круто! Это, что же у нас получается…

«Полномочия народных депутатов Российской Федерации прекращаются. Конечно, их трудовые права будут полностью гарантированы, депутаты вправе вернуться на предприятия, в учреждения, где они работали до избрания депутатами России, и занять прежние должности. В то же время каждый из них вправе вновь выставить свою кандидатуру для выборов в Федеральное Собрание. Полномочия органов власти на местах сохраняются. В связи с этим обращаюсь к местным руководителям. Используйте все законные возможности для обеспечения общественного порядка.

Хочу отметить, что Конституция Российской Федерации, законодательство Российской Федерации и субъектов Российской Федерации продолжают действовать в полном объеме с учетом изменений и дополнений, введенных Указом Президента. Гарантируются установленные Конституцией и законом права и свободы граждан Российской Федерации.

Обращаюсь к руководителям иностранных держав, зарубежным гражданам, к нашим друзьям, которых немало по всему миру. Ваша поддержка значима и ценна для России. В самые критические моменты сложнейших российских преобразований вы были снами. Призываю вас и на этот раз понять всю сложность обстановки в нашей стране. Те меры, на которые я как Президент Российской Федерации вынужден идти, — единственный путь защиты демократии и свободы в России, защиты реформ, еще слабого российского рынка.

Эти меры необходимы, чтобы защитить Россию и весь мир от катастрофических последствий развала российской государственности, воцарения анархии в стране с огромным арсеналом ядерного оружия.

Других целей у меня нет.

Уважаемые сограждане!

Наступил момент, когда общими силами мы можем и должны положить конец глубокому кризису российской государственности. Рассчитываю на ваше понимание и поддержку, рассчитываю на ваш разум и гражданственность. У нас есть шанс помочь России. Верю, что мы используем его ради мира и спокойствия в нашей стране, ради того, чтобы изгнать из России ту изматывающую борьбу, от которой все мы давно устали.

Общими силами сохраним Россию для себя, для наших детей и внуков!

Спасибо.»

Вот это да. Это что — революция какая-то?

А я ещё и не дома в Кирове. Во встрял то…

Глава 18

Глава 18 Двадцать второе

От Шляпы я всё же заразился.

Спать ложился, вроде всё более-менее нормально было.

Среди ночи проснулся. Трясет всего как малярийного какого. Зуб на зуб не попадает. Слабость страшенная — руки-ноги не слушаются…

Боялся я всегда этого. Ну, что встретится здесь мой организм с каким-то вирусом к которому дома в двадцать первом не привык. Нет к которому у меня иммунитета. Вот и случилось такое. Спасибо тебе, Шляпа, поклон до земли.

Оставшееся время до утра то ли спал, то ли не спал. Спутанное сознание у меня какое-то было.

Часов до десяти провалялся в кровати. До туалета сил дойти не было. Потом всё-таки как-то сполз со своего ложа, умылся. Шляпе из номера позвонил. Не могу мол приехать. Свалило меня.

Шляпа сказал — лежи, болей. Десантнику он перезвонит сам. Смотри, говорит, телевизор. Есть сегодня что.

Трубку положил, а я телевизор включил. Мать моя, что в городе то творится…

По каналам только щелкать успевал. С одних новостей на другие переключался.

Показывали, что вчера ночью было и сегодня.

Оказывается, как вчера Ельцин выступил, Верховный Совет и его сторонники объявили о совершении Борисом Николаевичем государственного переворота.

В Белый Дом экстренно прибыли народные депутаты.

Руслан Хасбулатов обратился к Советам всех уровней. Созывайте мол сессии, требуйте восстановления конституционного порядка, осуждайте переворот и смену власти в стране.

Так я понял. Может и не до конца всё правильно.

Александр Руцкой назначен исполняющим обязанности президента. Решением Верховного Совета и Съезда народных депутатов Ельцин отстранен от власти.

К зданию Верховного Совета народ стал сходиться.

Баррикады вокруг Белого Дома начали строить. На мой взгляд — не серьезные.

Из добровольцев стали формировать отряды для обороны Белого Дома.

Утром вокруг здания Верховного Совета появилось милицейское оцепление.

Палаточный городок вокруг Белого Дома появился…

Во, что творится. У меня слов даже не было…

Лучше мне не становилось. Температура ещё поднялась. Градусника у меня не было, но лоб был, да и весь сам — горячий.

Позвонил по телефону на ресепшен. Спросил, можно ли проживание в номере продлить. Говорят — да сколько угодно, только денежки платите. Продлил своё проживание ещё на три дня. Денег у меня с собой много, если что, то из Сашиных возьму, а дома вложу недостающее.

Попросил ещё минералки в номер десяток бутылок и соков. Гостиница дорогая, но обслуживание у них налажено. Даже еду в номера доставляют из ресторана. Правда, дорого это, но есть у меня чем заплатить.

Лучше мне всё не становилось. Лежал, смотрел телевизор. Временами засыпал. Просыпался, снова в телевизор пялился.

Оказывается, что сегодня ещё Белый Дом обесточили, отключили там тепло и воду. Телефоны отрубили. Сидит сейчас там народ при свечах.

Вечером опять показывали, как баррикады строят у Белого Дома.

Не понятно, кто у нас теперь президент России — Ельцин или Руцкой… Болею ещё к тому же, в голове всё путается…

Кашель начался. До слёз. Так кашляю, что из глаз брызжет. Никогда такого со мной не бывало. Аппетита нет. Холодильник полный, но есть совсем не хочется…

В груди заболело…

Уснул, даже телевизор не выключил. Так он у меня всю ночь и проработал.

Глава 19

Глава 19 Двадцать третье

Утром меня телевизор и разбудил…

Совсем что-то хреново. Кашель усилился. В груди всё просто разрывало.

До туалета еле добрался. Не хотелось перед работниками гостиницы позориться — свои дела прямо в кровати делать…

Водички попил и всё. Пробовал есть — чуть не вытошнило…

Что со мной такое…

Ну, Шляпа… Заразил, собака гадостью какой-то…

Телевизор работал. Кадры мелькали, сами собой в голову лезли…

Вот митинг показывают. За кого, даже не знаю.

Тут Белый Дом. Понятно хоть — эти люди за советскую власть.

Милиция, а не полиция как в двадцать первом.

Эти за Советы… Баррикада у них… Что-то вырубает совсем…

Тут уж совсем видения у меня в телевизоре пошли. Немцы, что ли какие? Нет, вроде наши. По-русски говорят…

Какой-то народ с автоматами показывали…

Временами я засыпал или сознание терял. Что было — сказать трудно.

Очнусь или проснусь, а на экране — солдаты…

Со щитами и без щитов, но все с автоматами.

Так до самого вечера и лежал. Только пультом каналы переключал.

Вечером всё же поел немного. Это хорошо.

Глава 20

Глава 20 Двадцать четвертое и ещё несколько дней

Ночь вроде спал.

Просыпался только несколько раз. Полежу и снова усну. Один раз даже показалось, что где-то стреляют.

Во, уже слуховые галлюцинации начались…

Утром же опять поплохело.

К обеду чуток очухался. Из номера сил выйти не было. Опять по телефону продлил своё пребывание в номере. Сразу на неделю.

Позвонил Шляпе. Говорит — сиди в номере. В Москве стреляют. Значит не почудилось мне ночью.

Минералочки попил. Телевизор включил. Что больше делать то…

Вот это новости — ряд регионов признал Руцкого исполняющим обязанности президента. Это что, почти все Советы признали какой-то указ Ельцина антиконституционным. Не знаю, что за указ. Пропустил по болезни. Крепка ещё оказывается у нас советская власть…

Днем телевизор показывал, как добровольцы всё на защиту Белого Дома идут.

Дальше до двадцать восьмого у меня чёрная дыра образовалась. Ничего не помню.

Но жил как-то. Когда двадцать восьмого в себя пришёл на полу пустые бутылки из-под минералки валялись, коробочки из-под соков…

Дверца холодильника была не закрыта. Не страшно это. Ничего там не испортилось. Колбасу кто-то съел. Наверное, это я сам в беспамятстве…

Голову надо Шляпе оторвать. Как я не умер — сам не понимаю…

В зеркало в ванной посмотрел — худой, бледный. В гроб краше кладут.

Рулончик туалетной бумаги ещё почти кончился. Значит, ещё и в туалет я правильно ходил… На автопилоте.

Чайник электрический в номере имеется. Кипяточек сгоношил, чай заварил. У меня его много. В запас в столице домой купил.

Пил я этот чай час, не меньше. Всё не мог напиться.

Затем опять телевизор включил.

За окном только хуже стало.

Дерутся уже вовсю чем ни попадя…

Железяки разные, дубьё и прочее — всё в ход идёт.

Москвичи и гости столицы совестят солдат и милицию. Вы де тоже россияне, что вы ироды делаете. Некоторым стыдно, но приказ у них, не ослушаешься.

Так. Ещё одна новость от телевизора. Пока я тут без памяти находился, оказался на заблокированной территории. Это, если я правильно в Москве ориентируюсь. Может и ошибаюсь.

Вон, всё перегородили…

Колючей проволокой ещё обвязали.

Милиция везде стоит — не пройти и не проехать.

Народ домой не может попасть. Фашистами даже солдат называет.

Завтра, если лучше будет, до ближайшего магазина надо доползти, запас продуктов пополнить. Вон что делается.

Во попал — то денежная реформа, то власть меняется… Не, лучше быть собакой в спокойные времена…

Кашель, кстати, никуда не прошел.

Глава 21

Глава 21 Двадцать девятое

Плохо не плохо, а до магазина дошел. Надо было.

Первый раз за много дней номер свой в гостинице покинул.

На ресепшен спросил, можно ли номер ещё продлить. Пожалуйста, говорят, с большим удовольствием. Народу то в гостинице почти и нет. Кто мог по домам разъехался, а сейчас сюда и не попадёшь. Поливальными машинами и колючей проволокой от мира отрезаны и кордонами милицейскими.

В магазине ближайшем хлебушка не было — не подвезли. Консервов купил, печенья и сгущенного молока.

Устрою себе праздник. День рождения у меня. Справлю его в одиночестве.

Пройду несколько метров. Постою. Прокашляюсь.

Это так я в магазин шёл. Обратно того хуже.

Слабость какая-то и потливость. Надо было консервов меньше брать. Не рассчитал. Не учёл своё болезненное состояние.

На улице людей совсем мало. По квартирам запершись сидят. Новости с соседних улиц по телевизору смотрят. Разные каналы одни и те же события не одинаково описывают. Картинка может быть почти и одна, а говорят о ней с различных позиций.

Где-то вроде как опять стреляют. Надо скорее с улицы убираться.

В номере на столик бутылку водки поставил. Банку бычков в томате открыл. Печенье рядом расположил. Прошлый день рождения не так праздновал…

Традиционно телевизор включил. Одно у меня теперь развлечение. Не болезнь, так мог бы поучаствовать вон в каких событиях. Внукам гордясь былины потом рассказывать.

Если верить новостям, то в целом день прошел в Москве довольно спокойно. Были, конечно, митинги и манифестации, попытки прорваться к Белому Дому.

Милиция продолжала всё везде оцеплять.

Военнослужащие дивизии имени Дзержинского взяли под свой контроль даже здание Моссовета.

Поздравил сам себя. Выпил. Закусил. Канал переключил.

То же самое — служивые со щитами.

Так. Это уже интереснее. Группы активных манифестантов по городу митинги пытаются устраивать, а ОМОН их жестоко подавляет. Так сказали.

У метро «Баррикадная» кого-то зачищают. Слово то какое — зачищают. У нас если зачищают, то это под ноль…

Не интересно одному день рождения праздновать. Ещё и больному.

На экране опять драка…

Выключил телевизор. Надоело.

Сидел в тишине. Водку пил. Бычками с печеньем закусывал. Кашлял время от времени.

Как-то надо домой выбираться. В смысле в Киров. Девяносто третьего.

Только вот в последнее время стали закрадываться у меня мысли. Наш ли это девяносто третий? Ну в смысле для двадцать первого года, из которого я сюда попал. Ну, пусть мы с квартирой из двадцать первого бабушкину девяносто третьего заместили. Мы сюда, они туда. Но тут то бабушка, ещё не бабушка, где-то работала? Работала. Причем не дворником. Уже два месяца её нет и никто не тряхнулся. С работы никто не пришел, не приехал спросить о ней. Муж её тоже чем-то важным на заводе занимался. Дед мой. Его опять же никто не ищет. У отца моего много друзей в это время было. Сам он об этом рассказывал. Имена их и фамилии называл. Ни один в дверь не позвонил. Это за два то месяца. Про школу я и не говорю. Вернее, про институт уже.

Не должно быть такого. Скорее всего это какая-то параллельная реальность, немного от нашей отличающаяся. Стояла в ней пустая квартирка и вдруг я появился…

В общем ничего не понятно. Лучше не думать.

Это сегодня от болезни, почти целой выпитой бутылки водки и творящимся за окном опять ко мне такие мысли пришли.

Нет, приходили они и раньше, но я гнал их. А тут один уже неделю в номере болею, вот они и вернулись.

Неделю ещё телевизор смотрю. Всякие разные независимые телеканалы. Вроде нам в универе рассказывали, что они появятся позже. Года не помню, но позже.

Сначала, когда совсем плохо было, на этом не акцентировал внимание. Освещают события и освещают. Так вроде оно и надо. Как в себя пришел, тут на мозги и закапало. Кипяточком. Сначала не понял и что. Потом дошло.

Так-то бы и хрен с ним. Что мне до телевидения. Туда я не пойду. Хотя в моей истории во времени, куда я попал, туда брали и с улицы. Не всех, конечно, кого попадя, но…

В общем и сегодня я опять ничего не намыслил. Бутылку допил и опять мне плохо стало. Обрадовался с дуру — чуть отлегло и решил в день рождения выпить… Ой не надо было этого делать…

Глава 22

Глава 22 Путь домой

Водка — зло. Во время болезни тем более.

Затянулась что-то моя хворобушка. Не надо было пить в день рождения. Может быть и выздоровел раньше…

В конце концов молодой организм победил. Вирус, полученный от Шляпы, сдал свои позиции. Второго октября я уже более-менее оклемался. Решил пробираться на Ярославский вокзал и любым поездом в сторону дома из столицы сматываться.

Хоть на электричке. С какими угодно пересадками. Лишь бы из Москвы.

Кто его знает, как тут события дальше развиваться будут. Склонялся теперь я больше к мысли, что это не наш девяносто третий, а какой-то другой.

Да пусть и наш. Попадешь под раздачу, прихлопнут походя и всё.

Оделся-обулся, сумочку с деньгами на животе прочно закрепил. Продукты оставшиеся и водичку в рюкзак упаковал. На дорожку посидел и тронулся.

Прямо куда надо идти не получалось. Кругами и непонятными траекториями продвигался. Сунусь в одно место, а там всё поливальными машинами перегорожено и колючей проволокой замотано. Солдатики ещё стоят.

Это я всё издали и из-за углов выглядывал. Близко не подходил. Высмотрю дорогу, продвинусь. Снова заторможу и наблюдаю.

Несколько раз чуть ли не в исходную точку возвращаться приходилось.

Ещё и временами сидел отдыхал. Или стоял. Откашливался и продышаться пытался.

Шляпу как увижу — по морде надаю. Заслужил он от меня такое наказание.

Ещё и баррикады местами. Пока я в гостинице сидел, чего только на улицах не нагородили…

Причем, и сегодня продолжают завалы какие-то строить. Из чего попало.

Близко ни к кому ни подхожу. Ни к солдатам, ни к людям этим. Не поймёшь, кто за кого. На лбу у них не написано.

Дошел опять непонятно до какого места — что-то совсем заплутал, в Москве этой я совсем заблудился. Сел на бордюр и смотрю. Что-то назревает. Большая толпа народа собралась и цепочка солдатиков тут жиденькая…

Сейчас победят гражданские военных, а я из оцепления и выскочу. По стеночке тихохонько проберусь… Во попал… Съездил по поручению Десантника…

Проскользнул ведь… Чуть не ползком, но пробрался.

Потом опять заблудился. Чуть обратно не пошел, но вовремя сообразил, что не туда иду…

По метро только и сориентировался.

Смеркаться уж начало, а я ещё до вокзала не добрался. На улице народа как бы и прибавилось. Костры жгут. Все какие-то возбужденные.

Наконец добрался. Как в другой мир попал. Никто баррикады не строит, мусор прямо на улице не жжет. Народ свои сумки охраняет, ест и спит прямо на них поезд свой ожидая.

Милиции только много. Палки у всех. Ходят, сурово на людей посматривают.

С поездами некоторая засада. Задерживаются. Что туда, что сюда. Ничего, подождем. Газетку подстелем и посидим на бордюрчике. Дождя сегодня к вечеру нет. Неделю почти дожди в Москве шли, а сегодня нормально. Билет, это главное, удалось купить.

Сидел себе посиживал, по сторонам смотрел, из рюкзака своего питался и водичку попивал. В назначенное время и поезд подали.

В вагон чуть ли не на крыльях влетел. Место своё занял.

Всё, вырвался из этого ада. На всю оставшуюся жизнь у меня эта поездка в памяти останется. Болезнь долбаная и события, что на её фоне происходили. Вернее, болезнь на фоне событий. Ни поучаствовать ни в чем, ни найти, ни потерять из-за вируса от Шляпы не получилось. Может и к лучшему? Кто знает?

В вагоне только про Москву и говорят. Мало кто что понимает. Тем более, рядом в купе всё больше транзитники. Кто из Польши со своими сумками уже неизвестно сколько выбирается. Говорят, были трудности на границе. Кто белорусский трикотаж тащит. Тоже, считай сегодня другое государство…

Наслушался всяких версий. Сам сижу и помалкиваю. Никуда не лезу. Кто за Ельцина базланит, кто за советскую власть…

Место мне досталось на второй полке, вот на ней и лежу. Не тронете меня, сам тоже ни к кому не полезу. Рюкзачок под голову, руки поверх футболки на область сумочки поясной… Можно и глаза прикрыть. Чуток подремать. Слабость ещё после болезни совсем не прошла…

Заснул как, сам не заметил. Снились костры на улице, дождик мелкий и Ельцин. Что-то говорил он по телевизору. Приснится же такое! Спросить бы кого, к чему Ельцин снится. Точно уж — не к добру…

Глава 23

Глава 23 Саша и цыгане

В Кирове — тишь да гладь, да Божья благодать…

Спокойно. Не столица. Правда, дождик моросит, но это никому не мешает. Осень ведь. Октябрь.

На привокзальной площади не многолюдно. Единственное, милицейский патруль устало прогуливается. С палками. Автоматов нет. Никто здесь никого не свергает.

Машину взял и к Десантнику сразу поехал. Надо сразу деньги от Шляпы ему передать. Правда, там немного не хватает — на гостиницу потратил. Объясню и завтра же восполню. Есть у меня дома денежки. В надежном месте припрятаны.

Кстати, мне от бабушки квартира с очень хорошей и крепкой дверью досталась. Практически как у сейфа. По нынешним временам очень полезно.

Саши на месте не было. Говорят, что на рынок ушел.

Во, тут у них в кафе нововведение — телевизор установили. Раньше его не было. Теперь народ питается и новости смотрит. Сейчас на экране опять про Москву. Меня аж передернуло. Век бы её не видать.

Пошёл на рынок. Куда деваться — деньги отдать то надо.

У ворот парни-скупщики стоят. Меня увидели.

— Привет, Бакалавр. Жив? Как там Москва, — чуть ли не хором спрашивают.

Откуда и узнали, что я в столице был.

— Что-то худ больно. Не кормили там тебя? — Гоша прикалывает.

— Болел, — коротко отвечаю. Некогда мне с ними лясы точить. Десантник мне нужен.

— Мы тебя всё по телевизору выглядывали. Вдруг где-то в кадре засветишься. — это Гоша опять. — Десантник сказал, что ты в Москве, переживал за тебя.

Во как. Переживал. Говорю же — нормальный мужик Саша. Правда, не для всех. Для своих.

— Десантника не видели? — у парней в ответ спрашиваю.

— Здесь. С цыганами переговоры ведет. Где-то за павильонами, — Артур ответил.

Тут не спрячешься. Всё на виду. Не хочешь, так засветишься. Вон, даже Артурчик знает, где в настоящий момент Десантник. Не дело это. А как разборки какие начнутся? Положат всех под ракитовый кустик…

— Что там с цыганами? У Десантника с ними ведь мир и дружба. Или, они вдруг резко стали за немцев, а он за наших? — пошутил ещё по ходу дела.

— Не. Они что-то ломанули. Саша выкупить хочет. Слух прошел, что у цыган много серебра всплыло, — Гоша свою осведомленность показал.

Так. Наличка ему лишней тогда не будет. Подойду. Не нужен если, отошлет. Постою в стороночке.

Ага. Вот и честная компания. Беседуют. Мирно. Никто никого острым железом не тычет.

Захожу по дуге, чтобы на глаза Десантнику попасть. Заранее. Близко чтобы без спросу не подходить. Мало ли о чем беседуют. Гоша и Артур не во всех делах в курсе могут быть.

Заметил. Рукой махнул. Подойди мол.

Подошёл.

— Давай. — руку даже протянул за сумочкой.

Точно. Налик ему нужен. Вовремя я. Даже и не сомневается, что всё я как надо доставил.

Передал Саше сумочку. Сразу в сторону недалеко отошел. Десантник опять же дал понять, что нужен я ему ещё буду.

Дальше стоит, с цыганами перетирает. Наконец по рукам ударили. Саша сумочку открыл и отсчитал им. Наверное, почти всё. В руках у него бумажек чуть-чуть осталось.

Ушли цыгане. Я на их место подошел.

— Ну, как съездил? — будто и не знает о моих злоключениях. По телефону же Шляпой всё ему было сказано.

— Болел. От Шляпы заразился, — отвечаю. — Убил бы его, если можно было.

— Нельзя. Шляпа — человек нужный. — смеется. Доволен чем-то. С цыганами видно хорошо договорился.

— Как вовремя ты. — на сумочку глазами показывает.

— В кафе заходил, а там говорят, что на рынок Десантник ушел. Я сюда и двинул. — объясняю почему здесь.

— Правильная инициатива. Пойдем, поедим. Ты ведь с дороги. Про Москву расскажешь. Что там и как. — и этот тоже про Москву. Как сговорились.

— Ничего я там не видел. Болел, — отвечаю Саше. — Поесть не откажусь.

Прогулялись до кафе. Десантник пешком ходить любит.

— Цыгане рублей Петра где-то надыбали. Довольно много. Ума хватило дыр не напробивать и на грудь своим красоткам не повесить. На меня вышли. Завтра рубли мне ещё не передадут. Немного позже. Часть деньгами за них берут, а часть металлом. Опять же царские рубли их интересуют. Зачем — не моё дело. Именно рубли и именно царские. — Саша сам разговор начал. Я его за язык не тянул.

— Клад, наверное. — единственное что пришло мне в голову.

— Возможно. Нам то какая разница. — кивнул Десантник. — завтра с утра начнешь мне рубли собирать. К рубиновским подъедешь, по антикваркам прокатишься, на неделе в Шинник заглянешь. К нумизматам. Три дня тебе на всё про всё.

Количество монет ему нужное ещё назвал. Шляпу не впряжешь под это дело — в Москве каша всё больше заваривается. Телевизор то в кафе работает, сообщает столичные новости.

Кстати, через несколько лет станет известно Бакалавру, зачем именно рубли и только царские цыганам были нужны. Всё там было просто. Никаких кладов. Мужичок в музее один работал. Прибирал там к рукам, что плохо лежит или просто учтено в запасниках неправильно. Так вот, коробочка там лакомая имелась с этими самыми петровскими рублями. Записано же в соответствующем месте было — рубли царские столько то штук. Какого такого царя-императора не было указано. Бардак полный. Ну и в один прекрасный момент петровские рубли были подменены на николаевские. Что Бакалавр собрал в разных местах. Впрочем, только ещё собирать будет. Схема там была простенькая. Саша рубли цыганам, они их мужичку, он их в коробочку. Сколько было всего подменено мужичком — пока скрыто мраком. Отдельная это история.

Глава 24

Глава 24 Вовин магазинчик

Три дня на всё про всё…

Где я ему столько царских рублей возьму…

Задал Саша задачу. Сегодня начинать надо. Хоть и с дороги, да и после болезни.

Сам себе ещё и наколдовал эту болезнь. Всё парням перед поездкой говорил, что болею. Пить с ними отказывался… Не, не зря пословица сказывается — чёрта вспомнишь, а он тут и появится. Бабушка так говорила.

До Вовы сегодня смотаюсь. Есть такой. Не тот, что иконами занимался. Другой. Хотя, этот тоже хорошую доску мимо себя не пропустит. С напарником они в подвальчике якобы антикварный магазин открыли. Почему якобы? Потому что на магазин это заведение пока не тянет. Лавочка скорее. Хотя площадь там в подвале не маленькая. Товара в десять раз больше можно выставить.

Пол города своим рекламками обклеили. На каждой остановке можно, наверное, прочитать что они покупают и продают.

На рынке Вова тоже скупкой занимался, а теперь вот до лавочки вырос. Молодец. Ничего не скажешь.

Так. Эти, Вова и его напарник, тоже в своей антикварке телевизор смотрят. Антикварный. Почти. Изготовления шестидесятых годов, но в рабочем состоянии. Из куска проволоки антенну сделали, выкинули её на улицу, а там по стене дома она ещё куда-то выше поднимается. Ничего. Показывает им Москву допотопный телевизор.

На экране драка идёт. Нет, вовремя я из Москвы смотался…

Места столкновений меняются, а наши с нашими всё бьются…

Гражданские вроде военных побеждают. Это в рукопашных схватках. А если танки введут?

Ни хера не помню. Называется в универе учился… Что-то нам про такое не рассказывали.

Трансляцию прервали. Ельцин объявил о чрезвычайном положении в Москве.

— Вова, хреновый ты бизнесмен, — вот так с порога наезжаю.

— Привет, Бакалавр. — сам от телевизора не отрывается. — Чо надо?

— Ты тут торгуешь или телевизор смотришь? — пытаюсь оторвать его от экрана. Это как в двадцать первом от малолетку от его айфона. Весь мир у него там. Ты ему только мешаешь жить как ему привычно.

— Рубли есть? В серебре, имею в виду. — уточняю. Рубли то у него точно имеются. Много-мало, но есть. Подвал целый Вова арендует. Это прикол, кто не понял.

— Тёртые, — на своем языке мне отвечает. У них, перекупщиков, свои словечки. Мне сейчас понятные.

— Совсем убитые? — уточняю. Как умный. Определяю рамки решения, которое мной будет принято.

Вова тут не просто так сидит, стульчик греет. Ему надо не только дешево купить, но и ещё умудриться продать максимально дорого. До меня к нему батюшка заходил. Я, понятное дело, его не видел. Ему тоже серебро надо было. Отливают они у себя одно изделие. Вовка лом ему скинул, а рубли, понятно, не взял служитель церкви. Дорого. Лом или монета, даже хожалая, разница в цене есть…

— Бакалавр… Тебе сказано. Сам смотри. — от телевизора не отрывается. Что тут с ними такое?

Такое вот. Это я потом понял. Жизнь, это их. Я тут тоже вроде, но не сразу до меня это дотункало. Первый год я вообще, как турист был. Тем более в октябре девяносто третьего.

Коробочку хрен знает из-под чего Вова не глядя на прилавок выставил. Сам как прилип к своему телевизору.

Есть там рубли. Не анц. Мне и такие пойдут. Выудил их. Мало. Всего три штуки. И борода и прическа на голове Николая Александровича имеются, но весьма сглажены. Прядочки волос не различимы. Ухо только контуром.

— Цена вопроса? — Вову спрашиваю.

Назвали мне цену. Лом плюс пять процентов.

Надо брать. Нечего кочевряжиться.

— Беру, — Вове говорю. Волшебные слова для него прозвучали.

Рядиться он не стал. Сам цену обозначил. Деньги только аккуратно пересчитал. Опять в коробочку положил. В другую. Перед этим по остальным своим товарам полученными от меня бумажками поводил. Ритуал тут такой. Чтобы лучше всё продавалось.

В общем, когда я от Вовы выходил мэрию Москвы уже захватили. Те, кто против Ельцина.

Народ у Вовки в телевизоре радуется.

У меня тоже первый результат имеется. Для Десантника три монетки купил. Уже что-то.

Больше сегодня никуда не успеваю. Ноги уже не держат.

С Вовой и его напарником попрощался. Они в ответ только рукой махнули. Революция в стране. Не до мелочей. Это я к происходящему как-то несерьезно отношусь.

Попаданец, одно слово.

Не местный…

Глава 25

Глава 25 У Вити

Вышел из Вовиного подвальчика. Три монетки всего на кармане. Маловато будет…

По дороге к дому бабушки к Вите ещё заеду. На общественном транспорте. Плохо без машины то. Так она у меня во дворе и осталась с проколотым колесом. Не удосужился сразу свой транспорт в порядок привести, а потом в Москву укатил…

У Вити тоже магазинчик. Что-то типа комиссионки, но пара витрин с монетами имеется. Всё он на комиссию берет что ни принеси. Продаст и свой процент поимеет.

С ним тоже на рынке познакомился. Вернее, парни-скупщики познакомили. Интересный очень человек. Пару лет назад, как ребята же мне рассказали, занятная точка у него была. Сам ли придумал, или подсмотрел он где идею — они не знают. В общем, открыл он в Кирове магазин балльного обмена. С товарами тогда плоховато было, с деньгами того хуже. На работе часть зарплаты чем попало выдавали. Что достанут. Или, что сами произвели. Могли утюг или мясорубку дать, детскую одежду и так далее. Тебе вроде это и не надо, а всё равно брали. Хоть что-то. Можно полученное потом попытаться продать и денежки получить.

Кто на рынке торговал, кто просто объявление писал, что то-то продаю или меняю. Специальные стенды в городе даже были расставлены для таких объявлений. Люди к ним подходили и искали им необходимое. Есть, допустим у тебя женская сумочка новая, а надо тебе мужские ботинки. Вот и выискивали, у кого такие ботинки имеются и на что он готов их обменять. Целые обменные цепочки выстраивали. Не удобно всё это было и долго.

Витя же, что сделал. Написал целый список, что он в сколько баллов оценивает. Но, только то, что спросом пользуется. Имеется, допустим у вас стиральная машина «Вятка-автомат». Новенькая, в упаковочке. Оценивалась она Витей в столько то баллов. На это количество баллов вы и могли у него набрать всякого-разного вам нужного. Чего угодно — сапоги, допустим вам нужны, насос, книги… Да хоть что. Только, было одно но. На девяносто процентов ваших баллов. Остальные баллы в пользу магазина. В этом заключалась Витина выгода.

Народ валом к нему валил. Менял шило на мыло, а Вите баллы капали. Очень выгодное было мероприятие.

Количество баллов Витя сам назначал и мог с ними ещё туда-сюда поиграть в свою пользу. Размер мол не ходовый… Так то за сапоги даем столько, но за ваши меньше…

Потом этот бальный обмен прикрыли. Что за причина была, это парни-скупщики не знали. На тех же площадях Виктор комиссионку и открыл. Вот к нему решил и зайти. За три дня мне рублей для Десантника надо было найти порядочно.

Сидит Витя, скучает. Телевизор, кстати, тоже смотрит. На стенах магазина самодельные стенгазеты развешаны. В поддержку советской власти. Красные знамена там, серпы, молоты… Не стал читать — некогда. Рубли Саше надо добывать.

— Привет, Виктор, — поздоровался.

Глаза тот оторвал от своего телевизора. Красные, уставшие какие-то. Как будто дней десять он этот телевизор смотрит. Посоображал немного, кто я такой вспомнил.

— Здорово, Бакалавр. Дела ко мне какие? — опять в телевизор уткнулся.

— Царские рубли серебряные есть? — Витю спрашиваю. Вернее, ухо его, в мою сторону направленное. Лицо его к экрану повернуто.

— Нет. Не несёт народ мне такие вещи. Серебряный портсигар имеется. С охотниками на привале. — не обрадовал меня Виктор.

— Спасибо. Не надо, — не очень весело говорю.

— Полтинники есть. Молотобойцы, — снова без отрыва от телевизора говорит Витя.

— Не, их тоже не надо. Ну ладно, больше не отвлекаю. Давай, пока. — к выходу направился. Как бабушка говорила, не солоно хлебавший.

— Пока, пока. — вслед мне донеслось.

Так. Здесь без улова. Голяк.

Завтра с утра навещу рубиновских. Потом в Шинник.

Сам себе план составил. Сам и выполнять буду. Но это уже не сегодня.

Сегодня — ужинать и спать. Всё. Набегался…

Может только ещё чуть-чуть телевизор посмотрю. Ну, как все тут местные…

С телевизором не задалось. Мало очень посмотрел.

Включил, а там Останкино штурмуют, бой идёт.

Потом и вообще трансляция прекратилась…

Плюнул. Телевизор выключил и спать пошел.

В Москве же в это время убитых и раненых прибавлялось. С той и другой стороны…

Глава 26

Глава 26 В Москве и Кирове

Спит себе Вадик, которого многие сейчас как Бакалавра знают, посыпает в своей мягкой кроватке, а некоторым сейчас и не до сна…

Около двух часов ночи Ельцин прибыл в Министерство обороны. Прошёл в кабинет Грачева. Кто нужно, там уже собрались. Не просто так. Совет безопасности сейчас заседать будет.

Проблему Белого Дома надо решить. Срочно. Время уже не терпит. Ситуация сложилась просто катастрофическая.

Тут и предложи Захаров порешать вопрос при помощи танков. Никому лучше ничего в голову не пришло. На этом и остановились. Так пусть и будет.

В шесть тридцать пять первые выстрелы прозвучали на перекрестке Рочдельской и Николаева. Ну, там, где баррикада была.

Потом и с других мест войска к Белому Дому двинулись. Не всё было как надо согласовано. Постреляли даже друг в друга. Убитые и раненые у штурмующих появились…

В девять сорок пять с Калининского моста танки начали стрелять по Белому Дому.

Бакалавр в это время завтракал. Ничего, ни один кусок у него в горле не застрял. Поел с аппетитом и к «Рубину» поехал.

Там у входа уже сколько лет с самого открытия и до окончания работы ювелирного магазина парни стояли. Когда один, а чаще двое. Сегодня одни, а завтра другие. Посменно как на работу ходили. Это, в принципе, и была их работа. У народонаселения они драгметаллы скупали.

Интересное дело. В самом магазине тоже скупка имелась, но многие до неё не доходили, а содержимое своих карманов парням оставляли. Чуть-чуть они больше давали чем государство. У нас же народ сообразительный — где суп более наваристый, туда и идут. Зачем меньше получить, когда можно больше.

Руководство магазина на это глаза закрывало. Как бы ничего годами не видело. Почему? Гадать не будем.

Милиционер тоже вместе с парнями стоял покуривал, а не хватал их и не тащил куда следует.

Все про нелегальную скупку у «Рубина» знали. Кто сдавал им металл, а кто и покупал. Месяц за месяцем, год за годом это продолжалось.

Парней этих так и звали — «рубиновские». Вот к ним с утра и Бакалавр направился.

Сегодня у дверей находился невысокий такой мужчина в самом расцвете лет. Не сильно большой рост он компенсировал своим весом.

— Какие люди! Привет, Бакалавр. Что надо или от чего тебя избавить? — Вадик и мужчина поздоровались. Руки даже друг другу пожали. Не друзья они были, но мирок скупщиков не велик, все всех знают.

— Рубли есть? — Бакалавру долго толкаться у «Рубина» некогда, сразу быка за рога он взял.

— Уточни вопрос, Вадюша. Какие такие рубли тебе требуются? — стоящий у ювелирного сигареткой затянулся.

— Самые простые, николаевские. Состояние любое, лишь бы дырок не было. — ответил Бакалавр. Что-то он с утра тормозил, не чётко свои запросы формулировал.

— Сейчас на кармане пока нет ничего, но в закромах родины имеется. Тебе, что, срочно надо? — с некоторым интересом Пузырь на Вадика посмотрел.

Ага. Сейчас. Так я тебе и сказал.

— Гореть не горит, но нужны, — туманно ответил.

— После обеда подъезжай. Домой есть пойду, там и посмотрю. Было что-то. Точно сколько не помню. — скупщик окурок в урну бросил. Правильно сделал. На своем рабочем месте мусорить не надо.

— Ну, примерно, хотя бы. Порядок обозначь. Две-три штучки у тебя есть ли пара десятков? — ещё один вопрос Бакалавр Пузырю задал.

— Десяток точно имеется, — ответил тот.

Белый Дом в это время получал из танков по полной программе. Внутри него начался пожар. Стонали раненые, молчали убитые…

В районе обеда на Краснопресненской набережной появились президент Калмыкии Кирсан Илюмжинов и президент Ингушетии Руслан Аушев. Они поднялись в кабинет Хасбулатова. После непродолжительных переговоров Руцкой и Хасбулатов согласились сдать оружие и выбросить белый флаг.

К четырём часам дня стрельба по Белому Дому прекратилась. В это же время Бакалавр у Пузыря уже полтора десятка рублей купил. Рубиновский ещё и своим коллегам звякнул и они тоже немного поднесли.

Всё равно рублей было приобретено ещё мало. Саша Бакалавру больше заказал.

Арестованных защитников Верховного Совета из Белого Дома выводили, а Вадик стоял у «Рубина» и думал где недостающее взять.

Нумизматы в Шиннике только завтра собираются. Там сегодня делать нечего. В центр биомеханической стимуляции ехать ещё рано. Доктор с Вадиком по вечерам занимается. Почему-то так ему удобнее.

На рынке только время терять. Парни-скупщики если и добудут рубли, то сами Десантнику отдадут.

Мысль пришла по стихийным уличным рыночкам проехаться. Там тоже парни с табличками стоят. Скупают что-то для них интересное.

Маршрут быстро в голове выстроил и двинулся. В одно место заглянул, во второе — облом. Нет рублей. Они как грибы под кустами не растут. Пареньки с табличками говорят, что редко такое приносят. Может техническое серебро нужно? Оно вот имеется.

Покупать техничку не стал, но на заметку взял. Тоже может в будущем что-то и придуматься.

Большие реки не на пустом месте возникают, из маленьких ручейков получаются. Так и в делах финансовых. Тут копеечка, там копеечка, а глядишь и набежало.

Кстати, особо про московские сегодняшние события народ на этих стихийных рыночках и не говорит. Не до Москвы им. Надо семьи кормить. Сегодня и дальше. Что там в верхах происходит многих особо и не интересует…

Глава 27

Глава 27 Снова Вова

Везде и всюду есть свои закономерности. Понятно, что от них имеются и отклонения. Правил без исключения не бывает.

Если где-то вы их не видите, этих самых закономерностей, то это не значит, что их нет. Вы их просто ещё не познали.

Кировская область и сам Киров, как во времена СССР, так и в девяносто третьем году относились к красным территориям. То есть Закон здесь более-менее чтили и соблюдали. Понятно, не все. Но большинство.

Нарушали закон тоже местные. Чужих сюда не особо пускали. Бакалавру парни с рынка рассказывали, что в прошлом году были ликвидированы казанская и чеченская группировки. УБОП хорошо поработал. Изъято было много оружия, нарушавшие закон после суда отправились в места не столь отдаленные.

Кстати, после этого иногородние сюда и не совались.

Опять же со слов парней, по неподтвержденным слухам слили силовикам чужих местные не совсем законопослушные товарищи. А нечего на чужой поляне топтаться. Она и не так самая ягодная. Предприятия то в Кирове в основном оборонные, цеховикам негде развернуться. Левых финансовых потоков, которые и подоить можно, почти и нет… Имеется в виду серьезных.

На фоне сухого закона подзаработали, правда, некоторые…

Убивают в области тоже не абы кабы когда. Ежели зимой — чаще после восемнадцати часов вечера, летом — по утрам.

Во всем мире почти половина потерпевших становятся жертвами преступлений около своего дома, ещё тридцать восемь процентов — вдали от дома, но в закрытых, темных уголках, куда глаз людской редко заглядывает.

В высотных жилых домах совершается почти в семь раз больше преступлений, чем в двух-трёх-пятиэтажках. Народу и квартир там, наверное, просто больше. Замечено, чем выше этажность дома, тем больше там преступлений. В домах выше семи этажей в четыре раза больше грабят и воруют, чем в тех, которые и шести этажей не достигают.

У Вадика в этом отношении всё плохо было. Дом высокий и двор темный… Враги уже появились. Как раз из местных.

Да, чуть вернемся назад. Народ на стихийных рынках, где Бакалавр сегодня был, московские дела не сильно занимали. Не отмахивались от них, конечно. Принимали во внимание. Говорили же больше про городские беды и несчастья. Про жуть разную.

Вот де несколько дней назад, далее называлось место, нашли опять в лесополосе голову, кисти рук и ступни ног. Вчера же под теплотрассой и остальные части человеческого тела. Мрак и ужас. Маньяк, опять наверное, появился.

Сегодня же в одном из домов на такой-то улице обнаружили обезображенные трупы отца и сына. Пили они вместе с одним мужиком молодым, видно что-то не поделили. Не того ли снова маньяка рук дело…

Вадик рассказы эти мимо ушей пропустил. Для того, чтобы быстрее в квартиру бабушкину попасть, путь свой срезать задворками пошел. Их в городе хватает. Чуть в сторонку свернул и бывает такое нагорожено…

Темновато уже стало. Вот он домой и торопился. В магазин ещё надо было забежать. Прислуги то у него не имелось.

Больше половины пути уже пройдено было как дорогу ему неизвестный заступил. Пригляделся. Нет. Известный. Второе явление Вовы-иконщика народу.

Пропал он прошлый раз из виду, но не с концами. Оклемался. Затаился. Физически восстановился, но не душевно. На голову то он с детства слаб был. Тут в стране ветры перемен подули. Сильные, причем. Пить ещё начал. Диспансерное наблюдение у психиатров к тому же в начале девяностых пошатнулось по ряду от них не зависящих причин. Потом от Бакалавра по мозгам чуть получил. Вадик тогда пожалел его. Добивать не стал.

В общем, крыша у Вовы текла сильно. Расчлененка в лесополосе была его рук дело. Отец с сыном — тоже. Вот теперь и Бакалавра черед настал.

Что-то типа арматурины у Вовы в руках было. Для встречи с верхними людьми Бакалавру вполне достаточно.

Вадик тут опять бабушку свою вспомнил. Всегда говорила она, что хвост кошке не надо по кусочкам отрубать. За один раз это лучше осуществить. Сразу и радикально.

Вова улыбаться начал не хорошо. Прутом своим по ладони постукивать. Молча всё это. Нет, вроде немного под нос что-то шепчет…

Не захотелось Бакалавру крепость черепа своего проверять. Ну ни капельки. Урок жилистого он вспомнил отчетливо. Слова его ещё. Что этот удар — на крайний уж случай. Не хороший удар. Подлый. К никакому спорту отношения не имеющий.

Что стоит? Что лыбится? А, нет, начал…

Ну, кто с мечом к нам, тому им и по темечку.

Тут вопрос о выживании сейчас, а не о красоте и эстетике боя. Лучшая защита — нападение. Скользнул навстречу Вове и ударил.

Под ногами какого только мусора не валялось. Обломки кирпича тоже были. То ли попал я как учили, то ли виском он о кирпич шмякнулся, но хватило. Сейчас убегать скорее надо. Ну, этому в универе я много времени уделял. Бегаю я хорошо, а сейчас уже и не курю даже.

Найденное тело хорошо в статистику впишется. Место безлюдное и от глаз людских скрытое, многоэтажка не так далеко. Всё согласно науке…

Открытые части тела Вовы руками я не трогал. Дождик ещё заморосил. Тоже хорошо. Третьей встречи у нас с ним не будет. Это уж сто процентов.

Шел по улице к дому бабушки уже не торопясь. Немножко поколачивало, но со стороны не видно.

Специально в магазине покрутился. Пару вопросов продавщице задал. Пусть меня заприметит. Мало ли чего. Нарочно бутылку водки выронил. Так, чтобы разбилась. Ну, сейчас я у них точно в памяти отмечусь.

Дома телевизор даже включать не стал. Так за последние дни его насмотрелся, аж в глазах рябит.

Глава 28

Глава 28 Шинник

Время шло, а задание Десантника не было выполнено.

Плохо это. Хуже не бывает.

Саша же не белый и не пушистый. Это жёсткий лидер. Сказал он, что надо сделать. Не сделал? Получи по полной программе. Его совершенно не интересует почему поставленная перед тобой цель не достигнута. Никакие оправдания не принимаются.

Днём ещё по антикваркам и скупкам прошвырнулся, по импровизированным рыночкам у магазинов прошелся. Горькие слёзки. Одна монетка всего и прибавилась.

Осталась вся надежда на нумизматов. Как раз сегодня после обеда в ДК Шинного завода они собираются.

Будут там не только наши городские. Из районов области тоже приедут. Нарисуются и иногородние. Некоторые так на колесах и живут. Сегодня он, допустим на встрече коллекционеров в Перми, завтра в Ижевске, потом у нас в Кирове. Из Кирова в Москву мотанул, всего то ночь в поезде. Некоторые такие кренделя выписывают — умудряются в туже Финляндию или Польшу ещё заглянуть. Там в России наменянное и скупленное продать или опять же обменять на то, что в родной стороне спросом пользуется.

Кроме нумизматов сегодня туда и фалеристы спешат. Планшеты со своими обожаемыми значками несут. Будут друг перед другом хвалиться, кто ещё какой знак с редким гербом города достал или купил. Ну, или что-то друг у друга выменивать, а может и покупать. Их немного меньше, чем нумизматов, но достаточно. Есть и любители тяжелых знаков. Потихоньку и ордена, а также и медали стали у них из рук в руки переходить. Свобода нынче в России, отпустили немного вожжи надзирающие органы…

Ну и конечно скупщики-перекупщики тут. Начиная от тех, кто на улице с табличкой на груди стоит до матерых. Свою добычу за неделю несут. Могут они тут еёлюбителям по максимальной цене пристроить.

Владельцы антикварок этот день в Шиннике тоже не пропускают. Что-то для своих лавочек купят, а кое-что и продадут.

В тёплое время года народ рядом с домом культуры толкается, а как жёлтые листочки с деревьев полетят, так сразу под крышу. Всё фойе займут, ещё и места не хватает. Бурчат, разложиться де негде…

Бакалавр пораньше сюда сегодня подтянулся. Дело надо делать, задачу Десантника выполнять.

Откуда он про Шинник знал? Так со скупщиками рыночными здесь был. Немного с ними на точке простоял, но тут уже отметился.

В дом культуры пока не стал заходить. Недалеко от входа встал и начал скупщиков перехватывать. Насчёт рублей спрашивать. Пока до них посетители Шинника не добрались. Как только скупщик порог ДК переступит, к нему тут же несколько человек подлетит. Товар попросят показать. Что успел у старушек вышишлить. Кто первый до скупщика добрался, тот и ревизию им принесённого сделает. Сливки снимет. Не всегда скупающие во всех тонкостях ещё разбираются. Могут и приобретенный раритет как рядовую вещицу скинуть. Коллекционеры их особо и не просвещают, своими знаниями не делятся. Им тоже хочется на грош пятаков купить.

Кое-что и удалось перехватить. Не много. Надо теперь в фойе идти. Там выложенное и носимое просматривать и торговаться. Главное, чтобы информация как можно дольше не разошлась, что Бакалавр сегодня все николаевские рубли подряд скупает. Цену задерут. Тут те ещё волки. Не все, правда, но жизнь уже многих научила нос по ветру держать.

Начал с тех, что по залу с альбомчиками своими курсирует. С рук торгует или меняется. Попадаются здесь и те, кто что-то из дома принёс продать, а не коллекционеры. Хотя, их перекупщики быстро вылавливают и в уголок утаскивают. Чтобы не мешали другие им лохов обувать.

Контингент пёстрый. Есть и школьники, имеются и лица пенсионного возраста. Понятно, что и средний возраст широко представлен. Всё в основном мужики и парни. Девицы и дамы в возрасте — очень редкое исключение.

Одного, второго, третьего, четвертого про рубли спросил… Пока облом. Тут рубиновский парнишка к себе поманил.

— Привет, Бакалавр. Не набрал ещё рублей сколько надо? — Пузырь с ним информацией оказывается поделился.

— Немного ещё требуется, — не говорить же, что всё, что предложат куплю.

— Вот, сегодня у магазина немного взяли. Цена вчерашняя. — из руки в руку монеты передал. Нечего лишним про наши дела знать.

Монеты в карман. Парню деньги отсчитал.

— Если что, завтра к обеду подходи. Может ещё чего будет. — кивнул головой парню. Подойду мол. Они Десантника уважают. Знают, что я при нём.

— Спасибо, — вежливо парню ещё говорю. От меня не убудет.

Дальше стал народ просеивать. Подростков пока пропускаю. Тем, кто постарше вопрос свой задаю. Не люблю с малолетками связываться. Может он что из дома спер и здесь скидывает. Потом родители узнают и шум будет. Парни рассказывали, что иной раз дело и до милиции доходило. Себе дороже такой рублик будет.

Часть народ уже знакома. С кем поздороваешься, кому кивнешь. Есть и неизвестные лица. Надо сюда почаще заглядывать. Как музей тут, а ещё и сколько полезной информации. Сам по Краузе и бабушкиным энциклопедиям тоже уже кое-что почитал, но здесь насмотренность большую роль играет. Монеты и знаки надо в руках подержать, только по литературе многому не научишься.

Полтинников много предлагают. Только покупай. Мне же сегодня только рубли нужны. Иностранное серебро тоже имеется, но не это моя цель.

Ну что, от пешеходов пора к столикам переходить. Есть тут и такие. За ними всё народ посолидней. Иные даже в серьезных сединах. Монеты у них и в специальных альбомах, и просто в листах пластиковых с кармашками, и в коробочках, и стопочками, а также горками наложены. Кто-то свои коллекции распродает на фоне возникших экономических трудностей, кто-то денежку перепродажей зарабатывает, кто дубли имеющиеся пристраивает чтобы нужное купить…

Есть у мужиков рубли. Не горами, но имеются. Начну с края, а потом и всех обойду…

— Что, Бакалавр надо? То продавал, а сегодня сам что-то ищешь? — один под кожу полез. Тебе то, старый, какое дело?

— В туалете пол хочу из рублей николаевских сделать, — с усмешечкой отвечаю. — Есть у тебя?

— Смотри. — из внутреннего кармана куртки узелок достает. Развязывает. Пять монеток. Сохранность почти идеальная.

— Почем? — дедка спрашиваю.

Сумма в ответ прозвучала. Дороговато.

— Не. Скинь. — сам монеты смотрю. Пока обратно не отдаю.

Чуть сбросил цену. Всё равно дорого.

Вернул монетки.

— Позже подойду. Если не уйдут, ещё поторгуемся, — совсем не отказываюсь, но и не соглашаюсь.

Продавец кивнул. Монеты обратно спрятал.

Глава 29

Глава 29 Семь пятьдесят

— Привет, Бакалавр, — из-за спины прозвучало.

Оглянулся. Скупщики с рынка. Недавно только про них вспоминал.

— Привет, привет, — сразу всем отвечаю.

— Что-то тебя опять в наших краях не видно. — пивком от них попахивает. По дороге сюда явно оскоромились. Что-то отметили в очередной раз. Обман, например, очередной бабульки.

— Всё дела да заботы… — в шутку отвечаю.

Мало ли чем я занимаюсь. Им то какое собачье дело.

— На рынке надо чаще появляться, тогда и забот не будет, — Гоша, как ему кажется, умную мысль высказал.

— Ваш хлеб решил не отбирать, — снова отшучиваюсь.

— Отбиратель какой нашелся. — Гоша меня по плечу хлопнул.

Дохлопаться так можно. Ишь, расхлопался…

— Как дела? — сам спрашиваю, а думаю, как бы поскорее от них отвязаться. Хлопот у меня полон рот, рубли надо Десантнику собирать, а не с ними лясы точить.

— У нас нормально, — парнишка какой-то не знакомый отвечает. Наверное, вместо меня на точку его Саша поставил.

— Знакомься. Это Юра. На твоем месте теперь промышляет, — Гоша паренька представил.

Угадал я. Ну, свято место пусто не бывает…

— Что сегодня празднуем? — Юре этому киваю.

— Семь пятьдесят по лому взяли у старушки одной, — Юра отвечает. Сам гордый такой. Чем гордиться то? Возрастную женщину обули… Впрочем, работа у них такая.

— Молодцы. Семь пятьдесят побольше десятки николаевской стоит. — делаю вид, что присоединяюсь к их радости от сделки.

— Во. Бакалавр, он понимает. Книжки умные читает. Бери с него пример. — Гоша Юре на меня кивнул. Тот на меня уставился.

Само собой. Книжки умные полезно читать. От них в голове прибывает.

Семь пятьдесят — это золотая монетка достоинством в семь рублей пятьдесят копеек. Только в девяносто седьмом году выпускалась. Тысяча восемьсот. При Николае Александровиче. Те же нумизматы за её вам сейчас две простые золотые десятирублевки того же императора в обмен предложат. Ничего у них не колыхнется при этом.

— Ну, расскажите, как дело то было, — мужикам говорю. Всё равно ведь не отстанут, пока про свою удачу не расскажут. Распирает вон, того же новичка Юру. Быстрее от них отвяжусь.

— Бабка перед обедом к нам подходит, — начал Гоша. — Продуманная такая. Как ты, книжки, наверное, читает. Про вес, пробу монеты узнала. Сколько ещё голды в пятерке и десятке николаевской ей тоже известно. Циферками так и сыплет. Кто-то насчёт цены на золото её тоже просветил. Узнаем — голову отвернем. Так мол и так. Монета у неё имеется. Золотая. Семь рублей пятьдесят копеек. За пятёрку столько денег ей бы было положено, а коли у неё семь с полтиной, то значит — в полтора раза больше.

— Так точно и было, — Юра опять вмешался. Чуть не подпрыгивает от радости.

Гоша на него недовольно посмотрел. Нехорошо старших перебивать.

— Так вот. Надо ей в полтора раза больше. Мы для виду дурака включили. Вот какие сейчас умные бабушки пошли. Ля-ля, тополя… Бабка от гордости за свою ловкость чуть не лопается. Не могут её облапошить рыночные. Сама она кого хошь обдурит. Поохали, денег ей выдали. Монету взяли. Пойдем, Бакалавр, по пивку вдарим. По старой памяти… — приглашает Гоша. Причем, от всей души. Хоть и бедный он, а не жадный.

— Не, дел много. Не могу, — отказываюсь.

— Хозяин — барин, — Гоша на пословицы-поговорки перешёл.

— Вы то что сюда сегодня? — интересуюсь для приличия. Надо как-то разговор закруглять.

— Да просто так. На народ посмотреть, себя показать, — продолжает скупщик в том же духе.

— Понятно всё с вами. Ну, бывайте. Рынку привет. — рукой даже помахал. Привет изобразил. Слова свои визуализировал.

— Да, Бакалавр. Ты Петра не видел? Десантник его уже второй день ищет. Пропал куда-то с концами, — весело так, уже уходя, Гоша вопрос задал.

— Откуда. Я на рынке то уж сколько не бывал. — снова им рукой помахал. Некогда мол мне. Занят. Отвалите.

Зря Гоша весело вопросы задает. В пропаже друга и напарника Саши ничего веселого и смешного нет. К пропажам сегодня надо очень внимательно относиться. Тем более таких людей.

Краем уха я слышал, что вокруг рынка какое-то шевеление пошло. В определенных кругах.

Тут ведь как — кто рынок в городе держит, тот вроде и главный. Как правило, это команда или группа лиц. Есть тот, кто первый в этой линеечке стоит, а дальше за ним и другие. Саша и Петр где-то в серединочке. Выпал один из этой колонны, кто-то из тех, кто ближе к её концу чуть-чуть в лидерам приблизился, веса и бабла больше получил…

Пропажа Петра многим выгодна. Взрывали вон его уже, а тут два дня нет.

Звоночек, это, однако. Не пьет он запойно и в длительных походах по бабам не замечен. Есть у него постоянная подружка с перспективами на место жены.

Не зря Десантник корешка обыскался.

Мне, кстати, тоже ничего хорошего. Не рядышком я с Десантником, но в его почти команде. Некоторые уже меня с ним плотненько ассоциируют. Приветы даже ему через меня передают.

Спасибо, парни, за информацию. Поклон до земли.

Впрочем, делом надо заниматься. Десантнику рубли собирать.

К следующему столику перешёл.

— Добрый день, — почтительно поздоровался. Старших надо уважать.

— Привет. Что смотреть желаете? — в ответ вопрос не заставил себя ждать.

— Императорскую Россию посмотрю, — со знанием дела формулирую свой ответ.

— Вот, полистайте альбомчик, — интеллигентно, на Вы мне ответили. На альбом указали. Импортный, кстати.

Сейчас и полистаем. Нам не в тягость.

Есть рублики какие мне надо. Аккуратненько сейчас про цену только спросить необходимо.

Тут у выхода из Шинника какой-то шум начался…

Глава 30

Глава 30 Мысль, пришедшая и ушедшая

Положил альбом с монетами обратно на стол. Повернулся.

Парня какого-то молодого один из нумизматов за куртку схватил. Держит крепко, не дает ему вырваться. Парень орет, мужик-нумизмат тоже. Ничего не понятно. Народ к ним со всех сторон начал подтягиваться.

Подошел поближе.

— Что случилось? — знакомого спрашиваю. Ну как знакомого, при встрече друг другу киваем.

— Парнишка монету попросил посмотреть. Потом в карман её и бежать. Хозяин монеты за ним. Повезло, поймал вот… — отвечает спрошенный.

— Дяденька, отпусти! — парень вдруг на колени упал. — Не ел три дня. Думал монету в скупку сдам, деньги получу, хлеба куплю…

— Монету отдай! — не выпускает его куртку продающий монеты. Куртка задралась, почти голову вору закрыла.

— Отпусти, дяденька! Сейчас верну я монету… — в кармане шарит парнишка. Не удобно ему это стоя на коленях делать. Выудил её наконец, хозяину протягивает.

Тот монету схватил. В руках её вертит. Разглядывает. Не попортили ли его товар.

— Не ел три дня… — снова начинает парень, повторяется уже.

— Кто-то его знает? — спрашиваю вокруг стоящих. Киров не велик. Всего то пол миллиона населения. Может и видел его кто раньше.

— Вроде из нашего района, — вдруг один мужик говорит. — На заводе кажется работал.

— Да отпустите вы его. Может и правда с голодухи. Вернул он монету то, — мужикам собравшимся вокруг говорю.

— Пусть идёт себе, — ещё один стоявший рядом меня поддержал.

Отпустили парня.

Мужики только матерятся. Довели народ — цены растут, на заводе сокращают, зарплату не платят… В Москве вон что делается…

Вернулся к столу, где до инцидента был.

— Я посмотрю? — продающего спрашиваю.

— Да, пожалуйста, — тот отвечает.

Начал пластиковые листочки переворачивать.

В кармашках рубли всё. Александровская колонна. Семейный. Бородинская часовня. Причем, как общегосударственная, так и русско-польская. Которая супер редкая…

Глаза чуть на лоб не полезли…

— Копии, — видя моё удивление говорит продавец.

Я то, не специалист. Только фотографии этих монет в каталоге видел.

— Настоящие не найти. Да и дорого очень. Вот и берут некоторые, чтобы дырку в своих собраниях закрыть, — поясняет он мне про свой товар. — Не активно, но покупают. Ещё и на подарки кому.

— Мне бы настоящие… — отвечаю.

— Дальше листайте, — сидящий за столом отвечает.

Листаю.

Конь. Дворик. Гангут…

Перелистнул ещё страничку.

— Эти уже не копии. — видна страничка продавцу.

На ней в кармашках коронации Александра и Николая, трёхсотлетие. И плоское, и более рельефное…

Перелистнул. Годовые рубли начались.

— Какие здесь подешевле? — продавца спрашиваю. Сам в сумку свою лезу и Краузе достаю. К посещению нумизматов я подготовился.

Мужчина за столом на каталог посмотрел. Усмехнулся.

— По каталожным ценам брать собираетесь? — весело на меня смотрит. Как на дурачка какого.

— Нет, это для ориентира, — отвечаю.

Пробежался он пальцем по монетам. Цены на каждую назвал. Как и помнит только.

Тиражных рублей у него много было. Какие ближе к лому все я у него купил. Хорошо так к выполнению Сашиного заказа приблизился.

— Спросить можно? — после окончания сделки продавца спрашиваю. Тот доволен. Вон всего сразу сколько продал. Причем по нормальной цене. На что-то видно деньги он собирал. Позднее, когда я с ним уже хорошо познакомился, оказалось, что срочно дочери его деньги понадобились. Вот он и продавал свои монеты. Всё, что у него было на продажу выложил. У вятского народа карманы пустоваты сейчас, по настоящей цене никто не брал, а вот я и подвернулся. Купил у него монеты. Ему хорошо и мне хорошо. Деньги то Десантник мне на рубли выдал. Не своими рассчитываюсь.

— Смотря про что, — отвечает.

— Про копии, — уточняю.

— Да, пожалуйста. — кивнул продавец.

— Если не секрет, где такие продают? — на альбом его показываю.

— Да вон, Сашка Челябинский возит. Мне под реализацию дает. — на мужичка уже в возрасте показывает. Через столик тот свой товар разложил. Чего только у него нет. — Он не каждую неделю приезжает, вот мне свои монеты и оставляет. Не очень хороши копии. Но хоть не отливки. Да про них все знают. Сын у него штампует из николаевских рублей и обычных русско-польских серебрушек.

— Спасибо, — продавшему мне монеты говорю.

— Сколько лет уж он ездит. Можешь дать ему три рублевых монеты и он тебе два Гангута в следующий раз подгонит. Не обманет.

Во как. Интересное дело. Надо обкумекать. На заготовки то и техничку или те же отечки можно пустить. Гораздо дешевле получится. Всё дело в штемпелях… Это на сколько же выгоднее получится скупленный лом и технический металл пристраивать… Хорошо можно по денежке подняться… Кооперативчик организовать…

Не знаю, почему мне такая мысль в голову пришла. Не занимался я монетами никогда. Тем более их производством. Может атмосфера в Шиннике повлияла?

Впрочем, мысль как пришла, так и ушла. На долго не задержалась.

Пошёл я дальше задание Десантника выполнять.

Глава 31

Глава 31 Про машину

Не всё коту масленица.

Набрал я Десантнику рублей. Немного даже выданных на это дело Сашей денег у меня осталось. Завтра верну. Можно и себе оставить — никто не проверит. Однако, самого себя не обманешь. Не буду себе карму из-за такой ерунды портить.

Холодает что-то. Снег бы не выпал. Хотя, мужики говорили, и в октябре такое может случиться. Понятно, что не специально их спрашивал. Само как-то к разговору пришлось.

Про погоду перетирали. Про то, что давно такого плохого лета не было. Одни дожди и солнышка мало. Про осень уж и говорить нечего. Тут кто-то про снег и вставил.

Из Шинника домой решил доехать. Набегался сегодня за день…

Общественный транспорт везти меня домой не торопился. Словно все автобусы куда-то пропали. Забастовка у них? Ездить не на чем — всё горючее изъездили?

В последнее время беда просто с этими автобусами. Не выдерживают расписание. Могут и раньше времени работу свою закончить или вообще на линию не выйти…

Денег говорят нет. Один сейчас везде ответ. Как сговорились…

Про свою ласточку вспомнил. Брошенная она у меня стоит. Как перед Москвой её оставил, так и не подходил к ней. В дальнем углу двора под деревьями она так и сиротствует со своим проколотым колесом. Не хорошо это.

Не адаптировался ещё до конца Бакалавр к новой жизни. Многое мерками своего прошлого двадцать первого года судит. Разве можно без присмотра свою машину в девяносто третьем бросать?

Нельзя. Никак нельзя. Это он и осознал, когда всё же домой добрался.

К четырёхколесной подружке своей подошел. А она уж и не все колесики то в нужных местах имеет.

Поматерился. Не без этого. Много нехороших слов проходившие мимо услышали. Головами только качали и на нынешние времена сетовали. Вот де, дожились…

Половину колес сняли. Те, что к деревьям были ближе. Со стороны двора эту половину машины не особо хорошо видно. Ну, понятное дело, и тех, кто со стороны деревьев с машины колеса снял.

Не поленились ведь кирпичи откуда-то притащить, чурку и брус. Немного приподняли автомобиль, ещё один кирпичик в подготовленную уже стопочку положили и повисло колесико в воздухе. Потом и скрутили, дети собаки…

Обошел свою инвалидку по кругу. Печально…

Дворников нет. Зеркал нет. Ручки с дверей пытались снимать. Видно спугнул кто-то — не доделали эту работу…

Багажник вскрыт. Не особо аккуратно. Опять расходы…

Само собой, что в багажнике отсутствует насос, набор ключей, огнетушитель там ещё у меня был…

Был. Был да сплыл…

Так, ещё всякого-разного немного там было. Тоже взяли… Тряпки то, кому понадобились? Добычу в них завернули… Саперную лопатку только жалко. Ни разу ею не воспользовался. Купил на рынке у мужиков, что железяками всякими торгуют. Повезло, радовался тогда, что за копейки взял лопатку времен начала двадцатого века. В мировой войне она успела поучаствовать, а потом её ветеран и в Вятку с собой принёс…

Хрен теперь вторую такую купишь. Такие лопатки на каждом углу не продаются. Трофейная лопатка была. Что-то не по-нашему на ней было написано. Мужики ещё советовали её получше заточить и как оружие самозащиты использовать. Или ветки рубить для костра. Так и не заточил… Да чего уж теперь…

Бля… Впереди тоже вскрыли… Аккумулятора нет. Так ещё всё разворошили. Явно, ещё что-то сняли, но я не специалист. Что должно быть не знаю. Ну, что аккумулятор отсутствует, на это моих познаний хватило…

Сколько же мне встанет всё это восстанавливать? Ещё саму машину в автосервис тащить…

Салон не вскрыли. Умные сволочи… Понимают в своем деле…

Стою, на кирпичи смотрю… Домкрата тоже в багажнике нет. Был ведь… Может они моим домкратом и подняли машину, а потом уж кирпичи и доску подсовывали. Кроме кирпичей, там и доска ещё имеется.

Чтобы руки не замарать, перчатки мои использовали. Были у меня в багажнике три пары. Теперь нет.

Ключами моими тоже, скорее всего пользовались.

Пришли с ломиком, багажник вскрыли, экипировались и пошла работа…

Вечером или ночью, скорее всего трудились. Жильцы и не заметили, а меня не было. В Москве болел. Пластом в гостинице лежал и исторические события по телевизору наблюдал…

Может и видел кто, но вписываться не стал. Дадут по голове монтажкой и фамилию не спросят. Времена теперь такие…

Опять машину обошел.

Мать моя! Как сразу не обратил внимание. Бампер то задний где? Он то, кому понадобился…

Разули и раздели мою ласточку… По полной программе поработали, злыдни писюковые…

Что делать то теперь? Куда и к кому обращаться? Не знаю здесь ещё никого, кто машинами занимается. Надо завтра с утра парней на рынке спросить. Они знать должны про хороший сервис…

Только штаны все продал, копеечка завелась, а сейчас на ремонт всё и потрачу. Хорошо, если хватит…

Глава 32

Глава 32 Перемены во власти

Что ни день — то новости…

Одна другой круче. Ну и во времечко угораздило попасть…

Пока вчера крутился-вертелся с рублями телевизор некогда было включить. Вечером ещё и из-за машины расстроился. Выделен мне автомобиль для учебы Десантником, но содержать и ремонтировать его должен я сам. Вот теперь и буду восстанавливать. Саша на это дело денег мне не даст. Сам вертись, скажет.

Взял бутылку водки из бабушкиных ещё запасов, консервы открыл. Кстати их запас не бесконечный. Пора бы давно уже начать пополнять. Из шкафа в прихожей, опять же, достать только то сможешь, что ранее сам туда положил. Консервы, они не самозарождаются. Не возникают сами по себе.

Накатил с устатку и с расстройства и спать лёг.

Утром проснулся, ящик включил и узнал, что у нас в стране советскую власть отменили. После распада союза она ведь никуда не исчезла. Была и существовала себе потихоньку.

Вон, Верховный Совет в Москве Ельцин при мне уже своим указом распустил. Вчера же, оказывается, его очередным указом Советы всех уровней ликвидировались. Всякие там областные, городские, районные и прочие. Вся власть от них должна быть теперь передана местным административным органам. Так мне телевизор опять же сообщает.

Какое число то вчера было? Девятое. Октября. Запомнить надо. Важная дата — официальная отмена советской власти.

Мне то вроде и что? Не сам ведь во власти был. Но всё равно как-то…

Ем и универ вспоминаю. Был там у нас преподаватель. Как-то про эту советскую власть рассказывал. Не помню только, говорил ли он нам когда она исчезла. Может и говорил. Да нам то до этого дела тогда особо и не было. Исчезла и исчезла.

Одно запомнилось, не знаю почему. Говорил он, что как бы исчезать у Советов власть стала давным-давно. Чуть ли не с шестьдесят первого года. Тогда отец у меня ещё не родился.

Почему год запомнился? Преподаватель тот сказал, что в год первого полета человека в космос. Юрия Гагарина. Эту то дату я помню. Вот и другая к ней прицепилась. Что мол съезд коммунистической партии тогда был. Приняли они программу. Записали там, что Советы, это типа общественная организация. Как профсоюзы, комсомол и прочее. Да, орган власти, но как бы общественный. Так тот преподаватель говорил. Может и не всё так было. Мы же ту программу партии не читали и в глаза не видели. Никому она не интересна из студентов в универе. Так вот, Советы — общественная организация и будет со временем всё более общественной, а настоящая власть у партии. Правящей. Одна у них в СССР она тогда и была. Он то, преподаватель, жил тогда. Мы не жили. Даже не родились. Вот были Советы и нет их теперь. Исчезли эти организации.

Хрен его знает, как всё было. Я тут уже третий месяц, но меня как-то эта власть не касалась. Десантник у меня настоящая власть. Что скажет, то и делаю…

Что про эту советскую власть думаю? Сам не знаю. На рынок надо идти, Саше рубли отдавать. Не принесу вовремя — вот и будут мне карательные мероприятия. От власти.

Опять иду на остановку. Я же теперь хоть и с деньгами, но в режиме экономии. Машину надо делать…

Парни у рынка стоят какие-то потерянные.

— Уже знаешь? — Гоша меня спрашивает.

— Чего знаю? Толком говори, — смотрю на него хмуро. Настроение вчера мне испортили. За ночь оно не улучшилось. Ещё и похмелье немного мучает. Не то что сильно, но есть последствия вчерашнего употребления бабушкиной водочки. Закусывал плохо. Аппетита не было. На алкоголь налегал.

— Про Десантника, — Гоша уточняет.

Во как. Утром про него только вспоминал. Без всякой задней мысли. Власть де он моя. Не советская.

— Что про Десантника? Кто-то ясно сказать может? — уже ко всем парням обращаюсь.

Они тоже какие-то нахлобученные. По сторонам зыркают. Как будто побаиваются чего-то.

— Расстреляли его из автомата в подъезде. Домой поднимался, а тут его и встретили, — Гоша наконец-то понятно говорить начал.

Не себе чего! Только этого нам ещё и не хватало…

В стране советскую власть отменили. На рынке передел власти идёт. Петр с концами так и исчез, а теперь Сашу из автоматического оружия расстреляли…

— Точно из автомата? — за каким-то хреном спрашиваю. Растерялся, если честно.

— Из автомата, — подтвердил Гоша. — Патронов не жалели.

— Жив? — снова сразу ко всем парням вопрос.

— Соседи не побоялись — сразу скорую вызвали. Десантник здоровущий мужик, да ещё и не на месте стоял, когда его убивать начали. Сам стрелял, говорят. Когда врачи приехали — жив был. Увезли, по рассказам на рынке, его сразу в реанимацию. — тяжело Гоша вздохнул.

— Ну, дела. Не было печали. — парней всех глазами обвел.

— Я до кафе. Мне всё равно туда надо. Вернусь, расскажу, что узнаю. — на ходу уже бросил.

Сам иду и думаю. Про рубли эти николаевские. Кому их сейчас отдать?

Подставился Десантник. Ничего не скажешь. Что теперь будет? Не дай Бог помрет…

Мне то от него как бы крыша была. Даже не крыша, а как бы чуток приподнял он меня, к делам своим понемногу подводить начал. Не ко главным, не криминальным, а так — по хозяйственной деятельности. Не вполне легальной, но безобидной по критериям девяносто третьего года. Подумаешь, посылочку передал и денежки привёз. Курьер, не больше. Мальчик на побегушках…

В кафе вошел. Тишина, мрачная. Сашины корешки пару столов сдвинули. Водку пьют.

— Садись, Бакалавр. Сашу помяни… — место мне указали.

— Умер? — спрашиваю. Глупый вопрос задаю. Понятно всё.

— Умер. В сознание не приходил, — мне ответили.

Сел. Сосед мне набулькал пол стакана.

Глава 33

Глава 33 Планы на будущее

Застолье было не веселое. Не с чего радоваться.

Каждый сидел, пил водку и о будущем думал. Что дальше то будет? Кто следующий? Чем всё это закончится?

Какие-то дела текущие потом обсуждать начали. Жизнь то продолжается. В один момент со смертью Десантника она не остановилась…

Когда курить народ пошел, я тоже присоединился. Так, рядышком постоять. Спросить у парня, что за транспорт у Саши отвечал, куда мне со своей бедой обратиться. Ну, по копейке моей. Он телефон продиктовал, сказал кого спросить. Сделают в лучшем виде, только не забудь сказать из каких ты. Поблагодарил и тихонько не попрощавшись с народом к дому двинул. Некогда сейчас водку пьянствовать. Не время. О будущих своих делах, надо думать.

У Десантника я не при серьезных делах пока был. Это и хорошо. Тут ведь как — рубль вход, выход — два. Да и то не для всех. Кто чем-то важным занимался, много знал — тому назад дороги нет. Не соскочить. Задумаешь уйти, сразу в лесополосе прикопают.

Надо попробовать мелким шажками в стороночку отойти и посмотреть, как всё складываться будет. Да и не должен ко мне особый интерес никто проявить. Таких как я, кто контактировал с Десантником по разным делам пол рынка. Ну, допустим, это образно сказано. Не пол рынка конечно, но много.

Лучше бы на время вообще из города убраться, а то попадешь под горячую руку и без головы останешься. Так, за компанию. Для острастки другим. Вот мол, мы какие крутые пришли. Что хотим, то и делаем. Свой порядок строим.

Не стало Саши, но созданная им система ещё работала. Не откладывая далеко сразу же в сервис позвонил. Не сервиса это телефон оказался, а обычный домашний. Так, для связи. Мужики в своих гаражах работали, по телефону этому только заказы принимали.

Назвался. Сказал от кого. Договорился машину на месте посмотреть, а потом и забрать для ремонта.

Сказали, что скоро подъедем. Жди.

Кто на себя работает, старается. Всё как-то быстро получилось. Долго и ждать не пришлось. Посмотрели, забрали. Сказали — ерунда. Жестянку поправим. Зеркала и бампер — вообще мелочевка. Аккумулятор — только деньги плати. Двигатель не раскурочен, так мелочи.

Спросил сразу — во сколько всё обойдётся. Затылок почесали, что-то прикинули. Сумму назвали. Я думал, что больше будет. Не обнаглели ещё мужики. Может и то, что не просто человеку с улицы делали, сказалось.

Половину сейчас, половину после работы. Не вопрос.

Завтра и можно машину забрать. Нормально. Лучше и не бывает.

Колеса мне сейчас нужны. Мало ли придется из города уехать. Я хоть и не при делах, но лучше соломки подложить.

Идея мне тут в голову одна пришла. Не сам придумал. Опять же на рынке слышал. Кстати, с антиквариатом связанная. Тащит что-то меня здесь в эту сторону. Никогда бы раньше не подумал, что этими делами заниматься буду. Может судьба? Или как там это правильно называется?

Есть парни, что на своем транспорте по деревням ездят и за курево, водку и денежку маленькую старые вещи у населения берут. Причем годами этим промышляют и живут с данного промысла. Не то что сильно богато, но на хлебушек с маслом хватает. Тут уж от везения зависит.

Промышляют не только по жилым деревням, но и заброшенные своим вниманием не обходят. Целые маршруты выстраивают и катаются. Конечно, под это дело УАЗик лучше, чем копейку, но мне выбирать не приходится.

Сделают мне завтра транспорт, у знакомых мужиком затарюсь куревом, водкой и двину на север области. Местности, конечно, не знаю. Куда лучше ехать — тоже. Почему на север? Опять же исходя из рассказов.

Парни, что этим делом занимаются, часто с этих слов свои былины начинают. Ездил, мол, на север области, то-то и то-то ломанул. До меня там никто не появлялся и народ непуганый. Прошелся по деревне… Дальше шло перечисление купленного и выменянного. На обратной дороге ещё и в заброшенную деревню завернул. Машину под крышу набил — от лаптей до четвертей, всё брал… Хоть и пол гаража уже этим барахлом завалено.

Потом всё это в лавочки антикварам местным предлагается. Тут уж как сговорятся. Где за наличку, где под реализацию.

Авантюра у меня чистой воды, конечно, намечается. Главное мне сейчас на время из поля зрения пропасть, на какой-то большой заработок я и не рассчитываю.

Кстати, опять же со слов парней, время сейчас довольно удачное для такого вояжа. Похолодало, дождей несколько дней не было, снежок уж на севере области вовсю идёт, да и в самом Кирове пару раз снежинки порхали.

Это я про дороги. Весной и дождливой осенью не во все места проехать получится, а теперь подстыло и можно смело ехать. Сугробов тоже пока нет. В общем — нормальное время для районного скупщика. В ноябре-декабре и замерзнуть где в глухом месте можно, с сейчас пока нормально…

Напарника бы, конечно, из бывалых. Ну, кто уже ездил так. Это было бы оптимально. Он уже и знает у кого на ночлег остановиться можно, где деревни есть не прошаренные…

Кстати, кажется, есть такой. С дружком своим они что-то рассобачились на днях, а колеса то как раз этого самого друга. Завтра же с утра и предложу ему поездку по местам боевой славы. Он на рынке, когда в городе, постоянно трется. Так и сделаю…

Глава 34

Глава 34 Хлопоты

Мужики, что машинами занимались, не подвели. Утром им звякнул. Ответили — забирай. Спросили ещё, нужен ли насос, домкрат и всё прочее. У них этого добра навалом.

Подумалось мне, что тащат им всё это те же, кто машины в городе и в районах курочат. За копейки мужики у них купят, а потом бедолагам типа меня и продают…

Не придерёшься, а ещё и спасибо скажешь. У них всё гораздо дешевле чем в магазине. Может и моя саперная лопатка уже у мужиков в гараже на продажу выставлена? Обязательно спрошу. Так, как будто не специально. Поинтересуюсь, нет ли у них, старинных саперных лопаток. Ещё и нормальную куплю. Большую штыковую. Про топор и лом спрошу. Монтажку покрепче надо. Трос. Верёвок побольше. Лебедку бы небольшую ещё взять где-то. Мешки. Тряпок для упаковки…

Вилы ещё. Чуть про них не забыл. Вилы обязательно надо в земле копаться…

Пилу. Упадет где на лесной дороге к заброшенной деревне дерево, что делать без пилы будешь? Не бобер поди его зубами грызть…

Подготовлен уже у меня список. Вчера ещё его накидал. Может что и забыл. Вон, про вилы только что вспомнил.

Металлоискатель бы ещё… Наверное должны они здесь уже продаваться. Что-то до сегодняшнего утра я об нем и думать не думал. Спросить то не знаю кого. Может кто специалист по этим делам и мне подсказать сможет? Было бы просто здорово…

Съездил на общественном транспорте за своей вылеченной ласточкой. Лопатки саперной моей у мужиков не было, но сказали, что как только появится — дадут знать. Оставят для меня такой раритет.

Уже на копеечке до рынка добрался. Парня нужного мне нашел. Тот с радостью согласился. Назлить ему бывшему напарнику хотелось.

Говорит, провезу тебя по всем хорошим местам. Одно условие — хоть и колеса твои, но за показ мест половина найденного в заброшенных деревнях моя. Его, в смысле. Деньгами он вкладывается. Покупать будем тоже вместе. Он ещё подскажет, кому хабар скинуть. Сарай у него имеется. Есть где надыбанное до реализации хранить.

Всё как-то хорошо уж очень складывается. Словно ворожит мне кто-то. Но, опять же у зебры за белой полоской черная следует. Неизвестно, как ещё в поездке всё сложится. Парни говорили, что всяко бывает. Иногда и ноги спешно уносить приходится. Тут как на кого нарвешься.

Новый напарник ещё мне посоветовал мелких денег побольше наменять. Лучше даже бумажками по сто рублей. Говорит, что хорошо это на деревенских действует. Достал ты одну бумажку тысячную, или отмусоливаешь десять листочков по сто рублей. Совсем разный коленкор. Когда торгуешься при покупке, по его это словам, денежки лучше показать. Пусть де увидят, что к ним в руки попасть может. Помогает хорошо.

Обещал ещё всякому другому научить и показать. В отместку своему бывшему напарнику. Очень уж он его чем-то сильно обидел. Порвать на части парнишка его готов. Ладно. Мне то что. Я это только на будущее запомнил — мстительный мой собрат по промыслу. Не очень это здорово.

Сговорились завтра и выехать. Чего тянуть. Денег в клюве голубок нам не принесёт. Мне тоже желательно из города быстрее на время убраться. Началось уже на рынке шевеление.

Палаточники озабочены — сколько собирать будут? Ну, те, что вместо Десантника будут. Что за люди у них? Тут то контролеры были уже проверенные. Могли даже от недовольного покупателя защитить, от проблем некоторых избавить.

Продали вы, допустим, даме сапоги дорогущие, по вашим словам финские. Бирочка на них даже соответственная имеется. Она домой пришла, стала их так и сяк внимательно разглядывать, а там царапина большущая. Была ли она при покупке или пока домой те сапоги несли из ниоткуда образовалась — не известно. Покупательница к вашему навесику с претензиями. В царапину пальчиком тычет. Берите де товар обратно, а мне деньги верните. А смотрела куда при покупке? Когда брала всё нравилось. Даже скидку получила некоторую. Шум, гам… Тут и человечек от Десантника подходит. Что за дела? Пошто тётеньку хорошую за прилавком тиранишь? У самого морда бандитская, на пальчиках перстеньки синенькие… Не матерится, не дерзит, видом одним и улыбочками кривыми даму с сапогами давит… Вдвоём и убедят даму, что сама она сапоги испортила. Хотя… Да ладно, была там царапина, но дама на себя злая уже с рынка домой двигается. Муж ей снова денег выделит…

Воришкам залетным на рынок ходу нет. Тоже хорошо. Не зря Десантник деньги брал…

Тут же непонятно как будет…

Парни-скупщики уже грустят. Разрывается с ними контракт. Другие мальчишечки теперь обманывать старушек придут. Ну, как обманывать? Тут всё полюбовно. Вам цену предложили? Предложили. Вы сами согласились? Согласились. К кому какие претензии? Где-то больше за ваше добро дадут? Ой ли. Это бы дали. Никто же в убыток себе скупать не будет. Наиболее совестливые скупщики так прямо и говорят, что больше я вам дать не могу, хотя и ваша вещь дороже стоит. Не согласны? До свидания.

Оббежит по кругу сдатчик пол города, а потом и назад вернется. Берите мол за предложенные деньги. С таким уже разговор другой. Извините, столько вам было утром предложено. Теперь уж другая цена будет…

Собачья работа на скупке стоять. Не все выдерживают…

Бакалавр парням посочувствовал, но помочь ничем не мог. Сам в подвешенном состоянии находился.

Тем более, парни сказали, что про него уже спрашивали. Не особо знакомые какие-то. Вроде и видели их, но так, мельком.

Вадик им удачи пожелал и не болеть.

Сам в копеечку и домой. По дороге в магазин ещё надо заехать. Продуктов купить в дорогу. Соли ещё, спичек, котелок. Напарник ещё и металлическую кружку посоветовал взять. Пригодится.

Глава 35

Глава 35 В Лузу

С лёгким сердцем и спокойной душой Бакалавр в район ехал.

Вчера его как кто-то в бок толкнул — скажись старшим. Хоть к их делам Вадик отношения не имел, с одним Десантником напрямую контактировал, но мало ли…

Кто как бы больше у Саши хозяйственными делами заведовал на месте находился. Не только одни силовики в команде нужны. От материально-технического обеспечения деятельности тоже ой как много зависит.

Подошел. Поздоровался с Василием Николаевичем. Стою жду. Сам за столик не сажусь.

— Чего, Бакалавр, надо? — вид замотанный у человека. Некогда ему, но внимание уделил.

— Я на секунду. Дело, одно Саша мне поручал… — быстро и по сути излагаю. Ну, что даны Десантником были мне деньги и велено купить столько-то серебряных рублей.

Занят человек важным. Не до меня, но не прогнал.

— Мне то про это зачем говоришь? К общим делам это отношения не имеет. Имел Десантник тягу ко всякому-такому… Всё чепухой в свободное время занимался. Вот и тебя после этого случая к ним подтянул. Ну, когда ему голову пробивали… Вот де парнишка есть. Не боец, но замутим мы с ним в перспективе дело… Не замутит уж… — Василий Николаевич, что по хозяйственным делам был, вздохнул.

— Кому рубли то отдать? Денег вот тоже немного осталось. — из кармана оставшиеся бумажки достаю.

— Потом Марине его отдашь. После похорон, но не сразу. Увижу тебя — скажу. Пусть у тебя пока всё полежит. Это Сашино, личное. — рукой мне махнул. Иди мол. Без тебя есть чем заняться.

— Куда после ремонта копейку поставить? Разули и раскурочили её. Сейчас восстанавливаю. — уже вставая со стула ещё один вопрос задал. Как бы числится за мной имущество.

— Потом, всё потом. Недельки через две подойди, не раньше. Езди пока. Никому это корыто не нужно. — снова Василий Николаевич рукой махнул. Теперь уже чуть ли не сердито. Тут такие дела творятся, а ещё и этот со своими мелочами лезет…

Всё, на две недели как бы отпущен. Могу личными делами заняться, а там и видно будет.

Юру-напарника в оговоренном месте подхватил и поехали.

На север области. В Лузский район. Дальше на север уж больше некуда. Добираться на машине придётся даже через Республику Коми. Прямой дороги из Кирова туда нет. Вот такими круголями и поедем.

Юра сидит, в окошечко поглядывает. Я не особо уверенно веду. Хорошо ранним утром трасса пустая, можно немного и потренироваться в вождении…

Напарник мой разговорчивый. Всё байки травит. Куда ездили, что ломанули, за сколько и кому сдали.

Выполняет наши договоренности. Делится информацией. Я то пока в этом отношении совсем тёмный…

Если бы до этого на точке с парнями-скупщиками не постоял, местами бы его и не понял.

— Даёт он мне за бутылочку орлёную пятихатку, а я ему — мало, — рассказывает Юра.

Пятихатка — это пятьсот рублей. Почему пятихатка? Не спрашивал парней, не знаю. Пятихатка и пятихатка. Все так тут говорят…

Про стеклянную посуду Юра мне рассказывает. Бизнес у скупщиков в районах рискованный. Не знаешь заранее в плюсе или минусе будешь. Машину надо гнать, бензином её заправлять, еду-питьё купить… На всякое-разное ещё денежки уходят. Обратно же можно и один воздух привести. В этих самых стеклянных емкостях. Места в машине они много занимают, да ещё в дороге бьются. Раньше в антикварных лавочках их хорошо брали, а потом наелись. Они же тоже от покупательского спроса зависят. Берут у них четверти и получетверти, они и их у парней, что по районам мотаются купят. Нет спроса — складируй посуду у себя в гараже до лучших времен.

Орлёные бутылки и бутылочки всегда берут. На них спрос стабильный. Ещё лучше, если попадут бутылки в виде фигурок людей или животных…

— Захожу я в сарай, а там пяток бутылок в виде медведя. Все сохранные, без сколов и трещин. Загляденье просто, — рассказывает Юра. — Откуда в той деревне такие бутылки взялись? Хрен знает… Три бутылки были белого стекла, а две зеленого.

Узнал Бакалавр, что встречались в многолетней практике Юры старинные бутылки в виде бюста Пушкина, в виде мужика с балалайкой, военного какого-то с крестами на груди, в виде рыбы, пистолета, обнаженной женщины, башенок всяких и даже птички.

Юра, надо сказать, сразу оговорился, что не все такие бутылочки сам находил, а какие-то и его знакомые. Мужика с балалайкой он в антикварном магазине только видел.

Есть бутылки круглые, многогранные, квадратные… Прозрачные и молочного стекла. По бутылкам Бакалавр сегодня хорошо подковался.

Кроме винных и из-под более крепких напитков, пользовались спросом у антикваров и аптечные склянки. Не гладкие, а тоже с орлами и надписями.

Четверти, сказал Юра, брать уж будем когда полный голяк.

Тут же прослушал Бакалавр лекцию про пивные и винные этикетки, пробки и прочие прибамбасы. Про те же штопоры. Оказалось — столько нюансов в этом деле имеется и тонкостей.

Какую-то бутылочку и с трещинами не зазорно взять, а иную и целую в машину тащить не стоит.

Под разговор Юра из своего рюкзачка и современную сулеечку достал. Говорит, что он не за рулем, ему можно. Бакалавру — нельзя. Ему сегодня ещё долго машину вести. Его очередь только вечером наступит.

Снова зарубочку Вадик себе сделал. Кроме мстительности, ещё и склонность к употреблению крепких спиртных напитков у Юры имеется. Причем, с раннего утра. Это тоже не есть хорошо.

Копеечка тем временем всё катила и катила по российским просторам. Республика Коми ещё и не думала начинаться. Всё пока была ещё Кировская область…

Глава 36

Глава 36 Заплутали

Ехали, ехали и приехали. Непонятно куда. Юра, как потом оказалось неправильно поверку указал. Указал и заснул. На пол часика. Даже немного побольше. Мне то места не знакомы — куда штурман говорит, туда и рулю…

Сначала мой напарник на своем месте заерзал. Минут через пять после окончания своего сна. Потом через какое-то время остановиться попросил. Вышел, туда-сюда походил, что-то под нос побурчал.

Ещё спустя минут пятнадцать опять попросил тормознуть.

— Похоже не туда едем… — меня обрадовал.

— Что делать будем? — спрашиваю напарника.

— Разворачиваемся, — озвучил он очевидное. Дальше по этой дороге ехать — только больше от нашей цели отклоняться.

Развернулись. Не скажу, что виртуозно это у меня получилось.

Едем обратно. Развилка попалась. Свернули. Через десяток минут напарник снова просит меня остановится.

— Стой, Бакалавр. Похоже опять не туда свернули… — виновато на меня смотрит.

Ага,свернули. Мы. Опять.

Куда показал — туда и свернули.

Опять разворачиваемся. Как я в кювет не слетел — отдельная история. Напугал даже немного напарника.

— Ты, это, Бакалавр, давно водишь то? — бледный такой весь сидит и меня спрашивает.

— Не так чтобы очень… — отвечаю. Хорошо не поинтересовался, за сколько мне парни права купили. Врать бы пришлось…

— Ты, это, осторожнее что ли… — советует ещё. Завел непонятно куда. Смеркаться уж начало. Не летняя пора. Поздняя осень на территории, уже в Республике Коми.

Тут и небо низкое какое-то. Снега больше чем дома. Не вятская тут уже земля. Местная парма. Конца и края ей нет. Нет, имеется он, но очень уж далеко…

Кстати, Республикой Коми эта земля только в девяносто втором году стала. Республикой, в составе России. С девяностого же года побыла чуток даже автономной республикой — Коми Советской Социалистической Республикой. До этого с тридцать шестого года была автономной республикой в составе РСФСР… Ещё раньше — автономной областью. Вот такая история местной государственности.

— Так, Юра, куда рулить? Ночевать в лесу мне что-то не хочется. — на напарника смотрю. Ему в сей момент не особо весело. Вину свою чувствует.

— Вернемся к развилке и по второй дороге поедем, — говорит, но что-то не очень уверенно.

Правильно, по первой мы уже ездили. Доехали до какой-то делянки и обратно повернули.

Между тем, светлее не становилось. В лесу, вообще, как-то быстрее что ли темнеет. Или кажется просто мне так.

Снова едем. Населенных пунктов пока не встретили, но места как-то более обжитыми что ли кажутся.

Задумался я что-то. Тут фары домик у дороги и осветили. Вперёд ехали никакого домика не было, а тут взял и появился. Опять не там едем?

— Стой. Сходить спросить надо где мы. Сориентироваться на местности, — выдал Юра дельное предложение.

Возражать было глупо.

— Иди, спроси. Я в машине посижу, — кивнул на домик.

В окошечке свет его горел. Слабенький какой-то. Не как от лампочки. Керосинкой освещаются? Лучину для экономии жгут?

Юморить от чего-то сам с собой начал. Зол я на Юру. Может поэтому?

Подбежал напарник мой к дому. В дверь постучал. Раз. Другой. Никто не отвечает. Голоса не подает. Даже собака на него не залаяла.

К окну Юра переместился. По стеклу легонько потарабанил. Не дай Бог разбить. Такому хозяева точно не рады будут…

Вышел из машины. Ноги размять немного надо.

Тут в ограде что-то скрипнуло. Голос раздался. Похож на старушечий. Кого де леший по ночам тут носит?

Дверь нам так и не открыли. Путь только к большой дороге указали. Почти правильно мы ехали. Именно почти.

Едем дальше. Делать то больше нечего. Только бы копеечка не сломалась.

Выехали наконец. Километровые столбы по краям дороги в свете фар замелькали.

Юра дорогу узнал. Говорит, что раньше мы свернули чем надо. Мы то мы, но поворачивать сказал он…

В общем куда надо сегодня мы всё равно уже не доедем. Ночевать надо.

Коллективным разумом приняли решение в Лузе остановиться. Юра в ней был несколько раз проездом и днём. Всё понятно. Надо местных насчёт гостиницы спрашивать, а то до полночи проплутаем.

Устроились в гостинице какой-то непонятной. Куда показали добрые люди, туда и прирулили.

Номер достался четырёхместный, больше никакого не было. Две коечки были заняты. На одной какой-то мужик спал прямо в фуфайке. Хорошо сапоги резиновые снял. Лучше бы не снимал. Обратно их ему на ноги мы натягивать не стали, а следовало бы…

На второй кровати играли в карты. Два мужика. Командировочные. Так они себя сами обозначили. Одного в нашей комнате в своё время поселили, второго — в соседней. В нашей мест не было. Сейчас вот появились, но мы их заняли. Опять второму не получилось к первому переселиться.

Я спать лёг, а Юра сними играть сел. Выспался, говорит, в машине пока я рулил.

Хозяин — барин. Мне завтра снова за руль, а значит спать надо ложиться.

Выспался на удивление хорошо. Растолкал напарника. Глаза красные. Морда распухшая, но довольный.

— Не плохо я за ночь приподнялся. Ободрал не по детски мужиков. — зевает ещё через слово, но довольный. — Можно и домой ехать…

— Нет уж, по деревням поедем. Я то в карты всю ночь не играл, — Юре отвечаю. — Пошли умываться. Полотенце только захвати…

Лучше бы я его послушал в тот раз. Но кто ж знал то…

Глава 37

Глава 37 Шкатулка

Завтракали в столовой какого-то местного деревообрабатывающего предприятия. Юра туда меня утащил. Был он уже здесь и данную точку общепита очень нахваливал. Такого борща, говорит в Кирове в столовых не попробуешь.

Не обманул. Действительно, кормили тут отлично. Цены не заоблачные и пища сытная. Борщ был выше всяких похвал… Котлеты я съел даже целых две. В запас. Неизвестно, где и как обедать, и ужинать придется.

Поели, Юра покурил и двинули.

Присмотрена у моего напарника была тут одна заброшенная деревенька. В прошлый раз с ещё прежним своим другом-товарищем они только бегом-бегом по ней прошлись. Оценили перспективность и решили в следующую поездку это место обязательно навестить. Обстоятельно в данном месте поработать.

— Приедет эта сука, а тут уже голяк. Всё до него выгребено. Что в машину не войдет, в леске припрячем, ничего ему не оставим. Не шарился ещё видно никто по той деревне. Первые мы будем. — Юра с прищуром на меня посмотрел. Радостно ему было, что он своего бывшего напарника заработка лишит. Во злыдень какой. Надо с ним держать ухо востро.

— Слушай, а разбежались то вы чего? — интересно всё же, за что Юра так на своего бывшего собрата по промыслу обижен.

— Кинул он меня. Как лоха последнего. — голос у Юры даже изменился, только что говорил он совсем не так. — На юге области это было. В деревне одной взяли мы у бабки шкатулочку. С войны она ещё у нее. У эвакуированных из Ленинграда она на еду её выменяла. Мяса там немного дала и картошки. Тут бабке этой пенсию на несколько месяцев задержали, кусками её какими-то выдавать стали и появились у старой финансовые проблемы. В это время мы такие красивые нарисовались. Покупаем мол предметы старины и крестьянского быта. Платим деньги сразу. Предъявление паспорта не требуется. Покрутилась вокруг нас эта бабка, а потом из сумки какой-то допотопной шкатулочку эту и достает. Изделие белого металла. Крышка, бока и донышко голубенькой такой эмалью покрыто. Она то сама прозрачная, а из-под неё рисунок на металле виден. Типа волны какие-то и рисуночек из линий всяких и завитушек. Сохранность — идеальная. Так с войны в сундуке у бабки шкатулка и пролежала. Не пользовалась она ей. Берегла. Тогда она ещё молодушкой была, когда выменяла, это в момент нашего приезда ей не меньше ста лет было…

Рассказ Юры чуть в сторону вильнул и на момент прервался.

Знак он мне дал — тормозни на минутку. Курить опять захотел. Я в машине ему курить запретил.

Вышел, перекурил. Обратно сел. Дверью хлопнул.

— Ты, это потише давай. Так скоро эта копейка развалится. — сердито на Юру посмотрел. Хлопать тут все будут…

— Не, она нас ещё переживёт, — отговорился тот.

— Про шкатулку рассказывай, — напомнил своему напарнику.

— Слушай дальше. Взяли мы эту шкатулку у бабки. Не дорого и заплатили. Хрен этот мне и говорит, что хоть и не серебро, но работа хорошая, старая, ещё и эмали. В «Рось» скинем, они такие вещи любят. В «Рось так в «Рось», кто против. Покатались мы ещё по району, машину загрузили, в город вернулись. Я особо шкатулку не смотрел. Гусь тот её брал. Так, мельком глянул. Хороша вещица, но всё-то себе не оставишь — жить на что-то надо. Раскидали мы барахло, напарник мне долю отдал. Где-то через полгода захожу я к мужикам в магазин, а они мне и говорят, что хорошо в Москве ушла ваша шкатулочка. Ну, та, наша. Не фабер, но денег за неё дали порядочно. Ещё мол таких привозите. Я к напарнику, что за дела спрашиваю. Он мнется. Руками разводит — бес попутал… Рассобачились мы с ним… — Юра снова попросил остановиться.

— Юр, ты реже кури. Так мы с тобой до ночи до той деревни не доедем. — остановился. Куда его девать. Сам курил, знаю, как иногда хочется.

— Скоро уже, успеем, — отвечает. Пару раз затянулся и бросил сигарету.

— Да, не хорошая история. — посмотрел на напарника. Тот кивнул. Ничего не сказал.

Едем. Молчим.

Не на долго Юру хватило.

— Потом узнал я, что не первого он так кидает. До меня был у него напарник. Полгода вместе они не проездили. С монетами он его наколол. Взяли они чуть не килограмм пятаков кольцевиков. Скинул мой бывший корешок монеты перекупщикам в Шиннике, а по деньгам напарника своего и обманул. Не честно рассчитался. Город у нас не велик. Всплыло это дело. Меня ещё тогда в Кирове не было, так что про тот случай я был не в курсе. Позже узнал, когда мы уже разбежались, — снова начал Юра говорить.

Я только киваю. Да, дела. Народ всякий есть. Некоторые вот такие попадаются…

— С кем он сейчас ездит? — говорю Юре. Понятно про кого ему.

— Пока один. Как я от него ушел, никто с ним дел вести не желает. Ну, из наших. Не имею в виду магазины. Им то что, как мы меж собой разбираемся, им бы только дешево у нас взять. Сейчас поворот направо будет. Туда и сворачивай…

Глава 38

Глава 38 Заброшенная деревня.

— Ну что, Юр, скоро там твоя деревня? — еле едем по проселку. Зарос он уже порядочно. Не пользуется эта дорога большим спросом.

— Скоро-скоро. Не только моя. Наша. В полном и безраздельном владении. — сидит посмеивается. Весело ему. — Пол часа твоего хода и на месте будем.

— Ничего себе быстро, — отвечаю и на дорогу внимательно смотрю. Только не хватало на корягу какую напороться или что-то подобное. Есть у меня запасное колесо, но только одно. Мужики в гараже предлагали два, но отказался… Надо было брать. Запас карман не тянет…

Скучно без разговора ехать, только в дорогу пялиться. Пол часа ещё…

— Много у мужиков в карты выиграл? — так, без задней мысли спрашиваю. Поделиться не прошу. Картёжник ещё Юра. Тоже это надо иметь в виду.

— По старым меркам копейки, — улыбается.

Кстати, он часто улыбается. Улыба. Так тут таких иногда зовут. В двадцать первом, не слышал такого слова, а тут узнал.

— Это как, по старым? — продолжаю разговор поддерживать.

— С этими картами у меня давняя история, — Юре тоже скучно в машине просто так сидеть, поговорить он любит, есть у него такое. — Сразу после десятого класса поступил я в Плешку. В Москву. Без всякого блата, денег, чисто своим умом. Сдал все экзамены, аттестат у меня был хороший. Ещё и сирота. Сиротам льготы были. Явился такой из деревни. Ну, не то что совсем деревни, но близко. Общагу сироте дали. Учиться начали. Парни в комнате попались со старших курсов. На учёбу они уже давно забили, учились так — чтобы только не выгнали. Играли в покер. Иногда и в нашей комнате…

Юра опять замолчал.

Сейчас курить попросится.

Нет, ошибся я. Замолк на некоторое время и продолжил.

— Вот. Играли и у нас в комнате. Соберутся и до утра играют. И наши из общаги, и москвичи. Играли серьезно. В Плешке много детей обеспеченных родителей учится. Я сначала только смотрел, наблюдал за игрой. На занятия ещё надо было ходить… Где-то к зиме и сам за стол стал салиться. Ну, когда пускали. Не на серьезную игру, так, по мелочи. Самое главное — получаться у меня стало. Память тогда у меня была просто отличная, считал я хорошо. Не мухлевал. Деньги появились. Раньше — на учебу, в столовую, а потом в читалку, а тут и приоделся, и что такое ресторан узнал… — Юра временами останавливался, словно вспоминал, а потом продолжал. — Хвосты отрастил, но летнюю сессию сдал. Даже стипендию дали, ну как я не из полной семьи. На лето в Москве остался. Парни из комнаты тоже. Договорились, денежек коменданту дали. Ну, чтобы абитуру в нашу комнату не селили. Продолжали играть…

— Куда сворачивать? — дорога разделилась. Опять не туда свернем, будем блуждать уже не по лесам Коми, но на севере нашей то области почти то же самое.

— По правой езжай. — Юра даже рукой показал. Для наглядности.

Поехал куда сказано и указано. Посмотрим, что на этот раз будет.

— Осенью, когда семестр начался я и на занятия редко стал похаживать. Денег было лом. Более интересные дела появились. Девочки там, то да сё… На удивление, зачёты сдавал, может научился учиться? Играл и играл, не останавливался. Парнишка один из города приходил к нам в общагу. Родители у него были из верхов. Деньги у него водились, но не долго задерживались. Потом руки он на себя наложил. Версии были разные, в том числе и что из-за карт… Где-то он занял, отдать не смог, в общем — дело темное. Родитель ногой топнул, дело раскручивать стали, на нашу лавочку вышли. Играют мол на деньги прямо в светоче знаний, а потом молодые люди из хороших семей вешаются. Шум, гам… Нас в деканат. Пришлось идти в армию. Типа чуть ли не доброволец. Попал в Польшу. Отслужил, там всё ровно было. Вернулся обратно, в шинели солдатской со знаками доблести и отличия на груди. Декан тогда ещё не сменился. Хороший мужик был. Восстановил, но сказал, что хоть кто-то шепнет, что играю — вышибут, не посмотрят что сирота и так далее. Доучился, работал даже немного, а потом всякое у нас началось. Сюда к дальним родственникам и приехал. Теперь с тобой вот катаюсь. Да уже и доехали. Тормози, Бакалавр. Сходим сначала разведаем, а потом и на машинке подъедем. — указал куда свернуть. Что-то типа полянки маленькой.

Свернули. Машину закрыли и в деревню двинули. Не так давно она и покинута. Дома ещё стоят, некоторые, правда, сильно уже развалились. Их видно раньше хозяева оставили, а в каких-то люди ещё и жили. Какое-то время. Пока не уехали.

Как хозяева своё жилище покинут, у него всё сыпаться и начинает. Пока живут, тут подделают, здесь подколотят, а нет их — дом на глазах рассыпается.

Тишина. Даже вороны не каркают. Что им тут каркать? Есть то им тут нечего. Вот и улетели туда, где легче пропитаться.

— Не прихватят нас тут, если по пустым домам будем шариться? — Юру спрашиваю.

— Не боись, всё нормально. Жечь и ломать мы же ничего не собираемся. Двери открыты — заходи и бери что бывшие жители оставили за ненадобностью. Им не надо стало, а нам что и пригодится. Мы же не в жилой дом залезать собрались, — успокоил он меня.

Не живут в деревне. Огороды даже много лет не сажены. Заросло всё почти выше роста человеческого…

Проволоки на столбах уже нет. Электричество сюда не подается. Кому оно нужно в нежилой деревне?

— О, а в прошлый раз у этого сарая крыша ещё целая была, а тут уже провалилась немного, скоро и совсем упадёт. — продемонстрировал свою память Юра.

Дом рядом с сараем был ещё ничего, а сам сарай, наверное, при царе-батюшке строили. Может он не от этого дома? Нет, просто как-то отдельно стоит. Нет к нему от дома крытого перехода или как он там правильно называется. Ну, когда дом и хозяйственные постройки как бы навесом соединены. Не специалист я в северной архитектуре. Надо у Юры спросить — он по этим местам давно ездит.

— За машиной сходим или где прямо сейчас посмотрим? — Юру спрашиваю.

— А давай в сарай то и заглянем. Пока совсем не упал. Видел я как-то такое. Правда, ветер тогда сильный был, чуть ли не ураган. — на эту старую постройку Юра и показывает.

Может и не сарай, это вовсе, а какой-то амбар. Почитать дома надо чем сарай от амбара отличается…

Глава 39

Глава 39 Сарай-амбар

Наверное, это всё же не сарай. Пусть его Юра так и называет.

Сложен он из бревен, по одному я постучал даже. Зачем? Кто его знает. Захотелось. Для меня вообще это как приключение какое. Куда-то ехать в девяносто третьем, потом заблудились, гостиница какая-то с командировочными…

Даже в столовой в Лузе борща поесть…

Ну, раньше я как-то по-другому жил. В этом времени для меня вообще, как кино какое-то с моим участием. Делаю что-то, куда-то еду, людей вокруг убивают, деньги зарабатываю…

Без предварительного обучения автомобиль вожу, права мне купили, сделки всякие заключаю… Крышей бы не поехать.

Ну да ладно.

Юра к воротам этого строения подошел. Сарая, амбара или ещё чего-то. Толкнул. Думаете заскрипели открываясь? Хрена два. Их не толкать надо было, а на себя тянуть. Потянул. Тут и скрип раздался. Распахнулись полотна.

Повернулся. На меня посмотрел. Плечами пожал.

— Перевесили, наверное… — куда-то в пространство произнёс.

Я, если честно, ничего не понял.

— Юр, ты о чем? — говорю ему. Сам по сторонам озираюсь. Как-то неуютно мне от этой тишины. Наши с ним действия только шум производят.

— Не правильные двери. Снег наметет, как ты их наружу откроешь? Внутрь — нормально. Открыл, разгрёб снежок и вылез. И влезать, если что, удобнее, — с умным видом говорит.

Во. Мне то без разницы, куда двери открываются, а оказывается и тут нюансы. Оказывается, на севере и на юге двери из дома по-разному делаются. В универе такого не рассказывали.

— Ты первый, — мне говорит.

Почему? Чтобы остатки крыши мне на голову свалились?

— Новичкам везет. Примета есть такая. Проверенная. — чуть ли не в спину меня в сарай-амбар этот толкает.

— Погоди, осветиться хоть надо, — пытаюсь отсрочить свой вход в эти чертоги. Ёкнется что-то на голову, а больницы здесь не имеется.

— На. Бери. — как из воздуха в руке у Юры фонарик появился.

— Давай. — руку протянул. Фонариком обзавелся.

Туда-сюда посветил. В сторону крыши сарая-амбара тоже лучом электрического света мазнуть не забыл.

Стропилина сломалась у крыши данного сооружения. Другие целей целого, а эта переломиться вздумала. Вот и просела крыша. Или как там Юра сказал? Провалилась? Обвалилась? Не помню.

В других местах всё нормально, а в одном месте крыша внутрь как бы провисла маленько. Не на чем ей держаться стало. Да и сама она, наверное, уже гнилая. Или ветхая? Хрен знает, как там правильно…

Двери распахнуты, лучи осеннего солнца внутрь устремились… Осветили пустое пространство сарая-амбара, про пол его тоже не забыли.

— Вадик, дай мне фонарик, — Юра говорит и одновременно средство разгона тьмы у меня из рук выхватывает. Не понял. То дал, то забрал. Странноват он, однако. Хоть и в Плешке учился.

На пол Юра посветил. Как раз под стрехой сломавшейся. Там что-то ему нужное лучше рассмотрел, фонарик мне обратно кинул. Чуть не в морду. Осторожнее надо быть, товарищ…

На колени упал, по земле рукой шарит, что-то поднимает.

— Бакалавр, сюда иди. — мне рукой машет, а вторая у него занята. Что-то на ладони перед глазами вертит. Левая. Правой машет. Которой с земли что-то поднимал.

— Смотри. — ладонь мне свою показывает.

— Ни себе чего, — у меня вырвалось.

Двадцати марочники. Три штуки. С Вильгельмом. Видал я уже такой. На рынок нам такие приносили.

Тут то такие откуда?

Оказывается, я это не только подумал, но и вслух сказал.

— Оттуда. — пальцем в небо, то есть в крышу, Юра показывает.

Сам встает, монетки в карман прячет, по сторонам озирается.

Не понял? Что за дела?

— Лестницу нигде не видел? — вопрос мне задает.

Ты монеты из кармана достань, а не про лестницу спрашивай.

— На кой она тебе? — не особо вежливо спрашиваю.

— Стреха. — вверх показывает.

— Чо, стреха? — не возьму в толк.

— Вадик, не тормози. Классика, это. Выдолбил мужик там ухороночку, трофейку с первой или второй войны спрятал, а потом и не получилось забрать. Вот в этом месте и сгнило. — на ломаную стреху мне показывает. — Лестницу надо. Там не всё ещё выпало.

Что-то сказки какие-то. Не слыхал о таком. Сколько же ей надо гнить?

Туплю чего-то. Монеты, вот же они. Как с неба упали.

— Говорил я, что новичкам везет? — Юра меня в бок тычет.

Не везение, это, а поддавки какие-то. Задумал только-только по покинутым деревням ползать и вот оно, золото. Надо было сразу уж кимберлитовые трубки под Кировом искать…

— Вроде видел лестницу. Там, у дома. — рукой машу. Правда видел.

— Пошли. — из сарая-амбара Юра чуть не бегом бросился.

В общем, было там семь монеток. По двадцать марок. Выдолблена стреха была сильно, на чем только держалась. Остатки тряпки там ещё имелись, но от сырости или ещё от чего она там вся сгнила. Вот где целостность дерева была нарушена, там и всё подломилось. Нам на удачу.

Юра монеты в полиэтиленовый пакетик завернул, мне сунул. Храни. В Кирове быстро сбудем. Сказал, что сегодня больше ничего искать не надо. Примета такая. Удачу спугнем. Сейчас в деревню к одному знакомому мужику поедем. Самогонка у него хорошая. Это дело отметить надо.

Глава 40

Глава 40 Племянники

Поехали к мужику. Нельзя удачу спугнуть. Так всё хорошо началось, что лучше даже не надо.

Поездка наша уже окупилась по бензину и прочему. Даже если немецкие монетки просто как металл в скупку сдать. Юра рад, говорит, что удачу я притянул. Вот, а он в Лузе домой собирался. Не поехали бы в заброшенную деревню — без золота остались.

Ещё мой напарник сказал, что редко они золото находят. Может о своих удачах просто парни никому не рассказывают? Зачем им это? Слили метал по- тихому и всё в норме. Не надо к своей деятельности лишнее внимание привлекать — меньше конкуренция будет. Прознает народ про голду и в районы толпы ломанутся…

До деревни Юриного знакомого было не особо далеко. Да, деревней то назвать этот населенный пункт было трудно. Раньше, в советское время, была настоящая деревня, а сейчас по словам Юры в одном доме его знакомец живет и в другом конце деревни одинокая старуха. Вот и все жители. Магазина нет. Фельдшерско-акушерский пункт ликвидировали. Школы ещё в восьмидесятые годы не стало.

Откуда он всё это знает? Так знакомый его и рассказал.

— Петрович, принимай гостей! — входя во двор дома знакомого мужика Юра крикнул. Тишину нарушил. Собаки у Юриного знакомца не было, так что лай нас не встречал.

Никто не отвечает.

В дверь постучали. Опять никакой реакции.

— Помер он что ли? — Юра по сторонам огляделся. — Месяц назад у него со здоровьем вроде всё хорошо было. УАЗик на месте. Дома должен быть…

В окно постучали. Вроде в доме кто-то зашевелился.

— Кто там? — голос из-за двери через пару минут раздался.

— Петрович, открывай! Это Юра с напарником.

— Сейчас, погодите маленько, — опять из-за двери прозвучало.

Минут пять никого не было. Юра опять парочку раз по двери даже поколотил. Наконец им открыли.

Мужик в дверном проёме стоял. Бакалавр по реакции напарника понял, что тот Юре не знаком.

— А, Петрович где? — Юра мужика спросил.

Мужик был какой-то странный. Одет будто с чужого плеча. Худой. Брюки и свитер на нём как на вешалке болтались. Размера на четыре ему велики были. Это то ладно. Лицо у него было как не живое. Словно застывшее. Бледное ещё, как будто солнышка он годами не видел.

— Болен он. В Лузе в больнице лежит, — опять же не живым каким-то голосом мужик Юре ответил. Кроме рта ни один мускул у него на лице под кожей не шевельнулся. Как кукла какая. Механическая.

— Что хоть случилось то? Чем болеет? — продолжил Юра вопросы задавать.

— С почками что-то. Точно не знаю, — ответил мужик.

Сказал и стоит не шевельнется. Глаза куда-то в землю упер.

— Да, непруха. Слушай, мы Петровича хорошие знакомые. На одну ночку нас не пустишь? Закуска городская с нас, выпивка с тебя. У Петровича запас самогонки богатый, он даже и не заметит убыли, — продолжал весело Юра говорить. Болезнь Петровича на его хорошее настроение не повлияла.

Мужик глаза поднял. Внимательно на нас посмотрел. Замер. Потом головой чуть мотнул — заходите. Посторонился.

— Сам то Петровичу кто? — в спину мужика проговорил напарник Бакалавра. Мужик с дверью возился. На засов зачем-то замок навешивал. Может так у них в деревне принято? Бакалавр в гостях в деревне ни разу не был и этот вопрос был ему не известен.

— Племянник, — не оборачиваясь ответил мужик. Всё с замком возился. Что-то он у него никак не закрывался.

— Понято, — ответил Юра и в избу двинулся. Знал куда идти. Путь ему не надо показывать было.

В горнице за столом ещё один мужик сидел. Лицом похож на первого. Вернее, его неподвижностью и бледностью. В отличие от первого худобой он не страдал. Наоборот, полноват даже был. Рубаха на пару пуговиц у ворота только и была застегнута, а остальным своё подобающее место занять пузо мешало.

— Привет, а ты кто Петровичу будешь? — немного удивленно на это чудо природы Юра уставился. Честно говоря, немного странновато и второй мужик выглядел. Штаны у него на талии не сходились, вместо ремня веревкой были подвязаны, но впереди не застегнуты. Хорошо у трусах толстяк был и наружу ничего не торчало.

— Племянник, — опять же без эмоций, как-то заторможено ответил тот.

— Родственник, значит. — Юра прошёл к столу.

Мужик ему не ответил.

— Бакалавр, смотри, они уж без нас тут начали праздник праздновать. Дядька в больнице, а они его самогонку лопают. Сейчас мы им поможем. Закусь доставай, — указал Юра на стол Бакалавру.

Тем временем первый мужик из сеней в комнату вошел. Второму кивнул. За стол рядом с ним сел. Всё молча.

Юра на странности эти внимания не обращал, из кухонного шкафа пару чистых граненых стаканов достал. Про местонахождение посуды у Петровича он тоже был в курсе.

— Бакалавр, ты что как не родной. Колбаску давай режь, консервы открывай. Сейчас поездку обмоем. — словно всё оно так и надо вел себя.

Племянники только глазами с одного на другого приехавшего водили, Бакалавр закуску строгал, а Юра без умолку тараторил.

— Давно Петрович в больнице? — очередной вопрос племянникам задал.

— Неделю уже, — первый, что дверь открывал и закрывал ответил.

— Когда выпишут? — продолжал у родственников Петровича интересоваться.

— Не скоро, — опять был короткий ответ первого.

— Надо будет в Лузе к нему заехать. — повернулся Юра к Бакалавру.

— Надо — заедем, — не возразил тот.

Глава 41

Глава 41 Самогон

— Что-то вы, парни, неправильный напиток пьете… — Юра поставил на стол четверть. Перед этим бережно взял её в руки, поднёс горлышко к своему носу и понюхал. — Медовухой балуетесь…

Племянники как сидели так и сидят. Словно не к ним Юра обращается.

— Я вон человека самогонкой Петровича обещал угостить. — на Бакалавра Юра пальцем показал.

Первый племянник повернул голову ко второму. Тот как почувствовал это, хотя на него и не глядел. Головой кивнул — уважь гостей.

Первый встал и шаркая ногами вышел из горницы. Второй как сидел, так и сидит. Хлебушек по кусочку от целого каравая отламывает и в рот кладет. Быстро-быстро жует и глотает.

Бакалавру от такой картины как-то неуютно стало. Странные какие-то племянники у Петровича. Да ладно, Бакалавру с ними не детей крестить. Ночь переночуют и уедут.

Первого всё не было. Как с концами пропал.

Юра тоже на стуле уже заерзал.

— Слушай, не помер он там? — ко второму племяннику обратился.

Тот молчит. Хлеб только жует. Отломит и жует. Отломит и жует. Его отсутствие первого племянника совсем не волнует.

Наконец первый племянник вернулся. В руках посудину нужную тащит. Без пробки уже. Приложился по дороге? Попробовал изделие Петровича?

Поставил бутыль на стол перед Юрой. Тот из неё себе в стакан чуток плеснул, попробовал. Крякнул.

— Она. Крепка как советская власть, — Вадика о напитке уведомил.

Разлили. Племянники своё, а Юра себе и Бакалавру самогона набулькал.

— Ну, за здоровье. Чтобы дядька ваш скорее поправился, — Юра даже тост произнёс. Что за выпивка без тоста. Не по-людски самогон без тостов пить.

Выпили. Племянники по половинке. Вадик так же. Юра сразу целый стакан хватанул.

— Хороша, собака, — похвалил Юра принятый напиток. На Бакалавра посмотрел. — Как тебе?

— Правда, хороша вещь, — Бакалавр согласился. Не пивал он до этого настоящего самогона.

Закусили. Колбаску городскую уже все попробовали. Быстро она со стола убывать стала. Вадик тут же ещё подрезал. Не жалко.

— Между первой и второй промежуток не большой, — объявил напарник Вадика.

Снова свой и Бакалавра стаканы наполнил. Себе почти до краев, Вадику чуток долил. Всё равно по полному тот не пьет.

Племянники безучастно свои стаканы подняли и выпили. Точно, как роботы какие-то. Это Бакалавру в глаза бросилось. Юре после полного стакана на почти голодный желудок было без разницы.

— Ну, давай. — с Вадиком он чокнулся. С племянниками поздно уже было. Их стаканы уже пустые на столе стояли.

Опять поели немного колбаски, консервами прямо из банки угостились.

Всё молча. Странное какое-то застолье получалось.

Второй стакан в голову Юре ударил. Не спрашивая разрешения он прямо за столом закурил. Племянники не возражали. Вадик тут в гостях, так что свои порядки устанавливать не стал. Пусть курит. Лишь бы в радость.

— А, не спеть ли нам песню? — Юра предложил. Он же, как сам говорил, почти из деревни. Бакалавр слышал, что деревенские за столом петь любят.

Хозяева опять же не возражали. Молчали и всё.

— Любишь, Бакалавр, песни? — Юра Вадика в бок толкнул. Чувствительно так. На всякий случай Бакалавр от него даже немного отодвинулся вместе со стулом. Зашибёт ещё его Юра по пьяни…

Эскадрон моих мыслей шальных,

Ни решёток ему, ни преград.

Удержать не могу я лихих скакунов -

Пусть летят, пусть летят.

Мои мысли — мои скакуны,

Вас пришпоривать нету нужды,

Вы аллюром несётесь

И не признаёте узды.

Неожиданно почти один в один как Газманов выдал Юра.

От удивления Вадик даже колбасу есть перестал. Во мастер.

Племянникам же было всё по барабану. Даже глаз на певца не подняли.

Юра же ещё стакан себе набуровил и не ожидая никого выпил.

Никому меня не удержать,

Мои мысли умчат меня вдаль.

Может быть, я обратно уже не вернусь,

Как ни жаль, как ни жаль.

Эх, залётные мысли мои,

Вы, как годы уноситесь прочь.

От рассвета к закату,

От заката сквозь ночь мчитесь прочь.

Пел Юра без музыкального сопровождения, но получалось у него здорово…

Следующий тост был за удачу. Ещё один за мир во всем мире…

Тут и колбаса кончилась. Консервы ещё раньше съели.

— Мужики, мясного ничего нет? — совершенно пьяными глазами Юра на племянников посмотрел.

— Найдется, — коротко ответил первый.

Глава 42

Глава 42 Мостик к следующей части

Бакалавр уже какое-то время себя как рыбка в аквариуме чувствовал.

Время и воздух вокруг стали какими-то тягучими, звуки глухими и тоже немного как бы плыли. Покачивало даже. Как на воде в море лежишь и тебя то немного приподнимет, то чуток опустит…

Истуканы, что сидели за столом напротив, время от времени поворачивали друг к другу лица. Потом снова глазами куда-то в стол утыкались…

Юра ещё пару песен спел, но доносились они до Вадика как из магнитофона у которого скорость протяжки ленты нарушилась. Если быть точным — замедлилась.

Обоняние, что интересно, обострилось. Запахи на Бакалавра как картошка из мешка повалились. Били по голове. Камнепадами накатывали. То табачищем вдарит, то медовым запахом… Про запах самогонки уж и говорить нечего…

— М-у-ж-и-к-и, м-я-с-н-о-г-о н-и-ч-е-г-о н-е-т??? — донеслось как через вату до Бакалавра.

— Н-а-й-д-е-т-с-я… — опять же как из дальних далей.

Один из племянников медленно-медленно напротив Бакалавра из-за стола поднялся и так же очень не торопясь из комнаты выплыл.

Юра со стула попытался встать, но обратно плюхнулся. Ноги у него видно отказали. Вадик такой эксперимент решил почему-то не проводить. Лень страшная на него накатила. В сон ещё клонить начало…

Опять же неспешно в комнату первый племянник вошел. Руки у него какой-то кастрюлей были заняты. Крышки на ней не было и как бы парок над её содержимым поднимался. Во как. Появится и исчезнет, появится и исчезнет…

Кастрюля разместилась посреди стола. Через некоторое время перед каждым из присутствующих за столом появились тарелки. С цветочками. Синими такими. Что за цветы Вадик не разобрал. С памятью у него тоже что-то творилось. Распознал, что это цветы, а какие — вспомнить не смог. Что-то знакомое, но не припоминается…

Поварешкой первый племянник помешал содержимое кастрюли и начал тарелки наполнять. Что туда попадало, Вадик уже не различал. Всё вокруг него закружилось, пол медленно начал приближаться, как бы наползал на Вадима и заполнял всё окружающее… Момент и стало тихо и темно, а потом и эти остатки окружающего мира исчезли…

Не видел уже Бакалавр как Юра очумело в свою тарелку смотрит, не слышал, как кричит он что-то и пытается ёмкость с варевом от себя оттолкнуть. Руки его плохо слушаются, тело будто свинцом наливается.

Несколько секунд и на полу горницы Петровича уже оба гостя лежали.

За столом перед своими тарелками первый и второй племянники сидеть остались. Опять друг к другу одновременно лица повернули, слова не проронили и есть принялись. Ложку за ложкой в себя вливали. Пища им нравилась. Ещё бы, мяско свеженькое они варили. Даже и не мороженое…

За окном вдруг как-то посветлело. Вроде темнеть должно, а тут на тебе…

Чуда никакого не случилось — снег повалил. Сразу большими хлопьями. Уже через полчаса как саван на земле лежал. Тихо-тихо ещё было.

Конец второй части.

Скоро будет третья. Это я тем читателям говорю, кто уже спрашивал.

Если и эту часть смогли до конца осилить и текст понравился, то на сердечко нажмите. Мне, как автору АТ это важно. Пару слов в комментариях черкните, много вашего времени это не займет.

С уважением ко всем своим читателям — автор сего текста.


Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22
  • Глава 23
  • Глава 24
  • Глава 25
  • Глава 26
  • Глава 27
  • Глава 28
  • Глава 29
  • Глава 30
  • Глава 31
  • Глава 32
  • Глава 33
  • Глава 34
  • Глава 35
  • Глава 36
  • Глава 37
  • Глава 38
  • Глава 39
  • Глава 40
  • Глава 41
  • Глава 42