Из леди в служанки (СИ) [Анастасия Чудная] (fb2) читать онлайн

Анастасия Чудная Из леди в служанки

- Миледи, прошу.

Закончив осмотр своего отражения, я повернулась к камеристке, протягивающей белые, слегка отливающие голубым, атласные перчатки. Натянув их до самых локтей, я вновь обернулась к зеркалу во весь рост, чтобы оценить конечный результат.

- Прекрасно выглядите, миледи, - камеристка склонила голову, разглядывая собственный подол платья. Она почти все время избегала прямого взгляда.

- Как и всегда, - ответила я без какого-либо намека на тщеславие.

В конце концов всему Лэндонбургу об этом известно. Разговоры о моей красоте – нечто само собой разумеющееся. Ведь никто не подвергнет сомнению, что Грегор III – король Великой Галнии. Так и никому не придет в голову какое-либо иное высказывание, нежели «прекрасная Виктория».

Синее платье, довольно смело открывающее плечи, идеально оттеняло темно-рыжие пряди волос, завитых и собранных наверх в прическу, которая отдаленно напоминала корону. «Негласная королева», так называли меня в светских кругах.

Старшая дочь герцога, древний аристократический род, приближенный ко двору Его Высочества – такой «титул» более чем подходил моей особе.

Раздался негромкий стук, и камеристка вышла из спальни в прилегающую комнату, чтобы открыть дверь.

- Экипаж подан, миледи. Вас ожидают, - сообщила она, вернувшись обратно.

- Превосходно. И приведите в порядок накидку из горностая. Из-за вашего невнимания я вынуждена буду надеть песцовую.

- Слушаюсь, миледи.

Белая горностаевая накидка как нельзя кстати подошла бы к этому наряду. Я так и видела, как медленно вплываю в бальную залу Клиффордов, словно царица, и каждый не может оторвать от меня глаз… Все эти фантазии разбились тысячью кусочков о нерасторопность прислуги. Неужели это так сложно следить за гардеробом хозяйки?

Я взглянула на камеристку еще раз. Лицо серое, лишенное каких-либо красок, не выражало абсолютно ничего. Девушка часто вызывала у меня ассоциации с призраком во плоти. Но я уверена, что даже у призраков есть хоть какие-то эмоции. Порой ее присутствие меня пугало. Ведь если невозможно понять, о чем думает человек, от него можно ожидать чего угодно? Я постаралась выбросить эти нелепые мысли из головы. Вероятно, скучная жизнь прислуги сказывается на настроении моей камеристки, и во мне проснулась жалость.

Я спустилась вниз, где уже собрались все члены нашего славного семейства Лоуренсов. Мой отец, Говард Лоуренс, герцог Нифийский. Мать, леди Маргарет Лоуренс, герцогиня Нифийская. И две младшие занозы. То есть сестры. Леди Луиза и леди Анабель, семнадцать и пятнадцать лет. Сладкий возраст.

- Вечно, вы сестра, опаздываете, - произнесла Луиза, слегка растягивая слова.

- Для моих густых волос нужно вдвое больше времени, - парировала я.

- Даже если вы начнете собираться на бал с самого раннего утра, боюсь

все равно опоздаете. Удивляюсь, как ваше зеркало еще не треснуло.

- Луиза! – одернула девушку наша матушка, - Где ваше воспитание?

- Матушка, - произнесла я самым благовоспитанным образом, - Будьте снисходительнее к чужим недостаткам. Воспитание Луизы затерялось там же, где и ее заурядная внешность.

- Виктория! Да что же с вами такое?

Матушка распахнула веер и начала рьяно им обмахиваться. Видимо, чтобы скрыть красноту стыда за манеры своих дочерей. Для матушки этикет был возведен на самый высокий пьедестал, после походов в церковь, разумеется.

- Дамы, нам пора, - сказал отец, поглядывая на часы и направляясь в сторону выхода. Он никогда не обращал внимание на наши перепалки.

Мать проследовала за отцом и, воспользовавшись моментом, Луиза незаметно для всех показала мне язык. Я и бровью не повела. Меня совершенно не трогали выпады сестрицы. Ей уже семнадцать, а ведет себя, словно еще ребенок. Создавалось впечатление, что у Луизы не было иной цели в жизни, кроме как насолить мне при каждом удобном случае. Глупая. Мне это совершенно было безразлично.

На них двоих досталась только половина моей красоты. А то и меньше. Луизе к тому же перепал скверный характер нашей тетушки, леди Терезы Лоуренс, старшей сестры отца. Надо сказать, она изрядно потрепала нервы матушке, пока та пребывала в статусе невесты.

А вот Анабель повезло немногим больше. Она была тихой и милой девушкой. Если бы конечно не дурное влияние, которое в силу близости возраста, оказывала на ту Луиза. Временами я жалела, что не сблизилась с младшей сестрой. Но когда Анабель появилась на свет, я уже вовсю бегала и играла с куклами, и мне было не интересно нянчиться с младенцами. Луизе было всего два года, так их и воспитывали вместе.

Забравшись в карету, разложив юбки и устремив свой взор на Дювильскую аллею, на миг я ощутила невыносимую тоску. Театр сменяла опера, оперу сменял музыкальный вечер, затем балы, балы, балы… И так по кругу. Я блистала на всех мероприятиях. Принимала как дань поклонение моей красоте, моему богатству, статусу в обществе. Уже давно я не ощущала трепета новизны. Все было одно и то же.

И вот сейчас, глядя на самые дорогие особняки Дювильской аллеи, где располагался и наш городской дом, я чувствовала себя как-то пусто. Состояние трудно поддавалось описанию. Будто бы все вокруг в один момент потеряло смысл.

Я опустила взгляд на руки, затянутые в атласные перчатки. На запястье правой руки красовался изумительной работы сапфировый браслет из десяти больших камней. Этот подарок мне преподнесли родители на последний день рождения. В комплекте шли серьги и колье. У меня есть все, что душа пожелает. Все мечтают оказаться на месте леди Виктории Лоуренс. Так откуда мне в голову пришла такая глупость про отсутствие смысла?

Мысленно встряхнувшись, я прикрыла глаза и улыбнулась в предвкушении приема, которые давали граф и графиня Клиффорды в честь дня рождения их дочери. Джоан Клиффорд была чуть ли не на год меня старше, а все ходила в девицах, что давало мне лишний повод позлорадствовать.

Особняк Клиффордов располагался недалеко от нашего дома. Граф и графиня проживали на улице Мэррингтона, что находилась в одном из престижных районов города. Конечно, до Дювильской аллеи не дотягивает, но тем не менее здесь так же обитали высокородные аристократы.

Луиза и Анабель весь путь шушукались и смеялись. И признаться изрядно играли мне на нервах. Как хорошо, что сестер уведут в музыкальную комнату, где соберутся их ровесники и, под присмотром благородных матрон, будут развлекаться на более невинный манер.

Отец и матушка станцуют пару вальсов для приличия, а потом отправятся удовлетворять свои гастрономические запросы. Ну а я… постараюсь улучшить момент, чтобы уединиться с Эдмундом Бофортом, маркизом Сомерсет.

Перед глазами возник образ высокого, широкоплечего блондина, со слегка вьющимися прядями, которые хотелось пропустить через пальцы. Сильные, но в то же время мягкие руки, которые сразу выдавали в нем человека, принадлежащего к аристократическим кругам. Вспоминая, как он в последнюю нашу встречу дотронулся до моей кожи, незатянутой в перчатку, по телу побежала приятная дрожь, и я прикрыла глаза от удовольствия.

Как хорошо, что в это время года сумерки сгущаются уже в шестом часу, и никто не увидит моего мечтательного выражения лица. Возможно даже немного глупого. Но я ничего не могу с собой поделать! Эдмунд… Только в мыслях я могла позволить себе называть его по имени. Как же сильно я жду того часа, когда смогу обращаться к нему так не только в своих мечтах.

Не было абсолютно никаких препятствий для нашего брака. По правде говоря, каждый видный джентльмен мечтает оказаться в роли мужа старшей дочери герцога Нифийского. Ведь титул будет наследовать мой первенец. Если конечно тот окажется мальчиком. Маленький такой нюанс.

И потому выбирать жениха я обязана только из самых достойных семей. Иначе как понять, женится избранник из-за любви, или из-за титула и денег?

Оттого на сердце было тепло, потому что я знала, что Эдмунд принадлежит как раз к такой достойной семье. В будущем к нему перейдет герцогский титул отца, поэтому ему нет нужды гоняться за моими богатствами.

Наша карета подкатила к главному входу особняка Клиффордов. Лакеи открыли дверцу, спустили подножку и помогли выйти. В холле мы разделились с моими сестрами. Те уплыли, а точнее сказать, ускакали как слоны, в музыкальную комнату, куда стекались остальные такие же девочки. Была там и пара мальчиков. Так, для разнообразия, видимо.

Луиза могла бы присоединиться к нам на «взрослый праздник». Ей уже исполнилось семнадцать, и совсем недавно она дебютировала. Но по какой-то неведомой причине, Луиза решила составить компанию Анабель. Я только пожимала плечами в ответ на такое странное желание. Сама я в этом возрасте спала и видела, когда мне наконец представиться возможность вскружить голову всем и каждому. О браке с кем-либо я даже не задумывалась, и более того, не сильно горела желанием связывать свою жизнь и судьбу столь преждевременно.

Но теперь, я была готова. Кажется.

Пройдя через холл, мы поднялись по лестнице, ведущей в галерею, а оттуда в бальную залу, где примкнули к очереди из прибывших лордов и леди.

- Граф и графиня Кент!

О, эти прибыли без сына? Видимо виконт так и не избавился от пагубной привычки прикладываться к бутылке вина. И сейчас, скорее всего, проигрывается в пух и прах в компании таких же молодых оболтусов, в каком-нибудь неприличном заведении. Бедная семья Кент. Их единственная надежда - женить сына на дочери зажиточного торговца, не иначе. Поскольку виконт уже давно разрушил все призрачные надежды на то, что он станет образованным человеком, мудро распоряжающимся наследством. Пустит по миру, точно говорю.

Помню, как еще в мой первый сезон, этот наглец позволил себе распускать руки в саду у Арчибальдов. Мокрые, потные, скользкие. Фу, противно вспоминать. Я рада, что сегодня его здесь нет, и не нужно будет прикидываться вежливой сквозь стиснутые зубы.

- Граф Суррей и леди Александра!

Старый граф со своей единственной дочерью. Говорили, что покойной леди Суррей было всего семнадцать, когда та вышла замуж. Видимо рассчитывала пережить старого графа. Однако… жизнь распорядилась по-своему.

Леди Александра – самая явная жертва для виконта Кент. Бедняжку растили в деревне вдали от городской суеты. Ни тебе слухов, ни тебе сплетен. Обвести вокруг пальца проще простого. А граф слишком стар и слеп, чтобы разбираться в мотивах жениха. Удивительно, что виконт здесь не заявился. Александра – легкая добыча. Вон, уже вижу, как пара щеголей провожают девушку внимательным взглядом. Надо бы завести с ней более близкое знакомство и оградить от охотников за приданным.

- Сэр Уильямс!

Имя ни о чем не говорит.

- Леди Кларисса, мисс Боунс и мисс Боунс!

А эти как заполучили приглашение?

- Герцог Нифийский, герцогиня Нифийская и леди Виктория!

Наконец-то! Уже ноги затекли.

Отдав лакею накидку, я очень медленно спустилась в залу. Для пущего эффекта. Ну и разумеется, чтобы не запутаться в складках платья.

Взоры большинства гостей устремлены на глубину моего декольте. Одобрительные ухмылки лордов, возмущенные взгляды леди. Конечно, ведь я незамужняя женщина для столь откровенного выреза.

Внизу нас встретили хозяева особняка, граф и графиня Клиффорд. А Джоан видимо появится в самом конце, когда соберутся все гости. Обменявшись приветствиями и парой обязательных реплик, мы двинулись дальше. Дойдя до стульев, матушка с неприличествующим для герцогини облегчением, расположилась на одном из них. Лакеи принесли шампанское и я приготовилась к утомительному ожиданию появления именинницы.

То и дело подходили друзья и знакомые, чтобы выразить свое почтение отцу и матушке и восхищение моей особе. Я же лениво кидала взгляды в толпу, как бы невзначай скользя по нарядам. На самом деле стараясь выхватить столь желанный профиль.

- Очень рад, очень рад. Знакомство с вами, ваша светлость, для меня большая честь.

А вот и сэр Уильямс. Невысокого роста, с залысинами. Так сразу и не определить его возраст. Подобострастные речи сопровождались цепкими взглядами в мое декольте. Старый извращенец. Хотя, может и не старый, но менее противно не становится. Повернулась другим боком, делая вид, что рассматриваю лепнину и роспись потолка.

С этого угла обзора я наконец-то увидела своего Эдмунда. При виде высокой и мощной фигуры маркиза, сердце застучало быстрее. А при виде некой блондинки, стоящей рядом с ним, чьим словам Эдмунд смеется, запрокинув голову, сердце застучало еще быстрее.

Кто это? Со спины никак не разобрать. Подвинуться бы чуть левее. О! Вот она повернула голову графу Суррею. Эту седую гриву ни с кем не спутаешь. Да это же Александра!

Значит вот она какая, невинная простота. Да чтобы она вышла замуж за виконта Кент!

Чувствую, как грудь вздымается верх вниз, а щеки алеют. В зале становится невыносимо жарко, и я начинаю обмахиваться веером. Как он посмел? Первым делом Эдмунд должен был подойти ко мне!

- Леди Виктория, вы выглядите просто очаровательно! – обратился ко мне сэр Уильямс, а точнее к моему бюсту, - Позвольте принести вам еще бокал шампанского? Вижу свой вы успели опустошить.

И правда. Залпом что ли все выпила?

- Да, благодарю.

Пусть идет. Уж лучше так, чем глазеть на мою грудь. Уже жалею, что надела именно это платье. А ведь старалась для кого!

- Леди Джоан Клиффорд! – прозвучало над залой и все головы разом повернулись в сторону лестницы.

Что ж, платье было выбрано весьма недурное. Нежно лиловый наряд заставлял кожу Джоан словно сиять, а светлые волосы отливать золотом. Или это игра свечей?

Оркестр заиграл музыку, и граф Клиффорд повел свою дочь в центр залы, открывая вальс. К ним присоединились другие танцующие, в том числе и я с поклонником, имени которого даже не старалась запомнить.

Особо того не желая, но я уже успела пообещать первые несколько танцев. Будет вам наука, Эдмунд Бофорт!

Среди вальсирующих я его не замечала, но и крутить головой по сторонам я не могла себе позволить.

- Леди Виктория, я не побоюсь заявить, что вы самая прелестная женщина в этой зале. Даже во всем Лэндонбурге! Любого, кто осмелится возразить, я вызову на дуэль!

Легко делать такие заявления, когда кроме меня никто больше этого не слышит. Значит и возражать тут некому. Уж точно не мне.

- Очень лестно такое слышать, - обойдусь без обращений.

- Это сущая правда! – пылко произнес мой поклонник.

Не то, чтобы приелось, но я чуть ли не каждый день слышу подобные комплименты. Ладно. Буду честна перед собой. Приелось.

- Вы заставляете меня краснеть.

Всегда повторяю одну и ту же фразу.

По завершении танца молодой денди проводил меня к родителям и остался возле нашего круга. Эдмунда по-прежнему не наблюдалось рядом. По крайней мере его не было и рядом с леди Александрой, стоящей поодаль.

- Дорогая леди Джоан, мои вам поздравления, - я повернулась на голос отца и оказалась лицом к лицу с Джоан.

- Благодарю, ваша светлость. Я польщена присутствием всей вашей семьи на празднике, - Джоан присела в идеальном до тошноты реверансе и отошла ко мне.

- Леди Виктория.

- Леди Джоан.

- Надеюсь вы приятно проводите время.

- Насколько это возможно, - ответила я, снисходительно улыбнувшись.

Так уж вышло, что я дебютировала на год позже Джоан, и отобрала корону «королевы бала» у признанной красавицы Лэндонбурга. Джоан, конечно же, не была в восторге.

- Уверена, что на загородных приемах леди Гроу куда веселее, - произнесла Джоан с ехидной ухмылочкой.

К слову, эти приемы славились своим свободным нравом, а репутация приглашенных оставляла желать лучшего. Несмотря на намеки Джоан, я ни разу на них не присутствовала и уж тем более мне не предполагалось даже знать об их существовании.

- Вам виднее.

Мой взгляд упал на маячившего за спиной Джоан сэра Уильямса. Вот ведь! Совсем про него забыла.

Радостный, что его заметили, он тут же нарисовался передо мной с бокалом злополучного шампанского.

- Миледи, прошу.

Скрывая брезгливость за холодной улыбкой, нехотя приняла бокал из его рук. На лице Джоан вновь появилась ехидная улыбочка. Казалось, что она изо всех сил старается сдержать неприличный смешок.

- Какой интересный у вас круг общения, леди Виктория.

Сэр Уильямс слегка покраснел и отошел под предлогом того, что встретил одного из знакомых. Отчего-то мне стало его жаль.

Джоан противно улыбнулась и взяла меня под руку со словами:

- Давайте прогуляемся.

Не вырывать же свою руку на виду у всех. И мы двинулись вдоль стен, наблюдая за гостями, которые вовсю танцевали кадриль.

- Удивлена, что вы не танцуете.

- О, поскольку бал в честь моего праздника, я должна уделить внимание всем гостям. Вот и лорды Кимберли, Акстер и Дели жаждут моего общества.

Никогда не наблюдала у Джоан более самодовольного лица, чем в эту минуту. Знала бы она, что названные джентльмены в прошлом сезоне просили моей руки у отца.

- Слуги, знаете ли, тоже радуются объедкам с хозяйского стола.

Вот так, леди Джоан! Получите кость.

Джоан поджала губы, а в глазах загорелся недобрый огонек. Но уже в следующий момент ее голос источал саму невинность, когда она спросила:

- Вы случайным образом не встречали лорда Бофорта?

- Кажется он промелькнул в толпе, но я точно не уверена.

Интересно, что ей понадобилось от Эдмунда?

Словно в ответ на мои мысли, Джоан произнесла следующее:

- Я в курсе того, что он ведет переговоры с моим отцом. Хочу узнать, почему он прежде не переговорил со мной.

Что? Мой взгляд вперился в Джоан, и я чуть было не споткнулась о юбки платья, но вовремя вспомнила как перебирать ногами. Неужели она намекает на брак между их семьями? Если уж рассуждать цинично, то для маркиза Сомерсет дочь герцога куда более выгодная партия, чем дочь графа. И нет, я отказываюсь верить словам Джоан. Эдмунд очарован только мной! Но еще эта леди Александра…

- Ваше молчание крайне красноречиво, леди Виктория.

- Боюсь поздравления преждевременны, - ответила я как можно сдержаннее.

- Это всего лишь вопрос времени, - голос Джоан мог сгодиться на то, чтобы готовить пахлаву. Мои же уши с трудом выдерживали эту приторность.

После нашей прогулки с Джоан мое настроение начало неумолимо портиться. Я прикладывала титанические усилия, чтобы не хмуриться. Не приведи Господь, еще морщины появятся!

Следующий танец был обещан лорду Кимберли. Тому самому, который по словам Джоан, «жаждал» ее общества. Во время кружения по зале Кимберли отчаянно пытался привлечь мое внимание, осыпая самыми изысканными комплиментами. Что, надо признаться, отчасти вернуло мне хорошее расположение духа.

Возвратившись, я обнаружила Эдмунда, разговаривающего с отцом.

- Леди Виктория, - он поклонился и приложился губами к моей руке.

От этого обязательного, уважительного знака внимания, по коже пошли мурашки. Ух, Эдмунд Бофорт, вы еще получите свое!

- Маркиз, - я сделала книксен и уже хотела развернуться к толпе, ожидающих меня поклонников, как:

- Подарите мне следующий танец?

С бесстрастным выражением лица какое-то время я молчала, словно размышляла стоит ли соглашаться. Несколько джентльменов также напряженно ждали мой ответ, и не стали скрывать свое разочарование, когда услышали:

- Следующий танец ваш, лорд Бофорт.

Мы танцевали вальс, и я старалась смотреть куда угодно, но только не на красивые черты лица Эдмунда.

- Почему вы так холодны?

Я перевела на него взгляд, словно совсем забыла с кем именно танцую. Эдмунд чуть сильнее сжал мою талию.

- Почему вы так решили, лорд Бофорт?

- Вы ни разу мне не улыбнулись.

- Не в моих принципах улыбаться чужим женихам.

Не хотела ведь говорить, что меня задело! Не выдержала.

- Простите? – Эдмунд непонимающе взглянул мне в глаза, - О чем вы толкуете?

- О вашем предложении графу Клиффорду. Точнее его дочери.

Ну кто меня за язык все время тянет? Веду себя словно какая-то ревнивица.

- Но я не делал такого предложения, если вы подразумеваете женитьбу.

Я широко раскрыла глаза.

- Единственное дело, которое у меня есть к графу, так это покупка лошади, принадлежащей леди Джоан. Это отличная кобыла для скачек. Я давно уже к ней приглядывался.

Покупка лошади? Я чуть было не рассмеялась в голос от облегчения.

- Неужели это так сильно задело ваши чувства, леди Виктория?

Эдмунд смотрел на меня хитро, с неким превосходством. Уверенный, что я вся в его власти.

- Ничуть. Не хотелось ставить леди Джоан в неловкое положение.

Но Эдмунд продолжал самодовольно улыбаться. Сама виновата.

- После ужина жду вас в оранжерее, третий поворот налево, там есть замечательные кусты.

Я не стала ничего отвечать, чтобы не компрометировать себя еще больше. Пусть мучается ожиданием, появлюсь я или нет. Интересно, откуда ему известно об укромных уголках в оранжерее Клиффордов?

Не успела я основательно об этом задуматься, как что-то сильно царапнуло мою кожу выше перчаток.

- Ой!

- Ох простите. Тут так тесно.

На лице Джоан не было ни капли раскаяния, хоть она и очень старалась выглядеть виновато. В руках она держала розу с необрезанными шипами. Что за вульгарность!

- Романтичный знак внимания от поклонника, не находите?

- Ужасно не практичный, - зло бросила я.

Трудно удержаться от проявления эмоций, когда руку больно щиплет, а сам порез ничем не скрыть от глаз.

- Еще раз приношу извинения, - и Джоан скрылась в толпе.

***

Ужин, состоявший из четырнадцати блюд, мог удовлетворить даже членов из королевской семьи. Палтус а ля папильот, запеченный краб под цитрусовым маслом, рулеты из лосося, свиные отбивные, жареная утка под апельсином, всевозможные гарниры. А десерты! Я впервые попробовала жареное мороженое! Этот рецепт вроде бы привезли из востока. Бесподобно.

Несмотря на столь роскошное убранство, который оценит каждый гурман, я никак не могла дождаться конца ужина. То и дело ерзала на стуле, за что постоянно себя одергивала. А когда гости наконец начали подниматься со своих мест, приказала себе оставаться неподвижной, делая вид, будто я никуда не спешу. Уж точно не на тайную встречу с мужчиной.

После ужина все разбрелись кто куда. Родители решили посетить импровизированный концерт в музыкальной комнате, большинство мужчин отправилось в игральную, а дамы собрались в уютных гостиных.

Чтобы оттянуть время и заставить Эдмунда немного понервничать, я отправилась вслед за отцом и матушкой, чтобы засвидетельствовать чей-нибудь музыкальный позор. Мои уши выдержали ровно одну композицию, и, извинившись перед родителями, я была такова.

На пути в оранжерею решила заглянуть в библиотеку. Здесь некоторые из гостей Клиффордов расположились в креслах с книгой в руках. Прошлась вдоль полок, делая вид, что выбираю какой томик взять почитать. Выхватила книгу наугад, и подобрав юбки платья, вышла с ней из библиотеки.

Книгу, которой было не суждено быть мною прочтенной, я спрятала за вазой возле первой попавшейся ниши. Кто-нибудь из слуг обязательно ее найдет и уберет на место. Ну а я сделала все, чтобы никому в голову не пришла опасная мысль, будто я исчезла одновременно с лордом Бофортом.

Оказавшись внутри оранжереи, я, насколько позволял корсет, вздохнула полной грудью. Свежий аромат зелени и цветов слегка кружил голову. Размеры оранжереи поражали воображение. Если не поднимать голову наверх, можно было подумать, что ты оказался в Лэндонбургском Летнем саду. Здесь была главная аллея и небольшие тропинки, расходившиеся в разные стороны. Впереди по центру виднелся водоем, который манил приблизиться к нему и насладиться журчанием воды. Но мне следовало повернуть налево, дойдя до третьей дорожки.

Сердце начало быстро стучать. А вдруг здесь объявится кто-то из гостей? Место очень красивое и романтичное. И уединиться где есть…

- Попалась!

- Ох!

Эдмунд обхватил меня за талию и увел на узкую дорожку между кустами зелени. Настолько узкую, что двоим тут было не разойтись.

- Вы меня напугали!

Я укоризненно посмотрела на Эдмунда, но близость его тела, аромат одеколона, ударившего в самые ноздри, не позволял мне чувствовать себя сильно оскорбленной.

- Простите, - он улыбнулся и захватил в плен мои руки, а потом поднес их к самым губам!

Это была самая откровенная вольность маркиза. Еще ни разу в наши встречи он не смел позволить себе подобного. Стоит уточнить, что и таким тайным образом мы никогда не встречались. Наши свидания проходили в кругу других визитеров, в библиотеках, на прогулках в парках. И любая невинная близость стоила огромного труда.

- Я ужасно вас ревновал, - произнес Эдмунд очень волнующим меня голосом, - Когда вы танцевали с теми хлыщами.

Такое заявление из его уст вкупе с нашими переплетенными руками, могло запросто свалить меня в обморок. И только каким-то чудом я продолжала стоять и смотреть на него широко раскрытыми глазами.

- Я не могла не танцевать, - наигранно вздохнула и повела плечами.

- Скоро вы будете танцевать только со мной, - сказал Эдмунд, сверкнув голубыми глазами.

- Что вы подразумеваете?

О да, Виктория, ты ведь совершенно не догадываешься.

- Вот это.

Сказал он и прильнул к моим губам, обхватив за талию, и выбив весь воздух из груди.

Это было так ново и неожиданно, что первые секунды я словно обмерла, боясь пошевелиться и как-то отреагировать. Наверное, стоило выхватить веер и щелкнуть его по груди, но я этого не сделала. Вместо этого я закрыла глаза, пытаясь прочувствовать новые для меня впечатления. Его губы мягкие, нежные, теплые… Немного мокрые, но скорее всего этого было не избежать. Практично подумалось мне.

Эдмунд аккуратно прощупывал мои губы своими, слегка пощипывая и оттягивая. В общем и целом, было довольно приятно. Если стараться ни о чем не думать. Но не думать почему-то не получалось. Интересно, сколько мы вот так стояли? Я начинала волноваться, вдруг кто сюда нагрянет и застанет такую пикантную сцену.

Я слегка отстранилась и отвела взгляд. Почему-то стеснение наступило именно в этот момент. Я чувствовала, как горят щеки и уши.

Эдмунд взял меня за подбородок и повернул лицом к себе. Его взгляд прошелся от моих губ до самой линии декольте, где часто вздымалась грудь, и голубые глаза потемнели до цвета вечернего неба.

- Вернемся в зал, - произнес Эдмунд хриплым голосом и развернул меня к выходу.

Утро следующего дня встретило меня чугунной головой.

Домой мы вернулись засветло. Я перетанцевала не менее двух дюжин танцев, и кажется столько же выпила бокалов с шампанским. Что могу сказать в свое оправдание? Было настроение.

А намерения Эдмунда теперь не оставляли сомнений. Вскоре он явится в дом моего отца, чтобы просить моей руки. Титул маркиза, мое более чем располагающее отношение, все это вело меня прямиком под венец. Вот только ноющая боль в голове не давала сполна насладиться этим моментом триумфа.

Я кое-как поднялась на локтях и попыталась нащупать сонетку. Вызову горничную и попрошу натаскать горячей воды. Судя по расположению солнца за моим окном, день близился к обеду. Самое время для визитеров. Но я и шагу не сделаю из спальни, пока сполна не наслажусь горячей ванной. Да где же горничная?

Я дернула сонетку еще несколько раз. Как можно более раздражающе. Пусть там поторопятся.

В ожидании нерасторопной прислуги, я вновь легла на подушки, пытаясь унять головную боль. Я почти успела задремать, как услышала чьи-то осторожные шаги в комнате. Я поднялась в изголовье кровати и сложила руки на груди, всем своим видом показывая недовольство.

Дверь в мою спальню отворилась и передо мной явилось очень удивленное лицо горничной.

- Вы заставляете себя ждать, - произнесла я ледяным тоном.

- Мисс?..., - нахмурено вопросила служанка.

Мисс?!

- Вы желаете быть уволенной без рекомендаций? Живо наполните ванну горячей водой, тогда возможно вам не нужно будет сегодня искать новое место.

- Но хозяева не давали никаких распоряжений о гостье.

Гостья?!

- Какой еще гостье?

- О вас, мисс.

- Ваши шутки зашли слишком далеко! Пришлите другую служанку, а сами собирайте вещи!

Горничная мигом вылетела из спальни. Поделом ей. Что за наглость?!

От повышения тона на прислугу голова разболелась еще больше. Возможно следует провести весь день в постели…

В коридоре послышался топот шагов, и в спальню ворвалась матушка собственной персоной. За ее спиной маячили двое лакеев. Я моментально спряталась под одеялом, натянув его до самого подбородка. Сегодня все с ума сошли?

- Матушка! – возмущенно воскликнула я.

На лице герцогини застыло неописуемое выражения недовольства и удивления.

- Матушка? – переспросила она, - Какая наглость! Кто вы? И как, позвольте узнать, вы здесь оказались?

У меня пропал дар речи. Действительно, на ум, от таких заявлений, не приходило ни единого словечка.

- Отвечайте, - с нажимом поторопила она.

- Я ваша дочь. И это мой дом.

Происходящее показалось мне абсолютным абсурдом.

- Ложь! Я впервые вас вижу. Что за представление вы здесь устраиваете?

И правда. Ситуация годилась для какого-нибудь дешевого спектакля, в каком-нибудь захудалом театре.

- Я ничего не понимаю, - наконец смогла вымолвить я.

- Даю вам несколько минут, чтобы вы привели себя в порядок, а затем покинули мой дом. Иначе, мои слуги вам помогут.

Никогда не слышала от своей матушки столь холодного тона, леденящего самую душу. Что это? Наказание? Возможно кто-то подглядел за нами с Эдмундом, и доложил обо всем герцогине?

- А вы, мисс Брук, - матушка обратилась к той самой служанке, с которой начался весь этот фарс, - Проследите, чтобы эта особа ничего не прибрала к рукам.

Какое унижение! Меня еще и в воровстве подозревают?

Герцогиня покинула спальню, а горничная осталась стоять, наблюдая за мной со всей возможной подозрительностью. Ответственно подошла к приказу, нечего сказать!

Во мне начала закипать самая настоящая злоба. Мало мне плохого самочувствия, так и вокруг творится не пойми что! Я резко откинула одеяло, встала, промаршировала к шкафу и распахнула дверцы. Горничная собиралась что-то возразить, но от бешенства в моем взгляде, решила промолчать. Не в сорочке же для сна мне ходить, в конце концов!

Я взяла темно синее платье, с квадратным вырезом, расшитым фестонами, которые также расположились на рукавах и по подолу. Кое-как справилась с крючками на спине, а стоящая рядом горничная даже не подумала мне помогать!

Подошла к зеркалу и попыталась расчесать волосы. Бросив эту затею, решила собрать их на голове с помощью заколок. Ни разу в жизни мне не приходилось заниматься этим самостоятельно. Оказалось, что это не так легко, как всегда представлялось, наблюдая за действиями своей камеристки. Взяла ленту со столика и просто перевязала ею волосы в некоем подобии хвоста.

Сверху я собиралась накинуть свою песцовую накидку, как передо мной возникла служанка.

- Вы не можете забрать эту вещь, мисс.

Я леди Виктория! Не мисс!

- Она моя.

Несмотря на мой страшный тон, служанка похоже не собиралась отступать, уперев руки в бока. Меховая накидка была очень ценной, и эта… мисс Брокс? Или как ее там, очень хорошо это понимала.

- Я буду вынуждена позвать ее светлость.

От злости я пихнула накидку обратно в шкаф, даже не удосужившись ее повесить, и взамен достала обычный синий плащ с капюшоном.

Выйдя из спальни в комнату, я обнаружила матушку, сидящей на кушетке. А двое лакеев ожидали у двери в коридор.

- Я решила лично убедиться, что вы покинули дом.

- Матушка, что происходит? – не выдержала и решила снова попытаться выяснить откуда ко мне такое отношение.

- Юная мисс, перестаньте называть меня так. Мне это неприятно.

Я отшатнулась, словно получила пощечину. Щеки ощутимо горели. Матушка смотрела на меня, словно я чужой человек с улицы. Такое выражение лица невозможно подделать. Я не имела представления, как еще мне на нее воздействовать? Возможно ли, что с герцогиней случилась болезнь потери памяти? Но имя служанки она то помнит!

Спускаясь вниз, я увидела Луизу и Анабель, выходивших из столовой о чем-то весело переговариваясь.

- Сестры! – крикнула я и поспешила скорее к ним. Сейчас все образумится.

Сестры остановились и взирали на меня с недоверчивыми лицами.

- Луиза! Анабель! Вы ведь знаете, что я ваша сестра, Виктория?

- Матушка? – обратилась Луиза к герцогине, косясь на меня с подозрением.

- Девушки, идите в комнаты! Мисс, не смейте к ним приближаться.

Сестры подхватили подолы платьев и послушно поспешили прочь. Я чуть было рот не открыла от удивления, но вовремя опомнилась. Неординарность ситуации и тот факт, что никто не признает меня за леди, не делает меня не леди.

В полной прострации я прошла до выхода, и дверь за мной закрылась. Без каких-либо напутствий.

Я стояла на крыльце, не в силах сдвинуться. Да и куда собственно было идти? Я одна на улице, без сопровождения. Недопустимо для леди!

Что за злую шутку решили сыграть со мной родственники? В чем я провинилась? Даже если и провинилась, то уж совершенно точно не заслуживала подобного наказания. Проклятье!

Неожиданная мысль посетила мою голову. Проклятье.

Не сказать, что мне многое об этом было известно. Если точнее, совсем немногое. Единственное, что всплывало в моей памяти, так это то, что в последний раз кого-то прокляли в прошлом столетии.

Неужели я первый человек в новом веке, который подвергся проклятью? В какую-то долю секунду я даже ощутила прилив гордости за себя, если бы вместе с этим не пришло чувство беспросветного отчаянья. Что же делать? Выходит, матушки и сестры и вправду меня не узнали. Ситуация кажется безвыходной.

Эдмунд! Вот мое спасение! Мой будущий жених не оставит меня в беде, и как мужчина решит мою проблему.

Светлая надежда загорелась в моей груди, и на сердце стало теплее. Осталось придумать, как одинокой леди благополучно добраться до его дома.

Я вышла на Дювильскую аллею и оглянулась по сторонам. Тут и там прогуливались леди и джентльмены из высшего общества, которые сразу же обратили на меня свое внимание. Не сказать, что я к нему не привыкла. Но это внимание было совершенно иного характера. Не самого приятного. Если на эту аллею забредет какой-нибудь попрошайка, он вызовет те же чувства, что и юная дама без сопровождения.

Накинув капюшон и спрятав под ним волосы, я пошла направо, надеясь, что меня никто не узнает в этом неприглядном виде. Мне необходим экипаж! Тогда я беспрепятственно смогу добраться до маркиза. Но где же его разыскать?

Дойдя до перекрестка, я обнаружила желаемое. Извозчик вальяжно расположился на козлах и курил дешевую на вид сигару. При виде меня он не сменил позы и продолжал дымить своей отравой.

- Прошу прощения, вы свободны? – спросила я.

Мужчина внимательно прошелся по моему внешнему виду, заставив меня внутренне возмутиться, и выдал:

- Для вас, мисс, разумеется.

Извозчик сально ухмыльнулся, породив во мне неприятные подозрения.

- Доставьте меня к Эдмунду Бофороту, маркизу Сомерсет.

При звуках известного имени, мужчина в миг подобрался и удивленно на меня воззрился, видимо пересмотрев свое первоначальное мнение.

- А плата?

- Вам заплатят.

Конечно денег у меня с собой не было, но я рассчитывала на щедрость лорда Бофорта.

- Что ж, садитесь.

На радостях я чуть ли не бегом запрыгнула в карету. Я желала как можно скорее встретиться с Эдмундом и прекратить свои мучения.

Извозчик остановился возле городского особняка Эдмунда и постучал по крыше:

- Прибыли, мисс. Жду оплаты.

Я кое-как выбралась из кареты – разумеется никто не подал мне руки. А спускаться оказалось тяжелее, чем подниматься внутрь.

- Обождите, - бросила я на ходу и устремилась к дому.

Металлическая ручка двери была ледяная, но даже будучи без перчаток, я не ощутила холода и, вцепившись в нее, с силой постучала.

Секунды ожидания казались вечностью. Особенно потому, что мою спину буравил взгляд извозчика. Надеюсь Эдмунд ему заплатит! В счет нашей будущей женитьбы.

Дверь отворилась и на пороге появился дворецкий:

- Слушаю, мисс?

- Я леди Виктория Лоуренс. Доложите лорду Бофорту о моем визите.

Я держалась уверенно, как и всегда. Вот только внутри закралось сомнение, что Эдмунда могло не быть в доме.

Похоже, что последняя мысль слишком явно отразилась на моем лице, потому что дворецкий, несмотря на мое представление, внимательно окинул меня взглядом с ног до головы, а затем посмотрел за мою спину, где ожидал извозчик.

- Миледи? – дворецкий вопросительно поднял брови, - Вы прибыли одни и в наемном экипаже?

- Я старшая дочь герцога Нифийского. Если вы немедленно обо мне не доложите, то горько пожалеете.

Он всего лишь слуга, хоть и старший над всеми слугами. В моем надменном взгляде, вздернутом подбородке и прямой осанке, ясно читалась принадлежность к аристократическим кругам, что, конечно, не укрылось от дворецкого.

Какое-то время в нем шла внутренняя борьба, но он все же пропустил меня внутрь. Только зайдя в холл, я почувствовала, как на самом деле замерзла. Сейчас не помешала бы песцовая накидка!

Дворецкий помог мне снять плащ, и проводил в одну из комнат. Хороший знак. Вероятно, Эдмунд здесь. Я присела на кушетку, чувствуя голод и невероятное желание заламывать руки. Последние события сильно меня подкосили.

Скорее бы уже Эдмунд явился! По моим представлениям он должен был стрелой примчаться в эту комнату. Минут как пять назад. Но маркиз все не шел, и я начинала нервничать. Не в силах больше сидеть, я встала и начала ходить кругами, чтобы выплеснуть лишнюю энергию.

В коридоре послышались чьи-то уверенные шаги, и через секунду передо мной предстал Эдмунд.

- Эдмунд!

Я радостно бросилась к нему и схватила за руки. Я была морально и физически истощена, а потому спокойно простила себе эту несдержанность.

- Прошу прощения?

Эдмунд отстранился и отошел на шаг, отпустив мои руки. Он смотрел, совсем не улыбаясь. В голубых глазах не было привычных задорных искр. Страшное осознание больно кольнуло в самое сердце.

- Вы меня не узнаете? – прошептала я, хотя уже догадывалась об ответе. Нет, точно знала.

- Я впервые вас вижу.

Эдмунд рассматривал мое лицо, а затем его взгляд скользнул в квадратный вырез платья.

- Но мы можем возобновить наше знакомство, если таковое имело место быть.

Его взгляд потеплел, уголки губ тронула легкая улыбка. В душе расцвела надежда, что несмотря ни на что, лорд Бофорт, как благородный джентльмен, поможет мне.

Эдмунд потянулся к моей руке и нежно погладил пальцы. На миг мне показалось, что он вспомнил меня. Однако некое шестое чувство заставило меня выдернуть кисть и отойти на несколько шагов.

- Не приближайтесь.

Во мне зародилось подозрение, что возлюбленным движут отнюдь не благородные помыслы. Несмотря на желание вновь броситься к Эдмунду, я отошла еще дальше, обойдя кушетку, и теперь раздумывала как же пробраться к двери, возле которой стоял маркиз.

- О, мне нравятся игры, - хищно улыбнулся несостоявшийся жених.

Он медленно двинулся в мою сторону и меня прошиб пот ужаса.

- Я леди! Как вы смеете?

- Дорогая, - Эдмунд медленно покачал головой, - Отставим этот фарс. Вы прибыли сюда одна, без сопровождения, в наемном экипаже. А старшую дочь герцога Нифийского зовут Луиза. К чему спектакль? Вы сами бросились в мои объятия, как только увидели. Факты и ваше поведение свидетельствуют о том, что вы никакая не леди.

Слушая его речь и осознавая свое кошмарное положение, я не заметила, как лорд Бофорт почти вплотную приблизился ко мне. Я дернулась, когда вдруг его руки мертвой хваткой сжали мою талию.

- Пустите! – истерично завопила я, но он заглушил мои дальнейшие крики поцелуем.

Это было совершенно не похоже на наш первый поцелуй! Отвратительно, мерзко, гадко! Мой рот попросту смяли, не давая вздохнуть. А внутрь скользнул язык, от чего казалось, что меня сейчас стошнит. Я била Эдмунда по груди, плечам, до всего до чего могла дотянуться. Со всей силы залепила пощечину, попутно расцарапав маркизу лицо.

- Ах ты шлюха! – крикнул Эдмунд страшным голосом, которого я никогда не слышала. В нем не было ни капли того, что олицетворяло джентльмена, человека, принадлежащего к высшему обществу.

Он схватился за щеку, и воспользовавшись ослаблением хватки, я вырвалась на свободу и стремглав помчалась к двери. Вслед мне летели другие ужасные слова, но я и не вслушивалась. Пролетела через весь холл, стараясь как можно быстрее добраться до выхода. Оказавшись на улице, не разбирая дороги, бросилась куда глаза глядят.

- Эй, мисс! А мои деньги! – прокричал извозчик, но я даже не думала останавливаться.

Я бежала, словно за мной гналась свора охотничьих собак. Хотя конечно никакого преследования не было и в помине. Бежала, оставляя за собой девичьи разбитые мечты, девичью наивность… Кажется, я только что повзрослела.

Я не имела ни малейшего представления как долго я блуждала по улицам Лэндонбурга. Начинало смеркаться, и я успела продрогнуть до самых косточек, жалея, что в спешке совсем забыла о своем плаще. Но тогда единственной мыслью было убежать как можно дальше от этого места, что мне вполне удалось.

Я шла понурив голову и обхватив себя руками в тщетной попытке хоть как-то согреться. Я могла не бояться, что в этой девушке без верхней одежды, шляпки и перчаток, кто-то признает леди Викторию, первую красавицу столицы. Было похоже, что город вычеркнул меня из своей жизни.

Попадавшиеся на пути женщины старались перейти на другую сторону дороги, а мужчины пытались заглянуть мне в лицо. Под ногами путались мальчишки-попрошайки, дергая меня за юбку в надежде на монету. Кто-то кричал мне вслед непристойности, видимо приняв меня за путану, коей я чуть не стала в особняке лорда Бофорта.

Эдмунд! Его имя в мыслях отдавало горечью, разочарованием и предательством. И даже то, что он не узнал меня, служило слабым оправданием его действиям. Как можно теперь доверять мужчинам? А ведь он маркиз, аристократ! Образование, воспитание…Чего же тогда ожидать от остальных? Мне было слишком горько думать о нем. И вообще о чем-либо.

Куда я иду? Кудамне идти? В голове пусто, как и в желудке. Хотелось упасть на дорогу и свернуться калачиком, чтобы кто-то другой обо мне позаботился. Может все происходящее только дикий сон? Но холод и голод были вполне реальными.

Я дошла до неизвестного мне парка и присела на ближайшую скамью. Дома, наверное, вовсю готовятся к ужину. К столу подадут мясо, тушеное в горшках с овощами, жареную куропатку с картофелем, рыбный пирог… А на десерт воздушный пудинг из сливок и булочки с корицей. Или шоколадный торт, мой любимый. А меня выгнали…

Слезы начали капать на платье, оставляя маленькие темные пятнышки. Из груди вырвался страдальческий всхлип, и я уже не могла остановиться. Да и не желала. Я рыдала громко навзрыд, не заботясь о том, что меня услышат, что это очень неприлично для леди. Раз все кругом твердят обратное, значит мне можно выражать свое душевное состояние угодным мне способом.

Удивительно, но когда слез совсем не осталось, и я более-менее успокоилась, на меня снизошло некое подобие внутреннего равновесия.

Итак, проклятье. Определенно это было оно. Как я уже успела понять, я абсолютно ничего в этом не понимала. Нужен кто-нибудь кто в этом смыслит. Возможно гадалка сгодится?

От осенившей меня идеи, я даже с места подскочила. Ну точно! Гадалка! Вот кто мне поможет!

Несколько лет назад, уже будучи представленной обществу, в компании Джоан Клиффорд и еще одной дебютантки, я отправилась узнать свое будущее. Разумеется, это было строго настрого запрещено. Боюсь представить, как нам всем могло влететь, если бы правда вышла наружу.

Именно из-за всякого рода проклятий, гадалки, колдуны, ведьмы и иже с ними считались нечестивыми, прислужниками Дьявола. А потому люди сторонились иметь с ними какие-либо дела. Да вот только иногда посещали, чтобы порчу навести или, как мы, заглянуть за угол своей жизни.

Зачинщиком идеи выступала Джоан. В то время нас можно было назвать хорошими приятельницами. До тех самых пор пока не выяснилось, что меня чаще приглашали на балы, чаще приглашали на танцы, чаще интересовались моим мнением. С того момента я больше ни с кем не водила близкую дружбу. Окруженная мужским вниманием, я мало нуждалась в подругах.

Уж не знаю, откуда Джоан выведала про гадалку и где та обитала, но мы начали копить карманные деньги и придумывать способ избавления от компаньонок.

Я стащила бутылек со снотворным из личного шкафчика лекарств матушки. Благо, что на всем, что я там нашла, имелись ярлыки с подписями, иначе мы рисковали отравить бедную миссис Трэвис. В назначенный день именно ей выпала участь следить за нами.

Было оговорено, что мы выпьем чаю и отправимся на прогулку в карете, по пути заехав в магазинчик всякой всячины. Когда мы прибыли на место, миссис Трэвис уже видела третий сон, не меньше. Объяснив кучеру, что компаньонка уснула, и мы не желаем тревожить бедную женщину, мы направились в сторону магазинчика, а затем осторожно спрятались за угол дома.

Гадалка жила через несколько улиц от места, где мы оставили карету вместе со спящей миссис Трэвис. Мы старались идти как можно быстрее, было неизвестно как долго продлится действие снотворного. Неподалеку располагался порт, и его близкое расположение сказывалось на качестве улиц и домов, а также людей, что здесь жили. Я никогда не бывала в подобных местах, внутренности сжимались от ужаса, и я начинала жалеть, что вообще ввязалась в эту авантюру. Не нужно обращаться к гадалке, чтобы узнать свое будущее, если случайно заблудиться в подобном месте.

О доме гадалки в памяти остались синяя рама окон и голова свиньи, насаженная на кол возле крыльца. Видимо для создания нужного эффекта для впечатлительных особ, коими мы и являлись. Дрожащей рукой Джоан постучалась в дверь и, услышав глухое «Входите!», мы гуськом вошли в темный коридор, освещаемый лишь одной свечой.

Гадалка приглашала нас по очереди, запрещая рассказывать другим то, что каждая от нее услышала. Вполне возможно, что всем она предсказывала одно и то же. «Любовь через ненависть», вот что по словам гадалки мне уготовила судьба. Есть драма, есть счастливый конец. За это я отдала целых три фунта.

Я не очень верила этому предсказанию, но сейчас у меня не было лучшего варианта, чтобы обратиться за помощью. Что мне еще оставалось?

Оглянувшись, я поискала глазами городскую ратуш. Ее было видно практически из любой части Лэндонбурга, и для меня она станет маяком, ведь я совершенно не представляла, где я нахожусь и как отсюда добраться до того самого магазинчика.

На улицах почти стемнело, когда я наконец добралась до нужного мне места. Теперь начиналась самая трудная часть – отыскать дом гадалки. Я завернула за тот самый угол, куда мы спрятались от кучера и попыталась восстановить маршрут в памяти.

Я посмотрела направо. Посмотрела налево. Без толку.

Прикрыв глаза, глубоко вздохнула и выдохнула. Виктория, ты старшая дочь герцога Нифийского, и ты не позволишь какому-то проклятью тебя одолеть! Неизвестный враг вздумал тебя уничтожить, но ты не доставишь ему такого удовольствия. Да кто посмел обойтись со мной подобным образом?!

От жарких возмущенных мыслей моему телу удалось немножко согреться. И это придало ему бодрости двинуться направо. А если там ничего не окажется, то вернусь и поверну налево. Если конечно не свалюсь замертво. И не заблужусь.

Я удивила саму себя, не ошибившись в выбранном пути. Слава провидению! Хотя бы в этом мне повезло! Я была слишком измучена этим днем, чтобы в темноте пытаться отыскать хоть что-то.

По правде, я боялась, что головы свиньи уже нет и в помине, и тогда мне ни за что не отыскать нужный дом. Но спасибо Всевышнему, она была тут! На вид довольно свежая, если конечно можно было так выразиться. Судя по всему, гадалка своевременно ее меняла.

Поднявшись по ступеням крыльца, я постучала и принялась судорожно ожидать ответа. Если он последует. Время позднее, гадалка могла уже отправиться лечь спать…

- Войдите!

Внутренне возликовав, я заспешила внутрь. Тот же темный коридор, та же одинокая свеча, еле освещающая стены, покрытые бордовыми обоями. Никогда не думала, что окажусь здесь вновь.

Оказавшись в тепле, руки покрылись красными пятнами. Сейчас не помешал бы мой любимый лавандовый крем. Уже предчувствую как на коже появятся мелкие трещинки.

- Сюда! – нетерпеливо раздался скрипучий голос гадалки.

Я прошла в приоткрытую справа дверь, откуда лился слабый свет свечей. В комнате было множество пуфиков и разноцветных подушек. Полки заставлены портретами людей, вазами и горшками. В центре расположился круглый стол, за ним восседала женщина, которой на вид можно было дать как сорок, так и все шестьдесят лет.

Волосы цвета горького шоколада едва затронула седина. Лоб испещрен морщинами, а в уголках тонких губ залегли глубокие складки. Глаза горели словно два уголька. Живые, темные, завораживающие. Думаю, не ошибусь, если она владеет гипнозом.

- Садись.

Гадалка не отличалась церемонностью, и, бросив на меня один единственный взгляд, вернулась к картам, которые по всей видимости тасовала перед моим приходом.

- Порча, будущее? Зачем пришла? Или тебе любовного зелья надобно? Так тебе вроде и не нужно.

- Я пришла ни за тем, ни за другим. Вы меня не знаете…

Тут гадалка меня перебила:

- Я помню всех. И тебя тоже, Виктория.

Я так и застыла с открытым ртом.

- Вы меня узнали? Но как?!

- Я же сказала. Всех помню, - раздраженно повторила женщина, продолжая тасовать карты.

- Вынепонимаете, - затараторила я, вздохнула поглубже и попыталась успокоиться, - Вы не понимаете. При иных обстоятельствах я бы не удивилась вашей памяти. Но меня прокляли.

Я замолчала, наблюдая за реакцией гадалки. Женщина подняла на меня взгляд не выпуская карты из рук, продолжая раскладывать их на столе в непонятном порядке.

- Меня никто не узнает, - добавила я, решив, что гадалка ждет продолжения.

Она молчала, пока не закончила расклад. И только посмотрев на картинку последней карты, наконец произнесла:

- Проклятие Забвенья.

Неужели? Как будто бы я сама не догадалась до этого.

- Я и так это поняла, - бросила я в нетерпении, - Что мне делать?

- Ты не поняла, - веско сказала гадалка, - Это одно из древних проклятий. Самая высокая цена.

- Что это значит?

- Дорогого стоит, чтобы навести такое сильное проклятье. Кому же ты дорогу перешла, девочка? – женщина взглянула на меня по-новому. От ее слов мне стало не по себе.

- Какова цена?

- Одна душа.

Верно ли я расслышала? Душа? Не гора золота?

Заметив, что ее слова не произвели на меня должного впечатления, гадалка принялась объяснять:

- Душа – единственно ценное, что есть у человека. Золото можно заработать, накопить, украсть… Но душа у человека одна. Больше нет, - на всякий случай уточнила она.

Видя мое замешательство, женщина продолжила:

- Без души человек больше не сможет перерождаться. Его земной путь окончен. А в жизни он теряет способность к состраданию, любви, любому проявлению человечности.

В моем понимании, индивидуум, решивший навести проклятие на другого, уже лишен всякой человечности. И своему тайному врагу я ни капли не сочувствовала. Непонятно одно. Что я такого сделала этому человеку, что он решил расстаться с собственной душой? И кто мог попасть в подозреваемые? Подумаю об этом позже, а пока:

- Так что же мне делать?

- Ничем не могу помочь, - отрубила женщина.

Ее слова прозвучали словно приговор. Заметив, что она поднялась из-за стола, паника охватила мое сознание. Меня сейчас погонят, и я останусь совершенно одна, наедине со своей незавидной участью.

- Постойте! – воскликнула я, и вцепилась руками в стул. Но гадалка только молча прошла в соседнюю комнату. Через мгновение послышалось звяканье посуды.

Сердце охватила робкая надежда. Я очень рассчитывала на то, что мне предложат ужин. Что едят простые люди? Смею предположить, что мне подадут курицу, сыр…

- Вот, ешь.

Гадалка поставила передо мной миску с непонятной субстанцией, поверх которой плавало что-то такое же трудноопределимое.

- Что это? – наморщив нос, брезгливо поинтересовалась я.

- Куриная похлебка с сухарями.

Звучит не менее отвратительно чем выглядит. Но вслух я этого конечно не произнесла. А то еще чего доброго, заберет обратно.

Я осторожно взяла ложку, стараясь не сильно рассматривать ее на свет, чтобы не оскорбить хозяйку. И, также осторожно, погрузила в миску, подхватив несколько сухарей. Стараясь не дышать, я съела одну ложку. Меня охватило странное противоречивое чувство. С одной стороны, это была самая ужасная еда, какую я только ела в своей жизни. А с другой, она была самой лучшей. Потому что за целый день у меня во рту не было и крошки.

Пока я орудовала ложкой в миске, старательно избегая некоторых подозрительных кусочков, меня не отпускало ощущение, что я забыла что-то важное.

- И все-таки, почему, несмотря на проклятие, вы меня помните?

После того, как гадалка принесла мне ужин, она достала холщевый мешок с травами, и начала их перебирать, перевязывая одинаковые цветки бечевкой.

- У меня в роду сильные ведьмы, поэтому мое сознание не затуманено проклятием.

- В таком случае, почему вы отказываете мне в помощи?

- Потому что это древнее мощное колдовство. Я такого не практикую.

Мне перехотелось есть. И жить тоже.

- Но я могу дать направление к тому, кто практикует.

- Так не молчите же! – вырвалось у меня.

- За определенную плату.

- Я заплачу вам любую сумму, когда проклятие будет снято. Я старшая дочь герцога, у моего отца…

Гадалка перебила меня, подняв руку:

- Заплатить надо сейчас.

- Но у меня нет ни денег, ни драгоценностей.

- Так пойди и найди.

- Где? – непонимающе спросила я.

- А мне почем знать? Твоя забота. С таким то лицом, у тебя с этим проблем не возникнет.

- Как совесть позволяет вам наживаться на чужом горе? – возмутившись наглости женщины, воскликнула я.

- Неблагодарная девчонка! Я уже многим тебе помогла, и даже накормила!

Ужин и помощь были крайне сомнительного качества, но я промолчала, не желая, чтобы вдобавок к моей проблеме, на меня еще и порчу навели.

- Все! Ты мне надоела. Ступай прочь и без денег не возвращайся.

В течение всего дня, я только и делала, что терпела унижения. И я не позволю какой-то гадалке обращаться со мной подобным образом. Я поднялась из-за стола, чтобы взглянуть на нее сверху вниз, и холодно произнесла:

- Благодарю за ужин. Ваша цена?

Женщина посмотрела на меня, прищурив глаза.

- Сто фунтов.

- Вы их получите.

Сто фунтов?! Мне было известно, что жалованье наших слуг начиналось от шестидесяти фунтов в год. Целый год! И где же мне раздобыть столько денег?

Я уже было повернулась, чтобы покинуть комнату с гордой прямой осанкой, как:

- Стой. На, возьми.

Гадалка протягивала мне какую-то огромную на вид тряпку.

- Еще не хватало, чтобы ты замерзла и умерла. Плакали тогда мои деньги.

Гордость кричала развернуться и уйти. Но здравомыслие тонко намекнуло гордости помалкивать.

- Благодарю, - уже чуть теплее ответила я, и взяла из рук гадалки тряпку, обернувшейся плащом.

Оказавшись на улице, холодный пронизывающий ветер полоснул меня по лицу тысячей иголок. Я поспешила укутаться в плащ как можно плотнее.

Пережив этот день и все свалившиеся на меня беды, я надеялась, что попав к гадалке, я избавлюсь от этого злосчастного проклятия. Вернусь домой, где все кругом будут охать и ахать, где же пропадала их драгоценная Виктория. Меня уложат в постель с грелкой, накормят горячим вкусным обедом, и я забудусь долгим крепким сном. А на утро все случившиеся будет казаться обычным кошмаром… Ну не совсем обычным. Впечатлений на всю оставшуюся жизнь хватит.

А на деле, я стою одна посреди незнакомой темной улицы, продрогшая от холода, и мое положение стало еще хуже, чем было до прихода сюда. Хотя куда уж могло быть хуже. И, несмотря на «роскошный» ужин, я так и не утолила чувство голода. И мне даже не предложили ночлег!

Я не представляла куда теперь идти и где мне раздобыть денег. Самой насущной проблемой было найти место, где можно было бы переночевать. Попробовать счастье в гостинице? Платить мне нечем, однако было непринято брать у господ плату наперед. К сожалению, мой внешний вид нисколько не походил на вид леди, и мне вполне обоснованно могли отказать.

Постояв еще с минуту, я решила переместиться в более престижные районы, вернувшись обратным путем. Возможно мне повезет повстречать добродушного хозяина гостиницы, который не откажет леди, подвергшейся ограблению. Идея была чистым вдохновением, и я скорее поспешила отсюда прочь, поскольку все могло статься реальностью.

Здесь практически не зажигали фонарей, и я с трудом разбирала дорогу. Пару раз наткнулась на ямы, чуть не свернув обе ноги. Вокруг сновали подозрительные личности, и я одному Богу молилась, чтобы те меня миновали, опуская голову в капюшоне как можно ниже.

- Дорогуша! – пьяный голос крикнул мне вслед.

Я шла не оборачиваясь, рассчитывая, что неизвестный гуляка отстанет, не увидев реакции с моей стороны.

- Куда ты так спешишь?

Голос приближался, и я ускорила шаг. От бега меня отделяла совсем немного.

- Не убегай, крошка!

Слова подействовали на меня словно невидимый хлыст. Я подняла складки платья и побежала вперед, холодный пот прошиб мою спину. Это будет бесславный конец, на который похоже рассчитывал мой неизвестный враг.

Впереди показались корабли и лодки. Порт! Как же я сюда забрела?

- Осторожно! Куда вы несетесь? Разуйте глаза!

Я столкнулась с каким-то крупным по моим впечатлениям мужчиной, и приземлилась на мягкое место.

- Сами разуйте! – зло огрызнулась я.

Это было недостойное поведение, годившейся для портовой девчонки, но я претерпела достаточно бед, что не было никаких сил и желания оставаться леди.

Капюшон слетел с головы, и я ждала пока мне подадут руку. Однако место наводило на мысли, что не стоит ждать почтительного обхождения, и лучше бы тебе, Виктория, продолжить свое бегство. Поскольку встречи с мужчинами в порту до добра не доводят.

- Леди Виктория?! Что вы тут делаете?

Он назвал меня леди Викторией?

Мужчина подал руку опешившей мне, и с легкостью помог подняться на ноги.

Сложив на груди руки и с высоты своего роста, на меня неодобрительным взглядом смотрели глаза Джеймса Гамильтона, герцога Аберкорн.

Сказать, что я никогда, повторюсь никогда, даже в самых страшных фантазиях, кои иногда посещают мой разум, не представляла себя в столь ужасно неловком положении перед этим человеком, значило бы ничего не сказать. Не говоря уже о том, что лорд Гамильтон меня узнал!

Я никак не могла осознать сей факт, а потому просто молча разглядывала его светлость в темноте.

- Как вы оказались здесь, в таком виде? – нарушил наше молчание герцог, продолжая недовольно на меня посматривать.

Его голос звучал крайне обвинительно, как будто бы на то была моя воля, оказаться в таком месте!

- Мне не нравится ваш тон, милорд. Намекаете, что я здесь очутилась добровольно?

От сильного возмущения, я почувствовала легкое головокружение и внезапную потерю сил. Мой собеседник не заметил, что я слегка пошатнулась в пространстве, поскольку кажется всерьез задумался над моими словами.

- Прошу извинить мою бестактность, - на этот раз его голос был лишен каких-либо эмоций, - Я сейчас же доставлю вас в отчий дом. В какую беду вы попали?

В эту самую минуту я вдруг почувствовала бесконечную усталость. Слишком много переживаний выпало на мою долю в столь короткий срок. А то откровение, что лорд Гамильтон узнал во мне леди Викторию наперекор проклятью, окончательно выбило из колеи. И я просто рухнула снова на землю. Совершенно не изящно.

Кажется, никогда пробуждение не было настолько разбитым, вызывая одно единственное желание – закрыть глаза и погрузиться обратно в сон. Так я и поступила.

Проснувшись в следующий раз, я резко поднялась в незнакомой мне постели. К сожалению, я не обладала счастливым умением пробуждаться и пребывать в блаженном неведении прошедших событий. Я точно помнила, что упала в обморок прямиком под ноги Джеймса Гамильтона. Что было дальше, оставалось неизвестностью. Как и то, который сейчас час. Портьеры были плотно задернуты, посему определить время суток не представлялось возможным.

Я обнаружила себя все в том же синем платье, которое отчаянно хотелось сорвать и погрузиться в горячую ванную. Казалось, что все тело чесалось от такого долгого ношения плотной ткани.

Поднявшись с кровати, я осторожно двинулась в сторону окон, стараясь не наткнуться в темноте на предметы мебели, имеющие твердые и острые углы. На улице ярко светило солнце. Похоже, что я проспала не меньше двенадцати часов. Если конечно мое суждение о времени было верным.

Я собиралась было покинуть комнату и отправиться на поиски хозяина, но препятствие в виде закрытой двери меня остановило. Кто посмел меня запереть?! Лорд Гамильтон! Что за шутки?

Я дернула ручку еще пару раз, скорее от раздражения, чем от надежды, что дверь все-таки передумает и откроется. Конечно же, она не передумала.

Я прошла на середину комнаты и огляделась. Она была не очень большого размера, к тому же везде на мебели присутствовал слой недельной пыли.

Отказавшись понимать, какие беды свалились на мою несчастную голову на этот раз, я присела в кресло и приготовилась к ожиданию. На мои глаза попалась значимая деталь, которую при первом осмотре помещения, я не заметила. Завтрак!

На небольшом столике у кровати стоял поднос с давно остывшим чаем, несколькими тостами и булочками. Какое облегчение, что здесь никого не было, и никто не стал свидетелем того, как грациозная леди Виктория, совершенно не грациозным образом проскакала к столику с едой, и чуть ли не с мычанием от удовольствия принялась есть.

Настроение заметно улучшилось, и я уже была намного спокойнее в тот момент, когда щелкнул замок и в комнату вошел сам Гамильтон.

- Леди Виктория, - он наклонил голову, - Вижу, со сном проблем вы не испытываете.

Я попыталась не обращать внимание на издевку в его словах, поскольку внезапно осознала, что стоящий передо мной человек, похоже единственное мое спасение от проклятья.

- Лорд Гамильтон, вы действительно меня помните? – решила уточнить на всякий случай.

В голову некстати нагрянуло воспоминание о последней нашей встрече. «Деревенщина, грязный мужлан». Кажется, так я отозвалась о его светлости. Но в точности высказывания не была уверена.

Герцог поднял брови в сардоническом изгибе. Судя по выражению его лица, ему в голову пришло то же самое воспоминание.

- Признаться, тяжело забыть человека, который окрестил тебя как «Деревенский мужлан с грязными ручищами, которому прямая дорога в шахту».

О, вот как точно это звучало. Теперь не оставалось сомнений в том, что он меня помнит.

- К чему эта ложная скромность? В Лэндонбурге чуть ли не каждому денди известно о леди Виктории.

Мне было трудно определить, комплимент ли это, а потому я не представляла в каком настроении пребывал лорд Гамильтон.

- Увы, уже не каждому. Точнее будет выразиться, вообще никому.

- О чем вы толкуете?

- На меня навели проклятье Забвения.

- Глупость!

Признаться честно, я почувствовала себя оскорбленной после такого заявления. Меня уже и проклясть не могут? Или хотя бы поверить моим словам.

- Кому это могло понадобиться? Вы не представляете никакого политического интереса.

С каждым новым предложением Гамильтон все сильнее понижал мою самооценку. Как он смеет так со мной обращаться?

- Возможно и не представляю. Но это совершенно не глупость.

- Леди Виктория, вы попали в какую-то неприятную историю, и теперь таким, признаюсь оригинальным, способом пытаетесь выкрутиться?

Я даже ногой топнула от отчаянья заставить этого человека мне поверить.

- Я говорю правду! Вы легко можете в этом убедиться. И почему вы заперли меня здесь? – внезапно вспомнила я.

- Вчера я намеревался сразу же доставить вас домой. Но появиться перед герцогом Нифийским с вашим бездыханным телом… Скажем, было нежелательно. А посему я доставил вас сюда, в эту гостевую комнату. Мои слуги не в курсе, что в доме гостья.

Можно подумать его слуги ни разу не встречали здесь женщин. Казалось, что Гамильтон прочел мои мысли, или, точнее будет сказать, мое выражение лица, потому что он улыбнулся и пояснил:

- Прежде всего, я беспокоюсь о вашей репутации.

Благородный джентльмен, а не деревенщина. Не иначе.

- Мы сейчас же отправляемся в ваш дом. Со своей семьей будете объясняться сами.

Полагаю, Гамильтон остался сильно в обиде после моего нелицеприятного высказывания несколько лет назад. Иначе я не могу объяснить его неверие.

- Пусть будет по-вашему. Но прежде, чем вы сами убедитесь в правдивости моих слов, и поставите себя и меня в неловкое положение… Могу я воспользоваться удобствами?

Вот я и произнесла это вслух. Сгорала от стыда, но терпеть уже сил никаких не было. А в таком деле уже не до скромности.

- Разумеется, - Гамильтон даже бровью не повел, - Следуйте за мной.

Забавно было наблюдать, как герцог Аберкорн, крадучись в собственном доме, ведет меня в западное крыло, где по всей видимости располагались хозяйские покои.

Гамильтон открыл одну из дверей и пропустил меня вперед.

- В спальне есть дверь, ведущая в ванную комнату. Там вы найдете все необходимое.

Прилегающая комната была обставлена в абсолютно женском стиле, и вытеснила все мысли из головы. Здесь роскошь била в глаза на каждом углу. Как же приятно было оказаться в подобном месте, после всех грязных улочек Лэндонбурга. Я даже на мгновение забыла, что проклята. И как же некстати я об этом вспомнила!

Я прошла в спальню и замерла на пороге. Лорд Гамильтон не был женат. Но эта комната выглядела так, словно она принадлежала герцогине. Невозможно большая, обставленная в золото-розовых тонах.  Сама я была приверженцем синих, зеленых и мятных оттенков, однако эта спальня меня покорила. Настолько, что на минуту захотелось стать ее хозяйкой… И я точно знала, что мое желание вовсе не вызвано какими-либо романтическими притязаниями в сторону Джеймса Гамильтона. Просто моему сердцу не чуждо все прекрасное. А эта спальня была именно такой.

Виктория! Ты здесь по делу! Я отыскала глазами нужную дверь, и увиденное за нею превзошло все остальное. Ванная оказалась размером с гостевую комнату, в которой я проснулась. Здесь были шкафчики со стеклянными дверцами, за которыми можно было увидеть пушистые махровые полотенца. Мраморные столики, на которых стояли сундучки с разноцветными бутыльками. Высокие вазы, растения в горшках, свечи, картины, кушетки. Казалось, не хватало глаз, чтобы рассмотреть все детали. А в полу! В полу расположился водоем, не меньше! Сколько же ведер нужно перетаскать, чтобы заполнить его хотя бы на половину.

К водоему подходили какие-то медные трубы. Возможно ли, что вода поступает оттуда? Ванная, которая стояла тут же, также была оснащена схожим агрегатом.

Воспользовавшись клозетом, я никак не могла устоять перед искушением почтить свое тело водными процедурами. Если конечно я правильно рассудила о назначении этих труб. Осторожно потянула рычаг на себя, прилагая определенные усилия. Сейчас бы не помешало наличие служанки. Но раз Гамильтон избегает моего столкновения со слугами… Наконец рычаг поддался. После страшных бульканий в трубе, из нее потекла вода. Прозрачная, чистая, манящая вода.

Не раздумывая, я скинула всю одежду, и погрузилась в ванную, издав вздох блаженства. Казалось будто я заново родилась. Удивительно каким счастливым может быть человек, удовлетворив всего лишь низменные физические потребности.

Я не могла позволить себе слишком долго нежиться, ведь за дверью меня ожидал Гамильтон. Не дай Бог, он решит сюда заявиться! С него могло статься.

Омывшись и приведя себя в порядок, я вернулась в спальню и решила еще раз ее осмотреть. Потрогать ткани, ощутить мягкость постели. Я знала, что никогда больше здесь не окажусь. И на этой мысли меня посетило легкое сожаление. Страсти минувших лет…

Пройдя в смежную комнату, я застала Гамильтона, стоящего у каминной полки.

- Вижу, вы не торопитесь попасть домой.

В его голосе явственно читалась нотка нетерпения, смешанная с недовольством.

- Я знаю, что меня там ждет.

- Не сомневаюсь. На месте вашего отца, я бы устроил вам хорошую взбучку.

- Не хотелось бы вас огорчать, милорд, но боюсь такой исход дела останется только в ваших фантазиях.

- Не дерзите, - произнес он холодным и тоном и направился к выходу.

Я мысленно себя одернула. Виктория! Это единственный человек, который может тебе помочь. Пусть лично убедится в моем плачевном состоянии, тогда лорд Гамильтон будет более чем расположен к диалогу. И сейчас мне оставалось только последовать за ним.

В карете мы ехали молча. Лорд Гамильтон смотрел то на улицы, то на свои перчатки, периодически похлопывая ими себя по бедру. Очевидно ему не терпелось поскорее от меня избавиться.

- Что вы делали в порту? – праздно поинтересовалась я.

Гамильтон поднял на меня глаза. Казалось, что с момента нашего последнего разговора, он вообще избегал на меня смотреть.

- Я путешествовал. И только вчера мой корабль вернулся в Лэндонбург.

-  Куда вы плавали?

Не сказать, что мне было очень любопытно, но я не привыкла к такому долгому молчанию.

- В Мерику.

- В Мерику?! – искренне воскликнула я.

- Что вас удивляет?

- Это очень далеко…

- Верно. Месяц пути туда и обратно. Но эта страна стоит того.

- Почему?

Гамильтон вытянул ноги. Благо размеры кареты легко позволяли ему это сделать.

- В Мерике у меня несколько золотых приисков. Очень прибыльных.

- Не понимаю, к чему там ваше личное присутствие. Ведь вы можете направить управляющего.

- Вы сами указали мне туда путь.

Гамильтон некстати напомнил про мое напутствие ему в шахту, и мне разом расхотелось продолжать разговор. Как он вообще умудрился родиться в семье герцога?

Я отвернулась к окну, безразлично рассматривая проплывающих мимо людей.

- Прошу меня извинить. Кто старое помянет, тому глаз вон?

Гамильтон ухмылялся, глядя на мой оскорбленный вид.

- В Мерике прогрессивное и довольно занятное общество. У них не приемлют титулов и званий.

- Мне чуждо такое мышление, - презрительно бросила я.

- Не сомневаюсь, - не менее презрительно ответил Гамильтон.

Его замечание меня задело. Будто это я, а не обществе Мерики, пропагандировала подобную ересь. После этого незадавшегося диалога, оставшийся путь до моего дома мы более не осквернили ни звуком.

Дворецкий проводил нас в библиотеку. Герцог Нифийский любил подолгу проводить здесь время, посвящая себя изучению трудов древних философов, теорий ученых, истории канувших в небытие государств.

Я боялась и жаждала увидеть отца. Боялась, что он, как и матушка с сестрами, будет смотреть сквозь меня. Словно я малозначимая для него фигура. Жаждала, потому что в душе теплилась надежда, что возможно проклятье чудесным образом было снято. Ведь лорд Гамильтон меня узнал. Возможно это такое однодневное проклятье?

- Лорд Гамильтон, - удивленно произнес отец и поднялся из-за стола, - Признаться, неожиданный визит. Чему обязан?

- Лорд Лоуренс, - Гамильтон наклонил голову, - Вчера я повстречал вашу дочь в порту. И доставил ее к вам.

Я пряталась за спиной Гамильтона как последняя трусиха. Но он малодушно отошел в сторону, являя мою фигуру отцу.

- О ком вы? Мои дочери вчера провели вечер за чтением. Под зорким наблюдением компаньонки.

- Я о вашей старшей дочери. Леди Виктории. Которая стоит сейчас перед вами.

Гамильтон кинул на меня быстрый взгляд, словно желая убедиться, что я не успела сбежать из библиотеки.

Отец внимательно изучил мое лицо, а затем перевел недоуменный взгляд на Гамильтона.

- Лорд Гамильтон, я не понимаю вашей шутки. У меня нет дочери по имени Виктория.

Ну вот и все. Приговор озвучен. Казалось, все внутренности разом ухнули вниз, оставляя за собой пустоту и неприятное жжение. Знала же, чем это может обернуться! В эту минуту я ненавидела Джеймса Гамильтона. Ненавидела за то, что заставил меня вновь пройти через это.

Я резко повернулась на каблуках и вылетела из библиотеки. Было очень интересно послушать их дальнейший разговор и посмотреть на выражение лица Гамильтона. Но останься я там хоть на секунду дольше - не миновать моих слез.

Я присела на стул в холле, стараясь дышать как можно глубже. Странное чувство охватило меня. Это мой родной дом, родные уголки, родные запахи. Но находиться здесь мне было неприятно. Не по своей воле, но моя семья от меня отвернулась. Будто меня предали. И потому мне хотелось оказаться как можно дальше от всего, что мне напоминало об этом.

Гамильтон появился спустя всего несколько минут. Я совершенно не подозревала какие мысли сейчас крутились в его голове. Он смотрел на меня так, словно впервые увидел. Или вернее будет сказать, рассматривал как неведомое животное.

- Пойдемте, - только и сказал герцог, и направился к выходу.

Мы забрались в карету, но экипаж не тронулся. А лорд Гамильтон продолжал на меня смотреть. Рассчитывал отвезти блудную дочь к ее семье, в результате же оказался втянутым в сомнительную авантюру.

- Теперь вы мне верите?

Это был риторический вопрос. Но нужно же было как-то начать диалог.

- Верю. Что никак не укладывается в голове, так это то, что такого вы умудрились натворить, за что вас прокляли.

Снова этот обвинительный тон! В конце концов, это я была жертвой.

- Почему вы решили, что причина кроется во мне, а не в человеке, который пошел на этот шаг?

- Но выбрал он вас.

- Поверьте, знай я, что какой-то мой проступок приведет к подобному эффекту, я бы ни за что его не совершала. А посему, я ни имею ни малейшего понятия за что я вынуждена терпеть это наказание.

- Допустим, - Гамильтон сложил руки на груди и откинулся на подушки, - Что вы делали в порту?

- Я обратилась к… человеку, который способен мне помочь. Но он требует плату за свои услуги.

- Этот человек может снять проклятье? – удивленно произнес Гамильтон.

- Косвенно. В обмен на деньги я получу информацию, где такого человека можно найти.

На этом месте я подошла к самому интересному.

- Лорд Гамильтон, - церемонно начала я, - К сожалению, в прошлом мы не стали друзьями…

- Вы сожалеете? – перебил он, рассматривая свои перчатки.

- Можно выразиться и так, - ответила я, нахмурившись, - Однако вы, как человек высокого статуса и происхождения, иначе говоря, благородный джентльмен, не позволите вершиться злу.

- Очень интересная речь, - ухмыльнулся герцог, продолжая игнорировать меня взглядом.

Гамильтон делал вид, что не понимает к чему я веду, что в свою очередь меня очень злило. Как будто бы мне было легко!

- Лорд Гамильтон, - повторила я, - Не будете ли вы так любезны, одолжить мне сумму в сто фунтов?

- Не буду.

Большего унижения я кажется не испытывала в своей жизни. Беды прошедшего дня не шли ни в какое сравнение рядом с равнодушием герцога Аберкорн. Он отказал мне намеренно! Как такое возможно?

- Вы отказываете в помощи дочери герцога Нифийского?

- Нет. Я всего лишь отказываю вам в займе, - ответил этот странный человек. Что он имеет в виду?

- Что вы имеете в виду? – спросила я вслух.

- Что вы должны заработать эти деньги.

Я замолчала, в недоумении глядя на Гамильтона. Совсем он ума лишился в этой Мерике?

- Заработать? – тупо переспросила я. Я совершенно отказывалась понимать наш разговор.

- Как же я мог забыть. Это слово напрочь отсутствует в вашем лексиконе леди, - Гамильтон презрительно улыбался. Невозможный человек!

- Предлагаю узнать, чего вы стоите, леди Виктория.

Мои брови взлетели вверх. Я подобрала подол платья и приготовилась покинуть карету:

- Я не приемлю ваших грязных намеков, лорд Гамильтон. Всего доброго.

Уж лучше прозябать на улицах Лэндонбурга, чем так низко пасть. За каких-то сто фунтов!

- Сядьте же вы, - Гамильтон удержал меня за руку, не дав дотянуться до ручки дверцы, - Не в моих интересах воспользоваться вашим бедственным положением. Ко всему прочему, мне это просто не интересно. Вам представилась уникальная возможность взять ответственность за собственную жизнь в свои руки.

- Но я об этом не просила! Моя жизнь мне не принадлежит!

Почему все отказывают мне в помощи? Чем я это заслужила? Я была близка к истерике. И только присутствие этого человека охлаждало мой запал.

- Успокойтесь, - жестко произнес Гамильтон, - Возможно именно потому, что вы не ценили свою прежнюю жизнь, судьба сыграла с вами злую шутку. Вот что, - его голос смягчился, - Предлагаю вам сделку. Вы работаете у меня, а за это я плачу десять фунтов в день. Итого, сто фунтов через десять дней.

 - Считать умею, - заносчиво бросила я.

- Рад это слышать.

Он еще и издевается! Совершенно несносный! Каждая минута в обществе лорда Гамильтона, приближала меня к тому, чтобы позабыть обо всех манерах, и высказать ему все, что я о нем думаю. Кажется, именно это и произошло, когда мы виделись в последний раз.

- Что вы предлагаете? – спросила я пренебрежительным тоном.

Все, что приходило мне на ум – быть гувернанткой. Это единственная работа, до которой могла снизойти дама знатного происхождения. Но на моей памяти у герцога не было детей.

- Сомневаюсь, что вы искусный повар. А посему обычная работа по дому.

- Быть горничной?! Вы в своем уме?

- Я предложил вам сделку. Вы можете послушать голос разума, если он достаточно громкий, и согласиться, получив обозначенную сумму через десять дней. Или же покинуть эту карету, как вы собирались поступить ранее.

Гамильтон сложил руки на груди и взирал на меня самым невозмутимым образом, словно он не предлагал мне нечто из ряда вон выходящее. Какие у меня были варианты? По правде сказать, никаких. Кто может об этом узнать? При нынешнем положении дел, никто. Но быть в услужении у Гамильтона?! У судьбы очень злой юмор.

- Обещайте, - начала я голосом женщины, претерпевшей слишком много, - что никто об этом никогда не узнает.

- Даже если бы у меня возникло подобное желание, никто бы и не поверил.

Его правда.

- Я согласна.

Ну вот и все, Виктория.

В голове было пусто. На какое-то время я решила не отягощать себя рассуждениями о несправедливости жизни, и о том, что меня ждет впереди, а просто плыть по течению.

Из забытья меня вывел голос Гамильтона:

- Вы выйдите здесь, пройдете к боковому входу для прислуги, постучитесь и скажете, что вас прислала миссис Феррингтон, поскольку лорд Гамильтон отмечал нехватку слуг у себя в доме.

Мне захотелось провалиться сквозь землю. Умереть с голоду казалось уже не такой плохой перспективой, по сравнению с тем, что мне предстояло делать.

- Вы все запомнили?

- Да.

Я бы предпочла сказаться немой, но чтобы снять это ненавистное проклятье, приходилось наступать на горло своему достоинству.

Выйдя из кареты, оказалось, что мне предстояло пройти не меньше половины улицы, чтобы добраться до особняка Гамильтона. Конспирация!

Дойдя наконец до дома, я чуть было не прошла к главной парадной, но вовремя опомнилась. Дело привычки. Я обошла дом, нашла нужную дверь и постучалась. Мне было очень волнительно, если не сказать иначе. Порой возникало ощущение, что я играю чужую роль, а от происходящих событий мне казалось, что я теряю связь с реальностью. Как бы и в самом деле не свихнуться от всего этого.

Дверь отворилась и на пороге появилась молоденькая девушка. На самом деле мне тяжело было определить ее возраст, поскольку все лицо было испещрено глубокими шрамами от оспы. Живые глаза, да руки без старческих морщин, хоть все и в мозолях, выдавали в ней юность.

- Слушаю, мисс?

Голос тихий, почтительный.

- Лорд Гамильтон отметил, что в доме не хватает рабочей силы. А потому миссис Феррингтон прислала меня.

- А вы…? – девушка вопросительно воззрилась на меня.

Ох, не хотелось мне произносить это слово.

- Я новая горничная.

- О! А я было подумала вы из этих, из господ, - девушка заулыбалась, я же была близка к тому, чтобы завопить в голос.

- Проходите, сейчас я позову миссис Мэйсон. Она здесь экономка. Кто-то метлу сломал, так она полдня искала виноватых. Вся на нервах, теперь вон чай ромашковый пьет у себя в комнате. Бедняжка.

Вот ведь болтливая какая. От этого жужжания над ушами мне в скором времени тоже может понадобиться чай из ромашки.

- Я Лилли, работаю здесь служанкой.

- Превосходно, Лилли. Не будете ли вы любезны, все же позвать миссис Мэйсон? – нетерпеливо спросила я.

- Да-да, разумеется.

Девушка задумчиво на меня покосилась и отправилась восвояси. Я присела на ближайшую скамью и приготовилась ждать. Спустя какое-то время я услышала голоса:

- Лилли, ты уверена? Так и сказала? Не хотелось бы беспокоить его светлость по пустякам. Новая служанка! Кто бы мог подумать!

Передо мной явилась круглая фигура экономки в форменном сером платье.

- Ну-ка, ну-ка.

Миссис Мэйсон оглядела меня, цепляясь взглядом за детали моего наряда. Полагаю, служанки такое не носят.

- А чего расселись, мисс?

- Прошу прощения? – осведомилась я ледяным тоном, и поднялась со скамьи. Не из-за наглого тона экономки, а из-за желания показать, кто здесь главный.

На мгновение миссис Мэйсон опешила. Навряд ли она встречала такой отпор, но уже вскоре пришла в себя:

- Строптивые слуги нам здесь ни к чему, мисс, - она подбоченилась и попыталась посмотреть на меня сверху вниз, несмотря на очевидную разницу в росте не в пользу миссис Мэйсон.

- А ваше одеяние? Боюсь, мне все же придется побеспокоить его светлость касательно вашего присутствия в доме.

- Воля ваша, - безразлично ответила я.

Ни разу за всю мою жизнь, ни один слуга не посмел мне дерзить, не говоря уже о повышении тона. Как спрашивается, я собиралась провести тут целых десять дней?

Экономка затопала прочь, что-то ворча себе под нос.

- Зря вы так, мисс. Боюсь, вам могут отказать в месте, - молодая служанка переминалась с ноги на ногу, и нервно заламывала руки.

- Не откажут, - уверенно заявила я, а эта… Холли? Лола? Взглянула на меня с неким благоговением.

 - Ох, мне же перила в восточном крыле воском надо натирать! Совсем позабыла! Всего доброго, мисс? Как ваше имя?

- Л… Лола.

Все равно ничего в голову больше не шло. А называть себя леди Викторией, было бы как минимум странно в таком обществе. И мне не хотелось говорить свое настоящее имя. Виктория не может ассоциироваться со служанкой. А вот Лола вполне.

- Рада знакомству. И удачи вам!

Девушка заторопилась по своим делам, а я стала размышлять, придется ли мне тоже натирать перила воском. Я вообще мало представляла себе свои будущие обязанности. Слово то какое пренеприятное «обязанности».

Экономка вернулась с кислым выражением лица и черным платьем с белым передником в руках.

- Видать вы очень талантливая служанка, раз заслужили такое покровительство. Держите, платье, фартук и чепец. Хотя эта униформа должна была быть у вас с собой, - недовольным тоном произнесла женщина, - Но приказы его светлости не обсуждаются.

- Его светлость очень добр, - язвительно сказала я, однако экономка приняла мое высказывание за чистую монету.

- Безусловно! У нас самые лучшие условия проживания для слуг, - заговорила женщина возбужденным тоном, - Вы вскоре в этом убедитесь. Как ваше имя, мисс?

- Лола, - ответила я, даже не запнувшись.

- Очень удобное имя, короткое, - одобрительно закивала экономка, - Была у нас одна Гортензия. Пока ее докричишься, уже и день проходил.

Я чуть было не хмыкнула. Я никогда не интересовалась именами прислуги.

- Пройдем, я покажу тебе комнаты для горничных.

Экономка ловко перешла на «ты», видимо вместе с именем вписав меня в свое небольшое царство. Мы вышли на черную лестницу для слуг. Тут было узко, а деревянные ступени кажется прогнулись в том месте, куда часто наступала чья-то нога. Мимо меня то и дело сновали слуги, и они даже не сторонились, чтобы пропустить меня вперед! Где-то на четвертом пролете я запыхалась. Глядя на мое частое дыхание, экономка поторопиламеня командным тоном:

- Не расслабляйся! Мы только середину пути прошли. Неужто в доме миссис Феррингтон так мало этажей?

Кажется, я никогда не поднималась так высоко. Сердце колотилось, правый бок начал страшно болеть, и мне уже не хватало сил, чтобы шагнуть дальше. Я остановилась и согнулась пополам, пытаясь выровнять дыхание.

- Лола! Возможно у тебя и есть рекомендации для хозяина. Но если я решу, что ты не справляешься, то будешь уволена! Уж поверь мне, мое слово имеет вес.

Лола! Тьфу ты. Виктория! Только десять дней. Потерпи десять дней, и этот кошмар останется позади. Я взялась за перила и продолжила свое восхождение в гору.

Мы добрались до самого чердака. Экономка отворила дверь и представила моему взору «это». Поскольку назвать «это» комнатой язык не поворачивался. Размером помещение уступало моей ванной, и здесь было четыре постели!

- Чего замерла? Ступай вперед.

Миссис Мэйсон легонько подтолкнула меня внутрь, и я с трудом поборола в себе желание вцепиться в косяк двери. У каждой койки стоял маленький жестяной сундучок, а у противоположной стенки разместились шкаф и зеркало.

- Я буду жить не одна?

- Нет, разумеется! Слугам низшего ранга такое не положено.

Гамильтон! Попадитесь мне, и я вам ведро с водой на голову надену! Если это зовется «лучшими условиями для проживания слуг», то боюсь представить, какими могут быть условия похуже.

- Странная ты, Лола. Обычно каждая новая служанка чуть ли не до потолка прыгает при виде кровати.

Откуда интересно у них столько сил, чтобы до потолка прыгать, после стольких то ступенек? Но свои мысли я озвучивать не стала. Итак, похоже экономка подозревает во мне неладное.

- Я безумно рада, - проговорила я бесстрастным тоном, годящимся разве что для могильщика.

- Что-то мне не дает покоя, - миссис Мэйсон на секунду задумалась, - Где же твои личные вещи?

- Украли, - выдумывать ложь становилось все легче и легче.

- Вот так дела, - протянула экономка, - Ну что ж, к вечеру попробую сыскать тебе простое платье на утро.

- На утро? – нахмурилась я.

- На утро, - повторила миссис Мэйсон, - Униформа для дневной работы. Всему учить приходится! Переодевайся и спускайся в подвал.

Экономка вышла из комнаты. Я опустила свою ношу на ближайшую кровать и с унынием взглянула на свою будущую одежду. Платье также неприветливо косилось в мою сторону, но тактично промолчало. А впереди снова лестница!

Настоящим испытанием для меня стал чепец. Белый, отвратительный, с совсем простеньким кружевом. Почему же я раньше не обращала до чего убога эта деталь униформы горничной? Как же мне хотелось вновь надеть свои изящные, скроенные по последней моде, шляпки. Украшенные цветами, перьями, элегантным кружевом…

Превозмогая внутренний протест, я натянула чепец на голову и быстро отвернулась от зеркала. Не хочу видеть себя такой. Мне гораздо проще было думать о себе как о служанке Лоле, чем о леди Виктории, вынужденной облачиться в эту одежду. Мало мне проклятья, так лорд Гамильтон не упустил возможности надо мной поиздеваться!

Спускаться по лестнице было гораздо проще и быстрее. И почему это комнаты прислуги располагались на чердаке? Хотя, с другой стороны, где им еще быть? Хозяйские и гостевые комнаты всегда занимали второй и третий этажи. В подвальных помещениях находились кухня, прачечная, кладовая, винный погреб… Мда. Никогда не думала, что окажусь по другую сторону баррикад.

С такими невеселыми мыслями я добралась наконец до подвала, и первое место куда я попала было кухней. Самое большое служебное помещение в любом доме. Кажется, я заглядывала на кухню пару раз в своей жизни. Здесь все время что-то шипело, жарилось, булькало. Слуги сновали туда и обратно, тут же и ели.

- Лола! Пойди сюда.

Меня окликнул голос миссис Мэйсон, и я подошла к экономке, стоящей у стола, на котором расположились миски и какие-то склянки. Я уже было подумала, что сейчас меня попросят что-то приготовить, но я сильно ошиблась.

- Смешай средство для протирки потолков от копоти.

Сделать что и для чего?

Я стояла как вкопанная, рассматривая перед собой пустой таз и банки с различными порошками и жидкостями.

- И не медли, - экономка погрозила мне пальцем и вышла из кухни.

Вот бы и мне взять, да и выйти из кухни. Только непонятно откуда возникшее чувство ответственности не позволило и шагу сделать от стола. Что и с чем смешивать? Я оглянулась по сторонам на других слуг. Кто-то бегал с ведрами воды, кто-то носил какие-то тюки. Повара вовсю резали овощи и мясо. Шум и гам стоял невообразимый. Я попыталась окликнуть пару девушек, проходивших мимо с вениками, но они то ли не услышали, то ли не захотели услышать. Все нутро заполнило чувство безысходности и какой-то обиды. Меня, чье каждое слово ловили с особым вниманием, игнорирует прислуга!

На глаза мне попалось лицо, изрытое оспой, и я с облегчением позвала молодую служанку:

- Холли!

Да как же тебя звали то…

- Лилит!

Девушка оглянулась, заметив меня улыбнулась и поспешила к моему столу.

- Лола! Ты получила место! Мои поздравления! А кого ты звала?

- Тебя.

- Меня зовут Лилли, не Лилит, - Лилли рассмеялась, словно это было что-то очень смешное, - Так зачем ты меня звала? Мне еще нужно обувь почистить…

- Как смешивать средство от копоти?

- О! Так это проще простого. Берешь воду и соду. Все.

Я посмотрела на свой стол.

- А где брать воду?

Лилли отвела меня к трубам и указала на рычаг. Почти такой же, что и в ванной, где я сегодня купалась. Это ведь было еще только сегодня! Казалось прошла вечность. Или минимум неделя.

- Водопровод. Это заслуга его светлости, - сообщила Лилли с чувством гордости, - теперь не нужно ходить за водой к колодцу. Жаль только, что к нашей ванной такое не подвести.

- То есть?

Кстати. А кто носил воду для купания горничных? В нашем доме нам носили горничные… А им? Сами?! Почему я раньше об этом не задумывалась?

Не обращая внимания на мое лицо, полное ужаса, Лилли вовсю продолжала:

- Как было бы здорово, будь у нас такой же водопровод наверху! Не пришлось бы таскать ведра. Порой так устанешь за день, что пока донесешь ведро для купания, вода уже и остынет.

- А его светлость в курсе такого беспредела? – грозным тоном поинтересовалась я.

- Что ты, Лола! – испуганно зашептала Лилли, оглянувшись по сторонам, - Его светлость очень многое сделал для прислуги. Негоже ругать хозяина.

Лилли помчалась начищать обувь, а я смешивать это несчастное средство от копоти. Налив воды в таз, я насыпала туда белый порошок, решив, что это сода. Сколько же порошка нужно? Предположив, что необходимо высыпать всю банку, я чуть было не довела до инфаркта миссис Мэйсон, появившуюся как раз в этот момент.

- Лола! Куда столько!

Женщина закудахтала о не экономности, лишних расходах и упреках со стороны некоего мистера Фодсворда.

- Отправляйся мыть посуду. Еще чего доброго лепнину всю попортишь, - продолжала ворчать экономка.

Я отошла к чанам с водой, где по всей видимости мыли и чистили посуду. Проходивший мимо поваренок скинул несколько тарелок в таз, и не успев вовремя отскочить, меня облило грязной водой.

- Не зевай!

Я огорченно оглядела свой белый передник. Был. Белым.

- Миссис Мэйсон, - я обратилась к экономке, которая раздавала указания другим служанкам.

Те бросали на меня косые взгляды и переглядывались между собой.

- Что? – в нетерпении бросила женщина.

- Мне нужен новый передник.

Экономка оглянулась на меня и вернулась к своему занятию.

-  Зачем? С этим все в порядке. Молли и Эмбер протрите пыль в гостиной. Эмма…

- Но он грязный, - стояла я на своем.

- Все! – в сердцах воскликнула миссис Мэйсон, - От тебя одни хлопоты! Переодевайся и уходи!

Она что, посмела меня уводить?!

- Позовите лорда Гамильтона, - приказала я.

Служанки рассмеялись и быстро закрыли рот руками, стараясь заглушить смешки.

- Неслыханная наглость! – от бешенства у миссис Мэйсон разве что глаза не лезли из орбит, - Какая-то служанка!

- Тогда я сама к нему отправлюсь.

Я не имела представления где искать Гамильтона, но была преисполнена решимости поставить эту миссис Мэйсон на место.

После моего заявления, экономка так и осталась стоять с открытым ртом. И опомнилась только, когда я уже покинула кухню.

- Мисс Лола! Что вы о себе возомнили?

- Вы не можете своевольно лишить меня места.

Экономка вновь раскрыла рот и только хлопала ресницами. Видимо моя речь никак не вязалась с моим нынешним социальным статусом, что вызывало определенный диссонанс в голове миссис Мэйсон.

- В жизни не встречала более строптивой и бестолковой прислуги!

Я пропустила нелестный отзыв экономки мимо ушей. Поскольку я не была настоящей служанкой, а значит ко мне это не относилось. За нашим спором мы дошли до холла.

- Мисс Лола! – экономка встала передо мной, перегородив дорогу, - Я не допущу, чтобы вы потревожили его светлость!

- Вы уже потревожили.

Одновременно с миссис Мэйсон мы повернули голову направо, где из коридора вышел лорд Гамильтон с хмурым выражением лица.

- Милорд, - экономка подобострастно наклонила голову, - Прошу извинить.

Я стояла не шевельнувшись.

- По какому поводу шум?

Прежде чем я успела взять слово, миссис Мэйсон уже вовсю спешила очернить мою репутацию. Никакого воспитания!

- Милорд, к сожалению служанка, которую рекомендовала миссис Феррингтон, не пригодна к работе.

- Миссис Мэйсон, кажется я просил обо всем, что касается работы слуг, докладывать мне?

- Конечно, милорд, но эта особа…

Гамильтон поднял руку, прекращая словесный поток экономки:

- Я рассчитываю, что впредь мои приказы будут исполняться безукоризненно.

- Да, милорд, - экономка склонила голову.

- Можете идти.

Напоследок миссис Мэйсон кинула на меня неодобрительный взгляд, смешанный с удовлетворением от того, что сейчас меня погонят. И не надейтесь!

- Следуйте за мной, - обратился ко мне Гамильтон резким тоном.

Несмотря на его недовольный вид, я чувствовала себя абсолютно спокойной. Я была более чем уверена, что никто меня не уволит. Зато мне было что сказать герцогу.

Комната, в которую меня проводил Гамильтон, оказалась его кабинетом. Плотно заперев двери, он обошел темный, почти что черный, покрытый лаком стол, и уселся в кресло.

Странное чувство, будто моя униформа не позволяла мне присесть без позволения. Что за чушь! Чтобы избавиться от этого наваждения, я стремительно подошла к столу и уселась в кресле напротив герцога с самым вызывающим видом.

- Леди Виктория, - сдержанно начал Гамильтон, - Вы без пяти минут в новой должности, как уже не справляетесь.

- Наверное потому что я не предназначена для этой работы, - вскинулась я.

- А вы хотя бы попытались?

- Естественно.

- Хорошо. Поведайте мне, что вы успели сделать.

Гамильтон сложил руки на столе и приготовился внимательно меня слушать.

- Прежде всего, я надела эту ужасную униформу.

Уголок рта герцога подозрительно дернулся, но он только произнес:

- Продолжайте.

- Затем я спустилась в кухню, где миссис Мэйсон попросила меня смешать средство для потолков. Как вы догадываетесь, рецепт мне неизвестен. Но я проявила инициативу и разузнала, что нужно делать у служанки по имени Лилли. Я принесла воду и высыпала туда соды. После экономка направила меня мыть посуду. Из-за неосторожности одного из поваров мой передник был испачкан. Вы сами могли наблюдать мой вид. Так вот, - я наконец подошла к заключительной части своей эпопеи, - миссис Мэйсон отказала мне в замене передника! А затем потребовала, чтобы я покинула дом.

Я старалась выглядеть возмущенной и оскорбленной подобным отношением, но Гамильтон кажется не разделял моих вполне закономерных чувств.

- Много слов, но мало действий. Вы считаете, что сделали все от себя зависящее?

Гамильтон смотрел мне прямо в глаза, как будто он знал обо мне такое, что мне самой неведомо. Мне было очень неуютно под его взглядом, но я подавила желание отвернуться.

- По-вашему этого не достаточно? – спросила я в ответ.

- По-моему вы пытаетесь отлынивать. Для той, что так жаждет вернуться к прежней жизни, вы не прикладываете усилий. Вы привыкли, что все достается просто.

- Не смейте меня учить! – его слова меня задели и очень разозлили, - Вместо того, чтобы одолжить необходимую мне сумму, вы мне мстите! Мстите за то, что я отказалась стать вашей женой!

Этот разговор назревал словно гной, растущий под раной. И кажется, я только что сковырнула корку. 

После моих слов наступила звенящая тишина. Гамильтон молчал. Молчала и я. Жалела ли я о сказанном? Возможно, в какой-то степени. Но с момента заключения этой унизительной для меня сделки, мысли о мелочной мстительности герцога не давали мне покоя.

- Я не испытываю к вам ровным счетом ничего. Вы мне давно не интересны, а потому в мести нет необходимости.

Гамильтон смотрел на меня ничего не выражающим взглядом, практически не мигая.

Его слова больно ударили по моему самолюбию. Конечно, одним поклонником больше, одним меньше… И тем не менее, такая откровенность сильно задевала. Человек, утративший к твоей персоне интерес – намного неприятнее человека, не испытывавшего вовсе.

- Возможно видеть меня в подобном положении доставляет вам изощренное удовольствие?

Гамильтон ухмыльнулся и откинулся в кресле.

- Повторюсь, мне нет никакого дела до вашей личности. Напоминаю, что это вы, а не я, свалились мне на голову. Точнее под ноги, - буквально на секунду в его зеленых глазах засветилось тепло, но уже вскоре они вновь источали равнодушие.

- Тогда почему же…

- Леди Виктория, - произнес он усталым от нетерпения тоном, как будто вновь и вновь был вынужден объяснять одно и то же, - Я не одалживаю вам деньги, потому как считаю, что люди должны трудом зарабатывать свое благосостояние. Я сам живу по таким законам.

В голову ударило воспоминание. Мокрая от воды, налипшая к спине хлопковая рубашка. Деревянная лопата. Лицо и руки, перемазанные в грязи… Нет, мне определенно ничего не добиться от этого странного человека, с его странным суждением о жизни.

- Я надеюсь, вы меня поняли.

Я абсолютно ничего не понимала и отказывалась стараться понять. Мне хотелось поскорее получить эти злосчастные сто фунтов и больше никогда не иметь дел с герцогом Аберкорн. А посему приходилось переступать через себя:

- Разумеется.

- Я рад это слышать. Возвращайтесь к своим обязанностям. На вопросы миссис Мэйсон отвечайте, что понесли денежное наказание.

Я поднялась с места, готовая уйти, как:

- И еще кое-что.

Я чуть не застонала в голос. Что же это еще кое-что?!

- В присутствии другой прислуги, ведите себя как полагается горничной.

Я нахмурилась, ожидая какого-то разъяснения со стороны Гамильтона.

- Я не сторонник раболепия, но таковы уж порядки среди слуг. Привычки, приобретенные с годами… Ваше поведение не должно отличаться от их поведения, особенно при обращении ко мне. Иначе все решат, что вы здесь «на особых условиях».

Он сделал акцент на последних словах и мои скулы загорелись от возмущения. Этого мне только не хватало! Я молча покинула его кабинет, и только благодаря титаническому усилию воли, не хлопнула дверью.

По возвращении на кухню, я словила не менее дюжины любопытных взглядов. Если не больше. Считать мне не хотелось. Миссис Мэйсон здесь не было, и я не имела понятия, чем мне следует заняться.

За время моего отсутствия повара успели приготовить ужин, и по всему помещению витали аппетитные запахи жаркого, запеченного мяса и других блюд, повышающих слюноотделение. Лакеи сновали туда-сюда, вынося из кухни серебряные подносы с едой.

- Лола! Тебя не уволили?

Ко мне подбежала Лилли с обеспокоенным взглядом и куском хлеба в руках. Видно и у слуг сейчас ужин. В желудке заурчало.

- Нет. Лорд Гамильтон очень милостив.

- Это сущая правда! – искренне воскликнула девушка, так что на миг и я ей поверила, - Пойдем, у нас есть немного времени, чтобы успеть поужинать.

Мы присели за стол у дальней стены кухни. Никаким изяществом он не отличался. Обычный, сколоченный из досок, стол. Без скатерти. В тарелках были сыр, холодная курица, хлеб и отварные овощи.

- Тебя не уволили? – удивленно спросила одна из служанок, сидящих напротив. Помнится, она присутствовала при нашей стычке с миссис Мэйсон, но ее имя вылетело из головы.

- Нет, - отвела и принялась за мясо. Ничего вкуснее в жизни не ела.

- Нет? – переспросила другая девушка и переглянулась с первой. Мне не понравился этот обмен взглядами, словно служанки были не согласны с таким решением.

- И тебя даже не наказали?

Вопросы сыпались чуть ли не со всех сторон, отвлекая меня от важного дела. Вскоре появилась миссис Мэйсон и все разговоры разом смолкли.

- Лола?

Экономка растерянно хлопала глазами.

- Лорд Гамильтон принял решение не увольнять меня за это недоразумение. И лишил меня месячного жалованья, - напоследок добавила я.

Во взглядах многих засветилось одобрение.

- Что ж, - протянула миссис Мэйсон, - Наказание вполне справедливое.

Мне захотелось закатить глаза.

- Лилли, вместе с Лолой натаскайте угля в комнаты милорда. И в три гостевые комнаты на втором этаже. Первые по коридору.

- Сию минуту, - Лилли вскочила со своего места, и я обреченно поплелась за ней.

День вымотал меня настолько, что уже в полночь я вовсю зевала. Однако необходимо было дождаться, пока улягутся все гости, поскольку тем могли понадобиться свечи. И почему спрашивается, они сами не в состоянии их зажечь?

В горизонтальном положении я оказалась уже после полуночи. Тело ныло так, что я содрогалась при одной мысли о том, чтобы тащить на чердак ведра с горячей водой для купания. Подумать только, еще вчера утром я просыпалась в своей постели с шелковыми простынями и множеством самых мягких подушек, благоухающих лавандой. А сегодня засыпаю на койке, жесткость которой не умаляет соломенный матрас, накрываясь шерстяным одеялом, от которого чесалось все тело. Казалось за эти два дня произошло столько событий, что хватило бы на целую жизнь.

А ведь я могла быть хозяйкой этого особняка…

Несколько лет назад, в год моего дебюта в высшем свете, выдалось знойное, жаркое лето, совершенно не характерное для наших краев. Наша семья проводила время в родовом поместье. Среди лугов и лесов было намного свежее, чем в городе.

От духоты я спасалась тем, что надевала самую легкую из имеющихся у меня амазонок, взлетала в седло любимой лошадки Дэйзи, и неслась навстречу ветру. А потом я вдруг обнаружила себя невестой лорда Джеймса Гамильтона, герцога Аберкорн.

Мне было дозволено кататься в пределах наших земель, но я часто нарушала этот указ, несясь все дальше и дальше. На земли, принадлежащие Гамильтону. По всей видимости, именно в тот момент герцог и обратил на меня внимание. Иного объяснения у меня не было, ведь нас не представляли друг другу в обществе. Меня коробила мысль, что Гамильтон мог за мной наблюдать, пока я скакала на лошади по его полям, совершенно не подозревая о его присутствии.

Отец поставил меня перед фактом заключения помолвки. Самый высокий титул, возможность объединения наших земель в будущем. Это и еще многие другие плюсы, которые были мне озвучены. Воспитание диктовало мне следовать воле родителей, что я и сделала.

Пару раз мы прогуливались по парку нашего поместья. Я откровенно скучала, что не укрылось от его светлости, и его реплики все чаще окрашивались усмешками и замечаниями, наполненные сарказмом.

Весь зной и духота этого лета вылились в сильную грозу, которая застала меня на лошади. Дороги размыло, из-за дождя ничего нельзя было разглядеть. Я переждала сильный ливень под деревом и попыталась вернуться домой, но копыта моей Дэйзи увязли в грязи, и мы не могли сдвинуться с места. Моих сил не хватало, чтобы вытянуть лошадь, и меня начала охватывать сильная паника. Я крутилась вокруг себя, пытаясь углядеть хоть кого-нибудь, кто бы мог прийти мне на помощь.

Дэйзи увязала все глубже, и я проваливалась вместе с ней. Я кое-как выбралась из трясины, и побежала как мне показалось по дороге, молясь про себя хоть кого-то найти. Впереди я увидела человека, копавшего канаву. «Рабочий!» решила я, и бросилась скорее к нему.

Заслышав хлюпанье подошвы по лужам, человек обернулся:

- Леди Виктория?

Сквозь моросящий дождь я разглядела лицо лорда Гамильтона. Герцог был перемазан грязью с головы до ног.

- Вы заблудились? – спросил он и протянул ко мне свою черную руку.

Я отпрянула в ужасе. Я не могла поверить, что этот человек, который словно простолюдин копается в земле, станет моим мужем.

- Не прикасайтесь ко мне! - истерично завопила и крикнула ту самую фразу про деревенщину, которую я до сих пор не могу в точности воспроизвести. Настолько сильно омерзительный шок охватил все мое естество.

Я кинулась прочь, но очень скоро действительно заблудилась, так и не сумев отыскать место, где оставалась моя лошадь…

Я бродила не менее часа, продрогнув до самых костей, до тех самых пор, пока не наткнулась на знакомый холм, который вывел меня на дорогу к поместью. Дома я с неделю пролежала в постели с высокой температурой, отказываясь отвечать на расспросы о Дэйзи.

Как я потом узнала, на следующий после грозы день, к отцу заявился лорд Гамильтон. Он расторгнул помолвку, но какие причины он назвал отцу, для меня так и осталось тайной. Отец же ни разу со мной об этом не заговаривал.

Дэйзи нашли рабочие Гамильтона. Она увязла в трясине, так и не сумев выбраться…

Я осторожно вытерла слезы, стекающих по щекам и перевернулась на левый бок. Интересно, стань я женой лорда Гамильтона, миновало бы меня в этом случае проклятье?

Засыпая в такой поздний час, я меньше всего ожидала, что меня разбудят так рано. Даже в деревнях приличные петухи все еще видят десятый сон. Кажется, в такое время я обычно возвращалась домой после бала, и тем тяжелее мне было вставать. Но вокруг доносился шум собирающихся приступить к работе девушек, так что у меня не было выбора.

Спустившись при свечах в подвал, и перехватив завтрак буквально на ходу, мы получили задания от миссис Мэйсон.

- Лола, вымой пол в восточном крыле на втором этаже.

- Но там темно, - нахмурилась я.

- А свечи на что? Или хочешь лишиться еще одного месячного жалованья?

Впервые мне захотелось показать кому-то язык, как это часто любила делать моя сестрица Луиза. Сестры! На миг в сердце что-то защемило, но мне было некогда предаваться своим чувствам. Под недовольным взглядом экономки я отправилась выполнять худшее занятие из всех возможных.

Металлическая ручка ведра больно впивалась в руку, пока я несла его до второго этажа. Или, точнее будет сказать, пыталась нести.

- Спина болит? – заботливо поинтересовалась пробегающая мимо Лилли.

- Да, - и это фактически не было ложью. Болело все.

- Давай помогу!

Лилли ловко перехватило ведро и уже в следующую секунду донесла до этажа. Как хорошо, что есть Лилли. Вчера большую часть работы, порученной нам на двоих, выполнила именно она. Не понимаю, откуда в ней столько глупого рвения?

Оставшись наедине с ведром и паркетом, я не знала, как заставить себя начать. Как-то это было мерзко, опускать тряпку в воду, выжимать, протирать полы…

С тяжелым вздохом я аккуратно опустилась на пол, и принялась… раскладывать складки хлопкового легкого платьица, которое вчера мне вручила миссис Мэйсон для утренней работы. При этом у нее был такой вид, словно она отдавала мне во владение песцовую накидку, не меньше.

О, я была мастером раскладывать эти складки, словно картину. Так живописно у меня это получалось. Мне казалось, что я половину работы выполнила одним этим занятием.

- Доброе утро. Вижу работа кипит.

Над самой головой прозвучал ироничный голос Гамильтона. Неужто спать еще не ложился? Ни за что не поверю, что он поднимается так рано.

- Доброе утро, - чопорно ответила я, и замерла. Еще не хватало, чтобы он застал меня за мытьем полов!

- Я вам мешаю? – иронии не убавилось ни на тон. Забавляется!

- Да, - ответила довольно лаконично.

- Не буду вас тревожить. Хорошего вам дня, Лола, - он широко улыбнулся и был таков. Индюк напыщенный!

Очень скоро у меня заболели колени, а руки покрылись морщинами от воды. И кажется, я заработала мозоли от постоянного выжимания тряпки. И почему у его светлости такие огромные коридоры?! Глядя на себя, на свои прекрасные белые руки, которые сейчас выглядели как непонятно что, мне хотелось плакать. Мне хотелось бросить эту противную серую тряпку, уткнуться в колени и зарыдать.

- Как тебе новенькая?

Впереди была приоткрыта дверь. Оттуда еще раньше доносился тихий разговор служанок, но именно сейчас мои уши стали различать отдельные слова.

- Которая Лола?

- Да кто же еще?

И правда. Других новеньких я здесь не наблюдала. Но кажется служанки особым умом не отличаются. Или же это особый способ вести диалог?

- Нос задирает и строит из себя невесть что.

Я и есть невесть что! В смысле, я леди!

- Соглашусь с тобой, Молли.

Уж это имя я постараюсь запомнить.

- Непонятно только, как с такой внешностью она оказалась на таком приличном месте.

- Да уж понятно, как! Милорд любит красивых женщин. А тут, считай бесплатно. Она же ведь толком ничего не умеет.

- Поди в постели умеет.

Раздался приглушенный смех. У меня же было такое чувство, словно на меня вылили воду из ведра, которой я мыла эти полы. Жалкие сплетницы! Я была настолько обескуражена услышанным, что не заметила проходившую мимо миссис Мэйсон.

- Лола, поменяй воду. Разводы же останутся, - возмущенно зашептала экономка.

Я даже не стала спорить. Подслушанный диалог выбил меня из колеи. Безусловно, подслушивать считалось неприличным занятием. Но если обсуждают твою персону?

Выходит, что служанки считают меня кем-то вроде дамы легкого поведения? Если бы они только знали, как я на самом деле отношусь к его светлости. За своими мыслями я не заметила, как поменяла воду в ведре и вернулась обратно. Поистине, злость придала мне сил! Дверь комнаты, из которой доносился разговор, была закрыта, значит девушки уже ушли.

Как же не вовремя появилась миссис Мэйсон! Хотела бы я дослушать эти гадости до конца, а потом лично промыть их языки с мылом! Неслыханная дерзость, прислуга посмела меня обсуждать!

Я не была сильно сведуща в том, что должно происходить в спальне между мужчиной и женщиной. Знала только, что на репутации можно поставить крест, случись, что кто-то об этом узнает. Занятая этими мыслями, я с остервенением домыла весь холл восточного крыла.

На чем и можно было поставить крест, так это на моих коленях, когда я закончила работу. Закончила работу! Непривычно осознавать такие выражения у себя в голове. Будто бы я совсем другой человек.

Ближе к середине дня соизволили проснуться гости его светлости. И всем служанкам следовало переодеться в черную униформу с белым передником. Пока гости обедали, экономка наказала собрать все постельное белье и вывесить для проветривания. Мне до ужаса не хотелось прикасаться к простыням, на которых спали неизвестные мне люди. Это же не гигиенично в конце концов! Но Лилли, моя вечная соратница, с каким-то далеким для меня задором, управлялась со всем этим бельем, что я невольно следовала ее примеру.

Лилли воспитывалась в приюте, и уже в тринадцать лет ее направили служить у вдовы, которая не отличалась большим состоянием. А потому Лилли выполняла всю работу по дому одна, и на сон порой оставалось всего несколько часов.

Находясь на смертном одре, вдова, преисполненная благодарностью к Лилли, оставила той прекрасные рекомендации и небольшую сумму, которой бы хватило на время поисков нового места.

- Мне очень повезло оказаться здесь! Хозяин платит двойное жалованье всем, кто хорошо трудится.

- Вот как, - удивилась я.

Лилли вызывала во мне смешанные чувства. Она могла болтать без умолку, рассказывая какие-то истории из своей жизни, которые не вызывали во мне большого интереса. Она работала с каким-то непостижимым для меня оптимизмом, заставлявшим меня в какой-то степени ею восхищаться. Я не знала, как относиться к Лилли, а потому вела себя сдержанно и настороженно, поминая диалог между Молли и другой служанкой.

Если судить о Молли и таких же как она, не как о прислуге, а как о девушках из моего круга, то их поведение становилось вполне мне понятным. И даже обычным. После таких размышлений, моя злоба на них даже слегка приуменьшилась.

Я задумалась о Гамильтоне. В его доме слугам действительно предоставлялись достойные условия работы и проживания. Водопровод избавлял прислугу от необходимости носить воду хозяину и гостям. В комнатах для сна стояли какие не какие кровати, а не обычные соломенные матрасы. Судя по рассказам Лилли, челядь получала намного больше жалованья в год, чем в других домах. И возможно мне повезло, что проклятье не распространилось именно на герцога, а не на кого другого. И кстати, я до сих пор не представляла, как же такое могло произойти?

Днем меня отправили протирать пыль со стеллажей в библиотеке. Мне показалось, что это лучшее поручение из всех, что мне давали, пока я не очутилась среди книг его светлости. Да я же весь день здесь проведу!

Размеры библиотеки приближались к размерам бальной комнаты. Мой отец любил читать, но даже в нашем родовом поместье, не говоря уже о городском особняке, книги не занимали столько места. Я горестно вздохнула и принялась за работу.

Положила тряпку на полку и повела ее вдоль книг. Потом на другую полку и обратно. Не так уж и трудно. Так я думала, пока не столкнулась с тем, что мне необходима лестница, чтобы дотянуться до следующих полок. Искомая обнаружилась у соседнего стеллажа. Сейчас бы вызвать лакея, чтобы тот переставил лестницу куда нужно…

Нет! Хватит! Не буду я ничего делать! Я честно пыталась выполнить работу, но что я могу поделать, когда мне ставят такие препятствия?

Я гневно отбросила тряпку и уселась в кресло, сложив руки на груди. Не знаю, как долго я так просидела, кипя от негодования и несправедливости, когда в библиотеку заявилась миссис Мэйсон, чтобы проследить как идут дела. Порой она напоминала мне коршуна.

- Лола! Что я вижу?

Экономка уперла кулаки в бока и грозно на меня посмотрела. Кажется, я не наблюдала на ее лице иного выражения, кроме как недовольства.

- Ты опять отказываешься выполнять работу?

- Как я могу выполнять работу, когда она совершенно невыполнима? – раздраженно бросила я в ответ.

- Позволь узнать почему?

- Я не в состоянии справиться с лестницей.

Экономка воздела руки к потолку и застонала:

- За что мне эта непутевая девица?

Будь я в другом настроении, я бы расхохоталась в голос над сокрушениями миссис Мэйсон. А та развернулась и поспешила скорее донести на меня лорду Гамильтону. Я не сомневалась, что меня тут же вызовут на ковер.

Тот же самый кабинет, тот же самый герцог, сложивший руки на столе и глядящий на меня враждебным взглядом зеленых глаз.

- Леди Виктория, я полагал, что вчера мы пришли к взаимопониманию.

- Прошу меня простить, милорд, - я сделала ударение на последнем слоге, - за то, что не обладаю дюжинной силой, чтобы передвигать лестницы.

Мои слова так и источали сарказм, и нужно быть совсем улиткой, чтобы этого не заметить.

- Умением строить отношения с другими людьми, вы обладаете?

- О чем вы?

- Попросить помощи? Вместо того, чтобы упиваться своей беспомощностью.

Каждый раз Гамильтон выворачивал все таким образом, что ставил меня в самое неприглядное положение. Я чувствовала себя нерадивой ученицей, которую отчитывали за невыученный урок. Никто еще меня так не нервировал.

- Леди Виктория, я бы не желал, чтобы миссис Мэйсон явилась ко мне с жалобой на вас в третий раз. Боюсь в этом случае, ваше присутствие здесь встанет под вопросом. Можете идти.

Я молча вышла из кабинета и направилась в библиотеку. Пропади пропадом эта лестница, если я с ней не справлюсь! Во мне бурлили такие страсти, что этой деревянной конструкции следовало бы меня остерегаться!

Признаться, это оказалось вовсе не так трудно, как мне представлялось. Лестница не была такой уж тяжелой, какой выглядела. Я мысленно поздравила себя и даже позволила гордиться таким достижением. А вот вытирать пыль с полки, стоя на лестнице, было не так то просто.

Я потянулась вправо как можно дальше, чтобы за раз захватить чуть ли не всю полку, как лестница покачнулась в сторону. Сердце пропустило удар, в висках застучало от дикого страха. Я вцепилась обеими руками в деревянную перекладину, и только запоздало поняла, что надо было ухватиться за полку стеллажа. Я стала падать вниз и истошно завопила. Вот он, мой бесславный конец.

- Ах!

Каково было мое удивление, когда вместо страшного столкновения с твердым полом библиотеки, я приземлилась в чьи-то руки, уверенно сжавших меня за талию.

- Лорд Гамильтон! – пискнула я. Сердце продолжало быстро стучать, и я больше не могла вымолвить ни слова. Как он здесь оказался?

- Вы когда-нибудь перестанете попадать в передряги? – сурово спросил герцог.

Он продолжал меня сжимать, от чего мне стало совсем не по себе. Не сказать, что это было неприятно. Скорее, как-то необычно. Непривычно. Интригующе.

Внезапно до меня дошло, что я чуть было не разбилась! От осознания этой ужасной истины на глаза сами собой навернулись слезы. Я просто была не в состоянии остановиться. Я была на волоске от смерти.

- Тихо-тихо, - прошептал Гамильтон и осторожно усадил меня в одно из кресел.

Он исчез и через несколько мгновений перед моим носом возник бокал с янтарной жидкостью на дне.

- Выпейте. Поможет успокоиться.

Пребывая все еще в шоковом состоянии, я, не задумываясь, приняла бокал из его рук. Крепкий алкоголь! Какая гадость! Однако она быстро привела меня в чувство.

- Спасибо вам, - я посмотрела на Гамильтона новыми глазами.

- К вашим услугам.

Я не стала спрашивать, как он здесь оказался. Все это уже не имело значения. Вот только:

- Почему вы не попали под власть проклятья?

Было заметно, что его светлость не ожидал такого вопроса.

- Я размышлял над этим, и пришел к выводу, что в момент наведения проклятья, меня попросту не было в городе.

Значит, вот так все прозаично. А я после своего чудесного избавления от смерти, уже уверовала в предначертание судьбы…

После пережитых мною потрясений в библиотеке, остаток дня я ходила притихшей. Разумеется, я и раньше была не особо склонна к общению с другими слугами, но я была тиха и в собственных мыслях. Все поручения от экономки я выполняла машинально и без единой жалобы с моей стороны.

И только ближе ко времени отхода ко сну, я почувствовала, как на меня навалилась вся усталость этого тяжелого дня. Не лишним было бы искупаться. Совсем не лишним.

- Лола, куда ты собралась? – спросила Лилли, переодеваясь в ночную рубашку.

- Я намереваюсь принять водные процедуры.

- Ты иногда так смешно выражаешься, - засмеялась девушка, вызывая во мне недоумение, - Но наша очередь через два дня.

- Очередь?

- Конечно, очередь. А как бы мы стали мыться всей толпой?

В ее словах был резон.

- Так в нашем владении всего одна ванная на всех?

Открытие потрясло меня не меньше чем события в библиотеке. Одна ванная?!

- Да. Ты удивлена? Разве у миссис Феррингтон было по-другому?

И каким образом Лилли удавалось до сих пор помнить имя вымышленной хозяйки?

- Ммм…

Что за мычание, Виктория?!

- У миссис Феррингтон было меньше горничных…

- О, разумеется! Она ведь не была герцогиней.

- Разумеется, - согласилась я, - И как часто наступает наша очередь?

- Каждые четыре дня.

Четыре дня? Да меня точно сведут в могилу в этом доме! Одно радует, я успею искупаться еще один раз прежде чем навсегда распрощаюсь с лордом Гамильтоном.

Гамильтон… Признаться, у меня теперь не выходило испытывать к его светлости искреннее презрение и ненависть. Какое-то подвешенное состояние. Я в полном праве злиться на герцога за то, что он поставил мне эти невозможные условия для получения денег. Но почему-то не получалось. Или не хотелось?

Я не стала продолжать этот странный внутренний монолог и погрузилась в сладкий сон.

Просыпаться рано утром на следующий день оказалось не легче, чем в предыдущий. Если не сказать, тяжелее. Меня одолевало болезненное желание поваляться в постели еще хотя бы несколько минут. А лучше часов. Впереди еще восемь дней этой неблагодарной работы, и в голову закрадывались малодушные мысли отдаться на волю проклятью. Правда и в этом случае, меня ожидает не лучшая доля. А то и худшая.

- Лола, вычисти каминную решетку в столовой.

Я получила свое задание от миссис Мэйсон и отправилась его выполнять. По крайней мере не пришлось таскать ведра с водой как прошлым утром. Однако позже я пожалела о том, что не мою полы. Работа эта была муторной, грязной, нудной и до дури отупляющей. Я сидела на одном месте и терла, терла, терла. Дышать становилось трудно, кисти рук горели, а колени затекли. Мне начинало казаться, что работа служанкой – это ничто иное, как каторга! Доживают ли они вообще до старости?

Я решила немного передохнуть и облокотилась спиной на декоративную мраморную колону камина. Глаза закрылись сами собой. Как было бы здорово немного вздремнуть…

- Слышала, что вчера произошло?

До меня донеслись тихие перешептывания с другого конца столовой. Я не видела разговаривающих, как и они не могли видеть меня.

- Нет, а что?

- Наша миссис Мэйсон снова бегала к его светлости с жалобой на новую служанку Лолу. Ты бы слышала, как она вчера ее распекала.

- Жаль, я все пропустила!

В голосе девушки явственно чувствовались нотки сожаления и разочарования. Я замерла, сидя на месте, боясь спугнуть этих сплетниц. Что это? Утренний ритуал служанок? Внутри меня возмущение боролось с любопытством.

- Что же было дальше?

- Ее вызвали к хозяину, однако Лолу никто так и не уволил.

В тоне рассказывающей эту восхитительную историю читался намек, что она уж точно знает, почему меня не уволили.

- Ты думаешь, что…?

- Уверена.

Я не знала, были ли это вчерашние горничные, чей разговор я подслушала, пока мыла паркет второго этажа, или же новые, но мне определенно не нравилось, что меня принимают за путану в этом доме! Я уже собиралась подняться со своего места, чтобы осадить их, как до моих ушей донеслись новые детали их беседы:

- Как только его светлость женится, новая хозяйка в миг выгонит эту зазнайку.

- Еще бы. Ни одна приличная дама не станет терпеть в доме служанку с таким лицом.

Гамильтон собирается жениться? Эта новость меня поразила. Но на ком? Его появления в высшем свете довольны редки, чтобы можно было догадаться о возможной претендентке на руку и сердце герцога. Хотя, вполне вероятно, служанки просто строили предположения на будущее.

Не понимаю, почему это вообще меня должно волновать? Девушки покинули столовую, и я принялась и дальше скрести сажу от углей. Однако эта работа располагала на то, чтобы отдаться потоку нежелательных мыслей и размышлений.

Почему несколько лет назад Джеймс Гамильтон решил жениться именно на мне? Ведь мы даже не были знакомы! В то время я полагала, что он польстился на объединение наших земель. На совместных прогулках герцог не напоминал мне влюбленного поклонника, из чего я делала вывод, что моя персона или внешность его вовсе не интересовали. А посему мне было также не интересно общение с ним.

Чем больше проходило времени, тем я больше понимала, что человек изначально заинтересованный в материальной выгоде от брака, не будет расторгать помолвку только потому, что молодая невеста сгоряча наговорила ему гадостей. Из чего я делала вывод, что мои слова задели его светлость за живое. И Гамильтон освободил меня от будущего брака, потому что я отказалась стать его женой.

Так почему же он выбрал меня? Я никак не могла найти ответа на этот вопрос. И почему именно сейчас ответ мне стал так важен?

За каминной решеткой последовало проветривание белья, таскание продуктов для поваров из погреба, закручивание банок с соленьями и прочее, прочее, прочее… Я даже не представляла, сколько оказывается работы у домашней прислуги! Признаться, порой мне казалось, что дом очищается сам по себе. У меня была камеристка, ухаживающая за одеждой и моими волосами. Служанка, таскающая ведра для ванной. Оказывается, это невыносимо тяжело! За завтраком, обедом и ужином нам прислуживали лакеи, изредка служанки. Но в течение дня мне не попадались слуги…

А сейчас мне не попадался Гамильтон. Точнее, это миссис Мэйсон, вместе с дворецким, организовывали наш труд таким образом, чтобы мы не оказывались в поле видения его светлости. А мне до отчаянья хотелось узнать…

Но в этот день мне не суждено было повстречать герцога. И единственным плюсом всей тяжелой работы, что я выполняла, было то, что она не позволяла мне долго думать перед сном.

Осталась только неделя! Неделя этой беспросветной каторги и я буду свободна! Неделя – это… Тут я горестно осознала, что неделя – это в два раза больше дней, чем я уже отработала. Но сегодня день купания, и хотя бы это предстоящее событие чуточку поднимало мне настроение. Вот так и учишься находить радости в серых буднях.

Оказалось, встретить Гамильтона представлялось возможным только после очередной жалобы экономки. И что-то мне подсказывало, что встреча при таких обстоятельствах приятной не будет. Мне же хотелось побеседовать с его светлостью безо всяких упреков и недовольства с его стороны, что неизбежно вызывало во мне только раздражение. Рассчитывать на плодотворный диалог в этом случае было глупо.

Миссис Мэйсон направляла меня с поручениями чуть ли не по всему особняку, однако Гамильтон так ни разу и не попадался мне на глаза. Дома ли его светлость? Или же все свое время он проводит у себя в кабинете?

Была уже середина дня, и в голове лихорадочно работали мысли, как же очутиться рядом с кабинетом герцога, не вызывая при этом подозрений. Ничего умнее, чем пойти туда напрямик и в случае чего, сказаться заблудившейся, в голову не приходило. Так я и поступила.

В коридоре, ведущим к кабинету Гамильтона, никого не было. Яспециально подгадала, когда дворецкий отправится начищать столовое серебро, а миссис Мэйсон поедет на рынок, прихватив с собой половину имеющихся служанок. Мне же было наказано убирать пыль в комнатах восточного крыла. То есть находиться в ровно противоположном конце дома…

Оказавшись напротив двери кабинета, передо мной возникла дилемма. Если я постучу, то шум обязательно привлечет ненужное внимание. Но и врываться без стука было неприемлемым, тем самым нарушая покой его светлости. Если конечно в этот момент герцог работал у себя в кабинете.

Мои размышления были прерваны, поскольку дверь открылась и на пороге с удивленным лицом на меня взирал сам Гамильтон. Он выглянул в коридор, а затем пропустил меня внутрь.

- Я услышал шум шагов. Долго ли вы собирались стоять под дверью?

- Не более секунды.

- Хм. По какому вопросу вы пришли?

«Лорд Гамильтон, почему вы решили на мне жениться?». Ох, как-то я не думала с порога задавать такой пикантный вопрос. И почему же я ранее не позаботилась о предлоге своего визита?

- Зачем вы тогда пришли в библиотеку? Вы же не могли предположить, что я свалюсь с лестницы.

Глаза Гамильтона загадочно блеснули.

- Признаться, что-то подобное я предполагал, - насмешливо ответил герцог.

Он прошел к своему креслу за столом, где лежали кипы корреспонденции и каких-то важных бумаг, и жестом указал на кресло напротив. Я присела на самый краешек и аккуратно расправила складки своего черного платья.

- Никогда не наблюдал столь изящной служанки.

Неожиданный комплимент меня смутил. Возможно от того, что уже давно никто их мне не делал. По привычке захотелось ответить колкостью, но я только произнесла:

- Благодарю.

Гамильтон кинул на меня задумчивый взгляд.

- Это все, что вы хотели узнать?

- Нет.

- Я вас слушаю.

- Лорд Гамильтон, почему несколько лет назад вы решили жениться именно на мне?

Как-то не выходило у меня завести беседу и плавно подвести ее к мучившему меня вопросу. На мгновение брови герцога сошлись на переносице, но он быстро расслабил лицо, надев маску безразличия.

- Удивительно, что вас не волновало это тогда, но сейчас вам отчего-то стало интересно.

- Будьте так любезны, не уходите от ответа.

Я не позволила Гамильтону обманчивым способом перевести диалог на меня, за что в ответ получила легкую усмешку.

- Предлагаю честный обмен. Вы отвечаете на мой вопрос, а я отвечаю на ваш. Договорились?

Гамильтон! Я не за очередной сделкой сюда пришла! Но похоже, что чего-то добиться от этого мужчины можно только на его условиях.

- Договорились.

- Чем вызвано ваше любопытство?

Я и себе толком не могла ответить на этот вопрос, не говоря уже о человеке, которого это напрямую касалось. И правда, почему это вдруг стало важным сейчас? Потому что я живу и работаю в его доме? Потому что я начала узнавать чуточку лучше этого человека? Или же после чудесного спасения в библиотеке, мне самой захотелось его узнать? Стоп, Виктория. Сейчас не время откровений перед собой. Поразмышляю об этом на досуге.

- Я вынуждена жить под крышей вашего дома, и не могу не отметить сколь мы разные люди. А посему нахожу странным, что вы выбрали меня в невесты. И еще более странным, что сделали это, даже не узнав меня.

- Почему же вы не озадачились этим в момент помолвки?

- Я полагала, что вы действуете из меркантильного интереса.

- О да, для вас это самое естественное объяснение, - на его лице мелькнула тень презрения, Гамильтон поднялся и подошел к окну, сложив руки за спиной.

- Вы уже задали два вопроса. Я жду ответа, - напомнила я.

Какое-то время Гамильтон стоял молча, и я уже собиралась возмутиться, как он выдохнул:

- Я был ослеплен вами.

Герцог Аберкорн попал под чары любви из-за одной только внешности? В это верилось с трудом.

Он обернулся, и глядя в мое недоверчивое лицо, продолжил:

- Это правда. Должно быть, вы сами догадались, что впервые я вас увидел на своих землях. Я никогда не увлекался дебютантками и всегда обходил стороной это общество. А потом я встретил вас.

С каждым словом Гамильтона мои глаза увеличивались в размере. Слушать такие речи из его уст было чем-то невероятным. Даже будучи женихом, он не отличался таким красноречием.

- Ваши красно-рыжие волосы развевались, словно языки пламени. Это было поистине завораживающим зрелищем. То, как вы всегда прямо держали спину, как срывали с головы шляпку, как раскидывали по плечам густые пряди… Манило меня. Каждое ваше движение волновало мой разум. Я чувствовал в вас свободу, неукротимость, что-то такое, что даже не поддается описанию. Я захотел вас.

Я завороженно слушала Гамильтона и не могла ничего произнести. Язык словно прирос к небу. Это ли лорд Гамильтон? Его признание было таким…интимным.

- Но я глубоко заблуждался, надеясь за внешней красотой обнаружить красоту внутреннюю. Я совершил ошибку.

- Простите?

Слишком сильный контраст последней фразы вызвал во мне неприятное недоумение.

- При близком рассмотрении вы показались мне поверхностной, заносчивой, равнодушной и зацикленной на себе особой. Однако я списывал эти качества на наше недолгое знакомство. Но случившееся тогда в грозу все для меня прояснило.

- Вы меня напугали.

Прозвучало как слабая попытка защититься. С какой стати я должна перед ним оправдываться? Мне же все равно, что он обо мне думает.

- Я не о вашей нелестной характеристике, прозвучавшей в мою сторону. Вы бросили погибать несчастное животное, свою лошадь в одиночестве.

Я почувствовала, как кровь отхлынула от моих щек, а руки похолодели.

- Вы полагаете, я намеренно ее оставила? – вкрадчиво спросила я. Чуть ли не прошептала.

- Я уверен в этом, - Гамильтон холодно на меня взглянул, - Вы и подобные вам люди, прежде всего цените только собственный комфорт и свою пустую жизнь, в которой нет места для заботы, самоотверженности, дружбы и любви.

Высокомерный, несносный, надменный! Как же я его не выношу! Он может поносить меня какими угодно словами, но он не смеет заявлять мне в лицо, будто я не любила Дэйзи, а потому бесчеловечно бросила ее умирать!

Я вскочила со своего места:

- Вы! Да как вы… Кто дал вам право заявлять, будто бы я оставила Дэйзи как ставшей ненужную вещь?! Что вы знаете о моих чувствах? Я искала помощи! А встретила вас! Я заблудилась! Я искала Дэйзи…искала и искала…

Я начала задыхаться, слезы потекли по щекам, казалось из меня выходили все переживания минувших лет.

- Это из-за меня… Она из-за меня погибла…, - я закрыла лицо руками, сотрясаясь от рыданий и тяжелого осознания вины, которое всегда витало на самом краю, и до которого я боялась дотронуться, - Я виновата… Если бы я не поскакала на прогулку в тот день… Если бы не отдалялась от дома…

Я продолжала рыдать, не заботясь о том, как я выгляжу со стороны. Мне было все равно. Тщательно запертые чувства наконец вышли наружу, и я была полностью поглощена своим горем.

Я почувствовала, как руки Гамильтона обхватывают меня за плечи и прижимают к себе. Почему-то от этой попытки утешения мне стало еще горше. Этот человек был виновником моего состояния, но у меня не получалось на него злиться.

- Простите.

Где-то над головой прозвучал глухой голос Гамильтона. В нем чувствовалось раскаяние и сожаление о случившемся. Одной рукой герцог гладил меня по спине, помогая мне немного успокоиться и прийти в себя.

- Мне стыдно, что я судил неверно и расстроил вас.

- Вы лжете, - пропищала я, захлебываясь соленым потоком, - вы только что назвали меня бессердечной, пустой, эгоистичной… Вам меня совсем не жаль.

- Мне действительно было неизвестно о ваших чувствах. Мое поведение оставляет желать лучшего. Пожалуйста, не плачьте.

Я не понимала, что со мной не так. Но мне очень хотелось верить его словам. Хотелось чувствовать эту защиту его теплых, твердых рук. Но вскоре Гамильтон отстранился, чтобы предложить мне свой белоснежный платок.

- Спасибо, - выдохнула я и слегка отвернулась в сторону. Ко мне вернулось чувство неловкости, что герцог стал свидетелем моего неказистого вида. Боюсь представить, что я бы сейчас увидела в зеркале!

- Я оставлю вас в одиночестве, чтобы вы могли вернуть себе душевное равновесие. Не буду вас смущать. Всего доброго.

Лорд Гамильтон довольно быстро покинул стены своего кабинета, оставив меня растерянно смотреть ему вслед.

Разумеется, я не успела убрать всю пыль в порученных мне комнатах, когда миссис Мэйсон вернулась с рынка. Но рассмотрев мои припухшие глаза и красный нос, экономка смилостивилась и передумала жаловаться его светлости. За что я совершенно искренне была ей благодарна и даже самую чуточку прониклась симпатией.

Меня раздирали противоречивые чувства. Казалось, голова кипела от того, сколько нового я узнала в кабинете Гамильтона. Герцог был в меня влюблен! И он так об этом рассказывал… От воспоминаний кожа покрывалась мурашками, а в груди словно что-то поднималось. Чтобы затем рухнуть вниз. От горького разочарования, прозвучавшего в его словах, когда герцог распинал мой характер. В чем-то он безусловно прав. Я действительно всегда больше думала о себе, о своих чувствах и переживаниях, не заботясь о чувствах других людей. И даже близких. А разве не все так должны жить? Любить и ценить прежде всего себя? Но я уже не была совсем уверена в своих убеждениях. Гамильтон был в меня влюблен…

А какие чувства он испытывает ко мне сейчас? Виктория, это глупо. Его отношения к тебе говорит само за себя. Он меня презирает. Почему-то это осознание вызывало горькую обиду. Особенно потому, что я начала относиться к герцогу…скажем, по-иному. Немного теплее. Совсем немного. Виктория, да что с тобой!

Я яростно и с похвальным усердием принялась убирать всю возможную и невозможную пыль, лишь бы ни о чем подобном больше не думать.

Остаток дня пролетел незаметно. И вот уже Лилли подбегает ко мне с веселой улыбкой на губах:

- Лола, сегодня день купания! Идем скорее, еще столько ведер нужно натаскать!

Жаль, что в ванной для горничных не было водопровода. Очень жаль.

Лилли носила по два ведра, я же с трудом поднимала одно. А чердак так высоко! Вместе мы сделали три захода. Без меня Лилли управилась бы куда быстрее, из-за чего я чувствовала себя немного неловко.

В ванной стояла большая лохань и несколько разных по размеру тазов.

- Снимай одежду, а я пока воду перелью.

Просить дважды было не нужно. Я как можно быстрее освободилась от ненавистной униформы, в душе радуясь, что Лилли взяла на себя заботу о воде. Погрузившись в лохань, я с удивлением отметила, что вода всего лишь теплая. И что Лилли вылила все ведра, а потом и сама погрузилась рядом со мной. Поначалу меня сковал этот момент. Но я решила не компрометировать свою некомпетентность в вопросе совместного купания горничных. Видимо, у них так принято.

- Давай я помою твои волосы.

- Благодарю.

Служанки всегда мыли мне голову, и я с наслаждением отдалась на волю Лилли.

- Какие у тебя красивые густые волосы, Лола!

В голосе девушки не было ни капли намека на лесть, зависть или же подобострастие, а только искренне восхищение. Признаться, в женских кругах такое встретишь не часто. Если встретишь вообще.

- А кожа! Такая белая и мягкая.

- Спасибо, Лилли.

Отчего-то мне захотелось сказать ей что-то приятное в ответ, но я никак не могла придумать что именно. На лице Лилли остались глубокие шрамы от оспы. Руки загрубели от мозолей. А волосы такие редкие… Мне показалось неправильным и неуместным ей лгать, только ради того, чтобы не оставаться в долгу.

- Лилли, ты самый добрый человек из всех, кого я когда-либо встречала.

Сказала и удивилась сама себе. Но ведь это было правдой. Лилли всегда мне помогала и выручала, ничего не требуя взамен. Ее рассуждения и оценки никогда не отдавали злобой. Пусть она и некрасива внешне, но внутри она была прекрасна.

- Спасибо, Лола! Ты очень добра.

- Вовсе нет.

Опять. Вырвалось само собой.

- Ты скромничаешь! До твоего появления я почти ни с кем не дружила, хотя очень хотелось…

Внезапная тоска в голосе Лилли сменилась привычным для нее щебетанием:

- И я так рада, что именно ты моя подруга. Ты всегда так уверенно и сдержанно себя держишь, не боишься миссис Мэйсон… Не знай я тебя, подумала бы, что ты какая знатная дама.

Лилли рассмеялась, и я уже не считала ее смех глупым, как раньше. Подруга?

Мы поменялись, и пока я пыталась справиться с мытьем головы Лилли, та засыпала меня вопросами о моей жизни. Было трудно одновременно постигать новое для меня занятие и выдумывать несуществующие истории. Мне было тягостно обманывать девушку, но не могла же я поведать ей о том, что я никакая не служанка Лола, а леди Виктория из семьи герцога.

На следующий день я чувствовала себя неотразимо. Даже несмотря на унылое серенькое платье, что приходилось надевать утром. Купание творит чудеса. Пусть и с теплой водой, в которой под конец становилось трудно находиться.

Сегодня предстояло ощипывать, чистить, резать, потрошить… И другие малоприятные синонимы разделывания рыбы и дичи, купленных вчера на рынке. От запаха и вида меня воротило наизнанку. Неизвестно от чего больше.

- Лола, не стой столбом!

Надо мной пронесся командный голос экономки, и я чуть ли не силой заставила подойти себя к столу, где другие служанки отрезали головы и вычищали кишки и требуху. Я никогда не падала в обморок при виде крови. Дело можно сказать естественное. Но сейчас было бы неплохо иметь рядом нюхательные соли.

Для себя я выбрала более-менее невинное занятие, как ощипывание кур от перьев. Не сказать, что получалось так же ловко как у остальных, зато перед глазами не маячили разные внутренности. Сдерживая приступы тошноты, я стала свидетельницей следующего диалога:

- Как хорошо, когда нет этой болтающей Лилли.

- Кажется миссис Мэйсон отправила ее мыть холл третьего этажа.

- Она никогда не замолкает, голова от нее кругом.

- Удивляюсь, как она вообще может радоваться при такой-то судьбе.

- Что правда, то правда. С такой внешностью всю жизнь и просидишь на месте горничной.

- Ой, Эмма! Можно подумать, что тебя ждет иное!

- Вот увидите! Томас вот-вот сделает мне предложение и на отложенные деньги мы с ним откроем трактир.

У меня было чувство, что это разговор куда грязнее и омерзительнее того, что лежало на столе после потрошения. Смех, шутки, взаимные шпильки. Настоящее кудахтанье! Я могла спустить им сплетни за моей спиной, но оскорблять Лилли!

- Лилли ждет лучшая судьба, чем кого-либо из вас.

Смех разом умолк. Еще бы, я ведь практически не заговаривала ни с одной из них.

- Да что ты такое говоришь.

Ко мне обратилась Молли. Я точно знала, что это была она.

- Ее обязательно возьмет на место камеристки какая-нибудь леди.

И я даже догадывалась какая именно.

- Ну и фантазерка ты, Лола. Лилли даже замуж не возьмут, не говоря уже о месте камеристки. Быть служанкой – вот ее предназначение.

- Девушки, за работу! Не стоим!

Вздрогнув от нагоняя миссис Мэйсон, мы вернулись к своему занятию и больше не заговаривали.

Не погорячилась ли я с обещаниями? По сути, я ничего и никому не обещала, да и в данный момент я далеко не леди. И по правде говоря, с каждым новым днем, проведенным в образе служанки, я все меньше ощущала себя леди Викторией. Порой мне казалось, что даже мой образ мышления подвергся изменениям.

Но если у меня был хотя бы призрачный шанс на то, что я наконец избавлюсь от проклятья и вернусь к своей прежней жизни, то у Лилли не было даже этого. Несмотря на мою симпатию к этой девушке, я должна быть откровенной перед собой. Лилли не красавица, чтобы зажечь сердце какого-нибудь мужчины. И если некрасивая дочь зажиточного торговца могла надеяться получить предложение от обедневшего наследника баронского титула, чтобы подняться по социальной лестнице, то Лилли оставалось влачить жалкую долю служанки низшего ранга, без возможности какого-либо роста. Это совершенно несправедливо! Особенно по отношению к ней!

В голову ударил резкий контраст наших с ней судеб. Я – богата, красива, вращаюсь в высших кругах общества. А Лилли… Нет, я просто обязана ей помочь. Это осознание наполнило меня неким, незнакомым мне доселе чувством ответственности. Теперь я должна была стараться не только ради себя самой, но и ради другого человека. Может мне давно пора была заняться благотворительностью? Сострадающая леди Виктория. Звучит очень благородно.

Что мне не давало покоя, так это то, как скажется избавление от проклятья на памяти остальных людей? Но сейчас я не видела большого смысла в том, чтобы рассуждать о неизвестных мне вещах. А потому переключила все свое внимание на мытье посуды.

Как и прежде, стараниями миссис Мэйсон, Гамильтон не попадался мне на глаза. И от того, мое желание его увидеть, только увеличивалось в разы. Было неприятно оказаться в таком зависимом положении. Мои мысли, без моего дозволения, то и дело возвращались к сцене в кабинете его светлости. Момент, когда меня обняли, прижали, погладили, никак не выходил из моей головы. Что же это за наваждение такое?

Днем мне поручили чистку камина в библиотеке. Эта громадная комната вызывала двоякие ощущения. Здесь я чуть было не распрощалась со своей жизнью. И здесь мое отношение к Гамильтону начало меняться… Могу я хотя бы минуту не думать о нем?!

- Никак не возьму в толк. Вы пытаетесь очистить решетку или смолоть ее в труху?

От неожиданности я ойкнула и с колен свалилась на мягкое место. Нагло улыбаясь, надо мной возвышался лорд Гамильтон.

- Зачем так подкрадываться? Вы меня напугали, - сердито бросила я.

- Приношу извинения, - он подал мне руку и помог подняться на ноги.

По лицу герцога совершенно точно можно было определить, что он ни капли не раскаивается. Но по-настоящему рассердиться на его светлость у меня не получалось.

- Чем обязана? – спросила, тайно надеясь, что Гамильтону захотелось меня увидеть.

- Я зашел, чтобы взять одну книгу, как случайно заметил рыжий локон, выбившийся из-под чепца…

Совершенно неожиданно Гамильтон перехватил прядь волос возле моего лица, пропустил через пальцы, а потом отпустил.

- Я сразу догадался, что это вы, - как ни в чем ни бывало продолжил этот непредсказуемый мужчина.

Я почувствовала себя, будто из-под ног выбило почву. Зыбко и неуверенно.

- Могу я продолжить работу? – в горле некстати пересохло.

- Как ваше душевное состояние? – проигнорировав мой вопрос, спросил Гамильтон, внимательно разглядывая мое лицо. Ну почему из всех людей, именно он может так на меня смотреть? Будто знает обо мне все на свете. И что он имеет в виду, когда спрашивает о моем душевном состоянии? Надеюсь, герцог не читает в моем взгляде, что каждую полочку моих мыслей занимает его персона.

- О чем вы?

- О произошедшем вчера.

Ох, похоже, что точно читает. Чуть ли не целую минуту я усердно старалась придумать ответ.

- Вы молчите?

- Я… Боюсь, то, что произошло вчера выбило меня из колеи.

- Понимаю. Очень больно бередить старые раны.

Меня осенило, что Гамильтон говорил о моих переживаниях по поводу гибели Дэйзи. Я так глубоко погрузилась в свои новые чувства к герцогу, что кажется обо всем забыла.

Мы стояли друг напротив друга, не произнося ни слова. Мне хотелось, чтобы Гамильтон ушел, потому что я чувствовала неловкость. В другую секунду мне хотелось, чтобы он остался. Я совершенно отказывалась себя понимать.

- Всего доброго, леди Виктория, - Гамильтон слегка наклонил голову и вышел. А я запоздало сообразила, что в руках у него не было книги.

Появление герцога в библиотеке дало мне пищу для размышлений на весь оставшийся день. Как жаль, что мне не с кем поделиться, обсудить… Вон, служанки вечно шепчутся и советуются между собой. Но я даже Лилли не могу рассказать ничего подобного. Я чувствовала себя бесконечно одинокой.

Что ж, за неимением подходящей компании, мне оставалось рассуждать только самой с собой. Пора признать, Гамильтон больше не вызывает у меня чувства раздражения, неприязни или враждебности. Более того, кажется его общество стало для меня очень приятным. Волнующим. Будоражащим. Тревожащим. Еще ни один человек не занимал столько места в моих мыслях. Даже лорд Бофорт. Эдмунд… Маркиз привлекал меня своей внешностью, мне льстило его внимание, вызывая ответную заинтересованность. Которая быстро закончилась, стоило мне лицезреть иную сторону его характера.

Внешний же облик Джеймса Гамильтона всегда оставлял меня равнодушной. Темные, жесткие кудри волос. Лицо суровое, неулыбчивое, с выделяющимися острыми скулами. Тонкие губы, крупный нос и большие зеленые глаза… А уж его отношение к моей личности! Ироничное, приправленное сарказмом и презрительными усмешками, словно я не стою хоть малейшего внимания с его стороны. И несмотря на все это, лорд Гамильтон каким-то непостижимым образом завоевал мою симпатию.

Укладываясь ночью в постель, я внезапно поняла, что впереди оставалась ровно половина срока моего пребывания в доме Гамильтона. Удивительно то, как я полагала, что не выдержу здесь и дня в роли горничной. Казалось, что это было так давно… Надеюсь гадалка меня не обманет, и действительно укажет на человека, который сумеет мне помочь.

Кажется, я догадывалась кому могло взбрести в голову избавиться от меня столь ужасным способом. Еще неизвестно, что будет худшим наказанием для Джоан – лишение человечности или лорд Бофорт в качестве мужа. В любом случае, она получит по заслугам. Как только нависшее надо мной проклятье сгинет, я приложу свою руку, чтобы она всю жизнь жалела о содеянном.

- Как вам известно, сегодня мы работаем только полдня…

На этом моменте мой слух заинтересованно настроился на звук речи миссис Мэйсон:

- А потому, сию же минуту отправляйтесь по своим делам!

Вокруг засуетились, затолкались, зашумели. Я не понимала, к чему такая спешка, а потому подошла к экономке и спросила:

- Миссис Мэйсон.

- Да, Лола?

- Почему прислуга работает сегодня половину дня?

- Ох, совсем про тебя забыла. Раз в неделю милорд позволил нам отдыхать. Но, - экономка погрозила указательным пальцем в мою сторону, - если я решу, что ты не справилась со своим заданием, могу и наказать отменой свободных часов.

- Свободные часы? – произнесла я удивленно.

- Именно. Небось ты и не слыхала, - тоном полного превосходства ответила миссис Мэйсон, - Так что, поторопись.

Экономка направилась в погреб, а я поспешила убирать пыль в нижних комнатах. Странное дело, но убирать пыль оказалось самым непыльным занятием. Разве что требовалась особая внимательность.

Свободные часы. Ну надо же. Что это за новшество? Похоже, что лорд Гамильтон был и вправду человеком очень прогрессивным и заботящимся о своих слугах. Даром что очередь не выстраивается из желающих здесь работать.

Чем же занимаются горничные, когда отдыхают? Возможно Гамильтон устраивает для них какие-нибудь мероприятия? С трудом могу представить, как слуги собираются посетить какой-нибудь бал. Хотя сейчас я была бы рада и самой обычной прогулке в парке. Пройтись вдоль дорожек, полюбоваться зеленью, никуда не спешить… Как же я скучаю по этому чувству беззаботности.

После неприятной стычки с другими служанками, я чувствовала себя тайным покровителем Лилли. Глядя на нее, мне становилось невыносимо горько за девушку. Вот она, улыбается, смеется… В то время как другие смеются над ней за спиной. А что она сама думает о своей судьбе?

В три часа дня миссис Мэйсон лично проверила выполнение всех отданных поручений. Что отняло у заслуженного отдыха добрый час. Но никто не осмелился возмутиться, поскольку открытое недовольство было чреватым получения наказания от экономки.

- Как вы отдыхаете? – спросила я у Лилли, пока мы поднимались в свои комнаты на чердак, чтобы переодеть нашу униформу в обычные платья.

- Чаще всего мы выходим в какой-нибудь магазин, где можно прикупить разные вещицы. Гуляем по парку, посещаем церковь. Иногда на площадь приезжает уличный театр или ярмарка, тогда можно здорово повеселиться! Кто читать умеет, одалживают у хозяина книги. Это очень благородно с его стороны!

Как всегда, при упоминании его светлости, глаза Лилли загорались неподдельным восторгом. Немногие ли хозяева умудрялись заслужить такую любовь со стороны прислуги?

- Есть те, кто умеет читать? – в жизни подобного не слышала. Образованный слуга!

- Кучер милорда умеет! Его предыдущий хозяин научил немного. Говорил, что все наследники от него разъехались кто куда, так тому скучно было. Вот и взялся учить.

Лилли переоделась в платье цвета мокрой мостовой. Не сказать, что оно выглядело лучше той одежды, в которой нам приходилось работать. Я же надела свое синее платье с фестонами и наконец почувствовала себя Викторией, а не Лолой.

- Какая ты красивая! – восхищенно отозвалась Лилли, рассматривая мой наряд, - Когда только первый раз тебя увидела, подумала, что ты какая знатная дама.

Хотелось ответить «я и есть знатная дама». Или была ею… Но определенно в этом платье осанка становилась ровнее. К тому же, за всей этой работой, было сложно все время ходить с прямой спиной. Особенно если приходилось таскать ведра с водой с этажа на этаж. Стоит ли удивляться, что служанки совершенно не изящные.

- Уверена, как только мы окажемся на улице, все будут думать точно так же!

Я только криво улыбнулась.

- Мы даже могли бы посетить заведение при гостинице! Там всегда так вкусно пахнет, когда проходишь мимо, - на лице Лилли появилось блаженное выражение лица, - А уж их витрины с десертами! Слюнки так и текут! Но…, - девушка замялась, - там наверняка очень дорого, а я не могу себе такое позволить…

Плечи Лилли как-то разом поникли, и она отвернулась к зеркалу, принимаясь причесывать свои волосы.

Мне было прекрасно известно о каких десертах шла речь. В ресторане «Вэлнийская роща» трудился повар из самой Фарации, и его блюда нельзя было назвать иначе чем шедевры кулинарного искусства. Кажется, его даже приглашали к королю Грегору на праздник лета. И цены были оправданно заоблачными. Но ни одной прислуге, даже служащей у лорда Гамильтона, такие изыски были не по карману. К сожалению, денег у меня не было. Но я знала, у кого они были.

- Жди меня у выхода, - бросила я удивленной Лилли, застывшей с гребнем в руках.

Уверенной походкой я направилась в сторону кабинета его светлости, как передо мной возникло серьезное препятствие в виде фигуры дворецкого. Все никак не запомню его длинное имя. Что-то там на Ф?

- Позвольте узнать, мисс, куда вы так спешите?

- Мне необходимо повидать милорда.

- Да что вы говорите, - в тоне дворецкого я почувствовала издевательскую нотку, - Милорд занят, беспокоить его нельзя. К тому же, какое у вас может быть к нему дело, мисс?

- Не ваше дело, - ответила зло и пожалела. Все-таки дворецкий самый старший слуга в доме, и если уж он обратится к герцогу с жалобой…

Дворецкий сложил руки на груди и недобро посмотрел в мою сторону:

- Вы не соблюдаете субординацию. За ваш дерзкий язык я буду вынужден…

Оглушительный звон разбившегося стекла прервал речь дворецкого на полуслове. За звоном последовало чье-то ругательство. Судя по всему, звук исходил из кабинета его светлости. В ту же секунду дворецкий ринулся к двери, только что фалды развивались за спиной, как из комнаты появился Гамильтон собственной персоной. Герцог поддерживал левую руку, с которой капала кровь. Заметив нас, он удивленно застыл.

- Милорд! У вас рана, нужно промыть и перевязать…

- Ерунда, Фодсворд! Случайно уронил графин и потянулся убрать осколки.

- Мисс Лола, немедленно принесите спирт и бинты! Да поспешите! Милорд, зачем же вы сами…

Я чуть ли не бегом отправилась в подвал на кухню. Истинно, это помещение было центром дома. Что-то в словах и тоне Гамильтона мне показалось иным… Но мне было некогда об этом задумываться.

Я обернулась быстро. Гамильтон сидел в кресле у камина, а дворецкий крутился вокруг него словно курица-наседка.

- Ну наконец-то! – воскликнул старый слуга, - Вас молодых только за смертью посылать. Вы свободны.

Я пыталась придумать предлог, который позволил бы мне остаться. Не могла же я уйти от герцога с пустыми руками! Но он сам мне в этом помог:

- Фодсворд, будет вам. Идите и отдохните. Я уверен, что Лола прекрасно со всем справится.

Дворецкий бросил на меня недовольный взгляд, говорящий о том, что он как раз-таки уверен в обратном, но перечить герцогу не стал.

- Я буду поблизости, милорд, - Фодсворд поклонился и вышел из кабинета. Даже матушки не оберегали целомудрие своих дочерей как этот дворецкий оберегал от меня Гамильтона. Можно подумать.

Я никогда не перевязывала ран и даже не представляла с чего начать.

- Вы собираетесь стоять и смотреть как я истекаю кровью? – Гамильтон пытливо смотрел на меня, но в голосе не было и намека на недовольство. Скорее дружеское подначивание. Что же с ним случилось?

Я приблизилась к герцогу и уселась подле него.

- Что мне делать?

- Для начала хотелось бы, чтобы вы сняли этот чепец.

О чем он? Я непонимающе глядела на его светлость, но его здоровая рука уже тянулась к моей голове. В следующий миг уродливый чепец уже летел в сторону.

- Так гораздо лучше.

Неужели? А по чьей вине, я оказалась в таком положении? Но спорить с ним не хотелось. Особенно, когда герцог был в таком необычном настроении.

- Лорд Гамильтон, может мы все-таки займемся вашей раной?

- Разумеется.

- Так с чего же начать? – повторила я свой вопрос, чувствуя себя глупо, хотя комедию тут ломал он.

- Оторвите кусок бинта и смочите спиртом, потом приложите к руке.

Я поступила так, как велел Гамильтон. Меня сильно смутил момент, когда пришлось взять его руку в свои, но еще больше смутил тот факт, что от ладони герцога уже пахло спиртом, точнее алкоголем! Я испытующе посмотрела в лицо Гамильтона, но его светлость абсолютно спокойно наблюдал за моими действиями.

- У вас очень нежные руки, - неожиданно сказал он, отчего я случайно нажала на рану, - Ай! Вот, стоило только вас похвалить…

- Простите.

Возможно ли, что Гамильтон находился под действием алкоголя? Вел он себя крайне непривычно. Слишком расслабленно.

- Зачем вы пришли?

- Я хотела попросить у вас денег, - заявила напрямик.

- Опять?

- Не для себя.

- Это что-то новое, - протянул Гамильтон, - Теперь оторвите кусок бинта побольше и перевяжите.

Я сделала как полагалось и продолжила:

- В вашем доме работает служанка Лилли, и она мечтает попробовать десерты в «Вэлнийской роще».

- Один такой десерт стоит около десяти фунтов. Почему же я должен расщедриться ради этой служанки? Откуда такое рвение?

- Потому что она добрая и милая, но волею судьбы вынуждена всю жизнь прослужить горничной! И как только я верну себе свое имя, я обязательно заберу ее у вас!

Ох, не хотела я говорить последнее предложение. Гамильтон посмотрел на меня неописуемым взглядом.

- Я ценю ваш благородный порыв, - произнес он после некоторых раздумий, - Но согласитесь, я не могу себе позволить дать деньги Лилли.

- Но…

Гамильтон поднял руку:

- Не перебивайте. Не могу позволить, потому что это будет несправедливо по отношению к другим. Все трудятся равно. И кто трудится больше, то больше и получает.

Я сердито уставилась на руку, которую перевязывала.

- И чтобы избежать новых болевых ощущений, - сардонически добавил Гамильтон, - Могу вам предложить заработать на этот десерт. Поработайте еще один день сверх десяти, о которых мы договаривались, и я дам вам эти десять фунтов сейчас. Откуда они у вас, придумаете сами.

Гамильтон! Не может ничего сделать просто так!

- Я согласна.

- Вы даже не поспорили? – насмешливо спросил этот напыщенный индюк, - Похвально.

После его одобрительных слов в мой адрес, в груди как-то странно потеплело. И Гамильтон перестал быть индюком.

- Я закончила, - сказала и уже хотела было самостоятельно подняться на ноги… (как никак это дело стало для меня привычным), как герцог перехватил мою кисть и, легко подняв меня, мягко произнес:

- Спасибо.

- К вашим услугам, - вымолвила я, опасаясь смотреть в его бездонные зеленые глаза слишком долго.

Он тепло улыбнулся и отпустил меня. Кажется, его отношение ко мне менялось в лучшую сторону.

- Лола! Я уже было тебя заждалась. Где ты пропадала?

Лилли обеспокоенно всматривалась в мой облик.

- И где твой чепец?

Ох, совсем про него забыла! Но возвращаться за ним в кабинет к Гамильтону было как-то неловко.

- Кажется где-то слетел… Милорд поранил руку, - глядя на расширившиеся глаза Лилли, добавила, - Ничего серьезного. Идем скорее, пока наше свободное время не закончилось.

До зимы оставалось чуть более месяца, но уже сейчас вовсю хлестали ледяные порывы ветра, заставляя нас зябко кутаться в плащи. Капюшон все время приходилось придерживать двумя руками. Не самая лучшая погода для прогулок. Я с завистью смотрела на проезжавшие мимо нас экипажи, но денег, чтобы заплатить извозчику у меня не было. Зато были те самые десять фунтов, которые я получила взамен на еще один день работы служанкой. А потому, превозмогая желание вернуться в особняк и сунуть грелку к себе в постель, я упорно продолжала идти до «Вэлнийской рощи».

- Может нам стоит вернуться? – озвучила мои собственные мысли Лилли.

- Нет, мы скоро будем на месте.

- Куда же мы идем?

- Увидишь.

Во мне горело отчаянное стремление удивить и порадовать Лилли. Оно толкало меня вперед. Оно не давало развернуться и вернуть эти десять фунтов обратно лорду Гамильтону. Ведь я обрекала себя на еще один день этой мучительной каторги, где не было спокойного сна, но были боли в спине, где не было ежедневного купания, но были красные мозоли на руках, где не было вкусной еды и красивых платьев, но были синяки на коленях… И более того я на целый день отдаляла от себя избавление от проклятья. Стоило ли все это радости одного человека?

Наконец мы завернули за угол и оказались перед великолепным зданием гостинцы Лэндонбурга.

- Лола, зачем ты привела нас сюда?

На лице Лилли отразилось непонимание.

- Сейчас мы изобразим леди и ее служанку, и войдем в ресторан, чтобы отведать пирожное.

- Ты должно быть шутишь!

- Вовсе нет, - улыбнулась я.

- Я тебе не верю! Нет, нет, нет! Это невероятно дорого, я и за всю жизнь едва ли накоплю…

Лилли попятилась, но я твердой рукой ухватила девушку за локоть.

- У меня есть необходимая сумма.

Надеюсь Лилли не спросит откуда, потому что придумать я не успела.

- Но откуда? – чуть ли не шепотом спросила она.

Вот ведь! Какая любопытная.

- Не могу сказать, - ответила я как можно таинственнее, чтобы пресечь дальнейшие вопросы.

- Но ты не можешь потратить на это целое состояние!

- Могу.

- Боюсь, у нас ничего не выйдет…

Казалось, чем ближе мечта Лилли была к исполнению, тем больше она противилась.

- Еще как выйдет, - уверенно произнесла я, - Доверься мне.

Я выпрямила спину, расправила плечи и надела маску своей обычной надменности, которая явственно показывала всем, кто здесь настоящая леди. У меня не было ни шляпки, ни перчаток, но думать об этом было уже поздно. Вернув себе образ Виктории, степенным шагом, словно я только что вышла из личной кареты, где меня не продувал холодный ветер со всех мыслимых и немыслимых сторон, я направилась в сторону гостиницы. Надо отдать должное Лилли – она отстала от меня ровно на несколько шагов, хотя вжалась в себя так, словно мечтала исчезнуть.

Таким образом мы подошли к зданию и, без капли сомнения, шагнули внутрь. Почти без капли. Ресторан располагался на первом этаже, и как только мы прошли к столику, мигом обратили на себя внимание всех присутствующих. Интересно, что их смутило? Непокрытая голова? Или отсутствие какого-либо намека на мою обеспеченность?

Я уселась на стул с самым невозмутимым видом, будто посещаю подобные заведения чуть ли не каждый день. Собственно, на самом деле все так и было. Лилли не проронила ни слова.

К нам тут же подоспел официант. Видимо боялся, что мы что-либо утащим.

- Что желаете мисс?

- Будьте любезны, подайте чай на две чашки и крем-брюле.

Официант окинул меня пристальным взглядом.

- Оплата вперед.

Возмутительно!

- Возмутительно! – воскликнула я вслух, - Я впервые сталкиваюсь с подобным обращением.

Лилли безмолвно заерзала рядом.

- Такие правила действуют в отношении новых посетителей.

- Но я довольно часто бываю в этом месте.

- Извините, мисс, но я вас не припоминаю.

Это я тебя не припоминаю, заносчивый болван!

С самым оскорбленным видом, я достала десять фунтов и вручила их наглому официанту. Выгляди я иначе, он даже заикнуться бы не посмел!

Официант тщательно пересчитал деньги, вызывая у меня алый румянец негодования, а затем изрек:

- Не хватает одного фунта.

- Это невозможно. Там ровно десять фунтов.

- Все верно. Но заплатить необходимо одиннадцать, - заявил этот индюк, подозрительно покосившись на Лилли.

Лилли от нервов чуть ли не со стула подпрыгивала, готовая вылететь из ресторана в любой момент. Я кинула на нее грозный взгляд, который мигом пригвоздил девушку к месту. Еще чего доброго, выдаст нас с потрохами!

- Здесь должно быть какая-то ошибка.

- Никакой ошибки, мисс.

Я вдохнула поглубже и следующую речь произнесла самым ледяным из имеющихся в моем арсенале тоном:

- Я сделала вам одолжение, не потребовав позвать хозяина, когда вы попросили оплату вперед. Но сейчас я не намерена терпеть, как какой-то официант самым наглым образом пытается нажиться на даме благородного происхождения. Если вы немедленно не пошлете за хозяином, я сама отправлюсь к нему, и боюсь он будет далеко не в восторге от этого неприятного инцидента. А в качестве извинений, я потребую, чтобы вас уволили.

Лилли так сильно затаила дыхание, что казалось и вовсе перестала дышать. В ее глазах горели испуг и благоговение.

К моему удовлетворению в глазах официанта тоже загорелся испуг. Моя речь оказала на него нужный эффект.

- Вы правы, мисс. Вышла ошибка. Десерт скоро будет подан.

Он поклонился и ушел. Я же чувствовала себя просто восхитительно. Как же мне этого не доставало, поставить кого-либо на место.

- Лола, - зашептала Лилли, - где ты научилась так разговаривать? И как ты узнала про крем-брюле?

- Я часто путешествовала с Миссис Феррингтон.

Больше она ничего не спрашивала.

Спустя время официант принес поднос с чайником, молочником, сахарницей, двумя чашками и крем-брюле. Расставив все необходимое и разлив чай, он поклонился и спросил:

- Желаете что-либо еще, мисс?

- Благодарю. Вы свободны.

Лилли взирала на наш стол неверящим взглядом. Я добавила молоко в чай и подвинула крем-брюле в ее сторону. Должно быть присутствующим в ресторане предстала странная картина. Хозяйка угощает пирожным свою служанку! Пусть себе думают, что я эксцентричная особа. Уже вижу, как благородные матроны, в которых я признала знакомых моей матушки, поглядывают на нас, не скрывая свое неодобрение. Но мне было безразлично их мнение.

- А как же ты, Лола? – нахмурившись, спросила Лилли.

- Я не буду.

- Что? Я отказываюсь, если…

- Не говори глупостей, - оборвала я ее.

Но Лилли впервые и совершенно неожиданно для меня, решила проявить твердость характера. Сложив руки на платье и немного отодвинувшись от пирожного, девушка решительно произнесла:

- Я не могу позволить тебе спустить годовое жалованье на мою прихоть.

Я уставилась на нее в удивлении. Что это? Глупость? Благородство?

- Я уже спустила. И я не люблю сладкое, - добавила я, чтобы убедить эту вдруг ставшую упрямой девицу съесть наконец этот десерт.

- Так что, либо ты пробуешь десерт, либо все деньги были потрачены зря.

Условие было жестоким, я понимала это. Но куда Лилли было со мной спорить!

- Хорошо. Будь по-твоему, - сдалась она и взяла маленькую ложечку.

Надломив карамельную корочку и подхватив немного крема, Лилли отправила десерт в рот. Она зажмурилась, а когда распахнула глаза, они сияли неподдельным детским восторгом.

- Как же вкусно! В жизни ничего вкуснее не пробовала.

Я ей верила. Верила, что радость этого человека стоила лишнего рабочего дня.

Добравшись до постели, я наконец смогла обдумать все, что произошло за сегодняшний день.

Я сделала интересное открытие. Для человека, заслужившего мою симпатию, я была готова совершать самые безумные поступки, забывая о собственных потребностях. Я. Забываю. О себе? Ошеломляюще.

Больше чем размышления о собственной личности, меня занимала личность лорда Гамильтона. Вел он себя крайне необычно. Конечно, не настолько, чтобы не заставить меня работать служанкой еще один день, что было вполне в его духе. И все же. Неужели правда, что он выпивал? Образ герцога в моем представлении, никак не вяжется с человеком, который употребляет алкоголь до такого… расслабленного состояния. Но возможно у Гамильтона были на то причины?

День выдался очень насыщенным, и несмотря на сотни вопросов, стучащих в мое сознание, глаза закрылись сами собой.

На следующее утро все слуги были подняты в такую рань, что скорее можно сказать, нас разбудили поздней ночью. Все носились с поручениями в дикой спешке, будто нас впереди снова ждали свободные часы. Но к сожалению, это было не так.

- Сегодня мы ожидаем важного гостя. Все должно быть идеально!

Миссис Мэйсон не распространялась, что это за гость и откуда он. Слугам низшего ранга такая информация не предоставлялась. Дали задание – иди выполняй. Казалось бы, к прибытию важного гостя готовятся за несколько дней. Очевидно, что визит был неожиданным. Меня так и снедало любопытство.

Служанки по имени Молли (для меня все они были Молли) точно что-то знали, постоянно шептались между собой, искоса поглядывая в мою сторону. Но по неудачному стечению обстоятельств, я не могла подслушать их разговоры, без риска быть обнаруженной. На Лилли в этом вопросе надежды не было.

- Извини, Лола. Но я правда не знаю, что это за гость, - терпеливо отвечала та, когда я кажется уже в десятый раз заводила разговор на эту тему.

Экономка и дворецкий были придирчивы как никогда. Даже оставляли монетки под коврами, чтобы точнобыть уверенными в чистоте всех уголков дома.

Полы, пыль, решетки, перила, ковры, мести, мести, мести. Я кажется ни разу за день не присела, не говоря уже об обеде! Несколько раз в поле моего зрения попадал Гамильтон. Но его светлость лишь задумчиво проходил мимо, не проронив ни слова. И только единожды удостоив взглядом, смотрящим куда-то сквозь меня. Страх, что в холле нас могут услышать, не позволял мне обратиться к нему с вопросом о госте.

После обеда, который, кстати говоря, миновал мой желудок, меня отправили заниматься самым ненавистным занятием в мире. Чистить каминную решетку. И почему, спрашивается, в Лэндонбурге не может быть лето круглый год? Тогда бы никто не топил эти камины. И никому бы не пришлось их чистить от золы. Особенно мне.

Я терла и терла, запястья болели, спина затекла, а о коленях и вовсе лучше было не вспоминать. Казалось за одно сегодняшнее утро я выполнила работы больше чем за всю предыдущую неделю! Точнее шесть дней. Но ведь это почти одно и то же?

На меня накатила дикая усталость. Желудок недовольно ворчал, грозясь начать переваривать сам себя. Миссис Мэйсон велела управиться до трех часов, иначе наказания не миновать. Я бросила взгляд в сторону часов, стоявших в столовой, у меня оставалось менее получаса, а работы было выполнено меньше половины.

Не могу, не могу, не могу! В приступе истерики я отбросила от себя щетку и бессильно привалилась к мраморной колонне. Почему я должна этим заниматься? Зачем стараться, если не успею? По щекам потекли слезы гнева и чувства несправедливости. Я опустила взгляд вниз на свои руки. Они были измазаны сажей, на ладонях краснели мозоли, кожа начала грубеть… Мои прекрасные белые руки! Я заплакала еще горше, мне было невыносимо жалко себя. И зачем только согласилась на еще один день? От этой малодушной мысли мне стало противно и гадко.

Щелкнул замок, за моей спиной послышались уверенные шаги.

- Виктория, я хотел с вами поговорить… Что с вами произошло?

В голову ударили две вещи. Гамильтон обратился ко мне просто по имени. И он хочет со мной поговорить?

Я хотела было вытереть лицо передником, но за сегодня он успел выпачкаться так, что с виду можно было подумать, что его неделю не стирали. Видя мою растерянность, Гамильтон великодушно протянул мне свой белоснежный платок. Он был таким чистым и свежим, что когда я посмотрела на свою руку, тянущуюся за ним, я заплакала вновь.

- Виктория, что вас расстроило?

Гамильтон поднял меня ноги и усадил в ближайшее к камину кресло. С трудом успокоившись, я хотела было обвинить герцога во всех своих бедах, в его черствости и его жестокости. Но я быстро поняла, что все это – напускное. И только жалостливо прошептала:

- Я не справляюсь.

- Почему вы так решили? – мягко спросил он.

- Миссис Мэйсон вернется в три часа, а я ничего не успела.

- Я сумею ее отвлечь, - лукаво произнес Гамильтон.

Это было так на него не похоже. А мне захотелось продолжать сетовать на свои трудности:

- Мои руки загрубели.

- Я подарю вам крем.

- Но я не смогу им пользоваться при других…

- Виктория.

Вот опять. Гамильтон так свободно ко мне обращается, вызывая необыкновенные ощущения.

- Вы обрели гораздо больше, нежели потеряли.

Как странно он выражается. Я нахмурилась, ожидая объяснения его слов.

- Вы плакали о своих руках? Но неужели красивые кисти вам дороже и ценнее чем то, что вы в себе нашли?

Я совсем запуталась в том, что говорил мне Гамильтон. Неужели физическая работа способна так пагубно влиять на работу мозга?

- О чем вы? Что такого ценного я приобрела?

Гамильтон тепло улыбнулся, а вокруг зеленых глаз появились мелкие морщинки, такие привлекательные. Так и хотелось потрогать каждую, погладить… Быстро отвела взгляд в сторону. Не приведи Господь, если нас кто застукает! Не говоря уже о том, что подумает сам Гамильтон, если я вдруг лишусь разума и осуществлю свои тайные желания.

- Несмотря ни на что, вы с завидным упорством преодолеваете собственные капризы, каждое утро надевая платье служанки. Полагаю, я не ошибусь, если предположу, что вы изменили свое отношение к чужому труду? И кажется даже нашли человека, к которому сумели привязаться?

Ох, неужели Гамильтон что-то прознал о моих тайных желаниях?!

- О ком вы? – осторожно спросила я.

- О служанке Лилли. Ради которой вы вчера произносили столь пламенные речи в моей кабинете. И даже пожертвовали еще одним днем свободы.

- О! Вы об этом, - вздохнула с облегчением.

- Надеюсь, вы не сожалеете о своем поступке? – Гамильтон посмотрел на меня, прищурившись.

- Нет! Только я так сегодня устала…

- Виктория, я очень вами горд.

Гамильтон слегка сжал мои пальцы, вызвав волну мурашек по всему телу. А от его слов румянец прилил к щекам. Они прозвучали лучше любого комплимента!

Герцог смотрел прямо в мои глаза, и мне впервые не хотелось сбежать подальше от этого внимательного, пронзительного взгляда. Что-то необъяснимое витало в воздухе вокруг нас, подталкивая в спину, заставляя приближаться друг к другу навстречу. Сердце радостно билось где-то в горле, а рука Гамильтона сильнее сжала мои пальцы.

Щелчок двери.

- Милорд, вы здесь! У меня безотлагательный вопрос, требующий вашего внимания…

Дворецкий отвлекся на шум и с удивлением воззрился на мою спину, чуть ли не полностью скрывшейся в камине.

- Пройдем в мой кабинет. И вызови ко мне миссис Мэйсон.

- Будет исполнено. Мисс Лола, - обратился дворецкий ко мне, - Не стоит так…усердствовать. Чего доброго, весь пол сажей измажете.

Гамильтон и старший слуга покинули столовую. Я выползла из камина и потерла ушибленные колени. Как только до моих ушей донесся звук открываемой двери, я в ту же секунду бросилась на пол и схватила щетку. Сердце колотилось как обезумевшее. Подумать только, нас чуть не застали! За поцелуем! Которого в общем-то и не было. Но это детали.

Джеймс Гамильтон хотел меня поцеловать… Значит ли, что мои чувства взаимны? И что же теперь делать? Я – служанка в его доме. Разумеется, временно. Но что с нами станет, как только проклятье падет? Меня не покидало ощущение, что герцог воспылал нежными чувствами к Лоле, а не к леди Виктории. И, пусть это прозвучит странно и маниакально, но я даже приревновала сама к себе.

Экономка все не приходила, и я успела закончить свою работу. На кухне готовился грандиозный пир. Главный повар кажется решил превзойти самое себя, приготовив такие блюда, будто к нам приезжал сам король. А потому почти вся прислуга была задействована тут же. Бегали в погреб, мыли посуду, таскали воду. Значит гость вот-вот прибудет.

- Лола! Поможешь?

Меня окликнула Лилли, выглядывая из погреба. Не сказать, что не хотелось помогать. Просто есть хотелось больше. Однако всех прохлаждающихся слуг настигала миссис Мэйсон, а потому я покорно поплелась в сторону погреба.

- Ты не поверишь, что я узнала, - загадочным шепотом произнесла Лилли.

- Что же?

Я старалась вложить в свой голос максимум заинтересованности, ибо все мои мысли принадлежали только еде.

- Кто гость нашего хозяина.

Я уставилась на Лилли выжидательным взглядом. Признаться, эта новость уже не казалась мне такой интересной как в начале дня.

- И это даже не гость, а гостья! Невеста милорда из Мерики!

Под каким-то выдуманным предлогом я оставила Лилли в погребе, а сама незаметно для всех сбежала из кухни на чердак. Оказавшись в комнате для служанок, я заметалась из стороны в сторону, не отдавая себе отчета в том, что заламываю руки.

Этот подлец помолвлен! А вел себя как! Вероятно, Гамильтон полагал, что со служанкой можно не церемониться. И то, что недопустимо в отношении леди, допустимо в отношении горничной?! Не позволю!

Я кинулась к шкафу, готовая переодеться и никогда больше не ступать на порог этого дома. Но замерла на полпути. Виктория, не горячись. Меня так и подмывало снять эту ненавистную униформу и напоследок бросить ее в лицо герцога. На виду у его невесты! Но это удовольствие стоило бы мне целых ста фунтов… Сомневаюсь, что после моей выходки его светлость согласился бы заплатить мне хотя бы часть денег за отработанные дни.

Который раз мне предстояло переступить через собственную гордость, чтобы получить желаемое. Я чувствовала, что продаю себя. Нет, мне необходимо дойти до конца. Впереди оставалось еще четыре дня. Четыре дня, в течение которых я буду медленно умирать внутри… Необходимо держаться подальше от Гамильтона. И тем более его невесты! Не уверена, что выдержу лицезрение женщины, которой предстоит стать его женой. Предстоит жить в той самой комнате. В глубине души, в самой ее наивной части, я думала или надеялась, что эта комната, предназначенная для герцогини, однажды будет принадлежать мне. Как глупо!

Я смахнула слезы обиды, посмотрелась в зеркало и вернулась назад на кухню. Миссис Мэйсон кинула на меня неодобрительный взгляд, но я молча прошла к тазам с грязной посудой и принялась за свою работу. Чем больше я сосредотачивалась на деле, тем меньше в моей голове оставалось места на всякие неприятные мысли. Теперь работа была моим спасением.

Прибытие невесты… (Фу, какое слово неприятное!). Прибытие гостьи для меня никак не ознаменовалось. Разве что, с началом ужина, стало ясно - все жильцы собрались в столовой. Какое счастье, что за столом прислуживали лакеи! Боюсь, я бы могла надеть тарелку супа кому-нибудь на голову.

- Лола, будь добра, отнеси это в гостевую комнату на втором этаже. Третья дверь справа.

Экономка вручила мне в руки медную грелку. Кому же она понадобилась? Ужин еще не закончился, еще даже не успели подать десерт. Краем уха я подслушала, что девушка прибыла вместе со старой родственницей, возможно тетей. Наверное, немолодой организм не выдержал долгого путешествия.

Я поднялась на второй этаж, отсчитала нужную дверь и вошла в комнату, ожидая увидеть в постели пожилую женщину. Портьеры были плотно задернуты, у изголовья кровати стояла пара свечей, еле-еле освещающих что-либо в радиусе метра. В камине ярко полыхал огонь.

Я принялась закладывать угли в грелку, стараясь не обжечься. Закончив, я подошла к постели и засунула ее между периной и одеялом.

- Благодарю вас.

Голос слабый, но совершенно точно этот голос не мог принадлежать старой женщине, а значит… Я как можно пристальнее вглядывалась в тени на подушках, но так и не смогла ничего рассмотреть.

- Это все, можете идти.

Голос явно намекал, чтобы я покинула спальню, что я и сделала. Мне не хотелось видеть невесту Гамильтона, но раз уж представилась такая возможность, то я ничего не могла поделать со своим болезненным любопытством. А еще меня сильно, невыносимо, безумно съедала ревность. Настолько, что мне было трудно дышать и переставлять ноги. Даже в глазах слегка помутилось. Как я собираюсь выдержать следующие четыре дня?

На другой день ненависть к Гамильтону только возросла. Поскольку ее объект не попадался мне на глаза, она продолжала копиться внутри, готовая взорваться в любой момент. Но воспитание и природная сдержанность не позволяли этому случиться.

Как я успела понять из разговоров слуг, эта мисс Петерсон так и не покидала стены своей комнаты. Завтрак ей относили наверх. Я немного позлорадствовала, поскольку слабое здоровье этой девушки мешало ей встретиться с герцогом. Все, что он мог, так это справиться о ее состоянии, лишь на мгновение заглянув к ней в спальню.

Напротив же, тетка этой мисс Петерсон отличалась отменным здоровьем и аппетитом. Ей постоянно что-то требовалось, и слуги то и дело бегали, угождая любой прихоти будущей родственницы милорда.

Мне совершенно не хотелось видеть Гамильтона. Однако за собой я заметила, что чуть ли не каждую секунду оглядываюсь, а вдруг он пройдет мимо? Но только ради того, чтобы кинуть на его светлость взгляд полный льда и гордо удалиться. Насколько это возможно в платье горничной и тряпкой в руке.

В полдень миссис Джонсон, именно так звали тетю невесты, пожелала, чтобы в малую гостиную, где она обосновалась, подали чай и пирожные. Отнести поднос выпало мне. Не могу сказать, что мне было очень уж интересно посмотреть на эту женщину, а потому я равнодушно отнеслась к полученному поручению.

Малая гостиная выходила на сад, отчего здесь всегда было тихо и уютно. Миссис Джонсон со своим шитьем расположилась на диване в зелено-розовую полоску. Она была так увлечена своим занятием, что не сразу меня заметила. Услышав стук подноса, она все также не глядя, произнесла:

- Немного молока и два кусочка сахара.

 Я налила чай, как требовалась. Кинув беглый взгляд на мое лицо, миссис Джонсон замерла, так и не донеся руки до чашки. Она внимательно оглядела меня еще раз, поджала губы и хмыкнула, а затем наконец ухватилась за чашку. Какое-то время эта женщина пила чай и поглядывала в мою сторону. Долго же мне здесь стоять? Находиться в этой компании было совсем неприятно. От миссис Джонсон исходила какая-то тяжелая, удушающая энергия.

- Давно ли вы здесь работаете?

Вопрос был столь неожиданным, что я даже вздрогнула.

- Недавно, - ответила я неопределенно.

Она хмыкнула вновь, но никак не прокомментировала мой ответ, а только сказала:

- Вы свободны.

Ух, как же она мне не понравилась! Все тело покрылось мелкой дрожью неприязни. А как высокомерно себя вела! Словно я грязное пятно, которое осквернило ее прекрасный вкус. Кстати, тюрбан на ее голове был совершенно безвкусный!

Именно в этот момент, когда все мое естество бушевало от негодования, в холле появилась фигура Гамильтона. Я хотела пройти мимо и все решала, взглядом какой степени холодности удостоить его светлость, как мне в голову пришла идея наградить герцога полным игнорированием с моей стороны. Но Гамильтон наплевал на все мои планы. Он решительно преградил мне путь, дотронулся до руки и тихо произнес:

- В моем кабинете. Через час.

Я не успела возмутиться его приказному тону, поскольку герцог тут же меня покинул. Самонадеянный индюк!

В течение этого часа меня раздирали самые противоречивые чувства и желания. С одной стороны, я ничего не желала слушать. С другой, очень хотелось, чтобы Гамильтон сумел найти такие оправдания, которые бы смогли меня убедить… Виктория, какие оправдания? Гамильтон помолвлен! Что бы он ни сказал тебе, это уже не имеет никакого значения. Сейчас, в этом самом доме, живет его невеста. Я не собираюсь становиться игрушкой в руках герцога. Может сейчас я и нахожусь в зависимом положении, но по рождению я леди, и ничто этого не изменит. А посему Джеймс Гамильтон для меня недосягаем.

По прошествии обозначенного часа, я все же решила дать герцогу возможность объяснить происходящее. В конце концов, его поведение в отношении меня было неоднозначным, и я имела полное право получить извинения. Я уверена, что Гамильтон не страдал приступами потери памяти, и не мог забыть о наличии невесты, а потому я сделала вполне закономерный вывод. Герцог намеренно искал удовольствия на стороне и решил воспользоваться моим положением.

Ну а я – глупая дурочка. Чуть ли не сама упала к нему в объятия. Я была оскорблена в своих самых лучших чувствах. Однако я не доставлю ему удовольствия видеть мои страдания. Холодность и неприступность – вот с чем я появлюсь в кабинете Гамильтона.

Приближалось время обеда. Мисс Петерсон все еще не была готова выйти на люди, а потому блюда с едой относили ей в комнату. Одна из служанок уже собиралась покинуть кухню вместе с подносом для невесты герцога, как появилась миссис Мэйсон.

- Эмма, постой! Передай поднос Лоле. Ее ждут.

- Меня? Но почему?

- Она еще вопросы будет задавать, - экономка закатила глаза и всучила мне тяжеленный поднос, - Ступай.

Мое удивление невозможно было описать словами. С чего бы вдруг мисс Петерсон понадобилась именно я? Вряд ли она вчера сумела разглядеть мое лицо, в комнате было слишком темно для этого. В голове не было ни единой догадки. А подниматься в спальню невесты Гамильтона при свете дня мне совершенно не хотелось. Что это за наказание такое?

Я с трудом открыла дверь, чуть не выронив поднос с едой. Как же здесь много блюд! Такую жену не прокормить. И зачем ей приборы на две персоны? Ответ на свой вопрос я получила, увидев миссис Джонсон, сидящую подле племянницы. Я перевела взгляд на девушку и с прискорбием должна была признать, что мисс Петерсон была очень даже хорошенькой. Густые волосы цвета пшеницы, аккуратный маленький носик, лицо сердечком, большие голубые глаза. Классика. Правда кожа и губы были бледными, и я в душе понадеялась, что это постоянная особенность мисс Петерсон, а не следствие упадка сил.

- Кэролин, дорогая, обрати внимание на эту горничную, - раздался голос миссис Джонсон, пока я ставила поднос на столик.

Надо отдать должное мисс Петерсон. Она воззрилась на тетушку таким же непонимающим взглядом, каким хотелось и мне.

- Его светлость герцог Аберкорн до недавнего времени был холостяком. И разумеется, в жилище холостяка могут служить особы, подобные этой.

Подобные этой?!

- Но как только ты, Кэролин, станешь герцогиней и хозяйкой этого особняка, и конечно же других поместий мужа, твоя задача не допустить, чтобы в доме работали горничные с такой внешностью.

Как они смеют обсуждать меня при мне же?! Еще и в таком дурном тоне. Пока я подбирала слова, чтобы осадить эту старушенцию, мисс Петерсон задала вполне логичный вопрос:

- Почему, тетя?

- Ты еще слишком молода и наивна, чтобы разбираться в таких вещах. И потому в Галнию с тобой отправилась я, а не твоя кузина.

- Я очень скучаю по Саре, - вставила девушка.

- Несомненно, дорогая. Но твоей кузине не достает ума по части житейского опыта. Она так и останется старой девой.

- Вы слишком суровы к ней, - мягко укорила мисс Петерсон свою тетю.

- Всего лишь правдива. Касательно твоего вопроса, служанки, обладающие мало-мальски приятной внешностью, подвержены такому пороку как похоть. А эта горничная может понести в любой момент.

Ну это уж слишком!

- Довольно, - произнесла я ледяным тоном.

Миссис Джонсон посмотрела на меня так, словно даже не подозревала о моем присутствии. Или скорее не подозревала, что у слуг есть язык. А мисс Петерсон испуганно переводила взгляд со своей тети на меня, и обратно.

- Как вы смеете унижать мое достоинство?

- Прошу прощения? – осведомилась старушенция не менее холодным тоном, - Кто дал вам право слова?

Что там рассказывал Гамильтон? В Мерике не признают сословий? Похоже, что миссис Джонсон очень даже признавала.

- Мне не нужно никакое право, чтобы защитить свою честь.

- Какая дерзость! Мисс, я добьюсь, чтобы вас немедленно рассчитали!

- Желаю удачи.

Я сделала насмешливый книксен и ушла прочь, не позабыв закрыть за собой дверь чуть громче, чем следовало. В отвратительном настроении я отправилась в кабинет герцога.

Я не стала стучать, а просто открыла дверь и прошла на середину комнаты. Гамильтон не сидел за столом как обычно, а стоял у окна, сложив руки за спиной. Вся его поза говорила о напряжении. Когда он обернулся, на мгновение показалось, что его плечи расслабились, но уже в следующую секунду он вновь являл собой каменное изваяние.

- Прошу вас, присаживайтесь, - Гамильтон указал на кресло напротив стола, сам же он остался стоять.

- Благодарю, мне комфортно и здесь.

Я чувствовала себя такой же напряженной, и просто не могла заставить себя сесть и расслабиться.

- Как вам будет удобно.

Наш диалог походил на разговор двух незнакомцев. Сложно поверить, что еще вчера он был таким мягким, понимающим, заботливым… Хотел поцеловать.

Гамильтон замолчал и долго смотрел куда-то в сторону. Я тоже молчала. Мне было нечего сказать. Или не хотелось.

- Я должен был объясниться с вами еще вчера.

Гамильтон внимательно изучал мое лицо, но, к чести этого самого лица, ни один мускул на нем не дрогнул. Не дождавшись какой-либо реакции с моей стороны, он продолжил:

- Я помолвлен.

Услышь я эту новость впервые, я бы и с кресла умудрилась свалиться. Но сейчас я твердо стояла на ногах и спокойно взирала на герцога, словно это сообщение меня вовсе не касалось.

- Вы не удивлены?

Признаться, что мне уже обо всем известно, или сделать вид, что помолвка Гамильтона мне безразлична?

- Мои поздравления, - ответила я с деланным равнодушием.

Зеленые глаза смотрели на меня с недоверием.

- Это все, что вы имеете мне сказать? – озадаченно спросил герцог.

- Не более, - последовал мой ответ.

- Виктория, - выдохнул Гамильтон и приблизился ко мне чуть ли не вплотную, - в последние дни я кажется…, - он на миг замешкался, - мне казалось, ваше отношение ко мне изменилось. Вы смотрели так тепло и с неприкрытой симпатией. Умоляю, скажите, что это не было плодом моей фантазии.

Как низко пытаться выведать мои чувства! Чтобы потом кормить обещаниями, дабы получить желаемое? Ни за что!

- Это был плод вашей фантазии, лорд Гамильтон, - я повторила его слова, - Все, что мне от вас нужно, это сто фунтов за свою работу.

В глазах герцога отразилось недоумение и… разочарование? Я не успела толком понять, поскольку Гамильтон отвернулся и отошел к столу. Когда он обернулся, зеленые глаза выражали холод и презрение. Точно такие же, как в самом начале…

- Вы их получите, - произнес он жестким тоном.

Гамильтон зашел за стол, достал из ящика чековую книжку, черкнул пером по ней несколько раз и протянул мне заполненный лист бумаги со словами:

- Желаю вам скорее вернуться к прежней жизни, леди Виктория. Вы свободны и вольны делать все, что вам заблагорассудится.

- Благодарю, - я взяла чек и вышла из кабинета, стараясь не оглядываться. В противном случае, боюсь, что моя гордость не выдержала бы такого испытания, и я бы призналась Гамильтону во всех своих чувствах.

Только дойдя до чердака, я решилась наконец заглянуть в чек. Тысяча фунтов! Что ж, миссис Джонсон будет рада. Меня действительно только что рассчитали.

В комнате для служанок я переоделась в свое синее платье с фестонами, и вновь стала Викторией. Какое-то время я смотрела на свою черную униформу, одиноко лежащую на кровати. Как же я ненавидела ее раньше. Сейчас же в моем сердце было странное чувство. Прощание. Я прощалась с Лолой. Отчего-то мне было тоскливо.

Я потрясла головой, чтобы стряхнуть это наваждение и вышла на лестницу. А как же Лилли? Уйти вот так, даже не сказав ей и пары слов? Я ясно представила, как она возвращается сюда и ждет меня, чтобы вместе отправиться за ведрами для купания, но потом кто-нибудь ей сообщит новость о моем уходе, и ей придется все делать самой… Я не сомневалась в ее силе, но при мысли, что я оставляю ее в одиночестве, мне становилось плохо. Нет, я обязана с ней попрощаться и пообещать, что вскоре мы увидимся вновь и ее жизнь станет намного лучше.

Как обычно, миссис Мэйсон сидела на кухне, занимаясь своими делами. А именно: пересчитывала количество овощей и сверялась со своими записями. Увидев меня не в платье горничной, глаза экономки широко округлились:

- Лола! Почему ты…

- Миссис Мэйсон, - перебила я тоном, не терпящим возражений, - Где Лилли?

- Лилли? – переспросила экономка, - Она сейчас в столовой. А что случилось? И почему ты не в форме?

- Я ухожу.

Не горя желанием объясняться с миссис Мэйсон, я поспешила скорее в столовую, пока случайно не наткнулась на кого-нибудь из жильцов. А этого мне очень не хотелось.

Лилли подметала крошки возле стола, что-то напевая себе под нос.

- Лилли, - позвала я ее.

Что же я ей скажу?

Она оглянулась и удивленно подбежала ко мне.

- Лола, куда ты собралась?

- Мне необходимо уйти. Но очень скоро мы увидимся вновь. Я надеюсь, - добавила я.

- Надеешься? Я не понимаю.

Лилли глядела на меня с обеспокоенным выражением лица. Это оказалось тяжелее, чем я думала. Не стоит затягивать.

- Прости, у меня мало времени, - я крепко обняла ее на секунду и отстранилась, - До скорой встречи.

Не оглядываясь, я вышла из столовой и направилась к главному выходу. Как жаль, что при себе я имела только не обналиченный чек. Идти по ветреному Лэндонбургу мне совершенно не улыбалось. А если ко всему прочему там еще и дождь…

К моему удивлению, выйдя из дома, я обнаружила черную лакированную карету, стоявшую перед крыльцом. Кучер стоял возле дверцы, прикрываясь рукой от сильного ветра.

- Мисс! Мне приказано доставить вас в любую точку города.

Неужто Гамильтон позаботился об экипаже для меня? Но я приняла этот благородный жест как должное. В конце концов, ему известно о моем положении, не мог же он позволить мне в одиночестве бороться с погодой Лэндонбурга.

Кучер открыл для меня дверцу и помог взобраться в карету.

- И еще, - он порылся за сюртуком, - Милорд передал вам письмо.

Письмо? Для меня? Сердце забилось в радостном предвкушении.

- Куда отправляемся?

- Банк Лэндонбурга.

Я вгляделась в строчки, наскоро нацарапанные на конверте: «Служащему Лэндобургского банка». Что это? Ничего не понимаю. Получается, что письмо предназначено вовсе не мне? Сердце, которое целое мгновение верило в чудо, упало вниз. Это письмо мне следовало вручить работнику банка, когда я буду обналичивать чек. Разочарование, словно тугой корсет, стиснуло мне грудь.

Благодаря конверту с фамильной печатью герцога Аберкорн, меня довольно быстро обслужили в банке. Шутка ли, но я отнюдь не чувствовала никакой радости при получении заветной суммы. Суммы, которая в десять раз превосходила мои ожидания. Как только избавлюсь от проклятья, обязательно верну оставшиеся деньги обратно Гамильтону. Или еще лучше! Тайно передам их Лилли как какое-нибудь случайное наследство.

Когда я вышла из банка, черная карета герцога стояла все еще здесь.

- Вам приказано возить меня целый день? – спросила я у кучера.

- До тех пор, пока вы сами меня не отпустите.

Что ж, прекрасно. Пусть отвезет меня к гадалке, а потом он будет свободен. К сожалению, точный адрес мне был неизвестен.

- Отвезите меня в порт.

Из-за мрачных туч, нависших над городом, на улицах очень быстро стемнело. Что было очень не кстати для поисков дома гадалки. Я, естественно, так и не запомнила его точного расположения.

Мы добрались до места, и кучер помог мне выбраться из кареты. Я уже было собиралась его отпустить, но меня остановила мысль, как бы не пришлось спасаться бегством от маньяков, как в прошлый раз. Тогда на моем пути оказался Гамильтон. В этот раз мне на кого было надеяться.

- Обождите здесь, - бросила кучеру и направилась в сторону улиц, выходящих в порт.

Помнится, перед тем как я бросилась наутек, я проходила под аркой. О, вот и она. Улицы здесь были узкими, и ветер, чуть ли не сбивающий меня с ног в порту, тут не властвовал. Чем ближе был дом гадалки, тем сильнее меня охватывало волнение. Голова свиньи покоилась на своем законном месте, и теперь уже совсем меня не пугала. Я была здесь всего неделю назад, но за это время произошло столько всего, что казалось меня не было целый месяц.

Я громко постучала и с замирающим сердцем ждала ответа. Постучала еще раз. Почему никто не отвечает? Я замахнулась для третьего раза, как дверь открылась. На пороге стояла гадалка с недовольным выражением лица, но увидев меня, она в миг переменилась.

- О! Уже вернулась? Надеюсь с деньгами?

- Разумеется.

- Другое дело, - гадалка криво ухмыльнулась и поманила меня внутрь, - Проходи, проходи, моя золотая. Только подождать надобно. У меня человек.

Поведение женщины резко отличалось от того, когда мы расстались. Почуяла наживу.

В коридоре, где мне пришлось ждать, не было ни одного стула. Но я бы и не смогла сидеть на месте. Вскоре должна была решиться моя судьба. Прошло, наверное, с полчаса, когда из комнаты гадалки вышла тень, облаченная в темный длинный плащ. Капюшон накинут, лица не разглядеть. Но судя по белым тоненьким ручкам, это была девушка. Вполне вероятно из знатных. Скрывается.

- Входи, - позвала гадалка, и я выбросила таинственную гостью из головы.

Я присела за тот же самый круглый стол. Карт на этот раз не было. Зато стояли чашки, а сама гадалка появилась из соседней комнаты с горячим чайником. Какое гостеприимство!

- Не буду спрашивать где ты раздобыла эти деньги, - вещала гадалка, пока разливала чай, - Но не в обиду, плата вперед.

Я и не сомневалась. Достала из кармана платья заранее отсчитанные сто фунтов и положила на стол перед гадалкой.

- Ай, ты моя золотая, - радостно приговаривала женщина, перебирая бумажки и пряча их в самое надежное женское место, то есть между грудей, - Молодец. Выпей чаю, согреешься.

Я отпила немного из чашки. Что могу сказать. Чай был ненамного лучше того супа, которым потчевала меня хозяйка, но виду я не подала.

- Вы обещали мне помочь, - напомнила я.

- Да-да, - рассеянно ответила гадалка, задумавшись о чем-то своем, - Не помочь, а всего лишь направить к тому, кто поможет.

- Пожалуйста, не томите.

- Человека, который занимается таким колдовством, зовут Микаэль Гельштрудт.

Язык сломаешь.

- Хорошо. Где его найти?

- Твоя забота.

- Как это понимать? - возмутилась я, - Вам снова нужны деньги?

Я уже была готова выложить еще сто фунтов этой мошеннице, лишь бы узнать адрес этого самого Микаэля.

- Увы, деньги не помогут, - гадалка развела руками, - Я не знаю где он сейчас.

Я так и застыла с открытым ртом. Меня обманули!

- Вы обещали дать направление, - жестко проговорила я.

- Свое обещание я выполнила. Я дала тебе имя к кому идти. Все.

- Я заплатила сто фунтов за какое-то несчастное имя?! – я сорвалась на крик. Ей-богу, происходящее и святого из себя выведет.

- Поостерегись, милочка, - прищурившись произнесла гадалка. Свет свечей вспыхнул в темных глазах, и я мигом успокоилась. Новых бед, мне, пожалуй, не нужно.

- Это имя мало кому известно. Информация крайне ценная. Так что будь благодарна, что не взяла с тебя больше.

Мне еще и благодарной быть? Я поднялась со своего места и произнесла:

- Спасибо за помощь, - сделала акцент на последнем слове, - Всего доброго.

- И тебе, Виктория, - уже миролюбивее ответила гадалка.

Поход к этой женщине не принес ни надежды, ни облегчения, что скоро мои беды закончатся. Вместо этого передо мной возникли новые трудности. Как мне искать человека в столице Галнии, с учетом того, что его имя мало кому известно? Хуже загадки не придумаешь.

Одно радовало. Как хорошо, что я не отпустила кучера.

Только очутившись в карете, я смогла наконец хорошенько обдумать услышанное. Пока я добиралась до места, где оставила кучера, приходилось то и дело оглядываться, да посильнее натягивать капюшон плаща. Единственное, что пришло на ум – отправиться в гостиницу. Сначала я собиралась отправиться в ту самую, где располагалась «Вэлнийская роща», но очень быстро передумала. У меня оставалось девятьсот фунтов. Конечно же этой суммы с лихвой хватит на проживание в подобной гостинице на несколько месяцев вперед, включая все обеды и ужины. Но в таком случае сумма для Лилли существенно уменьшится. Да что уж кривить душой, я и сама не имела понятия как скоро разыщется тот самый Микаэль Гельштрудт, а потому надо было бы позаботиться о расходах.

- В гостиницу «Северная тропа».

Это была небольшая гостиница на севере города, в которой в основном останавливались путники Галнии. Несмотря на скромность, она была все же лучше гостиниц, расположившихся возле порта, куда зачастую приезжали разного рода подозрительные личности.

Путь к «Северной тропе» лежал через весь Лэндонбург и у меня было достаточно времени, чтобы отдаться размышлениям что же делать дальше.

Микаэль Гельштрудт… Имя мне ни о чем не говорило. Оно было столь необычное и заковыристое, что я бы точно запомнила, если бы кто-то однажды упомянул этого человека при мне. Несносная гадалка! Хоть бы намекнула в каком направлении двигаться. Эта загадка была хуже, чем поиск иголки в стоге сена. Тут хотя бы известно, что искать и как оно выглядит. Как выглядит загадочный Микаэль? Высокий и темноволосый? Или толстый и лысый? А может он рыжий в ужасных веснушках. В конце концов, к какому из сословий принадлежит этот колдун?

Меня осенило. Это уже было похоже на отправную точку. Если Джоан навела на меня проклятье, а я все же была уверенна именно в этом, значит Микаэль имеет какое-то отношение к высшим кругам общества. Меня сильно прельщала мысль явиться в дом Клиффордов, схватить мерзкую Джоан за ее золотые волосы и выпытать местонахождение Микаэля. Однако эта прекрасная идея была неосуществима. На месте Джоан я бы позаботилась, чтобы мою персону ни в коем случае не пускали на порог ее дома. Не говоря уже о лакеях, готовых броситься на помощь хозяйке. И представителей закона, которые бы упрятали неизвестную мисс в тюрьму за покушение на жизнь дочери графа. Нет, это совершенно не подходит.

Итак, высшее общество. Попытаться пробраться туда, куда мне были открыты двери с самого рождения, и по возможности выяснить что-нибудь о Микаэле Гельштрудте. Первое, что необходимо сделать: заказать несколько новых платьев, возможно даже приобрести уже готовые, ведь время и деньги не бесконечны. Дать объявление о поиске компаньонки. Купить билеты в театр. Чтобы получить приглашение на какой-нибудь бал или другое мероприятие, придется заводить связи с самого нуля.

Когда в голове обрисовался дальнейший план действий, мне даже немного полегчало. Завтра с самого утра я примусь за его осуществление, ну а сегодня могу позволить себе ни о чем больше не думать.

Разве что о Гамильтоне… Совсем немножко. Выздоровела ли эта мисс Петерсон? Как они общаются и проводят время? Невеста герцога оставляла впечатление тихой и скромной особы. По крайней мере в сравнении с ее ужасной тетушкой.

Я чувствовала себя обделенной и брошенной. Меня несправедливо прокляли, моя жизнь превратилась в сплошной кошмар, а человек, который стал мне небезразличен, женится на другой! Я отчаянно завидовала этой мисс Петерсон.

Надеюсь, что когда я все-таки разыщу Микаэля, он действительно мне поможет.

Гостиница «Северная тропа» хоть и была скромной, зато чистой и довольно-таки уютной. Я наконец смогла выспаться, и сперва было даже непривычно открывать глаза и щуриться от лучей солнца, бьющих в самое окно. Я сладко потянулась, но нежиться в постели было недопустимым. Собравшись, я поспешила на местную почту, чтобы дать объявление. А затем отправилась в швейную мастерскую, где приобрела пару готовых платьев. Не сказать, что они сидели так же, как и сшитые на заказ, но могло быть хуже. Не мне сейчас придираться к таким мелочам.

Теперь оставалось дождаться, когда кто-нибудь откликнется на мое объявление. Я очень надеялась на завтра. Самое позднее послезавтра. Учитывая какую высокую плату я пообещала, возможные кандидаты уже должны были бегать за мной по всему городу.

День я провела в стенах своей гостиничной комнаты, изучая Лэндонбургскую афишу, чтобы прикинуть на каком из спектаклей соберутся сливки нашего общества. Что-нибудь новое с известными именами… Вот оно! Спектакль по нашумевшей пьесе «Танцующая в ночи», главную роль играет знаменитая Мелисса Милтон. Могу поспорить, что билеты на премьеру будут жутко дорогими. Зато были все шансы влиться в общество. Разумеется, моя внешность сыграет не последнюю роль.

Следующий день принес мне несколько писем от возможных компаньонок. Из всех я выбрала одно, которое удовлетворяло меня по всем параметрам. Я быстро нацарапала ответ, пригласив досточтимую миссис на обед в «Северную тропу» и приложив описание своей внешности. Уповаю на то, что качества, которые приписывала себе эта женщина, соответствовали правде.

Ровно в назначенное время в таверну при «Северной тропе» вошла дама средних лет. Окинув внимательным взглядом всех присутствующих, она уверенно двинулась в мою сторону. Миссис Гилбрет, так ее звали, обладала довольно высоким для женщины ростом и худым телосложением. Я задавала ей самые обычные вопросы, о том где она родилась и кем работала раньше. Миссис Гилберт отвечала спокойным и размеренным тоном, и, к моей радости, не любопытствовала, что такая юная мисс делает в гостинице совершенно одна. Эта женщина была идеальной компаньонкой. Заплатив ей небольшой аванс, мы скрепили наши деловые отношения.

Я поменяла свою комнату на ту, где могли бы разместиться двое. А после, вместе с миссис Гилберт, мы отправились в билетную кассу театра. Гуляя по городу вместе с компаньонкой, я чувствовала себя практически прежней Викторией. Я больше не ловила осуждающих взглядов на улице. Теперь на лицах горожан отражалась вежливая заинтересованность неизвестной мисс.

Мне повезло выкупить два последних билета. За невообразимо завышенную цену это были самые неудобные места в последнем ряду возле колонны, которая могу поспорить, будет загораживать чуть ли не половину сцены. Но я шла туда вовсе не ради спектакля, а потому легко пережила такую малую досаду.

Готовясь к выходу в свет, я тщательно вымыла волосы и провела по ним щеткой не менее ста раз, пока они не заблестели как прежде. Я не умела создавать изысканные прически, а судя по миссис Гилберт, та обладала искусством сооружать только тугие пучки. Взяв в руки новую ленту, я перехватила половину волос на затылке и стянула их в узел. Такая прическа делала меня совершенно юной, но я не была способна ни на что большее. Надо было раньше думать о том, чтобы искать компаньонку с навыками камеристки.

Я выбрала платье из светло-зеленого шелка. Оно было гораздо проще второго, из синей парчи, но как нельзя кстати годилось для первого выхода. Миссис Гилбрет помогла затянуть корсет и застегнуть пуговки на спине. Когда я обернулась к зеркалу, мои глаза сияли ярче любых драгоценностей, коих к слову у меня и не было. Но это было и неважно. Я была решительно настроена завоевать высший свет, и ничто не могло мне помешать.

Заплатив за наемный экипаж, я и моя компаньонка отправились в театр. В обществе миссис Гилберт я испытывала душевный комфорт и спокойствие. Она не давала личных оценок чему бы то ни было, рассуждая обо всем отстраненно, как бы со стороны. О, я вполне была уверена, что у миссис Гилберт определенно было свое мнение. Но она не считала нужным его озвучивать, оставаясь нейтральной. Разве что относительно отвратительной погоды в Лэндонбурге, миссис Гилберт выразила свое полное согласие с моим мнением, что, надо сказать, приятно сказалось на наших зарождающихся приятельских отношениях.

Возле театра толпилась куча народу, глазеющих на знатных господ, прибывших сюда в личных экипажах с фамильным гербом. Фонари освещали высокие элегантные прически и переливающиеся бликами разноцветные наряды. Мне было немного непривычно вновь оказаться в этом кругу. Слишком сильно ко мне приросла форма горничной.

Предъявив билеты на входе, мы попали в холл с высокими потолками, удерживаемыми мраморными колоннами. На полу раскинулся красный ковер, который уводил зрителей вверх по главной лестнице театра. Нам же предстояло зайти за эту лестницу и пройти под ней, чтобы попасть к своим местам.

Оставив верхнюю одежду в гардеробе, я стала замечать, как проходившие мимо нас леди и джентльмены то и дело бросают на нас любопытные взгляды. Это было хорошим признаком того, что обязательно кто-нибудь из них захочет представиться незнакомой мисс и ее компаньонке. Самым подходящим временем для такого знакомства будет антракт. Обсудить первую сцену спектакля – чем не повод?

Мои опасения о доставшихся мне билетах полностью подтвердились. Едва ли не вся колонна закрывала сцену для крайнего левого кресла. Миссис Гилберт уже было собиралась его занять, но я остановила ее, предложив место получше. Она удивленно замерла, не решаясь присесть.

- Я настаиваю, - сказала я и мягко подтолкнула компаньонку к креслу.

- Вы весьма великодушны, - немного смущенно произнесла миссис Гилберт, заставив меня улыбнуться.

Как я уже отметила, я не преследовала своей целью наслаждаться искусством, а потому было бы неправильным лишить этого удовольствия другого человека. Зато со своего «неудобного» места, было очень даже удобно наблюдать за другими зрителями. Здесь было очень много знакомых мне лиц. Зная особенности характера каждого, можно было с легкостью завоевать их доверие и симпатию.

Первая сцена спектакля поведала нам о совсем еще юной девушке, родившейся в знатной семье. Однако этот факт биографии сильно тяготил героиню. С самого детства она любила танцевать, и речь шла далеко не о вальсах или кадрили. Девушка мечтала стать балериной. Желание, против которого выступала ее семья, зажигало ее сердце и вместе тем делало очень несчастной, потому что она понимала, насколько оно не выполнимо. Решив, что ей невыносимо жить, разрывая себя на части, она решает сбежать и поступить в школу балета. Но прекрасная мечта ударяется о жестокую действительность. Суровые преподаватели, тяжелые уроки, издевки других девушек…

Хоть колонна и мешала наблюдать за сценой в полной ее красе, на слухе это нисколько не сказалось. Большого конфликта и драмы я не видела. Всем известный канон – девушка из богатой семьи влюбляется в бедного молодого человека. Вместо возлюбленного – мечта стать балериной. Чем интересно привлекла эта пьеса постановщиков? Ведь финал предсказуем. Однако сидящая рядом миссис Гилберт казалась вполне увлеченной.

Прозвенел звонок антракта. Вокруг зашелестели ткани платьев, загудели зрители. Мы выбрались в холл и поднялись по главной лестнице, чтобы степенным шагом прогуляться по галерее. Я остановилась напротив пейзажа грозы. На мой взгляд, такие картины завораживали куда сильнее обычных летних деньков на полянах, имевшихся в изрядном количестве у каждого второго художника.

- Любите живопись? – к нам обратился высокий лысый джентльмен с густыми каштановыми бакенбардами и моноклем в правом глазу.

- Питаю слабость, - ответила я.

- Похвально, что такой прелестной мисс не чуждо искусство кистей и красок. Позвольте представиться. Лорд Эдвард Аттвуд, барон Норгтон. К вашим услугам, - он поклонился.

Мне было прекрасно известно, что передо мной лорд Аттвуд. На него я и делала ставку, прохаживаясь здесь и любуясь картинами. Барон Норгтон – известный ценитель живописи и ее коллекционер. Страсть как любит посещать различные мероприятия, присматривая себе новые предметы для своей коллекции.

- Мисс Виктория Боунс. Моя компаньонка миссис ДжулияГилберт.

Я решила обойтись без настоящей фамилии. Услышь ее кто, тут же посыплются вопросы, не состою ли я в родстве с Лэндонбургскими Лоуренсами. А вспоминать о семье было для меня тяжелым испытанием, и я старательно прятала от себя мысли о родителях и сестрах, волнуясь, как бы ненароком их не встретить.

- Прекрасное имя, и безусловно вам подходит.

- Благодарю.

Помимо живописи лорд Аттвуд увлекался и женской красотой. Не просто увлекался, а был ее преданным поклонником. Любил писать стихи в ее честь и зачитывать сие творение своим гостям.

- Полагаю вы в городе недавно? Не припоминаю вашего лица. А такое лицо, я бы точно запомнил, уж будьте уверены.

- Всего лишь несколько дней. Я еще не успела ни с кем здесь познакомиться.

- Не переживайте. Мы скоро исправим это упущение. Уверен, что смогу заполучить для вас приглашение на бал Мансфилдов.

Прекрасно! Их приемы отличались пышностью и всегда собирали большое количество людей. Это было как раз то, что нужно.

- Благодарю вас за заботу. Я с радостью приму это приглашение.

Аттвуд полностью попал под мое очарование, а значит приглашение было уже почти в кармане.

Наблюдая за нашей беседой с бароном, один за другим к нам стали подходить его друзья, желая быть представленными. Я давно знала многих из этих людей, а потому находила необычайно забавным наше повторное знакомство. Я безошибочно угадывала темы для разговоров, вызывающих живой интерес у моих собеседников. Признаться, мне было приятно видеть, как загораются глаза дам и мужчин, как только я переводила диалог на волнующие их предметы.

- Какая оригинальная и многогранная мисс! – слышалось с разных сторон.

Наверное, это было чуточку нечестно. Я обладала секретным оружием. И тем не менее, я сама получала удовольствие от общения с этими людьми. Людьми, которым я никогда и не старалась понравиться. Все как раз было с точностью наоборот.

Я заполучила с дюжину различных приглашений на обеды, прогулки, музыкальные вечера и парочку балов. Вечер оказался очень плодотворным. Ничто не могло испортить моего настроения. Абсолютно ничто. Вот только в этот самый момент, я встретилась с самыми желанными зелеными глазами.

- Кого я вижу! Сам герцог Аберкорн!

Возможно Гамильтон и хотел незаметно для всех прокрасться в свое ложе, под руку с мисс Петерсон, но лорд Аттвуд нарушил его планы.

- Давненько вас не видел! Надо сказать, с вашей стороны это крайне жестоко – лишать нас удовольствия любоваться вашей коллекцией искусства. А кто же эта мисс?

Мне захотелось провалиться сквозь землю! Мисс Петерсон меня узнает! Это будет самый настоящий провал.

- Позвольте представить мисс Кэролин Петерсон. Моя невеста.

Новость обескуражила всех присутствующих. Мужчины и дамы наперебой бросились поздравлять будущую пару. Обо мне все забыли. Самый удачный момент, чтобы вернуться на свои места, не привлекая при этом внимания.

- Мисс Боунс, куда же вы?

Лорд Аттвуд! Глазастый какой.

Чуть ли не силой, барон подвел меня к «счастливой паре». По лицу Гамильтона невозможно было прочесть, что он подумал, когда услышал мою выдуманную фамилию. Даже бровью не повел. Хотя какое ему дело до моей личности? А вот мисс Петерсон пристально вглядывалась в мои черты.

- Вы кажетесь очень знакомой. Хотя невозможно, чтобы мы где-нибудь встречались раньше, ведь я только недавно прибыла из Мерики.

- Какое совпадение! Мисс Боунс также прибыла в Лэндонбург совсем недавно. Мисс Боунс, - Аттвуд обратился ко мне, - Вы случаем не из Мерики?

- Увы, - ответила я с приклеенной к лицу улыбкой, - У меня довольно ординарная внешность. Меня часто путают с другими людьми.

- Боюсь, вы слишком скромны.

Гамильтон произнес эту фразу ничего не выражающим тоном, совершенно сбив меня с толку.

- Не могу с вами не согласиться, ваша светлость, - вставил свое замечание мистер Роудж, известный своим подобострастным отношением к людям, стоящих выше его на социальной лестнице. Обычно, этот вечно заискивающий человек, только раздражал своим желанием во всем соглашаться. Но Гамильтон никак на него не отреагировал.

Прозвенел спасительный звонок, вещающий о конце антракта. Дамы и их кавалеры поспешили занять свои места, чтобы не пропустить ни минуты следующей сцены спектакля. Я же благодарила небо за то, что звонок избавил меня от мучительной пытки смотреть на Гамильтона, держащего под руку хорошенькую мисс Петерсон.

По завершению спектакля мы с миссис Гилберт быстренько ретировались обратно в гостиницу. Конечно, стоило бы еще чуть подольше побыть в обществе, чтобы закрепить знакомство. Но мысль, что я снова могу повстречать Гамильтона, заставляла меня скорее запахнуть плащ и покинуть здание театра.

Следующее утро было отмечено многочисленной корреспонденцией. Я добросовестно прочитала каждое письмо, не оставив никого без внимания, и ответила согласием на все приглашения. Кто знает, может именно на обычной прогулке по парку вместе с мисс Дэлевиль или миссис Ларкинз, я что-нибудь да выведаю о таинственном Микаэле. И уж точно, вряд ли знающие люди будут распространяться о нем кому бы то ни было, необходимо было завоевать их доверие.

Лорд Аттвуд только одному ему известным способом, сумел-таки добиться для меня приглашения на бал Мансфилдов. Небывалая скорость! Вот только я уже не испытывала первоначального восторга по поводу этого события. А все потому что мисс Петерсон успела выздороветь, и теперь лорд Гамильтон станет вывозить невесту в свет. В театре была только репетиция. Герцог обязательно посетит все значимые мероприятия дабы представить мисс Петерсон Лэндонбургскому обществу. И бал у Мансфилдов был как раз одним из таких мероприятий. Но ничего не поделать. Я должна быть там. Несмотря на ревность, отравляющую меня изнутри. Несмотря на желание расплакаться и упасть прямо к ногам Гамильтона. Я буду там. Я осознала и приняла не самую приятную истину: никто мне не поможет, кроме меня самой.

За такими размышлениями я собиралась на музыкальный вечер, на который меня пригласили уже сегодня. Его устраивала старая вдова миссис Литтл. Пожилая женщина очень любила звуки музыки, но из-за артрита была давно не способна играть на каком-либо инструменте. Теперь же она частенько звала к себе юных мисс ради импровизированных концертов, где самую талантливую девушку награждала небольшим денежным призом. В театре, разговаривая с миссис Литтл, я обмолвилась, что мне не хватает клавиш фортепиано, на что вдова заявила, что я обязательно должна посетить ее музыкальный вечер.

Таким образом я присутствовала на концертах, обедах, ужинах, прогуливалась по паркам, умудрилась получить несколько предложений руки и сердца, но так и не сумела выяснить хоть что-нибудь о Микаэеле Гельштрудте. Прежде всего, в светской беседе было как-то непринято переводить разговор с Лэндонбургской погоды на тему могущественных колдунов. Это определенно бы вызвало подозрения. Беседуя с мужчинами и женщинами, я пыталась выдумать какую-нибудь несуществующую и неразрешимую проблему, которую по моим соображениям можно было решить только с помощью сильного колдовства. Но мои слушатели только качали головой и сочувствовали моей беде. Собственно, именно при таких обстоятельствах некоторые джентльмены отважились сделать мне предложение заключить брак, полагая, что тем самым меня осчастливят. И только одна из дам под прикрытием веера, прошептала мне на ухо адрес той самой гадалки, к которой я обращалась уже трижды.

С каждым днем мое настроение стремительно ухудшалось. Все мои старания не приносили никаких плодов. Ни одной зацепки. У меня просто опускались руки. Я то и дело перебирала в голове имена людей, с кем бы я еще могла поговорить, придумывая различные поводы и уловки. Казалось, что мой мозг просто иссох от постоянной напряженной работы.

Я взяла за привычку подолгу сидеть и смотреть в одну точку. Где бы я ни была: у себя в комнате, в таверне, на скамье в парке. В такие моменты я была далеко-далеко, ни о чем не думала. Миссис Гилберт полагала, что я расстраиваюсь из-за отсутствия выгодных предложений руки и сердца. Если бы! Конечно же, ее предположения были вполне обоснованы. Молодая особа прибыла в столицу Галнии и вовсю заводит новые знакомства, не игнорируя ни одно приглашение. Какая еще тут может быть цель? Застав меня в одном из подобных отсутствующих настроений, она уселась рядом и произнесла:

- Не стоит сдаваться, мисс Боунс. Говорят, самое темное время перед рассветом. Если вам кажется, что вы на грани безысходности, значит, совсем скоро все наладится.

Я озадаченно посмотрела на свою компаньонку. Говорила ли она сейчас о возможных женихах, или же о чем-то другом?

- Мне показалось, юный лорд Кент проявил к вам интерес, - как ни в чем ни бывало, продолжала миссис Гилберт, наливая принесенный служанкой чай, - Обратите на него внимание.

- Лорд Кент? – удивленно проговорила я.

Тот еще мот! Но компаньонке это было неизвестно. Как собственно и лорду Кенту, что я никакая не богатая наследница. Точнее и богатая, и наследница, но не в этот период своей жизни.

- Он самый, - ответила миссис Гилберт.

- Вы правда так считаете?

- Ох, ну разумеется. Вчера он смотрел на вас, не отрывая взгляда. Что вообще-то было не очень прилично…

- Да нет же, - я перебила компаньонку, - О том, что вы мне сказали про рассвет.

Миссис Гилберт замерла, силясь припомнить начало нашего диалога, а затем утвердительно кивнула:

- Безусловно. Знаете ли, я совершенно отчаялась найти хоть какой-либо заработок, как мне на глаза попалось ваше объявление о поиске компаньонки. Это было словно благословение свыше.

Я зарделась краской смущения. Если бы не Гамильтон, я бы не смогла позволить себе нанять миссис Гилберт, так что это скорее была его заслуга…

- Благодарю за то, что вы мне сказали, - я тепло улыбнулась и вскочила со своего места. Сегодня должен состояться бал у Мансфилдов и я обязательно приложу все усилия, чтобы наконец выяснить где обитает мой загадочный колдун.

Миссис Гилберт удалось найти в гостинице горничную, которая за пару монет согласилась заняться моими волосами и соорудить из них нечто, что напоминало бы изысканную прическу леди. Вышло весьма недурно.

Для этого бала я подготовилась основательно. У меня было время заказать у модистки платье, которое не в пример готовым, идеально село на мою фигуру. Шелк цвета морской волны оттенял рыжие волосы самым выгодным образом, заменяя отсутствие драгоценностей в прическе, а пышная юбка подчеркивала тонкую талию. Удовлетворенная своим отражением, я поспешила к Мансфилдам.

Очередь при подъезде к особняку, лакеи, лестница, галерея… Все как всегда. За исключением одного: при объявлении дворецким моего имени, всего лишь малая часть присутствующих обернулась посмотреть на только что прибывшую гостью. Но по мере моего спуска, ситуация менялась в лучшую сторону. Мужчины восхищенно осматривали мою фигуру, а женщины заинтересованно рассматривали наряд. Я улыбалась и кивала уже знакомым мне гостям, пристально всматриваясь в толпу. Как бы ненароком не столкнуться с собственной семьей или Эдмундом. Мисс Петерсон не узнала меня без белого чепца и унылого платья горничной, но другие ведь вполне могли.

Миссис Гилберт направилась к компаньонкам, зорко наблюдавшими за своими воспитанницами, при этом методично попивая ликер. Я же влилась в небольшой круг гостей, где было несколько моих знакомых. Постепенно наша небольшая компания обрастала новыми лицами, многих привлекли шуточные споры и громкие взрывы смеха. Но вдруг все разом замолкли как по команде, когда дворецкий объявил:

- Лорд Джеймс Гамильтон, герцог Аберкорн! Мисс Кэролин Петерсон! Миссис Эмма Джонсон!

Гости вокруг внимательно изучали спускающуюся в залу троицу. После спектакля «Танцующая в ночи» (я кстати не помню, чем там дело кончилось), слухи о помолвке Гамильтона на девушке из Мерики распространились по городу со скоростью молнии. Не каждый сезон удается стать свидетелем такого знаменательного события, как свадьба герцога. В отличие от всех остальных, я кинула на будущую пару один единственный взгляд и отвернулась. Мисс Петерсон выглядела блестяще, как и полагается невесте его светлости. Я невольно сравнила свой и ее наряды, и огорченно вздохнула.

- Моя пташка, вы выглядите совершенно убитой! Поделитесь, что с вами случилось? – от взгляда лорда Аттвуда не укрылась моя резкая смена настроения.

- Платья других дам выглядят намного прекраснее, чем мое, - искренне пожаловалась я.

- Будет вам, - лорд слегка сжал мою руку, - Не платье красит девушку. Вы выглядите прелестнее всех в зале.

Комплимент Аттвуда заставил меня улыбнуться.

- Другое дело, - одобрительно произнес барон и пригласил меня на танец.

Поразительно, как мои старые знакомые открывались мне с совершенно другой стороны. Лорд Аттвуд, которого я раньше считала старым плутом и любителем дамских юбок, теперь вовсе не казался таковым. Он сыпал комплиментами направо и налево, и даже самые некрасивые девушки расцветали от его слов и хорошели чуть ли не на глазах. Мистер Роудж, вечно поддакивающий и раздражающий, всего лишь стремился всем понравится, и что в этом было плохого? Окружающие меня люди стали действительно мне интересны.

Незаметно для себя после очередного танца, я оказалась среди гостей, обступивших лорда Гамильтона. К моему облегчению мисс Петерсон со своей тетей здесь отсутствовали. Я уже сама приподняла юбки, чтобы отойти, как меня окликнул глубокий, равнодушный голос:

- Мисс Боунс, не окажете мне честь?

Гамильтон протягивал мне руку и пристально смотрел в глаза.

- Хорошо.

Выразиться более вразумительно не представлялось возможным.

Не помню, как мы прошли в центр залы, где другие танцующие уже были готовы пуститься в вальс. Я брела словно в тумане, держась за руку Гамильтона, а в моей голове проносились не связанные друг с другом мысли.

Герцог обнял мою талию, и мы закружились под чарующие звуки музыки. Правда. Игра музыкантов была поистине волшебной. Я смотрела прямо в зеленые глаза, не отрываясь и практически не моргая. Наверное, нам больше не будет суждено оказаться вот так близко, и я хочу насладиться каждым моментом этого вальса.

Гамильтон оставался серьезным. Никакого намека на улыбку или вообще какое-либо чувство. Я уже давно приметила эту его особенность, захлопывать все эмоции внутри, надевая маску равнодушия и отрешенности, не позволяя никому видеть себя насквозь. Только пару раз мне удавалось застигнуть герцога, не спрятавшимся за своей привычной скорлупой. Он казался таким… участливым. Надежным и близким, словно мы были хорошими друзьями. Ох, мечты, мечты.

- Леди Виктория, - Гамильтон нарушил наше молчание, - Мне следует признаться вам.

Я чуть было не наступила герцогу на ногу. В самом деле! Нельзя же вот так, посреди танца, делать подобные заявления.

- Мне известно, что пять дней назад вы поселились в гостинице «Северная тропа» и регулярно посещаете различные мероприятия.

При известии о том, что все это время герцог следил за мной, я и правда почти оступилась. Но благодаря умению Гамильтона вести танец, все обошлось, и я избежала позора, не растянувшись на полу, создавая серьезное препятствие на пути вальсирующих. Тем временем герцог продолжал как ни в чем ни бывало:

- Вам удалось выяснить как снять проклятье?

Я наконец смогла переварить только что услышанное. Гамильтону было прекрасно известно о том, что я все еще находилась под действием проклятья, но он преспокойно себе жил под одной крышей со своей невестой, и даже не поинтересовался как у меня дела! Обида ударила мне в голову. Хотелось отвернуться и демонстративно промолчать.

- Не удалось, - ответила сквозь зубы.

- Совсем ничего? – герцог озабоченно хмурился и пытался поймать мой взгляд.

- Только имя.

Гамильтон чуть сильнее стиснул мою талию, выглядел он крайне взволнованно.

- Вы можете сообщить его?

Я окинула герцога подозрительным взглядом:

- Зачем вам это? Вас совсем не волнует моя участь.

- Вы ошибаетесь. Очень волнует.

Его слова, произнесенные так тихо, совершенно меня оглушили.

- Вы не можете так говорить, - с грустью заметила я, - Ведь вы помолвлены.

После этой фразы никто из нас больше не произнес ни звука. Вальс почти подходил к концу, как Гамильтон быстро прошептал мне на ухо:

- Ожидайте меня в библиотеке, в самом дальнем ряду справа.

Я ничего не успела ответить на эту невозможную просьбу. Или скорее приказ? Музыка затихла, Гамильтон поклонился и отошел, оставив меня наедине со своими сомнениями. Еще одно тайное свидание? Последнее принесло мне поцелуй и разочарование. Что же последует за этим?

В городском особняке Мансфилдов, библиотека была последним местом, куда могли забрести гости. Потрясающая музыка, роскошный ужин, достойный самого короля, игровые комнаты, волшебный сад-лабиринт, а также игры, устраиваемые специально для гостей. Какому сумасшедшему может взбрести в голову отправиться читать? Надо отметить, поскольку Мансфилды были мастера по части развлечений, их библиотека выглядела довольно скудно.

Как же здесь было темно и холодно! Сразу видно – популярное местечко. Хорошо, что я догадалась попросить свечу у лакея. Немного жутко красться здесь, в одиночестве, среди безмолвных полок с книгами, в то время как на другом конце дома стоит невообразимая шумиха. И сколько интересно придется ждать Гамильтона? Время он не уточнял.

Виктория, что ты здесь делаешь? Прибежала сюда, словно собачонка, беспрекословно выполняющая все приказы своего хозяина. Так не хватало его близости, что кинулась по первому зову! Что ж, сейчас отличный момент, чтобы расставить все точки. Гамильтон не может назначать свидания чужим женщинам, будучи помолвленным. Если только он не собирался помочь мне разобраться с этим проклятьем.

Я уже почти вся продрогла, как послышался звук отворяемой двери. На всякий случай я замерла, боясь пошевелиться. Мало ли кто там. Что если это не герцог?

Впереди показалась крупного размера высокая мужская тень. Ну наконец-то! Я шагнула вперед, свет свечи упал на знакомые черты лица.

- Лорд Бофорт! – вырвалось и застряло в горле.

Губы Эдмунда скривила ухмылка. Из-за теней, отбрасываемых пламенем, красивое лицо казалось гротескным. Словно передо мной предстала слепленная из глины неудачная копия маркиза. Выглядел он устрашающе. Или это только игра воображения?

- Мисс Виктория Лоуренс, - произнес он немного нараспев, - Или же мне теперь обращаться к вам, мисс Боунс? Полагаю, это ваше настоящее имя?

Я отступила назад, но Эдмунд не позволил увеличиться расстоянию между нами, медленно приближаясь, словно был уверен, что я никуда от него не денусь.

- Что вы здесь делаете? – спросила я, стараясь, чтобы голос не выдал моего испуга. Хоть бы Гамильтон уже появился!

- То же самое я хотел спросить у вас. Как женщина, подобная вам, очутилась в приличном обществе?

Меня не трогали его оскорбления. Больше всего я опасалась мести за расцарапанную щеку, которая уже успела зажить.

- Приглядываете себе муженька? – Эдмунд продолжал сыпать вопросами, не обращая внимание на мое молчание. Складывалось впечатление, что мои ответы его вовсе не интересовали.

- Могу предположить, что вы положили глаз на лорда Аттвуда. Он конечно падок на хорошенькие женские лица, но вряд ли даже барон польстится на ваше непотребное тело.

Каждой частицей я ощущала приближающуюся за моей спиной стену. Возникло чувство, словно я загнанный в западню кролик. А Эдмунд, как удав, все наступал.

- Поостерегитесь. Сейчас здесь появится…, - я осеклась. Нельзя выдавать Гамильтона!

- Кто? Возможно один из ваших любовников? Работаете сообща?

Да что ему от меня нужно! Неужели гордость маркиза так сильно задета отказом с моей стороны?

- Что вам нужно? – спросила вслух.

В голубых глазах лед. За ними зияла пугающая бездушная пустота.

- Ни одна шлюха не смеет так со мной обращаться.

В голове промелькнула дикая мысль. Я могла бы остановить Эдмунда, облив его горячим воском! Мой взгляд метнулся к руке, держащей свечу, и обратно. Кажется, маркиз догадался о моем намерении, потому что в ту же секунду он перехватил мою кисть. От неожиданности я выронила свечу, она упала на пол библиотеки и погасла.

Эдмунд заломил руку за спину и рывком дернул меня на себя. Мой зарождающийся в груди крик был беспардонно заглушен ладонью маркиза.

- Перестань набивать себе цену. Сейчас ты получишь то, что заслужила.

Все мое естество в миг заледенело. Я даже потеряла способность шевелиться, настолько сильно страх овладел моим сознанием.

Развернув спиной к себе, Эдмунд пихнул меня на стену, придавив своим телом. Одной рукой он продолжал закрывать мне рот, а вторая шарила по платью, пытаясь пробраться за корсаж и нащупать грудь. Стоя спиной к Эдмунду, вжатая в стену, мне было трудно до него дотянуться, и, честно говоря, от страха перед тем, что должно свершиться, силы покидали меня с двойной скоростью.

Глухой удар. Руки Эдмунда замерли, тело обмякло и сползло по мне вниз. Кто-то схватил меня за локоть и вырвал из этого плена. В слабом свете фонарей, что еле-еле попадал в библиотеку, я различила черты лица Гамильтона. Джеймс! Губы сурово сжаты в тонкую нить, скулы заострились, в зеленых глазах необузданный гнев.

- Скорее. Сейчас он очнется, - шепотом бросил Гамильтон и поволок мое еле плетущееся тело к выходу. От облегчения у меня подкашивались ноги. В том углу, где остался лежать Эдмунд, послышалось движение, и это придало мне ощутимое ускорение.

Мы вышли в коридор и, пройдя десять футов, Гамильтон толкнул одну из дверей. Благо, она оказалась открытой. Мы зашли внутрь и затаились. Я даже временно перестала дышать. Буквально через пару минут в коридоре послышались тяжелые шаги, они прошли мимо и вскоре затихли.

- Вы просто магнит для неприятностей.

Это было сказано несколько раздраженным тоном. В глазах защипало, я отвернулась и отошла от Гамильтона. Как же обидно!

- Виктория? Вы в порядке?

Гамильтон подошел так близко, что я практически ощущала его дыхание на своей шее. Ну почему слова этого человека могут так сильно меня задеть? А близость заставляет чуть ли не плавится?

- Я не знаю почему мне так не везет. Я не понимаю, чем я все это заслужила…, - я всхлипнула и мое тело затряслось от беззвучных рыданий.

Гамильтон обхватил меня руками и привлек к себе, слегка поглаживая плечи. Я нехотя вырвалась и замотала головой:

- Вы не можете. Вы помолвлены.

Комнату, в которой мы оказались, освещала луна. Ее света было достаточно, чтобы увидеть маску страдания и сожаления, застывшую на лице герцога. Но он больше не предпринимал попыток меня обнять.

- Есть очень много вещей, которые я хотел бы вам поведать.

- Но вы не можете.

Это был не вопрос. Мне казалось, я стала лучше понимать этого мужчину.

- Не могу, - подтвердил он.

- Зачем вы меня позвали? – устало спросила я.

- Назовите мне имя, что вы узнали. И я обещаю, что приложу все усилия, чтобы отыскать его и помочь вам.

Я пристально вгляделась в его лицо.

- Откуда это рвение? Вы не спешили мне помочь, когда отпускали с деньгами.

В моем голосе явственно читался упрек. К черту гордость! Пусть его светлость знает, что он глубоко меня обидел, буквально выставив за порог, оставив наедине со своей бедой.

- Я действовал на расстоянии, - пространно ответил Гамильтон.

- Что это значит? – нахмурилась я.

Герцог снова подошел ко мне вплотную, неотрывно глядя в глаза.

- Это значит, что вы мне небезразличны.

После таких заявлений следуют объятия, поцелуи и предложение выйти замуж. Но не в нашем с Гамильтоном случае.

- Это ничего не меняет, - печально вздохнула я.

- Виктория, - Гамильтон взял мою руку в свою и крепко сжал, - Будьте со мной искренни. Какие чувства вы ко мне испытываете?

Я не решалась ответить. Сознаться ли? В какой же глупой ситуации я оказалась. Влюбленная в чужого жениха. А если бы знала, что он помолвлен, не влюбилась бы? Ответа у меня не было.

- Как вы можете спрашивать подобное у другой женщины, когда ваша собственная невеста совсем рядом?

- Она не вы. Она добрая, милая, отзывчивая… Но не такая, как вы.

- Она лучше меня?

Дурочка! Зачем я это спросила.

Гамильтон улыбнулся.

- Не лучше и не хуже. Вы совершенно необычайная. И уже дважды наткнувшись на ваше равнодушие, я решил, что мне следует от вас отдалиться. Но я не смог.

Я слушала как завороженная.

- Вы тоже мне небезразличны, - тихо прошептала я, наклонив голову от смущения.

Гамильтон коснулся моего подбородка и заставил взглянуть ему в глаза. Как тепло они смотрели!

- Теперь, когда мы наконец разобрались с этим, вы назовете имя?

По моему мнению, мы далеко не разобрались, а только все усложнили. Но сейчас мне не хотелось портить момент.

- Человека, которого я пытаюсь разыскать, зовут Микаэль Гельштрудт.

- Спасибо.

Гамильтон коснулся губами моей руки, которую держал все время на протяжении этого разговора, и покинул комнату.

В бальную залу Мансфилдов я вернулась немного на взводе. Домогательства Эдмунда, откровенный разговор с Джеймсом… Все эти переживания опустошили меня полностью. А как было приятно произносить его имя про себя без каких-либо формальностей! Хотелось зажмуриться и закружиться. Но я рисковала тут же повалиться кубарем, поскольку сил от всех треволнений совершенно не осталось.

Я нашла миссис Гилберт, обеспокоенно вглядывающуюся в толпу. Бедная! Наверное, всю шею искрутила, пока меня искала.

- Миссис Гилберт, - тихо позвала компаньонку, слегка дотронувшись до ее локтя.

- Боже праведный! – миссис Гилберт от неожиданности схватилась за сердце и закатила глаза к потолку, - Ну вы меня и напугали, мисс Боунс!

До этого момента, я ни разу не наблюдала каких-либо сильных эмоций на лице своей компаньонки.

- Где вы были? – строго спросила она.

- В дамской комнате, мне стало немного дурно, - соврала, не моргнув ни глазом. Стыдно.

- Вы и в самом деле бледны, - заключила миссис Гилберт, внимательно изучив мое лицо, - Выпейте чего-нибудь горячительного. Ликер подойдет.

Я прыснула, вспомнив, как компаньонки попивали этот спиртной напиток в начале вечера. Неужто они и миссис Гилберт к нему приобщили?

- Благодарю, не стоит, - решительно ответила я. Боюсь, как бы алкоголь окончательно не вскружил мне голову. Я и так чувствовала себя немного опьяненной.

Бросив взгляд в сторону Гамильтона, я ощутила легкое покалывание в желудке. Довольно приятное. И даже стоящая рядом мисс Петерсон не портила это ощущение. Единственное, что омрачало мое настроение, так это то, что она до сих пор его невеста. Хоть и нелюбимая.

На этой мысли мне стало как-то неуютно. Получается, что я разрушала их возможный брак? Но возможный, еще не настоящий. Не самое сильное утешение, и тем не менее. Мисс Петерсон не была похожа на остальных девушек на балу. Чем-то она напоминала леди Александру, дочь графа Суррей, которая выросла в деревне и только недавно стала выезжать в свет. Если бы мисс Петерсон была больше похожа на Джоан, я бы не испытывала мук совести. Ох, что поделать.

Только сейчас я осознала, что чувствую наконец облегчение. Джеймс пообещал отыскать колдуна, и мое сердце верило, что у него это обязательно получится. В герцога я верила больше чем в себя.

И еще… Джеймс все это время наблюдал за мной. Не бросил, не оставил на произвол судьбы, хоть я об этом конечно и не догадывалась. Кажется, мои чувства к герцогу окрашивались новыми красками, становились иными.

Приятные мысли о Джеймсе отвлекали меня от Эдмунда. Я даже почти забыла о потрясении, которое испытала в библиотеке. Почти, да не совсем. Стоило столкнуться с ледяным взглядом, случайно выловленным из толпы, как меня пробрал озноб ужаса. Никого и ничто я не боялась так, как лорда Бофорта.

Не желая дергано оглядываться по сторонам, накануне я покинула бал Мансфилдов одной из первых. Цель была достигнута, а приключений мне хватило. Правда, Микаэля я так и не отыскала, но заручившись помощью Джеймса дело пойдет скорее. Точнее будет сказать, сдвинется с мертвой точки. Можно немного выдохнуть.

Сегодня я решила отоспаться всласть и поваляться в постели, не спеша ни на какие прогулки и встречи. Но похоже, что мои решения мало кого волновали. В дверь постучалась миссис Гилберт.

- Мисс Боунс, к вам посетитель.

- Передайте, что я не готова принимать, - промямлила, не разлепляя век.

- Если мое мнение имеет значение, я бы настоятельно посоветовала вам как можно быстрее привести себя в благопристойный вид и встретиться с этим джентльменом.

- Джентльменом? – переспросила я, приподнявшись на локтях.

- Именно, - ответила компаньонка, многозначительно приподняв брови, - Я взглянула на него всего лишь одним глазком, чтобы убедиться в его высоком статусе.

Похоже миссис Гилберт была твердо намерена выдать меня замуж.

- Всего лишь одним? – лукаво улыбнувшись, переспросила я.

- Хватило бы даже половины одного, - усмехнулась женщина, - Поторопитесь. Не заставляйте его ждать.

Я стала выбираться из постели, как меня охватило сомнение.

- Джентльмен не передал визитки?

- Увы.

Мои действия замедлились. Со мной желает встретиться мужчина благородных кровей, но не желает, чтобы о его визите было известно. А что если это Эдмунд? Боюсь, даже присутствие компаньонки его не остановит!

- Он блондин?

Миссис Гилберт качнула головой:

- Брюнет.

От сердца отлегло! Скорее всего это Джеймс. Я мигом оделась и причесалась, собрав волосы в излюбленную прическу: перевязав половину прядей лентой в тон платью.

Ожидая Гамильтона у себя в комнате, я старалась не трясти ногой, не поджимать губы и не заламывать руки. Миссис Гилберт расположилась возле окна, углубившись в какую-то книгу. Судя по цветам обложки, это должно быть какая-нибудь романтическая история о любви. А если судить по тому, с какой скоростью двигались зрачки компаньонки, история была захватывающей, а значит миссис Гилберт не станет нас подслушивать. В любом случае я была уверена в ее такте.

Стук в дверь.

- Войдите.

Стоило Джеймсу зайти в комнату, как мне показалось, что он заполнил все ее пространство. Мои глаза были прикованы к его фигуре, и стоило бы вести себя поприличнее, но я ничего не могла с собой поделать. Его образ так сильно для меня переменился! Раньше мне не хотелось встречаться с ним взглядом, даже разговаривать было тяжело. Сейчас же меня манила каждая его черточка, каждое движение. От него веяло такой теплотой, что я не удержалась от счастливой улыбки.

Гамильтон улыбнулся в ответ, суровые черты на миг смягчились.

- Мисс Боунс, - он поклонился и поцеловал кончики пальцев, покосившись в сторону миссис Гилберт.

- Приятный сюрприз, лорд Гамильтон.

Он присел рядом со мной на кушетку и, понизив голос, спросил:

- Как ваше самочувствие?

- Благодарю за заботу, оно прекрасное.

- Прекрасное? – повторил Джеймс, слегка сощурившись, - Даже несмотря на то, что произошло вчера в библиотеке?

- О, просто я…

Так рада вас видеть, что не могу думать ни о чем другом. Сказать такое вслух? Я оглянулась в сторону окна.

- Просто я рада вас видеть, - едва слышно прошептала я и отвернулась, испытывая сильное смущение.

Я почувствовала прикосновение руки Джеймса к моей. Какие же они у него горячие! Не в пример моим вечно холодным.

- Мне показалось, что это был лорд Бофорт?

- Он и есть.

Я взглянула на Гамильтона. Челюсть сомкнута, на скулах играют желваки.

- Почему он вас преследовал? – спросил он жестким тоном.

Очень кратко я поведала ему, как отправилась к Эдмунду за помощью в самый первый день проклятья, но опустила некоторые детали. Но кажется Джеймс обо всем догадался, ведь он сам стал свидетелем низкого поведения маркиза на балу. Однако мой рассказ он никак не прокомментировал.

- Виктория, я должен открыть вам одну тайну о себе, - произнес он после непродолжительного молчания.

Я была удивлена и заинтригована. И даже немного напугана.

- Но здесь не место. И не при посторонних.

Его взгляд метнулся мне за спину, где миссис Гилберт увлеченно шелестела страницами романа.

- Вот как мы поступим. Сегодня вечером состоится опера в Большом Лэндонбургском оперном театре. Будьте там, я пришлю билеты. На середине первого акта, скажитесь нездоровой и покиньте зал. У выхода вас будет ждать черная карета, кучера вы уже знаете. Ваша компаньонка должна будет оставаться до конца выступления и ни о чем не догадываться.

Я старалась запомнить все детали, но получалось с трудом. Гамильтон выглядел очень серьезным, и я поняла, что очень важно его не подвести.

- Вы справитесь?

- Конечно.

Мы еще немного посидели молча, затем Джеймс удалился.

- Я не ошибусь, если скажу, что это был герцог Аберкорн? – подала голос миссис Гилберт. Роман, который она читала, покоился рядом.

Я различила нотки осуждения в ее голосе, но ответила спокойно:

- Это был он.

- Он помолвлен.

В этих двух словах и пристальном взгляде таилось огромное невысказанное мнение моей компаньонки. Я очень хорошо понимала, что она имеет в виду, но оправдываться было нечем. Я уже было собралась проигнорировать тему герцога, ведь я не должна была ни перед кем отчитываться, но мне очень не хотелось, чтобы миссис Гилберт судила обо мне неверно.

- Очень давно мы были помолвлены, - я решилась открыть эту правду.

- Вы и герцог?! – глаза миссис Гилберт чуть не выскочили из орбит.

- Да, но помолвка не продлилась долго. О ней было известно только моей семье.

- А где же ваша семья?

Я не ожидала такого вопроса. Миссис Гилберт прежде не интересовалась моим прошлым.

- Я не хочу о ней говорить, - я ушла от ответа, сделав вид, что мне неприятна эта тема. По правде, делать вид не пришлось, поскольку мне действительно было тяжело о них вспоминать.

- О, ясно, - компаньонка закивала с понимающим выражением лица, сделав какие-то собственные выводы на этот счет, - Почему же вы не вышли за него замуж?

Я задумалась, а потом произнесла:

- Я не смогла оценить качества его светлости и не испытывала восторга от будущего мужа.

- И что с того? – удивилась компаньонка.

И правда. В ее глазах я была обычной девушкой, которые только и мечтают выйти замуж, желательно за человека побогаче, а уж если и титул присутствует, то и помереть от счастья можно. Какая разница что жених за человек?

- Лорд Гамильтон – личность со сложным характером.

Сказано было по-доброму. Я ничуть его не обвиняла. Было приятно наконец поделиться хоть с кем-то этой историей. К сожалению, наш тет-а-тет прервал стук в дверь. Миссис Гилберт вышла и вернулась с сообщением:

- К вам еще один посетитель. Дама по имени миссис Джонсон.

Даже когда миссис Джонсон появилась в моей комнате собственной персоной, я до конца не могла поверить, что она действительно приехала с визитом. Сомнений в том, узнала ли она во мне горничную Лолу, не осталось. Как и вопросов, зачем она здесь.

Миссис Джонсон молча прошла на середину, даже не удостоив меня взглядом. Задирая подбородок чуть ли не потолка, она рассматривала мое пристанище с явным презрением. Я тоже невольно огляделась. Вполне себе приличная комната!

Наконец ее глаза остановились на мне и недобро прищурились, будто бы она не рассчитывала, что я все еще буду сидеть на своем месте. Наверное, миссис Джонсон полагала, что я тут же должна была ретироваться при ее появлении, дабы не портить обстановку своим присутствием.

- Я желаю переговорить с вами наедине, - кинула она без каких-либо предисловий.

 Мне не понравилось то, как тетя мисс Петерсон явно чувствовала себя здесь хозяйкой положения. Но мне бы не хотелось, чтобы миссис Гилберт услышала обо мне нелицеприятные вещи. А в том, что миссис Джонсон не будет расточать комплиментов, я не сомневалась.

Я кивнула своей компаньонке, и та оставила нас без каких-либо вопросов. Известно ли миссис Гилберт о родстве этой женщины с невестой Гамильтона?

- Я вас слушаю, - произнесла я тоном немного свысока. В конце концов, это не я заявилась к ней с видом королевы.

Миссис Джонсон прошла к креслу у камина и устроилась в нем с максимальным удобством, не спеша начинать диалог. С каждой секундой я чувствовала все большее раздражение, ощущая себя жалкой просительницей рядом с этой женщиной. Никогда не забуду, как я ей прислуживала. Похоже, что и миссис Джонсон это прекрасно помнила и вела себя соответствующим образом.

- Итак, мисс, - она сделала акцент на обращении и оглядела меня с головы до ног, - Не знаю вашего настоящего имени, впрочем, оно и не важно.

Миссис Джонсон своим взглядом и интонацией пыталась меня оскорбить, но я лишь молча слушала, не меняясь в лице.

- Признаться, меня возмущает сама необходимость этого разговора. Особенно с вами.

Я подняла брови, но не проронила ни слова.

- Не делайте вид, будто не понимаете, о чем я. Вы – та самая наглая служанка, что осмелилась мне дерзить, за что и были выгнаны.

Маленькая ложь похоже доставляла миссис Джонсон огромное удовольствие, судя по тому, с каким самодовольным видом она меня распекала.

- Вы ошибаетесь, - произнесла как можно равнодушнее и добавила, - Я не понимаю, о чем вы.

У миссис Джонсон вытянулось лицо. Так то! Видимо, она никогда не сталкивалась с подобным характером у прислуги. Вот только я никакая не прислуга.

- Ну это уж слишком, - казалось, что тетушка не могла найти слов для такой вопиющей дерзости, и задыхалась от негодования.

- Мисс! – наконец воскликнула она, - Я полагала, что вы всего лишь временное увлечение его светлости. Но я не могу оставаться в стороне, когда вы продолжаете его преследовать. Судя по тому, как неплохо вы устроились, вам выплатили достаточно, чтобы вы исчезли. Имейте в виду, - она подняла палец и погрозила им, - Вы не получите ни монетой больше!

Так вот что так сильно волновало миссис Джонсон! Состояние будущего мужа ее драгоценной племянницы. А я полагала, она переживала за чувства мисс Петерсон.

- Если это все, что вы имели мне сказать, прошу, воспользуйтесь дверью, - я указала тетушке на выход из комнаты.

- Не все! – скулы миссис Джонсон покрылись красными пятнами, глаза метали в меня искры, - Если вы не прекратите этот фарс, ни один дом в Лэндонбурге не примет вас. Ни в качестве гостьи, ни в качестве слуги! Уж поверьте мне на слово.

Она резко поднялась из кресла и промаршировала к двери, не оглянувшись и не попрощавшись. Не очень и хотелось.

Я не боялась расплаты со стороны миссис Джонсон. Как только проклятье падет, все это не будет иметь смысла. Но настроение было испорчено. После этой женщины оставался горький осадок. Умеют ведь некоторые люди отравлять атмосферу.

Через минуту вернулась миссис Гилберт. Лицо хмурое и озадаченное.

- Мисс Боунс, боюсь вы играете с огнем.

- Миссис Гилберт, давайте лучше позавтракаем.

У меня не было желания обсуждать возникшую ситуацию с Гамильтоном, его невестой и ее вездесущей тетушкой.

После обеда посыльный доставил пару билетов на вечернюю оперу, и предстоящее событие отвлекло миссис Гилберт от наводящих вопросов о герцоге. Места были в дальнем ряду, но оттуда было удобнее всего скрыться незаметно ото всех.

Весь день я повторяла про себя, что мне необходимо сделать. Задача была очень проста, но что если миссис Гилберт не захочет остаться? Что если я перенервничаю и не найду нужную карету? К вечеру мандраж усилился. Что в принципе было мне только на руку, поскольку компаньонка озабоченно интересовалась моим состоянием и предлагала отменить выход в свет. Значит, моя ложь о плохом здоровье будет выглядеть правдоподобно.

Мне показалось, что мы слишком быстро собрались, слишком быстро прибыли в оперный театр, слишком быстро началось представление. Еще каких-нибудь пятнадцать минут и мне будет пора отсюда уходить. Я закрыла глаза, глубоко вздохнуло и потерла виски.

- Мисс Боунс, вам нехорошо? – тут же спросила миссис Гилберт. Какая же она все-таки хорошая и всерьез обо мне беспокоится.

- Голова немного кружится, - ответила я слабым голосом.

- Неудивительно. Столько волнений за утро, - нахмурилась женщина, - Зря мы сюда приехали.

- Вы правы. Я вернусь в «Северную тропу» и прилягу. А вы продолжайте слушать оперу.

Глаза компаньонки удивленно расширились:

- И речи быть не может! Вдруг вам понадобится моя помощь?

- Я ценю вашу заботу, но все не так плохо. Просто слабость. К тому же, билеты в оперу – это знак внимания от лорда Аттвуда. Если он не увидит нас здесь, будет очень огорчен.

При упоминании имени барона, миссис Гилберт как-то смущенно спрятала глаза, а потом согласно закивала:

- Что ж, это и вправду будет некрасиво с нашей стороны. Я останусь.

- Спасибо, - я дотронулась до ее руки и аккуратно подхватила юбки, чтобы издавать как можно меньше шума. Но в этом не было большой необходимости, поскольку в этот самый момент дива взяла высокую ноту арии: все внимание и слух зрителей были обращены на сцену.

Я благополучно добралась до выхода из театра. На мостовой стояло много карет, и я пристально вглядывалась в лица кучеров, пытаясь найти знакомое. Ох, вот и он!

- Мисс, - кучер наклонил голову, узнав меня. Значит, я не ошиблась.

Он помог мне забраться в карету, и я не удержалась от вопроса:

- Куда мы направляемся?

- В городской дом его светлости, мисс.

Наверное, Джеймс отправил мисс Петерсон с тетей в оперу, чтобы мы могли беспрепятственно поговорить. Что же за тайну он собрался мне сообщить? Может ли это как-то быть связанно с проклятьем? Один вопрос сменял другой, и от волнения я чуть ли костяшки пальцев не кусала.

Джеймс лично открыл дверцу кареты, когда та подкатила к дому. Я невольно оглянулась на кучера. Что он обо мне думает?

Не обменявшись ни словом, мы в тишине проследовали в кабинет Гамильтона. Как только дверь захлопнулась, Джеймс обернулся и протянул ко мне руки.

- Виктория, - выдохнул он.

Мы держались за руки, и я думала, что сейчас он меня поцелует. Но похоже, Джеймс и не помышлял ни о чем подобном. Он сжал мои ладони чуть сильнее, затем отпустил и пригласил присесть.

- Право, я не знаю, как начать.

Джеймс выглядел взволнованно и избегал на менясмотреть. Точь-в-точь, как перед тем, когда он признался, что помолвлен. Неужели меня снова ждет какая-то страшная тайна? Сердце замерло в нехорошем предчувствии.

- Я должен сообщить вам, что являюсь членом Тайной Инквизиции.

Джеймс напряженно всматривался в мое лицо, а я и понятия не имела, о чем он говорит.

- Я более чем уверен, что вам ничего об этом неизвестно.

- Ничего, - согласилась я.

- Как вы знаете из нашей истории, в Старые Времена колдуны насылали проклятья на людей, что нередко решало исход битвы и меняло политическую карту мира.

М-да… Не сказать, что я была сильно увлечена предметом истории, но что-то подобное я припоминала.

- Колдунов пытались отлавливать, таким образом была создана Тайная Инквизиция. Тайная, потому что никто не должен даже догадываться о ее существовании. За последние сотни лет проклятий почти не случалось. Многие решили, что колдуны просто вымерли, их магия истощилась и тому подобное. Все так и есть. Но не без помощи Инквизиции.

Я слушала герцога во все уши, не веря этим самым ушам. Тайная организация, охотящаяся за колдунами? Звучит правдоподобно. А по серьезному выражению лица Джеймса можно точно сказать, что тот не шутит. Да и с чего бы.

- Выходит, вы занимаетесь поиском таких людей, как Микаэль Гельштрудт?

- Поиском и ликвидацией.

От прозвучавшего уточнения внутри похолодело. А Гамильтон так спокойно об этом говорил.

- Теперь, когда вы сообщили имя, мы скорее его найдем.

- Погодите, - я нахмурилась. От меня ускользало какое-то важное замечание, которое мне никак не удавалось сформулировать.

- Что вы тогда делали в порту?

- Следил за людьми, посещавшими дом женщины, практикующей порчи и напитки любви. Виктория – вы наша ценная находка.

Меня немного покоробило, что я «ценная находка». Будто обо мне говорили, как о вещи. Особенно это странно звучало из уст человека, который был мне дорог.

- Что это значит? – поинтересовалась я.

- Микаэль Гельштрудт – колдун, который промышляет проклятьями в Галнии вот уже больше сотни лет.

О, а я и не подозревала, что они так долго живут.

- Не раз ускользал из-под самого носа. Но теперь нам известно его нынешнее имя и местоположение.

- Вам известен точный адрес? – возбужденно спросила я.

- Нет, только то, что он в Лэндонбурге.

- Почему же вы сразу не дали мне нужной суммы? Ведь это было для вас также важно, как и для меня. Заставили на вас работать!

Гамильтон тяжело вздохнул и шумно выдохнул.

- Не все так просто. Разумеется, люди, обладающие какой-никакой магией, понимают, что им не рады, что их хотят сжить со свету. А потому очень осторожны в распространении информации. Принеси вы деньги той гадалке сразу, она бы в миг заподозрила неладное и вряд ли бы согласилась сообщить имя своего могущественного соратника.

- И тем не менее, вместо того, чтобы рассказать мне правду с самого начала, вы настояли на этой сделке, - я никак не могла уняться, - Это действительно было вашей мне местью?

- Виктория! – голос Джеймса в миг посуровел, - Я не мог ничего вам рассказать, потому что это не только моя тайна. И я думал, что так для вас будет лучше. Как видите, я оказался прав.

- Но ведь это и меня касается! Причем самым непосредственным образом! – меня гневило, что он скрывал от меня такую важную вещь. И я никак не могла отделаться от мысли, что если бы не его молчание, я бы уже давно вернулась к прежней жизни.

- Не все так просто, - устало повторил Джеймс, откинувшись в кресле. Глядя на него, в голову закралась неприятная мысль.

- И что же вы будете теперь делать? – язвительно спросила я, - Найдете и ликвидируете мой единственный шанс на избавление от проклятья?

Гамильтон ничего не ответил.

- Но вы же обещали помочь! – я вскочила с места.

Джеймс поднялся вслед за мной. Он мягко коснулся моей щеки, вызывая желание прижать его ладонь к себе и не отпускать. Но я подавила этот порыв.

- Я делаю все, что в моих силах.

Я отшатнулась и недоверчиво уставилась в зеленые глаза. Мне казалось, что меня предали. Но ведь Джеймс обещал мне… Неужели завет этой Тайной Инквизиции ему важнее чем я?

- Но недостаточно, - сказала, как отрезала. И ушла.

В эту ночь я плохо спала. Точнее, почти не спала. Разговор, случившийся накануне, не давал мне покоя, заставляя меня вновь и вновь прокручивать все сказанное, и переворачиваться с боку на бок.

Какая-то тайная организация вот уже много столетий охотится за колдунами. Кем спонсируется это предприятие, и кто остальные члены? В курсе ли король их деятельности? Я – их «ценная находка» … Ух, Гамильтон! Оторвать бы ему язык за такие формулировки! Было ли это его собственное мнение, или же он просто повторял речь Тайной Инквизиции? Не важно. Я чувствовала себя пешкой на их шахматной доске, где противником выступал Микаэль Гельштрудт.

Как я могла теперь верить Джеймсу? Были ли его поступки продиктованы чувствами ко мне, или же за ними стоял холодный расчет? Сердце болело от подобных мыслей. А ведь герцог даже ни разу не обмолвился о том, что разорвет помолвку с мисс Петересон. Какая же я дура! Уже второй мужчина приносит мне разочарование. Но если к Эдмунду я испытывала поверхностную влюбленность, которая тут же испарилась, стоило увидеть его истинное лицо. То Джеймс меня предал. Вонзил в спину нож! А ведь клялся помогать мне! Говорил, что не безразлична… Ложь! Негодяй!

Меня объяло невыносимо тоскливое чувство одиночества. Никому я не нужна во всем свете. С моей помощью Тайная Инквизиция вычислит Микаэля, а я так и останусь не удел. Позабытая всеми.

Мне казалось, я выплакала все слезы в эту ночь, и, вконец морально опустошенная, смогла уснуть.

Впервые я проснулась не осознавая кто я, что я, где и зачем? С минуту я пролежала в некой блаженной прострации, наслаждаясь пустотой в голове. Но услужливая память не желала долго бездействовать, подкидывая мне одно воспоминание за другим, и все детали прошлого вечера разом всплыли в моем сознании. Я закрыла глаза, надеясь снова провалится в беспамятство, но ничего не вышло.

Итак, необходимо все разложить по порядку. Первое. Гамильтон следил за посетителями гадалки. Наткнувшись на меня, он выглядел крайне раздраженным. Видимо решил, что я от скуки отправилась узнать свое будущее и помешала его работе. Надо отметить, что как человек, который является членом Тайной Инквизиции, герцог наотрез отказался мне поверить, что меня прокляли. Как он тогда выразился? «Не представляете политического интереса». Его правда. Наверное, проклятиям, если они имели место быть, подвергались люди, имевшие ценность для государства. Куда уж мне. Спасибо, Джоан, удружила!

Второе. Как только мои слова подтвердились, Гамильтон взглянул на меня по-новому. С интересом. Я отнесла это на счет того, что он удивился, что кому вообще могло взбрести голову наслать на меня проклятье. Но теперь я кажется догадывалась, что у Джеймса возник план, как с моей помощью выйти на колдуна. Ему совершенно не было дела до моей судьбы!

Я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Нужно успокоиться. В дверь смежной комнаты постучали и на пороге возникла миссис Гилберт. Когда вчера она вернулась из оперы, я уже лежала в постели и притворялась спящей. Проделывать эту уловку второй раз мне не хотелось.

- Вы проснулись? – в ее голосе чувствовалось облегчение.

- Да.

- Вы здоровы? Попросить служанку подать завтрак в комнату?

- Нет, благодарю. Я еще полежу немного.

Миссис Гилберт нахмурилась и подошла ближе к постели.

- Вы очень бледны. Уж не заболели? Наверное, стоит вызвать врача.

- Миссис Гилберт, - произнесла я твердым голосом, - Не стоит суетиться. Обычное женское недомогание.

- О, в таком случае, отдыхайте. Не буду вас беспокоить. Вам точно ничего не нужно?

- Нет.

С уходом миссис Гилберт меня кольнула совесть. Компаньонка беспокоится о моем состоянии, а мне любая компания сейчас была в тягость.

Продолжим. Третье. На мой вопрос, почему на Гамильтона не подействовало проклятье, тот ответил, что причина кроется в его отсутствии в Лэндонбурге. При нынешних обстоятельствах, в это верилось с трудом. И это было самой большой для меня загадкой. О чем еще он мне не рассказал?

Как я ни старалась, но с имеющимися фактами, мне никак не удавалось хоть как-то обелить поступки Джеймса. Найти хотя бы маленькую не состыковку, которая бы позволила мне убедиться в его искренних чувствах. Пока что все говорило не в его пользу.

Час шел за часом, а мысли о предательстве все не давали мне покоя. Я почти не разговаривала с миссис Гилберт, едва ли притрагивалась к завтраку и обеду, не могла ни на чем сконцентрироваться. На письменном столе меня ожидала небольшая стопка писем. Я попыталась занять себя чтением корреспонденции, но дальше первой строчки дело совсем не шло. Все это казалось пустым и бессмысленным.

Миссис Гилберт делала вид, что увлечена своим романом, но время от времени я ловила ее обеспокоенные взгляды. Однако, за что ей огромная благодарность, с вопросами она не наседала.

Нет, это невозможно! Я не могу сидеть в своей комнате, предаваясь унынию, в то время, как Тайная Инквизиция вовсю рыщет по Лэндонбургу. Я должна первой добраться до Микаэля. Если он попадет в руки Инквизиции, в этом случае колдун ни за что не согласиться мне помочь. Даже если останется жив.

Что я могла противопоставить Инквизиции? Я не обладала их возможностями и могла надеяться только на удачу. Мне ничего не оставалось как вновь отправится в высший свет, и молиться, что на этот раз обязательно повезет. Я потянулась к пачке писем во второй раз.

Зря я сюда приехала.

Эта мысль вот уже битый час бередила мое сознание. Из всех присланных приглашений, мой выбор пал на прием графа Суррей. Пригласил меня разумеется не он, а его дочь леди Александра. Удивительно, ведь мы не так часто пересекались с ней в обществе и обменялись буквально парой фраз. Я уже давно не желала ей выйти замуж за лорда Кент, решив, что все-таки это Эдмунд пытался очаровать леди Александру, а не наоборот.

Прием был дан со всем размахом. И все эти мельтешащие разноцветные фигуры, музыка, разговоры – все это сильно играло мне на нервах. Отчего-то я полагала, что мероприятие будет скромнее, но похоже, что старый граф решил не скупиться на расходах. Вероятно, он желал как можно скорее подыскать подходящего мужа для своей дочери.

Я стояла в нише, скрытая под тенью портьеры, время от времени поднося к губам бокал шампанского. Я не могла позволить себе уехать, поскольку так ничего и не предприняла для поиска Микаэля. Но и не могла заставить себя побеседовать с кем-либо. Замкнутый круг. Так и продолжала стоять, не в силах решиться хоть на что-то.

Мой взгляд замер, глаза расширились. Гамильтон тут! Меня не заметил, но по сторонам озирается. К нему подошел граф Суррей, и они начали о чем-то разговаривать. Выглядели при этом как старые добрые знакомые. Я осмотрела толпу, но мисс Петерсон или миссис Джонсон на горизонте видно не было. А возле герцога и графа уже нарисовалась леди Александра, и мило улыбается Джеймсу. Ревность, как отравленная толстая игла, уколола в самое сердце. И смотреть на него не хочу, и оторваться от его фигуры не в состоянии. Что за напасть!

Какая-то сила вытолкнула меня из ниши и направила прямиком к этой компании. Наверное, то была сила бокала шампанского, не иначе. Подойдя ближе, широко улыбнулась и провозгласила:

- Граф Суррей, какой замечательный прием вы устроили! Леди Александра, благодарю сердечно за приглашение, - я вовсю улыбалась этим двоим, а Джеймсу достался едва различимый кивок головы, - Лорд Гамильтон.

- Я очень рад, что вы нашли для нас время, - граф поклонился и при этом выглядел таким довольным, словно встретил самого желанного гостя.

Джеймс помрачнел на глазах, его лицо потемнело, а на лбу появилась хмурая складка. Граф Суррей оказался занимательным собеседником. Он мог распинаться на самые различные темы, причем отвечать на его реплики было необязательно, что в свою очередь сильно расслабляло в его обществе. Поведение Гамильтона с каждой минутой становилось все более странным. Он как будто замкнулся в себе, никак не реагируя на окружающее его веселье. Когда же взгляд зеленых глаз падал на меня, в них отражалось неведомое мне недовольство. Словно он вовсе не желал меня здесь видеть.

Меня сильно задевало такое положение вещей. В конце концов, это я пострадавшая сторона. Я попыталась не обращать на герцога внимания, приклеив к лицу улыбку, с деланным восторгом слушая графа и леди Александру.

Кто-то окликнул хозяина, и, извинившись перед нами, Суррей отошел к другим гостям. Без поддержки родителя, юная леди Александра стушевалась и смущенно закрутила головой, пока с видом облегчения не заметила своих пожилых родственниц, к которым тут же поспешила на поклон. Я уже было тоже собралась оставить Гамильтона стоять в одиночестве, но, коснувшись моего локтя, он тихо прошептал:

- Вы должны уйти.

Вот так новость.

- Вы не в праве мне указывать. С какой стати?

- Утром я отправил вам записку, чтобы вы оставались у себя в комнате.

Не припоминаю никакой записки. Уж от Джеймса я бы не пропустила. Хотя, по моему скромному мнению, в ней должны были быть извинения, а никак не приказ не выходить на улицу.

- Я не получала никакой записки, - нахмурилась я, - И я все еще не понимаю, почему я должна уйти?

- Не могу объяснить, - нетерпеливым тоном заявил герцог, обводя глазами толпу гостей вокруг нас, - Вам следует немедленно покинуть этот дом.

Опять какие-то тайны! А у меня чувство, будто моя жизнь окончательно перестала мне принадлежать. Не успела я высказать свое праведное возмущение, как к нам подошли несколько джентльменов, чтобы поприветствовать Гамильтона.

- Благодарю за приглашение, но я вынуждена вас покинуть, - мило улыбаясь, я присела в реверансе перед тремя мужчинами, разочарованными моим отказом от вальса. Не в пример им, Джеймс выглядел весьма удовлетворенным. Думает, что я отправлюсь обратно в «Северную тропу». Пусть думает дальше. Я устала от постоянных тайн, недомолвок и нежелания объяснить мне хоть что-нибудь. Его странное поведение сегодня еще больше отдаляло меня от него.

Я поднялась по лестнице и вышла в галерею, собираясь какое-то время отсидеться в дамской комнате, а потом вернуться в залу. Проходя мимо одной из дверей, я услышала собственное имя.

- Виктория Лоуренс.

Я остановилась как вкопанная. Мое настоящее имя. Оглянулась по сторонам, рядом ни души.

- Виктория Лоуренс.

Я заметила, что дверь, ведущая в одну из гостевых комнат, приоткрыта. Мне казалось, что я различила пляшущий свет от камина, но человека, который меня звал, было не видно.

- Виктория Лоуренс.

Сердце застучало от страха. Я точно была уверена, что это не лорд Бофорт, его голос я бы узнала сразу. Голос. В нем проскальзывали некие хищные нотки, если можно так выразиться. Он гипнотизировал, завлекал. Я должна узнать, кому он принадлежит. Не мешкая ни секунды, я толкнула дверь и вошла внутрь.

В камине и в самом деле горел огонь. Я осмотрела все углы комнаты, но здесь никого не было. Странно, но я же точно слышала свое имя. Причем трижды! Недоумевая, я сделала несколько осторожных шагов вглубь, пристально вглядываясь в самые темные места, куда не попадал свет от камина. За спиной щелкнула дверь. Вздрогнув, я резко обернулась и наткнулась взглядом на высокого мужчину, стоящего у стены, сложив на груди руки. Видимо, он прятался за дверью, когда я ее открыла.

На ум пришли воспоминания о библиотеке Мансфилдов и Эдмунде, следящим за мной… Вот только в этот раз спасать меня некому. Стараясь не поддаваться панике, я быстрым шагом направилась к выходу, но его загородил незнакомец.

- Куда вы так спешите?

Вопрос был задан будничным тоном, который никак не вязался с ситуацией, где невинная девушка оказывается запертой в темной комнате наедине с незнакомым мужчиной. Надо отметить, что незнакомец был довольно богато одет. Темно-красный фрак, золотой узорчатый жилет, бриллиантовая брошь на шейном платке, длинные пальцы сплошь в перстнях, драгоценные камни которых переливались в свете огня. Вот только светлые волосы… Отпущенные не по моде, они доходили до самых плеч, и совершенно не вязались с общим образом.

- Кто вы? И откуда вам известно мое имя?

Меня осенила догадка. Что если человек, стоящий передо мной – еще один член Тайной Инквизиции? На Гамильтона проклятье не подействовало, возможно все ее члены каким-то образом защищены?

- Мне известно гораздо больше, чем ваше имя, Виктория, - незнакомец погладил большим пальцем свой подбородок и обошел вокруг меня.

Путь к выходу был свободен! Не знаю, что за игры затеял этот мужчина, но мне совсем не хотелось в них участвовать. Я рванула ручку двери, но она оказалась запертой.

- Не трудитесь.

Я обернулась через плечо, а незнакомец уже вовсю расселся в кресле, сложив ногу на ногу и раскинув руки на подлокотники. Он улыбался. Хотя бы не пристает. Пока.

- Может вы наконец представитесь?

- Подозреваю, мое имя вам уже известно, - он чуть подался вперед, - Я тот, кого вы жаждете встретить больше всего на свете. Микаэль Гельштрудт, к вашим услугам.

«Вот тебе и раз» промелькнула в голове любимая фраза Лилли. Неожиданно. С неделю я пыталась выудить хоть что-то об этом человеке, и не сказать, что было просто вести все эти наводящие разговоры о магии, не попадая под подозрение. А Микаэль Гельштрудт явился ко мне сам, и сидит тут передо мной во плоти.

Теперь, когда я осознала все происходящее, я могла себе признаться, что далеко не самая наивная часть моей натуры уже не верила в возможность этого события. Куда мне было тягаться с мощью Тайной Инквизиции? Они на протяжении сотен лет выискивали колдунов. И судя по нашей истории, весьма успешно. Нежелание предаваться отчаянию не позволяло мне опускать руки, заставляя делать хоть что-нибудь.

- Откуда вам известно, что я вас искала?

- Гораздо интереснее вопрос, как я нашел вас, - Микаэль свел пальцы вместе и внимательно меня рассматривал.

Какой же он… Пугающий? Или скорее странный. Определенно в его обществе мне было не по себе. Зная, кто передо мной, я пристально вгляделась в черты колдуна. Кожа на лице чистая и гладкая, ни одной морщинки. Это ему то больше сотни лет? На вид ему можно было дать около тридцати. И то, с натягом. Однако его глаза не принадлежали юнцу. Эти глаза видели многое. В целом, Микаэль Гельштрудт был довольно красивым мужчиной. Уверена, появись он на балу, ни одна женщина не упустит из виду такого красавца.

- И как же вы меня нашли? – спросила я, поскольку Микаэль не спешил продолжать наш диалог.

- Это очень интересный вопрос, - повторил колдун и поднялся с места.

Он приблизился ко мне чуть ли не вплотную, при этом кровожадно улыбаясь. Я не хотела демонстрировать свой страх, но невольно отступила на шаг назад. Заметив это, Микаэль снисходительно произнес:

- Не бойтесь. Я не причиню вам зла.

- Не причините? – скептически осведомилась я, - А кто наслал на меня проклятье?

Микаэль принял невинный вид и развел руками:

- Я всего лишь посредник. Зло причиняют друг другу люди.

- Но с вашей помощью…

- Не с моей, так с чужой, - отмахнулся от меня Микаэль и прошел к камину.

Колдун то и дело перемещался по комнате, а при разговоре часто взмахивал руками и обладал очень живой мимикой. Я же замерла на месте.

- Отвечая на вопрос, приведу в пример опытного золотоискателя, чье чутье ведет его прямиком в шахту с золотом. Так вот, я, - он раскинул руки, - тот самый золотоискатель, - поклонился, - А ваша душа – мой драгоценный металл.

Моя душа?!

- Вас привлекла моя душа?

- В точку! – Микаэль радостно хлопнул в ладоши, - У вас незаурядный ум. Вдобавок к вашей прекрасной душе.

- Вы что же, ее видите? – непонимающе спросила я.

- Это не совсем так, - колдун закачал головой, - Вернее будет сказать, чувствую.

Сейчас я и впрямь решила, что Микаэль очень походит на хищника. А я похоже его добыча.

- У вас такая душа, - колдун глубоко вдохнул, словно пытался почуять запах моей души, - Необычайная.

Комплимент был сомнительного характера. По той простой причине, что кажется Микаэль был очень даже не прочь завладеть ею.

- Времена, знаете ли уже не те, - он снова подошел ко мне ближе, - Все эти учтивости, формальности, этикет – всего лишь маска, а за ней пустота. В людях не горят страсти. Внутри они холодны как трупы.

Микаэль медленно обходил меня и продолжал:

- Порой люди одержимы такими сильными чувствами как гнев, зависть, месть… Беда в том, что нынче эти чувства превосходят чувство любви. А чем сильнее любовь, тем больше душа. Вот в вашей горит, - стоя позади меня, Микаэль наклонился к самому моему уху, - безответная любовь.

Все мое тело задрожало от его близости. И очень сложно было разобрать, от страха или от чего-то другого?

- И в чем ценность безответной любви?

Микаэль встал передо мной и казалось заглянул в самую душу.

- Легко любить, когда знаешь, что это чувство взаимно. А вы любите не смотря ни на что.

Мое сердце дрогнуло.

- Выходит, лорд Гамильтон ко мне равнодушен…

- Не имею понятия, что в сердце этого человека. Важнее то, что вы так думаете. И все равно, продолжаете любить. Ах, какая душещипательная история!

- Но я не собираюсь отдавать вам свою душу, - нахмурилась я, скидывая с себя дурманящее оцепенение.

- Вы желаете снять проклятье?

- Да, - ответила не сразу, начиная догадываться, что колдун потребует взамен.

- Вот и славно, - Микаэль сложил ладони вместе, - У магии есть цена.

Предполагала ли я такой исход? Скорее нет, чем да. Надеялась… На что? Какая же я все-таки наивная.

- Я буду бессердечной и жестокой?

От этой мысли стало грустно. Но возможно лучше так, чем страдать от чувств, раздирающих сердце.

- Ох, ну зачем же так драматизировать? Всего то чуть более холодной. И никто и никогда больше не доставит вам боли и душевных мук.

Микаэль словно читал мои мысли. Он увещевал, соблазнял, искушал, совсем немного давил. Я уже сама не понимала, что есть хорошо, и может стоит согласиться?

- Это больно?

Зачем спросила. Как будто это что-то меняет. А возможно я просто оттягивала момент.

- Боюсь на этот вопрос у меня нет ответа.

Микаэль замолчал и больше не проронил ни слова до тех пор, пока я не произнесла:

- Я согласна. Избавьте меня от проклятья.

- С радостью.

Колдун развел руки в сторону и повернул их ладонями вверх. На самых кончиках пальцев возникла и заструилась белая дымка. Она собиралась в сферу на уровне глаз и меняла свой цвет на фиолетовый. Шар клубился и увеличивался в размерах.

Кто-то со всей силы ударил в дверь, чуть не заставив меня распрощаться со своей душой без всякого колдовства. Удар. Еще. В комнату вломился Гамильтон и запер за собой дверь.

- Нет! – крикнула я и встала перед ним, загораживая собой Микаэля.

- Вы опоздали, - раздался за моей спиной довольный голос колдуна, - Процесс запущен и необратим. Где бы вы ее не спрятали, хоть на другом конце света, ее душа будет моей.

Лицо Джеймса застыло. Он посмотрел прямо в мои глаза и произнес:

- Заберите мою.

Пока я пыталась осознать, что только что произнес Джеймс, Микаэль радостно раскинул руки, словно хотел нас всех обнять:

- Самопожертвование! Какой удачный день!

- Что вы делаете? – спросила я у Джеймса, но он не отвечал, глядя в лицо колдуна.

- Не смейте! Я не могу вам позволить…

- Не вмешивайтесь! – жестко перебил меня герцог, заставив замолчать одним взглядом.

Я не знала, что еще сказать. Джеймс тут, хочет отдать свою душу взамен моей, но смотрит так холодно. Что происходит? Это все наяву? А тем временем, Микаэль расхаживал из стороны в сторону, рассуждая сам с собой:

- Не знаю, не знаю. С одной стороны, отречение от души из-за любви, с другой, самопожертвование из-за того же чувства… Ну что за дилемма!

Магический шар, что выпустил колдун, продолжал расти и набирать силу, но все это происходило без какого-либо участия со стороны Гельштрудта, словно колдовство было живым и действовало само по себе.

- Принимайтесь за дело! – зло бросил ему Джеймс.

- Позвольте, - Микаэль поднял указательный палец наверх, - У вас нет выбора, решение принимаю я. Но признаю, предложение заманчивое. Раз сегодня такой замечательный день, пусть будет по-вашему.

Колдун сконцентрировал взгляд на сфере, и она направилась в сторону Джеймса. Происходящее казалось абсолютно нереальным. Наверное, стоило броситься наперерез этому шару, загородить собой Джеймса. Но в тот момент я могла только стоять и наблюдать эту ужасную картину. Точно так же, как люди вместо того, чтобы бежать, замирают перед огромными волнами океана, или перед падающим прямо на них деревом.

Шар приблизился к груди Джеймса, но герцог даже не дрогнул, и прошел сквозь его тело. Мне показалось, что его цвет как будто изменился. Словно внутри было заключено нечто… Душа Гамильтона?

Сфера начала распадаться, трансформируясь в нити, которые потянулись в сторону Микаэля. Они обволакивали его тело, проникали внутрь.

То, что начало происходить дальше, мое сознание наотрез отказалось воспринимать. В дверь ворвались несколько мужчин. В одном из них я кажется узнала графа Суррей, по крайней мере седая грива волос могла принадлежать только ему. В глазах мужчин промелькнул ужас, но затем все лица приняли боевое выражение. Одновременно вскинули правые руки и направили их на Микаэля. Красные дымчатые нити устремились прямиком на колдуна, чье лицо исказилось от страха перед неизбежным, но он даже не пошевелился, продолжая вбирать в себя свое собственное колдовство.

Я ничего не понимала. Граф Суррей и другие тоже колдуны? Образы людей замелькали как в калейдоскопе, меня начало мутить, голова закружилась. Я попыталась найти хоть какую-нибудь опору, но безуспешно, и, потеряв координацию в пространстве, свалилась на пол.

У меня было ощущение, что между обмороком и пробуждением прошло каких-то пару минут. Однако себя я нашла в совершенно другой комнате, лежащей на постели. В камине трещал огонь.

Как только я зашевелилась, пытаясь приподняться на локтях, в другом конце комнаты кто-то поднялся и вышел за дверь. Я не успела разглядеть, кто это был. Видимо за мной следили и ждали, когда я очнусь.

Я переместилась на край кровати и приняла наконец вертикальное положение, как в комнату вошла служанка с подносом в руках.

- Миледи, я принесла вам воду и влажное полотенце на голову, - она поклонилась и поставила поднос рядом на прикроватный столик, - Хозяин просил его обождать.

- Хозяин? – переспросила я, вновь привыкая к забытому обращению «миледи».

- Граф Суррей, миледи.

Служанка поклонилась еще раз и вышла.

После увиденных сцен, мне совершенно не хотелось оставаться в доме графа. А еще меня очень волновало, что же сейчас с Джеймсом, и где он?

Проигнорировав поднос, я встала с кровати и зашагала прямиком к двери. Надежды почти не было, но попробовать все же стоило. Дернула, ничего. Так и думала, я под замком. Вернулась обратно к столику, залпом выпила стакан воды. До этого момента, я не осознавала насколько сильно я испытывала жажду.

Меня страшила встреча с графом. Отчего-то мне казалось, что наши с Джеймсом судьбы в его руках. Имел ли Суррей какое-то отношение к Тайной Инквизиции? Если да, то как объяснить то, что я увидела? От их рук шла магия, в этом я была уверена. Они убили Микаэля? Смог ли он заполучить душу Джеймса?

Я чувствовала, как горю, приложила полотенце к лицу, но это принесло едва ли секундное облегчение. От нервных переживаний, живот скручивало в тугой узел.

Прошло совсем немного времени, когда граф отворил дверь и вошел в комнату.

- Леди Виктория, - он наклонил голову и указал рукой в сторону кресел, приглашая присесть.

Я молча проследовала к месту, сдерживая порывы забросать графа вопросами. Мне было интересно с чего он начнет диалог.

- Я буду прямолинеен, - сходу заявил Суррей, - То, чему вы стали свидетельницей, не что иное как действия Тайной Инквизиции. А мы – ее члены.

- Мне известно о ней.

- Вам рассказал лорд Гамильтон? – граф удивленно нахмурился, - Он не должен был.

- Не должен? – настала моя очередь хмуриться, - При всем уважении, но под действием проклятья оказалась именно я. А ваша организация вместо того, чтобы защитить меня и оказать помощь, наблюдала за событиями со стороны.

- Не совсем так. Вы были под защитой лорда Гамильтона.

- Что с ним? Он в порядке? – я уже больше не могла стерпеть неизвестности.

- В полном, если можно так выразиться. Однако его дальнейшая судьба в Тайной Инквизиции остается под вопросом.

- Что вы хотите этим сказать? А его душа…, - я осеклась, боясь услышать ответ.

Граф опустил глаза и тяжело вздохнул, однако я не почувствовала в его голосе большого сожаления:

- Да. Лорд Гамильтон ее лишился.

Я ахнула и поднесла ладонь ко рту. Во мне жила надежда, что возможно члены Инквизиции успели вовремя схватить Микаэля, и Джеймс не пострадал. Что же я натворила? Зачем вообще согласилась на это? Это все я виновата. Слезы медленно потекли по щекам.

- Не вините себя, - произнес граф, словно прочитал мои мысли, - Это было его решение.

- Но этого бы ни случилось, если бы не я…, - говорить было тяжело.

- Если бы да кабы. Прошлого не воротить. Такой магии не существует.

Он был прав. Но легче мне не становилось, скорее наоборот.

При слове «магия» я кое-что вспомнила.

- Что вы сделали с Микаэлем? Я видела красные завихрения из ваших рук.

- Мы не колдуны, если вы об этом. То была магия, заключенная в кольцо.

Граф продемонстрировал мне свою правую руку. На безымянном пальце красовался перстень-печатка с большой буквой «С».

- Семейная реликвия. Переходит по мужской линии, - пояснил граф и убрал руку обратно на подлокотник.

- Но как?

- Старые ритуалы. Наши предки умели заставлять колдунов работать на них.

Сказанное заставило меня внутренне поежиться. Пытки.

- У лорда Гамильтона есть такое же?

- Разумеется. Кстати, именно кольцо позволило герцогу узнать вас вопреки проклятью.

- Но ведь вы меня не узнали! Обращались ко мне «мисс Боунс».

- Я не мог себя выдать, - пожал плечами граф.

- Так что будет с лордом Гамильтоном? Я могу его увидеть?

- Меня больше волнует, что нам делать с вами, - задумчиво произнес граф, глядя в камин.

Несмотря на жар от горящих поленьев, внутри все похолодело.

- Проклятье пало. Вы снова леди Виктория Лоуренс, старшая дочь герцога Нифийского. Мы не можем удерживать вас без последствий. Положение затруднительное.

- Я никому не расскажу, - тут же пообещала я.

Более того, я была уверена, что в такое мало кто поверит. Если поверит вообще. Официальная история гласила, что последнее проклятье произошло около ста лет назад. Мой рассказ воспримут как желание привлечь еще большее внимание.

- Вам и не поверят, - озвучил мои мысли граф, - Дело не в огласке.

- Тогда в чем же? – непонимающе спросила я.

- Вы знаете нескольких наших членов в лицо. Воочию наблюдали наши возможности. Не говоря уже о самом знании о существовании Инквизиции, которые скрыто даже от наших близких.

Я все еще не понимала к чему ведет граф Суррей.

- Не навредите ли вы нам в будущем? – спросил он, однако выглядел так, будто обращался скорее к себе.

- Зачем мне это? Да и как у меня это получится?

- Как получится не имею представления. Вопрос скорее к вам. А вот зачем – тут все просто. Вы можете обвинять нас в бездействии касательно вашей особы, что смею заверить, совершенно не так. Или же мстить за лорда Гамильтона.

Признаться, об этом я не подумала. Но видимо, граф привык рассматривать все возможные варианты, и желал обезопасить себя уже сейчас.

- Вы сказали, что это было его решением. Так за что же мне мстить?

- Все верно. А вы очень разумная девушка, леди Виктория.

Кажется, я сумела расположить к себе графа и вызвать одобрение. Он оказался прав, я действительно начала задумываться о роли Инквизиции в том, что случилось с Джеймсом.

- Так вы меня отпустите? – с надеждой в голосе спросила я, всем своим видом выражая невинность и смирение.

- Мне необходимо переговорить с остальными членами. Но полагаю, мне удастся склонить их к положительному решению.

- Благодарю, - с чувством произнесла я, - Но вы так и не ответили. Я могу повидаться с лордом Гамильтоном?

- Думаю, это возможно. Если он сам того пожелает. Но не ранее завтрашнего дня. А сейчас я вас оставлю.

- А как же моя компаньонка? Миссис Гилберт? И моя семья? Выходит, что они не видели меня почти две недели.

- О, за это не переживайте. Человеческий мозг куда занятнее любой магии, - ухмыльнулся граф, затем встал и поклонился, - Скоро вас известят о нашем решении.

За эту ночь случилось слишком много открытий. Но больше собственной участи, меня волновала участь Джеймса, и ожидая известий от графа, я не могла думать ни о чем другом.

За окном стояла глубокая ночь, но сна не было ни в одном глазу. Чуть ли не целый час я слонялась из угла в угол по отведенной мне комнате, переживая за Джеймса, а к концу этого срока, начиная немного переживать и за саму себя. Что если остальные члены Инквизиции не согласятся с графом Суррей относительно свободы моей персоны? Как я поняла, их общество обладало какими-то накоплениями магии, доставшейся от предков. Возьмут, да и заново проклянут. Или что похуже.

Дверь открыла та самая служанка, что принесла мне ранее воды и полотенце.

- Миледи, экипаж подан.

Меня отпускают? В коридор вышла настороженно. А вдруг увезут куда в безвестность?

Все мои тревоги развеяла миссис Гилберт, которая, как оказалось, уже дожидалась меня в карете. Еще никогда я не была ей так рада.

- Миссис Гилберт!

Компаньонка окинула меня взглядом, которому я не смогла бы дать описание. Какой-то он был расфокусированный.

- Мисс Лоуренс? – спросила миссис Гилберт так, словно пробовала мое имя на вкус, - Ох, простите! Леди Виктория.

- Она самая, - я неуверенно улыбнулась.

Женщина выглядела немного растерянно. Видно сказываются последствия проклятья. Будь оно неладно.

- С вами все в порядке? Мне передали, что вы упали в обморок! Какой неприятный у графа дворецкий. Наотрез отказался пускать меня к вам.

- Сейчас все в порядке.

Хотелось бы мне в это верить. Моему физическому здоровью ничто уже не угрожало. А вот моральное было под большим вопросом.

- В последние дни вы выглядите очень бледной. Все эти мероприятия вас сильно переутомили. Простите за мою прямолинейность.

- Не извиняйтесь. Вы правы.

Остальной путь до моего дома, мы сидели молча. Миссис Гилберт уже почти клевала носом, когда карета наконец подкатила к городскому особняку Лоуренсов.

- Видимо, мы так редко здесь бываем, что я его почти и не помню, - удивленно молвила компаньонка, оглядывая фасад дома.

У меня было чувство, что я не была здесь год. Все как будто изменилось. Точнее изменилась я сама.

Нас встретил заспанный дворецкий.

- Миледи? – спросил он так, будто и я впрямь отсутствовала целый год.

Целую минуту разум дворецкого писало ему новые воспоминания. Наконец он пустил нас внутрь, но все продолжал недоуменно поглядывать в нашу сторону. Я попросила его отвести миссис Гилберт в комнату, которая раньше принадлежала миссис Трэвис, а сама отправилась в свою спальню, отказавшись от единственной свечи, которую протягивал дворецкий. Им с миссис Гилберт она точно нужнее. А путь в свои покои я найду и с закрытыми глазами.

Оказавшись в комнате, я внимательно ее осмотрела. Выглядела она как-то одиноко и совсем необитаемо. Коснулась покрывала, уселась на кровать. Почему-то все казалось чужим. Не родным.

Я переоделась в ночную сорочку. За время «самостоятельной жизни» я научилась ловко справляться со своей одеждой. Залезла под одеяло, но сон никак не шел.

В сознании всплыл образ графа Суррей. Старый лис! Почти все время уходил от моих вопросов. Я так и не сумела понять, что же теперь с Джеймсом? А колдун? Он жив или…?

Больше всего возмущало, что в доме графа похоже было предостаточно членов Инквизиции, но никто из них не спешил мне помочь. Тут вспомнился требовательный тон и прозвучавший приказ Гамильтона.

«Вы должны уйти».

Знал ли он о появлении Микаэля? Но откуда? Сам колдун вел себя так, словно он удачный охотник, вышедший на след добычи.

Завтра, то есть уже фактически сегодня, я увижусь со своей семьей. Сердце взволнованно застучало в груди. Как их разум объяснит им мое долгое отсутствие? Я безумно переживала за эту встречу. Заметят ли, что я изменилась? И какова будет реакция?

А еще я непременно должна увидеться с Джеймсом! После слов графа, я боялась, что герцог действительно может отказаться со мной разговаривать. Для начала стоит отправить ему записку с просьбой о визите. В свете его помолвки, все это выглядит до неприличия неприличным. Но сейчас мне было плевать на правила и репутацию. Лишь бы только он согласился…

Измученная и вконец вымотавшаяся, я провалилась в сон.

Едва проснувшись, я тут же вскочила с постели и дернула сонетку. Я не должна терять ни минуты! Подлетела к письменному столу, достала чистый лист бумаги и второпях нацарапала пару предложений.

В спальню постучалась и вошла удивленная камеристка.

- Передайте посыльному. Для лорда Гамильтона, - я протянула в руки потерянной служанки запечатанный лист, - И попросите слуг принести воды для ванной.

Жаль, что в нашем доме нет водопровода. Я чуть было сама не побежала таскать эти ведра, но все сочтут меня сумасшедшей. Надо бы обсудить эту идею с отцом.

- Как прикажете, - произнесла сбитая с толку камеристка, однако к выходу девушка направилась твердым уверенным шагом.

Не дело это. Я даже имени ее не помню.

- Мисс…? – я выжидательно уставилась на служанку.

- Мисс Боунс, - тихо ответила девушка, настороженно поглядывая в мою сторону.

Вот же как. Мисс Боунс? Я чуть было не фыркнула.

- Мисс Боунс, после водных процедур, подготовьте мое любимое голубое платье на выход, и я буду премного благодарна, если вы соорудите из моих волос какую-нибудь романтическую прическу. У вас это чудесно получается.

У моей камеристки и правда чудесно получалось справляться с моей копной. Но я никогда не хвалила ее умения. От неожиданности она даже чуть ли не впервые посмотрела прямо мне в глаза.

- Как прикажете, - повторила она и быстро ретировалась из комнаты. Однако я успела заметить, как покраснели ее щеки.

Я не знала, ответит ли Гамильтон на мою записку согласием, но необходимо быть во всеоружии. Мне захотелось предстать перед ним леди Викторией, а не служанкой Лолой или неизвестной мисс Боунс.

Через три часа я была готова. Мой безупречный внешний вид немного вселял в меня уверенности, хотя, читая мое послание, герцог не мог лицезреть меня вживую. Как же долго нет ответа! Я начинала нервничать.

Близилось время обеда, и я спустилась в столовую. Матушка и отец уже были здесь, что-то тихо обсуждая между собой. Заприметив меня, матушка тут же подскочила с места.

- Виктория, моя дорогая! – она крепко меня обняла. Как же приятно было вдохнуть ее запах, - Наконец-то вы спустились к нам! Все эти балы, да оперы… Мы же практически вас не видим! Спите весь день, а потом исчезаете на очередное мероприятие, - недовольно поворчала герцогиня, но потом снова заулыбалась.

- Виктория, правда вашей матушки. Но если бы все это привело к вашему скорейшему замужеству, она бы простила вам это невнимание, - весело заметил отец.

- Я исправлюсь, - только и смогла вымолвить эту короткую фразу. Хотелось молчать и просто смотреть на своих родителей, зная, что они любят меня своей бесконечной родительской любовью.

- Я надеюсь, что ваше обещание можно отнести в счет скорого предложения руки и сердца? – хитро прищурившись, с надеждой в голосе спросила матушка.

Джеймс… Настроение ощутимо начало падать. Прошло предостаточно времени, что получить записку и отправить ответ. Хоть бы какой-нибудь! Хуже всего неизвестность.

Стоило мне совсем впасть в отчаяние, как в столовую вошел дворецкий с подносом в руках.

- Леди Виктория, вам письмо.

Я схватила конверт и наскоро распечатав, пробежалась глазами по строкам. Родители удивились подобной спешке.

- Дорогая, что-то произошло? – озабоченно спросил отец.

- Все хорошо, - улыбаясь, ответила я, - Пожалуйста, простите меня, но я вынуждена вас покинуть.

- Ну вот опять, - огорченно протянула матушка, уперев руки в бока.

Помахав им рукой, я стрелой выскочила из столовой, на ходу попросив дворецкого подать карету.

Ответ Джеймса был коротким и равнодушным. Но это не имело значения. Главное, что я его увижу!

Я чуть ли не дышала, прижимая к груди записку от герцога, пока карета везла меня к его дому. Миссис Гилберт кидала на меня озадаченные взгляды. Всю дорогу ее лицо напоминало поле битвы, где она вела внутреннюю борьбу.

- Миледи, - наконец напряженно произнесла она, - Мне не кажется удачной идеей посещать лорда Гамильтона в его доме. Вы преследуете герцога. Боюсь, это не самое достойное поведение для леди.

Теперь, когда миссис Гилберт стала компаньонкой для леди, а не для какой-то мисс, она относилась к своим обязанностям куда серьезнее.

- Не переживайте, мы условились о встрече, - мягко ответила я.

- Но это ничего не меняет.

В глазах общественного мнения, миссис Гилберт была права. Если бы она только знала, как все сложно и запутано.

- Леди Виктория. Лорд Гамильтон меня ожидает, - сказала и проскользнула мимо ошарашенного такой наглостью дворецкого. Ему ничего не оставалось, как впустить следом миссис Гилберт.

- Я доложу о вас, - дворецкий принял нашу верхнюю одежду, исподтишка рассматривая мое лицо.

Нас с компаньонкой проводили в небольшую гостиную. Вскоре явился старший слуга:

- Хозяин ожидает вас у себя в кабинете.

При этих словах миссис Гилберт поднялась вместе со мной, но я ее остановила:

- Все будет в порядке. Не беспокойтесь.

Вот бы и мне кто такое сказал. Лицо женщины выражало готовность поспорить, но она только поджала губы и вернулась обратно на диван.

Я шла за дворецким, то ускоряя шаг, то плетясь еле-еле. Руки дрожали. Господи, человек пожертвовал ради меня своей душой! Что я ему скажу? «Спасибо, милорд»? Нупочему все, кто мне очень дорог, кого люблю всем сердцем, страдают из-за меня? Вот поистине проклятье…

Я вошла в кабинет Гамильтона. Он сидел за столом, сложив руки. Человек, отрекшийся от души из-за любви. Так говорил колдун. Поступок герцога – неопровержимое доказательство его чувств ко мне. А теперь их нет. На глазах выступила слезы, я быстро-быстро захлопала ресницами.

Уловив мое настроение, Джеймс просто спросил:

- Зачем вы плачете?

Он не встал и не подошел меня утешить, как делал это раньше. От осознания этого, захотелось заплакать еще сильнее. Но я стойко подавила это желание. Сейчас не время.

- Я плачу о вашей душе.

Гамильтон удивленно вскинул брови:

- В самом деле?

Ну конечно. Как там говорила гадалка? Ему теперь чуждо все человечное. И никакой любви. Только холод в сердце. Мне казалось, что даже в кабинете было несколько прохладнее, чем во всем доме.

- Вы сожалеете? – осторожно спросила я, оставив без внимания его вопрос, который скорее был риторическим.

- В тот момент самым важным для меня было сохранить вашу душу. Сейчас я не испытываю по этому поводу никаких чувств.

- То есть, вы не держите на меня зла?

- Я же сказал. Никаких.

Гамильтон говорил отчужденно и был таким далеким… Однозначно ему было все равно, с душой я тут или нет.

- Как поживает мисс Петерсон? – спросила зачем-то.

- Утром она отбыла в Мерику.

- Вот как, - удивленно произнесла я.

Мне очень не хотелось спрашивать про их свадьбу. Поскольку герцог никак не отреагировал на мое замечание, пришлось все-таки продолжить эту тему:

- Ваша невеста проделала такой долгий путь ради одной недели в Лэндонбурге?

- Мисс Петерсон больше не моя невеста. Мы разорвали помолвку, и она отправилась обратно домой.

- О, - только и смогла выдохнуть я.

Когда они успели? Радоваться ли мне? Я все хотела начать разговор о главном. О том, как я виновата перед ним, как мне глубоко жаль, что это произошло, как я его люблю… Но теперь ему не нужны все эти признания.

- В свете всех событий, - Гамильтон неожиданно поднялся из-за стола и подошел ко мне, - Я считаю это вполне ожидаемым и неотвратимым.

- Что? – спросила испуганно.

- Предложение выйти за меня замуж. Заготовленного для такого случая кольца у меня нет. Первое, от которого вы отказались, давно кануло в небытие. Кольцо мисс Петерсон вам попросту не подойдет по размеру. И ко всему прочему, мне кажется это неуместным. А потому, держите.

Он поднял мою несопротивляющуюся левую руку и надел на безымянный палец перстень-печатку с большой буквой «Г».

- Это же магическое кольцо?

Я ничего не понимала. Джеймс только что сделал меня своей невестой? Я так ждала этого момента, а тут… Все так скупо, холодно, равнодушно. Как-то даже деловито. «Ожидаемо и неотвратимо». Совершенно неромантично. И это кольцо еще.

- Оно мне ни к чему.

Мне отдали то, что не нужно. Я с трудом заглушила обиду. Это по моей вине герцог так себя ведет. Терпи, Виктория.

- Вы перестали быть членом Тайной Инквизиции? – ответ был очевиден, - Кстати, почему вы тогда велели мне покинуть дом графа?

- На вас готовился ритуал для привлечения колдуна.

Что?!

Я смотрела на Гамильтона не верящими глазами.

- Ничего не понимаю…

- После посещения дома гадалки, за вами пристально следили. Ожидали, что вы приведете нас прямиком к колдуну. Затем мне было приказано узнать у вас информацию, что вы получили, но этого оказалось недостаточно. Инквизиция задумала использовать вас в качестве наживки. Забирая душу, колдун становится уязвимым для того, чтобы его можно было поймать.

Речь Гамильтона звучала без каких-либо эмоций. Сухо и отстраненно.

- Вы в этом участвовали?

- Я велел вам уйти. И полагал, что вы послушались.

Дура вдвойне! Я закрыла глаза, поражаясь своей глупости. Все было так глупо!

- Выходит, что колдуна схватили? Его убили?

- Нет. Держат в специальной камере. Полагаю, он им нужен. Магия, заключенная в кольцах не вечна. Запасы истощаются.

- Так что же получается? Тайная Инквизиция отлавливает колдунов, чтобы потом самим колдовать?

- Их постулаты менялись со временем… Как видите, я терплю последствия моего неодобрения их действий.

Вот значит, почему его исключили. Защищая меня, он действовал против них!

- Им была безразлична моя судьба? – горько спросила я.

- Одна душа ради спасения многих.

Зло ради добра?

- Вы правда желаете на мне жениться?

- Я думаю, что это вполне закономерно.

Не зная, что еще сказать, я попрощалась.

Обратный путь до дома, я задумчиво крутила кольцо, который подарил мне Гамильтон. Да и подарил ли? Скорее избавился таким вот необычным способом, сделав мне предложение. Вернее, сделав меня своей невестой, поскольку вопросительной интонации я не уловила. Все это было так странно и неожиданно. Чего я меньше всего ожидала от разговора с герцогом – это покинуть его дом в статусе будущей жены. Чувство радости было скомкано. Да и какая тут радость? Он же совершенно точно ничего не испытывает по этому поводу! Зачем я ему?

А мисс Петерсон? Интересно, он разорвал с ней помолвку до того, как потерял душу, или вот прямо с утра? На приеме у графа Суррей, я ее не приметила…

- На вас просто лица нет, - после долгого молчания произнесла миссис Гилберт, а затем ее взгляд упал на кольцо, и она воскликнула, - Что это?!

- Лорд Гамильтон предложил выйти за него замуж, - ответила я отсутствующим тоном.

- И вы согласились? Но это же двоеженство! – возмущенно заключила компаньонка, раздувая ноздрями воздух.

- Он разорвал помолвку с мисс Петерсон. Она уже на пути в Мерику.

- О, - запнулась миссис Гилберт, переваривая всю информацию, - Мои вам поздравления.

- Спасибо.

Не уверена, что меня можно поздравить.

Когда я вернулась домой, все семейство расположилось в большой гостиной. Так сказать, часы общего досуга. Отец читал газету. Тут же рядом с ним было припасено несколько книг. Матушка составляла меню на ужин. Луиза рисовала натюрморт, а Анабель лениво тыкала иголкой по ткани, делая вид, что занята вышиванием. Досуг может и не общий, зато все в одном месте.

Первой меня заметила Анабель, она меньше всех была вовлечена в свое рукоделие, а потому ее взгляд то и дело блуждал по комнате.

- Виктория! - радостно окликнула меня младшая сестра и бросила свое вышивание, чтобы подскочить ко мне с поцелуем. Неожиданно. Приятно.

- Я уже было не поверила нашим родителям, когда она заявили, что вы спускались к обеду. А нас не дождались, - пожурила она, держа мои руки.

Милая и светлая девочка. Ее искренняя радость от моего появления согрела мое сердце. И в этот момент я поверила, что все будет хорошо. Не знаю, как. Но обязательно будет.

Луиза тоже поднялась со своего места, но от мольберта не отошла.

- Неужели наша Виктория вспомнила, что у нее есть семья?

Сначала я хотела было возмутиться ее неприветливым словам. Вероятно, по привычке. Но поняла, что тон звучал совсем не воинственно. Без сарказма и желания поддеть.

- Я и не забывала, - я медленно подошла к ней и осторожно приобняла. Боюсь, Луиза не оценит таких порывов. Перепалка закончилась, не успев начаться. Прогресс.

- Дорогая, что я вижу!

Матушка соколом взметнулась со своего кресла и подлетела к моей левой руке, не отрывая взгляда от своей добычи.

- Лорд Гамильтон сделал мне предложение, - неловко пояснила я.

- Какое необычное кольцо, - бормотала она, разглядывая перстень.

- Это фамильная ценность.

- Герцог? – нахмурился отец, - Но разве он…

- Бывшая невеста мисс Петерсон отправилась обратно в Мерику. Помолвка разорвана, - быстро проговорила я. Из моих слов получалось, что сначала мисс Петерсон решила покинуть Галнию, и, в свете этого события, помолвку разорвали.

- И он тут же сделал предложение моей дочери? – брови отца поднялись и только чудом не вышли за рамки лба, - Положительно, герцог очень переменчив. Надежный ли из него выйдет муж? Я уж молчу о том, что он не известил меня о своем желании. Я бы подумал…

- Но в первый раз вы с легкостью дали свое согласие и были рады такому жениху, - привела я не очень убедительные доводы.

- Первый и второй не одно и то же, дорогая.

Не поспоришь. Но матушка отвела огонь.

- Весь свет сойдет с ума от такой новости! Самая блестящая партия сезона! Да что уж. Десятилетия!

Хоть кто-то рад предстоящей свадьбе. Конечно, я люблю Джеймса и отказаться от него сейчас значило бы проявить малодушие. Хватит ли этой любви на двоих? Как долго я буду умирать внутри, сталкиваясь с его равнодушным взглядом? Не получая ни ласки, ни теплоты…

- Я так переволновалась. Мне нужно уединиться и немного отдохнуть.

- Конечно, моя дорогая. А я внесу изменения в список блюд на ужин. Такое событие! Надо отпраздновать, - захлопотала матушка и принялась усердно чиркать в составленном меню.

Это был удачный предлог, чтобы собраться со своими мыслями. Кольцо все время норовило соскользнуть с тоненького пальца, но я постоянно придерживала его большим, не желая снимать. Была ли в нем магия? Навряд ли. В этом случае Инквизиция изъяла бы его у Джеймса, а сам герцог не отдал его мне.

Инквизиция! Недаром мне с самого начала показалась сомнительной вся их деятельность. По прошествии стольких лет магия, которую они незаконно выбивали из колдунов, совсем их развратила. Вероятно, создатели этого тайного общества преследовали благие цели, но сейчас… Они не побоялись лишить меня души ради поимки Микаэля. Скажем, на этот шаг я сама отважилась, но инквизиция совершенно тому не препятствовала и нарочно свела меня с колдуном, очевидно надеясь на такой исход. Ну кто в здравом уме согласиться расстаться с душой? Только человек, пребывающий в отчаянии. То-то они и не спешили мне помогать. И граф Суррей совершенно не выглядел расстроенным, когда сообщал мне о том, что Джеймс лишился души. Послушайся тогда я его, сумела бы Инквизиция поймать Микаэля? И сидеть мне тут мисс Боунс…

Нет! Не могу я позволить вершиться злу. Колдун забирает души? Ну так Инквизиция ему и не препятствует! А посему я не буду чувствовать ответственности, если подпорчу их планы в отношении Микаэля. Я очень надеялась, что есть способ вернуть душу Гамильтону. И только колдун в состоянии мне помочь. А значит, надо как-то его вызволять из цепких лап членов Инквизиции. Да только кто знает, где эта специальная камера, в которой его держат? Единственная моя зацепка – дом графа. Отчего-то мне казалось, что он был у них лидером. Напишу леди Александре записку с просьбой меня принять, и попробую невзначай побродить по дому.

Меня осенила идея! С собой я прихвачу униформу служанки, переоденусь и более-менее незаметно смогу обыскать дом. Горничная привлечет меньше внимания, чем леди. Так и поступлю.

Леди Александра не заставила ждать с ответом и приглашала меня завтра на чаепитие между завтраком и обедом. Есть время подготовиться. Платье служанки я отыскала в прачечной под недоуменными взглядами слуг. Они чуть ли не рты раскрывали от такого странного поведения госпожи, но старались держать лицо.

Оставалось придумать, как пронести платье, фартук и чепец в дом графа. Не в ридикюль же прятать… О! Можно под нижними юбками платья! Идея неплоха, нужно грамотно реализовать. С шитьем у меня не очень ладилось. Как и Анабель, я только мух ловила, пока делала вид, что вышиваю. Но тут особого умения и не надо. Главное сделать стежки достаточно крепкими, чтобы нить выдержала вес платья, и при этом суметь разорвать петли, когда настанет время переодеться. Половину ночи я потратила на это безумство, глаза уже почти не различали иглы, и я пару раз попадала по пальцам. Под конец немного покалеченная и жутко уставшая, я все же осталась довольна результатом.

На следующий день у себя в гостиной меня и миссис Гилберт встречала удивленная и смущенная леди Александра.

- Право, леди Виктория, это такой сюрприз. Не думала, что вы заинтересуетесь моей особой, - скромно лепетал этот ангельский цветочек.

В домашнем розовом платье, с наполовину убранными назад волосами, девушка являла собой довольно очаровательную картину. Сама невинность. Более чем уверена, что дочь графа Суррей совершенно не догадывается о темных делишках своего отца.

- Я очень хотела бы с вами сблизиться. Дело в том, что…, - ах, чего уже таить, - Я обручена. И мне было бы приятно, если бы вы стали одной из подружек невесты.

- Обручились? Какой сюрприз! Мои искренние поздравления, - Александра сияла неподдельной радостью, - Кто жених?

- Лорд Гамильтон.

- О, - удивилась девушка, - Это очень неожиданно. Учитывая, что он до последнего момента был обручен с девушкой из Мерики. А я полагала, что вы станете женой лорда Эдмунда Бофорт.

- Лорд Бофорт принес разочарование, - уклончиво ответила я. Вдруг мне стало интересно, как же он поведет себя сейчас.

- Раз вы так говорите, то я могу позволить себе заметить, что как муж лорд Бофорт вероятнее всего будет не совсем надежным.

- Что вы имеете в виду? – я с интересом взглянула на эту молодую деревенскую девушку.

- При знакомстве, он показался мне слишком увлеченным собственной персоной и тем эффектом, который он вызывает в женском обществе. Когда он ухаживал за вами и все ждали, что со дня на день, объявят о вашей помолвке, он пытался флиртовать со мной. Возможно и с другими дамами.

Надо же какая проницательность! А леди Александра не так проста, как кажется на первый взгляд.

- Вы очень точны в суждениях для такой молодой особы, которая всю жизнь жила и воспитывалась за городом. Я восхищена.

- Ох, ну что вы, - покраснела Александра, - Многие вещи совсем на поверхности.

Вот только я судила обо всех весьма поверхностно. Никакой лорд Кент не страшен этой юной леди. А я то переживала.

Мне было очень интересно разговаривать с Александрой, но я помнила об истинной цели своего визита. Надо бы притвориться, что мне не хорошо, и возможно, даже упасть в обморок.

Я потянулась к столу, чтобы поставить чашку с недопитым чаем. Моя рука эффектно затряслась, привлекая общее внимание, а другая ладонь взметнулась ко лбу.

- Прошу прощения. Кажется, небольшое недомогание.

Миссис Гилберт тут же подоспела рядом:

- Может стоит прилечь?

- Возможно мне и правда не повредит небольшой отдых. Столько волнений с этой помолвкой.

- Конечно, я вас понимаю, - с обеспокоенным видом Александра позвонила в колокольчик, вызывая дворецкого.

- Норберт, будьте добры, отведите нашу гостью в одну из комнат, и принесите нюхательные соли и воды.

Я медленно шла за дворецким, опираясь на руку миссис Гилберт. Какая же болезненная ей досталась воспитанница. Оказавшись в одной из небольших гостевых комнат на первом этаже, я прилегла на кровать и попросила свою компаньонку:

- Миссис Гилберт, я ценю вашу заботу и беспокойство. Вы не возражаете, если я немного посплю? Надеюсь мы не злоупотребим гостеприимством.

- Леди Александра чудесная, понимающая девушка. Уверена, что она не будет против. Я загляну к вам через час.

Как только дверь закрылась, я, абсолютно здоровая, соскочила на пол и вслушалась в удаляющиеся шаги. Ни теряя ни секунды, принялась рвать стежки на нижних юбках, отдирая платье горничной. Быстро скинула свое платье и переоделась.

Осторожно выглянула в коридор. Никого. Вышла, склонила голову и направилась туда, где предположительно была лестница для слуг. Почему-то я была уверена, если где и держат колдуна в камере, так это в подвале.

Сердце стучало как сумасшедшее, грозя вот-вот пробить грудную клетку. Или, на худой конец, выскочить через горло. В любом случае, перспектива не вызывала восторга. Ох, ну и вляпалась же я! Теперь, когда план приведен в исполнение, меня не покидало желание пойти на попятную. Нет, Виктория! Не трусь! Волосы я надежно спрятала под чепцом, никто меня не узнает. Не должны.

Дошла до лестницы и уже успела столкнуться с одним из слуг.

- Осторожнее! – недовольно выкрикнул какой-то лакей.

- Простите, - пролепетала и помчалась по ступенькам вниз.

Надо бы успокоиться. Из-за невнимательности все мои старания пойдут коту под хвост.

Попала на кухню и оглянулась. Работа шла полным ходом: слуги суетились, что-то друг другу кричали, смеялись. В любом доме в подвал можно было попасть через винный погреб. Вот только где он? И как туда проникнуть, не привлекая внимания? А судя по брошенным на меня взглядам, я уже его привлекла.

- Чего это ты тут околачиваешься без дела? – недовольно заворчал один из поваров, - А ну-ка, принеси мне десять яиц. Да поживее!

Какая грубость! Не припомню, чтобы слуги в доме Гамильтона так себя вели. Всякое конечно случалось, но все старались соблюдать хотя бы внешнюю вежливость.

За одной из открывающихся дверей я углядела свисающее с потолка мясо. Погреб! Заглянула внутрь. В противоположном конце виднелась другая дверь. Готова поспорить, именно там хранят вино! Наверняка члены Тайной Инквизиции пользуются другим ходом в подвал, но искать его по всему особняку не представлялось возможным.

Я быстрым шагом прошла к этой двери, дернула и разочарованно вздохнула. Заперто! А чего я ожидала? Винные погреба вообще часто закрывают от слуг, доверяя ключ одному дворецкому. Как же теперь обойти это препятствие? Время на исходе!

За моей спиной послышались приближающиеся шаги и разговоры. Я юркнула за ближайшую бочку. Не знаю зачем я это сделала, ведь могла просто взять те яйца, что наказал мне принести противный повар. Однако, спустя мгновение я осознала, что интуиция меня не подвела. В погреб зашли один из лакеев и дворецкий. Дворецкий!

Пока я лихорадочно соображала, что придумать, как изловчиться, чтобы добыть нужный ключ, двое слуг весело переговариваясь, открыли винный погреб и зашли внутрь. Буквально секунду я сидела на месте, не понимая за что мне такое везение, а затем тихонько подбежала и приоткрыла маленькую щелку. Еще не хватало толкнуть кого-нибудь из слуг в спину. Тогда точно провал.

Дворецкий и лакей наполняли бутылки вином, не забывая при этом промочить горло, дегустируя напиток на вкус. Я практически стелилась по полу, стараясь проскользнуть вдоль стены, не издавая ни звука. Слуги закончили свое дело и направились на выход. Я было вздохнула с облегчением, но вскоре перестала дышать. Щелчок в замке. Меня заперли! Ах, да что время терять? О том, как выбираться, я подумаю после. Сейчас важнее всего найти Микаэля, если он действительно здесь.

У дворецкого и лакея были с собой свечи. И сейчас я отчетливо прочувствовала их отсутствие. Дождалась, пока глаза привыкнут к темноте, и осторожно двинулась вперед. За бочками выдержанного вина обнаружилась деревянная дверь с решетчатым окошком посередине. Я смотрела на нее, а она смотрела на меня. Более чем уверена, что она заперта. И тогда я словно мышь, угодившая в ловушку! Ни на что не надеясь, я потянулась к двери левой рукой и к моему глубокому удивлению, она легко поддалась! Хотелось закричать от восторга, но, благоразумно сдержавшись, я двинулась дальше.

Здесь было ощутимо холоднее, чем в винном погребе. Каменный коридор, а по бокам такие же деревянные двери с решетками. Я боялась в них заглядывать, однако остро понимала необходимость этого действия. В одной из этих камер мог оказаться Микаэль.

В подвале было страшно темно и даже не верилось, что где-то вообще могло светить солнце. Чувствовалось некоторое отчаяние и безысходность. Мне было все больше не по себе, и я уже не верила в какой-либо успех.

Впереди перекресток. Прекрасно! Куда теперь?

Слева послышалось некое движение. Словно кто-то переминался с ноги на ногу. Заглянула за угол. Там стояло двое людей. Точно охраняют что… Или кого. Колдун!

Надо бы их отвлечь. А у меня ничего нет. Взгляд упал на подол платья. Ботинки! Сниму один и кину в их сторону. Пусть у меня будет хотя бы одно мгновение, но я сумею вызволить Микаэля.

Развязала шнурки, раскачала груз, замахнулась и мой ботинок улетел куда-то далеко влево. Стражи тут же встрепенулись. Один пошел на шум, а другой двинулся в мою сторону. Проклятье ему на голову! Сняла второй ботинок и кинула его вперед. Заслышав новый шум, страж зашагал быстрее и ровно в ту сторону, в которую мне было нужно.

Вжавшись в стену, я дождалась, когда он отдалится на достаточное расстояние и метнулась к камере.

- Микаэль? – шепотом позвала я, оглядываясь по сторонам. Как бы охранники не вернулись раньше времени.

К решетке тут же прильнуло лощеное и улыбчивое лицо колдуна. Надо сказать, что прическа его немного попортилась, да и одежда не выглядит так богато как раньше.

- Виктория? – восторженно-удивленно промолвил он.

- У вас есть всего лишь несколько секунд, чтобы ответить мне, можете ли вы вернуть душу Джеймсу Гамильтону?

Я снова оглянулась по сторонам. Мне показалось, что стражи возвращаются.

- Отвечайте! – поторопила я задумавшегося колдуна.

- А какая моя выгода?

- Я вас выпущу на свободу, - пообещала я, - Так это возможно?

Микаэль не стал бы торговаться, если бы не знал, что ему это по силам.

- Не имеет значения, - колдун пренебрежительно пожал плечами, - Вам все равно мне не помочь. Эта камера отнюдь не проста. Меня удерживают магией.

Я застонала. Неужели все зря?

- Что это у вас? – Микаэль чуть ли не просочился сквозь решетку, вперившись взглядом в мою левую руку, - Скорее! Приложите ваше кольцо к ручке!

Ничего не понимая, я сделала так, как он велел. И чудо! Дверь камеры открылась.

- Так вы поможете? – подозрительно осведомилось я, все еще держась за ручку. Если нет, то я захлопну ее обратно.

- Ну разумеется! Слово Микаэля. Давайте убираться отсюда.

Мы ринулись в коридор, откуда я вышла.

- Куда?!

Совсем рядом послышался крик стража. Бежать без обоих ботинок было тяжело и больно. Но страх быть пойманными подгонял меня вперед. Мы домчали до винного погреба, когда я запоздало вспомнила, что дверь, ведущая на кухню закрыта.

- Дверь заперта! – задыхаясь прокричала я, оборачиваясь назад, чтобы посмотреть, как далеко от нас охранники.

- Ерунда!

Микаэль что-то прошептал и замок щелкнул. Захлопнув за нами дверь, колдун снова промолвил заклинание, и стражи сильно ударились с той стороны. Прекрасно! Но как долго выдержит дверь? Нельзя терять время.

Секундная тишина, опустившаяся на кухню при нашем появлении, сменилась вскриками и ойканьем.

- Моя одежда! – я вспомнила о платье, оставленном в гостевой комнате.

- Забудьте! – на ходу кинул Микаэль, направляя меня к выходу из дома, - Они и так догадаются, что я освободился с твоей помощью.

Его правда. Ведь я вошла в дом с официальным визитом.

- Миссис Гилберт! Моя компаньонка здесь…, – мои глаза расширились от ужаса. Что с ней станет?

- Какая вы проблемная! Не могли прокрасться сюда ночью?

Я смерила Микаэля оскорбленным взглядом. Насколько это было возможным в ситуации погони. За нами может и не гнались, но уверена очень скоро те два стража поднимут на уши весь дом.

- Стойте, - Микаэль остановился и на мгновение прикрыл глаза.

Я уже собиралась возмутиться, как он вновь распахнул их и продолжил бег.

- Я послал ей тревожное чувство, будто она забыла написать письмо сестре. Очень скоро она покинет этот дом.

- Спасибо! Не знала, что у миссис Гилберт есть сестра.

- Ее нет, - хитро улыбнулся колдун.

Уже у выхода из особняка, из коридоров повыскакивали слуги, норовившие нас схватить.

- Держите их! – крикнул кто-то.

С небольшим преимуществом мы выскочили на крыльцо и что есть сил добежали до моей кареты. Я стянула чепец и освободила волосы.

- К дому лорда Гамильтона!

- Мисс? – кучер ошалело оглядывал мой вид, а затем перевел взгляд на толпу слуг, пытавшихся всем скопом протолкнуться через проход.

- Немедленно!

Мой крик был почти неотличим от истеричного визга, отчего лошади дернулись и кучеру ничего не оставалось как вести экипаж.

Только спустя несколько минут после того, как мы оказались в карете, я наконец смогла отдышаться и вернуть себе ровное дыхание.

- Я думала в этом кольце больше нет магии, - нахмурилась, внимательно рассматривая букву «Г».

- Активной нет, - поправил меня Микаэль. Очутившись на свободе, к нему казалось вернулись его прежние лоск и сияние.

- Что это значит?

- Колдовать с его помощью невозможно. Но тем не менее эта вещь магическая. Откуда оно у вас?

- Его подарил мне человек, чью душу вы забрали. Но обещали вернуть, - тут же добавила я, в упор глядя на колдуна.

- Подарил? Интересно…, - Микаэль алчно поглядывал в сторону кольца, поглаживая идеально гладкий подбородок.

- Так вы вернете лорду Гамильтону его душу? – я не собиралась отходить от волнующей меня темы.

- Его душу нет, - как ни в чем ни бывало пожал тот плечами.

- Но почему? Вы обещали!

Ах, он подлый обманщик! Какой-то частью разума, которую я совершенно отказывалась слушать, я понимала, что ради свободы колдун и не на такое может пойти. А посему винить в своей доверчивости некого. Я чуть ли не зарыдала от этой неоправданной надежды, но Микаэль не дал извергнуться этому потоку:

- Я обещал вернуть душу. Но не уточнял чью именно.

- Переселение душ возможно? – удивилась я.

- Чтобы вы знали, душа – это сгусток энергии. У злых людей этой энергии мало. У людей добрых и любящих – много. Именно поэтому от вашей души или души вашего возлюбленного так сложно было отказаться. Наверное, я догадывался, что меня ждет ловушка, - он сложил руки на груди, - Но притяжение вашей души было столь неумолимо… А я так изголодался, - колдун кровожадно улыбнулся, от чего по коже пошли нехорошие мурашки.

- Но мы не можем забрать душу у другого человека, - твердо проговорила я. А потом меня осенило. Я могла пожертвовать своей. Как это сделал ради меня Джеймс.

- Только если этот самый другой человек даст свое согласие, - Микаэль окинул меня довольным взглядом, словно читал мои мысли.

Я глубоко задумалась. Первоначально именно я планировала расстаться с душой, чтобы снять проклятье. И если я пожертвую ею сейчас ради Джеймса, то все станет таким, каким и задумывалось.

Но тогда, в доме графа, Гамильтон, ни секунды не сомневаясь, отдал душу взамен моей. Он не хотел для меня такой участи. Выходит, что его поступок будет зря?

Ну нет! Это путь малодушия! Джеймс не должен расплачиваться за принятые мною решения!

- Вижу, вы к чему-то пришли?

На протяжении всего времени моих раздумий его глаза неотрывно следили за моим лицом.

- Да. Я готова отдать свою душу лорду Гамильтону.

- Какие громкие слова! Всего то надо немного поделиться.

- Поделиться?

- Проклятье Верности. Малоизвестное, но какое это проклятье…, - Микаэль мечтательно прикрыл глаза.

- Я могу передать герцогу часть своей души?

- Именно!

- В чем подвох? – подозрительно сощурилась я.

- Почему же сразу подвох? – колдун всплеснул руками, - Только небольшое неудобство.

Я уставилась на него выжидательным взглядом. Мне надоела эта игра в вопрос-ответ. Я была намерена получить четкое и ясное объяснение.

- Вы будете эмоционально зависимы друг от друга. Чувствовать малейшую смену настроения.

Звучало совсем не страшно.

- Ах да, и еще. Если умирает один – умирает второй.

Это уже было похуже.

- Я согласна.

Микаэль хлопнул в ладони:

- Прекрасно! Давно я так не развлекался!

Когда карета затормозила перед особняком Джеймса, я выглянула в окошко, чтобы проверить, нет ли за нами погони. Пока что никого. Но очень скоро экипаж графа может оказаться здесь или возле родительского дома.

Даже не постучав, я просто ворвалась в дом герцога и тут же припустила к его кабинету. Надеюсь он там! Всегда был…

- Виктория? – в интонации Джеймса не было ни капли удивления. Да и других каких-либо эмоций. Он пристально осмотрел мой наряд, но никак не прокомментировал.

За моей спиной показался Микаэль и брови герцога слегка сошлись на переносице. Слегка.

- А что он здесь делает? – Гамильтон поднялся из-за стола и шагнул в нашу сторону.

- А он явился избавить вашу возлюбленную от душевных терзаний, - успел ответить Микаэль прежде, чем я успела открыть рот.

- Виктория? – вновь обратился ко мне Джеймс, схватив за плечи, - Что вы снова натворили?

Сейчас или никогда. Времени оставалось все меньше.

- Разговоры потом. Микаэль Гельштрудт, действуйте.

- К вашим услугам, - колдун поклонился. Ох уж эта его склонность к театральности!

Из кончиков пальцев Микаэля потянулась дымка и, как в прошлый раз, она начала собираться в шар.

- Виктория! Что происходит?

Его голос, закованный в лед, ранил в самое сердце.

- Скоро все будет хорошо, - произнесла я как можно спокойнее. А на деле у меня все поджилки тряслись при виде фиолетового шара, который рос в размере и вот-вот устремится ко мне.

Гамильтон бросился на колдуна, однако тот каким-то ловким неуловимым взгляду движением сумел избежать столкновения с герцогом. Перед тем как исчезнуть в коридоре, Микаэль подмигнул мне и был таков. Джеймс собрался кинуться вдогонку, но его внимание привлекла сфера, медленно двигающаяся в мою сторону, заставив замереть на месте.

Шар прошел сквозь меня, а когда я обернулась, чтобы взглянуть на него, то он был наполнен бело-синим сиянием. Так странно, я чувствовала себя вполне обычно, разве что ощущая словно что-то внутри меня было не на месте.

Сфера пролетела к Джеймсу и, на его глазах, расширившихся от ужаса и неизвестности, исчезла внутри тела. Он схватился за грудь, будто что-то защемило. В то же мгновение я кинулась к нему, поддержав под локоть.

- Как вы себя чувствуете? – обеспокоенно спросила я.

- Странно. Чувствую волнение.

О. А ведь я сейчас сильно за него волнуюсь! Это то, о чем предупреждал меня Микаэль. Я попыталась взять себя в руки и успокоиться.

Джеймс перевел на меня взгляд и тепло улыбнулся, отчего сердце сильно-сильно забилось. Где-то внутри, на уровне груди я почувствовала собирающийся горячий комок какого-то томящего желания. Наше дыхание смешалось, и я приникла к губам Джеймса. Или он к моим. Или мы сделали это одновременно… Не важно! Сейчас все было абсолютно не важно. Только его близость, его касания, тепло то мягких, то жестких губ. Я не могла ни о чем думать, я погружалась во что-то неведомое и сладкое.

Я обвила его шею руками и прижалась всем телом, насколько это было возможным, но мне все было мало. Руки Джеймса сжимали мою спину, шею, голову. Казалось, что он также, как и я не может насытиться этим безумством.

- Постой, - Джеймс оторвался от моих губ, сорвав с них разочарованный вздох. Нет, нет, нет! Не хочу останавливаться. Никогда.

- Погоди, Виктория. Ты сводишь меня с ума.

Гамильтон отстранился на расстояние вытянутой руки.

- Что это было?

- О чем ты? – мой голос звучал как из тумана.

- О колдуне, о магии… Я чувствую, что ко мне вернулась душа. Но все как-то стало иначе.

Его беспокойство передалось и мне, отрезвив от сладострастного тумана. Вот и последствия магии.

- Я передала тебе часть своей души. Хотя она уже давно была твоей, - смущенно опустила глаза в пол.

- Но как?

- Я вызволила Микаэля Гельштрудта из камеры, где его держали в доме графа Суррей…

- Ты что?!

Лицо Джеймса застыло от ужаса. Вслед за ним меня также охватил страх. Я совсем забыла о графе!

- Мы должны немедленно уезжать.

Голос Гамильтона был резким и твердым. Он бросился за стол и с какой-то дикой скоростью начал писать письма.

- Куда мы поедем?

- В Мерику.

- В Мерику? – тихо переспросила я, но Джеймс не обратил на меня никакого внимания, полностью погруженный в свое занятие.

Меня раздирали противоречивые чувства. Энергичность герцога передавалась и мне – я уже была готова бежать и собирать вещи. Но мои собственные ощущения были скомканы. Я не представляла, что делать.

- Мы сейчас же отправляемся в порт и уплываем.

- Но что если в порту нет корабля, который плывет в Мерику?

- За деньги нас доставят в любую точку мира.

- А моя семья? Я хочу попрощаться.

- Боюсь, что на это нет времени. Я отправлю им письмо с настойчивой рекомендацией переселиться в загородный дом.

- Им могут угрожать? – в ужасе я прикрыла рот ладонью. Столько бед из-за меня!

- Если твоя семья станет жить неподалеку от моих земель, то не смогут.

Уверенный тон Джеймса успокоил и вселил надежду, что все так или иначе будет хорошо.

Все, что было потом, почти не оставило за собой воспоминаний. Мы наскоро собрали более-менее ценные вещи, а также взяли с собой нескольких слуг, среди которых была и моя Лилли. Она то и дело обводила всех растерянным взглядом, не понимая, как она оказалась в этой компании и куда ее везут. А еще, пару раз ее глаза задерживались на мне, но она тут же встряхивала головой и отворачивалась.

И только оказавшись в каюте, до меня наконец начало доходить, что я уплываю из Галнии. В Мерику. Неужели все это происходит со мной? Я тревожно вглядывалась в лицо Джеймса, пытаясь найти ответ на вопрос «Что же с нами теперь будет?».

- Не переживай, - промолвил он, убирая прядь моих растрепанных за день волос, - В Мерике мы будем в безопасности. Я очень тронут тем, что ты сделала для меня.

Его нежный голос, уверенный взгляд и крепкие объятия окончательно избавили меня от всех сомнений. Закрыв глаза, я опустила голову на его плечо, вдыхая его запах. Такой родной и любимый. Теперь мы – единое целое.

- И я тебя люблю, - прошептал Джеймс.

ЭПИЛОГ

Лучи вечернего солнца ласкали щеки юной девушки, охотно подставлявшей свое лицо небу. Она развернулась, взметнув в воздухе длинные рыжие волосы, и поманила к себе кого-то, сидящего в глубине дома.

- Ты пропустишь закат!

- Уже иду, - улыбнулся мужчина, любуясь невероятной картиной, представшей глазам.

Оранжевое марево окутало его жену, заставляя светиться ее невероятные густые волосы. Казалось, что в воздухе вокруг нее витали волшебные искры. Но это волшебство не сравнимо с тем, как вопреки всему, рискуя собственной жизнью, она отдала ему часть себя. И пусть формально это всего лишь часть, но он никогда не ощущал себя наиболее полным. Только рядом с ней. С его Викторией.

КОНЕЦ

Оглавление

ЭПИЛОГ