Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная
подробнее ...
оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (просто озвучивающего «партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Плюс — конкретно в этой части тов.Софья возвращается «на исходный предпенсионный рубеж» (поскольку эта часть уже повествует о ее преклонных годах))
В остальном же — финал книги, это просто некий подведенный итог (всей деятельности И.О государыни) и очередной вариант новой страны «которая могла быть, если...»
p.s кстати название книги "Крылья Руси" сразу же напомнили (никак не связанный с книгой) телевизионный сериал "Крылья России"... Правда там получилось совсем не так радужно, как в книге))
По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно
классической деловой «тройки». Причём гардероб был «уместен и нормален», дресс-код различных ситуаций был регламентирован до мелочей. Забавно, хмыкнул я, вспоминая «занятия телесные» в гимназиуме, где учились разнополые ученики. И на оных занятиях лёгкие накидки были скорее исключением, нежели правилом: занятия проводились обнажёнными, как и омовение после оных. Хм, отсутствие табуированности на обнажёнку, а признание Орма было после детальной оценки ТТХ интереса, оценил я ситуацию не без иронии. Впрочем, «море волнуется» телес самого Орма и его явно не олимпийские достижения также были в памяти.
Что искренне порадовало, так это отсутствие всяких ошейников в местной моде: шейный платок был в ряде случаев уместен, но никак не обязателен, что не скажешь о шляпе: головной убор в общественных местах был атрибутом необходимым, его отсутствие было приемлемо лишь дома, в гостях у очень близких людей, ну и при занятиях гимнастикой и в бассейнах и термах, или банях, тут память Орма давала сбой, явное двучтение смешения эллинической и славянской культур.
А далее, надев этакий халат-пиджак в клетку, я пристально окинул взглядом обиталище Орма. Вообще, довольно современный интерьер, я бы сказал с «элементами под старину». Элементы заключались в том, что мебеля были монументальными, явно сделанными на десятилетия, если не века. Никаких побелок или обоев: узорчатый паркет как на полу, так и на стенах и потолке. Тяжелые, узорные и металлические осветительные приборы, как прикроватный торшер, так и настольная лампа. Всё на лампах накаливания, с толстым стержнем накаливания, обратил я внимание на момент, упускаемый Ормом. Да и «разгоралось» освещение не мгновенно, что с такими стержнями закономерно.
Ладно, всё это интересно, но надо «проследовать на завтрак», а то батюшка, Володимир Всеволодович, устроит головомойку, причём хорошо, если словесную. Спускаясь по широкой и такой же «монолитной», как и всё встреченное мной в доме, лестнице, я фоново обдумывал «домашнее насилие» и Орма в роли его жертвы.
И, в целом, выходила картина, в которой, доколе парень находился «на иждивении», над ним была «власть иждевителя». Не полная, как до дюжины лет, но на жалобы «меня батько бьёт», местная полиция долго и с наслаждением бы ржала. Если, безусловно, не было бы травм и увечий, тут вопрос уже иной.
Хм, тоже тема для осмысления, заключил я, заходя в столовую. Во главе стола восседал монолитный, широченный и высоченный (впрочем, высотой отличались все Терны, отметил я) мужчина, с шикарными бакенбардами и усами. Под пятьдесят лет, со строгим (а никак не жутким, по воспоминаниям Орма) лицом. Отец семейства, ну и старший и младший брат прилагались.
— Доброго утра, отец, Энас, Эфихос, — кивнул я.
— И тебе поздраву, сын, — через несколько секунд кивнул Володимир. — Присядь, перекуси. Однако, вид у тебя изрядно нездоровый, — прищурившись отметил он последствия моего «общения с белым другом». — Заболел или готовился?
— Готовился, — ответил я, присаживаясь за стол.
— Дело доброе, однако, — наставительно воздел палец отец, — ты явно злоупотребил, что может привести к последствиям худшим, нежели отсутствие подготовки. Почему столь злоупотребил усердием? — прищурился он уставившись на меня.
— Хех, — фыркнул в тарелку Эфихос. — Он, отец, испытания, по слухам, провалил. Врут, мыслю, но сдавал негодно, — поправился мелкий говнюк, братцем именуемый.
— Правда? — начал багроветь челом Володимир.
— Не вполне, — подавив внутреннюю дрожь, ровно ответил я. — Но результаты по испытаниям я показал ниже, нежели был способен, это факт, — признал я, слегка опустив голову.
— Причина? — тяжело уронил отец, на что мелкий засранец опять влез вперёд меня.
— Так его, отец, Василика Федос отшила. Да ещё и глумилась, похваляясь, что не для такого росла, — дополнил братец. — Стервь конечно… ой! — последнее было связано с тем, что отец, не меняясь в лице, отвесил трепачу чувствительный подзатыльник.
— Перед экзаменами? — обратился Володимир ко мне, пристально вглядываясь в глаза.
— Перед ними, — не отрицал я. — Справился, но не сразу. Провалов нет, но итоги выйдут средними.
— Хм, — откинулся отец на спинку стула. — Негодно и не во время, но что не всё провалил — достойно. А Федосам припомню, — оскалился он хищно. — Нет так нет, но ославить парня на весь гимназиум — дело злое. Что делать мыслишь? — уставился он на меня требовательно.
— Просить, — судорожно выхватывал я из памяти обрывки знаний. — Просить, месяца у вас, отец, на размышление и подготовку. Без результатов экзаменов сказать не могу точно, да и с ними варианты есть.
— И в подмогу в делах брату так и не желаешь пойти? — опросил глава семейства.
— Не моё, отец. Не торговый я человек, себя ломать буду, да и для дела во вред пойдёт, — озвучил я мысли Орма, которые тот боялся озвучивать.
— Даже так, — изволил поднять бровь Володимир. — Вырос ты, как я посмотрю. Ну, месяца тебе
Последние комментарии
28 минут 3 секунд назад
31 минут 53 секунд назад
31 минут 21 секунд назад
41 минут 10 секунд назад
43 минут 43 секунд назад
53 минут 55 секунд назад