Переход (СИ) [М. Кимури] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

Дик успел проклясть все на свете, сперва мысленно, затем вслух, придушенным шепотом. Моро, проклятая зверюга, был при жизни силен и велик, а по смерти — зверски тяжел.

То, что Алву до сих пор не нашли, объяснялось, во-первых, осенней темнотой, а во-вторых, тем, что с поля сражения умчался всадник на крупном вороном, которого пытались преследовать и отстали. Впрочем, Штанцлер был убежден, что Ворон в бега никогда не ударится, даже от негаданной засады… Собственно, Дик покинул лагерь в тот момент, когда эр Август уговаривал всех взяться за поиски, едва взойдет луна. Первым он успел убедить в необходимости поисков Кавендиша. Рассуждения этого поганца о том, что «Алва будет предан суду и торжественно казнен» успели донестись до уходящего Ричарда и заставили его затрястись от отвращения. Более мерзостную картины, чем Ворон в клетке, в плену у агарисской своры кавендишей и хогбердов, представить было трудно.

А ведь, как ни странно, именно медлительности и глупости некоего агарисского «стратега» и обязаны они этой нежданной победой… Ворон был способен предусмотреть чужие хитрости. но, похоже, не все чужие глупости.

Сперва Дикон отыскал то место, где сам упал с лошади — именно оттуда он видел, как стреляли в Алву. Была надежда отыскать его поблизости, и она оправдалась. Дику очень хотелось верить, что именно Ворон был среди немногих умчавшихся солдат. Он надеялся до тех пор, пока огонек фонаря не осветил голову крупного вороного с оскаленными зубами и знакомые серебряные розетки на сбруе… Моро.

Поперек лошадиной туши лежал еще один человек, в одежде наемника, почти скрывая всадника. Это тело Дик отвалил почти без труда, сам мельком тому удивившись, а теперь мучился с Моро.

Что он здесь делает? Предает вторично, теперь Людей Чести… А разве он теперь — Человек Чести? Одно предательство он уже совершил… вот так, должно быть, начинают воры и убийцы, каждое последующее преступление дается все проще. Только на душе почему-то было куда легче, чем за все последние месяцы. Или… на совести? И откуда это спокойная до смешного уверенность, что лишь теперь он поступает правильно?

Что ж, именно сейчас он пытается сдержать свою клятву…

Понимая, что теряет время, копошась у тяжеленного лошадиного тела, Дик заставил себя остановиться и пошевелить мозгами. Найдя поблизости обломок алебарды, он использовал его как рычаг, приподняв Моро и подсунув под него первые попавшиеся предметы — шлемы наемников, седло. Когда туша слегка приподнялась, Дик высвободил левый сапог Алвы из стремени, подхватил неподвижного маршала подмышки и выволок из-под мориска. Да жив ли еще Рокэ, черт побери?

— И что теперь? — мрачно спросил в этот момент Рокэ, разрешив, таким образом, вопрос. Дик споткнулся от неожиданности. Что ответить?

Вот и пришло самое страшное, холодея, подумал Окделл. Оказаться лицом к лицу с человеком, которому принес клятву верности и которого предал, и отвечать на его вопросы. Просить о прощении? Ворон его засмеет. Впрочем, пожалуй, он его и так засмеет. Или, скорее, обольет грязью. Заслуженно. Презрение из Рокэ Алвы просто сочилось, ощущаясь через перчатки.

— А где же дорогой эр Август? — полюбопытствовал маршал.

— В лагере. Пока.

Рокэ безуспешно попытался приподняться. Правая рука его безжизненно мотнулась, он смог опереться только на левую. Ноги… тоже? Придавленная конем — наверняка сломана.

Алебарду, так выручившую его, Дик сломал еще раз, получив две короткие палки, одна в локоть длиной, другая побольше. Перевязь наемника, поводья. Окделл надеялся, что этого хватит, чтобы соорудить шины для сломанных руки и ноги, как делали лекари в военных лагерях. А если и вторая нога Рокэ сломана.

Дик присел рядом с Алвой, собираясь то ли спросить его о ранах, то ли молча заняться его рукой… резкое движение навстречу, и на его шее сомкнулись железные пальцы маршала. Обеими руками Алва владел свободно, чтобы прикончить врага, ему хватит и левой.

— Вы не ответили на первый вопрос, Окделл.

Внезапно Дику стало. смешно? Он словно отстранился сам от себя: один Дик ловил губами воздух, мучаясь невозможностью объяснить Алве, что он пришел помочь., а другой сказал — все неважно. Неважно, что Алва скажет и подумает. Главное, чтобы он остался жив и оказался на свободе. А для этого надо, чтобы Рокэ сейчас Дика сгоряча не придушил.

— Теперь, — Дик попытался скопировать тон, насколько это возможно при сдавленной шее, вышло не очень удачно, — не мешайте мне вас перевязать, сударь. Времени мало. Скоро вас будут искать.

Ого! Кажется, ему удалось Алву удивить, пусть и на мгновение. Затем Рокэ разжал пальцы и повалился на землю, скрежетнув зубами. В свете свечи блеснули капли пота на лбу.

Дик осторожно выпрямил правую руку маршала, бережно ощупал и неуклюже стал приматывать ремнем к обломку. Перелом, похоже, был выше локтя — пришелся вес тела при падении? Невозможная картина, подумал юноша, он так мечтал когда-то прикрывать своего эра в сражении… надо же, «своего эра!», — но вот то, то ему придется Рокэ лечить, Дику и в кошмаре не снилось.

Стало понятно, почему маршал не успел высвободить левую ногу из стремени — ее пробила та самая пуля, что убила Моро. Штанина была пропитана кровью, но идет ли она или уже остановилась, понять при слабой свечке было невозможно. Все с той же непонятной отстраненностью ободрав рубашку с ближайшего покойника, Дик соорудил примитивную повязку прямо поверх штанины, затем наложил шину на сломанную ногу…

Впору было повторить вопрос Рокэ — «Что теперь?».

Теперь надо доставить Первого маршала в безопасное место. Стало быть, нужна лошадь. Нет, он все же болван! Ну пусть Сона стоит у всех на виду и брать ее с собой — привлечь всеобщее внимание, но можно ведь было отвязать хоть клячу солдатскую с крайней коновязи!

— Вам придется подождать, пока я приведу лошадь, — сообщил Дик, стараясь говорить коротко и отстраненно, и ежесекундно ожидая ядовитого ответа. — Сейчас я отнесу вас в лес, а затем вернусь с конем.

— И не забудете господина Штанцлера, — спокойно дополнил Рокэ. Как ударил.

А с чего бы ему теперь Дикону верить?

— Забуду, — отрезал Ричард, сглотнув и заставив голос подчиниться. Еще не хватало, чтобы в нем слезы звучали!

— Мою шпагу.

Дик огляделся — шпага возле конской туши была сломана. Он взял шпагу наемника и молча протянул Алве. Кошки! Со шпагой нести маршала в лес, пусть даже на две-три сотни шагов, будет неудобно., а у него еще и пистолет, кажется, за поясом.

Кое-как он взвалил Рокэ на спину — это оказалось весьма тяжело, и держать Алву можно было только за здоровую руку — поднялся. и увидел цепочку огней на другом конце поля! До этого, похоже, небольшой бугор заслонял Дикона с его фонарем от солдат. Пинком опрокинув фонарь, он наступил на выпавшую свечу…

Согнувшись под тяжестью, юноша повернулся к лесу.

— Так, лошадь отменяется, — пробормотал он вслух. Куда же теперь идти?

Рокэ каменно молчал. Ричард представил себя на его месте, и почувствовал, как это чертовски неудобно. беспомощный герцог Алва вынужден полагаться на милость бывшего оруженосца и предателя! Бредовая ситуация.

Дик мотнул головой, углубился в лес по еще пока различимой тропе и попытался представить себе картину местности. За полосой леса простиралась обширная, заболоченная пойма реки, предположительно, неодолимое препятствие как для всадников, так и для пехоты. Хотя какие-то тропки через нее вели, но основная дорога пролегала в обход, делая многомильный крюк вокруг долины шириной от силы мили четыре. Остальное Ричард помнил вовсе смутно; но за этим лесом и болотом дорога поворачивала на Олларию, оттуда ждали талигойские отряды…

Лай собаки! Солдаты еще и собаку привели!

— Монсеньор. Я не вижу иного выхода, кроме как попытаться пересечь эту долину, и поскорее. Если я правильно помню, можно выйти на дорогу с другой стороны. Если вы знаете иной путь, подскажите мне. Когда окажемся в безопасности, можете мне не верить, сколько вам будет угодно…

— Вы решили для верности лично утопить меня в болоте, Окделл? — осведомился Рокэ над ухом Дика.

Проклятье!

— Ага, а еще повесить и пристрелить. И залечить до смерти! — выпалил Ричард. Может, и впрямь удастся перевести тяжелое общение в шутливое?

Не удалось. Молчание после этого выпада повисло тяжелое, как конская туша.

Немного погодя Алва все же соизволил ответить:

— Сомневаюсь, что вам удастся пройти ночью по болоту. Вы отрастили жабры?

— Ну, если и вы не видите иного выхода. — мрачно сказал Ричард, — придется идти. Днем я здесь проходил.

Тропа пока что хороша, а значит, и солдаты легко по ней пройдут, если собаки наведут их на след. Дик ясно представил себе, как люди находят сперва Моро, которого трудно не узнать, затем фонарь, понимают, что Алве помогли бежать, и пускаются в погоню. Он только крякнул и ускорил шаг — пока еще это было возможно.

Тем временем выглянула луна. Свет этот обещал быть ненадежным — небо с вечера в облаках, но сейчас различать окружающее еще можно. Дик продвигался вперед довольно уверенно, держа в памяти свою недавнюю разведку. Тропы здесь спускались к речушке, другой берег которой и являл собой пресловутое болото. Голым оно не было, Дик рассчитывал, что среди кустарников и отдельных деревьев, да еще в темноте, его трудно будет заметить. На той стороне начинались две тропы через самые топкие места; одна забирала правее, другая шла почти прямо.

Вскоре Ричард спустился к воде, нашел глазами приметное дерево на другом, топком берегу и пошел к нему по воде, забирая вправо. Пару раз он поскальзывался на водорослях и едва не падал; выпрямляясь, услышал, как Алва скрипнул зубами. Кошки, он, должно быть, задел ногой прибрежные кусты.

Снова донесся собачий лай. Ричард пустился вброд. Вода доходила почти до пояса, под ногами было склизко, спину и плечи уже ломило, но отдыхать было рано. За рекой… или подальше, когда их потеряют наверняка.

На том берегу Дик потратил часть драгоценного времени на поиски тропы. То, что он в итоге нашел, выглядело в лунном свете довольно сомнительно. Пришлось проверить еще раз, заработав при этом замечание от Алвы по поводу своих способностей к ориентации. Кажется, маршал решил всю дорогу испытывать на прочность диковы намерения. Ричард опять разозлился, но зато отыскал настоящую тропу, в двух шагах от первой.

Луна начала кокетливо скрываться за облаками, выглядывая лишь на короткие мгновения. Дик воспользовался темнотой, чтобы немного отдохнуть, но продвигаться вперед становилось все труднее. Тропа становилась Уже, земля под ногами — все мягче. Пока еще можно было различать высокую серебристую траву по краям тропы, но временами исчезала и она.

Кроме того, в прошлый раз здесь он проходил налегке.

В первый раз Окделл провалился в тот момент, когда над рекой замелькали факела. Провалился лишь по колено и сумел выбраться, не уронив Рокэ, который, вопреки ожиданиям, никак не откомментировал происходящее. Дику начало казаться, что он разбирает уже оттенки молчания Алвы: чем дальше, тем более недоуменным оно становилось.

Затем луна скрылось надолго, тьма пришла такая, что сперва Дик не видел даже собственных сапог. Пришлось устроить привал, хотя бы на то небольшое время, когда глаза привыкнут к темноте. Он осторожно опустил своего эра на тропу и с наслаждением выпрямился, отмечая, что колени слегка дрожат. Плохо, он еще и треть пути не одолел, а впереди — самый скверный участок…

Нельзя останавливаться надолго. Нельзя спешить. Нельзя сделать неверный шаг — он уйдет с головой в трясину. Дику совершенно не было страшно — ну уйдет и уйдет… Страшным было следствие — раненый Рокэ на тропе против своры собак. И идущих за ними Кавендишей. (У Дика все солдаты злополучного отряда сейчас походили лицом на командира.) Или не менее весело — неподвижный Рокэ один посреди болота.

В общем, ничего нельзя. То есть можно — идти вперед. Уже различимы пучки светлой травы, отмечающие путь.

— Монсиньор… Я плохо вижу в темноте, а ждать луны слишком долго. Я попробую идти. Вот эта трава с кисточками растет вдоль тропы, по ней можно ориентироваться. Может, вы видите лучше меня. Скажите мне, если я отклонюсь с пути.

Дик в последний момент проглотил «прошу».

Долгое молчание.

— Да, — неожиданно ответил Алва. Совершенно невыразительный ответ.

Удивительно странное ощущение. Должно быть, неловко сразу обоим… «Особенно трудно должно быть Рокэ смириться с собственной временной беспомощностью», — ехидно комментирует какой-то голос изнутри. Да уж. «Беспомощный Рокэ» — это что-то невозможное, вроде кроткого ызарга или святой кошки.

Ага, беспомощный, а чуть не придушил…

Чвяк. Чвяк. Чвяк… Дик переступал медленно, нащупывая каждый раз ногами тропу. Над постепенно удалявшейся рекой продолжали мелькать огоньки, уже вполне безобидные на вид.

— Стой!

Дик замер с занесенной ногой. Тьма. Пятно темноты под ногами.

— Правее. Через два шага.

Ох, было ли такое? Было. Какой-то участок тропы был прыжками по кочкам.

— Окделл, если это все еще ваша хваленая тропа…

Он разглядел, наконец, кочку и прыгнул. Всего-то на два шага.

Кажется, Рокэ подавился окончанием фразы. Кочка жутко чавкнула под двойной тяжестью и осела, Дикон оказался в грязи, к счастью, не по колено.

— Что? — переспросил он, утвердившись на ногах и высматривая цель для нового прыжка. Ему оказалось как-то не до маршальских подколок.

Пауза.

— Да нет, ничего, — сказал Алва с интонацией скучающего кавалера посреди бальной залы. Так, во всяком случае, показалось Дику, у которого вырвался короткий смешок, похожий на кашель.

— Держитесь крепче, монсиньор.

При прыжках его по бокам ударяли две шпаги, своя и Алвы. Две лишние железяки. Может, уронить одну в трясину? Нет, вдруг их все же догонят.

Главная ошибка стала очевидна не сразу. Надо было еще хоть немного отдохнуть перед тем, как скакать по кочкам с маршалом на закорках. А опустить Рокэ, чтобы передохнуть, здесь было некуда. После очередного прыжка Дик упал на колени, это и стало своеобразным привалом, поскольку сразу он подняться не смог. Сапоги все тяжелели — правильно, болотная грязь налипла…

Увидев, наконец, ориентир, обозначавший если не конец, то облегчение его страданий — искривленную маленькую иву, от которой он в прошлый раз начал эти прыжки — Ричард собрал остатки сил, сделал еще два скачка, и тут ноющие ноги его подвели… Падая, Дик извернулся, толкая Рокэ в сторону спасительного деревца — и с головой ушел в воду.

Да, сверху здесь хотя бы была вода. Ниже начиналась вязкая грязевая взвесь, плыть в которой было невозможно… Дик рванулся вперед, надеясь, что увязнуть еще не успел, вот только никак не удавалось приподнять голову на водой.

Затем что-то поймало его за руку. Сперва Дик судорожно за это схватился. и тут же разжал пальцы, успев подумать, что маршалу нечем больше держаться! Он утянет Рокэ в трясину! Его не отпустили, наоборот, под руку подставили еще что-то мокрое и холодное, во что Дик уже не смог не вцепиться.

Когда он со всхлипывающим вдохом вынырнул, то понял, что произошло. Он цеплялся за ту самую кривую иву, которую Рокэ своей тяжестью пригнул к воде. Перехватывая ствол, Ричард выкарабкался из грязи на твердое место, плюясь, кашляя и поминая разнообразных нехороших тварей, начиная с Разрубленного Змея.

Вселенская подлость — луна выползла из-за туч именно теперь, когда обходиться без нее стало бы легче. Сейчас она освещала бледного, мокрого Рокэ, полулежавшего на стволе ивы-спасительницы и странно разглядывавшего «ездового» герцога Окделла. Ричард встретился с ним взглядом, смутился и уставился на свои сапоги. Повезло, что они остались на ногах… Цветом и фактурой сапоги, штаны и рубаха друг от друга сейчас не отличались.

— Спа… сибо… эр Рокэ…

— Взаимно, юноша, — вздохнул Алва.

Ну да, если бы он не оттолкнул его в падении, Рокэ не уцепился бы за деревце, а утопил бы своей тяжестью Дика и ушел следом.

«Юноша». Не «Окделл»!

Спокойно. Во-первых, рано на что-то надеяться, и вообще, они еще никуда не пришли. Ох, ноги! Дик преодолел желание растянуться на отдых прямо поперек тропинки.

— Монсиньор… (Ох, а в прошлый раз был «эр Рокэ»…) Не стоит отдыхать посреди лужи.

— Окделл, да угомонитесь ненадолго! — Дик внутренне сник, надеясь, что снаружи это не слишком заметно. — Отдохните хоть где-нибудь.

Ричард помог маршалу пересесть с ивы на более сухое и твердое место, плюхнулся рядом. Долго так не усидеть — они оба мокрые с головы до ног. Стащив грязный камзол, он встряхнул и выкрутил покрепче. Затем выжал плащ Рокэ — оказалось, они на нем сидели.

Пока он это проделывал, маршал вытащил из-за пояса пистолет, задумчиво оглядел — и небрежно швырнул в трясину.

Луна клонилась к горизонту, небо очищалось, становилось все холоднее. Долгожданный отдых грозил обоих заморозить. Усталый Дик сперва не обратил на холод внимания, но заметил другое — как начало потряхивать Алву. Разрубленный Змей! Он же потерял много крови! И замерзнет теперь легко…

— Двигаемся, монсиньор.

Так хотя бы он и сам согреется, и Рокэ на своей спине согреет.

Самая страшная часть пути осталась позади, и луна подсвечивала дорогу, потому они какое-то время продвигались довольно ровно. То ли Дик приноровился, то ли открылось пресловутое «второе дыхание», но он больше так не окунался, хотя периодически увязал выше щиколотки и оглашал болото произносимыми шепотом ругательствами. Ему скоро стало жарко, а сапоги все тяжелели и загребали грязь…

Когда Дик поднимался по склону долины, начало светать. Перед тем, как зайти в лес, он обернулся. Группа людей с факелами сосредоточенно преодолевала топи. Там, где он прыгал. Их было не меньше двух десятков и они медленно, но верно находили дорогу.

Дик даже чертыхаться не стал, просто так поспешно нырнул в лес, что выругался уже Рокэ — его стукнуло веткой по голове.

На тропу теперь можно было не выходить, главное — придерживаться направления. Тропу-то будут проверять в первую очередь. Хотя с собаками догонят все равно.

Ну, до этого еще дожить надо, сказал себе Дик, прибавляя ходу. Привалов больше не будет… До дороги осталось около мили. На дороге… может быть передовой отряд. Должны быть — хотя бы разъезды.

— Спокойно, Окделл, вы так во что-нибудь врежетесь, — окликнул его Алва. — Несколько мгновений ничего не решат.

— Вы… дума… ете? — скептически пропыхтел Дик и пошел чуть размереннее. Замедлять шаг не стоило — но не стоило и паниковать.

К сожалению, это сосняк, в нем все хорошо просматривается — но и двигаться по нему легко. Если бы не собаки, они были бы, наверное, уже в безопасности.

Когда от болота их отделяло полмили, ноги вновь решили высказать собственное мнение о происходящем. Ричарда зашатало, он довольно резко начал запинаться обо все, что только можно.

— Окделл, или вы сделаете привал — или скоро упадете и не встанете.

Дик ответил в том смысле, что успеет выбраться на дорогу.

— Что? — переспросил Рокэ удивленно — похоже, ответ вышел совершенно неразборчивым.

— Я… успею! — повторил Дик. Он постоял пару минут, упершись лбом в старую сосну, и двинулся вперед.

— Левее, — поправил Алва. — Нет, Окделл, стойте, кошки вас побери вместе с фамильным упрямством!

Несколько минут… несколько минут передышки. Руки как чужие, он не сможет взять шпагу…

Все-таки короткий отдых придал ему сил. И когда за деревьями коротко взлаял и захлебнулся пес, Ричард уже привычно взвалил на спину Алву и почти бегом ринулся к спасительной дороге. Напролом. Этот кусок пути он потом не мог вспомнить. Сейчас он еще вставал — а затем сквозь деревья уже проглянула светлая полоса.

А сзади…

Все. Он не успеет, понял Дик, услышав, как ветки захрустели за его спиной. Повизгивала собака.

Выстрел. Пуля оставила рваную метку на ближайшем дереве. Бежать некуда.

Ссадить Рокэ, осторожно, чтобы не причинить боль. Маршал остался стоять, оперевшись спиной о дерево. Драться он может и левой.

Их не двадцать все же. Меньше десятка. Должно быть, они разделились, войдя в лес.

— Дикон, — сказал один из них.

— Не… подхо… дите, — Дик высвободил шпагу. Рука деревянная… ничего, отойдет.

— Ричард, ты понимаешь, кого защищаешь? Между нами и Талигойей стоит только этот человек!

«А между ним и вами стою только я», — молча ответил Дик, делая пробные взмахи шпагой.

— Дик, отойди, я не хочу… — Этот человек когда-то сражался вместе с его отцом. Против Рокэ Алвы. Да, он не хотел.

Со стороны дороги послышался шум, топот копыт — группа людей углубилась в лес со стороны опушки — солдаты Талига! Разъезд! Они услышали выстрел!

Рокэ свистнул коротко и резко, подавая сигнал тревоги.

— Прости, Дик, — сказал бывший гвардеец, поднимая пистолет. Еще двое переглянулись и тоже достали оружие.

Дик шагнул назад и вправо, закрывая эра. Что-то толкнуло его в спину, что-то крикнул Алва… Последовало три выстрела, пришедшие из леса развернулись и бросились обратно. Некоторых настигли выстрелы, но большинство солдат вместо преследования врага бросились к лежащим.

***

Открыв глаза, он увидел тканевый потолок походной палатки и лекаря возле постели.

— Эр… маршал… — сказал он, еле разлепив губы. Это оказалось так же нелегко, как тащить маршала через болото.

Лекарь махнул рукой и кивнул кому-то снаружи.

— Господин маршал жив. И очень интересовался вашим здоровьем.

— Хо… — Дик с невероятным, невозможным облегчением провалился обратно в сумрак.

В следующее пробуждение ничего интересного, кроме кормежки, не произошло.

— Где мы находимся? — спросил он у помощника лекаря, принесшего ему полужидкую кашицу, «чрезвычайно полезную для выздоравливающих, любая тяжелая пища вам повредит!»

— Войско встало лагерем. Противник открытого столкновения избегает, разумеется. Господин маршал временно прикован к месту, рассылает разведчиков и собирает информацию.

— Как… его здоровье?

— Как и вы, сударь, идет на поправку. Отвратительный пациент, честно говоря, — проворчал лекарь. Дик подавился своим полезным для здоровья варевом.

— То есть?

— Игнорирует вполне разумные требования! Ему следует лечиться еще долго, а он уже сегодня пытался сделать выезд! — Помощнику лекаря явно хотелось пожаловаться. — Все эти великие люди ужасные пациенты, их даже не заставишь нормально лечиться… Если господин маршал не хочет остаться хромым, ему придется лежать!

«Хромым…»

— Вот вы, юноша, как полагается приличному человеку, получившему два пулевых ранения, лежите и выздоравливаете! И встанете на ноги еще раньше маршала, нарушающего режим и пренебрегающего правильным питанием.

Два! Выстрела было ТРИ!

— Эра маршала… тоже ранили тогда, в лесу? когда меня?

— Ах это… слегка задело, но при всем остальном это было несущественно, молодой человек. Да ему хватило и так, уверяю вас. Кто шины накладывал, вы? Я так и думал. Сударь, вы полный дилетант. Впрочем, в тех условиях большего требовать и не стоит.

У Дика пропал аппетит.

Дни шли. Навестить раненого зашел сперва Савиньяк, затем потянулись знакомые по Саграннскому походу молодые офицеры. От них Ричард узнавал, что все прекрасно, новостей нет, враг избегает столкновений, маршал выздоравливает и воюет в основном с лекарями… Известие о Герарде Арамоне, новом порученце Алвы, повергло Дика в глубочайшее уныние. Означенный Герард тоже стал забегать. И глядел на Дика с восхищенным уважением, что только сильнее портило настроение. Ибо ни восхищения, ни уважения он не заслужил… а если б заслужил, то от сына Арамоны ему их не надо.

От Алвы не было ни слова.

С каждым днем это все ухудшало настроение, с каждым днем Дикон уверялся, что, как только он выздоровеет, первыми словами маршала будет «В расчете, катись отсюда». Еще через неделю он уже на это надеялся — такой вариант и то был лучше бесплодного ожидания.

Он таки встал на ноги раньше маршала. Просто потому, что не имел переломов. Совершив первую самостоятельную прогулку по палатке, он мрачно задумался о побеге.

У кого бы украсть лошадь? Может, у Герарда? Хоть душу немного отвести… как там Сона? Ездит на ней, бедняжке, небось, чертов Кавендиш… давно к ней приглядывался.

— Господин Окделл?

Помяни Герарда, он и появится.

— Лекарь сказал, вы начали ходить! Вас просит к себе…

А сердце изнутри бух… хорошо, что не в пятки.

— …Первый Маршал. Обопритесь на меня, я помогу.

С поддержкой юного Арамоны Дикон доковылял до маршальского шатра в центре лагеря. По случаю теплого вечера вход в шатер был открыт, Дик издали увидел Рокэ, сидящего в кресле, боком к столу с бумагами. Правая рука на перевязи, правая нога лежит на каком-то ящике и прикрыта пледом. На плечи наброшен камзол. Левой рукой Алва нацарапал что-то на листе, резким движением кинул перо на стол. Раздражен? Ох, не стоит вообще ему на глаза показываться! Так хорошо было у лекарей…

— Монсиньор! Герцог Окделл.

— Пусть войдет. Оставьте нас.

Войдет! Слабо сказано… Дик буквально вполз в палатку, чувствуя, как подкашиваются ноги. И причина тому отнюдь не ранение.

— Сядьте куда-нибудь, — бросил Рокэ. — Не смотрите так испуганно, Змей побери, я не ем блудных оруженосцев! Ни одного еще не съел!

ЧТО?

«Блудный оруженосец» сел, где стоял.

Жалобный пронзительный взвизг!

— Гав!

— Ой!

Грохот!

— Лово, скотина, пошел вон!

То, что Дик принял за низкий короб, оказалось свернувшимся псом, который не ожидал от своего такой подлости и с визгом тяпнул его зубами за ногу! Ричард шмякнулся на пол, сшибив по дороге какие-то вещи и сложенные на походном столе пистолеты. Те посыпались с грохотом, испуганный Герард ворвался в палатку и бросился Дика поднимать. От проблемы приведения герцога Окделла в вертикальное положение порученца — и Окделла — отвлекли странные звуки.

Рокэ Алва хохотал, уронив голову на стол. Хохотал так заразительно, что Дик не выдержал и, представив себя в дурацком виде со стороны, засмеялся тоже.

Герард недоуменно смотрел на этот веселый дуэт, не видя ничего смешного в том, что после ранения Окделл может не туда сесть и что-то уронить. Еще бы, он не видел Диковой физиономии. В результате порученец усадил подопечного на другой ящик, отряхнул его, извинился и вышел.

— Ричард, — отсмеявшись, сказал Рокэ, — вы меня доконаете когда-нибудь. Не в болоте утопите, так уморите глупым смехом. Если вы еще раз ко мне войдете с таким испуганным лицом, я вас сразу обвиню в покушении, пока вы еще кого-нибудь от смущения не раздавили.

— Ээ…

— Да? Спрашивайте, не стесняйтесь!

— Эр Рокэ…

— Монсиньор!

— Эр Рокэ, — упрямо повторил Дик, — что вы хотите со мной делать дальше?

— С вами я ничего особенного делать не собираюсь. Вообще-то, у вас есть обязанности, которые следует выполнять. А вы ими в последнее время. гм. пренебрегали.

«Что? Все-таки…»

— Или за время замечательно интересной поездки в Агарис вы соскучились по дому и хотите отпроситься к маме? В прошлый раз, помниться, вы вернулись из Надора довольно быстро.

— Эр Рокэ!

— Вы чем-то недовольны?

— НЕТ!

— Вот и прекрасно. Дел тут по горло. Выздоравливайте побыстрее, ешьте эту замечательно полезную дрянь, которой вас будут пичкать еще долго. Нет, увольте, от ЭТОГО я вас не избавлю. Если угодно, считайте епитимьей. Приятно знать, что не я один страдаю.

Кстати, учтите, что про Агарис вы мне ничего нового не расскажете. Хотя, если будете в настроении, можете изложить свои впечатления. От наших общих знакомых. Должно быть, вы изрядно впечатлились, если умчались оттуда, не попрощавшись.

— Да, — сказал Дик, задумчиво разглядывая Алву, как будто видел его в первый раз. — Впечатление… незабываемое.

С полминуты они друг друга изучали. Заново.

Рокэ говорит с ним совсем как прежде. Но все не так, как прежде. Или так?

А что изменилось? Он, Ричард Окделл, сделал, что счел должным. И вернулся туда, где его место.

«Я спас Первого Маршала Талига…». Звучит… надменно. Смешно. Заносчиво. Он в кои веки сделал, что должно — служил своему эру.

«Я здорово удивил Рокэ Алву». Вот это — гораздо лучше.

«Я вернул доверие своего эра?» Ну, Алва особо никому не доверяет. Но не особо.

— Дикон.

— Да?

— Ступай, отдохни. Мне нужен здоровый оруженосец, а не бледная задумчивая тень.

Дик уже выползал из шатра, когда его посетила неожиданная и рискованная мысль.

— Эр Рокэ!

— «Монсиньор»!

— Мне на вас лекари жалуются, что вы режим не соблюдаете. А Талигу, между прочим, тоже нужен здоровый Первый Маршал!

И развернувшись, Дикон побрел к лекарской палатке, улыбаясь до ушей.