Всё смешалось [Антон Толстых] (fb2) читать онлайн

Антон Толстых Всё смешалось (сборник)

Обращение Родиона к вам

— Государственный преступник?.. А что это такое есть государственный преступник? — осведомился Антошин, с удовольствием входя в образ простоватого деревенского парня. — Вроде конокрада?

— Конокрада, конокрада! — с досадой передразнил его Сашка и уже совсем шепотом пояснил, делая круглые глаза: — Против государя нашего императора бунтовал!..

— Да ну? — в свою очередь сделал круглые глаза Антошин. — Да разве против государя императора бунтуют?!

Л. Лагин, «Голубой человек»

Такое-то ноября 2021-го, запомните эту дату (простите за малую точность). В конкретный указанный момент я сижу перед окном на полный холода Певческий переулок. Напротив него видны книжный шкаф и вход в комнату с компьютером, но они сейчас не понадобятся. И обращаюсь к вам, читатели. Никак нет, я сижу не перед зеркалом, ведь беседую не с самим собой. Духовник отец Димитрий не имел ничего против (если уж мозг меня, грешного, как-то по-особому наполнен). С батькой-олигархом взаимодействие пошло другим путём. Подумывал он, не поместить ли меня в дурку за беседы с «незнамо кем».

(Перекрестился)

Кто-нибудь сказал бы, что здесь просторечие в авторском тексте. Бог с ней, с лексикой. Перед четвёртой книгой и вторым сборником стоит пояснить некоторые аспекты.

По особенным причинам альтернативный Теодор Рузвельт не стал президентом и уплыл в родные для его семейства Нидерланды. Соответственно, туда отчалили молодой Франклин Рузвельт и остальные родственники. Место американского лидера занял глава социалистов Дебс. Как его угораздило, вы, если не знакомы с первым сборником, разберётесь сами. Царские политики и их друзья обрадовались появлению так называемого самодержца и настоящего тюремщика. Понимаете? «Герой» он. Вот и весь сказ. С другой стороны, усилилось царское противостояние с кайзеровской Германией и совсем недавно союзной Францией.

Не хвастаюсь, Боже упаси, просто констатирую. В своей обыкновенной квартире сам мою посуду, а батька на Рублёвке тоже возьмёт в руки губку. Либо ей вооружится матушка. Просто домработницу забрали обратно в Агентство младшей сотрудницей. Надеюсь, она не столкнётся с моей прабабкой Софьей Викторовной, которая прислугу банально не любила. Если несчастная прабабкина горничная и камеристка на полставки познакомится с отцовской домработницей (под легендой камеристки), они могут найти общий язык. Но в Том мире и без того… пардон за тавтологию… короче, в нём развернулась особо альтернативная история, а я здесь думаю о мелкой точке бифуркации. Обойдусь без усложнений.

(Щёлкнул пальцами)

Из-за последних изменений альтернативный царизм переполошился, а нынешние СМИ донесли, что большевики окунулись в революционное творчество. Слушаем очередную песню. Сразу замечу, что здесь требуется оговорка, но всему своё время. Узнаете позднее, но скоро.

Допустим, они пели решительные строки безо всяких оговорок. Перейдём ко второй части, исполненной от лица защитников того режима.

Ждали оговорку? Получайте. Обе песни фейковые. Тайная полиция с большевиками — ребята серьёзные даже в параллельном мире.

(Поправил галстук и вспомнил, как ему это делала Елена)

Что ещё осталось? Песня фабричных работников. Она как раз подлинная, без подделок. Поверьте на слово.

Если вы устали от политических трений и прений, возьмёмся за темы генеалогические и семейные. Моему прадеду Тимофею Ивановичу Сергеевскому в альтернативной истории не повезло с женитьбой (целиком и полностью), но ведь в реальных условиях ему досталась вредная спутница жизни. Что хуже, а что лучше? Он сам при желании мог бы пойти по другому пути. Учитель ведь, не мажор какой-нибудь.

Следующая песня последняя, товарищи. Не считая последующих рассказов, там всё ох как запущено.

(Взял папку, развернул вперёд обложкой. Непонятно, с какой стороны расположены читатели.)

Что-то давно Елена не проявляла себя в качестве инженера. Вместо того я продемонстрирую исследование Альтернативной Земли точными науками. На первый взгляд перед нами не астрономия и хронология, а метафизика и шизофрения. Но если данная Земля горит на небе, значит, это кому-то нужно. Ради ясности проведу аналогию. Помните, как мультсериалы вроде «Рика и Морти» казались мне чушью? Сейчас я отношусь к ним нейтрально.

«<…>Хронологическая разница между Н. и Дорев. Землями увеличивается на 1 год за 33 года и 230—250 дней. 11.2021↔06.1903 разница равна 118 лет, 5 месяцев и 6-7 дней. В соответствии с последними расчётами, разница в 118 лет 0 месяцев 0 дней 0 часов 0 минут наблюдалась 16:00 29.12.2006↔1888, а разница ровно в 100 лет 0 месяцев 0 дней (без часов и минут) — с 23.06 по 26.07.1401. Наглядно видно, что при удалении в прошлое разница уменьшается. Как следствие, в 1957 г. до Р. Х. на обеих Землях мы наблюдали бы одинаковую дату. При дальнейшем движении в прошлое альт. дата становится более поздней; получим, что на момент возникновения Вселенной (6 млрд лет назад) в параллельном мире прошло 200 млн лет».

Как её вернуть?

Вот охотник выбегает, и я вижу, как он глазками стреляет.

«Пиф-паф, ой-ой-ой!»

На 6-й Тверской-Ямской суровая жизнь шла своим чередом. Барин возвращался из присутствия, общался с сыскным кузеном, уходил в командировку и время от времени служил полицейским консультантом. Невенчанная спутница жизни много лет жила вдали, изредка являясь перед востриновы очи, кроме неё лишь любимый кофей с каплями вина и молчаливое жевание вечно не раскуренной сигары скрашивали бытие.

Якуб, польский камердинер Василия Леонтьевича, в консультациях играл подчинённую роль, а в свободное время пользовался персональной Э. В. М. Барин благодарил знатока техники из Охранного. Документов накопилось вполне достаточно, но в памяти машины место пока оставалось. С петроградскими серверами связь по сию пору не наладилась.

Вострин имел представление об одном из событий в среде московских учителей, не догадываясь, что случай коснётся его самого. Стоя у смотревшего на северо-восток окна гостиной, он вертел в пальцах необрезанную сигару, но в миг задумчивости раздался дверной звонок. Якуб перешёл к роли швейцара и впустил стройного брюнета с тонкими усами и в канотье, с книгой под мышкой и с наглядным волнением на лице. Случилось это примечательное событие в воскресенье 4-го мая 1903 года, по западному стилю 17-го^[1].

— Надеюсь, я ни от чего не отвлёк вас, милостивый государь. Знаю, что вы сыщик. Срочно нужна милосердная помощь.

Голос гостя дрожал. Продолжения не последовало, и Вострин с низко опущенными каштановыми бровями выдал ответ:

— Если говорить по сути, настоящим сыщиком следовало бы считать моего кузена Аркадия Анатольевича, а я просто полицейский чиновник по особым поручениям и по совместительству консультант. Если ваше дело серьёзно, обратитесь непосредственно в сыскную полицию.

Глаза гостя смотрели умоляюще. В одном пункте тот допустил непростительную ошибку.

— Что ваша милость в сыске консультант, я наслышан, но разве вы не частный детектив?

Вострин приложил руку к сердцу, сохраняя на лице благорасположенность.

— Эка ж вы диковину выискали. Где вы в России видите частных детективов?

Чудной гость достал из-под мышки давеча примеченную книгу.

— Сочинитель Антон Чиж, он придумал сыщика Ванзарова. Здесь действие происходит два года назад, герой ушёл из полиции в частные детективы. Потому я обратил внимание на вас.

— Яснее не становится. Если вы полагаете меня сами знаете кем, где вы видели, чтобы к частному детективу клиенты приходили домой?

— Виноват, книги с собой нет. Холмс тоже частный детектив, а обходится без конторы. Везде, где я читал, страждущие посещают его особняк. Знать, я что-то пропустил?

Сыщик в задумчивости погладил правую бакенбарду. Какие только чудаки обитают на Руси-матушке. Что ему делать с невеждой?

— Если вы интеллигентны, не помешало бы представиться.

— Тимофей Иванович Сергеевский, учитель истории…, — он назвал номер гимназии. — Мог быть женатым, но рыжая плутовка испортила мне жизнь. Ушла не к абы кому, а к моему директору.

Учитель сел, не вполне культурно кинув книгу и канотье на овальный стол. Обеими руками гость держался за черноволосую голову, и Вострин со слугой долго лицезрели косой пробор.

— Ох, глаза Софи синее сапфиров, ресницы взметает изумительно, выше меня на три вершка. Лишила она меня покоя и денег, да и других. Многие слышали.

Клиент привёл красноречивое описание той, с кем он не обрёл małżeństwa. Прекрасная девушка не мыслила жизнь без мужского внимания. Выглядело бы более закономерно, не будь мамзель Фатеева единственной для конкретного возлюбленного. Особенно учитывая пристрастие к кавалерам с тугим кошельком. В процессе звонкого смеха Фатеева резко хорошела. Пышной причёске (почти брюнетка, но с примесью медного оттенка) она придавала движение на радость молодым людям, попутно касаясь пальчиками волнующейся красивой груди. Талию прелестница уменьшала не только корсетом, но и тайной гимнастикой, благодаря чему на деле двигалась проворнее, чем виделось по обхвату стана.

Едва Сергеевский поднял голову, в ранее печальных глазах сверкнула сердитость.

— Я уверен, вы непременно знаете. Наш гимназист Зайцев, сын авиатора, настолько сильно проникся страстью к Фатеевой, что после долгой разлуки наложил на себя руки. Это произошло в феврале. Он не дожил даже до пятнадцати. Господин Добровольский, мой директор, к тому равнодушны. Что ваше благородие прикажет делать? В посиневшей руке обнаружили фотокарточку Фатеевой, преставился с её красотой перед глазами.

Вострин прекрасно знал о судьбе подростка, потому руку к сердцу не приложил.

— Прошу вас, подождите на лестнице. Мы со слугой посовещаемся. Он сообщит, когда вам войти.

Учитель покинул гостиную, смело оставив вещи в распоряжении сыщика. Вострин поманил Якуба.

— Ситуация отдаёт парадоксом. Я, честно признаться, сочувствую, но имеет ли смысл помогать ему? Насколько известно из доступных источников, Сергеевский хочет жениться на богатой возлюбленной. Его более ранняя страсть — азартные игры. Сергеевский проигрался, вследствие чего он вздумал жениться на своей красавице, чтобы убить двух зайцев. Тот же случай наблюдался бы, если бы жених тратил деньги, допустим, на франтовство.

— С франтовством я согласен, барин. Есть сходная мысль, только не с играми, а с модой и сразу с двумя невестами. Сергеевский кое-чем напоминает цирюльника-банкрота из пьесы пана Старицкого.

— Из Варшавы?

— Отнюдь нет, из Киева. — Здесь Якуб Возняк нашёл повод для патриотизма. — Если барин позволит, мне вспоминаются панны из трилогии Генрика Сенкевича. Фрейлина славилась первой красавицей двора, более того, она ужасная кокетка. В отличие от Фатеевой, миниатюрная, а позже в сюжете нашлась девушка красивее. В третьей книге пан Володыёвский хотел жениться на ещё одной красавице, а та выбрала иностранца. Брюнетка, ресницы как у Фатеевой, но с элегантным пушком над губой. Пан Володыёвский нашёл себе другую миленькую барышню, с необычными чертами лица. Во второй книге была не вполне морально однозначная красавица, но здесь я помню меньше. Надо заглянуть в…

Барин, не произнося ни слова, держал руку на сердце. Из-под его поникших усов вырвался хрип:

— О твоих любимых книгах выскажешься после. Сейчас не самое подходящее время. Позови клиента.

Глаза Сергеевского отыскали на столе оставленные вещи. Хозяин гостиной приподнял над головой сигару и адресовал учителю ранее не заданный вопрос:

— Уточните один аспект. Полагаю, у Фатеевой грудной голос с хрипотцой?

— Никоим образом. Голос юн и звонок, как её смех.

— Хорошо представляю облик вашей дамы сердца. Единоверцы Якуба двести лет назад отправили бы Фатееву на костёр.

Якуб искривился в лице, но некогда было проводить дискуссии и диспуты.

— Тимофей Иванович, прошу, снова оставьте нас наедине.

Бедный учитель с крепко сжатыми зубами во второй раз скрылся за дверью, а Вострин наклонился к слуге.

— Открою тебе секрет: я видел Фатееву на улицах и в донесениях агентов. Она собирает вокруг себя толпу детишек лет десяти. Мальчики не могут отвести глаз, а девочки мечтают, что вырастут такими же. Денег, что удивительно, Фатеева с них не требует, и отнюдь не совращает, не педофилка она. Знаю я тебя, Якуб, ты определённо сочувствуешь «чадолюбивым» католическим священникам из следующего века.

Кто о чём, а вшивый о бане. Попробовали бы барин пожить в шкуре поляка, быстро бы утихомирились.

Кузен полицейского надзирателя осмотрел гостиную придирчивым взглядом. Дверь в комнату с вычислительной машиной была открыта, отчего ему на глаза попался лист с электрическим письмом, распечатанным в машинном значении этого слова. Оно было адресовано вовсе не обитателю дома, а чтение чужой корреспонденции Василий Леонтьевич считал недостойным. Практичный Якуб не единожды пытался это исправить, но барин отвращал его порывы.

Когда учитель вернулся в гостиную и Вострин обещал личную встречу с новой Иезавелью, тот словно изливал флюиды удивления.

— Не верю своим ушам, ваша милость. Вы сами придёте на Большую Садовую в дом приват-доцента Фатеева? Безмерно рад, ведь Софи и господин Добровольский скоро отъедут в Петроград и тогда их след простынет. Но ужели вы не опасаетесь её чар?

Вострин положил руку на сердце, а глаза его честно наполнились добротой.

— Да будет вам известно, что я однолюб. Девять лет назад я повстречал одну барышню, чья чистая душа избавила моё сердце от всех возможных увлечений. Кроме неё, мне никто не нужен. Нет, что греха таить, живём мы в гражданском браке. Но она одна-единственная, и чары Фатеевой мне не страшны.

В ажитации клиент вернул себе канотье и припрятал в пальто книжицу. Он словно стал выше, но сама его гордая возлюбленная выделялась статностью и высоким ростом. Вострину и его камердинеру предстояло убедиться в этом воочию.

Вострин отметил только, что необходимо будет предъявить отчёт о самочинной операции сыскному кузену. К представителю Охранного отделения затея не имела никакого касательства, хотя бы здесь можно было спать спокойно.

— Лишь бы не опоздать, — в обычной манере горячился Сергеевский. — Так и видятся Софи и директор среди петроградской аристократии. Виноват, кое-что упустил. Несчастный Зайцев, которого только теперь вспомнил отец, затмил тех трёх любовников Софи. Они тоже не вынесли разрыва. Но не покончили с собой, а ушли в монастырь.

— Понятно, что друг друга они не сожрут. Только выдержит ли господин Добровольский множество ухажёров Фатеевой, коих она хочет накопить как можно больше? Как бы девицу не постигла судьба Дездемоны. Тогда полиции досталось бы не менее серьёзное дело.

— Софи явно хочет стать аристократкой, чтобы вертеть шар земной. Чего ей в старой жизни не хватало?

— То, что вы сейчас высказали, справедливо для дам из высшего общества. Остальные женщины со времён царя Гороха несут на себе все извечные тяготы. Наш Премьер-министр в области женских прав ориентируется на Викторианскую империю. Вы скажете, в той консервативной стране есть хотя бы клубы для женщин, а среди слабого пола отметилось много деятельниц? Эти сведения устарели. Бальфурова держава идёт по тому же пути ограничений для меньшинств. Ради большей наглядности послушайте, как обстоят дела в Москве.

Из пыльного угла на овальный стол поставили граммофон. Барин шарил на полке, пока в его бледных руках не появилась грампластинка. Гостиную наполнила бодрая песня под гитару на актуальную тему.

Обманутый учитель поведал, что в ночных кошмарах он видит крепкую руку директора на осиной талии.

Сыщик и его слуга покинули 6-ю Тверскую-Ямскую, не прочитав то распечатанное письмо, что «спамом» зовётся. Сергеевский в порыве страсти умчался далеко вперёд. Перед уходом Якуб вознёс молитву святому Викентию, покровителю дел милосердия.

Расстояние между местом жительства и Большой Садовой даже без экипажа закончилось незаметно. Под влиянием недавних музыкальных упражнений невенчанной барыни Вострин насвистывал «Стаккато» Поля Мориа. Под этот мотивчик он дошёл до особняка приват-доцента Фатеева, коего клиент назвал недавно приболевшим. Дочь должна была находиться в отчем доме, но в компании любовника.

Печального вида горничная впустила сыщика к барышне. Сам же Яков примостился перед приоткрытой дверью, выбрав себе роль соглядатая.

Барин сделал шаг к канапе, где полулежало неземное создание. На родном языке Якуба следовало сказать «piękna jak sen» (красива, как сон), а будь он ирландцем, сравнил бы её с феей. Молитва заранее произнесена, а в непосредственной близи от встречи Якуб занял мозг геометрией. Ресницы Фатеевой имели форму четверти окружности, лицо — параболы или цепной линии, а брови — прямых линий c дельтоидами на концах. Очертания: бёдра и дерьер — эллипс, грудь — эллипс с прямыми линиями сверху и снизу, талия — гипербола. Пышная причёска — эпитрохоида.

— Скажите мне, мадемуазель, известна ли вам трагедия отца и сына Зайцевых? Юный влюблённый погиб по вашей вине.

Прелестница выглядела почти как вышеупомянутой фотографии: гордо поднятая головка повёрнута влево, а на визави смотрела сквозь опущенные роскошные ресницы. Одета она была в аквамариновое платье с высоким воротником и шемизеткой, как раз под цвет глаз (последнее было известно со слов Сергеевского).

В следующий миг Фатеева широко распахнула глазищи, окатив сыщика синевой. Якову стало не по себе.

— Сначала вы очаровали всю Первопрестольную, а теперь готовитесь к завоеванию Петрограда? Не излишне ли для девицы, которая могла бы быть женой Тимофея Ивановича? Сколько же воздыхателей вы хотите заиметь? Сорок, пятьдесят, семьдесят? Ваше непомерное кокетство — опасная вещь.

— Зачем вы мне говорите?

Её голос, как давеча было сказано, отличался юностью и звонкостью. Одно движение головкой, и дивная причёска заиграла буклями, чьи тёмно-рыжие тона переливались ртутью.

— Гимназист погиб в четырнадцать лет, три другие жертвы ушли в монастырь, молодой учитель вне себя от страсти. Вам хочется большего? Тимофей Иванович уже подарил вам любовь, к чему вам слава современной Клеопатры?

Фатеева приготовилась было к заученному трюку, но барин уверенным движением отнял её руку от высокого бюста.

— Мадемуазель, прошу вас, выслушайте меня. Я мужчина холостой, но у меня есть Любовь. Её скромному облику далеко до вашего, но, право слово, моё сердце обрело оберег от соблазнов. Ваши прелести на меня не подействуют.

— Говорите, на ваше благородие не повлияю? Применю-ка я усиленный натиск.

Дерзкая барышня возвысилась над сыщиком и, не промолвив ни слова, мгновенно его обняла и впилась в губы. Вострин мычал, лишённый дара речи, а соблазнительница крепко прижимала к нему молодое тело. Барские бледные руки исходили мелкой дрожью. Якуб ни за что не предусмотрел бы эту оказию, но Сергеевский проявил бурный нрав. Он кинулся к несостоявшейся невесте. Смелый порыв был обречён на неудачу, чьим истоком стал Добровольский. Учитель врезался в собственного директора.

Диспозиция изменилась столь быстро, что Якуб в любом случае не успел бы применить мозг.

В новом расположении фигурантов Добровольский крепко держал замершего подчинённого за руки. Фатеева встала невдалеке, между её губок сверкал жемчужный блеск, а шемизетка учащённо натягивалась под изящными пальцами.

Голос директора гимназии громыхал среди нарядной комнаты.

— Именем министра народного просвещения заявляю, что только что свершилось покушение на вышестоящее лицо. Решением суда Сергеевский отправляется в карцер.

— Бог с вами, я ни о чём не думал. Я не покушался…

— Не смейте лгать. Вы непочтительно кинулись к вышестоящему лицу и, если бы не его телосложение, сбили бы его с ног. Добро пожаловать в карцер на шесть, нет, на восемь месяцев.

Вострин ещё не оправился от плотского воздействия, но, dzięki Bogu, высказывание противника достигло его разума.

— Моего клиента поместят в карцер, да на долгий срок? Не представляю, где здесь ваша юрисдикция. Фамилия вашего благородия не «Пришибеев».

Казалось, усы Добровольского приобрели суровый абрис.

— Я директор гимназии, а Сергеевский мой подчинённый. Он взбунтовался, а вы, любезный, поддерживаете преступника.

Власть господина Добровольского и его пассии оказалась непреодолимой. По пути домой Вострин держался за бакенбарды, между которыми пока не схлынула краска.

— Срочно надо сходить в церковь. Поистине вампирша, а то и суккуб! Надеюсь, скоро приду в себя. — Далее он упомянул свою невенчанную любовь. — Сколько лет живу в чистых отношениях, а нынче на нашу голову обрушился соблазн.

В привычном особняке, в родной гостиной на втором этаже, сигара легла было между бледными пальцами, но на глаза Василию Леонтьевичу попался непрочитанный лист из электрической почты. Не находя себе другого занятия, барин притронулся к чужому письму.

Глубокоуважаемому учителю истории Тимофею Ивановичу Сергеевскому.

Не знаю Ваши взгляды на Небесную Землю (не исключено безразличие), но к Вам обращается правнук Родион Сергеевский, учёный средней величины. Не удивляйтесь, в нашем мире Вы в 1899 году женились на Софье Викторовне, но последовавший период жизни трудно назвать счастливым.

Вы будете не правы, если решите, что в нашем мире Софья Викторовна стала той же, кем Вы её видите. Моя прабабка работала сестрой милосердия (на каких войнах — тема не для письма), в Петербург не уезжала (там о ней никто не слышал), большинство москвичей знало её не лично, а по фотографиям (поскольку отец и муж Софью Викторовну долго держали дома). Сестра милосердия из кокетки вышла специфическая, хотя поначалу она смирялась с навязанной работой. Не буду распространяться о её судьбе, скажу только, что Ваша красавица сохраняла молодой вид, но не дожила и до 40.

Юный сын г-на Зайцева не был в неё влюблён и вместо самоубийства погиб при определённых событиях декабря 1905 года. Остальные ухажёры тоже таковыми не были, и в монастырь не уходили. Сам г-н Зайцев никогда не летал на аппаратах тяжелее воздуха и уделял больше внимания сыну.

Не знаю, что произошло бы, если бы Софья Викторовна родила от другого мужчины. В моих исследованиях никогда не бывало, чтобы в вашем мире рождались люди без двойников у нас. Но если г-н Добровольский и Софья Викторовна поженятся, рано или поздно свершится уникальный случай.^[2]

Может, Вам лучше покончить с нездоровым влечением к этой роковой женщине? Всё равно она предпочитает другой типаж. Я знаю, что г-н Вострин однолюб, но Вам от аналогичного статуса только хуже.

Искренне Ваш Р. М. Сергеевский.

Лёгкие Вострина исторгли тяжкий вздох, а вечно не раскуренная сигара упала на овальный стол.

Месяц спустя (в те дни, когда и по русскому, и по западному стилю начинается лето, в природе царит середина июня), смелая и дерзкая раскрасавица покоряла Петроград. На прощание Фатеева подарила старым поклонникам запись песенки, адресованной лично узнику карцера.

Джинн Курносовых

Учительница: «Тема урока — приведение к общему знаменателю».

Ученики: «У-у-у-у-у! Привидение!».

Родион: «Пацаны, вы видели, как Микки Маус с Гуфи и Дональдом охотились на привидений, а потом те их троих сами за привидений приняли?».

Учительница: «Вижу, чем ты занимаешься вместо учёбы. Смотри двойку не заработай. До Пифагора, Архимеда и Евклида математика была примитивной, так что Хоттабыч тебе не помог бы».

Родион: «Джинны разве есть?».

Учительница: «Привидений тоже нет».

Р. М. Сергеевский пустился в воспоминания

Действующие лица. Информация от начальства

1-е дело I группа проводила в Нью-Йорке (1896-97) в качестве нелегалов. 2-е и 3-е дело — в Москве/Гельсингфорсе (1898) и Москве (1899-1900) в качестве оперативников. В 2019-20 I группа (кроме младших сотрудников) временно отвлеклась на Античную Землю. C середины сентября 2021 ↔ начала апреля 1903 группа перешла к 4-му делу: в качестве нелегалов в «Петрограде» под легендами из 2-го и 3-го.

Состав за одним исключением прежний. Ст. сотр. Е. Шишкина под легендой жены Э. Попова. Её мл. сотр. — молодая домработница М. Сергеевского Иванова. Сотр. Э. Попов под легендой московского брадобрея. Его мл. сотр. — пожилой дворецкий и шофёр М. Сергеевского Иванов из 1-го дела взамен А. Делона (тот переведён в III группу). Сотр. Р. Браун под легендой британского полицейского сыщика. Его мл. сотр. — темнокожий Р. Фокс.

Маленькое пояснение. Мать Р. М. Сергеевского — младшая дочь Алексея Курносова, а тот младший сын Кирилла Курносова. В итоге при сходной дате рождения деда отца Р. М. Сергеевского и деда его матери у самих родителей разница в возрасте 15 лет.

* * *

К новому, четвёртому, делу группа Елены приступила во время альтернативного Великого поста. Сейчас на календаре ровно неделя после Пасхи, тринадцатое апреля, а по новому стилю двадцать шестое.^[3]

Деятельность разведчиков основывалась на поздней жизни полупрогрессора Ломанова (его биограф почему-то не уточнил, что действие происходило на Большой Итальянской улице). Когда засланный депутат остался без друга, ему пришлось куда больше общаться с Пуришкевичем, дворецким и журналистом. Как ни странно, одинокий лидер обратился за помощью не просто к прокурору и адвокату, а к Вергуну и Гусману, нашим агенту и младшему агенту из третьей группы. Такой вариант даже лучше.

Очередной прадед Сергеевского выглядел как китайский болванчик. Фокусник (он же престидижитатор) из Петербурга (точнее, из цирка Чинизелли, начал работу и женился недавно) Кирилл Курносов качал головой, тщётно пытаясь вернуть солидный вид. Его лицо напоминало молодого Хазанова, к которому мы добавим мимику в стиле Аткинсона. Выглядел он несерьёзно, фокусник же, не клоун. А уж когда в его жизнь вторгся царизм, зрелище стало совсем удручающим.

В близких к нему кругах очевидцы видели джинна. Самое главное, что тот не выглядел привычным для нас Хоттабычем. По исламскому вероучению, джинны состоят из бездымного огня (что и видно по фильму «Волшебная лампа Аладдина»), а виновника переполоха описывали именно в этом реалистичном ключе. Плюс незнание современного языка. Джинн разговаривал на древнерусском, так как до выхода из кувшина жил в Москве XVI века.

— Ох, ох, ох, что басурманин сделал с моей женой Нонной, — стонал Курносов со своим обычным несолидным обликом. — В Аллаха уверовала. Дескать, джинн натуральный. Только представьте, что случилось бы, будь в нашей семье не кот, а собака.

Елена и один из её сотрудников взглянули на сибирского кота Франца, настоящего мурлыку. Оба успели погладить пушистое создание.

— Полиция к коту прицепилась, полагает, что я его назвал в честь Франца-Иосифа. Легавые упоминали, будто я интересуюсь евреем-фокусником Давидом Купферфельдом. Наша семья о нём слышала, но в чём я провинился, хотелось бы узнать?

Елена уже знала, что в реальной истории к имени кота Франца никто не придирался. Пушистик тем временем тёрся о ноги Брауна, который действовал под легендой полицейского сыщика-англичанина Питкина. Из-за местных вывертов к нему, как к викторианцу, относились лучше, чем к его настоящим соотечественникам.

— Кажется, вы упоминали курьёз с котом, — напомнил ему «Питкин».

— Всё как есть. Франц на кровати сворачивается клубочком и сладко спит в ногах. Один из наших слуг, дурачок, растрезвонил, что я сплю с котом. Полиция написала в газетах, что я сплю с котом, а кот мужского пола.

— Уайльду приходится хуже, — успокоил его «Питкин». — Местные журналисты уверяли, что его надо отдать в семью тёзки, Оскара II. По их необычной логике, бугр и семья шведского короля — одна сатана.

— Из-за моей Нонночки в столице ожидаются антитурецкие и антитатарские выступления. Зачем они мне, дамы и господа? Я всего лишь хочу хорошо жить, ссоры с инородцами мало волнуют.

Вот вам «старинный текст», который найден поблизости от джинна:

Азъ ѥсмь вѣликъ джинъ Абдѹлъ ибнъ Яхьѧ сирєчь Абдѹлъ Iѡанновъ сынъ. Въ лѣто ҂З҃Ѯ҃Г҃ ѿ Сотворєнiѧ мiра и лѣто Ц҃Ѯ҃А҃ ѿ Хиджры Царь и вѣликъ кънѧзь всєѧ Рѹси Iѡаннъ Грозныи мѧ запѣчаталъ єси сєи кѹвшинъ дабы азъ нє возъглави татаровьє плємѧ.

Первая цифра — 7063 год от Сотворения мира, то есть 1555. А по мусульманскому календарю получаем 961. Разве что где-то у Акунина (действие происходит в 1795) Елена встречала слово Егира вместо Хиджра. Уж не знаем. Главное, что эту выписку Нонна Курносова признала доказательством подлинности исламского существа.

После нескладного разговора Елена стояла посреди комнаты в конспиративной квартире (доходного дома). Хорошо, что их обеспечили невидимой связью, когда разведчикам необязательно встречаться физически. Браун-«Питкин» с подчинённым-мулатом Фоксом ушли в полицию, где «союзника» встретили с интересом. Попов-«Бобров» стриг и брил население, а также завивал ему волосы (в прошлый раз это было в Москве). Выздоровевший старик Иванов вновь стал его младшим сотрудником, а внучка-домработница опять действовала в качестве камеристки «мадам Бобровой». Все они тайно контактировали, находясь в разных местах города.

Разве что Попов возражал, когда услышал, что связь с Центром будут шифровать на клингонском. Откуда взялся этот язык, он знал. Начальство русака еле-еле переубедило.

Елена начала чат (если здесь уместно это слово).

— Они явно хотят сделать из нас героев «Скуби-Ду», — заметил Браун.

Елена только рукой махнула.

— Несерьёзно как-то. Впрочем, кое-что насчёт одной собаки. Скорее идею стырили из «Собаки Баскервилей». Вроде бы на русский её перевели в 1905-м. Надо бы проверить здешнюю точность дат. Хотя почему именно джинн? Больше напоминает Хоттабыча. Только на современном языке наш чудик не говорит и из бездымного огня состоит. Если серьёзно, сюда больше подошёл бы Энсти с «Медным кувшином», ведь книга 1900 года. Только перевели его ещё позже, в 1916-м. Не подскажешь, как там зовут джинна?

— Факраш эль Аамаш.

— Ну и имечко. То ли дело Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб. А тут фиг запомнишь.

Браун промолчал. Но ненадолго.

— Если джинна подают как бесплотное создание, в голову приходит привидение, если не Каспер, то хотя бы Кентервильское. При таком раскладе будут проблемы с автором. Уайльд для вашей империи гадкий содомит и враг. Если виновник не патриот.

— А кто виновник? — встрял Попов. — Вы действуете под легендой сыщика, вот и помогайте местным с расследованием. Мы вернёмся к Ломанову.

— Не очень-то я и читала записки его друга. Жаль, не успела до конца.

Соседи по доходному дому были известны сотрудникам своими взглядами. За стеной слушали подпольную музыку, и как раз вовремя. При первых звуках мелодии растроганная Елена вспомнила, что она впервые услышала и увидела по телевизору в далёком 1995 году, до того, как уехала за кордон.

В пару ей наступило скорое продолжение.

Что касается Ломанова. Благодаря агенту-адвокату и агенту-прокурору Елена могла следить за его перемещениями. Если только не учитывать, что из дома вельможа выходил редко.

Эраст тоже доложил, благодаря стариковским беседам Иванова:

— Нашлись сведения, как наш противник сделал джинна. Взял газовую ткань и обработал хинином. От ультрафиолета тот светится. Обе вещи он взял у Курносова. Надо сказать его жене, вдруг из ислама вернётся обратно. Только учтём психологию.

— Надо только внятно им объяснить. Как бы фокусника не обвинили ещё больше.

— Уже обвинили.

— Ох ты.

Младший агент-афроамериканец вдоволь наслушался на мнение Петрограда о событиях в стране Юджина Дебса. Конфедератам через сорок лет унаследовали социалисты (Елена не сразу разобралась, что послужило первопричиной), страна снова раскололась, а викторианские и царские политики поддержали именно красную сторону, не старую власть. Серым кардиналом стал бывший священник, а мэром Нью-Йорка русский еврей Хэнквит (в нашем мире неудачно баллотировался в 1917 году). Тем временем Эдисон и Тесла эмигрировали в спокойную Германию. Там развивается компьютерная техника, а в Берлине открыт первый супермаркет.^[4]

Как стало известно Шишкиной, депутат-вельможа скоро приедет на Сенатскую площадь. Эраст Попов с удовольствием взглянул бы на него, но разве что через беспроводную передачу изображения.

На площади вместе с тем самым памятником особо выделялся механический телевизор под навесом от дождя. На экране мелькали видеоряд и картинки с комментариями чинуши. Толпа внимала репликам и после каждой рыдала и крестилась.

В чиновнике Елена опознала титулярного советника и однофамильца. Ещё в родном мире она заглянула в записки бывшего депутата-комика Андрюхина о том, как тот помогал известному политику-самозванцу. Шишкин работал при Ломанове чиновником по особым поручениям, по свидетельствам рассказчика, он пучил глаза, словно какой-нибудь Киркоров. Здесь, при посторонних людях, явно сдерживал себя, но дважды промелькнуло.

— Оскар Уайльд и Шон О'Кини встретились в укромном месте и совершили содомический акт. Как видим, континентальная Европа погрузилась в бугрство и чревоугодие. Отныне её символ — петух гамбургерский.

Площадь наполнилась рёвом. Особо рьяные колотились лбом о брусчатку. Одна бабка доложила другой:

— Что же это творится в Богом проклятой Германии? Сколько ещё нужно будет молиться, чтобы они все преставились?

Сосед средних лет предложил бабкам способ:

— Я давеча посетил Исаакий, ставил свечку в надежде на чудо. Молился, чтобы Везувий и Этна устроили хорошее извержение и покрыли всю Европию лавой и пеплом.^[5]

В устройстве послышалось известие от Брауна:

— Слышу, в чём обвиняют. Напоминает Асприна, взгляд других измерений на Извр. Обратите внимание, в оригинале не «изверги».

Дальше к Брауну обратился Фокс, но Елена уже не слышала. Зато Попов видел, как мимо парикмахерской прошли Блок и Менделеева. Последнюю сопровождала компаньонка на вид старше средних лет. Именно эту подробность Елена не знала. Разберёмся позже.

К краю людского сборища приблизился Ломанов под видом важного вельможи, светлейшего князя Глебатина-Кандийского (его именем назвали свеженький броненосец). Не очень-то обычный депутат на старом фото мало напоминал свой нынешний облик, за исключением рыбьих глаз. Тучное тело, гораздо более старший возраст с сединой и большие усы. Елена его даже пожалела.

Жители столицы могли бы встать перед ним на колени, но телевизор отвлекал.

Отметим, что те события происходили 13 (26) апреля 1903 года, в четверг, по-нашему 1 октября. Конкретно Ломанова встретили в 13:30 по петербургскому времени, которому соответствовало 20:29. Сергеевскийточность одобрит.

С края толпы раздавался грубый голос, заглушавший тихого собеседника.

— Знаешь, какой перед тобой напиток? Кукурузный бурбон. Поддержим Дебса. Я его зело уважаю. Социалист? Какая тебе разница? Дебс — сильный политик. Пролетариев к ногтю прижал, предыдущую власть разогнал, ту, которая дружила с демократами и неграми. Хочешь ли выпить за Черчилля? Он настоящий герой, везде поспел. Бурскому мужичью наподдал, индийских дикарей за уши оттаскал, а сейчас поддержал Дебса за сильную руку. Наш государь наградил Черчилля Орденом Св. Владимира. Что сказал? Не по нраву? Хорошо бы германцев проучить. Они, суки, впустили французишек в Эльзас и Лотарингию и с ними сблизились, с нацией Дантеса. Французишки тем самым нас предали, ужели зря в Париже строили мост Александра III? Франция зверски угнетает Северную Африку и Индокитай. Что сказал? У Германии есть чему поучиться? Я должен посмотреть на свою страну? Буры и индусы тоже люди? Может, ты и ляхов с татарвой любишь? Ты предатель? Хочешь, я засуну бутылку тебе в глотку нижним концом? Ты вельми любишь дикарей и немчуру взамен того, чтобы любить родину. Кто-кто я?

Глотка собеседника могла отдохнуть. За тихим ответом последовал звон, тот обернулся воем. Елена бросилась на помощь. По земле катался, судя по костюму, ремесленник. Бугай стоял над ним с бутылкой в крепкой руке.

— Что за сука, возлюбил немчуру со всеми нашими врагами. Что вам угодно, мадам? Вы любите царя, али нет?

Часть любопытной толпы отошла от телевизора к месту ЧП. Рядом даже оказалась компаньонка Любови Менделеевой, насколько позволяло её узнать описание внешности. Среди взрослых наблюдался очкастый гимназист. Соседи немедленно выдали, что он «жидёнок».

— Самуилом его зовут, окаянного.

— Балуется стишками, умник. Выпороть бы.

Наша девушка наклонилась к мигом опознанному мальчику. Во всяком случае, была одна версия.

— А где твоё творчество? С чем-нибудь познакомишь?

— Стих на тему американских социалистов-коммунистов. Мой герой — «камрад Твимрад, бывший комбат, работник заводов, газет, пароходов». Приплыл в Питер, а в гостинице сплошные аристократы. Афронт.

— Ну ты фрукт, — издалека отреагировал Ломанов. — Вы все слышали, как Дебс скоро проведёт коллективизацию для одной категории населения. Хочет, чтобы старики вспомнили молодость.

Елена лидера не слушала. Она решила поговорить с замечательным в будущем гимназистом.

— Ты пишешь стихи, а хотел бы быть ещё и переводчиком?

— Смотря, какой найду материал.

— Слышала, есть стихотворение покойного английского поэта Стивенсона. Называется оно «Вересковый эль». Знаешь, что за напиток «эль»?

— Вроде медовухи?

— Пиво. Это не мёд, да будет тебе известно. Если доведётся переводить, не перепутай.

— Спасибо вам, мадам.

Вокруг было слишком мало движения. Толпа рассосалась, но Борис Ломанов стоял как вкопанный и слушал разговор. Но нет, также их внимательно слушала компаньонка Менделеевой. Сам политик уставился уже на неё. Тут Елена заметила, что у той женщины сполз парик. А голова мужская.

— Что здесь за маскарад, едрить вашу… — заволновался Ломанов. — Андрюшка, ты ли это?

Ряженый оглянулся на него и вздрогнул.

— Зашибись. Придётся мне вернуться к Боре.

Надо же. Андрюхин выдавал себя за женщину? А Елена до конца записок не дочитала.

— Где ты был всё это время, подлец? То-то Шишкин никак не мог тебя найти. Мерзок перед Богом? Скрывался под видом лица противоположного пола, да ещё у Блока? Или у Менделеевых? — усищи так и колыхались.

Андрюхин ушёл вслед за ним, но обещал Елене, что ещё зайдёт.

Хозяева кота Франца вернули статус-кво. Нонна Курносова больше не нервировала мужа, и тот мог больше не сверкать кривой мимикой. Да, она признала временное недоразумение (в смысле, по какой причине) и вернулась в православие. Да и с мужа сняли обвинения, даже Копперфильда и кошачье имя простили. Спасибо скажем в том числе агенту-адвокату (хоть прокурор тоже агент).

Позже наши сотрудники встретили бывшего комика (19 мая (1 июня) 1903 года в 15:34 по петербургскому времени, по-современному 8 ноября в 1:05). Он блеснул приятными мягкими чертами лица и раскаялся.

— Всё, от судьбы не уйдёшь. Опять я живу с противным другом и выполняю его приказы. Вожу машину, работаю секретарём, обучаю журналиста и всё такое прочее. Хотя одна отдушина есть. Борис Викторович разрешил мне заходить в гости к Блокам и Менделеевым. Уже не под видом компаньонки. Как бы вам сказать. Люба понравилась мне как девушка. Нет, не влюбился, за сердце Блока не беспокойтесь. Хотя неравнодушен я к вашему полу.

Елена оценила обаяние артиста, но хотела слышать нужное.

— Вы что-то хотели?

— Прошу прощения, что взбаламутил весь город джинном. Надо было всего лишь напугать Бориса Викторовича. Всё пошло слишком так. Честно скажу, семитские языки, тем более древние, я не знаю. В Питере работал один знаток древнерусского и старославянского, особенно разных диалектов. У него я и прочитал. Если где-то ошибки, моя вина.^[6] Хинин и ультрафиолет взял из реквизита Курносова.

— Да мы знаем.

— Пообщался бы с вами, но знаю, что вы на задании. До свидания.

Пошевелил пальцами приподнятой правой руки. Елена осталась одна, не считая контактов с сотрудниками.

Как бы нехорошая квартира

Тихо вокруг,

Только растёт бамбук.

Приносит плоти моей много мук

По воле японских сук.

Альтернативный Витте о вражеских пытках. «Китайская? Неважно»

В одном городке

На улочках города Етстани (ёлки-палки, найдёт ли его кто-нибудь на карте?) трудились серьёзные работники. Забор вокруг школы (там учился Гриша) к югу от проспекта Лозина скоро покроют ярко-синей краской, чтобы не было видно, как его заляпали птицы. В окрестностях проспекта отмечали праздник. Наконец-то вывозят мусор, народ уж думал, не доживём.

Труженики с малярными кистями раз в две минуты заводили песню из одного куплета:

Кто моложе Гриши, те наверняка выложили песню в TikTok. Ему было не до баловства. Вуз окончил, работа впереди, а пока можно погулять с Иркой. Пусть лузер, но над собой работал, не силач, но и не слабак. Женятся ли они, сам не знал. Его обычная худая рука сжимала ладонь невысокой пышной девушки. Встречные косились на странную пару, но Гришу имидж не волновал.

В метре от них раздалось резкое «тпру». Лошадей на улицах не водилось. Гришу, выпускника юрфака, остановил знакомый участковый Евсеев, который окончательно научит молодого парня труду частного детектива, а если повезёт, после отставки станет его шефом. А Ирка будет секретаршей (не «секретуткой», здесь всё серьёзно).

Первым, что полицейский лейтенант втолковал «падавану», был тот факт, что Евсеев не толстый, а широкий. Ирка тоже не любила, когда её, красивую румяную пышку, называли толстой, но до эвфемизмов не додумалась.

Рассказывали об участковом всякое. В старших классах он снял школьную дверь с петель, взял под мышку и унёс. Вахтёрша спросила: «Ты в каком классе учишься?». «В одиннадцатом». «Нет, в первом». Посерьёзнел, раз взяли в полицию. Волжскому парню повезло хотя бы в том, что наставник не разделял «проживание» большинства обитателей Етстани как бы в нулевых. Себя он никаким устаревшим «милиционером» не считал. Прогрессивный хотя бы на фоне родного города.

Евсеев показал большой палец, а в левой руке разместилась бутылка пива «Евтихий».

— Ты молодец. Нормально, Григорий. Нашёл себе дочь самого мэра. Веселов говорит, что дочь ему доносит на собственного парня. Сознательная.

Ага. Гриша вспомнил, как он своими давними фантазиями испортил альтернативную историю. Доносы Иркиному папе тоже помогли результату.

К счастью, Евсеев не стал развивать тему, а выбрал другую.

— Тест на наблюдательность. На кого я похож, сынок?

Да уж, была у наставника привычка называть всех парней сынками.

Гриша оценил плотное телосложение и широкое бритое лицо участкового.

— Вы похожи на Зуса из «Гравити-Фоллс».

Евсеев усмехнулся.

— Оригинально сравниваешь.

— Я сначала Швейка вспомнил, потом решил, что лучше что-нибудь современное. Прикольно было бы, если бы Етстань оказалась русской Гравити-Фоллс. Я бы заинтересовался.

— Ты о чём, сынок? Ты хочешь, чтобы к нам в гости пришёл жёлтый треугольный демон? Спасибо на добром слове.

— Тьфу, не подумал.

— В следующий раз будь внимательным к деталям. До встречи. Пойду, поиграю с настоящим сыном.

Евсеев уже познакомился с мэром, который приходился Гришиной девушке отцом. Спасибо Веселову за то, что породил такую спокойную, совсем не нервную дочку. Григорий сделал Ире комплимент: она вальяжная, как Дмитрий Киселёв.

Середина осени набросала перед домами красно-жёлтых листьев, хотя именно здесь деревья давно вырубили. На Ложкарской набережной, дом 10. У родного подъезда не работал домофон, заходи, кто хочет. Родителей не было дома, пусть волжский парень проведёт время в компании вероятной невесты.

Григорий хотел было запереть дверь, как понял, что на кухне кто-то есть.

Пугаться ему не следовало (мужик или не мужик?), но в воздухе витала угроза.

Рядом с микроволновкой стоял незнакомый бровастый парень. Он готов был перекусить бутербродом с салом. Другой рукой пришелец щупал торчащий карман, похоже, со смартфоном.

— Вы что здесь делаете? — задав вопрос, обитатель квартиры заметил, что тот сам удивлён.

Гость что-то прошипел на украинском.

— У него на сале укроп? — пригляделась Гришина подруга.

— Верно. Вот прикол: укроп ест укроп.

Едва он закончил фразу, бутерброд быстро переместился на его лицо. Сало и хлеб упали в ладони. Гриша аккуратно положил их на стол и увидел, что пришелец встал в стойку.

— Вы бы ещё показали боевой гопак, — ляпнул житель квартиры.

— Обойдётесь.

Кулаки тот разжал. У него остался вопрос, кто живёт в этой квартире.

— Гришей Клюевым меня зовут. Скоро стану частным детективом. Ира будет секретаршей. Ещё она дочь нашего мэра.

— Гарно совпало. Моим фахом тоже будет прыватный детектыв.

Григорий хлопнул себя по лбу.

— Вот как новость. Я вас видел в «Комсомолке» пять лет назад.

Верно, это же герой одной статьи (и газетной, и уголовной). Тогда в наших СМИ (даже в самых местечковых) сообщили о побеге, причём не из какого-нибудь там Шоушенка. Вместе со злободневными стихами. Вспомнил же.

Что-то надо предпринять.

Ирка смотрела то на гостя, то на Гришу. А пришелец начал именно с неё.

— Вона твоя коханка или хто? Если я бестактен, извинюсь.

— В смысле партнёрша? С недавних пор да.

— Тебе нравятся толстые?

Ирка отодвинулась, а Гриша готов был защитить её.

— Меня познакомили с Ирой намного раньше, почти что по расчёту, потом уже началось всерьёз. Так-то мне нравится Бортич, и не из-за того, что она в одном фильме толстая. Понял?

— Без проблем. Не женитесь на курсистках, они толсты как сосиски.

Гриша посмотрел на него как дурачка.

— Ты с какой сослагательной Земли прилетел? У нас нет курсисток.

— Глупый Гришка. Не знае фразу, а на мене валит.

— Ты уведёшь у меня Иру, стопудово. Вам, украинцам, нравятся толстушки. Руслана Писанка и другие всякие там.

Противник выставил крепкий кулак.

— Не тем мыслишь. Скажешь, будь у меня девушка, она бы обязательно пидманула, пидвела? А если бы меня звали Тарасом, я бы убил сына? То есть я не Тарас, а Мыкыта Карпенко.

— А я Клюев. Ира, она дочь нашего мэра, Леонида Веселова. Ты ничего не имеешь против дочери мэра? Ты… её… — волжский парень смутился.

— Ха, знаю! — обрадовался Никита. — Ты хочешь спросить, поимею ли я дочь мэра. Не дождёшься.

Ира прижалась к своему партнёру. Грише любовный треугольник был не нужен. Что, если этот ваш Карпенко врёт?

— А как ты к нам попал?

— Ваши учёные создавали ускоренное перемещение, только кроме контактов с альтернативными никакой пользы. Наши честные учёные решили немного его усовершенствовать. Меня сделали подопытным кроликом. Перемещусь из столицы в Карпаты, потом обратно. Из-за глюков и неполадок свалился к вам. Не суетитесь вы, в нужное время вернусь обратно. Телефон с собой. Видите, у меня браслет и особые стельки? Они нужны, чтобы перемещать из любого места. Разработка немецкого друга вашего любимого учёного-копчёного. Он с украинскими коллегами вместе потрудился.

— Стельки лучше переложи в тапки, не ходи по чистому. Я буду частным детективом, Ира секретаршей. У тебя есть профессия? Тьфу, ты же сказал.

— Хто знае, может, тоже пойду в частные детектывы, сначала пусть психика устаканится. ПТСР у мене, и всё из-за вас, москалив. Був российским солдатом, стал перебежчиком. Що скажете?

— Как?

— Довго рассказывать. Я крымчанин, украинец, а мой старший брат Пётр — русский. «Жили, не тужили» здесь не подходит, брат меня шпынял. Говорит, почему ты, дурень, не русский? Почему ты даун? В шестнадцатом году я окончил школу, а Пётр к тому времени служил в вашей жалкой армии, а что с Крымом, сами знаете. Думает, надо меня взять на войнушку. Я вам не идиот, со своими воевать не собирался. Перед боем тайком подготовил белый флаг из майки, вдруг свои неправильно поймут. Знаете психическую атаку из «Чапаева»? Пока ваши кровососы недоумевали, Мыкита шёл по полю брани на другую сторону фронта. На родине «Рошена» солдату обеспечили всё, что нужно. Разве что в меня разок пальнули с вашей стороны. До сих пор ПТСР временами. Реабилитируюсь.

Ира скромно хихикнула.

— Я тебя знаю. Ты Рэмбо.

— ПТСР? — тупо спросил Григорий. — ПТУ знаю, а у тебя, похоже, профессионально-техническая суверенная Россия. Эй, погоди, ты что намолол? Мы с вами не воюем, все знают. Твой брат тоже украинец, а твой с ним конфликт просто бытовуха. Правильно понимаю?

В глазах помутнело. Через десять-пятнадцать секунд Гриша осознал, что прижат к стене, а украинец держит его за горло.

— Что сказал? Получай расплату, недоумок.

Ира умоляла отпустить его. Карпенко всё же сжалился.

— Ну ты силач, Никитос. А из какого ты города Крыма?

— Конспирация, любопытные вы. Не надо мне, чтобы ваши застукали. В подразделении имелся майор Зайцев^[7], помогал моему брату-русскому. Ты не представляешь всю мерзость. В армии служил?

— Нет.

— Тебе повезло.

— Ты не врёшь? Майор, видать, тоже хохол.

— Думайте, что хотите.

Дальше незваный гость общался по сотовому с Крымом (или откуда он на самом деле). Говорил даже не на украинском, а на каком-то русско-белорусском. Видать, конспирация такая.

Гриша в стороне шепнул Ирке:

— Ну как я могу верить этому хохлу? То есть я слышал на улицах разговоры как у него, кто-то вечно мутит и чем-то недоволен. Сама подумай, разве мы ничего не видим своими глазами и по телевизору, газетам? Почему мы должны верить иностранцу, а не глазам?

Ирка медленно кивнула.

Шпионский разговор закончился. Никита смотрел из окна кухни, туда, где от деревьев мало что осталось. Он почему-то резко отпрянул.

— Кого ты испугался?

— Я не трус. Следи за словами.

— Кого ты увидел?

Под окнами стоял всего лишь Евсеев. Вальяжный такой дядечка. Что страшного?

— Я его знаю, зуб даю. Этот участковый — дружбан майора Зайцева, меня не факт, что знает, но может донести. Надеюсь, он не к нам.

Евсеев друг военного, которому подчинялся Никита? Здорово. Только почему наш участковый водит дружбу с хохлами?

— Зря. Участковый меня наставляет. Научно выражаясь, мой верный ментор.

Гость снова протянул руку к Гришиной шее. Хорошо, что передумал.

— Поясню тебе, Никит. Мы живём не просто в Тверской области, а в Етстани. Остальным нашим гражданам трудно представить, но честно скажу, Етстань думает, что сейчас нулевые. На ссору с вашей страной ей, как говорится, плевать. Тебя никто не заметит.

Никита с силой потряс ему руку.

— Спасибо тебе, дружок. Хоть что-то у вас вменяемое.

— А Евсеев, который наш наставник, эти чудачества не разделяет. Он живёт в двадцатых, в реальности. Поэтому тебе…

Заскрипела входная дверь. Кто её не запер?

— Всем привет, молодёжь. Дверь надо закрывать на засов. Домофон не работает, иначе бы вы засуетились.

На кухню зашёл Евсеев. Весь его грузный облик отдавал несерьёзностью из-за того, что полицейский непрерывно посмеивался. В мусорное ведро он положил пивную банку.

— Расселось тут племя младое, незнакомое. Вас двоих я знаю. А вы кто, молодой человек? Представьтесь, пожалуйста.

Никита молчал, но явно старался выглядеть так, чтобы участковый не заподозрил застенчивость.

— Молчишь, сынок? Нет, я серьёзен. Ты похож на моего сына. Он ещё ребёнок, но наверняка вырастет в тебя. Смотри у меня. Не подведи, будь таким, каким я прикажу.

Понятно, что крымчанин не хотел становиться тем же типом, что и сын незнакомого полицейского из провинции. Начался конфликт, без него никак.

— Что, дерзишь, не хочешь быть ровней моему сыночку? Будет тебе телесное наказание.

Хотя Евсеев выглядел пухликом (пиво опять-таки), он легко приподнял первого гостя квартиры за воротник.

— Помогите вынуть ремень. Пороть буду.

Вместо покорности Никита сделал резкое движение правой ногой. Несостоявшийся экзекутор охал, держась за правую ногу уже свою.

— Полицию бить вздумал, стервец? У-у!

Через полминуты он сбежал, подпрыгивая, а Никита понадеялся, что его недруг не заподозрил знакомство смелого парня с тем самым Зайцевым. Сам Гриша от его поступка присвистнул.

Местный парень закрыл было дверь, но побоялся коснуться голой рукой задвижки, на которой мог быть ковид. Нет, это не главное. Пока он в прихожей, Никитос остаётся наедине с Гришиной девушкой. Как пить дать пристанет. Волжский парень повременил с задвижкой и вернулся на кухню.

Как ни странно, украинец на Ирку пока не покушался.

Они решили посидеть за столом. Не сообразить ли на троих компотом? Ирка принесла полные чашки. Никита рассказал, что родственники (только что беседовал по телефону) позвонят на радио, чтобы он послушал одну песню. Времени оставалось немного. Пока попьют компот.

— В вашем городишке есть что-нибудь примечательное?

— Ну как сказать. Мэра называют народным. Раньше производили замки, сейчас с этим не очень. На нашей Ложкарской улице жил стоматолог, который любил карты, взгляды у него какие-то странные. В этом году куда-то пропал. Библиотека у нас, с девятнадцатого века ещё, одна на весь город. Улица Ржевской битвы. Город в войне участвовал вяло, улицу так назвали для маскировки. Москва хочет отнять нашу Етстань у Твери. Понимаешь, в Московской области уже есть Дубна на Волге, а они хотят, чтобы подмосковных городов на Волге стало сразу два. В Етстаньском районе есть город Решцы с сумасшедшим домом. Туда привозят со всего района. Ещё наши люди никак не выйдут из прошлого. Хорошо хоть, не все подряд. Никитка, расскажи, как ты жил, и как живёшь сейчас.

Тот согласился. Гриша припомнил название фильма «Третий лишний». Пусть оно станет для Карпенко неподходящим. Главное, чтобы не пристал к Ире.

Диалог начался.

— Майор приказал вернути яблоко, которое он сам слопав.

Волжский парень пожал плечами.

— Яблоко, которое сам съел? Поясни, а то я не врубаюсь.

— Объясняю для бестолковых. Майор приказал мне вернуть ему яблоко, которое он сам только что слопал. С другой стороны фронта я пожелал, чтобы яблоко оказалось немытым, а ещё лучше, если с пестицидами.

Гриша присвистнул.

— Тебе только в Comedy club выступать. Там тебе будут рады.

Третий продолжал рассказ:

— Брат объяснил, почему я невероятный даун. Просто я родился в Чернобыле. Вам смешно? Если думаете, що це правда, получите в нос. Брат назвал меня ошибкой радиации. Он сам хто? Жертва аборта?

— Тебе точно надо в Comedy club.

В ответ Никита дёрнул головой.

— Глупый Гришка. Ты не читав Ильфа и Петрова, а я виноват?

— Логично. Ты хохол, значит, виноват.

— Серьёзней можно?

— Читал я. Швейк больше понравился. Он мне ближе. Веселее Бендера.

Недовольный Никита сильно прищурился.

— Понятно, почему. Ты жертва ТНТ.

Было плевать, что Никита щурится совсем как Гришин любимый герой Фрай (есть один мемчик). То аборты приплетает, то у ТНТ нашёл жертвы.

— Рассказывай.

— Брат осторожно приподнимает мою чёлку и роняет челюсть: «Да у него парик!».

— Ты носил парик?

Никита со сверкающими глазами сжал кулак. Чем недоволен?

— Дальше рассказывай.

— Майор придумал мне прозвище «Понос». За что, известно только ему. У другого солдата было прозвище «Китаёза». Здесь очевидно, почему. Майор весело спросил: «Рядовой Китаёза, хотите поменяться кличкой с рядовым Поносом?». Вам смешно, а мне нет.

Странно, что он такой серьёзный.

— Майор распространял слухи, что я мало того, что даун, так ещё сплю с бомжами. Ложимся мы баиньки, а солдаты шутят: сейчас к Никите придут бомжи. И в этот напряжённый момент кто-то постучал в окно. Они все хохочут: надо же, сбылось. На самом деле это майор за нами подслушивал.

— А ты не можешь рассказать честнее? Вряд ли ты сам ни перед кем не виноват.

Третий выпятил губу.

— Ты прав. Я увидел у одноклассника на тетради портрет Ломоносова и раскрасил. Потом он спросил из интереса, как звали лидера меньшевиков, а я его обманул. По логике «Я хороший, а он плохой, значит, он заслужил, а я имею право». Или как я нарисовал карикатуру. Страшный такой лохматый пёстрый котище. С репликой «Привет, меня зовут <написано имя брата>. А кличка у меня „Барабашка“». И это до начала нашего конфликта.

Волжский парень его даже зауважал. Сам Гриша смог бы высказать компромат на себя недавнему знакомцу? Как-то не задумывался.

— Никит, а ты не расскажешь нам байку?

— Зачем тебе?

— Ты бравый солдат и жертва начальства, тебя признали дауном. Ты просто обязан травить офигенные истории.

Никита впился глазами.

— Ты ещё заяви, будто я перепродаю крашеных дворняжек. Если настаиваешь, так уж и бути.

Гриша настроился на приятное времяпровождение, а Ирка придвинулась поближе. Хотя зачем ей солдатские байки?

— Слышал своими ушами, зуб даю. Солдат-москаль перед самым уходом в армию влюбился в одну очаровашку. Некоторое время спустя любовь больше не застилала глаза, русский парубок взглянул на дивчину во второй раз, трезвым взглядом, и обомлел. Вы не поверите, но она оказалась толстой. Надо сказать, он по-прежнему был в омуте любви, просто…

— Ты на меня намекаешь? — Ирка отодвинулась.

— …непонятно, то ли он раньше не мог оторвать взгляд от её глаз, то ли девица была в скафандре. Началась служба. Солдат договорился с сослуживцами, он задумал хитрый план. Раздобыл волосы своей девушки и изготовил куклу вуду. В куклу он втыкал иглы, всё как положено. Вы удивляетесь, откуда у солдата садистский бзик. Вы просто не поняли. Он втыкал иглы строго по правилам акупунктуры. Стремился, чтобы у девушки улучшилось состояние организма с метаболизмом и обменом веществ. Чтобы она похудела. Когда солдат вернулся домой, перед ним явилось диво дивное. В его отсутствие девушка стала стройной и грациозной. На первый взгляд, перед влюблённым раскрылась великая сила вуду плюс иглоукалывания. Переворот в медицине? Дивчина во всём призналась. Она весь год разлуки посвятила упражнениям, диетам и спорту. Добилась своего. Парень разочарован не был, скорее наоборот, был очарован ещё сильнее. В ту же самую минуту предложил руку и сердце. Они жили долго и счастливо и оба растолстели в один день.

К концу рассказа Гриша не шевелился и не мог выдавить из себя ни звука. Ирка тоже вся застыла.

— Это чё было? — выговорил он еле-еле. — Чё за фигню ты рассказал?

— Солдатскую байку, как вы и просили. Хотите другую?

Гриша отчаянно замахал руками, а Ирка закрыла глаза ладонью.

— Больше не надо. Нам одной достаточно.

— Про себя расскажешь?

Наш парень думал, что бы выбрать.

— Как-то раз я взял то ли червонного, то ли бубнового валета из колоды, которая не «Атласная», а другая, в русском стиле. Сказал папочке, что это посол карточной страны. Тот ответил, что все послы шпионы. Фишка в том, почему посол. В этой колоде валет выглядит как стрелец в светло-зелёном кафтане. Просто у него цвет рассольника, а слова «рассольник» и «посол» однокоренные. В смысле, я в детстве так думал.

Никита ответил взглядом исподлобья. А потом легонько ударил кулаком по столу. Сало подпрыгнуло.

— Кажется, из детства ты до сих пор не вышел.

Подружка слегка хихикнула.

— Помнишь, как у тебя спросили, кто написал «Торопыжка был голодный, проглотил утюг холодный». Ты ответил: «Агния Барто».

Здесь хотя бы приличный компромат. Гриша добавил к валету продолжение:

— Был ещё один персонаж, уже в старшем школьном возрасте. Солдат по фамилии Сарделька.

— Что за фамилия. Он русский, или кто?

— А ты как думаешь?

Ирка выглядела какой-то задумчивой, как в тот раз, когда Никитос рассказывал армейскую байку. Видно, ей солдатики нравятся.

— Солдат по фамилии Сарделька стоял на посту. Он услышал из темноты грозные шаги врага и крикнул: «Стой! Кто идёт?». Враг молчал. Солдат хотел было стрельнуть, но вспомнил, что автомат он выкинул, потому что тот тяжёлый. Сарделька взял палку, но в ней не было патронов, поэтому он зарядил палку морковкой и выстрелил прямо в лоб врагу. Тот спросил: «Ты чё, солдат, совсем опух?». Когда «враг» вышел на свет, солдат увидел командира части. «Что было с солдатом дальше, вы узнаете в следующем номере». В другой раз Сарделька записался в парашютисты и надолго пропал. Под конец NASA обнаружило его на околоземной орбите: с раскрытым парашютом, без скафандра, в шортах и в шлёпанцах на босу ногу.

Настало время, чтобы включить «Маяк».

Пожелание Никитоса сбылось. По радио передали песню, насколько известно, от его крымских родственников. Когда зазвучал проигрыш, Гриша опознал одного из двух Дунаевских (Исаака и Максима часто путал). Того, который младший.

— Нравится тебе, Гришка? Твой городишко получил пенделя. По заслугам.

Сердце Григория ушло в пятки, когда за спиной раздался скрип половицы. Песня заглушила вторжение в квартиру, домофон не работает, а дверь не закрыта.

— Снова всем привет, молодая поросль! Мне выдали ордер на арест Карпенко. Веселов, мэр, всё знает (донос от дочери не понадобился), а майор Зайцев обеими руками за. Что бы вы ни хотели, но вам скрутят руки.

Евсеев поправлял фуражку сильными руками, держа этот самый ордер. Гриша отпрыгнул в сторону, а Никита приготовил кулаки. Какой смелый враг. Со стола что-то упало, но всем было не до того.

Участковый (а имеет ли он право на арест?) безо всяких прежних смешков потребовал от Гриши отойти. Будущий арестованный явно не смирялся со своим положением. Лучше и правда быть в стороне.

Едва Гриша сделал неловкое движение, правая нога взлетела вперёд. Да он же наступил на сало. «А ты такой холодный, как сало в морозилке…». Нижняя половина тела скользнула, а голова заработала резкий удар об пол. Или об угол стола. Не разберёшь.

Глаза видели только потолок. Всё, что оставалось в поле зрения, закружилось и погрузилось в темноту.

Кирдык.

Страна чудес

Он всё падал и падал с огромной скоростью. В конце мигом возвращался наверх и продолжал заново. Неправильно как-то.

Шлёпнулся на дорогу. Не на проезжую часть. Лужи и грязь (только без скрипа колеса из песни), а со всех сторон одни деревенские окрестности. На каком языке здесь говорят? А, неважно. Во многих книгах и кино язык везде и всегда один и тот же.

Дорогу перегородили два бомжа: то ли мужчина с женщиной, то ли кот с лисой. У мужика-кота особенно выделялись тёмные очки и табличка «Слепой», а женщина-лиса была ярко-рыжей и в длинном платье.

— Здравствуй, дружок. Я Алиса Патрикеевна.

— А я Базилио Тимофеевич.

В висках стучало на мотив их же песни из того фильма. Гриша растерялся. В сказку попал?

— Если у тебя нет денег, приходи на Поле дураков.

— Ага, щас. Знаю, какая у вас страна.

— Ошибаешься. Если поле — дураков, то страна — ровно наоборот.

Вокруг, как мошкара, мельтешили белые кролики с часами и шляпники с зайцами. В небе возникла кошачья голова с голливудской улыбкой. Вспомнил, кот списан с сорта сыра. Рядом обрисовалась морда усатого мыша. Это же Рокфор из мультсериала. Он вытаращил глаза и съел сырного кошака в один присест.

Лиса с другим котом исчезли, по грязной дороге маршировали сосиски. Они явно подразделялись на масти, как какие-нибудь карты. Одни с каплями горчицы, на других капли хрена, третьи с кетчупом. У каждой своё количество капель. Масти есть, а где чифирь и наколки?

Сосиски выстроились полукругом. Каждая держала ружьё. Десятка Горчиц первым поднял оружие, когда за спиной взорвался крик: «Изрешетить ему голову!». Шестёрка Хренов замялся, но Восьмёрка Кетчупов его пнул. Сапогом.

Огромная рука Евсеева схватила колбасные изделия и бросила на тарелку.

Комната с занавешенными окнами. На кушетке лежала Ирка, но, к ужасу Григория, совсем тощая. Вокруг да около расхаживал, вот сюрприз-то, тот самый солдат Сарделька, с самым что ни на есть грустным лицом. С маленькой книжкой, из которой он зачитывал.

— Это было страшное время… Одна страна встаёт на другую, одни ложатся под других, всюду чёрт знает что и хаос. Один маленький герой из Москвы отправился за тридевять земель мыть сапоги в водах Босфора. Когда он добрался, гадкие турки помолились Сатане и тюкнули героя по башке. Очнулся он без сапог. Зато под кожей левой руки появился микрочип. По возвращении домой вся техника вышла из строя.

Пока Ирка дрожала от страха, рассказчик не останавливался.

— Одному мальчишке перебежала дорогу чёрная кошка. Что делать, как спастись от несчастий? Надо было сделать кошку белой. К великому сожалению, наш герой читал «Гарри Поттера», «Властелина колец», «Князя Пустоты», «Игру престолов», «Ведьмака» и другие нерусские сказочки для предателей. Он поймал несчастное животное и сварил его в кастрюле. Так как вода была пополам с негашеной известью, трупик кошки сменил цвет на белый. Беды миновали, а мальчик записался в чернокнижники.

Иркины щёки были все заплаканы. Гриша осмелел и схватил Сардельку за шиворот.

— Ты чем тут занимаешься?

— …в слезах и заключается леченье.

Сарделька развернул к Грише обложку. На ней было чёрным по белому написано «101 рассказка». Что-что? «Приплыли. Не вовремя я насмотрелся советских сказок».

Из кушетки вылезла рука с согнутыми средним и указательным пальцами, вставила их Грише в ноздри и потянула. Пора жаловаться в полицию. Эй, да это рука самого Евсеева. Его всё равно отмажут.

Волжский парень лежал на больничной койке с распахнутыми глазами. Вон оно что.

Очнулся, проснулся. Надо думать, что будет дальше. Только где он?

Григорий повернул голову вправо. Первый увиденный им пациент вопил как резаный:

— Я не иначе как вице-король Индии. Где мои абреки, мои кунаки, мои наибы, мои слоны?

Это откуда? Из унылого Бендера.

Второй повторял откуда надо:

— Я готов служить государю императору до последней капли крови.

Гриша повернулся к третьему.

— Я им сколько раз говорил, Нину похитили. Они мне не верят. Заводят шарманку: «Белый-белый, совсем горячий».

Куда он попал?

Ещё один сидел на койке в парике восемнадцатого века.

— Тройка, семёрка, туз. Тройка, семёрка, дама. Что-о-о наша жи-и-изнь? Игра-а-а!

Что-то знакомое. Его звали «Анна Герман Титов». Как-как? Опять всё перепутал.

Следующий пациент тоже доисторический:

— А знаете ли вы, что у киевского мэра под самым носом шишка? Записки завершены, скоро опубликую.

Гришин взгляд упёрся в стену. Прямо напротив пролетал беспилотник, и не над чем-нибудь, а над… гнездом с кукушкой!

Пациенты все разом подняли руки и зашевелили длинными кривыми пальцами с давно не стрижеными ногтями.

Надо спасаться, пока не съели. Вскочил бы, да связан, а во рту кляп. Гриша перепугался почти как тот первобытный человек в фильме «Миллион лет до нашей эры», которому приснился магазин бытовой техники.

Заорал.

Он снова лежал в палате, но кошмары закончились. Если не считать того, что окружавшая его больничная палата была неприглядной. Как будто на ней экономили раз сто. Потолок и стены все облупленные, и паутина кругом. Грише на лоб сильно капнуло.

Сосед по палате в реальности был только один. Мужчина средних лет. Похоже, он шёл на поправку. Во всяком случае, выглядел вменяемым.

— Наконец-то. Полмесяца прошло, если что. Двенадцатое ноября, а вы всё в плохом состоянии. Спросите, молодой человек, где вы? В Решецкой психбольнице. В Етстани своей нет, приходится выкручиваться. Если даже своих заслуг мало. Ага, Улица Ржевской битвы.

Гриша не знал, сможет ли он говорить. Пронесло, с речью полный порядок.

— Вы кто?

— Юрий Сидорин. Москвич, сейчас стоматолог в вашем райцентре. На Ложкарской набережной живу, недалеко от вас. Младший брат сами догадываетесь кого. Меня один агитатор упёртостью довёл до умопомрачения. Лежу с апреля. Главврач мучился разногласиями: считать ли меня VIP-пациентом, если вспомнить, кто мой старший брат?

— А куда делся Никитос? Надеюсь, вернулся.

— С ним я лично не знаком, но кое-что скажу. Перемещение хорошо сработало, это тебе не Сергиус и ему подобные. Твоя подружка беспокоилась, была готова приехать. Ваш любимый мэр обеспокоился, будь уверен. Представь, каково твоим родителям, им не позавидуешь.

Горе-сын не знал, говорит ли что-нибудь Сидорину фамилия «Евсеев», но тот опередил вопрос.

— Наш участковый вовремя объяснил, откуда в мусорке пивная банка. Что бы сказать о Максиме Сидорине? Ему всё равно, где я, на Ложкарской набережной, или в психбольнице. Для него главное, чтобы к двадцать второму веку Россия занимала всю территорию США и все постсоветские страны. Не знаю, слышал ли ты о происхождении этого самого Сидорина. Когда вернёшься в родной дом, поинтересуйся. А меня сегодня выписывают.

Немного поговорили об окружающем мире. Парниша сильно удивлялся. Как он раньше не понимал? И в городке, и в районе.

Не прошло и суток, как и Гришку Клюева выписали. В Решцах нашлись добрые врачи, которые его именно лечили. Жаль только, с потолка капала вода, и ещё падали пауки, которых медперсонал постоянно смахивал с лица.

Ира умничка, обошлась без нервов и истерики. Только вот Гриша не знал, с кем её, вальяжную, сравнить, если не с Киселёвым. Да и Ирка поделилась своими мыслями. Чем голова была забита? Здорово, что родители согласились.

Зубы надо будет беречь. Неудобно приходиться знакомым стоматологу.

Свою девушку он приобнял за полный бок и шепнул:

— Как же мы раньше не догадывались, какая в нашем городке реальность. Спасибо Никите.

Предки, потомки и мы

«Но за столиком в любимой кафешке разрешу поцеловать себя в щёчку, и раскрою сразу все свои фишки, болевые точки. Но подъедешь ты ко мне близко-близко, повернёшь своей рукой мою ручку, и раскрою сразу все свои фишки, подарю все штучки». В кафе с Арсенушкой я ходила, но эту песню не цитировала, вопреки слухам. А ведь символично бы звучало. Жаль, сама не додумалась.

Е. Шишкина о вымысле и домыслах

Певческий переулок

Сколько бы фильмов ни снял этот средней руки кинодеятель, у Родиона не хватало времени смотреть их все. Сотрудники-лазутчики пришлют результаты шпионажа, усиленная умственная работа не ждёт, а Режиссёрище (обойдёмся без имён и фамилий) навязало шефу Агентства альтернативной истории своё внимание.

(Пятнадцатое ноября, год всё тот же. Родиону 2 1/2 месяца как 38 лет. Ни одного седого волоска.)

Пальцы периодически впивались в голову, причём обеих рук, благо не надо было держать телефон. Для общения пригодился блютус. Что сказали бы очевидцы из начала прошлого века? Родиону пришла в голову самая первая серия «Последнего мента». Но в нём выходец из лихих девяностых, а здесь формально более чем столетняя давность, а фактически альтернативная реальность.

Режиссёрище вывалило на голову Родиона домыслы.

— Родион Моисеевич, представьте себе Тау Кита с третьей уже Землёй, на которой сейчас не иначе как 1790 год. Ваши предки в далёком созвездии тоже участвуют в сюжете.

— Далеко вы копнули, товарищ Режиссёр. И во времени, и в пространстве.

— Для приличия заменим фамилии. В XVIII веке жил молодой физик, последователь Ломоносова Иродион Сержинский. После 1790 года он постригся в монахи, но научное мировоззрение не оставил. Его отцом был ростовщик Иофор Сержинский.

— Иофор? Далеко вы копнули в Ветхий Завет.

— Земля с XVII или XVI веком у той звезды не факт, что есть, и сюжет может быть совсем другим. Зато имеется барышня-воздухоплавательница Гелена Шишакова.

— Как Великанова? Ничего, что имя польское? Елена пересказывала книгу Ольги Громыко, в ней есть имя «Шелена». Сразу вспомнил, память не испортилась. Предки Попова, Делона и Брауна на вашей планете хоть есть? Ёлки-палки, вспомнить есть что. Мультик «Чудо-юдо». Царевна летала на воздушном шаре, а бобры долетели до космоса. Надеюсь, у вас сеттинг серьёзный.

Режиссёрище заранее прислало ему некий фильмец о событиях с 2013 по 2020 год. Те самые, которые описаны в первой и второй книге. Конечно, любой исторический фильм отличается от реальных событий, но в данном случае Родион опасался всерьёз. Посмотрит на свой страх и риск.

Проигрыватель в компьютере открыт. Для начала глава Агентства позволил себе другие мысли.

Спасибо иноземлянам за моду на ретрозвёзд. Однажды в «Голосе» зачем-то участвовал Карузо (помнится, он оказался никому не нужен), а в 10 сезон взяли Собинова. Повторить, что ли, вздумали? Кто его знает, какая дурость выйдет в итоге, но Родиона шоу мало волновали.

В том же месяце он слышал очередную песню, которую на этот раз исполняли страшным голосом:

В декабре, кроме тех самых осовремененных Зайца и Волка, выйдет какой-то «Бука», но Родиону было некогда смотреть мульты. Его прадед Тимофей Сергеевский (после учительства ставший преподавателем) оставил в МГУ неизвестный документ, который предполагалось прочесть в ближайший момент. Скоро приступим, но не прямо сейчас. Переходим к фильму от некоего режиссёра (кажется, другого) и с неназванными актёрами.

В саундтрек вошло пение самого Льва Лещенко. Всё как всегда.

Фильм начинался с видов марсианской Империи. Первые же сюжеты вызвали у зрителя закономерный вопрос:

— Когда это Бальфур был главой правительства в 1895? Мы знаем, что он помогал предшественнику при его власти, но о том премьере здесь, кажется, вообще ни слова. «Король умер, да здравствует король»?

После тогдашнего пока ещё Марса показали наш мир.

— Мишустин в 13-м году? Серьёзно? Хорошо, показали моего отца. Мне показалось, или здесь он о девках не думает? Справедливости ради, в событиях того года это обстоятельство не отразилось. Подождём, что покажут дальше. А это что за анахронизм? Когда это я был верующим в том году? До ноября 19-го далеко.

В следующем пункте Родион решил, будто в фильм вставили его прабабку Софью Сергеевскую. Некая девица выглядела в точности как она, но в современной одежде и с выпуклой чёлкой и хвостом, как у Елены.

— Это Шишкина?! Господи помилуй! Зачем её сделали секс-бомбой?

Режиссёрище сообщило, что это нужно, чтобы фильм был интереснее.

— Вы издеваетесь? А Делон почему с голым торсом? Тоже ради большего интереса? Ой, откуда у них взялся сын? Я скоро разобью лоб о клавиатуру.

Отсебятина не заканчивалась. Персонажи фильма (уместно ли считать их реальными людьми?) обсуждали, что будет на Той Земле после 1917 года (по-нашему после 2036). Точнее, какие песни в то время будут исполнять. Когда покончат с этими поэтическими фантазиями, ядрёна кочерыжка?

Вторая, как будто назло зрителю.

Хотя бы третья стала последней. В том числе в текущем сборнике.

Три фантазии пародистов кружились в голове Родиона, пока не началось новое. На экране Попов избивал Брауна.

— Именно то, что он заслужил, говорите? Это уже за гранью добра и зла.

Эдисон с Теслой, «Андрей» Хамфри, Конан Дойл с Бернардом Шоу, царь с Лениным и всё с ними связанное получилось кратким и не таким интересным. Даже аутентичные песни Шишкиной и Попова не попали в фильм, как и песни альтернативных. А сама Елена здесь почему-то всегда жила в Москве, да ещё в сказочном богатстве. Ни ей, ни её отцу выигрывать деньги в «Кто хочет стать миллионером?» не понадобилось.

На экране возник 19-й год. Всё упрощено. Когда герои попали на экзо-Землю, Родион испытал дежавю.

— Мало того, что здешний главный римлянин уже с Клеопатрой, так её играет та же красотка, что ли и Шишкину. Что говорите, товарищи? Он уже казнил Цицерона? Ах да, заметил, год соответствует. Но он наступит где-то через десятилетие, простите за малую точность. Через пятнадцать лет.

Помимо всего прочего, Фрёлиха даже не упомянули. И программиста Хакамаду тоже. Родион якобы сделал всё сам. Да и никакие молодые девицы Моисею Сергеевскому не нужны.

— Максим Сидорин заменяет всех политиков вместе взятых, и иностранных президентов тоже? Юлия Сидорина на Античной Земле заменяет своих подчинённых? По возвращении она помогает Максиму Валерьевичу в руководстве страной? Юрия Валерьевича они избили? Тоже заслужил? Это не фильм, это фантастика, японский городовой!

Нестриженая голова рухнула.

— Кто это снимал, скажите на милость? — Режиссёрище честно ответило. — Фильм из XXII века?!

Всё стало ясно, словно осветили прожектором. Мы знаем, что жители известного нам будущего плохо представляли себе начало нашего века. Как будто всего того мало, они взялись за исторический фильм. Результат немного предсказуем.

Шкала времени двинулась дальше, неприглядное настоящее (представляющее собой точку) стало прошлым. Очевидно, что XXII век, наоборот, стал ближе, но мы до него не доживём. Зритель поднял руки над головой, высоко потянулся.

— Всё, иду читать документ от прадеда. Надеюсь, его содержимое, содержание, лучше.

Почти сто лет назад

Двадцать шестой год выдал Тимофею Ивановичу Сергеевскому ту же похожую на однообразные сельские дороги жизнь, что и в минувшие после революции девять лет. Некогда учитель истории в одной из московских гимназий, а с восьмого года приват-доцент и кадет, он не возлагал особых надежд на новую власть. Н. Э. П. виделся хитростью и жульничеством, упадок нравов заставлял морщить нос. Вдовый бывший преподаватель, которому исполнилось уже 53 года, в очередной раз воскресил в памяти юное и прекрасное лицо Сонечки, будучи не в силах забыть непутёвую молодицу.

В дверь доходного дома на Малой Бронной постучали. Сердце Тимофея Ивановича ёкнуло, когда на пороге возник сотрудник ГПУ Антон Лозин. Их пути изредка пересекались, но мученик новой жизни никаким образом не ожидал человека Дзержинского в родном шалаше.

— Настоятельно прошу меня не пугаться, Тимофей Иванович. Лично я никогда вам не вредил, ни с вашей точки зрения, ни с моей.

Большевик сел на потрескавшийся стул. В жилище мученика будто повеяло холодом. Теплее же стало, когда Сергеевский понял, что суровый гость хочет вместе с ним излить душу.

Маузера у него с собой не было, будто Лозин обещал тёплые и сердечные отношения.

— Вашу манию и болезненную любовь мне не понять. Почему вы тоскуете по Софье? Она с чужими мужчинами зналась, сестринская работа ей надоела, а те, кого я расспрашивал, называли вашу Софью шалавой и кое-каким словом… Те, кому Маяковский хотел подавать ананасную воду. Вашу жену, даром что её отец — приват-доцент, назвали именно так, не вру. Откуда бы они знали, что большевики объявят свободную любовь.

Непутёвая жена Тимофея Ивановича до половых сношений не опускалась, но его удивило другое обстоятельство.

— Зачем вы расспрашивали, позвольте спросить? Всё понимаю, Сонечку убили ваши люди.

— Мои люди? Да что вы! Её прикончили красноармейцы, а не чекисты. Ни ВЧК, ни ГПУ за армию не в ответе.

Руки тот держал на коленях, глаза смотрели строго вперёд. Выглядело странным, что Лозин выбрал тему ужасной личной жизни бывшего учителя и преподавателя. Но то была всего лишь завязка разговора.

— Вы знакомы с книгой и фильмой «Аэлита»? Наш контакт с марсианами и магацитлы. А что бы вы сказали, если бы узнали, что на Марсе расположена копия Земли? Нет, дорогой Сергеевский, я не в бреду. Здесь наблюдается просто неисследованное наукой явление.

Приунывший было Тимофей Иванович вскинул начинавшую седеть голову.

— Копия Земли на планете, отличной от нашей?

— Эти бумаги я получил от подчинённого одного великого фальсификатора. В Англии есть старый уже бывший врач с необыкновенной способностью. Составитель документа всё скрупулёзно доказал, он не врёт. Зато врал его патрон. На месте Марса на самом деле вертится другая Земля, и условия на ней никак не связаны с расстоянием от Солнца и остальными марсианскими факторами. Солнечный свет она получает из собственного мира, где служит аналогом нашей нормальной Земли. Такова версия исследователя.

— Что вы подразумеваете под не «нормальной»?

— Она отстаёт от нашей планеты на 115 лет. На ней живут двойники людей из эпохи юного Пушкина, когда даже Герцен ещё не родился.

Тимофей Иванович едва не упал наземь от чересчур смелых заявлений.

— Собственный мир с сохранившимся прошлым?

— Есть вероятность, что местное прошлое отличается от обычного. Сегодня второе ноября, а на Марсе, судя по донесению автора документа, двадцать второе марта 1811 года. Когда одиннадцатого октября было противостояние Марса, на нём отмечалось первое марта. Кем были ваши предки из тех годов?

Тимофей Иванович не знал, стоит ли раскрывать иерейское происхождение. Да Лозин, скорее всего, осведомлён.

— Мой батюшка Иван Сергеевский — священник, дед — о. Сергий из Московской губернии, а прадед дьячок, его имя не спрашивайте, я не знаю. В 1811 году уже родился и работал. Подозреваю, что вы мне о предках не расскажете.

— Вы верно угадали. Я из дворян, но от подробностей увольте. Не хочу вспоминать, но будьте уверены, причины этого не только социальные, но и семейные. Приведу противоположный пример. Вы должны знать, что Тухачевский заслужил прозвание «Красного Наполеона». Его предок-дворянин воевал с французами, а на Марсе тот должен жить конкретно сейчас. Мы не знаем, свяжутся ли два Тухачевских по оптическому телеграфу. Второй момент. В 1811 году наблюдалась примечательная комета, её и Лев Толстой упомянул. Но на Марсе её видели точно не сейчас. Товарищи дорогие, 1926 год на дворе, в космосе явления не зависят от какого-то отдельного мира с наполеонами.^[8]

— Вы намерены связаться с помощью оптического телеграфа с предками, с их двойниками в другом мире? Вы хотите, чтобы я вам помогал? Представляю, как Циолковский отправит космические аппараты. Увольте, я не полечу.

— Нет, что вы. Чем заняты ваши дети?

— Мой единственный сын Николай хочет стать учёным. Ему 26 лет. Совсем недавно он встретился с некоей 20-летней девицей, адвокатской дочерью. Еврейка, зовут Рахилью.^[9] Её отца убили петлюровцы.

— Обратите внимание, не красноармейцы и не чекисты. Но мы отошли в сторону. Ваш сын может сохранить тайну? Подчинённый того фальсификатора обещал, что скоро все забудут о новой Земле. Возьмите бумагу и запишите всё, что вы от меня узнали. Отдайте на хранение в ваш университет. Потомки сами узнают, если план пойдёт по верному пути.

— Так тому и быть. Сделаю.

Лозин изменился в лице, знать, не всегда выглядел строгим. Он поднялся с дряхлого стула и покинул доходный дом.

Надо выполнить поручение. Ох, был же случай, когда 27 лет назад молодой учитель добился цели с поручением от будущего тестя, Виктора Фатеева. Но в сегодняшнем случае польза от задания достанется не нам, а неведомым для нас потомкам.

Примечания

1

23 октября 2021

(обратно)

2

Примечание Сергиуса:

Есть одна барышня, которая у нас вышла замуж за известного вам Хамфри, а у них стала женой его интерна. Но бездетна она в обоих вариантах.

(обратно)

3

В 1903 году Масленица длится с 10 (23) февраля 1903 ↔ 29 июля 2021 по 16 февраля (1 марта) 1903 ↔ 5 августа 2021. Пасха — 6 (19) апреля 1903 ↔ 24 сентября 2021.

(обратно)

4

Примечание Сергиуса:

Викторианская (теперь эдвардианская) империя крайне обеспокоена Германией. Если конкретно, они возмущаются, что местная пресса «оккупирована берлинскими агентами». Чтобы избавиться от «агентов», газеты закрывают. Когда количество не консервативных газет резко снизилось, оставшаяся пресса провозгласила Франца-Иосифа «гадским слюнявым беззубым стариканом, который уже не знает, куда девать свору своих и вильгельмистских агентов».

Немногим позже Царь, Пуришкевич и К° провозгласили, что скоро Пруссия и её друзья вспомнят Семилетнюю войну. Главное не повторить ошибки Петра III. Что, Австрия и Саксония воевали на нашей стороне? Неважно.

(обратно)

5

Примечание Сергиуса:

Сторонники Пуришкевича нашли, за что обругать Италию. Вы не поверите, но итальяшки разрушили Карфаген и за 2 тысячи лет не покаялись. Как будто содеянного мало, цензура запретила песню «Funiculì, Funiculà». Ведь в припеве ясно слышится «Фу, Николя!». Оскорбление августейшей особы.

Возможно, перед нами причина, по которой Андрюхин в записках не уточнил название улицы. Если только не путаем хронологию.

Рано или поздно произойдёт землетрясение в Мессине, но реакцию самодержавия предугадать трудно. Зато догадываюсь, что расскажут о Тунгусском метеорите. Либо ничего не было, либо Тесла предал славянских братьев.

(обратно)

6

Примечание Сергиуса:

Я знаю его фамилию. Перед нами упоминание именно того петербургского учёного, с которым в АИ не смог связаться мой прапрадед Виктор Фатеев. Когда возникли проблемы с коммуникацией у Тимофея Ивановича. Параллельный мир тоже тесен.

(обратно)

7

Примечание Сергиуса:

Тот ранее упомянутый отец гимназиста майору не предок. Просто фамилия совпала.

(обратно)

8

Примечание Сергиуса:

Не согласен, но понимаю. Откуда мой прадед и Лозин могли знать, что на Другой Земле астрономические явления видны из своего параллельного мира? Комету 1811 года альтернативные видели в наполеоновские времена, а никак не в нашем 1811 году, которому соответствует 1699. Это и в 2020-х годах не всегда понятно обывателю.

(обратно)

9

Примечание Сергиуса:

Рахиль Михайловна (Самуиловна) Гусман — моя бабушка. Но будущий старший научный сотрудник Николай Сергеевский женился на ней сильно позже, в 1935. Учтите также, что он старше всего-навсего на 6 лет. Здесь вам не Тимофей Иванович с юной Софьей и уж тем более не мой батька с юной Раисой.

(обратно)

Оглавление

Обращение Родиона к вам

Как её вернуть?

Джинн Курносовых

Как бы нехорошая квартира

  В одном городке

  Страна чудес

Предки, потомки и мы

  Певческий переулок

  Почти сто лет назад

*** Примечания ***