Раб государства [Илья Бриз] (fb2) читать постранично

Бриз Илья Раб государства

Стёб («насмешка», «прикол») — шутка с элементами иронии, сарказма.

Влип! Капитально влип! Даже не так — смертельно влип!

Костик еще раз пробежал глазами по экрану. Официальное заявление императора Арварии никуда не исчезло. Итак, он беглый раб, объявлен врагом государства. За любые достоверные сведения о местонахождении Коста Гура, он же Константин Гуревич, он же Урод, каких мало, он же Кон Крив, он же Чудо-ребенок с Грязи, он же Гадкий Кривуля, он же Умник с планеты Грязь, он же… И еще пяток кличек от рабовладельцев, премия 1 (один) миллион Галактических кредитов. За голову вышеуказанного бежавшего раба — десять миллионов кредитов. За доставленного живьем — миллиард (!!!) кредитов. И изображение лица крупным планом — симпатичная ухмыляющаяся рожица молодого парня. Скорее даже мальчишки — ну что такое девятнадцать лет при средней продолжительности жизни в Звездном Содружестве независимых государств от двухсот сорока до аж двухсот девяноста лет?

Гады! Ну сколько раз можно повторять, что Земля и грязь совершенно разные вещи?

Костик вгляделся в картинку — явно синтезирована по воспоминаниям некоторых пойманных после группового побега с секретной научной базы привилегированных рабов. Не тех подневольных, у кого была установлена рабская нейросеть, а с обычными, как правило, довольно крутыми внедренными в мозг нейросистемами, но при обязательном наличии ошейника абсолютного подчинения. Хотя, вполне вероятно, к картинке и чернокожий принц, начальник СБ империи, свою память приложил. Ведь он видел Костика буквально в упор, когда лично давал задание. А ведь именно то задание помогло парню осуществить групповой побег.

Генного идентификатора у арварцев нет — база взорвана вместе со всеми искинами и информационными массивами. Да и что там могло уцелеть после одновременно пошедших в разнос всех реакторов что самой станции, что пристыкованных кораблей? Ну да, Константин постарался — по расчету порядка девятисот пятидесяти мегатонн в тротиловом эквиваленте. Плазма испарила все что можно и нельзя.

Бросил взгляд на панорамный экран внешнего обзора. Луны нет, то есть даже повыть на нее, как загнанному волку, увы, не получится.

Так, в первую очередь успокоиться! Успокоиться и подумать. Качественно подумать. Безвыходных ситуаций не бывает. Вон, ведь даже сам побег с этой секретной научной базы арварцев считался невозможным даже теоретически. При отсутствии связи с главным искином пустотного комплекса более тридцати секунд ошейник просто рванет. Нет, голова, вероятно, останется, заряд то слабенький, но, увы, гарантированно отдельно от тела. Но воевать в одиночку с крупнейшим государством Содружества?! Нереально… Что же делать??? Жить почему-то хочется.

Так, еще раз команда самому себе успокоиться! Крепкий кофе, сигарета, и несколько отвлечься от, несомненно, жуткой безвыходной ситуации. Для начала вспомнить все с самого начала, как докатился до всего этого.

Глава 1

Маленький тихий и, увы, очень некрасивый ребенок. Хотя зачем себе-то самому врать? Урод, каких мало. Ну да, правая нога короче другой — так и пришлось парню всю первую часть жизни ходить в специальной ортопедической обуви. И все равно даже не хромал, а кое-как шкандыбал. Горб, который никакой одеждой не спрячешь. И, самое с виду страшное, это рожа. Иначе не назовешь. Потому что полностью перекошена. Ладно бы только нос набок, правое ухо маленькое и прижато к черепушке, а второе — ну огромный локатор целеуказания стационарного комплекса ПВО. Наиболее ужасающей была пасть — кривая и чуть вытянутая вперед, как у какого-нибудь зверя, очень хищного зверя. Долго Константину пришлось приучать себя никогда не улыбаться — оскал в зеркале временами пугал даже его самого. Впрочем, обо всем по порядку. С чего начать? С семьи вероятно?

Родители… Ни мамашку, которая его выносила, почти родила и даже пару месяцев покормила грудью, ни тем более папашку, Костик не любил. Уже повзрослев, понял, что это явно не нормально, но все равно не любил. Да и за что их было любить? Как якобы по секрету проинформировала девятилетняя тогда Катенька, обучая Костика самостоятельно есть манную кашу — сладкая жирная гадость! — мать, по сути, в данном конкретном случае была… суррогатной. Катюшка послушала пьяные бредни маменьки и, сделав вполне логичные выводы, пожалела братика и объяснила ситуацию с ею не особо любимым отчимом. Папашка был, видите ли, доктор. Нет, ни в коем случае не врач — гребаный доктор наук. Профессор. Генетик. Вот он-то и намешал этих неизвестно где взятых генов. Хотя, судя по пьяным разговорам много лет спустя, у своих соотечественников. Нет, не по месту жительства, по национальности. Папик был евреем. Вот мамаша — русская. Втюрилась в своего научного руководителя и согласилась на экстракорпоральное оплодотворение. И, соответственно, папа,