Третий оттенок любви [Лина Каренина] (fb2) читать онлайн

Третий оттенок любви — Лина Каренина

Пролог

За окном едва слышно шептались капли дождя. Они то обсуждали что-то тихо, словно какую-то тайну, то более возбуждённо спорили о чём-то своём. В этот мрачный дождливый вечер девушку согревали лишь кружка ароматного свежесваренного кофе и накинутый на озябшие плечи мягкий вязанный плед. Большую комнату, где она сидела, озаряли серый приглушённый свет из окна, холодное свечение телефонного экрана и тусклый жёлто-охристый светильник.

От усилившейся барабанной дроби мелких капель по стеклу девушка поёжилась, плотнее закутываясь в тёплый плед, и продолжила усердно что-то печатать на сенсорном экране телефона. Создание своих фантастических миров в электронном блокноте было её единственной отрадой в этом скучном, бездушном и однообразном мире. Серость тяжёлых учебных будней скрашивало то время пред сном, когда она могла предаться своим мечтаниям и погрузиться с головой в писательство. Чтобы хоть как-то скрасить своё одиночество, она обратилась к литературному труду. У неё не было ни компании хороших друзей, с которыми она могла бы провести время и поговорить по душам, ни возлюбленного, чем она отличалась от большинства девушек своего возраста, а родители с утра до позднего вечера были на работе.

В строчках своего романа она смогла создать того, кого она никогда бы не встретила в реальной жизни, и того, кого она невольно полюбила. Легкость белоснежных волос, строгий взгляд изумрудных холодных глаз и едва припухлые губы, всегда плотно сомкнутые, скрывающие свою нежность.

Он по обыкновению строг, замкнут, его рот не знал улыбки, его голос подобен приятному дуновению ветра, но всегда холоден. Он не такой как все остальные. Он — её книжный идеал.

Однако если бы этот её литературный герой существовал в реальном мире, то девушка никогда бы не рискнула познакомиться с ним. Она всегда была слишком стеснительна, слишком замкнута, чтобы заговорить с кем-то первой…

Экран мигнул, вырывая её из мыслей и сообщая о том, что на сегодня хватит и пора спать. Она вздохнула, отложила телефон и поправила непослушные русые пряди волос. Кружка кофе согревала её замёрзшие руки. Когда она описывала очередное действие своего ледяного персонажа, то невольно ёжилась, чувствуя, как холодеют кончики пальцев.

Русоволосая встала, поставив рядом с "севшим" телефоном пустую кружку, и направилась к широкой кровати, тонущей в полутьме балдахина. Плед упал к ногам, обнажая бледную в свете лампы кожу и свисающую с плеч тонкую сорочку. Девушка устало присела на краешек кровати и, недолго думая, легла, накрываясь пышным тёплым одеялом.

Она заснула, надеясь, что утром проснётся в своём прекрасном нарисованном мире.

Глава 1

Тёмный коридор вёл куда-то в глубину мрака. Едва видимые каменные ступени нескончаемо тянулись вниз, отдавая мертвецким холодом в босые ступни девушки. А та всё спускалась и спускалась. Ниже и ниже.

Когда вдруг возникла огромная дверь, знаменующая конец лестницы, девушка вздрогнула и нерешительно остановилась. Куда же теперь? Она наконец-то смогла оглянуться назад, но не увидела ничего, кроме густой темноты.

"Какой-то очень странный и реалистичный сон," — промелькнула в голове мысль. Девушка обхватила оголённые плечи руками и вся сжалась: от стен веяло холодом и сыростью, а неожиданная гостья так и оставалась в своей старой тоненькой ночнушке на бретельках, в которой каждый раз засыпала в тёплой кровати, дома.

Девушка прислушалась: абсолютная глухая тишина. Она не слышала даже собственного дыхания, судорожно срывающегося с губ.

Но вдруг резкий звук пронзил тёмное пространство, заставляя сильно вздрогнуть и зажать уши. Потом всё снова смолкло. Этот звук был похож на невообразимо громкий скрип железной затворки. Тут же девушку охватил сильный страх, но как бы она ни шептала себе "проснись-проснись", кошмар не заканчивался. Казалось, он только начинался…

Вслед за пронзительным скрипом через несколько секунд послышались быстрые шажки, спускающиеся вниз. Прятаться было негде. Квадратная площадка, вся отделанная тёмным рябым камнем, и огромная железная заслонка, не имеющая ни ручки, ни замочной скважины. Поэтому девушке оставалось лишь вжаться в угол и затаить сбивчивое дыхание, надеясь, что в такой темноте её не обнаружат.

Звук шагов всё приближался, нарастая, а сердце в груди билось сильнее и чаще.

Внезапно чернеющий мрак расступился, и на площадку выскочила невысокая светловолосая девочка в белом платьюшке чуть ниже колен. На её лучащемся лице сияла счастливая улыбка, стройное тельце словно бы порхало над грубым камнем лестницы, от каждого шага тонкой ножки лёгкие складки белого платья, в которое она была одета, взлетали, придавая образу девочки необычайную нежность.

Как только она спустилась, то сразу же заметила испуганную гостью, прижавшуюся к углу. Но от этого улыбка не пропала с её нежных губ. Только стала какой-то облегчённой.

Девочка подошла, изящно поздоровалась, чуть склонив голову и заговорила приятным тихим и певучим голосом:

— Здравствуй, Вивьенна. Наконец-то я нашла тебя.

Пара шажочков в сторону девушки.

— Надеюсь, я не заставила тебя долго ждать, — продолжила девочка, моргнув весенне-зелёными глазами. — Ты так легко одета.

Она остановилась на расстоянии чуть больше метра и, сцепив руки за спиной, принялась неспешно оглядывать шокированную Веронику. От страха девушка не смогла произнести в ответ ни слова: сон выглядел настолько реалистично, что уже откровенно пугал её.

— Ч-что происходит? — язык плохо слушался, а сердце всё так же продолжало гулко биться в клетке рёбер.

Но девушка всё-таки смогла убедить себя, что это просто сон. Очень долгий и очень реалистичный сон. На утро она всё забудет. Точно забудет. Осталось только дождаться этого самого утра.

Девочка словно бы прочла её мысли, усмехнулась и повернулась лицом к огромной железной плоскости двери, которая на фоне её хрупкой фигуры выглядела ещё более массивной и неприступной.

— Сейчас всё увидишь сама, — уверенно выдала светловолосая и приложила ладошку к серо-бурой поверхности.

По потресканной глади металла пробежали волны света, расползающиеся по щелям. Послышался ржавый стук механизма. И не успела перепуганная Вероника отшатнуться в сторону, как на месте, где была железная преграда, зазияла дыра, ведущая в освещённое помещение, круглое по форме.

В центре него находился большой фонтан на невысокой подножке. Он-то и служил единственным источником голубовато-белого освещения в тесном, словно каменная клетка, зале.

Девочка обернулась и протянула Веронике руку:

— Пойдём со мной, дорогая. Не бойся.

Ника замотала головой: мало ли к чему может привести подобное. Хоть это и всего лишь сон, но у девушки были не слишком хорошие предчувствия относительно происходящего.

— Ты всё ещё боишься? — в голосе девчонки послышалось изумление. — Это невозможно.

Она опустила руку и в несколько шагов приблизилась к Веронике, заглядывая ей прямо в глаза.

— Кроме тебя никто мне не поможет спасти этот мир и моё королевство, — её голос успокаивающей волной прошёл по телу девушки, даря какую-то необычайную негу в душе.

Вероника удивлённо выдохнула:

— Какое ещё спасение? Кто ты такая? И почему ты называешь меня Вивьенной?..

Девочка осторожно опустила маленькую ладонь на плечо девушке:

— Сейчас ты всё поймёшь, — улыбка сменилась небольшой взволнованностью. — Нам надо спешить.

Сразу после этих слов тело Веронике без каких-либо усилий подалось вперёд. И покорно, в полной тишине последовало за девочкой.

Как ни странно, они пошли к сияющему фонтану, в непомерной глубине которого Ника заметила мерцающие искры, похожие на причудливых рыбок. На секунду девушка поразилась этому невероятному колдовскому зрелищу, совершенно позабыв о происходящем.

— Поднеси руку, — мягко, но при этом настойчиво выговорила невысокая девочка. — Позволь водам Авей-Лона принять и защитить тебя.

Сама не веря в то, что творит, Вероника вознесла ладонь над мерной гладью воды в фонтане. Любуясь, как голубоватые блики играют на её побледневшей коже, она осторожно опустила кисть, касаясь поверхности, и неглубоко погрузила её в неожиданно тёплую воду. Но спустя лишь пару мгновений запястье стало покалывать, а из тёмных глубин змеёй выскользнула нить, словно бы сотканная из яркого бело-голубого света. Эта нить быстро обвила запястье девушки до самого локтя. Покалывание едва заметно усилилось.

— Я принимаю тебя, Вивьенна. Считаю достойной судьбы Первого Рыцаря Королевства Дарк'ан, — голос светловолосой девочки стал не по-детски серьёзным. — Отныне твоё Предназначение — спасти сей мир от гибели.

А в следующее мгновение Вероника уже с изумлением и с новой волной страха взирала, как в онемевшую и не желавшую двигаться руку вплетаются множество других змееподобных нитей, расползаясь под кожей причудливыми узорами, похожими на виноградную лозу.

И как только девушка обрела способность управлять собой и отдёрнула непослушную конечность от сияющей глубины фонтана, мир резко потемнел, и она наконец проснулась.

Вероника распахнула глаза и рывком села на кровати, тяжело дыша и сминая в задеревеневших пальцах край горячего одеяла.

За окном было всё так же темно. Назойливые капли усиленно и особенно настойчиво барабанили по окну. Сейчас они превратились в ливень и текучими разводами сбегали по стеклу вниз, создавая атмосферу тревоги.

От резкого удара грома Вероника вздрогнула и тут же впопыхах оголила левую руку по локоть. В свете молний она могла разгядеть витееватый рисунок, множеством лент обвивающий её предплечье. Он словно изнутри светился голубоватым и пульсировал, подобно живому существу.

Паника жаркой волной нахлынула на сознание. Ника вскочила и сразу же ринулась в ванную комнату, которая примыкала к её спальне. Включила слепящий яркий свет и, болезненно жмурясь, оглядела себя в зеркале. В ровной широкой глади отразилась высокая юная девушка с длинными каштаново-русыми волосами, которые обрамляли худощавое лицо с выразительными голубоватыми глазами. Акцентом после глаз на лице были припухлые губы цвета лепестков нежной розы и чуть высоковатый лоб. Не найдя более ничего нового в своём привычном облике, Вероника перевела взгляд на шкафчик с принадлежностями для личной гигиены и сразу принялась делать то, что первое пришло в голову.

Включив горячую воду, девушка схватила мыло и усердно, но уже без всякой надежды стала тереть им левое предплечье. Следом взялась за мочалку. Но все усилия были тщетны: рисунок так и остался мистически поблёскивать голубоватыми растительными узорами, лишь кожа вокруг него раскраснелась.

"Что это, чёрт возьми, такое?!" — Вероника тяжело присела на бортик ванной, запустила пальцы в волосы и вся съёжилась. Воображение рисовало ей картины одну страшнее другой, в которых всё доходило до психушки или как минимум до глубокой депрессии.

Изнурённая, девушка вернулась обратно в спальню и не придумала ничего лучше, как обмотать бинтом руку от кисти до локтя.

Часы показывали 03:45, и Ника, поморщившись, бессильно опустилась на кровать. Засыпать было страшно, но постепенно накатывала сонливость. Вместе с усталостью они взяли верх, и девушка погрузилась в дрёму.

Проснулась, когда солнце встало и уже настойчиво пробивалось сквозь шторы, падая розовато-золотыми лучами девушке на лицо.

10:27. Будильник, который должен был затараторить почти полчаса назад, видимо забыл про свою важную миссию и дал измученной кошмаром девушке пару лишних минут отдыха. Хотя Ника была уверена, что не отключала настольные часы, когда ложилась спать, но всё же была безмерно благодарна тому, что они дали сбой.

Вероника тяжело встала и, поправляя рукой разметавшиеся пряди, заметила криво повязанный бинт. Воспоминания о сне тут же нахлынули на неё бурным потоком, но уже не вызывали той нестерпимой дрожи в коленках. Кажется, дремота пошла ей только на пользу. Наскоро перемотав руку, русоволосая отправилась умываться, приводить себя в порядок и спускаться вниз.

Двухэтажный коттедж, в котором Вероника жила со своими родителями, находился на окраине города, недалеко от заросшей речонки и болотной рощицы. К дому примыкал небольшой сад с ровными клумбами, каменными дорожками и одинокой беседкой. Поэтому из открытых почти настежь окон доносился пряный (особенно после дождя) запах трав и цветов.

Ника спустилась по узкой лестнице на первый этаж и отправилась на кухню. Родителей уже не было дома, и до самого вечера девушка будет совсем одна. Достав из холодильника йогурт и заварив себе кофе, Вероника устроилась возле окна на мягком диванчике.

Середина августа. Лето почти подходило к концу. За окном всё ещё мелькали последние краски цетов и зелень листвы, но каждый раз, когда порыв ветра срывал едва пожелтевшие листья с деревьев и кустов, Вероника понимала, что скоро всё закончится и что ей придётся снова вернуться в университет. Эти мысли угнетали её всё сильнее, но думать о том, что скрывается под бинтом на руке, не хотелось ещё больше.

Поэтому, чтобы отвлечься и не чувствовать себя такой разбитой, девушка отправилась в зал и, усевшись в кресло, включила на телевизоре сериал, который она уже сотни раз пересматривала, — "Дневники вампиров".

Почти все дни лета у Ники проходили однообразно: она просыпалась рано, так как не привыкла спать до обеда, готовила в одиночестве завтрак, который обязательно включал в себя кофе, смотрела фильмы или сериалы. Потом медленно и лениво наступало время обеда. Его русоволосая проводила всё так же одна.

Время после она уже отдавала писательству и так увлекалась этим занятием, что вместо ужина выпивала просто чашку кофе и скорее бежала хвататься "за перо". Вероника так часто пила этот чудесный чёрный горький напиток, что по праву могла называть себя кофеманкой.

И надо же было сегодняшнему дню пойти совершенно не так, как десятки дней до него.

Громкий и настырный звонок в дверь мгновенно вывел девушку из мистической атмосферы сериала. Вероника встала, особо тщательнее поправляя бинт на руке, направилась к выходу и, заглянув в глазок, обнаружила улыбчивое лицо своей двоюродной сестры и по совместительству лучшей подруги — Даши. Коротко улыбнувшись, русоволосая тут же открыла дверь, впуская сестру.

— А что ты здесь делаешь? Разве ты не должна быть со своим Женей в городе? — Ника удивлённо оглядывала Дашу, разодетую в дорогое алое платье с неглубоким кокетливым вырезом.

— Нет-нет, сестрёнка. Женечку срочно вызвали на работу. А я подумала: не пропадать же зря макияжу. Вот и прикупила бутылочку вина нам и конфеты, — она процокала на высоких каблуках в дом.

Разулась и направилась на кухню доставать бокалы.

— Даша, — неуверенно начала Ника. — Ты же знаешь, что я не пью особо.

— По одному бокальчику можно. Это полезно для здоровья, — поучительно заявили ей в ответ.

Не успела Вероника опомниться, как стол был "накрыт". Посреди него стояла бутылка белого полусухого, два хрустальных бокала и открытая коробка с тёмным шоколадом. Русоволосая хозяйка дома вздохнула и присела напротив сестры. Даша была немного старше Вероники и при этом выглядела куда более эффектно (даже в повседневной одежде). У неё были длинные волосы, на пару тонов темнее, чем у Ники, миловидное личико с большими карими глазами и пухлыми губками, стройная фигурка с модельными параметрами и длинные такие же стройные ноги. Однако Вероника никогда не завидовала привлекательной внешности своей двоюродной сестры: слишком много мужского внимания (ненужного Нике) было обращено на неё.

— Никуль, я всё знаю. Ты совсем не выходишь на улицу, — подруга разлила вино по бокалам. — И очень зря.

Она немного коварно улыбнулась и продолжила:

— Оказывается, кто-то купил тот заброшенный участок напротив.

Вероника подняла на зрелую девушку заинтересованный и удивлённый взгляд.

— И я уже успела рассмотреть твоего нового соседа. Да-да, он парень. Причём очень даже горячий.

Дашка чуть отпила вино, закидывая конфетку в рот и наблюдая за реакцией сестрёнки. Однако Нике было откровенно всё равно, кем является её сосед, хотя она и не думала, что в том полуразрушенном доме кто-то решится жить.

— Вполне себе симпатичный. Даже тебе бы понравился. Выбеленные волосы, прям как у моделей из этих современных мужских журналов. Ну, а фигурка… И мне послышалось, что у него о-о-очень сексуальный баритон, — подруга откинулась на спинку диванчика, осушая бокал. — Вобщем сама всё увидишь: теперь красавчики чаще будут мелькать под твоими окнами.

Сердце Вероники замерло, когда она услышала описание её нового соседа, а потом забилось с удвоенной силой, а внутри поднялось что-то кроме волнения. Хотя девушка и сама не понимала, с чего бы такая реакция.

— А ты не разглядела его глаза? — неуверенно спросила русоволосая.

— Конечно заметила! Он так недовольно на меня глянул, застукав за рассматриванием, — Даша задорно усмехнулась. — Ах, Никуля, таких глаз я ещё не видела. Зелёные, прямо как изумруд на перстне моей мамы!

Даша была уже явно навеселе. А вот Ника так и замерла с наполовину пустым бокалом в руке. Где же раньше она могла его видеть?

Глава 2

Вероника почти не слушала, что говорит ей сестра, переключившаяся с нового соседа на своего любимого Женечку. Но от неё не укрылось, что Ника постоянно косится на окно, открывающее вид на дом, находящийся напротив коттеджа Вероники, и совсем её не слушает.

— И всё-таки заинтересовалась, сестрёнка, — на лице Дарьи возникла немного пьяненькая, но всё же коварная улыбочка.

Ника в мгновение отдёрнула взгляд от окна и под пристальным наблюдением сестры ещё отпила горького вина, которое тут же обожгло её горло.

— Мне кажется, что тебе давно пора с кем-нибудь познакомиться. С каким-нибудь очаровательным парнем, — лицо Даши сделалось по-пьяному расслабленным. — Хватит уже вспоминать Данилу…

Ника невольно сжала бокал в пальцах. "Сначала она приходит ко мне напиваться. А теперь ещё и за моё прошлое взялась?!" — поморщившись, временная хозяйка дома отставила тару с вином подальше и недовольно прервала сестру:

— Даша, прекрати! — голос Вероники звучал неожиданно громко и грубо, от чего нарумянившаяся Дашка осеклась.

На несколько секунд повисло напряжённое молчание.

С Даниилом Зайцевым Вероника тяжело рассталась под прошлый Новый Год. Некогда пылкая влюблённость на первом курсе начала угасать уже ближе к следующей зиме. Даниил был парнем весёлым, всегда готовым поддержать разговор, и Нике с ним поначалу было непривычно общаться: слишком уж экстравертным он оказался. Но со временем девушка привыкла к его открытости, и у неё появились к парню тёплые дружеские чувства. Именно с ним она переставала ощущать непроглядную глубину своего привычного одиночества, знакомилась с новыми людьми на тусовках, куда он её приводил, и просто чувствовала себя лучше в присутствии одногруппника, слушая его задорный смех. Каково было изумление девушки, когда Даниил, ставший уже её лучшим другом, в один весенний денёк принёс ей огромную охапку мокрых луговых цветов и с озорной улыбкой на веснушчатом лице предложил Веронике встречаться.

После той солнечной весны, полной нежных ласк и свиданий, наступило жаркое лето, когда влюблённые поехали вдвоём за границу, на море. Для Вероники это были одни из самых прекрасных месяцев в её жизни. Она снова могла поверить, что чистая и искренняя любовь существует не только в книгах. Однако прошлогоднее лето закончилось внезапно: быстро пришла прохлада. Наступила пасмурная осень, но любовь Данилы согревала Веронику холодными вечерами.

Вот только вместе с этой прохладой в жизни Ники всё пошло по наклонной. Данила внезапно стал пропадать с какими-то новыми друзьями, они с Вероникой переписывались всё реже и почти не проводили время вдвоём, наедине. А под Новый Год ей вместо подарков от него пришло лишь короткое сообщение: "Прости, нам надо расстаться". Никогда раньше Нике разбивали так безжалостно её сердце, ещё не знавшее такой душевной боли.

Девушка закрылась в себе. Ей было тяжело и неприятно ходить на занятия в университет, где она ловила на себе его жалостливые взгляды и выслушивала слова сочувствия от одногруппниц.

Но с тех пор прошло около шести месяцев. Ника начала потихоньку отходить от перенесённого шока, забывая, что вообще встречалась с каким-то Даниилом Зайцевым. Девушке всё чаще стало казаться, что это происходило вовсе не с ней. Тем более, она нашла отраду для своей души в писательстве, и всегда, когда тоска сгущалась над её головой, Ника брала смартфон и начинала выливать свои чувства в строках.

Однако сейчас от этих воспоминаний сердце Вероники сжалось. Она уже увереннее взялась за бокал и залпом осушила его. Даша, промолчав, налила ей следующий, который Ника снова полностью выпила, затем подсунула конфетку. Закусить.

— Ты не переживай, сестрёнка. И на твоей улице будет праздник, — приободряюще проговорила развязная гостья, наблюдая, как алкоголь унимает гнев подруги.

Через пару бокалов речь снова зашла о новом соседе.

— Да познакомься ты с ним! Ничего с тобой не станет, — вальяжно протянула Даша. — Не укусит же он тебя. Не уволочёт в свой дом, чтобы… хм-м-м, а я была бы напротив, забери он так меня…

Подстрекательница захихикала.

— Не-е… — скривилась Вероника, придерживая помутневшую голову рукой. — Я знаю, чем это может всё закончится. Он опять меня бросит!

— Да не бро-о-осит, — настаивала на своём Дашка, положив ладонь девушке на плечо, — Он же такой горячий симпотяшка. Такие наверняка не бросают. Благородные.

— А если у него есть девушка? — немного удручённо спросила Вероника, никак не желая поддаваться на сомнительную аферу.

— Да он точно один приехал. Словно волк-одиночка. Никто бы его одного точно не оставил. Поверь моему почти замужнему сердцу.

Даша с трудом поднялась из-за стола и громко заявила:

— Мы сейчас же идём к нему! Знакомиться!

Она ляснула кулаком по деревянной столешнице так, что пустые бокалы затряслись и зазвенели, а Вероника недовольно поморщилась:

— Не греми, буйная!

Но потом нерешительно встала и шатко поплелась за сестрой в коридор, ко входной двери.

— А что это за бинт у тебя на руке? — кажется, что не очень наблюдательная Даша только сейчас заметила перемотанную от запястья до локтя руку подруги. — Что-то случилось? Ты порезалась? Ударилась?

Вероника махнула "здоровой" рукой:

— Ничего. Пошли уже. Пока я не передумала…

— Ты уверена?.. — спросила девушку в красном русоволосая, когда они уже обували садовые шлёпки, намереваясь двинуться в путь.

— Конечно уверена. Ему никуда от нас не деться! Хищницы вышли на охоту! — пьяненькая Дашка уже с трудом понимала, что она говорит.

Веронике осталось лишь вздохнуть и пойти за ней следом. В логово одинокого волка-соседа.

Модно постриженные, короткие, белые от корней волосы, черты лица словно высечены из холодного мрамора и имеют некое мистическое сходство с эльфийскими, стройное, подкачанное тело, будто вырезанное из мужских спорт-журналов и простая домашняя одежда, состоящая из широкой серой футболки да чёрных спортивок. Перед подвыпившими сёстрами стоял идеал розовых мечтаний всех университетских одногруппниц Вероники: загадочный, неземной красоты мужчина, живущий один в большом доме.

— Чем обязан? — он тут же одарил их безэмоциональным вопросом, этим поставив девушек в тупик.

Вероника, как только увидела соседа, тут же растеряла всю былую уверенность, которую дарил алкоголь, и теперь сильно краснела и пряталась за спиной у Даши. Однако сама Дарья долго молчать, разглядывая красавца-соседа, не собиралась: ещё не выветрилось из неё благословенное вино.

— Пришли познакомиться, — сестра Ники опёрлась о дверной косяк и неуклюже-кокетливо состроила мужчине глазки. — Мы с сестрой живём прямо напротив. И когда узнали, что этот давно заброшенный старинный особняк кто-то купил, то сразу же направились сюда-а-а…

Последнее слово она нарочито растянула, как и улыбку на ярко-алых губах.

В глазах соседа отразилось раздражение. Сначала он испепеляюще посмотрел на дерзнувшую Дарью, а потом перевел столь же напряжённый взгляд на Веронику. Повисло недолгое молчание.

— Мне кажется, что вам будет полезнее прогуляться на свежем воздухе, — так же отстранённо отреагировал он на заигрывания старшей сестры. — Всего доброго.

На этих словах беловолосый сделал пару шагов назад и с хлопком закрыл входную дверь. Только лишь в последнюю секунду взглянув на Веронику странно заинтересованным взглядом. Или может ей показалось? Может это всё ещё алкоголь играет с разумом девушки?

В конце-концов всё закончилось так, как Ника и предполагала изначально. Даша же буквально несколько мгновений смотрела на закрытую дверь, стоя перед ней в каком-то оцепенении. Но следом опьянённую девушку захлестнула волна негодования, и она, выкрикнув парочку нецензурных высказываний в адрес надменного соседа, да хорошенечко попинав ногой дверь, гордо ретировалась обратно в дом.

На молчавшую Веронику рассерженная сестра почти не обращала внимания, только ворчала всю дорогу и даже когда они сели обратно за стол в кухне, где ничего с их ухода не изменилось кроме общей атмосферы.

— Вот же козёл! — прошипела Дарья, сложив руки на груди. — Теперь мне понятно, почему он живет один. Никто с таким нахалом жить не будет! Ты видела, как бездушно он с нами обошёлся? Разве так можно вести себя с девушками?

Не дожидаясь ответа она схватила с подоконника маленькое зеркальце и стала внимательно себя рассматривать. "Словно проверят, правда ли она девушка," — усмехнулась в мыслях Вероника, но в ответ только пожала плечами и принялась убирать со стола бокалы, почти пустую бутылку и коробку от конфет.

— Может это и к лучшему, что мы не начали более близкое знакомство? — вскоре безбашенность уже выветрилась из темноволосой головы Даши.

Сейчас она поправила идеально уложенную прическу и, ловко орудуя помадой, вернула прежнюю алую насыщенность губам.

— Потому что настоящие мужчины так поступать не должны, — вынесла она свой вердикт и бросила взгляд на Веронику, стараясь найти на её лице поддержку и подтверждение своим слова.

Однако Веронику занимали другие мысли, и она хотела, чтобы Даша поскорее ушла. В их общении бывали моменты, когда Нику раздражало присутствие двоюродной сестры, хотя она и не переставала её любить и считать своей лучшей подругой.

— Вот мой Женечка совсем не такой. Помнишь, я рассказывала, как мы познакомились? — лицо Дарьи озарила мечтательная улыбка. — Не переживай, Никуль, ещё найдем мы тебе самого лучшего, такого как мой Женя.

— А может не надо?.. — быстро ответила Ника, намыливая бокалы.

— Как это не надо?! — искренне изумилась Даша.

Девушка уже приготовилась к тому, что её будут сейчас по полному отчитывать, да пророчить "девственную старость", но вдруг резкая мелодия прервала возмущение Дашки и та, спохватившись, быстро достала мобильник и бойко выпалила:

— Алло! — снова шальная улыбка заиграла на алых губах. — Тебя уже отпустили с работы?.. Где едешь?.. Я у тёти. Мы тут с Вероникой сидим. Ой! Я тебе потом такое расскажу!

Вероника выдохнула: разборки можно отложить. Даша имела невероятную способность быстро переключать своё внимание, и в некоторых моментах (таких, как этот) эта способность была на руку Веронике, так не любившей выслушивать нотации относительно того, с кем и как ей надо встречаться и надо ли встречаться вообще. Сейчас же сестра, снова взглянув в холодную гладь зеркала, спохватилась и быстро засобирала сумку, закидывая в неё косметичку и телефон. Как и полагает всем дамским сумочкам, в Дашеной царил беспорядок, и без поискового запроса, который, к сожалению, не был предусмотрен, там вряд ли можно было что-то найти.

Дарья мигом вскочила со своего места и, чмокнув Нику, скороговоркой проговорила слова прощания:

— Ну, всё, ракушка моя, — её голос звучал расторопно и резко. — Не скучай, дорогая. А я побегу к моему Женечке. У нас столько планов на этот вечер!

После чего она хихикнула, крепко обняла младшую сестрёнку и поторопилась в прихожую, чтобы как можно скорее вскочить на свои дорогие туфли, поправить чуть вздернувшееся алое платье, в который раз обнять Веронику и наконец выйти за дверь, только заслышав звонкий гудок автомобиля.

Уже в окошко Вероника увидела, как они обнимались несколько мгновений, как Евгений нарочито нежно цмокнул возлюбленную и помог ей забраться в авто, и как это авто медленно уехало, взбираясь по ухабам, открывая вид на первый этаж соседнего дома.

Ника задержала на окнах взгляд, но успела заметить только колыхнувшие светлые шторы. Впереди её ждало одиночество до самого вечера. Так она думала…

Глава 3

До вечера, вернее, до прихода родителей, оставалась ещё уйма времени, и Вероника совершенно не знала, куда его деть. Эти моменты в каникулах она ненавидела больше всего. Вроде бы есть желание чем-то заняться, чем-то полезным или хотя бы увлекательным, но оглядываешься кругом и понимаешь, что на самом деле ничего не хочется или же просто не можешь придумать себе интересное занятие. Возможно, что именно это было одной из причин, почему девушка и начала записывать истории, придуманные богатым воображением. Там её героев ждали приключения, опасности, заговоры и… истинная любовь.

Бросив смотреть фильм, бросив мыть посуду, забыв про все домашние дела, Вероника направилась в свою комнату за телефоном и, взяв его, решила не сидеть одиноко в доме, а расположиться в беседке, в глубине небольшого сада.

Солнечные лучи лениво обогревали землю и окружающий уже отцветавший вишнёвый сад. Под этими лучами нежились кустарники и деревья, пока не тронутые осенью, и цветы, ещё прекрасные, без малейших намеков на затухание, едва колыхались на свежем летнем воздухе. Вероника сидела в излюбленной старой беседке из тёмного дерева в глубине тенистых зарослей. С самого детства она помнила этот сад, помнила, как бабушка с улыбкой смотрела на него, ещё когда жила с родителями и Вероникой, помнила и то, как вся семья собиралась вместе на уборку этого поистине дивного участка земли. Это были те редкие моменты, когда все могли собраться вместе. Даже звали тётю Наташу — сестру мамы, — и Дашку — дочь Натальи.

И вот сейчас, полностью погружённая в мысли о новой главе своего романа, Вероника почти не слышала шелест листвы и чириканье птиц. Перед её героиней стоял сложный выбор, последствия которого сильно повлияют на дальнейшее развитие сюжета. Над этим самым выбором начинающая писательница и сама долго думала, постоянно представляя себя на месте своей главной героини.

Спустя пару часов мучительных раздумий Ника отложила телефон и, запустив пальцы в мягкие русые волосы, устало откинулась на спинку лавочки. В который раз она сталкивалась с непреодолимой преградой недостаточно полного понимания ситуации, в которую попала её безбашенная героиня. "Была бы я там… — девушка кусала губы и с досадой смотрела на потухший экран. — Каким же может быть другой мир?.."

Мысли назойливо жужжали, полностью отрывая Веронику от реальности, пока резкий странный звук не вывел её из раздумий. Он исходил словно бы отовсюду, и испуганная, вскочившая со скамьи Ника только беспомощно оглядывалась, не зная, как объяснить себе это явление. Но спустя буквально пару секунд все заглохло, и возникшая тишина оглушила пространство. Не успела Ника двинуться с места, как её левую руку обожгло ярким огнём боли. Это было так же неожиданно, как и тот звук, и возникшая прямо сейчас перед беседкой фигура в закрытом тёмно-зелёном плаще.

Боль парализовала, заставила судорожно прижать к себе конечность и без сил опуститься вниз, на дощатый пол. Вероника не могла произнести ни единого звука: взгляд стал мутнеть, а сознание — медленно уплывать, гонимое болью и страхом. В последнее мгновение, когда девушка ещё осознавала происходящее вокруг, фигура сделала несколько угрожающих тяжёлых шагов вперёд.

Приглушённые крики, треск огня, взрывы, вой и другие болезненные звуки, смешанные в какофонию, сдавливали уши. Всё случилось так быстро, словно в самом жутком кошмарном сне. Сознание мгновенно пролетало сквозь толщу ревущего пространства, преодолевая бесконечное расстояние на огромной скорости. И, несмотря на творящийся снаружи мыслей ад, внутри леденела пустота, заполненная одним лишь мельтешащим белым шумом.

Вероника не сразу поняла, когда она наконец-то очнулась от этого ужаса. Перед глазами всё так же стояла пелена боли, уши плотно заложило, и как будто бы через вату она слышала уже свой крик. Голос сорвался, девушка захрипела, через силу пытаясь остановить эту муку.

Несколько долгих минут она старалась прийти в себя, ожидая, пока болезненный белый шум, как отголосок случившегося, отпустит истерзанное сознание. Девушка пыталась осмотреться вокруг, понять, где она находится. Но когда ей это удалось, Ника смогла выдохнуть спокойно. Она была в саду, на том же месте, в беседке. Вокруг словно ничего не изменилось. Только начало смеркаться. Багряный, как та режущая боль, закат только разгорался за ветвями деревьев. Родители уже должны были приехать, но ни они, ни соседи — никто не прибежал на её вопль.

Вероника поморщилась, держась рукой за голову. Ей в глаза тут же бросилась вещь, которая уже успела стереться из её внимания за целый день.

Татуировка изменилась. Сердце Вероники болезненно сжалось вновь. Виноградная лоза всё такими же нежными узорами выглядывала из-под ослабших бинтов, но цвет её стал другим… Девушка мигом сняла бинты и увиденная картина поразила её ещё сильнее. Татуировка, некогда снежно-голубая, словно воды замерзшей горной реки, сейчас приобрела иной цвет: чёрная у основания, она едва заметно высветлялась до алого к кончикам последних завитков.

"Что это всё, чёрт возьми, значит?" — смятение в её голове не давало Нике даже пошевелиться. И только когда в окнах её дома зажёгся свет, Вероника резко вскинула голову, отрываясь от мыслей, быстро замотала бинтами руку обратно и на дрожащих ногах побрела к родне.

— Дорогая, где ты была? — мама, уже одетая в домашнюю майку и штаны, стояла на пороге и строго смотрела на вернувшуюся из сада Нику. — Мы с отцом весь дом обыскали, а ты в саду пропадаешь?

В ответ девушка только устало кивнула. Цепкий взгляд женщины сразу же заметил изнурённое и печальное лицо дочери. Она решила не продолжать поучительную речь, а просто отступила в дом, позвав Нику за собой:

— Пойдём скорее. Ужин почти готов.

Вероника поспешила следом, чувствуя приятный долгожданный прилив сил в ногах.

В кухне уже сидел с газетой в руках отец, Павел Вячеславович. Не было заметно, что он так волновался и искал дочь, как описывала это его жена. Сейчас же, как и всегда, глава семейства был в серой рубашке, в свободных, таких же серых штанах, с тонкой оправой очков на морщинистой переносице, с любимой местной газетёнкой и в любимых тапочках. Он всегда разительно отличался от матери, которая не любила повседневную серость и носила яркие майки с "кричащими" надписями. Веронике казалось, что её мама застряла где-то в 2007-ом году, который она называла годом её второй молодости, хоть все её и убеждали в том, что она "и сейчас неплохо выглядит". О той эпохе говорила и её короткая прическа с косой длинной чёлкой на левый бок.

С самого прихода на кухню Вероника держалась боком, стараясь скрыть забинтованную руку. Девушка бы с радостью пошла в свою комнату и поужинала бы потом, когда родители отправились в зал. Но, если мать пригласила её к столу, то отвертеться вряд ли получится…

— Мам, может я лучше у себя поужинаю?..

Вопрос повис угрожающей тишиной в небольшой комнатке. И даже отец заёрзал на стуле, чуть опустив край газеты и сочувствующе взглянув на дочь.

— Что значит "у себя", дорогая? — женщина почти беззвучно поставила тарелки на стол. — В этот редкий час, когда мы все вместе можем собраться, ты хочешь нас покинуть и опять запереться в своей комнате?

Это желание мгновенно усилилось в Нике, только она услышала тон матери. Девушка тихо вздохнула, стараясь унять вдруг поднявшуюся злость: в таких ситуациях лучше сохранять спокойствие. Однако на вопрос Татьяны Владимировны ответил уже её муж:

— Дорогая, ну не будь ты так строга, — начал он издалека, уберая газету в сторону. — Может, дочь твоя хочет уединиться, дабы початиться с друзьями. Они и так редкое явление в её жизни…

Татьяна Владимировна на самом деле всем сердцем переживала за социализацию дочери. Хоть Вероника ей старалась не рассказывать о всех своих проблемах, чтобы после не слышать нотки сочувствия и волнения в её голосе, но когда девушка почти год назад порвала в Даниилом, то не могла сдержать эмоций и расплакалась в объятиях матери. После этого Татьяна старается поддержать в дочери интерес к общению со сверстниками. Старается, но по-своему.

Женщина на несколько секунд задумалась, держа в руках чашку с кофе, и вдруг поменялась в лице, придя к каким-то своим выводам.

— Можешь ужинать и у себя, — она поставила чашку на поднос. — Но с условием, что через час ты спустишься и поможешь нам с отцом разобрать коробки с фотографиями, которые я нашла вчера на чердаке.

Ника удивилась, но, недолго думая, кивнула.

Через некоторое время она сидела в своей комнате на втором этаже, задумчиво смотря на остывавшую чашку с горячим чёрным напитком. Девушка уже поужинала, и все её мысли сосредоточились на одной лишь татуировке. Рассказывать матери о случившемся во сне не очень-то и хотелось: слишком велика вероятность того, что ей просто никто не поверит. "Может сказать, что я решила набить себе татуировку и съездила к знакомому в салон?" — от этих мыслей мурашки пробежали по спине. Тогда Нике пришла в голову другая идея.

Девушка быстро достала из шкафа легкую кофту, сетуя на то, что раньше об этом не додумалась, и столь же быстро натянула её на себя, а бинты всё же решила не снимать.

Вскоре она спускалась вниз, с подносом в руках. Татьяна Владимировна в это время расставляла чистую посуду в шкафчике, но, услышав шаги дочери, быстро обернулась и внимательно осмотрела принесенные тарелки.

— Пустые. Отлично, — женщина улыбнулась и кивнула в сторону посудомоечной машины. — Ставь и пойдем. А чего ты в водолазке? Неужели похолодало?

Вероника коротко пожала плечами, стараясь выражать эмоции более естественно, не выдавая взволнованность:

— Просто немного замёрзла, — и поскорее перевела тему: — А где же коробка с фотографиями?

— Уже в гостиной.

Это была довольно объёмная картонная коробка, кое-где заляпанная неизвестными пятнами и разводами, с немного смятыми уголками. На крышке наклеена пожелтевшая бумажка с надписью, которую больше нельзя прочесть из-за того, что чернила давно выцвели, но Ника могла предположить, что там когда-то было написано "Фотографии". По высоте короб приходился сантиметров 30–40 и ещё больше в ширину, намекая на предстоящие довольно длительные часы работы. Не то чтобы Веронике не нравились подобные "копания в барахле", скорее наоборот: девушка была очень любопытна, ей всегда было интереснее то, как жили люди раньше, чем то, как живет она сейчас. Однако в данный момент Ника испытывала странные чувства, глядя на ветхую коробку: с одной стороны её охватывало уже знакомое любопытство, с другой — страх, что в процессе она сама не заметит, как закатает рукава, чтоб ловчее работалось, ну а с третьей — странное предчувствие чего-то неизвестного вовсе.

Рядом с коробкой стояли две стопки однообразных альбомов с тёмно-синими обложками, которые мама накупила в магазине.

— Начнём? — Татьяна опустилась на ковёр, рядом с картонным сейфом.

На лице женщины играла озорная улыбка, по которой можно легко догадаться, от кого унаследовала интерес к старине сама Ника.

Павел Вячеславович устроился рядом и уже устало кивнул:

— Что-то большевата коробка для одних фотографий…

— Возможно, тут не только они. Мама любила собирать ещё и открытки, и старые пустые конверты, и не отправленные письма. А ещё возможно, что тут фотографии юности папы, — мама Ники тихо вздохнула, погружаясь в воспоминания.

Ну а девушка, усевшаяся возле коробки последней, уже подалась вперёд, подняла крышку коробки и отставила её в сторону. Все тут же подтянулись ближе и нагнулись, с интересом заглядывая внутрь, будто в "ящик Пандоры".

Однако вместо всевозможных несчастий коробка почти до самого верху была набита старыми фотографиями и какими-то ещё бумажками.

— М-да… недаром она была такая тяжелая… — сказала родительница.

— Мы тут надолго… — прозвучало ей в ответ от отца, кажется, увидевшего то, что видела когда-то и любопытная Пандора.

И только Ника молчала, поглощенная странным предчувствием.

Татьяна Владимировна раздала всем участникам по три альбома, и все приступили к работе. Родители, в особенности мама, довольно бурно обсуждали почти каждую фотографию, рассказывая о том, как же это было, какие события предшествовали этому снимку, какие чувства и переживания.

Вероника их почти не слушала, лишь иногда отвлекаясь на то, что говорит мама. Девушке попадались по большей части фотографии пейзажей. Чёрно-белые и охристые, они, конечно же, не могли передать палитру красок природы, зато куда лучше передавали атмосферу тех мест, в которых был сделан снимок. Иногда Ника переворачивала фото обратной стороной, прежде чем вложить его в альбом, глядя, в каком году и в каком уголке мира побывали её предки. Однако попадались русоволосой и потретные, и групповые фотографии, лица на которых она узнавала только отчасти. Девушка подсознательно словно бы искала кого-то конкретного, кого-то знакомого.

Вскоре её "надежды" оправдались. Среди кучи серых и пожелтевших снимков обнаружился один, чем-то особенный. Ника с замиранием сердца взяла его в руки, не обращая внимания на разгоревшееся жжение на левом предплечье, и внимательно всмотрелась в глаза светловолосой девочки, изображенной на этой фотографии. Её пронзительный и знакомый взгляд надолго приковал внимание Вероники, и, стараясь отвлечься, она быстро перевела на другую изображённую. Это была девушка, старше, чем та, что со светлыми волосами. Они стояли вдвоём на какой-то деревенской улочке, по бокам которой неровным рядом уходили вдаль деревянные старые домики ипалисадники. Они почти не касались друг друга, обе в длинных сарафанах и с широкополыми шляпами на головах. Ника не сразу узнала в девчонке повыше, которая стояна правее, свою бабушку Веру.

— Мама, — Вероника глянула на сидящую рядом родственницу, и, когда та повернулась к ней, протянула фотографию со словами: — А кто эта девочка рядом с бабушкой?

Татьяна Владимировна лишь коротко глянула на фото и отмахнулась:

— Какая-то подруга детства. Я и не знаю их всех.

Вероника вздохнула и снова вернула взгляд на фото. Девушка всей кожей ощущала, как на неё пристально смотрят с фотографии две пары глаз.

Через час, сидя на своей кровати в ночной рубашке, Ника задумчиво рассматривала татуировку, так и не пропавшую с её руки, на что русоволосая тайно надеялась. "Я не смогу прятать её вечно, — пальцы девушки едва касались почерневшей лозы. — Завтра надо будет наконец-то разобраться со всем этим".

Тихо вздохнув, девушка быстро заснула под стук капель по стеклу.

Глава 4

Утро выдалось свежим и немного прохладным. Девушка с неохотой открыла глаза, услышав звук поднадоевшего будильника. Она ещё долго лежала на мягкой перине, пялясь в потолок, не решаясь встать и начать этот день. Странное предчувствие накатило сразу и не хотело отпускать из своих напряженных объятий. Сейчас идея отправиться к бабушке и разузнать всё о странной девочке на фотографии не казалась такой радужной и перспективной. Однако, бабушка Вера, возможно, единственная, кто не станет сразу же упрекать Нику в том, что внучка "сделала татуировку", а выслушает и точно поймёт девушку. Почему-то сейчас Ника доверяла больше бабушке, чем лучшей подруге (особенно после вчерашнего дня).

Вероника потянулась и села, протирая заспанные глаза. Сегодня пришлось встать ещё раньше, чтобы успеть вернуться домой хотя бы к обеду, ведь домашние дела она так и не сделала вчера. Девушка быстро позавтракала тем, что осталось с ужина, оделась в лёгкую рубашку с продольными полосками, заправила её в джинсы с высокой талией и обула кроссовки. Отыскала заветную фотографию и осторожно спрятала в рюкзаке. На все эти сборы ушло чуть меньше получаса. Оставалось только позвонить родственнице, к которой Ника и собиралась.

Парочка длинных гудков — и знакомый голос раздался на другой стороне телефонной линии:

— Дорогуся, это ты? — Вера Алексеевна словно бы ждала этот звонок.

— Да… Как твои дела, бабушка? — Ника замялась не зная, как отреагирует на её внезапный приход женщина. — У тебя все хорошо?

— Ой, все замечательно, Вероникушка. А ты там как? Как Дарья? Почему не звонит мне? Уже повыходили замуж, внученьки мои?

Дальше началось довольно долгое обсуждение всех бабушкиных вопросов, и Ника, сидя в прихожей и рассматривая носки кроссовок, уже жалела о том, что не сказала сразу о желании прийти в гости.

— А ты не хотела бы приехать ко мне и забрать банки с огурцами, которые просила твоя мама? — неожиданно предложила женщина, прервав свою речь.

— Да, конечно! — девушка соскочила с пуфика и закинула рюкзак на плечо.

— Отлично. Хоть посмотрю на свою дорогую внученьку!

Радость бабушки в одно мгновение заразила и Нику: она ведь правда уже пару месяцев не видела её. Сумбурное чувство, которое было с девушкой с утра, отступило. Не теряя времени, Вероника выкатила из гаража велосипед, стряхнула с него пыль и, посвистывая незатейливую мелодию, покатила вперёд, по размытой после ночного дождя дороге.

Она, олнако, совсем не почувствовала пристальный взгляд льдисто-зелёных глаз, следящий за ней из окон напротив.

Дом, где жила Вероника, находился в большом частном секторе почти на окраине городка. Дороги здесь были не асфальтированные, кое-где посыпанные галькой и очень ухабистые. Велосипед еле слышно поскрипывал почти на каждой на кочке или ямке, но это не мешало девушке наслаждаться поездкой и рассматривать окружающие её частники. Маленькие, одноэтажные, ещё с советских времён, с палисадником перед окнами и с ржавой калиткой, через щели в деревянных заборах можно разглядеть почти пустые огороды и сады; были и большие дома двух и даже трёхэтажные, с высокими каменными стенами, не дававшими волю любопытству. Все эти постройки девушка помнила: не раз она ездила тут ещё на стареньком дедовском велосипеде с двоюродной сестрой в детстве. Уже тогда они были неразлучны и катались вместе к бабушке Вере, чтобы поесть у неё абрикосов, в центр города и на речку. Воспоминания резко нахлынули, как и вызванная ими тоска по прошедшим дням.

Спустившись с очередной горочки, Ника выехала из своего района, и перед ней открылась умиротворяющая панорама речушки, полей и леса. Дорога здесь была ровная, недавно проложенная, слева располагались уже другие коттеджные дома — новенькие, только построенные, они были ещё не обжиты, стекла их окон покоились за тёмной плёнкой, а на верандах лежали лишние кирпичи и каменные блоки, оставшиеся после стройки, кое-где даже забора ещё не было. Однако на новоявленный частный сектор девушке не очень хотелось смотреть. Медленно крутя педали, она повернула голову обратно к панораме реки, желая подольше насладиться природным пейзажем. В поле среди высокой травы одиноко паслись коровы, и ни единой человеческой души не было видно в округе уже давно.

Вероника ехала медленно, и это позволило ей краем глаза заметить человека, спрятавшегося в зарослях ивы на берегу. Точно почуяв её взгляд, человек вдруг выбежал и стал бросаться на коров, норовя прыгнуть им на спину. От такого зрелища девушка даже притормозила под кроной огромного дуба, росшего у дороги. Хоть ненормальный и находился в нескольких десятках метров от неё, но сердце всё равно бешено заколотилось в груди, а странное чувство вернулось, усилилось стократно. От страха мурашки пробежали по всему телу, и левое предплечье вдруг стало жечь слабой болью.

Человек издавал странные пугающие звуки, как только его руки касались мягкой животной шкуры. Да и прыгал он будто блоха на ринге, пугая бедных животных всем своим видом. Присмотревшись получше, девушка увидела на нём парящий плащ, напоминающий подранную тряпку, да и руки у полоумного были непропорционально длинные, как и пальцы на них.

Обернувшись по сторонам и не заметив более никого на дороге, Ника решила не рисковать и быстро спряталась за куст барбариса, росшего у дорожной колеи, осторожно уложив свой велик рядом с собой на траву. Её глаза неустанно следили за странным мужчиной. Испуганные коровы, недовольно мыча, разбежались по полю, и теперь безумец стоял прямо напротив девушки, метрах в двадцати пяти. Его поведение снова резко изменилось: он быстро опустился на корточки и притаился в высокой траве, вертя головой в разные стороны, не издавая ни шороха.

Поднялся сильный ветер, громко зашуршав полевой травой, над головой потемнело небо, на котором совсем не было туч, и уже в следующее мгновение раздался хлопок, который Ника сначала приняла за раскат грома, но синяя вспышка на дороге тут же привлекла внимание девушки.

Чуть отодвинув ветви в сторону, испуганная Вероника с шоком смотрела на нового персонажа странной сцены, невольной свидетельницей которой она стала. Это была высокая женщина, стоявшая к Нике спиной, с ног до светловолосой головы облачённая в серо-серебристый доспех. В руках женщина держала длинный меч с узким лезвием, и под лучами проступившего солнца он словно всполыхнул огнём.

Ничего более Вероника рассмотреть не успела. Воительница перехватила поудобнее своё оружие и с яростным криком бросилась в сторону, где притаился ненормальный. Тот, однако, сразу всё понял, страшно взвизгнул, оглушая дрожащую в кустах Веронику, и попрыгал навстречу бегущей женщине. Его тело словно бы удлинилось в полёте, ноги уже напоминали изогнутые волчьи лапы, а грудак сильно выпирал вперёд.

Дальнейшие события развивались стремительно. Первым ударом женщина сбила тварь прямо в прыжке, попав по морде. Сразу после этого послышался пронзительный писк, от которого высокая трава примялась, и монстр снова сделал рывок вперёд к противнику, рассекая воздух когтистой лапой. Женщине с трудом удалось блокировать столь яростный удар, но сразу после она сама ринулась в наступление. Быстрые и мощные рубящие удары сыпались на безумную тварь, не давая той подняться с земли и поднимая бурые брызги крови. Уже через несколько минут этой бешеной мясорубки бой можно было назвать законченным. Грозно взревев, женщина опустила лезвие в шею истекающему кровью сопернику, навсегда отделяя изуродованную порезами голову чудовища от остального тела.

Ника не могла смотреть на толстые ручейки крови, вытекающие из среза, когда женщина подняла голову над землей. Девушка в кустах вскрикнула, закрывая лицо руками, а уже в следующее мгновение её разум провалился в болезненную темноту.

Сознание возвращалось неохотно. Сильно ломило в висках, в горле расстилались пески Сахары, и какой-то странный безэмоциональный голос звал Нику. Становясь отчетливее, он приказывал девушке очнуться. Как ни странно, это помогло. С трепетом пред этим приказом Вероника мигом распахнула глаза, давая памяти о прошедших событиях вернуться к ней, и обнаружила себя лежащей на стареньком диване.

Рядом появилось несколько взволнованное лицо бабушки.

— Кошмар приснился, солнышко? — осторожно спросила та, поставив на столик стакан воды. Прежде чем ответить, девушка залпом его осушила.

— Как я пришла к тебе?.. — Ника и сама удивилась сухости и ломкости в своём голосе.

— Это было часик назад, — бабуля вальяжно уселась в кресло. — Ты устало приплелась к калитке, оставила деду велик и сказала, что ты очень голодна и смертельно устала. Потом ты пришла в зал, плюхнулась на диван и мгновенно уснула.

Ника приподнялась на локтях и попёрлась об подлокотник.

— Совсем тебя не кормят дома? Я уже и оладушки тебе спечь успела, и сырники наготове. Сейчас тебе сюда их принесу.

Бабушка исчезла так же быстро, как и появилась. Вероника, пребывая в смятении, подтянула к себе рюкзак, чтобы проверить, не обокрали ли её. Однако к своему несчастью обнаружила внутри новый предмет. Это был старый пожелтевший листок бумаги, сложенный вчетверо. Развернув его, девушка стала вчитываться в странный аккуратно выведенный текст…

— Что это за хрень? — Ника не могла оторвать глаз от клочка бумаги.

Вера Алексеевна вошла в комнату, неся в руках поднос с яствами. На ней был темно-синий удобный сарафан, а на белых волосах красовался красный платок. От старой не укрылось взволнованное лицо внучки, и она тут же спросила:

— Что такое, ягодка моя?

Поднос опустился на столик, и помещение постепенно заполнилась ароматами свежеиспеченных оладушек. Вероника заколебалась на секунду, но потом все же протянула шокировавший её листок Вере Алексеевне со словами:

— Бабушка, в моей жизни происходит что-то невообразимое, — начала дрожащим голосом Ника издалека. — Сначала приснился странный сон, после которого на моей руке проявилась татуировка, потом девочку из этого сна я нашла на старой фотографии, рядом с тобой. По дороге сюда я видела жуткую сцену боя и убийства! А теперь и этот листок в моих вещах!

Сейчас девушке самой было трудно поверить в то, что подобное вообще могло произойти с ней в материальном мире, но желание выговориться стало нестерпимым. Звучали её слова как бред психически больного, и поэтому внучка побоялась, что сейчас увидит на лице бабушки сначала шок и волнение, а потом сочувствие. «Она примет меня за ненормальную. Скажет, что это всего лишь выдумка, а вечером позвонит маме, и на следующий день меня увезут в психушку!» — навязчивые мысли забились в голове, а на глазах выступили слёзы.

Однако бабушка долго вглядывалась в написанное, не обращая на внучку внимание, и всё сильнее хмурила седые брови. Не в силах стерпеть ожидание, Ника промямлила, вытирая солёные дорожки с лица:

— Я ничего не понимаю… Что за бред написан на этом чёртовом листке?

Родственница не ответила. Она сложила бумажку вчетверо и молча, даже с ненавистью разрвала её на несколько частей, потом смяла их в кулаке и села в кресло, стоящее напротив дивана. Достав из широкого кармана халата коробку спичек, а из столика, на котором покоились клубки ниток, железную миску, бабка небрежно высыпала ошмётки бумаги на донышко и следом кинула полыхающую спичку.

Всё так же хмурясь, Вера взглянула на Веронику. Её взгляд в слабых отсветах огня стал ещё более тяжёлым и старческим.

— Я не думала, что это произойдет именно с тобой, с моей любимой внучкой, — голос старой сильно изменился, стал суровым и немного печальным, коим никогда не был в памяти девушки.

— Бабушка, мне нужны ответы… — Ника, со смятением косясь на огненное блюдо, села на диван и нерешительно подняла рукав рубашки.

Бинты, которые она повязала утром, так же плотно сжимали предплечье левой руки. Седовласая прищурилась, а Ника осторожно, словно под тканью горела рваная рана, стала их разматывать, и, когда сетчатая белая змея спустилась на пол, старая чуть привстала, опираясь на подлокотники. Внимательно рассмотрев чёрные витки татуировки, она с нескрываемым ужасом глянула на внучку.

— Почему она чёрная?! — голос бабушки дрогнул. — Это невозможно.

— «Она»? Что это вообще такое? — такая реакция родственницы напугала и саму Нику.

— Ты не всё мне рассказала, девочка, — Вера Алексеевна грозно глянула в глаза внучке. — На тебя кое-кто напал. Совсем недавно. Я должна знать всё, что с тобой произошло за эти дни. Иначе помочь тебе не смогу.

Спорить не было ни сил, ни желания. Так девушка и рассказала хмурой бабке всё до последнего: и про сон, и про девочку, и про визит Даши, и про то, что с ней произошло в саду, и даже про нового соседа.

— А теперь объясни мне, что здесь происходит! — выпалила девушка в конце своего рассказа. — Я вижу, что ты что-то знаешь об этом. Это типо магия и другие измерения? Как в книжках?

— Магия только в сказках да в сопливых фэнтези бывает, — бабка мрачно хмыкнула. — В реальности — это всего лишь мир твоего подсознания. Мир Дарк'ана.

Вероника с шоком уставилась на родственницу, уже сама сомневаясь в её адекватности, но та с серьезным лицом продолжила:

— Руны, написанные на этом листке, имеют настоящий мистический смысл. С их помощью можно проникать в другой мир… а Чёрный Демон может проходить сквозь них в наш мир…

На последних словах голос Веры стал приглушенным, таинственным и пугающим.

— Что-то я не сильно хочу знать, что это за товарищ, — пробормотала себе под нос Ника, зябко поёжившись.

Женщина усмехнулась:

— Боюсь, что другого выбора у тебя нет, деточка. Теперь это твоя Судьба.

— При чем тут вообще я? — задала девушка вопрос, сильнее всего её волнующий.

— В твоем возрасте и мне выпала такая честь… — бабушка прикрыла глаза, кажется, её охватили воспоминания. — Когда-то и ко мне во снах приходила Артурия…

— Это та девочка на фото? — перебила Вероника мечтательность старой.

— Да. Я чувствую, что у тебя с собой это фото. Дай мне на него взглянуть!

Вероника удивлённо, но послушно, достала из рюкзака маленькую фотографию, размером с ладонь ребёнка, и с опаской протянула её седовласой. Женщина быстро вынула из кармана очки с толстенными стёклами и несколько долгих минут вглядывалась в фото с нежной улыбкой на лице.

— Да… Это Артурия. Именно она познакомила меня с таинственным иным миром, — бабка быстро сунула старую фотографию себе в нагрудный карман. — Ох, внучка, я и сама мало что знаю о Дарк'ане, но тебе точно стоит быть осторожной…

— Да, как это вообще возможно?.. — чуть ли не всхлипывая пробормотала девушка. — Кажется, я совсем запуталась.

Вера Алексеевна поворошила волосы под косынкой.

— Помню я это всё уже, конечно, плохенько… но постараюсь уж разъяснить. Не буду тут пускать пересуды о научной обоснованности существования Дарк'ана. Экзопланеты, квантовые телепортации и другие Вселенные, — бабуля отмахнулась. — Я ничего в этом не смыслю, и ты это знаешь. Однако тот мир вполне реален. Он осязаем. Живёт своей жизнью… — она на секундочку запнулась. — Вернее жил. Были там и королевства, прямичком из Средневековья, и рыцари при мечах да в доспехах, и то, что называют у нас тут "магией". И всё шло своим чередом, пока на Дарк'ан не напало страшнейшее проклятье вечной мерзлоты, пришедшее вместе с тёмной могущественной сущностью. С Чёрным Демоном. И тогда одна королева из рода Вендрагон, чудом выжившая, отправилась в наш мир за поиском спасения.

Голос бабушки затих, но Ника так и не узнала самого главного.

— Так при чем тут была ты… и теперь я? — повторила она свой вопрос.

— Мы достойные и обладаем особым судьбоносным даром. Наш рок — отыскать и уничтожить Тёмное писание — артефакт, с помощью которого Демон наслал проклятье! — бабуля аж привстала на своём кресле, но через мгновение снова расслабилась и добавила: — Вернее, это теперь только Твой рок, внученька.

Вероника вздрогнула после этих слов.

— Ты верно шутишь… Этого просто не может быть, — теряя надежду изменить реальность словами, Вероника всмотрелась в лицо говорившей, надеясь отыскать на его морщинках признаки смеха, но не обнаружив таковых, продолжила: — Ты хоть слышишь, о чём говоришь? Какой ещё "судьбоносный дар", бабушка? Кто-то просто решил надо мной подшутить и забросил этот листок с непонятными закорючками в мой рюкзак.

Бабушка жестом подозвала Нику к себе, разворчаивая к ней блюдечко. Девушка поднялась, настороженно поглядывая то на старую, то на непрекращающую пылать посудинку, подошла и осторожно взглянула в огонь: на самом дне оно плавно меняло цвет на ярко-ярко синий. Сердце русоволосой в очередной раз дрогнуло, от давящего любопытства перемешанного со страхом. Девушка принюхалась. Это странное пламя ничем не пахло, но, что самое странное, не источало тепла.

— У этой бумаги просто такой состав… странный.

Бабка понимающе усмехнулась и отрицательно покачала головой:

— Нет, это просто "магия". Чем быстрее ты признаешь это, тем будет лучше для тебя же, — она заметила растерянность в глазах внучки и продолжила: — Иногда судьба бывает очень жестока. Сейчас ты не готова к ней, но она уже пришла за тобой.

— Если бы я только знала, что именно ты станешь следующей защитницей… — продолжила бабушка, печально опуская глаза.

Ника, всё сильнее волнуясь за психическое состояние родственницы (и одновременно за своё тоже), положила ладонь ей на плечо и попыталась успокоить седовласую:

— У стариков часто такое бывает… Понимаешь? Не думай, что из-за этого мы будем тебя меньше любить…

— Хватит принимать меня за сумасшедшую! Ты сама такая же, — грозно возразила бабуля и продолжила настырно: — Ты — ножны меча Предназначения. И от этого тебе никуда не деться. От тебя зависит жизнь целого мира!

Ника хмуро отстранилась и снова плюхнулась на мягкую обивку дивана. Сейчас ей хотелось думать, что всё вокруг просто затянувшаяся злая шутка. А не внезапно свалившаяся на девушку ответственность самого огромного масштаба.

— Я понимаю, что это непросто… — Вера Алексеевна сочувственно всмострелась в лицо внучки и, стараясь подобрать нужные слова, продолжила: — Я думаю, что стоит объяснить тебе всё с самого начала. Это началось ещё с…

Глава 5

Это началось ещё с тех давних пор, когда Веру Алексеевну — на тот момент шестнадцатилетнюю комсомолку Веру, — родители заперли дома, наедине с младшим восьмилетним братом и оравой кур. В тот день она долго сидела у окна, наблюдая, как её подруги-однокурсницы с дружным гомоном собираются в дорогу, оккупировав уазик соседа Кольки — молодого парня, с которым Вера тоже была бы не прочь провести вечер у костра да под гармошку. Они вились вокруг машины, проверяя, всё ли собрали, и Вере показалось, что девчонки специально так бурно обсуждают под её окном, как будут разводить костёр и жарить на нём промасленный хлеб и сало.

Отогнав опечалившие её мысли, девушка отпрянула от окошка и уверенно направилась прочь, во двор. "После того, как покормишь брата, покорми кур, — настойчиво твердил голос матушки в её голове. — И не забудь прибрать сорняки с грядок. Вынеси бельё на сушку и полы, конечно же, помой".

Все разъехались. Родители — в город, на станцию радиовещания, а друзья — в лес, на опушку у реки.

Когда машинный мотор затих где-то в далеке, унеся с собой девичий смех, Вере почудилось, что она осталась совсем одна в целом мире. Только настойчиво кудахтали мелькающие куриные головы и где-то за забором подвывала чужая собака.

Девушка опустилась на лавку, под тенью раскидистой яблони, и тяжело выдохнула. Впереди ещё один день её летних каникул.

Она уже с уверенностью ухватилась за древко тяпки, подошла к полю грядок морковки, как вдруг в нос резко ударил запах надвигающейся грозы. Такой внезапный и реалистично яркий, что Вера даже пошатнулась, но удержалась на ногах, опираясь о садовую утварь. "Что это? Где-то что-то рвануло?" — проскользнула первая ошеломительная мысль, прежде чем девочка стала быстро оглядываться по сторонам.

Но запахом всё не обошлось. Буквально через несколько десятков секунд нечто громыхнуло. Земля затряслась, заходила ходуном. Казалось, что удар пришёлся совсем близко, даже где-то в огороде. Однако, распахнув глаза и уже намереваясь увидеть дымящуюся воронку вместо курятника, Вера Алексеевна замерла в ещё бóльшем оцепенении.

Метрах в десяти от неё стояла беловласая девочка, вся окутанная туманным светом, что лился из самих небес, подобно лучам. Она была одета в странное платье, чем-то напоминающее старинные бальные наряды, что носили при царе, а на голове у девочки блистал серебристый обруч, напоминающий диадему.

— Вера, — певучим голоском проговорила появившаяся, делая несколько шагов к оцепеневшей. — Ты нужна мне, Вера. Нужна Дарк'ану.

Девочка подступила к Вере и коснулась пальцами её руки. Прохладная волна прошлась по всему телу, снимая всякий страх. Это было странное ощущение практически мгновенного опустошения и наступления абсолютного спокойствия. Словно быстро действующее обезболивающее усыпляет нервные окончания. Или… наркотик?

Вера никак не могла объяснить себе, что происходит. Хоть умом она и понимала, что надо кричать, бежать, как-то спасаться, однако тело настойчиво шептало ей, что всё в порядке.

— Я вижу, ты напугана, — со вздохом произнесла светловолосая, отступая. — Но… просто выслушай меня!

Голос неожиданной гости дрогнул, вызывая у Веры прилив неожиданного сострадания. Сама не понимая, что она делает, комсомолка кивнула головой, показывая, что готова выслушать.

— Моё имя Артурия Вендрагóн, — девочка качнула головой, представляясь. — Я пришла сюда за тобой, Вера. Просить у тебя помощи. Пойдём со мной.

Она протянула девушке руку.

— К-куда? — прошептала Вера, но едва ли не против воли касаясь изящной девичьей ладони.

— В Дарк'ан.

Перед глазами мир стал блекнуть и покрываться зыбкой рябью, словно всё, что видела юная студентка, — всего лишь отражение на водной глади реки. Вера невольно закрыла глаза, стараясь проморгаться, отогнать от себя это наваждение. Но как только она вновь распахнула веки, то поняла: она точно не у себя дома.

Вера ошарашенно оглянулась: в незнакомом для неё месте царила ночь и зима. Невысокие каменные здания, плотно прилегающие друг к другу, тянулись по обеим сторонам неизвестной широкой улочки. Они были словно из какого-нибудь старинного европейского города: у всех высокие двускатные крыши, обрамлённые каменным декором, деревянные двери с железными заклёпками и узкие окошки с решётчатыми рамами. Сама улица под уклоном шла в гору и дальше, в её конце сквозь мерцающее снежное марево виднелись острые башни какого-то готического храма или дворца.

"Ну, прямо какая-то рождественская сказка! — внезапно восхищённо подумалось Вере Алексеевне. — Ей Богу".

Не хватало только сверкающих гирлянд, развешанных по фасадам и фонарям, горящих тёплым светом окон да веселящихся людей, туда-сюда гуляющих по улочке в предпраздничную ночь.

— Добро пожаловать в Иристрок, — раздался за спиной знакомый голос. — Вернее в то, что от него осталось.

Артурия усмехнулась. Кажется, Вера так засмотрелась, что не услышала, как светловолосая подошла к ней.

— Что это за место?

— Столица королевства Дарк'ан, — пояснила девчонка. — Моего королевства. Я здесь королева.

Вера нерешительно покосилась на неё. Артурия выглядела немногим младше самой Веры: милое чистое личико, ещё по-детски не сформировавшееся хрупкое тело и звонкий голосок. Разве такая маленькая девочка может зваться "королевой"?

— Сейчас мы будем не это обсуждать, — резко оборвала размышления попаданки блондинка и уверенно двинулась вперёд, в сторону таинственного готического сооружения.

— П-погоди, — Вера нерешительно сделала шаг за ней, но вдруг замерла.

Она опустила глаза на снег, где только что прошла Артурия, и обмера от удивления: белое одеяло, укутавшее всё вокруг, было нетронуто. Потом сама Вера сделала пару шагов вперёд и оглянулась. Пусто.

— Не удивляйся, — кажется такое немного нелепое поведение позабавило светловолосую. — Мы всего лишь души в этом мире.

— И что же это значит? — озадачилась попаданка.

Артурия на несколько секунд задумалась, словно в последний раз решаясь поведать какую-то сакральную тайну, затем кивнула своим мыслям и заговорила:

— Когда-то этот город утопал в гомоне. Лавочки, таверны, пиры и ярмарки. Везде сновали люди, кипела жизнь… Но однажды всё резко изменилось. В наш мир пришло зло. Пришёл Тёмный Демон. Никакая магия не смогла ему противостоять, — на прелестном юном личике отразилась печать скорби. — В один миг моё королевство оказалось покрыто проклятьем этого Демона. Жизнь замерла навеки, погрузившись в его тёмный лёд… Мы даже не успели ничего сделать.

— Поэтому вы хотите, чтобы им занялась я?.. — нега спокойствия, выжигавшая в комсомолке страх, стала таять, возвращая на место её прежние эмоции. — Это какой-то бред… Я не смогу!

— Сможешь, — отпарировала девчонка, быстро схватив свою гостью за руку. — Я подарю тебе силу, способную остановить Демона.

И не успела Вера что-либо предпринять, как горячая боль обвила её левую кисть. Девушка вскрикнула от неожиданности, окончательно развеяв внутри себя пелену спокойствия, и отдёрнула пульсирующую конечность. Кожу на том месте охватило синевато-белое пламя, и попаданка тщетно попыталась сбить его "уцелевшей" рукой. Но небесно-голубое свечение уже покрыло всю ладонь Веры и заползло под рукав, вырисовывая изящный контур лозы.

— О, Господи!

Девушка затряслась от ужаса. Накатил холод, а следом стылый жар. Но так же быстро всё и успокоилось, а Вера в миг ощутила себя в крепких объятиях.

— Твой страх — твой враг, — едва расслышала она голос Артурии сквозь гулкое сердцебиение. — Когда ты боишься, ты возвращаешь своей душе тело, призывая его из своего мира. А если перенесёшь его сюда, то оно мгновенно превратиться в лёд, как и всё живое.

Королева отстранилась, внимательно смотря в лицо своей посвящённой. Вере Алексеевне дали немного времени отдышаться и снова прийти в себя.

— Что я должна делать? — спустя несколько минут молчания и раздумий спросила попаданка.

— Эта метка на твоей руке — печать Авей-Лона, — дарует способность использовать свою душу в качестве оружия против Тёмного Демона, — туманно объяснила Артурия. — Вот только всё зависит от чистоты души и твоих помыслов. Бывает, что из людей и иголки не вытащишь. Посмотрим, что скрывает твоя душа.

Она вновь взяла Веру за руку и поднесла её раскрытую ладонь к середине груди, дальше девушка действовала сама. Метка на руке засияла ярче и Вера узрела, как её ладонь чуть проваливается внутрь, не ощутившая преграды ни от одежды, ни от кожи, ни от костей грудной клетки. В себя девушка погрузила едва ли четверть кисти, как вдруг почувствовала внутри что-то тёплое и твёрдое кончиками пальцев. Это была рукоятка меча.

— Это оружие у них называлось мечом души, — Вера Алексеевна неподвижным взглядом сверлила пространство перед собой. — И мой в длину был едва ли больше предплечья. Однако Артурия улыбнулась мне, приобняла за плечи и сказала, что принимает меня такой, какая есть. Мы вдвоём искали следы Тёмного Демона, и это связало нас незримыми путами дружбы. Артурия вовсе не похищала меня. Каждую ночь, дома, я с предвкушением ложилась спать. Пока однажды на улочке Истерлока я не встретила того, кого мы так искали…

Старушка замолчала, сама переваривая давнишние воспоминания, по её лицу было заметно, что женщине тяжело погружаться в мистические события многолетней давности. Однако Ника, столкнувшись с этой правдой лишь сейчас, могла только разгорячёно выдохнуть:

— И ты всё это время молчала?!

— А кому я могла рассказать? — фыркнула бабушка в ответ. — Кто бы мне поверил?

— Ни дедушка, ни мама не догадываются? — внучка перешла на полушёпот. Вера Алексеевна лишь отрицательно покачала головой.

Аромат оладушек продолжал дурманить и щекотать ноздри, а комната тем временем погрузилась в тишину. Вероника отчасти понимала родственницу, хоть со стороны всё это выглядело как нереальный бред. Другой мир, в который попадаешь, едва закрыв глаза, какое-то мёртвоё королевство, опустошённое ледяной магией некоего Демона, ожившие души, девочки зовущие себя "королями" да ещё и странное оружие, вытягиваемое прямо из грудной клетки!

— Ну, и что было дальше? Как ты… спасала тот мир? — наконец выдала Ника, пододвинув к себе тарелку оладий. Война войной, а не попробовать бабушкину стряпню — великий грех.

— Как ты понимаешь, — тяжко вздохнула Вера Алексеевна, — никого я так и не спасла. Почти пятьдесят лет минуло с тех пор, как Артурия в последний раз появлялась в моих снах.

— Так что же случилось? — от нетерпения кусок в горло не лез.

— Не устояла я перед силой Тёмного Демона, — сокрушённо созналась старая женщина, опустив одну руку на левую ладонь свою. — Оказалось, не так кристальна чистота моей души…

Девушка тяжело сглотнула и проследила за движением собеседницы.

— Татуировка? — догадалась Вероника. — Что с ней стало?

Женщина молча протянула морщинистую сухую кисть. Среди тонкой паутинки складок на тыльной стороне ладони ещё можно было прочетать глубокий рубец старого шрама. Он тянулся между костяшек пальцев вверх, к сгибу, но дальше середины предплечья не пошёл. Некогда изящные завитки "живой" лозы были теперь сморщенными едва затянувшимися бороздами, которые Ника никогда не замечала раньше.

— Она не такая, как у меня, — задумчиво пробормотала девушка. — Да и твоё "посвящение" разительно отличается от того, что происходило вчера со мной.

Невольно Ника опустила глаза на чёрные затейливые разводы, вязью охватившие левое предплечье. "Она выглядела лучше, когда была светлой, — девушка прикоснулась к татуировке и провела по ней пальцами — У меня тоже будет на этом месте шрам, как у бабушки?" Веронике всё ещё было непривычно видеть свою руку такой. И даже не сам внешний вид пугал русоволосую, а то, какой чувствительной стала конечность, живущая будто бы отдельной жизнью.

— А что насчёт той жути, которую я увидела по дороге к тебе? — напомнила Ника, и её саму тут же передёрнуло от воспоминаний, а руку едва ощутимо закололо. — Теперь я буду видеть такое постоянно?!

Вера Алексеевна опустила взгляд. Женщина вздохнула, задумчиво рассматривая узор на сарафане. Нике показалось, что во взгляде родственницы промелькнуло что особенно печальное.

— Помнишь, когда-то я рассказывала тебе одну маленькую историю? — бабушка отразила свою печаль в едва заметной улыбке и вновь вернула взгляд, потускневший от тягот жизни, на Нику. — В далёком-далёком королевстве жила прекрасная красавица. Однако не было у неё ни рода, ни племени, ни единой близкой души. Она жила совершенно одна, а на одиночек, как известно, проще решиться напасть. Тем более красавица была столь хороша собой, что всякий обращал на неё свой алчный взор. Годы мук и скитаний выпали на долю этой светлой души, блуждающей во тьме. Жизнь одиночки измотала её, искалечила. Красавица стала увядать от горя, ведь во всём королевстве не нужна её душа совершенно никому. Но в истощённой жизни этой девушка внезапно вспыхнул свет. Красавицу, сражавшуюся с очередным своим обидчиком заметила сама… королева. И девушка та приглянулась венценосному взору коронованной. Вот только не красотой своей, а чистотой души, мастерством клинка да храбростью духа. Королева посвятила красавицу в рыцари и сделала самой приближённой к трону особой.

— Кем была эта красавица?.. — Ника с подозрением нахмурилась. Она совершенно не помнила, чтобы слышала подобное раньше. — Той светловолосой галлюцинацией, которую я видела у реки? И что значит "не устояла перед Демоном", бабушка? — Нику всё же волновало, какими последствиями обернётся насильное татуирование.

Старая помрачнела, снова погружаясь в тяжёлые думы, но вдруг кивнула, наверное, каким-то своим мыслям.

— Тебе надо встретиться с Артурией. Вновь, — настоятельно и строго выдала она. — Пора мне показать тебе дорогу… в Истерлок.

Это всё ещё напоминало какое-то безумие. Да, скучая одинокими вечерами в полутьме своей комнаты и выдумывая истории в электронном блокноте телефона, русоволосая не могла и представить, что однажды столкнётся с тем, о чём она сама писала художественным языком. Однако деваться некуда, а потому Вероника собралась с духом и нерешительно кивнула.

— Опусти веки, закрой лицо руками, погрузись в непроглядную темноту, — девушка в точности повторяла за словами бабушки, слабо веря, что что-то может произойти. — Вспомни то чувство, когда погружаешься в долгожданный сон…

Ника даже расслабилась от тёплого и приятного голоса Веры Алексеевны, полностью отдавшись ощущениям и думая уже о чём-то своём. Лёгком и отстранённом. Но, когда, женщина резко замолчала, то Вероника поняла: что-то произошло.

— Бабушка?.. — девушка растерянно убрала ладони от лица и в ту же секунду обмерла.

Глава 6

Одно дело — это слушать чужие впечатления, и совсем другое — переживать их самолично.

Вероника оказалась сидящей на заснеженной каменной лавочке посреди тёмного ледяного сада. Впереди, над кронами лишённых листьев деревьев, нависала, пронзая холодный звёздный купол, готическая громада. Девушка ошарашенно поднялась и сделала пару шагов вперёд, оглядываясь. "Да быть этого не может! — пульсировала в голове мысль. — Это наркомания какая-то!"

Следов от шагов на снегу не было, а дыхание не образовывало облачко пара. Сама Ника не ощущала ни холода, нападавшего с порывами ветра на искристые сугробы, ни страха, о котором предупреждала бабушка в своей истории. Скорее, в девушке даже проснулся лёгкий интерес, и вот она уже с большей уверенностью ступила на каменную дорожку, ведущую ко дворцу.

Вблизи здание оказалось ещё величественнее прежнего, и чудилось, будто его острые шпили достигали высоты девятиэтажного дома и касались своими пиками россыпи звёздного пути. Внутрь дворца вели распахнутые двери, но за ними царила мрачная полутьма, и только белёсые ручейки снега призывно поблескивали, заползая глубже с новыми порывами метели.

— Эй? — позвала Ника, ступая за порог здания, и без всякой уверенности, что кто-нибудь отзовётся на её голос, провозгласила: — Здесь кто-нибудь есть?

В ответ ей отозвался только завывающий ветер, беспрепятственно гуляющий по просторному зальному помещению, куда она попала. Вероника огляделась: слабый свет луны лился сквозь запорошенные окна и едва освещал пространство, поэтому понадобилось некоторое время, чтобы девушка привыкла к полумраку. Она наугад шагала вглубь, пытаясь что-то рассмотреть перед собой. Интуиция подсказывала, что Артурия должна быть именно в этом месте, где-то поблизости.

"Ни зги!" — прошипела про себя Ника-исследовательница, вытянув вперёд руку, когда тьма совсем уж сгустилась.

Попаданка двигалась медленно и аккуратно, но вдруг лёгкое покалывание охватило левую руку, которую она выставила перед собой. Почерневшая на ней татуировка приглушённо-бордовым светом вырисовывалась на предплечье.

"И как мне это понимать? — мысленно обратилась к конечности бесстрашная путешественница, затем нахмурилась, но всё же продолжила продвигаться дальше, используя часть тела как источник света. — Вот что это, если не "магия", бабушка?"

Неожиданно перед Вероникой возник человеческий силуэт. Он был абсолютно неподвижен, напоминал статую, только сотворённую изо льда. Поражённая своей находкой, Ника, включая настороженность, подступила ближе.

"Так значит это правда? Все люди здесь превратились в лёд?"

Однако когда Вероника смогла разглядеть очертания фигуры, то у неё отнялся не то что дар речи, но даже мысли застыли в немом ступоре.

"Что Он здесь делает?!" — попаданка внимательно всмотрелась в черты мужского лица.

За ледяной пеленой, сковавшей статную фигуру воина, на ошарашенную гостью с холодным блеском взирали изумрудно-серые глаза её нового "волка-соседа" из коттеджа напротив.

Растрёпанные белоснежные волосы, чуть нахмуренный взгляд из-под соболиных бровей и едва заметный поворот головы в сторону выхода. Кажется, ледяное проклятье настигло его мгновенно. Было заметно, что воин как раз положил ладонь на эфес меча, висящего у него на поясе, когда что-то услышал со стороны дверей.

Словно заворожённая произведением Ренессанса, Ника протянула к мужчине сияющую руку, в попытке проверить: настоящий же, не мираж? Едва подушечки её пальцев коснулись заледеневшей кожи, как татуировка на её предплечье вспыхнула с новой силой, меняя свой цвет, но девушка уже не могла оторваться от идеальных черт прекрасного лица. Мягко провела пальцами от скулы до подбородка, ощущая лишь жалящий холод льда.

Не сразу у Вероники получилось отпрянуть от колдовского образа, отдёрнув левую пульсирующую руку, на которой лоза снова горела небесно-голубым.

— А как Это понимать?! — выдохнула девушка, наблюдая за сменяющимся цветом. Едва она отстранилась, как узор начал мёркнуть и угасать.

— А вот и ты, Вивьенна! — раздался уже знакомый девичий голос.

Зал озарился мягким лунным светом, исходящим от девушки, появившейся в проёме дверей, ведущих глубже во дворец. Артурия в привычном тонком платьишке двигалась неспешно, но целеустремлённо, прямиком к застывшей Нике.

— Мы снова встретились, и на этот раз мне нужны ответы, Ваше Величество, — девушка распрямила плечи и выдохнула на одном запале то, что обдумывала, бродя в потёмках. — Почему души могут оживать? Как Вы попали в мой мир? Почему сначала бабушка, а теперь вот я? И почему бабушкина история знакомства с Вами отличается от моей? И что это за Тёмный Демон?

Вероника с ожиданием уставилась на местную правительницу, надеясь, что обратилась к ней должным образом.

— Не всё сразу, — отрезала Артурия, остановившись по другую сторону ледяной статуи. — Знать тебе надо лишь то, что ты — Первый Рыцарь Дарк'ана, девушка, обладающая мощной душевной энергией. Вполне достаточной, чтобы сотворить меч, называемый Погибелью Демона. И даже не смотря на то, что сама ты им воспользовался не можешь, у нас ещё есть выход.

Её Величество красноречиво перевела взгляд на замёрзшего рядом "волка-соседа" Ники.

— Погодите… Какая ещё Погибель Демона? И в смысле "сотворить"? — окончательно запуталась попаданка. — И при чём здесь?..

Девушка проследила за взглядом юной собеседницы.

— Я его уже видела в своём мире. Кто он такой?

— Скоро и сама узнаешь, — очередной туманной загадкой ответила Артурия. — А теперь тебе пора домой. Надо ещё найти запретную рукопись. Тёмное писание.

Не успела Вероника и слова сказать, как пространство вокруг неё пошло рябью, расплылось и перемешалось, едва девушка успела закрыть глаза, как поняла: она уже дома.

За окном ясно светило августовское солнце, заливая сад и озаряя комнату приятным тёпло-зеленоватым светом. А через открытую ещё с утра форточку слошалось звенящее щебетание птиц. Природа пестрела жизнью, резонируя в голове Ники со снежным мёртвым иным миром.

Судорожно выдохнув, Вероника оглядела родную комнату.

"Эта Артурия не так уж и проста, — девушка задумчиво поднялась с кровати. — Интересно, она перенесла моё тело обратно домой или бабушка? И сколько прошло времени?"

Тут Ника заметила старый листок, аккуратно сложенный вчетверо. Он покоился рядом, на тумбочке, и девушка совершенно точно помнила, что ничего не оставляла здесь раньше. Текстура бумаги показалась смутно знакомой. "Неужели это?.." — она протянула руку к листку, но вдруг раздавшейся телефонный звонок, спугнул её и Вероника отпрянула.

Она глянула на засветивший экран смартфона, что лежал на кровати, где когда-то очутилась сама Ника. Едва разглядев последние цифры номера, девушка выругалась и стиснула ладони в кулаки. Мысли о другом мире и страшных тайнах вмиг померкли.

Однако Вероника взяла в руки напряжённо вибрирующий гаджет, чтобы-таки ответить своему второму бывшему. Роме Митренко.

— Привет, солнышко! — от взрывного мужского баса Ника вздрогнула. — Как ты там? Надеюсь, что скучаешь!

Следом послышался хохот, едва заглушаемый стуком поезда на заднем фоне. Нехорошие и даже жуткие мысли тут же закрались девушке в голову, и она, не обращая внимания на его вопрос, задала свой:

— Кто дал тебе мой новый номер? — наверное её голос звучал слишком холодно по отношению к тому, с кем она собиралась остаться "друзьями".

— Ты так говоришь, словно совсем не рада слышать меня, зайка, — однако, парень на той стороне связи и не думал обижаться. — Дашка подкинула, как только узнала, что я возвращаюсь. А теперь сознавайся, что безумно скучала по мне!

Улыбка в его громогласном голосе не сходила, но от этого он не становился менее пугающим, а потому Вероника поспешила подтвердить слова бывшего:

— Конечно, Рома.

— Слушай новости, малышка, — от его обращений внутри всё сжималось не столько от отвращения, сколько от страха того, что однажды она признается ему во всём. — Только я хотел заскочить к родакам, оставить сумки и рвануть к тебе, как звонит мне Дашуня. Говорит, что устроит охренительную движуху в каком-то клубе в честь моего приезда. Конечно же я хочу, чтобы и ты была там!

На последнее высказывание Роман сделал особое ударение, не теряя при этом своего позитивного запала. Несмотря на то, что с их последней встречи прошло почти два года, он всё ещё знал, как следует надавить на девушку,чтобы получить желаемый ответ.

— У меня много работы по дому, — попыталась воспротивиться Ника, хоть и догадывалась, что это её вряд ли спасёт.

— Ну, что ты как золушка! — возмутился в ответ Рома. — Хочешь позвоню Татьяне Владимировне, договорюсь о встрече? Она мне никогда не отказывала. Помнишь? А по такому случаю, как провести со мной вечер, и подавно…

— Я приду, — сокрушённо перебила парня Ника. — Когда это будет?..

— Заеду за тобой часам к девяти. Ты там для меня подготовься как следует, — тут же воодушевился собеседник. — А сейчас побегу домой. Целую!

Ничего не отвечая русоволосая сбросила вызов и совершенно без сил рухнула обратно на кровать: этот разговор окончательно выбил её из душевного равновесия.

Однако поваляться долго Веронике не дали: в руке вновь "ожил" уже ненавистный смартфон. Только на этот раз с экрана улыбалась зачинщица предстоящей встречи, сама подруга Дарья. "Вот же бестия!" — стиснула зубы Ника, предчувствуя эмоциональную беседу.

— Ты уже знаешь?! — залепетали девушке в ухо, как только Ника активировала вызов, успокоив телефонную трель. — Ромка-то вернулся! Сегодня так оторвёмся!

— Зачем, Даша?! — грубо перебила сестру русоволосая, но быстро взяв себя в руки уже спокойнее продолжила: — Зачем ты дала ему мой номер?

— Веро-о-онь, — возмутилась Дарья в ответ. — Я же вижу, как ты страдаешь в одиночестве целое лето! Это же чудо, что Ромочка из армии вернулся как раз во время каникул. Тебе обязательно надо развеяться и дать ему за тобой поухаживать, как два года назад… А ещё ты обалдеешь, какое у него теперь тело накаченное. Я вот всегда считала, что армия делает из мальчиков настоящих мужчин. Да и вообще!.. — сестра бросилась в последний бой. — Хватит дома киснуть. У нас там и пицца будет и выпивка.

От её щебета у Вероники голова кругом пошла, а потому зловеще буркнув:

— Я собираться пошла.

Она отключила телефон и погрузилась в раздумья, вперив взгляд в мирно покачивающуюся за окном зелень.

На Дашу в последнее время словно медный таз упал. Конечно, подруга и раньше охотно обсуждала представителей противоположного пола и пыталась "сосватать" двоюродную сестрёнку за какого-нибудь очередного красавчика из её новых знакомых. Но до сего дня всё было просто в шутку, и Даша отступала от идиотской затеи, как только Вероника выражала своё категорическое "нет". Теперь же русоволосой казалось, что найти ей парня стало для Дарьи идеей фикс.

"Когда только жизнь наперекосяк пойти успела? — раздумывала девушка, прокручивая в голове последние дни. — Да уж, отрицать, что это в правду происходит со мной, уже бесполезно".

В тот же миг Ника вспомнила про листок, что остался беззаботно лежать на прикроватной тумбе, буквально на расстоянии вытянутой руки. Да, по текстуре он был точно такой же, как тот, что она нашла в своей сумке, будучи у бабушки.

"Очередной листок с непонятными закорючками, который мне неизвестно кто подкинул? Может на сей раз это была Артурия?" — всё ещё раздражённо фыркнула девушка, протягивая руку к затёртой пожелтевшей бумажке. Но в глубине души её передёрнуло от мысли, что здесь был посторонний человек. Или даже не человек…

Осторожно раскрыв её, Ника с изумлением всмотрелась в незнакомые руны, которые под её взором превращались в русские слова. Девушка проморгалась, пытаясь свыкнуться с дискомфортным чтением, однако написанные буквы разгорались в голове множеством голосов, становясь всё громче, настойчивее, пугающе. Вероника вдруг вспомнила тёмную фигуру, скрытую под зелёным плащём. А голоса тем временем заполонили всё её сознание, сводя с ума громким шёпотом.

— Заткнитесь! — взвизгнула девушка, отстраняясь от злосчастной бумажки.

Сердце гулко забилось в груди, а голоса в ту же секунду пропали. Внезапное осознание, возникшее в пустоте, оставшейся после голосов, было словно не её — Вероники, — мыслью.

— Чёрт возьми… — разгорячёно выдохнула Ника, — я знаю, где искать демоново Тёмное писание.

В странном возбуждении Веороника вновь поднялась и подошла к платяному шкафу, стоящему тут же у стены. Распахнув деревянные дверцы, девушка задумчиво окинула взглядом имеющийся "гардероб".

"Всё-таки в чём-то сестра определёно права, — она решительно потянулась к одежде, аккуратно, в один плотный рядок висевшей внутри. — Мне нужно развеяться, отвлечься хоть на вечер! А то скоро можно и с ума сойти со всей этой магии вне Хогвартса".

Глава 7

— Малышка, ты просто бесподобна, — похабно прокомментировал образ возникшей девушки Роман.

Аккуратно уложенные каштаново-русые волосы мягким водопадом спускались до тонкой талии, летняя рубашка, закрытая под горло, заправленная в свободную юбку, доходящую чуть ниже колен, кроссовки и чулки. Вероника вовсе не собиралась выряжаться в откровенные платья, обувать туфли на высоком каблуке: девушка всегда была за то, чтобы одежда в первую очередь отличалась удобством и минималистичностью. А строгая светло-кофейная гамма была у неё самой излюбленной.

И Вероника вовсе не собиралась кого-то соблазнять. Тем более его!

Рома Митренко всегда имел крупное телосложение, но сейчас он стал совсем уж пугающего размера (теперь Вероника могла понять фразу "шкаф два на два"). Одетый в военную форму, что только подчёркивала хищную опасность, парень возвышался над капотом чёрной, ещё отцовской, Audi из 90-х годов.

— Запрыгивай ко мне под крылышко, пугливый воробушек, — амбал учтиво распахнул перед Никой переднюю дверцу.

— Может я сяду сзади? — наигранно стушевалась девушка, не подходя к тачке.

Но тут тонированное стекло с задних мест опустилось и в проём показалась развесёлая голова Дашки.

— А тут всё занято, Никуль, — ликующее торжество отразилось на лице подруги. — Мы и так тут с Кристинкой и Настюхой жмёмся. Вчетвером никак не уместимся!

В проёме окна замелькали названные лица. Две улыбчивые девушки, Дашины подруги, с которыми Ника была давно знакома, хоть и не лично. Вздохнув, русоволосая стащила с плеч маленький рюкзак, в который закинула деньги и ключи, и шагнула к Роме. Уже усаживаясь в салон, она расслышала, как парень глубоко и судорожно вздохнул прямо у её макушки, но, отгоняя от себя навязчивые предчувствия, девушка взяла себя в руки и попыталась расслабиться.

— Дельтуем, девчата? — Роман устроился за рулём, дёргая ремень безопасности и врубая музыку на магнитоле.

Под весёлые припевания машина сдвинулась с места.

Всё то недолгое время поездки Ника замечала на себе его обжигающие взгляды. Пока останавливались на светофорах (и как назло, везде загорался красный, едва они подъезжали), цепкий мужской взгляд впивался в её коленки и жадно двигался выше, к бедру, словно намереваясь задрать плотную ткань юбки.

Когда же девушка рискнула повернуть к Роме вопросительное лицо, то мгновенно встретилась с этим крепким взглядом. Тёмным, тягучим; в нём читалась примесь желания и запрета. Роман не подпевал с девчатами под современные треки, казалось, что он вообще не слышит их. Только жёстко сжимал огромными ладонями руль и стискивал челюсть, будо сдерживая себя из последних сил.

"Чёрт, может я и впрямь поехала головой и теперь вижу повсюду всякое?" — Вероника тяжело сглотнула и решительно отвернулась к окошку, наблюдая за дорогой.

Бар находился почти в самом центре города, в достаточно людном месте, что немного успокаивало Нику. Неоновые вывески в стиле ретро, высокие панорамные окна, за которыми сиял интерьер. Судя по звукам, внутри уже бушевала на полную музыка, слабо отличающаяся от той, что играла в салоне. А возле входа собралась компания из десяти человек, которая активировалась, как только чёрная Audi въехала на парковку.

— Ромка, армейский ты пёс! — набрасывались на громилу щуплые высокие парни, как только тот выбрался с водительского кресла. Жали ему руки, похлопывали по плечам, восторгаясь их шириной.

Были тут и девушки, пёстрые, миловидные, с длинными яркими клинками вместо ногтей. Словно сошли с глянцевых постов модных инстаграм-аккаунтов. Они кокетливо приобнимали Ромку, хотя даже на каблуках доставали ему только до подбородка.

И Ника была счастлива, что весь этот шорох обошёл её скромную персону стороной. Пока Даша, заводила этой тусовки, не провозгласила:

— А это Вероника! — она приобняла русоволосую за плечи, не давая сдвинуться. — Моя младшенькая сестрёнка, о которой я так много рассказывала.

Все собравшиеся повернулись в их сторону. Кто-то оценивающе окинул Нику беглым взглядом, парочка парней задержались на стройных ножках, расплываясь в похабной улыбке, а вот некоторые девочки даже приветливо улыбнулись и представились в ответ. Поднять в этот момент глаза на Рому Вероника побоялась. Он замер в полушаге от неё и сейчас, казалось, сожжёт огненным взглядом.

— Ну а теперь пойдёмте скорее столик побольше займём! — скомандовала Дарья и повела всю толпу внутрь помещения. — Закажем три. Нет. Четыре! Четыре пиццы!

И только Ника двинулась вслед за всеми, памятуя, по какому поводу сюда приехала, как ощутила свою талию во власти огромной горячей ладони.

Твёрдые властные пальцы сомкнулись и даже сквозь плотную ткань одежды чувствовался их жар, вызывающий рой мурашек во всём теле.

— Держись ближе ко мне, воробушек, — настойчивый шёпот коснулся виска. — Я видел, как они смотрели на тебя. Не провоцируй…

Эта заминка продлилась не дольше пары секунд, а у Вероники вся жизнь перед глазами промелькнула.

"Нет! — билась в голове паническая мысль. — Мне точно это не кажется!"

Роман провёл ладонью чуть вверх по талии, вызывая очередную волну дрожи, и резко потянул девушку за собой, ко входу в бар. Придержал ей дверь, впуская вперёд, а потом бескомпромиссно сел рядом на диванчик, заблокировав путь к отступлению, чуть ли не вжимая Веронику в своё тело.

Вся компашка кое-как уместилась за столом, плотно облепив два диванчика (кто-то даже стулья с соседних столиков себе приволок). Ника оказалась зажата между бывшим и подругой Даши, с которой девушка только сегодня познакомилась. Вроде как, её звали Оксаной. Улыбчивая брюнетка вовсе не возражала такой вынужденной близости в соседстве с Никой. Все стали бурно обсуждать местное меню, бóльшую часть времени уделяя выбору алкогольных напитков, и как бы Веронику не уговаривали взять мохито или текилу, та осталась верна любимому с детства сочетанию "пицца + апельсиновый сок".

Почти всё остальное время ожидания заказа Ника всевозможными способами старалась не прижиматься к Роману, что в столь тесных условиях было практически невозможно.

"Что только на него могло найти? — вокруг бурлили разговоры, но девушка была далека от тех тем, что обсуждала Дашкина тусовка, потому никто не нарушал хода её мыслей. — Разве мог этот опасный зверь в тёмной военной форме быть когда-то добрым, отзывчивым обычным парнем?"

Последние годы в школе были у Вероники самыми тяжёлыми. Изнурительная подготовка к выпускным экзаменам и к последующему тестированию, извечные метания между вузами в поисках "подходящей" специальности — всё это сильно выматывало и вгоняло в апатию. Веронике казалось, что абсолютно все давили на неё со скорейшим выбором. И бывали будни, когда находиться в школе становилось совсем уж невыносимо.

В один из таких дней Ника и сблизилась с Романом Митренко.

Он стал ей новым одноклассником, когда остатки её класса (тех, кто не посваливал в колледжи) объединили с "параллелью". И даже несмотря на то, что Рома сидел перед ней, он совершенно не обращал внимание на очередную серую "заучку", коей Нике пришлось стать в погоне за хорошим аттестатом.

Всё изменилось в день, когда по расписанию было семь уроков и последним из них оказалась физкультура. Вероника отчаянно решилась сбежать. Проблемой стало лишь невозможность прокрасться мимо сварливой физручки, прекрасно знавшей, что найдутся желающие прогулять её урок. Ника пряталась за колонной и прикусив нижнюю губу, наблюдала за охраняющей главный выход учительницей, пока вдруг ей на плечо не опустилась ладонь.

"Ты ведь хочешь сбежать? — дёргано оглянувшись, девушка увидела Рому. — Сейчас я отвлеку её, а ты беги". И он, не дожидаясь ответа от обомлевшей одноклассницы, бесстрашно вышел из-за укрытия и направился к физручке, а вскоре увёл её прочь.

После этого момента парень всё чаще стал оказываться рядом, поражая внезапным заступничеством и ненавязчивой заботой. Не прошло и полгода, как Ника стала открываться ему, невольно считая своим другом. Однако так же быстро эта дружба перерастала в нечто бóльшее: поход вдвоём в кино или кафе, частые переписки даже знакомство с родителями. Тогда девушка и не думала, что это лёгкое и приятное общение спустя год превратится в настоящее преследование и строгий контроль со стороны парня, из-за которого Нике пришлось многое изменить в своей жизни (начиная от соцсетей и заканчивая номером телефона).

— О чём задумалась, малышка? — раздался совсем рядом вибрирующий мужской голос.

Вероника быстро выпрямилась, качнула головой, пробормотав: "Да ни о чём таком…", и ухватилась за стакан апельсинового сока, который так во время принёс один из Дашкиных друзей. Она уже приготовилась к тому, что расспросов от Романа не избежать, но вдруг парень, сидящий напротив, громко спросил:

— Эй, Ром, а как там на личном? В армии, наверное, наскучило с рукой расслабляться, — тут же резко замолкли несколько других разговоров, и все с интересом повернулись в сторону военного. — Ждёт тебя кто-нибудь на гражданке?

Ника напряглась, утыкаясь взглядом в содержимое стакана, сожалея о том, что не может полностью раствориться в прохладном ярко-оранжевом соке.

Что он с ней сделает, если узнает о Даниле?

— Ну, естественно, — басисто хохотнул Рома. — Моя единственная. Моя неповторимая, — в его тоне скользила какая-то надменная издевательская ухмылка. — Она все эти годы хранила мне свою верность. Ждала.

На коленки, едва прикрытые юбкой, напористо проскользнула и легла его ладонь. Вероника силой воли заставила их не задрожать, предприняв попытки спихнуть наглую руку, и невольно прошлась взглядом по сидящим напротив: заметил ли кто-нибудь? Тут она наткнулась на красноречивую улыбочку Даши, которая, кажется, была единственной, кто понял, про кого так откровенничает Роман.

— Тогда выпьем за нас! — Дарья подняла стопку, встав из-за стола. — За самых преданных и прекрасных! За женщин!

— Пьём! — недружно отозвались некоторые, так же поднимая рюмки. Рома пил вместе со всеми. И только Ника молилась о том, чтобы скорее принесли пиццу — единственную отраду этого вечера.

— А опиши её ещё, — всё тот же парень настойчиво стукнул тарой об стол, осушив рюмку до дна. — Это было так… поэтично.

Он взбрызнул в порыве усмешки, явно уже не находясь в себе.

— Смотри не кончи, Петрюк, — хмыкнул громила, оставив колено Ники в покое. — М-м-м… моя девочка. Она такая нежная, невинная, покорная… Она только моя. Рождена моей. Ей от меня никуда не деться…

— Мне надо выйти, — отозвалась Вероника, процедив сквозь зубы, сжимая от злости и омерзения челюсти. — В туалет.

Рома откинулся на спинку дивана, явно не собираясь вставать, и с усмешкой повернул голову к девушке. Она поднялась, повернувшись к нему недовольным лицом, но заметив, что Роман и бровью не повёл, стала буквально перелазить через его длинные накачанные ноги. Эта вынужденная близость только сильнее разозлила девушку, и, наконец-то выбравшись и прихватив сумку с телефоном, Ника повернулась в сторону туалета, который заприметила ещё входя в зал. Но её окликнул его рычащий бас:

— Зачем тебе рюкзак? — жёсткие пальцы болезненно впились в левое предплечье.

— Я хочу матери позвонить, — буркнула девушка, отдёргивая руку, поскорее вырываясь из хватки амбала.

Уже в туалете Ромина жертва смогла выдохнуть. "Угораздило же меня согласиться на это, — Вероника впилась глазами в своё отражение в зеркале, висящем над раковинами. — Ненавижу его. Обращается так, словно я его вещь! "Нежная" и "покорная"?! Путь ещё только сунется!".

Ника набрала номер матери и коротко объяснила ей, что решила встретиться с Дашей в баре, и закончив разговор "я позвоню, когда буду собираться домой", быстро сбросила вызов. Снова выдохнула, собираясь с силами, и приподняв подбородок, направилась обратно в зал. "Отхватить кусок-другой пиццы — это всегда за здравие."

На подходе к их столику девушка обнаружила ещё одно зеркало, только в полный рост. И тут ей бросился в глаза рукав её рубашки, который чуть вздёрнулся после Роминой хватки, обнажая свежеперевязанные бинты. Ника быстро поправила одежду и ещё раз огляделась.

Вдруг она почувствовала на себе пронизывающий взгляд и, хорошенько осмотрев зеркальную гладь, вздрогнула от неожиданности: у барной стойки она обнаружила того, кого уж точно не ожидала здесь увидеть.

Белоснежные волосы, цепкие холодные глаза. Её сосед по улице свободно устроился на высоком стуле и сейчас не спускал с Ники напряжённого взгляда.

— Ты как-то задержалась, малышка, — засмотревшись на беловолосого, она не заметила, как Роман подошёл к ней сбоку. — За кем следишь?

Он наклонился к её уху, окатив девушку обжигающим перегаром своего дыхания.

— Отстань, Рома! — Вероника дёрнулась, разворачиваясь к нему, готовая дать отпор.

Кустистые брови парня медленно поползли наверх, но уже через пару мгновений вернулись на место, а губы растянулись в коварной ухмылке.

— Решила поиграть со мной, птичка? — он надвинулся на девушку, угрожающе нависнув.

Ника упёрлась ладонями в каменную грудь Ромы, не давая ему подойти ближе: девушка не собиралась отступать, показывая свою беззщитность, но этим только сильнее взбудоражила парня. Его руки жадно овладели её талией, дыхание участилось. Он весь словно пылал под её пальцами от опьянения и жажды. Наконец, опустившись к её лицу Роман прошептал: "От тебя пахнет кофе и ванилью. Этот запах сносит мне крышу".

— Отвали! — прошипела Ника в ответ. — Я ненавижу тебя.

Высвободив одну руку, девушка что есть силы звонко ударила парня по щеке, оставив на ней размашистое красное пятно. Глаза Романа расширились, и парень в ступоре застыл. Этого Веронике хватило, чтобы поскорее вырваться из ненавистных объятий и броситься ко входу.

На улице похолодало, вспыхнули высокие фонари, намекая на то, что уже далеко за десять, а прохожих почти не было, хоть эта дорога и вела к главному проспекту города. Ночной ветерок ударил по лицу отрезвляющей свежестью, а сердце в груди так и металось, заставляя гулко стучать кровь в ушах.

Едва Ника сделала парочку судорожных шагов на ватных ногах, как услышала скрип входной двери за спиной и быстрые тяжёлые шаги. Сорвавшись на бег, девушка успела преодолеть несколько метров, прежде чем была схвачена и прибита спиной к какому-то железному забору.

— Игры кончились! — на Веронику люто смотрел настоящий разъярённый зверь, вдавливая обжигающим телом в скрипящее ограждение. — Набегалась, малышка?

— П-пусти, — сдавленно прошептала Вероника.

— Я сломаю тебе руки и ноги, чтобы больше не сопротивлялась и не бегала от меня, — Рома резкими отточенными движениями зафиксировал кисти над её головой, вжимая их в холодную сталь одной рукой, другой же впился в шею. — Ты только моя! Ты только для меня!

Воздуха катастрофически не хватало. Ника чувствовала только обжигающий яростный жар, поглощающий её мутнеющее сознание. И вдруг сквозь этот ад она услышала знакомый ледяной баритон:

— Если ты не отойдёшь от неё… Я убью тебя.

Глава 8

Приток воздуха появился так неожиданно, что Вероника закашлялась, а внезапное освобождение от болезненных объятий Романа лишило девушку опоры, и она тут же сползла вниз по ребристой стали погнутого забора. Картина, представшая перед её шокированным взглядом, поражала до холодных мурашек.

Рома был повален на асфальт одним мощным пинком в бочину. Матерясь, он по-бойцовски быстро поднялся и, глянув исподлобья, прошипел:

— Шёл бы ты отсюда, псина, пока я тебе кое-куда не прописал.

Сжав руки в кулаки, армейский громила принял боевую стойку и оскалился, явно намереваясь показать, куда "пропишет". Однако мужчина, вставший между ним и Никой, даже не дрогнул от его угрозы, только плавно повёл плечами, разминаясь.

— Ещё раз подойдёшь к ней — и тебя будут хоронить в закрытом гробу, — голос неожиданного заступника, бархатный баритон с лёгкой северной хрипотцой, разрезал пространство не хуже ножа, вызывая у девушки мурашки не то страха, не то восхищения.

— Это моя женщина! — взревел Рома, вконец выходя из себя. — Не твоё собачье дело, чем мы тут занимаемся. Или тебе, крашенный гомодрыщ, завидно?

Ника заметила, как напряглось всё тело её спасителя, готовое к удару противника. А в следующую секунду туша Ромы подобно разъярённому вепрю бросилась на так называемого "дрыща". Вероника вздрогнула и зажмурилась, думая, что это конец, но тут же распахнула глаза, не услышав звуков падения и избиения. Ужас пронзил всё её тело: незнакомец-сосед преспокойно себе держал Рому одной рукой за горло и медленно поднимал его над землёй.

"Как?.. Разве это… возможно?!" — она сжалась, не веря в происходящее.

Судорожно хватаясь руками за сомкнувшиеся на его шее стальной хваткой пальцы, Рома силился разжать их, освободиться, но как бы ни дёргался, у него это не получалось. Беловолосый был непреклонен, он даже не шелохнулся.

— П-пусти, — сдавленно просипел Рома и добавил: — Тварь.

Нике показалось, что мужчина только сильнее сжал хватку, а несостоявшийся насильник весь побледнел, и в его глазах вдруг отразился поистине животный ужас. Рома захрипел, затрясся, задёргался, отчаянно и безнадёжно стараясь вырваться. Но с каждой секундой пребывания в капкане этих стальных пальцев лицо Романа всё сильнее искажалось, теряя человеческие черты. На несколько мгновений Ника разглядела в чертах бывшего то странное существо, которое она встречала прошлым днём на лугу. Но так же быстро девушка поняла, что ей показалось.

Амбал уже не пытался сопротивляться, свисая огромной безвольной тушей. А Вероника никак не могла оторвать взгляд от этого ужасного зрелища.

Заступник Вероники разжал пальцы, позволяя Роме, будто сломанной игрушке, мешком шмякнуться на землю, а следом повернулся к Нике. Лицо соседа-спасителя казалось абсолютно невозмутимым, будто бы он привык каждый день вот так наказывать подобных мудаков.

От беловолосого мужчины исходила сила, от которой перехватывало дыхание. На изумление, девушка не чувствовала к нему страх — наоборот, внутри неконтролируемо разрасталось чувство благодарности. Вероника заворожённо протянула спасителю левую руку, как она уже делала в заснеженном мире, и татуировка, как и тогда, отреагировала на присутствие обворожительного соседа: под слоем бинтов полыхнули голубоватые узоры.

Он наклонился, не отрывая взгляда от её широко распахнутых глаз, и едва слышно прошептал: "Ты можешь довериться мне, Вивьенна". Легко подхватив оцепеневшую Нику на руки, мужчина бережно прижал её к себе и, не оглядываясь, направился прочь. А через мгновение странной парочки уже и не было на пустынной ночной улице.

Это была та самая дорожка, ведущая к дому, уже знакомому Веронике. Именно сюда они с Дашей когда-то пытались прорваться, чтобы познакомиться с одиноким красавчиком-соседом. Тогда он их отшил, а сейчас, не говоря ни слова, сам внёс девушку внутрь своего коттеджа. Там дом казался ещё менее жилым, чем снаружи: в просторной гостиной, которая плавно переходила в столовую и кухню, почти вся мебель была в белых чехлах, кое-где отсутствовали куски обоев, а на полу и потолке не хватало плинтусов.

Всё так же без слов спаситель усадил девушку на единственный "обжитый" диван, а сам подошёл к пустому камину, стоящему напротив. Поднеся к чернеющему провалу ладонь, мужчина что-то шепнул — и на углях вспыхнуло пламя. Вероника задрожала и перевела взгляд с магического огня на хозяина дома.

— Значит, ты из Дарк'ана? — наконец спросила она, разрывая ледяное молчание между ними.

— Да, — коротко обронил он, повернувшись.

— Почему ты не сказал мне раньше? — Ника неотрывно следила за выражением его лица, силясь углядеть хоть какие-то изменения мимики.

— Всё это время я присматривал за тобой, — сейчас его голос зазвучал куда мягче, но всё так же отдавал прохладой. — И рассуждал, правильный ли выбор сделал, указав именно на тебя?

Девушка чуть напряглась, поддаваясь вперёд. Она намеревалась получить все ответы на интересующие её вопросы.

— То, что ты сделал с Романом…

— Запугивание, — беловолосый поднял взгляд льдисто-зелёных глаз на гостью, готовый к долгим расспросам. — Это магия Авей-Лона, — заметив непонимание в глазах Ники, он пояснил: — Самое большое озеро в Дарк'ане, оно — древнейший источник магии в моём мире, а так же место, куда уходят души после смерти.

— Значит ваша магия действует и в этом мире? — спросила гостья с долей утверждения в голосе. — И что теперь будет с Романом?

— Он больше не потревожит тебя, — жёстко пообещал беловласый. Впервые Вероника заметила на прекрасном лице гневно сдвинутые брови, но хозяин дома сразу же взял себя в руки и с прежней спокойной серьёзностью продолжил: — Я незримо связан со своим миром, как душа связана с телом. Эта связь подпитывает мои силы в вашем мире.

— Значит там, во дворце, — наконец осознала Ника, изумлённо выдохнув, — это было твоё тело…

В свете пламени камина глаза соседа блеснули живым интересом, и он приблизился быстро, при этом по-хищному плавно, наклонился к своей гостье, упираясь руками об высокую бархатную спинку дивана по обе стороны от плеч Ники и мягко, но с нажимом заговорил:

— Так ты уже была в Дарк'ане и всё знаешь, — изумрудный холодный взгляд пронзил Веронику насквозь, словно считывая всю истину в её зрачках. — А не желаешь ли узнать имя своего спасителя?

Она самозабвенно кивнула, не отрываясь от бушующего в его глазах ледяного океана, где волны, словно играясь, обрушивались на берега и топили корабли. Это был океан во время бури, и он был опасен, потому что поглощал в свои недра и не давал всплыть. Казалось, ещё пара секунд — и девушка будет совсем не против отдаться стихии.

Однако мужчина резко выпрямился, разрывая между ними зрительный контакт и, даже будто нехотя, сделал шаг назад.

— Как же я мог забыть о простых правилах приличия? — усмехнулся он. — Меня зовут Феликс Ла Грансс. Но для тебя просто Феликс. Кажется, моё имя вполне привычно этому миру.

Статный, облачённый в простую хлопковую рубашку, очерчивающую его рельефное тело, и чёрные брюки, обтягивающие его длинные крепкие ноги, при таком загадочном свете пламени он ещё сильнее напоминал сказочного эльфа из чувственного горячего фэнтези-романа, и Ника даже рискнула бы почитать эту книгу (конечно же, тайком). Девушка быстро одёрнула себя от этих мыслей: "Пару минут назад меня чуть не изнасиловали, а теперь я сама пускаю слюни на едва знакомого человека. Соберись, идиотка!"

— Да, я была в Дарк'ане, — твёрдо кивнула гостья. — Там стоял большой дворец, в котором я встретила тебя и… королеву Артурию. Только я задала ей интересующие меня вопросы, как она, выдав очередную загадку, тут же вышвырнула меня вон.

— Время играет против нас, — быстро объяснил Ла Грансс, вернувшись к камину. — Поэтому некогда устраивать прогулки по другому миру…

— Скажи мне хотя бы, почему эта отметина на моей руке стала… такой? — девушка настойчиво поддалась вперёд. — В тот же день, когда мы впервые встретились, на меня кто-то… напал…

Её колени задрожали, то ли от подкативших к глазам слёз, то ли от страха, что та самая боль вернётся, то ли эта запоздалая реакция на едва не случившееся изнасилование. Вероника склонила голову, позволяя русым прядям упасть на лицо, чтобы хозяин дома не заметил её отчаянных слёз. Девушка вся сжалась, обхватив плечи руками.

Внезапная истерика, накатившая на неё, так же внезапно отступила, когда Ника почувствовала, как пальцы мужчины осторожно коснулись её волос, убирая их с лица, и девушка снова встретилась взглядом с изумрудами его глаз. Он был так близко… Наверное, неприлично близко. Но сейчас её волновали больше его слова:

— Прости, что не смог помочь тогда, — произнёс Феликс полушёпотом, и в его до этого непроницаемом взгляде проступило сожаление. — Это всё из-за меня.

Её губы дрожали, а крупные капли слёз застыли в уголках глаз. Ещё секунда — и черепную коробку разнесёт от количества накопившегося стресса. И только взгляд беловласого мужчины напротив как-то сдерживал вот-вот разобьющийся внутренний мир.

Он присел рядом с ней на диван и молча притянул к себе. "Почему он это делает? Почему заботится о едва знакомой девушке?" Эти вопросы сейчас меньше всего волновал Нику. Едва она очутилась в этих нежных объятиях и уткнулась шмыгнувшим носом в мягкую ткань его рубашки, как вдруг почувствовала себя в самом безопасном месте на земле. Девушка наконец-то смогла выдохнуть, выпустить весь шквал чувств, что скапливались эти несколько дней, вместе с обжигающими слезами и обрывками всхлипов.

Вероника даже не заметила, сколько времени прошло, но как только щемящее ощущение в груди исчело, она, окружённая аурой его присутствия, обмякла, а глаза сонливо сомкнулись.

— Поспи, — бархатный шёпот хозяина дома коснулся кончика её уха. — Тебе надо отдохнуть.

И прежде чем гостья смогла провалиться в сладкое небытие сна, на грани сознания она услышала уже едва различимое: "Я уберегу тебя во что бы то ни стало!".

Пробуждение выдалось на удивление лёгким и приятным. Игривые солнечные зайчики плясали на закрытых веках, вызывая на губах Вероники невольную улыбку и заставляя наконец разлепить глаза, оглядеться.

"Это был не сон! — девушка резко села, осознав, что всё ещё находится под крышей чужого дома. — Ну, конечно же нет. Достаточно вспомнить его руки и пронзительные холодные глаза. А ещё Рома…"

В гостиной было пусто, только пение птиц, шуршание листвы и тиканье часов разбавляло раннюю утреннюю тишину. Вероника обнаружила себя на всё том же диване, заботливо укутанной пледом, но, заозиравшись по сторонам, поняла, что Феликс где-то на верхнем этаже. Снова лёгкая улыбка чуть тронула её губы, когда она припомнила его вчерашние слова, сказанные перед сном.

Следом Ника потянулась к рюкзаку, лежащему рядом на "упакованном" кресле. Деньги и телефон были на месте, а вместе с ними и десятки пропущенных вызовов от мамы, Даши… и даже парочка от Романа. Прежняя лёгкость и беззаботность улетучились вмиг, пока девушка листала список не принятых звонков. Воспоминания о начале прошлого вечера каменным грузом ложились обратно на плечи.

— Что-то случилось? — раздался мужской голос со стороны лестницы, ведущей наверх.

Ника вздрогнула и оглянулась: Ла Грансс в уже знакомых домашних штанах и футболке замер на ступенях, внимательно, но при этом отстранённо наблюдая за гостьей. "Когда только успел спуститься? Я даже не услышала его шагов".

— Да, — Ника принялась спешно обуваться, — мне скорее нужно домой.

— Вивьенна, — окликнул её беловолосый, когда та, набросив сумку на плечо, дёрнулась к выходу. — Мы должны найти Тёмное писание. Ты же знаешь…

Девушка на несколько секунд застыла, осознавая услышанное, а потом проронила, кивнув на прощание:

— Встретимся в конце улицы. Через час.

Она вылетела из его дома и помчалась к своему.

Суббота. Машина отца стояла под окнами — значит оба родителя дома. Глубоко вздохнув, блудная дочь приготовилась к тяжёлому разговору. И уже продумывая в голове лживые оправдания, толкнула входную калитку.

— Вероника! — матушка выскочила из гостиной в помятом атласном халате и порывисто обняла дочь. — Как ты, девочка моя?!

Тревога сиреной звучала в её напуганном голосе, а уставшие глаза на осунувшемся лице были иссушены слезами.

— Прости, мам, — с горечью вины ответила Вероника. — Я забыла позвонить.

Следом из той же гостиной вышел отец с едва заметной уставшей улыбкой на лице. Он глубоко вздохнул и тоже крепко обнял застывших в прихожей женщин.

Уже сидя за столом и попивая излюбленный кофе, Вероника принялась за объяснения, максимально сглаживая острые "сюжетные" повороты:

—… потом Дарья пригласила Рому Митренко, он только вчера днём вернулся из армии, — Ника потупилась в кружку: врать она никогда не умела, но сейчас быть максимально убедительной являлось необходимостью. — Мы пошли в бар, который в центре недавно открылся. Ну, заказали пиццу, сок, а Рома взял себе… кое-что по крепче. Через некоторое время он стал очень… навязчив.

Девушка старательно подбирала слова, но отец вдруг стукнул кулаком по столу и прогремел на всю кухню:

— Этот мерзавец посмел тебя трогать?!

— Да, но дослушай до конца, — русоволосая ухватилась за руку родителя, который уже вынял телефон из нагрудного кармана, явно собираясь сделать звонок в "места не столь отдалённые". — Я сказала, что ухожу, но Рома продолжил приставать и вне бара. Но мимо проходил Феликс — парень с третьего курса — мы с ним знакомы. Он мне помог… отвадить Рому. Но я была сильно напугана и, кажется, не в себе. Мы пошли к нему домой, а Феликс, кстати, теперь живет напротив нас. Я была очень уставшей. Сразу же вырубилась на диване когда, Феликс принес мне плед и подушку.

Мать с отцом внимательно и хмуро выслушали, а потом Татьяна Владимировна снова нежно обняла свою девочку, погладила по волосам и прошептала:

— Мы очень волновались. Думали, если не вернёшься утром, то позвоним в милицию, — женщина невесомо поцеловала дочку в лоб, а Вероника почувствовала мандраж: никогда прежде она не попадала в подобные ситуации.

Покончив с завтраком и освежившись в душе, русоволосая засобиралась на встречу. Она уже знала, что скажет родителям, но совесть продолжала больно жалить душу.

— Мам, пап, — как можно беззаботнее начала Ника, спустившись из комнаты, — можно я прогуляюсь… с Феликсом? — и заметив, как встрепенулся отец, готовый категорически отказать, спешно продолжила: — Ненадолго. И мы будем недалеко.

Дождавшись, пока Павел Вячеславович вздохнёт и опустится обратно в кресло, а Татьяна Владимировна со сдержанной улыбкой кивнёт, Вероника бросилась к двери, пока они не передумали.

Времени оставалось в обрез.

Глава 9

До полудня было ещё очень далеко, но солнце уже вовсю припекало, одаривая городок своей августовской любовью. Едва ли лёгкая белоснежная футболка и шорты выше колена могли хоть как-то спасти от нарастающего пекла, но Ника так спешила, что не успела придумать ничего получше.

Полубегом девушка добралась до конца улочки, которая ознаменовалась тупиком. Остановившись под раскидистым дубом и отдышавшись, она оглядела огромный трёхэтажный дом. Он был заброшен ещё дольше, чем жилище Ла Грансса, и, как и полагается всем внезапно опустевшим зданиям, имел свою жуткую, но выдуманную, историю, которую когда-то сочинила сама Вероника.

"Те голоса, — девушка напряжённо всмотрелась в чёрные провалы окон. — Они говорили об этом месте."

— Ты опоздала, Вивьенна, — немного насмешливый шёпот раздался над самым ухом.

Ника резко развернулась, чуть не вскрикнув, но почти сразу упёрлась взглядом в широкую мужскую грудь, скрытую тканью знакомой рубашки.

— Не надо подкрадываться и называть меня Вивьенной! — разгорячёно выпалила девушка, но осеклась.

— Этим именем назвала тебя Артурия, — спокойно оправдался иномирный сосед, полностью выходя из-за ствола дерева.

— Почему именно так? — поспешила выпытать девушка. — Моё имя Вероника.

— Такова традиция. Когда кого-то посвящают на высокие должности, то всегда изменяют имя, — мужчина привалился плечом к шершавой поверхности коры. — А именно это и сделала с тобой Её Величество, в вашу первую встречу. Возложила на тебя бремя Первого Рыцаря.

Ника нахмурилась, прокручивая в голове сон, с которого всё началось, а в это время Феликс, скрестив руки на груди, быстро окинул взглядом спутницу.

— Если бы души могли чувствовать температуру, то ты бы недолго продержалась в Иристроке, — его глаза, словно бы невольно задержались её на непозволительно коротких шортиках, в которые была заправлена майка, подчёркивающая стройность фигуры. Но развивать тему Феликс не стал, а быстро перешёл к делу: — Ты же не просто так назначила встречу именно в этом месте?

Вероника насупилась, но всё же протянула ему вчетверо сложенный листок.

— Вот Это мне "подсказало". Кажется, оно магическое… и очень пугающее…

Некоторое время Ла Грансс молча вчитывался в написанное, хмурясь сильнее с каждой секундой. На прекрасном лице больше не осталось и тени усмешки, что несколько насторожило девушку. А наконец подняв глаза, мужчина холодно выдал:

— Это портал в Дарк'ан, — он ещё раз бегло осмотрел листок. — В какое-то очень определенное место. Нет сомнения, что там нас ждёт ловушка.

— "Нас ждёт ловушка"? — возмутилась Ника. — А может тогда не стоит в неё соваться?

Однако Феликс явно не разделял её мнение. Он задумчиво опустил глаза на бумажку, сильнее сжимая её в крепких пальцах.

— Нельзя упускать такую зацепку, — настойчивый изумрудный взгляд впился в лицо русоволосой. — Тем более, что она единственная… Держись чуть за мной.

— Что ты собираешься делать?..

Но Ла Грансс не ответил, а просто сделал. Не отрывая от собеседницы взгляда, мужчина смял в ладони треклятый листок. Тот странно захрустел и затрещал, а потом вдруг вспыхнул в кулаке синим пламенем. Но Феликс словно и не заметил этого. Повернулся к Веронике спиной, вытянул руку, сжатую в кулак перед собой и, что-то шепнув, разжал пальцы.

Мир вокруг смазался, поплыл, растворяясь в вареве красок, и не успела Ника даже вздрогнуть, как знакомое чувство призрачности охватило её тело.

Перед ними раскрылся длинный узкий зал со множеством колонн, поддерживающих крестовые своды, по бокам. Такие залы бывают в старинных готических костёлах, и этот почти полностью их копировал. Только был абсолютно пустым, с выбитыми стёклами в высоких стрельчатых окнах и без скамеечек по обе стороны от центрального прохода.

Впереди, на возвышении нескольких ступеней, располагалась алтарная часть с пьедесталом в центре, от которого исходило слабое фиолетоватое свечение. Лишь оно и иногда проступающая из-за туч луна давали небольшое освещение.

Ника огляделась: кроме неё и Феликса в зале никого не было. Поэтому девушка рискнула заговорить:

— Где мы?

— Это главный собор Иристрока, — мужчина не спускал напряжённого взгляда с пьедестала в дальней стороне храма. И вдруг с негодованием прошипел сквозь зубы: — Неужели часть Тёмного писания всегда находилась здесь? Эта мразь решила осквернить главную святыню города…

Плечи спутника напряглись, а через секунду он смело двинулся вперёд, Ника — за ним. Но вдруг раздавшееся откуда-то с боку рычание заставило обоих замереть на месте.

Из-за тонких чернеющих в полутьме колонн стали медленно выплывать пары алых светлячков. Не сразу попаданка поняла, что это чьи-то немигающие глаза. Даже страх, обычно притуплённый этим миром, на несколько мгновений ледяной волной прошёлся по призрачному телу, и Ника невольно ухватилась пальцами за локоть своего спутника.

— Это всего лишь слуги Демона, — как обычно спокойным тоном отозвался Ла Грансс. — Их не стоит бояться. Однако, мне кажется, что их одних недостаточно для западни. Я ощущаю силу помощнее.

И словно в подтверждение сказанных слов, беловолосый быстро задвинул Веронику за спину, а сам развернулся лицом к дверям, которые мгновенно распахнулись, а на пороге возникла уже знакомая попаданке воительница со светлыми волосами, собранными в высокий хвост.

Фигура воительницы была озарена ясным лунным светом, который искрился, путаясь в её платиновых волосах, и отражался от стальных пластин изящного доспеха, подчёркивающего её прекрасный облик.

Светловолосая медленно и грациозно вошла в зал. Определённо, она была материальна: шаги её гулко раздавались в высоких каменных стенах. Однако едва прекрасная гостья ступила за порог, в тень храма, как глаза её полыхнули таким же алым светом, как у "слуг".

— Катринэт, — хмуро прошептал Феликс, не спуская с женщины взгляда. — Она была Первым Рыцарем до тебя, пока Чёрный Демон не захватил её тело и душу.

Ника даже не сразу поняла, что последняя фраза была обращена к ней: перед глазами девушки встала давнишняя картина их первой встречи, на лугу, где паслись коровы. "С какой лёгкостью она отрубила голову той твари…" — билась внутри паническая мысль.

— Ф-ф-ф-е-е-е-е-ликс-с-с, — раздирающее душу зловещее шипение сорвалось в пухлых губ воительницы. — Ты… мо-о-о-ой!

Её голосу вторило рычание алоглазых монстров, окруживших парочку и наблюдающих из теней колонн. Их синхронное эхо разносилось под сводами словно древняя языческая молитва. Кровавая и пугающая.

— Я их отвлеку, а ты беги к рукописи, — прошептал мужчина, чуть оглянувшись на побелевшую от этой новости спутницу. — И не бойся. Твой страх — твой враг.

После этих слов Ла Грансс поднёс руку к груди, откуда, будто из самого сердца, полыхнул синий свет. Преисполненная шоком, попаданка округлившимися глазами взирала, как из мощной мужской груди выплывает длинная рукоять с серебряной крестовиной, а следом — плоское лезвие из голубоватой стали. Не прошло и пары секунд, как Феликс уже принял боевую стойку с магическим мечом наперевес, остриё которого указывало на Катринэт.

— Ты справишься, Вивьенна. Я удержу их, — успокаивающий голос вывел Веронику из ступора. — Вперёд!

Его клинок полыхнул ярким бело-голубым светом, озаряя весь зал и отметая к стенам рычащих слуг Демона. И только прекрасная гостья, остановившаяся у дверей, осталась неподвижной.

Вероника, подчиняясь словам своего странного спутника, решилась действовать быстро. Не разбирая дороги, она со всех ног бросилась в противоположную сторору, к алтарной части, от которой исходило фиолетовое свечение. И только добравшись до пьедестала, рискнула оглянуться: Феликс, окутанный синим пламенем, лицом к лицу столкнулся с алой воительницей. Звон их оружия оглушал пространство, заставляя воздух в храме дрожать.

Едва сумев оторвать взволнованный взгляд от дерущегося мужчины, Вероника повернулась к каменному пьедесталу, на котором лежал и светился… телефон? Старый, потёртый кнопочный "Nokia", так смутно знакомый…

И только рычание, раздавшееся слишком близко, заставило попаданку резко отдёрнуть руку, протянутую к подозрительному гаджету, иоглянуться. Несколько тёмных тварей быстрыми прыжками приближались к ней с того конца зала.

Что происходило дальше, Ника запомнила словно в замедленной съёмке. Два чёрных смоляных сгустка, уже протягивающие длинные когтистые лапы к застывшей девушке, были встречны блистающим светом знакомого клинка, возникшего будто из ниоткуда. А буквально в следующую секунду попаданка оказалась в крепких объятиях, прижата к высокому постаменту.

— Ты умница, — прошептал совсем близко будоражащий шёпот.

Мир опять поблёк — и вот они вдвоём на пыльном полу прямо внутри того заброшенного дома.

Сердце неистово стучит в груди, а глаза устремлены в его бурлящую холодную бездну. Оба, тяжело дыша, замерли не в силах оторвать друг от взбудораженного взгляда.

— У нас получилось? — нерешительно спросила Ника, когда дрожь в коленках спала. — Там был… телефон.

Феликс ловко поднялся, сжимая в руке заветный трофей, всё ещё источающий слабое сияние, и протянул руку спутнице, помогая ей подняться. Девушка взглянула на его руку и ещё раз изумилась: вместо ожидаемой "Nokia" мужчина сжимал в пальцах небольшую стопку листов, перевязанную старой тонкой верёвкой.

— Я… я не понимаю, — она подняла растерянный взгляд на спутника. — Там точно был телефон!

— Чёрный Демон может играть с нашим разумом, — мужчина тут же развернул пожухлую старую бумагу и, нахмурившись, раздражённо выдохнул: — Это не тёмное писание. Всего лишь катализатор, хранивший в себе портал обратно.

Ника сразу же сунула любопытный носик в стопку, вплотную придвинувшись к рукам Ла Грансса.

— Это же… мои детские рисунки! — девушка смело выхватила из его рук пожухлые тетрадные листы, которые она когда-то в младшей школе вырвала из тетради по математике. — Да! Я помню тот день. Мы с подругой часто приносили в школу игрушки и разыгрывали ими всякие… истории. Но мой плюшевый мишка слабо походил на рыцаря, в сияющих доспехах, поэтому я часто рисовала воображаемые образы…

Вероника запнулась и почувствовала, как начинают багроветь щёки от пришедшего понимания того, чтó она говорит этому малознакомому мужчине, который всю свою жизнь прожил в совершенно ином мире. Однако, подняв на внимательно слушающего Феликса глаза, Ника не заметила в них упрёка или насмешки, а потому рискнула раскрыть шершавые странички.

С первого же листка ей бросился в глаза один из рисунков. В анатомически неправильном человечке угадывалась копна растрепанных белых волос, вырисованных акварельным карандашом, позаимствованном явно из другой пачки, зелёненькие точки вместо глаз и дугообразная линия улыбки.

— А мы чем-то похожи, — задумчиво хмыкнул Феликс, отрываясь от осмотра детского творчества. А Ника приподняла странички на уровень с лицом мужчины, сравнивая и пытаясь вспомнить, кто мог вдохновить её.

— Это просто совпадение, — хмуро прошептала девушка, переворачивая следующую страницу.

Но от увиденного дальше у художницы внутри всё похолодело. Тот же беловолосый образ стоял с сине-голубым мечом наперевес.

Вероника так и застыла с листом в руке, шокировано смотря на Феликса. Тот сразу понял, что что-то не так. Аккуратно забрал из её пальцев жухлые странички и сам всмотрелся в новое произведение детского творчества. Не прошло и пары секунд, как мужчина вновь поднял на девушку хмурый взгляд. "И с чего бы я рисовала ему улыбку?" — Ника уже мысленно перевернула линию рта и сдвинула брови на рисунке.

— Это уже не похоже на "просто совпадение", — спутник выжидающе уставился на "художницу".

— Меня больше волнует то, как они оказались в другом мире. Ведь я помню, что эти рисунки когда-то спрятала в своём тайнике, который… — от внезапного осознания у девушки округлились глаза, — который находится на этом заброшенном участке. Боже, как такое возможно?..

— И где этот тайник? — поинтересовался собеседник.

— Во дворе, — неуверенно ответила Вероника и поспешила добавить: — Но это было так давно…

— Надо проверить, — настоял мужчина. — Это шанс узнать правду.

Судорожно кивнув, девушка повела его прочь из дома.

Они вышли из полуразвалившегося помещения, которое раньше было кухней через запасной выход, и попали на задний двор, полностью заросший бурьяном. А ведь когда-то тут ещё угадывались садовые дорожки и цветочные клумбы, но сейчас всё было покрыто диким буйством растений.

Тайник, закопанный почти десять лет назад, уже давным-давно вылетел у Вероники из памяти. Пробравшись к дальней ограде, у которой чахли старые деревья, девушка остановилась, обернулась к соседу и кивнула.

— Это здесь, — она опустилась рядом с основанием ствола одного из деревьев и неглубоко погрузила руки в землю. — Даже странно, что его никто не украл.

С замиранием сердца Ника вытащила плоскую железную шкатулку, из-под печенья и со скрипом открыла её проржавевшую крышку. Но едва Вероника отворила тайный ларец, как сердце её болезненно сжалось. Пусто. В тайне девушка надеялась, что листки в руке Феликса — всего лишь копия, которая должна была их запутать, и что найдёт свои рисунки здесь. Но от прежнего изобилия памятных вещиц осталась лишь пожухлая подозрительная бумажка.

— Опять, чёрт возьми, записка от Чёрного Демона! — прошипела Ника, роняя бесполезную шкатулку обратно в землю. — Что это всё значит, Феликс?

Она с какой-то мольбой подняла глаза на мужчину, надеясь, наконец-то получить ответы на все те странности, что начали происходить в её жизни. Но он молчал, одаривая Веронику странным нечитаемым взглядом. Мужчина подступил ближе, готовый уже что-то сказать, как вдруг внезапное шуршание сбоку, в густых зарослях, заставило его дёрнуться, резко повернув голову в нужном направлении.

— Уходим! — холодно бросил он, не отводя взгляд.

И прежде чем девушка успела возразить, беловолосый дёрнул её под локоть, вырывая из пространства заброшенного сада и перенося на уже знакомый диван. Казалось, что ничего тут не успело измениться за те пару часов, что они провели вне этого дома.

— Мне нужны ответы! — Ника ловко перехватила руку Феликса, как только тот собирался отстраниться. — При этом срочно! За несколько дней моя жизнь превратилась в какой-то кошмар! И пока я не услышу точные и развёрнутые ответы на все свои вопросы, я не сдвинусь с места и не отпущу тебя!

Ла Грансс долго вчитывался в её возмущённое лицо, потом перевёл взгляд на пальцы девушки, сомкнутые словно наручники на его запястье (а те явно не спешили размыкаться), и, тяжело выдохнув, заговорил:

— Я слушаю.

— Кто ты такой? — с нетерпением начала она, давно державшая в себе этот вопрос.

— Феликс Ла Грансс. Рыцарь Иристрока, — но Нике было мало этого, она продолжила буравить мужчину взглядом, ожидая продолжения. — В Иристорке есть Круг Рыцарей, члены которого призваны защищать королевство. Объективно это лучшие из лучших, кто умеет владеть оружием, и я долго шёл к этому званию.

— Ладно, — хватка девушки чуть ослабла. — Ну, а Первые Рыцари что такое?

— Первый Рыцарь — это предводитель Круга и правая рука короля. Такой воин или воительница может быть один или одна.

— А почему я?.. — сглотнув, прошептала Вероника.

Феликс не спешил отвечать, всё вглядываясь в её замершее лицо. Следом он легко выпутал свою кисть из почти разжавшихся тонких пальцев и развернувшись к ней всем торсом сделал твёрдый шаг вперёд, заставляя девушку отступить к дивану, а потом и вовсе опуститься на его мягкую обивку.

— Потому что все остальные мертвы, — жёстко припечатал воин, наклонившись и перейдя на шёпот. Однако он быстро выпрямился и, устроившись рядом, продолжил: — А так-как стало понятно, что Демон пришёл из других миров, и если никто в королевстве не смог противостоять ему, то и помощь стоит искать в других мирах. Так Её Величество Артурия нашла твою родственницу, почувствовав однажды силу её души. Хоть это и не помогло нам, однако курс был выбран правильно.

Девушка в лёгком оцепенении слушала, складывая в голове пазл всей картины.

— Через какое-то время появилась ты, — мужчина сделал особое ударение на последнее слово. — И тогда мы поняли, что тебя-то и искали. Сила твоей души вспыхнула будто северная звезда в ночном небе. В тебе и таиться Погибель Чёрного Демона.

— Что это такое? И почему вы думаете, что оно у меня? — возмутилась Ника, осознавая насколько сильно она влипла. — В отличие от бабушки и тебя я не могу ничего достать из… себя.

Она потрясла перед его лицом забинтованной рукой.

— С первого прихода в ваш мир Артурия частично связала с ним свою душу и в последующем часто наведывалась сюда, — беловолосый никак не отреагировал на нелепые телодвижения. — Эта связь позволила ей видеть и ощущать сие пространство. А что насчёт "не могу достать" так ещё есть выход…

Он резко приблизился, касаясь щекой её обмотанных пальцев левой руки. Татуировка отреагировала мгновенно, разгоревшись приятным бело-голубым светом.

— П-почему так? — прошептала Вероника, невольно и нерешительно прикоснувшись кончиками к идеальной коже.

— Мы связаны, Вивьенна, — горячо прошептал он, вызывая рой мурашек в её теле. — Доверься мне и смотри.

Мужчина поднёс руку к ключицам Ники и невесомо коснулся кожи. Ярко-голубоватый свет озарил комнату. Девушка вздрогнула, но не отстранилась. Странное тягучее ощущение поднялось откуда-то с глубин, растеклось по венам, взбудоражив кровь и раскрылось в районе сердца огненным цветком.

Внезапный стук в дверь оглушил пространство.

Глава 10

Ла Грансс тихо выругался. Свечение тут же пропало. А Ника так и замерла в оцепенении, только и успев прижать руку к груди. "Он ждёт гостей?" — пронеслась в голове мысль. Однако мужчина сразу же опроверг её, словно бы прочитал:

— Это к тебе, — его голос вновь приобрёл оттенок морозной стужи.

Вероника быстро поднялась следом за беловолосым и поспешила к двери. Она догадывалась, кто мог внезапно нагрянуть к родителям и кому те могли рассказать про "друга-старшекурсника", живущего напротив. Так и оказалось: за открывшейся дверью обнаружилась Дашка.

Да, Дашка, одетая в очередной вызывающий костюмчик, эффектно подчёркивающий все её округлые прелести. Сестра быстро и цепко оглядела сначала хмурого Феликса, а потом и Нику, словно ища в их облике подтверждения каким-то своим подозрительным мыслям.

— Привет, Никуль, — выпалила она, косясь на хозяина дома. — Ты не отвечала на звонки… вот я и пришла к твоим домой. Напугала меня, сестрёнка!

Ника тяжело выдохнула, вышла к ней за порог и успокаивающе приобняла за плечи, не зная, как ещё оправдаться. Но та легко обняла девушку в ответ.

— Нам надо поговорить, — она бросила недоверчивый взгляд на Феликса, сложившего руки на груди и замершего в проходе.

Русоволосая понятливо кивнула, повернулась к мужчине и, прошептав "всё хорошо, я скоро", отошла на несколько метров от дома.

Продолжая бросать подозрительные взгляды на напряжённого Феликса, Дарья залепетала вполголоса:

— Что это всё значит, Никуленька? — в голосе подруги вдруг заиграла коварненькая хорошо знакомая усмешка. — Тебе всё же удалось растопить сердце этого одинокого ледяного принца?

— Даша! — шикнула Ника, догадываясь о том, что один из лучших воинов другого мира сейчас их прекрасно слышит. Она незамедлительно перевела тему: — Лучше расскажи, как там всё закончилось…

Настал черёд подруги тяжело вздыхать.

— Ромочку нашего в больницу увезли.

— Ч-что случилось? — не наигранное волнение поднялось в голосе русоволосой девушки. Внутри всё сжалось. Вероника припомнила, что видела несколько пропущенных вызовов от Романа, но перезванивать так и не решилась. "Чёрт, там же наверняка были камеры видеонаблюдения! — билась в голове паническая мысль. — А если это всё дойдёт до милиции?"

— Честно говоря, ты во время с тусовки свалила, — Дарья разочарованно покачала головой и тут же пояснила: — Мы Ромку в Таком состоянии нашли! Сразу позвонили в скорую: думали, что он перепил или закинулся чем…

Ника настороженно слушала, всё ожидая, что и её имя сейчас мелькнёт в этой злосчастной истории. И мелькнуло-таки.

— Врачи сказали, нервный срыв, — охотно продолжила донос Дашка и бровью не повела. — Мы спрашивали Рому про тебя (получилось ли догнать), но его чуть кондратий не хватил: залепетал, что и знать тебя не хочет. Так странно… Эх, такого парня потеряли. Кстати, о потерянных. Недавно твоего бывшего видела. Данилка который. Нашёл себе новую. Такая фифа…

Разговорчивость двоюродной сестры — страшная сила. Кого угодно с ума сведёт. И если бы Ника не остановила этот безудержный поток сознания, то вскоре отправилась бы вслед за Ромочкой с расщеплением мозга.

— Подожди! — Вероника порывисто прервала монолог. — Так что с ним случилось?.. Что конкретно сказали врачи?

— Из-за армии это всё, — со вздохом произнесла болтунья, — испортила жизнь такому классному парню! Хорошо, что Женька мой там не бывал никогда. Я всегда говорила…

Однако она быстро осеклась, увидев скептический взгляд русоволосой собеседницы.

— Ой, побегу я, в общем! На подработку пора, — она порывисто поправила чёрный официальный костюмчик, оттягивая его ещё сильнее. — Увидела тебя и то хорошо!

Вскоре Дашки и след простыл, будто её тут и не было. Вероника вздохнула и нерешительно повернулась к хмурому Феликсу, всё так же ожидавшему её на пороге. Вернее, так думала Ника. Но едва обернувшись к дому, она вздрогнула от неожиданности: мужчина стоял прямо за её спиной.

— Надеюсь, что этого бывшего не придётся отгонять от тебя, — странные стальные нотки угрожающе промелькнули в его голосе, а взгляд из-под соболиных бровей покалывал жгучим холодом.

— Я же просила больше не подкрадываться! — вспылила девушка, со смелым недовольством глянув на беловолосого. — И не надо меня ни от кого спасать, — гордо сложила руки на груди, повторяя жест самого Феликса. — Не хватало ещё с правоохранительными органами иметь дело.

Она уже представила, как сидит в кабинете следователя и рассказывает про Феликса всё на чистоту. Другой мир и вся эта магия… "Ну, вместо тюрьмы меня точно ожидает… дурка," — Ника мысленно хмыкнула. Однако из раздумий её вывел резкий вопрос Феликса:

— Хочешь сказать, что тогда я не должен был вмешиваться? — мрачное раздражение проскользнуло в бархате баритона.

Этот вопрос несколько озадачил девушку. Не дожидаясь, пока Ника, запинаясь, что-то ответит, Феликс развернулся и пошёл дальше по улочке, бросив:

— Идём. Тёмное писание ждёт, — не останавливаясь, он поднял руку: между пальцев, которые не так давно лишили Рому всякого покоя, промелькнуло послание Демона, неизменно сложенное вчетверо.

Ника, нервно прикусывая губу, двинулась следом за мужчиной, искоса на него поглядывая, но не решаясь заговорить. "Что у него на уме? — мысли вертелись буквально на языке, но, тяжело сглотнув, девушка оставила их при себе. — Такая странная реакция на то, что у меня есть ещё один бывший. Неужели он это осуждает? Наверное, в их мире принята неприкосновенность женского тела до свадьбы". Но вместо столь откровенных вопросов она задала самый подходящий:

— Так куда мы идём?

Молчание, разделявшее их до этого времени, исчезло, а чувство недосказанности осталось и больно резало по нервам. Но особенно давил тот взгляд, которым Феликс наградил её мельком, прежде чем пустился в объяснения.

— Голоса из послания ведут куда-то к реке, — кажется, он поумерил пыл и сейчас просто старался быть отстранённым. — А куда мы переместимся потом… лишь Авей-Лон знает.

И вновь гнетущее молчание продолжило быть незримым третьим спутником, провожая парочку к небольшой асфальтированной и залитой солнцем набережной маленького городка. Даже под конец лета тут было довольно многолюдно: все спешили последний раз искупнуться в мутно-илистой воде широкой ленты реки. Хотя за последние несколько дней жар проходящего лета сбился частыми проливными дождями и температура воды наверняка понизилась.

Ника припомнила, как и сама несколько лет назад ходила с родителями на пикник и позагорать на обрывистом бережке недалеко от дома. И всё равно она никак не могла загореть, так и оставаясь "бледной поганочкой", как говорила некогда мама. Ангелине вдруг стало грустно от осознания того, что те светлые времена давно прошли. Будто бы почувствовав её печаль, Феликс посмотрел на девушку, однако промолчал.

Внезапно Ника услышала чей-то громкий заливистый смех. Повернувшись на источник звука, она увидела парочку, стоящую у лорька с мороженным.

Даниил Зайцев в компании какой-то девушки, чей смех показался Веронике подозрительно знакомым, протягивал своей спутнице рожок с кремовыми шариками мороженого. Ника повнимательнее пригляделась к девушке и поняла, что она её знает.

Это была Катя. Или Катька, как сама Вероника называла её в далёкие школьные времена. В прошлом подруга и одноклассница, которая сидела с девушкой за одной партой много лет и по совместительству была единственной, с кем Вероника близко общалась помимо семьи. Но сейчас у девушки был лишь один вопрос: что она делает рядом с её бывшим парнем? И тут до Ники дошло. "Даша ведь говорила, что видела Даника с новой девушкой… Неужели это Катя?.."

— Что-то случилось? — спросил Феликс, вероятно, заметив, как его спутница с подозрением уставилась на сладко-воркующую парочку.

— А? — Ника вздрогнула и отмерла, вырываясь из воспоминаний столь далёких. — Да так… Это мои знакомые. Бывшая подруга и бывший… парень.

С Катькой Вероника перестала общаться уже к выпускным годам школы, перейдя в профильный класс. А после жизнь разбросала их по разным университетам, и с тех пор общение как-то резко сошло на нет. Время Вероники теперь занимала учёба и писательское хобби, время же Катьки заняли совсем иные проблемы — новые друзья, новая компания и новые развлечения в виде алкоголя и тусовок. Припомнив все эти занимательные "сторис" Кати, снятые как раз с тех тусовок и выложенные в Instagram, Ника ещё раз убедилась в правильности разрыва этой дружбы.

— Идём скорее, — она подхватила Феликса под локоть и быстро зашагала вперёд, надеясь остаться незамеченной.

Девушка готова была молиться всем богам и даже некому Авей-Лону, лишь бы никто из них не повернулся именно сейчас. Ей всё ещё было неприятно вспоминать то время, когда общалась с той и с тем.

— Вероника?! Это ты? — раздался со стороны парочки изумлённый мужской голос.

Им с Феликсом надо было всего лишь успеть прошмыгнуть на мост, ведущий к золотистым пляжам, они бы смогли смешаться с толпой. Однако как на зло именно в этот момент Даниил обернулся с двумя рожками мороженного в руках и замер в полуметре. Проигнорировать подобное обращение было бы верхом невоспитанности.

— Куда пропала? — тут же с улыбкой продолжил он, когда русоволосая медленно и не хотя притормозила и с совершенно беззаботной улыбкой изобразила на лице дружелюбие.

— Да, никуда, — пожала плечами Ника, стараясь не смотреть на замершую в молчании Катю.

— Кстати, — Зайцев, не переставая коситься на стоящего рядом Феликса, представил: — Это Катя… моя хорошая знакомая. Она с юридического, кстати.

Ника кивнула и перевела тот же отстранённый взгляд на девушку. Катерина всегда была высокой крупносложенной спорсменкой с длинными тёмно-русыми волосами, которые сейчас были искусственно высветлены мелированием. На её пухлощёком лице, четверть которого занимали круглые полупрозрачные солнечные очки, едва проскальзывала ненавязчивая улыбочка, которая явно намекала на то, что девушка не собирается первой раскрывать Данилке факт давнешнего знакомства с Никой.

— Да, мы знакомы, — поэтому это пришлось сделать самой Веронике.

— Ка-а-ак?! — изумился парень, повернув лицо к своей "знакомой".

— Мы учились вместе, — наконец-то заговорила Катя, переведя взгляд с Феликса на Данилу, но потом тут же замолкла, опять уставившись на беловолосого.

Однако спутник Ники держался абсолютно невозмутимо, вообще не участвуя в разговоре. Сама Вероника сейчас бы всё отдала (а именно совесть), чтобы последовать его примеру. Ей отчего-то совершенно не хотелось знакомить их с Феликсом и как-то приукрашивать её с ним отношения, ещё глубже погружаясь в пучину лжи.

— Нам фоткаться пора, — разорвала неловкую паузу Катя, отобрав у бывшего Ники рожок с мороженым.

— Да, точно! Это, слушай, Ник, — на прощание залепетал Даник, подступая чуть ближе. — Мы собираемся в этот четверг всей группой на шашлык. Присоединишься?

— У меня много дел, — попыталась отмазаться Вероника, невольно отступая и крепче прижимаясь к своему молчаливому соседу.

Одногруппник подметил этот её жест и расценил по-своему, недовольно нахмурившись.

— Да? Жаль.

— Нам пора, — осмелилась наконец-то Ника, неловко махнув на прощание и поспешила скрыться вместе с Феликсом в небольшом потоке людей, в полном обмундировании шагающих на пляж.

Но не успели они отойти достаточно далеко, как девушка расслышала за спиной:

— Ты чего на него так пялила?! — с еле сдерживаемым остервенением прошипел Зайцев.

— Так же как и ты на неё?

Глава 11

Преодолев широкий каменный мостик, ведущий на небольшой протяжённый полуостров, Вероника с Феликсом отделились от основного потока народа, повернувшего к ближайшим пляжам, и направились по усыпанной мелким гравием дорожке, что вела дальше, к лесу. Мучаясь мыслями о том, что беловолосому придётся использовать магию за спинами десятков людей, Ника вдруг услышала со стороны спутника вопрос:

— Так это и был Даниил, твой бывший… возлюбленный? — голос мужчины оставался всё таким же ненавязчивым, но от чего-то девушке казался немного раздражённым.

— Да… — неуверенно прошептала Ника и вдруг обнаружила, что до сих пор крепко сжимает сильную руку своего спутника, хотя "опасность" давно миновала.

Хватка её пальцев постепенно ослабла, потихоньку отпуская его предплечье. Однако Феликс быстро перехватил хрупкую ладонь девушки и, прижав обратно к себе, резко развернулся, оказываясь перед Никой лицом.

— И ты правда любила его? — "в лоб" спросил воин, не сводя пристального напряжённого взгляда.

— Да какая тебе разница? — через несколько секунд выпалила Ника, получившая очередной неоднозначный вопрос.

Однако заметив, как взгляд Феликса потемнел и мужчина с плохо скрываемым разочарованием отступил, девушка тихо призналась:

— Я не знаю, любила ли его, — она отвела взгляд к реке. — Наверное, если по-настоящему любишь, то не забудешь о нём уже через полгода…

Ла Грансс задумчиво промолчал, но напряжение как будто бы немного спало. Или так казалось только Нике? Приоткрывшись этому пленительному мужчине из другого мира, Вероника вдруг ощутила себя намного лучше. Словно он был единственным, кому она могла полностью довериться.

— А та девушка?.. — продолжил расспрос Феликс, пока они прогулочным шагом двигались в направлении леса, подальше от шумного пляжа.

— Катя Почка, — нехотя представила её Ника, вспоминая отрешённое лицо бывшей подруги. — Мы с ней больше не общаемся, а ведь когда-то она была очень дорога мне. Чёрт возьми, как же давно это было… — от воспоминаний в голове возник болезненный белый шум, и девушка быстро перевела тему: — Теперь у Почки совсем другие интересы, которые никак не пересекаются с моими. Я не жалею, что порвала с ней все контакты.

Они остановились у каменистого пляжа, расположенного на другой стороне полуострова. Невесомый летний ветерок гулял по тёмной глади реки, вызывая на ней лёгкую рябь, потом приподнимался к кронам деревьев, расположенных на другой стороне, и наконец, достигнув этого берега, порывисто всколыхнул длинные русые пряди Ники, обдувая приятной прохладой.

"Как же здесь хорошо, — неспешно проплыла в голове мысль. — И так тихо".

Девушка повернула голову к своему спутнику, так же задумчиво наблюдавшему за спокойным движением воды в реке. Он стоял рядом с девушкой, так и не отпуская руки, настолько близко, что Ника могла почувствовать тепло его сильного тела и властную ауру, что окружала весь облик беловолосого.

— Здесь никого нет, — мужчина оглянулся по сторонам, они двинулись ближе к воде.

Девушка сглотнула.

— Никто нас не увидит… — вкрадчивым полушёпотом заверил её Феликс, заставляя щёки Вероники невольно вспыхнуть. Хоть Ника и понимала, что мужчина имеет ввиду явно не то, что она себе напредставляла.

Он достал из кармана злосчастный листок и медленно, с наслаждением смял его в пальцах, позволяя голубоватым искоркам пламени поглотить жухлую бумажонку. Ника закрыла глаза, прикусывая от нетерпения нижнюю губу, и сильнее впилась пальцами в предплечье Феликса.

Попаданка распахнула веки уже на заснеженной площадке, которую тут же узнала.

— На этот раз дворец, — жёстко процедил Феликс сквозь зубы, стоя перед темнеющим входным проёмом.

Вероника обернулась: всё тот же мрачный мёртвый сад высился за ними, качая на морозном ветру искривлёнными чёрными ветвями. Сюда же она сама впервые попала в Дарк'ан. Так непривычно было видеть зимний ночной пейзаж, что девушка по инерции зябко обхватила плечи руками, но тут же поняла и вспомнила, что вовсе не ощущает холод.

— Ну, может, с твоим появлением здесь всё изменится? — вдруг хмыкнул Ла Грансс, будто напоминая о её связи с Чёрным Демоном.

В ответ девушка молча двинулась вперёд, одарив спутника хмурым раздражённым взглядом. Внутри ничего не изменилось: та же мёртвая полутьма, разгоняемая лишь лунным светом, снежные заносы, устилающие мраморный пол. И тот же ледяной силуэт, одиноко стоящий посреди пустого зала.

— А ведь в тот день здесь было довольно многолюдно… — Феликс встал напротив своей же копии. — В этом зале должен был состояться бал по случаю совершенолетия Её Величества. Сотни приглашённых… теперь они всего лишь снег под нашими ногами.

Ника неуверенно переступила на относительно не заснеженный участок плитки. Флеликс заметил это и успокаивающе усмехнулся.

— Я думаю, сейчас они ничего не чувствуют.

— Как это произошло?.. — девушка с замиранием сердца подступила ближе. Неужели она сейчас услышит всю правду?

— В один лишь миг, — тихо начал Феликс. — Двери распахнула стужа и тут же накинулась на гостей, превращая всех в снег. Они даже вскрикнуть не успели, заметались по помещению уже снежинками, а холод двигался неумолимо быстро, — мужчина развернулся в сторону большой лестницы. — Не встретив никакой преграды, он бросился в глубь дворца.

— А ты? — Ника кивнула на прекрасную ледяную статую воина. — Почему ты не превратился в снег?

— Всё зависит от силы, данной Авей-Лоном, — Ла Грансс двинулся к лестнице, и попаданке пришлось поспешить следом. — При посвящении в рыцари воина связывают с озером душ, чтобы даже после смерти он мог вернуться и продолжать защищать королевство.

— Значит есть ещё те, кто ищут тёмное писание? — воодушевилась Ника.

— Были, — оборвал её радостный настрой сопровождающий. — Они погибли от лап Демона и больше не возвращались из Авей-Лона.

Они неспешно, постоянно оглядываясь, шли по пустым заметённым снегом коридорам и анфиладам комнат. На стенах, обтянутых дорогими тканями, висели картины в позолоченных тяжёлых рамах, с резных потолков каскадом спускались пышные люстры, а на полу, сложенном то ли из мрамора, то ли из дорогого паркета, можно было среди снега рассмотреть пёстрые ковры. Казалось, достаточно вымести отсюда сугробы, ражечь камины и свечи — и всё сразу же преобразится, вернёт себе тепло и королевский уют.

Ла Грансс был особенно напряжён. Он ступал осторожно, постоянно прислушиваясь, будто охотник в поисках жертвы.

— Может быть, это всё бессмысленно? — выдохнула Вероника, выходя из очередной богато уставленной гостиной. — Может, в той записке совершенно ничего не было? Нас просто хотят сбить со следа.

Она обернулась к спутнику, вышедшему вслед за ней. Феликс одарил её долгим выискивающим взглядом.

— А я думаю, что не бессмысленно, — интригующе ответил мужчина. — Мы добрались до тронного зала.

Перед парочкой были распахнуты огромные двустворчатые двери, а за ними простирался длинный узкий зал, в конце которого на возвышении нескольких ступеней располагался огромный трон.

— В тот день должен был состояться Великий Совет, — продолжил своё повествование Феликс. — Весь цвет рыцарства находился именно здесь.

Они вошли в зал. В этом месте снега было куда больше, чем в других помещениях и холод ощущался будто бы сильнее. У самого подножия трона застыло несколько ледяных фигур. Все они, облачённые в массивные доспехи, столяли, склонив головы, перед возвышением. Ника пригляделась: на самом же троне сидела девушка, примерно, одного с попаданкой возраста. Горделивая утончённая фигура, закутанная в пурпурный бархатный плащ, отороченный белым мехом. Под ним виднелись чёрные камзол и штаны, расшитые золотым плетением нити.

— Артурия! — изумилась Ника, подойдя поближе. — Я совсем не узнала её.

Лицо сидящей на троне девушки было строго-суровым, прямые зачёсанные назад волосы, спускающиеся по её плечам, открывали высокий лоб и подчёрчивали острые скулы. Она не отрываясь смотрела на собравшихся, вот-вот готовая им что-то сказать. Даже пальцы рук едва заметно впились в подлокотники.

— Душа Её Величества чиста, как у ребёнка, — раздались рядом пояснения Феликса. — Поэтому она выглядит по-иному в вашем мире.

— Ты мне льстишь, Феликс, — знакомый девичий голосок пропел со стороны дверей.

Незваные гости тут же развернулись к вошедшей девочке, облачённой во всё то же чистенькое платьице. Чуть замешкавшийся, Феликс припал на одно колено, молчаливо приветствуя правительницу. Но та, кивнув ему и Нике, как бы продолжила объяснение беловолосого рыцаря:

— Авей-Лон определяет, насколько чиста твоя душа, — при этом Артурия многозначительно посмотрела на Нику. — И это же влияет на её силу, на силу клинка.

Светловолосая, сцепив руки за спиной, двинулась к застывшей парочке.

— Как успехи в поисках тёмного писания? — она обошла Феликса и остановилась возле ледяных статуй, отчасти погружённая в какие-то свои мысли.

Пока Ла Грансс докладывал, Ника заметила некую странную пустотность в образовавшемся полукруге застывших рыцарей, на месте которой рассыпались крупные и мелкие осколки льда.

— В прошлый раз мы наткнулись на Катринэт, — сухо вещал Феликс. — Она в компании десятка слуг поджидала нас в Храме, где обнаружилась одна из частичек тёмного писания… забрать его не удалось.

— Катринэт Ла Лансель… — задумчиво прошептала Артурия. — Когда-то она стояла прямо здесь. Доказывала мне, что союз с Империей будет началом конца, — на этих словах девчонка хмыкнула. — Как же давно это было… И каким же сейчас всё это кажется неважным, когда весь мир поглотили беспробудный холод и вечная тьма…

В её словах Ника почувствовала что-то знакомое, но неуловимое, словно солнечный зайчик, запутавшийся в тумане.

— И эти её высказывания относительно тебя, — льдисто-голубые глаза Артурии впились в лицо Феликса. — Она считала, что в силу твоей природы ты можешь быть предателем.

Ощущения попаданки усилились, перерастая в дежавю. Оно поймало на крючок внимание Вероники, и та поспешила ухватить зацепку за хвост. Девушка чувствовала, что это связано с её прошлым, но никак не могла вспомнить. Она коротко бросила взгляд на стоящего рядом Феликса. На его лицо, словно бы каменное.

— Вы же знаете, что это не так, — сталь звенела в мужском голосе. — Я спешил к Вам, чтобы доказать, что это не так.

— Катринэт просто стала много чего себе позволять, — доверительным тоном оборвала его правительница, не желавшая продолжать тему. — Она более не могла быть моим Первым Рыцарем… Она это знала и догадывалась, что именно ты можешь отнять её звание и привилегии.

И тут среди шума в голове нарастающей боли, охватившей всё левое предплечье, у Ники некоторые пазлы картины давно забытых воспоминаний встали на свои места. Она уже была тут, когда всё началось…

Нервно колыхались на люстрах огоньки свечей, в застывших за окном сумерках начинал накрапывать дождь, а в зале, окружённая молчанием воинов, раздражённым голосом гордыни высказывала всё своё недовольство красивая высокая женщина. Она и все осталыне были Нике как будто бы знакомы. Девушка вспомнила, как взволнованно прижимала руки к своей груди, а в голове билась одна единственная мысль: "Неужели власть очернила её душу?".

Поражённая собственными открытиями, попаданка медленно опустилась на пол, ощущая, как ноги подкашиваются и в глазах темнеет.

— Вивьенна!

В его надёжных объятиях она поняла, что знает, кому сможет доверить все свои страхи.

Пробуждение было не из лёгких: в голове всё ещё гулко шумела кровь, отдаваясь стуком в ушах, а тело полностью словно налилось свинцом. Вероника в лёгком беспамятстве приоткрыла глаза и взглянула на фиолетово-рыжеватое предзакатное небо. Осознание происходящего пришло почти мгновенно.

— Феликс, — она резко села, но тут же зашипела от боли.

Мужчина оказался совсем рядом. Сидел на каменистом песке и наблюдал за беспокойной речной рябью. Нике сразу же бросился в глаза его обнажённый торс, при виде которого пульсация в голове ушла на второй план. А через секунду девушка поняла, куда делась белая рубашка мужчины, когда та слетела с её озябших плеч.

— Что случилось? — спросила Ника, поднимая взгляд с крепких широких мускулов на глаза рыцаря.

— Это я должен спрашивать, что случилось, — хмуро и с лёгким раздражением отпарировал беловолосый. — Ты вдруг стала исчезать, и тебя пришлось вернулть сюда.

Девушка опустила взгляд, даже не зная с чего начать объяснения. Вдруг мужчина повернулся к ней в пол-оборота, открывая вид на притягательную оголённую грудь, при взгляде на которую у Ники тут же вспыхнули пунцовым щёки. Ла Грансс с абсолютно спокойным лицом приблизился к девушке и осторожно поправил на ней свою рубашку. Отстраняясь, он проронил:

— В любом случае во дворце тёмного писания нет. Надо искать дальше.

Едва русоволосая успела собраться с мыслями, чтобы скорее рассказать о том видении, случившемся во дворце, как внезапная телефонная вибрация оглушила тишину вечернего пляжа. "Чёрт возьми! — Вероника с нескрываемой паникой взглянула на пульсирующий экран телефона. — Как я могла забыть?!".

Феликс словно бы почувствовал её волнение. Тёплые мужские пальцы опустились на дрожащие ладони девушки, сжимающие смартфон. Только Ника подняла глаза на спутника, как ощутила приятную волну горячего тепла, разлившуюся по телу. Тяжело выдохнув, русоволосая нервным движением заставила телефон успокоиться.

— Д-да, мам?

— О, Господи, Вероника! — голос Татьяны Владимировны истерически дрожал, готовый вот-вот совраться. — Где ты?!

— Уже иду домой, — Ника отвечала тихо, не сводя взгляда с мерцающих в полутьме глаз Феликса. — Прости, мам.

Девушка быстро сбросила вызов, крепче сжимая в пальцах рубашку беловолосого, словно спасательный круг.

— Кажется, мы засиделись, — Ла Грансс плавно поднялся и протянул своей спутнице руку.

Её холодные пальцы утонули в его крепкой ладони, а татуировка на левом предплечье снова запульсировала мягким светом.

— Меня точно накажут, — утвердительно и вымученно прошептала девушка, удручённо опуская голову. Она представила, как сейчас переживают за неё родные. Сидела дочка, невинный цветочек, дома, прилежно себя вела, все поручения по хозяйству выполняла, а тут внезапно за пару дней успела во всех приключениях побывать. И это они ещё всей правды не знают…

Мужчина напротив молчал, не сводя с Ники особенно пристального взгляда.

— Скорее всего запрут, — девушка приподняла лицо, чтобы в очередной раз встретиться с будоражащим душу взглядом. — Как мы будем искать писание?..

Его молчание начинало немного пугать русоволосую, но вдруг Феликс приблизился и, положив тёплую ладонь ей на голову, осторожно пригладил её спутавшиеся на затылке волосы.

— Ты должна отдохнуть, — мягко успокоил Нику мужчина и тут же учтиво поинтересовался: — Как себя чувствуешь?

Девушка моргнула. Не ожидала она, что ледяной во всех смыслах воин способен на нежные слова заботы. Раньше Веронике казалось, что рыцарь Дарк'ана оберегает её лишь потому, что она благодаря своей таинственной связи с Чёрным Демоном может привести его к тёмному писанию и помочь спасти его родной мир. Но сейчас этот образ никак не вписывался к поведение беловласого. И это вводило девушку в замешательство.

Неуверенно кивнув, Ника сняла с себя источающую мужской мускусный запах рубашку и протянула Феликсу. С одной стыдливой стороны ей не хотелось лишать себя удовольствия созерцать развитую мускулатуру мужского торса, но с другой — на воздухе становится прохладно и… "ну, не ходить же ему голым!".

Словно прочитав мысли спутницы, Феликс усмехнулся, но всё же принял рубашку назад. С замиранием сердца русоволосая наблюдала, как напрягаются и перекатываются под кожей стальные бугры мышц.

— Не будем больше нервировать твоих родителей. Встретимся позже. Во сне… — мужчина сжал в своей ладони её руку. И не успела Ника что-то ответить, как вмиг оказалась напротив своего коттеджа, причём совершенно одна.

Солнце уже почти село, а на первом этаже её дома зажёгся свет в окнах. "Ушёл и даже не попрощался," — недовольство поднялось в душе девушки. Она мельком оглянулась на стоящий напротив двухэтажный коттедж. Он всё так же казался пустым и необжитым. И только мелькнувший в окне знакомый силуэт мог это опровергнуть.

Ника показательно отвернулась и стремительно направилась к калитке. "Сначала строит из себя заботливого джентльмена, а через секунду исчезает бесследно, — про себя фыркнула девушка, припоминая своё первое знакомство с Артурией, которая так же без спроса ворвалась в её сон. — У них в мире все такие?"

Однако в доме русоволосую девушку с нетерпением ждали иные проблемы, уже житейского характера.

Глава 12

— Ну, и как ты объяснишь то, что произошло за эти пару дней? — с порога возмутилась мама, встречая дочь в переднике и с кухонным полотенцем в руках. — Всех нас заставила поволноваться.

— Я не уследила за временем, — пробормотала Ника, разуваясь.

— Уже и бабушка несколько раз трезвонила, — продолжила сетовать женщина. — Всё спрашивала, как ты да где ты.

Русоволосая догадливо хмыкнула, понимая, по какому на самом деле поводу зонила бабушка с ворохом тайн за пазухой. А матушка, заметив усмешку дочери, только тяжело вздохнула, но решила повременить с более длительными нотациями и подробными расспросами.

— Так, иди переодевайся и будешь помогать мне на кухне. Наверное, уже и забыла, что завтра приедет тётя Наташа? Да, и бабушку Веру я пригласила, — на это матушкино высказывание девушка только тяжело вздохнула. — Поэтому чтоб целый день дома была.

В привычной домашней одежде и тапочках Ника ощутила себя куда спокойнее. На секунду даже показалось, что ничего не происходило.

Весь оставшийся вечер Вероника провела на кухне, но мысли её всё возвращались к беловолосому, а глаза так и норовили покоситься в сторону окна, выходящего на улочку.

— Так, значит, это ты с тем самым Феликсом за временем не уследила, — словно заметив её взгляды, невзначай поинтересовалась матушка, аккуратно умещая объёмные тарелки с салатом в холодильник. — Раньше ты про него не рассказывала.

— Ну, мы с ним доклад на конференцию делали… в прошлом семестре, — тут же нашла, что придумать Ника. — А теперь вот помог мне. Вчера.

— Он смелый юноша, раз отвадил от тебя громилу-Ромку, — продолжила рассуждать Татьяна Владимировна, прибирая со стола шелуху.

Но вот на это уже не знала, что ответить, Вероника, однако родительница продолжила расспрос:

— Ну, а тот другой твой друг. Даниил. Как он там? Не звал гулять?

"Вот, Дашка! — мысленно проскрипела зубами русоволосая. — Получишь ещё у меня". Но делать было нечего, пришлось отвечать.

— Не то чтобы Зайцев был моим другом, — непринуждённо начала русоволосая, — ну, он что-то писал мне про шашлыки. Вроде как группа хочет собраться, — заметив, как родительница повернулась с предвкушающей улыбкой, Лина резко закончила: — Но там, наверное, будет много выпивки…

Лицо матери тут же скривилось.

— Ох, дети, — женщина махнула рукой. — Блудная молодёжь.

Девушка хмыкнула, водрузив последнюю протёртую тарелку на полку, но мысленно выдохнула, довольная тем, что матушка не начала свою излюбленную тему "поддерживание хороших отношений с коллективом".

— И всё же отчасти я рада, что ты не просиживаешь свои прекрасные студенческие годы в своей комнате, в полном одиночестве, — спустя недолгое молчание заговорила Татьяна, приобняв дочь сзади за плечи. — Просто мы с отцом очень волнуемся после прошедшей ночи.

— Я понимаю, — прошептала русоволосая, опустив голову. В этом почти невесомом поцелуе Ника ощутила ненавязчивое едва ли осознанное давление со стороны матери.

— Ну, всё, — женщина мягко поцеловала дочурку и отступила. — Уже поздно. Иди спать. Остальное я уберу сама.

Родная комната встретила Веронику спокойным полумраком и тишиной. Кажется, здесь мысли девушки зазвучали сильнее, но здесь же она могла и вздохнуть спокойно, будто уставший воин между идущей чередой битв. Наконец-то девушка имела возможность всё обдумать, в особенности странную связь происходящего с её прошлым. И то, что стряслось в Дарк'ане, только подтверждает эту закономерность.

Плюхнувшись навзничь на мягкую перину кровати, Вероника задумчиво всмотрелась в потолок. И снова перед глазами встала недавняя картина: полуобнажённый Феликс в лучах закатного солнца, в его встрёпанных белоснежных волосах играет ветер, а взор изумрудных глаз таинственно мерцает. Прикрыв веки, девушка глубоко вдохнула его запах, внезапно всплывший в памяти. Терпкий, льдисто-мускусный. Он ассоциировался с обликом Феликса, с его голосом и с плавной улыбкой, возникшей на губах.

— Снова думаешь обо мне? — вдруг заговорил воссозданный в голове образ.

Девушка от неожиданности отпрянула, но сразу же поняла, что она уже точно не дома.

— Я буквально ощущаю твои мысли, Вивьенна, — Феликс опасно приблизился. — И могу даже прикоснуться к ним…

Пальцы беловолосого нежно, но настойчиво впились в подбородок девушки, не давая возможности смущённо отвести взгляд. Сердце в груди трепетало в противоречивости, но руки уже тянулись к ответным касаниям. Когда кончики пальцев прижались к его мраморной коже, Никазадрожала, но всё же провела невидимые дорожки от точёных скул к плотно сжатым губам.

В глазах Феликса плескалось едва сдерживаемое желание, от которого у русоволосой мигом пересохло во рту. Не выдержав, девушка нерешительно облизнула пульсирующие губы.

Взгляд беловолосого тут же потемнел на пару тонов. Его большой палец, сдавливавший подбородок, проскользил по нижней губе Нике, чуть оттягивая её.

Лицо мужчины остановилось так близко, что девушка даже почувствовала жар прерывистого дыхания:

— Безнаказанно сводишь меня с ума, Вивьенна…

Она замерла, не в силах даже пошевелиться. Губы Феликса остановились лишь в миллиметре от её. Ей Богу, она уже ощутила их порочный вкус. Но беловласый чуть отстранился и с нечитаемыми эмоциями (словно решаясь на страшный грех) взглянул в затуманенные глаза русоволосой. В один миг он всё в них прочёл.

Вероника плавилась от его настойчивых касаний. Этот мужчина за пару мгновений получил полную власть над её телом, которое было готово, словно кошка, изгибатся под ласками хозяина. Жёсткие пальцы бесстыдно исследовали каждый сантиметр оголённой кожи. И в один момент девушка ощутила весь рельеф мускул мужского торса, когда Феликс порывисто прижал её к себе.

Сейчас она бы отдала душу дьяволу, лишь бы эта невероятная, неведомая ей до селе эйфория не смела прекращаться.

Конечно, Ника и до этого целовалась. С Даниилом. Господи, разве такое правда было? Разве искусным и настойчивым губам Феликса, по щелчку срывающим все внутренние блок-посты, могли противостоять мокрые лобызания веснушчатого первокурсника?

— Ты только моя, — настойчивый шёпот коснулся мочки уха, когда властные губы мужчины захватили кожу её шеи.

Приглушённый голос Феликса зазвучал горячо и опасно, от него всё внутри сжималось и трепетало. Девушка едва ли смогла сфокусировать взгляд на его лице. В его невероятных изумрудных глазах пылал зеленоватый огонь страсти.

— Феликс… — приглушённо прошептала изумлённая русоволосая.

— Чёрт возьми, Вивьенна! — она тут же оказалась зажата между ним и невидимой преградой за спиной. — Как ты это делаешь?.. Почему моё имя из твоих уст звучит так возбуждающе?

Ника всем телом ощутила, волну жара, опалившую пространство вокруг.

— Нельзя… — челюсти беловолосого жестко сжались, отчего на коже заиграли желваки, а костяшки рук, которые мужчина упёр по обе стороны от её лица, побелели.

Он резко отпрянул.

Их единение болезненно разорвалось, и Вероника всем телом ощутила внезапную пустоту, от которой внитри всё похолодело. Сейчас больше всего на свете она не хотела, чтобы Феликс уходил.

— Я знаю, что ты не такой, — неожиданно даже для самой себя воскликнула девушка, когда беловолосый сделал несколько шагов прочь. — Я видела тебя ещё тогда… когда ты только прибыл из Империи.

— Что ты сказала? — мужчина развернулся.

— Это видение произошло в Дарк'ане, — нерешительно выговорила Ника, опуская голову, сетуя, что не рассказала раньше. Но потом, собравшись, вновь вскинула взгляд. — Ты никогда бы не стал первым проявлять насилие.

Рывок. Она снова прижата к расплавленному металлу его стальных мышц.

— Значит, мне всё же надо держаться от тебя подальше, — Феликс прошептал ей в губы, готовый вновь впиться в них. — Иначе ты точно разочаруешься во мне.

Вероника очнулась, судорожно хватая ртом воздух. Словно она только что побывала на глубине Северного океана и едва успела всплыть на поверхность. Всё тело, ещё помнящее его касания, дрожало, как осиновый лист на ветру. Пытаясь восстановить дыхание, девушка всматривалась в белёсую гладь потолка, на которой играли тени от ветвей.

Ночь прошла. А Ника так и лежала в домашней одежде, поперёк кровати с пунцовыми щеками и бешено бьющимся сердцем. "Это был просто сон? — мысли возвращались в привычное русло. — Или его магия? А может, я совсем с ума сошла?"

Девушка тяжело приподнялась на локтях и всмотрелась в окно. Утро уже давно наступило. В лёгкой растерянности Ника побрела в ванну, где столкнулась нос к носу с уставшим заспанным лицом своего отражения. Тяжело вздохнув, девушка потянулась в аптечку за новым свертком бинтов.

— Вероника, — вдруг раздался из-за двери голос матери и вырвал Нику из задумчивости. — Спускайся встречать гостей. Бабушка уже пришла.

Буркнув "сейчас", девушка принялась умываться, чтобы хоть как-то отвлечься от навязчивых мыслей о нём. Приведя себя в относительный порядок и привычно намотав на левое предплечье бинт, Ника, переодевшись в своей комнате, спустилась в гостиную. Там уже сидела бабушка Вера.

Старая встретила внучку загадочно улыбчивым взглядом и настойчивым жестом подозвала к себе, присесть рядом с ней на диванчик.

— Как твои дела, Вероникушка моя? — женщина положила морщинистую ладонь на руки девушки и внимательно всмотрелась в глаза Ники.

— Лучше спроси, как она провела эти пару дней, — встряла матушка, выставляя на стол яства. — Даже дома не ночевала.

— Тише ты, Танюш, — шикнула бабушка.

А Ника сразу же почувствовала себя не в своей тарелке. А это только начало "банкета", и ещё не все собрались. Сейчас ей хотелось бы как можно дальше оказаться от этого всего. "Нам надо искать это проклятое тёмное писание! — мысли закопошились в голове. — Зацепка ушла в тупик. Разговор с Артурией ничего не дал. Только это странное видение… откуда оно взялось? Что за магия?"

— Вероникушка, рассказывай, как там Артурия? Как продвигается дело? — заговорщически шепнула бабушка Вера, когда Татьяна ушла на кухню за очередными блюдами.

— Да, мы виделись с ней недавно… — пробормотала девушка, задумавшись, настолько подробно стоит всё рассказывать.

— Мы-ы-ы? — удивлённо протянула старая, и её брови поползли выше на лоб.

— Я работаю с одним рыцарем из Иристорка, — и тут же пояснила: — Тот сосед, о котором я рассказывала. Мы ведём поиски писания вместе. И мне бы сейчас уйти, мне надо к нему…

Однако пронзительная трель дверного звонка заставила всех в комнате вздрогнуть. Матушка, не снимая фартук помчалась в прихожую — значит, вернулся с ночной смены отец. Девушка не решилась дальше продолжать разговор, и взглянув на бабушку, получила от той одобрительный кивок.

— Неужели и Вероника дома? — отец показался в дверях.

Русоволосая показательно вздохнула. Эти намёки от родителей будут преследовать ещё долго? Желание поскорее покинуть родной дом усилилось, и Ника покосилась на окна, выходящие не во двор, а на улицу.

"Интересно, а чем Он сейчас занят?"

— Так, ну-ка! — скомандовала Татьяна. — Все сейчас будете мне помогать. Паша, живо переодеваться и ставить мангал. А ты, Ника, сходи в мою комнату и принеси коробку с фотографиями, она возле кровати. Быстро-быстро, тётя Наташа скоро приедет.

Под строгим взглядом матушки Ника соскользнула с дивана и послушно направилась в спальню родителей. Девушка прекрасно видела, как нервничает матушка: у них с тётей очень близкие и тёплые отношения. Немудрено, что родительница так радеет над обстановкой в комнате, сервировкой стола. Всё должно быть подготовлено к долгожданной встрече.

"Так вот зачем мы потратили целый вечер, чтобы перебрать старые фотки в том огромном коробе," — фыркнула про себя Вероника, но противиться не стала.

Однако это оказалась совершенно другая коробка. Невысокая, перевязанная атласной лентой, приветливо выглядывающая из-под двуспальной кровати. При этом достаточно тяжёлая, что роднило её с образом идеального подарка. Небольшой, но увесистый.

Когда все яства заняли свои почётные места на столе, а в гостиную сквозь приоткрытую форточку протянулся лёгкий дымок тлеющих углей, дверной звонок вновь настырно задребезжал. Однако на сей раз Татьяна выскочила уже не в фартуке и даже не в своей излюбленной футболке из 2007-го, а в воздушном цветастом сарафане. Матушка так спешила, что забыла прихватить с собой Нику к великой радости последней.

— Танюшечка! — голос тёти Наташи из прихожей сразу же наполнил весь дом особой атмосферой празднества. — Божечки-кошечки, какая ты красавица!

В ответ хозяйка дома смущённо пролепетала что-то благодарное и стала зазывать гостей к столу. Русоволосая набрала в грудь побольше воздуха, собираясь с духом. Ведь сейчас же начнутся долгие-долгие расспросы и её неловкие нескладные ответы.

"Почему с Феликсом было в этом плане проще и легче? Словно мы с ним знакомы уже несколько лет"

Вера Алексеевна, так и сидевшая на том же месте, на диване (кажется, бабушка — единственная, кого не заставили помогать по дому, и она этим без зазрения совести пользовалась), понимающе приобняла внучку.

Но тут в комнату впорхнула тётя Наташа. Высокая чёрноволосая, она прекрасно подошла бы на роль роковой женщины чуть за тридцать пять. Стройная и в чём-то немножечко угловатая фигура ещё не потеряла былой привлекательности, и строгая чёрная юбка вкупе с нарядной летней рубашкой смотрелись на тётушке замечательно. Для своего возраста.

— А вот и ещё красоточки! — Наталья тут же заулыбалась с порога. — Ох, роднулечки мои.

Женщина подлетела сначала к старой, порывисто её обнимая за дряблые плечи, а потом повернулась к Нике, сверкая белоснежными зубами и чуть сощуренными тёмными подкрашенными глазами.

Вероника решила не сопротивляться и чуть приобняла тётушку в ответ.

— Моя ты хорошая, — одарила племянницу очередным комплиментом счастливая женщина, прежде чем выпрямиться.

Спутя с десяток минут расшаркивания всё небольшое семейство устроилось за одним столом, и разговоры полились бурной рекой. Спустя полчаса подъехала и двоюродная сестрёнка Дашка со своим Женькой. Нике стало ещё больше не по себе. Русоволосая не переставала кивать, улыбаться и отвечать на бесконечные вопросы тётушки. От Дашки девушка ожидала очередной каверзной фразочки, уличающей Нику в нежелании найти себе парня. Но подруга вела себя на удивление прилежно.

Однако уже спустя пару долгих часов бесед и пиршества живота, присутствующие разбились на "группки по интересам". Сестра с мужем устроились ворковать в беседке, в саду, бабушка Вера, распробовав все блюда, мирно посапывала, сидя на своём месте, Павел Вячеславович ушёл во двор, убирать мангал. Ну а мама с тётей Наташей устроились вдвоём на кухоньке с двумя большими кружками чая и взялись-таки за коробку, перевязанную лентой.

Нике же было наказано прибрать со стола, чем девушка и занималась в спешке. "Может после всего этого меня отпустят к Феликсу? — размышляла она. — А если нет, то придётся сбежать". Веронике всё не терпелось поскорее вернуться к поискам и… вернуться к нему.

— Это же было на той вечеринке снято! — раздался возглас тёти, когда Ника задумчиво намыливала посуду в раковине. — В последний вечер, в Москве.

— Точно, — подтвердила Татьяна. — Кажется, нас Лёня снимал. Эх, тогда я была такой молодой.

— Не говори ерунды, — возмутилась Наталья. — Ты и сейчас очень даже хорошо выглядишь. Пашка вон тоже не поменялся особо.

Потом женщины резко притихли, словно увидели на фотографии ещё одного знакомого, о котором давно забыли. "Скорее всего это дядя Петя, — не оборачиваясь догадалась девушка. — Они до сих пор не могут простить его уход"

— А здесь уже Дашка малая, — быстро переворачивая шуршащие страницы альбома, заговорила мама, возвращая прежнюю атмосферу. — А вот Вероникушка в школу идёт.

Ника почувствовала, как ей в спину тут же устремились две пары глаз.

— Доча, иди посмотри, какое красивое платьишко было у тебя в первом классе, — нежно подозвала русоволосую матушка. — Помнишь, как мы с папой фотографировали тебя ещё возле старой машины?

Девушка хмыкнула, вытирая руки об кухонное полотенце. Кажется, сбежать так просто не удастся. Ника присела рядом с женщинами и всмотрелась в почти незнакомую ей фотографию. Совсем ещё кроха (особенно на фоне здоровой машины) с развесёлым личиком и забавными кудряшками, подвязанными пышными бантами. Ребёнок, не догадывающийся о том, что её ждут одиннадцать лет серой учёбы, потом четыре года университета, а в будущем — работа и подъёмы в шеть утра.

Однако Ника продолжила разглядывать маленькое окошко в прошлое. Она не переставала ловить себя на мысли, что абсолютно не помнит те времена. Будто как отрезало.

— А вот тут ты со своим новым телефоном, — мама протянула следующую фотографию и поинтересовалась: — Помнишь?

Телефон? Девушка всмотрелась в очередную незнакомую фотку. Та же кудрявая малышка уже на школьном дворе, держит огромный букет цветов, но за его пёстрой обёрткой виден скромный небольшой чехольчик, подвешенный на шее.

От внезапного осознания Вероника дернулась. Старенькая кнопочная "нокиа". Это был её первый телефон, проживший с ней почти всю начальную школу. Этот же телефон оказался в том храме, в центре Истерлока…

Всеми силами девушка старалась не показывать расплывающуюся внутри панику и внезапный страх. Белый противный шум практически полностью заложил уши, и Ника едва ли могла разобрать слова сидящих напротив.

— Ох, моя бедняжка, — пробормотала Татьяна, продолжая листать альбом. — В конце начальной школы с тобой случилась эта ужасная трагедия…

Уже не сдерживая внутренние давление, русоволосая вскочила. И, не обращая на оклики женщин внимание, понеслась к себе в комнату.

Глава 13

Неожиданная вибрация со стороны тумбочки и последующая светло-синяя вспышка экрана смартфона в ночной темноте заставила девушку вздрогнуть.

За окном снова накрапывал дождь. Маленькие острые капельки невероятно громко барабанили по стеклу, врезаясь прямо в сознание девушки. Гости уже давно разъехались, и весь дом затих. Кажется, матушка решила-таки не беспокоить дочь зазря и не пыталась по обычаю своему попасть в её комнату перед сном.

Вероника слепо пошарила ладонью по тумбочке и, нащупав телефон, притянула его к себе. Свет экрана резанул по глазам, заставит русоволосую болезненно прищуриться.

В соцсети пришло короткое сообщение. От того, кого Ника, казалось бы, давно заблокировала.

Вконец вырвавшись из своих мыслей, девушка приподнялась на локтях и всмотрелась в ненавистную круглую аватарку Даниила Зайцева, на которой он красовался вместе со своей новой любовью. Вероника невольно поморщилась.

"Нам надо срочно встретиться!" — гласила немногословная запись, возникшая в чате спустя многие месяцы молчания.

Однако сейчас девушка не имела никакого желания разбираться в причудах бывшего парня. Оставив сообщение не отвеченным, она натянула плед обратно до макушки и крепко зажмурилась. Но назойливые мысли продолжили роиться в голове, мешая заснуть. "Что ему только могло понадобиться? — размышляла Ника. — Я же сказала, что никуда не пойду. Или это он после встречи с Феликсом так заволновался? Неужели ревнует?" Она припомнила последние слова, брошенные той парочкой у неё за спиной, и воздушные замки из догадок сами собой возникли в голове.

Сон всё никак не шёл, не хотел погружать в сладкое небытие, и едва девушка закрывала глаза, как её мысли улетали к твёрдым мышцам торса Феликса. А после прошлой ночи думать о нём стало куда опаснее.

Тогда Ника вновь взялась за телефон. Единственное, что могло ей сейчас помочь — это писательство. Погружение в выдуманные миры, в известных только ей персонажей, в подстроенную ею самой ситуацию сильно отвлекали, буквально вырывая девушку из действительности.

"Юная, всеми забытая наследница некогда великого королевского рода вынуждена скрывать истинную стихию своей магии, прячась в академии колдовства от тирана, убившего всю её семью. Однако судьба предоставила ей шанс отомстить. Подступиться к врагу буквально вплотную. И как же она поступит, встретившись с Ним лицом к лицу?"

Ника быстро перебирала пальцами по сенсорной панели клавиатуры. Она поймала музу за хвост, и та влекла её по строчкам повествования, всё дальше унося от реальности. Русоволосая даже не заметила, как задремала за этим занятием, погружённая в красочный сюжет интриг.

Вокруг шумели малолетки, беспрерывно бегая по кабинету. Ника не сразу узнала место, куда унесли её игры спящего разума. Девушка одиноко сидела за партой, приставленной к подоконнику, и почти не обращала на шум внимания. И отчего-то её совершенно не волновало, что она — восемнадцатилетняя барышня, — спокойно сидит в классе начальной школы и привычно себя чувствует в окружении детворы. Всё её внимание занимал телефон, который Вероника крутила в руках. Новенькая кнопочная "нокиа". Отчего-то девушка никак не могла рассмотреть, что происходит на небольшом экранчике.

Вдруг чуть ли не с грохотом дверь кабинета распахнулась. В помещение ворвался ворох снежинок, словно за стенкой находился не коридор, а Сибирь. В проёме возникла высокая женщина, которую русоволосая к ужасу своему тут же узнала.

Катринэт сделала несколько уверенных шагов в сторону Ники. Она шла прямо сквозь детей и парты, словно те были простой иллюзией.

Как всегда идеальная выправка настоящей воительницы (при этом её тело не было лишено соблазнительных женских форм) и изумительно прекрасное лицо. Однако голос, противоестественно шипящий, резанул по ушам:

— Маленькая мерзкая мразь, — чувственно пухлые губы Катринэт пренебрежительно искривились. — Почему всё никак не наступит тот день, когда ты уже наконец-то сдохнешь в полном одиночестве?!

Не успела Ника и глазом моргнуть, как тонкие изящные пальчики светловолосой стальными тисками сомкнулись на её шее. Воительница легко вздёрнула девушку со стула и приподняла над собой.

— Надо было покончить с тобой ещё тогда! — глаза Катринэт налились мрачным багрянцем, её буквально трясло от ярости, и хватка на шее крепчала.

Ника никогда прежде не ощущала столь явно морозное дыхание смерти. Но даже не это пугало девушку до иступления. Она никак не могла сопротивляться, просто висела безвольной куклой. Вот что вселяло настоящий ужас. Ощущение абсолютного бессилия.

— На этот раз я не отпущу тебя так просто, — улыбка Катринэт блеснула коварством.

А сон в один миг стал реальностью. Как только Ника во всех красках почувствовала боль от удара об пол. Русоволосая, мучительно хмурясь, приоткрыла глаза: Катринэт нависала над ней каменной скалой, а детвора, до этого мельтешащяя вокруге, вдруг исказилась в метаморфозе, превращаясь в жутких слуг Чёрного Демона.

— Проследуйте за мной, леди Вивьенна, — со злобной насмешкой прошипела светловолосая демоница, снова протягивая когтистую руку к горлу Ники.

Галаза накрыла тьма.

Пробуждение выдалось куда более болезненным. Всё тело ломило и упорно не хотело двигаться. Даже веки, словно залитые свинцом, еле-еле приоткрылись, однако взгляд всё равно мутился, как бы девушка не пыталась всмотреться.

Ника ощутила себя в желейной невесомости и через несколько мгновений осознала — она в толще льда. Перед лицом проплыло тёмное пятно. Девушка всмотрелась, собирая образ по размытым осколкам, но только заслышав голос, доносившийся непривычно, словно сквозь вату, узнала в пятне Катринэт.

— Время мести пришло, — злорадно зашипел голос, а сковывающий лёд ужалил всё тело пронзительным холодом.

Пятно задвигалось, и взгляд девушки стал понемногу проясняться. Теперь она могла даже рассмотреть место, в котором находилась. Им оказался входной зал дворца Истерлока, где Вероника бывала уже дважды.

— Я… не понимаю… — с огромным усилием девушка двигала губами. — Почему… я?

Взгляд похитительницы замерцал ярко-алым.

— Ты… — тихо, но яростно процедила женщина сквозь зубы, но с каждым разом её голос повышался. — Ты! Ты! Ты! Ты думаешь, что Ты особенная?!

Ледяное пространство вокруг Ники сжалось сильнее. Казалось, что в нём даже сердце в груди стало биться медленнее.

— На самом деле Ты никто!.. — Катринэт сделала шаг назад. — И вот, где ты оказалась. А всё потому, что не понимаешь предупреждений.

В памяти Вероники вспышкой пронеслись воспоминания. Тут же всплыл мрачный силуэт в плаще и капюшоне, поджидавший её в саду, в тот злосчастный день. Неужели это была Катринэт? Или…

— Чёрный Демон… В тот день… это была ты, — дышать стало невыносимо тяжело, поэтому слова сдавленно хрипели глубоко в горле. Девушка сглотнула, всматриваясь в размазанный образ светловолосой, и в своё оправдание прошептала: — Однако не я… избрала для себя эту… судьбу.

Катринэт расхохоталась. Жутким надломленным смехом, от которого внутри всё похолодело и затрепетало. Её голос всё менее походил на человеческий.

Вдруг взгляд полностью прояснился, и Ника уже могла различать её черты и что происходит в зале. Светловолосая воительница лёгким движением взмахнула рукой — и рядом с ней возникла знакомая статуя ледяного рыцаря, при виде которой у Вероники кольнуло в сердце.

Неподвижный Феликс всё так же тянулся к своему мечу, висящему на поясе, и настороженно косился чуть в сторону. Сейчас русоволосая была в таком же положении — погребённая под толщей льда.

При виде Первого меча королевства, Вероника ощутила неведомый, но блаженный прилив сил в крови (какой она ощущала всегда рядом с беловолосым), однако во рту всё мгновенно пересохло, как только Катринэт по-свойски провела когтистыми пальчиками по ледяной корке в районе его щеки. Ника крепко сжала кулаки и нахмурилась.

— Думаешь, я побоялась глупого пророчества? — всё так же насмешливо поинтересовалась женщина. — Что якобы существует клинок души, настолько могущественный, что сможет остановить Властителя этого мира!

Она снова расхохоталась, пристрастившись своим телом к скованному рыцарю.

— Это просто глупо, — на секунду успокоившись, выдохнула Катринэт. — Этот мир принадлежит только мне!

Так быстро надменное веселье переросло в яростный блеск алых глаз, а Катринэт ещё раз повторила, словно стараясь выбить свои слова прямо на льду:

— Этот мир мой!

Ника всем телом ощутила, как сгустилась атмосфера и в огромном помещении, и в её ледяной темнице стало настолько душно, что голова уже шла кругом. Но девушка силой воли заставила себя держаться. Казалось, что достаточно ей закрыть глаза хоть на секунду, как Катринэт сделает с Феликсом что-то… страшное.

Словно прочитав мысли пленницы, воительница прижала раскрытую ладонь к груди ледяной скульптуры, и её пальцы, не встретив ни какого сопротивления, прошли сквозь полупрозрачные оковы, до этого оберегавшие беловолосого от одержимой. Чёрные коготочки прошлись по стальным пластинам доспеха Феликса, оставляя на них тёмные полосы.

— В первую очередь, Он принадлежит мне, — Катринэт провела почерневшим языком по ледяной глыбе. — И я не позволю Тебе снова отнять у меня Фе-е-еликса.

Ника беспомощно дёрнулась. Внутри девушки вдруг вскипела волна негодования.

— Не думаю, что ты ему нравишься, — страх будто отступил на другой план.

Катринэт резко оторвалась от неподвижного Феликса и вжалась в лёдяную темницу Вероники. А через секунду буквально впилась в "клетку" ногтями. Алые зрачки светловолосой вытянулись, превращаясь в две тоненькие нити, окончательно лишая некогда приятное лицо человеческих черт. Нике показалось, что ещё немного — и когтистые лапы проткнут её беззащитное тело насквозь.

— Как же я ненавижу тебя, мелкая дрянь!

Воительница навалилась сильнее, а из кончиков её пальцев вырвались алые молнии, устремившиеся в русоволосую. Тело Ники изломилось в агонии.

— О, как бы мне хотелось поиграть с тобой подольше, — голос мучительницы приобрёл звериное рычание. — Не отпускать тебя так просто…

— Например, выжечь из тебя эту ненавистную отметину, — без труда когти Катринэт добрались до левого предплечья девушки и медленно впились в кожу. — Как я уже делала с твоей проклятой бабкой!

От быстро нарастающей боли глаза накрыла красная пелена.

Но в один миг (Ника не успела осознать, как долго мука сжирала её душу) всё резко прекратилось. Воительницу снесло вправо мощной волной синего пламени.

— Феликс… — слабо прошептала девушка, повернув голову в сторону спасителя.

Глава 14

Мужчина появился из серебристо-белой снежной воронки портала. С обнажённым торсом, в знакомых Веронике домашних штанах. Встрёпанный и, кажется, только-только выдернутый из кровати.

Появился и сразу же, отточенным движением достал из груди длинный острый клинок, слепящий светло-голубым светом.

Сердце Ники взволнованно затрепетало.

Со всех сторон в зале стало слышно приглушённое рычание тварей, до этого скрывавшихся в тени, а Катринэт, оправившись от удара за считанные мгновения, грациозно поднялась, даже не нахмурившись. Из её ножен вырвался тёмно-алый клинок, а на губах вновь заиграло надменное коварство.

— А вот и ты-ы-ы, — она перевела взгляд на оружие беловолосого и хмыкнула: — Ты же знаешь, что это не поможет.

Однако рыцарь только крепче сжал рукоять и принял боевую стойку, направив острие в сторону воительницы.

— Или пришёл посмотреть, как я выпотрошу эту надоедливую сучку? — продолжила глумиться Катринэт, обходя Феликса по широкой дуге.

Мужчина спокойно молчал. Лишь хмуро и пристально следил за движениями противницы. Однако Ника почувствовала, как напряглись все его мускулы, а челюсти сжались, придавая лицу острые черты.

— Не стесняйся, — Катринэт остановилась ровно напротив закованной в глыбе Вероники, вынуждая Феликса прижаться спиной к ледяной тюрьме. — Займи место поудобнее: представление сейчас начнётся.

Она стремительно сорвалась с места, выставив алый меч перед собой. Ла Грансс едва успел отвести кончик её лезвия в сторону, пока тот не пронзил насквозь и его и всё, что находилось за ним.

Катринэт давила, наступая на воина, не прекращающимися широкими рубящими ударами; в них ощущалась вся мощь её тёмной силы. Феликс же стойко держал блок и парировал короткими атаками, целясь в стыки пластин на доспехе женщины. Если бы Ника не была невольной участницей этой смертельной схватки, то ей может и понравился бы… этот неистовый танец двух клинков. Девушка едва ли могла уследить за движениями лезвий, оставляющих за собой длинные ленты цветного света.

Однако бой быстро приближался к концу. Рыцарь слабел с каждым ударом, при этом сам никак не мог задеть безумную одержимую, хоть явно не уступал той в мастерстве. Ника чувствовала, как его сила угасает, девушка рвалась к нему, медленно пробираясь сквозь давящий со всех сторон лёд. Она и сама не понимала, как это делает (ведь пару минут назад и пошевелиться едва ли могла). Однако желейная темница вокруг неё словно таяла, а в сердце всё сильнее пылал огонь.

Когда до Феликса оставалось расстояние с вытянутую руку, Вероника вдруг замерла от увиденного.

Синий клинок рассёк воздух и с оглушительным звоном врезался в алого противника, выводя Катринэт из равновесия. Выдавшимся моментом беззащитности беловолосый тут же поспешил воспользоваться. Извернув пылающий меч, Феликс пронзил им пространство снизу вверх, цепляясь остриём за правый бок воительницы и вспарывая его до самой груди. Едва лезвие достигло её сердца, как меч души вдруг пропал, растаяв голубоватым туманом.

Это был её конец. Зияющая ало-чёрным пламенем рана обильно изливалась буро-красной кровью, заставляя Катринэт со стоном опуститься на колени.

Вероника уже было выдохнула, однако встревоженный взгляд спасителя заразил девушку беспокойством.

— У нас немного времени, — второпях проговорил Феликс, оборачиваясь к ледяной пленнице.

Он, тяжело дыша, бегло осмотрел "темницу", поднимавшуюся от пола до самого потолка, и, не найдя ответа, как её разрушить, бессильно прижался к холодной глади, чтобы стать ещё чуточку ближе к Нике.

— Я освобожу тебя, слышишь?! — она впервые увидела, как его голос теряет самообладание, срываясь на крик.

Феликс отчаянно впечатал кулак в полупрозрачную стену, а на лице у мужчины отразилась целая буря переживаний. Скованная девушка снова напористо ринулась навстречу, медленно продираясь сквозь толщу. Пламя внутри разгоралось всё сильнее, готовое уже расплавить грудную клетку и вырваться на ружу.

Однако, чем ближе Ника казалась к выходу, тем выше поднимались брови изумлённого Феликса.

— Меч… — едва слышно прошептали его губы.

За его спиной послышался странный шелестящий звук, к которому вскоре прибавилось знакомое шипение:

— Фе-е-еликс…

— Вивьенна! — не обращая никакого внимания, на то, что творится позади, воскликнул мужчина, когда девушка почти прижалась к кромке стены. — Доверься мне.

Он не отрывал глаз от лица Ники. И девушка вновь поддалась вперёд. Между ними оставалось чуть меньше длины пальца. Как вдруг сердце в расплавленной грудной клетке будто взорвалось, а в следующий миг ледяной заслон глухо треснул и стал дробиться, выпадая кусками, выпуская пленницу из своих пут.

Что происходило дальше, Ника запомнила плохо.

Ослепительный свет и почти невесомые руки Феликса, едва успевшие подхватить её. В груди ощущалась холодная зияющая пустота, словно из неё вытащили само сердце и кровь застыла в венах. Из-за этого Ника чувствовала, что даже пошевелиться не может.

Через пару секунд вернулся слух, вырывая девушку из глухого кокона.

— Я разберусь, — послышался знакомый мягкий расслабляющий баритон.

Следом вернулось и зрение с возможностью пошевелить конечностями. Однако голова жутко гудела, а тело было полностью ватным.

Вероника приподнялась на локтях и обнаружила себя лежащей среди огромных кусков льда, некогда бывших её темницей. Напротив девушки, повернувшись спиной, возвышался Феликс, а в его левой руке солнечным светом сияло нечто, лишь напоминающее меч, который воин держал ловко и уверенно.

"Это и есть… Погибель Чёрного демона? — пронеслась в голове мысль. — Это он вытащил из меня?!" Ника, едва подумав об этом, резко опустила глаза на грудь и вздрогнула от неожиданности, обнаружив в районе сердца дыру, края которой окутывал чёрный туман, медленно всасываясь куда-то вглубины тела.

Девушка смачно выругалась, но её никто не услышал: волшебный меч в руках Феликса издавал странный вибрирующий звук, заполняя им весь зал. И в этом звуке тонуло и рычание тварей кольцом окружавших их с беловолосым, и злостное шипение Катринэт, а вскоре потонули и мысли девушки.

Балансируя на грани сознания, она проследила, как рыцарь резким движением взмахнул оружием перед собой — сияние меча стало совсем невыносимым. Ника зажмурилась и сама не заметила, как провалилась в небытие.

Голоса в голове мягко, но настойчиво призывали попаданку очнуться. Они стали более отчётливыми, чем были раньше. Поэтому очнулась Ника в страхе. "Неужели я совсем схожу с ума? — девушка поспешила себя успокоить: — Главное, что дыры я больше не ощущаю".

После произошедшего она чувствовала себя выжатой, как лимон, рыбой, выброшенной на сушу. Тело, топорное, словно после долгого сна, медленно приходило в себя. И веки не сразу поддались и поднялись.

Лицо Феликса было так близко, а его широкая мужская ладонь призрачно касалась её щеки.

Неизвестно откуда, но в тело девушки вновь хлынул мощный приток сил. Будто какой-то внутренний генератор, впитывающий энергию от присутствия рядом беловолосого, активно заработал. "Ну нет, — мысленно хмыкнула Ника, уже без труда усаживаясь рядом со своим спасителем. — Не генератор, а скорее целая ядерная АС."

— Как ты себя чувствуешь? — спокойно поинтересовался Феликс, внимательно всматриваясь в её глаза. — Демон выкрал твоё тело вместе с душой. Это чудо, что ты не замёрзла.

Он перевёл взгляд ниже, туда, откуда недавно вырывалось её бешенное сердце.

— Чудо, дарованное Авей-Лоном, — пояснил рыцарь.

Вероника мотнула головой и быстро перевела тему:

— Что случилось с Катринэт?

— Она сбежала, вместе со слугами, — мужчина неспешно поднялся, протягивая девушке руку. Судя по взгляду, его совсем не это интересовало. — Но ты… прошла сквозь ледяную темницу. Каково это?..

Он тут же обернулся к своему собственному материальному телу, неизменно стоящему в стороне и всё так же погружённому полупрозрачную ледяную клетку.

— Ощущение, словно я твёрдая, а стена меня окружает, — неуверенно начала Ника, проследив за взглядом Первого меча. — Будто проходишь сквозь адский сироп, но при этом чувствуешь всю тяжесть окружающего льда. Чем дольше я в нём, тем больше он будто пытается занять моё место. Раздавить меня.

Нерешительно опираясь на руку спутника, Вероника с недоверием осмотрела его.

— Ты стал словно осязаемым призраком, — прошептала она, проводя пальцами по оголённой коже его предплечья. От вида его обнажённых мускулов у неё снова невольно стал закручиваться узел внизу живота.

" О чём ты только думаешь, наглая извращенка!" — мысленно шикнула на себя же девушка.

— Однако я всё прекрасно чувствую, — предупреждающе отозвался Феликс, всем торсом разворачиваясь к ней. Но заметив, как Ника с опаской отступила на шажок назад, коротко пояснил: — Это духовная форма. То, что ты можешь видеть меня, находясь в своём теле, вообще удивительно.

— Ладно. Давай уже вернёмся наконец-то домой, — Вероника, пытаясь прогнать навязчивые мысли, быстро прошлась по месту схватки и с нетерпением оглянулась на рыцаря.

Только тот не спешил исполнять её желание.

— Теперь ты не можешь так просто вернуться в свой мир.

— Что?! — опешила девушка.

— Возможно, только Авей-Лон мог бы переместить тебя обратно. Однако… — Ла Грансс двинулся к ней навстречу. В его пристальном взгляде читалось какое-то намерение.

Однако он не успел его озвучить: высокие двери, ведущие в дальние залы со стуком ломающейся корки льда распахнулись и из них вышла светловолосая хозяйка дворца.

— И стоит поспешить, — раздался строгий её голосок. Ника резко обернулась и хотела было уже возмутиться на такое внезапное появление, но девчонка опередила её: — Тёмное писание всё ещё где-то в королевстве, и однажды оно-таки поглотит и Вивьенну, а с ней и наше единственное спасение.

Артурия перевела взгляд с помрачневшего Феликса на попаданку и, внимательно её оглядев, протянула той руку, как бы призывая девушку последовать за ней. Не осмеливаясь противиться Вероника, словно заворожённая, под молчание Первого меча Дарк'ана, направилась к правительнице.

— Теперь мы точно знаем, что только с твоей силой можно спасти весь мир от губительного артефакта, — продолжила Артурия. — Осталось узнать, где же он всё-таки находится.

— Так почему же сразу нельзя было узнать, где это чёртово писание? — недовольный голос Ники эхом разносился по коридорам. — Или это была какая-то проверка? — Вероника в компании двух иномирянцев спускалась по каменным лестницам дворцовых подземелий. — Это Вы, Ваше Величество, подсовывали мне те чёртовы бумажки?

Артурия не спешила отвечать на непрекращающийся поток гневных вопросов. Однако по её молчанию было ясно, что девчонка что-то скрывает. Рыцарь рядом с ней так же безмолвствовал, и по мрачному выражению его лица сложно было прочесть, о чём думает мужчина.

— И да, и нет, — увернулась от прямого ответа Артурия, ведя их по тёмным подземным галереям. — Эти рунические записки были подброшены Чёрным демоном. Если кто и проверял тебя, так это Он.

У Вероники холодок пробежал по спине. То ли от слов королевы, то ли от того, что они всё глубже погружались в хитросплетения лестниц и коридоров. Однако вскоре стены, сложенные из рябого камня, стали казаться Веронике смутно знакомыми.

— Да, это то самое место, — словно прочитав её мысли, хмуро подтвердила Артурия, выходя на площадку, перед тупиковой огромной дверью, обвитой железом.

Девчонка без страха подошла к махине и приложила ладонь к грубой шершавой поверхности. Створка отреагировала на хозяйку мгновенно — каждая маленькая трещинка зажглась мягким голубоватым светом. А через несколько секунд послышался стук механизма, и преграда отъехала в сторону.

Ника во все глаза наблюдала за происходящим, вспоминая, как это было в её сне.

Комната, куда они попали, уже не казалась девушке мрачной и давящей, как той первой ночью. Напротив, теперь попаданка могла различить, что это довольно просторная круглая зала, чьи циркульные своды сходились прямо к центру помещения. Аккурат над большим сияющим фонтаном.

Тем самым, куда Ника по призыву Артурии опускала руку. С того места всё и началось.

Фонтан, который разительно изменился с последнего посещения Никой этого места. Он предстал перед вошедшими в виде огромной чаши, находящейся на невысокой скульптурной подставке, и занимал почти всё пространство зала, заставляя пришедших ютиться у стеночки.

Артурия подступила к самому бортику и молча вознесла руки над головой. Бессловесность этого ритуала пугала попаданку и завораживала одновременно. Эта магия творилась на каком-то неведомом Нике уровне, без таинственных слов на неизвестном языке, без особых взмахах руками и всего прочего, что обычно описывается в книгах.

Вероника с возрастающим трепетом следила за бездействием светловолосой королевы, лишь каким-то внутренним компасом улавливая изменения в пространстве. Но внезапно Феликс, до этого безмолвно стоящий рядом, подступил к Нике и, крепко взяв её за руку, быстро прошептал на ухо:

— Дух Авей-Лона будет говорить с тобой загадками, — шёпот мужчины взбудоражил у попаданки мурашки и заставил напрячься. — Разгадывать их надо с особой осторожностью.

Не успела Вероника и задуматься над сказанным, как со стороны фонтана блеснул слепящий свет.

Видимые участки кожи Артурии охватили те же витиеватые узоры, что и украшали сейчас левое предплечье Ники. Вот только девчонка покрылась ими полностью. А потом медленно обернулась к спутникам и распахнула яркие небесно-голубые глаза, лишённые зрачков.

— Приветствую вас, юные заблудшие души, в обители магии, у дверей, ведущих в мир снов, — голос говорившей также изменился до неузнаваемости. Он будто потерял какую-то половую принадлежность и теперь звучал возвышенно и нейтрально.

Одержимая Артурия одарила гостей приветливым взглядом и задержала его на Феликсе. На несколько секунд в зале воцарилось напряжённое молчание.

— Нам нужно знать, — решилась начать Ника, — где находится Тёмное писание.

— Зачем мне рассказывать то, что ты и так знаешь, юная Вивьенна? — улыбка, что никогда ранее не появлялась на прелестном личике, растянулась с азартом.

Дух, полностью взявший под контроль полуматериальное тело Артурии, развел исписанные руки в стороны и медленно, но невысоко взлетел над каменным полом, словно пытаясь возвысить себя над пришедшими гостями.

— Если уж у Судьбы множество лиц, то у Любви сотни оттенков, — продолжил Дух, неподвижно застыв в воздухе. — И как ты только умудрилась наткнуться на самый холодный из них?

Светящиеся огоньки глаз Духа блеснули насмешливой белизной, наблюдая за беспомощным непониманием на лице Ники.

— Где Тёмное писание? — невозмутимо надавил Феликс. Ни один мускул не дрогнул на его точёном лице, хоть его глаза и замерцали скрытым раздражением.

— Феликс Ла Грансс… — проницательный неоново-голубой взгляд устремился на рыцаря. — Рождённый на тёмных землях воинствующей Империи, однако под светлой божественной звездой. Предназначение вернулось к тебе, будто дыхание в мёртвый окоченелый труп. Ты упорно пытался защитить этот огонёк, зарождающийся в твоей душе, однако и сам давно понял, что защищать его надо было от тебя самого, — Дух, чуть склонив голову на бок, перевёл свой взгляд обратно на попаданку. — А может быть и наоборот…

Ника нахмурилась. Слова Духа всколыхнули в глубинах её мыслей странные чувства. И тут же знакомый белый шум болезненно ворвался в русоволосую голову. Однако сейчас он стал иным, напоминал быстро проговариваемый шёпот сотен голосов.

— Писание, Дух! — поторопил Феликс, сцеживая слова сквозь плотно сжатые зубы.

— Иногда стоит разрушить старую стену, чтобы иметь возможность двигаться дальше, — на свой лад пропел Авей-Лон, приблизившись к девушке и уже не обращая внимания на попытавшегося дёрнуться Феликса. — На обмане будущего не построишь и мир не спасёшь.

Вероника не могла оторвать взгляда от неспешно приближавшихся к ней глаз, внутренне борясь с головной болью, утопающей в непрерывном шёпоте. Вдруг перед её лицом оказалась небольшая изящная ладошка Артурии, частично заслоняющая от Ники происходящее.

Голоса в голове превратились в явные бормотания, становясь всё отчётливее и громче. Сквозь них она уже не могла слышать не только оклика Феликса, но и собственных мыслей.

"Спасите! Прошу!" — наконец-то раздался в голове оглушительным воплем детский вскрик, и всё вокруг в миг исчезло.

Глава 15

Вероника всегда знала, что перемена после второго урока длится куда дольше остальных. Однако, как ни странно, это её вовсе не радовало: снова Вова Ефремов будет донимать её глупыми выходками, развернувшись лицом к её парте. Девочка уже терпеть не могла те злые рожи, что корчил ей болван Вовка, при этом норвя протянуть к её косичкам загребущую ручонку. Поэтому Ника выскочила из кабинета тут же, как прозвенел звонок, предупредив только единственную подругу, с которой она сидела за партой у окна, что идёт в туалет.

Собственно, туда Вероника и направилась. Новенький, ещё не побитый кафель, светлые опрятные раковины и только установленные удобные кабинки с нормальными защёлками. Лишь спрятавшись в одной из них, Вероника наконец смогла выдохнуть.

Ей претили извечные приставания мальчишек в классе. Она никак не могла понять, почему они лезут чаще к ней, а не к белокурой красавице Диане. Наверное, она никогда не узнает ответ. Ведь даже прямые вопросы в лоб глупые мальчишки не понимали.

Задерживаться надолго Вероника не собиралась (ей только надо было подождать, когда Вовка, оставшийся в классе, переключит своё внимание, на друзей за соседней партой), и уже ухватилась за ручку кабинки, чтобы выбраться, как замерла, внезапно заслышав быстрые шаги извне. Через секунду послышался стук, и что-то деревянное ударилось о пластиковую дверцу.

— Эй! — спешно осознав, что происходит Ника навалилась на дверь. — Выпусти меня! Слышишь?!

Бесполезно дёргая ручкой, девчонка продолжила громко взывать к совести виновника, однако тот, кто сейчас подпер шваброй створку кабинки, тут же и сбежал, захлопнув за собой дверь, ведущую к умывальникам.

Сердце сдавило от страха, а кончики пальцев, мёртвой хваткой вцепившиеся в бесполезный кусок пластика, мгновенно похолодели. Вероника растерянно осмотрела белое полотно дверцы и опустила глаза вниз. Ползать вшкольной форме по туалетному кафелю (пусть и новенькому) совершенно не хотелось.

"Это Ефремов! — рассержено билась в голове мысль. — Точно Ефремов!". Однако осознание того, что она знает, кто преступник, не давало Веронике ни капельки воодушевления. В сердцах стукнув туфлёй по ещё обмотанной в плёнку стенке кабинки, Ника без сил опёрлась об неё спиной. Рыдания подступили к самому горлу, а глаза тут же заслезились.

Однако не только от обиды на весь этот день.

Юная школьница принюхалась: по помещению вдруг разлетелся запах гари. "Что происходит?.." — она растерянно огляделась. Под потолком зароился тёмный дымок.

Тревога редко возросла, когда внезапно на весь коридор завопила пожарная сигнализация. От страха Ника снова отчаянно бросилась на дверь, уже ни на что не надеясь. Но удача вдруг улыбнулась девочке: кажется, под ударами швабра соскользнула с подпиравшей её гладкой кафельной стенки.

Вывалившись в проход, ведущий в коридор, Вероника тут же отпрянула: дверной проём, куда не так давно сбежал виновник её заточения, был охвачен пламенем.

От увиденного девчонка застыла как вкопанная, и только сердце в бешеном припадке разгоняло адреналин по венам, отчего Веронике показалось, что уже она сама горит. Словно заторможенная, девчонка отступала в глубь ряда туалетных кабинок, к окну. Сотни мыслей носились в голове, но глаза неотрывно следили за ползущей стихией.

Уже когда она обернулась к единому выходу из опасной ситуации (к таким же новеньким двойным стеклопакетам), по лёгким ударил тяжёлый угарный дым, а Ника с ужасом обнаружила, что ручки с рам были сняты "предусмотрительной" школьной администрацией.

Когда огонь взялся за аппетитный пластик, девчонка едва могла забраться на подоконник. Вдыхать приходилось через раз. Прижавшись к окну, она расслышала далёкий вой сирен. А сознание уже стало затухать.

"Всё закончится вот так?" — мысли превратились в вату и помутнели.

И находясь на самой последней грани создания, готового вот-вот уплыть в кромешное небытие, девчонка ощутила толчок в грудь. Настолько мощный, что тот мигом выбил из неё остатки воздуха. Однако при этом в обмякшие конечности пришёл невероятный прилив сил. Совершенно непонятных сил. Пусть в помещении и так было невыносимо жарко, она почувствовала, как самая настоящая лава растекается по венам, словно заменяя кислород.

Вероника нерешительно раскрыла веки и сразу же встретилась взглядом с льдисто-зелёными глазами незнакомого мужчины. Точёные скулы, прямой нос и взлохмаченные локоны, белее первого снега.

Она оказалась прямо в его объятиях, прижата к груди, а вокруг так и продолжал полыхать огненный ад.

— Сейчас станет лучше, — голос неожиданного спасителя отрезвлял и заглушал буйство стихии.

Вероника перевела взгляд ниже, к своей груди. Туда, откуда лился странный золотистый свет, озарявший красивое мужское лицо. Она только и успела заметить, как исчезает в ней тонкое древко с замысловатым наконечником в виде переплетённой лозы.

Как реагировать на происходящее, девчонка даже не представляла. Ком паники подступил к горлу смешиваясь и с болью, и с очередным приливом адреналина, взрываясь в голове невероятным коктейлем эмоций.

— Тс-с-с, тише. Сейчас всё пройдёт, — внезапно взгляд мужчины смягчился, а на русые волосы опустилась его широкая сильная ладонь. — Ты сможешь выбраться. Поверь мне.

Беловолосый глянул себе через плечо, в сторону выхода — и огонь словно по его беззвучному приказу тут же расступился, образуя совершенно безопасную дорожку к дальним дверям.

— Сейчас ты сможешь идти, — и вновь льдисто-малахитовые глаза вернулись к лицу Вероники.

Он легко поставил девчонку на ноги и, наклонившись к самому её уху прошептал: "Не бойся. Твой страх — твой враг". Прохладные пальцы мужчины прижались сначала к её лбу, а затем опустились на послушно закрывшиеся веки Ники.

— Да… — прошептала Вероника.

Когда приятная прохлада касаний исчезла, и русоволосая открыла глаза, то уже без страха двинулась вперёд.

Дальше воспоминания замелькали бешенным калейдоскопом. Девушка чувствовала, словно стремительно тонет в своей собственной памяти, проносясь сквозь неизвестные ей годы жизни.

Больница. Длительный период восстановления. Снова возвращение в школу. Только на этот раз в параллельный класс. Единственной, кто не поменял к Веронике своих дружественных чувств, осталась именно Катя Почка. Ради своей подруги Катерина даже перешла с ней в другую "параллель". И снова по-дружески преданно сидела за одной партой, поддерживая закрывшуюся в себе девочку.

Однако даже ей Вероника не смогла доверить свой маленький секретный тайничок на заброшенном участке, в конце улицы.

В сгущающихся сумерках начинал быстро накрапывать позднеосенний дождь. Земля тотчас намокла, и даже воздух, словно перед грозой, задышал озоном. Однако это не мешало одинокой высокой тени в плаще и капюшоне почти бесшумно продвигаться сквозь высокую, давно не кошенную траву.

Подойдя к дереву, подпирающему потресканный бетонный забор, фигура остановилась. Из складок плаща вынырнула рука. Сильная, мужская. Силуэт быстро согнулся, припадая ладонью к сырой, вздувшейся от воды земле.

Что можно желать так сильно, чтобы в такой паршивый день прийти в Богом забытое место?

Вероника, незаметно стоявшая за высокими разросшимися кустами, наблюдала без возможности пошевелиться, заговорить, спугнуть наглого вора.

Из грязи вынырнула знакомая шкатулочка. Дождь усилился, загораживая фигуру почти непроницаемой серо-сизой стеной. Где-то в отдалении полыхнула молния, озаряя силуэт расхитителя. За буйством разъярённой стихии было совершено не слышно, как протяжно скрипнула жестяная крышечка.

Следующий удар молнии был куда ближе и ярче. Вероника с изумлением смогла рассмотреть, что тайник пуст.

Внезапный порыв ветра, заставил траву и ветви кустов прижаться к липкой земле, превратившейся в сплошную грязь. Полы тёмного плаща взметнулись, а широкий капюшон, распахнувшись словно парус на старинном корабле, тут же упал фигуре на плечи, предательски открывая на милость бушующей стихии короткие тёмные волосы.

Вероника во все глаза уставилась на вора, стоящего к ней в пол оборота. То ли от столь пристального взгляда, то ли чтобв поправить капюшон, фигура обернулась на попаданку. И в ответ на Нику уставились тёмно-карие глаза Даниила Зайцева.

Высокий парень за несколько быстрых шагов приблизился к ней почти вплотную. Жёстко схватил за руку, удерживая при себе, хотя Ника и без того не могла бежать. Мокрое лицо со вдруг ставшими хищными чертами было до необычайного белым, почти с сероватым оттенком (с него слетели в миг почти все веснушки). И только чёрные, словно бездна, глаза, гневно сощуренные, взирали на девушку со злостью.

— Я никому не позволю копаться в моей памяти так нагло!.. — внезапно взгляд Даниила изменился, парень даже немного отпрянул. — Ника?! Неужели…

Однако хватка расхитителя детских тайников ни на мгновение не ослабла, наоборот — до болезненного сжалась на запястье, пока парень всматривался в знакомые черты лица.

— Во-о-от, значит, как… — тонкие губы, почти посиневшие от непогоды, медленно исказил оскал, а тон голоса понизился до едва слышного шёпота. — Наконец-то я добрался до тебя.

Единственное, что могло сейчас двигаться в Веронике, так это кровь, лихорадочно обжигающая вены, заставляющая русоволосую буквально сгорать изнутри.

Зайцев же резко прижал к себе неподвижную, словно статуя девушку, будто вырывая ту из пут забвения. В одну секунду Ника ощутила всю тяжесть своего тела. Она невольно навалилась на бывшего, цепляясь закостеневшими пальцами, за скользкую ткань его плаща.

— Эт-то т-ты, — от промозглого холода её охватил озноб, — ты, Ч-чёрный Д-д-демон?!

В ответ Даниил улыбнулся только шире.

Мир снова закружился перед её глазами, заставляя девушку в страхе зажмуриться. Но через несколько мгновений остановился, и Ника перестала чувствовать холод и непомерную слабость во всём теле.

Придя в себя, девушка обнаружила, что находится в тёмной комнате, на чьей-то широкой кровати. А вскоре поняла, на чьей, когда мрачное лицо Данила вынурнуло к ней из мрака. Оно уже не было таким бледно-серым и хищным, словно у вампира. Однако теперь россыпь безобидных веснушек на его скулах не казалась такой правдивой.

— Избранная Авей-Лона, Первый Рыцарь Дарк'ана, — коварно растягивая сомнительные титулы, пропел Даник, упираясь ладонями в сбившееся покрывало, по обе стороны от её плеч. — Кто бы мог подумать, малышка, что ты у меня такая необычная.

Он усмехнулся прямо в лицо Веронике, опаляя её горячим дыханием.

— Ну, а ты у нас кто? — хмуро прошипела девушка, быстро отпихивая навалившего парня и спешно пытаясь выбраться из пут постельных тканей.

Зайцев оторвался от созерцания недовольства в глазах неожиданной гостьи и медленно поднялся, давая Нике возможность сползти с кровати на ковёр.

— Я тот, кто сопроводит тебя к Императору, — вскоре он и сам сошёл на пол. — Его Величество желает тебя видеть.

Вероника ожидала чего угодно, но только не подобного заявления. Ей даже на секунду показалось, что они имеют ввиду совершенно разные другие миры. Какой ещё Император?! Ей хватало и одной малолетней королевы.

Девушка с нескрываемым изумлением уставилась на очередного своего похитителя, ожидая от того хоть каких-нибудь объяснений.

— Дух Авей-Лона ничего тебе не сказал? — Зайцев недоверчиво сощурил карие глаза, что в полутьме казались абсолютно чёрными. — Запустил в мир душ и даже не удосужился что-то объяснить своей Избранной? — в его голосе зазвучала просто-таки унизительная усмешка. — Как это похоже на древних духов.

Парень на несколько секунд замолчал, собираясь с мыслями, пока Ника поднималась, напряжённо следя за ним. Она всегда считала Даниила симпатичным и привлекательным, только не этим он цеплял Нику в начале их знакомства. Доброта и отзывчивость — вот эти черты резонировали в сердце первокурсницы. Неужели всё это время он так изворотливо играл роль?

— Я на своём посту "Избранной" относительно недавно, — девушка с опаской всмотрелась в бездну его глаз. — И полную инструкцию по миру Дарк'ана пока не выдали. Может ты меня просветишь насчёт Императора? И почему я должна к нему идти? И вообще… кто же ты на самом деле такой?

Улыбка темноволосого изменилась, однако сейчас по ней сложно было прочесть, о чём думает собеседник.

— Придворный маг, Вероника, — легко сознался парень. — Моё настоящее имя — Диниир, и я приближённый советник Императора Дейллиана Первого. Неужели Её Величество не обмолвилась и словом о Великой тёмной Империи, правящей почти на всём континенте?

Вероника нахмурилась. В памяти услужливо всплыл инцидент, произошедший во дворце Истерлока, когда завеса, ограждающая её от собственного прошлого, шелохнулась и чуть приоткрылась, утаскивая разум из реальности.

— Расскажи мне сначала, — увильнула от правдивого ответа Ника и изобразила на лице полнейшее внимание, хотя оно и не было поддельным.

Имперский советник усмехнулся. Уселся обратно на перину кровати.

— Перед тем, как случилась глобальная катастрофа, обездвижевшая весь мир, Империя находилась в нестабильных отношениях с Дарк'аном, — Зайцев повёл рукой перед своим лицом, и в его ладони зажёгся маленький белый шарик света.

Ника инстинктивно отпрянула. "Всё то время рядом со мной был… самый настоящий маг!" — она не отрываясь следила за волшебным источником фотонов, вслушиваясь в слова собеседника.

— Но вот одиноко правящей королеве — Артурии Вендрагон, — исполнилось полных восемнадцать лет, и Его Императорское Величество пошёл по мирному пути решения конфликтов, — словно наигравшись, маг лёгким движением кисти развеял светлячок и чуть поддался вперёд, опирая согнутые локти на колени и продолжая буравить взглядом Веронику. — Он отправил договор о мире вместе с предложением руки и сердца. Но так как границы с королевством были наглухо закрыты, пришлось действовать через третьих лиц… — на несколько секунд парень замолчал, но вскоре продолжил: — Как ты понимаешь, брачный союз так и не был заключён. Случилось… то, что случилось. И потом, когда души Императора и всего Его ближайшего окружения были воскрешены, подобно тому, что стало с Артурией, Империя решила сама выбираться из сложившейся ситуации. Королева же не изъявила желания сотрудничать, и тогда я решил проследил за ней. Пришёл в ваш мир и, — снова масляная улыбка заиграла на тонких губах, — сблизился с тобой.

— Почему ты не рассказал раньше? — тут же встряла девушка. — Ты всё это время обманывал меня… А то, что между ними было? Просто твоя игра на моих чувствах?

— Именно, детка! — бессовестно разулыбался Диниир, и в этой улыбке Ника узнала именно его — своего бывшего парня, того, кому она отдала частичку себя когда-то. — Я до последнего не верил, что Избранная — это ты… Даже Почка подошла бы на эту роль больше.

Внутри болезненно сдавило сердце, вновь пережившее предательство. "Какой же ты мерзкий!" — хотелось в сердцах выкрикнуть русоволосой, но она лишь крепче стиснула зубы: от Зайцева исходили волны странной, но мощной энергии. И Нике оставалось как обычно дожидаться своего беловолосого спасителя. Снова бессилие сковало её сердце, которое от боли разочарования сжималось всё сильнее.

Хотя после того, что Вероника увидела в своём прошлом, она не знала, как относиться к казавшемуся самим благородством Ла Гранссу. Он обманул её. Она все эти годы жила без прошлого, выслушивая сочувствующие реплики родных, учителей, психологов. Разве правда была такой ужасной, чтобы скрывать её столь жестоко?

— Ну, всё, — бывший некогда Даниилом ловко поднялся и мигом оказался рядом с девушкой, — пора к Императору. Освобождать Дарк'ан ты начнёшь оттуда, из Его резиденции.

Она тут же вырвала свою кисть из его жёстких рук, когда Диниир вцепился в неё клещами.

— Ты ещё не сказал мне, что делал у заброшенного дома, рядом с тайником… маг! — прошипела Ника, с остервенением глядя на него.

Разум в унисон с самосохранением вопили о том, что следует опасаться предателя, но вместе с тем какая-то внутренняя сила, подкреплённая раздражением и злостью, бурлила и требовала выхода.

Маг отступил на полшага, его глаза прищурились от недовольства, но всё же он ответил:

— Не только вы ищете Тёмное писание. Я долгие годы шёл по его следу, — голос парня выражал то же, что и прищур глаз, однако в нём слышалось слабое желание выговориться, выдохнуть. — И вот однажды я нашёл пожухлую записку, сложенную вчетверо… Она привела меня в заброшенный дом. Там и правда особо сильно ощущается присутствие чего-то тёмного. Однако тайник был пуст. Кто-то влез туда задолго до меня и очень качественно подтёр следы своего присутствия.

На несколько секунд повисла тишина. Вероника хаотично составляла в голове частички пазла, но у неё никак не сходилось.

— А знаешь, что это может значить? — вдруг продолжил Диниир, зловеще перейдя на шёпот. — Вор где-то совсем близко. В твоём окружении.

Ника успела только нахмуриться на внезапное заявление придворного мага, как в отдалении послышался ритмичный стук приближающихся шагов. А в следующее мгновение в комнату ворвался Первый (и пока что единственный) меч королевства, внося в густую тьму источающий слабое сияние духовный клинок.

Глава 16

— Ну, конечно же… и как я тебя сразу не узнал? — Зайцеву пришлось спешно отстраниться от своей русоволосой добычи, когда между ними свистнуло сияющие лезвие. — Феликс Ла Грансс, давно не виделись…

— Он посмел тронуть тебя? — абсолютно не обращая внимания, Феликс перевёл взгляд на Веронику.

— Всего лишь хотел сопроводить Избранную к твоему Господину, — тут же вмешался Диниир, отвечая за свою гостью. — Раз ты с этим не справился…

Феликс медленно с нарастающей угрозой повернулся к темноволосому магу.

— Тебе лучше в это не вмешиваться, — тон его голоса понизился до температуры айсберга, а магическое лезвие плотно прижалось к открытой шеи Диниира. — Передай Его Императорскому Величеству, что всё под контролем.

— Под твоим?! — эта новость явно позабавила мага так, что он расхохотался, а его кадык опасно заходил под оружием рыцаря. — Ты преклонялся пред короной Вендрагонов — всё ещё официальным врагом Империи. А теперь твоим прошлым вертит, как хочет, древний дух, лишённый рассудка!

Вероника всем телом ощутила тяжёлую давящую ауру, исходящую от Феликса, и дёргано обхватила плечи руками. Казалось, что даже на стёклах выступил иней.

— Ты ничего не понимаешь, Диниир Сургант, — удивительно, как и маг в миг не покрылся ледяной коркой. — Я разберусь. Сам.

— Так! — Ника решительно выступила вперёд. — Остановите свой магический мир и объясните мне всё наконец-то!

— А… так он тебе не сказал… — презрительно усмехнулся Диниир, но его тут же заставили замолчать, лёгким движением надрезав кожу кадыка.

Из неглубокой царапины выступили чёрные бусинки крови, но маг не спешил хвататься за рану, только мрачно сверлил Феликса ещё сильнее потемневшим взглядом. Но, кажется, беловолосого это нисколечко не трогало. Рыцарь развернулся к Нике, его лицо не вырожало никаких эмоций, а от взгляда по коже девушки пробежали мурашки.

— Авей-Лон показал тебе, где находится Тёмное писание? — грубая и нервная настойчивость в его холодном голосе начинала пугать девушку.

Вероника нерешительно взглянула на Диниира, стоящего позади сомнительного спасителя. Феликс мгновенно прочёл в этом взгляд ответ, и решительно двинулся на мага, окончательно придавливая того к стене.

— Говори!

— Тайник оказался пуст, — через несколько тягучих мгновений сдался имперец. — Его ограбили ещё до меня. Она видела и знает.

Он кивнул в сторону Вероники. Однако острие продолжило вжиматься в его надрезанную кожу.

— Ты думаешь, что это я его обчистил и теперь пытаюсь вас обдурить?! — изумлённо вспыхнул Даниир, распознав настойчивость в движениях рыцаря, но быстро взял себя в руки: — Это было бы замечательно, однако я всё ещё здесь…

— Феликс, это правда, — снова встряла девушка, ещё ближе подступив к не на шутку разъярённому беловолосому.

Она нерешительно коснулась кончиками пальцев его спины и ощутила как мужчина чуть вздрогнул. Однако прислушался к её бессловесной просьбе и убрал острие от горла Диниира, последний раз гневно зыркнув на противника. Следом рыцарь обернулся к Веронике и внимательно всмотрелся в её глаза, вызывая у девушки знакомые приятные ощущения его присутствия рядом с ней.

— Авей-Лон зачем-то же принес тебя к этому… — Феликс раздражённо поморщился, быстро покосившись на темноволосого имперца за спиной.

Однако девушка уже зацепилась за начало фразы. Мысли плохо слушались, но тут в голове щелкнуло:

— Записка! — Вероника бросила взгляд на мага, и быстро пояснила: — Записка от Чёрного Демона. Листок сложенный вчетверо.

— Вы считаете это зацепкой? — усомнился Диниир, выуживая помятую бумажонку из кармана штанов, словно всё это время ждал, когда её попросят.

Ника легкомысленно пожала плечами, хотя вышло это довольно нервно:

— Обычно когда мы их находим, случается что-то из ряда вон… — она мельком глянула на Феликса, как бы спрашивая взглядом, может ли она рассказать всё Динииру. Однако беловолосый никак не отреагировал: он будто был погружён в совершенно иные мысли. — Записки каким-то образом переносят нас в Дарк'ан…

Зайцев (вернее, уже Сургант) удивлённо хмыкнул и с опаской протянул Веронике злосчастную бумажку. Феликс лишь молчаливо наблюдал за всем этим действом.

Сухая шершавая текстура, уже до боли знакомая, легла в ладонь девушки, опалив кожу энергией. "Тьма, — Ника завороженно провела пальцами по тыльной стороне от написанного, — так обжигает тьма". С замиранием сердца Вероника развернула записку, готовая вновь услышать в голове зловещие шепотки. Бумага поддалась не сразу, хотя было видно, что её часто разворачивали и читали.

Однако внутри обнажились те же закорюченные рунические символы, что и присутствовали во всех предшествующих посланиях. Их писание уже не казалось Нике таким странным и незнакомым. Иероглифы быстро преображались в привычные русские прописные, и девушка жадно вчиталась.

Теперь всё изменилось. Голоса в голове звучали мягко, складываясь в один единый. В голос Авей-Лона.

"Улица Речная, — подсказывал дух, шепча будто прямо на ухо. — Голубая железная калитка, раскидистый куст в палисаднике. Светлый двухэтажный дом номер… 66А."

Вероника удивлённо уставилась на выжидающих мужчин, но всё же послушно продиктовала адрес.

— М-м-м, так вот какая она… сила Избранной. Я несколько дней пытался перевести эти бессмысленные закорючки, — Диниир многообещающе улыбнулся, щуря чёрно-карие глаза. — И ты знал о том, что она связана с Чёрным Демоном?

На последней фразе маг повернулся к Феликсу, но получил от того только недовольный сдвиг соболиных бровей на переносице и неизменное холодное молчание. Такая же эмоция отразилась и на лице Вероники. Так что Диниир поспешил перевести тему:

— Ну, и чего мы ждём? Тёмное писание само себя не заберёт.

В следующий миг по одному щелчку паучих пальцев имперский маг исчез. Будто его здесь и не было.

От такой неожиданности оживились и все остальные в комнате.

— Мы не можем ему это позволить! — Феликс порывисто протянул Веронике руку, и та по инерции доверчиво ухватилась за неё, шагая за рыцарем следом. В портал. Ведь голос Авей-Лона только поддакнул в голове: "Поспешите!"

На улицах родного городка царила мрачная уже совсем осенняя ночь, затянутая тёмными тучами, готовыми вот-вот обрушиться на жестяные двухскатные крыши протяжённого частного сектора. "Какой бесконечно долгий кошмар, — Вероника зябко обхватила руками плечи, на которых до сих пор была одна тонкая ночнушка, и огляделась по сторонам, пытаясь понять, когда же рассвет. — Скорей бы это закончилось". Однако тяжёлые облака не давали взглянуть даже на малейший проблеск чистого неба.

Единственное, что успокаивало и одновременно нервировало Нику — это Феликс Ла Грансс, всё так же держащий её за руку. Однако когда девушка попыталась отстраниться, рыцарь не отпустил. Мужчина мягко прижал Веронику к себе, пока та вдруг поспешно не отдёрнула кисть, бросая на спутника колкий взгляд.

Феликс застыл, снова холодно нахмурившись. И только в его глазах, устремлённых на Нику, отразилась безумная буря эмоций, из которых ярко выделялось удивление.

— Я всё знаю о тебе, — не стала таить девушка. — О прошлом. О катастрофе… Ты ничего не сказал мне.

Серо-зелёные глаза в сумерках сверкнули голубоватой, плохо сдерживаемой магией, а черты лица мужчины окаменели. Эта секунда молчания многое могла означать.

— Ты бы мне не поверила, — наконец заговорил он, но по его голосу сложно было судить, раскаивается ли беловолосый рыцарь.

Однако такого ответа явно было недостаточно для Вероники: сейчас же её заполнила обида, но она, плотно сжимая губы, промолчала.

— Вивьенна, — свойственная холодная жёсткость смешалась с настойчивой мольбой, только девушка была упряма и непреклона.

Без сожаления она оборвала его:

— Мы спешим.

И двинулась прямо к голубоватому, чуть обшарпанному забору, пытаясь унять усилившееся сердцебиение и смесь чувств, сжавших горло.

Девушка с опаской надавила на железную ручку калитки, которая тут же обожгла её сырым холодком. Как и предполагалось, дверь негромко стукнула, но не поддалась. Пока не подошёл Ла Грансс и не прикоснулся к жестяному полотну. Феликс что-то едва слышно шепнул, и его пальцы мягко прошли сквозь преграду. Девушка поспешила повторить трюк, прижав свою ладонь рядом. И та, не встретив сопротивления, проскользнула внутрь, словно вместо куска железа оказалась тоньчайшая стенка мыльного пузыря.

— Проходи, — шепнул мужчина, отодвигаясь в сторону и пропуская вперёд.

Вероника кивнула и, не оглядываясь, двинулась внутрь чужого участка.

— Тут правда может жить Чёрный Демон?.. — сомнения охватили вторженку, когда она осмотрела горшки с пышными цветами, выставленные на крыльце.

— Внешность может быть обманчива, — с загадочной двусмысленностью ответил Феликс, проходя мимо и направляясь ко входной двери в дом.

Точно таким же образом незваная парочка проникла в тёмную прихожую. И тут запоздалый страх и адреналин приобняли Нику за плечи, вызывая лёгкую дрожь в конечностях. Стараясь ступать как можно беззвучнее, босая гостья вышла в коридор и внимательно прислушалась.

— Здесь никого, — коротко бросил беловолосый, как вдруг с верхних этажей послышался грохот. — Кроме него, конечно.

— Отпечатки! Мы же оставим отпечатки, по которым нас отследят! — заволновалась Ника, глядя на свои оголённые ноги.

Феликс так же проследил за её взглядом и невольно задержался на рассматривании тонких щиколоток девушки.

— Да, после этого ночного приключения мне ещё долго сидеть в душе, — раздражённо отмахнулась Ника, по-своему расценив этот взгляд.

Грохот сверху повторился. А когда Вероника с Феликсом взбежали на второй этаж, то обнаружили знакомого разъярённого мага, вырывающего из ни в чём не повинного комода очередной ящик с одеждой. Диниир бурей прошёлся по одной из верхних спален. Сейчас трудно было себе представить, как раньше расставлялась мебель в этой комнате: кровать выдвинута на середину и разломана, стол, на котором, кажется, стоял компьютер, превратился в груду щепок, а диван, вероятнее всего ютившийся у одной из стен, безжалостно перевёрнут и вспорот.

Никогда прежде Ника не видела своего бывшего возлюбленного таким. Его кучерявые волосы встали дыбом на голове, кожа вся выбелилась, а глаза налились бездонной чернотой, из которой по лицу расползлись такие же чёрные вены.

— Оно где-то здесь! — ревел имперец, вытаскивая очередной ящичек. — Я чувствую Его тьму! Тёмное писание здесь!

Вероника отшатнулась от дверного проёма, когда в неё полетел очередной ошмёток мебели. Однако чего девушке было бояться, если рядом другой маг? Да ещё и рыцарь (хотя после вскрывшейся правды, Ника поостереглась бы снова ему довериться). Деревяшка врезалась во внезапно возникший голубоватый барьер, а Ла Грансс грозно двинулся внутрь комнаты, к Динииру.

— Достаточно, господин придворный маг! — беловолосый совершенно неожиданно и молниеносно материализовал свой духовный меч и без промедления всадил его в пол, между ног Диниира. Тут же вокруг бесноватого вандала возникло светящее синее кольцо и сковало его, заставив замереть в одной позе.

Феликс тем временем повернулся к спутнице и взглянул в её испуганные глаза.

— Ты и так знала, что я обладаю магией, — отчуждённо оправдался он.

— Ну, да… — она припомнила, какая участь настигла Рому в тот злополучный вечер.

Мужчина хмыкнул, будто прочёл её мысли, и ловко щёлкнул пальцами. Каждый неживой предмет в комнате (исключая Диниира, хотя сейчас его можно было описать именно так) задвигался и нехотя пополз на своё законное место. И вот через полминуты Вероника стояла на пороге аккуратно прибранной спальни.

Светлые обои, гардины под цвет им, пол устлан чистеньким ламинатом — всё привычное и никаких мрачных символов на стенах или залитых кровью алтарей. Девушка беспомощно оглянулась. "Хотя и Тёмное питание — всего лишь моя старая Nokia," — размышляла Вероника, стараясь не думать о том, что всё происходящее напрямую связано с ней самой.

И, уже не обращая внимания на двух замерших мужчин, приступила к поискам. Она всего лишь хотела побыстрее выбраться из этого места. Пустая, минималистская комнатка с каждой проведённой в ней минутой давила своей пустынностью и сгущающимся мраком. Ника в бело-голубом свете магии едва могла разобрать предметы на столе.

— Чёрт возьми! Да, мы никогда не найдём его, — волнение пришло вместе с дискомфортом помещения, заставив гостью повысить голос. — Я ничего не чувствую! Может стоило оставить это дело ему, этому чёртовому магу?

Она резко обернулась, чтобы указать на скованного Диниира, как вдруг чуть не уткнулась носом в грудь Феликса. Ника даже не услышала, как он подошёл, но от неожиданности не успела возмутиться, а беловолосый перенял инициативу:

— Успокойся, прислушайся к себе, — мужчина почти шептал, наклонившись к её уху, а Вероника позабыла как дышать. — Представь образ в голове. Призови его, — мягко наставлял Феликс, не отступая ни на шаг, но и не касаясь девушки. — Так работает магия.

Пронзительная телефонная трель, казалось, заставила вздрогнуть даже Диниира. Ника по инерции тут же спохватилась, выскальзывая из сакральной ауры властного воина, и метнулась к ящику стола, откуда выудила знакомый потёртый от старости жутко вибрирующий гаджет. И в один клик прекратила его страдания.

На маленьком продолговатом экранчике (на котором тяжеловато было что-то прочесть тем, кто привык к смартфонам в ладонь ширину) высветился номер, подписанный как "Неизвестный". Внимательно его прочитав, Ника узнала знакомые цифры своего собственного номера. "Немыслимо!" — чуть не воскликнула она, радостно и одновременно поражёно смотря на Феликса. Но тут перевела взгляд на Сурганта, который внимательно наблюдал за ней стеклянными неподвижными глазами.

От подобного взгляда неприятный холодок пробежал по спине, и девушка напряглась, отступая. "И почему все, в кого я влюбляюсь, оказываются такими неадекватными?" — проскользнула вместе с мурашками мысль. Но она оборвалась, как только Ника, да и все остальные присутствующие услышали щелчок дверного замка на первом этаже.

Глава 17

Ретировались "воры" слаженно и быстро. Феликс бесцеремонно прижал Веронику за талию к себе и в этот же момент беззвучно вытащил духовный меч из пола (в котором, как надеется Ника, не осталось повреждений в виде щели). Голубоватое свечение ещё какое-то время действовало, сдерживая всё такого же разъярённого Диниира в магических путах.

И этого едва хватило, чтобы парочка успела скрыться с места преступления, используя портал Феликса.

Вывалились они в родной комнате Вероники и ещё какое-то время стояли, тяжело дыша и прижавшись друг к другу. Ника вновь почувствовала ту магическую связь между ней и беловолосым, от которой знаки Авей-Лона на её правом предплечье пылали ярко-синим, а кровь внутри горячела и нега таяла внизу живота. Отрываться от рыцаря совершенно не хотелось, как бы не жгли сердце обида и гордыня.

Однако мужчина первый разорвал контакт, забирая из её оцепеневших пальцев проклятый телефон.

— Сургант придёт за ним, — коротко и всё так же отчуждённо пояснил Феликс, пряча "писание" в карман штанов. — Тебе опасно оставлять артефакт у себя.

Вот только совсем не от этого охватила девушку тревога. Она быстро поступила к рыцарю, заставив того смотреть только в её глаза.

— Снова спасаешь меня от очередного бывшего? — сглатывая, проговорила Ника полушёпотом, не зная, как ещё сможет удержать его рядом.

— Он скоро найдёт нас, — мужчина силой воли заставил себя держаться в руках: это было видно по хмурому выражению его лица. — Я должен уходить.

Феликс порывисто отпрянул, надеясь, что этот жест придаст ему решимости. Но был остановлен её измученным отчаянным хрипом:

— Нет. Ты снова бросаешь меня одну! — Вероника, медленно осела на кровать. Все мысли сразу же навалились на её осунувшиеся плечи. — Как и несколько дней назад. Как и несколько лет назад!

Вероника не успела даже осознать, как оказалась прижата к распахнутым простыням, остывшим за время её отсутствия. Всего в одно мгновение градус жара подскочил, и лава толчком растеклась по венам, сбивая с её глаз выступившие слёзы. Феликс медлил. Он молчал, пожирая дрожащую пылающими синим пламенем глазами.

— Это всё было ради тебя, — голос, пряный, будто глинтвейн в зимнюю ночь, опалил её кожу. — Пойми же, Вивьенна… Ника. Ни тогда, ни сейчас я не хочу принуждать тебя или навязываться тебе.

Он склонился так низко, что его губы едва-едва касались её губ.

— Я хочу защитить тебя, — продолжил шептать мужчина. — Ведь ты самое дорогое, что у меня осталось… Прости меня. Прости.

И снова он быстро отступил. Но на сей раз Веронике нечем и незачем было удерживать его. Слёзы заполнили глаза, а на сердце похолодело.

Феликс мгновенно скрылся в портале, печально взглянув на прощанье, словно в последний раз. А девушка так и осталась лежать поперёк кровати, тяжело и шумно дыша и не сводя мутного взора с того места, где только что было его лицо.

Она не заметила, как провалилась в глубокий сон, абсолютно лишённый сновидений. И только когда утром удалось распахнуть пересохшие глаза, поняла, что в предрассветной сонливости была точно замешана магия.

"Он усыпил меня и сбежал, — посмурнела девушка, прокручивая в голове сказанные рыцарем фразы. — Вечно меня защищать надо!.. Теперь я пойду за ним!"

Сейчас же Вероника поднялась и, не взглянув на время, бросилась в ванную комнату.

Прошедшая ночка путешествий по мирам не могла не оставить после себя печальных последствий. Под некогда выразительными голубоватыми глазами расположились тёмные круги, худощавое лицо ещё сильнее побледнело и осунулось. Сейчас на Веронику и взглянуть было страшно. "Как же хорошо, что все на работе, — она едва припомнила, какой сейчас день недели, — и никто не станет задавать неудобных вопросов".

И едва эта мысль сформировалась в голове у девушки, как с первого этажа послышалась трель дверного звонка.

Кого только могло принести в такую рань? Полубегом спускаясь по лестнице в прихожую, Ника мельком глянула на часы. Без четверти два?!

Вероника предварительно не проверяя, кто может находиться за дверью, отомкнула её и, с надеждой увидеть вернувшегося Феликса, столкнулась взглядом с чернотой разъярённых глаз.

— Ну, здравствуй, воробушек, — прохрипел Рома, наваливаясь на дверной косяк и задерживая мощной ладонью входную дверь. — Разве ты не рада меня видеть?!

Девушка в шоке отстранилась, но мужчина мигом схватил её под локоть и выдернул наружу, выбивая из лёгких весь дух. Притянув к пропахшей куревом футболке, Роман склонился к жертве и яростно прошептал:

— Стоять, малышка, — его сухое горячее дыхание коснулось мочки её уха. — В прошлый раз мы не закончили…

Девушка отчаянно дёрнулась и резко ударила голой пяткой по носку его кроссовка. Не этого гостя она ожидала увидеть и задерживаться в жёстких объятиях точно не собиралась. На секунду выскользнув из хватки амбала, она не оглядываясь, метнулась к калитке и сломя голову побежала к забору на против.

— А ну вернулась, дрянь! — заревело чудовище за её спиной, покрывая сбежавшую добычу грязным матом.

Ника, не расчитав скорости, всем телом врезалась в калитку соседнего дома. "Он должен быть здесть!" — твердило сердце и бешено трепетало в груди. Девушка хотела было забарабанить по жестяной предательнице, оказавшейся запертой на замок, как тут же была грубо прижата к холодной преграде.

— Может займёмся этим здесь? — злобно и насмешливо прошипел Роман. — Прямо на виду у того белобрысого ушлёпка?!

"Он знает! Откуда он знает, что Феликс живёт здесь?!" — изумление вперемешку со страхом окатило девушку ледяной волной с головы до ног. Жёсткая хватка не давала ей оглянуться в поисках хоть одного свидетеля творящегося насилия, а крик быстро превратился в хрип, достаточно было громиле бесцеремонно встормошить девушку, хорошенько приложив лицом об калитку.

Перед затуманенными глазами Вероники пронеслись все страшные заголовки постов в соцсетях. "Изнасилована прямо на улице!", "Бесчеловечное надругательство от бывшего". А горячие и властные ладони Романа уже беспорядочно бродили по её ослабевшему телу. Измотанная непрекращающимися днями стресса, Ника теряла остатки сил, и отчаяние охватило её душу.

Однако вместе со слезами и страхом из глубин поднялось что-то ещё… Обжигающие, с привкусом ярости и ненависти. Такие яркие и бурные эмоции не казались своими, но дарили силы сопротивляться, желание бороться. Дальше девушка ощущала себя словно под действием сна, осознавая все события наперёд, но не имея возможности остановить их или проснуться.

Вероника вдруг почувствовала, будто Феликс где-то совсем рядом, словно стоит прямо за забором. От этой незримой поддержки магическая метка на руке запульсировала и разгорелась.

— Это что за…?! — только и успел выдохнуть сзади Рома, прежде чем его хватка ослабла.

С всколыхнувшейся силой во всём теле разгорелась уверенность: "Я больше никому не дам себя трогать без разрешения!" Эта мысль пьянила, и девушка поспешила привести задуманное в действие.

Она отпихнула от себя ошарашенного амбала, который, не отрываясь, наблюдал за аномально пылающей татуировкой, и медленно, но уверенно поднесла левую ладонь к груди. Сердце вспыхнуло и будто бы заискрило, как прошлой ночью, во дворце Истерлока. Но взгляд девушки не отрывался от омерзительного, перекошеного шоком, лица Романа. Смотреть на его выражение полнейшего непонимания и страха оказалось до безумия приятно.

Золотой свет, изливающийся из самого центра грудной клетки, усилился, и в ладонь Вероники сам упёрся эфес Погибели.

"Черт! Только бы не убить его! Только бы не убить! — взмолилась Ника, остатками сознательности понимая, какие последствия это повлечёт за собой. — А как же хочется…"

Она очнулась лишь тогда, когда сияющее острие упёрлось онемевшему на земле Роме в лоб.

— Убирайся! — дрожа от неконтролируемой силы, прошипела она. — Убирайся вон из моей жизни!

И, не дожидаясь смертельного исхода, бросилась обратно к калитке.

Эта магия вообще странная штука. Возникает когда ей только вздумается. Хотя может быть всё дело в чувствах? Бросаясь на ворота во второй раз, Ника чувствовала лишь объятия, в которые она попадёт, едва увидит своего беловолосого рыцаря. Любовь, однако, великая сила, способная преодолевать все препятствия. Будь то кусок железяки или горькая обида.

Вероника была готова оправдать Феликса во всём. Как бы она ни дулась от десятилетнего предательства, чаша весов в её душе уже давно склонилась к любви. И сейчас лучшей наградой за её озарение могло быть только присутствие Ла Грансса.

Которого и не увидела Ника, пройдя сквозь калитку.

Сердце едва не ухнуло в бездну, но тут в глаза бросилось тёмно-бордовое чуть запёкшееся огромное пятно прямо на входной двери. Толстая струйка сбежала на крыльцо и уже сползала по ступеньке вниз, оставляя позади себя лужицу крови.

Девушка прижала ладонь к онемевшему от вскрика рту и уже хотела метнуться к двери, но во время заметила пожелтевший обрывок бумаги, подтопленый ало-бурой жидкостью.

Снова руническое послание? Но кто его здесь оставил? Феликс? Диниир? Или сам… Тёмный Демон?

Дрожа всем телом, Ника наклонилась к листку, заляпанному рыцарской кровью. Ей было страшно, словно если она коснётся хоть кончиком пальца зеркальной глади, то тут же сойдёт с ума. Слёзы душили, будто безжалостные пальцы Ромы Митренко сомкнулись на горле и перекрыли ей кислород.

"Вот почему я ощущала его… — мутным взглядом смотрела девушка на кровь, уже не пытаясь успокоиться мыслями о том, что это не кровь Феликса. Вероника сжала в кулаке листок. — Я не могу позволить, чтобы его…"

Она тяжело сглотнула ком боли, запрещая себе даже думать о таком исходе.

Бумага нового послания разворачивалась крайне неохотно, вязко слипаясь между собой. Однако девушка уже взяла себя и свою волю в руки. Хмуро вчиталась она в закорючки и прикрыла глаза, позволяя шёпоту Авей-Лона и телепортации унести её в другой мир. Вероника не сомневалась, что это наверняка очередная ловушка. Но теперь, когда тело Катринэт больше не в состоянии сдерживать в себе тьму, засаду мог устроить только сам Тёмный демон.

Большой круглый зал, сдавливающий пространство толстыми колоннами, что поддерживали массивный купол, освещался чистым лунным светом. Здесь мраморный пол едва-едва был запорошен серебристой крошкой снега, оставленного проклятьем. Однако казалось, будто это помещение меньше всего пострадало от катаклизма. В холодном воздухе витало странное ощущение строгого порядка, даже несмотря на заброшенность и отчуждённость этого места.

Девушке нужно было несколько секунд, чтобы привыкнуть к темноте. Но как только взгляд прояснился, она увидела две фигуры, в центре зала. Одна из них была опущена на колени, низко сгорблена. Серебристо-белые волосы в беспорядке заслоняли лицо и почти касались мраморных плит, руки — жёстко сведены за спиной, а простая одежда — изорвана в нескольких местах.

Рядом с беловолосой фигурой стоял высокий тёмный силуэт, от которого щупальцами расстилалось фиолетовое свечение магии.

Ника крепче сжала в левой руке оружие. Странное ощущение сна ещё не покинуло её, потому девушка не раздумывая двинулась вперёд.

Внезапно силуэт, оказавшийся ни кем иным, как Динииром, стоящим к ней спиной, вскинул руку, облачённую в широкий рукав магии. В сцепленных паучих пальцах мелькнула злосчастная старая Nokia.

— Эй! — Вероника подступила ближе.

Сургант обернулся и торжествующая улыбка растянулась на его тонких губах. Феликс тоже вскинул голову. И Ника встретилась взглядом с изумлёнными льдистыми глазами рыцаря, прочтя в них страх. Затем они потемнели, когда мужчина болезненно нахмурился, явно не одобряя её опрометчивый поступок прийти сюда. Но достаточно было имперскому магу двинуться в сторону неожиданной гостьи, как Феликс отчаянно дёрнулся и был сразу же остановлен, резко прижат к полу фиолетовыми щупальцами.

— Добро пожаловать в резиденцию Императора, драгоценная Избранная! — Диниир шутливо поклонился, не переставая скалить зубы в улыбке. — А мы тут тебя уже заждались.

Он красноречиво повернулся к пленному.

— Отойди от него, — игнорируя приветствия, Ника быстрыми шагами преодолела разделяющее их пространство и уперла источающее солнечный свет острие Погибели в грудь мага.

— Разве ты, прожившая всё это время в маленькой гуманной стране своего мира, умеешь убивать людей? — ни тени страха не послышалось в надменном шёпоте Диниира, и рука девушки дрогнула. — Разве ты готова прожить с клеймом "убийцы" всю свою жизнь?

Вероника не отрываясь следила за движениями противника. Однако два жгучих противоположных чувства столкнулись в её душе. Она готова была отстаивать свою свободу и независимость! Но отнимать за это жизни других…

— Что тут происходит?

В зале стало ощутимо темнее, когдаширокая властная тень накрыла лунный лик. И даже свет меча поутих в ожидании чего-то или кого-то.

Глава 18

Все присутствующие мигом повернули головы в сторону широкой мраморной лестницы, расположенной в дальней части залы. В едва видимом полумраке по начищенным ступеням медленно спускался высокий мужчина. Когда он остановился на одном из последних маршей и сверху вниз взглянул на всех собравшихся, настырный лунный лучик всё-таки пробился сквозь плотную завесу и озарил фигуру.

— Ваше Императорское Величество! — Диниир словно и забыл про лезвие, вжимающееся в его грудь, мигом припал на колено, склонив голову так же низко, как вынужден был это сделать Феликс (только вот прибывшему не понадобилось для этого использовать какую-либо магию). — Ваш смиренный слуга исполнил приказ! Избранная Авей-Лоном, грязный предатель и Тёмное писание принадлежат Вам.

Маг, не поднимая головы, протянул руки, в которых покоился телефон, в сторону своего господина.

Вероника с нескрываемым интересом оглядела мужчину на лестнице. Чёрный бархатный плащ со стоячим воротником подчёркивал высокую статную фигуру Императора. В каком-то оцепенении попаданка сделала пару шагов к лестнице, чтобы получше рассмотреть его лицо. Высокие скулы, мягкий угол челюсти придавали облику непостижимую красоту. Под слабым лунным светом кожа Императора казалась светлее мрамора, на контрасте на ней выделялись чёрные приподнятые брови и густые отведённые назад волосы, темнее воронова крыла.

Она тут же наткнулась на холодный немигающий взгляд льдисто-синих глаз, от которых кровь стыла.

— Прекрасно, — на светлых губах возникла завораживающая улыбка.

Император плавно двинулся к гостям, покидая лучик лунного света, и его фигура будто вновь окуталась мантией тьмы. Настолько плотной, что Ника на секунду потеряла мужчину из виду и заметила лишь когда пропал телефон из рук Диниира. А в следующую секунду синеглазый Владыка был уже напротив девушки.

— Нет! Не трогайте её!

Между ней и черноволосым оставалось всего несколько шагов, когда на его пути, почти к самым ногам Императора бросился истерзанный Феликс, источающий голубоватое свечение магии, что сдерживали путы Сурганта.

— Ваше Императорское Величество, я молю Вас!.. — в его голосе читалась настойчивость и отчаянная попытка защитить. — Дайте нам ещё немного времени.

— Нам? — Император плавно опустил взгляд.

— Я и Первый Рыцарь Дарк'ана освободим Империю и весь мир, — пересиливая магию Диниира, Феликс поднялся. Но когда Ника сделала к нему несколько шагов, остановил её жестом, не поворачивая головы. — Всё, что прикажете, Император Дейллиан…

— Я уже пробовал тебе доверять, — Император выдержал паузу. — Первый Меч Дарк'ана. Решил, что можешь усидеть на двух стульях?

Чёрные тени потянулись из затаённых уголков зала, медленно приближаясь к беловолосому рыцарю, а вместе с ними на периферии сознания возник таинственный полушёпот, чем-то напоминающий голос духа Авей-Лона.

— Больше всего я ненавижу предателей, нагло пользующихся моей добротой, — взгляд Дейллиана потяжелел. — Что ж, сначала я разберусь с тобой, а уже потом с Избранной.

Мужчине не понадобилось даже бровью шелохнуть, чтобы Феликс вновь упал на колени, глухо застонав. Это лишь подстегнуло Веронику ринуться вперёд. Но достаточно было Дейллиану поднять свой взгляд, как в глазах у Ники потемнело, всё вокруг заглохло, будто уходя под воду, а сердце наоборот — гулко забилось в груди. Вероника в ужасе опустила взгляд на Феликса. Уйти вот так вот, когда она наконец добралась до него? Девушка отчаянно протянула руку к своему рыцарю, чувствуя, как теряет опору в ногах.

Уже у самого пола, когда казалось, что столкновение с ним неизбежно, падение остановилось. Веронику мягко подхватили тонкие, при этом таящие в себе неведомые силы, женские руки.

Нежность окутала попаданку, успокаивая сердцебиение, даруя неожиданную, но такую знакомую лёгкость и спокойствие.

— Тише, Вивьенна, мой славный рыцарь, — голос, звенящий, будто серебряные бубенчики на летнем ветерке, вывел девушку из мрака. — Ничего не страшись, памятуя, кто твой истинный враг.

Ника поднялась, опираясь на руку светловолосой девочки. Артурия, озарённая лунным светом, материализовалась внезапно, из блёсых лучиков Луны.

— Моя королева, — необычайно сладко протянул тёмный Властитель, перенимая внимание появившейся гостьи. — Как же я рад, что Вы почтили меня своим сиятельным присутствием.

Улыбка на губах Дейллиана была встречена хмурым взглядом. Артурия без страха двинулась на мужчину.

— Вы переходите границы дозволенного, Император! — серебряная лёгкость в её голосе пропала, в миг заменяясь стальной суровостью, но, кажется, такое поведение тёмного господина лишь позабавило. — Немедленно отпустите моих людей!

В ладонях Артурии блеснул свет, когда она опасно приблизилась к Императорскому Величеству. Однако Дейллиан не двигался и словно бы не собирался защищаться, даже когда сияние полыхнуло у его лица, озаряя светлую кожу.

— Мой Император! — воскликнул Сургант, до этого не двигавшийся. Маг быстро зашевелил губами, вырисовывая пальцами колдовские руны.

— Назад, — тихо, но грозно процедил сквозь зубы Дейллиан, и фиолетовые щупальца магии тут же были поглощены тьмой. — Не смей вмешиваться.

Двое правителей стояли друг напротив друга. Непохожие, как день и ночь. Но какая-то незримая нить связывала их настолько крепко, что Нике показалось, будто они не просто знакомы, а знают друг друга и достаточно хорошо.

Королева едва ли доставала светловолосой макушкой до точёного подбородка Императора, а тот не сводил с неё пристального взгляда, возвышаясь. Молчание между этими двумя длилось несколько тягучих секунд. Пока Артурия вдруг не заговорила:

— Я требую, чтобы Вы отпустили моих людей, — вкрадчиво повторила девчонка. — Не заставляйте меня повторять это трижды.

— Ваших? Вы уверены? — в голосе Императора продолжала скользить усмешка, но в синеве глаз заиграли искорки иной магии. — Один из них — мой лучший шпион, а другая даже не из нашего мира. Последней я бы доверял меньше всего…

— А я верю! — настырно противилась маленькая королева, делая последний решающий шаг к синеглазому Властителю. — Им обоим!

— Вы как всегда слишком добры, — атмосфера между владыками стала ещё жарче, когда Дейллиан чуть наклонился к светловолосой и перешёл на искусительный полушёпот. — Позвольте мне разрешить это многолетнее недоразумение. Я заставлю Избранную избавиться от Тёмного писания здесь и сейчас.

Его обаятельный голос вызвал у Вероники ледяную дрожь во всём теле. А взгляда, которым искоса пронзил её Император, было достаточно, чтобы девушка ощутила всю властность тёмного правителя.

— Нет. Вы не можете так поступить! — снова воспротивилась Артурия.

— А сколько ещё мне терпеть это существо, порочащее имя Тьмы? — холодно резанул в ответ Дейллиан, при этом ни один мускул его прекрасного лица не дрогнул, выдавая раздражение.

— Писание будет уничтожено, — королева Дарк'ана не отрываясь смотрела во всепоглощающую синеву, осторожно, едва-едва касаясь кончиками пальцев плотной бархатной ткани его плаща. — Но не в Империи, а в Авей-Лоне — первородном источнике магии.

Тёмный правитель усмехнулся. Его лицо стало к Артурии так близко, что, казалось, их губы вот-вот сомкнуться.

— А что мне за это будет? — долетел до Вероники коварный едва слышимый шёпот, и в помещении стало ещё темнее.

Густая чёрная пелена надёжно закутала Артурию в мягкий тёплый плащ. Но тёплым он был только с одной стороны. Ника сглотнула вязкий ком страха, вставший поперёк горла. Сейчас ей совершенно не хотелось вмешиваться в политические распри двух противоборствующих стран другого мира.

— Вы знаете, чего я хочу, моя королева, — настойчиво, но аккуратно продолжил Дейллиан, — Вам достаточно лишь одного слова… "да"…

Королева притихла. И Вероника могла лишь догадываться, о чём думает эта, казалось бы, слишком юная правительница, на чьи плечи возложена была ответственность за целый мир. Тишина длилась всего с десяток секунд, но растянулись они на целую безмолвную вечность, в которой было слышно только, как клубится у ног мрак. Наконец тихий, но решительный голос Артурии провозгласил:

— Я согласна, Император, — она на мгновение запнулась, словно боясь признаться даже самой себе, однако продолжила: — Я согласна стать Вашей женой.

Дейллиан выпрямился, одаривая светловолосую королеву улыбкой, казалось, чуть более радостной и ласковой. Однако что-то говорить не спешил, проявляя удивительное чувство такта. Он лишь нежно поднёс к губам тыльную строну ладони своей невесты, мягко прикладываясь к жемчужной коже. Только Артурия так и оставалась напряжённой, будто натянутая струна.

— Всё, что только пожелаешь, моя дорогая, — Дейллиан вложил королеве в ладони телефон и отступил, наконец-то позволяя лунным лучам вновь озарить всю залу.

Получив заветный артефакт, насильно обручённая повернулась к избранной, демонстрируя нехилую выдержку и сохраняя непроницаемое лицо с холодным взглядом, затем протянула его Веронике. Девушка дрожащими руками взяла телефон, тревожно оглядела его и тут же нашла взглядом Феликса, застывшего неподалёку в том же положении, что заставил его принять Император. Она с мольбой заглянула в изумрудные глаза, пылающие одновременно гневом и страхом. Мужчина напрягся, будто бы пытаясь вырваться из пут тьмы, но не смог. Всё, что он сумел сделать, — это лишь вновь поднять взгляд, полный веры, на Нику, и одними губами прошептать: "Я рядом…"

Именно эти слова придали девушке уверенности, и она быстрым движением пальцев разблокировала телефон.

Непривычный ярко-белый свет резанул Нику по глазам. На маленьком телефонном экране появился незамысловатый рабочий стол. Не давая себе времени на ностальгию, Вероника сразу же полезла в "Блокнот", открывая единственный оставшийся здесь файл под названием "Приключения Первого рыцаря".

Возникший текст, мелкими буковками растянувшийся на весь экран, вызвал у девушки ступор. "Это же… — она удивлённо забегала глазами по строчкам, вчитываясь. — Как такое возможно? Я совершенно не помню ничего такого!" Излучаемый телефоном свет и ритмичное мелькание букв действовали на неё словно гипноз, затягивая в свою вневременную реальность. И Веронике казалось, что она всё сильнее погружается в историю, написанную ей когда-то.

"Вот и пришло время, рассказать тебе всю правду, — мягкий почти шёлковый шёпот приобнял девушку со спины за плечи. — Посмотри, какое прошлое ты потеряла".

Холодные тонкие пальцы невесомо легли Веронике на глаза, скрывая их и от излучения, и от по-детски построенных фраз, унося сознание в доселе не известный девушке мир.

За окном медленно затухал рыжевато-алый закат, давно переставший бросать на пол длинные золотистые лучи. Комнатушка, пропахшая старыми книгами, покоящимися на полках ленинградской "стенки", и пожухлой газетной бумагой, издревле собираемой для макулатуры, погрузилась в фиолетовый полумрак.

Маленькая девочка, путаясь в длинной льняной сорочке, забралась на скрипучую кровать. В ожидании бабушки, она принялась водить пальцем по ковру, висящем рядом, на стене, повторяя линию расписных узоров. А когда родственница вошла в комнату, девчонка подскочила на пружинистой перине и, устроившись в полусидячем положении, внимательно посмотрела на бабушку. Вера Алексеевна опустилась в кресло, стоящее вплотную к кровати, и перевела взгляд с темнеющего за окном неба на внучку.

— Ну, что, моя юная любительница сказок, — с улыбкой начала бабушка. — Продолжим про славного рыцаря, чьи волосы белее звёзд?

Девочка усиленно закивала, вызвав у женщины тёплую улыбку на губах. Потом бабушка Вера откинулась на спинку кресла, включила ночник, недавно подаренный внучке, и взялась за вязание.

— Рыцарь тот, в чьей груди билось доблестное серде, по праву считался самым умелым из Мечей королевства, — нарочито витиеватым и протяжным слогом рассказывала женщина, надеясь таким образом скорее усыпить внимательно слушавшую её девочку. — Он без страха отправлялся на любое, даже самое сложное задание королевы…

На несколько секунд она замолчала, присматриваясь к маленькой слушательнице, проверяя, заснуло ли дитя так быстро, как женщина надеялась.

— Я слушаю, бабушка, — бодренько ответили ей из-под пышного одеяла.

— Но вот однажды, — как ни в чём не бывало продолжила бабушка Вера, заматывая нитки в клубок, — ему пришлось отправиться в дальние путешествия. А конкретно, в соседнее королевство, где жили маленькие человечки. Примерно с половину твоего роста. Они во всём мире считались отборными дельцами и хитрыми буржуйчиками. Но самым коварным из этого народа являлся их король. Его харизма и убедительность были столь велики, что он собственных сородичей убедил в том, будто те обладают магией и могут левитировать над землёй. Он даже оседлал нескольких и летал на них по своему подземному дворцу!

— Что-о-о?! — Ника тотчас подскочила на скрипнувшей кровати.

— Нет, — осеклась женщина, бросая замотанный клубок в корзинку к остальным, — так ты точно не заснёшь этой ночью.

— Ну-у-у, — заунывно взмолилась девочка, укладываясь обратно на пуховую подушку. — Продолжай. Пожалуйста.

Вера Алексеевна вздохнула и милостиво продолжила, остановившись лишь тогда, когда услышала тихое посапывание из-под одеяла. Окончание истории про летающих в позе солдатика маленьких людей Вероника увидела лично, в своём собственном сне. А на утром выдала бабушке:

— Почему ты не говоришь мне ни имён, ни названий из своих сказок?

Но получив в ответ только печальный выдох и молчание, продолжила:

— Я сама придумаю! — девочка задумчиво отправила в рот ложку с кашей. — Пусть королевство называется Даркан. Потому что оно напоминает мне спящего дракона. А того рыцаря будут звать… Феликс. Феликс Ла Грансс!

Вера Алексеевна в полном недоумении посмотрела на внучку. Ненадолго повисла пауза, которую оборвал неожиданный, возможно даже для самой Веры, вопрос:

— Почему "Ла Грансс"?

— А я видела у тебя книжку, которая почти так же и называется, — невозмутимо продолжая завтракать, объяснила девочка. — "Математик Лагранж". Я подумала, что имя Математик звучит не очень, да и Лагранж не совсем подходит… поэтому Ла Грансс.

Вероника вдруг задумчиво-мечтательно уставилась в окно.

— А того маленького хитрого короля я назову Халфинг!

Глава 19

Под свой собственный детский заливистый смех Вероника очнулась. Не успела она осознать, что только что побывала в далёком неизвестном ей прошлом, как новые декорации поразили её не меньше.

Девушка оказалась в тесной кабинке школьного туалета. Видно, что здесь только закончился ремонт. Даже пластик стоял, ещё обмотанный в плёнку.

Почти сразу же возник прогорклый запах гари. Поддаваясь инстинктивному порыву, Вероника быстро щёлкнула задвижкой, вынимая засов из паза, и тут же навалилась на ручку. Но та не поддалась. Девушка повторяла попытку снова и снова, пока знакомое ей с самого детства ощущение животной паники не окатило её с головы до ног.

"Это случай давно минувших дней, — вдруг совершенно спокойно прозвучал в её голове голос древнего духа. — И мы не нарушим ход времени, если сейчас немного полюбопытствуем и выйдем за рамки произошедшего"

За дверцей кабинки послышался стук. На кафельный пол упало древко швабры, и Вероника, всё ещё давившая на ручку, вывалилась в узенький коридор. Сразу же она обернулась к выходу, намереваясь скорее покинуть это место: ведь паника, до сих пор державшая девушку в оковах страха, мешала даже вздохнуть.

Но в дверном просвете её встретила невысокая фигура в школьном платьице, застывшая будто неживая вовсе.

Веронику ощутимо встряхнуло. Эта она заперла её в пластиковой ловушке? Придерживаясь одной рукой за холодные плитки стены, девушка направилась к фигуре. И только подойдя совсем близко Ника поверила в то, что видит. Между ней и свободой стояла её — Ники, — лучшая подруга. Катя Почка.

Четвероклашка замерла в пространстве косяка и не отрываясь остекленевшими глазами смотрела на кабинку, откуда недавно выскочила Вероника.

— Как?.. — девушка даже отступила на шаг, к месту своего заточения. — Но почему?!

"Это ещё не всё," — вновь шепнул ей на ухо Авей-Лон, подталкивая к выходу.

И тут же мелкая предательница задвигалась. Девочка быстро сунула зажигалку в карман, развернулась на каблучках своих маленьких туфель и рванула в сторону кабинета. Ника тот час метнулась за ней.

Забежав в классную комнату уже перед самым звонком, Катя схватила телефон своей подружки (вернее уже жертвы), и успела до начала сирены перекинуть себе на телефон файл под названием "Приключения Первого рыцаря".

"Зачем? Зачем?! — сердце бешено колотилось в груди. — Ради этого?!!"

Девушка в немом ступоре наблюдала за суетой, поднявшейся в помещении. Ни дети, ни учителя, ни сама Почка упорно не замечали присутствие Вероники, недружным строем эвакуировались из здания. И вскоре попаданка в прошлое осталась почти одна.

— Почему?.. — потерянным взглядом она обвела помещение и тяжело опустилась на учительский стул.

"Чёрная и самая страшная зависть способна изъесть тело и осквернить даже детскую душу," — снова загадочно, но теперь словно успокаивая, шепнул дух.

— Было бы чему завидовать! — вспыхнула девушка, припоминая дословное содержание злосчастного файла. — Разве можно из-за этого убить человека? Это самый настоящий бред, — она опустила голову на руки, вся сжалась. — Этого. Просто. Не может быть!

Вероника крепко зажмурилась, отказываясь верить в происходящее, но что-то глубоко в душе подсказывало ей — это чистая правда. И когда девушка решилась-таки принять увиденное, она выпрямилась на стуле и открыла глаза, чтобы снова взглянуть на почерневший от дыма мир её прошлого.

Но оказалась вдруг в совершенно ином месте.

Она сразу же узнала маленькую, но очень уютную комнатку. У стены стоял диванчик, напротив него шкаф, а у окна — стол, но пока без компьютера. Сердце Вероники снова болезненно сжалось, когда она взглянула на девочку, сидящую к ней спиной и чем-то сосредоточенно занимавшейся за столом при свете лампы.

Путешественница по воспоминаниям шагнула к свету и выглянула из-за плеча девочки. На столешнице были разложены рисунки, с краю от них лежал телефон — старенькая раскладушка. Маленькая Катя то и дело поднимала разрисованные листики к сету, водила по ним карандашом, повторяя очертание и снова опускала бумажки на твёрдую поверхность. Присмотревшись Ника поняла — это те самые её детские рисунки.

"Я ей разрешала брать мои работы?" — растерянно подумала русоволосая.

"Поражённая её дружеской преданностью, ты, Вивьенна, после катастрофы полностью открыла ей душу, — призрачные пальцы легли девушке на плечи, сейчас Авей-Лон был единственным, кто поддерживал Вернику, хотябы физически. — Однако посмотри внимательнее, что же она там делает?"

Под подбадривающие слова древнего духа, Вероника присмотрелась к нарисованному. Рядом с угловатой беловолосой и зеленоглазой фигуркой одного известного рыцаря появилась другая (хотя Вероника отчётливо помнила, что каждого персонажа рисовала отдельно). Ярко-жёлтые волосы собраны в хвост, непомерно большие голубые глаза и, даже несмотря на всю угловатость, шикарная фигурка, закрытая доспехами.

"Катринэт!" — от осознания Вероника чуть не ахнула, спешно прикрывая рот рукой.

Однако девчонка, будто услышала или почувствовала её возглас, резко развернулась на стуле и всмотрелась в пространство комнаты, туда, где стояла Ника. Но взгляд Кати словно проходил сквозь незваную гостью и вскоре школьница вернулась к своему занятию.

"Катя. Она… — девушка всё ещё сомневалась произносить свою догадку вслух. — Изначально она влюбилась в персонажа моей книги?.. Но, стоп! Феликс реально существует, он не вымысел. Как такое…? Как это вообще могло произойти?"

До этого Ника не пыталась обратиться напрямую к духу: тот зачастую сам во время прояснял ситуацию. Но сейчас девушка беспомощно оглядываясь, ождая прямого ответа.

Всё вокруг будто смазалось и холодный как всегда лишённый эмоциональной окраски голос Авей-Лона доносился будто бы отовсюду:

"Неужели ты так и не поняла, Избранная? — краски поблекли, и всё вокруг заполнил белый слепящий свет, — Играючи, ещё ребёнком, ты открыла новый мир, видела его во снах. А потом сама же заключила его в слова. Пусть детские и нелепые, но ты верила в них, тем самым вдохнув жизнь, изменив реальность".

Вероника сжала пальцы и тут же ощутила в них трёдость пластикового корпуса Nokia.

"Я создала этот мир? — девушка едва не задыхалась от осознания. — Но как же моя бабушка? Это она рассказывала мне про Дарк'ан. Это к ней приходила Артурия почти пятьдесят лет назад".

"Время закусило собственный хвост. Прошлое не изменить, будущее уже предначертано. А тебе надо лишь сделать то, что ты должна сделать! Но послушай меня внимательно, Вивьенна. Украв твою историю, завистница переписала и изменила её, подчинив своей воле. Сейчас мёртвый заледеневший мир слушается только её. Однако, волею Судьбы, рождённый под божественной звездой прошлый носитель Погибели, спас тебя и вернул в наш мир. А это значит, что ещё не всё потеряно! — голос заметно усилился. — Иди же, богиня Вивьенна! Исполни свой долг!"

Леденящая вспышка на секунду ослепила, но через мгновение всё же померкла, буквально выплёвывая девушку из какого-то вневременного пространства, где попаданка путешествовала вместе с древним иномирным духом. От столь впечатляющих приключений у Вероники голова шла кругом, а ноги заплетались на месте. Она не сразу поняла, где очутилась на этот раз. Это продолжение её прошлого или уже настоящее? Зато сразу почувствовала, что мир стремительно летит вверх, прижимая девушку к своей тверди.

На этот раз Нике суждено было ощутить последствия приземления. Затылок болезненно соприкоснулся, кажется, с тротуарной плиткой, и от отрезвляющей боли слёзы навернулись на глаза. Сейчас девушке было всё равно, как это выглядит со стороны. Ей просто хотелось, чтобы всё это наконец-то прекратилось. Она не умеет сражаться. Да и зачем ей сражаться за мир, который она толком и не помнит? Она снова прокрутила в голове разговор с Авей-Лоном и… вдруг почувствовала себя жалкой. Слёзы сорвались с уголков глаз и, оставляя после себя мокрые ледяные дорожки, исчезли в корнях волос, у виска.

"Я и правда ничего не могу сделать, — от мыслей стало тяжелело на сердце. — Даже защитить, тех, кого обрекла на существование. Наивная дура. Это всё из-за меня".

Веронике начало казаться, что она больше никогда не встанет, а так и застынет на холодном тротуаре посреди позднеавгустовской ночи.

Но вдруг что-то тёплое коснулось плеча, накрывая его. И вскоре девушка ощутила, как её тело оторвалось от земли и утонуло в тепле и терпком мужском запахе. Обжигающий прилив сил прокатился по венам, помогая ослабшим векам подняться.

Ветер мягко трепал белоснежно-серебристые пряди — первое, на что наткнулся взгляд Вероники. Потом она медленно, будто до сих пор не веря в происходящее, взглянула на лицо мужчины. Во льдисто-зелёных глазах блестели изумрудные огоньки, словно он только что применял магию, губы чуть приоткрыты. Не сразу Ника заметила, как тяжело и шумно дышит её спаситель, словно после бега, как его широкая каменная грудь прерывисто вздымается и жар дыхания касается её холодных щёк.

Пагубные мысли мигом исчезли, когда Феликс, молчаливо, но трепетно прижимая Нику к себе, сделал пару шагов и опустился на какую-то лавку. Оказаться сидящей на его коленях было для девушки чем-то удивительно-непостижимым.

— Ты совсем замёрзла, — почти шёпотом проговорил мужчина, укрывая её какой-то тонкой тканью.

— Я просто хочу, чтобы это наконец закончилось! — Вероника крепко зажмурилась и прижалась к его оголённой шее. И только сейчас заметила, что он по пояс голый.

— Закончится, — мужская ладонь успокаивающе пригладила русые волосы, и ещё твёрже Феликс добавил: — Когда мы победим Демона.

— Я не хочу сражаться! Не хочу! Не буду! — из её глаз хлынули предательские слёзы, которые она тут же спрятала от всего мира, несколько долгих минут подрагивая у него в объятиях. Но внезапно рыдания затихли, и девушка быстро вскинула голову, проникая молящим взглядом в ледяной омут глаз: — Зачем сражаться? — прозвучал её еле слышимый шёпот. — Давай просто сбежим…

Его глаза, прекрасные, словно бескрайний океан, остались всё такими же спокойными, хотя девушка и ожидала увидеть в них презрение — то, что она сама чувствовала к себе.

— От чего же?.. — на губах мужчины заиграла нежная полуулыбка. — Я слишком долго убегал от судьбы. Но теперь мне есть за кого бороться…

Сердце пропустило удар.

— И я буду бороться. За тебя.

Судорожный вздох сорвался с её губ.

Феликс… Такой храбрый, такой мужественный, такой решительный и спокойный. Он знает, на что идёт. Но Вероника слишком сильно к нему привязалась, чтобы отпустить одного. Сражаться с неизвестностью. Если он погибнет… Нет! Она даже подумать о таком не смеет!!! Решено: она останется с ним, несмотря на то, что её мир может рухнуть. И умрёт вместе с ним, если будет нужно!..

Вероника очнулась, когда Феликс чуть сжал её руку. По взгляду беловолосого, она поняла, что рыцарь догадался о её мыслях. Он наклонился, осторожно прижался губами ко лбу девушки, и она вдруг расслышала его тихий бархатный шёпот: "Тогда идём".

Ника кивнула и наконец-то решилась оглянуться.

Тёмная и абсолютная пустая центральная улица её родного городка была погружена во мрак ночи. Ни извечно проезжающих машин, ни пешеходов, даже высокие фонари не везде горели, а небо было покрыто серо-чёрными тучами. Прямо перед ними, через дорогу — бар. Тот самый, куда Вероника ездила с сестрой несколько дней назад. В ночной тишине клубная музыка, доносившаяся до парочки, била басами так сильно, что в окнах напротив дрожали стёкла, а световые лучи, выбивающиеся из окон, отражались на фасадах соседних зданий, будто бы приглашая зайти.

Нехотя русоволосая слезла с колен своего спутника и только сейчас, уже успокоившись, поняла, насколько нелепо они выглядят. Она до сих пор в ночной сорочке, едва прикрывающей колени, в домашних тапочках и мужской рубашке, накинутой на плечи. Да и Феликс не в лучшем виде. С голым торсом и в серых спортивках, так странно сочетающимися с его необычной внешностью.

— Вот она, команда, спасающая мир, — Ника не сдержала улыбку, осторожно, но жадно наблюдая за поднимающимся Феликсом, а тот ответил ей коротким смешком.

И они двинулись прямо к светящемуся софитовыми огнями бару, ведь было очевидно, что их туда и зазывают.

Беловолосый ловко перепрыгнул через невысокое ограждение, отделявшее проезжую часть от тротуара, и протянул Нике руку, помогая перебраться следом. Уже подобравшись ближе, девушка внимательно оглядела фасад: знакомая неоновая вывеска отражала незнакомое название, которое явно было раньше другим. "Бар Дарк'ан".

Вскоре спутники подобралась к входным дверям, и Феликс вдруг быстро перехватил ладонь девушки, потянувшейся к железной ручке.

— Чтобы ни произошло, помни: я рядом.

Ника кивнула и ещё увереннее потянула стеклянную дверцу на себя. Тут же её окатило волной пульсирующего звука и шумом беснующейся толпы. Сглотнув, Вероника шагнула за порог, попадая будто в совершенно иную реальность.

Внутри было много отдалённо знакомых людей, которых Ника встречала ещё на студенческих тусовках Даниила. Они все двигались под безумную клубную музыку, наполненную одними басами и, кажется, не замечали незваную, не к месту одетую парочку. "Интересно, — хмыкнула про себя девушка. — Как это могущественный маг сильнейшей Империи другого мира мог позволить водить себя на поводке? Ведь настоящий Тёмный Демон все последние дни был у него прямо под носом".

Они пробирались сквозь танцующих, Вероника впереди, Феликс сзади, и девушка всё всматривалась в лица, ища её — свою некогда лучшую подругу — Катю Почку. Вскоре они выбрались к столикам, за одним из которых когда-то сидела сама Ника с Дарьей, Романом и их компанией. Места и как и тогда были полностью заняты, диваньчики сдвинуты к тому самому столику, на котором сейчас стоял высоченный кальян. А из трубки его нещадно посасывала та, кого Вероника так долго искала.

Катя вальяжно устроилась на одном из мягких сидений и когда парочка подошла достаточно близко, неторопливо повернула голову в их сторону. Из её рта и ноздрей повалил ароматный ванильный пар.

— Как же долго, — устало протянула Катя и пренебрежительно махнула кистью, украшенной хищным неоново-зелёным маникюром.

Все сидящие рядом с ней молодые люди пришли в движение: они, подозрительно и недобро оглядываясь на внезапных гостей, крадучись, отходили в стороны, освобождая места, и, несводя пристальных глаз, смешивались с остальной толпой, занявшей весь танцпол.

Не отрывая взгляда от Катерины, которая явно чувствовала себя здесь полноправной королевой, Вероника села напротив, рядом с ней устроился на удивление спокойный Феликс.

Русоволосая не решалась заговорить, она подозрительным взглядом осмотрела бывшую подругу. С их последней встречи на набережной Катя практически не изменилась. Только больше не строила из себя весёлую милую девушку. И уж точно она более не напоминала ту маленькую круглолицую четвероклашку. Её черты стали более грубыми и хищными, наращенные ресницы теперь были больше похожи на боевые веера китайских воительниц, брови напоминали двух червяков, готовых вот-вот сцепиться друг с другом, а её глаза горели странным неестественным огнём.

— Кто ты? Человек или… демон? — наконец решилась поинтересоваться Ника.

На этот вопрос Катя усмехнулась, так, что линия её губ изогнулась, будто кривой ржавый нож.

— Я — та, кто отобрала у тебя всё, — девушка (если её ещё можно считать девушкой) перевела взгляд на Феликса. — Или почти отобрала.

— Даже не думай. У тебя ничего не получится, — не смолчал беловолосый, сжимая под столом ладони в кулаки. А от его голоса в бокале, стоящем рядом, треснули кубики льда: — Я тебе этого не позволю.

Почка расхохоталась.

— Зачем ты это всё делаешь? — Ника нахмурилась, готовая к резким действиям собеседницы. — Ради чего ты хотела меня… — русоволосая запнулась, — убить?

Демонический смех оборвался, но в глазах Катерины всё так же поблёскивали презрительные смешинки. Она снова выдохнула паром, хотя и не затягивалась кальянным дымом, и развела руки в стороны.

— Ради вот этого всего, конечно же! — её голос прогрохотал сильнее басов с танцпола. — Я бы сделала это ещё раз и ещё! Всё что угодно ради обладания своим собственным миром! — она навалилась на столешницу, приближая своё лицо, остервеневшее от жажды власти, и надломленно прошипела: — А ты всегда была такой. Строила из себя мышку-недотрогу, хотя тебя никогда не обделяли вниманием. Всегда хорошие отметки, миловидная мордашка и складная фигурка — всё давалось тебе так легко…

Веронику прошиб холод от шепчущего голоса Кати, но когда на её руки, сцепленные под столом, легла ладонь беловолосого спутника, всё же немного успокоилась.

— И я бы никогда не приближалась к такой, как ты, — продолжала Почка, её глаза сощурились, превращаясь в две расщелины, за которыми бурлила лава. — Если бы не те истории, что ты всем рассказывала.

Русоволосая вздрогнула, припоминая давно забытые времена. Это была их первая встреча и начало дружбы. Паразитической дружбы.

— Я хотела, чтобы ты только мне рассказывала! — продолжила Катя, еле сдерживая себя. — И добилась этого! — ликующее торжество отразилось на её лице, и собеседница снова откинулась на мягкую обивку дивана. — Втереться тебе в доверие было проще простого. Я поняла, что ты клюнула, когда твоим новым героем стала Катринэт — то есть я.

И она снова прижалась губами к длинной, извивающейся змеёй, трубке кальяна, продолжая свою паротерапию. Затянулась так глубоко и крепко, что табак затрещал в чаше, и весь агрегат завибрировал на столе. Катя сощурилась, задерживая в себе пар на несколько бесконечно долгих секунд, и пронзительно посмотрела прямо на Веронику.

Вдруг улыбка тягуче уверенно расплылась по её щекам, и губы разомкнулись, выпуская из своих недр огромное облако белого пара, которое будто ураган надвинулось на Нику и её спутника.

Девушка зажмурилась и закашляла, отгоняя одной рукой внезапный паровой залп. И когда дым немного рассеялся Ника увидела, что напротив неё сидит уже не Катя, а сама Катринэт. И окружают её уже не молодые веселящиеся люди, а жуткие демонические твари, голодными алыми глазами поглядывающие на гостей своей хозяйки.

Глава 20

Тут же Веронике в глаза бросилась пересекающая торс по диагонали чёрная рваная рана, обожжённая по краям. Однако она, кажется, нисколько не волновала одержимую воительницу. Всё та же ржавая ухмылка Почки красовалась на более привлекательном лице светловолосой женщины.

— Признайся, — с алых припухлых губ Катринэт сорвался голос Кати. — Я вдохновляла тебя на этот облик. И это имя… Катринэт, — просмаковала, — тоже взято с оригинала.

— Какая глупость, — вдруг не выдержала Вероника, процедив сквозь зубы и до хруста сжимая пальцы в кулаки. — Катринэт никогда… никогда не была похожа на тебя! — чистая ярость овладела девушкой, и она, сильнее нахмурив брови, впилась взглядом в расхитительницу чужих заслуг. — Настоящая Катринэт прошла длинный путь и достойно занимала свою должность. А ты… ты так ничего и не поняла, видимо.

Вероника поднялась. С каждым последующим её словом басы с танцпола затихали, а софиты меркли, погружая зал в темнеющую тишину.

— Ты не достойна этого мира! — выпалила русоволосая. — Снимай проклятье!

Непривычные для облика Катринэт неоновые ногти впились в гладкую поверхность столешницы, пронзая ту практически насквозь.

— Только через мой труп!!! — проревела демоница нечеловеческим голосом, поднимаясь следом. Все красноглазые тени за ней встрепенулись и зашипели.

Атмосфера в клубе раскалилась до предела, и вдруг в руках Кати, всё ещё скрытой под маской Катринэт, появилась цепь, блеснувшая серебром в образовавшейся полутьме. А губы демонессы снова дрогнули в самодовольной улыбке.

— Я забрала всех, кто тебя когда-нибудь любил! — вновь заверила она, потянув на себя цепь, натянутой струной спускающейся под стол.

Вероника проводила за той взглядом и замерла, наблюдая, как из-под стола высовывается сначала тёмноволосая макушка, а следом лицо Романа, с пылающим алым взором. Его мощная, чуть загорелая шея обмотана в несколько колец цепью, на которую обычно садят агрессивных сторожевых собак, а сам парень, кажется, полностью обнажён.

Едва он вылез, как тут же прильнул щекой к "хозяйке", однако Почка брезгливо одёрнула поводок, заставив Рому заскулить по-собачьи.

Вся эта сцена могла бы заставить Нику впасть в длительный ступор. Ещё тогда, неделю назад, когда девушка даже не догадалась о своей причастности к существованию других миров, но не сейчас, спустя все те странности, на корню изменившие её мир.

— Больше я тебе не позволю такого, — утвердительно заверила противницу Вероника.

Катринэт хмыкнула и достала из поясной сумки, прикреплённой к доспеху… телефон. Ту самую старенькую раскладушку "Samsung", которую Ника видела в прошлом. Недолго думая, Катя резким отточенным движением встряхнула гаджет. Крышка распахнулась, и телефон с алым сиянием деформировался, превращаясь в чёрный длинный меч. Почка крутанула его в руке, примеряясь к оружию, и одним ударом смела все столики, расчищая место для будущей битвы.

Вероника вздрогнула и зажмурилась, заслоняясь рукой от обломков мебели, готовая к новой боли. Однако оную так и не почувствовала: перед ней вспыхнул магический барьер. А нежные мужские руки легли сзади на её плечи.

— Ты справишься, — подбадривающий голос Феликса заставил девушку взглянуть на свои руки, где в её до боли скрученных пальцах покоился телефон. Преданная обшарпанная Nokia.

— Я буду с тобой, — продолжил мужчина, взяв её ладони в свои.

Не веря своим глазам, Вероника наблюдала, как запылала татуировка на левом предплечье, а узор заполз чуть выше, обхватывая витыми линиями локоть. И руки вдруг зажили своей жизнью. Выставили перед девушкой старенький телефон и обхватили его обоими ладонями.

В один миг Nokia вспыхнула золотым столбом света и сама стала меняться, вытягиваясь по форме лезвия. Точно такого же, каким был и меч Погибели Демона.

Ника чувствовала, как в её сердце разгорается иное пламя. Жалящее холодом, молчаливое, но от этого не менее яростное. Его пламя.

— Феликс!.. Он будет моим! — снова раздался страшный рёв Почки.

— Даже не думай, — вкрадчиво ответила Ника и решительно двинулась на противницу, влекомая уверенностью своих рук.

Только с Феликсом она чувствовала всю мощь своей силы, поэтому незамедлительно нанесла первый удар. Однако не успел золотой клинок Nokia коснуться истерзанного прошлой битвой панциря Катринет, как острие тут же было сбито вдруг прыгнувшим нагим псом в лице Романа Дмитренко. Бывший ловко приземлился на все четыре конечности у ног одержимой и, угрожающе ощетинившись, утробно зарычал.

Тут уже взяла себя в руки Почка.

— Ты наивна, если думаешь, что сможешь одолеть меня, — она показательно расслабилась, опуская свой алый меч. — Так же наивна, как и та старая кошелка, которую ты называешь бабушкой.

Нику обжёг гнев.

— Она так же, как и ты, пыталась защитить любимого человека, — тем временем продолжила издевательским тоном Катя. — Бросилась на меня со своей жалкой душёнкой, размахивая духовным ножичком… мне так понравилось ломать её… — демоница понизила голос, пронзающий русоволосую до мурашек. — Она готова была пойти на всё, лишь бы я не тронула её дорогую Артурию…

Говорившая сделала угрожающий шаг к сопернице, полностью уверенная в своих словах.

— И никак вы все не поймёте, что против Меня бесполезно сражаться! Я! — Катя перешла на истерический крик, от которого задрожало пространство. — Я — главная героиня! Я Катринэт! К ни го ед . нет

Её клинок ярко замерцал алым светом, но воительница не спешила пускать его в ход. Она вытянула вперёд свободную руку, с навострённым пальцем, указывающим на Веронику, и коротко скомандовала:

— Взять её.

Рома, покорно прижимавшийся к ногам своей хозяйки, мгновенно бросился вперёд, яростно скаля зубы. За ним последовал огромный чёрный ворох алоглазых теней. Но вдруг расстояние между двумя противницами растянулось, словно вязкий пластилин, выбелилось, дыхнуло холодом. И вот их уже окружает не тёмный ночной клуб, а белоснежное поле, лишённое всяких видимых границ. Кругом стелится плотным покрывалом метель, бросающая леденящие снежные порывы в лицо, а под ногами — тонкий налёт из снежинок, скрывающий под собой тёмно-синий лёд.

Однако новая арена для боя ни на секунду не остановила обезумевшего оборотня. Его руки вытянулись, покрываясь игольчатой шерстью, как и мощный торс с сильно выпирающими рёбрами, а ноги извернулись под неестественным для человека углом. Ника уже видела такие метаморфозы. На том поле, по дороге к бабушке. Только прислужник Почки был в десяток раз крупнее обычных тварей. И страх, который Вероника, кажется, только недавно преодолела, вновь забился где-то в горле, когда трёхметровая агрессивно настроенная туша готова была сделать последний прыжок прежде чем оказаться на девушке.

Время будто бы покрылось коркой льда, застывая в этом снежном мире, и за спиной у русоволосой раздался знакомый самодовольный говор:

— Во имя Империи и Наитемнейшего Императора Дейллиана Первого, — хоть Вероника и не видела говорившего, но явно ощутила, как на его губах расползлась улыбка.

Вмиг перед мордой чудовища, бывшего некогда Романом, поднялся столб синего огня. Ника отшатнулась в сторону и испуганно оглянулась: прямо за её спиной стрял Диниир Сургант — имперский придворный маг.

Мужчина, плотно укрытый в широкий чёрный вельветовый плащ, поднял к своему лицу руку, и на одном из его пальцев яркой утренней звездой блеснул чёрно-синий перстень. Небрежным жестом Диниир провёл пятёрней по встрёпанным волосам, словно бы красуясь перед Вероникой, и с надменной усмешкой глянул на неё.

— Плохо справляешься, Избранная, — обманщик-бывший теперь даже не пытался прикрывать свою язвительность.

— Ты что тут делаешь? — а Ника, не желая показывать имперцу свой страх, тут же прикрыла его напускным недовольством: — Мне сейчас не до тебя!

Тёмный маг хмыкнул и перевёл взгляд ей за спину. Не успела Вероника проследить за ним, как Сургант, что-то выкрикнув, вскинул руку над головой, и сзади послышался разрезающий слух скулёж. Огромный ощетинившийся зверь был охвачен всё тем же ярко-синим пламенем.

— Правда, красиво? — Диниир будто бы и не замечал творившийся вокруг пламенный хаос, лишь подошёл ближе к девушке и продолжил, всё так же спокойно и уверенно: — Это дар Его Императорского Величества, — продемонстрировал перстень, — для вас.

— Нам не нужна помощь, — Ника хмуро взглянула на колечко, заставившее трёхметрового оборотня валяться, словно псина, в снегу, чтобы сбить огонь. — Мы сами разберёмся.

— Ну-ну, — маг красноречиво окинул девушку взглядом, словно протрактовал её слова по-своему. — Оно и видно.

Вероника, возмущённая его поведением, недоверчиво оглядела себя, когда новый порыв колкого ветра встрепал её длинные пряди, бросившиеся на глаза. "Что?!" — она чуть не впала в ступор, разглядывая вроде как свои белоснежно-пепельные волосы.

Диниир снова снисходительно хмыкнул и, не задерживаясь, уверенно двинулся к полыхающим демонам.

— Эй! — тут же очнулась Вероника, вспомнив слова договора Артурии. — Ваша Империя не должна вмешиваться!

Однако нахальный придворный маг её будто бы и не слышал. Он отвёл руку в сторону — и кольцо вновь угрожающе замерцало.

— Я их отвлеку, а ты разберись с той стервой, — проговорил он, стоя к собеседнице спиной. — Надеюсь, что хоть с чужой бывшей ты сможешь справиться.

В его голосе отразилась какая-то особенная ненависть. "Значит Почка-таки задела гордеца своей выходкой… — подумалось пепельноволосой, и она уже по-другому взглянула на имперца, с молчаливой яростью швырявшего в тёмных тварей сгустки огня. — Ему тоже было больно отпредательства".

Ника крепче сжала в руках золотистую сияющую рукоять длинного меча. Теперь она окончательно убедилась в том, что Катю надо остановить. И холодное пламя внутри её собственного сердца призывно воспылало. Только благодаря незримой поддержке Феликса Ника ещё не пала духом.

Очередной порыв метели, уже куда более мощный и гнетущий, скрыл от глаз девушки силуэты сражающихся в кругу демонов двух её бывших, оставив лишь далёкие синие отсветы магии. Погода портилась. Зимняя стихия выходила из-под контроля, грозя перейти в настоящий буран!

Ветер усилился и шквальным фронтом надвинулся на Веронику, одетую во всю ту же ночную сорочку да рубашку Феликса, рукава которой она узлом завязала на своих ключицах, отчего свободные полы развевались за ней, будто плащ. Если бы не внутреннее магическое пламя, сопротивляющееся непогоде вместе с девушкой, то Ника уже давно бы превратилась в ледяную статую, и её можно было поставить рядом с ещё одной, находившейся сейчас во дворце.

Ветер порывисто смёл из-под ног снежное покрывало, и теперь мягкие пушистые тапочки предательски скользили по тёмной глади льда. Ещё немного — и Ника просто лежала бы пластом, но какой-то внутренний стержень и такое несвойственное ей чувство полного равновесия удержали девушку на ногах.

— Знаешь, ты меня порядком достала, — раздался из белоснежной мглы раздражённый голос Кати. — Ты зря цепляешься за этот мир.

Силуэт Катринет — высокий, стройный и гордый, — возник перед Вероникой, и только страшный разрез на её груди нарушал идеальный облик. Однако воительница шла ровно, будто под её стальными каблуками был вовсе не лёд, а обычная земля.

— Неужели, когда я осквернила метку Авей-Лона на твоей руке почти неделю назад, ты так и не поняла, что это было предупреждение? — продолжила она, подойдя совсем близко. — Тебе не одолеть меня, ведь этот мир уже давно подчиняется только мне.

И словно бы в доказательство своих слов, прекрасная блондинка выставила перед собой алый меч, ярко пылающий опасным кровавым светом. Вокруг клинка в миг образовался снежный водоворот, и Катринет, управляя этим небольшим ураганом, направила острие прямо на соперницу.

Податливая стихия мигом хлынула на девушку, беспощадно раня ту мириадами колких снежинок. Не успела Ника опомниться, как поток ледяного ветра подхватил её, и словно такую же снежинку, легко оторвал от ледяной тверди.

— Вот будет уморительно убить тебя прямо здесь, на этом священном озере! — злобно расхохоталась Почка, где-то внизу. — Так давно хотелось проучить этого древнего самонадеянного духа, посмевшего мне не подчиниться!

Вероника отчаянно и безрезультатно замахала золотым клинком, стараясь хоть как-то выпутаться из морозных тисков, однако чувствовала себя просто ненавистной тряпичной куклой в руках истеричной и злобной девочки Кати. Один взмах её ладошки — и Ника отправляется в свободный полёт, чтобы вскоре безвольно шмякнуться об лёд, метрах в двадцати от "наигравшейся" противницы. Едва девушка успела прийти в себя и уклониться, как возле её головы с глухим треском вонзился острый стальной каблук. Тёмно-синяя толща под ними тут же хрустнула и широкие белые трещины расползлись во всех направлениях.

Вот только одержимую это мало волновало. С яростным напором она продолжала осыпать девушку широкими рубящими ударами, не давая той даже подняться на ноги. А Ника только и могла неловко отползать по гладкой скользящей поверхности и изо всех сил удерживать мечом блок. Но долго это продолжаться не могло… В какой-то момент Катринэт удалось-таки вывести изнурённую битвой девушку из равновесия и резким широким взмахом выбить у неё из рук меч.

Золотой клинок совершил в воздухе грандиозный кульбит, ярко сверкнув в белом свете, и остриём вниз приземлился аккурат в центр трещин. Одно мгновение — и лёд под ним разламывается, а вода тут же поглощает волшебное оружие, навсегда скрывая под своей тёмной толщей.

В сердце что-то оборвалось, и всё внутри похолодело, от осознания необратимости ситуации. Словно под воду ушла последняя искорка надежды, оставляя прежнее пламя умирающе тлеть. Дыхание сбилось, кончики пальцев стремительно леденели, а Вероника всё не могла оторвать невидящего взгляда от чёрного провала во льду.

— Как удачно, — кривая насмешка Кати ударила будто пощёчина, отрезвляя.

А следом возникла иная боль. Вполне реальная, резкая и острая. Почка не стала медлить; её рука, повелевающая Катринэт, даже не дрогнула, когда та вогнала алое лезвие между рёбер Вероники.

— Ты подохнешь прямо здесь, дура, — послышался надменный голос сквозь пелену разрастающейся боли. — Медленно истечёшь кровью, а когда твоё тело окаченеет, душа Феликса вернётся ко мне, и уж тогда… никто не помешает нам быть вместе. Навеки.

До Вероники, судорожно хватающейся за колотую рану, донеслись удаляющиеся шаги. "Нет! — всё её существо взвыло. — Это всё не может кончиться так!" Помутневшим взглядом она практически наощупь поползла вперёд, оледеневшими пальцами слепо шаря перед собой и оставляя на идеально чистом льду кровавые разводы. И вскоре её рука наткнулась на острые края тёмной проруби.

Глава 21

Вода обожгла мертвецким холодом, но Ника и так чувствовала, что сознание начинает потихоньку покидать её тело, просачиваясь вместе с кровью, сквозь рёбра.

Не желая никак мириться со своей судьбой, девушка по локоть засунула руку под лёд. "Если я умру, то обреку Феликса на участь куда более страшную, чем смерть!" — набатом билась последняя мысль.

"Вполне возможно, — Ника даже не сразу осознала, что возникший чужой голос в голове обращается именно к ней. — Хуже смерти только вечность в руках извращённого абьюзера".

Вместе с голосом появилось тепло. Оно было настолько внезапное и расслабляющее, что Веронике показалось, будто это предсмертные галлюцинации, или она уже на совершенно ином свете.

Однако за теплом вернулись и силы. А боль понемногу затихала. И девушка с трудом смогла приоткрыть глаза: прямо перед её взором золотым факелом пылал её телефонный меч Nokia. Он остриём вверх поднимался над чернильной водой, и за рукоять его держала чья-то изящная женская рука.

"Просто поверь, что этот мир написала именно ты, — мягко нашёптывали Веронике, вкладывая в ладони клинок. — И на самом деле слушаться он будет только тебя. Только поверь в него, Вивьенна".

"Если это поможет спасти…" Девушка, тяжело опираясь на оружие и прижимая одну руку к ране, уже переставшей хлестать кровью, поднялась на ноги. Приняв позу поустойчивее, она заорала во всю мощь лёгких:

— По-о-о-очка-а-а!

И, не задерживаясь, медленно сделала шаг вперёд, впиваясь пальцами в холодную от воды рукоять. Ника твёрдо намеревалась во что бы то ни стало переломить ход событий, и теперь смерть её совершенно не пугала. Поэтому, когда сквозь не унимавшуюся метель стал проступать контур высокой воинственной фигуры, Вероника улыбнулась. Катринэт вышла из снежной вьюги, и на лице её отразилась яростное негодование:

— Да что ж ты никак не сдохнешь?! — без промедления белокурая воительница набросилась на девушку.

Однако сейчас Вероника не стала отступать, прикрываясь блоком. Наоборот, она выставила золотое лезвие перед собой и изо всех сил попыталась представить так нагло отнятые у неё воспоминания о далёком прошлом и ощущения детского непосредственного счастья, которое она испытывала, когда каждую ночь бабушка рассказывала ей про дивный иной мир, полный магии и приключений.

И наконец-то она осознала! Почувствовала! Это, правда, её мир, её книга, её идея! А Катя всего лишь наглая и жестокая воровка, которая уже дважды пыталась её убить. Вероника совершенно точно не должна мириться с её деяниями!

Собрав всю уверенность в свой клинок, юная писательница одним точным ударом отразила алый меч противницы, заставив ту отшатнуться и, потеряв равновесие, опуститься на колено.

— Тебе не завладеть этим миром, — спокойно и строго начала девушка, подступив ко вдруг обессилевшей Катринэт. — Ты попросту не сможешь понять его. Потому что никогда не думала ни о ком, кроме себя!

Катринет молчала, и жгучая ярость отражалась в её больших выразительных глазах, но помимо ярости была в них и тень какого-то страха. Она смотрела на Нику снизу вверх и, кажется, думала лишь о том, чтобы уничтожить её взглядом. Однако в ответ всё же проговорила:

— Ты не имеешь права отбирать у меня этот мир! — демонесса хотела было рвануться, но тут же осознала, что лёд, закрывавший всё озеро, вдруг приковал её к месту. — Я главная героиня! Я! Я!

— Ты обычная сьюха без какого-либо личностного роста! — не выдержала Вероника, тут же заткнув этим Почку. — И пора это всё прекращать.

"Разбей её меч… — зашептал голос Авей-Лона. — Уничтожь тёмную копию! И проклятье наконец-то спадёт".

Уверенно обхватив обеими руками свой клинок, Ника без промедления возвела его над собой, готовясь к удару, и под страшный вопль Кати опустила его плашмя прямо на алое лезвие. Раздался звонкий треск. Багровые осколки брызнули во все стороны, как только два меча соприкоснулись друг с другом.

Повисла гнетущая тишина. Даже метель перестала выть так страшно, и снежное марево стало потихоньку униматься.

С тяжёлым вздохом Вероника оглядела разломанный старенький "Samsung", сиротливо покоящийся в снегу, и развернулась к сопернице. Перед ней сидела уже не воительница Катринэт, облачённая в рыцарский доспех, а обычная девушка Катя в майке со стразами и в джинсах. И только нечитаемая гримаса ужаса, гнева и отчаяния была слишком демонической для её облика.

— Ты… — долетел до Ники сдавленный нечеловеческий шёпот. — Что ты наделала?!

— То, что должна была сделать ещё в младшей школе!.. — выпалила в ответ Вероника, но её оборвали.

— Да-да, десять лет тебе понадобилось, чтобы исправить свою ошибку, Избранная, — раздался за спиной знакомый едкий мужской голос и Ника оглянулась.

Из морозного тумана широкими уверенными шагами вышел придворный маг; его чёрный вельветовый плащ распахнулся от ветра, делая высокую фигуру Диниира ещё более пугающей. И не успела Ника возмутиться в ответ, как заметила, что в руке, на которую был надет магический перстень, он держит голову Романа, а мощное обнажённое тело парня безвольно тащится за ним.

Подойдя достаточно близко, Диниир швырнул бездыханного амбала в снег, будто тряпичный мешок, и брезгливо отряхнул руки.

— Ты убил его?! — Вероника вздрогнула, а лицо мага вдруг озарила коварная ухмылка.

— А что? Тебе собачку стало жалко? — имперец неспешно приблизился к девушке, наклонился и внимательно всмотрелся в её глаза, на которые падала тень от нахмуренных бровей.

Ника не отреагировала, буравя взглядом мужчину, но потом всё-таки задала наводящий вопрос:

— Как ты объяснишь его смерть полиции и семье? Ведь они точно будут искать тело!

— А с чего ты взяла, что я вернусь в твой мир? — его тонкоскулое лицо наклонилось ещё ближе к Избранной, а голос перешёл на шёпот, вызвавший у собеседницы волну раздражения и негодования. — Не волнуйся, приказа убивать его не было.

Диниир выпрямился.

— Я всего лишь стёр парнише память, — продолжил маг и развернулся к дёргающейся в ледяных оковах Почке, — её теперь ждёт тоже самое…

Угрожающей чёрной тенью он надвинулся на скованную бывшую возлюбленную, сжимая руку с кольцом в кулак, будто собирался лишить её памяти далеко не магическим способом. Однако демонесса не стала молчать:

— Дини-и-и-и-ир, — она зашипела, скаля зубы, и сплюнула мужчине под ноги. — Ты всегда будешь лишь жалкой тенью своего господина, ты такое же ничтожество, возомнившее, что может свергнуть бога! И в сексе ты был отвратителен, даже эта псина лучше! — она мотнула головой на ничего не подозревающего Романа.

Сургант навис над пленницей и сквозь зубы процедил:

— Да заткнись ты уже.

И в следующий же миг он выставил кулак с блеснувшим сапфировым сиянием кольцом перед мордой Почки. Бело-синяя вспышка озарила пространство, заставив даже Нику, стоящую в паре шагов от места действия, прищуриться. А когда девушка снова обрела способность видеть, то не не поверила совим глазам: с лица Кати сошла дьявольская гриммаса, и вся её фигура будто обмякла, возвращая себе человеческие черты. Теперь на них с Динииром, удивлённо хлопая пушистыми веерами ресниц, смотрела довольно милая, чуть пухловатая девушка с курносым носиком и большими голубыми глазами. Заворожено Катя пробормотала:

— Кто вы?.. — потом заозиралась по сторонам, потирая затёкшие в одном положении кисти. — Где я?..

— Во сне, — уже совсем не зло отозвался маг. — Но пора бы проснуться…

Раскрытой ладонью он провёл над головой изумлённой девушки и пробормотал какое-то заклинание. Облик Кати помутнел, по нему прошла рябь, и в одну секунду виновница всемирной ледяной катастрофы исчезла, просто растаяв в воздухе. За ней последовал всё такой же безсознательный Рома, уже не напоминающий прежднее чудовище.

Вероника, искренне поражённая таким исходом и всё ещё не верящая в то, что Чёрного Демона больше нет, подошла к тому месту, где ранее сидела Катя и, встав рядом с имперцем, недоумённо спросила:

— Всё закончилось? И проклятье снято?

— А ты думала, что будут ещё какие-то спецэффекты? — в привычной манере усмехнулся Диниир, однако теперь в его жестах не было той жгучей ярости и ненависти.

— Насколько… сильно ты стёр ей память? Она будет помнить меня? — Ника решила не обращать внимания на едкие ответы бывшего.

— К её счастью, нет, — всё никак не унимал своего ехидства мужчина, и это уже начинало подбешивать.

Она развернулась к нему и показательно взвесила в руках пылающий золотом волшебный меч. Вот только, кажется, имперского мага это ничуточку не смутило. С клинка он перевёл взгляд на алеющие в снегу осколки "Samsung" и задорно заверил:

— Ан нет. Будет тебе киношное зрелище, — и добавил уже более злодейски: — Возможно со смертельным исходом. Но святыми же становятся только так!

Диниир насмешливо пожал плечами и сделал шаг назад от ничего не понимающей девушки. Тут же лёд затрещал, надломился сразу в нескольких местах, и льдина, на которой они находились, накренилась, заставляя Нику, коротко вскрикнув, подскользнуться и больно удариться об ледяную поверхность.

— Ну, дальше сама, Избранная, — маг, спокойно удержавшийся на ногах, взмыл в воздух. Проговорил уже знакомые девушке слова телепортации и исчез.

— И всё-таки ты мудак, Сургант! — в сердцах заорала Вероника бывшему вслед.

Чёрная вода озера взволнованно закачалась, буйными волнами наваливаясь на толстую корку льда, словно желая поскорее освободиться от векового плена. Веронику, тщетно цепляющуюся пальцами за скользкую поверхность, почти мгновенно смыло под воду, и льдины тут же перекрыли возможность выбраться к воздуху.

Грудь сдавило холодом, лёгкие горели огнём. Ника не выдержала и вздохнула. Однако вздоха не получилось: в горло и нос хлынула мертвецки ледяная вода. Девушка забилась, а паника подняла из глубин все потаённые страхи утопления.

"Всё… это конец, — мелькнула мысль. — Мне конец".

Сердце болезненно забилось где-то в горле, готовое вот-вот лопнуть от недостатка кислорода, а в глазах стало постепенно меркнуть. Вероника проиграла, слабея и с каждой секундой отдаляясь от едва светлеющего внешнего мира.

Смирившись с тем, что сегодня ей всё же придётся умереть, девушка закрыла глаза. И когда вдруг почувствовала, что её кто-то приобнял за плечи, поняла, что больше не тонет, а парит, словно в невесомости. Распахнув веки, Ника встретилась взглядом с другим ледяным омутом. Сокровенным. Долгожданным.

Феликс надёжно обнимал её за талию, прижимая к своему вполне реальному телу. Сейчас, в чернильно-синей глубине вод, он напоминал бога какого-нибудь Северного океана, холодного и неприступного. Однако Вероника знала, что за глыбами ледяных мускул скрывается охваченное любовью сердце. И достаточно ей приложить ладонь к его груди, как она почувствует мерный стук.

В большей степени именно ради этого мужчины она пошла на все жертвы и сделала бы это снова. Снова бы умерла. Она даже не жалела, ведь здесь они наконец остались одни в целом мире. Девушка провела ладонью по его щеке, и он поймал её пальцы поцелуем, проникновенно смотря в глаза.

Приятное тепло разлилось по телу, и Ника судорожно прикусила нижнюю губу, словно боясь, что звук её стона развеет магию момента. Кажется, это понял и Феликс. Неожиданная улыбка заиграла на притягательных губах мужчины.

"Ты спасла меня, — его голос мягко шептал в её голове. — Теперь моя очередь".

Без промедления он приблизился и впился горячим настойчивым поцелуем в посиневшие губы девушки, вливая в них жизненное тепло. Феликс был порывист. Будто та стихия, освободившаяся от ледяного проклятия. Очень скоро его касания стали более будоражащими, и, поглощённая ими, Ника блаженно прикрыла глаза. А когда вновь распахнула их, то поняла, что это всё была магия…

Глава 22

Она стояла на небольшой террасе, расположенной на одной из самых высоких башен дворца. Далеко внизу просыпался Истерлок, постепенно разжигая огни своих фонарей, которые вскоре заструились по венам центральных улиц. Город глубоко и спокойно вздохнул, пробуждаясь от многолетнего сна, больше походившего на ночной кошмар. Но достаточно было самым первым, самым далёким отсветам рассвета коснуться бесчисленного количества крыш, как в столицу снова вернулась жизнь, будто и не было никакого проклятия. Из домов стали выбираться первые очнувшиеся жители; сбившись в единый поток, они направились к центру города, ко дворцу. И вскоре до Ники уже стал долетать их приглушённый гомон.

Лёгкий ветерок качнул посеребрённые спутанные пряди девушки, и холодком обдал до колена оголённые ноги. Вероника поёжилась, обхватывая себя руками. И тут же на её озябшие плечи лёг тяжёлый меховой плащ. В нос ударил запах натурального меха и мужской мускусный аромат.

Феликс молчаливо встал рядом с ней, так же наблюдая за рассветом нового дня. Взгляд Ники с интересом прошёлся по его статной фигуре, уже не полуобнажённой, а закрытой строгим военным мундиром.

— Знаешь, ты самая необыкновенная девушка из всех, что я встречал, — неожиданно признался рыцарь, не сводя глаз с горизонта. — Десять лет назад, когда по невероятно мощному зову Избранной я явился в твой мир, то был поражён тому, сколько силы может скрываться в маленькой девятилетней девочке, — он тяжело и задумчиво опёрся ладонями о каменное ограждение террасы и продолжил сокровенную исповедь: — Да, я поступил с тобой не по чести, без дозволения стерев память. Однако… ты была так напугана… я не хотел, чтобы катастрофа испортила тебе жизнь.

Вероника осторожно приблизилась, мягко положила свою ладонь поверх ладони Феликса и одними губами прошептала:

— Я понимаю. Я повела себя глупо, обидевшись на такое, и уже давно простила тебя.

Глаза мужчины заблестели нескрываемой радостью, и девушка могла поклясться, что прежде не видела ничего прекраснее. Чувствуя, что у неё начинают пылать щёки, Ника поспешила отшутиться:

— Однако признайся, встретив меня, не совсем трезвую, в компании Даши, на пороге своего дома, ты явно не воспылал уважением к "суперсильной Избранной".

Сначала Феликс весело усмехнулся, но потом вдруг быстро посерьёзнел, погружаясь в воспоминания:

— Я пошёл на поводу у своих чувств и не смог уберечь тебя от опасности, — его лицо стало подобно каменной маске: соболиные брови сдвинулись к переносице, изгиб рта стал более жёстким, а на скулах заиграли желваки.

Она тут же заключила его лицо в объятия своих тонких ладоней и проникновенно всмотрелась в глаза беловолосого рыцаря.

— Ты не виноват. Откуда тебе было знать, что Почка придёт за мной? — подбирая слова, успокаивала Ника. — Я понимаю твои чувства. Прекрасно понимаю, — она чуть отстранилась, убирая от него руки. — Сургант был прав. Целых десять лет я жила и не знала, что где-то там есть мир, подвергшийся ужасной участи из-за меня. Мир, за который я в ответе, — на глазах девушки выступили непрошеные слёзы, но Вероника быстро сглотнула, не давая подкатившим рыданиям всё испортить. — Я винила себя и до сих пор не до конца простила. Однако, если взглянуть на ситуацию трезво, то моей вины в этом нет. Главное для себя — уяснить это и напоминать, когда отчаяние снова заколет в сердце.

— Моя хорошая, ты смелее, чем некоторые рыцари, — его пальцы нежно прикоснулись к её подбородку, заставляя Нику чуть приподнять к нему лицо.

Наклонившись, Феликс мягко, словно спрашивая дозволения, коснулся губами её губ, надеясь, что девушка позволит ему продолжить. Но Вероника сама настойчиво прижалась, смело отвечая на ласки, и даже ухватилась пальцами за рукава его кителя: больше она не даст возлюбленному исчезнуть во время поцелуя.

— Да, — расплавленный шёпот обжигающе коснулся её кожи, когда спустя несколько долгих мгновений они смогли оторваться друг от друга, — и правда, на вкус как кофе с ванилью.

И не успела Вероника удивлённо переспросить, как он продолжил:

— За всё то время, что я провёл с тобой, я понял одну неизменную истину. Я люблю тебя… Вероника.

Его слова будто оглушили пространство. Больше не было прохладного порывистого ветра, расцветающего неба над головой и тающего под ногами снега. Весь мир сузился до одних его глаз, которые таили в себе целую Вселенную.

— Феликс, — едва слышно прошептала она, осторожно приобнимая его за шею. И получая опору, ведь её сердце бешено застучало в груди и девушка едва ли стояла на ногах. — Я тоже. Тоже люблю тебя!

Признаваться для неё было так же трепетно и страшно. Но одновременно с этим она чувствовала окрыляющую лёгкость.

Ещё долго они стояли так, молча и не отпуская друг друга из своих объятий, словно оба пытались осознать, что их сердца больше не одиноки в этих мирах. Но когда с подножья дворца стал подниматься нарастающий людской гомон, влюблённые наконец очнулись, чуть отстраняясь друг от друга, и взглянули в сторону горизонта. Над далёкими, закрытыми пеленой туманов лесами в розовато-алом ореоле света поднимался золотой диск солнца.

Это зрелище завораживало и шептало Нике о неизбежности.

— Пора, — печально проговорила она, не желая верить в эту реальность. — Мне пора домой…

Секунду мужчина молчал, отвечая ей печальной улыбкой.

— Я… — он едва начал, но неожиданный зов горна оглушил пространство, и через мгновение двери, ведущие на террасу, распахнулись, являя взору сиятельную королеву Артурию, окружённую с трёх сторон рыцарями в латных доспехах.

Вероника не сразу узнала в венценосной особе ту светловолосую девчонку в беленьком платьице, доходящим лишь до середины тоненькой голени. Сейчас перед попаданкой стояла высокая горделивая девушка, что когда-то замёрзшей статуей восседала на престоле. И если бы не знакомая мягкая улыбка и весенняя зелень глаз, то Ника совсем бы не узнала Артурию Вендрагон.

Вся собравшаяся процессия из рыцарей, занявшая практически полностью площадку, вдруг слаженно зазвенела сталью доспехов и опустилась перед Вероникой на колени. И даже Артурия, идеально держа осанку, склонилась в уважительном поклоне.

Ника вздрогнула, совершенно не представляя, как на подобное реагировать, но тёплая ладонь Феликса, чуть сжавшая её кисть, вывела из оцепенения. И девушка неловко кивнула, ведь эта безмолвная пауза немного затягивалась.

— Избранная Вивьенна, — заговорила официальным тоном Артурия, — всё королевство Дарк'ан в неоплатном долгу перед тобой.

Затем венценосная обернулась к свите.

— Сейчас же распахните главные ворота, впустите людей в стены дворца, чтобы весь Истерлок мог увидеть свою Спасительницу и отблагодарить её лично! — она легко махнула рукой в сторону дверей, величественно отдавая приказ. И вскоре терраса почти опустела.

Помимо Вероники, Феликса и Артурии, с ними осталась невысокая плотная женщина в строгом сером платье в пол и белоснежном чепце, красующимся на её подёрнутых сединой волосах. Женщина стояла чуть в стороне и не поднимала из почтительного поклона головы.

— Это Герра, — представила неизвестную королева, — она королевская придворная модельерка. Поможет тебе привести себя в порядок, Вивьенна.

Представленная женщина вновь присела в низком реверансе с тихим почтением пролепетав:

— Это великая честь для меня, благословенная Спасительница!

От её слов у Вероники кровь нахлынула к щекам: никогда прежде никто не выказывал девушке столько почтения. Ника нерешительно взглянула сначала на королеву, затем на беловолосого рыцаря, ища у них поддержку и ответ то, как поступать ей дальше.

— А как же домой?.. — робко поинтересовалась Избранная Вивьенна у правительницы местных земель.

— Ты исполнила свою судьбу и осуществила все возложенные на твои плечи надежды, — Артурия приблизилась и мягко приобняла девушку за плечи. — Теперь ты вольна делать, что пожелаешь. Однако я прошу тебя, — она выдержала подобающую паузу, — останься в этом мире ещё на одно утро.

Светлая улыбка озарила прекрасное лицо Артурии, как солнце сейчас озаряет город. У Вероники не было повода, чтобы отказываться. Скорее наоборот, в душе она радовалась, что нашлась причина задержаться и ещё подольше побыть рядом с ним.

Экстренно девушку искупали, насухо обтёрли махровыми полотенцами и принялись облачать в шёлк и бархат. Все вокруг суетились: служанки сновали туда-сюда под дирижёрские взмахи Герры, а искусные парикмахеры колдовали над вновь порусевшими волосами попаданки. И когда Веронику поставили перед огромным, заключённым в золотую раму зеркалом, девушка могла с точностью заверить, что это не она удивлённо наблюдает за происходящим из зазеркалья.

О пережитых приключениях у Вероники на лице говорили лишь лихорадочно блестящие глаза да ещё темнеющие под ними круги (их спрятать не смогла даже местная пудра). Однако ночнушка с тапочками ни в какое сравнение не шли с тёплым отороченным мехом платьем из плотной ткани, под длинным подолом которого скрывались острые носики зимних сапожек. Ника изумлённо провела ладонями по чуть шероховатой текстуре наряда, сидевшего на ней как влитой. Всё благодаря волшебным ручкам Герры, стоявшей и восхищавшейся тут же, рядом.

— Вы будете неотразимы перед жителями Истерлока, — завороженно проговорила модельерка, поправляя волосы Избранной, основной массой лежащие на плечах девушки, и только несколько передних прядей были хитро заколоты сзади, превращая весь облик Ники в простой, но при этом изысканный.

Сердце Вероники судорожно забилось, когда она, покинув покои королевской швеи, попала под пристальные взгляды десятков воинов, чьей задачей было проводить Избранную в церемониальный зал.

Мечущимся взглядом она нашла своего беловолосого спутника и, стараясь не обращать внимания на почтенно склонённые головы остальных мужчин, ринулась к Феликсу, цепкой хваткой впилась в его руку.

— Не отпускай меня, — с опаской прошептала Ника, подозрительно оглядываясь на окружавших незнакомых рыцарей.

— Тебе не о чем волноваться, — с мягкой улыбкой ответил Первый Меч, укладывая её ладошку на сгиб своего локтя. — Ты наша Спасительница, и никто не посмеет тебя тронуть. Тем более, одно твоё появление уже поднимает дух всем подданным королевства.

Под его нежные успокаивающие слова они добрались до огромных двухстворчатых дверей, которые при их приближении медленно распахнулись, на секунду ослепляя девушку после мрачного коридора, освещённого одними лишь свечами.

Уши тот час же сдавил гул сотен голосов. В церемониальном зале и яблоку негде было упасть.

На возвышении нескольких ступеней располагалась небольшая площадка, играющая сейчас роль трибуны. На ней одиноко и горделиво стояла Артурия. В блеске бесчисленного множества свечей её королевский наряд засиял по-иному красочно. Тяжёлый пурпурный плащ, окаймлённый белоснежным мехом казался неподъёмным для узких женских плеч. Однако королева чувствовала себя в нём вполне свободно. Она повернулась к вошедшим, и меховые полы мантии взметнулись по ходу движения правительницы. В тёплом свете огней ярко блеснула золотая зубчатая крона, венчающая весь высокородный облик.

Артурия протянула Нике ладонь, и как только Феликс отпустил свою подопечную, девушка мигом обрела другую опору в лице венценосной.

При возникновении в зале Вероники все резко затихли. Сотни людей, толпящихся и теснящихся во все глаза наблюдали за появлением Спасительницы. В образовавшейся тишине зашептались незнакомые для девушки слова молитв, и некоторые из присутствующих не слаженно потянулись ко лбам, озаряя себя каким-то дугообразным жестом и склоняя следом головы.

А Ника так и застыла. То ли от осознания того, что панически боится сцены, то ли от изумления, сколько же жизней породила её маленькая детская "рукопись".

— Битва за жизнь, может, и выиграна! — провозгласила Артурия, разрывая сакральную тишину. — Но сейчас время восстановить не только стены, но и решимость в наших сердцах. У нас не было бы будущего, если бы не решимость этой девушки, — правительница лёгким взмахом руки указала на Нику. — Добро всегда победит зло, а любовь преодолеет всё!

Едва Вендрагон закончила, голоса людей зазвучали увереннее: они восклицали, боготворя Спасительницу, замолили неистово. И не сводили благодарственных взоров с дрожавшей, будто осиновый лист, Избранной Спасительницы всего мира. То тут, то там мелькали на лбах дугообразные символы.

— Сегодняшний день — великий праздник жизни! — в сердцах объявила Артурия, вознеся руки к высоким стрельчатым сводам. — Каждый верноподданный Дарк'ана может рассчитывать на милость королевского двора! Разжигайте очаги, лампады, свечи. Пускай суда и конные гонцы тронутся в путь и разнесут благую весть! — она повелительно махнула рукой в сторону двустворчатых врат, ведущих наружу, и те по приказу её магии распахнулись, позволяя тёплым лучам забраться в ещё стылое от долгой зимы помещение. — Мы все снова живы…

Последнюю фразу правительница добавила чуть тише. И расслышала её, возможно, только Вероника.

Народ Истерлока, радостный и суетливый, повалил на улицу, оттуда уже слышались басистые голоса глашатаев и песнопения с танцами и музыкой.

Однако не успел зал и наполовину опустеть (из городских жителей остались особо верующие, так и не оторвавшие глаз от Вероники), как звонкий сторожевой рог пропел коротких три раза. В одно мгновение высоченный проём врат охватило колдовское синее с чёрным пламя, что, ярко вспыхнув, образовало широкую гладь портала, за неясной рябью которого стояло с десяток тёмных фигур.

Звонко цокая копытами по мраморным плитам, устилавшим пол, в большой церемониальный зал из колдовской воронки вышел огромный воронной конь. На его мощной спине величественно восседал всадник. Ни кто иной как сам Император Дейллиан Первый. Следом из портала возник небольшой отряд рыцарей, закованных в чёрные непроницаемые доспехи. Каждый из воинов торжественно нёс в руках копьё со знаменем тёмной Империи. Из рыцарьского отряда выделилась высокая фигура в такой же чёрной как и знамёна мантии — придворный маг Диниир.

Перед этой незваной и опасной процессией расступались даже дворцовые стражники, ощетинившие алебарды и готовые к бою, а простой люд так и вовсе смотрел в благоговейном страхе и испуганно жался к стенам.

Всадник остановился в нескольких метрах от трибуны, на которой в боевой изготовке стоял весь цвет рыцарства Дарк'ана, окружающий защитным кольцом королеву и до сих пор поражённую происходящим Веронику. Но теперь, в близи, девушка могла подробнее рассмотреть уже знакомый ей облик молодого Императора.

Лёгким движением мужчина спрыгнул со своего скакуна, передал поводья одному из рыцарей и сделал несколько уверенных шагов к ступеням. Своей красотой он напоминал бога, сошедшего с небес. На плечах у него был угольного цвета бархатный окаймлённый коротким мехом плащ, под которым виднелся тёмно-серый вышитый серебряной нитью жилет, опоясанный широкий кожаным ремнём, поддерживающим чёрные прямого кроя штаны, заправленные в высокие сапоги со шпорами.

Наверное Артурия единственная, кто могла бы сравниться царственностью, горделивостью и статью с этим тёмным небожителем.

— Не успели воды Авей-Лона освободиться ото льда, а Вы уже здесь, Ваше Императорское Величество!

Её голос для всех прозвучал будто удар хлыста и, кажется, только Императору, оставшемуся таким же невозмутимым, он напомнил лёгкий взмах атласной ленты.

— Спешил на ваш праздник, — с мягкой улыбкой спокойно ответил Дейллиан, поднявшись на первую широкую ступень.

За этим последовала незамедлительная реакция: в его сторону были направлены с десяток острых дарк'анских клинков. Однако достаточно было королеве коротко поднять руку, как мечи и пики опустились, позволяя тёмному Императору спокойно приблизиться к безоружной правительнице.

— И с какой же целью, Ваше Темнейшество?.. — поинтересовалась Артурия, гордо подняв взгляд на высокого гостя.

Но прежде чем ответить Дейллиан, под пристальными напряжёнными взорами серебряных рыцарей, галантно, но при этом настойчиво, коснулся ладони королевы и неторопливо поднёс тыльной стороной к своим губам.

— Ну конечно же, чтобы отблагодарить Избранную за спасение мира и моей Империи, — внезапно сапфировые глаза устремились на Веронику. Император чуть повернулся к ней и кивнул.

"Если одно колечко с его пальца могло противостоять магии Чёрного Демона, то на что способен он сам?" — с опаской подумалось девушке.

— И лучшей благодарностью будет свобода любви, — продолжил высокородный гость, и его проницательный взгляд перешёл на Феликса, стоявшего у Ники прямо за спиной и готового защитить свою Избранную в любую секунду. — Я же прав, госпожа?

Темнейший вновь вернулся к созерцанию королевского личика. Учтивая и, кажется, дружелюбная улыбка не сходила с его губ.

— Этот день — прекрасный повод заключить мир между нашими государствами, — закончил голубоглазый искуситель, так и не отпуская руки Артурии.

— Собрание Совета, составление мирного договора и множества других пактов — это всё может занять не один месяц… — с уже менее уверенным нажимом намекнула королева.

— Я всё уладил, — твёрдо заверил Дейллиан, махнув рукой стоящему рядом Динииру. — У меня было столько веков, чтобы составить идеальный договор о мире.

Покорно склоняя голову и не удостаивая Веронику даже мимолётным взглядом, придворный маг хитрым жестом материализовал в своих руках толстый тугой свиток из искусно разрисованного золотом и серебром чёрного пергамента. Прошествовав через руки Императора, свиток попал к хмурой королеве.

Артурия развернёла дорогую бумагу и с умным видом принялась читать, то и дело поглядывая на терпеливо ожидающего Дейллиана.

— Кхм, а соблюдение третьего пункта обязательно? — наконец поинтересовалась она, отрываясь от чтения.

— Ну, конечно обязательно, — улыбка её собеседника стала шире и как будто бы нахальнее.

Она одарила его испытующим взглядом, но всё-таки вернулась к просмотру договора. Вскоре её светлые брови сдвинулись над переносицей сильнее и королева, словно бы пересиливая свою гордость, провозгласила:

— Если это всё, что необходимо сделать для блага моего народа, то да. Я — Артурия Вендрагон, — принимаю Ваши условия, Император Дейллиан первый.

И не обращая внимание на слабые восклицания придворных чиновников, стоящих здесь же, за спинами серебряных рыцарей, Артурия, не отрывая глаз от голубоглазого правителя тёмных, провела раскрытой ладонью над свободным местом в документе и тот заискрился лунным светом.

Лишь как только "подписанный" магией свиток лёг в ладони Дейллиана, двое чёрных рыцарей из имперской свиты вышли вперёд, в их руках мелькнули длинные фанфары, и в следующую же секунду грянула торжественная мелодия.

А дальше произошло то, чего не ожидал никто. Император Дейллиан припал на одно колено, угодив им прямиком в небольшую чёрную подушечку, заботливо подложенную Динииром. По залу прокатились поражённые возгласы и вздохи. Тут же из воздуха возникла бархатная тёмно-синяя коробочка, которая опустилась в руку Императора.

— Я Император Дейллиан первый, прошу Вас Артурия Вендрагон стать моей женой, навсегда прекратив расприи между нашими странами и установив нерушимый мир, — на этих словах маленькая шкатулочка в его ладони распахнулась, являя всеобщему взору изящное серебряное колечко, с мелкой россыпью звёзд-бриллиантов.

Тишину, возникшую сразу после, Артурия не выдержала первая. Выражение её лица резко переменилось. Теперь венценосная гордая и отважная королева больше походила на растерянную юную девушку, которую явно застали врасплох таким предложением. Она беспомощно перевела взгляд с кольца на Веронику, будто ища в лице Избранной поддержки. И Ника дала её. Легко кивнула и улыбнулась, с искренней радостью отмечая смущённо-влюблённый взгляд светловолосой королевы, которая за всё это время успела стать Веронике кем-то вроде подруги.

— Дейллиан, — тихонечко шепнула она, — я… согласна.

Эпилог

В поднявшейся шумихе Феликс с Вероникой легко смогли ускользнуть из церемониального зала и нашли себе убежище в одной из маленьких башен дворца. Запервшись какой-то неприметной комнатке, они устроились на широком подоконнике высокого стрельчатого окна.

— Нас, наверное будут искать, — неуверенно пробормотала Вероника, но тут же утонула в объятиях Феликса, притянувшего её к себе.

— Плевать, — дерзко шепнул рыцарь.

Его голос над её ухом прозвучал напряжённо, а сильные руки крепче прижимали девушку к каменной груди. Вероника грустно улыбнулась, прекрасно понимая, что её время в этом мире подходит к концу, и даже эти надёжные столь желанные для неё объятия не смогут продлить минуты пребывания здесь.

— Я никогда не забуду тебя, — она осторожно коснулась его рук своими, сквозь пальцы ощущая тепло и силу.

— Нет! Не говори так! — вспылил мужчина, утыкаясь носом в её волосы.

Ника замолкла, почувствовав как напрягаются тиски его мускулов. Девушке и самой сейчас было тяжело на душе, однако она гнала прочь заветные и слишком самонадеянные мысли. Она не сможет забыться здесь, с ним, навечно. Хотя так нестерпимо хочется.

— Мы принадлежим слишком разным мирам, Феликс, — тихо начала Ника, поддерживая ни то себя, ни то беловолосого. — Так было и будет всегда. Для меня чужд этот мир так же как и я чужда для него. Дома меня ждёт семья, учёба… обычная жизнь, к которой я слишком привыкла за эти девятнадцать лет. Здесь у меня нет будущего. Я исполнила свой долг и больше не нужна.

— Нет, это не так! — перебил её рыцарь и развернул к себе лицом. — Ты нужна мне!

Она с болью и сожалением смотрела в его безумно красивое точёное лицо, силясь запомнить с фотографической точностью каждую черту, пока непрошенные слёзы не навернулись на глаза, застилая всё мутной пеленой. Она больше не увидит его…

"Всё закончилось, Вивьенна, — вмешался бесстрастный голос духа. — Твой сон тоже подошёл к концу".

Вероника лишь отмахнулась. Ещё минутку. Ещё хотя бы одну минутку! Однако вспыхнувший голубоватый свет заставил всех в этой тайной комнатке вздрогнуть. Со страхом девушка взирала, как лазурная татуировка медленно сползает с её левого предплечья, и её свет всё тускнеет. С подкатившим к горлу комом паники, она взглянула на Феликса, готовая вот-вот разрыдаться, и едва слышно прошептала:

— Я не хочу…

Рыцарь порывисто прижал девушку к себе, уткнул носом в своё плечо, снова давая укрытие её слезам и, поглаживая мелко трясущиеся плечи, принялся убаюкивать и успокаивать её отчаяние и боль. А когда Ника перестала дрожать, он поднял на себя её заплаканный взгляд, нежно коснувшись подбородка, и прошептал:

— Всё будет хорошо.

Следом заботливо поцеловал её левую кисть, вливая больше силы в угасающую татуировку, и легко поднялся, подхватывая любимую на руки.

Весь дальнейший путь Вероника не отрывала носа от своего надёжного спутника. Она упорно гнала все мысли прочь и сконцентрировалась лишь на одном его запахе. Всё том же терпком льдистом. Как ни странно, но ей удалось успокоиться только таким образом. К тому моменту они уже спустились в подвальные этажи дворца и добрались до каменных врат, ведущих к подземному истоку Авей-Лона.

Внутри оказалось… довольно многолюдно.

Ника неуверенно и смущённо оглядела новоиспечённую супружескую пару, в окружении рыцарей двух цветов: чёрных и серебряных.

Выражение лица Императора Дейллиана было как всегда нечитаемо бесстрастным, и лишь мягкая полуучтивая улыбка на губах могла неясно намекнуть на его благосклонность к Веронике. Артурия же наоборот — она светилась счастьем и теперь сама крепко держала будущего супруга за руку, будто это не она час назад сомневалась в "третьем пункте".

— Ну, наконец-то, — вдруг негромко буркнул кто-то с другой стороны процессии. — Опять из-за этой Избранной плюшек нормально не поесть…

Ника хмуро зыркнула на Диниира. А ведь его она тоже написала. "Неужели он убедил Императора в том, что на свадьбе должны быть плюшки?" — промелькнула в голове шальная мысль, когда Феликс медленно и аккуратно поставил её на каменный бортик источника.

Однако додумать она не успела: почти сразу у ног Веронику окружило голубовато-лазурное сияние, такое же, какое изливалось из узора татуировки. В миг девушка ощутила как всё её тело воспарило, словно превращаясь в легчайшую паутинку на ветру.

Она быстро бросила взгляд на провожающую её процессию: имперские и дарк'анские рыцари почтенно склонили головы, Артурия немного печально улыбнулась и прощально махнула рукой, Дейллиан учтиво кивнул, а Диниир лишь недовольно хмурил взгляд, сложив руки на груди. И только Феликс сделал уверенный шаг вперёд, слегка нервно цепляясь за руку Ники, и не отрывая глаз от её лица.

— Мы ещё встретимся, — надломленно прошептал мужчина вместо прощания.

А она смотрела в его переполненные неугасающим огнём надежды глаза и так же крепко сжимала сильную ладонь. Ей очень хотелось в это верить.

Окутавший магический поток стал более плотным. Голубоватая лоза неумолимо сползала с пальцев, растворяясь в воздухе полупрозрачным туманом. И когда всё вокруг покрыла знакомая водная рябь телепортации, Ника вдруг почувствовала чей-то странно знакомый взгляд. Подслеповато девушка оглядела полутёмный круглый зал источникаи в тени одной из каменных колон увидела высокую женскую фигуру, стоявшую изгоем, отдельно от всех остальных.

Веронике хватило секунды, чтобы понять, что это именно она пронзает её взглядом. Фигура вышла из тени, позволяя рассмотреть себя. Это была Катринэт. Уже не одержимая Чёрным Демоном, а та самая главная героиня её — Ники, — детских рассказов. Первый рыцарь Дарк'ана Катринэт Ла Лансель. И прежде чем всё успело исчезнуть Вероника смогла различить сквозь усилившуюся рябь портала, как воительница так же как и все почтенно и словно с какой-то благодарностью склонила голову.

Ещё несколько минут после, уже оказавшись стоящей в своей родной комнате, напротив окна, Ника не могла пошевелиться. Она так и замерла со скрюченными пальцами, которыми совсем недавно держалась за руку Феликса. А когда ледяное осознание случившегося словно огромный колокол ударило в голове, ноги девушки подкосились, и она рухнула на пол, там же свернувшись и поджав колени к груди.

Дни покатились кубарем по августовскому календарю. Вероника особо не запоминала их, ведь те стали абсолютно такими же, какими и были до всего этого. Просто намного короче, прохладнее и дождливее, как это бывает к осени. Ника мечтала только об одном — снова оказаться в том сне, где есть Феликс.

Однако они всё-таки встретились. Практически каждый раз, когда она брала в руки телефон, чтобы написать продолжение той самой давнешней детской истории про рыцарей. Каждый раз девушка испытывала трепетное чувство ответственности за каждую букву мелькнувшую на экране.

И лишь когда добралась до эпилога на несколько дней застопорилась в сюжете. Каким должен быть конец? Всё зло повержено, во всём мире наступил мир. Однако как оборвать повествование, когда хочешь, чтобы герои жили дальше, ведь они уже стали частью тебя?

Ника долго мучалась с концовкой.

И вскоре стукнул сентябрь. Вновь началась учёба.

Вероника уехала в соседний город, где вернулась сначала в общежитие, к соседкам, а затем и университет. С робкой надеждой она зашла в первый учебный день, в аудиторию, намереваясь увидеть среди одногруппников знакомую веснушчатую физиономию. Ведь если бы Диниир вернулся, то она могла бы допустить, что ещё нужна его миру.

Однако, как и предполагалось, никто даже и не вспомнил имя Даниила Зайцева, будто он и не проучился здесь весь первый курс.

Вероника со вздохом опустилась за парту и как всегда скучающе взглянула в окно на пасмурный осенний пейзаж. Пора уже прекратить тешить себя иллюзорными мечтами о другом мире, в который ей дорога закрыта навсегда.

Ровно в восемь двери аудитории раскрылись, впуская внутрь старичка-профессора. Он прошествовал к своему столу, шуточно поздравляя студентов с началом семестра, взглянул в журнал присутствующей группы и вдруг бодренько воскликнул:

— О! У вас новенький? Как необычно, — пытливый взгляд преподавателя обратился куда-то вглубь аудитории. — Можешь назвать свою фамилию, что-то тут неразборчиво написано…

— Меня зовут, — болезненно знакомый баритон послышался откуда-то с задних парт. Вероника что с ума сошла от тоски? — Феликс Лагранж.

Русоволосая резко обернулась. У неё галлюцинации? Однако "галлюцинация", вполне себе реальная, встретила мягкой улыбкой шокированный взгляд девушки.

— Ну, прям великий математик пришёл, — добродушно хохотнул профессор. — Что ж, давайте начнём нашу лекцию…

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Эпилог