Первый на небесах [Леко Раш] (fb2) читать онлайн

Первый на небесах

Глава 1

Пробуждающий сознание и выдирающий из объятий сна звук сработавшего будильника сегодня смог поднять меня с первого раза, обычно на это ему не хватало и пяти попыток. Годами выработанная привычка переставлять сигнал «еще на пять минут» уже стоила мне нескольких смененных работ. Никогда не верил чепухе из интернета, но метод «двадцати одного дня» наконец-то начал приносить свои плоды.

Сев на край кровати, я стал ногами нащупывать тапочки. Спустя полминуты этого бесполезного занятия мне все-таки пришлось включить свет. Стоило только нажать на кнопку, как послышался треск в люстре. Отличное начало дня. За окном поздняя осень, солнце еще и не думало всходить.

Справившись со всеми утренними делами, я поплелся на кухню, чтобы заварить себе кофе — дешевый и быстрорастворимый. Порой кажется, что последняя фраза полностью характеризует мою нынешнюю жизнь.

Пока закипал чайник, по старой привычке была пролистана лента новостей через смартфон. Как и следовало ожидать — ничего принципиально нового в мире не произошло. Дальнейшие блуждания по социальной сети прервал звонок. Кому может понадобиться нарушать покой людей в семь утра звонком с неизвестного номера? Элементарные рамки приличия должны ведь быть, без учета нарушаемого закона. Если это очередное рекламное предложение, то придется послать неизвестного собеседника в далекий русский пункт назначения.

— Слушаю, — ответил я.

— Марк Алексеевич? — мужской голос в трубке звучал взволновано.

— Да. А кто, собственно говоря, спрашивает?

— Как хорошо, что я вам дозвонился! Марк Алексеевич, позвольте представиться — меня зовут Юрий!

— Юрий, вы время видели?!

— Прошу прощения за столь ранний звонок, но я просто обязан вам сообщить — мы не сможем вас принять сегодня по техническим причинам.

— Кто «вы»? — мне потребовалось приложить огромные усилия, чтобы не высказать все свои мысли насчет того, что информацию надо конкретизировать.

— Прошу прощения, просто вы уже тридцатый человек, кому я позвонил за последние двадцать минут… По поводу «обнуления».

— Я понял, спасибо, — этот факт меня очень раздосадовал. — Советую следующему клиенту просто отправить сообщение.

— Сообщение может не дойти до адресата, — заметил Юрий. — По звонку же мы точно сможем определить, что клиент оповещен и не потратит свое время на поездку.

— Когда вы сможете меня принять? — вопрос во времени стоял довольно остро.

— Боюсь, что не скоро… Хорошего дня!

Послышались гудки, Юрий бросил трубку. День становился все лучше и лучше, придется в срочном порядке искать свободных специалистов. По практике знаю, что это довольно трудно — записи, абсолютно везде, расписаны на недели вперед. Конечно, за деньги можно найти вариант «здесь и сейчас». Или если есть хорошие знакомые в этом бизнесе. Проблема в том, что у меня не было ни того, ни другого.

Нервно закурив сигарету и сделав несколько глотков горячего напитка, мне пришли в голову совсем нехорошие мысли. Если сегодня никто не сможет меня «обнулить», то получится, что последние десять лет жизни были прожиты в «пустую»… Пришлось обратиться к моему старому другу, который никогда не отказывал в решении насущных проблем — к интернету. Отбрасывая одну страницу за другой в виду неразумности предлагаемых за услуги цен, наконец, в конце списка я нашел то, что искал — красиво оформленный сайт с привлекающей внимание надписью: «Новая «Фирма — Обнулятор» в Москве открывает свои двери 11.11.2024 года! Первым клиентам — огромные скидки до 30 %!». Далее адрес, название фирмы, время работы и контактный телефон. В судьбу не верю, но в удачные совпадения очень даже — сегодня как раз одиннадцатое число.

Одевшись, я выскочил из квартиры, на ходу набирая номер.

Машину пришлось оставить у входа в метро — доехать по утренним пробкам со «Сходненской» до «Выхино» довольно проблематично. Стоило войти в вагон, как мне на глаза попалось свободное место, что было несколько странно. Убедившись в отсутствии претендентов, я уселся между двумя мужчинами. Было жутко неудобно в виду малого количества места, но сорокаминутная поездка на ногах явно не вдохновляла на подвиги предстоящего дня. Три станции спустя, заряд бодрости от утреннего душа и кофе постепенно «сходил на нет», глаза сами собой стали потихоньку закрываться. Всю неделю мне приходилось работать буквально из-за всех сил, держась лишь на бодрящих напитках и коротком сне. И в свой единственный выходной мне пришлось проснуться в семь утра! С возрастом все чаще отмечаешь несправедливость жизни… Никогда ранее не понимал людей, которые могут безбоязненно заснуть в трясущемся вагоне поезда и проснуться за несколько мгновений до нужной остановки. Не понимал, до этого момента.

Полчаса пролетели за минуту. Было такое ощущение, будто весь путь разум бодрствовал, пока тело отдыхало. В полусонном состоянии, глубоко зевая, я вышел со станции. Толпа народа ожидала прибытия общественного транспорта, недалеко от столпотворения людей стояли таксисты. Выбор между толкотней в переполненном автобусе и комфортной поездкой на машине, пускай и отечественного производства, был явно не в пользу первого варианта.

Вся дорога заняла от силы десять минут. Рассчитавшись за оказанные услуги с водителем (цена показалась мне несколько завышенной), я вышел из машины и стал глазами искать нужный мне дом.

Побродив по окрестностям несколько минут, я наткнулся на нужное мне одиноко стоящее двухэтажное здание во дворах. Только что законченный косметический ремонт выделял этот дом из массы стоящих в округе безликих строений. На его крыше гордо красовалась вывеска «Грехофф. нет». Огромные красные буквы со светящейся белой точечной окантовкой сразу привлекали взгляд. Единственное, что я не мог понять — подобные вывески должны находиться на всеобщем обозрении возле проезжей части, а не быть скрыты во дворах жилых домов.

Возле входа в здание толпилось человек десять. Видимо клиенты, клюнувшие на маркетинговый ход со скидкой. До начала рабочего дня время еще было, моя рука потянулась в карман куртки, чтобы в очередной раз достать причину смерти миллионов людей ежегодно. Вредная привычка, от которой не так просто избавиться, каждый день спасала мои нервы от жестокого насилия со стороны начальства.

Входные двери в офис открылись. Из здания вышел парень лет двадцати на вид, скорее всего студент на подработке. Белый верх, черный низ — все как положено стандартному офисному работнику.

— Уважаемые клиенты! — громогласно произнес он, — мы рады приветствовать Вас в день открытия нашего офиса! Прошу, проходите за мной!

Вся очередь послушно двинулась в сторону входа. Щелчком пальцев недокуренная сигарета отправилась в ближайшую урну. Отметив про себя, что пора бы сменить профессию и записаться в сборную по бросанию бычков, я переступил порог офиса.

В гардеробе дружелюбная пожилая женщина вежливо поздоровалась, приняла мою куртку и дала номерок. Она так же подсказала, куда идти дальше. Как и с наружи, внутри здание могло похвастаться отменным ремонтом — приятно просто находиться внутри. Для сравнения можно привести любую платную поликлинику в центре Москвы.

На регистратуре сидело две девушки, уже постарше, чем встречающий клиентов парень, но все равно недалеко ушедших от совершеннолетия. На такие должности, в приличных компаниях, обычно нанимают шикарно выглядящих женщин, которые смогут свести негатив клиента к минимуму одним своим внешним видом.

— Доброе утро, — поприветствовала меня одна из девушек, — меня зовут Елена. Как я могу к Вам обращаться?

— Доброе, — ответил я и улыбнулся. — Меня зовут Марк.

— Очень приятно, — она улыбнулась мне в ответ. — Вы по записи?

— По записи, я звонил «вам» около двух часов назад.

— Позвольте, я посмотрю в журнале, — девушка опустила взгляд на экран компьютера. — Марк Алексеевич или Петрович?

— Алексеевич, — я слегка удивился, ведь мое имя не сказать что сильно распространенно.

— Да, вижу, — Елена дала мне в руки планшет с листом бумаги. — Заполните, пожалуйста, регистрационную карточку.

— Конечно, ручки не найдется?

Анкета состояла из вопросов стандартного типа: «ФИО», реквизиты паспорта, контактная информация. Заполнив карточку, я передал планшет обратно Елене. Она быстро пробежала глазами.

— Марк, вы не поставили подпись на обороте.

— Прошу прощения, не заметил.

На обратной стороне листа находилось еще пол страницы сплошного текста. Ставшая уже стандартом современного мира «обработка персональных данных». Добро пожаловать в мир «спама» и неожиданных «сообщений»… Не читая, я поставил свою подпись в конце листа и отдал анкету девушке. Она все проверила еще раз и затем удовлетворительно кивнула.

— Сергей! — Елена окрикнула парня, встречающего гостей, — проводи, пожалуйста, Марка Алексеевича к Андрею в кабинет.

— Спасибо вам, — я подмигнул Елене.

— Всегда рады помочь, — чуть покраснев, ответила девушка.

Ко мне подошел «дворецкий» Сергей и жестом пригласил проследовать за ним. Мы прошли в глубь здания. Между кабинетами весели тематические картины и инструкции на тему «обнулений». В конце коридора находилось окно на улицу, спинкой к которому стояли два кожаных кресла. Между ними едва поместился маленький столик с журналами и брошюрами.

— Марк Алексеевич, Ваш личный менеджер Андрей скоро подойдет, прошу, присаживайтесь, — с наигранной вежливостью сказал парень.

— Благодарю.

Комфортное кресло наводило на мысль при первой возможности купить такое же себе домой. Стопка журналов, лежавшая на столе, являлась ни чем иным, как обычной «развлекаловкой». Лишь одна брошюрка с надписью «Озарение» на фоне райских врат привлекла мое внимание. Как и ожидалось — обычная тарификация, но на первых двух листах был дан краткий экскурс в историю «Озарения». Ценовая политика компании меня вполне устраивала — чуть ниже среднерыночной стоимости услуг. В конце брошюры жирным шрифтом была надпись: «Уникальное предложение — постоянные «ловцы», впервые в России! Спрашивайте у менеджеров или по телефону горячей линии». Вот это действительно казалось заманчивым.

Звук приближающихся шагов заставил меня отвлечься от прочтения рекламного проспекта. В мою сторону быстрым шагом шел мужчина лет тридцати, на ходу снимающий шарф. Презентабельный внешний явно дал понять, что мужчина является сотрудником фирмы. Он остановился возле меня и спросил:

— Марк Алексеевич?

— Да. А вы?..

— Андрей, ваш менеджер, — он протянул мне руку. — Прошу прощения за опоздание, пробки.

— Понимаю, — я пожал его руку в ответ.

— Пройдемте в мой кабинет.

Кабинет выглядел вполне прилично: два кожаных кресла для клиентов, третье — для самого менеджера. Кресла разделял лакированный стол из дерева, на котором находился компьютерный монитор и стационарный телефон. Шкаф со стеклянными дверцами стоял позади кресла менеджера. В нем лежала всякая офисная утварь. На больших пластиковых окнах висели жалюзи белого цвета.

Заняв одно из кресел, я принялся ожидать, когда Андрей повесит свои вещи, и мы сможем начать разговор.

— Что предпочитаете? Чай, Кофе? Что покрепче? — спросил он, сев на свое кресло.

— Предпочитаю кофе, — сонное состояние сможет убрать только бодрящий напиток. — Две ложки сахара, без сливок.

— Пару мгновений, — Андрей нажал кнопку вызова на телефоне. — Елена, будьте добры — два крепких кофе. Сахар принесите отдельно.

— Берете сервисом? — поинтересовался я. Действительно, очень интересный подход к клиенту. Обычно в других подобных организациях все несколько иначе: пришел, заплатил, пошел.

— Был бы рад услышать другие идеи, как выжить в это непростое время, — он улыбнулся.

— Идей нет, — я виновато пожал плечами.

— Значит, будем работать, стремясь произвести впечатление, — менеджер взял из ящика стола блокнот и положил его перед собой. — Как, кстати, добрались до нас? На машине?

— На метро. Сами понимаете, что ехать через весь город по утренним пробкам не лучшая идея.

— Сегодня я это отлично понял, — он вздохнул. — Отныне перехожу на общественный транспорт.

В дверь постучались — вошла Елена. Меня удивило, насколько быстро она вняла просьбе Андрея и всего за пару минут принесла поднос с двумя чашками. Прав менеджер — в кризис клиента «нужно брать» только сервисом. И низкими ценами, что куда эффективнее. Как только девушка удалилась, я сделал глоток и сказал:

— С общественным транспортом, кстати, беда — до вас очень трудно добраться своим ходом.

— Кто может себе позволить «обнуление», тот и явно сможет позволить себе такси, — звучало довольно грубо, но доля правды в его словах есть.

— Ладно, поговорим о деле.

— Я как раз хотел предложить вам это, — он вытащил из нагрудного кармана своего пиджака золотую ручку и приготовился писать. — Позволите задать вам пару вопросов?

— Вопросы? — я искренне удивился. — Я думал, что весь наш разговор построится по принципу «уточнил цену — заплатил — провел процедуру».

— Озвученный вами принцип, несомненно, верен, — он сделал глоток, — но давайте добавим в него маленькую деталь в начале — «сформировал предложение»

— Какое предложение? Ваши услуги довольно специфичны, вряд ли вы меня сможете чем-нибудь удивить.

— Дайте мне шанс, и мы посмотрим.

Не хотелось долго «разглагольствовать» — сегодня надо еще заскочить к Денису, моему другу. Однако я вспомнил про брошюру и «уникальное» предложение.

— Уговорили, спрашивайте.

— Вот и славно, — Андрей выдержал небольшую паузу. — Сколько раз вы проходили «обнуление»?

— Какой промежуток времени вас интересует?

— За последний год.

— Что-то около двадцати раз, — не горжусь этим опытом, но по роду деятельности мне приходится прибегать к помощи «фирм-обнуляторов» довольно часто. Последний год выдался особенно тяжелым.

— Ого! — судя по всему, его это удивило. — Если честно, то я рассчитывал услышать ответ в районе пяти.

— Издержки работы.

— Кем вам приходиться работать? — менеджер стал «сверлить» меня взглядом.

— Продавцом в мясной лавке.

— И режете вы, получается, людей? Учитывая, что двадцать раз за год «обнулялись»?

— Сфера моей деятельности ни коим образом не относится к криминалу, если вы об этом, — я вообще не люблю говорить о своей работе. — Так что предлагаю закрыть эту тему.

— Как говорится, хозяин барин, — менеджер примирительно улыбнулся. — Я думаю, что последующие вопросы будут не уместны.

— Если вы хотели рассказать мне о рекламе в брошюре, то с этого и стоило сразу начать.

— Вижу, вам знакомы техники продаж? — Андрей отложил ручку и блокнот в сторону.

— Знаком. Вы хотели выявить мои потребности.

— Именно, — он откинулся на спинку кресла. — Вы ведь сами прекрасно понимаете, что «обнуление» довольно дорогая процедура? И постоянные очереди. Не думаю, что вас сюда привела обещанная скидка. Скорее, что-то не срослось с другим «обнулятором» — случаем, вы не были записаны на прием в «Греховик»?

— Вы правы про «Греховик», но цена все равно играет свою немаловажную роль, — уже несколько лет меня приводит в ужас мысль, что половина заработка уходит на постоянные «обнуления». — Плюс ко всему, я очень ценю свое время — вы только сегодня открылись, клиентов много быть не должно.

— У «Греховика» вчера вечером отозвали лицензию, — спокойно сказал Андрей. — Все утро наша горячая линия разрывается от входящих звонков. Вам очень повезло, что на девять утра ко мне не было записи.

— Удачно для вас получилось, вы не находите? — новость об отзыве лицензии у столь крупного «обнулятора» несколько шокировала. — И почему в новостях об этом не слова?

— Официально объявят сегодня в двенадцать, — он ухмыльнулся. — Руководство «Греховика» поступило грамотно, раз дало указание обзвонить клиентов и предупредить о невозможности обслуживания.

— Тем самым, вынудив людей срочно искать альтернативу, — до меня стало доходить, что все это не просто случайность. — И в день отзыва лицензии открываетесь вы.

— Я уверяю вас, все произошедшее не более чем совпадение, — по его довольному виду я бы так не сказал, хотя, может Андрей просто радуется наплыву клиентов и уже в уме считает свои первые премиальные на новом месте работы. — Мы что-то отвлеклись от темы… Так вот, о нашем уникальном предложение…

— Которое впервые представлено на российском рынке… Я весь внимания, — казалось бы, какое мне дело до махинаций на рынке «обнулений», однако был не приятен сам факт того, что мне пришлось искать альтернативу и ехать в другой конец Москвы.

— Насколько для вас актуально вести дела с постоянным «ловцом»?

— Постоянным?

— Хотите, я вам расскажу, как вижу ваши посещения «фирм-обнуляторов?», — он пристально посмотрел мне в глаза.

— Допустим, — интересно было послушать человека, находившегося по другую сторону этого бизнеса.

— Раз в месяц, а иногда и два, вы звоните в колл-центр «обнуляторов» и записываетесь на прием в удобную для вас дату. В большинстве случаев, желаемое время занято, и вы уточняете любое другое свободное. По приезду в офис вы оплачиваете услуги и проводите процедуру. Таким образом, вы тратите время, которое, как я понял, для вас является ключевым фактором в выборе подходящего «обнулятора». Клиентопоток в подобных организациях — не более двадцати человек в день, а то и того и меньше. Спрос явно больше предложения, «обнуляторы» не справляются с наплывом клиентов в виду отсутствия трудовых кадров. Когда-нибудь получиться так, что ближайшее свободное окно будет свободно минимум через месяц — и что вы будите делать? Закон нарушать я бы крайне не советовал.

— Стоит ли спрашивать, откуда такая статистика?

— Сами как думаете? — он вопросительно поднял брови. — Я в этом бизнесе уже пять лет, и сейчас настало время для введения новый концепции.

— Постоянный «ловец»?

— Именно. Представьте на секунду, как упростится ваша жизнь, если «ловец» будет полностью мобилен? По вашему звонку подъедет в любую точку города!

— Заманчиво звучит, — удивительно, что такое простое предложение только сейчас входит в моду. — Как часто я смогу пользоваться услугами «ловца»?

— Постоянно, в рамках срока действия контракта.

— Если «ловец» откажется меня «обнулить»?

— Перед тем как вызвать «ловца» на дом», вы отправляете ему данные о своих замерах на смартфон. Если «ловец» понимает, что он не переживет процедуру «обнуления», то связывается с нами и мы, в экстренном порядке, высылаем вам замену — «чистого ловца». Старый «ловец» проходит процедуру обнуления и на следующий день снова в строю. Так же мы обеспечим вам замену «ловца» в чрезвычайных ситуациях — смерть «ловца», разрыв с ним контракта по любой причине. Сюда же можем отнести графу — не сошлись характерами.

— «Ловец» закреплен только за мной? Или он обслуживает еще кого-нибудь?

— Только за вами. Но учтите, что «ловец» не ваш секретарь и не личный помощник — по вашим поручениям по Москве он ездить не будет. Все в рамках контракта. Конечно, личные договоренности никто не отменял, но это уже будут ваши собственные отношения.

— Какие сроки действия контракта?

— От года до пяти лет, все подбирается индивидуально. Соответственно, чем больше срок, тем выше стоимость.

— Работа «ловца» только в черте города?

— Мы оплачиваем его проезд в пределах «МКАДа», все что дальше — оплата дороги за вами. Теоретически, вы можете его вызвать даже во Владивосток, вопрос лишь во времени и в стоимости билетов на самолет. И да, мы обслуживаем только Россию.

— Почему я впервые слышу об этой услуге? Неужели никто не додумался до этого ранее?

— Додумались, причем довольно давно. В Европе, к примеру, многие фирмы работают исключительно на мобильных «ловцах», — Андрей тяжело вздохнул. — Законы нашей страны, до недавнего времени, не позволяли нам обслуживать клиентов без привязки к офису — конкретнее, вне «специализированного помещения». Поправки в закон внесли только в прошедшую пятницу.

— И вы за несколько дней подстроились под новую бизнес-модель?

— Дать сотрудникам указания ездить по городу по звонку времени много не займет, — по его жесткому тону было понятно, что эту тему он развивать более не намерен.

А оформить контракты и согласовать их заняло всего два дня? А трудовые договора? Не за что в жизни не поверю, что за столь короткий срок они смогли это сделать. Значит, Андрей имеет доступ к информации, которая явно не предназначена для ушей рядовых граждан. Стоит ли мне лезть во все это дело? Думаю, что нет.

— Отправка документации в реестр будет на мне?

— Обижаете, Марк Алексеевич. Конечно же, документооборот мы полностью берем на себя.

— Позволите почитать типовую форму контракта? — на словах все было идеально, осталось лишь удостовериться в их подлинности на бумаге.

— Вот, держите, — менеджер достал из стола пять листов и протянул мне. — С вашего позволения, мне необходимо отлучиться на десять минут. Вы пока сможете ознакомиться с текстом контракта.

— Премного благодарен.

Андрей покинул свой кабинет, оставив меня изучать бумаги. На первый взгляд, никаких подводных камней я не обнаружил. Как и мелких приписок. Все озвученные менеджером нюансы нашли свое отражение в тексте. Вернувшись, Андрей спросил меня:

— Осталось что-то, что вы хотели бы уточнить?

— Да. Остался лишь вопрос в цене.

— Вопрос всегда в цене, — он ехидно улыбнулся. — Вот, возьмите прайс-лист, здесь указана полная стоимость услуг.

Прейскурант заставил меня ужаснуться. Получается на порядок дороже, чем мои ежегодные затраты на «обнуления». И они просят внести эту сумму единоразово! С одной стороны — огромнейшая экономия времени и гарантия того, что я смогу во время «обнулиться». С другой — деньги.

— Андрей, меня интересует контракт на год. Мы сможем поговорить о рассрочке? — всей суммы при себе у меня не было. Сейчас многие люди узнают о возможности официально нанять мобильного «ловца» и цены тут же взлетят до небес.

— Вы мой первый клиент в этом офисе, поэтому пойду на встречу. Сегодня внесете задаток, оставшуюся часть — до конца января.

— Спасибо вам.

— Не стоит. Пройдемте, я познакомлю вас с «ловцами», сможете выбрать себе подходящего кандидата на ваш вкус, пока всех не разобрали.

Мы с Андреем поднялись на второй этаж, к двери с табличкой «приемная». Менеджер попросил меня присесть на диван и подождать пару минут, сам же вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

Глава 2

Интересно, как бы повернулась моя жизнь, если бы не настал тот самый день, десять лет назад?

Не смотря на поздний летний вечер, меня поджидала пробка на Ленинградском шоссе в сторону центра. Если меня не будет в ресторане через полчаса, то на дальнейшие отношения с девушкой можно было не надеяться. Мысленно проклиная всех тех, кто смог позволить себе купить автомобиль, я, вместо надоевшего радио, поставил в магнитолу диск с любимыми песнями. Ненавидеть всё и всех проще под хорошую музыку. Когда ты едешь на машине медленнее, чем люди по тротуару идут пешком — это начинает выводить из себя. Особенно если твоя машина оснащена механической коробкой переключения передач.

Прошло двадцать минут непрерывного дерганья на первой скорости, когда впереди, наконец, показалась истинная причина пробки — авария. Конечно, куда без этого! Еле зацепили друг друга, теперь стоят, выясняют отношения. Купите баллончики и закрасьте царапину, люди! Почему из-за вас все остальные должны стоять? Не понимаю этой логики. Могу согласиться с оформлением «ДТП» в случае серьезной аварии — например, когда образовалась вмятина. Либо когда сталкиваются два дорогих автомобиля и их владельцы отдали неприличные деньги за страхование. Но царапина!.. Чтобы успокоиться, мне пришлось на секунду закрыть глаза, сделать глубокий вдох и…

Ярчайший белый свет молнией ударил по глазам. Не помогло даже закрытие век ладонями — свет просачивался сквозь плоть, доставляя сильную боль. Казалось, что это будет продолжаться целую вечность. Но свет ушел, позволив открыть глаза — кругом белая бесконечность, тянущаяся во все стороны. Словно белая комната, не имеющая граней. Меня охватила паника — получается что все, пришел конец моей истории? Но как? Аварии быть не должно, стоял же в пробке, в правом ряду. Инфаркт? Мне двадцать пять, какой там инфаркт… Тогда что это?

Вдруг пришло осознание, что я чувствую себя, свое тело. Могу дышать, слышать, ощущаю твердую поверхность под ногами. Одет я остался в то же, в чем прибыл сюда. Попробовал ущипнуть себя — почувствовал боль. Хороший знак, есть надежда, что это еще не финал. Только откуда мне знать о том, как человек чувствует себя после смерти… Сделав несколько шагов, я понял, насколько это бесполезное занятие. Казалось, что нет никакого движения, было не ясно — идешь ты или стоишь, словно оказался на беговой дорожке. Я сел на землю (пол?), схватился руками за голову. Что мне делать дальше? Может это все просто сон?

— Это не сон, Марк, — детский голос за спиной привлек внимание. Обернувшись, я увидел белобрысого мальчишку лет восьми на вид, одетого в джинсы и синий свитер. Он подошел ко мне и плюхнулся рядом.

— Кто ты, мальчик? И откуда ты знаешь, как меня зовут? — во мне одновременно сошлись две эмоции — радость за то, что в этом месте есть еще кто-то, помимо меня и небольшая толика страха от того же самого.

— Я всё-всё знаю! — мальчик рассмеялся звонким смехом. — Не бойся, ничего страшного не произошло, мне просто необходимо с тобой поговорить.

— Почему именно со мной?

— Не переживай, не только с тобой, — он улыбнулся. — Мне надо поговорить со всеми вами!

— Со всеми нами — это с кем? — ни одной живой души в округе не было видно.

— С людьми, глупый, — мальчик надул огромный пузырь из жвачки, который тут же лопнул.

— Ты так и не ответил на мой вопрос — кто ты?

— А сам еще не догадался? — он скрестил ноги и, подперев голову руками, вопросительно посмотрел на меня.

— У меня даже нет предположений…

— Я Ангел, — мальчишка сделал такое выражение лица, словно это являлось самим собой разумеющимся фактом. — Правда, совсем еще маленький.

Ангел… В моем понимании Ангел должен выглядеть несколько иначе — умудренный опытом старец, с неизменными длинными седыми волосами и такого же цвета бородой. Крылья должны быть шириной в несколько метров в размахе, и еще нимб над головой. В общем, полная противоположность тому, как выглядел этот мальчишка.

— Разве Ангелы жуют жвачки? — забавное зрелище — маленький мальчик, одетый как обычный подросток, жующий жвачку и именующий себя Ангелом. Может, я схожу с ума?

— Разве Ангелы жуют жвачки? — он передразнил меня и показал язык. — А где же твои крылья и нимб? Почему ты выглядишь как ребенок? Почему джинсы и свитер?.. Правильно?

— Ты умеешь читать мысли?

— Конечно умею, но не прибегаю к этому без крайней необходимости. Просто за последние несколько секунд мне эти вопросы задали миллионы людей, — мальчик посмотрел куда-то вдаль. — Оглянись внимательнее по сторонам, что ты видишь?

— Ничего, кроме белоснежной пустыни, тянущейся бесконечно в любую из сторон, — не знаю, что Ангел ожидал услышать, в свою избранность я перестал верить после окончания школы. — Тут даже неба нет!

— Про бесконечность ты угадал, — вдобавок к жвачке мальчишка достал из заднего кармана джинсов леденец и жестом предложил его мне. — И про отсутствия неба тоже. Здесь и сейчас находится каждый человек, живущий в твоем мире.

— Так почему же я не вижу их?

— Значит, ты не хочешь никого видеть, все же так просто! — Ангел от восторга хлопнул ладошками. — Позволь, я покажу тебе сам.

Мальчик скрестил пальцы рук между собой, потом резко раскинул руками в разные стороны. Из его ладошек «вылетело» синеватое свечение — оно, словно занавес, начало опускаться сверху вниз и обволакивать весь этот непонятный мирок.

Сначала появились лишь силуэты людей, словно тени. Потом они начали обретать форму и цвет. Все произошло в течение пары минут. Я оказался в толпе, прочь состоявшей из людей разных национальностей и возрастов. Все они с кем-то вели беседу — их взгляды были устремлены рядом с собой, на едва проглядываемый силуэт ребенка… Ангела?

— Теперь видишь? — спросил мальчик, но потом сразу добавил. — Теперь веришь?

— Верю, — думаю, что отныне можно отодвинуть теорию о правительственном эксперименте. — С кем все эти люди так увлеченно разговаривают? С тобой?

— Ага, причем одновременно, — произнес он это не внятно, так как во рту у него находился леденец.

— Дай угадаю — если я кого-нибудь окрикну, то никто меня не услышит?

— У вас еще будет время все обсудить, но позже.

— Мы здесь не навсегда?

— Большинство извас в дальнейшем примут решение здесь остаться, — мальчик подмигнул мне. — Но по собственной воле. Как мы закончим нашу беседу, вы все вернетесь обратно.

Словно камень упал с плеч после последних слов Ангела. Не было абсолютно никакого желания провести остаток своих дней в этом месте.

— Так скажи — чего ты хочешь?

— Сейчас я произнесу много слов, некоторые из которых могут показаться довольно грубыми, но придется принять их, — тон мальчика стал намного более жестким, взгляд потяжелел. — Мой Отец… Наш Отец решил покинуть этот мир, вместе с другими ангелами. По вашему времяисчислению это произошло совсем недавно, семьдесят пять лет назад… Он объяснил причину довольно просто — люди не достойны Его пребывания здесь.

— Что именно повлияло на это решение? — надеюсь, что я правильно понял мысль мальчика — Отец это Бог.

— Само ваше отношение к главному подарку от Отца…

— К жизни?

— К жизни, Марк. И не только. Пойми, первым людям так же было даровано знание о существовании Рая и Ада. Знание о том, как надо жить, чтобы после смерти возродиться в месте, где любимые встретятся вновь. В месте, где не будет больше боли и сожалений, где никто не будет ни в чем нуждаться… Что вы сделали с этим знанием?

— Передавали из поколения в поколение?

— Вы написали «святые книги»!

— Это разве плохо?

— Плохо то, что семь изначальных заветоввы превратили в целые тома! Вы начали религиозные войны, вы начали убивать друг друга исходя из низменных желаний, прикрываясь целью быть ближе к Отцу.

— Нельзя винить всех ныне живущих людей за ошибки предков!

— Разве что-то поменялось? Война за веру сменилась войной за потребности. Люди все так же истребляют себе подобных. Ради обогащения.

— И Отцу все это надоело?

— Тебе бы самому не было больно смотреть, как твои дети умирают один за другим? Умирают, виня Отца во всем! Смерти, болезни, неудачи — во всем виноват Творец, подаривший жизнь! Подаривший шанс каждому попасть в Рай!

— Если Он «плюнул» и ушел, то чего Отец хотел от своих творений, созданных по подобию Его?

— Не тебе Его судить… Как и не мне… Ты, наверное не знаешь, что ни один человек до сих пор не попал в Рай. Никто не был достоин!

— Почему тогда ты остался с нами?

— Я хочу доказать Отцу, что вы еще можете быть спасены! Он считал вас лучшим из своих творений и, разуверившись в своих силах, Отец перестал создавать миры!

Ангел встал на ноги. Он начал полыхать красной аурой вокруг себя. Не могу сказать, что мальчик казался разгневанным. Скорее, он наконец-то смог излить кому-то душу, если она у него вообще есть.

— Получается, что все, что написано в «святых книгах» это ложь?

— Лишь общая концепция верна, но все истории из книг — это небылицы. Включая страшный суд.

— Ангел, а разве справедливо, что погибший ребенок не попадет в Рай? Дитя, которое не понимает своего места в мире и не может здраво оценивать свои поступки. Неудивительно, что матери винят Отца в таком горе.

— В случае, когда погибает ребенок — его душа будет жить снова, она не предстанет перед Вратами. Вы называете этот процесс «реинкарнацией». Во всех остальных случаях Рай нужно заслужить.

— Что надо сделать в итоге, чтобы попасть в Рай?

— Правильно жить, — продолжил Ангел. — Отец возвел Врата Рая и Ада, но так же сотворил и промежуток. Еще раз оглянись вокруг — все, что ты видишь, это «чистилище». И мы сейчас находимся на распутье. Каждая душа после смерти тела попадает сюда. Отец настолько любил своих детей, что, несмотря на все грехи, у каждой души будет выбор. Если дорога в Рай закрыта, то душа может вечность бродить здесь, по чистилищу. В Ад попадают только по собственному желанию. Единственное, что ни одна душа не смогла провести более двух ста лет в одиночестве, блуждая в этой бесконечной «белизне», не видя и не слыша никого… Все возвращаются к Вратам и по собственной воле отправляются «этажом ниже». Твоя душа, на протяжении всей жизни, словно снежный ком, скатывающийся с горки, будет обрастать грехами. Пролезет ли футбольный мяч в бильярдную лузу?

— Почему именно сейчас?

— Потому что время на исходе. Находясь вдали от «семьи», моя жизненная сила «затухает» с каждым днем. Я много лет провел в размышлениях о том, как доказать «Отцу» что вы достойны Его. И нашел решение!

Ангел щелкнул пальцами. Сильное жжение на внутренней стороне левой руки возле запястья заставило меня задрать рукав — я увидел некое подобие татуировки размером с пачку сигарет. Круг, разбитый на семь одинаковых делений. В центре каждого деления по непонятному символу золотого цвета. Окантовка круга и делений нанесена черной краской (краской ли?). Под двумя символами виднелись черные точки-отметины. Они словно кляксы треугольной формы стремились острием к центру круга. Остальные деления оставались чистыми.

— Твои грехи вынесены на твою руку. Можно назвать это татуировкой, но мне больше нравится обозначение «индикатор». Помнишь, я говорил о семи заветах? Каждый символ внутри деления обозначает конкретный грех. В первоначальном своем смысле грехом является нарушение завета. По часовой стрелке, начиная от запястья: не лгать, не прелюбодействовать, не убивать, не воровать, не манипулировать, не проявлять жестокость и не отказывать в помощи другим. Чем больше ты грешишь, тем больше заполняется деление «индикатора». Когда одно из делений полностью окрасится в черный цвет, знай — Врата тебя не пропустят. Так же учти такую деталь — убийство при самообороне и убийство ради развлечения — абсолютно разные вещи. Соответственно, тяжесть греха, как и степень окраски «индикатора» разнится. Все впредь родившиеся дети будут одарены своими «индикаторами». Передавайте знания, которые я даровалвам дальше, новым поколениям. Помните — Ад действительно паршивое место. И прошу, не делайте очередную «святую книгу»…

Я посмотрел на других людей, окружавших меня. Их стало на порядок меньше, видимо Ангел отпустил тех, с кем закончил разговор. Из немногих оставшихся, мне на глаза попался мужчина, который пытался ногтями соскрести абсолютно черный «индикатор». Одна женщина просто молча стояла и плакала, она улыбалась.

— Сколько тебе лет на самом деле?

— Больше, чем выгляжу, — Ангел заплакал. — Мне страшно, Марк. Я потратил все свои силы, чтобы призвать вашидуши сюда и даровать каждому знание. Моя дорога подходит к концу…

Ноги мальчика подкосились, он начал падать. В последнее мгновенье я успел его подхватить и положить маленькое хрупкое тельце на белоснежную гладь.

— Ты… умираешь? — мне стало его невыносимо жалко. Пусть он и Ангел, но передо мной сейчас был маленький ребенок, которому нужна была помощь! А я ничем не мог помочь…

— Забавно, ты единственный, кто сумел меня поймать, — аура вокруг него начала резко затухать, таить на глазах. — Я не знаю, что будет со мной дальше, Ангелы не имеют жизни после…

— Попроси Отца забрать тебя!

— Он не услышит, — мальчик закрыл глаза. — Врата как маяк, Марк. Пройди сквозь них и Отец увидит знамение. Он вновь придет к вам и дарует спасение… Мир без него погибнет, как Земля без Солнца… Докажите ему, чтовы достойны… Я не хотел, чтобы кто-нибудь видел мою смерть… Прости…

Вспышка белого света заставила меня зажмуриться. На этот раз боли не было. Я открыл глаза — водители в соседних машинах выглядели обескураженными, как и случайные прохожие на улице. Все застыли на месте и разглядывали свои левые руки… Мой «индикатор» был так же на месте. Последний Ангел отдал свою жизнь ради нас…

Глава 3

Прошло уже десять минут с тех пор, как Андрей зашел в кабинет. За дверью слышался разговор на повышенных тонах. Не разделяю позицию, что раздача ценных указаний должна проходить в присутствии клиента (или чтобы клиент слышал разговор), поэтому я не стал о себе напоминать и дал менеджеру возможность наладить рабочие процессы без моего присутствия.

Смартфон в кармане издал звук о входящем уведомлении. Привычное движение пальца разблокировало экран. На «рабочем столе» высветилось сообщение о необходимости срочно произвести и отправить замеры «индикатора». Сейчас особого смысла в этом не было, так как максимум через час меня «обнулят». Однако лучше не допускать просрочек, иначе мной могут заинтересоваться компетентные органы, что очень нежелательно. Я нажал на иконку приложения «Грехопадение». Спустя пару секунд оно полностью загрузилось. Главное меню повторяло «индикатор» на моей руке. В настройках можно посмотреть историю своих «обнулений», прирост количества совершенных грехов в процентном соотношении за определенный период и самое главное — сделать замеры. Я поднес смартфон камерой к «индикатору», на расстоянии примерно десяти сантиметров и нажал на кнопку фокусировки. Послышался характерный звук фиксации, означающий, что замеры сняты. Приложение самостоятельно отправило данные на сервер. На все про все ушло не больше минуты.

Далеко не в первый раз меня посещали мысли о том, насколько сильно должен был измениться мир после «Озарения» (дня, когда нас призвал к себе Ангел) и к чему в итоге мы пришли. Ожидания и реальность не совпали — люди должны были жить в безгрешной утопии. Вероятнее всего, на это и рассчитывал Ангел. Но, как обычно это и бывает, что-то где-то пошло не так, пришлось принять новые реалии и подстроиться под них.

Последние десять лет с момента «Озарения» отлично описывает книга — «Современное «Греховедение». Мне особенно нравится совпадение наших с автором точек зрения — юношеская наивность в начале и сожаления в конце. На сайте автора книги я выбрал раздел «история» и в очередной раз начал перечитывать основные моменты, игнорируя предисловия и сноски.

Первый день. Все новостные ресурса мира ежечасно транслируют один сюжет. Многие главы государств лично обратились к своему народу с просьбой принятия новых правил жизни.

Второй день. Вокруг храмов и церквей собрались толпы людей, требующих ответов на свои вопросы. Священнослужителям не нашлось, что сказать. Издательства остановили печатание «святых книг».

Вторая неделя. Полное опустение церквей, за исключением монахов, свято верящих в «дьявольские козни» и глубоко верующих людей. Добровольная сдача властям радикально настроенных террористических элементов. По новостям показывали интервью с рецидивистом — он, сидя прикованным наручниками к стулу, плакал. И сквозь слезы говорил: «Врали, Суки! За что я людей, твари?». Крупные секты потеряли своих предводителей: часть пропала без вести, остальных осудили за мошенничество, троих нашли убитыми. Атеисты отреклись от своих слов. Религии признаны пережитком прошлого. Отмена законов «об оскорблении чувств верующих». Показательные сожжения «святых книг» в центрах крупных городов. Правительства не согласовывали эти митинги, но, тем не менее, и не разгоняли.

Третья неделя. Остановились все военные действия в мире. Оказалось, что отдать приказ о нападении с уничтожением целей и личное нажатие на курок для «индикатора» не имеет разницы. Разве что солдат, убивший человека, получает один грех в свой послужной список, а командир, отдавший приказ, получает грех на душу за каждого убитого его подчиненными. Количество военнослужащих резко снизилось — какой смысл в войне, если все твои действия, косвенно или непосредственно, связаны с уничтожением сил противника? Попасть в Ад за просто так, потому что человек со звездами на погонах отдал приказ идти в бой? Вот пусть и идет. Наемники так же сменили свой профиль, цитируя одного из них: «деньги, конечно, хорошо, но… вечные муки? Нет уж, спасибо».

Четвертая неделя. Создаются отдельные институты по изучению грехов. В мир пришли новые направления: «Греховедение» и «Грехология». Первое направление отвечает за историю, второе за научную сторону вопроса. Ученые провели эксперименты и поняли принципы интенсивности окраски «индикатора». Такие эксперименты ведутся до сих пор. Благодаря этим исследованиям, весь мир знает о степенях тяжести грехов. Вряд ли ученые учли все, в противном случае они бы, во-первых, потеряли работу за ненадобностью, а во-вторых — это действительно сложно. С момента проведения первого эксперимента не было ни одной недели, когда ученые не опубликовали бы очередные результаты. Целью их работы было понять, насколько сильно закрасится «индикатор» в зависимости от того, какой грех совершил человек и при каких обстоятельствах. Для примера, если взять абсолютно чистое деление «индикатора» — «не воровать», и принять его за сто процентов, то, насколько сильно повлияет на его «тушировку» воровство еды? А если красть еду, то по каким причинам? Просто хочется или жизненная необходимость? Если жизненная необходимость, то какая? Себя прокормить или своего ребенка? Получается, что если воровство совершается по принципу «просто хочется», то «индикатор» закрасится на двадцать процентов, если жизненно необходимо для себя, то на пять. Если же прокормить ребенка, причем не важно, своего или чужого, то всего на один. Примерно такой же принцип с деньгами, но «робин-гудство» чревато последствиями.

Специалисты симулируют и прорабатывают каждую отдельную ситуацию, не ставя подопытных в известность, иначе не получится достоверных результатов. Меня пугает одно — как получили данные об убийствах?

Третий месяц. Люди впервые узнали о возможности передачи своих грехов другим. Я уверен в том, что некоторые догадались об этом в первые дни, но всеобщую огласку «обнуление»получило лишь спустя два месяца. Сам по себе процесс не сложен — достаточно совместить два «индикатора» и сделать продолговатое движение рукой «передающего» грехи человека в сторону сердца принимающего, как бы втирая свою «грязь». Рука «передающей» стороны при этом должна находиться сверху. Так же неважно, хочет ли принять на себя грехи другой человек. «Индикатор» передающего становится полностью «чистым», принимающего (в дальнейшем названного «ловцом») же наоборот чернеет, в пропорции один к одному. Все происходит в течение пары секунд. В момент «обнуления» люди испытывают несколько чувств и эмоций: радость, эйфория, чувство легкости и свободы с одной стороны и невозможная грусть, боль и тяжесть — с другой. Причем если эйфория всеобъемлющая и поглощающая, по ощущениям длившаяся чуть ли не вечность, то грусть и тяжесть — мимолетны. Какая из сторон что ощущает и так понятно.

Мир захлестнула волна «греховной» наркомании. Стали появляться первые притоны, где люди могли часами «гонять» грехи туда и обратно ради чувства эйфории. Побочный эффект не заставил себя долго ждать — после месяца интенсивного «обнуления» человек становился полностью безразличным ко всему. Люди могли часами сидеть в кресле и просто смотреть в стенку. Базовые функции не потерялись, моторика так же оставалась на месте. Но такой человек становился потерянным и не пригодным для жизни — он ел только в том случае, если еду ставили перед ним, спал только тогда, когда уже физически не мог бодрствовать. Разговаривать он не мог вообще, казалось, что его просто не интересует, что происходит вокруг. Ближайшая аналогия — «овощ». В срочном порядке стали открываться клиники и реабилитационные центры для таких наркоманов. Одно время даже ходили слухи, что в некоторых странах постройку специализированных клиник финансировали наркокартели, но, кто верит байкам из интернета? Несмотря на положительную статистику количества вылеченных пациентов, проблема остается актуальной и по сей день — каждый год клиники выпускают по нескольку сот миллионов человек.

Шестой месяц. В Германии проводился эксперимент, ставший позором страны. Под надзором камер, испытуемому мужчине должны были передать свои грехи сто человек. Важная деталь — дорогу в Рай испытуемый потерял еще до начала эксперимента. Цель была проста — понять, безразмерна ли душа человека и если нет, то, какое количество грехов она сможет на себя принять. Если все же есть какой-то предел, то каким образом душа «ловца» откажется принимать на себя новый грех. Они добились ответов, но какой ценой? Испытуемый погиб на двадцатом подряд «обнулении». Погиб страшной смертью — в считанные минуты чернота его «индикатора» разрослась по всему телу, мужчина мучался в предсмертных конвульсиях, его трясло как при приступе эпилепсии. Запись с камер «утекла» в интернет…

Параллельно с этим велось еще несколько экспериментов в разных странах. Ученые, сопоставив результаты, выпустили в свет основные постулаты «Грехологии», которые сейчас преподают даже в начальной школе.

Душа человека безразмерна только для своих грехов — все «входящие» грехи имеют определенный вес. Если произойдет «перенасыщение», то человек погибнет. Причем момент «перенасыщения» не известен. Основываясь на немецком опыте, когда у испытуемого три из семи делений «индикатора» стали полностью черными (это произошло на пятнадцатом «обнулении») он все равно смог принять на себя грехи еще пяти человек. Не понятно, какой грех стал роковым. Экспериментировать дальше не решились.

Если хотя бы одно из делений «индикатора» человека полностью «очернится», то «обнуление» впредь невозможно — оно просто не работает, хотя оботрись рукой об руку…

Ангел говорил про то, что если хотя бы одно деление закрасится в черный цвет, то Врата не пропустят. Проблема в том, что он, скорее всего, не учел следующий момент — два заполненных на половину делений «индикатора» означают один полный. Либо двадцать процентов на восемьдесят. Либо три деления по тридцать три процента и так далее. По поводу пропуска в Рай не могу сказать однозначно, но «обнулить» такого человека невозможно.

Если потерять руку с «индикатором» (ампутация), попробовать скрести ножом, прижечь или забить поверх татуировку — «индикатор» моментально появится на другой произвольной части тела. В Англии до сих пор живет мужчина с татуировкой на правой щеке, потерявший руку в аварии.

«Обнуление» происходит моментально, достаточно мгновенье касания и небольшое движение рукой — хватает миллиметра сдвига.

Грехи бывают как непосредственными, так и косвенными. Если с твоей подачи один человек своровал у другого — будь добр получить отметину.

В процессе «обнуления» действует принцип — «все или ничего». Невозможно выборочно отдать свой грех, только все сразу.

Лишь реальное нарушение заветов карается отметкой в «индикатор». Для примера можно взять два завета: «не манипулировать» и «не отказывать в помощи другим». Возьмем простую ситуацию — «попрошайка» на улице. Если ему действительно нужна помощь, и человек откажет в ней, элементарно пройдя мимо, то получит отметку в свой «индикатор». Если «попрошайка» просто строит из себя обездоленного — то нет. Проверить можно просто — осмотреть чистоту деления «манипуляция» на «индикаторе» «попрошайки». Реклама с призывом купить что-либо или рабочие отношения между начальником и подчиненным не затрагивают «манипуляцию».

«Прелюбодеяние» не засчитывается, если «процесс» происходит с человеком, с которым есть эмоциональная связь. Люди не обязательно должны состоять в браке.

Каждая ложь так же имеет свой вес, ученые разделили ее на две категории: существенная и не существенная. Взять вину другого человека на себя влечет за собой крайне низкое заполнение «индикатора». Ложь в шутку либо сарказм проявляются еле заметно

Восьмой месяц. В России зафиксирован первый случай насильственного «обнуления». Девушка подала заявление в полицию, но сотрудники лишь почесали голову, так как не был понятен дальнейший порядок действий. Законодательная база еще не была сформирована к тому времени. Однако прецедент получил резонанс в обществе. Стало понятно, что так оставлять это нельзя. На протяжении последующих двух месяцев был разработан и внедрен новый раздел в уголовный кодекс. По тяжести преступления насильственное «обнуление» приравняли к убийству, мера пресечения примерно такая же. Примеру России последовал весь мир.

Первый год. Предприниматель из Норвегии нашел новую нишу в бизнесе — предоставление услуг по изъятию человеческих грехов. Начал он работать будучи студентом, раздавая листовки на улице, давая рекламу в интернете и привлекая к работе своих друзей. Спрос на новый формат услуг был настолько велик, что подобным бизнесом занялся чуть ли не каждый третий. «Фирмы-обнуляторы» разрастались как грибы, причем не только на территории Норвегии. В основном весь процесс проводился нелегально, ведь правительствам государств не было ясно, как классифицировать деятельность, какой изымать налог. Опять отличилась Россия. Особым указом президента был сформирован и издан новый федеральный закон под говорящим номером «666». Создан регулирующий орган — ЦентроГрех Российской Федерации (сокращенно ЦГ РФ, о суразности присвоенного названия споры не утихают до сих пор), выдающий лицензии на осуществление «греховной» деятельности.

Полтора года. На очередном заседании по борьбе с коррупцией светлые умы из правительства России нашли победоносное, как им казалось, решение — снятие показаний «индикаторов» с имеющих власть людей. Вначале это коснулось исключительно государственные структуры — чиновников обязали предоставлять данные раз в неделю, сотрудников полиции — раз в три дня, налоговую — раз в месяц. Создался специальный отдел — «греховный контроль», сокращенно «ГК», сотрудники которого занимались снятием замеров «на дому». Тогда же был изобретен прототип приложения «Грехопадение». Результаты потрясли всех — начиная от рядовых граждан и заканчивая верхами. Большинство чиновников каждую неделю предоставляли абсолютно чистые замеры, святые люди что сказать. Поняв, что так дело не пойдет, ЦГ РФ обязало всех сотрудников государственных структур, проводивших «обнуление», предварительно снимать замеры и отправлять их в реестр. В реестр заносились данные о всей «греховной жизни» человека — какое количество и какие грехи он имел, кому и когда передал. Аналог кредитной истории, только немного в другой сфере. Процесс «обнуления» сделали возможным только в специализированных помещениях «фирм-обнуляторов», под надзором сотрудников ГК. Спустя месяц от количества свободных вакансий рябило в глазах — взятничество даровало отметки сразу в двух делениях «индикатора» — воровство и манипуляция. На логичный вопрос — «откуда?» чиновники лишь пожимали плечами. Похожая история произошла и с налоговой. К сотрудникам ГИБДД же приняли дисциплинарные меры наказания — в самом деле, разве можно уволить девяносто процентов персонала?..

Граждане начали ликовать, газеты и новостные сайты пестрили заголовками: «Коррупция побеждена!», «Даешь честную власть!» и подобное. Ликование было не долгим. ЦГ РФ обязал вообще всех граждан на ежемесячной основе сдавать замеры «индикатора» с целью определения воров и убийц. Так как бюджета явно не хватало на обустройство специализированных центров по снятию замеров, то городские поликлиники обязали выделить отдельное помещение под эти нужды. Медицинский персонал взбунтовался — количество пациентов должно было резко возрасти в разы, ведь людей, решивших посетить врача по принципу «раз уж все равно я здесь» будет больше, чем по предварительной записи. Забастовка врачей правительству была не нужна. Решение нашли элегантное — обязали проводить замеры «фирмы-обнуляторы» обычным гражданам и выпустили приложение «Грехопадение» в свободный доступ. В Москве, например, его интегрировали в «Госуслуги». Правда с начала все равно надо было посетить муниципалитет для регистрации своего индикатора — он, как и отпечаток пальца, у каждого человека уникальный. В далеких от столицы регионах правительство частично профинансировало открытие новых «обнуляторов». В совсем «глухих» местах все же обязали поликлиники и больницы взять на себя новое бремя. Вопрос с инвалидами и пожилыми людьми так же решился просто — ряд сотрудников ГК вернулись к исполнению своих первоначальных обязанностей — снятию замеров на дому. Каждый гражданин сам выбирал день, когда ему удобно сдать замеры. Возможная просрочка — три дня. По истечению этого срока по адресу места жительства высылается отдельный наряд полиции и силком тащит нарушившего закон в ближайший замерный пункт, при этом выписывая нехилый административный штраф. Три подряд просрочки — арест пятнадцать суток.

Само собой, проводились митинги несогласных с новым законом. Но, после обнародования первых результатов — пересадили около пятидесяти тысяч человек — народ поутих и принял новые правила игры. А кто бы не принял, если твой сосед, которого ты знаешь десять лет, оказался так и не пойманным убийцей?

Банки стали отказывать людям с пометкой в «греховной истории» о воровстве в получении кредита. Руководство развлекательных центров стало отказывать клиентам в посещении — при входе охранники проверяли «индикаторы» специальными приборами с доступом к единому реестру. Есть отметины о воровстве или убийстве — вход закрыт. Количество разведенных пар резко увеличилось — как ты солжешь, когда твой «индикатор» на виду?

Второй год. По примеру России многие страны, за исключением стран третьего мира, так же создали регулирующие органы и ввели новые законы и поправки в свои конституции. Практически весь этот год потребовался на создание единого всемирного греховного реестра. Процесс получение визы для въезда в чужую страну усложнился — воров и убийц везде своих хватает.

Третий год. Рабочие процессы в большинстве случаев налажены. Люди стараются грешить как можно меньше, жизнь становится все больше похожей на прототип утопии. За все последующие года ничего особо значимого не произошло, разве что кроме еженедельных открытий ученых в сфере веса грехов.

Девятый год. Англия принимает закон о снятии замеров с «индикаторов» своих граждан. Жители этой страны сопротивлялись этому почти восемь лет, обосновывая принятие закона как вторжение в свою личную жизнь. В итоге, под давлением соседей и маячащими перед носом санкциями всеобщим голосованием было принято решение о проведении реформ.

Десятый год, наше время. Доподлинно неизвестно, открылись ли перед кем-нибудь Врата Рая. И узнаем мы это только после смерти. Так что остается просто жить и во время «обнуляться».

Смартфон выключился у меня в руках — сел аккумулятор. Дверь приемной открылась, из кабинета вышел Андрей. Я посмотрел на часы — уже прошло двадцать минут с момента, как менеджер оставил меня одного.

— Прошу прощения за задержку, надо было согласовать пару рабочих моментов, — он кинул через плечо злобный взгляд. — Прошу, проходите.

Я поднялся с дивана и прошел внутрь, предварительно закрыв за собой дверь. Помещение более походило на переговорную комнату — один большой стол, два стула с одной стороны и десять с другой. Девять из них были заняты сотрудниками, по видимому «ловцами». Исписанный фломастерами «флип-чарт» стоял возле окна. На потолке весел проектор. Андрей жестом пригласил меня сесть на один из двух стульев, сам же подошел к окну, закрыл жалюзи и занял место рядом со мной.

— Марк Алексеевич, позвольте представить наших «ловцов», — он окинул взглядом всех присутствующих. — Как я и обещал, вы вольны выбрать себе любого на ваше усмотр…

Распахнулась входная дверь. Забежал юный паренек, лет восемнадцати на вид, верхнею одежду он держал в руках. С виноватым видом он произнес:

— Андрей Сергеевич, извините за опоздание, больше не повторится! — он постарался как можно быстрее занять единственный свободный стул.

Что-то в этом пареньке было до боли знакомое. Эти черты лица, этот взгляд… Ангел?!

Глава 4

Он же погиб у меня на руках! Вошедший молодой человек — просто похожий на него парень, нечего забивать голову глупыми совпадениями. Я еще раз посмотрел на его лицо. Да не может быть — Ангел был же ребенком! Но со дня «Озарения» прошло десять лет, логично, что он вырос. Или Ангелы не могут расти?..

Парень, похожий на Ангела, сверлил меня взглядом. По выражению его лица можно было сказать, что он тоже узнал меня.

— Марк Алексеевич, вы тут? — Андрей щелкнул пару раз пальцами возле моего уха.

— Да, простите, что вы сказали? — похоже, будучи погруженный в свои мысли, я пропустил пару фраз с его стороны.

— Я только что представил вам всех сотрудников поименно, — менеджер приблизился ко мне и тихо произнес. — Марк, с вами все хорошо? Может попросить принести воды?

— Я в порядке, честно, — никак не выходило из головы это совпадение, была лишь одна возможность узнать точно. — Я уже выбрал своего «ловца».

— Даже не посмотрев их анкеты и не пообщавшись с ними лично? — он окинул взглядом всех сидевших за противоположной стороной стола.

— Верите в судьбу? — спросил я скорее сам у себя. Интересный вопрос, учитывая, что передо мной сейчас сидел пожертвовавший десять лет назад собой Ангел. Или просто похожий на него молодой человек.

— Верю, — сказал он. — Кого именно вы выбрали?

— Вот этого паренька, — я кивком дал понять, кого имею в виду.

— Петра? — Андрей удивился. — Марк Алексеевич, я не имею ничего против вашего решения, но Петр просто стажер. Я уверен, что он, несомненно, справится с возложенными на него задачами. Однако же, прошу Вас обратить внимание на остальных — все опытные сотрудники со стажем, за плечами ни один десяток «обнулений». Иван, к примеру, уже пять лет в этом бизнесе!

— Шесть лет, Андрей Сергеевич, — вставил свое слово в нагловатой манере мужчина сорока лет.

— Тем более — шесть! А Петр! Ему только стукнуло девятнадцать! Сертификат «ловца» еще даже не получил!

— Вы настолько сильно не доверяете своему сотруднику? — спросил я. — Тогда зачем он тут сидит?

— Набирается опыта, учиться, — Андрей тяжело вздохнул. — Марк, вы меня очень сильно удивили своим решением. Я был уверен, что Петра выберут по «остаточному» принципу, ведь ни опыта, ни стажа… По-хорошему, он еще даже не сотрудник фирмы.

— Вообще-то я еще тут, — произнес раздосадованный Петр.

— И будешь тут дальше, если Марк Алексеевич передумает и выберет не тебя, — Андрей протянул мне стопку анкет. — Поверьте моему опыту — потратьте десять минут, ознакомьтесь с личными делами и с рекомендациями от других клиентов нашим «ловцам».

— Спасибо за заботу, — не могу не отметить этот факт, — но я уже принял решение. А сертификат, как я полагаю, оформить задним числом проблемы не составит.

— А знаете что, Марк? — менеджер щелкнул пальцами правой руки. — Давайте поступим так — я, с вашего позволения, буду узнавать у вас об успехах Петра, в течение, скажем, двух месяцев? Обратная связь о работе. Если вас что-то не устроит — с радостью пришлю вам замену.

— По остаточному, как вы сказали, принципу?

— Нет, что вы, — Андрей улыбнулся. — Вы думаете, что всех мобильных «ловцов» разберут за этот срок? Я вас умоляю — не каждый может себе позволить элементарно один раз «обнулиться», ни то, что заключить долгосрочный контракт. Так что «ловцов» пять-шесть у меня останется в запасе. Даже не смотря на новизну предложения, оно будет скопировано сегодня же.

— Договорились, — надеюсь, что Андрей не передумает и не станет дальше меня уговаривать изменить решение.

— Тогда мы оставим вас с Петром наедине, чтобы вы смогли побеседовать, — он жестом показал остальным сотрудникам, что пора покинуть помещение. — Я вернусь через десять минут с готовым контрактом. Если что понадобиться — скажите Петру, он мне позвонит. Кстати, парень, добро пожаловать в штат.

Когда все покинули помещение, я подошел к Петру и протянул ему руку. Он встал со стула и пожал мою руку в ответ. Мы стояли молча и смотрели друг на друга. Сомнений у меня больше не осталось.

— Здравствуй, Ангел.

— Тсс! — он прижал палец к губам. — Не здесь, Марк! Потом все объясню, валим отсюда. Нам надо поговорить.

— Нам с тобой вдвоем? Или ты опять соберешь весь мир вокруг себя?

— Ха-ха, как смешно, — он укоризненно посмотрел на меня. — И не подписывай никакого контракта, не трать деньги.

— Почему? — я потрогал свой «индикатор», еще пара грехов и «ловцы» мне больше никогда не понадобятся. — Мне нужно срочно «обнулиться»!

— Я вижу, что нужно, — не совсем было понятно, что он имел в виду: мой визит к «обнулятору» или скрытый под свитером «индикатор». — Уходим сейчас же, не останавливайся и не разговаривай ни с кем — еще одна ложь…

— И Врата Рая будут закрыты, знаю.

— Именно, — он накинул на себя куртку. — Дай мне свой номерок, я возьму твои вещи из гардероба. И прошу тебя — поверь мне, я помогу тебе с «обнулением» сам.

Не смотря на необходимость скорейшего «обнуления», я доверился Ангелу и последовал за ним. Стоило нам выйти на лестницу, ведущую обратно на первый этаж, как внизу в проеме показался Андрей. Он разговаривал с кем-то по телефону и поднимался в нашу сторону, держа в левой руке кипу бумаг. Прятаться особо было негде, и я уже было приготовился молча пройти, взглядом сверля носки своих ботинок. Главное не заводить разговора, иначе придется врать — не скажу же, что ваш сотрудник это тот самый Ангел и вы потратили свое время на меня зазря, потому что мы уходим. Мои размышления остановил резкий беззвучный удар в живот локтем, который заставил меня согнуться пополам. Левой рукой я едва успел схватиться за перила. Петр, нанесший удар, подхватил меня с правой стороны.

— Андрей Сергеевич, отойдите, пожалуйста! — сказал Ангел. — Марку очень сильно скрутило живот, я доведу его до уборной.

— Да, конечно! Идите быстрее! — сказал он взволновано. — Я же предлагал принести вам воды…

Андрей прижался к стенке, пропуская нас. Мне даже не приходилось притворяться, так как итак было чертовски больно. Петр молодец, быстро сориентировался в ситуации, но мог бы придумать что-нибудь другое!

Ангел посадил меня на кушетку напротив гардероба, сам же пошел просить отдать ему куртку. Резкая боль отступила, оставив лишь ощущение недомогания — синяк обеспечен. Петр помог мне одеться, и мы вышли за порог.

— Отличная идея, — я показал ему поднятый большой палец вверх. — В следующий раз бей еще сильнее, чтобы я сразу завалился!

— Не ной, — он улыбнулся. — Ведь мы вышли же, и ты не с кем не заговорил.

— На секунду показалось, что всю оставшеюся жизнь мне остается только мычать, — легкий «смешок» заставил меня забыть о возможности шутить в ближайшее время.

— Ты слабенький какой-то, — с этими словами Петр увернулся от моего неловкого подзатыльника. — Все-все, молчу. Ты, кстати, на машине?

— На велосипеде! — использовать сарказм тоже не стоило.

— Не язви, я только спросил, — он достал из кармана смартфон. — Сейчас вызову такси — скажи свой домашний адрес, поговорим у тебя.

Пошел дождь. Такси подъехало в течение пяти минут. Мы погрузились в автомобиль и двинулись в сторону моего дома. За всю дорогу мы не произнесли ни слова. Петр все время играл в какую-то игрушку на телефоне. Я же просто смотрел на проносящиеся мимо здания и людей.

Ангел уже один раз пришел в мою жизнь. Во все наши жизни. Я так и не смог решить — благодарен ли ему за дарованное знание или нет. В первое время было трудно принять и осознать факт того, что отныне вся жизнь — это сплошное испытание. Ты должен постоянно сражаться сам с собой. Я не представляю, к чему бы пришел в итоге мир, если бы не возможность «обнуления». Оно даровало шанс. Не знаю, насколько вообще является «правильным» передача своих грехов другому человеку. Аморально это или нет? Я склоняюсь все же больше к тому, что это аморально. Но, при первой возможности «обнулюсь» — рассуждать можно будет бесконечно, но куда лучше это делать в райских кущах, чем в котле.

Неудачное выбрал время Ангел для своей затеи. С другой стороны — каждый промежуток времени будет неудачным — изначально проблема исходит из самих людей, из их привычек, из той же самой «зоны комфорта». Насколько просто политику отказаться ото лжи? Или постоянно ходящему налево мужу от своих пристрастий? Детям как-то несколько проще, особенно рожденным после «Озарения». Они ведь постоянно видят перед собой пример взрослых, которые стараются если и не грешить вообще, то хотя бы грешить как можно меньше. Я могу даже поспорить о том, что через несколько поколений откажутся от «обнулений» полностью — просто измениться сознание общества, его воспитание, «обнуление» более не потребуется. Но, не потеряет ли общество при этом человечность? Не станем ли мы похожими на роботов, живущих по строго определенной программе? Но, если ты не знаешь другой жизни, то чем тебя не будет устраивать твоя нынешняя? Найдутся ли борцы с системой? Или нет смысла бороться против утопии? И к утопии ли мы придем? На все эти вопросы сможет ответить лишь время, сейчас же остается просто жить.

Я ни раз ранее так же задавался вопросом — какой во всем этом смысл? Если Отец даровал нам такие возможности — две жизни, то почему именно посредством кнута и пряника мы должны жить в первой? Грешишь — дорога в Рай закрыта, если нет — то милости прошу. Повторюсь, что проблема нынешнего мира в самих людях — «Озарение», в частности «обнуление», это прекрасно показало — мы не грешим, не потому что мы такие «хорошие», а потому что боимся. Боимся попасть в Ад. Свершение добрых дел, в большинстве своем случаев, преследовало одну цель — купить себе билет в Рай. Исключения, само собой, были. Подтверждающие правила. Все как всегда. Если нет «весов», то стало ли в мир меньше добра?..

Надо не забыть предупредить Дениса, что я немного задержусь. С севшим телефоном это сделать не так просто, а номера друга наизусть не помню. Надеюсь, что он дождется меня.

Мы уже подъезжали. Петр попросил меня распалиться с водителем, так как наличных денег у него с собой не оказалось. Выйдя из такси около метро «Сходненская», мы пересели в мою машину. Ехать до дома оставалось минут десять, не больше. По приезду во двор я даже немного обрадовался — свободных мест для парковки было приличное количество. Как человека, привыкшего к постоянным пробкам и окруженного автомобилями с утра и до вечера, их отсутствие, хотя бы во дворе, не могло не радовать. Поднявшись на девятый этаж, я засунул руку в карман, чтобы достать ключи от входной двери. Меня охватила легкая паника, когда ключей не оказалось на месте. Запасной комплект был у родителей, но ехать в центр города не особо хотелось.

— Судя по всему, в квартиру мы не попадем, — сказал я. — Благодаря тебе.

— Мне? — Петр вопросительно приподнял одну из бровей. — Интересно, каким образом я мог оказаться в этом виноват?

— Допустим, когда я согнулся пополам на лестнице, ключи выпали из кармана?

— Аааа, — он прикусил нижнюю губу. — Куплю тебе новый замок, не волнуйся.

— А сейчас нам как попасть в квартиру, гений?

— Пффф, — он слегка оттолкнул меня от двери и встал перед ней. — Смотри и учись.

Ангел достал из внутреннего кармана куртки что-то похожее на отмычку и присел на корточки напротив замка.

— Посвяти телефоном, ни черта не вижу! — он протянул мне свой смартфон с включенным фонариком.

Надеюсь, что соседи не вызовут полицию — лишние вопросы последуют точно, учитывая даже наличие прописки в этой квартире. На один из таких вопросов мне придется соврать, а этого я не мог допустить по двум причинам. Первая и так понятна. Вторая куда более банальна и мелочна — столько денег было потрачено на «обнуления» за последние семь лет, что хватило бы на покупку двух таких же квартир. Вот она, цена души…

— Готово! — сказал Петр через минуту и открыл дверь. — Прошу, чувствуйте себя как дома!

— Я даже не буду спрашивать, откуда ты этому научился.

— Долгая история, — он улыбнулся. — Потом как-нибудь расскажу.

— Пошли, взломщик.

Глава 5

Раздевшись, я показал Петру, где находится ванная комната. Сам же пошел на кухню, чтобы вскипятить чайник. Беседа со «старым другом» должна вестись в благоприятной обстановке. В любой другой ситуации моим предпочтением стал бы крепкий алкоголь, но сейчас требовалось мыслить трезво.

Ангел вернулся из ванной и сел напротив меня. Свет он так и не удосужился выключить, пришлось вставать и сделать это за него — терпеть не могу, когда вот так вот просто транжирят электричество, особенно в дневное время.

— С чего начнем? — спросил я у Петра, садясь за стол. — Кстати, что больше предпочитаешь — чай или кофе?

— Чай, — ответил он, не поднимая глаз от экрана смартфона. — Два сахара, без лимона.

Я достал из ящика стола один пакетик чая и кинул его в кружку с кипятком. Туда же отправились два куска сахара.

— Что с тобой стало, Ангел?

— В смысле, что со мной стало? — он отложил мобильник в сторону.

— Сам не понимаешь?

— Понимаю, конечно, — он тяжело вздохнул. — Прости, я до сих пор не могу привыкнуть к своей новой жизни.

— К своей новой жизни?

— А как еще это назвать? — он сделал глоток из своей чашки. — Ангелы, оказываются, имеют жизнь после смерти — они становятся людьми. Иронично, не правда ли?

— Подожди, как это произошло с тобой?

— Когда я отдал всю свою силу, чтобы даровать вам знаниея должен был исчезнуть из самого мироздания, в абсолютную пустоту. По крайней мере, я так думал.

— Но вместо этого стал человеком?

— Я очнулся в Берлине, девятилетним ребенком Марк! Ребенком, знающим только один из всех языков — русский, и имеющим четкое понимание всего происходящего. У меня есть предположение, почему так произошло, но не уверен, насколько оно достоверно, — он выдержал небольшую паузу. — Мне кажется, что все дело в последних двух людях, с которыми я разговаривал перед тем, как… погиб.

— Один из них был я?

— Да, и именно ты был последним — это объясняет, почему я проснулся, зная только русский язык.

— Не уловил связи.

— При общении с каждым из вас, я на автомате говорил на том языке, которым владел собеседник. Мы с тобой разговаривали на русском языке, а так, как ты был последним, то в памяти русский и остался.

— Но тогда почему ты проснулся в Германии, а не в России?

— Предпоследним человеком был старик, немец, — Петр выдержал небольшую паузу, казалось, что он пытается подобрать слова. — «Индикатор» на его руке был полностью черным, Марк. Он пытался его содрать ногтями и плакал… Я хотел его успокоить, сказать, что все будет хорошо. Он слезно умолял меня дать ему шанс искупить все, что он натворил. Немец сказал, что жить ему осталось не долго, в лучшем случае год, так как врачи поставили смертельный диагноз. Я прочитал его мысли — он действительно сильно сожалел обо всей своей прожитой жизни и хотел как-то постараться искупить все совершенное им. Причем сожалел он об этом еще задолго до моего прихода — почти семьдесят лет, на протяжении каждого дня.

— И что ты сделал?

— Я принял его грехи на себя, дал ему шанс дожить свой век в спокойствии, не боясь того, что ждет всех вас, — Петр на мгновенье замолчал и посмотрел в окно, на небо. — И после этого я начал падать… Именно тогда то ты и подхватил меня.

— Ты его «обнулил»? — часто я рассуждал на тему аморальности передачи грехов, но чтобы отдать свои грехи Ангелу?..

— Называй как хочешь, — с этими словами он закатал рукав своего свитера. — Теперь эти отметины навсегда со мной.

Полностью затушированный «индикатор». Ангел молча смотрел на него, поглаживая рукой, будто надеясь, что «индикатор» очистится сам по себе.

— Ты не думал о том, что жизнь в роли человека для Ангела подобна Аду? — вопрос сам сорвался с языка.

— Каждый день, прожитый в шкуре человека, думаю об этом, — он закатал рукав обратно. — Я очнулся в каком-то поле, поздней ночью — абсолютно голый, продрогший до костей и уверенный в том, что потерял свою «ангельскую сущность» навсегда. Осенний дождь и слякоть кругом дали мне довольно быстро понять, что срочно надо искать убежище. Потребовался ни один десяток минут безостановочной ходьбы, чтобы вдали, наконец, показались дома. Радость от встречи с людьми, которые должны были меня накормить и обогреть, быстро сменилась печалью. С момента моего прихода к вам прошло совсем немного времени, как впоследствии оказалось что-то около суток, так что люди должны были меня узнать. Но, становиться новой мессией мне не хотелось, а тем более стать подопытным кроликом… Ты можешь заметить, что мне стоило только попросить людей не говорить о моем приходе в их дом, но… мне слабо верилось в человеческую искренность. Зачем лишний раз бояться и переживать, если можно обойтись более простыми методами? Вот и я просто украл одежду из дома. Правда, она была сильно большая, так что пришлось подвернуть все, что только можно.

— Наверное, со стороны ты походил на голодранца?

— Точно не на аристократа… Двое суток я бродил по окрестностям, пытаясь понять — что мне делать дальше. Маленький ребенок с сознанием взрослого… Может быть, в итоге я бы просто сдался и в полуобморочном состоянии вышел к людям, если бы не одна занимательная деталь — мой «индикатор» начал «двигаться». Скорее всего, «движение» началось сразу после моего пробуждения, но из-за сильного стресса я не замечал этого. Стоило мне повернуть руку в одну из сторон света, как «краска» по кругу окантовки «индикатора» начинала «течь», словно вода по часовой стрелке. Если рука была повернута в любую другую из сторон — «краска» застывала на месте. Получился своеобразный компас, только куда он вел, было мне невдомек.

— И что ты сделал?

— Задай это вопрос себе — чтобы сделал ты в такой ситуации? Конечно же, пошел туда, куда вел меня «индикатор». Через сутки я добрался до небольшого городка. Компас привел меня к дому на окраине, в котором жил «обнуленный» мною немец. Его звали Ганс… Сильный голод и желание уснуть в тепле особого выбора не оставляли… Ганс сразу же узнал меня и впустил в дом: обогрел, накормил и уложил спать. Весь следующий день мы с немцем провели за нескончаемой беседой. Оказалось, что выучить язык для меня не составляло никаких особых проблем — словно я вспоминал давно забытое. Ганс сказал, что с моим приходом в его дом, он осознал подаренный ему шанс искупить все прошлые деяния и хочет отблагодарить меня за все, что я для него сделал. Он усыновил Ангела, ставшего человеком… Потребовалось несколько месяцев на подготовку необходимых документов. Большинство из них достать было крайне проблематично, порой и не совсем легально. Но, у Ганса был знакомый, который помог обойти все бюрократические нюансы и на свет появился новый резидент Германии — Арнольд Браун.

— Сам выбирал имя?

— Из предложенных вариантов этот был наименее режущий слух… Мне пришлось изменить прическу и даже цвет волос, чтобы никто случайно меня не узнал. Еще одна ужасная деталь — даже летом мне приходилось носить одежду с длинными рукавами — «индикатор» ведь так и оставался полностью черным. Люди могли не правильно понять, почему мальчик-убийца живет рядом с ними по соседству.

— И никто даже не догадывался о том, кем ты являешься на самом деле?

— Представь себе.

— Что было дальше?

— Пол года пролетело в постоянном наблюдении за результатами моих трудов. Казалось, что жизнь налаживается, причем не только для меня… Но, всему хорошему, рано или поздно настает конец — со временем Ганс стал совсем плох. Однажды утром я зашел к нему в комнату и увидел, что немец покинул мир живых, чтобы встреть свою вторую жизнь… Его «индикатор» был чист — Врата должны были пропустить Ганса, только если он сам не выбрал иную судьбу. Возвращение Отца почувствовали бы все ныне живущие… Родственников у немца не было, даже дальних, поэтому мне в наследство достался его дом и небольшие сбережения — их вполне должно было хватить, чтобы выучиться в институте. Что ты так удивленно на меня смотришь?

— Ты серьезно решил пойти учиться в институт?

— Много ли было у меня вариантов? Знаешь, потеряв ангельскую сущность, я приобрел многие людские качества и желания — например, постоянная потребность в еде. Хотелось бы от этого избавиться, но… что поделать? Пришлось смириться и искать возможности для дальнейшей жизни. Помимо всего прочего было непонятно одно — попаду ли я к Вратам? Если даже так, то с таким «багажом» грехов на душе дорога мне светит одна. Не скрою — интересно будет посмотреть на Ад вживую, а не со слов моих братьев, лично возводивших адские столпы… В какой-то степени, я даже могу гордиться собой — первый Ангел, познавший муки Ада… Прости, у тебя не будет закурить?

— Ангелы курят? — не знаю, что больше меня поразило — история, рассказанная ангелом или его тяга к никотину.

— Не называй меня так больше, прошу, — он протянулся рукой к пачке сигарет, лежавшей на столе.

— Как скажешь, Арнольд, — я достал пепельницу с подоконника и тоже закурил.

— И Арнольдом тоже, — он выдохнул вверх клубок дыма из себя. — Мне больше нравится имя Петр.

— Почему именно Петр? — спросил я, стряхнув пепел.

— Потому что это мое настоящее имя, — он достал из кармана штанов паспорт гражданина российской федерации и раскрыл его передо мной. — Смотри.

— Петр Алексеевич Иванов, — прочитал я вслух. — Фамилия и отчество так же «настоящие»?

— По-твоему, Петр Гансович Браун звучит лучше?

— Как же в итоге ты оказался в России в роли «ловца»? И получил российский паспорт?

— После смерти Ганса мне должны были назначить новых опекунов до моего совершеннолетия. Я всячески отнекивался от этого и в конце концов смог доказать свою самостоятельность. Специально созванная комиссия тестировала меня на наличие житейских знаний и умения их применять: как приготовить обед, как правильно переходить дорогу и так далее. Вопросы, для взрослого человека казавшиеся глупыми и элементарными, однако должные поставить в тупик мальчишку. Как ты мог догадаться, с тестами проблем не возникло. Мне разрешили жить одному в доме, выделили ежемесячное пособие и назначили «приходящих» опекунов — раз в неделю меня навещали и интересовались моими делами и успехами. Преподавателей в школе так же оповестили о моей жизненной ситуации, так что за мной чуть ли не круглосуточно наблюдали. Скрывать свой «индикатор» получалось достаточно просто, ежегодные диспансеризации проходить не требовалось, достаточно было общих вопросов о моем самочувствии. Видимых проблем со здоровьем, как таковых, тоже не было. Пару раз легкая простуда, да и то таблетки быстро ставили на ноги. Как только мне исполнилось восемнадцать лет, я первым делом продал дом, собрал свои немногочисленные пожитки и отправился покорять в Англии специальность врача.

— Почему именно врача? — спросил я. — Мне кажется, что тебе больше подходит какая-нибудь творческая профессия.

— Какую пользу могут принести миру художники? Или музыканты? Понимаешь, я повидал ни одно поколение людей. Видел не мало художников и писателей, мыслителей и музыкантов. Что они сделали полезного для этого мира? Абсолютно ничего. Можно до посинения стоять и смотреть в картину, восхищаться подбором красок и радоваться каждому мазку. А можно постараться сделать действительно что-нибудь значимое — врачом я бы смог спасать жизни людей. Если бы стал инженером — изобрел бы что-то полезное, опять же для людей. В странах третьего мира людям есть нечего! А они закаты рисуют…

— Не справедливое отношение, — мое мнение было строго противоположным. — Человек должен заниматься тем, что ему нравится. Если человеку плевать на страны третьего мира, то разве можно его за это винить? Если средств едва хватает, чтобы прокормить семью, то каким образом человека должны касаться чужие проблемы?

— У вас нет целостности. Отсюда и глобальный эгоизм.

— Эгоизм? Эгоизм вырос из обстоятельств и ситуаций, в которых приходилось и приходиться жить. Не тебе винить нас в этом.

— Я разве виню? Это всего лишь констатация факта. Надо заниматься чем-то реально полезным. Или помогать тем, кто занимается этим.

— Разве, к примеру, актеры не помогают развлекаться умам, двигающим прогресс? Мыслители не дают пищу для размышлений, писатели в своих книгах не заставляют сопереживать героям, чувствовать эмоции? Все это помощь, пусть и не напрямую.

— Если посмотреть с этой стороны, то ты прав. Я имел в виду другое — пока одни достигают новых высот в науке, остальные должны помогать и заботиться друг о друге. У меня в голове никак не укладывается, почему один зарабатывает миллионы долларов за пару месяцев, а другой меньше тысячи? На что первому столько денег? Куда? На пятидесятиэтажный дом и гараж дорогих машин? Меня больше всего раздражает, что люди гордятся этим! Остальные же стремятся к такому богатству! Раз уж вы придумали деньги, то распределяйте их справедливо! Введите жестокие налоги на доход, которые пойдут на обеспечение продуктами питания «малоимущих» или покупку жилья бездомным. Часть из этих денег направляйте в бедные страны. По-моему это просто, ты не находишь?

— Звучит просто, не могу не согласиться. Вопрос в другом — реализуемо ли?

— Я не вижу ни одну причину, которая помешала бы этому.

— Жадность, утерянная выгода, человеческая натура… Стоит дальше продолжать?

— И вы мечтали о Рае? — Ангел выглядел сильно огорченным. — Обустройство своего личного рая в этом мире неминуемо ведет к аду в другом.

— Почему? Ведь рай для кого-то это просто семья и дом, а не заработок миллионов бумажек.

— Тогда почему никто еще не «открыл» врата?

Я замолчал. Спорить дальше не было смысла, Ангел победил меня всего одним аргументом. Получается, что вся наша жизнь и наши мечты, насколько бы они не были благими, ведут в преисподнюю? Или может дорога к мечтам сулит вечные муки? Спустя года и не вспомнишь, где оступился, что и когда сказал неправильного. Насколько справедливо было даровать такую жизнь, полную искушений и постоянного нахождения на краю пропасти — шаг в сторону и лови метку. Или все дело в самих нас? Какой путь выбрали, такая нас ждет и награда.

— Ты никогда не задумывался над тем, что нынешнее поколение детей вырастет на постоянных развлечениях? — продолжил Петр. — У них отсутствует фокусировка на познании чего-то нового и важного. Как следствие — научных сотрудников и просто ученых будет все меньше и меньше, большинство выберет простой путь офисного менеджера. Вы будите продавать друг другу ненужные товары и услуги, круг замкнется, вас неминуемо ждет регресс.

— Я не согласен с тобой, всегда найдутся увлеченные люди, которые будут и дальше совершать открытия.

— Если каждый будет думать как ты, то я абсолютно прав, — он потянулся за еще одной сигаретой. — Почему опять найдется «кто-то другой»? Почему не ты?

— Потому что мне поздно становиться, скажем, инженером — я не смыслю ни черта в этой сфере. И нет никакого желания даже пробовать.

— Никогда не поздно изменить свою жизнь или хотя бы попытаться.

— Или изменить жизнь всех остальных, да? — я погладил рукой свой «индикатор».

— Или так, — он опустил взгляд в пол, но потом резко поднял голову и посмотрел мне в глаза тяжелым взглядом. — Мне не за что извиняться.

— Я и не прошу твоих извинений — что сделано, то сделано.

— Ни прошло бы и полу века, как мир вновь погрузился в пучину войны, если бы не мой дар. История циклична, цивилизации не живут вечность, всегда найдется причина уничтожить соседей. Или самих себя.

— Получается, что ты нас спас? — я искренне надеялся услышать положительный ответ.

— Спас? — Ангел на мгновенье замолчал. — Громкое заявление, но нет. Я всего лишь дал вам шанс на спасение.

— Спасибо за возможность «обнуления», это действительно ценный подарок.

— Кстати об этом… — он почесал затылок. — Это произошло… случайно. Я не планировал «обнуление» изначально.

— Тогда каким образом все получилось так, как есть? — неожиданная новость вызвала изумление.

— Не могу сказать, так как сам не знаю ответа, — Петр тяжело вздохнул. — «Ангельская сила» как живое существо, можно сказать как личный джин. Она исполняет желания Ангела в пределах «возможного». Грани «возможного» определил Отец. Видимо, когда я сам «обнулил» Гансачто-то пошло не так, мое последнее повеление «сила» поняла по-своему.

— Нынешние реалии жизни всего лишь твоя ошибка? — стало понятно, почему Ангел не обмолвился о возможности «обнуления» в день «Озарения».

— Получается, что так, — он сделал глоток кофе. — Вы должны были иметь только «индикатор», с помощью которого через одно, максимум два поколения, кто-нибудь из людей смог бы стать первым на небесах.

— То есть на нашем поколении ты поставил крест?

— Трудно быть первым, знаю по себе. Но кто-то должен был принять на себя эту ношу, на вас возлегла большая ответственность — воспитать последующие поколения. Ныне «живущие», как ни прискорбно бы это не звучало, не достойны Рая.

— Ты лжец! — я резко встал из-за стола, меня начало коробить от злости. — Мы… лишь пешки!

— Успокойся и сядь, — сказал он спокойно, продолжая сидеть за столом. — Никакие вы не пешки, это не политические игры. Заметь — то, что вы не достойны Рая, не значит, что вы не сможете в него попасть. Я буду приятно удивлен, если это случиться лет на пятьдесят раньше, чем планировалось.

Глава 6

Я думал и раньше, что дети наших детей будут жить в «безгреховном» обществе. И это было бы просто замечательно! Но… Ангел не верит в нынешних людей! Не верит в меня… Как раньше жизнь являлась обманом, так она и осталась им…

— Тогда зачем именно меня ты просил открыть Врата? — в памяти всплыли последние слова Ангела в момент его «гибели».

— Последние наставления перед смертью, фильмов что ли не видал с такой концовкой?

— Все шутишь? — спросил я злобно. — Мне вот нисколько не смешно.

— Ты бы видел свое лицо в тот момент, — он захохотал. — Новая цель в жизни — исполнить последнюю волю Ангела!

— Да пошел ты, Ангел!

— Да шучу я! Успокойся, — он утер слезу, от смеха стекшую из правого глаза. — Я правда верил в тебя, в одного из немногих. Шанс есть всегда, не смотря на изначальную задумку.

— Веришь ли сейчас? — я загрузил приложение «грехопадение» на смартфоне и швырнул через стол его Ангелу. — Смотри на одного из немногих — трехзначная цифра на экране!

Петр взял смартфон и повертел его в руках. С минуту он полазил по приложению, затем нажал на кнопку блокировки экрана и аккуратно положил смартфон перед собой. Выражение его лица оставалось неизменным.

— Это доказывает лишь то, что если есть возможность, то найдутся и те, кто ей воспользуется. Задумайся о том, как бы ты жил, если бы не мог «обнулиться»? Позволил бы ты себе вести такой образ жизни, какой ведешь сейчас? Остался бы на своей работе?

— Я… не знаю, — вопрос поставил меня в тупик. Кем бы я был сейчас?

— Я видел твою душу, Марк. Видел ее насквозь. Ты… Хороший человек, избравший не верный путь. Измени свою жизнь и больше не придется отрекаться от содеянного.

— Еще отличные советы будут?

— Только если попросишь, — он подмигнул мне. — Не находишь, что мы очень отвлеклись от моего рассказа?

— Пожалуй, — я твердо решил дослушать сейчас Ангела до конца и только потом обдумать все сказанное им — в пылу, на эмоциях можно сделать большое количество поспешных выводов. — Ты остановился на том, что поехал учиться на врача.

— Точно. Школьные года я потратил на изучение английского языка, причем добился существенных успехов — мог вполне свободно изъясняться и правильно строить предложения. По приезду в Лондон, я первым делом арендовал жилье и в тот же месяц поступил в университет, сдав вступительные экзамены на высший бал. Если бы не рекомендательные письма, то со мной даже бы не стали разговаривать, но как не дать шанс сироте? Проблема была в другом — достигнув совершеннолетия, меня обязали сдавать замеры «индикатора». Перед тем как уехать учиться, я думал, что в Англии принятие закона о замерах отложат хотя бы на год, а там уже что-нибудь придумаю… Когда же по новостям передали, что закон через неделю вступает в силу, у меня упала чашка чая из рук. К такому повороту событий я был не готов. Первую посетившую меня мысль о том, что сделать татуировку на другой руке, идентичную «индикатору» пришлось отбросить сразу. Ходить каждый раз к мастеру «добивать» грехи? Или сдавать замеры с одной и той же татуировки? Я боялся, что это может вызвать определенные вопросы со стороны надзорных органов. Вторая мысль так же не блистала гениальностью — взломать приложение «грехопадение». В Англии оно называется по-другому, но суть та же. Моих познаний в сфере взлома компьютерных программ было явно не достаточно для подобной процедуры… Был ещё один вариант — рассказать немного искаженную правду о Гансе — что он был старым маразматиком и использовал ребенка как личного «ловца». Но сколько по времени заняла бы проверка информации? И за девять лет не разложилась ли рука немца в гробу вместе с «индикатором»? По роковому стечению обстоятельств, примерно в то же время, как я обосновался в Лондоне, в городе завелся серийный убийца. Слишком много совпадений — могли просто повесить на меня преступления, которые я не совершал. Ко всему прочему, мои документы были утеряны… Не могу даже предположить, где и когда это произошло. Дело с мертвой точки сдвинул его величество случай. В парке, где я проводил большую часть свободного времени, ко мне на лавку подсела девушка и спросила, отчего мое лицо напоминает «грустную тыкву». Пришлось рассказать о потерянных документах. Мы разговаривали, наверное, около часа, ни о чем и обо всем сразу. Она пыталась меня ободрить, говорила, что все будет хорошо и нечего переживать о мелочах, что не в деньгах счастье. А с документами поможет ее отец, он видный государственный деятель, большая шишка одним словом. Так мы познакомились с Николь, вчерашней школьницей и завтрашней студенткой. Она предложила сходить к ее отцу на работу, тем более что путь от парка займет минут пятнадцать пешком. Не долго думая, я согласился. Пока мы шли, Николь рассказывала о себе, попутно задавая мне вопросы. Время в дороге пролетело незаметно, никогда прежде мне не с кем не было так легко разговаривать. Меня стало заботить то все «вранье», которое пришлось преподнести Николь. Когда мы добрались до нужного дома, девушка позвонила отцу и предупредила, что мы ждем его внизу. Мы зашли внутрь офисного здания и принялись ждать. Через пару минут из лифта вышел седой мужчина, неплохо выглядевший для своих лет, его звали Бен. Он обнял Николь и поцеловал ее в щеку, мне же пожал руку и пригласил проследовать нас двоих к нему в кабинет. Николь кратко изложила ситуацию, мне оставалось только подтверждать ее слова кивками. Бен внимательно слушал, при этом пристально рассматривая меня. Пообещав мне помочь, он сказал Николь поехать домой, меня же попросил остаться на пару минут для выяснения некоторых деталей. Мы попрощались с дочерью Бена и остались наедине в кабинете. Сидели друг напротив друга, нас разделял лишь стол. Я чувствовал себя неловко, ведь Бен не говорил ни слова, а просто сидел и смотрел на меня. Потом он встал, обошел стол и присел на корточки возле меня, взяв при этом мою ладонь левой руки в свою. Мне хотелось одернуть руку, но Бен сказал: «Не бойся меня, я вижу, насколько тебе плохо и страшно в нашем мире». Потом он обнял меня и ласково прижал к себе. Тогда впервые у меня из глаз потекли слезы… Мы беседовали с Беном несколько часов подряд. Он очень помог мне как с документами, так и с регистрацией замеров. Помог просто так, ничего не прося в замен. Бен возглавлял службу, аналогичную вашему ГК, так что проблема с замерами была решена сама собой. Меня поразило существование таких добрых людей, мы с ним стали хорошими друзьями.

— Бен стал тебе ближе, чем Ганс?

— Гансом двигало чувство долга, тогда как Бен помогал бескорыстно… В сентябре началось обучение в институте. Учеба давалась мне легко, я узнавал очень многие интересные и важные вещи. У меня появились друзья, о которых я и не смел мечтать. Не дети, с которыми не о чем поговорить, а личности, с которыми можно вести беседы! Как же долго я этого ждал! У меня появились Николь и Бен! Знаешь, как трудно было достичь совершеннолетия, имея сознание взрослого? Постоянные перепады настроения, гормоны, прыщи на лице… Я до сих пор корю себя за то, что в день «Озарения» принял образ ребенка! Не пришлось бы через все это проходить!

— Ты же говорил, что ты самый маленький из всех Ангелов?

— Самый маленький не значит совсем дитя. Моему сознанию около тысячи лет, этому телу же едва стукнуло девятнадцать.

— Зачем тогда ты вел себя как ребенок?

— Психология. Дети склонны говорить то, что думают. Ребенку проще поверить и принять его слова.

— Отлично, начало нашего пути к Раю началось с обмана, насколько это «правильно» по-твоему?

— Я ни разу не говорил, что это было правильно. Других путей не было, и вообще хватит считать все произошедшее каким-то обманом, ничего особо страшного или плохого я не сделал.

— Ты считаешь нынешние поколение не достойным Рая и заранее рассчитывал на последующие! Ты дал мечту, надежду всем людям, но не сказал им о своем истинном отношении! — я вновь вскипел, на меня нахлынула очередная волна гнева, но, вместе с тем, и сильнейшее чувство обиды. — Ты показал дорогу, которая началась со лжи — по какому пути пойдем мы?

— По тому, который выберите сами, — глаза Ангела на мгновенье злобно сверкнули. — Я не показал дорогу, по которой надо идти, а дал направление.

Меня раздражала его идеология, его вера в свою правоту. Ангел старался убедить меня в том, что ничего страшного он не сделал. Я же придерживаюсь мнения, что нельзя строить что-то новое, взяв за основу ложь и манипуляцию. Как еще иначе объяснить его нежелание сказать об отсутствие веры в нас и принятие облика ребенка? Не сказать правду или сокрыть ее — та же самая ложь. Вероятнее всего, если бы этот факт стал обнародован, многие люди согласились бы с Ангелом — ничего страшного, он же хотел как лучше. Почему это так задевает меня? Дело не в эгоизме, как может показаться на первый взгляд. Вопрос скорее в морали — для меня поступок Ангела и те мысли, которые им двигали сравнимы с ситуацией, когда солдат во время войны посылают оборонять позицию до прихода дружественных сил, говоря о необходимости этих действий для победы и что обязательно придет помощь, надо только дождаться… Люди стоят до последнего, погибая от вражеского огня, так и не узнав, что их смерть была не то что зря, но ради стратегического маневра, продуманного командующими заранее. И даже если этот ход был обоснован и действительно приблизил победу в войне, толку от этого молодым ребятам, погребенным в общей братской могиле с медалями и орденами, врученными посмертно, немного. Цель оправдывает средства… Ложь во спасение, ложь для всеобщего блага… О чем еще предпочел смолчать Ангел?

— Прошу, ответь сейчас честно, — попросил я Петра. — Чистый «индикатор» — это единственное условия для пропуска в Рай?

— Сам-то как думаешь? — он подпер голову рукой и посмотрел на меня исподлобья.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Да, — сказал Ангел. — Единственное.

Может, я ищу подвоха там, где его нет? Какой смысл врать Петру? Он же сам сказал, что если Врата откроются в этом поколении, то он только будет рад. Может надо относиться с большим доверием к людям или… Ангелам?

— Можно я закончу свою историю? — сказал Петр усталым голосом.

— Попробуй, — нехотя ответил я. У меня сейчас было одно желание — как можно скорее закончить это разговор.

Глава 7

— Постарайся только на этот раз не перебивать меня, прошу, — попросил Ангел. — Бен еще в день знакомства взял с меня обещание ничего не говорить его дочери о моей «ангельской» натуре. Он объяснил это тем, что Николь еще не готова узнать правду в виду своего юного возраста — она просто не отнесется к этому серьезно и за случайным разговором с подругами может проболтаться, безумно гордясь своим знакомством с Ангелом. В тот момент я полностью согласился с Беном. В итоге, на протяжении четырех месяцев, мне приходилось разрываться меж двух огней: вечерние беседы с Беном и остальной свободный досуг с Николь. Втроем мы старались не пересекаться. Мои визиты к Бену приходились на его рабочее время, обычно в конце дня. С Николь мы же виделись после учебы, порой засиживались в кафе недалеко от института до позднего вечера, периодически я даже пропускал встречи с ее отцом. Он скептически относился к нашим отношениям, но никак не препятствовал им. Бен считал, что Николь влюбилась в меня по уши, и ожидал от меня ответной реакции. К его радости, я не испытывал особенных глубоких чувств. Так, по крайней мере, я думал. Хотел думать… Знакомо ли тебе чувство, когда ты не можешь выкинуть образ девушки из головы? Когда каждый день ты с нетерпением ждешь вашей встречи? Когда, стоит только представить запах ее духов, как тут же теряешь голову? В отличие от меня ты родился человеком, эти чувства даны тебе с рождения. Представляешь, каков был мой шок, когда я в первый раз задумался об этом? Ангелы могли испытывать лишь братскую любовь к себе подобным, к Отцу и к его творениям. Но это была любовь не… такая. Смесь уважения, заботы и преданности — все то, к чему приходят пары со временем. Помня уроки Отца о любви, истинное значение этого слова не дано было мне понять, до встречи с Николь… Любовь… Иногда меня просто выворачивало на изнанку от одной лишь мысли, что мне приходится постоянно врать близкому человеку. Сколько я придумал фактов о своей жизни, которых на самом деле не существовало! А этот гипс на руке? Ты представляешь, что такое носить гипс на здоровой руке почти полгода, лишь бы Николь не просила продемонстрировать ей «индикатор»! Порой мне казалось, что все проблемы создал себе я сам, что в этой жизни мне должно было хватать одного лишь Бена и наших с ним разговоров. Но, стоило лишь появиться в моей голове ее образу, как все отодвигалось на второй план, все настолько казалось мелочным и несущественным…

— Почти как сюжет одного фильма…

— Я же просил не перебивать? Первый семестр учебы в институте пролетел незаметно, оставалось только сдать экзамены и уйти на заслуженные зимние каникулы. Мы договорились с Николь вместе посетить Францию и после последнего экзамена в январе двинулись в путь. Уже в Париже Николь решила открыть мне свое сердце — она призналась в любви. Не могу сказать, что это меня шокировало, я все же был уверен в ее чувствах. Как и любому «человеку», никогда не привыкну к этому слову в отношении себя, было приятно услышать эти слова от нее. И тогда я не удержался — сказал правду о своих чувствах и о себе. Сначала Николь мне не поверила, она произнесла много ужасных слов в мой адрес, «шутник не доделанный» самое мягкое из высказываний, до сих пор бросает в дрожь от ее тирады… но, стоило показать ей свой «индикатор», как она резко переменилась в лице. Минута тишины, пять минут слез, обнимания, извинения и поцелуи. Оставшиеся дни мы были увлечены только друг другом… Николь начинала познавать истинного меня, не ту жалкую подделку, которая находилась возле нее полгода подряд. Ангел расправил крылья… По приезду в Англию меня ждал неприятный разговор с Беном. Зачем люди дают обещания, а потом лишь ищут оправдания? Под силой чувств или обстоятельств мне пришлось нарушить слово? Жизнь длиннее, чем кажется — никогда не знаешь, что тебя ждет за очередным поворотом судьбы. Невозможно знать что-то наперед, можно лишь предугадать исход… Примерно такой посыл несли слова Бена. Он не выглядел рассерженным, скорее был разочарованным во мне. Последние его слова навсегда останутся со мной: «В человеке всегда борются два начала — добро и зло. Раньше, во многих религиях, эти понятия представляли как ангела и демона, сидевших на плечах. Кто сидит на плечах ангела?». Эта беседа стала для нас последней. Я молча покинул его кабинет и просто бродил в одиночестве по зимнему парку. Через несколько часов, когда ноги совсем окоченели, я пошел в сторону дома. Николь там не оказалось, на звонки она не отвечала, как и не оставила никаких сообщений. Ее подруги и друзья тоже не смогли подсказать ее местонахождение. Пришлось звонить Бену, но телефон предательски молчал. Через полчаса я уже стоял на пороге его дома. Входная дверь была открыта, наверху послышались женские крики. Голос принадлежал Николь. Я почувствовал холод железа на своей шее, резкий толчок рукой в спину и услышал: «На второй этаж, живо». Пришлось подчиниться и подняться по лестнице, дверь в кабинет была распахнута настежь. В помещении находилось пять человек: Бен сидел за своим столом, уронив голову на левое плечо, один мужчина держал Николь, второй задергивал занавески на окне, третий сидел в кресле, положив ногу на ногу. Во лбу Бена находилась аккуратная дырочка со стекающей из нее кровью… Мужчины, одетые в черные костюмы больше походили на профессиональных убийц, чем на воров. «Трепло твоя девчонка» — сказал лысый мужчина, сидевший в кресле. Как позже выяснилось, Николь со своей подругой засиделась в ресторане и, как и говорил Бен, не смогла удержаться от того, чтобы не поделиться с лучшей подругой своей тайной. Моей тайной. Подруга, недолго думая, отправила сообщение своему отцу, который был очень заинтересован этой новостью. На следующий день после учебы Николь силой затащили в машину. Выпытывать информацию похитителям долго не пришлось — от одного вида пистолета Николь рассказала все, что знала. Соврала лишь в одной детали, что живем мы с ней у ее отца. Видимо, надеялась на личную охрану… Мужчина задрал рукав моего свитера, удостоверился в наличии черного «индикатора», удовлетворительно кивнул и дал команду убить Николь. Ее застрелили на моих глазах, Марк… Два самых близких мне человека предстали перед Вратами, которые их не пропустят… Эти «твари» заставили получить Николь отметину — она, под принуждением, сама застрелила своего отца… Бена тоже заставили переступить черту…

Я положил Петру руку на плечо и крепко сжал, потом вышел из комнаты и позволил остаться Ангелу наедине с самим собой. Мужские слезы никто не должен видеть… Стоя на балконе, я закурил сигарету. С небес выпал первый снег. Через пять минут ко мне подошел Ангел, утирая слезы ладонью. Мы молча стояли и смотрели вдаль, на жизнь города, не семенящих в разную сторону людей, на движущиеся машины. Каждый был в своих мыслях.

— Прости, немного осталось, — затягиваясь, сказал Петр. — Эти суки носят название «черное братство» и считают себя чуть ли не средневековым орденом. Люди, которым уже нечего терять, чьи душа чернее «индикаторов» на их руках. Убили они Николь и Бена по одной простой причине — никто не должен знать о бытие Ангела на земле. Основал этот орден выходец из России, Виктор Мраков. Под его началом собрались достаточно влиятельные люди, которых надо было посадить за решетку задолго до принятия закона о снятии замеров. Их основная идеология состоит в том, что раз дорога в Рай закрыта, то моральных запретов больше нет. Нет разницы, скольких ты убьешь — одного или десятерых, сколько ты своруешь, скольких обманешь. Ты ведь понимаешь, что основная масса «дерьма», которая сейчас творится, исходит именно от «черного братства»? Откуда до сих пор берутся наркотики? Почему убивают людей огнестрельным оружием, откуда оно появляется? В реалиях современного мира остались те, кто живет как раньше… Условием для вступления в «черное братство» является наличие абсолютно черного «индикатора», действенный способ найти преданных соратников. Приток новобранцев в орден достаточно велик — по сей день количество морально сломленных людей, не успевших во время «обнулиться», неуклонно растет. Вот и пускаются во все тяжкие… Меня привели к самому Виктору, в его загородную резиденцию под Берлином. Помнишь, я говорил о связях Ганса, позволивших ему усыновить меня? Этой связью оказался Виктор, на тот момент еще обремененный такими понятиями, как честь и долг. В конце Второй Мировой войны, Ганс спас отцу Виктора жизнь, поэтому просьбе старика Мраков не отказал. Правда, старик на радостях все же проговорился невзначай обо мне, но Виктор не придал этому значения — что под старость лет не взбредет маразматику в голову? А потом, через почти десять лет история с Николь, моментом дошедшая до ушей Виктора, заставила его вспомнить тот разговор. Подняв старые документы, сравнив имена, факты и слова двух незнакомых друг с другом людей он послал своих добрых молодцов найти меня. Лидер «черного братства» знал, что путь в Рай ему заказан. Как избежать неизбежного? Правильно, надо попытаться обмануть саму смерть… Он увлекся оккультизмом, но ни один из опробованных им способов не сработал. Виктор совсем отчаялся, ведь оставшиеся варианты с ангелом в качестве главного ингредиента были ему не доступны. И тут на сцене появляюсь я… Целый месяц каждодневных экспериментов из сатанинских книг! Представь на секунду, как тебе рецепт вечной жизни — вам понадобится: кровь вепря — 1 литр, глаза летучей мыши — 2 штуки, живой ангел — 1 штука. То, что это попахивало явным идиотизмом, никого вообще не смущало! Я утрирую, конечно, но суть примерно была такая. Виктор говорил просто — если вся «религиозная лабуда» оказалась явью, то почему «другая» сторона не имеет право на жизнь? Однажды они даже заставили сделать глоток моей крови какого-то мужчину из их ордена, а потом пустили пулю ему в лоб! Проверяли тем самым — бессмертен ли он… На тридцатый день экспериментов я сам начал обретать веру о бессмертии тела путем моей экзекуции. Если бы я не потерял свою Ангельскую сущность, то может что-то бы и получилось — мистика в вашем мире существовала с момента возведения Врат. Правда, мне ни разу не приходилось слышать о чьем-либо бессмертии. «Рядовые» обряды и заклинания со временем должны были закончиться, и тогда Виктор бы перешел к последним методам — моему ритуальному жертвоприношению… Я жил в отдельной комнате под постоянным наблюдением охраны и видеокамер, мечтать о побеге без сторонней помощи не приходилось. Ко мне относились не плохо — не могу сказать, что чувствовал себя узником в прямом смысле этого слова: кормили три раза в день добротной пищей, по моей просьбе приносили литературу, даже разговаривали вежливо. В один из дней, меня привели на очередной ритуал. Посадили в центр пиктограммы, на кончиках которой горело по свече. Виктор громогласно произнес: «пора начинать!». Я читал об этом ритуале — они хотели обмыть руки ангела святой водой, потом произнести какое-то заклинание и, по их мнению, магическим образом все должно было получиться. Ко мне подошел голый по торс мужчина, несший чашу и губку. Он сел на корточки возле меня, в правую руку взял мою левую, приподнял ее, мое запястье смотрело вверх. Пальцами своей левой руки мужчина обхватил мое запястье и резким движением задрал мою кофту вверх до локтя. На меня нахлынуло ощущение холода и боли, я чуть не потерял сознание. Через пару секунд я пришел в себя и посмотрел на мужчину — у него дрожали веки, его лицо озаряла улыбка. Он встряхнул головой и посмотрел на свой «индикатор» — он был чистым. Выражение его лица выражало недоумение, он оглянулся по сторонам, при этом зажав ладонью правой руки свою татуировку…

Глава 8

— Подожди, то есть ты «обнулил» человека, которого невозможно «обнулить» в принципе? — я не верил своим ушам.

— Поверь, я был удивлен не менее твоего сейчас, — Петр обхватил себя руками. — Холодно, пойдем обратно на кухню?

Мы сели за стол, в очередной раз я поставил кипятиться чайник.

— Это… странно, — сказал я. — Знаешь, когда ты точно уверен, что дважды два равно четыре, а в итоге выясняется, что пять…

— Тогда тебя не меньше удивит следующая деталь — я могу «обнулить» очень большое количество людей, даже склонен полагать, что это число стремится к бесконечности.

— Я боюсь спросить, как именно ты это понял?

— Слушай дальше, — он разлил кипяток по чашкам. — Мужчину, которого я «обнулил» звали Артем. Он не подал вида, а просто молча продолжил готовить меня к ритуалу. Очередной провал и очередная отправка меня в комнату дожидаться следующего дня. Той же ночью я никак не мог уснуть. Ближе к часу послышался разговор за дверью, я узнал голос Артема. Настала его очередь заступить на пост. Он зашел ко мне в комнату, его первые слова были: «спасибо». Артем рассказал, что никогда не хотел вступать в «черное братство», ему просто пришлось. Бывший солдат, побывавший во многих горячих точках по приказам своего государства задолго до «Озарения». После демобилизации, единственным, что оправдывало его «отметины» перед снятием замеров, являлся военный билет. В глазах общества же Артем стал чуть ли не прокаженным: ни на одну работу его не принимали, пособие от государства было настолько мизерным, что едва позволяло сводить концы с концами. Не имея семьи и друзей, он не знал, как ему жить дальше. От последнего шага его спас звонок. Человеком на другом конце провода оказался представитель «черного братства», предложивший встретиться и рассказать о новой жизни. Дальше Артем добровольно оказался здесь, уверенный, что попал в общину таких же, как он… Новый мир отверг людей, наподобие Артема, и им ничего не оставалось, как найти пристанище среди себе подобных. Сказать, что он был раздосадован, увидев новых «братьев» значит не сказать ничего. Основная масса новобранцев являлись просто отъявленными «сволочами». Их обеспечивали крышей над головой, едой и питьем, взамен требуя лишь послушания и выполнения приказов. Не отягощенные моралью вступали в ряды частной армии — становились самыми обычными наемниками. Люди, имевшие представление о военном деле, но по своим соображениям отказавшиеся нести службу становились охранниками. Артем как раз был одним из них и он очень не лестно отозвался о своем участии в ритуале, считая все это бредом… Одни изготавливали наркотики, вторые их продавали, третьи занимались воровством, четвертые грабежом. Если коротко, то почти весь оставшийся преступный мир объединился под эгидой «черного братства» и их идеологии. Правительства стран давно знают о существовании ордена, но сделать с этим ничего не могут. Представители ордена готовы убивать, полиция — нет. Здравомыслящий человек ни за какие деньги мира не согласится пойти на убийство, зная, что за это его ждут вечные муки — какой прок от денег на той стороне? Есть фанатики своей работы и патриоты страны, не спорю. Но, что смогут противопоставить десять человек тысячи? Виктор имеет влияние над главами государств — по негласному правилу, никто не лезет в дела «черного братства», представители ордена же не «перегибают» палку: никаких массовых беспорядков, никаких бездумных убийств и изнасилований. Виктор не требует от своих братьев фанатичного поклонения своей персоне, при этом «черное братство» имеет четкую иерархию. Жесткий устав регламентирует всю жизнь ордена. Артем упомянул, что «черное братство» насчитывает около пятидесяти тысяч людей по всему миру. Пятьдесят тысяч человек, живущие только для себя, плевать хотевшие на остальных! Большинство облюбовало далекие от посторонних глаз места, в основном Мексику. Зачем Виктор держит при себе целую армию понятно — без ее наличия никто бы с ним не считался.

— Ты не бредишь? — в голове не укладывалось. — Я никогда не слышал ни о чем подобном!

— Кто бы тебе рассказал об этом? — Ангел вздохнул. — Виктор всегда действует скрытно, случаи, когда его подопечные попадают за решетку, крайне редки. Максимум, что ты можешь выжить из информации в новостях — арест наркодилера либо угонщика, никакой конкретики либо связи с «черным братством».

— Тебя не пугает наличие частной армии? — в мире, где пацифизм является негласной идеологией, трудно представить что-то подобное.

— Военных действий Виктор не предпринимает. Он достаточно умен, чтобы осознавать важность отсутствия кровопролития. Лишенный своей «прежней» жизни, он поднялся вновь. Один ты ничего не добьешься, собрав команду — тоже. Лишь тысячи тысяч людей, объединенные вместе, достаточно сильны для автономной и независимой жизни. Отними у человека средства и возможности к существованию и он опуститься до воровства, в крайних случаях — до убийств. Покажи ему, где находится сборище таких же «угнетенных и обездоленных» — жди новобранца. Простая и действенная логика, бесперебойно работающая последние семь лет, с момента, когда у Виктора отняли все.

— Мне кажется, что в твоих словах отчетливо слышны нотки оправдания действиям Виктора.

— Оправдания? Нет, скорее благодарность — если бы не он, то нечто подобное братству создал кто-нибудь другой. В итоге, вместо контролируемой структуры могла получиться сеющая хаос организация. И не забывай, что в появлении «черного братства» есть и моя вина.

— Благодарность? И это после того, что его люди сделали с Николь и с Беном? — может, я чего-то не понимаю?

— Не говори об этом, это я и так знаю…

— Но если бы не его приказ доставить тебя, то твои друзья были бы живы!

— Если бы не я, то они бы были живы и так! — он нервно закурил еще одну сигарету. — Я… не жалею о «Озарение» и извиняться мне не за что… Нельзя забывать о том, с чего все началось, о цели… Но… Я не могу забыть ее лицо, Марк! Вот просто не могу! Будь я Ангелом, смертью больше смертью меньше в механизме жизни не имело бы никакого значения! Но… я стал человеком! Как вы с этим живете, я не понимаю?

— Выбора другого нет, — я достал из тумбочки салфетки и протянул их Ангелу. — Прости меня.

— За что? — всхлипывая, спросил Петр.

— Что считал несправедливым твое мнение о достойности Рая моим поколением, — всегда полезно посмотреть на события под другим углом. Обиженным ребенком успеть побыть можно всегда.

— Рад это слышать, — он немного успокоился.

— Но все равно ты ошибся в кое-чем, — я грустно улыбнулся. — Два-три поколения — это преступно мало для прохождения Врат…

— Надеясь на лучшее, мы порой не видим очевидное, — сказал Ангел.

Обычно, момент, когда меняется восприятие жизни или мнение о чем-то приходит не заметно, граница «до и после» стирается, и ты остаешься с новой жизненной позицией, помня лишь отголоски старой. Проблема возникает лишь у людей, кричащих на каждом углу об одном, в итоге пришедшие к другому. Отдельно взятый человек может простить твою ошибку, общество в целом — нет.

— Закончи свою историю, — я дружелюбно улыбнулся Ангелу. — Философию отложим на потом.

— Договорились, в очередной раз, — его красные от слез глаза говорили о фальшивости ответной улыбки, но я не придал этому особого значения. — Как я уже говорил, мы сидели с Артемом в моей комнате, и он рассказывал мне о себе, о «черном братстве» и о том, что меня ждет. Я был полностью прав — Виктор хотел пойти до последнего. Артем сказал, что я подарил ему возможность вернуться к своей прошлой жизни и хочет отблагодарить меня в ответ. У него в ордене было несколько схожих судьбой товарищей, которые помогут мне бежать. Единственным условием было их «обнуление». Несколько товарищей оказались десятью мужчинами. План состоял в следующем: через три дня, под покровом ночи, меня вывезут из резиденции. Учитывая, что Артем был начальником охраны, проблемы это составить не должно было. Логичным выбором, куда мне бежать, была России. В Германии оставаться нельзя, в Англию тоже дорога закрыта, а единственным языком, который я знаю благодаря тебе, как раз являлся русским. Три дня потребовались для подготовки фальшивых документов — двух российских паспортов: общегражданского и заграничного с «вшитой» в него визой. На мое новое имя по доверенности открыли счет в российском банке и внесли приличную сумму, которой мне должно было хватить на год безбедной жизни с учетом съема квартиры. Подготовили билет на самолет в один конец в сторону Москвы. Предварительно я «обнулил» всех десятерых, все они единогласно приняли решение покинуть братство. По логике вещей я должен был чуть ли не сам почернеть. Во всяком случае, мое самочувствие должно было резко ухудшиться. Но я ничего не почувствовал, кроме стандартного холода и «груза». Отсюда я и думаю о возможности бесконечных «обнулений»… Не поднимая лишнего шума, мы вчетвером вышли через главный вход и через двор направились в сторону двух машин, стоявших за воротами. Во дворе не было никого из людей кроме заступивших в ночной караул «обнуленных». Один из них, едва увидев нас, дал отмашку водителям заводить машины, остальные поспешили к самим воротам. Нам оставалось пройти порядка двадцати метров, как по периметру забора загорелся свет. Из дома выбежало около двадцати вооруженных людей. Виктор, хлопая, ступил на балкон второго этажа и смотрел на нас сверху, он дико хохотал. Отсмеявшись, он произнес целую речь на тему: «как дурак искал бессмертия тела, хотя билет в Рай уже как месяц находился под боком, что неужели он не узнает о наших планах, что ему необходимо было разрешить организовать нам побег, чтобы вычислить всех предателей». Потом он приказал убить всех, кроме меня. Послышались звуки выстрелов и дикая суматоха. Я резко упал на землю и пополз на животе в сторону ворот. Не прошло и минуты, как подбежал Артем, схватил меня за свитер и одним резким движением поставил на ноги с криком: «беги, дурак!». Мы втроем, оставшиеся в живых, подошли к воротам. Пока Артем и его друг отстреливались из автоматов, я забежал в кабинку, где кнопкой регулировалось открытие ворот. Стукнув по ней кулаком, я выбежал обратно на улицу. Ворота предательски медленно открывались внутрь двора. Едва появился зазор, чтобы в него смог пролезть человек, словил пулю в лоб друг Артема. Сам же Артем, с простреленной ногой, ковылял задом ко мне. Я хотел подбежать к нему и подставить свое плечо, но тут он упал на колени, руки опустились вниз. Последняя пуля разорвала ему кадык. Я выскочил за ворота и увидел три трупа: один за рулем машины, два других валяющихся подле. Последний выживший из «обнуленных», весь в синяках и измазанный кровью, крикнул мне: «Ну же! Садись!». Он дал по газам, едва я успел закрыть дверь. Меня всего колотило от страха, адреналин в крови зашкаливал. Все произошло настолько стремительно, что до меня не сразу дошло, сколько же человек погибло… Нас пытались преследовать, но мы смогли оторваться. По дороге мы заехали на заправку, совмещенную с магазином. Там мы привели себя в порядок, купили новую одежду. Кассир, едва увидев окровавленное лицо Константина, хотел вызвать полицию. Костя уже полез за пистолетом, но я остановил его. Я подошел к немцу, взял его руку и «обнулил», черноту моего «индикатора» он вроде не заметил. Учитывая, что немец сэкономил чуть ли не месячную зарплату, то он даже не взял с нас денег за одежду и пожелал удачи. Разбирательства с единым греховным реестром остались на нем. Через час мы уже были в аэропорту. «Обнулив» Константина напоследок, мы попрощались, и каждый из нас пошел регистрироваться на свой рейс. Но, таможню мне пройти не удалось — при вылете из одной страны и посещении другой требовалось снятие замеров. В виду сложившихся обстоятельств этот факт совсем вылетел у меня из головы. Артем обещал этот момент обойти по своим каналам, но, теперь говорить было не о чем. Пришлось в срочном порядке покинуть аэропорт и на попутках добираться до России. На это у меня ушла неделя. Проблема всплыла на границе — опять требовалось снятие замеров. Мне повезло, как и в случае с немцем — «индикатор» пограничника подходил к критической отметке, по его движениям и взгляду можно было с уверенностью сказать, что сейчас это волновало его больше всего. Поэтому мое предложение он принял с явным энтузиазмом — никоим образом не регистрировать мои замеры, взамен его надо было «обнулить». Еще через пару дней у меня получилось добраться до Москвы. Первым делом я пошел в банк, снял в пределах «лимитов» наличные деньги, оставшуюся сумму заказал. В тот же день арендовал «однушку» в Строгино. Последующие полгода я провел в казавшейся мне бесконечной депрессии, отлучаясь из дома лишь за продуктами. Решив в один из дней что так дальше продолжаться не может, я выбрался на прогулку. Гуляя по городу, который едва коснулась осень с ее не передаваемыми красками, мне на глаза попался ты… Ты покидал офис «фирмы-обнулятора», быстрым шагом направляясь к машине. Я окрикнул тебя через дорогу, начал махать руками, но ты меня не заметил. Перебежать дорогу на красный свет не представлялось возможным — слишком плотный был поток машин. По возвращению домой первым делом мне хотелось найти тебя через социальные сети. Не зная твоей фамилии, пришлось фильтровать поиск только по имени. Знаешь сколько Марков в тех же самых «однокашниках»? Несколько дней ушло только на просмотр всех «аватаров»! Поняв, что таким образом мне тебя не найти, я попробовал наведаться в ту «фирму-обнулятор», откуда ты уходил впопыхах. Меня очень вежливо послали куда подальше, аргументируя этот широкий жест конфиденциальностью информации. Оставался единственный верный вариант — устроиться на работу в эту фирму и по их базам пробить хотя бы твой телефон. При устройстве на работу опять встал вопрос о снятие замеров, но я прикинулся пишущим дипломную работу студентом, готовым работать на добровольных началах на правах стажера с дальнейшей возможностью трудоустройства. Руководитель офиса с пониманием отнесся к моей просьбе. Смысла сидеть в офисе «Греховика» он не видел, поэтому направил меня к своему партнеру, под началом которого через неделю открывалась дочерняя фирма. Выбора особого не оставалось. Фирма, в которую меня направили, называлась «Грехофф. нет», а партнером, как ты мог догадаться, был сам Андрей. Он принял меня довольно тепло, поинтересовался темой моего диплома. Доступ к серверу с клиентской базой должны были подключить за день до открытия офиса, так что мне приходилось изображать вид прилежного стажера всю неделю. В основном я занимался бумажной волокитой и ездил по поручениям. Андрей сказал, что видит во мне потенциал «ловца» и предложил посмотреть, как происходит общение с клиентами в «боевой» обстановке. Учитывая, что мне нужен был доступ к компьютеру организации и что меня не пошлют по очередному поручению, я ответил «да». Так мы сегодня с тобой и встретились.

— Зачем ты искал меня?

— Во-первых, мне нужен друг, — он посмотрел на меня взглядом, полным горести и отчаяния. — Одиночество, открою тебе тайну, отвратительнейшая штука.

— А во-вторых?

— Я… доверяю тебе, — он улыбнулся. — Ты единственный, кто смог пойм…

— …поймать тебя, когда ты падал, — закончил я за него фразу. — Помню, ты уже говорил это.

— Не достаточно сильные мотивы для тебя?

— Лично для меня — нет, — Ангел переменился в лице, теперь он выглядел просто расстроенным. — Но это не означает, что мы не сможем стать друзьями.

— О большем я и не прошу, — он завернул рукав свитера. — Позволь я тебя «обнулю», ведь обещал помочь.

— Ага, отличная идея, — сказал я с сарказмом. — Отчитаться в том, куда делись мои грехи мне потом как?

— Других «обнуленных» это особо не волновало.

— Знаешь, а ты прав. Плевать на законы, на кону стоит моя вторая жизнь… Давай, сделаем это!

Ангел положил свою левую руку на стол, внутренней стороной ладони вверх. Я закатал рукав кофты и положил свою руку на его, наши «индикаторы» пересеклись. Мы смотрели друг другу в глаза.

— Спасибо, друг.

— Не за что.

Резкое движение моей руки в сторону его груди. Незнакомое чувство холода, сильнейшей боли и груза. Вспышка «черноты» в разуме. Валяясь на полу, я приоткрыл веки. Сознание еще до конца не вернулось ко мне, на глазах была пелена. Невозможно было двигаться, не получалось даже дышать. Отпустило через несколько секунд, но эти ощущения останутся в моей памяти навсегда. Едва пелена сошла, я увидел стоявшего на ногах Ангела, он немного шатался и при этом рассматривал свой абсолютно чистый «индикатор».

— Марк, я… не знаю… Прости!

Подняться на ноги у меня не получилось, пришлось опереться спиной о холодильник и вытянуть ноги на полу. Голова ужасно болела. Я посмотрел на свой «индикатор» — он был полностью черный.

— Какого хрена, Ангел?!

В этот момент послышался звонкий удар ноги об входную дверь в мою квартиру. Звук повторился несколько раз, и дверь поддалась. На кухню вбежало трое мужчин с пистолетами.

— Этого к Виктору, срочно! — сказал один из мужчин. — Зажми ему рот!

— А с этим что делать? — спросил второй.

— Ты посмотри на него — весь черный, как и его «индикатор». Сам откинется через пару дней.

Удар ноги в лицо отправил меня спать на ближайшие несколько часов.

Глава 9

Я очнулся у себя на кухне, лежа на полу. Голова раскалывалась, первая попытка подняться на ноги не увенчалась успехом. Пододвинув к себе ногой стул, и оперившись на него, мне все уже удалось встать. Я побрел в сторону ванны, медленно перебирая ногами и держась рукой за стену. Умывшись, посмотрел на себя в зеркало. Нутро раздирало непонятным чувством, смесью обреченности и груза. Нос от сильного удара разбит, кожа на всем теле приняла черный оттенок. Причем нельзя назвать этот цвет «загаром» даже с большой натяжкой. Увидев такого человека на улице моей первой мыслью было бы о вспыхнувшей чуме и разносчике заразы… Голова еще сильнее начала болеть и мне пришлось взять из тумбочки под раковиной домашнюю аптечку. Не люблю пить таблетки, но сейчас старый, проверенный годами мужской способ лечения от большинства болезней «само пройдет» не вызывал доверяя. Вернувшись обратно на кухню, я судорожно принялся искать в аптечке анальгин. Отбрасывая кучу упаковок с трудно выговариваемыми названиями на стол, в самом конце нашлось лекарство. Взял две таблетки, закинул в рот и запил пол литром воды. Сел за стол и схватился руками за голову — прекрасный, просто прекрасный день!

Надо взять себя в руки и обдумать все произошедшее. Что я имею в итоге? Глупая уверенность в утопическом строении нынешнего общества сошла на нет. Мир остался прежним, как до «Озарения». Меня окутало чувство стыда за себя — как же я мог не видеть очевидного? Всех людей с черным «индикатором» пересадить не реально, места в тюрьмах не хватит. Что происходит с людьми, достигшими точки не возможности «обнуления»? Смиряются и живут дальше?.. Когда ты сам являешься частью общества проще не замечать тех, кто «выпал» из него. Но стоит стать «изгоем» самому, как глаза открываются моментом. Почему о «черном братстве» никто не рассказал ранее? Тотальный контроль СМИ и интернета? Либо обычное игнорирование проблемы?

Один из мужчин сказал, что жить мне осталось максимум несколько дней. С чего он это взял? Видел нечто подобное? Хотелось бы верить, что они не проводилиэксперимент над какой-либо жертвой. Черт! Сколько же грехов на мне! И есть ли среди них грехи самого Ангела? И почему получилось так, что «обнулил» Ангела я, а не наоборот? Спланировал Петр все заранее? Да нет вроде, один его растерянный вид говорил об обратном. Тогда как?..

Ладно, оставим лирику размышлений на потом. Сейчас первоочередным необходимо, во что бы то ни стало, найти Ангела и вернуть все на свои места. Звучит просто, но с чего начать? В полиции вряд ли поверят моей истории, поэтому рассчитывать приходится только на себя.

Телефон на столе разрывался от количества пропущенных звонков, десять из двенадцати которых принадлежали Денису. Часы показывали четыре, негодование Дениса и его попытки связаться со мной были вполне понятны. Набрав его номер, и услышав на проводе «слушаю» я сказал:

— Привет, дома? Не ори! Буду через полчаса, мне нужна твоя помощь. Да, очень важное! Все, жди!

Придумать план действий проще вдвоем, чем одному. Таблетки начали действовать, и мое самочувствие стало значительно лучше. Быстро собравшись, я вылетел из квартиры. Не закрывающаяся дверь не сильно меня сейчас волновала — весит для вида на петлях и ладно. По дороге к машине я заметил идущих мне на встречу соседей. Хорошо, что догадался надеть кофту с капюшоном и повязать на лицо шарф, иначе было не избежать кучи вопросов о моем внешнем виде. Машину прогревать не стал, сразу отправился в дорогу. Мой старый школьный друг живет не далеко от станции метро «Сокол», так что весь путь занял не более двадцати минут.

На удивление довольно быстро получилось найти место для парковки. Через две минуты я уже поднимался в лифте на пятый этаж. Позвонить в дверь не получилось в виду сломанного звонка, пришлось стучаться. Денис даже не посмотрел на меня, он слишком торопился обратно сесть за ноутбук у себя в комнате. В важность моего дела он не поверил. Скорее всего, он принял мой приезд за очередную попытку вытянуть его в бар. Могу сказать, что такие попытки предпринимались мной не однократно, но особого эффекта они не возымели. Мужику тридцать с лишним лет, до сих пор не нашел вторую половинку и большинство своего свободного времени проводит за ноутбуком — его главной работой и основным развлечением. Программист, любящий компьютерные игрушки — прямо мечта любой женщины. Сколько раз об этом я говорил ему об этом, но Денис не желает ничего слушать. Тем не менее, этот факт не мешает оставаться ему хорошим другом.

— Денис, ты хоть поздоровайся! — сказал я, сев на стул рядом с ним.

— Ага, — ответил он, жуя сушку. — Привет, Марк.

— Посмотри на меня, пожалуйста.

— Сейчас, погоди! — Денис увлеченно играл в какую-то известную «стреляку», из динамиков звучали песни его любимой группы AC\DC. — В онлайн играх нет паузы!

— Денис, твою мать! — я одним движением повернул его кресло ко мне. От неожиданности одного вида моего лица Денис начал семенить ногами по полу, пытаясь уехать от меня прочь. Выглядело забавно.

— Марк, это ты? — произнес он дрожащим голосом, очень впечатлительный человек.

— Ты еще кого-нибудь ожидал сегодня увидеть?

— Что… с тобой? — он подкатил кресло поближе и уставился на меня. — Почему ты такой… темный?

В этот момент из динамиков послышалась песня — «HighwaytoHell. Я с силой захлопнул крышку ноутбука. Денис испугано сидел и смотрел на меня.

— Мне нужно закурить, — сказал я и пошел на кухню. — Иди сюда, совет твой нужен.

Потребовался час на то, чтобы пересказать сегодняшний день. Выражение лица Дениса на протяжении всего повествования оставалось неизменным, только его рот к концу рассказа, казалось, без сторонней помощи не сможет закрыться.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Денис.

— Если ты о том, чувствую ли я приближение конца, то… не могу сказать точно, — ответил я. — Пока ехал к тебе — нормально себя чувствовал.

— А сейчас как?

— Знаешь, как общее состояние, то неплохо, но, при этом я ощущаю «вину», — я посмотрел на свой «индикатор». — Но не свою вину. То есть и свою вину, конечно, тоже, но это больше похоже на… груз. Вспомни свой самый омерзительный поступок в жизни, когда ты мог поступить по одному, а сделал в итоге по-другому в угоду себе… Вспомнил? Ощущение вины с годами сошедшее «на нет», со временем становится грузом. И теперь умножь это на тринадцать.

— Почему именно тринадцать?

— Двенадцать человек, находясь на Земле, «обнулил» Ангел, — странно, почему я сразу об этом не задумался. — Тринадцатым был Ганс.

— Ты считаешь количество «обнуленных» исходя из слов Петра, — начал Денис. — Уверен в том, что он где-то не приврал? Или просто не учел кого-то?

— Уверен, — ответил я. — Во-первых, я верю Ангелу…

— А во вторых?

— Я чувствую грехи этих людей в себе.

Только сейчас стало понятным то ощущение, которое буквально разрывало меня изнутри.

— Хорошо, давай, разложим по полкам, — с этими словами Денис сходил в комнату и вернулся оттуда с блокнотом и ручкой. — Что мы имеем?

— Тринадцать «обнуленных», меня с черным «индикатором» и непонятно где находящимся Ангелом.

— Этого мало, — сказал Денис и задумчиво посмотрел вверх. — Сколько из тринадцати имели черный «индикатор»? Судя по рассказу, то всего одиннадцать человек, верно?

— Да… — подтвердил я. — К чему ты клонишь?

— Мысль промелькнула о магии числа «тринадцать», — он сделал какие-то записи в блокноте. — Сколько человек, «обнуленных» Ангелом, остались в живых?

— Получается, что трое, — сказал я. — Подожди, магия числа?

— Забудь… Пограничник и продавец нам помочь не смогут точно, — заключил Денис. — Остается только тот мужик, который помог Ангелу сбежать.

— Ага, тот мужик, чье мы только имя и знаем, — я уже думал о том, чтобы найти его.

— Никаких деталей Петр не упоминал о внешности Константина? Либо о том, куда он мог держать дальнейший путь?

— Неужели ты и вправду считаешь, что если бы я знал о чем-то подобном, то не сказал тебе? — банальность вопросов Дениса удручала. — Кончай играть в детектива.

— Я не играю в детектива, а пытаюсь помочь, — спокойным тоном произнес он. — Как Ангел нашел Ганса? Как конкретно работал его «индикатор»?

— Насколько я понял, его «индикатор» словно компас, вел к старику.

— Так может и твой похожим образом работает? — с этими словами он подвинулся поближе ко мне. — Задирай кофту, посмотрим.

Попытки направить руку в разные стороны не увенчались успехом — «индикатор» никак не реагировал.

— Ничего нет, никаких изменений.

— Кхм… — Денис призадумался и в своей излюбленной манере почесал подбородок. — Может, что-то чувствуешь внутри? Тягу в каком-то конкретном направлении?

— Меня тянет дать тебе в морду, это подойдет?

— Шутка на миллион, — сказал Денис, хлопая в ладоши и пытаясь изобразить тем самым сарказм. — Значит, никуда не тянет?

— Нет, вообще никуда, — вздохнув, подтвердил я. — Есть одна идея — найти «черное братство», но в интернете искать бессмысленно, вряд ли есть сайт с призывом вступить.

— А эта идея! — восхищенно воскликнул Денис. — Только интернет нам не нужен!

— Может, я чего-то не догоняю? — удивился я. — Тогда что нам нужно?

— Как Артем вступил в «черное братство»? — мой друг на кресле подкатился к столу.

— Его пригласили, вроде.

— Вот именно, что его пригласили! — сказал Денис, включая ноутбук. — А как «черное братство» вышло на Артема?

— У меня есть несколько предположений на этот счет, — я прикидывал, с чего начать. — Кто-нибудь из старых сослуживцев Артема, являясь членом братства, посоветовал связаться с ним?

— Мне нравится, — Денис закусил нижнюю губу и закивал головой, — еще варианты?

— Случайная встреча с членом братства на улице? — я посмотрел на моего друга, он мотал головой. — Тогда совсем невозможная версия — «черное братство» имеет доступ или своего человека в ЦГ?

— В точку! — он зашел на сайт ЦГ РФ. — Сервер с реестром взломать практически невозможно, поэтому остановимся на варианте со «своим» человеком внутри.

— Но как человек с «черным индикатором» может находиться внутри такой громадной махины? — теория Дениса имела явные пробелы.

— С чего ты взял, что обязательно этому человеку носить черную отметину? — он вопросительно поднял одну бровь.

— В братство берут, процитирую Ангела, «исключительно людей с черным «индикатором».

— Что-то мне подсказывает, что это лишь байка для «низов», считай своеобразная вера, — сказал Денис, и тут же добавил. — Я абсолютно уверен в том, что имей все члены братства по черному «индикатору», таких масштабов они бы не достигли никогда. Целая частная армия под носом США, сформированная без сторонней помощи «чистых» верхов? Марк, в сказки то не верь.

— Но Ангел сказал…

— Да плевать, что сказал Ангел, — Денис не был похож сам на себя. — Мы не знаем истинных мотивов Петра, не знаем, где граница между правдой и ложью. Хотя, нельзя сбрасывать со счетов вариант самой банальной наивности.

— Я видел его глаза, видел его слезы, — жестко ответил я. — Он не лгал!

— Ладно-ладно, только не кипятись, — он виновато поднял руки перед собой. — Таким образом, у нас есть двое наивных человек, один из которых подарил второму черные отметины…

— Вернемся к человеку внутри ЦГ, — дальше слушать эти издевательства над собой мне не хотелось.

— Есть так же вариант, что этот человек даже не представляет, на кого работает, — Денис нажал мышкой на раздел «адреса-обнуляторов». — Сидит на «пайке» и раз в неделю сливает информацию о только что преодолевших критическую точку. «Пайка» хватает с лихвой не только для того, чтобы «обнулить» себя, но и на красивую жизнь. Так же, бьюсь об заклад, что этот человек сидит в отделе, который работает с реестром напрямую, тем самым он редактирует свои замеры.

— Неплохое умозаключение.

— Спасибо, — он улыбнулся. — Это еще не все. Редактирование реестра возможно только двумя людьми одновременно. Не буду посвящать тебя в тонкости процесса, но можно представить, как открывают сейфовую ячейку в депозитарии банка — клиент и сотрудник должны единовременно повернуть ключи. Только вместо ключа здесь используется специальная «флешка», вот и вся хитрость. Таким образом «паек» мы сразу делим на двоих.

— Откуда ты все это знаешь?

— Я сам разработал эти «ключи», — он опустил взгляд в пол. — По контракту, о моем участии в этом проекте я не мог никому рассказывать… Но, принимая во внимание твою ситуацию…

— Я всегда был уверен, что ты «сайтики» делаешь! — выкрикнул я. Не знаю, как отнестись к ситуации, когда твой лучший друг скрывал или не договаривал что-то о себе. Имея на то веские причины.

— Так я и делаю «сайтики»! Последние пару лет… — он тяжело вздохнул. — Пойми, я даже матери родной ничего не имел права рассказать, иначе все, измена Родине и так далее…

— Зачем ты вообще в это ввязался?

— Не драматизируй. Тогда я трудился в одном НИИ, и нам пришла установка — создать греховный реестр. Перед глазами маячили неплохие премии, поэтому, не раздумывая, я подписал контракт и принялся за разработку. Почти вся нынешняя система «ЕГК» это результат трудов моего отдела. Конкретно я занимался созданием ключей. После окончания проекта последовала волна сокращений, под которую попал и я. Вот теперь пишу «сайтики».

— Как мало я о тебе, оказывается, знаю… — меня расстроило такое откровение друга.

— Да брось ты, Марк! — он положил руку мне на плечо. — Будь ты в такой ситуации, поступил бы точно так же! О Боже, не рассказал о своей работе! Дать жилетку поплакаться?

— Да иди ты, — я стряхнул его руку с плеча, при этом улыбнулся. — Продолжим.

— Хорошо. Сейчас мы приходим к трем возможным вариантам развития событий. Первый вариант — выясняем имя сотрудника, который «сливает» информацию «черному братству». Это не так трудно, как кажется на первый взгляд — мне надо лишь позвонить старым коллегам и узнать, кто непосредственно работает с реестром. Силой или иными другими праведными методами мы узнаем, куда конкретно идет слив, и дальше действуем по обстоятельствам. Второй вариант, он мне больше всего импонирует — заставляем сотрудника, опять же силой…

— …или иными другими праведными методами, — мне понравилось это выражение, надо будет запомнить.

— … заставляем «лазутчика» слить предварительно измененный реестр — в нем будешь фигурировать только ты и парочка других несуществующих человек. С тобой связывается представитель братства, и ты отправляешься вступать в их ряды. Дальше по обстоятельствам.

— А третий вариант? — два первых не вызывали доверия.

— Тебе он понравится меньше всего, — Денис на мгновенье замолчал. — Просто удаленно снимаешь замеры и ждешь, кто быстрее тебя найдет — менты или братство. Шанс второго преступно мал.

— Позволь теперь мне поразмышлять? — не дав возможности Денису хотя бы кивнуть, я продолжил. — Во-первых, весь твой «гениальный» план строится исключительно на твоих догадках. Что если нет никакого человека братства в ЦГ? Во-вторых, даже если он и есть, как ты себе представляешь процесс его принуждения к сотрудничеству? Пообещать денег? Не уверен, что у нас есть столько денег, чтобы человек решил слезть с «пайка». Силой? Схватить его и пытать? Ни ты, ни я в армии даже не служили, какие там пытки! Да и твой «индикатор» моментом окрасится достаточно сильным косвенным грехом. Если посмотреть по таблице, то подобный грех практически в плотную подходит к критической отметке. И это с учетом того, что отметок с момента последнего «обнуления» у тебя на руке предостаточно! Рассказать правду и понадеяться на его сочувствие? Ты посмотри на меня — я весь черный с перебитым от удара в лицо ногой носом! Думаешь, я поверю в что-то хорошее сейчас? На нашу полицию или тот же ГК надеяться не стану, в лучшем случае после моих слов меня отправят на опыты под предлогом направления в «психушку»! В худшем — за решетку. И, в конце концов, есть очень немаленький шанс того, что я умираю! Надо действовать крайне быстро!

— Второй вариант, да?

— Конечно второй! — я не раз поражался тому, насколько хорошо меня знает Денис. — Будем надеяться, что ты прав. Звони и выясняй имя сотрудника ЦГ. Похоже, я придумал, как склонить его к сотрудничеству. И еще нам понадобиться пистолет.

— Могу предложить только «травмат».

— Пойдет, я не собираюсь никого убивать.

— Марк, я тут подумал — разве ты сам не можешь, подобно Ангелу, «обнулить» кого-нибудь еще?

— Я думал об этом, когда ехал к тебе, — сказал я. — Возможно, могу, но не хочу даже пробовать. Представь, что ты объелся до тошноты и в тебя суют еще огромнейший кусок пирога — примерно так я себя сейчас ощущаю. И если получится наоборот? Обречь другого человека на вечные муки? С этим жить будет невыносимо…

Глава 10

Пока Денис выяснял имя сотрудника ЦГ, я решил ознакомиться с происходящим в мире. Телевизор не смотрю в принципе, нескончаемый поток рекламы вызывает лишь раздражение, поэтому мой путь лежал на новостной ресурс в интернете. С утра ничего не изменилось, за исключением обнародования отзыва лицензии у «Греховика». За несколько часов с момента опубликования новости комментарии пользователей разрослись до неприличных размеров, в основном люди негодовали. Ничего удивительного. Дальше располагались не особо важные новости, носившие скорее развлекательный характер.

«Ученые провели новый эксперимент, результаты вас поразят» — под этой надписью пестрила картинка с изображением человека в белом халате, делающего укол напрямую в «индикатор». Татуировку «очеловечили», подрисовали глаза полные страха, маленькими ручками «индикатор» пытался укрыться от укола, используя несколько делений как плащ-щит. Забавная карикатура. Поразить результаты меня не смогли — очередная симуляция поставленного в неловкое положение мужчины, застуканного женой в момент измены. Оказалось, что под влиянием алкоголя на организм человека грех «прелюбодеяние» засчитывается не на десять процентов деления, а всего лишь на восемь. Оправдания мужчины при этом наставили приличное количество отметок на его руку, да так, что в комнату вбежало несколько человек и силой «обнулили» «изменщика». Судебные тяжбы никому не нужны. Кстати, во Франции, где часто ставят подобные опыты, давно функционирует закон, защищающий организации, которые проводят такие эксперименты от судебных исков не знающих о происходящем подопытных. Трудятся для всего мира, имена «подопытных кроликов» будут внесены в анналы истории. Не завидная перспектива на мой взгляд.

«Сегодня прошло ровно девять лет со дня запрета рекламы благотворительности» — заголовок очередной всплывшей новости. Стоило только увидеть либо услышать подобное рекламное сообщение и, как в большинстве случаев такое и бывает, проигнорировать его, отметка в делении «не отказывать в помощи другим» моментально появлялась на руке. «Индикатор» в какой-то мере отображает душу человека, так что обещание самому себе «отложить на потом» все равно даровало отметину. Лишь люди с чистыми помыслами, поставившее перед собой цель помочь малоимущим или больным не удосуживались пятна. Тоже касается и рекламы, призывающей к социальной помощи. Благотворительные фонды превратили в один, с разными филиалами по всей стране. Функционирование перевели на полное попечительство государства. Ну, как на полное — нашу зарплату стали резать еще на два процента сверху в качестве налога… Возмущавшихся было не много, большинство понимало важность этого решения.

«Хватит ли «ловцов» на всех или куда деваются наши грехи после» — статья-расследование одной известной журналистки. Девушка взяла интервью у двадцати «ловцов» по всей стране и пришла к интересным выводам. Большинство «ловцов» пользуются услугами своих коллег по цеху, делая таким образом «обнуления» своей постоянной работой. Оставшаяся часть, испытывая финансовые затруднения, прибегала к подобному заработку всего несколько раз в жизни. Если страна и дальше будет испытывать острый демографический кризис, то «ловцы» исчезнут как пережиток прошлого — чем меньше население, тем больше «загрязненность» людей. «Ловец», несущий в себе грехи нескольких человек просто не найдет «чистую» кандидатуру, которая сможет его «обнулить». Журналистка подсчитала, что если такими темпами и дальше будет развиваться рынок грехов, то через сто лет трое из пяти человек когда-либо носили грехи друг друга.

«Философ выдвинул идею о создании единого безгреховного мира» — внутри статьи подробное описание дальнейшего прихода людей к утопическому строению общества, без разделения на страны и национальности. Даже приводятся аргументы, существенные на взгляд автора. Приведу цитату: «…для стирания границ в различиях между людьми требуется сила, которая приведет нас к конечной цели. Раньше эта сила имела название «религия». Точнее несколько разных религий, пересечения точек интересов которых вызывали существенные конфликты. Сейчас в нашу жизнь вошло такое понятие, как «Озарение», объединившие всех». Идея в принципе не плоха, и логика рассуждений автора понятна и имеет право на жизнь. Вопрос в количестве времени, которое потребуется на реализацию. До прочтения статьи я задумывался примерно о том же, но в рамках отдельно взятой страны. Чтобы объединить весь мир сначала надо постараться наладить жизнь у себя дома, а потом постепенно, своим примером привести к этому остальных. С другой стороны, коммунизм наши деды уже строили…

«Через неделю стартует первая экспедиция на Марс» — в основном интервью с космонавтами и краткое описание их подготовки. Молодцы, что могу сказать. Тратят миллиарды денег на полет, пока миллионы человек остаются голодать на улицах. Разве «Озарение» обогатило кого-нибудь в материальном плане? Не включаем сюда тех людей, которые построили бизнес на «обнулениях» и занимающих высокие посты в органах по типу ЦГ РФ. Космос им подавай! Сначала на своей планете порядок давайте наведем.

«Международный скандал — бельгиец случайно «обнулил» голландца!» — так, это уже похоже на очередное творение желтой прессы. Бельгиец, находясь на экскурсии в Амстердаме, подхватил оступившегося голландца, когда тот падал прямо на него. Получилось так, что «индикаторы» соприкоснулись, и грехи голландца должны были отправиться в Бельгию. Действие разворачивалось в одном из баров города. По словам очевидцев, все произошло случайно. Однако голландец отказывается «обнулить» в ответ бельгийца, аргументируя это тем, что получит в придачу и его грехи. Выплатить компенсацию он так же отказывается, считая все произошедшее не его виной. Бельгиец подал в суд. Ситуация напоминает анекдот. Хотя, чего только в мире не встретишь.

«Жизнь после точки не возврата» — истории трех разных людей, тем или иным способом доведенных до момента, когда «обнуление» впредь невозможно. Первый мужчина смирился со своей судьбой, обозначив свою позицию «значит, будем жить, как раньше». Женщина стала отстраненной от жизни — так выглядит человек, потерявший смысл, цель своего существования. Мне понравилась ее фраза: «Веками люди искали смысл жизни, когда он был у нас под носом». Второй мужчина покончил жизнь самоубийством. В его предсмертной записке красовались последние слова: «невыносимо больно видеть смех людей в округ, зная, что ты обречен». В какой раз убеждаюсь, насколько разными могут быть судьбы людей.

«Почему ни один монах не попал в Рай» — опять интервью, с ранее глубоковерующими людьми. Размышлять на эту тему можно бесконечно, Ангел не конкретизировал причин, поставив лишь перед фактом. Если все же получится его отыскать, то обязательно спрошу. Илья Громов, священнослужитель до «Озарения» и нынче охранник в городской поликлинике поделился своими мыслями на этот счет. По его мнению, раньше Врата работали по несколько иному принципу — были более жестки в отборе. Если сейчас мы имеем возможность «погрешить», не переживая за последствия, то до момента прихода Ангела в нашу жизнь такой возможности не было. Ангел «подкрутил» гайки в механизме, упростив условия. Мнения остальных не далеко ушли от мысли: «они были не достойны».

«Жизнь в чистилище или тысяча лет одиночества» — всегда любил почитать обсуждения на эту тему. Интервью бывшего буддиста. По его словам, одиночество для человека есть не что иное, как Рай. Наш разум сможет построить такие разные вселенные и миры, в которых мы сможем благополучно существовать. Иллюзия обмана длиною в вечность. Он даже написал целую книгу практических советов о подготовке своего разума к забвению. Не считаю, что одиночество это Рай для человека, но с «пособием для обреченных» можно будет ознакомиться перед смертью.

«Отличия Библии от слов Ангела» — уже сто раз это обсуждалось, может хватит? Опять поднялась тема, что Ангел некорректно преподнес значение слова «завет». В интерпретации Петра грехом является нарушение завета. Они же все спорят о правильности значения слова. Назови стул столом, поменяется ли от этого суть?

«Как мы узнаем о возвращении Отца?» — тоже излюбленная тема журналистов. «Ласковый свет озарит все, «индикаторы» очистятся от порочной грязи грехов, и мы обретем свободу, обретем каждый свой Рай» — прямая цитата с сайта. Я считаю, что о возвращение Отца мы узнаем только после нашей смерти, несмотря на слова Ангела. Бред об очистке «индикатора» и «ласковый» свет оставим неисправимым романтикам.

«Новый эпизод Шоу «Соври мне» собрал у экранов десять миллион человек!» — только в Японии могли придумать нечто подобное. Сидят два предварительно «обнуленных» человека с засунутыми в черный ящик «индикаторами» и задают друг другу по очереди провокационные вопросы. Цель одна — добраться практически до «точки не возврата» быстрее, чем соперник. Смысл в том, что участники не видят количество «забитости» своего деления и рискуют потерять возможность «обнуления». Игра длится двадцать раундов и по окончанию игроки сравнивают свои показатели — у кого больше заполнение, тот и выиграл. По инициативе одного из игроков, игру можно остановить, но тогда инициатор проигрывает. Соответственно, играют исключительно замужние женщины или женатые мужчины, ведь так смешно смотреть за разборками после игры…

— Все готово Марк, — отвлек меня Денис от прокрутки новостной ленты. — Я узнал имя — Кравченко Дмитрий Владимирович, даже «фотку» прислали. Наш ровесник, не женат, живет в Москве в собственной квартире.

— Адресок подсказали или используем социальные сети? — беда современного общества в том, что конфиденциальность информации вырезана под корень. При особом желании и при минимуме усилий найти человека не составляет проблем, достаточно знать его имя.

— Обижаешь, все есть, — он подошел к шкафу, открыл нижнюю полку и достал оттуда травмат. — Расскажешь, что ты задумал?

— Позже, собирайся.

Снег шел несколько часов, начали образовываться первые сугробы. Мы выдвинулись в сторону Алтуфьево, дорога должна была занять около получаса. По пути раздался звонок от самого дорогого мне на свете человека — от матери. Вдруг я осознал, что могу никогда впредь не услышать ее голос, никогда не увидеть… Разговаривали обо всем и ни о чем сразу, я пообещал в скором времени ее навестить. После попросил позвать к телефону отца, мы договорились на следующей неделе вместе съездить на дачу, подготовить дом к зиме… Обещая все это, я чувствовал себя последним лжецом, но так хотелось услышать нотки радости в их голосах…

К шести часам мы добрались до нужного девятиэтажного дома. Проехав вдоль двора, мы остановились возле пятого подъезда. Свой план поведать я так и не успел, пришлось Дениса вводить в курс дела на месте.

— Зачем мы так рано приехали? — спросил он. — Рабочий день только закончился, как минимум еще час Дмитрий будет добираться до дома.

— А если он отпросился с работы пораньше? — холодно спросил я. — Надо его перехватить до того, как он попадет в квартиру. В противном случае, думаешь, он откроет дверь двум мужикам и пригласит на чаепитие?

— Так может он уже дома! — пытался парировать Денис.

— Окна его квартиры должны выходить во двор, — я показал пальцем через лобовое стекло примерное расположение в районе шестого этажа. — Посчитать не трудно — четыре квартиры на этаж.

— И в них не горит свет, — дошло наконец до него.

— Именно, — я достал из кармана пачку сигарет. — Покажи еще раз его фотографию.

— А если он все же не «лазутчик»?

— Тогда я не знаю, как быть дальше.

— Не переживай раньше времени, — попытался поддержать меня Денис. — Может лучше поджидать его возле квартиры?

— Чтобы какая-нибудь бабка вызвала полицию? — все «гениальные» планы рушились из-за мелочей. — И кстати, я иду один.

— Это почему интересно? — он нахмурился.

— Потому что я не хочу подставить тебя, — по самому плохому сценарию развития событий моя ошибка могла стоить свободы лучшему другу, этого допустить я не мог. — Переставь машину через несколько дворов отсюда и жди меня. Если что-то пойдет не так, и через два часа я не вернусь, то уезжай домой, машину оставишь возле дома моих родителей, ключи и документы кинешь в бардачок. Краткая версия для полиции — я сегодня приехал к тебе домой, мы напились, ты лег спать. Когда проснулся, то увидел перевернутую квартиру, и едва обнаружив пропажу пистолета, сразу позвонил ментам. Так же удали фотографию Дмитрия с телефона. Все понял?

— Спасибо, я ценю твой порыв, но позволь отметить один существенный изъян в твоем плане…

— Если ты хочешь сказать, что дружба для тебя не пустой звук, и ты пойдешь со мной до конца, то… не мели чепуху. В общем, проблемы с законом из-за меня тебе не нужны.

— Про дружбу ты верно подметил, но я имел в виду немного не то, — Денис приоткрыл окно машины. — Друг мой, скажи — в случае, если что-то пойдет не так, то как я объясню ментам, что «ложь» на моем «индикаторе» чернеет после каждого сказанного мной слова?

— Никак, — постоянно забываю, что ложь в этом мире всегда на виду. — Тогда…

— Никаких «тогда»! — перебил меня Денис. — Идем вместе и точка!

Для меня мир держится на трех столпах: семья, любовь и дружба. В молодости, я думал, что это не так. Со временем мировоззрение существенно изменилось, материальные ценности уступили дорогу морали. Что в итоге повлияло сильнее на метаморфозы сознания — возраст или наличие «индикатора»?

— Давай только без сантиментов, — он слегка ударил меня кулаком в плечо, как когда мы были всего лишь мальчишками. — Я понимаю, что сейчас мы идем угрожать человеку, который не факт что хоть как-то относится к «братству». Я так же понимаю, что мы не собираемся причинять ему вреда, поэтому закономерным последствием будут разборки с полицией, как только Дмитрий сообщит о происшествии. И самое главное — без меня ты вряд ли справишься, рука дрогнет в ненужный момент, не подберешь правильных слов…

— Спасибо тебе, — остальные слова были излишни. — Значит так: сейчас стоим возле подъезда и просто разговариваем, как только увидим Кравченко, «прощаемся» и я захожу за ним в подъезд. Дальше в лифте ствол к затылку, заходим в квартиру и… беседуем. Как только закроется дверь подъезда, ты должен встать возле нее и никого не пускать минут пять. После поднимайся на шестой этаж в сто сорок пятую квартиру, дверь оставлю открытой.

— Каким образом мне преградить путь жильцам дома?

— Придумай что-нибудь, — я посмотрел на его не выражающий понимание взгляд и добавил, — скачай картинку собаки и спрашивай у каждого, пытающегося попасть в дом, не видали ли они ее.

— Если он будет не один? Или на шестом этаже кто-нибудь выйдет выкинуть мусор или просто покурить?

— Блин, Денис! — на самом деле он задавал хорошие вопросы, будь у нас больше времени, мы бы сделали все по-другому, проработав детали. — Будем импровизировать!

— Не верю я в эту затею, если честно, — подытожил он.

— Придется поверить! Все, пошли.

Двадцать минут мы ждали Кравченко. Со стороны было похоже, что два друга просто разговаривают и периодически курят. За все это время никто даже не прошел мимо. Наконец, из-за угла дома показался худощавый мужчина в длинном осеннем плаще. Как только он приблизился к нам на десять метров, я узнал в нем Дмитрия. Сыграть правдоподобное прощание с Денисом труда не составило. Я зашел следом за «лазутчиком» в подъезд. Чуть его обогнал, чтобы войти внутрь лифта первым. Несколько раз нажал пальцем на кнопку, но звука движения кабины так и не послышалось.

— Вы что, не видите красную точку под кнопкой? — мерзким голосом произнес «лазутчик». — Не ломайте лифт, неужели не понятно, что и так кто-то в нем едет!

— Простите, — ответил я, так и не повернувшись.

Через минуту открылась кабина и из нее вышла девушка с маленькой собачкой на поводке. Стоило нам зайти внутрь, как Дмитрий первым нажал на кнопку шестого этажа, даже не удосужившись поинтересоваться, на какой надо мне. Сейчас меня трясло сильнее, чем перед дракой. Кравченко стоял ко мне спиной, лицом к дверям. Я медленно достал из-за ремня пистолет, потом резким движением левой руки зажал рот «лазутчику», правой наставил ствол к его виску.

— Тихо, сука, и будешь жить, — как можно более зловеще произнес я. — Мы идем к тебе домой, если понял — кивни.

Несколько добротных кивков дали мне понять, что геройствовать Дмитрий не мастак. Мы покинули кабину лифта и медленными шагами двинулись к квартире. Предварительно я наставил пистолет ему в спину, левую руку убрал ото рта, чтобы если кто-то из соседей сейчас посмотрит в глазок, то не вызвал бы полицию. Полминуты, казавшиеся вечностью, Кравченко искал ключи от квартиры. Наконец мы зашли внутрь, дверь осталась не закрытой.

— Включи свет, — сказал я. — Кто-нибудь живет с тобой или может, мы ждем гостей?

— Уходите прочь! — чуть не плача, произнес Дмитрий. — Забирайте все и уходите!

Я толкнул его сильно в спину, надеясь произвести эффект, но он оступился и упал. Корчась на полу, Дмитрия поднял голову и посмотрел на мое лицо. Тот ужас, который я увидел в его глазах, никогда не смогу забыть. Кравченко, наверное, считал, что ничего подобного с ним не может произойти в принципе. Однако, жизнь полна сюрпризов. Мужчина с черной кожей наставлял на него пистолет. В его квартире.

— Мы ждем гостей? — переспросил я еще раз.

— Уходите, прошу! — тут уже он не выдержал и расплакался. Такого поворота событий я никак не ожидал. И что теперь делать?

— Если ты сейчас не ответишь, то сначала я прострелю тебе ногу, — сказал я спокойным тоном (хотя внутри меня начало трясти еще сильнее), присев на корточки рядом с ним. — Или может руку? Кстати, ты левша или правша?

— Не надо руку или ногу! — выкрикнул он. — Никого не ждем, уйдите!

— Да что ты заладил: уйдите да уйдите, — я снял капюшон, чтобы он лучше разглядел мое лицо. — Хочешь стать таким же, а?

— Что… Вам… Надо? — он побелел страха. Интересно, а убийство человека от остановки сердца от страха в скольких процентах засчитается на «индикатор»? О подобных результатах я не слышал.

— Просто поговорить.

— Вы… Не вор?

— Вор? — порой меня удивляют мысли людей, попавших в нестандартные ситуации. — Я от твоих вторых «работодателей», Кравченко.

Дмитрий чуть успокоился, его взгляд начал выражать понимание.

— Зачем вы пришли лично? — немного осмелев, он встал на ноги. — Я не мог отправить данные реестра! Ну не мог!

Услышанная фраза скинула гору с плеч. Прав был Дениска, гад! Прав ведь!

— Пойдем в комнату, — я встал на ноги. — Сейчас все обсудим.

Дмитрий вытер слезы рукавом и послушно поднялся. Я внимательно следил за его движениями — как знать, на что он способен? Он зашел в комнату и включил свет. Видимо про «паек» Денис тоже не ошибся — комната была обставлена дорогостоящей мебелью и техникой. Такой телевизор я видел недавно в одном магазине, торгующим бытовой электроникой. Цена составляла примерно восемьдесят процентов моей годовой зарплаты. Что-то сильно сомневаюсь, что обычный государственный служащий может позволить себе нечто подобное, если только он не сорвал «Джек-пот» в какой-нибудь лотерее. Вопрос оставался лишь в размере «пайка».

Через минуту послышался звук открывающейся двери и топот шагов. Денис молча прошел в комнату и сел в кресло, по-хозяйски при этом положив ногу на ногу. Я же, держа на прицеле Кравченко, стоял в дверном проеме. Дмитрий сидел на диване и полными страха глазами переводил взгляд то с пистолета на мое лицо, то с моего лица на Дениса.

— Кравченко сейчас хочет объяснить вчерашнюю задержку отправки реестра, — сказал я Денису.

— Очень хотелось бы послушать оправдания, — Денис моментально вник в суть. — Ну, Кравченко, вещай.

— Я… Это…

Нависшее напряжение в воздухе не давало Дмитрию толком сосредоточиться, он никак не мог начать связанную речь. Пришлось убрать пистолет обратно под ремень.

— Не торопись, — я постарался сделать как можно более доброжелательное выражение лица. — И сначала покажи свой «индикатор».

— Хорошо, — Кравченко задрал рукав пиджака, я отметил лишь небольшую точку во «лжи». — Нами заинтересовался ГК, если быть кратким…

— ГК? — спросил Денис. — С чего бы это вдруг?

— Мой компаньон, — Дмитрий сглотнул. — В общем, он оставил следы при несанкционированной выгрузке реестра… Этот факт не остался без внимания начальства.

— И? — спросил я. — Начальство начальством, ГК тут причем?

— Внутренние инструкции строго-настрого запрещают подобное… Началось служебное расследование, выяснился факт корректировки замеров моего коллеги, а это предписывает привлечение ГК, в обход внутренних служб… Боюсь, как бы меня не стали допрашивать…

— Станут, поверь, — сказал Денис. — На что ты рассчитываешь? На то, что все утихнет и забудется?

— Я дум…

— Пару неудобных вопросов твоему компаньону и его «индикатор» покажет причастность Дмитрия Кравченко со сто процентной гарантией, — перебил я «лазутчика». — Отметки в нынешнем мире лучше любого детектора лжи.

— Я понимаю это, — он вздохнул и полез рукой во внутренний карман пиджака.

— Эй! — я резко достал пистолет и навел его на Дмитрия вновь. — Без глупостей!

— Новый реестр получилось вынести сегодня, — он медленно вытащил руку и на раскрытой ладони показал «флешку», всего лишь «флешку»! От сердца отлегло…

— Если идет служебное расследование, то как ты умудрился скачать реестр? — задал Денис вполне уместный вопрос.

— Я скачал его заранее, еще до момента вызова меня и коллеги на «ковер»… Вынести «флешку» правда не получалось эти три дня, так как меня досконально проверяли на выходе. Пока что идут только разбирательства, ничего конкретного предъявить ГК не может.

— И именно сегодня получилось, так?

— Да, — он посмотрел на меня, пистолет я опустил. — Снег же идет полдня, вот я и выкинул «флешку» с туалета третьего этажа, попав в сугроб.

— Грубо, но сработало. Молодец, — вставил свое слово Денис. — Дальше что?

— По приходу домой хотел отправить вам реестр и обрисовать ситуацию, что сотрудничать дальше не смогу, — он виновато опустил взгляд.

— С коллегой что? — уточнил я.

— Он не был в курсе, зачем я скачиваю данные реестра, — Кравченко нервно провел рукой по волосам. — Да он и не интересовался особо, деньги помогают людям не задавать лишних вопросов.

— Почему все так сложно? — меня несколько удивляло, почему возникли такие проблемы. — На листик переписать номера телефонов и адреса нельзя было?

— Не слушай моего «брата», — улыбаясь, сказал Денис Дмитрию. — Он далек от компьютеров, тем более от криптографии.

— Я… понял, — Кравченко улыбнулся, но стоило ему посмотреть на мое выражение лица, как улыбка тут же спала. — Моя работа заключается в корректировке ошибочно занесенных данных в реестр, скажем при «глюке» приложения «грехопадение» приходит информации о двойном «обнулении». Мне сообщают уникальный идентификатор человека, состоящий из десяти символов и что конкретно надо исправить. Таким образом, я работаю напрямую лишь с абстрактными символами, не имея представления, чьи данные передо мной. Политика безопасности… Тем не менее, я могу сделать выгрузку данных по лицам, чьи «индикаторы» находятся близко или уже пересекли отметку ваших интересов. Находясь в офисе, расшифровать имена, адреса и телефоны по идентификаторам не представляется возможным, а запуск программы дешифратора вызовет неподдельный интерес со стороны службы внутренней безопасности. Мы с коллегой импровизировали, как могли, и довольно долго это у нас получалось…

— Нам надо сейчас же отправить данные реестра, Дмитрий — перебил его Денис. — Дешифратор так же на «флешке», как я понимаю?

— Нет, — сказал «лазутчик» и показал пальцем в сторону стола, — вот на этом ноутбуке.

Денис взял «флешку» и вставил ее в ноутбук. Дождавшись несколько секунд загрузки, он запустил дешифрацию данных.

— Откуда вы знаете, какая именно программа необходима для дешифровки? — удивленно спросил Дмитрий.

— Секрет фирмы, — сказал Денис, не конкретизируя, что он хоть и косвенно, но все же причастен к созданию реестра. — Так, пятнадцать человек преодолели критическую отметку, потенциальные кандидаты, маловато будет…

Несколько минут он что-то печатал на клавиатуре, потом с довольным видом сказал:

— Реестр готов к отправке! Кравченко, адрес?

— Посмотри в «отправленных» да и все, — сказал я.

— Помнишь, про «далек» от компьютеров? — спросил у Дмитрия Денис, потом перевел взгляд на меня и сказал. — Естественно, наши каждую неделю меняют электронную почту.

— Сейчас, только сначала необходимо создать новый ящик, — произнес «лазутчик». — Хотя, теперь разницы нет…

— Разница есть, — жестким тоном сказал Денис. — Делай все по стандартной схеме!

— Как скажите, — сказал Дмитрий. — Позволите воспользоваться ноутбуком?

Денис уступил место за столом. Кравченко достал из ящика стола старый кнопочный мобильный телефон. Как он пояснил, на номер, зарегистрированный на неизвестного человека, ежемесячно приходит адрес нового почтового ящика, куда он и отправлял данные реестра. Ему потребовалось несколько минут на проведение необходимых манипуляций, Денис все это время стоял за его спиной и контролировал буквально каждый шаг.

— Готово, — резюмировал Кравченко. — Надеюсь, дальше вы передадите своим, что я выхожу из игры?

— Ты хоть знаешь, на кого работал все это время? — спросил Денис.

— А это имеет значение? — вопросом на вопрос ответил Дмитрий.

— Да или нет?

— Нет…

— Бросай все, что есть и сваливай в какую-нибудь глушь, — сказал я, пытаясь помочь этому человеку. — Страна у нас большая, удаленное местечко себе точно найдешь

— Зачем? — спросил Кравченко, но потом добавил с надеждой в глазах. — Вы же не имеете ко мне претензий, ведь так?

— Конкретно мы вдвоем — не имеем, — ответил я. — Но наш босс пока окончательно не решил это.

— ГК «выжмет» из тебя все соки, хочешь ты того или нет, — Денис заговорил медленно, стараясь придать своему голосу как можно более угрожающий тон. — Ты умный мужик, должен понимать, что наша организация не может позволить себе таких провалов.

Глаза Дмитрия раскрылись от ужаса, он вжался в диван, видимо полагая, что Денис не разделяет мою позицию по оставлению свидетеля в живых.

— Послушай совет моего «брата» — сваливай, — произнес Денис. — Куда и как — не наши проблемы. Но сваливай сегодня же.

Мы с Денисом молча вышли из квартиры, оставив трясущегося от страха Кравченко готовиться к путешествию. Через несколько минут мы уже мчались в сторону моего дома.

— Думаешь, братство решит его устранить как свидетеля? — буквально вчера таких вопросов я бы и не подумал задать!

— Я думаю да, — ответил Денис, задумчиво глядя через стекло на проносящиеся мимо дома. — Расцени ситуацию сам — как мы поняли, братство постоянно ищет новобранцев, далеко не только в нашей стране. Кравченко и его коллега уже создали прецедент. Если выяснится, для чего скачивался реестр, то гайки подкрутят везде. А ГК, будь уверен, оповестит о происшествии своих коллег.

— Если смотреть с этой стороны, то получается, что мы даже попытались спасти ему жизнь.

— Можно сказать и так.

Глава 11

В девять вечера мы вошли в мою квартиру. Ужасно хотелось есть и первым делом я пошел на кухню приготовить что-нибудь по быстрому. Холодильник не располагал изобилием домашней еды, поэтому пришлось варить самые обычные пельмени. Вхолостяцкой жизни есть свои плюсы, но в последнее время я все чаще стал задумываться о том, чтобы найти любимую женщину. Отражение моего лица в зеркале отогнало эту мысль прочь…

Сильная боль нагрянула внезапно, у меня подкосились ноги и я упал, попутно задев рукой кастрюлю с только что вскипяченной водой. Болело все, кипяток на голой руке по сравнению с этой болью казался комариным укусом. Боль не кончалась, разрывая меня изнутри, стремясь выйти наружу, но плоть не позволяла ей этого сделать…

Я открыл глаза, лежа на диване и укрытый пледом. Боль ушла, оставив мне на память обожженное кипятком правое запястье, заботливо укутанное в бинты. Весь вспотевший, я попытался встать с кровати и пойти в ванну хотя бы умыться. Сильная слабость не позволила мне этого сделать. Из соседней комнаты выбежал Денис и включил свет.

— Как ты?! — взволнованно спросил он.

— Жить буду, — ответил я, запрокинув голову на спинку дивана, — пока что…

— Ну и сильно же ты меня напугал! — сказал Денис. — Я услышал грохот на кухне и нашел тебя, валяющегося в позе эмбриона, прижимающего правую руку к груди… Тебя всего трясло, Марк!

— Где все началось, там и закончится? — спросил я, еле улыбнувшись. — Чертова кухня, второй раз за день…

— Полежи пока, — Денис чуть надавил мне на плечи, тем самым уложив меня в горизонтальное положение. — Сейчас пожрать принесу, почти готово.

— Дай телефон, — попросил я. — Смотреть в потолок нет никакого желания.

Уже половина двенадцатого ночи. Интересно, сколько мне осталось? Сомнений в скорой кончине больше не было, как и в том, что не за горами новый приступ боли. Стечение обстоятельств заставило нести меня на себе грехи тринадцати человек, раздирающих нутро. Многие задаются вопросом — как бы ты прожил свою жизнь, зная, что этот день последний? После «Озарения» эта формулировка потеряла смысл, ведь каждый второй ответит однозначно — «обнулюсь». Совсем недавно и я бы ответил так же, но теперь…

Самое удручающие во всей сложившейся ситуации это ожидание. С Кравченко мы угадали, просто используя логику. Теперь ждем звонка, который должен раздаться неизвестно когда. И больше всего убивало понимание того, что раздаться он может слишком поздно…

Через пять минут бесцельного лежания на диване послышались шаги Дениса.

— Держи, — мой друг пододвинул к дивану табуретку и поставил на нее тарелку с пельменями. — Простите, что не омар!

— Пойдет, — сказал я, тыкая в пельмень вилкой. — Спасибо.

— Не нравится мне все это, — грустно произнес Денис. — Болит что-нибудь?

— Кроме руки — ничего.

— Я намазал ее мазью и перебинтовал, — Денис продемонстрировал мне тюбик с гелем от ожогов. — Единственное, что нашел.

— Что делаем дальше? Сидим дома и ждем звонка?

— Я предлагаю лечь спать, — посмотрев на часы, произнес он. — И будем надеяться на лучшее.

— Согласен, — поддержал я идею. Правда, спать мне не хотелось, но Денису сон был необходим — один его внешний вид говорил об этом.

— Тогда я пристроюсь на кровати в маленькой комнате. Зови, если что-нибудь понадобится.

Не прошло и десяти минут, как раздался громкий храп из соседней комнаты. Я вспомнил, как еще в студенческую пору мы с Денисом собирались в пятницу вечером у меня, пили пиво и до одурения играли в видеоигры. Когда все наши сверстники буквально не вылезали из клубов и баров, мы отлично проводили время, не отравляя свой организм литрами крепкого алкоголя и не разрушая свои барабанные перепонки громкой музыкой. После окончания институтов, каждый пошел своей дорогой, но дорожки находились столько близко друг с другом, что часто становились одним общим путем. Каждая трудная жизненная ситуация, возникавшая на этом пути, обсуждалась и решалась сообща. Вот так, рука об руку мы с Денисом, со времен школы, идем по жизни вместе. И сейчас, не смотря на все возможные в дальнейшем проблемы с законом, он вместе со мной. Правда, я немного расстроен тем, что не знал о его работе над реестром, но ведь даже от друга можно хранить секрет? Впредь этот факт будет не достоин моего внимания.

Глаза начали слипаться, я уже почти окунулся в объятия сна, как ночную темноту комнаты осветил телефон — входящий звонок с неизвестного номера.

— Слушаю.

— Марк Алексеевич? — спросил неизвестный голос, принадлежавший мужчине.

— Да, — ответил я и добавил немного возмущения. — Не поздновато для звонка, уважаемый?

— Поздновато вам уже «обнуляться», — с усмешкой ответил мужчина. — У меня есть к вам предложение.

— Интересно какое?

— Переступить черту не значит все потерять, есть варианты достойной жизни. Готов рассказать при личной встрече.

— Что вы имеете в виду?

— Скажем так — вы приятно удивитесь, что с моей помощью жить станет возможно как до «Озарения».

— Все равно не понимаю, — что поделать, будем строить из себя дурачка.

— Этот разговор не по телефону, — ответил мужчина. — У вас один шанс — готовы встретиться, да или нет?

— Да.

— Отлично, тогда завтра в девять утра на…

— Подождите! — перебил я собеседника. — Я готов прямо сейчас!

— Сейчас? — в голосе послышались неподдельные нотки удивления. — Какая решительность.

— Так что?

— Как скажите. Через час, адрес вышлю сообщением, приезжайте один.

— Договорись, — сразу после последнего слова послышались гудки.

Через минуту на телефон поступило уведомление о входящем сообщении. Какое-то кафе в центре Москвы. Хорошо, что я решил поехать именно сейчас, так как в дневное время цвет моей кожи вызвал бы интерес у окружающих и становления новым героем видео-портала мне не избежать. Осталось решить только последнее, но не менее главное — как поступить с Денисом? Телефонного разговора он не услышал — храп до сих пор заставлял содрогаться стены.

Надо рассмотреть ситуацию с нескольких сторон. Первая — мужчина из братства делает мне предложение о вступлении в их ряды, я соглашаюсь и сразу же отправляюсь в дорогу. Второй исход — отъезд откладывается на пару дней по их собственным причинам. Третья — никуда ехать не надо и я просто умру… В первых двух случаях, стоит мне разбудить Дениса, как он напросится ехать со мной. Дальше впутывать его нельзя.

Никогда у меня не получалось быть сентиментальным, но я все же постарался и составил прощальное письмо моему другу. Как знать, может никогда больше с ним не увидимся. Подумав несколько секунд, я так же написал письмо своим родителям, Денис догадается передать.

Стараясь не разбудить друга, я тихо оделся и покинул квартиру. Полчаса спустя прибыл на место. Бар «Озарение», работающий до самого утра не смотря на понедельник, расположился в отдельно стоящем одноэтажном здании. Интересно, насколько странно выглядит человек, половину лица которого закрывает шарф, в придачу к этому который натянул капюшон чуть ли не до бровей? Вот и охранник подумал так же, потребовав у меня при входе продемонстрировать «индикатор». Мои возмущения он не захотел слушать, сказав лишь: «тогда проваливай». Я уже хотел отойти, чтобы позвонить по последнему входящему номеру, как услышал открывшуюся дверь бара.

— Марк Алексеевич? — спросил мужчина, выскочивший из-за спины охранника.

— Да, — ответил я, оценивая внешний вид этого человека. Мужчина одет в неплохой деловой костюм, слегка полноват, имеет начинающуюся лысину.

— Так что же вы стоите на холоде? — сказал он, укоризненно посмотрев на охранника. — Алексей, пропусти нашего гостя!

Я зашел в кафе. Посетителей было всего двое: мужчина и женщина сидели за барной стойкой и о чем-то беседовали. Из обслуживающего персонала — бармен и скучающая в углу официантка. Встретивший меня мужчина провел за свой столик, находившийся прямо около окна.

— Снимайте куртку и капюшон, испаритесь ведь! — сказал он.

— Вы правы, — ответил я и начал раздеваться. Когда наши взгляды встретились, ни один мускул не дрогнул на его лице. Только у девчонки-официантки выпал телефон из рук, и она прикрыла рот ладошкой.

— Позвольте представиться, — сказал мужчина, протянув мне руку. — Борис Михайлович.

— Очень приятно, — я пожал его руку в ответ. — Марк. По телефону вы показались мне менее вежливы.

— Так это звонил мой коллега, — сказал Борис и жестом подозвал официантку. — Употребляете что-нибудь?

— Не откажусь, — теперь то мне нечего терять, последние дни можно покататься и без прав.

— Сами закажите или оставите выбор за мной?

— Я с радостью составлю вам компанию под любой напиток на ваш выбор.

— Просто чудесно! — Борис хлопнул в ладоши и потер рука об руку, будто в предвкушении чуда. — Викочка, будь так любезна — бутылочку моего любимого коньячка и обязательно лимончика!

— Хорошо, Борис Михайлович! — сказала девушка и убежала к барной стойке.

— Рассказывайте, Марк, — Борис достал сигарету и закурил. — Как так получилось и каковы дальнейшие планы на жизнь?

— Не хочу показаться грубым, но может, сначала вы ответите на пару вопросов? — пришлось лезть за сигаретами в карман куртки, висевшей на спинке стула.

— А вы ведь правы! — он подвинул поближе ко мне пепельницу. — С радостью отвечу на ваши вопросы.

— Хорошо, — обстановка меня несколько обескуражила, мне представлялось все в несколько другом формате. — Как вы нашли меня?

— Мои коллеги занимаются тем, что ведут список людей, пересекших черту, — Борис встряхнул пепел.

— И черта эта — невозможность «обнуления»?

— Именно, — мужчина чуть отодвинулся от стола, дав возможность официантке поставить на стол рюмки — ее попытку самостоятельно разлить коньяк он сразу же пресек. — Не обижайтесь Викочка, но разливать напитки в посуду прерогатива исключительно мужчин.

— Конечно! — Викочка фальшиво улыбнулась и удалилась к барной стойке. По этой молодой девушке было видно, что она ненавидит свою работу и при первой возможности попытается уйти.

— Но зачем вам люди, которых невозможно «обнулить? — я взял рюмку коньяка и поставил ее перед собой.

— Давайте сначала «хлопнем»? — подняв рюмку, он стал ожидать моей ответной реакции.

— За нас, — сказал я и опрокинул пятьдесят грамм в себя.

— И за спецназ, — произнес Борис Михайлович. — Хорошо пошла!

— Не спорю, — коньяк действительно был хорош.

— Так вот, почему нам нужны люди пересекшие черту, — он затянулся пару раз, потом затушил сигарету и подвинулся чуть ближе ко мне. — Вы что-нибудь слышали о проекте «Грешники»?

— О чем? — мне кажется, или слишком многое произошло за всего лишь одни сутки?

— Не расстраивайтесь, еще никто, кому я задавал это вопрос, не отвечал на него утвердительно, — он вздохнул. — Тогда, готовьтесь к пояснениям.

— Если пояснения будут долгими, то сначала нальем по «пятьдесят»? — не хочу показаться ему заядлым любителем алкоголя, но у меня такое чувство, что мой мозг просто не выдержит еще один длинный рассказ.

— Мне кажется, что с вами мы обязательно сработаемся! — сказал он, радостно разливая новую порцию по стопкам.

— За «Озарение»!

— За «обнуления», — поморщившись, он закусил выпитую порцию лимоном. — Значит поехали. Организация, в которой я состою, носит название «черное братство». Не подумайте, мы не фанаты нетерпимости и к расизму относимся крайне негативно. Такое название возникло по той простой причине, что члены нашей организации, в подавляющем большинстве, носят черный «индикатор». Первая мысль каждого человека услышавшего эту новость, что мы представляем собой сборище моральных уродов, убийц, насильников и так далее… Могу вас заверить, что это абсолютно не так. Когда я говорю про наличие черного «индикатора», то имею в виду просто пересечение черты. Нет, в наших рядах вы можете встретить людей с полностью закрашенной татуировкой, но это скорее исключения, чем правило.

— И много таких неординарных?

— Процентов пять от общей массы. Наша идеология состоит в том, чтобы жить как до «Озарения», как хочет того сам человек, а не предписывающие порядок Божьи законы. И тем более «дебилизм» со снятием замеров. Да и какой смысл жить праведно, если дорога в Рай закрыта, не находите? Мы даже основали целый процветающий город. Откуда мы взяли деньги спросите вы?

— Вряд ли вы возвели целый город из металлолома.

— Взрослый человек должен понимать, что сумму на обустройство целого города на территории нашей страны легальными методами не заработать, поэтому приходится крутиться, как можем. В основном в ход идут финансовые махинации, в масштабах целого мира приносящие колоссальный доход. Мы создали даже собственный уголовный кодекс, нарушение отдельных статей которого карается смертной казнью. Если быть кратким, то «самодурство» у нас не в почете, маньяков и насильников не держим. О существовании «черного братства», конечно же, знают главы государств.

— И никого из них не волнует этот факт?

— Отчего же, конечно волнует. Но по причине наличия у нас действующей армии, готовой при необходимости убить, нас просто старательно игнорируют. Мы же в ответ не заявляем о себе, никаких революционных переворотов или массовых беспорядков на улицах не устраиваем, просто стараемся жить. И упаси Боже, никакого мирового господства нам не требуется.

— Целая армия исключительно для защиты ваших интересов?

— Для защиты наших людей от интересов других стран… При всем вышесказанном, мы преследуем одну единственную цель — признание нашей территории отдельной страной, тогда мы сможем уйти от нелегальных доходов и построить свой маленький мир для людей, потерявших надежду. Мир, где не никто отныне не посмотрит на твой «индикатор», где не заставят тебя проходить унизительную процедуру снятия замеров. Мы понимаем, что на это уйдет ни один десяток лет, но и Москва не сразу строилась, верно? Поэтому мы набираем людей и каждого снабжаем работой, соответственно кров над головой и пропитание по системе «все включено». Нам сейчас очень требуются квалифицированные строители и инженеры

— Вы противоречите сами себе. Говорите, что армия нужна просто для защиты и хотите признания вашей территории. История разве не учит, что без кровопролития невозможно достигнуть вашей цели?

— Марк, вы дослушайте до конца, о проекте «Грешники». Несколько лет тому назад проходил саммит глав тридцати государств. Они обсуждали вопрос касательно «людей за чертой». Главы пришли к выводу, что такие люди в основном бросаются во все тяжкие и представляют реальную угрозу для жизни людей и общества в целом. Сажать их в тюрьму как бы ни демократично, а вот сослать таких людей в отдельное поселение, окруженное огромной стеной и вооруженной охраной — это самый лучший вариант. Закон о «Грешниках» одновременно вступит в силу во всем мире первого февраля 2025 года, когда будут достроены последние поселения… Проект находится в строжайшем секрете, иначе бунта не избежать. Чем больше людей мы сможем привлечь на свою сторону, тем большей будет наша сфера влияния. Не считаться с миллионом человек невозможно, правительствам останется только признать нас — как итог, никакого кровопролития, как вы говорили. «Задавим» числом. Собственно, мое предложение довольно простое — вступайте в наши ряды.

— Разве проект «Грешники» не преследует ту же цель, что и вы?

— Стена, надзор, отсутствие свободы передвижения и комендантский час? — саркастически подметил Борис. — Нет, совершенно не ту.

— Интересное предложение. Что от меня требуется?

— Просто ваше согласие, — сказал Борис, вновь разливая коньяк по стопкам. — И ответьте на вопрос — что с вами приключилось?

— Я выступил «ловцом» для десяти подонков, — не чокаясь, я выпил стопку.

— Жаль это слышать, — он тоже выпил. — Осталось несколько формальных деталей.

— Что от меня требуется?

— У вас есть какое-нибудь личное имущество, сбережения?

— Машина, квартира и небольшой депозит в банке, — неужели он как в какой-нибудь секте потребует сейчас переписать все на него?

— Родители или близкие люди есть?

— Только родители, — о них при желании Борис и так бы узнал, о Денисе я промолчал.

— Хорошо, — он достал планшет и начал в нем что-то вбивать. — Сегодня же вы отправитесь в Сибирь, в наш город. Вам повезло, рейс через три часа из Шереметьево. Личный самолет доставит вас и еще несколько человек в пункт назначения, по прилету все объяснят и сориентируют. Через три дня вы будите значиться без вести пропавшим, но не умершим — я не собираюсь быть ответственным за инфаркт вашей матери либо отца. Попыток связаться с родственниками не пытайтесь даже предпринять. Все ваше имущество вы сейчас перепишете на своих родителей, есть с собой их паспортные данные?

— Да, фотографии в смартфоне, — меня поразил настолько странный подход.

— Отлично, держите, — он протянул мне планшет. — Вбейте в пустые поля реквизиты их паспортов, потом подпишем бумагу, и завтра мой юрист все заверит у нотариуса.

— Честно сказать, я приятно удивлен.

— Вы же не считаете нас абсолютным злом или сектой? — улыбаясь, спросил Борис. — Поймите простую вещь, жить, как хочется — не значит потерять человечность, всегда надо поступать по совести. Ключи и документы от машины оставьте тут, с утра мой человек отгонит автомобиль к вашему дому.

— Согласен с вами полностью, — закончив вбивать реквизиты, я протянул планшет обратно моему собеседнику.

— Викочка, принеси, пожалуйста, бумаги с принтера! — сказал Борис Михайлович. — Ну что, по «посляшке» и я желаю вам добрый путь?

Спустя десять минут я уже ехал в дорогой иномарке в сторону аэропорта. За рулем находился личный водитель Бориса. Что получается в итоге? С одной стороны Борис Михайлович, который рассказал свое видение «черного братства» и Ангел с другой, подаривший мне черный «индикатор» и обрекший на смерть. Если призадуматься, то братство преследует вполне благие цели, пускай и способ их достижения не законен. Взять, к примеру, распространение наркотиков — я всегда считал, что человек сам волен выбирать, что ему делать со своей жизнью. Нет дыма без огня, там, где есть спрос, есть и предложение — простые правила, позволяющие понять, что тебе же в итоге самому надо от жизни, от себя.

Остается лишь понять, чью сторону мне принять. Ангел в своих словах «черное братство» превратил в рассадник зла, сборище преступников, живущих только для себя. Такие выводы он сделал исходя из двух факторов: то, что он видел сам и то, что ему рассказал Артем. Есть ли шанс того, что Петр врал мне? Тогда второй закономерный вопрос — зачем он это делал? Чтобы я его «обнулил»? Во мне вроде нет ничего такого особенного, по сути «обнулить» Петра может каждый. То, что я «единственный, кто поймал его, когда он падал» вообще можно отнести к сентиментальной ерунде. И тот факт, что несколько громил вломились в мой дом, схватили Ангела, а мне дали ботинком по голове тоже дает несколько очков в пользу Петра.

Врет ли Борис Михайлович для того, чтобы завлечь новобранцев? Проект «Грешники» вообще напоминает собой основу какого-нибудь антиутопического фильма или книги. Убираем нежелательные элементы и живем спокойной жизнью. Только вот убить их нельзя, это же грешно… Никогда не мог бы подумать, что такое может произойти в реальном мире… Общая же идея о создании отдельного государства для отвергнутых сильно мне импонировала. Если у человечества не получится воспитать в себе «безгреховную» суть, то рост количества людей, пересекших черту, будет неуклонно расти. По худшему сценарию развития событий это может привести к кровопролитию под лозунгом «ни тебе, ни мне».

Дорога пролетела незаметно. Мы въехали на территорию аэропорта через проезд для специального транспорта. Почему-то я не сильно удивлен тому, что охранник поднял шлагбаум, едва увидев номер машины. Меня высадили прямо возле посадочного трапа небольшого самолета. К сожалению, никогда не увлекался авиацией, поэтому название модели не знаю. На таких самолетах путешествую в основном в фильмах: либо богачи, либо верхи власти.

Перед посадкой на борт, охранник тщательно обыскал меня с головы до пят. Лишившись при этой процедуре смартфона и документов, в расстроенных чувствах, я занял место возле иллюминатора. Что же, в новой жизни эти вещи мне вряд ли понадобятся.

Помимо меня в самолете оказалось еще пятеро пассажиров: двое мужчин и три женщины. Пристальное внимание со всех сторон вынудило меня натянуть на голову капюшон и, опустив взгляд в пол, смотреть исключительно в одну точку перед собой.

Послышался звук турбин, самолет готовился к взлету. Мысленно попрощавшись с любимым городом и с дорогими мне людьми, я прислонил голову к иллюминатору и постарался как можно быстрее заснуть.

Глава 12

Шесть часов спустя меня разбудила стюардесса и сообщила о скорой посадке. Во время сна нового приступа боли не последовало.

В иллюминаторе ничего не было видно кроме лесов, раскинувшихся на несколько сотен километров. Во всяком случае, такой вид открывался с моей стороны. Правда, не особо сомневаюсь, что в противоположном иллюминаторе можно увидеть что-нибудь сильно отличающиеся от лесного массива. Воздушное судно медленно, но верно начало снижение.

Самолет приземлился в месте, отдаленно напоминающем аэродром — одна лишь полоса для разгона (торможения), окруженная лесом и небольшое здание с тарелкой-антенной на крыше.

Возле самолета нас встретил мужчина, представившийся водителем микроавтобуса. Он попросил занять места и как только последний пассажир уселся возле шофера, закрыл дверь. В машине воцарилась полная тишина — люди не знали чего им ожидать дальше, особенно в этой глуши. Казалось, что возведение нового мира будет строиться исключительно на тотальной вырубке леса. Водитель так же не был разговорчив, мои вопросы он просто игнорировал.

Расстояние от импровизированного аэродрома до города составляло около двадцати километров асфальтированной прямой однополосной дороги. На протяжении всего пути нам повстречалась только одна машина, по-видимому, следовавшая забрать экипаж самолета.

Едва автомобиль покинул плен нескончаемого леса, и вдали показались очертания домов, как сразу же мое внимание привлекло бетонное изваяние двух метров в высоту обозначающие название самого города — «Новогреховск».

Охранник на КПП пристально разглядывал наши лица и тратил по минуте на сверку их с фотографиями в своем планшете. Потом он дал отмашку своему коллеге, чтобы тот поднял шлагбаум. В полку прибыло, как говорится…

Архитектура города не могла похвастаться особым изяществом — симметрично стоящие одноподъездные трехэтажные дома скорее навеивали воспоминания о советской эпохе. Возле подъездов располагались небольшие лужайки, засеянные кустарником. «Стерильность» города бросалась в глаза: чистые тротуары, идеально ровный асфальт без выбоин и ям, урны на каждом углу. Хотя, после Москвы любая чистота будет бросаться в глаза…

Могу отметить, что большинство попавшихся по дороге встречных автомобилей принадлежали к отечественному производству. Только вот можно ли отнести пять из семи машин к большинству? Было странным наблюдать за городом, в котором «железным коням» отведено второстепенное место. Не было даже светофоров, только разметка и малое количество дорожных знаков. Не уверен, что тут вообще имеется хотя бы один автобус. Зато я точно уверен в отсутствии пробок.

Людей на улицах также практически не было — может, сказалось начало рабочего дня?

Мы выехали на центральную площадь, в центре которой находилась белая четырехметровая статуя мужчины, поднявшего над головой правую руку, сжатую в кулак. На запястье отчетливо был виден полностью затушированный черной краской «индикатор». Вторая рука мужчины была направлена перед собой раскрытой ладонью вверх. На лице улыбка, глаза смотрят на только что ступивших на площадь людей.

Прямо за статуей находился пятиэтажный дом, навес второго этажа которого удерживали семь колонн. Расстояние между ними равнялось примерно пяти метрам. Множество ступеней вели к входу. Судя по всему, здесь заседало местное правительство.

Машина пронеслась мимо площади и выехала на улицу, в самом начале которой располагались по порядку: поликлиника, пожарная часть и отдел полиции. Эти здания отличались от жилых домов — всего два этажа, зато присутствовали парковочные места для специального транспорта. Интересно, это вся инфраструктура на весь город или в разных частях Новогреховска имеется свой отдел полиции?

— Приехали, — сказал водитель, едва мы проехали пару километров от площади. — Вот ваш новый дом. Над каждой ведущей в квартиру дверью весит по табличке с вашим именем, располагайтесь. На кроватях вы найдете инструкции о дальнейших действиях.

Пассажиры попрощались с шофером и вышли из микроавтобуса. Если бы нас высадили на центральной площади и подсказали примерное направление нашего дома — я уверен, что блуждали бы мы всей толпой до позднего вечера, слишком одна улица напоминала другую.

Мое новое пристанище находилось на первом этаже. Однокомнатная небольшая квартирка, туалет и ванная были совмещены. Все обставлено не броско: двуместная кровать, рядом с ней тумбочка со стационарным телефоном, один шкаф, письменный стол и стул. Из домашней техники — телевизор, висевший напротив кровати и ноутбук, стоявший на столе. На кухне находился стандартный набор для приготовления еды и ее же хранения. Бытовая техника включала в себя стиральную машинку, электрический чайник и микроволновку.

На кровати меня ждал планшет не встречавшейся мне ранее фирмы. Взяв его в руки и включив, передо мной появилось главное меню с несколькими иконками-приложениями: инструкция для вновь прибывших, карта города, история создания и законы «Новогреховска». Пойдем по порядку.

«Добро пожаловать в «Новогреховск». В город, созданный специально для людей, отвергнутых обществом, потерявших возможность «обнулений», потерявших надежду. Раз вы читаете этот текст, значит, таким вы и являетесь.

Теперь вам необходимо пройти тест, ответив честно на задаваемые вопросы. Процедура позволит нам подобрать для вас род деятельности, в котором вы сможете проявить максимальную эффективность. Если вы не согласитесь с предложенными вариантами, вы всегда сможете обсудить с руководителем вопрос смены профессии. Пройти тест сейчас?»

Я нажал на кнопку «Да» и начал отвечать на вопросы. В итоге система предложила мне на выбор несколько вариантов: сотрудник полиции или солдат. Видимо сказались мои неплохие физические данные. Оставим выбор на потом.

Раздел карты. Общая площадь города составляет примерно двадцать квадратных километров, обеспечивающих жильем двадцать две тысячи человек. Мой дом находится недалеко от центра. Специальные службы существуют не в единственном экземпляре. За чертой города, в пяти километрах на север, расположилась военная база и казармы. Увеселительных заведений я насчитал тридцать штук, продуктовых магазинов нет вообще. Справа от города находится электростанция. Аэродром, если его можно так назвать, находится на юго-востоке. Присутствуют множество спортивных секций и столовых. Имеется одна школа. На западе производятся масштабные строительные работы — пока одни строят новые дома и прокладывают дороги, другие с помощью техники или своими собственными силами рубят лес, высвобождая тем самым место для будущих построек. На юге возведен стадион. Насколько я могу понимать, мужская часть населения задействована в трех основных направлениях: военное дело, строительство и вырубка леса. Женская половина занимается поддержанием частоты на улицах, обучением детей в школах и заведуют в столовых и барах. Река проходит вдоль северо-западного направления. По периметру города стоит забор с колючей проволокой, вдоль которого постоянно ходят вооруженные охранники.

Законы «Новогреховска». Всего три страницы, идеально отображающие суть этого общества. Люди вольны заниматься, чем захотят, в свободное от работы время. По первому желанию можно посетить столовую и вдоволь наесться, там же набрать еды домой. Никто не заставляет ходить в одежде определенного стиля — достаточно выбрать из каталога в планшете понравившиеся вещи и они будут доставлены по домашнему адресу в кратчайшие сроки. Бары работают строго до двенадцати вечера, забирать алкоголь с собой нельзя. Чрезмерное употребление может привести к тому, что заведующий баром вызовет полицию и человека силком отвезут отсыпаться домой, предварительно вколов успокоительное. Комендантского часа нет — хоть до утра броди по улице. Под строжайшим запретом находятся убийства, изнасилования и воровство. Если первые два подразумевают под собой смертную казнь, то последнее ведет прямой дорогой на вступление в вооруженные силы, хочешь ты того или нет. Здесь отсутствует понятие денег, ты просто берешь необходимое. Из развлечений имеются круглосуточный доступ к локальной сети, позволяющей ознакомится с мировой литературой, оценить новинки кинопроизводства или элементарно поиграть в компьютерные игры. Так же можно выбрать для себя направление в спорте и посвящать ему все свободное время. Под запретом связь с остальным миром, даже со своими родственниками. Покинуть город по собственному желанию так же нельзя. Зарегистрированных подобных случаев не было ни одного. Рабочая смена длится восемь часов, суббота и воскресение признаны выходными днями. Важная информация поступает людям на планшеты. Автомобиль в личное пользование можно получить после трех лет, проведенных в городе.

Отдельной графой я хотел бы отметить солдат. Частная армия, ведомая лидерами «черного братства», посвящает все свободное время тренировкам и познаниям в области военного ремесла. Десять тысяч человек, призванные охранять границы «Новогреховска» и по первому приказу готовые перейти к решительным действиям. Суровый устав регламентирует их жизнь от и до.

Перейдем к истории основания. «В 2018 года предприниматель Виктор Мраков заложил фундамент для строительства «Новогреховска». Потребовалось шесть лет для того, чтобы современный «Новогреховск» предстал перед вами таким, каким вы его сейчас видите. Благодаря силе и упорству тысяч человек мы можем с гордостью заявить, что очень близки к цели. Уже в 2030 году мы заявим о себе всему миру и потребуем признания наших прав и границ. Пока же у нас осталось пять лет на подготовку жилой площади нашим братьям и сестрам, которые после первого февраля следующего года будут расселены по лагерям-поселениям. Мы потребуем их освобождения! Так же после признания нас государством снимется запрет на коммуникацию с родственниками и друзьями…» — дальше двадцать страниц дат и описаний.

Звучит все неплохо, особенно на экране. Надо будет увидеть все жизненные процессы этого города своими глазами. Вопрос у меня остается один — откуда берутся деньги на строительные материалы, обеспечение едой и даже на банальный алкоголь? И это без учета обеспечения соседствующей рядом с городом целой армии! Как там говорил Борис Михайлович? Финансовые манипуляции? Слабовато верится. У меня есть одна версия, но она строится лишь на словах Ангела. Петр упоминал про Мексику, что там тоже присутствует подобный город. Вполне логично, если «черное братство» действует сразу в нескольких точках мира. Скажем, мексиканский «филиал» занимается не только финансовыми манипуляциями, но и более приземленными нелегальными делами — продажа и производство наркотиков, воровство, заказные убийства… Оттуда поток денег идет сюда, тем самым финансируя «Новогреховск». Даже то, что Мексика выбрана оплотом «черных» дел вполне объяснимо. Непонятным остается один факт — почему именно в России? Списать это на любовь Виктора к своему народу было бы достаточно глупо.

У меня появилось непреодолимое желание посмотреть на то, что в итоге получится из речи Виктора, обращенной к президенту России. Будут ли предприняты какие-нибудь ответные действия? Воевать то особо некому, а нажать красную кнопку для стирания города в пыль, по меньшей мере, было бы не разумно — кто последует за лидером, скидывающего бомбы на свою собственную страну? Да и не уверен я, что он вообще решится нажать на кнопку — стоит ли клочок земли в Сибири ответственности за десятки тысяч погибших людей? А своего Рая?..

Если РФ признает «Новогреховск» и прилегающие территории самостоятельным государством, отпустит ли президент пленников проекта «Грешники»? Уменьшение финансовой нагрузки на бюджет страны воспримется народом в положительном ключе. Главное преподнести ситуацию в правильном свете, в какой уже раз…

А если РФ откажется признавать территорию «Новогреховска»? Пойдет ли Виктор с шашкой наголо на белый дом? Я представил ситуацию, когда вооруженные силы Российской Федерации выходят на бой с ружьями, заряженные дротиками со снотворным, а им противостоят парни с автоматом «Калашникова». Кому-то подобная ситуация может показаться смешной, но только не президенту и его свите.

Рассуждать можно бесконечно, вот только если я не найду Ангела в течение пары дней (может меньше), то лично понаблюдать за реализацией плана Виктора у меня не получится. Если Петр находится вне города, то я даже не знаю, что делать дальше… Попросить кого-нибудь связаться с Мраковым, рассказав душещипательную историю о раскрытии секрета «обнулений»?

Будем думать логически. Мне на выбор система предлагает стать либо солдатом, либо полицейским. Выбрав первый вариант, большую часть дня я буду проводить на полигоне и, скорее всего, ночевать в казармах. Откидываем этот вариант сразу. Я вернулся к графе выбора профессии и нажал на кнопку «полицейский».

Система вывела следующее сообщение: «Сегодня к двенадцати дня вы должны явиться в полицейский участок для прохождения инструктажа, информацию о месторасположении вы можете посмотреть в разделе карты. Расписание общественного транспорта в отдельной графе. Перейти к картам?» Смысла в переходе к картам я не видел, опорный пункт находится в десяти минутах ходьбы от моего временного дома.

Время десять часов, успею сходить в душ и перекусить. Жаль, только нет чистой одежды. Та, что на мне, не успеет полностью просохнуть, если сейчас загружу ей стиральную машинку.

Бросив вещи на кровать, я зашел в душевую кабину. Вода обволакивала все мое тело. Мне хотелось сейчас стереть свою кожу до крови, прогнав эту «черноту» прочь. Хотелось до кости протереть свой «индикатор», чтобы больше никогда его не видеть. Но вода оставалась не загрязненной, она утекала вниз, по трубам, не забрав с собой даже частички моей тьмы… Моей ли?..

Закончив жалеть себя, я пошел на кухню. Люди, организовавшие мое заселение, позаботились и о наполнении холодильника едой. Килограмм докторской колбасы, сосиски, пельмени и с десяток яиц. Хлеб в пакете лежал на кухонном столе. Я решил не мудрить с приготовлением пищи, тем более что в прошлый раз на меня нахлынул приступ. Нет, конечно, вряд ли есть какая-нибудь связь между варкой пельменей и обморочным состоянием, но… мне просто было лень, вполне сойдет пара бутербродов с чаем.

Закончив трапезу, я выдвинулся в сторону полицейского участка. Дорога заняла совсем немного времени, людей на улице мне не повстречалось. Город-призрак какой-то…

Мужчина тридцати лет на вид, одетый в полицейскую форму, встретил меня при входе в участок. Судя по всему, он куда-то торопился, но открывшаяся дверь привлекла его внимание. Его форма не сильно отличалась от формы коллег по цеху с «большой земли». Единственное, что бросалось в глаза, так это отсутствие погон и нашивка в виде «индикатора» на левом предплечье. Мужчина осмотрел меня с ног до головы, задержал взгляд на лице и потом спросил:

— Вы к кому?

— На службу пришел заступать, — ответил я. — Совсем недавно прибыл в город.

— Да-да, точно, приходило ведь уведомление! — он улыбнулся и протянул мне руку. — Раз так, то добро пожаловать, меня зовут Анатолий.

— Марк, очень приятно, — я пожал ему руку в ответ. — Каков дальнейший план действий?

— Сначала заскочим к начальнику, — после этих слов его слегка «передернуло», — потом небольшая экскурсия по отделу, вводный инструктаж и выдача формы. Как-то так.

— Веди.

Мы поднялись на второй этаж. Кабинет начальника участка находился в конце коридора. Остановившись возле входной двери, Анатолий рукой пригладил волосы, поправил ворот рубашки и, вздохнув, несколько раз постучался.

— Войдите, — послышалось с той стороны двери.

Кабинет выглядел вполне стандартно: длинный стол, за которым восседал сам начальник, несколько шкафов с документацией, три крючка с вешалками для верхней одежды возле самого входа. Серьезного вида мужчина, одетый в похожую с Анатолием форму, был уже седовлас. Знаком отличия от рядового служителя закона являлся значок с указанием должности, расположенный с левой стороны груди.

— Кирилл Сергеевич, позволь…

— Что стали как вкопанные? — громким голосом спросил мужчина. — Закройте за собой дверь и садитесь!

Анатолий послушно выполнил команду. Казалось, что он боится начальника как огня. От этой картины мне хотелось рассмеяться — никогда не уважал подобного отношения, когда один указывает другому, что тому делать. Право «сильнейшего» на доминирование и унижение оспаривается при первом удобном случае. Вопрос в том, когда этот случай наступит. Постаравшись не показать вида своей неприязни, я занял место на стуле напротив мужчины.

— Марк Алексеевич Богров, — не поднимая взгляд с планшета, произнес Кирилл Сергеевич. — Прибыл сегодня утром, был рекомендован системой на службу в полицию. Вопрос касаемо того, что привело тебя в наш город, будет излишним.

— Этот вывод вы сделали исходя из чего? — в нагловатой манере спросил я. — Моя характеристика или мой «индикатор»?

— Твой взгляд, — сказал начальник, отложив планшет на край стола. — Ты… потерян, это очень хорошо видно, поверь моему опыту.

— И что же я потерял? — спросив, я почувствовал легкий холодок, пробежавший по спине.

— Помимо возможности попасть в Рай? — легкий укол с его стороны сработал, заставив вновь почувствовать страх. — На этот вопрос ты мне ответишь сам, когда будешь готов.

— Кирилл Сергеевич, при всем уважении, Марк Алексеевич не подходит к службе в полиции, — неожиданно сказал Анатолий. — Без обид Марк, но… цвет твоей кожи… Что подумают люди, увидев «верх греха» в форме закона?

— То, что в нашем городе мы доверяем каждому жителю, — жестко ответил начальник. — Не забыл, зачем мы все тут собрались?

— Создать жизнеспособное общество для «пересекших» черту, — бубня под нос, виновато ответил полицейский.

— Марк станет нашим символом, он воплотит идею о несуразности идей мира вокруг, — подытожил Кирилл Сергеевич. — Преданный законами прошлой жизни он понесет закон сам, без предрассудков, не деля людей на безнадежных и достойных! Ты согласен, сынок?

— Да! — я постарался произнести искрометное «да» как можно более правдоподобно. В его словах действительно имеется смысл и в любой другой ситуации я бы искренне ими проникся, но… не сейчас.

— Вот теперь я увидел искру в твоих глазах! — улыбнувшись, сказал начальник. — Значит, теперь Анатолий — проведешь инструктаж и с этого момента Марк официально в рядах полиции Новогреховска. Вопросы есть?

— Нет, Кирилл Сергеевич! — рапортовал Анатолий.

— Нет, — сказал я.

— Вот и славно, — начальник вновь уткнулся в планшет. — Марк, завтра в девять утра жду тебя у себя в кабинете, одного. Теперь оба марш отсюда!

Я и не заметил, как мы с Анатолием вылетели из кабинета. Поразительной энергетикой обладает этот начальник.

— Ты куришь? — спросил меня Анатолий.

— В постоянных попытках бросить.

— Тогда пойдем пытаться вместе.

Мы вышли через запасной выход полицейского участка, я поискал по карманам и вспомнил, что сигарет-то как раз с собой и не взял. Анатолий понял мой жест однозначно и протянул мне пачку.

— Ты это, извини, — сказал он, поднося зажигалку к сигарете. — Не хочу, чтобы ты думал, будто я испытываю к тебе какую-то неприязнь. Просто нелогично получится, если ты будешь носить форму, не смотря на слова старика.

— Не бери в голову, я согласен с тобой полностью, — не хотелось начинать знакомство с конфликта. — Но в словах Кирилла Сергеевича имеется смысл.

— Посмотрим, что из этого выйдет, — сказал мой новый коллега. — Не расскажешь, что с тобой произошло?

— Насильственно «обнулили».

— Понятно, — Анатолий сделал затяжку. — Как отомстил?

— Не получилось найти подонков, — вздохнув для вида, произнес я.

— Я слышал о случаях, когда человек «чернеет», — клубок дыма вырвался из его рта, — не думал, что увижу такого своими глазами.

— Расценивай как форму «гепатита-ч».

— Почему «ч»?

— Потому что черный.

Докурив, мы зашли обратно в участок. Анатолий провел небольшую экскурсию. В полиции Новогреховска служат всего пятьдесят человек, двадцать из которых расположились здесь, в главном участке. Остальные разбросаны по опорным пунктам. В подвале здания находится некое подобие тюрьмы — четыре камеры с решеткой, для особо буйных товарищей. На первом этаже расположилась раздевалка и пункт выдачи оружия: дубинки и пистолеты, стреляющие резиновыми шариками. Десять кабинетов занимали всю оставшуюся площадь здания. Как пояснил Анатолий, на весь город всего два следователя, сидящих в отдельном кабинете. Остальные сотрудники исполняют исключительно роль патрульно-постовой службы. В основном работы как таковой нет, бывают редкие случаи растаскивания по домам слегка «перебравших», да и только. Тюрьмы в городе нет, за тяжкие преступления следует не менее тяжкое наказание. Мой коллега решил даже пошутить, что мне больше подходила бы роль палача. Не согласиться было трудно. Познакомившись с остальными коллегами, за исключением следователей в виду их сильной занятости, я отправился за получением формы. Справившись с этим нехитрым заданием за десять минут и посмотрев на себя в зеркало, я с гордостью отметил, что новая одежда даже очень мне идет.

— Готов служить и защищать, принцесса? — спросил заставший меня за этим занятием Анатолий.

— Да, — ответил я, пообещав себе непременно отомстить за «принцессу».

— Поехали, прокатимся по городу, познакомлю с достопримечательностями.

Прогрев машину, вполне прилично выглядевшую иномарку конца двухтысячных, мы двинулись в путь. Мне, как жителю мегаполиса, было непривычно видеть чистые улицы без кучи ненужного мусора в виде рекламы.Анатолий принялся комментировать каждое место, хоть сколько то отличающееся от стандартного жилого дома.

— У вас здесь есть свое телевидение? — спросил я.

— Зачем оно нужно? — удивился вопросу мой коллега.

— Откуда вы узнаете последние новости?

— Во-первых, отныне ты один из нас, поэтому старайся строить фразы исходя из этого факта. Во-вторых, вся информация поступает на домашний планшет.

— Извини, мне трудно будет к этому привыкнуть, — меня не покидала надежда, что в этом городе я проездом. — Слишком многое произошло за последнее время.

— Постарайся как можно быстрее «влиться» в новую жизнь, — сказал Анатолий, — проще станет, поверь.

— Сам-то как здесь оказался? — меня заинтересовала его история, вроде хороший парень.

— Действительно хочешь узнать?

— Не хотел бы — не спрашивал.

— Ладно, так и быть, — он остановил машину возле дома с вывеской «столовая». — Сейчас, только прихвачу несколько бутербродов.

Вернувшись, он протянул мне два бутерброда с колбасой и чашку кофе. Весьма недурного на вкус.

— Два года назад я пересек черту, — он принялся говорить во время еды, так что не каждое слово было мне понятно с первого раза. — Глупейшая ситуация: мой «индикатор» подходил к критической отметке, до зарплаты оставалась неделя. Мне не хватало буквально тысяч пятнадцать чтобы «обнулиться». Я решил, что неделю как-нибудь да проживу без греха. Но звонок друга, от которого ушла жена, привел меня прямиком в бар. Правильно говорят — алкоголь до добра не доводит. Бокалы пива сменяли друг друга с ужасающей скоростью. В итоге я проснулся с жуткой головной болью в какой-то захудалой сауне в обнимку с неизвестной мне девушкой. «Наплел» я ей походу много чего интересного, «ложь» порядочно так заплыла. Еще и прелюбодействе… В общем, через месяц я уже был тут.

— Сожалеешь? — у Анатолия ситуация действительно получилась глупая.

— Сам-то как думаешь? — он прислонил голову к окну и посмотрел на небо. — Каждый гребанный день, Марк, я сожалею об этом. Стоило мне сдать замеры, как меня тут же уволили с работы, найдя тысячу причин. Друзья от меня не отвернулись, нет. Просто в их глазах я стал каким-то «прокаженным» что ли? Родителей у меня нет, поэтому бросить все и уехать строить новый дом не показалось такой уж плохой идей.

— Нас таких много.

— Стыдно признаться, но именно эта мысль и греет, — сказал напарник. — Если в котел, так с песней и всем вместе. Прожить бы только эту жизнь достойно и отсрочить момент смерти.

— Немного эгоистично, ты не находишь?

— Эгоистично было превратить нашу жизнь в сплошное испытание и наказывать тех, кто не справился с заданием. Неужели ты относишься к этому по-другому?

— Я считаю, что люди сами виноваты в своих проблемах. Мы видели перед собой лишь пряник, забыв о кнуте. Радуюсь ли я тому, что записан на групповой сеанс «спа-процедур»? Нет.

— Почему «нет»?

— Да потому что в этом нет никакого смысла! Немудрено, что Отец покинул этот мир, если находятся люди, которые радуются чужому горю!

— Это камень в мой огород?

— Да причем здесь ты? Это скорее булыжник во всех нас.

— Но ты же сам говоришь, что не рад факту общих неудач? Я слышу явные нотки превозношения себя над остальными.

— Это не означает, что у меня нет других слабостей или я не совершал плохих поступков.

— Мне жаль, что ты попал к нам не по своей воле, Марк.

— Да, мне тоже.

После моей последней фразы мы целый час патрулировали город в абсолютной тишине, каждый был погружен в свои мысли. Жаль моего коллегу — стечение обстоятельств привело его к провалу главного жизненного испытания. С другой стороны, он сам виноват, раз поддался своей слабости. Все больше я начинаю склоняться ко мнению несправедливости правил игры. Могу понять еще, что Врата не пропустят убийц, но мелкие прегрешения, пускай и длиной во всю жизнь? Или это не правильно, когда человек начинает оспаривать правила, данные нам творцом?

— Расскажи мне о Кирилле Сергеевиче, чем он провинился, раз попал в этот город?

— Этот старик, наверное, единственный человек во всем «Новогреховске», который добровольно пересек черту.

— Поподробнее если можно.

— Можно, это не тайна, он сам рассказал однажды свою историю. Кирилл Сергеевич в прошлой жизни служил в органах, был каким-то там высоким начальником в Питере. Из родных у него остался только единственный сын, которого однажды, так же как и тебя, насильственно «обнулили». Крест на карьере старика поставили сразу же. Потом сыну пришло предложение отправиться в Новогреховск, о чем он и поведал своему отцу в прощальном письме. Вернее даже не так, сын поведал общую суть, но не конкретизировал. Будучи далеко не дураком, Кирилл Сергеевич быстро свел концы с концами — за несколько дней «добил» свой «индикатор» до момента, когда обратной дороги уже нет. Метод выбрал банальный — ложь и воровство. Получил предложение, и первым же рейсом отправился в «Новогреховск».

— Подожди, то есть он добровольно перекрыл себе дорогу в Рай? — никогда не слышал похожей истории.

— Получается что так.

— Но зачем? Чтобы быть вместе с сыном?

— Как бы ты поступил на его месте? — Анатолий задал вопрос, который заставил меня задуматься. — Когда тебя ничто больше не держит в старом доме, и ты точно знаешь, что после смерти ты не встретишь свое дитя?

— Так же, наверное…

— Вот и я о том же, — он на секунду замолчал. — Сильна отцовская любовь.

— Теперь они живут вместе?

— Нет, к сожалению… Его сын умер спустя год, как приехал в город, из-за рака. Кирилл Сергеевич сначала хотел наложить на себя руки, но после разговора с Виктором загорелся идеей обустройства «Новогреховска», так он стал начальником полиции.

— Виктор, это который Мраков?

— Да, он самый.

— И как часто он бывает здесь, в городе? Или вообще живет постоянно?

— Он очень занятой человек, сейчас занимается обустройством мексиканского аналога «Новогреховска», но периодически навещает и нас. Завтра прилетает на несколько дней, будет собрание города на центральной площади.

— С ним можно будет как-нибудь встретиться, поговорить?

— Зачем тебе это? — он искренне удивился.

— У Кирилла Сергеевича ведь как-то же получилось, может и мне светит более интересное занятие, чем патрулирование улиц?

— Во-первых, Виктор сам навестил старика — информация о погибших жителях моментом доходит до ушей нашего лидера. Навещает он родственников, если таковые имеются, не часто. В случае со стариком, видимо, сказалась его служба на позиции высокопоставленной шишки. Во-вторых, я не уверен, что вообще получится с ним встретиться, дня открытых дверей у нас нет.

— Значит не судьба.

Или все же судьба? Когда я принял решение отправиться в Новогреховск, у меня не было какого-то конкретного плана, решил действовать по обстоятельствам. Теперь у меня появился шанс, надо продумать возможные варианты развития событий.

Начнем с того, что встреча с Виктором мне жизненно необходима, иначе я не представляю, как еще мне найти Ангела. Вариант с невозможностью встречи выкинем из головы. Значит, надо найти способ с ним увидеться, желательно наедине. Попросить личной аудиенции у охраны, выдумав какой-нибудь важнейший секрет, предназначенный только Мракову? Хорошо, допустим, все получится, и Виктор меня примет в своей обители, дальше что? Плакаться ему в жилетку, надеясь на сострадание? Требовать встречи с Петром, основываясь на возможности выдуманного теракта? Угрожать, наведя пистолет? Охрана так и даст мне это сделать… Похитить его? Еще более бредовая идея…

— Ау, Марк? — голос напарника заставил закончить меня свои размышления.

— Что такое?

— Ты не слышал, что я сказал?

— Прости, немного задумался.

— Да, я вижу… Мне вот все интересно, какой выбор тебе предоставила система?

— Солдат или полицейский, — ответил я. — А тебе?

— Строитель или солдат.

— И как ты оказался в полиции?

— Сам попросился. Желание служить в армии отпало после демобилизации, работать на стройке тоже не казалось заманчивой перспективой. На тот момент свободная вакансия была только в полиции, и я, недолго думая, подал просьбу рассмотреть мою кандидатуру на профессиональную пригодность повторно. Старик лично дал добро.

— И сколько ты уже так катаешься по окрестностям?

— Два года и три месяца.

— Есть какое-нибудь подобие карьерной лестницы?

— Конечно есть, — ответил Анатолий и ехидно улыбнулся, — как только старик решит, что с него хватит или просто откинет копыта, так кресло начальника станет свободным. Виктор самостоятельно отберет нового кандидата. Вообще все главные должности в городе занимают исключительно после собеседования с ним.

— А что-то более прозаичное есть? Разделения по званиям?

— Ты слишком сильно хватаешься за старое и привычное. В городе нет высоты положения, есть только заслуженное уважение. К чему стремиться, если ты обеспечен всем необходимым, только исполняй свою роль?

— То есть ты готов прожить всю свою жизнь, охраняя порядок на улицах?

— Если совсем «приспичит», то я всегда смогу попросить перевести меня хоть в повара, было бы желание. И свободная вакансия.

— Что насчет творчества, путешествий, познания чего-нибудь нового?

— Занимайся чем хочешь, в свободное от работы время. Правда, путешествовать получится только после признания нас всем остальным миром.

— Ты так сильно в это веришь?

— Раньше я верил в Бога, и знаешь, как-то не оправдались надежды… Так что остается верить только в это.

— Многие жители разделяют твое мнение?

— Знаешь, сначала большинство относятся скептически к нашей общей цели, но, прожив здесь несколько месяцев, осознают, что альтернативы то нет. И проникаются идеей.

— Идеальное послушное стадо…

— Добро пожаловать в поголовье, — он скорее отнесся к моей последней фразе как к шутке, чем к оскорблению. — Люди нашли себе пристанище, их обеспечили жильем и пищей, взамен требуя не самую трудную работу в мире. Или ты считаешь, что строители возводят дома своими силами, без использования техники? Или рабочие роются в шахтах день и ночь до полного изнеможения?

— Я считаю, что у людей отсутствует выбор как таковой. Свобода ограничена бытием и сводом законов. Почему нельзя покинуть город по собственному желанию? Или связаться с родственниками?

— Потому что такие условности необходимы, пока… Раньше я тоже задавался похожими вопросами, но, по прошествии годов стали понятными все ограничения, я их принял как данность.

— Если твоя свобода будет ограничена до конца твоих дней, то ты просто с этим смиришься?

— Что такое, по-твоему, смирение?

— Принятие удручающих правил бытия как основа существования. Как следствие — созидание зоны комфорта и отсутствие желания меняться.

— Разве ты сам сейчас не ответил на свой вопрос?

— Значит смиришься?

— А ты нет?

— Нет! Я всегда буду искать способ изменить свою судьбу.

— Говорит мне человек, у которого более нет выбора… Твоя свобода и так была ограничена необходимостью «обнулений».

— Причем тут это? «Обнуление» являлось средством достижения цели, возможностью изменить свою жизнь!

— И ты принял это «средство» как данность и смирился с фактом его существования.

— Это не одно и тоже! Нельзя сравнивать возможности и ограничения!

— От чего же нельзя? Чем больше возможностей, тем больше ограничений.

— «Обнуляться» или нет — выбор был предоставлен каждому, покинуть город — выбора нет.

— Предлагаю закончить эту дискуссию, — выдохнув, сказал напарник. — Все равно каждый останется при своем мнении.

— Поддерживаю.

Мы ехали дальше, патрулируя улицы города грехов. Анатолий молча вел машину, предоставив мне еще немного времени для размышлений. За окном пронеслась больница, состоявшая из пяти корпусов. Немного странно осознавать мысль, что высококвалифицированные врачи, спасшие не один десяток жизней, волей судьбы получили отметки в свои «индикаторы» и теперь продолжают свое ремесло в этом городе. Что делал бы Виктор, если бы не нашел настоящих докторов? Просто нанял бы? Симулировал ситуацию, когда у человека не остается выбора кроме как пересечь черту? Запугал?

— Женат? — спросил я, решив немного отвлечься от грустных мыслей.

— Есть девушка, Инна. Работает в столовой, в которой мы только что были, — после этих слов он достал планшет и показал мне ее фотографию.

— Красивая, — на полном серьезе отметил я этот факт. — Как она тут оказалась?

— Жизненные проблемы, — сказал он, давая мне понять одним лишь тоном, что эту тему лучше не затрагивать. — Не расстраивайся, и тебе найдем.

— Не сомневаюсь в этом.

Остаток патрулирования мы провели в разговорах на тему наших прошлых жизней. Я узнал, где рос Анатолий, где учился, сколько сменил мест работы, перед тем как отправиться доживать свой век в Новогреховск. Как только часы показали полдевятого вечера, мы двинулись в сторону полицейского участка, чтобы вернуть автомобиль на стоянку и подготовить отчет о проделанной работе. Мой напарник познакомил меня с нашими сменщиками — двумя молодыми парнями, едва переступивших отметку двадцати лет. Сдав обмундирование и оставив форму в раздевалке, я направился в сторону дома — завтра ждал трудный день, необходимо было хорошо отдохнуть и, в конце концов, придумать дальнейший план действий. При выходе из здания меня окликнул Анатолий:

— Марк, стой, — напарник шел ко мне быстрым шагом, на ходу застегивая зимнюю куртку.

— Я что-то не так сделал? — мысленно я начал вспоминать, на всех ли бумагах поставил подпись и не забыл ли что-нибудь сдать.

— Не волнуйся, ты молодец. Не забыл, что тебе завтра с утра к старику?

— Такое разве забудешь?

— И не говори, — он улыбнулся. — Слушай, я тут подумал, что мы наше знакомство начали немного ни так.

— О чем ты? — удивился я. — Классическое знакомство двух коллег, ты объяснил мне азы работы, я поспрашивал интересующие меня вопросы.

— Это все понятно, но давай как два истинно русских человека, посидим, пообщаемся? — с этими словами он подмигнул мне и щелкнул пальцем себе по горлу.

— Аааа, ты в этом смысле, — и почему я сразу не догадался?

— В каком же еще? — он сделал удивленное выражение лица. — Так что, пойдем? Здесь совсем не далеко.

— Почему бы и нет? — не смотря на усталость, я решил, что бокал пива лишним не будет.

— Тогда пошли.

Мы прошли десять домов и остановились возле входа в бар со странным названием «Ячмень». Одноэтажное здание выбивалось из общего контраста окрестных домов, особенно было интересным оформление под стилистику старой таверны. Внутри все тоже было старательно подогнано под старину: на стенах висели колеса от повозок, бутафорские мечи и луки, вместо столов стояли большие круглые щиты, вместо стульев — деревянные бочки.

Посетителей было очень много, мы заняли единственный свободный стол в самом углу. Никакого пьяного «дебоша» не было в помине, все мирно сидели и просто общались между собой. К нам подошла симпатичная официантка и приняла заказ: две кружки пива и одна порция гренок.

— Никак не могу понять, — сказал я, как только официантка удалилась от нас, — зачем бар так тщательно стилизован под средневековую таверну? Какой в этом смысл?

— Вы, как я посмотрю, новенький? — сказал мне мужчина сорока лет, с черной густой шевелюрой и не менее густыми черными усами, сидевший за соседним столом в компании трех мужчин и двух женщин. — Извиняюсь, если нечаянно подслушал ваш разговор.

— Тебе можно, Петрович, — ответил вместо меня Анатолий. — Знакомьтесь, Марк, мой новый напарник и Алексей Петрович, управляющий баром.

Петрович встал из-за стола и подошел ко мне с протянутой рукой.

— Рад знакомству, — сказал он. — Позволите присесть?

— Ваши спутницы не обидятся? — поинтересовался я.

— Как обидятся, так и разобидятся, — усмехнувшись, он пододвинул к нашему столу бочку-стул. — Тебе действительно интересно, почему я выбрал такую стилистику для бара?

— Если честно, то не только это.

— Сейчас начнется, — закатив глаза, сказал напарник. — Общайтесь, дамы, мне надо посетить клозет.

— Смотрю, ты совсем не меняешься, — сказал Петрович. — Как был острый язычок, так и остался.

— За это ты меня и любишь, разве забыл? — увернувшись от легкого тычка управляющего, Анатолий быстро скрылся в недрах помещения.

— Хороший парень, хоть и любитель вставить свои «пять копеек» куда ни попадя, — констатировал факт Петрович и окрикнул официантку с просьбой принести ему бокал не фильтрованного пива.

— Да, заметил, — сказал я, припомнив большое количество «подколов» со стороны Анатолия за один только сегодняшний день.

— О чем бы ты хотел сначала узнать? — приняв бокал от официантки в руки, Петрович ближе пододвинулся к столу.

— Я думал, что вы сначала захотите узнать что-нибудь обо мне?

— Куда нам торопиться? — он сделал смачный глоток. — Всю жизнь теперь жить бок о бок, успеем еще наговориться. Тем более, я так давно никому новому не рассказывал свою историю…

— Всем старым она уже осточертела просто, — сказал вернувшийся напарник.

— И что, что осточертела? — немного повысив тон, сказал Петрович. — У нас же здесь столько нового и интересного каждый день происходит, не успеваем обсудить даже!

— Ладно-ладно, не кипятись, — улыбаясь, Анатолий поднял бокал и чокнулся сначала с управляющим, потом со мной. — С радостью послушаю еще раз.

— Вот это правильно! — Петрович вытер губы от пены рукавом правой руки. — Начнем с самого начала. С самого детства я…

— Так, Петрович, стоп! — перебил его Анатолий. — Марк задал конкретный вопрос — почему бар оформлен с «закосом» под таверну, а ты ему про свое детство принялся рассказывать!

— Но это очень важно для понимая! — попытался парировать Петрович.

— Любитель с самого детства средневековых эпопей и ролевых фэнтезийных игр, — сказал мне напарник, пожав плечами. — Одно предложение Петрович, всего одно!

— Не умеешь ты рассказывать истории, Толик, — с грустью в голосе произнес управляющий.

— Не ругайтесь только, — я попробовал их примерить. — Лучше расскажи мне, какого живется владельцу бара в городе, где нет денег в обиходе?

— Как может житься человеку, занимающегося любимым делом, и не ломающим себе голову денежным вопросом? — он попытался изобразить недоумение на лице. — Налоги, зарплаты, акцизы, пенсия — все осталось в прошлом. Знай себе отправляй заявку на закупки снабженцам и жди посылок.

— Нашел свое место в жизни?

— Еще бы! — Петрович на радостях поднял бокал. — Знаешь, я благодарен Новогреховску и Виктору Мракову в частности, давайте же выпьем за него!

— За что именно благодарен? — никак не получилось забыть разговор с напарником про ограничение свободы.

— Как за что? Благодаря Виктору я смог переосмыслить свою жизнь, свои ценности.

— И как же ты их переосмыслил? — спросил Анатолий, подперев кулаком голову.

— Раньше меня интересовали лишь материальные вещи, теперь же я более склонен к морали. В людях я теперь не вижу лишь кошельки, вместо этого меня интересуют их истории, жизнь и опыт.

— Чтобы стать лучшим человеком пришлось лишиться возможности попасть в Рай?

— Не верю я в эти сказки.

— В смысле? — я заметил, как напарник мне подмигнул.

— Нет никакого Рая и Ада, мы сами себе придумали эти небылицы!

— С этого места можно поподробнее? — спросил я, поперхнувшись пивом. — «Индикатор» на твоей руке ни о чем тебе не говорит? Помнишь день «Озарения», слова Ангела?

— Не делай из меня идиота! — Петрович начал повышать тон. — Конечно, я знаю об «индикаторе» и помню о «Озарении»!

— Тогда почему ты считаешь все это «небылицами»?

— Потому что люди поверили в мальчишку, набившего каждому по татуировке и указавшего, как надо жить!

— О да, это же происходит каждый день, — Анатолий саркастически покивал головой и сжал губы.

— Подожди, — перебил я напарника, — тогда, что, по-твоему, в действительности произошло в тот день?

— Да все что угодно! — Петрович уже не говорил, он почти что кричал. — Заговор правительства, промывка мозгов инопланетянами, волшебство — выбирай на свой вкус!

— По-моему это бредовые теории, — сказал я и посмотрел на Анатолия, который покрутил пальцем возле виска так, чтобы только мне это было видно.

— Мне так все говорят, — вроде успокоившись, сказал Петрович. — Заметь, я не навязываю вам свое мышление и ни в коем случае не призываю вас следовать моей теории, но попрошу вас не смеяться надо мной.

— Никто и не думал смеяться, — сказал Анатолий. — Правда, Марк?

— Правда, — хорошо, что мой «индикатор» чёрен. — Просто пойми — все, что ты только что сказал, в корне отличается от моего понимания происходящего, от моего мировоззрения.

— Сколько раз безумец оказывался прав? — управляющий поднял указательной палец правой руки вверх. — Астрономов сжигали на кострах, докторов вешали!

— Как ты вообще оказался в Новогреховске? — я решил пропустить мимо ушей последние высказывания Петровича. — В городе, возведенным специально для обреченных людей? Для людей, которым закрыта дорога в Рай?

— Не верил.

— И ничего изменилось?

— В точку, — в грубом тоне произнес Анатолий. — Просто у него кризис среднего возраста. Каким образом можно решить проблему, не видя для этого возможностей? Правильно, просто отрицать ее.

— Еще посмотрим, кто из нас окажется прав, — казалось, что Петрович ничуть не обижается на слова моего напарника, видимо привык к насмешкам. — Так выпьем же за то, чтобы каждый остался при своем мнении и за то, что время всех нас рассудит!

— Не чокаясь, — сказал Анатолий.

— Не чокаясь, — подтвердил я.

Спустя пару минут, мы вдвоем с напарником вышли покурить на улицу, свежевыпавший снег приятно хрустел под ногами.

— Ты специально познакомил меня с Петровичем?

— Прости, — он сделал затяжку. — Я лишь хотел показать, что бывает с теми, кто не смирится со своим положением.

Стрелка часов приближалась к полуночи. Я подумал, что теперь точно пора идти домой на заслуженный отдых. Попросив Анатолия попрощаться за меня с Петровичем, я сделал несколько шагов по тротуару в сторону дома. Внезапно пришла «она», уже знакомая по вчерашнему вечеру моя подруга — боль…

Глава 13

«Ты спрашиваешь, почему именно тебе дарована возможность выбирать? Ты узнаешь все ответы, рано или поздно. Они это сделали со мной! Я буду тебя ждать, немного осталось».

— Почему я?!

— Марк, очнись! — голос заставил меня очнуться ото сна. Едва приоткрыв глаза, я увидел перед собой напарника.

— Анатолий, что произошло? — спросил я, уже осознавая, что нахожусь где-то в больнице на теплой кушетке — стоявшая справа капельница вполне ясно давала понять о примерном моем местонахождении. Радовало то, что не пришлось замерзать на улице в снегу и отсутствие головной боли.

— Ты упал в обморок, едва мы попрощались! — сказал Анатолий и уселся на стул возле кровати. — Ничего не приводило тебя в чувство, пришлось вызывать скорую. Дальше тебя отвезли сюда, в больничку.

— Сколько я так валяюсь в бессознательном состоянии? — за окном еще темно, так что могу предположить, что всего несколько часов. По крайней мере, очень на это надеюсь.

— В бессознательном? Да ты бредить стал! Тебе даже сделали инъекцию успокоительного!

— Зачем мне вкололи эту дрянь?

— Ты весь дрожал, потом начались какие-то конвульсии, под конец ты стал вообще говорить что-то несуразное!

— Что я говорил? — никогда ранее не замечал за собой «лунатизма».

— Мало связанная между собой речь, обрывки слов, — сказал напарник. — Что с тобой такое?

— Никакой конкретики? — я проигнорировал его вопрос.

— Перед тем, как очнутся, ты спросил «почему я?».

— «Почему я?», — за последние сутки этот вопрос мне хотелось задать немереное количество раз. Неудивительно, что обида, скрытая в подсознании, вырвалась наружу. — Чего в бреду не скажешь… Так, сколько я здесь?

— Всего пару часов.

— Что сказал доктор?

— Что я понятия не имею, что с вами происходит, — сказала вошедшая в палату девушка и привлекла наше внимание. — Может, вы мне поведаете, с чем мне пришлось столкнуться?

Девушка обошла мою кровать и встала с левой стороны, в руках она держала планшет. Белый халат, копна черных волос, красивые очертания лица — не перестаю удивляться, как такие женщины могут попасть в такое место?

— Давайте сначала познакомимся? — спросил я.

— Меня зовут Ирина Владимировна, — произнесла девушка. — Я дежурный врач.

— Анатолий, — встрял в разговор напарник. — Боюсь, нас не успели познакомить, я его коллега, вызвавший скорую помощь.

— Кто вас пустил в палату? — строго спросила Ирина.

— Простите, не видел запрещающих вход знаков, — виновато улыбнулся напарник.

— Что вы как маленький? — продолжила врач. — Или, по вашему, в больнице можно спокойно разгуливать кому не попадя? Есть же часы приема!

— Так ведь я по служебной необходимости, — сказал Анатолий и начал судорожно искать что-то в заднем кармане джинсов. — Вот, смотрите!

— Служебная необходимость говоришь? — сказала Ирина, взглянув на удостоверение полицейского. — Улицы иди патрулируй, детектив недоделанный!

— Зачем так грубо? — в тоне напарника была явно слышно поддельная обида.

— Да потому! — начала было врач, но тут резко сменила тон. — Простите, выдался трудный день… Думаю, что ничего страшного, если вы останетесь. Но ради всего святого, оденьте хотя бы бахилы!

— Точно, совсем забыл! — напарник стукнул себя ладонью по лбу и направился к выходу из палаты. — Сейчас вернусь.

— Он бывает надоедливым, — сказал я Ирине, как только Анатолий скрылся из вида. — Мне хватило меньше суток знакомства, чтобы понять это.

— Он… молодец, — ответила врач, улыбнувшись. — Хороший у вас друг.

— Знаю.

Мне в голову пришла мысль — как бы поступил я в такой ситуации, когда едва знакомый человек падает в обморок и не приходит в себя? Вызвал бы «скорую», это понятно, но дальше что? Вряд ли бы я поехал вместе с ним в больницу, не смотря на целый день знакомства… Не могу понять одного — зачем это понадобилось Анатолию? Хочет показать, каким он может быть хорошим другом? Что слово «напарник» для него не пустой звук? И почему мысль о том, что он просто хороший человек пришла мне последней?

— Марк, я ни как не могу понять, что с вами происходит, — сменила тему Ирина. — Все показатели в норме, болезней не обнаружено. Завтра с утра сдадите еще несколько анализов, может тогда все станет ясно.

— Я знаю и так что мной, доктор. Не надо никаких анализов.

— Какое то наследственное заболевание?

— Точно, — я улыбнулся. — Передали по «наследству».

— Может, тогда расскажите? Закажем вам необходимые лекарства, начнем курс лечения.

— Лечения? Вы серьезно? — тут я уже не выдержал и расхохотался. — Может, есть какие-нибудь «святые» таблетки?

— Вы находите это смешным? Поймите, если вы скажите мне, что с вами такое, то я смогу оперативно начать вас лечить, проведя конкретные анализы!

— Ирина, я вам очень благодарен за все, но давайте сделаем вид, что меня доставили к вам с алкогольным отравлением и вы отпустили меня домой, как провели необходимые процедуры, — ответил я и попытался встать с кровати.

— Никуда я вас не отпущу! — сказала врач и с силой надавила мне рукой на грудь, не давая тем самым мне занять сидячее положение. — Я доктор, пока в моих силах что-то изменить — я буду стараться сделать это!

— Всем бы такое рвение, как вам, — мягко сказал я. — Как вы оказались здесь?

— Извините, но это не ваше дело!

— Знаете что? Давайте поступим следующим образом, я расскажу вам, что со мной, только если вы расскажите мне как сюда попали.

— Шантажист! — грозно заявила она. — Я ему пытаюсь помочь, а он условия еще ставит!

— Как знаете, — я резко встал, чтобы она не успела придержать меня руками. — Где моя одежда?

— Черт с вами! — в сердцах сказала она. — Лягте только обратно.

— Сразу бы так, — улыбнувшись, я занял прежнее положение. — Так как вы сюда попали?

Не понимаю, что на меня нашло, но мне очень хотелось узнать ее историю. Если честно, я бы и так рассказал ей что со мной, опуская «некоторые» подробности. Как знать, может именно Ирина найдет способ лечения от «перенасыщения» чужими грехами, тем самым спася многие «жизни». Конечно, если таковой способ вообще существует в этом мире.

Ирина села на стул, положив планшет себе на колени.

— Косвенное убийство, — после этих слов ее глаза слегка намокли, невооруженным глазом это «слегка» очень трудно заметить.

— Насколько я понимаю, косвенное убийство заполняет деление всего процентов на пятнадцать, не могло же оно быть причиной пересечения черты.

— В совокупности с остальными грехами? Очень даже, — врач отвернулась от меня, пытаясь незаметно вытереть слезы. — Мой… Пациент… Я проводила операцию на сердце… рука дрогнула, задев скальпелем вену…

— Простите, — теперь я чувствовал за собой вину, что затронул настолько деликатную для Ирины тему. Сколько раз жизнь меня учила — если человек не хочет о чем-то говорить, то не стоит даже пытаться начать разговор, он неизвестно к чему может привести. В данном случае мы пришли к истерике.

— Зачем вы спросили меня об этом?!

— Я не хотел вас обидеть или задеть, — угрызения совести все нарастали. Поразительная способность женщин — пару слезинок, обиженный тон и мужчина чувствует себя последней сволочью. Только обычно этот прием применяется у людей в отношениях.

— Пытаясь спасти жизнь человеку, я потеряла смысл своей, — всхлипнув, произнесла врач. — Разве это справедливо?

— Многие из реалий не справедливы, приходится приспосабливаться.

— Это точно, — Ирина глубоко вздохнула. — Я рассказала о себе, теперь ваша очередь.

— Могу сказать так, что мое состояние здоровья прямо связано с причиной приезда в Новогреховск.

— Такое бывает?

— Моя черная кожа вам ни о чем не говорит? — вопросом на вопрос ответил я.

— Скорее всего, вы кого-то «обнулили», — Ирина на секунду замолчала, но потом продолжила. — Далеко ни одного человека.

— Правильно, их было больше десяти, — врач ахнула после моих слов. — Насильственное «обнуление» подарило мне черный «индикатор» и билет в Новогреховск. В виду этого, у меня возникли проблемы со здоровьем.

— Насколько серьезные проблемы? — казалось, что врач начала бледнеть.

— Ощущение, будто меня постоянно что-то разрывает изнутри, — я потер рукой область груди. — Назовем это «перенасыщением грехами».

— Поэтому вы падаете в обмороки?

— Думаю, что это прямая причина.

— Сколько раз уже это с вами происходило?

— Сегодня был второй, — я попытался отвести взгляд от нее, но не получилось. — Думаю, еще несколько и я предстану перед Вратами.

— Господи, — она зажала рот рукой.

— Не зови Его, все равно не услышит, — интересно, а помогло бы это, если бы Отец не ушел?

— Я могу помочь хоть чем-то? — она взяла мою руку в свою.

— Можете попробовать разобраться в моей болезни, — я сжал ее ладонь. — Я пройду все необходимые тесты, может в дальнейшем это исследование спасет ни одну жизнь. Как знать, влияет ли «перенасыщение» на физиологию?

— Вы готовы остаться здесь под моим наблюдением? — с надеждой в голосе спросила она.

— Вы меня немного неправильно поняли, — я улыбнулся и одернул руку. — Возьмите мою кровь и все, что потребуется, и изучайте.

— Я вас никуда не пущу! — она встала. — Будем пытаться найти лекарство, вместе!

— Ирина, не вам решать, пустить меня или нет, — я наконец-то увидел свою сложенную на стуле в другом конце палаты одежду и поднялся с кровати. Врач преградила мне путь.

— Пожалуйста, вы не можете так просто взять и уйти!

— Могу, — я улыбнулся, положил свои руки ей на плечи и немного отодвинул Ирину, высвобождая себе место для прохода. — Спасибо за помощь, но сейчас наши пути расходятся.

— Как я понимаю, вас мне не остановить, — произнесла врач, смотря, как я одеваюсь. — Ответьте хотя бы, что вы будите делать дальше?

— Буду просто жить, — надев свитер, я подошел к Ирине. — Что вам понадобится для исследований?

— Стандартный набор анализов, — врач что-то написала на своем планшете. — В основном нам понадобится ваша кровь.

— Разве вы не взяли ее, как только я к вам попал?

— Этого мало, — сказала она. — И Марк, мне придется привлечь к вашей проблеме своего коллегу, я ведь просто хирург.

— Ничего страшного, привлекайте, кого сочтете нужным.

— Хорошо, — Ирина направилась к выходу из палаты. — Ожидайте тут, я за шприцами.

Стоило ей покинуть помещение, как через минуту пришел Анатолий, победоносно демонстрирующий мне бахилы. Одеть он их так и не удосужился.

— Аппарат с этими бахилами заклинил, ручка не поворачивается, будь она не ладна!

— Может, все-таки стоило их надеть?

— А ты попробуй, повоюй с этой «гребанной будкой» десять минут, потом посмотрим, вылетит ли у тебя из головы то, зачем шел!

С этими словами, кряхтя, он уселся на стул и натянул бахилы. В этот момент вернулась Ирина, удовлетворительно кивнула в сторону Анатолия и попросила меня присесть на кровать. Проделав необходимые манипуляции со шприцами и моей веной, она попросила оставить ей номер моего спутникового телефона.

— У меня нет телефона, только домашний планшет, — сказал я.

— Завтра выдадим на службе, — сказал мой напарник. — Пока запишите мой.

— Если что-нибудь потребуется, то сразу звоните мне напрямую! — она дала мне свою визитку.

— Спасибо вам за все, доктор.

— Вам спасибо и… до встречи.

Мы покинули территорию больницы и закурили, встав около входа. Я не стал пересказывать весь разговор своему напарнику, только часть. Про возможность моей скорой кончины тоже вновь умолчал.

— Почему хирург, практикующий до этого в области сосудов, выступает в роли дежурного врача? — спросил я у Анатолия.

— Нехватка кадров, — кратко ответил он. — Если патрулировать улицы можно поставить большинство людей, то на должность врача желательно назначить человека, знакомого с понятием медицины вне рамок таблеток от головы.

— Если возникнет ситуация, когда новых врачей не предвидится, а старые доктора постепенно уйдут на пенсию?

— Не говори ерунды, двух-трех со всей России найдем по любому, — сказал он так, будто это простая истина. — В основном здесь люди болеют либо гриппом, либо еще какой-нибудь легко лечащейся болезнью. Если возникнет эпидемия, то я уверен, что Виктор что-нибудь придумает. Пока хватает тех ресурсов, которыми мы располагаем.

— Ты же сам говоришь, что Ирина работает дежурным врачом в виду нехватки кадров!

— Ничего страшного, и таблетку нужную пропишет, и гипс оденет, и палец отрежет, если понадобится… Универсальный сотрудник!

— Да уж, не то слово, — сказал я. — Давай уже разойдемся по домам, скоро на работу вставать.

— Пошли, провожу тебя, мало ли что.

— Уверен, что прекрасно доберусь самостоятельно, — что-то мне подсказывало, что нового приступа как минимум до следующего вечера не предвидится, да и напарник не нянька, чтобы со мной возиться.

— Точно? — спросил он. — Мне не трудно.

— Абсолютно точно, не переживай.

— Смотри сам тогда, — он протянул мне руку на прощание. — В восемь в участке, не опаздывай.

— Только скажи мне, в какой стороне мой дом?

Анатолий дал краткие указания, и я выдвинулся в путь, напарник же пошел в противоположную сторону. Моя бывшая девушка часто говорила, что насколько же скучно я живу. Было бы интересно послушать ее теперь, узнай она круговорот событий, произошедших за последние сутки. Как же сильно человек зависит от обстоятельств — нельзя быть подготовленным ко всему. Черный день настает внезапно, не имея никаких предпосылок к своему приходу. Деньги могут решить большинство проблем, но не всегда требуются только они…

Я чувствовал себя разбитым и дико уставшим, казалось, что всего лишь за один день ко мне пришла старость со всем ее грузом. Физиология тут не причем, скорее тяжесть морали… Сейчас мне хотелось одного — чтобы это все быстрее закончилось. Хотелось просто лечь в кровать и уснуть, очнувшись возле Врат. Жаль нельзя связаться сейчас с Денисом, он бы проговорил мотивирующую речь и вместе бы мы что-нибудь да придумали. Глупая была идея ехать сюда одному и импровизировать на ходу. С другой стороны, вариантов особых как бы и не было…

К чему, интересно, в итоге придет Ирина со своим коллегой? Есть ли у них необходимое оборудование для изучения моей болезни? Да и болезнь ли это вообще? Посмотрим, может быть, Ирина справится с возложенной на нее задачей и сможет искоренять грехи, введя человеку лекарство. Пропадет необходимость «обнулений», откроются Врата и вернется Отец. Только что он увидит? Людей, пытающихся обмануть систему? Хотя, то, что мы делаем сейчас никак по-другому и не назвать. Кто-нибудь вообще задумывался о том, что если человек попадет в Рай обманом, то воцарится Ад на земле? Как отнесется Отец к тому, что самый большой грешник на планете попал в Рай, «обнулившись» перед смертью? Думаю, что вряд ли погладит по головке, скорее рассвирепеет, щелкнет пальцами и нашего мира больше не станет. Разве в этом случае цель может оправдывать средства? Никто не думает о последствиях…

За размышлениями я не заметил, как дошел до дома. Вспомнил, как накануне вечером хотел продумать план действий по поводу завтрашнего дня, но сил не оставалось даже на душ. Сняв ботинки и куртку, в остальной одежде я завалился на кровать и мгновенно уснул.

Открыл глаза, когда уже начало светать. Будильник на планшете давал сигнал на подъем, что меня немного удивило — я его забыл поставить. Пытаясь разобраться в том, как его отключить, до меня дошло, что никакой это не будильник, а обычный звонок с неизвестного номера, направленный прямо на планшет.

— Да? — ответил я сонным голосом.

— Спишь еще? — спросил меня мужчина на другом конце «провода». — Так и знал!

— Кто это?

— Конь в пальто! Собирайся давай, через полчаса старик тебя ждет!

— Старик? — я никак не мог понять, что от меня хотят.

— Так, ясно, — раздался смешок. — Анатолий это, твой напарник, работу проспишь!

— Который час?

— Семь двадцать, вставай! — сказал напарник и отключил связь.

Несколько раз, глубоко зевнув, я протер слипшиеся глаза. В голове промелькнули события вчерашнего дня — отличная идея заставлять умирающего человека работать. Может, стоит послать все к черту и просто хорошенько выспаться? Плохой план…

Душ, кофе, завтрак и я готов был к новым свершениям. На улице было прохладно, дороги завалило снегом. Дворники усиленно работали лопатами, расчищая тротуары и посыпая их реагентами. Моей обуви оставалось жить недолго после такой небольшой прогулки.

Возле входа в участок был целый аншлаг: четыре черные иномарки, бравые ребята в костюмах и толпа людей, которой они преграждали путь. Никто не кричал никаких лозунгов, не было никаких транспарантов — все просто стояли и чего-то ожидали. Не понимая, что происходит, я протиснулся между людьми и вышел напрямую к охраннику. Здоровый мужчина, одетый в черный элегантный костюм, спросил меня жестким громким голосом:

— Вы куда?

— На работу, — только и смог ответить я.

— Документы.

— Прошу, — с этими словами я показал только вчера выданное мне удостоверение и задумался над тем, что по-хорошему, это он должен был мне продемонстрировать свои документы, а не наоборот.

— «Индикатор».

— Смотрите, — чтобы задрать рукав, пришлось снять зимнюю куртку. Охранник, скорее более похожий на телохранителя, поднес к моему запястью прибор, похожий на смартфон, нажал пару кнопок и я услышал щелчок фиксации замеров.

— Марк Алексеевич Багров? — спросил мужчина скорее у себя самого и принялся сравнивать фотографию на приборе с моим лицом.

— Да.

— Проходите.

Надеюсь, что подобным образом не начинается каждый новый рабочий день в Новогреховске. Зайдя в участок, я первым делом пошел переодеться и взять оружие. Мои новые коллеги семенили в разные стороны, на попытки поздороваться говорили просто «да, привет» и убегали куда-то прочь. Выдающий обмундирование тоже не был особо разговорчив, протянул мне пистолет, получил подпись и удалился в недра своей коморки. Часы показывали без пяти девять, как раз вполне хватало, чтобы перекурить и подняться к старику на приватную беседу. Анатолия нигде не было видно, так что поинтересоваться происходящим ажиотажем не у кого.

Выкурив две сигареты подряд, я поднялся на второй этаж к кабинету старика. Два охранника на лестнице, перед входом в кабинет, преградили мне путь.

— Что надо? — спросил один из них.

— Я к Кириллу Сергеевичу, — ответил я, до сих пор не понимая, что происходит.

— Документы и «индикатор».

— Только что же проверяли внизу перед входом, — начинало раздражать повторение процесса.

— Видимо, к Кириллу Сергеевичу тебе не особо надо, — умозаключил второй.

— Черт с вами, — я протянул удостоверение и предварительно закатал рукав. Пока один не отводил глаз с моих рук, второй проверял документы и снимал показания с «индикатора». Удостоверившись в моей личности, первый сказал:

— Оружие сдай, перед выходом получишь обратно.

— Да что вообще происходит? — это уже было через чур. — Кто у вас там сидит такой важный?

— Начальник.

— Я понимаю, что начальник! — выпалил я. — Только вчера у него был!

— Вопрос стоит сейчас таким образом, что если ты хочешь войти в этот кабинет, то оружие сдашь. Иначе, проваливай вон.

— Третьего не дано? — спросил я, не особо надеясь на какое-нибудь стоящее предложение.

— Ты можешь попробовать пройти внутрь силой, но тогда за себя мы не ручаемся, — улыбнувшись, сказал второй охранник, при этом оскалив зубы.

— Я сдам пистолет в «оружейную», потом вернусь к вам, — пришлось смириться с их требованиями, — служебное оружие вы от меня не получите.

— Делай, как знаешь, мне все равно.

Пришлось спускаться обратно вниз. В «оружейной» никого не обнаружилось, даже дверь была закрыта и на стуки никто не отреагировал. Сдать оружие «под роспись» не представлялось возможным, а бегать и искать по всему участку ответственного за «оружейную» выглядело не самой лучшей идеей. Чему меня научил интернет и главным образом «хроника происшествий», так этото, что никому нельзя отдавать свое оружие на хранение или даже просто дать подержать. Лучшего варианта, чем просто убрать пистолет в свой личный ящик сейчас не предвиделось. Хорошо, что замок закрывается на ключ. Конечно, при особом желании, немного поднапрягшись, можно просто выломать дверь ящика, но кто будет этим заниматься в дневное время? Думаю, наша беседа затянется максимум на час, не больше. Выполнив задуманное, я направился к лестнице. Охранники проверили меня на предмет наличия оружия и только после этого разрешили пройти дальше. Постучавшись в дверь и услышав «войдите», я перешагнул порог. В кабинете, помимо меня и Кирилла Сергеевича, находился еще один мужчина, сидевший ко мне спиной. Стоило сделать несколько шагов, как мужчина встал и повернулся. Полностью обритая голова неплохо смотрелась вместе с аккуратно подстриженной бородой. Довольно крепкого на вид телосложения, одет в галантный костюм без галстука, он напоминал мужчин с обложки модельных журналов. Он протянул мне руку и представился:

— Виктор, рад знакомству.

Глава 14

Несколько мгновений я молча стоял, не в силах поднять руку. Судьба порой преподносит такие подарки, к которым ты не всегда бываешь готов. С самого детства я полагался на чистую импровизацию, редко продумывая дальнейшие действия. Такой недостаток часто негативным образом сказывался на моей жизни, хорошим примером будет нынешняя ситуация. Вместо того чтобы прийти вечером домой и продумать все «от и до», начиная с организации встречи с Виктором и заканчивая разговором, я оказался сначала в баре, потом на больничной койке. Хорошо, что хоть эти случаи не взаимосвязаны, иначе кроме как «идиотом» меня было бы не назвать…

— Марк, — пожав его руку в ответ, сказал я. — Тоже рад встречи.

— Присаживайтесь, нам есть что обсудить, — произнес Виктор. — Кирилл?

— Я вчера кратко ввел Марка в курс дела, — ответил старик. — Должность своеобразного символа Новогреховска подразумевает под собой большую ответственность.

— Вы за этим меня звали? — спросил я у старика.

— Сразу после разговора с тобой, я позвонил Виктору и предложил мою идею, — видимо, старик ощущал непомерную гордость за себя, раз расплылся в широкой улыбке. — Виктор настоял на личной встрече, чтобы понять, насколько ты достоин «нести наш флаг».

— Именно за этим я и приехал, — подтвердил Мраков. — Представь, что у тебя самое обычное собеседование на новую работу.

— Давайте попробуем, — сказал я, не веря своим ушам. — Только можно один вопрос?

— Сколько угодно, — ответил Виктор.

— Мне поставят памятник?

— С чувством юмора у парня неплохо, — рассмеявшись, произнес старик.

— В зависимости от заслуг перед отечеством, — уголки губ Мракова слегка приподнялись, но смеяться он не стал. — Еще вопросы будут?

— Нет, можете задавать свои.

— Отлично. Первое и самое главное, что меня интересует — как конкретно ты пересек черту? Кирилл рассказал мне про насильственное «обнуление», но я хотел бы услышать подробности.

— Один «человек» сделал это со мной, — произнес я.

— Один? — удивленно спросил Виктор. — Не стоит мне врать, Марк. Твоя кожа не могла настолько «почернеть» от «обнуления» всего лишь одного «человека».

— Я вот тоже все задаюсь этим вопросом. Однако наш общий знакомый все же смог это сделать.

— Думаю, вряд ли у нас есть общие знакомые, — сказал Виктор, но на всякий случай спросил. — Как зовут этого человека?

— Если быть более точным, я не совсем уверен, что он является человеком в принципе…

— Кирилл Сергеевич, — резко оборвал меня Мраков. — Мне срочно нужно отъехать по делам, Марка возьму с собой.

— Как скажите, Виктор, — не понимая необходимости столь срочного отъезда, ответил старик. — Только у меня не хватает сотрудников в патруль, я рассчитывал на Марка…

— Значит, сейчас сам оденешь форму и поедешь патрулировать город, — не смотря на разницу в возрасте, Кирилл Сергеевич даже не принял попытки возразить резкому тону. — Или придумай что-нибудь, не знаю. Твоя кухня, ты и готовь.

— Я с вами по собственной инициативе, — предрекая возможность моего избиения «мордоворотами» Виктора я решил, что лучше будет сказать о своих планах изначально.

— Рад это слышать, — ответил Мраков и посмотрел на старика. — Прошу прощения за резкий тон, обстоятельства вынуждают.

— Понимаю, — старик выглядел немного расстроенным. — Сообщите мне ваше решение.

— Всенепременно, — ответил лидер Новогреховска. — Пойдем, Марк.

Мы покинули полицейский участок в окружение семерых телохранителей. Мне оставалось только поражаться выдержке Виктора, он и глазом не моргнул, посадив меня рядом с собой на заднее сидение автомобиля. Правда, предварительно его люди провели проверку на предмет спрятанного в одежде оружия еще раз. В итоге, в машине оказалось всего два человека, не считая меня: шофер и сам Мраков.

Колона из трех автомобилей отъехала от участка, и я заметил, как толпа позади начала разбредаться по сторонам. Видимо поняли, что сейчас Мраков не был намерен распинаться перед ними, отвечая на вопросы.

— Гадаешь, почему ты не связан и не лежишь в багажнике? — нарушил воцарившуюся тишину Виктор.

— Если честно, то да.

— Потому что ты здесь не за тем, чтобы причинить мне вред, — он говорил так уверенно, что я на секунду сам позабыл, как только вчера думал ему угрожать.

— Как вы это поняли?

— Если бы ты хотел меня убить, то мог попытаться это сделать еще находясь в кабинете, — улыбнувшись, сказал он. — Конечно, далеко не факт, что у тебя получилось бы это.

— И в мыслях не было, — в этот момент мимо пронеслось больница, приютившая меня этой ночью.

— Мы же правильно друг друга поняли, что в кабинете ты говорил об Ангеле? — спросил Виктор, сощурив глаза

— Да, — ответил я и увидел на лице Мракова ликование. — Я хотел попросить вас о помощи…

— Помощи? В каком смысле помощи?

— Позвольте мне поговорить с Ангелом и попытаться передать обратно ему его же грехи, — в этот момент я почувствовал небывалое облегчение. Сейчас меня абсолютно не волновало, что произойдет дальше. Все, что от меня зависело, я сделал.

— Тогда у нас возникла проблема, — Виктор переменился в лице.

— Разве это проблема? Мне надо то пять минут, не больше…

— Нет, ты не понял… Я тоже пытаюсь его найти.

Последняя фраза повергла меня в шок. Негодование вперемешку с обидой переполняли мое сознание, что же это получается — все было зря?

— Как это не можете его найти? — меня начало немного трясти, голос звучал неровно. — Я был уверен, что Ангел у вас!

— Давай попробуем свести концы с концами, расскажи мне сначала свою историю, потом я поведаю тебе мою, — высказал Виктор здравую идею. — Дальше будем думать вместе.

— Виктор, мы приехали, — сказал шофер.

— Пойдем в мой кабинет, Марк, там побеседуем.

Машина остановилась возле дома на центральной площади. Водитель вышел из автомобиля и открыл дверь Мракову, мне же такой почести не оказали. Моментом возникли четыре телохранителя, и все мы поднялись по ступеням к главному входу. Помещение внутри поражало воображение, ранее мне не доводилось бывать в столь роскошных домах. Ближайшая аналогия — дом богача-коллекционера: статуи людей, картины, кругом белый мрамор. Поднимаясь на второй этаж, я задал Виктору вопрос:

— Зачем здесь стоят эти статуи?

— Они символизирует то, что мы потеряли, — сказал Мраков и остановился впереди меня на самом верху лестницы.

— Что именно?

— Что ты видишь? — он показал мне рукой на одну из статуй, стоявшую возле подъема на лестницу с правой стороны.

— Двух людей, один пронизывает ножом другого.

— Убийство, — подытожил Виктор.

— Я догадался, что убийство, — трудно было не понять.

— Что изображено на этой экспозиции? — теперь он указал на статую с левой стороны.

— Один человек лезет в карман к другому, пока тот не видит, — здесь тоже однозначный смысл. — Воровство?

— В точку, — он улыбнулся. — И там все семь статуй, находящиеся в холле.

— Пошловато выглядит «прелюбодеяние», — мой взгляд упал на композицию из трех людей, занимающихся понятно чем.

— Сначала была идея «возвести» всего двух людей, на пальцах которых отсутствовали бы обручальные кольца, — усмехнувшись, сказал Виктор. — Провели небольшой опрос, девять из десяти вообще не удосужились даже взглянуть на руки статуй.

— Не удивительно, — сказал я, представив на секунду ехидные улыбки оценщиков, видевших подобное изваяние на эскизе. — Статуя возле входа должна символизировать жестокость?

Окаменелый мужчина взносит руку для удара плетьми двух детей. На месте автора я бы изобразил домашнее насилие над женой, но эта скульптура тоже неплохо смотрится.

— Вот эта «возведена» по моей собственной задумке, — он едва заметно приподнял подбородок и указал на еще одну статую.

— Диктатор, указывающий пальцем «вперед» людям, стоящих перед ним на коленях, — произнес я вслух. — Случаем, не автопортрет?

— Какой из меня диктатор, Марк? — он сделал удивленное лицо. — Манипуляция в моем деле важна, но не в такой же степени.

— Удачно получилась «ложь», — сказал я, рассматривая каменного мужчину, державшего табличку с надписью «Бог с нами». — Сразу становится все ясным.

— Долго думали, что написать, но в итоге пришли к этому варианту.

— Толстосум, поедающий куриную ножку перед худощавым человеком, который с мольбой смотрит на этот кусок должно быть про отказ в помощи другим?

— Не правда ли, все фигуры довольно просты для понимая?

— Согласен, — ответил я, осматривая зал еще раз. — Только ты сказал, что они символизируют нашу потерю. Что мы потеряли?

— Рад, что мы перешли на «ты», — сказал он и жестом позвал меня следовать за ним. — Мы потеряли то, что делает нас людьми — чувство безнаказанности.

— Разве плохо, что люди стали осознавать последствия за свои прегрешения?

— Плохо то, что со временем люди станут похожими на роботов, живущих по написанной программе.

— Я задумывался об этом ранее…

— И к чему в итоге пришел?

— Что не стоит судить, не познавши жизнь «робота». Или ты считаешь, что люди потеряют способность мечтать?

— Дело не в мечтах, мы неминуемо придем к регрессу.

— Праведная жизнь каждого отдельно взятого человека приведет к упадку цивилизации в целом?

— Сам посуди, какой смысл будет в новых открытиях, если люди четко будут знать о доступности Рая? Боязнь смерти исчезнет. Заболел «раком»? Ничего страшного, проснусь уже в Раю. Любая эпидемия выкосит половину мира.

— Это все твои догадки, в любом случае найдутся люди, стремящиеся к покорению новых высот: будут создаваться лекарства от болезней, совершаться научные открытия, освоим Марс в конце концов.

— Чувство защищенности притупляет разум, убивая любую возможную мотивацию. Уверяю тебя, большинство станет расценивать жизнь человека как пустой звук — о твоей смерти перестанут плакать родные, какой в этом смысл, если все с рождения будут воспитаны с мыслью о великой жизни после?

— Тем самым притупляя чувства, эмоции… В твоих мыслях есть логика.

— А я о чем?

Весь разговор мы шли по коридору по направлению к кабинету Виктора. На втором этаже уже не было скульптур, зато висели картины, на которых были изображены разные библейские мотивы.

— Ты веришь в библию? — спросил я.

— Я верю в интерпретацию имеющих место быть сюжетов под раскраской фантазии наблюдавших за действием авторов.

— Ты веришь в сына божьего, делающего из воды вино?

— Я верю в то, что жил хороший человек по имени Иисус, который стремился сделать этот мир лучше.

— Разве Ангел не дал четко понять, что библия это бред?

— Кто сказал, что Ангел не может врать? — с этими словами он распахнул дверь, ведущую в кабинет. — Располагайся.

Кабинет ничем не отличался от холла в плане роскошности, разве что было намного уютнее: два огромных окна (не сомневаюсь, что бронированных) наполняли комнату дневным светом, книжная полка в полтора человеческих роста, под завязку заставленная литературой, располагалась вдоль стены. Кресло Виктора стояло таким образом, что одно окно находилось прямо за спинкой, второе светило с правой стороны. Маленький стол напротив кресла, со стоящим на нем ноутбуком, и два кресла для посетителей. Предметов роскоши здесь не наблюдалось.

Виктор занял свое место за столом, я сел напротив. Предстоял долгий и напряженный разговор, пора заканчивать общаться на отвлеченные темы.

— Как и договаривались, начинай рассказ, — сказал Мраков.

Мне казалось, что сейчас лучшим решением будет рассказать все, как есть. Виктор на протяжении часа слушал меня очень внимательно, ни разу не перебив. Единственным отступлением от правды было сокрытие информации о присутствии в этой истории Дениса. Под самый конец Мраков выглядел задумчивым, двумя пальцами правой руки он стал поглаживать свой подбородок.

— Смеялся, стоя на балконе? Перестрелка во дворе? Бессмертие? Мои люди утащили его из твоей квартиры, оставив тебя спать? — спросил он с долей иронии в голосе. — И ты в это поверил? Не находишь похожесть на сюжет второсортного боевика?

— Знаешь, когда к тебе домой приходит Ангел и рассказывает о своих приключениях тут хочешь не хочешь поверишь…

— Тогда выслушай мою версию и сделай определенные выводы, — он достал из внутреннего кармана пиджака телефон и набрал номер. — Приготовьте мне… пиццу, стандартную и принести воды.

— Слушай, я не выспался, можно мне кофе?

— Еще крепкий кофе, и приборы на две персоны — сказал Виктор и убрал телефон обратно в карман. — Скоро принесут.

— Спасибо за гостеприимство. Так что там насчет твоей версии?

— С чего бы начать? — он вновь задумчиво почесал подбородок. — До дня «Озарения» я был самым обычным человеком, достигшим неплохих высот в бизнесе. Мой один единственный продуктовый магазин со временем разросся до целой сети по всей России, принося миллионные выручки. Не буду вдаваться в подробности, но без взяток, угроз, убийств и остальных аморальных поступков добиться процветания своего дела в нашей стране на тот момент не представлялось возможным. Поэтому, ничего удивительного не было в проявлении черного «индикатора» на моей руке. Не могу сказать, что я испытывал какие-нибудь сильные переживания по этому поводу, учитывая мою изначальную веру в существовании Ада и Рая. Так что, этот факт я принял как должное и просто продолжил заниматься бизнесом. Все шло не плохо, до момента принятия закона о замерах. Поразительно, как может поменяться представление о мире, если добавить всего лишь одну маленькую деталь… Ни мое положение, ни мои деньги не смогли помочь в сложившейся ситуации — правительство хотело отнять все, что только можно, мне же грозила тюрьма. Выходом из всего этого было одно — сбежать из страны, забрав с собой значительную часть сбережений. Едва я успел это сделать, счета «заморозили», бизнес «распилили» конкуренты. Друг из Германии приютил меня у себя с одним условием — я не лезу в его жизнь и не даю ему ни копейки денег, принципиальный человек… Международный розыск, и как следствие, отсутствие возможности спокойно пройти по улице вогнали меня в глубочайшую депрессию. Какой смысл от миллионов, если нет возможности их потратить? Для справки, это было восемь лет назад. Однажды, как сейчас помню, дождливым осенним днем постучались в дверь. Как ты можешь догадаться, незваным гостем был Ангел. На тот момент он выглядел совсем подростком с сознанием взрослого человека. Он рассказал раздирающую сердце историю про все невзгоды, которые с ним приключились за три с половиной года с момента «Озарения», о том, каким образом у него оказался черный «индикатор». Ангел поведал так же невзначай, что умеет «обнулять» людей за чертой и предложил мне этот вариант, потому что ему был нужен друг. Ничего не напоминает?

— Один в один… Ангел рассказал, как он нашел тебя? В моем случае фигурировало стечение обстоятельств и фраза «единственный, кто поймал меня» как основная его мотивация в преодолении одиночества.

— В момент нахождения в чистилище я случайно коснулся его рукой… У меня возникла версия — что, если он «чувствует» местонахождение людей, которые его касались в тот день?

— Потом приходит к ним и предлагает «обнулить»?

— Только имея скрытый мотив — он хочет «обнулить» себя. Не знаю, как это работает и что несло в себе касание Ангела, но теперь все начинает складываться в логическую цепочку.

— Ты согласился «обнулить» себя?

— Нет.

— Почему нет?

— Потому что мои грехи должны остаться со мной навсегда, — сказал Виктор и улыбнулся. — Когда я сказал Ангелу эту фразу, он начал пламенную речь на тему «насколько плохо в Аду» и что есть только один шанс этого избежать. Тогда мне стало ясно, что он лжет о поисках друга: видение бизнеса отлично научило меня разбираться в людях, их повадки и манеры. Я научился распознавать, когда меня хотят обмануть. Пускай он и имеет ангельскую сущность, но тогда он состоял из плоти и крови. Насколько я могу понимать, за последние года, прошедшие с последней нашей встречи, он сильно поднаторел в актерском искусстве, иначе бы ты ему не поверил.

— Натурально он меня «облапошил», не спорю… Раз он ушел, то зачем ты сейчас его ищешь?

— Слушай дальше. После моего повторного отказа, он в разгневанных чувствах выбежал из дома. Я так и остался сидеть на кухне с чашкой кофе в руках, погруженный в свои мысли. В тот момент в моей голове родилась идея, показавшаяся сначала безумной и не реализуемой в принципе.

— Создание Новогреховска?

— Сначала я представлял себе этот проект в несколько ином свете — небольшая деревушка-поселение где-то на отшибе России. Но, осознав величину бедствия с помощью социальных сетей, я понял, что одной деревней дело не ограничится. Предстояло проделать колоссальную работу: если с идеологией и с названием все казалось простым, то с финансированием возникли трудности — моих скопленных денег не хватило бы на постройку целого города.

— И поэтому ты начал с обустройства аналога Новогреховска в Мексике?

— Я смотрел в долгосрочную перспективу. Когда-нибудь количество людей за чертой должно будет превысить «чистых». Во избежание бунтов, революций и тому подобных вещей закономерным шагом правительств будет создание отдельных резерваций, что мы и видим, зная о проекте «Грешники». А теперь подумай головой — откуда брать деньги, если членов нашего братства, «махинаторов» на финансовых рынках, сошлют жить в четыре стены? Предрекая отсутствие притока «легального» финансирования параллельно с Новогреховском мы ведем обустройство «DelPecado», что с испанского означает «Город греха». Собрали людей, готовых заниматься незаконной деятельностью. Центр мирового криминала, доходы от которого мы пускаем сюда.

— Когда ты говоришь «мы», то кого конкретно имеешь в виду?

— В ситуацию с нежелательным снятием замеров попал далеко не один миллионер. Как понимаешь, безвыходность с одной стороны и привлекательность с другой объединили многих. Вложенных денег хватило на доставку техники и материалов для начала строительства. Проблема возникла в людях — откуда их брать? Не с листовками же ходить в самом деле. Да и рабочие за идею выгоднее для бюджета, чем за зарплату. Пришлось искать источники, имеющие доступ к реестру. На одного из таких ты как раз наткнулся.

— Развязывать войну ты не намерен, я надеюсь?

— Кто воевать будет? Нашим нечего терять, в отличие от тех. Забавный парадокс — если и начнется подобие военных действий, то первый убитый с нашей стороны автоматически выдает билет убийце в Новогреховск, идеальная схема. Армия нужна лишь для устрашения, не более того.

— Холодный расчет.

— Можно и так сказать. Нам не требуется мирового господства либо всех денег мира. Мы преследуем одну общую цель — построить мир, в котором смогут жить наши дети. Ты должно быть не в курсе, что участников проекта «Грешники» ждет принудительная стерилизация?

— Вымрут сами собой…

— Вот именно, люди заслуживают второй шанс. В резервации будут ссылать всех, не смотря на тяжесть греха — если ты потомственный лгун в пятом колене, то можешь забыть о продолжении своего рода, что не справедливо. Плюсом я могу отнести и то, что может, существуют своеобразные весы, на одной стороне которых твои добрые дела, на второй грехи?

— Думаю, вряд ли. Отец не торгуется.

— Не ты первый говоришь мне эту фразу… Что же, время покажет, кто из нас прав.

— Меня все интересует — как правительство России вообще отнеслось к строительству города на территории своих владений? Или это в порядке вещей?

— Ты не поверишь, — он рассмеялся так, что у него даже потекла слеза. — По документам мы участвуем в проекте «Грешники» и строим одну из резерваций.

— Я даже боюсь спросить, как вы этого добились… Разве нет никаких государственных аудитов?

— Куда без них, — Виктор вновь улыбнулся. — Проблемы решаются по мере их поступления, пока справлялись.

— В итоге ты «кидаешь» государство, объявляешь на весь мир о своей автономии и идеологии, демонстрируешь военную мощь и надеешься на счастливую и беззаботную жизнь своих подопечных.

— Если совсем грубо, то да. В дальнейшем мы развернем глобальную пропаганду.

— Сможете разместить всех желающих? Территория Новогреховска еще не достроенная. И сколько человек из резерваций пожелают присоединиться к вам?

— Я видел примерные расчеты: только в России заканчиваются строительства трех поселений, общее количество в мире превышает три десятка. Считай, что одно поселение рассчитано на пятьсот тысяч человек.

— А Новогреховск рассчитан на двадцать? Даже с учетом масштабного строительства — всех желающих не уместить.

— Будем строить дальше, — он пожал плечами. — Я и не говорил, что все произойдет в один день.

— Или ты отправишь свою армию поднять ваш флаг над остальными резервациями.

— Или так, — Мраков откинулся в кресле. — Мы построим новый мир, где будет четкое разделение на черное и белое. Учитывая, что «черное» неуклонно идет вперед, к концу столетия мы придем к равенству.

— Дальше что? К концу следующего века «черное» победит полностью, и уже «белое» отправится жить в резервации?

— Не исключено, что до этого дойдет. Страх перед Адом заставляет как можно больше стараться продлить свою жизнь, будут вестись постоянные разработки новых лекарств или иные способы приближения человека к долголетию. Нас ждет прогресс и процветание.

— В противном случае регресс и упадок. Я удивлен, что ты смотришь настолько далеко вперед.

— Человеку необходима цель в жизни. Полагаю, что мой проект пойдет людям только на пользу.

— Только в том случае, если ты окажешься прав.

В дверь вошла девушка и принесла свежеприготовленную пиццу на подносе. Поставив все на столе, она удалилась за кофе и приборами. Аромат пробудил аппетит, желудок начал урчать. Не став дожидаться приглашения от Виктора к приему пищи, я взял кусок и жадно съел. Мраков последовал моему примеру. Спустя три минуты нам принесли кофе.

— Хочу перед тобой извиниться, — сказал я.

— За что?

— Совсем недавно я отожествлял тебя со злом, виновником всех моих проблем. Оказалось, что к моим бедам ты не имеешь никакого отношения.

— Людям свойственно ошибаться.

— Ты преследуешь благую цель, пускай я и не согласен с выбранным тобой путем.

— Заметь, я не планирую кровопролития, лишь угрозы.

— Угрозы неминуемо приводят к ответу — если правительство все же решит дать отпор?

— Будет бомбить свою же территорию с мирными жителями? Или бросит войска в бой? Армии, как таковой, уже давно не существует ни у кого, так, несколько тысяч обученных людей, использующие в военных действиях «резиновые» пули.

— Думаешь, ты один используешь людей за чертой в военных целях?

— Конечно нет, но возьми в расчет, что мало кто соглашается вступать в армейский ряды и что на нашей стороне идеология.

— Потерявшие Рай как братья и сестры, смысл им убивать друг друга, ты об этом?

— Смотрю, ты тоже стал проникаться идеей?

— Что-то в этом есть, не спорю, — я сделал глоток. — Что насчет Ангела? Зачем все-таки ты его ищешь?

— Теперь мы приходим к самому главному. Два года назад Ангел вновь пришел ко мне, когда я находился в Германии. Он продемонстрировал черный «индикатор» и мы снова прошли с ним пройденный этап слезливой истории с предложением меня «обнулить». Но он опять получил отказ. Только на этот раз Ангел не ушел, хоть и хотел. Я принял решение оставить его при себе для лучших времен.

— Зачем?

— Ради его способности «обнулять» людей за чертой. Подожди судить раньше времени, дослушай. Представь на секунду, какой бы заманчивой казалась подобная взятка? Любой президент, правитель или диктатор был бы в моих руках. Достижение цели маячило перед глазами.

— С такой логикой ты мог бы просто «обнулить» каждого желающего, дав надежду людям.

— Ага, и использовать Ангела как «свиноматку», выстроив перед ним километровые очереди? И, в конце концов, мы же не знаем верха его способностей, может он смог бы «обнулить» всего несколько человек? Как бы то ни было, мы попробовали поэкспериментировать с его возможностью. Но ни одна из попыток не увенчалась успехом, видимо, он сам должен был этого захотеть.

— Получается, что он не совсем врал мне…

— В его рассказе и в моем есть общие черты, несомненно. Вопрос стоит в различиях между словами… Ладно, после месяца попыток я понял, что это бесполезно. В свое оправдание прошу заметить, что каких-нибудь жестких методов мы не предпринимали: никаких пыток или угроз, в основном простые уговоры. Ангел просто насмехался и не предпринимал никаких действий, чтобы помочь нам. Потом несколько предателей поверили ангельскому обещанию «обнулить» их и организовали его побег. Через несколько дней мы нашли их мертвыми, от Ангела и след простыл.

— И все это время ты искал его, чтобы снова взять в заложники?

— Ты меня осуждаешь? После того, что он сделал с тобой?

— Да… Нет… Не знаю, все слишком запутано!

— Не старайся сделать сложными простые вещи: ты несешь грехи Ангела на себе, я же пытаюсь тебе помочь и параллельно разобраться в ситуации. Предлагаю сделать определенные выводы: отныне мы знаем, что Ангел приходит к людям и обманом заставляет их «обнулить» себя. Скорее всего, это те люди, которых он коснулся, находясь в чистилище. Зачем ему это — мы не знаем. Сколько таких людей осталось во всем мире — тоже.

— Я бы очень хотел посмотреть ему в глаза и задать все эти вопросы лично.

— Значит теперь у нас одна общая цель — найти Ангела.

— За этим я сюда и прилетел, — сказал я и вздохнул. — Дожить бы до этого момента.

— Доживешь, куда денешься, — попытался ободрить меня Виктор.

— Есть идеи, где нам его искать?

— Два дня назад он был в Москве, предлагаю начать оттуда.

— Москва это не деревня, где каждый знает каждого. Все равно, что искать иголку в стоге сена.

— Предлагаю начать с «фирмы-обнулятора», где ты встретил Ангела.

— Вернемся к тому, с чего начали… Ты поедешь со мной?

— Не могу, к сожалению, — другого ответа я и не ожидал. — Найти Ангела является твоей первостепенной задачей.

— Общая цель говоришь?

— Не принимай близко к сердцу, у меня есть действительно важные дела. Но, ты можешь рассчитывать на мою поддержку, возьми с собой несколько моих людей для помощи, так же я организую вашу транспортировку и выделю бюджет.

— Можно я возьму кого-нибудь не из твоего окружения?

— Бери кого хочешь, я согласую, — с этими словами он достал телефон и попросил подойти в кабинет одного из телохранителей. — Сейчас придет Иван, он проконтролирует весь процесс с пропусками и отвезет на аэродром.

— Спасибо за помощь, — я встал и собрался уже уходить.

— Пока не за что благодарить, — Виктор встал вслед за мной. — Пойдем, я провожу тебя.

По пути к выходу из дома мы встретили идущего на встречу Ивана. Мраков давал ему задания, на что телохранитель лишь кивал. Перед дверьми Виктор протянул мне телефон:

— Возьми, здесь уже вбит мой номер. Не вздумай убивать Ангела. Как найдешь его и решишь свои вопросы, сразу отзвонишь мне, дальше он перейдет под мою опеку. И Марк, удачи.

— И тебе удачи, Виктор.

Иван подогнал машину к самым ступеням, я занял место позади водителя. Сначала надо было заехать домой и переодеться — полицейская форма Новогреховска в Москве казалась бы по крайней мере странной. Дальше необходимо было наведаться в участок, чтобы забрать пистолет — что-то мне подсказывало, что оружие может очень пригодиться в дальнейшем. И третье, самое важное — предложить Анатолию отправиться со мной.

Пока мы ехали, я прокручивал в голове весь разговор с Виктором. На первый взгляд, все его поступки направлены действительно на благое дело. Создание условий для жизни отвергнутых, попытка освободить из-под будущего гнета заключенных в резервации людей — все это достойно уважения. Метод достижения цели он выбрал без кровопролития, просто демонстрируя силу. Только вот если последует ответ, то неминуемо начнется война. Крестовый поход против грешников, стремящихся выбить себе место под солнцем. Но война приведет лишь к пополнению армии Виктора. В итоге весь мир станет одним «большим грехом», без права даже мыслить о Рае. Боязнь вечных мук со временем приведет людей к бессмертию, но как жить до этого момента? И на что станет похож мир? Неужели Мраков не понимает, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет? Почему все снова сводится к старому как мир принципу «или, или». Либо грешники возьмут бразды правления планетой в свои руки, либо «чистые». Жить вместе не получится в любом случае. Стоит ли процветание физической жизни людей отказа от душевной после? Или желание «людей-роботов» быстрее умереть, чтобы попасть в Рай, приведет к гибели цивилизации? Ангел отнял у нас золотую середину — жизнь до «Озарения», никогда уже не будет ничего как прежде.

Меня огорчает то, что Виктор принимает меня за простака. Я уверен на все сто, что местонахождение телефона, который он мне дал, можно отследить с точностью до пары метров. Неуловимая тень человека «черного братства» будет преследовать меня до того самого момента, пока я не найду Ангела. Интересно одно — мне позволят «обнулиться» или сразу пустят пулю в затылок? Первым делом, прилетев в Москву, надо будет избавиться от телефона и постоянно оглядываться по сторонам.

Неплохо было бы решить заранее, как заставить Ангела меня «обнулить»? До сегодняшнего дня я думал, что все произошедшее со мной всего лишь ошибка, которую можно исправить, стоит только попросить. Судя по всему, это будет не так просто. Можно ли вообще угрожать Ангелу?

Добравшись до дома, я переоделся в то, в чем приехал в Новогреховск. Скопировал номер Анатолия из планшета в телефон и выбежал на улицу, на ходу набирая номер.

— Поезжай в участок, дело есть, — сказал я, садясь в машину. — Через десять минут жду у входа.

В отделении было тихо — лишь один коллега поприветствовал меня кивком. Быстро забрав пистолет из ящика, и выйдя из раздевалки, я услышал мужской голос:

— Что решили, Марк?

Обернувшись, я увидел выходящего из кабинета Кирилла Сергеевича. Он медленной походкой шел по направлению ко мне.

— Виктор вам сообщит подробности.

— А ты что, язык проглотил? — только этого мне хватало сейчас — искать отговорки перед человеком, считающего себя моим начальником.

— Извините, мне нужно идти, — я собрался уже было сделать шаг в сторону выхода, как старик схватил меня рукой за плечо.

— Пойдешь, когда я тебе разрешу, — его лицо сильно переменилось, глаза выражали гнев. В этот момент мне так сильно хотелось врезать ему, но из уважения к старости я не стал этого делать.

— Считайте с этого дня меня уволенным со службы, — смахнув его руку с моего плеча, я вышел вон.

Через три минуты подъехал экипаж и из машины вылез Анатолий. Мы поздоровались и закурили. В Москве мне потребуется помощь, лучшей кандидатуры, чем напарник в данный момент я не видел.

— Мне нужно с тобой поговорить.

— О том, как ты «забил» на свою рабочую смену?

— Да… И об этом тоже. Нам стоит присесть, разговор получится долгий.

— Поехали в столовую, пообедаем как раз?

— Хорошая идея, — на улице стоять не позволял сильный ветер, в машине сидеть так же не было лучшим решением. — Встречаемся там.

— Ты пешком что ли пойдешь?

— На машине.

— Ага, еще скажи, что с личным водителем.

— Об этом тоже тебе расскажу, — выпалил я и направился к «своему» автомобилю. Выражение лица Анатолия, когда я сел на заднее сиденье иномарки, и она тронулась в путь, невозможно описать словами — начиная от открытого рта и заканчивая поднятой бровью. Меня эта картина привела в полный восторг — смеялся так, что едва не надорвал живот. Не знаю, сколько пользы будет от Анатолия в «боевой» обстановке, но хорошее настроение обеспечено точно.

Немного позже мы с напарником сидели в столовой и уплетали котлеты «по-домашнему», запивая их чаем. Решив, что скрывать правду больше нет никакого смысла, я рассказал ему все, включая разговор с Виктором.

— Ого, — только и смог сказать он. — Понимаю, почему ты сразу не рассказал мне всего…

— Я хочу, чтобы ты отправился со мной в Москву и помог найти Ангела. Только знай, что о твоей поездке будет знать Мраков.

— И что?

— А то, что готовься к куче неудобных вопросов по возвращению в Новогреховск.

— Если мне вообще позволят вернуться…

— Думаешь, уберут, как свидетеля?

— Просто предполагаю, — он провел рукой по волосам ото лба к затылку. — Черт, Марк, зачем ты меня в это втянул?!

— Подожди, ты еще здесь, в Новогреховске, и никто не знает, о чем мы с тобой говорили!

— Ты же сказал Виктору, что выберешь сам, кого с собой взять! Провести связь сможет даже ребенок!

— Скажу Мракову, что хотел с собой взять Кирилла Сергеевича как опытного «следока», но потом передумал. С тобой увиделся, чтобы попрощаться, так как теперь вступаю в должность телохранителя Виктора.

— Думаешь, прокатит? — с надеждой в голосе спросил мой бывший напарник.

— Абсолютно в этом уверен, — встав из-за стола, я пожал руку Анатолию и попрощался с ним навсегда. Он молча проводил меня взглядом.

Анатолий, конечно же, прав. Это я поспешил с решением взять его с собой, не обдумав последствий. Если Ангел попадет в руки Виктора, то никто, кроме его приближенных, не будет об этом знать.

— Иван, можно вопрос? — спросил я у водителя, когда мы уже направлялись на аэродром.

— Спрашивай.

— Тебе когда-нибудь было трудно навсегда прощаться с человеком, которого ты знаешь всего лишь один день? И осознаешь, что при иных обстоятельствах ваше знакомство могло бы перерасти в крепкую дружбу?

— Было несколько раз, — ответил он и задумался, — как сейчас помню…

Дальше он всю дорогу распинался о своей прошлой жизни, я же делал вид, что мне интересно слушать. Этот «цирк» нужен был для одной единственной цели — когда Виктор поинтересуется у Ивана, куда и зачем тот меня возил, водитель расскажет историю о прощании напарников.

Так же пришлось позвонить Мракову и сообщить, что лечу один. Он удивился этому решению и поинтересовался, чьи кандидатуры я рассматривал в качестве своих компаньонов. Услышав имя старика, он сказал лишь одно слово «ясно» и повесил трубку. Максимум, что ждет Кирилла Сергеевича, так это неприятный разговор на повышенных тонах, но не более того.

Автомобиль остановился возле посадочной полосы, не доехав до самолета десяти метров. Иван отсчитал приличную сумму денег и сунул их мне в руку, затем попрощался и сразу же поехал в обратную сторону, стоило мне выйти из машины.

Самолет с единственным пассажиром на борту начал брать разгон и взмыл в небо, оставив позади себя Новогреховск и события прошедших суток.

Глава 15

Время в полете я решил потратить на сон, поэтому по приземлении ощущал себя вполне бодро. По прилету в Шереметьево, капитан воздушного судна лично вызвался меня сопроводить из аэропорта, так как в противном случае могли возникнуть проблемы. После разговора с Виктором мне стало понятным, почему настолько свободно члены «черного братства» могут передвигаться по аэропорту, обходя все регистрации и таможни стороной — «официальное» строительство резервации позволяет путешествовать по России без лишней проверки документов.

За нами подъехал автомобиль и отвез прямо к выходу из аэропорта. Охранник на КПП не торопился нас пропускать, но стоило капитану показать удостоверение, просто высунув его в окно, как тот сразу же поднял шлагбаум.

— Каждый раз одно и тоже, — сказал капитан. — Один и тот же автомобиль, одни и те же лица — все равно требуют удостоверение!

— Работа у них такая, — сказал шофер. — Не кипятитесь.

— Марк Алексеевич, куда вас отвезти? — поинтересовался капитан.

— Высадите возле таксистов, не хочу вас утруждать

— Как скажите.

Машина остановилась неподалеку от главного входа в Шереметьево, возле места парковки всех здешних извозчиков. Мы попрощались с капитаном и пожелали друг другу удачи. Натянув на голову капюшон, я подошел к одному из таксистов договариваться о поездке до дома. Спорить о цене не пришлось — она немного завышена, но вполне приемлема. Забавно, в нынешней ситуации деньги (даже не мои) не должны были меня волновать в принципе, однако я принялся считать и оценивать правдивость объявленной суммы. Интересно, после смерти останутся ли со мной привычки?

Вечерний путь прошел без пробок, в это время заторы на дорогах образовались только в сторону области. Выучив наизусть номер Виктора, подаренный телефон отправился в придорожные кусты прямо из окна движущегося автомобиля.

Сейчас надо было решить, стоит ли ехать к Денису или попытаться обойтись своими силами. С одной стороны, помощь лучшего друга явно не будет лишней, с другой — нет гарантии, что Виктор никого не послал за мной следить. К родителям обратиться тоже не могу — пропавший без вести два дня назад сын вернулся только для того, чтобы умереть у них на глазах? Я здраво расцениваю свои шансы найти Ангела в столице, поэтому не хочу давать лишний повод для переживаний отцу либо матери. Идти в «Грехофф. нет» смысла сейчас тоже не было никакого — рабочий день закончился как три часа назад. Ожидать следующего утра в какой-нибудь забегаловке либо, что хуже, на улице — нисколько не прельщало. Один или с другом? Оглянувшись назад и удостоверившись, что за нами нет «хвоста», я попросил водителя доехать до дома Дениса. Надеюсь, что в это время он уже дома, так как иного варианта с ним связаться у меня не было — номер телефона не помню (да и где в десять вечера можно купить смартфон?), в социальных сетях он не сидит.

Через двадцать минут я уже стоял перед входом в квартиру и несколько раз постучался в дверь. Ответа не последовало. Придется, видимо, ожидать возвращения друга на лестничной клетке. Стоило мне развернуться, как за дверью послышались шаги. Обрадовавшись своему везению, я стянул капюшон и принялся ожидать приглашения войти. Каково было мое удивление, когда на пороге показался неизвестный мне мужчина. После секундной задержки, даже не представившись, он со всей силы ударил меня в лицо и затем скрутил, заводя внутрь квартиры. В глазах потемнело. Ничего толком не понимая, я просто семенил ногами по полу, с выкрученными за спину руками и наклоненной вниз головой. Послышался удивленный возглас Дениса:

— Марк?!

Через несколько минут, придя в себя на диване в большой комнате, я увидел, что нахожусь в окружении трех мужчин. Двое из них мне не знакомы, третьим был мой друг, сидевший рядом. Более высокий мужчина держал в руках пистолет.

— Значит все в сборе? — произнес первый мужчина. — Позвольте представиться, Владимир, лейтенант ГК.

— Менее «дружелюбного» способа для знакомства не нашлось? — спросил я и потрогал свой нос — не сломан.

— Лишнее сопротивление нам ни к чему, — улыбнулся второй, нанесший до этого мне удар. — Маленькую отметку в «индикаторе» я переживу.

— Что вам надо от нас? — спросил Денис.

— Сергей, расскажешь? Видимо ребята до сих пор не понимают, во что ввязались.

— С радостью, — мужчина поставил перед нами табуретку и уселся на нее. — Вам что-нибудь говорит фамилия Кравченко?

— Впервые слышу, — сказал я и зажмурился от занесенной в мою сторону руки. Удара не последовало.

— Даже не посмотреть, врет ли он, — вдохнув, сказал Владимир.

— Значит, в этом случае сыграем в нашу любимую игру, — напарники одновременно улыбнулись.

— Ты, Марк, сейчас будешь сидеть и молчать, иначе можешь «нечаянно» сломать себе что-нибудь.

— А ты, Денис, — сказал Сергей. — Будешь отвечать на наши вопросы. Посмотрим, что важнее для тебя — друг или свой Рай.

— Отмалчиваться не советую, — Владимир вплотную лицом приблизился к лицу Дениса. — Добавим одно условие — молчание означает согласие. Вы нас поняли?

— Разве вы не обязаны сначала продемонстрировать нам свои документы? — спросил я, понимая, насколько глупо звучит этот вопрос.

— С радостью, только после того, как ты покажешь мне документы на этот пистолет? — Сергей показал пальцем на лежащее на столе оружие, до этого находившееся у меня за ремнем.

— Дома забыл? — спросил Владимир, в ответ я ему просто кивнул. — Так я и думал.

— Тогда начнем, — сказал Сергей. — Повторю свой вопрос — вам знакома фамилия Кравченко?

Денис закатал рукав и взглянул сначала на свой «индикатор», потом мне в глаза. Он улыбнулся и произнес:

— Нет, — на его «индикаторе» моментом появилась черная точка в делении «ложь».

— Зачем ты так? — глаза Владимира сузились. — Такую игру портишь!

— Хватит! — выкрикнул я, поражаясь действиям друга. — Да, я знаю Кравченко!

— Вот так бы сразу, — сказал Сергей. — А то все «не знаю, не слышал».

— Перейдем к делу, — перехватил инициативу Владимир, — мы схватили Кравченко при его попытке покинуть страну. В ходе допроса выяснилось, что ему настоятельно рекомендовали покинуть Россию двое мужчин, которые скачали похищенные данные «реестра». Самое интересное то, что эти двое работают на более серьезных людей, которым позарез нужны данные о пересекших черту людях. В виду всего сказанного, у меня назрело два вопроса: на кого вы работаете и зачем вам понадобились грешники?

— С чего вы взяли, что те двое это мы? — спросил Денис.

— У нас сначала не было четкой уверенности в этом, но, по словам Кравченко к нему вломились двое, один из которых был похож на «уголек». По составленному портрету программа распознавания лиц выдала несколько вариантов. Точно опознать Кравченко не успел — покончил жизнь самоубийством. Дальше мы прошлись по адресам и наткнулись на Дениса.

— Ничего сверхъестественного, — дополнил коллегу Сергей. — Заходим в квартиру, задаем вопрос, смотрим «индикатор». Остается чистым — идем дальше.

— Мы только зашли к Денису, и через три минуты в дверь постучался ты, — сказал Владимир. — Твой друг сказал, что не ждет гостей.

— Мы бы так и остались разговаривать дальше, если бы ты не стал стучаться второй и третий раз подряд, — Сергей выглядел довольным. — Через дверной глазок я увидел твое лицо, твою черную кожу. Сомнений не оставалось — наш клиент.

— Зачем вы все это нам рассказываете? — все происходящее напоминало финальную сцену из фильмов, когда злодеи зачем-то рассказывают свой коварный план главному герою.

— Чтобы было понимание, что вам не «отвертеться», — сказал Владимир.

— Подождите секунду, — меня вдруг осенило. — По сути, у вас нет никаких доказательств, только ориентировка мертвого Кравченко.

— И записанные ваши слова на диктофон, — улыбнувшись, Сергей похлопал себя по нагрудному карману рубашки.

— Законно ли вообще удерживать двоих человек? — спросил вдруг Денис, он понял, к чему я клоню. — Мы оба знали Кравченко и недавно с ним виделись.

— Действительно, собирались у него дома как трое старых друзей, — сказал я. — С самого начала просто не поняли, о ком вы конкретно говорили. В нашей маленькой дружной компании он носил кличку «Кривой». Еще вопросы, господа?

Они переглянулись, у обоих выражения лиц стали злобными. Владимир сказал:

— Значит, по-хорошему не хотите?

— Почему твоя кожа настолько «черная»? — вклинился в разговор Сергей. — Где документы на ношение оружия?

— Вы не поверите, — осознавая, что закон на нашей стороне, я начал лгать. — Буквально десять минут назад в соседнем дворе на меня напало десять человек и насильственно «обнулили», украли кошелек и телефон. Так же разбили нос до крови. Убегая, один из них не заметил, как уронил пистолет в снег. Что делать человеку, с которым произошло нечто похожее и дом друга находится в пяти минутах ходьбы? Правильно, добраться до него, чтобы позвонить в полицию и сообщить о случившемся. Пистолет пришлось взять как вещественное доказательство, мало ли какой-нибудь алкоголик подберет, или того хуже — ребенок. Презумпция невиновности в силе, как жаль, что мой «индикатор» полностью черный… Денис, «греховный контроль» уполномочен принимать заявление граждан о подобных инцидентах?

— Насколько я знаю, нет, — теперь уже Денис вальяжно раскинулся на диване. — Я не вижу законных оснований для дальнейшего пребывания вас двоих в моей квартире без моего же согласия.

— Предлагаю следующий вариант, — сказал я. — Вы сейчас уходите по своим делам, я вызываю полицию для снятия показаний и побоев (я пальцем показал свой разбитый нос), о вас двоих даже не упомяну.

— Думаешь, умный самый? — спросил у меня Сергей. — Денис, ответь мне еще на пару вопросов…

— Хорошо, он ответит, — вступился я за друга. — Но только в присутствии понятых и в специализированном помещении, под надзором «греховного судьи» или как там у вас называется человек, который фиксирует изменение делений. Причем прошу заметить — фиксирует на камеру.

— Отвезти в это помещение вы нас сможете только при наличии «бумажки» от прокурора, позволяющей вам нас взять под арест, — Денис решил самостоятельно закончить весь спектакль. — Не соизволите показать ее?

— И на ваши удостоверения тоже хотелось бы взглянуть, чтобы переписать необходимые для подачи жалобы данные, — сказал я.

Оставалось только надеяться на нашу правоту. В противном случае мы с Денисом можем потерять несколько дней, давая показания по делу Кравченко. Мыслительные процессы активизировались в головах сотрудников «греховного контроля». Представление, которое они устроили, буквально два дня назад заставило бы меня рассказать все, что я знаю. Однако, в виду последних событий, терять несколько дней (и того больше) было не позволительной роскошью.

— Вызывайте полицию, — сказал Сергей. — Мы с радостью сразу же возьмем ваше дело под свой личный контроль.

— Обойдя бумажную волокиту, — усмехнувшись, сказал Владимир.

Выбирать более не приходилось — мне хотелось стереть эти ухмылки с их лиц, выражающие полную и безоговорочную победу. Одним резким движением я поднялся и нанес удар в лицо Владимиру — не успев среагировать, он упал на пол. Сергей в несколько быстрых шагов подбежал к столу и схватил было пистолет, но тут подоспел Денис, ударившей того в затылок со всей силы. Сергей обмяк и распластался на полу, как и его напарник. Пистолет оказался у меня в руке и сам того не понимая, я навел его на Владимира. Все тело охватывала дрожь, одна единственная мысль завладела разумом — убить обоих. Не в силах противиться, палец сам по себе начал нажимать на курок. Денис ударил меня по руке, отводя оружие в сторону от поверженных противников.

— Ты что? — вскрикнул он. — Совсем сдурел?

Оттолкнув в сторону друга, моя рука с пистолетом поднялась вновь, но уже на мушке находился Денис. Тело отказывалось меня слушаться, я стал лишь сторонним наблюдателем происходящего. Казалось, еще чуть-чуть и свершится непоправимое. Денис попятился от меня, мотая головой.

— Это не ты, Марк! — сказал он дрожащим голосом. — Очнись!

Послышался звук выстрела. Денис схватился за грудь и начал падать на колени, из-за рта брызнула кровь. Следующие два выстрела были произведены в головы сотрудников греховного контроля.

Контроль над телом вернулся так же неожиданно, как и исчез.

— Денис! — кинув пистолет на диван, я подбежал к другу и приподнял его голову — слышалось слабое дыхание, но он не приходил в сознание. Деление «убийство» на его «индикаторе» окрасилось в черный цвет, отсекая возможность попасть в Рай… Косвенное убийство двух человек — Денис был причастен к попаданию в мои руки оружия…

Он еще не умер! Набирая дрожащими руками номер, я вызвал скорую помощь.

— Держись брат! Слышишь, держись! — мои глаза наполнились слезами — становилось понятно, что врачи не успеют приехать…

Я попробовал сделать то, что никогда ранее не делал по собственной воле — «обнулить» Дениса. Никакого эффекта мои попытки не принесли… Мой друг сделал последний вдох и его не стало…

Схватившись руками за голову, я молча сидел на полу в окружении трех некогда живых людей. Что же я натворил?! Или не я?.. Прости меня, Денис… Мы еще встретимся с тобой, вечные муки так вдвоем и с песней, только дождись… Найду Ангела и отправлю его выяснять, куда же он попадет после смерти…

На ходу надевая куртку, я выбежал из дома. Послышался приближающийся звук сирен, видимо напуганные звуками выстрелов, соседи вызвали полицию.

Ворох мыслей заполнял сознание, но ни за одну из них не получалось зацепиться. Не понимая, куда иду и зачем, через несколько кварталов мне на глаза попался ресторан быстрого питания, работающий до самого утра. Самый лучший вариант, чтобы дождаться открытия офиса «Грехофф. нет» и поговорить с Андреем.

Сидя за самым дальним столиком, я стал вспоминать лучшего друга, представшего сейчас перед Вратами. Хороший человек несправедливо обреченный на муки Ада… Осознание непричастности моей воли к убийству не даровало даже подобия облегчения совести. Что на меня нашло в тот момент? Переполняющие душу грехи взяли вверх над разумом, выставляя в приоритет эмоции?

Смерть двух напарников не нашла никакого отклика во мне, будто бы так и должно было быть. Становится страшно от этого — взять и застрелить человека больше не казалось чем-то из рук вон выходящим… Перед тем как уйти из квартиры я бросил взгляд на их руки — «индикаторы» были черными, этому факту объяснения у меня дать не получилось.

Ночь пролетела незаметно, изредка сотрудники ресторана смотрели на меня исподлобья, но поводов для беспокойства это не вызывало. Подходило время технического перерыва — пора начать выдвигаться в сторону Выхино.

Поймав проезжающего мимо водителя, я ему сунул в руку две тысячи рублей и сказал адрес. Он недоверчиво посмотрел на меня, однако, не промолвив ни слова, положил деньги в карман.

Едва начало светать, как я оказался на месте — сел на лавку во дворе напротив здания. До открытия офиса оставалось два часа, за это время надо придумать, каким образом мне перехватить Андрея. Причем желательно чтобы наша встреча происходила наедине. Может, стоит просто записаться к нему на прием и выведать всю информацию в личной беседе? Или «схватить» его на улице, пригрозив пистолетом? И куда мне вести его в этом случае? В ближайшую подворотню? Думаю, что толпа проходящего мимо народу явно заподозрит что-то неладное. Лучшим вариантом будет все-таки посидеть у него в кабинете — сначала попробую мирным путем выяснить предположительное местонахождение Ангела, если не получится, то силовым. Главное чтобы меня вновь не хватил приступ, иначе все старания пойдут коту под хвост. Под приступом отныне я понимаю не предсмертные конвульсии с пеной у рта, а потерю контроля…

Вокруг офиса начал собираться народ — клиенты ожидали, когда же их грехи примет на себя очередной «ловец». Открылась дверь, знакомый юноша пригласил всех внутрь. Через минуту из-за угла соседнего дома показался «мой личный менеджер». Он медленным шагом, боясь поскользнуться на обледенелой дороге, направлялся к входу. Как только за ним закрылась дверь, натянув посильнее капюшон, я двинулся следом.

Куртку в гардероб сдавать не стал, встречающего клиентов юношу просто проигнорировал, не до любезностей сейчас. Девушка на регистратуре окрикнула меня, когда я просто прошел мимо нее к кабинету Андрея. Возле нужной мне двери сидело трое мужчин, ожидающих своей очереди. Стоило мне взяться за ручку, чтобы открыть дверь, как один из мужчин сказал:

— Здесь по записи!

Вместо того чтобы сказать что-нибудь в ответ, я просто повернул голову в сторону мужчины и посмотрел ему в глаза. Он резко переменился в лице и опустил взгляд.

Андрей сидел в своем кресле и смотрел в окно, разговаривая с кем-то по телефону. Не поворачивая голову, он жестом предложил мне присесть в кресло. Я закрыл дверь на щеколду, сел напротив менеджера и стянул капюшон. Закончив разговор, он наконец-то обратил на меня внимание.

— Добрый де…

— Добрый, Андрей, — сказал я и положил ногу на ногу. — Не будем ходить вокруг да около — мне нужен ваш сотрудник, Петр.

— Что с вами произошло, Марк? — он удивленно осмотрел меня.

— Я попрошу еще раз — мне нужен Петр.

— Не понимаю, — менеджер замотал головой. — Куда вы тогда ушли?

— Так, понятно, — я немного огорчился тому, что не вызвал у Андрея чувства страха одним лишь своим видом и продемонстрировал пистолет для пущего эффекта. — Буду краток — ваш сотрудник…

— Стааа. жеее…р, — заикаясь, перебил меня менеджер, не сводя взгляд с оружия.

— Да плевать кто! — выкрикнул я и обвел ладонью вокруг своего лица. — Петр сделал это со мной, теперь я хочу вернуть все, как было!

— Я… не знаю где он, — вжавшись в кресло, произнес Андрей. — После вашего визита он так и не появлялся больше на работе, его телефон не отвечает на звонки…

— Хоть какая-нибудь контактная информация о нем осталась?! — я повысил голос, начав чувствовать раздражение. — Адрес, домашний телефон, люди, которые его знают?!

— Ничего из этого я не знаю, — произнес собеседник. — Но, вы не первый, кто его ищет.

— Вот как? — это становилось уже интереснее. — Кому еще он мог понадобиться?

— Одна девушка приходила позавчера вечером и попросила дать хотя бы телефон Петра…

— Какая девушка?

— Она толком ничего не сказала, за исключение лишь, что является его дальней родственницей.

— И что ты сделал?

— Дал ей номер телефона Петра, разумеется…

— Который не отвечает, — сказал я, уже зная ответ. — Свой номер телефона она оставила?

— Да, на случай если Петр объявится, она попросила срочно с ней связаться.

— Мне нужен ее номер.

— Держите, — с этими словами он медленно протянул мне листок, до этого находившийся на столе. — Говорит она, кстати, с легким акцентом.

— Как ее зовут?

— Николь.

Николь… Я совсем запутался — что из всего сказанного Ангелом является правдой, а что ложью? До этого момента Николь мне представлялась не более чем плодом воображения Петра, а оказалась реальным человеком. Пора заканчивать этот разговор, у меня появилась новая зацепка, от Андрея же ничего полезного больше не добиться. Достав из куртки пачку банкнот, я кинул ее на стол перед менеджером.

— За причиненные неудобства, — надеюсь, что он их возьмет. — Теперь пообещай мне одно — в полицию не слова, иначе я приду вновь.

— Хоро…

— Стой, перед тем как ответить, покажи мне «индикатор».

Он немного опешил, но все же снял пиджак и закатал рукав рубашки.

— Обещаю не сообщать в полицию либо в другие органы, — отметка на руке не появилась. — Можно вопрос, Марк?

— Только один.

— Деньги передо мной… Это же просто подарок, да?

— Чем еще это может быть?

После я натянул капюшон и покинул офис фирмы-обнулятора. Интересно посмотреть, какие отметки появятся на «индикаторе», когда человек пытается уверить себя, что взятка перед ним это всего лишь подарок? И появятся ли вообще? Неудивительно, что сформировалось новое направление в науке — слишком много вопросов остается открытыми, касаемо повседневной жизни людей.

Сейчас необходимо обзавестись телефоном, чтобы связаться с Николь. Возле метро находится небольшой торговый центр, не сомневаюсь, что там есть салон сотовой связи. Проблема может возникнуть только при регистрации номера, так как ГК может искать меня. Благо, беспроводные сети достаточно развиты, чтобы совершить звонок через интернет напрямую, не имея даже сим-карты.

Оформив покупку, я вышел на улицу и побрел в сторону дворов, где количество проходящих мимо людей в дневное время стремится к нулю. Несмотря на капюшон, полностью закрывающий голову и часть лица, зевак было предостаточно. Каждый встречный считает своим долгом пройти мимо с открытым ртом, хорошо, что хоть пальцами не показывают. Начинаю понимать прелести жизни в Новогреховске, где никого не волнует твой внешний вид и твои прошлые грехи — все такие же, просто «загрязнены» в разной степени. Человеку за чертой не будет спокойной жизни в «чистом» обществе, что впоследствии приведет к серьезному конфликту. Если раньше люди косо смотрели на приезжих, то теперь даже сосед, с которым ты прожил двадцать лет в одном доме, может оказаться посторонним элементом.

Закурив, я начал обдумывать предстоящий разговор с Николь. Первым делом надо с ней встретиться лично, но какой найти для этого предлог? Сигарета отправилась в урну неподалеку и, переписав номер с бумажки смартфон, я нажал кнопку вызова.

— Николь слушает, — из трубки послышался милый женский голос с присутствием легкого акцента.

— Здравствуйте, меня зовут Сергей, — врать надо начинать с мелочей, вдруг она уже нашла Ангела. — Я по поводу Петра, Андрей из «Грехофф. нет» попросил с вами связаться, если что-нибудь станет известно.

— Вы знаете, где он? — взволнованно спросила она.

— Есть одно предположение, но это лучше рассказать при личной встрече.

— Конечно! Я подъеду, куда скажите!

— Где вы сейчас находитесь?

— Пока что дома.

— Может лучше тогда я к вам? Все равно за рулем.

— Не хочу вас обременять…

— Мне не трудно, правда. Диктуйте адрес, буду через час-полтора.

Снова такси и снова дорога, которая заняла чуть больше времени, чем я обещал Николь. Добравшись до нужного мне дома в Красногорске, я поднялся на четвертый этаж и позвонил в дверной звонок. Глазок пришлось прикрыть рукой, послышались шаги.

— Кто там?

— Ма…Сергей, мы созванивались два часа назад.

Открылась дверь вовнутрь и передо мной предстала черноволосая хозяйка квартиры. Домашняя спортивная не могла скрыть грации ее тела. Только она увидела мое лицо, как тут же с силой постаралась захлопнуть дверь. Среагировал я моментально — просунул ногу в проем и всей массой тела плечом «нырнул» вперед, отталкивая дверь и вместе с тем девушку. Она упала на пол и захотела закричать, но я быстро приземлился возле нее и заткнул ее рот своей ладонью, после захлопнул дверь мыском правой ноги.

— Не бойся меня, мне нужны лишь ответы. Закончим — уйду, и ты никогда больше меня не увидишь. Кивни, если поняла.

Пара кивков ее головы и я медленно убрал свою ладонь. Кричать она не стала.

— Так и будем валяться в коридоре, или пойдем на кухню? — неожиданно твердым голосом сказала она.

— На кухню.

Мы сели друг напротив друга за столом, Николь поставила закипать электрический чайник.

— Что-нибудь будешь пить? Чай?

— Кофе, если не затруднит, — мне несколько по-иному представлялась эта картина — я задаю вопросы, девочка трясется от страха и со слезами на глазах, отвечает на них. Получилось все несколько по-другому…

— Начнем наше знакомство по-новому, — сказала девушка. — Николь.

— Марк, — улыбнувшись ей, ответил я. — Зачем ты ищешь Петра?

— Ангела ты хотел сказать? — она даже не посмотрела на меня, вместо этого начала насыпать мне в чашку кофе.

— Откуда ты знаешь, что он Ангел?

— Я очень хорошо его знаю, поверь, — она налила кипяток. — Молоко или сливки?

— Ничего не надо, — я протянул руку и пододвинул к себе горячий напиток. — Давай поподробнее: сначала ты, потом я.

— С тобой все и так понятно.

— Серьезно?

— Он начал осуществлять свой план, но что-то пошло не так и теперь ты в попытках отыскать его.

— План? О чем ты говоришь?

— Так, ясно, начнем по порядку, — Николь подставила свою левую руку себе под голову. — К тебе пришел Ангел и рассказал историю его жизни, так?

— Да.

— Потом он предложил тебя «обнулить», ты согласился, но вместо ожидаемого эффекта получилось с точностью да наоборот?

— Именно.

— Эх, — она вздохнула. — Прав был мой отец.

— Бен?

— Стоп, — глаза Николь сузились. — Расскажи мне, что конкретно тебе поведал Ангел о своей жизни?

Во время моего повествования выражение лица Николь менялось несколько раз: начиная от удивления и заканчивая отвращением.

— С фантазией у него все в полном порядке, — произнесла она в самом конце. — Как я понимаю, тебе интересует то, как все было на самом деле?

— Неплохо было бы понять, с чего все началось и причем тут я.

— Тогда слушай. Пять лет назад, еще находясь в Лондоне, мы с отцом ходили на спектакль. На тот момент я была всего лишь пятнадцатилетним подростком, интересующимся культурными мероприятиями. Выставки художников, музыкальные концерты и посещение театров входили в обязательную программу проведения досуга. Но не об этом сейчас. После спектакля папа предложил мне прогуляться по улице в сторону дома, подышать свежим воздухом и обсудить впечатления. По пути мы наткнулись на мальчишку примерно моего возраста, идущего навстречу нам. Он выглядел настолько уставшим и потерянным, что отец решил остановить мальчика и поинтересоваться, требуется ли тому помощь. В тот вечер мы встретила Ангела, отец мгновенье вглядывался в его лицо и сказал: «я знаю, кто ты, не стоит бояться, пойдем с нами». Мама была родом из России, поэтому я очень неплохо знаю русский язык. Она умерла, когда мне было семь лет, так что советоваться отцу было не с кем. Таким образом, мы приютили Ангела у себя. Сначала я скептически отнеслась к этому пополнению в семье, но со временем мы с Петром стали все больше проводить времени вместе. Потом, как обычно это и бывает, любовь двух подростков, казавшаяся вечной, в итоге привела к грустному расставанию. Ангел был одержим идеей привести людей к Раю, вот только путь он выбрал в корне неправильный. Все наши разговоры стали сводиться к одному — достичь его цели. В день «Озарения» Петра коснулось всего десять человек. Ты представляешь? Из миллиардов душ только десять! Как объяснил Ангел, в момент прикосновения души людей и Петра на мгновенье стали едиными, потом разъединились, но связь осталась навсегда. Он рассказал, что может чувствовать этих людей, где бы они не находились.

— Один из них я…

— Верно, можешь считать себя подобием апостола, — она усмехнулась. — Только вам он может передать свои грехи, но лишь в том случае, если вы лично позволите ему коснуться вашей души. «Обнулить» же он сможет, кого сам захочет.

— Так вот зачем все эти слезливые истории? Просьба стать другом?

— Как говорится на вашем языке — открыть душу.

— Но зачем ему передавать свои грехи кому-то из нас? И откуда он вообще набрал их?

— Помнишь «принцип косвенности», по которому появляются отметки в «индикаторе»? Например, когда своими действиями ты заставил кого-нибудь соврать или же отдал приказ убить, ты тоже получаешь грех на свою душу. Петр подарил людям возможность «обнуления», но он и предположить не мог, что тем самым манипулирует всеми и сразу. Люди все так же убивают, лгут и воруют, только в меньших количествах. И эти люди понимают, что имеется возможность очистить душу, что все так же толкает людей на новые прегрешения. «Обнуление» должно было дать надежду для всех. Оно должно было показать, что есть шанс на жизнь после. Вместо этого «обнуление» толкает на новые грехи. Понимаешь, в насколько замкнутый круг попал Ангел? Теперь оцени эту мысль в масштабах мира и приди к выводу, что нет ничего удивительного в постоянно черном «индикаторе» самого Ангела. Он действительно думал, что после дня «Озарения» погибнет, однако выжил и стал человеком с «безразмерной» душой — он может нести на себе все грехи мира, но дорога в Рай для него самого останется навсегда закрытой.

— Бедняжка, — саркастично сказал я. — Так зачем ему я?

— Ты должен был стать орудием.

— В смысле?

— Душа человека как сосуд, она может принять в себя только то количество грехов, которое в нее влезет. Стоит переполнить — сосуд лопнет, душа разобьется на миллионы осколков. Ты когда-нибудь задумывался о том, куда деваются грехи людей после смерти? Ответ поразительно прост — они остаются вместе с нами. Но, в случае, если грехи «разорвут» твою душу, то куда им деваться? Они не исчезают из мироздания как осколки твоей «разбитой» души, вместо этого грехи «прилипают» к ближайшим темным душам, летят, словно мотыльки на огонек. Если никого поблизости им не удается найти, то они летят к Ангелу, как к самому большому грешнику в мире. Единение ваших с Петром душ дало тебе возможность нести на себе очень большое количество грехов, лишь Ангел знает какое именно. Но оно не бесконечно. Петр «наполнил» тебя почти до лимита и своими спектаклем подтолкнул направиться в город «людей за чертой». Там ты должен был порядком согрешить, чтобы наполнить свою душу грехами и погибнуть от перенасыщения. Дальше твои грехи «прилипли» бы ко всем жителям, разрывая их души на куски. Представляешь, на что это было бы похоже? Тысячи людей погибли не от болезней, нет. Они умерли оттого, что грешили. Дальше пару новостей по миру «грехи означают смерть» и общество приходит к мысли, что грешить вообще нельзя, ловцы явно разуверятся в своей работе, «обнуление» пропадет как пережиток прошлого и главная цель Ангела — попадание в Рай хоть кого-нибудь из людей — по его мнению, наступит явно быстрее, чем планировалось изначально. Я имею в виду его слова про «несколько поколений после». Проект «Грешники» идеально вписывается в концепцию его плана — Ангел найдет остальных «коснувшихся» и под разными предлогами, как и тебя, отправит по резервациям. Дальнейшее развитие событий ты понял.

— Ангел сделал из меня «греховную бомбу»? — я нервно рассмеялся. — Да он гребанный маньяк!

— Мой отец выразился примерно так же, — ее глаза начали наполняться слезами. — Петр просил его помочь осуществить задуманное, но папа отказал… Началась словесная перепалка в ходе которой Ангел убил моего отца — при попытке выбежать из дома Петр столкнул отца с лестницы… Я подслушала весь их разговор и видела смерть отца своими глазами. В тот день с Ангелом мы виделись в последний раз — он произнес «прости меня» и выскочил из дома…

— Извини, я не знал.

— Ты ни в чем не виноват, — она вытерла слезы. — Последние три года я ищу Ангела, чтобы остановить его. Недавно мне сообщили, что видели похожего на Петра человека в Москве, вот я и приехала сюда.

— И как ты хочешь его остановить?

— Сказать ему, что ни в чем не виню, что он во всем прав, и я хочу ему помочь. Потом дождаться удобного случая и убить.

— Значит, мы преследуем одну цель, — я сделал глоток остывшего кофе. — У меня возникло пару вопросов — ты говоришь, что моя душа разорвется на куски, когда наступит момент «перенасыщения». Вчера вечером три человека погибли от моей руки, довольно весомые грехи. Почему тогда я не умер?

— Возможно, Ангел подгадал момент и оставил в твоей душе приличных размеров закуток, чтобы он постепенно наполнился грехами и ты погиб после старта проекта «Грешники»?

— Разве он не подумал о том, что я вернусь и буду его искать?

— Марк, из того города люди обычно не возвращаются — их просто так не выпускают.

— Откуда ты знаешь столько о Новогреховске?

— Как я поняла, следуя твоему рассказу, этот город является подобием резерваций, — сказала Николь. — Я знаю о проекте «Грешники», и то потому, что отец сам мне рассказывал об этом. Папа занимал высокую государственную должность и выступал против осуществления подобной инициативы. Я все чаще задумываюсь о том, что в тот вечер, после спектакля, Ангел неспроста встретил нас…

— Петр тебе что-нибудь рассказывал о Викторе Мракове?

— Да, Ангел обмолвился как-то раз, что он приходил к Виктору однажды с предложением «обнулить» того. Но Мраков отказал Петру.

— Может Ангел действительно хотел «обнулить» Виктора, но по своим соображениям?

— Ты о чем?

— Подготовить почву для будущих свершений? Смотри, Ангел приходит к Виктору, «обнуляет» его и тем самым внедряется в доверие, потом исчезает из его жизни. В дальнейшем, когда бы Петру понадобилось осуществить свой план, Виктор сразу же был бы рад видеть Ангела. Очередное предложение «обнулить» и Мраков превращается в еще одну «ходячую» бомбу.

— Звучит логично.

— И когда Виктор возглавил Новогреховск, Ангел снова пришел к нему. Не будь Мраков таким принципиальным, город давно бы погиб.

— Как думаешь, Петр знал изначально, к чему придет мир? Я имею в виду строительство резерваций.

— Я думаю, что история циклична. Ангел говорил, что ему достаточно много лет, чтобы видеть из века в век одно — прокаженных всегда собирают вместе. Либо их лечат, либо калечат — третьего не дано.

— Но почему в тот день, когда мы с папой шли со спектакля, Петр встретил именно нас?

— Предлагаю найти его и узнать это, — сказал я. — Знаешь, когда я вчера убил трех человек, у двоих из них чистые «индикаторы» покрылись отметками. Что-нибудь знаешь об этом?

— Как ты выразился? — она посмотрела мне в глаза. — Найдем и узнаем? Кстати, кто были эти люди?

— Двое из них сотрудники «греховного контроля», третьим был мой лучший друг…

— Зачем ты убил друга?

— Думаешь, я хотел? — в голове промелькнуло бездыханное тело Дениса. — После того, как я «обнулил» Ангела, у меня начались приступы. Два или три раза просто потеря сознания, в последний раз — потеря контроля и возведение эмоций в абсолют разума, что привело к ужасным последствиям… Еще я думаю, что погибаю.

— С чего такие мысли? Сказали ангельские лакеи?

— Да, — я невольно потер то место на лице, куда прилетел ботинок несколько дней назад.

— Думаю, что они врали.

— Но зачем?

— Разве сам еще не понял? Что делать обреченному человеку, которому осталось жить пару дней, в городе, из которого нет выхода?

— Броситься во все тяжкие, ты об этом?

— Насыщая тем самым свою душу грехами и подводя все ближе момент «взрыва». То количество грехов, которое ты несешь на себе, конечно же, вызывает приступы, как и потеряю контроля.

— Считаешь, что я еще смогу пожить?

— Если не устроишь массовый геноцид, то почему нет?

— Знаешь, не думал, что мне будет настолько приятно с тобой пообщаться, — я не мог не отметить этот факт. — Правда, нашу встречу я представлял в несколько другом формате.

— Я уже это поняла, когда ты накинулся на меня в коридоре.

— Хотел тебя запугать, — я виновато пожал плечами. — Очень многое свалилось на меня за последнее время.

— Понимаю, поэтому не сержусь, — она улыбнулась. — Я сама хотела преподнести себя при нашей встрече плачущей и взволнованной девчонкой.

— Чтобы мое сердце растаяло, и я рассказал тебе все о Петре?

— Кто знает, что у вас у мужчин на уме?

— Ты о чем?

— Да так, думала, денег попросишь, или какую-нибудь другую услугу…

— Нужно больше доверять людям и верить в них.

— Ты самому Ангелу поверил и посмотри на результат, — Николь развела руками.

— У тебя есть идеи, где сейчас может находиться Петр?

— Даже нет малейшего представления, — она вздохнула. — Я рассчитывала на тебя.

— Тогда мы зашли в тупик, — я потер лицо и глаза ладоням. — От Андрея больше ничего толкового не добиться.

— Согласна.

Ни одной стоящей идеи в голову не приходило. Бредовые мысли насчет поиска Ангела в социальных сетях отсеивались сразу, несмотря на крупицу надежды. Мысль о том, чтобы ходить с листовками и раздавать портрет Петра с надписью «Вы не видели этого человека?» тоже не вдохновляла. Просто сидеть и ждать, но чего именно? Знамения с неба в виде огромной стрелки, указывающей точное местоположение? Такое бывает только в компьютерных играх.

— Подожди, — меня вдруг осенило. — Кто тебе сообщил о человеке, похожем на Петра?

— Нанятый мной детектив.

— Он дальше занимается поисками?

— Я бы сразу тебе сказала об этом, — Николь сердито посмотрела на меня. — После того, как детектив позвонил мне и рассказал о «Грехофф. нет», связь с ним пропала. На звонки с разных номеров не отвечает, на сообщения через личный кабинет на сайте — тоже. Может, нашел себе работу «посерьезнее», не знаю.

— Или с ним что-нибудь случилось, — высказал я свою догадку. — Есть его домашний адрес?

— Даже юридического нет, — она достала смартфон и загрузила сайт детектива. — Он работал анонимно, оплата постфактум на электронный кошелек.

— Одно лишь имя и телефон, — я глазами пытался найти хоть какое-то подобие адреса. — И целая куча хвалебных отзывов.

— Это было одним из условий его найма — после окончания дела отписаться на сайте, двадцать первый век на дворе.

— Договор какой-нибудь ты с ним подписывала?

— Только на словах.

— Почему ты выбрала именно его? — меня удивляла эта наивность Николь. — Других более известных розыскных агентств в интернете не нашлось?

— Во-первых, все эти «известные агентства» требовали таких денег, которых у меня просто нет. Во-вторых, они требуют предоплату, говоря сразу, что не гарантируют успешность дела.

— А этот «детектив» гарантировал?

— Он хотя бы попытался! — Николь прикрикнула. — И опять же, оплата после выполнения заказа!

— Какой человек будет тратить месяц своей жизни на дело, которое может не принести ему элементарно денег на пропитание?

— Такой человек, который уверен в своем успехе?

— Только если так, — спорить с ней было бессмысленно. — Скажи, а почему ты начала свои поиски с Москвы?

— Потому что в тот роковой день Ангел проболтался моему отцу, что семь из десяти «коснувшихся» его родом из России. Представь сколько стоит нанять детективов по всей стране? Если и начинать поиски, то точно не с какого-нибудь захолустья, а со столицы.

— С этим понятно… Не хотелось бы поднимать эту тему, но Петр находится в розыске за убийство твоего отца?

— Нет, я заявила о несчастном случае.

— Почему?

— Поймает Петра полиция, дальше что? Признают в нем Ангела и сделают новой мессией, к которой будет невозможно подобраться?

— Тогда зачем он выбрал такой сложный путь? Разве не проще было бы ему действительно стать «мессией» и привести людей к Раю своим примером?

— Он понимает, что мир до сих пор живет по принципу «кнута и пряника». Большинству будет просто «начхать» на пример перед глазами, а вот если после будущих событий в Новогреховске Ангел заявит о себе…

— То тогда его все будут слушать, гениально.

— По крайней мере, все это — лишь мои догадки, но если бы я преследовала похожую цель, то поступила именно так.

— Ты посмотрела на «индикатор» отца после его смерти?

— Рая он так и не увидел…

— Сожалею, — я не стал интересоваться причинами. — Значит, у тебя есть только номер телефона, по которому ты связывалась с детективом, его имя и номер электронного кошелька?

— И я понятия не имею, как все это может нам помочь, — созналась в своей беспомощности Николь. — Зовут детектива, кстати, Алексей.

— Нам требуется с ним связаться и узнать, почему он прекратил поиски и прервал с тобой связь. На звонки он не отвечает, через сайт тоже ответа не дождаться…

— Адресов у нас так же нет, — она поднесла руку ко лбу и прикрыла глаза — Варианты?

— Есть один, но использовать его очень не хотелось бы.

— Тогда давай останемся здесь и будем плевать в потолок, надеясь, что все само собой разрешится! — Николь попыталась изобразить детский радостный голос и даже похлопала в ладоши, получилось весьма неплохо.

— Хорошо, — я достал телефон из кармана и набрал недавно запомненный наизусть номер. — Виктор?

— Марк? — послышался удивленный голос.

— Да, мне нужна помощь.

— Ты нашел его?

— В процессе. Виктор, я тебе сейчас отправлю несколько реквизитов, мне надо по ним пробить адрес человека.

— Присылай, — ответил Виктор. — Что с тем телефоном, который я тебе дал?

— Потерял.

— Ясно, в течение часа дам ответ на этот номер.

— Жду.

Николь весь разговор по телефону не отходила от меня ни на шаг.

— Ты сейчас звонил тому самому Мракову?

— Да. Наверное, тебе стоит услышать всю историю, которая со мной приключилась.

Последующие полчаса, в который уже раз, я пересказывал события последних дней. Никаких подробностей не утаивал, особенно подробно воспроизвел разговор с Виктором.

— Да, теперь все встало на свои места, — подвела итог Николь. — И твои опасения мне тоже понятны — Виктор не позволит тебе или мне убить Петра.

— Именно поэтому я всю дорогу из аэропорта оглядываюсь назад — вроде, никто за мной не следил. Однако не сомневаюсь, что стоит посетить дом детектива, как за нами тут же увяжется хвост.

— Бесспорный факт, — сказала она. — Мраков преследует свои цели.

— Предлагаю пока что не думать об этом, ведь толком еще ничего не известно. Включая, скольких людей пошлет Виктор следить за нами.

— Будем действовать по обстоятельствам?

— Будем.

— Марк?

— Да, Николь?

— Что ты будешь делать, когда все закончится?

— Первое что приходит в голову — вызволить друга из Ада.

— Ты ведь понимаешь, что это невозможно? — с этими словами Николь подошла ко мне и опустилась на корточки, взяв при этом мою руку в свою. — Ты ни в чем не виноват, это все грехи, даже не твои…

— От этого не легче, поверь…

Мы молча сидели, смотря друг другу в глаза. Странное ощущение — чувствовать себя одиноким, когда рядом есть человек, готовый поддержать в трудную минуту. Но, одиночество еще не самое страшное. Куда ужаснее осознавать свою неуверенность — хватит ли мне духу искупить свою вину перед братом? Если все закончится хорошо и Ангел заберет обратно свой «подарок», то, что мне делать дальше? Пустить себе пулю в лоб, чтобы Денису не было так «скучно в котле»? Или действительно попытаться найти способ спасти его душу, будучи живым? Может ответ кроется в книгах? Данте вполне смог попасть в Ад… Или сейчас я просто ищу отговорку, которая позволит мне пожить еще немного, «преследуя» великую цель? Человек слишком переменчив в своих желаниях и своих мыслях — только вчера казавшаяся отличной идея перестает быть таковой, стоит лишь немного дать волю темным уголкам разума. Самопожертвование это обман — дай человеку минуту подумать и количество желающих героически погибнуть резко сократится. Дай людям час — желающих вообще не найдется, претендент будет выбираться волей жребия сами же этими людьми. Разум гасит огонь души, стоит дать ему волю. Поэтому я восхищаюсь теми людьми, которые поймали момент тишины мыслей. Момент, когда говорит душа. И бросались в огонь, спасая тем самым жизни других. Отец хотел, чтобы люди следовали зову души, но человеческий род пошел другой дорогой — мы последовали за голосом разума. Нами правит холодный расчет и эгоизм, на протяжении всей жизни разум кричит, душа же еле шепчет. Услышав этот шепот хотя бы раз, нельзя дать ему раствориться в небытие, иначе дорога будет одна.

Глава 16

Спустя десять минут мой смартфон издал звук, обозначающий входящее уведомление — сообщение от Виктора с именем и адресом детектива. Вызвав такси, я принялся ожидать, пока переоденется Николь.

Водитель позвонил, как подъехал к подъезду. Мы с Николь вышли из дома и погрузились на заднее сидение автомобиля.

— Ты купила ту квартиру? — спросил я, смотря на проносящиеся мимо машины.

— Слишком дорого, за эти же самые деньги у себя в стране я могу купить двухэтажный дом. Так что просто сняла на время.

— Полностью согласен, — вдруг подал голос водитель спереди. — Неподъемные цены для простого люда.

— Почему нельзя купить квартиру в другом, более дешевом городе России? — никогда не понимал людей, едущих покорять Москву — у себя дома разве плохо? Или крутиться на нескольких работах, не оставляя времени для жизни это считается перспективным?

— Москвич? — спросил водитель.

— Какая разница? — в грубом тоне ответил я.

— Значит москвич, — шофер усмехнулся. — Злые вы люди, не понимаете остальных.

— По-твоему, я считаю себя эгоистичным небожителем?

— Ну, до неба тебе явно далеко, — он расхохотался. — Капюшон посильнее натяни, да и маску надень какую-нибудь.

Я заметил в зеркало заднего вида, как шофер смотрит на отражение моего лица и пытается давить в себе смешки.

— Это смешно?! — выкрикнул я. — Хочешь, я покажу тебе, что такое смешно?!

— Марк, стой! — Николь двумя руками пыталась удержать мою руку, которой я полез за пистолетом. Будучи опять сторонним наблюдателем за происходящим и вспомнив, чем закончился последний приступ, я попытался собрать всю свою волю воедино и не потерять контроль до конца. Тем временем, «другой» Марк уже ударил Николь локтем в нос и наставил оружие к затылку водителя. Мы ехали со скоростью под сто километров в час, на МКАДе.

— Стой, мы же разобьемся! — я пытался докричаться до «другого» меня, но получилось лишь передать мысли.

— Ты ведь сам этого хотел, разве нет? — из моего (моего ли?) рта послышался ответ.

— Нет конечно, что вы?! — паникуя, спросил водитель. Капельки пота начали проглядываться на его висках.

— Не ценой жизни других!

— Гнев так романтичен в своей природе, — сказал «другой» и убрал пистолет. — В следующий раз я не остановлюсь, закончи дело, Марк. Скоро увидимся.

Утраченный контроль над телом вернулся, словно и не исчезал. Машина не сбавляла скорость, только водителя всего начало трясти от страха. Николь молча смотрела на меня и держалась за разбитое лицо.

— Надеюсь, данный инцидент отучит тебя хамить клиентам?

— Вы ме… ме… ня не убьете? — заикаясь, спросил водитель.

— Если только ты пообещаешь довести нас до Царицыно и никому не рассказывать о том, что только что произошло.

— Обещаю! — с этими словами шофер поднял над головой руку с задранным рукавом так, чтобы я смог увидеть его «индикатор». — Вот, видите! Обещаю, клянусь!

Отметок не появилось, хорошо. Страх может сильно мотивировать людей, заставляя их подчиняться твоей воле. Только понять не могу одного — если бы он сейчас погиб, то попал бы в Рай. Тогда чего ему бояться? Инстинкт? Или, может, он не уверен о дальнейшей встрече со своей семьей? Единственный кормилец детей погибнет и тем самым вынудит их пойти по кривой дорожке в поисках заработка?

— Вижу, не паникуй, — сказал я и посмотрел на Николь. — Вот так погиб Денис…

— Я уже поняла, — потирая нос, сказала она. — Ты говорил сам с собой?

— Не знаю, кто это был, но точно не я. Твоя аналогия не уместна.

— Что-то по типу «одержимого дьяволом»?

— Можно и так сказать, — ответил я и глубоко вздохнул. — Он обещал вернуться, не хочу подвергать тебя опасности, так что…

— Сделаем проще — отдай мне пистолет, а с «другим» тобой я уж как-нибудь справлюсь.

— Заранее прощаю тебя, — я передал ей в руки оружие. — Если понадобится — не сомневайся ни секунды.

— Договорились, — произнесла Николь. — Ты чувствуешь, как приходит «одержимость»? Можешь этому сопротивляться?

— Внезапно я ощущаю, что тело более не подчиняется мне. Одной лишь воли не хватает, чтобы вернуть контроль.

— И оба раза это происходило, когда ты испытывал негативные эмоции?

— Предлагаешь мне постараться не раздражаться?

— Просто попробуй, там посмотрим.

Водитель, который слышал весь разговор, осмелился спросить:

— Так это были не вы? Бывает же такое в мире!

— Не испытывай судьбу, — сказала Николь.

Шофер, по собственной инициативе, достал из бардачка аптечку и протянул ее мне. Обработав нос моей «боевой» подруги раствором и наклеив пластырь, я извинился перед девушкой. Оставшуюся дорогу мы провели в полной тишине.

Только сейчас мысли пришли в порядок и я всерьез задумался — что со мной происходит? В любом случае «одержимость» связана с грехами, это вполне логично. Вопрос теперь следующий — почему я становлюсь сторонним наблюдателем, как будто мое тело действительно заняла другая душа? Если бы грехи сотен тысяч (надеюсь, что их количество намного меньше) людей преобладали во мне, то, как минимум на глаза должна была бы опускаться пелена, затмевая рассудок. Потом как в фильмах — очнулся с окровавленным ножом в руках, не понимая, что происходит… Вместо этого у меня получилось вступить с «другим» мной в диалог и даже переубедить.

Таксист высадил нас возле станции метро, во дворы ехать категорически отказался, видимо боялся засвою жизнь. Заплатив ему явно больше, чем того требовал счетчик, мы с Николь пошли в сторону дома детектива.

— Какой у него номер квартиры? — спросила она, когда мы уже стояли возле двенадцатиэтажного здания.

— Сорок седьмой, — сказал я и набрал цифры на «домофоне». Ответа не последовало.

— Отлично, что теперь?

— Может, не работает звонок? — вспомнив молодость и понадеявшись, что в этом доме магнит уже держит дверь не так крепко, я, что есть сил, двумя руками дернул ее за ручку на себя. Дверь поддалась.

— Ты всегда решаешь проблемы подобным образом? — спросила Николь, заходя в подъезд.

— Мы могли стоять возле двери до самого вечера и ждать, когда кто-нибудь ее откроет.

— Или посмотреть в интернете универсальный код для конкретной модели, разве нет?

— В следующий раз обязательно послушаю тебя.

Мы на лифте поднялись на пятый этаж и оказались возле двери, ведущей в квартиру. Несколько ударов кулаком и нажатий на дверной звонок никакого эффекта не принесли.

— Будем ждать тут, — предрекая вопрос Николь, сказал я.

— Если он так и не появится?

— Значит, придумаем что-нибудь еще.

Я отошел к окну и закурил сигарету. Заниматься самоуничтожением можно по-разному. Каждый сам для себя выбирает собственный метод: курение, алкоголь и наркотики являются лишь следствием, но не причиной. Самая главная проблема кроется в деградации личности, несущей в себе невообразимое количество побочных эффектов. Что может быть страшнее и убийственнее, чем отсутствие понимания о наносимом себе вреде? Сложно назвать идиотизм постепенного уничтожения осознанным выбором взрослого человека. Зависимость, болезнь? Не более чем придуманные оправдания, призванные успокоить самого себя. Желание побороть свою немощность целиком и полностью зависит от силы воли. Зачем просить у кого-то помощи, когда все в твоих собственных руках? Неспособность отказаться от своих привычек и есть деградация, убивающая нас. Если я не могу даже элементарно взять и выкинуть сейчас сигарету, то каким образом я силой воли пытался вернуть над телом контроль?..

Рассуждать о вечном можно бесконечно, но кто послушает человека, который умеет разве что только говорить? Ныне вошедшая в обиход фраза «диванные эксперты» полностью выражает мою мысль — мнение таких людей гроша не стоит. Какой смысл говорить о том, что как плохо мы живем, если ничего не предпринимать для изменения ситуации? Общество нытиков, скидывающих друг на друга свои проблемы и находящие моральную поддержку в мысли, что не только их одних обделила жизнь. «Озарение» в этом плане ничего не изменило — нытики начали сбиваться в новые стаи, кричащие налево и направо о несправедливости божьей воли. Грешили сами — виноват Ангел, потому что не пришел раньше…

Николь достала смартфон и принялась лазать в интернете. Последовав ее примеру, я зашел на новостной ресурс, чтобы ознакомиться с последними событиями.

«Зверское убийство в центре Москвы» — новость, набравшая самое большое количество просмотров за сегодня. Камеры на подъезде смогли запечатлеть только выбегающего из подъезда мужчину, лица видно не было. Трое мертвых мужчин, двое из которых служили в «греховном контроле». Мать третьего убитого «желает скорее подохнуть» извергу, совершившего это преступление…

— Что случилось? — спросила Николь.

— Не бери в голову, — вытерев рукавом лицо, я попытался закрыться от внутренних демонов, продолжив листать ленту новостей.

«Обнуляторы» 2 — в прокат выходит вторая часть известного боевика, родом из Голливуда. В центре сюжета два напарника американского аналога греховного контроля, расследующие дело о незаконном удержании выходцев с ближнего востока для их последующего насильственного «обнуления». Действие фильма начинается в Техасе, в момент, когда напарники выходят на след «греховного барона» (прямая цитата с афишы, я не шучу) и пытаются уничтожить его «грехоферму». Взрывы, перестрелки и самая главная «фишка» фильма — смертоносный танец «обнуляторов»: схватившись левыми руками, в правых держа по пистолету, они забегают на склад и устраивают перестрелку. Как только первый напарник убивает кого-нибудь, второй «обнуляет» его. Первый стреляет исключительно на поражение, второй лишь ранит врагов. Перед тем как добить раненого, они произносят искрометное «увидимся в Аду» и заставляют врагов «обнулить» себя, после чего стреляют в голову или в сердце. Не могу сказать, что первая часть была шедевром кинематографа, однако доставила немалое удовольствие от просмотра.

«Депутат предложил внести поправки в «закон о замерах» — передвинуть необходимость снятия замеров на неделю». По его словам, должна повыситься производительность труда и общее психологическое состояние граждан. На людей давит тот факт, что они должны отчитываться перед государством о своих грехах. Если увеличить временной промежуток, то граждане найдут больше времени для своих личных дел либо развлечений. Конечно, это более касается регионов, где людям приходится посещать пункт снятия замеров, а не отсылать с помощью приложения на смартфоне свои результаты. На возражение, что повысится количество преступлений, депутат заметил, что в этом году и так рекордно низкие показатели. Для начала, эксперимент можно попробовать провести в отдельно взятом регионе… Не плохая инициатива, способная упростить жизнь людям.

«Какой котел подходит для вас?» — тест, состоящий из пятнадцати вопросов. Если отвечать честно, то в результате получим несколько картинок, обозначающие, какие муки нас ждут в Аду. У меня система вывела виселицу, на которой висело мое бренное тело. Под виселицей находится котел с пираньями, мои ноги опущены в него. Вечное удушье и вечное съедание рыбами моей постоянно нарастающей плоти… Как представил, так сразу всего передернуло. Ну и фантазия у автора…

«Истинная цена мяса» — сюжет о том, каким образом сейчас ведут скот на убой. Жестокость и убийства, которые в случае добычи еды даруют минимального размера отметки, все равно гарантируют фермеру пересечение черты. Не могу назвать решение изящным, но за баснословные деньги отныне нанимаются люди, которым уже нечего терять. Их полностью освобождают от налогов и платят огромные зарплаты лишь для того, чтобы эти работники прокормили население. Кстати, большинство фермеров после «Озарения» оказалось с черными «индикаторами» и они быстро поняли, что теперь вправе выдвигать правительству свои условия. В первый год, когда скотобойни встали, в восторге от сложившейся ситуации были вегетарианцы и защитники животных, но слишком была велика у человечества любовь к мясу.

«Китай вернулся к вынесению смертных приговоров» — что за фанатичное желание убивать? В прямом эфире преступнику, который участвовал в финансовых махинациях и был еще относительно «чистым», насильственно передали грехи верхи правительства. Что они о себе возомнили? Играют в Бога? Еще могу понять обычный расстрел, как-никак ни один десяток лет они прибегали к этому методу, но отправлять при этом человека в Ад? Казнь вызвала бурю эмоций и негодований в мире, комитет по защите прав человека пообещал «просто так этого не оставить». Посмотрим, к чему все придет.

Послышался звук открывающейся подъездной двери, и затем лифт начал спускаться. Через две минуты двери лифта распахнулись, и из него вышел молодой человек, державший в руках сумки с продуктами. Он проигнорировал нас с Николь и прошел к квартире, в которую я недавно стучался. Мужчина положил пакет из правой руки на пол и принялся открывать ключом замок.

— Алексей? — спросила Николь.

— Да, — обернувшись, ответил мужчина. — А вы, собственно говоря?..

— Николь, — она улыбнулась и сделала несколько шагов в сторону Алексея. Его глаза резко округлились, второй пакет выпал из левой руки и он начал судорожно открывать дверь. Стало понятно, что Алексей не намерен с нами общаться, и я в несколько шагов оказался возле закрывающейся перед моим носом двери. Еще мгновенье и детектив бы успел оказаться по ту сторону квартиры. Я со всей силы дернул ручку на себя, не позволяя Алексею оказаться взаперти.

— Позволите зайти? — спросил я, сделав несколько шагов внутрь квартиры. Алексей поднял руки и попятился назад. Николь схватила сумки, чтобы не вызывать лишних вопросов у соседей и забежала следом.

— Ты взял за привычку вламываться в квартиры людей?

— Я начал находить в этом особый шарм.

— Что вам надо? — спросил Алексей. На вид я бы дал ему лет тридцать, не больше. Среднего роста, худощавого телосложения. Русые волосы, карие глаза, никаких примечательных дефектов на лице — в общем, в толпе затеряется сразу же. Учитывая род его деятельности — неоспоримый плюс.

— Ответь нам на пару вопросов, и мы уйдем, — сказала Николь. — И очень тебя прошу, постарайся не раздражать моего друга.

— Как понимаешь, убивать мне не впервой, — я подмигнул ему и хрустнул пальцами обеих рук. Очень не хотелось именно сейчас потерять контроль, когда мы настолько близки к цели.

— Верю, — он осмотрел меня с ног до головы, потом его взгляд упал на Николь. — Пойдемте в комнату, на кухне не хватит места для троих.

На удивление детектив держится молодцом. Меня подобная ситуация повергла бы в панику.

— Присаживайтесь на диван, — сказал Алексей, занимая место в кресле. — Как вы нашли меня?

— Почему ты перестал отвечать на мои звонки? — Николь проигнорировала его вопрос. — По меньшей мере, это не профессионально.

— Я в принципе решил изменить род своей деятельности, когда понял во что влип.

— И во что же, по-твоему, ты влип? — спросил я.

— Может Николь вам расскажет, кого именно она ищет? Мне кажется, что всего она вам не рассказала…

— Помнишь про просьбу «не раздражать меня»?

— А то что? Убьете меня, как и многих других? — он вальяжно раскинулся в кресле. — Я вам нужен.

— Нам нужен не весь ты, — сказала Николь и посмотрела на меня. — Да, «Тесак»?

— Ты не захочешь знать, почему меня так кличут, — я постарался изобразить как можно более грозный тон. — Тебе сильно нужен указательный палец?

Детектива передернуло, он машинально засунул руки в карманы. Пора мне записаться в актеры…

Николь достала из сумочки пистолет и положила его себе на колени, потом произнесла:

— Чтобы ты видел, что мы настроены серьезно.

— Сходи на кухню, — попросил я ее. — Детектив, надеюсь, ты ножи точишь? Иначе, принудительная ампутация частей тела может причинить воистину адскую боль.

— Что же за люди вы такие? — Алексей побледнел, но все же старался не допускать дрожания голоса. — Спрашивайте!

— Молодец, — улыбнувшись, сказал я. — Ножи отменяются, пока.

— Повторю свой вопрос еще раз — почему ты перестал контактировать со мной? — спросила Николь. — И заверни рукав на всякий случай.

— После того, как я отправил вам информацию о последнем местоположение Петра, меня несколько дней не покидало чувство, что где-то уже я видел это лицо. Загрузив фотографию в интернет и запустив поиск совпадений, поисковик мне выдал несколько десятков похожих изображений — портреты молодого Ангела, написанные разными художниками. Отправив трем из них фотографию Петра на электронную почту, от двоих я дождался ответа — именно так они и представляли повзрослевшего Ангела.

— Тебе какая разница, кто он? — Николь выглядела раздраженной, ее можно понять.

— Дело в том, что я не знаю ваших истинных мотивов, — детектив схватился руками за голову. — Может вы с помощью него хотели обрести славу? Нельзя, чтобы люди знали об Ангеле, иначе это может привести к печальным последствиям.

— К каким же интересно? — спросил я.

— Люди благодарны Ангелу за то, что он пришел к нам и подарил невиданные возможности и знания. Но все ли действительно благодарны? Как отнесутся к подарившему осознание вечных мук люди, которые достигли статуса «за чертой» до «Озарения» или позднее? Вот вы — вам дорога в Рай закрыта, разве не лучше было жить в счастливом неведенье о предстоящем, чем отсчитывать дни до конца? И замечать взгляды прохожих на себе, словно вы прокаженный?

— Ко всему привыкаешь, остается просто доживать свой век.

— Вы не вините Ангела в этом? Вы же могли быть успешным человеком, устроить себе Рай на земле! Вместо этого одно лишь психическое расстройство и отсутствие возможностей.

— В своих грехах виноваты только мы сами, Ангел тут не причем. Он просто достал конфету из обертки, испорченная она или нет — зависит только от человека.

— Скажите это миллионам, оставшимся без работы и угнетаемых обществом.

— Я не понимаю, к чему ты клонишь, — встряла в наш диалог Николь.

— К тому, что второй распятый Иисус нам не нужен…

— Но я не собиралась обнародовать факт бытия Ангела на земле!

— Может вы просто хотели его убить? — сказал детектив и кинул взгляд на меня. — Смотря на этого «громилу», нельзя отрицать и такую возможность.

— Хорошо, допустим, Ангел погибнет, что из этого? — спросил я.

— Никогда не пробовали посмотреть дальше, чем завтрашний день? Кто-нибудь из людей попадет первым в Рай, вернется Отец и что он увидит? Я боюсь его гнева…

— Попасть в Рай путем «обнуления» тебя не смущает? Отец будет рад этому?

— Надеюсь, что простит…

— И поймет, — добавила Николь. — Ты знаешь, где сейчас Ангел?

— Знаю, я проследил за ним до самого дома.

— Так, может, скажешь нам?

— Разве у меня есть выбор? — спросил детектив. — Чтобы вы знали — я умереть не боюсь, только вот некому будет тогда позаботиться о моих родителях.

— Скажи нам адрес, и мы уйдем, — Николь положила руку на рукоять пистолета.

— Знаю, это может показаться глупым, но пообещайте мне не трогать Ангела?

— Обещаю, — сказал я, надеясь как можно скорее убраться из этого дома и поквитаться с Петром.

— Обещаю, — улыбнулась моя подруга.

— Я запишу вам адрес, — он встал с кресла и подошел к письменному столу. — Здесь вся информация.

— Спасибо, — я взял листок из рук детектива.

— Думаю, не стоит говорить о том, что нас здесь не было? — спросила Николь и убрала оружие обратно в сумочку.

— Как и пафосную речь, что в случае чего вы вернетесь, — сказал Алексей и проводил нас взглядом.

Мы вышли из дома и направились к дороге ловить машину. По пути Николь спросила меня:

— Как считаешь, если мы убьем Ангела, то познаем гнев Отца?

— Думаю, что Отец выслушает наши доводы и примет справедливое решение. Вопрос в том, сколько времени пройдет до момента его возвращения?

— Надеюсь, что скоро.

— Все надеются на это, — с этими словами я обнял ее за плечи, Николь не сопротивлялась.

— Думаешь, за нами уже следят? — спросила она.

— Абсолютно в этом уверен.

— Вот и настал момент действовать по обстоятельствам, — она положила голову мне на плечо. — Идеи?

— Я хочу, чтобы ты собрала все свои вещи и улетела домой.

— Если честно, то я рассчитывала услышать немного другое… Что это за геройство в конце пути?

— Какой смысл погибать нам обоим?

— С чего ты взял, что мы погибнем?

— Ангел не уйдет от меня живым, — мой кулак непроизвольно сжался. — Что сделает с нами Виктор, когда узнает о гибели Петра? Вряд ли похлопает по плечу и пожмет руки.

— И ты предлагаешь, чтобы я вот так вот все бросила и убежала, поджав хвост?

— Ты останешься в живых, — я взял ее руки в свои. — Я справлюсь со всем сам, обещаю тебе.

— Я знаю, что справишься, профессиональный «вломщик» в квартиры, — Николь улыбнулась так, что заставила меня рассмеяться. Совсем недавно я и подумать не мог, что придется вламываться в чужие квартиры и угрожать людям. Говорят, что обстоятельства не должны негативным образом влиять на поступки людей. Посмотрел бы я на этих умников, окажись они на моем месте.

— Это означает, что ты послушаешь меня?

— Мы с тобой шли к этому моменту разными дорогами, каждый по своим собственным соображениям. С твоей стороны эгоистично лишать меня возможности отомстить. Если ты еще не понял, то я не отступлю.

— Будь по-твоему, — пришлось с ней согласиться, не могу же я ее связать и запереть дома, хотя очень бы и хотелось. — Надо решить, как «скинуть» преследователей.

— Доедем до Ангела разными путями — я на метро, ты своим ходом. Постараемся вилять и затеряться в толпе, встречаемся через два часа возле дома Петра.

— Выкинь свой телефон, мало ли Виктор сможет отследить наше местоположение. И возьми листок с адресом, я запомнил его наизусть.

— Если Мраков пошлет своих людей к Алексею? Может надо его предупредить?

— Отправь ему сообщение, возвращаться сейчас далеко не лучшая идея.

— Тогда через два часа встречаемся, — она встала на цыпочки и поцеловала меня в щеку. — Удачи, Марк.

— И тебе удачи.

Возле нас остановился очередной таксист, и Николь отправилась к ближайшей станции метро. Я огляделся по сторонам — трое маленьких ребятишек резвились во дворе под пристальным надзором своих мам. Влюбленная пара, не спеша, прогуливалась вдоль небольшой аллеи. Мужчина, вышедший из магазина, звенел бутылками в пакете на всю улицу. Никаких преследователей на глаза мне не попалось, но это не означало, что их нет. Выкурив сигарету, я принялся ловить машину. На этот раз мой путь лежал в Строгино.

Глава 17

Каждые несколько минут я оглядывался назад, пытаясь «выцепить» взглядом машину, в которой бравые ребята (возможно) неустанно следовали за мной. Но, как я не пытался, никого увидеть не получалось. Шофер обратил внимание на мое странное поведение и спросил:

— Убегаете от кого-то?

— Так сильно заметно? — смысла разыгрывать спектакль сейчас не было.

— Когда человек оглядывается назад буквально каждую минуту — это может означать только одно…

— Неужели доплату водителю за возможный риск?

— Я бы сказал, доплату водителю за блистательную идею, — он ехидно улыбнулся. — Заедем в таксопарк, пересядете в машину моего коллеги и поедите дальше. Правда, ехать вам придется лежа на заднем сиденье, да и вашу куртку придется мне отдать.

— Гениальный план… Но куртку то зачем?

— Затем, что в таксопарке ко мне подсядет еще один мой коллега, который как раз наденет на себя вашу куртку и накинет капюшон — таким образом, мы собьем со следа ваших преследователей.

— И часто вы участвуете в подобных мероприятиях?

— Каждый раз, как подворачивается случай.

— Как насчет того, чтобы помочь другому человеку безвозмездно, как и нарекал Отец?

— Отметка на «индикаторе» или возможность заработать, не тратя свое время и время моих напарников на вас, — он произнес последнюю фразу с львиной долей сарказма, при этом почесывая свой гладковыбритый подбородок двумя пальцами. — Даже не знаю, что и выбрать.

— Просто назови сумму, — мне изначально понравилась идея водителя, но было интересно посмотреть на реакцию человека, когда его ставят перед выбором: согрешить или нет. По существу, «не отказывать в помощи другим» является самым безобидным грехом. Но опять же, смотря в какой ситуации. В данном случае, проигнорируй шофер мою просьбу «уйти от хвоста», отметка на его руке была едва видна бы.

— Вы же понимаете, что будут задействованы три человека…

— Заканчивай с этими прелюдиями, — было ясно, что он набивает себе цену.

— Тридцать тысяч, — произнес водитель и стал ожидать моей реакции.

— Дам десять, — на самом деле, в кармане оставалась куда большая сумма, чем попросил шофер. Просто мне доставляет удовольствие рушить планы людей, старающихся нажиться на чужом горе либо проблемах.

— Это не серьезно, — таксист несколько раз кашлянул в кулак. — Двадцать семь.

— Слушай, торгаш недоделанный, — меня начинал охватывать гнев, но надо было стараться держать себя в руках. — Что мне мешает выйти возле любого торгового центра и на подземной парковке дать эту же самую десятку первому попавшемуся водителю? Недельный заработок средне статического жителя нашей страны за час работы, кто не согласится?

— Хотя бы одиннадцать? — водитель понял, что больших денег ему не видать и с большой надеждой в голосе попросил накинуть сверху одну тысячу. Можно было бы еще поспорить, но с такими темпами я не успею встретить Николь.

— Будь по-твоему.

После моей последней фразы шофер достал телефон и позвонил своему коллеге. Меня несколько удивило, как быстро они согласовали весь план — пара коротких фраз со стороны водителя и он уже улыбался во весь рот.

Спустя час, когда все тело онемело от скрюченного положения лежа на заднем сиденье, машина наконец-то остановилась. К своей великой радости, я смог приподняться и оглядеться по сторонам: внутренний двор, окруженный вокруг многоэтажками. В середине двора находилась детская площадка и спортивная хоккейная «коробка», на которой дети с радостными криками гоняли мяч. Ненароком вспомнилось детство, когда мы с друзьями целыми днями напролет играли в футбол на точно такой же хоккейной коробке, пытаясь забить мяч в маленькие ворота. Жаль, что взрослая жизнь оставила только горькое послевкусие беззаботности детства…

Расплатившись с водителем, я вышел из автомобиля и начал глазами искать Николь, но ее нигде не было видно. Лишь пара женских фигур на детской площадке, следящих за своими малышами.

Стоит ли пойти к Ангелу одному или это будет не честно по отношению к моей подруге? Основываясь на своих предположениях можно ли совершить благой поступок, вопреки желанию другого человека? Отнять возможность мести, пытаясь тем самым спасти ее душу — что это? Эгоизм или искреннее желание помочь? Месть слишком сладка, чтобы делить ее с кем-то? Или просто так будет лучше? Проблема в том, что второй вариант плавно перетекает в само понятие эгоизма — так будет лучше, но для кого? Для меня, потешив свое самолюбие совершенным добрым поступком? Или для нее, если я выкину своим решением последние года ее жизни в никуда? Порой я начинаю жалеть, что пытаюсь углубиться в истинные причины своих поступков. Намного проще все делить на черное и белое, нежели искать оттенки цветов друг в друге. Увидев раз черную точку на белом листе, твой взгляд каждый раз будет падать именно на нее, невзирая на всеобъемлющую белизну вокруг. Это пятно начнет раздражать все больше и больше, и вывести его никак не получится. Наконец, когда придет осознание того, что надо бороться не с точкой, а с тем, откуда она взялась — в этот момент меняется вся твоя жизнь. Ты пытаешь найти причины, проиграв «следствиям» по всем фронтам. И настает момент ужаса, когда ты осознаешь, что истинная причина — это ты сам…

Наверное, я бы все же дождался Николь, но Ангел вышел из дома. Если честно, то мой изначальный план просто состоял в том, чтобы подкараулить Петра возле двери и в очередной раз вломиться в квартиру. Признаю, что идея не самая блистательная, однако она уже не раз доказывала свою эффективность.

Петр направился в сторону парка на берегу Москвы-реки, я последовал за ним. Он ни разу не оглянулся, просто быстрым шагом шел вперед. Мне приходилось держаться на расстоянии — не хотелось бы устраивать погоню в случае обнаружения. Несколько раз по пути мне навстречу попадались то влюбленные пары, медленной походкой прогулявшиеся по парку, то мамы с колясками, уткнувшиеся носами в свои смартфоны и не смотрящие по сторонам. Наконец, Ангел дошел до самого берега и сел на скамейку. Пистолета у меня с собой более не было, рассчитывать на свои силы в рукопашной драке я бы тоже не стал — мне казалось, что Петр ни так прост, как кажется. Поэтому я подобрал из мусорки пустую бутылку из-под пива и хотел со всей силы ударить ей Ангела по голове. Благо людей на берегу практически не было — темнело, все двигались в сторону домов. Оставался последний вопрос — убить его сразу или сначала задать несколько вопросов, дав немного прийти в себя после удара?

Медленно, стараясь не наступить на валявшиеся на тропинке ветки, я практически вплотную подошел к Петру и уже занес бутылку над головой.

— Так вот каким ты стал? — неожиданно спросил Ангел, повернув лишь голову в мою сторону и улыбнувшись. — Честно признаться, не ожидал от тебя такого.

— А чего ты ожидал? — я опустил руку, все еще сжимавшую импровизированное оружие.

— Садись, поговорим, — он рукой похлопал по месту рядом с собой.

— Спасибо, поговорили уже как-то раз.

— У тебя должно быть много вопросов, — он сел в пол оборота, положив ногу на ногу и протянув правую руку вдоль спинки скамейки.

— Не угадал, — настала моя очередь вести разговор. — Всего лишь один — зачем?

— Что зачем, Марк?

— Зачем ты заставил меня пройти через все это?

— Ты о своем небольшом путешествии? — он ухмыльнулся. — Знаешь, периодически бывает полезно сменить обстановку.

— Хватит пороть чушь! — я выкрикнул последнюю фразу, сам того от себя не ожидая. — Буду краток — я знаю о «коснувшихся», знаю о том, что должен был умереть в Новогреховске и даже знаю, во имя чего. Не могу понять одного — ты же Ангел! Как тебе такое вообще в голову могло прийти?!

— Значит, знаешь, да? — он прищурился и встал, нас разделяла только лавка. — Позволь узнать — откуда?

— Когда-нибудь слышал о том, что все возвращается?

— По-моему, я говорил о том, что карма тоже является вашей выдумкой, — Ангел стал расхаживать взад-вперед, не отводя взгляда от моего лица. — Так откуда, Марк? Кто тебе рассказал, Виктор?

— Да, он.

— Ты ведь понимаешь, что я могу видеть истинный твой «индикатор» под слоем всех грехов извне?

— И как он там поживает?

— Только что появилась точка «ложь», — Петр остановился и скрестил пальцы рук возле своего лица.

— Какая разница, откуда я узнал это?

— До тебя могли неправильно донести мою идею.

— Убить сотни тысяч человек, чтобы остальные стали праведно жить?

— Что делает человека человеком? — Ангел выдержал небольшую паузу. — Конечно, мы можем на эту тему философствовать до утра, но я не хочу слышать лишь твои домыслы. Чистая душа с небольшой щепоткой грехов, словно специи для блюда — вот что такое человек. Прости за грубую аналогию, но если в блюде переборщить со специями, то оно отправляется на помойку. Тебе есть дело до помойки?

— По-твоему, люди за чертой это мусор?

— Разве нет? — Петр сделал удивленное лицо. — Кому какое дело до них? Рай им не светит, только потребляют ресурсы и живут для себя. В прочем, как и до «Озарения».

— И от мусора надо избавиться?

— Что же еще с ним делать? Ты ведь не складируешь у себя дома тонны скопившегося хлама, а выбрасываешь его.

— Разве нет другого способа? Разве ты не мог научить людей?!

— Я сделал попытку, — Ангел глубоко вздохнул. — Десять лет прошло, Марк. Целых десять лет! Хоть кто-нибудь попал в Рай за этот срок? Нет! А знаешь почему? Вы возвели эгоизм в абсолют, променяв чистоту души на ложные надежды!

— Что ты хочешь этим сказать?

— Грехов не семь…

— А восемь, — становилось страшно от осознания этой мысли.

— Попытка обмануть Отца и прежде всего себя… Вера, считавшаяся панацей, оказалась ложью. В какой уже раз, не правда ли?

— Скольких же ты людей погубил! — мне хотелось кричать.

— Я погубил? — он нервно рассмеялся. — Я? Ты так в этом уверен?

— Ты дал возможность «обнуления», не объяснив смысл!

— Смысл?! Смысл был в том, чтобы люди со временем стали лучше! Вместо этого вы обманом попытались заполучить себе место в Раю!

— Если ты знал, что к этому придет, то зачем даровал нам «обнуление»?!

— Естественный отбор — в Рай лжецам дороги нет. Я и подумать не мог, что «обнуление» станет для подавляющего большинства людей первостепенной необходимостью!

— Но получилось так, как оно есть… С такими темпами никто не попадет на небеса!

— Я тоже пришел к этому выводу.

— И ты хотел представить причину смерти грешников ни как переизбыток грехов, а как недопустимость хотя бы одного «обнуления» в жизни!

— Ты уловил суть.

— Но почему нельзя было просто заявить во всеуслышание об этом? Ты же Ангел! Тебя бы послушали!

— А потом «вздернули»? Не горю желанием заявлять о своем возвращении.

— Как тогда люди бы поняли, что «обнуление» это грех?

— С помощью «индикатора», как еще иначе? — видимо, Ангелу показалось, что он произнес что-то очевидное, раз посмотрел на меня таким взглядом. — Ах, да… «Индикатор» — это не просто показатель души, но и связь.

— Какая еще к черту связь?

— Связь между всеми людьми и мной… Стоит мне захотеть, и все вы услышите мой голос в своих головах.

— И в скором времени ты хотел выставить счет, — я непроизвольно опустил взгляд на свой новоявленный «телефон». — Призвать всех, как в день «Озарения», силенок не хватит?

— Можно и так сказать.

— Я до сих пор не вижу логики в твоих действиях — погибли бы сотни тысяч грешников, дальше что? Твой голос в головах людей с пафосной речью о том, что «обнуляться» нельзя возымеет эффект? Многие люди в том же Новогреховске ни разу вообще не «обнулялись»!

— И? Ты думаешь, я должен буду их пожалеть? Как я говорил ранее, они всего лишь мусор.

— Но как ты объяснишь их смерти?

— Карой небесной. Люди будут думать, что слышат голос вернувшегося Отца, который наказал «обнулявшихся» грешников.

— Почему нельзя просто взять и сказать всем с помощью твоего «радио» об истинной природе «обнуления»?

— Что важнее — слова или действия? Смерть тысяч будет показательным примером.

— Но будет же расследование! Люди поймут, что не все грешники в Новогреховске «обнулялись»!

— Ты сам себя слышишь? — Ангел вздохнул. — Марк, ну кто поставит под сомненья действия Отца?

— Что будет с остальными «обнулявшимися», которые еще не пересекли черту? Ты хоть представляешь, какой начнется хаос!

— Просто пообещаю спасение их душ, если они не будут дальше «обнуляться» и грешить, все просто.

— Очередная ложь во спасение?

— Весь мир держится на лжи, так какая разница, от кого она исходит?

— Твоя ошибка привела к краху этого мира…

— Если бы я промедлил еще лет на десять, то возможно. И, в конце концов, «обнуление» — это не ошибка, а инструмент, который позволил понять, чего вы стоите на самом деле.

— Мы — лишь эксперимент…

— Вы те, кто заставил своими действиями уйти Отца из этого мира. Вы те, кто дважды получал шанс на спасение и потерял его. Вы те, кто не заслуживает даже упоминание в летописях мира.

— Так зачем все это? Зачем ты пытаешься открыть для нас Рай, пусть и ужасными путями?

— Потому что из всех вас я был первым на небесах! — его глаза начали намокать. — Отец даровал мне крылья! Я удостоился этой чести, как первый человек, кто смог пройти сквозь Врата. Как впоследствии выяснилось — единственный человек… Перед своим уходом Отец наказал мне следить за этим миром, потому что туда, куда он ушел с остальными моими братьями — мне дороги нет…

— Знаешь, в моей голове не укладывалось одно — как Ангел может быть настолько жестоким и циничным. Теперь все стало на свои места.

— Находишь это смешным? Я лишь хотел доказать Отцу, что достоин места рядом с ним!

— Чтобы он пришел и забрал тебя с собой? Все твои слова о желание сделать людей лучше — чепуха?

— Сделав лучше вас — я стану лучше сам.

— Нет, мой друг, — я медленно сел на скамейку. — Твое место рядом с нами.

— Посмотрим, — Ангел сел рядом со мной. — Один из «коснувшихся» уже в Новогреховске, ждет старта проекта «Грешники».

— А остальные?

— В обработке.

— В смысле, промываешь им мозги своей «ангельской» бравадой?

— Секты всегда в этом мире были в почете, — Петр запрокинул голову на спинку и вытянул ноги. — Я рад, что наконец-то смог кому-то выговориться.

— Представляешь, насколько все было бы проще, если бы Виктор согласился на «обнуление»?

— Когда я приходил к нему в первый раз — во мне еще жила вера на другой исход. Я действительно хотел «обнулить» Мракова.

— Чтобы заручиться его поддержкой?

— Да. Хорошо, что он не согласился.

— Почему?

— Иначе не было бы Новогреховска.

— Думаю, что все же люди когда-нибудь пришли бы к нечто подобному.

— Несомненно, — Ангел поднял свою голову. — Вопрос лишь во времени, которое бы понадобилось для этого.

— Может, в этом случае ты бы придумал другой способ привести людей в Рай?

— Может.

Минутная тишина выдалась на удивление тяжелой.

— Почему ты оправил меня в город грешников таким сложным путем?

— Ты… Умнее, чем остальные мои «последователи».

— Ты не откажешься от своей идеи?

— Чего ты хочешь, Марк? Мести?

— Я хотел вернуть чистоту своей души…

— Убив меня? Или заставив «обнулить»?

— Разве теперь есть какая-нибудь разница?

— Ее не было с момента, когда ты в первые «обнулился» — в Рай тебе не попасть при любом раскладе. «Обнуление» это не просто процесс передачи грехов от одного человека другому. Отдавая свои грехи — ты отдаешь частичку своей души. Врата пропускают не только «чистые» души, они должны быть еще и цельные. Огрызок — это мусор. Души «ловцов» тоже не пройдут — представь паззл, собранный из разных наборов. Середина будет представлять собой цельную картину, но в глаза будут бросаться лишние детали.

— Значит, мне остается только одно.

— Убить меня? — он усмехнулся и в этот момент я нанес удар локтем ему в лицо. Петр попытался встать, но я не позволил ему этого сделать — шквал ударов руками по голове заставил его свалиться со скамейки на землю. Пытаясь укрыть голову руками, он начал поджимать колени к животу. Я бил его ногами, вкладывая в каждый удар всю свою ярость и злость.

— Убить тебя? — спросил я. — Нет, я отдам тебя Виктору…

— Не напрягайся с «речью», — облокотившись на одну руку, «Ангел» привстал и выплюнул сгусток крови. — Он уже рядом.

Была темень. На дорожке я увидел четыре быстро приближающиеся фигуры. Одну из них я узнал сразу — впереди шла Николь. Остальные три были Виктор с двумя своими телохранителями.

— Рад, что ты принял правильное решение, — сказал Виктор, не дойдя до меня около десяти метров.

— Как ты мог все услышать?

— Направленный микрофон, — улыбнувшись, ответил Мраков. Я заметил пистолет в руках одного из его людей, наведенный в мою сторону.

— Николь, ты в порядке? — спросил неожиданно все еще валяющийся «Ангел».

— Тебе-то что? — грозно ответила она.

— Ну что вы, не ссорьтесь, — сказал Виктор и жестом приказал телохранителю толкнуть Николь в нашу сторону. — Марк, отойди от Ангела.

— С радостью, — сделав шаг в сторону, я заметил взгляд Николь, полный ненависти и отчаяния. Только не мог понять — к кому эта ненависть относится больше — ко мне или к «Ангелу»?

— Как ты можешь его отдать ему? — спросила она. — Он должен умереть!

— Подожди, Николь, — я схватил ее двумя руками за плечи и прижал к себе. — «Ангел» послал одного из коснувшихся в Новогреховск вместо меня. Надо найти этого человека, иначе погибнут тысячи!

— Браво, — Петр медленно захлопал в ладоши. — Из эгоиста мы превратились в праведника?

— Заткнись! — выкрикнула Николь и со всей силы оттолкнула меня. Зацепившись пяткой за торчавший корень, я повалился на землю. За несколько мгновений Николь подняла выброшенную мной бутылку и уже занесла ее над «Ангелом», как послышался выстрел. Ее обмякшее тело повалилось на Петра, все еще закрывавшего свою голову руками.

— Николь! — перевернув ее тело на спину, Петр принялся судорожно искать хоть какие-нибудь признаки жизни. Осознав, что ничто уже не сможет ее вернуть, он уставился на меня глазами, полными слез. Мраков со своими людьми все это время молча наблюдали за процессом.

— Мне жаль, — сказал Виктор. — Слишком многое стоит на кону, чтобы позволить Ангелу погибнуть.

— Ты дурак, Марк! — выкрикнул Ангел и поднялся на ноги. — Нельзя было ее сюда приводить, нельзя!

— Будь разумен, Марк, — сказал Мраков. — Поехали в Новогреховск, строить новую жизнь. Такие люди как ты мне очень нужны. В противном случае…

Выбор был не труден для здравомыслящего человека. Жаль только, что я таким более не являлся. Вновь сторонний наблюдатель за действиями своего тела. «Марк» в несколько шагов преодолел расстояние до Виктора и его людей, поймав при этом три пули в живот и одну в грудь. Несколько секунд и все трое были мертвы, распластавшись на холодной земле. «Марк», шатаясь, медленным шагом подошел к «Ангелу», сжимающего тело Николь. Не поднимая головы, Петр гладил ее волосы, слезы катились нескончаемым потоком.

— Все должно было закончиться не так…

— А как? — не своим голосом спросил «Марк», встав сзади «Ангела» и обхватив его голову двумя руками.

Ответа не последовало — «Марк» свернул шею Петру. Внезапно, мое тело вновь стало моим, только теперь от этого не было никакого толка. Почувствовав резкую жгучую боль в брюшной полости и в груди, я из последних сил добрался до лавки, но сесть на нее у меня так и не получилось — упал рядом. Хлопья снега уносились почему-то вверх, зовя меня за собой.

Глава 18

Странное ощущение — небывалая ранее легкость и чувство свободы, как будто выбрался из сжимающих тисков. Боль прошла, словно ее и не было. Всепоглощающая белизна вокруг сулила спокойствие и надежду на лучшее. Я пытался обдумать все, что случилось, но мысли не лезли в голову. Может чистилище не такое плохое место, как рассказывал «Ангел»? Если альтернатива только Ад, то не удивительно, что души выбирают вечное одиночество в этом блаженстве.

Передо мной появились Врата. Я ожидал увидеть нечто напоминающее врата в прямом смысле этого слова, однако это была всего лишь колонна в половину человеческого роста. Ее верх был выкрашен в белый цвет ровно наполовину. Нижняя часть же была полностью черной. На самой верхушке находился небольшой выступ в форме человеческой ладони.

— Вот мы и встретились, — произнес мужской голос из небытия.

— Кто ты?

— Не бойся меня, — я почувствовал чью-то руку на своем правом плече и обернулся. Передо мной стоял человек в черной мантии, его лицо было полностью скрыто капюшоном.

— Что тебе нужно?

— Мне нужен ты.

— Все те, кому я был нужен — мертвы. Благодаря мне.

— Не льсти себе, — сказал мужчина. — Можно сказать, я пару раз «заимствовал» твое тело. Знаешь, грехи имеют одну поразительную особенность — чем их больше, тем больше открывается душа человека… Не старайся, я вижу, как ты хочешь мне отомстить. Пожалуй, отниму у тебя на время возможность говорить и двигаться, во избежание попытки коснуться Врат и обречь тем самым свою душу на вечные муки… У тебя должно быть много вопросов… То подобие ангела, которое только что лишилось жизни, должно было погибнуть в любом случае. Достоин ли людской род спасения? Достоин ли кто-нибудь из вас попасть в Рай, тем самым обратив внимание Отца на этот мир? Своим невежеством и эгоизмом вы заставили творца усомниться в себе! Вы заставили его уйти! И человек, получивший крылья, возомнил себя достойным занять место возле Бога! Разве это не смешно? Само существование этого ничтожества оскорбительно! Само существование человечества оскорбительно! Почему я убил «ангела» твоими руками, а не сам? Убивший ангела становится падшим… Формально, именно ты это и сделал… Я никогда не овладевал твоим телом полностью, лишь дергал за нитки эмоций в твоей душе, и так омраченной грехами извне. Да Марк, когда тебе казалось, что ты лишь сторонний наблюдатель, на самом деле все делал ты сам. Нужно было лишь немного тебя подтолкнуть, и ярость затмевала сознание, гнев сжигал разум, оставляя голый инстинкт во главе. Смерть твоего друга была необходимым фактором… Жаль, что ты не видишь себя так, как вижу тебя я… Вокруг твоей души черная пелена грехов… Когда душа покидает тело — она становится очень уязвимой… Она притягивает к себе всю грязь, находящуюся рядом… Почему именно ты, а не другие из «коснувшихся»? Эти дураки не могли ненавидеть ангела так, как ты. Потому что не знали, что потеряли… Я хочу, чтобы ты понял — пора покончить с этим миром, настало время его «очистить». Обратной дороги нет, люди продолжат грешить и отдавать свои грехи ближним… Никто и никогда не попадет более в Рай. Ты сейчас стоишь перед выбором — спасти этот мир, уничтожив его либо потерять эту возможность? Ты можешь мне не верить, но подумай сам своей головой — всех вновь рожденных ждет Ад. Так давай вместе спасем их от этой участи! Ты — четвертый «падший», без тебя мы не сможем спуститься на Землю… Чтобы не терзаться трудным моральным выбором — мы начнем после смерти твоих родителей. С другой стороны, представь, сколько миллионов детей родится хотя бы за год? И их всех ждут вечные муки… Я дам тебе время подумать. Вот поводья. Вот Врата. Выбирай.

Последнее, что я увидел, перед тем как он исчез — его пробитые ладони, кладущие поводья подле Врат.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18