Михаил Строгов [Жюль Верн] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]







Жюль Верн МИХАИЛ СТРОГОВ

От издателя


Уважаемый читатель,
Едва ли можно оспорить утверждение о том, что француз Жюль Верн является одним из самых знаменитых писателей мира. Более шестидесяти произведений на десятках языков всех континентов Земли — это Жюль Верн. Поколения удивленных, восхищенных, просветленных мальчишек и девчонок всех рас и народов — это тоже Жюль Верн. Блестящий фантаст и гениальный Выдумщик — все Жюль Верн…

О предлагаемой Вашему вниманию книге хочется сказать в добром старинном стиле, чуть торжественно и высокопарно:

Восточно-Сибирское книжное издательство имеет честь представить на Ваш суд новую книгу великого Жюль Верна, его единственный «русский» роман — «Михаил Строгов».

Вы удивлены, читатель? Вам показались странными слова «новая книга»? Но и мы не оговорились. Произведение, которое Вы прочтете, действительно новое для россиян. За сто семнадцать лет своего существования — впервые книга была издана в Париже в 1875 году — «Михаил Строгов» лишь дважды небольшими тиражами выходил на русском языке. В последний раз его опубликовал известный издатель Сойкин в 1907 году.

Запрещали «Михаила Строгова» тоже дважды: сначала цензоры российского государя в 1876 году — запрет продлился до 1900 года; затем в 1917 году и на все годы советской власти.

Вот мы и подошли к главному вопросу: почему? Почему в России был запрещен роман, который по отзывам многих, в том числе И.С. Тургенева, считался одним из лучших у писателя?

И тут необходимо хотя бы вкратце коснуться сюжета.

Роман начинается с тревожного сообщения: министр внутренних дел докладывает российскому императору о том, что прервана связь с Иркутском. И даже более того, со всей Восточной Сибирью. Линия телеграфной связи повреждена не случайно: по всей Сибири идет восстание. Местные инородческие племена — для Жюль Верна почти все они «татары» — плюс среднеазиатские ханства под предводительством грозного Феофар-Хана задались целью отчленить, отрезать от России Сибирь… Блестящий российский офицер, курьер царя Михаил Строгов, спешит в далекий Иркутск с важнейшей императорской депешей; его цель — спасти находящегося в Иркутске брата царя, Великого князя, и, таким образом, сорвать заговор…

То есть, перед нами беллетристика в чистейшем виде, неправдоподобный, но талантливый вымысел. Даже по замечанию того же И. С. Тургенева — «…неправдоподобие книги Верна заключается в нашествии бухарского хана на Сибирь. Это все равно, как если бы я захотел изобразить захват Франции Голландией». А такого, понятно, не может быть.

Все признают, что неправдоподобно, что «не может быть» — и, тем не менее, запрещают.

Причин для запрета как минимум две. Во-первых, русская цензура всегда с невероятной осторожностью рассматривала все, что имело даже косвенное отношение к императору и его семье. Во-вторых — и это самое главное! — в романе французского писателя затрагивался чувствительнейший российский нерв: у политиков он называется «национальным вопросом». Впрочем, нерв даже не «затрагивался», за нерв порой немилосердно дергали. Проблемы инородцев, их недовольство, их неповиновение наконец…

Дальше продолжать, видимо, не следует. Не дело издателей раскручивать и смаковать политические проблемы. Куда важнее объяснить, почему мы решили издать спорный с политической точки зрения и даже в чем-то болезненный для нас, россиян, роман?

Ответ может быть кратким и однозначным: потому, что написал его

ЖЮЛЬ ВЕРН
Затем еще, что написан он с глубокой симпатией и даже с любовью к России. Затем, наконец, что «Михаил Строгов» не столько даже «русский», сколько «сибирский» роман, и не нам ли, жителям сибирским, первым издавать его и прочитывать?!..

Итак, перед Вами, читатель, — неизвестный Жюль Верн. Вам судить, насколько он интересен или сведущ в наших российских проблемах. Мы со своей стороны более всего заботились о том, чтобы перевод романа был как можно более точным и близким к оригиналу; понятно, что в предлагаемом тексте пет ни малейших сокращений. Мы же постарались сохранить даже неточности, которые допустил великий писатель, касались ли они географии или этнографических вопросов. Неточности тоже по-своему интересны, они позволяют лучше понять, как смотрит на нас талантливейший из европейских Выдумщиков. Не будем забывать и о том, что несмотря на запрет у нас, в Европе, особенно во Франции «Михаил Строгов» популярен необычайно вот уже целых сто лет. Поколения европейских туристов, выезжая в Россию, в Сибирь, начинали и начинают знакомство с нами с помощью «Михаила Строгова».

Последуем же и мы их