Легкие отношения (СИ) [Екатерина Марковна Орлова] (fb2) читать онлайн

Легкие отношения Екатерина Орлова

Пролог

Я всегда искала легких отношений. Потому что моя жизнь с дедлайнами на работе и вечными тусовками другого не предусматривает. Иначе говоря, я не любила напрягаться в личной жизни. Меня всегда все устраивало. Одноразовые встречи − мой конек. Это легко, понятно и ни к чему не обязывает.

Но все изменилось в тот день, когда мы с Морганом Стайлзом покидали Барбадос. Мне почему-то стало невыносимо грустно от того, что наш маленький трехдневный рай закрыл свои ворота. Тогда я поняла, что легкости в этих отношениях не будет. Поэтому разорвала их, как только шасси самолета коснулись чикагской земли.

С того момента прошло тридцать два дня и двадцать один час. До подсчета минут я пока не опустилась, но упорно иду к этому.

Все попытки забыть этого горячего мужчину не увенчались успехом. Он перевернул мой мир и заставил усомниться в убеждениях. Он — тот, которому я была готова покориться. Тот, кому я хотела отдаться без остатка. Вручить свое сердце и доверить жизнь.

Я совершила невероятно огромную ошибку, и мне предстояло ее исправить. Или оставить все как есть, и попытаться его забыть. Только смогу ли? Мне нужно сделать сложный выбор, и я очень хотела, чтобы Морган в этом помог.

Глава 1

− Роуз, я тут подумала. Зачем невесты надевают белье под свадебное платье?

Мы были в ее любимом магазине нижнего белья. Подруга выбирала себе комплект на свадьбу, а я рассматривала развратный пеньюар в стиле «бэби-долл».

− Как зачем? Соблазнить жениха. Ну, и изначально считается, что невеста — девственница. А невинные девушки не ходят без нижнего белья, — ухмыльнулась подруга.

− Многое теряют, глупышки. Тут тебе все плюсы: жениху быстрый доступ, да и себе комфорт — все там проветривается.

Роуз расхохоталась, а две женщины с девочкой-подростком, которые стояли через стойку, гневно на меня посмотрели. Но девочка замечание взяла на заметку, судя по взгляду.

Я сделала милое лицо и помахала им рукой. Дамы демонстративно отвернулись и принялись шептаться. Наверное, меня обсуждали, старые сплетницы.

Роуз открыла рот, чтобы что-то ответить, но ее перебил рингтон моего телефона. Я показала ей указательный палец, вынимая мобильник из сумочки. Редактор. Первая мысль: что ему нужно? Суббота же.

− Рич?

− Привет, Моника. Извини, что в выходной беспокою. Но тут такое дело. Виктор заполучил интервью с одним крутым архитектором, а сам угодил в больницу.

− Боже, что с ним?

− Поломал ногу. Этот идиот пьяным полез на крышу.

− Что он там забыл?

− Кошка его дочки забралась на крышу и орала. Он полез ее снимать.

− Благородный поступок.

− Идиотский. Пока он полз, а потом летел с крыши, кошка благополучно забежала в дом через окно.

Я прыснула со смеху. Роуз, глядя на меня, подняла бровь. Я махнула ей, показав, что расскажу позже.

− В общем, Моника, − продолжил мой редактор, − надежда на тебя. Возьми интервью у этого архитектора. Он выделил десять минут для встречи в понедельник в 10:30. На ней нужно назначить интервью и обговорить основные вопросы.

− Почему просто не позвонить его секретарю и не договориться о времени? А потом задавать вопросы. Те, на которые он не захочет отвечать, просто не попадут в печать. Что за сложности?

− Моника, это интервью для передовой статьи журнала. Ты впервые будешь такое писать, поэтому не в курсе. Передовица − это большая ответственность. Поэтому назначается предварительная встреча. Так ты сможешь? Или мне обратиться к Флинну?

О, Рич знал, на какую мозоль надавить. Флинн − мой главный конкурент и до жути раздражающий козел. Вечно прилизанный тощий доходяга в костюме-тройке зимой и летом. Зануда, заучка и задрот в одном флаконе. Никто из редакции никогда не видел его жену, но мы знаем, что этот фантом существует.

Мы с Флинном пришли в журнал одновременно, и с первого дня у нас установилась негласная война. Мы ежедневно боремся за место под солнцем. И вот сейчас открыта вакансия на должность редактора и заместителя Ричарда, поэтому мы снова сражаемся, по сто раз переписывая свои тексты, чтобы быть лучше конкурента. Поэтому да, Флинну − ни единого шанса. И если для этого перед интервью понадобится десять встреч, я согласна. Передовая статья номера − это огромный шаг к вожделенной должности.

− Я в игре. Пришли сообщением подробности.

− Я знал, что ты любишь свою работу. Хороших выходных.

− Ага, и тебе.

Я сбросила звонок и поплелась к раздевалкам, куда скрылась Роуз наперевес с дюжиной комплектов для «невинной невесты».

− Кто там? − спросила подруга, услышав мое приближение.

− А, Рич. Работа.

− Почему ты смеялась?

− Виктор пьяный свалился с крыши и…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я резко оборвала свою речь, увидев сообщение, пришедшее от Рича. Не поверив своим глазам, я разблокировала телефон, перечитала текст и осела на пуфик, любезно поставленный перед кабинками примерочных.

− Так что там с Виктором? − Роуз выглянула из-за шторки. Увидев мое лицо, она в абсолютно развратном комплекте из бюстгальтера с открытыми сосками и стрингов выскочила из кабинки. Подбежав и опустившись передо мной на колени, подруга встревоженно спросила:

− Мо, что случилось? Тебе плохо?

− Мне Рич… − я прочистила пересохшее горло, − дал задание написать заглавную статью.

− Это же прекрасно! Да? − с сомнением спросила Роуз.

− Да, конечно. Это интервью. С архитектором.

− Я уверена, ты справишься, − Она накрыла мою ладонь своей.

− Да, справлюсь, − ответила я без эмоций, смотря на подругу невидящим взглядом. − Архитектор. Молодой. Красивый. Чертовски сексуальный, − подытожила я, переведя взгляд на себя в зеркало кабинки напротив.

Тут до Роуз дошло. Она прикрыла ладонью рот.

− Мо…

− Да, Роуз.

Я ничего больше не сказала, только показала сообщение Рича, в котором было указано время, место и имя: Морган Стайлз.

− Я не могу, Роуз, − сдавленно прошептала я, поймав обеспокоенный взгляд подруги.

Она накрыла мои руки своими.

− Моника, ты справишься. Ты профессионал. Все будет хорошо. Ты пойдешь туда и возьмешь это долбаное интервью. Потому что ты лучшая! А потом тебя назначат редактором, и ты будешь писать о том, что тебе интересно. Я в тебя верю.

− Да, конечно, ты права, − постаралась сказать я бодрым голосом. — И возвращайся в примерочную. Ты своими сосками сбиваешь меня с мысли.

Она рассмеялась и прошмыгнула за шторку, продолжая болтать о свадьбе, медовом месяце и нижнем белье. Фоновый шум, исходящий от подруги, давал мне время немного собраться с мыслями. Я убеждала себя, что все получится, что я профессионал и это интервью — огромный шаг для меня. Я обязательно справлюсь — говорила я себе. Только верилось с трудом. Мне нужно собрать всю волю в кулак и помочь подруге выбрать белье «развратно-невинной невесты». Я отложила грызущие мысли до момента, когда попаду домой.

К тому же, я отдавала себе отчет, что день свадьбы Роуз и Муна близится, и встреча с Морганом неизбежна. Что ж, мне стоило посмотреть на это интервью как на репетицию. Тогда, возможно, я не буду всю свадьбу рыдать, если он зажмет в темном углу другую подружку невесты. Например, Аву − подругу Роуз по колледжу. Эта сиськастая ведьма − охотница и, конечно, не упустит шанса запустить свои когти в спину такого горячего мужчины.

Я тряхнула головой, чтобы выкинуть эти образы из своей головы, и сосредоточилась на Роуз. Которая прямо сейчас вышла из примерочной в кружевных шортиках с бантиком на попе, и корсетом, едва прикрывающим ее пышную грудь.

− Я думаю надеть это после свадьбы. Под платье оно не пойдет, но для спальни — самое то. Что думаешь? − спросила она, крутясь перед зеркалом.

− Однозначно брать, − заявила я уверенно с улыбкой на лице. − Мун не выпустит тебя из спальни весь медовый месяц.

− На то и расчет, − подмигнула Роуз.

После шопинга мы выпили с Роуз кофе и попрощались на парковке. Я ехала домой с головой, полной мыслей. Даже забыла включить музыку, чего раньше со мной не случалось. Но в тот момент музыка мешала думать.

Я представляла себе, как войду в кабинет Моргана, как заговорю с ним. В моей голове складывалась картинка, что я веду себя как истинный знаток своего дела. Он отвечает тем же. В конце встречи мы договариваемся вести себя прилично ради наших лучших друзей. А также оставаться профессионалами ради моей блестящей статьи.

Потом все умные мысли летят к чертям, возвращая меня на два года назад.

Глава 2

− Так к тебе или ко мне? — спросил Морган Стайлз, легонько шлепнув меня по попке, когда мы выходили из «Грога».

− Я живу на другом конце города.

− А я − в паре кварталов, − ответил он, подмигнув.

Мы вышли на улицу, Морган остановил такси и мы сели на заднее сидение. Воздух начал потрескивать от напряжения, как только мужчина закрыл за нами дверцу. Я отодвинулась от него на безопасное расстояние. Потому что понимала, если сейчас прикоснусь к нему — не смогу остановиться. Морган назвал водителю адрес, и машина тронулась с места. Морган сидел в расслабленной позе, слегка расставив ноги, правая рука лежала на сиденье в нескольких сантиметрах от моей ноги. Это вызывало желание подвинуться ближе, чтобы он меня коснулся. Но я сдерживалась, потому что секс в такси — это пройденный для меня этап.

Всю дорогу мы не отводили взгляд друг от друга. Когда такси остановилось, Морган не глядя протянул водителю двадцатку, и мы покинули автомобиль.

Зашли в лифт стильного дома. Морган с улыбкой поприветствовал консьержа и обменялся с ним парой фраз. Казалось, мужчина полностью обрел контроль над своим желанием. Чего нельзя сказать обо мне. Я была словно натянутая струна.

Вот за такие вещи я любила короткие встречи. Ощущение предвкушения, будоражащего кровь, можно было сравнить только с ожиданием Рождества в детстве. Это когда ты настолько возбужден ожиданием, что не можешь есть, спать и думать. Все мысли только о празднике.

И я ждала этого праздника с нетерпением. В тесной кабине лифта мне хотелось перетаптываться с ноги на ногу или пританцовывать. Но я понимала, что так не поступают взрослые люди. Они держат себя в руках. Вот прямо как Морган сейчас. Он был спокоен, дышал ровно, смотрел прямо перед собой на двери лифта, лишь изредка посматривая на меня с кривоватой улыбкой. Его карие глаза светились озорством. Видимо, его забавляло мое нетерпение.

Мы вышли на верхнем этаже и немного прошли по коридору к одной из двух дверей. Морган достал ключ и, глянув на меня с той же усмешкой, слегка покачал головой. Он отпер и распахнул дверь, пропуская меня вперед.

Я вошла и остановилась. За мной закрылась дверь. Потом рука схватила меня за плечо и резко развернула. Морган толкнул меня к стене и крепко прижал своим телом. Я не сопротивлялась. Это то, чего хотели мы оба, в чем нуждались. Он наклонился, и наши губы соединились в безумно страстном и жарком поцелуе. Мы пробовали друг друга. Наши руки переплетались, потом рассоединялись, чтобы блуждать по телам. Морган жадно впивался пальцами в мои бедра, а я − в его внушительные бицепсы. Он потрясающе целовался. Но чего об этом поцелуе сказать нельзя — он не был нежным. Жадным — да. Горячим — точно. А еще таким, от которого слабели коленки.

Морган опустил руки ниже и запустил горячие ладони мне под платье. Дотянувшись до трусиков, он дважды провел пальцами по чувствительному месту между ног, вызвав у меня тихий стон и жажду продолжения. Мужчина прервал поцелуй и, потирая клитор через трусики, подарил мне нахальную улыбку, спросил:

− Готова, да?

− Боже, еще как, − простонала я в ответ, находясь в паре секунд от оргазма.

Морган подцепил пальцем трусики и отодвинул их в сторону, продолжая сладкую пытку. Он наклонился и начал целовать и покусывать мою шею.

− Давай, Моника. Пока ты не кончишь, я в тебя не войду.

Я продержалась еще пару минут — и перед глазами поплыли цветные круги, заставляя тело содрогаться от освобождения. Я закричала сквозь всхлипы, хватая воздух жадным ртом. Но Морган не прекратил ласкать меня. Он вставил в меня два пальца и начал медленно входить и выходить, продлевая удовольствие. Еще минута пыток — и он остановился.

Морган вытащил пальцы, достал из кармана презерватив и расстегнул джинсы. Достав внушительных размеров член, он разорвал зубами упаковку и раскатал латекс. Я наблюдала за всем этим, не смея пошевелиться. Я была так возбуждена, что, казалось, готова взорваться от одного только вида того, как он готовится к сексу.

Мужчина посмотрел на меня пылающим взглядом.

− Опусти лямки платья, я хочу видеть твою грудь, − произнес он, поглаживая себя поверх презерватива.

Горячо. Невероятно горячо. Я бы выполнила все приказы этого мужчины. Он говорил уверенным, спокойным, хриплым от желания голосом. Я опустила лямки, и показалась моя налившаяся от желания грудь с твердыми вершинками сосков. Морган свободной рукой ущипнул меня за сосок, слегка потянув. Этот небольшой жест я почувствовала в своих трусиках незамедлительно.

− Подними платье до талии, − продолжил он. Я выполнила. — Сними трусики. — Я начала медленно их стягивать по бедрам, но он нахмурился. — Моника, просто сними их. Быстрее.

Я быстро стянула белье по ногам и скинула с ног.

− Идеально, − прошептал он.

Потом Морган подхватил меня под попу и поднял над полом, заставив обхватить его талию ногами. Он резко вошел, и моя спина выгнулась. Морган зарычал, вторя моим стонам. Он не останавливался ни на секунду. Член большого размера растягивал меня, полностью заполняя пространство внутри. Так идеально, так сладко и горячо. Мужчина вколачивался в меня без устали в сумасшедшем ритме до того самого момента, пока я не почувствовала приближение очередного оргазма.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍− Не останавливайся, − просила я между стонами. — Морган, только не останавливайся.

− Ни за что, детка, − прохрипел он в ответ, ускоряясь.

− О, боже. О, боже. О, боже, − шептала я быстро, не в силах остановиться.

− Да! — выкрикнул он, когда меня накрыл оргазм, и я почувствовала пульсацию его члена.

Это был оргазм такой силы, что я не могла прийти в себя еще долгое время. Все было как в тумане. Словно моя душа отделилась от тела и воспарила к небесам. Морган прижимал меня к себе, изливая в презерватив последние капли своего удовольствия. Но он не останавливался, продолжая медленно входить в меня и выходить.

Мы тяжело дышали, наши сердца колотились напротив друг друга. Это было не просто освобождение, а обретение свободы. Ощущалось так, будто этого мужчину я искала всю свою сознательную жизнь, чтобы испытать то, что удалось испытать с ним.

− Эй, девушка, к кому вы пришли? — Меня самым грубым образом вырвал из воспоминаний консьерж в офисном здании.

− Эмм… − Я пыталась собрать в кучу свои разгулявшиеся воспоминания и настроиться на работу. — Эээ, Морган Стайлз.

− Ваше имя? — резко спросил седой худощавый мужчина, сверля меня взглядом коричневых зрачков над съехавшими на нос очками.

— Моника Грейнджер.

Он с мрачным видом посмотрел на экран компьютера и уже мягче сказал:

− Двадцатый этаж, мисс Грейнджер.

− Спасибо, − смущенно пробормотала я и пошла к лифту.

Недолгую дорогу до двадцатого этажа в переполненном лифте я пыталась выкинуть воспоминания, так некстати прокравшиеся в голову. Я блокировала их так долго, а сейчас они снова всплыли и терзали меня.

Мне было хорошо с Морганом. Даже слишком хорошо. Но я не могла иметь с ним серьезных отношений, да и не хотела, откровенно говоря. Я любила мужчин, а они — меня. Но я журналистка. Человек этой профессии сам себе не принадлежит. Я еду туда, куда скажет редактор. Пишу статьи по ночам, задерживаюсь в офисе допоздна. Не готовлю, почти не убираю. В общем, не девушка — катастрофа. И я не хотела, чтобы меня кто-то менял, мне было комфортно быть самой.

Сразу после колледжа у меня был парень, Винс. Прекрасный человек, талантливый дизайнер компьютерных игр и очень чуткий любовник. Винс работал в офисе примерно шесть часов в день. Все остальное время он находился дома, работая в своем кабинете, оборудованном по последнему слову техники. Он старше меня на шесть лет и был настроен на серьезные отношения, логическое завершение которых — брак и куча детишек.

В неполные тридцать Винс уже имел свое жилье в хорошем районе Чикаго, стабильный заработок и приличный жизненный багаж за плечами. Я была знакома с его семьей, а он — с моей. В какой-то момент я даже поймала себя на мысли, что наши отношения развивались настолько гармонично, что я и не заметила, как мы оказались на пороге брака. Винс не делал мне предложения, но все само к тому шло. Я была влюблена и очень счастлива.

Потом я получила работу мечты и все реже появлялась дома к ужину. Чаще — после полуночи. Я одинаково сильно была влюблена в работу и Винса. Мне нужно было обладать и тем, и другим. Только Винс поставил меня перед таким выбором через год после того, как я пришла в редакцию «Файненшиал Ньюз». Он никогда не жаловался на мое отсутствие, всегда терпеливо выслушивал рассказы о работе и даже говорил, что гордится. Но мы как-то незаметно начали отдаляться друг от друга. Все реже вместе проводили выходные за городом, ссылаясь на кучу работы. Все меньше делали приятные глупости. И, в конце концов, из наших отношений совсем испарилась романтика и тепло. Секс стал обыденными телодвижениями два раза в неделю. Конечно, на почве всего этого в мыслях все чаще стал появляться вопрос: а люблю ли я его? Думаю, ему в голову тоже приходила эта дилемма.

Не выдержав этого холода и предупреждая момент зарождения ненависти между нами, мы решили расстаться. Я сняла квартиру неподалеку от работы, и Винс помог мне перевезти вещи. На прощание мы неловко обнялись и пообещали оставаться на связи. После этого единственная наша встреча состоялась через пару лет, когда я пришла в офис, в котором он работал. У меня было задание взять интервью у его начальника для нашей рубрики «Новости ИТ». Мы поздоровались, справились о делах друг друга, снова пообещали связаться и как-нибудь выпить кофе, но так и не созвонились. Полагаю, кольцо на безымянном пальце Винса красочно сигнализировало о причине нашей отстраненности.

И вот я здесь. В офисе первого мужчины после Винса, с которым мне хотелось большего. Мужчины, которого я сама оттолкнула еще до того, как станет слишком поздно. Мы так с Морганом увлеклись нашими играми, что не заметили, как начали влюбляться. Но я знала, что со временем он будет разочарован тем, что я практически не умею готовить, совершенно ужасна в быту и меня чаще всего не бывает дома. Я не хотела стать разочарованием для еще одного мужчины, к которому питала нежные чувства. Но так же не хотела сама чувствовать разочарование, когда я позволю всему зайти слишком далеко, а потом Морган оставит меня ради Степфордской жены.

Лифт издал сигнал в виде короткого звоночка, и я ступила на территорию «Стайлз Архитект». Холл представлял собой просторное помещение со стенами из стекла и дерева, замысловато вписанными в интерьер. На длинной деревянной стойке с подсвеченным стеклом красовался логотип фирмы. За стойкой сидели две гламурные девушки с такими тугими пучками на голове, будто у них от этого глаза еще шире, чем есть от природы. Идеально сидящие блузки, руки с идеальным маникюром и безупречный макияж. Похоже, Морган любил окружать себя красотой.

− Чем могу помочь? — обратилась ко мне блондинка с фальшивой улыбкой.

− Я к Моргану Стайлзу. Назначено на десять.

− Одну минутку. — Она подняла трубку и что-то пробубнела. Затем положила и снова обратилась ко мне. — Влево и по коридору до самого конца, мисс. Мистер Стайлз ждет вас.

− Спасибо.

Я повернула налево и пошла по длинному коридору, в конце которого красовалась деревянная дверь с большой именной табличкой: «Морган Стайлз». Ни должности, ни статуса. Только имя. Так хотелось достать ключ и нацарапать под ним: «владыка «Стайлз Архитект». От этой мысли я хихикнула, чем вызвала недоуменный взгляд проходящего мимо парня. Который, кстати, был одет совсем не соответствующе для такого идеального офиса. Рваные джинсы, растянутый свитер и бардак на голове. Я прошла еще немного дальше и повернула голову вправо на звук заливистого женского смеха. Еще одна неожиданность в офисе Стайлза: огромная комната с развешенными разноцветными гамаками в одной стороне и кухонным островком — в другой. Посередине и под окнами были разбросаны огромные разноцветные подушки, на некоторых из которых лежали молодые люди с ноутбуками и какими-то замысловатыми планшетами. Атмосфера в этой комнате царила, прямо скажем, нерабочая. Все были абсолютно расслаблены, улыбались и переговаривались между собой.

Я постояла пару секунд, любуясь этим оазисом посреди вылизанного офиса, и продолжила идти к своей цели.

Шаг, два, три… Я остановилась, глядя прямо на табличку с именем Моргана. Глубоко вздохнула и трижды постучала.

− Войдите, − раздался голос с той стороны двери.

Голос, от которого кожа покрылась мурашками.

Глава 3

Я вздохнула и толкнула дверь. Как только она открылась, я едва удержала себя от того, чтобы оббежать стол, запрыгнуть Моргану на колени и зацеловать до остановки дыхания. Напомните мне, почему мы расстались? Ах да, это же я была той идиоткой, которая все прекратила. Теперь я не так уверена в своем решении. Особенно, когда мистер Великолепный встал из-за стола во все свои метр девяносто − не измеряла, подсказала Всемирная паутина — пригладил галстук и поправил закатанные до локтей рукава рубашки.

Он был просто невероятным. Карие, почти черные глаза, острые скулы с не проходящей легкой щетиной, буйные каштановые волосы и потрясающе красивое тело. И губы. Да, губы. От них невозможно отвести взгляда. Слегка припухшие, как будто после долгих поцелуев, с капризным изгибом уголков. Когда он улыбался, этот изгиб формировал сладчайшую улыбку на свете.

Я странная. Больная. Чокнутая истеричка, сама оттолкнувшая такого мужчину. И ради чего? Пары членов, которые у меня были за этот год? Да они и в подметки не годились Моргану.

Что ж, мне было над чем поработать. Потому что, судя по моей реакции, я бы снова прокатилась на этом жеребце.

− Моника.

Твою мать, и голос. Я говорила про голос? Он как хороший коньяк. Такой густой, как патока. Темный, цвета виски, с древесным ароматом. Тот, который заставляет все ваши внутренности сжаться и затрепетать.

Оставаясь с самой собой в постели, я много раз вспоминала этот голос.

− Мистер Стайлз, − ответила я какого-то черта деловым тоном. Сама не знаю, что на меня нашло. С ним я точно хотела быть далекой от профессионала.

Он нахмурился, но быстро вернул безразличное выражение.

− Что ж, раз уж мы так официально начали, мисс Грейнджер, предлагаю присесть и начать.

О да, я бы присела и начала. Но он, похоже, говорил о работе.

Мужчина указал на кресло рядом со столом и я присела, открывая ежедневник. Немногим ранее на работе я расписала примерные темы для общения, там же у меня были записаны свободные часы, которые я могла бы посвятить Моргану. В смысле, интервью с ним. Да, я же говорю об интервью.

− Чай? Кофе? Вода? — спросил он своим этим треклятым голосом.

− Гм, вода, − ответила я, не поднимая взгляда.

Морган прошагал в другой конец кабинета к мини-бару, а я все это время изучала его задницу в брюках. Такую, знаете, тугую и крепкую, как орех. Я судорожно вздохнула, и это не осталось незамеченным. Как раз в этот момент Морган закрыл холодильник и посмотрел на меня. Мой взгляд быстро метнулся от его аппетитной филейной части к глазам, но было уже поздно. Меня поймали.

Я почувствовала, как щеки покрываются румянцем. Моргана это, похоже, позабавило, потому что у него появилась кривая ухмылка.

Я снова быстро опустила глаза к блокноту и прочистила горло.

− Итак, мистер…

− Морган, − перебил он. Мужчина протянул мне бутылку воды, я быстро открутила крышку и сделала два больших глотка, давая себе время осмыслить, почему он назвал свое имя.

− Что? — Я моргнула пару раз. Не потому что не поняла его слов, а потому что просто уже сосредоточилась на записях, а он перебил. Да, именно поэтому.

− Моника, давай не делать вид, что незнакомы. И не будем вести себя как идиоты. Мы старые знакомые, − сказал он.

Знакомая… Вот кем я была для него. А я, идиотка, намечтала. А хотите скажу вам кое-что? Признаюсь, как на исповеди. Я — идиотка. Официально заявляю, что я — тот человек, который сам создает бардак в своей жизни. У меня была возможность построить отношения с Морганом. Почему я этого не сделала? Ответ на вопрос смотрите в начале этой исповеди. Сейчас, сидя в кабинете Моргана, я понимала, что ни один мужчина после него не стоил того, что я потеряла.

− Да, хорошо, − ответила я, все так же не глядя на него.

− Мо, посмотри на меня, − произнес он, присаживаясь возле моего кресла на корточки.

Я подняла взгляд и на его лице расплылась та самая улыбка.

− Привет, Моника Грейнджер, − мягко произнес он.

− И тебе привет, Морган Стайлз, − улыбнулась я в ответ.

− Рад тебя видеть снова. Ты прекрасно выглядишь.

От его комплимента внутри разлилось тепло. Нежный взгляд растапливал лед внутри моего холодного сердца. Этот мужчина мог одной только улыбкой перевернуть мой мир с ног на голову. И я была так благодарна, что он разговаривал со мной мягко и не поддался на избранный мной изначально сухой деловой тон.

− Спасибо. Ты тоже. — Я снова отвела взгляд, не в силах терпеть его близости и не иметь возможности прикоснуться.

Хотя почему? Я снова повернулась к нему и решительно протянула руку, коснувшись его щеки. Он перестал дышать буквально на мгновение. Я заметила, потому что наше дыхание остановилось одновременно. В месте соприкосновения ладонь слегка покалывало. Пару секунд мы не двигались. Потом Морган осторожно отстранился от моего прикосновения, встал и присел в свое кресло за столом. Я сразу испытала чувство потери.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Чувствовать щетину на его щеке было таким естественным и правильным. Как будто возвращение домой. Но мужчина, похоже, так не думал. Потому что сам сейчас поглаживал эту щетину на подбородке и хмурился, глядя на меня.

− Моника, прости, но у меня недостаточно много времени. Давай начнем.

Он снова возвел стены вокруг себя. Раньше этих стен совсем не было. До меня. Это я научила архитектора проектировать защитный барьер вокруг своего сердца. Что ж, кажется, мы поменялись местами. Теперь я хотела большего, а он меня отталкивал.

− Да, − просто ответила я, снова возвращая внимание к блокноту. — У меня здесь есть перечень тем, которые я бы хотела обсудить на интервью.

− Слушаю.

− Я буду называть их, а ты будешь говорить, подходят ли они тебе. Хорошо? — спросила я, не поднимая головы. Он не ответил. Через минуту тоже не ответил. Я была вынуждена поднять на него взгляд, чтобы понять, что его задержало.

Он смотрел прямо на меня. Взгляд был абсолютно нечитаем. Словно Морган в одну секунду перестал испытывать какие-либо эмоции.

− Хорошо, − наконец ответил он. Я вопросительно приподняла бровь, как бы спрашивая: «Что это было?», но ответа не получила — он просто продолжал смотреть на меня без эмоций.

− Итак, − вздохнула я, − начнем с темы обучения в университете.

− Это всем известная информация.

− Да. Только я не буду спрашивать, где и когда ты учился. Я хочу знать, как ты развлекался во время учебы.

− Моника, это интервью для финансового вестника, а не в желтую газетенку.

Я снова посмотрела на него.

− Знаю. Только это передовая статья и я бы хотела разбавить сухие факты интересными моментами твоей жизни.

− Об интересной девушке тоже будешь спрашивать? — прищурившись, спросил он.

У меня в горле стал ком. У него была девушка? Как давно? Как он смотрел на нее? Кто она? Я решила разведать все это во время интервью.

− Мы дойдем до этого. Пока давай двигаться по пунктам. — Он одобрительно кивнул. — Итак, колледж. Мы поговорим о том, что еще кроме учебных дисциплин привлекало тебя во время учебы. Занимался ли ты спортом, посещал ли вечеринки, какой был самый запоминающийся момент. В общем, все, что формировало личность Моргана Стайлза.

Он снова кивнул.

− Подходит? — уточнила я. Кивок. — Дальше — семья. — Я подняла взгляд на Моргана, чтобы понять, как он отнесется к вопросу. Ну, и заодно разведать, не женился ли он тайком в Вегасе за это время. Мужчина просто спокойно смотрел на меня.

− Что с семьей?

− Жена? Дети? — пошутила я, нервно хохотнув, но на его лице не дернулся ни один мускул. Черт, эта подготовка выжмет из меня все соки. Я начинала потеть от напряжения. — Ладно, едем дальше. О семье стандартные вопросы. Где вырос, кто воспитывал, как родители повлияли на твое желание стать архитектором. Это я буду спрашивать для вступительного описания тебя как личности. Ну, знаешь, как обычно пишут? Родился — вырос — выучился — бам! — знаменитый архитектор.

Он кивнул.

− Дальше, − подтолкнул он.

− Дальше будут вопросы о том, как ты зарабатывал свой капитал. Самые нелепые и самые дорогие проекты. Как получил свой первый проект и что для этого сделал. — Я дождалась от него кивка и продолжила. — Потом о текущей работе. Финансовые показатели мне даст твой финансист. Но меня интересует взаимодействие с сотрудниками. Теперь особенно волнует дискриминация.

− О чем ты говоришь? Какая дискриминация? — прорычал Морган. У меня на затылке волосы поднялись. Я никогда не видела такую его сторону.

− Тот факт, что девушки за стойкой ресепшен при входе одеты в деловые костюмы и с туго затянутыми пучками на головах.

− И что с ними не так?

− А то, что по дороге к твоему кабинету я увидела комнату отдыха. И кучу людей в джинсах и конверсах. Так почему так же не могут одеваться те девушки? Думаю, их улыбки были бы более искренними и не выглядели бы как оскал загнанного зверя.

− Какого черта, Мо… ника? — Морган запнулся на сокращении моего имени. Это звучало слишком интимно, поэтому он был вынужден добавить оставшиеся слоги.

− А что? Почему им нельзя чувствовать себя свободно?

− Они — лицо компании, − сквозь зубы процедил мужчина.

− И что? Лицо ведь может быть в джинсах, — возразила я. — И вообще. Почему кто-то полдня валяется на подушках, в то время как некоторые вынуждены тесниться в кресле и терпеть каблуки целый день? Уверена, как только заканчивается рабочий день, они в туалете переобуваются в конверсы. Потому что терпеть такие каблуки по восемь часов — это пытка.

− Ты же терпишь, − с ухмылкой ответил он.

− Я привыкла.

− Почему ты не думаешь, что они тоже привыкли?

− Потому что я вижу это по натянутым улыбкам.

− Я хорошо плачу им за их терпение.

− Думаю, если ты будешь хорошо платить и хотя бы раз в неделю позволять приходить в джинсах, они будут более преданы тебе и компании.

− Моника, − рыкнул он. — Ты пришла на подготовку к интервью или обсуждать политику в моей компании? — С его лица снова ушла улыбка, а брови сошлись вместе.

− И что это за политика такая, когда сотрудники валяются в гамаках с планшетами? — ехидно заметила я. — И это в то время как другие должны до онемения держать спину ровно?

− Это не комната отдыха. Это рабочий кабинет для архитекторов и дизайнеров. Такая обстановка способствует полету фантазии. А это то, чем мы занимаемся.

− Фантазируете? — таким же тоном спросила я.

− Мыслим креативно. Закрыли тему, − резко ответил он. — Дискриминации в моем офисе нет. Условия для сотрудников созданы идеальные. Больше это обсуждать я не стану. — Он так громко рыкнул последнюю фразу, что я невольно дернулась. Я никогда не видела эту сторону Моргана и она меня слегка пугала. И возбуждала по какой-то странной причине.

− Хорошо. Тогда я задам вопрос иначе. Например, какие условия вы создаете для своих сотрудников? Почему люди так стремятся работать в вашей компании? Так подойдет?

− Нормально. Дальше, Моника, − раздраженно ответил он.

− Хорошо. И личная жизнь.

− Нет. — Я очень выразительно посмотрела на него, чтобы он понял, какой вопрос застыл в моем взгляде. — Эта тема запрещена. Я не буду обсуждать личную жизнь.

− Хотя бы просто скажи: есть ли у тебя девушка? — Я задала этот вопрос и покраснела. Для такого наблюдательного человека, как Морган, цель моего вопроса должна была быть очевидной. Этот поганец всегда был внимателен к деталям.

Он ухмыльнулся и подался немного вперед, вперившись в меня сияющим взглядом.

− Ты интересуешься для журнала или для себя, Моника? — прищурившись спросил он.

− Для журнала, − ответила я, покраснев еще немного.

Хотите еще один факт обо мне? Я не краснею. Вот совсем. Такое ощущение, что ген стыда был вытянут из меня еще в младенчестве. В мире есть всего два человека, которые могут заставить меня покраснеть: вот тот БДСМ-инструктор, на сессии которого я присутствовала, когда мне было двадцать два. Я писала статью для эротического онлайн-журнала, чтобы заработать немного денег. И пошла в этот треклятый клуб любителей пожестче. После всего этого я еще неделю краснела только от мыслей об увиденном. И второй человек — Морган. Не знаю, как у него это получалось, но я всегда заливалась румянцем от его похвалы. Еще во время секса с ним я регулярно краснела. Ну, и в таких ситуациях, как эта. Когда он узнавал о моих скрытых мотивах.

Он снова откинулся в кресле, видимо, удовлетворенный считанной с моего лица информацией.

− Хорошо, − выдохнул он. — Что еще?

− Возможно, я задам вопросы о том, как ты развлекаешься сейчас.

− Трахаюсь. — Я задохнулась от резкого и быстрого ответа. Он хищно улыбнулся. — Или что, такой ответ не пропустят в печать?

− Нет, − выдавила я из себя сиплым голосом.

− Что ж, придется рассказать о том, как много я сплю в отпуске. Еще о моем тайном домике в лесу. — Он снова пытливо посмотрел на меня. Я помнила этот домик. Секретное логово Моргана Стайлза, куда не ступала нога даже его лучшего друга Джорджа Муна. Только я была там.

− Заходи, − произнес Морган, мягко подталкивая меня рукой, лежащей на пояснице.

Я вошла в классический домик в лесу. Деревянный, уютный и теплый от уже зажженного огня в камине. Я осмотрелась. Домик как будто кричал о приближающемся Рождестве. В углу комнаты перед окном стояла небольшая украшенная елка, сияющая десятками разноцветных огней. Перед камином лежала шкура. По бокам от него стояли два больших кресла с высокими спинками, на которые были наброшены клетчатые пледы. Посередине комнаты стоял диван со множеством цветных подушек.

Морган провел меня в кухню, оформленную в деревенском стиле. С клетчатой скатертью на столе, соответствующей по цвету шторкам на окне. Вокруг стояли четыре деревянных стула, вырезанных из цельного куска дерева. Вернувшись в гостиную, Морган повел меня по коридору к двум дверям — одна напротив другой. Он показал мне сначала ванную, в которую вела дверь справа. Ванна была огромной и размещалась рядом с душевой кабиной. Там же был туалет и раковина с зеркалом в виде солнца.

Потом Морган завел меня в спальню, где тоже был камин, в котором потрескивали поленья. Это была картинка из сказок. Большая кровать с высокими стойками. На ней лежал теплый бежевый плед, а в изножье — аккуратно застеленное покрывало шоколадного цвета. Подоконник был широким и заполненным подушками. Было видно, как за окном тихо большими хлопьями падает снег. Рядом с окном стояло одно широкое кресло с таким же пледом на спинке, как и в гостиной. Комод и шкаф были так же, как и остальная мебель, из цельного куска дерева. Отполированные до блеска, они выглядели безупречно и гармонично вписывались в интерьер. Морган действительно был талантлив в своем деле.

− Нравится? — прошептал он, подойдя сзади.

− Идеально, − ответила я, прижимаясь к нему спиной.

Он подвел меня к камину и, взяв мои руки в свои, протянул их ближе к огню.

− Ты замерзла.

− На улице мороз. Ты специально вез меня так далеко, чтобы я замерзла? — спросила я, смеясь.

− Ты сказала, что никогда не каталась с горки на санках. Вот я и подумал организовать твой первый раз, − ответил он, стягивая с меня шапку и шарфик.

Морган отбросил мои вещи в сторону. Потом потянулся и расстегнул мою куртку. То, сколько было на нас слоев одежды, еще сильнее возбуждало, позволяя фантазировать о том, как много мы снимем друг с друга.

Я повернулась к нему и тоже начала стягивать его одежду.

− Нет, мистер Стайлз, − прошептала я, − вы, наверное, всех девушек привозите сюда. Они не могут устоять перед обаянием этого дома.

− Они не могут устоять перед моим обаянием, дом здесь ни при чем.

− Да что ты? Этот дом — идеальный антураж для соблазнения, — соблазнительно пропела я, дернув плечом, чтобы помочь мужчине стянуть мой бюстгальтер. — Уверена, каждая, кто попадал в место, где стою я, сразу же скидывала с себя одежду.

Морган остановился, глядя мне в глаза. Он взял мое лицо в ладони.

− Здесь никого не было до тебя.

− Что? — неуверенно переспросила я.

− Никого, − Он кивнул. — Даже Джордж не знает, где этот дом находится.

− Но почему? — я прошептала это, как будто Морган делился со мной какой-то важной тайной.

− Потому что я не хотел здесь никого видеть.

− Тогда почему я?

Он ответил так же шепотом:

− Потому что ты идеальная.

Эти слова растворились в нашем нежном, полном чувств поцелуе.

Я прочистила горло, пытаясь не расплыться в улыбке, поддавшись воспоминаниям о тех выходных перед Рождеством в тайном домике Моргана.

− Что ж, − сказала я, − на этом все. Осталось только назначить дату. − Я пролистала блокнот до календаря. — В четверг в десять?

− Занят, − не моргая ответил он.

− Но ты даже не открыл свой календарь.

− Я знаю его наизусть.

Я покачала головой, снова опуская взгляд к календарю.

− Вообще четверг тебе подходит?

− Нет. Я уезжаю в среду вечером и вернусь только в пятницу ночью.

− Тогда завтра? Или в среду?

− Нет. Занят и занят. В субботу.

− Хорошо. Во сколько мне сюда приехать?

− Не сюда.

− Что? — спросила я, надеясь, что ошибаюсь в своих догадках.

− Ты возьмешь интервью у меня дома. После командировки я буду нуждаться в расслабленной атмосфере. Кроме как дома, я этого не получу. Так что да, Моника, у меня дома в субботу в три. Помнишь адрес?

− Помню. — Я взяла себя в руки. Мне помогла злость, начинающая скапливаться где-то в районе лба.

Я знала, в какую игру собирался сыграть Морган. У него на лице была красная бегущая строка, выражающая желание наказать меня за то, что я его бросила. И, откровенно говоря, я хотела быть наказанной. Только, думаю, мы с ним говорили о разных способах наказания. Что-то подсказывало, что удовольствие получит только он. А я останусь на обочине с разбитым сердцем.

− Тогда жду тебя там.

Я поднялась и в рекордно короткие сроки собрала вещи, затем направилась к двери.

Когда я уже взялась за ручку и повернулась, чтобы попрощаться, Морган заговорил первым.

− У меня есть условие.

− Какое условие?

− На каждый твой вопрос у меня будет свой.

− Зачем?

− Потому что у меня их скопилось много, мисс Грейнджер. И я хочу получить на них честные ответы.

− А если я не отвечу?

− Тогда я поступлю так же с твоими вопросами. Если ты хочешь интервью, то сделаешь так, как я скажу.

− А если я скажу тебе пойти нахер?

− Тогда я позвоню Ричарду и скажу, что поменял свое мнение, и Флинн мне подходит больше.

− Ты… − я задохнулась от слов, что вертелись на моем языке.

− Что? Подонок? Играю нечестно? Скажи, Моника, то, что думаешь на самом деле.

− Я… Мне… Мне пора.

− Условие остается в силе, − спокойно ответил он. — Иначе никакого интервью.

Я быстро кивнула, не глядя на него.

− До свидания, Морган, − выдавила я из себя и вышла за дверь.

Глава 4

− Господи, Мо, ты чего такая беспокойная? — спросила Роуз.

Я тяжело вздохнула в трубку.

− Ты нужна мне здесь, Роуз.

− Мо, − мягко сказала она, − я не могу все время быть в Чикаго, ты же знаешь. Я только уехала. Милая, что случилось? Расскажи мне.

− Гребаный Морган случился, вот что, — со злостью выпалила я.

− Что он сделал?

− Он просто существует — и все. Мне не хватает воздуха рядом с ним.

− Мо, ты влюбилась.

− К черту любовь! — воскликнула я в гневе. — К черту Моргана! Роуз, что мне делать? — простонала я, сжимая чашку с чаем.

Я сидела дома на диване и пила чай. На кофейном столике стояла коробка с пончиками и ноутбук. Я вернулась с работы час назад и занялась тем, что составляла вопросы для субботнего интервью. Но сам Морган не шел у меня из головы. Поэтому я позвонила подруге.

− Мо, я не понимаю, почему ты ведешь себя как идиотка? Скажи ему, что хочешь снова быть вместе — и наслаждайся своиммужчиной.

Розали вытаскивала на поверхность все мои страхи. То есть, всего один. Что он не захочет снова быть со мной. Этот страх я и озвучила.

− А что, если теперь не хочет он?

− Ой, да ладно, − пренебрежительно ответила подруга. — И так ясно, что ты ошибаешься. Морган ни с кем не встречался после ваших приключений.

− Совсем?

− Ну, на счет совсем не знаю. Понятно, что у него были одноразовые встречи, но ничего серьезного.

− Откуда ты знаешь?

− Моника, я выхожу замуж за Джорджа.

− Он рассказывает тебе об этом?

− Конечно, нет. Но особо и не таится, когда разговаривает с Морганом по телефону.

− Так что мне делать? — Я снова тяжело вздохнула.

− Когда ты встречаешься с ним в следующий раз?

− Я беру у него интервью в субботу в три.

− В субботу? Парень не знает покоя и сна, — усмехнулась подруга.

− Он в пятницу поздно прилетает из командировки и поэтому интервью назначил на субботу. Потому что мне в понедельник нужно сдать статью редактору.

− Отлично, − провозгласила Роуз. — Где вы встречаетесь?

− Ммм… у него дома.

Последовала пауза.

− Дома?

− Да. Он сказал, ему так удобнее.

− Моника, так он всю работу сделает за тебя! — воскликнула Роуз. — Надень что-то посексуальнее — и он не сможет устоять. Переспи с ним. Напомни, как это — оказаться в объятиях Моники Грейнджер. Потом скажи, как сожалеешь, что оттолкнула его. И бам! Он твой!

− У тебя все так просто, − простонала я, закрывая глаза и мысленно пытаясь представить себе такую ситуацию.

− И у тебя будет, если не облажаешься.

− Да. Буду пытаться. — На ноутбуке высветилось сообщение о новом электронном письме от редактора. — Я должна бежать, дорогая. Рич скинул мне материалы, которые я ждала, чтобы закончить статью.

− Давай, девочка, я в тебя верю. У тебя обязательно все получится. Только, Мо…

− Что? — спросила я, не дождавшись продолжения.

− Перестань разбивать сердце ему и себе.

− Постараюсь, − тихо ответила я и попрощалась с подругой.

Продолжила работать, пока в полночь истощенная не уснула прямо на диване в гостиной.

Неделя обещала быть долгой и нелегкой. Я пришла на работу в среду в дурном настроении. Я составила список только из двадцати вопросов. А нужно было минимум сорок. Мне нужен был запас на случай, если Морган откинет несколько вопросов и не захочет на них отвечать. Но с каждым написанным вопросом я понимала, что, чем больше вопросов я задам ему, тем больше он задаст мне. А его вопросов я боялась. Но только лишь потому, что на большинство из них не знала ответа.

Почему я ушла от него? Потому что идиотка. Спала с другими мужчинами после? Ага, с двумя. Почему так мало? Потому что ни один и в подметки не годился властному Моргану. Заботливому Моргану. Любящему Моргану. Так что да, ответов для него у меня не было. Хотя нет. Один был. Идиотка — ответ на все вопросы.

Я пялилась в окно, потягивая двойной латте. Я реально ожидала, что сладкий напиток улучшит мне настроение. Даже шоколадку купила, активно призывая серотонин в свой мозг. Но этот поганец спрятался где-то за сморщившимся либидо и совершенно не хотел показываться наружу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мои размышления о взаимодействии внутренних органов и гормонов прервал противный голос Флинна.

− Доброе утро, Моника.

Он всегда произносил мое имя своим гнусавым голосом так, будто рядом со мной вот-вот отелится корова: «Му-у-о-о-оника». Он растягивал одну букву так, как будто это могло помочь ему произнести остальные.

− Привет.

Я перевела взгляд, только чтобы увидеть, в какой мерзкий костюмчик он принарядился в этот день. Ага, коричневый. Такой, которые носили годах этак в восьмидесятых. Под мерзкого цвета пиджаком была белая рубашка, спрятанная в недрах желтого джемпера.

Темные волосы Флинн, как всегда, очень тщательно уложил гелем. Когда-то он так расстарался с верхним слоем волос, что забыл о нижнем и тот остался подвижным. На утреннем совещании Рич инструктировал его о новой статье, и Флинн так активно кивал, что попал в неловкую ситуацию. Его челка буквально отлепилась от лба и начала подскакивать и опускаться в такт его кивкам. Она была как кусок твердой массы, шлепающей мужчину по лбу. В тот день настроение всей редакции было на высоте. А если его кто-то портил, стоило только вспомнить нашего кивающего энтузиаста — и все становилось на свои места.

− Готовишься к встрече с крутым парнем? — Я красноречиво подняла бровь, глядя на него. — Ну, Морган Стайлз.

− Завидуешь, Флинн?

− Нет, мне и в своем болоте хорошо.

− Ага, врать будешь жене после корпоратива, − сказала я с сарказмом, опустив взгляд на ноутбук.

− Так ты с ним встречалась?

Я резко подняла голову и посмотрела на него, прищурив глаза.

− В каком смысле?

− Ну, ты с ним виделась в понедельник?

Я с облегчением выдохнула, и этот жест не ускользнул от пытливого взгляда Флинна. Похоже, от него тяжело было скрыть то, как забилось мое сердце. Я боялась, что он догадается о наших прошлых отношениях. Он вряд ли мог прочитать мои мысли. Но реакция тела его однозначно привлекла. Если я правильно поведу себя, то, возможно, смогу увести его от подозрений.

− Виделась, конечно, − ответила безразличным тоном.

− И как он тебе? — не отставал он, присев на край моего стола. Он был как ищейка, почуявшая добычу.

− В каком смысле? — поинтересовалась я, снова глянув на него.

− В прямом, − прищурившись, сказал Флинн.

− Архитектор. — Я пожала плечами.

− Я знаю, какой он профессии. Как он тебе как человек?

− Я видела его пятнадцать минут. Сложно сказать, какой он человек за столь короткое время.

− Ну да, ну да, − рассеянно пробормотал он. — Что ж, пойду. Удачи тебе с твоим интервью.

− Ага, спасибо, Флинн.

Я махнула рукой, даже не глядя в его сторону. Знала, что этот шакал почувствовал свежую кровь и будет копать своим настырным носом землю, пока не откопает какие-нибудь подробности моих с Морганом отношений.

Я услышала, как Флинн подошел к своему месту и, сев в кресло, начал быстро набирать что-то на ноутбуке. Я мысленно поблагодарила богов папарацци за то, что в интернете не гуляли наши с Морганом снимки. Так что Шерлоку журналистики не светила сенсация.

Вернувшись к работе, я провела за ноутбуком неполных три часа. Воспользовавшись уборной, вернулась к столу. На нем меня ждал мигающий телефон. Я разблокировала экран и увидела, что пришло сообщение от Моргана. Окинув взглядом офис, заметила, что Флинн смотрел на меня очень внимательно. Я очень надеялась, что он не читал того, что прислал мне славный архитектор.

«Моя игра — мои правила, мисс Грейнджер. Суббота. Три часа дня. Чулки, корсет и туфли. Можешь накинуть плащ, чтобы тебя не арестовали. М»

Сердце пустилось в галоп, как только я пробежалась взглядом по тексту сообщения. Услужливый похотливый мозг мгновенно нарисовал картинки того, как все это будет происходить. Я уткнулась взглядом в экран и перечитывала сообщение снова и снова. Сквозь грохот крови в голове слышала низкий голос Моргана, который произносил эти слова мне на ухо, стоя за спиной. Я даже почти могла почувствовать его дыхание на своем затылке. А нет, постойте, это дыхание принадлежало не ему.

Я спешно заблокировала экран и резко развернулась, наткнувшись на Флинна. Этот козел стоял у меня за спиной. Как много он увидел?

− Ээ, Моника, — промямлил он, отводя взгляд. — Хотел попросить точилку. Моя где-то потерялась.

− Флинн, мать твою, я чуть сердечный приступ не получила. Точилку? — Он кивнул и невинно захлопал ресницами. — Ты сидишь от меня в четырех столах! — воскликнула я, взмахнув руками. — Что, ни у кого ближе точилки не нашлось? — Он молча покачал головой. — Ты издеваешься, что ли?

− Ладно, Моника, остынь. Нет точилки, так нет.

В этот момент на его столе зазвонил телефон. Флинн молча развернулся и пошел к рабочему месту. Я посмотрела на его стол и чертыхнулась. На краю стола лежала большая черная точилка Флинна. Я выругалась снова и вернулась к работе.

Роуз бы мной гордилась — я даже не стала засовывать Флинну в задницу его долбаную точилку. А следом за ней — карандаш. Просто продолжила печатать наброски для статьи о банковских махинациях.

Глава 5

Я шла вдоль своего дома с руками, полными пакетов из торгового центра. Взглядом уже зацепившись за ступеньки, не обратила внимание на идущую навстречу пару, пока не услышала голос женщины.

− Дорогой, что мы здесь делаем? Это же даже не наш район.

− Мы прогуливаемся, Эмма, − ответил знакомый противный голос.

Я подняла голову. Передо мной стоял не кто иной, как сам Слизняк Флинн. Его под руку держала невысокого роста хрупкая девушка с мышиного цвета волосами. Похоже, это и была жена Флинна. Никто из редакции никогда ее не видел. Но моя приятельница Кора — секретарь главного редактора — говорила, что видела ее фотографию, и та похожа на призрака. Кажется, Кора не ошиблась. Девушка действительно была «бесцветной»: невыразительные бледно-серые глаза, бледная кожа и жиденькие волосы. Я поймала себя на мысли, что при наличии хорошего косметолога и стилиста она могла бы быть красавицей.

− Привет, Моника, − радостно поздоровался Флинн, как будто мы были старыми друзьями.

− Что ты здесь делаешь? — мрачно ответила я, медленно двигаясь к ступенькам, перед которыми они остановились.

− Вы знакомы, дорогой? — спросила девушка.

− Да, мышка. — Как правильно Флинн подобрал прозвище для своей жены. — Это моя коллега Моника Грейнджер.

− Очень приятно, − сказала я, пытаясь протянуть ей руку из-под пакетов.

− Моника, это моя жена Эмма.

− Здравствуйте, Моника. — Она слегка сжала холодными пальцами мою протянутую руку.

− Так что вы, ребята, делаете в моем районе? — спросила я, пытаясь быть дружелюбной.

− Мы прогуливаемся, — ответил Флинн.

− Но вы ведь живете в паре километров отсюда.

− У нас сегодня долгая прогулка, правда, мышка? — он выразительно посмотрел на жену. Она в ответ вопросительно вздернула бесцветную бровь. — Эмма?

До нее, кажется, дошло, что мужу надо подыграть, и Эмма активно начала кивать.

− Да, да. Мы прогуливаемся. Сегодня ведь вечер пятницы. И у нас появилась возможность исследовать новые места в нашем городе.

−Ясно, − медленно ответила я. — Что ж, простите, но я вынуждена вас оставить.

− Может, выпьем все вместе? — выпалил Флинн.

Мы с Эммой одновременно посмотрели на него, как на идиота. Полагаю, что и для нее такое его заявление было новостью.

− Прости, Флинн. Эмма. Но я не могу. У меня планы.

− Будешь готовиться к интервью с мистером Стайлзом? — поинтересовался он.

− Нет, Флинн, − улыбнулась я понимающе. — У меня другие планы. Как сказала твоя жена, сегодня же вечер пятницы. Так что…

− Что ж, мы пойдем. — Эмма потянула Флинна за рукав.

− Да. Пока, Моника, — произнес он через плечо, последовав за женой.

Я вздохнула и потопала вверх по ступенькам. У двери стоял мой сосед Стив.

− Привет, Мо, − произнес он, выбрасывая окурок в кусты.

− Эта штука тебя когда-нибудь убьет, Стив. − Я кивнула в сторону кустов.

− Ага. А тебя — жизнь, − парировал он, и молча потянул пакеты из моих рук. — Что за мужик? — спросил он и показал подбородком в сторону уходящей парочке.

− Противный сослуживец.

− Может, послать Логана разъяснить ему, что к чему? — ухмыльнулся он, когда мы подходили к лифту.

Логан был сыном Стива и Рене, моих соседей. Парню было двадцать, он работал в службе охраны. Огромный, как шкаф, но добрый, как щеночек померанского шпица.

− Нет, спасибо. — Я нажала на кнопку нашего этажа и похлопала соседа по плечу.

− Ну, если что, ты знаешь, где нас искать.

− Что Миранда?

− По-прежнему беременна, − хохотнул Стив. — Логан из кожи вон лезет, чтобы заработать больше и увезти от нас свою беременную подружку. Видимо, переживает, что Рене вложит девчонке в голову мысль об аборте.

− Ого, да у вас там целый сериал, − удивилась я. — А что, Рене такое может сделать?

− Ты же знаешь Рене. Она прелесть, пока дело не коснется ее драгоценного сыночка.

− Ага, или тебя. Я видела, как она в прошлом году набросилась на бедную племянницу миссис Рэддинг. — Мы вместе рассмеялись, вспоминая тот забавный случай.

− Да. Моя Рене как тигрица, − ответил Стив, и в этот момент дверь лифта открылась. А за ней стояла Рене собственной персоной, уперев руки в боки.

− И эта тигрица сейчас выцарапает твои глаза, Стивен Бойл! — воскликнула она злым голосом. Но в глазах Рене были смешинки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍− За что, сладкая? — спросил Стив, подыгрывая ей и изображая ужас в голосе. — Я только помог Монике донести продукты.

− А такое ощущение, что в магазин с ней ходил! О, «Агент Провокатор»? Что купил своей драгоценной?

Стив не на шутку испугался, пытаясь заглянуть через продукты, что там за пакеты висели у него на пальцах.

− Какой агент? Ты о чем, Рене?

Мы рассмеялись над тем, как растерялся Стив. Все трое двинулись к моей квартире. Мы с Рене были старыми приятельницами. Если заканчивалась соль, презервативы или сообщник по бутылке вина и сопливым фильмам, то мы шли друг к другу. С тех пор как Розали переехала в Майями, мы с Рене стали еще ближе. И это было очень удобно, ведь жили мы через дверь. Ну и что, что ее сын всего на несколько лет меня младше? Рене хорошо понимала меня и делилась своей жизненной мудростью. Ну, когда ее импульсивность позволяла мудрости проявиться.

− Ладно, Стиви. Здесь мы с тобой прощаемся, − Рене шлепнула мужа по заднице.

− Как это? В смысле?

− У нас с Мо есть пара тем, которые нужно обсудить.

− А я чем буду заниматься в это время? — простонал мужчина.

Стив с Рене были из тех пар, которые все делают вместе. Они не отходят друг от друга ни на шаг, если не на работе. И за почти тридцать лет совместной жизни настолько привыкли к такому укладу, что теперь просто не знали, чем им заниматься, когда вторая половинка отсутствует.

− Сегодня игра. Ты забыл? — спросила Рене.

− Так, а попкорн и пиво? — ответил он вопросом.

− Сам, мой дорогой. — Она погладила его по груди и поцеловала в щеку. — Я меняю пиво на вино и игру — на общество Моники.

Я открыла дверь в квартиру, и Стив молча поставил на кухонную стойку покупки. Потом поцеловал жену в макушку и вышел.

Рене прошагала до кухни, где я начала выгружать продукты из пакетов. Она бесцеремонно засунул руку в пакет с нижним бельем и выудила оттуда совершенно прозрачный черный корсет. Подняв его двумя пальцами обеих рук, она присвистнула и посмотрела на меня.

− Кому же это так повезет?

− Мне. Уже повезло, потому что я урвала этот корсет со скидкой в почти тридцать процентов. Случайно купила.

− Ага. Пошла в продуктовый, и там в бакалейном отделе была распродажа корсетов от «Агент Провокатор», − с сарказмом заметила Рене.

− Нет, — ответила я. Она одобрительно кивнула, провоцируя меня продолжать, пока сама рылась в этом же пакете. Рене выуживала каждую вещь и внимательно ее рассматривала со всех сторон. — В отделе сладостей.

Рене посмотрела на меня, скептически выгнув бровь. Но не смогла сдержать улыбку.

− Так кто счастливчик?

− Если скажу, обещаешь не закатывать тут истерику?

− Ага. Закачу ее дома Стиву, − многозначительно изрекла она, крутя на пальце мои новые стринги.

− Морган.

− А?

Она перестала крутить нижним бельем и подняла на меня взгляд, полный недоумения.

− Тот самый Морган? Архитектор? Которого ты послала? — С каждым словом она все ниже опускала голову, и в результате уже смотрела на меня из-под бровей.

− Ага, тот самый, − небрежно ответила я, заполняя полки холодильника.

− Мо, ты же сказала, что не хочешь ничего серьезного.

− Господи, Рене, я сама уже не знаю, чего хочу.

Я со вздохом опустилась на барный стул, а Рене продолжила выгружать продукты в холодильник. Это было так естественно для нас, как будто мы жили вместе. Самое интересное заключалось в том, что она точно знала, где место какому продукту.

− Расскажи мне подробнее. Красное или белое? — спросила она, показывая по очереди открытые бутылки вина из холодильника.

− Красное. Я заказала стейки, пока стояла в очереди на кассу. Сейчас должны привезти.

− И для меня? — поинтересовалась подруга.

− Я знала, что рано или поздно ты будешь сегодня у меня.

Рене усмехнулась и продолжила убирать продукты. Я пару мину пялилась на маленький скол на своей столешнице, когда в дверь позвонили. Я забрала стейки у доставщика, а в это время Рене уже доставала приборы, поставив на стол два бокала для вина. Мы присели друг напротив друга, я переложила стейки на тарелки, а она налила вино. Все это было проделано достаточно быстро и слаженно. Наконец, мы взяли бокалы в руки.

− За твое свидание с Морганом, что бы это ни значило, − произнесла Рене и потянулась ко мне своим бокалом.

Я отодвинула свой назад.

− Тогда не чокаясь.

− Ого. — Ее глаза расширились, а бровь пытливо поднялась. Я знала, что давить она не будет, но информацию выманит.

Я сделала два полноценных глотка охлажденного напитка. Поставила бокал на стол и принялась резать стейк.

− Помнишь о той должности в редакции? — Она молча кивнула, пережевывая мясо. — Так вот, если я выполню одно задание на пятерочку, то получу эту должность.

− О, приятные новости.

− Будут, если я справлюсь с заданием.

− А что с ним не так?

− На первый взгляд, все ок. Это интервью. Ну, не такое, типа, какие ваши творческие планы. А такое, в котором нужно найти изюминку.

− Так. Это же для тебя раз плюнуть. Ты пишешь для своего финансового вестника и еще для трех онлайн изданий. Мо, кто, если не ты, справится с этим заданием? — Подруга похлопала меня по руке.

− Самая сложность заключается не в том, чтобы задать пару вопросов человеку. А в самом человеке.

Она вопросительно смотрела на меня, ожидая, пока я назову имя. Я красноречиво посмотрела в ответ. Выражение лица Рене было любопытствующим, потом стало хмурым, затем сменилось осознанием, и в конце снова вернулась заинтересованность.

− Только ради того, чтобы убедиться. Это Морган? — Я кивнула и на ее лице расплылась широченная улыбка. — Ух, ну с возвращением, идиотка Моника Грейнджер. Твоя же судьба хорошенько наподдала тебе под твой очаровательный зад, детка. Что будешь делать? — спросила Рене, закидывая в рот очередной кусочек мяса.

Я пожала плечами, опустив взгляд в тарелку.

− Возьму интервью и свалю.

− Ну да, так все и будет, − язвительно заметила Рене. — Наверное, для этого ты купила развратное бельишко. Мо, ты хочешь переспать с ним?

− Я не исключаю такую возможность, Рене. — Я посмотрела подруге прямо в глаза, чтобы она увидела все мои чувства. — Если он меня захочет. После всего, что я ему сказала и сделала.

− Сколько раз он звонил тебе после вашего расставания?

− Я сбилась со счета.

− Мне-то ты можешь не врать, дорогая. Так сколько?

− Пятнадцать и тридцать два сообщения. Но это ничего не значит. Он же был пьян.

− К черту оправдания. Ты же знаешь, что это значит. Напомни-ка мне, почему вы расстались?

− Господи, ты точно, как Роуз. Потому что я была круглой дурой.

− Ты хочешь его вернуть?

− Хочу. И боюсь.

− Чего тебе бояться?

− Того, что он отвергнет меня. После всех слов.

Я погрузилась в воспоминания. Его пятый звонок. Я в тот день была, мягко говоря, не в настроении. Меня разочаровал уже второй по счету мужчина. Он оказался не таким, как Морган. С ним я не чувствовала себя слабой и уязвимой. С ним не было безопасности, которую дарил Морган.

Он позвонил в два часа ночи, как раз тогда, когда я выгнала своего очередного ухажера. Разочарованная, я лежала в ванной, полной пены, и пальцами ног игралась с краном, уставившись в одну точку. Я пыталась понять, чего не хватает этим мужчинам. Чего нет у них, присущего Моргану.

− Мо, ты сука, знаешь об этом? — заплетающимся языком произнес Морган в трубку. — Сука, в которую я влюбился. Ты любила когда-нибудь, Моника Грейнджер? Ты хоть раз в жизни испытывала это поганое чувство? Когда-нибудь тебе разрывала сердце мысль о том, что любимый человек находится в двадцати минутах от тебя, но ты не можешь быть рядом? Так что? Было? — Я молчала, просто слушая его голос, а внутри меня все завязывалось в узел. Хотелось кричать о том, что не знаю, какие чувства испытываю. Хотелось просить о терпении. Но он не был терпелив. Наоборот, Морган хотел меня всю и сразу. Целиком. — Можешь не отвечать. — Он вздохнул. — А знаешь, Моника, в такие моменты я проклинаю день, когда встретил тебя. Потом — минуту, когда пригласил тебя танцевать. Потом ненавижу момент, когда предложил тебе заняться сексом. Ты разрушила меня для остальных женщин. Я, блять, чувствовал себя импотентом первые два месяца! Знаешь, что это значит в тридцать? Ты виновата в этом! — Он помолчал пару минут, а я просто слушала его дыхание и пыталась не всхлипнуть, потому что по щекам уже текли слезы.

− Прости, − тихо произнесла я.

− Простить? Ты просишь о гребаном прощении, лживая дрянь? — кричал он. — Знаешь, сколько я перетрахал после того, как смог выбросить тебя из головы? Двенадцать гребаных женщин, Моника! Две-над-цать! Я излечился от твоего влияния!

− Тогда какого хрена ты звонишь? — крикнула я. — Чтобы похвастаться? Да пошел ты, Морган! Желаю тебе подхватить гонорею от твоей бесконечной череды шлюх!

Я не удержалась, и мой всхлип эхом отразился от стен ванной. В трубке воцарилась тишина.

− Мо, − мягко прошептал он. — Ты плачешь?

− Пошел ты, Морган! Слишком много чести — плакать из-за такого мудака, как ты.

− Я могу приехать. Я недалеко от твоего дома.

Как только он произнес эти слова, мне на самом деле захотелось, чтобы он появился на пороге моей квартиры. Обнял меня, отнес в спальню, утешил — и мы бы занялись любовью. Но все испортил момент, когда я услышала голос девушки на заднем плане:

− Морган, малыш. Ну что ты стоишь здесь? Я проснулась, а ты исчез. Идем назад.

Не было никаких сомнений, что он был дома. Возможно, не у себя. Но я точно знала, чем именно он занимался. Мне стало противно. Он позвонил, будучи с какой-то шлюхой. А я, как дура, слезы из-за него лила и мечтала, чтобы он пришел ко мне. Я была идиоткой и каждый день подтверждала это гордое звание своим существованием.

На заднем плане послышалась возня и приглушенный шепот. Потом — отчетливый голос Моргана.

− Мо, ты еще здесь?

− Пошел ты. Мудак.

Я бросила трубку. Остаток ночи я таскалась по квартире, пила виски и рыдала, жалея себя.

− Что ж, − из грез меня вырвал голос подруги, − есть только один способ выяснить, как оно пойдет. Когда ты идешь к нему?

− Завтра.

− Куда?

− Домой.

Она посмотрела на меня выразительно.

− Ну, хоть потрахаешься прилично. — На этих словах Рене подмигнула и рассмеялась.

− Ты знаешь, мне хочется тебе сейчас выколоть глаз вот этой вилкой, − сказала я и продемонстрировала подруге орудие пыток в своей руке.

− Ага, охотно верю. Ну, расскажи мне, как ты получила такое чудесное задание.

Глава 6

Красное? Нет, слишком очевидно мое отчаяние.

Синее? Не подходит, слишком деловое.

Белое? Цвет невинности? Серьезно, Мо?

Черное? Хм, черное, возможно, будет лучшим вариантом.

Я приложила к себе черное платье, покрутилась перед зеркалом, оттянув подол в сторону. Кинула взгляд на шкаф. Оттуда приветливо торчали носки серебристых шпилек. Добавить серый клатч — и будет конфетка.

Я со вздохом опустилась на пуфик. Битый час я подбирала наряд для интервью. Прическу и макияж сделала два часа назад. Оставалась только одежда. Но процесс растянулся настолько, что я уже опаздывала к Моргану. А ведь я никогда не опаздываю.

Натянув платье и еще пару минут покружившись перед зеркалом, я обула туфли и галопом помчалась к выходу, по пути собирая все необходимое в клатч. Последним схватила блокнот и, захлопнув дверь, побежала в гараж за машиной.

Всю дорогу до дома Моргана я нервно потирала руль и вытирала вспотевшие ладошки о свое платье. В который раз напомнила себе купить и положить в машину коробку салфеток.

День выдался солнечный и теплый. Конечно, к этому времени город уже наполнили жители и туристы. Из-за этого загруженность на дорогах была просто адской. Я материлась, подрезала машины, добавляла скорости. Но это не сильно помогло. К дому Моргана я приехала с опозданием на двадцать минут.

Позвонив в дверь, я стояла и переминалась с ноги на ногу. Я не знала, что меня ждало за этой дверью. Но предвкушала нашу встречу.

Морган открыл дверь в одних спортивных штанах — и я шумно вдохнула. Меня сразу окутал аромат его геля для душа. Морган держал в руке чашку с кофе и был взъерошенный, как будто только проснулся.

− Ты опоздала, − произнес он без вступления и, развернувшись, пошел в дом.

Пару минут я стояла и ошеломленно смотрела, как перекатывались мышцы на его спине, как напрягался бицепс, когда он подносил чашку ко рту. От этого зрелища было невозможно оторвать взгляд. Тело Моргана безупречно. Оно так и вопило о сексе. Все мои самые чувствительные части напряглись и отяжелели. Морган дошел до входа в гостиную и, повернувшись, вопросительно посмотрел на меня.

Я последовала за ним, бормоча извинения.

− Я выехала своевременно, но сегодня такая погода…

− Так ты решила прогуляться? — прервал он меня, заходя в гостиную и присаживаясь на диван.

−Что? Нет. Просто там много людей и машин. — Я стояла и смотрела на него, не зная, предложено ли мне сесть.

− Это Чикаго, Моника. Здесь всегда так. Что ты стоишь? Садись, − предложил он, указывая на кресло напротив. — Кофе будешь?

− Нет, спасибо.

− Ты обедала?

− Да. Почему ты спрашиваешь? — удивленно ответила я.

В ответ он просто пожал плечами.

− Ладно. Давай начнем. — Он поставил чашку на столик перед собой и уперся локтями в колени, глядя на меня. — Ты помнишь о моем правиле?

Я сглотнула.

− Да, твоя собственная игра в двадцать вопросов.

Он снова откинулся на диване и махнул мне, побуждая начинать. Я положила на столик диктофон и нажала кнопку записи.

− Ты первая.

− Хорошо, − вздохнула я. Открыв блокнот, я еще раз бросила на него быстрый взгляд и задала первый вопрос. — Назови один предмет, без которого ты не мог бы вести свой бизнес.

− Линейка, − не задумываясь, ответил он. — Теперь моя очередь. — Он хищно улыбнулся. — Какого цвета на тебе нижнее белье?

Я сглотнула и сдавленно произнесла:

− Черное.

Морган покачал головой.

− Следующий вопрос.

− За что больше всего ты ценишь своих сотрудников?

− Пунктуальность. — Он выразительно окинул меня взглядом. — Креативность. Гибкость. — И снова этот взгляд на мое тело. — Оно кружевное?

− Что? — ошеломленно переспросила я.

− Твое белье? Оно кружевное?

− А… − я замешкалась. — Я ожидала от тебя более развернутого ответа.

− Без проблем. Но от тебя я буду ждать того же. — Морган подмигнул. — Итак, сотрудники. Они должны быть отданы своей работе без остатка. Наша работа включает в себя высокий уровень ответственности. Потому что в стенах проектируемого нами здания будут жить и работать люди. Они будут ходить по полу и открывать окна. Греметь дверями и стучать кулаком в стену. Исходя из этого, мы должны предусматривать активное использование результата нашей работы. Поэтому от своих сотрудников я жду, в первую очередь, ответственности и высокой степени профессионализма. За ними следуют креативность, чтобы наш продукт был конкурентоспособен. Гибкость в принятии решений. И, конечно, пунктуальность. Она проявляется от мелочей — вовремя прийти на работу — и заканчивается своевременно сданным качественно разработанным проектом. Так что, каждый мой сотрудник на вес золота. Я собрал свою команду и вряд ли буду готов расстаться хоть с одним из них. Теперь ты. — Я резко подняла взгляд от блокнота. — Твой ответ. Подробнее о белье.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я поняла, что Морган не собирался облегчить мне задачу. А потому должна была сделать все, чтобы помочь себе самой. Стать той, кто будет использовать иммунитет от Моргана Стайлза. Для этого мне нужно было включить свою обычную внутреннюю стерву. Ту, которая всегда трепетала и падала в обморок при появлении этого мужчины в радиусе пяти метров. Вырубаясь, эта зараза оставляла меня беззащитной перед ним. Так что да. Наступил момент, когда мне придется принести ей нюхательную соль и затолкать в нос столько, сколько поместится. Я должна была справиться с давлением и выйти после этого интервью с достоинством.

Я выпрямила спину и посмотрела ему прямо в глаза.

− Черное. Кружевное. «Агент Провокатор».

− Что конкретно на тебе надето под этим миленьким платьицем?

− Это уже следующий вопрос.

− Так ответь на него. А я отвечу на твой. Только опиши подробно, чтобы я мог представить.

− Стринги. Кружевные с тонкой полоской сзади, — проговорила я соблазнительным голосом. Он напрягся. Ликуя, я продолжила. — Корсет. Полностью кружевной, едва ли прикрывающий соски. — Глаза Моргана потемнели, если такое было возможно с его цветом. Я ликовала от осознания того, как влияла на него. — К корсету пришит пояс для чулок.

− Чулки? — спросил он хриплым голосом. В ответ я лишь кивнула.

Несколько напряженных минут мы просто смотрели друг на друга, поглощая взглядом. Морган несколько раз пробежался взглядом по моему телу, как будто пытался сквозь платье увидеть все, что я описала. Воздух между нами плавился, пока мы молчали. В конце концов, Морган прочистил горло и заговорил:

− Твой следующий вопрос?

− Какие условия ты создаешь для своих сотрудников, поощряя соответствовать твоим требованиям? — спросила я дрожащим голосом.

Он пустился в пояснения всех социальных гарантий и бонусов, которые люди получают, работая на него. Я кивала и делала серьезное лицо, пытаясь хоть немного уловить смысл того, что вылетало из его рта. А в голове было только одно слово — «чулки», произнесенное хриплым мужским шепотом, пронизанным желанием.

− Моя очередь.

− Нет. Ты задавал уточняющие вопросы о белье. У меня такой тоже есть.

− Обычные боксеры, − с улыбкой ответил Морган.

− Я не спрашивала, какое белье ты носишь.

− Нет? − Он изобразил искреннее недоумение. — А я подумал… − Он разочарованно щелкнул пальцами, когда я покачала головой.

− Почему одним сотрудникам ты позволяешь ходить в джинсах и лежать в гамаках, в то время как другие должны сидеть с ровными спинами и затянутыми в пучок волосами?

− А как это мешает им работать?

− Это твой следующий вопрос? — поддразнила я.

− Твой тоже?

− Нет, − я улыбнулась, пойманная на своей же хитрости.

− Моника, кому как не тебе знать, что творческие личности нуждаются в некотором послаблении в строгих правилах? Когда дизайнеры и архитекторы — равно как и журналисты с писателями — находятся в немного неформальной обстановке, их мозг работает более изобретательно. Они способны на быстрое принятие решений и использование нестандартного подхода в решении рабочих вопросов. Отсюда и послабление. А у девушек на ресепшене, так запавших тебе в душу, работа проще. Они целый день улыбаются, принимают и отправляют почту, звонки, направляют гостей и сотрудников в правильные кабинеты. Все.

− А ты не думал, что их улыбки были бы более искренними, если бы они были одеты более неформально?

− Не думал.

− Ну, стоит задуматься. И в душу они мне запали не потому, что их жалко. А исключительно потому, что эта пластмассовая улыбка будет преследовать меня еще пару ночных кошмаров.

Морган засмеялся глубоким бархатным смехом, слегка откинув голову назад. Я уже и не вспомню, когда в последний раз слышала этот прекрасный звук. Мужчина был поистине завлекающим. Во всем.

− Пожалуй, моя очередь настала, — сказал он, успокоившись. − Ты снимешь это платье?

− Нет.

−Почему?

− Это уже следующий вопрос.

− Ответь, Моника, — угрожающим тоном произнес он, слегка нахмурившись.

− Потому что я пришла сюда брать интервью, а не трахаться.

− Я не предлагал тебе секс. Только снять платье.

− Мы же знаем, чем это закончится, − скептически заметила я.

− Правда? Просвети.

Я закатила глаза и покачала головой.

− Морган, я задаю вопрос. — Он махнул рукой. — Если бы ты был строителем и тебе доверили и профинансировали — какой бы любой в мире проект ты бы построил?

− Египетские пирамиды. С использованием тех средств, которые были во времена их постройки.

− Почему?

Он поднял бровь, красноречиво указывая на заданный вне очереди вопрос, и я, не сдержавшись, цокнула языком. Морган в ответ лишь улыбнулся.

− Потому что их проектировал гений.

Я согласно кивнула, снова опустив взгляд в блокнот. Морган отвечал так, что ему хотелось задавать еще больше вопросов. Я смотрела на свой список и пыталась еще сильнее сократить количество вопросов, чтобы самой не отвечать на неудобные. Потому что наверняка знала, что рано или поздно он задаст тот самый. Тот, на который у меня самой не было ответа.

− Сколько у тебя было мужчин за это время?

− Два, − не поднимая головы, ответила я.

− И как они тебе? — услышала я вопрос.

В ответ я пожала плечами, но промолчала. На кончике языка вертелся очевидный ответ: «Они не ты».

− Так, ну, цифры я найду и без твой помощи…− пробубнела я себе под нос. — Будущая миссис Морган Стайлз. Какая она? — спросила я, глядя прямо ему в глаза.

− Дерзкая.

− И все?

− Да, — твердо ответил он, ни на секунду не задумавшись.

− Предпочтения типа блондинка-брюнетка, высокая, худая, маленькая, полная? — попыталась я уточнить, боясь услышать ответ. Сама не понимала, чего страшилась, но по какой-то причине ответ мне казался невероятно важным.

− Моника, я уже ответил на вопрос.

Морган прожигал меня взглядом, улавливая каждое движение и реакцию. Он хотел, чтобы мне понравился ответ? Или я проходила какую-то странную проверку?

− Мо? Теперь я задам вопрос. У тебя за этот год был постоянный мужчина? Или только одноразовые встречи?

− Это два вопроса.

− Мо, мать твою, отвечай.

Я сглотнула и озвучила ответ, глядя в глаза Моргану:

− Не было постоянного.

Он расслабился, как будто с его плеч сняли тяжкий груз. Это можно было рассматривать как надежду? Как возможность возродить то, что между нами было?

Я прочистила горло.

− Твои друзья. Они все успешны?

− В той или иной сфере.

− Ты не дружишь с неудачниками?

− Скажу так. Неудачники — это те, кто не хочет работать. Все, кто хочет стать успешным, много и упорно работают. Таких людей я уважаю. И с такими стараюсь поддерживать дружеские отношения. Непризнанный художник, Мо, — это тот, кто неправильно выбрал профессию.

− Разумно, − согласилась я.

− Какую новую страну ты посетила за последний год?

Вопрос был неожиданным и более уместным беседе старых друзей за чашкой кофе. Но уж точно не от Моргана. И не в этой обстановке. В тот момент он прозвучал странно.

− Никакую. Я не выезжала за пределы США в последний год.

− Почему?

Я пожала плечами, глядя в сторону на обеденный стол со стоящей на нем дизайнерской вазой.

− Некому было тебя отвезти?

−Я и сама могу себя отвезти. Только как-то не до того было.

− Я лечу на три дня в Японию через две недели. Ты можешь поехать со мной.

Я удивленно приподняла брови, вернув к нему взгляд.

− Морган, мы не встречаемся.

− Я в курсе. Спасибо, что напомнила. Да, это приглашение было лишним, полагаю.

Он поднялся, взял свою чашку и пошел на выход из гостиной.

− Ты куда? — спросила я.

− Сейчас вернусь. Насчет кофе не передумала? — Я покачала головой, когда он остановился в дверном проеме и посмотрел на меня. — Сок? Вино?

− Сок подойдет.

− Пончики?

− Нет, спасибо. Только сок.

− Хорошо, − ответил он и, повернувшись, вышел из комнаты.

Я расслабила плечи и, согнувшись, положила лоб на ежедневник, который держала в руках. Это было самое изматывающее интервью в моей жизни.

Следующий час мы провели за игрой в пинг-понг из вопросов. Он вытягивал из меня подробности моей жизни за последний год, а я спрашивала о бизнесе, отдыхе и вдохновении. Мои вопросы подходили к концу. Я собиралась задать последний, интересовавший меня больше всего. Морган также не спросил о главном — почему я от него ушла.

− Собирается ли Морган Стайлз остепениться? — спросила я и с замиранием сердца стала ждать ответа.

− Конечно. И, думаю, очень скоро.

Мое сердце остановилось, разбиваясь о твердую уверенность, прозвучавшую в его словах. Я решила уточнить вопрос. Может, он меня неправильно понял?

− То есть ты собираешься жениться?

− Да, именно это я и сказал.

Я тяжело сглотнула и представила, как, должно быть, выглядело мое побледневшее лицо. Морган самодовольно улыбался, изучая мои черты пытливым взглядом.

− Ясно, − выдохнула я.

Закрыв блокнот, я встала.

− У тебя есть ко мне вопросы, Морган?

− Да. Один.

Он внимательно посмотрел на меня с то же коварной ухмылкой. Я была готова ответить на самый главный вопрос. Я хотела сказать, что бросила его, потому что влюбилась и испугалась за свою свободу. Теперь я признала это. Только стоило ли ему слышать такой ответ? Раз он собрался жениться, значит, у него была кандидатура на роль жены. В таком случае все остальное не имело значения.

Я прочистила горло.

− Спрашивай.

− Какого цвета будет платье на тебе в день свадьбы Роуз?

Я замешкалась, потому что совершенно не этого ожидала. Такой простой вопрос выбил меня из колеи.

− С-синее, − заикаясь ответила я.

− Хорошо. Я вложу себе в карман синий платок, − просто сказал он и подмигнул.

− Морган, мы не пара, − мягко заметила я.

− Нет, не пара. — С его лица сошла улыбка. — Что ж, раз ты задала все вопросы, мы можем попрощаться. У меня еще много дел сегодня.

− Да, конечно. — Я осмотрелась вокруг, как будто что-то искала. На деле же просто суетилась, застигнутая врасплох оборотом, который принял наш разговор. — Что ж, спасибо за уделенное время.

− Не стоит. Мне было приятно.

Морган подошел к двери и открыл ее для меня. Когда я проходила мимо, едва сдерживая слезы, он остановил меня за локоть. Я посмотрела на него, а он задумчиво потер прядь моих волос между пальцами.

− Я бы хотел увидеть интервью до того, как оно выйдет в печать.

− Само собой, − ответила я, замерев. Мне хотелось стоять там вечность и чувствовать, как от его прикосновения волосы слегка натягиваются и кожу головы покалывает. А еще чувствовать его такой мужественный запах. И слышать этот тягучий голос, от которого кожа покрывается мурашками.

− Позвони, когда закончишь, − шепотом произнес он.

− Хорошо, − ответила я так же, после чего отвернулась и вышла из его логова.

Всю дорогу домой я едва сдерживалась. Мне было больно. От осознания того, что он собирается жениться. От того, что мне, вероятно, придется познакомиться с его невестой на свадьбе Роуз. И я буду вынуждена смотреть на то, как они обнимаются и шепчутся. Худший кошмар в моей жизни.

Я, мать твою, влюбилась в него и не готова делить своего мужчину с другой женщиной! Но что, если он и правда собрался жениться? Что тогда? Тогда я просто скажу ему правду, и пусть делает свой выбор.

Одна слезинка стала такой тяжелой, что не удержалась на ресницах и, упав, скатилась по щеке. Я едва сдерживалась, поднимаясь в лифте на свой этаж. И как только дверь в квартиру закрылась, я прислонилась к ней, уронив клатч, и сползла на пол. Обняв себя за колени, разрыдалась. Я оплакивала свою любовь, нас и величайшую совершенную мной глупость.

Глава 7

− Моника Грейнджер официально превратилась в раз-маз-ню! — воскликнул Грег с экрана ноутбука.

На часах было девять вечера. Возле меня стояла бутылка вина, в руках держала наполненный бокал, а сама была в пижаме и с пучком на голове. В тот же субботний вечер я восседала на своем плюшевом диване и расшифровывала запись с интервью. Дойдя до слова «чулки», я не выдержала и набрала свою банду — Роуз и Грега. Теперь они пялились на то, как я разбавляю свое вино солеными слезами, рассказывая о встрече с Морганом.

− Черт, Мо, − произнесла Роуз сочувственным голосом. — Я тебя такой еще не видела.

− Нет. Это же Грегори у нас королева драмы. − Я отсалютовала бокалом в нашего друга. Тот в ответ показал средний палец.

− Что собираешься делать? — спросил Грег.

− Я не знаю. — Из моей груди вырвался тяжелый прерывистый вздох. — Я будто потеряла себя рядом с ним. Всегда дерзкая, стервозная и резкая я рядом с ним как плюшевый коврик. Стоит ему погладить по шерстке — и я уже постелена у его ног. Бери в любую секунду.

Грег фыркнул, а брови Роуз сочувственно изогнулись.

− Не волнуйся, милая. Через неделю ты приедешь в Майями, и мы найдем способ поднять тебе настроение, − произнесла подруга с улыбкой.

Грег поиграл бровями.

− Да, Мо, — отозвался он. — Тебе нужен мужчина. Или даже парочка. — Он хищно улыбнулся. — Ну, понимаешь, чтобы стереть воспоминания.

− Не поможет, я уже пыталась, − грустно произнесла я.

− Да ладно, Грейнджер, − протянул он. — Мне же помогло после Марвина.

− Марвин был мудаком. Поэтому ты так легко его забыл.

− Да… − задумчиво согласился мой друг. — Нужно спровоцировать Моргана, чтобы он сделал тебе какую-тогадость, и твою влюбленность заменила чистая ненависть.

− Грег, ты придурок? — гаркнула Розали. — Что ты несешь?

− А что? — удивленно произнес он. — Посмотри на нее. Она же превратилась в бесхребетную версию Моники. Мне не нравится. Вот я и пытаюсь помочь, как могу.

− Ох, ладно, − со вздохом произнесла я. — К черту Моргана. Сдам статью, переживу свадьбу и буду двигаться дальше. Что у вас?

− Подготовка к свадьбе идет полным ходом, — ответила Роуз. — Мун с ума сходит. Он позволил моей маме и Элли все планировать, а теперь не знает, куда деться от всего этого. — Мы с Грегом прыснули от смеха. — Вчера эти две одержимые завалили наш дом фатином, тканями и цветами. Подбирали декорации.

− А ты как будто в стороне? — поинтересовался Грег с сарказмом.

− Пока они разбрасывали ткани, я проектировала новый ангар здесь в Майями, — хихикнула Роуз. — Я была как бы рядом и вовремя говорила «угу», так что меня не трогали, в полной мере ощущая присутствие невесты во время подготовки.

− Умно, − заметила я.

− Да, я молодец. А вот Мун встрял по самое некуда. Он пришел с работы, а тут они. Говорит, если бы знал, не пришел бы домой ночевать. — Мы уже вовсю хохотали. — Мама с Элли заставили его выбирать форму и цвет бантов на стулья и украшение арки.

− Вы поженитесь на пляже? — спросил Грег.

− Грегори, чем ты слушал, когда я звонила тебе две недели назад? — нахмурившись, спросила Роуз.

− Прости, конфетка, мои мысли были в другом месте, − многозначительно поведал друг.

Мы с Роуз вместе скривились и попросили его не вдаваться в подробности.

− Я так понимаю, Монтгомери, что если спрошу тебя о твоих делах, то мы будем битый час выслушивать о твоем сексе с красавчиком-парнем? — обратилась я к Грегу.

− Ну-у… − протянул он. — Возможно. Может, я расскажу вам, что сразу после свадьбы маленькой Розали мы с Джеком летим в Лас-Вегас, женимся и улетаем в свадебное путешествие.

− Что? — одновременно закричали мы с Роуз.

Грегори кивнул, прикрыв глаза и спрятав от нас счастливый взгляд.

− Когда ты собирался сообщить нам, маленький засранец? — спросила я.

− Джек говорит, что я вообще не маленький.

− Иди к черту, Грег. — продолжила я. — Так когда вы все решили?

− Вчера ночью. Я хотел сообщить вам на следующей неделе в Майями. Хотел сделать это лично. Но вы виноваты в том, что я преждевременно вскрываю свои карты.

− Грег, я так рада за тебя, малыш. Ты заслужил. Родители в курсе? — спросила Роуз.

− Пока нет. Им я точно сообщу на следующей неделе. Джек улетел в Атланту на сборы и вернется только к среде. В четверг мы им сообщим на семейном ужине.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍− Сердечные капли купил? — спросила я.

Он скривился.

− Все будет нормально. Они уже свыклись с мыслью, что внуков не будет. Так что, Мо, когда ты будешь ехать в Майями? Подумываю к тебе присоединиться.

− В субботу утром вылетаю.

− Я сообщу тебе завтра, смогу ли полететь с тобой. Хоть на пару дней. Мне в последнее время все сложнее творить с этими приземленными людьми вокруг. А вы меня заразите страстями. Ты, Мо, с негативной стороны, а Роуз — с положительной.

Мы с Роуз улыбнулись.

− Даже из этой ситуации ты пытаешься извлечь выгоду, Грег, — произнесла Роуз.

Мне стало легче. Мы с друзьями обсуждали все подряд, не касающееся Моргана. Без них мои мысли разбредались, но уверенно сходились в одной точке — на мистере Стайлзе. Это было мучительно. Именно поэтому я была намерена пережить нелегкую неделю правки его интервью и улететь в Майями зализывать раны.

К среде интервью было полностью отредактировано и согласовано с Ричем. Он дал добро на то, чтобы переслать его Моргану на сверку во избежание судебных разбирательств в процессе. Это была обычная практика. Мы отправляли статью человеку, о котором писали, чтобы он проверил, все ли данные указаны верно, не исказили ли мы информацию о нем. Обычно материал возвращался в том же виде, в котором уходил от нас. Но случались исключения.

Итак, к обеду среды я сидела у своего компьютера и отправляла письмо Моргану Стайлзу.

От кого: Моника Грейнджер

Кому: Морган Стайлз

Тема: Ваше интервью

Уважаемый мистер Стайлз!

Пересылаю вам рабочую версию интервью вместе с фото. Прошу прочитать статью и как можно скорее указать, есть ли у вас по ней замечания.

Жду с нетерпением вашего мнения.

С уважением,

Моника Грейнджер,

редактор раздела «Лица в мире финансов».

Я нажала кнопку, и электронное письмо полетело в поисках адресата. Я удовлетворенно выдохнула и откинулась на спинку кресла. Подняв голову вверх, покрутилась вокруг своей оси, глядя в потолок. В тот момент я не думала ни о чем. Просто крутилась, как на карусели, и пялилась на серое пятно, портившее идеальную белизну краски наверху.

Потом я вспомнила, что за письмо отправила мгновение назад и мыслями вернулась к предмету своих переживаний. Попытка понять саму себя проваливалась с треском каждый раз. Даже я своим развращенно-избалованным мозгом понимала, что Морган был прекрасной партией. Успешный, красивый, богатый, заботливый, любящий, сексуальный… У меня было столько эпитетов, чтобы описать, какой он, но все они меркли перед моей дуростью и страхом.

Пожалев, что рассталась с Морганом, я даже записалась на прием к психиатру Роуз. Думала, что хотя бы он сможет разъяснить мои нелогичные поступки. Но, к сожалению, мы не смогли толком выяснить происхождение страха серьезных отношений. То, в чем я обвиняла Муна, настигло и меня саму.

Мы отбросили детские страхи или волнения. Мои родители счастливо женаты много лет. Единственное, что он предположил, как мне кажется, правильно, так это религиозная составляющая. Родители всегда были излишне набожными, регулярно ходили в церковь и воспитывали меня в строгости. Я слетела с катушек, когда вырвалась из-под их опеки. Тогда я почувствовала свободу. Знаете, что такое стать свободным после жизни в клетке, когда тебе восемнадцать? Представляете себе, что это означает? Да-да, именно так. Я лишилась девственности на второй день в кампусе колледжа. С парнем, имени которого даже не знала. А началось все с игры «Семь минут на небесах». Закончилась она тем, что мы порвали рубашку владельца дома и сломали хоккейную клюшку, принадлежавшую еще его деду. С той самой минуты я не отказывала себе практически не в чем. Единственным табу для меня всегда были наркотики. Потому что они погубили брата, когда мне было восемь. Он просто умер от передозировки. Моя любовь, моя надежда.

Добравшись до брата, психотерапевт предположил, что я боюсь серьезных отношений, потому что боюсь потерять близкого человека. Снова переживать агонию от того, что не могу вернуть дорогого человека. Но нет. Я не была так уж сильно влюблена в Моргана, чтобы бояться его потерять. Единственное, что я боялась потерять, − это моя свобода. Возможность делать все для себя, не оглядываясь на потребности и желания другого человека. Это мешало работе. Мешало раскрепощенности. Мешало мне.

Я хотела секса в любое время суток. Обниматься мне хотелось лишь иногда. Я была молчалива и угрюма во время работы. Разговоры отвлекали и сбивали с мысли. Я не готовила еду, когда было надо, только по желанию. Все остальное время питалась перекусами или доставкой. Я могла сорваться в спортзал в час ночи, потому что не спится. Собираюсь я громко, а гардероб находится в моей спальне. Так что, если бы там кто-то спал, я бы его разбудила. Я могла начать петь только для того, чтобы прочистить мысли и настроиться на статью. Представьте себе такое представление на кухне часа в четыре утра. Представили, да? Ага, и я о том же. Кто такое выдержит?

Я прекрасно отдавала себе отчет, что я не пригодна для совместной жизни. Я знала, что первое время все будет в розовых облаках, но настанет момент… Например, когда мужчина не будет высыпаться недели две из-за моих выбрыков… Или когда я не напишу нужное количество материала, потому что задушила свои порывы ради его сна и не смогла настроиться на работу. Так вот, в такой момент мы начнем ругаться. Начнется это как простая просьба с поглаживанием по руке, заглядыванием в глаза и задушевным разговором. Потом будет: «Ну я же просил». Дальше: «Тебе что, так сложно считаться с моим мнением?» а закончится все шуршанием колес чемодана по коридору, когда в два часа ночи он не выдержит и, сыпля проклятиями себе под нос, унесет темные круги под глазами исчезать в другой кровати.

Так что я не тешила себя мыслями, что найду подходящего мужчину. Когда Морган заговорил о серьезных отношениях, я озвучила весь этот список. Он пытался развенчать все мои аргументы. Но они разбивались о многолетние убеждения. Я была реалистом, а Морган, как оказалось, − парнем, который может легко влюбиться за очень короткий срок.

Вот это все мне врач Роуз разложил по полочкам как причину того, что я избегаю отношений. Ведь рано или поздно они приведут к совместному проживанию. А там… а там буду я, готовая все испортить. Так зачем начинать то, что закончится плохо?

Пробовать врач мне даже не предлагал, все его аргументы разбились о мои железные убеждения. Последним его советом было: «Моника, смените профессию», на что в ответ он получил: «Я лучше кулю себе свою первую кошку. Все равно стареть с ними». На том и закончились сеансы психотерапии. Но я не жалела, что пошла к нему. Он хотя бы немного приоткрыл завесу моей придурковатости.

Я все еще крутилась в кресле, когда на мою личную почту пришло оповещение о входящем письме от Моргана.

Кому: Моника Грейнджер

От кого: Морган Стайлз

Тема: Рабочая почта, ха?

Мисс Грейнджер,

Ты используешь рабочую почту в надежде избежать личных разговоров со мной, Мо? Я прочитал интервью. Есть замечания.

Сегодня вечером. Семь часов. У меня. Форма одежды та же.

До встречи, дикая штучка.

У меня остановилось дыхание на секунду, а потом сердце пустилось галопом, неистово качая кровь. Он называл меня дикой штучкой с самого нашего знакомства. Но перестал, когда я отказала ему в отношениях.

Мое нутро затрепетало в предвкушении. Я боялась и хотела одновременно. Но желание пересиливало. В конце концов, ну что я теряла, встретившись с ним? Ничего, одни сплошны плюсы. Уже завтра я могла сдать статью с его поправками. К тому же, оставался небольшой шанс на получение крышесносного оргазма, любезно подаренного Морганом Стайлзом.

Тихонько хлопнув ладошкой по столу, я решительно встала и протопала к кабинету Рича, задорно стуча каблуками. Отпустить ситуацию и не забивать себе голову различными «а если…» оказалось совсем просто. Это дало возможность думать трезво и объективно оценивать свои возможности. А в постели Моргана Стайлза у меня была огромная возможность прекратить свой «сухой период». Единственное, что меня сдерживало, − страх снова причинить ему боль. Если верить Роуз, Морган тяжело переживал наш разрыв, хоть и старался этого не показывать.

Я много раз задавалась вопросом, как можно так быстро влюбиться в кого-то. Как человек так быстро и бесстрашно может открыть сердце? Но это же Морган. Он в любые приключения ныряет головой, даже не проверив глубину водоема. Он каждый раз искренне надеется на то, что его защитит кто-то, кому это было поручено при его рождении. Безрассудство — одна из самых очаровательных и пугающих сторон этого мужчины. Он никогда и ничего не делает наполовину. Всегда за секунду взвешивает все возможные варианты исхода. А еще Морган никогда не сомневается. Если принял решение — не колеблется. С таким мужчиной спокойно. Он предпримет все необходимые действия, чтобы защитить и обезопасить свою женщину. Надежный. Но он будоражит кровь именно своими безрассудствами. Он как медаль с двумя сторонами. И это, пожалуй, слишком сильно притягивает. Хочется изучать каждый миллиметр его души, чтобы понять причину его поступков.

Потерявшись в мыслях о Моргане, я стояла и монотонно постукивала в дверь начальника, пока тот сам не открыл ее.

− О, мисс Грейнджер. У нас новая традиция? Поборола страх унитазов, переключилась на дверные ручки?

Я вопросительно приподняла бровь, пока до меня не дошло. В прошлом году моя однокурсница Стейси — ныне редактор журнала о здоровом образе жизни — так правдоподобно написала статью о количестве бактерий на общественных унитазах, что я неделю сходила с ума. Я так боялась ходить в туалет на работе, что даже дошла до ношения взрослых подгузников. Да, накрутить я себя умею. Этот дурдом продолжался, пока кто-то на работе не подсыпал мне слабительное в кофе. Вот тогда мне стало наплевать на количество бактерий под ободком унитаза. Я провела там целый день и сроднилась с бактериями. Я так и не узнала имени разработчика диверсии. Но, судя по хитрой ухмылочке Рича, это был он. Ему просто надоело неадекватное поведение одного из его лучших редакторов.

− Нет, − ответила я, выдавив из себя ехидную улыбку. — Просто задумалась.

− Надеюсь, над тем, как улучшить статью о Стайлзе? — спросил Рич и пошел в свой кабинет, молча приглашая последовать за ним?

− Тебе разве не понравилось?

− Статья потрясающая. Именно такая, которую я ждал от тебя.

Я прикрыла дверь и, пройдя к столу, присела в кресло. Рич крутил в руках карандаш. Его дубовый стол был усыпан макетами статей, и я знала, чем он занимался. Предварительная верстка номера. Того, в который попадет моя статья о Моргане.

− Тогда почему ты просишь меня ее улучшить? — спросила я.

− Не прошу. Но, может, наш знаменитый архитектор что-то подправил. И ты ломаешь голову, как бы оставить содержание, убрав слова, которые ему пришлись не по нраву. Ты отправила ему макет?

− Да.

− Что он говорит?

− Попросил время до вечера. Он… занят. — Я замялась, желая сохранить в тайне нашу с Морганом встречу.

− Что ж, это его право. Но ты напомнила о сроках?

− Конечно. Он обещал до завтрашнего утра прислать свои поправки.

− Прекрасно. Так что тебя привело ко мне в кабинет, Мо?

− Я уезжаю на выходных, а ты мой отпуск так и не подписал.

− Совсем забыл. Прости. Я помню о том, что ты уезжаешь. Только бланк теперь я вряд ли найду. — Он приподнял часть бумаг со стола и вернул на место, беспомощно взмахнув руками. — Ты видишь этот бардак?

− Рич, я уже год твержу, что тебе пора завести помощника, но ты все никак. Тебе же присылал отдел кадров кандидатуру?

− Да. Тупых девиц, которые ни одной книги за свою жизнь толком не прочитали. Даже такую классику женских романов, как «Гордость и предубеждение», они знают только по фильму с Кирой Найтли.

− У меня на факультете журналистики осталась работать подруга по колледжу. Могу спросить ее о толковых студентах. Может, хотя бы на частичную занятость взять кого-то из студентов? Она преподает еще и на английской филологии. В общем, есть из чего выбрать. Может, и не ассистент мечты, но все же лучше, чем ты сам тут закапываешься с каждым днем все глубже и глубже. — Я красноречиво махнула на завал на столе.

− Позвони ей. Я сам с радостью возьму кого-то.

Я кивнула, вставая.

− Сейчас же сделаю. И отправлю тебе электронный бланк на отпуск, как только заполню его.

Рич уже опустил взгляд к макетам, рассеянно кивая. Я покачала головой, понимая, что бланк все-таки лучше подписать у него лично. Иначе новый затеряется уже среди электронных писем.

До самого вечера я занималась текущими делами. Но с каждой секундой, приближающей меня ко встрече с мистером «Сексуальный архитектор», мои внутренности все крепче завязывались в узел. Когда настало время идти домой, меня уже потряхивало от возбуждения. Я так ярко представляла себе, что он будет делать со мной, что не могла сосредоточиться ни на чем, кроме этого.

Я предвкушала.

Сгорала.

Плавилась.

Глава 8

Я стояла под струями горячего душа и не могла сбросить с себя наваждение. Сколько бы раз мы ни занимались сексом с Морганом, у меня в памяти навсегда запечатлен тот единственный раз, когда я полностью отдала контроль мужчине. Это была наша вторая встреча. Ужин при свечах в ресторане, рассказы о себе и много смеха. Прекрасный вечер, который закончился тем, что вытащил из меня самые потаенные фантазии. Хотя нет, это сделал не вечер, а один определенный мужчина…

После ресторана Морган пригласил меня к себе выпить по бокалу коллекционного вина. Когда мы в первый раз были у него дома, я толком и не осмотрелась, потому что была занята срыванием одежды, жарким сексом и быстрым побегом. Тогда я думала, что все так и закончится: приятными воспоминаниями о прекрасно проведенных паре часов с мужчиной. Только я не учла одной особенности Моргана — он всегда получает то, что хочет. Поэтому каким-то образом ему удалось получить мой номер телефона. Уже позже я выяснила, что он с моего телефона позвонил на свой и сохранил номер. Телефон лежал разблокированным, потому что я писала Роуз о том, что со мной все хорошо и Морган не оказался серийным убийцей. Пока я писала, Морган своим дыханием щекотал мне за ухом, покусывал мочку, вырывая меня из реальности своими ласками. Как только я отправила сообщение, он повалил меня на спину, и начался второй раунд. Уже гораздо позже я узнала, что все это была спланированная акция. Он заранее знал, что я не оставлю ему свой номер, поэтому мужчине пришлось применить хитрость, чтобы завладеть им.

Поездка из ресторана была напряженной. С каждым преодоленным метром дороги нервы сильнее завязывались в узлы. Я знала, что именно меня ждет, и примерно представляла себе, как все будет происходить. Но я не учла одного: в тот вечер у Моргана было больше выдержки и времени, чтобы показать себя во всей красе. Чтобы дать мне то, о чем я боялась даже фантазировать…

Я вошла и осмотрелась. Жилище было шикарным. Огромное пространство, разделенное на зоны: гостиная, кухня, игровая зона с большущим телевизором и приставкой. И окна. Они были просто гигантские. Ну, знаете, такие, во всю стену, открывающие шикарный вид на город.

Я прошла на середину этого помещения, и, пока осматривалась, Морган негромко включил музыку и приглушил общий свет. Он подошел к камину, встроенному в дальнюю стену, и включил его. Перед камином была разложена шкура, рядом стояли два больших кресла. Вся картинка как будто была взята из порнофильма. В этой квартире можно было использовать около десятка локаций. И это я еще не заглядывала за двери и не ходила в тот темный коридор за кухней.

Морган подошел ко мне со спины и, опустив лямку платья, поцеловал оголенное плечо.

— Пить хочешь? — спросил он соблазнительным тоном.

— Нет, — так же ответила я.

— Но мы же приехали выпить вина, — с насмешкой произнес он.

— Вино может подождать, — сказала я и развернулась к нему. В его идеального шоколадного цвета глазах пылал огонь желания. Кем я была, чтобы отказывать такому мужчине?

Я отошла от него на два шага, не разрывая зрительного контакта. Морган пропутешествовал взглядом по моему телу. Я медленно начала стягивать свое черное платье, начав с лямок и продолжая тянуть его вниз, оголяя с каждой секундой все больше тела. Он жадно осматривал каждый открытый участок кожи. Но не касался, не подходил ближе. Он ждал, пока я закончу свое представление, чтобы начать собственное.

Когда я осталась стоять перед ним только в трусиках, чулках и туфлях, он сделал еще один шаг назад и, прищурившись, оценивающе окинул меня взглядом. Каждый дюйм моей кожи медленно покрывался мурашками, пока он изучал меня и прожигал взглядом.

— Подойди к камину, — хриплым голосом скомандовал Морган.

О, он любил командовать в сексе! Это невероятно сильно заводило. И голос, которым он отдавал приказы, был настолько возбуждающим, что в тот момент я бы прошла по горячим углям, чтобы посмотреть, что он для меня приготовил.

Я подчинилась. Подошла к камину и встала между креслами, с интересом наблюдая за тем, как он обдумывал, что сделать дальше. Или, может, прикидывал, выполню ли я его просьбы. Я бы, без сомнений, сыграла в эту игру. Я стояла у камина и практически подпрыгивала от нетерпения. Предвкушение и затянутая прелюдия сводили с ума. Мое нижнее белье было явным подтверждением того, что я была уже готова к самому процессу занятия сексом. И, судя по выпуклости в его штанах, он — тоже. Но по какой-то причине пока не был готов сдаться мне.

— Встань ко мне спиной, — снова заговорил он. Я подчинилась. От того, что я его не видела, мои нервные окончания напоминали миллионы иголочек, покалывающих кожу. Предвкушение вкупе с возбуждением и ожиданием творили со мной что-то невероятное.

— Раздвинь ноги. — Я сделала, как он сказал, шумно выдохнув. — Наклонись вперед и положи ладони на каминную полку.

Я снова подчинилась. Боже, как же хотелось, чтобы он уже коснулся меня. Я чувствовала кожей эту потребность. Это была только вторая наша встреча, но он уже знал, что меня возбуждает, на какие кнопки давить и как довести меня до исступления. В тот момент меня не интересовал его источник знаний, я просто хотела пережить все то, что он придумал. Это был безумно чувственный момент, который я запомню надолго. Мгновение, сводящее с ума настолько, что можно было взорваться только от самого ожидания секса.

Я слышала, как Морган подошел ближе и остановился в паре шагов от меня. Я попыталась повернуть голову, но меня остановил его резкий голос:

— Не поворачивайся. Не шевелись. Не меняй позы, пока я не скажу. Ты смелая, Моника? — игриво спросил он.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я пожала плечами.

— Я предпочитаю, чтобы мне отвечали словами, а не жестами. Ну так что, Моника?

Я сглотнула ком в горле и прочистила его. Но это не сильно помогло, потому что голос остался хриплым:

— Не знаю.

— Что ж, мы это выясним, — спокойно ответил Морган, и я услышала слева за спиной, как передвигается мебель.

Инстинкты кричали мне повернуться и посмотреть, что происходит. Я ведь совсем не знала этого парня. Но любопытство заставило меня выполнить его приказ и оставаться на месте. Он закончил с перестановкой, и я услышала шуршание ткани и звук, характерный тому, когда человек присаживается на мягкое сиденье. Похоже, он передвинул кресло и присел в него прямо у меня за спиной. Я снова вздохнула, и из меня вырвался тихий стон. Это напряжение уже сводило с ума и вызывало легкую дрожь в коленях.

— Моника, ты сама начала эту игру. Согласна? — четко произнес Морган у меня за спиной.

— Да.

— Я рад, что ты это понимаешь. Теперь я хочу, чтобы ты была уверена, что находишься в безопасности. Если всего этого будет для тебя слишком, ты должна просто сказать мне об этом, и мы остановимся. Договорились?

— Да, — тихо ответила я.

— Как тебя называют друзья, детка?

Он что, серьезно задал такой вопрос в этот момент? Это какое-то безумие. Я уже собралась развернуться, натянуть свое платье и свалить от этого придурка, но любопытство, бывшее моей второй натурой, не позволило.

— Мо, — просто ответила я.

— Мо… — произнес он, смакуя это слово на своем языке. — Мо… Больше. Тебе нужно больше*. Мне нравится, — хмыкнул он. — Моника, детка, сделаешь для меня кое-что?

* Слово "больше" на английском пишется как more и читается как "мо". Получилась игра слов с именем героини.

— Что? — дрожащим голосом спросила я.

— Сними трусики. — Я молча подчинилась.

— Верни руки на каминную полку, — скомандовал Морган. Я молча сделала это. — Тебя когда-нибудь подчиняли, Мо?

— Хмм. — Я знала ответ на этот вопрос, но мне очень хотело подразнить Моргана.

— Хмм? Моника… — он произнес мое имя строгим тоном.

— Нет. Не подчиняли.

Я услышала, как Морган поднялся с кресла и сделал несколько шагов по направлению ко мне. Остановившись, он легонько провел кончиком пальца по моей пояснице, отчего я вздрогнула. Происходящее вызывало во мне странные чувства: заинтересованность, смятение, возбуждение с легким налетом страха. Это будоражило мою и без того бурную фантазию.

Палец Моргана проследил линию по моему позвоночнику до самой шеи и оттуда спустился вниз.

— А ты бы хотела? — продолжил он свой допрос.

— Ты хочешь подчинить меня? Мы тут в БДСМ-игры играем?

Морган хмыкнул у меня за спиной и убрал палец. А потом, меньше, чем через секунду, на мою попку обрушилась тяжелая ладонь, заставляя кожу гореть. Я ахнула от неожиданности и боли. Но было в этой боли что-то, заставляющее меня хотеть еще. Возможно, эффект неожиданности или желание полностью отдаться кому-то без мыслей о последствиях. Но от этого простого обжигающего удара мое возбуждение усилилось, и я задышала чаще.

— БДСМ, детка, это не то, что я хочу тебе показать. БДСМ — это не моя специализация, Мо, — хрипло произнес он, поглаживая место, где минуту назад его ладонь разожгла пожар. — Мне нравится, когда такая сильная женщина как ты доверяет мне настолько, чтобы отпустить контроль. Я хочу показать тебе совсем другой мир. Тот, где нет места лжи и притворству. Тот, где не нужно носить маску и быть вежливым. — Он снова начал водить по моей коже кончиками пальцев, спускаясь по попке ниже, но минуя место, которое больше всего в них нуждалось. — Тот мир, где ты отпустишь себя и будешь вольна делать и говорить все, что тебе вздумается.

Я замерла, пытаясь понять, какие игры разума он ведет. Зачем ему понадобилось показывать мне какие-то миры? Может, он и в самом деле был психически не здоров, но проявлялось это только в спальне? Я начала колебаться над ответом, и в голову стали приходить пути отступления из его логова. С другой стороны, я была заинтересована в продолжении. Как женщине мне было интересно и хотелось испытать то, что он может предложить. А как журналист я была заинтересована в том, чтобы иметь возможность раскрыть грязные секреты известного архитектора и заработать на этом кучу денег. Откуда я узнала, что он знаменитый архитектор? Пфф. Я всех своих партнеров гуглю еще до того, как попадаю с ними в номер. Не люблю неприятных сюрпризов.

Что ж, сила Моргана Стайлза и мое любопытство перевешивали страх. Который Морган, кажется, почувствовал. Он наклонился к моему уху и прошептал:

— Мо, как мы и договаривались. Если для тебя это слишком — только скажи и мы остановимся. Займемся крышесносным сексом, и я вызову тебе такси. Этого ты хочешь, детка? — спросил он, поглаживая кончиками пальцев внутреннюю сторону моего бедра.

— Нет, — прошептала я в ответ дрожащим голосом.

— А чего ты хочешь? — тихо спросил он.

— Хочу все, что ты можешь мне дать.

Морган в ответ тихонько застонал и вернулся в кресло.

— Шире ноги, Моника, — скомандовал он, и я повиновалась. — Хочу увидеть, как ты себя ласкаешь.

Я замерла в нерешительности. Не подумайте, я не ханжа и много всего проделывала со своими партнерами. Но почему-то именно Морган заставлял меня нервничать.

— Моника, выполняй.

«Господи, это безумие», − думала я, потянувшись к своей мокрой киске. Как только я коснулась себя там, со стороны кресла послышался шипящий звук. Мне так хотелось обернуться, но я помнила, что не должна. Поэтому продолжила ласкать себя, прикрыв глаза от удовольствия. Понимание того, что оргазм придет быстрее обычного, ошеломил меня. И я знала, что причиной тому были темные глаза, прожигающие мои пальцы, кружащие по клитору.

Когда я уже была на грани и мои ноги легонько затряслись, Морган рыкнул:

— Остановись. — Я не могла, потому что была так близко, в паре секунд от оргазма. — Моника, прекрати, — зло проговорил он.

На этих его словах меня пронзил оргазм, зарождаясь у самого основания позвоночника и проносясь по венам, словно лава. Эта лава оставляла за себой ощущение покалывания во всех конечностях. Я была на седьмом небе, в блаженной неге от одного из самых острых оргазмов своей жизни. Я стояла, положив руки на полку и опустив голову, пытаясь восстановить дыхание и вернуть мышцам ног силу. Так продолжалось ровно до того момента, пока горячая ладонь снова не обожгла мне задницу.

Я вскрикнула, потому что этот удар был сильнее. Я попыталась выровняться, но Морган надавил мне ладонью между лопатками, заставив остаться в прежнем положении. Стук сердца, вместо того, чтобы успокоиться, наоборот, усилился от горячих рук, которые лежали на моей спине и попке.

— Если я говорю тебе остановиться, ты должна так и сделать. Это ясно? — спросил Морган, и я кивнула, не в силах озвучить ответ. Этим я заработала новый шлепок. — Если я спрашиваю, ты отвечаешь словами. Поняла?

— Да. Ясно, — сиплым голосом ответила я, задыхаясь от ощущений.

Морган подошел сбоку, поглаживая мою попку левой рукой, а правую опуская к эпицентру удовольствия. Он прошелся по моим складочкам всей ладонью, и я вздрогнула, потому что это место было все еще невероятно чувствительным. Потом Морган убрал руку и легонько шлепнул по киске. Я снова вскрикнула, потому что в глазах замерцали миллионы звезд, настолько интенсивным было ощущение.

— Нравится? — спросил он, убирая от моего лица волосы.

— Да.

Он снова шлепнул по тому же месту, и я сильнее выгнула спину, непроизвольно подавшись бедрами за его рукой. Он проделал это несколько раз, попутно допрашивая меня.

— Ты же не любишь неспешные занятия любовью?

— Нет. — Шлепок. — О, господи.

— Потому что я не хочу заниматься с тобой любовью, Мо. — Шлепок — и из меня вырвался протяжный стон. — Я хочу трахать тебя, детка. — Шлепок — и у меня подогнулись ноги, но Морган быстро среагировал и поддержал меня за талию. — Жестко трахать, Моника. Ты прямо таки напрашиваешься на это. — Шлепок — и я уже перестала себя контролировать. Стонала без остановки и часто дышала, потому что скорость шлепков увеличилась, и теперь эти частые прикосновения зарождали во мне новую волну удовольствия. — Только ты должна усвоить еще одну вещь, Мо.

Сказав это, он замолк, но его рука не перестала меня мучить и вот я уже чувствовала знакомый жар в позвоночнике и напряжение мышц. Но он что-то сказал о том, что мне нужно усвоить.

— Какую? — спросила я и сама не узнала свой голос.

— Ты кончаешь только тогда, когда я скажу. Поняла? — произнес он и резко убрал руку.

Я захныкала от потери. Я чувствовала пульсацию внутри, жар в теле и дрожь в мышцах, а теперь все эти части моего тела разочарованно стонали. — Не слышу ответа?

— Да, я поняла, — сквозь зубы прошипела я.

— Что поняла?

Я рыкнула как раненный зверь.

— То, что я не могу кончить без твоей команды! — выкрикнула я.

— Хорошая девочка, — удовлетворенно промурлыкал Морган мне на ухо и погладил мою попку. Я снова неосознанно толкнулась бедрами к его руке, молча умоляя закончить начатое.

Морган, не говоря ни слова, начал медленно выводить круги вокруг моего клитора, и ко мне потихоньку начало возвращаться ощущение напряжения. Когда я уже была на грани, он отнял руку.

— Кончай, Моника, — произнес он хриплым шепотом и шлепнул как раз по тому месту, которое так в этом нуждалось.

Это и стало моей погибелью. Я взорвалась тысячей всевозможных способов. В моих глазах темнело, я была на грани обморока. Такого еще никогда не испытывала. Это был не просто чувственный опыт, а тот, который оставляет след на всю жизнь. А партнер, с которым ты этот опыт разделил, вполне может разрушить тебя для других мужчин.

Пока я тряслась, Морган подхватил меня на руки и уложил на шкуру, расстеленную перед камином. Затуманенным взглядом из-под полуопущенных ресниц я смотрела, как он скидывает пиджак, стягивает галстук, расстегивает рубашку. Он избавлялся от своей одежды с таким изяществом, как будто был создан носить костюмы и демонстрировать процесс их снятия.

Краем сознания я понимала, что Морган натягивает презерватив не для того, чтобы стоять на коленях между моих раздвинутых ног и просто смотреть, как я возвращаюсь в реальность. Но я даже не могла заставить себя дотянуться до него и, как минимум, помочь или хотя бы соблазнить. Мысли летали в облаках, а мышцы превратились в бесполезную массу, едва удерживаемую кожей.

Морган склонился ко мне и нежно поцеловал, прикусив мою нижнюю губу. Я с трудом подняла ноги и устроила их на его бедрах. Он вошел в меня кончиком, и я напряглась. Я была настолько чувствительна в тот момент, что, казалось, могла почувствовать каждую вену даже через презерватив. Смешно? Тогда мне так не казалось.

Морган приподнял мои ноги чуть выше, поддерживая за бедра. Его черные глаза впивались в мои, вырывая на поверхность все чувства, которые я прятала в себе из страха быть непонятой. Казалось, что он видит меня насквозь, со всеми моими грязными фантазиями.

— Ты расскажешь мне все, Мо, — прошептал он. — Но потом. Я об одном прошу тебя: никогда не сдерживайся со мной. Кивни, если поняла.

Я медленно кивнула и громко вскрикнула, когда Морган резко вошел в меня на всю длину.

— Больно? — спросил он, выискивая ответ на свой вопрос в моем взгляде.

Я качнула головой, даже не боясь вызвать его гнев от того, что ответила без слов. Но мужчину, похоже, это не беспокоило. Потому что он начал ритмично и жестко вколачиваться в меня, облокотившись на локти возле моей головы. Он бормотал мне на ухо о том, как хорошо находиться внутри меня, насколько я идеальная и сладкая. Я плохо понимала и воспринимала эти слова, потому что чувство наполненности им, чувство острой потребности снова возвыситься начисто сдувало все мысли из моей головы и лишало способности говорить. Морган ни на секунду не останавливался, стремясь подарить нам обоим удовольствие. Это длилось секунды? Минуты? Часы? Я абсолютно потерялась во времени и мыслях. Я знала только одно: я нашла своего идеального любовника.

— Моника, детка, я близко, — задыхаясь, прошептал Морган. Мне не нужно было рассказывать ему, что я тоже на краю. Он все это чувствовал и понимал, потому что мои стеночки с такой силой сдавливали его член, что там было сложно не почувствовать приближение моего оргазма.

Еще несколько жестких толчков, и я снова взорвалась, выгибая спину с хриплым криком. Морган замер на секунду и сразу последовал за мной, рыча и кусая меня за плечо.

Полчаса спустя мы лежали на той же шкуре, едва ли в силах говорить. Морган принес свое марочное вино и мороженое. Мы лениво валялись, потягивая первое и поедая второе. Тогда впервые он попросил меня остаться у него на ночь. Моя трезвая и благоразумная половина понимала, что это плохая идея. А та половина, которая была утомлена несколькими оргазмами, ползала на коленях и просила услышать просьбу мужчины и остаться.

Я не чувствовала внутренних мышц и у меня болела внутренняя сторона бедер, о чем я предупредила Моргана. В ответ он рассмеялся и пообещал только лишь обнимать меня во сне и не прикасаться в интимном плане. И я осталась в ту ночь. И в следующую. И в ночь после нее…

* * *

Я вошла в открытую дверь. Морган любезно придержал ее для меня.

— Привет, — тихо сказала я, не зная, чего ожидать дальше.

— Привет, Мо, — ответил он, окидывая меня заинтересованным взглядом.

— Я… ммм… пришла забрать твои замечания по статье.

— Оставь здесь сумку и пройди в мой кабинет.

— Хорошо.

Я сделала пару шагов, и Морган задержал меня за локоть. Прожигая черными глазами, полными возбуждения и власти, он твердо сказал:

— Когда зайду в кабинет, я хочу, чтобы на тебе не было трусиков, остальную одежду оставь. Наклонись над столом, подними платье. Ладони положи на стол и жди меня. — Я судорожно вздохнула и кивнула. — И не забудь широко расставить ноги. — Я было двинулась, но он усилил хватку на локте. — Не заставляй меня повторять просьбы, Моника. Поняла?

— Да, — шепотом произнесла я.

— Хорошо. Иди.

Он развернулся и пошел к спальне, а я — в противоположную сторону к кабинету. На трясущихся ногах я вошла в его святая святых. В этот раз, как ни странно, на

столе не было ничего. Обычно на нем лежат куча проектов, документы, ноутбук, графический планшет, пульт от телевизора и телефон. Но в этот день стол был чист. Он готовился. Еще до моего прихода Морган знал, что будет использовать его. Я посмотрела влево и на полке увидела все те предметы, которые обычно покрывают его стол.

Услышав шаги в коридоре, я быстро скинула трусики, подняла платье до талии и нагнулась над столом, как он того и просил. Положив руки на столешницу, я стала ждать.

Услышав клацанье дверной ручки, я нервно вздрогнула. Благодаря умелым манипуляциям Моргана, у моего тела выработался собственный рефлекс на его команды. Тон его голоса становится ниже — мои трусики намокают. Цвет глаз становится черным — трясутся ноги. Слышу его уверенные неторопливые шаги — мозг отключает все чувства, кроме предвкушения.

Я слышала, как он вошел в кабинет и бросил что-то на стоящее рядом кресло. Слегка повернув голову, я увидела распечатку с интервью с красной пометкой внизу страницы. Любопытство бушевало во мне и вызывало жажду увидеть, что же его не устроило. Но Морган, стоящий за моей спиной, интриговал сильнее. Что он будет делать? Как возьмет меня в этот раз?

Я услышала звук расстегиваемой молнии и шорох позади себя. Господи, я готова была уже наброситься на Моргана. Осознание того, что мужчина стоит сзади, одетый в футболку, натянутую на бугристые мышцы, и джинсы, с призывно торчащим членом в руке, сводило с ума. Почувствовав, как по внутренней стороне бедра стекает капелька моего возбуждения, я задрожала и попыталась повернуться. Мне нужно было взглянуть, чем так занят Морган, что тянет время. Я лишь краем глаза успела уловить движение его поглаживающей ствол руки. Я задохнулась от увиденного, но меня пригвоздил к месту раздраженный голос мужчины.

— Щекой на стол, Моника. Ноги шире. Попку выше.

Я подчинилась, потому что ждала награды. Нуждалась в ней. От его рычащего тона киска сжалась, предвкушая дальнейшие события. Морган был мастером доводить меня до полуобморочного состояния. Только его я хотела так сильно.

Все еще ничего. В комнате стояла звенящая тишина, которую нарушали только два звука: наше тяжелое прерывистое дыхание и тихое хлюпанье, издаваемое рукой Моргана. Судя по частому повторению этого звука, он ласкал себя все быстрее и быстрее. Я недоуменно заморгала, задержав дыхание. Он дрочит, глядя на мою вздернутую попку? Он ничего не собирается сделать со мной? Осознание того, как все это выглядит со стороны, слегка остудило мой пыл.

Черт, я могу себе только представить, как охренительно горячо выглядит здоровенный мужчина, ласкающий тебя взглядом, а себя — рукой. Но, мать твою, я бы хотела в этом празднике участвовать, а не смотреть на него с балкона. Я попыталась приподняться, но меня остановила рука Моргана, резко вернувшая меня на стол. Я покорилась, потому что он коснулся меня, и это могло означать, что и свою долю удовольствия получу. Он держал меня одной рукой, второй продолжая скользить по члену.

Какого черта здесь происходило? Я захныкала от неудовлетворенности.

— Морган…

— Заткнись, Мо, — прорычал он. — Делай, как я говорю.

Я не могла уже выдерживать такого напряжения, а потому неосознанно потянулась одной рукой к изнывающему комку нервов между ног.

— Руки на стол, — рыкнул, задыхаясь, Морган.

Он был уже близко. Я слышала это по хриплому голосу, прерывистому дыханию и хлюпающему звуку, скорость которого неумолимо набирала обороты.

— Но я… — попыталась возразить, все же вернув руку на место.

— Я вознагражу тебя за терпение.

Я тяжело вздохнула, почувствовав, как возбуждение выходит на новый уровень. Чувство ожидания, предвкушения награды от такого мужчины как Морган дорогого стоило. Он знал, как и когда подарить мне мой приз. Я была уверена, что он приготовил что-то особенное, чтобы поощрить мое терпение.

Морган хрипло застонал, и я почувствовала, как на мою попку брызнула теплая жидкость. Он еще несколько раз прошелся рукой по члену, выдавливая остатки удовольствия мне на задницу и спину. Я застонала от ощущений и сжала внутренние мышцы в попытке получить хоть какое-то облегчение.

Предвкушение… Ожидание… Жажда… Похоть… Нетерпение…

Я вся состояла из жаждущих клеток. Каждый дюйм тела изнывал от нужды. Я уже практически чувствовала, как Морган вторгается в мою мокрую киску и нещадно долбит сзади. Практически.

Пока не услышала звук застегивающейся молнии.

— Что? — растерянно спросила я и обернулась как раз в тот момент, когда мужчина прикрыл мои голые бедра платьем, которое мгновенно прилипло к моей мокрой попке. — Какого?..

Я не успела договорить. Потянув меня за локоть, Морган помог мне выровняться. В его глазах больше не было желания. Только стальная решимость. Он аккуратно поправил мою прическу, глядя на волосы. Я пыталась поймать его взгляд, но он старательно его избегал.

Морган наклонился, поднял бумаги с пола и вложил мне в руку. Я инстинктивно сжала свои пальцы на документах, все еще пялясь на него. Убедившись, что я крепко держу их, Морган добавил к ним мои трусики и отошел к двери.

— Идем, — спокойно позвал он.

Я кинула ошеломленный взгляд на документы, потом — на него. Дрожащие ноги сами понесли меня к выходу из комнаты. Я до последнего не хотела верить в то, о чем кричал здравый смысл. Не хотела верить. Боялась признать, что меня использовали как презерватив, и теперь пришло время выкинуть меня на мусорку. Как раз после получения оргазма.

Морган подвел меня к входной двери, молча вложил во вторую руку сумочку и ключи от машины. Я стояла и все еще растерянно пялилась на него, не в силах произнести ни слова. Я категорически отказывалась верить в то, что такой нежный и неистовый любовник мог так со мной поступить. Пренебречь моими потребностями.

Морган открыл дверь и вывел меня на порог дома.

— Замечания я указал красным маркером. Это твоя награда за покорность, — кивнув, произнес Морган.

Я почувствовала, как глаза наполняются слезами, когда жестокая неприглядная действительность обрушилась на меня с силой снежной лавины. Плечи поникли, и взгляд опустился на листок, помеченный красным. Из-за слез текст был расплывчатым, и мне все никак не удавалось прочитать написанное. Да и оно меня мало интересовало. Больше мне хотелось знать, что же заставило Моргана так жестоко поступить со мной.

К черту оргазм. К черту его акт самоудовлетворения. К черту неудовлетворенное желание. Что делать с болью, медленно расползающейся в груди от его безразличного тона и бесцветного взгляда? Я подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Предательские слезы вырвались из глаз и прочертили горячие дорожки по щекам.

Морган перевел взгляд на мое лицо и крепко сжал челюсти.

— До свидания, Моника.

Потом я услышала, как за моей спиной захлопнулась дверь. Еще несколько секунд проведя в ступоре на его пороге, я заставила дрожащее тело двигаться в сторону машины. Только бы доехать домой. Там можно было дать себе волю. Но этому не суждено было сбыться. В двух шагах от машины я споткнулась и рухнула на колени, оцарапав их о гравий. Бумаги разлетелись вокруг меня. Это стало последней каплей. Саднящая боль в коленях и пылающая — в груди, открыли шлюзы.

Не вставая с коленей, я сгорбилась и начала судорожно собирать бумаги трясущимися руками. Рыдания вырывались из меня. Я издавала звуки, подобно вою волка. Так сложно было взять себя в руки. В тот момент эта функция управления организмом была мне недоступна. Краем сознания я позавидовала способности Роуз отключаться в моменты самых сильных душевных волнений.

Роуз. Мне нужно было добраться домой и позвонить ей. Она поможет. Всегда помогает. Я попыталась встать, но не смогла. Слабость в ногах заставляла колени подкоситься. Внезапно я услышала звук распахнувшейся и ударившейся о стену двери. Потом быстрые тяжелые шаги и… теплые руки, подхватывающие меня. Я крепко вцепилась в документы, сумочку и ключи от машины, прижав свой скарб к груди.

— Господи, детка, прости. Мо, прости, малышка, я не должен был. Я… — Морган бессвязно бормотал слова извинения, ставя меня на ноги.

Внезапно, вместе со злостью ко мне вернулись силы. Слабые ноги обрели достаточно прочности, чтобы пару минут удержать меня в вертикальном положении. Я резко отпрянула от объятий Моргана и сделала шаг назад к машине. Взглянув в его лицо, я увидела, что оно было перекошено от боли и сожаления. В его взгляде я ясно прочитала то, как он корит себя за то, как поступил со мной. Но для меня это уже ничего не меняло.

Мои отношения с мужчинами были всегда построены на взаимном использовании друг друга. Но удовлетворенными оставались обе стороны. Это раз. И второе: никто не задевал ничьих чувств, потому что их не было. А здесь были. Сильные. И Морган знал об этом. Он сознательно подверг меня этому испытанию. Он был зол. И наказал меня. Он воспользовался ситуацией, при которой я не могла игнорировать его просьбу прийти и подыграть ему. Он знал, что это стоило бы мне карьеры. Он достиг своей цели в этой грязной игре. Что говорить? Я тоже. Ведь я получила статью с поправками. Но окончательно потеряла веру в чувства. И в Моргана.

От осознания происходящего сердце заныло еще сильнее. До последнего момента я тешила себя надеждой, что у нас с Морганом еще есть шанс. И я готова была постараться ради этого шанса. Сегодняшний его поступок поставил на нас окончательный жирный крест.

Осознание этого как будто оглушило меня. Я молча открыла дверь в машину, бросила на пассажирское сидение документы с сумочкой и села за руль. Попытка закрыть дверь была остановлена рукой Моргана.

— Мо… — сдавленным голосом произнес внезапно побледневший Морган.

— Убери. Руки. От моей. Машины, — прошипела я срывающимся голосом. Мне нужно было поскорее убраться от него, потому что новая истерика уже стояла комом в горле.

— Детка, — прошептал он, — позволь…

— Пошел нахрен, Морган. Ненавижу тебя, — всхлипнула я, заводя двигатель. Предательские слезы снова вырвались на свободу. — Ненавижу.

Воспользовавшись тем, что Морган запустил руки себе в волосы, я дернула на себя дверь. Та захлопнулась, и со свистом шин я рванула подальше от его дома. Подальше от него. И его извращенного понятия «любви».

Глава 9

— Ты правда чувствуешь себя нормально?

Рич с сомнением посмотрел на меня. Уверена, он разглядел распухший нос, опухшие красные глаза и бледный цвет кожи. Результат трехдневного оплакивания моих чувств.

Никогда в жизни я еще не была так унижена, так оскорблена. Если бы он просто послал меня нахрен, мне было бы не так обидно. Но то, что он сделал со мной, то, как пренебрег… Такое вынести было выше моих сил. К тому же во мне говорило мое уязвленное самолюбие и попранная женская честь.

Роуз так и не позвонила. У нее на носу была свадьба, которой она так ждала, а наш конфликт с Морганом мог все усложнить. Ради подруги я была готова выдержать его присутствие рядом в течение нескольких часов. Или в этом я себя убеждала.

Три дня меня выслушивала Руби. Она качала головой, обещала переломать ноги этому мудаку, обнимала и утешала, как могла. Но вечером Руби возвращалась домой, а я оставалась одна с ведром мороженого и бутылкой виски.

Сердце болело настолько сильно, что тяжело было дышать. Я не могла не думать о Моргане. Ненависть, злость, любовь и снова ненависть. Чувства сменялись, как цвета в калейдоскопе особенно нервного ребенка, который нещадно трясет эту игрушку.

То, как нужно поступить, не вызывало сомнений.

Я взяла себя в руки и закончила интервью после первого приступа истерики. Потом написала Ричу о кишечном гриппе, якобы меня одолевшем. Взяла три дня больничного. И вот, после этих трех дней, я вышла на работу именно тогда, когда журнал попал в киоски газетчиков. Это усугубляло ситуацию, потому что на каждом шагу до работы из витрин киосков на меня смотрело улыбающееся, такое родное и любимое лицо Моргана Стайлза. Ненавистное, отвратительное лицо. Любимое. Видите? И так три дня!

— Я в порядке, — пробубнила я гнусавым голосом.

— У тебя был точно кишечный грипп?

— Вряд ли кишечный, но грипп — точно, — ответила я, отведя взгляд на награды, висящие на стене кабинета начальника.

— Может, тебе уйти до конца недели? — спросил Рич, но мои мысли витали уже далеко от редакции. Они вернулись в дом с панорамными окнами, в кабинет со стеклянным столом и к мужчине, занимавшимся самоудовлетворением за моей спиной.

Я невольно всхлипнула, не в состоянии сдержать эмоций. Осознав, где нахожусь, я надсадно закашлялась, чтобы замаскировать истерику под простуду.

— Мо, — строго произнес Ричард, — собирайся и езжай домой. Отлежись. Те задания, что я тебе дал, ты можешь выполнить и дома. Потом у тебя отпуск, успеешь восстановиться после болезни. К тому же ты говорила, что тебе предстоит свадьба подруги? — Я кивнула, вытирая салфеткой глаза. — Вот заодно и развеешься. Давай, вперед. — Рич раздраженно махнул рукой в сторону двери.

Несомненно, мой умный начальник сразу раскусил эту дешевую браваду. Но, видимо, чтобы не подливать масла в огонь и с целью избежать сопливых драм, просто отправил меня домой.

* * *

— Обязательно возьми купальник! — прокричала Роуз из скайпа. — А лучше два! Потому что мы каждый день будем купаться! — Я кивнула, натянуто улыбаясь. Подруга нахмурилась. — Мо, у тебя точно все в порядке?

— Да. Почему ты спрашиваешь?

— Ты какая-то… Не знаю. Расстроенная?

С моего лица сошла улыбка, и я скрыла эмоции за вовремя подвернувшейся салфеткой.

— Я же говорила тебе, что простыла.

— Ага, а я выхожу замуж за Сатану, — саркастично заметила Роуз.

— Недалеко от правды, — ответила я, и мы обе рассмеялись.

— Детка, — нежно произнесла подруга с грустной улыбкой, — надеюсь, что у тебя на самом деле все хорошо. Но ты ведь знаешь, что всегда можешь поделиться, если что-то не так? Я всегда здесь для тебя.

В груди разлилось тепло от осознания того, что я не одна со своей бедой.

— Спасибо, все и правда хорошо, — мягко ответила я. — Завтра буду в Майами свежая и готовая к приключениям.

— Очень на это надеюсь. — Роуз подмигнула. — Потому что первые два дня здесь не будет Муна. Он летит в Лас-Вегас заключать сделку, так что мы предоставлены сами себе.

— О, это круто! — от ее энтузиазма во мне тоже проснулся азарт.

— Тогда до завтра, Мо-конфетка. Буду ждать тебя в аэропорту.

— До завтра, Ро-Ро.

Я завершила звонок и, встав с кровати, поплелась к шкафу паковать чемодан. Обычно перед поездкой на пару недель я закупала кучу новых вещей. Но в этот раз у меня не было настроения ходить по магазинам.

Натолкав уже половину чемодана, я добралась до глубины шкафа, чтобы найти свои купальники, и наткнулась на уголок белой хлопковой ткани. Потянув за него, я в буквальном смысле получила удар под дых, когда почувствовала такой знакомый аромат любимого мужчины. Слезы грозили снова вырваться из глаз. Но злость пересилила.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я начала яростно рвать рубашку Моргана, а когда пальцы уже саднили, схватила с комода ножницы и начала резать ее на куски. Последним, что мне оставалось, — сжечь ее. Я решительно выскочила из квартиры, хлопнув дверью. Зажав в руке куски ненавистной вещи и зажигалку, я рванула к лифту, спустилась на нем вниз и, пройдя через прачечную в подвале, вышла на задний двор. К счастью, здесь периодически тусовались подростки из нашего района, А значит, возле мусорных контейнеров стоял жестяной бак, в котором они разжигали костры.

Я выволокла из угла этот бак и кинула в него рубашку, предварительно подпалив кончик. Ткань некоторое время тлела, но так и не загорелась. Я подошла к контейнеру с сухим мусором и начала рыться в поисках бумаги, которая помогла бы мне совершить акт вандализма над дизайнерской вещью. За спиной раздался голос, заставивший меня подпрыгнуть от испуга.

— Тебя с работы уволили?

— Твою мать, Стив! — воскликнула я, положив руку на сердце. — Ты охренеть как напугал меня. — Я повернулась к мужчине, который, выбросив мусор, теперь стоял, облокотившись о перила у черного выхода, и подкуривал свою раковую палочку. — Нет, не уволили. С чего ты взял?

— Тогда почему ты роешься в мусоре?

— Ищу бумагу, чтобы поджечь.

— Что собралась спалить?

— Да так, ненужную вещицу.

Я выдернула из общей кучи смятые детские рисунки и пошла к своему алтарю. Стив вальяжно приблизился ко мне и заглянул в бак. Присвистнув, парень приподнял рубашку за воротник и посмотрел на этикетку.

— «Том Форд»? Хороша ненужная вещица. Не твой размер, Мо.

— К черту психоанализ, Стив. Не собираюсь это обсуждать, — буркнула я и подожгла бумагу. Та сразу загорелась, делясь пламенем с рубашкой.

— Мо? — Я молча смотрела на то, как рубашка Моргана с шипением покидает этот мир. Мне становилось легче. Я вздохнула. — Мо, — снова позвал Стив.

— Что?

— Обычно помогает разговор, а не сжигание его вещей.

— Много ты знаешь, — фыркнула я.

— Я знаю одно: если тебе больно, мы с Руби здесь. Ты в любой момент можешь прийти поговорить с нами. — Он сжал мое плечо теплой ладонью. Я похлопала его по ней и улыбнулась сквозь слезы.

— Спасибо, Стив. Я буду в порядке.

— Несомненно, малышка. Завтра будешь. А сегодня дай волю чувствам. — Он наклонился к моему уху: — Но через час собери свое дерьмо, Моника, и живи дальше. Тебя рожали не для того, чтоб из-за одного мудака наматывать сопли на кулак.

— Знаешь, Стив, ты был бы отличным сержантом.

Он рассмеялся.

— А я и был. Но те времена в прошлом. Мне и в чине капитана неплохо.

Мужчина подмигнул, кинул окурок в огонь и махнул в сторону двери.

— Давай, дорогая, пора домой. Вечером Логан с дружками завершит начатое тобой.

— Спасибо.

— Да не за что.

Стив подмигнул мне, и я поняла, что у меня есть не только Роуз. Я окружена любящими и понимающими людьми. В тот момент я пообещала себе, что обязательно переживу падение своей гордости на дно грязной ямы развратника Моргана Стайлза.

Глава 10

Морган

Таксист остановился у знакомого дома. Расплатившись, я вытащил сумку из багажника, вздохнул и поплелся к порогу. Один стук, два… Никто не открывал дверь. Догадавшись, что они могут быть на заднем дворе у бассейна, я обогнул дом и открыл калитку с помощью кода.

Как только металлическая дверца бесшумно распахнулась, мое дыхание остановилось на несколько секунд. А потом сердцебиение начало набирать обороты, угрожая мне тахикардией.

Возле бассейна, в розовом бикини, которое едва ли прикрывало ее аппетитную попку, была Моника Грейнджер. Женщина, из-за которой я умирал и оживал, которую я любил и ненавидел, которая ломала меня и чинила каждый раз. Она не просто стояла там. Она танцевала, посмеиваясь. Ее прекрасное тело чувственно изгибалось под неспешную мелодию, а волосы развевались от легкого бриза.

Каждый изгиб и впадинка этой невероятной девушки были пропитаны сексом. Бледная кожа, слегка покрытая загаром, светилась на солнце. Все ее округлости кричали, чтобы я взял ее и не отпускал никогда.

Я стоял и молча любовался ее движениями и переливом сладкого смеха, будоражащего мои внутренности. Член напрягся от созерцаемой картины. Впрочем, он делал так каждый раз, стоило только Монике появиться в пределах видимости. И все. Я готов к продолжению рода. Ну, или, как минимум, к приятному времяпрепровождению. Хотя что говорить, к продолжению рода я был более чем готов. Только Моника оказалась не готова. Для нее все было слишком быстро. Слишком рано. Слишком пугающе. Слишком. Слишком. Слишком…

Она повернулась и резко остановилась, глядя на меня. Боль в ее взгляде, промелькнувшая всего на мгновение, с грохотом обрушила на меня весь ужас того, как мы расстались в последний раз. Я поступил как подонок. Мной руководило не сердце, а гребаное желание мести. Жажда унизить ее и сделать больно. Я так хотел увидеть, как она испытывает ту же боль, что испытал я, когда на мое признание в любви она ответила тем, что не любит меня и мы не можем больше проводить время вместе.

Я думал, после того гнусного поступка мне станет легче. Не стало. Теперь мне было больнее вдвойне, потому что я остро ощущал не только свою боль, но и ту, что испытывала Моника. Я хотел забрать ее боль. Хотел обнять, унести в комнату, попросить прощения и пообещать что угодно, только бы она поверила мне, что такое больше не повторится.

Пренебрежение, сменившее боль в ее взгляде, подсказало, что мой план несвоевременный. Моника подбоченилась и криво улыбнулась мне. Черт, даже такую ее я любил. Взгляд невольно пробежался по ее телу. Ублюдок во мне отметил пышную грудь, едва прикрытую двумя треугольничками розовой ткани, и изгибы киски, едва виднеющиеся под этим кусочком материи. Или я себе это нафантазировал? Член снова дернулся в брюках. Моника окинула меня взглядом и, выразительно взглянув на очевидную выпуклость южнее талии, неодобрительно фыркнула.

Это заставило меня прийти в себя. Она отвернулась и пошла к шезлонгам. Я поправил стояк и, крепче вцепившись в ручки спортивной сумки, зашел на задний двор. Там было пусто. Моника была одна. Она танцевала, находясь во дворе в одиночстве? Черт возьми, эта женщина не переставала удивлять. Моника грациозно расположилась на шезлонге и демонстративно открыла книгу.

— Привет, Мо, — мягко поприветствовал я. — Она дернула плечом, видимо, в надежде стряхнуть меня, как назойливую муху. — Где Джордж с Роуз?

Она скривила пухлые губки.

— Трахаются.

— Ладно, — протянул я. — Пойду в свою комнату.

— Она уже не твоя, — ответила она, не поднимая взгляда от книги.

Я обратил внимание, что книга перевернута вверх ногами, и это меня позабавило. Она определенно злилась на меня. Но стадию ненависти, похоже, уже прошла. Теперь она пытается меня игнорировать, но ей это плохо дается.

— В каком смысле — не моя?

— Теперь в ней живу я.

— Почему?

— Потому что в ней кровать больше.

— Логично, что мне нужно больше места для сна, Грейнджер, — рыкнул я, разозлившись. — Ты видела кровать во второй спальне? Она крохотная.

— Ага. Видела. Я поспала на ней первую ночь и мне там не понравилось.

— А как ты предлагаешь спать на ней мне?

— Сидя, Стайлз. Спи сидя, — невозмутимо ответила девушка.

У меня в голове крутилось еще очень много слов, но я решил, что овчинка выделки не стоит. Мы все равно не придем к соглашению.

— Да пошло все, — пробурчал я. В два шага преодолев расстояние между нами, я выдернул книгу из рук девушки и, резко ее перевернув, вернул на место. Она даже возмутиться не успела, как я влетел в дом.

Хлопнув дверью во вторую гостевую комнату, я бросил сумку на пол и посмотрел на кровать. Для такой крошки, как Роуз или Моника, кровать, возможно, была бы нормальной. Но я лежал на ней и знаю, что у меня даже стопы не помещаются. Если лечь в позу эмбриона, свисают колени. В общем, не лежбище, а сплошное наказание.

— Блять! — выдохнул я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Подойдя к окну, я опустил взгляд на внутренний двор. Там в бассейн заходила чертовски упрямая, обиженная мной женщина, которая точно не станет меняться комнатами. Или делить со мной постель, если уж на то пошло. Покупать и дарить Муну новую кровать я не собирался. Что ж, мне оставалось только одно — спать на полу. Ну, Грейнджер, я найду способ поблагодарить тебя за оказанную любезность.

Наблюдая за тем, как Моника встала с шезлонга и начала спускаться в голубую воду бассейна, я едва услышал как в дверь постучали, и повернулся. Она слегка приоткрылась, и оттуда послышался голос Роуз:

— Морган? Ты одет?

— Да, малявка. Заходи.

— Сам ты малявка! — гневно провозгласила Роуз, войдя в комнату. — Как добрался?

— Спокойно, — ответил я и бросил быстрый взгляд в окно. Моника как раз выходила из бассейна. Мокрая. Сексуальная. Горячая как ад. Я сжал челюсти, чтобы не зарычать.

— О, я вижу, вы уже встретились с Мо… — спокойно произнесла девушка и прошла к кушетке, стоящей у дальней стены. Присев, Роуз показала на место рядом с ней. — Морган, присядь. Хочу поговорить с тобой.

Я присел рядом и заглянул в зеленые глаза Розали.

— Я не знаю, что там между вами произошло, но сюда Моника приехала совсем другой. Она выдавливает из себя радость, как зубную пасту из пустого тюбика. Понимаешь, о чем я? — Я передернул плечами, не зная, к чему ведет девушка. — Она ничего не рассказывает. Я знаю, что она писала о тебе статью. Знаю, что виделась с тобой пару раз. Когда я связывалась с ней по Скайпу за два дня до ее приезда, она была вся опухшая, с красными глазами и носом. Морган, я знаю, как она выглядит во время гриппа. Это был не он. Хоть она и пыталась убедить меня в обратном. — Я опустил голову, даже не пытаясь опровергнуть ее слова. — Сначала я хотела кричать на тебя и слать на хрен. Но у нас свадьба через четыре дня, и я не хочу портить ваши с Муном отношения. Потом Джордж хотел поговорить с тобой, но я захотела сделать это сама, пообещав своему жениху, что не буду вырывать тебе глаза. Так вот, Стайлз. Я сейчас очень сильно держу себя в руках и невероятно сильно стараюсь не сорваться. Поэтому помоги мне и пообещай, что вы с Мо выясните все свои разногласия, и моя свадьба пройдет спокойно. Меня так достали приготовления, что я хочу, чтобы все побыстрее закончилось. Не подливай масла в огонь. Разберитесь с этим.

Я кивнул, не поднимая головы и сосредоточив взгляд на туфлях. Мне было тяжело слышать о том, что Моника плакала из-за меня. Но где-то очень глубоко внутри меня ублюдок танцевал джигу, осознавая, что достиг своей цели.

Роуз была права. Это свадьба моего друга, и я должен был приложить все усилия, чтобы не испортить ее.

— Хорошо, Роуз.

— Спасибо. — Она похлопала меня по плечу, вставая. Потом наклонилась к моему уху и прошептала: — Но, если еще хоть одна слезинка выкатится из глаз Моники по твоей вине, я отрежу тебе яйца и засуну их в задницу. Хорошо?

Я кивнул, понимая, что шутить сейчас с Роуз нельзя, настолько решительно она была настроена.

— Детка, Морган приехал? — послышался голос Джорджа от двери.

Роуз сразу направилась в сторону своего жениха, и я встал. Мой друг вошел в комнату с огромной улыбкой и решительно подошел ко мне. Джордж пожал мне руку и похлопал по плечу.

— Рад тебя видеть, мужик.

— Я тебя тоже, — ответил я, сжимая руку друга.

— У нас тут перебор с прогестероном. Девочки скоро дом перекрасят в розовый, — рассмеялся Джордж.

— Лучше б они кровать новую купили в эту келью.

— Эй, нормальная комната. — Джордж осмотрелся вокруг. — Но кровать да, слегка подкачала. Детка, ты, может, поговоришь с Моникой, чтобы она с Морганом поменялась? — спросил он, притянув девушку за талию к своему боку.

В ответ Розали только фыркнула.

— Ладно, какие планы? — спросил я.

— Для начала — напиться, — провозгласил Джордж, а Розали скривилась. — Они тут своими «Манхэттенами» залили всю плитку у бассейна. Пора окропить это чертово место мужскими напитками. Что скажешь, брат?

— Своевременно. Дай только сменить костюм на шорты. Здесь чертовски жарко. Пришлось ехать в аэропорт прямиком с работы.

— Без проблем. Буду ждать тебя во дворе. Разожгу пока барбекю. Ух, вечеринка! — Мун подхватил на руки визжащую Роуз, шлепнул ее по обтянутой шортами попе и вынес из комнаты.

Я закрыл дверь и вздохнул. Вечеринка. У бассейна. С практически голой Моникой. И я. В одних шортах. После виски. Перспектива намечалась, мягко говоря, радужная.

— Так я и говорю тебе, Морган, это какая-то чертова афера! — воскликнул Джордж, размахивая щипцами для мяса.

— Слушай, по телеку все сплошная афера. От новостей и до фильмов. Ни единого правдивого слова. Какого хера ты вообще начал смотреть его?

— А что мне было делать, пока Роуз надевала тот сексуальный комплект? — Он перешел на заговорщический шепот. — Он реально крышесносный. Только представь себе…

— Стоп! — крикнул я. Джордж замер, а девушки на шезлонгах вопросительно посмотрели на меня. Я махнул им рукой и улыбнулся. — Все в порядке, дамы. — Покачав головами, они отвернулись, а я повернулся к другу. — Ты хочешь, чтобы я представил Розали в сексуальном белье?

— Нет.

— Тогда на кой хер ты все это мне рассказываешь?

Мой полупьяный друг хихикнул.

— Потому что ты спросил, придурок.

— Это ты придурок, потому что я спросил, зачем ты смотришь телек.

Мы одновременно расхохотались и заслужили новые недоуменные взгляды девушек. Подняв руки в знак капитуляции, мы снова отвернулись и рассмеялись еще сильнее. Два пьяных придурка, которые никак не могут пожарить мясо, чтоб не напиться при этом.

— Так что у тебя с Моникой? — спросил Джордж, когда мы успокоились?

— Ничего, — хмуро ответил я.

— Тогда почему она начала ненавидеть тебя с новой силой?

— Слушай, мужик… я кое-что сделал. Сильно обидел ее. Но это исключительно между нами. Я все улажу.

— Сделай это до свадьбы, иначе мне придется вмешаться, — заявил он с абсолютно серьезным лицом.

— Хорошо. Я все сделаю.

Двадцать минут спустя стейки наконец были готовы. Во время ужина напряжение витало в воздухе, рассекая молниями пространство вокруг нас. Роуз с Джорджем пытались разбавить гнетущую обстановку, но это давалось им с трудом. В итоге я сделал вывод: если мы с Мо не подрались за ужином, значит, сможем ужиться ближайшую неделю.

Через час девочки отправились смотреть кино и спать, а мы с другом, подкрепившись, открыли в себе второе дыхание и продолжили пить, лежа на шезлонгах.

— Вот скажи мне, Морган, — пробормотал Джордж заплетающимся языком, — почему ты до сих пор не женился? Я вот только сейчас понимаю, насколько круто жить с любимой женщиной. Да, моя Роуз почти не готовит и ненавидит беспорядок. Она регулярно заставляет меня убирать за собой, и это отстой. Наверное, это единственный недостаток жизни с женщиной. Но все остальное — это просто невероятно. А знаешь, что самое приятное? — Я кивнул, побуждая его продолжить. — Самое охренительное ощущение, когда ты прилетаешь ночью уставший из другого города, приезжаешь домой. Тебе кажется, словно ты едва переставляешь ноги и все, чего тебе хочется, — это кинуть ключи, зайдя в дом, и свалиться на ближайший диван до самого утра. Но ты знаешь, что наверху в спальне, такая теплая, обнаженная, мягкая и сладкая, спит женщина. Твоя женщина. И тогда усталость как рукой снимает. Ты заходишь в ванную на первом этаже, чтобы не разбудить ее, принимаешь душ и поднимаешься наверх. Как только ты проскальзываешь к ней под одеяло, она с нежным ото сна стоном льнет к тебе. Обнимаешь ее, целуешь и забываешь обо всех сложностях этого дня. А потом этот момент, когда ты медленно входишь в ее мягкое податливое сонное тело… — Он вздохнул. — Это ни с чем не сравнится. Запах, вкус, ощущения. Черт, мужик, это стоит свободы.

У меня заныло в груди. Я представил себе, как возвращаюсь домой к Монике и ласкаю ее после долгого дня. Она извивается, вздыхает и тихонько постанывает от моих неспешных ласк. А я погружаюсь в ее приветливое горячее тело, желая находиться там сутками, не покидая ни на секунду.

— Мужик, у тебя стояк, — засмеялся Джордж, указывая на мои шорты. Я прикрыл рукой свидетельство своего возбуждения. — Надеюсь, не на меня или Роуз?

— Да пошел ты, — резко ответил я, сделав еще глоток виски.

— А представь себе любимую женщину, когда она беременна. Налитые тяжелые сиськи. — Он показал руками, как будто держит грудь. — Кругленький животик. И эта задница… Черт, быстрее бы у Роуз уже вырос животик. Я буду ходить с каменным стояком круглые сутки на протяжении девяти месяцев. — Он улыбнулся довольный, как кот, съевший канарейку. — А еще теперь я уверен в том, что у беременных потребность в сексе увеличивается во много раз. Хочу быть затраханным до потери сознания.

Я рассмеялся.

— А ты много думал об этом.

— О, мужик. Я постоянно думаю о ней. В разных ситуациях. В том числе и о том, как она будет выглядеть, когда наш ребенок внутри нее станет больше.

Господи, сколько раз я уже прокручивал в голове такое, только с Моникой в главной роли? Сотни. Тысячи раз.

— Так почему ты до сих пор не женился? — снова спросил Джордж.

— Я… — Мне сложно было ответить. Я не встречал женщины, с которой был готов связать свою судьбу. До нее. — Не встретил еще ту, которая заставит меня отказаться от остальных кисок. — Я попытался отшутиться.

— Ты встретил ее. Только вы ведете себя как два идиота. Хочешь совет?

— Нет.

Джордж рассмеялся.

— А я все равно скажу.

— Даже не сомневался, — буркнул я.

— Ты должен бороться за нее. За вас. Сделать все, что от тебя зависит, чтобы исправить то, что вы уже успели натворить. Она любит тебя.

— Ну да, — горько усмехнулся я, допивая содержимое стакана и потянувшись за бутылкой.

— Ты как будто слепой. Морган, ты же такой всегда внимательный, замечаешь любые детали. А тут как будто не хочешь видеть того, как она на тебя смотрит. Как облизывает губы, когда ты выходишь из бассейна. Ты, блять, должен последовать своему собственному совету.

— Какому из них?

— Тому, который дал мне, когда я потерял Роуз. «Возьми жизнь за яйца, мужик. А любимую женщину — за задницу. Приволоки ее в свою пещеру и не выпускай, пока она не согласится стать твоей». Это же твои слова? — Я молчал. — Твои? — повторил друг. В этот раз я кивнул и согласно промычал. — Так вот. Схема проста: жизнь — за яйца, девушку — за задницу. Давай, дружище, пора взять все в свои руки, — провозгласил Джордж и отсалютовал мне своим напитком.

Два часа и еще бутылку виски спустя я на заплетающихся ногах побрел на второй этаж в гостевую комнату. Роуз увела своего жениха спать еще час назад. Я же остался пить и думать, думать и пить. Чем больше пил, тем сложнее становилось думать. Но я приветствовал это онемение. Я плохо понимал, как смогу исправить ситуацию с Моникой. Но одно знал точно: мне нужно было это сделать. Не попытаться, не постараться, а сделать. Пришло время заявить свои права на нее. Хоть она и пыталась их оспорить. Что ж, мне предстояло много работы. Но я был к этому готов.

Войдя в спальню, я удовлетворенно вздохнул. Здесь пахло Моникой. Отчетливый запах ванили, смешанный со свежими нотками и уникальным запахом прекрасной женщины. Я вдохнул поглубже и наполнил легкие любимым ароматом, затем вошел в ванную и разделся. Зайдя в душ, включил едва теплую воду и закрыл глаза. Здесь тоже был ее запах. Он был повсюду в этом доме. Стоило Мо войти в помещение, она распространяла свои женские флюиды на десятки метров, заполняя пространство своим манящим присутствием.

Я выдавил гель на мочалку и начал намыливаться. Остановившись, понюхал мочалку. Ваниль. Господи, кажется, я начал сходить с ума. Мне везде мерещился ее запах. Я взял бутылку и попытался рассмотреть, что на ней написано. Из-за выпитого алкоголя бутылок в моей руке оказалось две. Но четкая надпись «Ванильное блаженство» не оставляла сомнений. Гель был ванильным. С запахом Моники Грейнджер. Я еще раз вдохнул аромат и прошептал удовлетворенно:

— Это и правда блаженство.

Смыв с себя гель, я вышел из душа и взглянул в зеркало. Моё потрепанное отражение навевало мысли об алкоголизме. Пора было завязывать с выпивкой. Осунувшееся лицо — точнее два лица — не оставляло сомнений в том, каким было мое новое увлечение.

Подойдя к кровати, я приподнял одеяло и лег. Рядом со мной что-то буркнуло. Я удивленно уставился на вторую половину кровати, и мне показалось, что там кто-то лежит. Я поднял одеяло и увидел тело, о котором грезил целый год. Оно было завернуто в нежнейшее кружево голубого цвета. И без трусиков. Ночнушка поднялась выше бедер, и сейчас я пялился прямо на сливочную кожу упругой сладкой задницы Мо. Черт, мне и правда пора было завязывать с выпивкой. Моника мерещилась мне повсюду. Ее запах, тело, даже дыхание, как будто она и правда спала рядом со мной.

Если бы я не был настолько пьян, вероятно, мне был бы обеспечен всенощный стояк. Потому что только вид того, как она, слегка извиваясь, перевернулась на живот, подтянув колено и выпятив попку, был способен даже священника заставить отречься от обета. Я молчу о полных губках, капризно надутых во сне. Они вызывали желание толкнуться между ними членом и почувствовать жар ее рта.

Но Моники рядом не было. Это были мои мечты и пьяные галлюцинации. Что ж, я собирался просто насладиться этим эфемерным чувством и впервые за год спокойно уснуть, не только думая о ней, но и чувствуя. Хоть и знал, что чувство это призрачное и надуманное. И утром я проснусь в компании только лишь своего твердого члена.

Я повернулся к своей фантазии и, перевернув её на бок, подтянул ее голову себе на грудь. Она крепко обняла меня своими цепкими руками и, вздохнув, глубоко задышала во сне.

— Спи сладко, моя дикая штучка, — прошептал я и закрыл глаза, практически сразу погрузившись в сон. Ее прикосновения успокаивали, запах умиротворял, а тихое глубокое дыхание усмиряло сумасшествие внутри меня. В ее объятиях я был как дома.

Глава 11

— О, нет, нет, нет.

Я проснулся от движения на кровати и самого нежного голоса, который когда-либо слышал. Я застонал. Частично от боли в голове. Частично — от удовольствия слышать с утра Монику, хоть в ее голосе и преобладали нотки паники.

— Мы не сделали этого. Мы не сделали этого, — шептал голос, срывая с меня одеяло.

— Черт, холодно, — буркнул я, пытаясь натянуть одеяло назад.

— Проснись, черт тебя дери! — гневно вскрикнул голос.

— Мо, не кричи, голова болит, — простонал я, укутываясь в блаженное тепло.

По комнате раздались шлепающие шаги, шуршание одежды и потом надо мной — четкий голос мисс Заноза в заднице.

— Морган, мать твою, Стайлз. Открой глаза, вставай и вали на хрен из моей комнаты.

Я окончательно проснулся. Из какой комнаты? О чем она говорила? Погодите, она реально нависла над моей кроватью? Я слегка приоткрыл один глаз и встретился с умопомрачительным декольте, едва прикрытым шелковым халатиком. Доброе утро, мой верный товарищ, томящийся в бок… стоп, на мне не было трусов. Я был голым. В постели. Моника рядом. Мы же не?.. Черт, я ничего не помнил с прошлой ночи. Только обрывки. То, как Муна увела Роуз. Как я сидел под звездами, думая о Монике. Потом душ и прекрасная фантазия перед сном.

Наверное, и утром мой затуманенный алкоголем мозг решил поиздеваться и нарисовать мне образ пары сладких сисек прямо перед лицом. Чтоб стояку под одеялом не было скучно. Но я решил, что, раз уж фантазия настолько реальна, воспользуюсь этим на полную катушку.

Я схватил девушку за руку и дернул на себя. От этого Моника — более чем реальное воплощение фантазии — с ворчанием упала мне на грудь. Я быстро задрал халат и схватился за половинки ее упругой попки, сжав их. Простонав от таких реальных ощущений, я потерся о нее членом. Черт, она была воплощением всех мокрых фантазий любого мало-мальски зрячего мужика.

— О, детка, — простонал я, толкаясь к ней сильнее.

Маленькие ручки уперлись мне в грудь, и девушка с силой оттолкнулась, но встать не смогла. Потому что я одной рукой обхватил ее за талию и крепко прижал к себе. Меня окутывал манящий запах красавицы, являвшейся мне в самых грязных снах. Эта фантазия скручивала внутренности, настолько была реальной. Мне хотелось перекинуть ее через колено и хорошенько отшлепать ее белоснежную попку, чтобы она перестала упираться и приняла меня. Сдалась. Покорилась. Чтобы снова стала моей.

— Я так скучал по тебе.

— Морган! — крикнула «фантазия» мне в самое ухо, и в нем зазвенело от пронзительного визга.

Я резко убрал руки, окончательно проснувшись. Девушка воспользовалась возможностью и, при попытке скатиться с меня, полетела вместе со своим соблазнительным декольте прямиком на пол. Она с глухим стуком и негромким «ох» приземлилась точно на свою соблазнительную задницу.

Я широко раскрыл глаза, глядя на ее падение, как в замедленной съемке. Только тогда до меня дошло, что это была не фантазия, не иллюзия, а гребаная реальность. Минуту назад я тискал не свой сон, а самую что ни на есть реальную Монику Грейнджер. Я в неверии посмотрел на свои ладони, до этого сжимавшие ее попку. Они ощущались пустыми и холодными без ее согревающего тепла. Все без нее ощущалось не таким.

Я снова перевел взгляд на девушку.

— Мо…

— Ты с ума сошел? — спросила она, пытаясь встать. Я протянул ей руку, но она отбила ее и встала сама. — Какого черта ты делаешь в моей комнате?

Я огляделся вокруг.

— Твоей? — усмехнулся я. Вся эта ситуация с детскими истериками и попытками встать в позу меня уже достала. — С каких пор она твоя? Два последних дня? Катись к черту, Грейнджер! Ты знала, что я не смогу спать на той микро-кровати. И все равно поступила, как ребенок, топнув ножкой и заняв лучшую комнату.

— Как ребенок? — взвизгнула она. — Почему я должна спать на неудобной кровати, в то время как ты будешь нежиться на удобном ложе? Потому что ты вымахал большим? Так это твои проблемы! — Она указала на меня пальцем с длинными алыми ноготками. Ух, я бы нашел этим талантливым пальчикам применение. От этой мысли член снова дернулся, приподнимая одеяло. — Я приехала первая, а, значит, мне и выбирать комнату.

— Ни хрена подобного! — Я вскочил с кровати, и одеяло соскользнуло с моего тела. Я предстал перед Моникой абсолютно обнаженным. Одновременно произошли три вещи: она перестала дышать, покраснела и громко сглотнула. В тишине комнаты ее реакция была видна еще четче.

— Ты бы… эм… — она запиналась, но не отводила взгляда, блуждая по моему телу и жадно впитывая каждый дюйм. От ее разгоряченного взгляда каждый мускул на моем теле напрягся, как будто предвкушая то, что мы сейчас набросимся друг на друга, — …прикрылся, — договорила она хриплым шепотом.

Я хмыкнул.

— Кажется, тебе понравился вид.

Она уперла руки в боки и выпятила вперед грудь с твердыми сосками. Отчего член снова дернулся, привлекая ее внимание. И так всегда: она выгибается — член дергается, она движется — он становится тверже. Она, в конце концов, дышит — а этот предатель не может спокойно на нее отреагировать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Как я и говорил, — произнес я низким голосом, мысленно прожигая дыры в ее халате на месте розовых ареол.

— Да пошел ты, Стайлз! — возмутилась она и скрестила руки под грудью, приподняв ту еще выше и открыв еще больше тела, когда слегка распахнулся халатик. Моника, проследив за моим взглядом, запахнула одежду и ткнула пальцем в сторону двери. — Уходи. Убирайся в свою комнату и не возвращайся сюда, пока я не уеду.

— Черта с два, Мо, — ответил я, складывая руки на груди. — Мы должны договориться насчет комнаты. Иначе не будет. Я не могу спать на той говнокровати, пока ты тут нежишься на трех акрах простора.

— Я не отдам тебе эту комнату.

— Тогда тебе придется делить со мной постель, — сказал я и выгнул бровь в ожидании ее следующего шага.

Ручки девушки сжались в кулаки, между бровями залегла морщинка. Она топнула ножкой как непослушный ребенок.

— Ненавижу тебя, гребаный ублюдок! Просто ненавижу! — выкрикнула она и, распахнув дверь, вылетела из комнаты.

Я стоял и смотрел ошеломленно на дверной проем. Да, я отчетливо понимал, что поступаю как мудак. Но я действительно не мог спать на той кровати. Ладно, буду честен. Еще меня прельщала перспектива спать с Моникой. Вероятность того, что она на это согласится, хоть и была ничтожно мала, но все же существовала.

В поле зрения попал проходящий по коридору Джордж. Мой друг присвистнул, окидывая меня взглядом с головы до пят. В этот же момент рядом с ним показалась Роуз. Увидев, что я стою в чем мать родила, невеста моего друга резко отвернулась и захихикала.

— Я даже не хочу ничего знать, — со смехом произнесла Роуз.

Я пришел в себя. Быстро прикрыв самое ценное одеялом, я неловко махнул рукой Джорджу.

— Привет, мужик.

— Доброе утро.

— Пойду, найду Монику. Она, полагаю, не с тобой? — спросила Роуз.

— Э-э… нет, она… вышла. — Выбежала, если быть точным.

— Ок. — Девушка пожала плечом и, не оборачиваясь, убежала вниз по коридору.

Джордж зашел в комнату и остановился. Я отбросил одеяло и, прикрывшись валявшимся на полу полотенцем, двинулся в сторону комнаты, где оставил свою сумку. Я слышал преследующие меня шаги друга. Как только за ним закрылась дверь в комнату, Джордж открыл рот.

— Так что…

— Не надо, — произнес я. — Не хочу это обсуждать.

— Ладно, — протянул он, избегая смотреть на меня, пока я натягивал шорты. — Сегодня у нас планы. Выезжаем в город через час.

— Хорошо. Я нужен?

— А ты не хочешь?

— Надо поработать.

Меня действительно ждала пара срочных проектов. И поработать в тишине — то, что мне действительно сейчас было нужно.

— Хорошо. Хотя бы позавтракаешь с нами?

— Конечно. Слушай, Джордж, — я повернулся к другу, застегивая рубашку, — ничего страшного не произошло. Все в порядке. Я буду держать свое обещание и не превращу твою свадьбу в поле битвы с Моникой. Тебе не о чем переживать.

— Это радует. — Джордж хлопнул меня по плечу. — Поговорить хочешь?

— Нет! — резко вылетело из меня, как будто я ждал такого вопроса.

Он поднял руки в знак капитуляции. В его глазах плясали смешинки, хотя улыбки на лице не было.

— Понял, мужик. Нет, так нет. Но если захочешь…

— Ага, я понял, — буркнул я.

Взяв сумку с вещами, я вернулся в комнату, где остановилась Мо, и кинул ее на пол.

— Вы… ты переезжаешь к Монике? — неуверенно спросил друг из-за моей спины.

— Если ей не нравится мое соседство, пусть катится к чертям, — мрачно проговорил я.

Голова раскалывалась после выпитого накануне, и все, чего мне хотелось, — это чашка кофе, таблетка и заплыв в бассейне. Я знал, что благодаря этому приду в себя.

— Встретимся внизу через десять минут, ладно? Мне нужно привести себя в порядок.

Джордж кивнул и, развернувшись, вышел.

Я чистил зубы и смотрел на свое отражение. Попытка понять странное поведение Моники, как всегда, ни к чему не привела. Но как я накануне попал к ней? Просто пришел, забыв, что девушка заняла эту комнату? Или целенаправленно шел к ней? Черт подери виски и связанные с ним последствия.

Сегодняшнее утро показало, что мои чувства не остыли к ней. Что я не пережил ее предательства. Мне хотелось наказать ее за то, что она ушла. За то, что продолжила жить дальше, как будто между нами ничего не было. Как будто ничего ко мне не чувствовала. Но она чувствовала, и я видел это. Знал, хоть она и пыталась скрыть это за своим обычным поведением стервознойБарби.

Хотел ли я вытянуть на поверхность все это? Не знаю. Хотел ли быть с ней? На этот вопрос однозначного ответа тоже не было. Если она меня не любила и не чувствовала себя рядом со мной в такой безопасности, чтобы открыться мне и сдаться на милость, что ж… я ничего не мог с этим поделать. Хотел ли я бороться за нее? Зная, что не получу никакой отдачи? Зная, что она даже не будет поощрять мою борьбу? Вряд ли. Но спать на микро-кровати я отказывался.

Я прыгнул в бассейн и вынырнул только тогда, когда начали гореть легкие. Освежающая прохлада ставила мысли на место. Я, наконец, начал думать рационально. Завтрак стал испытанием. Моника присутствовала физически, но морально витала в другом месте. Не облегчал ситуацию долбаный халатик, который то и дело норовил распахнуться и продемонстрировать мне то, что я не успел толком рассмотреть.

Я рассеянно кивал на слова Роуз и Джорджа, полностью погрузившись в мысли о работе. Это была безопасная зона. Там все было под контролем и понятно: четкие конструкции, ровные линии. И только от меня зависело, будет ли эта конструкция надежной. Когда они все уехали, я приступил к работе, сидя на шезлонге.

Из мыслей меня вырвал противный писклявый голос, доносящийся со стороны двери в дом.

— Привет! Я Ава. А ты кто?

Я повернулся и окинул взглядом стоящую у двери девицу. Блондинка. Загар из солярия. Искусственные сиськи. Искусственные ногти. Силиконовые губы. И улыбка. Такая же искусственная, как и все остальное. Пластиковая кукла.

Продолжая смотреть на девушку и недоумевая, кто она и как сюда попала, я прикрыл крышку ноутбука и отставил его на столик рядом. Сев в шезлонге, я произнес:

— Как ты сюда попала, Ава?

Она с интересом рассматривала меня, склонив голову набок. Ее взгляд не оставлял сомнений о мыслях, крутящихся в ее голове.

— Дверь была открыта. Я постучала, прежде чем повернуть ручку. Правда. Я подруга Роуз. Мы договаривались с ней встретиться. Где она? — Девушка осмотрелась вокруг, как будто Роуз могла прятаться за кустом агавы. Хотя, глядя на Аву, вполне могла бы.

— Она уехала в центр.

— Ох! Я, наверное, опять перепутала время. Позвоню ей.

Девушка запустила руку в свою кричаще розовую сумочку и выудила оттуда телефон в золотом чехле с двумя белыми пушистыми бубончиками. Я подавил порыв закатить глаза. Эта девушка была живым воплощением стереотипности.

— Роуз! — взвизгнула она через несколько секунд после того, как приложила трубку к уху. — А я у тебя дома! — Она молча слушала, слегка нахмурившись. — О, правда? А я… ох. Но я могу тебя здесь подождать? — Девушка кивнула, глядя на плитку под ногами. — Договорились. Тогда я жду тебя здесь. Тем более, что здесь, кажется, очень интересная компания. — Она подняла на меня взгляд и подмигнула.

Блять! Вот этот сюрприз мне был нужен меньше всего.

Положив трубку, девушка подошла ко мне и протянула руку. Мне совсем не хотелось вставать и пожимать ее руку в ответ, но мама учила меня быть джентльменом. Поэтому я поднялся на ноги и сжал ее руку в своей.

— Морган.

— Очень приятно, Морган, — промурлыкала она противным голосом. — Я, пожалуй, разденусь, здесь так жарко.

Она подмигнула, а я подавил рвотный позыв. Девушка была воплощением того, что мне не нравится: искусственная, пустая и уверенная в своей неотразимости визгливая сучка. Она была из той категории женщин, с которыми не стоит даже начинать отношения, если не хочешь иметь дело с последствиями. А последствия будут. Такие девушки вцепляются мертвой хваткой и не отпускают до того момента, пока твое тело не остынет. А если ты бросишь ее, она превратит твою жизнь в ад. Будет донимать звонками, визитами, истериками. Именно такие девушки угрожают покончить с собой, если ты собираешься ее бросить. Ну, или как минимум, беременеют.

Но еще до того, как у вас начнутся отношения, они будут считать вас своей собственностью, даже если вы не дадите повода для этого. Они будут претендовать на вас, пока не поймут, что вы заняты. И в тот момент я прекрасно осознал, что чертовски сильно попал. Я был без пары. А она уже прикидывала в уме мои заработки, хотя в такой ситуации могла судить только по ноутбуку, телефону и шортам для плавания. Я мысленно чертыхнулся и начать формировать в голове план того, как буду от нее отвязываться.

Пока она скидывала сарафан и сандалии, я отвернулся и вернул ноутбук на прежнее место. Продолжив просчитывать проект, я не обратил внимание, как надо мной нависла тень. Подняв голову, я увидел Аву, одетую в белый бикини и протягивающую мне тюбик масла от загара. Сдержав порыв сказать «тебе уже поздно этим мазаться», я сжал челюсти и взял его из ее рук.

— Поможешь мне намазать спину? Пожалуйста, — добавила она и заморгала накладными ресницами.

Я опять отставил ноутбук, спустил ноги на кафельную плитку и показал ей на место рядом с собой. Этот день тоже не сулил ничего хорошего. Острее всего я ощутил это, когда через полчаса во двор ворвалась разъяренная Моника.

Глава 12

Моника

Ну что за наказание? Разве этот день мог стать еще хуже?

Оказывается, мог. Это я поняла, как только вылетела из дома во двор и увидела там Моргана, лежащего с ноутбуком на шезлонге. А рядом с ним стоял еще один, на котором лежала эта мерзкая сучка Ава. Она призывно улыбалась Моргану и поглаживала своими когтями его предплечье.

Не могу сказать, что Морган был рад такому соседству, но ее руку он тоже не убирал. Синяки на моей заднице от утреннего падения — ничто по сравнению с ревностью, взорвавшей грудную клетку.

Не успела я открыть рот, как Ава помахала мне свободной рукой и крикнула:

— О, Моника, а я успела уже познакомиться с твоим парнем. — Какого?.. — Нельзя оставлять такого мужчину, как Морган, одного у бассейна. Даже в доме подруги. — Эта сучка посмела подмигнуть мне.

Я открыла рот, чтобы сказать, что она может забрать Стайлза себе и задушить его во сне своими силиконовыми сиськами, но не успела. Морган резко подскочил со своего места, поставив ноутбук на столик. Подлетев ко мне в два огромных шага, он обхватил мою талию крепкой хваткой и впился в губы очень жарким и глубоким поцелуем. Скользнув своим ловким языком мне в рот, он исследовал его и поглощал меня. Дыхание замерло, колени превратились в желе. Морган знал, как влияет на меня, и пользовался этим. Его поцелуй, как всегда был требовательным и властным. Морган брал. Брал все, что я ему давала, выжимая из меня все до последней капли.

Бессознательно я подняла руки и запустила ему в волосы, слегка дернув, от чего он зарычал и прижался сильнее. Животом я почувствовала растущую эрекцию и поняла, что и он начал терять контроль и становился диким. Едва взяв себя в руки, я легонько толкнула его в грудь, чтобы он отстранился до того, как мы устроим представление для силиконовой куклы.

Морган, почувствовав сопротивление, едва смог оторваться от меня, напоследок нежно проведя языком по моим губам. Мы смотрели друг на друга голодными взглядами.

— Какого хрена это было? — прошептала я, задыхаясь.

— Помоги мне. Подыграй, Мо. Умоляю.

Я выглянула из-за его плеча и увидела сидящую на своем месте Аву. Она пялилась на нас с приоткрытым ртом. Мне даже стало жалко мужчину. Я могла себе только представить, насколько тяжелую артиллерию подключила Ава, чтобы завоевать такой лакомый кусочек, как Стайлз. Я покачала головой от досады за такого представителя женского рода.

— Моника, прошу тебя, — взмолился Морган, обдавая горячим дыханием мое ухо. — Эта акула сожрет меня и даже косточки переварит.

Я хихикнула, не сдержавшись.

— В этом вся Ава, — прошептала я.

— Мо, пожалуйста. Я сделаю что угодно.

— Что угодно?

Мои женские части встрепенулись от перспективы. Но было кое-что важнее сексуального удовлетворения в тот момент. Мой гнев.

— Что скажешь, — прошептал он уверенно.

— Тогда первое. Ты оплачиваешь лекарство для моей посиневшей задницы.

Мужчина резко крутанул меня и бесцеремонно задрал подол юбки. Я взвизгнула, пытаясь вернуть ее на место.

— О, ну вы хотя бы потерпите до комнаты, — заржал Джордж, выходя с Роуз во двор.

— Пошел ты, — резко ответил Морган, прикрывая мой зад. — Моника. В комнату. Немедленно. — Я попыталась сложить руки на груди и поспорить. Но мужчина, нахмурившись, подхватил меня, перекинул через плечо и понес в дом. — Невыносимая, — пробурчал он.

— Я сама могу идти! — вскрикнула я, ударив его ладонью по спине.

— Уже поздно. Самой надо было, когда я предлагал. От шлепка тебя удерживает только то, что на твоей заднице, по твоим словам, есть синяки.

Я безвольно повисла у него на плече. Если говорить откровенно, мне даже нравилась эта его дикая сторона. Бескомпромиссность, жажда защитить меня. Это подкупало, хотя иногда выводило из себя и сводило с ума не в самом лучшем смысле.

Войдя в спальню и захлопнув ногой дверь, Морган поставил меня возле кровати. Не успела я сделать свое самое гневное лицо, как была повернута к мужчине спиной. Он легонько толкнул меня на кровать, и я упала на живот. Проворно задрав юбку, Морган тихонько рыкнул. Я знала, что он там увидел: немаленький синяк на правой половинке. Именно на нее я утром приземлилась. Морган нежно провел по синяку кончиками пальцев, и кожа покрылась мурашками.

— Прости за это, — тихо произнес он. — Ненавижу, когда твою идеальную кожу что-то портит, — добавил он скорее себе, чем мне.

Я повернула голову и увидела, как сосредоточенно он рассматривает мою попку. Я почувствовала румянец на щеках, и мои женские части затрепетали от интимности момента. Морган опустил голову и поцеловал синяк, вызвав у меня тихий вздох.

— Я поеду за лекарствами, — спокойно сказал он, поднимаясь и возвращая юбку на место.

— Я уже все купила, — ответила я, поворачиваясь, чтобы сесть на кровати.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Сколько я тебе должен? — Морган не сводил взгляда с моего лица.

— Нисколько.

— Но ты сказала…

— Я хотела тебя задеть, потому что была очень зла и… — я прервалась, отведя взгляд.

Морган поднял мой подбородок своей большой ладонью, чтобы я посмотрела ему в глаза.

— Моника, — строгим голосом произнес мужчина, — напоминаю тебе о нашей договоренности. Только честность. Никаких отговорок. Ты помнишь об этом? — Я кивнула, он нахмурился. — Мо, прекрати и ответь словами. То, что мы не вместе, не отменяет того факта, что ты должна быть честной и отвечать. Словами. Поняла?

— Да, — ответила я, снова заводясь от его командного тона.

— Так что ты хотела сказать?

— Просто я была обескуражена твоим поцелуем. А перед этим мне не понравилось… — я сглотнула ком в горле, — …то, как Ава тебя касалась.

Я снова почувствовала, как вспыхивают щеки, и увидела довольное выражение лица Моргана. Он старался сохранить суровость, но в глазах был триумф.

— Ты ревновала, детка? — тихо спросил он.

— Я… не знаю. Мне просто это не понравилось.

Я зажмурилась. Это было неловко. Признавать ревность в отношении мужчины, который не был моим, было сложно. К тому же, я не хотела давать ему слишком много надежды, не зная, готова ли простить его за тот гнусный поступок. Во мне плескались совершенно противоречивые чувства, которые пока не давали возможности принять окончательное решение.

— Ох, моя дикая штучка. — Все внутренности сжались от его ласкового обращения. — Позволь позаботиться о твоих синяках. Где мазь?

— Нет. — Я резко распахнула глаза.

— Моника, — угрожающим тоном предупредил Морган, снова нахмурившись.

— Пожалуйста, Морган. Я пока не готова. Я должна сделать это сама.

Он на мгновение прикрыл глаза и вздохнул, опустив руки.

— Хорошо, — ответил он, отвернувшись от меня и направившись к выходу.

Мне не хотелось так заканчивать разговор, к тому же у нас оставалось еще одно незавершенное дело.

— Морган, постой. — Он повернулся и посмотрел на меня. Выражение его лица отчетливо говорило о том, что он в эту минуту хотел быть где угодно, но только не рядом со мной. — Так что там с Авой?

Он потер затылок.

— Ничего. Не бери в голову, я сам с ней справлюсь.

— Я хочу помочь, — выпалила я, не подумав. Совсем не подумав. Даже не попытавшись. Тогда я еще не знала, какие последствия это возымеет. Но сильнее всего мне хотелось уберечь Моргана от клыков этой охотницы за членами.

Его брови удивленно взлетели.

— С чего бы тебе мне помогать?

Рассматривая такой интересный, но несуществующий узор на стенах, я ответила:

— Просто знаю ее, и мне будет жаль, если она испортит твои впечатления о свадьбе.

— Ну да, — неуверенно ответил мужчина. После небольшой паузы добавил: — Ну, хорошо, добрая самаритянка. Раз ты так хочешь мне помочь, то вот тебе суровая правда: я сказал Аве, что мы с тобой живем вместе. Здесь — в одной комнате, в Чикаго — в нашем доме. Прости, но она загнала меня в угол и придавила силиконовыми прелестями. У меня было два варианта: или соврать и вовлечь тебя во все это, или быть заколотым ее ногтищами.

— И ты решил, что со мной проще будет справиться?

— Во всяком случае, процесс будет интереснее, — хмыкнул он. Я вопросительно приподняла одну бровь. Морган снова потер затылок. — Прости, я не подумал, что могу задеть тебя этим.

— Все нормально. Я уже согласилась. Только у меня есть требование. Ты спишь на своей половине кровати под отдельным одеялом. Не прикасаешься ко мне. Не отпускаешь свои скабрезные шуточки. Короче, держишь язык за зубами, руки — за спиной, а член — в штанах. Это ясно? — Для пущей убедительности я поставила руки на талию.

Морган скользнул жадным взглядом по моему телу, его глаза загорелись вожделением и потемнели. Но это не стерло сурового и решительного вида с моего лица.

— Договорились. — Он протянул руку, чтобы пожать мою. Я посмотрела на нее с притворным отвращением.

— Руки за спиной. Никаких прикосновений, — напомнила я.

— Мо, но, если мы не будем касаться друг друга перед Авой, она не поверит в нашу байку.

Ладно, он был прав. Блять, какого черта я это делаю? — воззвал мозг к моей рассудительности. Ага, ну да, это же все ради того, чтобы спасти мужчину, который использовал меня несколько дней назад и выставил из своего дома.

— Ладно, но только в присутствии Авы и только необходимый минимум. Не перегибай, Стайлз.

— Хорошо. Так, — он снова протянул руку, — пожмем друг другу руки?

— Проваливай, Морган.

Он со смехом покинул комнату, а я, присев на синюю задницу, запустила руки в волосы и поставила локти на колени. Только что я усложнила себе жизнь раз в десять. И виновата в этом была сама.

* * *

Позже тем же вечером мы все собрались на террасе после ужина, чтобы сыграть в покер. Мерзкая Ава, узнав, что вторая гостевая спальня свободна, напросилась остаться на ужин, а теперь тянула время, видимо, в надежде остаться на ночь. Она делала вид, что совсем не заинтересована в Моргане, но беспрестанно пользовалась каждым удобным случаем, чтобы выставить напоказ свои силиконовые прелести или коснуться его. Любой. Частью. Тела. В ход уже были пущены руки, колени, задница, грудь и даже голова, когда она якобы ненароком упала головой ему на грудь, споткнувшись. Со стороны выглядело так, как будто пьяный игрок в американский футбол пытается продемонстрировать свои умения. Но Аву это, похоже, не заботило.

Меня бесило само ее присутствие, но Морган, похоже, наслаждался возможностью беспрепятственно прикасаться ко мне. Он практически не убирал от меня своих шаловливых рук. Гладил по коленке, обнимал, хватал за шею в собственническом жесте, чтобы впиться своими полными губами в мои. Первые пару раз Роуз смотрела на нас с недоумением, пытаясь понять, какого черта изменилось после переезда Моргана в мою комнату. Джордж тихо посмеивался, скрывая ухмылку за бутылкой пива. После второго поцелуя Роуз позвала меня помочь ей наложить еще чипсов в кухне.

Я встала и неохотно поплелась за подругой. Зная, что мне все равно не избежать разговора, я вздыхала и готовилась к неизбежному.

— Хватит вздыхать, королева драмы, — с легкой злостью проговорила подруга, как только поставила на кухонный островок миски для чипсов. — Выкладывай, какого хрена происходит под этой крышей.

Я вкратце изложила ей суть событий и нашего разговора с Морганом. Роуз рассмеялась.

— И ты хочешь сказать, что не наслаждаешься каждой секундой происходящего?

— Черт, я не знаю, — воскликнула я в отчаянии. — Роуз, я вообще не понимаю, что творю. Пять минут назад я была так зла на него за то, что он сделал со мной в своем доме, а теперь…

— А что он сделал? — Роуз подозрительно прищурилась.

Вот черт! Кажется, я разболтала то, чем не собиралась делиться. Нужно было быстро придумать что-то. Мне так не хотелось портить подруге праздник и рассказывать детали нашей последней с Морганом встречи.

— Он… Я… Когда я собиралась забрать у него готовую статью, он сказал одеться сексуально. Представь, как я предвкушала то, что произойдет у него дома. — Подруга кивнула, побуждая продолжать. — Но, когда я пришла… — Сглотнув ком в горле, я вернула себе решимость утаить подробности. — Он… в общем, он просто отдал мне статью и выпроводил меня.

Повисла тишина. Розали смотрела на меня как на жука под микроскопом.

— Это все, Моника? — спросила она тоном заправского детектива.

— М-гм, — подтвердила я, испепеляя взглядом кучку пачек с чипсами на столе, мечтая побыстрее пересыпать их в тарелку и скрыться от ее пытливого взгляда.

— Ты поэтому была заплаканная?

— М-гм, — снова подтвердила я.

— Моника Грейнджер! — твердо произнесла подруга. — Посмотри на меня.

Я за секунду настроилась стоять до конца и посмотрела в глаза Роуз.

— Роуз, представь себе мое разочарование, — простонала я, играя свою роль до конца. — У меня три месяца не было секса, а Морган… он мастер разжечь желание. Прелюдия — его конек. Она всегда длится дольше самого секса. Но ты успеваешь так завестись, что простое касание может привести к финишу за считанные секунды.

Роуз зажмурилась и быстро замотала головой.

— Избавь меня от интимных подробностей. Не хочу знать этого о Моргане.

Я кивнула в знак согласия.

— Просто… Роуз, понимаешь, я ожидала несколько часов страсти и выйти из его квартиры удовлетворенной после нескольких оргазмов. А получила боль физическую и душевную.

— А душевную откуда? — Роуз начала открывать пачки и рассыпать чипсы по тарелкам. Я с облегчением вздохнула, понимая, что этот мучительный разговор подходит к концу.

— Только представь, как была уязвлена моя гордость, — снова со стоном произнесла я.

— И все же ты решила помочь спасти его от Авы…

— Кстати, какого хрена ты с ней общаешься? Зачем тебе эта пластиковая кукла на свадьбе?

— Когда мы учились в колледже, как-то само собой получилось, что мы подружились. Мне нужна была легкомысленная подружка, не позволяющая закопаться под капотом и пропустить все веселье. Ава подошла как нельзя лучше. Тогда у нее не было всех этих прелестей. — Роуз красноречиво показала руками увеличенную грудь. — И она спасла меня от всяких мыслей. Ну, ты знаешь, — добавила она, небрежно махнув рукой.

Теперь Роуз прятала взгляд от меня. Я наклонилась, чтобы посмотреть ей в лицо. Рыжие кудри скрывали подругу от меня, но я перекинула их на другую сторону.

— Каких мыслей? — Она молчала. — Розали-без-пяти-минут-Мун! — вторила я ее строгому тону.

— Господи, — со вздохом сказала она, подняв на меня взгляд, в котором плескались остатки боли, — Мо, она была со мной после Сета. Она была той, кто не дал мне удавиться. Я обязана ей после этого.

— Ох, детка, — произнесла я, приобнимая подругу. — Так ты поменяешь мое мнение об этой шелестящей обертке без содержания и заставишь уважать ее, — попыталась пошутить я, чтобы разрядить обстановку.

Роуз грустно улыбнулась и легонько похлопала меня по руке, лежащей на ее плече.

— Детка! У вас там все хорошо?

Как вы думаете, кто кричал нам с террасы? Заботливый жених? Черта с два! Это кричал мой псевдопарень Морган.

— Уже иду, сладенький! — приторным гнусавым тоном крикнула я в ответ, и Роуз окончательно развеселилась.

Мы взяли тарелки с чипсами, и я уже двинулась к выходу, но меня остановил голос подруги.

— Мо. — Я обернулась и вопросительно посмотрела на нее. — Будь осторожна со всеми этими играми на публику. Больше не хочу видеть тебя в слезах.

— Не увидишь, — пообещала я, сама не до конца уверенная, что сдержу обещание.

— Может, тебе и правда переехать во вторую комнату?

— С той маленькой кроватью? — саркастично спросила я.

— Так, во всяком случае, ты сохранишь достоинство и сердце в целости.

— Я подумаю.

Вернувшись на террасу, мы расставили тарелки и продолжили играть еще два часа. С каждой минутой я становилась все более дерганной. Мне предстояло провести ночь с Морганом в одной постели, и я не знала, чем эта авантюра закончится. Может, идея Роуз о переезде во вторую гостевую комнату была не так уж и плоха.

Глава 13

Морган

Официально провозглашаю себя самым большим придурком на свете. Как я мог подвергнуть себя такой пытке? И мой грёбаный мозг, подкормленный алкоголем, не облегчал положения.

Я лежал на своей половине кровати и пялился в потолок, не в силах уснуть. Рядом со мной тихонько сопела Моника. Клянусь, эта женщина способна уснуть стоя, если устала или напилась. А Мо тем вечером немного перегнула с пивом. Я понял это по тому, как она сама начала вешаться на меня и называть «сэр», вызывая грязную ухмылку у Джорджа и хмурое непонимание у Роуз. Ава после этого практически в открытую говорила, что, если у меня не сложится с Моникой, она — прекрасный кандидат на замену.

Когда Моника перелезла ко мне на колени и начала лизать ухо, я понял, что она была готова. Предложил ей идти спать. На что она игриво ответила:

— О, сэр, вы ведёте меня в спальню? — Икнув, Мо хихикнула и посмотрела на меня затуманенным взглядом.

Я был готов засунуть чертовой женщине кляп в рот и член — в киску. Мне нужно было заткнуть её, пока наши игры не вышли за пределы спальни. Единственный способ, который на тот момент пришёл мне в голову — это поднять её на руки и накрыть её рот своими губами. Моника проворно оседлала меня, как делала десятки раз до этого, и запустила свои шаловливые пальчики мне в волосы. Я небрежно махнул рукой, давая друзьям понять, что для нас этот вечер закончен. Они ответили ошеломленными пожеланиями доброй ночи, и я понёс свою обезьянку в спальню.

Пока мы дошли туда, Моника так объездила мой член, что была на грани оргазма. Она прекрасно знала о моих правилах касаемо пьяного секса и всё равно провоцировала меня. Но я наслаждался горячим страстным поцелуем, пока она тёрлась о мой член, а я поддерживал её под попку.

Я так сильно соскучился по ней, что мне хотелось выть из-за того, насколько она пьяна. Знал, что, если в этот миг поддамся её безмолвным уговорам, не смогу остановиться. Я так скучал по теплу её тела, по мягким изгибам и сливочной коже. Но был уверен, что на следующий день она глубоко пожалеет о нашей ночи, и это будет больнее, чем просто отказать пьяной девушке в сексе. Единственное, в чём я не смог отказать ей, — в оргазме. Я представлял, как она надует свои губки и будет полночи причитать о том, какой я никудышный любовник. В итоге я сдамся и трахну её. Но этого нельзя было допустить.

Поэтому, закрыв ногой дверь в спальню, я поставил Мо на ноги. Она, шатаясь, восстановила равновесие и посмотрела на меня, прикусив свою пухлую губу. Эта соблазнительница смотрела на меня из-под ресниц, прекрасно осознавая, какое влияние на меня оказывает.

Я подошел к ней вплотную, и она подняла на меня широко распахнутые влюблённые глаза, которые заволокла алкогольная дымка, смешанная с похотью. Крепко сжав челюсти, я мысленно призвал всю силу воли, чтобы не накинуться на неё. Схватив белокурую копну волос на затылке Моники, я слегка дернул за них, и она ахнула. В моих шортах совсем не осталось места, но член каким-то образом нашел его, чтобы дёрнуться. Эта женщина сводила с ума.

— Раздевайся, Моника, — низким от возбуждения голосом произнёс я.

Она молча потянулась к своей футболке. Я сделал шаг назад, чтобы впитать взглядом каждый дюйм её сладкого тела. Мо, не сводя взгляда, скинула футболку и бросила на пол. За ней полетел голубой кружевной бюстгальтер, и моему взору предстала самая шикарная грудь на свете. Знаете, такой размер, который идеально ложится в мужскую ладонь. С нежно-розовыми торчащими сосками на сливочно-белой коже. Грудь Моники как самое вкусное в мире пирожное, которым вы вряд ли когда-нибудь сможете насытиться.

Моника расстегнула кнопку на коротких шортах и стянула их вниз, подцепив пальцами и отбросив в сторону.

— Ты весь вечер провела без трусиков? — спросил я, нахмурившись.

— Да, сэр.

Блять! Моя выдержка была на пределе.

— Почему, детка? — Я подошёл вплотную к ней и прикоснулся к её щеке.

Моника дрожала и облизывала губы.

— Потому что они мне мешали.

— Хорошо, маленькая дикая штучка. — Моника шумно втянула воздух. — Мне нравится твой честный ответ. Ты сегодня очень хорошо вела себя и заслужила награду. Ляг на постель и широко разведи ноги, я хочу посмотреть на тебя.

Кивнув, девушка исполнила мой приказ. Мне безумно в ней нравилась эта молчаливая покорность. В одну секунду она сумасшедшая феминистка, отстаивающая свои права. В следующую — покорная и мягкая, как пластилин, без разговоров позволяющая лепить из себя то, что мне нужно. Именно в этом и была вся прелесть Моники. Она была такой разной, что скука в отношениях с ней была неведома.

А еще её безупречное тело. Практически плоский животик с маленьким холмиком в нижней части, придающий её фигуре пикантности и уникальности. Монику совсем не беспокоила эта маленькая особенность и, казалось, иногда она даже специально её подчёркивала. Меня будоражила мысль о том, чтобы провести кончиками пальцев по этому кусочку бархатистой кожи и получить награду в виде вздохов и мурашек, покрывающих тело девушки. Пышная грудь, тонкая талия и нежно-розовые лепестки губ ниже живота каждую секунду будоражат во мне воспоминания о том, как это прекрасное тело извивалось подо мной, желая разрядки. Моника невероятно отзывчивая любовница, готовая к экспериментам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я стоял и смотрел на её влажную киску, не желая ничего больше, чем доставить ей удовольствие.

— Ты великолепна, — хрипло прошептал я, стягивая футболку.

Забравшись на кровать, я расположился между ног девушки и нежно поцеловал низ живота. Я улыбнулся, увидев именно такую реакцию, которую ожидал. Спустившись ниже, подул на гладко выбритый холмик. Моника начала извиваться подо мной.

— Детка, ты должна лежать смирно, — с напускной строгостью произнёс я и закинул её ноги себе на плечи.

— Я не могу, — простонала она в ответ.

— Ты можешь.

— Не сегодня.

Я приподнял голову и посмотрел в её затуманенные похотью глаза.

— А что не так с сегодняшним днём?

— Я так ждала твоих прикосновений. Так давно ты не был со мной.

У меня сжалось сердце. Из меня так и рвались слова о том, что она сама меня бросила. Мне захотелось стукнуть кулаком в стену и разбить пару предметов мебели. Сжав челюсти, я взял себя в руки.

— Детка, — позвал я, но она только промычала в ответ. Мо лежала на подушке с закрытыми глазами. — Посмотри на меня. — Моника покорилась. — Только сегодня. Это ясно?

— Да, — хрипло прошептала она.

Этого полустона-полушёпота было достаточно, чтобы разрушить мои барьеры.

Я опустил голову и прошелся языком по её киске. Моника приподняла бедра мне навстречу, вцепившись пальцами мне в волосы.

— О, боже, Морган!

Я решил, что тот момент был не самым лучшим для долгих игр, а потому сразу перешёл к делу. Я ласкал её чувствительную горошинку губами, языком, царапал зубами, срывая с её губ совсем не тихие стоны. Я ввёл в Монику два пальца и почувствовал, как её внутренние мышцы сжимают их. Тогда я понял, что ей не понадобится много времени, чтобы достигнуть оргазма.

Я трахал её пальцами, смакуя сладость её тела. Я впитывал её крики и стоны, насыщая память, чтобы потом десятки раз прокручивать эти звуки в своей голове. Я наслаждался тем, как с её язычка скатывается моё имя и растворяется в пространстве спальни. Каждое мгновение этого ни с чем не сравнимого удовольствия подпитывало мои жизненные силы.

Почувствовав, как напряглось тело Мо, я задвигал пальцами и языком быстрее. Она замерла на краткий миг, а потом взорвалась, громко выкрикивая моё имя. Её тело тряслось и извивалось, пока я пил её удовольствие и наслаждался каждой каплей. Она была моей. На минуту, на час, на день — не важно. Она была в моих руках и кричала моё имя.

Расслабившись, Моника опустила ноги и шумно вздохнула. Как только я приподнялся и начал прокладывать дорожку поцелуев вверх по её телу, то услышал тихий храп. Какого черта? Ага, точно. Получив оргазм, мисс Грейнджер, как всякий нормальный мужик, уснула. Она даже позволила себе захрапеть.

Я хихикнул, глядя на неё. Поднявшись выше, поцеловал её приоткрытые губы, от которых пахло пивом и чипсами с луком. Противный запах, скажете вы? Его полностью перебил запах её удовольствия, который хранили мои губы. Она тихонько промычала мне в рот и продолжила спать.

Приподняв одеяло, я уложил Монику на простыню и укрыл. Я стоял около десяти минут, облокотившись на кровать, и просто смотрел, как она спит. Во сне Мо была похожа на ангела: светлые волосы, ангельские черты лица, пухлые розовые губки. И молчит, что немаловажно. Полюбовавшись ещё немного, я отправился в душ и позаботился о проблеме в своих шортах. Потому что подарить оргазм пьяной девушке — это одно, но использовать её состояние, чтобы трахнуть — это вне пределов моих правил. Но не могло быть и речи о том, чтобы лечь спать с каменным стояком.

Вернувшись в постель, я лёг рядом и просто пялился в потолок, не в силах уснуть. Я слышал смех друзей со стороны внутреннего двора, но не пошёл туда, потому что находился в единственном месте, где хотел быть в тот момент. Моника тихонько застонала и потянулась ко мне руками. Я придвинулся ближе, и девушка обвила меня, как огромную подушку, обняв руками и ногами и уткнувшись носом мне в шею. Глубоко вдохнув, она пробормотала: «Как же я люблю этот запах», — и снова отключилась.

— А я люблю тебя, — прошептал я и закрыл глаза.

* * *

Только утром я понял, что мне всё-таки удалось уснуть. Кинув взгляд на будильник, стоящий на ночном столике, я увидел, что было уже десять часов. На этот день у нас была запланирована репетиция свадьбы и холостяцкая вечеринка. До свадьбы оставалось два дня, и сегодня в город должны были съехаться все родственники и друзья Роуз и Джорджа. Они арендовали для всех прибывающих три коттеджа неподалеку от своего дома. Поскольку свадьба была запланирована на пляже, будущие молодожёны приложили все усилия, чтобы пьяным гостям было комфортно добираться после свадьбы к местам ночлега.

Я повернул голову и увидел Монику, зарывшуюся головой в подушки. Мерное движение спины дало уверенность в том, что она ещё не задохнулась под ворохом постельного белья. Оставив легкий поцелуй на ее голом плече, я встал и пошёл в ванную привести себя в порядок. Глядя в зеркало во время того, как электронная зубная щетка делала за меня всю работу, я пытался осознать всё, что вчера произошло. Чего мне теперь стоило ждать от Моники? Будет ли она открыта к разговору, и сможем ли мы наладить наши отношения? Я уже простил её за то, что она так беспощадно бросила меня. Но готова ли она простить меня за грязный поступок, который я совершил в своём доме? Несмотря на свою любовь к контролю, я решил отпустить ситуацию и посмотреть, чем всё это между нами закончится.

Зайдя в кухню, я обратил внимание на помятые лица Роуз и Джорджа. Они сидели за столом и лениво завтракали. Роуз была одета в трикотажные шорты и футболку, а на Джордже были только пижамные штаны. Девушка закинула ноги на колени моего друга, положив голову на спинку стула.

— Доброе утро.

— Ага, утро, — ответили они почти в унисон.

— Что такие помятые? — спросил я, накладывая себе омлет с беконом.

— Поздно вчера легли, — ответил Джордж.

— Или скорее сегодня, — со стоном произнесла Роуз.

— А где Ава? — Я оглянулся, как будто ища её глазами.

— Эта сучка с утра была как огурчик и уже в восемь умчалась в СПА, — нахмурившись, сказала Роуз.

— Мы будем иметь удовольствие лицезреть её снова? — с сарказмом спросил я.

Они ухмыльнулись.

— Что, бро, две девушки для тебя слишком?

— Для меня Ава — это слишком.

— А Моника? — спросила Роуз, пытаясь сделать свой тон безразличным.

— А что с ней?

— Она — это тоже слишком?

— К чему ты клонишь, Роуз?

— Я вчера слышала, как она кричала твоё имя. И вы явно не ссорились.

— Ничего особенного между нами не произошло. Просто два взрослых человека удовлетворили свои…

— Потребности, да, Морган? — с издевкой спросила она.

— Роуз… — предупреждающе начал Джордж, но она его перебила.

— Она снова будет неделю плакать из-за тебя? Снова будет хотеть спрятаться ото всех?

— Ч-что? — спросил я, не совсем понимая, о чём идёт речь.

— Ага. Как раз после того, как ушла от тебя с окончательной версией интервью. Что между вами произошло? Почему она плакала?

— Розали, мать твою, не лезь. — Джордж сжал колено невесты.

— Хочу и лезу, — резко ответила она Муну. — Мо была рядом, когда ты разбил мне сердце. Я тоже хочу помочь ей, если это в моих силах.

— Блять, Роуз, ты хочешь поговорить об этом накануне нашей свадьбы? — прорычал мой друг.

Взгляд Роуз смягчился, когда она посмотрела на своего жениха.

— Джордж, но она помогла мне, и я…

— Марш в комнату. — Она не двинулась с места, только заворожённо смотрела на него широко распахнутыми глазами. — Розали-черт-возьми-Стар! В комнату. Сейчас.

Усталость Роуз как будто унесло ветром. Девушка за секунду подскочила со стула и с горящими глазами убежала в сторону их спальни.

— Уровень управления женщиной «Бог», — произнёс я восхищённо и начал медленно хлопать в ладоши, глядя на друга.

Он встал, потёр затылок, вздохнул и обратился, глядя мне в глаза.

— Я не знаю, какого хера между вами происходит. — Я мгновенно перестал хлопать, и улыбка слетела с моего лица. — И мне насрать, как вы будете это разруливать. Но если ты и твоя блондинистая… — он прервался, когда увидел, как я нахмурился, — … подруга испортите мне свадьбу, или это хоть как-то расстроит Розали, клянусь, Морган, я, блять, убью вас на хрен. Я уже однажды облажался по-крупному. Больше я такого не допущу. Даже если не по своей вине. Я самого сатану уговорю зажечь нам свечи в ресторане, если это порадует мою девочку. Она сейчас счастлива. Так и должно оставаться. Когда счастлива Моника, счастлива и Роуз. Улавливаешь суть? — Я кивнул. — Сделай её счастливой. Хотя бы на эти три дня, пока мы с Роуз не улетим в свадебное путешествие. Мне похер, как ты этого достигнешь, просто сделай.

Произнеся свою пламенную речь, Джордж покинул кухню. Момент его прибытия в спальню можно было указать с точностью до секунды по визгу Розали и его раскатистому смеху. Делая долгий глоток кофе, я раздумывал над тем, как проснётся Моника. Как будет ласкова. Представлял себе, как обнимаю её, целую и мы проводим день, нежась во вновь отстроенных отношениях. В блаженный момент фантазии я ещё не знал, как сильно ошибаюсь на этот счет.

После завтрака я поднялся наверх сменить пижамные штаны на джинсы с футболкой, потому что к двенадцати мы должны были быть уже на пляже, чтобы отрепетировать свадьбу. Джорджа дико бесила эта процедура. Он, как и я, не понимал, зачем это нужно. Но от миссис Стар было сложно отделаться.

Войдя в спальню, я понял, что что-то изменилось. Моники в кровати не было, та была аккуратно застелена. Её вещи не валялись по всей комнате. Куда исчезла девушка, тоже было непонятно. Подумав, что логичнее всего в это время её можно было найти в душе, я распахнул туда дверь. Но девушки там не оказалось. Как и её зубной щётки. И шампуня. И геля для душа с запахом ванили. Не было ничего, что напоминало бы о её нахождении здесь.

— Какого черта? — пробормотал я себе под нос и вышел из ванной.

Оглядевшись по сторонам, не нашел ни единой её вещи. Отказываясь верить в происходящее, я медленно открыл створки шкафа, и то, что я там увидел, подтвердило мои подозрения. Она освободила комнату. И сделала это не потому, что мне было некомфортно во второй гостевой комнате. Нет, она сделала это, потому что… жалела о прошлой ночи. Я потер грудную клетку, подсознательно осознав, что чувствую ноющую боль в той области.

Я вышел в коридор и толкнул дверь в комнату напротив. Войдя, я убедился в своих опасениях. Все вещи Мо были свалены кучей на кровати, а из душа я услышал шум воды. Захлопнув дверь в спальню, я решительно прошагал к ванной и распахнул дверь. Сквозь запотевшее стекло был виден только силуэт девушки, опустившей голову, и сквозь шум воды я услышал всхлип.

Распахнув створку душа, я резким движением схватил Монику за руку и развернул к себе. Она ахнула от испуга, но, увидев, что это я, нахмурилась и попыталась вырвать свою руку, попутно прикрывая второй грудь.

— Мо, какого хрена происходит? — потребовал я, глядя в её красные глаза.

— Отпусти, Морган, — процедила она сквозь зубы и дернула руку с такой силой, что я вынужден был отпустить.

— Почему ты ушла из нашей комнаты?

— Я вообще-то в душе и хотела бы остаться одна! — выкрикнула девушка и развернулась, вновь вставая под струи. Даже не находясь под водой, я чувствовал, что её температура ниже просто прохладной. Вода была ледяная. Но Моника даже не вздрогнула.

— Мо, вода холодная, выходи.

— Выйди, я сказала. Я хочу остаться одна.

— Детка, давай поговорим.

— Не о чем говорить. Ты хотел спальню с большой кроватью? Ты её получил! Проваливай!

— Мо, блять, не вынуждай меня вытаскивать тебя оттуда насильно.

Она бросила такой взгляд, который мог бы превратить меня в пепел. Хотя, учитывая её прическу в тот момент, она скорее могла бы обратить меня в камень. Выключив воду, она вышла из душа, толкнув меня в грудь, чтобы я подвинулся. Девушка схватила полотенце и завернулась в него, спрятав то, что я с жадностью рассматривал. Даже в моменты своего гнева она была невероятно прекрасна.

Намотав полотенце на волосы, Моника твёрдым шагом прошла в спальню. Дойдя до середины, девушка поставила руки на талию и резко развернулась ко мне.

— Что ты хочешь, Морган?

— Хочу, чтобы мы поговорили.

— Говори. Мне ещё нужно собраться.

— Почему ты ушла из нашей комнаты?

— Я тебе уже объяснила это в душе.

— С чего вдруг ты решила освободить её для меня? — прищурившись, спросил я.

— Потому что мне не нравится спать с тобой. А на маленькой кровати ты спать не можешь.

— Вчера тебе нравилось. В том числе и спать со мной.

Щеки девушки покрыл легкий румянец, подтверждая, что она прекрасно помнит всё, что произошло накануне ночью.

— Вчера всё было…

Она запнулась и отвела взгляд. Нет, нет, нет!

— Ошибкой? — крикнул я, за один шаг преодолевая расстояние между нами. — Мо, ответь мне! Ты называешь это ошибкой?

Я схватил ее за подбородок и повернул к себе лицом, заставляя встретиться взглядом со мной. Она смотрела со злостью, если не сказать с ненавистью. Вопрос был только в том, чем были вызваны эти чувства.

— Да! — резко ответила девушка. — Я называю это ошибкой. Того, что вчера случилось, не должно было происходить, и ты сам прекрасно это знаешь. Всё это изначально было одной огромной грёбаной ошибкой! — Она дёрнула головой и высвободила подбородок из моей хватки. Я опустил руки, мгновенно сжав их в кулаки.

Ощущение было такое, что Моника медленно, болезненно вытягивала из меня душу. И это невероятно сильно злило. Меня не покидало желание схватить её за волосы и разок хорошенько треснуть о стену, чтобы извилины в её мозгу встали на правильное место. Я сам испугался таких мыслей, а потому сделал ещё шаг назад. Красная пелена, застелившая взор, не сулила для нас с Мо ничего хорошего.

— Ошибкой… — повторил я пораженно. — Тогда на кой хер ты всё это начала?

Мой голос звучал сипло, и нотки агрессии, сквозившие в них, сводили с ума, и мне пришлось призвать всё своё самообладание, чтобы не накинуться на девушку.

— Я начала? Это ты пригласил меня к себе домой. Потом уговорил остаться на ночь. Потом снова. А потом повёз на Барбадос. Это ты начал, Морган.

В глазах Моники стояли злые слезы, готовые в прямом смысле слова брызнуть.

— Что за херня, Мо? — вскрикнул я, потрясая руками. — Уговорил? Да ты, блять, ни разу не сопротивлялась! Ни разу ты не показала, что тебе некомфортно! Как я, блять, должен был это расценивать, черт тебя дери? — мой голос превратился в животный рык, вырывающийся с сиплым дыханием от едва сдерживаемых эмоций.

Моника немного съёжилась, глядя на меня. В её взгляде проскользнул страх. Она наконец поняла, что вывела меня из себя и что я не шутил.

— Морган? — вкрадчивым голосом позвала она.

— Заткнись, Моника. Ты хотела послать всё к чертям? Вперёд, девочка! Я в этой херне больше не участвую! — Развернувшись, я направился к двери.

Взявшись за ручку, я услышал тихий всхлип. Это остановило меня ровно на мгновение. За это мгновение я успел послать всё к чёрту и принять решение развернуться, схватить девушку, прижать к себе и шептать о своей любви, пока она не поверит в нас окончательно. И в этот же короткий миг я успел передумать. Потому что устал бороться за двоих. Устал любить за двоих.

Сжав челюсти до хруста, я дёрнул дверь и вышел из комнаты Моники.

Глава 14

Моника

— Ладненько, все всё поняли, и, надеюсь, послезавтра у нас не возникнет проблем с расстановкой, — пропищала противная распорядительница свадьбы Луиза.

Я скривилась. Такой гнусавый голос мог быть только у такой неприятной особы. Я пару раз даже порывалась спросить у миссис Стар, где она отыскала такое сокровище, но сдерживалась, чтобы не обидеть маму невесты.

— Итак, на этом на сегодня всё! — Мисс Мерзкий голос хлопнула в свои крохотные ладошки. — Только у меня просьба, мистер Мун, позаботьтесь о том, чтобы ваш шафер завтра был трезвым и выполнял всё четко. — Она кивком указала на качающегося Моргана.

Глядя на него, моё сердце заныло. То, как он позаботился обо мне накануне вечером — во всех смыслах — было потрясающе. Я снова чувствовала себя любимой, обласканной. Он смотрел на меня так, как будто никого в мире больше не существует и как будто моё удовольствие — это его жизненная потребность. Теперь же он был пьян и вел себя, как последний подонок, шлепая по заднице всех подружек невесты, проходящих мимо. Когда пришла моя очередь миновать шаловливые руки Моргана, этот придурок поднял руки, как будто сдаваясь, и с мерзким смешком провозгласил:

— О, а тут я уже был. Или ты пришла за добавкой, маленькая шалунья? — сказав это, он подмигнул.

Я не нашла ничего лучшего сказать, кроме как:

— Нет, мистер Стайлз, здесь не о чем тосковать. — Я картинно указала рукой на его тело. — Теперь добавку я буду получать в другом месте.

Клянусь, я слышала, как он зарычал, и видела, как его глаза заволокла пелена злости. После нашей утренней ссоры я поняла, что провоцировать Моргана — это плохая идея, но сдержаться после его выпадов просто не могла. Понимала, что за него говорит обида и виски, но я ведь тоже была обижена! К тому же, накануне вечером я была пьяна и всё равно не говорила ему гадостей. Хотя у меня и не было шанса, я достаточно быстро была захвачена Морганом и стремительно продвигалась к лучшему оргазму за последний год. Может, мне тоже его затащить куда-нибудь и сделать минет? Нет, к чёрту даже такие мысли. Теперь он получит меня только в своих грязных фантазиях.

* * *

Обед мы провели с семьями Роуз и Джорджа, со всеми подружками невесты и шаферами в большом рыбном ресторане на побережье. Морган немного протрезвел после двух чашек кофе, которые его заставила выпить заботливая миссис Стар.

С самого момента репетиции и до входа в ресторан Роуз пыталась добиться от меня, что между нами с Морганом произошло. Она не могла понять, какая именно ситуация привела к таким плачевным последствиям. Я молчала, глупо улыбалась и меняла тему. Но она была, как новенький бульдозер на стройке — копала без устали. Я пообещала, что по её возвращении из свадебного путешествия всё расскажу, а до того момента посоветовала наслаждаться положением невесты. Со скрипом — причем в прямом смысле она скрипела зубами — подруга согласилась. И, как всегда, приобняв меня, Роуз напомнила, что всегда рядом и готова выслушать.

Я сидела за столом, прижатая с двух сторон друзьями Розали, Майком и Френком, её коллегами по старой мастерской в Чикаго. Этих парней я знала давно и мне было с ними комфортно. Когда они заметили напряжение между мной и Морганом, предложили разобраться с ним, при этом живописно ударяя кулаками по ладони. Получив отказ от такой щедрой услуги, парни успокоились, но продолжали с подозрением поглядывать на Стайлза.

А он, в свою очередь, бросал на них взгляды, полные ненависти. Я старалась игнорировать его, хотя это давалось мне с трудом. Выглядел мужчина, как всегда, безупречно: классические брюки и рубашка с закатанными рукавами, благодаря чему взору открывалась витиеватая тату, спускавшаяся чуть ниже локтя. Я знала, что там были набиты переплетённые между собой геометрические фигуры. Даже в этом проявилась страсть Моргана к четким формам.

Спустя пять часов я, хорошенько отдохнувшая после обеда, привела себя в порядок, надев своё самое сексуальное платье и выпрямила волосы. Дымчатый макияж дополнил образ клубной тусовщицы. Признаться честно, это было сделано не случайно. Я вела себя как садистка. Зная о чувствах Моргана, я еще сильнее хотела помучить его и показать, какую замечательную и красивую меня он потерял. Кому и что я пыталась доказать — не понятно. Но в тот момент порыв был именно таким.

Морган должен был увидеть меня только минут на десять, пока я собиралась к выходу. А потом мы бы разъехались по разным клубам и встретились только утром за завтраком. Мой организм так страдал от алкоголя с прошлой ночи, что я решила не пить на девичнике, так что этим вечером была трезвым водителем, который повезёт нескольких подружек Роуз и её сестру Эли в клуб. Сама Роуз тоже не прикасалась к алкоголю, потому что в её животе рос маленький Мун, но это был её праздник, и я хотела, чтобы она расслабилась, а не возила нас, пьяных, по городу.

Буквально вывалившись из переполненного минивэна, мы с хохотом вошли в клуб и сразу отправились к кабинке, украшенной надутыми презервативами и розовым мехом. Розали от такого антуража скривилась, но я похлопала её по плечу и со словами «Это просто надо пережить, подруга» подтолкнула её ко входу в кабинку. С громкими криками и визгом Ава надела на голову Роуз корону с надписью «Невеста», и праздник начался.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Признаться честно, я давно так не смеялась и не отдыхала. Несмотря на наши регулярные вылазки в бары и клубы с Грегом, они не шли ни в какое сравнение с тем безумием, что творилось на холостяцкой вечеринке Роуз. Стриптизёры делали свою грязную работу, буквально тыча свои органы подруге в лицо, тёрлись голыми задницами о её бедра и пытались спровоцировать на приватный танец. Роуз отнекивалась, пока Эли не заявила, что такой танец уже оплачен и ждёт невесту в приватной комнате. Мы сопроводили сопротивляющуюся подругу до этой комнаты и втолкнули, захлопнув дверь, которую с хохотом держали ещё пару минут. На случай, если ошарашенная невеста будет вырываться. Мы оплатили самого крутого стриптизёра в этом клубе и образ подобрали для него соответствующий — он танцевал в рабочем комбинезоне, перепачканном машинной смазкой.

Через десять минут к кабинке вернулась Розали, хохоча и проклиная нас за этот подарок.

К часу ночи мы решили, что с нас достаточно голых мужских тел и можно двигаться в сторону дома, по пути заглянув в один из самых крутых баров на побережье. От дома Розали и Джорджа до бара можно было пройти пешком, поэтому мы решили воспользоваться этим преимуществом и оставили машину у дома.

Всеобщее веселье так меня захватило, что я не заметила, как оказалась в баре, подхваченная волной обезумевших пьяных девушек. Мы выпили по два шота текилы. Я была трезвее остальных подружек невесты, но алкоголь поверх вчерашнего похмелья слегка затуманил мою голову и позволил расслабиться.

Мы громко смеялись над рассказом Эли о том, как во время их медового месяца она лежала в постели в гостиничном номере обнажённой и ждала возвращения мужа из магазина, расположенного в лобби. Пока он покупал взбитые сливки, консьерж перепутал электронный ключ и выдал пожилой паре из Германии ключ от номера Эли и Роба. Она так живописно описывала состояние старичков, которые застали прикованную к кровати обнажённую девушку, что мы просто рыдали от смеха. Потом она поведала о том, как, стоя в дверном проёме с банкой сливок, Роб пытался не говорящим на английском людям объяснить, что это игра, а не издевательство, и что полицию вызывать совсем не обязательно. При этом дверь в номер оставалась открытой, а кровать находилось прямо напротив входа. На вопрос, почему Роб не завёл этих людей в номер и не объяснил всё на месте, Эли пояснила, что они боялись заходить, потому что её муж мог оказаться маньяком. И боялись оставить Эли одну в комнате на случай, если он говорит неправду.

— О боже, маньяк со взбитыми сливками! — едва дыша от смеха, повторила я.

— У нас нет такого коктейля, но ради тебя, сладкая, я его придумаю.

Я повернула голову и уставилась на симпатичного бармена, который подмигнул мне. Я ответила улыбкой.

— Спасибо, милый. Я воздержусь.

— Что ж, если надумаешь, я приготовлю его за счёт заведения.

Он снова сверкнул широкой улыбкой, открывающей ряд ровных белоснежных зубов и демонстрирующей ямочку на его мальчишеском лице.

— Буду иметь в виду, — отозвалась я.

— Эй, ты чего? — Роуз погладила меня по спине, привлекая к себе внимание.

Я пожала плечами, пытаясь показать подруге, что это какой-то незначительный момент, и широко улыбнулась. Роуз в ответ неуверенно кивнула, но не стала допрашивать меня.

Ещё через час в баре мы были пьяны и веселы. Никто не хотел возвращаться домой. Но бар вскоре должен был закрываться, поэтому мы купили ещё бутылку текилы и на заплетающихся ногах, в обнимку пошли к дому Роуз и Муна. Держа в руках туфли, мы шли по песку и во всё горло исполняли собственную версию топ-20 песен текущего года. А, нет, мы ещё прихватили парочку из прошлого.

Ввалившись на задний двор дома моей подруги, мы застали там идиллическую картину: мужчины лежали на шезлонгах и потягивали пиво. Самый большой хохот за вечер у нас вызвал пьяный вдрызг Джордж, на джинсы которого были натянуты трусы, а на шею был повязан розовый плащ с надписью «Супержених». Они были так же пьяны, но до нашего состояния им бы понадобилась ещё бутылочка текилы. Как раз такая, которую мы принесли и которую у нас за секунду стянул Роб.

— Ну что, мальчики, где были? — спросила Роуз, бесцеремонно плюхнувшись на колени своего жениха.

— Там же, где и вы, только с девочками. Такие там были красотки, — заявил Роб и сразу схлопотал от Эли крошечной ладошкой по плечу.

— Нужно искупаться, — пробубнила я, глядя на бассейн. Мне хотелось немного протрезветь и ещё слегка повеселиться. — Все за купальниками! — добавила я громче.

— Зачем купальники? — спросил брат Джорджа, Стив, и прямо в одежде махнул в бассейн, забрызгав всех, кто был поблизости.

В этот момент вся наша большая компания сошла с ума. Все начали следовать примеру Стива — кто в одежде, кто в нижнем белье, а самая пьяная Ава разделась до стрингов. Как только она подбежала к кромке бассейна, все мужчины как по команде повернулись, чтобы посмотреть на её силиконовые сиськи.

— Фу-у-у, — протянула Роуз рядом со мной.

Мы переглянулись и стянули с себя платья, хихикая, как школьницы. Слава богу, на нас были полные комплекты нижнего белья. Да, кружевные. Да, почти не оставляющие простора воображению. Но все были настолько пьяны, что им было всё равно. Через пять минут сумасшедших выходок, брызганий и прыжков в бассейн парни начали скидывать под водой свою одежду и выбрасывать её на кафель. Визги, смех и рычание доносились от бассейна ещё около получаса, и все начали потихоньку выбираться из воды. Мокрые, голые и полуголые, но довольные этой ночью люди потихоньку занимали свои прежние места на шезлонгах.

Я обратила внимание на Моргана, который помогал Аве выбраться из бассейна. Он так интимно придерживал её двумя руками за талию, что внутри меня всё сжалось. Потом, когда Морган снова расположился на своём шезлонге, а Роуз с Эли вынесли груду полотенец и раздали их всем присутствующим, Ава скользнула на шезлонг между ногами Стайлза, и он завернул их обоих в одно огромное полотенце, обняв со спины. Силиконовая сучка удовлетворённо вздохнула и подмигнула мне своим мерзким глазом с размазанной тушью.

Морган всё ещё делал вид, что меня не существует. Он мурлыкал что-то на ухо Аве, отчего она хихикала и ёрзала на шезлонге.

— Предлагаю заказать пиццу, я жутко голодна.

Жена Стива, Мэнди, картинно погладила живот, подтверждая свои слова. Раздался одобрительный гул, и Мун в одних трусах и жутком розовом плаще пошёл в дом, чтобы заказать пиццу и принести рюмки.

— Морган, поможешь? — спросил он, стоя в дверном проеме.

Стайлз скривился, но встал и завернул в полотенце лужицу по имени Ава. Морган влиял так на всех женщин, попавших под его безмерное обаяние. Глянув на это, я вздохнула и перевела взгляд на Джорджа, сверлившего меня взглядом. Посмотрев на друга, он едва заметно покачал головой и пошёл в дом.

Я сидела в плетёном кресле, подобрав под себя ноги и укутавшись в большой махровый пушистый плед, который мне вместо полотенца вручила подруга. Она знает, как быстро я замерзаю. Несмотря на тёплую летнюю ночь, Роуз была уверена, что через секунду я буду стучать зубами.

Пока Джордж и Морган отсутствовали, разговор зашёл о путешествиях и медовом месяце.

— А как бы ты провела свой медовый месяц, Мо? — спросил Роб.

Я посмотрела на звёзды и промычала, показывая, что думаю.

— Первая неделя должна точно пройти на безлюдном острове, чтобы мы с мужем могли насладиться друг другом. — Все начали хихикать, представляя себя и свою половинку в такой ситуации. Я же какого-то чёрта представляла себе Моргана Стайлза. — На второй неделе можно выйти из своего кокона и, например, искупаться в океане. Так что делаем вывод, что мне подойдёт тропический остров.

Движение в дверном проёме привлекло моё внимание, и я повернулась в том направлении. Там стоял Морган с несколькими коробками пиццы и внимательно смотрел на меня, как будто впитывая каждое произнесённое мной слово. Я сглотнула образовавшийся в горле ком и, глядя на Роба с Эли, нежно прижимавшихся друг к другу, продолжила говорить.

— На третьей неделе мне, вероятно, захочется попробовать все блюда местной кухни. Так что нам придётся вернуться в какой-нибудь город и снять домик на берегу, но с лёгким доступом к местным ресторанам. И… — Я пожала плечами, глядя на свой палец, ковыряющий подлокотник кресла. — Последняя неделя должна быть разбита на две части. Первую половину мы будем искать приключения и исследовать местность, покупая сувениры и памятные подарки. Остаток недели я бы провела с мужем вдвоём, как и первую.

— Зачем? — тихо спросила Роуз.

— Чтобы насладиться нашим единением перед тем, как вернёмся в большой мир.

— Лучше и описать невозможно, — со вздохом произнесла подруга и взяла у Джорджа принесённые стопки, чтобы расставить их на столике.

— О, котик, ты принёс нам пиццу? — противным голосом произнесла Ава. Может, у девушки и был нормальный голос, вот только решительно всё, связанное с ней, было мне неприятно.

Он хмуро кивнул и поставил коробки на стол.

— Тарелки, — задумчиво пробормотала Роуз, но все наперебой начали отговаривать её, и она успокоилась.

Мы все немного протрезвели после купания, поэтому были ленивые и расслабленные. Над океаном ярко светила луна, отражаясь в безмятежной воде. Я тоскливо смотрела, как на песок набегают маленькие волны и смывают следы нашего возвращения с девичника.

Во дворе текла неспешная беседа, разбавляемая шумом волн и стуком стопок по стеклянной поверхности садового столика. Эли задремала в объятиях мужа, но на его попытку отнести её в комнату отвечала отказом. Специально для них Джордж с Роуз адаптировали медиа-комнату под спальню. Морган тихо переговаривался с периодически хихикающей Авой, пьяное состояние которой снова набирало обороты, и девушка уже плохо следила за своим языком. В прямом смысле этого слова. Её язык уже облизал всю его шею и подбородок. Морган деликатно уклонялся от её «ухаживаний», но не сделал ни единой попытки оттолкнуть или прекратить этот цирк.

Спустя минут пятнадцать гости, насытившись, начали потихоньку собираться и расходиться. Кто возвращался в отель неподалеку, кто шёл на предоставленное им спальное место. Морган что-то прошептал Аве, и та энергично закивала. Они вместе поднялись с шезлонга, и мужчина, скинув с себя полотенце, завернул в него девушку, слегка приобняв. Всё еще влажные чёрные боксеры обтягивали его мускулистые ноги. Моё ревнивое альтер эго злобно потирало ручки, заметив, что в боксерах не было твёрдого, готового к подвигам предмета. Но это не уменьшило боли, появившейся от осознания того, что они вместе идут в его спальню. Пожелав всем хороших снов, Морган повёл свою спутницу в дом.

Ослабив на секунду контроль, я шумно вздохнула и почувствовала, что к горлу подкатывают слёзы. Резко поднявшись со своего места, я тоже попрощалась с оставшимися людьми и пошла к себе. Проходя мимо комнаты Моргана, я зачем-то замедлилась и продолжила идти на цыпочках. Как будто кто-то может услышать шум от моих босых ног, передвигающихся по ковровому покрытию. Из-за двери донеслось хихиканье Авы и приглушённое рычание Моргана. Я знала, в каких ситуациях он может рычать как зверь, и это больно резануло моё сердце.

Удерживая в себе рвущиеся наружу слёзы, я ускорила шаг и у самой комнаты скинула плед, как будто он горел и жёг мне кожу. Быстро заскочив в свою спальню, я тихо притворила дверь. Стянув с себя влажное нижнее белье, я бросила его вместе с пледом у изножья кровати и забралась под одеяло. Мой организм как будто знал, когда можно открывать шлюзы, потому что, как только голова коснулась подушки, на неё начали стекать крупные горькие слёзы. Я в который раз проклинала себя за то, что не смогла устоять перед этим мужчиной и не смогла отказать себе в этих отношениях. Три свидания — принцип Розали — работал безотказно. Любой мужчина, с которым я встречалась до Моргана, был для меня всего лишь развлечением. Никаких привязанностей и чувств. Что же было такого в Моргане Стайлзе, что вырывало моё сердце из груди?

Как только послышался тихий стук в дверь, я замерла. Притворившись, что сплю, я ждала, пока визитёр зайдёт в комнату. Сердце отбивало чечётку, наполняясь пустой надеждой. Этот бедный наивный орган ждал Моргана. Оно в который раз разбилось вдребезги, когда я услышала робкий голос моей лучшей подруги:

— Мо, детка, ты спишь?

Я не ответила. Мне не хотелось портить подруге канун самого грандиозного в её жизни праздника своими драмами. Но кроме как хлюпать носом и выливать на неё свое горе, я в тот момент больше ни на что не была способна.

— Мо? — чуть громче спросила она.

Из коридора послышался шепот Джорджа:

— Милая, она, наверное, спит. Пойдём.

За этим последовал вздох Розали, и дверь со щелчком закрылась. Через секунду слёзы снова размыли очертания комнаты, а я продолжила жалеть себя.

Глава 15

Морган

Я проснулся от брызг из бассейна и ворчания Эли на ее мужа. Открыв один глаз, я увидел, как Роб с широченной улыбкой зазывает жену в бассейн, а она медленно скидывает халатик, чтобы показать бирюзовый купальник.

− Доброе утро, Морган, − произнесла девушка, заметив меня. Ее певучий голос хотя бы не отдавал в моих ушах такими барабанами, как низкий голос ее мужа. — Почему ты спишь в шезлонге?

− Доброе, − прохрипел я пересохшим горлом. — В моей постели спит Ава.

Прищурившись, девушка подошла ближе и присела на соседний шезлонг.

− Эй, малышка, мы собрались купаться! — недовольно выкрикнул Роб.

Она махнула ему рукой.

− Подожди. — Повернувшись ко мне, она спросила: − А почему ты не спишь с ней?

− Знаешь поговорку про любопытных людей? — усмехнулся я, потянувшись за стоящей на столике бутылкой воды. Открутив крышку, я влил в себя немного живительной влаги.

Она рассмеялась.

− Знаю. Так каков ответ на мой вопрос?

Она склонила свою белокурую головку набок и заинтересованно посмотрела на меня.

− А ты не отстанешь, да? — спросил я, хмыкнув. Девушка отрицательно покачала головой и продолжила сверлить меня взглядом. — Она была пьяна, − ответил я, откинувшись назад на шезлонг и прикрыв глаза. — Я просто уступил ей свою кровать. Она не соображала, что творит и, возможно, сегодня пожалеет о своих действиях.

− Не-а, не пожалеет. В этом вся Ава. В каком бы состоянии она не была. Почему ты вообще пошел с ней, а не с Моникой?

От ее вопроса пульсация в голове усилилась. Почему я не пошел с Моникой? Потому что для нее я был одной огромной ошибкой. Вот почему. Только это было между нами и Эли никоим образом не касалось.

− Слушай, без обид, малявка, − она скрестила руки на груди, нахмурившись на прозвище, − но наши с Моникой дела — это наши с Моникой дела. — Чтобы подчеркнуть серьезность сказанного, я приподнял бровь и вопросительно посмотрел на девушку. — Я ответил на твой вопрос?

− Вообще-то… − начала она, но не успела договорить, потому что была с визгом поднята крепкими руками своего мужа и брошена в прохладную воду бассейна.

Взяв телефон со столика, я проверил время. 7 утра. Скоро начнут съезжаться люди, чтобы помочь невесте безупречно выглядеть в этот день. Так что мне пора было тоже собираться.

Я вошел в кухню. Там Роуз уже раскладывала по тарелкам блинчики на всю нашу дружную компанию. Возле нее крутилась Ава, подпевая попсовой песенке, звучавшей по радио. Девушка была одета в мою футболку. Я в недоумении посмотрел на нее, но ничего не сказал. Утро никогда не было подходящим временем для выяснения отношений.

Заметив меня, Роуз махнула лопаткой и сделала глоток кофе. Ава бросила все и, подбежав, повисла у меня на шее. Я отвернулся в сторону, когда девушка попыталась меня поцеловать. Ее это совершенно не смутило и она клюнула меня в щеку.

− Ох, сладенький, где же ты был? Я проснулась, а тебя нет, − заныла она, надув губы.

Я услышал со стороны коридора торопливые шаги и обернулся, снимая с себя руки Авы. Повернувшись, я увидел как в дверном проеме застыла Моника с горечью во взгляде. Я почувствовал как Ава снова пытается повиснуть на мне. Повернулся к ней и крепко сжал запястья девушки.

− Больше. Никогда. Ко мне. Не. Прикасайся, − зло прошипел я, даже не удосужившись подумать о чувствах девушки.

Ее глаза стали шире. Я мог понять ее замешательство, ведь накануне я позволил ей гладить свой член через шорты, когда мы сидели у бассейна, скрытые от взглядов большим полотенцем. Она искренне верила в то, что я твердый благодаря ей. Но я все время почти не отводил взгляда от другой блондинки, сводящей меня с ума своим развратным нижним бельем, едва скрывавшим соблазнительное тело.

Слегка оттолкнув девушку, я снова повернулся к коридору и увидел, что Моники там больше нет. Кинув быстрый взгляд на Роуз, я увидел боль в ее глазах и то, как она отложила лопатку и уже даже сделала шаг в сторону коридора. Сжав челюсти, я махнул ей рукой, чтобы оставалась на месте. Я был твердо намерен сам все наладить. Мне надоела игра в кошки-мышки и постороннее вмешательство. Ну, и я понимал, что у меня есть все шансы к концу этого завтрака оказаться трупом, если я испорчу невесте праздник.

Я кинулся в коридор, по которому практически бежала Моника, удаляясь от меня в сторону прачечной. Я видел как она слегка трясется и понял, что девушка плачет. Сердце так сдавило, как будто я был на грани приступа. Руки сами сжались в кулаки. При этом больной мозг не упустил шанса оценить дерзкую попку в коротеньких шортах и изящную линию спины в белой майке. Большую часть времени я видел Роуз именно в таких маечках, но ни одна не смотрится на ней так, как на Монике.

Догнав девушку у самой прачечной, я молча схватил ее за локоть и заволок в комнату со стиральными и сушильными машинами, захлопнув за собой дверь и закрыв ее на замок. Моника смотрела на меня с испугом во взгляде. Ее щеки были мокрыми от слез а носик красным. Она выглядела такой трогательной и беззащитной, что вызывала во мне желание укрыть ее собой и защитить от всего мира. И себя в том числе. Мне тяжело давалось понимание того, как такая дерзкая, самодостаточная, сильная женщина как эта, могла выглядеть как загнанный зверек, глядя на меня?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я сделал шаг к ней, она — от меня. Снова мой шаг и снова она отошла. Я понимал, что в тот момент выглядел как разъяренный бык и кроме страха не мог вызвать никаких чувств, но не мог ничего с собой поделать. Я злился на нее и на себя. Меня сбивало с толку и раздражало поведение Моники. Я так устал от гребаной путаницы в наших недоотношениях. Поэтому был решительно настроен покончить со всем дерьмом здесь и сейчас.

Я остановился в шаге от девушки, когда она уперлась в стиральную машину, доходящую ей до талии. Моника обняла себя за плечи, инстинктивно пытаясь защититься от меня.

Я навис над ней поставив руки по бокам от девушки и она отвернулась в сторону, чтобы не смотреть на меня. Осознав, что она дрожит, я сделал два шага назад и запустил руку в волосы, с силой дернув. Я чертовски пугал ее. Не такой реакции я хотел от Мо, но никак не мог совладать со своими эмоциями. Я повернулся к ней спиной и из меня непроизвольно вырвался рык.

− Блять. — Повернувшись в девушке, я заметил, что она смотрит на меня. — Чего ты хочешь от меня? — Она молча всхлипнула и покачала головой. — Мо, скажи, чего? Ты. От. Меня. Хочешь? Я, нахрен, запутался. Ты обиделась, что я был с Авой? Или ты не хочешь быть со мной? Или хочешь? Или тебе наплевать, с кем я? Тогда какого черта ты злишься, Моника? — последний вопрос я прокричал и стукнул кулаком в стену.

− Потому что ты спал с ней! — крикнула девушка и тут же зажала ладонью рот, как будто сама была в шоке от того, что из нее это вырвалось.

Я в два шага преодолел расстояние между нам и снова заключил ее в ловушку своим телом. Подняв ее лицо к себе за подбородок, я жадно всматривался в ее глаза, пытаясь уловить чувства, которые она испытывала. Я упивался словами, повисшими в воздухе, вылетевшими из ее несдержанного ротика.

− Ты ревнуешь? — тихо спросил я, поглаживая ее дрожащую нижнюю губу большим пальцем. Девушка молчала. — Моника, что ты чувствовала, когда видела меня с ней? — Я взглядом умолял сказать мне. Открыть правду и покончить с этим безумием. — Детка, прошу тебя, скажи мне.

− Мне это не понравилось, − ответила она так же тихо.

− Не понравилось или ты приревновала? — Она молча смотрела на меня. — Мо, мы так ни к чему не придем. Мы должны поговорить. Это сумасшествие должно закончиться. Просто признай, если хочешь быть со мной и начнем с начала. Мы достаточно уже обидели друг друга, чтобы все еще больше осложнять. — Она все так же не произнесла ни звука. — Блять, Мо, ты можешь хоть раз повести себя как взрослый человек и журналист, которого учили говорить словами?

− Да! Приревновала. — Она уперлась мне в грудь ладонями и, оттолкнув, отскочила на несколько шагов, урывая себе пространство. — Я видела, как она возбудила тебя! Видела, какой ты был твердый. И то, как нежно ты обнимал ее, целовал за ушком. Я даже боюсь подумать, что происходило под полотенцем, когда мы все сидели во дворе! — Из ее глаз брызнули слезы.

Мое эго танцевало джигу, а сердце отбивало взволнованный ритм. Осознание того, что она меня все-таки хочет, все кардинально меняло. Я подскочил к ней, за секунду схватил за тонкую талию и усадил на стиральную машину, став между бедрами девушки. Она даже ахнуть не успела, когда я взял ее за запястья и расположил их за ее спиной. Сжав в ладони ее изящные запястья, я зарылся носом ей в шею и глубоко вдохнул ванильный запах, смешанный с неповторимым запахом Моники.

Подняв лицо, я посмотрел в ее глаза, покрытые дымкой возбуждения, когда я толкнулся бедрами в ее нежное местечко. Она бесшумно ахнула, приоткрыв розовые губы. Взявшись второй рукой за ее небрежно заплетенную косу, я слегка потянул за нее, чтобы она смотрела прямо на меня.

− Никогда меня не возбуждала Ава. Ничего под полотенцем мы не делали. Всю ночь я смотрел только на тебя. Мой член реагировал только на тебя. И на то сексуальное белье, в которое ты была одета. Даже то, как ты спряталась под пледом, не помогло. Мне пришлось дважды позаботиться об этой проблеме, пока я смог уснуть. — Ее взгляд снова стал затравленным. Ну вот. Она снова сделала собственные выводы, даже не дождавшись моего ответа. — Блять, Мо. Я дрочил в душе! Два раза! Так понятнее? И потом спал на шезлонге у бассейна. Сам!

Едва уловив облегчение в ее взгляде, я набросился на ее рот жадным поцелуем. Не отпуская рук девушки, я отпустил косу и положил ладонь на ее щеку. Мягкая нежная кожа обжигала ладонь, вызывая искры и покалывания по всему телу. Моника ответила на поцелуй без промедления, обхватив мою талию ногами и стараясь как можно большим количеством частей тела соединиться со мной. Она слегка потиралась своей киской о мою твердость. Я чувствовал твердые соски, касающиеся моей груди. Она так крепко сжимала меня бедрами, что я, наверное, не смог бы просто так вырваться из ее оков.

Наши изголодавшиеся рты соединялись в ритме отчаяния, пытаясь вобрать в себя как можно больше вкуса и вздохов друг друга. Руки жадно блуждали по телам, как будто заново знакомились. Опустившись поцелуями вниз, я целовал шею Моники, пока поднимал ее майку и стягивал вниз кружево бюстгальтера. Освободив твердые вершинки сосков, я захватил один в рот, жадно посасывая, а второй покручивая пальцами. Стоны Моники заполнили прачечную, еще сильнее распаляя мое желание.

Опустив взгляд на ее хлопковые шортики и заметив на них мокрое пятно, я шумно выдохнул.

− Черт, детка, − прошептал я сипло, сдирая с нее клочок ткани.

Она с готовностью приподняла попку, чтобы облегчить мне задачу. Под шортиками не было ничего, кроме манящего влажного средоточия моей слабости. Я опустился на колени и провел языком вдоль складочек и она, выгнувшись, подалась бедрами вперед.

− О, боже, Морган, еще, − умоляла она, без остановки повторяя мое имя, пока я лизал ее и посасывал твердую горошинку.

Это сводило с ума, делало меня безвольным и неспособным здраво рассуждать. Мне было наплевать, что все, кто были в доме, могут услышать нас. Мне не было дела до того, что мы могли опоздать на свадьбу и как это расстроило бы моего лучшего друга. В тот момент я был сосредоточен только на прекрасной девушке, готовой отдать мне всю себя без остатка. На горячей, сладкой, любимой Монике. Она обладала способностью разрывать мне сердце и душу, вырывая жизненно важный орган из груди и втаптывая его в грязь своими умопомрачительными каблуками. Но в тот момент мне и на это было наплевать. Само осознание факта, что она хочет меня и что накануне ночью она ревновала меня к Аве, делало меня сумасшедшим.

Я сгорал от желания скорее оказаться в ней и услышать звук, который каждый раз заставлял меня чувствовать себя супергероем. Каждый раз, занимаясь сексом с Моникой, я наслаждался этим моментом. Когда я только входил в нее полностью, наполняя собой ее сладкую киску, я останавливался. Потому что она шумно вдыхала, слегка тряслась и из ее рта вырывался короткий звук, похожий на кошачье мяуканье с легкой хрипотцой. Такая реакция у нее была каждый раз, независимо от того, входил я в нее долгим медленным толчком или резко врывался в ее бархатное тепло.

Почувствовав, как подрагивают ее ноги за несколько секунд до оргазма, я остановился и поднялся, глядя на нее. На лице Моники не осталось и следа слез. Все ее существо было пропитано похотью и желанием. Боже, я обожаю, когда ее всегда кристально голубые глаза заволакивает мутная темная пелена, изменяя до цвета бушующего океана. Припухшие красные от поцелуев губы приоткрыты. Грудь вздымалась и опускалась в быстром ритме. Я практически мог видеть сердце, колотящееся в груди девушки.

Непроизвольно моих губ коснулась удовлетворенная улыбка. Не сдержавшись, Мо улыбнулась в ответ. Ее лицо посветлело от такого изменения, а во взгляд добавилась чертовщинка, присущая только этой девушке. Быстро избавившись от своих шортов, я взялся за член и провел по ее влажным складочкам. Моника с тихим вздохом прогнулась и прикрыла глаза.

− Детка, не отводи взгляд, я хочу смотреть на тебя, − прохрипел я, жадно впитывая каждую эмоцию во взгляде голубых глаз, которые она послушно распахнула для меня. — Вот так, сладкая.

Я медленно, едва сдерживаясь, чтобы не начать сразу вколачиваться в нее, вошел до самого основания. Мой член дернулся, как только я услышал этот звук. Господи, в мире не было ничего сексуальнее этого мяукания. Никого, сексуальнее Моники Грейнджер. Никто не мог поставить меня на колени одним своим существованием. Только она.

Прислонившись своим лбом к ее, я начал медленно двигаться, постепенно наращивая ритм. Она стонала, совершенно не сдерживаясь. Моника жадно целовала меня, зарываясь пальцами мне в волосы, царапала спину. Эти жесты ослабляли мою оборону и еще сильнее разрушали сдержанность, которую я тренировал годами. Она превращала меня в своего раба, готового дать ей все, чего она только может пожелать.

Внезапно в голове всплыли все наши ссоры и боль, которую мы причинили друг другу. Мне захотелось наказать ее за глупые поступки, которые она совершила в отношении нас. Точно так же я злился на себя и это не помогало. Я не нашел ничего лучше сделать, чем стянул ее с машинки, развернул спиной к себе и надавил на спину, чтобы Мо выпятила свою круглую попку. Девушка без слов подчинилась. Она верила мне и знала, что в результате все равно получит свое удовольствие. Возможно, в процессе я мог слегка потрепать ее тело и психику, но в конце все равно дал бы то, чего она жаждет.

Я несколько раз с силой шлепнул ее по попке, едва сдерживаясь, чтобы не приложить к этому больше усилий. Вся злость, ревность, боль последних месяцев вытягивала на поверхность животное, спящее во мне. Вместо того, чтобы охнуть от боли, она застонала и сильнее выгнулась, предоставляя мне возможность делать с ней все, что я захочу. Несмотря на наше расставание, Моника все еще слепо доверяла мне. Я научил ее этому. Я сделал так, что она без оглядки вверяла мне себя. Триумф, расцветающий в груди, немного ослабил стальные оковы ярости и позволил раствориться в моменте и прочувствовать тепло девушки, так легко сдавшейся мне.

Я вошел в нее и начал медленно двигаться, наслаждаясь каждым погружением в Монику.

− Господи, Морган, пожалуйста, − шептала она, задыхаясь. — Быстрее, умоляю тебя. Я так близко. Ах! — вскрикнула она, когда я перестал сдерживаться и резко вошел в нее при следующем толчке.

Она опустила голову на машинку и сжала руки в кулаки с такой силой, что побелели костяшки. Дрожь в ее теле и сжатие внутренних мышц даже с таким сумасшедшим ритмом помогли мне распознать приближение ее оргазма. Я схватил ее за волосы и потянул назад, так что она прогнулась сильнее. Наклонившись к ее уху, я лизнул его.

− Я. Хочу. Только. Тебя. — рычал я между толчками, чувствуя, как она парит на грани. − Я. Люблю. Только. Тебя. Мне. Нужна. Только. Ты! — вскрикнул я, изливаясь в лоно девушки.

Я чувствовал, как сильно и быстро сокращаются мышцы ее киски и как крепко она держит меня внутри себя, пока из меня толчками выплескивается удовольствие в ее приветственное тепло. Я чувствовал, как влага медленно стекала по нашим бедрам. Как постепенно расслабляются наши тела. Как дрожат наши ноги после сокрушающего оргазма.

Я убрал волосы со спины Моники и нежно поцеловал затылок девушки, отчего она содрогнулась, а я хихикнул, все еще легонько целуя нежную кожу, покрытую пушком прозрачных волосков. Я вдыхал ее аромат, смешанный с запахом секса и, клянусь, был готов тут же упасть на одно колено и сделать этой безумице предложение.

− Мы опоздаем на свадьбу, − хрипло произнесла Моника через несколько минут.

− Черт с ней.

Она хихикнула.

− Но я подружка невесты.

− А я шафер. Похер, Мо. Давай останемся здесь.

− Хрена с два вы останетесь здесь! — прогремел из-за двери голос Муна. — Я, блять, слушал ваши стоны не для того, чтоб теперь вы еще и свадьбу мне запороли. Даже дедушка Роуз усомнился в своем половом бессилии после вашего выступления. — Мы с Моникой, хихикая, начали медленно одеваться, бросая друг на друга взгляды, полные обещания. — Так что давайте, приведите себя в порядок и через час я жду тебя, Морган, внизу. Готовым женить меня на любви всей моей жизни. Слышал? — Для пущей убедительности он стукнул в дверь, кажется, кулаком, и его шаги начали удаляться.

Одевшись, я повернулся к Монике, которая пальцами пыталась расчесать свои растрепанные волосы. Подошел к ней и нежно обнял за талию. Из ее взгляда исчезли боль и злость, осталось только полное доверие и мягкость, которые бывают у нее только после хорошего секса.

− Я хочу, чтобы всю свадьбу ты была рядом со мной. А завтра мы полетим на свадьбу Грега. По возвращении в Чикаго я хочу, чтобы ты поехала ко мне, мы хорошенько выспались и вдоволь натрахались. Ты согласна? — Моника кивнула. — Потом будь готова к разговору. Он состоится, не сомневайся. Только в этот раз я тебя не отпущу, пока мы не решим, что делать дальше. Как взрослые цивилизованные люди. Договорились?

− Да.

Я моргнул два раза. Впервые с нашего знакомства Моника без споров согласилась со мной. Но нет, я не ошибся. Она все так же доверчиво смотрела мне в глаза. Нежно поцеловав ее в губы, а потом — в носик, я развернулся и пошел на выход.

− Встретимся у алтаря, детка.

− До встречи, Морган, − сдавленным голосом произнесла она.

Неужели ее, как и меня, поразили слова, вылетевшие из моего рта? Встретимся у алтаря. Может ли быть, что она придала этим словам то же значение и оттенок желания, что и я?

Глава 16

Моника

Как только Морган вышел, я попыталась восстановить дыхание и унять дрожь в конечностях, чтобы не показать присутствующим в доме, чем занималась в прачечной. Я хихикнула, когда поняла, что все и так в курсе. Не стирали же мы тут, в конце концов. Я подумала, а что если бы люди стонали от удовольствия, вытягивая из машинки чистое белье с запахом альпийской свежести. Кто-то мог бы получить оргазм от стирального порошка с запахом цветов. Я уже полноценно смеялась, представляя себе эту картину, как вдруг дверь распахнулась, грохнув о стену, и в комнату влетела Розали.

Моя подруга уже была почти готова к празднику. Нежный макияж и бигуди в волосах дополняли ее прекрасный наряд из помятых хлопковых шорт и любимой белой майки.

— Милая, ты прекрасно выглядишь, — хохотнула я.

— Иди к черту, извращенка, — парировала она и, схватив меня за руку, потянула из комнаты.

Я послушно следовала за подругой. Проходя мимо гостиной, я заметила, как в меня вперились несколько пар глаз, принадлежащих многочисленной семье Роуз. Я смущенно улыбнулась и помахала рукой.

— Всем привет, — негромко произнесла я. Взгляд поймал глаза дедушки Роуз. Он смотрел на меня с хитрой улыбкой. — Дедушка Стар.

Я кивнула старичку, и он подмигнул мне, слегка передвинув трость, на которой лежала его морщинистая рука. Я услышала фырканье и обратила внимание на сидящую за стариком бабушку Розали, чопорную миссис Стар. Она смотрела на меня, презрительно поджав губы. Да, никто из них не верил в то, что запах альпийской свежести может доставить крышесносный оргазм. Может, стоило попытаться убедить их в этом? Но мне такого шанса не представилось, потому что подруга тянула меня с упорством бульдозера в сторону своей спальни. Молча кивнув бабушке нетерпеливой невесты и широко улыбаясь, я практически бежала за Розали.

Как только мы оказались в спальне, Роуз выгнала всех ее стилистов-парикмахеров и под их возмущенное бормотание поволокла меня в ванную. Я успела по пути стянуть блинчик из тарелки, стоящей на комоде, и затолкать его себе в рот.

— Раздевайся, — скомандовала она.

Я в недоумении посмотрела на подругу, но та только нетерпеливо топнула ножкой, показывая, чтобы я пошевеливалась.

— А ты извращенка, «без-пяти-минут-миссис-Джордж-Мун», — весело пробормотала я с набитым ртом.

— У меня свадьба через два часа. Тащи свою задницу в душ. А пока ты там смываешь с себя следы позора, рассказывай все, что произошло между вами.

Открыв воду и настроив ее на нужную температуу, я вошла в душ и прикрыла за собой стеклянную дверь.

— Ну, сначала он кричал на меня, потом схватил за косу и…

— Стоп! — крикнула она. — Подробности вашего жаркого секса слышал весь дом. Поэтому только по делу.

Я пожала плечами и изложила подруге краткую и безобидную версию того, что происходит, перекрикивая шум воды и жужжание ее электрической зубной щетки, которой она задумчиво водила по зубам. В конце рассказа Роуз удовлетворенно кивнула, давая понять, что ее вполне устроил этот объем информации.

Подруга терпеливо дождалась, пока я искупаюсь и выйду из душа. Мы вместе покинули ванную. Роуз усадила меня за туалетный столик и приказала сушить волосы, пока сменяла мятую одежду на сексуальное нижнее белье невесты. Я улыбнулась, глядя на нее в отражении зеркала зеркало.

— Ты таки выбрала тот развратный комплект.

— Думаю, Мун оценит, — подмигнула она с улыбкой.

— Точно оценит.

Мы собирались в уютной тишине. Роуз накинула шелковый халатик и позвала назад свою армию стилистов, пока я, стоя в согнутом положении, сушила корни волос на затылке. Следующий час прошел в сумасшедшем ритме сборов. Вокруг нас с невестой и других подружек суетились мастерицы красоты, делая из нас богинь. Мама Роуз появилась всего раз, чтобы напомнить, сколько времени осталось на сборы. Она обняла своих красавиц-дочерей и со слезами на глазах в который раз сказала, как сильно их любит.

Через полтора часа мы с Элли помогли прекрасной невесте надеть платье. Такой красивой я свою подругу еще не видела. Она просто сияла в белоснежном платье из легкого тюля. Глубокое декольте открывало ложбинку на ее потрясающей груди. Именно в эту ложбинку и будут нырять слюни Муна, когда он увидит свою невесту.

Когда зазвучал марш Мендельсона, я протянула назад руку и пожала слегка вспотевшую ладошку подруги, безмолвно поддерживая ее. Я осмотрелась вокруг на торжественно украшенные стулья на пляже, разодетых гостей и романтическую обстановку. Потом перевела взгляд к алтарю и замерла. Рядом с женихом стояли его шаферы. Но я видела только одного. Того, кто прожигал меня взглядом практически черных глаз. Он был одет в безупречно сшитый смокинг. Он не улыбался, его лицо было напряжено, а руки сжимались в кулаки и снова разжимались. Когда мы двинулись к алтарю, я не сопровождала невесту, не была частью свиты Розали, не шла в сторону от алтаря. Я шла к нему. Мужчине, который украл мое сердце. Только в тотмомент я это поняла. Я двигалась к мужчине, без которого не могла больше жить ни секунды. К тому, кто, уверена, поглотил меня всю без остатка и никогда не вернет ни крохи мне самой.

Он не отводил от меня взгляда и, казалось, думал о том же. Я почувствовала внезапное желание сказать ему об этом. Жажду сделать его своим, показать всему миру, что он принадлежит мне. Вместо того, чтобы отойти влево, как и полагается, я свернула вправо и подошла к Моргану. Среди гостей послышался шепоток. Элли хихикала у меня за спиной и шепотом звала вернуться на место.

Морган не отводил от меня взгляда, когда я взяла его за руку. Он наклонился ниже, и я прошептала ему на ухо:

— Я люблю тебя. Хочу, чтобы ты стал моим. Женись на мне, Морган. Я больше не могу без тебя ни дня.

Отодвинувшись от него немного, я заглянула в его пылающие глаза. Он смотрел на меня с восторгом и любовью. Мы простояли так несколько секунд, и на его лице растянулась лукавая улыбка.

— Ты не встанешь на одно колено? — Пока мой затуманенный мозг обрабатывал сказанное им, а потом настраивал на обиду, Морган подхватил меня и закружил, вызвав тем самым ахи и охи среди толпы гостей.

— Да, — прошептал он мне на ухо. — Тысячу раз да. Да! — крикнул он. — Я женюсь на тебе! — И, пока гости аплодировали и смеялись, Морган тихо прошептал мне: — Я люблю тебя, детка.

И мы поцеловались. Медленно, сладко, долго. Я полностью растворилась в этом поцелуе, разрывавшем мои внутренности на мелкие кусочки.

Морган любит меня. Он женится на мне. Он сделает меня своей.

— Мужик, кончай, это моя свадьба, — сквозь смех сказал Джордж, и Морган тут же отодвинулся от меня.

Повернувшись к жениху, он спросил:

— Она может хотя бы стоять со мной?

— Черта с два. Мо, иди на свою сторону. Хватит мне тут ломать традиции.

Морган поцеловал меня в кончик носа.

— Позже, детка. Мы поговорим позже.

Я кивнула и повернулась к гостям. Все взгляды были устремлены на нас. Я почувствовала, как по лицу расползается румянец. Господи, что на меня нашло? Я мало того, что призналась в любви Моргану и предложила жениться на мне, так еще и сделала это на свадьбе лучшей подруги, на глазах у десятков людей. Проходя к своему месту мимо невесты, я прошептала одними губами:

— Прости.

В ответ Роуз схватила меня и обняла.

— Наконец-то, Моника. Ты молодец.

Облегченно выдохнув, я встала на свое место, и церемония началась. Это было трогательно, романтично, красиво. Клятвы Роуз и Муна не были традиционными. Они произнесли вслух то, что давно держали в себе. То, что связывало их и было тайной для всех, кроме них двоих. Мое сердце заходилось в неровном ритме, потому что я постоянно ловила на себе прожигающий взгляд Моргана. Его невысказанные слова запускали мурашек по моей коже и заставляли контролировать дыхание, чтобы не застонать от сожаления, что он не касается меня и не держит за руку.

Когда церемония закончилась, мы прошли все этапы свадьбы: утомительную фотосессию, выпили по бокалу вина, поздравили жениха с невестой и потом все двинулись к столам. Все это время Морган выражал нетерпение. Всегда собранный и контролирующий себя и окружающих мистер Стайлз ерзал, как подросток перед стоматологом. Как только закончилась череда тостов и все полюбовались первым танцем новобрачных, я почувствовала крепкую хватку на своем запястье. Повернувшись, увидела Моргана, вперившегося в меня взглядом.

— Идем, — сказал он и потянул меня в сторону дома.

Я не сопротивлялась, только молча торопилась, чтобы поспевать за его широкими шагами. В кухне и гостиной суетился персонал. Морган широкими шагами пересек коридор, и мы вошли в его спальню. Оставив меня у кровати, он молча включил ночник и пошел к своей дорожной сумке. Покопавшись в ней пару минут, Морган достал что-то и вернулся ко мне.

Он встал так близко, что я могла почувствовать жар его тела и частое дыхание, отражающее мое собственное. Морган нежно провел кончиками пальцев по моей щеке, и сразу вслед за его прикосновением кожа покрылась мурашками.

— Тебе так идет голубой, — хрипло произнес он.

Спустившись рукой до моей ключицы, он поиграл с лямкой бирюзового платья и опустил руки. Отойдя на шаг назад, Морган вздохнул.

— Раз ты не собиралась вставать на одно колено, это сделаю я, — сказал он и действительно опустился на колено.

Я ахнула и прикрыла рот руками. Такого я точно не ожидала от этого вечера. Да что говорить? Я даже своего признания не ожидала. А сейчас смотрела на любимого мужчину, и в моем сердце разливалось тепло от того, что он разделил мои чувства. Морган раскрыл ладонь — в ней лежала маленькая черная коробочка. Открыв ее, мой мужчина улыбнулся.

— Как только увидел тебя, я понял, что ты создана для меня…

Я вспомнила нашу безумную первую ночь и недоверчиво покачала головой, давая понять, что не верю ему. Морган усмехнулся.

— Твоя чертовщинка с самого нашего знакомства прекрасно сочеталась с моим желанием все контролировать. — Ах, это. Ну да, тогда я действительно была создана для него. — Мо, ты лучшее, что случалось со мной в жизни. Ты идеальная в своей неидеальности. Ты прекрасна во всем. Как внутри, так и снаружи. Твоя противоречивая натура настолько манящая, что я не могу думать ни о ком другом. Ты забралась мне под кожу, активируя каждое нервное окончание, и добралась до самого сердца, не оставляя мне выбора. Я влюбился в тебя на нашем втором свидании. Как раз в тот момент, когда смотрел, как ты спишь. Ты была настолько беззащитна, настолько нежна, что вызывала непреодолимое желание защищать тебя, любить и баловать. Моника Сара Грейнджер, согласна ли ты стать моей женой, чтобы я мог воплотить все эти желания, будучи твоим мужем?

К концу его речи по моим щекам струились слезы. Еще никто и никогда не воспринимал меня как женщину, нуждающуюся в защите и опеке. Никто не хотел баловать меня и лелеять. Ну, некоторые хотели, но они потребовали бы платы в виде моего тела. Моргану я была готова отдать его просто так. Вместе со своей душой.

Мой мужчина стоял на одном колене и смотрел на меня с надеждой. Господи, он был таким глупцом. Ведь я первая попросила его руки. Конечно же я была согласна. Вместо ответа на его вопрос я опустилась на одно колено перед ним, вызвав его недоумение.

— Морган, когда я встретила тебя, ты должен был стать развлечением на пару раз. Я вообще не ощутила никакой связи с тобой. Никакого желания любить и почитать тебя всю оставшуюся жизнь. — Морган нахмурился от моих слов и немного сник. Я заметила, что рука с кольцом опустилась на несколько сантиметров. — Но ты разрушил меня для других мужчин. Ты стал тем, ради кого я хочу меняться. Стал тем, ради кого я хочу разрушить все и отстроить заново, но уже вместе. — В глаза Моргана снова вернулся свет, и на лице растянулась довольная улыбка. — Я никогда не думала, что найдется мужчина, способный полюбить меня и побороть мое желание развлекаться. Но ты смог. — Я положила ладонь на его слегка колючую щеку, и он на мгновение прикрыл глаза. — Я люблю тебя, Морган, — нежно сказала я, когда его взгляд встретился с моим, — и готова научиться быть вместе. Я готова работать над собой, чтобы создать с тобой новый мир. Хочу быть рядом с тобой в моменты горя и радости, хочу разделить с тобой каждую возможную секунду жизни. Да, мистер Стайлз. Я выйду за тебя замуж.

Морган снова на мгновение прикрыл глаза. Открыв их, он улыбнулся и вытянул кольцо из коробочки. Надев его мне на палец, Морган молча поднялся и потянул меня за руки, чтобы я тоже встала. Как только я выпрямилась, он притянул меня в свои объятия. Положив руку мне на щеку, Морган нежно провел большим пальцем по моей нижней губе и прошептал, не сводя взгляда с моего рта:

— Не Мун, а я… я сегодня самый счастливый человек во всем мире. Это я, детка. Ты сделала меня таким.

Я не успела ответить, как Морган резко развернул меня спиной к себе и толкнул к кровати. Я уперлась руками в матрас, а он медленно стал поднимать подол платья.

— Не шевелись, Мо.

Господи, можно было этого и не говорить. Ради того удовольствия, которое он всегда мне приносит, я была готова стоять так вечно.

Глава 17

Морган

— Ну и пекло, — со стоном произнес Грег, вылезая из лимузина.

Мы все вместе вылетели в Лас-Вегас, как только Роуз с Джорджем отправились в свадебное путешествие. В аэропорту арендовали лимузин, и теперь вся наша большая компания подъехала ко входу в отель «Белладжио».

— А мне нравится, — заявила Элли, выбираясь следом.

Мы дружно вошли в лобби отеля, все еще в одежде со свадьбы. Моя прекрасная девушка была слегка потрепана за сутки: потекший макияж и спутанные волосы. Но она все еще была самой красивой на земле. Эти кристально голубые глаза смотрели на меня с любовью и нежностью. Наконец-то. В который раз поймав себя на мысли о том, что она теперь носит на своем изящном пальчике свидетельство своей принадлежности мне, я широко улыбнулся.

Мы зарегистрировались и разошлись по номерам, договорившись встретиться в лобби в пять часов вечера, чтобы пойти в часовню и пожениться. Мы с Мо поднялись в свой роскошный номер-люкс. Только войдя в двери, она начала стягивать с себя платье, ковыляя на высоченных каблуках к ванной. Шумно зевнув, она повернулась и посмотрела на меня через плечо.

— Идешь в душ, красавчик?

Мо попыталась сказать это соблазнительным тоном, но подавленный зевок добавил комичности ситуации. Я ухмыльнулся.

— Иди первой, сладкая. Я после тебя. Еще нужно договориться с часовней.

Она молча кивнула и вошла в ванную. Я услышал шум воды и прошел в спальню. Присев на оттоманку, набрал первый номер из списка необходимых на сегодняшний вечер. Все должно было пройти безупречно. Этот день должен был стать самым запоминающимся в нашей жизни. Сделав несколько звонков и убедившись, что все заказы, сделанные мной через интернет во время полета, приняты и будут выполнены, я отложил телефон. Я стягивал с себя галстук, когда из ванной вышла сонная, уставшая, абсолютно лишенная макияжа прекрасная богиня. Завернутая в пушистое полотенце и зевающая каждые пять секунд Моника почти не глядя двигалась к кровати. Складывалось впечатление, что ее зрение внезапно стало туннельным и в конце него она видит только кровать.

Дошагав на нетвердых ногах до места, Моника упала на кровать лицом вниз и застонала в одеяло. Мое тело мгновенно среагировало на этот звук, и я улыбнулся. Моя сладкая девочка нуждалась в отдыхе.

— Детка, я в душ, — сказал я и поцеловал ее плечо. В ответ она лишь что-то буркнула.

Искупавшись, я вышел в спальню и застал ту же картину, которую оставил, отправляясь в душ. Комнату заливал яркий солнечный свет. Закрыв плотные шторы, я подошел к кровати.

— Мо? — Тишина. — Детка? — снова позвал я, нежно касаясь ее голого плеча.

В ответ Мо всхрапнула тихонько, и я хохотнул. Она так крепко спала, что даже не заботилась о том, в какой позе и в каком виде уснула.

Я скинул полотенце со своих бедер, оставшись без одежды, и, аккуратно перевернув Монику, развернул ее полотенце. Я знал, что встать придется меньше, чем через шесть часов, но не мог перестать рассматривать идеальное тело своей невесты. Ее нежную кожу, каждую впадинку и выпуклость, розовые соски и нежное место между бедер. Наклонившись, я нежно поцеловал вершинку ее груди, и Мо тихо застонала. Я снова был твердым. Черт, да она превращала меня в сексуального маньяка, когда находилась рядом.

— Какой у тебя рекорд? — спросила Моника.

Мы сидели на террасе у меня дома. Мо была одета в мою рубашку и… больше на ней ничего не было. Она пила белое вино и водила идеально наманикюренным пальчиком по конденсату на бокале. И выглядела безупречно. Спутанные волосы были забраны в небрежный пучок. Розовые губы были припухшими от поцелуев. Макияж она смыла за два часа до этого разговора, когда поняла, что с нашим секс-марафоном ей не удастся сохранить в идеальном состоянии краску на своем лице.

— О каком рекорде речь? — уточнил я, делая глоток пива и откидываясь назад на шезлонг.

— Ну, сколько раз самое большее ты за ночь занимался сексом?

Я сделал вид, что считаю, хотя уже знал ответ на вопрос. Мне просто нравилось смотреть на то, как она ерзает в нетерпении и как горят ее глаза, когда она ждет ответ. Я молчал. Сощурив глаза и покусывая нижнюю губу, я смотрел на Мо и улыбался.

— Ну? Не томи, Морган, — Это было знаком, что у нее заканчивается терпение.

— Восемь.

Она тут же подняла глаза к потолку и начала мысленно пересчитывать наши разы за эту ночь. На ее лице отразилась догадка, и она расплылась в широкой и такой сияющей улыбке.

— То есть самое большое количество за ночь у тебя было сегодня? — Я кивнул. — Со мной? Вот прямо сейчас?

— Вот прямо сейчас, дикая штучка, мы сидим у меня дома и разговариваем. — Она недовольно фыркнула от моего занудства. — Но да, в эту ночь был поставлен мой личный рекорд. А что насчет тебя?

Она пожала плечами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Сегодня мы поставили наш общий рекорд. — Я самодовольно ухмыльнулся. — Но давай договоримся сосредоточиться на качестве, а не количестве.

— А что не так с качеством?

— О, нет, с ним все хорошо. — Отведя взгляд, Мо сделала еще глоток вина. — Откровенно говоря, настолько хорошо, что мне больно сидеть.

Я скривился.

— Сильно больно?

— Господи, Морган, приятно больно, — простонала она, и я был готов к девятому раунду.

Откинув одеяло с другой стороны кровати, я поднял обнаженную Монику и положил ее на хрустящие простыни, прикрыв, чтобы не замерзла. Как только я забрался на кровать со своей стороны и подвинулся к Мо, она инстинктивно обняла меня руками и закинула на меня ногу. Глубоко вдохнув у моей шеи, она удовлетворенно промычала что-то невнятное и снова погрузилась в сон, а я последовал за ней.

Меня разбудил стук в дверь. Моника начала бурчать с недовольством прямо в мое плечо. Улыбнувшись, я аккуратно переложил ее голову на подушку и пошел открывать дверь. Консьерж передал мне чехол с одеждой и обувную коробку. Поблагодарив, я закрыл дверь и внес все это в комнату. На кровати сидела Моника и пыталась держать глаза открытыми. Ее спутанные волосы образовывали неплохой дом для птиц. Но я ей, конечно, об этом не сказал.

— Что у тебя в руках? — скрипучим ото сна голосом спросила Мо.

— Небольшой подарок для тебя.

— Еще один? — криво улыбнулась она без особого энтузиазма.

— Почему еще один? Я пока что не дарил тебе подарков.

— А кольцо? — спросила она, поднимая руку и шевеля пальчиками, чтобы продемонстрировать то, о чем она говорит.

— А кольцо, моя милая девочка, — произнес я, положив на край кровати подарки и взбираясь к ней на кровать, — это как клеймо. Оно показывает всем, что ты моя. Так что этот подарок больше мне, чем тебе.

Она закатила глаза, но улыбнулась, удовлетворенная ответом.

— Что ж, мистер Стайлз, одаривайте меня.

Я поцеловал ее в губы и в кончик носа и сел, откинувшись на спинку кровати. Махнув рукой в сторону подарков, я сказал:

— Это все твое, распечатывай.

В глазах Моники загорелись огоньки. Она вскочила с кровати и побежала в ванную. За эти несколько секунд я успел полюбоваться ее прекрасным телом и позавидовать сам себе. Моника вернулась из ванной завернутая в халат. Она подняла с кровати чехол и, раскрыв его, ахнула.

— Боже, Морган! — Она переводила взгляд с меня на кремовое шифоновое платье, которое держала. — Оно великолепное, — восхищалась Мо, когда приложила к себе платье и подошла к зеркалу. — Спасибо!

— Открой коробку.

Моника выполнила просьбу, и ее глаза увеличились.

— О! — Она посмотрела на меня. — О. Это умопомрачительные туфли, Морган. Спасибо. Спасибо. Спасибо, — быстро повторяла она, сначала прижав к себе туфли.

Потом Моника положила их в коробку, подбежала ко мне и начала целовать все лицо, вызывая у меня смех. Я опрокинул ее на постель и прижал своим весом.

— Тебе нравится?

— Нет. — Я нахмурился, а она пояснила. — Я в восторге.

— Так я заслужил благодарственный поцелуй?

— Ты заслужил секс из чувства благодарности.

Я рассмеялся.

— Благотворительный секс?

— Заткнись, мистер Стайлз, и уже, наконец, поцелуй невесту.

Я немного отстранился, нависая над ней.

— Может, дождемся первой брачной ночи? Не будем нарушать традиции?

— К черту традиции, Морган. Я хочу тебя, — решительно и абсолютно серьезно произнесла Моника, хватая меня за затылок и притягивая к своим губам.

Эта женщина не оставила мне никакого выбора, кроме как подчиниться.

— Моника, ты прекрасно выглядишь! — воскликнула Элли, вскочив со скамьи в часовне.

Девушки обнялись, и мы присоединились к Элли с Робом на скамье. Мы были в ожидании церемонии бракосочетания Грега и его парня Джека. Или Джейка? Нужно будет переспросить у Моники. Моя девушка безотрывно смотрела на алтарь и почти не разговаривала. Она все время проводила одним ногтем под другим. Так она делала, когда нервничала.

— Детка, все хорошо? — спросил я тихо, наклонившись к ней.

— Мгм, — это и был весь ответ.

− Ты уверена?

— Морган, не беси меня, — резко ответила она, даже не повернувшись.

Решив пустить все на самотек, я тоже повернулся к алтарю, и как раз в это время заиграла музыка и счастливая пара присоединилась к священнику, чтобы дать обеты. Моника немного сильнее сжала мою руку, и я успокаивающе покружил по тыльной стороне ее ладони большим пальцем. Церемония Грега и Джека (или Джейка?) продлилась каких-то минут десять, после чего мы наблюдали первый поцелуй женатой пары и пару скупых слезинок, покинувших глаза молодоженов.

Мы поздравили парней, и распорядитель — она же музыкант — сказала нам готовиться. В этот момент глаза Моники резко расширились, и она, извинившись, выскочила из церкви. У меня замерло сердце. Неужели она снова бросала меня? Неужели все происходило слишком быстро? Я побежал следом за ней. Выскочив на улицу, я сразу заметил ее. Она расхаживала взад и вперед, беспрестанно сжимая ладошки в кулаки и разжимая их. Моника смотрела себе под ноги и что-то невнятно бормотала. Я спокойно подошел к ней и аккуратно взял за локоть, развернув лицом к себе. Мо замерла, глядя мне в глаза. В ее взгляде отчетливо читалась паника. Я молчал, ожидая, пока она сама поделится со мной своими сомнениями. И она не разочаровала.

— Я обещала себе, что не выйду замуж до тридцати. Потому что иначе не построю карьеру. Потому что муж захочет детей, а я как раз буду строить свое профессиональное будущее. А если нарожаю детей, то буду зависеть от мужа и никогда не буду самостоятельной. И вот я собралась за тебя замуж. А мне нет тридцати, Морган. — Я изо всех сил подавлял рвущуюся улыбку, чтобы не спугнуть ее еще больше. — Я еще не стала помощником редактора. И детей я рожать не могу, потому что не хочу просить у тебя деньги на каждую пару трусиков. Я не готова ездить на минивэне и закупаться в «Уолмарте», Морган. Ты понимаешь?

Мне не удалось сдержать улыбку, и она прорвалась наружу. Я притянул к себе растерянную Мо и заставил заглянуть мне в глаза.

— Детка, не нужно сейчас рожать детей. Строй свою карьеру. А когда будешь готова, мы об этом поговорим.

— А если я буду работать по ночам? Ты будешь злиться на меня.

— Я иногда и сам работаю по ночам. Это всего лишь работа, и такое происходит не каждый день.

— А если буду работать допоздна дома и громко включу музыку?

— Я куплю тебе наушники.

Она посмотрела на меня взглядом «ну-вот-я-же-говорила» и сказала:

— Я не люблю наушники.

— Тогда я сделаю звукоизоляцию в кабинете, и ты сможешь громко включать музыку и работать там.

— Я не умею готовить.

— Не страшно. У меня есть домработница, она будет нам готовить.

— Я даже яичницу на завтрак тебе не смогу приготовить.

— Ну тосты-то ты жарить умеешь?

Она кивнула.

— Но ты любишь на завтрак яичницу.

— Не страшно. Сам себе пожарю.

Она кусала губу и хмурилась, как будто придумывала новые причины не выходить замуж, но в этот раз я был решительно настроен не дать ей уйти.

— Я отвратительна во время месячных. — Я смотрел на нее с непониманием, и она решила пояснить. — В эти дни ненавижу весь мир, включая даже тех, кого сильно люблю. Питаюсь отвратительно, хожу по дому нечесаная, в жуткой пижаме. Единственное, что мне хорошо удается в такие дни — это работать. Я жутко продуктивная во время месячных.

Я засмеялся.

— Тогда я подарю тебе кучу жутких пижам и буду снабжать вредными продуктами, пока ты снова не превратишься в мою любимую дерзкую штучку.

Она расслабилась в моих руках и с подозрением посмотрела на меня.

— А ты действительно хочешь на мне жениться.

— Больше всего на свете, — серьезно ответил я.

— Тогда сделай это поскорее, — прошептала она мне в губы перед тем, как нежно их коснуться своими.

После церемонии со стандартными клятвами и первым поцелуем в статусе супружеской пары мы все отправились в ресторан.

— Вы должны поехать в свадебное путешествие! — сказала Элли, когда мы сидели в ресторане.

— Мы с Джонни уже забронировали отель. Летим в Прованс. Там будет тур по виноградникам и море романтики, — с улыбкой ответил Грег.

«Ах, так его зовут Джонни», — проскочило у меня в голове. Я прочистил горло.

— Детка, а куда мы полетим?

— В Чикаго, Морган, — скептически заявила моя жена. — Мне на работу в понедельник.

— До понедельника еще пять дней. К черту все. Давай отправимся в свадебное путешествие.

— А вы сумасброд, мистер Стайлз, — с улыбкой сказала она.

— Ты делаешь меня таким, — прошептал я ей на ухо. — Я пока не готов делить тебя с миром.

— Мы должны быть в субботу в Чикаго.

— Мы будем там в пятницу вечером. А в субботу соберем все твои вещи и перевезем ко мне.

Моника снова напряглась и потупила взор. Элли, наша постоянная палочка-выручалочка отвела внимание от Моники, начав рассказывать о звонке Роуз и ее рассказе о медовом месяце. Я в этот момент приподнял пальцем подбородок Моники, вынуждая ее смотреть мне в глаза.

— Милая, что не так?

— Все так… ты быстро. Я не успеваю перестраиваться.

— Милая, мы можем не торопиться, и я могу пожить пока у тебя, чтобы ты привыкла к своему статусу замужней женщины, а потом переедем ко мне. Как будто мы купили новый дом. Тебе нравится идея?

Она внимательно смотрела мне в глаза, как будто пыталась прочитать в них что-то. Потом неуверенно покачала головой.

— Нет. Я привыкну. Все будет хорошо. В субботу соберем вещи.

Я поцеловал ее в висок, и она немного расслабилась.

— Так что насчет медового месяца?

Она рассмеялась.

— А ты не отстанешь, да?

— Не отстану. Гавайи. Три дня. Я, ты, постель и океан.

— Звучит заманчиво.

— Тогда решено, — ответил я, доставая телефон, чтобы забронировать отель и билеты на самолет.

Глава 18

Моника

Три чудесных дня на райских островах заставили чувство счастья окончательно поселиться в моем загорелом теле. Мы провели их, наслаждаясь океаном, танцами и друг другом. Мы трахались, занимались сексом и любовью. Морган сделал все, чтобы показать мне насколько сильно любит меня. Он был заботливым, открытым и внимательным. Он показал все то, что я хотела видеть в муже.

Муж. Я никогда прежде не думала, что захочу создать семью. Что в моей жизни появится мужчина, с которым я буду хотеть проводить все свободное время. Что у меня самой появится желание перевести легкие отношения на новый уровень. Тот, где от меня многое зависит. Такой, при котором в сотни раз возрастает ответственность за каждый поступок и сказанное слово.

Еще ни разу в жизни моя жажда обладать кем-то не достигала таких высот. И я хотела — нет, мечтала — чтобы Морган обладал мной. Моим телом, временем, мыслями, душой.

− Детка, я хочу, чтобы ты собрала вещи. Ты сегодня же переезжаешь ко мне.

Я со вздохом опустилась на свою кровать. Глядя на розовый чемодан, стоящий у моих ног, я прекрасно понимала, что тот набор шлюхи, который там лежит, совсем не пригодится мне на рабочем месте. А значит, мне нужно было собрать вещи на все случаи жизни, потому что в понедельник мне предстояло разорвать наш с Морганом пузырь счастья и выйти в большой мир.

Морган подошел ко мне и присел на корточки. Взял мои руки в свои большие ладони и заглянул в глаза.

− Мо? — Я подняла на него взгляд. — Все хорошо?

− Да… − Я замешкалась с ответом. — Просто думаю, что взять.

− Можешь вообще ничего не брать. Впереди выходные. Завтра приедем, соберем все твои вещи и перевезем их ко мне.

− Нет, я сразу соберу все, − решительно сказала я, вытянув свои руки из рук мужа и хлопнув по своим коленям.

Я ходила по квартире как потерявшийся щенок, совершенно не понимая, что мне может понадобиться в первые дни у Моргана. Ну, то есть, в моем новом доме. Мои мысли кружились вокруг вещей, перемешиваясь с ожиданиями от новой жизни и страхом не оправдать надежд.

Этого я боялась больше всего. Я знала, что из меня отвратительная хозяйка. Я привыкла сама принимать решения и воплощать в жизнь свои желания незамедлительно. Мне никогда не приходилось оглядываться на мужчину, чтобы совершить тот или иной поступок. Теперь же, если верить блоггерам и моей маме, я должна была, в первую очередь, учитывать наши общие с Морганом интересы, на второе место ставить его и в самом конце этого списка стояла я с — цитирую — «своими эгоистичными замашками». Ага, моя мама была просто специалистом в области психологии эгоистов. Все благодаря моему отцу-ублюдку и мне, которая, по словам мамы, пошла в него.

Как только я позвонила ей в Париж после замужества, она равнодушно протянула свое поздравление и сказала, что я потеряю мужа, если не научусь учитывать его интересы при принятии решений. Она, несомненно, была в чем-то права, только я не могла взять в толк: где самопожертвование с его стороны? Почему только я должна была поступаться своими интересами, но не он? В ответ на такой вопрос моя «любящая» мать сказала, что он уже пожертвовал собой, женившись на мне. Что бы это ни значило, слышать такое было неприятно. Помогало только то, что к маминым колкостям у меня выработался иммунитет еще лет в двенадцать.

С этими мыслями, еще больше отвлекающими меня от сборов, я стояла в гардеробе и смотрела на развешенные в нем вещи в полной растерянности.

− Эй. − Морган подкрался сзади и его теплые руки обернулись вокруг моей талии, заставив меня подскочить. — Прости, что напугал, − пробубнел он и проложил дорожку мелких поцелуев по моей шее, вызвав дрожь. — Помочь тебе? — спросил он, не отрывая губ от моей кожи.

− Нет, — хриплым голосом ответила я. — Разве что с бассейном, в который ты сейчас превращаешь мое нижнее белье. — Он прижался крепче ко мне и я почувствовала его возбуждение. — Морган, мне нужно собрать вещи.

− Да, детка. — хрипло прошептал он мне на ухо. — Ты соберешь. Потом мы вернемся в субботу, все упакуем и служба доставки перевезет это все в наш дом. А сейчас я хочу немного отвлечь тебя от сборов.

Рука Моргана скользнула по моей ноге и выше под сарафан. Как только его талантливые пальцы коснулись кружева моих трусиков, все сомнения и страхи были отброшены в сторону. Я была на своем месте. В его руках. В его сердце.

− Куда мне сложить свои вещи? — спросила я, пялясь на ряды аккуратно выглаженных рубашек, развешанных в его гардеробе.

− Мо, теперь это и твой дом. Распоряжайся как посчитаешь нужным.

Одним движением он отодвинул рубашки в сторону, освободив место для моей одежды. Потом вытянул из двух комодов свое белье и сложил все это в третий. Махнув рукой в сторону обувной полки, Морган произнес:

− Здесь тебе точно места хватит, у меня не так уж много обуви.

− Зато у меня ее много. Боюсь, что тебе этого места может не хватить, − с ухмылкой произнесла я.

− Тогда мы найдем новый дом с огромным гардеробом, чтобы поместились все твои вещи, включая те, которые я буду тебе покупать.

Я посмотрела на него, вздернув вопросительно бровь. Опережая мой вопрос, Морган сказал:

− И даже не думай протестовать. Ты теперь моя жена, а, значит, я должен заботиться о тебе.

− Никогда бы не подумала, что такой властный и не терпящий возражений человек, как ты, может быть таким плюшевым, стоило только жениться.

− Плюшевым? — спросил он с дерзкой улыбкой. — Видишь тот красный сундук в углу? — Я перевела взгляд на место, на которое он указал кивком и заметила небольшой сундук, обтянутый красной кожей. Я вернула взгляд к мужу. — Открой его, Мо.

Я подошла к сундуку и подняла крышку, ахнув от увиденного. С крышкой вместе поднимались два яруса переборок с бортиками, на которых были разложены различные секс-игрушки. От зажимов для сосков и до плеток. Я жадным взглядом впитывала увиденное, у меня слегка затряслись руки от предвкушения.

− Если будешь хорошей девочкой, я поиграю с тобой, милая, − раздался за спиной интригующий голос Моргана.

К возбуждению примешалось чувство сомнения.

− Ты… надеюсь, ты продезинфицировал это после прошлых использований?

Я пыталась придать голосу бодрости и веселости, хоть это и давалось с трудом. Я упорно боролась с картинками в своей голове. Они красочно изображали то, как Морган пробует все эти игрушки на других девушках. От этих кадров ревность плотной удушливой спиралью обволакивала мое сердце.

− Что? — переспросил Морган. Он развернул меня к себе, в его взгляде сквозило замешательство.

− Ну, − неуверенно начала я, пожевывая нижнюю губу. — Когда ты… эм… использовал это на других… − я проглотила ставший в горле ком, − девушках. Ты же продезинфицировал игрушки после них?

− Мо, ты меня поражаешь, − рассмеялся Морган, обнимая меня и заглядывая в глаза. — Эти игрушки были куплены для тебя. Черт, да даже сундук я выбрал твоего любимого цвета.

В глазах моего мужа прыгали смешинки, вынуждая меня расслабиться в его объятиях.

− Так ты не?.. Ну, не использовал игрушки с другими женщинами?

− Не было никаких других женщин, − ответил Морган, не переставая улыбаться.

− В смысле — не было? Ты что, до меня был девственником?

Он снова рассмеялся, но теперь своей грудью я чувствовала, как трясется его торс и колотится сердце. Успокоившись, Морган снова ласково улыбнулся. Убирая прядь волос с моего лица, он сказал:

− Когда я встретил тебя, мир раскололся на «до» и «после». И я не помню, что было до тебя.

− Так уж и не помнишь, − с сарказмом ответила я. Мне льстили его слова и нравилось слышать, что я стала целым миром для него. Рука Моргана задержалась на моей щеке, заключая ее в колыбель своей огромной ладони.

− Нет, дикая штучка, не помню.

И с этими словами мой муж коснулся своими губами моих. Это был самый сладкий поцелуй из всех, которые мы разделили. Долгий, томный, сладкий. Как патока. Как хороший виски, пьянящий и вызывающий зависимость. Мы оторвались друг от друга только тогда, когда в дверь позвонили. Я вопросительно посмотрела на Моргана.

− Я заказал еду. Итальянская кухня. Все, как ты любишь. — Он коснулся указательным пальцем кончика моего носа и отстранился. — Не задерживайся, жду тебя в гостиной.

Быстро сняв бюстгальтер, я выдохнула. Господи, мечтала об этом целый день. Бросив его в корзину для стирки, я направилась в гостиную на запах еды, вызывающей обильное слюноотделение.

Мы ели молча. Морган проверял рабочую почту, а я пялилась в окно, пытаясь осознать все, что произошло за последние дни. Так лихо все закрутилось, что я даже не успела осознать, как на моем пальце появилось обручальное кольцо. В конце ужина, допивая вино, я крутила это кольцо и пыталась представить себе как все будет дальше. Я привыкла быть кошкой, гуляющей сама по себе. Мне было страшно даже подумать о реакции мужа на мои выходки. Громкая музыка по ночам, задержки на работе и абсолютно невыносимый характер в критические дни — это минимум того, что предстояло пережить бедному мужчине.

Я настолько потерялась в своих мыслях, что не заметила, как Морган взял меня за руку. Поглаживая большим пальцем тыльную сторону моей ладони, он спросил:

− С тобой все хорошо?

− Да, − неуверенно ответила я и натянула на лицо улыбку. — Просто устала.

− Включай телевизор. — Я посмотрела на него с удивлением. — Будем смотреть фильмы. Я сейчас разложу диван и ты на него ляжешь. Потом включишь телевизор и выберешь фильм, а я пока уберу нашу посуду. Через полчаса мы вместе примем ванну и будем смотреть фильмы, пока не захотим спать. А потом уснем, обнимаясь, под пледом, и будем спать до самого утра. А завтра, − продолжил он, закрывая ноутбук и вставая, − мы проведем ленивый день в постели. Будем заказывать еду, снова смотреть фильмы и заниматься любовью. Ну, а если тебе повезет, − он снова коснулся указательным пальцем кончика моего носа, − мы используем что-нибудь из красного сундука. Договорились?

После такого количества построенных им планов мне оставалось только кивнуть.

Мы лежали в ванной друг напротив друга в тишине. Морган массировал мои ноги, а я положила голову на бортик и упивалась внешним комфортом. Потому что внутри меня бушевал океан сомнений. А вдруг я не оправдаю его ожидания? Что, если я облажаюсь? Морган был идеальным мужем, в то время как я плохо понимала, как даже быть хорошей девушкой для своего мужчины.

− Детка, что не так? — ласково спросил он.

Я пожала плечами.

− Лаадно. Скажи мне, Моника, что бы ты хотела поменять в этой квартире?

Я снова пожала плечами, хотя в тот момент кривила душой. Мне не понравились картины полуобнаженных женщин в его кабинете. А еще серые стены в гостиной и отсутствие нормальных штор на панорамных окнах. Жалюзи, несмотря на то, что были идеально подобраны по цвету и почти сливались со стеной, придавали жилью вид офисного помещения. Это украло весь уют из дома, который можно было создать при помощи всего пары штрихов.

Моргана не устроило отсутствие ответа и он легонько дернул меня за ногу. Я инстинктивно распахнула глаза и увидела хмурого мужа.

− Моника, ты должна поговорить со мной.

− О чем? Все в порядке.

− Не в порядке и меня это беспокоит.

− Не беспокойся, все нормально.

− Если ты еще раз это повторишь, я за себя не ручаюсь. Ты можешь нормально рассказать о том, что происходит? — негромко выкрикнул он, отпуская мою ногу.

− Я переживаю, ясно? — крикнула я в ответ и тут же отвела взгляд на свои пальцы, ковыряющие гладкую поверхность ванны.

− О, иди сюда. — Морган потянулся и пересадил меня к себе на колени, вынуждая оседлать его бедра. — Поделись со мной.

Он нежно проводил пальцами по моему лицу, убирая с него прилипшие влажные волосы.

− Что, если я облажаюсь и ты разочаруешься? Что, если пожалеешь о женитьбе на мне? Я ведь совсем…

− Заткнись! — резко сказал он и накрыл мои губы своими.

После неистового жаркого поцелуя, от которого я начала извиваться на его твердом члене, вызывая стоны и разгоняя нашу кровь, Морган оторвался от моих губ. Теперь вместо злости в его взгляде я увидела потребность и желание.

− Никогда не сомневайся. Я люблю тебя не за покладистый характер и умение готовить. Я люблю в тебе каждый изъян и странность. Потому что они принадлежат тебе. Потому что они — часть тебя, они — это ты.

− Морган… − простонала я, опуская голову ему на плечо.

− Мо, в ванной неудобно и неприятно заниматься сексом, так что нам нужно перебраться в гостиную.

− Почему не в постель? — спросила я, когда муж выводил меня из ванны.

− Потому что мы договорились смотреть фильмы и уснуть на диване.

− Хорошо, − выдохнула я.

Морган вытер меня пушистым полотенцем и вытерся сам. Я потянулась к полотенцу, чтобы завернуться в него. Но он покачал головой и неодобрительно цыкнул. Мы отправились обнаженными в гостиную. Я была поглощена одной-единственной мыслью: с каких пор я стала такой покладистой? Что такого Морган Стайлз делал со мной, что мое рвение к свободе и независимости давало трещину?

Мы улеглись на диван и включили старую французскую комедию. Уютно устроившись позади меня, Морган завернул нас в плед как в кокон. Тогда я поняла. Это не он делал со мной что-то. Это делали со мной чувства, которые я к нему испытывала. Мне хотелось угодить ему, стать для него идеальной. Такой, которую он будет с гордостью представлять своим знакомым как свою жену. А вечером стремиться домой с работы, чтобы поскорее забыть тяжелый день в моих объятиях. Я была влюблена в него и хотела стать для него целым миром. Хотя для меня такое желание могло создать проблемы. Просто в момент неги, который мы разделяли с мужем, я думала лишь о нем и своих чувствах.

Глава 19

Морган

Я проснулся достаточно рано для субботнего утра и, потянувшись, не обнаружил Монику в постели. Первой мыслью было то, что она уже от меня сбежала. Я хохотнул, отогнав ее. Натянув спортивные штаны на голое тело и почистив зубы, я босиком вышел в кухню, где Мо гремела посудой.

Я встал в дверном проеме и c улыбкой смотрел на свою жену. Она стояла, согнувшись, и заглядывала в холодильник. Мо была одета только в мою рубашку с закатанными рукавами. Та была настолько короткой, что не скрывала почти ничего. Учитывая ее позу, я мог во всей красе рассмотреть шикарную задницу в форме сердечка, выглядывающую из-под скудной ткани.

Я бесшумно подошел к ней сзади и, ухватив за бедра, крепко прижал ее прямо к утреннему стояку. Моника ахнула от неожиданности и выронила яйцо, которое держала в руке. Упав на кафельный пол, оно растеклось склизкой лужицей у ее ног.

— Ты напугал меня, — возмутилась она.

— Прости, детка.

Я помог ей выровняться и, развернув, подхватил под попку, заставив обхватить мои бедра ногами. Потом усадил Монику на стойку рядом с ее включенным телефоном и, бросив быстрый взгляд на гаджет, посмотрел на нее.

— Что делаешь?

— Пытаюсь научиться готовить омлет.

— О, моя королева вечеринок одомашнивается? — поддразнил я.

— Черта с два. — Она улыбнулась, хоть и пыталась сохранить хмурое выражение лица. — Просто есть хочу.

— Угу, — ответил я, зарываясь носом в ее шею и вдыхая шикарный свежий запах Моники после душа. Не удержавшись, я начал прокладывать дорожку из поцелуев по нежной коже, ощущая под губами, как у нее начал учащаться пульс.

— Морган, — позвала она дрожащим голосом, — что ты делаешь? Я хочу есть.

— Тогда вставай на колени, — отозвался я, делая шаг назад, — я накормлю тебя.

— Итак, мистер Стайлз, мы с тобой устроили на кухне бардак, но остались без завтрака.

— Почему? Я, например, прекрасно позавтракал, — ответил я, облизывая губы, все еще хранящие ее сладко-соленый вкус.

— Морган, я хочу настоящей еды, — скривилась она.

— Ты хотела, кажется, приготовить омлет.

— Да, а ты отвлек меня. И устроил все это.

Моника широким жестом обвела кухню. На полу, в луже коричневой жидкости, валялись осколки чашки, из которой Мо пила кофе перед тем, как я пришел. Возле холодильника расплылось яйцо, и по краям скользкая масса уже начала подсыхать. Все специи, которые успела достать из шкафчика моя жена, были рассыпаны по стойке, а бутылка с молоком опрокинулась, и оно тоненькой струйкой стекало на пол, смешиваясь с коричневой жижей.

— Зато теперь на полу есть кофе с молоком.

Мо рассмеялась.

— Предлагаешь мне слизать его?

— Заманчиво на это посмотреть, но нет. Давай так. Я приготовлю тебе новый кофе. Ты будешь сидеть на стойке и общаться со мной, пока я устраняю беспорядок и готовлю нам завтрак. Идет? — предложил я..

— Более чем, — ответила она, удобнее устраиваясь на стойке.

Через пять минут порядок был восстановлен, и кофеварка урчала, готовя новый кофе. Я уже взбалтывал яйца с молоком, поставив сковороду на огонь. Моника копалась в своем телефоне и инструктировала меня, как приготовить омлет. Ее не смущало то, что это блюдо я любил и умел готовить во многих вариациях. Нет, она считала, что все должно быть по инструкции. Так что мне приходилось отвлекать ее поцелуями и странными вопросами о рецепте, чтобы добавить, например, мелко нарезанный пепперони.

Когда масса была добавлена на сковороду и прикрыта крышкой, а кофе разлит по чашкам, я стоял рядом со стойкой, на которой, болтая босыми ногами, сидела Мо.

— Итак, мы сегодня едем за моими вещами? — поинтересовалась она.

— Да. Вместе все быстро упакуем и вызовем доставку. Не будем затягивать процесс.

— Почему ты так торопишься?

— Чтобы у тебя не было шанса убежать от меня.

Моника улыбнулась.

— Я и не собиралась.

— Мо, я никогда не знаю, чего от тебя ждать.

— Что это значит? — нахмурилась она.

— Детка, — ласково позвал я, погладив ее руку, — не заводись по пустякам. Тебе пора расслабиться и ловить кайф от замужества. Не жди от меня подвоха или своего провала. Этого не произойдет. А если произойдет, мы вместе это исправим. Ты мне веришь?

Она кивнула, делая глоток кофе. Потом подняла голову и, немного сузив глаза, произнесла:

— Морган, у меня есть одно подозрение и я хочу, чтобы ты был честен со мной.

Я напрягся, но согласно кивнул.

— У меня есть подозрение, что после того, как мы с тобой расстались, кто-то словно нарочно отпугивал всех моих ухажеров. Куда бы я ни пошла, в какой бы клуб ни заглянула, мужчины всегда знакомились со мной, покупали мне выпивку и радостно откликались на продолжение знакомства. А потом я, например, шла в уборную, и — бум! — мой ухажер либо испарялся, либо находил какие-то слабые отговорки. Но ни один из них не проявлял прежнего желания познакомиться поближе. В итоге я почти полгода провела без секса.

Я отошел от стойки, чтобы проверить омлет. Открыв крышку, я намеренно долго ковырял лопаткой блюдо, пытаясь прицепить на свое лицомаску безразличия.

— Морган? — позвала она.

Мне пришлось закрыть крышку и повернуться к ней. После ее вопроса прошло всего несколько секунд, а ощущение было, как будто я вечность настраивался на ответ.

— Мо, не понимаю, о чем ты говоришь.

Она еще сильнее прищурилась и слегка склонила голову.

— Знаешь, что во всем этом самое забавное?

— М? — спросил я, делая долгий — очень долгий — глоток кофе.

— А то, что через полгода все прекратилось, и мужчины снова стали хотеть меня. И снова предлагали ехать к ним домой трахаться. Как будто… как будто то, что их отпугивало, исчезло. Или… отчаялось.

Конечно, эта пытливая головка уже давно сложила дважды два и вычислила злоумышленника. Так что мне не оставалось ничего, кроме как признаться в содеянном. Потому что мы обещали друг другу говорить только правду.

Я тяжело вздохнул и снова подошел к плите. Слегка потряс сковородкой, чтобы убедиться в готовности блюда, и выключил конфорку[ЧМВ1]. Взяв тарелки, я начал раскладывать на них омлет. Я знал, что Мо ждала ответа, и должен был его дать. Но мне было стыдно. В минуты своей душевной слабости я поступал как мудак, не давая девушке возможности построить личную жизнь, в которой не было меня.

— Господи, это был ты, — выдохнула она.

— Да, — просто ответил я, потому что не знал, что еще добавить.

Поставив тарелки на стол, я перенес туда корзину с хлебом, наш кофе и разложил приборы. Достав из холодильника нарезанный салат, я приправил его оливковым маслом. Потом поставил в духовку замороженные маффины. Молча взяв Монику на руки, я пересадил ее за стол, а сам сел напротив.

— Приятного аппетита.

— Спасибо, — отозвалась она, взяв вилку не глядя. Моника все еще сверлила меня взглядом. — Господи, Морган, мы уже женаты. Ты можешь рассказать мне все.

— Что, например? Ты все и так уже знаешь.

— Это был ты?

— Я.

— Зачем ты это делал? — вкрадчиво спросила она.

— Потому что любил тебя и не мог терпеть мысли о том, что тебя будет касаться кто-то другой.

— Почему перестал это делать?

— Потому что ты вообще перестала куда-либо выходить.

— Ты следил за мной?

— Немного.

— Морган, посмотри на меня.

Я сам не заметил, что опустил взгляд и теперь пялился на омлет, от которого поднимался пар.

— Скажи это мне в глаза.

— Что именно?

— Что ревновал и не хотел, чтобы меня касался кто-то другой.

— Мо…

— Нет, я хочу, чтобы ты признал это, глядя мне в глаза.

— Да, я ревновал! — почти выкрикнул я, вскочив из-за стола. — Ты знаешь, как болело мое сердце, когда я видел твои улыбки, обращенные к другим мужчинам? Я готов был отрубить руки тем, кто решался дотронуться до тебя.

Она подскочила и повисла у меня на шее, крепко прижавшись всем телом.

— Я люблю тебя, Морган Стайлз.

— И я люблю тебя, детка, — ответил я, буквально впечатывая ее в себя.

После нескольких минут чувственных поцелуев я прикоснулся к ее лбу своим.

— Что это было?

— Благодарность за то, что развеял миф о моем сумасшествии.

Я рассмеялся.

— Ты считала себя сумасшедшей?

— А что еще мне оставалось думать?

— Из нас двоих именно я вел себя как сумасшедший.

— Сталкер. Сумасшедший сталкер.

Я шлепнул ее по голому бедру.

— Давай завтракать, дикая штучка.

— Что ж, нам предстоит дохрена работы, — сказал я, оглядываясь вокруг.

Моника подняла голову от письменного стола, стоящего в ее спальне, и повернулась ко мне.

— Не так уж и много на самом деле. Мы можем м-м-м… — она прикусила губу, избегая моего взгляда, — …собрать только самое необходимое.

Моника так и не подняла на меня взгляд, чувствуя свою вину за сказанное. Я был в этом уверен.

— Мо, ты не избежишь совместного проживания со своим мужем, — усмехнулся я.

— Ладно, — быстро произнесла она, пожав плечами, и вернулась к упаковке вещей из рабочего стола.

— Ладно? — переспросил я со смехом, прислонившись бедром к столу и пытаясь поймать ее взгляд.

— Ага, ладно.

Я уже вовсю смеялся. Ей нужно было дать второе имя не Сара, а «ходячее противоречие». Моника вытягивала из меня такие чувства, о существовании которых я и не подозревал. Я мог одновременно злиться и сгорать от желания к ней. Моя жажда все держать под контролем рядом с ней обострялась практически до состояния преследования. Так что да, у нее не было никаких шансов на то, что она будет переезжать ко мне постепенно.

Я заметил в ящике стола фотоальбом и схватил его. Мо попыталась вырвать его, но я поднял руку вверх, и, как бы она ни прыгала, забрать ей его не удалось.

— Что это, детка? Порнофото? Почему ты не хочешь, чтобы я смотрел?

Мо осознала, что все попытки выдернуть у меня альбом закончатся неудачей, и потому остановилась. Она опустила руки и снова начала складывать вещи в картонные коробки, попутно сортируя на рабочие и личные. Я открыл фотоальбом и рассмеялся.

— Вы что, учились в начале девяностых? Что это за шорты в звездах, Мо?

Я рассматривал фото, на котором на фоне главного корпуса колледжа стояли Моника с Роуз, одетые в абсолютно одинаковые джинсовые шорты, цветом имитирующие американский флаг. Их челки были начесаны, как в начале девяностых, а на ногах — винтажные кроссовки. Девушки широко улыбались в камеру. Рядом с ними стояла еще одна, которая надувала пузырь из розовой жвачки. Я рассмотрел голубые тени и ярко розовые помады на их губах. Я не мог перестать смеяться, представляя себе, как на заднем плане играет диско.

Моника улыбнулась, глядя на фото.

— Это была вечеринка памяти.

— Вечеринка памяти?

— Ага. На первом курсе староста курса вместе с комитетом активистов придумали, что каждая пятница первого семестра будет посвящена какой-нибудь выдающейся эпохе студентов колледжа. Это был день, посвященный девяностым. Мы крутые тут, правда?

— И что, каждую пятницу вы наряжались согласно эпохе?

— Да.

Я листал альбом и смеялся, потому что там было море фотографий. Мо с Роуз — на большинстве из них. Иногда с парнями, иногда с друзьями. Но почти на каждом фото их образы действительно отображали разные эпохи.

— О, тебя пустили в кампус с сигаретой?

— Эй, она была незажженной. Ты же видишь, как мундштук и длинная сигарета дополнили мой образ тридцатых?

— Нет, это сделали твои губы бантиком, — усмехнулся я, сжав пальцами ее подбородок и смачно поцеловав.

Досмотрев фотоальбом, я положил его ей в коробку.

— Что это?

Я достал толстую синюю папку на резинке.

— Это мои награды.

Я открыл папку и начал листать бесчисленное количество дипломов, наград и сертификатов, выданных на ее имя, за достижения в сфере писательства и журналистики.

— Детка, почему они не висят в твоем кабинете?

— У меня нет кабинета, — как бы между прочим заметила она.

— А на работе? У тебя есть кабинет? — Она кивнула. — Тогда они должны висеть там.

— Зачем? Все и так знают о моих способностях. А посетители ко мне почти не ходят.

— Для себя. Чтобы напоминать, насколько ты талантлива.

— Я и так об этом знаю.

Она улыбнулась, пожимая плечами.

— Тогда дома мы подготовим для тебя стену напротив моего стола, чтобы развесить все твои регалии.

— Зачем?

Я сложил награды в папку и притянул к себе жену.

— Потому что я хочу каждый день видеть, насколько талантлива моя девочка, чтобы подпитывать свою гордость за тебя.

— Ты гордишься мной?? — Она вопросительно подняла бровь.

— Еще как.

И я действительно гордился ею. Все одноразовые женщины были, как правило, глупы. Мо же взяла меня своим умом и чувством юмора. После первой встречи мне уже не хотелось отпускать ее от себя. Несмотря на ее самостоятельность и независимость, она все равно вызывала желание защищать ее и заботиться о ней. Сделать своей во всех смыслах.

Пока обдумывал это, прижимаясь к жене и встречая ее нежные объятия, в голове появилась мысль о ребенке. Я представил себе, как будет выглядеть Моника, вынашивая нашего ребенка. Как округлится ее животик и нальется грудь. Как она будет капризно надувать губки, если не получит ананас в середине ночи. Эти образы заставляли желать большего, гораздо большего. Я создал семью, а теперь хотел, чтобы Мо родила мне наследников.

— Ладно, гордый мой, давай собирать вещи.

— С чего мне начать?

— Собери пока постельное белье в ту сумку, — она указала на огромную сумку-мешок, — это пойдет в стирку. Потом можешь упаковать прикроватные лампы и зарядное устройство. А, и ноутбук не забудь.

— Где он?

Она посмотрела на меня в недоумении.

— Под подушкой, — Моника произнесла это таким тоном, будто это очевидный факт, а я глупец, что сразу не догадался.

Я засмеялся. Ничего не мог поделать с собой. Она все время смешила меня.

— Что он там делает?

— Как что? Ждет вдохновения.

Я честно пытался сдержать смех, но это давалось с трудом.

— Объясни.

— Ну, бывает такое, — начала Мо, не отрываясь от упаковывания вещей, — что я не могу уснуть. Тогда я пишу. Или то, что нужно по работе, или просто наметки на будущий номер. Или бывает, что вот спишь-спишь, а тут бац — и прилетело вдохновение.

— Для чего?

— Для статьи.

— По работе?

— Ну да. Почему ты спрашиваешь?

Я пожал плечами.

— Может, ты пишешь книгу.

— Нет, − засмеялась она. — Я не писатель, а узкоориентированный журналист.

Мы продолжили собирать вещи Моники, периодически обсуждая ее и мою работу, обсуждая наши графики и строя планы на отдых.

Упаковав все, что она сказала, я открыл ящик прикроватной тумбочки и застыл. Я перевел взгляд на жену и снова на ящик. При виде содержимого ящика мой член дернулся, и я понял, что сборы откладываются еще как минимум на полчаса.

Глава 20

Моника

Я рассказывала о том, что мечтала полететь на Сицилию и перепробовать все имеющееся у них вино. Также я хотела включить в план отдыха путешествие по винодельням и интервью с виноделами, чтобы написать большую статью об этом бизнесе. Если до этого Морган обсуждал со мной все темы, то теперь он притих. Я перестала болтать и повернулась к нему, чтобы проверить, чем он занят. Увидев, на что он смотрит, я ахнула. Кровать снова была застелена простыней, а на ней лежал мой ярко розовый вибратор и зажимы для сосков.

Морган медленно перевел на меня пылающий взгляд.

− Подойди, − хрипло произнес он.

Я опустила руки и молча подошла к мужу. Стоя в нескольких сантиметрах от него с колотящимся сердцем, я смотрела ему в глаза и ждала следующей команды. Мимоходом я обратила внимание на то, как жду его указаний и насколько сильно меня заводит такое его поведение.

− Разденься, Моника. − Я потянулась к своим спортивным штанам. — Нет. Сначала сними футболку и бюстгальтер.

Молча я стянула одежду и осталась в одних штанах. Морган прошелся по моему телу горячим взглядом. Он наклонился и потянулся за зажимами, соединенными между собой цепочкой. Взяв их в руку, Морган перекатывал цепочку между пальцами, заставляя меня изнывать в ожидании его следующего шага.

− Ты пробовала их с кем-то или сама игралась?

Я прочистила горло.

− Сама.

− Покажи.

− Это довольно нелегко.

− Да, когда не знаешь, что нужно с ними делать. Но мне интересно не то, как ты надевала их на себя, а как ты увлажняла соски перед тем, как надеть зажимы. Ты ведь делала это? − Я покачала головой. — Мо, это первое правило при использовании зажимов, ты не знала? — Я снова качнула головой. — Тогда ты должна внимательнее относиться к игрушкам, потому что ты можешь нанести себе вред. Позволь я помогу тебе.

Морган наклонился и всосал мою твердую вершинку в рот. Поиграв языком с соском, он разжал один зажим и посмотрел на меня вопросительно.

− Готова?

− Да, − выдохнула я.

Он прицепил зажим и я ахнула от смесь боли и удовольствия. Не облегчало ситуацию и осознание того, что это был Морган — мужчина, дарящий удовольствие каждым своим взглядом и прикосновением.

− Ты как? — спросил он.

− Хорошо, да, хорошо, − пролепетала я.

Тогда он облизал второй сосок и несколько раз щелкнул по нему языком. Потом точно так же аккуратно прицепил зажим и на него. Я выгнулась, негромко застонав, когда Морган нежно коснулся языком, а затем подул на один из сосков. Эта чувственная пытка все продолжалась и продолжалась, пока я едва могла стоять на дрожащих ногах.

Морган отстранился от меня. В его взгляде плескались похоть и нужда.

− Сними все остальное, детка.

Я осторожно, чтоб не зацепить болтающуюся цепочку, в рекордные сроки стянула с себя оставшееся и осталась стоять перед ним, одетая только в зажимы для сосков. Морган внимательно осмотрел каждый дюйм моего тела. осторожно потянув за цепочку, он заставил меня ахнуть от переполняющих ощущений. Мои ресницы затрепетали.

− Ляг на кровать и разведи эти шикарные ноги, детка.

Сходя с ума от нетерпения, я устроилась на кровати и развела ноги. Морган стоял в изножье кровати и смотрел на меня пожирающим взглядом.

− Шире, Моника. — Я подчинилась. Он провел рукой по своей заметной выпуклости под брюками. — Покажи, как ты ласкала себя.

Я ошеломленно смотрела на него. Нет, я не была застенчивой и ханжой меня уж точно нельзя было назвать. Но так, как Морган, на меня не смотрел еще ни один мужчина. Таким взглядом собственника. Жарким, волнующим и любящим. Глядя на него, я понимала, что меня все глубже засасывает в Моргана Стайлза. Мы вместе строили наш собственный мир, где правили только мы вдвоем. Мы устанавливали правила для всех игр, в которые играли.

Не дожидаясь повторения его указания, я опустила руку и прошлась ею по своему животу, нырнув ниже к самому чувствительному месту, которое уже пульсировало в ожидании прикосновений. Закружив по клитору нетерпеливыми пальцами, я взялась второй рукой за цепочку и слегка потянула, вызвав легкий укол боли, смешанный с удовольствием. Выгнув спину, я застонала и прикрыла глаза.

− Открой глаза, детка, − хрипло произнес Морган.

Я подчинилась и мои глаза расширились. Когда он успел раздеться? Я смотрела на то как испещренная венами рука медленно двигалась по твердому члену. Переведя взгляд на лицо Моргана, я жадно впитывала выражение блаженства и жажды в его выражении. Эта игра заводила и сводила с ума. Морган каждый раз толкал меня к краю и испытывал все мои пределы, насильно выталкивая за рамки. Это давало ему контроль, а во мне вырабатывало чувство полнейшего доверия.

Давление внизу живота усилилось и я поймала себя на том, что быстрее и хаотичнее закружила пальцами в погоне за освобождением.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍− Остановись, − резко сказал Морган, видя, как закатываются мои глаза. Он всегда знает, когда я уже балансирую на грани. Я не послушалась и продолжила совершать круговые движения. — Моника! — прорычал он. — Я сказал убрать руки!

Я резко убрала руки, слегка зацепив цепочку и дернув ее, причинив себе боль, мало напоминающую удовольствие. Я скривилась, а Морган покачал головой.

− Детка, аккуратнее с игрушками, я же тебя предупреждал. Теперь возьми вторую игрушку. Я хочу посмотреть как этот розовый член входит в твою киску. Сделай это медленно. Включи на комфортную скорость. И медленно, Моника. Не заставляй меня применять меры.

Я взяла вибратор, установила его на среднюю скорость и медленно ввела в себя. Из-за стимуляции клитора я была как будто припухшая внутри. Я каждым миллиметром возбужденной плоти чувствовала игрушку и приятные вибрации, которые она мне дарила. Застонав, я снова легонько потянула зажимы и задала медленный чувственный ритм толчков.

Я почувствовала, как прогнулся матрас рядом со мной и посмотрела на Моргана. Он жадным взглядом впитывал каждый дюйм моего извивающегося тела. Морган легонько щелкнул языком по соску, заставив меня практически закричать. Тот стал настолько чувствительным, что я отчетливо ощущала даже малейшие колебания воздуха. Пальцы Моргана спустились по моему животу, едва касаясь и оставляя после себя дорожку из мурашек. Как только они коснулись напряженного клитора и слегка покружили по нему, в моих глазах взорвались звезды.

Я, не сдерживаясь, выкрикивала его имя между рваными вздохами, грозящими мне разрывом легких. Приходя в себя после сокрушительного оргазма, я почувствовала, как Морган вытянул из меня игрушку и аккуратно снял зажимы. Я сразу выдохнула. Как будто все эти гаджеты мешали мне нормально вдыхать.

Морган расположился между моих ног и нежно погладил щеки ладонями. Я смотрела на его расплывающийся силуэт и мне хотелось плакать. Даже не знаю причины такого эмоционального всплеска, но я действительно была в секунде от того, чтобы разрыдаться.

− Ты в порядке? — Я кивнула, не рискуя раскрыть рта и боясь, что слезы все-таки вырвутся из меня. — Это было очень интенсивно, детка. Ты отлично справилась.

Я почувствовала, как он трется о мое бедро своей твердостью и поняла, что хочу почувствовать его внутри. Я легонько сместилась, чтобы он расположился у моего входа.

− Милая, это будет медленно. Ты не сможешь выдержать такой оргазм еще раз, тебе нужен перерыв.

− Не хочу перерыв, − всхлипнула я и одна предательская слезинка, выскользнув, прочертила мокрую дорожку по моей щеке. — Хочу почувствовать тебя. Не спеша.

Морган вытер слезу кончиком пальца.

− Я люблю тебя, − прошептал он мне в губы, за секунду до того, как начать медленно двигаться.

Он совершал бедрами плавные дразнящие движения, пока его губы и язык убеждали меня в сказанных им словах. Это занятие любовью было не похоже ни на одно из предыдущих. Таким ласковым и нежным Морган еще никогда со мной не был. Он всегда все контролировал, распалял мое тело, доводя до пика, с которого иногда больно падать. В этот раз он был заботливым, внимательным. Морган гладил мое лицо и смотрел в глаза, без слов убеждая меня в своей заботе. Он буквально окружил меня своим теплом и чувством блаженства, заставляя парить высоко над землей.

Я была влюблена. Я была в безопасности. Я растворилась в Моргане и меня эта ситуация полностью устраивала.

− Мо, нам нужно заканчивать сборы.

Я лежала головой на груди Моргана и слышала равномерный стук его сердца. Мои мысли парили где-то далеко, я чувствовала себя как растаявшее мороженое — липкая, мокрая и, если верить Моргану, − сладкая. В ответ на его слова я лишь согласно промычала. Не хотелось вставать. Не хотелось идти. Было только желание продолжать лежать вот так в его теплых объятиях до скончания времен.

Но я поймала себя на мысли, что мое желание переехать к нему лишь частично ослабевает. Я понимала, что теряю свою независимость, но в тот момент мне было на это совершенно наплевать. Если бы Морган предложил родить ребенка, я бы, наверное, согласилась без колебаний. Хотя нет, скорее всего, нет.

− Давай, красавица. Покончим с этим и поедем поедим.

− Где? В ресторане? В спортивной одежде? — рассмеялась я.

− Почему? Можем заскочить в пиццерию.

− А мы можем после сборов приехать домой, принять душ и заказать пиццу домой? Мы будем поедать ее и снова смотреть фильмы.

Морган смотрел на меня с улыбкой. Легонько стукнув меня указательным пальцем по кончику носа, он ответил:

− Кто-то действительно становится домашней кошечкой.

− Мурр.

Морган рассмеялся и прижал меня сильнее, почти выбивая из меня воздух. Потом отпустил и поднялся с кровати. После таких расслабляющих упражнений работа пошла быстрее. Мы собирали вещи гораздо быстрее, желая как можно скорее оказаться дома, чтобы повторить наш вчерашний ритуал. Из радостных мыслей меня вырвал злой голос мужа.

− Какого… черта?

− Что там? — спросила я, выглядывая из гардероба.

− Это шутка какая-то?

Я внимательно посмотрела на стоящего в середине комнаты Моргана с очень злым выражением лица. В руке он держал… мой блокнот «неотложку». Это был маленький синий блокнот с наклеенным на него красным крестом (спасибо Роуз). Это был… как бы сказать… Да, блокнот-«неотложка». Другое название сложно подобрать.

Морган рассеянно листал его и бубнел имена, записанные в книжечке, пока я, застывшая смотрела на него во все глаза.

− Лукас — вечеринка у бассейна, − перечислял он. — Том «упругий язык». Без имени, но очень талантлив. Робин-бобин. Сара?− Он посмотрел на меня злым и изумленным взглядом. — Ты спала с женщиной?

− Ээ… нет… это… Слушай, это все было так давно и утратило актуальность. Я ведь теперь замужняя женщина и ты можешь просто выбросить его.

− Кто такая Сара, Мо? — настаивал Морган сиплым голосом.

Вся напряженная поза мужчины говорила о том, что он не отступится, пока не получит ответ. Черт.

− Сара — это приятельница.

− Тогда что ее номер делает в твоем потрахушном блокноте?

− Блокнот-неотложка, − брякнула я, не подумав, чем еще сильнее разозлила Моргана. Он швырнул блокнот в стену с низким рыком. Я слегка подпрыгнула от неожиданности.

− Какая, блять, разница, как она называется? Кто такая Сара, Моника?

− Говорила же тебе: приятельница. А номер в блокноте не ее, − Я потупила взгляд и, сглотнув ком в горле, закончила: − Это номер ее мужа.

− Мужа? — шепотом спросил Морган. Что-то было в шепоте такое, что заставляло внутренности сжиматься от страха.

− Бывшего. Бывшего мужа, − поспешила исправиться я.

− Блять, с меня хватит, − проревел Морган и вылетел за дверь.

Я снова подпрыгнула, когда входная дверь с грохотом захлопнулась. Я на автомате повернулась и начала разбирать все из коробок и раскладывать на свои места. Выбросила уже ненужный блокнот-неотложку и продолжила заполнять полки и ящики вещами, которые покинули свои места несколько минут назад.

Из моих глаз тихо лились крупные слезы и я, неспособная остановить себя, постоянно повторяла:

− Я говорила, что ничего не получится. Я знала, что так и будет. Я все только порчу. Я не создана для отношений.

Несколько раз мой взгляд возвращался к блокноту в корзине и я почти протягивала руку, чтобы вытащить его, убежденная, что вся моя личная жизнь будет состоять из одноразовых связей с такими вот Лукасами и мужьями Сары. Тьфу, бывшими мужьями.

Спустя час, когда мое отчаяние сменилось онемением и я как робот укладывала вещи, попутно сортируя, я услышала как открылась и закрылась входная дверь. Я слышала шаги. Я знала, что это Морган, но не могла повернуться к нему и заговорить. Даже в глаза ему смотреть было больно. Я снова все испортила. И была уверена, что это был не последний раз.

Я почувствовала тепло за своей спиной и на мои плечи легли крепкие руки мужа.

− Прости, детка, − прошептал он мне в волосы, обдав кожу головы горячим дыханием. — Не могу думать о тебе с другими мужчинами. Я готов начать убивать, как только представлю себе, что со всеми из этого блокнота ты спала.

«Не со всеми. Далеко не со всеми», — подумала я, но озвучивать мысль не стала. Для себя я уже приняла обреченность нашего брака.

− Мо, зачем ты разобрала эти коробки?

− Потому что подумала, что ты меня больше не захочешь в своем доме.

− Что за глупости? — Морган развернул меня к себе и заключил мое лицо в колыбель своих ладоней. — Я всегда буду хотеть тебя в нашем доме. Поэтому давай соберем вещи и вызовем доставку на завтра. А потом закажем пиццу и будем смотреть старые фильмы. Хорошо?

Я кивнула и почувствовала, как по щеке сбежала еще одна слезинка, которую Морган ловко поймал подушечкой большого пальца.

Глава 21

Морган

Неделя предполагала быть тяжелой. У меня начался новый крупный проект, а Моника готовила две статьи для следующего номера. У нас едва ли хватало времени друг на друга. Несмотря на то, что мы выяснили все разногласия, между нами все равно оставалось напряжение. В отношениях творилось черт знает что, а у меня даже не было времени, чтобы все исправить. Я пытался сделать это банальными способами: посылал цветы жене в офис, заказывал для нее ланч, когда у нее не было времени на обед, приглашал в рестораны на ужин. И, хоть она отказывалась по причине своей занятости, я все равно ставил галочку в списке попыток наладить отношения. Откровенно говоря, я и сам в глубине души радовался, что она отказывалась, потому что у меня на счету была каждая минута свободного времени.

Так прошел месяц. Быстрые занятия сексом, после которых каждый утыкался в свой ноутбук. Вместо чувственных поцелуев — чмок на бегу. Вместо жарких объятий — неловкие тискания. Тоже на бегу. Мы теряли связь. Но из-за своей занятости не успевали это заметить.

Я был спокоен, потому что Мо была рядом и я знал, что в любой момент могу прижать ее к двери, сорвать шорты с ее очаровательной попки и по-быстрому трахнуть, удовлетворяя свой и ее голод.

Нас устраивало все. Первые полгода. Пока мы окончательно не начали терять связь. Я осознал это, когда окончательно завершил проект и передал его строительной компании.

В день, когда все начало лететь к чертям, я сидел вечером в своем домашнем кабинете и разговаривал по телефону с Джорджем Хавилендом — специалистом по бассейнам. Он был моим партнерам по разработке проекта последнего особняка.

− Морган, не знаю, что конкретно, но что-то не так с этим домиком у бассейна. Его надо переконструировать или сделать из более легких материалов. Не знаю.

− Джордж, я думаю, мы поторопились и допустили ошибку.

− Тогда давай исправим ее. Скажи парням, пускай просто облегчат конструкцию домика.

− Хорошо. Думаю, ты прав. До связи.

Я положил трубку и быстро написал сообщение в групповой чат своей команды, чтобы они ко вторнику подготовили исправления в проект. Получив положительный ответ, я заблокировал телефон и закрыл ноутбук.

Я вышел в кухню, где сидела задумчивая Моника. Она потягивала кофе, сидя за барной стойкой, и молча смотрела в окно. Я подошел сзади и, заключив ее в объятия, поцеловал в макушку. Она не отреагировала. Обойдя жену, я приподнял пальцем ее подбородок и заглянул в глаза. Взгляд был грустным и немного отрешенным.

− Эй, детка, все хорошо? — Она кивнула. — Устала?

− Немного, − ответила она, мягко высвобождая свой подбородок и делая глоток своего напитка.

Я развернулся и подошел к холодильнику. Открыв, просканировал взглядом имеющиеся запасы, но ничего мне не приглянулось.

− Может, выйдем пообедать?

− Я договорилась с девочками пойти на шопинг.

− С какими девочками?

− С Элли и Мартой.

− Кто такая Марта? — спросил я, наливая себе кофе.

− Я тебе рассказывала о ней. Марта — стажер из издательства.

− Не помню такого разговора.

Она легко дернула плечами.

− Наверное, твои мысли были в очередном проекте, − напряженно ответила она.

Я поставил чашку на столешницу громче, чем полагалось.

− Мо, что-то не так?

Я чувствовал витавшее в воздухе напряжение. Его можно было буквально резать ножом. Но Моника, как всегда, заталкивала свои истинные чувства в самую глубину, откуда их вытянуть можно было только щипцами. Раскаленными.

− Нет. — Снова это подергивание плечами. Недавно приобретенная ею привычка начинала меня раздражать. Как и привычка скрывать то, что у нее на уме.

− Ты уверена? Мы можем поговорить.

Она прервала меня, выразительно посмотрев на часы на запястье и тут же вскочила с места.

− Прости, дорогой, мне пора бежать.

Она чмокнула меня в щеку и, схватив ключи с сумочкой с тумбочки возле двери, выпорхнула из квартиры.

Дорогой? Она никогда меня так не называла. И этот фальшиво-радостный тон совсем не добавлял оптимизма сложившейся ситуации.

Я плюхнулся на стул и простонал, опустив лицо в ладони. Это были действительно напряженные полгода. Мой крупный проект, новая должность Мо с увеличившимся количеством обязанностей. Я чувствовал необходимость все наладить. Выход из ситуации я видел в поездке куда-нибудь на райский остров, где будем только я, Моника и нега. Там мы могли бы спокойно выяснить все вопросы. Там мы могли бы вернуть душевный комфорт и разжечь наши чувства с новой силой. Ну, и я чувствовал необходимость поговорить с ней о будущем. Мы должны были что-то сделать с нашими карьерами, чтобы они не мешали отношениям в семье.

Должны были прекратиться регулярные задержки на работе. Ночные дедлайны вместо сна. И попытки закончить статью, пока я вколачиваюсь в жену сзади. Хотя нет, это можно оставить. Мо чертовски горячо выглядела в одних очках перед ноутбуком, наклоненная над столом, пока я удовлетворял нашу похоть. Ей тогда не удалось напечатать ни слова, хоть она и делала вид, что пыталась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я провел весь день, слоняясь по квартире. Вышел в ближайшее кафе, чтобы поужинать. Отправил сообщение Монике с вопросом, не хочет ли она присоединиться. Через пятнадцать минут получил односложный ответ «Занята.»

В девять вечера я снова был в кабинете и разговаривал по телефону с подрядчиком, когда услышал как открылась и закрылась входная дверь. Мимо кабинета прошагала Мо, легонько помахав мне, когда увидела, что я вишу на телефоне. И так она никогда не делала. Раньше она приходила и забиралась ко мне на колени, бесстыже потираясь о меня своим греховным телом. Пару раз я даже получал минет во время деловой беседы. Ей было плевать на то, с кем я разговаривал. Хоть с самим Папой Римским. Если Мо хотела секса, она его получала. Но теперь все изменилось. Мы изменились.

Я быстро завершил разговор и пошел в спальню. Услышав шум воды из ванной, я напрягся. Присев на край кровати, я сжал кулаки, пытаясь отогнать мысли, которые невольно закрадывались мне в голову. Односложные сообщения целый день. Неизвестная Марта с работы. Она никогда ни с кем не дружила с работы. Отсутствие целый день. То, как она соскочила утром со стула и вприпрыжку убежала на встречу «с девочками». И теперь это. Она даже не поцеловала меня, но уже моется в душе. Что будет думать нормальный мужик? Точно. Он будет думать, что он у нее не один. Я инстинктивно потер центр груди, даже не заметив узел, который там образовался.

Через две минуты вода прекратилась и еще через несколько из ванной вышла Мо, обернутая в полотенце. По белокурым локонам стекала вода на грудь и спину. Она выглядела потрясающе. Без макияжа Моника выглядела невинной соблазнительницей с этими пухлыми губами и большими голубыми глазами. Она была совершенством. Совершенством, которое, существовала вероятность, что я делил с кем-то. Эта мысль заставила меня напрячься. Снова.

Заметив меня, Мо сжала полотенце крепче и прошагала мимо к комоду. Достала из него шелковую пижаму и начала идти в сторону ванной.

− Мо, − позвал я. Она обернулась. — Переоденься здесь.

− Почему?

− Ты раньше никогда не уходила в ванную, чтобы переодеться.

Она повторила этот свой гребаный жест плечами.

− Ты просто не обращал внимания.

− Мо, ты можешь мне сказать, что происходит?

− Ничего. — И опять. Это. Чертово. Подергивание. Плечами. Как будто не знает, что еще сказать.

− Мы должны поговорить.

− О чем?

− О том, что между нами происходит.

− Все между нами нормально.

− Ни хрена не нормально! — крикнул я, подскакивая с кровати. — Где ты была целый день?

− Я тебе уже говорила. И перестань орать на меня!

− Почему ты сразу пошла в душ?

− Потому что устала и хотела искупаться.

− После чего? После шопинга тебе так сильно захотелось искупаться? — Вот. Я задал этот идиотский вопрос.

Моника прищурилась, внимательно вглядываясь в мое лицо. Мне даже стало немного неудобно от мыслей, крутящихся в моей голове. Через несколько секунд в ее взгляде отразилось понимание и глаза ошеломленно расширились.

− Твою. Мать! — крикнула она. — Ты серьезно думаешь, что я тебе изменяю?

− А что еще я должен думать? Марта, которую я не знаю. Странные ответы на вопросы в сообщениях. Душ сразу по приходу домой.

− Ты издеваешься? Как еще я должна отвечать, стоя в кабинке раздевалки с одной надетой штаниной? Или, может, мне стоило расписать тебе, какое удовольствие я получала во время депиляции? Ты совсем свихнулся, Морган? — Моника размахивала рукой, в которой держала пижаму и та как будто танцевала гневный танец, подчеркивая резкость ее слов.

Я почувствовал себя дураком. Я так мало уделял внимания жене, что начал придумывать ее несуществующий роман. Из-за этого разозлился еще сильнее.

− Тогда почему ты не поцеловала меня, когда вернулась?

− Потому что злилась на тебя, понятно?

− За что? Мо, ну какого хера я опять сделал не так? — Я вскинул руки и резко опустил их.

− За то, что назвал наш брак ошибкой и сказал, что мы поторопились!

− Какого?.. Когда я такое говорил?

− Сегодня по телефону. Когда разговаривал с Джорджем. Меня это обидело, ясно? Ты первый захотел поиграть в семью, а теперь…

Я перебил ее сразу, как только мозг обработал информацию и я понял, о каком разговоре идет речь.

− Мо, я говорил не с Муном и не о нас! Это был специалист по бассейнам и мы обсуждали последний проект!

− Прекрасная отговорка, мистер Стайлз! Очень удобная у тебя работа.

− Позвони ему, если хочешь! — выкрикнул я, хватая телефон с кровати и протягивая ей.

Моника недоверчиво покосилась на гаджет, но брать не стала.

− Тебе не кажется, что мы зашли в тупик? Может, нам взять перерыв? — спросила она, отводя взгляд.

Моя ярость достигла точки кипения и я швырнул телефон в стену, отчего тот разлетелся на кусочки. Мне было плевать. Важно было только то, что происходило в тот момент между мной и женой. Моника от громкого звука слегка подпрыгнула и посмотрела на меня со злостью. Ее грудь под слегка съехавшим полотенцем быстро опускалась и поднималась, приковывая к себе внимание.

Мой член так некстати натянул ткань спортивных штанов и я сглотнул.

− Какой. На хер. Перерыв?

Я в два шага оказался перед ней и, схватив за руки оторвал их от полотенца. Мо ахнула и попыталась вырвать руки из моей хватки. Но была слишком слаба для этого. Я рассматривал ее обнаженное тело жадным взглядом, поглощая каждый миллиметр безупречной кожи. Мне хотелось наказать ее за то, что мы оба натворили. Хотелось трахнуть ее так жестко, как никогда.

Заведя руки ей за спину, я потащил Мо к кровати.

− Морган, пусти. Что ты делаешь?

Она пыталась вырваться и заглянуть мне в глаза. А там сидел выпущенный на свободу монстр, который был глух к мольбам красивых блондинок. Хотя нет, они его только раззадоривали.

Нагнув Мо над кроватью, я вдавливал ее в матрас одной рукой, пока второй высвобождал пульсирующий член из штанов. В тот момент во мне бушевали множество чувств, но я точно не был насильником, способным причинить ей боль, а потому, стянув одежду, дотронулся до средоточия удовольствия Моники и удивился, обнаружив, что между ее бедрами влажно. Как будто перед этим у нас была долгая прелюдия.

Чертыхнувшись, я резко вошел в нее до упора и Мо закричала. Я не церемонился, не был ласков, не пробовал даже смягчиться. Я вдалбливался в нее, вкладывая всю ненависть и злость. Чувства, которые я испытывал к ней, к себе, к нам и тому бардаку, в который мы снова превратили наши отношения. Я не останавливался ни на секунду, а Моника принимала каждый толчок. Ее крики, возмущение и ругань превратились в стоны удовольствия и подбадривания, когда она просила еще и глубже. Это была какая-то чертова извращенная игра, которая мне совсем не нравилась. Но член был в восторге.

Я врывался в нее все быстрее и быстрее, словно наказывая не только свою жену, но и себя. Разрывая нашу нежную связь своим поведением животного. Как будто переступал невидимую грань. Складывалось впечатление, что после этого ничего уже не будет прежним. Словно этот взаимный акт насилия окончательно разрушит все теплые чувства, что между нами были.

Я забылся на некоторое время, механически повторяя свои действия, пока стоны Мо не превратились в тихие хрипы, а я не почувствовал пульсацию внутри нее. Через пару толчков я кончил так сильно, как будто у меня не было секса месяц.

Мы оставались в прежнем положении не дольше десяти секунд, пока я не осознал, что только что произошло. Я практически изнасиловал свою жену. Потому что ревновал. Потому что злился. Потому что ненавидел. Кого? Точно не Монику. Может быть, ненавидел то, чем стали наши отношения. Они никогда не были легкими. Но теперь все окончательно запуталось.

Я вышел из нее и вернул штаны на место. Выругавшись и посмотрев на распластанное на кровати тело жены, я резко развернулся и вышел из квартиры. Мне нужно было побыть самому и подумать, какого черта там произошло и как исправить теперь еще и эту херню.

Остаток вечера и часть ночи я провел в баре неподалеку от дома. С барменом Томом мы были знакомы уже почти пять лет. Так что у меня не было недостатка в общении и, конечно, крепких напитках. Почти не помню, как добрался домой. Помню только, что меня привел сын Тома Лэндон, за что я ему пытался предложить деньги, но он отказался. Еще помню холодную постель, в которой не было Моники, и мои попытки кричать на всю квартиру ее имя, чтобы пришла и согрела меня. Ответа не последовало и я, в последний раз прохрипев тихо ее имя, провалился в желанное забытье.

Глава 22

Моника

Я открыла глаза и с трудом поняла, где нахожусь. Оглядевшись, узнала собственную квартиру. Как я так быстро успела отвыкнуть от своего дома? Но разбудил меня не свет, льющийся из окна, и не родные запахи. Меня разбудил грохот в дверь и то, как громко Морган выкрикивал мое имя из коридора.

Нехотя я поднялась с дивана и поплелась открывать, иначе мы рисковали тем, что соседи вызовут полицию. Как только я распахнула дверь, Морган налетел на меня, словно ураган. Подхватив на руки и захлопнув ногой дверь, он прижал меня к себе и пошел в гостиную. Я даже ахнуть не успела, как он уселся на диван, посадив меня к себе на колени.

Я попыталась отстраниться, как минимум, от едкого запаха алкоголя. Но Морган не позволил, крепко прижав меня к своей груди.

− Прости, детка. Это просто бред какой-то, − прошептал он, судорожно вздыхая. — Не уходи от меня. Прошу тебя.

− Я не собиралась. Просто… − Он приподнял мое лицо ладонями и вопросительно посмотрел на меня.

− Просто что?

− Возможно, нам действительно стоит сделать перерыв? Посмотри на нас. На наши отношения. Может, мы не созданы для…

Он не дал договорить, накрыв мои губы своими. Несмотря на запах алкоголя, он все еще пах Морганом. Он на вкус был как Морган. Как мой собственный рай. Я отдалась нежному поцелую и позволила мужу вести.

Через несколько ошеломительных минут он оторвался от меня и прижался своим лбом к моему.

− Я боюсь потерять тебя.

− Морган, − тихо сказала я, пытаясь скрыть отчаяние в голосе, − послушай и не перебивай. Возможно, я права и это не для нас? Может, я не создана для нормальных отношений. Мой дурацкий характер, работа, желание делать все по своему сценарию. Я не хочу доводить тебя — да, и себя тоже — до нервного срыва. Не хочу, чтобы все закончилось твоей ненавистью ко мне.

− Детка, − прошептал он.

− Мы ведь можем продолжать встречаться, ночевать друг у друга, весело проводить время. Но наши отношения не будут испорчены рутиной. Нам всегда будет весело и легко вместе.

− Но я хочу семью, − возразил он, утыкаясь мне в шею.

− Ладно, давай поступим так. — Я пересела на диван, но оставила перекинутые через него ноги. — У каждого из нас будет свое пространство. Мы будем спать друг с другом, ночевать, когда захочется, но фактически не будем вместе жить. Если у нас обоих возникнет такое желание, мы снова сойдемся. Но это будет тогда, когда мы оба действительно почувствуем такую потребность. И это не будет спонтанным решением, принятым за три минуты на свадьбе друзей. — Я смотрела в его измученное лицо и понимала, что в том, как он из цветущего сексуального мужчины начал превращаться в мученика, виновата была только я. — Морган, послушай. Мне действительно нужно время, чтобы привыкнуть, что я не сама и что решения нужно принимать, согласовывая с кем-то. То же касается построения планов и походов куда бы то ни было. Господи, да мы даже с семьями друг друга не знакомы.

− Зато мы все о них знаем, − заметил Морган, невесело усмехнувшись.

− Да, это точно. Но мы должны привыкнуть ко всему этому. Наш брак… он… все произошло слишком стремительно. Это чересчур для меня. И для тебя, думаю, тоже.

− А что, если мы родим ребенка? — выпалил Морган с надеждой в глазах.

Я вздохнула, взяв его огромную ладонь в свои руки.

− Это не поможет, а только усугубит ситуацию и ты сам это понимаешь. Нам сначала нужно научиться жить вдвоем, а уже потом приводить в этот мир нового человека.

Морган обреченно кивнул, видимо, исчерпав все свои аргументы. Мой вздох был полон облегчения. Мне казалось, что я уговорила мужа выпустить меня из клетки и теперь могла расправить крылья.

− Так значит, гостевой брак? — спросил он с горечью.

− Мы только попробуем, − мягко сказала я.

− Прости за вчерашнее. Я повел себя как ублюдок.

− Это нормально, что ты разозлился.

− Когда ты стала такой понимающей? — с горькой улыбкой осведомился он.

Где-то между двумя и тремя часами ночи. Когда приняла для себя решение. Если бы он не согласился на гостевой брак, вторым вариантом разрешения нашей ситуации стал бы развод.

В ответ на его вопрос я просто пожала плечами. Морган притянул меня к своему боку и, крепко прижав, поцеловал в висок.

− Ты же знаешь, что я люблю тебя? — спросил он.

− Да. И я тебя тоже люблю, Морган.

− Я только надеюсь, что пока мы будем искать баланс, не растеряем те чувства, которые имеем, − со вздохом сказал он.

− Мо, ты с ума сошла? — кричала Роуз во время нашей традиционной связи по Скайпу.

− С чего вдруг? — удивилась я, накладывая второй слой лака на ногти на ногах.

− А с того, подруга, что ты фактически продинамила мужа, − философски изрек лежащей в ваннепо ту сторону экрана Грег.

− Мо, ты должна все исправить. Это брак. Семья. Не эксперимент. — настаивала Роуз.

Я закатила глаза.

− Я рада, что у вас там в вашем раю все отлично, но ты не думала, что не всем такой расклад подходит?

− А как ты собираешься детей с ним воспитывать? — спросил Грег.

Я выразительно подняла одну бровь и сделала глоток вина из стоящего на тумбочке возле кровати бокала.

− Твою мать, Мо, это хреново кончится, − снова встряла подруга.

Я ткнула кисточкой от лака в сторону экрана.

− Если вы, две старые сучки, не будете нагнетать обстановку, то все будет хорошо. Нас с Морганом все устраивает.

− Ага, так устраивает, что вы даже толком не созваниваетесь и не списываетесь.

Она выжидательно смотрела на меня, но парировать было нечем. За эти две недели после нашего разговора на моем диване, мы почти не разговаривали. Пару раз о доставке моих вещей обратно домой, пару раз занимались сексом по телефону и еще я получила его сообщение о том, что он уезжает в командировку. Все.

− Эм… но Морган же в командировке.

− Да, я в курсе. Только он в отъезде всего три дня, долбаная ты дура! — выкрикнула Роуз.

− Оу, подруга, полегче, − ухмыльнулась я. — Такое ощущение, что тебе это приносит личную боль.

− Так, дамы, я отчаливаю, − произнес Грег. — Такие драмы не для меня. К тому же, Джек вернулся и… ну, в общем мне пора.

− Привет, девочки, − крикнул невидимый нам муж Грега.

Мы обе промолчали. Грег просто вышел из чата.

− Я просто хочу, чтобы ты позволила себе быть счастливой, − расстроенно произнесла Роуз.

− Я счастлива, Рози. Меня все устраивает.

− Мо, которую все устраивает, всегда щебечет и никогда не отменяет наш еженедельный чат как в прошлую субботу.

− Я была занята.

− Да. Я поняла. Я тоже сейчас буду отключаться, но хочу тебе сказать одну вещь. Позволь себе быть счастливой.

− Да я, черт возьми, счастлива! — крикнула я, пытаясь донести до подруги свою точку зрения.

− Не сомневаюсь. Только по ночам тебя не будет греть работа. И суп она в постель не принесет, если ты заболеешь.

− Я не болею. — по-детски возразила я.

− Все мы болеем. А еще стареем и наши детородные органы утрачивают возможность зачать и выносить ребенка. Только осознаем мы это поздно.

− Роуз, прекрати. Как только Мун тебя обрюхатил, ты превратилась в эдакую наседку. Может, я совсем детей не хочу! Не думала о таком? Да и вообще, какого хера? Мне что, пятнадцать и я стою перед родителями? Я сама принимаю решения! Мы с Морганом так решили и нас все устраивает.

Роуз тоскливо посмотрела на меня и произнесла:

− Ты. Так решила ты, не оставив ему выбора.

И отключилась.

− Черт! — крикнула я, захлопнув ноутбук.

Схватив бокал с тумбочки, я за три глотка его осушила. Уставившись в стену, я просидела несколько минут, пытаясь проанализировать что только что произошло. Да, говорить, что Мун ее обрюхатил было грубо. Они любят друг друга и хотят этого ребенка. А я? Чего хочу я?

А я хочу веселиться! Приняв такое решение, я позвонила Марте и договорилась встретиться с ней в клубе неподалеку. Это то, что было мне нужно.

Как только я надела платье, раздался звонок в дверь. Я босиком прошагала до прихожей и выглянула в глазок. Морган.

Распахнув дверь, я кинулась ему на шею.

− Привет, дикая штучка, − со смехом произнес он мне в волосы.

Я немного отстранилась и припала к его губам. Ох, я так по нему соскучилась. Ну, и еще мне не хватало секса. А раз уж мы договорились об эксклюзивных правах друг на друга, он должен был мне обеспечить облегчение. Я набросилась на его рот, как путник в пустыне — к источнику. Морган сначала опешил, но не дал моей гордости скатиться в канаву и ответил на поцелуй так же пылко.

Я едва осознавала, что происходит, когда он подхватил меня на руки и принес в спальню. Почти не помню как мы быстро раздевались, не разъединяя рук. Как падала на кровать и как он оказался сверху на мне тоже было в тумане. Все, что помню — наши руки и губы были везде, он врывался в меня с такой силой и жаждой, что я пару раз была на грани потери сознания от переполнявших чувств. Помню как он шептал мне, насколько сильно соскучился, а я вторила ему эхом. То, как он говорил о любви ко мне и невозможности провести без меня еще хотя бы еще одну ночь, подтверждало мои мысли и укрепляло уверенность в принятом решении. Ради такого дикого желания и сжигающей страсти стоит попробовать гостевой брак. Я была уверена, что этот тип отношений нам подходит как никому другому.

Морган лениво перебирал мои волосы, разметавшиеся по его голой груди, пока я кончиком пальца выводила круги на его животе. Он рассказывал о своей командировке и о том, что через два дня должен был уехать еще на неделю.

− Хочу остаться с тобой эти два дня.

Я подняла голову, как только представила ощущение его твердого тела напротив своего каждую ночь. От этого тепло разлилось по всему телу. Я подумала, что это было отличной идеей, потому что в эти выходные не взяла себе никакой работы. И мое тело настолько ломилось от усталости после марафона подготовки номера в печать, что я была бы счастлива пролежать с ним все выходные на диване или кровати перед телевизором. Я ощущала такую слабость, что, казалось, готова была уснуть прямо на нем.

− Я бы тоже этого хотела.

Морган широко улыбнулся.

− Тогда решено. Что закажем на ужин? Или пойдем в ресторан? Ты собиралась, кстати, куда-то выйти?

− Мм, да. Я думала пойти с Мартой в клуб развеяться. Но тут пришел мой муж и буквально снес мои планы. — Клянусь, улыбка Моргана стала еще шире и он подмигнул. Я обожала такую игривую версию своего мужа. — Так что да, мои планы полетели к чертям.

− Ну, ты накрашена и у тебя даже платье готово, так что можем выбраться куда-то поесть.

Я рассмеялась.

− Могу себе представить, как я накрашена. Примерно как мама-панда перед встречей с папой.

− Ну, с папой тебе макияж совсем не нужен.

− Ладно, мистер Стайлз. Раз мы оба голодны, то закажем домой.

Я поднялась и обнаженной прошла на кухню, где взяла меню ресторанов, и вернулась в спальню. На кровати лежал мой мужчина во всей красе, не прикрывшись. Его огромные руки расположились под головой, он смотрел прямо на меня оценивающим взглядом и я заметила, как его естество возвращается к жизни. Буквально за секунды, пока я шла от дверного проема до кровати, Морган был уже в полной боевой готовности. И это была еще одна галочка в пользу отношений на расстоянии. Он всегда готов для меня. И секс просто крышесносный.

Отбросив меню в сторону, я оседлала мужа. Чертово блаженство.

После второго раунда мы все-таки заказали еду и даже успели принять совместный душ до того, как ее доставили. Во время ужина мы смотрели Нетфликс. Потом переместились на диван. Мы лежали, ни на секунду не отрывая рук друг от друга. Это было потрясающее ощущение. Горячее тело мужа, его нежные прикосновения и ласковые слова ввергали меня в нирвану. Я поймала себя на мысли, что могла бы проводить так каждый вечер и бонусом получать отличный секс перед сном. Но я быстро отбросила это, в который раз напомнив себе о том, что наши отношения превращаются в катастрофу, как только мы пытаемся жить вместе.

− Детка, чем завтра займемся? — спросил Морган после окончания очередного фильма.

Я зевнула, издав тихий писк. Прикрыв рот я захихикала, вызвав ласковую улыбку Моргана.

− Не знаю. Я бы провалялась все выходные в постели.

− Ты выглядишь уставшей.

− Тяжелая неделя на работе. Мало спала, мы сдавали номер в четверг.

− Тогда тебе действительно нужен отдых. Я на завтра записан на массаж. Не хочешь со мной? Лорен могла бы помочь тебе расслабиться.

Я напряглась и подняла голову, чтобы заглянуть в безмятежное лицо мужа.

− Лорен?

− Да, моя массажистка, − беззаботно ответил он, как будто это ничего не значило. Как будто его завтра не будут касаться руки чужой женщины.

− И как часто ты к ней ходишь?

− Раз в две недели.

Я прикусила губу, пытаясь не выдать своей ревности. В конце концов, это же просто массаж. Правда? Прежде, чем смогла себя остановить, я выпалила:

− Да, я пойду с тобой.

− Тогда напишу ей, что завтра буду не сам, − отозвался Морган, потянувшись к столику за своим телефоном.

Я как коршун следила за тем, что он писал массажистке.

Морган: «Привет. Я завтра буду не сам. Есть возможность одновременного массажа?»

Не прошло и минуты, как она ответила.

«Конечно, красавчик. Все будет в лучшем виде. Селеста свободна.»

Сначала Лорен, а теперь еще и Селеста? У них что там, притон какой-то? Я очень сильно кусала губу, сдерживая бушующую ревность внутри тела. Морган отложил телефон и снова обнял меня. Вздохнув, я попыталась расслабиться и вникнуть в сюжет фильма, параллельно думая о том, была бы я так взволнована окружающими Моргана женщинами, если бы постоянно находилась рядом с ним.

Глава 23

Морган

Мы за руку вошли в массажный салон, где нас широкой улыбкой встретила администратор Саманта.

− Мистер Стайлз, Лорен ждет вас у себя, как всегда. А ваша спутница, полагаю, к Селесте, − произнесла она, указывая на Монику.

Та тихо поздоровалась и кивнула. Моника была хмурой с самого утра. Даже секс у нас получился какой-то напряженный. Я пытался разведать причину ее нервозности, но она отмахнулась, пробормотав что-то об усталости. Полагаю, у моей жены приближались критические дни. В такие периоды она становилась больше похожа на злобного цербера, чем на ласковую хохотушку, которой являлась.

Из кабинета выскочила Лорен и подошла ко мне. Поцеловав меня в щеку, девушка положила руку мне на предплечье.

− Ну как дела у моего любимого пациента? — спросила она.

− Все хорошо. Познакомься, это Моника.

Я повернулся, чтобы представить Мо Лорен, но моя жена со словами «С меня хватит» вылетела из салона. Пару секунд я хмуро пялился на дверь, за которой она исчезла, пытаясь осознать, какого черта произошло и что могло ее расстроить. Быстро извинившись, я поспешил на улицу за Моникой. Выскочив на тротуар, я заметил ее удаляющуюся фигуру, и побежал следом. Догнав жену, я взял ее за запястье и развернул к себе.

− Мо, какого хрена сейчас произошло? — спросил я.

− Ничего. Иди, Морган, к своему любимому «доктору» − Мо показала пальцами кавычки, злобно глядя на меня.

− Ты можешь нормально объяснить, что случилось?

− Случилась добрый доктор.

− Господи, ты ревнуешь. — Я произнес это как утверждение, потому что чувство было ясным как день. От реакции Мо по моему телу разлилось тепло. Она молча стояла на тротуаре и хмуро смотрела на меня. — Детка?

− А что, есть повод? — спросила Моника, выдернув руку из моей хватки и скрестив их на груди.

− Нет. — Я уже вовсю улыбался, так забавно она выглядела, когда ревновала. — Ты ведь знаешь, что ты моя единственная.

Я подошел ближе и обнял свою злючку. Она не упиралась, но и не обняла в ответ.

− Тогда какого черта она тебя целует и хватает за руки? Мне кажется, это выходит за рамки профессионального отношения врача к пациенту.

− Мы знакомы с Лорен миллион лет. Она была моим массажистом еще со времен колледжа. Между нами никогда ничего не было, − приврал я. Думаю, история о нашей с Лорен ночи вряд ли бы обрадовала Монику. А если бы она еще узнала, что в этой оргии участвовала еще и девушка Лорен Сара, она бы точно не поменяла своего отношения к Лорен на положительное.

− И что? Ты видел, как она на тебя смотрит?

− Как?

− Как на добычу, − буркнула она и я рассмеялся.

− Милая, она лесбиянка, − шепнул я ей на ухо.

Моника резко вскинула голову.

− Правда?

− Ага. И счастлива в браке со своей женой уже лет пять.

Моника выдохнула и сразу расслабилась.

− Ну что, мы пойдем на массаж?

Она только кивнула и, взяв меня за руку, повела обратно к салону.

После массажа мы весь день снова провели на диване. Моника постоянно отключалась. Вот она смотрит фильм и обсуждает его со мной — а через минуту уже спит. Я начал волноваться о ее истощении. Когда я предложил ей ненадолго уйти в отпуск, она только отмахнулась от меня и сказала, что утром будет в порядке. Больше всего я переживал, потому что в шесть утра улетал в Бостон и не мог быть рядом с ней, чтобы убедиться в том, что ее самочувствие наладилось.

Утром я, поцеловав жену, улетел на встречу с застройщиком. Я написал Мо несколько сообщений в понедельник, но не получил ответа. Сидя вечером в номере, я не выдержал молчанки и позвонил ей. Моника ответила хриплым голосом.

− Привет.

− Детка, что с твоим голосом?

− Мне кажется, я приболела.

− Приболела? — взволнованно произнес я, вскочив с постели.

− Ага. Я сплю целый день. А еще меня трижды вырвало.

Мое сердце забилось чаще. Я даже боялся вслух произносить свое предположение, чтобы не спугнуть Монику.

− Ты была у врача?

− Нет. Думаю, это переутомление. Я отосплюсь и все встанет на свои места.

− Милая, не шути со здоровьем.

− Все будет хорошо, — вздохнула она. — Как твоя поездка?

− Думаю, закончится раньше, чем ожидалось. Похоже, мы быстро подпишем контракт и я вернусь домой.

− Звучит здорово, − вяло пробормотала она.

− Мо, меня беспокоит твое состояние.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍− Я буду в порядке, правда.

− Ты всегда так говоришь, когда не уверена в своих словах.

− Как?

− Ты добавляешь вот это «правда», − заметил я. После пары минут тишины, я отозвался. — Ладно, Мо, отдыхай, я завтра позвоню.

− Ага. Люблю тебя, Морган.

− И я тебя, детка.

Я положил трубку и уставился в окно. Даже самому себе я боялся признаться в своих подозрениях. Неужели Мо была беременна? Это все меняло. Я собирался стать отцом, самым лучшим отцом на свете. Я простоял у окна долгое время, фантазируя о том, каким будет мой сын. Как буду баловать его и любить. Как он будет похож на меня и совсем немного на свою красавицу маму. В отражении окна я увидел свое лицо с растянувшейся на нем улыбкой. Я стану папой!

Но моим мечтам не было суждено осуществиться как по щелчку пальцев. Утром мне написала Мо и сказала, что ночью ее забрала скорая. У Моники был кишечный грипп. Я получил около десятка сообщений с примерно одинаковым содержанием: «Я умираю». Отличались они только дополнениями:

«Спрячь мой вибратор перед похоронами»

«Надень на мои похороны тот красивый темно-синий костюм, он тебе идет»

«Я умру не от гриппа, а от отвратительного куриного бульона, который мне принесла Рене. Кажется, эта женщина думает, что я составила завещание в ее пользу».

«Милый, ты сильно дорожил той своей пижамой черной? Я спала в ней… И, в общем, Рене ее выкинула»

«Я знаю, что ты спишь, но болеть, когда тебя нет рядом, отстойно(»

«Даже не читай предыдущее сообщение и не вздумай из-за меня бросать работу»

Если после первого сообщения я хмурился, то остальные меня позабавили. Я потер середину груди, в которой медленно умирала не воплотившаяся в жизнь мечта. Я утешал себя тем, что у нас еще есть время, чтобы осуществить все задуманное.

Я нажал на кнопку вызова и Моника после второго гудка ответила хриплым «алло».

− Детка, − мягко произнес я, чтобы она могла почувствовать мою любовь через километры. — Привет.

− И тебе привет, мистер Стайлз, − слабо пробормотала она в ответ.

− Как ты себя чувствуешь?

− Как будто умираю.

Я тихо рассмеялся.

− Да, я это уже понял. Какой из твоих вибраторов спрятать перед похоронами и, кстати, зачем?

− Я передумала, Морган. Ты должен их выбросить. Не будешь же ты давать их пользоваться своей новой молодой красивой жене. − Моника порывисто вздохнула. — А знаешь, я передумала умирать. Кем бы ни была эта сучка, мой муж ей не достанется. Так что придется мне съесть еще, как минимум, одну порцию поганого супа Рене.

Я хохотал. Обожал в своей жене эту черту. Что бы ни происходило вокруг и как бы дерьмово ей не было, она всегда находила то, над чем можно было посмеяться.

− Милая, неужели суп и правда такой отвратительный?

− Я оставлю тебе порцию и ты сам попробуешь.

− Спасибо, но, думаю, закажу суп с доставкой. Какой бы ты хотела?

− Что? Ты правда закажешь для меня суп?

− Конечно, детка. Я — тот, кто должен заботиться о тебе. Помнишь: «в болезни и здравии…»?

− Да, − выдохнула она. После небольшой паузы Мо добавила: − Не хочу быть стервой, но… когда ты вернешься?

− Сразу после разговора с тобой закажу билет и прилечу первым же рейсом.

− А на когда у тебя назначена следующая встреча?

− Мо, я должен был еще пробыть здесь два дня, но прилечу сегодня.

Она шумно выдохнула.

− За какие святые дела ты мне достался, Морган Стайлз?

Я улыбнулся.

− За твой потрясающий покладистый характер.

Мо фыркнула, а потом серьезно заговорила.

− Ты останешься на свои два дня и закончишь то, ради чего полетел туда. Не волнуйся, со мной будет Рене. Она от меня не отходит…

− Тогда где она сейчас?

− Тихо выскользнула из комнаты, когда услышала, что я говорю с тобой. Но я серьезно. Я спросила тебя, чтобы… ну, не знаю… убедиться, что я важна для тебя? — неуверенно закончила она.

− Мо, что за глупости? Конечно, ты важна. Откуда такие мысли?

− Нет, я… ну, наверное, это просто болезнь на меня так влияет.

− Или то, что ты надумала своей хорошенькой головкой, а потом поняла, что это бред, но отступать от намеченного плана было уже поздно. — Она закашлялась, чем подтвердила мои подозрения. — Выкладывай, Мо. — потребовал я.

− Ничего такого…

− Моника, немедленно выкладывай.

− Я просто… ну, подумала… что ты подумал… что я беременна. — Последние слова она выпалила на одном дыхании.

− Я подумал, − отозвался я. — Но это не повод таить все в себе. Дальше.

− Ну, и подумала, что ты расстроишься, что у меня грипп. В смысле, расстроишься, что я больна, а не беременна.

Моника снова тяжело вздохнула и притихла в ожидании ответа.

− Мы ведь собирались быть честными друг с другом? — спросил я. Дождавшись ее хмурого «угу», я продолжил. — Я действительно мечтаю о ребенке. И правда вчера обрадовался твоей болезни. Ну, я обрадовался не самой болезни… ты поняла. Конечно, меня расстроил тот факт, что у тебя грипп, а не беременность, но у нас все еще впереди. Главное, чтобы ты поправилась и тогда мы можем снова попытаться.

− Эм… а мы пытались? — спросила она.

− Не знаю. Пытались? — переспросил я как идиот.

− Ну, для того, чтобы пытаться, нужно для начала перестать пить противозачаточные таблетки. И вообще… Морган, мы же это обсуждали и я сказала тебе…

− Все-все, я понял, − прервал я жену, не желая в сотый раз слышать о ее нежелании иметь детей.

− Морган… − робко попыталась она.

− Мо, закрыли тему, − немного резче, чем было нужно ответил я. Потом вздохнул и уже мягче произнес: − Мне пора собираться, у меня встреча через час.

− Ты расскажешь мне об этом своем загадочном новом проекте?

Я не стал напоминать ей, что проект был загадочным только потому, что она никогда не интересовалась тем, что я делал. Все эскизы и планы лежали на моем столе в кабинете в свободном доступе. Но Моника никогда не спрашивала меня о работе и практически никогда не рассказывала о своей. Только в момент, когда на впервые спросила меня об этом, я задумался над тем, почему мы почти ничего не знали о работе друг друга? Почему почти никогда не обсуждали то, чем занимались в отсутствие друг друга?

− Морган? — слабый голос Моники вырвал меня из мыслей, грозивших превратиться в тучу над головой, которая бы постепенно поглотила меня за каких-то пару дней.

− Проект… − неуверенно произнес я. — Ничего особенного, детка, все как всегда.

− А как всегда? Ты мне ничего не рассказываешь.

− Ты никогда не спрашивала. — Я пытался, правда пытался убрать упрек из голоса, но мне это едва ли удалось.

− Да, − задумчиво произнесла она, а потом бодрее добавила: − но сейчас я спрашиваю и хочу знать все.

− Милая, сейчас не самое подходящее время. Встреча, помнишь? Но вечером я позвоню тебе и все расскажу, если твой энтузиазм не иссякнет.

Откровенно говоря, я был бы более чем рад поделиться с ней нюансами. Или просто даже рассказать о своих деловых партнерах. Или обсудить проект, над которым работаю. Самым главным было то, что ей, похоже, действительно было интересно послушать. Хотя, может, ей просто было скучно лежать болеть. Я отмел эту мысль и решил остановиться на той, которая мне нравилась больше: Монике действительно было интересно.

− Хорошо, Архитектурный Супермен. Порви их всех и вечером обязательно перезвони мне.

− Архитектурный Супермен?− засмеялся я.

− Ага, − хихикнула в ответ Мо.

− Малышка, отдыхай и аккуратно с супом Рене. Я сейчас закажу тебе твой любимый.

− Я говорила тебе, что удачно вышла замуж? — кокетливым тоном спросила она.

− Еще нет. Но буду рад это услышать.

− Я скучаю по тебе.

− И я скучаю, детка. Потерпи немного и я скоро приеду.

− Пока, Морган.

− Пока, сладкая.

Я сбросил вызов и сразу открыл ноутбук, чтобы заказать Монике ее любимый суп. Справившись с задачей, я откинулся на подушки и положил руки под голову. Я уставился в потолок, прокручивая в голове все, что с нами произошло за эти пару лет. Несомненно, я сотни раз воспроизвел в голове сценарий того, как бы выглядела наша разросшаяся семья, если бы Мо действительно оказалась беременной. Больно ли мне было слышать в ее голосе, когда она узнала, что я «почти не расстроен», что это не так? Больно. Мне так сдавило грудь, что я боролся за следующий вздох. Мне страшно было даже самому себе признаться в том, что моя жена не хотела детей. И как надолго растянется это нежелание, даже сама Моника не знала. Может, всего на год, а, может, и на всю жизнь. И осознание такой возможности угнетало больше всего. Готов ли я был попрощаться с многолетней мечтой стать отцом, только чтобы Мо была рядом? Хватит ли моей любви на то, чтобы задушить в себе отчаянное желание продолжения рода? Не возненавижу ли я Мо в процессе?

В момент моего лежания на кровати я сказал себе твердое «да», потому что в самом деле готов был наступить на горло своему отцовскому инстинкту, лишь бы не потерять Монику. На следующее утро я уже не был так уверен, а через день, когда сидел в салоне самолета, мне приходилось буквально убеждать себя в том, что это решение принял я. Что я женился и согласился со всеми причудами, которые были в избытке у этой женщины. Спускаясь по трапу самолета, я снова и снова говорил себе, как будет прекрасна наша жизнь даже без детей. Как много мы сможем себе позволить без ограничений. Но уже сидя в такси я понимал, что все мои отговорки яйца выеденного не стоили. Я хотел детей, отчаянно хотел. Это была мечта, которая поддерживала меня все те годы, когда мой бизнес переживал резкие падения и очень медленные подъемы. Я старался, потому что рисовал в своей голове счастливое будущее, в котором передаю своему сыну бразды правления моим детищем. Но существовал огромный риск того, что моим мечтам так и не суждено было сбыться. Только если… Только если я не найду себе женщину, которая согласится продолжить мой род.

Я тряхнул головой, пытаясь выбросить из головы дурацкие мысли, но они все равно возвращались и шумно стучали в моей голове. Я злился. На нее — за то, что она отказывалась дать мне стимул думать о завтра. На себя — за то, что влюбился в нее, не оставив себе выбора. А еще за то, что так поторопил ее с женитьбой. Мы толком не знали друг друга, но я все равно настоял. Теперь и эти сомнения и страхи подпитывали демона, сидящего внутри меня и пышущего пламенем.

Моника хотела легкости, непринужденности в отношениях. Она не любила, когда что-то ее обременяло или мешало делать то, чего пожелает ее душа в данный момент. Она не любила отношения, потому что не любила обязательства. Она не хотела ни с кем считаться и каждую вынужденную уступку воспринимала как очередной гвоздь в гроб ее самостоятельности. Это раздражало. Мо… она… черт, она любила веселиться без последствий. Поэтому все ее отношения сводились к одноразовым встречам. И это бесило. Ревность и страх сжирали меня изнутри, когда желтый автомобиль преодолевал последние мили от аэропорта к нашему дому.

Что говорить? К зданию я подъехал в таком настроении, что даже сам молился о том, чтобы Мо не было дома. Потому что мои ладони зудели, а ноздри раздувались так, как будто из них сейчас пойдет дым.

Я захлопнул дверь машины и подошел к дому. А потом тихо застонал, заметив колыхание занавески на втором этаже. Она была дома. Зря.

Глава 24

Моника

Я выскочила в коридор сразу, как за Морганом закрылась входная дверь. Подбежав к нему, я повисла на шее у мужа. Морган молча притянул меня к себе и сжал в настолько крепких объятиях, что мне стало трудно дышать. Перед этим я только услышала, как на пол с грохотом упала его кожаная дорожная сумка. Других звуков, кроме этого и шумного дыхания Моргана, не было.

Он уткнулся носом мне в шею и глубоко вдохнул. Что-то было не так. Но как только я отстранилась от него и открыла рот, чтобы спросить, в чем проблема, Морган закрыл мне рот ладонью. Он прижался своим лбом к моему и прикрыл глаза.

− Ты выздоровела? — спросил он хриплым шепотом. Я кивнула, глядя на него широко распахнутыми глазами. — Чувствуешь себя хорошо? — Снова кивок, потому что он все еще держал ладонь на моих сомкнутых губах.

Морган молча подхватил меня на руки и понес в спальню. Я не отрывала от мужчины взгляда, пытаясь хотя бы на секунду понять, чем вызвано нетипичное для него поведение. Но он только хмурился и смотрел прямо перед собой. Это было настолько несвойственно для моего мужа, что вызывало подозрения и страхи.

Как только ноги Моргана остановились неподалеку от кровати, он поставил меня на ноги. Снова прижался на секунду к моему лбу своим, а потом отстранился и запустил руки мне в волосы. Слегка потянув за них, Морган твердым голосом произнес:

− Всего одно правило: ты молчишь. Ни слова, Моника, ты поняла? — Я молча кивнула, блуждая взглядом по его резким чертам лица. — Если ты произнесешь хоть звук, я накажу тебя. И засуну тебе в рот кляп. Уяснила?

Так он еще никогда со мной не разговаривал. Морган цедил каждое слово сквозь плотно сжатые зубы. Его глаза налились кровью, а взгляд был затуманен похотью и ненавистью. Я уже согласилась на эту игру, а потому отступать была не намерена. Я слишком соскучилась по нему, чтобы все разрушить и не получить удовлетворения, в котором отчаянно нуждалась.

Я снова кивнула, вспомнив о вопросе мужа. В конце концов, Морган любил доминировать в спальне и это было для нас не ново. Ну что такого он может мне сделать? Он ведь не причинит мне боли. Правда? Этот вопрос я задала сама себе. Однозначного ответа я дать не смогла. Прежний Морган — мой Морган — как бы ни командовал в спальне, никогда не делал мне больно. Но этот, из каждой поры которого сочится ярость… Я не знаю его. Боюсь. Но при этом заинтригована. После нескольких дней вынужденного воздержания я хочу этой агрессии. Я нуждаюсь в ней.

Удовлетворенный моим ответом и молчанием, Морган произнес:

− Разденься. — О, ну это я могла провернуть за секунды, учитывая, что на мне, кроме спортивного платья и трусиков ничего не было. Я быстро сбросила с себя одежду и осталась стоять под испытующим взглядом мужа абсолютно обнаженной. — На колени, − хрипло добавил он.

Я встала коленями на пушистый ковер и подняла голову, чтобы видеть его. В глазах Моргана одно чувство сменяло другое. В них был такой калейдоскоп чувств, который мог составить конкуренцию дешевым игрушкам с цветными стекляшками. Ненависть, боль, любовь, нежность и страх.

Морган поднял руку и погладил меня по голове, прошелся большим пальцем по щеке, едва касаясь. Когда его палец завис над губами, Морган усилил давление, прижав палец к нижней губе, слегка оттягивая ее.

− Такая красивая и такая испорченная.

Что? О чем он говорил? Что произошло такого, что мой муж так на меня смотрел?

− Соси, Мо, − сказал он, проталкивая мне в рот палец.

Я сморгнула замешательство и приоткрыла рот, чтобы впустить его грубый палец, который мгновенно надавил мне на язык, проталкиваясь дальше. Я облизывала и сосала его палец, глядя как второй рукой он расстегивал ширинку на брюках и выпускал тяжелый возбужденный член из тканевого плена. Как только тот оказался на свободе, Морган быстро заменил им палец у меня во рту и, схватившись за мои волосы, жестко толкнулся мне в рот.

Я слегка подавилась и постаралась сдержать рвотный рефлекс, который усугубился после болезни. Моргану, такое ощущение, было плевать на мой дискомфорт. Я нахмурилась, глядя в такие знакомые и одновременно чужие глаза, но не остановилась. Я поймала себя на мысли, что эта ярость распаляла меня, вызывая какие-то животные чувства.

Морган отстранился, когда я почувствовала, что он находится на грани.

− Ляг на спину и широко разведи ноги, − скомандовал он.

Я забиралась на кровать, не сводя взгляда с мужа, который снимал свою одежду.

− У тебя в тумбочке есть вибратор? — спросил он, а я согласно кивнула. Какого черта мне запрещалось говорить? Он ведь сам подтвердил, что ему нравится мой голос, стоны и грязные разговоры. — Достань его. Хочу посмотреть, как ты на него кончишь.

Я помедлила совсем немного, чтобы убедиться, что правильно поняла, но вздернутая кверху бровь Моргана подтвердила, что я не ошиблась. Я снова повиновалась и достала розовую игрушку из ящика. Держа его в руках, я впервые в жизни не знала, что мне делать дальше.

− Давай, Мо. Покажи мне, как ты любишь развлекаться, − подначил Морган и встал на колени в изножье кровати, глядя мне прямо между ног.

Я вздохнула, понимая, что в тот момент у мужа было желание играть грязно, и решила согласиться на это. Включив вибратор, я дотронулась им кожи между грудей, потом медленно обвела каждый сосок. Я прикасалась к себе игрушкой, наслаждаясь каждой вибрацией у чувствительных мест. На меня жадным взглядом смотрел Морган, еще сильнее распаляя мое желание.

Я спустилась вибратором ниже, пока не достигла клитора. Спустя несколько секунд после того, как я начала наслаждаться этой игрой, Морган прорычал:

− Внутрь, Моника.

Я пыталась восстановить сбившееся дыхание, чтобы хоть немного показать ему, кто здесь командует на самом деле. Я смотрела на то, как слегка дрожало его тело, когда он вставал, и то, как он медленно водил крепко сжатой ладонью по члену. Все мои попытки не увенчались успехом, особенно когда он с рычанием повторил свою команду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я опустила руку ниже и вибратор с легкостью проскользнул во влажную сердцевину. Морган жадно поглощал взглядом представшую перед ним картину. Он занял место в первом ряду в этом спектакле, в котором главная роль… нет, она была не у меня. Это был слон в комнате. Те чувства, которые мы оба старательно пытались не замечать, но которые пропитали каждую клеточку моего мужчины.

− Твою мать, − хрипло пробормотал он, глядя на то, как я корчусь на кровати от удовольствия. — Вынь его и встань на колени. Подними задницу вверх и введи вибратор снова. — Когда я снова замешкалась, Морган буквально выкрикнул: − Выполняй!

Я резко перевернулась, встала на колени и вернула игрушку на место. Двигая ею вовнутрь и наружу, ощущая каждое подрагивание силиконового заменителя мужа, я дышала громче и из моего горла непроизвольно вырывались тихие стоны.

Сквозь дымку похоти я услышала, как Морган скрылся в гардеробной. Я остановилась и повернулась, чтобы убедиться, что не ошиблась в своей догадке. В эту секунду он вернулся в спальню с кляпом в руке. Мои глаза расширились. Мы никогда не использовали кляп, потому что у меня от него начинается легкий приступ паники. Я не мечусь в истерике, но это доставляет мне дискомфорт и мне становится трудно сосредоточиться на процессе. Однажды я пробовала кляп с одним из своих многочисленных любовников, с тех пор не повторяла подобного опыта.

− Ты когда-нибудь пользовалась этим, Моника? — требовательно произнес Морган. Я неуверенно кивнула. Из его горла вырвался рык. — Тогда тебе не впервые.

Он подошел ближе и засунул мне в рот резиновый шар, закрепив ремень на затылке. Я с трудом вздохнула и почувствовала небольшую скованность в горле. Морган внимательно смотрел мне в глаза. Этот дискомфорт в сочетании с интенсивностью его взгляда и вибрациями внутри меня поднял удовольствие на новый уровень. Я судорожно вздохнула и прикрыла глаза.

− Я не ошибся в тебе, − сказал Морган и я почувствовала, как он располагается позади меня.

Жар от его тела и то, как я чувствовала его взгляд на самом чувствительном месте моего тела заставили двигать игрушкой быстрее, усиливая ощущения. Морган взял меня за руку, посылая покалывания по коже, и переместил мою руку с игрушкой к клитору. Взяв меня за бедра, Морган медленно развел мои складочки в стороны большими пальцами. Я прогнула спину еще сильнее, давая доступ его взгляду, пальцам, члену. Черт, я была настолько влажной, что могла бы выдержать секс на протяжении нескольких часов.

В какой-то момент Морган отпустил меня, потянулся за кровать. А в следующую секунду я вздрогнула, почувствовав как моей попки коснулось что-то холодное. Я поняла, что это был лубрикант, когда муж размазал его по анусу и вставил в меня палец, медленно двигая им внутрь и наружу. Я извивалась от переполнявших ощущений.

− Так я и думал, − хрипло произнес Морган, приставляя ко входу в попку что-то прохладное.

На этот раз догадка быстро подтвердилась, когда с мысленным щелчком в моей заднице прочно разместилась анальная пробка и я снова тихонько простонала. Я была на краю обрыва, когда Морган с силой несколько раз шлепнул меня по попке, послав вибрации металлу в сокровенном месте. Рука, в которой я держала вибратор, тряслась от напряжения и я уже мало контролировала его положение.

А дальше все было как в тумане: то, как Морган ворвался в мою киску до упора. То, как жестко он трахал меня, вырывая из меня животные звуки. Даже сквозь кляп пробивались рычание и мычание, которые я не могла удержать в себе. Интенсивность ощущений, боль от желания получить оргазм и напряжение в мышцах достигли своего апогея, когда внутренние мышцы начали пульсировать вокруг бархатной плоти мужа. И только одно было способно выбить почву из-под моих дрожащих ног.

С каждым быстрым жестким толчком Морган хватал меня за волосы, тянул их и рычал не своим голосом:

− Шлюха! Какая же ты шлюха! Ты. Моя. Шлюха. Гребаная потаскуха. Блять! — рыкнул он в последний раз и я почувствовала, как он наполняет меня своим удовольствием.

Но это не принесло удовольствие мне. Мышцы живота сжались, почувствовав связь с гигантским комом в горле, который не имел ничего общего с кляпом. Я сжала зубы вокруг силикона, не давая волю рыданиям, разрывавшим грудь.

Меня часто называли в постели грязными словечками. Шлюхой я была раз пятнадцать. Но еще никогда это короткое слово так не ранило. Ни разу в своей жизни я не испытывала такой боли. И еще никогда сердце не ощущалось словно испещренная кратерами планета.

Я почувствовала, как Морган вышел из меня, произнес резкое «блять» и скрылся в ванной. Я на несколько секунд осталась замороженной в той же позе. Абсурдность ситуации проявила себя во всей красе, когда я слегка сдвинула коленку и задела вибратор, который переключился в более интенсивный режим. В комнате эхом раздавалось мерное жужжание. Я медленно со всхлипом вытянула анальную пробку и бросила ее на пол рядом с кроватью.

Я медленно села на кровати. Расстегнув ошейник, тихо всхлипнула. Я зажала рот рукой, чтобы не дать прорваться этому водопаду и не доставить мужу удовольствие от моего унижения. Кажется, этого эффекта он добивался. И ему это удалось, должна признать. Но я лучше сдохну, чем дам ему полюбоваться результатом своих долбанутых игр. С меня хватит. Я наигралась в семью и верную жену. К черту все.

На дрожащих ногах я встала с кровати и потянулась за своей одеждой. В этот момент в ванной включился душ. Поняв, что это мой шанс, но времени не так много, я набросила на себя платье. Открыв комод, я натянула трусики и вытянула еще несколько пар. Схватив из гардероба сумку, я суматошно заталкивала в нее самую необходимую одежду. За кружевную майку зацепился камень обручального кольца. Остановившись на мгновение, я внимательно посмотрела на свидетельство беспорядка, который устроила в наших жизнях. Я сняла кольцо и аккуратно положила его на прикроватную тумбочку, в тишине комнаты раздался едва слышимый стук металла о стеклянную поверхность. Как только сделала это, я бесшумно пробежала по лестнице вниз, где быстро обулась, схватила свою сумку, ключи от машины и выбежала в вечернюю прохладу.

Слезы жгли глаза, а в груди со скоростью ураганной воронки закручивались темные чувства, медленно оплетая кровоточащее сердце. Вот так все и закончилось. Это был последний шаг. Момент, когда Морган осознает, кем я была на самом деле и перестанет делать вид, что наша игра в семью — взаправду. Я гожусь только для приятного времяпровождения и не рождена стать матерью и женой.

Простояв на крыльце два удара сердца, когда очередная волна отчаяния отступила, я рванула к гаражу. Запрыгнув в машину, я с визгом шин вылетела из него и покинула дом Моргана. Его крепость и его жизнь заодно. Я не заезжала домой, не шла никуда и никому не звонила. Я просто поехала в аэропорт и взяла билет. В другую страну. В один конец.

* * *

− Милая, ты должна поесть.

Я почувствовала, как мама аккуратно прикоснулась к моей спине теплой ладонью. Уже четыре дня я вставала с постели только в туалет. Я не узнавала себя. Никогда еще Моника Грейнджер не лежала в кровати, жалея себя или отношения, которые закончились. Еще ни разу в жизни мое сердце не угрожало остановиться от одной только мысли о мужчине.

Он звонил. Много раз. Он писал сообщения и электронные письма. Он раздобыл номер телефона моей матери, но она сказала, что я к ней не приезжала и не звонила. Моей бедной матери пришлось крепко сцепить зубы, чтобы не высказать моему мужу то, что она на самом деле хотела. В ней умерла великая актриса, учитывая то, каким беззаботным тоном она произнесла слова о том, что ничего не слышала обо мне. Морган этим не удовлетворился. Мне писали все, кто только мог: мой редактор, Роуз, Джордж и даже этот слизняк Флинн. И все, как один, рассказывали о том, что муж меня разыскивает. Я не ответила никому. Мне было плевать, потеряю ли я работу, где я буду жить и отвернутся ли от меня друзья.

Значение имело только одно: огромная дыра в моем сердце. Пока летела в Париж к маме, я успела изрядно пожевать свою самооценку. Я пришла к выводу, что не гожусь ни для чего толкового. Никакие отношения не созданы для меня. У меня был острый ум для работы и идеальное тело для траха. Это все. Оболочка и приобретенные навыки. Еще было место, в котором должно быть расположено сердце, но на его месте бушевал пожар, сжигая дотла остатки чувств. Я поняла, что ненависть стала моей любимой эмоцией. Ненависть к тому, кого я из себя теперь представляла.

Я вспоминала все почти-отношения, которые были у меня за всю жизнь. Вспоминала парней, которые просили — а иногда и умоляли — о большем, но получали отказ от ледяной королевы. Я вспомнила наши отношения с Морганом. Как все начиналось, как трепетно он ко мне относился, как нежно любил. Его прикосновения, нежный шепот и признания в любви. А потом мой разум заполонили картинки того, как жестоко он со мной поступал, как унижал меня и оскорблял. И я снова убеждалась в своей непригодности к отношениям. Ведь кто, как не я, довел такого чувственного, любящего и спокойного мужчину до состояния жестокого тирана.

Я пыталась стать сама себе психологом и понять, почему я такая. Пришла к выводу, что это все тянется из детства, когда мой отец ставил всех членов семьи в жесткие рамки, уверенный в том, что наставляет нас, непутевых, на путь истинный. Я смотрела на маму, которая вырвалась из этого плена сразу, как только я покинула отчий дом. То, как она расцвела после развода, и какой свободной стала, лишь подтверждало мои подозрения.

У меня был брат Райан. Но он был точной копией нашего отца. Он так же фанатично верил в церковь и ее каноны. Его жена, по слухам, сбежала от него на второй год после свадьбы и не возвращалась. Я не общалась с мужчинами нашей семьи вот уже несколько нет. Я сама себе ухмыльнулась, представляя, как бы отец назвал меня, узнай, что у него такая испорченная распутная дочь. Если он маму, которая никогда ему не изменяла и тщательно следовала всем проповедуемым им канонам, называл распутницей, то что уж говорить обо мне.

Из мыслей меня вырвал нежный голос мамы.

− Милая, ты слышишь меня? Ты должна поесть.

Я видела, когда она подошла. Я чувствовала запах куриного бульона, но из-за тошноты не могла проглотить и грамма еды. Прекратившиеся день назад рыдания оставили после себя першение в горле и комок, вызывающий тошноту.

− Мо, детка, − со вздохом произнесла мама. — Нам нужно что-то с этим делать. Давай выйдем прогуляемся.

Внезапно меня осенило и я села на кровати. Тихим скрипучим голосом я заговорила больше сама с собой.

− Если я буду так продолжать, то просто сойду с ума и покончу с собой. — Мама ахнула и я успокаивающе сжала ее ладонь. — Но это не выход. Поэтому мне что-то нужно делать со своим дерьмом. Ни один гребаный мужик не заставит меня сойти с ума. — Я услышала облегченный выдох мамы и ее плечи опустились расслабленно. — Но, мама, я все буду делать постепенно. Мне нужно время, чтобы прийти в себя и понять, что делать дальше со своей жизнью.

Мама кивнула и погладила меня по руке.

− Возьми столько времени, сколько нужно. А пока поживи со мной. Если хочешь, перебирайся насовсем. Моих денег хватит для нас обеих.

Я обняла маму и поняла, что, несмотря на наши странные с ней отношенияраньше, она всегда была моей крепостью, человеком, который станет мне опорой.

Час спустя мы сидели в гостиной ее шикарной квартиры и смотрели комедии. Я не смеялась. Ну почти. Иногда улыбка все же трогала мое окаменевшее от долгих истерик лицо. Я едва ли поела, но мама была довольна уже и тем, что я смогла затолкать в себя несколько ложек супа. Она сходила в магазин и принесла нежнейшие круассаны, кофе и ведерко мороженого. Вот сладкое мне не пришлось в себя заталкивать. Такое впечатление, что желудок только и ждал, пока я заброшу в него сахар.

После очередного фильма, пока мы ждали окончания рекламы, мама снова погладила меня по руке.

− Ты хочешь поговорить?

Я качнула головой.

− Я уже все тебе рассказала.

− Да. Но кроме твоей пламенной речи на коврике у двери в квартиру мы должны обсудить все это.

− Возможно, позже, − ответила я, не отводя взгляда от экрана.

Я ковыряла мороженое большой ложкой, пытаясь занять свои руки.

− Мам, почему ты не вышла замуж после отца?

Взгляд мамы стал стеклянным и сосредоточился на телевизоре. Она молчала, а на ее лице отразилась боль.

− Потому что до сих пор его люблю.

− Что?

Я в ужасе уставилась на нее. Как она могла любить человека, который годами унижал ее, оскорблял? Как она могла любить того, кто считал ее падшей женщиной? Как будто прочитав мои мысли, мама прочистила горло и продолжила говорить.

− Он не всегда был таким. Я сделала его таким. Наверное… − Мама снова замолчала, а я уставилась на нее как на незнакомку, которая только что сказала, что Санта был шлюхой в самом дешевом квартале красных фонарей. — Мы… познакомились, когда я… Господи.

Мама вздохнула и уронила лицо на ладони, тихонько всхлипнув. Я погладила ее сгорбившуюся спину. Она снова выровнялась и вытерла слезы. Но они все равно продолжали бежать по ее щекам, прочерчивая влажные дорожки. Я никогда не видела свою маму такой. Она всегда была сильной, стойкой. Ничто не могло согнуть ее, даже свирепая ярость и оскорбления отца. Она никогда при мне не плакала. Была немного циничной и жесткой. Но я всегда чувствовала ее любовь и заботу.

Я могла четко назвать момент, когда мама взяла себя в руки — ее плечи выровнялись, взгляд снова стал уверенным и непроницаемым. Только я, зная свою маму почти как саму себя, могла видеть боль и горечь на дне ее голубых океанов.

− Я работала в эскорте. — У меня непроизвольно остановилось дыхание. Моя мать? Эскорт? Проститутка? От этих мыслей кружилась голова. — Я не спала ни с кем и своих клиентов, Мо.

− Я и не думала, − неуверенно попыталась я ее успокоить.

− Да, − с таким же сомнением в голосе отозвалась мама. — Что ж, твой отец должен был идти на благотворительный вечер и нанял меня для сопровождения. В тот момент его родители были одержимы идеей женить его на богатой обладательнице трастового фонда. А у меня на руках была маленькая сестра Саманта, которую нужно было учить в школе и кормить после смерти наших родителей. Я не подходила ему ни по каким параметрам. Но моим главным плюсом было то, что само мое существование противоречило убеждениям его родителей о приличной девушке. Твой отец, увидев, какой эффект я оказывала на твоих бабушку с дедушкой, сделал мне предложение, от которого я не смогла отказаться. Он заплатил мне немаленькую сумму, оплатил обучение Саманты в одной из лучших школ Чикаго и открыл ей счет на кругленькую сумму, который мы впоследствии использовали на ее обучение в колледже. Я продалась, Мо. Вместо этого я должна была выйти за него замуж и прожить с ним два года в браке.

Мама прервалась, чтобы попить воды из стоящего на кофейном столике стакана. Она снова тяжело вздохнула и провела рукой по волосам, приглаживая их. Я смотрела на нее во все глаза и не могла поверить в то, что все это произошло с ней — образцом благоразумия и воспитанности.

− Я подписала все документы и уже на следующей неделе мы поженились и я переехала к нему. Первое время мы жили в отдельных комнатах и вели образ жизни, больше похожий на соседство. Но со временем наши отношения стали дружескими, а к окончанию срока действия контракта мы уже были влюблены друг в друга. Ты бы никогда не поверила, если бы я рассказала, каким был твой отец в то время. Он много шутил, любил веселиться и играть в игры. Если бы ты только знала, как много раз мы бегали друг за другом по тому дому, в котором ты выросла. — Она улыбнулась, мысленно погружаясь в воспоминания. — И Сэм его за это любила. Они так много раз дурачились, пока она росла. Он заменил ей и отца и брата, которого у нее не было. Когда закончился контракт, Тим попросил меня не уходить. Он разорвал его в клочья и признался в любви. Сказал, что наигрался в игры и теперь он хотел, чтобы у нас была настоящая семья, чтобы я родила ему дочь, похожую на меня, и сына, похожего на него. Конечно, я согласилась без колебаний. Так и зародилась наша семья.

Мама внезапно встала и пошла к кухонному островку в своей квартире-студио. Она достала вино из холодильника и повернулась ко мне, кивнув на бутылку.

− Тебе налить бокал?

− Да, не откажусь. Спасибо.

Пока мама доставала бокалы и наполняла их красным вином, я смотрела на нее и видела молодую девушку, без ума влюбившуюся в парня, который положил к ее ногам весь мир. А потом растоптавший его. Мама подошла и снова присела рядом, передав мне бокал. Сделав глоток, она продолжила рассказ.

− Мы были счастливы ровно до твоего трехлетия. В твой день рождения мы покидали торговый центр после устроенного праздника. Мы были измотаны, но безмерно счастливы. Я уже была беременна Райаном. Все было прекрасно. Но потом, у самого выхода, мы встретили моего бывшего клиента и он недвусмысленно намекнул, что встретился бы со мной еще раз. Тогда все и полетело к чертям. Дома Тим устроил мне истерику. Мои мольбы о том, чтобы он меня выслушал, пролетали мимо. Заверения о том, что я не спала ни с одним из своих клиентов, его тоже не убедили. Его главным аргументом было «раз ты не была девственницей, когда я на тебе женился, значит, ты была шлюхой». Тогда я поняла, что до этого старалась не замечать признаков его ревности. На меня засматривались много мужчин и каждый раз отец бесился, но держал себя в руках. Но та встреча стала спусковым крючком и он слетел с катушек. Я продержалась с ним еще пятнадцать лет. Но делала это только ради тебя, потому что видела, что Райан растет таким же, как его отец, и я не уже ничего не могла сделать, чтобы спасти его. Только сейчас я понимаю, что своей терпеливостью только навредила тебе.

По щекам мамы снова потекли слезы. Она попыталась их сдержать, обмахивая глаза ладонью, но это мало помогало. Сделав еще пару глотков вина, мама снова заговорила.

− Тим все больше сходил с ума. Перестал выпускать меня из дома, пошел в эту отвратительную церковь и нас заставлял туда ходить.

− Но почему ты соглашалась?

− Мо, во-первых, я любила его и все еще надеялась, что если поступлю так, как он того хочет, у нас все наладится. Но от моей покорности, кажется, становилось еще хуже. Он практически запер меня в доме, я бросила рисование и занималась только детьми. Он полностью поменял мой гардероб, сменив все дизайнерские соблазнительные наряды на мешковатую одежду. — Мама прикрыла лицо ладонью и невесело усмехнулась. — Наш секс стал проходить по расписанию. Его расписанию. И больше походил на наказание, чем на удовольствие. В общем, чем дальше, тем хуже все становилось. И сразу после твоего выпускного из школы, в этот же вечер, я собрала наши вещи и на следующий день перевезла тебя в колледж. Ну, ты об этом знаешь.

− Неужели он совсем не сопротивлялся?

− О, милая, он рвал и метал. Но я была готова ко всему, а потому подсыпала ему снотворное в виски.

− Так вот почему он не вышел меня проводить?

− Да. Прости, что пришлось тебе солгать о его самочувствии. Но, думаю, теперь ты понимаешь причину.

− Почему ты не забрала Райана?

− Потому что прекрасно понимала, что шлюху с дочерью он еще отпустит, а вот за наследника фамилии будет бороться до последнего вздоха. К тому же, за несколько недель до побега я задала вопрос Райану и он сказал, что ему с отцом комфортно, а мне нужно покаяться в грехах и я обрету спокойствие. Ты же понимаешь, что эти слова полностью выразили его позицию по вопросу отъезда.

− Больно было оставлять сына?

− Больно — это не то слово. У меня разрывало внутренности и пекла голова. А страшнее всего было осознавать, что он никогда не станет таким парнем, каким его папа был в молодости. Он не будет дурачиться и играть в прятки, не будет брызгаться в бассейне с любимой девушкой и даже ни разу не напьется в доме братства во время учебы. Он теряет свою молодость и это до сих пор ранит меня.

− Ты никогда не думала вернуться к папе?

− Тысячи раз. Десятки тысяч. Но каждый раз, когда брала телефон в руку, чтобы позвонить ему, я вспоминала все те унижения и оскорбления, на которые Тим был так щедр.

− Он говорил мне, что хотел тебя вернуть и сожалеет о том, что обижал тебя.

− Да, он говорил мне это. И, возможно, он искренен в своих заверениях. Но я пока не готова. Я слишком многое пережила из-за него. Сейчас я успешная художница. Я вновь почувствовала жизнь и свободу. Хочу ли все это бросить? Вряд ли. Если бы твой отец бросил все и приехал сюда ко мне, остался со мной там, где я обрела покой… Что ж, возможно. Но пока дела обстоят так.

− Почему ты говоришь, что своей терпеливостью навредила мне?

Мама посмотрела на меня с сожалением и погладила по руке.

− Потому что из-за нас ты стала такой.

− Какой — такой?

− Женщиной, которая боится серьезных отношений. Ты сама обрекаешь себя на одиночество, хотя могла бы быть счастлива с Морганом.

− О, так теперь ты его защищаешь? — Во мне начинал закипать гнев, смешанный с растерянностью.

− Я его не защищаю. Я защищаю тебя. Всегда. Но я мечтаю о твоем счастье и знаю, что с Морганом ты обретешь его. Если позволишь себе расслабиться и любить. Не жди от него подвоха или оскорблений…

− Он уже оскорбил меня, мам! Он назвал меня шлюхой! Он считает, что меня уже ничего не исправит.

− Мо, я тебе кое-что скажу, только прошу, не злись на меня. Ты позволила ему это. Ты сама столько раз его отталкивала. Ты сама проповедовала свой принцип легких отношений. Он просто очень тебя любит и безумно ревнует. Но он имеет на это право. Ты отдалась ему. Вышла за него замуж. Ты — его женщина.

− Правда? — Из меня прямо таки сочился сарказм. — Никого не напоминает? Тогда почему ты ушла от отца? Он ведь тоже имел право ревновать.

− Милая, у нас была немного другая ситуация. Никогда в жизни я не провоцировала отца. Я всегда была ему верна. Ты же каждый раз давала Моргану понять, что у него на тебя нет эксклюзивных прав. Ты должна остановиться и понять, любишь ли ты его, хочешь ли быть с ним. Готова ли ты отпустить прошлое и двигаться дальше? Забудь нас с отцом, начни жить своей жизнью. Позволь себе быть счастливой.

Теперь слезы текли по моим щекам. Растерянность и страх заполняли мои вены. Но еще там было желание. Отчаянная потребность услышать его голос. Я хотела, чтобы он сказал мне как сильно любит, сожалеет о сказанном и пообещает сделать все возможное ради нашего счастья.

− Что же мне делать? — прошептала я.

− Позволь ему сделать первый шаг. Он должен найти тебя. Прийти к тебе. Извиниться и вернуть тебе чувство безопасности и любви. А до того момента поживи у меня. Я так многое хочу тебе показать в Париже.

Лицо мамы светилось и, несмотря на подавленное настроение, я улыбнулась ее заразительному энтузиазму.

Глава 25

Морган

Я стоял перед зеленой дверью и нерешительно переступал с ноги на ногу. Я знал, что за ней скрывается мое будущее. Настоящее и даже прошлое. У меня потели ладони, а чертов галстук не давал свободно вздохнуть. Или это был ком в пересохшем горле. К черту все! Я должен был сделать этот шаг и, наконец, обрести покой. Если, конечно, у меня еще был такой шанс.

Я нажал на дверной звонок и стоял, прислушиваясь к торопливым шагам по ту сторону двери. Как только она распахнулась, я опешил. Передо мной стояла Моника… только старше лет на двадцать. Моя жена была точной копией своей мамы. Небольшие отличия в фигуре — это все, чем они разнились. Еще цветом и длиной волос, но это было несущественно. Если не считать морщинок на лице Присциллы, их с Мо можно было бы принять за близнецов.

− Полагаю, ты Морган? — спросила она, улыбнувшись.

− Мгм, да, это я, миссис Грейнджер.

− Ох, брось формальности. — Она махнула рукой. — Мы же родственники. Для тебя я Прис.

Она решительно подошла ко мне и расцеловала в обе щеки.

− Я рада, что ты приехал наконец. Проходи.

Я зашел в просторную светлую квартиру-студию и осматривал ее не в попытке полюбоваться интерьером. Я искал знакомое и такое родное лицо своей любимой женщины.

− Ее нет дома. — Прис с интересом рассматривала меня, склонив голову набок. — Но скоро должна вернуться. Полагаю, эти цветы нам? — Она указала на два букета, которые я держал в руках.

− Ох, да. Простите, я сегодня сам не свой.

− Тебя можно понять. — Она подмигнула и забрала из моих рук цветы.

Прис прошла в кухонную зону, позвав меня с собой. Указав на барный стул, она предложила мне присесть. Моим трясущимся ногам понравилось это. Когда я успел превратиться в киску? Мама Моники быстро поставила цветы в вазу и включила кофеварку.

− Кофе?

− Да, пожалуйста.

Приготовив напиток в тишине, она поставила перед нами две чашки и села напротив.

− Что ж, должна тебе кое в чем признаться. Моника не знает о…

На полуслове ее оборвал звук открывающегося дверного замка, а потом из прихожей послышался голос, который взбудоражил все мои нервные окончания.

− Мам, я не нашла эту непонятную траву. — Потом послышался грохот от обуви, которую Мо, похоже, бросала в прихожей. — Сама купи. Надо мной, наверное, весь рынок смеялся. Но я купила…

Ее речь оборвалась, как только голос стал громче. Я понял, что она вошла в гостиную и увидела меня. Я боялся повернуться. Мне было страшно увидеть ее реакцию на меня. Страшно, что она отвергнет меня и я уеду домой без нее. Я сглотнул новый ком в горле и резко повернулся, когда услышал грохот падающих на пол сумок с покупками.

− Какого…

− … твоем приезде, − наконец закончила свою речь Прис.

Я поднялся и на нетвердых ногах пошел к своей жене. Она была прекраснее, чем когда-либо. Одетая в легкое летнее платье, босиком, она напоминала мне прекрасный образ с картин ее матери. Прис Вудс была женщиной незаурядных талантов. Каждая ее картина была воплощением целой гаммы человеческих чувств. Когда я узнал, что мать Моники знаменитая художница, я перерыл весь интернет в поисках художницы с именем Присцилла Грейнджер, но поиск не дал результатов. Пока оттаявшая после моих бесконечных страданий Роуз не сказала, что ее мама работает под псевдонимом. Тогда я и разыскал Прис, а заодно и ее дочь.

Я вплотную подошел к Монике, которая смотрела на меня, не моргая. Она застыла, словно статуя. Прекрасная античная статуя. Я не мог отвести от нее взгляда. Эти два месяца были пыткой для меня. Я много переосмыслил. Понял, что для меня в этом мире нет никого важнее моей жены. Я готов был попрощаться со своим желанием стать отцом и запереть Мо дома. Господи, да я готов был даже стать ее пожизненным рабом, лишь бы она находилась рядом.

− Детка, − прохрипел я. Она молчала и продолжала смотреть на меня.

Где-то на заднем фоне, сквозь рев крови в ушах я услышал нерешительные слова Прис:

− На этом моменте я удаляюсь. Пойду искать нужную мне приправу.

Мы с Мо ничего не видели и не слышали. Я очнулся только тогда, когда входная дверь со щелчком закрылась. Я поднял руку и провел ладонью по щеке Моники. Ее глаза непроизвольно закрылись и она слегка подалась ко мне, приветствуя ласку. Я выдохнул с облегчением — она не оттолкнула меня. Я прижался к ее лбу своим и тоже прикрыл глаза. Вокруг нас время словно остановилось. Весь тот беспорядок, который мы учинили, отошел на второй план. Все страхи, сомнения и сожаления просто испарились. Остались только мы вдвоем. Против всего мира.

− Я так люблю тебя. Я так соскучился, до боли в сердце, − прошептал я, не открывая глаз.

Моника порывисто вздохнула и я посмотрел на нее. Меня встретил взгляд бездонных голубых океанов, в которых застыли слезы.

− Я должен извиниться… нет, умолять о прощении. Чертова ревность и страх потерять тебя сделали из меня невротика. Я не мог спокойно спать, без конца и края придумывал себе страшный исход наших отношений. Моя больная голова постоянно рисовала себе картинки того, как ты спишь с другими мужчинами и я…

Моника отклонилась назад и прикрыла мне рот ладонью. Ее пальцы пахли лимоном и я вдохнул глубже, наслаждаясь запахом.

− Не хочу больше ничего слышать, − отозвалась она. В груди поселилось отчаяние. Она отвергает меня, вот сейчас она меня выгонит. — Где ты остановился?

Она отняла ладонь от моего рта, дав мне возможность ответить. Я был готов пойти на любые меры, чтобы не потерять ее снова.

− Мо, прости меня, детка. Я не могу без тебя больше ни дня. Ты нужна мне, я схожу с ума…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍− Морган, где? Ты. Остановился? — решительнее спросила она.

− В отеле неподалеку, − ответил я обреченным тоном. Я готовился к тому, что она выставит меня за дверь и мне придется снова и снова приходить к ней, пока она не услышит и не поймет, насколько сильно я сожалею о сделанном.

− Пойдем, − сказала она и, взяв меня за руку, потянула в прихожую. Мо быстро натянула сандалии и мы вышли из квартиры.

Я не знал, чего ждать, даже не мог представить себе, что крутилось в ее хорошенькой головке. Я вел ее в отель, не отпуская руку, и постоянно бросал на нее осторожные взгляды.

Она сменила прическу. Волосы стали слегка короче и она завила их на концах. Без макияжа и алых длинных ногтей Мо выглядела на несколько лет моложе. Она выглядела как задорная девочка, а не измученный жизненными невзгодами журналист. Моя грудная клетка расширилась, а сердце, кажется раздулось от того, что я в сотый раз заново влюблялся в свою жену.

Мы молча пришли в отель и я проводил ее к себе в номер. Как только за мной закрылась дверь, она отошла на несколько шагов и повернулась ко мне, поставив руки в боки. Ее взгляд метал молнии, а тело было натянуто как струна.

− Ты унизил меня! — крикнула она.

− Знаю, Мо, я…

Я сделал к ней решительный шаг, но она взмахом ладони остановила порыв.

− Нет, Стайлз. Сначала я говорю, потом — ты. — Я кивнул, соглашаясь. — Ты унизил меня. Ты оскорбил меня. Ты втоптал меня в грязь, а я даже не знаю, за что. Твоя больная фантазия нарисовала херову тучу моих любовников и ты смаковал эти образы, пока добирался домой? Я, на хрен, не давала тебе повода ревновать! — крикнула она, взмахнув руками. — С тех пор, как я вышла а тебя замуж, я ни на одного мужика не посмотрела! Я вижу только тебя, а ты ведешь себя как придурок! Как последний…

Я не дал ей договорить. Пока она кричала на меня, размахивала своими изящными руками, встряхивала волосами, а ее глаза горели гневом, мое тело принимало все это за признак возбуждения. Я больше не мог держать свои руки подальше от нее. А потому схватил ее одной рукой за волосы, слегка потянув, чтобы она подняла голову. Вторая рука крепко сжала бедро Моники. От неожиданности она прервалась на полуслове и уставилась на меня кристально чистым взглядом с примесью гнева и удивления. Не тратя больше ни секунды, я коснулся ее губ своими.

Наш поцелуй в начале был робким и нежным, как будто юные влюбленные впервые знакомятся своими телами. И мне это нравилось. Нежность и ласка, отражающие то, как мы заботимся друг о друге, нашу любовь. Но спустя всего несколько мгновений, он, как всегда, перерос в столкновение. Мы боролись сами с собой и друг с другом за возможность утолить свою жажду друг к другу. Когда Мо тихо простонала мне в рот, я понял, что все разговоры откладываются на потом. В тот момент существовали только мы.

Я плохо помню, как мы дошли до кровати. Я осознавал только то, что где-то по дороге мы растеряли свою одежду и теперь стояли у кровати абсолютно обнаженные. Мы тяжело дышали, глядя в глаза друг друга.

− Морган, − прошептала Мо, − трахни меня. Ты мне нужен.

Ее стоны, мольбы провоцировали мои губы, блуждающие по ее шее, оставлять метки на нежной коже. Рядом с этой женщиной я терял контроль и мужественность, и становился абсолютно покорным рабом ее желаний. Господи, я даже звучать стал как киска. С этим что-то нужно было делать.

Я оторвался от такого желанного бархата кожи Моники и, нахмурившись, отошел на шаг назад.

− Повернись спиной и наклонись. Ляг грудью на кровать и широко расставь ноги. Покажи мне себя, детка.

Она тяжело дышала, глядя на меня широко раскрытыми глазами. Ее дерзкая грудь поднималась и опускалась в такт ее вдохам и выдохам. Это заводило еще сильнее, если такое было возможно.

− Моника, − прорычал я, − не заставляй меня повторять.

От резкости в моем голосе ее глаза сверкнули озорством и она быстро повернулась и встала именно так, как я приказал. Эта чертова женщина могла свести с ума только лишь своим существованием, что уж говорить о представшем передо мной зрелище. Я подошел к ней и, взявшись за ствол, медленно провел по влажным складочкам. Она ахнула и еще сильнее выгнула спину. Я едва сдерживался, чтобы не ворваться в нее и не трахать до появления звездочек в глазах.

Я убрал член от жара ее плоти и она инстинктивно подалась ко мне, качнув сладкими половинками попки. Я занес руку над ними и на секунду задержался, решив полюбоваться нетронутой белой мягкой плотью. Монику слегка трясло от напряжения и мне это нравилось.

Слегка наклонившись к ней, я шепнул:

− Ты ведь знаешь, что заслуживаешь наказания, дикая штучка?

− Да, − без колебаний ответила она.

− Молодец.

Это было последнее слово, которое я произнес, не прикоснувшись к ее коже.

− Ты ушла от меня. — Моя ладонь с силой опустилась на ее ягодицу, вызвав покраснение. Впервые я не сдерживался и вкладывал в это всю свою ярость. Если она захочет, чтобы я остановился — я это сделаю. Но я чертовски сильно надеялся, что она этого не сделает. Ревнивое животное во мне требовало выхода боли, которую я терпел два месяца вдали от нее.

Моника тихонько всхлипнула. Я остановился и наклонился проверить, не обидел ли ее. Но в ее глазах взрывались тысячи искр, выдавая похоть.

− Ты бросила меня, − прорычал я и второй удар отметил другую половинку ее упругой задницы. Моника извивалась, молча умоляя о большем. И я давал ей все, что она захотела. Я был готов отдать все, что бы она не попросила, только бы видеть как она сходит по мне с ума, как извивается, всхлипывает и стонет. Я бы сделал что угодно, лишь бы знать, что она будет со мной, останется рядом и больше никуда не денется.

− Ты нашла себе любовника в Париже? — прорычал я, мое сердце сжалось в страхе, ожидая ее ответа.

− Нет, − прошептала она.

− Громче.

− Нет! — крикнула она. Моника повернула голову и посмотрела мне в глаза, добавив спокойнее: − Никого нет. И не было. Никого. Ты единственный.

Эти простые слова сбросили с моих плеч груду камней. Я практически был готов расплакаться от искренности ее взгляда. Почти. Если бы моя потребность соединиться с ней и почувствовать, что я снова дома, не преобладала над остальными желаниями.

Не говоря ни слова, я резко вошел в нее, отчего она вскрикнула и уперлась лбом в матрас. Я чувствовал, как подогнулись ее ноги, а потому обернул руку вокруг ее талии, не давая упасть. Слегка отодвинувшись назад, я снова резко подался вперед, Моника ахнула и выгнула спину, снова обретая твердость в ногах.

− Блять! Так чертовски хорошо, − простонал я, выравниваясь.

Больше я не останавливался и не покидал ее тела. Со стонами, хрипами, перемежающимися признаниями в любви и просьбами никогда не покидать меня, я безостановочно занимался любовью и трахался одновременно, я ни на секунду не хотел покидать ее приветственного тепла, но мне нужно было видеть ее глаза.

Я приподнял Монику и уложил ее на постель, накрыв своим телом. Расположив руки на ее лице, я заглянул в глаза своей жене. Ее взгляд был затуманен похотью и нежностью, она смотрела так, как будто кроме меня в мире никого не существовало. Это наполняло сердце трепетом. Я нежно поцеловал ее пухлые губки и медленно вошел, спровоцировав стон. Моника прикрыла глаза, слегка откинув голову.

− Открой глаза, детка, − попросил я шепотом, она подчинилась. — Смотри на меня. Я хочу, чтобы ты видела, как нам хорошо вместе. Хочу, чтобы ты каждый раз, каждую секунду убеждалась в том, как сильно я люблю тебя и нуждаюсь в тебе.

− Я люблю тебя, Морган, − всхлипнула она и из ее глаз потекли слезы. — Я так сильно люблю тебя, что это даже больно.

− Шшш. — Я погладил ее волосы и вытер слезы, бегущие по щекам. — И я люблю тебя, детка. Не плачь, мы все преодолеем.

− Двигайся, Морган. Прошу тебя, не останавливайся, − взмолилась она.

− Как ты хочешь? Жестко или медленно?

− Почему ты спрашиваешь? — Моника с недоумением посмотрела на меня. И она была права. Я никогда не спрашивал. Я делал так, как мне хочется, но никогда не забывал о ее удовольствии. Но почему-то именно сегодня мне хотелось сделать все для нее.

− Потому что хочу знать о твои желаниях.

− Ты. Мое единственное желание — это ты, − прошептала она, нежно проводя ладонями по моему лицу, приближая его для поцелуя. Самого сладкого поцелуя в мире.

Я возобновил движение. Вперед и назад в медленном, томном ритме. Мы смотрели друг другу в глаза, практически не моргая. Это не было сексом, даже сложно было назвать занятием любовью. Мы разговаривали нашими телами, в миллионный раз боготворили друг друга, воссоединялись, чтобы больше никогда не расставаться.

У самого пика, подарив Монике два оргазма, я напрягся и выгнул спину. Моника крепче сжала меня бедрами, прижимая к себе сильнее, если такое было возможно.

− Не выходи из меня, Морган. — Я ускорился, подстегиваемый своей жаждой и ее умоляющим голосом. — Пожалуйста. О, боже.

Мо выгнула спину и слегка приподняла бедра, впуская меня еще дальше. От ее телодвижений она сжала меня внутренними мышцами и я взорвался, выкрикнув ее имя. От силы оргазма у меня перед глазами плыли цветные круги.

Я рухнул на Мо, слегка поддерживая себя руками, чтобы не раздавить жену. Мы оба тяжело дышали, но не закрывали глаз. Я даже боялся моргнуть, чтобы все это в конечном итоге не оказалось лишь миражом. Когда наше дыхание выровнялось, я снова подарил Мо долгий нежный поцелуй. Выскользнув из нее, я лег рядом на бок. Мы молча смотрели друг на друга, но наши руки не останавливались, нежно касаясь и поглаживая тела друг друга. Это был такой необходимый контакт после двух месяцев разлуки. Мы нуждались в этом, чтобы снова обрести покой.

− Почему ты просила не выходить из тебя? Разве я так когда-нибудь делал?

− А почему ты спросил, как я хочу заняться сексом? — ответила она, слегка улыбнувшись.

− Почему мы разговариваем шепотом?

Моника дернула обнаженным плечом.

− Наверное, чтобы не нарушать интимность обстановки.

− Ты слишком прямолинейна, детка, − с улыбкой отозвался я, легонько щелкнув ее по кончику носа указательным пальцем.

Она хихикнула.

− Но ведь это правда.

− Полагаю, что так. Иди сюда.

Я протянул руку и, перевернувшись на спину, подтянул Мо так, чтобы она могла расположить на моей груди голову, а ногу и руку закинуть сверху на меня. Моника точно знала, где я хочу видеть ее тело, а потому каждая ее впадинка и каждый изгиб заняли привычное место на моем теле. Мы одновременно тяжело выдохнули, как будто все это время задерживали дыхание. И снова это девичье хихиканье разрезало тишину комнаты.

− Я хочу начать… − сказал я, но в это же время Моника спросила:

− Ты привез мое кольцо?

И мы рассмеялись.

− Привез, конечно, − отдышавшись, ответил я. — Как только ты, маленькая обезьянка, меня отпустишь, я достану коробочку и снова надену его на твой пальчик. А потом мы попрощаемся с твоей мамой и поедем домой планировать свадьбу.

Она резко подняла голову и посмотрела на меня.

− Но ведь мы уже женаты.

Я погладил ее шелковистые волосы и провел большим пальцем по припухшей губе.

− Ты заслуживаешь настоящей свадьбы, дикая штучка. С цветами, друзьями, фатином и сходящим с ума женихом.

− Что ж, тогда нами придется сначала развестись, − произнесла она, снова кладя голову мне на грудь. — А поскольку мы не заключили брачный контракт, то, наверное, в процессе развода я отсужу у тебя половину имущества. Ага, еще сделаю на этом хороший пиар и, наверное, уеду жить на острова и пожинать плоды своей славы. Я ведь буду несметно богата к тому времени.

− Ты хочешь жить на островах? — хмыкнул я.

− Это все, что ты услышал? — рассмеялась Мо.

Я притянул ее ближе, обнимая крепче.

− Все мое теперь твое. Распоряжайся как посчитаешь нужным. Если ты уйдешь от меня, мне все равно это будет не нужно. Но ты не ответила на вопрос.

Вместо ответа Моника подскочила, оседлала меня и коснулась своих губ моими. Ее неугомонная попка двигалась в медленном чувственном танце, пока она терлась о мой член влажной сердцевиной. И снова все разговоры были отложены на потом.

Моника

− Милая, ничего не забыла? — в сотый раз спросила мама, когда я обувалась.

− Нет, мама, я проверила.

− Мо, твои противозачаточные! — крикнула она из кухни.

− Можешь выбросить, я все равно их не пью уже два месяца.

− Что? — послышался сзади сдавленный голос Моргана.

Я медленно выпрямилась и повернулась к нему. На лице моего мужа была такая гамма чувств, что сложно было бы описать это простыми словами. Надежда пробивалась сквозь страх и недоумение, рушила барьеры и сжигала боль. Он стоял в дверном проеме, вернувшись из коридора, куда выносил мой чемодан. Я не слышала, как он вошел, иначе ничего бы не сказала. Сначала я хотела быть уверенной, а уже потом рассказывать ему.

− Малыш, я… − Я почему-то покраснела. Неловкость, витавшая в тот момент между нами, должна была стать последним чувством, способным возникнуть при таком разговоре. — Я перестала принимать противозачаточные таблетки, как только приехала в Париж.

− Почему? — Он уже стоял вплотную ко мне, нависая всем своим прекрасным телом и взглядом требуя ответы.

− Потому что я не собиралась ни с кем спать, − пробубнела я, опуская голову.

Морган взял меня за подбородок и поднял голову так, чтобы видеть мои глаза.

− Тогда почему ты не сказала мне позавчера, когда мы впервые занялись сексом? — Я молчала, но Морган — очень сообразительный мужчина. — Господи, ты поэтому просила не выходить и кончить в тебя.

На его лице было недоумение, смешанное с радостью, в то время как я почувствовала себя обманщицей.

− Прости, я… − Мне хотелось извиниться перед ним за то, что самостоятельно приняла решение. А вдруг он уже не хотел ребенка? Что, если он передумал? Но Морган тут же развеял все мои сомнения.

Его губы столкнулись с моими, поглощая слова, которые так и не были произнесены. Очевидно же, что мои извинения его не волновали. Я стала кем-то вроде средства достижения мечты для него. Или его воплотившейся мечтой. Как и он — моей. И да, я была готова ко всему, что преподнесет мне семейная жизнь. Потому что поняла одно: без него меркнут все краски и я впадаю в состояние простого существования вместо того, чтобы наслаждаться жизнью.

Рядом с Морганом я снова оживаю и чувствую в себе силы. Для всего. Я понимаю, что могу все. Я знаю, что мне по силам перевернуть этот мир ради него, потому что он уже перевернул мой. И я была готова подарить ему все, чего бы он ни захотел. Хотя что кривить душой? После нашей разлуки я осознала, что тоже хочу полноценную семью и я точно была готова родить ему ребенка. Я была готова дать ему все, в чем он нуждается, потому что он уже подарил мне самое главное, что мог — себя.

Конец

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25