Один гений хорошо, а два, несомненно, лучше (СИ) [alisakurt] (fb2) читать онлайн

Один гений хорошо, а два, несомненно, лучше

Глава 1

- Эй, бродяга, ты чего здесь? – обратился парень к котёнку, который хрипло мяукал под дверью подъезда. Он присел, и стал поглаживать это маленькое чудо. В ответ малыш лизнул его палец.

- Тебе повезло, что ты ещё не разбудил мадам Жерар. Эта старая карга сдала бы тебя живодёрам.

Он поднял котёнка за холку и заглянул ему между лап.

- О, да ты и правда пацан! Ну, что, пойдёшь под моё крыло? Обещаю тебя хорошо кормить, и не кастрировать. Вырастешь настоящим самцом. Я-то в них толк знаю, – засмеялся парень.

Жан засунул своего нового друга под куртку, и зашёл в подъезд. Над почтовыми ящиками не было его фамилии. Потому, что он жил не на таких же правах, как все остальные в этом доме. Парень поднялся на четвёртый этаж, а затем ещё выше. Он жил в маленькой комнатушке под самой крышей. Что-то вроде чердака. Рядом с его дверью располагались ещё две. Это были двери чуланов, где остальные жильцы хранили всякую всячину. Что-то вроде бабушкиных стульев, которым уже не место в новом интерьере. Но когда-нибудь их можно будет продать на какой-нибудь уличной распродаже. А на деле же, они лежали там уже лет пять, благополучно забытые.

Жан легко отпирал устаревшие замки, и пользовался всем, чего не хватало в его маленьким мире. Он часто по настроению переставлял мебель местами и менял её на «новую» из другого чулана. Парень был убеждён, что вся эта куча реликвий так и закончит свои дни здесь, в пыли и паутине. Покупать что-то новое в своё жилище, он не считал нужным. Гостей Жан не принимал, да и сам мало, чем пользовался.

В комнате было немного места, пока он не опускал из шкафа раскладную кровать, или не снимал со стены небольшую крышку стола, к которой отдельно выдвигались ножки.

За то лёжа на кровати, Жан мог мечтательно смотреть в огромное арочное окно. Которое удачно открывало живописный кусок неба, искусно выкроенный между соседними домами. И одиноких рассветов он встречал много. Хотя одиноких ночей в его жизни было на порядок меньше. Просто он всегда уходит от клиента раньше, чем первый луч солнца разрежет тёмное небо. Предпочитая встретится с рассветом один на один, наполняя свои мысли мечтами. И может они были глупыми и наивными, но всё-таки они у него были.

Когда-то эту комнату занимал художник, и после себя оставил в чулане множество листов с зарисовками. Это были отдельные части тела. На одном раскрытая ладонь, на другом широко распахнутый глаз. Попался лист с тонкой женской щиколоткой, переходящей в изящную женскую стопу. Особенным был рисунок чуть припухших чувственных мужских губ. А рядом Жан повесил типичный французский нос. Чуть ниже обнажённая женская грудь. Парень развесил это всё на стене довольно хаотично, но в его глазах, это была вполне цельная личность. Он звал это существо Мишель. Оно соединяло в себе два начала, но при этом было совершенно бесполым. Парень искренне любил этого персонажа. С ним можно было говорить на любые темы. И Жан всегда видел в нём отражение своих настроений и мыслей.

Зайдя в комнату, он выложил, как оказалось, серо полосатый комочек на кресло, и посмотрел в его голубые глаза.

- Сейчас сообразим, чем тебя накормить, – задумчиво сказал он.

Конечно кухни в этом помещении не было. Из приборов имелся только электрический чайник. Парень либо покупал готовую еду, либо ел в закусочной, что располагалась в соседнем доме. Почёсывая затылок, он вспоминал, что же едят коты. «Молоко должно подойти». Жан открыл бутылку, и с радостью обнаружил, что оно ещё не прокисло. Налил его в тарелку, и поставил на пол рядом с креслом.

- Пей, малыш, а я пока схожу за кормом, – парень подумал, что даже для такой крохи, одного молока будет мало. И решил сходить в супермаркет за кошачьей едой.

Через десять минут он зашёл в комнату с десятью разными видами сухих кормов и консервов. По его мнению, стоило предоставить парню выбор. Малыш, свернувшись клубочком тихо спал в кресле. А рядом с пустой тарелкой попахивала свежая лужица. Жан засмеялся «об этом я и не подумал. Ладно справимся». Он намочил тряпку для уборки, и кинул сверху.

- Я, пожалуй, тоже спать.

Парень открыл шкаф, и разложил узкую кровать. «М-да, это тебе не графские хоромы» - подумал он, устраиваясь на жёстком матрасе. Только час назад, парень прогибал спинку на мягкой постели и сияющих белизной простынях. Там он был Жанеттой. Послушной сучкой и грязной шлюхой. А Жан вынужден каждый вечер возвращаться в свой сюрреализм, и спать на этой жёсткой постели. Где вся его грация работала на то, чтобы извернуться, и лечь по удобней, огибая места впадин.

Но вид из окна компенсировал всё. Сегодня в нём расположилась полная луна. Огромная с жёлтым ободком. Кто-то спешил на ночь закрывать шторы, спасаясь от её лучей. Но только не Жан. В его глазах она была достойной частью этого мира.

На другом конце города на широкой кровати из красного дуба, свободно раскинув ноги в стороны, лежал Анри Дюпон. Высокий брюнет с утончёнными чертами лица. Он был из тех, кто не выносил света луны, и его шторы были плотно закрыты. Вся обстановка в доме говорила о признании парня в мире классической музыки. Многочисленные статуэтки и награды украшали полки гостиной. И он бы сам давно их убрал. Но во время светских ужинов, которые Анри вынужден был давать время от времени, эти заносчивые снобы всегда спрашивали его о победах. И проще было их послать рассматривать весь этот хлам, чем в красках рассказывать, как это было. Лишь одна награда будоражила его сознание. Та, которую у него из-под носа увёл Люк Ксавье. «Мерзкий тип, от его напыщенного вида, хочется блевать». Такую характеристику Анри давал сопернику.

- Мсье Ксавье! Проходите! – обратился портье закрытого клуба к парню, только что вышедшему из сияющей новизной чёрной Бентли. Блондин даже не удостоил его взглядом. Он просто вошёл в открытую дверь, и погрузился в привычный для него мир. Мир, где нет рамок, где нет запретов или осуждений. Мир где его сущность проявлялась во всей своей полноте.

- Мсье, ваш кабинет готов, – отчитался хостес.

Он проводил парня на второй этаж к VIP зоне. Внутри не было слышно музыки из зала, но через одностороннее окно просматривались танцпол и барная стойка. Люк привычным движением раздвинул шторы, и сел на мягкий диван. Из этого положения он мог наблюдать за танцующими.

Приятно окутывая и расслабляя свою особую атмосферу создавал лаундж. Мягкий свет струился, повторяя очертания предметов, рождая тени, которые будут хранить в себе все воспоминания ночи до самого рассвета. На небольшом столике уже стояла бутылка шотландского виски. Рядом стакан и трюфели. Это всё, что обычно заказывал парень.

Хостес молча стоял в стороне, ожидая пожеланий.

- Вон тот, - указал Ксавье на стройного молодого парня в плотно облегающих джинсах и свободной чёрной рубахе, расстёгнутой до неприличия глубоко. Его упругая попка проглядывалась сквозь ткань, когда он поднимал руки, тем самым задирая рубаху. И сегодня люку приглянулась именно она.

- Отличный выбор, – отметил хостес – это малыш Кики, говорят – горячая штучка.

Ксавье даже не повернулся. Через три минуты, в дверях стоял малыш Кики. Вернее сказать, по сути своей - малышка. Он подошёл к Люку сзади, и опустил руки на грудь парня, забираясь под рубашку к соскам. Расстегнув пару пуговиц, Кики добрался до них свободно. Его тонкие пальчики умело сжимали их, и выкручивали. Соски набухли и затвердели. Обойдя диван, она села на колени перед Ксавье, и расстегнув его брюки, достала из них уже набухающий член. Кики аппетитно улыбнулась, и вставила его себе в рот. Горячий язычок ласкал головку, иногда прижимая её к щеке. Люк закрыл глаза. Сучка истекала слюнями, и старалась заглотить поглубже. Парень резко встал, и вдавил шлюху лицом в пах. Желание было принято, и Кики вбирала член полностью. Ксавье втрахивал его без меры, не заботясь ни о чём. Сучка знала своё место, и просто наслаждалась процессом. Её член возбудился, когда Люк больно потянул за волосы, вынимая свою плоть изо рта. Он дал ей пощёчину, и велел встать на колени, указав на диван. Сам же налил себе стакан виски, и залпом осушил его полностью.

Кики сняла джинсы, и оттопырив попку, облокотилась локтями на боковину. Люк снял штаны, и пристроился сзади. Он вошёл без прелюдии – жёстко и резко. Шлюшка застонала. Её дырочка была растянута, но такого гиганта принять было не просто. Ксавье же такие вещи не волновали. Шлюха, она на то и шлюха, чтобы с ней не церемониться. Вместе с волнами возбуждения, по телу гуляла злость. Сегодня все вокруг поздравляли его с победой, но только Люк знал, что на самом деле, это поражение.

Тремя часами ранее Ксавье стоял в кулисах, закрыв глаза, и слушал. Ему горько было признавать, но Дюпон играл великолепно. Это было чувственно. Он играл Листа в непривычно нежной подаче. Люк понимал, что проигрывает. Он видел лица жюри. Второе место тоже хороший результат, только не для Ксавье. Он всегда стремился быть первым.

Внезапно плавное течение музыки оскорбилось грубыми не к месту громкими нотами. «Он промахнулся мимо педали? …Вот снова». Люк открыл глаза, и посмотрел под рояль. Дюпон просто вовремя не поднял ноги, чтобы воспользоваться левой педалью. Затем он потянулся к ней правой ногой. Это было некрасиво, и слишком заметно. «Кажется, Анри нервничает. Что же произошло?» Мелодия стихла. Парень не встал на поклон, обошёлся только кивком головы. «Это жутко не учтиво» - подумал Люк, и ушёл к остальным конкурсантам.

Парень играл последним, и уходить похоже не собирался. Он встал только тогда, когда кулисы закрылись, и хромая ушёл прочь, теряясь в длинных коридорах.

Через десять минут на сцене собрались участники для объявления результатов. Дюпона среди них не было. «Куда же он делся?» - всё глядел по сторонам Ксавье. Не то чтобы его это и правда, интересовало, просто парень хотел понять причину происшествия с педалью. Он получил первое место, и право представлять консерваторию на международном фестивале, через два месяца. Ровно те же привилегии получили и два следующих призёра. Вторым стал Анри, его цветы и диплом остались лежать на столе жюри. Уйти Люк решил через левое крыло, которое в такое время уже пустовало. Ему не хотелось встречать преподавателей и гостей, говорить о том, как он рад победе. Ведь он ей был совсем не рад. Парень принял её как унижение, понимая, что это была просто случайность. Вообще, когда Дюпон вдруг появился на горизонте, готовиться к выступлениям стало эмоционально сложно. Этот юнец постоянно нарушал его планы. Он был всего на два года моложе Люка, но двадцати пяти летний парень воспринимал его именно, как не зрелого мальчишку.

Внезапно где-то рядом Ксавье услышал невнятные звуки. Кто-то пытался кричать, но явно не желал, чтобы его услышали, поэтому просто рычал. Под покровом тени, парень приблизился ближе, и даже в темноте мог разглядеть пропажу. Дюпон был жутко зол. Он говорил по телефону.

- Она просто не поднялась! ...Нет, я ничего не чувствовал …Я столько за него заплатил, что…, - видимо на том конце ему не дали договорить.

- Это был самый неподходящий момент!... Хорошо. Я приеду утром.

Разговор он завершил более спокойным тоном, но тут же швырнул телефон в стену. Он распался на отдельные части, и экран приземлился прямо под ноги парню. Анри неуклюже поднял левую ногу, и раздавил его. Было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, но звук был такой, будто экран попал под пресс. Люк тихо отошёл в сторону. И не замечая ничего, мимо него хромая проследовал Дюпон.

Ксавье был озадачен тем, что увидел, но вскоре мысли о такой унизительной победе вытеснили всё.

Кики был изворотлив, и точно угадывал желания клиентов. Люк выпустил пар, и выпив ещё стакан виски, покинул заведение.

Анри повернулся на бок и простонал:

- Чёртова нога! Ненавижу!

Он нащупал рядом с собой пульт, и нажав на кнопку, включил музыку. Шопен всегда помогал ему успокоиться, но этого оказалось мало. Боль из пульсирующей перешла в ноющую, парень взял с полки лекарство. Через десять минут боль стала утихать.

Конечно Анри понимал, что и его вина в этом проигрыше есть. Но валить всё на соперника было куда приятней, чем признать, что облажался сам. Он знал, что передача целостности произведения куда важнее мелких ошибок, и на них закрыли бы глаза, но он слишком грубо и нелепо пропустил те ужасные звуки. Этот случай показал, что нужно быть готовым ко всему, и продумать всё, что может случиться на сцене.

В такие моменты он напоминал себе, что потерять ногу было не самым страшным. Куда хуже было бы жить без рук. Для пианиста это смерть. Тогда в горах Швейцарии его отделяли от семьи всего пару шагов. Каких-то два шага, и он без левой ноги, а вся его семья цела и невредима. Камень раздробил её полностью, и спасать уже было нечего. Но Анри мучился ещё одним вопросом: а зачем он вообще остался жив? Его воспалённое сознание искало ответ без малого семь лет.

Всё это началось даже не там, в горах Швейцарии. Своё детство парень помнил очень счастливым. С Андре, который родился всего на два года раньше в семье Дюпон, они были как двойняшки. Им никогда не было скучно вместе. Шалости и их последствия братья делили на двоих поровну. Часто отец возил сыновей в горы, и при случае, спешил упомянуть, как гордится своими наследниками. И даже когда Анри потерял ногу, это не слишком изменило его жизнь. С ним рядом были друзья и семья. Отец заказал бионический протез, который требует тонкой индивидуальной настройки. Вся информация считывается с нервных окончаний в мышце. Датчики высокой чувствительности снимают электрические разряды с нервов, и передают их в микропроцессор. И вот он уже передаёт команды сервоприводам протеза. А ещё эта чудесная «машина» считывает информацию из окружающей среды: особенности поверхности, наклон протеза, уровень нагрузки на протез, скорость перемещения, особенности ходьбы. Это всё стоило больших средств, но отец был готов на многое, чтобы сделать жизнь сына комфортной. И куда всё это делось?

Всё началось в шестнадцать, когда Андре застал брата целующим своего лучшего друга. Анри никогда не забудет его взгляд, полный презрения и ненависти.

- Это отвратительно! Даже не приближайся ко мне. У меня больше нет брата, - истерично кричал он.

Анри до сих пор не знает наверняка, что же разозлило брата больше всего. То, что он не доверил ему своей тайны, или это правда было так отвратительно?

Узнав обо всём, в тот же день парень был отправлен в Швейцарию. Он стал учеником закрытой школы, на полном пансионе. И если другие дети проводили каникулы дома, то Анри шатался по пустому саду один. Вся его боль уходила в музыку. Тогда парень стал писать сам, и все свои произведения он посвящал брату. Вкладывая в них все трепетные моменты, что он помнил. Парень долго не мог поверить, что вот так резко всё оборвалось. С того дня и по сей день Андре ни сказал в его сторону больше ни слова. И одиночество поглотило бы его полностью, если бы не сосед по комнате. Он стал для Анри любовником, отдушиной и тем, что давало веру в будущее. Когда пришло время расставаться, Дюпон предложил парню жить вместе в Вене. На что услышал то, чего меньше всего ожидал.

- Ты вообразил, что это любовь? Не смеши меня. Мне просто было скучно. Ты был лучшим, что могла предложить эта школа. Кому ты такой нужен?

Разбитый и растоптанный, он уехал в Вену один, чтобы закончить там музыкальную академию. Эти годы он посвящал только музыке. С полным пониманием того, что таких, как он не любят.

Время летело незаметно, и вскоре уже пора было возвращаться домой в Париж. Парню двадцать три, и он сомневается, что его истинная суть имеет право на жизнь.

Отец купил ему квартиру в элитном районе, вручил карту, и попросил не позорить его имя. Мать только раз взглянула на сына из окна машины. Дюпон старший замалчивал ориентацию сына, не желая скандала, а мать просто смиренно молчала, понимая, что перечить мужу, значит потерять многое.

Софи Дюпон была меценаткой, и содержала несколько благотворительных фондов. Женщину очень уважал и почитал простой народ, который часто лицезрел её на экранах телевизоров. Но не многие знали, что эти фонды отмывают деньги, которые его отец зарабатывает нелегальным бизнесом.

На семейные ужины Анри не приглашали, и только от знакомых он узнал, что Андре уехал учиться в Америку, и останется там, пока не придёт время наследовать дело отца.

Парень мог бы и отказаться от финансовой поддержки, и полностью начать жизнь с нуля. Но тогда бы он не смог заниматься музыкой, а именно в ней и сосредоточилась вся жизнь. Дорогие услуги врачей привязывали его к деньгам семьи. Лишиться движения, это было бы последней каплей. В будущем он представлял себя руководителем оркестра. И первым шагом к мечте стали конкурсы и фестивали, победы в которых давали силы идти дальше. Но этот Ксавье – заноза в заднице, везде был первым. Вырвать победу из его рук, было конечно почётно, но уважать такого засранца, пусть и талантливого, удовольствия мало.

- Можно, я буду звать тебя «Ровер»? – спросил Жан, глядя в глаза своему новому другу, - тебе очень подходит это имя. Оно означает «бродяга».

Ровер звонко мяукнул, подтверждая, что имя хорошее. Жан проснулся от того, что это мягкий тёплый комочек облизывал ему лицо. Теперь лёжа на его груди, он урчал, принимая ласки. А парень кончиком пальца гладил его миленький носик, и улыбался, понимая, что теперь он не один. Пусть и маленькая, но всё же душа признала в нём своего родного человека.

- Пошли дегустировать твоё меню? – парень поставил котёнка на пол, и натянул штаны. Он взял первую попавшуюся банку с консервами, и выложил половину в пластиковую миску, которую принёс вчера. Ровер обнюхал её с разных сторон, и облизнувшись приступил к трапезе.

- Отлично! Значит эту берём, - Жан переписал название с банки на стикер, и приклеил его к стене, рядом с обнажённой грудью Мишель.

Когда довольный кот улёгся в кресло, парень стал собираться.

- Я бы с удовольствием с тобой ещё повалялся, но мороженое само себя не продаст. Я не могу опаздывать, - он присел перед креслом, и чмокнул Ровера в нос.

- Оставлю окно открытым. Если завернёшь на лево, там прямо на крыше Полетт разбила садик. Когда ветер дует с его стороны, оттуда совсем не дурно пахнет. Думаю, если ты решишь удобрить почву, она не обидится. Ты такой красавчик, что обязательно покоришь её сердце.

Жан инструктировал кота на все случаи жизни.

- Ну, а в общем, ты свободный парень, - сказал он немного с грустью, - возвращаться ко мне или нет, это полностью твой выбор. Просто знай, что это теперь и твой дом тоже. И … я всегда жду тебя.

Последние слова, он произнёс, не глядя на Ровера. Почему-то ему казалось, что вероятность стать ему другом очень мала. Парень захлопнул дверь, и бегом спустился по ступенькам.

Сегодняшнее утро навеяло на парня ностальгию. Жан вспомнил то чувство, когда он был любимым сыном, лучшим другом, и просто мальчишкой, ворующим яблоки с веток соседского дерева, тянущихся прямо в его сад.

Парижское метро быстро выветрило все мысли из его головы. Толпы туристов, не совсем понимающих куда идти, или как открыть дверь на станции, сновали туда-сюда, затрудняя движение. «Нужно было поехать на автобусе» - подумал он, и вышел раньше. Через каменный мост «Мари» парень бежал уже бегом.

Местом его службы было самое старое в городе кафе-мороженое «Бертильон». Оно находилось в самом центре Парижа, на острове Сан Луи. Тут подавали мороженое и шербеты, казалось бы, абсолютно невозможных вкусов. Изготовленное исключительно из натуральных продуктов. Жан стоял за прилавком, и отвешивал горы мороженого на вес, и наполнял вафельные рожки. Иногда на правах искушённого знатока, он советовал туристам с какого сочетания лучше начать незабываемое путешествие в волшебный мир вкуса.

Распахнув дверь заднего входа, он извинился, что топчется по свежевымытым полам, и нырнул в раздевалку. Из неё он вышел в белом кителе и бордовых штанах. А на его голове красовался белоснежный картуз. Такова была униформа заведения.

На улице уже толпилась очередь, впрочем, как и всегда. В тот миг, когда кафе распахнуло свои двери, Жан надел свою лучшую улыбку, и встречал клиентов крайне любезно.

Весь день, между шариками ванильного и килограммом орехового, парень напоминал себе: «не забыть купить кошачий туалет и опилки». Надежда застать вечером Ровера спящим в кресле, всё-таки не покидала его. А ещё он переживал, что мог подставить друга, посоветовав удобрить сад Полетт. Она конечно, добрая девушка, но как относится к котам, неизвестно.

- Мсье Дюпон, может мне самому зайти за мороженым? – с беспокойством спросил Фернан, личный водитель Анри. Крепкий мужчина пятидесяти лет, бывший военный. Его отец приставил к сыну не только в роли водителя, но и поручил выполнять разные мелкие поручения парня. Считая, что протез не является стопроцентным решением всех проблем.

- Нет. Я уже в рабочем состоянии, - ответил спокойно парень. Утром ему заменили вышедшие из строя детали, и он ходил просто, чтобы успокоится, и снова почувствовать, что может держать всё под контролем. Парень вышел из машины, намереваясь встать в конец очереди. Фернан всё время беспокойно посматривал в его сторону, переживая, что тот так долго стоит на одном месте. И наконец, Анри вошёл внутрь.

Он растерялся от огромного выбора, который открылся перед ним. Дюпон бывал в филиалах «Бертильон», и там всё казалось несколько иным. Он замешкался, когда подошла его очередь. От карусели красок и названий, парня отвлёк приятный мужской голос. Анри поднял глаза, и увидел очень милого высокого юношу, улыбке которого могла позавидовать сама Мона Лиза. Из-за ушей торчали слегка длинные каштановые волосы, аккуратно убранные под кепку. Поняв, что просто стоит и пялится, Дюпон перевёл взгляд выше, и заглянул в большие карие глаза, с длинными ресницами. Слова предательски застряли, и выйти из ступора помог чей-то локоть, пнувший его в бок. Тут он вспомнил, где провёл утро, и поспешил одёрнуть свою фантазию: «таких, как ты не любят».

- Простите, я могу помочь вам с выбором? – услужливо спросил парень.

- Да, …, пожалуй, да, - неуверенно проговорил Анри.

- Тогда позвольте предложить вам вкус базилика и имбирной карамели. Но если вы желаете сладкого, - тогда, вам непременно понравится дикая земляника с коньяком.

- Давайте все. По коробке каждого, - и Дюпон указал на размер контейнера, что лежал перед ним.

- Отличный выбор, - парень быстро отвесил, и рассчитал стоимость.

Анри расплатился, и ушёл так же, как и пришёл – в полной растерянности.

- С вами всё в порядке? – уточнил Фернан.

- Да. Жарко очень, - ответил парень, снимая пиджак.

- Вам бы не мешало отдохнуть, - посоветовал мужчина.

- Конечно, - рассеянно, отозвался Анри, и закрыл глаза. Он и правда, вымотался за этот месяц с подготовкой к конкурсу. Но расслабляться рано, впереди фестиваль. Образ Ксавье снова встал перед глазами, и парень почувствовал прилив сил.

- Отвези меня сразу в зал, хочу начать репетицию пораньше, - уверенно заявил он.

- Как скажете.

Наедине с собой, Люк любил играть в темноте. Он плотно задёргивал шторы, и для верности, закрывал глаза. Тогда восприятие становилось полным, и парень просто растворялся в музыке, улавливая малейшие перемены её настроения.

Ему необходимо было выбрать произведение для фестиваля. Это очень тонкое дело, и Ксавье заказал зал, чтобы полностью изолироваться от реальности. Сегодня он будет играть Шопена. Его мелодии мягкие и лирические, но в тоже время полны беспокойства.

Однажды Шопена спросили: каким словом он бог бы описать главное настроение своих произведений? Он ответил, что в его родном польском языке есть слово – «жаль» (zal). В нём скрыта целая гамма чувств «от жалобы и жалости к ненависти» от «скорби» до «накипающей в глубине сердца неумолимой угрозы». И всё это Люк чувствовал нутром. Из-под его пальцев выходили неподдельные эмоции, а самое, что ни на есть, натуральное изящество форм и глубина звучания.

Он не заметил, как скорбь Шопена плавно перетекла в его собственную. Пальцы скользили по клавишам, создавая совсем иные гармонии.

После завершающего аккорда, он вдруг осознал, что в его голове до сих пор звучит основная тема, пока неизвестной ему мелодии. Подсветив телефоном, он бросился записывать её основу на нотный стан карандашом. Внутреннее возбуждение подгоняло пальцы, и выходило немного неуклюже, но он успевал переносить на бумагу вместе с нотами главную эмоцию. Закончив, он выдохнул, и опустил голову, касаясь лбом клавиш рояля. На продолжение сил не осталось, и Люк решил, что это тоже результат. Собираясь в темноте, он не заметил, как на пол упал верхний нотный лист.

Жан медленно поднимался вверх, гадая, ждёт ли его Ровер. В его руках был пакет с кошачьим туалетом, опилками, и порцией консервов, которые тот одобрил утром.

- Я дома! – крикнул парень. Он всегда мечтал сказать эту фразу, и вот, наконец, возможность представилась. В ответ не последовало ничего.

«Ну что же, я сам дал ему выбор, и кажется, он его сделал» - грустно заключил юноша. После тёплого душа слегка разочарованный, он завалился спать.

Глава 2

До зала Дюпон доехал только к вечеру. Утром его всё же выловил директор консерватории, и велел забрать свою заслуженную награду, приложив сверху кипу поручений. Пришлось немного попотеть, рассказывая свежим студентам всякую чушь о предстоящем обучении, и наглядно демонстрировать, что их ждёт по итогу прилежной учёбы. Казалось бы, пустяки, но они отобрали у него целый день.

Отпустив, водителя, парень поспешил подняться наверх, и наконец, сесть за инструмент. В зале было жутко темно, но это его вполне устраивало. В темноте обострялся слух, и яркими становились, те детали, что могли пройти незамеченными мимо отвлечённого взгляда. А в них то, как считал Анри, и есть вся прелесть. Парень был убеждён, что всё решают именно детали, поэтому в своих сочинительствах он уделял им много внимания.

Включив в телефоне фонарик, он аккуратно сел за рояль. Его внимание привлёк ярко белый нотный лист, лежавший под инструментом. Он нагнулся и поднял бумагу. Луч света скользил по строчкам, и глаза парня всё больше загорались.

- Ну и почерк у тебя, кто бы ты ни был, - задумчиво произнёс он, - но если наяву это звучит также красиво, как и в моей голове, то вы, мсье, талант. А может это даже девушка?

Анри пристроил телефон так, чтобы он мог освещать ноты, и с нескрываемым любопытством, стал воплощать записанное в жизнь. Он так увлёкся мелодией, что позволил себе внести кое-какие коррективы в нотах, написав через чёрточку ещё по паре иных решений над некоторыми тактами. Парень писал ручкой с зелёными чернилами, это была какая-то необъяснимая прихоть. Если цвет чернил был другим, он чувствовал себя не свободно, и это здорово мешало соображать. Анри проявил всё своё умение и талант, отдаваясь этой работе полностью. Он благополучно забыл зачем сюда пришёл, и совсем потерялся во времени.

- Мсье! - окликнул его ночной сторож, - мне пора закрывать.

- Конечно. Уже ухожу, - отозвался парень, и оставил записи под коробкой с педалями, свернув листок в двое. Только кончик бумаги с первым тактом торчал наружу. Он рассудил так: если хозяин нот вернётся за ними, то будет внимательно искать, и обязательно найдёт. Ну а если здесь будет кто-то посторонний, то просто не обратит внимания.

Анри воспринял этот вечер как увлекательное приключение. То, что он прикоснулся к чужому творению тайно, добавляло острых ощущений. Парень совсем не подумал, что хозяином мелодии может оказаться любой из его конкурентов. И он своею рукой сделал ему только что щедрый подарок. Дюпон просто насладился процессом.

Среди ночи Жана разбудил скрежет. Спросонья он не мог понять, где находится. Немного придя в себя, он прислушался. Звуки исходили со стороны окна. «Ровер!» - его вдруг осенило. Он мигом подбежал к окну, и распахнул его. Вместе с котёнком внутрь проникла ночная прохлада.

- Прости, малыш. Ты замёрз? – его и правда потряхивало.

- Прости, что закрыл окно. Прости, что не поверил в тебя.

Он завернул малыша в одеяло и прижал к себе. Потянулся поцеловать его славный носик, но вдруг отстранился.

- И чем это от тебя так воняет?

Присмотревшись, он заметил паутину на усах.

- Приятель, да тебя срочно нужно мыть. А шампунь я тебе так и не купил. Не подумал. Ничего, для начала и мой сойдёт.

Как оказалось, Ровер совсем не боялся воды, и пока парень аккуратно пытался его намылить, тот спешил подставить язык под струю. Это здорово усложняло задачу. В итоге не только Ровер блестел чистотой, но и Жан вымок по самые пятки.

- Вот теперь можно и целоваться, - довольно заметил парень, и чмокнул любимый розовый носик. Спать друзья легли вместе. Ровер устроился у Жана над головой, и долго не давал уснуть своим урчанием. «Вот она, цена дружбы» - зевая, размышлял Жан.

Ксавье всё больше охватывало беспокойство. Он корил себя за то, что был не внимателен, и потерял самый ценный кусок мелодии. Парень буквально бежал по ступенькам наверх, в надежде, что вечером никто не пользовался залом, и что наводя чистоту лист не отправили в мусорную корзину. Восстановить всё, что там было написано уже невозможно. Ведь это было особое состояние, и повторить детали немыслимо.

Он широко распахнул двери, и вбежал внутрь. Люк обвёл зал беглым взглядом, но ничего не нашёл. Тогда парень опустился на колени у рояля, и вдруг заметил уголок бумаги со своим почерком. Его охватило ликование, это было сродни победе. Кровь снова прилила к щекам, стирая бледность с довольного лица. Но тут же он задался вопросом, почему лист свёрнут? Развернув его, парень замер в недоумении. Красивым и разборчивым почерком, Люку были предложены варианты развития главной мысли. Не задумываясь, парень сел за инструмент, и опробовал всё, что там было написано. Тут же карандашом отметил места, что и правда стали уместными, и дополнил их новыми красками. Вся картина сложилась воедино, и Люк не верил своим ушам. Звучало нечто чувственное и страстное, такое близкое, но одновременно неизведанное. Не вложив души, такого эффекта нельзя было добиться, применяя только сухую теорию построения гармоний.

- Господи, это же огромный труд! Кто мог такое написать, вот так просто, настроившись на чужое вдохновение? Невероятно!

Люк пытался вернуться к выбору фестивальной программы, но все мысли парня занимал незнакомец, который так виртуозно подхватил его фантазию. Сама собой в голову пришла идея, попробовать ещё раз совместиться с загадочным гением. Люк набросал тему прелюдии, которую написал недавно, но не закончил, увлёкшись чем-то другим. Свернул ноты, и положил ровно туда, где ранее нашёл потерю. Только теперь, он оставил снаружи совсем маленький кусочек уголка. Его логика говорила следующее: если будут мыть полы, его не заметят, а незнакомец непременно пожелает убедиться, что я забрал свои ноты, и заглянет именно сюда.

После пробуждения, первым, что всплыло в сознании Дюпона, это большие карие глаза. Он был недоволен собой, ведь мог же прочитать имя того парня на кителе. Наверняка оно там было. Но пересаживаясь с кровати на автоматическую коляску, осознание того, что себя такого Анри не может предложить никому, давило нещадно.

Но когда парень принял душ, и встал на обе ноги, жизнь уже не казалась такой мрачной. Дюпон напомнил себе, что он всё-таки мужчина, и если есть что-то, чего он желает, то должен добиваться этого непременно.

- Я хочу посетить снова то кафе на Сан Луи, - обратился он к Фернану, сидя на заднем сидении автомобиля.

- Как? Неужели вы уже съели все три коробки? – удивлённо посмотрел на него мужчина.

- Хочу попробовать новый вкус, - соврал Анри, хотя была ли это ложь? Он и правда мечтал вдохнуть запах того парня, и попробовать на вкус его страсть. А вот о лакомстве Дюпон совсем забыл, так и не узнав вкуса дикой земляники с коньяком.

- Как скажете, - пожал плечами водитель, и завёл мотор.

Анри застыл перед закрытой дверью кафе. За стеклом висела большая табличка с надписью на двух языках: «По давней традиции заведение не работает в августе. Просим прощения, если разочаровали. До встречи в сентябре». Он посмотрел на экран телефона – «1 августа».

Дюпон ожидал от самого парня чего угодно, но такой нелепый поворот просто обескураживал. Ждать целый месяц? Вот именно тут и подтвердился его статус «неудачника», коим он наградил себя сам.

- Молодой господин, - аккуратно обратился Фернан. Анри стоял не подвижно вот уже пять минут по совершенно непонятной причине.

- Да, конечно, - ответил парень, не особо понимая, о чём идёт речь. Уже в машине, он велел ехать в зал.

На удивление парня он оказался свободен, и тот забронировал его на три часа. Анри привычно закрыл поплотнее тяжёлые шторы, и вернулся к инструменту. Темнота была почти безусловной, и парень расслабился. Переключиться с образа мальчишки на музыку было сложно, но здравый смысл подсказывал, что реальная жизнь продолжается, а парнишка скорее всего так и останется только мечтой.

Занеся руки над клавишами, он вспомнил вчерашний вечер, и так и не опустил их. Нагнувшись вниз, Анри протянул руку, и нащупал листок, лежавший под педалями.

- Значит не нашёл, - грустно подытожил он. Но всё же Дюпон решил взглянуть на запись снова. Какого же было его удивление, когда он обнаружил там совсем иное произведение. А в уголке небрежно плясали буквы: «мне нравится ход твоих мыслей».

- Вот это поворот! Похоже, ты принял моё видение, - воскликнул парень в голос.

- И почему, я снова настаиваю, что это мужчина? – задал он сам себе вопрос.

Для начала Анри сыграл написанное.

- Очень неплохо, но не закончено. Посмотрим, что можно сделать.

Время пролетело незаметно, и о работе над репертуаром Дюпон даже не вспомнил. Нотный лист пестрил чёрточками и исправлениями, такты в три этажа высились над строками, и разобраться в этом мог только знаток.

- Ну, я надеюсь, что ты всё поймёшь, - подытожил парень, и положил листок на место в тайник.

Вернувшись в реальность, его память снова терзалась образом юного прелестника, с ослепительной улыбкой. И он неотступно сопровождал его во всех насущных делах.

Фантазия парня разыгралась в край, и Анри решил, что пора посетить клуб, просто жизненно необходимо.

- Мсье Дюпон! Проходите! Рады видеть вас снова, - рассыпался в любезностях портье, открывая перед парнем двери.

- Вам кабинет, или с собой? – задал вопрос хостес. Часто Анри заказывал парней на дом. Со своими особенностями ему так было удобней, но иногда, настроенный справиться по-быстрому, он брал приватный кабинет.

- Первое, - распорядился парень, и проследовал за мужчиной.

- Прошу! – услужливо пригласил хостес. Он сам раскрыл шторы, приглашая посмотреть в зал, где развлекались мальчики, в ожидании заказов.

Анри встал перед стеклом, и стал искать глазами кого-то, кто хоть отдалённо был похож на парня из кафе. И через минуту нашёл.

«Такого же роста, каштановые волосы, даже осанка такая же. Удивительно похож».

- Вон, тот парень высокий в синей рубашке, кто он? – спросил Анри.

- Жан Тибо. Это редкий гость, у него уже своя постоянная клиентура. Очень востребованный молодой человек. Но если он сегодня здесь, значит свободен, и согласен на спонтанную встречу. Желаете пригласить?

Не успел Дюпон ответить, как Жан повернулся в его сторону, и улыбнулся проходящему мимо мужчине. Анри, конечно знал, что он не единственный гей на всю округу, но встретить парня вот так? Это совпадение можно было назвать просто чудовищным. Дюпон собирался ухаживать за ним, а не трахнуть вот так, за деньги. Сделать его своей сучкой, это просто шагнуть в параллельную реальность. Анри никак не мог соединить образы обоих парней в единое целое. В нём боролись два порыва: насладится телом Жана как того пожелает фантазия. Клиенту позволено почти всё, только плати. Или попытаться завоевать его сердце, рискуя быть отвергнутым. Тело желало, но разум говорил: «ещё утром ты был настроен на романтику, так что изменилось? Новость о том, что он гей только даёт свободу действий». Совершенно не представляя, чем это обернётся, Анри ответил:

- Да.

Освободившись от работы в кафе на целый месяц, Жан пошёл на авантюру. Решил, как в старые добрые времена зависнуть в клубе, в ожидании случайного клиента. Он уже два года работал только с определённым кругом мужчин, выезжая в большие особняки и элитные квартиры. А сегодня – это было просто приключение, немного острых ощущений. Парень не сомневался, что скучать придётся недолго, и оказался прав. Уже через пятнадцать минут после прихода, его пригласили в VIP зону.

Хостес предупредил:

- Не глазей на клиента, он этого не любит.

- Ну он хоть не совсем урод? – обеспокоенно спросил Жан.

- Красавчик, каких поискать. Дело в другом. Не смотри на его ноги.

- Ладно.

- Проходи, - мужчина открыл дверь, приглашая парня войти.

Спиной к нему не диване сидел высокий парень, с очень прямой осанкой. Это понравилось Жану, и он не пожалел, что пришёл сегодня сюда. Он подошёл к нему, и положил руки на плечи. Не получив никаких распоряжений, Жан стал массировать и нежно поглаживать их, постепенно переходя к шее. Едва касаясь, он ласково провёл кончиками пальцев по скулам. Полностью видеть лицо клиента парень не мог, но его руки говорили, что эти утончённые черты прекрасны. Тибо закрыл глаза, и чувственно ласкал его лоб, глаза, медленно приближаясь к губам. Когда он коснулся их, они приоткрылись. Жан чуть надавил на нижнюю губу, и влажный язык с нетерпением проследовал по всей длине пальца. В этот момент дрожь пробила обоих. Тибо давно не чувствовал такой трепетности, и отдался этим губам полностью. Они целовали и посасывали его пальцы, поднимая волны страсти. Правой рукой Жан расстегнул две верхние пуговицы рубашки, и направил свои пальцы к соскам. Мужчина громко выдохнул. Тибо стал нежно целовать его шею, следуя за возбуждением. Его пальчики настойчиво сжимали грудь мужчины. Ещё немного, и Жан забудется где он, и с кем. Внезапно тот остановил его руку, и резко сказал:

- Хватит.

- Но почему? – воскликнул парень, и тут же опомнившись, тихо ответил, - как скажете.

Он отошёл на шаг назад, и проведя рукой по волосам, пытался вернуться в спокойное состояние.

Анри был растерян. Он только, что испытал нечто новое, нечто странное, и безумно приятное. Парень поспешил застегнуть рубашку, и надев маску спокойствия встал.

Когда клиент повернулся Жан застыл в удивлении. Тибо не ошибся, мужчина был очень красив, и засмотревшись на его губы, он понял, что где-то их видел. В памяти всплыла картина вчерашнего дня. Жан узнал его, но не понимая плохо это или хорошо, не подал виду.

- Садись, - велел Анри.

Парень присел на краю дивана.

- Меня зовут Анри Дюпон, - сказав это, он сел на расстоянии, опасаясь, что может не сдержаться. Минуту назад Анри вдыхал запах парня, принимал его поцелуи, и чувствовал нежные пальцы. Это всё сводило с ума, но разум напомнил, что Тибо всего лишь на работе. Он желал взять это тело вместе с душой, но не тут и не так. Дюпон должен был знать наверняка, что не противен ему.

- Жан, я пианист, и хотел бы пригласить тебя завтра вечером на концерт, в котором участвую.

Таких предложений Тибо ещё не получал, и это звучало немного странно, особенно в свете того, что только, что произошло. Но ведь хостес предупредил, что с этим парнем что-то не так, потому удивляться не стоит.

- Я заплачу за это лично тебе, а не клубу, - видя замешательство Жана, предупредил Анри.

- Хорошо, - решил согласиться парень

- В семь приезжай вот сюда, - Дюпон записал адрес на бумаге, и отдал Тибо, - это всё. Можешь идти.

Жан удалился в полном недоумении. Таких клиентов у него ещё не было.

Ксавье держал в руках листок со свежими дополнениями, и не мог перестать восхищаться своим тайным знакомым:

- Вот это я понимаю, музыкант, не то, что этот посредственный Дюпон. А меня ещё совесть мучила. Нет, всё вполне справедливо. Вот именно с такими людьми и нужно работать, - он потряс нотами подтверждая свои слова, - а слабакам в этом мире места нет.

На слове «слабак» он вспомнил о своём отце. Нет, не об Александре Ксавье, что всю жизнь считался его родителем. А о том, кого он никогда не видел. По его мнению, тот человек не был достоин даже того, чтобы Люк интересовался его именем. Мужчина был простым учителем музыки, с которым мать парня – Мари Ксавье – познакомилась после свадьбы по расчёту. Она утверждала, что это была любовь. Но Люк презирал её любовника за то, что он не набрался смелости взглянуть в глаза сопернику, и заявить свои права на любимую женщину. Он не взял ответственность за сына. А вот своего второго отца, парень ненавидел за то, что тот зная правду, продолжал молча создавать образ образцовой семьи.

Александр растил Люка ни в чём не отказывая, но делать своим наследником не спешил. К этому готовили его младшего брата Луи. Ну уж того презирать было не за что, хотя с детства они были друг другу не интересны. Младший насмехался над его увлечением музыкой, и считал спорт более мужским занятием. Теперь Люк называл его «тупым качком», а тот звал брата «педиком», что в общем-то и было правдой. Его сексуальные предпочтения в семье не обсуждались, но мать всегда причитала, что эта грязь не достойна фамилии Ксавье. А ещё, что когда-нибудь конкуренты Александра воспользуются грязным бельём, и ниточка потянет за собой остальные секреты. Из чего сын делал выводы, что мать переживает только за себя. Когда Люк выбрал музыку своей будущей профессией, ему никто не препятствовал. Хотя в семье бытовало мнение, что это занятие не достойно их статуса. После училища парня уже замечали, и приглашали в иностранные оркестры, но он самонадеянно желал играть свою музыку. И он избрал другой путь – сделать своё имя известным через конкурсы и фестивали. Ксавье не умел проигрывать, и потому появление Дюпона поставило перед ним иные задачи. Забыв о своей главной мечте, он пытался унизить Анри всеми способами, и просто вытеснить того из музыкальной среды. Люк всё больше прилюдно высказывал своё мнение о бездарности парня, называя его успех лишь только вспышкой.

Изучив одну сторону листа, Люк перевернул его, и в конце записей увидел ответное послание: «я помог тебе дважды, какова моя награда?».

- А парень не промах! Теперь я точно знаю, что это мужчина. И чем же тебя одарить? – задумался Ксавье.

Написав ответ, Люк приступил к репетиции своей программы на завтра. Сборный концерт для победителей конкурса проводился для презентации каждого участника, перед потенциальными меценатами. Ведь правильные знакомства или влиятельное покровительство много значили в продвижении наверх.

Анри изрядно нервничал, ожидая прихода Жана. В назначенное время парень стоял по указанному адресу. Перед ним остановилась машина, и в открытом окне Жан увидел лицо Дюпона. Он спокойно забрался внутрь.

- Добрый вечер, - учтиво обратился Анри.

- Добрый, - ответил Жан.

- Отлично выглядишь.

- Спасибо, вы тоже.

- Сколько тебе лет?

- Двадцать три.

- Мы ровесники. Давай на Ты.

- Как скажешь.

Дюпон указал на свободное место в третьем ряду:

- Сядь вон там. Дождись окончания концерта, и мы продолжим вечер в другом месте, - нетерпящим возражений тоном, велел он парню.

- Как скажешь, - привычно ответил Жан.

Тибо честно пытался слушать, но через десять минут после начала, его глаза так и норовили закрыться сами. Борясь со сном, он представлял Ровера, и думал, как он там? «наверно, скучает». Потом стал считать число сидящих дам в первом ряду, умножая их на число сидящих мужчин во втором. Результат ему не говорил ни о чём, а значит был полной бессмыслицей.

Наконец, объявили Дюпона. Жан выпрямился, и напомнил себе, что ему за это платят. Мигом на его лице нарисовалась заинтересованность, и он принялся аплодировать вместе со всеми. Когда Анри шёл к инструменту, Жан и правда, любовался. Он восхищался его осанкой и достоинством, с которым парень в любой ситуации выглядел безупречно. Было что-то немного неестественное в движении его левой стопы. И Жан бы не заметил, если бы не был предупреждён, о том, что смотреть на его ноги не следует. «Травма, наверное» - подумал он, и перевёл внимание на руки пианиста.

Анри сел за инструмент, и повернулся в сторону зала. Он посмотрел Жану точно в глаза, и опустил пальцы на клавиши.

Дюпон отстранился от всего мира, он играл только для него, рисуя в воображении большие карие глаза. Он мысленно возвращался к тем моментам, где руки парня касались его лица, пробуждая в нём трепет. Это здорово помогало забыть, что в кулисах стоит Ксавье, и что сотня взглядов следит за каждым его движением. Но от одной пары глаз не укрылся взгляд Анри, он проследовал за ним к Жану, и загорелся любопытством: «симпатичный парень, нужно будет узнать кто таков. Раньше я его тут не видел». Люк отметил, что сегодня Дюпон играл уверенней, и нежнее.

В конце вечера Жан слонялся среди толпы без дела, ожидая, когда же Анри освободится. Тот был вынужден знакомиться с новыми людьми и отклонять их предложения. Профессор буквально за руку водил его за собой, и представлял, по его мнению, нужных людей. Дюпон же постоянно следил за Жаном, мечтая по скорее освободиться, но вскоре потерял парня из виду. Этим воспользовался Ксавье. Он проследовал за Жаном в другой конец зала. И не мешкая, заговорил:

- Любишь классическую музыку?

- Ещё не знаю, мы с ней только сегодня познакомились, - рассеяно ответил парень.

- А кто пригласил тебя?

- Простите мсье, но мы не знакомы, а, следовательно, мне незачем обсуждать с вами моё присутствие здесь, - учтиво отшил парня Жан.

- Так в чём дело? Позволь представиться - Люк Ксавье, - он протянул руку для приветствия.

- Не вижу необходимости, - всё ещё упрямился Тибо.

Он отвернулся от парня, и вышел на улицу.

- Ну надо же, какой строптивый! – усмехнулся Люк, - ещё увидимся.

Парень вернулся к гостям, и только собирался чего-нибудь выпить, как к нему подошёл высокий брюнет. Не сказать бы, что он был симпатичный, скорее обаятельный. Было в нём нечто притягательное, нечто, что приходит с возрастом и опытом. Ему явно за тридцать, и высокий статус сквозит во всём: от взгляда, до одежды. Хотя Люку подумалось, что не одежда была на нём элегантной, а сам внутренний мир распространял элегантность вокруг мужчины.

- Этьен Моро, - протягивая визитку, представился мужчина, - я наблюдаю за вами уже почти год, и мне нравится ваш стиль. Хотел бы помочь с вашим продвижением.

- Не нуждаюсь, - грубо ответил Люк.

Мужчина улыбнулся.

- Вы разве ещё не поняли, что с покровителем вершины покоряются быстрее? Моё имя открывает многие двери. Подумайте. На визитке мой личный номер, звоните в любое время, - он учтиво поклонился, и ушёл прочь.

Уверенный, что никогда ею не воспользуется, Люк положил визитку в карман.

- Вот ты где, - сказал Анри, обнаружив Жана рядом со своей машиной, - понимаю, там было слишком скучно. Приглашаю тебя на ужин.

- Как скажешь, - последовал равнодушный ответ.

Дюпона эта фраза уже начинала раздражать. «Неужели я у него не вызываю совсем никаких эмоций? А те прикосновения? Это просто его работа? Неужели он тогда был полностью равнодушен?»

В ресторане Жан спокойно поглощал всё, что лежало в его тарелке, не выказывая никаких пожеланий.

- А ты давно работаешь в «Бертильон»? – внезапно спросил Анри.

Тибо немного растерялся. Он не привык с клиентами обсуждать личное, но с этим человеком всё было не так, как всегда, и парень попросту не знал, что с этим делать.

- Два года, - честно ответил он.

- Как думаешь, в чём секрет их вкуса?

- Ходят слухи, что Бертильону удалось разгадать секрет взбивания нежнейших сливок. Может так, а может и нет. Но без трепетного отношения, и тотального контроля над всеми процессами, вряд ли что-то бы вышло, - тон парня слегка смягчился, и от него повеяло жизнью.

- Мне понравились те сочетания, что ты посоветовал, - улыбнувшись, сообщил Анри. Он и правда, попробовал их все накануне. Отныне вкус дикой земляники с коньяком стал для него сладким напоминаем о парне.

Глава 3

Это утро стало для Анри самым радостным за последние года. Отстранённый и холодный Жан, к концу вчерашнего вечера расслабился, озаряя надежды парня ослепительной улыбкой. И пусть своё «как скажешь» он повторяет беспрестанно, всё же прогресс на лицо. Новость о том, что он гей, позволяла мечтать о многом. И тот факт, что парень зарабатывает проституцией, совсем не омрачал мыслей Дюпона.

Анри понимал, что общество открыто не принимает таких, как он, и поэтому парни реализуют себя как могут. Кто готов к публичному осуждению живёт открыто, под неустанным наблюдением «что ещё выкинет этот чокнутый?». Но не все готовы ломать стереотипы, и просто изолируются. Эта искусственная изоляция заставляет нас искать иные способы реализовывать себя. Мы все познаём свою сексуальность, не зная границ, потому что нас уже вытеснили за границы всех норм. Так почему я должен осуждать его за проституцию? Наверняка у него есть своя история отчуждения, Общество осуждает нашу жизнь, не беря во внимание, что она у нас так же, как у всех одна. И отказаться от своей сущности и прожить её заново мы не в силах. Разве отказался бы я добровольно от своей семьи? Не было бы того рокового поцелуя, меня любили бы как прежде. И сколько бы я смог скрывать себя? Возможно всю жизнь. И что же лучше? Жить в семье, но лгать, подавляя множество порывов, отравляя душу непониманием. Или остаться наедине с собой, признавая все желания, мечтая когда-нибудь найти родную душу? Ведь мы тоже были когда-то детьми, и прежде нас не разделяли на правильных и падших. Как же наши детские мечты, и заверения родителей, что они всегда поддержат и поймут? Куда уходит та часть нашей жизни, где мы принимаем всё за правду? Так не лучше ли признать себя как есть, и не жалеть в конце пути, что прожил в лицемерии?

Вдохновлённый и окрылённый Анри решил порепетировать прямо с утра. Последнее время ему очень везло, что залом мало пользовались, и он почти всегда был свободен. Перед тем, как приступить, он с любопытством потянулся к тайнику. Там лежал самый первый лист, но ещё раз отредактированный владельцем. И если после руки Дюпона, там ещё можно было разобраться, то после второй правки, это требовало большого внимание, умения, и музыкальной логики. В единственном свободном пространстве, кривые буквы несли ответ. Прочитав его, Дюпон восхитился:

- Какая щедрость!

Ему было безумно приятно, что его способности оценили по достоинству. И снова забыв о фестивале, воспалённое воображение парня, искало вариант воспользоваться сим даром получше. Он посвятил полдня разбору этого произведения, записывая всё ровным почерком на чистые листы.

Но в послании незнакомца также был и вопрос. Ответ на него Анри искал долго, и перед уходом всё-таки написал.

Вернувшись домой поздно, Жан застал Ровера спящим. Но стоило ему пройти мимо, как чуткие ушки тут же навострились, и малыш принялся тереться о ноги, и лизать приласкавшие его руки.

По традиции, кот своим счастливым урчанием откладывал сон хозяина на неопределённый срок. И под его аккомпанемент Тибо всё размышлял: «не зря ли я связался с Дюпоном? Он такой странный тип. Хотя вхож в такое утончённое общество…У него странные просьбы. А может проблемы в сексе, и он просто наслаждается моим присутствием? Но при первой встрече Анри был довольно страстным. Что же изменилось? Он может взять меня в любой момент, но ведёт себя, как недотрога… А если допустить, что ему просто не хватает друга? Тогда почему он мне за это платит, а не выстраивает отношения? Странно всё это».

Всю ночь ему снились пляшущие тени причудливых форм, но, когда вдруг одна отделилась, и стала приближаться, он узнал в ней руку Мишель. Парень хорошо помнил эти тонкие пальцы, и изящную кисть. Она тянулась к Жану, грациозно извиваясь, сначала прося, потом требуя. И он решил довериться ей. Протянув навстречу свою ладонь, Тибо ожидал прикосновения, но горячие пальцы сомкнулись на его шее. Внезапно стало трудно дышать, и парень проснулся. Поперёк его шеи лежал Ровер, и он источал столько тепла, что Жан просто вспотел. Он переложил горячий комочек на свой живот, и приласкал его за ушком. В ответ котёнок снова завёл свой моторчик.

Телефон ожил, и Тибо пришлось встать, чтобы найти источник звука.

- Слушаю, - ответил он, не глядя.

- Доброе утро, Жан, - ласково произнёс Анри.

- Доброе, - парень напрягся.

- Мы можем встретиться вечером?

- Сожалею, но у меня сегодня клиент.

Дюпон молчал. Он и думать забыл, что Тибо востребован. И что все его клиенты – это статусные люди. Анри уже успел вообразить, что будет ухаживать за парнем по своим правилам.

- Когда ты будешь свободен? – прокашлявшись, спросил Дюпон.

- У меня занята почти вся неделя. Но … если вы желаете, мы можем встречаться днём, - сам не понимая, зачем он это делает, предложил Жан.

- Приходи сегодня. Адрес я скину.

- Хорошо.

Жан бывал в разных домах, и видел такую роскошь, от которой кружится голова. Поэтому квартира Дюпона не удивляла его ничем. Ничем кроме белого рояля. Такого в домах своих клиентов он ещё не замечал. Парень провёл рукой по крышке, она легко скользила, по гладкой блестящей поверхности.

- Нравится? – спросил Анри.

- Никогда не видел его так близко.

Хозяин открыл крышку, и сев на широкую скамейку, предложил Жану сесть рядом. Тот повиновался. Анри положил его пальцы на две клавиши, и велел:

- Когда я повернусь к тебе, делай вот так, - и Анри нажал по очереди на пальцы парня. Прозвучали две ноты. Жан кивнул.

Дюпон заиграл тихую мелодию. Лёгкую и умиротворённую. По сигналу Тибо дополнял её своим присутствием, и это казалось волшебством. Вносить свою часть в такую красоту, было сродни творению. Он стал улыбаться, как ребёнок. Жан слышал в мелодии не только звуки дождя, но и его запах. Это было приятное чувство, будто он снова беззаботный мальчишка. Рояль умолк, и через секунду Анри заговорил.

- Я сам приготовил обед, и хотел предложить тебе оценить мои способности, - немного смущаясь, рассказывал парень.

- С большим удовольствием, - ответил Жан.

Анри отметил, что могло прозвучать «как скажешь». Остальное же звучит как музыка.

- Что в меню? – переспросил Тибо.

- Салат с тунцом и сырное ассорти, - гордо возвестил Анри.

- Люблю тунец, - отметил парень.

Салат был вполне обыкновенным, сыры также. Но сама атмосфера спокойствия, и размеренности вносила своё очарование. После кофе Жан окончательно освоился.

- Мне неловко спрашивать, но учитывая то, чем я занимаюсь, очень странно, что ты не спешишь пользоваться всеми доступными услугами, - решился наконец, прояснить парень.

- Я ждал, что ты спросишь. Но у меня пока нет внятного ответа. Ты похоже решил, что я импотент, или что-то в этом роде, но нет. Это трудно объяснить. Просто ещё не время.

Жан не особо понял о чём речь, и решил просто немного разрядить обстановку.

- Давай я хотя бы сделаю тебе массаж? Я в этом хорош, - последнее было сказано с неким кокетством.

Анри молчал. Ему хотелось до безумия снова ощутить руки парня на своём теле, но он боялся его реакции, на свою изуродованную ногу. Он боялся вызвать в нём отвращение, или чего хуже, стать объектом жалости. «А может, проясним всё сразу? Пусть всё увидит сейчас, и я перестану питать иллюзии».

- Хорошо. Тогда мне нужно в душ, и …если тебя что-то смутит, ты не обязан делать вид, будто …. Ладно, сам всё увидишь, - немного отчаянно проговорил Дюпон.

Жан промолчал. Он не знал, что на это ответить. Парень начинал волноваться, не потому, что его смущали эти разговоры, а просто видеть Анри таким уязвимым и растерянным было как-то не по себе. В его голове образ Дюпона, был утончённым и прекрасным, но в то же время уверенным и сильным.

Жан остался ждать в гостиной. Он рассматривал полки с множеством наград и дипломов, восхищаясь, что в таком молодом возрасте Анри имеет такое количество достижений. Это вызывало уважение, и немного отзывалось укором, что сам Тибо в этой жизни никто. Его семья была очень простой, и еле сводила концы с концами. Насущной проблемой было прокормить троих детей, а сам Жан был средним из братьев. Пропуская школу, он помогал отцу в лавке. Их семья продавала овощи, которые были выращены в своих же теплицах. Но один неурожайный год, и два кредита сделали своё дело. Подняться им так и не удалось. После школы ни о какой учёбе и речи быть не могло. Парень работал на стройке в соседнем городке. Там то он и познакомился со своим первым мужчиной.

Высокий, властный брюнет тридцати лет. Он был руководителем проекта, и с вожделением посматривал на симпатичного юношу. К тому времени сам Тибо уже подозревал, что не такой, как все. Ему нравилось рассматривать мужчин в душе, и представлять, как он ласкает набухшую плоть, причём не свою. Но дальше просмотра гей порно дело не заходило. Было даже страшно подумать, что скажут родители, узнав о таком. Но господин начальник был так соблазнителен и настойчив, что Жан не устоял. Мужчина стал его любовником и наставником. Помогал с деньгами, и баловал подарками. У юного Тибо не было и мысли, что он продаётся. Он познавал себя, и учился жить с тем, что ему досталось. Эти отношения продлились год, пока семья Жана не узнала о них. Это было тяжёлым временем для парня, ведь оказалось, что мнение мясника или молочника куда важнее судьбы собственного сына. Он был заперт в своей комнате, с перспективой пройти лечение. Его посчитали психически нездоровым. Но больше всего парня разочаровало то, что его любовник даже не пытался ничего сделать. Теперь то Жан понимал, что репутация мужчины наживалась годами, и разрушать свою жизнь ради простого мальчишки, пусть даже и очень смазливого, было неправильно. Ни один из братьев не поддержал беднягу, он даже пригрозил, что сделает с собой что-нибудь, если его не оставят в покое. Но Тибо старшего таким не пронять. Пришлось смириться, и ждать. Ждать удобного случая для побега. Всем видом он показывал, что сломлен, и согласен на всё. И наконец настал тот день, когда отец повёз его в Париж к доктору. Жан оставил записку матери о том, чтобы его не искали. Что больше он не будет позорить семью, ведь возвращаться не намерен. У него были кое-какие сбережения, и этого хватило, чтобы снять тот самый чердак, где он живёт и по сей день. Парень давно зарабатывает достаточно, чтобы жить в комфортной квартире, но это место дорого ему, как что-то своё личное, где он стал взрослым и самостоятельным. Тибо покорял Париж как мог, и вот теперь его время стоит дорого, он стал опытной сучкой, но в то же время остался тем простым мальчишкой из провинции. Жан регулярно высылает домой внушительные суммы, но как распоряжается деньгами семья, ему неизвестно. Он не представляет, когда же решится вернуться, и посмотреть в глаза родителям. Просто ждёт, что время само подскажет.

Парень так и застыл у полки, вспоминая лицо матери. Он не сразу услышал, что дверь спальни отворилась, и Анри показался в дверях, сидя в инвалидной коляске. Он окликнул парня дважды. Тот растерянно повернулся.

Дюпон был одет в длинный белый халат, и он закрывал ноги почти полностью. Но Жан сразу догадался в чём дело, ведь второй стопы на подножке не было. Он подошёл к Анри, и присел перед ним.

- Это то, что ты боялся показать мне? – ласково спросил парень, беря его ладонь в свою.

- Тебе будет неприятно смотреть на меня обнажённого, - холодно ответил Дюпон.

- А это уже мне решать, - уверенно ответил Жан.

Он встал, развернул кресло в сторону кровати, и подвёз ближе.

- Ложись, - велел он, - у тебя есть масло?

- Там, - указал Дюпон на тумбочку.

Жан достал несколько бутылочек, и перенюхал их все. Выбор пал на лаванду.

Шторы были задёрнуты, свет приглушён. Тибо уловил в воздухе уже порядком надоевшую неловкость, и решил, что сегодня с ней будет покончено.

Анри полностью обнажившись, лёг на живот. Он отвернул голову от парня, чтобы не видеть его реакции, а потому не заметил, что Жан тоже разделся. Парень сел рядом на коленки, и стал растирать свои руки маслом. Дюпон вздрогнул, когда к нему прикоснулись тёплые пальцы. Тибо медленно массировал спину, лаская плечи и шею. Анри расслаблялся, и полностью доверился этим рукам. Иногда ладони сменялись губами, отчего его кидало в жар. Горячий язычок проходился по ягодицам, обжигая кожу каждым прикосновением. Тибо чувствовал, как это тело податливо ласкам, и прикасался к нему более трепетно. Парень получал неземное удовольствие, когда в аромате лаванды слышал нотки самого Анри. И будто идя на поводу у его мелодии, он открывал что-то неосязаемое и неуловимое. Но предчувствие того, что впереди его ждёт много новых открытий, витало в воздухе неумолимо. Проваливаясь в негу, он просто лёг сверху, обнимая парня за плечи. Жан положил свою голову на его левое плечо, и закрыл глаза, но его пальцы продолжали нежно поглаживать руку Дюпона. Анри чувствовал его сердцебиение, оно умиротворяло, и дарило тепло. Так парни пролежали минут пять.

Затем Тибо встал, и велел Дюпону повернуться на спину. Несмотря ни на что тот всё-таки чувствовал себя неуютно, полностью раскрываясь перед парнем. Анри только мельком взглянул на Жана, не желая загружать себя лишними мыслями, а такие бы обязательно его атаковали. «Уж если, решился, то нужно взять себя в руки». Но он успел оценить сложение парня. По его мнению, он был идеален.

Тибо растёр масло на его груди, попутно целуя ключицы, и соски, лаская руки и неумолимо, приближаясь к паху. Его ладони двигались так, будто рисовали узоры, а губы подхватывали мотив, и дополняли полноту эмоций, которые накатывали волнами внахлёст. Он обводил основание члена вокруг, приподнимая яички, и углубляясь пальцами дальше, к дырочке. Таких ласк Анри не знал прежде, и был удивлён, как это приятно. Простые прикосновения, но столько в них неги, и возбуждения. Его дружок стал понемногу оживать. Но Жан не спешил, он спустился ладонями к ногам, и бережно стал поглаживать бёдра. Анри задержал дыхание, когда парень принялся покрывать нежными поцелуями его искалеченную ногу.

- Ты не должен …, - хриплым голосом начал было Анри, но Жан его перебил.

- Тебе неприятно? – его тон был обеспокоенным.

- Приятно, но …

- Тогда позволь, я продолжу, - настойчиво утвердил парень.

Дюпон не мог представить, что кто-то кроме докторов может прикасаться к ней без отвращения. Ему очень хотелось верить, что парень делает это искренне. А тот уже перешёл на другую ногу, лаская внутреннюю сторону бедра, и сжимая ягодицы. Анри поддаваясь возбуждению, стал приподнимать живот, говоря о том, что его стояк тоже требует внимания. Жан сел слева от парня, и зажал во влажных ладонях его орган. Дюпон подавался вперёд, и его член скользил в плотном кольце рук, получая неожиданное удовольствие. Из его уст вырвался стон, когда в очередной раз поднимаясь, плоть попала в плен горячих губ. И так происходило снова и снова. Ладони раскрылись, и он оказался в плену этих сладких губ. Они сжимали головку, слизывая смазку, и вызывали новые приливы возбуждения. Анри в ответ взял в руку орган парня, и стал поглаживать, наслаждаясь его реакцией. Жан стал постанывать, и двигаться навстречу. В глотке было тесно и влажно. Упираясь в неё, Дюпон дошёл до пика. Горячая сперма залила весь рот, и стекала тонкой струйкой по шее Жана. Он сам уже готов был кончить, и кладя свою ладонь на руку Анри, Тибо ускорил ритм. Струя брызнула на живот Дюпону, и парень с жадностью слизал её, попутно обмакнув пальцы. Он размазал сперму по губам Анри, и скрепил нежным долгим поцелуем. Это был первый поцелуй парней, и Дюпон чуть не сошёл сума от счастья, лаская язык парня и посасывая его нижнюю губу. Постепенно утихая, поцелуй перешёл в ласки языком, затем Жан просто потёрся щекой, о щёку парня, и лёг сверху. Пролежав некоторое время молча, каждый думал о своём. В ушах Тибо громко билось сердце Дюпона, и он чувствовал, что в данный момент счастлив. Анри понимал, что больше не сможет заказать любого другого мальчика, и оттрахать его как прежде. После того, что он только что испытал, парень стал зависим от Жана, как от наркотика. Жестоко прервав сладостную тишину, Тибо сказал:

- Мне пора. Я могу воспользоваться твоим душем?

- Конечно, - разочарованно ответил парень.

Когда Жан ушёл, Анри перечислил на его карту оговоренную сумму, и тяжко вздохнул. «Похоже этот день ничего не прояснил. Я совсем не понимаю его чувств. Где он настоящий, а где просто отлично выполняет свою работу?»

- Мсье Ксавье, хочу вернуть вам долг, - радостно сообщил директор клуба, задолжавший услугу.

- Я весь во внимании, - заинтересованно ответил Люк.

- У меня освободился эксклюзивный экземпляр. Если вы не против, я пришлю его к вам сегодня вечером?

- Замечательно, - дал своё согласие парень.

И хоть предложение сие было спонтанным и приятным, всё же Люк думал о своём тайном друге. Таковым он считал его уже со вчера. Последний ответ парня очень заинтриговал. И теперь Ксавье размышлял, как продолжить диалог с незнакомцем, а в том, что он продолжится Люк не сомневался. Новое знакомство, пусть и не совсем стандартное, будоражило и волновало. Можно даже сказать вдохновляло. Он погрузился в музыку, играя весь день, и совсем не заметил наступления вечера. Только когда стемнело настолько, что нот больше не было видно, парень вспомнил о предстоящей встрече.

Люк мигом сходил в душ, и достал виски. Он всегда немного выпивал перед тем, как принять удовольствие, и даже в процессе. Ему нравился вкус алкоголя, смешанный с запахом секса, это всё создавало какую-то свою реальность, в которой он главенствовал и направлял.

Звонок в дверь застал его со стаканом в руках. Люк открыл её, и рассмеялся.

Жан не понял этого порыва, и просто стоял на одном месте, ожидая дальнейшей реакции. Перед ним стоял коротко стриженый блондин, чуть повыше ростом, с бокалом алкоголя в руках. На нём был надет тёмно-синий халат, но даже домашняя одежда его не простила. Аристократизм излучали все его черты.

- Ну проходи, голубчик, - игриво пригласил Люк.

Вдруг Жан вспомнил этот голос. Тогда он не стал рассматривать его лицо, но хорошо запомнил интонации. Это уже второе чудовищное совпадение за неделю, а если учесть, что этот парень знаком с Дюпоном, то третье. Не понимая, как с этим быть, Тибо просто шагнул через порог.

- Я же обещал, что мы ещё встретимся, - с хищной улыбкой сказал Ксавье.

- Напомните ваше имя, мсье, - старался держать невозмутимость Жан.

Люк усмехнулся, и чувствуя себя победителем, дал парню снисхождение.

- Люк Ксавье. На этот раз запомни, потому что видеться теперь, мы будем чаще.

- Разумеется, - приняв за угрозу, слова парня, ответил Тибо.

- Ну что же, тебе необходимо принять душ, или ты уже готов? – деловым тоном спросил Люк.

- Обычно я начинаю с душа, - уверенно заявил парень.

- Он в твоём распоряжении, - указал на дверь хозяин, - там висит чистый халат, можешь надеть его.

- Как пожелаете, - услужливый тон у парня включался сам собой.

Стоя под струями воды, Жан пытался отрешиться от всего, и настроится на обычный рабочий лад. В этом ему помогали богатый опыт и годы практики. Тибо понимал, что, работая с элитными клиентами, он не в праве отказываться, и как правило это были люди достойные. То ли менеджер был так щедр, то ли просто совпадение, но его клиенты всегда были людьми приятными, по крайней мере внешне. Парню никогда не приходилось через силу заставлять себя. Он воспринимал их просто, как красивые тела, не более. И если Ксавье не понравился ему вчера, то сегодня разглядев его прелести, всё обстояло не так уж и плохо. Но только их связывает слишком много разных совпадений. Всё довольно неоднозначно. Находиться в таких ситуациях парень не любил. А потому пытался сосредоточится только на физике, чтобы и самому получить массу удовольствия.

Когда Жан вышел из душа, Люк сидел за роялем, и наигрывал лёгкую мелодию. Рядом стоял так и нетронутый стакан. Жан подошёл к нему сзади, и положил руки на плечи. Парень играть не перестал, а просто выпрямился, показывая этим, что ему нравится такое начало. Тибо запустил ладони под халат, и принялся гладить его грудь. Люк громко выдохнул, и оставил клавиши. Он провёл пальцами по руке парня вверх, и повернулся. Ксавье развязал его халат, и тот просто сполз на пол.

Перед ним стоял стройный парень. Казалось, его тело создано специально для того, чтобы любоваться им, как мы любуемся скульптурами великих мастеров. И Люк понял, что сегодня не будет по-быстрому. Он скинул халат и со своих плеч. Настала очередь Жана восхищённо взирать на мужчину. Точёные формы чётко отражали характер парня. Безупречный и бескомпромиссный. Таким Тибо видел его сейчас.

Ксавье притянул Жана к себе за бёдра, и поцеловал живот. Тот положил руки на его шею, и медленно лаская, продвигал их ниже к плечам. Люк жадно вылизывал живот парня, больно сжимая ягодицы. И это заводило обоих. Его пальцы разводили половинки, и стремились попасть внутрь. Взяв смазку, Ксавье ускорил процесс. Жан застонал, когда один палец проник сразу глубоко. Он грубо совершал глубокие толчки, прижимая палец плотнее к стенкам, нажимая на простату. Пальцы Тибо стали крепче сжимать кожу на спине парня. Тот добавил второй палец, и ещё настойчивее проникал всё глубже. Затем резко встал, и развернул Жана к себе спиной. Плотно прижался, терзая его соски, и покусывая плечи. Тибо обхватил его бёдра, и притянул к себе сильнее. Люк взял в рот мочку уха, и с нескрываемым удовольствием стал её посасывать. Вдруг он резко остановился, и велел парню встать коленями на скамью, где только что сидел сам. Жан повиновался. Теперь клавиши рояля оказались у него на уровне глаз. «Какая ирония» - подумал он, - «днём под его звуки я тонул в нежности, а вечером, глядя на него, сгораю в огне страсти». Но ему одинокого нравились обе стороны. Жан прогнулся, и отставил попку. Люк больно хлестнул ладонью сначала по одной половине, потом по другой. Жан упёрся руками в инструмент, прогибаясь ещё глубже. Ксавье впился губами, проталкивая язык в дырочку, и раздвигая половинки шире. Жан кайфовал от влажного проникновения. Люк встал, и с силой отхлестал уже покрасневшую попку парня. Затем приставил член, обильно поливая всё прохладной смазкой. Жану не терпелось принять его внутрь, и он, подмахивая задом, стал умолять войти поскорее. Парень вошёл грубо и жадно. Но вдруг движения стали плавными. Прилив нежности, как смена мелодии, охватил Люка, и он ласково гладил Жана вдоль спины, целуя плечи и лопатки. Затем он упёрся ладонями в клавиши, издав не хаотичный звук, а гармоничный аккорд. Даже в такой момент его пальцы не могли промахнуться. Он наклонился к Тибо, в поисках губ. Тот повернулся, и был захвачен в плен жарких и пахнущих шоколадом поцелуев. И в следующий миг настроение Люка снова изменилось. Он схватил Жана за волосы, и потянул вверх. Парень прижал его к себе, обнимая за талию, и ускорил ритм. Тибо, наслаждаясь каждым толчком, не мог сдерживать стоны. Он потянулся к своему члену, но Люк грубо убрал его руки, и сам взялся дрочить парню. Его тонкие пальцы, даже это делали изящно. И каждый толчок был как правильно сыгранная нота – чётким и уверенным.

И снова перемена была резкой. Ксавье вышел, и повернул парня к себе, грубо опуская того на скамью. Он отхлестал его щёки твёрдым членом, и поглаживая по волосам, дал свободу действий. Жан, подстраиваясь под его настроение, ласкал головку нежно, целуя и поглаживая. Ксавье откинул голову назад, и простонал. Тибо понял, что пора ускоряться, и взял поглубже, одновременно лаская яйца. Разрядка была бурной. Парень не успевал глотать всё, и сперма стекала вниз по его шее. Днём в него точно также кончил Анри, и это совпадение позабавило Жана. Люк поймал струю ладонью, и дал Тибо слизать с неё всё. Он сомкнул его руки на своей шее, и подхватив под зад, поднял на руки. Жан повис на нём, обнимая ногами, и Ксавье понёс его в сторону спальни. Но вдруг прижал парня спиной к стене, и вошёл снова. Он приподнимал его и опускал, не отрываясь от сладких губ. В таком положении, они всё-таки дошли до кровати, и Люк аккуратно опустил его на край. Раздвинул ноги, и положил их себе на плечи, подложив под спину парня мягкую подушку. Член входил сразу на всю длину и выходил полностью. Толчки были резкими и глубокими. Жан стонал, его тело стало очень чувствительным, и он терзаемый удовольствием, изгибался навстречу Люку. Тибо пробила дрожь, и он кончил себе на живот. Ксавье остановился и нагнулся, чтобы слизать вязкую жидкость. Жан притянул его к себе, и языком вылизывал её остатки у него во рту. Люк был приятно удивлён таким жестом. Он вышел из парня, и повернув его спиной, вошёл, чтобы кончить. Ксавье растирал руками сперму по яйцам и члену, снова доводя парня до оргазма. Люк опустился на колени и вобрал в рот его плоть. Жан сел и впился руками парню в волосы, положив свои ноги ему на плечи. Тот искусно продолжал работать язычком, и Тибо уже не знал, кто кому на самом деле оказывает услугу. Он и сам был готов заплатить Ксавье за такое удовольствие. Люк додрачивал руками, переместив свои губы на грудь парня. Он с чувством кусал соски, заставляя Тибо прогибаться под собой. Когда Жан в очередной раз кончил, парень нежно поцеловал его в губы, а затем в щёки. Старший языком ласкал его лицо, а руками мягко поглаживая скулы. Младший был готов умереть за такую ласку. Движения Люка стали медленными и еле ощутимыми. Он уткнулся парню в шею, и замер, восстанавливая дыхание. Тибо нежно поглаживал его волосы. Через несколько минут Ксавье встал, и холодным тоном произнёс:

- Свободен.

Жан молча ушёл в душ. Ему понадобилось всего пять минут, чтобы привести себя в порядок. Он также молча вышел, и закрыв за собой входную дверь, прижался спиной к холодной стене.

Испытать такое дважды за день, было немыслимо. Тибо заметил, что сегодня в нём брали верх странные чувства. Это не было похоже на то, к чему он привык. «Клиент всегда ублажает только свои желания. Покорная сучка не думает о себе, а эти двое проявлялись иначе. Они как огонь и вода, совершенно разные, но их объединяет нечто тонкое и изящное. Парни не просто трахают, они пишут музыку, и она звучит в каждом движении». Так Жан смог объяснить сам себе что чувствует. Жутко уставший, и совершенно потерянный, он взял такси, и уехал домой.

Когда Тибо вошёл в его квартиру, Люк возрадовался, что сама судьба даёт ему шанс уязвить Дюпона. Первое, что он понял – это то, что Анри, оказывается, тоже по мальчикам. Второе: если он пригласил проститута на концерт, то парнишка что-то для него значит. Теперь же Жан вполне законно в его руках. Но то, что происходило потом, стало приятным открытием. Он понял, что ценит в этом парне Анри, и больше не намерен отпускать его далеко от себя. После ухода Тибо, Люк позвонил хозяину клуба, и договорился о графике парня. Играл ли теперь в этом всём решающую роль Дюпон? Возможно нет, но Ксавье об этом ещё не догадывался.

Глава 4

Парень уже десять минут стоял напротив Мишель, и пристально смотрел в единственный глаз, который выражал в этот момент крайнее любопытство.

- Кто же ты? – к кому был обращён этот вопрос больше, к существу напротив, или к себе, Жан не осознавал.

Он видел отблеск чего-то, но не мог понять, чего. Ему стало интересно, куда же глядит этот глаз, и какая вселенная отражается в нём? Есть ли место ему в этой вселенной, и какой временной промежуток разделяет парня с этой реальностью? Если бы кто-то попросил Жана объяснить, что он там рассматривает, он вряд ли бы смог сказать хоть слово. Но к Мишель тянуло, и Тибо не мог оторвать взгляд.

В чётко прорисованной радужке, он видел целый космос. Жан смотрел на него так долго, что глаз казался живым. И глаз не просто наблюдал, он прозорливо глядел в душу, задавая вопросы. А Тибо, как провинившийся ребёнок, не мог найти оправданий своим желаниям.

Зрачок напоминал парню полную луну, с её серебристым свечением. Он видел на ней кратеры и лунные реки, если таковые вообще существовали. «Есть ли жизнь вне заведённых порядков и норм? …»

Этот непонятный транс прервал Ровер. Он громко мяукал, сообщая, что голоден.

- Дружок, прости, задумался. Пошли есть, я тоже жутко голоден.

Два дня он пытался жить привычной жизнью. Встречался с постоянными клиентами, и получал чисто физическое удовольствие, но уже чувствовал нехватку эстетического наслаждения. Жан поймал себя на мысли, что с нетерпением ждёт встречи с каждым из парней. «Интересно, кто позвонит первым? И что меня ждёт на этот раз? Анри пока не предсказуем – сплошная импровизация. А Ксавье? Каким он ещё может быть? Ясно только одно: что-то изменилось, и похоже, мне нравятся эти изменения».

Телефон Ксавье разрывался в нетерпении. Он сонно нащупал его на полу, и не глядя ответил.

- Слушаю, - голос был вялым и хриплым.

- Доброе утро, - бодро поприветствовал его Этьен.

- Откуда у вас мой номер, - недовольно спросил Люк.

- Неважно. Важно то, что Дюпон успел в последний день подать заявку на участие в Зальцбургский фестиваль. Он состоится через полгода. И самое главное, он претендует не на звание лучшего исполнителя, а композитора. Слышал? Композитора! – Люк резко взбодрился, и сел.

- Члены комиссии говорят, что произведение, заявленное им, вполне достойно побороться за главный приз. Ты же понимаешь, что это значит? – уточнил мужчина.

Люк прекрасно понимал. Понимал, и сожалел, что оказался на шаг позади своего главного соперника.

- Список участников уже утверждён, и попасть в него без моей помощи не выйдет. Ещё раз спрошу тебя, …

- Я согласен, - резко выпалил Ксавье, не задумываясь, - у меня тоже есть стоящее произведение. Я готов представить его прямо сейчас.

Настроенный только на борьбу, парень говорил уверенно. Первой в голову пришла прелюдия, которую он написал вместе с незнакомцем. И так как тот раскрывать себя пока не желал, то и соавтора указать не было возможным. Люк вполне мог презентовать мелодию, как самостоятельную работу. Парень высоко оценил способности нового друга, и был уверен, что весьма посредственный Дюпон не напишет ничего более выдающегося. А потому попасть в списки участников, казалось самой большой проблемой.

- Отлично, - отозвался Моро, - тогда я запускаю механизм. Будь готов действовать. Сегодня же запишем мелодию. Жду тебя в студии, адрес я скину.

Ксавье мобилизовался. Он срочно занял зал для репетиций, и сосредоточенно оттачивал каждую ноту, расставляя в своей голове интервалы и ударения. Впуская в себя структуру прелюдии, и разбавляя её чувствами. Мелодия оживала и приобретала вполне осязаемые формы. Возможно, они были осязаемы только для парня, но этого хватит, чтобы передать самую суть, и вложить в сердца слушателей вполне живой образ.

Окрылённый своим успехом, он сделал один звонок, намереваясь отблагодарить своего тайного друга, и вскоре отправился в студию.

Анри провёл два дня за фортепиано, погружённый в работу. Он мало ел, и почти не спал. Нога постоянно ныла, мешая сосредоточиться, и Дюпон прожил эти дни исключительно на таблетках. Фернан буквально за уши оттащил его от инструмента, и заставил выйти прогуляться. Парень дышал Парижским воздухом, вспоминая горы Швейцарии, и вдруг вспомнил своего школьного любовника. «Ну надо же, я так страдал, когда он меня отверг. А теперь я в сто раз счастливей. Останься я в Вене, со временем разочаровался бы в нём, но теперь у меня есть Жан. Жан – как приятно говорить это имя вслух. Оно стало родным и тёплым. Пусть он ещё не мой, но я могу заботиться о нём, и просто наблюдать за его жизнью. Его тело рядом, осталось только покорить душу».

Следующим утром Анри уже не мог сидеть дома. Ему не хватало пространства и свободы. Пора было заглянуть в тайник, и понять, есть ли у него ещё тайный друг, или Дюпон благополучно забыт.

Зал был занят, и парень ждал. Он ходил вокруг здания, всматриваясь в окна. Анри гадал, среди тех людей, что он встречает каждый день, наверняка сто раз видел того, кто пишет ему записки. Отныне он внимательно вглядывался в лица прохожих, пытаясь отыскать в глазах тот блеск и живость, что сквозит произведениях незнакомца.

Вскоре зал освободился, и парень с волнением потянул руку к педалям.

В тайнике лежала записка: «благодарю за прелюдию, и рассчитываю на дальнейшее сотрудничество. Откинь левую штору, там в углу подарок от меня».

Интрига подняла настроение, и парень заглянул в указанный угол. Он рассмеялся в голос, когда увидел корзину свежих цветов. Она выглядела очень атмосферно. В ней лежали изысканные магнолии на свежих дубовых листьях. Что на языке цветов значило примерно следующее: «предлагаю дружбу, отказаться вариантов нет, я твоя судьба». Если бы Анри не изучал язык цветов в академии, то был бы просто удивлён забавным сочетанием, а так он оценил тонкий юмор дарителя. Парень забрал цветы домой, и каждый раз глядя на них, невольно усмехался. Ему всё больше нравился загадочный друг, но всё же с нескрываемой тоской, он ждал свидания с Жаном. Дюпон жаждал раскрыть для себя этого парня, и наконец разобраться в его натуре.

Вскоре одним ранним утром на дисплее высветилось имя «Франсуа Дюпон». Анри подписал его именем, потому что называть отцом больше был не в силах. Он давно уже не чувствовал связи с семьёй. Звонок его насторожил, повод должен был быть очень серьёзным, раз этот мужчина сам набрал этот номер.

- Зачем звонишь? – вместо приветствия, спросил Анри.

- Напомнить, что у тебя есть семья, и пора выполнить свой долг перед ней, - сухо ответил отец.

- Почему именно сейчас? – негодовал сын.

- Потому что у меня переломный момент в карьере. Ты совсем телевизор не смотришь? – с пренебрежением спросил старший.

- Нет.

- Я не буду разводитьсантименты, скажу сразу. Ты должен объявить о помолвке, и не откладывая жениться на той девушки, что я выбрал. И будь благодарен, что она пошла на это, для тебя это самый удачный вариант, - деловым тоном рассказывал Франсуа.

- Почему ты думаешь, что я соглашусь, - уже раздражаясь, говорил Анри.

- Потому что я всё ещё спонсирую тебя, - тон мужчины был победным.

Парень понимал, что ему туго придётся без средств отца. Он привык к движению, а клиники ему дорого обходятся. Это аренда зала для репетиций и в конце концов – это Жан, свидания с которым тоже нужно было оплачивать. Отказаться от него Анри уже не в силах. Но с другой стороны, он вспомнил о тех предложениях, что поступали к нему недавно на вечере.

- Я готов сократить расходы до минимума, - уверенно заявил Анри. Он подумал, что лучше будет писать для бездарных поп звёзд и рекламы, чем заварит всю эту кашу со свадьбой.

- Как знаешь, - ответил отец.

Хорошо зная своего родителя, парень понимал, что реакция последует незамедлительно. Он только порадовался, что оплатил услуги Жана на месяц вперёд, это грело душу. Анри нашёл все визитки, что совали ему со всех сторон на вечере, и стал перезванивать каждому.

Через полчаса, он стал очень занятым человеком. К тому времени все его карты были заблокированы, но на его плечах уже лежали восемь заказов на написание довольно посредственной музыки, и три выступления на закрытых вечеринках. И последнее сулило неплохой доход.

Неожиданно явился удивлённый Фернан, узнать, почему ему велено теперь возить молодого господина только в клинику, остальное было названо лишним. Анри рассказал в чём суть вопроса, и мужчина мигом закупился продуктами на ближайшие дни. Парень уверял, что всё ему отдаст со временем, но тот и слышать не желал, о таких пустяках. Фернан всегда заботился о нём по-отечески, и только его Анри считал своей семьёй. Всё утро парень писал первый заказ, попутно обсуждая, что нужно подыскать недорогую квартиру, ведь Франсуа вряд ли на этом успокоится. Дюпону было жутко неудобно просить, но он был вынужден брать долг на оплату жилья. Когда Анри говорил, что ему подойдёт что-то скромное, главное, чтобы под руками было хотя бы фортепиано, он ещё не подозревал с какими трудностями столкнётся. Видимо его отец предвидел, что Фернан вызовется просто так помогать сыну, и срочно вызвал его в офис, нагружая пустяковыми поручениями. Мужчина сетовал, что парню самому придётся ездить смотреть квартиры, не представляя Анри, стоящим в автобусе или метро. Дюпон и сам не представлял, как будет пешком передвигаться по городу, ему было жаль терять время на возможно бесполезные осмотры. И он решил, что уладит всё по телефону. Открыв интернет, парень обзвонил первые попавшиеся варианты, глядя только на сумму аренды. Ему понадобилось десять минут, чтобы понять, что всё необходимое для жизни в квартире есть, и переехать можно прямо сегодня.

И Анри не ошибся, вечером ему сообщили, что срок аренды его прежней квартиры срочно прерывается без объяснения причин, и парень должен съехать сегодня же. «На ночь глядя. Ну папочка, выбрал самое подходящее время. Не знай я его хорошо, остался бы сейчас на улице». Когда пришло смс, он уже сидел за старым фортепиано, вжимая педаль в пол, чтобы заглушить звук, ведь стены тут тонкие, а соседи чуткие. Анри был в себе уверен, и мог в принципе писать без инструмента, опираясь на музыкальную память и логику, но настолько халтурить ему не позволяла гордость.

Квартира была раза в два с половиной меньше прежней. Маленькая спальня, где помещались только шкаф, кровать и тумбочка с ночником. В гостиной было по просторней. Посередине комнаты стоял обеденный стол со стульями, небольшая зона с диваном у балкона, и совершенно выбивающийся из общего скромного интерьера, висящий на стене большой телевизор. Трудности начались вечером, когда Анри готовился ко сну. Дом был старым, а дверные проёмы узкими. Коляска проходила с огромным трудом. Заехать на ней в ванную комнату не получалось абсолютно. И снимать протез прямо там, тоже было неудобно, его попросту некуда положить, оставив при этом сухим. Тут парень оценил удобство душевой кабины, о которой и речи не шло. Забираться в ванную стало целым испытанием. Первое, что пришло в голову, это заказать костыли.

Глядя на них, он не верил в происходящее. Всё казалось глупой толчеёй на одном месте. В какой-то момент его злила собственная беспомощность. Столько перемен всего за два дня, что круговорот событий был похож на сюрреализм, всё вокруг размыто и неправильно. На контрасте Жан казался самым родным, что у него есть, и самым реальным.

Парень работал дни и ночи напролёт, подбадривая себя пятницей. И успел закончить ещё четыре заказа. Это были простые гармонии, слегка оживлённые скромными изысками. Ничего особенного, но заказчики визжали от восторга, восхваляя его таланты. Для него же эта работа была скучной и рутинной. Парень понимал, что долго так не протянет, это просто разлагает мозг и лишает фантазии. Он боялся потерять чутьё, и тонкое восприятие.

В пятницу он заранее приготовил ужин, внимательно изучив новый для себя рецепт. Ему очень хотелось порадовать Жана и отвлечься самому. Анри решил не снимать протез заранее, чтобы свободно передвигаться по квартире, и не выглядеть совсем уж жалким на фоне всей этой обстановке, а дальше как пойдёт. И потому встретил Тибо в брюках и рубашке. Парень спросил с порога:

- А ты почему такой официальный?

Анри не нашёлся, что ответить, и стал объяснять, что вынужден был на время переехать, и Жану, если это возможно, придётся потерпеть эту обстановку. Тибо громко рассмеялся.

- «Если возможно?» Шутишь? Да в сравнении с моей комнатой у тебя хоромы! – и сам удивился, что говорит о себе такие подробности. Обычно Жан держал язык за зубами, и между ним и клиентом не стояло ни чего личного. Анри стал исключением во всём. Тибо мысленно отругал себя за неосмотрительность. Но всё же продолжил разговор.

- Костыли? Не замечал их у тебя раньше.

- Только купил.

- Что-то случилось? – парень подумал, что что-то случилось с ногой, и переживания включились сами собой.

Анри меньше всего хотел выглядеть слабым, но не мог не доверять этому парню. Слишком долго в его жизни не было такого внимания и тепла. Рассказав всё как есть, он заверил Жана, что справиться, просто нужно время, на адаптацию.

Тибо покачал головой, не соглашаясь с услышанным. После ужина, который парень очень нахваливал, он неожиданно попросил дать ему свободу действий. Дюпон доверял Жану, и наблюдал за ним с нескрываемым удивлением. Тот ловко поддевал петли и снимал межкомнатные двери, снося в самый ненужный угол. Пространство в проёмах немного расширилось, и Жан вывез коляску из спальни, чтобы проверить эффект.

- Садись, - велел он парню.

И тот сел, он провёз Дюпона в коридор, демонстративно ускорив движение в проходе. Парни рассмеялись. Идея сработала отлично.

- Есть ещё проблемы? – вдохновлённый успехом, спросил Жан.

Анри пришлось признаться, что в ванную он стал заходить на костылях, и уже два раза упал, пытаясь перешагнуть в саму ванную. Тибо подумал, и обещал решить это завтра сутра. И тут же предложил сегодня помыться вместе. Дюпону было неловко, но пришлось соглашаться, новые синяки зарабатывать было неохота. Да и он здорово рисковал ногой, при падении она могла запросто травмироваться, и последствия могут быть тяжёлыми.

Жан впервые наблюдал, как Анри снимает протез, и все сопутствующие. Сердце защемило от жалости, но не той, что так боялся Дюпон. Ему было жалко, что такой талантливый и замечательный человек вынужден проходить такое испытание. Хотя тут же напомнил себе, что каждый в жизни имеет что-то своё. И только на преодолении мы растём. Может быть, Анри такой чувствительный и чуткий, именно потому, что проживает свою жизнь так. Нечасто среди благополучных людей встретишь образец добродетели. Подумав так, он исправил формулировку: у него к Анри не жалость, а восхищение.

И широко улыбаясь своим чувствам, он подставил плечо Дюпону. С одним костылём они дошли до ванной комнаты. Жан разделся сам, затем раздел Анри. В ванной уже была набрана горячая вода. Оставалось только добавить пену. Хозяйка оставила на полке аж три разных аромата, и парень выбрал свою любимую лаванду. Он придержал Дюпона, когда тот сел на край и перекинул ногу на другую сторону. Казалось бы, такое простое движение, а сколько проблем испытывал Анри. Жан сравнил свои жалобы на жизнь, и понял, что они просто смешны. Он опустился в воду между ног Дюпона, и прижался к его груди спиной. Приятно было чувствовать сильные объятия парня. Его большие ладони ласкали плечи, и Жан ощущал себя хрупким. И это чувство, что мужчина имеет над ним власть, опьяняло. Анри целовал его шею, одной рукой неспешно лаская грудь, другой поглаживая живот. Жан намылил его руки, и повернулся, чтобы проделать это со всем остальным. То, что Анри считал своей слабостью, Тибо называл силой. И вот такой спокойный и открытый он возбуждал Жана всё больше. Намыливая грудь Дюпона, парень пытался обнимать его ногами, но они оба были такими высокими, что с трудом помещались вдвоём в этом «корыте». Его нелепые движения вызывали смех, и парни дурачились, помогая друг другу помыться. Вскоре оба выдохлись, и решили переместиться в теплую постель. Жан заботливо вытер Анри, и промокнув свои длинные кудри, возвестил, что замёрз.

Тибо прижался к Дюпону, его пробивала лёгкая дрожь, и тот стал растирать Жана горячими ладонями, одновременно покрывая его лицо поцелуями. Из холода, парня вдруг кинуло в жар, от нарастающего возбуждения. Жан забрался на него сверху, скинув одеяло. Он положил руки Анри на свою попку, и поцеловал парня в губы. Дюпон чувствовал, как пульсирует дырочка, она была нежной и манящей. Тибо простонал, когда палец ласкал окружность, и нажимая, на руку Анри, он сказал:

- Анри, ты слишком нежен.

Дюпон никогда не был смущён ничем, и долбил любую другую сучку от души. Но с Жаном хотелось продлить томительное удовольствие. Он сразу добавил второй палец, и парень восхитился:

- Хорошо! Как же это приятно, - он наклонился, выставляя попку по выше. Она приглашала, и звала. Дюпон сжал ягодицы двумя руками. Жан ощущал, что она почти вся помещается в его большую ладонь, и ловил от этого неимоверный кайф. Когда парень крепко хлопнул по ней тот застонал, и выпрямился. Тибо намеревался сам сесть на возбуждённый член. И ему это мастерски удалось. Чувствовать в себе живую пульсирующую плоть, вот от чего Жан сходил с ума. Постепенно Анри вошёл полностью, и уже не мог сдержать желания. Он приподнимал свои бёдра, и направлял попку парня. А тот откинув голову назад, наслаждался величиной гиганта, который входил всё резче. Смазка приятно холодила, и звуки шлепков подзадоривали. Через несколько сладких минут, Анри уложил Тибо набок, и пристроился сзади. Он не мог поверить, что наконец обладает парнем в полной мере. Тот насаживался сам, и притягивал Дюпона всё плотнее. Анри взялся дрочить парню в ритм с собой. Когда он замедлился, совершая глубокие резкие толчки, Жан стонал не переставая. Затем он вышел, и повернув парня к себе лицом, жёстко притянул за волосы к своему члену.

- Возьми, - велел он, обводя головкой контур его губ.

- Да, господин, - простонал Жан.

Он сосал громко, причмокивая, размазывая слюну, вбирая в рот целиком яйца. Своим членом он тёрся о ногу Анри. На некоторое время забылась трепетность. Сучка ублажала своего господина, и тот жёстко её за это наказывал. Жан был восхищён страстью парня, и понимал, что будет хотеть его снова и снова. Такая желанная струя спермы брызнула в глотку, и Жан был счастлив проглотить всё без остатка. Парни ещё долго целовались, и ласкали друг друга.

- А тут даже уютней, - сказал Жан, прижимаясь к груди парня, - не так много простора, но я чувствую себя как дома.

Анри крепче сжал его в своих объятиях, и поцеловал в макушку. Внутри он ликовал. Тибо сказал это искренне, и его чувства были такими же. В данную секунду, он был убеждён, что переехал не зря, и не зря падал в ванной. Жан показал искренность, и это было дороже всего.

- Не уходи, давай просто полежим вот так, - попросил Анри.

- Как скажешь, - это было сказано немного нежнее обычного, но всё же остудило парня, и он вернулся в реальность. Дюпон вздохнул, и закрыл глаза. Сомнения снова проникли в его душу, угрожая разрушить мир, который только-только рождался где-то очень глубоко. Но Тибо стал поглаживать его грудь, и понемногу тот успокоился.

Когда Анри проснулся утром, парня уже не было. Место рядом было холодным. Он разочарованно зарычал, и ударил кулаком по кровати. «Он пробыл ровно оплаченное время». Злость нарастала, и парень чувствовал себя беспомощным. Понимая, что путь к сердцу Жана может оказаться долгим, он решил направить злость в сторону отца. Анри был намерен бороться за свою жизнь, и потому, собравшись, отправился в зал, который смог оплатить на два дня. Он будет готовиться к конкурсу, и обязательно победит. Докажет состоятельность своего мира, и отстоит право быть собой.

Но не успел он встать с постели, как раздался звонок в дверь. Он сел в коляску, и подъехав к двери, спросил:

- Кто это?

- Всего лишь я, - весело проговорил Жан.

Дюпон открыл дверь. Парень принёс нечто кубовидное, с закруглёнными углами. Оно было деревянным и гладким. Он поставил его впритык к бортику ванной, и велел:

- Пересядь.

Анри так и сделал. Теперь он сидел на одном уровне с бортиком, и довольно устойчиво.

- Отныне можешь спокойно забираться внутрь. И мне не придётся волноваться, что ты тут убьёшься когда-нибудь, - вполне буднично проговорил Жан.

«Что? Он волнуется? …?!» Дюпон пребывал в прострации. Он не слышал, что говорил парень после, просто сидел, опустив единственную ногу в пустую ванную, и млел. Млел от слова «волноваться». Позже он заметил, что парень подогнал это нечто такого размера, чтобы оно занимало как можно меньше места. Если бы Анри просто поставил стул, он бы занял почти всё пространство, и это было бы не очень удобно. Дюпон не понимал, это совпадение, или тщательно продуманная мысль?

- Как ты выбирал размер? – с интересом спросил он.

- На глаз, - честно ответил парень, - я же когда-то работал на стройке. Имею кое-какие навыки.

Анри не переставал восхищаться этим парнем, но всё-таки его мучил вопрос: когда же он ушёл, утром, чтобы достать эту штуку, или ночью? И может быть боясь получить не тот ответ, он так и не решился его об этом спросить. Не хотелось портить домашнюю атмосферу.

Уже позже, сидя за инструментом, Дюпон успокоился окончательно, и вспомнил про тайник. Там ничего не было. Это было немного неприятно, что о нём забыли так скоро. Но вдруг его осенило, и он заглянул за штору. Там стояла корзина свежих цветов, и в ней несколько записок. Как оказалось, начать читать их снизу было правильным.

«Я намерен написать с тобой нечто интересное. Согласен?»

«Ты не пришёл. Я заменю цветы. Моё предложение в силе».

«Надеюсь ты не заболел. Я поменял букет».

«Знать бы где ты, нужна ли тебе моя помощь? Ты уже пропустил три великолепных букета, мне пришлось их отдать сторожу)))»

«Я беспокоюсь, но не теряю надежды. Дай знать, что всё в порядке, мой загадочный гений».

«И не надейся, я не из тех, кто сдаётся. Ты же не умер?) Знаю, не смешно, но мне тебя не хватает».

Читая всё это, Анри заливался смехом. Это было и забавно, и трогательно. Он даже задумался, а смог бы он так настойчиво ждать неизвестно кого? Незнакомец вызывал уважение, и в очередной раз показал своё достоинство.

Дюпон написал записку:

«Прости, были неурядицы. Я больше не заставлю тебя так волноваться. Спасибо за заботу. Скажи в каком ключе будем писать, я поддержу. И, да! Цветы прекрасны».

Анри посчитал огромным подарком, принять в сердце сразу двух дорогих людей. На этой волне прошла репетиция, и он был доволен результатом.

Обнаружив, что цветы забрали, Люк был счастлив. Он поспешил к тайнику, и нашёл там долгожданный ответ. Парень чувствовал, что это начало чего-то важного. Немного смущало, что он так открыт перед незнакомцем, что рискнул говорить от души. Тут важную роль играло именно то, что они не знакомы. Наяву Люк бы сомневался в каждом, но воображение рисовало то, чего ему не хватало. И у тайного гения были все шансы завоевать это закрытое сердце.

Ксавье решился доверить другу самые дорогие ему сочинения. В своей голове он давно составил план работы, но воплотить в жизнь недоставало вдохновения. И вот волшебным образом Люк его получил. Только одна мысль не оставляла его: Почему этот юный гений не проявляет себя на виду? Такой талант должен блистать, но рядом только этот Дюпон бездарный. Остальные тоже явно не тянут. Но если он пользуется этим залом, значит работает. Где? Над чем? Рано или поздно парень должен проявиться.

А пока Люк непривычно мелким почерком выводил ноты на стане, оставляя место для размышлений парня. Наконец, он закончил. Спрятав лист, Ксавье позвонил в доставку, и понимая, что незнакомец разбирается в языке цветов, заказал гладиолусы. Они выражали искренность Люка, говоря «ничего не бойся, я с тобой». Он спрятал их там же, где и всегда, и со спокойной душой вышел из зала.

На лестнице он столкнулся с Дюпоном. «Только его здесь не хватало!» Они обменялись надменными взглядами, и Люк специально задел его плечом. Анри выронил ноты, и они разлетелись по ступенькам, укрывая собой всё аж до первого этажа.

- Прости! – расплылся в лживой улыбке Ксавье.

- Конечно, ты же случайно, - с такой же любезностью ответил Анри, и наступил протезом ему на ногу.

Тот взвыл от боли.

- Прости, я очень неуклюж.

Люк выпрямился, чтобы ответить, но тут явился консьерж с кипой бумаг в руках.

- Кажется, господа уронили. Вот возьмите, - он вытянул руку вперёд, не зная, кому их отдать.

Анри взял ноты, и молча удалился. Ксавье развернулся, и с достоинством ушёл, хотя ещё немного, и он готов был взорваться.

Дюпон в крайне отвратительном настроении принялся укладывать бумаги в нужном порядке, но его отвлёк телефон.

- Да, - рявкнул он.

- В твоих интересах быть полюбезней, - услышал он голос отца.

- Что ещё? – нетерпеливо спросил Анри.

- Ты думаешь, мы на этом закончили? Я прекрасно осведомлён обо всех твоих делах. И если через месяц не получу твоего согласия, будь готов ко всему.

- Чёртов тиран! – заорал Анри, - я ему сын, или кто?

Он не намерен был уступать, но и разрушить свою жизнь не позволит.

- Если этот мудак хочет войны, он её получит!

С этими словами парень подошёл к окну, и при виде гладиолусов растерял весь свой пыл. Он чувствовал поддержку друга, и понимал, что при любом исходе дела, его есть кому поддержать. Осталось только продумать все последствия, и сделать всё правильно.

Глава 5

Данный отцом месяц Анри прожил тревожно, но довольно неплохо. Он чувствовал себя как влюблённый идиот. Хотя почему как? Только идиот, оплатив дорогого проститута, вместо того, чтобы хорошенько его затрахать, готовил для него ужин, и приглашал на вечерние прогулки по городу.

Жан поначалу тоже не понимал этих порывов, но потом привык. Из истории он точно знал, что все гении имели свои особенности и странности. А в том, что Анри гений, парень не сомневался. Иногда по вечерам, он мог наблюдать как Дюпон работает, и Жан не переставал удивляться его таланту. Особенно тому, как из ничего, он так просто собирает красивую музыку. Иногда Тибо задавал вопросы, и Анри с воодушевлением рассказывал, как устроены музыкальные гармонии. Парень абсолютно ничего не понимал, но любовался Дюпоном. В такие моменты он был таким живым и ярким, терял всю свою родословную, и становился просто Анри, который принадлежит какому-то волшебному миру, где много радости и света. Временами Жану было даже жаль, что он не может поддержать разговор о музыке, ведь толком ничего не смыслил в этом. Да и Анри – музыкант такого уровня, что мало с кем ему будет интересно говорить на эти темы. Тибо был уверен, что Анри нуждался в такой поддержке. Поэтому, чтобы просто не молчать Жан напевал ему глупые песенки, родом из его маленького городка. Дюпон каждый раз уверял, что слышит такую милую глупость впервые. А Тибо радовался, когда ему удавалось развеселить парня.

А ещё Дюпон не переставал удивляться своему везению. Он усиленно работал над целой серией произведений, продиктованных настроением незнакомца. Далеко не каждый опытный музыкант взялся бы воплощать такие смелые идеи. Они были слишком дерзкими, и рискованно нестандартными. Такие решения многие могли не принять, но похоже парней это не пугало. Они всё ещё находились на той стадии, когда верится в мечты, когда суровый реализм не пугает, а наоборот, хочется раздвинуть консервативные рамки, и открыть новую реальность.

Жан в край осмелел, и однажды спросил Анри:

- Эти цветы, кто дарит их тебе?

- Мой соавтор, - без тени смущения, ответил парень.

- Это странно, не находишь? Он тоже гей?

- Не знаю, - Дюпон задумался, - я вообще о нём ничего не знаю. Мы просто пишем вместе. Я даже не знаю кто он и как выглядит.

Жан не понял ничего, но цветы его начинали раздражать. Анри это заметил, и решил проверить свою догадку. Он ставил свежую корзину на обеденный стол, каждый день, а Тибо, думая, что Анри на него не обращает внимания, переставлял её подальше. «Неужели это ревность?!» Дюпон ликовал.

Правда немного стало грустно, когда август кончился, и Жан вышел на работу в кафе. Он больше не забегал по утрам с какой-нибудь глупой мелочью, которая могла перерасти в совместную помывку в ванной, не оплаченную по прейскуранту. Но были и плюсы. Теперь их вечера украшало мороженое со вкусом дикой земляники с коньяком.

- Да, - ответил сонный Люк Этьену.

Этот тип вызвался быть его покровителем, а вёл себя, как нянька. Постоянно контролировал парня, оправдываясь, что если он занимается его карьерой, то должен знать о нём всё, и даже больше. Если бы не конкурс в Зальцбурге, он бы отказался от него сразу же, но способность Моро открывать любые двери была поистине уникальна.

- Доброе утро! Ты конечно не знаешь, а вот я уже в курсе. Дюпон приглашён на закрытую вечеринку, как главная звезда среди молодых талантов. Мало того, он пойдёт туда в сопровождении некоего Жана Тибо. Говорят, парнишка из дорогих, - триумфально закончил рассказ Этьен.

- И что? – насторожился Люк.

- Я попрошу поснимать эту парочку, и возможно кое-что добавлю к своей коллекции, которую собираю на него уже давно.

- Нет! – угрожающе рявкнул Ксавье, - я займусь этим сам.

- Ну сам, так сам, чего орать то, - сдался Моро.

Люк мигом сообразил, что Жан – это слабость Дюпона. Пока он не хотел вмешивать парнишку в их борьбу, но теперь выбора не было. И он придумал способ расстроить Анри, и не подставить Тибо.

Ксавье позвонил хозяину клуба, и за двойную плату пере договорил парня в назначенный вечер к себе в гости. Это было сложно, ведь репутация у клуба была безупречна, и договор ценился дороже денег. Но по счастливой случайности оказалось, что Анри ещё не оплатил свидание, а только забронировал. Удача сама шла в руки.

- Что? – не мог поверить Анри, - какая работа?

- Мне правда жаль. Я и сам хотел послушать тебя со сцены, - с грустью отвечал Жан, - я не могу отказаться.

- Я позвоню, и всё выясню, - разозлился парень

Но это было бесполезно. Бронь не давала полной гарантии, а перебить деньгами конкурента, он уже не мог. Это так бесило. Анри пригласил Жана, потому что в его присутствии всё было по-другому. Было бы легче играть лично для парня, а не для толстосумов, жующих лосось в то время, как он пытается насытить их души изящным. Да ещё и получается, что Жан занят всю неделю и в клубе, и в кафе, и увидеться с ним не представлялось возможным. «И давно ли я стал такой размазнёй?»

Тот самый день неумолимо приближался. Анри выбрал для исполнения те мелодии, что были близки его сердцу». Если там не будет парня, то по крайней мере, хоть что-то родное и близкое поддержит меня». И он оказался прав. Закрыв глаза, Анри уносился в свои воспоминания, уже не слыша звона бокалов, и гула голосов вокруг. И всё-таки морально он очень устал. Всего-то полчаса времени, а казалось, что он пробыл там целую вечность. Впереди маячили ещё два таких же выступления. И Анри настойчиво добивался свидания с парнем, но как ему сказали: «один очень уважаемый человек желает видеть Жана именно в эти дни». Что-то было подозрительным во всём этом. Будто кто-то специально уводил парня от него. Дюпон искал способ узнать имя клиента. Самый верный спросить у самого Дюпона, но если парень видел его впервые, то и имени может не знать. А и вообще, этично ли спрашивать о таком? Если раньше Анри оправдывал работу Тибо, то сейчас его съедала ревность. И начиная с сегодняшнего дня, она становилась всё настойчивей.

Ксавье казалось, что на сегодняшний день он всё держит под контролем, и Люк позволил себе немного свободы. Он кое-что заказал для Жана, который по новому расписанию должен был прийти вечером. В ожидании парня, Люк наигрывал простую мелодию, абсолютно не обращая внимания на пальцы. Его глаза были закрыты, и постепенно он перестал слышать музыку. Образ Тибо всплыл сам собой. Вспоминая его запах и влажный язычок, Ксавье обнаружил в штанах настойчивый стояк.

- Я смотрю, ты тоже соскучился? – говоря это, он достал его наружу, и растирая слюну, принялся представлять Жана.

Когда парень предстал перед ним наяву, вид у него был расстроенный. Конечно же Люк знал причину, и надеялся, что Анри чувствует себя ещё хуже.

- Иди в душ, и надень это, - он протянул парню коробку.

- Как пожелаете, - спокойно ответил Жан.

«Желаю, ещё и как!» - ответил про себя Люк, а вслух промолчал.

Стоя обнажённым в ванной, Жан открыл коробку, и достал довольно дорогое бельё. Кружевной чёрный лиф, тоненькие трусики, и такого же цвета тончайшие чулки. Парень был хорошо знаком с подобным, только вот давно не приходилось надевать. Вещи были не из дешёвых. На это у Жана был намётан глаз. Надев всё это, он немного повеселел, хотя всё ещё переживал за Дюпона.

Чем дольше Тибо крутился у зеркала, тем больше хвалил Ксавье за фантазию. Бельё выгодно подчёркивало его стройные формы. Ему нравилось, что парень разнообразит их свидания. Ведь большинство клиентом, которых он обслуживает, действуют по одной схеме, не позволяя сучке проявить себя за рамками своих фантазий.

Виляя бёдрами, в комнату вошла Жанетта. Люк облизнулся предвкушая. Сучка медленно ласкала себя, грациозно отставив ножку. И глядя прямо в глаза господину, она прошлась руками у себя между ног, очерчивая красивую форму бёдер. Затем повернулась спиной, и нагнулась вниз, оттопырив попку, и раздвинув половинки. Дырочку прикрывал очень узкий треугольник, она приподняла его поддевая пальцем, и тут же отпустила. Люк сдержал себя, любуясь пластикой и соблазнительными формами. Он желал досмотреть это действо до конца.

Шлюшка продолжила свой немой танец, запрокинув голову назад, и закрыв глаза. Она отпустила себя полностью, и выражала желание всеми частями своего тела, то раскрываясь, то маня, то отстраняясь. Жанетта вздрогнула от внезапного прикосновения, Люк встал, и притянул её за талию. Она открыла глаза, и игриво улыбнулась. Парень поглаживал спинку и бёдра, а сучка продолжала свой танец в его объятиях. Ксавье нашёл это очень сексуальным.

Жанетта обняла его ногой, раскрывая попку, и парень запустил пальчики под тонкие кружева. Он целовал её губы, наслаждаясь их мягкостью. Шлюшка забыла обо всём, насаживаясь на тонкие длинные пальцы. Представлять, что совсем недавно они ещё лежали на чёрно-белых клавишах, и извлекали чарующие звуки, а теперь дарят удовольствие совсем другого толка, было восхитительно. Она распахнула халат Люка, и томно посмотрела вниз.

Её ладошки потянулись к плоти, но парень, нажимая на плечи Жанетты опустил сучку на колени. Намотал мягкие кудри на руку, и принялся сразу, без прелюдий втрахиваться в этот аккуратненький горячий ротик. Наслаждаясь, шлюшка притягивала парня за бёдра.

Спустя несколько минут, он также за волосы поднял Жанетту, и страстно поцеловал в губы. Она скинула с его плеч халат, и застонала от волны возбуждения. Так же, как и рядом с Анри, Тибо кайфовал от огромных сильных ладоней на своей попке, и мечтал покориться полностью. Его губы добрались до сосков, а по спине Люка пробежала дрожь. Парень увёл Жанетту в спальню.

Она легла, согнув ножку в коленке, кокетливо прикрыв все свои прелести. А руками ласкала свою грудь, обводя линии бюста. Ксавье наблюдал, потом резко развёл руки Жанетты в стороны, придавив к кровати, и стал покусывать соски прямо через бельё. Спускаясь ладонями нежно по линии рук, Люк накрыл рукой пах прелестницы. Крепче сжал, ловя её стоны губами, и прошёлся пальчиком под тонкой ленточкой трусиков, прикрывающей попку. Сучка развела ножки, приглашая, и Люк отодвинул треугольник ткани в сторону. Смазка сделала своё дело, два пальца свободно входили, и вытворяли внутри такое, отчего Жанетта покрывалась мурашками. Люк пребывал в сладкой истоме, гладкие чулки тёрлись о его кожу, возбуждая всё больше, и он поднёс член ко входу.

- Господин, возьми сучку! – просила Жанетта, разводя руками половинки.

Люк усмехнулся, и загнал плоть на половину. Стон удовольствия. Ещё половина, и шлюшка медленно подмахивала бёдрами, выгибая живот. Ксавье не спешил, он наслаждался видом. Жанетта была восхитительно нежна, он отметил, что бельё на ней смотрится исключительно утончённо.

- Встань на коленки, радость моя, - попросил Люк.

Она выгнулась, как кошечка, подставляя зад. И прежде, чем войти снова, Ксавье вылизывал его, под развратные стоны. Сейчас эта музыка для него была самой изысканной. На чёрной ткани выступило мокрое пятно. Люк выпрямился, и вошёл резко на всю длину, сжимая шею шлюшки. Она запрокинула голову назад, лаская свой живот ладонями парня. Они медленно продвигались в трусики, ласкали головку, заставляя Жанетту дрожать от удовольствия.

Последние толчки были самыми горячими. Сучка повернулась, и подставила ротик, ожидая своего вознаграждения. Ксавье размазывал остатки по губам. Шлюшка отсосала всё до капли, и облизнулась. А после, Люк страстно целовал, вылизывая всё, что осталось у неё во рту. Постепенно это превратилось в игру, и парни уже просто дурачились, облизывая друг друга как щенки. Ксавье давно так не смеялся, и мысленно благодарил Анри за такой подарок. Если бы не он, Люк вряд ли бы встретил Жана, и не увидел бы другой стороны себя. Он нежно снял с Тибо чулки, попутно целуя его ножки. Игриво избавился от белья, и утащил партнёра в душ, где ещё немного пошалил, давая волю рукам и языку. Жан просто обомлел от такой ласки. В ответ он тщательно мылил Люку спинку, иногда спускаясь ниже, и ласкал бёдра.

Жан вышел из душа, и начал натягивать на себя рубашку. Ксавье вдруг прижал его к себе, и холодным тоном объявил:

- Я оплатил тебя до утра, ты останешься.

Жан пытался вспомнить, оставил ли еду для Ровера. И только когда понял, что да, ответил равнодушно:

- Разумеется.

Люк прижал его к себе, обнимая за талию, и уткнулся носом в шею. Он довольно быстро уснул, а вот Тибо не мог расслабиться. Он никогда прежде не засыпал с мужчиной в обнимку, вот так, просто по-семейному. Да и вообще привык засыпать под урчание кота. Он уже заметно вырос, и если его тушка лежала над головой, то это уже было ощутимо. Поначалу Жан лежал и рассматривал в свете луны эти тонкие пальцы, что обнимают его. А потом в голову пришёл Анри. «Как он там? Наверное, расстроен. Жаль, что всё так получилось. Его-то мне огорчать хотелось бы меньше всего».

Проснулся парень один. Надев халат, что лежал рядом, он вышел на звуки и запахи. В кухне Люк готовил завтрак. На нём не было ничего кроме передника. Жан рассмеялся, тот выглядел, как парень из рекламы. Накаченная грудь, и сексуальная попка. В сковороде шипел аппетитный омлет с овощами.

Уши парня были заняты наушниками, и Тибо он не замечал. Люк двигался под музыку, доставая из огромной коробки трюфели, и с наслаждением поедал их. Эта картина умиляла, и забавляла, но взгляд невольно возвращался к ягодицам.

Жан незаметно подошёл сзади, и целуя парня в плечо, принялся ласкать пальчиком его дырочку. Люк выронил лопатку, но остался стоять на месте.

- Доброе утро, - буквально простонал он.

- Ещё какое, - ответил Жан, - и продолжил целовать шею.

- Ты всегда так игрив по утрам? – довольным тоном спросил Ксавье.

- Не знаю, - честно сознался Тибо, - обычно я не остаюсь до утра.

Люк улыбнулся. «Значит он не остаётся у Анри дольше положенного. Наверное, парень очень страдает. Впредь буду оставлять Жана на всю ночь. К тому же это и правда, приятно».

- Тебе, когда на работу? – заботливо уточнил Ксавье, наслаждаясь негой. Ещё никто не дерзнул добраться до этой чувствительной зоны, и Люк был приятно удивлён пальцам парня, что дарили неземное блаженство.

- Сегодня в кафе выходной, - ответил Жан, и его вторая рука перешла от живота к соскам.

- Но я, к сожалению, занят, - не скрывая разочарования, произнёс Ксавье, - давай поедим.

Тибо нагнулся, и расцеловал ягодицы парня, заходя язычком в дырочку.

- Вот теперь можно и завтракать, - возвестил он, хлопнув Люка по попке.

Тот рассмеялся. Они будто поменялись местами, но Ксавье эта игра даже понравилась.

Анри с замиранием сердца ждал звонка от родителя. Он приготовился, и стоило только отдать команду, как ответ ударил бы по отцовской гордости. И если говорить честно, парень не желал этого делать. Он всё ещё надеялся на благоразумие Франсуа Дюпона, но надежда была зыбкой.

Он знал, что у Жана сегодня выходной, и ждал, что тот зайдёт узнать, как всё прошло вчера. И ждал его с нетерпением. Он и правда, пришёл, но немного раздражал своим довольным видом. Было похоже, что из них двоих скучал только Анри.

Парни позавтракали, поговорив о вчерашнем, и Дюпон уточнил, сможет ли он прийти на следующую такую же вечеринку. Жан достал телефон, и зачитал своё расписание. Оказалось, что именно в эти дни один и тот же клиент заказывал парня, и предусмотрительно всё оплатил заранее.

Анри уже был уверен, что это намеренное покушение на его достоинство. Он был в бешенстве, и не сожалея выложил немалую сумму, чтобы получить имя заказчика.

С замиранием сердца, он открывал конверт.

- Вот сука! – воскликнул он, прочитав содержимое.

Мир просто перевернулся.

- И давно ты спишь с Люком Ксавье? – разочарованно спросил Дюпон, когда Жан пришёл к нему утром, просто поздороваться по дороге на работу.

- Он появился почти одновременно с тобой, - виновато ответил парень.

- Почему ты не сказал мне сам? – тон парня становился всё холоднее.

- Боялся тебя расстроить, - Жан уже понимал, что это конец.

- Нет, Жан, ты меня не расстроил. Ты меня уничтожил, - эти слова опустились на Тибо как гильотина.

- Прости.

- Нам лучше пока не видеться, - завершил разговор Анри, и парень молча ушёл.

Дюпон не мог находиться в квартире, стены давили, и всё напоминало о его встречах с Жаном. Его стали всё больше мучить фантомные боли. Он чувствовал тяжестью отсутствующую ногу, а её остаток постоянно жгло, и будто зажимало в тиски. Врачи до сих пор точно не могли определить характер таких явлений, и как лечить никто не знал. Когда пациенты от них избавлялись, сказать было сложно, что помогло, ведь применялось всё в комплексе. Сам Дюпон прошёл реабилитацию пробуя многое: и препараты, и гипноз, и даже иглоукалывание. Боль могла затихнуть на год, и появиться внезапно. Никто ничего предсказать не мог. Да только сам Анри заметил, что пока он был счастлив рядом с Жаном, то о них и думать забыл. Единственным местом, где парень хоть как-то отвлекался, был зал для репетиций.

Там его ждала ставшая привычной, корзина с цветами, и записка.

«Мне очень понравилась последняя часть, я под неё переделал следующую, посмотри. Ты молодец».

Слова были приятными, но сердце, затопленное вселенской печалью, молчало. Анри включился в работу, и не заметил, что просидел за инструментом дольше оплаченного, но почему-то его никто не спешил выгонять.

«Я ведь не в праве обвинять его, он выкручивается как может, чтобы не обидеть меня. Привык получать от него внимание как должное. А ведь он меня не любит, просто симпатизирует. Справедлив ли я к нему? Но и видеть пока не могу. Больно».

Выполняя обязательства перед соавтором, Анри исправно работал, но вдохновение тухло на глазах.

«Твоя линия стала грустной, что-то случилось?»

Он по-прежнему общался с незнакомцем короткими записками. Хотя могли бы также инкогнито списаться в интернете, и быть на связи в любое время, но этот способ был в духе романтизма, и поддерживал музыкальное настроение.

«Кажется, я теряю дорогого мне человека. И похоже виноват в этом сам. Ревность ужасное чувство».

Анри отвечал честно, не скрывая своих чувств.

На следующее утро его растрогал ответ друга:

«Не грусти, ты сможешь всё исправить. А я буду рядом».

Записка лежала под свежими одуванчиками, которые подтверждали сказанное слово в слово.

Слова «ты сможешь всё исправить» были такими простыми, но возымели эффект. Анри вместо свежих набросков начертал на нотном стане большими буквами «СПАСИБО», и отправился воплощать их в жизнь.

Он сел в автобус, и через пол часа стоял возле кафе, в ожидании своей очереди. Людей было так много, что не было видно, стоит ли парень за прилавком. Томительные десять минут тянулись очень долго. Когда Анри вошёл внутрь, его разочарованию не было предела. На месте Жана стояла молодая девушка.

- Что желаете, мсье? – вежливо обратилась она.

- А Жан Тибо сегодня работает? – с надеждой спросил он.

- Он взял отгулы, и отправился к родителям в родной город.

Анри был удивлён. Жан мельком рассказывал, что не общается с ними.

- А как называется этот город, простите, может вы знаете? Мне очень нужно.

- Не знаю, вправе ли я…

- Пожалуйста, я его друг, - взмолился Анри.

И видимо вид у него таким несчастным, что она согласилась. Записала название города, и название вокзала с которого можно было туда добраться.

Тибо предупредил Фернана, что его не будет пару дней, и собрался в путь.

Жан вышел из поезда, полон надежд. Он вдохнул родной до боли воздух, и направился в свой район. Люди на улице не здоровались с ним, и он понял, что за эти четыре года очень изменился. Казалось, для этих людей жизнь вокруг застыла. Те же домики, те же магазинчики. И за их прилавками всё те же лица. Он шёл, пиная дорожные камни, все его мысли занимал Дюпон.

«Анри оставил меня. Наверное, так и должно быть. Мы слишком разные. Я возомнил себе, что могу быть интересен такому тонкому человеку, как он. Пора вернуться на своё место. Достоин ли я вообще Парижа, с его яркими огнями? Много ли я значу для этого мира? Пожалуй, что нет. Даже Ровер может прекрасно обойтись без меня.

Пришло время взглянуть правде в глаза. Я беру от жизни больше, чем заслуживаю. И мои родители ни в чём не виноваты. Этот маленький город вся их жизнь. И как я смел думать, что могу так просто разрушить их мир? Слишком высоко взлетел, и падать теперь очень больно».

За грустными мыслями, парень не заметил, как ноги сами донесли его к дому, который он когда-то считал своим. В его окнах висели другие шторы, и забор выкрасили в кардинально другой цвет. «Я рад, что дом живёт, и меняется. Изменилось ли в нём отношение ко мне?»

Когда Жан вкратце рассказал Люку историю отношений со своими родителями, тот не колеблясь отдал ему свободный вечер, который уже оплатил, и отпустил парня домой. Ему импонировало, что парень решился на такой шаг, и деньги в сравнении с этим не стоили ничего. Тибо, конечно собирался всё отдать, но Ксавье настоял, что это будет его подарком парню, за самый горячий секс в его жизни. Жан был польщён, и смущённо опускал глаза. Люк нежно целовал его на прощание, обещая скучать.

Глава 6

Люк ворочался весь вечер, уснуть так и не получалось. Жан уехал рано утром, и до сих пор не позвонил. Парень волновался, но набрать сам так и не решился, боялся помешать. «И давно я стал таким тактичным?» - удивлялся он сам себе, - «ну а вообще он взрослый мальчик. Жил же как-то до меня».

Как только парень уснул, его тут же разбудил телефон. Он радостно схватил его в руки, но звонил не Тибо, а всего лишь Этьен.

- Да, - нехотя ответил Люк.

- Есть разговор, - сказал Моро, он явно был немного навеселе.

- Я слушаю, - обречённо вздохнул, Ксавье.

- Не по телефону, приезжай ко мне.

- Завтра? – уточнил парень.

- Сегодня! – мужчина был настойчив.

- Ладно, пришли адрес, - Люк решил, что всё равно уже не уснёт, а это хотя бы поможет на время отвлечься.

Выйдя измашины, Ксавье присвистнул. Такой огромный и пафосный дом он видел впервые. Во дворе стояли дворцовые скульптуры и фонтаны. Яркая подсветка выделяла сад лабиринт, обрамлённый розами. «Ей Богу – Лувр, не меньше». Поёжившись от вечерней прохлады, Люк засунул руки в карманы брюк, и двинулся к двери.

Хозяин встретил его в бордовом халате, и домашних тапочках. Среди дворцовой роскоши, это смотрелось немного смешно. Свет висячих люстр был слишком ярким, а блеск от позолоты, что пестрила во всём, слепил глаза. Люк стал жмуриться от резкой перемены освещения.

- Проходи, и будь как дома, - хозяин пытался быть радушным.

- Это вряд ли, - гость говорил прямо.

Этьен пригласил парня пройти в кабинет. Там горела только настольная лампа, и Люк немного расслабился. Мужчина разлил по стаканам алкоголь, и протянул один Ксавье.

- Шотландский виски, всё как ты любишь.

- И это ты знаешь, - вздохнул Люк.

Он стал понимать, что от Моро не укроется ничего. Но стакан всё же взял, намереваясь снять напряжение. Этьен сел рядом, что заметно смущало парня. Он отодвинулся на край, отвоёвывая себе ещё хоть немного дивана.

- Люк, - начал разговор мужчина, - ты же смышлёный парень, и должен понимать, что у меня есть свой интерес в работе с тобой.

- Я догадывался, но пока не знаю, что это, - честно ответил Люк.

- А я скажу.

Этьен встал, и обошёл диван сзади. Ксавье подумал, что он направился к шкафу, и какого было его удивление, когда он почувствовал на своей шее горячий поцелуй. Реальность вдруг потеряла смысл. Но Люк, проявляя выдержку, даже не повернулся.

- Ах ты об этом, - он уже тысячу раз пожалел, что согласился на сотрудничество, но и отдать просто так победу Анри он не мог. Что-то решать сейчас было сложно, - не думаю, что хочу этого.

- А если я буду убедительней, - спросил с намёком Моро?

- О чём ты? – Ксавье всё ещё говорил спокойно, но внутри нарастало волнение.

- О том парне, что обслуживает тебя. Говорят, ты отказался от других, - Этьен бил по-больному, - в моих силах лишить тебя этой игрушки.

- Мне всё равно, этот или другой, просто хотелось разнообразия, - блефовал Люк. Но это не сработало.

- Тогда тебе всё равно, какое будущее его ждёт?

- Если ты тронешь его, я просто убью тебя, - хватая за грудки мужчину, пригрозил парень.

- Потише, милый, потише, побереги свои нежные пальчики, - расправил халат Моро, - у меня много рычагов давления.

Он указал на увесистую папку, лежащую на столе.

- Там вся твоя жизнь, и прошлое, и настоящее, и … будущее, - на последнем он сделал особенный акцент, - прими как данность, и будь послушным.

Люк нервно сглотнул. Он представлял, что может хранить эта папка, и, если её содержимым воспользоваться правильно, пострадают и многие другие люди. Парень со злостью зарычал, и смёл рукой со стола стаканы. Они разлетелись вдребезги, ударившись о шкаф. Стекло его дверцы треснуло, и чуть погодя, дождём осыпалось на дорогой ковёр.

Ксавье подошёл к мужчине, и сорвал с него халат. Под ним были джоки. От понимая, что Моро готовился, и был уверен в победе, Люк просто озверел. Мужчина был чуть выше ростом, но сейчас парня не смущало ничего. Он резко развернул Этьена, и толкнул к дивану. Тот встал на колени, и отставил свой зад. В нём Ксавье увидел пробку, и это стало последней каплей.

- Сволочь похотливая, - сказал зло парень, и вынул посторонний предмет.

Расстегнул свои штаны, и резко вставил член, не заботясь, что может порвать мужчину. Перед его глазами стоял Жан, который теперь на прицеле из-за него. Как спасение, он представил его ласковые руки и губы. Возбуждение не заставило себя ждать. Он плюнул на свой член, и продолжил вдавливать Моро в диван. Тот упёрся лицом в его обивку, и громко стонал. Ему было больно, это Люк прекрасно понимал, и старался сделать ещё больнее. Он оттянул его голову за волосы так сильно, как только мог, мужчина громко скулил, но не сопротивлялся. Ксавье сжал зубы от злости, и ускорил ритм, засаживая по самые яйца. Эти пять минут показались вечностью, как для Ксавье, так и для сучки.

Потом он резко развернул Моро, и поставил на колени перед собой, на тот самый дорогой ковёр на котором блестели осколки стекла. Было видно, что на коленях выступают капельки крови, но его это абсолютно не трогало. Он зажал двумя руками щёки мужчины, открывая рот, и вогнал туда член на всю длину. Люк вдавливал его лицо себе в пах, остервенело трахая. Лицо Этьена покраснело, ему явно нечем было дышать.

- Дыши носом, сучка. Думаю, ты это умеешь, - зло прорычал Ксавье, и усилил напор.

Моро стал давиться, но Люк медлил. Ему самому было отвратительно всё это, но он терпел. На адреналине его чувства притупились. Он не чувствовал ни боли, ни жалости. Наконец Этьен был на грани задохнуться. Парень вытащил член, и дал ему звонкую пощёчину. Мужчина опустил голову и долго не мог откашляться. Но Ксавье и на это не обращал внимания. Он поднял его, и нагнул. Тот упёрся руками в диван, уже с трудом ориентируясь в пространстве. Мужчина всё ещё кашлял, когда Люк долбил на сумасшедшей скорости, и останавливаться не думал. Ксавье сам рычал, ускоряясь, и положив ладони на шею Моро, сжимал их слишком крепко. Стон и хрип вперемешку вырывались из уст Этьена. Его ноги подкосились, и он просто упал.

Люк вытер член салфеткой, надел штаны, и молча удалился, оставив еле живого Моро лежать на полу. Уходя он заметил кровь на его заднице, но и это показалось Люку, лишь малой частью того, что заслужил мужчина. «По крайней мере ближайшие пару дней спокойно сидеть он не сможет».

И несмотря на то, что первый гнев он выпустил, внутри Ксавье был разбит. Это полный провал. Если бы удар был направлен только на него, он бы справился. Но теперь нужно здорово подумать, как разрешить эту сумасшедшую глупость.

Только сейчас, сидя в поезде Анри задумался, что же он станет делать, когда приедет на место. «Вдруг у парня важный момент, а тут я. Неизвестно кто, и не известно зачем. Вряд ли родители Жана будут столь дружелюбны, чтобы принять меня. Это только может всё испортить. И сворачивать поздно. Первый порыв был безрассудным, но ведь очень искренним. Найду его дом, а там поглядим».

За окном мелькали деревенские пейзажи, и парень снова вспомнил Швейцарию, и своего брата. «Андре. Узнал бы я его сейчас? Интересно чем он там сейчас занимается? Прожигает жизнь, пока свободен от воли отца, или усердно работает, ради будущего его компании? Хотя воля отца достанет его везде. Ведь он наследник, а это уже приговор».

Объявили станцию, и Анри направился к выходу.

Он вышел, и решал куда пойти. Спрашивать о семье Тибо прямо на вокзале было глупо. Парень рассудил, что нужно методично обходить районы, опрашивая торговцев. Они то знают всех.

В первом магазинчике никто такой фамилии не слышал, а вот через квартал ему подробно рассказали, почему разорился господин Тибо, и где стоит его дом.

Дюпон прошёл указанное количество улиц, и остановился. Ему показалось, что это должно быть где-то здесь. Краем глаза он заметил старую женщину, которая с любопытством наблюдала за ним из-за приоткрытой двери.

- Простите, мадам, вы не знаете, где находится дом семьи Тибо? – вежливо обратился он.

- Это дом того бесстыдника Жана? Нет! – грубо ответила она, и закрыла дверь перед самым его носом.

«М-да, - подумал Анри, - в принципе можно понять, что жить в этом городе Жану было бы просто невозможно». Он представил, как на парня давили, и понял на какой шаг тот сегодня решился. Непонятно было к кому можно обратиться, и Дюпон просто стоял посреди улицы.

Где-то слева, Анри услышал тихое:

- Эй, мсье!

Он повернулся, и увидел мальчишку лет тринадцати. Тот поманил его рукой в переулок, и парень проследовал за ним.

- Я могу вам рассказать, где тот дом, но только не бесплатно.

- Это не проблема, - Анри достал деньги, и показал их мальчику. Ему не терпелось понять, что тут происходит.

- Это третий дом по левой стороне. Вон за тем углом, - мальчишка указал на тот самый дом, где ему только, что нахамили, - он с зелёными воротами. Только они все уже год, как уехали отсюда.

- А куда? – удивился Дюпон.

- Этого вроде никто не знает. Так говорил мой папаша. А ещё он говорил, что они сбежали от позора. Сын там у них какой-то чокнутый был. Я кстати видел его час назад. Сидел возле своего дома.

Анри вложил в руку мальчика щедрую купюру, и поспешил на поиски парня.

Жан сидел сгорбившись, прямо на газоне, подпирая собой металлический забор. Его голова лежала на коленях, которые он обнимал руками. «Господи, да он там наверняка окоченел. Голая земля, да ещё и холодный забор!»

Анри подбежал к парню, и обнял его. Тот дрожал, и в его глазах стояли слёзы.

- Они оставили меня. Они не желали, чтобы я их нашёл, - слёзы капали на рубашку.

- Я с тобой, мой хороший. Прости. Я больше никогда не оставлю тебя одного, - Дюпон целовал его глаза, вытирая слёзы платком, и ласково гладил по волосам.

- Вставай, - он помог подняться парню.

- Ты совсем замёрз. В городе должна быть хоть одна гостиница…

- Я не знаю, - сказал Жан очень тихо. При виде Анри он совсем обмяк, и силы медленно покидали его.

- Держись. Я сейчас, - Дюпон набрал в поиске номер такси, и тут же вызвал.

Через две минуты они сидели в тёплой машине, и Тибо опустил свою голову на колени парня. Тот накрыл его своим пиджаком, и поглаживая плечи успокаивал.

Анри стоял в горячем душе, прижавшись к парню сзади. Он растирал его, пытаясь согреть, и всё время тихо приговаривал, что Жан больше не одинок, и что со временем всё уладиться. Тот кивал головой, но похоже, не слышал всей сути сказанного. Дюпон хорошенько вытер его, и уложил в кровать под два тёплых одеяла. В номер принесли травяной чай и жаропонижающее.

Наконец, Анри лёг рядом. Его горячие ладони обняли парня, обещая в очередной раз не отпускать. Жан расслабился, и уснул. Ночью он пропотел, и в принципе был здоров, но вот душевные силы восстановить было не так просто.

- Анри? – удивлённо воскликнул Тибо, проснувшись утром, - что ты тут делаешь.

- В данный момент наслаждаюсь твоим обществом, - усмехнулся парень, - а вообще приехал найти тебя, и попросить прощение. Говоря тебе те ужасные слова, я был эгоистом. Прости.

Он поцеловал Жана в лоб, и продолжил:

- И ты не должен винить себя в том, как всё обернулось. Это их выбор. И возможно они когда-нибудь изменять своё решение. Не теряй надежды, и люби их как прежде. Пусть хотя бы твой выбор будет честным, от сердца.

Тибо уткнулся носом в его грудь, и тихо заплакал.

- Спасибо. Спасибо, что ты здесь…Я был так растерян…Пока ехал сюда, мысленно разговаривал с ними, просил прощения. Но увидеть в своём доме чужих людей – это было слишком.

- Я понимаю. У меня тоже нелады с семьёй. Я не вхож в родной дом. И не достоин даже слова, ни от матери, ни от брата. Так что и твоя поддержка мне нужна не меньше.

После этих слов Жан опомнился. Он поднял заплаканные глаза на парня и спросил:

- Тебе очень трудно одному? У меня хотя бы Ровер есть, я не совсем один.

Анри положил свою ладонь на его щёку.

- У меня есть ты, а это не мало. Ты когда-нибудь представишь меня Роверу?

- Конечно, - засмеялся Жан, и снова устроился в тёплых объятиях.

После обеда парни вернулись в Париж. Он встретил их лёгкой прохладой, и громким гулом. Только теперь стало заметно, что в пригороде было на порядок тише. Привычная атмосфера быстро возвращала в насущные дела, и они разошлись каждый к себе, договорившись о новой встрече.

Только Жан поехал не домой, а прямо к Люку. Когда Ксавье открыл дверь, Тибо ужаснулся. У парня были огромные мешки под глазами, что выходить из дома в таком виде, было бы просто неприлично. Хотя после слёз и сам он выглядел ненамного лучше. Но не успел он и рта раскрыть, как хозяин втащил его в квартиру, и сгрёб в охапку. Он крепко обнимал парня, вдыхая аромат волос. Тибо закрыл глаза, и чувствуя от Люка тепло, просто грелся. Грелся в его заботе, в его ласке, и в его нежности.

- Как всё прошло? – спросил Ксавье, уводя парня на кухню.

- Никак, - грустно ответил тот, - они переехали, не оставив о себе ничего.

- Мне жаль. Но это не конец. В наше время тяжело потеряться бесследно. Если ты скажешь, я найду их.

Попутно Люк готовил завтрак.

- Нет. По крайней мере не сейчас. Они не будут рады мне. И ты прав. Меня найти было бы не так уж и сложно, и если бы они желали, то сделали бы это давно. Противостояли они мне с таким рвением, что его бы с лихвой хватило для примирения. Пусть пройдёт ещё немного времени. Может я и сам не совсем готов… Я не знаю. Просто не знаю.

Люк обнял парня, и поцеловал в губы. Он широко улыбнулся и предложил:

- Сейчас я накормлю тебя, и мы пойдём гулять, - от его улыбки Жану стало теплее.

Парни вели себя как туристы. Ходили по городу пешком, рассматривая то, что упускают в обычные дни. Оказалось, что гулять с поднятой головой даже интересней. Именно вверху и находилась вся красота старинных зданий. Иногда Люк брал Жана за руку, и тот просто таял, как то мороженное, что они ели сидя в кафе с видом на Эйфелеву башню.

Позже Жан уехал домой переодеться, и накормить кота. А вечером у Люка было оплачено свидание, которое он ждал с трепетом.

Анри немного отдохнул, всё-таки он морально устал от поездки. Но совсем расслабиться мешала совесть. Он пропал, не оставив своему загадочному другу ни одной ноты. И в зал Анри шёл со светлыми мыслями. Сегодня в корзине лежали розовые камелии, которые говорили парню «я скучаю». Записка тоже была:

«Надеюсь у тебя всё получилось».

Анри достал ноты, и ахнул. Его друг так много сделал за то время пока Дюпон отсутствовал что нужно было догонять. В своё настроение он вложил всю нежность к Жану, мелодия сама диктовала развитие. Парень просто держал перед собой образ любимого, и отдавался ему полностью.

Закончив, он оставил послание:

«Рано или поздно мы всё-таки встретимся, и тогда я смогу крепко обнять тебя. В благодарность за волшебные моменты, что я переживаю с тобой. Спасибо за тот мир, что мы создаём вместе».

Сегодня Анри смел мечтать. После вчерашнего все самые дерзкие фантазии казались реальными. Жан открыл своё сердце, и в нём есть место для него. Этот день был восхитителен, пока в кармане не зазвонил телефон.

- Твой ответ? – без прелюдий начал Франсуа.

- Нет, - твёрдо ответил Анри.

- Тебе незачем ехать в Зальцбург, ты больше не участвуешь в конкурсе, - сухо сообщил отец, и отключился.

Дюпон отыскал в записной книжке номер Марселя Байо, и разговор их был коротким:

- Пора.

Жан шёл к Люку в странном настроении. «Анри ревнует, и его можно понять, но и оставить Люка я не в силах. Если бы даже хотел, просто так я не могу отказывать клиентам. Но я и не хочу. Он всё роднее, всё ближе. Где-то в моём сердце они встретятся с Анри, и что же тогда будет? Я бы никогда не хотел бы встать перед выбором. Иногда я даже радуюсь своему положению. Они платят – я прихожу. И мне не нужно оправдываться. Когда-то всё равно это кончится, а пока есть время я буду наслаждаться ими обоими. В моей жизни слишком много разочарований, и эти парни станут ещё одним, и, пожалуй, самым большим. Но пока они со мной, я на вершине мира».

В этот вечер Ксавье был очень домашним и ласковым. Он не спешил перейти к сексу, а просто накормил парня вкусным ужином, и предложил послушать новое произведение, которое написал со своим другом.

Жан раскинулся на диване, и закрыл глаза.

Отдавшись музыке, Жан будто прожил с ней разные моменты жизни. И начиналось всё вдохновенно. Под конец это была грусть, и внезапно она сменилась на всепоглощающее счастье. Но это не был взрыв, оно прошло тихо и спокойно, как любовь, а не страсть. Оно не сметало всё на своём пути, а любило трепетно и нежно. Парень смог это уловить, и даже подумал, что это всё влияние парней. Только с ними он стал не просто слушать музыку, а слышать её суть.

- Это очень странно, но почему-то она кажется мне знакомой. Будто я слышал её очень давно и забыл. Не знаешь почему? – задумчиво спросил Жан.

- Знаю, - улыбнулся Люк, - потому что я писал её о тебе, а мой друг видимо, настолько чувствителен, что смог уловить моё настроение, и продолжить в том же ключе. Это правда удивительно. И это самое лучшее, что я писал в своей жизни.

Люк говорил вдохновенно, и Жану стало немного не по себе. Чем он заслужил такую честь, быть увековеченным в музыке?

Ксавье пересел на диван, и положил голову парня себе на колени. Он зарылся пальцами в его волосы, и откинул голову назад, закрыв глаза.

Когда Жан заснул, Люк аккуратно встал, заменив свои колени подушкой, и глядя на парня писал. Писал то чувство, что поселилось в его сердце. Оно было жгучим, но одновременно обуздывало его беспокойный нрав. Но он чувствовал, что эта ночь кончится, и за стенами дома его ждёт Этьен, с которым они всё ещё крепко связаны. И решать придётся ещё много проблем, прежде, чем он сможет признаться парню, что мечтает прожить свою жизнь рядом с ним.

Этьен Моро спустился к завтраку поздно. Он всё ещё с трудом ходил, после той встречи с Люком. А на его шее были видны следы ладоней, которые он называл «следами страсти». Мужчина положил на стул подушку с кисточками, в стиле Людовика четырнадцатого, и уселся задом на розовые бантики. Перед ним лежала утренняя газета. Он привычно начал с самой первой страницы

Моро поперхнулся круассаном, когда увидел первую полосу. Это был удар ниже пояса. Для кого? Да для многих. Мужчина понял, что его новый подопечный – Люк Ксавье снова на шаг позади. Этьен был уверен, что всё внимание на конкурсе в Зальцбурге будет несомненно приковано только к Анри. И что бы не сыграл Люк, произведение Дюпона заранее обречено на успех.

Люк спокойно спал, обнимая Жана, когда грубый звук телефона потревожил его тонкий слух.

- Да, - сонно ответил он, выбираясь из постели, чтобы не будить любимого.

- Ты ещё спишь? – орал Этьен в трубку, - возьми свежую газету, и взбодрись!

Люк выглянул за дверь, и вытащил из ящика свежий выпуск. Его смех был слышен во всём доме. Жан проснулся, и вышел на звук. Ксавье стоял на кухне с газетой в руках, и такого заливистого смеха Тибо от него ещё не слышал.

- Что так рассмешило тебя? – спросил с любопытством он.

- Смотри, - Люк протянул парню газету.

- Твою ж мать! – выразил удивление Жан.

- Ты статью прочти, - посоветовал парень, - должен признать, что сделал он это достойно.

- А почему вы враждуете, - решился спросить Тибо.

- Он мой главный соперник, и я считаю, что он не настолько талантлив, чтобы ему уступать.

Жан придержал своё мнение по поводу талантов Анри. Он считал, что парни достойны друг друга. И что им нужно сотрудничать, а не соперничать. Но рисковать настроением Люка, зная его взрывной характер, он не стал.

Пока Тибо читал, Ксавье приготовил завтрак.

«Я Анри Дюпон – начинающий музыкант, но у меня уже есть поклонники. Есть люди, которые искренне за меня переживают, и ждут моего дебюта в Зальцбурге, где я представлю своё сочинение. Это очень важный момент для меня лично. Мой первый шаг в профессиональный музыкальный мир. И я хочу сделать его честно, и открыто. Хочу, чтобы в дальнейшем мои слушатели, могли лучше понимать мою музыку, и поддерживать меня в трудные минуты. Потому открываю своё сердце, и с гордостью говорю, что я гей. И я не считаю это чем-то постыдным. Надеюсь на ваше понимание, и широкие взгляды на жизнь. Когда-то наше общество сделает огромный шаг на встречу, таким как я. Я убеждён в этом, и хочу внести свой вклад. Теперь я официально поддерживаю ЛГБТ сообщества Франции, и надеюсь, что моё признание поддержит тех, кто живёт с этим в тени. Спасибо всем, кто остаётся со мной, и моя музыка будет вам за это благодарностью».

Далее Жан не стал читать мнение разных сторон, там всё стандартно - одни поддерживали, другие осуждали. Ничего нового.

- А как красиво сказал, - восхитился Тибо.

- Да уж, - Люк понимал, что сам не смог бы так, по крайней мере сейчас.

Парни поели, обсуждая новость, и разошлись по своим делам.

Жан поспешил, чтобы успеть заехать к Анри перед работой, и узнать обстановку.

Анри проснулся под трель телефона. Один за другим ему звонили журналисты и редакторы телевизионных шоу, приглашая к себе на интервью. Парень просто перестал брать трубку. У него был другой взгляд на происходящее.

После завтрака пришло смс со счётом за последние таблетки.

- Он такой мелочный, - усмехнулся парень. Добавилась ещё одна статья расходов.

Несмотря на раннее утро, ему позвонили из приёмной комиссии и сообщили, что его участие в конкурсе восстановлено. Не хватало им получить обвинения в дискриминации.

«Итак, в конкурсе я всё-таки участвую, да ещё и под пристальным вниманием журналистов. Неплохо».

В дверь позвонили, и он не сразу догадался, что это Жан. Слишком много волнения вызвала эта статья.

- Ну и зачем ты это сделал? – спросил Жан, переступая порог квартиры. Он пытался отдышаться.

- А ты думаешь для всех это стало новостью? - Анри рассмеялся, - этой информацией владели многие, только ждали подходящего случая. Я просто выбрал время удобное мне.

- Ты так красиво выразился.

- Ну я немного преувеличил про армию поклонников, - признался Дюпон.

- Она у тебя обязательно будет. А пока я самый преданный из них.

Отдышавшись, Тибо нырнул в объятия Анри. Он поцеловал парня в губы, и сообщил:

- Мне пора на работу, но я забегу вечером? Ты будешь свободен?

- Как скажешь, - смеясь ответил парень, и Жан ушёл.

Не успел Дюпон закрыть дверь, как по лестнице поднялся Фернан. Он тоже тяжело дышал.

- Молодой господин, вы взорвали бомбу.

Глава 7

- Бомбу? Поясни.

- Отец вашей потенциальной невесты был не в курсе, что она заключила сделку с вашим отцом за его спиной. Он не знал, что вы гей. И думал укрепить своё положение этим браком, но девушка имела свои планы. Они с мсье Дюпоном собирались, как бы так сказать, кинуть его на очень большие деньги. Ну и как итог, ваш отец рискует потерять дочерние фабрики. И это в лучшем случае. Ох, боюсь я за вас, Анри.

- А мне терять больше нечего, - холодно ответил парень. Анри злило, что отец вынудил его сделать этот шаг. И что всё обернётся именно так, он и предположить не мог. Но и винить себя не собирался. Он знал, что у Франсуа нет чести, и всё его состояние нажито не очень честно.

- Простите, но есть, - замялся мужчина.

- О чём ты? – удивился Дюпон.

- Я о том молодом человеке, что приходит к вам. Простите, но я заметил, что вы к нему не равнодушны. Он отличная мишень, и последнее, что ещё можно у вас отобрать, ну кроме жизни, конечно. Но на такую крайность, я надеюсь ваш отец не способен.

- Теперь я не уверен ни в чём, - признался Анри.

- Если я смогу вам чем-то помочь, то готов…, - начал было Фернан, но парень перебил его.

- Нет. Тобой я тоже рисковать не могу. Отец никогда не ценил тебя. И не пожалеет, если что.

- У меня есть в запасе ещё кое-что. В купе с тем, что уже есть, должно возыметь эффект. Только знать бы наверняка, Жан в опасности или нет?

Весь день парень провёл как на иголках. Сплошные сомнения. «Смогу ли я защитить Жана. Денег у меня толком нет. Я бы мог его увезти подальше, но это чревато проблемами с клубом, да и оплачивать ему достойное жильё я долго не смогу. Ну и зная моего отца, я уверен, что любое далеко не будет достаточно далёким. Как же поступить?»

Когда раздался телефонный звонок, Дюпон вздрогнул. Каждый резкий звук будоражил его. И снова звонок с неизвестного номера. Анри его принял.

- Здравствуй, Анри, - мягкий мужской голос показался парню знакомым.

- Доброе утро, - неуверенно произнёс он.

- Я Нил Кюри, друг твоего отца. Ты должен помнить меня. Когда ты был ребёнком, мы семьями отдыхали вместе в Швейцарии.

- Конечно помню, это были чудесные дни, - расслабился Дюпон.

- Рад это слышать. Но я звоню по делу. Понимаешь, мне уже давно не нравится, как Франсуа ведёт наш бизнес. И думаю, пришло время поменять нашу концепцию. Я знаю, что ты давно не вхож в семью, и надеюсь на твой трезвый взгляд. Скажу открыто, я хочу сместить твоего отца с должности. И сейчас для этого самое подходящее время, благодаря твоему признанию, - эти слова укололи парня, сколько же ещё последствий потянет за собой его поступок? – если ты мне в этом поможешь, половина компании твоя, но стратегия моя. Что скажешь?

Анри долго молчал, но всё же решился озвучить своё мнение:

- Не думаю, что смогу пойти на это. Пусть разбирается сам. Это его дело, и бороться он должен за него сам. Я не стану намеренно вредить ему. Вы должны понять меня.

- Я понимаю, - разочарованно ответил Нил, - С тобой или без тебя, я всё равно это сделаю, просто вопрос времени. Но если вдруг передумаешь, звони.

Дюпон был уверен, что не передумает. Он понимал, что жизнь отца всегда шла в этом ключе. Франсуа то падал, то поднимался, то нападал, то защищался. И влезать в эти неизвестные ему игры было опасно. Анри не настолько одержим деньгами, чтобы рисковать ради них всем.

Дюпон не выходил из дома, пытаясь работать. Он с волнением и нетерпением ждал, когда придёт Тибо. Пугать его предостережениями Анри не хотелось, но и оставлять как есть опасно.

Жан пришёл всего на час. В этот вечер его снова ждал к себе Люк. Нужно сказать, что парень не жалел средств, и выкупал все свободные вечера Тибо, чтобы другим досталось меньше.

Дюпон привык готовить ужин на двоих, и делал это даже в те дни, когда Жан не приходил. Они поели, обсудив день, и Анри наконец, решил задать давно мучивший его вопрос:

- Скажи, какие у тебя отношения с Люком?

Жан поник. Он не думал, что эта проблема встанет перед ним так скоро. Но смысла врать не было, да он и не смог бы. Только не Анри.

- Доверительные.

- Насколько? - Дюпон говорил мягко, что располагало парня к откровенности.

- Он заказывает меня часто, но не всегда мы занимаемся сексом, - Жан говорил, опустив глаза в чашку кофе.

- А чем же вы занимаетесь, - всё тем же мягким тоном спрашивал Анри.

- Он играет свою музыку, иногда я наблюдаю, как он работает.

- И как тебе его музыка? – безусловно Дюпон ревновал, но всё ещё помнил своё обещание, что не оставит парня никогда. Ему стоило усилий напоминать себе, что Жан не клялся в верности, и не признавался в любви. А потому и обвинять его не в чем.

- Я считаю, что вы оба достойные музыканты, - Жан вдруг осмелел. Он не понимал этой музыкальной вражды, и желал свободно восхищаться обоими, когда того пожелает душа.

- Вот как? Прости, что задаю такие вопросы, я не в праве, но есть одно обстоятельство.

- Какое? – Тибо сгорал от любопытства.

- Моё публичное признание стало частью войны, затеянной отцом. И боюсь, что ты можешь стать жертвой в это войне. Он пытается отобрать у меня всё, чем я дорожу. И ты последнее, что у меня осталось.

На этих словах Жану стало совсем неудобно. Получить такое признание, и уйти к другому… это просто свинство.

Анри сделал паузу, и продолжил:

- Отец Люка влиятельный человек, возможно он в силах помочь нам. Если всё обстоит именно так, как я предполагаю, то я готов поступиться достоинством, и просить Ксавье о помощи.

Тибо встрепенулся. Ему не было страшно за себя, но если есть возможность скрепить единым делом этих двух упрямцев, то он согласен на всё. Жан знал, что Люк не общается с отцом, но промолчал.

- Да, - воскликнул он несдержанно, - это совсем не унижение. Он вполне достойный человек, и поможет. Послушай, Анри, я не хочу причинять тебе боль, но это моя жизнь, и она такая. Я с открытым сердцем принимаю твою заботу, и отдам тебе ещё больше не задумываясь. Но Люк тоже стал мне другом. Может это моя двойственная натура, я не знаю наверняка. Давай наши с ним отношения оставим на потом. Если ты настроен говорить с ним, то поехали. И знай, что это не меняет ничего между нами.

Жан был доволен своей речью, хотя подозревал, что Анри она не слишком убедила. «Нужно с чего-то начинать. Он привыкнет, и поймёт. Я не могу выбирать, они же дороги мне оба».

Открыв дверь, Люк немного опешил. Он вопросительно посмотрел на Жана, и тот войдя в дом по-свойски, за руку втянул в квартиру Дюпона.

- Я не сплю? – уточнил Ксавье.

- Погоди, Люк, - встал между ними Тибо, - у него к тебе дело.

- Интересно, - ухмыльнулся парень.

- Жан, я попрошу оставить нас наедине, - обратился к нему Анри.

- Как скажешь, - ответил тот, и ушёл на кухню.

Парни расположились в гостиной, и долго никто из них не решался нарушить тишину. Наконец Дюпон прервал молчание.

- Думаю, что на время нам придётся забыть о нашей неприязни. Я так понимаю, нас объединяет Жан, и на сегодняшний день его жизнь в опасности.

- О чём ты? – маска надменности сползла с лица Люка.

- Мой отец не успокоится, пока не накажет меня за непокорность. И он уже в курсе, какое значение для меня имеет Тибо. Открыто он ещё не угрожал, но я хорошо его знаю, и понимаю, что так просто он меня не отпустит.

Ксавье казалось, что его сердце сейчас прожжёт дырку в груди. Ревность, и только она читалась в его глазах.

Анри продолжал:

- Твой отец довольно влиятельный человек, он то как раз и может надавить на моего. Возможно ты сможешь это устроить. Я не знаю, как это должно выглядеть, но Жан не должен пострадать.

Каждое слово давалось Дюпону тяжело. Он выступает против своего отца, ещё и просит подключить к этому его конкурентов. Каковы будут последствия неизвестны, но рисковать жизнью парня он не мог.

Люк подумал несколько минут. Конечно к отцу он не пойдёт. Даже если бы хотел, оправдать просьбу было нечем. Ведь между ним и родителем стояла именно его ориентация. Да и в любом другом случае, бог знает, что Александр попросил бы за помощь. Парень прикидывал, что он сможет сделать сам.

- Хорошо, я помогу тебе. А сейчас отвезу Жана домой, и займусь делом. Все согласны? – в дверях стоял Тибо, подслушивая разговор. Он согласно кивнул. Парень считал, что это просто идеальный вариант, чтобы не заставлять ревновать каждого из них.

Анри не знал, как правильно попрощаться, и просто промолчал. Жан вполне его понял, и не обиделся. Уже сидя в машине около своего дома, он повернулся к Люку:

- Спасибо, что делаешь это для него, - он провёл рукой по щеке парня.

- Я делаю это для тебя, – тепло ответил Ксавье, и поцеловал его ладонь.

- И на всякий случай, я попрошу тебя быть осторожней, - заботливый тон поднимал Люку настроение.

- Лучше думай о себе, и лишний раз оглядывайся, - дал совет Ксавье.

Они долго целовались, прежде, чем расстаться, и Жан возвращался счастливый, ведь его парни сделали первый шаг навстречу друг другу. Пусть пока ещё очень маленький, но всё-таки друг ко другу.

Последнее время он правда становился счастливее. Люк делал для него очень много. Вот уже два месяца как они встречаются, и Жан стал тяготиться своими постоянными клиентами. Они больше не пробуждали в нём страсть. Он просто ждал, когда самец кончит, а в это время представлял губы Анри и руки Люка. Больше не хотелось проявлять фантазию, и всё превратилось в рутину. Когда он намекнул об этом Ксавье, тот насколько мог, забирал все свободные вечера себе. Благодаря ему один клиент отказался от Жана, перейдя на кого-то другого, и парень вздохнул спокойней. Он понимал, что просто так из этой сферы не выйти, но надеялся, что постепенно как-то всё уладится. И был безмерно благодарен Люку за то, что тот транжирит на него огромные деньги. И чувства вины его совсем не мучило. Он рассуждал, что это просто жизнь. И так она сложилась для них троих.

Вот только во сне Тибо снова видел Мишель. Тонкие пальцы соблазняли, и были приветными, но стоило их коснуться, как они больно ухватили его за волосы, и окунули парня в темноту. Ладонь вдавливало лицо Жана всё сильнее, и он захлёбывался тьмой. Не в силах сопротивляться, он сдался на милость этих рук, и в ту же секунду они отпустили. Парень проснулся, судорожно глотая воздух ртом, и наглотался шерсти. На его лице лежал хвост Ровера.

- Ровер, малыш, ты снова спишь на моем лице, - малыш уже стал почти взрослым котом, и на подушке рядом с Жаном с трудом помещался.

Парень повернулся на бок, и благополучно уснул.

- Вот, - протянул Люк флешку, - если эта запись не поможет, то больше не поможет ничего. И достать её было чертовски сложно.

Анри понял, что парень говорит серьёзно. Ему даже спрашивать, что там, было страшно. И надеялся, что она станет только самым крайним вариантом.

- Спасибо, я твой должник, - парень и правда, чувствовал себя обязанным.

- Ещё бы! И хотя я сделал это не для тебя, а для Жана, ты всё равно мне должен. И будь готов, что я попрошу у тебя именно то, с чем расстаться тебе будет тяжелее всего.

Дюпон сразу подумал, что Люк имеет в виду Тибо, и внутри всё похолодело. Он поспешил себе напомнить, что Жан тоже имеет выбор. Последнее слово, скорее всего, будет за ним.

Дюпон положил флешку на фортепиано, и весь день боролся с собой, чтобы не посмотреть содержимое. Он боялся увидеть что-то, после чего возврата уже не будет. Многие тайны отца ему известны. Анри специально пол жизни собирал на него компромат, зная, что настанет момент, когда он будет жизненно необходим. Но когда всё стало происходить в реальности, стало страшно. Страшно понимать, как живёт его семья. Страшно, что он вынужден сам делать такие вещи. И страшно то, что это его реальность, его жизнь, и другой уже не будет. Он обречён жить с этим грузом всю жизнь. От этих мыслей болела не только голова, но и нога. Анри выпил таблетку, и решил развеяться в зале. По дороге, парень позвонил Жану, узнать всё ли у него хорошо. Тибо был весел и невозмутим. Дюпон переживал, что Жан проявляет беспечность. Но сделать с этим ничего не мог.

Его расстроило, что свежих цветов в этот раз не было, но он понимал, что у парня тоже могут быть свои дела. Взяв себя в руки, парень стал творить. Если раньше в его музыке был только Жан, то теперь он добавил к ней тоску по новому другу. Это состояние, когда всё так зыбко, и может рассыпаться в любой миг, он передавал нотами. Они были нежны и невесомы, но всё же немного обречёнными. Анри написал записку:

«Прости, если мелодия вышла слишком грустной. Даю тебе свободу кроить её как посчитаешь нужным. Просто сейчас в моей жизни так много перемен, что я немного потерян. Ты вчера не пришёл. Надеюсь у тебя всё хорошо».

Вечером позвонил отец:

- Ты совершил самую глупую вещь на свете. Пошёл против меня. Но у тебя ещё кое что осталось. Попрощайся.

От последнего слова Анри бросило в жар. Одновременно в дверь позвонили, и звонок не прекращался, пока парень не открыл дверь. На пороге, еле дыша, стоял Фернан.

- Ваш отец… он… отдал приказ устранить…Жана…

Анри бросился в комнату. Он схватил флешку, вложил её в руку мужчины, и велел:

- Срочно отвези её Марселю!

Тот кивнул, и поспешил уйти.

Анри судорожно соображал, что делать. Для начала он пытался дозвониться Жану. Тот не брал трубку. Отчаявшись парень пытался снова, и наконец Тибо ответил весёлым тоном:

- Привет!

- Где ты?! – крикнул Анри.

- А что случилось? – не понял парень.

- Чёрт возьми, просто назови место!

- Я в метро, ещё две станции, и я дома.

- Доедешь, и не выходи на верх. Будь среди людей, я за тобой приеду. Отец открыл охоту! – последнее он особенно подчеркнул, чтобы парень понимал степень опасности.

- Хорошо, жду.

Дюпон понимал, что две станции – это всего ничего. Пока он доберётся, может случиться что угодно. Внезапная мысль успокоила его. «Люк живёт ближе!»

- Да, - ответил сонно Люк. Он уже был в постели.

- Где ты?! – взволнованно крикнул Анри.

- А тебе какое дело? – гневно ответил тот.

- Отец открыл охоту на Жана! Где ты?

- Я дома, - растерянно ответил Люк, вскакивая с постели он запутался в одеялах, и упал.

- Жан будет ждать в метро. Он едет домой. Я велел ему не подниматься наверх. Ты приедешь быстрее, чем я. Поспеши! – Дюпон говорил так отчаянно, что это передалось и Ксавье. Он уже стоял в штанах, и вставил одну руку в рукав куртки.

Когда он сел за руль, и выехал со двора, тут же пожалел об этом. Пробки стояли беспросветно. Бросив машину на обочине, он кинулся бежать пешком. Люк пытался ни о чём не думать, чтобы не поддаваться панике. Он просто бежал, что есть сил. Спустившись вниз, Люк не мог отыскать Жана в толпе, и вот тут его накрыла паника. Собравшись, он хотел набрать его, но вдруг увидел радостное лицо. Жан стоял за стеклом служебной комнаты, и махал ему рукой. Люк выдохнул. Он вошёл внутрь, и спросил, за что задержали парня. Тот был прикован наручниками за одну руку рядом со скамьёй, на которой и провёл время в ожидании Анри.

- Он намеренно разбил стеклянную дверь, и не собирается за неё платить, - сообщили Люку.

Он глянул на указанную дверь, и не понял, как Жан это сделал, потому что стекло было очень толстым.

- Чем? – удивлённо спросил он самого Жана.

- Вот этим, - парень показал на стол. Там стояли два бронзовых бюста. И с огромным удивлением, Люк опознал в них себя и Дюпона.

- Что это? - Люк находил ситуацию всё интересней.

- Заказал вам с Анри одинаковые, собирался подарить. Вы пока непризнанные гении, но запомни этот исторический момент. У твоих внуков их будет много, но этот, первый, будет самым ценным.

Люк закатил глаза, и обратился к охране:

- Я всё оплачу, и заберу его.

Парни поднялись наверх. Жан с радостью сообщил Ксавье:

- Анри велел ждать его там, но я подумал, что просто стоять на одном месте будет опасно, и решил, что среди охраны надёжней.

- А ты соображаешь, - рассмеялся Люк.

В это время к ним подбежал запыхавшийся Анри.

- Слава Богу, всё в порядке, - он обнял Жана. Люк предпочёл отвернуться, - а это что?

Дюпон указал на бюсты, и выслушал всю историю с начала. Его распирал такой смех, что Тибо даже подумывал обидеться, но не смог. За их гениальность, парням можно было простить всё.

Медленно они плелись к дому Жана. Он шёл впереди, а парни чуть сзади, иногда молча поглядывая друг на друга. У подъезда они простояли минут пять. Как попрощаться никто не знал. Это немного смущало всех.

- Ну, что, ребятки? Раз всё в порядке, я пойду? – предложил Жан.

Парни оба кивнули, но расходиться не спешили. Дверь скрипнула, скрывая за собой Тибо, и внезапно они услышали окрик, и звук драки. Опрометью кинулись в тёмный подъезд, и увидели в слабом свете луны, как двое мужчин в масках держат Жана, а третий наносит удары.

Люк развернул бьющего к себе, и тяжёлой рукой отправил в нокаут. В это время второму Анри наступил на ногу протезом, а потом той же коленкой дал по яйцам, обещая, что больше функционировать они не будут. А Жан благополучно справился с третьим.

Раздался выстрел. Он звонким эхом взлетел вверх по этажам, и вспугнул сидящих на крыше голубей. Анри убрал Жана за свою спину, а Ксавье, неожиданно для всех откуда-то сзади достал пистолет. Он взял на прицел человека в маске, тот держал на мушке Ксавье, но смотрел на Анри.

- Мсье Анри, убивать вас приказа не было, но если вы настаиваете …

Люк медленно сделал шаг в сторону, закрывая Дюпона. Напряжение стало осязаемым. Жан думал, что же придумать, и вдруг с лево от них, открылась дверь мадам Жерар. Она высунулась в коридор, и не видя никого, стала громко кричать, что вызовет жандармов. Её дверь прикрыла парней, и они окончательно ушли в тень. Пока старуха вопила, человек в маске громко крикнул в темноту:

- Не думайте, что на этом всё закончится, - дверь подъезда хлопнула.

Парни выдохнули, понимая, что он ушёл. А мадам Жерар наконец заметила лежащих на полу мужчин, и стала голосить ещё громче, но уже в трубку телефона.

- Старуха плохо видит. Пошли наверх, - шепнул Жан парням, и они по одному прижавшись к стене, медленно поднялись по лестнице. На следующих этажах они ускорились, и Жан, открыв дверь, втолкнул парней внутрь.

- Ко мне жандармы не пойдут. Это и не квартира вовсе.

Вошедшие огляделись. На всякий случай свет не зажигали, света луны было вполне достаточно.

- У тебя кровь, - глядя на Тибо заметил Анри.

Жан заглянул в зеркало, и сказал:

- Эх, весь товарный вид испортили.

Но похоже смешно было только ему.

- Где аптечка? –спросил Люк.

- Там, - хозяин комнаты указал на шкаф.

Тот достал коробку, и снял с парня футболку.

- Иди как ты сначала в душ, потом обработаем синяки.

Тибо послушно отправился выполнять, но уходя велел:

- Вы кровать пока разложите, а то вам и сесть, то негде.

Люк потянул ремень на себя, и кровать раскрылась. Он нагнулся выпрямить раскладные ножки, и из его одежды выпал пистолет. Анри там в подъезде не особо удивился, увидев у парня оружие. Он всегда подозревал, что парень не так-то прост. Но с другой стороны, когда он рядом с Жаном, то за того можно быть спокойным. Люк убрал оружие, и прокомментировал:

- Взял на всякий случай. И ведь не зря.

Анри нашёл в шкафу постельное бельё, и они вдвоём заправили постель.

- Ты воспользовался флешкой? – нарушил молчание Люк.

- Сразу, как только узнал, что отец отдал приказ.

- Тогда нам недолго осталось беречь парня, - заключил Ксавье, - а ты вообще видел, что на ней?

- Нет, - честно признался Анри.

- Теперь понятно, почему ты так спокоен.

Дюпон начал волноваться. На него лавиной обрушился поток мыслей, и он поспешил его остановить.

Тут вышел Жан, и был рад увиденному: они не подрались, и не выгнали друг друга. Мало того, ещё и о нём позаботились.

Тибо сел между парнями. Люк раскрыл аптечку, и достал мазь. Он втирал её в пятна на груди, которые скоро станут синяками, а Дюпон проделывал то же самое на спине. Жан чувствовал что-то невероятное, когда холодные пальцы парней одновременно прикасались к нему. По телу прокатилась волна дрожи. Анри заметил это и спросил:

- Тебе холодно? Закрыть окно?

- Нет, - томно ответил Жан, - оно всегда приоткрыто для Ровера.

И тут только Дюпон заметил, что кота и правда не было дома.

Люк совершал аккуратные круговые движения, втирая мазь, а сзади нежные руки, всей ладонью, уже просто массировали плечи. Жан накрыл своей рукой пальцы Ксавье, и одновременно снял руку Анри со своего плеча. Он поднёс обе ладони к губам, и стал трепетно по очереди их целовать. У Дюпона по спине побежали мурашки, а Люк громко выдохнул.

Этот вечер был сумбурным, и безумно странным. И всё, что происходило сейчас, казалось просто продолжением сна. Уже не важно было, что Люк и Анри соперники. На адреналине, что до сих пор бушевал в их крови, всё остальное стало неважным. Парни забыли кто они, и поддались порыву. Жан, как искуситель, уводил каждого из реальности всё дальше и дальше.

Закрыв глаза, он стал ласкать сою грудь руками парней. Дюпон поцеловал его шею, а Люк губы. Жан простонал, и этот стон, как рубеж, переместил их в другое измерение. Тибо стянул с Ксавье свитер, и повернулся к Анри. Он медленно расстёгивал его рубашку, принимая сзади ласки Люка. Дюпон сладостно целовал губы парня, не понимая, как жил без них всю свою жизнь. Жан встал на кровати в полный рост, и стянул с себя штаны. Он стоял перед парнями такой стройный, и такой соблазнительный.

Дюпон облизал член парня, а Ксавье в нетерпении стал лизать ягодицы, и раздвигая половинки, пробирался язычком к его дырочке. Тибо держался за голову Анри, боясь просто упасть от наслаждения. Его ноги слабели, а разум уносился прочь. Каждое прикосновение влажных губ обжигало, и желание росло. Жан попросил парней поскорее раздеться.

Анри снял штаны, и Люк увидел протез. Его мир перевернулся. Все странности, связанные с этим парнем, вдруг стали понятными. Он и не думал жалеть его. Просто на мгновение растерялся, но увидев, как Жан помогает парню, пришёл в себя. В себя – это конечно понятие относительное. Сегодняшний вечер был странным, будто и не настоящим вовсе. И Люк не сомневаясь, поддался первому порыву. Он подошёл к Дюпону, сел перед ним на колени, и поцеловал его ногу, ту самую, которая была для парня проклятьем. Он нежно гладил её и постепенно, его губы подступили к возбуждённому члену. Когда Люк взялся посасывать головку, Анри закусил губы. Жан просто обалдел от такой картины. Его мечты сбывались прямо сейчас, и он просто наслаждался самим видом парней, что ласкают друг друга. Тибо сел сзади Дюпона, и стал расслаблять его плечи и шею. Анри гладил спину Люка, и сам себе не мог поверить, что желает этого. Ксавье заглатывал глубже, не унимая нежных рук, а Жан просто не мог больше терпеть. Он прошептал:

- Возьмите меня, оба.

Анри подтянулся, и сел, облокотившись о стену, Жан пристроился у него между ног, оттопырив попку. Люк сжимал его ягодицы, намереваясь войти в парня. Он щедро выдавил смазку, и запустил пальчики внутрь. Тибо приглушённо стонал, держа во рту набухший член Дюпона. Тот наблюдал за всеми, и получал эстетическое удовольствие глядя на Люка. Его каждое движение, направленное в Жана было грациозным. Анри вдруг понял, насколько это кайфово – наблюдать. Он поглаживал спинку Жана, и Люк стал делать то же самое. Когда их руки встретились, они заглянули друг другу в глаза. Ксавье нежно провёл пальчиком по его ладони, и Анри ответил тем же. Внезапно Ксавье ускорился, и Жана пробила дрожь. Он кончил, так и не прикоснувшись к себе. Тибо стал подаваться навстречу Люку резче. Тот запрокинул голову, и сделав несколько глубоких толчков, кончил в парня.

Жан улыбнулся, и взял смазку. Он обильно смазал член Анри, и расставив ножки, лицом к парню, насаживался сам. Постепенно опускаясь, изводя того истомой. Люк сел рядом с Дюпоном, и пристально смотрел на него. Он несмело протянул руку к его соскам, и аккуратно потёр. По его телу побежали мурашки. Их взгляды встретились, и Ксавье нагнулся за поцелуем. По началу он был нежным, и робким. Затем стал страстным, и неистовым. Люк держал его лицо в своих ладонях, и сгорал от нетерпения. В данный момент он желал обладать этим телом, и просто стать его частью. К ним наклонился Жан, и хрипло прошептал:

- Думаю, я готов принять вас обоих сразу. Попробуем?

Парни переглянулись, и похоже возбуждение было настолько сильным, что они решились на это не задумываясь.

Люк подсел позади Тибо, тот лёг на Анри, беря его губы в плен. Когда Ксавье медленно вставлял плоть в тесное отверстие, Жан вздрагивал, и постанывал. Но на его лице было столько удовольствия, что никто не сомневался, что парень в восторге. Он принимал боль в купе с возбуждением, и одно без другого просто не могло его удовлетворить. Член вошёл полностью, и парень остановился. Он целовал спину Жана, лаская плечи, а тот передавал весь свой жар Анри. Дюпон сжимал его ягодицы, разводя пошире. Он чувствовал трение, и это было необычно. В два раза теснее, и в два раза горячее. Когда Люк ускорился, одновременно всех будто пробило током.

- Ещё, - постанывал Тибо.

И Ксавье ускорился ещё. Анри взялся за соски Жана, и тот с протяжным стоном кончил ему на живот. В ответ один сосок парня он засасывал, а второй пощипывал. Дюпон прогибался, и его член двигался вместе с Люком. Это был пик. Замерев, Ксавье слизал капельку пота со спины Тибо, и резкими фрикциями завершил процесс. Жан слез с Анри, и додрачивая плоть обоим парням, счастливо проглотил всё, что они выплеснули.

Дюпон сел, и парни друг ко другу приникли губами. Они ещё долго целовались, трепетно лаская партнёров. Когда же возбуждение стихло, Анри спросил:

- Жан, ты как, в порядке?

- Более чем, - засмеялся парень, - пошли в душ? Там не так много места, но мы же потеснимся?

Его тон был игривым, и все догадались, что у него на уме ещё одна шалость.

В душевой кабинке, и правда было тесно, и толкаясь локтями никто не замечал кого намыливает. Плюс был в одном: Анри некуда было падать. Его за талию поддерживал Люк, а Жан, отвернувшись от струй воды, ласкал язычком сразу два любимых члена. В какой-то момент Ксавье заметил, что Дюпон замерзает, и дал команду выходить. Он завернул парня в большое полотенце, и вынес на руках. Жан сменил постель, и они улеглись под тёплое одеяло, крепко обнимая друг друга.

Первые лучи солнца разбудили Жана. Он не мог поверить своему счастью. По обе стороны от него лежали парни, и крепко его обнимали. А на его груди устроился Ровер. Кот проснулся вместе с хозяином, и потянулся.

- Прости, малыш, что тебе пришлось всё это увидеть, - шёпотом говорил он, - я ведь не лезу в твою личную жизнь, вот и ты забудь, что видел. А ведь они классные, правда?

Он повернулся к спящему Анри, и убрал с его лба волосы. Потом к Люку, и погладил его по голове. Но этот милый момент прервал звонок.

Тибо подскочил, и поднял с пола телефон.

- Это твой, - протянул он его Дюпону, тот уже открыл глаза, и видимо пытался вспомнить где он находится.

Люк медленно приходил в себя. Он слышал возню подле себя, и если голос Жана по утрам уже был ему знаком, то второй ввёл в ступор. Когда Люк открыл глаза, и увидел Анри, вдруг вспомнил вчерашний вечер. Его захлестнули противоречивые чувства, но он не успел им поддаться. Дюпон вдруг выронил телефон, и побледнел. Он сел, согнул колено, и положа на него руки, уронил голову в ладони.

- Что? – со страхом спросил Жан. Таким он Дюпона ещё не видел. Даже вчера, волнуясь за него, он выглядел лучше.

- Он застрелился, - для самого Анри эти слова прозвучали, как горный обвал. Как нечто чужое, что можно услышать в кино, но не в реальной жизни. Он боялся произносить это вслух. Будто несказанное ещё можно исправить. Разум отказывался верить, а душа уже сорвалась в бездну. Она была так глубока, что будущее и прошлое уже не существовали. Чувство вины рассыпало в прах всё на своём пути.

- Это моя вина, я сам уничтожил свою семью, - хрипло проговорил он.

Это была немая истерика. Та, которую нельзя просто выплакать, она не кричит, и не мечет. Она убивает молча.

Жан прижался к парню, положил ладонь на спину, и молча гладил. Он понимал, что слова утешения не помогут. Тибо хотел согреть его сердце.

Люк же наоборот разозлился.

- Не смей так думать! – кричал он, - слышишь? Не смей! Ты должен увидеть ту запись, и понять, что он сам шёл к этому. Это его выбор!

Он заметался по комнате, в поисках своего телефона. И найдя, сказал:

- Я сделал копию того видео на телефон. И сейчас ты будешь смотреть.

Он насильно убрал руки Анри от лица, и сел рядом, открывая видео.

- И не смей закрывать глаза. Ты должен знать, чего был достоин тот человек.

Глава 8

В небольшой комнате царил полумрак. Стены были кирпичными. Посредине стоял металлический стол, с впалой серединой, от одного вида, которого бросало в дрожь. Каменный пол, и вся обстановка навевали холод.

В кадр вошли несколько мужчин в мантиях и масках. Некоторые из них держали в руках какие-то предметы, кто-то заложил руки за спину. Потом на голый стол положили обнажённого парня. Он был таким худым, будто его нарочно морили голодом. Его тело было покрыто синяками и ссадинами, а лицо скрывала кожаная маска-шлем.

Анри замотал головой:

- Я не хочу этого видеть! – он закрывал глаза руками.

Ему стало так страшно, будто всё происходит тут и сейчас.

- Прошу! Ты должен, Анри, ты должен знать! – громко уговаривал его Люк.

Они с Жаном обняли парня, и он включил запись снова.

Руки и ноги жертвы привязали к ножкам стола, и к его телу подключили несколько датчиков. Провода уходили за пределы видимости камеры. Прошёл сигнал, и парень вздрогнул. Один из мужчин подошёл, и двумя пальцами сжал щёки жертвы, чтобы он открыл рот.

Когда он это сделал, Анри содрогнулся, и у него из глаз хлынули слёзы. Люк ещё крепче сжал его плечи.

Во рту парня не было зубов, и языка. Мужчина вставил в рот кляп, и вернулся назад в колонну. С видом триумфатора, на сцену вышел Франсуа Дюпон. Его лицо было невозмутимым, будто вокруг происходили самые обычные вещи.

Анри зажал рот рукой. Его пугало происходящее, но ещё больше спокойствие отца.

- Он так уверен в себе, что даже маску не надел, - с вызовом сказал Люк.

Жан резко повернулся, и метнул в него недовольный взгляд, намекая, что Анри и так не весело. Тот закатил глаза, и отвернулся.

Кто-то запустил импульс, и тело парня содрогнулось. По телу прошли судороги, и он застонал.

Люк отключил звук, это уже было слишком.

Франсуа скинул мантию. Он был полностью обнажён, и Анри заметил татуировки на его теле. Они были похожи на что-то ритуальное. Но он помнил, что, когда был ребёнком, и они купались в бассейне, их ещё не было.

На руках мужчины были металлические браслеты, с выбитым рисунком. Он был схож с татуировками. Мужчина встал на подножку, что раннее поднесли к столу, и взобрался на него. Было видно, что рядом стоящие синхронно открывают рты, и все произносят один и тот же текст.

Франсуа встал на колени, и стал готовиться к половому акту. Он надрачивал член, повторяя какие-то слова, а парня снова пробивало током. Его живот вздымался, и это зрелище вызывало ужас. Дюпон вошёл жёстко и сразу. Было видно, что жертва измучена, и у него просто нет сил противиться. Его тело смиренно принимало муки. Когда мужчина ускорялся, то и говорить начинал быстрее. В нём нарастало возбуждение, и он, закрыв глаза, поднял руки вверх, взывая к неведомым силам.

Анри пробила дрожь, но теперь он и сам не мог оторвать взгляд. Предполагая, чем это кончится, он набрался мужества узнать всё, иначе всю жизнь будет мучиться вопросом, насколько далеко зашёл его отец.

Напряжение нарастало, и уже вся колонна стояла с поднятыми руками. В них блестело что-то круглое, напоминающее монету, и каждый вращал её в определённую сторону. Это продолжалось до тех пор, пока Франсуа не кончил. Запыхавшийся и потный, он протянул руки к человеку, что подошёл к нему слева. В них были ритуальный нож, и чаша.

Анри глубоко вздохнул.

Его отец нагнулся над мальчишкой, и стал вырезать на его груди символы, такие же как и на браслетах. Кровь текла рекой, но все вокруг оставались равнодушны. Рядом стоящие подошли, и возложили монеты, на те рисунки, что вырезал Дюпон на теле парня.

Когда Анри пригляделся, ему показался знакомым тот профиль, что был изображён на монетах. Но рассмотреть по лучше не удалось.

Франсуа слез со стола, и подошёл, с другой стороны. Внезапно он полоснул горло парня ножом, и подставил чашу, собирая кровь. Затем сделал три больших глотка, а остальное вылил себе на грудь.

Анри сдался. Его тело онемело, и он просто лёг. Ксавье убрал телефон, и укрыл парня одеялом.

- Ему тяжело, - сказал Люк, - но он переживёт. Помоги ему одеться.

Тот кивнул, и принялся уговаривать Анри, помочь ему. Парень безжизненно поднимал руки, и совершенно равнодушно смотрел, как его друг пытается надеть на него протез.

- Анри, я всё правильно сделал? – спросил его Тибо, хотя ответа и не ожидал.

Жан старался как мог, чтобы придать парню приличный вид. Но это выражение лица, а вернее его отсутствие, просто убивало.

- Я вызвал такси. Напиши мне его адрес, и спокойно иди на работу. Я присмотрю за ним, - Ксавье пытался сохранять хладнокровие.

- Спокойно не смогу. Я буду звонить, ладно? – с беспокойством спросил Тибо.

- Конечно, - Люк посмотрел на него очень ласково, - мы справимся.

Они вместе посадили Дюпона в машину, и распрощались.

Когда Люк вошёл в квартиру Анри, то был немного в шоке.

- М-да, довёл он тебя.

Первое, что ему кинулось в глаза, это инструмент.

- Господи, и на этом ты пишешь музыку?

Дюпон не обращал внимания на его слова, и Люк решил остальное держать при себе.

Он усадил парня на диван, тому нужно было максимально расслабиться. Вспоминая всё, что делал Жан, он помог ему снять протез, переодел его в домашние штаны, и мягкий свитер. Нашёл в его шкафу одежду для себя, и с двумя чашками чая, устроился под тёплым пледом рядом с Анри. Он поил его из своих рук, чтобы тот ненароком не ошпарил их обоих.

- А я вот своего настоящего отца вообще не знаю, - Люка вдруг пробило на откровенность, - Александр мне не родной. И он знает об этом. Поэтому детства в кругу семьи у меня не было.

- И ты никогда не хотел его найти, - неожиданно заговорил Анри. Его голос звучал тихо и хрипло.

- Нет.

- Почему?

- Наверное, боялся разочароваться в нём. Хотя быть изгоем в собственной семье, куда уж хуже.

- А вдруг он не так уж и плох?

- Я всегда думал, что достойный мужчина не оставил бы своего сына другому мужчине. Тем более зная, что любить он его не будет. И если с матерью они сами делали выбор, то мне выбора не дали.

Анри допил чай, и лёг на подушку. Люк лёг рядом, и повернулся к парню. Они смотрели друг другу в глаза, и каждый думал о своём. Потом Ксавье придвинулся ближе, и положил голову парня себе на грудь.

- А теперь? Теперь, что думаешь? – спросил Анри.

- После вчера и сегодня, я уже не знаю, прав ли я. Наверное, мне бы хотелось знать, похож ли я на него? Я и с матерью провёл так мало времени, что не могу сказать точно, какие черты унаследовал от неё.

Мать утверждала, что очень любила его, а я был убеждён, что любимых не бросают. Но теперь, понимаю, что это наивно и смешно. Семья матери или Александр запросто могли разлучить их. Только почему он не пытался меня искать? Мне уже двадцать пять, и найти меня абсолютно не сложно. Но его в моей жизни всё ещё нет.

Минут пять парни молчали. Люк не заметил, как стал поглаживать Анри по волосам. В его мыслях царил хаос. Все прежние устои рухнули, и что будет дальше, он не знал.

- А мне, что делать? После увиденного, я уже ничего не понимаю. Столько лжи, и унижения, а за спиной вот это, - он стал чаще дышать, и Ксавье прижал его к себе ещё крепче.

- У тебя есть своё дело, ты уже выбрал путь, и он честен. Если всё от сердца, то иди на пролом, - он говорил так уверенно, что Анри ему поверил.

- Но ты же утверждал, что я бездарность, - сказал он с усмешкой.

- Я даю тебе ещё один шанс доказать мне обратное, - рассмеялся парень, и поцеловал в лоб.

Дюпон был сонным, и Люк предложил:

- Отдыхай. Хочешь, я тебе сыграю?

- Хочу, - зевая ответил Анри.

И Люк сел за инструмент. Он решил сыграть ему самое первое произведение, что написал со своим тайным другом. Сегодня почему-то оно растрогало его до слёз. Дюпон сквозь сон слышал знакомую мелодию. Она отрывала его от земли, и делала таким лёгким, что он парил над всем своим горем. Совершенно не понимая, зачем ему возвращаться обратно.

Ксавье закончил, и вытер слёзы. Он совсем не понимал своих чувств. Его сердце разрывалось между Жаном, тайным другом и теперь ещё Анри. Жан был дорог ему безусловно. Незнакомец дарил тепло, и сердце откликалось. Он казался родным и близким, а его музыка, казалось жила в душе Люка всегда. Но каким он окажется в жизни, это могло стать, как и открытием, так и разочарованием. Анри - это вообще шаг в пропасть. Ещё вчера он его раздражал, а сегодня парень готов стать для него опорой и поддержкой.

На фоне семьи Дюпон, раскрылись свои раны, и если поддаться тем мыслям, которые он долго и старательно прятал, то что останется от его привычного мира?

И над этим всем, тучей нависал Моро. Обещая разрушить жизнь Люка, он крепко зажал его в своём кулаке. Ксавье всегда считал себя сильным человеком, но сейчас, всё оборвалось разом, и понять, что делать, было не просто.

Он долго сидел и смотрел на спящего Анри. Люк обводил взглядом каждую чёрточку его лица, пытаясь сопоставить того Дюпона, что он знал до этого, и вчерашнего страстного Анри, который так неожиданно зацепил его.

Не зная, чем заняться, он решил приготовить поесть, подозревая, что парень проснётся голодным.

- Жан, говорить можешь?

- Да, у меня как раз обед. Как он? – в его голосе было беспокойство.

- Нормально. Спит. Хочу приготовить обед. Что он любит? Тут в холодильнике есть рыба. Её запечь, или поджарить? – стал перечислять Люк, - и ещё тут есть яйца. В каком виде он их ест? Может ещё салат сделать?

- Рыбу с яйцами лучше не сочетать. Сделай яйца скрэмбл с помидорами, и какие там ещё есть овощи, добавь. Думаю, сейчас он много есть не будет. А рыбу лучше на ужин поджарь, к ней он любит спаржу.

- А ты хорошо знаешь его вкусы! – рассмеялся Люк.

- Так же, как и твои, - нашёлся Тибо.

- Вот хитрец! Ужинать будешь с нами?

- Да.

- Ладно, пойду готовить.

- Удачи.

Анри проснулся от вкусного запаха. Первым в голову пришло, что это пришёл Фернан, но парень совершенно не помнил, как впускал его в квартиру. Открыв глаза, он увидел бюст Ксавье, который расположившись на фортепиано, гордо возвышался над ним. Реальность возвращалась, а с ней и боль.

- Ты проснулся? Как раз и обед готов. Вставай, - позвал его Люк, выглядывая из кухни.

- Мне нужна коляска, - крикнул парень.

- Прости, я не подумал, - немного сник Ксавье.

- Ничего, привыкнешь ещё, - без тени обиды ответил Дюпон, - она в спальне.

Люк привёз кресло, и видя, как тот пересаживается, сказал:

- А ты молодец, я раньше и не замечал, что у тебя проблемы. Ты так ровно ходил, и всегда …

- Это просто протез хороший. Был…, - внезапно Анри осознал, что оплачивать его обслуживание теперь будет очень сложно, - и прости, тогда я наступил им тебе на ногу. Должно быть очень больно было.

- А я не мог понять, почему она ещё неделю болела. Даже ходил на рентген проверить нет ли трещины, - парень рассмеялся, и взялся за коляску, - пошли, пока не остыло.

- Принеси сюда, я на кухне в коляске не помещаюсь.

- Понял.

Еда была вкусной, а общество приятным. На это время забылось всё, и он просто ели, поглядывая друг на друга.

- Что? – спросил Люк, - ты на меня так странно смотришь. Что-то не так.

- Да, нет. Просто не могу привыкнуть, видеть тебя таким. И почему там стоит твой бюст?

Они оба рассмеялись.

- Перепутал, когда уходили. Так что придётся тебе пока любоваться мной. А я заберу себе твой.

Просто нелепость, но почему-то это было слышать приятно.

- Хочешь ещё чего-нибудь? – уточнил Люк.

- Мороженого. Дикую землянику с коньяком. Жан таким торгует.

- Я позвоню ему.

Так и прошёл их день. Тихо и неспешно, в мире, который только отстраивал свои границы, и познавал свои грани. А вечером, они втроём под тёплым пледом, с холодным мороженым смотрели старые фильмы. Делая вид, что завтра не наступит никогда.

Несмотря ни на что завтра всё-таки наступило. Перед тем, как открыть глаза, Люк пошарил руками рядом с собой, пытаясь прижать к себе хоть кого-то. Но вокруг было пусто. Он резко встал, и увидел, как Анри в полной тишине пишет: закрыв глаза, что-то прикидывает в уме, а потом записывает. «Интересно, что из этого выйдет?» Жан видимо был на кухне. Оттуда приятно пахло, и парень завалился обратно на подушку.

Во время завтрака Люк спросил Тибо:

- Я понимаю, Дюпон. Ну а ты ведь нормально зарабатываешь. Почему живёшь на чердаке?

- Этот чердак дорог мне как память, - ответил тот.

- Ребят, - отозвался вдруг Анри, - я буду в порядке. Занимайтесь спокойно делами, мне тоже нужно будет повидаться с матерью. Я бы не хотел идти, но думаю придётся.

- Может поехать с тобой? – заботливо спросил Люк.

- Нет, я должен пройти это сам.

- Как скажешь, - ответил Ксавье, и парни засмеялись.

На самом деле Дюпон получил приглашение от семейного адвоката. Тот собирал семью, чтобы разъяснить финансовое положение.

Хорошо, что встреча проходила в офисе. В дом Дюпонов он бы не смог войти. Слишком много боли. По дороге Анри больше всего переживал, как увидится с Андре. Но войдя в офис, был разочарован. Там сидела только мать, и ближайшие кузены, что претендовали на наследство. Никто не удостоил парня своим вниманием. Даже Софи имела такой невозмутимый вид, что по его спине прошёл холодок.

Адвокат сообщил, что пока идёт закрытое расследование преступления, которое находилось на флешке, наследство заморожено. Все счета главы семейства арестованы, и так как вина неоспорима, то скорее всего наследство оглашено и не будет.

После этих слов вся братия кузенов молча встала, и ушла. Остальное их не волновало. Тогда адвокат стал говорить менее официально. После новости, что фонды матери пока в рабочем состоянии, Софи так же ушла, оставив мужчин наедине. Теперь Анри ждал самую главную для себя новость.

- Мне жаль, Анри, но твой брат не приедет. Он не желает иметь с фамилией Дюпон ничего общего. Андре скоро женится, и намерен взять фамилию жены.

- Спасибо, что рассказали, - только и мог ответить Анри. «Значит теперь я в этом мире один. Ну что же, жить нужно, хотя бы ради Жана, и моего тайного друга. Он ждёт от меня гениальных решений. Люк. А что Люк? Он какое-то сумасшедшее открытие, с которым я пока не знаю, что делать».

У Анри было ещё одно дело. Нил пригласил его для личного разговора. Отца нет, компания перейдёт в его руки. Чем он ему может быть полезен, парень и предположить не мог.

Но всё оказалось куда страннее. Мужчина передал Дюпону все сопутствующие, к пользованию неких счетов, что отец оформил на него, но всегда держал в тайне.

- Он просил, если что-нибудь с ним случится, передать эти счета тебе, - говорил Нил.

- Я не возьму их. Они настолько грязные, что я не смогу, - отказывался Анри.

- Это не так. Он заложил этот счёт, когда только получил первую прибыль от продажи автомобилей. Мы вместе пристально следили за работой, опасаясь провала, и будь уверен, это самые честные деньги твоего отца. Он пополнял его с чистых доходов. И я думал, что он оставит их Андре, как старшему. Но Франсуа распорядился по-другому.

Я не хочу влезать в это дело с сектой, или тайным обществом, что это было, я понятия не имею. Но хорошо, что пока это не стало достоянием общественности. Иначе твоя мать не пережила бы такого позора. Да и твою карьеру это бы подпортило. Я так понимаю, что в бизнес ты не пойдёшь?

- Нет. Только музыка. Тут я хотя бы в чём-то уверен.

- Хорошо. Если будут проблемы, звони. Как бы там ни было, ты мне не чужой.

- Спасибо.

Парень вышел на улицу в полной прострации. Хотелось вдохнуть воздух, после душных офисов, где всё было безжизненным, и пропитано алчностью. Анри не мог поверить в этот искренний жест отца. «Всё-таки я совсем не знал его, сколько же противоречивых открытий меня ещё ждёт?»

По дороге он зашёл к Жану, и съел большую порцию мороженого. Он сел за столик так, чтобы наблюдать за Тибо. Тот постоянно поглядывал на него, и улыбался. Анри любовался парнем, и вспоминал, как увидел его впервые. Прошло всего пару месяцев, а кажется, что за это время прожита целая жизнь. И роднее этого парня у него никого нет. Тут он спохватился, что давно не появлялся в зале, и его тайный друг должно быть очень волнуется. Доев мороженое, он послал Жану тёплую улыбку, и ушёл.

В тайнике было пусто, но свежая корзина стояла на своём месте. И в ней лежали жёлтые хризантемы. Что значило «спасибо, что ты есть». В свете всех событий, это очень растрогало парня. Сидя за роялем, он плакал. «Настало время отбросить все страхи, и выстраивать новый мир. Я намерен впускать в него только самых близких мне людей. И сражаться за них я буду до конца».

Полон решимости, он позвонил Люку.

- Ты где? – серьёзно спросил он.

Тот сходу назвал точный адрес. Вспомнив последний раз с Жаном, он чётко отреагировал на этот вопрос, и взволновано переспросил:

- Что-то случилось?

- Нет, улыбнулся Анри, просто хотел узнать, когда ты освободишься.

Люк молчал.

- Так что?

- Я уже свободен.

- Тогда поможешь мне найти новую квартиру? И … купить рояль.

- Знаешь, в моём доме есть свободные квартиры, может ты не против ..., - Люк говорил неуверенно, не особо понимая, какие у них с парнем отношения.

- С удовольствием! – не сдержался Анри.

- Тогда я позвоню, и всё узнаю. А рояль, я думаю, можно заказать у «Бехштейн». Ты не против? – Ксавье показалось, что он слишком много на себя берёт.

- Да, я слышал, у них отличный звук, - весело говорил Дюпон.

- Тогда приезжай ко мне, я быстро всё улажу, - заверил его парень.

Люк ещё не знал, чем обернётся эта близость, но желал её всей душой. Но как часто бывает, хорошее настроение испортили быстро.

- Да, - грубо ответил на звонок Ксавье.

- Я заеду за тобой вечером, оденься соответственно приёму, - сухо проговорил Этьен.

- Что за приём?

- На нём будут гости из Зальцбурга. И тебе следует произвести на них лучшее впечатление.

- Я думал, что производить впечатление будет моя музыка.

- Ты слишком наивен. Будь готов ровно в восемь.

- Ладно, - нехотя согласился Люк.

Квартира находилась прямо под апартаментами Ксавье. Она была такой же просторной, и мебель была схожа по стилю, но немного другой по дизайну. Рояль должны были привезти и настроить через час. А пока рабочие вносили коробки с вещами.

- Через полчаса придёт женщина убираться, впусти её. И прости, что не могу помочь разобрать всё, у меня правда, важное дело. Но я бы с радостью променял его на тебя, - последние слова звучали тише.

Анри набрался смелости, и взяв парня за руку, увёл в спальню. Тот молча повиновался. Закрыв дверь, Дюпон обнял его за талию, и нежно поцеловал в губы. Люк почувствовал волну возбуждения, и со стоном взял инициативу на себя. Его руки скользнули под рубашку Анри, и он мог ощущать, что того так же бросило в жар. Ксавье понимал, что если не остановиться, то возьмёт его прямо тут, но как отнесётся к этому Дюпон, неизвестно. Он остановил себя, и глядя на штаны парня, усмехнулся.

- Я бы хотел продолжить, но мне пора, - его дыхание обжигало, он говорил прямо в ухо Анри, - надеюсь, до вечера ты не остынешь?

- Нет, но, если тебе не хватит, у меня есть друг. Такой красавчик…, - томно прошептал Дюпон.

Люк чмокнул его в лоб, и удалился. Анри тяжело дышал, его мысли смешались, и вновь пустились в пляс безумной каруселью.

Люк вышел во двор, улыбаясь. Эта его новая жизнь ему определённо нравилась, только Моро, как коршун следил за всем. И то, что тот уже в курсе его романа с Анри, он не сомневался. Когда он думал об этом, то чувствовал себя обречённым.

Из окна машины выглянуло довольное лицо мучителя, и он с улыбкой спросил:

- Я вижу настроение у тебя отличное? Замечательно. Включай всё своё обаяние, и победа будет нашей.

Ксавье не разделял такого мнения, и намеревался как-нибудь отбыть вечер, и вернуться в объятия Дюпона. О том, что Жан сегодня у клиента, он предпочёл вообще забыть, чтобы не нервничать.

Приём давали в отеле Плаза, Люк уже бывал тут прежде. Гости расположились во внутреннем дворике, тут было достаточно тепло, даже в прохладный осенний вечер. Со всех сторон двор был окружён окнами номеров, но снизу доверху они были увиты зелёным плющом, создавая уютную атмосферу. Не яркий свет фонарей создавал приятную атмосферу, а цветущие по периметру розы, радовали глаз. В углу стоял чёрный рояль, видимо планировалось чьё-то выступление. Гости расхаживали с бокалами шампанского в руках, улыбаясь какими-то одинаковыми улыбками, что сразу стало раздражать парня.

Этьен водил Люка за собой, представляя его каждому, как восходящую звезду. Тот только кланялся, и говорил, как ему приятно, натянув такую же лживую улыбку, как и все вокруг. И вот по прошествии получаса, наконец, Этеьен возвестил:

- Так, освободился самый нужный нам с тобой человек. Это Кристоф Дюваль. Он главный в приёмной комиссии, хоть и не особо появляется на виду. Можно сказать, что он серый кардинал всего этого общества. Пошли.

- Добрый вечер, - расплылся Моро в улыбке, - позвольте вам представить молодую звезду. Это Люк Ксавье. Очень талантливый парень.

Мужчина в отличие от остальных сохранял серьёзный вид. Был ли он серьёзным, или просто скучающим, Люк понять не мог. Но он стал единственным, кто не раздражал парня сегодня.

- Кристоф Дюваль, - протянул ему руку собеседник, - конкурс уже через три месяца. Надеюсь там и услышать всё, чем так восхищается ваш спутник.

- Непременно, - ответил Ксавье.

Они разошлись, и Этьен недовольно сказал:

- Ничем его не впечатлить. Такой же принципиальный, как и ты. Доволен? Тебе придётся влезть в какую-нибудь беседу, и быть у него на виду. Он должен тебя запомнить.

- Хорошо, - смиренно ответил Люк, но рвения не проявил.

Моро постоянно пристраивал его в разные компании, но вступать в разговор с ним никто не спешил. Он чувствовал себя полным идиотом, и терпеливо таскался за Этьеном. Люк заметил, что Кристоф поглядывает на него, а что конкретно вызывало его интерес, было непонятно. Один взгляд Дюваля он поймал даже через стоя на противоположной стороне площадки. Это уже становилось подозрительным, и парень задумался: «неужели он тоже любитель молодой плоти?» Мужчине было явно далеко за сорок, но выглядел он довольно неплохо. Подтянутый и вполне бодрый. Ксавье изрядно тошнило от мысли, что так много вокруг тех, кто пользуется положением молодых мальчиков, и заставляет их ложиться под себя. После таких размышлений, Кристоф вызывал у него негативные мысли, и смотреть на него стало неприятно.

- Я могу уже уйти? - спросил он Моро.

- Пожалуй, - разочарованно ответил тот. Он ожидал от вечера чего-то большего, - только уйдём мы вместе.

- Что? – громко воскликнул Люк. Все вокруг обернулись, включая Дюваля.

- Тише, идиот. Идём.

И прощаясь по дороге со всеми подряд, мужчины вышли в холл отеля. Но Моро повёл его не к стоянке, а к лифту. Ксавье понял, что они идут в номер, и обречённо вздохнул.

Глава 9

Номера в «Плаза» были шикарными. Они вошли в один из них, состоящий из двух комнат. На столе уже стояли виски и трюфели.

- Мне так понравился прошлый раз, - Моро пытался говорит соблазнительно, но для Люка это звучало мерзко, - я хочу продолжения.

Ксавье открыл бутылку, и выпив залпом три стакана, снял пиджак. Аккуратно повесил брюки, даже носки сложил стопочкой. Моро раздеваться не спешил. Он прошёл в спальню оглядеться, и когда вышел, перед ним стоял совершенно обнажённый парень.

- Ты прекрасно сложен, - восхитился Этьен.

Люк взял со стола смазку и презерватив.

- Я рад, что ты всё понял, - продолжил он, и принялся снимать штаны.

Ксавье остановил его. Почувствовав, что виски начинает работать, он спокойно подошёл к мужчине, и ударил его в живот. Тот скорчился, и застонал.

- Совсем … спятил? Идиот, - выругался он.

Не обращая внимания на причитания, Люк повторил удар. В уголке рта Моро появилась кровь.

Парень развернул его задом, и просто сорвал с него штаны. Брезгливо вытащил пробку. Смазав только член, Ксавье резко вошёл, и сразу сорвался на быстрый ритм. Он долбил с таким остервенением, что Этьен зажимал себе рот, чтобы не кричать. Боль пронзала его тело полностью, доходя даже до кончиков волос. Мужчина немного иначе представлял этот вечер, полагая, что юнец смирился, но даже так было неплохо, хотя и очень болезненно.

Это безумие продолжалось минут десять. Для люка они стали просто невыносимыми. Теперь он чётко понимал, что чувствует Жан, уходя к очередному клиенту. И в этот миг он пообещал себе, как можно быстрее разобраться с его контрактами, и наконец, освободить парня.

Пытаясь забыть кто перед ним, Люк закрыл глаза. Он ждал пока кончит. И думал о том, что никогда в его жизни это не происходило так отвратительно. Когда парень сделал свою дело, он снял презерватив, и швырнул его на дорогущий белый ковёр. А вот горе любовник упал туда сам. Ноги его совсем не держали, и когда Ксавье отпустил мужчину, тот не смог устоять.

Парень спокойно оделся, и вышел из номера. Не успел он закрыть дверь, как увидел идущего ему на встречу Дюваля. Их глаза встретились, Люк посмотрел на него с вызовом, а тот похоже с сожалением. Уже стоя у дверей лифта, он видел, как мужчина оглянулся. Это немного взбесило парня. Он не понял, какое впечатление о себе оставил, но решил, что его музыка будет более показательной, и откинул эти мысли.

Сейчас его заботило другое. Люк понимал, что не пойдёт домой, и тем более к Анри. Он не сможет прийти и лечь к парням в постель, делая вид, что всё в порядке. Нести такую грязь к любимым людям просто невозможно. «Я что, сказал любимым?...» Парень остановился. «Ну что же, раз так, то я хотя бы буду понимать, чего от них хочу. И хотеть я, видимо буду многого».

Сначала Люк пешком бродил по городу, а после решился позвонить Жану.

- Если взял, то уже свободен?

- Да, он быстро справился.

- Я сегодня не приду домой. Ложитесь без меня.

- Ты пьян? У тебя всё в порядке, - с беспокойством спросил Тибо.

- Нет, не пьян. Просто устал. У меня ещё есть дела, я останусь в отеле, - пытался успокоить его парень.

- И почему я тебе не верю? – подозрительности Жана не было предела.

- Мы за эти дни все стали беспокойными. Будь спокоен. Всё в порядке, - Люк поспешил положить трубку.

Парню хотелось чего-то родного, и он решил, что будет спать в квартире Жана. Ксавье прекрасно видел, что замок в его двери можно открыть и булавкой. Проблем не будет, заодно и кота накормит.

И он оказался прав. Дверь легко поддалась. Кот был рад видеть хоть какую-то живую душу, и стал ластиться к парню. Тот погладил его за ушком.

- Привет, Ровер. Мы в прошлый раз так нормально и не познакомились. Привыкай ко мне, можно сказать, что я тоже теперь твой хозяин. Может быть скоро я заберу вас с Жаном отсюда к себе.

Кот всем своим видом показывал, что согласен на всё. Его миска оказалась полна, и кормёжка отложилась до утра.

Люк принял душ, и даже нашёл чем перекусить. Держа в руках чашку с чаем, он застыл перед

Мишель.

- Тебя я тоже не рассмотрел тогда, не до того было. Чем-то ты мне напоминаешь Жана. Такой же …, ммм, … разный, и … прекрасный, - Люк рассмеялся, - он так прост, но одновременно, как головоломка. Если повернуть нужную грань, открывается новый узор. Если бы я был художником, то не смог бы изобразить его цельным. Но я музыкант, и ноты позволяют мне всё. Рассыпать Жана на частички, и собрать в единое с дождём. Наполнить им пространство, и спрятать самое главное в тень. В моей музыке он может быть всем, чем я захочу. И я хочу, чтобы он стал моей душой, моим неуловимым вдохновением, моей непознанной стороной.

Парень обвёл пальцем губы Мишель, и продолжил:

- Ты такой же, как он, соблазнительный и неуловимый.

Когда Люк засыпал, по его животу топтались мягкие лапки. Затем Ровер улёгся, и заурчал. Он источал приятное тепло, которое здорово успокаивало. Виски и усталость переиграли урчание, и парень вскоре уснул.

Во сне он видел те самые губы, к которым прикасался на кануне, но часть их была размыта. Тогда Люк взял карандаш, и дорисовал недостающий фрагмент. Губы расплылись в благодарной улыбке, и растаяли в воздухе.

Утром Люк проснулся от поцелуя. Не открывая глаз, он на него ответил, и завалил Жана на кровать. Эти губы он не спутает ни с чем.

- Как хорошо, что ты пришёл, - тихо сказал он.

- А ты, что тут делаешь? Про отель наврал, да? – спокойно спросил Тибо.

- Ага, и про то, что не пил. Тоже наврал, - улыбаясь говорил Люк. Одной рукой он гладил волосы любимого, второй же медленно пробирался в его штаны.

- И зачем? – перехватывая ладонь Люка, спросил Жан.

- Мне было вчера очень плохо, и я не хотел вас беспокоить. Анри и так тяжело. Но всё же хотелось чего-то родного, и я пришёл сюда. Ты не сердишься?

- С чего бы? Просто не ври мне больше, - попросил Тибо.

- Не буду, - ответил Ксавье, и резко перевернул парня, нависая сверху.

- Теперь ты в моей власти, - грозно прошептал он, и приспустил его штаны вместе с бельём.

Он облизывал его плоть с вожделением, и задором. Жан стонал, и напоминал, что ему на работу опаздывать нельзя. Парень мычал в ответ, но не отпускал. Тибо настаивал, но поддавался сладкой пытке. Когда Люк посасывал яички, Жан простонал:

- Если … меня уволят за … ах! … опоздание, … я … сяду … ох! … на твою … шееею!

- Буду только рад, - сообщил Ксавье, и завершил дело. Парень кончил ему в рот. Тот облизался, и поцеловал его губы.

- Беги, мойся, я вызову тебе такси, - велел он, и хлопнул его по аппетитной попке, когда тот сняв штаны уходил в душ.

С приходом утра, и Жана, горечь вчерашнего вечера рассеялась, и всё казалось просто дурным сном. Сначала парень зашёл домой, и привёл себя в порядок, чтобы Анри не вздумал ничего спрашивать, а после позвонил в его дверь. Затем позвонил дважды, и не получив ответ, ушёл к себе.

Дюпон в это время спешил в зал. Он совсем не обиделся, что Люк его так продинамил, они отлично провели вечер с Жаном у телевизора. Вернее, Жан отлично спал на его коленях, а парень смотрел всякую муть, гоняя разные мысли туда-сюда.

class="book">Думая, как поднять себе настроение, он пошёл за цветами от друга. Да, именно за цветами, инструмент сегодня был второстепенным. Но к огромному сожалению, цветов не было, и его записка лежала на прежнем месте.

«Но не время сдаваться, нужно и поработать». Анри сел за ноты, и погрузился в работу.

А вот Люка мучила совесть, что вчера он не принёс цветы другу, и сейчас самое время — это исправить. Сегодня Ксавье нёс розовые розы, и в них была записка:

«Не думай, что я пропал. Просто верь мне, и не оставляй нашу работу».

Когда он проходил мимо консьержа, тот окликнул парня:

- Мсье Ксавье, зал занят. Там мсье …, - мужчина говорил медленно, и Люк успел его перебить.

- Нет! Я не хочу знать, кто там! Молчите!

- Да что с вами?

Ксавье прикинул, что он пришёл не в своё время, и возможно его тайный друг прямо сейчас там. Он мечтал с ним встретиться, но, когда возможность оказалась рядом, парень просто струсил. Ему хотелось продлить свою восторженность. Люк не хотел терять трепетность, с которой ходит сюда. И как знать, может при встрече появится неприязнь друг ко другу, и они больше не смогут писать вместе. Ксавье прекрасно представлял, что повстречать такого соавтора, это большая удача, можно искать всю жизнь, и не найти. А тут такое тонкое чутьё. Музыка, что рождается между ними, попадает в душу. И парень очень боялся упустить всё это.

- Давайте так, вы отнесёте эту корзину, человеку, который сейчас там. И скажите: «Это, наверное, вам». Если он ответит, что да, то отдайте её ему. Если он удивится и не поймёт в чём дело, просто оставьте её на подоконнике за левой шторой. Прямо в углу. Идёт? – он положил на стол внушительную купюру, и добавил:

- Пусть этот пустяк не обижает вас. Я просто хочу быть уверен, что вы всё выполните правильно.

- Хорошо, мсье. Я всё выполню, как велели, - мужчина не глядя смахнул деньги, и взяв корзину пошёл наверх.

Люк ходил взад и вперёд, не находя себе места.

А в это время наверху, дверь зала отворилась, и консьерж извинился, что мешает. Он поднял корзину, и спросил:

- Кажется, это вам? – у него получилось, что-то неопределённое. То ли он спрашивал, то ли утверждал, Анри так и не понял, но догадался от кого это.

- Мне! Спасибо, что принесли, - он взял корзину, и внезапно понял, что отправитель только, что был тут.

- Простите! – крикнул он в спину.

- Да, - оглянулся мужчина.

- А тот человек, что отдал её вам, кто он? – спросил с надеждой Анри.

- Первый раз его вижу, - соврал консьерж.

Дюпон вернулся, за рояль, и тут снова догадка:

«Как же в первый раз, если тот каждый день сюда ходит?»

Он выбежал из зала, и обгоняя мужчину, спустился вниз, но никого там не нашёл. Анри понял, что его тайный друг пока желает остаться таковым. Но записка его воодушевила, и Дюпон оставил душевные терзания парня на его усмотрение. А всё, что требовалось от него, он выполнил.

Анри поставил розы в вазу, а вазу в спальню, чтобы засыпая, наслаждаться их ароматом. Ужин был уже готов, оставалось только дождаться парней. С минуты на минуту должен был подъехать Люк. Дюпон стоял у окна, и смотрел во двор.

- Да, - ответил он на звонок.

- Я вышел из метро, через пять минут буду, - весело сообщил Жан.

- Кроме меня, тебя ещё ждёт прекрасный ужин.

- Бегу, - рассмеялся парень.

Анри, так и остался стоять у окна.

Через несколько минут во двор свернула машина Ксавье, а с другой стороны показался Тибо. Он и правда бежал, чем рассмешил парня. Люк ему посигналил, и в этот момент, из машины, что стояла на выезде, вышли двое в масках. Скрутив Жана, они усадили его в свою машину, и уехали. Ксавье резко развернулся, и с визгом сорвался за ними. Дюпон растерялся, ведь его отец мёртв. Тогда кто и зачем похитил парня? В голову первым пришёл Нил. Анри вспомнил, что тот предлагал свою помощь. Пытаясь соблюдать спокойствие, он рассказал, что случилось. Мужчина попросил номер Люка, и велел ждать.

Ксавье проклинал себя за то, что не заправился вечером, оставив всё до утра. Не хотел терять время, потому что торопился домой к парням. Сколько ещё протянет машина, в таком состоянии он сообразить не мог. Люк совершенно не понимал, почему сегодня нет пробок, когда они так нужны, и сожалел, что оставил оружие дома. Проскочив в очередной раз на красный, он заметил, что за ним едут патрульные, и подумал, что это очень даже хорошо. Стараясь не отставать от похитителей, он чудом не сбил пешеходов. Его руки тряслись. Телефон звонил настойчиво, и Люк принял звонок:

- Люк, мне звонил Анри, я могу помочь! – крикнул незнакомый ему голос.

- Я в западном районе, проехал старый кинотеатр, мы движемся по пятой улице. За мной едет патрульная машина.

- Мои люди найдут вас.

И правда, через пару минут к Люку пристроились ещё два автомобиля. Они обогнали его. В одном из них открылось окно, и показалась рука с пистолетом. Люк понимал, что это очень опасно, но надеялся на опыт этих людей. Раздался выстрел, и ничего не изменилось, мало того, автомобиль с Жаном, резко свернул за угол, чуть не перевернувшись, а все остальные пролетели мимо. Ксавье остановился, и бросился бежать в тот переулок. Люди Нила, матерясь и чертыхаясь сделали то же самое.

В переулке стояла пустая машина, с настежь раскрытыми дверями. Вокруг стояла полная тишина. Люк стал внимательно оглядываться, прикидывая, куда могли увести парня. Но тут к нему подбежали жандармы, и уложили лицом на асфальт. Через минуту всё было улажено. Жандармы посмотрели в удостоверения остальных участников, и пошёл разговор, о том, как поступить дальше. Ксавье в это время осматривался. Он пытался запомнить всё, что видел. Потом вспомнил, что можно снять на телефон, и отправил изображения зданий Анри. Затем набрал его.

- Я не знаю, кто его похитил, но из машины они пропали именно в этом месте. На всякий случай посмотри, может, что-то тебе тут знакомо? Я просто не знаю, что предполагать. Тут люди Нила и жандармы, но как скоро они смогут найти Жана? … Анри, …я боюсь за него, - он говорил быстро, но к концу уже так тихо, что в его голосе послышалось отчаяние.

- Люк, возьми себя в руки. Мы должны мыслить трезво. Дай мне несколько минут, я внимательно посмотрю, и перезвоню тебе.

- Хорошо, - Ксавье чувствовал поддержку любимого, и это немного успокаивало. Понимание того, что он не один, придавало сил.

Дюпон вглядывался в каждое здание пристально, но точно знал, что никогда не был в этом районе. Вдруг на табличке, что висела на входе, пока ещё не понятно, чего, ему показалось, что буквы складываются в его фамилию.

- Люк, подойди к зданию с табличкой, и прочти, что там написано, - громко, и с волнением велел Анри.

- Сейчас, ….. да это же клиника, которую спонсирует твоя мать! Её имя …., тут написано её имя!

- Господи…, - тихо произнёс Анри. Тут в его голове всё сложилось. На тех монетах был профиль его матери, вот почему он показался знакомым. Значит она стоит во главе секты, а не отец.

- Не молчи, Анри! Что ты думаешь?

- Это она глава той секты, а комната с кирпичными стенами, скорее всего подвал. И если они пропали там, то возможно, это подвал именно этой клинике. Я еду к тебе! – Дюпон встрепенулся. Он будет противостоять до конца, чего бы это ему не стоило.

Люк рассказал всё остальным, но жандармы без ордера войти в учреждение не могут. Остальные мялись, видимо в ожидании, когда жандармы уедут. И наконец, после всех официальных процедур, те удалились.

- Нас мало, - начал свою речь лидер, - мы подождём подкрепление, и войдём в здание. Если всё, как ты предполагаешь, то и людей, и оружия там в достатке.

Люк вернулся в машину. Каждая минута ожидания, как пытка. Он вспоминал, как увидел Жана в первый раз, как был покорён его стройными ножками, а уж потом чистой душой, и весёлым нравом. Он не представлял, куда бы завела его жизнь без Тибо. Всё, что происходило в его душе, после встречи с парнем, было так прекрасно, что он готов отдать тому всё, только бы он был рядом.

Анри не брал трубку, и этого начинало волновать, но Ксавье уговаривал себя, что он мог забыть телефон дома. Что бы не сорваться от беспокойства, он думал о том, как полюбил Дюпона. Даже при своей не очень стандартной жизни, любить двоих – это было слишком. Но сейчас это стало таким естественным, что без парней всё будет просто не правильным. Жить ради карьерных вершин стало глупостью.

Подъехали два микроавтобуса, и во главе с Нилом, Люк догадался, что это именно он по дорогому костюму, вышла дюжина крепких мужчин в полной амуниции.

- Ты Люк? Очень приятно, я Нил, - протянул руку мужчина, - мне рассказали, как обстоят дела. Не переживай, мы вытащим его.

Ксавье кивнул. Он отчаянно хотел в это верить. Ему было велено остаться тут, но он сомневался, что усидит.

Первым в здание вошёл именно Нил, его окружали вооружённые люди, но Люку показалось странным, что первым идёт человек без защиты. Хотя кто их разберёт, в последнее время его окружало так много чокнутых. Когда вошли все, Ксавье подошёл к двери. Сквозь стекло он видел, что персонал сгоняли в одну комнату, и те не сопротивлялись. Охранник лежал на полу, со скованными руками, его подняли, и так же заперли в той комнате. Остальные проходы и двери были заблокированы. По мере продвижения всей группы, Люк шёл за ними. Последние парни видели его, но не обращали внимания. Как-то очень быстро нашёлся подвал, его дверь была заперта. Она была настолько мощной, что Ксавье сомневался, смогут ли её так просто открыть. Но на удивление, через минуту группа двинулась внутрь. Что за эту минуту происходило перед дверью, Люк видеть не мог. Резкие звуки оглушили парня. Бойцы рас сосредоточились по комнате, беря под прицел или скручивая участников собрания. Всё выглядело в точности, как в том видео. Люди в масках и мантиях стояли у стены, только на столе в роли жертвы лежал …Анри?

Анри набирал номер такси, когда в глазах вдруг потемнело, и он отключился. Очнулся, ощущая жуткий холод. В глазах постепенно прояснялось, и он увидел те самые кирпичные стены. Конечности затекли, пошевелить ими не получалось, к тому же он был привязан, в точности, как тот мальчишка. Его охватила паника. Обнажённая спина прилипла к металлическому столу, а калечная нога жутко ныла. Он стал слышать чьё-то тяжёлое дыхание, и тихо позвал:

- Жан! Это ты?

В ответ услышал слабое мычание.

- Ты живой?

Тот снова промычал.

- Люк знает где мы. Он обязательно что-нибудь придумает. Верь мне, Жан, держись, - пытался приободрить парня Дюпон.

Тут тяжёлая дверь отворилась, и вошли люди в масках. Их чёрные мантии лоснились в тусклом свете, будто вороновы крыла. Предполагая, чем это может кончиться, мысленно парень торопил Ксавье.

Люди в чёрном встали вдоль стены, и всё происходило так же, как и в прошлый раз, только уже со звуком. Ему вставили в рот кляп, и началось ритуальное пение. И вот пришло время явиться лидеру. Дюпон совсем не удивился, увидев свою мать, только не предполагал, кто же собирался его насиловать. Датчики на нём также присутствовали, и он с содроганием сердца ждал, когда его пробьёт током. Когда-то его фантомные боли пытались лечить электронейростимуляцией, и прекратили, потому, что Анри принимал их очень болезненно. Он решил просто потянуть время.

- Зачем всё это? – обратился он к матери.

- Ты не послушный сын. Ты позоришь нашу фамилию. Но твоя жизнь может быть полезной тут, - она говорила каким-то не своим голосом. Или просто Дюпон давно его не слышал?

- Ну хоть расскажи мне, за что я должен отдать свою жизнь? – голос Анри дрожал. Холод сковал его полностью.

Но женщина не успела ответить. Дверь отворилась, и Дюпон увидел, как в неё вошёл Нил, а за ним группа вооружённых людей. Силы покинули его, и он потерял сознание.

Люк вбежал внутрь, расталкивая и бойцов, и людей в масках. Он накрыл Анри своим пиджаком, и стал помогать его развязывать. В тёмном углу послышалось слабое мычание, Ксавье понял, что это Жан. Сев перед ним, Люк не мог сдержать слёз. Парень был зверски избит, и прикован цепью к стене. На нём так же не было одежды, и его жутко трясло от холода. При виде парня, Тибо пытался улыбнуться, но даже это у него не получилось. Ксавье поднял его на руки, и прижал к себе. Он вынес парня наверх, и укутал в одеяло, которое нашёл в ординаторской. Затем вернулся за Дюпоном, и обернул того в мантию, что сорвал с кого-то рядом. И только сейчас, он заметил, что мать Анри мертва. Пуля была выпущена ей в лоб, и её голова лежала в огромной луже крови. Парень упустил тот момент, когда стреляли. Но сейчас её смерть волновало его мало. Он беспокоился об Анри. Его ноги были синими, а переохлаждаться ему ни в коем случае нельзя.

Скорая приехала быстро, и забрала парней. Люк бросил свою машину, сев рядом с Дюпоном. Тому всю дорогу, что-то кололи, и судя по разговору врачей, всё было плохо. Ксавье умирал рядом с ним. Его душа разрывалась на части.

Уже в больнице, глядя, как у парня трясутся руки, ему предложили успокоительное, и он покорно его выпил. Анри делали операцию. От переохлаждения у него возникли проблемы с левой ногой. Люк старался не думать о плохом, и немного стало легче, после осмотра Жана. Внутренние органы были в порядке, остальное заживёт.

- А ты крепкий, - говорил Ксавье, целуя разбитые ладони парня, - тебя и поцеловать пока некуда.

Жан и правда, был весь в порезах, синяках и ссадинах. У него обнаружилось несколько вывихов, но на счастье ни одного перелома. Один глаз он открывал с трудом, другой заплыл окончательно. Но даже теперь, Люк называл его красавчиком. Парень очень устал, и вскоре уснул. А Ксавье не переставал терроризировать персонал вопросами, интересуясь состоянием Анри.

Через пару часов доктор сдался, и пустил к нему парня. Дюпон спал, ещё не отойдя от наркоза, и был жутко бледен. Люк держался, как мог, чтобы не плакать. Он просидел, держа его за руку час, а после просто уснул.

Немного успокоившись, Ксавье должен был начать решать проблемы. Анри снова предстояло пройти курс реабилитации, прежде, чем начать свободно ходить, как раньше. По большей части ему нужно было провести месяц в коляске. Но по мнению Люка, это нисколько не должно помешать парню готовиться к конкурсу.

Жан не смог бы появиться в клубе, ещё долго, потому всё, что затеял Ксавье по плану его освобождения, пришлось ускорить. А сам Тибо был приставлен заботиться об Анри, когда Люка нет дома.

О своём тайном друге Ксавье вспоминал, и часто. Но парни были в приоритете, и он всего раз забежал в зал, черкнуть записку:

«У меня глобальные перемены. Если сможешь, потерпи».

В первые дни дома было особенно сложно психологически. Люк боялся говорить с Анри о его матери, а тот молчал. Ксавье забивал его голову разными глупостями, только бы отвлечь, но понимал, что всё это бесполезно. Спустя неделю, Дюпон спросил сам:

- Что с матерью?

Люк молчал.

- Говори, как есть. Меня уже сложно удивить, - соврал Анри.

- Её застрелили сразу же, как вошли внутрь, - Ксавье опустил глаза.

- Она ведь была безоружна, - уже тише говорил парень.

- Я пропустил этот момент, но мне кажется, что она не сопротивлялась… Да и знаешь, мне много что показалось странным, - более живо заговорил Люк, - я удивился, что Нил везде шёл первым. А ведь на нём даже не было жилета. И дверь в подвал была заперта. Стоя позади всех, я не видел точно, но что можно было с ней сделать, чтобы спокойно открыть замок за две минуты? Я тогда ещё подумал, что он так легко вошёл, будто у него был ключ, и он прекрасно знал, что его там ждёт. И войдя в здание, он сразу знал, куда идти. Я вот не сразу бы догадался, где у них подвал. Это настораживает. Да и я просмотрел последние новости. Теперь Нил владеет центрами твоей матери. Смею предполагать, что он не такая уж и невинность.

- Ты прав. Он застрелил её, чтобы всё оставить в тайне. Наверное, не доверял ей. Думаю, главой всё же была не она. И когда Нил отдавал мне те деньги, будто хотел откупиться, чтобы я больше не учувствовал в этой истории. Моя смерть в его планы не входила, - горько сказал Анри.

- С ним, нужно быть настороже, - грустно завершил Люк.

- Всё. Больше никаких членов семьи, и старых друзей. Кроме вас, парни, я не доверяю никому! – уверенно заявил Дюпон.

- Точно? А то тут через адвоката твой брат передал тебе письмо.

Глава 10

- Читай ты, у меня от тебя нет секретов, - сказал Анри. Он попросту боялся.

«Мой, дорогой, и бесконечно любимый брат, …

Люк посмотрел на парня, у того в глазах стояли слёзы. Он придвинулся к нему ближе, и обняв свободной рукой, продолжил.

… теперь, когда я стал свободен от родительской воли, буду бесконечно вымаливать твоё прощение. О тайном обществе, в котором состояли отец и мать, я узнал случайно, когда мне было шестнадцать. Я знал, что там насилуют молодых мальчиков, и многие потом пропадали. И представь, что я тогда испытал, узнав, что ты гей».

Ксавье потянулся за салфетками, предполагая, что Анри ранит каждое слово.

«Я испугался, что ты можешь попасть в число тех самых мальчиков. Я был подозрительным, и мне казалось, что отец странно на тебя посматривает. Я не знаю, насколько был прав в своих подозрениях, но устроил ему истерику, говоря, что ты мне противен. Я добился того, чтобы тебя отправили в Швейцарию, и надеялся, что там ты останешься навсегда. Отец считал тебя инвалидом и слабаком, потому сделал меня единственным наследником компании. И скованный его волей по рукам и ногам, я просил уехать учиться в Америку, только бы быть подальше от всего этого».

Люк заметил, что Анри немного успокоился, и закрыл глаза, но всё ещё внимательно слушает.

«Я боялся связываться с тобой, зная, что каждый мой шаг под контролем. Теперь ты можешь представить, чего мне стоили эти семь лет разлуки. Я не видел, как ты рос, как стал мужчиной. Мог только радоваться, находя твоё имя в списках талантливых дебютантов. А это твоё признание в прессе, я был в восторге! Это было очень достойно!

У меня нет денежных амбиций, и я не претендую на компанию, или ещё что-то. Для этого пришлось бы грызть глотки. Я не хочу так жить.

Мечтаю познакомить тебя со своей невестой, и узнать всё о твоей жизни. Думаю, твои вкусы со временем изменились, и ты больше не кривишься при виде яблок)»

- Вот никогда бы не подумал! – воскликнул Люк, - Ты уплетаешь яблоки с таким удовольствием!

Анри смеялся сквозь слёзы.

«Надеюсь на нашу скорую встречу, а пока жду от тебя хотя бы электронного письма. Но ещё лучше видео связь. Не затягивай с ответом, я буду ждать».

- Ты как? – уточнил у парня Люк, хотя и так было видно, что он светиться от счастья, - Ошарашим Андре наличием двух зятьёв сразу?

- Непременно! – Анри крепко прижал Люка к кровати. И его поцелуй был долгим и нежным.

- А у меня есть ещё одна хорошая новость, - оторвавшись от губ Дюпона, проговорил Ксавье.

- Ты беременный? – со смехом спросил Анри.

- К сожалению, этого я для тебя сделать не смогу, - серьёзно ответил парень, поправляя волосы любимому, - остальное без проблем. Я закрыл все контракты Жана, все неустойки выплачены. Теперь он официально простой продавец мороженого.

- Ты мой герой, - тихо сказал Дюпон, и снял с парня свитер, - но ты обещал, что я тоже вложусь.

- Давай переедем его к нам насильно? – снимая, с Анри пижаму, предложил Люк.

- К тебе, или ко мне? – спросил Дюпон, стягивая штаны с парня.

- Думаю, к тебе. Мы же почти всегда тут, - говоря это, Ксавье лёг между ног Анри, и взял в рот его член.

Затем вытащил, облизнулся, и предупредил

- Только я не один. Я с роялем, - его язычок ласкал головку.

- Места … хватит. Так что там … с моей … доолей? - выдохнул Дюпон.

- Оплатишь часть Жана за квартиру, и мы квиты. А ты готов завести кота? – снова отвлёкся парень.

- Я готов на всё, только … не отвлекайся, - Анри был возбуждён до предела.

Люк коснулся его сосков, и того пробила дрожь. Он больше не отвлекался, и горячим язычком, вскоре довёл парня до конца.

Дюпон так и не успел приласкать парня, тот быстро оделся, и собрался уходить.

- А как же ты? – надевая штаны, спросил Анри.

- А я своё возьму вечером, - Люк загадочно улыбнулся, и поцеловал любимого, - через полчаса принесут торт. Заберёшь. Там всё оплачено. А у меня ещё есть дело. И не сильно напрягайся, ладно?

- А что мы празднуем?

- Свободу Жана, и … ещё кое, что…, - его тон снова стал загадочным.

- Что?

- Позже скажу, - парень оделся, и снова поцеловал любимого.

Дюпон особо и не напрягался. Делать было нечего. Квартира убрана. Еду Ксавье заказал в ресторане, сказав, что есть повод. Он принял торт, удивившись его масштабу. Такой можно было есть неделю. Поставил его на балкон, чтобы не растаял, и всё.

Анри с тоской поглядывал туда, где раньше стояли цветы. Пока он был в больнице, горничная их выбросила. То, как ими бесцеремонно распорядились чужие руки, раздражало. Дюпон переживал, что незнакомец забудет о нём. Слишком много времени он не появлялся, и это навивало грусть.

Парень каждый день играл, разрабатывая пальцы, ведь даже неделя – это большой пропуск, а к фестивалю нужно быть в полной силе. Пользуясь отсутствием своего любимого тирана, он походил немного в протезе. После операции к нему нужно было привыкать заново, и подогнан он уже был по-новому. Когда нога начала ныть, Анри пересел в коляску и подъехал к роялю. Несколько раз сыграл ту мелодию, что собирался представлять в Зальцбурге, и успокоился, поняв, что никуда не делся трепет, с которым он писал её. Люку он решил не показывать, ожидая, что тот обалдеет, услышав её в первый раз со сцены.

И тут входная дверь открылась. В неё вошёл Люк, а за ним ещё пару мужчин в форменной одежде. Они занесли несколько коробок, а следом за этим внесли старое кресло из квартиры Жана.

- Вот! – возвестил Люк, - вещей у него немного.

Тут же парень спохватился, и открыл одну из коробок.

- Прости, малыш, - из коробки выпрыгнул недовольный Ровер, и мигом взобрался на колени к Анри.

- Привет, красавчик, - поприветствовал его парень, и тот свернулся калачиком.

- Помоги разложить вещи. И я вот…тут …кресло прихватил. Его вроде как любит кот.

- Поставь его там, - указал Анри, - а это что?

Дюпон доставал свёрнутые рисунки, разворачивая их по очереди.

- А это Мишель, ещё один любимец Жана. Где-то нужно его развесить, как было.

Парни выбрали стену в спальне, и по памяти Люк разместил всё, как запомнил.

- А свои вещи я завтра перенесу.

Он сел перед Дюпоном на пол, и положив свою голову ему на колени, сказал:

- Спасибо, что ты есть у меня.

Анри гладил его волосы, и просто молчал. В его душе было так много нежности, что он не знал, как всю её выразить. Внезапно Ксавье встал, и повёз Дюпона в гостиную.

- Обещай, что позволишь, то о чём я попрошу, - тон Люка был игривым, и немного пугал Анри.

- А это дорого мне будет стоить? – на всякий случай уточнил он.

- Даже не знаю. Но уверен тебе понравится.

- Посмотрим.

Люк встал перед парнем на коленки.

- Ну, пожалуйста! – он целовал его руки.

- Ладно, соглашусь, - сдался Анри.

Люк был настолько милым, что отказать ему было просто преступлением.

Вскоре доставили еду из ресторана, и Ксавье сервировал стол. Жан поспел как раз вовремя, и греть мясо не пришлось. Парни сели за стол. Люк разлил вино, и огласил повод по которому закатил пир.

- Мы празднуем переезд Жана …

Жан открыл рот от удивления.

- Какой переезд?

- А ты разве не заметил ничего? Твои вещи уже лежат в твоём новом доме, а Ровер мирно спит в своём любимом кресле, - Люк ввёл в курс дела парня.

Тот оглянулся. Он и правда, с порога зашёл только на кухню помыть руки, и сразу сел за стол. Старое кресло с котом в таком интерьере развеселило его. И парень рассмеялся.

- А Мишель? – с переживанием спросил он.

- В спальне, - успокоил его Ксавье.

- Спасибо, что его не забыл, - парень был искренне этому рад, - так я, что теперь тут живу?

- Ты и так тут жил, просто ходил кормить кота и переодеваться, - уточнил Анри.

- Ну так-то, да, - согласился Тибо.

- А второй повод? – напомнил Люку Дюпон.

- У меня сегодня День Рождения, - парень расплылся в улыбке.

- Мог бы раньше сказать! Как же подарки? – обиделся Анри.

- Это мой первый День Рождения с вами, и подарки должны быть особенными.

- О чём ты? – спросил Жан.

- Ну твой переезд и есть подарок.

- А ты, - посмотрел он на Анри, - обещал выполнить, то, о чём я попрошу.

Парню стало не по себе.

- И что же это?

Люк нагнулся над его ухом, и прошептал:

- Сегодня я хочу ласкать твою попку, - Дюпон округлил глаза, - помни, ты обещал.

Жан всё прекрасно слышал, и зажал рукой рот, чтобы не засмеяться в голос. Анри сглотнул.

- За это и выпьем, - предложил Тибо, - чтобы мечты сбывались!

Анри посмотрел на него гневно, но переведя взгляд на Люка, тут же растаял. Тот принял очень милое выражение лица, и протянул ему вилку с кусочком мяса. Дюпон раскрыл рот, и съел его, понимая, что как только они окажутся в постели, то он не сможет отказать этому искусителю. А потому стоит приготовиться заранее. Весь вечер Люк внимательно ухаживал за ним, а Жан молча давился смехом. Сам же Анри, обещал себе, что когда-нибудь подловит этого наглеца, и сделает с ним то же самое.

После ужина, он шёпотом спросил Жана, что следует сделать, и по очереди парни приняли душ. Люк сгорал от нетерпения. Ему было до жути приятно получить согласие Анри, но немного волнительно, будто он сам теряет девственность.

Пока в душе был Анри, Тибо ответил на звонок, и удивлённо посмотрел на Ксавье.

- Менеджер сказал, что я в клубе больше не работаю. Это как?

- Ты свободен. Мы с Дюпоном откупились, - радостно сообщил он парню.

- Ну, Анри мог бы и не тратиться. У него бюджет не резиновый.

- Если бы я его не принял в долю, он бы обиделся на всю жизнь, - закатив глаза, предположил Люк.

- А ты собираешься прожить с нами так долго? – игриво спросил Тибо, обнимая парня.

- А ты думал я вокруг тебя просто так суечусь? Ты достоин большего, чем трахнуть и забыть, - он поцеловал Жана, - теперь ты мой.

- Только на половину, - смеясь напомнил любимый.

- Думаю, мне принадлежит лучшая половина, - замурлыкал Люк, покусывая его ушко.

- Спасибо, - прошептал Жан.

Ксавье мылся последним. Парень долго не решался выйти из душа, и наконец Жан пришёл поторопить его.

- Мы скоро уснём!

- Иду!

Выйдя из душа, Люк лицезрел такую картину: Жан, лёжа щекой на животе Анри, рукой поигрывал с его членом, и рассказывал парню, как нужно расслабиться, чтобы получить удовольствие.

- Я вам не помешал? – заговорчески спросил Ксавье.

В него тут же полетели подушки.

- Это вот так вы встречаете именинника? – хохоча, Люк кидал подушки обратно.

Когда он забрался на кровать, его повалил Жан, и стал зацеловывать везде. Звонко чмокая в ухо, он щекотал его бока, и тот стал отбиваться, но Анри подполз под его руку, и обнял парней. Он чувственно целовал каждого, и ладонь Ксавье обвила его талию. Жан перебрался на левую сторону, и нырнул под другую руку Люка, замыкая круг объятий.

Вскоре в ногу Ксавье упёрся стояк Тибо, а с другой стороны набухал член Дюпона. Парень и сам наполнялся жаром, его дыхание участилось, а руки потянулись вниз. Он ласкал члены обоих, не прекращая целовать мягкие желанные губы. Но внезапно остановился. Он сел, и немного успокоив дыхание сказал:

- Парни, я хотел вам кое-что сказать.

Те замерли в ожидании.

- Я хочу, чтобы вы знали. Я люблю вас обоих, безнадёжно, одинаково, и страстно, - его голос дрожал, а сердце выскакивало наружу, - что скажете?

- Это взаимно, - в один голос ответили парни, и переглянулись.

- Так почему мы не говорим друг другу слов любви? Я буду повторять вам это каждый день, - говорил Люк, притягивая обоих для поцелуя.

- Бесконечно … люблю…, - прошептал Анри, и сам восхитился, как это трепетно звучит.

- Вы моё счастье …, моё … сердце, … моя единственная любовь, - шептал Тибо.

Анри сел, подложив под спину подушку, а парни устроились с двух сторон от его паха. Жан и Люк одновременно ласкали язычками головку его члена, при этом соприкасаясь друг с другом губами. Иногда ласка переходила в поцелуй, и даже иной раз член попадал в объятия губ. Анри пробивала дрожь. Он потянулся рукой к оттопыренной попке Тибо, и стал ласкать дырочку. Растирая прохладной мятной смазкой, он продавливал палец внутрь, и чувствовал, как вокруг всё становится мягче и нежнее. Жан тоже это чувствовал, и также сам становился всё мягче и нежнее.

Он облизывал член по всей длине, а Люк посасывал яйца, одновременно пробираясь всё ниже. Его пальцы проникли туда, куда желали, и сводили с ума Анри, не давая ни секунды перевести дух. Его накрывали волны возбуждения, и он стонал.

Когда три пальца надавливали на горячие стенки, Дюпон сам был готов просить Ксавье взять его. Но тот всё понял, и приставил к отверстию член, который уже сочился. Он обильно вылил смазку, и в комнате снова запахло мятой. Жан, предвкушая, сел по ближе, чтобы видеть, как Люк входит в Анри. Он видел в этом естественную красоту, и по его телу прошли мурашки, когда член толкнулся внутрь. Тибо ласкал плоть Дюпона, и поглаживал живот.

Ксавье дал парню время привыкнуть, и вошёл полностью. Там было горячо и туго, Люк закрыл глаза, и медленно двигал бёдрами. Жан восхищённо их погладил. Он сел позади Люка, и стал своими руками направлять любимого. Анри любовался парнями, представляя, что они делают это вдвоём. Он подрачивал свой член, и сам же ласкал свою грудь, приподнимая живот.

Тибо не смог сдержаться, и сел к Анри на грудь. Он водил кончиком члена по его закрытым глазам, щекам, и обводил линию губ. Тот приоткрыл губы в ожидании, и плоть вошла, приятно принимая жар, и ласки влажного язычка. Дюпон раздвинул половинки Тибо, и снова вошёл в них пальцами. Сразу три, и парень застонал.

Люк надрачивал член Анри, и чувствовал, что тот на грани. Он ускорился, и кончил с ним одновременно. Жан при этом поспешил облизать обоих, и вставлял себе их члены в рот по очереди, чтобы довести до конца.

- Ну как? – спросил Люк, убирая волосы с потного лба Дюпона.

- Умопомрачительно, - выдохнул тот, - ты тоже когда-нибудь должен попробовать.

- Непременно, - обещал Люк. Сейчас он был согласен на всё.

Тибо сел на живот Дюпону, и намекнул, что теперь он хочет получить своё. Люк остался лежать рядом, поглаживая ноги парней, и любуясь их соитием. Жан сам протолкнул плоть Дюпона в себя, и стал медленно опускаться. Анри громко выдохнул. Войти в парня было очень приятно, но его анус всё ещё помнил чувство наполненности, и теперь её не хватало. Хотелось ещё, и как можно скорее. Дырочка пульсировала, и звала.

- Люк, … войди … в меня. Прямо … сейчас…, - стонал он.

Жан наклонился к Анри, и поцеловал его в губы. Он был в восторге от такого расклада. Он прекрасно представлял, что чувствует Дюпон, и старался по максимуму усилить его удовольствие.

Люк входил постепенно, останавливаясь, и целуя спину Тибо. Парни чувствовали единение, и когда Ксавье начал двигаться, Жан подстроился под него. Анри тонул в возбуждении. Приятная истома растекалась по телу, а пальчики Тибо на его сосках просто обостряли всё происходящее. Ксавье наносил смазку сразу на два члена, и это было очень соблазнительно. Он старался обласкать обоих, и передать им свой кайф.

Стоны слышались отовсюду. Парни вспотели, а их тела дрожали. Настолько чувственно каждый принимал другого, что каждое движение отдавалось по всему телу. Люк ускорился, прижимаясь сильнее, Жан задрожал, и кончил. Анри слизал со своих пальцев его сперму, и притянул парня, для поцелуя. Он тоже был на пределе, несколько фрикций, и он кончил в парня. Сперма потекла вниз, прямо к члену Ксавье. Он улыбнулся, и кончил сам. Его тело тоже дрожало. Он протолкнулся ещё несколько раз, и вышел. Парни подсели к Дюпону, и прильнули к его губам. Этот поцелуй был утончённым, и долгим. Он выражал многое: и благодарность, и нежность, и обещание сделать друг друга счастливыми.

- Я даже представить не мог, что, имея такие недостатки, смогу когда-то кому-то понравиться, - сказал тихо Анри, когда парни уже спокойно лежали на его груди.

- Ну и глупый, - прокомментировал Жан, - ты такой красавчик, а недостатков у тебя нет. Ты особенный.

- Если бы не Жан, я бы так и не увидел бы тебя как есть, - проговорил Люк, - твоя душа прекрасна. Остальное просто особенности, которые есть у нас у всех. И я люблю тебя всего целиком.

Ощущая тепло и спокойствие, вскоре парни уснули в объятиях друг друга.

На следующий день, Дюпон договорился с братом, что будет звонить по видео связи.

Для начала Анри сел перед экраном один. Жан и Люк расселись чуть дальше, по обе стороны от него. Было видно, как он волнуется, и не решается нажать на трубку. Ксавье сделал это за парня. Не успел Дюпон опомниться, как на экране возникло улыбающееся лицо Андре.

- Каким ты стал! Анри, да ты красавчик! – воскликнул брат.

В глазах Анри застыли слёзы. Жан, протянул ему салфетку, и его рука показалась в кадре.

- Оу, ты не один, - догадался брат.

- Да, это мой любимый человек, - с этими словами, он притянул к себе Жана, и тот улыбаясь помахал рукой. Хотя появление парней планировалось, хотя бы после небольшого разговора.

- Жан Тибо, - представил его Анри.

- Очень приятно. Тебе повезло с парнем, он такой симпатяга, - сделал Андре комплимент Жану.

- Но это не всё, - добавил младший, - это ещё один мой любимый человек.

Анри другой рукой обнял Люка, который нерешительно подсел рядом.

- Люк Ксавье.

Парень робко улыбнулся, и тут же принял серьёзный вид.

- Очень … приятно, - Андре немного растерялся, - тоже … симпатичный.

- С недавнего времени мы живём втроём, - добавил Анри.

- Как втроём? – возмутился Жан, - а Ровер?

Андре открыл рот, но звук пошёл не сразу. Как только Тибо пропал из кадра, он спросил:

- Вы серьёзно?

- Вот, - крикнул Жан, протягивая вперёд к экрану кота, - это Ровер.

Кот сладко зевнул. Оптика исказила его мордочку, и увеличила нос, выводя на передний план розовый язычок. Андре насмеялся от души.

- Пока все, - заключил весело Жан, - на этом, думаю, мы притормозим.

- А я поскромнее буду. Это Мелиса.

К Андре подсела симпатичная брюнетка, с длинными вьющимися волосами. Она дружелюбно махала рукой, и приветствовала всех по-английски. Парни ответили, а затем загалдели по-французски, говоря на перебой:

- Я одобряю, - кивал головой Анри.

- Какая красотка! - радостно кричал Жан.

- Чудесный выбор! – вырвалось у Люка, он совершенно не собирался влезать, не в своё дело, но не сдержался.

Андре снова хохотал. Братья рассказали друг другу, как живут. Жан при этом опёрся локтем о стол, и положил подбородок в ладонь. Он внимательно слушал Андре, но и ловил каждое слово Анри, переводя каждый раз взгляд на говорящего, будто сам не знает подробностей. Люк наблюдал за старшим братом, улавливая их сходство с младшим. И ему приятно было находить общие черты. Он понимал, что это единственная ниточка, что связывает Анри с семьёй, и её непременно нужно сберечь.

Потеряв счёт времени, они проговорили три часа. Но для всех это время пролетело незаметно, и приятно. Прошёл обмен контактами, и теперь в записной книжке Дюпона было ещё одно родное имя.

А дальше жизнь парней стала размеренной. По крайней мере, так всё выглядело со стороны. Хотя, пожалуй, из всей троицы только Жан был безмятежно спокоен. Он ходил на работу в кафе, вечера проводил дома с любимыми и Ровером, нисколько не сомневаясь, что всё в его жизни идёт правильно. Правда, иногда, он задумывался, что его доходы заметно снизились, и стоит подумать на эту тему. Но парни запрещали ему платить за квартиру, и он искал иные способы быть полезным. Часто готовил, носил костюмы Анри и Люка в химчистку, приносил большие коробки мороженого, да и вообще взял все вопросы по организации быта на себя. Он считал, что его гении должны заниматься музыкой. А остальная ерунда им только мешает.

Парни, как следует занимались подготовкой к конкурсу. Оставалось всего полтора месяца. И вот тут, Тибо никак не мог понять, почему имея два рояля в гостиной, к слову сказать, они занимали добрую половину комнаты, парни ходят по очереди в зал, оплачивая его аренду. Все его рассуждения свелись к одной истине: «кто ж разберёт этих гениев?», и он перестал заморачиваться.

А вот Ксавье потерял покой, но пока ему удавалось это мастерски скрывать. Его жутко мучила совесть. Он всё больше привязывался к своему неизвестному соавтору. И хотя из-за неприятностей с парнями, они не связывались несколько недель, это не охладило их пыл. Они также вдохновенно писали, и связь между ними только крепла. Немного настораживало, то, что незнакомец попросил больше не приносить ему цветы. И причину объяснять не пожелал. Но Люк не растерялся, и предложил выражать свою благодарность в конфетах. Друг был не против, и отныне за шторами прятались трюфели.

Друг. Друг ли? Парню очень сложно было разобрать, что он чувствует к незнакомцу. Иногда он страдал, что предаёт парней, сохраняя всё в тайне. Но признаться было страшно. И не потому, что он не доверял своим любимым, а потому что сам не знал, как его представить. Люк вполне адаптировался к тому, что влюблён сразу в двоих, и считал невероятным везением, что любовь ответна. А кем же стал в его сердце третий? Это был вопрос, требующий времени. Ксавье просто решил отдаться на его милость.

А что же Анри? Он запретил другу дарить ему цветы, боясь вызвать ревность домашних. Приносить каждый день по свежей корзине в дом, это было бы слишком. А вот на шоколад он согласился охотно. Дюпон поедал его во время работы над мелодией, и не замечал, как съедал всю коробку разом. Их диалоги стали проходить в таком духе:

Незнакомец: «Спасибо, что всё ещё со мной»

Анри: «Конфеты были чудесными. И музыка тоже»

Незнакомец: «Она не была бы так чудесна, без твоего пера»

Анри: «Я не слишком увлёкся синкопой во второй части?»

Незнакомец: «В самый раз. И в самое сердце»

Конечно Анри знал, что Люк ходит в этот же зал, только чередуя с ним дни. И предполагал, что в его стенах вполне может нос к носу сталкиваться с его тайной. Это щекотало нервы, иногда казалось, что Ксавье всё раскроет, и страшно подумать, что подумает.

Люк может обвинить его в измене, но можно ли считать это изменой, Анри не знал. Он задавался вопросом: «А смог бы я так же писать с Люком?» Дюпон чувствовал, что между ними есть трепетная душевная связь. Что их отношения основаны не только на сексе. Иногда ему казалось, что Ксавье понимает его лучше, чем он сам. И всё больше склонялся к мысли, что стоит попробовать. Вот только с незнакомцем, они пишут вполне конкретную программу. И когда закончат, что будет дальше? Их знакомство неизбежно. Как тогда объясняться с любимым? Это уже был выбор пути, по которому идти дальше в профессиональном плане. Когда-то у них с Ксавье чуть было не зашёл разговор о будущем, но Люк попросил перенести его на после конкурса. Оправдывая это тем, что результат решит многое. Так-то оно так, но результат Анри больше не волновал. Победа однозначно будет за ними. А кто конкретно, не имеет значения.

Иногда от таких мыслей у него ныла нога, но он не подавал вида, не желая беспокоить парней. Они радовались, что прогресс на лицо. Анри ходил почти так же много, как раньше, и не жаловался на боль. Люк регулярно возил его в больницу, и внимательно выслушивал все рекомендации, чтобы потом контролировать парня. Чем тот был часто недоволен, но одновременно и благодарен. Ведь раньше никто не заботился о нём так пристально.

Близилось Рождество. Первое Рождество вместе. Каждый предвкушал тихий семейный вечер. А Люк и Анри, втайне от всех ломали голову, что подарить своему тайному другу.

Глава 11

Рождество во Франции – это Париж, сияющий огнями днём и ночью, это Страсбург с его многочисленными ярмарками. Где можно найти всё: от сувениров, до вкусного глинтвейна. И это Прованс – где Рождественский сезон длится сорок дней, и главным его атрибутом является вертеп.

А ещё это вкусный праздник. В Шампане, например, до полуночной мессы едят вафли, а вот в Бургундии поедают улиток, и фаршированные яйца. В Савойе пекут вкуснейшие пончики с пюре из яблок, а в Провансе вамнепременно подадут тринадцать десертов, в память о тайной вечери, с участием Иисуса Христа и двенадцати Апостолов.

И если Анри и Жан, хоть что-то помнили из детства, то Люку познать все прелести Рождества так и не пришлось.

- Люк! – кричал Жан из гостиной.

Парень в это время переодевался в пижаму.

- Да!

- Какое полено хочешь? Обычное или с ягодным наполнителем?

Ксавье молчал. Жан вошёл в спальню.

- Так, что? Я хотел заказать его сегодня, а то очередь большая.

- Выбери сам, - с грустью ответил Люк.

- Эй, ты чего? – парень поднял его подбородок, и заглянул в глаза.

- Я никогда его не ел, и не знаю, как это, - обычное.

- Правда, что ли? Как так вышло? – удивился Тибо.

- У нас давались большие банкеты, а не семейные ужины. И на столе всегда стояли деликатесы, вместо домашних блюд.

- Обычный – это бисквит с шоколадным кремом. Но мы можем заказать с любым вкусом, - Тибо потёрся об его щёку носом.

- Тогда давай трюфельный? – оживился Люк.

- Как скажешь, - Жан набрал номер, и принялся объяснять, что шляпки грибов на полене должны быть обязательно из клубники.

Ксавье улёгся в постель, и наблюдал за парнем. Когда тот закончил, он его спросил:

- А почему именно полено? Мне никогда не рассказывали.

- Ну, это ещё древняя традиция перекочевала в Рождество. Как делали подношения на Пасху – яйца и баранину, а на День всех Святых – вино и масло, так же и на Рождество несли свежее полено в дом. Большое, но, чтобы поместилось в очаг. Это полено топило и освещало дом в течение трёх дней, а потом его золу собирали, и хранили весь год. Якобы оно защищало жилище от нечисти, и разных напастей. Со временем очаги пропали, а полено в виде торта переместилось на стол.

- Иди сюда, - позвал Ксавье парня.

Жан улёгся рядом.

- Давай, сделаем это рождество максимально традиционным? Хочу почувствовать всё, что пропустил.

- Согласен, - Тибо обнял парня, и тут из ванной комнаты выехал Анри.

- По какому поводу собрание? – спросил весело он.

- Собираемся в наш дом запустить настоящий дух Рождества! – задорно сообщил Жан.

- Тогда ёлку будем украшать яблоками, - безапелляционно заявил Анри.

- Почему именно яблоками? – Люк слышал об этом в первые.

- В давние времена её украшали только яблоками, но в один неурожайный год стеклодув предложил сделать шары из стекла. Тем самым имитировать плоды. Так что родина ёлочных шаров где-то во Франции. Как-то так.

- Мне нравится, - Люк представил эту ёлку, и ему стало уютно.

В последний день перед праздниками, Анри спешил посетить тайного друга, и оставить для него свой Рождественский подарок. Он выбрал ему очень оригинальную чёрную бабочку, которую можно было узнать без труда. Так он надеялся разглядеть друга среди участников конкурса. По его логике, парень непременно должен участвовать, к тому же Анри без труда различит его произведение среди других. По прошествии этих месяцев, парень хорошо проникся его стилем.

Дюпон завернул её в праздничную бумагу, а внутрь вложил записку:

«Друг мой, это были не забываемые дни. Спасибо. Бабочка непременно принесёт тебе удачу. Надень её на конкурс».

За шторой он обнаружил коробку, а в ней … не менее оригинальную чёрную бабочку!

«Думаю, она достойна украсить твой талант на конкурсе. Надень её. Путь она принесёт тебе удачу».

Анри немного растерялся: «Как так? Наши мысли сошлись на сто процентов. И он так же догадался, что я еду в Зальцбург. Невероятно. Хотя, это простая логика. Вполне очевидные вещи, но всё же купить настолько одинаковый подарок? Это говорит о том, что мы совпадаем не только в музыке. Как бы хотелось с ним познакомиться! Но парни, как воспримут это они? А как приму это я? Ну почему всё так сложно?»

Следующий день стал началом Рождественских каникул для Жана, и отправной точкой для парней. Они составили список обязательных дел. Туда входили: ёлка с яблоками, закупка подарков, украшение квартиры иллюминацией, заказ праздничных блюд, посещение ярмарки, и красным выделено особо – катание на катке. Ну и ещё множество подобных вещей.

Сегодня в планах была прогулка на Елисейские Поля. Там уже начинали работу праздничные шале, и Жану не терпелось узнать, чем же ярмарка порадует его в этом году.

- И вот шарф ещё надень, - Люк заботливо обвивал его вокруг шеи Анри.

- Ты меня теперь всегда кутать будешь?

- А как же! Доктор предупреждал, никаких переохлаждений. Гении они все такие – болезненные, и беспомощные. О них заботиться нужно, - Ксавье обернул шарф два раза вокруг шеи любимого, и был страшно доволен результатом.

- Ах, беспомощные? – негодовал Дюпон, - Тогда и я о своём гении позабочусь.

Анри натянул Люку вязаную шапку Жана прямо на глаза.

- Эй!, - возмутился тот, намереваясь её снять, но сзади на него прыгнул Тибо, и натянул обратно.

Ксавье чуть не упал, пытаясь его удержать.

- Ну, что? Пошли? - спросил он, стоя перед парнями в стёганой жилетке.

- А куртка? – в один голос, возмутились они.

- Моя бездарность меня отлично греет, - упрямо ответил Тибо.

Но куртку ему всё же надеть пришлось.

Через двадцать минут, Анри уже не мог терпеть.

- Люк, мне жарко, я потею.

- Тем более снимать нельзя. А то продуть может, - его тон был исключительно деловым.

- Да ты сам меня когда-нибудь угробишь своей заботой! Зайдём в кафе? Я там остыну, и наконец смогу снять этот шарф. И да, Жан, ты можешь снять куртку. На улице действительно тепло!

- Ну спасибо, папочка! – рассмеялся Тибо, а Люк смотрел на Дюпона так, будто тот только что предал его.

Они выбрали маленькую кофейню, и съели по великолепному десерту. Ещё немного подкалывая друг друга, парни, наконец, дошли до ярмарки, и тут же забыли обо всём. Глаза разбегались от разнообразия вкусностей, и они набрали много сладостей с собой.

В той стороне, где были представлены ремёсла, Жан купил себе ещё один комплект: шапка, шарф и перчатки – ручной вязки. Купил большую плетёную корзину, чтобы хранить в ней, он пока не придумал что, и мягкие набивные плечики, уверив парней, что именно на такие нужно вешать их костюмы, чтобы не деформировались плечи. Ещё небольшой тканый вручную ковёр, с яркими узорами, предполагая положить его там, «пока не знаю, где». У Анри создавалось впечатление, что Тибо раньше имел так мало вещей, потому что ему просто некуда было их складывать. Теперь же его душа разгулялась от души. Но возразить было нечего. В Рождество все желания должны были сбываться.

- Анри! Смотри какой свитер! Тебе очень пойдёт! – воскликнул Жан, и потащил парней к очередному шале, - Тебе этот с оленями, а мне вот этот, со снеговиками. Люк, а тебе что-то нравится?

- Да, - улыбался Ксавье, - хочу этот.

Он указал на красный свитер с мордочками Рудольфа.*

- Отлично! Давай приложим размер, - Жан с видом знатока стал выбирать парням нужный размер.

Только Люк всё время настаивал, что бы для Анри взяли модель с высоким горлом.

- Твоя тирания переходит все границы! – говорил Дюпон, но не сопротивлялся.

Оставался ещё каток. Он был не сильно заполнен людьми, и Жан сказал, что самое время пойти именно туда. Дюпон собрался любоваться парнями со стороны, ведь падать ему сейчас совсем не желательно. Но Тибо был не согласен. Он пропал на некоторое время в прокате, а затем махая руками, подозвал всех к себе.

- Я договорился. Нам дают сани, с ледяных горок, и мы можем ими пользоваться здесь, - он сиял довольный собой.

А Люк восхитился его способностью всегда находить выход. Они сдали вещи в камеру хранения, и усадили Анри в сани, укутав его ноги пледом. Он улыбался как ребёнок.

Жан стоя в коньках, взялся за ручку саней сзади, а Люк пристроился сбоку. Поначалу они гоняли на перегонки, до момента, когда Дюпон сказал, что чуть не вылетел. Потом заиграли вальсы Шопена, и они просто танцевали, кружа сани по очереди.

Жан был неимоверно доволен этим днём. Всё, чего ему не доставало долгие годы, он воплотил в один миг. Ему было приятно наблюдать за парнями, и жизнь казалась безупречной. Когда все наконец, устали, и собрались домой, Тибо позвал напоследок выпить глинтвейн.

Стоя в очереди, парень рассматривал содержимое пакетов, чтобы удостовериться, что куплено всё, что положено. Но тут к нему неожиданно обратился продавец:

- Большой стакан, или маленький?

- Три больших, - Жан поднял глаза, и выронил покупки из своих рук.

Перед ним стоял его старший брат – Жером. Тот резко вышел из-за прилавка, отдав свою очередь напарнику, и отвёл парня за угол.

Люк заметил это, и взяв Анри под руку, поспешил к месту происшествия. Пока Дюпон собирал упавшие пакеты, Люк подошёл к Жану.

- Что случилось? Кто это? – с беспокойством спросил он, не обращая внимание, на недовольное лицо собеседника.

- Это мой святой старший братец, - с презрением ответил Тибо.

(Имя Жером так и переводится – святой)

- По сравнению с тобой да! – с ненавистью ответил на это Жером, - Из-за тебя родителям пришлось уехать из города. Матери говорили, что она родила не сына, а шлюху. А у отца спрашивали: с кем его жена нагуляла такого урода. Да я проклинаю тебя каждый раз, когда вижу её слёзы!

Жан побледнел. Он понимал, что каждое сказанное слово – правда. И ему нет оправданий.

Люк задвинул его за свою спину, и обратился к Жерому:

- Эти слова не имеют к Жану никакого отношения. Принимать их за правду, это выбор твой и твоей матери! Твой брат более великодушен, чем вся твоя семья. И если бы вы потрудились узнать его, прежде, чем сдать в психушку, то вы бы знали, какой он замечательный и достойный человек. И теперь рядом с ним есть люди, способные оценить это.

Пока Люк говорил, сзади подошёл Анри, и обнял Жана за плечи. Его растрогала речь Ксавье, и он шепнул на ухо Тибо, что тоже так думает. А вот Жером не унимался.

- Так значит теперь ты стелешься под них? – он брезгливо кивнул головой в сторону парней, - судя по их виду, они платят тебе хорошо.

Этих слов Люк уже снести не мог, и ударил наглеца. Дюпон резко остановил его:

- Побереги пальцы, он того не стоит.

- Как скажешь, - спокойно ответил Ксавье, и парни молча ушли.

-Ты же не винишь себя? – уточнил Анри у Жана, когда они пришли домой.

- Думаю, уже нет, - вздохнул тот, - слова Люка были справедливы. И я поверил в них.

- Вот и славно, - Ксавье подошёл сзади, и обнял обоих, - я никому не позволю разрушить наш мир. Нам привезли ёлку и яблоки. Приступим?

Через час ёлка высилась посреди гостиной, закрывая собой вид на рояли. Стол сдвинули немного в сторону, и наблюдать за тем, как Ровер спит в своём кресле стало невозможно.

Жан, уставший привязывать ленточки к яблокам, лежал на диване, и гордо взирал на творение своих рук. Люк заканчивал вешать иллюминацию, а Анри готовить ужин.

Подарки по всем правилам должны были дарить завтра, но терпеть было не выносимо. Тибо безумно хотелось сделать это сегодня. Он подбивал на это Ксавье, и наконец, уговорил того, пока Дюпон не видит, снести все коробки под ёлку. Конечно парень не мог устоять, когда к уговорам прилагались ещё и горячие поцелуи. И самое интересное, что на протяжении всего ужина, Анри так и не заметил, что коробки уже стоят в гостиной. Конечно, ведь Жан усадил его спиной к дереву. И после ужина, как и желал Тибо, подарки стали сюрпризом. Парни уселись на полу перед ёлкой. Анри облокотился о диван, вытянув ноги, Люк чуть дальше сел по-турецки, а Жан устроился рядом с подарками, чтобы подавать коробки.

Ксавье развернул свою, и его возмущению не было предела:

- И чем это интересно, я был так плох?

В его коробке лежал всего лишь кусочек уголька.

- Пэр Фуетар нашептал Пэру Ноэлю, что ты в этом году несколько раз насолил своему сопернику, который из-за тебя был вынужден три раза оправдываться перед руководством консерватории. И один раз перед консьержем. А ещё бессчётное количество раз ты называл его … бездарным, и … посредственным … прилюдно. За что … торжественно … тебе и вручается … уголь.

(Стоит сказать сразу, что Пэр Ноэль – это французский аналог Деда Мороза, а Пэр Фуетар – его помощник, который следит за поведением детей весь год, и распределяет, кто из них заслужил подарок. Его конечно же получают все, но на протяжении года этим персонажем пугают непослушных. А по легенде, тому, кто подарка не заслужил, он кладёт кусочек уголька.)

Жан еле закончил свою речь. Его распирал хохот. Анри не знал о его шалости, и выслушивал всё с удивлением. Когда-то он рассказывал ему о том, как терпеть не может Ксавье, и почему, но совершенно не ожидал, что тот не только запомнит, но ещё и выложит всё Люку.

Ксавье покосился на Дюпона, и припал к его ногам. Беря в руки его ладони, он стал бережно целовать их.

- А может Пэр Ноэль смилостивится, и всё-таки принесёт мне подарок. Я ведь полностью раскаялся, и теперь считаю своего соперника совсем не соперником, а очень даже союзником.

Он заискивающе улыбался, и Анри расслабился. Тибо оценивающе посмотрел на обоих, и предложил:

- Хорошо. Пэр Ноэль готов пойти на это, но с одним условием.

- С каким? – вздохнул Люк.

- Мсье Ксавье должен кое-что пообещать господину Дюпону.

- Так что же? Не тяни.

- Господин Дюпон сможет проделать с вами то же самое, что вы сделали с ним на ваших именинах.

Анри подмигнул Жану, и подтвердил:

- Именно!

- Заговорщики, - огрызнулся Люк, и пообещал, - ладно, я согласен. Всё равно ведь подловите, не сейчас, так потом.

- Тогда держи, - Тибо полез под ёлку, и с другой стороны вытащил большую коробку.

Ксавье с нетерпением открыл её, и потерял дар речи. Там лежал дорогущий фрак, к нему брюки, манишка, манжеты на запонках, туфли, бабочка, и даже носки. Всё было на столько изысканным, что он не мог оторваться от вещей, пока не рассмотрел их полностью.

- Такой подарок мог сделать только знаток, - Люк подсел к Анри.

Он нырнул под его руку, напрашиваясь на объятия, и потянулся за поцелуем.

- Хочу, чтобы ты был самым элегантным в Зальцбурге, - объяснил свой подарок Дюпон.

- Вообще-то, я рассчитывал, что ты затмишь всех своей красотой, - выразил своё мнение Люк.

- Тогда, можно, самым красивым буду я, а вы просто всех победите? – смеясь спросил Жан.

- Тебе всё можно, - ответил Анри, - ты и так, из нас троих самый, самый.

Жан, в который раз умилялся парнями, и радовался, как он ловко всё устроил. Предстоящая ночь обещала быть интересной.

А вот разнежившийся Люк, вдруг вспомнил про подарок тайного друга. И понял, что это катастрофа. Он просил надеть его бабочку, а теперь Анри лично наденет на него свою. «Господи, ну и попал же я. Ни одному, ни другому, я отказывать не хочу, но как же быть? Может вообще не надевать ничего. Тогда обидятся оба. Чёрт!» Он заворочался в объятиях Дюпона, и тот стал поглаживать его спину. «Как хорошо вот так, в любимых руках. И как же грустно, разделять это всё тайнами».

- А что во второй коробке? – спросил Дюпон.

Жан протянул Ксавье свой подарок. Внутри оказалась электрическая фондюшница.

- Эмм, … а что это? – решил уточнить Люк.

- Ты любитель шоколада, вот его там можно плавить, и окунать в него всё, что душе будет угодно. Она универсальная. Ну, и за одно её можно использовать для сырного фондю, там вот ещё есть соусницы, чтобы дополнить вкус. Это понравится Анри. А я как любитель мяса, могу его там варить в бульоне, ну и чего ещё … фантазия … придумает.

Ксавье смотрел на него с недоверием.

- Так это мне? Или всем?

- Конечно тебе! Но как только тебе захочется порадовать нас, то и думать долго не нужно, - Тибо мило улыбался, будто вёл рекламную компанию.

- Ладно. Считай, уговорил. Давай дальше.

Следующим свои подарки получал Анри. Стоило только открыть крышку, как тут же комната наполнилась приятным ароматом трав. Перед ним лежала подушка.

- Она наполнена успокаивающими травами. Когда тебя мучают боли, и ты не можешь уснуть, она тебе поможет. Но если к ней добавить ещё и меня, то эффект будет потрясающий! – доходчиво разъяснил Тибо.

- Не сомневаюсь, - Дюпон снова улыбался.

Вторая коробка была нестандартная. Два метра в длину, и полметра в ширину, а вот высота всего сантиметров тридцать. Парен вопросительно посмотрел на Люка. Тот пожал плечами, давая понять, что ничего не станет говорить, пока Анри не посмотрит сам. Дюпон убрал крышку, и не понял, что перед ним. Это было нечто стеклянное, приятного зелёного цвета. Он стал подозревать, что это сосуд. И рисунок на нём намекал, что видимо, это … ваза?

- Ваза? – недоумённо спросил Анри.

Она была длинной, и вместительной. Задняя стенка в виде листьев уходила вверх, а впереди, такие же листья по-разному выгибались вниз.

На вопрос парня, Ксавье утвердительно кивнул.

- Невероятно! Но что в неё ставить? – не понял Дюпон.

- Когда у тебя будет армия поклонников, то ты не будешь задавать такие глупые вопросы, - Люк смеялся.

- Скажешь, тоже. Где ты её такую нашёл?

- Заказал, специально для тебя.

- Ну и фантазия, - заключил Анри.

Парни отнесли её к окну, задвинув, за кресло Ровера, и снова сели на ковёр. Пришла очередь Жана смотреть, что же приготовили для него. Первая коробка была почти пустой, но на её дне, как оказалось, лежал очень дорогой подарок. Когда Тибо развернул его, то был в приятном шоке. Позволить себе такое мог только Ксавье. Это был сертификат на обучение в Ле Кордон Блю. Он кинулся на шею парню, с безумной порцией благодарности.

- Я знаю, что ты раздумываешь, чем заняться дальше по жизни. И решил дать тебе шанс попробовать себя в кулинарии. Ты сможешь выбрать любой курс, или все сразу. И даже если после, ты не станешь шеф-поваром или кондитером, я не обижусь. По крайней мере сможешь баловать нас дома своими шедеврами, - так преподнёс свой подарок Люк.

Тибо даже не знал, что сказать. Ксавье угадал его желание, но сам Жан даже не смел мечтать о таком старте. Он размышлял, что его путь на кухню будет куда тяжелее.

- Это лучшее, что я мог получить, - парень расцеловал любимого.

- Тогда мой и открывать не стоит, - с напускной обидой, вдруг сказал Анри.

- Э, нет. Там же может оказаться, то о чём я даже и не мечтал, - возразил Жан, и поднял последнюю коробку.

Она была непомерно тяжёлой. Жан её с места так и не сдвинул, открывать пришлось там же. Это были книги. Причём на любой вкус, тут была и классическая французская кухня, и азиатская, и отдельно китайская. Это были десерты и хлебопечение, молекулярная кухня и чайная церемония. Технология приготовления шоколада, и секреты русской кухни.

Глаза Жана разбежались, и он не знал, что взять первым. Картинки пестрили аппетитными блюдами, и неимоверными презентациями.

- Парни, вы должны смириться с тем, что я теперь буду занят круглосуточно, - серьёзно объявил Жан.

- Мы предполагали, - ответил Дюпон, - но иногда же ты сможешь выкроить часок, для любимых.

Он притянул Тибо к себе за ногу.

- А пока ты ещё не пропал за всей этой кучей книг, позволь тебя потискать, - Дюпон сгрёб его в свои руки, и вместе с Люком, парни обняли Анри.

Но вдоволь намиловаться друг другом, парни так и не смогли. Вдруг в дверь позвонили, и на счастье Люка, именно он и пошёл узнать, кто там. Перед ним стоял курьер с праздничной коробкой. Ксавье прочитал карточку, и тут же улыбка сползла с его губ. Это был подарок Этьена. Закрыв дверь, парень поспешил открыть коробку, раньше, чем остальные увидят её. «Ну так, на всякий случай» подумал он, и не зря. Она была полна презервативов с разными запахами и эффектами. Записка внутри гласила:

«Несмотря ни на что, это было сказочно. Хочу больше и чаще. Сейчас твоя задача готовиться к конкурсу, но после твоей победы, я потребую оплату».

Люк озверел, но тут же опомнившись, остыл. «Парни не должны знать ничего». В коробке ещё лежала пачка трюфелей и виски. Ксавье мигом достал конфеты и бутылку, остальное убрал подальше. Когда он повернулся к любимым, на его лице снова сияла улыбка. Он показал конфеты, а бутылку убрал на кухню. Дюпон тут же открыл коробку, и спросил:

- От кого? – он поедал уже вторую конфету.

- От Моро. А с каких пор ты так полюбил трюфели? – поинтересовался Люк, видя, как Анри щурится от удовольствия.

- Так ты сам меня на них и подсадил, - Дюпон, сказав это немного преувеличил.

Трюфели стояли на столе всегда, но до того, как Анри стал получать такие же от тайного друга, он клал их в рот редко. А ведь утверждение вышло очень даже правдивое. (тут автор ненавязчиво подмигивает читателю))

Люк лёг обратно на ковёр, и положил голову на ноги Дюпону. Тот гладил его за ушком, и парень быстро расслабился, забыв все неприятности, что пережил сегодня.

Ожидая парней из душа, Жан решил закончить с посудой. По его возвращению Анри и Ксавье уже лежали в постели, но вместо того, чтобы настраиваться на романтичный лад, они обсуждали его будущее. Парни прикидывали в каком районе лучше открывать ресторан, и во сколько это им обойдётся.

- Эй, я ещё не пошёл в академию, а вы меня уже в шефы записали! – он стянул с них одеяло, и игриво заметил, - Мальчики мои, вы безупречны!

Ксавье тут же подмял парня под себя, и стал зацеловывать его грудь. Тибо смеялся, ему было щекотно, и он ёрзал, пока к нему не наклонился Анри. Он убрал волосы с его лица, и нежно поцеловал в губы. Пожалуй, Дюпон первым понял, что это время будет самым беззаботным и золотым. После Зальцбурга начнётся работа и учёба. Вероятно, что Анри познакомится со своим тайным другом, и они с Ксавье пойдут разными музыкальными дорогами. Времени друг на друга будет всё меньше, и нужно не упустить момент. Момент сблизиться, и узнать характеры, научится пониманию, и принятию. Он знал, что впереди их ждёт много трудностей, и сегодняшний день станет одним из самых ценных в его копилке.

Анри целовал Жана так нежно, как только был способен. Тибо притянул парня за плечи, и направил его губы ниже, туда, где только что оставил свой поцелуй Ксавье. Дюпон шёл по его следам, и в паху их губы встретились. Жан возбуждённо выгибался, когда горячие языки коснулись головки. Каждое прикосновение отзывалось жаром. Целуясь друг с другом, парни вылизывали член Тибо в самых чувствительных местах. Тот стонал, и сминал простыни. Жаркие губы всосали яички, и кто-то приподнял его зад. Шлепок по ягодицам, и снова влажно и горячо. Парень растянул себя сам заранее, и сейчас просто млел от того, как глубоко язычок пробирается внутрь. Его попку целовали, кусали и сжимали. И было всё равно, чьи это зубы, губы и руки. Просто хорошо, хорошо с ними, хорошо везде, а дальше будет ещё лучше.

Люк перевернул Жана на живот, и тот отставил попку.

- Анри, доверься моим рукам, - попросил Ксавье.

Парень молча кивнул. Тот велел ему встать, и поддерживая Дюпона одной рукой за талию, а другой под левую ягодицу, дал возможность Анри стоять на коленке. Член Дюпона вошёл в Жана, и нежные руки Люка стали задавать темп. Парень расслабился, и откинулся на его грудь.

- Ааах, глубже, Люк, хочу глубже, - стонал Тибо.

Откликнулись сразу оба, и каждый, ускоряясь, вжимался в другого. По их спинам стекал пот, а из члена Люка текла смазка. Он тёрся им меж половинок Анри, и был уверен, что скоро кончит вместе с парнями. Их дыхание участилось, и в бешеный ритм вошли все. Когда под его ладонью по животу Дюпона прошла дрожь, он понял, что пора замедляться. Сперма потекла наружу. Люк помог лечь Анри, и слизал её остатки с любимой попки. А вот сам Жан поспешил исполнить обещание Ксавье.

Он с замашками лидера, хлестнул его по заду, и велел явить миру аппетитную дырочку. Люк смеясь, принял непривычную для себя позу, и раздвинул ягодицы руками.

- Ах, ты мой сладенький, когда бы ещё я смог насладиться таким шикарным видом, - Тибо не мог нарадоваться.

Он страстно припал губами к своей «мечте». Жану хотелось, чтобы Люк никогда не забыл его ласки, и просил повторять её снова и снова. Он проявил всё своё мастерство, доводя парня до экстаза. И тот отзывался словами:

- Умо…помрочительно.

- Жан, ты … беспощаден.

И в заключении прозвучало:

- Как же это … круто!

Анри всё это время целовал его плечи и спину, подрачивая свой, снова встающий член.

- Готов, - призывно сказал Жан, повернувшись к Анри.

И повернул Люка на бок, чтобы Дюпон мог в него удобно войти. А сам пристроился к Люку, подставляя ему свою попку.

Ксавье вошёл в Жана наполовину, когда почувствовал твёрдый член у своей дырочки. Он выдохнул, и расслабился, как и велел ему ранее младший. Анри был очень деликатен, и Люк даже удивился, как приятно боль сочетается с истомой. Поначалу двигался только он, толкаясь вперёд, и насаживаясь на Дюпона. Парень нашёл в этом даже некое очарование, он и не думал, что так кайфово принадлежать кому-то, а не только брать. Большая ладонь Анри поглаживала его живот, и он окончательно влился в процесс. Люк прижимал его бёдра к себе, и тот понял, что может двигаться быстрее. Когда Дюпон вгонял по самые яйца, Жан стонал сильнее. Он весь дрожал. Рука Люка потянулась к его члену, и тот зажал рот, чтобы не закричать. Все чувства обострились, а в глазах плясали звёзды. Через несколько минут такого напора, он кончил. Люк дал ему облизать свои пальцы, и его самого пробила дрожь. Он совершил последние фрикции, и вскрикнул от глубокого резкого толчка сзади. Анри, уткнулся носом в его шею, и прошептал:

- Это было невероятно, любимый.

И Люк был с ним совершенно согласен. Теперь и он мог оценить горячую струю внутри себя. Парень не спешил вставать. Дюпон размазал остатки по его ягодицам, и обнял. Жан повернулся к Люку лицом, и победно выдал:

- Ну, что? Не зря я это всё затеял?

Ксавье ответил горячим поцелуем, и перевернулся на спину. Он крепко прижал к себе парней, и искренне ответил:

- Я люблю вас, мои дорогие. Всем сердцем люблю.

Слова были тихими, но прозвенели в каждом сердце.

После совместного душа, где оба хохоча, тщательно, почему-то тёрли именно Анри, парни ещё долго болтали о разной милой ерунде. И вдруг Люк вспомнил:

- Помнишь, я грозился отобрать у тебя самое дорогое?

- Конечно, - засмеялся Дюпон.

- Мне кажется у тебя уже ничего не осталось, всё твоё и так стало моим.

Жан смеялся громче всех.

- Ты прав, теперь и я сам весь твой.

- Значит я всё-таки тебя победил! – сделал логический вывод Ксавье.

- Как не крути! – подтвердил Тибо.

Утро Рождества настало внезапно. Ещё не рассвело, когда парней разбудил звонок в дверь. Жан подскочил первым, и обнажённый так и побежал к двери. Вернулся он тут же, и его лицо выражало недоумение.

Глава 12

- Там твой брат, - воскликнул он, глядя на Анри.

- Неужели? – оживился тот.

- Я встречу, а ты помоги ему одеться, - обратился Люк к Жану.

Сам Ксавье уже стоял в домашних штанах, и натягивал свитер. Он пригладил волосы, проходя мимо зеркала, и дверь открыл с ослепительной улыбкой.

- Сюрприз! – слышались крики за дверью спальни.

Дюпон изрядно нервничал. Всё случилось так неожиданно. Если бы не Тибо, он сам бы протез надеть не смог. Его руки потрясывало. Видеть брата на экране ноутбука, он уже привык, а вот так осязаемо – это было событием.

- Ну, чего ты? Всё же хорошо, - успокаивал его Жан, - Рождество – брат. Всё же логично. Мы твоя семья, и он твоя семья. Всё же так, как и должно быть.

Он поправил волосы парня, и заглянул ему прямо в глаза.

- Просто будь собой. Тебе не нужно производить на него впечатление. И Мелиса, если она любит Андре, значит и ты ей понравишься. На самом деле вы с ним очень похожи.

- Правда? – улыбнулся Анри, - я так отвык от всего, что ты называешь нормальным. Просто не знаю, как себя вести.

- Пошли. Ты на своей территории, и мы с тобой. Будь уверенней, - велел парень.

- Тебе бы тоже не помешало одеться, - смеясь заметил Анри, - а то твоя уверенность может смутить Мелису.

Жан направил взгляд на себя красивого, и согласился:

- Точно. Нужно быть скромнее.

Первым в гостиную вышел Дюпон, за ним следовал Тибо. Но как только Анри замер, не дойдя до брата всего метр, Жан вышел вперёд:

- Ваш приезд – это так неожиданно, но мы очень рады, - он пожал руку Андре, и поцеловал ручку Мелисе.

Анри стоял, и пристально смотрел брату в глаза. Они были всё те же. Такие живые, и такие родные. Он вспомнил детство, и былую привязанность. Перед ним стоял тот же мальчишка. Семь долгих лет разлуки, стирались как сон. Всего метр, и больше нет того кошмара. Младший шагнул навстречу, и старший крепко прижал его к себе. Он был на полголовы ниже, но всё ещё видел в Анри младшего брата, которого нужно направлять и оберегать. Они простояли так пару минут, и никто не смел сказать и слова. Жан потянулся за салфеткой, зная сентиментальность любимого, но парни удивили всех. Разомкнув объятия, они так звонко расхохотались, что остальные выдохнули, и заметно повеселели.

- Прости, что так рано, но мне не терпелось тебя увидеть. Мы решились на поездку внезапно. И …

- Ну, что ты? – перебил Анри старшего, - мы рады. Очень рады!

Тут все загалдели, усаживая гостей на диван. Ровер дружелюбно запрыгнул на колени к Мелисе, и облизывая её пальцы, по-хозяйски устроился спать.

- Соскучился по женскому вниманию, - пошутил Жан.

И возможно в другом обществе его шутку бы не оценили, но тут искренне смеялись все.

- А вы подарки, когда открывать будете? – глядя на пустоту под ёлкой, уточнил Андре.

- Так мы вчера их разобрали, - спешил рассказать Жан, - я сейчас вам покажу. Представляете, …

Тибо показывал вазу, затем фондюшницу, а потом принялся в красках расписывать кулинарную академию, в которой скоро будет учиться.

Люк понял, что и слова вставить не сможет, и решил, что чай сейчас будет самым уместным. Анри помог ему разложить десерты, и незаметно для остальных, они накрыли стол.

- Я за последние десять минут узнал о тебе больше, чем за все наши последние беседы, - сообщил Андре брату.

- Да, Жан – он такой, - улыбнулся Анри.

- И всё-таки возвращаясь к разговору о подарках, я хотел сказать, что мы вам приготовили кое-что.

Старший сходил в прихожую, и вернулся с пакетами. Первым он достал маленький свёрток, и протянул его брату.

- Надеюсь, это ещё в тему, - улыбаясь, говорил он.

Анри развязал ленту, и развернул бумагу:

- Ты запомнил?

В его руках была жёлто-белая футболка с фамилией «Дюпон» на спине, а ниже указан номер игрока – 3.

- Конечно! Я же обещал!

Младший повернулся к остальным, и объяснил:

- Я болел за него на каждой игре, - он указал на брата, - и так гордился его голами, что просил для себя футболку с его номером, чтобы все видели кто мой кумир.

Он рассказывал это так задорно, будто всё это происходит прямо сейчас. Все улыбались, и с интересом слушали истории о футбольных приключениях парней. Анри, с сияющими глазами, надел футболку, и не снимал её весь день.

Люку достался свитер с оленями, на что он рассмеялся, и заметил, что в Рождество оленей много не бывает. Жан примерил почти такой же, только со снеговиками.

- Только вот наши подарки немного запоздают, - немного сожалея, сказал Анри.

- А вот и нет, - успел вставить слово Жан, - я же не зря вчера всю ярмарку исходил.

Он мигом достал из вчерашних покупок разные нужные вещицы, что-то вроде турки, для заваривания кофе, и сушилки для обуви, деревянные фигурки оленей, под горячие чашки, и носки из овечьей шерсти. Ассортимент был большой.

- Выбирайте, - велел он.

И Андре с Мелисой серьёзно спорили, что им нужнее: сушилка для обуви, или зонт, который можно сложить в четыре раза, и он займёт в сумке минимум места. Тибо принял в этих спорах активное участие, но в итоге предложил им взять всё, что захочется. А Люк нежно обнял Анри, и прошептал ему на ухо:

- Я люблю тебя.

Парень поцеловал его ладонь, и ответил тем же. Сознание Ксавье больше не воспринимало ничего вокруг. Он видел перед собой Дюпона таким, каким тот ещё не был никогда. Настолько нежный и трогательным, что Люк ещё раз оценил: если бы не Жан, то он упустил бы этого парня, и никогда бы не стал таким счастливым, как сейчас. Он был уверен, что второго такого на свете не существует. Тут же вспомнил про незнакомца, и твёрдо решил, что найдёт его в Зальцбурге, и определит между ними чёткие дружеские границы. Любимых ему с лихвой хватит, а упускать такого друга нельзя. И хотя маленький влюблённый червячок подтачивал его уверенность, Люк предпочёл его не замечать. Ему резко стало неудобно сидеть, и парень вышел, чтобы принести конфет.

Жан спохватился:

- На сколько вы останетесь?

- Самолёт седьмого.

- Отлично! – воскликнул он, - значит королевский пирог на Крещение, мы съедим вместе. Втроём это не так интересно, как впятером.

- Это правда, - подтвердил Анри.

А вот Люк, снова задался вопросом:

- Что за пирог такой?

- Песочный пирог с марципаном. Первый кусок всегда отдавали нищему. В одном из его кусочков кто-то находит статуэтку короля, и становится королём вечера. Король имеет право самостоятельно выбрать королеву. А тот, кто находил в своём кусочке боб, оплачивал пирог или вино в следующем году. Весь смысл был в том, что бедняки и вельможи могли в этот вечер поменяться местами, – казалось, Жан знает всё.

- И что дальше? – Ксавье намеревался понять логику выбора.

- Не скажу! – засмеялся Тибо.

- Смотри, а то выберу королевой тебя, и будешь отдуваться за всех, - пригрозил ему Люк. Ему бы хотелось знать, зачем нужна королева, чтобы если понадобится, сделать правильный выбор.

- А ты сначала королём стань, там и посмотрим. Для этого, может, и не один кусок съесть придётся.

Жан уже был хорошо осведомлён, что происходит в городе, и точно знал, как развлечь гостей. А потому полторы недели пролетели весело и незаметно. Андре удивлялся, как изменился город за время его отсутствия, и заново открывал для себя Париж. Его девушка проникалась «французским духом», а Тибо развлекался от души. У Анри было чувство, будто он проживает не одно Рождество, а за все семь лет разом. Люк пытался расслабиться, но один раз, проходя мимо зала, глянул на окна второго этажа, и признался себе, что скучает по незнакомцу. В такие моменты, он неосознанно прижимал к себе крепче Дюпона, и признавался ему в любви. Это немного успокаивало его совесть. Потому что в этот момент он чувствовал, что его слова искренние, и сердце не лжёт. Заметив тоскливый взгляд Ксавье на окна, Анри спросил:

- Натерпится начать репетиции?

- Да. Есть немного, - честно ответил тот.

- Мне тоже, - Анри тоже был искренен.

Его не менее влекло узнать, как провёл каникулы его новый друг, и что между ними будет дальше.

И как бы весело не протекали праздники, последний день всё же наступил. Уже сутра Анри немного хандрил, представляя, как будет прощаться с братом. Андре также заметно приуныл. И весь день они говорили так, будто уже прощаются. Этот день Тибо решил сделать максимально домашним, и все блюда приготовил сам, подключив к процессу Мелису. И как оказалось, у братьев очень схожи вкусы.

Вечер был приправлен грустью до тех пор, пока Тибо не вынес пирог.

Он предложил разрезать его не на пять частей, а для пущего интереса, на двадцать.

- Приступим? – спросил Жан, ожидая старта.

Парень приготовился запивать всё чаем, чтобы поскорее съесть. Все согласно кивнули. И по команде каждый наугад вытащил по одному кусочку. Пирог был большой, и кусочки за раз не глотались. К тому же Тибо предупредил, что это что-то не очень большое, и лучше хорошо пережёвывать. Для честного соревнования, он не стал печь десерт сам, иначе бы, даже против воли запомнил бы, где лежит сюрприз.

Он жевал быстро, и тщательно, но ему немного мешал смех. Глядя на Мелису, трудно было сдержаться. Она, плюнув на все правила приличия, так быстро пропихивала в себя пирог, что он стал волноваться, за её здоровье. Девушка размазала марципан по своим щекам, и совершенно, не стеснялась этого.

Анри, зная, что по жизни сам не очень везучий, никуда не спешил. Он наслаждался вкусом, понимая, что максимум, что ему улыбнётся – это боб.

Люк пытался спешить, но был вынужден признать, что Жан всё равно быстрее.

Андре искренне хотел стать королём, и тщательно пережёвывал марципан, полагая, что спешка - плохой союзник.

Настал момент, когда уже все наелись, но так и ничего не нашли. На блюде лежало ещё пять кусочков. Взгляды Тибо и Мелисы встретились, и парень понял, что выбор он должен сделать прямо сейчас. Они одновременно протянули руки к одному куску, но Жан оказался проворней, и успел мигом положить его себе в рот.

- Вот, чёрт! – выругалась девушка, - Я уверена, это был он.

- Ага, - ответил Тибо с полным ртом, - он самый.

И улыбаясь достал изо рта маленькую фарфоровую статуэтку короля. Его счастью не было предела. Анри вздохнул, и пожалел, что съел так много. Люк разочаровано отложил всё, что не доел, а Андре сообщил, что у него – боб.

- Здорово! Тогда в следующем году, с тебя стол, - объявил Жан, - что является гарантом нашей встречи, именно в этом составе.

Анри улыбнулся. Думать о будущем в таком ключе, было приятно.

- Ну, что же, - «король» принялся сооружать из фольги две короны, - пожалуй ….

Все молча ждали его решения.

- Ребятки, - обратился он к Люку и Анри, - вы по жизни мои «королевы», - остальные громко рассмеялись, - поэтому …. Андре!

- Как Андре? А я? – воскликнула Мелиса.

- Прости, милая, но мне парни нравятся больше, - Жан расплылся в милой улыбке.

Он возложил корону на себя, затем на свою «королеву», и торжественно заявил:

- Я король! А потому сегодня я желаю и повелеваю, - и добавил в сторону Андре, - ну и вы, ваше величество, придумайте чего-нибудь.

И тут началось ….

Фантазии парней не было предела. Анри начал икать от смеха, когда Мелиса признавалась в любви Роверу, сидя на коленях перед его креслом. Она искренне клялась всю жизнь хранить ему верность, даже если он ответит отказом. Андре, как «королева», был призван ублажать «короля» массажем ног. Но он делал это так … не нежно, и не трепетно, что Жан от этой идеи быстро отказался. Ксавье и Дюпон изображали балерин, порхая по гостиной, при этом напевая «Марсельезу».

- Дрожите, подлые тираны, - пел Анри, с блаженным лицом, -

И ты, чужой наёмный сброд,

За ваши дьявольские планы,

Вас по заслугам кара ждёт!

Последнюю строчку они с Люком тянули вместе, перепрыгивая через хвост Ровера.

Веселье не прекращалось ещё долго, и когда, наконец, все затихли, чтобы перевести дух, на часах стрелки ушли далеко за полночь. Как не грустно, но пора было прощаться.

- Моим последним королевским повелением будет – просьба. Андре, я знаю, что ты намерен отказаться от отцовской фамилии, - от прежнего весельчака Тибо не осталось и следа. Он стал серьёзным, и трогательным, - и хочу просить тебя, этого не делать. Анри тоже Дюпон. И поверь, скоро он прославиться настолько, что первым Дюпоном, о котором будут вспоминать, будет именно он. Она снова станет достойной. Вы ведь последние из своей семьи. Не обрывай этой ниточки.

Андре молчал. Анри тоже. Он не ожидал от Тибо таких речей, и даже считал это слишком смелым утверждением, хотя в глубине души очень бы хотел этого.

- А, знаешь, Жан, ты прав. Я желал забыть родителей, но их и так больше нет. Нам повезло, что процесс не стал общественным достоянием, и своим детям я вряд ли расскажу эту историю. Но фамилию оставлю, как память о нашем счастливом детстве, и как веру в тебя, Анри.

- Спасибо, - младший не знал, что ответить.

Его накрыла волна благодарности, и наконец, это чувство, что у него есть семья проявилось.

- А у вас большие семьи? – вдруг спросила Мелиса парней.

Они замялись. Анри ответил за всех:

- У меня, пока самая многочисленная.

- Понятно, - девушка пожалела, что задела эту тему, но всё же продолжила, - это из-за вашей ориентации?

- По большей части, - ответил Люк.

- Да, - одновременно с ним, уверенно сказал Жан.

Возникла неудобная пауза. И неожиданно Мелиса улыбнулась.

class="book">- Ну и ничего. Мы вам столько племянников нарожаем, что вы ещё их имена путать будете.

Эти слова мигом исправили обстановку. И каждый невольно представил то, чего ему так не хватало в своей жизни. Люк уже уложил это в своём сердце, в раздел «забота и опека». Жан считал, что дети – это очень весело. Анри был уверен, что хоть один из них будет похож на него, а может даже кто-то проявит талант к музыке.

Когда парни ухаживали за Мелисой, помогая ей одеться, братья отошли в сторону.

- Пока я летел сюда, всякие мысли были. Но увидев всё своими глазами, понял, что ты действительно счастлив. И в твоём случае трое – это не слишком, - братья рассмеялись.

- Спасибо, что принял их. Они того стоят, - Анри обнял старшего.

К ним подошли остальные, и стали по очереди обнимать своих новых родственников.

План Люка провести Рождество по всем традициям, превзошёл все его ожидания. Увидеть Андре с Мелисой, и по-настоящему счастливым Анри, стало лучшим подарком.

Завтра вернуло парней в реальность, и Дюпон подумал, что она не так уж и плоха, чтобы хандрить. Он решил не спешить, и дать незнакомцу ещё один день, для того, чтобы оставить послание. Ведь утром Люк умчался репетировать, а значит у незнакомца есть в распоряжении оставшаяся часть дня. И в общем, он ждал чего-то милого, но явно не того, что прочёл.

«Я уверен, что непременно встречу тебя в Зальцбурге. Точно знаю, что смогу отличить твою игру. И надеюсь, при встрече, позволишь назвать тебя другом».

Уже по дороге домой, Ксавье вспомнил, что стоило для начала спросить парня о том, как он провёл праздники, а уж потом так решительно заявлять о себе. Но дело сделано, он только надеялся, что этот напор не испугает незнакомца.

Ещё от лифта, он учуял вкусный запах, исходящий из их квартиры. Жан провёл всё это время на кухне с книгами, изучая классические рецепты. Люк отведал первые пробы, и выдал свой вердикт:

- Чтобы так всю жизнь питаться, я тебе сеть ресторанов готов открыть!

Анри не знал, как реагировать. «Пришла пора принимать решения. Вот только, как? Чтобы я себе сейчас не надумал, всё может …, да нет, даже наверняка, изменится. Как распознать чувства к тому, кого толком не знаешь. Единственное, в чём я уверен, это то, что его музыка проникает мне в самое сердце. А ведь она – это и есть его душа. И если она так прочно живёт во мне, то и от него я отказаться не смогу. Ели Жан проявит понимание, то Люк напротив, очень ревнив. И пока не разберусь в этом сам, сказать ему мне будет нечего».

Уже вечером, нежась в объятиях любимого, Дюпон вдруг спросил:

- Жан, а когда ты понял, что влюбился?

- В тебя? Или в Люка? – уточнил с улыбкой тот.

Анри тоже улыбнулся.

- Расскажи про всё.

Вспоминая, как это было, Жан рассказывал с удовольствием и нежностью.

- Думаю, с тобой это произошло на том концерте, куда ты пригласил меня в нашу вторую встречу. Ну если не считать за первую, ту, самую в кафе. Я дремал ровно до того момента, как ты вышел на сцену. А потом я просто был покорён. Не влюбиться в тебя, было невозможно. Эта безупречная осанка… то достоинство, с которым ты шёл, …. Я следил за твоими руками, они замерли над клавишами…, а потом ты посмотрел прямо мне в глаза. И попал в самое сердце. Интересно, о чём ты тогда думал?

- Я играл только для тебя. Представлял твои глаза, - с улыбкой ответил Анри.

- Ты играл нежно, и проникновенно. Именно тогда я, наверное, решил, что тебе нужен такой парень как я, - смеясь, признался Жан.

- Такой, это какой?

- Весёлый, лёгкий, и … заботливый, - описал себя Тибо, - … я надеялся стать твоим вдохновением.

- Ты стал им с первой секунды, как я увидел тебя за прилавком, - Дюпон потянулся к его губам, и нежно приоткрыл их своим языком. Они были приятно мягкими, и тёплыми. Жан перехватывал инициативу, и поцелуй стал страстным, и долгим.

- А Люк? Как ты понял, что влюблён и в него тоже? – Анри пытался восстановить дыхание.

- После нашего первого секса. Он был одновременно и груб, и нежен. Его кидало в крайности, и я наслаждался этим. Но самое смешное, что во время секса с ним, я думал и о тебе. Вы такие разные, и, по моему мнению, очень дополняете друг другу. Меня влекло к вам обоим неодолимо. И я стал думать, как вас примирить, но повод появился сам собой. А вообще, меня удивляло, что он так давно с тобой знаком, как можно было тебя ненавидеть? А мог бы первым рассмотреть эту милую улыбку, - он медленно обвёл губы парня пальцем, - эти красивые глаза, - он коснулся их губами, - мог бы уже давно ласкать эту аппетитную попку, м-м-м ….

Жан потянулся руками под одеяло, а Дюпон громко рассмеялся. Он представил прежнего себя, и, как к нему подкатывает Ксавье.

- Боюсь, до встречи с тобой он бы не дожил. Нет, Жан. Объединить нас, мог только ты.

- Значит, моя принцесса, была недотрогой, - игриво спросил Тибо, забираясь сверху на парня.

- Пожалуй. Я был очень угрюмым и неприветливым, - сознался Анри, поглаживая талию Жана.

- А ещё холодным, и жутко самоуверенным, - добавил Люк, стоящий в дверном проёме, - чем очень меня раздражал.

- О, ты тут. Иди к нам, - позвал его Тибо, - и так, для статистики, расскажи, когда ты понял, что влюблён?

Люк забрался под одеяло, поближе к Дюпону, но вытащил одну руку, которой поглаживал щиколотку Жана.

- Я уже говорил, что Жан меня окончательно покорил, когда предстал в тончайшем шёлке. Его стройные ножки в чулках были восхитительны! Думаю, я влюблялся постепенно, разглядывая его, и пробуя на вкус. Я ведь тогда оплатил его на всю ночь только, чтобы насолить тебе, - признался он Анри, - но мне и самому понравилось. Когда я проснулся тем утром, то ещё долго лежал, рассматривая его лицо, и гладил по волосам. Во мне просыпался трепет, что было впервые. Мне захотелось накормить его завтраком, и проводить по-домашнему. Я больше не видел в тебе шлюху, - теперь Люк нежно смотрел на Тибо, - хотелось о тебе заботиться, и радоваться простым вещам. Я вплетал тебя в свою музыку.

Растроганный таким признанием, Жан протянул ногу к груди парня, и стал её поглаживать. Тот в ответ поднял его стопу, и расцеловал на ней каждый пальчик.

- А когда тебе понравился Анри? – Тибо ожидал не менее трогательного рассказа.

- Пожалуй первой весточкой стало его публичное признание. Я был вынужден признать, что у этого парня есть достоинство. Потом был этот тип в подъезде. Когда он достал оружие, я испугался за тебя, - посмотрел он на Анри, - не меньше, чем за Жана. В тот вечер эмоции зашкаливали, и я словно был в другой реальности.

- Мы все, - с улыбкой подтвердил Дюпон, вспоминая своё состояние.

- Потом я увидел твою ногу, и это перевернуло твой образ во мне, с ног на голову. Оказалось, что слабого и бездарного Анри, я придумал себе сам. Это подстёгивало идти меня вперёд. На самом деле ты очень сильный и глубокий.

Дальше всё происходило, как во сне. Я пошёл на поводу у своих желаний. Та ночь была безумной, и решающей. Испытав такие сильные чувства, отказаться от них уже было невозможно. Утром нас поглотили неприятные события, и времени что-то обдумывать просто не было. Ты уже стал частью меня, и я просто желал сохранить это. А каждый последующий день, только подтверждал мой выбор. Вот такая история.

Парни заслушались. Анри вообще забыл, зачем завёл этот разговор. А ведь, он хотел разобраться в своих чувствах к незнакомцу.

Жан слез с Дюпона, и нырнул под одеяло между парнями. Он положил их головы себе на грудь, и обнял обоих.

- Ну, а ты? – спросил Люк Анри, - когда понял, что любишь?

- То, что я влюбился в него с первого взгляда, - он указал на Тибо, - это вы прекрасно знаете. А вот ты, Люк, раздражал меня долго. Там, в подъезде, ты сделал шаг, чтобы закрыть нас, и это было неожиданно. Я всегда считал тебя эгоистом, но в той истории ты поступался всем. И я это оценил. И та ночь, действительно стала решающей. Я проникся тобой, а дальше всё пошло, само собой. Я уже не выбирал, я просто любил, и наслаждался. Всё, что раньше было ненавистным, стало привлекательным. И таким родным.

Анри провёл рукой по волосам Люка, и закрыл глаза.

- Я люблю вас, парни. И это чувство – лучшее, что есть в моей жизни, - сказал тихо Дюпон.

Через час Люк и Жан спали, а Анри всё раздумывал. Он уже чувствовал себя изменником, ведь теперь чётко понимал, что его чувства к незнакомцу также сильны, как и к парням. Теперь Зальцбург представлялся местом казни, и ехать туда совсем не хотелось.

Будто извиняясь за свои чувства, он стал ещё внимательней к любимым, и было ощущение, что Анри наслаждается последними днями перед расставанием. Жан списывал всё на волнение, а Люк, находясь в похожем состоянии, вообще ничего не замечал. Иногда его вид был более жалок, чем Дюпона, и Тибо изворачивался, как мог, чтобы подбодрить парней.

- Даже если вы займёте самое последнее место, или вас просто с позором выгонят из-за рояля, в чём я сильно сомневаюсь, - утешал парней Жан, - я любить вас меньше не стану. А всё остальное преодолимо. Это просто этап в жизни.

Анри переводил эти слова примерно так: «Ты мудак. Тебя так любят, а чем отвечаешь ты?» Он боялся ходить в зал. Его очень тянуло, но он стойко держался.

Люк каждый день клал перед собой обе бабочки, и мучился выбором. Завидев Дюпона, он прятал вторую, и был уверен в том, что никогда не посмеет надеть её. Но следующий день приносил новые мысли, и всё начиналось заново. Прибывая в постоянном напряжении, он понимал, почему его друг молчит, и смиренно ждал конкурса.

В аэропорту было так шумно, и так людно, что Жану сложно было сосредоточиться.

- Вы мне совсем не помогаете, - причитал он, - парни, ну придите уже в себя. Я понимаю, что вы волнуетесь, но, а если бы меня тут не было? Вы бы забыли и перепутали всё на свете. Анри, вот твой билет. Это твой, - обратился он к Люку, - пошли.

Парни рассеяно выполняли все указания Тибо, а тот не прекращал бурчать:

- Я вообще-то соглашался на двух самцов, сильных и брутальных. Я рассчитывал, что меня самого будут оберегать и лелеять. А вы уже месяц, как выпали из жизни. Даже секса нормального не было. Нет, я не жалуюсь, просто хочу получить обратно своего ненасытного тирана, - он ткнул в грудь Ксавье, - и своего нежного грубияна, - Жан толкнул Анри в бок, - тоже мне, принцессы.

Люк слушал через слово, но мысль о нормальном сексе уловил.

- Солнышко, после конкурса я возьму тебя так грубо, как только ты захочешь, - он положил руку на плечо парню, и чмокнул того в щёку, - потерпи немного. Ладно?

- Жду не дождусь, - буркнул Жан.

- Парни, - набрался смелости Анри, - я …

- Что? – Тибо ждал нечто похожее на речь Ксавье.

- Я …тоже в деле. Грубо… нежно… как захочешь, любимый, - по дороге Дюпон растерял всё, и даже не понял, в чём собирался покаяться, - прости, мозги совсем набекрень.

Жан рассмеялся.

- В деле он. А куда ты денешься? Смотрите, доиграетесь, что я сам возьму вас и грубо, и нежно, и …как захочешь, любимый, - спародировал он Анри. И тут же чмокнул его в нос. - Мы собирались после всего остаться на неделю в горах. Так вот я ожидаю, что мы проведём её очень, я подчёркиваю - ОЧЕНЬ романтично! Независимо от результата. Все услышали? – он огляделся.

Было похоже, что услышали все, но не всё. Он махнул на них рукой, и негромко сказал:

- А то мы с Ровером съедем. Сразу почувствуете разницу.

Анри с Люком переглянулись.

- Стоп, стоп, стоп! Это что за разговоры? – возмутился Ксавье, - Ну перегнули немного, это же не повод …

- Так значит вы меня всё-таки слушаете. Хотел проверить реакцию, - засмеялся Жан.

- Прости, мы исправимся, - спохватился Анри, и забрал у Тибо чемодан и сумку. Он только сейчас заметил, что идёт с пустыми руками.

- Тебе лучше не перегружать ногу, - Жан отобрал у него сумку, и отдал её Люку. Они зашагали быстрей, и через полчаса уже сидели в самолёте.

Тибо сел между парнями, и опустил голову на плечо Анри, Ксавье так же лёг на Жана. Дюпон протянул руку, обнимая Тибо, и его пальцы легко дотянулись почесать за ушком Люка. Тот поцеловал ладонь любимого, и устроился дальше принимать ласку. И если те оба смогли расслабиться, то Дюпон смотрел по сторонам гадая, этим ли рейсом летит его друг? «Кто он? Может, тот парень у окна? Вполне похож на музыканта. Хотя не так я себе его представлял. А как я его, вообще, себе представляю? Лучше бы он не приезжал. Нам ведь и так хорошо пишется.

А тебе не кажется, что Жан прав? Ты превращаешься в бесформенное нечто, а преподносишь себя, как мужчину. Если так пойдёт и дальше, то ты и сыграть не сможешь. Просто отпусти всё. Поступать по сердцу, будет самым правильным».

Анри закрыл глаза, и благополучно проспал три с половиной часа.

13

Люк настолько расслабился в самолёте, что уже идя по залу аэропорта, он всё ещё зевал. Анри тоже был несколько рассеян, и снова Жан взял на себя всё руководство. Он набирал номер такси, что довезёт их до отеля, и проверял, всё ли на своих местах. Не спеша парни двигались к выходу, как вдруг Ксавье заметил Моро.

Мужчина направлялся туда же. Ксавье понял, что они летели одним рейсом, но почему-то он его не заметил раньше. Эта вездесущее око раздражало, и Люк понимал, что за ним неустанно следят. Ксавье сожалел, что связался с ним, но вспоминая ту папку, понимал, что выбора у него, на самом деле и не было. Парень не стал с ним здороваться, а просто отвернулся в другую сторону. И там он заметил другую знакомую фигуру.

Это был - Кристоф Дюваль. Люк сделал вывод, что мужчина встречает важных гостей фестиваля, если лично явился в аэропорт. Его теорию подтверждали дорогой безупречный костюм, сидевший на мужчине идеально, и табличка в руках. Она была отвёрнута, и Люк не смог увидеть, что на ней написано. Проходя мимо Дюваль еле заметно кивнул, приветствуя парня, чему тот очень удивился, и кивнул в ответ.

- Это он тебе? – удивился Анри.

- Да, - нехотя ответил Люк.

- Вы знакомы?

- Только представлены, - Ксавье не желал обсуждать эту тему.

- Но он запомнил тебя. Это хороший знак, - хотел приободрить его Дюпон.

- Он ещё не слышал, как я играю, а это самое важное, - возразил Люк.

- Откуда ты знаешь? Может, он видел тебя где-нибудь ещё, - не унимался тот.

- Мне всё равно, - парень уже начинал раздражаться.

- Как так? А ты вообще знаешь кто он? – Анри стал подозревать, что Люк равнодушен по незнанию.

- Ну кто? – устало спросил Ксавье.

Он вовремя спохватился, что говорит с Анри, а злится на него совсем не за что.

- Кристоф Дюваль – один из самых известных пианистов тут, в Австрии. Он семь лет председательствует в жюри, и является соучредителем конкурса. И его мнение решает многое. Если Кристоф тебя запомнил, то повод был, просто ты о нём не знаешь. И это говорит о том, что он будет к тебе внимателен. Ты вообще интересуешься тем, что происходит в мире музыки?

- Нет. Я просматриваю состав жюри только тех мероприятий, где участвую. Зачем забивать голову ненужной информацией?

- Ну не сказал бы. Я вот, например, слышал его музыку, и мне она очень даже понравилась. Особенно ранние работы. А ты видимо, и участниками не интересовался, и не знаешь кто тебе конкурент?

- Так спокойней. Я рассчитываю на твою победу, остальное мне не интересно, - Люк посмотрел на Дюпона влюблёнными глазами, и тот не нашёлся что ответить.

В такси, они рассматривали окрестности. Жан комментировал свои впечатления, а парни молча думали, каждый о своём. Точнее, о своём друге, представляя, как пройдёт встреча.

И если парни ехали только на конкурс, то Тибо помимо романтики, желал насладиться местной кухней. Его целью была австрийская классика, и конечно же десерты. Он рассчитывал увезти с собой в Париж хотя бы несколько рецептов.

Конкурс начнётся уже завтра. И как ни странно, парней резко отпустило. Казалось, что им уже всё равно, что и как будет, но это было далеко не так.

Положив перед собой бабочки в последний раз, Люк решил: «Анри - вот он, прямо здесь и сейчас, любимый и родной. А мой незнакомец – может оказаться иллюзией и наваждением. Так не лучше ли поддержать то, что у меня уже есть?» Он уверенно сделал выбор, и со спокойным сердцем уснул.

Оставив все изыски на потом, парни легли спать пораньше. Только Тибо, возбуждённый впечатлениями, не мог уснуть. Он спустился в ресторан, и отвёл душу вкусным ужином.

Завтра наступило, и пора было парням, продемонстрировать свои таланты. Немного волнуясь, из отеля вышли заранее, и сидя в холле концертного зала, наблюдали, как прибывают по очереди члены жюри и участники. Дюваль проходя мимо них поздоровался, и Анри отметил, что у того очень обеспокоенный вид. Люк остался безразличен к мужчине. Он рассматривал других, и вдруг подумал: «какой же я болван!» Преподнеся бабочку своему тайному другу, он не догадался попросить надеть её сегодня, так как сделал это тот. А мог бы опознать его прямо сейчас.

Не желая сбивать настрой, они остались в холле, даже после начала. Моро был не доволен, что Люк постоянно пропадает, и игнорирует его просьбы. Он желал его сегодня контролировать полностью, и злился, что не получалось.

Первым играл Анри, и он не находил себе места.

Почему-то за него Люк волновался больше, и молча ходил хвостиком, желая поддержать. Возможно, потому, что мысленно уже уступил ему победу, считая, что сейчас этот шанс Дюпону нужнее.

Перед выходом, он всё-таки нашёл слова:

- Анри, играй для меня, ладно? Забудь обо всём, - он чмокнул его в губы, и услышал сзади недовольное «фу».

Парень и не заметил, что рядом кто-то есть, сегодня он не видел никого. Анри согласно кивнул, и вышел на сцену.

Он опустил взгляд на клавиши, и вдруг промелькнула мысль: «он с первых нот узнает свою мелодию, а я даже не увижу его реакции». В его голове мигом пронеслись картинки, как он нашёл нотный лист на полу, как вписывал в него свои мысли, и как друг отблагодарил его за хорошую работу, подарив эту самую мелодию. Он имел полное право представлять её как свою, но почему-то было немного совестно, что его имя под произведением единственное. Ещё раз посмотрев на Люка, он откинул всё, и наполнил себя теми чувствами, что поселились в его сердце вместе с парнями.

Ксавье услышав первые ноты, в голове началась неразбериха. «Что-то до боли знакомое …, не может быть! Откуда она у него? Я же подарил её незнакомцу! Он, что отдал её Анри? Они знакомы? Но это же как плевок! Он писал, что я узнаю его, когда услышу эту мелодию прилюдно. Вот, этот момент! Он же чётко дал понять, что исполнит её сам, и именно здесь… Я ничего не понимаю! Да ,что за бред? ….. Анри играет безупречно… но как …»

Он чувствовал себя обманутым, хотя в чём? Этого Люк пока не знал.

Дюпон сорвал аплодисменты, и поклонившись ушёл. Он собирался выплеснуть на Ксавье весь спектр своих эмоций, но не успел. Тот грубо схватил его за руку, и увёл в пустую гримёрку. Жан, спешащий поздравить парня, увидел всю эту картину, и пошёл следом.

Анри испугался. Взгляд Люка пылал гневом, таким он его ещё не видел.

- Откуда у тебя эта мелодия? – Ксавье пытался говорить спокойно, но был уже на грани.

- А, что? – с опаской спросил Дюпон.

- Она ведь не твоя! – сорвался парень, - Как ты мог присвоить чужое?

- Нет, уж постой! – возразил Анри, - половина нот в ней мои! Если хочешь знать, я написал её вместе с другим пианистом! И к слову, это было до того, как мы с тобой сошлись, - на всякий случай уточнил парень.

Люк запутался окончательно:

- С кем ты её писал?

- Я … мне не известно его имя. Знаю, это звучит глупо, …

- Боже! – Ксавье вдруг прозрел, - со мной ты её создавал! Со мной!

- Так это был ты? – округлил глаза Анри.

- Постой-ка, это значит, имея двух парней, ты ещё кому-то писал «Я скучаю, спасибо, что ты у меня есть!» - негодовал Люк.

- А сам-то, имея двух парней! покупал цветы со смыслом, и говорил: «Я не сдамся, я с тобой!» - нашёлся чем ответить Анри.

- А кто-то мне восхищённо отвечал, что «цветы прекрасны!» - упрямился Ксавье, - теперь я понял, почему ты отказался от них. Хотел скрыть эту связь от нас?

- Забыл, как писал, что скучаешь? Значит тебе с нами скучно? Да? – не признавал своей вины Дюпон.

- Если кто посмотрит повнимательнее, то увидит, что я сегодня надел ту бабочку, что подарил мне Ты! А не ту, которую … подарил мне …Ты, - уже тише закончил фразу Люк, понимая, что несёт бред.

- Я оценил! – рявкнул Анри.

Жан смотрел на всё это, и про себя называл их чокнутыми. Он смутно понимал, что они обсуждают, но кажется, суть уловил. Ведь помнил те корзины цветов, что в ревнивых побуждениях убирал со стола. И помнил, что они были от соавтора, о котором Анри особенно и не распространялся.

- Эй, о чём вы спорите? Ну влюбились друг в друга два раза, плохо что ли? Я бы на вашем месте радовался, что всё так совпало. Не придётся вести домой четвёртого, - его слова обратили на себя внимание. До этого момента парни его просто не замечали.

Люк не мог остановиться, он был разочарован. И не в том, что незнакомцем оказался Анри, это как раз было очень даже неплохо. Злил сам факт, что у Дюпона была тайна такого рода. О том, что сам находится в таком же положении, он и забыл. «Как я теперь могу доверять ему?» - эта мысль кололась, и не давала всё отпустить. Он с раздражением глянул на Тибо, имея в виду «как ты можешь защищать его?», и вышел прочь, резко хлопнув дверью.

- Что же я наделал? – Анри сел, и закрыл глаза.

Случилось то, чего он так боялся. И хотя соперник был только номинальным, это не снимало с него вины. Больше ничего не имело смысла. Он считал, что уничтожил свою жизнь окончательно.

- Перестань, - Тибо присел перед ним, и взял в свои руки его холодные ладони, - он остынет, и всё поймёт. В конце концов, он виноват перед тобой не меньше. Я просто не успел ему об этом напомнить. Пошли. Его выход следующий. Вы так долго готовились, пошли, послушаем.

Анри встал, и они вышли в кулисы. Он смотрел на Люка, как в последний раз, улавливая малейшие перемены в его мимике. Парень помнил на ощупь каждую черту, что видел перед собой сейчас. И знать, что эти губы тебе больше не улыбнутся, было невыносимо. Ксавье мельком глянул на парней, и встал из-за рояля. Он вышел на середину сцены, и объявил жюри, что будет играть пьесу, которая продолжает прелюдию, сыгранную Дюпоном. Моро посмотрел на Люка с недовольством, затем шепнул что-то соседу справа, а тот своему. Кристоф Дюваль, сидящий в центре председательского стола, что-то записал в блокнот, и стал ждать продолжения, не сводя глаз с Люка. Сидящие вокруг него перешёптывались, и наконец, вынесли вердикт:

- Играйте.

Люк, поклонился, и вернулся за рояль. Он закрыл глаза, и мелодия сама поплыла из-под его лёгких пальцев. Казалось, что он еле касается клавиш, и звуки рождаются просто из пространства. От волнения, Анри не понимал, что это значит. Ксавье привязал своё произведение к другому участнику. Это попахивало нарушением правил. И к чему был этот жест, он не соображал. А вот Тибо всё понял. Он улыбался, глядя на Люка. Это значило, что ему больше не нужна победа. Парень заявил о дуэте.

Анри внимательно слушал, и улыбался в тех местах, где Люк играл его поправки, и именно так, как он их задумывал. В его игре не было гнева. И надежда на примирение воскресла.

Когда Ксавье закончил, зал взорвался аплодисментами. Парень скромно поклонился и ушёл. После рассказа о Дювале, он обратил внимание на его реакцию, но понять ничего не смог. Лицо мужчины, как в начале, так и в конце, ничего не выражало. «Мутный тип. Должно быть Анри слишком хорошо о нём думает».

В кулисы Люк заходил с раскаянием на лице. Он подошёл к Дюпону, уже нежнее взял того за руку, отвёл в тихое место за сценой. Тихим оно было условно, там был слышен шум оркестра, который настраивался. Но зато не было слышно парней, которым крайне необходимо было поговорить. Жан всё также молча следовал за ними.

Ксавье положил руку на плечо Анри, а другой ладонью мягко поглаживал его щёку.

- Прости, я не хотел тебя обидеть. Я просто ревнивый дурак. Знаешь, как я долго мучился, тем, что проникся к незнакомцу? На самом деле, лучшего исхода и не могло быть. Согласен?

- Полностью. Я тоже погорячился. И я очень рад, что это именно ты. Мы ведь продолжим писать вместе? – Дюпон заглянул ему в глаза.

- Ну, конечно! Теперь я понимаю, почему мы так сошлись в музыке. Мы писали одни и те же чувства, проживая одни и те же события, - парни перевели взгляд на Жана. Он громко фыркнул.

- Вообще-то, жертва тут - Я! Это между прочим, за МОЕЙ спиной вы крутили роман друг с другом!

Парни испуганно переглянулись, понимая, что эта резкая перемена грозит обоим славной поркой.

- Умоляю, будь снисходителен, господин, - скорчил жалобное лицо Люк, и опустился перед ним на колени.

- Я так не умею, - Анри имел в виду, сесть на колени, - но тоже прошу великодушно простить его.

Дюпон стал целовать шею Тибо. А Люк посмотрел на него грозно:

- Ты смотри, какая невинность, - он встал с колен, и отвесил хороший шлепок по заду Анри, - значит это я соблазнил тебя? Ты между прочим, первым исправил мои ноты.

- Ну так, только слепой мог пройти мимо, не приложив к этому ужасу руку, - смеясь заметил Дюпон.

- Эй! Я всё ещё тут! – возмутился Тибо, - и я сменю гнев на милость, если только …

- Что? – в один голос, обречённо спросили они.

- Всю неделю …. Нет, не так. Всю ОБЕЩАННУЮ романтическую неделю вы будете говорить мне: «ДА»! – Жан говорил громко, и разборчиво, чтобы потом не было вопросов.

Выбора не было, пришлось соглашаться. Люк подошёл к Анри, и обнял его за талию.

Ксавье прижал крепко парня к себе, и тихо сказал:

- Помнишь, я грозился отобрать у тебя самое дорогое?

- Конечно, - с улыбкой ответил тот.

- Мне кажется у тебя уже ничего не осталось, всё твоё стало моим.

Анри засмеялся:

- Ты прав.

Жан поцелуем закрыл рот обоим, а оторвавшись, дал команду:

- Мальчики мои, хочу есть, срочно!

До оглашения результатов оставался час, и они могли бы пообедать, но тут у выхода их перехватил Моро.

- Люк! – окликнул он парня, - это что было? Ты в своём уме? Да я ….

- Отойдём в сторону, - спокойно попросил парень.

Они ушли за колонну, и Анри не мог видеть, что происходит. Но он подозревал, что ничего хорошего.

- Не переживай, - обратился к нему Жан, - Люк разберётся. Он теперь ваш дуэт так просто не отдаст, я уверен.

- Конечно, - ответил Дюпон, но волнение не прошло.

Люк же пытался говорить спокойно, чтобы не провоцировать мужчину.

- Это моя жизнь, и моя карьера. Я сам делаю выбор.

- Ты в этом уверен? А как же победа? Разве не за ней ты приехал?

- Мне всё равно, - Ксавье говорил небрежно, не вытаскивая рук из карманов брюк.

- После твоей выходки, я уже не могу влиять на решение судей. Мне еле удалось уговорить, чтобы тебе позволили сыграть, - Моро говорил тихо, но с напором.

- Я своё решение не изменю. Мы с Дюпоном теперь дуэт, и даже ты не сможешь повлиять на это. И кстати, договорная победа мне тоже не нужна.

- Посмотрим, - заключил мужчина, и ушёл.

Ксавье тяжело вздохнул, и вернулся к парням. Он знал, что так просто от Моро не отделаться. Но положить всему конец придётся. А вот как? Этого он ещё не решил.

Влюблённые подумали, что далеко не пойдут, и выбрали кафе рядом с концертным залом. Тут неплохо кормили, правда народу было много, и большую его часть составляли музыканты. Все вокруг обсуждали конкурс, и как только парни вошли внутрь, почти все разговоры сменили тему. Дюпон и Ксавье стали звёздами сегодняшнего дня. Это создавало некоторый дискомфорт, и быстро проглотив закуску, парни ушли.

Они нашли более тихое место, аж через три квартала. Теперь можно было спокойно вкушать основное. А вот когда пришла очередь десерта, Жан понял, что за эту неделю рискует поправиться. Глаза разбегались, но так как времени было в обрез, он заказал простой штрудель, оставив остальное на потом. Предвкушая, как будет не спеша, смаковать каждый из десертов. Парни последовали его примеру. Думая, что штрудель будет «простым», Тибо ошибся. Он был более изысканным, в сравнении с тем, что он пробовал ранее. Тесто было невероятно хрустящим, а яблоки потрясающе ароматными. Это стало истинным наслаждением. Парни ели медленно, улыбаясь, а Жан даже щурился от удовольствия.

Последний кусочек испортил телефонный звонок.

- Моро, - озвучил Люк, имя звонящего.

- Да, - ответил парень.

- Где вы шляетесь? – крикнул ему в ухо тот, - Бери Дюпона, и срочно сюда! Результаты огласят через десять минут!

- Нам очень сильно пора, - оповестил Ксавье парней, кладя последний кусочек … в рот.

Еле дыша, они остановились, как только впереди показалась толпа участников. Парни пристроились в самом конце. Было слышно, как на сцене объявляют разные номинации, и все вокруг галдели, отыскивая, озвученных музыкантов. Очень скоро дело подходило к концу, и Люк велел Дюпону пройти ближе к сцене. Он не сомневался, что имя Анри назовут последним. Но тот не желал отпускать его руку, и тащил парня за собой, раздвигая всех вокруг.

И наконец прозвучало имя Дюпона, но почему-то за ним последовала фамилия Ксавье. Парни растерялись, и остались стоять на месте. Кто-то толкнул их в спину:

- Идите, вас вызывают.

Парни неуверенно вышли к публике, и тут же их оглушил шквал аплодисментов. А дальше всё как во сне. Кто-то вручил им цветы и дипломы. «Дипломы?»

Анри первым понял, что они разделили первое место между собой. И вроде как названы «дуэтом». Это нарушало правила, но для них сделали исключение, по решению председателя жюри. Кристоф подошёл к парням, и пожимая руки, сухо сказал:

- Поздравляю.

Остальные же делали это более оживлённо, и с улыбками. Когда круговорот поздравляющих успокоился, парни вернулись в кулисы, и там их встретил радостный Жан.

- Это замечательно! Оба моих гения на высоте! Так и должно было быть.

Через пятнадцать минут парни уже повторяли свои произведения на бис. И когда мелодии звучали сразу друг за другом, было ясно слышно, насколько их работа была тонкой и музыкальной. Это отметили многие, и даже те, кто не слишком сведущ в музыке. Определённо, это был успех.

Впереди всех ждал приём в отеле «Шератон», что славился своей роскошью. Мероприятие проходило в одном из его ресторанов, который славился итальянской кухней, но сегодня это был фуршет. Ксавье мало интересовали еда и напитки, в отличие от Жана. Тот внимательно рассматривал каждую закуску, пробуя и анализируя все её ингредиенты. Анри прост скучал, единственное, чем он заинтересовался – это арфа, звучащая фоном. За ней сидел молодой мужчина, что было огромной редкостью. И он играл с таким отрешённым видом, будто не замечал никого вокруг. Дюпон слушал, и наслаждался нежностью мелодий.

Люк всё не мог поверить, что его ход сработал, и их произведения не разделили, а даже признали достойной работой. Он и раньше был уверен в себе и в Анри, но получить признание — вот так, это было здорово. Ксавье постоянно поглядывал в сторону Дюваля, но тот всё ещё не сменил своего выражения лица. Оно по-прежнему выражало ничего. Парням не давали покоя почитатели и доброжелатели, поступили предложения поработать в оркестре, сразу с нескольких сторон. Принимая визитки, они обещали подумать, но Люк заранее знал, что откажет им всем. Раскрыв тайну незнакомца, парни имели на руках целую программу. И конечно Ксавье весь вечер мысленно прикидывал, сколько будет стоить, воплотить это всё на сцене. Он уже видел афиши с их именами, и был уверен в успехе сего мероприятия.

Вечер прошёл быстро, и в конце Анри просто валился с ног от усталости. Его нога ныла, и Жан спешил отвести его в отель.

- Идите, а я задержусь, - сказал Люк парням, провожая их до такси.

- Зачем? – недоумевал Жан.

- Нужно разрешить некоторые вопросы с Этьеном, - обеспокоенно ответил парень.

- Ты переживаешь? Что-то серьёзное, - Анри хотел знать наверняка, что всё в порядке.

- Пустяки, - соврал Люк, и чмокнув обоих, вернулся назад в отель.

На пороге стоял Моро, и гневно взирал на происходящее.

- Ко мне в номер! Немедленно! – приказал он, и Люк понял, что время настало.

Он медленно шёл позади мужчины, раздумывая, что делать дальше. Идти у него на поводу, Ксавье больше не собирался, но и содержимое той папки выпускать наружу нельзя.

Его мысли прервал Кристоф, который вышел из второго лифта, и направился в ту же сторону, что и они. Люку стало не по себе, последние метры были самыми тревожными. Парень замедлился, но Дюваль всё равно его не обгонял. «Это, что ловушка?» - подумалось парню.

Моро открыл дверь, и заходя, рявкнул Люку:

- Входи!

Люк медленно сделал шаг через порог, тут же чужие руки втолкнули его внутрь, подгоняя, и дверь за спиной громко захлопнулась.

Глава 14

Парень оглянулся, за ним стоял Кристоф, и в его руках был пистолет. Люк сделал шаг назад.

- Тебе не стоит меня бояться, Люк. Я тут не по твою душу. Меня интересует тёмная душонка вот этого господина, - мужчина держал под прицелом Моро.

- Что за …, - хотел высказаться Этьен, но щелчок предохранителя его остановил.

- Тебе рассказать почему я здесь? Странно, что с твоей осведомлённостью, ты не в курсе, что я слежу за твоими делами. Хорошо. Ты тоже многого не знаешь, - последнее было обращено к Люку.

- Да, хотелось бы, хоть что-то понимать, - ответил ошарашенный событиями Ксавье.

Когда мужчина заговорил вновь, парень заглянул ему в глаза, и увидел там гнев. Они были темны и бездонны.

- Джонатан – был очень талантливым и хрупким юношей. Моро взял его под свою опеку, и вскоре мальчик пошёл вверх, обходя более опытных, старших товарищей. Которые к слову сказать, блистали не меньшими дарованиями. Успехи Джона, очень радовали его семью. Они доверяли Моро, и впустили его в свою жизнь слишком глубоко.

Но через какое-то время, Этьен попросил плату, за скорый взлёт, и для юноши, она оказалась непомерной. Он насиловал его регулярно, угрожая, не только карьерой пианиста, но и тайнами родителей, которые погубят их репутацию. Джон долго терпел, но тонкая психика сломалась. Парень просто выбросился из окна, и тогда заговорили, что он всегда был не стабилен. И вот снова «благодетелю» всё сошло с рук. Я говорю «снова», потому что это не единственный случай, когда он доводил юные таланты до безумия.

Я собирал эту историю по крупицам долго и тщательно. А ему всегда удавалось ограждать свою персону от всякого рода скандалов. Но эта ненормальная тяга к восходящим дарованиям, не укрылась от меня, - он уже обращался прямо к Моро, - и я стал пристально следить за тобой. Наблюдать и ждать. Ждать, когда ты совершишь ошибку. И ты её совершил, выбрав очередной своей игрушкой Люка. Тебе ведь, было невдомёк, что он мой сын.

Ксавье не мог сообразить, как ему на это реагировать. Он понял, что это правда, но образ отца мог быть каким угодно: слабым, жалким, глупым, никчемным, равнодушным, ….Каким угодно ,но не таким, как этот мужчина: смелым, дерзким, решительным, и таким успешным. Такой не мог оставить своего сына и любимую женщину.

На Моро эти слова тоже произвели впечатление. Он стал крутить головой, глядя то на одного, то на другого, пытаясь найти сходство.

- Об этом мы поговорим потом, - Кристоф кинул короткий взгляд на сына.

Парень молча кивнул. Вся эта история приобрела неожиданный поворот.

- Теперь это личное, - продолжил мужчина, - а за своих я горло перегрызу любому. Чем бы ты не держал Люка, я прижму тебя крепче.

Если по началу, Моро был удивлён осведомлённостью Дюваля, то теперь в нём появилась какая-то уверенность. Этьен тихо позвал:

- Макс!

Дверь спальни медленно отворилась, и оттуда вышел высокий накаченный мужчина в костюме. В его руках тоже было оружие, и направил он его на Люка.

- Я подстраховался, - с улыбкой объяснил Моро, - мальчишка больно строптив, и всякое может выкинуть. Оказалось, не зря. А так даже интересней. Состряпаем семейную историю. Как отец и сын впервые встретились, но так и не смогли найти общий язык. Напившись, отец взялся за оружие, и … дальше я ещё придумаю.

Мужчина открыл бутылку виски, что стояла на столе, налил полный стакан, и велел Люку:

- Пей!

Тот медленно подошёл, и взял стакан. Затем не оборачиваясь шагнул назад, и сделал глоток.

- Пей, Люк, не смущайся. Помнится, в прошлый раз ты хлестал виски, как воду, и был довольно бодр. А знаешь, Кристоф, - повернулся к нему Этьен, - твой сын жеребец. Он так отделал меня в тот раз, что я ещё долго сидеть не мог.

Ксавье поперхнулся, Дюваль остался невозмутим.

- Ты же в курсе, что он пидор? И живёт сразу с двумя парнями. Совсем не в пример своему безупречному родителю.

- Я не настолько свят, чтобы осуждать других, - ответил Кристоф, - вот только твоё пристрастие к молодым телам не даёт мне покоя.

- М-м-м, тебе бы стоило попробовать. Чем невинней дитя, тем приятней его плоть. Бархатная кожа, упругие ягодицы, а эти испуганные глазки? Ну как от такого отказаться? Они пахнут молоком, и так сладко стонут…

- Прекрати этот балаган, - спокойно попросил Дюваль, - к чему всё это представление с Максом?

- Советую, сдаться, Кристоф. Я ведь тебе не по зубам. Смирись. Я вот уже сожалею, что не собрал на тебя ничего. Как-то думал, но влиять на твоё окружение оказалось так легко, что ты мне и не понадобился. А жаль. Сейчас бы растоптал тебя, как таракана.

- Сожалею, Моро, но ты теряешь хватку. Ведь я не один следовал за тобой, но ты так вознесся, что не замечал очевидного. Макс, - обратился он к мужчине, - давай заканчивать, признание у тебя уже есть.

Макс опустил оружие, и достал удостоверение, на корочке Люк увидел французскую символику. Мужчина достал наручники, и надевая их на Моро, зачитал ему его права.

Дюваль подошёл к шкафу, и вытащил оттуда камеру, затем такую же достал из полки напротив, и третью снял с цветов из вазы.

- За эти дни тут побывало несколько твоих жертв, и этих видео будет достаточно, чтобы засадить тебя надолго.

Теперь Люк понял, почему не видел Моро в самолёте. Тот прилетел задолго до них, и видимо в тот день просто встречал кого-то.

- Ну вот и всё. Хотя, … , - он повернулся к Максу, и попросил, - я бы хотел получить все документы, что найдут при обыске, которые касаются Люка Ксавье. Сделай это для меня.

- Непременно, - ответил тот, и улыбнулся.

Теперь Макс стал похож на нормального человека.

Кристоф подошёл к сыну, и растерял всю свою уверенность.

- Думаю, нам нужно поговорить.

- Обязательно. Пошли к нам в отель. Парни будут волноваться, если я не приду на ночь.

- Хорошо, - легко согласился Дюваль. Он слишком давно мечтал об этом, и ему было всё равно в какой обстановке говорить.

Кристоф не отрывал взгляд от дороги, а Люк всё время смотрел в окно не моргая. Как только они переступили порог отеля, Люк предупредил:

- У меня нет секретов от парней. Ты не против, если они будут рядом? – парень спрашивал вполне искренне, он понимал, что ему может быть трудно будет принять всю историю его рождения. И желал, чтобы любимые были рядом. Они единственное, за что он мог держаться в этой реальности. Ну и пересказывать потом не придётся.

- Нет. Это полностью твоё дело.

- Скажи мне, - вдруг Люк повернулся к отцу, - а наша победа сегодня была честной?

Несмотря ни на что его волновал этот вопрос, может быть даже больше всего.

- Абсолютно, - на лице Дюваля заиграла улыбка.

Ксавье видел перед собой совсем иного человека, тот больше не выглядел надменным сухарём.

- Хорошо, а то Анри бы это сильно расстроило.

- А вы молодцы. Это было смело, и очень талантливо. Не буду приписывать себе никаких заслуг, но всё же мои гены немного в этом поучаствовали, - гордясь сыном говорил мужчина.

У самого номера Люк спросил ещё раз:

- Ты же точно, не против парней, ну и … их количества? – он должен был знать, что Кристоф не испортит встречу подобными вещами.

- Какое я имею право влиять на твою жизнь? – повторился Дюваль.

- Перестань давить на жалость, - смеясь сказал Люк, - я совсем не против, что ты это ОН. В смысле, что именно ты оказался моим отцом.

- Я рад, - выдохнул Кристоф.

- Но всё же горю желанием, выслушать твои причины: почему я рос нелюбимым сыном, - серьёзно добавил Ксавье.

И в его голосе Дюваль услышал угрозу. Он снова напрягся, и понял, что ещё предстоит доказывать своё право называться отцом.

- Непременно, -деловым тоном ответил мужчина, и Люк открыл дверь.

В номере тускло горел ночник. Жан сидел на диване, закинув ноги на журнальный столик, запустив руки в волосы Дюпона. Голова, которого вместе с подушкой расположились на ногах парня. Они тихо о чём-то беседовали, улыбаясь друг другу.

Услышав шум замка, Тибо повернулся в сторону двери.

- А мы решили тебя дождаться, - весело крикнул он Люку.

- Это правильно, - улыбнулся Ксавье.

Анри сел, Жан встал. Они вдруг заметили мужчину, и замерли, не зная, как реагировать. Парни уже были в пижамах, а тут такой гость.

- Спокойно ребят, визит не официальный, - всё с той же улыбкой говорил Люк.

- Но всё же! - возразил Анри.

- Можно даже сказать семейный, - намекнул парень, но никто ничего не понял.

Жан встал, и протянул руку Дювалю.

- Жан Тибо, - представился он.

- Кристоф Дюваль, - ответил мужчина, и добавил, - можно просто Кристоф.

Анри совсем растерялся. Ещё вчера, он рассказывал Люку насколько этот Кристоф значимая и уважаемая фигура, а сегодня, он перед ним в пижаме, и «можно просто Кристоф». В голове гулял ветер. Дюпон не знал, как поступить: он без протеза не сможет сам подойти к гостю, а сидеть просто неучтиво. На его лице было столько смущения, что Ксавье мигом сообразил в чём дело.

- Идём, - позвал он отца, - Анри сам не сможет встать.

Скрывать что-то не было смысла, и он решил сразу уладить неудобную ситуацию. Дюваль мигом заметил почти полностью пустую штанину, которую Дюпон заправлял в пояс, и догадался, почему парень не встаёт.

- Анри, не смущайся. Всё в порядке, - пытался Люк успокоить любимого, - присядь, - пригласил он отца.

- Анри Дюпон, - парень протянул руку.

- Кристоф, - мужчина накрыл его руку двумя ладонями, и с восхищением, добавил, - ты играл сегодня восхитительно. Победа заслуженно ваша. Я просто покорён вашими сочинениями.

- Спасибо, - немного заторможено ответил Дюпон.

Сегодня его реальность пошатнулась.

- Жан, закажи нам всем чай, пожалуйста. Разговор будет серьёзный, - попросил Люк.

Тибо кивнул, и выполнил просьбу.

Когда горячий напиток дымился на столе, а печенье ожидало своей очереди, Ксавье обратился к парням:

- Позвольте ещё раз представить вам нашего гостя. Кристоф – тот самый учитель музыки, без которого я бы не появился на свет.

- Что? – в один голос воскликнули Жан и Анри.

- Твой отец, что ли? – уточнил Тибо.

- Он самый, - подтвердил Люк, - я сам узнал об этом всего час назад. И мы ещё не говорили на эту тему. Я решил, что вы тоже должны присутствовать.

Дюпон был растроган таким доверием, но на всякий случай уточнил:

- А вы не против?

- Нет, - ответил мужчина, - и на Ты всё же будет удобней.

- Хорошо.

Кристоф сделал глоток горячего чая, и отвёл глаза в сторону.

- Я познакомился к Кларисой, сразу после их свадьбы с Александром. Они приехали к нам в горы на медовый месяц. Только он проводил его катаясь на лыжах, а она, бродя в одиночестве по магазинам. Девушка понравилась мне сразу, но наличие молодого мужа сильно смущало. Я несколько раз встретил её в городе, и в один из дней предложил подвезти обратно до деревни.

Она согласилась, и по дороге мы много говорили. Я не смог устоять. Клариса была так прекрасна, и так умна. Она была невероятно утончённой. У нас быстро закрутился роман. Клер говорила, что её брак фиктивный, и в общем всё указывало на это. Мы встречались два месяца тут, и наша связь продлилась ещё полгода в Париже. Я переехал туда за ней, ведь она уверяла, что любит меня. Но брак расторгнуть не может, родители не позволят. И я ждал. Смиренно ждал перемен.

Я много работал, пытаясь стать достойным этой девушки. Я был начинающим пианистом, писал музыку на заказ, и какое-то время, даже играл в барах по ночам, - Кристоф усмехнулся.

Сейчас его рассказ звучал нелепо, но тогда ему казалось, что он способен своим талантом заработать на достойную жизнь для своей семьи.

- А в моей версии, - отозвался Люк, - ты был учителем музыки.

- Это она тебе так сказала?

Парень кивнул.

- Не совсем так, но это и неважно …

- Неважно? – перебил мужчину Ксавье, - Это было единственным, что я знал о тебе. Моё единственное представление о том, кто ты такой. В моей голове ты был безвольным, и … слабым учителем музыки, который не смог отстоять любимую женщину и сына.

Анри погладил парня по плечу, призывая успокоиться. Люк говорил с обидой, и Кристоф вполне понимал его.

- Прости. Не буду обесценивать твои воспоминания, но всё же я собирался бороться за любимую женщину, а вот тебя в наших планах, пока не было.

Жан наблюдал за этими двумя, и видя, насколько схожа их манера общения, понимал, что Ксавье действительно сын своего отца.

Мы встречались уже год, когда я узнал, что у меня рак.

Анри прикрыл ладонью рот от ужаса, он то чётко мог представить, как болезнь может разрушить жизнь. Жану не терпелось услышать, как мужчина преодолел всё это. Люк же, уже ничему не удивлялся. Он понял, что не знал, и слова правды. Парень слушал историю, пытаясь представить, как это было. И вполне верил его словам, так как чётко узнавал в ней своих родителей.

- Я понимал, что надежды мало, и все планы больше не имели смысла. И прямо сообщил Кларисе в чём дело. Она ответила, что ей жаль, что она готова оплачивать моё лечение сколько потребуется. А большего я от неё и не ждал. Но и денег, конечно не взял. Клер не сказала, что беременна, и я просто попрощался с ней, предполагая, что навсегда.

- Узнаю свою мать, - хмыкнул Ксавье, - бросить такие деньги, ради любимого, это не про неё. Даже зная, что это конец, она должна была остаться с тобой! Странно, что она не избавилась от меня.

Анри всё время поглаживал спину парня, пытаясь его немного расслабить.

Мужчина не знал, что ответить сыну, и просто продолжил:

- Я был убит горем, и даже не допускал мысли, что смогу выжить. Вернулся в Австрию умирать, но моя мама была на это не согласна. Она подняла мой дух, и вместе со мной боролась с болезнью долгие три года. Они стали моим адом, и моим прозрением. Я очень изменился, и не был уверен узнает ли Клариса того Кристофа, что воскреснет перед ней. Но получилось наоборот. Она больше не была той Клер, что полюбил когда-то я.

Для неё я был уже мёртв. У них с Александром только что родился второй сын, и путём не хитрых вычислений, я понял, что ты Люк – мой ребёнок. Я был так счастлив, что совсем забылся, и пришёл к ней, с просьбой увидеть тебя. Клариса была холодной и даже агрессивной. Пригрозила, что если я устрою скандал, который заденет её мужа, то она уничтожит не только меня, но и мою семью. Я не мог поверить, что передо мной моя любимая Клер. Ещё несколько раз я пытался увидеть тебя, на что ответом мне стало покушение на моего отца. Это было предупреждением, и я не смог так подвести свою семью. Пойми меня, Люк, я не мог рисковать родителями и сестрой. Я успокаивал себя только тем, что в этой семье ты по крайней мере будешь иметь будущее.

- Как же она могла так измениться? – задумчиво спросил Кристоф.

- Ну, знаешь, - ответил Люк, - деньги меняют людей. А это были очень большие деньги.

Испытав на себе страх за близкого человека, Ксавье вполне мог понять отца. Он больше не винил его ни в чём. Парень не представлял, как бы сам поступил на его месте. Возможно Кристоф проявил больше смелости, чем смог бы он сам.

- Мне казалось, что я смирился, - Дюваль снова заговорил, - и я даже встретил женщину, которую смог полюбить. Она родила мне дочь. Да, Люк, у тебя есть сестрёнка.

Парень улыбнулся. Перспектива иметь семью выглядела заманчиво.

- Покоряя музыкальные вершины, я думал о тебе. Хотел стать достойным человеком. Фантазировал о том, что когда-то ты всё узнаешь, и сам найдёшь меня. И мне не будет стыдно назваться твоим отцом.

Тебе было восемнадцать, когда я впервые увидел тебя на конкурсе в Париже. Ты напомнил мне молодого себя. И я был жутко горд твоим успехом. Тогда я и узнал, что ты живёшь отдельно от своей семьи, и довольно самостоятельный. И я подумал, что ты не ищешь меня, потому, что не желаешь видеть. Мне дураку и в голову не пришло, что ты мог просто ничего не знать.

- А я знал. Всегда знал. И понимал, что именно поэтому Александр не любит меня. Я всегда был изгоем в этой семье, - в голосе парня сквозило разочарование.

- Мне жаль. Очень жаль, я был дураком, потому так долго ты не знал меня …

- Так что дальше? – не сдержался Жан.

- А дальше, я следил за твоими успехами, и мечтал познакомить с Бертой. Так зовут мою дочь. Но потом на горизонте появился Моро, и я плотно занялся его делом. На это у меня ушло несколько лет. Попутно, вливаясь в эту тему, я узнал, что ты гей.

- Что за история с Моро? – спросил Анри.

И Люк вкратце рассказал ему всё, не упоминая только о том, что между ними всё-таки что-то было.

- Почему ты молчал? – возмутился Дюпон, - Мы бы тебе помогли. Это хорошо, что дело не дошло до насилия!

- Чем? – возразил парень, - В это время напали на Жана, ты лежал в больнице. Мы бы всё равно не справились ещё и с ним.

- Верно, - ответил за Анри Жан, - Хорошо, что всё обошлось.

Кристоф поспешил увести неприятный разговор:

- И теперь я просто не мог подойти к тебе долгих пять лет, пока это дело не завершится. Этьен был нацелен на тебя давно, и нельзя было его спугнуть.

- А когда ты узнал, что он гей, как отнёсся? – поинтересовался Тибо.

- Я напомнил себе, что пропустил в его жизни всё, и не мне судить об этом. Вникая в подобные вопросы, я скоро изменил своё мнения о геях, хотя у меня его, наверное, и не было. Я просто о них не думал. Когда я стал общаться с молодыми мальчиками, то стал понимать, что это их природа. И она не делает их людьми второго сорта. Если бы не все эти полицейские дела, я бы никогда и не догадался, как много геев на самом деле вокруг. Они так тщательно это скрывают, что даже родители не знают своих детей. И это прискорбно, что молодые неокрепшие жизни вынуждены переживать всё в одиночку, и наживать понимание себя, часто горьким опытом. Поэтому, я только сожалел, что не могу поддержать тебя как отец.

Анри восхитили последние слова, и он с восторгом смотрел на Кристофа. Жан прискорбно думал о своей семье, а Люк думал, какой бы была его жизнь, узнай он отца раньше?

- И вот только сегодня я наконец, смог поговорить с тобой. Прошу, дай мне время, открыться тебе. Если ты примешь меня и мою семью, я буду по-настоящему счастлив. Берта и мама знают о тебе. Только вот маме я не говорил, что … ты гей. Она человек старой закалки, и …

- Я понимаю, - без тени обиды, ответил Ксавье, - я хочу познакомиться с ними.

Кристоф не мог сдержать улыбку.

- Завтра у меня ещё конкурсные дела, да и вам нужно отдохнуть. А послезавтра, я приглашаю вас в Гальштат. Я уверен, вам у нас понравится! И Берта будет очень рада!

- Сколько ей? – спросил Анри.

- Семнадцать, - ответил мужчина, - она тоже играет, и была сегодня в зале. Она видела тебя впервые, и сказала, что ты красавчик.

Все звонко рассмеялись.

- Мы с удовольствием поедем с вами, - воскликнул Жан, - ведь правда же? – он обратился к парням.

- Правда! – ответили те хором.

- Отдыхайте. Я позвоню тебе завтра, - стал собираться Кристоф.

Они обменялись номерами, и на прощанье Люк сам обнял отца, чтобы тот не сомневался больше, что имеет на это право.

Когда дверь за мужчиной закрылась, на парня тут же навалился Жан с объятиями, и утащил его поближе к Анри.

- Ну дела! – восхищался Тибо, - такое событие! Это конечно меняет нашу романтическую неделю. Но наш договор не отменяется!

Анри не сдержался, и поцеловал Ксавье в губы раньше, чем тот ответил. Люк повалил его на диван, и продолжил начатое с большой страстью.

- А я думал, вы устали! – возмутился Тибо.

- Кристоф меня взбодрил, - улыбаясь, ответил Ксавье, - усну я теперь вряд ли.

Анри снял с него пиджак, и велел:

- Иди в душ.

Сейчас Люк чувствовал, что наполнен жизнью. Все события дня и все волнения ушли далеко в прошлое. Он понимал, что готов к новой жизни. Осталось только завершить одно дело в Париже, и он свободен. Все надежды и мечты стали ближе, и пусть завтра они обрастут трудностями и препятствиями, но он будет готов преодолеть их все. Ради родных и любимых он будет стремиться выше. Он готов меняться сам, и менять всё вокруг.

Пока Ксавье мылся, парни переместились в просторную кровать.

- А представляешь, какими бы были наши праздники, если бы у каждого из нас была бы хоть маленькая семья. Сколько подарков покупать пришлось бы? А сколько готовить? - говоря это Жан прижался к груди Анри, и укутал обоих тёплым одеялом, - Хотя это я слишком замахнулся. Принять не просто геев, а троицу – это было бы тяжело для многих.

- Не грусти, Жан, - парень погладил его по щеке, - за одни только праздники, мы так расширились, что в следующее Рождество придётся выбирать куда ехать в первую очередь.

- Интересно, а мадам Дюваль очень строгая? Нам всем придётся притворяться только друзьями, это будет сложно, - чувствуя, что это попахивает разлукой и воздержанием, Жан потянулся к губам любимого, как в последний раз, - я же не смогу долго, без этих губ.

Он нежно и продолжительно целовал Анри, да так сладко, что у того уже поднимался дружок.

- А без этого, - Тибо потянулся рукой вниз под одеяло, - я совсем умру.

Его руки медленно ласкали головку, и парень под ним стал тихо стонать.

В комнату вошёл разгорячённый Люк. Он стащил одеяло с парней, и садясь рядом, торжественно возвестил:

- Я готов, мой господин. Желай!

Жан рассмеялся. Он уже готов был воспользоваться своей привилегией по полной. Тибо лёг между своими мужчинами, и направил их головы вниз.

- Два горячих язычка – это то, что надо, – прошептал он томно.

Намёк был принят, и парни с удовольствием прильнули губами к его плоти. Самые чувствительные места были обласканы одновременно, и со страстью. Жан решил сегодня взять всё в свои руки, и пользуясь договором, получить с парней обещанное: и грубо, и нежно, и … как захочешь, любимый…

Сначала, Тибо гладил Анри и Люка по волосам. Они нежно приближались к яйцам, уходя дальше, в глубину. И пока один полностью заглатывал твёрдый, и горячий член, второй раздвинув парню ноги, вылизывал дорогую ему попочку, аккуратно проталкивая пальцы.

В паху у Жана собрался клубок тягучего томления, от которого дрожь расходилась по всему телу. Он прижал голову Люка плотнее, и стал сам толкаться глубже, издавая стоны. Тот сжимал его ягодицы, и вдыхал возбуждающий аромат секса. Анри добавил третий палец, и Жан ускорился.

Когда Ксавье выпустил изо рта горячую плоть, Тибо расслабился, и заговорил:

- Обалденно! Хочу твою попку, Люк, повернись ко мне.

- Да, мой господин, - прошептал тот.

Парень принял позу 69, подставляясь под язычок любимого. В это время Анри не вынимал пальцы, а только больше углублялся, и надавливал. Тут его губы встретились с губами Люка, и они, целуясь, продолжали вместе ласкать возбуждённую головку. Жан с жадностью, и довольно пошлым хлюпаньем, проталкивал язычок поглубже в Ксавье, представляя, что скоро сам овладеет этим сокровищем. Он был уже на грани, и крепко хлопнув парня по ягодицам, велел ему подготовить Анри, а сам намеревался наконец, вкусить сладкий плод.

Люк встал на коленки, между ног Анри, и приподнимая его попку, спешил обласкать любимую дырочку. А вот Жан коварно водил твёрдым членом между ягодиц Ксавье, выдавливая смазку. Она была прохладной, и традиционно пахла мятой. Люк вздрогнул, когда парень приставил головку, и толкнулся. Раздвигая половинки, он сминал их, проталкиваясь постепенно, давал парню привыкнуть.

- Будь смелее, мой господин, - приглашая, стонал Ксавье.

Жан привык быть под самцом, и только сейчас возжелал примерить на себя другую роль. И нужно сказать, чувствовал себя отлично. Податливость парней возбуждала, и манила.

Тибо вошёл резко и до конца. Люк стонал громче, от чего Анри пробирала дрожь. Он чувствовал его влажный язычок, и прибывал в нетерпении, ожидая, когда сможет принять парня.

- Люк, я готов, - просил он.

Жан остановился, и позволил парню войти в Дюпона. Тот делал это деликатно, поглаживая живот любимого, иногда касаясь его губ. Одновременно, Ксавье подрачивал его член. Чувствуя каждую вену, огибая пальчиком все рельефы, он остановился на уздечке, и продвигаясь глубже, ласкал её, доводя Анри до пика.

Тибо вошёл в Люка снова, и тот подчинился его ритму. Жан сжимал ягодицы парня, нагибая того вперёд. Его фрикции были резкими и глубокими. Они сопровождались стонами обоих, что приносило Тибо огромное удовольствие. Люк сминал соски Дюпона, и чувствовал, как по его телу бежали мурашки. Стало жарко и душно. Анри хватал воздух ртом, его дыхание было рваным и частым. Жан ускорился, он делал всё ровно так, как любил принимать от парней. Он отпустил себя, и прижимал к себе Люка крепче. Громкие шлепки сливались со стонами, весь напор на себе ощущал Дюпон, и он же кончил первым. Ксавье размазывал его сперму по животу, чувствуя, как у самого всё дрожит. Как разряды тока, удовольствие пробивало до самых кончиков волос. Анри прикоснулся к его соскам, и тот с громким рыком кончил.

Его чувствительность зашкаливала, и то, что Жан творил с ним сзади, просто сводило с ума. Он лёг сверху на Дюпона, не в силах стоять на коленях. Тибо вытащил член, и надрачивая, поднёс его парням. Они, смеясь, ловили струи раскрытыми ртами, и после страстно целовались, пытаясь перехватывать инициативу.

- Жан, да ты настоящий самец! – восхищённо оценил Люк.

- Беру пример с вас, - целуя парней, отвечал он, - я ещё хочу!

- Видимо, я следующий? - смеясь спросил Анри.

- Конечно, моя прелесть. Тебя я тоже попробую, - Тибо помог встать любимому.

Ксавье встал на колени, подставляясь парням. Жан поддерживал Дюпона за талию, помогая держать равновесие, и тот медленно входил в пульсирующую дырочку. Ему нравился жар сжимающий член, и влажная прохладная смазка. Сладостная боль, возбуждала Ксавье, и он раскрылся полностью. Анри руками поглаживал его спину, и тем самым держал равновесие, чтобы дать возможность действовать Тибо, а тот раздвинув половинки, входил с вожделением.

Дюпон обвил ладонью плоть Люка, и ласково пропускал член, сквозь неё. Когда головка пыталась выйти, большой палец встречал её, и касался уздечки. Внутри всё горело, и выходило потом.

Жан прижимал Анри к своей груди, и они прогибались, вторя друг другу. Их движения были синхронны, и Ксавье ритмично подмахивал задом, насаживаясь поглубже. Тонкие пальцы Тибо ласкали грудь и живот Дюпона. Тот закрыл глаза, отдаваясь движениям, и чувствам. Люк принимал двойной напор со стоном, и широкой улыбкой. Жан чувствовал, что ему нужно, и вовремя ускорился, не давая напряжению уйти. Когда ритм стал жёстче, Анри держался только благодаря рукам любимого. Тибо чувствовал, что ведёт всех, и пытался продлить удовольствие, меняя темп и напор. Нега разливалась по дрожащим телам, и парней уносило прочь из реальности.

Не в силах сдержать импульс, Жан ускорился, вгоняя по самые яйца, а хотелось ещё глубже. Люк упал лицом в подушку, изливаясь в руку Дюпону. Тот вышел, и Ксавье повернулся к нему. Он взял горячую головку в рот, и отсосал всё до последней капли. Член всё ещё под натиском Тибо, совершал резкие толчки вперёд. И когда Жан остановился, Анри осел без сил, но всё же с жадностью вылизал всё, что выплеснул тот.

Уже в душе, Тибо всё же не мог изменить себе, и не отпуская парней, вылизывал их горячую плоть одновременно. Люк толкался и грубо, и нежно, и … как захочешь, любимый. Анри следовал за ним, принимая, горячие поцелуи, от которых парень еле держался. А тёплые струи воды, стекая по возбуждённому телу, ласкали не хуже любимых рук.

Эта ночь запомнилась парням не только встречей с Кристофом, но и новыми открытиями. В эту ночь они переступили какой-то новый рубеж, открывая новые грани друг друга.

- Жан! – шёпотом спросил Анри, - Ты спишь?

- Да, - так же тихо, ответил парень.

- Спасибо, это было великолепно. Я думал, что уже исчерпал спектр своих эмоций, но ты пробудил во мне новые, - с улыбкой, шептал парень.

- Мне тоже понравилось, - совсем тихо, отозвался тот.

- А я вообще в шоке, – спокойным тоном вошёл в беседу Люк.

- Я думал ты спишь, - тихо сказал Дюпон.

- Не могу. Слишком много впечатлений. Хотя и пошевелиться тоже не могу, - смеясь сказал Ксавье.

- Нужно поспать, - посоветовал Жан, - потому что завтра мы пойдём в город, есть конфеты «Моцарт». Если кто забыл, то отказов я не принимаю.

- Как скажешь, мой господин, - Люк перелез через Анри, чтобы поцеловать Тибо в губы, и попутно чмокнул самого Дюпона.

Тот укрыл всех одеялом, и обнял парней. Сегодня все были безоговорочно счастливы, предвкушая новые знакомства и встречи.

Глава 15

- Пора просыпаться, - шептал Жан на ухо Люку. Он провёл пальчиком вдоль лба, расправляя недовольные морщинки, потом нежно прикоснулся к векам, погладил щёки, и завершил свою ласку на губах парня. Тот не раскрывая глаз, расцеловал каждый из них.

- А что, если я встать не могу? – аккуратно спросил Ксавье.

- Придётся, милый. Хочешь, я тебе спинку помну?

- Хочу, - обречённо вздохнул парень, -я совершенно не выспался. А ещё мой зад, … он …

- У меня есть мазь, - шепнул Тибо, и достал её из своего рюкзака.

Он влез одной рукой под одеяло, и проделал всю процедуру не глядя. Люк поморщился, но сказал:

- Спасибо, мой хороший.

Его голос был по-прежнему сонным и вялым. Жан перевернул любимого на живот, и приоткрыв одеяло, стал делать массаж.

- М-м-м…, - простонал под ним парень, - как приятно! И запах, обалденный.

- Моя любимая лаванда, - презентовал масло Тибо.

Он проработал плечи и руки, а после просто ласково поглаживал тело. Немного погодя, Жан лёг сверху, и поцеловал Ксавье в ухо.

- Теперь точно вставай, - говорил он, доставая халат для Люка.

- Это просто мааагия, - зевая отозвался тот, - а где Анри?

- Пошёл за тем самым штруделем, - ответил Жан, держа халат на весу.

Люку оставалось только вставить руки. Что он и сделал.

- Он просто герой! - восхитился Ксавье, - Я в душ.

После довольно милого завтрака, парни собрались прогуляться по городу. Правда, перед этим пришлось поспорить, чтобы взять тёплый шарф для Дюпона, который и так надел свитер с горлом, и пальто с высоким воротником. Но, как всегда, прикрываясь заботой, тирания Ксавье взяла верх. То что погода здесь переменчива, стало решающим аргументом.

Пиная мелкие камешки по мостовой, Жан спросил:

- А почему по улицам разбросана галька? Я заметил, что она повсюду. Она застряла в моей подошве.

- Чтобы ноги не скользили, когда выпадет снег, - ответил Люк, - а весной её собирает специальная машина.

- Откуда знаешь? – удивился парень.

- У отца вчера спрашивал, пока шли к машине, - усмехнулся тот.

Он вспомнил ту неловкую паузу, которую заполнял глупыми вопросами, в том числе и о камешках.

- А ещё, - продолжил свои наблюдения Жан, - я смотрю, тут очень любят Моцарта? Куда ни глянь, всё названо его именем. Повсюду таблички: «тут жил Моцарт», «тут ел Моцарт», «эту кофейню любил Моцарт». Осталось только выяснить, с кем Моцарт тут жил, ел, и пил кофе. Как думаете, у него был парень?

- Кажется, мы пришли, - заметил Арни, оставив вопрос без ответа.

- Точно! – ответил Тибо, - в буклете написано, что только тут продают оригинальные конфеты «Моцарт», … еще с девятнадцатого века.

- Где ты его взял? – спросил Дюпон, - я не заметил.

- Конечно, ты же был, как тухлая рыба. А я вам в аэропорту зачитывал места, куда хотел пойти, – удивил всех Жан.

- Прости, - засмеялся Анри, - мы всё компенсируем!

- А как же!

Парни зашли в небольшую кондитерскую, и удивились ценам. «Моцарт» был поистине дорог местным жителям. Но Тибо так долго ждал этого момента, что Ксавье не мог допустить ни каких разочарований.

- Что внутри? – спросил Дюпон, глядя, как Жан поедает уже третью конфету.

- Марципан, - облизываясь, поделился тот.

Парням пришлось взывать к разуму Тибо, чтобы оттащить его от сладостей. На, что он собирался обидеться, но впереди маячила ярмарка, и Жан тут же переключился на покупки.

- Рождество продолжается, - усмехнулся Анри.

- У него просто не было детства, - улыбнулся Ксавье.

День прошёл весело, и немного сумбурно. Безотказные Дюпон и Люк потакали всем капризам своего принца, и к вечеру просто завалились спать. Они сделали это раньше, чем господин вышел из душа, и пожелать ещё хоть что-то просто не успел. По его мнению, парни так мило сопели, что он не решился их будить. Тихонько поцеловав их носы, он прижался к Люку, чтобы согреться, и быстро уснул.

Когда в обед Кристоф зашёл в номер, и увидел собранные чемоданы, то очень обрадовался. Стало понятно, что парни едут с ним на всю оставшуюся неделю. А значит, доверяют ему.

В машине Люк сел впереди, рядом с отцом, и всю дорогу выспрашивал о его семье. Оказалось, что младшая сестра Кристофа тоже пианистка, и преподаёт музыку в Вене. Её муж юрист, а сын будущий реставратор.

- Отец погиб десять лет назад. Он был спасателем, и вытаскивая в горах туристов, не смог вернуться сам, - с сожалением рассказывал мужчина, - а в остальное время он работал столяром. Вы должно быть не знаете, что у нас нет конкретной спасательной службы. И спасателем может работать любой человек с подходящей подготовкой. Государство выдаёт амуницию и инвентарь, но зарплату не платит. По сути они добровольцы. И когда поступает вызов, они бросают все дела, и мчаться на помощь. Все начальники, как правило, отпускают. Я бы и сам занялся этим, но у меня слишком много разъездов.

- Это очень странная система, - удивлённо сказал Жан, - никогда о таком не слышал.

- Ты ещё многому удивишься, - усмехнулся Кристоф.

Через пару часов, они становились на большой стоянке, и Кристоф объявил:

- У нас город в общем-то пешеходный, так что машину оставим здесь. А дальше пешком.

Оглядываясь всю дорогу по сторонам Жан говорил:

- Я будто на открытку попал! Какая красота.

- Это правда, - ответил мужчина, - китайцы, например, вдохновились, и построили у себя копию Гальштата.

- Обалдеть! – не уставал удивляться Тибо.

Он не ожидал, что эта поездка станет такой удивительной. Перед ним открылось озеро, окружённое скалами, а вдоль его берегов, словно нарисованные старинные деревянные домики, тесно прижимающиеся друг ко другу. Они были построены прямо на скалах, и каскадом спускались к озеру. Половина из них была выкрашена в яркие цвета, а покатые крыши разной высоты создавали какой-то свой неповторимый узор. Освещённый ярким солнцем, среди серых скал, город выглядел, как яркая палитра художника.

- Без разрешения мэрии, мы не имеем права ремонтировать фасады домов. Или переделывать их на своё усмотрение. Наш городок – историческая ценность, и нас обязуют сохранять эту старину.

Мужчина привёл их к большому трёхэтажному дому, выкрашенному в горчичный цвет. На его пороге, кутаясь в пальто, стояла девушка. При виде парней, она стала радостно махать им рукой. Жан первым поднял ладонь в ответ, а потом и все остальные с улыбками сделали то же самое. Ощущение, что его ждут с нетерпением, очень согрело Люка.

- Это Берта, - пояснил Кристоф.

Она была стройной, среднего роста, с длинными каштановыми волосами. Даже из далека Ксавье заметил, что она похожа на отца: те же благородные и утончённые черты лица. Берта не удержалась, и сбежала по ступенькам вниз, когда парни подошли ближе. Она кинулась в объятия Люка, и он, со звонким смехом закружил её. В глубоких карих глазах Берты, Ксавье сразу увидел что-то родное. И пусть они были кардинально разными: он блондин, она шатенка, но общие отцовские черты объединяли их. Девушка взяла его за руку и спешно увела в дом. Вещи, что нёс парень, взял его отец.

В доме было тепло и уютно. Хотя и выглядело это всё, как кукольный домик. Низкие потолки из деревянных балок, маленькие окошки в стене, разделяющей кухню и гостиную. В миниатюрных дверных проёмах высокие парни казались великанами. Всё смотрелось так, будто тут живут гномы. Учитывая, что изначально Гальштат был шахтёрским городком, в это вполне верилось.

Современная мебель и отделка удачно сочетались с элементами старины. Половина мебели была из дерева, и это создавало уютную и тёплую атмосферу.

Пока все снимали пальто и ботинки, из кухни вышла женщина, в переднике. Ей было за шестьдесят. Выглядела она бодро и свежо. Стройная, высокая шатенка всё с теми же карими глазами.

Поначалу Люк растерялся, увидев строгий взгляд, но через секунду женщина расплылась в улыбке, и он выдохнул.

- Это мама. Тереза Дюваль, - представил её Кристоф.

- А это наш Люк, - широко улыбаясь, отец подтолкнул сына к матери.

- Очень приятно, мадам, - Ксавье не очень представлял, что должен говорить, а потому поспешил представить остальных, - это мои близкие друзья. Анри Дюпон, и Жан Тибо.

Те раскланялись. Жан в своей привычной манере поцеловал женщине руку, и отвесил комплимент.

Она ответила любезностью на любезность, и пригласила всех умыться с дороги. Ужин был ещё не готов, и Кристоф занял парней, показывая дом, и рассказывая о местных традициях.

Берта не отпускала руки брата, и всюду следовала за ним, постоянно заглядывая ему в глаза, и ловя каждое его слово. Люк чувствовал себя более, чем странно. Под таким пристальным вниманием он всё время терялся, и нёс всякую чушь. Парню казалось, что она видит его на сквозь, особенно те моменты, что хотелось скрыть. И он переадресовывал вопросы Жану и Анри, пытаясь отвлечь от себя пытливый взгляд девушки.

- А мне тут нравиться, - заявил Жан, умываясь.

Наконец Люк расслабился, оставшись с парнями наедине. Тибо хлебнул воду из-под крана, и выдал свой вердикт:

- Вкуснотища! Где это видано, чтобы из крана текла горная вода?!

- И правда, вкусная, - подтвердил Анри.

Он набрал ещё раз полные ладошки, и поднёс их к губам Ксавье. Тот выпил, и восхитился:

- Обалденно!

Потом повернулся к парням, и сгрёб их в объятия.

- Я уж скучаю, - тихо высказался он.

У Жана с лица стекали капли воды, и Люк стал медленно слизывать их. Анри целовал шею Ксавье, и поглаживал встающий бугорок у того в паху. Жан затянул всех в поцелуй, и предложил немного пошалить. Даже если Люк поначалу и был против, то через минуту сопротивляться этим нежным рукам уже не мог. Тибо расстегнул ширинки на брюках парней, и опустился на колени. Дюпон продолжал целовать Ксавье, чтобы не стонать вслух. Потому что Жан уже вылизывал его член так сладко, что реакция была мгновенной. Он старался обласкать сразу обоих, работая активно и язычком, и руками. Люк разомлел, и уже еле держался на ногах. Чувства обострялись, и он утонул в своём возбуждении. Влажный язычок обводивший головку, обжигал. Время перестало существовать. Только нега и удовольствие. В животе потянуло, и дрожь прошла по всему телу. Дюпон держал его за талию, и крепко прижимал к себе. Он вылизывал шею парня, а другой рукой, задирая свитер, сжимал соски. Когда он кончал, Жан вылизал всё, и додрочил губами, оставляя Люка в полном понимании, что на сегодня он больше не способен ни на что. Анри излился щедро, и выглядел вполне бодрым. Жан вообще светился счастьем, вытирая сперму с губ.

- А ты? – спросил его Дюпон.

- А я без рук кончил. Штаны правда, нужно менять срочно, - он засмеялся, и взял в руки свитер, чтобы прикрыть недоразумение.

- Я, пожалуй, приму душ. В таком виде выходить в люди нельзя, - объяснился Люк.

Он уже раздевался, и попросил Тибо принести ему переодеться.

Парень думал, что принял все перемены легко, и трезво. Но это было не так. Только сейчас он стал осознавать, что с ним происходит. В нём смешались и боль от прошлых разочарований, и надежды на будущее, и бессилие, от понимания того, как бездарно текла его жизнь, до встречи с любимыми людьми. Он был на грани заплакать, но ещё были силы сдержаться. Намылив волосы, он тщательно промывал их, будто смывает тоску и горечь. А в конце решил добавить контраста, и сполоснулся холодной водой.

- Вот теперь порядок, - сказал он отражению в зеркале, и вышел к семье.

В гостиной было шумно. И конечно болтал без умолку Тибо. Ксавье заметил, как парень изменился за то время, что они вместе. Поначалу из него трудно было вытягивать информацию. Теперь же он сам делился со всеми своими эмоциями, да к тому же так ярко, что везде становился гвоздём программы.

Он простоял в дверях целых пять минут, наблюдая за всеми, пока его не заметила сестра. Она взяла брата за руку, и увела на второй этаж. Люк был немного смущён доверием этой девочки, но она так искренне выражалась, что хотелось доверять ей в ответ. Берта открыла дверь своей комнаты, и пригласила войти. Она зажгла свет, и парень увидел вполне себе обычную девичью комнату. Он никогда не бывал в таковых, но примерно так и мог её себе представить. Её полки были заполнены книгами, и всякой мелкой всячиной, которую можно собирать, наверное, только в таком юном возрасте. На стене, как и положено висели пару постеров, но на них Люк узнал известных молодых пианистов. Что очень позабавило его. А потом, вдруг, он повернулся, и увидел, что рядом с кроватью, у неё висит его фотография. Это было фото, из журнала которому он давал интервью о своих победах. Ему было уже примерно пару лет. Она засмеялась, когда заметила удивлённое лицо парня.

- Я всю жизнь знала, что ты существуешь. У меня целая коллекция, вырезанная из газет и журналов. Но эта мне нравится больше всех. А знаешь, оригинал намного лучше.

Её звонкий смех расслабил брата, и он стал осматриваться дальше. Как и во всём доме, потолки тут были низкими, прямо посреди комнаты по верху шла широкая деревянная балка. Девушка развесила на ней китайские колокольчики, которые нежно зазвенели, когда открылась дверь. Напротив, было чуть приоткрыто окно, и следующий дом стоял так близко, что с соседями напротив, можно было обмениваться не только улыбками, но и рукопожатием. И в том окне виднелся юноша. Люку показалось, что взгляд его недобрый.

«Может просто показалось?»

Берта, помахав ему рукой, захлопнула окно, и плотно задвинула шторы.

- Наш сосед. Больно любопытный.

Она села на кровать, и жестом пригласила Люка, сесть рядом. Он сел напротив девушки, и скрестил по-турецки ноги. Сестра взяла его за руки, и сказала:

- Братьям и сёстрам положено делиться секретами. Ведь так?

- Наверное, - ответил парень.

Точного ответа он не знал.

- Я могу спросить тебя? – неуверенно начала она.

- Конечно, - Люк ещё не знал, чем рискует, но был готов к сближению.

- Расскажи мне, как ты понял, что ты гей? Это не слишком бесцеремонный вопрос? Просто папа о тебе так много рассказывал, и мы будто уже знакомы, - она немного покраснела, - я спрашиваю не из простого любопытства, а хочу узнать тебя ближе.

- Тебе самой когда-нибудь нравился парень? – начал свой рассказ Ксавье

- Да, - уверенно ответила сестра.

- А что тебе в нём нравилось? – Люк говорил тихо и располагающе.

Это был самый подходящий тон для секретов.

- Ну, - задумалась она, - мне нравятся его глаза, когда он пристально на меня смотрит, я теряюсь. Нравится его смех, как он говорит, как убирает волосы со лба.

Берта показала этот жест, изображая парня, и они оба засмеялись.

- Как он ходит, и даже как икает от смеха, когда мы играем во что-нибудь.

Она вспоминала то о чём говорила, и её лицо стало очень радостным, и задорным.

- Не знаю. Это как-то всё вместе звучит, - закончила девушка.

- Вот и у меня так же. Я видел только глаза и улыбку, жесты и смех. Я восхищался тем, как он звучит, совершенно не обращая внимания на то, что он парень. Мне было пятнадцать, когда я стал восхищаться мужской красотой.

Люк говорил мягко, говоря о романтике, но это была малая часть его истории. Он не мог рассказать невинной юной деве, что в старшей школе, в общей душевой засматривался на члены других парней. Что когда все, смеясь, дрочили, говоря при этом о девчонках, он один возбуждался исключительно от вида тех самых парней. Что стал смотреть на их аппетитные попки. И представлять, чтобы он сделал, будь хоть одна из них в его руках. Его привлекали изящный прогиб спины, и тонкая шея. Стройные ножки, и хрупкие тела. Не мог открыть, что смотрел на бугорки в штанах миловидных сокурсников в консерватории, облизываясь и желая.

Однажды парень, заметивший такой взгляд, ответил игривой улыбкой, и пригласил его к себе. Тогда Люк и познал, всё то о чём мечтал. Он не влюблялся, а просто желал. И чем дальше, тем больше. Деньги отца позволяли, и он нанимал дорогих шлюх, которые хорошо знали своё дело. Секс помогал ему, когда он был зол, и он же становился выходом радости. И так было до того момента, пока он не заплатил за Жана. Но как такое можно рассказать Берте?

- Первым в кого я влюбился по-настоящему и был Жан. Мне захотелось заботиться о нём, и делать его жизнь счастливей. Всё просто. Так же, как было у твоей мамы с отцом, и так же, как у бабушки с дедушкой.

- А Анри? Какого это любить двоих?

Ксавье задумался.

- Понимаешь, сначала Жан полюбил отдельно меня, и отдельно Анри. Он говорил, что мы разные, но дополняя друг друга, в его сердце складывались в одно неразделимое целое. Я ведь знал Дюпона намного раньше, чем узнал его Тибо. Но он мне абсолютно не нравился. Однажды мы втроём попали в передрягу, и просто увидели друг друга с других сторон. Это нас сблизило, и мы действительно стали одним целым.

- И ты не ревнуешь их друг ко другу? – удивлённо спросила Берта.

- Наоборот. Если между ними что-то не так, я сам не свой, - искренне ответил Люк, - отец ведь любит нас обоих одинаково. Примерно и мы так же. Они просто мои родные люди.

- Обалдеть! – девушка была поражена рассказом.

- Ну а твой секрет? – напомнил Ксавье.

- Так ты его уже раскрыл. Ты единственный знаешь, что он мне нравится.

- Он – это тот сосед? – догадался парень.

- Да, - вздохнула она, - только он об этом знать не должен.

- Почему? – недоумевал Ксавье.

- Возомнит о себе много. Пусть лучше сам ухаживает и ревнует. Видел, как он смотрел на тебя? – вопрос она задала уже повеселее.

- Видел, - засмеялся Люк, - он бы во мне дырку прожёг, не закрой ты шторы.

Берта обняла брата, и сказала:

- Спасибо, что приехал. Я буду очень по тебе скучать.

Она поцеловала его в щёку, и опустила глаза.

- Эй, я же ещё не уезжаю! Не грусти. Мы будем приезжать к вам в гости, и ты можешь приехать к нам в любое время.

- Правда? – воодушевившись уточнила она.

- Ну конечно. Ты же теперь моя сестрёнка. Я и сам буду скучать. Отец ведь часто бывает в Париже, пусть берёт тебя с собой.

- Хорошо, - девушка обняла его за талию, а он погладил её волосы. Это было чертовски приятно, знать, что ещё одна душа дорожит твоим взглядом.

Когда они вернулись вниз, стол уже накрыли, и запах стоял неимоверно вкусный. Все понимали, что там наверху был серьёзный разговор, и просто ждали, когда молодые люди спустятся.

- Вы как раз вовремя! – отозвался Жан, - У меня уже слюни текут. Я срочно хочу всё попробовать.

- Ты прав, это жутко аппетитно! – подтвердил Люк.

- Налетай! – дал команду Кристоф, и стал накладывать рагу в тарелки парней.

Еда радовала своими вкусами, и Люк даже хотел положить ещё, но под строгим взглядом Терезы не решался. Берта догадалась почему он так вожделенно смотрит в сторону общего блюда, и сама молча наполнила его тарелку. Парень улыбнулся ей, и мигом справился с добавкой.

Постепенно еда исчезала с тарелок, а разговоры стихали. Ксавье всё думал: «почему бабушка на меня так строго смотрит? Неужели я ей совсем не понравился? Если так, то мне очень жаль».

- В каждой гостевой комнате по одной кровати, - шепнул Кристоф Люку.

- Жаль, - отозвался тот. Это слово так и застряло в его голове, - я уже отвык спать один.

- Мам, а может перенести кровати в одну комнату, в ту дальнюю. Там места много. Ночью холодно, весь дом всё равно не протопится. Парням так будет теплее, - вдруг предложил мужчина.

Люк поперхнулся. Мадам Дюваль посмотрела на внука, потом на остальных. Анри заёрзал, а Жан покраснел.

- Ты прав. Но всё же за дровамисходите сегодня, - ответила она.

Тибо под столом погладил коленку Люка, и ногу Анри. Берта заговорчески улыбалась, а Кристоф пытался придать своему выражению лица невозмутимость. Но как отметил его сын, раньше ему удавалось лучше изображать безразличие.

Закончив с трапезой, отец и сын собрались за дровами.

- А куда ехать? - недоумевал Люк.

- За городом есть хранилище для каждой семьи, и все берут понемногу. Хранить дрова в доме запрещено, сам видел, всё вокруг деревянное. Власти боятся пожаров. Мы ведь не просто захолустье, - он усмехнулся, - иногда количество туристов превышает количество жителей.

Они дошли до стоянки, и сели в автомобиль. Путь оказался недолгим, и через пятнадцать минут мужчины уже вернулись домой с дровами.

Но за эти пятнадцать минут в доме кое-что изменилось.

- Анри, - попросила Берта, - сыграй мне ту мелодию, что исполнял на конкурсе. Хочу услышать её ещё раз.

- Конечно, - с радостью согласился тот, - я даже научу тебя её играть.

- Ух ты! Сам маэстро разрешит мне её исполнять!

Они засели за фортепиано, а Жан решил, что поможет мадам Дюваль на кухне.

- Я помогу помыть посуду, если вы не против, - уточнил он, собирая тарелки со стола.

- Конечно сынок, пошли, - добродушно ответила женщина.

Пока мылась посуда, Тибо не переставал нахваливать блюда хозяйки, намекая, что не прочь получить рецепт, хотя бы одного из них. Немного освоившись под пристальным взглядом мадам, он решился на разговор.

- Мадам, а как вы отнеслись к тому, что ваш сын уехал в Париж? И эти новости о рождении сына?

- Мои родители воспитывали меня в строгости, и железной дисциплине. Мой отец был боевым офицером, и любил меня отчаянно, потому и не давал спуску. Так же и я держала своих детей в строгости. Учила отвечать за свои поступки, а прежде, чем поступать – думать. Но, когда Кристоф решил уехать в Париж вслед за Кларисой, я не была против. Видела, как он любит её, и, если бы стала удерживать, он бы просто зачах от тоски. К тому же он должен был сам разобраться - любовь это или нет, чтобы потом не винить меня за непрожитое. Кристоф – музыкант с тонкой душой, и так грубо сломать его, я не могла. Хотя, и понимала, что всё выйдет скорей всего, именно так. Может это и было моей ошибкой, но если он ни о чём не жалеет, то и я не стану.

Когда он вернулся со смертельным диагнозом, я сказала, что этому не бывать. И положила на его спасение всю душу. Я говорила ему, что он должен подняться, и побороться за свою любовь. Пусть я сама в неё не сильно верила, но если даже музыка не могла поднять его, то я была согласна и на Кларису. И знаешь, страх потерять сына сопровождал меня везде и повсюду. Это очень страшное чувство. Пережив всё это, узнать, что мой внук гей – не самое страшное в этой жизни. Пусть живёт, как знает, главное, чтобы был хорошим человеком.

Тут Жан напрягся. Оказывается, она уже давно в курсе, но молчит.

- Да, мой милый, я всё знаю, - объяснила она, увидев его смущённый вид, - я слышала, как Кристоф говорил об этом Берте. Почему я молчала, что знаю? Думаю, это не совсем честно с моей стороны, но я оставила путь к отступлению. Я не представляла, что за человек этот Люк Ксавье. Всё, что я слышала о его семье, мне не внушало доверия. Он хоть и мой внук, но воспитание могло сделать из него кого угодно. Я подумала, что пока не полюблю его всем сердцем, меня это не касается. И чтобы меньше травмировать Кристофа, я не хотела вкладывать это всё в свою душу. Он ведь тоже не был уверен, как его примет сын. Я просто отстранилась. Это Берта всегда верила, что её брат замечательный. А я вот сильно сомневалась.

- А теперь, - с надеждой спросил парень.

- Мне кажется, я смогу полюбить его. Он неплохой человек. Но пусть пока моя осведомлённость останется в секрете, ладно? Я ещё не готова к разговору с детьми, – она подмигнула Жану.

- Хорошо, - согласился он.

- Я вижу, что вы искренне заботитесь друг о друге. И что происходит в вашей постели, не должно меня волновать.

Жан покраснел. «Не дай Бог, ей увидеть это!» подумал он.

- Вам и правда, в одной комнате будет теплее. И я надеюсь на ваше благоразумие.

- Конечно, - смущённо подтвердил Тибо.

- А рецепт я тебе дам, - продолжила женщина, - будешь кормить Люка моей стряпнёй. Пусть привыкает к домашним вкусам. Я бы хотела видеть вас в этом доме чаще. Теперь он такой же ваш, как и мой.

- Спасибо, мадам, - искренне ответил Жан.

Вот это завершение разговора, было самым лучшим. Он был так рад, что тут же рассказал мадам Дюваль про свои планы стать поваром. Про учёбу, и перспективы после. И парень бы нашёлся о чём ещё рассказать, но тут вернулись мужчины с дровами, и все собрались в гостиной у камина на семейные посиделки.

Постепенно все переместились на ковёр поближе к огню, и осмелев, Люк сел рядом с Терезой. Берта приглушила свет, и в такой тихой домашней атмосфере было приятно говорить, и слушать откровения. Бабушка вдруг заговорила о муже, рассказывая о своей к нему любви. О том, как родились дети, и о том, как она долго переживала, что не успеет уже увидеть внука. Растроганный Ксавье положил свою голову ей на колени, и закрыл глаза. Она гладила его волосы, а Жан, воспользовавшись ситуацией снял с него тёплые носки, и нежно массировал ступни. И все делали вид, будто ничего такого не происходит, но Люк догадался, что смущаться больше не стоит. Его приняли безоговорочно.

Первым, что уже полночь заметил Анри, его нога уже давно сообщала, что пора снять протез и расслабиться. Кристоф разбудил дремлющую на его плече дочь, а Тереза, поцеловав внука, пожелала всем доброй ночи. На том и разошлись.

Парни тихонько сдвинули кровати вместе, и прижавшись друг ко другу, заснули абсолютно уставшие, но и не менее счастливые.

Утро прошло непринуждённо, и после завтрака Берта повела парней на местное кладбище. По сути, это был небольшой кусок земли, расположенный перед часовней св. Михаила. Она была построена впритык к скалам, и зимой, в отсутствии зелени, сливалась с ними своим серым цветом. Компания поднялась через узкий дворик по каменным ступеням, и вошла внутрь.

Девушка провела гостей мимо зала с иконами, и остановилась перед низкой деревянной дверью. У неё была старинная металлическая ручка в виде крючка с завитком. На самой двери, по центру, сверху вниз в виде плиток, были вырезаны черепа и кости, и что самое примечательное, у этих черепов были уши. И улыбались они ртами полными зубов.

- Это оссуарий. Вы уже знаете, что в городе мало земли, и кладбищу некуда расти. Поэтому с шестнадцатого века каждые десять пятнадцать лет кости умерших доставали из земли, и отбеливали на солнце. Потом художник наносил на череп рисунок, имя, и даты рождения и смерти. Сначала рисунки делались только чёрной краской. Позже использовали цветную. За доблесть рисовали лавры, красные розы – символ любви. Кости складывали тут, в часовне. Сейчас всё сами увидите.

Берта отворила дверь, и парни вошли в келью с низким арочным потолком. На противоположной от входа стене висело распятие, перед которым на деревянных полках горели свечи. Под двумя подсвечниками лежали старинные книги, их страницы были красными.

Жан поёжился, ему стало немного жутко. Ведь эти две полки продолжались по обе стороны у стен, и были полностью заполнены черепами. А под ними до самого пола, в безумно аккуратном порядке одна к одной были сложены кости. Всё это от парней отделяли только цепи, висящие, вдоль полок.

Берта негромко продолжала свой рассказ таким тоном, будто они гуляли по саду:

- Последний череп сюда положили в 1995 году, но так как дедушка погиб героем, его тоже было решено откопать. Смотрите.

Она указала на череп деда. Ксавье просчитал имя – Ален Дюваль. Его лоб украшали лавры, а над ними три красные розы. Ещё выше чёрный крест.

- Лавры – за спасение людей, а розы от нас.

Голос Берты стал тихим и грустным. Парни обняли девушку за плечи. Прижимая сестру к своей груди, Люк чувствовал себя очень странно. Он понимал её грусть, и жалел, что не знал своего деда. Видеть его вот в таком виде было неимоверно странно, но вместо жути он ощущал единение со своей семьёй. Ксавье думал, что стал бы совсем другим человеком, если бы вырос в этом городке. С отцом и бабушкой, с его женой и Бертой жизнь была бы совсем иной. Но тогда он вряд ли бы встретил Анри и Жана, а такого он себе представлять не хотел. «Выходит, что нельзя обесценивать свою жизнь, какой бы она не была. Ведь никогда не знаешь, куда она тебя приведёт. И вот я в этом городе с отцом, бабушкой и Бертой. Но только мои парни рядом, и это замечательно». Теперь он не променяет свою жизнь ни на какую другую.

Выйдя наружу, все с удовольствием вдохнули свежий горный воздух. Перед ними расстилалось прозрачное озеро. Рисунок скал в мельчайших подробностях отражался в его водах, и только белые лебеди нарушали его, неспешно плавая парами. Настроение резко поползло вверх, и Берта предложила:

- Пошли через площадь, купим сладостей. Бабушка конечно испечёт что-то вкусненькое, но я хочу конфет.

- С удовольствием, - поддержал её Тибо.

Она взяла Люка под руку, и весело болтая, повела парней по улице вдоль озера.

После обеда вернулся Кристоф, и обратился к сыну:

- Я не читал. И мне всё равно, что там, - он протянул ему папку.

- Спасибо, - ответил Люк, и вытащив бумагу из пластика, кинул её в камин.

Часть того, что там горело, он считал необходимостью, когда требовались крайние меры. Остальное стало грузом, тем за что всегда будет стыдно. Но всё это был он – его опыт, его характер, и его новый взгляд на жизнь.

- Я готов начать сначала, только где оно, начало? Не будь меня старого, не родился бы новый. Но как жить по-новому с грузом прошлого за спиной? - в глазах Люка стояли слёзы.

В камине горели все его убеждения, все страхи, и одновременно воскресала надежда на будущее в котором всё будет как следует. Любовь, преданность, творчество, и самое главное, во всём этом его будут сопровождать любимые люди.

Глава 16

После «ритуального» сожжения своего прошлого, Люк без сил завалился спать. Через час его разбудили парни громким смехом, и он спустился посмотреть, что же там происходит. На ковре в гостиной Жан, Анри и Берта играли в настольную игру. Завидев парня, сестра тут же включила его в игру.

Шла сороковая минута, а завершить игру так никто и не смог, Люк уже в который раз кидал кости, и всё никак не мог набрать нужное количество очков. И от отчаяния завёл разговор.

- Папа говорил, что Гальштат - шахтёрский городом. А что здесь добывают?

- Соль, - ответила Берта, и тут её осенило, - мы можем сходить в соляные шахты! Они открыты для туристов.

- С удовольствием! – поддержал её Жан.

- Без меня, - попросил Ксавье.

- Это ещё почему? – удивился Дюпон.

- Не вижу ничего интересного, - соврал парень.

- Он просто боится спускаться в копи, - догадался Тибо.

- Неправда, - тут же возразил Люк.

- Правда, правда! – продолжал разоблачение Жан, - Глаза почему отводишь? Я твою ложь за милю чую.

- Берта идёт, а ты боишься? – удивился Анри.

- Так она своё имя оправдывает, - привёл довод Ксавье, - Бернадет – значит смелая как медведь.

Все засмеялись, потому что девушка стала изображать свирепого медведя.

- А ты значит трус? – не унимался Жан, - Испортишь мне весь отпуск! Я работаю пять дней в неделю, без выходных …

- Ты прохвост! А куда ещё два дня дел? – протестовал Люк.

- Те два дня я тружусь на кухне! В академию нужно идти подготовленным! Всё только ради нашего будущего. Сам же обещал, на всё отвечать ДА, а теперь на попятную? Да я ради тебя …

- А как же Сэп? – Ксавье попытался перевести внимание на сестру, - ты его уже два дня игнорируешь!

- Он меня сегодня приглашал на прогулку, но я ответила, что всю неделю гуляю только с тобой, - заявила Берта.

- Бедный парень, он же там изводится от ревности! – возразил Люк.

- Так ты ему нравишься? – догадался Жан, - и он тебе, видимо тоже. А кто такой этот Сэп?

- Парень из соседнего дома, - объяснил Ксавье.

- Вообще-то, это был секрет, - недовольство девушки было адресовано брату.

- Ну прости. Им можно. Они же часть моего секрета, - нашёлся Ксавье.

- Ладно, - согласилась она, - только кроме них никому! И вы чтобы молчали! – и тут её тон сменился на игривый, - Сэп жутко к тебе ревнует.

Жан рассмеялся, а Берта вернулась к теме:

- Мы идём, и точка! Я ради тебя …

- Ладно, ладно, я пойду, - согласился Люк, - только не делайте из меня неблагодарного.

Девушка подмигнула Тибо, и добавила:

- Одевайтесь потеплее, мы будем гулять до ужина.

- Зря ты это сказала, - обречённо проговорил Анри.

- Разумная девочка, - не согласился Ксавье, и погладил её по волосам, - за здоровьем нужно следить.

- Почему только за моим? – возмутился Дюпон.

- Потому что оно самое хрупкое, любимый, - уровень заботы в его тоне просто зашкаливал.

Анри насупился, и отвернулся.

- Я собираться, - оповестила всех Берта, и вышла.

Жан повалил Люка на ковёр, и сказал:

- Мой маленький храбрец, я всё время буду держать тебя за руку, - и нежно поцеловал его в губы.

Рука Люка потянулась под свитер парня, и в это время из-за двери послышалось тихое:

- Ух, ты!

- Эй, - поднимаясь с пола возмутился Ксавье, - детям до восемнадцати такие сцены смотреть запрещено!

Анри расхохотался.

- Тебе ещё целый год подглядывать нельзя! – продолжил Люк.

- А вот и неправда. Всего три месяца осталось!

- Так это же совсем скоро, - обрадовался Жан, - уже подарок выбирать пора, а она молчит.

Берта показала язык брату, и убежала в свою комнату.

Ксавье лёг обратно, и заговорил:

- Сначала «ух, ты», а потом, глядишь, и рассказы писать начнёт. Писать о геях сейчас модно. И вы, между прочим, тоже станете её героями.

- Откуда знаешь? – удивился Тибо, - Читал?

- Нет! – со смехом ответил парень, - у меня в постели целых два гея. Я бы сам мог написать бестселлер, только он был бы эротического толка, и девочкам его читать было бы категорически нельзя. Я просто слышал разговоры первокурсниц в коридорах консерватории.

Анри снова был вынужден страдать от заботы любимого тирана, но даже это не смогло испортить его настроения. Когда компания подошла к фуникулёру, Люк немного притормозил. Жан взял его за руку, и крепко её сжал. А потом, оглядевшись по сторонам, предложил:

- А ведь можно же и пешком подняться. Наверняка это очень красиво.

- Можно, - подтвердила девушка, - если все «За», то пошли.

- Анри, ты как? – уточнил Ксавье.

- В норме, пошли.

Люк вздохнул с облегчением. Дорога и правда, была очень живописной. Виды на долину были прекрасны, с этой высоты город и озеро выглядели как открытка. Парни пообещали, что обязательно приедут сюда летом, чтобы увидеть это всё в ярких красках.

На пути им встретилась маленькая часовня покровительницы шахтёров – святой Варвары.

- Говорят, она тайно исповедовала христианство, и за это отец заточил её в башне. Но это не помешало принять девушке крещение прямо там. Разгневанный папаша отрубил ей голову своими же руками. За что принял кару – не сходя с места, он был убит молнией.

Пока Берта рассказывала, Жан представлял, как отец заносит над ним топор, обвиняя в распутстве с мужчинами, и его пробила дрожь.

- Всё хорошо? - спросил Люк, - ты бледный.

- Нормально, просто представил себе всю картину, - ответил н почти честно.

- Не думал, что ты такой впечатлительный, - улыбнулся Ксавье, и прижал его к себе.

До главного здания ребята поднимались по многочисленным деревянным ступенькам, и немного выдохлись.

В специальной комнате можно было оставить вещи, и надеть спецодежду. Это были оранжевые штаны и куртки. Люк настоял, чтобы Анри оставил на шее тёплый шарф, и как оказалось позже, не зря. В пещерах было прохладно. Гид вышел к ним одетый в нечто похожее, но его костюм был более нарядным. Парни присоединились к группе туристов, и послушали анонс всего пути. Звучало это всё интересно, и Жан уже сгорал в нетерпении увидеть всё своими глазами.

К шахтам нужно было идти через длинную деревянную галерею, половина пути в которой составляли опять-таки ступеньки. По итогу всех подъёмов, парни оказались на высоте 928 метров над уровнем моря, о чём возвещала ржавеющая табличка у входа.

Когда войдя внутрь, Ксавье увидел спуск, он громко рассмеялся, но его смех утонул в радостных криках и возгласах. Люди садились в желоб, и съезжали вниз прямо на заднице. Теперь он понял, зачем штаны были такими плотными. Впереди себя он посадил Берту, и крепко обнял её за талию. Анри с Жаном сделали то же самое, и друг за другом, парами съехали вниз. Желоб был довольно крутой, и по дороге ветер развивал их волосы. Девушка впереди визжала, а Люк просто улыбался. Он думал, что ради таких эмоций стоило сюда прийти.

Дождавшись всю группу, толпа двинулась вперёд. Поначалу вокруг были одни трубы. Им объяснили, что раньше для добычи соли использовали воду. Искусственные полости до потолка заполнялись пресной водой, и в них добавляли каменную соль, и нерастворимые добавки опускались на дно. А затем в варильне твёрдую соль восстанавливали путём испарения.

Парни шли, задирая голову, и рассматривая всё вокруг с большим интересом. Тибо, как и обещал, держал своего «храбреца» за руку, но тот увлечённый всем происходящим, забылся, и чувствовал себя комфортно.

Тут вдруг объявили, что группа пересекает границу с Боварией. На всём пути снова были деревянные ступени, и Люк стал переживать за Анри. Тот уверял всех, что ему вполне комфортно, и что ни за что не пропустил бы такого похода.

И снова на пути встретился ещё один деревянный желоб, и весёлый спуск повторился.

Наконец, все дошли до большого зала, где горели факелы, и был устроен небольшой кинозал. Деревянные скамьи стояли напротив большого экрана, где показали мультфильмы иллюстрирующие весь рассказ, что был озвучен по дороге. Включилась подсветка, и по стенам забегали странные цветные фигуры, изображающие древних людей.

Дальше по дороге встречались фигурки шахтёров и местных жителей, и в одном из стеклянных ящиков даже лежали череп и кости. А потом пошли сами пещеры. Здесь были следы старой горнодобывающей промышленности.

Спустились к настоящему соляному озеру, и вода в нём была настолько неподвижна, что было трудно определить границы, воды и суши. Всё это было превращено в настоящее световое шоу, и просто соль становилась чем-то загадочным, и даже инопланетным.

Оказалось, что в соли бывает много разных примесей, и она может разного цвета, а не только белого.

Назад ехали на специальном поезде через узкие тоннели. «Поезд» конечно сказано условно. Это были деревянные платформы на колёсах, по всей длине которых располагались деревянные скамьи. Они довольно быстро двигались по рельсам, и тут у Люка уже начала кружиться голова - слишком тесно было вокруг. Ему казалось, что стены сужаются, а потолок медленно опускается. Он закрыл глаза, а сидящий сзади Жан, обнял его за талию, и прошептал:

- Здорово было, правда?

- Правда, - подтвердил парень, и чмокнул того в щёку.

Они сидели в самом конце всей вереницы, и гомонящие впереди люди, уже не обращали на них никакого внимания. Сидящий перед парнями Анри был увлечён беседой с Бертой, и так же не видел, чем там занимаются остальные.

- Эта неделя – будто медовый месяц, - рассмеялся Жан, - только вот уединиться как следует не получается.

- Думаю, в Париже мы всё наверстаем, - улыбаясь ответил Ксавье, - ты не замёрз? Руки у тебя холодные.

- Немного прохладно, - сознался парень.

Люк взял его ладони, и стал согревать их своим дыханием. Так и доехали до выхода. Переодевшись в свои вещи, парни зашли в сувенирную лавку, и закупились солью и специями.

Назад возвращались на фуникулёре. Люк переживал, что Дюпон мог перенапрячь ногу, и больше не думал о своих страхах. Страх за здоровье любимого был сильнее.

Уже внизу, почувствовав усталость, Берта предложила идти прямо домой, и все были согласны. Тем более, что желудки просто кричали, о том, что хотят есть.

Уже перед сном, Жан признался парням, что боится встречи со своей семьёй.

- Скажи мне, - спросил его Анри, - ты честен, выбирая мужчин?

- Конечно, - удивился вопросу тот, - заметь, я в этой жизни не разочаровал ещё ни одну женщину. Тем, кто был в меня влюблён, я сразу говорил, что ничего не получится.

- Моя ты прелесть, - Люк поцеловал Тибо в губы.

- Это твоя природа, милый, - Дюпон гладил его по голове, - и пока ты уверен, что виноват перед ними, они всегда будут смотреть на тебя с высока. Ты вообще когда-нибудь чувствовал любовь своих родителей?

- Ну, может немного от матери, ещё до того, как родился младший брат, и до того, как в семье всё стало плохо с финансами. Отец никогда не замечал меня, хотя я помогал ему в магазине, и часто вертелся у него под ногами.

- Значит, они не разлюбили тебя резко, когда узнали, что ты спишь с мужчиной?

- Получается так.

- Следовательно, это обман, что твой образ жизни стоит между вами. Будь всё по-другому, наверняка бы отношения лучше не стали. Просто они нашли оправдание своему безразличию.

- Ты думаешь? – удивился таким словам Тибо.

- Да.

- Наверное, ты прав, - подумав ответил Жан, - и какой же должна быть наша встреча, чтобы просто простить друг другу обиды?

- Это ты уже должен решить сам, - вздохнул Дюпон.

- Люк, что ты делаешь? – спросил с улыбкой Жан.

Уже несколько минут, тот поглаживал его член, а теперь прильнул к нему губами.

- Не обращай внимания, это просто фоновая музыка, - оторвавшись от лакомства, серьёзно ответил Ксавье.

- Анри, ты это слышал? – Тибо прикрыл рот рукой, чтобы громко не смеяться.

- Я с ним согласен. И, пожалуй, мы сыграем в четыре руки, - Анри тоже нырнул под одеяло, и присоединился к Люку.

- м-м-м, - пытался сдерживать стоны Жан.

Сначала по его телу прошла нега, лёгкое щекочущее блаженство. Постепенно возбуждение нарастало, и губы, обхватившие головку, стали настойчивей. Люк обожал тот момент, когда член набухал прямо у него во рту. Он обводил языком все его контуры, и прижимал кончик к своей щеке. Дюпон вылизывал яйца, иногда проникая язычком между ягодиц. В какой-то момент, туда стал входить палец, и Тибо уже прижал к лицу подушку, чтобы заглушить стон. Палец так нежно продвигался вперёд, на нём оказалась смазка, и запах мяты, напоминающий теперь только об одном, опьянял, обещая море удовольствия.

И с этим решил помочь Ксавье. Он добавил свой палец, и теперь вдвоём, они с Анри имитировали все свои желания. Жан по шире раздвинул ноги, и сам насаживался на пальцы парней. Его живот волнами вздымался вверх, и член попадал прямо в горячее горло Люка. Дюпон притронулся к соскам, и всё тело обдало жаром. Они стали чувствительными, и просто горели в руках Анри. Он добавил ещё один палец, и услышал более громкий стон из-под подушки.

- Тише, мой хороший, тише, - губы парня прикоснулись к паху, и вылизав всё до основания члена, присоединились к своему партнёру. Люк целовал Анри, а тот лизал головку, которая была близка к разрядке. Пальцы продолжали входить глубже, и тело Тибо задрожало. Он несколько раз толкнулся в рот Дюпона, и обмяк, выпуская струю спермы. Парни вдвоём слизывали её отовсюду. И с тела Жана, и с губ друг друга. Пальцы покинули желанную дырочку, и Тибо убрал подушку.

- Парни, это было классно! – прошептал он, - как жаль, что я не мог кричать.

Люк поднялся к его губам, и упёрся своим стояком в его ногу.

- Позвольте и мне, - предложил Жан.

Он залез под одеяло, а парни легли близко друг к другу. Тибо слышал, как они целуются, и видел руки Анри, которые ласкали грудь Люка. Он возбуждался снова, представляя, как хорошо сейчас им. Но удовольствие любимых было на первом месте. И он прижал их члены друг ко другу, он не просто их лизал, и отсасывал, он тёр их друг о друга, и спиральными движениями надрачивал основания. Тела покрылись потом, и были очень напряжены. Жан дотянулся до смазки, и раздвигая ноги парней, намекнул на то, что хочет сделать. Анри ближе прижал к себе Люка, и стал сжимать ягодицу, раскрывая перед Тибо вожделенное место. Тот ласкал его губами, язычком, и только потом вошёл пальцем. Ксавье мычал от удовольствия.

Дюпон вылизывал его шею, покусывал мочку уха, и шептал разные глупости. Он надрачивал его член, пока Жан, добавив ещё два пальца, делал резкие глубокие движения. Люк решил, что пора и Анри подключить к процессу, и дав облизать ему свои пальцы, стал массировать любимое отверстие. Постепенно оно стало мягким, и раскрылось.

Сам Ксавье был на грани, а потому не сдержался, и резко вошёл в Анри пальцем. Тот похоже был доволен вторжением, и сам подавался назад, прося большего. Жан заботливо добавил парням смазки, и не вынимая пальцев из Люка, другой рукой присоединился к парню.

- Глубже, умоляю, - просил Дюпон, и Жан ускорился сразу с двух сторон одновременно.

Парни закрыли рты друг другу поцелуем, и еле слышно постанывали. Тибо почувствовал, как они стали дрожать, и снова усилил напор. Анри кончил первым, выплёскиваясь на живот Люка. Тот последовал за ним, и Тибо жадно слизывал всё, попутно облизывая головки членов. Потом он втиснулся на подушку между любимыми, увлекая тех в тройной поцелуй.

Немного отдышавшись Ксавье сказал:

- Простите, но до Парижа ещё два дня. Не смог удержаться. Мой господин доволен?

- Твой господин повержен, - признался Жан.

Парни рассмеялись, и Тибо вытер всех салфетками. Идти в душ в такое время, значило бы разбудить домашних. Потому они засыпали, наслаждаясь запахом секса, что витал в комнате, и были совершенно довольны таким завершением дня.

Следующие два дня прошли в том же духе. Днём парни веселились с Бертой, и забывали в это время обо всём. Вечерами обсуждали с Кристофом будущее, и он настаивал, что возьмётся за этот проект. И хотел бы лично продвигать это мероприятие. Он напомнил, что конкурс уже запустил процесс, и нужно вовремя успеть с программой. Когда он услышал, что она уже есть, то был приятно удивлён.

А Люк был счастлив такой поддержке, и не потому, что Дюваль – значимая фамилия в этой сфере, а потому, что его семья рядом. Теперь можно спокойно писать музыку, зная, что за твоей спиной надёжные люди.

Но к сожалению, всё изменилось уже через неделю.

А пока парни прощались с Гальштатом, как с родным домом. Тереза провожала всех, как заботливая мама, и Жан растрогался, он сказал, что теперь это место будет считать своим родным. Берта не могла отпустить руки Люка, и провожала его до самой машины. Он смахнул с её щеки слезу, и нежно погладил по волосам.

- Не грусти, мы скоро увидимся. Отец будет привозить тебя в выходные к нам. Я тебе ещё успею надоесть.

- Хорошо, - тихо ответила она, - я буду скучать.

- Я тоже, - сказал парень и отвернулся.

Он не хотел, чтобы девочка видела его слёз. И сам он не ожидал от себя такой сентиментальности. Анри, и Жан всё понимали, а потому ехали до аэропорта молча, поглаживая ладони друг друга.

После тёплого уютного дома, квартира уже не казалась парням такой уж замечательной. Но через пару дней привычных дел всё стало входить в обычный порядок. Только вот присутствие Кристофа добавляло в обыденность праздник.

В городе выпал снег, и серые улицы засветились белизной. А по вечерам он так задорно искрился под светом фонарей, что парни даже вышли пару раз на прогулку, чтобы насладиться зимой.

Жан стал ходить на занятия в академию, и под впечатлением без умолку рассказывал разные кулинарные истории. Анри и Люк уже вместе репетировали то, что написали ранее, и ходили на прослушивание небольших оркестров, которые им устраивал Дюваль. Они выбирали тех, с кем смогут сыграться, и представить себя миру.

В один из вечеров, Анри и Люк работали дома, когда их прервал звонок Дюваля.

- У меня плохие новости, - сказал Кристоф.

Его голос был настолько подавлен, что Люк испугался.

- Что-то дома? - спросил он.

- Нет. Но это коснётся всех.

- Ты где сейчас?

- Стою у твоего дома. Просто хотел поговорить с тобой наедине.

- Сейчас.

Парень мигом оделся, и хотел уже выйти молча, как Анри остановил его.

- Ты куда?

Люк попытался улыбнуться беззаботно, но любимый раскусил его сразу.

- У тебя проблемы?

- Ещё не знаю. Отец звонил, у него какое-то срочное дело. Я позвоню, как закончим.

Он поцеловал Дюпона, и вышел. Анри остался недоволен ответом, и немного переживал.

Сидя за самым дальним столиком в кафе, Кристоф всё никак не мог начать разговор.

- Я между прочим волнуюсь, - напомнил ему сын, - может уже расскажешь?

- Моро всеми силами пытается выкрутиться.

Люк вздохнул. Вот было у него чувство, что всё слишком быстро кончилось.

- И …? – спросил он.

- Его адвокат подаёт встречный иск, за клевету.

- Против тебя? – догадался Люк.

- Да.

- И чем нам это грозит? – парень не уверен был, что хочет знать, но деваться было некуда.

- Или я проиграю, или тебе придётся выступить свидетелем, и подтвердить, что он заставлял тебя …. Это повлечёт за собой разговоры, и поднимется грязное бельё. Скорее всего, всем станет известно, что ты гей, и что живёшь с Анри. Может быть Жана удастся оградить, но тут всё возможно. Рисков очень много.

Люк закрыл глаза. Меньше всего он хотел подставлять парней, а сдаться, и оставить отца одного на растерзание этого извращенца, было бы гнусным предательством. Вспомнились слова Александра: «живи, как знаешь, только не позорь мою фамилию». Он громко рассмеялся. Но смех этот был слегка истеричный.

- Думаю нам нужен толковый адвокат, - таким был его вердикт.

- Спасибо за поддержку, - только и мог ответить мужчина.

Домой Ксавье брёл медленно. Он забыл позвонить Анри, и вообще идти домой было немного страшно. Парень уже чувствовал на себе клеймо, и представлял, как его публичное признание переживут Тереза и Берта, а вернее их окружение.

Люк купил пачку трюфелей, и открыл её, не дойдя до дома. Три раза он обошёл свой двор кругом, и наконец поднялся на этаж. В открытой двери стоял Дюпон. Его укоризненный взгляд буквально приклеил парня к полу.

- Прости, я задержался, - начал оправдываться он.

- Не в том дело. Ты не позвонил, и судя по пустому пакету, сильно расстроен. Я видел в окно, как ты бродишь по округе. У тебя что дома нет? Или ты мне не доверяешь? Почему заставляешь так волноваться? – его тон был не привычно строгим.

- Прости, - это всё, что Люк смог из себя выдавить.

- Прими душ, и я тебе сделаю массаж. Ты слишком напряжён, - уже ласковее попросил любимый.

Ксавье молча кивнул, и ушёл выполнять.

«Ну почему снова, я рискую не только собой? Нас только приняла семья Кристофа, а тут я вынужден их разочаровать. Они только поверили в меня, а я разрушаю их жизнь».

Парень не замечал, как намыливает правую руку уже в пятый раз. Когда он взялся за неё снова, в дверях показался Анри.

- Ты чего застрял?

- Уже иду, - спохватился Люк, и выключил воду.

Он лёг на живот, и спрятал лицо между двумя подушками, чтобы не смущать Дюпона своим расстроенным видом. А тот открыл масло, и восхитился его аромату. Он крепко взялся за плечи парня, потом промассировал спину, руки и ноги. Он чувствовал напряжение во всём теле Люка, но зная его характер, сейчас выпытывать причины бесполезно. Оставив всё до завтра, он просто пытался его расслабить и подбодрить своим присутствием. Его тёплые руки приятно легли на шею, и нежно погладили её, затем руки постепенно спускались ниже, и наконец, Анри понял, что Ксавье уснул. Он аккуратно вытащил одну подушку из-под его щеки, чтобы парню было легче дышать, и накрыл одеялом.

Выйдя на кухню, Дюпон позвонил Жану, предупредить, чтобы тот не шумел, когда придёт. И заварив чай, стал просто ждать его возвращения.

- Ну как он? – спросил тихо Тибо, сделав глоток горячего напитка.

- Не знаю. Молчит, и страдает, - Анри был расстроен.

- Завтра поговорим прямо с утра, - заверил его Жан, - пошли тоже спать. Я жутко устал. Только прежде …

Он подошёл к любимому ближе, и нежно поцеловал в губы.

- Я мечтал об этом весь день. Даже в туалет пришлось выходить, - смеясь признавался он, - а вот Люк всё проспал.

Первым проснулся Анри. Он привёл себя в порядок, и приготовил завтрак, но парни всё ещё вставать не спешили. Нужно было будить Тибо, чтобы он не опоздал на работу, а вот времени на разговор с Люком у него почти не останется.

Парень сел на кровать, и поцеловал Ксавье. Он погладил его щёку, и не получив реакции, стал нежно целовать веки, скулы, нос, уголки губ, и через полминуты Люк сжимал его в своих объятиях. Ещё не придя в себя, он прошептал:

- Люблю тебя, моё сокровище.

Дюпон улыбнулся, и ответил:

- Просыпайся, будем Жана провожать.

- Угу, - ответил тот, и отпустил пленника.

Ксавье перекатился на другую сторону кровати, и потрепал по волосам спящего.

- М-м-м, - замычал недовольно тот.

Тогда парень поцеловал его в губы, и сразу был перевёрнут на лопатки. Тибо, лёжа на нём, протирал глаза от сна, и выяснял обстановку:

- Уже утро? А я так не выспался. Может ещё десять минут?

- Пора, - уговаривал его Анри. Тебе нельзя опаздывать.

Тот только вздохнул в ответ. Тут Люк резко взбодрился, и спихнув с себя тело любимого, встал. Не утруждаясь одеванием, он взвалил себе на плечо Жана, и смеясь понёс его в душ. Тот хохотал, и вырывался, но все было бесполезно. Хватка Ксавье была железной. Он поставил парня под струи тёплой воды, и сам стал намыливать. Тибо включился, и быстро вспенил шампунь на своих волосах, а потом и на голове Люка. Уже заворачивая Жана в полотенце, парень прижал его спиной к себе, и напомнил:

- Я люблю тебя, мой родной.

И не дав парню ответить, развернул его к себе, чтобы страстно поцеловать. Тут вошёл Анри, и напомнил про время.

Уже за столом Тибо спросил:

- У тебя что-то случилось? Ты вчера был сам не свой.

Ксавье замялся.

- Нет …, я ещё не знаю, … может быть и нет, … паниковать ещё рано. Хотя … я уже паникую.

Он не собирался говорить об этом, но под давящим взглядом Анри, просто не смог соврать. Да он бы ему и не поверил.

- Рассказывай, да поскорее, - велел Тибо, - я не уйду, пока ты не облегчишь душу.

Его тон был угрожающим.

- Моро. Он собирается бороться…

И Люк рассказал всё, о чём вчера говорил с отцом, за исключением одного.

- Есть кое-что, чего вы ещё не знаете.

Анри стал подозревать, что ему очень не понравится то, что он сейчас услышит.

- Тогда я сказал неправду. Я трахнул Этьена два раза. Точнее избил, и почти изнасиловал, - он говорил всё тише, - именно этого он от меня и ждал.

Жан поперхнулся. Дюпон застыл, на его лице читалось презрение.

- Чтобы не втягивать вас в это дело, я сегодня же съеду. И вернусь, когда всё закончится, … если к тому времени вы меня простите.

Его вид был жалок.

- Ты поэтому тогда пошёл ночевать ко мне на чердак, - вспомнил тот день Жан.

- Да, - тихо ответил Люк, - не мог принести эту грязь к вам.

Анри продолжал молчать.

- Это конечно нужно переварить, - начал было Тибо, - …

- Нет! – резко в разговор вошёл Дюпон, - Я могу сколько угодно это переваривать, но суть в том, что ты не доверился нам. И не только тогда. Ты мог признаться в ту ночь, когда мы всё узнали про Моро. Это было после твоих признаний в любви. Тогда, где твоё доверие? Оно для тебя ничего не значит?

Он резко встал. С каждым словом его тон становился всё жёстче.

- Что мы ещё о тебе не знаем? – Анри уже кричал, - Пусть уходит! И почувствует, как это быть одному! Хочешь хранить от нас всё в тайне? Только твои тайны не согреют тебя в холодную НОЧЬ!

Последние слова он просто рявкнул, и ушёл. Через три минуты за ним с грохотом закрылась входная дверь.

Люк опустил голову себе в ладони.

- Я виноват, и оправдаться мне нечем, кроме того, что я не хотел выливать на вас весь этот мусор. Я думал, что справлюсь. А теперь подвожу не только вас, но и Терезу, и Берту. Они живут в маленьком городке, и довольно консервативном. А если с ними всё будет так же, как и с твоими родителями? Я боюсь потерять их. Но у меня нет выбора. Помогая отцу, я рискую потерять многое, но и бросить его одного, тоже не могу.

Тибо подошёл к нему, и прижал к себе. Парень уткнулся лицом в его живот, и заплакал.

- Всё будет хорошо. Анри остынет, и поймёт. А ты всё правильно сделал. Как поступить с нашими женщинами, нужно ещё подумать, но думаю Кристоф тоже это всё так не оставит.

Люк немного успокоился под нежными руками, и поднял глаза на Тибо.

- Ты ведь не оставишь меня? Я без вас просто умру.

- Дурачок. Мы всё решим. Нужно только время.

- Спасибо, - ответил Ксавье, и расцеловал ладони любимого, - тебе пора. Иди.

- С тобой всё будет в порядке?

- Конечно, - Люк вернулся к прежнему уверенному тону.

- Я буду звонить, и не смей мне врать. Даже через трубку я чувствую это.

- Хорошо, - с улыбкой пообещал Ксавье.

Тибо ушёл, а Дюпона всё не было. И Люк решил, что так даже лучше. «Соберусь без лишних драм». Он взял только самое необходимое на первое время, и вышел из дома полон сомнений.

Глава 17

Ещё в Гальштате, Люк решил, что, прощаясь с прошлым, последним шагом станет визит к Александру. Сегодня же всё повернулось куда-то совсем не туда. Но парень решил, что намеченное отменять не стоит. Ведь его чувства по этому поводу не изменились, а с остальным он справится.

Он так давно не был в его офисе, что и забыл это как это бывает. С самого входа, все ему вежливо улыбались фальшивыми улыбками, а некоторые даже кланялись, полагая, что он наследник империи. Ксавье равнодушно прошёл к лифту, и нажал на нужный этаж. Он не секунды не сомневался в задуманном, но не мог предсказать реакцию. Это немного беспокоило его, но он пытался держать себя в руках. Из головы постоянно не выходил Анри. Вечером Кристоф ждёт их обоих на первой репетиции с оркестром. Но вот придёт ли он? И что с ними будет дальше?

Секретарь сменила строгое лицо на услужливую гримасу, и сообщила, что его ждут. Пока он поднимался наверх, Александру доложили о его визите. Люк толкнул дверь, и решительно сделал шаг вперёд.

- Доброе утро, - уверенно начал он.

- Доброе, - ответил мужчина за столом, - присаживайся.

Люк сел. Он заметил, что за те несколько лет, что они не виделись, Александр заметно постарел. Хотя они с Кристофом почти ровесники, но тот выглядел более живым. Этот же застыл в одном выражении лица, не неся в себе ничего тёплого и светлого.

- Я пришёл сказать тебе спасибо за поддержку, и … дальше я сам.

Парень выразился коротко, и, наверное, не так как собирался, но других слов он не нашёл. Люк положил перед собой карту.

- Я что-то должен сказать по этому поводу? – скептически спросил мужчина.

- Необязательно, - ответил парень, - но я хочу, чтобы ты знал. Я встретился с Кристофом, и знаю, как всё было на самом деле.

- Хочешь обвинить меня в чём-то? – тон Александра был по-прежнему безразличен.

- Нет. Только поблагодарить. Теперь я уже понимаю, что для себя ты был максимально благосклонен. Думаю, на большее ты просто был не способен. Я раньше злился, что ты не любишь меня. Сейчас понимаю, что итак получил многое. И, пожалуй, равнодушие – это лучшее, что может быть между нами.

- А мальчик вырос, - усмехнулся мужчина, - всё верно. Мне нравиться, что ты стал самостоятельным, и единственное, о чём я прошу снова – не опозорь нашу фамилию.

Люк молча кивнул, и ушёл. Он больше не мог обещать подобного, но просить помощи у Александра считал унизительным. Они с Кристофом сами должны постоять за свою честь.

Эти деньги никогда не тяготили парня, он считал их компенсацией за отсутствие в его жизни семьи. И если он всё же Ксавье, то статус обязывает жить на уровне. Люк всегда трезво знал, что этот ресурс когда-нибудь исчерпает себя, и став совершеннолетним, вкладывал деньги пусть и в небольшие, но надёжные проекты. Конечно, это были совсем не те деньги, ккоторым он привык, но для достойной жизни хватит.

Вообще последние полгода его здорово изменили. Парень смог понять все стороны конфликта, что связывал его родителей и Дюваля. Люк вполне осознал, что тогда каждый остался предан своим интересам. И если любовь не смогла скрепить Кристофа с его матерью, то может, это и не любовь была вовсе? Тогда к чему страдания и обвинения? Дюваль прожил хорошую жизнь со второй женой, родил Берту. Вот она поистине была дитя любви. А теперь у парня есть шанс построить что-то действительно ценное. А будь он любимчиком Александра, сложилось бы всё так? У него был однозначный ответ – «нет». А потому и сожалеть не о чем. Только благодарить. Что он сегодня искренне и сделал.

Ксавье снял квартиру в другом конце города, чтобы случайно не сталкиваться на улице с парнями. То, о чём говорил Анри, Люк почувствовал сразу, как только закрыл за собой дверь их общей квартиры. Зная, что не вернётся туда ближайшее время, он чувствовал себя неприкаянным. Несмотря на то, что светило солнце, погода казалось мрачной и холодной, а люди вокруг – неприветливыми. Квартира тоже была безжизненной, поэтому он не спешил возвращаться туда. Люк зашёл пообедать в кафе, и так как идти было некуда, он пришёл в зал пораньше. Кристоф уже был там, и очень удивился гостю.

- Ты рановато!

- Ничего, просто понаблюдаю.

- Скверно выглядишь. Проблемы? – обеспокоенно спросил отец.

- Да, я ушёл из дома. На время. Пока мы не разберёмся с Этьеном, - Люк опустил глаза.

- Мне жаль, - искренне ответил мужчина, - а давай-ка, переезжай ко мне. Сегодня же. Места у меня много. Так будет лучше всего.

- Правда? - воодушевился парень, - Тогда, до репетиции я успею. Поеду за вещами прямо сейчас.

- Отлично! Вот ключ, - Кристоф протянул сыну связку.

Люк взял такси, и через час всё было улажено. Жить с отцом в данный момент – это было прекрасно, но какой будет встреча с Анри вечером? Это не давало парню покоя.

- Он не пришёл?

- Пока нет, - с сожалением ответил Дюваль, - сегодня ты можешь сам начать. Познакомишься с оркестром. Партитуры розданы, можно начинать.

- Я всё-таки позвоню Жану. Узнаю где Анри.

Хорошо ли это, или плохо, что Дюпон не явился, парень не знал.

- Жан, Анри дома? - Люк был очень рад слышать родной голос.

- Да. Он не придёт, - с сожалением ответил Тибо, - он выпил обезболивающее, и наконец, уснул.

- Я переживаю, - тихо сказал Люк.

- Просто дай ему время. Сам то как?

- Да куда уж лучше! – воскликнул Ксавье.

Многие в зале повернулись в его сторону. Он отошёл ещё на метр.

- Давай встретимся утром перед академией? – с надеждой предложил Тибо.

- Нет. Пока мы всё не уладим …

- Ладно. Но учти, я сильно скучаю. Ты хоть нормально питаешься?

- Да, - как можно правдоподобней соврал Люк.

- Сделаю вид, что поверил, - Жан усмехнулся, и добавил, - несмотря ни на что, мы тебя любим! Не на придумывай там себе ничего.

- Ладно, - улыбнулся парень, - я тоже вас очень люблю.

Он отключил телефон, и сменил выражения лица. Уверенным шагом Люк зашёл на сцену, и громко поприветствовал всех.

В конце репетиции уже никто не сомневался в таланте Люка Ксавье, и его лидерских качествах. Он безумно устал, но был доволен проделанной работой. Парень утешал себя тем, что когда Анри войдёт в строй, то ему будет проще влиться в сыгранный коллектив.

- С тобой приятно работать, - таким был вердикт отца, - ты вёл себя, как профессионал. Не подумал бы, что это твоя первая работа такого уровня.

- Просто я наблюдательный. Со стороны видел, как работают умные люди, - сознался Люк.

- Если так пойдёт и дальше, то мы отлично подготовимся.

- Хотелось бы. Ты только не злись на Анри. Я не знаю, когда он придёт, но я за него ручаюсь. По итогу всё будет как надо.

- Оставь. Я доверяю вам. К тому же, я вкладываю деньги в своего сына, и даже если всё провалится, попытаться стоит.

- Провал отменяется, - засмеялся Ксавье, - нам всё это по силам.

- Давай сегодня наедимся бургеров? – предложил отец.

- О нет! Жан меня убьёт за такое питание. Пошли в нормальный ресторан, я угощаю, - опротестовал сын.

Само собой, за ужином зашла беседа о проблемах.

- Я вот, что думаю, - медленно проговорил Кристоф, - первый суд через неделю, и мне вспомнилось публичное признание Дюпона. Второй раз с такой формулировкой не пройдёт, но может, нам затеять что-то похожее? Что-то, в чём твой образ будет положительным. Люди же любят драмы и слезливые истории. Я не предлагаю конкретно драму, но это должно быть что-то, что заденет сердца людей.

- Думаю, ты прав, только ума не приложу, чем я могу прослезить общественность, - усмехнулся парень.

И он думал об этом все дни напролёт. Просыпаясь, и засыпая. За обедом и ужином, за роялем, и даже на встрече с адвокатом, который советовал определённую линию поведения в суде. Местами парень его совсем не слушал, но послушно кивал головой.

Анри был прав, холодными ночами Ксавье не грело ничего. И даже те фотографии, что присылал ему Тибо, вызывали минутную радость, а потом только тоску. На них были спящий Дюпон, и улыбающийся Жан. Парень проводил пальцем по щеке Анри, и целовал холодный экран со словами: «потерпи, мой родной». На большее он пока был не способен.

Даже если, Анри был тысячу раз прав, это понимание не сделало его жизнь лучше. Он наверняка, сожалел о своих словах, но первым на примирение пойти не мог. Его тоску сменял гнев. Парень считал, что Люк обесценивает его доверие. Тибо каждый день уговаривал его позвонить Ксавье, но Анри предполагал, что может в любой момент наговорить того, что только усугубит ситуацию. Тибо был уверен, что каждый вправе доверять свои тайны, на столько, на сколько посчитает нужным, и это не повод портить отношения. Парни даже поругались по этому поводу, но Жан сказал, что долго так не протянет, и Дюпон попросил прощения. И всё же уловка «сделай меня ещё счастливей – поговори с Люком» не прошла. А больше всего Анри злило, что и в сексе он больше был не свободен. Парень пытался доказать самому себе, что отсутствие Люка никак не влияет на его отношения с Тибо, но ошибся. И все его попытки отлюбить Жана выглядели жалко. В этом было больше отчаяния, чем любви, и Тибо заявил:

- Я люблю тебя, но не желаю, чтобы меня имели так не трепетно. Ты же думаешь только о нём, и не замечаешь, что причиняешь мне боль. Я совсем не наслаждаюсь этим.

Парень говорил жёстко, но при этом обнимал любимого.

- Прости, я совсем не в себе, - поник Дюпон.

- Давай, я просто сделаю тебе массаж, - предложил тот.

- Спасибо, что понимаешь.

- Если не я? То, кто? Вы же как ослы упрётесь, и никакого толку, - бурчал Жан, втирая в тело Анри лавандовое масло, - когда на репетицию пойдёшь? Уже почти неделя прошла.

- Как уложу всё в своей голове, так и пойду, - честно ответил Дюпон.

- Поторопись, а то программа выйдет без тебя, - рассмеялся Тибо.

- Нет, Люк не настолько жесток, - высказался Анри.

- Ты ведь в нём не сомневаешься, так почему упрямишься?

- Не знаю, - парень был в отчаянии, - меня это всё раздражает. Хочется всё делать ему на зло, но только я сам от этого страдаю.

- Вот именно! Оба страдают, а я всех успокаиваю. Не лучше ли помириться, и жить в любви. А?

- Обещаю, я возьму себя в руки, и всё решу. Иди сюда, - Жан лёг сверху на Дюпона, и тот нежно его поцеловал.

- Вот это было хорошо, - с удовольствием прокомментировал Тибо, - только втроём намного лучше.

Он положил голову на грудь парню, и Анри крепко прижал его к себе.

Решение созрело неожиданно. Люк просто бродил по городу, чтобы убить свободное время, и увидел пару. Это была пара геев, они стояли в обнимку на мосту. Мимо шли люди, и абсолютно никто не обращал на них внимания. Только две школьницы, хихикнув, сфотографировали спины парней, но те были так заняты разговором, что не услышали.

Ксавье задумался: «а ведь Франция самая лояльная страна в Европе, если брать тему ЛГБТ. Правда, чтобы принять закон об однополых браках, пришлось многим пострадать». Люк вспомнил, что ещё был подростком, но уже вполне осознавал свои предпочтения, когда по городу прокатилась волна протестов против этого решения. Тогда и католическая церковь, и мусульмане были в большинстве своём против, и парень помнил выпуски новостей, где говорилось, что от рук протестующих погиб ещё один гей. С тех пор, он стал бояться, что его раскроют, и с ним может случиться что угодно. Но только в поддержку закона, на улицы вышло куда больше народу, и всё же браки стали легальными. Пара имеет право на суррогатное материнство, может усыновить ребёнка. И как показала жизнь, за все эти годы, что опасения противников не подтвердились. Обычные семьи не разрушались, количество геев резко не возросло, и дети, которые росли в однополых семьях были вполне нормальны. А главное такие люди вливались в полноценное общество: сократился риск самоубийств, и распространения ВИЧ. Это было так важно для новых поколений. Конечно, и сейчас всё по-разному, но процесс запущен, и его уже не остановить.

Эти раздумья придали Ксавье решимости, и он наконец знал в каком ключе двигаться: «А я ведь могу сделать весь процесс настолько романтичным, что мало кто устоит! Главное, чтобы от души, от сердца!»

Он так вдохновился, что радостно подошёл к парням, и сказал:

- Спасибо, ребята! Вы меня здорово выручили! Желаю вам счастья!

Он говорил это, пожимая им руки, а их лица выражали полное недоумение.

- Ты что-нибудь понял, Крис? – спросил один из парней, глядя в след незнакомцу.

- Нет, Юки, абсолютно! – второй всё ещё был под впечатлением, - странные они, эти французы. Я слышал, что тут относительно нормально относятся к таким, как мы. Но чтобы настолько …!

- Всё равно приятно, - улыбнулся Крис, и они снова повернулись к реке, продолжив свой разговор.

- Жан! – не сдерживаясь, вопил в трубку Люк, - когда будешь дома, сегодня же найди в телефоне Анри номер Марселя, и пришли мне. А Дюпону не слова! И чем раньше, тем лучше!

- Хорошо, - рассмеялся тот, - я в перерыве съежу домой. Ты что-то придумал?

- Да! Я люблю тебя, Жан! Бесконечно люблю!

- Я понял, жди.

Ксавье, не теряя времени взялся за карандаш. Он засел в кафе, набрав много вкусной еды, впервые за эту неделю он так хотел есть, что готов был заказать всё меню, но представил, что на это скажет Тибо, и ограничился одним сетом. (сет-меню – это набор блюд, типа закуска, основное, десерт, тщательно продуманный шеф-поваром, несущий в себе одну концепцию)

Люк писал на нотных листах, так как другой бумаги, в его сумке не оказалось, продумывая каждое слово. И то, что выходило из-под карандаша, ему очень нравилось. Он бы хотел видеть лицо Анри, когда тот прочтёт это в утренней газете, но к его сожалению, парень услышит это только в рассказе Жана.

«А, что, если Дюпон скажет, что я манипулирую им, ради своих целей? Или, что я спекулирую? После того, в чём он обвинил меня, что бы я не говорил, Анри может мне не поверить. Но, что бы там ни было, других решений у меня нет. И всё-таки я верю в нашу любовь. Всегда верил. А сейчас сомневаться тем более не время. Вот только не надо паниковать раньше времени, Жан меня всегда поддержит. Дюпон тоже не идиот, он почувствует, что я честен. Всё непременно должно быть хорошо».

Тибо прислал сообщение с номером, как раз вовремя. Люк поставил финальную точку, и набрал номер Марселя. Когда тот услышал имя Анри, то был готов помочь безоговорочно, и назвал эту затею удачной.

В этот вечер Кристоф заметил воодушевление сына, и то с каким вдохновением он играл. Даже оркестр сошёлся во мнении, что всё звучало будто на концерте, в полную силу.

- Я сделал первый шаг, - объяснил Ксавье отцу за ужином, - в суд я пойду героем светских хроник, и поверь, люди будут мне сочувствовать. Присяжные тоже будут на моей стороне. Я никогда не попадал в скандалы, и репутация у меня хорошая. А после этой статьи люди поверят моим словам. И если он решил сделать суд открытым, то и я буду открыт.

- Я мало, что понял. А можно в деталях? – уточнил Кристоф. Одними только интонациями Люк внушал в него уверенность в победе.

- Можно, - улыбнулся тот, и рассказал всё, что придумал.

- Берте понравится, - заключил Кристоф.

- Я только переживаю о Терезе. Как воспримет это её окружение? Боюсь разрушить её жизнь, - уже грустнее говорил Ксавье.

- Справимся, - коротко ответил Дюваль.

Впервые за неделю Люк спал спокойно. Он ожидал встречи с любимым уже с утра. По его мнению, Анри должен прийти сразу, как узнает. Если – нет, то это стало бы большим разочарованием, но Ксавье верил, что такое просто невозможно. Перед тем, как уснуть, он созвонился с Жаном, и тот включил видео связь. Анри уже спал, и Люк попросил парня поцеловать его. Тибо сделал это очень нежно, и Дюпон заворочался.

- Он такой милый, - тихо сказал Ксавье.

- Да уже, - согласился Жан, - ты скоро вернёшься домой?

- Посмотрю, как пройдёт первый суд. Если всё пойдёт, как я думаю, то через несколько дней.

- Скорей бы. Я тебе такую вкусноту приготовлю!

Люк проснулся ещё до рассвета, и приготовил завтрак на двоих. Послушал запись вчерашней репетиции, и остался очень доволен. Потом проводил отца, и лёг на диван перед телевизором. Выпуск новостей был до того скучным, что через десять минут он просто уснул.

Зевая, Жан вышел на кухню. Он встал заранее, чтобы приготовить завтрак для Анри. По его коварному плану, вкусности должны будут расположить парня к беседе, и он согласится пойти на репетицию. И всё шло довольно неплохо, пока Тибо не взял утреннюю газету, и не перевернул первую страницу.

- Хах! – громко усмехнулся он.

Жан забыл про всё, и ринулся в спальню. Он принялся бесцеремонно тормошить Дюпона, тот подскочил в испуге.

- Что? Что случилось? – он с трудом открывал глаза, но руками ощупывал парня, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке.

- Это не у меня случилось, а у тебя! – радостно кричал Тибо.

- Да, что же? – Анри совсем был сбит с толку.

- Читай! – Жан протянул ему газету, - я тебя искренне поздравляю!

Пока Дюпон читал, его глаза становились всё шире и шире. Он бесшумно шевелил губами, и иногда восклицал в слух:

- Господи!

- Да неужели?

- Я?

- Обалдеть!

Тибо в это время носился, выбирая одежду для Дюпона. Он аккуратно разложил вещи, и вдруг услышал горелый запах.

- К чёрту завтрак! – кричал он по дороге на кухню, - срочно иди в душ, и к нему.

- А куда? Я ведь даже не знаю, где он живёт? – громко вопрошал Анри.

- У отца! Я расскажу, где это, - Жан открыл окна, чтобы выпустить на улицу дым, и свежий морозный воздух наполнил квартиру.

Анри взял такси, и ещё не остыв от впечатлений, беспрестанно нажимал на звонок, уже сомневаясь, что стоит перед нужной квартирой.

Люк подскочил от резких звуков. Сквозь сон он слышал трель, но не мог сообразить, что это. Его сердце заколотилось от такого резкого подъёма, и не догадываясь о причинах, шёл к двери с волнением. Он вспоминал, что кран закрыт, и затопить соседей он не мог, «может доставка? Только чего? ...»

Как только дверь открылась, на него набросился с объятиями Анри. Он сразу впился в него губами, не давая парню прийти в себя.

- Я …, - собирался сквозь поцелуй сказать, что-то Ксавье, но его резко прервал Дюпон.

- К чёрту всё! Я хочу тебя, и прямо сейчас!

Люк услышал просьбу, и почувствовал, что рука парня уже лежит на его штанах. Это было умопомрачительно. Анри раздевал его прямо в коридоре, не задумавшись, что и Кристоф мог быть дома. Люк повиновался любимым рукам, и не разрывая губ, стал уводить того в спальню.

Тело включилось сразу же. Томление тугим узлом, ныло в паху, а горячие губы Анри стали обжигать. Дюпон всего лишь целовал его, а Люк стонал, возбуждаясь от каждого прикосновения. Но тут резко всё прекратилось. Тяжело дыша, Анри встал, чтобы раздеться. И когда дело осталось только за протезом, Люк целовал спину, сидящего парня, руками лаская соски. Анри полностью обнажился, и всё с тем же напором подмял под себя Ксавье, не давая возможности взять инициативу на себя. Член Люка уже сочился смазкой, и он тёрся им о ноги парня. Анри крепко держал его руки, расставленными в сторону, и страстно вылизывал шею, спускаясь всё ниже.

Ксавье чувствовал, как скучал о нём Дюпон. Он жадно всасывал соски, сминая их, и кусая. Люку оставалось только повиноваться, и следовать за любимым. Он раздвинул ноги, и обхватил ими талию парня, вжимаясь в него пахом. Сейчас Ксавье даже удивлялся, как мог прожить всю неделю без этих тёплых рук.

- Прости меня, - шептал он, - прости.

В ответ, Дюпон приподнял его попку, и принялся лизать, расслабляя и размягчая нежные ткани. Стоны Люка стали громче, они были тягучими, и соблазнительными.

- У меня … там …, в сумке, … смазка …, вчера купил, - на последнем выдохе он смог произнести целых два слова.

Анри позволил ему достать её, и снова проявил напор. Пробираясь в дырочку пальцем, он всасывал член парня, не давая передохнуть. Горячий язык ласкал уздечку, прижимая к щеке головку, и наконец добрался до яиц. Совершая фрикции в тесно сжатую ладонь парня, Люк наслаждался прохладной мятой. Анри прибавил ещё один палец, и терпеть больше не было сил.

- Сейчас, … войди…

Анри лёг рядом, и Ксавье сел к нему лицом, насаживаясь на влажный член любимого. В момент, когда Люк был заполнен полностью, они оба замерли, и посмотрели друг другу в глаза. Их взгляды были затуманены желанием, и источали нежность. Они рассмеялись, и Ксавье начал двигаться. Медленно, подаваясь, то в одну сторону, то в другую. Он играючи, нагибался, и целовал парня в губы, не давая овладеть своим языком, а потом просто откинулся назад, принимая напор со стороны Анри. Тот стал быстрее вдалбливаться, подрачивая член Люка. Немного погодя, он приостановился, чтобы растянуть удовольствие, и по его телу разлилась нега. Он огладил грудь Люка, любуясь твёрдыми сосками. Мучаясь томлением, тот сам стал продолжать движение, и снова отклонился назад. Анри, опираясь на локти, привстал, и двигался резче. Ксавье постепенно ложился, а Дюпон поднимался. Он подтянул к себе парня, и облокотился на спинку кровати. Его член выходил почти на всю длину, и резко вдавливался обратно. Люк забывал дышать, он полностью был поглощён своим возбуждением. Анри ускорился, и его ладонь в том же ритме ласкала плоть Ксавье. Тот задрожал и излился парню в руку. Дюпон вытащил член, и нагнул Люка. Он с удовольствием довел дело до конца языком и руками.

- Я скучал, - тихо прошептал Анри.

- Я почувствовал, - рассмеялся Ксавье, - но так просто я тебя не отпущу.

Парень лёг сверху на Дюпона, и погладив по щеке, нежно расцеловал лицо.

- Я скучал по каждой твоей чёрточке, - он обводил пальцами линии бровей и скул, - Жан присылал мне твои фотографии, но абсолютно на всех ты спал. И я так же трогал пальцами холодный экран.

- Наверняка, у меня там был глупый вид, - смущённо улыбнулся Анри.

- Ни капли. Ты был очень мил, - Люк закусил мочку его уха.

Он терся щекой и вдыхал знакомый запах.

- Я хочу раствориться в тебе, - томно протянул Ксавье.

Анри ласково гладил его волосы, и трепетно ласкал плечи. Люк возбуждался, и уже терял нить происходящего. Опустился вниз, и вобрал подрагивающий член. Сразу глубоко, и страстно. Пальцы сами потянулись к дырочке, и первым вошёл средний. Он нежно толкался, заставляя парня тихонько стонать. Дюпон сам насаживался на него, и сам подложил подушку под свою спину. Анри расставил пошире ноги, желая поскорее раскрыться. И не контролируя себя, жёстко и ритмично нажимал на голову Ксавье, как можно дольше задерживаясь в горячем горле. Люк добавил ещё палец, и обласкал головку. А после приподнял попку парня. Он проталкивал язычок, как можно глубже, чередуя его с пальцами. Больше не в силах терпеть, Люк приставил член, и хлопнул Дюпона по ягодице. Тот прикрыл глаза, и расслабился, ожидая продолжения.

Сначала медленно вошла головка, и со стоном Ксавье вышла. Потом член вошёл наполовину, и замер. Анри заёрзал, не желая останавливаться, и Люк вошёл полностью. Надрачивая стояк Дюпона, он стал сразу двигаться интенсивно. Именно так, как желал того парень. Его пробивала дрожь, и он притянул к себе Ксавье, чтобы поцеловать. Тело бросало, то в холод, то в жар, и он крепче прижимал Люка. Но, чтобы войти, как следует, Ксавье выпрямился, и стал бешено долбить по самые яйца. Хлюпанье стало громче, и Анри больше не сдерживался, стон перешёл в крик. Сделав несколько резких движений, Люк остановился, и не вынимая член, аккуратно повернул Дюпона на бок. Он сделал ещё несколько глубоких фрикций, и повернул парня на живот. Медленно и с напором, Люк вжимал Анри в кровать, буквально ложась сверху. Он целовал его плечи не переставая, а руки блуждали на его груди. Отыскав соски, Люк сжимал их, каждый раз, когда делал толчок. И после всплеска возбуждения, он остановился.

- Куда хочешь, чтобы я слил, - шёпотом спросил он Анри, водя языком рядом с его ухом.

- В рот, - простонал тот, и почувствовав, что Люк выходит, повернулся на спину.

Ксавье сел ему на грудь, и додрочил член у его лица. Дюпон раскрыл рот, и жадно заглотил головку, ловя каждую каплю. Освободившись из сладкого плена горячих губ, он сел дальше, и страстно целовал Анри, пока не вылезал у него во рту все остатки спермы.

- Вы с Жаном были вместе, пока меня не было? – вдруг спросил Ксавье.

- Нет. Я попытался, но у меня ничего не вышло, - со стыдом сознался Анри, - похоже, я сильно попал.

Люк засмеялся.

- Просто, ты был расстроен. Ты немного удивил меня напором, я ожидал разговор, - признался Ксавье.

- Ну, знаешь! Ты тоже удивил меня своим решением! А теперь, когда твоя голова вернулась на место, ты ничего не хочешь у меня спросить?

Глава 18

Берта с дрожью в руках вырезала статью из газеты, и шептала:

- Так вот, чем вы были заняты всю неделю.

Она снова прочитала те кусочки, что понравились ей больше всего:

«… Многие могут подумать, что это такая пиар-акция, чтобы привлечь внимание к программе, которую мы вместе с Анри Дюпоном готовим к выходу. Но нет, я ведь пианист, а не рок-звезда. И вынужден говорить об этом именно сейчас, потому что по своей неопытности попал в ловушку. Мой импресарио Этьен Моро, оказался непорядочным человеком, и как выяснило следствие, уже не в первый раз. А так-как я непосредственно участвовал в его разоблачении, то был обвинён в клевете. Мне предстоит отстоять свою честь в суде, но всё же хотелось бы рассказать всю правду заранее, пока она не покрылась слоем грязи.

Я не первый, кого Этьен шантажировал, принуждая к сексу. Заметьте, речь идёт о мальчиках, и не всегда совершеннолетних. И самое печальное, что некоторые истории закончились очень плохо. За многие года его покровительства пострадало не мало юных талантов, но учитывая его влияние, никто не решался заявить об этом. И мсье Моро всегда удавалось выйти сухим из воды. Думаю, мы все храним тайны, и я не исключение. На какое-то время я был вынужден повиноваться его прихоти. Я говорю об этом честно, и не без стыда. Узнав, что господин Дюваль в сотрудничестве с жандармерией пытается разоблачить Этьена, взялся помочь следствию.

Казалось бы, я должен был праздновать победу, но публичное разоблачение сыграло со мной злую шутку. Уже нет смысла скрывать, что я гей. И это не мсье Моро сделал меня таким. Это моя природа, и другим я не буду никогда. Хотелось бы верить, что разговоры о том, что Франция является самой лояльной в Европе страной, говоря о таких вещах, является правдой. И это не отвернёт от меня тех, кому уже успела понравиться моя музыка. Но лично для меня, это дело стало решающим, потому что у меня есть возлюбленный. И узнав правду, он усомнился, можно ли мне доверять? Ведь я скрывал всё это от него, не желая причинять боль. Только сейчас я понял, что ошибался. И потерять его доверие не могу.

Я бы хотел публично попросить у него прощение, и думаю, нет больше смысла скрывать наши отношения. Мой любимый человек – это Анри Дюпон. Плодом нашей любви, вы сможете насладиться уже совсем скоро. Это будет наша совместная программа, представленная в сопровождении оркестра. Я знаю, что он прочтёт эту статью, и обращаюсь к нему:

Анри, я безнадёжно люблю тебя, и прошу, давай забудем этот кошмар, давай, начнём всё с начала. И это не просто слова. Я прошу тебя стать моим мужем, и идти по жизни вместе. Что скажешь?»

Пока она читала, её сердце замерло. На взгляд девушки, это было так романтично, что она просто млела от мысли, что эти двое поженятся. Отец звонил ей, и Берта знала, как дела обстоят на самом деле. Знала, что Анри простит Люка, и они будут счастливы вместе. Ей не терпелось поздравить брата лично, и она торопила этот день, как могла. Встала позже обычного, старалась не смотреть на часы, и заниматься чем-то очень увлекательным.

Завтрак прошёл в тишине. Девушка могла только догадываться, что думает по поводу этой статьи бабушка. Она хотела начать разговор, но тема была не очень удобная. Они вслух никогда не обсуждали ориентацию Люка. Все разговоры велись через отца. Всё-таки ей всего семнадцать, и говорить о сексе – по сути о том, в чём она совсем не разбирается, было стыдно. И как бы толерантно она не выражалась, интимная тема красной нитью проходила между строк. И Берта делала вид, что ничего ещё не знает.

Допивая чай, она получила сообщение от Сепа:

«Сочувствую. Давай встретимся на пристани в 10?»

«Хорошо»

Берта ответила не совсем понимая, по какому поводу он ей сочувствует. Она быстро допила чай, и захватила кусочек штруделя для друга. А что бы он был ещё тёплым, завернула его в фольгу, и положила в карман пальто.

- Привет! – крикнула девушка другу, ещё не дойдя до места.

Парень стоял на пристани, а перед ним кружили лебеди, ожидая свою порцию зерна. Они так привыкли к людям, что их можно было кормить прямо из рук.

- Привет! – улыбнулся он ей.

Она немного смутилась, так как думала об этой улыбке все дни напролёт, и вкладывала в неё больше смысла, чем её обладатель. Берта встала рядом с ним, и взяв из его банки зерно, присела, раскрывая ладони. Птицы немного щекотали ладони клювами, и это было приятным чувством.

- Мне жаль, что в твоей семье происходит такое, но он то тебе и не совсем семья. Тебе не должно быть стыдно. Я не отвернусь от тебя, мне правда, жаль ….

- Что? – возмутилась девушка. Она встала, вытряхнув остатки зерна на пристань, - Это Люк мне не совсем семья? Да я люблю его не меньше, чем отца! И если хочешь знать, я горжусь своим братом! И я не нуждаюсь в твоём сочувствии! Если тебе противно, то можешь забыть и про меня!

Пока она бежала домой, по её лицу текли слёзы. Берта не могла поверить, что Сеп оказался таким придурком. Если он так говорит, то его мамаша выразится по крепче, и скоро добрая половина города будет озвучивать её мнение, выдавая за своё.

«Как же это всё отвратительно! Неужели у этих людей нет сердца? Я же читала, что наука относит сексуальную ориентацию к индивидуальным биологическим признакам, не зависящим от воли человека, как пол или раса. А если бы её драгоценный сыночек родился геем? Как бы она жила в этом городе? Ей самой следовало бы родиться мужчиной, и не вводить в заблуждение своим женственным видом. Такой характер скверный. Её бедный муж молчит в тряпочку, а сам страдает от тирании. Мигера!»

В дом девушка вошла так шумно, что Тереза тут же вышла посмотреть в чём дело.

- Ты плачешь? Что случилось? – спокойно спросила она.

- Сеп, придурок! Он решил мне посочувствовать! Да это я ему сочувствую! Иметь такую мамашу! – Берта негодовала, забыв, что ещё утром ей было неудобно говорить на эту тему с бабушкой.

- Что он тебе сказал? – тон женщины стал более жёстким.

- Чтобы я не стыдилась, ведь Люк мне почти не семья, - Берта говорила тише, постепенно приходя в себя.

- Ну и дурак! – вдруг рассмеялась Тереза, - и мать его … , недалёкая женщина.

Девушка обняла бабушку.

- Ты же не сердишься на Люка?

- Нет, он правда, попал в нехорошую ситуацию, и кто, как не мы должны понять его?

- Я переживала, что ты запретишь ему к нам приезжать, - призналась Берта.

- С чего вдруг? – удивилась Тереза, - На чужом мнении свою жизнь не построишь, дорогая. Местные сплетницы не могут руководить моей жизнью. Представь в какую бы кашу она превратилась, если бы я всех слушала? Люк такой же Дюваль, как ты или я, а значит это его дом, и даже можно сказать родина. Мы не в праве его лишать всего этого. Я своего внука в обиду не дам. А нам с тобой нужно немного потерпеть, пока все успокоятся. Рано или поздно люди устанут говорить о нас. Других поводов ещё будет много.

- А в школе? Как мне себя вести? Я ведь могу не удержаться, и полезть в драку.

- Не стоит. Тогда точно скажут, что Люк на тебя плохо влияет. Будь невозмутима. Тебе стыдиться нечего.

- Попробую, - вздохнула Берта, - а для этого придурка больше и шторы не открою.

Женщина засмеялась.

- Это ты сейчас так говоришь, а когда он попросит прощение, снова будете друзьями.

- Ну уж нет! Мне таких предателей не нужно! – девушка была настроена решительно.

- Такой максимализм присущ только этому возрасту, станешь старше, будешь прощать быстрее, - возразила Тереза.

- Но его никогда! – Берта всё ещё кипела, вспоминая сочувствующий взгляд Сепа.

- Лучше позвони брату, и поздравь его с помолвкой, - предложила женщина.

- Рано. Жду вечера, когда суд пройдёт. Надеюсь успешно.

Теперь вдвоём с бабушкой, ей стало легче ждать, ведь можно было вслух высказать свою радость. И сегодня Берта пожелала научиться готовить штрудель, чтобы удивить парней, когда поедет к ним в гости.

Утренние программы обсуждали неожиданность такой пары, но показывая на экране фото обоих, признавали, что они довольно мило смотрятся. И пока Ксавье с Дюпоном придавались страсти, Жан завтракал под одну из них. Парень вслух подтверждал каждое лестное слово, сказанное в их адрес, и хохотал над теми, кто говорил, что не видит их вместе. Кто-то разбирал их связь с точки зрения астрологии, и делал выводы, что такие знаки не уживутся вместе. Жан слушал внимательно, и удивлялся, насколько всё не сходится с реальностью. Он даже расстроился, что пора уходить, день так весело начался, что учёба совсем в голову не шла.

Люк тоже не мог настроиться вообще на что-либо. В его объятиях лежал любимый, и отпускать его совсем не хотелось. Картинка с холодного экрана, наконец, стала осязаемой, и родной запах просто опьянял. Сколько времени они провели в постели, он не знал, и знать не хотел. Ему было так хорошо, что он боялся, что лучше уже не бывает. И в тайне от любимого, Люк был искренне рад, что без него парни страдали, и даже не смогли утешить друг друга. У него никогда раньше не было секса втроём, и эту историю любви на троих, он считал чем-то своим особенным, сокровенным, и безумно увлекательным.

- ... А теперь, когда твоя голова вернулась на место, ты ничего не хочешь у меня спросить? – возмущённым тоном спросил Анри.

Люк не был уверен, что она и вправду, на месте, но понимал, о чём говорит любимый.

- Я думал, твоя страсть и была ответом, - удивился вопросу Ксавье.

- По сути да, но для приличия мог бы и узнать моё мнение, - сделал обиженный вид Дюпон.

- Анри, стань моим мужем. Что скажешь? – немного смущаясь спросил Люк.

- Скажу, что ты самоуверенный дурак, - Анри заговорил очень серьёзно, - безрассудный идиот. Когда что-то делаешь, думай о нас. Мы всё-таки очень зависимы друг от друга. И я …

Но парень не дал ему договорить, он крепко прижал его к себе, и поцеловал. Вначале это была игра губ, нежная и соблазняющая. Дюпон сам добавил страсти, его затянуло обратно в беспамятство, и он совершенно забыл, о чём хотел сказать. Руки Люка гладили его вдоль тела, опускаясь к бёдрам, и жгучее томление желало выйти наружу. Анри обхватил оба члена своей ладонью, рука Ксавье скользнула туда же. Он ласкал обе головки, размазывая смазку. И стоны Дюпона подтверждали, что Люк всё делал верно. Содрогаясь от желания, парень покусывал шею и плечи Анри, а тот в ответ сжимал его соски. Где-то на краю сознания, Ксавье знал, что ему куда-то нужно, но совершенно не мог сосредоточиться, и понять куда. Реальность не желала впускать его в свои владения, и парень просто плыл, повинуясь удовольствию. Он дрожал всем телом, когда подавался вперёд, проскальзывая членом в ладонь любимого, и сам ускорялся, надрачивая член Дюпона. В последний раз его окатило жаром, и Люк кончил. Анри не замедлился, и со стоном излился в ладонь парня.

- Так ты не ответил, - ещё тяжело дыша, напомнил Ксавье.

- Ты самоуверенный дурак, и …, - снова начал Анри, но Люк прервал его, чмокнув в губы.

- Это … я уже … слышал. Ты по сути … говори, - целуя лицо Дюпона, настаивал Ксавье.

- Конечно, да! Ты же не думал, что я так просто отпущу тебя? – засмеялся парень.

- Как думаешь, Жан не обидеться? – лицо Люка вдруг стало серьёзным.

- Видел бы ты его утром с газетой в руках. Он весь светился от счастья, - уверил его Анри.

- Жаль, что мы никогда не сможем …

- Какая разница? Он и так наш муж, как бы там ни было. Эта бумага нам ничего не гарантирует. Если я разлюблю тебя, то меня ничего не остановит, и …, - со страстью говорил Дюпон.

- А такое возможно? – искренне удивился Ксавье.

- Нет, - Анри расхохотался.

Трель телефона прервала разговор.

- Боже! Я через сорок минут должен быть в суде! – вспомнил, наконец Люк, и вскочил из кровати, - Я в душ, а ты приготовь мне костюм.

А телефон всё продолжал звонить. Дюпон взял трубку.

- Кристоф, это Анри, Люк уже почти выходит, - уверенно врал парень.

- Вызови ему такси, - велел мужчина, и добавил, - завтра жду тебя на репетиции. У меня для вас сюрприз.

- Буду, - коротко ответил Анри, набирая в своём телефоне такси.

Спустя десять минут, Люк стоял на пороге одетый, и с ужасом взирал на себя в зеркало.

- Кошмарный вид!

- Да, немного потрёпан, но есть в этом и свои плюсы, - улыбнулся Дюпон.

- Какие? – обречённо, спросил парень.

- Ни у кого не будет сомнений, что ты жутко по мне страдаешь, - смеясь объяснил Анри.

- Точно, - забираясь в пальто сказал Ксавье, - это моя основная версия.

Он чмокнул любимого в щёку, и спешно вышел из квартиры.

Ксавье показался из машины, и его тут же атаковали журналисты. И вместо того, чтобы говорить о суде, все спрашивали примерно одно и тоже:

- Мсье Ксавье, Анри Дюпон ответил вам?

- Что он сказал?

- Готов ли он простить вас?

Люк остановился, и с печальным взглядом заявил:

- Он пока, не дал ответ.

И тут же вся жёлтая пресса, что сегодня пестрила заголовками: «Анри Дюпон, стань моим мужем. Что скажешь?» задавалась вопросом: «Неужели, звёздный дуэт не состоится?»

Суд был не долгим, и довольно комичным. Как и ожидал парень, в зал набилось много зевак, которые желали посмотреть на него, и узнать, чем закончится его история с Анри. А вот судьба Моро особенно никого не волновала. Люк выглядел невинной жертвой рядом с акулой бизнеса, и даже присяжные смотрели на него недостаточно предвзято, нежели того требовала ситуация. По иронии судьбы, в их число попала поклонница Дюваля, это было видно невооружённым глазом. Она конечно же не имела возможности поговорить с ним, но было видно, что она настроена решительно. Кристоф, заранее широко ей улыбался, в знак благодарности за понимание. Процесс был связан с геями, а потому интерес к нему был широк. Ксавье мысленно благодарил тех парней на мосту за эту грандиозную идею, что несомненно спасла его. Парень до сих пор удивлялся, что публичное признание принесло ему такую позитивную популярность, и был благодарен Богу за то, что родился именно во Франции. Такой сумбур в его чувствах и голове немного отвлекал от происходящего. Прокурор зачитывал документы так монотонно, и нудно, что Люк даже при всём своём желании вникнуть в суть, терял нить повествования каждый раз, как напрягал своё внимание. В какой-то момент, ему удалось услышать сзади женский разговор:

- Бедняжка, он так паршиво выглядит. Наверное, плохо спит. Даже осунулся немного.

- Дюпон перегибает. Парень решился признаться ему на всю страну, а он совсем этого не ценит. Жаль, что он гей.

- Да. Мой Жак совсем не романтик. А иногда так хочется чего-то такого …

- Если у них всё сложится, пойду на их концерт. Люк назвал его «плодом их любви». Любопытно будет послушать. ….

Дальше внимание парня отвлёк адвокат. Парень дал свои правдивые показания, глядя прямо в глаза Этьену. Это тоже произвело неизгладимое впечатление на всех присутствующих, и журналисты отметили, что «эти глаза не могли солгать». Моро понял, что это фиаско, и просто молчал, гордо ожидая вердикт присяжных. Теперь его надежда была направлена на смягчение приговора. Все возможные варианты он уже обсуждал со своим адвокатом. Мужчина смеялся над собой, ведь Люк был единственным, кто запал ему в душу глубоко, и он поверил, что обуздает парня. И возможно, когда-нибудь тот останется с ним по своей воле.

К концу заседания стало ясно, что это дело не стоит продолжения, и всё, что ещё вчера казалось угрозой, сегодня лопнуло, как мыльный пузырь.

Суд удалился, и зеваки стали медленно покидать зал, всё ещё оглядываясь на главных героев. Кристоф, в сопровождении сына, подошёл к Максу. Тот был не один. Рядом с ним стоял высокий, и довольно симпатичный брюнет. По его крепкому телосложению можно было предположить, что он военный, только вот стрижка у него была слишком стильная, даже для полицейского. «Парень явно моложе своего друга, и точно не француз» - сделал заключение Люк. И пока Дюваль общался с Максом, Ксавье рассматривал парня. Тот в свою очередь, не смущаясь пялился на Люка в ответ. Взгляд незнакомца был очень уверенным, и даже слегка заносчивым. Ксавье уважал дерзость, но был готов на неё ответить, если она была направлена в его сторону. В глубоких тёмных глазах, Люк рассмотрел не только это. Они блестели свободой, риском, и страстью к жизни.

- Спасибо, друг, - пожал Дюваль руку мужчины, - ты так оперативно сработал с видеозаписями! Как тебе удалось так быстро разобраться в бюрократии, и достать заключение эксперта?

- Это было не просто, - усмехнулся Макс, - поднял все свои связи. Позвольте представить вам, моего старого друга – Гай Моран. Мы с ним вместе проходили спецподготовку пять лет назад. Приехал провести со мной отпуск.

Затем мужчина представил Гаю Дюваля, а тот в свою очередь сына.

- Очень приятно, - вежливо ответил Моран, - и протянул руку Ксавье. Он сжал её чуть крепче, чем положено, и задержал на пару секунд дольше, чем требовалось.

- И мне, - с напором ответил Люк, продолжая сверлить его взглядом.

- Читал о вас в газетах, - продолжил парень, - вы получили согласие вашего друга?

- Пока нет, - соврал Ксавье, - но дело за малым.

- Я бы на его месте не тянул, - игриво заметил Гай, - такого красавчика и увести могут.

Ксавье изумился такой бестактности, но списал всё на то, что тот был иностранцем. А вообще он сначала даже и не понял, «это шутка у него такая?» Судя по тому, что Макс совсем не изменился в лице, парень не шутил. «Значит, ещё один голубок».

- Может, пообедаем вместе? – предложил Дюваль.

Все согласно кивнули, и направились к выходу. Люк совсем не подумал, что там стоят журналисты, и немного опешил, когда, открыв двери первым, он угодил в толпу. Макс и Гай подошли с двух сторон, и профессионально огородили Дюваля и Ксавье от напора. Те быстро прошли к машине, и услышали голос Макса:

- Мы за вами.

Сев в машину, Люк позвонил Анри, и сообщил результаты.

- А ты, где вообще? – уточнил он у парня.

- Остался в квартире Кристофа. Сначала принял душ, потом позавтракал, а потом решил дождаться тебя, ты ведь скоро?

- Да, через час буду, - улыбаясь, ответил Ксавье.

Он так скучал, что готов был мчаться к парню прямо сейчас, но уже согласился на обед, и отказываться будет неприлично. И это больше относилось к Максу, нежели к его юному другу.

Как-то так сложилось, что Кристоф выбрал ресторан недалеко от своей квартиры, и Люк мог спокойно дойти пешком. Когда все заказывали полный сет, он попросил только закуску, и два десерта с собой.

- Спешишь? – тихо спросил его Дюваль.

- Меня ждёт Анри. У тебя дома, - ещё тише ответил Люк, - ты же не против?

- Конечно нет. Я буду только вечером, - предупредил мужчина, понимая, что может потревожить парней совсем не вовремя.

- Спасибо.

- Моропереоценил себя, сделав процесс публичным. Его так называемые, влиятельные друзья, не желают ставить своё имя рядом с процессом, где участвует представитель ЛГБТ, - начал общий разговор Макс, - нынче это не выигрышный вариант. Бог знает, куда может зайти дело. Формулировка «дискриминация на почве сексуальной ориентации» - это самое безобидное, но и скандальное. Думаю, победа – это дело техники. К тому же факты насилия неоспоримы. Даже если бы Этьен желал достать, что-то на тебя из той папки, вряд ли ему в этом кто-то поможет. Твоя статья прошла на «ура». И кстати, я уговорил мать Джонатана выступить в качестве свидетеля. Я просил её, в память о сыне помочь тебе, молодому и талантливому. Говоря, что твою жизнь ещё можно спасти. Может, я немного преувеличил, но думаю во благо, - мужчина посмотрел на Люка, - это сейчас, когда всё так удачно вышло, кажется, всё не так уж и страшно. Но если бы повернуть всё в пользу Моро, ты бы вряд ли смог продолжать свою карьеру. Думаю, мать Джона не зря рискнула своим именем.

- Спасибо, - ответил поражённый этими словами Ксавье, - я очень ценю твою помощь.

У него вдруг защемило в груди. Его родная мать не сделал ради него столько за всю жизнь, сколько эта незнакомая ему женщина.

- Даш мне её телефон? Я хотел бы лично выразить ей свою благодарность, - говоря это Люк чуть не прослезился.

- Конечно, - Макс написал его на салфетке, и отдал парню.

Ксавье быстро съел закуску, всё под тем же пристальным взглядом Морана. Затем забрал упакованные десерты, замечая, что Гай отметил себе их количество. «Какая мне разница, что он там себе думает? Это только моё дело!» Этот парень стал раздражать Люка, и он поспешил попрощаться.

Ксавье успел так соскучиться, что не стал ждать лифт, и поднялся на пятый этаж пешком. Он позвонил, и дверь тут же отворилась. Анри втянул его внутрь, и нежно поцеловал.

- Ты долго, - выдохнул он.

- Я принёс тебе десерт, - Люк поднял вверх бумажный пакет, - давай съедим его прямо сейчас.

- Что хочешь? Чай, и кофе? – Анри снял с него пальто.

- Чай, - ответил парень, и снова обнял любимого за талию, притянув к себе, - а ещё хочу тебя, только в наборе с Жаном.

- Могу вечером устроить, - засмеялся тот, - пошли на кухню, пока тебя не потянуло в спальню.

- Что это было? – спросил Макс парня, когда они попрощались с Дювалем.

- О чём ты? – Гай сделал вид, будто не понимает друга.

- О твоём глупом подкате. Ты пялился на него всё время. Парень из-за тебя даже не поел нормально, - мужчина говорил с недовольством, но собеседника это не впечатлило.

- Он и правда, красавчик. Я не мог не попытаться, - возмутился Моран.

- Люк скоро женится, а ты уедешь. Не мути воду, ладно? Тем более, ты не конкурент Анри, у них любовь, а у тебя зуд в штанах.

- Ладно, - слукавил Гай. На самом деле слова друга только подзадорили его, - попробую удержать свой зуд в штанах.

Макс рассмеялся.

- Пока тебя не было, мне звонили с вопросами по поводу интервью. Нас приглашают на несколько развлекательных шоу, - смеясь, сообщил Анри.

- Ну, на парочку всё же придётся сходить, - с сожалением ответил Люк.

- Это обязательно? – надеясь на «нет», спросил Дюпон.

- Нужно отблагодарить своим вниманием всех, кто за нас переживал. Они ведь и вправду, спасли нас от судебной тяжбы, - Ксавье действительно так думал.

- Ты прав, - вынужден был согласиться парень, - тогда, нужно будет согласовать вопросы и ответы, чтобы не запутаться в показаниях.

- Обязательно. Говоря, о своей любви к тебе, я буду убедителен, - Люк обнял любимого, и уткнулся носом в его плечо, - только трудно будет рассказывать нашу историю, вырезая сцены с Жаном. Придётся половину переврать. А вторую половину здорово отредактировать, чтобы не поднимать другие постыдные истории.

- Тогда уж придётся придумать новую историю. Хочу, чтобы наше осталось только нам, - Анри поцеловал его в плечо, и нежно провёл ладонью по волосам.

- Хорошо, любимый. Только вот, я думаю, у нас появилась новая проблема, - голос Люка стал задумчивым.

- Какая? – не совсем понимал о чём речь Дюпон.

- Как, не вызывая вопросов, Жан может жить с нами. Вся эта шумиха утихнет не скоро. Пресса будет ждать свадьбы, нашего концерта, и вообще …

- Мы обязательно что-нибудь придумаем. Ты же знаешь, Жан сам тот ещё выдумщик. Наверняка у него будет много идей.

- Да, - улыбнулся Люк, глядя в глаза Анри, - сегодня же его этим озадачим.

Глава 19

Люк собирал вещи быстро, уже не смущаясь ничем. Желание быть рядом с парнями превышало все страхи. Он хотел вернуться домой раньше, чем придёт с учёбы Жан, чтобы встретить его вкусным ужином, и тёплыми объятиями.

Сияя радостью, он вытащил мясо из духовки, и вдохнул вкусный аромат.

- Анри! – крикнул он в сторону гостиной, - что хочешь к мясу?

- На твоё усмотрение! – ответил тот, и продолжил работу.

Переезд Люка домой, вернул Анри в форму, и парень готовился к первой репетиции. Не отвлекаясь от готовки, Ксавье в подробностях рассказывал ему, как и что звучит, чтобы Дюпон мог влиться без проблем.

- Последнее было особенно замечательно, - Люк подошёл к любимому, и обнял со спины.

Дюпон не стал отвлекаться от игры, и просто потёрся щекой, о руку парня, давая понять, что рад его ласке. Ксавье нагнулся, чмокнул его в шею, и ушёл готовить гарнир.

- А ты случайно не знаешь, что за сюрприз у твоего отца? – спросил Анри, закончив играть.

Люк к этому времени, уже отдыхал, лёжа на диване.

- Нет, он мне ничего не говорил, - отозвался парень.

- А я вот, … - не успел Дюпон высказаться, как в двери повернулся ключ.

- Как вкусно пахнет! – крикнул Жан, - и кто же …

Тут он увидел в шкафу пальто Люка. И быстро вошёл в комнату.

- А можно я начну сразу с десерта? Тогда и основное съем с большим аппетитом, – смеясь уточнил парень, - я собираюсь сегодня получить компенсацию за своё терпение!

Не успел Ксавье и головы поднять, как Тибо уже сидел на нём сверху, и ласкал его грудь под свитером. Он нагнулся, и поцеловал Люка в губы. Тот прижал его к себе, и застонал. Анри подошёл к ним, и стягивая с Жана шарф, сказал:

- Может, сначала помоешься?

- Угу, - промычал тот, и оторвавшись от губ предложил, - а ты пока растяни его для меня. Господин желает всё, и сразу!

Парни расхохотались, и он ушёл мыться.

- Ты выдержишь такой марафон? – уточнил у Ксавье Дюпон.

- Ты не представляешь, на что я способен, - подмигнув парню, ответил тот, - а ты не медли, выполняй.

Люк обнял любимого за талию, и увлёк в спальню.

Тибо дал время парням, и не спеша, с предвкушением готовился сам. Он старался растянуть себя, и подключив фантазию, сам ласкал своё тело, поднимая внутренний градус. Из душа он вышел в тонких кружевных чулках, и изящных трусиках. Его член сразу отреагировал на парней, которые в позе 69 ласкали друг друга. Люк был сверху, а Дюпон, зарывшись лицом между его ягодиц, с наслаждением вдавливал язык внутрь, издавая при этом такие соблазнительные звуки, что Жан громко выдохнул. Люк же очень аппетитно заглатывал член, и Тибо решил к нему присоединиться. Он сел на коленки, и стал вылизывать яйца Дюпона. Он перекатывал их язычком, и мычал от удовольствия. Анри подавался бёдрами, и Жан решил, что не упустит такую возможность. Он приподнял его попку, и подложил под его спину подушку. Его язычок прошёлся по мягкому кольцу ануса, и тонкие пальчики один за другим проталкивались внутрь.

Ксавье заметил на парне чулки, и улыбнулся. Ему вспомнился первый раз, когда Тибо предстал перед ним в таком виде. Тогда он и подумал, что хотел бы видеть всегда исключительно только эти ножки.

Анри хлопнул Люка по ягодицам, и тот простонал, потому что в него вошли уже три пальца. Он стал глотать член парня ещё глубже, и обомлел, когда, сняв трусики, прямо перед его глазами Жан вошёл в Дюпона. Сначала головка, Тибо помассировал его яйца, затем наполовину, и после небольшой паузы целиком. От наслаждения Анри стал покусывать ягодицы Люка, и внезапно тому в горло вошла струя спермы. Ксавье слизал всё, что пролилось мимо, и переполз поближе к кружевным чулкам. Парень пристроился сзади, и обнял Тибо. Жан набрал ритм, и лёг сверху на Дюпона, открывая себя для Люка. Он жадно целовал Анри, пока Ксавье вставлял в него головку. Парень делал всё медленно и плавно, но в какой-то момент, резко вогнал по самые яйца.

- О, да! – простонал Жан.

Люк снова медленно вышел, и резко вошёл на всю длину. Даже Анри почувствовал этот толчок в себе. Он покусывал нижнюю губу Тибо, и крепко сжимал его соски. Ускоряясь, Ксавье поднял Жана, и крепко прижал к себе, он вылизывал ему плечи, а руками скользил от сосков к паху. Люк нанёс смазку, и пристроил палец к члену Тибо, продвигаясь вместе с ним вглубь Анри. У того отвечало всё тело. Он двигался навстречу парням, приподнимая бёдра, нега разливалась везде. Дюпона резко пробила дрожь, и он снова кончил.

Жан тоже приблизился к пику, и громко восхищаясь, излился Дюпону на живот. Анри остался в том же положении, и наслаждался каждым движением парней, лаская бёдра Тибо. Люк нагнул Жана сверху, и звонко шлёпнул его ягодицу. Лёжа на Дюпоне, Тибо стонал ему прямо в ухо, поднимая новую волну томления. Он почувствовал, как по его ногам полилась тёплая сперма, и впился губами в шею парня. Люк рухнул сверху.

- Вы меня раздавите, - сообщил Анри остальным.

Ксавье потянулся к его губам, придавливая ещё сильнее, и нежно поцеловал.

- Прости, - он перекатился влево, и лёг рядом.

Анри прижался к нему спиной, и тот обнял его, лаская влажным язычком за ушком. Его руки потянулись к соскам, Дюпон вздрогнул. Его плоть снова воспряла. Люк приставил головку к его дырочке, и вошёл аккуратно, продвигаясь постепенно. В это время Жан делал то же самое с его попкой. Когда Тибо сделал резкий глубокий толчок, Люк по инерции продолжил движение, и Анри вскрикнул.

- Тебе больно? – шёпотом спросил Люк.

- Мне хорошо, - простонал Анри, и Ксавье сжал его шею, прижимая ближе к себе.

Жан замер, и Люк сам руководил движением. Он двигался грубо и резко, одновременно стоны раздавались с двух сторон. Покусывая шею парня, Тибо шептал:

- У меня … такое чувство…, о-о-, … что трахают меня, … а не наоборот.

Люк улыбнулся, и ускорился. Жан вошёл в ритм, прижимаясь к парню, и Анри ощутил двойную силу. Громкое хлюпанье смешивалось со стонами, и Ксавье отпустил тормоза. Он и правда, чувствовал, будто имеет обоих сразу. В нём проснулась ненасытность, и свежий прилив страсти. Он дрочил плоть Дюпона, всё ещё сжимая его горло, кусая, и облизывая плечи. Тибо почти без сил ласкал грудь Люка, понимая, что скоро потеряет сознание от такого напора. Он кончил первым, и просто откинулся на подушку, не в силах и слова сказать. А Ксавье всё продолжал неистово долбить. Он даже не заметил, что Дюпон кончил, парень просто рычал, приближаясь к разрядке. И она была бурной. Люк дрожал, крепко обнимая Анри, и долго не мог восстановить дыхание.

- Кто-то есть собирался, - напомнил Дюпон Жану.

- Если меня отнесут в душ, хорошенько вымоют, и потом покормят, я может быть буду в силах пережёвывать, но не уверен.

Люк звонко рассмеялся.

- Пошли, радость моя, - он бодро встал, и закинул парня себе на плечо, - а за тобой, я сейчас вернусь, - кинул он в сторону Анри.

- Откуда у тебя столько сил? – спросил с подозрением Дюпон, - Ты принял какие-то таблетки?

- Я просто рад вернуться домой! – крикнул из ванной Ксавье.

- Зверюга, - заключил Анри, и закрыл глаза.

Через две минуты, Люк вернулся, и взяв на руки парня, унёс его мыться. Он заботливо мыл любимые попки, и слышал тихое «ой», когда прикасался к дырочкам. Намазав обоих мазью, он решил подать парням ужин прямо в постель. И обложившись кучей подушек, они ели, шутили, и просто любовались друг другом.

- Твои опасения по поводу меня надуманны, я уверен, - ответил Жан на мысли Люка, - да откуда вообще кто узнает, что я живу с вами? В квартире хозяином числится Анри, консьержа нашего хоть пытай – никогда не расколется. Журналисты дальше ворот дома не зайдут. Да и не такие уж вы и звёзды, чтобы о вас дотошно собирали информацию. Осчастливите всех своим браком, сходите на пару телешоу. Покажите свою открытость миру, и всё успокоится.

- Наверное, ты прав, - Люку понравился такой ход мыслей. Он заботливо положил кусочек мяса в открытый рот парня.

- А ты что думаешь? – обратился он к Анри.

- Похоже он спит, - прошептал Тибо.

Парень уснул с тарелкой на коленях, откинувшись на подушку.

- Мой ты сладкий, - поцеловал его Люк. Убрав тарелку, он натянул на Дюпона одеяло повыше, и унёс посуду. Когда он вернулся, Жан ещё не спал.

- Чего не спишь? – тихо спросил Ксавье.

- Тебя жду, - не открывая глаз, ответил тот.

Люк поцеловал его в висок, и лёг между - обняв Анри, наслаждаясь тёплыми руками Тибо.

За завтраком Жан, как-то очень загадочно улыбался, и Люк спросил:

- О чём ты думаешь?

- Пора назначить день свадьбы, ты так не думаешь?

- Точно, - присоединился к нему Дюпон, - мне бы тоже хотелось узнать раньше, чем об этом напишут в газетах.

- Пошли сегодня. Перед репетицией подадим заявление, - обыденным тоном предложил Люк.

Выходя из мэрии, Анри светился счастьем.

- Всего-то неделя! Я так скоро не ожидал! Умеешь ты договариваться, – восхищался он.

- Хотел, чтобы к премьере мы уже были женаты, - пояснил Люк.

- Это так странно звучит – «муж», мне очень нравится, - с лица парня не сходила улыбка.

Ксавье взял его за руку, и свернул в переулок. Завёл Анри под козырёк заднего входа какого-то заведения, и страстно поцеловал в губы. Тот еле держался на ногах, от страстного напора. И когда голова отключилась окончательно, Люк резко остановился, достал из кармана салфетку, и вытер губы парня. Потом так же молча увёл его за собой обратно на главную улицу. Он достал телефон, и набрал Марселя.

- Можешь написать, что мы женимся, - без приветствий начал парень.

- …свадьба будет более, чем скромной, … а средства, которые мы могли бы на неё потратить, жертвуем … в общем, сам придумай куда. Главное, чтобы по делу. Спасибо.

- Всё, - обратился он к Анри, - завтра об этом узнают все. Готовься к телешоу, и радио эфирам. Лучшей рекламы, для нашего турне и придумать нельзя. Билеты купят даже те, кто далёк от классической музыки. Придут посмотреть какой ты у меня красавчик, - в конце Люк расхохотался.

- Хотелось бы покорять сердца музыкой, а не красотой, - серьёзно ответил Дюпон.

- Вот именно, так бы, они никогда и не пришли на подобное мероприятие. Считай, что твоя красота послужит просвещению, - Ксавье не переставал смеяться.

Анри пнул его в бок, и тоже улыбнулся.

Парни обсуждали работу, когда неожиданно ещё в дверях зала, их стали поздравлять с помолвкой. Анри немного смутился, а Люк расплылся в широкой улыбке. Он был рад, что в оркестре сложилась такая дружественная атмосфера, и было похоже, что Дюпона принимали не хуже. Поздравляя, некоторые сразу представлялись Анри, и высказывались по поводу его сочинений.

- Откуда они знают? – шепнул он на ухо Люку.

- Ну, если нас ждали обоих, то очевидно, что мы снова вместе, - достаточно громко ответил парень. Его уже ничего не смущало, он расслабился, и понял, что может быть свободным в своих высказываниях. Ксавье обнял Арни за талию, и услышал одобрительные возгласы. Его забавляло смущение парня, и этот непривычный румянец на щеках Дюпона, был на его взгляд очень милым.

Дюваль подозвал сына, и подвёл к ним незнакомца. Он был довольно симпатичным, но абсолютно без эмоциональным. Русые волосы слегка прикрывали шею, а лицо обрамляла длинная чёлка, которая расходилась от ровного пробора по обе стороны скул. Когда он шёл, Анри заметил хромоту, и подумал, что возможно это просто свежая травма. Парень был одет в тёплый коричневый твидовый костюм, а под ним свитер с горлом. Ксавье про себя отметил, что в зале достаточно тепло, и скорее всего парень просто спарится в таком количестве шерсти. Но не упустил и того, что сочетания цветов очень выгодно подчёркивали ярко-голубые глаза незнакомца.

- Хочу представить вам уникального человека – Тео Эванс! – Кристоф произнёс имя парня с восторгом, но тот совсем не изменился в лице.

Анри вспомнил, что видел его на приёме в Зальцбурге. И его ещё тогда поразило с каким невозмутимым, и даже, равнодушным видом, Тео играл такую замечательную музыку.

- Рад, наконец, познакомиться с вами, - вежливо протянул руку Дюпон.

Люк удивлённо на него посмотрел, и не понял, к чему было сказано: «наконец». Парень это заметил, и с улыбкой объяснил:

- Просто на банкете в отеле «Шератон» я его приметил. Он играл фоновую музыку, и его никто не замечал, но я отметил, что мелодия очень прекрасна. И когда увидел за арфой мужчину, то удивился.

Люк кивнул головой, показывая, что это разъяснило вопрос, и сам обратился к Тео:

- Люк Ксавье, - он так же пожал руку новичка, - будет интересно с вами поработать.

- Думаю, нам всем будет удобно общаться на «ты», - предложил Кристоф, - тем более, вы одного возраста.

Все согласно кивнули, парни ожидали, что Тео тоже что-нибудь скажет о предстоящей работе, но он равнодушно промолчал. Дюваль представил его оркестру, и даже после этого у парня не проявилось на лице ни одной эмоции. «Вот это выдержка» - подумал Анри, - «совсем не волнуется».

- Давайте так, ребята сыграют то, что у нас уже есть, а ты, - обратился он к Эвансу, - послушай. У тебя есть время на раздумья, и потом предложишь свои идеи.

Парень согласно кивнул, и свободно устроился посреди зала. Дюпон был очень заинтересован Тео, он предполагал, что работа с ним будет необычной, и интересной. Кристоф приметил, что, настроившись слушать, Эванс закрыл глаза.

Через час парень подошёл к Анри, и сказал:

- Я готов попробовать. Можно пока только с тобой?

Люк задумался, - «почему не с нами обоими?» До разлуки с Дюпоном, он не думал, что когда-нибудь станет ревновать его. Но тут появился, пусть и маленький, но всё же страх. Ксавье полностью осознал свою зависимость от любимых, и чётко знал, что без них не сможет больше быть собой. Паниковать было рано, но Люк видел интерес Анри, и просто был наготове. Он взял стул, и сел между роялем, и арфой.

- Пожалуйста, подвинься немного в сторону, - попросил его Дюпон, - чтобы я видел Тео.

Ксавье не оставалось ничего другого, как послушать парня. И тогда он просто направил своё внимание на Эванса, чтобы раскусить все его намерения. Тот абсолютно отрешённым взглядом уставился куда-то вдаль. Причём с таким выражением, будто ему вообще не интересно, что происходит вокруг.

В следующие десять минут все присутствующие застыли с открытыми ртами. Тео играл так, будто они с Дюпоном уже репетировали вместе. Его мелодия полностью угадывала настроение композиторов, и Ксавье забыл о ревности. Он был так восхищён, что вскочил со стула первым, когда звуки музыки утихли.

- Это именно то, что нам нужно!

Эванс открыл глаза, но в лице не изменился.

- Хорошо, - ровно ответил он, - тогда я продолжу в том же духе.

Анри подошёл к Люку, и подтвердил его слова:

- Это было на уровне! Ждём тебя завтра. Прослушай записи целиком, и мы ждём тебя, как будешь готов. Ну и чем раньше, тем лучше.

Кристоф считал парня находкой. Он несколько лет следил за его развитием, и мечтал задействовать в своей работе. И вот наконец, всё свершилось, да ещё и так удачно. Прямо на глазах всего лишь за неделю создавались такие чудесные сочетания, что мужчина не мог поверить в реальность происходящего.

- Полностью поддерживаю парней. Я готов подписать с тобой контракт на всё время турне.

- Турне? – в один голос удивились Люк и Анри.

- Да! – воскликнул Дюваль, - а вы что думали? Конечно турне, и не только по Франции. У меня на вас, ребятки, большие планы. Привыкайте мыслить масштабно!

Анри немного сник, полагая, что их с Жаном ждёт разлука. Но Люк, заметив это, ему тихо шепнул:

- Мы найдём способ встречаться с ним.

Дюпон немного удивился, что Ксавье всё правильно понял, и взбодрился, вспоминая, что это не только его проблема. Вдвоём они обязательно что-то решат.

- Может быть, поужинаем сегодня вместе. Поближе познакомимся? – Дюваль не мог просто так отпустить гостя. Его настроение было таким замечательным, что он готов был говорить о работе бесконечно.

- Спасибо, но нет, - сухо ответил Эванс, - до свидания.

И не дождавшись ответа, парень надел пальто, и ушёл. Остальные не особенно понимали его поведение, но уже прониклись уважением к его таланту, а потому оставили ему право быть странным, грубым, и в общем-то, каким угодно. По крайней мере Люк понял, что ревновать к этому парню глупо, и успокоился. Дюваль переживал, что пока контракт не подписан может произойти что угодно. А вот Дюпон всеми мыслями уже скучал за Жаном, предполагая долгую разлуку. Хотя увидит его уже через час.

Перемены в жизни парней поставили всё с ног на голову. Привыкая к новому статусу, Анри вдруг задумался, а что изменится со свадьбой? И пришёл к выводу, что ничего ведь почти сразу он отдался этим отношениям полностью. И за эти несколько месяцев, что они вместе, вся жизнь плавно стала общей. Да и не было в ней чего-то такого, чтобы парень терял, или чем бы он жертвовал ради любимых. Всё стало естественным, и родным, поэтому слово «муж» только украшало эти отношения. Он поддерживал Люка в идее, просто получить бумагу о браке, и не делать из этого события праздник. Анри предполагал, что у Ксавье свои на то соображения, а он сам думал о Тибо. Дюпон иногда не понимал оптимизм парня, и признавал, что на его месте, возможно расстроился бы. Но с этим сделать ничего нельзя, остаётся только любить друг друга так крепко, чтобы никогда не было причин для сомнений. Если они выбрали такой путь отношений, то нужно приложить все усилия, чтобы никому из них не пришлось разочароваться. Дюпон решил, до отъезда проводить больше времени с Жаном, и предусмотреть всё, чтобы и после не терять связь на долго.

Время летело незаметно, до отъезда оставалось чуть больше недели. Как-то за ужином Люк спросил парней:

- Отец предложил перед туром провести выходные в Гальштате. Вы не против? У нас после ещё будет три дня, чтобы побыть вместе в Париже.

- Конечно, - за двоих ответил Жан, - мы с удовольствием.

- Вот и славно! Тогда завтра же купим подарки нашим женщинам, - заключил Ксавье.

Жан старался не думать о разлуке, он был уверен, что сможет приезжать к ним в выходные, и в конце концов, есть видеосвязь. Если наблюдать быт парней каждый день, время пролетит быстро, и Тибо не выпадет из их жизни. Так он размышлял, и тем подбадривал остальных.

Каждый из них нашёл доводы правильно принять разлуку, а сам факт заключения брака, напоминал, что у парней впереди ещё долгий путь, который они пройдут, поддерживая друг друга в разных условиях. И сейчас самое время развиваться, и строить совместное будущее.

В это знаменательное утро удивительным образом будильник не прозвонил. Жан опаздывал в академию, а парни на регистрацию брака. Душ пришлось принимать всем вместе, чтобы сэкономить время, нынче было не до ласк. Жан мылил головы всем без разбору, Люк натирал спины, и попки, а вот Анри всё время вопил, что шампунь постоянно лезет ему в глаза. Кое-как собрав друг друга, они наконец расцеловались в лифте, и вышли на улицу.

- У тебя носок торчит из кармана, - смеясь заметил Анри.

- М-да, - Люк засунул его поглубже.

Парни сели в машину, и первым на место был доставлен Жан.

- Удачи, - поцеловал его на прощание Дюпон.

- У меня вечером для вас сюрприз, - ответил он, и чмокнув Ксавье, умчался.

- А раньше не сказал, чтобы мы его не пытали, - заметил Анри.

- Интриган, - улыбнулся Люк.

Парни приехали ровно в своё время, ни минутой раньше. И через десять минут были свободны.

- Ну, что, муж мой, не желаешь ли позавтракать? - торжественно спросил Ксавье Дюпона.

- Не мешало бы, - ответил тот, - а чего, муж мой, желает?

- Всего, и по больше! – воскликнул Люк.

Они прошлись пешком до ресторана, и наконец, расслабились. Через полчаса к ним присоединился Кристоф, и в рабочих разговорах вся торжественность дня выветрилась. Он прошёл весьма стандартно, и про обещанный сюрприз парни благополучно забыли. Уставшие, и голодные, они вернулись домой только к вечеру.

Сразу с порога стало ясно, что пока их не было, домашние эльфы потрудились на славу. Утром всё вокруг летало, и падало. Люк точно помнил, что они оставили всё в несколько ином состоянии. Возвращаясь домой, он предвкушал уборку, но тут всё блестело и благоухало. Причём в самом прямом смысле этого слова. Из кухни доносились такие необычные ароматы, что не сразу было понятно, что же это. Парни замерли на пороге, пытаясь осмыслить, когда этот прохвост всё успел? Жан вышел из кухни, и любезно снял с парней верхнюю одежду, предложив массаж ног, на что получил взгляды, полные удивления.

Немного погодя, Анри расплылся от удовольствия, садясь за ужин. После душа и массажа, он чувствовал себя отлично. Голодный Люк посматривал в сторону кухни, не в силах ждать дольше, но перед пустыми тарелками Тибо вдруг поставил ноутбук. Дюпон ещё не успел ничего сообразить, как перед ним всплыли лица Андре и Мелисы. Они также сидели за столом, и судя по всему собирались ужинать. Сперва парни выслушали поздравления, и только потом Жан стал выносить еду.

- Простите, но я заказал для них доставку из французского ресторана, - так объяснил Тибо наличие таких же блюд на столе родственников, - всё-таки ваша свадьба обошлась вам несколько дороже, чем предполагалось.

Анри был счастлив всему, что видит. Он не удержался, и поцеловал Жана в губы прямо перед изумлённой публикой. Люк пытался закрыть это зрелище ладошкой, но Мелиса уверила его, что это очень мило.

Сегодня они могли обсудить вкус еды, будто и правда сидели за одним столом. Жан даже выбрал им такую же бутылку вина, откупорив которую одновременно с парнями Андре восхвалял ещё пол вечера.

- Спасибо, мой родной, - Анри заключил Тибо в объятия, когда все распрощались, - ты изумительно всё придумал.

- Планирую почаще устраивать такие встречи, - предупредил он парня смеясь, - готовься за них платить.

- С большим удовольствием, - губы Дюпона коснулись губ Жана, и тот страстно ответил.

Целуясь, они дошли до спальни, и там обнаружилось, что Люк уже крепко спит. Парни легли с двух сторон: Анри обнимая его за талию, а Жан положил руку парня себе на живот, и вскоре они мирно уснули.

В день, когда Берта ждала брата, стояла хорошая солнечная погода. Она вышла на порог дома, и вгляделась в даль. Девушка знала, что отец привезёт всех не раньше обеда, но ей так хотелось ускорить время, что она не могла усидеть на месте. На соседнем пороге стоял Сэп. Он отвернулся, когда Берта посмотрела в его сторону.

- Больно надо, - в слух произнесла она, и ушла в дом.

- Он от меня отворачивается.

- Это ещё что! – заметила Тереза, - его мамаша мне вчера высказала, что я порочу память мужа, принимая в своём доме такое бесстыдство.

- Вот …, вот …, - Берта не могла найти приличного слова.

- Пришлось напомнить, что своего мужа я знала лучше, чем все они. Ему бы было стыдно за них. Он считал их добрыми соседями. Твой дедушка вообще считал всех хорошими людьми, и прощал все обиды сразу. Так что даже просто ради его памяти, мы простим им всем, ладно?

- Ладно, - согласилась девушка.

В этот день дорога была на удивление свободной, погода безумно приятной, а настроение просто отличное. Казалось, что испортить его не могло ничего.

Пока Кристоф заправлял машину, парни вышли размять ноги, и направились в кофейню. Взяв напитки, устроились у окна. Но вдруг к ним обратилась сидящая за соседним столиком девушка:

- Простите, вы же Люк Ксавье и Анри Дюпон? Позвольте поздравить вас с помолвкой! …

Её перебил мужчина, что сидел за тем же столом:

- Это те гомики, которыми ты восхищалась? Лучше бы мужу своему так улыбалась! – в его голосе звучала угроза.

- Уймись! – грубо ответила ему девушка.

- Пошли, - встал Ксавье, и потянул парней за собой, - сделаем одолжение девушке, не будем поддерживать конфликт.

Анри слышал за своей спиной много грязных и не справедливых слов, но Люк крепко сжимал его ладонь, и он сам себе сказал, что его это не касается.

- Уже? – удивился Кристоф, когда парни сели в машину, - а я только собирался присоединиться к вам.

- Тут скверный кофе, - спокойно ответил Люк, - давай притормозим у следующей.

Дюваль молча выехал на трассу.

Ксавье обнял своих любимых, и каждому шепнул на ушко слова любви. Это сгладило ситуацию, и расслабившись, парни вскоре задремали.

Проснулся Жан не на заправке, а возле знакомого порога. Люк разбудил его, когда Кристоф уже доставал вещи из багажника. Берта заглядывала в окно, пытаясь увидеть, почему никто не выходит. Первым её обнял Анри, затем вылез Люк, плечо на котором спал Тибо затекло, и объятия сестры, он расценил, как очень крепкие. Волосы Жана торчали во все стороны, а снег слепил глаза, и он был похож на сову, которую не вовремя разбудили. Это насмешило Терезу, и она предложила парням для начала выпить глинтвейн.

Два чудесных дня пролетели очень быстро, и снова расставаться было трудно. В этот раз Ксавье не стеснялся слёз. Он знал, что тут его понимают полностью, и был открыт как никогда. Берта представляла, что парни отправятся в увлекательное путешествие, и просила держать её в курсе всего. А вот Тереза подумала о Тибо, и предложила ему приезжать в любое время, чтобы не скучать в пустой квартире одному. Он был так тронут, что пообещал приехать уже в следующие выходные. На том и расстались.

У парней было ещё три дня на своё личное, и проснувшись утром, они просто собрались пойти погулять.

- Интересно, а как ты будешь издеваться надо мною летом? – серьёзно спросил Анри Люка.

Тот обернул на его шее шарф уже дважды, совершенно не слушая протесты, ведь под шарфом было ещё высокое горло свитера. Дюпон чувствовал себя, словно в печи.

- Куплю тебе самую дурацкую панаму, и буду беречь твою гениальную голову от солнца, - так же серьёзно ответил парень.

- Может не стоило мне соглашаться на брак? – уточнил Анри у мужа, - Твоя тирания не знает границ.

- Это всё от большой любви, зайка, - спокойно пояснил Ксавье, вкладывая в руки любимого перчатки.

Глаза Анри расширились. Он ещё никогда не носил звание зайки.

- Хорошо, котик, - тон Дюпона был рассудительным, - я постараюсь это пережить.

Жан больше не мог сдерживаться, он расхохотался так громко, что Люк вздрогнул от неожиданности.

- А я тогда кто? – решил узнать Тибо, - Может быть рыбка?

Анри чуть не подавился от смеха.

- Солнышко, иди сюда, - подозвал Ксавье Жана.

Тот повиновался.

- А это тебе, - парень надел на него шапку, и протянул тёплую куртку, - не думай, что тебя я люблю меньше, моя рыбка.

Он поцеловал Тибо в нос, и стал сам надевать ботинки и пальто.

- Котик, - обратился Жан к Люку, - не хочу, чтобы моя любовь осталась не высказанной.

Тибо взял шарф со снежинками, купленный в рождество, и сделал два оборота вокруг шеи Ксавье.

- Так надёжней будет, - заключил Жан.

Люк посмотрел на себя в зеркало, и возмутился:

- Он же совершенно сюда не подходит! Ну куда к чёрному классическому пальто такие яркие цвета?

- А ты на Анри посмотри, - предложил Тибо.

Дюпон благодарно кивнул Жану.

Люк увидел такую же картину, что была только что в зеркале.

- Пойдём, и купим тебе подходящий шарф прямо сейчас! – выдал свой вердикт парень.

- Тогда и тебе гардеробчик обновим, - с угрозой пообещал Тибо.

- Не цените вы мою заботу …

Через три дня в Парижской опере.

Анри и Люк молча стояли в кулисах, немного волнуясь. Они представляли Парижу свою работу, и рассчитывали на успех. Ранее, заглянув в зал, Люк видел скучающие лица, с претензией на аристократизм, и понимал, что эту замшелую публику расшевелить будет сложно. Они привыкли к классике, не особо разбираясь в том, что звучит. Просто прийти сюда было престижно, и часть зрителей обычно спали, расслабившись под нежные аккорды. Этого парни желали меньше всего. Хотя небольшая часть зрителей, как и предсказывал Ксавье, состояло из девушек, и женщин, которые следили за их откровениями в телешоу, и желали просто посмотреть на парочку. Эти оживлённо болтали, абсолютно не представляя, что их ждёт.

- Жан уже в зале? – спросил Ксавье парня.

- Да, в самом центре. С ним ещё Гай и Макс.

- Тогда пошли.

Он взял парня за руку, и перед тем, как сделать шаг, поцеловал в губы. Тот подмигнул ему в ответ:

- Всё будет в норме, расслабься.

Они вышли под аплодисменты, и заняли свои места у роялей, друг напротив друга. Ксавье за чёрным, Анри за белым. Парни одновременно повернулись в зал, и заглянули в родные карие глаза, что с восторгом смотрели на них, ожидая триумфа. Тибо подмигнул парням, и музыканты приготовились. В полной тишине дирижёр взмахнул палочкой рассекая воздух, и началось волшебство……

Гай не особенно разбирался в таких вещах, но пришёл с Максом поддержать Дюпона. Ну и за одно полюбоваться Люком. Ему было жаль слышать, что парни поженились. Его эго осталось уязвлённым. Он пришёл без особых претензий на интересный вечер, но ошибся. Проводив взглядом Ксавье за рояль, он вдруг увидел арфу. И за ней не было скучной престарелой арфистки. А сидел очень даже симпатичный парень. Русые волосы были стильно уложены по обе стороны его милого личика, но одна прядь чёлки выбилась, и всё время падала парню на глаза. Он даже не старался её убрать. Арфист смотрел куда-то в сторону со скучающим видом. Гаю не давала покоя эта прядь на протяжении всей первой мелодии. Он бы сам убрал её, если бы мог подняться на сцену. Затем парень заправил её за ухо, и выражение его лица не менялось весь вечер. Моран заметил, что на первый взгляд, все музыканты оркестра одеты одинаково, а этот чудик надел под смокинг шерстяной жилет. И конечно, вряд ли кто ещё это увидел. Потому что жилет выглядывал всего ничего, но внимательный Гай рассмотрел всё. И даже то, что из кармана его брюк, был виден краешек носового платка. Моран решил, что парень простыл, потому так тепло одет. И тут вдруг, неожиданно, арфист заиграл сольную мелодию. Вот теперь Гай вспомнил, что он на концерте. Мелодия погрузила его в детство, когда он ещё грезил чудесными историями, и думал, что быть Гарри Поттером, должно быть очень увлекательно. Моран даже улыбнулся, вспоминая свои проделки, и недоумевая, как же мама пережила его юность? Когда мелодия закончилась, его руки сами зааплодировали, но по гулкой тишине он вдруг понял, что сделал это не вовремя. Тему продолжил оркестр, и к нему присоединились Люк и Анри. Тео от неожиданности, посмотрел в зал, но софиты так светили ему в глаза, что ничего рассмотреть не получилось. Гай немного смутился, но успел увидеть глаза парня. Это был единственный раз, когда тот проявил, хоть какую-то реакцию. Смущение быстро прошло, и Моран даже был рад, что ему удалось отвлечь арфиста от созерцания ничего. Этот парень казался ему очень забавным. За своими наблюдениями, Гай и не заметил, как всё закончилось.

Зал взорвался овациями, и криками «Браво». К сцене потянулись поклонники, заполняя её цветами. Жан поднял вверх два больших пальца, гордясь своими парнями. Они в ответ широко улыбались, озаряя мир своими счастливыми сердцами.

Уже за кулисами Макс и Гай подошли к Дюпону, поздравить с успешным началом. Мимо проходила троица, и Люк притормозил, заметив Макса. Вот только видеть Морана у него не было никакого желания. Пришлось представить ему парней, и подчеркнуть слово «муж» особенно. В этом месте Гай закатил глаза, показывая, что не очень-то и тронут. Тут позади Ксавье прошёл Тео, и Моран спохватился:

- Арфа была особенно чудесна, - он сказал это нарочно громко, чтобы парень услышал, но тот остался равнодушен. Гай заметил, что он хромает, и подумал, - «травма, наверное».

- О, да, - подтвердил Дюваль, - это моя особая гордость. Уговорить его на работу с нами вышло совершенно случайно. Тео так много путешествует, играя то тут, то там, что никто не знает вообще откуда он. Хороший музыкант, впрочем, вы и так всё слышали.

- Значит его зовут Тео? – уточнил Гай.

- Тео Эванс, - с удовольствием произнёс его имя Дюваль, - вы ещё не раз услышите это имя.

- Я запомню, - уже тише добавил Моран, - а куда едете дальше?

Гай вдруг вспомнил, что отпуск не кончился, и почему бы его не провести где-нибудь ещё?

- Вена. Завтра выдвигаемся.

- Что-то мне очень захотелось попробовать Захер. (это шоколадный торт с абрикосовым конфитюром, если что)) – парень посмотрел невинными глазами на Макса, - поехали в Вену? Ты же свободен. Заодно парней поддержим, вы же не против?

- Я только «за», - сразу откликнулся Кристоф.

Анри кивнул, ему нравилось дружелюбие парня. Сегодня он вообще был так счастлив, что готов был расцеловать каждого, кто хорошо отзывался о концерте.

- Пошли, - утянул Люк парней за собой, - нам ещё интервью давать.

На самом деле, он хотел, как можно раньше попасть домой, и провести вечер в любимых объятиях.