Сквозь время [Анжелика Скворцова] (fb2) читать онлайн

Анжелика Скворцова Сквозь время

Часть 1 Корё

1.

— Женька, чего ты там копаешься? Успеть бы до двенадцати, потом адская жара будет.

Женька действительно отстала, в рифленую подошву босоножки попал камень, выковырнуть было нечем, идти — неловко. Вздохнув и пнув с досады пучок сухой травы, Женька неохотно признала, что Лида была права. Кеды жарче, но удобнее. Лида всегда была права. Лида знала как лучше, как правильно, быстро и надежно. Они дружили с детства и проводили вместе довольно много времени. Ураган и обязательные проблемы — Женька, рассудительная и упорядоченная Лида. Вот и в эту поездку неизвестно куда, неизвестно насколько Лида согласилась поехать сразу. Хотя, не сразу — предварительных разговоров и подготовки было достаточно много.

— Куда ты без меня, как ты одна будешь, в этой своей Монголии? Тебе ж с группой и запланированными экскурсиями не интересно, тебе ведь пещера нужна. Из-за нее и собираешься переться неизвестно куда… Угораздило тебя с ней, лучше б тебе мужчина приснился! Машина новая! Может, сбылось бы…

Лида время от времени ворчала, но, если б она не ворчала, не поучала и не советовала — она бы перестала быть Лидой.

Пещера снилась Женьке больше года. Одинаковым куском, вклинивающимся в любое ночное видение. Невысокая гора из красноватого известняка, немного неровный округлый вход чуть больше метра в диаметре, до которого нужно подниматься, но не очень высоко. Людей нет, лишь редкие машины на грунтовке вдалеке. Ощущение сильнейшей сухой жары, мелкие камни, много красноватого песка, пучки травы и все. Женька пыталась войти туда, но вы пробовали войти куда-то во сне? Во снах она замирала у входа и стояла, не имея сил сделать шаг. И так каждый раз. Пещера. Цель поездки.

— Я вообще удивляюсь, что мы нашли похожее на твои видения фото. Слава Интернету и туристам, снимающим все подряд, не забывая выкладывать в сеть тонны снимков, начиная от яишенки на завтрак и заканчивая каждой травинкой или булыжником во время отпусков и прогулок. Год потратить! За это время можно диссертацию защитить. Ребенка родить! Боже мой, ну вот зачем оно тебе всё?

Жара делала свое дело, унылые пейзажи уже не вызывали восторгов, идти становилось скучновато и трудно, но проводник обещался быть на выезде из города и довезти. До развилки дороги, где должна была быть машина, оставалось совсем немного. Сколько это стоило — совсем другой, очень дорогой вопрос. Найти объект с фотографии в чужой стране, в стране пустынь, гор и верблюдов — это примерно две годовые премии за выполненный досрочно проект, которые, кстати, и составили бюджет путешествия.

Деньги оказались большими и неожиданными. После неудачных отношений, не закончившихся ничем, кроме обиды, Женька и Лида встретили Новый Год одни. Было грустно и одновременно весело, много разговоров и чуть-чуть слез. Внезапное решение разыскать пещеру из сна по фото тут же реализовалось в билеты и планы на отпуск. Что-то менять уже было поздно, да и в случае неудачных поисков все равно оставались воспоминания о новой экзотичной стране. Безумно? Чуть-чуть. Женька и Лида любили путешествия, но вдвоем или компанией таких же единомышленников. Свои люди, свои маршруты и впечатления. Навязчиво-радостный гид не раз создавал усреднено-стандартное впечатление о стране, а хотелось личного, эксклюзивного.

Наконец-то показалась развилка, где и обещал ждать проводник. Старый, ободранный ветрами и песком джип действительно стоял, там, где договорились, создавая тень человеку, который не то дремал, не то медитировал на теплом песке.

— Би явж болох?

Проводник поднялся сразу, как только девушки подошли к машине.

— Тийм ээ. Да. Едем.

Кроме проводника монгольским не владел никто, но практичная Лида уже достала заранее заготовленный блокнот с повседневными фразами на случай, если английский окажется вовсе не языком международного общения. Джип дальше и дальше отъезжал от дороги. То, что с очень большой натяжкой можно было назвать городом, виднелось совсем далеко. Немного трясло, но это лучше, чем идти пешком по горячим камням и песку. От жары, однообразия пейзажа и покачивания машины клонило в сон.

— Приехали!

Лида пошевелила плечо задремавшей Женьки. На весь осмотр планировалась всего пара часов, дольше ждать водитель не мог или не хотел и, это оговаривалось заранее. Он и так согласился с большой неохотой, но возможность хорошо заработать пересилила явное нежелание ехать в ту сторону. Странно, что о пещере знали абсолютно все местные жители, включая детей, но разговаривать на эту тему не хотели даже за деньги. Все, чего смогли добиться подруги — это несколько фактов: да, такая пещера есть, и она недалеко от селения, напоминающего не то большую деревню, не то крошечный городок. Да, она в невысокой горе, которая разделяет совсем пустынную территорию от более-менее пригодной для выпаса скота. И последнее — это вместилище древних духов, потому что так сказал шаман. И что древние не любят, когда их тревожат попусту.

— Ну что, пойдем? Пообщаемся с духами, проникнемся историей…

Женька сонно потянулась и неловко вылезла из автомобиля. Водитель уже дремал или притворялся, закрыв глаза, даже не собираясь быть джентльменом и помочь.

Гора действительно оказалась частью ничем непримечательной, хотя и длинной гряды, красновато-желтые пологие склоны не казались труднодоступными. Пейзаж очень напоминал сон, но в нём Женька видела лишь ту его часть, где был расположен вход, а наяву все оказалось масштабнее и крупнее. Камни, валуны, песок и другие составляющие гористой местности проявили себя во всех деталях и великолепии. Куда бы ни упал взгляд — везде чувствовалась мощь многовековых исполинов. Это завораживало и пугало одновременно. Хотелось скорее подняться наверх и оглянуться уже с высоты, ну и наконец сделать то, что никак не удавалось во сне. Войти.

Через полчаса монотонного шага вверх по склону из осыпающегося песка цвета красного кирпича и камней, машина на дороге стала казаться огромной игрушкой, а еще через несколько минут открылась площадка, которая дальше продолжалась уже внутрь горы. В ту самую пещеру из сна.

Проверив вспышку фотоаппарата и фонарик, Женька постояла, собралась с духом, а затем решительно пошла туда, куда не могла попасть так долго. Пришлось пригнуться — вход был узковат и неудобен, но дальше грот пещеры расширялся, и можно было подняв голову идти в полный рост.

— Чтот я ничего не ощущаю. Дыра и дыра. Только в горе. У моей бабушки в погребе так же прохладно было. Пыльно-то как.

Лида негромко делилась ощущениями, потому что в полутьме шуметь не хотелось. Свет пробивался, так как вход заливало солнцем, но внутри проникал не очень далеко и у противоположной стены скапливался густой сумрак. Пещера оказалась небольшой и не глубокой. Метровый вход расширялся, создавая подобие вытянутого подвала. И все это природное сооружение, а то, что природное — сомнений не вызывало, заканчивалось обычным сводом из песчаника и грубых камней. Тупик.

Лида осторожно перешагивала камни, подсвечивая себе фонариком и делая фотографии особенно интересных валунов и частей стен. Ничего необычного, довольно скучно, если не считать странным симметричное расположение двух монолитов по разные стороны стены. Они делили пещеру на два помещения, причем оба отлично просматривались, но ощущение «этой комнаты» и «той» оставляли. Женька бродила в первой, трогая руками то один, то другой камень. В какой-то момент солнце оказалось точно напротив входа, его лучи упали на первый монолит и, отразившись от довольно гладкой поверхности, пустили «солнечного зайчика» на второй и на Женьку, которая как раз пересекала центр пещеры. На несколько секунд стало совершенно темно.

2.

— Вот черт, надо ж так по глазам резануло!

Женька глянула на вход. Перед лицом перестали плавать «звездочки» и расплываться очертания. Пришлось повернуться в тупиковую темноту, чтобы полегчало глазам, а в следующую минуту ноги предательски задрожали, и она присела на монолит. Светлее стало не от того, что глаза привыкли к сумраку. Дальней стены не оказалось — был такой же круглый вход. Вернее выход. Пещера так же просматривалась, только теперь в ней не было Лиды, и она представляла собой небольшой сквозной тоннель.

Неловко потоптавшись на месте, Женька двинулась в сторону возникшего на месте стены прохода и вышла наружу. Местность на выходе здорово отличалось от пустыни. Каменистая почва, много травы и огромное дерево у дороги. Трава сильно вытоптана, словно дорогой часто пользовались. Не было и пустынных пейзажей. Воздух наполнялся ароматом зелени и дышал свежестью. Что-то жужжало в траве и стрекотало в воздухе. Женька посидела на валуне у выхода и тут же подскочила — нужно искать Лиду. Метнувшись назад, в несколько больших шагов пересекла половину тоннеля и натурально врезалась в подругу.

— Ты чего? Смотри, если мы встанем вот здесь, то солнечный свет будет падать красиво, давай сфотографируемся? Духов здесь нет, даже надписей никаких нет, вообще ничего, но фото же сделать надо! Мы сюда дошли, хоть тут и скука полная. Извини, я знаю, что эта дырка в горе была для тебя важна, но может хоть сниться перестанет. Понятно, почему сюда не водят туристов, и никто о ней ничего не знает, самая обычная пещера, отверстие в горе, каких сотни, странно, что местные опасаются. Но хоть ехали не зря. Теперь будешь спать спокойно — ты побыла там, где мечтала!

Лида засмеялась своей шутке и потянула Женьку за руку. Женька заторможено улыбалась в объектив. Они стояли в пещере, облокотившись на тупиковый свод.

— Лида, а я сейчас что делала? Мне, кажется, голову напекло. — Женька трогала волосы на голове, лицо, губы, понимая, что все на месте и выглядит она совершенно по-дурацки.

— Ничего не делала, шла мне навстречу, в какой-то момент меня ослепило, и я проморгалась, потом ты в меня врезалась. Тоже солнце в глаза, да? В Глаз чего попало? Дай гляну. Нехорошо?

Лида приложила руку к Женькиному лбу, он был холодный и влажный.

— Нормально у тебя все. Воды больше пей. Тут нужно много воды пить, помнишь же.

— Лида… я, кажется, видела выход из этой пещеры на другую сторону горы. Там все по-другому, вообще по-другому…

— Жень, больше воды и полежать. Помнишь мой солнечный удар на Гоа? У меня минут пять галлюцинации были. У меня даже феи вокруг цветов летали. Пройдет, приляжешь в машине и пройдет. Пошли назад, времени уже много, этот вечно сонный степной ковбой может уехать.

Дорога назад показалась значительно короче, наверное, потому что стало чуть прохладнее, и еще — Женька опять полпути проспала. Ее потрясающая способность заснуть в любое время и любом месте удивляла знакомых и друзей так же, как память и способность к организации пространства вокруг себя у Лиды.

Остаток дня прошел в обычной суете. Посмотреть зрелищные места городка, прикупить сувениров у местных умельцев, запечатлеть то, что понравилось и сфотографироваться с теми, кто согласился. Местный колорит был необычен и интересен, хотелось привезти больше впечатлений, изображений, заметок. В планах значилось посещение шамана, но он оказался строптивым, вредным стариком и попасть к нему было сложно, даже за немалые по местным меркам предложенные деньги.

Ночью Женьке опять приснилась пещера, но теперь все ощущалось совсем по-другому. Она, провалившись в сон просто оказалась у входа. И шагнула вперед. Все было, как днем, даже солнце. Женька еще раз огляделась, потрогала холодные камни, опять порадовалась прохладе, царившей внутри. Дойдя до центра, на минуту замерла. Она сама не знала, чего ждала, но, когда увидела слабое мерцание воздуха, не удивилась, а двинулась навстречу. Не зажмуриться было невозможно, секундный мрак поглотил весь свет, но в следующий миг зрение вернулось и… Женька вышла на другой стороне горы.

Пейзаж не отличался от увиденного днем, только солнце чуть сдвинулось в сторону заката. Дорога, дерево, большие теплые валуны, много травы, которая так же пахла летом и солнцем. Женька спустилась вниз к огромному ветвистому стволу.

— Обычный клен. Надо же, я думала, что такие деревья в монгольских степях не растут, совсем как наш, здоровый такой, ветвистый. Что же ты видел на своем веку?

Женька задумчиво теребила сорванный лист.

— Только во сне можно так по-дурацки одеться!

Любимое цветастое платье без рукавов на невысокой фигуре сидело идеально, оно всегда очень нравилось Женьке. Да, платье было любимым летним нарядом. Вот только оно осталось дома. Кто ж берет в туристическое путешествие не самое длинное летнее платье. Посидев с закрытыми глазами, подставив лицо солнцу еще на несколько минут, Женька подумала о том, что нужно возвращаться и проснулась.

— Соня, вставай, быстро собираемся, надо запастись водой, еще до автобуса пешком, как до Луны. Хоть бы с ним все было хорошо, чтобы на самолет не опоздать, здесь все древнее, как смотрители в исторических музеях. Да не копайся, ты хорошо себя чувствуешь? Голова прошла? К шаману же хотели — пара часов есть, как раз успеваем. Ну, если не раскапризничается, конечно! Не сговорчивый он, делает только то, что сам хочет. Местные сказали, что он никого не принимает, но иногда делает исключения, а вдруг мы это исключение и есть. Пойдем. Не примет, так хоть у юрты его сфотографируемся.

Женька чувствовала себя отлично, но зажатый в руке кленовый лист приковывал взгляд и выворачивал мозг.

— Где ты это сорвала, тут же деревьев нет, пластиковый? Из вазы с этими целлулоидными уродливыми веточками? Зачем он тебе? Да давай уже, хоть одежду свою собери!

Лида организовывала пространство и восстанавливала порядок вещей. Если б не она, то Женька так бы и сидела на кровати, поднося руку к лицу и принюхиваясь к запаху свежего листа. Вложив его в блокнот, Женька все ж упаковала в дорожную сумку разбросанные вещи, чтобы потом быстренько их подхватить и подруги, наконец-то вышли из комнаты.

Юрта шамана высилась на самой окраине, привлекая взгляд величиной, белоснежными боками и двустворчатыми красными дверями. Странное сочетание, но это Монголия. Край многоэтажек и юрт, автомобилей, верблюдов и коров. За две недели путешествия по стране девушки насмотрелись этих контрастов вдоволь. Пещера была главной целью только для Женьки, поэтому лишать Лиду удовольствия увидеть жизнь городов она не стала, оставив посещение этой местности напоследок. Да Женька и сама боялась, что особого впечатления пещера не произведет, и поэтому согласилась на «давай сначала проедемся по крупным центрам, посмотрим все самое красивое, а потом уже в твою дыру горную полезем».

Контраст с ранее увиденным юрта производила, но опять же, Монголия, не была бы такой манящей и интригующей страной, если бы не имела таких разительных отличий в каждом осмотренном месте. Даже шаманы были частью этого государства и находились под его опекой. Белые и черные — разговаривающие с божествами на только им ведомом языке энергий. С богами низших и высших кругов, с Небом.

— Этот шаман черный, имеет доступ к девяноста девяти духам, высший — я узнавала, они денег не берут, только дары. Я кофе взяла специально, кофе подойдет. Они еще шоколад любят, но какой шоколад в такую жару.

Лида вошла в привычную роль воспитателя и наставника, но ее болтовня не мешала Женьке обдумывать всю странность создавшейся ситуации. Наверное, Лида говорила слишком громко, так как створка двери открылась, и из юрты вышел старик, окинув Лиду и Женьку цепким взглядом.

— Мы хотим поговорить, про гору духов, про пещеру.

Лида пыталась говорить и по-английски, и по-монгольски, мешая фразы и заглядывая в блокнот, чтобы сверстать предложение из незнакомых слов. Странно, но шаман понял. Он покачал головой и собрался пройти мимо — в эту минуту, Женька, повинуясь внезапному импульсу, достала кленовый лист и потянула его шаману.

— Вы знаете, что это?

Шаман не обратил внимания на звуки, казалось, он их не слышал. Он смотрел на лист, постепенно переводя взгляд на руки, лицо и, наконец, глянул Женьке в глаза. Так и не сказав ни слова, открыл двери и кивнул головой, приглашая войти. Внутри было тепло и прохладно одновременно. Бело-красный материал стен, украшенный затейливыми рисунками и вязью, создавал ощущение сказочности. На стене распятием красовался черный обрядовый костюм и шапка с конусом таких же черных перьев. По очередному молчаливому знаку шамана Женька и Лида сели напротив.

— Кто смог пройти?

Английский был ужасен, но узнаваем.

— Я не знаю, как это вышло…

Женька неловко ерзала на войлочной подстилке.

— Духи сделали выбор. Духи привели к месту и дали нож времени. Нож режет время. Ножу не нужно место. Нож не режет то, что свершилось, нож отсекает то, что не должно свершиться. Время везде. Время вокруг нас.

Женька и Лида переглянулись. Они давно понимали друг друга почти без слов. Хорошо смотреть ужасники и фантастику по телевизору. Плохо, когда реальность напоминает прием у психиатра, причем, если сам врач тоже не совсем здоров.

Шаман сидел, закрыв глаза, казалось, что он уже был не здесь и не с ними. Решив не испытывать судьбу и не проверять на прочность собственную психику, Женька и Лида поднялись и вышли. Шаман слегка покачивался, так и не открыв глаз.

— Женька, что это было? Почему он изменил решение? У шаманов вход по зеленым листочкам, как у нас в детских играх, когда клевер был вместо денег? Почему про это нет в Интернете? Что это был за бред? Он сказал мало слов — было сложно их не понять. Хотя какая разница сколько слов, если это действительно полный бред. Скорее всего у него по плану сегодня день приема мухоморовой настойки и это последствия!

Когда Лида пугалась — она начинала болтать без умолку. Отвечать не обязательно, нужно просто дать ей выговориться. Выплеснуть эмоции. Странно, но Женьку отпустило, как только они покинули юрту. Прошло полугипнотическое оцепенение, словно в тот момент с ней не разговаривали, а вложили информацию в голову. Вставили флешку и загрузили файл.

— Женьк, давай домой уже, а? Хватит с нас этой экзотики. Все нашли, все посмотрели, эмоций и впечатлений на год вперед, а еще добраться до столицы, на самолет успеть. Как я уже хочу домой — в нормальный душ, в машину с кондиционером…

Женька тоже хотела домой, почему-то она чувствовала, что все можно будет обдумать там. И что она тоже очень устала.

3.

Дорога домой всегда легка и время в пути проходит быстрее. Может потому, что думалось о родном и знакомом. Мысленно подруги были уже в квартире, которую Лида и Женька снимали в одном из районов столицы. А может от того, что, иногда и думать не было сил, и тогда Женька спала, а Лида смотрела в иллюминатор самолета. Ничего интересного там не было, летели не в первый раз, но надо ж чем-то занять себя почти семь часов пути из Улан-Батора в Москву. Читать и смотреть кино уже не хотелось. Лида осталась довольна поездкой, но недовольна своим видом. Красивые светлые волосы выгорели и стали жестче, загар цвета темного янтаря радовал, но лицо, не раз обожглось солнцем. За две недели длительных пеших переходов мышцы ног заметно окрепли, но и болели неимоверно. Женька то хмурилась, то улыбалась во сне. Облака под крыльями уже не казались такими красивыми. Наконец, стюардесса начала поздравлять с прибытием и напоминать правила высадки. Долетели.

— Божечки, как классно дома! Как хорошо, что еще осталась неделя отпуска! Я буду просто лежать. Я буду диванным тюленем! Я буду плыть среди волн одеялок и простыней в мир сна, отдыха и грез!

Лиду опять захлестнули эмоции, но это не мешало ей метеором летать по квартире, раскладывая вещи и попутно сортируя их на «это постирать», «это подарки — в ящик», «это по местам». Женька, менее энергично, но тоже пыталась навести порядок. Странно, но за все время пути она видела либо обычные сны, либо не видела никаких. То, что ей не привиделось, не напекло голову и не подвел мозг — Женька была почти уверена. Нужно еще раз все тщательно и спокойно обдумать.

— Шаман произнес всего несколько слов, значит, в каждом есть смысл, какой? Время… Нож времени… Отрезать событие… Почему он говорил, что время есть везде? Это ведь и так понятно… Подумаю об этом завтра. Обожаю Скарлетт, умная женщина.

Женька свернулась калачиком, устроилась на диване поудобнее и… не смогла заснуть. Редкий случай — ускользающая важная мысль крутилась в голове и никак не могла оформиться во что-то четкое и понятное.

— Ножу не нужно место. Какое место? Место, где мне дали нож (хотелось бы его увидеть и что это вообще за штука) — пещера. Если я — нож, то ножу не нужно место? Только время? А время вокруг нас есть всегда. То есть для того, чтобы…

Женька поняла.

Посмотрев на Лиду, которая раскладывала несколько привезенных камушков на полке, Женька представила пещеру и захотела в ней очутиться. Воздух тут же стал гуще, вернее казалось, что он стал плотнее и перламутрово-видимый. Глаза зажмурились сами, миг темноты и Женька уже стояла в пещере.

Больше ее это не удивляло и не пугало. В век отсутствия драконов, но постоянных технических новинок мир уже отвык удивляться. Выйдя из прохлады горы и устроившись на большом теплом валуне, Женька смотрела на заходящее солнце. Мысли текли в голове неспешно и лениво. О том, что можно больше не ходить в солярий, а два раза в неделю заглядывать сюда, о Лиде, которой впервые в жизни она не может рассказать, что происходит, потому что Лида очень практичная, а психиатр сразу начнет лечить. Да и проектная организация, где они работают, довольно серьезная. Не нужно, чтобы на работе что-то говорили. И еще — платье было тем же, любимым. Верх по фигуре, пышная юбочка, молния на спине. Соскочив с камня, Женька уже хотела создать портал — так она про себя назвала марево из воздуха, но вдали показались всадники на лошадях. Очень хотелось рассмотреть, и Женька спряталась за валунами.

Всадников было двое. Красивые, ухоженные лошади, люди в легких доспехах и плащах — черном и цвета темной кожи. Как в кино. Проскакав по дороге, в нескольких десятках метров от Женьки, оба вдруг внезапно остановились и спешились. Женька видела, как они пили воду из фляжки и как тот, что в черном плаще обернулся. Она могла поклясться, что встретилась с ним глазами, но человек, повернул голову в сторону, так же резко вскочил на лошадь и пара всадников быстро исчезла из вида. Женька вернулась в пещеру и закрыла глаза. Уходить в «портал» с открытыми было страшновато, да и получалось это почти рефлекторно.

Дома все так же суетилась Лида, она только-только положила камушек, не прошло ни одной минуты. Важным было другое — Лида даже не заметила отсутствия соседки. Для нее ничего не менялось, и отсутствие Женьки было совершенно не заметным. Трудно заметить движение, которое занимает несколько секунд.

— Хоть бы, какую инструкцию дали, хоть бы рассказали чего. Для чего это мне? Есть ли какой-то смысл во всем этом? — думала Женька, почесывая ногу. Несмотря на всю идиллию странного места ее, успело укусить что-то жужжащее.

— Зараза еще какая-то жвакнула, чесаться теперь будет. Но зато я не сумасшедшая. Это радует. В вопросе о здоровье и благополучии психики Женькой была поставлена окончательная точка. Другие вопросы пока так и оставались без ответа.

— Теперь думай еще, что это был за принц с оруженосцем. Черный Принц. И что за время в этом кино. Словно съемки старого фильма идут. И что за странное, необычное место. И почему там оказалась именно я.

Женькины глаза, уставшие за день, закрылись, и через минуту она уже спокойно спала, не слыша Лидиных причитаний про «опять все мне», «как можно спать, как сурок» и «все равно ты моя лучшая подруга».

4.

Несколько дней до конца отпуска позволяли не думать о работе. Лида решила навестить родителей, Женька, сославшись на усталость после поездки, хотела побыть одна и попытаться разобраться со странным местом. Закрыть глаза, представить пещеру, ощутить плотность воздуха и вот, опять уже знакомый пейзаж.

Сегодня дорога не была пустынной, по ней шли люди разного возраста, мужчины и женщины, небольшие коренастые лошади тащили странные двухколесные повозки. Колеса, неспешно разминающие пыль дороги, казались огромным, а лошади коренастыми и низкорослыми. Женька рассматривала, аккуратно выглядывая из уже привычного укрытия за камнями. Расстояние было достаточным, и если специально не высматривать, то она была почти незаметна. Люди напоминали крестьян из фильмов-сказок и мультиков. Небогатая блеклых тонов одежда крестьян, обувь из ткани и даже веревок. Некоторые подходили к краю дороги и дальше шли по траве — тогда замечались и такие детали. И у мужчин, и у женщин черные длинные волосы собраны в пучки. Все черноволосые, абсолютно все. Высоких мало, женщины худые, даже изможденные. Почему-то думалось о том, что они много работают. На некоторых из людей полупрозрачные шляпы с полями, словно сделанных из тонкой лески. Смуглые, загорелые лица, раскосый разрез глаз. Ну, конечно, Монголия же.

Меньше, чем через час вереница людей и животных закончилась, Женька решила спуститься к дереву и пройтись по дороге. Очень хотелось узнать, что находится вокруг или вдали, но страх столкнуться с кем-то из жителей заставил остаться на месте.

Обдумывая эту мысль под тенью клена, сгорая от любопытства и желания осмотреть местность получше, Женька совершенно не услышала топота копыт. Отвлеклась, пытаясь охватить взглядом дорогу и думая, куда она ведет. Два всадника спешившись и ведя коней под уздцы, подходили к ней все ближе и ближе.

Женька, наконец, услышала шаги, обернулась и замерла. Первым желанием было немедленно сбежать домой, а вторым — узнать, где она и почему здесь оказалась. Домой можно попасть в любую минуту, опасности нет, а вот любопытство есть, да еще и какое!

— Ты кто и что здесь делаешь?

Голос был властным и жестким, глаза Черного Принца, а так Женька окрестила про себя первого всадника, смотрели совсем недобро. Она слышала чужой язык и удивленно осознавала, что понимает его. Странно, что это смесь корейского и китайского. Поездив по странам и общаясь со многими людьми, Женька и Лида пользовались английским, но пару фраз на других языках понимали.

— Кто ты и откуда? Отвечай! — размышления прервались настойчивым приказом.

Черный Принц и его спутник подошли совсем близко. Женька стояла, не зная, что делать в такой ситуации. Голоса отдавались в голове, но она прекрасно понимала все слова. Как-то всё само. Как синхронный перевод. Можно было думать и дальше, но в следующую минуту Черный Принц вскочил на лошадь, оказался совсем рядом и подхватил Женьку, усадив впереди себя.

— Хорошо, что я могу вернуться назад в любую минуту, — думала Женька, приоткрывая глаза и опять зажмуриваясь. — Хорошо, что меня не укачивает на американских горках. Хорошо, что я люблю горные лыжи… — продолжая мысленно причитать, Женька успокаивала себя как могла, так как скакать на лошади ей раньше никогда не доводилось. Если честно — она их боялась. Когда все мысленные аргументы по поводу того, что все не так уж и плохо закончились, Женька почувствовала, что скакать неудобно, в голове сумбур, но страха нет. Одной рукой Черный Принц управлял конем, другой держал девушку, не давая ей упасть. И то, что они скакали молча, что с ней не разговаривали и не задавали вопросов, ее вполне устраивало. Женька прикрыла глаза и ждала остановки приговаривая свою любимую присказку путешествий: «Любая дорога когда-то заканчивается».

5.

Внезапная остановка оказалась резковатой. Всадники спешились на окраине небольшой деревушки. Невысокие дома, деревянные настилы, домашняя утварь, выставленная во двор для просушки. Обычная деревенька, только азиатская. Черный Принц стащил Женьку с лошади и поставил на землю, хотя со стороны это больше напоминало разгрузку мешков с зерном. Второй всадник усмехнулся, но быстро принял свой обычный бесстрастный вид. Черный Принц и его спутник были довольно похожи, но что-то неуловимое в гордой осанке и повелевающем взгляде одного и бесстрастной исполнительности другого говорило о полном подчинении слуги хозяину.

Женьку дернули за руку и ввели в дом. Там было небогато, но и хижиной для простолюдинов эти комнаты назвать было нельзя. Качественная, вручную расписанная яркими цветами посуда, вышитая добротная ткань на диванчиках и сами диванчики с резными ручками указывали на определенный статус хозяев. Черный Принц махнул рукой на ближайший и повелительно кивнул головой — Женька присела. Мужчина остался стоять посреди комнаты, его спутник за дверью.

— Рассказывай кто ты и откуда.

Последний раз таким тоном и с таким взглядом Женьку отчитывал начальник отдела на предыдущей работе. Женька тогда ошиблась не так уже и сильно, поэтому было вдвойне обидно за строгий тон и лед в глазах.

— Я заблудилась, я не знаю, как здесь оказалась. Я не знаю где я. И кто вы, в конце концов?! Почему увезли? Зачем схватили? — Женька решила, что лучшая защита, это нападение, а если что, то родной дом недалеко — только глазом моргнуть. В прямом смысле этого слова. Мужчина продолжал молчать, ожидая дальнейших объяснений. Было совершенно ясно, что он понимает Женькину речь полностью.

— Я это… я тут вот, споткнулась, ударилась… А что это за место и какой сейчас год? — Женька изобразила щенячий взгляд, решив сменить тактику беседы.

Как ни странно — Черный Принц ответил. Этот вопрос словно снял некий барьер и вывел его из состояния надменного молчания.

— Город, рядом с которым ты оказалась — Кэгён, ты забыла название столицы великого Корё? Сейчас июль 953 года. Меня зовут… Можешь звать меня Ван Со. Как твое имя?

— Женька, ой, Женя, то есть Евгения. Евгения Павловна, — Женька давно так не терялась. Она уже уяснила, что это не Москва, даже начала понимать, что здесь идет время не двадцатого века, но быть заброшенной в эпоху еще до Чосона — это слишком далеко. Вернее глубоко. Точнее … да как описать состояние, когда ты падаешь из двадцатого века в десятый, да еще и не в свою страну.

— У тебя слишком длинное и сложное родовое имя. Я буду звать тебя Чжен. Чжен — значит глаза бодисатвы Авалокитешвары. Глаза Будды. Я уже видел несколько иноземцев. У вас необычные глаза. Как синь или серебро неба, где обитают Боги.

Женька осознавала, что сероглазая, светлокожая каштановая брюнетка на фоне черноголовых, черноглазых и смуглых людей действительно выделяется. Шансов понаблюдать за эпохой, слившись с толпой у нее было, примерно столько же, сколько у индюшки в куриной стае.

— Ты необычная. Расскажи о себе — почему одна, где твой мужчина или кто-то из семьи, откуда ты? — вопросы сыпались один за другим и беседа не казалась приятной. Женька чувствовала холодное любопытство незнакомца и не знала что ответить. Отчаявшись что-то внятно объяснить, она поступила просто — воздух стал гуще, мелькнул перламутровый отблеск и, буквально в миг мужчина остался один.

Оказавшись в своей квартире, Женька выдохнула и принялась за дело, а что именно делать было абсолютно ясно. Следующие несколько часов потратились на поиски информации о незнакомой стране и правителях, которых оказалось несколько десятков. На изучение обычаев, культуры, языка, устройства и других важных вещах, которые нужно было бы знать, хотя бы поверхностно для понимания сложившейся ситуации.

Ван Со задумчиво постоял, глядя на опустевший диванчик, золотистые пылинки, танцующие в воздухе, и вышел во двор. Внезапное исчезновение девушки его не столь удивило, как озадачило неожиданностью, он уже видел это несколько раз, издали наблюдая за незнакомкой. Более того, Ван Со обращался к буддистским монахам, которые нашли манускрипты и описание похожих событий тысячелетней давности. «И появится Дева из ниоткуда, и сможет она уходить в никуда, во время, которое мы не узнаем, так как оно не в прошлом, как у всех ныне живущих, а в будущем, которое наступит ровно через тысячу лет. Послана Дева менять жизнь того, кто будет чувствовать ее появление, но не сможет изменить судьбу полностью. Сможет заменить большое на подобное малое. Основы судьбы сохранятся. Предвестником появления Девы будет ветер. Чувствующий его всегда будет знать, где она появится. Чувствующий и Дева связаны. Его судьба важна и интересна Небу. Небо меняет судьбу и посылает Деву». Это было всё. Больше никаких сведений раздобыть не удалось. Не так часто Небо отправляло Деву времени для помощи и изменений предначертанностей судьбы. В манускриптах было описано всего пара случаев и на рисунках Дева очень отличалась от прекрасных дев Корё. Нити судьбы, сплетенные Богами, уже существуют, они появились в момент рождения, только Дева может изменить их рисунок. Для этого Небо и посылает деву.

Ветер, который чувствовал Ван Со касался только его лица. Слуга, оруженосец и охранник, даже не мог понять, о чем спрашивал господин, когда речь заходила о странном ветре. На самом деле, это и была причина, по которой Черный Принц часто посещал пещеру. Сегодня девушка отошла достаточно далеко, чтобы можно было поговорить с ней.

— Может я разговаривал с ней не совсем правильно, — думал Ван Со, — но хоть что-то прояснилось. Она действительно была Девой Времени и не знала куда попала. Скорее всего, она не знает и то — для чего здесь. Слишком явно было смятение в ее глазах цвета отполированной серой стали, слишком сильно она испугалась и пыталась скрыть это. Нет, она точно не знает ни своих сил, ни своего предназначения. Странная девушка, очень отличается от нежных чернооких красавиц моей страны. И если она здесь, а я ее чувствую — значит Небо хочет помочь изменить рисунок моей судьбы?

Черный Принц не привык, чтобы от него что-то требовали или что-то настойчиво спрашивали. Удел дворцовых женщин — улыбаться, опустив глаза, быть милыми и ждать высочайшей милости императора. Нет, эта смущенная фурия из другого времени совершенно не была мила, хоть и довольно симпатична. Чем она может ему помочь? Чем вообще может помочь женщина мужчине?

На этом размышления закончились, четвертый правитель династии Корё, имеющий при рождении имя Со и второе имя Ирхва, третий сын почившего короля Тэджо, обладатель титула Ван, что приравнено к императорскому, вскочил на лошадь, кивнул головой своему верному оруженосцу Мэн Хо, имя которого означало «отважный тигр» и они оба помчались во дворец.

6.

Женька сидела, закрыв глаза, и отдыхала. Массу информации, свалившуюся на ее голову, можно было сравнить с тропическим дождем. С моментами, когда вы еще только видите тучку и чуть-чуть начинается морось, а через минуту понимаете, что не можете дышать, так как потоки воды не прекращаются, заливая всю голову.

Сначала Женька пыталась читать вдумчиво и запоминать, потом пробегала глазами «по верхам», затем попыталась выделить главное-нужное и прочитать только это. В конце-концов поняв, что нельзя объять необъятное и за один день вместить в голову столько фактов и сведений — сдалась и попыталась привести мысли в порядок.

— Нет, ну надо же, какой грубиян! — думала она о Черном Принце. — Хоть бы уважение проявил какое-то к девушке! Ну, ладно, молодой женщине. Но нельзя же так, как мешок картошки! И глаза эти, в душу смотрит, прям! Вот как сразу человек не понравится, так общение и не заладится. Охрана его — мумия с глазами. Хоть бы слово сказал. Фигура из музея мадам Тюссо. Да нужны они больно оба!

Женька продолжала злиться, так как ее здорово задело поведение Ван Со, Черного Принца, как она мысленно продолжала его называть.

— Мое родовое имя ему не нравится! Теперь я буду Чжен, с ума сойти! — распалялась все больше и больше Женька и вдруг затихла.

В голову пришла мысль о том, что она может оставаться обычной Женькой, подругой Лиды, жить свою современную жизнь, встречаться с умными, вежливыми и без разбойничьих замашек мужчинами. Без потрясений и странностей. Без дара, которым ее наградила пещера. Обычную жизнь. Скучную до невозможности. С воспоминаниями о несостоявшейся свадьбе и раскрывшейся непорядочности такого надежного с виду жениха. На окраине Москвы. На большее не хватит средств. С выездами в центр и, пару раз в год, недельными или чуть больше путешествиями. Гордиться этим и считать, что жизнь почти удалась.

Женька посидела еще немного и поняла, что никогда не сможет отказаться от возможности бывать там, куда нет доступа никому. Что готова казаться странной, что готова терпеть надменность Черного Принца, потому что чувствовала, что эта встреча не последняя. Пусть так, но жизнь начала обретать новый смысл. Вернее нужно узнать этот смысл, расшифровать слова монгольского шамана, потому что до сих пор совершенно не понятно для чего все это и какова роль Женьки в этом древнем мире.

7.

Женька царапала ногтем уже знакомый валун, она точно знала, что Черный Принц скоро будет, что-то необъяснимое словами давало ей это предчувствие. Женька вспомнила бесстрастное скуластое лицо, узкие пронзительные глаза и высокую фигуру.

— А ловко он меня в седло закинул, не барышня кисейная, сила есть, — ей хотелось злиться и дальше, но обида уже прошла, и наступило время любопытства. — Ну и внешне симпатичный. Наверное, придворный стрелок. Какой-нибудь самый главный среди них, с охраной ходит, — гадала Женька. Заслышав стук копыт — она подняла голову и встала. Черный принц кинул поводья слуге и шел к ней.

— Чжен, не убегай больше. Я знаю, кто ты, но не знаю, почему ты послана ко мне. Не бойся. Надо поговорить.

Сказать, что Женька была шокирована — не сказать ничего. После первой встречи, когда с ней обошлись, как со свернутым в рулон ковром, слова мира и протянутая рука казались шуткой. Но Женька приняла поданную руку и Ван Со помог ей спуститься на дорогу.

— Лучше поговорить в деревне. Ты видела дом, там удобнее, я купил его родителям слуги и моего верного друга — Мэн Хо. К сожалению, их уже нет, но мы приезжаем туда, когда хотим побыть вне дворца, я… ну, иногда мне нужно выезжать из дворца по своим делам.

Ван Со аккуратно посадил девушку на лошадь, и пыльная дорога опять побежала перед глазами. Полчаса пейзажа, повторяющегося похожим кустарником и деревьями, несколько минут на привязь коней, и Женька оказалась внутри знакомого дома.

— Я знаю, что ты Дева Времени. Я был в буддистском храме, видел свитки, ты не первая, хотя до тебя их появлялось всего несколько и очень давно. Боги посылают Деву, когда нужно менять судьбу человека или государства. В тот момент, когда ты появляешься в нашем мире — только я чувствую ветер. Ни холодный, ни теплый, лишь движение воздуха по лицу и волосам. И я чувствую, где ты появишься — так я тебя и нашел. Ты послана для меня. Для Корё. Из какого ты мира?

Объяснять что-то про Князя Игоря и Святослава, Киевскую Русь и освоенные территории 10 века Женька не стала. Она вспомнила, как сама пыталась впитать поток незнакомой информации и захлебнулась им.

— Я из северных земель, настолько северных, что нужно проехать три земли Китая, чтобы добраться. И подумав, добавила, — Но, я еще и через тысячу лет, как бы. Женьку бесило то, что она стала заикаться и не могла нормально выразить мысль. Убивала и сложность объяснений в принципе. Сейчас она здесь и «её земли» были в десятом веке в тридесятом царстве, но когда она дома, то они станут в разы ближе к почти соседским Китаю и Корее. Опять же — самолет. Часов семь — и ты в Монголии, восемь и уже в Китае. Но о каком самолете можно говорить, если память еще показывает картинки повозок с коротконогими лошадками и веревочные сандалии крестьян. За постановку кино тогда приняла. Да уж. Думала еще — реквизит, какой классный, даже не новый, чтоб достовернее было.

К большому облегчению Женьки, её ответа оказалось достаточно, и она выдохнула. Самое сложное — объяснить кто она и откуда, вроде бы удалось. Да и Черный Принц оказался не таким уж грубым и надменным, как при первой встрече. И симпатичный, и внимательный. Если хочет этого. Захочет ли он и дальше быть внимательным и заботливым? И все же кто он?

Словно услышав ее вопрос, Черный Принц посмотрел Женьке в глаза и ей пришлось приподнять голову, так как разница в росте была приличной.

— Я живу во дворце, мне нужно быть там, ты будешь жить здесь. Пока здесь. Я не могу привести чужестранку без объяснений. Появление Девы Времени вызовет смуту. Я и сам не знаю для чего ты пришла и что должно измениться. Монахи не знают. Ты сама решишь — надолго ли будешь оставаться и останешься ли, я все равно каждый раз буду знать о твоем уходе и появлении.

— Дворцовый стражник, точно! Самый главный: руки сильные — привык луком и стрелами управляться. Правильно я подумала, — Женька все пыталась определить статус Черного Принца — не хотелось попасть впросак при общении, да и знакомство состоялось какое-то половинчатое. Женьке казалось, что Принц знает о ней больше, чем она сама. А Женька знала о Ван Со очень мало.

— В доме есть одежда, я велел привезти, если захочешь пройтись по деревне, то надень шляпу, накидку на голову и плащ, твой наряд очень отличается. Не нужно смущать людей, не нужно лишних разговоров о чужестранке. Пусть со временем все проясниться само, — с этими словами Ван Со поклонился и вышел.

Женьке хотелось домой, её мучило любопытство. Пятьдесят шансов против пятидесяти, что она найдет что-то в интернете. Но если он не совершил героических подвигов во имя короля, если не участвовал в исторических сражениях, как главный генерал, то ничегошеньки не выйдет. О простых стражниках, даже королевских, даже очень богатых, спустя тысячу лет ничего уже не узнать.

Закрыть глаза, ощутить плотность воздуха и домой.

8.

Первым делом Женька поела. Бутерброд с сыром, чай и яблоко привели ее в приятное расположение духа. — Надо будет в деревне решить вопрос с питанием, — подумала она. — Мое ли там тело или не мое, но при последнем посещении кушать уже хотелось. Сделав второй бутерброд и налив еще чаю, Женька подошла к ноутбуку и включила его.

Вот уже полтора часа бутерброд оставался только надкушенным, а горячий чай давно остыл. Женька сидела перед экраном читая о четвертом правителе династии Корё, имеющим при рождении имя Со и второе имя Ирхва, третьем сын почившего короля Тэджо, обладателя титула Ван. О том, что именно Ван Со сменил королевский титул на императорский, на титул вана, подтвердив этим независимость Кореи от Китая. О величайшихдля того времени реформах в чиновничьих сословиях, законы которой запретили передавать должности по наследству и ввели государственный экзамен для мужчин, желающих получить ее. О частичной отмене рабства. О том, насколько великий путь проделал человек, которому судьба отмерила 25 лет правления и сейчас шел только третий год. О Ван Со, получившим посмертное имя Кванджон, что означало «Великий прародитель» новой империи. И о том, что в отличии от отца Ван Го, имевшего 29 жен, огромный гарем и 35 детей, Ван Со вошел в историю, как муж двух жен и отец пятерых детей только от одной. Своей единокровной сестры. Это было интересно и странно. И совершенно не характерно для императора.

Полистав еще хроники других Корейских династий, опять ужаснувшись единокровным бракам между братьями и сестрами, хихикнув над курятником в несколько тысяч наложниц, а именно так Женька представила себе гарем, почитав о дворцах удовольствий и раскрасневшись щеками Женька отключила ноутбук и задумалась.

Мыслей для «подумать» накопилось много, голова была тяжелой и опустошенной одновременно. Накинув легкую куртку — лето в этом году выдалось не самое жаркое, Женька вышла на улицу. Она любила посидеть в местном парке, это было недалеко от дома, парк был на редкость ухоженный, красиво подстриженные деревца и кустарники радовали глаз и снимали усталость. Книгу она брать не стала.

— Не удивительно, что я не наткнулась на Ван Со сразу, империя раздроблена на десятки отдельных территорий более или менее соподчинённых древнему Китаю. Корё только начал свой путь, как государство, вышедшее из-под контроля, Женька непроизвольно жевала сорванную травинку и смотрела в даль невидящими глазами.

— Странно, почему Кванджон, вернее Ван Со, имея такое неустойчивое положение изначально продержался на троне так долго? Почему кровавая дорога к трону и дальнейшая его защита так резко прекратилась и превратилась в строительство пышных храмов? Почему его реформы и изменения политического строя были настолько смелы и правильны? Многие правители до него успевали что-то одно и то прославляли свое имя в веках. Словно Черный Принц знал, что у него все получится, будто он предчувствовал, что все делал правильно. Точно он старался сделать и успеть как можно больше для того, чтобы собрать Корею, нет Корё из разрозненных клановых провинций в единое государство. Успеть потому что…

…потому что он знал, сколько ему быть правителем и что он делает то, что сделает государство сильным.

Женька встала с парковой скамейки и медленно пошла к дому. Дева времени, Нож времени, девчонка принявшая дар богов, Женька из проектного отдела, которая могла спроектировать часть турбины и предсказать ее поведении при изменении параметров всего на пару миллиметров, думала. Думала о том, сколько и каких слов нужно сказать первому императору Корё, чтобы он поверил ей и себе. Чтобы Ван Со, Черный принц, стал Кванджоном.

9.

Ван Со сидел на позолоченном диване-скамье, троне, украшенном затейливыми узорами. Сын Неба, любимец богов, позволивших ему взойти на этот престол. Голову украшал иксонгван — «шапка крыльев цикад», высокий черный головной убор, заканчивающийся округлым донцем и «ушками» тончайшего банта, которые поднимались вверх и слегка выглядывали над шапочкой. Убор, который могли носить только короли и принцы. Тонкие бамбуковые полоски и конский волос были основным материалом, что делало ее легкой и воздушной. Иксонгван — один из сакральных элементов власти, символ чистоты, так как считалось, что цикады чисты и едят только росу, порядочности — цикады не портят посевы, умеренности — цикады не строят дома и честности — цикады всегда появляются летом и исчезают осенью в определённые дни. Бант позади иксонгвана полностью повторяющий форму крыльев этих насекомых. В шапках чиновников крылья банта смотрели в стороны или слегка вниз. Иксонгван был символом ответственности добродетельного высокопоставленного труженика во имя народа.

Желтое императорское платье — «одеяние дракона» действительно украшали девять драконов. Девять символов гибкости в переменчивых политических условиях и божественности властвования. Кроме драконов, некоторые из которых уместились даже на внутренней подкладке, на одежде различались пять облаков, с вплетенными в них рисунками солнца, луны и звезд, как образ света исходящего от престола сына неба. В вязи орнамента можно было узнать тростник, птиц, горы, языки пламени и каждое из этих изображений несло священный смысл императорской власти — красоту, изящество, чистоту и безупречность.

Только что закончилось совещание министров, опять были недовольные, Каждый из них работает, прежде всего, на себя и благосостояние своей семьи, клана. Скоро стареющие министры приведут на свое место сыновей, неважно, что они будут неспособны принимать политические решения. Не каждый сын талантливого министра обладает острым умом и способностью заменить отца. Надо что-то делать. И опять будут недовольные.

Размышляя о государственной политике Ван Со внезапно поймал себя на том, что уже минут десять думает не о министрах, а о Деве времени, о Чжен. О том, как она необычна, о непокорных серо-синих глазах. Она не старается угодить. Она не показывает испуг и быстро приспосабливается. Чжен больше и больше заполняла мысли Ван Со и это ему не нравилось.

Сегодня императрица Хванбо, его супруга и единокровная сестра, опять говорила о том, что императору положен гарем. Нужны наследники, много наследников, что дети слабы, а завистников много и слишком мало детей доживает до возраста наследного принца. Хванбо говорила правильные вещи и уже подарила императору сына. Леди Кёнхвагён, вторая жена и одновременно племянница Ван Со, напротив, оказалась пока бесплодной, но и она играла свою роль в укреплении императорской власти — дядя императора, будучи королевским тестем, обещал поддерживать его всеми силами своего большого и могучего клана.

Мысли опять вернулись к Чжен. Тонкая фигура в странном цветастом платье, неприлично коротком, так отличающемся от красивых, длинных ханбоков из шелка, в которые наряжались красавицы Корё, стояла перед газами. Не успев прогнать это видение Ван Со почувствовал ветер, который прошелся по лицу, разметал несколько прядей длинных волос, согрел теплом и пропал. Первой была мысль о том, что в деревню вернула Чжен. А второй то, что ветер перестал быть простым перемещением воздуха. Он стал теплым и Ван Со догадывался, что это означает. И ему это очень не понравилось.

— Главное, чтобы не догадалась Чжен. У Девы времени есть долг перед богами, ей надлежит сделать то, ради чего ей проложен путь сквозь время. А я — я никогда никого не любил. Путь императора не любовь, император должен дать наследников и матерью этих детей может быть только достойная высокородная женщина. Во дворце нет сердец для любви. Есть обязательства — это понимают и принимают. Путь императора — империя. Сильное государство.

Успокоив себя таким образом Ван Со отправился к ювелиру. Он хотел сделать Чжен подарок. Император имеет право награждать своих подданных и дарить им подарки. Тем более подданным с такой ответственной миссией.

10.

Хванбо расстраивалась и сердилась. Первая красавица дворца, статная и изящная, она с утра уже успела наказать несколько служанок и довести остальных до состояния безмолвных покорных теней. Для того, чтобы стать полновластной хозяйкой дворца императрица, а этого титула ей пришлось добиваться несколько лет уговаривая отца на брак с родным братом, должна была управлять гаремом. Брак состоялся, так как она являлась самой высокородной и правильной партией для императора, рожденные дети будут только королевской крови, но Ван Со в очередной раз отказывался смотреть наложниц и выбирать себе девушек для райского сада.

Можно было предположить, что Хванбо думала о судьбе династии, ее речи действительно отражали суть смутных времен. Император, имеющий много жен, будет иметь и много детей, принцы королевской кровы тоже возьмут в жены девушек из самых сильных кланов, обладающих собственными армиями, землями и золотом. Кланы, оказавшиеся в родстве с императором, почтут это за честь, выразят почтение и преданность императору. На этом и выстраивалось благополучие государства и сила армии. Много веков. Можно было предположить благородство и заботу о государстве императрицы Хванбо, но при сладких речах в ее голове были совсем другие планы.

Власть. Только властью женщина может вдоволь наиграться в королевском дворце, где каждый шаг отслеживается, каждое слово подслушивается и передается. Где неверный шаг или неверное слово могут закончиться одним из двух приговоров — чаша с отравленным вином или повешение. Многие головы, гордо носившие императорскую заколку с драконом и фениксом, испытали такую судьбу. Но иметь власть над другими — это высшее наслаждение для изощренного в интригах ума. И для этого нужен гарем, так как властвовать Хванбо могла только над наложницами и слугами.

11.

Женька пару дней обдумывала встречу с Черным Принцем. Одно дело королевский стражник, хоть и самый главный, ну пусть даже генерал, а совсем другое — император. Такое развитие событий почему-то даже не пришло ей в голову. Конечно, любопытство победило. Может оно когда-то и сгубило кошку, но Женька хотела разобраться с ситуацией на месте и ей нужно было в деревню. Закрыть глаза, почувствовать плотный воздух и можно выдохнуть.

Вдохнув жару и пройдясь по двору перед знакомым домом, Женька не сразу сообразила, что произошло. Нужно было в деревню — она в деревне. Вот двор, вот дом, все как было. Секунду спустя пришло удивление и детская радость. Радость большого и неожиданного подарка. Больше не нужен переход через пещеру, достаточно представить место, в которое нужно попасть. Древние боги очень аккуратно, тонкими слоями открывали грани своего дара.

В доме аккуратно убрано, ни пылинки, ни любого другого признака запустения. Ее ждали и приходили подготовить комнаты. На столе стоял изящный кувшин и блюдо с засахаренными фруктами, отдельно лежали орехи. На чайном столике — фарфоровый чайник, несколько больших и малых чаш и что-то напоминающее баночку с крышкой для заварки. Подхватив пару кусочков вяленой хурмы, Женька взяла чашу, но вместо чая налила вина из кувшина.

— Кисловато-освежающее, очень слабое, как раз в такую жару подойдет, — решила Женька. — Нужно найти за ширмой накидку или наряд какой-нибудь местный. Опять я в этом сарафане. Пару месяцев таких путешествий и я его точно разлюблю. Почему я не могу попасть сюда в джинсах или появляться сразу в этих платьях для беременных, которые здесь считаются модными? Женьке не очень нравились ханбоки, и она мужественно пыталась справиться с многочисленными завязками, с непривычки это было трудно. Впереди еще была борьба с водружением огромной широкополой шляпы с вуалью, скрывающей почти все лицо.

— Пуговицы им придумать вместо завязок что ли? Начать движение прогресса с моды? Я в этой дурацкой шляпе, как кисэн, девушка для тысячи удовольствий ума и тела, — ворчала Женька, конечно, что еще может делать, когда что-то не получается. — Нет, все не так плохо. Знатные дамы, не желающие быть узнанными на разных праздниках, тоже такие носили, — нужная информация, полученная за эти несколько дней, время от времени всплывала в голове.

— Сейчас Черный Принц, появится. Обещал, говорит, что чувствует ветром. Я, может, тоже что-то чувствую, только знать ему про это необязательно. Он император, а я … я тут мимо проходила. Тысячу лет назад! Губа предательски задрожала, и она разозлилась сама на себя. Женька не ожидала, что так расстроиться, узнав титул Ван Со и не могла не признаться, что Черный Принц интересен ей не только историческими заслугами. И все это ей очень не нравилось.

12.

Женька уже справилась со сложным нарядом, когда в дверь постучали. Было бы уместно сказать «вежливо», но на самом деле стук был требовательным. Будучи императором Ван Со не любил, не привык и не хотел ждать.

— Я предлагаю пройтись по деревне и послушать то, что вы сочтете необходимым мне рассказать, — Женькин официальный стиль беседы был нейтрально-холодным. Ван Со слегка поклонился и подал руку. Слегка соприкоснувшись пальцами, Черный Принц и Женька, получившая новое имя Чжен, неспешно двинулись по проселочной дороге. Сзади их сопровождал бессменный друг и охранник Мэн Хо.

— Для начала расскажите мне о вашем императоре. О себе. — Женька взглянула в глаза Черному Принцу ожидая найти хоть тень смущения, но увидела ту же бесстрастность и даже облегчение. — Хорошо. Я расскажу. И да, простите, что не представился сразу полностью.

Разговора о династии ванов, тех, кто стали императорами, пришедшие на смену королей, которым положил начало Ван Со и политическом устройстве государства хватило до конца деревни. Для императора было странным разговаривать об этом с Девой времени, а не с министрами, но внутренняя уверенность, что это правильно, заставили его забыть, что рядом девушка. И весьма необычная. Слишком много крови пролилось по дороге на трон, слишком много хотел изменить молодой император, а для этого он был готов использовать помощь и людей, и богов. В каком виде боги помогут — это решать им. Даже если это будет Дева Времени. Корё должна получить помощь свыше и стать сильной.

Когда в поле зрения закончились последние домики и перестали попадаться крестьяне, занимающиеся своими делами, Черный Принц повел Женьку к реке, красивый вид которой был достоин внимания и размышлений.

— Почему крестьяне не обращают на вас внимание? — Для Женьки это действительно было странно, — Они не знают императора в лицо?

— А почему ты не подумала, что я управляю страной? В эту деревню я приезжаю побыть вне дворца. Кроме Мэн Хо мне здесь никто не нужен. Его знают с детства, знают, что он служит во дворце, для них я один из дворцовых господ. И приезжая сюда, я не надеваю императорские одежды и украшения. Сменить одежду — для людей все равно, что сменить лицо и исчезнуть.

Черный Принц помолчал, а затем сделал знак Мэн Хо оставить их одних. Женька внимательно и серьезно смотрела на правителя, а он думал о том, что когда прикоснулся к руке Чжен — она ее не отдернула.

— Ты попала сюда странным способом, ты не житель страны, у тебя нет учетной таблички. Сейчас твое положение, примерно такое же, как у беглого раба.

Женькины глаза расширились, губы приоткрылись, она уже готова была вступить в спор, но осеклась и промолчала. Лучше выслушать всё и сразу.

— Я знаю, что тебе не грозит быть пойманной и пленённой, ты просто вернешься домой, но я хочу кое-что тебе подарить. Дай руку. Это норигэ. Шелковые кисти с амулетами. Три кисти, три амулета, соединенные воедино, — с этими словами Ван Со вложил подарок в Женькину руку и сжал ее.

Штука была занятная, тончайшая резьба по нефритовому камню изобразила нежный плод персика и странный иероглиф на первом амулете, лотоса на втором и феникса на третьем.

— Плод персика означает вечную молодость и бессмертие. Иероглиф «время». Вряд ли нужно объяснять, почему я дарю это Деве времени. Лотос — чистота души. Божественный цветок растет в грязной болотной жиже, но расцветает безупречно чистым. Ты пришла по воле богов и со светлой душой, пусть даже из другой страны и другого мира. Кожа твоя бела даже под нашим солнцем. Ты напоминаешь мне цветок лотоса. Третий амулет — символ феникса могут носить только женщины королевской семьи. Символ мира, хорошего управления, неразрывной дружбы и супружеской верности. Этого подарка достаточно для того, чтобы в случае опасности ты показала принадлежность к дворцу.

— Супружеской верности? — Женькины глаза стали огромными от удивления.

— Я долго думал о том, как ты будешь жить в моей стране. Можно остаться в деревенском домике, но у людей возникнут вопросы, вопросы и слухи дойдут до дворца, поэтому — пора во дворец. Императрица Хванбо давно настаивает на гареме, я возьму тебя туда наложницей. Так ты получишь официальный статус.

— Женька сначала вдохнула, потом выдохнула, сосчитала до пяти …, а следующие пять минут были очень шумными и Черный Принц узнал много интересного по поводу того, что она думает.

— Индюк!…. Самодовольный узурпатор!….Нахальный…Самовлюбленный.… Думаешь, если император и красивый… думаешь, если нравишься, то…, — это был неполный список эпитетов и выражений, которые Ван Со разобрал. Всего было много, громко и быстро. Некоторые моменты заставили улыбнуться его непроницаемое лицо: — То есть, ты считаешь меня красивым, и я тебе нравлюсь?

— Женька стихла, осознав, каким тоном и что именно она наговорила Императору. Императору государства, где были придворные, крестьяне и рабы. Рабов могли казнить за разбитую чашку или не вовремя сказанное слово. Помолчать сейчас было самым правильным. Наверное.

— Мне приятно, что ты это сказала, но ты не дослушала меня и неверно поняла. Я дам тебе официальный статус и место во дворце, так твое присутствие не будет вызывать удивление или вопросов, но я не нуждаюсь в женщине. Ты будешь свободна, как и раньше, но для всех ты будешь принадлежать мне.

Черный Принц стоял и самодовольно улыбался. Он был похож на кота, которому досталась рыба. Что так подняло его настроение, Женька так и не поняла. Она чувствовала себя очень глупо и неловко. Так по-дурацки воспринять довольно логичное и благородное решение проблемы пребывания.… Как она могла подумать, что она ему нравится! Все, что делал и делает Черный Принц, было исключительно помощью. Самым лучшим сейчас было сбежать домой. Закрыв глаза и задержав дыхание, Женька собралась открыть портал. Черный принц увидел прикрытые глаза и наклонился.

13.

— Вот и дома. Вот и славно. Нет, ну дура-то какая! — Женька сидела посреди комнаты и вспоминала детали разговора. Припомнив все свои слова и эмоции, она покраснела и расстроилась. Озадачивала еще одна вещь. В последнюю секунду ей показалось, что ее поцеловали.

Уже зажили душевные раны от прошлого неудачного романа, но этот роман длился довольно долго и отношения с женихом у Женьки были предсвадебные. Она знала, что такое поцелуй и как он ощущается.

— Ну, вот что это было! Надо ж было скакнуть в портал именно в эту секунду! А может он потому и поцеловал, что я глаза закрыла? А может мне это показалось в «прыжке»? Раньше такого не было и ничего не казалось …

Обстоятельства действительно сложились двояко. Женька уже побыла в неприятной ситуации со статусом наложницы и не хотела оказаться там еще раз с выяснением — а был ли поцелуй.

Надо было позаниматься делами, благо, что работать с новым проектом можно дома удаленно и постоянное присутствие в офисе не требовалось. Лида задерживалась, она помогала маме решить кое-какие бытовые проблемы и тоже верстала проект из другого города, иногда выходя на видеосвязь. Но с Лидой этой проблемой не поделишься, а жаль. Она всегда могла дать дельный совет или поддержать морально.

Вспомнив об амулете, который так и продолжала сжимать в руке, Женька еще раз внимательно его рассмотрела. С вещью ничего не произошло, она была такой же новой и изящной, хотя в этом мире ей было ровно тысяча лет.

— Интересно, дорого бы эту вещь оценили антиквары? Как он назвал, норигэ? — Это была первая мысль, а вторая — Женька знала, что ни за какие деньги никому не продаст и не подарит амулет Черного Принца, более того, даже никому не покажет. Слишком много придется всего рассказывать, а в психушке привыкли и не к таким объяснениям. И знают, как от них избавить.

Одной из любимых поговорок Женьки была «Делай, что должно, и будь что будет». Авторство приписывалось и Марку Аврелию, и царю Соломону, даже Льву Толстому и Артуру Конан Дойлу, но теперь Женька, нервно хихикнув, подумала, что это она могла произнести такие слова. В 10 веке, в государстве Корё, после знатной и шумной ссоры с Императором. Она ведь вернется в деревню. И примет предложение Черного Принца. Она должна узнать свое предназначение и выполнить его. В конце-концов так хочет Небо, так хотят боги. Какие? Неважно. Они одарили возможностью что-то изменить в прошлом, чтобы будущее наступило. Эффект бабочки. Наверное.

14.

Ван Со целый день находился в прекрасном расположении духа. На вопросы Мэн Хо, что же такого произошло у реки за полчаса, что император сияет целый день, тот только отмахивался. Это был чудесный день. Императрица Хванбо перестала донимать его просьбами и принесла хорошую новость — его первенец, пока единственный сын, начал вставать на ножки и пробует ходить, хотя он оказался слабым и болезненным ребенком. Надо будет как-нибудь навестить его на неделе. И сделать подарок Хванбо. При прочтении документов от министров было несколько весьма любопытных — нашлись доказательства злоупотребления властью и прямого воровства из казны одних и утаивание части налогов у других. Обязательно начать пересматривать систему наследования должностей от отцов к сыновьям. Слишком много жадных и недальновидных людей скопилось в Совете министров.

Ван Со не хотел себе признаваться, но понимал, что счастьем этого дня было не политические успехи или семейные радости, а то, что он успел прикоснуться губами к лицу Чжен за секунду до того, как она исчезла.

— Как она была рассержена моим предложением! Сколько гордости и гнева! Но она сказала, что я симпатичен и нравлюсь. Я не могу не нравится, я Император! Но мне это доставляет радость и удовольствие. И она вернется. Она согласиться. Я правильно обрисовал ситуацию — это не заденет ее гордость, и она обязательно поселится в моем дворце. Хванбо хоть на время перестанет меня донимать просмотрами кандидатур в наложницы — она всегда мечтала быть по-настоящему Главной женой.

Мысли Ван Со перескакивали с одного на другое, он никогда не испытывал каких-то чувств к женщинам, воспринимая их преклонение и любовь, как что-то само собой разумеющееся. Император — это Солнце, посланник богов. Женщины не могут не любить солнце и не преклоняться перед ним. И тем приятнее ему было то, что Чжен не показывает своих чувств. Он тоже не может их выразить. Он тот, кому каждый день желают Десяти тысяч лет жизни на благо процветания государства. Его цель и его жизнь — страна и подданные.

На этом приятные мысли закончились и начались государственные — нужно было вызвать Главного евнуха и дать ему поручение отнести доклады в тайную стражу. Там проследят за подозрительными действиями министров и при веских доказательствах — подадут более полновесные доклады. А потом будет заседание с перечислением провинностей и наказание.

— Казнить или сослать в бедные провинции, отняв все земли? Нужно будет подумать. Отец точно бы повесил всех до седьмого колена. Или головы отрубил. Я сам пролил немало крови. Убитый враг не может принести вреда и не затаит зло. Но, наверное, начинать реформы лучше милостивым императорам. Я буду милостив, и я начну реформы. Появление Девы времени — это знак, боги говорят мне, что я поступаю правильно. И я построю огромный монастырь. Я благодарен Небу.

Система наказаний в государстве была строгой и отработанной. Но, если в провинциях решения принимал местный начальник, то заключить буддийского монаха, женщину дворянского сословия или министра под стражу можно было только с разрешения монарха. Тюрем как таковых не было, были места временного заключения, напоминавшие сараи, где одна стена состояла полностью из толстых деревянных решеток. Там и дожидался решения суда заключенный. Детей до четырнадцати лет и стариков старше семидесяти разрешали держать дома. Видов наказаний было немного — удары палками метровой длины и сантиметрового диаметра от 10 до 50 (большее количество вызывало смерть), ближняя или дальняя ссылки и смертная казнь. Казнили либо повешением, либо отрубанием головы. Четвертовали крайне редко. Буддистские верования предполагали, что в загробном мире человек будет в том виде, в котором он туда попадает и сделать его калекой с головой в руках скитающимся так тысячи загробных лет — было самым жестоким наказанием того времени.

Остановившись на дальних ссылках, как наиболее гуманном виде наказания, Ван Со еще раз перебрал в уме имена провинившихся министров. Да, при ссылке дворцовый служащий навсегда лишался возможности участвовать в политической жизни страны и всех привилегий. Зачастую и имущества. Пусть будет так. Это будет хороший урок и повод для проведения первой реформы — выбора министров без учета статуса родителей.

15.

Вызов в офис оказался неожиданным и не к месту, Женька планировала просидеть этот хмурый денек дома, поработать, но уж, как сложилось — иногда бывают и срочные совещания, когда собирают всех, кто может прибыть. Знакомые лица сотрудников, комплименты по поводу прошедшего отпуска, загара (знали бы они откуда этот загар!) и совещание прошло одной нескончаемой чередой. Захотелось есть, полдня прошло на голодный желудок, и Женька пошла в офисное кафе.

Кафе было недорогим и разнообразным, уютно устроившись за любимым угловым столиком и собравшись поразмышлять о дальнейшем, Женька услышала звук отодвигающегося стула. Рядом сел мужчина.

— Я не помешаю? «Стандартная фраза, помешаешь, конечно, но быть невежливой не хочется» — Конечно, нет, присаживайся.

Лео работал в соседнем отделе, они знали друг друга, но сталкивались лишь тогда, когда задача проекта пересекала интересы нескольких направлений. Вообще-то Лео был Леонидом, но это длинно и тяжеловато, поэтому молодого худощавого парня все звали так. Вернее — это он сам так всем представился, когда пришел в проектное год назад.

— Слышал, в отпуске была, да и вообще редко появляешься, удачный у тебя кусок работы — можно дома в тишине и спокойствии все рассчитывать. Не то, что мы — полдня только на телефоне с заказчиками, а потом сметы расчеты и договора. Хорошо отдохнула? Что-то ты не рассказываешь в этот раз ничего, у тебя, обычно, необыкновенные путешествия, вы с Лидой сами себе турбюро.

Женька тихо радовалась тому, что в данный момент прожевывала салат и не было необходимости отвечать на поток вопросов. Где-то кивнув головой, а где-то «угукнув» она надеялась отделаться от коллеги ни к чему не обязывающими междометиями. Нет, Лео очень симпатичный и девочки из фирмы не раз вздыхали при его появлении, при этом он умудрялся выбирать себе новую пассию, относясь ко всем остальным ровно и дружелюбно, что еще больше вызывало интерес к его неженатой персоне. И всегда кто-то был в него влюблен.

— Ты свободна сегодня, может, в кино сходим?

Женька закашлялась и схватилась за компот. Помогло. Заодно и создало минутную паузу, позволившую осознать услышанное предложение. «Сговорились что ли? Это симпатия или мне опять кажется? Совещание было долгим и все устали, он меня пожалел или у меня есть великолепная неиспользованная возможность почувствовать себя идиоткой третий раз за день?»

— Лео, а почему тебе пришла в голову такая мысль? — Женька решила прояснить все сразу.

— А почему мне не пригласить симпатичную сотрудницу в кино, если день был не самый простой и хочется отдохнуть? Лео улыбался бесхитростно и открыто. (Вот ничего ты сейчас не прояснил!). Сходить в кино было неплохой мыслью, может и «лишние» мысли о Черном Принце из головы выветрятся. «У тебя в том мире деловая миссия, а не любовная интрижка. Любовь нужна в своем времени, а не тысячу лет назад» — На этом месте Женька хихикнула, чем вызвала удивленный взгляд Лео и согласилась. В кино, так в кино.

Фильм был интересным, Женька действительно прониклась сюжетом и хорошо отдохнула. Затем Лео вызвал такси, чтобы отправить девушку домой с комфортом и сказал, что на кофе не напрашивается, так как всю следующую неделю сотрудники должны работать в офисе, и они выпьют его в кафе. И чтобы она обязательно приберегла для него место за столиком.

Женька была очень зла. И довольна одновременно. Определенно это был знак внимания, но как же ей это напоминало Черного Принца! Уже проваливаясь в сон, Женька решила не обманываться в ожиданиях с Лео и сделать вид, что ничего не помнит с Черным Принцем. Ну, мало ли чего ей могло показаться.

16.

Императрица Хванбо нервно металась по своей комнате пугая служанку. Она два часа улыбалась, выслушивая речи Императора. Самым неожиданным оказалось прибытие чужеземной девушки, которая судя по всему, приглянулась Его Величеству, а значит, скоро будет во дворце. Причем вывернуто это всё было так, что девушку берут ради Хванбо, которая печется о полноценном гареме Его Величества.

— Откуда, кто такая? Без рода без племени… Все наложницы всегда были или красавицами, или из знатных семей! Всегда выбирали нужных, кто знал свое место при дворе и не соперничал! Ну, ничего, посмотрим… Императрица ядовито улыбнулась.

— Если Его Величество проявит хоть малейший интерес к наложнице, то ты знаешь, что делать! — личная служанка Ксяо Ли тихо прошелестела «да» и поклонилась.

— Я забочусь об Императоре, я мать страны, я красивая, талантливая и высоконравственная Императрица! Только я должна получить всю власть этого дворца, а для этого лишь я должна родить больше сыновей императору. Один из них станет Наследным Принцем, а я его матерью со всеми правами и привилегиями. И как это сделать я знаю, не зря же Леди Кёнхвагён так и не смогла родить ребенка. Умница. Послушная. Слишком любит получать от меня благовония и целебные отвары в подарок. Еще пара лет и нужды в них больше не будет, последствия от приема этих трав уже почти необратимы. Престол должны унаследовать только мои дети! А ты мне в этом поможешь!

— Слушаюсь, — Ксяо Ли поклонилась и тихо вышла их комнаты. Участь любой служанки, иначе — куннё, была незавидной изначально. Во дворец они попадали девочками 5–6 лет из обедневших семей высших сословий — обучались уборке, стирке, вышиванию, приготовлению еды и многому другому. Только так они могли сохранить свой статус знатного происхождения и получать зарплату. Все слуги и даже наложницы имели оплату своего труда. Служить при дворце было почетно, и простолюдины туда практически не попадали. Вступив в пору расцвета, девушки распределялись в систему услужения хозяевам или обслуживания дворца и не имели права встречаться с кем-то и тем более выйти замуж. Все девушки проходили свадебный ритуал без жениха. Так полагалось — женихом подразумевался Император. Потенциально все служанки дворца считались его личной собственностью, он мог одарит любую своей «милостью». Отказываться было нельзя. Более того — это была желанная возможность стать наложницей, если «милость» приводила к беременности. Автоматически все девушки превращались в невест монарха и оставались ими до конца своей жизни. Измена каралась тяжелыми смертельными наказаниями, и еще — во дворце запрещалось стареть и умирать, поэтому в определенном возрасте или при тяжелой болезни служанки отсылались домой доживать свой век там, в одиночестве. Куннё должны были быть преданны во всех случаях. И даже в тех, когда хозяйка приказывает выполнить поручение, за которое наказание — смерть. Слишком дорого во дворце ценилась власть. Слишком дешево жизнь.

17.

Раннее утро. Женька сидела на мягком диванчике и рассматривала затейливую вышивку. За окном начинали гомонить домашние животные крестьянских дворов, солнце настырно пробивалось сквозь полупрозрачные занавески. В дверь постучали, но вошел не Черный Принц, а Мэн Хо.

— Господин велел передать, что если вы принимаете его предложение, со всеми оговоренными условиями, то я должен доставить вас во дворец, повозка ждет у дома. Но если вы настаиваете на своем решении, то вольны поступать так, как вам будет угодно.

«Либо ты слушаешься меня и принимаешь мою помощь, либо остаешься одна в чужой стране и будешь самостоятельной и независимой, как и хотела. В древнем Корё. Где женщины не видят ничего, кроме песка под ногами и боятся поднять глаза. Где рабство, господство мужчин и сословий» — перевела для себя это вежливое послание Женька.

Путь в повозке, напоминающей маленькую украшенную карету, с довольно удобной скамьей и подушечками, был не такой романтичный, как тот первый раз, когда Женька мчалась на быстром скакуне, правда, дрожа от страха и закрыв глаза. Но любой путь когда-то заканчивается — впереди показались огромные деревянные ворота в два человеческих роста, обшитые металлическими полосами толщиной в палец, а за ними аккуратные и красивые здания дворцового комплекса. Главное — с загнутой бамбуковой крышей и надстройками, а за ним несколько чуть поменьше. Большая каменная площадь посередине была безлюдна и чиста. Возле главного здания повозка остановилась. Подбежавший евнух открыл дверцы и подставил деревянные ступеньки, чтобы было удобно сойти. Из дворца вышел Черный Принц, не торопясь подошел к повозке и подал руку.

— Императорская наложница Чжен прибыла во дворец. Я ждал тебя.

18.

С каждым новым приходом Девы времени, ветер, предсказывающий ее появление, становился теплее и теплее. Чжен занимала все больше мыслей и Ван Со начал бояться, что она может поселиться в его сердце. Он хотел и не хотел этого одновременно. Как сильный политик, как человек, добравшийся до трона через много жизней, в том числе и родных братьев, он понимал, что в его судьбе должно быть что-то одно. Или корона, или любовь, тем не менее, для новой наложницы, как и положено, был подготовлен богатый дворец, хотя, скорее — небольшой красивый дом с несколькими комнатами и зеленым цветочным двориком для прогулок.

Женька вошла, удивившись красоте и утонченности интерьера. Кисейные занавеси и пологи нежных тонов обрамляли окна и кровать, красиво расшитые покрывала были настолько яркими, что привлекали взгляд и их хотелось рассматривать, нежнейшие акварельные рисунки птиц и цветов украшали стены. Все говорило об особом статусе новой хозяйки.

— Чжен, я надеюсь, что тебе здесь понравится. Я не буду докучать своим присутствием, но если что-то будет нужно, то ты пришлешь ко мне служанку. Это Бай Ён, она несколько лет работала в прачечной, там непросто и она счастлива, что я перевел ее для помощи по дому. Бай Ён не говорит, но все слышит, я специально послал евнуха найти именно такую девушку. Молчаливая прислуга, которая не может сболтнуть лишнего ни при каких обстоятельствах поможет тебе во всем. Я предупредил ее, что ты можешь внезапно надолго уходить, и она не будет волноваться и паниковать. И еще — ты получаешь полную свободу передвижения по дворцу, я разрешаю, но лучше не попадаться лишний раз на глаза Хванбо, у нее сложный характер. Черный Принц сказал все, что хотел, но оставался стоять, глядя в глаза Чжен. Женька тоже смотрела на него. Сама не осознавая, она выглядела очень необычно в пышном парадном традиционном платье с широкими рукавами. И впервые Женькина шевелюра приобрела хоть какое-то подобие прически. В эти минуты она была очень красива.

— И насчет Хванбо… Императрица прибудет через час, она пожелала лично познакомиться с тобой, будь с ней вежлива. Пожалуйста. При этих словах Ван Со улыбнулся, заставив Женьку сильно смутиться и порозоветь щеками.

— Я навещу тебя вечером. И, предвосхищая Женькин вопросительный взгляд, продолжил — Чжен, так получилось, что боги выбрали моим советником тебя, так что нужно будет кое- что обсудить. Я же обещал, что в этом доме ты будешь защищена от всего. И от меня тоже. Резко развернувшись, император вышел из комнаты, оставив Женьку одну. В какой момент испарилась Бай Ён — она даже не поняла.

— Да… тяжеловато мне придется в обучении навыками управления персоналом, — вздохнула Женька. — Пошевелил пальцами рук и вжжух, прислуги след простыл. Учиться и учиться… Сопромат было сдать легче. Но зато все большие проблемы пока решены. Особенно самая большая, которая метр восемьдесят по моим прикидкам. И все же — он настоящий монарх. Так тонко разрешить и предугадать столько сложных моментов. Ему действительно уготовано великое будущее. И Черному Принцу нужно помочь поверить, что он сможет сделать будущее своей страны великим.

19.

Хванбо собиралась навестить новую наложницу не медля. Ей было интересно, какой ранг присвоит ей государь, какое имя даст. «Драгоценная», «Нравственная», что-то другое, это скажет об истинном отношении Его Величества к новой красавице и будет понятно как ей, Хванбо, действовать дальше.

Фарфоровое лицо, тщательно оберегаемое от малейших лучей солнца, уже было покрыто пудрами, высокую прическу, которая показывала статус замужней женщины, служанки дополнительно увеличили накладными волосами с вплетенными украшениями. Большая позолоченная заколка в виде королевского дракона завершала эту тяжеленную корону из волос, подвесок и цветов. Синее платье, дозволенное носить только особям знатных кровей, покрывала расшитая золотом вязь. Кисти и подвески норигэ из голубых и белых нефритов, самых ценных из всех разновидностей, украшали пояс. Хванбо хотела появиться во всей своей красоте, величии и достоинстве. Она собиралась предстать королевой, равной которой нет, и не может быть.

Женька прогуливалась по внутреннему дворику, когда быстро семеня ногами подбежала личная служанка Хванбо — Ксяо Ли и возвестила о прибытии Императрицы. Хванбо подходила все ближе и ближе.

— Что ж там надо делать-то, вроде присесть в полупоклоне, божечки, хоть бы не сильно опозориться… Мысли метались в Женькиной голове, как стая потревоженных головастиков. Неуклюже поклонившись и изобразив что-то типа почтения, Женька посмотрела на Императрицу.

— Я принесла тебе подарок. В этой шкатулке собраны самые ценные палочки благовоний и мешочки с успокаивающими и ароматическими травами. Ты здесь недавно и наверняка немного нервничаешь — они помогут тебе расслабиться. Хванбо внимательно рассматривала девушку и осталась очень недовольной. Она странная, она необучена манерам, она даже не красива, но было в этой чужестранке что-то такое, что настораживало. Жажда жизни, блеск в глазах, непокорность и уверенность в себе. И распущенные, без украшений, по плечам волосы. Вроде и уложены, но не так, совсем не так, как положено послушной наложнице. Эта женщина не привыкла кланяться, подчиняться правилам, а значит — уступать. Плохо. Очень плохо. Но исправимо.

Мило улыбнувшись, Хванбо взяла Женьку под руку и предложила продолжить разговор за чаем. Женьке оставалось только согласиться. К её удивлению разговор был милым и необременительным. Императрица выразила желание найти взаимопонимание для общей гармонии существования дворца и образующегося гарема, дала понять, что категорически не потерпит конкуренции (Женьку очень устраивало), обрисовала положение Леди Кёнхвагён и удивилась, что у императорской наложницы только одна служанка. После этого было еще несколько медовых улыбок незначительной болтовни и вся процессия, наконец, удалилась. Появилась минутка перевести дух и осмыслить информацию. И да, Женька вспомнила, что позднее обещал прибыть Император.

— Совещание. Все как дома. Даже «работа» удаленная. Удаленная на тысячу лет и тысячи километров. Женька шутила сама с собой, так как встреча с Императрицей Хванбо была не самой простой и ощущение некой угрозы явно присутствовало.

— Наложница Чжен, пойдем, я провожу тебя к Императору, он ждет у пруда. Снова, как из-под земли образовался Мэн Хо и с поклоном показал нужное направление пути.

20.

Черный Принц стоял на деревянном помосте над прудом и кормил огромных карпов. Крупные рыбины становились заметными только тогда, когда подплывали к самой поверхности зеленоватой мутной воды. Постоянная жара и много солнца делали свое дело, весь пруд был заполнен тиной и растительностью. Карпы лениво шевелили плавниками, раскрывали рты и, проглатывая кусочки корма, уходили на глубину. Картина была завораживающая и умиротворяющая. Заслышав шаги Ван Со обернулся.

— Смотри, вся жизнь этих рыб — это поиск еды. Больше их не заботит ничего, когда я прихожу и кидаю корм — они собираются вокруг и стараются получить как можно больше. Я никогда не видел, чтобы они наедались и расплывались. Их всегда много и они всегда хотят еще. Когда у них появляются мальки — карпы приводят их сюда, к месту, где их кормят, где всегда будет пища. На смену одним приходят другие. В пруду есть много видов мелких рыб, но я их почти не вижу, только эти огромные карпы, которые теснятся за корм и всегда голодны.

Чжен молчала и слушала, она уже начала привыкать к тому, что Ван Со никогда не скажет сразу, что он хочет или не хочет. Это обязательно будет рассуждение, может даже на отвлеченную тему, как сейчас. В Монголии было так же. Голодные карпы? Те, кто всегда хочет еще? Кому всегда мало и кто заботится о том, чтобы дети тоже знали, где находится кормушка и имели к ней доступ.

— Вы имеете в виду Совет Министров, Ваше Высочество?

Ван Со не смог скрыть удивления. Первый раз в его глазах мелькнул не просто интерес к незнакомке, странной взбалмошной чужеземке, а к человеку, способному мыслить.

— Чжен, ты в который раз меня удивляешь. И я понимаю, почему выбор Богов пал на тебя. Тогда будем говорить прямо — я хочу изменить систему, я хочу иметь в Совете людей, способных мыслить во всех направлениях, во благо государства, а не для личного укрепления власти и обогащения. Как найти таких людей, кто их приведет? Мне интересны твои мысли.

Чжен, только что окунувшаяся с головой в информационное озеро формирования императорского гарема, повернулась к Ван Со и начала разговаривать сама с собой:

— Когда для императора выбирают наложниц, то есть ряд требований. Девушки должны быть знатного происхождения. Кроме того, они обязательно должны быть красивыми, грамотными, умными и обладать какими-то из талантов — петь, вышивать, готовить, играть на музыкальных инструментах, в шахматы, танцевать и многое другое. Как это проверить, как узнать? Главная жена и Император проводят конкурс, соревнование, где и выявляется самая-самая. И еще — окончательное решение принимает Император, она должна ему понравиться. Вот так выбираются спутницы Императора, те, кто будет рядом с ним на протяжении многих лет, а может и всю жизнь.

Чжен замолчала и подняла голову. Глаза Черного Принца были прищурены и смотрели на нее оченьпристально, Ван Со действительно внимательно слушал то, что она говорила. Император услышал достаточно, чтобы понять, что все это совпадало с его мыслями и его планами.

— Да. Нужен экзамен. Я издам Указ о прекращении наследования должностей и о проведении экзамена на соискание должности государственного служащего. Это будет несколько испытаний — для служащих, для военных и специальные экзамены на должности лекарей, философов и для Министерства наказаний. Но я не могу допустить к управлению государством низшие сословия или недостойных. Будет ограничение на допуск торговцам, актерам и музыкантам, шаманам и знахарям.

— И это будут только мужчины? Чжен улыбнулась, уже зная ответ.

— Конечно, а как иначе? Разве женщина способна участвовать в управлении государством? Даже не думай о таких глупостях. Я уже и так представляю, какая волна недовольства поднимется в Совете Министров, но у них нет выбора. Я Император. Я солнце этой страны и ее закон. И меня поддерживает Небо. С этими словами Ван Со подошел к Чжен и обняв ее за талию прижал к себе. Отпустив, буквально через несколько секунд, Ван Со наблюдал за растерянностью Женьки и ее внутренней борьбой между желанием наговорить много лишнего и благоразумно промолчать.

— Вы обещали! Женька сверкала глазами и пылала щеками. Женькины руки теребили кисти подвески.

— Ты моя наложница и я не сделал ничего предосудительного. Ты так же свободна и вольна в своих поступках. Ван Со довольно улыбался и был в прекрасном расположении духа. В его голове начал складываться проект реформы, которая займет не один год, но принесет удачу и талантливых людей в обновленное Министерство. Научному сообществу тоже нужна «новая кровь». Реформа даст её. Может быть, другие виды рыб потеснят карпов. Они будут помнить о нуждах всего пруда и внесут новые идеи и предложения для всеобщего блага. Кроме того, эти несколько секунд с Чжен были очень приятными.

— Чжен, к вопросу о статусе наложницы. Завтра будет издан Указ о присвоении тебе пятого ранга. Это высокий ранг для дворца, но недостаточно высокий для привилегированной наложницы и ты не будешь раздражать других. Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы. Я не так слеп, как думает Хванбо. И ты получишь второе имя — «Благородная наложница». Я верю, что ты принесешь благо моему роду. Роду Ванов, которые стали Императорами. Ван Со взял Чжен под руку и повел ее по дорожке, вдоль которой было высажено множество цветов, назад в дом.

— Ты предложишь мне выпить чаю? Черный Принц улыбался. Конечно, он улыбался — император спрашивал у своей наложницы разрешения зайти в ее дом. Женька вздохнула, безуспешно попыталась унять бьющееся сердце и напомнила себе, что рядом Кванджон. Легенда, которая прошла сквозь века. Человек, променявший богатства и все удовольствия жизни на свое государство. На трон и мощь. И что в истории и летописях ее современности о любви не было ни одного слова. «Нож режет то, что свершилось» — Женька припомнила слова монгольского шамана. Изменяет судьбу? Насколько сильно? Или наоборот привносит события, чтобы судьба стала такой, какой она зафиксирована в исторических архивах?

Голова шла кругом. Женька здорово устала. Это был сложный день, очень насыщенный событиями начиная от личного знакомства с Императрицей (с ума сойти, да?) до обсуждения экзаменационной реформы Совета Министров и выходки Ван Со. И, хоть это было сложно признать, но Женьке было приятно провести эти несколько секунд рядом с Черным Принцем. Но зачем обманываться и разбивать себе сердце. Она здесь на время. Странный миг в этой сложной эпохе и судьбе человека.

21.

— Ты предложишь мне выпить кофе с тобой? Женька очнулась, мысленно она была еще не здесь. Лео уже сидел рядом и улыбался. Красивый, сияющий, безукоризненный. Лео всегда выглядел, словно только что из салона одежды зашел в парикмахерскую и уже оттуда на работу. Густые пшеничные волосы, ухоженная модная бородка, ненавязчивый парфюм при неброском, но не дешевом костюме.

— Я видел, что ты взяла только кофе, я заказал пирожные, тебе тоже. Ты любишь с засахаренными фруктами? Сложный был день — новый заказчик, старые претензии. Хотят быстрее и дешевле, каждый думает только о себе. Жень, ты где? Не выспалась? Поговори со мной.

Женька действительно не выспалась. Она много думала, потом много работала. Она вообще удивлялась работоспособности своего организма, у которого сутки иногда составляли 48 часов. Но что странно — пробыв «там» полдня, день и больше, Женька возвращалась в свой мир в том же состоянии работоспособности, в котором и уходила Словно это тело проживало жизнь здесь, а там было другое. Надо будет об этом подумать.

— Ну вот, начала улыбаться! Нужно хорошо отдыхать. Лео взял Женьку за руку и тут же отпустил. — Я ждал, когда мы сможем опять встретиться и поговорить. В отделах все такие скучно-одинаковые. Мне интересно с тобой. Лео смотрел прямо и открыто, и только в углах глаз была видна припрятанная улыбка.

— Лео, мы не так часто общались, чтобы я успела стать интересным человеком. Да и времени меня узнать, у тебя не было. Женьке было легко и приятно с Лео. Словно она его знала хорошо и давно. Женька знала об этой его особенности, потому что за год работы в отделе он сумел вскружить голову не одной сотруднице. Обычно свидания длились месяц, после чего наступал период дождей, то есть слез и трогательных рассказов о том, что «девочки, я думала, что он мне замуж предложит, а он — «давай расстанемся».

Получив «второй мир» Женька стала более собранной в чувствах. Она уже не так легкомысленно отзывалась на комплименты и невольно сравнивала жизнь там и здесь, мужчин там и здесь. Контрасты были яркими и не всегда в пользу цивилизованных, но избалованных мужчин современного мира.

— А ведь Ван Со любит огромное количество женщин. Его милости ожидают все, от служанки до Императрицы, но он не пытается играть чувствами, он живет своей идеей, живет ради большой цели. И если он не любит, то и в этом честен — нужно продолжать род, и он его продолжает, без обещаний, без чувств и обмана. Кванджон. «Великий прародитель». Женька опять отвлеклась и за это время успела съесть пирожное.

— Лео, почему для своего внимания ты выбрал меня? Дошла очередь? Женька с интересом наблюдала, как лицо коллеги из милого и довольного стало растерянным. Он не ожидал такого прямого вопроса.

— Жень, ну что ты как колючка. Ты интересная, ты симпатичная. Да что я перед тобой оправдываюсь! Я сам не знаю, почему ты меня заинтересовала. Ты заинтересовываешь. Ты странная. Сама в себе. Не пытаешься казаться кем-то. Вообще не пытаешься привлекать внимание. Я даже не замечал тебя, когда пришел. Лео вскочил, потом сел, было видно, что он действительно расстроился.

— Женя, я не знаю, что происходит в твоей жизни, не знаю, что происходило, но я тебя прошу дать мне возможность узнать. Я не хочу быть другом-коллегой. Мы здесь и так все друзья и работаем вместе. Ты много обо мне слышала, но не все из этого правда. Я хочу, чтобы ты сама узнала меня. Я хочу с тобой встречаться. Хочу постепенно растопить лед твоего сердца. И я не буду ограничивать тебя, и заставлять чувствовать себя неловко. Будь свободной, просто разреши мне быть рядом.

— Что-то мне это сильно напоминает, — подумала Женька. Эффект бабочки? Там взмахнули крылом, а ветер донесся сюда? То есть на мою судьбу тоже падает проекция давних событий? Хотя, почему давних, только вчера все было. Если уж быт совсем точной, то тысячу лет назад и вчера. Как-то так. «Все чудесатее и чудесатее», — как говаривала Алиса в Стране Чудес.

— Хорошо. Женька улыбнулась. — Если ты хочешь, то можем завтра прогуляться в парке, там и поговорим, погода отличная. В парке у пруда тебя устроит? Обожаю кормить уточек!

22.

Женька сидела на теплых камнях и болтала ногами. Иногда ей хотелось побыть совсем одной и тогда она приходила сюда, в пещеру. Лида уже приехала, на работе слишком много коллег, а мысли в голове хотелось обдумать в одиночестве. Чтобы не смущать цветастым сарафаном редких путников на дороге, в пещере давно был припасен тонкий темный плащ. Почему Женька попадала в этот мир всегда именно в сарафане — было непонятно. Знакомое дерево, резные листья клена, наезженная дорога, пряные запахи трав — все успокаивало и благоприятствовало размышлениям.

Образы о Черном Принце Женька старалась прогонять, но как не думать о сильном и умном мужчине с резкими чертами лица, на котором почти не было эмоций, она не знала. Поморщившись и переключившись на важное, Женька продолжала мучиться мыслями. Насколько она нужна в империи Кванджона, действительно ли суть ее миссии в том, чтобы поддерживать идеи императора, давать ему веру в себя и правильность своих начинаний. Для своей эпохи Ван Со был прекрасным образцом силы и духа — жестоким воином, великолепным тактиком и стратегом, решительным правителем. Нужны ли ему советники и помощники, тем более Женька? Что она может, для чего она?

Еще раз поморщившись от обилия дум, отсутствия решений и выводов Женька поспешила «шагнуть» в дворцовый дом. Бай Ён была предупреждена, что Женька пропадает часто и надолго, но каждый раз волновалась, как за сестру и однозначно давала это понять. Бай Ён оказалась великолепной помощницей, которая отлично управлялась со всеми бытовыми делами, помогала разобраться с премудростями одежды и обуви. Иногда напевая песни без слов, а иногда неслышно передвигаясь по дому, она словно исчезала, сделав все, что нужно. Время от времени Женька жалела, что Бай Ён не говорит, ей казалось, что они могли бы стать подругами.

Услышав топот копыт, Женька повернула голову. Черный Принц в этот раз был один. Сливаясь с лошадью в едином ритме движения, с развевающимися собранными в хвост волосами, он был слишком хорош, чтобы не засмотреться.

— Я успел тебя перехватить. Сложный день, большое заседание Совета Министров. Черный Принц уже спешился и подошел к ней.

— Я хотел тебя увидеть, ты никогда не появляешься в моем дворце, хотя сегодня там и так было слишком людно и шумно. Доклады тайных шпионов и людей Министерства наказаний подтвердились, факты злоупотребления действительно случались, много министров лишилось своих должностей и уже сослано. Оставшиеся чиновники затаились и ждут моих действий. Я уже объявил о том, что буду набирать кандидатов на чины с помощью экзамена, приказал подготовить вопросы и темы. Буду пробовать выбирать людей так, как задумал, заодно посмотрю, что нужно будет исправить, а что дополнить. Потом издам Указ, и это станет частью новой истории моего государства.

Ван Со подошел ближе и продолжил речь глядя Женьке в глаза. Императора совершенно не волновало — смущает он Чжен или нет.

— Чжен, я иногда жалею о том, что ты не мужчина. Некоторые мысли в твоей голове очень зрелые и удивляют меня, я бы хотел видеть тебя в Совете, хоть ты и не из наших земель.

Женькина губа задрожала. Вроде как это был комплимент, но ей стало очень обидно.

— Но мне нравится, что ты не мужчина. Я бы чувствовал себя очень неловко, признаваясь себе, что ты мне нравишься. Благородная наложница пятого ранга Чжен…

Черный Принц умел улыбаться одними глазами, его смуглое лицо оставалось бесстрастной маской, но это еще больше показывало, что он очень доволен и в прекрасном настроении.

— Ваше Величество, но мы же договаривались, что я не настоящая наложница. Что мой статус для удобства, что я…

— Чжен, недавно ты сама говорила о том, как император выбирает себе наложницу. Она должны быть умна, талантлива и понравится ему. Я император. Я, будучи четвертым претендентом на трон моего отца, пройдя через кровь и смерть, в пути к этому трону, стал первым и получил его. Я отвечаю за десятки тысяч жизней и судеб моих подданных. И твою тоже. Я не делаю ничего не по-настоящему. Я — сын Неба, посланник Богов, я потомок ванов и основатель династии императоров. Я выбрал. Сейчас глаза Ван Со смотрели очень серьезно и было в них нечто такое, что Женька безоговорочно поверила в силу этих слов.

— Чжен, только тебе решать — настоящая ты или нет. И поехали во дворец, нужно многое обсудить там. С этими словами Ван Со подвел лошадь, помог ей забраться, посадил впереди себя и неспешно двинулся. Женька уже перестала бояться лошадей, она многого перестала бояться. Размеренно двигаясь по дороге, ощущая сильное тело Черного Принца, она опять думала. Думала о том — имеет ли она право надеяться.

23.

Во дворце царило необычайное оживление. Утреннее заседание Совета Министров стало неожиданностью не только для провинившихся, но и для всех остальных чиновников. Не все были готовы к таким переменам и подготовку нового Указа шепотом обсуждали, где только можно. Были и довольные — придворные лекари, всегда считавшие деревенских знахарей и повитух безграмотными шарлатанами, полагали, что только в стенах дворца можно получить истинные знания по аптекарскому делу и врачеванию. Ограничение для участия в экзаменах для этих самоучек они одобряли и приветствовали.

Лечебное дело в Корё развивалось еще с третьего века. Издавались, изучались и широко применялись: «Трактаты о пульсе», «Трактаты о внутренностях», «О лечебных травах», о болезнях органов чувств, диетологии и влиянии жизненной энергий «инь» и «ян». Лекарями становились исключительно мужчины, соответственно, осматривать женщин, не нанеся ущерб их гордости, можно было только через шелковый платок. Слушая дыхание и пульс, врачи пытались определить силу наполнения сосудов кровью и соответствие силе энергий. Используя опыт китайских врачевателей, изучая и переписывая медицинские книги, лекари Корё научились излечивать не только последствия ранений в жестоких войнах, но и противостоять эпидемиям инфекционных заболеваний, лечить внутренние болезни.

Многие методы обучения были не только эффективными, но и эффектными. Например, для успешной сдачи экзамена по иглоукалыванию, обучаемый должен был найти нужные точки на бронзовой фигуре, обмазанной глиной. Суть экзамена была в том, что металлическая фигура, имитирующая человека, наполнялась водой, в нужных местах металл имел крохотные, чуть больше иглы, отверстия. Чтобы через отверстия не сочилась вода — присохшая глина покрывала все ровным гладким слоем поверх металла. Если испытуемый правильно находил нужную точку, то игла протыкала глину и из отверстия лилась вода. Если точка была найдена неверно, то игла упиралась в металл и после второй и третьей такой же неудачной попытке — экзамен считался проваленным.

— Чжен, присаживайся, я прикажу подать нам чай. Черный Принц уже не улыбался, он был собран, и Женька поняла, что разговор пойдет о делах государственных.

— Много всего произошло и происходит. Шумиха вокруг составления Указа об экзаменах скоро уляжется, но впереди праздник. Мы ждем посла из Китая, император Го Жун оговаривает последние взаимовыгодные условия мирного договора и торговли, нужно подписать. Прибудет посол, это, практически, формальность, но мы еще раз все оговорим и поставим печати на шелк. И пусть это будет праздником для жителей, торговцы давно ждут, я уже отдал приказ начать подготовку.

Поданный чай пьянил ароматами и терпким вкусом, Женька научилась получать удовольствие от чайной церемонии, но сейчас внимала каждому слову, понимая, что что-то будет требовать ее внимания и совета, как бы это смешно ни выглядело. Хотя — разве Император может быть смешон?

— То, что меня тревожит, это Хванбо и мой сын. Хванбо опять носит ребенка, лекари пытаются облегчить ее положение. Она принимает успокаивающие отвары и не сможет участвовать в празднике. Мой первенец оказался очень слабым, требует постоянного внимания, леди Кёнхвагён помогает Хванбо и взяла ответственность за его присмотр на себя. Она так и не смогла понести ребенка сама и хочет хоть чем-то помочь. Пусть, я разрешил. Участвовать во встрече посла и всех мероприятиях будешь ты. Хванбо поприсутствует только там, где это необходимо столько, сколько сможет.

— Но я … Нет, у меня не получится! Я даже не знаю придворного этикета! Женька занервничала, понимая, что на таком серьезном мероприятии она легко может оконфузиться. Казаться Золушкой на балу очень не хотелось.

— И насчет придворного этикета. Ты чужестранка, ты с дальних земель, тебе простят то, что у других показалось бы, непозволительной оплошностью. Я пришлю к тебе служанку Хванбо, она расскажет необходимые основы, поможет с платьем и украшениями. В этом у неё опыта побольше, чем у Бай Ён, которая много лет отработала в прачечной.

— Черный При… Ваше Величество, это нечестно, я не смогу!

— Ты сможешь, и ты поможешь мне. Более того, я хочу, чтобы ты посмотрела на этот праздник и побыла на нем не только гостьей. Пора привыкать быть сильной. Сила твоего ума должна быть равной силе твоего обаяния. С этими словами Ван Со взял кусочек засахаренной груши и предложил его Женьке.

— Съешь, я хочу, чтобы ты была не только умной, но еще и здоровой. Глаза Ван Со лучились лукавой улыбкой. Женька прожевывала грушу, не чувствуя вкуса и думая, что опять попала в гущу событий.

— Я буду рядом. И, в конце концов, тебе не нужно вести переговоры, ты будешь украшением, как и положено женщинам дворца. Это их роль и обязанность. Мы должны провести прием посла по всем правилам этикета и выказать уважение к другому государству и его представителю. Надо приказать подготовить подарки. Какое уважение без подарков? Ван Со подмигнул и протянул еще один кусочек груши.

24.

— Женька, эта подготовка к конференции ну вообще некстати! Сидели себе, работали дома спокойно! Хочешь пять часов проектируй, хочешь двадцать, главное, чтоб к сроку успели файлы скинуть, а теперь каждое утро, будь добра, в офис, столько суматохи и согласований, покушать некогда! Лида, как всегда была эмоциональна, но предельно собранна. Во время быстрых перемещений по квартире и возмущений, она успела выпить кофе, съесть бутерброд, накраситься и скинуть все электронные документы на флешку. Женька любила поспать, поэтому все, то же самое, у нее заняло чуть дольше времени и в офис пришлось ехать на такси.

— Девушки, утро доброе, прекрасно выглядите! Появившийся в кабинете Лео был сама любезность и обаяние. Безукоризненный костюм и галстук, светлая рубашка и, конечно, парфюм. Сегодня — с запахом дерева и кожи.

— Лида, с приездом, давно не заглядывала на совещания, тебя тоже не хватало. Шеф попросил собраться всех в конференц-зале, расскажет, кто и чем будет заниматься. Нам нужны новые клиенты, мы хотим достойно представить свои проектные мощности и квалификацию кадровых ресурсов. Если коротко и емко — мы должны суметь себя продать как можно большему количеству заказчиков. На обед всех отпустят обязательно, девушки — с вас место за столиком. Я расстроюсь, если оно будет кем-то занято. С этими словами Лео помахал рукой и так же быстро вышел из кабинета.

— И что это было? Жееень? Лео ведь в прошлом месяце в дизайнерской группе все свободные минутки проводил, там девчонок много. Где они — там Лео. Где Лео — там шутки и смех. Некоторое время. Потом только платочки носовые успевают закупать — слезки вытирать. Лида Лео недолюбливала. Слишком воспринимающая любые отношения она не переносила легких флиртов и ярких самоуверенных мужчин.

— Женя, про местечко в кафе — это что за перформанс? Что я пропустила? На пару недель тебя оставить нельзя. «Девушки — вы прекрасно выглядите, Лида, с приездом!», думаю, что он перед кабинетом узнавал, как меня зовут, никогда по имени не называл и комплиментов не делал. Даже смотрел сквозь меня, да и тебя вниманием, особо, не баловал, что-то не припомню такого.

Женька старалась не улыбаться и не хохотать, она обожала Лидины выступления. Прелесть была в том, что Лида не старалась шутить или говорить что-то смешное, но ее серьезность и образное мышление в словах часто выглядело забавно.

— Лида, я не знаю, что у Лео в голове и в какую фазу луны и солнца я была замечена, но ты права — заходил он не просто так и уже неделю как пытается стать моим парнем.

Выражение лица Лиды лучше было видеть. Сначала она хотела что-то сказать, потом сделала гримасу, затем просто махнула рукой.

— Ладно, наверное, ты должна получить свою «прививку от Лео», как симпатичная сотрудница женского пола. Только не будь, как те дуры, которые: «Я думал, что мне замуж предложат, а он…», — Лида очень похоже изобразила последнюю истерику девушки из соседнего отдела, свидетелями которой они нечаянно стали несколько месяцев назад, не вовремя зайдя в санузел, который иногда был местом местных сплетен.

Совещание прошло бурно, но быстро. Шеф не любил затягивать обсуждения, за что его ценили особо. Быстро набросал цели и задачи, озвучил примерный ряд потенциальных клиентов, оговорил сроки и попросил некоторых остаться для дополнительных поручений. Лео и Женька оказались в этом списке.

— Евгения Павловна, Женя, я хочу, чтобы вы с Леонидом подготовили презентацию, и озвучивать ее будете тоже вы. Ваша часть — технические мощности, Леонид подготовит экономические моменты. Я на вас надеюсь, опытный старожил и молодой талантливый специалист должны гармонично дополнить друг друга в этом задании. Первичную форму презентации сдать лично мне, может быть, я внесу свои корректировки. До встречи с предварительными результатами и приятного аппетита. Всем пообедать и можно по домам, работать.

— Уважаемый «опытный старожил», пройдемте к столику отобедать! Лео откровенно смеялся, придерживая Женьку под руку по пути в кафе.

— Я не старше тебя! Лида выдернула руку и надулась, это было смешно, но фраза действительно звучала как-то по-старушечьи.

— Да шеф не имел в виду возраст. Ты в этой фирме почти с основания, а я долго работал в другом месте, об этом он образно и сказал, не дуйся. Все равно нам вместе работать пару недель. Это ж я попросил его объединить наши задания.

— Ты… Ты!!! Женька задохнулась от возмущения. — Я работаю с цифрами, с расчетами, почти всегда дома, я не публичный человек, мне вот этого всего не надо было! Мне теперь еще думать, в чем я буду представлять презентацию! Женька перешла на повышенные тона, даже не заметив этого.

— Женя, прости. Прекращай, люди смотрят, Лида нас заметила за столиком. Ты не волнуйся, я помогу. И костюм я тебе выберу самый стильный. Ты будешь красавица. Я хочу, чтобы ты поучаствовала в таком мероприятии не только расчетной мышкой, которая делает всю сложную работу, но за плинтусом ее никто не видит.

Женька сникла и замолчала. Все решения приняты, просить изменений у шефа уже поздно. Она действительно умеет делать эти цифры и чертежи быстро и красиво. А говорить… что-нибудь придумает. Пусть Лео и говорит, ему не привыкать, а она побудет красавицей. Как он и хотел. Женька улыбнулась и поняла, что очень голодна.

25.

— Госпожа наложница, попробуйте еще раз. Когда вы пьете саке или вино, то губы должны быть полностью прикрыты рукавом платья. Одной рукой держите чашу, а другой прикрываете часть лица до глаз. Если тост звучит со словами «до дна» — нужно воспринимать это буквально, в другом случае чашу можно только пригубить, когда тост говорит кто-то старший или высший по рангу, то вы должны отвести взгляд в сторону, не оскорбляя старшего видом девушки, выпивающей вино. Если вам что-то предложили, то принимать дар нужно только двумя руками, одной нельзя, это оскорбление. Поклоны делятся на полные, под небольшим углом наклона корпуса и легкие. Поклоны должны соответствовать рангу того, кому кланяетесь.

— Ксяо Ли! Я не запомню всё это! Как можно подчинить этикету каждый шаг и каждый вздох, как это огромное количество «должна» уложилось в ваших головах! Давай отдохнем и выпьем чаю. Без этикета, просто чаю. Женька третий час подряд заучивала то, что любая девочка из знатной семьи знала уже к десяти годам. Она даже представить себе не могла, сколько вещей делала неправильно и как смешно выглядела в чужих глазах. Черный Принц был прав — ей прощалось все, как чужестранке с диких северных земель и, наверное, как наложнице императора. Другого объяснения, почему в нее не тыкали пальцем и не подсмеивались, Женька найти не могла. Она — выбор императора, смеяться — оскорбить его. Это объяснение пришло в голову, как самое логичное.

— Если госпожа наложница не сможет запомнить все, и не будет делать правильно, то госпожа Хванбо меня накажет. Это будет не ваш промах, а мой, так как я не смогла вас научить. Давайте продолжим. Итак — при официальных встречах нельзя громко смеяться и если вы улыбаетесь широко, то нижняя часть лица обязательно должна прикрывается рукавами платя. О церемониальных поклонах — при обычном поклоне вы немного сжимаете одной рукой другую и чуть-чуть приседаете, склоняя голову. Смотрите вниз. Выпрямившись голову можно поднять. Глубокий поклон предполагает коленопреклонение и касание лбом пола…

Обучение длилось четвертый час. Женька поняла, что больше никогда не будет смеяться над анекдотами про армию. Ксяо Ли напоминала капрала из военных фильмов и была непреклонна как робот. Да и все остальные служанки дворца напоминали роботов. Бессловесные, никогда не устающие, исчезающие с глаз долой по движению руки хозяйки милые куколки-роботы.

— Вонсам для вас уже готов, к вашим сине-серым глазам прекрасно подойдет ярко-голубая ткань с синей отделкой и вышивкой. Его Величество сам отдал распоряжение изготовить это новое платье. Вам понравится, это очень красиво, тем более что одежду таких расцветок могут носить только женщины дворца высокого ранга. «А еще он этим очень расстроил госпожу Хванбо», — тихо добавила Ксяо Ли и испуганно замолчала. Женька на секунду замерла, а потом решила сделать вид, что ничего не заметила. Неловкую паузу скрасило чаепитие, наконец-то и Ксяо Ли начала уставать.

То, что сказала служанка Хванбо, не было оговоркой, Женька прекрасно поняла, что это предупреждение. Но было ли оно от самой Хванбо или Ксяо Ли, видя доброе отношение к ней и к своей помощнице Бай Ён, решила помочь, Женька не знала. Спрашивать не имело смысла. При дворце говорили ровно столько, сколько нужно было сказать. Длинный язык плохо крепил голову к плечам и все слуги это прекрасно понимали. Некоторых хозяев, очень устраивали болтливые слуги вообще без языка, работе и выполнению поручений это нисколько не мешало. Женька решила не усложнять жизнь Ксяо Ли и не расспрашивать ее ни о чем, тем более, что в дверь постучали.

Мэн Хо с поклоном вошел в комнату и поставил на стол небольшую деревянную шкатулку с затейливым узором на верхней крышке.

— Его Величество император Ван Со поручил мне передать украшения к празднику. Император надеется, что они понравятся, и служанки смогут достойно украсить вашу прическу этими драгоценностями. Не задерживаясь и еще раз поклонившись, Мэн Хо так же быстро вышел.

В ларце лежала длинная позолоченная заколка и две серебряные поменьше. Большая напоминала птицу, несущую что-то в клюве, а маленькие — пышные цветы с резными лепестками, покрытыми эмалью и несколькими пучками цепочек, подрагивающих при малейшем прикосновении. Женька рассматривала вещицы и думала, что же они означают в этот раз.

— Пинё, большая заколка, это журавль с грибами пуллочхо. Считается символом вечности. Странно, что Его Высочество решил подарить вам такую вещь — вы молоды, здоровы и проживете еще долго. Хотя грибы пуллочхо даруют вечную юность, наверное, он именно это хотел пожелать госпоже Благородной наложнице. Маленькие — ттольчам, «трепещущие заколки» — цветы сливы, символ мудрости и поиска истины. Его Высочество ценит ваши способности и считает госпожу наложницу одаренной умственными талантами. Кроме того цветок сливы считается эталоном красоты…

Женька еще раз поразилась тактичности и умению аккуратно и вовремя подать информацию у Ксяо Ли. Определенно эта девушка была умна и образована, недаром она являлась одной из старших служанок императрицы.

— Госпожа Благородная наложница, мне нужно возвращаться к госпоже Императрице. Надеюсь, что я помогла вам достойно подготовиться к празднику, и вы будете чувствовать себя уверенно. С этими словами Ксяо Ли поклонилась, совершив идеальные движения согласно этикету, и вышла.

— Мне бы так. А то я с этими поклонами выгляжу как футболист в балетной группе, — расстроилась Женька. Но на самом деле все было не так плохо. Частое пребывание во дворце давало свои результаты и Женька уже не чувствовала себя деревянной и беспомощной. Привыкнуть можно ко всему. Даже к сложному этикету государства Корё, так отличному от неформального общения московского офиса.

26.

Бай Ён улыбалась и показывала знаками, что Женьку ждет гость. По ее сияющему лицу было видно, что она рада той встрече, которая предстоит хозяйке. Махнув изящной ручкой в сторону пруда, Бай Ён покачала головой на предложение пойти вместе. Женку ждали одну. Женька помнила разговор о рыбах и кормушке, поэтому догадывалась, кто стоит у спокойной зелени водоема.

Черный принц закончил кормить карпов и повернулся к девушке. В дворцовой обстановке он одевался совсем по-другому, чем во время посещений деревни. Женька уже заметила, что и мужчины, и женщины здесь одеваются многослойно, что о пуговицах и застежках местные дизайнеры даже не догадываются. Все крепится поясами и завязками, но длинный серый халат темно-серого шелка, вышитый красными и желтыми цветами поверх жилета с длинными же рукавами до середины пальцев рук и широкие штаны, смотрелись даже красиво.

— Чжен, тебе понравились украшения? Я хотел, чтобы ты знала, что я думал о том, кто ты есть и какая ты, когда заказывал их у ювелира. В каждую вещицу заложен смысл моего отношения. В этот раз Черный Принц не улыбался и был серьезен. — Ты все больше мне интересна, твои мысли глубоки и значимы, твой вид необычен и притягателен. Я начинаю думать больше и чаще, чем хотел бы. Черный Принц поправил прядь волос, выбившуюся из Женькиной прически. Прически не было, но Женька старалась хоть как-то укладывать волосы в её подобие.

— Ксяо Ли рассказала мне о значении украшений. Я тронута вниманием и заботой Вашего Величества. Женька уже привыкла правильно обращаться к императору, все равно, мысленно называя его Черным Принцем. Ей приятно было прикосновение Ван Со, но она не знала, как поступить. Стоит ли поддаться чувствам и быть одной из жен императора, а завтра страдать в офисе и даже не иметь возможности поплакаться Лиде или нужно оставить все, как есть она так и не определилась. Ван Со держит свое слово, он оставляет право решать за ней.

Пока Женька размышляла — Черный Принц ее обнял и, прижав к себе, нежно погладил по спине. Как и все проявления его чувств это длилось минуту, после чего император отпустил Женьку и повернулся к пруду.

— Я могу задать вопрос Деве времени? Голос Ван Со был хриплым и напряженным, не таким как пару минут назад. — Я не буду спрашивать, что написано в вашей истории, и какова моя жизнь. Я размышлял об этом и решил, что даже императору не нужно знать все, что начертило на его судьбе Небо. Но у меня много мыслей о переустройстве моего государства, я хочу, чтобы оно процветало, я не хочу идти путем войн, я мечтаю о достойной жизни моих подданных, я успею сделать это? Мои дети и внуки продолжат мой путь?

Женька поразилась, насколько глубоко умел мыслить этот человек. Сколь точны были формулировки его вопросов, и как в несколько слов он сумел вместить свои главные чаяния и мечты. И еще — она получила ответ на свой вопрос. При всех очевидных чувствах к ней Черного Принца — он не спросил, была ли описана дева из северных земель в судьбе императора Ван Со. Хотя… кто ж их пересчитывал, наложниц гарема. Были и были… История помнит и фиксирует только жен, детей и императриц.

Немного подумав, что можно сказать, помня, как то, что случается здесь отзывается «там», Женька начала негромко говорить.

— Ваше Величество проживет длинную и достойную жизнь, все ваши реформы пойдут во благо государству и будут отражены в истории. Ваши дети и внуки приумножат вашу значимость новыми достижениями. Значение некоторых оценить невозможно. Ваш правнук изменит историю Кори. Корё. Благодаря вашим потомкам и тому, что они сделают, пройдут великие изменения, которые выделят Корё среди других государств в независимое — с собственной культурой и языком. Ваши новшества коснуться всех сословий и подданных — от министров до рабов. Ваши храмы простоят века…

— А ты… Черный Принц замолк, так и не сказав ничего дальше.

— … в Вашей династии будут дети только настоящей королевской крови. Черноглазые и черноволосые. Дети одной матери. — Продолжила Женька, словно не замечая вопроса. — Ваш путь будет долог, велик и направлен на одну цель — процветание страны и ее мощь.

Женька замолчала и подняла глаза на Ван Со. Он был непривычно задумчив. Не бесстрастен, как всегда, а где-то внутри себя, словно продумывая пророчество и сравнивая его со своими мыслями.

— Значит лишь Хванбо родит мне детей… Этого хочет Небо и оно избрало для меня особенный путь. Путь не для себя, а во имя большой цели. Спасибо. Ты дала мне ответы на вопросы. Ты даже не представляешь, какую силу сейчас дала мне. Силу императора, которому благоволят Боги. Лишние сомнения не будут мешать моим идеям. Мои глаза будут видеть то, что нужно менять, а мои руки поставят печати на Указы с этими изменениями, и они дадут стране и моим подданным другую жизнь.

Глаза Ван Со горели черным пламенем, казалось, что на минуту он заглянул туда, где уже все сбылось.

— И все равно мне жаль, что ты приняла такое решение. Ты можешь поменять его в любой момент, может быть Небо не будет против и внесет небольшое изменение в Книгу моей судьбы. Черный Принц опять улыбался и, заметив смятение на Женькином лице, снова обнял ее и прижал к себе.

— Чжен, я хочу, чтобы ты была счастлива. В моей стране или в своей, но чтобы ты была счастлива. Пока ты здесь — ты моя подданная, а я думаю о каждом, я сын Неба и Солнце этой страны. Я отпущу тебя только по очень серьезной причине. Я император и я тебя выбрал.

Женька выбралась из вороха рукавов Черного принца медленнее, чем ей бы самой хотелось, но тоже с улыбкой. Халат Черного Принца давал ощущение шелковой прохладны и его складки накрыли Женьку, как тонкое покрывало.

Этот сложный разговор, который должен был произойти, наконец-то случился. Она много думала, что и какими словами имеет право сказать будущему Кванджону о его исторической роли и, в окончательном варианте, решила избегать конкретных фактов и прямых указаний. Только сам император должен принять все свои решения, только в его голову должны прийти все идеи реформирования. И это будет правильно. Никакого влияния на историю. Женька предполагала, что нарушив важные основы прошлого можно сделать будущее совсем другим. Хотя, что тут предполагать. Она уже в этом невообразимом прошлом, о котором физики рассуждают только теоретически. И что-то может изменить. Но может ли?

По аллее неспешно двигалась процессия красавиц. Впереди, ступая мягкими расшитыми туфлями, аккуратно шла Хванбо, которую сопровождала Ксяо Ли. С десяток девушек из сопровождения семенили следом. Их сложной задачей было точно соблюдать ритм движения и следить за каждым движением рук госпожи в ожидании приказа. Замедлив движение, Хавнбо внимательно посмотрела на Ван Со и Женьку, дождалась приветственного Женькиного поклона, склонила голову при виде императора и, гордо выпрямившись, не проронив ни слова, прошествовала дальше. Ничего хорошего эта встреча не предвещала. Это было видно еще и по тому что Ксяо Ли слегка прикрыла рот рукой и еле заметно покачала головой, быстро догоняя хозяйку. Ван Со продолжал улыбаться и выглядел очень счастливым.

27.

— Женька, как ты можешь так спокойно спать до последней минуты и еще минут пять после последней?! Я удивляюсь этой твоей способности. Ты вообще уникальна. Из твоей нервной системы можно вить веревку, которая и медведя удержит. Надо делать проект, кучу чертежей, работу никто не отменял. Готовить презентацию — это еще дополнительный кусок расчетов. Необходимо продумать, что к какому числу сверстается. Я не знаю, что надеть на это чертово представление, так как мне тоже дали кусок работы по общей организации. Как ты можешь быть такой уравновешенной? Наверное, в прошлой жизни ты была буддистским монахом! Полный «дзеннн», когда у всех «суета». У меня уже голова разделилась на три, как у Змей Горыныча — одна доделывает чертежи, вторая готовит материалы конференции, а третья психует и мешает первым двум.

Женька сама удивлялась, что притом, что она здорово разозлилась на Лео, который подставил её и посодействовал в публичных выступлениях, она не так уж и остро приняла эту ситуацию. Да и вообще — быстро адаптировалась в любой обстановке и начинала вести себя соответственно.

— Лида, ты сделала уже больше половины всего, не шуми зря. Ты же умничка и сама знаешь, что все успеешь и со всем справишься. И знаешь, что наш шеф никогда никому не дает невыполнимых заданий. Он гений планирования и использования своего офисного ресурса. Он все продумал и рассчитал. Вызывай такси, я уже готова и даже накрасилась.

В офисе казалось довольно оживленно, суеты и разговоров больше, чем обычно. Чаще хлопали двери, больше приносилось и подписывалось бумажных документов. В курилке и между этажами сигаретным дымом пахло сильнее обычного, несмотря на мощную вентиляцию.

На Женькином столе лежал букет крупных ромашек и желтое яблоко.

— О, дар прекрасной Елене! Лида не удержалась от саркастического замечания. Кто ж у нас тут богиня ссор и раздоров? Уж не Лео ли нечаянно? Какой романтик! Бутерброд с сыром положил бы лучше, утро, не завтракал еще никто нормально. И тоже гармонировало бы по цвету с ромашками. Солнечно и сытно.

— Лида, будь к парню снисходительней, он не сделал нам ничего плохого…

— …пока еще! — успела вставить свое слово в Женькину фразу Лида.

— … и старается быть милым и внимательным. — Женька закончила уже с хохотом.

— Лида, ты потрясающая как в дружбе, так и в нелюбви. У тебя все всегда стопроцентно, без середин и раздумий! Пошли в кафе, возьмем бутерброды и кофе, коль здесь только ромашки. Яблоко я тебе отдам — ты воистину прекрасна! Нам день в кабинете сидеть. Женька опять засмеялась. Лида не выдержала и тоже улыбнулась.

Их любимый столик уже занял Лео и никому не давал присесть рядом. Вежливо и чуть виновато улыбаясь, он показывал, что очень сожалеет, но нет, занято, да, совсем, совсем занято. Что вот всей душой, но, извините. Выглядело это весело и комично.

— Девушки, сегодня я Цербер этого столика. Я испортил себе карму на весь день, меня не любит половина офиса и все из-за вас. Я сохранял его и надеюсь на «большое спасибо» и две улыбки. Лео был обаятелен и болтлив. Совершенно не заметно, чтобы он очень переживал по поводу запятнанной кармы. За все выходки с девушками его совесть нужно было бы замачивать в отбеливателе ежедневно, но Лео был Лео. Он умел идти по жизни легко и победителем

— Женя, сегодня я забираю тебя у Лиды. Первую половину дня мы будем совмещать свои части презентации в единое целое — твои расчеты с моими текстами, а вторую… а во второй ты увидишь все сама. Лида в этот момент громко фыркнула и демонстративно сделала вид, что чихнула. Невинности её глаз мог позавидовать ангел. Младших ангельских чинов. Женька с любопытством смотрела на одного и улыбалась второй. Да, ее дар — принимать жизнь такой, как она есть. Со всеми удивительными событиями. Посмотрим, что необычного приготовил Лео. Он был интересен и непредсказуем, а это всегда притягивает.

28.

Работать с Лео было легко. Он много шутил, аккуратно и вежливо вносил коррективы и свел на нет все моменты, где можно было сильно поспорить. Презентация постепенно версталась и принимала вид готового к представлению продукта. Провозившись с ней почти четыре, незаметно пролетевших часа, Женька предложила позвонить Лиде и встретиться вместе на обеде.

— Ты ей позвони, или сходи, предупреди в отдел, что обедать мы будем вдвоем в городе, я же тебе сказал, что во второй половине дня мы к конференции будем готовиться там. Шеф в курсе, нас искать не будет. Я отпросил нас до конца дня и сказал для чего. Он одобрил. Лео улыбался. Все это было подозрительно, но его никогда не ловили на лжи. Да, Лео мастерски мог недоговаривать, двусмысленно обещать, вводить в заблуждение, пользоваться недопониманием его слов, но вот обманывать он никогда никого не обманывал.

— Ну, если шеф в курсе и одобрил, то пойдем. Разговаривать на эту тему с Лидой Женьке не хотелось, она уже мысленно провела с ней диалог, и он Женьку рассмешил и расстроил.

— Лиде сообщение кину, чтоб не ждала на обед. Она не обидится, но нехорошо получится, если не предупредить.

Машина Лео была такой же яркой, как и он сам. Небольшой красный седан с отделкой из хрома всего, что только можно было отделать хромом. Не так уж и дорого, если приглядеться, но броско. До одного из многоэтажных торгово-развлекательных центров добрались за полчаса. Женька не задавала вопросов и просто шла рядом с Лео. Вернее, он вел ее, поддерживая под локоть.

— Сначала кафе и вкусно покушать. Мы заслужили. Жаль, что без вина — я за рулем, а так хотелось романтики… Лео широко улыбнулся и, отодвинув стул, предложил сесть. Кафе-ресторанчик буквально открывал первый этаж огромного здания и они уже успели войти.

— Мясо, рыба? Какой салат? Холодного морса мы все равно выпьем, на улице жарко. Кстати, ты великолепно переносишь жару, даже мне не комфортно без кондиционера, а ты не выглядела недовольной, пока мы шли с парковки по такому солнцу. В солярий ходишь или успеваешь загорать после работы? Уже времени-то прошло много после твоего путешествия, Лида побледнела, а ты наоборот, как темный янтарь. Лео с интересом смотрел на Женьку. — Я хочу узнать тебя, мне, правда, интересно, как ты проводишь свое время вне работы.

Женька улыбалась. Кафе действительно было приятным, белоснежные хлопковые скатерти и приборы из мельхиора говорили об уровне заведения, кондиционеры создавали приятную прохладу, а огромные аквариумы с рыбами не давали скучать, ожидая заказа.

— Конечно, солярий, не здешнее солнце. Попадать туда далеко, но мне нравится. — Что еще могла ответить Женька, не говорить же, что она почти ежедневно бывает на солнце и чистейшем воздухе тысячу лет назад впротивоположной от Москвы точке земли.

— Мне рыбу и салат. И счет мы разделим пополам. Не спорь!

Лео поморщился, подумал о чем-то пару и секунд и хитро улыбнулся. — Ты любишь заключать пари? Давай заключим с тобой сделку, нам еще полдня сегодня болтаться и мы пару чеков точно оплатим, проголодаемся же и все такое, давай сейчас ты заплатишь за нас двоих, а вот следующий чек за нас двоих оплачу я? Идет?

Женька слышала про проделки Лео, но ни одна девочки никогда не пожаловалась, что у него были замашки альфонса или чтобы он пытался получить какую-то выгоду. Наоборот, все говорили о нем, как о щедром человеке с милыми подарками. Да и ромашки с яблоком были этому подтверждением.

— Договорились, после всех дел, что ты наметил, я специально закажу лангуста или омара, чтобы ты так опрометчиво больше не спорил! Женька улыбалась, настроение было хорошим. Лео умел создавать легкость и непринужденность обстановки.

— Договорились! А теперь мы пойдем готовить важные материалы к конференции!

— В торгово-развлекательном? Мы же покушать сюда зашли или впереди еще карусельки с лошадками? Женькины глаза искрились смехом.

— В развлекательном мы были сейчас, и я тебя достаточно развлек, Лео сделал комично-серьезное лицо. У нас впереди важная миссия. И я обещал тебе помочь ее выполнить. Пошли. Схватив Женьку за руку, он быстрым шагом повел ее на этажи комплекса.

— Мы будем выбирать мне галстук и тебе стильный костюм для участия в конференции. Лео стоял посреди модного бутика и жестом подзывал девушку консультанта. Женька осматривалась рядом, еще не совсем понимая, что происходит.

— Из всей ситуации с участием в презентации тебя больше всего расстроила проблема с нарядом, и я сказал, что помогу. Вот, сейчас и выберем костюм для красавицы. Лео не шутил, он действительно что-то сказал консультанту, та кивнула головой, оценивающим взглядом пробежала по Женькиной фигуре, поморщившись, при виде джинсов с футболкой, и скрылась за вешалками.

— Лео! Я прекрасно бы с этим справилась сама! И у меня есть Лида! Ты хочешь сказать, что я безвкусно одеваюсь, и не смогла бы выбрать наряд? Женькины глаза стали наливаться гневом.

— Прекрасно бы справилась. Потратив уйму времени и, возможно, малость, поругавшись с Лидой. Вполне вероятно ничего не купив. Или сделав это в последний момент и без настроения. Вы очень разные и одеваетесь по-разному. Твой стиль спортивный, Лида более традиционна. Я тебя в платье пару разу только видел, а Лида их носит. Ты порывиста и принимаешь решения мгновенно, Лида всегда взвешивает и прагматично выбирает правильное или удобное. Ты действуешь импульсивно, Лида привыкла рассчитывать все «за» и «против».

Женькины глаза стали больше в два раза. Надо же… заметить, кто, в чем ходит… она, вот только, парфюм у Лео различает, а припомни в какой он вчера рубашке был, так и не вспомнишь…

К этому моменту девушка с бейджиком отдела принесла несколько костюмов, где юбка и пиджак сразу сочетались с блузой. Примерка всего этого нисколько Женьку не радовала, а Лео действительно наслаждался. Иногда, сразу качая головой, он просил примерить следующее, иногда просил отложить подумать и наконец, когда терпение Женьки иссякло, и она приготовилась высказать все накопившиеся мысли о «я не модель, чтоб тут по подиуму шагать», «кино в другом месте будешь смотреть» Лео, словно почувствовав, сказал что то, что сейчас надето — идеально.

Женька-то и в зеркало особо не смотрелась, когда примеряла наряды, только выходила показаться и, сейчас глянув, не могла не признать, что выглядит она отлично. Это был настоящий офисный и очень дорогой стиль. Узкая юбка заканчивалась на середине колена, что было не длинно, но достаточно коротко, чтобы показать идеальные ноги. Скромный темно-серый без вычурных отделок пиджак компенсировала шикарная кремовая блуза с бантом под горло. Похоже на натуральный шелк, настолько красивыми волнами ложились складки. Никаких декольте, никаких лишних отделок. Это было очень женственно.

— Вот и славно. Галстук мне уже выбрали, я пошел платить. Лео ловким движением оторвал бирки и ценники от костюма и передал их девушке консультанту. — Спишите с моей карты.

— Лео!! Женька вышла из примерочной уже в своей одежде. Лео, почему с твоей карты? Хотя Женька уже понимала почему. Потому что Лео великолепно умел заключать договоры в свою пользу. Лео был отличным финансистом, и шеф очень ценил его за это. Счет в кафе оплатила она, на договор согласилась она, все было честно. Так хитро сделать ей подарок мог только Лео, она никогда бы не приняла дар на такую сумму. Женька даже не хотела думать, сколько все это стоит.

Лео улыбался. — Ни одно хорошее настроение нельзя купить за деньги, Женя, это мой тебе подарок, я очень хочу, чтобы ты была красивой и уверенной в себе на этой конференции. Я знал, что по-другому ты его не примешь. Я не давлю на тебя, я хочу, чтоб ты меньше волновалась перед выступлением из-за вот таких вещей. И я хочу, чтобы ты была счастлива. Со мной или без меня, это решать только тебе. Ты странно необыкновенная и это сразу не разглядеть. Я хочу разглядывать и узнавать тебя долго. Я хочу быть рядом.

Выходя из бутика, Женька подумала о том, что у Лиды теперь будет целая неделя для поводов пошутить и над Лео, и над ней. Что она так и не узнала, в какую сумму обошлась эта покупка, но уровень товара бутика был совсем не дешевым, как и костюмы Лео. Что Лида обязательно отругает за то, что та так глупо попалась на обещании, но костюм ей должен понравиться. Он действительно был великолепен.

29.

Женька сидела на валуне у пещеры и размышляла. Было здорово подумать здесь о ситуации, сложившейся в офисе, а в офисе и дома хорошо приводились в порядок мысли Благородной наложницы Чжен. Поправляя складки темного шелкового плаща, так как уже вечерело, и было прохладно, Женька думала о себе вне времени. Она никогда не считала себя талантливой, талант заснуть где угодно был не в счет. Вот Лида — отличный стратег при планировании действий в любой ситуации, хорошая хозяйка, а она, как сказал Лео «импульсивна и порывиста». Многие ее знакомые имели какие-то хобби и увлечения — достигали успехов в спорте, рисовали картины, вязали шедевры из ниток. Кто-то разбирался в музыке, кто-то изумительно вкусно готовил. Женька не умела ничего, вернее она могла все, но на среднем уровне. Не было ничего такого, что выделило бы ее из толпы. Она отличный специалист своего дела, но все это пришло с опытом, со временем и наработками. Это рабочий конвейер, где талантов не требовалось — только усидчивость, внимательность и желание сделать дело качественно.

Дорога впереди была пустынной, но Женька знала, что вскоре появится или Черный Принц или Мэн Хо. Почему Черный Принц приезжал к пещере забрать ее, Женька не знала, хотя она в любой момент могла «перейти» в свои покои при дворце. Наверное, это был ритуал, напоминающий первую встречу.

Посидев еще немного и поразмышляв, Женька пришла к выводу, что талант у нее все же есть. И очень редкий талант — переключаться между реальностями и воспринимать каждую, как полноценную и единственную в данный момент. Только открылся этот дар лишь сейчас. Кто знает, сколько людей за сотни лет забирались в пещеру, ходили по ней, миновали расстояние между двумя странными камнями в полдень «поймав» солнечного зайчика и только такие, как Женька, смогли получить дар проходить сквозь время, не сломав психику и не сойдя с ума.

Всадник, летящий по дороге, приближался, черные волосы, двигаясь в такт с ветром, напоминали гриву лошади. Это было настолько органично и красиво, что Женька, в очередной раз, просто любовалась Черным Принцем.

— Чжен, ты опять здесь, снова сбежала из дворца. Неуловимая и непокорная Благородная наложница. Черный Принц подошел к поднявшейся с камня Женьке и прижал её к себе.

— Не убегай, просто побудь рядом, дай почувствовать твое тепло, мне не хватает его. Черный Принц одной рукой гладил Женькины волосы, а другой крепко держал за талию.

— Я уже привык к твоей странной одежде, хотя первый раз она вызвала немалое удивление. Но ты даже не представляешь — насколько красива и хороша в наших нарядах. Вонсам, который для тебя готовят, будет необыкновенным, твои серые глаза и синий шелк платья — это странное и завораживающее сочетание.

Ван Со продолжал перебирать пряди волос и был рад тому, что Женька не вырывается. Он не смог добиться ответных чувств, но противостояния тоже не было. В конце концов, Дева времени была с ним, помогала ему, вернее уже помогла, дав веру и надежду на правильность избранного императорского пути, а чувства. … Десять тысяч лет жизни каждый день желают ему подданные. Это та любовь, которая дана Небом. Та любовь, что будет сопровождать всю жизнь. Любовь подданных, любовь детей, любовь страны. Любовь еще одной женщины с серыми глазами? Небо решило, что это будет слишком много. Пусть так.

30.

Женька разливала чай по чашам тончайшего фарфора, привезенного из Китая, пытаясь восстановить в голове последовательность всей церемонии:

— … Император должен сидеть лицом к югу, мастер чайной церемонии, соответственно, к востоку… Таак, подогреть родниковую воду на жаровне, залить листья чайного дерева горячей водой, ненадолго, так как надо слить весь отвар в другую чашу… Женька добросовестно пыталась вспомнить все, чему ее успела научить Ксяо Ли и проговаривала заученный порядок про себя. — Немножко дать остыть слитой воде и опять добавить её в заварку, подождать и, теперь главное — из чайника с длинным носиком, с высоты так попасть в чашу, поднимая и опуская чайник, чтобы тонкая струйка чая образовала «пузырьки счастья».

Женька справилась, глаза ее сияли, движения были не так уж и неловки. Ван Со принял чашу и попробовал чай — он был нужной температуры, идеально заварен и да, пузырьки счастья мелькнули и растворились. Счастье есть.

— Чжен, ты умаляешь свои достоинства, говоря, что не справишься с чем-то. Ты все лучше и лучше усваиваешь уроки этикета и основы правил жизни во дворце. Ты, как будто вспоминаешь давно забытое знание. Или Духи времени помогают тебе. Но теперь я точно уверен, что ты сможешь заменить Хванбо и Леди Кёнхвагён на церемониях и празднике, в честь посланника китайского императора Го Жуна.

— Благодарю Вас, Ваше Величество за высокую оценку моих скромных умений. Она склонила голову и тут же лукаво взглянула в глаза. «Здесь хоть оценили мои старания, а когда нам в офисе в середине проекта заменили компьютерные программы расчетов и кинули инструкции для самостоятельного изучения, то было само собой разумеющимся, что это нужно освоить быстро, и сроки проекта меняться не будут. Чай — это только последовательность действий, это можно запомнить. Голове, которая уже десять лет запоминает комбинации цифр и формул».

— Чжен, тебе разрешено называть меня по имени, тем более что именно так я представился в самом начале. Не будь так официальна. И пойдем, погуляем, в парке расцвели новые сорта хризантем, а карпы ждут свою порции еды. Уже совсем скоро будет церемония встречи гостей и мы не сможем видеться так часто. Я хочу провести больше времени с тобой, я не знаю сколько нам отведено быть вместе, для меня ты успокоение души, для тебя я живой человек, а не император.

За деревянными дверями стоял верный Мэн Хо. Сопровождая гуляющих высоких персон, он, как всегда, держался поодаль, Женька часто забывала о присутствии охраны и уже давно перестала замечать слугу. Она шла по аллее, опираясь на руку Черного Принца. Чтобы император не видел её глаз, Женька старательно рассматривала великолепные клумбы и цветочные композиции. Кто он для нее, Черный Принц? Образец идеального мужчины, опора, защита и каменная стена? Несбыточная любовь, которая не может расцвести, но и не умирает? Друг, которому хочется помочь и поддержать в сложный период времени? Или все вместе. Женька не знала. Она впервые призналась себе, что не может сформулировать, как относится к Черному Принцу. Но это было большое доверие к человеку и уважение сильной личности.

Император остановился, пруд, как всегда, отливал зеленью спокойных вод. Высыпав порцию еды и наблюдая за ленивыми рыбами, он подошел к Женьке и обнял ее со спины.

— Тепло твоего тела греет мою душу. Тепло твоей души помогает моему разуму быть сильным и последовательным. Свет твоих мыслей освещает мой великий путь. Ты сказала, что я изменю жизнь государства, начиная от министров до рабов, я думал над каждым словом Девы времени.

Рабы — низшая каста, рабы обслуживают и выполняют самые сложные работы. И они различны по своему происхождению. Есть те, кто рождены невольными, есть те, кто попал в плен во время войны и до этого занимал различное, даже достойное положение. В государственной казне всегда нехватка денег. Я забочусь обо всех людях, если в стране неурожай или стихийное бедствие — из казны и складов императора люди получают еду и помощь. Иначе государству не выжить. Государство — это не только территория, это люди. Мне нужны их налоги, а им нужна моя помощь в трудные годы. Рабы налоги не платят и их много. Я буду предлагать новому Совету Министров рассмотреть предложение о том, чтобы сделать всех, кто потерял свой статус, попав в плен, свободными. Став крестьянами они должны будут платить налоги, но будут продолжать приносить пользу стране и работать в хозяйствах. Те же, кто был рожден рабом — останутся в своем статусе.

Женька повернулась — глаза Черного принца задумчиво блестели. Заметно было, что эта мысль пришла в его голову не сейчас. Ван Со привык обдумывать свои предложения прежде, чем вынести на Совет Министров или обсуждение.

— Ван Со, я горжусь тем, что нахожусь рядом с Вами. Вы достойный сын Неба. Вы сильный император. Ваш путь действительно велик.

Женькины слова были искренними. В который раз она поразилась глубине стратегического и экономического мышления этого человека, который должен был видеть каждого в отдельности и всю картину своего государства в целом.

— А я счастлив, что Небо послало мне тебя. — С этими словами он поцеловал Женьку в губы.

— Я хотел этого, я император, думаю, что Небо не будет против. Глаза из задумчивых превратились в смеющиеся и Ван Со дернув едва опомнившуюся Женьку за руку, повел её по аллее назад во дворцовый домик. Женька подумала, что она так же как и Небо, тоже не против, так как поцелуй — это очень невинно и не считается.

31.

День начала конференции не задался с самого утра. Готовясь полночи, отглаживая одежду и собирая папки с бумагами, Лида и Женька легли поздно. Как итог — Лида подскочила по звонку будильника с первого раза, а вот поднять Женьку оказалось не самой простой задачей. Кофе решили выпить уже на месте, и на общественный транспорт как всегда не успевали.

Несмотря на то, что такси подъехало быстро, без приключений не обошлось. Примерно на середине пути, когда Лида и Женька успокоились и оговаривали последние моменты участия, машина стала притормаживать и встала в пробку. Когда девушки изрядно занервничали, шофер тронул руль, и впереди явно стала видна причина задержки. Авария красного кроссовера и черного седана оказалась не такой уж и большой, но машины перегородили две полосы из трех и стекол на дороге лежало достаточно. Самым примечательным было то, что случилось это, скорее всего недавно, так как на дороге разыгрывался жизненный спектакль — яркая блондинка в алом костюме пыталась попасть красной туфлей в макушку невысокого полноватого мужчины. Мужчине везло — он прикрывался папкой, а туфля блондинки была без каблука и, подскакивая на одной ноге, она попадала редко и без нужного замаха. Скопившиеся вокруг машины сигналили, пассажиры и пешеходы посмеивались и снимали все на мобильные телефоны.

— Уважаемый водитель, не могли бы вы ехать быстрее и досмотреть сие представление дома на сайте городских камер! Тон Лиды был настолько вежлив и холоден, что нога водителя вжалась в педаль газа так же быстро, как и голова в плечи. Он действительно засмотрелся на происшествие и машина почти остановилась. Еще несколько десятков минут потерялось на объездные пути и вот она, громада офиса.

Добежав до кабинета и запыхавшись, Лида схватила трубку трезвонившего внутреннего телефона и фразами «да, да, конечно, нет, успеваю, а это еще вчера было подготовлено, уже бегу» быстро упорядочила свое движение. Бросив из дверей: «Женьк, увидимся в зале и на обеде, я помчалась к шефу», — Лида скрылась из вида. Женькино выступление с Лео было намного позже открытия, которым занималась Лида и у нее была приличная фора во времени, во всяком случае, даже Лео пока её не дергал и не беспокоил.

Еще раз, расчесав каштановые волосы, которые, уложенными (в кои-то веки) локонами разметались по плечам, Женька выпустила в воздух облачко духов из маленького, но дорогущего флакончика и прошла сквозь него. Она терпеть не могла сильных парфюмерных ароматов, даже дорогих духов. Вроде всё, папка в руках, улыбка на лице, нужно идти.

Здание, где размещался офис, было многоэтажным, самый первый занимало кафе, которое посещали сотрудники и все желающие. Проектное бюро располагалось на трех других, второй из которых стал представительским — шеф, его замы и начальники отделов. На других происходила вся работа по расчетам, маркетингу, рекламе и прочим направлениям, «наш улей» было обиходным названием постоянно наполненных людьми коридоров и курилок третьего по счету этажа. Пятый состоял из конференц-зала, который делили между собой несколько фирм, согласовывая дни занятости заранее. Туда-то и надо было попасть Женьке со своего «улья».

Подбегая к закрывающемуся лифту, Женька поскользнулась на кафельной плитке. Это был не первый раз, несмотря на все предосторожности укладки, нанесения рифления и прочих строительных премудростей — плитка в холле была очень скользкой, и об этом все знали. Приятно войти в лифт, наполненный людьми, красивой и уверенной в себе женщиной, но Женька никогда не считала себя красивой, а с «войти» вообще не получилось. В лифт Женька упала.

— Не волнуйтесь, все хорошо, я держу вас, ничего не повредили?

Сильные мужские руки, а Женька видела только их, подхватили буквально на лету и поставили на ноги. Эти же руки вручили собранную на полу папку с файлами. Подняв голову, Женька рассмотрела высокого темноглазого молодого человека, а рядом полноватого мужчину небольшого роста. Мужчина потирал рукой шею и недовольно бурчал что-то о сумасшедшем доме, странных женщинах и голубях, бросающихся под колеса.

— Нам в конференц-зал, вам на какой этаж? Молодой человек смотрел на Женьку сочувствующе, и от этого ей еще больше хотелось провалиться под землю, вернее в шахту злополучного лифта.

— Меня зовут Ник, Николай Касатонов. При таком тесном знакомстве, я считаю просто необходимым представиться. Ник улыбался открыто и искренне. — Евгения Павловна, можно — Женя. Женька покраснела, вспомнив, как летела прямо на незнакомца, а потом засмеялась, ситуация действительно была комичной. — Мне тоже пятый и я веду эту конференцию.

32.

Женька отдыхала, камни нагрелись за день и были горячими. Из пещеры веяло приятной прохладой, конференция вымотала до последней капли жизненных сил, хотелось сидеть и ни о чем не думать. Лео почти все выступления взял на себя, но Женька на публике чувствовала себя не уютно, да и беспокойство о том, чтобы все получилось, как задумывали, дало о себе знать. Завтра можно будет перевести дух и чуть-чуть отдохнуть, на второй день планировался небольшой фуршет с кофе и бутербродами, все заинтересованные лица останутся уже с шефом, уточняться по заключению договоров на проектирование. Это и будет показателем и результатом проделанной работы.

Голова болела неимоверно, травяной воздух уже не радовал, а раздражал, но разминуться с Черным Принцем не хотелось. Послышался топот копыт и ржание лошади, Женька повернула голову, но дорога со стороны дворца была пуста. Ржание лошади было все ближе и в этот момент виски заломило с такой силой, что в глазах потемнело.

…Странные глаза… не Черного Принца, у него глаза красивые и бесстрастные, эти — раскосые и больше, дикие какие-то, испуганные и дикие… голова болит, тело такое легкое…

Женька опять ушла в обморок даже не почувствовав, как ее отнесли ближе к дороге и уложили на расстеленный мужской плащ.

— Очнитесь, придите в себя! Женька открыла глаза. — Как вы себя чувствуете, все хорошо? Кто вы? Кто вас сопровождает, вы же не можете здесь быть совсем одна? Женька села, пытаясь понять, что происходит. Молодой мужчина с длинными черными волосами, забранными в высокий хвост позолоченной заколкой с нефритами, склонился над ней.

— Вы не из этих земель, странные глаза, бледная кожа… Кто вы? Я отнесу вас в свою повозку, там есть лекарь, это недалеко. Женька хлопала глазами, пытаясь понять, что происходит. Шум в ушах уже прошел и ясность в голове восстанавливалась. Она попыталась вырваться из рук и встать на ноги.

— Я …, нет, не надо, спасибо.… Почему вы меня держите на руках?

— Это моя женщина! К Женьке быстрым шагом подходил Черный Принц. В этот раз он был с Мэн Хо, который вел обе лошади, что было очень кстати.

— Это моя женщина. Чжен, иди сюда.

Незнакомец отпустил Женьку не сразу. Встретившись со взглядом Ван Со, он отвел глаза и только тогда поставил ее на землю. Император подал Женьке руку и помог взобраться на лошадь.

— Прошу прощения, я хотел помочь. Незнакомец поклонился и пошел к дереву, где виднелся его конь. Быстрая уверенная походка, богатое платье, расшитое узорами из цветов и листьев, ловкость, с которой он управился с лошадью, показывали, что это не торговец, а скорее всего, воин или потомок знатного рода. Перед тем, как вскочить на лошадь, он обернулся.

— Чжен, почему ты так часто приходишь сюда, почему не сразу в свой дворцовый дом? Там тоже тихо и спокойно, я позаботился о том, чтобы там было уютно и тебе не докучали. Я волнуюсь, потому что где ты — там обязательно что-то происходит. Сегодня-завтра должен прибыть посланник Го Жуна. Я бы даже подумал, что это он, но член императорского двора Китая не будет путешествовать на лошади один, его, наверняка, сопровождает большая свита.

Женька молчала и думала о том, что случилось. Так по-дурацки упасть в обморок, да еще и при незнакомце — это ее стиль. В этом вся Женька, даже тысячу лет назад и в другом мире. «Странный мужчина, странно смотрел. Можно было подумать, что хотел забрать с собой. Но с другой стороны — обычная помощь пострадавшей женщине. Каждый бы так сделал. Наверное. Слишком пристально смотрел, слишком долго держал на руках, словно запоминал. Глаза невероятные, в книжках про китайских принцесс такие рисуют. Губы не тонкие, как здесь у всех. Почему думаю о его губах? Ткань платья нежная, синий шелк. Здесь синтетики не бывает. Мечта модельеров. Руки сильные, как у Черного Принца. Воин? Принц?»

— Чжен, очнись, ты не сказала еще ни одного слова. Черный Принц повернул ее лицо к себе, придерживая поводья лошади другой рукой. Я знаю, что тебя невозможно украсть или пленить, но я все равно волнуюсь. Ты — моя женщина. Я в ответе за тебя.

Лицо императора касалось Женькиной щеки, и она чувствовала тепло его кожи. Ее спина принимала тепло груди Черного Принца, и это было уютно. Умело направляемая лошадь скакала ровно, Женька уже привыкла к такому передвижению и не боялась свалиться. Сзади раздавался топот копыт коня Мэн Хо. Верный друг и стражник не упускал своего господина из виду, как всегда, находясь где-то чуть позади.

33.

В этот раз Черный Принц привез Женьку не в ее дворцовый домик, а в основную часть императорского дворца. Нужно начинать подготовку к встрече посланников и Ван Со хотел поближе познакомить Женьку с предстоящими церемониями. Императрице Хванбо все чаще и чаще нездоровилось, Леди Кёнхвагён взяла на себя почти всю организацию праздника — танцев кисэн, профессиональных развлекательниц, которым дозволялось проявлять свои певческие и танцевальные таланты в кругу разных мужчин. Составлением меню для столов, подбор музыкантов и еще многими мелкими вопросами занималась тоже она. Женька встречалась с ней только мельком и толком не разговаривала. Вторая жена императора была не очень общительна, зато скромна и добродетельна. Она много времени уделяла посещениям буддистских монастырей и помощи Главной супруге. И она очень хотела порадовать императора рождением ребенка.

В главном зале дворца Ван Со рассказывал о Чжунго, то есть Китае, Го Жуне, который был славным воином и значительно расширил свои территории, о том, почему так важен мир между двумя странами. О том, что Корё слишком молодое в самостоятельности государство и не все воспринимают его как сильное. О нападениях варваров, о том, как это мешает торговым обозам, о возможности торгового пути и обмена товарами, если будет решен вопрос с обоюдной защитой от этих племен. И о том, что любой договор с Китаем укажет на то, что Китай признает самостоятельность Корё.

Зал был величественно красив — высокие потолки до десяти метров создавали объем и воздушность, вырезанные деревянные драконы, покрытые позолотой, зеленым и красным цветом, вплетались в поддерживающие столбы. Стена позади трона представляла из себя огромную картину с изображениями солнца, гор, камней, воды, сосен, облаков, журавлей, оленей, черепах, травы бессмертия «пуллочхо», персика и бамбука. Все символы бессмертия, иначе — сипсанчен, составляли пейзажную картину и желали Десять тысяч лет жизни императору, каждое изображение несло в себе сакральный смысл и послание Богов и Неба. Священное изображение занимало самое достойное место.

— Ваше Величество, прибыл посол и представитель императора Чжунго, племянник Го Жуна по линии его сестры, господин Хань Юшенг. Господин Юшенг просит принять его приветствия и надеется на скрепление подписями договора о мире и добром соседстве.

Главный евнух, стремительно вбежавший в зал пару минут назад поклонился и, теперь пятясь задом, отошел на несколько шагов, склонившись в полупоклоне, ожидая решения императора. В полностью черной одежде и полукруглой шапочке с высоким верхом на голове, он напоминал большую толстую муху. Женька улыбнулась.

— Ваше Величество, Ван Со, я удаляюсь, чтобы не мешать вам провести приветственную церемонию. Женька прошла по лесенке подиума, на котором стоял трон, и выскользнула в боковые дверки. Можно было найти слуг и приказать сопроводить себя в дворцовый домик, но Женька не любила просить помощи в тех случаях, где она и сама прекрасно могла справиться. «Да мне в свои покои попасть — глазом моргнуть», — усмехнулась она. Оглянувшись, чтобы понять, что рядом никого нет и не будет слухов о волшебстве и демонах, она шагнула в плотный воздух и растворилась в нем.

В главный зал, украшенный деревянными резными колоннами выкрашенными в красный цвет, входили представители великой китайской империи. Десяток воинов императора Го Жуна, одетых в кожаные доспехи, отделанные металлическими пластинами и застежками, встали по бокам процессии. Представители знати в халатах ученых и несколько людей рангом ниже прошли вперед и расступились, чтобы прошел мужчина с длинными черными волосами, забранными в высокий хвост позолоченной заколкой с нефритами. Синий шелковый плащ, расшитый позолоченными нитями и уверенная походка подсказывали, что он и есть Хань Юшенг. Всадник, руки которого касались Женьки. Благородной наложницы Чжен императора Ван Со.

Хань Юшенг встретился взглядом с Ван Со, глаза его на секунду расширились, а в следующий миг он, по всем правилам этикета, сложил руки на животе, поднял их на уровень груди, согнул колени и сел не расцепляя ладоней, после чего поклонился касаясь головой рук. Встав, на ноги начиная с правого колена, опять поднял руки на уровень груди, прежде чем опустить их на уровень живота. Идеально выверенные, уверенные движения сложного церемониального большого мужского поклона говорили о том, что Хань Юшенг воспитывался придворными и великолепно владеет дворцовым этикетом.

— Хань Юшенг, представитель династии Го Жун, приветствует четвертого правителя династии Корё, обладателя титула Ван и желает ему Десять тысяч лет жизни! Посланник китайского императорского дворца наконец-то выпрямился и посмотрел на Ван Со. «Это моя женщина!», — звучало в его голове. Образ лица с такой бледной кожей и небесными глазами то появлялся, то исчезал в голове Хань Юшенга. «Она смотрела мне в глаза, в глаза мужчине! И она не боялась смотреть в глаза, хотя была напугана! Как она отличается от других женщин…»

34.

Фуршет проходил спокойно и чинно, гостей, пожелавших лучше узнать о возможностях проектной фирмы, оказалось много и это радовало. Много заказов — много возможностей получить хорошую зарплату и премиальные. Лео старался не отходить от Женьки и всячески ухаживал — кофе и бутерброды оказывались на столике в нужный момент и незаметно. Женька чувствовала себя уставшей. Не физически, а ощущением пустой головы. События этих двух дней плотно уложились по времени и, как всегда, были очень непредсказуемыми. Кроме того она постоянно чувствовала на себе изучающий взгляд господина Касатонова. Красивый брюнет с темными глазами оказался представителем заказчика и теперь находился в этом же зале.

— Евгения Павловна, Женя, не спорьте, вы разрешили мне вас так называть, не могли бы вы мне разъяснить некоторые технические моменты по …, — С этими словами Ник взял Женьку под локоть и на глазах оторопевшего Лео повел ее в часть зала, где не было накрытых столов. В этой части помещения люди попадались реже и стояли уютные кресла.

— Вас охраняет дракон, я полдня не могу к вам подступиться. Хотя настоящую принцессу должен кто-то охранять, — Ник был серьезен и шутлив одновременно. Жестом, показав на кресла, он помог устроиться Женьке и сел напротив. — Вы хорошо выглядели, ваши слайды и комментарии были техничны и понятны. Без воды, без красивых слов вы очень четко описали возможности и перспективы. Умные принцессы в наше время встречаются не так часто. Я заинтересован.

Темные глаза Ника, большие и слегка удлиненные, притягивали. Они погружали в глубину, в них хотелось смотреть и смотреть, но при этом возникало стойкое ощущение, что твоя душа в данный момент, ответно просматривается насквозь. Женька отвернулась, подумала о чем-то и, повернув голову, внезапно спросила: «А вы были в Китае?». Ник удивленно изогнул бровь. Он ожидал любого вопроса, но не этого. Странная девушка, очень странная и необычная. Вокруг Ника девушки были всегда. Заинтересованные в его внимании, они пытались выделиться и привлечь внимание, он к этому привык. А вот Женька, свалившаяся на него в лифтовой камере, зацепила его неизвестно чем, и Нику очень хотелось разобраться и в себе и в этой странной брюнетке.

— Я работаю с китайскими партнерами, но на территории нашей страны, а почему вы спросили об этом? У меня китайский акцент? Ник, опять, свел разговор к шутке, так как был немного озадачен.

— Да нет, ничего, у вас глаза не совсем обычной формы, извините.

— Вы не первая, кто говорит об этом и, для того чтобы получить такие глаза, побывать в Китае недостаточно, хотя я там был. В командировке. Ник рассмеялся, и было видно, что он откровенно дразнит засмущавшуюся Женьку.

— У меня мама с сибирскими корнями, рано потерял, не узнать родословную, хоть и пытался. Ник в одну минуту собрался и стал серьезен. — А вы, я слышал, много путешествовали, но остались такой же сероглазой девушкой северных земель. Ваши глаза ничего не изменило. Ник опять смеялся. Смена шуток и серьезности не давали Женьке расслабиться, но, вместе с тем, ей было очень комфортно. Почти так же, как с Лео. "Незадача, какая, теперь Лео обидится … Хотя мы, вроде, и не обещались друг другу в любви и верности, но я принимаю его заботу и внимание. Как-то это не очень выходит…" Женька неосознанно поежилась от возникшей ситуации и посмотрела в сторону столиков. Лео сидел, скрестив руки, и всем своим видом показывал, что уходить, а тем более уступать не собирается.

— Женя, я вижу вас ждут, но мой руководитель, которому с первых дней в Москве оказалось не очень комфортно (при этих словах Ник засмеялся, будто вспомнив что-то очень забавное) будет заключать с вами договор. У нас сейчас большие строительства и модернизация края, нужна надежная проектная организация. Ваша конференция и твоя работа в частности, показались очень убедительными. Меня оставляют вести этот проект. Я не прощаюсь, Женя, я уже оговорил, что расчеты будешь делать ты. Женька открыла рот и набрала воздуха, чтобы высказаться о самоуверенности Ника, как он продолжил дальше:

— А взамен этого и кроме хорошей оплаты ты можешь падать в лифт сколько хочешь, я всегда удержу тебя. Ник поднялся, театрально склонил голову в полупоклоне и, улыбаясь, ушел вглубь зала. Женька сидела и пыталась осмыслить все произошедшее. Флирт? Показалось? Ухаживает? Что это и что с этим делать? К одиноко сидящей Женьке уже спешил Лео с блюдечком клубники.

35.

Женька не стала задерживаться у камней пещеры, а сразу "шагнула" в покои своего дворцового домика. Бай Ён навела порядок и заменила привядшие фрукты на свежие. Любимая засахаренная хурма и груши лежали на блюде отдельно. Розовые и нежно салатные пологи из тончайшей ткани слегка шевелились от воздуха открытого окна. Ван Со, отдавая приказы сделать дворец наложницы богатым и красивым, постарался на славу — все помещения переходили друг в друга и имели интерьеры одного стиля, но тем не менее были разными и необычайно утонченными. Большие и маленькие подушечки разнообразных форм вышивались только шелком и дополнялись золочеными кистями и рантами. Огромные пионы, так же, вышитые вручную, украшали одеяло кровати и радовали глаз яркостью красок. Сама кровать находилась в последней из комнат и была приподнята подиумом. Высокие резные столбы позволяли открывать и закрывать занавеси. Наверное, эти пологи повсюду должны были отпугивать насекомых, но небольшая бронзовая курильница с благовониями, не давала им даже проникнуть в дом. Дым курильницы, зажигаемой время от времени, поначалу жутко раздражал, но со временем Женька к нему привыкла и стала зажигать ароматные палочки сама. Запахи сандала, корицы и зеленого чая стали ее спутниками в этом странном мире. Женька уже успела переодеть сарафан на домашний хэнбок, состоящий из короткой хлопковой кофты с рукавами и пышной длинной юбки, как в комнату быстро вошла личная служанка Хванбо — Ксяо Ли.

— Госпожа Благородная наложница, Его Величество велел передать, что представитель Го Жуна прибыл, церемония представления императора и императрицы прошла, в течение дня император будет подписывать указ о договоре. Чайную церемонию проведет Леди Кенхваген. Доктора не разрешают Её Величеству надолго вставать с постели, что здорово ее расстраивает, поэтому на вечернем празднике в честь обмена шелками с печатями хозяйку будете представлять вы. Ксяо Ли поклонилась и продолжила:

— Платье вонсам вам принесут с минуты на минуту, волосы в высокую прическу буду убирать я. И будьте осторожнее… Её Величество не очень довольна всем происходящем, переживает, что ее положение не дает ей права присутствовать на празднике, очень ревнует и злится.

Женька присела на мягкий пуфик и жестом пригласила свою помощницу.

— Давайте выпьем чаю и, Ксяо Ли, напомните мне еще раз все то, что я должна сделать правильно. Женька улыбнулась и подвинула блюдце с хурмой ближе к служанке императрицы.

— «… и не забудьте, что вы не должны смотреть прямо в глаза, отводите взор. Негоже приличной и воспитанной женщине смотреть в глаза мужчине. Положение женщины не может быть равным положению мужчины, это нужно помнить», — Ксяо Ли уже одела Женьку и занималась ее прической. Вонсам и, правда, было великолепным платьем. Сочетания синего, жемчужно-серого и голубого шелка, расшитого цветами и узорами, очень шло к Женькиным глазам и подчеркивало их необычность. В высокую прическу, символ замужней женщины, закалывались последние шпильки. Украшения, подаренные императором, завершали образ Благородной наложницы пятого ранга Чжен. Пинё с журавлем, большая заколка — удерживала узел из волос, а ттольчам, «трепещущие шпильки», подрагивали по бокам головы лепестками сливы и звеньями цепочек при каждом шаге. Из зеркала на Женьку глядела совсем другая женщина. Очень красивая, очень странная. Женщина с серыми глазами дальних северных земель.

36.

Зал для торжественных церемоний и праздников был украшен красными, желтыми лентами и такими же тканями. Множество изображений позолоченных иероглифов обещали счастье, долголетие, процветание и другие радости жизни. Богато заставленные едой столы располагались по обе стороны от центрального прохода, который, временно, превратился в сцену. Гости уже шумели и успели поприветствовать друг друга. Министры всех рангов, ученые, лекари, генералы армий — людей было много и разных. Во главе всего праздничного пространства на небольшом подиуме находилось место императорской семьи. Ван Со и Женька только что заняли мягкие скамьи и поклонами головы поприветствовали гостей. За ближайшим столиком справа от императора сидел Хань Юшенг. Увидев Женьку, он вздрогнул. "Это моя женщина!", — опять пронеслись в его голове услышанные слова… Конечно, самая красивая женщина никак не смогла бы миновать императорский гарем, но все же… Она очень, очень странная.

Юшенг не отрываясь, смотрел на Женьку и пропустил часть речи императора о высоких гостях, оказанной чести и длительном мирном торговом сотрудничестве. Очнувшись лишь при словах: «…приветствует Благородная наложница пятого ранга — Чжен» Хань Юшенг увидел, как Чжен слегка поклонилась гостям, и отметил, что эти движения, при всей их красоте не были для нее привычными. И еще — она не вела себя, как жительница Корё, хоть и очень старалась. Заметив интерес Хань Юшенга, она смутилась, затем узнала его и отвернулась. Но она смотрела ему в глаза! Наложница императора смотрела на него! На мужчину! Юшенг чувствовал, что Чжен интересует его все больше и больше. И понимал как это опасно — интересоваться женщиной императора. Смертельно опасно.

Ван Со заметил смущение иностранного гостя и даже понял, что его вызвало. Это немного развеселило. На фоне волооких и скромных красавиц страны, с постоянно опущенным взором, Чжен с ее резким и пронзительным взглядом вызывала ощущение внезапного холодного дождя. Или теплого. Это зависело от того — в чьи глаза смотрит Чжен. Это всегда удивляло тех, кто впервые видел ее. Старания служанки Хавнбо по упражнениям с Женькой в этикете мигом улетучивались, как только Дева времени начинала проявлять свой характер.

Праздник продолжался. Ван Со скучал, но и радовался, глядя как Чжен с интересом рассматривает все вокруг, как ей нравятся танцы и музыка. Как красива она в вонсаме, словно носила его всю жизнь. Как идут ей украшения, что были заказаны специально для нее. Какая она необыкновенная и как не могут удержаться гости от того, чтобы тихонько разглядеть ее получше. Такие праздники были не редкость и, несмотря на то, что девушки каждый раз исполняли разные танцы и умело перебирали струны пальцами на каягыме или бамбуковыми палочками на комунго — деревянных отполированных досках с натянутыми струнами, в общем-то, все было одинаково. Сейчас все смотрят танцы кисэн — девушек для тысячи удовольствий и восторгаются мелькнувшей ножкой или непрерывно двигающимся животом танцовщицы, потом время музыки и вина, а закончится праздник тем, что евнухи и слуги начнут разносить по домам перепивших хозяев, так как уйти раньше императора значит обидеть его гостеприимство.

— Я хочу произнести тост в честь императора Корё и его Благородной наложницы, да будут благополучны годы его правления, и пожелать Десять тысяч лет жизни. — Хань Юшенг склонился в глубоком поклоне и продолжил. — Я хочу ненадолго остаться в вашей стране, чтобы проникнуться духом культуры Корё, почерпнуть самое лучшее из ваших манускриптов и библиотек, поклониться нашим общим богам в ваших великолепных храмах, а по пришествию домой, рассказать об этом императору Го Жуну для укрепления связей между государствами и общности культур. Юшенг поднял чашу с вином и еще раз поклонился отдельно императору и Благородной наложнице. При последнем поклоне он еще раз поймал внимательный взгляд Чжен и услышал, как бьется его собственное сердце.

37.

Императрица Хванбо находилась в отвратительнейшем настроении. Носить наследного принца или принцессу ей предстояло еще три месяца, и все это время приходилось находиться в своих покоях, меньше попадаться на глаза императору и чиновникам. Правила вынашивания ребенка были непреложными и соблюдались всеми неукоснительно. Запрещалось практически все — расстраиваться, плакать, смеяться, слишком много говорить, удивляться. Любые эмоции сразу вызывали беспокойство у служанок и Леди Кёнхвагён. По их мнению, и указаниям ученых лекарей — это плохо влияло на развитие ребенка. Разрешалось читать ученые трактаты, писать стихи и слушать музыку. Кое-что, конечно, и радовало — так, ученые труды с советами по «эмбриональному обучению» предписывали окружать будущую мать красивыми и дорогими вещами, начиная с третьего месяца жизни ребенка внутри матери. За это время у императрицы добавилось драгоценностей, изысканных одежд, красивейших картин и вышивок. Но настроение это поднимало ненадолго. Вынашивание наследника — это огромная ответственность и первостепенная задача. И это очень скучно при всех запретах на удовольствия жизни.

К запретам относились серьезно и из покоев императрицы были убраны все столики квадратной формы, слуги строго следили за тем, чтобы на посуде не было ни единой трещины или скола, это могло навлечь беду на будущую судьбу наследного принца или принцессы. Еда подогревалась до определенной температуры и при остывании немедленно убиралась прочь. Из меню исчезло ослиное мясо — считалось, что тогда роды будут трудными, также под запретом находилось и мясо собаки — по мнению лекарей и знахарей, оно могло сделать ребенка немым. Чтобы у дитя не было шести пальцев — был исключен и женьшень. Все запреты и толкования были тщательно записаны в манускриптах и выучены слугами. У Хванбо совершенно не было шансов пытаться что-тоизменить.

Больше чем запреты и ограничения, Императрицу выводила из себя Благородная наложница Чжен. При своем небольшом пятом ранге из двенадцати, она сумела стать необходимой и любимой женщиной императора, хотя служанки регулярно доносили ей, что Ван Со ни разу не остался на ночь в ее дворцовом доме, но Хванбо и не собиралась этого допускать. Леди Кёнхваген была уже безопасна. Несколько лет добавления трав в напитки и вдыхание особых благовоний сделали ее полностью бесплодной, а вот с Чжен нужно было что-то решать. Хванбо несколько раз отсылала ей мешочки с благовониями и душистые травы для чая, но преданная своей хозяйке Бай Ён оказалась не так проста и тщательно проверяла все подарки.

— Ну что ж, если не получается малой кровью, значит будет большая… Подумала Хванбо, так как упущенную роль хозяйки праздника для китайских послов она простить не могла и не собиралась. Она была согласна даже на послушную Кёнхвагён, но не Чжен. Никак не Чжен. С которой император Ван Со часто не сводил глаз. Почему ее так бесила обычная наложница Императрица не могла объяснить даже сама себе, но интуитивно чувствуя угрозу старалась устранить ее.

— Ксяо Ли, иди сюда, отнесешь вот этот свиток торговцу заморским товаром и спросишь его как долго ждать. Скажи, что если он уложиться в месяц, то я доплачу еще. И если ты сунешь свой любопытный нос в это письмо, то дальше будешь привыкать жить без него, и это я тебе обещаю совершенно точно.

Выражение лица императрицы говорило само за себя. Ксяо Ли решила не рисковать, хотя понимала, что поручение касается Благородной наложницы Чжен, которая ей нравилась. Редко встретишь хозяйку, которая благодарит тебя за выполненную работу и разговаривает как с подругой. Такого во дворцах не бывает. Никогда. Только у Чжен. Повезло Бай Ён, очень повезло.

38.

— Женя, давай сходим куда-нибудь вместе? Я знаю несколько небольших уютных ресторанчиков с живой музыкой. Отдохнем, поговорим. Мы всегда среди людей, я так редко вижу тебя одну, а Лида, она, конечно, замечательная девушка, но охраняет тебя не хуже компаньонки-надсмотрщицы. Я так больше не могу. Я хочу хоть один вечер провести только с тобой. Лео и Женька стояли в небольшом коридорчике между курилкой и лестницей на этаже их "рабочего улья". Лео довольно долго ждал ее и, не выдержав, позвонил, предложив встретиться.

— Я не хочу, чтобы ты о чем-то волновалась или думала, но я считаю, что нам можно немножко отдохнуть от офиса и суеты с конференцией. Мы это заслужили. Хотя я не совсем понимаю, почему шеф взвалил расчеты по Сибири на тебя — вполне логично было разделить эту работу на несколько человек, тем более, что так было бы быстрее.

Женька стояла, облокотившись на стену одним плечом. Она не курила, поэтому идти в курилку не было смысла. Конечно, здорово отдохнуть, послушать музыку, побаловать себя вкусным и не домашним. Чем-нибудь, чем может удивить только шеф-повар. Лео хороший, он так заботится и старается. Не ждет ничего взамен, не намекает на новый уровень отношений… Хотя, какой уровень… На данный момент уровень их отношений это — занять место в кафе, получить утренний сюрприз в виде шоколадки, яблока или цветка. Милые ухаживания милого Лео. Многие девушки хотели этого и гордились бы вниманием вежливого красавца.

Женька представила Лео на коне, с поводьями в одной руке и мечом в другой. Представила, как он отдает приказы, как принимает поклоны от подданных, как, ни слова не говоря, подхватывает на коня понравившуюся женщину и увозит в свой загородный дом… на этом ее фантазия закончилась и она фыркнула, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не засмеяться.

— … не нравится абсолютно, что он так много времени с тобой! Да, Николай, Ник — куратор Сибирского проекта и ты делаешь им расчеты, но это не значит, что ты попала в рабство и должна по нескольку раз в день обсуждать с ним малейшие изменения и согласования! Женя, ты меня слушаешь? Жень, что ответишь? Почему ты смеешься?

Лео протянул руку и коснулся щеки Женьки, мягко повернув ее лицо к себе. Жест был невинный, всего лишь привлечение внимания, пусть и таким методом, но Женьке стало неприятно, словно рука Лео пересекла барьер, который пересекать было нельзя. Она отстранилась, сделав вид, что поправляет волосы.

— Я бы хотела выйти "в свет" и отдохнуть. Я бы с удовольствием посетила даже обычное вечернее кафе, поужинав там, вместо готовки дома. Но почему именно вдвоем, почему Лида будет мешать? И чем тебя так злит Ник, ты что — ревнуешь меня к его проекту?

— Я ревную тебя ко всем. Голос Лео прозвучал непривычно тихо, без обычных властных или задорных ноток. И к Нику тоже ревную. Я вижу, как он старается чаще быть с тобой. Я не удивлюсь, если узнаю, что это он выпросил у шефа тебя для ведения расчетов. И что его устраивает один человек вместо двух, так как времени это займет, в два раза больше, и, можно будет продолжать, эти бесконечные обсуждения с тобой… Я правда ревную.

Женька смотрела на Лео во все глаза и не знала что ответить. Еще год назад она могла быть счастлива от таких слов, а сейчас… Черный Принц, Юшенг, Ник, Лео… Все пронеслось в голове за один миг меняющимися картинками. Что происходит? Что делать? Какова ее роль в судьбах этих людей? И если с прошлым было все более-менее ясно — отсекать неприятности и давать энергию для созидания, то будущее, то есть настоящее… (тьфу… как во всем этом разобраться, не уехав кукухой), выглядело весьма туманно. И да, Ник определенно имел свои цели и не скрывал их — быть как можно больше времени с Женькой. Он сказал ей об этом.

39.

Юшенг ходил по комнате из угла в угол, как раздраженный зверь, Лей Чень, его личный слуга, оруженосец, охранник и поверенный отступился от того, чтобы выяснить причину странного поведения хозяина и вышел за дверь. Гостям выделили отдельный гостевой домик, красивое место недалеко от дворца. Ван Со был так щедр и благороден, что предоставив дом для проживания предложил и слуг для помощи, так же, как и охрану. Хань Юшенг отказался — людей хватало, а чужих глаз и ушей не хотелось.

Из головы не выходила Чжен. Юшенг понимал, что рискует не только утратить милость императора прознай тот про думы в его голове, но и саму голову. Сам бы так поступил. Но отказаться от возможности поближе познакомиться с наложницей императора не мог. Это было выше его сил. Это было внезапное наваждение, как тот ледяной ветер, что он почувствовал перед тем, как увидел девушку. И из всего произошедшего за эти два, насыщенных событиями дня, холодный ветер был тоже волнующей мыслью. Его не почувствовал больше никто. Ни один человек из свиты и даже верный Лей. Именно для того, чтобы узнать, что за поток воздуха и откуда он, Хань Юшенг и помчался на лошади вперед один, увидев падающую Чжен.

— Интересно, что она сейчас делает в своем дворцовом домике? Юшенг опять и опять думал о Чжен. В какую-то минуту он с удивлением осознал, что совершенно четко знает, более того, уверен, что Чжен… что ее нет сейчас нигде. Ни в своих покоях, ни во дворце. Откуда пришло это знание, он понять не мог, но был в нем совершенно уверен.

— Все, так больше нельзя. Надо навестить ученых. Книга всегда заполняет голову благородными и правильными мыслями, даже если в ней есть другие думы. Пойду, сравню манускрипты, попрошу переписать самые интересные. Отвезу в дар Го Жуну — дядя оценит. Да и библиотеку своего дворца пополним. Начну с книг и документов о ведении крестьянских хозяйств, дядя, то есть император, сейчас здорово озадачен проблемой нищеты и благосостояния этих низких сословий. Может быть я привезу ему новые идеи из мудрости древних.

Юшенг подошел к небольшому столику с кувшином и чашами, налил вина в одну из них и в два глотка осушил. Набор для вина был целиком из тончайшего китайского фарфора, Юшенг счел это за признак уважения, так как продавались такие вещи с его родины весьма дорого. Впрочем, в уважении императора можно было не сомневаться. Выделенные для гостей покои богато украшались портьерными тканями в виде перегородок посреди комнат, удобными пуфами, подушками и затейливыми картинами. Все было уютно, комфортно и очень богато.

Хань Юшенг привык к определенному уровню роскоши, он воспитывался при дворце и император являлся его дядей, то есть маминым родным братом. Мамы не стало довольно рано, но жены и наложницы дяди заботились о нем так же, как и о прямых наследных принцах. Он получил полное образование, обучался боевым искусствам, каллиграфии, умел играть на цитре, в шахматы и отлично скакал на лошади. В свои двадцать четыре, считался завидным женихом, обращая на себя внимание местных красавиц. Царский трон никогда не манил Юшенга своей властью, так как подрастал родной сын императора, и он уже был назначен Наследным принцем, но должность министра или генерала армии дядя ему обещал. Обещал через некоторое время после успешного выполнения миссии мира в Корё. Го Жун также сказал, что его дочь от одной из наложниц — Чо Люн проявляет интерес к Хань Юшенгу и возможно он станет королевским зятем.

Юшенг хорошо знал Чо Люн — молодая и привлекательная девушка мило краснела при встречах и прятала глаза. В раннем детстве, когда мальчикам и девочкам дозволялось гулять вместе, они провели немало счастливых часов в беззаботных играх, хотя она была значительно младше, но это время давно прошло, и Чо Люн выросла, девушки вырастают быстро, потерявшись в глубинах дворца. Один раз она с ним заговорила — голос напоминал перелив колокольчиков, это звучало красиво. Ее блестящие черные волосы всегда были распущены и затейливо украшены, как и положено молодым девушкам на выданье. Только при замужестве они уберутся в сложную высокую прическу. Чо Люн действительно превратилась в красавицу, но она не задевала струн души. Даже улыбаясь, заливаясь румянцем и касаясь рукавом платья его руки, проходя мимо — она вызывала лишь симпатию. Подруга детства, очень красивая, очень милая.

«Это моя женщина!», — опять зазвучало в голове Хань Юшенга. Сердце забилось лишь при одном воспоминании о ней. Женщина императора на его руках — он помнил тепло ее тела и удивление, когда увидел открывшиеся глаза серого цвета. Вспомнил, как не хотел выпускать ее из рук. Как не чувствовал ее веса, а только смотрел на очень светлую кожу и подрагивающие ресницы. Как услышал странный голос, не такой нежный, как у большинства девушек, но такой волнующий. И ощущение, что время остановилось. И поток воздуха, закрутивший крошечные вихри на дороге, затягивающие сухие травинки и пыль. Холодного воздуха, который вдруг стал теплее.

40.

В комнату Хань Юшенга постучали, и вошел Лей Чень. Его обрадовало то, что господин уже не метался, а спокойно сидел на диванчике, пил вино и о чем-то думал.

— Господин, слуга императора Ван Со передал, что вас ждут во дворце для личной беседы с императором. И что лучше поторопиться, император вас ждет прямо сейчас. Лей Чень поклонился и вышел. Сегодня он хотел попадаться на глаза хозяину как можно реже, несмотря на то, что отношения между ними были скорее, дружеские, чем как между хозяином и слугой. Слишком часто Лей Ченю приходилось прикрывать спину Хань Юшенга и слишком многим не нравилось, что его хозяин — хоть и второй, но претендент на трон, так как при любой трагической случайности, которая может произойти с назначенным Наследным принцем китайской империи Чжоу, следующим избранным может быть он. Самым недовольным в раскладе наследования трона был тридцатилетний Хан Мён, племянник императора. Лей Чень пресекал уже не одну интригу с его стороны и был уверен, что они еще не закончились

Отложив поход в библиотеку до более удобного времени, Хань Юшенг поспешил во дворец. Странное и неожиданное приглашение было не похоже на приказ, но и просьбой тоже не являлось. Лей Чень шел рядом и не мог сказать ничего более того, что уже было произнесено. Теплый ветер прошелся по лицу Юшенга и он совершенно отчетливо представил Чжен в покоях с розовыми и салатным пологами.

Несколько минут проведенных у дверей дворца дала возможность главному евнуху императора доложить об их приходе, а им — отдышаться, так как быстрая ходьба немного утомила. Оба воина были приучены и к конным, и пешим длительным переходам, но сильная жара делала свое дело. Хотелось скорее оказаться в прохладе хорошо проветриваемых и вентилируемых помещений. Наконец двери дворца открылись и их пригласили внутрь.

— Десять тысяч лет жизни императору и благополучного правления Сыну неба желает Хань Юшенг, посланник императора Го Жуна. Стандартное приветствие, обязательные глубокие поклоны — этикет в императорском дворце должен соблюдаться неукоснительно, это обязательное правило.

Ван Со поднялся с тронного кресла, спустился к Хань Юшенгу, жестом попросил подняться с колен и похлопал по плечу.

— Хань Юшенг, знакомство с тобой оказалось весьма интересным и совсем не в тронном зале. Я не знал кто ты и был не очень вежлив. Тем не менее, я благодарен за помощь, вовремя оказанную Чжен, она рассказала мне об обмороке. Я подумал, что пришло время представить вас друг другу в менее формальной обстановке, чем праздничные церемонии, чтобы уладить все недомолвки и недопонимания от произошедшей встречи. Благородная наложница пятого ранга Чжен ждет нас на чайную церемонию в своих дворцовых покоях.

Хань Юшенг ожидал чего угодно, но не такого предложения. Он сможет увидеть Чжен и это будет с разрешения императора. Видеть и говорить с женщиной, которая его волнует.

Дорога до дворцового домика Чжен была недолгой, прямо через сливовый сад проходили песчаные и каменистые дорожки, украшенные красивыми пышными кустарниками и небольшими клумбами с цветами. Стайки девушек-служанок то и дело кланялись в приветствиях, спешили по поручениям своих хозяев. Яркое солнце и никак не спадающая жара указывали на то, что до вечерней прохлады еще не скоро. Еще несколько минут и вся процессия, состоящая из Ван Со, Хань Юшенга и слуг прибыли к дворцовому дому Чжен. Бай Ён ждала гостей и поспешила предупредить хозяйку.

— Ваше Величество император Ван Со, господин представитель китайской династии Го Жуна — Хань Юшенг, Благородная наложница пятого ранга Чжен желает вам…

— Чжен, я просил без формальностей, когда мы одни. А мы одни и я хочу, чтобы ты воспринимала Хань Юшенга, как моего друга. Пора забыть о недоразумении между вами. Это вестник мира на пять лет между нашими государствами. Во времена постоянных войн и защите своих территорий — это очень важно. Жаль, что пока на пять. Я бы хотел дольше. Торговые пути с Китаем, «Шелковый путь» стоят того.

Слушая эти слова, Женька рассматривала человека, который был не то, чтобы ее спасителем, от обмороков еще никто никогда не умирал, но скорее неравнодушным прохожим. Причем его неравнодушие явно прочитывалось некоторой растерянностью на лице. «Почему он смущен? Почему рассматривает меня украдкой? Ой… Ксяо Ли ведь говорила… этикет…», — Женька опустила любопытные глаза. Ван Со захохотал.

— Она потрясающая! Правда, Хань Юшень? Я уверен, что ты никогда не встречал подобного, даже если в вашем дворце собраны самые красивые жемчужины. Они красивы, они обучены, но они никогда не сравняться с Чжен.

Женька, поняв свою оплошность, опустив глаза старательно сервировала чайный столик и вспоминала всю последовательность церемонии. Это было уже привычно и получалось правильно и красиво. «Пузырьки счастья» образовались, неспешная беседа идет своим чередом. Благополучно выполнив роль хозяйки дома, Женька убрала чаши и пригласила всех полюбоваться садом пройдясь до пруда. Наступающий вечер нес прохладу, и эта прогулка должна была быть приятной.

Хань Юшенг прилагал огромные усилия для того, чтобы не смотреть на Чжен так часто. Он восхищался цветущими фрезиями, обращал внимание на разнообразие бабочек. Он готов был рассмотреть каждую и пересчитать их всех. Только не смотреть на Чжен. Только не замирать от ее голоса и смеха. Только не потерять голову. Не потерять свою голову, полюбив женщину императора Ван Со. Хань Юшенг замолчал и обреченно посмотрел на гладь пруда. Они давно уже дошли до зеленой спокойной воды. Император кормил карпов из мешочка, поданного ему Мэн Хо. Чжен смотрела на воду с задумчивым выражением лица. Казалось, она пытается решить какую-то задачу, но какие задачи могут стоять перед дворцовыми красавицами? Украшению дворца достаточно быть женщиной-жемчужиной, чтобы ее задача была выполнена. Юшенг отвернулся.

Ван Со размышлял. Старающийся скрыть смущение Хань Юшенг, независимая и прямая, как стрела Чжен… Каждый, кто видел Чжен, воспринимал ее лишь как экзотическую красивую игрушку. Никто не знал, насколько острый аналитический ум, способный к расчетам, скрывался за необычной внешностью, никто не знал и того, что она Дева времени. Пока эту тайну удавалось скрывать благодаря осторожности Чжен и молчаливости Бай Ён. Надолго ли.

— Мне пора, Ван Со, разрешите мне удалиться, пусть Мэн Хо проводит меня. — Женька улыбнулась и слегка поклонилась. — Хань Юшенг, время, проведенное с вами, было приятным и беззаботным, спасибо, что приняли участие в нашей прогулке. Озорные глаза снова блеснули лучиками смеха и Юшенг еле смог сдержать бесстрастное выражение лица. Ответив на поклон, он негромко вздохнул. В следующую секунду Женька, поворачиваясь, умудрилась наступить на край хэнбока и свалиться прямо на Хань Юшенга, увлекая его в муть воды пруда.

В первое мгновение Женька ощутила прохладу воды, увидела скользкую зелень тины и водорослей, а затем руки Юшенга. Причудливые потоки создали из рукавов Чжен шелковый колокол и Хань Юшенг схватил Женьку за обнаженное запястье. Сознание начало уплывать и …

41.

… Женька очнулась на улице под холодным проливным дождем. Город просто утопал в воде, казалось, что сверху выливают одно ведро за другим, оставляя промежутки времени ровно для того, чтобы люди могли набрать воздуха в легкие для вдоха. Ураганы и ливни все чаще стали для москвичей нормальным явлением и тем не менее каждый раз это было неожиданно и страшно. Женька плохо помнила, как вышла из офиса, почему шла к метро одна и куда делась Лида. Ураган начался так внезапно и резко, что прятаться куда-то уже не имело смысла. Женька, как и большинство застигнутых непогодой пешеходов, была мокрой абсолютно вся. Опять загрохотало, где-то раздался треск дерева и крик. Небо разорвала сетка молний и воздух вздрогнул совсем рядом.

— Пришли в себя? Слышите? Говорить можете? — пожилой доктор улыбался и щелкал перед лицом пальцами. — Вот и очнулась, вот и молодец. Сейчас давление посмотрим еще раз, глазки проверим. Вроде не ударилась, сотрясения точно нет. Повезло, что вас подхватили, да и нас вовремя вызвали. Асфальт нынче жесткий. Госпитализироваться для дальнейшей диагностики будем? На данный момент убедительных показаний нет.

— Нет, спасибо, все хорошо, голова только кружиться и ощущение, что воды нахлебалась… Я домой, такси вызову и домой… Тихо стало так, словно и не было ничего.

— С водой немудрено, лило-то как, а вы без сознания. Хорошо, что нас вызвал кто-то из прохожих. Значит отказываетесь. Подпишите тут. Если станет хуже — звоните, подъедем еще раз. Всего доброго. Не болейте, — Доктор сложил все листки в пластиковый портфельчик, изобразил рукой «пока», сел в потрепанную временем скорую и уехал.

Женьку мутило от воды, голова болела неизвестно от чего, возвращение домой в этот раз было совершенно неправильным и еще, она вспомнила, что чуть-чуть утонула.

Такси ехало мучительно долго, весь город был в потоках мутной жижи, усыпан обломками веток и осколками вывесок. Женьку настолько тошнило что, вопреки своим способностям, она даже не смогла задремать. Наконец-то дома. Диван — это кусочек счастья, если в нужный момент. Внутри опять разливалась муть и раздавшийся телефонный звонок отнюдь не порадовал.

— Женя, как ты, Лида сказала, что тебе стало нехорошо и ты ушла еще до обеда. А тут ураган так внезапно. Я в который раз звоню, ты трубку не берешь! Телефон "вне зоны"… Куда бежать, откуда тебя спасать… Женя, скажи, что все нормально, я очень волнуюсь!

Голос Лео был непривычно быстрым и громким, он проникал прямо в мозг и создавал дополнительную боль. Много шума, очень много… Тошнит еще сильно… Но надо отвечать, а то паника Лео зайдет очень далеко, захочет навестить, а ей сейчас слишком плохо и не до гостей. Даже заботливых.

— Лео, все хорошо. Я отравилась или не знаю что случилось. Нехорошо было. Сейчас в норме уже все, я дома. Приезжать не надо, мне нужно всего лишь отлежаться.

Голос Женьки был тихим, но он успокоил Лео. Во всяком случае, с ней более-менее все в порядке. Да и по телевидению сказали, что стихия разбушевалась кратковременно и человеческих жертв не было.

Женька полежала еще немного и поняла, что надо возвращаться назад. Ее ищут в пруду и не найдут. Возвращаться придется и сделать это нужно как можно правдоподобнее. Ее должны найти и найти живую, иначе будет слишком много проблем и сложностей. В мире древнего Корё шаманов призывали и по меньшим поводам. Слова шамана имеют большую силу даже над коронованными особами и к ним прислушиваются. Все непонятное и страшное для шамана — лучше убить. Людей не бывает слишком много. Право на жизнь имеют только сильные или люди высших сословий. Именем шамана и императора можно убить любого. И, хотя, смерть тысячу лет назад не убьет ее здесь, но возвратов в прошлое больше не будет. Да и неизвестно, как такое событие скажется в этом мире. Утонула там, а так неимоверно плохо здесь. Да. Надо идти. Женька собрала все силы, представила берег пруда, воздух сгустился, переход был головокружительно сложным. Очень, очень плохо. Тошнота — это почти умереть. Только продолжать жить.

Женька лежала на краю пруда. Вернее верхняя половина ее тела уже была на берегу, а половина так и осталась погруженной в воду. Волосы спутались и закрывали лицо. Руки обнимали край берега. Дыхания не было.

— Она здесь, мы нашли ее! Хань Юшенг поднял тело, как большую игрушку. Тренированные мышцы даже не почувствовали нагрузки.

— Господин император, она здесь и, по-моему, она… Чжен! Чжен, открой глаза!

— Скорее лекаря! Клади на траву, переверни, дай я сам, отойди, я расстегну одежду.

Ван Со был сосредоточен и быстр. Это был не император и не властный муж наложниц. Шла битва за жизнь и нужно было спасать Чжен. Дева времени или обычный человек, не важно, полные легкие воды — это всегда очень плохо.

Хань Юшенг сидел рядом и держал Женькину голову. Отвернулся и отошел на несколько шагов при резком взгляде императора, когда пришлось ослабить все завязки на мокром лифе платье. Император. И это его женщина. Вообще-то к ней даже прикасаться нельзя. Вздохнул. Женька дрогнула ресницами и открыла глаза. Боже, эта муть сегодня кончится или нет. Кашель не дал сказать ни слова.

— Чжен, я почти умер с тобой. — Ван Со снял верхний халат и укутал Женьку.

— Пожалуйста, осторожнее в следующий раз. Карпы будут приходить в себя неделю после того, что мы устроили здесь с Хань Юшенгом. — Ван Со улыбался и успокаивал дрожащую от озноба и холода Женьку.

— Я надеюсь, что ты бы не умерла и просто вернулась в свое время, но… для меня это было равносильно смерти. Не уходи от меня больше. Не смей уходить! Я приставлю к тебе охрану, кого угодно, только не пугай меня больше так!

Женька улыбнулась и села. Было очень плохо, ясность мысли возвращалась медленно, все слова звучали, словно через вату. Во рту стоял необыкновенный вкус летнего зеленого пруда и тины. Опять хотелось кашлять.

— Я отнесу тебя в твой дворцовый дом и пришлю лекаря. Мне не нравится твоя бледность.

Ван Со поднял Женьку и не спеша пошел по песчаной дорожке. Хань Юшенг и слуги немного отстали.

Пару часов спустя, когда лекарь дал самые оптимистичные прогнозы и выписал рецепт на составление укрепляющего женьшеневого отвара, Ван Со и Юшенг стояли в саду.

— Ваше Величество… я осмелюсь спросить об одной вещи… Я вынул Чжен из воды. Я хочу знать. В пруду она внезапно исчезла из моих рук, словно растворившись сахарной пудрой… Хотя мы упали вместе, и я успел схватить её … а нашел в другой стороне пруда, у мостков с карпами… Император, Ван Со… она ведь была мертвая. Я был в битвах, я держал в руках мертвых друзей. Я знаю, что такое смерть. Это был дар богов, дар бессмертия, о котором говорят монахи или я не могу задавать эти вопросы?

Ван Со понимал, что по всей этой ситуации придется дать разъяснения. Чжен слишком долго искали. Ее тело под водой пробыло непростительно много. Он знал причину случившегося и, по какому-то внутреннему толчку интуиции, решил довериться Юшенгу.

— Дева времени. Слышал о таких? Она родится через тысячу лет в северных землях, о которых мы мало что знаем. И придет сюда помочь. Она живет в двух мирах. Не знаю почему, она сама не знает. Небо так решило. Я говорю ей свои мысли и решения переустройства страны, а ее глаза загораются звездами. Она кивает головой. Значит это уже вписано в историю, и я делаю все правильно. Ты не представляешь, что я чувствую, когда сомневаясь и мучаясь, получаю подтверждение, что я думаю правильно и это свершиться на благо страны. Ни один шаман или монах не может дать такой поддержки и силы.

Я управляю государством, я принимаю решения, я провожу реформы, но благодаря ей я не мучаюсь сомнениями. Увидев звезды в ее глазах и услышав: "Вы вписали свое имя в историю этим решением", — я получаю столько сил, сколько не даст ни один храм. Корё должно стать независимым. Я сделаю это. Думаю, что император Китая это уже понял. Мы две равные территории. Я уже не надеваю черное платье короля с девятью символами власти. Черный — подтверждение подчинения Китаю. Моё облачение, как ты мог заметить, желтое. Символ независимости и возрождения династии императоров Корё. Такое же, как у императора Китая Го Жуна.

Я знал, что ты удивишься, что я обращался с телом Чжен, как с живой. Я знал, что она жива и не может умереть, но я боюсь, что такие случайности могут помешать ей приходить сюда. И еще… почему ты пошел в тот край пруда, если вы упали здесь?

— Ветер разметал мои волосы, и я почувствовал… Я не знаю, как это объяснить. Правда, не знаю. В пруду, когда она пропала из рук, я знал, что ее здесь уже нет. Через час я знал, что она здесь… Этот ветер… Это уже было, перед встречей с ней… тогда, у пещеры… Только ветер тогда был холодный.

— Я знаю, о чем ты говоришь. Ван Со задумался. Такого развития событий он не предполагал… То есть Юшенг тоже чувствует Чжен. Значит, она будет в его судьбе. Но Чжен его! Как кто-то смеет… Хотя… Кто может приказать Небу. Только оно будет решать судьбу Чжен. И судьбу того, кому будет помогать Чжен. Неужели она сделала для него все, что должна была? Заставила поверить в правильность всех невообразимых начинаний и реформ… Помогла привести мысли в порядок. Дала веру в благополучное будущее для страны. Помогла понять, что смысл и цель его жизни — независимое государство. Неужели это уже всё и он теряет самое дорогое?

42.

Никуда не идти утром рабочего дня — это маленькое волшебство. Встать не спеша, ощутить запах свежесваренного кофе, мысленно поблагодарить убежавшую в офис Лиду за то, что ее чашка налита и не совсем остыла. Самочувствие было отличным, если не считать небольшой вялости. Голова не болела, муть ушла. Можно было бы и в офис поехать, но коль уж шеф разрешил денек отлежаться, то нужно было это разрешение использовать для внезапного отдыха. Тем более что все согласования по проекту вполне можно сделать и удаленно. Позвонят, если возникнет такая необходимость.

Звонок раздался буквально через час, Женька едва успела позавтракать, изготовив себе бутерброд с сыром, не затрудняясь над более серьезными блюдами. Звонили в дверь.

— Ой, ну кто там в такую рань… Тапочки искать не хотелось, одеваться было уже некогда и Женька пошла босиком, натянув по пути короткие шорты.

— Вам кого? Что хоти… Открыв дверь на длину цепочки Женька увидела Ника. Собственной персоной, с пакетом в одной руке и папкой в другой, он улыбался со всей искренностью, на которую только был способен.

— Жень, открывай, я проведать больную пришел. А если больная уже здорова, то посмотрим и проект. Ник вошел в небольшую прихожую и протянул пакет — это тебе, фрукты-витамины всякие для поднятия иммунитета и настроения. Лида сказала, что ты персики любишь, там есть. Она мне и адрес дала, с неохотой, но написала, я пригрозил, что не уйду из кабинета и буду стоять немым укором, если она не поможет мне добраться до тебя. Лида сдалась меньше чем через час. Отличная подруга, тебе повезло.

Ник улыбался и складывал пакет с фруктами на тумбу прихожей. Женька подумала о том, что он не столько красив, сколь обаятелен. В Нике не было ни киношной правильности черт лица, ни голливудской идеальной улыбки, но он выглядел очень искренним и настоящим. Его слова всегда имели смысл и вес. То, что он обещал, можно было смело считать исполненным. Он был надежным. Спиной, за которой не страшно, не дует невзгодами и проблемами. Наверное, это и привлекало женщин, которые всегда вились вокруг Ника, ожидая проявления внимания.

— Женя, проект я, конечно, принес, но даже не буду доставать его из папки. Сегодня у тебя внезапный выходной и я хочу провести его вместе с тобой. С чаем и бутербродами, можно заказать пиццу или что-то посущественнее, можно посмотреть кино или поговорить о чем-то, не относящемся к нашей работе. Просто побыть мужчиной и женщиной. Я не хочу недопонимания, я хочу побыть рядом. Без людей вокруг. И я попрошу тебя подумать о том, чтобы это «рядом» было чаще. Мне нравится слышать тебя и видеть твои глаза. Я знаю о Лео, я не прошу тебя сделать выбор прямо сейчас, я прошу подумать. И быть рядом.

Женька прошла в комнату, села в кресло. В бок что-то воткнулось, и, пошарив рукой в складках обивки, она вытащила подвеску норигэ.

— Интересная вещица, очень похоже на азиатские амулеты пятнадцатого века, из поездки сувенир привезла? Качественная подделка, даже похоже на настоящий нефрит, я видел такие подвески в музее Сеула, когда встречался с деловыми партнерами. Даже знаки императорской семьи изображены, делал знаток символики. Очень интересная игрушка.

— Десятый. Десятый век. Да, конечно имитация. Очень понравилось, купила, не торгуясь в лавке какой-то. Не знаю, что за иероглифы, просто красивая вещица, всегда что-то привожу и эту купила. — С этими словами Женька забрала норигэ и положила его в шкатулку на полке. Выкрутилась, но нужно быть осторожнее, кто ж знал, что он знаток Восточной Азии. Хорошо, что антиквариатом не занимался, в этом случае что-то придумывать было бы гораздо сложнее. Странно, что эта вещь перенеслась сюда, может быть где-то в музее есть подобная и это не нарушает дисбаланс миров? Ладно, пока это не важно.

— Женя, о чем задумалась? Я знаю, что такие вопросы задавать нельзя, но ты сейчас не здесь и не со мной. Давай согреем чай? Чай успокаивает, я проведу тебе настоящую чайную церемонию, я был в «доме чая» и немножко запомнил, как это делается.

Ник улыбался своей теплой улыбкой, он правда, очень хотел, чтобы Женька немного расслабилась и из комка энергии и действий, каким всегда являлась на работе, обратилась в обычную девушку, которой можно немножко отдохнуть и ни о чем не думать. Странно только то, что Женька посмеивается. Старается сдерживаться, но это заметно. Вроде и повода не дал, и смешного ничего не произошло… Интересная она однако, странная и интересная, как будто внутри нее есть еще одна Женька и это совсем-совсем другой человек.

— Давай кино смотреть. Хорошая идея. Чай, кино и немножко разговоров. Ты прав, отдыхать — так отдыхать. И чайную церемонию мне покажешь обязательно. При этих словах Женька опять хихикнула. А ответы на твои вопросы я дам позже. Это очень неожиданно и я не готова что-то сказать тебе сейчас. Ты слишком хорош и интересен, чтобы не нравится, но … дело даже не в Лео, он замечательный друг и чудесный человек… Я не знаю, чего хочу сама. Я должна найти себя для того, чтобы найти кого-то, кто будет рядом. Это важно — найти себя. Я понимаю все, что ты говоришь, я понимаю, о чем ты просишь и чего хочешь, но пока я не стану собой, целой, единой, пока я не пойму что внутри меня — я не буду знать, что мне нужно и кто мне нужен. Дай мне время. Или не давай. Решай сам. Я не могу сейчас ничего сказать и не хочу тебя обманывать надеждами или обещаниями. Я не знаю, чего захочет моя душа и захочет ли она чего-то вообще.

Женька выдохнула. Она понимала всю сумбурность своих объяснений, но чертой Ника была прямота и она решила ответить тем же. Честно и прямо — все, что она думает о сложившейся ситуации, которую и треугольником-то назвать трудно, так как отношений, как таковых, не было в принципе. Все витало в воздухе. И да — неимоверно злило Лиду, которая помнила недавний злосчастный новый год и совместные слезы. Хотелось ли Женьке новых отношений? Она сомневалась. «Хотелось ли отношений в ЭТОМ мире?», — а вот это уже был вопрос интереснее, и он вызывал много мыслей.

43.

Хань Юшенг уже много часов сидел в хранилище манускриптов, перебирая их один за другим. Придя сюда для того, чтобы привести мысли в порядок он никак не мог остановиться на труде, который хотел бы попросить переписать. Он, то сидел неподвижно, опираясь на шелковую подушку и бессмысленно теребя ее кисти, то метался, забывая, что руки держат драгоценные книги. Чжен не выходила из головы. Чжен, наложница Императора Ван Со. Дева времени. Женщина, которая занимала все мысли и забрала его сердце. Хань Юшенг понимал всю невозможность ситуации, понимал, чем рискует, если Ван Со хотя бы догадается о его чувствах. Императорская наложница — последнее, что можно позволить себе и хотя бы мысленно пожелать, не потеряв при этом свою жизнь. Юшенг вспоминал смеющиеся глаза Чжен, в которых было озорство, понимание, участие, но не было любви. Вспоминал, но продолжал надеяться на чудо. Одно чудо уже свершилось, и Дева времени смогла прийти сюда из тысячи лет тому вперед. Может ли случиться еще одно? Может быть чувства Хань Юшенга смогут найти отклик в душе Чжен и зажечь любовь в ее глазах. Но что это изменит… Чжен уже принадлежит другому. Ван Со. Императору Корё.

В очередной раз сев на подушку и непонимающе уставившись в манускрипт, Юшенг отложил его в сторону и направился к выходу. Книги всегда помогали приводить мысли в порядок, но не в этот раз. В этот раз не в порядке было сердце.

Император Ван Со был неподвижен уже больше часа. Драконы, вырезанные из дерева на колоннах главного зала, смотрели тусклыми бессмысленными глазами. Чешуя блестела позолотой, на картине позади трона величественно красовались девять главных основ власти. Все символы бессмертия. Десять тысяч лет жизни, которые предрекала эта картина — это очень, очень хорошо, но Ван Со уже не представлял себе и дня без Чжен. Неужели боги решат забрать ее? Возможно ли, что она должна выполнить еще одно предназначение Неба и не в его стране, не с ним…

Ван Со перебирал доклады чиновников, пытался читать и, в конце концов, отложил в сторону. Решение государственных вопросов требует чистоты ума и спокойного сердца. Он Солнце и отец всех подданных, он должен принимать решения мудро и взвешенно. И это будет не сегодня. Не сейчас.

Императрица Хванбо пребывала в великолепном настроении. Беременность стала протекать спокойнее, тошнота прошла, вынашивать наследного принца, а придворные лекари предрекали мальчика, стало намного легче и уже недолго. Император присылал ей достаточно много дорогих подарков, авторитет Главной жены был необычайно высок да и заказ, который она тайно оплатила торговцу, прибыл и Ксяо Ли доставила корзину с кувшином и крошечную пудреницу с белым порошком. Это было самое приятное событие за последнее время. Узнавая от своих шпионок, как часто император бывает на чайных церемониях у Чжен, как много они проводят времени вместе, Хванбо с каждым днем становилась все злее и невыносимее. Но сегодня хороший день. Теперь уже точно все получится. Может не с первого раза, но получится. Глиняный горшочек в плетеной корзине с плотно перевязанной крышкой и прекрасная пудреница помогут.

Вскоре, получив очередное смертельное предупреждение не вмешиваться и не болтать лишнего, Ксяо Ли была отправлена к Чжен с визитом вежливости и небольшим подарком — засахаренными фруктами.

Женька сидела в дворцовом домике и размышляла о видении, которое вспышками пронеслось в ее голове. Удивительно, но череда событий совершенно не стерла красочность картинок и не размыла смысл действий. Юшенг погибнет, причиной станет красавица китаянка Чо Люн и придворный воин Хан Мён. В какой-то момент Женька вспомнила, как смотрел на нее Юшенг, как он изучал ее, как удивлялся и смущался промахам в соблюдении этикета. Женька поняла, что не может позволить Юшенгу умереть. В конце-концов она не зря увидела эти картинки. Теперь она знала новое задание для Девы времени. Странно, что древние боги так все смешали… но может быть в одной эпохе не может быть две Девы времени? Это кажется логичным. А спасти Юшенга — это спасти мирный договор между Корё и Китаем, положить начало развития Торгового пути, дать надежду на мир и процветание двух стран. Это достойная цель. Да и Юшенг странно притягателен. Его глаза заглядывают в душу и задают вопросы, которые Женька не может услышать. Услышит ли?

44.

Бай Ён зашла в комнаты Чжен необычайно довольная, сегодня будет хороший день, сегодня ее хозяйка удостоиться очередной милости от Императора, пусть это и просто прогулка. А еще Император прислал засахаренные фрукты. Странно, что через Ксяо Ли, но, может быть его слуга был занят чем-то более важным. Как счастливо сложилась судьба, как высоко взлетела дочь обычной прислуги, всю жизнь работающей в прачечной. Как милостиво провидение, которое позволило девочке, немой от рождения, быть полезной и служить самой госпоже императорской наложнице. Бай Ён покружилась по комнате, поставила блюдо с вяленой хурмой и грушами, щедро посыпанными сахарной пудрой, на столик и пошла в сад на поиски Чжен.

Женька действительно была в саду, цветение ухоженных растений наводило на успокаивающие и приятные мысли, рассматривая совершенство лепестков и бутонов можно думать о том, что жизнь разворачивается так же, как эти бутоны и то, что вначале кажется не сформированным, может превратиться в прекрасный цветок необыкновенной формы и окраски.

Увидев служанку, Женька по жестам поняла, что есть подарок от Императора и что ее ждут во дворце. Женька давно уже привыкла к знакам Бай Ён и прекрасно понимала ее, а то, что служанка могла слышать облегчало задачу в разы, так как всегда можно было уточниться — правильно ли она распознала движения рук.

Зайдя в дворцовый домик, Женька попросила помочь переодеться, она так и не научилась полностью преодолевать трудности с огромным количеством завязок в традиционных одеждах и последовательности одевания рубашек и юбок. Но что делать, ходить в джинсах и футболке по дворцу категорически запрещено. Женька рассмеялась от этой мысли, на минутку представив все катастрофические последствия.

Бай Ён улыбалась. Счастливая хозяйка должна еще больше понравиться Императору, а приблизившись к императору можно получить статус выше, родить наследника и закрепиться во дворце окончательно. Красота дворцовых женщин быстро вянет, наложницы меняются часто, наследники престола — вот то, что поможет выжить во дворце.

— Бай Ён, я хочу, чтобы ты мне провела чайную церемонию и выпила вместе со мой этого прохладного напитка, тем более я знаю, что ты сладкоежка и любишь фрукты! Женька захохотала, блестя зубами, чем опять смутила служанку.

Бай Ён уже привыкла к тому, что правила этикета Чжен игнорировала почти полностью, но не могла не признать, что хозяйка не выглядела при этом невоспитанной. Скорее было впечатление, что у нее свой, другой этикет, который она тщательно соблюдает. Но, в конце концов, это не дело слуг — обсуждать странности хозяев. И хорошо, что ей выпала честь служить Чжен. Бай Ён слышала от других девушек, что им приходится терпеть в виде наказаний, Чжен же ни разу не наказывала ее и даже не кричала, только просила помочь. Странная. Как не из этого мира. Но да, сладости Бай Ён действительно любила и знала, что если ее угощает Чжен, то можно кушать не стесняясь, это действительно от души и от щедрого сердца.

Чжен успела откусить и съесть только кусочек груши, когда за ней пришел Мэн Хо. Император попросил поторопиться и он сопроводит Чжен не во дворец, а к повозке, в которой они отправятся на рыночный праздник. Чжен же хотела посмотреть город вне его стен — прибыли актеры, дают представление, есть возможность интересно провести время. Да и Хань Юшенг тоже приглашен.

При этих словах сердце Чжен странно участило свой ритм, неужели это ее волнует — будет ли Ван Со один или со своим гостем? Хотя … зачем врать самой себе. Да, Женька понимала, что Юшенг все больше и больше ее интересует. Что это странно краснеть от улыбок Ван Со, будучи его законной наложницей, и пытаться понять, что же хочет разглядеть в ее глазах Юшенг, который все чаще и чаще в них заглядывает. Положив надкушенную грушу назад на блюдо Женька сказала Бай Ён, чтобы она обязательно съела столько, сколько ей хочется и поспешила за Мэн Хо. Хорошо, что с одеждой уже было все в порядке, иначе переодевание заняло бы довольно много времени.

45.

Рыночная площадь сияла праздником. Вдоль рядов сновали крестьяне, девушки в нарядных хэнбоках и прическах, украшенных яркими лентами, слуги, которые шли за представителями высших сословий и несли полные корзины покупок. Некоторые женщины выглядели таинственными незнакомками, тщательно укутанными в кисею и накидки. Богато украшенные цветами шляпки и вышитые одежды то и дело мелькали среди толпы блекло одетых людей, создавая ощущение пестрых цветочных клумб.

Императорская повозка осталась далеко позади, Ван Со, Хань Юшенг и Женька, в сопровождении слуг обоих господ, шествовали вдоль рядов, одетые как обычные граждане и ничто не выдавало в них принадлежности к королевскому двору. Женька во все глаза рассматривала все вокруг, восхищалась красотой и изящностью праздничных товаров выставленных торговцами и затейливыми китайскими фонарикам, развешанным тут и там. Фонарики изготавливались из тончайшей рисовой бумаги в виде шаров, цветов, фигурок животных и других, самых разнообразных форм. Нанекоторых были нанесены иероглифы с пожеланиями счастья, богатства и процветания.

Ван Со шел немного впереди и размышлял. Думы не дарили ему радости и яркие огни праздника не привносили красок в настроение. Император не зря пригласил на прогулку Хань Юшенга. Он видел влюбленность китайского придворного, хотя Юшенг старательно скрывал заинтересованность в его Чжен. При других обстоятельствах юноша уже был бы мертв. Или немедленно выслан из страны, так как повешенный посол не мог доставить Го Жуну верительных грамот и шелков с печатями, зато мог испортить с таким трудом налаженные взаимоотношения между Корё и Чжунго. Одна лишь мысль о посягательстве на жену или наложницу Императора была достаточной для смертного приговора без промедления. Но Юшенг чувствовал Деву времени — значит она будет менять его судьбу. И это же указывало на мимолетность счастья, на то, что боги дали Чжен не навсегда. Дар нужно вернуть. Да и если быть честным перед собой и Чжен — она никогда не была истиной наложницей. Был договор. Не переступала нога императора спальни Чжен. Пророчество о том, что все дети будут чистой королевской крови, также говорило о Хванбо, как единственной матери всех его наследников.

Ван Со видел свет в глазах Чжен, видел, как она улыбается глядя на него и понимал, что даже будучи Сыном неба и императором целого народа не сможет сделать ее счастливой. Нет Чжен в его истории… А можно ли переписать историю? Может ли так случиться, что пойдет другая ветвь наследников королевской крови? Дети Ван Со и Чжен. Сына неба и Девы времени… Ван Со улыбнулся, представил Чжен в короне императрицы и… это видение тут же исказилось следующим — злобным лицом Хванбо, а затем гневом небес, который указывал на неисполненное предназначения Чжен. Она должна изменить судьбу Юшенга. Он должен отпустить Чжен.

Что ж такого значимого в судьбе племянника китайского императора… По сути дела — ничем не примечательного. Даже не наследного принца. Даже не очень приближенного к наследованию престола. Чем его судьба и жизнь может повлиять на Императора Корё и государство Корё? Боги знают это. Боги держат нити судеб. Боги помогут Корё стать сильным и независимым царством. Даже если для этого придется отпустить Чжен…

Ван Со оглянулся назад, увидел смутившегося Юшенга, который опять украдкой разглядывал Чжен и предложил пойти в платку с китайскими фонариками, чтобы купить их побольше и вечером отпустить в небо, загадав желание. В ту же минуту среди толпы людей возник небольшой водоворот из тел — мелкий воришка, стащивший драгоценную заколку, которую уронила госпожа, бежал вперед массы людей, расталкивая всех вокруг. Толкнув Чжен, так, что она буквально свалилась на руки Юшенгу, сорванец пробежал, буквально, по ногам императора довольно сильно отдавив одну из них. Мэн Хо кинулся следом, да и Ван Со не стал стоять на месте. Взглянув на Чжен и увидев, что с ней все в порядке и угрозы нет, он поспешил догнать слугу, пока тот не прибил парнишку на месте. Юшенг держал Чжен и слышал, как бьется его сердце…

Уже можно было разжать руки и помочь Чжен встать на ноги, но он не смел. Эти мгновения хотелось растягивать бесконечно. Его руки обхватившие фигурку Чжен не могли, не хотели отпускать ее. Руки Чжен, обхватившие его ощущались крыльями за спиной. Хоть несколько минут, но так близко. Ощущать ее тепло, ее запах. Рядом. С запретной женщиной, с той, которую нельзя любить и даже желать. С женщиной императора.

Чжен тоже не совсем понимала что происходит. Она замерла, прислушиваясь к теплу внутри себя, и почувствовала, что ей хочется ощущать силу этих рук. Ей приятно то, что Юшенг обнимает её, что ей не хватает этой силы и….этой любви.

46.

Вечером, запуская фонарики у пруда с карпами, Ван Со описывал Хань Юшенгу и Женьке свою погоню за мальчишкой. Как бежал быстрее ветра, как потерял в толпе и воришку, и Мэн Хо, как догнал уже в тот момент, когда слуга хотел поколотить сорванца на месте, но отпустил по высочайшему приказу. Описывая все это в лицах и красках, Ван Со радовался тому, что с лица Чжен не сходит улыбка. Он любовался ею. Её странной красотой и светлой кожей, ее высокому для корейских девушек росту, волосам цвета гривы каштановой лошади, стройной фигуре и глазам грозового неба. Несмотря на то, что Чжен так и не освоила поклоны придворного этикета в точнейших движениях — получались они у нее довольно мило и по-особенному. Юшенг так же не сводил глаз с Чжен и иногда удивленно поглядывал на императора. Хань Юшенг понимал, что его не наказывают по какому-то странному стечению обстоятельств, старался быть осторожным в своих чувствах, но ничего не мог с собой сделать, снова и снова глядя на наложницу Императора пятого ранга Чжен.

Наконец последний воздушный фонарик был выпущен в небо, а водный — на гладь пруда, загаданы все желания и Ван Со, сославшись на занятость и усталость, попросил сопроводить Чжен в свой дворцовый домик Юшенга и его слугу Лей Ченя. Сердце Хань Юшенга в очередной раз пропустило удар и, предложив опереться на его руку, он повел Чжен в её дом

Непривычная и напряженная тишина дворцового домика удивила. Бай Ён, немая от рождения, тем не менее, иногда бывала шумной — она напевала песни без слов, так как обладала отличным слухом, кроме того она постоянно приводила в порядок сам домик и дворовую территорию, ухаживала за цветами, то есть создавала тот уровень звуков присутствия, который показывает, что здесь живут люди. Сейчас же необычайная тишина даже давила… Странно тихо… Безлюдно. Почувствовав необъяснимую тревогу, Женька прибавила шагу и буквально вбежала в дом. Бай Ён лежала на полу, неловко подогнув ногу и лицом вниз. Цвет кожи был необычно синеватый, возле головы пузырилась небольшая лужица жидкости. Крик Женьки пронзил пространство настолько сильно, что Юшенг и Лей Чень, едва не столкнулись на пороге, пытаясь быстрее прийти на помощь.

Мужчины были в боях, мужчины видели, что такое смерть. Помощь Бай Ён уже не требовалась. Она была мертва минимум пару часов назад. Отправив слугу за лекарем и поручив ему уведомить Ван Со о случившимся как можно скорее, Юшенг отвел Женьку на низкий диванчик и попытался успокоить.

Женька даже не рыдала, она тихо всхлипывала, слезинки катились по лицу одна за другой, не переставая, плечи вздрагивали. При полном молчании это выглядело жутко.

— Почему?… За что?… Почему она? …Она никогда… не сделала ничего плохого. …Она была… идеальной служанкой. Она не могла быть для кого-то угрозой или целью… Женька продолжала всхлипывать, и слова давались ей с трудом. Говорить и плакать одновременно было трудно, но слезы, наконец-то закончились. Дышать стало чуть легче, плечи вздрагивали немножко тише.

— Можно мне воды? Женька подняла голову. Как отличалась она сейчас от счастливой хохочущей красавицы запускающей фонарики счастья и желаний…

— Чжен… Юшенг подошел ближе и мягко коснулся её плеча. Я бы не стал сейчас что-то есть или пить из этой комнаты, пока здесь все не осмотрят люди из министерства по расследованию преступлений. Ты же видишь, что Бай Ён убита. И я думаю, что она отравлена, ей было плохо. Ты не помнишь, как много было засахаренных фруктов на столе? По всей видимости, она их ела.

Женька подняла голову, посмотрела на полупустое блюдо с хурмой и грушами. Секундное воспоминание пробежало перед глазами …

— Фрукты мне прислал Император… через служанку Хванбо… Я сказала Бай Ён скушать сколько она захочет, она их любила, я только откусила кусочек груши и за мной пришел Мэн Хо… сказал о празднике… сказал, что нужно поторопиться…Что император ждет…Глаза Женьки наполнились ужасом, а звук голоса казался чужим и бумажно-скрипучим.

— Я не присылал никаких фруктов! Тем более через служанок жены или наложниц. Голос Ван Со разлил по комнате гнев и металл. Он уже с минуту стоял в дверях, наблюдая происходящее. За спиной собирались люди министерства.

Еще через пару минут, в комнате началась суета, обыски, врач осмотрел тело. Подтвердив смерть и поставив диагноз «отравление ядом» Бай Ён унесли. Последнее, что смогла сделать Женька для своей подруги, которую так и не приучилась называть служанкой — прикрыла все тело шелковым расшитым покрывалом.

— Чжен, я не слышал об этих фруктах, но я очень хочу узнать, кто тебя хотел отравить. И я узнаю. Это мой дворец. Это мои подданные. Бай Ён тоже моя подданная и погибла случайной смертью. На императора было страшно смотреть. Глаза пылали гневом, а движения были резкими.

— Чжен, пойдем, нужно немедленно пройти осмотр у лекарей, чтобы знать, нет ли у тебя следов отравлений. Некоторые яды имеют отсроченное действие. С этими словами император быстрыми шагами покинул дворцовый домик, забрав с собой Женьку, буквально волоча ее за руку. И в этот момент её затошнило.

Юшенг стоял в полной растерянности, не понимая, что происходит. Все логические структуры в его мозгу рухнули. Чжен пытались отравить. Служанка погибла, убийство, страшно подумать, пытались представить от лица императора. Вместе с тем император видит его чувства к Чжен и… ничего не происходит.

Хань Юшенг опустился на диванчик и попросил слугу зажечь все светильники. Уже приближалась ночь, а он с детства боялся темноты.

47.

Женька открыла глаза, села на диван и вспомнила события последнего дня древнего мира. Лекаря хлопотавшего над ней, Ван Со, помогавшего в промывании желудка и не соглашавшегося отойти и дать сделать всю работу докторам. Кусочек груши, который успела съесть Женька, все же дал о себе знать, но врач уверил, что это оказалась слишком малой частью яда, чтобы причинить серьезный ущерб здоровью. Вспомнила глаза Ван Со наполненные гневом и непонятной болью.

Дома было уютно и тихо, за окном светило неяркое солнце уходящего лета, уже пели птицы, хотя было еще рано. Из кухни запахло кофе, негромкие звуки говорили о том, что Лида проснулась, но старается не разбудить Женьку, зная, что она, как истинная соня, спит до последней минуты.

Странно и трудно жить на два времени. Сложно знать и чувствовать одно, а изображать другое. Слезы опять покатились по лицу, Женька даже не думала, что так привязалась к девочке-прачке, с которой провела много времени за последние несколько месяцев. Бай Ён была милой и приветливой, она умела делать дом и быт уютными, при этом самой оставаясь незаметной. Улыбчивая, тихая, добрая, готовая помочь в любой мелочи — трудно представить, что ее не будет рядом. И что дальше? Ван Со приведет другую девочку и что-то случиться с ней, потому что Чжен кому-то очень мешает? Или погибнет сама Женька? И как это будет, возможно ли это? Кому это нужно? Кто ее настолько ненавидит? Для кого она угроза?

— Жень, что-то случилось? Ты плачешь? А я хотела тебя запахом кофе разбудить вот… Лида вошла довольно тихо, думая, что подруга еще спит. Она уже не выглядела заспанной, наоборот, почти одетая для работы и с чашкой ароматного кофе в руках.

— Да нормально все, ресница в глаз попала, пока не прорыдалась — не вышла. Женька ляпнула первую попавшуюся причину, ей даже не хотелось думать — правдоподобно это прозвучало или нет, но Лиду это объяснение вполне устроило и она, протянув Женьке чашку, улыбнулась.

— Пей, быстрее проснешься, да и настроение поднимется. Может, и ресницы сыпаться перестанут. Лида еще раз улыбнулась, повернулась вокруг себя на одной ноге, изобразив что-то среднее между пируэтом балерины и поклоном фрейлины.

— Одевайся, пару месяцев еще в офисе работать. Совещания эти постоянные да куча поправок от шефа. Поехали, а то опоздаем.

Офис, как всегда, напоминал муравейник и улей одновременно. Мерный гул голосов, собравшихся покурить перед рабочим днем и начинающаяся беготня с документами, требующими личных подписей, усиливали это ощущение. В кабинет заглянул Лео.

— Девочки, в обед не разбегаемся, собираемся в отделе маркетинга — там будет небольшой праздник, у менеджера близнецы родились, он на радостях заказал всем пиццу и напитки. Если захотите что-нибудь пожелать малышкам, а родилось две девочки, то конвертик для материальных и письменных поздравлений там же у девчонок.

Лео смотрел на Женьку, хотя говорил все это обеим девушкам. Улыбнувшись ей и подмигнув Лиде, тихонько закрыл дверь, и стало более-менее тихо.

Полдня работы, напряженной работы с расчетами, просто съели время, и обед наступил довольно неожиданно. За все это время Женьку никто не потревожил, скорее всего, Ник был также загружен, а Лео помогал с организацией маленького праздника сотруднику своего отдела и тоже больше не появлялся.

Отдел маркетинга сиял праздником. Несколько шариков со смешными рисунками и поздравлениями, пирамида коробок с пиццей и роллами, счастливый и смущенный отец, принимающий поздравления — суеты было достаточно. Наконец-то рассевшись — кто где нашел место, выбрав понравившиеся коробочки с едой, сотрудники начали говорить и все покатилось по давно накатанному сценарию внезапных поздравительных рабочих междусобойчиков. Первое слово сказал шеф, пообещал премию «на памперсы» и быстро ушел, сославшись на дела, не забыв предупредить, что «терпит весь этот бардак ровно час и без алкоголя».

Женька выбрала роллы, Лида ела пиццу, было вкусно, весело, немножко напоминало пикник, только без природы. Потом опять работа, беготня по отделам и домой.

Уже подъезжая к дому, Женька почувствовала резкую слабость и головокружение, а поднимаясь в лифте — тошноту. Следующие два часа были незабываемыми, Лида пыталась помочь чем, могла, но, не справившись, вызвала скорую.

Женька открыла глаза и огляделась. Палата была на две кровати. На одной лежала сама Женька, вторая была аккуратно заправлена. От руки шли трубки к капельнице. Рядом, на стуле дремала Лида. За окном уже довольно темно — поздний вечер или ночь… Губы шершавые и чужие, отчаянно хочется в туалет и пить.

48.

— Что произошло? Где я? Слова давались с трудом, так как губы категорически не хотели расклеиваться и двигаться. Голос, чужой и скрипучий воспроизводил подобия слов. Лида встрепенулась, подбежала к Женьке.

— Очнулась? Опять меня напугала, Женя, что с тобой происходит последнее время! Ты прямо притягиваешь к себе неприятности. Ты отравилась, причем единственная из всего коллектива. Именно тебе попались просроченные роллы. И я это так не оставлю, жалобу я уже отправила, а если потребуются деньги на лечение, то эта контора увидит меня еще не один раз!

Лидины глаза сверкали недовольством и недосыпом. Судя по темноте за окном и онемевшему телу — времени прошло достаточно много.

— Лида, я домой хочу, и еще…

— Да понимаю я, давно лежишь уже, несколько часов под капельницей. Доктор разрешил вставать, когда придешь в себя, сказал, что отравление острое, но не критическое, пойдем, я помогу тебе пройти по коридору, только сестру позову — как раз лекарство уже закончило капать.

Остаток ночи пришлось провести в больнице, а утром, окончательно придя в себя, Лида решительно потребовала выписки домой. Ей и, правда, было намного лучше. Да и кусочек груши был совсем небольшим. Женька уже понимала, что роллы здесь совершенно ни причем и в этом мире некоторые события «того мира» имели проекцию.

Первое, что увидела Лида, помогая Женьке при выходе из больничного крыла — красный седан с хромированной отделкой и букет цветов, который держал Лео. Он отпросился у шефа встретить Женьку и отвезти ее домой.

— Женя, напугала, нельзя так! Все, правда, переживали. Странно, что одной тебе попалась просрочка. Хотя да, еще хуже было бы, если б мы всем коллективом заняли половину больничного этажа. Цветы от шефа. Сказал, что дает тебе неделю отпуска. Сказал, что если б ты не работала так много, то, может, организм бы и справился. Чувствует себя виноватым, что взвалил на тебя все расчеты, так что у тебя недельный отпуск и цветочки. С этими словами Лео протянул букет Женьке и предупредительно открыл заднюю дверь автомобиля.

— Лео, ты, прям, знаток этикета! Женька засмеялась. Откуда знаешь, что на переднем сиденье положено ездить службе охраны или советнику, а вип-персона сидит сзади? Лида, вип-персоны — это мы с тобой. Я чувствую себя важной особой. Шеф передал цветы, разрешил отпуск, хотя я пару месяцев назад как из отпуска, разрешил Лео поработать водителем. Я счастлива, что у меня есть все вы. Женька опять рассмеялась, а Лида умиротворенно улыбалась. Все хорошо. Все закончилось хорошо. Женька есть Женька, если бы с ней ничего не случалось, то она перестала бы быть собой.

Подъехав к дому Лео, не отказался от традиционной чашечки кофе, так как, во-первых, кофе он любил, а Лида обещала его именно сварить, а во-вторых,… да каждые лишние минуты, проведенные с Женей, были приятными. Пусть даже и не наедине.

Болтать с Женей и Лидой ни о чем действительно приятно и легко, видеть, что Лида больше не смотрит на него с подозрением и не ожидает подвоха — еще один повод для хорошего настроения, но шеф разрешил побездельничать только полдня и они уже заканчивались.

— Женя, мне нужно возвращаться в офис. Лео виновато глянул на Лиду и она, усмехнувшись, вышла из кухни. — Женя, я всю ночь не находил себе места. Да, врач сказал, что все обойдется и страшного ничего нет, но я опять и опять начинаю понимать, что волнуюсь за тебя…

Женька понимала, что хочет сказать Лео и понимала, что не хочет слышать слов, на которые нужно будет что-то отвечать или принимать решение.

— Лео, спасибо тебе, ты замечательный друг, ты очень заботливый друг, такой друг как ты у меня только Лида и я тебе благодарна. Я рада, что ты так переживаешь за меня, мне это приятно, но все обошлось, и мы скоро увидимся в офисе. Неделька промелькнет быстро. Я отдохну, я не собираюсь отказываться от нечаянного отпуска, и мы снова будем собираться на обеды в кафе и весело болтать.

Лео смотрел на Женьку. Она улыбалась, Женькины глаза ласково лучились солнцем, и слова были хорошие, отчего же тогда стало так тоскливо. Лео решил не затягивать посещение, так как он услышал все предельно ясно. Он отличный друг. Очень хороший друг. Друг.

49.

Понежиться дома в кроватке утром, осознавая, что в каждой квартире большого дома кто-то встает, заставляет себя просыпаться, чтобы выпить кофе и пойти на работу — тихая радость. Женька проснулась рано, может, сказался длительный сон в больничной палате, а может, то, что когда утром можно поспать подольше — спать-то особо и не хочется. Лида уже ушла, в комнате было так тихо, что тикающие часы настойчиво привлекали внимание своим равномерным звуком. На улице хмуро, даже птицы примолкли и не гомонили. За окном разливалась грозовая туча и идти куда-то совершенно не хотелось.

Женька еще раз прокрутила в голове список необходимых дел и с удовольствием обнаружила, что действительно можно остаться дома. А если оставаться, то сидеть одной совершенно незачем, тем более, что Ван Со и Юшенг волнуются, как она себя чувствует после отравления. Женька села на диван, закрыла глаза, ощутила густоту воздуха и …

… все что можно было перевернуть или сдвинуть с места — было перевернуто и сдвинуто. Отдел министерства расследования преступлений постарался на славу. Искали тщательно в самых дальних и сложных местах. Женька посмотрела на разбросанные подушки, сбитые в стороны занавеси, вспомнила всегда улыбающуюся Бай Ён и постаралась не плакать. Женька знала характер Ван Со, знала внутреннюю силу императора и не сомневалась, что за смерть девушки и покушение на неё виновного найдут и накажут.

— Я знал, что ты придешь сюда, идем во дворец пока здесь не наведут порядок, я уже отдал распоряжение убрать все как следует. Ван Со не спеша заходил в комнату, попутно оглядывая все вокруг и морщась, понимая, как неуютно и нерадостно стало в этом приветливом некогда жилище.

Женька поднялась навстречу и, не выдержав напряжения воспоминаний, все же заплакала. Сделав несколько шагов навстречу императору остановилась, но Ван Со мягко привлек её к себе и обнял. Словно маленькую девочку Сын неба, Солнце всего народа, он гладил Женьку по спине и давал ей молча выплакать всю обиду на эту страшную и несвоевременную смерть.

— Чжен, ты же знаешь, что я этого так не оставлю, более того, ты должна понимать, что это было направлено против тебя и я настаиваю, чтобы ты не только получила новую служанку, но и пару охранников. Мне так будет спокойнее. Ксяо Ли уже в тюрьме, ее допрашивают, но пока безуспешно. Мои слуги умеют вынимать правду, но я боюсь, что она будет настолько страшна, что эта девчонка предпочтет умереть, чем расскажет ее. У меня есть мысль о том, кто может осмелиться использовать имя императора при покушении…

— Ваше Величество, Ван Со, разрешите мне остаться здесь, я не думаю, что покушение повториться, тем более, что вы понимаете, что здесь меня убить нельзя. Боги дали мне дар жизни для выполнения их воли и человек не может вмешаться в их планы… Во дворце слишком много чужих ушей и глаз, наш секрет будет быстро раскрыт, вы же знаете сколько шпионов докладывает своим господам о том, что происходит. И… не надо пока служанок, я уже могу справиться со всем сама, в нашем времени мне служанки не требовались, а насчет охраны я не возражаю. Думаю, что Мэн Хо найдет среди своих подчиненных верного и молчаливого воина.

— Чжен, что ты думаешь о Хань Юшенге? Голос Ван Со стал странно сосредоточенным, словно его мучил малопонятный вопрос, который он не мог разрешить.

Женька от неожиданности смутилась, что не укрылось от внимательного взгляда императора. Минуту подумав, она решила сказать правду. Женька понимала, что не ревность движет императором, вопрос ревности был бы уже давно решен. Быстро и весьма болезненно для головы Юшенга. Значит здесь что-то другое. Важное для него и государства. Значит нужно говорить правду.

— Хань Юшенг не просто придворный китайского императора. При том, что он не является прямым наследником трона и никогда им не станет у него есть небольшой шанс на императорскую корону, если что-то случится с малолетним наследным принцем. И … я видела вспышки картинок. Я видела его будущее. Тогда, когда падала в пруд и он схватил меня за руку. Я видела, что он мешает подойти к трону другому племяннику, следующему в иерархии прямо за ним. Я смотрела на смерть Юшенга, которая освобождает дорогу к власти этому человеку. И я увидела угрозу маленькому наследному принцу императора Китая. И что новый император захочет расширить территорию до прежних размеров за счет земель Корё. Мирный договор Го Жуна будет нарушен, прольется много крови двух народов. Женька замолчала и подняла встревоженные глаза на Ван Со.

— Что мне делать? Что я должна делать? Я все это видела…

Ван Со задумчиво теребил амулет из нефрита, висевший на поясе, даже не осознавая этого. Все встало на свои места. Хань Юшенг оказался важным для мира и процветания Корё. Он должен жить. Изменить его судьбу и спасти от смерти может только Чжен. Чжен нравится Хань Юшенгу. Полюбил ли он ее сам или это тоже предрекли боги? Кто натянул между ними нити судьбы? И что выбрать теперь Сыну неба — любовь или долг перед страной? Отдать ту, что дороже всех и поверить в видения Девы времени или ждать, что будет и готовиться к войне. За женщину. Заплатить за свое счастье слишком дорогую цену — жизнями тысяч людей и их кровью.

— Пойдем. Пусть здесь всё уберут. К вечеру все будет готово, и ты вернешься. И еще — вечером мы придем сюда с Юшенгом, и ты все ему расскажешь. Он знает, что ты Дева времени, он чувствует тебя, вы действительно связаны намерениями Богов. Он должен все знать. И ты поможешь ему.

50

Женька бродила по тронному залу, вновь и вновь рассматривая уже знакомые картины с символами процветания и благополучного правления. Прикасалась к деревянным драконам, обвивающим поддерживающие своды столбы. Она думала о том, как все сложнее и запутаннее становится ее миссия Девы времени. Как много случайного оказывается не таким простым и как переплетены между собой нити судеб Женьки из отдела расчетов проектного бюро из далеких северных земель, будущего Кванджона Корё Ван Со и племянника Китайского императора Хань Юшенга. Какой странный узор получается из этих нитей. Деревянные драконы смотрели мертвыми глазами.

Ван Со прочитал и сделал пометки на последнем докладе министров, поставил красный оттиск квадратной королевской печати из белого нефрита на документах, которые прошли одобрение, отложил все бумаги в сторону, откинулся на спинку трона и задумался.

Перебрав в голове еще раз события последних дней Ван Со решил ждать знака Богов. Да, Чжен видела предсказание, да, она была в опасности, но, может быть не стоит торопиться терять ее, стоит подождать и посмотреть, что подскажут ему Боги, которые помогают ему, Сыну неба привести страну к процветанию и независимости.

В зал быстрым шагом вошел Главный евнух Лао Шей, поклонился императору, поприветствовал Чжен, как наложницу пятого ранга и что-то прошептал на ухо Ван Со. Почтительно поклонившись еще раз и, слегка попятившись назад, евнух так же быстро покинул тронный зал.

— Чжен, Лао Шей сказал мне что твои покои уже приведены в порядок и безопасны для проживания, а так же то, что мой слуга Мэн Хо нашел тебе надежную охрану. Пошли. Хань Юшенг уже предупрежден и присоединиться к нам по пути к твоему дворцовому дому.

В этот раз верный Мэн Хо, сопровождающий императора повсюду был не один, высокий и стройный юноша шел рядом с ним, стараясь не встречаться глазами ни с Женькой, ни с императором. Юшенг со слугой так же следовали чуть поодаль. Случайно ли или намеренно, но дом наложницы пятого ранга Чжен был совсем недалеко от основного дворца императора, и идти пришлось совсем недолго. Женька едва успела насладиться прогулкой мимо уже знакомого пруда и через сливовый сад, как показались очертания ставшего родным дворцового домика.

Вся дорога прошла в напряженном молчании, так как Женька пыталась продумать мысли, которые она должна будет сказать Юшенгу, а Ван Со продолжал сомневаться и взвешивать правильность своего решения. Остановившись возле резного крыльца император дал знак Мэн Хо.

— Чжен, это Чан Шен, его имя означает — «осторожный волк», это лучший стрелок из лука моего отряда, кроме того, он великолепно владеет ножами и мечом. Он будет находиться здесь постоянно, он предупрежден о том, что обо всем, что увидит и узнает, может сказать только императору и никому больше. Чан Шен не будет докучать тебе, скорее всего ты даже не будешь его замечать. Чжен, ты должна знать и помнить — это очень надежная охрана и ты в полной безопасности. Кроме того, Чан Шен будет проверять всех слуг, которые посетят тебя с подарками или подношениями от других наложниц или министров. Неприятных и страшных сюрпризов больше не будет. Мэн Хо отошел в сторону, а Чан Шен поклонился, наконец-то взглянув на Женьку встал у стен дома.

Ван Со первым вошел в комнаты, Женька и Юшенг шли позади. Мэн Хо и Чан Шен остались в садовом дворике, чтобы осмотреть место охраны. Женька разожгла жаровню и согрела воду для чайной церемонии. Все молчали, Юшенг, как всегда поглядывал на Женьку перестав бороться с желанием видеть ее лицо. Ван Со размышлял глубоко задумавшись. Наконец, он заговорил.

— Хань Юшенг, тебе нельзя возвращаться домой.

Юшенг вздрогнул от неожиданности, потому что именно в этот момент рассматривал, какими необычными локонами рассыпаны по плечам Женькины волосы.

— Ваше Высочество, что-то случилось? Я о чем-то должен знать? Юшенг с искренним непониманием уставился на императора.

— Чжен, расскажи еще раз, что ты видела. И, Юшенг, нас здесь только трое, я даже слуг и охрану выставил во двор для, якобы, подробного осмотра охраняемой территории. Только мы знаем, что Чжен — Дева времени и послана нам Богами для помощи.

Женька помолчала, не зная, как лучше начать и решила не сглаживать углы.

— Хань Юшенг, знаком ли вам юноша Хан Мён и девушка Чо Люн?

Если бы Юшенг не поставил чашу с чаем минуту назад на сервировочный столик, то она выпала бы у него из рук. Он готов был услышать что угодно, но не эти имена из его жизни при дворце.

— Чжен, откуда ты…

— Юшенг, отвечай на вопросы и не мешай говорить. Голос императора был тихим, но совершенно не походил на просьбу. Это был приказ.

— Хотя ты уже ответил на вопрос. Ты их действительно знаешь… значит все сходиться и будет именно так… — Женька помолчала и начала рассказ с самого начала. С падения в пруд, прикосновения Юшенга к руке и череде вспышек-картинок в голове:

… Хан Мён смотрит на Чо Люн влюбленными, но наполненными ярости глазами. Говорит ей о том, что она достойна большего. Что она сможет стать императрицей, но для этого нужно кое-что подсыпать в еду Юшенгу. То, что не определят лекари и симптомы сойдут за неизлечимую болезнь. Чо Люн отказывается и плачет. Хан Мён злится. Девушка кричит, что не любит его и не будет с ним никогда. Хан Мён принимает решение и приглашает ее посетить храм, чтобы примириться и помолиться богам. В храме Чо Люн долго ждет Хан Мёна. Он приходит не сразу. Горят благовония. Благовония с веществами, подавляющими память и волю. У Чо Люн пустые глаза. Она слушает все, что говорит Хан Мён, кивает головой и берет кинжал. Убирает его в рукава. Выходит из храма. Юшенг мертв. Кинжал точно в сердце. Крики людей. Чо Люн уводят. Хан Мён улыбается. Все получилось.

Женька на минуту замолчала. В комнате стало так тихо, что стрекотание цикад за окном казалось громкой навязчивой музыкой. Переведя дух, она закончила рассказ, о своих видениях, описав укрепление Хан Мён на троне через войну и захват территорий соседних племен и государств. А также об окончательном падение династии Го Жуна и уничтожении возможных наследников престола, начиная с юного наследного принца.

Женька молчала, не зная, что сказать, она понимала состояние Хань Юшенга, но была не в силах, помочь. Как справится с этой ситуацией и отодвинуть смерть, если Юшенг все же решит уехать домой в Китай? Странно было и то, что император нервничал и это было очень заметно. Предупреждение озвучено, видение рассказано, вряд ли можно сделать что-то еще. Или ее роль Девы времени еще до конца не сыграна? Женька молчала и переводила взгляд с одного задумчивого лица на другое — очень растерянное и удивленное.

51.

Утро нового дня Женька встретила в дворцовом домике. Без Бай Ён было непривычно, не хватало ее милой улыбки и ненавязчивой помощи, но Женька уже прекрасно справлялась сама с приготовлением нехитрых блюд и более-менее разобралась со всеми сложностями переодевания одежд, последовательности процесса и, самое сложное — завязывании всех тесемок на рубашках и юбках. К вечеру обещался прийти император и опять привести с собой Хань Юшенга. Женька терялась в догадках, что все это значит, так как не заметить внимание молодого человека было сложно, а увидеть, что это внимание ей приятно — еще проще. Почему нет последствий и даже разговоров с Ван Со было не совсем понятно.

Женька уже знала, сколько голов слетало с плеч в прошлом за одни только взгляды в сторону наложниц правителей. Знала о жестоких законах, по которым после смерти императора сжигали заживо жену и самых верных слуг, обязывая их, тем самым пройти в другой мир для обеспечения комфорта императора и там. Или о послаблении этого закона в более поздние периоды — когда жен, имеющих детей, оставляли при дворце вечными вдовами, а тех, кто не смог родить наследника или принцессу — отправляли в монастырь оставаться вечными женами. Никто не смел, прикасаться и даже смотреть на собственность императора, а женщины были такой же личной собственностью, как и драгоценности императорской казны.

Что же на уме у Ван Со? Почему он не говорит с ней о ситуации с вниманием Юшенга? Соблюдает договор и не считает ее собственностью, давая волю выбора или у него есть свои намерения и цели, о которых еще ничего не сказано и знает об этих целях лишь только он? Время покажет, время все расставит по своим местам, как это ни смешно произносить Женьке, наложнице пятого ранга Чжен, Деве времени.

Чан Шен исправно нес свою службу, присутствие его было незаметно ровно до тех пор, пока Чжен не решал навестить кто-нибудь из дворцовых придворных. Вежливо, но настойчиво Чан Шен сопровождал всех гостей и внимательно следил за подарками, которые иногда передавали. Влияние на императора не самой высокопоставленной наложницы всего пятого ранга было замечено многими и эти многие хотели заручиться ее дружбой и выказать свое внимание и почтение. Женьку это тяготило, она не очень любила принимать малознакомых людей и не знала о чем говорить. В этом случае здорово выручал этикет и протокольная беседа «ни о чём», которую она мастерски научилась вести, проводя чайную церемонию.

Сидя на диванчике и обдумывая предстоящую встречу с императором и Юшенгом, Женька услышала громкий голос во внутреннем дворике. Однозначно это была женщина и очень влиятельная. Чан Шен пытался что-то просить, но безуспешно:

— Госпожа, Ваше Величество императрица, я должен осмотреть подарки, которые несут ваши служанки, это распоряжение императора!

— Кто ты такой, чтобы осматривать то, что несет в дар супруга Императора его наложнице, уйди с дороги, не рискуй своей жизнью!

— Но, госпожа, пожалуйста, хотя бы …

— Еще одно слово или шаг и ты умрешь прямо здесь.

Женька вышла из дома, чтобы предотвратить обостряющийся конфликт. Она узнала повелительный голос императрицы Хванбо и удивилась, что на последних днях беременности ей разрешили выйти из покоев для того, чтобы навестить всего лишь наложницу. Это было странно…

— Ваше Величество, я необычайно тронута Вашим вниманием ко мне, право не стоило утруждать себя такой длинной прогулкой. Чтобы поговорить со мной достаточно было прислать служанку — я пришла бы сама. Женька склонилась в официальном глубоком поклоне (они стали выходить у нее довольно неплохо, еще бы, каждый день упражнения).

Императрица Хванбо благосклонно кивнула головой и улыбнулась. Сегодня она была странно тиха и задумчива, словно истратила весь пыл и гнев на стражника, который уже незаметно исчез с территории дворика. Или наконец-то получит желаемое.

— Чжен, мы редко встречаемся, буквально на днях я рожу императору сына, наследного принца, у меня будет много забот, и мы нескоро еще сможем увидеться. Я волнуюсь о тебе, я знаю, как император тебя ценит (при этих словах улыбка Хванбо исказилась, но это длилось всего пару секунд, и Женька решила, что ей показалось). Всем известно о печальном происшествии, странно, что Ксяо Ли затаила на тебя такую злобу и обиду, что так сглупила. Мне казалось, что она тебе нравится, и ты ее вполне терпишь. Она уже мертва и понесла наказание за смерть твоей служанки Бай Ён. Я не стала приносить тебе ни свежих фруктов, ни засахаренных, это может навеять грустные воспоминания. Я дарю тебе китайский шелк на платье и небольшое ожерелье. Думаю, что новый наряд немного поднимет тебе настроение, а в этих шелках и жемчугах ты будешь выглядеть еще прекраснее. Хотя ты и не носишь украшения кроме как в официальные праздники.

С этими словами Хванбо подошла к одной из служанок и приоткрыла деревянный ящичек, в котором показался изумрудно-зеленый отрез ткани. Ящичек немедля захлопнулся, лишь слегка сверкнув отблеском яркого шелка. Ожерелье Хванбо сняла со своей шеи и положила на чайный столик. Ящичек с тканью служанка Хванбо отнесла в угол комнаты, поставив на скамью. Ожерелье осталось лежать на лакированной поверхности, отражаясь в ней драгоценными бусинами правильной формы.

Чайная церемония проходила по положенному протоколу. Пожелания легкого появления на свет наследного принца и здоровья императрице, приторные улыбки друг другу и холодные глаза, наконец, императрица сказала, что устала и ей пора. Лекари не отпускали ее до последней минуты и согласились только потому, что Ксяо Ли, все ж была прислугой Императрицы и она чувствует за нее ответственность перед Чжен. А перед родами нужно снять с себя груз вины и эта небольшая прогулка должна была создать хорошее расположение духа и настроить Хванбо на благоприятный исход предстоящих родов. Это лекари одобрили, а сейчас пора назад. Малыш скоро придет в этот мир.

От пары десятков минут, проведенных с Главной женой императора, Женька устала больше, чем за напряженный рабочий день. Улавливать настроение Хванбо, пытаться понять, что же ей было нужно на самом деле, какая информация или подтверждение фактов, почему она приходила, какова была цель. Это все здорово утомляло. Разболелась голова. Последние дни были очень сложными. Интриги дворцов обоих государств не давали расслабиться ни на минуту. До вечера есть еще время. Воздух сгустился, и Женька растворилась легкой дымкой. Если бы кто-то мог это наблюдать, то сказал бы, что это даже красиво.

52.

Дома было так же тихо и уютно. Женька всегда возвращалась в туже минуту, из которой уходила. Опять утро, впереди еще целый день и Лида проведет его в офисе. Странно, что хотелось есть. Здесь, в своем «родном» времени, Женька еще не завтракала и, проведя полдня в другом мире, ей все так же хотелось еды и кофе. Это было забавно, но уже привычно.

— Ну что, тело, пошли, покормлю тебя. — Женька захохотала сама над собой и поплелась на кухню посмотреть, что имеется в холодильнике. Йогурты и бутерброды, это, конечно, хорошо и в духе современных реалий, но хотелось чего-то конкретного и сытного. Да и наконец-то появилось время приготовить нормальный завтрак.

Телефонный звонок раздался, как всегда неожиданно, Женька только-только снимала с плиты сковороду. Куриное филе в кляре вышло нежным и румяным, кроме того, что прямо сейчас ей будет очень вкусно — останется еще и на ужин, когда домой вернется Лида. С постоянным цейтнотом на работе, Женька уже забыла, когда была такой прилежной хозяюшкой. Телефон звонил, пришлось поставить сковороду, вытереть жирные руки бумажным полотенцем и принять вызов.

— Женя, с добрым утром, надеюсь, что оно доброе и ты в прекрасном настроении. Ник улыбался, и это угадывалось по голосу.

— Я не буду спрашивать тебя — желаешь ты или нет, я просто констатирую факт, что через тридцать минут буду у твоего подъезда, и мы поедем с тобой развлекаться. Хочешь — в парк, хочешь — в зоопарк, в кино, в кафе — куда угодно. Я заберу сегодня твой день, и мы проведем его вместе. Женя — тридцать минут и время пошло! Ник положил трубку, даже не дав Женьке что-то сказать в ответ.

— Сумасшедший… Но, может так и надо. Не давать мне размышлять. Я слишком много размышляю в последнее время, и принимать какие-то решения становится все сложнее и сложнее. Интересно, а каково это — управлять государством… Единолично, создавая и отменяя законы… нести ответственность о целом народе, о его благе и процветании, контролировать министров, чтобы они не слишком глубоко запускали руку в императорскую казну, ведь именно оттуда будет раздаваться помощь крестьянам в случае стихийных бедствий и неурожайных лет или эпидемий. Женька поймала себя на мысли, что опять думает о Ван Со.

— Все, надо научиться переключаться. Здесь нет ни Ван Со, ни Юшенга. Здесь Лео и Ник. При воспоминании о Лео Женьке стало грустно. Она все понимала, но совершенно не была настроена переходить ту черту, которая отделяла Лео-друга от Лео-мужчины. Женька сделала свой трудный выбор — Лео классный, веселый, не скучный и очень заботливый. Лео — отличный друг. Лео — друг. А Ник? С Ником ей теплее, но решение еще не принято и нужно опять думать. Ну почему все так непросто!

Задумавшись о сложностях отношений, Женька взглянула на часы и поняла, что из тридцати отпущенных минут осталось всего десять. Схватить свитер, джинсы, мазнуть помадой губы — так быстро она не собиралась уже давно, но выглядеть девочкой, которая заставляет себя ждать, ей не хотелось.

Выбежав из подъезда, Женька все ж припоздала — Ник уже ждал, причем он был занят очень важным делом. Задачей Ника было пройти по высокому поребрику от подъезда к подъезду не поскользнувшись. На серьезность намерений указывала сосредоточенность взгляда и некая балансировка руками.

— Ник, ты был и остаешься мальчишкой!

При этих словах нога дурачившегося мужчины все же соскочила с каменой плиты и, неловко прыгнув, он оказался уже двумя ногами на тротуарной плитке.

— Вот подкралась сзади и выдала мне фактор неожиданности! Еще полминуточки и я смог бы пройти весь поребрик! Ник рассмеялся, подхватил Женьку, покружил и осторожно поставил на землю.

— Пошли. Вернее поехали. Я арендовал машину на весь день, чтобы не толкаться в метро и не садиться в такси, которое ведет неизвестно какой водитель. Не хочу дискомфорта и нервов. Хочу день солнца, улыбок и тебя рядом.

Женька ответно улыбнулась, беззаботное настроение, словно передалось ей и возникло ощущение небольшого праздника, как в детстве.

— Улыбки и меня рядом на целый день я тебе обещаю, а вот солнца здесь точно не будет — смотри, все небо в осенних облачках. Они не такие мягкие и пушистые, как летние, и они здорово запачкались за полгода. Женька улыбалась искренне. Мини-праздник в честь нежданного отдыха обещал быть приятным и интересным.

Карусели, сладкая вата, лодочки на озере с лебедями — Женька уже даже и не помнила, когда она последний раз так по-детски веселилась. Это было необыкновенно радостно, но подсознательно, она понимала, что чем более детскими выбирались развлечения, тем на более длительный срок откладывалось решение по взрослым вопросам. Ник улыбался, смеялся, шутил, рассказывал анекдоты, поддерживал за руку и всячески ухаживал. И, вместе с тем, каждым своим заботливым движением, напоминал, что ждет. Ждет от Женьки выбора направления развития их таких непростых отношений. Ник не торопил, но он ждал и надеялся.

Женькиных сил хватило до середины дня, а затем она внезапно устала. Или сказалась недавняя слабость болезни, или кончился запас смеха и веселья, но Ник уловил это настроение и предложил вернуться домой. Домой уже хотелось. Кроме того, хотелось солнца и пряного запаха трав…Женька подумала, улыбнулась и … время остановилось, а воздух стал густым и плотным.

53.

Следующий день оказался очень хлопотным и проблема с видением о Хань Юшенге для императора Ван Со отошла на второй план. Императрице Хванбо пришло время родить наследного принца. Целый день по дворцовой территории бегали девушки-служанки, помогая императорским лекарям приготавливатьнастои и отвары для облегчения её состояния. Леди Кёнхваген не отходила от Главной жены ни на шаг, тем более, что верная и опытная Ксяо Ли, старшая из служанок, умерла во время допросов, так и не открыв тайны отравленной сахарной пудры. Суматохи в самом дворце и всех близлежащих территориях было предостаточно. Все знали о происходящем и либо старались помочь, либо не попадались под руку на пути ученых, лекарей, старших прислужниц и прочих людей, так или иначе причастных к событию.

Ван Со отложил свой визит к Чжен, но попросил Юшенга навестить ее. Беспокойство, будоражившее дворец с самого утра, передалось и ему, император нервничал, не особо понимая причину. Хванбо благополучно перенесла первые роды и, хотя ребенок родился крайне слабым и мальчику прочили не очень долгую жизнь, сама она тогда чувствовала себя хорошо. Ван Со надеялся, что в этот раз наследный принц будет крепче и вырастет достаточно сильным, чтобы продолжить управление государством.

Вскоре прибежал главный евнух Лао Шей, по его сияющему лицу было видно, что вести хорошие.

— Ваше Величество! — Евнух склонился в глубоком поклоне и не поднимая головы подошел ближе, наконец, взглянув на императора, слуга продолжил — Императрица, Главная жена Его Величества, госпожа Хванбо благополучно родила здорового младенца, мальчика и велит узнать, как его следует назвать. А также желает Десять тысяч лет жизни отцу наследного принца. — С этими словами, привычно пятясь некоторое время, Лао Шей так же быстро удалился, чтобы публично огласить радостную весть для всех подданных.

Хань Юшенг уже не удивлялся странным указаниям императора относительно Чжен и с удовольствием отправился навестить ее, верный Лей Чень был рядом и развлекал разговорами во время недолгой дороги. Вести о рождении маленького принца распространились довольно быстро и конечно это была главная новость и тема бесед сегодняшнего дня.

День уже заканчивался, но солнце блистало последними лучами и обещало несколько часов света и тепла, осенние цветы благоухали, приятная прохлада освежала тело. Чан Шен находился на своем месте и словно из ниоткуда оказался перед Хань Юшенгом, как только тот вошел во внутренний дворик дворцового дома Чжен. Увидев друга императора, относительно которого действовали разрешения на свободный доступ к наложнице Чжен, Чан Шен поклонился и постучал в дверь — предупредить хозяйку о гостях.

Услышав вежливый стук в дверь, Женька поднялась с подушек, на которых, отдыхая, пыталась привести мысли в порядок. Хань Юшенг зашел один, оставив слугу за дверью.

— Приветствую наложницу императора пятого ранга Чжен … Юшенг собирался продолжить стандартную речь, но Чжен прервала его почти сразу.

— Хань Юшенг, мы сейчас одни, поэтому не надо этих сухих и протокольных фраз. И мне хотелось бы знать, почему вы один и что это означает?

— Наложница императора… Чжен, Ван Со не может прийти, Хванбо родила буквально пару часов назад и сейчас он приветствует появление на свет своего сына, наследника престола и продолжателя рода. Не секрет, что первенец императора весьма слаб и вряд ли переживет младенческий возраст, а леди Кенхвагён так и не смогла подарить ни принца, ни принцессу, поэтому сегодня произошло важное событие. Младенец абсолютно здоров и на него очень надеются. Хань Юшенг замолчал, давая возможность Женьке обдумать все новости.

— Чжен… я не знаю, почему император разрешил мне навестить вас одному, я тоже теряюсь в догадках. Мы вполне могли прийти вместе на следующий день, но он сказал, что волнуется за вас. Я здесь. Я передам ему, что все в порядке и вы в полном здоровье и хорошем расположении духа.

— Юшенг, разрешите мне предложить вам чашу чая. Коль вы здесь, то есть возможность просто поговорить. Несмотря на то, что мы стали видеться чаще — количество недоразумений и происшествий тоже резко возросло.

Женька налила полные чаши зеленого чая и стала зажигать масляные светильники, так как солнечные лучи давали уже слишком мало света. Заметив, как ушла тревога из глаз Хань Юшенга, Женька решилась задать интересующий её вопрос.

— Я хотела спросить, вернее уточнить, мне кажется, что я права — почему вы боитесь темноты, вы же воин?

— Юшенг от неожиданности вздрогнул всем телом, взглянул в глаза Женьки и понял, о каких звездах говорил Ван Со. В них не было любопытства или лукавства, не было желания посмеяться. В глазах Чжен светилась забота и они смотрели прямо в душу. Минуту Юшенг не мог отвести взора, а потом начал говорить.

— Мало кто знает о том, что я не люблю темноту. Моя мать была убита, когда я уже все понимал, но был достаточно мал, чтобы рассказать, что произошло. Это случилось ночью. Во дворце часто что-то случается именно ночью. Вечером мы с ней играли и она уложила меня спать, пела песню, а ночью пришел человек, я видел это, утром же оказалось, что она смертельно больна. Через пару дней ее не стало, мы даже не смогли попрощаться, потому что мама никого не узнавала и была без сознания. Я не знаю причин по которым это произошло и кому она помешала, но во дворце причин и не нужно. Ты уже сама это поняла. Было сказано, что она внезапно заболела. Темнота — мой извечный враг. В темноте может таиться смерть.

Юшенг замолчал, глядя на Женьку, а она отвернулась в сторону думая — стоит ли поправить «ты поняла», на «вы» или оставить как есть. Ситуация осложнялась с каждым днем. И сложнее становилось еще и от того, что Юшенг ей нравился. Этот вежливый и гордый воин, готовый помочь ей каждую минуту, который рисковал своей жизнью просто глядя на нее в присутствии императора — нравился ей все больше и больше…

54.

Женька размышляла над очередными превратностями судьбы и о том, как ей поступить, чтобы это было правильно. Думала о том, а что есть — правильно? Для кого должны быть правильными её поступки — для Ван Со, Юшенга, для нё самой? Кому сейчас должна помочь Дева времени? Осознав, что стоит спиной к гостю непростительно долго — резко повернулась. Развевающаяся пола пышного хэнбока, словно крылом большой птицы, сбила масляную лампу на пол, и тоненький ручеек огня быстро заструился по дереву.

— Чжен, осторожнее, отойди, я сам! Хань Юшенг резко отодвинул Женьку за спину и, схватив первую попавшуюся диванную подушечку начал сбивать огонь. Все закончилось довольно быстро, дорожка огня была невелика — быстрой реакции, и действий Хань Юшенга вполне хватило, но… уже наступил вечер, и в комнате стало довольно темно. Юшенга затрясло. С одной стороны он не хотел прямо сейчас подтвердить и выказать свою слабость и страх, а с другой — он уже очень давно не оставался один в темных помещениях, рядом всегда был верный Лей Чень, который зажигал огонь и знал, что нужно делать. Позвать Лей Ченя? Но зайдя в темную комнату он может неправильно понять обстановку и тогда Чжен будет скомпрометирована.… Все эти мысли пронеслись в голове Хань Юшенга всего за несколько секунд

— Юшенг… пальцы Женьки коснулась его руки, но этого было достаточно, чтобы Юшенгу показалось, что по телу пробежала небольшая молния.

— Юшенг, я сейчас сама зажгу новую лампу, но … попробуй понять, что темнота бывает разная. Голос Чжен буквально завораживал, в полутьме он звучал совершенно по-другому, очень чисто, проникал прямо в сердце.

— Вы…, ты… ты всегда воспринимал тьму, как угрозу, но сейчас наступил момент, когда ты поймешь, что темнота может быть другом… ты воин, ты тактик и стратег, ты знаешь, что иногда неудачу на войне можно обратить в причину победы, ты знаешь, что также и победа может быть хуже поражения. Темнота не только враг, темнота может быть другом.

Хань Юшенг слушал голос и осознавал, что крепко держит пальцы Чжен в своей руке. Руку той, к которой нельзя прикасаться. И он понял, о чем говорит Чжен. То, что разрешила сделать тьма, было бы невозможно при свете дня. Да, она может быть другом. Ему ли, воину, не понимать это. И Чжен не убрала руку, тонкие пальцы становились теплыми, согреваясь в его ладони.

Женька замолчала. Тишина создавала ощущение неловкости, нужно было зажечь лампу заново. Небольшое количество света все же поступало, создавшуюся полутьму нельзя было назвать непроглядной мглой, просто после яркого света и внезапной суеты с разлитым огнем, все казалось более контрастным. Еще через пару минут в лампе засияло пламя, и комната опять озарилась уютным желтым светом. Юшенг отошел в угол комнаты и задумчиво перебирал кисти пояса на верхнем халате, обдумывая случившееся.

— Госпожа Хванбо успела побывать у меня перед родами, даже подарок сделала, я не успела еще рассмотреть его как следует. Женька попыталась разрядить неловкую обстановку беседой. Не то, чтобы она чувствовала себя неуютно, но все мысли лучше будет обдумать не сейчас и возможно не здесь. Пройдя в дальний конец комнаты, Женька взяла лакированный деревянный ящичек с подарком и открыла его, доставая отрез ткани. Тончайший и нежный шелк буквально заструился в ее руках.

— Смотри какая ткань красивая, я из нее сошью пла… — Яркий, красно-черный шнурок буквально выскочил из ящичка и больно ужалил руку. Женька смотрела на запястье — две небольшие дырочки неимоверно жгло. Красный отек из небольшого пятнышка, прямо на глазах, разливался по всей руке. В глазах потемнело, Женька пыталась услышать как ее зовут, но провалилась в полную темноту. Темнота враг твой…

Женька не слышала и не чувствовала, как Юшенг кричал ее имя, как пытался привести в чувство, как позвал Лей Ченя и Чан Шена. Змея была найдена и убита сразу, слишком яркий окрас, слишком быстро пыталась выбраться из помещения, извиваясь на полу. При осмотре ящика на дне была найдена еще одна. Не успела, затаилась. Тот, кто хотел убить Чжен — пытался сделать все на совесть.

Хань Юшенг подхватил Женьку на руки и бежал так, как будто от этой скорости зависела его жизнь, Юшенг знал, что некоторые виды змей убивают своим ядом всего за несколько часов. Как неудачно всё сложилось — Ван Со занят с Хванбо, Главный лекарь — Бэй Гуй там же, все помощники из аптекарского отдела готовят отвары и травы для Главной жены.

— Лей Чень, скачи в деревню, приведи любого знахаря, иначе мы потеряем Чжен. Во дворце все лекари заняты, а счет идет на часы. Юшенг уже был у порога своего дворца. Положив Женьку на кровать, он приказал Чан Шеню, охраннику Чжен, не отходить от неё ни на минуту. И нужно любым способом известить Ван Со.

Император Ван Со держал своего сына на руках и думал, как назвать малыша. Ребенок спал, Хванбо счастливо улыбалась и впервые, на ее лице не было гримасы злости или маски равнодушия. Казалось, что сегодня свершились все самые заветные мечты императрицы, она была очень счастлива и не скрывала торжествующего взгляда. У нее все получилось. Младенец — мальчик, наследный принц и он родился здоровым.

В покои императрицы буквально поскребся Главный евнух Лао Шей, этикет не запрещал ему посещение покоев императрицы с разрешения последней, но сегодня был особенный день. Даже слишком особенный, так как Лао Шей не совсем представлял, как передать императору новость, которую только что сказал ему взволнованный Хань Юшенг. Очень-очень плохую новость, совершенно не подходящую для сегодняшнего счастливого дня.

55.

… Женьке снилось, что она погружается в облака, пытается вдохнуть их и не может, что облака очень пушистые и дышать ими трудно. То, взлетая, то падая, она продолжает балансировать в каком-то странном пространстве… и эти облака…так хочется вздохнуть и дышать глубоко, много, воздухом, свежим воздухом… не получается…

— Она открыла глаза, дышит, она начала дышать, спасибо! Доктор, спасибо огромное!

Ник гладил Женьку по лицу и одновременно пытался пожать руку доктора другой рукой. Врач устало складывал чемоданчик с препаратами неотложной помощи. Каждый день одно и то же, то переломы, то падения, а эту вон, шершень укусил. Аллергия, обморок, чуть не случилась остановка дыхания. Сейчас каждый третий — аллергик и реагирует на что-нибудь. А каждый второй просто не знает об этом, пока не найдет свой аллерген-отраву, как эта девушка с шершнем. Наверняка даже не подозревала, что у нее непереносимость яда даже безобидных для всех насекомых.

— Госпитализируемся для дальнейшего наблюдения? Почему не хотите? Ну — насильно не заставляю, рецепт есть, схема приема лекарств тоже. Поправляйтесь и всего вам доброго.

Рекомендации и вопросы врача казались слишком знакомыми. За пару месяцев Женька слышала их уже несколько раз. Да что ж такое, опять что-то произошло… Женька пыталась вспомнить предшествующие события… Яркая лента, укус, змея… Так. Очередное покушение. И теперь совершенно ясно, чьих это рук дело. Странно, что Хванбо так ее ненавидит и ничего не боится.

— Женя, идти можешь? Голова сильно кружится? Давай отнесу в машину. Ник помог ей сесть на парковую скамейку, наступив толстой подошвой ботинка на довольно большого шершня, который и стал причиной неприятности. Распухшее багровое запястье левой руки стало принимать нормальный цвет, отек уменьшался. Лекарство, которое ввел врач скорой помощи начало действовать и эффект был очень заметен.

— Вот все вата сахарная, это из-за малыша, который тебя ею измазал. Не было б ваты — не ползал бы шершень. Ты б его рукой не пыталась стряхнуть, он бы не укусил… Вот же насекомое зловредное, столько хлопот из-за него. Кто ж знал, что это будет, не только больно, но и так страшно…

Ник негромко приговаривал, видя, что это успокаивает и Женька его вроде как слушает. Продолжая что-то тихо говорить, он подхватил девушку на руки и, не обращая внимания на протесты, отнес в машину. Вечер был испорчен, но трагедии не случилось и это уже здорово радовало.

Лида дома готовила ужин. Вкусно пахло котлетами, хотя картонная упаковка на краю стола недвусмысленно указывала на то, что это не домашний шедевр, а что-то из ближайшего супермаркета. Увидев Ника с Женькой на руках, она, молча и удивленно подняла брови, а разобравшись в ситуации начала говорить. Много и быстро говорить. Как всегда, когда нервничала или пугалась.

Причитаний и эмоций было больше, чем обычно. По мнению Лиды: «Женька, ты здорово превысила лимит неприятностей в этом месяце, я нажалуюсь в небесную канцелярию», «Ник, спасибо, на ближайшую неделю ты мой герой, ты реально её спас, ценю это» и финальное — «Шеф узнает и сразу застрахует тебя, как ценное имущество фирмы, другого выхода я тоже не вижу». Между этими высказываниями она помогла обустроить мягкий уголок на диванчике для Женьки, сделать чай и бутерброды себе и Нику.

Ник подробно рассказал о случившемся, Лида задала все волнующие ее вопросы. Женька была молчалива и задумчива, ее никто не трогал и не расспрашивал. Давали отдохнуть и прийти в себя. Её это вполне устраивало, тем более что наконец-то Лида оттаяла и стала относить к Нику немножко лояльнее. Даже Лида поверила в серьезность намерений Ника и перестала пытаться охранять Женькино спокойствие и самооценку. Нужно думать. Думать, принимать решения. Взвешенные решения. Слишком много людей и событий сворачивается в один клубок нитей судьбы. Придется относиться к нему бережно и ничего не испортить.

56.

Лян серебра это очень много для обычного деревенского знахаря. Это тысяча и еще двести круглых монеток из меди с квадратным отверстием посередине, чтобы было удобно нанизать на шнурок и носить с собой. Всего за кусочек серебра в виде блестящей пельмешки весом чуть больше 30 грамм. Не каждый живущий в деревне крестьянин держал в руках лян серебра, а тем более — несколько. Парой медяков можно расплатиться за чашку риса, а если добавить еще пару, то и за кисэн из ближайшей винной лавки, которая проведет рядом целый вечер. Половинка ляна — это хорошая военная сабля из лучшей стали.

Обо всем этом размышлял деревенский знахарь, сидя на лошади позади Чан Шеня. Если он сможет помочь девушке, которую укусила змея и избавит ее от угрозы немедленной смерти до прихода врача, то получит целый лян серебра. Знахарь зажмурился и пообещал себе, что будет очень стараться и обязательно его заработает. Это несколько мешков хорошего риса для его семьи, это очень много.

Женька все еще была без сознания, и ей становилось все хуже и хуже. Змеиный яд, попадая в кровь, создает из нее подобие жидкого киселя и по мере продвижения по венам все больше и больше органов оставляет без нормального кровообращения. Место укуса вздулось, запястье выглядело распухшим и бордово-синим, рука отекала все сильнее, даже загорелое светлое лицо уже не светилось румянцем, а побледнело, несмотря на выступившую испарину лба. Начинался жар и бред. Лей Чень вытирал кожу лба платком, смоченным в уксусной воде, пытаясь хоть как-то облегчить страдания. Наконец-то послышался стук копыт и ржание лошади. Захлопали двери, послышались быстрые шаги и знахарь, одетый в довольно поношенный, хотя и чистый халат, подошел к кровати, на которой лежала Женька.

— Великий Будда, помоги наложнице Чжен! Пусть этот благословенный знахарь сможет найти противоядие и Чжен останется жива, иначе хозяин непременно оторвет голову и мне, и Шеню. И знахарю. Молитва слуги была горячей и искренней. Он представлял реакцию Хань Юшенга на неблагоприятный исход лечения и искренне хотел, чтобы наложнице Чжен смогли помочь. Кроме того, она была необычной и интересной, она вызывала симпатию, и Лей Ченю было действительно жаль ее.

— Все змеи одинаковы, но каждая особенная… Говоришь, красная была… Красно-черный шнурок… Не тутошный шнурок… Нет здесь таких. Но есть отвар от отеков и разжижения крови, он от многих ядов помогает…

Знахарь негромко бормотал, иногда затихал и только движения мелькавших рук, которые быстро отмеряли, смешивали и растирали какие-то снадобья из принесенных с собой мешочков, давали понять, что лечение началось. Через полчаса рука Женьки немного порозовела, но дыхание было таким же тяжелым и пот все так же покрывал бледное лицо. Знахарь продолжал бормотать, растирать, пересыпать и смешивать. Раскурив лампу, он поставил ее так, чтобы Женька могла вдыхать пары благовоний. Задача знахаря была маленькой — не дать девушке умереть до прихода императорского лекаря и вроде бы он с ней справлялся. Женька дышала и хрипы звучавшие из ее груди становились чуть тише.

Дверь открылась с таким звуком, что было понятно — приложи к ней еще чуть больше усилий, и она просто слетела бы с петель. Ван Со буквально бежал и волочил за руку Главного императорского лекаря. Юшенг спешил следом. Бэй Гуй задыхался от довольно быстрого темпа движения для уже немолодого тела, но пытался говорить:

— Ваше Величество, я не могу поручить младенца лекарям меньшего разряда, я сам должен проследить за его здоровьем. Да, наследный принц крепкий и здоровый мальчик, но…

— Если Чжен сегодня умрет, то ты перестанешь быть Главным лекарем. Им сразу же станет тот, кто сейчас следит за состоянием Императрицы Хванбо и наследного принца.

— Подчиняюсь Вашему Величеству, Вы мудры и сострадательны. Я сделаю все, чтобы помочь наложнице пятого ранга Чжен.

Решение Главного императорского лекаря Бей Гуя изменилось подозрительно быстро. Да и вряд ли спорить с императором полезно для карьеры. И иногда вредно даже для собственного здоровья.

Следующие несколько часов были напряженными. Ван Со приказал не разглашать случившееся, щедро наградил деревенского лекаря и отправил его домой, посчитав миссию исполненной, тем более что Бэй Гуй категорически не хотел помощи от простолюдина. Узнав все, что касалось укуса, он немедленно начал вводить противоядие, еле слышно приговаривая: «Красно-черный шнурок… Королевская змея, аспид, нездешняя, сама приползти не могла. Королевских особ кусают королевские змеи… неспроста все это…»

Завершив все лечебные действия, которые заняли не один час, Бэй Гуй сказал, что теперь нужно только ждать — организм должен справиться сам. И, как бы ему не хотелось в этом признаваться, но Хань Юшенг поступил верно, пригласив этого шарлатана из деревни. Действие яда Королевской змеи смертоносно. Для гибели взрослого человека нужны всего сутки, чем раньше начать вводить противоядие — тем больше шансов спасти человека. Эта бездарь и недоучка, возомнивший себя лекарем, смог приостановить действие яда в крови. Он бы не вылечил Чжен, у него нет нужного опыта и практики работы с последствиями укусов не местных змей, но этот деревенский неумеха не дал Чжен умереть до его прихода, настоящего Главного лекаря.

Бэй Гуй поклонился, сказав, что его работа выполнена. Для ухода за пострадавшей он может прислать отличную служанку, которая знает, как оказывать нужную помощь, но Император только покачал головой. Они справятся сами. Это его вина и его мера ответственности, что Чжен пострадала. Ван Со уже понимал, кто причина нападений на Чжен, кому она так ненавистна. Юшенг же сидел в изголовье и вытирал, ставший менее обильным пот с красивого, но, по-прежнему бледного, лица. Каштановые волосы разметались по подушке и спутались. Взяв гребень, Хань Юшенг начал осторожно распутывать и причесывать их. Ван Со удивился, насколько нежен был Хань Юшенг в своих движениях. Насколько исчез у него страх смерти запретной любви перед страхом потерять Чжен навсегда. Ван Со наконец-то принял решение. Оно было не радостным, но другого выхода он не видел. Да и предназначение свое Дева времени выполнила. Император любил ее, но понимал это. Император Корё, сын Неба и Солнца не имел права на любовь, во дворце нет места любви, его любовь — народ и страна. Небо дало последний знак и последнее предупреждение. Решение было принято окончательно, правда оставалась еще одна нерешенная задачка — Хванбо…

57.

Как только Женька открыла глаза и смогла вздохнуть полной грудью, когда неестественную бледность лица стали сменять чуть розовые краски, а руки и ноги перестали предательски дрожать — в тот час же Ван Со покинул покои Юшенга, велев ему следить за состоянием Чжен и информировать его о малейшем ухудшении через своих личных слуг. А у него есть важное и неотложное дело. Важное и неотложное дело — императрица Хванбо, мать новорожденного наследного принца имя которому еще следовало придумать.

Счастье Хванбо было омрачено. Она надеялась, что все получится идеально. Рождение второго ребенка — это не первый раз, полный неожиданностей и неопытности. Кратковременно посещая Чжен, чтобы оставить ящичек со смертельно опасным подарком, Хванбо уже знала, что роды начнутся к вечеру, что образуется непременная суета и все будут в главном дворце или возле ее покоев. Нужно было всего-то чуть-чуть! Всего лишь, чтобы к Чжен никто не пришел в течение одного дня! Торговец обещал нужный результат, если помощь не окажут за несколько первых часов. Все должно было получиться, если б не этот Хань Юшенг! Как он посмел навестить наложницу императора! Зачем он к ней пошел… Служанка, которая принесла новости, боязливо отступила в угол, не зная, что получит за свою работу шпионки — подарок или наказание.

Хванбо нервно ходила из угла в угол, понимая, что сегодня решится вопрос о том — будет она жить или нет. За преступление, которое она попыталась совершить, прощение может быть получено, только если… родить наследного принца, который будет нуждаться в материнском молоке и заботе. Всё будет зависеть от степени гнева императора, от его милости, от ее хитрости и искренности раскаяния… Хванбо просчитала все и ошиблась в маленькой непредвиденной мелочи. Этот выводило ее из себя и наполняло яростью. Но нужно быть кроткой и покорной, хрупкой и растерянной. Хванбо собралась с духом и приготовилась играть самую важную роль в своей жизни. Этот спектакль должен был действительно спасти ее жизнь.

Когда император Ван Со буквально ворвался в покои императрицы, не смотря на попытки слуг хоть как-то успеть предупредить госпожу о его приходе — Хванбо смиренно стояла на коленях у столика с фигуркой Будды и молилась. Не обращая внимания на внезапного гостя, она молилась о здоровье и благополучии императора, маленького наследного принца и наложницы Чжен, которой чуть не нанесла непоправимый вред, будучи измотанной сложной беременностью и не понимая, что делает. Якобы, только заметив стоящего Ван Со, который внимательно слушал, все что перечисляла в молитве императрица, она упала ему в ноги и начала плакать, умоляя простить ее, так как наследный принц уже благополучно рожден и ее рассудок пришел в ясность понимания того, что она чуть не натворила. Всех слуг выставили за дверь и плотно их затворили…

Опять тронный зал в Главном дворце, опять размышления. Как поступить, как будет правильно… Император Ван Со понимал, что преступление, в котором раскаялась Хванбо всегда каралось смертной казнью через чашу с отравленным вином. Привилегия коронованных особ заключалась в том, что их редко вешали и еще реже отрубали головы. А вот чаш с ядом было испито достаточно много и за меньшие провинности. Никто не смеет покушаться на собственность императора. Тем более — другая его собственность, даже в виде императрицы.

Принять решение непросто. Решение императора не должно быть основано на личных чувствах, злости или обиде. Только интересы государства и соблюдение закона, поэтому Указ будет издан такой…

«… в связи с тем, что императрица Хванбо тяжело перенесла рождение наследного принца и стала слаба здоровьем Его Величество император Ван Со повелевает не покидать ей собственных покоев без надлежащего разрешения лично императора. Леди Кёнхваген дозволяется помогать императрице в уходе за наследным принцем, количество слуг будет ограничено. Также относительно наложницы пятого ранга Чжен — Его Величество оглашает расторжение брака в связи с её внезапной болезнью и необходимости продолжения лечении в Китае. Сопровождать леди Чжен дозволяется племяннику императора Китая Го Жуна — Хань Юшенгу, который и возьмет на себя дальнейшую заботу о ее здоровье. Леди Чжен более не является членом императорской семьи и будет убрана из семейного реестра династии Со». Главный евнух Лао Шей закончил читать, поклонился и, сложив Указ, написанный особыми чернилами на красном шелке, положил его на специальный столик. Указ был озвучен и значит — вступил в силу. Можно перевести дух и обдумать эту новость.

Пересудов и разговоров было много. Министры, собранные для оглашения нового Указа были словно оглушены громом и поражены молнией одновременно. Никто не мог понять причину заточения императрицы, так как, по сути, она пожизненно оказывалась под домашним арестом. Ну, или до очередной милости императора однозначно. Что она смогла натворить, сделав его при этом счастливым отцом наследного принца — не знал никто. Тайна так и осталась тайной, так как Хванбо благоразумно молчала, не поделившись даже с леди Кёнхваген, Ксяо Ли была давно мертва, а императорский лекарь Бэй Гуй, потому и носил имя «благородный», что понимал свое предназначение во дворце и никогда не говорил лишних слов.

Второй момент, который обсуждали еще активнее — развод с наложницей Чжен. Это немыслимое событие, которое случалось буквально пару раз за всю историю нескольких государств и для этого должны были быть очень и очень веские причины. Этих причин также не знал никто, но, положившись на мудрость императора, Министры решили не испытывать его терпения и не задавать вопросов. Если уж Главный евнух Лао Шей не сказал ничего, то это — либо секрет, обладание которым может стоить жизни, либо, действительно, тайный смысл Указа и решений знает только сам император. Так тому и быть. Это его женщины и его собственность.

58.

Выздоравливала Женька быстро, современная медицина при грамотном подходе способна творить настоящие чудеса. Лекарства принимались вовремя и, несмотря на всю свою безалаберность, в этот раз она действительно испугалась и старалась соблюдать рекомендации врача. Аллергические пятна и отеки постепенно исчезали, воспоминания о неудачной прогулке тускнели, а забота Ника и его быстрые действия, наоборот, запомнились. Шершень был всего лишь очередной проекцией из прошлого, Женька это понимала. Даже задумывалась — правда ли у нее аллергия на насекомых, но пока экспериментировать не хотела.

Главной проблемой для Женьки стало даже не выздоровление и аллергия, а желание побыть одной. Вернее — без посетителей. Особой хитростью она не отличалась никогда, что-то придумывать и врать для неё было томительно трудно, но в этот раз, Женька совершенно не хотела звонков с работы и прихода коллег, поэтому попросила Лиду сказать, что пришлось уехать на дачу к друзьям — приводить себя в порядок на природе вдали от города. Ей и правда хотелось привести в порядок, только не себя, а все мысли в голове. И не думать, как вести себя с Ником, с Лео, с коллегами. Хотелось забраться в кокон и много думать. Думать было о чем.

Лида понимала состояние Женьки. Не зная о том, что с ней происходит, она, тем не менее, видела, что количество невероятных совпадений и проблем, свалившихся на подругу, выбило ее из жизненной колеи и Женьке нужно отдохнуть от всего и всех. Это совершенно нормально и привычно для Лиды, так как сама она была менее общительной, чем Женька и больше нуждалась в уединении. Для Лиды не требовалось никаких объяснений — это понятно и так, само собой, по природе немного замкнутого характера.

Женька пару дней провалялась на диване, перечитывая необременительную для ума литературу, еще пару дней посвятила изучению исторических манускриптов о Китае и Корее, благо, что недавнее путешествие в ту сторону позволило сказать, что ее заинтересовала история и есть много интересного, что хотелось бы узнать. Хотя опять же для Лиды и эти объяснения были не особо нужны. Лида и Женька часто читали что-то о других странах, так как именно таким образом появлялись идеи о новых путешествиях и местах, которые хотелось бы посмотреть.

Телефон был заблокирован, так как Женька «находилась на даче в очень удаленной местности, где даже вышек сотовой связи не было, ну прям совсем-совсем глубинка, там даже электричество недавно провели, до этого в домах дизели стояли. Да и домов там немного». Лида врала вдохновенно. Её тоже порядком достали расспросы о подруге, и девушке меньше всего хотелось сочинять что-то глобальное. Самым легким и действенным способом, оказалось, сказать, что «связи нет, Женя приедет и сама расскажет, но лучше ее не спрашивать — дайте отдохнуть человеку от всего, что на нее свалилось»

Лида посмеивалась над погрустневшими Ником и Лео и говорила Женьке о том, что они почти не заходят к ней в кабинет, хотя на обеденных перерывах пересекаются в кафе и, даже, иногда сидят вместе за их столиком.

— Ты уж, девушка, выбирай себе кавалера по душе. К Нику получше присмотрись. Спас он мне тебя, но ты, конечно, сама думай, Лео тоже переживает, что ты ничего ему не сказала, даже как другу, я не думала, что у него такие серьезные планы относительно тебя. Впечатлил. Лида улыбалась и, время от времени, подначивала Женьку разговорами о коллегах и влюбленных мужчинах.

— Представь, даже пару раз вместе их видела, обсуждали что-то… нормально по-дружески обсуждали, а не как всегда, косясь друг на друга, как будто никто не видит и не замечает. Подружатся еще. На общей почве неразделенной любви. Смотри, потом, когда определишься, чтоб жертв не было. В треугольнике-то вашем. Человеческих.

Если Лиду несло, то ее было не остановить, Женька только улыбалась или отмахивалась рукой. И да, это был не треугольник. Углов у этой фигуры оказалось побольше. Лида думала о том, что значит Указ императора, что он задумал, почему не сказал ничего ей об этом решении, почему она узнала о нем вместе со всеми и была так же поражена. Хотя… Женька догадывалась о цели Ван Со и уже, примерно, знала, что он ей скажет в личном разговоре. О том, что такой разговор состоится — она даже не сомневалась.

59.

Вечер обещал быть прохладным, приятный осенний ветерок шевелил лепестки огромных хризантем, Ван Со и Хань Юшенг молча шли по саду. Проходя мимо пруда, оба невольно замедлились. Зеленые воды неподвижно отражали последние лучи солнца и Юшенг словно снова ощутил прикосновение мокрой Чжен к своему телу. Ван Со еще раз прокручивал в голове принятое решение. Слуги обоих господ, шедшие поодаль, негромко переговаривались между собой. Особой дружбы между молодыми людьми так и не возникло, но многие события последнего месяца, сделали их неплохими товарищами. И то, что постоянно приходилось вызволять Чжен из беды, а она была неплохой, хотя и странной девушкой, сблизило их. Что задумал император — не их дело. Задача слуг — быть преданными, умелыми и не болтливыми, поэтому Мэн Хо и Лей Чень обсуждали результаты последних тренировок стрельбы из лука, время от времени начиная спорить какие приемы стрельбы использовать лучше и удобнее.

Вскоре показался дворцовый домик Чжен. На клумбах также кудрявились поздние хризантемы, словно Бай Ен еще здесь и продолжает за ними ухаживать. Ван Со опять вздохнул. "Да, все правильно. Здесь слишком часто ходит смерть. Нельзя шутить со смертью даже тем, кому умереть не просто. Кто знает, как это отзовется в мире, откуда пришла Чжен, мы никогда не разговаривали о нем. Странно… И это — однозначно знак Неба".

Задержавшись на пару минут для того, чтобы стражник Чан Шен мог поприветствовать императора и предупредить Чжен, Ван Со и Хань Юшенг вошли в дом. Женька поднялась навстречу, переводя взгляд с одного на другого. Кто начнет разговор? О чем он будет?

— Чжен, я попросил Юшенга прийти сюда для того, чтобы мы наконец-то могли все обсудить. Во дворце ушей больше, чем слуг, а мое решение должно иметь только то объяснение, которое оглашено в указе. Чжен, я волнуюсь за тебя. Я не могу без тебя… При этих словах Хань Юшенг вздрогнул, вскинул взгляд на Ван Со, но не решился перебивать. Сказать было нечего, так как ситуация казалась весьма запутанной.

— Чжен, я знаю, что Хванбо тебя ненавидит. Ревнует и ненавидит. Не зная истины, она старается не допустить того, чтобы ты родила наследного принца. К сожалению, я был недостаточно строг к ней и недостаточно внимателен к ситуации в гареме. Я занимаюсь государственными делами, я забочусь о стране и по моей вине с тобой чуть не случилась беда. Если бы ты была обычной девушкой, то Хванбо уже надевала бы белые одежды смерти и пила чашу отравленного вина. Ты не обычная девушка. Не просто чужестранка из далеких северных земель. Ты Дева Времени. И боги дают мне знак о том, что ты выполнила свое предназначение. У меня есть план укрепления государства и я знаю, что именно он прославить династию Со в веках. Это великий дар Неба — знать, что то, что ты делаешь — правильно. Я не могу удерживать тебя, но у тебя есть еще один долг перед моей страной — изменить судьбу Юшенга, не дать ему погибнуть, не дать Хан Мёну прийти к власти, разрушить мирный договор и начать войну. Мне будет немного легче от того, что не я тебя отпускаю, стараясь оградить от интриг дворца, а Небо велит тебе идти дальше, позволяя мне надеяться на то, что войны не случиться. И что когда-то я и Го Жун подпишем долгий мир между Поднебесной и Корё.

— Чжен, я отпускаю тебя. Я знаю, что ты будешь в надежных руках, глаза Юшенга говорят об этом, хоть он и молчит. Во дворце нет места для любви, но она есть в сердце. Просто знай это и помни всегда.

— Хань Юшенг, я отдаю тебе самое дорогое, что у меня есть и было. Если с Чжен что-то случится и ты о ней не позаботишься, то мне не будет важно жив ты или мертв, будет война между нашими государствами или нет. Ты знаешь, что я ее чувствую и, если с Чжен произойдет что-то непоправимое, то я приеду и оторву тебе голову. Сам. От того, что все это было произнесено спокойным, будничным голосом, смысл выражался предельно ясно и Хань Юшенг просто кивнул в ответ.

— Спасибо. Вы великий император, мудрости и дальновидности вашей могут завидовать многие…

— Юшенг, мы расстаемся друзьями и можно без формально-этикетной речи.

— Ван Со, вы великий император и это я повторяю уже как друг. Я понял, почему Небеса послали Деву времени к вам. И я благодарю их за то, что наши пути пересеклись. Мы еще встретимся, хоть наши государства разделены почти неделей пути.

Женька смотрела на двух мужчин, видела их глаза, понимала, как много не досказано и в очередной раз восхищалась необыкновенной выдержкой, предельным самообладанием и кинжальной остротой ума правителя Ван Со.

— Благодарю Вас, Ваше Величество. Ван Со. Мой император и, теперь — друг. Вы как никто понимаете, что я во дворце, как птица в золоченой клетке, что мне здесь не место. Благодарю за все дни, которые я провела в заботе и … и внимании ко мне.

Женька задохнулась не найдя подходящих слов. Тяжело жить, скрывая свою суть и пытаясь избежать интриг, но еще тяжелее покидать место, ставшее уже родным. Но это и есть дворцовая жизнь. Бай Ён не вернуть, Ксяо Ли так же погибла, как сотни служанок до нее, выполняя смертельные прихоти своих господ. А Ван Со… Император Ван Со, Черный Принц, не раз говорил, что дворец убивает любовь. Во дворце выживает лишь долг и обязанность. Пусть будет так. Тем более, что не Женьке переписывать историю. В летописях о Ван Со — Императоре и четвертом правителе династии Корё, имеющим при рождении имя Со и второе имя Ирхва, третьем сыне почившего короля Тэджо, обладателе титула Ван, и посмертном имени Кванджон, что означает — Великий прародитель, о деве из северных земель нет ни слова.

— Я не хочу лишних пересудов и лишних опасностей. Сейчас Хванбо счастлива, что не умерла, но пройдет время и она станет прежней ядовитой змеей. Тем не менее, она мать наследного принца и я хочу, чтобы она выполнила свои обязанности по воспитанию моего сына, коль осталась жива. Вы уедете завтра. Без пышных проводов и посторонних людей. Я и Мэн Хо лично проводим вас. Я хочу видеть, что Чжен покидает мою золоченую клетку живой и вольной птицей. Чжен — ты должна собраться за завтрашний день, тебе помогут, это твоя последняя ночь в моей стране. У входа в твой дом останется не только твой стражник, но и личный слуга Хань Юшенга. Так будет лучше, слишком много интриг и покушений, я не знаю — есть ли у Хванбо еще помощники. Не могу рисковать тобой.

Женька подняла голову и посмотрела вверх. Нельзя плакать. Этого не дозволяет этикет, это разрывает сердце ей самой. Лучше всего сейчас побыть дома. Там дома. Все потом. Воздух сгустился и стал плотным.

60.

Женька и Ник шли к шефу, так как он попросил явиться быстрее. На вопрос о срочности и что это может быть Ник искренне и недоуменно пожал плечами. В конце концов — мало ли каких новых задач может нарезать шеф, вызвал — значит нужно и это безотлагательно.

Женька не смогла высидеть дома весь свой больничный «срок», ее деятельная натура, внезапно потребовавшая тишины и уединения для размышлений, довольно быстро насытилась бездельем и постоянными думами. «Что делать — что делать… ничего не делать, всё сложиться само собой и будет так, как должно быть. Если я не могу принять важного решения, то пусть оно выкристаллизуется само из всех этих случайностей, предначертанностей и обстоятельств». Позвонив на работу начальнику отдела, она сказал, что чувствует себя отдохнувшей и полностью выздоровевшей. Вторым звонком был извещен Ник, а следующим — Лео. Буквально через час телефон залился звонкой трелью, и на дисплее показалось фото шефа. Приложения на смартфоне забавная штука — шеф был сфотографирован в процессе проведения совещания, взмах руки забавно сочетался с пририсованной короной на голове. Подпись — «Царь» только добавляла комичности и, так как лично он звонил сотрудникам редко и только по серьезным поводам, то каждый такой звонок заставлял, прежде всего, улыбнуться, а потом уже внимательно выслушать.

— Евгения Павловна, доброго здоровья. Как самочувствие? Звонил начальник вашего отдела, сказал, что вы готовы приступить к расчетам прямо завтра. Хочу уточниться — насколько вы поправились и не торопитесь ли на работу. Да, вы нужны мне здесь крайне срочно, это все по проекту Николая Касатонова, но если вам нужно еще пару дней чтобы выздороветь окончательно, то мы подождем. Здоровье — прежде всего.

На все эти вопросы Женька еле успевала отвечать, уверяя, что да — все уже хорошо, нет — дополнительные дни не нужны и да — выйдет прямо завтра, конечно, нет — не торопиться, и так пробыла дома достаточно долго.

— Ну, тогда жду вас завтра с утра в моем кабинете вместе с Николаем, у меня для вас есть предложение и разговор по проекту, который вы с ним ведете.

Женька с удовольствием вдыхала особый офисный воздух, вот уж не думала, что может соскучиться по запахам перегревшегося ксерокса и свежей бумажной пачки. Даже сотрудники, с которыми и так отношения были довольно приятельскими — казались хорошими друзьями. Каждый старался улыбнуться или махнуть рукой, спросить все ли нормально или по-другому выразить участие. Возле лифта, немного не доходя до него, Ник придержал Женьку за локоть и еле заметно улыбнулся. Он старался не выдавать себя, но Женька прекрасно поняла, что он вспомнил про скользкую плитку и то, как она буквально свалилась на него в момент знакомства в лифте. Женька глянула на Ника и прыснула смехом. Это действительно было смешно. Ник и Женька хохотали, не произнеся ни слова.

Дверь в кабинет шефа была такой же, как и все остальные, шеф не любил условностей и вычурности. Простой офисный стиль, секретарь, которая махнула головой, показав, что он ждет и пара больших вазонов с зеленью — вот и все, что отличало его от любого другого кабинета в их проектной организации.

— Евгения Павловна, Николай, присаживайтесь. Про здоровье больше вопросов задавать не буду, да и тянуть с целью вызова тоже. Дело в том, Николай, что ваш руководитель, созванивался со мной по поводу реализации первой очереди внедрения проекта и у него возникли трудности. Был не учтен детальный рельеф местности и в городок, газификацию, которого сейчас проводят лучше приехать. Кроме вас двоих мне и послать больше некого — Женя ведет расчет проекта, вы, Николай — даете и контролируете соблюдение всех параметров. Нужно ехать и смотреть. Проект большой и серьезный. Есть ли какие-то вопросы или проблемы, которые могут помешать командировке? Я надеюсь, что двух недель будет вполне достаточно. Гостиница там неплохая, городок молодой и благоустроенный. Сделаете работу, заодно и развеетесь от всех московских приключений. Может и поможет.

Женька и Ник сидели молча, немного растерявшись отперспектив такого, довольно далекого путешествия, но с другой стороны — это не первая командировка для обоих и, в конце концов, это всего лишь работа.

Закрыв за собой дверь — Женька взглянула на Ника.

— Я рад. Честно рад. И тоже только что об этом узнал. Хорошая возможность подышать свежим воздухом. Но если ты захочешь, чтобы это путешествие было просто детальным ведением проекта — так и будет. Решать тебе.

С этими словами Ник схватил Женьку за руку и буквально поволок за собой по коридору.

— Пошли скорее, обрадуем Лиду. В кои-то веки мать-наседка не сможет заботиться о своем цыпленочке.

Ник опять захохотал, Женька улыбнулась. Иногда забота Лиды действительно была излишней, но она всего лишь очень хорошая подруга и за это её винить нельзя никак. Да Женька и привыкла уже к тому, что Лида немножко остужала ее темперамент, советовала дельные вещи и никогда не была равнодушной.

61.

Сборы в Поднебесную были недолгими, Женька взяла только ларец с украшениями и платья, на этом настоял император Ван Со.

— Все вещи в императорском дворце заказывались для тебя, они не могут иметь других хозяек. В каждом хэнбоке и каждой шпильке — моя забота и твой образ. Ты уже многое узнала о моей стране, многое для тебя стало простым и доступным, поэтому взглянув на любую драгоценность — ты понимаешь, о чем я думал. Лепестки сливы, персики, грибы пуллочхо — все это символы моей страны, все это говорит о чем-то и я рад, что ты понимаешь этот язык вещей. В каждой вещице — частица меня. То, что было куплено только для тебя — не даст тебе забыть ничего из прожитого здесь.

Женька старалась улыбаться и не плакать, тем более, что ситуация уже предельно зашла в тупик и это был выход. Ей все больше и больше нравился Хань Юшенг. Простой, понятный, не связанный короной и обязательствами перед троном. Мужчина, которого можно любить. В то же время Ван Со навсегда занял кусочек души и сердца — властный, мудрый, предусмотрительный сын Неба — мужчина, которого любить нельзя.

Как и обещал император — провожающих не было, Женька не переживала по этому поводу, две ее подруги были уже не в этом мире. Ночь перед отъездом Женька провела не только в размышлениях, но и в храме Будды, принеся еду — рисовую кашу, соленья из трав и суп, проследив, чтобы там не было чеснока и перца, в поминальной еде это не допускалось. Поставив все подношения перед табличкой с именем Бай Ён и выражая признательность за заботу, которую проявляла девушка, Женька, как умела, помолилась и о Ксяо Ли, хотя ее похоронили, как преступницу. Она понимала, что Ксяо Ли — такая же жертва интриг императрицы Хванбо, как и ее подруга-служанка.

Просидев несколько часов в храме, Женька думала, что сейчас совершенно не хочет возвращаться в свой мир, она действительно желала провести эту последнюю ночь в Корё, стране, куда привело её Небо, где она встретила Черного Принца, где произошло столько смешного и грустного. Она успела полюбить и это место, и этих людей, хотя изначально, это казалось невозможно. Безумно много контрастов, слишком странно, сумасшедшее невероятно.

Сидя у дворцового домика с покатой бамбуковой крышей, вдыхая чистейший воздух, наполненный ароматом отцветающих осенних хризантем, странно было думать о Москве, офисе, проектах… Даже начинающиеся отношения с Ником отсюда казались надуманными и ненастоящими.

Коробочки с едой, воду и все необходимое для пятидневного путешествия должен был взять Хань Юшенг. В его повозке планировалось и ехать. Кроме того было две лошади, одна — для Лей Ченя, а другая для него — можно было неспешно скакать, если надоест тряска от колес. Небольшая свита, состоявшая из десятка человек, оставшихся с Юшенгом — также должна была двигаться на лошадях и паре телег.

Как только занялся рассвет — процессия была готова. Женька давно проснулась и надела дорожный костюм, в котором будет удобно сидеть на лошади, если захочется — она уже неплохо освоила верховую езду. («Надо будет как-то предложить Лиде — не брать такси, а заказать пару лошадей и верхом добраться до офиса», при этой мысли Женька улыбнулась, хоть как-то скрасив блеснувшими глазами печаль момента). Хань Юшенг и его слуга — Лей Чень отдавали последние указания и проверяли все ли сделано. Мэн Хо стоял возле императора немой статуей и следил, чтобы не произошло никаких случайностей.

— Чжен, ты никогда не будешь гостьей в моей стране. Это твой дом, чтобы ни случилось. Ты знаешь, что я чувствую тебя, мою Деву времени. Ты знаешь, что я всегда помогу тебе. И ты знаешь, как сюда попасть. Юшенг — я не буду повторяться. Ты получил дар ценою в твою жизнь. Береги его. Береги Чжен.

С этими словами император Ван Со обнял Женьку и Юшенга. Прощание было коротким, все слова уже были сказаны и что-то добавлять стало бы излишним. Лошади тронулись, колеса застучали по каменистой дороге. Впереди была другая страна и еще одна жизнь для Женьки — Девы времени. И задача — изменить судьбу человеку, от которой зависела дальнейшая история двух государств.

Часть 2. Чжунго

1.

Путешествие планировалось долгим — пять дней пути, если не возникнет непредвиденных обстоятельств в виде нападений, поломок, болезней и многого другого. Женька сначала не придала этому особого значения. Первые несколько часов монотонной тряски в повозке она думала о Корё, о Ван Со, о Хванбо, о том, как странно все вышло и могло ли получиться по-другому если бы … Эти "если" так перемешались в голове, что через какое-то время Женька запуталась в причинах и следствиях.

— Случилось, как случилось. Странно только, что я опять еду с мужчиной и, опять в неопределенном статусе… Все так запутанно… Юшенг мне нравится, я вижу, какими глазами он смотрит на меня, но, все опять повторяется… Как дальше сложится эта безумная в истории и времени жизнь?

Решающей Женькиной мыслью, перед тем, как заснуть, было: "Всегда можно вернуться назад. Сделаю, что смогу для Юшенга, и никто меня больше не удержит. Москва — встречай свою деву. Деву времени. Ой, скажи кому — точно подумают, что перегрелась в солярии". Женька заснула. Мерное покачивание повозки способствовало, а способность спать чуть ли не на ходу — усугубляло. Сон был спокойным и крепким, повозка просторная, воздух прохладный и свежий, с разговорами никто не донимал. Хань Юшенг понимал состояние девушки и решил не беспокоить ее лишним вниманием, тем более, что неспешным шагом двигаться на лошади ему было даже привычнее, чем в телегах и повозках. Да и Лей Чень, как всегда рядом, и с ним всегда есть о чем поговорить.

Хань Юшенг переживал за Женьку — как она перенесет дорогу, как воспримет смену одной страны на другую и, загоняя главную мысль как можно дальше, но, тем не менее, постоянно думал — сможет ли она его полюбить. Не получится ли так, что Небо, сделавшее такой подарок, оставит его затем одного. Изменение судьбы — этого не могут даже шаманы, хоть и стараются. Это может сделать только она. Дева времени. Чжен.

— Как странно, если б я не увидел Чжен, не смог ее почувствовать, не влюбился бы, то сейчас я ехал бы домой один. К своей судьбе — судьбе быть убитым Чо Люн… А если бы Хванбо не пыталась убить Чжен всеми способами, то Ван Со не простил бы мне даже взгляда на свою наложницу… Меня казнили бы за покушение на собственность императора… Как много тончайших нитей сплелось между нашими судьбами. Мы в них, точно, бусины на паутинках. Обрывается одна и вот уже весь рисунок нарушен. Вечер наступил, нужно останавливаться на ночь и зажигать костры. Ночи темны. Люди голодны и устали. И надо позаботиться о Чжен, все произошло слишком быстро и внезапно, чтобы она чувствовала себя комфортно и уверенно.

Когда Юшенг поравнялся с повозкой и заглянул в окно, предварительно постучав по деревянной обшивке, Женька уже не спала. Подав знак своему слуге, он остановил всю вереницу сопровождающих и приказал готовиться к ночлегу. Люди одобрительно загудели и стали стаскивать узелки с продуктами, лошади воспользовались моментом и потянулись к траве.

Женька сидела в повозке, уставившись в одну точку. Лицо выражало крайнюю степень недовольства, смешанного с удивлением. Только что совершенное открытие абсолютно не радовало. Выспавшись как следует и подумав обо всем Женька хотела открыть портал и вернуться домой. Зачем ехать пять дней, если можно пропустить всю эту дорожную скуку и тряску, а потом сразу попасть в пункт назначения. Она уже начала сгущать воздух, как подумала что уходить, не предупредив не вежливо, Юшенгу надо бы что-то сказать, чтобы он не волновался и не искал её. Ну, например "до встречи в…" и тут Женька поняла, что не знает куда едет. Для того чтобы разрезать время и пройти сквозь него — нужно четко представлять место, куда попадешь, а вот что это за место и каким оно будет Женька не знала. Может попробовать вернуться прямо в повозку? Но она движется, а вдруг портал привязан к географическим координатам, а не объекту? Инженер и физик в Женькиной душе издевательски подсовывали ей одну версию за другой. Как она шлепается мимо повозки, как оказывается в похожей повозке с незнакомыми людьми (здесь Женька фыркнула смехом, это было смешно даже в воображении), как скачками портала пытается догнать движущийся объект и подобное… По всему получалось что "сходить" домой можно только во время стоянок. Вот это и не радовало. Вот вообще. Женька еще помнила Монголию и верблюдов. Теперь дорога в Чжунго, лошади и пять дней без душа выглядели совсем по-другому. Хотя нет. На стоянках все же можно попробовать быстренько "сбегать" домой.

Пока Юшенг бродил возле повозки, думая, о чем так переживает Чжен, помощники уже сделали нехитрый ужин и принесли две чашки риса с вяленым мясом и овощами.

— Чжен, я несу тебе еду и стараюсь, как следует позаботиться. Юшенг забрался внутрь и сел на скамью напротив Женьки.

— Ешь. Это не очень разнообразно, но сытно и вкусно. Нам еще долго ехать.

— Хань Юшенг, я благодарна за заботу…, — Женька решила не тянуть с главным, — Но мне нужно немножко… исчезнуть. Лучше мы обсудим этот вопрос сразу. Я вернусь к утру. Сюда же, прямо в повозку, только прикажи, чтобы она не покидала этой точки, пока я не вернусь. Пожалуйста.

Решив, что этого достаточно и больше ничего не уточняя, Женька просто растаяла в воздухе. Юшенг первый раз видел это так близко. Доли секунды не то в глазах, не то в воздухе еще виднелось слабое мерцание и все. Он сидит на скамье один, будто Чжен никогда и не было. Только ощущение в душе такое, словно в этом мире стало пусто. Совершенно четкое ощущение пустоты. Помотав головой и, скорее по привычке, протерев глаза, Юшенг вспомнил, что такое же мерцание видел в пруду, куда они упали. Тогда вода была мутной, показаться могло всякое, тем более видение, когда девушка тает, как облако в небе. «Чжен вернется. Чжен обещала. И Чжен попросила не трогать повозку. Я просто буду ждать и сделаю то, что нужно». Юшенг был не просто придворным, он был военным и он умел ждать и исполнять. Чашка риса остывала на скамье совершенно нетронутой.

2.

Подготовка к командировке — дело не долгое, Женька привыкла быстро собираться, время от времени поездки по работе были. Удобная одежда и обувь, минимум пересменок белья, гостиницу заказали хорошую, поэтому полотенца и халат можно не брать, в крайнем случае, купить все эти мелочи на месте. И еще — Женьку очень радовал самолет — при всем обаянии и заботе Ника, Женька не совсем представляла их путешествие в одном купе. Самолет это очень демократично и быстро.

— И надо поговорить с Лео. Он не звонит и не показывается в кабинете с момента, когда все узнали о командировке. Это ребячество! И она ему ничего не обещала, — Женька негромко разговаривала сама с собой, то и дело, поглядывая на часы.

— Вот теперь еще забота с возвращениями по часам. Надо успеть. Конечно, Юшенг не даст уехать без меня, он все понимает, но при длительной задержки ему придется придумать убедительную и вескую причину.

— Какой Юшенг, кто это? — На пороге комнаты появилась Лида. Она зашла так тихо, что Женька продолжала бормотать, думая, что находится в комнате одна.

— Шланг, говорю, заменить нужно в душе. Он не будет ждать, пока мы про него вспомним, окончательно растрескается и это случится в самый неподходящий момент. Как всегда и бывает. — Женька перевела дух, чтобы унять бьющееся сердце. Опять обманывать Лиду не хотелось, но уж так сложились обстоятельства, что говорить правду — сделать еще хуже. Это уже не обсуждалось ни с душой, ни с совестью.

— Жень, Лео хотел прийти поговорить. Да, что-т у нас не скучный год выдался, уже осень, скоро опять гирлянды развешивать, а сложностей в жизни не уменьшается. И, Жень, аккуратнее там, в Сибири, ладно?

Лида оставалась Лидой. Заботливая подруга, немного нравоучительная и очень организованная соседка. Женька привыкла к ней как к сестре и иногда думала, что если семья не дала братьев и сестер, то Небо продумало и это. Кстати — Небо, как вид философии, очень удобно. Женька улыбнулась.

— Я тебе магнитиков с Сибири привезу. И медведя. И шишек кедровых.

— Ты это… Беременность не привези. Ник ходит с таким видом, как будто у него обручальные кольца в кармане. Даже в других отделах заметили.

Шутка, правда, вышла смешной, и девушки обнявшись, захохотали. Слишком много пришлось им пережить вместе, чтобы Женька обижалась. Да и слишком редко Лида блистала остроумием, которого у нее было в достатке. Лёд и пламень. Беззаботность и упорядоченность. Вот поэтому им было комфортно вместе.

В дверь позвонили — Лида ушла открывать, Женька присела на диван, она догадывалась кто это. Через пару минут в комнату зашел Лео.

— Жень, с твоего отъезда в деревню или где ты там здоровье поправляла, мы и не виделись путем. Женя… Лео замялся, пытаясь сформулировать мысль точнее, а может просто стесняясь. Чувствовалось, что для уверенного в себе мужчины это было очень непривычное ощущение. — Женя, я не буду ходить вокруг да около, я понимаю все… Ты, Ник… Вот командировка теперь эта, все как специально совпало… Ты знаешь, так комфортно, как с тобой, мне не было еще ни с кем. Я рад, что мы увидели друг друга, что я тебя увидел. В любых отношениях для меня всегда было важно не обидеть и не разочаровать девушку, понять тот момент, когда она начинает видеть во мне проект своего будущего мужа и мягко разрешить ситуацию. С тобой все иначе, ты ни разу не смотрела на меня, как на проект своей жизни и наступил такой момент, когда мне этого захотелось. А ты все равно не посмотрела. Я умею принимать поражения. Я думал об этом. А потом понял, что быть рядом лучше, чем без тебя. Я буду видеть твои смеющиеся глаза, мы сможем обедать вместе. Мы работаем в соседних отделах и наши встречи неизбежны. Жизнь пойдет своим чередом. Ты напоишь меня чаем? Я хочу быть жданным гостем в вашем доме. Другом. Тем более что даже Лида ко мне привыкла.

За чаем обстановка разрядилась, стало действительно уютно и остатки грустных ноток в словах Лео окончательно исчезли, а после его шутки: "Вот влюблюсь в Лиду и женюсь на ней", — даже получил полотенцем по спине. Несильно, но Лида смутилась и сидела с пунцовыми щеками. Все приходило в норму комфорта и уюта, жизнь постепенно расставляла всех по отведенным им местам.

3.

Путешествие длинной в пять дней показалось Женьке вечностью, несмотря на то, что у нее была возможность "убегать" на ночь домой, пока повозка стояла на месте. Людям и лошадям требовался отдых, часов шесть хватало для сна сопровождающих, и Женька пользовалась моментом, чтобы побыть дома, принять душ и немного полежать в кровати, а не на жесткой скамье.

— Божечки мои… Этому народу до ближайшего изобретения, хотя бы, велосипеда жить еще несколько веков… В тяжком физическом труде, философии смирения и выживания. Зато проблема ожирения почти не стоит. Да и детей не нужно заставлять заниматься домоводством и физкультурой. Девочки, даже в знатных сословиях, к шести годам овладевают основами этикета, зачатками ведения хозяйства в доме, вышивке или другим умениям. Мальчики — стрельбе из лука, боях на мечах и все, абсолютно все, умеют управляться с лошадьми и домашним хозяйством. Наших бы школьников сюда… на это домоводство и эту физкультуру… Хоть иногда. Было бы очень полезно.

Женькины размышления прервал Хань Юшенг, который все это время вел себя предельно корректно и всячески пытался сделать путешествие Чжен приятным и комфортным. Он до сих пор не верил, что Чжен едет к нему и ломал голову о том — как представить ее при дворе, в каком статусе — и эта неизвестность немного пугала его. Хань Юшенг задумался. Дева времени может изменить его судьбу, а может и не изменить — это будет решать Небо. Умирать из-за амбиций Хан Мёна совершенно не хотелось. Двадцать четыре года — это достаточно много, чтобы погасить юношеские порывы и надежды на случайные возможности наследования трона, и очень мало для того, чтобы закончить жизнь.

— Чжен, сегодня мы приедем. Я хочу посоветоваться с тобой. При въезде в город твой статус должен быть определен, твое желание и мнение будет решающим. Либо ты предстаешь перед Го Жуном в качестве мой невесты и будущей жены, которую я везу из другой страны, либо … Чжен, прости, но я не могу придумать что-то еще, что защищало бы тебя…, но… моей наложницы.

Женька думала обо всем этом. Она давно примеряла и продумывала положение, в котором можно будет помочь Юшенгу. Почти полгода, проведенные в Корё, дали ей полное представление о положении женщин. "Поднебесная" в этом плане ничем не отличалась. "Ничья" женщина — это даже меньше рабыни и кисэн.

— Юшенг, я понимаю, я ценю заботу, но мы сделаем по-другому. Находясь в твоей повозке, я не подвергнусь досмотру при въезде в город, никто не знает, что ты возвращаешься не один. Слуги сопровождения должны получить от тебя приказ молчания. Они даже никого не обманут — так как в твоей стране обо мне никто не знает и, соответственно, никто не будет задавать вопросов и спрашивать. Сплетни о том, что император Ван Со дал развод своей наложнице дойдут до Чжунго еще не скоро и мало кто сможет связать этот слух со мной. Я знаю, что у вас тоже есть много деревень, которые покинули люди, потому что земля истощилась и жить там больше невозможно. Пусть в одном из таких безлюдных мест у меня будет дом, куда я смогу приходить. Ты несколько раз брал меня за руку, вспышек-картинок не было. Значит, твоя судьба не изменилась, значит, нужно еще раз все хорошо продумать и убрать те моменты, которые являются определяющими. Я не хочу в этот время находиться на глазах других людей, я чужестранка, я буду привлекать внимание, я уже проходила через это. Хочу побыть незаметной как можно больше. Тем более, что опасности для меня нет — можно уйти в свое время или предъявить учетную табличку и императорские украшения семьи Со, сделанные для меня. Придется раскрыть личность бывшей наложницы императора, но вместе с тем я тогда буду иметь определенный статус, личность и — безопасность. А пока пусть обо мне до нужного момента не знает никто.

Женька молчала, Юшенг размышлял над ее словами и понимал, что эта хрупкая девушка старается предусмотреть все, что она действительно обладает не только способностями выполнять предназначения Неба, но и острым умом. Юшенг думал о Ван Со, о том — смог ли бы он расстаться с Чжен ради самой Чжен. Некоторое время было слышно только мерное постукивание колес о твердую каменистую почву и цокот копыт о встречающиеся камни. Вскоре движение процессии стало замедляться и гул взволнованных голосов оповестил о том, что впереди стали виднеться городские ворота. Путешествие закончилось.

4.

Городские ворота не только казались — они на самом деле были огромными. Три-четыре человеческих роста высотой, толстые бревна закрытые кованными металлическими пластинами внушающие надежность, а несколько стражников в полном боевом вооружении — доспехах из кожи и меди, с мечами в руках и кинжалами в ножнах, дополняли это ощущение. Некоторые из них проверяли все повозки и всех простолюдинов, пытающихся попасть в город, другие спрашивали о цели визита. Город — основа безопасности императора, городские ворота — такой же символ власти и силы, как трон и корона.

Процессия остановилась, послышались окрики, немногословные вопросы и ответы Хань Юшенга и, наконец, "Проезжайте!".

Новый мир, новая страна все той же древней эпохи. Теперь уже Поднебесная. Чжунго.

Женька внимательно осмотрелась и запомнила все детали местности. Она прибыла на место. Домой… Так странно звучит это слово, а ведь ей предстоит прожить здесь неизвестно сколько времени. Попытаться предотвратить интриги людей, которых она еще не знает. Спасти Юшенга и вместе с ним мирный договор между странами. Не дать пролиться крови одного человека, которая из ручейка сможет образовать реку между двумя государствами. Сложно. И немного страшно.

— Не знаешь, что делать, значит, смотри на Небо и спрашивай совета. Знаешь, что делать, но боишься — начинай идти мелкими шагами. Каждый шаг приближает тебя к цели, а маленькие шаги делать не страшно.

Женька подбадривала себя, потому что было одиноко и непонятно. Опять чужое место, опять все сначала. И Юшенг, который боится даже прикоснуться лишний раз, но смотрит прямо в душу.

— Первый мой шаг, это хорошенько запомнить местность за воротами. Именно здесь я уйду в свое время и сюда же вернусь, чтобы Хань Юшенг смог забрать меня и отвезти в новый дом. Сейчас процессия идет прямо на императорскую площадь, а быть там я пока не планировала. Лучше познакомиться с Го Жуном попозже, пусть все идет своим чередом. Смотреть, наблюдать — это моя задача сейчас.

За окном повозки послышался топот конских копыт, Юшенг что- то резко приказал и все остановились. Через пару минут он предупредительно постучал в дверку, подал руку Женьке, помог ей спуститься по заботливо подставленным деревянным ступенькам. Женька успела заметить, что возле повозки людей совсем не было, Юшенг дал слугам поручение, и все сопровождение было занято делами поодаль. Вскочив на лошадь и подхватив девушку — Юшенг проскакал минут десять вдоль стены и остановился. Место было укромное, густые кусты сильно разрослись, и за ними можно было стоять в полный рост, незамеченными от городских ворот. Да стражники и не следили за внутренней частью города, это была задача городской охраны.

— Чжен, вот сюда ты и вернешься через два дня. Я за это время найду для тебя дом, вручу все грамоты и Указы императору Го Жуну, встречусь с министрами и постараюсь что-нибудь разузнать о Хан Мёне и Чо Люн. Я сразу почувствую твое появление. Я буду сразу. И, Чжен, ты здесь не одна, я позабочусь о тебе, ты знаешь, как для меня важна. Я буду ждать того момента, когда смогу увидеть сияние звезд в твоих глазах. Я хочу, чтобы они засияли для меня, очень хочу.

Хань Юшенг держал Женьку за руку, видел, как она улыбалась, видел мерцание воздуха и уже знал, что будет дальше. Привыкнуть можно даже к странному, тем более, если с детства молиться Будде, проводить обряды ублажения Неба и Солнца и пользоваться услугами гаданий шаманов. Для Юшенга исчезновение Чжен было не так необычно, как для людей современности, проделай она этот фокус в офисе проектного бюро. Но в современном мире очень помогала и полезная особенность — появится через пару секунд после начального исчезновения. Это незаметно, один раз моргнуть. А здесь проходило столько времени, сколько она отсутствовала живя дома.

5.

Ничего нового в предстоящей командировке не было. Опять вокзалы, аэропорты, гостиницы и все, что сопутствует такому вынужденному путешествию. Ник заехал рано утром, помог донести небольшую спортивную сумку с вещами до такси, кинул ее в багажник и вежливо открыл заднюю дверь машины.

— Вместе поедем, до аэропорта прилично по времени, можешь подремать на плече, если не выспалась. Да и вообще — все привыкли ездить на переднем сиденье, но самое безопасное место — за водителем. Да и не хочется провести этот час за обсуждением обстановки в стране или пробок на дороге. Водители такси часто болтливы, я буду здесь, с тобой.

Женька слушала, улыбалась, машина не спеша ехала по полупустым утренним улочкам. Женьку хватило ненадолго — вечерние сборы и напряжение последних дней дало о себе знать, да и своей привычке — подремать на ходу, она не изменяла. Да, Женька спала уже через пятнадцать минут пути, примостив свою голову на плече Ника, как он и предлагал.

Аэропорт гудел круглосуточно. Самолеты взлетали и садились, кто-то задумчиво смотрел в окно на удаляющуюся в небо серебристую птицу, кто-то бежал навстречу прилетевшим, узнав родное лицо. Вещей было мало, Ник нес две спортивные сумки, у Женьки за плечами болтался небольшой рюкзачок с документами и необходимыми мелочами. До регистрации оставалось чуть времени, как раз столько — сколько можно потратить на стаканчик кофе.

— Мужчина, подождите, ваша жена что-то потеряла, возьмите!

Ник обернулся — симпатичная улыбающаяся девушка протягивала комок белых проводов с наушниками.

— Спасибо! Из кармана выпали, скорее всего, спасибо большое, я их так часто теряю.

— Женька аккуратно расправила спутанные жилки проводов и убрала в самый маленький кармашек рюкзака.

Ник некоторое время шел молча, потом не выдержал, засмеялся и произнес: «Ну, вот нас и поженили, наверное, неплохо смотримся». Глаза лучились счастьем, и было видно, что он доволен этим маленьким происшествием.

Женька не стала возражать, в конце-концов это всего лишь шутка, а командировка только началась и поводов для противостояний будет еще много. Да и как можно спорить, если еще очень раннее утро и ты, вроде бы как уже даже идешь, но еще спишь. То есть ногами ты идешь, а головой спишь. Как-то так. Женька не стала задумываться над противоречием состояния организма, она хотела кофе и быстрей в самолет. Доспать. Лететь часа четыре — вполне должно хватить.

В Новосибирске Женька никогда раньше не была, аэропорт сверху создавал впечатление небольшого затерянного в полях поселка с парой коробок больших зданий. Несколько взлетных полос очень резко контрастировали с только что покинутым огромным аэрополем Москвы. Тем больший шок и неожиданность вызвала огромная скульптурная композиция в зале прилета. За толстым, напоминающим прозрачную стену стеклом, на полном скаку взвился на дыбы конь с седоком вида непокорного и нрава буйного. Дико глядящие глаза коня, развевающаяся грива и русский воин, с мечом в руках, замахивающийся рукой на присевшего пятилапого волка заставляли рассматривать это, почти четырехметровое изваяние, во всех подробностях.

— Ник, что это? Это, обалдеть, как неожиданно и так по-дикому красиво… Я не ожидала встретить в обычном зале прилета что-то подобное… Сибирь, ты удивляешь меня…

— Женьк, это она, то есть Сибирь и есть. Вернее «Покорение Сибири». Здесь Ермак в последний миг перед гибелью, а лицо алтайской девушки, как бы висящее в воздухе и созданное из акрила — мудрость Сибири, доброта и единство мужского и женских начал, пятилапый волк — охраняет ее покой. Местные племена считали, что встретить волка с пятью лапами — к гибели. Вот здесь и показано, как Ермак нарушил покой Сибири, завоевал её и погиб. Здорово да? Особенно, если учесть, что сибиряки всегда отличались самобытностью и своеобразностью — эта скульптура создана на частные средства, в ней 15 тонн стали, бронзы и серебра. Даже зал немного реконструировали, чтобы перекрытие выдержало. Вот такая она — наша Сибирь. И вот такие здесь люди. Пойдем дальше, это моя территория, теперь я буду не только твоим куратором проекта, но и экскурсоводом. Надо вызвать машину, городок недалеко, километров пятнадцать отсюда, гостиница там же — удобнее будет смотреть проектируемую местность, а сюда мы всегда сможем приехать отдохнуть и посмотреть красоты. Ну, если захочешь, конечно.

Женька шла за Ником, то и дело, оглядываясь на мощно-монументальную композицию. Командировка началась с приятной неожиданности, может быть все пройдет гладко и никаких неудобных вопросов задано не будет? Ей совсем не хотелось думать над ответами. Не время. Небо подскажет, когда нужно будет что-то решать.

Снова такси, но недолго, очередной небольшой, но уютный городок — все молодые города выглядят новенькими и свежими. Неплохая гостиница — номера через стенку с общим балконом и хлипкой перегородочкой. — Опять Ник постарался или случайно так вышло? Так. Спокойно. Не впадать в подозрительность и паранойю, Ник не может знать все гостиницы и отели городков области. И вообще — сначала душ потом посетить шведский стол в кафе-баре и подремать. Столько движений за день, столько разных впечатлений, все это просто требует дать телу немножко отлежаться на кроватке. И Юшенг ждет, надо как-то еще туда успеть. Интересно — чем наградит меня Небо за дополнительную работу в тридесятом царстве. Хотя… по меркам тех времен, если слугу не повесили в течение длительного времени, значит, он молодец и вполне справляется.

В дверь постучали и Женька поняла, что уже полчаса просто сидит на кровати даже не разобрав сумку с одеждой. А еще душ. И кушать. А Ник уже пришел. Лиды очень не хватает, она бы уже растормошила, надавала поручений, поворчала бы, конечно, но все сделала. Лида — талант по упорядочиванию пространства вокруг себя, вот кому нужно было стать ножом времени, как странно все вышло…

6.

Еще минуту назад Женька сидела в кафешке гостиницы и кушала вкуснейший, свершено домашний обед. Обжаренная картошечка и котлеты, явно не магазинного производства, пахли вкусной едой, которую хотелось. Женька неплохо готовила сама, но времени постоянно не хватало, и она уже привыкла питаться полуфабрикатами, разогретыми в микроволновой печи или по-быстрому приготовленными на плите. Да и Лида делала что-то интересное не часто. Домашней едой девушки баловали себя редко, но вкусно покушать любили и иногда выбирались поужинать в ближайшее кафе или недорогой ресторанчик.

Так как самолет прибыл ближе к вечеру, Ник решил перенести встречу с руководством на утро следующего дня, ехать в офис было уже бессмысленно — пришлось бы возвращаться в Новосибирск, а отдохнуть с дороги все ж хотелось. Небольшой городок, где им предстояло на местности осматривать все возникшие с рельефом проблемы, не располагал большим количеством достопримечательностей, но был чистым, по-новому уютным и зеленым. Осенние краски уже коснулись деревьев и кустов, небо дышало прохладной синевой, и было решено прогуляться, осмотреться и доложить о своем присутствии руководителю по видеосвязи телефона.

Переговорив, Ник передал телефон Женьке, чтобы она тоже могла поздороваться и выслушать неформальные приветствия с прибытием на сибирскую землю. Женька же, увидев знакомое кругловатое лицо, сразу вспомнила невысокого мужчину, защищавшегося портфелем от разъяренной женщины в красном костюме. Она постаралась не засмеяться, тем более что предстояло две недели тесной работы и этот забавный инцидент лучше было забыть.

Гостиница возвышалась в центре города, аккуратные дорожки из плитки вели в разные стороны. Новый город, совершенно незнакомая часть страны, чудесная возможность погулять перед очередным валом расчетных работ.

Женька и Ник, не сговариваясь, повернули в сторону виднеющейся реки и направились туда медленным прогулочным шагом.

— Жень, ты последнее время стала какой-то задумчивой, смеешься реже, тебя что-то беспокоит? Я не настаиваю на роли сердечного друга, но ты мое отношение знаешь, мне не все равно, что происходит с твоим настроением, если есть серьезная причина.

Что ответить Нику Женька не знала. Конечно, она задумчива — уже завтра она встретится с Юшенгом, чтобы начать осваиваться в новых землях Чжунго. Зато теперь, здесь, она настоящая «Дева северных земель». Сибирь — это территория, которая издавна была известна киданям, чурдженям и другим племенам, которые и образовали позднее Чжунго. Поднебесную. Кидань — Китань — Китай.

— Да нормально все, у меня нет проблем, которые тревожили бы очень сильно. Немного не по-себе от свалившихся неприятностей, я прям, притягиваю их в последнее время, но все закончилось хорошо. Надеюсь, что тебе не придется больше беспокоиться обо мне и спасать в очередной раз.

Женька лукаво глянула, улыбнулась и стала похожа на себя обычную — беспечную и смешливую Женьку из проектного отдела. Ник расслабился. Ему так же не хотелось серьезных разговоров. Не время и не место. Нужно осмотреться, сделать работу и немножко понять себя и Женьку. Подумать о том — кем стала для него эта девушка и нужно ли делать шаги вперед или остаться на уровне официально признанной пары.

Смешно звучит — «пара». Взрослые люди придумывают какие-то статусы для того, чтобы иметь возможность выражать свои чувства. Ник тоже задумался. В молчании, которое, впрочем, никого не напрягало, Женька и Ник дошли до набережной. Этим громким названием был обозначен небольшой заасфальтированный участок берега со ступенями к воде и несколькими фонарями и скамейками.

Осень еще только началась, воздух не напитался холодом, и немного посидеть на скамейке было даже приятно. Мимо проходили люди. Молодежь выгуливала собак и друг друга. Все как везде. Маленькая зарисовка любого города. Ник взял Женькины руки в свои и немножко согрел их. Женька не убрала и не отодвинулась. Глядя перед собой, она начала негромко говорить.

— Ник, я вот о чем подумала, мы уже почти полгода знакомы, а говорим или о повседневных событиях, или о работе. Как-то странно. Мы так и не знаем друг друга, хотя считается, что ты за мной ухаживаешь, а я с тобой встречаюсь. Мне хорошо и уютно с тобой, ты заботлив, но у нас у каждого внутри свой мир и эти миры не перекрываются. Ты выдаешь информацию о себе малыми крупицами, а я боюсь спрашивать, потому, что я тоже не решила — хочу ли я быть в твоем мире.

Женька повернула лицо к Нику и взглянула прямо в глаза. Как она и ожидала — Ник смутился. Он был не готов к такой прямоте. Сейчас он немножко напоминал Лео. Милого Лео, который любил завоевывать женщин, а потом не совсем понимал, что с этим делать. Женька улыбнулась.

— Ник, давай просто отработаем свою командировку. При возможности посмотрим все, что здесь есть интересного, я хочу получить максимум впечатлений от поездки, но я не хочу сейчас искать ответы на серьезные вопросы. Эти ответы должны появиться сами.

Женька была права. Своей женской мудростью она все расставила по местам. Не надо торопить события, которые еще даже не сформировались как желаемые. Пусть все идет своим чередом. Женька не убрала руку, не отодвинулась, она слушает и говорит, она согласилась встречаться. Это уже много. И этого вполне достаточно, чтобы понять — могут ли их миры объединиться, и будет ли им интересно вместе.

7.

— Пройти сквозь портал удобнее вечером. В гостинице тихо, в номере одна, сюда же и вернусь. В Чжунго тоже удобнее попасть вечером, Юшенг уже освободится от дворцовых дел и будет ждать, городская охрана еще не приступит к более бдительной ночной службе, а стражники ворот совсем не обращают внимание на то, что происходит в черте города. Их задача — не пропустить подозрительных лиц, контрабандистов и предупредить о нападении извне.

Женька сидела в номере и приводила себя в порядок. Хорошо, что собираться было не нужно, все равно она попадет во времена Чосона в своем неизменном цветастом сарафане. Вот же.

— Не, ну джинсы были бы по-любому удобнее. Небо тоже умеет шутить и улыбаться, а может ему нравятся мои коленки? — Женька хихикнула.

Следующие несколько минут были уже настолько привычными, что даже не замечались. Сгустить воздух, зажмуриться, представить городскую стену, сияющие пылинки, мрак, открыть глаза и …

… Вечер еще только наступал. Осенняя прохлада нежно холодила кожу рук и ног. Из-за куста вышел Хань Юшенг, ловким движением набросил на плечи темную накидку. Знал про сарафан. Внимательный. Женька укуталась плотнее и молча пошла рядом.

— Здесь недалеко лошадь, ехать не то, чтобы долго, но на лошади удобнее. Я знаю, ты уже привыкла к ним, но не знаю — насколько ловко скачешь сама, не доводилось видеть, поэтому поедешь со мной. Мне так спокойнее и надежнее. И я поручился за твою безопасность перед императором Ван Со. Я до сих пор не понимаю, как он смог отпустить тебя. Я бы не смог.

Хань Юшенг остановился, взглянул на Женьке и взял за руки. Он ничего не говорил, молчание было громче слов. Женька смотрела, не отводя взгляда, наконец, она несмело улыбнулась и сделала шаг вперед. Вместе было тепло. Обжигающе тепло. Женька чувствовала, как Юшенг гладит ее волосы, как проводит пальцами по щеке, словно запоминая эти ощущения, как прикасается к шее, задерживаясь на пульсирующей жилке. Как обнял и прижал к себе. Это длилось всего несколько мгновений, после чего руки разжались.

— Пошли, темнеет быстро, Лей Чень ждет нас в доме и подготовил его. Хань Юшенг помог Женьке взобраться на лошадь, вскочил следом и помчался вперед.

Для того, чтобы попасть в заброшенную деревню — нужно снова выехать из города, в этот раз через боковые ворота. Учетная табличка и нефритовые печати принадлежности к королевскому двору не вызвали никаких вопросов и стражники ворот кивнули головой лишь взглянув на них. Женщина, сидящая впереди всадника вообще никого не заинтересовала, мало ли какие вещи могут возить с собой приближенные императора. Дело стражников — не впускать разбойников и чужеземцев и не выпускать тех, кого разыскивают стражники дворца. Приказа искать женщину не было.

Деревня показалась внезапно и выглядела призрачно. Тишина, не нарушаемая голосами людей и животных, вызывала ощущение сказочности и нереальности. Небольшие земельные наделы истощенной земли поросли скудной травой. Редкие дожди, так и не давшие земле разродиться урожаями, не напитали влагой и сорняки. Каменистая, выжженная солнцем поверхность, словно вытягивала из души всю тоску и скуку, но здесь действительно было безлюдно. И это место находилось не так далеко от дворца. Безлюдно и близко — то, что нужно, пока Женька, то есть Дева времени, не решит, что нужно познакомиться с императором. Или этого не сделает случай или воля Неба.

Домов было не больше двух десятков, покинули их недавно, скорее всего меньше, чем пару лет назад, некоторые покосились и зияли пустыми окнами, некоторые держались крепко и еще не сдались влиянию непогоды и времени. Центральный домик средних размеров светился приветливым огоньком. Их действительно ждали и, судя по всему, Лей Чень уже успел развести огонь в печи и немножко подготовить дом к тому, что теперь у него будет хозяйка. Пусть и ненадолго. Время покажет.

Женька даже не почувствовала, в какой момент Юшенг успел соскочить с лошади, как его сильные руки уже помогали ей аккуратно сойти, чтобы не подвернуть ногу. Ступив на твердую землю и порадовавшись прекратившейся тряске, Женька начала осматривать дворик и дом. Небольшая изгородь из переплетенных веток, несколько брошенных треснувших кувшинов с узким горлом (скорее всего из-под вина), грубо сколоченный стол прямо на улице и пара таких же скамеек рядом с уличной печью, сложенной из плохо обработанного камня. Скорее всего — в теплое время года еду готовили именно здесь. Вот и все имущество. Дом приглашал зайти открывшейся дверью. На пороге стоял улыбающийся Лей Чень.

— Господин Хань Юшенг, Госпожа благородная на…, простите Чжен… проходите, я постарался сделать комнаты теплыми и чистыми. И приготовил рис и мясо, привез вино. Я понимаю, что это очень отличается от вашего дворцового дома в Корё, но вы сами захотели безлюдное место… В Запретном городе и дворце нет безлюдных мест. Это самое лучшее, что я нашел поблизости, простите меня. Лей Чень глубоко поклонился и, выпрямившись, опять улыбнулся. Было видно, что он действительно переживает и старается выполнить поручение своего господина как можно ответственнее. И что он хочет угодить Чжен.

Огонь весело плясал в странной квадратной открытой печи, выставленная на стол еда вкусно пахла щедро присыпанными пряностями, кувшин вина обещал снять усталость и волнение от переезда. Нужно проживать новую жизнь — почему бы не здесь? Первая жизнь вообще началась с пещеры и в тот момент Женька не очень раздумывала — соглашаться на это приключение или нет. Теперь же… теперь это уже не приключение. Это часть жизни, другой жизни, и она все больше и больше начинает быть настоящей.

Хань Юшенг взял Женьку за руку и подвел к столу:

— Сначала мы поужинаем, осмотрись, привыкни. Это было твоим желанием начать жизнь здесь и именно в таком месте. Подумай еще. Мой дом недалеко от дворца, он превосходит даже тот, где ты прожила больше чем полгода. Уютно ли тебе будет здесь? Хочешь ли ты именно такого уединения? Подумай. Как только ты изменишь решение — я сразу же заберу тебя отсюда, но… ты же знаешь, что нужно будет решить вопрос с твоим статусом. Я предлагаю тебе стать моей женой. Соглашайся.

Глаза Юшенга смотрели серьезно, раскосые, черные, под дугами таких же смоляных бровей — они заглядывали прямо в душу и ждали ответа.

— Юшенг, ты берешь меня за руки, и я не вижу вспышек и картинок твоего будущего, значит, оно не изменилось. Значит, нужно искать то, что можно изменить. «Можно вылечить болезни, но не судьбу», — так говорят у вас в народе. Мне дано лечить судьбу. Не менять, а именно лечить, ибо менять судьбу может только Небо. Я должна понять, что я могу вылечить и убрать. Я буду думать. И я не буду торопиться, всё, что должно быть — будет, все, что не предначертано — не сбудется. И я хочу побыть одна. Мне нужно думать. Расскажи мне завтра все, что известно о Чо Люн и Хан Мёне.

8.

Юшенг и Лей Чень ушли. Хань Юшенг несколько раз заглядывал в глаза, спрашивая, точно ли не нужно оставить хотя бы слугу. По его лицу пробегали тени. Он понимал, что обидеть Чжен невозможно — в случае опасности она просто уйдет в свое время. Но Юшенг помнил и падение в пруд, то, как Чжен было плохо, бледность лица, мертвенно закрытые глаза. Понимал, что могут произойти любые случайности и переживал, что может не оказаться рядом в нужный момент. Завтра. Завтра он настоит на том, чтобы тоже жить в этом доме и заботиться о ней каждую минуту, видеть Чжен каждую минуту. Кто знает, сколько их отвело небо. И будут ли среди этих минут те, о которых он боится даже мечтать.

Женька, наконец, осталась одна и еще раз огляделась.Небогатому жилищу постарались придать домашний вид, но это получилось не в полной мере. Дом явно принадлежал не самым богатым крестьянам, но это был лучший дом из всех оставленных.

Комнаты продолжались одна в другую. В первой, прямо по центру, довольно много места занимал стол, накрытый легкой тканью — за ним они все недавно поужинали. Несколько скамеек и пара шкафов с полками, заставленными остатками домашней утвари, дополняли нехитрый интерьер. Возле печи, которая представляла собой простой квадрат каменной кладки, накрытый решеткой для приготовления пищи, досыхали початки отшелушенной кукурузы. Откуда взяться дровам, если любое дерево старались использовать более рационально. Высушенным бамбуком, который растет травой тоже печь особо не натопишь, так как он неимоверно трещит. В соседней комнате поменьше виднелся подиум с кучей подушек и одеял. При ближайшем рассмотрении он оказался не деревянным, как в дворцовом доме, а каменным. В кирпичном фундаменте виднелись отверстия, из которых шел теплый воздух. Скорее всего, Лей Чень положил туда угли, чтобы они согрели камень и нагрели сам кан, вроде бы так Юшенг назвал это ложе, и, заодно, обогрелось все помещение. В Корё все было немного по-другому, там система подачи тепла ондоль — от печи согревала полы. Ну да ладно. Это всё временно.

Богатство и качество тканей совершенно не вязалось с простотой прочей обстановки. Было заметно, что все принесено недавно и из другого места. Юшенгу очень хотел, чтобы Женьке комфортно спалось. И чтобы она не чувствовала себя лишенной удобств и нужных вещей.

Женька улыбнулась. Комфорт и уют у нее дома, в Москве. А здесь нужно осмотреться и начать думать, что делать. Время идет. Нити судьбы разматываются из клубка все длиннее и дальше. События начнут происходить и опоздать нельзя. Все мелочи быта — это всего лишь временные неудобства. Нельзя допустить перелома в истории. И смешно, что это зависит от московской девчонки Женьки. Девы времени, которая должна любой ценой изменить судьбу одного человека, чтобы не поменялась история двух государств, которая уже прописана во всех научных трудах.

Сбоку от кровати Женька заметила деревянную вешалку с одеждой. Платье вонсам, из дорогой ткани, вышитое цветами, для выхода в город и хэнбок — домашнее, простое, для повседневных дел или сна. Здесь же была шкатулка с украшениями и сундучок с одеждой, которые она привезла с собой. Женька открыла шкатулку с драгоценностями, прикоснулась к каждому кончиками пальцев и задумалась о том, как быстро пролетело время, каким необыкновенным другом оно ее наградило и с какой болью смотрел Ван Со, понимая, что Чжен должна уехать. Что имперский долг выше человеческого счастья.

— А теперь, коль я уже тут и нужно начинать что-то делать, то буду наводить порядок внутри себя. Не буду слушать сердце, которое отзывается на каждый взгляд Юшенга, выясню все, что касается отношений Юшенга и Чо Люн и подумаю, что будет лучше предпринять. У меня здесь серьезная миссия, а я уже начинаю забывать где живу по-настоящему, а где в гостях… А пока — в душ.

Портал открылся, и через некоторое время Женька уже сидела в кресле гостиничного номера с полотенцем, намотанным на мокрые волосы, а в дворцовых покоях, немного с облегчением, вздохнул Юшенг. Ветер прошелестел по его волосам и слегка согрел теплом кожу лица. Чжен ушла домой в свое время. Она в безопасности. Только на душе стало тоскливо и пусто.

9.

— Женя, к тебе можно? Ты уже собралась?

Ник стучался в двери как раз в тот момент, когда Женька в панике бегала по номеру, пытаясь одновременно натянуть джинсы и дочистить зубы. Проспала. Знакомое место или незнакомое — спала Женька крепко и, по возможности, долго.

— Ник, я почти собралась, занимай столик в кафе, я сейчас спущусь, позавтракаем.

Дела сами себя не переделают. Хотя жаль — было бы здорово. Командировочные нужно отрабатывать и после завтрака уже запланирован выезд на рельеф местности, где возникла проблема с проводкой труб. Неожиданный выход гранитных пород на малой глубине мешал прокладке траншеи, и нужно срочно решать, что дешевле и целесообразнее — точечно взорвать подземную "скалу" или сделать выход трубы на поверхность, увеличив ее защищенность. Измененный проект должна была рассчитать Женька, геодезические коррективы и новый план участка магистрали — Ник, утвердить заново часть проекта и пустить в работу — руководитель.

— Жень, я взял тебе и себе блинчики. И я не знаю, что ты любишь — сметану или джем. Я расстроился — как мы будем объединять наши миры, если я до сих пор не знаю, с чем ты любишь блинчики?!

Ник сидел с совершенно серьезным лицом, но лучики морщинок вокруг глаз указывали на то, что ему весело.

— Я поступил, как мудрый стратег и, кроме того готов на акт самопожертвования. Мелкий акт. Я взял и сметану, и джем. Ты выберешь для себя, то, что любишь, а мне все равно, с чем их есть. Я стал почти всеядным и с этими командировками уже забыл, как выглядит родной дом и нормальная домашняя пища.

Женьке было очень уютно с таким Ником. Заботливым, улыбчивым, с таким, который не задает неудобных вопросов и не требует немедленных ответов. Этот Ник ей очень нравился и она, решительно двинув к себе розетку с джемом, села на заботливо подставленный стул.

— Люблю сладкое. И калорийное, и вредное… Но, коль сегодня мы полдня будем скакать по траншеям и рытвинам, то калории от блинчиков и джема к вечеру должны покинуть тело, которое я хочу сделать прекрасным.

Женька точно также улыбнулась лишь глазами и невинно поморгала ресничками.

Ник хмыкнул, воздержавшись от комментариев, и следующие двадцать минут были посвящены исключительно завтраку, кофе и редким междометьям типа "можно салфетку" и "я сам отнесу чашки".

Почти час пришлось потратить на посещение магазина. Предстоящие прыжки по свежевырытой земле и глинистым канавам не предполагали никакой обуви, кроме резиновых сапожек. Женькина нога всегда была стандартно небольшой, поэтому выбор был недолгим, что порадовало обоих.

Пока Ник отпускал комплименты по поводу "ножки Золушки" — Женька подумала о миниатюрных девушках Корё и Чжунго. Ничего особо и не изменилось — кореянки и китаянки так и остались кукольно милыми с подростковым размером обуви. Вспомнилась бай Ён, красочной птичкой порхавшей по дому и умевшей творить красоту своими миниатюрными руками и пальчиками. Ксяо Ли, создававшая прически, которые можно было представлять на выставках высокой моды… "Здесь» нужно думать о "здесь". Пока я в "Северных землях" — не буду размышлять о том времени и о Юшенге тоже не буду … ", — крутилось в Женькиной голове. Но разве можно запретить себе думать о том, что думается и помнится…

День пролетел совершенно незаметно. Оценка выхода гранитного слоя, прикидки, насколько оправданной и безопасной окажется возможность пустить трубу по поверхности. Насколько это будет дешевле, но во сколько возрастет обслуживание этой части газопровода и контроль незаконных подключений. Расчет аварийности и прочее. Женькин блокнот распух от пометок, вопросов, которые нужно уточнить и обсудить. От примерных расчетов "начерно" для предстоящего разговора с руководителем проекта.

Ник выглядел совершенно другим, немножко незнакомым, человеком. Собранным, серьезным, грамотно распределяющим приоритеты по рабочим вопросам и с конструктивным складом ума. Мечта. Жаль только, что сердце не отзывается. Женька вздохнула и поймала себя на том, что хочет в Чжунго и давно не видела Юшенга.

Взмах головой, взметнувшаяся челка унесла нелепые мысли, и Женька опять раскрыла блокнот, приготовившись к записи очередных нужных заметок. Позже. Юшенг и Чжунго позже. Сейчас — работа и проект.

10.

Набегавшись, целый день по котлованам, начитавшись технических документов до одури, Женька и Ник настолько устали, что не сговариваясь свалились на диванчик прямо в фойе гостиницы. Хотелось перевести дух, не говорить о работе, вытянуть ноги и молчать.

— Жень, знаю, что устали, но рано еще спать укладываться, пойдем — посидим в баре цокольного этажа. Я вчера заметил, что туда народ только к полуночи подтягивается, а вечером почти пусто и музыка тихо-ненавязчиво играет. Там диванчики. Заодно и поужинаем. Они с общей кухни еду готовят на кафе и бар. Алкоголя я и сам не хочу — еще завтра день бегать. Тем более по офисам и с руководством. Утрясать нужно все то, что увидели, записали и наметили.

— Диван. Мягкий удобный диван, полумрак и тишина — это то, что может сейчас меня соблазнить и сподвигнуть. Женька рассмеялась. Ей тоже хотелось отдохнуть, но не хотелось скучать в номере, глядя на экран телевизора.

— Но я категорически утверждаю запрет на разговоры о работе! Завтра, все завтра. Сейчас лишь о ерунде или молчим, впитывая тишину и отдых.

Ник любовался Женькой не особо понимая чем она его так привлекает. Фигура и каштановые волны волос? Были женщины с внешностью актрис и совершенно не тронувшие сердце. Юмором и непосредственностью? Незамысловатые простушки тоже встречались, даже не вызывая интереса. Может быть тем, что она ни разу не проявила своей заинтересованности в нем, хотя заметно, что ей приятно находиться рядом? Странно, почему хочется заботиться о ней, почему хочется быть ближе. Ник так и не нашел точного ответа.

Вечер в баре действительно оказался уютным. Все как сказано — редкие посетители, удобные диванчики, приглушенный свет и негромкая фоновая музыка из динамиков. Официант не беспокоил, но оказывался на виду в готовности принять заказ. Для небольшого городка — на редкость достойный уровень сервиса. Изумрудные стены и обивка не напрягали глаза, а пара бильярдных столов — дополняли интерьер и предлагали провести отдых активно. Активно — не хотелось. Хотелось вкусной еды и полулежать. Это был самый неромантический вечер двух уставших людей, но в нем оказалось больше взаимопонимания и заботы, чем могло бы показаться со стороны. Через пару часов, немножко восстановившись в приятной атмосфере, Ник и Женька разошлись по своим номерам, пожелав друг другу самых приятных снов. Ник заснул сразу же. Женькины дела только начинались.

Воспоминания, воспоминания… Женька, в который раз прокручивала в голове все до мельчайших подробностей из тех, что возникли во время «вспышек» образов: красавица китаянка и молодой воин Хан Мён, хитрость, благодаря которой Чо Люн будет одурманена и убьет Юшенга…

Стоп! Если Чо Люн виделась стоящей у тела умирающего Юшенга, а вдали бежали люди, значит, она будет поймана. Женька уже успела познакомиться с судебной системой и знала, что любое убийство карается смертью. Варианты наказания разные — итог один. Как умрет Чо Люн неизвестно, но Небо приготовило для нее очень короткую нить судьбы. Хан Мён в видении сможет уйти от правосудия, и жизнь его будет длиннее. Насколько — опять же неизвестно, в предсказании он хотел получить трон при совсем юном наследном принце. То есть длина его жизни неизвестна, так как принц действительно еще ребенок…

Женька открыла окно и впустила в комнату прохладный воздух. Голова не то, чтобы болела, но неприятно ныла. «Да, труд оракулов и гадалок — тяжкий и неблагодарный. Им кроме подарков и денег надо еще и молоко за вредность брать. Так напрягать извилины пытаясь свести все судьбы и предугадать развитие событий у клиента».

Накипятив воды и заварив растворимого кофе, Женька села в кресло, поставив чашечку на подлокотник. Картинка сложилась. Чо Люн суждено умереть не своей смертью, но чтобы она не смогла убить Хань Юшенга — она должна выйти за него замуж. Если планы Хан Мёна сломаются этой свадьбой, то на некоторое время он будет обезврежен. Как сложится судьба красавицы Чо Люн — решит само Небо. С молодым воином и придворным — Хан Мёном придется быть осторожными и решать самим. Пока так.

Допив остывший кофе Женька легла спать. И да, кофе абсолютно не влияло на крепкий и здоровый сон. Если в голове не оставалось проблем, то Женька просто засыпала, не обращая внимания на кофеин в организме.

11.

Проснувшись ночью, словно от толчка, Женька не сразу поняла, где находится. Москва, Сибирь, Чжунго — все перемешалось в ватной голове, но сам сон резко пропал. Полежав пару минут в кровати и вспомнив, что она в гостинице, Женька встала и, поленившись искать тапочки (Лида оставила бы их точно у кровати) босиком пошла к столику. Голые ноги ощущали приятную шероховатость пола, очень хотелось выпить воды, так как в горле почему-то пересохло. Почувствовав вкус холодной и чистой прохлады, Женька присела в кресло и задумалась.

— Нужно к Юшенгу. Все дела "здесь" — на утро. "Там" я сейчас нужнее. Женька уже давно перестала ощущать изменяющуюся плотность воздуха — настолько привычно стало проходить сквозь тысячелетия. Как нож сквозь теплое масло.

В крестьянском доме цветастый сарафан с голыми ногами смотрелся более чем нелепо. Несмотря на глухую ночь и прохладу граничащую с холодом, Женька первым делом переоделась в домашний хэнбок, а уже потом растопила квадратную печь — кан, накидав туда высохших початков от кукурузы. Не успели еще первые языки пламени из тонких и неуверенных превратиться в рыжие и жадные до всего, что горит, как в дверь постучали, и послышался голос Хань Юшенга.

— Не испугайся, Чжен, это я. Я пришел. Нужно поговорить.

Женька все равно вздрогнула, хотя подсознательно хотела увидеть Хань Юшенга, понимая, что это, скорее всего, случится только утром.

— Чжен, как только я почувствовал, что ты здесь, я сразу примчался. Благословенное Небо подсказывает мне, когда ты здесь, и когда тебя нет. Спасибо за этот дар, он важен для меня и не потому, что сейчас моя жизнь в твоих руках, вовсе не потому.

Хань Юшенг взял из Женькиных рук початки и начал сам подбрасывать их в огонь.

— Присядь. Я все сделаю сам. Негоже Деве времени выполнять работу служанки. И зря ты отказалась от помощи — я волнуюсь, что ты приходишь в холодный остывший дом. Молодой воин приговаривал и не забывал подкидывать початки в огонь. Комната нагревалась, тепло расходилось волнами, согревая и обвалакивая.

— Чжен. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Подожди, не вырывай руку, послушай…

В комнате стало уютно и Юшенг отвернулся от огня положив Женькину руку себе на грудь и прикрыв другой.

— Го Жун приказал завтра утром, вернее уже сегодня, явиться. Я был у него, докладывал о миссии мира. Ответил на все вопросы, вручил все грамоты. Сегодня опять приказал явиться — сказал, что помнит об обещании наградить за успех в переговорах и что повышает меня до министра второго ранга. И разрешает взять в жены Чо Люн. Чжен, пожалуйста, прими мое предложение.

В ту же секунду Женькина голова неимоверно разболелась и с каждой накатывающей волной боли и стучащего пульса она видела картинки: Женька в красном платье, расшитым желтыми цветами и птицами с тяжелой высокой прической идет по такой же кроваво-красной дорожке. Ее сопровождает чиновник, почтительно держа за руку. Подводит к Хань Юшенгу. Чжен кланяется ему. Много людей. Все смеются и желают тысячи лет жизни вместе и множества детей. Чжен улыбается. Она счастлива. Чо Люн в толпе людей с лицом статуи и пустыми глазами. Чо Люн уходит. Хан Мён внимательно следит за Чо Люн и вместе с тем желает счастья молодым. Несколько вспышек видений с серым туманом. Чо Люн возле Юшенга. Юшенг мертв. Много ран. Много крови. Тело буквально исколото. Кинжал торчит в плече. Бегут люди. Чо Люн начинает приходить в себя, обводя всех вокруг бессмысленным взглядом, и падает без сил. Женька опомнилась от того, что ее трясут и Юшенг пытается умыть лицо холодной водой.

— Юшенг, Хань Юшенг. Я видела новое будущее. Ты должен принять разрешение императора Го Жуна и жениться на Чо Люн. Только в этом случае она тебя не убьет. Только так Хан Мёну придется изыскивать другой способ и оружие мести и мы выиграем время. Это время обязательно нужно выиграть. И Чо Люн не должна стать карающей рукой Хан Мёна.

Женька говорила и слезы бежали по щекам, пережитое напряжение сказалось именно так, видение было очень ярким. Что из него сбудется обязательно? Будет ли у Женьки красное платье невесты или это пророчество изменится так же, как и судьба красавицы китаянки? Что можно изменить? Что дозволит изменить Небо, а что оно предначертало к обязательному исполнению? Женька этого не знала, но чувствовала одно — Юшенга нужно спасти и отвести буду от Чо Люн, пусть Небо определить длину нити ее жизни, а не жадный до власти Хан Мён.

— Хань Юшенг, я поздравляю тебя. Твоя будущая жена истинная красавица и она тебя любит. И помни — твоя жизнь, это залог мира между Чжунго и Корё пока интриги Хан Мёна не выйдут наружу. Ты завтра дашь согласие императору Го Жуну. Ты должен быть живым. Пожалуйста. Ради двух государств. Ради меня. Слезы продолжали бежать по лицу и Женька посмотрела в небо. Неба не было. Серый потолок ничего не мог сказать о том, что будет и чего не случится.

12.

Утро для Хань Юшенга было счастливым и огорчительным одновременно. Чжен не попросила его уйти и разрешила остаться на ночь, но закутавшись в покрывало, просидела всю ночь на кровати, о чем-то думая и заснула только под утро. Юшенг не стал будить — ему следовало немедленно прибыть во дворец Го Жуна и выполнить требование императора, которое, как раз, здорово огорчало.

Верный слуга и оруженосец Лей Чэнь, прождавший своего господина во дворе изрядно замерз, но даже не проявлял никакого недовольства, так как привык к походным условиям уже давно. Да и место было спокойное, опасности не наблюдалось, особой бдительности не требовалось, так что можно было иногда дремать на крыльце, завернувшись в плащ-накидку и слившись с тенью от дома. Натренированный годами слух все равно уловил бы малейшее шевеление. Он и был тенью, давно уже был незримой тенью Хань Юшенга. Сколько себя помнил, еще с мальчишеских лет.

Время неспешной конской рыси до дворца прошло незаметно, так как расстояние было не таким уж и большим, а Хань Юшенгу требовалось обо всем подумать. Прежде чем Чжен заснула — она рассказала ему все свои новые видения и все мысли о возможности изменения судьбы Лю Чан и спасения ее от клейма убийцы племянника императора. Юшенг удивлялся, насколько Чжен наполнена светом и добротой. Не зная молодую женщину, понимая, что вынужденный брак должен состояться, она, тем не менее, пыталась защитить ее от смерти.

Хань Юшенг ехал и продолжал размышлять о Чжен, которая искренне пытается защитить незнакомую девчонку. И это притом, что Чжен, за все время, проведенное в Коре, не настолько уж тесно была знакома с обычаями и традициями работы министерства наказаний. Она могла не знать, что при тяжелых преступлениях, таких, как покушение на членов семьи императора, понести наказание должен не только сам убийца, но и все члены его семьи вплоть до детей. Суровое наказание. Смерть. Лю Чан и ее семья даже не подозревает, что сейчас пытается сделать для нее Чжен.

Одновременно с этим Хань Юшенг обдумывал и другую мысль — Чжен сказала, что пора предстать перед императором и пусть Юшенг подумает, как это лучше сделать. Предсказания и вспышки картинок в голове говорят о том, что события приближаются, времени остается мало и пришло время, чтобы Го Жун узнал о предстоящем предательстве Хан Мёна. Да, скорее всего он не поверит в слова о сыне его тетушки, но будет осторожнее. Любой, кто смог сесть на трон — очень осторожен. Иначе на нем не удержаться. Да и Чжен сможет получать больше информации и иметь свободу действий в случае возможности открытого пребывания в городе.

Как это сделать? Пойти простым путем и сказать, что вез домой красавицу-наложницу и она оказалась Девой времени? Привести монахов с древними записями, подтверждающими, что такие события уже случались? Наверное. Убедить поверить ей для Чжен не составит труда. Маловероятно, что Го Жун уже сталкивался с Девами, которые могут раствориться в воздухе, оставив после себя лишь ощущение тяжелого воздуха и звездочек в глазах. Сложно и просто одновременно. Просто и сложно. И слишком много событий, которые ускоряются, как течение реки с горы на равнину.

Хань Юшенг мог бы думать и дальше, решая какой вариант из возможных будет лучшим, Лей Чэнь так бы и следовал за ним в полном молчании, но лошади замедлили свой ход перед городскими воротами. Через некоторое время их копыта уже стучали по мостовой города, а еще через полчаса — молодой воин и его слуга пешком пересекали дворцовую площадь и входили во дворец императора. Много нужно было сказать императору. С этой минуты Небо начинало менять судьбу человека, судьбу дворца и судьбу страны. Начинало менять, так как Нож разрезал время — ведь Дева прибыла в нужное место.

13.

Женька сидела и ломала голову, как обставить встречу с Императором Го Жуном, легализовав свое присутствие в городе так, чтобы опять не оказаться в золотой клетке в виде украшения дворцового гарема или не попасть в еще худшее положение. Вполне вероятно, что увидев что-то непонятное или пугающее — будут призваны шаманы, у которых для решения проблемы всегда есть два пункта для действия: все, что может быть опасным — убить. Все, что непонятно — опасно.

В доме было тепло, Женька освоилась и привыкла к скромной обстановке, перестав замечать контрасты бедности комнат с роскошными покрывалами и одеялами, принесенными Юшенгом. На самом деле условия для жизни были походными, но приемлемыми. Вяленое мясо и крупы позволяли приготовить нехитрую еду, достаточное количество ценных сортов чая давали бодрость и утоляли жажду. Кувшин вина тоже не стоял забытым. Женька думала. Уже не одна чаша с чаем была выпита, печь прогорела и нагрела комнату, сидеть рядом с ней было приятно. И еще — Женьку давно не окружала такая тишина. Живя в городе — перестаешь слышать и понимать её. Тысячи звуков в домах и на улице уже не воспринимаются, как шум, но не дают понять и осмыслить ту гармонию и единство с миром, которое можно почувствовать только в уединенных местах.

— Так вот где черпали свою мудрость буддистские монахи. Тишина. Гармония. Понимание себя, своих желаний и целей. Мира в целом. Себя в этом мире. Женька не заметила, как стала негромко разговаривать вслух.

— Монахи! Юшенг и монахи! Вот кто сделает мое появление эффектным, но не пугающим. Они напомнят легенду о Деве времени и подтвердят ее существование. У них есть священные записи. Этому поверят. А Юшенг должен будет…

Женька стала продумывать план, стараясь учесть все мелочи. И распределять роли. А еще нужно сшить платье. Максимально странное для этого мира, но невероятно красивое. Уроки домоводства и умение владеть иглой — спасибо вам. Из будущего, нельзя пронести ничего — шить придется прямо здесь. Хань Юшенгу нужно заказать два вида ткани — плотный шелк и прозрачную кисею. Еще плащ. Украшений достаточно, они настоящие и очень дорогие. Да. План великолепный. С прической придется как-то самой… Может, даже без нее, просто распустить волосы. Это не составит труда, соответствует легенде и не напугает Императора. Император должен поверить Деве времени и не видеть в ней опасность. И нужно, чтобы Го Жун сам захотел встречи, чтобы узнать пророчество для себя и своей страны.

Женька улыбнулась. Мозг, усиленно решающий задачу много дней, выдал наилучший результат. Самый простой и самый действенный. Осталось только согласовать его с Хань Юшенгом. А теперь вернуться домой, чтобы найти в интернете простые фасоны вечерних платьев, которые можно сшить руками за пару дней. Со свадьбой Хань Юшенга и Чо Люн тянуть не будут. Здесь вся подготовка укладывается в неделю. Времени остается совсем мало и использовать его нужно грамотно.

Мерцание разлилось по пустой комнате. Женьки уже не было. Во дворце Императора Го Жуна объявляли о предстоящей свадьбе императорского племянника, министра второго ранга Хань Юшенга и леди Чо Люн. Юшенг провел по лицу рукой, словно его коснулось что-то теплое. Хорошо, что этикет дозволяет принимать счастливые вести с мертвым лицом воина. Казаться счастливым не было сил. Чо Люн сияла и улыбалась, опустив глаза.

Оказавшись в номере, Женька сразу открыла ноутбук, выбирая наряд и способы раскроя ткани. Вариантов было много, пришлось изрядно покопаться, учитывая все задуманное.

— Нет, не то, не подойдет, вот от этого жены точно станут руками закрывать глаза мужьям, а Император упадет в обморок. Женька рассмеялась. — Хотя вряд ли. Если у них провинившегося слугу могут сварить заживо и все наблюдают казнь без признаков тошноты… Но ладно, это сейчас к делу не относится. Платье… шикарное платье… простое… Вот!

Женька изучала выкройку, запоминая, что где измерять и каковы особенности посадки по фигуре. Здорово, что в студенческой юности приходилось иногда шить обновки самой, так как что-то купить не очень и получалось. Ничего. Вспомнит навыки. Это будет очень красивое платье. Необыкновенное. Завораживающее.

Женька захлопнула ноутбук, достала рулетку, благо, что она была под рукой, так как весь прошлый день пришлось бегать с Ником и постоянно что-то измерять. Рулетка, конечно, не сантиметровая лента, но тоже гибкая. Измерить себя. Измерить длину ладони и пальцев. Всё. Инженеру, лет десять уже как, занимающемуся чертежами и построениями, не составит труда запомнить пару десятков параметров и затем перевести сантиметры в ладони и пальцы. Линеек в доме нет однозначно. Но есть голова на плечах. И предназначение — вытянуть Юшенга из всей кучи неприятностей. А Чо Люн? Про нее Небо ничего не сказало. Для девушки у него свои планы. Счастливые ли? Кто знает. Но нужно постараться избавить ее от обвинения в убийстве и страшной казни.

Пора возвращаться. В том мире время идет один к одному, как и здесь. В ту же минуту из которой «вышла» уже не войти. И минут этих все меньше. Женька развернула конфетку, отпила остывшего кофе, улыбнулась сладкой кофейной мешанине, которую устроила во рту, но очень хотелось конфетку и кофе. «Там» кофе еще не завезено, о его вкусе можно только вспоминать. Все. Можно назад. В номере повисло легкое мерцание, но вполне вероятно, что это всего лишь просвечивал утренний свет из окна. Или лучились отблески уличного фонаря.

14.

Утром дом остывал, конец осени — это почти зима. Печь не дарила тепло, кан тоже холодил кожу рук, стоило к нему прикоснуться. И все же, Хань Юшенг постарался предусмотреть все и позаботиться о Чжен — теплая меховая накидка согрела почти сразу. Женька давно перестала раздражаться по поводу сарафана, в котором появлялась здесь, а привычно переоделась в хэнбок, удивившись про себя, что пальцы довольно ловко справляются со всеми завязками и голова даже не думает, в каком порядке должны производиться эти действия. Короткая кофта чогори, завязывающаяся двумя лентами на груди, широкая и длинная, с высокой талией юбка чхима. Под ней пара нижних юбок для пышности. Привыкла. Эта одежда, эти люди стали обыденными. Родными? Посмотрим. Это очень емкое слово и сердце еще мечется между этим и тем миром.

— Тем миром? Женька задумалась. Москва, офис, Лида — это "тот" мир? Как странно складывается ощущение жизни. Ладно, выбросить пока из головы. Есть серьезная задача — не дать образоваться альтернативной истории. Почему в прошлом что-то пошло настолько "не так", что нужен человек из другого времени, не существующий тут, чтобы все расставить по своим местам? Кстати… Не существующий… Хм… И об этом я тоже подумаю. Столько событий произошло за полгода, что эти мысли даже ни разу не приходили в голову. Я, как солдат Джейн, выполняю поставленную задачу. А потом? Подумаю обо всем потом….

Женька встряхнула головой, поток волос рассыпался по плечам, пришлось опять собрать все в тугой узел. В дверь уже стучали. Хань Юшенг прошел в комнату и мягким голосом, вызывающим кучу мурашек по телу, произнес: «Не пугайся, я пришел пораньше».

Целый час Женька объясняла Хань Юшенгу, какую именно ткань нужно купить, что еще понадобиться для украшения и что обязательно нужно найти монахов из старых монастырей. Их подтверждение существования Девы времени не даст возможность шаманам объявить о появлении демона зла. Нельзя пугать шаманов и императора, шаманы очень берегут свою сущность провидцев и предсказателей, поэтому не терпят конкурентов. А император бережет свою жизнь и трон. А также подробно оговорить, когда и куда Лей Чень привезет Женьку, чтобы появиться вовремя.

Все главные вопросы решились, все детали учтены. Хань Юшенг сидел возле Женьки и держал ее за руку. Лей Чень возился с печью, раздувая огонь, чтобы тепло скорее наполнило комнату. Зима наступала, дни стали довольно прозрачно-холодными, а ночами начинались первые заморозки.

Женька поймала себя на том, что даже не заметила, как пряные запахи трав сменились на чистейший прохладный воздух. "Попрыгунья стрекоза…". Только не пропела она лето, не протанцевала. Часть весны, лето и осень были самыми сложными и необыкновенными в ее жизни. Очень сложными по принятым решениям, но она не променяла бы ни дня из этой суматохи и скачков из дворцовых палат в офис обычного расчетного бюро на ту упорядоченную и спокойную жизнь, которая у нее была до путешествия в поисках пещеры из сна. Сейчас Женька действительно жила. Душа не знала покоя и не приняла окончательного решения, но Женька проживала и ощущала свою жизнь каждым нервом и клеточкой. Любое принятое решение могло изменить всё и в этом древнем мире и в ее будущем. "Эффект бабочки". Бабочки, при всей своей легковесности, иногда могут очень многое.

Раннее утро плавно переходило в позднее, розовые солнечные лучи заструились по ставням и решеткам окон, если бы в них были стекла, а не слюда или рисовая бумага — могли бы появиться солнечные зайчики, но стекло еще только начинали изготавливать и китайские ученые в том числе. И конечно — в слитках и бусинах, а не привычные нам оконные.

Женька проводила Хань Юшенга и Лей Ченя, еще раз напомнив, что ей нужно сегодня получить для шитья и приготовилась подождать несколько часов. Круглосуточных супермаркетов в Чжунго нет и достать нужный материал и предметы будет не просто и не быстро. Придется ждать, но это время можно потратить на раздумья и проверку своего плана. Не хотелось бы забыть о какой-нибудь мелочи, которая может все испортить. Женька закрыла глаза и стала представлять и продумывать все слова, которые будут произнесены. Слова, которые услышит Император Поднебесной, Го Жун. Слова, которые должны изменят судьбу нескольких человек и не дадут изменить историю всего государства.

Время пролетело на удивление быстро, ключевые моменты сложились в голове в единое действие и как раз послышался цокот копыт. Женька выглянула во двор — Лей Чень уже успел соскочить с лошади и направлялся к дому, придерживая довольно большой сверток, перетянутый грубой тканью и такую же большую шкатулку из обычного дерева. Поклонившись, он протянул сверток и ящичек Женьке, улыбнулся, птицей взлетел на коня, и еще раз изобразив головой полупоклон, умчался в сторону города. Сверток был мягким и приятно тяжелил руки, в шкатулке что-то перекатывалось и позвякивало.

Развернув отрез ткани, Женька в восхищении провела по ней рукой. Это был настоящий шелк, множество бабочек тутового шелкопряда не появились на свет для того, чтобы эта ткань тягуче синего, мерцающего тяжелой дождевой тучей цвета лежала на столе. Рядом, куском меньше была сложена тончайшая небесно-голубая кисея. Казалось, что если поднять ее вверх, то она сольется с небосводом цветом и невесомостью. Это было именно то, что нужно. И это было очень дорого. А еще — платья такого цвета могли носить только женщины, имеющие один из двенадцати дворцовых рангов. Трудно представить, как так быстро Юшенг смог достать эти ткани. Но, как говаривали коренные москвичи: «То, что нельзя купить за деньги, можно купить за очень большие деньги». Скорее всего здесь, в Поднебесной, был аналог этой поговорки, и он великолепно работал.

В деревянной шкатулке нашлись принадлежности для шитья — большие медные ножницы, затейливо украшенные гравировкой из сплетения цветов и птиц, несколько тончайших серебряных игл разной длины, причем привычного ушка для нити не наблюдалось, верхний кончик иголки просто заворачивался в аккуратное мелкое колечко. Да уж… шить такими иглами непросто… Женька перебрала мелочи, которые лежали там же — бусины разных размеров из перламутра, нефрита и коралла. Обрадовалась тесемкам, которыми можно заменить сантиметровую ленту, уж более-менее точную разметку она может нанести и сама. Было все, что заказывала и превосходного, по местным меркам качества. Все что лежало в шкатулке стоило весьма дорого.

В комнате стало жарко, печка полыхала веселым огнем и её тепло прогрело все вокруг, включая Женьку. Скинув теплую накидку на кан (Женька по привычке называла его кроватью) она взглянула на расшитое лотосами покрывало. Нежнейшие цветы нескольких оттенков сменяющих друг друга рассыпались по ткани, притягивая взгляд. Живя в Корё, Женька немножко сталкивалась с техникой вышивания и знала, что всех девочек обязательно обучают этому лет с шести. Представляла, каким кропотливым трудом создавался этот шедевр. Вышивки делались на полупрозрачном шелке, нити красились специально под выбранный рисунок, и оттенков цвета в вышитой картине могло быть от сотни до нескольких тысяч. Кроме окрашенных нитей использовались волосы и нити серебра или золота. Но самым удивительным было то, что у вышивок обе стороны могли быть лицевыми и совершенно разными. А еще — это покрывало вполне могли вышивать одновременно несколько мастериц, умело сведя свои вышивки в единое целое.

Сюжеты рисунков чаще были традиционными, каждый имел определенное значение: рыба означала богатство, две рыбки — счастье в любви для двоих, супружеская верность прорисовывалась лотосами, успех в торговле и ведении дел — горами, драконы всегда символизировали власть, так как дракон — символ мужчин. Женский символ — феникс. Волшебный Феникс, созданный из дерева, железа, воды, огня и земли — там, где он пролетает, не бывает ни войн, ни голода. Женщина — это прежде всего мать, а Императрица — мать всего народа. Его оберег. Присутствовали и пять обязательных цветов в окраске Феникса — белый, желтый, красный, черный и синий, как пять добродетелей — гуманность, доверие, благопристойность, знание обрядов и обязанность. Феникс и дракон — тандем супружеского счастья, гармонии Инь и Ян. Мужской и женской энергии.

Женька слышала, что самые необыкновенные вышивки делались в Чжунго, что секреты вышивания передавались только по мужской линии сыновьям и их женам, потому что девочка уйдет в другую семью и станет чужой, членом семьи мужа. Будет вычеркнута из домашнего реестра и вписана в реестр той семьи. Что большие картины вышивались несколькими мастерицами так искусно, что отличить участки одной, от другой было невозможно. Но у нее задача проще. Всего лишь платье. Пусть и из безумно дорогой и необыкновенно красивой ткани.

Женька вдохнула, выдохнула, сжала и разжала пальцы рук так сильно, что на ладонях остались следы от ногтей, после чего разложила ткань на столе и стала вспоминать выкройку, нанося заранее приготовленной кисточкой с чернилами разметку кроя прямо на ткань. Аккуратно. Если сделать все очень аккуратно, то получится великолепно, а уж Женька постарается. Несколько лет жизнь вместе с Лидой давали о себе знать. Женька могла быть аккуратной. А внимательность и сосредоточенность давно стали привычкой, необходимой для ежедневной работы в проектно-расчетном бюро.

— Вот и славно, вот и неплохо выходит при наметке всей этой нарезанной кучи ткани. Не так уж и страшно, как казалось. Первое мое платье было намного хуже… как давно это было… Женька улыбалась и, уже без дрожи в тонких пальцах, приноровившись к незнакомой игле, мелкими стежками стачивала и сшивала кусочки неба и грозовой тучи, украшая все это бусинами. Платье рождалось прямо на глазах.

15.

Неделя оказалась насыщенной событиями и действиями, Женька едва успевала отсчитывать дни. Скачки между мирами и реальностями стали настолько привычными, что вызывали удивления не более чем движение в лифте многоэтажного дома. «Вжух» и ты под небом, еще один «вжух» — и опустился на подземную парковку. Ничего необычного для современного человека. Никому это психику не ломает. Ежедневная беготня с Ником по котлованам для газопровода и офисам руководства выматывала донельзя, но Женьку это радовало. На романтику и откровенные беседы времени и сил не оставалось никаких. Если к вечеру ноги не гудели от усталости и глаза не просили закрыться, едва завидев гостиницу, то был совместный ужин в полумраке бара на мягких диванчиках. Причем Женька старалась незаметно вытянуть ноги, чтобы они немного отдохнули. Ник откровенно дремал полузакрыв глаза под негромкую музыку. Затем каждый уходил в свой номер, пожелав друг другу приятнейших снов и понимающе улыбаясь.

Вернувшись в гостиничную комнату, Женька старалась взбодриться, выпить кофе покрепче, если в растворимом кофе вообще можно найти что-то взбадривающее и крепкое, переходила в мир Чжунго. Встречи с Юшенгом, работа над платьем, все это занимало довольно много времени. Радовало то, что каждый раз появляясь в другом мире, Женька была бодра и полна сил, словно это было не ее измотанное за день тело.

Оставалось меньше недели до возвращения в Москву. Хорошо это или плохо — не совсем понятно. Все, что касалось работы, было сделано на девяносто процентов. Проект согласовали решив расколоть и убрать подземную скалу. Этим уже занимались специальные люди, рассчитывая взрывную силу точечных зарядов и их мощность. Основные расчеты по проекту будут делаться в офисе, срочные — необходимые уже готовы и реализуются. Шеф Ника обещал больше не загружать вопросами и требованиями, а дать пару дней отдохнуть перед возвращением. Это здорово, так как саму Сибирь, ее сердце — Тобол, Женька так и не посмотрела. Это не получилось по времени, но выехать в ближайшие леса и вдохнуть чистого воздуха хотелось, тем более, что зима почти наступила и воздух был леденяще свеж и прозрачен. Когда еще удастся побывать здесь, если удастся вообще. Хотя… можно соблазнить Лиду очередным путешествием, но не в «экзотическое забугорье», а по родной стране. И это действительно может быть зрелищно и незабываемо, если составить интересный маршрут. Надо оговорить с Лидой.

Очередное утро оказалось последним из рабочих, позавтракать решили попозже — можно было немножко полениться. Женька наскоро умылась, привела себя в порядок и вышла в фойе. Привычный завтрак, приправленный новыми шутками и обаянием Ника:

— Тебе оладьи с джемом земляничным, я уже знаю, что ты его любишь, именно земляничный джем поможет нам объединить наши миры. А вот эти необыкновенно вкусные печеньки заставят тебя смотреть на меня другими глазами. Жадными и вымогающими.

Женька смеялась, становилось легко и просто. Мир наполнялся добротой и улыбками, проблемы отступали. В эти минуты она была беззаботна и счастлива. Редкие минуты, когда не надо было думать, а лишь чувствовать себя женщиной, о которой заботятся.

— Прекращай меня смешить, я начинаю выглядеть глупо. Мы постоянно с тобой смеемся, как подростки, это несерьезно. Я взрослая женщина и…

— Ник, это уже слишком! Женька опять захохотала. Пока она пыталась сформулировать свои невнятные претензии — Ник с абсолютно серьезным лицом разрисовал оладьи на тарелках джемом и сметаной, придав им вид смешных рожиц. Одни обрамлялись клубничными завитушками, похожими на локоны, другие — те, что со сметаной, чем-то напоминающим не то веснушки, не то прыщи.

— Ник, ну себя я узнала, а у тебя тут что? Корь, ветрянка? Женька опять смеялась.

— Я хотел тебя сводить в музей современного искусства, но теперь не возьму. Ты не умеешь видеть концептуальную реальность в произведениях мастера. Это щетина! Это модная бородка! Ну как я ее иначе изображу сметанкой на оладье? Женя, ты потрясающий инженер и женщина, но искусствовед так себе. В этот момент Нику пришлось слегка уклониться от небольшого тумака, так как Женька уже не могла смеяться и просто шлепнула его рукой по коленке.

— И да, как женщина ты меня потрясаешь не меньше, чем как инженер! Ник сморщился так, будто ему нанесена тяжелейшая физическая травма.

— Ладно, Жень, прости, если обидел, я старался и кудряшки из варенья тебе тоже очень к лицу. Ловким движением руки Ник свернул блинчик рулоничком и целиком отправил в рот. Женька уже не могла ни смеяться, ни возмущаться.

— Ты меня съел!! Хорошо, что утром почти никого не было и этот возглас не привлек внимания редких посетителей.

Вскоре мир был восстановлен, хотя он и не нарушался. Каждый завтрак был неповторим в своих экспромтах и шутках. Женьке это очень нравилось, хотя немножко настораживало и пугало. Хотела ли она такие завтраки каждое утро всю свою жизнь? Хотелось ли, чтобы они были вместе с Ником? Или Лео? Или вообще не здесь, а тысячу лет назад в другом конце мира. Под Небесами. В Поднебесной?

16.

Подготовка к свадьбе императорского племянника и дочери наложницы Го Жуна шли полным ходом. На дверях дворцового домика матери Чо Люн вывесели красное полотно с золотым иероглифом «счастье», на воротах Хань Юшенга висело два таких полотна, ведь это в его дом войдет счастье и удвоит процветание и благоденствие семьи.

Чо Люн действительно была счастлива и взволнована, ей уже исполнилось девятнадцать и через год возраст вступления в брак условно заканчивался, после двадцати шанс выйти замуж резко падал, мало кто стал бы рассматривать стареющую девушку в качестве невесты. Ей повезло родиться в чертогах дворца, получить лучшее образование у императорских учителей и отец, император Го Жун, особо не баловавший девочку вниманием, все же прислушался к ней и отдает замуж за любимого. Не каждой девушке Чжунго улыбается удача личного счастья. Удел принцесс — выходить замуж по договору, уезжать в другие страны и племена. Быть заложницами мира между территориями. Хорошо, что Чо Люн не полноправная принцесса, хорошо, что ее мать всего лишь одна из наложниц.

Большинство обрядовых традиций уже выполнились — шаманы раскинули кусочки черепаховых панцирей и бараньи лопатки с иероглифами, определили самый удачный день для свадеб — последние дни осени. По учению философов — осень, это символ периода строгости и семьи, где жена будет послушна мужу, будет счастлива.Свиток с гороскопом невесты пролежал в доме жениха три дня, и за это время в обоих семействах не случилось ничего плохого — значит Небо не против этой свадьбы. Небо одобрило союз двух людей.

Мать Чо Люн, наложница Императора четвертого ранга, уже получила множество подарков в виде выкупа невесты — ткани, драгоценности, ценные сорта перца и другие специи. Император любезно предоставил свои шатры и сады для проведения свадебной церемонии. Чо Люн готовилась. Очень жаль было выщипывать все до одной реснички и брови, но она должна прийти в новый дом очищенной и светлой. Ни одного волоска на теле, кроме высокой прически замужней женщины, которую ей соорудят в день свадьбы, не должно остаться. Нельзя принести в новую жизнь и новый дом старые грехи. Очищение тела и души должно состояться до церемонии, поэтому все предварительные обряды пройдут в родительском доме.

— Ничего. Пушистые реснички и черные брови отрастают быстро, будут лучше прежнего. Я буду очень красивой женой. Юшенг обязательно меня полюбит, и я рожу ему много детей. Больно-то как…

Глядя на себя в отполированное медное зеркало, Чо Люн улыбалась сквозь редкие слезинки. Свадьба с Хань Юшенгом — это то, о чем она мечтала. Больше всего она боялась, что ее высватает Хан Мён. Мрачный воин всегда смотрел пронзительным взглядом собственника. Как на свою женщину и решенный вопрос. Мурашки от его взгляда бежали и холодно становилось. Чо Люн поёжилась.

В это же время Женька заканчивала отделку платья бусинами и проверяла все ли в порядке для появлении на церемонии. Ставки слишком высоки — ошибаться нельзя. Небо не простит, сама себя не простит. Очень, очень внимательно еще раз все проверить и постараться предусмотреть неожиданности.

Перебирая и примеряя заколки, подаренные Ван Со, Женька думала о том, что встретятся ли они еще когда-нибудь. Доведется ли ей увидеть его глаза, услышать голос, ощутить тепло руки человека, для которого она ничего особенного и не сделала, но который был так искренне благодарен и добр.

Заколки упали на дно шкатулки, тихонько звякнув трепещущими цепочками. Платье мерцало и переливалось серебряными нитями и матовостью жемчужных бусин. Все было готово. Оставалось всего несколько дней, Юшенг появлялся нечасто — слишком много обязанностей предписывалось выполнить жениху перед свадьбой, но это отсутствие оговорилось заранее. Женьке сейчас тоже нужно было побыть одной, все успеть и еще раз обдумать свое появление. Само небо притаилось и затихло — погода идеально подходила для праздника. Холода еще не наступили, но жара уже ушла, солнце блистало на чистом осеннем небе, доцветали поздние хризантемы. Последний всплеск ярких и сочных красок перед длительным, белым зимним затишьем.

17.

Свадебные шатры полыхали алыми тканями и кричали каждым вышитым золотыми нитями иероглифом о счастье, богатстве, процветании и успехе. Множество флагов и полотнищ переплетались между собой, колыхались при малейшем дуновении и создавали праздничное настроение своей яркостью.

В первых рядах приглашенных гостей переговаривались министры и знать, жены с молодыми дочерьми стояли поодаль — это был прекрасный шанс представить их в обществе в самом лучшем свете. Девушки напоминали ярких птичек, сверкая заколками и глазами, которые тут же стыдливо опускались, если было замечено, что кто-то из молодых мужчин посмотрел или проявил внимание.

Дорожка из красного плотного материала вела к золоченым креслам, возле которых стояли столики для подарков. Там же истуканами застыли жрецы, которые должны провести церемонию и сделать записи о переходе леди Чо Люн в реестр семьи Хань.

Людское море волновалось, перешептывалось, кое-где более шумно, чем дозволялось и вдруг, в один момент затихло. Тут же глашатай объявил о прибытии жениха. По дорожке в красном хвароте, расшитым золотыми цветами и узорами — платье для свадебных церемоний, шел Хань Юшенг.

Голову мужчины венчал мангуан — круглая волосяная шапочка с квадратной плоской поверхностью из бамбуковой дощечки, который использовался только для особ императорской семьи и высшими чиновниками. Пять ниток бусин свешивались на бесстрастное лицо, ровно столько должно было быть у человека, имеющего королевскую кровь, но не имеющего права на трон. Такие же пять нитей, слегка подрагивая и шелестя, задевая друг о друга, колыхались сзади затылка. Трудно управлять небом и землей, потому что небо круглое, а земля квадратная, это же все знают. Именно поэтому передняя часть площадки головного убора была закруглена, символизируя небо, а задняя имела прямые углы, как у земной тверди. Черная с поперечной красной полосой шапочка имела еще две дополнительные ленты — желтые. Они спускались ниже плеч и говорили о том, что этот чиновник принимает все решения только на основе проверенных данных и не слушает наветов клеветников. Красное, золотое, желтое — всё в праздничной одежде должно было призвать сделать брак удачным и показать духам, что человек достоин счастья на долгие годы. Только губы Хань Юшенга были сжаты в единую линию, а глаза смотрели в одну точку. Подойдя к золоченым креслам, он остановился, повернулся к гостям и замер ожидая. Следующей прибывала невеста.

Не прошло и пары минут, которые позволили бы людскому водовороту опять заволноваться, как те же глашатаи объявили, что леди Чо Люн, дочь императорской наложницы, невеста племянника императора Го Жуна готова пройти свадебную церемонию.

Столпившиеся зеваки расступились, носильщики, бережно опустили паланкин с драгоценным грузом внутри на специальные подставки, и Главный евнух помог Чо Люн выйти не оступившись.

Она была ослепительно хороша. Красного цвета вокруг было слишком много, но на ней, алое платье выглядело всполохами живого огня. Золотая вышивка с такими же цветами лотоса, символизирующего добропорядочность брачных уз, только придавала еще большее сходство с пламенем. Корона в виде Феникса, украшала высокую прическу блестящих смоляных волос, невероятное количество заколок дополняли образ искрами и блеском. Глаза сияли сквозь нежнейшую красную кисею. Да, красного цвета было в избытке, но это главный цвет счастья и его должно было быть много — иначе Небо может не дать благословения молодым.

Го Жун оказал своей дочери великую честь, лично сопроводив ее к Хань Юшенгу, и встав рядом. Церемония началась. Все происходило так же, как сотни лет до этого дня и сотни позже. Поклоны родителям и чаши вина за их здоровье, поклоны и чаши вина за «Десять тысяч лет жизни императору», поклоны и вино за богов и Небо, благословившее их брак. Только после этого можно было обменяться чашами друг с другом и выпить их до дна.

Подарков было много, шкатулки и их содержимое демонстрировалось молодым и всем присутствующим, отрезы тканей и ценные благовония в мешочках, складывались на столы для подарков, слова пожеланий не уставали звучать из уст улыбающихся гостей.

— Счастья, много детей, продолжение благородного рода, богатства, здоровья и долгих лет жизни, — звучало уже на протяжении часа. Горка подарков росла, обстановка становилась более непринужденной. Молодых поздравляли друзья и подруги, которые, улыбаясь и посмеиваясь, подарили несколько великолепных шелковых вееров с росписью, с костяными ручками, инкрустированными камнями. При полном их развороте раскрывались картины сцен между мужчиной и женщиной, которые могли понадобиться молодоженам в первую брачную ночь. Чо Люн зарумянилась, но украдкой поглядывала на веер, собираясь обязательно рассмотреть все внимательнее, когда будет одна.

Хан Мен принес свои дары последним, это были драгоценные гребешки и великолепный нож в ножнах. Поклонившись, и пожелав благополучия, он лишь на минуту задержал свой взгляд на Хань Юшенге и Чо Люн, но этого оказалось достаточно, чтобы Юшенг почувствовал иглы ненависти, впившиеся в него, а по рукам Чо Люн пробежали мурашки. Если бы на них остался хоть несколько волосков — они точно поднялись бы от внезапно накатившего страха, но Хан Мен улыбнулся и, поклонившись еще раз, отошел в сторону.

Наконец веселый гомон подружек и друзей, молодых родственников и многочисленных сестер и братьев от других наложниц императора стал стихать, как к свадебной дороже подошла женщина. Казалось, что она возникла из ниоткуда. Она смотрела на жениха и невесту, словно знала их и была здесь всегда. По людской толпе прошла волна шелестящих вопросов и ропот.

— Кто это? Откуда она взялась? Почему одежда странная, лица не видно, она скинет накидку, мы увидим ее лицо? — Множество одних и тех же вопросов ручейками переливались от одного края массы гостей до другого. Го Жун подался вперед и внимательно следил за женщиной. Стража натянула тетиву луков и, обнажив мечи, была готова исполнить приказ императора даже по шевелению пальца. Все замерли. То, что женщина была чужой, чувствовалось сразу. Император слегка повел головой из стороны в сторону, и стражники убрали оружие, будучи готовыми так же быстро достать его опять.

18.

Женька стояла и пристально смотрела вперед, прямо в глаза Хань Юшенгу, он так же не отрывал взгляда от ее лица. Чо Люн переводила взгляд с одного на другого, пытаясь задавать вопросы, но её никто не слышал. Чо Люн замолчала. Ропот и шелест толпы улеглись, и наступила пронзительная тишина.

Женька сбросила капюшон — каштановые волосы, собранные в пучок наверху и свободно падающие на плечи блеснули на солнце медным. Драгоценная заколка пинё, подаренная Ван Со, украшала голову и держала часть прически. Символ вечности — журавль с грибами пуллочхо в клюве отражал солнечные лучи от блестящей золоченой поверхности.

Медленно развязав завязку плотного плаща, Женька скинула его, оставшись в темно-синем платье в виде балахона. Вытянув руки перед собой, чтобы показать, что ладони пусты и оружия в них нет, Женька совершила полный церемониальный глубокий поклон перед императором Го Жуном и слегка преклонила голову в сторону Хань Юшенга и его молодой жены.

Широкие рукава платья, сделанные из тончайшей кисеи цвета неба, струились при каждом движении, переливались россыпью пришитых бусин и жемчужин. Вид Женьки настолько отличался от всех гостей, что только через несколько минут те, кто стояли ближе ахнули от удивления, рассмотрев серые глаза и светлую кожу лица.

— Чужестранка! Она не отсюда! Кто это? Волосы горят медью, кожа бела, глаза — смотрите какие глаза… Я слышал, что есть земли, где у всех глаза такого цвета…

Го Жун встал с кресла — тишина опять заполнила пространство. Каждый звук насекомого или чирикание птиц слышалось предельно отчетливо… Люди замерли, пытаясь уловить каждое слово и каждый вздох, разыгравшегося перед ними нежданного представления.

— Кто ты и откуда? Для чего пришла на праздник и что хочешь сказать. Говори.

Голос Го Жуна был негромкий, но, как человек, привыкший приказывать, Го Жун проговорил все слова четко и повелительно. Он не привык просить, зато привык скрывать удивление и другие эмоции. Сильный император не имеет право на удивление, только полное владение собой в любой ситуаций может дать власть и поможет удержать ее.

Женька воздохнула, прошла немного вперед, стало видно, что она пришла босая, остановилась и начала говорить.

— Последователь Конфуция — философ Дун Чжуншу сказал, что волю Неба трудно увидеть, путь Неба трудно понять. Поэтому только наблюдения за тем, как темное и светлое начала проникают в наполненные и пустые места и выходят из них, позволяют видеть его волю, а уяснение изменений, происходящих в пяти стихиях от начала их возникновения и до конца, их согласие и противоборство, увеличение и уменьшение, расширение и сжатие позволяют видеть путь Неба.

Женька перевела дух, убедившись, что главная опасность миновала — оружие не нацелено, хотя стрелки внимательно следят за каждым движением ее рук.

— Небо решило благословить брак Хань Юшенга и Чо Люн, я посланница Неба, я Дева времени. Я Чжен — так меня называют здесь. Я рождена тысячу лет вперед в северных землях, но призвана выполнить волю богов здесь и сейчас. Небо желает Го Жуну десять тысяч лет жизни и продолжения управления страной в мире и благополучии, Небо хочет, чтобы за это время Наследный принц вырос и научился всему, что должен знать. Небо призывает Хань Юшенга помочь ему в этом. Молодая жена Хань Юшенга принесла счастье в его дом, даровала заботу и долгую жизнь мужу.

Тишина изредка прерывалась вздохом удивления или шуршанием одежд кого-то из гостей, все звуки были предельно отчетливыми.

— То, что человек является человеком, зависит от воли Неба. Небо — это прадед человека, поэтому то, что человек является таким, каков он есть, объясняется тем, что он подобен находящемуся наверху Небу. Так пожелали Боги. Счастья молодым и десять тысяч лет жизни императору.

Го Жун, подался вперед, стараясь не пропустить ни одного слова и пытаясь осмыслить все, что видит и слышит: «Что это? Провокация врагов? Тогда почему женщина без оружия… Городская сумасшедшая, случайно попавшая через заслон охраны? Она слишком хорошо и странно одета для этого. Украшения выглядят настоящими и еще — сумасшедшие не цитируют последователей Конфуция так дословно и осмысленно, словно пытаясь передать какую-то мысль … Дева времени… Нужно расспросить монахов об этом — пусть поищут древние документы. Почему упомянут Юшенг, что в нем такого?»

— Я выслушал тебя и не могу отпустить. Ты слишком необычная и ведешь странные речи. Мне придется задержать тебя, чтобы выяснить — кто послал тебя на самом деле и …

Го Жун мог еще много говорить и приказывать, что-то требовать от стражников, но на самом деле уже не мог — он буквально оцепенел от удивления — и было от чего. На том месте, где только что стояла необычная женщина — лежал плащ, и медленно таяло что-то похожее на сгусток плотного воздуха с танцующими внутри блестящими пылинками. Все рассеялось за несколько секунд и могло показаться миражом или видением, но люди, заговорившие все разом, подтверждали своим волнением, что женщина действительно была и говорила.

Единственный человек, который не крутил головой, не задавал вопросов и не выглядел потрясенным — был Хань Юшенг и Го Жун про себя это отметил. Так же приметил и Хан Мёна, который был странно погружен в себя. Он казался очень раздосадованным всем происходящим и обдумывающим какую-то мысль одновременно. То обходя группы людей, а то и просто расталкивая их локтями, он выбирался из первых рядов гостей и уходил прочь.

— Это странно.… Это все очень странно и необычно. Надо думать, надо приглашать мудрецов, ученых, монахов и… Хань Юшенга. Если это знак Неба, то к добру или беде? И почему Хан Мён не удивлен, как все, а странно обеспокоен?

19.

По распоряжению императора свадьба продолжилась. Прошептав что-то на ухо Главному евнуху, Го Жун откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Он обдумывал то, что случилось несколько минут назад, и понимал, что игнорировать явный знак Неба нельзя. Продолжая сомневаться в подлинности Девы времени, император решил, что лучше воспользоваться этой ситуацией в своих интересах, каковой бы она не являлась на самом деле — что делать дальше подскажут мудрецы и монахи, для этого им и выделяется достаточное жалование и пожертвования на храмы.

— Уважаемые гости! Сегодня мы стали свидетелями чуда! Очевидцами того, что боги хранят Поднебесную и сына неба — Императора! Был дан знак одобрения свадебной церемонии. Небо желает мира и процветания династии императора Го Жун. Боги простирают свои крылья над всеми детьми императорского дворца, ибо они залог благоденствия и мудрого правления страной в будущем. Десять тысяч лет жизни императору! Счастья и процветания Хань Юшенгу и его молодой жене Лю Чан. Благословение богам и Небу, оберегающим нашу страну.

Следующий ряд событий четко соответствовал правилам проведения свадебных обрядов и включал в себя переезд молодой жены в дом мужа, вернее — в отдельный домик, который уже был для нее приготовлен и красиво украшен. Богатый придворный мог позволить себе содержать небольшой гарем и еще три жены, поэтому совместного проживания не ожидалось изначально. Иногда следующие жены или наложницы появлялись почти сразу после свадьбы, и женщинам лучше было ладить между собой, не провоцируя наказания от мужа за причиненные друг другу обиды. Каждой жене полагался отдельный дом. В каком доме чаще будет появляться муж — это задача обольщения для каждой из них.

Спальня завешена красивыми тканями и шелковыми вышивками цветов, две служанки, которые теперь принадлежали Чо Люн, хлопотали над ней, предлагая выпить зеленый чай для уменьшения тревоги или подышать ароматом благовоний. Красная плотная фата-кисея с короной в виде птицы-феникса аккуратно убрана, открывая всю нежность и красоту фарфорового лица молодой женщины. Чо Люн светилась от счастья и немного тревожилась предстоящих событий. Для завершения обряда осталось совсем немного — выпить совместную чашу вина и провести ночь вместе. Стать женой.

Хань Юшенг не торопился к молодой женщине. Сидя в своих покоях, он думал о том, что совершенно не хочет идти к Чо Люн. Попивая вино прямо из тонкого носика медного кувшина, он размышлял. Странно для полного сил молодого мужчины, но сияющая красота молодой кожи и черные глаза совершенно не привлекали и не вызывали желания. Ему все еще виделось, как медью полыхнули каштановые волосы, как вздохнул единым порывом народ, когда серые глаза посмотрели в упор, казалось, на каждого. Как странно звучал голос — будто в голове. Как привык он к этому голосу, как хочет слышать его всегда. Любоваться глазами, которые не опускают, смотреть на улыбку и белеющие зубы, которые Чжен так и не научилась прикрывать рукавом платья.

Идти нужно. Юшенг вспомнил, как неприятно было слушать от Чжен весь план действий, но как раз это и примиряло с предстоящими событиями. Чжен предельно четко дала понять, что нити судьбы можно изменить, только если они переплетутся с Чо Люн в законном браке. Без условностей церемоний. Брак должен быть настоящим, лишь в этом случае Небо позволит менять судьбу и Хань Юшенга, и Чо Люн.

Посидев еще немного и допив вино из кувшина, Юшенг поднялся и, покачиваясь на нетвердых ногах, поддерживаемый под руки верным Лей Ченем, направился в дом своей жены. Заканчивать обряд бракосочетания так, как того хочет Небо.

Го Жун полудремал, укачиваемый мерными шагами носильщиков крытых носилок. Расстояние было близким, уже слышались шарканья ног о камень дворцовой площади, но хотелось побыть одному и подумать. Все очень странно. Распоряжения отданы, Главный евнух уже послал слуг в самые старые монастыри за сведениями о Деве, мудрецам и ученым поручено найти манускрипты в библиотеке, где, хотя бы один раз, описывалось подобное событие. Министерство секретных расследований тщательно проверяло все, что могло быть связано со шпионажем и покушением, Министерство наказаний — все ли преступники против императорской короны содержатся под стражей, не случилось ли побегов. Всего одна женщина смогла растревожить императорский дворец и превратить его в подобие улья. Странная женщина, таких император не видел.

— Она была бы украшением моего гарема. Может, даже, женой… Дикая, смелая, полная силы и энергии странных нездешних земель. Она не из чурдженей и не монгольских кровей… Дальше, намного дальше земля, которая родила такую белую кожу и глаза цвета серебряного неба. Я найду ее, чего бы это ни стоило. И я выясню — что именно она хотела мне сказать. Что это было за послание, о чем предупредила. Теперь я понимаю это совершенно ясно.

Носилки остановились, заботливые слуги открыли полог, подставили деревянные ступеньки и аккуратно, под руки, помогли императору Го Жуну выйти. Дворец возвышался привычной громадиной. Дворец. Власть. Трон. Ответственность за людей, которые принадлежат ему и делают Поднебесную сильной.

20.

Три дня Женька не появлялась в чужом мире. Три дня она занималась завершением проекта, прогулками с Ником и подготовкой к отъезду домой. Командировка оказалась чуть длиннее и интереснее, чем предполагалась, работа, не смотря на ежедневную физическую усталость, порадовала своей нестандартностью и отсутствием рутины. Новые места и новые впечатления наложили позитивный след на любопытную путешественницу и Женька была весьма довольна.

Три дня в «своем» мире, три дня без интриг, без своеобразной заботы о древнем Чосоне и Корё. Три дня без Юшенга. Женька все четче понимала, что скучает без него. Скучает по безмолвному присутствию, когда Юшенг мог просто держать ее за руку и смотреть в глаза. В них было столько выразительности невысказанных слов, что беседы и не требовалось. Это было даже лишним, так как могло возникнуть больше вопросов, чем ответов… Женька не могла дать ответов ни на один невысказанный вопрос, поэтому — лучше смотреть в глаза и позволить касаться руки.

Все чаще и чаще в голове возникала мысль о том, какой мир «чужой», а какой «свой». Все больше она называла их «тот» и «этот», подсознательно сглаживая разницу. И еще — интересно было думать, что же мог такого давать древний мир, что утрачено современностью. Почему Женьке там комфортно? Почему не всегда хочется возвращаться сюда — к теплому душу, микроволновке, батарее центрального отопления и электричеству… интернету, в конце концов… Почему часы и минуты там пробегали одна за одной, не вызывая скуки? Почему жизнь казалась настоящей, полноценной и насыщенной?

— Да сколько можно думать об этой Поднебесной и Юшенге! Я дома, я в Сибири! Ну, почти дома. Всего четыре тысячи километров или 4–5 часов полёта. Хм… там бы это заняло пару месяцев, наверное, если не учитывать встречи с племенами во время пути. Ну вот, опять!

Женька уже серьезно разозлилась сама на себя и выбросила из головы все мысли. Вещи были собраны, скоро должен подойти Ник и подъехать машина до Новосибирска. В этот раз даже такси вызывать не пришлось — шеф дал и транспорт и своего шофера, сославшись на то, что супердоволен выполненной работой, а если в течение дня что-то ему понадобиться, то обойдется личным авто.

— Тук, тук! Жень, собралась уже? Жень, чего задумчивая такая? Жаль расставаться с Сибирью? А хочешь — будешь ее хранительницей. Оставайся, здесь многие остались. Ник опять улыбался, между делом подхватывая Женькин рюкзачок и сумку.

— Пошли, раньше приедем в Новосиб — больше сможем погулять по городу. Много чего посмотреть не успеем, но пару часов перед регистрацией билетов в аэропорту уж найдем где скоротать. Вернее я уже нашел — мы поужинаем в ресторане и отметим нашу успешную и прекрасно выполненную работу.

— Ты сумасшедший. Ты посмотри на меня, прическу, кроссовки и свитер! Какой ресторан! Я не пойду. В аэропорту нормальное кафе, в прошлый раз мне понравилось, в самолете тоже еще раз покормят. Голодными не останемся. А если тебе так хочется отметить, то сходим в Москве. И не уговаривай!

Женька вскипела, как капля воды на раскаленной плите. Она и правда не хотела выглядеть серой курицей в приличном заведении. Вернее даже не так — не хотелось быть неуверенной в себе и более-менее желалось соблюсти негласные нормы посещения таких мест.

— Да кто тебя уговаривает… даже и не хочу, даже и пытаться не буду уговаривать. Нет — так нет. Не хочешь — значит, в Москве сходим. Ты обещала, ты хозяйка своего слова.

Ник подозрительно быстро сдался и не был ничуточки расстроен даже на чуточку. Женька уже знала, что если возле серьезных глаз собралось пару лучиков морщинок, то значит, шалость удалась. Что задумал на этот раз? Почему, кажется, что смеется, хотя выглядит серьезным?

— Ник! Ты… Да ты и не собирался в ресторан! Ты просто выманил у меня обещание? Да? И куда мы пройдем вместо ресторана? Женька внезапно разгадала необычную веселость мужчины и теперь вопросительно смотрела на него.

— Ты Шерлок в юбке. Прости, в брюках. А как иначе у тебя можно было допроситься гарантированного свидания в приличном месте? Нет, кушать мы действительно будем в аэропорту, в ресторан мы сходим в Москве, ты пообещала и не отнекивайся, а в Новосибе посетим Ботанический сад. Это удивительное место и тебе понравится. Уже поздняя осень, но там всегда есть что посмотреть и чем восхититься. «Каменистая горка», «Сад непрерывного цветения», «Бонсай» — эти экспозиции завораживают своей красотой. И в оранжереи обязательно сходим — три тысячи видов экзотических растений разом. Я не знаю, как сложится наша жизнь — сможем ли мы с тобой увидеть мир вместе. Я бы хотел подарить тебе хоть часть его красоты. Пусть это будет в таком виде и сегодня. Пошли, пора, машина подъехала. А потом — на самолет и домой. Странно… сейчас я дома, но и там у меня тоже уже «домой»… Как быстро привыкает человек к новым местам, если они ему интересны.

Ник уже выходил из номера, поэтому не заметил, как пристально посмотрела на него Женька и как задумчиво, тихонько, повторила последнюю фразу, словно пробуя ее на вкус: «…если ему интересно…».

21.

Два дня шпионы Императора проверяли ситуацию в городе, а люди из Министерства наказаний сверяли наличие всех заключенных на своих местах, в тюрьмах или ссылках. Проверяли не только женщин, проверяли всех. Императорская корона всегда удерживалась на голове только благодаря самым жестким мерам контроля ситуации. Гонцам, отправленным в монастыри, было дано особое поручение и на третий день именно они принесли долгожданные новости и ответы на многие вопросы.

— Ваше величество, господин Император, гонцы прибыли. С ними монахи «Храма пяти драконов» с хребта Уданьшань. Просят принять. У них есть те сведения и документы, которые вас интересуют.

Главный евнух дождался кивка головой, означающего дозволение на встречу и быстро пятясь, кланяясь, время от времени, скрылся за плотными деревянными дверями.

В зал вошли стражники и несколько усталых путников. Монахи выделялись скромностью одинаковых светлых одежд и начисто выбритыми головами. Один из них держал в руках свитки, он и вышел вперед, склонившись перед императором. Остальные повторили церемониальный поклон, пожелав долгой жизни Сыну Неба.

— Сын Неба, отец всех детей Поднебесной, наш Император, мы прибыли по твоей просьбе, так как узнали благую весть и спешим подтвердить ее достоверность древними свитками. Мы принесли записи легенд передававшихся из уст в уши еще с тех времен, когда письменности не существовало. Записи о Деве времени, о человеческом воплощении желаний и намерений Неба изменять судьбу страны. Уберечь её от неверного шага в сторону рек крови. Есть письменные свидетельства о том, что странная женщина, а это всегда женщина, появляется из ниоткуда и исчезает в никуда. Что она знает то, что еще только будет, что умеет видеть то, что случится. Что ей дано через эти видения влиять на судьбу людей, которые могут изменить картину мира. Что она неуязвима. Что видеть и слышать ее могут все, но чувствует появление только избранный, судьба которого в ее руках. Тот человек, который важен для Неба и Поднебесной.

— «Наиболее прекрасно человеколюбие, проявляемое Небом. Небо — это человеколюбие». Так гласит учение, а наш храм уже шесть столетий оберегаем Небом, несет в себе силу и дух учений о нем.

С этими словами монах еще раз склонил голову и, подойдя к Императору, передал ему драгоценные старинные свитки.

— Больше мне сказать нечего. В документах подтверждение моих слов. Девы появлялись всего несколько раз, предупреждая о большой беде и защищая от нее. Каждый раз она исчезала после того, как опасность миновала. Они всегда были разными — молодые, зрелые, с белой кожей и смуглой, но всегда не из нашей страны и из чужого времени. Проявление помощи Неба — большая удача для Императора. Выслушайте каждое слово, которое она вам скажет.

Не поднимая головы, монахи ждали окончания встречи и, услышав, разрешение уйти, так же неслышно и неспешно покинули главный зал дворца.

Го Жун просматривал свитки и любовался рисунками девушек в вихрях ветра. Свитки были старинными и сомнений в их подлинности не возникало. Описаний было мало, но пробежав глазами по затейливо прорисованным иероглифам, Император убедился, что монах сказал правду.

Отложив документы в сторону, Го Жун ненадолго задумался. Дал знак евнуху принести чашу чая. Прошелся по залу дворца, прислушиваясь к звуку собственных шагов…

— Юшенг. Нужно говорить с Хань Юшенгом. Кто б мог подумать, что не наследный принц и никто другой из приближенных к трону и дворцу, а именно этот мальчишка, сын сводной сестры, сможет повлиять на Поднебесную. Что он может? Знает ли он сам об этом? — приняв окончательное решение, Го Жун приказал доставить ему племянника, невзирая на послесвадебные дни молодоженства. Слишком много вопросов накопилось.

Так же Го Жуну припомнилось и странное поведение Хан Мёна. Казалось, что он был больше раздосадован происходящим, чем удивлен. Это необычно. Не каждый день на твоих глазах внезапно появляется белокожая женщина с глазами цвета грозового неба и исчезает в никуда, растворяясь облаком блестящей пыли, блеснув медью волос. Но сначала разговор с Хань Юшенгом. Именно его поздравила Дева, именно на него смотрела пристально. Сначала разговор с ним.

22.

Хань Юшенг совершенно не удивился посыльному слуге и приказу немедленно явиться в императорский дворец, несмотря на то, что шел всего третий день послесвадебной церемонии и по негласной традиции молодых в эти дни старались не беспокоить. Он ждал этого приглашения и готовился к нему. Да и делать было особенно нечего, пить вино и играть с Лей Ченем в настольную игру го уже надоело, а в доме Чо Люн он не появлялся с церемонии бракосочетания, несмотря на то, что она, как райская птичка, время от времени прогуливалась по двору, надев самые яркие и красивые наряды.

Сборы были недолгими, да и заставлять ждать императора, которого снедает любопытство и множество вопросов — не самое лучшее, а тем более — безопасное занятие. Лучше было поспешить.

— Десять тысяч лет жизни Императору…, — Юшенг, подойди ко мне ближе, сейчас мы одни и церемонии можно отложить. Мне нужны ответы на вопросы, я думаю, что ты сможешь их дать. — Император сидел на троне, слегка прикрыв глаза, казалось, что он очень устал или о чем-то задумался.

— Что ты знаешь о Деве времени, почему она обращалась к тебе? Как найти ее? Что она хотела передать? Много вопросов… Каждый ответ может быть ценен настолько, что изменит историю всей страны. Ты знаешь ответы, хотя бы на некоторые из них?

Хань Юшенг помолчал, склонил голову, выражая глубокое почтение, а затем, глядя в глаза, начал негромко говорить. Говорить обо всем, начиная со своего путешествия с миссией мира в Корё и знакомстве с Девой времени.

Несколько часов пролетели как один миг. Несколько чаш зеленого чая и один кувшин вина были выпиты после беседы и огромного количества вопросов, которые появились у Императора Го Жуна. Иногда тень сомнения мелькала на бесстрастном лице, добавляя одну-две морщинки на смуглом лбу. Иногда улыбка и подобие удивления мелькало в глазах при рассказе о Деве времени и ее жизни в Коре. Наконец повисло молчание и император стал похож на бронзовую статую мыслителя. Казалось, что он даже не дышит, но это длилось всего пару минут.

— Я решил не наказывать тебя за молчание, коль это было решением вестницы воли Небес. Я должен говорить с ней. Ты приведешь ее ко мне. Сегодня к вечеру. И да, пусть пока никто не знает о том, что эта встреча состоится. Я сам еще раз должен убедиться, что это именно она и что Деву послало Небо, что она не шпионка. Найти иноземную женщину не сложно, обучить, что говорить тоже. Я хочу быть уверенным в том, что это именно она. А если это не Дева времени, а просто дева, то я прикажу выпороть ее палками, но не сильно. Для порядка. Жемчужина моего гарема должна быть красива и здорова, — с этими словами Император захохотал, а Хань Юшенг вздрогнул.

Возвращаясь из дворца, Хань Юшенг понимал, что времени до вечера почти не осталось, а Чжен все еще не здесь. Пустота внутри совершенно четко указывала на то, что Чжен «в своем» времени, как внезапно порыв теплого ветра коснулся щеки и пробежал по волосам, разметав их. Словно нежное мимолетное прикосновение женской руки. Чжен. Пришла.

— Господин Хань Юшенг, вы улыбаетесь? Что-то хорошее вспомнилось или придумали, как позвать Чжен? Лей Чень знал, что тревожит его господина и друга. Понимал, что если Чжен еще нет, то и позвать ее невозможно.

— Она пришла. Она все рассчитала совершенно точно. Императору действительно понадобилось всего два дня, чтобы найти те монастыри, в которых были эти древние документы. Пара фраз, оброненных, проходя мимо гонцов, и вот, они уже начали свои поиски с нужных мест. Она пришла и ждет у себя. Вперед, Лей Чень. Пришло время провести церемонию знакомства Императора Поднебесной с Девой северных земель. Начинается то, ради чего она проделала такой долгий путь. То, на что надеется Ван Со — объединение двух важных территорий в торговое пространство, объединенное миром и безопасностью.

Меньше часа хватило на то, чтобы взять лошадей и быстрым галопом домчать до домика Чжен, еще через час, укутанная с головы до ног в темный плащ женщина уже ступала на каменные плиты ступеней императорского дворца. Чжен прибыла. Тысячи ног касались этих камней до нее, сотни людей выходили из дворца с радостью или наказанием. Иногда на эти плиты капала кровь, иногда на них падали лепестки цветов, но только сейчас касались ноги женщины, которой еще нет. Которая будет рождена тысячу лет вперед и не здесь. Деревянные драконы, обвивающие столбы, казалось, смотрели раскрашенными глазами и провожали фигуру взглядом. Холодное предзимнее небо замерло тускло светя солнцем. Чжен медленно поднималась к огромным дверям тронного зала.

23.

Странно, но Женька совершенно перестала волноваться. Испуга или неуверенности не было. Наступил момент, когда нужно начать выполнять то, ради чего она проехала столько километров. Предназначение ли? Женька была честна перед собой — ей хотелось, чтобы Хань Юшенг остался жив. Чтобы он мог смотреть на нее и касаться руки, чтобы… Так далеко загадывать она не решилась, но кто знает, может у Неба есть план, в котором можно быть с ним рядом. Ей очень хотелось. Юшенг чаровал и притягивал, это было взаимно.

Церемониальные поклоны и приветствие дались легко и непринужденно, все же, больше чем полгода жизни в Корё и уроки Ксяо Ли принесли свои плоды. Вернее усовершенствовали рефлексы и сформировали привычки. Женька про себя улыбнулась. Подняла голову и взглянула в глаза императору. Поймала его удивленный взгляд. Опустила глаза:

— Меня зовут Чжен и я буду рождена тысячу лет вперед в северных землях. Слушаю вас, Император Го Жун. Вы хотели видеть меня — спрашивайте, да благословит Небо дни вашего правления. Хотя… Наверное, я начну говорить то, что хочу сказать, да не сочтете вы мои слова за вольность, а потом отвечу на все вопросы.

Женька опять подняла глаза и, уже глядя прямо на Императора, продолжила:

Философ Дун Чжуншу, которого часто называют «Конфуцием эпохи Хань» систематизировал учение Конфуция и Мэн-цзы, в котором сказал: «Долг правителя и слуги, отца и сына, мужа и жены заимствованы из темного и светлого начал. Правитель — светлое, слуга — темное начало; отец — светлое, сын — темное начало; муж — светлое, жена — темное начало. Темное начало не изолировано, вначале оно не может самостоятельно подняться, в конце же его заслуги нельзя выделить, оно соединено. Поэтому заслуги слуги соединяются с заслугами правителя, заслуги сына соединяются с заслугами отца, заслуги жены соединяются с заслугами мужа, заслуги темного начала соединяются с заслугами светлого, заслуги Земли соединяются с заслугами Неба».

— Заслугой и деянием, которое угодно Небу будет ваше долгое правление, император Го Жун. Правление, при котором юный Наследный принц сможет вырасти и получить от вас мудрые наставления, научиться грамотной политике, понять, что мир между территориями важнее амбиций и рек крови. Заслугой вашего племянника и покорного слуги — Хань Юшенга, будет его, не прерванная жизнь, благодаря которой Наследного принца также минует угроза ранней смерти. Заслугой жены, Чо Люн — её любовь и верность, благодаря которой она сохранит жизнь Хань Юшенгу от намерений Хан Мёна. Хан Мена, которому нужна Чо Люн. Которому мешает Хань Юшенг и маленький Наследный принц. Если не будет всех этих ступенек между ним и троном, то…

Женька замолчала. Го Жун уже перестал удивляться ее смелому взгляду в глаза, продираясь сквозь привычную вязь витиеватых философских учений, он выуживал суть послания. Выстраивал последовательность того, что пыталась сказать ему Дева времени. Странно, впервые Го Жуну не хотелось слушать мудрости умерших старцев, выискивая среди них крупицы смысла. Глядя на странную женщину в темном плаще, на ее рассыпанные по плечам, свободно струящиеся волосы цвета очень темной меди, Го Жун начинал верить в реальность происходящего. Перед ним Дева времени. Та, которая умеет растворяться в потоке воздуха, та, которая видела будущее. Та, кто может помочь.

— Я выслушал тебя, Чжен. Я знаю твою историю, Хань Юшенг рассказал мне. Можешь ли ты подтвердить свою земную личность учетными табличками подданства Коре? Я хочу проверить то, что проверить можно. — Го Жун наклонился к Женьке и даже чуть привстал.

Рукава платьев подобны женской сумочке, если сделать подгиб рукава больше и вовнутрь, то его можно использовать, как небольшой кошелек. Вот оттуда Женька и достала учетную табличку с иероглифами, указывающими на то, что она является Леди пятого ранга, а также подвеску норигэ, которую подарил ей Ван Со.

Го Жун не спеша рассматривал нефритовую драгоценность, прекрасно понимая, что именно символизировали изображения и признавая, что это тонкая работа и великолепно исполненный комплимент. Феникс — связь с императорским дворцом, персик — вечная молодость и иероглиф «время» однозначно давали понять, что Ван Со узнал кто такая Чжен и признал это.

Вернув все вещицы Чжен Император поднялся с трона, прошел по залу и развернувшись к ней лицом резко произнес:

— Скажи мне то, что ты хочешь сказать предельно четко. Это очень важно. Я должен знать детали для того, чтобы понять — верить твоим словам или нет.

Все видения из картинок уложились в четверть часа, Женька не хотела утомлять Императора и впадать в свойственную Поднебесной витиеватость речи. В этот раз она просто изложила увиденные события. Главное уже сделано — она во дворце и Император ее выслушал. Следующая цель — прозвучало имя Хан Мёна. Поверит император или нет, но он его услышал. Последнее, что осталось — это чудо. Только Деве времени подвластны настоящие чудеса и поэтому — пришло время уходить.

— Император Го Жун. Я передала волю Неба, я предостерегла императорский трон. Я полагаюсь на вашу мудрость и дальнозоркость. Небо оставляет меня здесь до окончательного разрешения ситуации. «Дерево, которое расположено на Востоке, порождает дыхание весны, огонь, который расположен на юге, порождает дыхание лета, металл, который расположен на западе, порождает дыхание осени и вода, которая расположена на севере, порождает дыхание зимы. Поэтому дерево главенствует над рождением, а металл — над смертью. Огонь главенствует над теплом, а вода — над холодом. Пусть же и люди неизменно следуют своему порядку, а занятые на службе неизменно раскрывают свои способности расчетам Неба». Хань Юшенг всегда может меня найти. Десять тысяч лет Вашему мудрому правлению. И, как ни старался Го Жун выглядеть невозмутимым, но перед его глазами в воздухе уже танцевали сотни золотистых пылинок, которые, впрочем, тут же рассеялись. Он один стоял посреди Главного зала. Дева исчезла, оставив напоследок очередное изречение мудрости веков.

24.

Четыре часа самолетного времени пролетели и в прямом и в переносном смысле слова. Женька их просто проспала. Нагулявшись по Ботаническому саду Новосибирска, действительно восхитившись красотой уголков с декоративными растениями, вволю нафотографировав все, что понравилось, чтобы показать Лиде, Женька здорово устала. Ежедневная беготня по местности проектирования сказалась как фитнес-тренировки, ноги не так утомлялись и болели меньше, чем в первые дни, но все равно — большие прогулки требовали сначала энергии, а потом полноценного отдыха. Да и что делать в самолете, если все важные моменты по работе уже проговорили, а красоты Сибири обсуждались прямо во время их посещения.

Москва встретила холодным серым днем и изморозью. Снег еще не выпал, но на лётном поле блестел иней. Зябко поеживаясь и закрывая сонное лицо воротником, Женька постаралась как можно быстрее попасть в здание Аэропорта. Багажа не было, летели налегке, поэтому — выпить кофе, взбодриться, поймать такси и, скорее в родной дом, в душ и на диванчик. Лида должна была быть там, позвонив, и спросив как долетели, она сказала, что сегодня не в офисе.

Ник непривычно молчал всю дорогу и казался немного задумчивым. Женька, уже привыкнув к его постоянным шуткам, улыбкам и ненавязчивой опеке ощущала некую напряженность. Идти рядом друг с другом и молчать было немножко неловко, но говорить «ни о чем» тоже не хотелось.

— Жень, да я не задумался, мне жаль, что командировка закончилась. Несмотря на то, что оба отработали, как два маленьких коня-тяжеловоза, с тобой было очень уютно. Мне жаль, что сейчас не получится видеть тебя постоянно. Правда, жаль. Об этом я и думаю. И еще — я очень хотел поговорить с тобой обо всем, о нас, но мне казалось, что ты не хочешь таких бесед. Я чувствую это.

Ник, словно угадал мысли в ее голове, Женька смотрела удивленно, но внимательно. Хотя по ее взглядам и недоумению, и так было понятно, что тишина напрягает. Что это не то молчание, когда двум людям комфортно слышать друг друга без слов.

— Я тоже устала. Мне приходится много летать, я люблю путешествовать, но это всегда не очень легко. Ноги отекают, сама вся деревянная, хотя прошло всего несколько часов. Что касается нас — я не задумывалась так глубоко. Я хочу, чтобы нам было друг с другом легко. И да — я не хотела серьезных разговоров в командировке. Мы поговорим обо всем дома, когда почувствуем, что поговорить надо. Если хочешь «видеть меня постоянно», то мы работаем вместе. Ты же все равнобудешь ежедневно со мной говорить. У нас проект и на самом деле мало что изменится.

Эти несколько простых и искренних фраз немного разрядили обстановку и сделали мир вокруг чуть теплее и ярче. Ник расслабился и перестал напоминать сжатую пружину, Женька тоже почувствовала облегчение, как будто сказала что-то нужное и правильное. Наверное, так и есть. Есть время разобраться потом. Не нужно торопиться, тем более, что все равно задолжала свидание. Женька мысленно улыбнулась. И еще улыбнулась сама себе от того, что целых полдня не думала о Юшенге и Поднебесной. Надо научиться переключаться, иначе.… А вот что иначе она даже не загадывала, это было бы слишком фантастично.

Ник проводил Женьку до самого дома. Вернее сдал с рук на руки с шутками-прибаутками, вернувшись в свое обычное состояние серьезного мужчины, умеющего мгновенно обратиться массовиком-затейником и балагуром.

— Лида, Женю, Евгению Павловну, прям по квитанции багажной сдаю, все чинно-благополучно. Даже еще краше стала — посмотри, как глаза блестят от свежего воздуха. Сибирь, она такая, она к женскому полу благоволит, там красавиц не счесть, Женя, как там и родилась, прям, вписалась. У меня тоже глаза блестят, потому что я чувствую запах свежесваренного кофе и он меня манит и бодрит. Все, что мы выпили в аэропорту, конечно, помогло, но это был не совсем кофе. Я иду на запах, не останавливай меня!

Ник проскользнул под Лидиной рукой и действительно отправился на кухню, оставив девушек в комнате, так как понимал, что им нужно чуть пообщаться наедине. У девчонок, которые долго не виделись, всегда есть много житейских вопросов, требующих немедленных ответов. Им жизненно необходимо срочно обменяться новостями и впечатлениями, девочки — такие девочки.

Ник уже неплохо ориентировался на кухне и наслаждался напитком, попутно соорудив несколько бутербродов. Из комнаты слышался негромкий говор и тихий смех. Все равно девчонки придут сюда, на кухню. Женька придет. Сюда, к нему. Он подождет. Он будет ждать.

25.

Проснуться в собственной кровати, в почти своей квартире, это маленькое утреннее удовольствие. Это могут понять только люди, вынужденные побывать в длительной командировке. Ни один гостиничный номер не сравнится по комфорту с привычным и удобным домом. Босиком прошлепать в ванную комнату не раскрывая глаз, потому что хочется спать, а путь известен до мелочей. Приготовить завтрак, который захотелось или, наоборот, наскоро перекусить бутербродами. Это мелочи, которые не замечаешь, находясь в привычном месте, дома. Женька совершила полный утренний ритуал постепенного просыпания и уже в довольно бодром виде поспешила присоединиться к завтраку с подругой.

— И все же, как командировка, если не брать в расчет саму работу? — Лида смотрела внимательно и уже не хохотала, как вчера, выслушивая первые сбивчивые впечатления.

— Ник что-то не очень веселый был, хотя старался держаться. Не поссорились? Ничего не произошло? Хотя, если б вы поссорились, ты бы злилась, а ты тоже странная, ты не здесь и не со мной. — Непроизвольно Лида попала в самую точку. Женька действительно была мысленно очень далеко, и все события командировки казались уже очень давними и не важными. А то, что происходило тысячу лет назад на краю земли — не выходило из головы. Словно это касалось очень близкого человека. Как будто кто-то ее очень ждет.

— Да нормально все. Лида, мы ничего серьезного не обсуждали. Он умный человек и очень понятливый мужчина. Все разговоры отложены до Москвы. До здесь. Здесь и будем уже думать, и решать что-то по поводу наших отношений. Иллюзии наших отношений. Я не могу разобраться в себе. Мне хорошо рядом с Ником, но я не чувствую желания видеть его чаще, чем приходится на данный момент. Лида, мы все время жили каждый в своем номере. Я только сейчас понимаю, что это ведь не из-за усталости. А он понял раньше, поэтому и был напряжен и расстроен. Поэтому и отложил разговор до Москвы. О свидании позаботился. Я ему поход в ресторан задолжала, смешно. Девочки мечтают о подобных мероприятиях с красивым и интересным мужчиной, а он меня уговаривает. Лида, вот что не так? Почему я такая?

Лида задумчиво смотрела на подругу и тоже не могла понять «что не так». Женька осталась прежней Женькой и, тем не менее, неуловимо изменилась. Иногда создавалось впечатление, что она стала взрослее, изящнее что ли. Появились новые движения рук и тела. Женька перестала быть неуклюжей, за ней было интересно наблюдать. Даже чай она заваривала немного необычно, словно старый привычный чайник был ей немножко неудобен, и она непроизвольно морщилась, каждый раз используя его. Это было странно, но, вполне могло просто показаться. Женька стала объектом внимания двух мужчин с серьезными намерениями. Это меняет, всегда меняет. И да, делает взрослее и женственнее. Лео и Ник — это не то романтическое приключение, в которое она чуть не вляпалась пару лет назад. Это уже серьезно и тут действительно нужно подумать о своих целях и желаниях.

— Жень, ты замечательная. Все с тобой так. Ты подумаешь про все, поймешь — чего хочешь сама и примешь нужное решение. Ты всегда могла думать не только головой, как я, но и сердцем. Не загружай голову. Выйдешь в офис, посмотришь на всех и решение само придет в голову. Ну а если не будешь знать — чего хочешь, то уж точно поймешь, чего не хочешь. Это тоже помогает и я не шучу. Знать чего именно ты не хочешь от мужчины, от отношений, от жизни в целом — не так уж и мало. И вообще — сегодня воскресенье и его нужно провести с пользой. Будем отдыхать. Давай сходим в музей, кино или засядем у ноутбука и выберем себе следующую страну для путешествия. Зима пойдет быстро, а летом или осенью хотелось бы увидеть что-то новое.

— Конечно, я подойду через минутку, сейчас принесу то, что купила по пути, может сделаем маршрут по собственной стране? Это тоже будет интересно. Якутия, Чукотка и Камчатка — там есть что посмотреть. Подожди, сейчас принесу фотокниги. Иллюстрации чудесные, тебе понравится.

Женька вышла в комнату и действительно полезла в сумку за книгами, но достав их — отложила на журнальный столик. Она возьмет их через минуту и продолжит щебетать с Лидой, которая видит, что что-то происходит, но не может понять причину и заботиться. А Женьке уже пора. Пора позаботиться о причине своих волнений. Воздух замерцал и наполнился золотистыми пылинками, танцующими в лучах солнечного света.

26.

Старый крестьянский дом давно перестал казаться убогим и неуютным. Странно, но проведя здесь не так уж и много времени, Женька начала считать его своим домом. Было тепло, значит, Хань Юшенг регулярно присылает сюда Лей Ченя, чтобы он протапливал печь и следил за чистотой и порядком. Дом ждал хозяйку и встретил ее заботой и вниманием. В кувшине налито свежее вино, в глиняных горшках, плотно укупоренных крышками от мышей — рис, вяленое мясо, чайные листья. Женька улыбнулась. Да, ее ждали и о ней позаботились.

Времени на растопку еще не остывшей печи ушло совсем мало, вскипятить воду в медном чайнике — тоже не очень долго. Приготовив чай, Женька уже собралась налить его в чашу, как в дверь постучали и тут же показался Юшенг.

Не говоря ни слова, он подошел к привставшей со скамьи Женьке и обнял ее. Женька замерла. Юшенг держал ее лицо руками и смотрел в глаза, черные огни его зрачков мерцали тусклым светом и отражали языки пламени печи. Смуглое лицо казалось медным, а черные волосы, убранный в хвост — слишком темными. В полумраке дома, а Женька не стала зажигать все лампы, два человека выглядели полным контрастом. Бледная кожа лица оттеняла темные руки, черные глаза тонули в серых.

— Я пришел за тобой сразу, как только ветер подсказал мне, что ты здесь. Я больше не оставлю тебя в этом месте. Все условности соблюдены, Го Жун поверил Деве времени, он вызывал меня на разговор. Спрашивал, много отвечал, много слушал. Чжен, прости, но я спросил его разрешения забрать тебя в свой дом. Гостьей. Не разрешил, сказал — приглашает жить во дворец. — При этих словах Женька вздрогнула и отстранилась.

— Я сказал, что передам слова. И еще сказал, что пусть не гневается, но ты будешь сама решать, где жить. Думал — накажет, но Император нахмурился и промолчал. Это хороший знак. Никто не может перчить Императору, это немыслимо. Я не напрямую отказал, много говорил, ты знаешь, как можно сказать, но это был отказ и он меня не наказал. Чжен, этот дом слишком беден и убог для тебя. Ты жила в личном дворце и я невыносимо страдаю от того, что не могу видеть тебя в достойном месте.

— Хань Юшенг, давай пока отложим разговор о доме и, тем более, дворце. Про мое отношение к золотой клетке ты знаешь. Го Жун приглашал на разговор только тебя? Я хочу знать все, что касается Хан Мена. И… я поздравляю тебя со свадьбой. Будь счастлив.

Женька отвернулась. Только сейчас она отчетливо поняла, как ей дорог Хань Юшенг. Как тепло ей внутри его сомкнутых рук. Символизм. Узнавая все больше и больше о значении цветов, украшений, изображений, действий — Женька стала понимать и ощущать этот мир. Приняла душой все, что стало простым и понятным. Мужчина, обнимая женщину и смыкая за ней руки, помещает ее в круг своей заботы. Не просто объятие — включение в сферу своих интересов. Обнял — значит сделал своей, частью себя. В этом мире принято так.

Женька вздохнула и высвободилась. Увидела тень сожаления на лице Хань Юшенга, стало чуть легче.

— Чжен, немножко событий произошло — Указом Императора я получил повышение и высший ранг, теперь мне разрешено носить драконье платье… Ты же знаешь, что платье сине-желтого цвета с драконом, имеющим пять когтей и особое ожерелье из камней имеют право носить только…

— … наследники престола. — Женька закончила фразу и взволнованно посмотрела. Да, она уже хорошо разбиралась в парадной одежде императорского дворца. Ксяо Ли и Бай Ён, спасибо вам за долгие часы обучения, которые казались такими нудными.

— У меня уже был высокий ранг, но на моем предыдущем платье драконы имели четыре когтя. Девять драконов с пятью когтями и официальным Указом Императора о разрешении ношения такой одежды, дают мне право наследовать престол, если с Наследным принцем что-то случится. Я видел Хан Мёна, он тоже был приглашен к Императору на беседу по надуманному поводу. Хан Мён в бешенстве. Я сын родной сестры Императора, он — сын сводной сестры по отцу. Мы были одинаково далеки от трона, так как Наследный Принц молод и здоров, а теперь у меня преимущество. Неужели Небо видело это все? Теперь я тоже вижу, что если трон — цель Хан Мёна, то я уже не просто соперник «на всякий случай», я буду ему очень сильно мешать. Я получил право надеяться, а он нет. Я теперь на несколько огромных шагов ближе к тому, что манит Хан Мёна. Ближе к трону, который мне не нужен. К его мечте.

Я думаю, что в ближайшее время что-то начнет происходить. Я буду осторожен. И, Чжен, я волнуюсь за тебя. Я знаю, что Дева времени не может погибнуть, но я уже держал тебя в руках мертвую, эти несколько минут я тоже хотел быть мертвым. Сейчас все очень-очень опасно. Пожалуйста, переезжай в мой гостевой дом. Там слуги, охрана. Я могу всех убрать и оставить только Лей Ченя. Как захочешь. Не оставайся здесь. Без тебя меня тоже не будет, и я говорю не о своей жизни.

Хань Юшенг снова приблизился к лицу Женьки, но только провел рукой по щеке, словно запоминая ее на ощупь.

— Император просил тебя завтра дать ответ на его приглашение проживать во дворце. Подумай, что скажешь ему. Тебя заберет Лей Чень и отвезет во дворец. Мы готовимся к ежегодной зимней охоте. Пока не выпал снег, но лес уже без листьев — проводиться Королевская охота, будут все чиновники с женами, будут соревнования на количество трофеев. Призы, подарки. Это большой праздник и он готовиться заранее. Думаю, что тебя тоже пригласят. Нужно продумать маршруты, разбить лес на участки, чтобы никто не пересекался, и не произошло трагедии. Я занимаюсь этим вместе с другими, так что утром должен быть там. И, можно я эту ночь останусь здесь? — Хань Юшенг все же коснулся Женькиных губ и вопросительно улыбнулся. Женька не отвернулась.

27.

Утром Женька была зла и порывиста. Выставив Хань Юшенга из комнаты во двор она не спеша подбирала одежды — достаточно красивые для разговора с Императором, но не вызывающе богатые. Ей не хотелось предстать райской птичкой, притягивающей взгляд властителя Поднебесной, но и нищенкой выглядеть было нельзя. Женька ограничилась светлым хэнбоком с синей парчой и темным плащом. Все ж начало зимы, как никак. Синий — цвет знати, драгоценные заколки Ван Со тоже добавят статуса. Пусть в этот раз одежда будет традиционной и не отвлекает от важного разговора.

Злилась Женька на себя, на Юшенга, на обстоятельства, складывающиеся таким невероятным образом. На то, что все в ее жизни всегда получалось идеально ровно до того момента, пока не касалось чувств и отношений. На Юшенга, который настоял остаться на ночь и теперь сидел на лавке у дома, улыбаясь, как довольный кот, абсолютно не обращая внимания на довольно холодный ветер. Словно ему было не холодно, будто что-то грело его изнутри. Чжен с ним. Чжен его.

Совершенно не так рисовались ей отношения с любимым человеком. То, что Хань Юшенг стал дорог — Женька поняла еще в Сибири, скучая в своем времени. Она поймала себя на том, что здесь ни разу не вспомнила Лео, не думалось о Нике, но там, «у себя» из головы не выходили думы о Хань Юшенге. А чаще всего она думала о том — подарит ли ей Небо красное плате или это слишком смелое предположение. А если да, как тогда жить между мирами? Некоторые моменты вызывали хоть и грустную, но улыбку. То, что Хань Юшенг уже женат — в этом времени не играло никакой роли. Это мир мужчин и время мужчин. Все законы Поднебесной написаны для мужчин.

Дольше злиться и тянуть время было нельзя. Император, это не шеф в офисе и опаздывать не дозволялось. Это приравнивалось к оскорблению, а ссориться с государем совершенно не входило в Женькины планы. Нужно прощаться с Хань Юшенгом и отправляться с Лей Ченем, как и планировалось. События начали развиваться и лучше придерживаться задуманного плана.

— Чжен, ты очаровательна, когда злишься, но я все равно люблю тебя. Я знаю, что если ты рассердишься очень сильно, то сможешь убежать туда, где я не смогу тебя найти, но Чжен — я найду. Я найду тебя везде.

Хань Юшенг посмотрел на краснеющую и отворачивающуюся Женьку, а затем рассмеявшись, сгреб ее в охапку и посадил на коня перед собой.

— До лесной развилки нам все равно по пути, доедем вместе. Заодно ты перестанешь дуться и вспомнишь, что тоже меня любишь. Я проеду этот кусок дороги очень счастливым, а потом вы с Лей Ченем отправитесь во дворец к Императору, а я, как и должен, буду заниматься подготовкой Королевской охоты.

Лошади шли неспешным шагом, времени было еще достаточно. Конь Юшенга с двумя седоками немного впереди, Лей Чень чуть приотстал, понимая, что хозяину хочется поговорить с Чжен и не нужно их лишний раз смущать. Вернее — смущать Чжен, она до сих пор относится к слугам, как друзьям и всегда смущается, если приходится говорить личные вещи при них. Сложно ей будет. Нужно уже привыкнуть, что слуги — это тоже всего лишь личные вещи, тогда станет проще.

Впереди показалась кромка леса с высокими голыми деревьями, потерявшими свою пышную зелень совсем недавно. Густой кустарник придавал местности еще более мрачный вид. Однообразные краски начала зимы создавали скучный пейзаж. Серая пыльная дорога, черные деревья, зеленые… Откуда в кустах зеленое?!

— Хань Юшенг, впереди засада! — Резкий крик охранника и друга заставил Женьку вздрогнуть, а Юшенга немедля выхватить боевой меч и остановить коня, но было поздно. Лошади успели войти вглубь тропы, и выскочившие вооруженные люди окружили всадников.

— Чжен, я сейчас сойду с лошади, и Лей Хань меня подхватит, мой конь тебя знает, он послушается, немедленно скачи отсюда. Тебя не тронут, ты им не нужна, ты должна жить. Мы справимся, их всего десяток. Мы вдвоем справимся, уходи, Чжен!

Не слушая никаких возражений, которые Женька пыталась сказать, Хань Юшенг спрыгнул с лошади на землю и Лей Хань тут же направил к нему свою лошадь.

Женька слышала все, что сказал Юшенг, видела, что Лей Чень должен успеть подхватить хозяина на своего коня, что она успевает ускакать во время этого замешательства, но в какой-то момент время словно остановилось. В замедленной съемке отчетливо были видны нацеленные луки и все стрелы, целью которых был Хань Юшенг. Она видела, как некоторые уже сорвались с тетивы и пронзительно-точно разрезали воздух, двигаясь прямо в грудь Юшенгу. Женька развернула коня и спешилась рядом с воинами. Дальше время восстановило свой бег и все произошло почти мгновенно. Восемь стрел вонзилось в спину девушки и лишь одна в плечо Юшенга. Женька была намного ниже ростом и прижавшись всем телом все равно не смогла закрыть его целиком.

Крик Юшенга слился с криком Лей Ченя, рев разочарования пронесся в рядах нападающих и, может еще один град стрел полетел бы в Юшенга, но Женька, развернувшись к ним и, опираясь на Юшенга, громко и отчетливо произнесла: «Небо не разрешает. Нельзя».

Не слова раненной, почти убитой девушки заставили опустить луки и попятиться, а то, что падая на землю, она превратилась в облако золотистой пыли, которая вскоре рассеялось. На земле лежало восемь стрел и одна торчала из плеча потрясенного Хань Юшенга.

Живя по законам неба, предсказаниям шаманов и указаниям монахов нападавшие воины приняли указание Неба «нельзя», как приказ. Побросав луки, бормоча молитвы и извинения, люди попятились и кинулись в бегство. Их никто не задерживал, Лей Чень обломал торчащую из плеча хозяина стрелу, оставив наконечник в ране и оказывал помощь, пытаясь остановить кровотечение.

Лей Ченя даже не задело, так как целью был не он. Аккуратно собрав вражеские стрелы в подсумок Лей Чень и Хань Юшенг поскакали во дворец. Ехали молча, не проронив ни слова. Хань Юшенг, бледный от потери крови и боли держался в седле, стараясь не упасть в обморок — стрела задела кость и рука уже почти не чувствовала повод лошади, но больше его заботила совсем пустяковая рана на груди. Место, где другая стрела только пробила кожу и слегка задела мышцу. Стрела, которая прошла сквозь Чжен, хотя несла смерть ему. Что с Чжен? Вернется ли она? Дело принимало скверный оборот и, скорее всего, в этом был замешан Хан Мён.

28.

Открыв глаза в собственной комнате, Женька первым делом осмотрела себя и вспомнила резкую боль впившихся стрел. Вздрогнув всем телом, отогнала это воспоминание — не хотелось даже думать о том, что произошло. Наверное, стрелы лишь оцарапали спину и не принесли большого вреда, иначе в этом времени уже что-нибудь бы произошло. Женька усвоила уроки осторожности и безопасности. Бессмертие уравновешивается на весах истории угрозой жизни в другом времени.

— Надо быть внимательнее, а то точно сломаю что-нибудь…. И надо дать знать Юшенгу, что со мной все хорошо, а то он там с ума сойдет. Странно, в этот раз я опять сама перенеслась домой, прямо, как в ситуации с падением в пруд. Наверное, в меня там и, правда, могли попасть. Все же я приняла правильное решение, единственно-возможное, надеюсь, что они благополучно добрались и Юшенга не ранило.

Женька только сейчас вспомнила, что хотела показать альбомы с фотографиями Лиде, как та сама вышла из кухни.

— Ты чего там опять бурчишь сама себе, не можешь найти что ли? Жень, завтра в офис идти, сегодня выходной, пойдем прогуляемся по почти зимней Москве, в кафе посидим. У тебя была куча новых впечатлений, а я что-то все эти дни почти не выходила из привычных стен. То офисный кабинет, то комната дома. Пройдемся, словим последние солнечные лучи своими личиками. Проводим Ника и пойдем.

Женька была согласна, тем более, что прогулка более-менее предполагала неспешность движений и минимум разговоров. Дома говорить пришлось бы больше.

Солнце действительно сияло предзимними лучами, небо еще не успело укутаться плотным слоем облаков, было не холодно — все условия для приятной прогулки. Подруги распрощались с Ником и пошли в сквер, но сидеть на лавочках было прохладно, и теперь медленно спускались по пологой улочке, в конце которой уютно примостилось любимое кафе. Это был не самый людный район, поэтому редкие прохожие иногда привлекали взгляд. Пара молодых людей в ярких куртках и коротких штанишках оживленно беседовала и при этом делила одну пару наушников на двоих. Пожилая женщина с толстой собачкой были даже немного похожи бульдожьими щечками, Женька с Лидой переглянусь и, не говоря не слова, фыркнули смехом. Настроение перешло в сторону явного позитива и вынуждало улыбаться всем прохожим подряд.

Молодая женщина, шедшая навстречу с коляской и болтающая по мобильному телефону, вдруг неловко подвернула ногу и выпустила коляску из рук. Если бы улица была ровной, то ничего бы и не произошло, но пологий склон и скользкая от инея плитка укатили синюю коляску на приличное расстояние, которое все увеличивалось. Женщина побежала, неловко прихрамывая на одну ногу. А в следующий момент Женька поняла, что дежа вю существует… Время опять остановилось и она с ужасом наблюдала, как коляска неумолимо приближалась к проезжей части, постепенно выезжая на нее, а наперерез, проезжая перекресток, на приличной скорости мчится легкий мотоцикл. Женщина не успевала подхватить коляску, а мотоциклист уже не мог ничего сделать. И Женька бросилась на дорогу.

Время закрутилось в привычном ритме. Подхватить ручку коляски, дернуть ее на себя, выхватив, буквально из под колес, услышать звон стекла и… потерять сознание от боли.

Все звуки доносились откуда-то издалека и кусочками слов. Болела голова, болело тело, язык не слушался и не желал произносить звуки. Голосов было много, все разные, все что-то говорили, лучше б молчали. Очень болит голова.

— Скорее, скорую, не трогайте ничего, ее тоже не трогайте, врач сам решит, вынимать этот кусок стекла или не…

— Ужас-то какой — торчит, прямо из спины. Витрина вдребезги… мотоцикл точно в нее въехал, пытался девушку и коляску объехать …

— Ребенок? Да все хорошо с ним, вон, в стороне стоят. Он орет, мать рыдает. Живы-здоровы оба. Им вообще ничего не сделалось.

— Да-да! Парень-то в шлеме был, он хотя бы в себя пришел, а эта вся в кровище и еле дышит…

Лида сидела возле Женьки, не давая никому предпринимать каких-то мер. Часто путешествуя, они обе неплохо знали основы первой помощи, в частности — при тяжелых ранениях только врач решает — нужно ли доставать то, что вошло в тело или это вызовет необратимое кровотечение. Она смотрела на Женьку, на кусок стекла, торчащий из спины, и даже не обращала внимания на то, что испачкалась и все лицо залито слезами. Наконец-то раздался вой мигалок неотложки и долгожданное: «Посторонитесь!».

29.

Женька открыла глаза, понимая уже, что находится в больнице и что она жива. Будучи в полузабытье, она, тем не менее, слышала все, что происходило вокруг, и осознанно воспринимала ход событий. Ребенок жив, она успела, мотоциклист пострадал не очень сильно, небольшое сотрясение и перелом. У нее — пробито легкое, так как кусок стекла прошел точно между ребер. Множество глубоких порезов и большая потеря крови.

— Женька, милая, открыла глаза, наконец-то! — Лида начала много говорить, как всегда, когда сильно волновалась. Конечно она была в палате целый день и обрадовалась уже тому, что Женька не ушла в кому, а была, хоть и в относительном, но сознании. Врачи давали хорошие прогнозы, но обещали длительное лечение пробитого легкого с намеками на то, что нужно будет искать дефицитные лекарства и хорошо, если они помогут восстановить травму полностью.

— Горе ты мое луковое! Ну, сколько можно уже попадать во всякие передряги! Хотя, если б не ты, то коляску никто бы не успел схватить, я до сих пор удивляюсь, как у тебя получилось выхватить её, я же рядом с тобой была. Мамочка тут все пороги оббила уже, узнавая у врачей как ты. Нанесла всего. Соки, фрукты, вкусняшки… Тебе нельзя, ты лежи, тебя капельницей кормят, а я яблоко съела. И грушу. Перенервничала, знаешь как за тебя! Лежишь, как мумия в бинтах, глазами ворочаешь, будто сны видишь, а не открываешь. Жень… я иногда думаю, что, может нам город поменять, а? Удаленно работать можно с любой точки. Ты, вон, в Сибири пробыла две недели и ничего с тобой не случилось, а здесь и суток не прошло.

Лида продолжала причитать, но за это время ловко помогла Женьке повернуться, помассировала ей залежавшиеся мышцы, поправила простынь и одеяло. Движения девушки были проворными и, вместе с тем, очень плавными. Промокнуть лоб от испарины, подержать запястье — послушать пульс, глянуть на бинты — не просочилась ли кровь. Лида неплохо справлялась с ролью сиделки и именно поэтому ей разреши остаться в палате. Медперсонал, как всегда, не успевал помочь всем, а лишние умелые руки никогда не помешают.

— Куртка тебя спасла, твоя дурацкая недозимняя куртка с имитацией меха и синтетической кожей. Большинство осколков проскользили по ней. Не повезло, конечно, что один воткнулся, но хоть артерии никакие не задеты. Врач удивлялся. Сказал, что вошло, как нож или дротик, с такой силой, но не задело важных органов. И еще, сказал, что если б этот кусок попал в коляску, то ничего б нельзя было сделать. С большой высоты упал острием, сила удара мощная. А куртку останется только выкинуть, она вся посечена, как будто в тебя ножи кидали, вся спина, страшно глянуть.

Женька открыла глаза и смотрела на Лиду, пытаясь улыбнуться и показать, что все хорошо. Было очень больно, тело жгло и болело одновременно. Никогда не думала, что может быть больно от того, что много часов лежишь в одной позе. Лида замечательная подруга, она без слов понимает то, что нужно. После легкого массажа стало значительно легче, и осталась только тупая боль в груди и странный звук при вдохе-выдохе.

— А журналистов всех врач выставил. Сначала ругался, а потом закрыл отделение «на карантин». Сказал, что покой нужен не только тебе и что «достали уже эти охотники за новостями». Женя, мне никогда не было так страшно, как в этот раз. И еще — я отключила свой и твой телефон. Шеф в курсе всего. Нику и Лео я позвонила, извини, но я подумала, что они должны знать. Их тоже не пускают. Оба уже тут в холле, коридоры шагами мерили, пока тебя оперировали. Домой отправила их. Ушли, только когда смогли отловить проходящего врача, и он подтвердил, что с тобой будет все хорошо.

Лидины беседы успокаивали и отвлекали, голову окутывал дремотный туман, скорее всего действие обезбаливающих лекарств еще не закончились, потому что терпеть было можно. Глаза постепенно закрылись сами собой и Женька опять уснула. Стало совсем тихо, лишь размеренное дыхание с небольшими хрипами указывало на то, что Женька не в обмороке, что она спит.

30.

Больничные дни очень однообразны, тем более, когда нельзя свободно передвигаться и все пространство сокращается до четырех стен палаты. Женька довольно хорошо шла на поправку, угроза заражения и прочих серьезных осложнений миновала, организм отреагировал на лечение, но давление оставалось пониженным и врач, ощупывая припухшие вены на шее, недовольно морщился приговаривая: «Пора бы уже нормализоваться, что ж не так то».

Наконец череда скучных ночей и дней, наполненных звяканьем шприцов, ножниц и других, чрезвычайно полезных для больных людей предметов, закончилась и Женьке разрешили долечиваться дома. Вместе со своей одеждой и пакетом всего, в чем поступала в больницу, она получила пачку рецептов и строжайшие напутствия по поводу «с полгода, милочка, не нырять и не летать на самолете» и «повезло вам, что не курите, очень повезло. Постарайтесь даже рядом с курящими людьми не стоять, нельзя вам сейчас этого».

Домой, скорее домой. Больничный — это маленький отпуск, не будут дергать на работу, но нельзя все свалить на одного Ника. Нужно немножко помочь, хотя бы удаленно, через компьютер. Да, скорее всего он не выдержит и сам придет. В больницу так никого и не пускали. Лео и Ник звонили, справлялись о здоровье, спрашивали что передать, в общем, совершали весь набор положенных действий родных людей, которых заботит судьба девушки. Но со всеми хлопотами прекрасно справлялась Лида. Хотя, с одной стороны Лида прекрасно знала, что нужно Женьке и вовремя заказывала все необходимое, а с другой — Женька уже привыкла к смешному и добродушному Лео, которого искренне считала самым близким другом. Ей была приятна и забота Ника — все же они официально считались парой, мужчина не скрывал своих ухаживаний и намерений, чем жутко бесил продолжающего надеяться Лео. Однако их часто видели вместе, как и каждый раз, когда Женька попадала в неприятности. Мужчины словно объединялись на фоне общей заботы, чтобы разойтись по разным углам, как только все нормализуется.

Неделя в больнице…. Женька заглянула в выписной лист, прочла про «пункцию с эвакуацией жидкости и введением антибактериальных средств», «дренирование плевральной полости, расправление легкого и ликвидацию гемопневмоторакса», «хирургическую обработку с глухим послойным швом и хирургическую обработку раны грудной стенки, торакотомии под интубационным наркозом», «гемостазе и ушивании раны легочной ткани». Сложила листы и убрала подальше. Лучше даже не знать, что именно делали в ее внутреннем мире руки хирурга. Все равно ничего не понятно. Она жива. Она чувствует этот мир. Лида улыбается. Все хорошо. Только хочется увидеть Юшенга. Все это время Женька запрещала себе даже думать о нем, чтобы не представить себе страшной развязки.

— Я бы почувствовала, если бы что-то было плохо, обязательно почувствовала. — Женька была уверена, что связь между ними настолько странная и прочная, что так же, как Юшенг знает, где она, она бы услышала, если бы что-то случилось с мужчиной.

— Но нужно туда. Хань Юшенг в полном неведении. Может он думает, что я ранена, придется возвращаться. Так тяжело дышать еще, тяжело быстро идти. Как же быстрее выздороветь… Выкупить лекарства, вернее найти их для начала. Кстати, почему бы не попробовать вылечить осложнения нетрадиционными методами китайской медицины… — Женька улыбнулась сама себе и приняла очень интересное решение.

Домашние хлопоты Лиды не отличались ничем особенным, разве что она чаще заставляла Женьку лежать или полусидеть, так как физически утомляться было категорически нельзя. Врач сказал, что это еще месяца на два, если все будет заживать, как положено. А крайне необходимо быстрее. Время не ждет. Это сюда можно вернуться в туже минуту, а в Поднебесной без нее прошло уже десять дней. Женька закрыла глаза и попыталась представить себя в …

31.

… холодные валуны знакомой пещеры никак не помогли защититься от холода. Летний сарафанчик в начале зимы — это очень легкомысленно. Чтоб его, этот спецэффект! Зима же! Вот что теперь, домой? А вдруг Ван Со не почувствует ее. Женька обнимала себя руками, ежась от холода, и думала, что замерзать ей совсем нельзя, ну никак, как вдруг вдалеке послышался громкий конский топот. Лошадь мчалась изо всех сил. Еще пара минут и Ван Со, соскочив с коня, подбегал к Женьке с теплым плащом.

— Я услышал, я почувствовал тебя. И я знаю, как ты появляешься, накинь плащ, он на меху, ты сейчас согреешься. Закутайся плотно, не нужно, чтобы тебя узнавали, по пути расскажешь, что случилось и что тебя привело ко мне. И спасибо за то, что пришла, чтобы тебя не заставило это сделать — я не чужой для тебя.

Пока лошадь мчала всадника и седока в уже знакомый дворец, Женька вкратце пересказала все произошедшие события. Все то, что уже начало сбываться и подтверждало правильность видений и те последствия, к которым привела жадность Хан Мёна и желание властвовать.

— Болит и плохо заживает, нужно специальное лечение. Врач сказал, что это так и должно быть — медленно и постепенно, что ткани лёгкого заживают сложно, что нужны лекарства, но Ван Со, у меня нет времени на долгосрочное выздоровление. Я пришла за помощью, может быть, ваши врачи знают, как лечить раненых. Это в моем времени в легкое слегка воткнулся острый осколок стекла, а здесь оно насквозь пробито стрелой. Наверняка твои лекари сталкивались с таким.

Ван Со скакал все быстрее, вникнув в проблему, он понимал, что Чжен тяжело даже просто сидеть на лошади. Десять дней пошло с момента тяжелого ранения. Это большая удача, что она сразу выпала свое время и ее спасли. Теперь его очередь помогать любимой Чжен. Чжен, которая помогла обрести ему уверенность, которая дала запас сил на много лет, которая сказала, что именно из его начинаний войдет в историю величайшей заслугой. Ни один драгоценный дар не сравнится с этим знанием.

Во дворце о прибытии Чжен были извещены всего два человека — личный слуга Мэн Хо, который обрадовался Чжен, но выразил это учтивым поклоном и полуулыбкой и Главный императорский лекарь Бей Гуй. Оба постарались не выражать явного удивления прибытием, всем известной Чжен, но то, что она ранена и довольно серьезно, как раз удивления не вызвало. Приключения Чжен еще не успели сгладиться в памяти лекаря.

Выслушав укороченную версию события, с некоторым исправлением хода событий, лекарь попросил разрешения осмотреть рану, приготовив шелковую ткань. Женька знала особенности врачевания женщин в Корё, знала о том, что даже врачам запрещено прикасаться к женскому телу, будь это обычное запястье для прощупывания пульса или более закрытые части тела. Взглянув на Ван Со и врачевателя, Женька сказала:

— Я знаю как вы должны поступить, знаю что вы будете делать, но я прошу Императора Ван Со разрешить вам, Бей Гуй осмотреть меня как воина, без ткани, которая затруднит диагностику раны. Нужно видеть цвет, нужно смотреть отек и прочее. Я все знаю. Осматривая меня сквозь шелк, вы сохраните мою честь, но не здоровье. Поверьте, ситуация сейчас такая, что каждый день болезни может причинить много ущерба большому количеству людей. Пусть император даст приказ считать меня воином целый час и провести осмотр и лечение соответственно этому статусу.

Ван Со ожидал от Чжен чего угодно, но не такого заявления. Бей Гуй открывал и закрывал рот, пытался издавать какие-то звуки и делал пассы руками, словно отталкивая от себя привидение. Это представление длилось ровно пару минут. Император Ван Со внимательно глядя на Чжен, серьезную, как никогда, понимал, что она права.

— Я, Император Ван Со, оглашаю Указ, согласно которому, леди Чжен ровно один час следует считать подданным мужского пола и воином армии империи Корё. Приказываю провести осмотр воина и назначить лечение. Напоминаю о том, что после истечении часа Императорскому лекарю следует помнить о неразглашении всего происходящего. Наказание за ослушание — смертная казнь.

Бей Гуй наконец-то закрыл рот и, уяснив, что говорить ничего не надо, кивнул головой. В конце концов — он должен подчиняться приказам. Да и мало ли чего происходит в жизни… Ну похож этот воин на женщину, но, может он просто такой красивый уродился.

Женька распахнула накидку и прикрыла грудь руками. Красный шрам хорошо просматривался и еще не зажил окончательно. Да и дышала она хрипловато и неровно. К чести Императорского лекаря — врач победил в нем мужчину, имеющего немало наложниц дома, так как статус был высок и благосостояние позволяло. Бей Гуй внимательно осмотрел, как сшиты края, отметил красноту и бледность кожи, промокнул салфеткой шов и, выдохнув, попросил показать спину. Место, куда стрела вошла. Стало чуть легче и проще, спины у всех одинаковые. Ну, если не считать необычно белого цвета нежной кожи, но это не мешало заниматься раной профессионально и, даже, прикасаться к отдельным участкам.

Ван Со сидел рядом молчаливой бронзовой статуей, переводя взгляд с одного на другого. Все, что происходило, было, полнейшим безумием и нарушением всех канонов, но это Чжен. Там, куда приходила Чжен — заканчивалась тишина и покой, Ван Со уже это понял и очень скучал без нее, понимая, что потерял навсегда.

Хванбо стала спокойнее и вымолила себе прощение, получив назад все свои полномочия Императрицы. Она мать Наследного Принца и неплохо справлялась с этой ролью. Произошедшее событие, чуть не стоившее ей головы, немного остудило нрав красавицы, а может быть, благотворно повлиял отъезд Чжен, но она стала тише и больше не попадалась на интригах. Именно так — не перестала проявлять свою власть, а все это стало мельче и безобиднее.

— Я закончил осмотр. Император Ван Со, состояние воина можно назвать хорошим, воспаление почти прошло, но соотношение обогревающей энергий юань-ци, которая помогает сохранять баланс питательных веществ, дает крепкое здоровье и иммунитет, а также способность легко переносить болезни неравномерно по отношению к энергии питающей ин-ци, которая тесно связана с кровоснабжением и зависит от работы желудка и селезенки, распространяемая вместе с кровью. Притом, что дыхательная цзун-ци, выполняющая защитную функцию слабее энергии вэй-ци, которая направляется в легкие и далее по каналам, а затем доставляется к внешним покровам тела и больным участкам организма. Она же обеспечивает подвижность и скорость движения человека, хорошую реакцию и здоровье кожи.

Женька смотрела непонимающе и морщила лоб. — А что это все означает, если выразиться понятнее? Бей Гуй, пожалуйста, скажите, можно ли улучшить мое состояние?

— Четыре энергии ци находятся в дисбалансе, поэтому выздоровление идет так медленно. Нужно усилить и выровнять поток энергий и тело само справиться с болезнью. Нужно лекарство, дающее энергию ин-ци, нужно питание, дающее энергию вэй-ци. Я дам лекарство, но его хватит только на несколько дней, так как принимать желаемо свежее, я дам рецепт для новых порций и для правильного питания.

— Бей Гуй, ты сегодня сделал важную работу, я распоряжусь о твоей награде за преданность и способности к врачеванию, которые ты постоянно демонстрируешь. Благодарю за помощь, ты можешь быть свободен.

Ван Со поднялся со скамьи, на которой сидел и помог встать Женьке. Бей Гуй исчез со скоростью, которой мог позавидовать цирковой фокусник.

— Я так понимаю, что пришло время прощаться. Хань Юшенг ждет тебя и очень волнуется. Пока Главный лекарь ищет лекарство и пишет рецепт, я хочу сказать тебе, что очень скучал. Что много думал. И бесконечно благодарен Небу за то, что оно послало тебя ко мне хоть и на такой короткий срок.

Женька смотрела на Ван Со и чувствовала, что вот-вот заплачет. Четвертый правитель династии Корё, имеющий при рождении имя Со и второе имя Ирхва, третий сын почившего короля Тэджо, обладатель титула Ван, что приравнено к императорскому, стоял рядом с ней, глядя в глаза. Черные прямые волосы разметались по лицу. Вместо королевского «драконьего» платья — простой сине-серый наряд, если можно назвать простыми цвета, носить которые дозволялось только лицам высоких рангов. И Императору.

— Я рад, что Небо дозволяет тебе перемещаться внутри одного времени без изменений. Я имею в виду то, что в меховой накидке тебе будет теплее. Да и шкатулку с лекарством и рецептами ты тоже сможешь пронести с собой, не придется заучивать способ изготовления и ингредиенты наизусть. Иди к Юшенгу, он ждет. Я тоже жду, как и ждал раньше, что ты вспомнишь обо мне и придешь за помощью или потому, что здесь тебе было хорошо. Здесь тебя любили.

Женька благодарно кивнула, а потом, решив что-то для себя улыбнулась, подошла к Императору, привстала на цыпочки, обняла и прикоснулась губами к щеке.

Золотистые пылинки в плотном потоке воздуха быстро протанцевали свой танец и исчезли, а Ван Со стоял еще некоторое время улыбаясь, прижав руку к лицу.

32.

Куда именно прибыть в Поднебесной Женька думала недолго. Во-первых, она не знала, что произошло с Юшенгом, здоров ли он, может ли передвигаться или все же ранен. Соответственно — ждать его в доме могло быть бессмысленно. Во-вторых, она так и не попала на прием к Императору, а это уже не хорошо. И кто, как не император, может помочь с решением вопросов с лечением. Помочь Деве времени — это его прямой интерес. На добросердечность или милосердие Женька даже не рассчитывала. Милосердные редко становятся императорами, но вот заботиться о своих интересах и учитывать свою выгоду могут.

Оказавшись на площади перед дворцом, а она ее прекрасно помнила с пошлого посещения, Женька не спеша побрела к многочисленным ступеням. Идти быстро не хотелось, да и не получалось, потому что дышать все еще было тяжело и в груди начинало жечь огнем.

— Энергия ин-ци и энергия вей-ци, я помогу вам. Вы обязательно организуетесь в единый правильный поток. Как все просто — ни тебе гемостазов и гемопневмоторакса, ни влияния микробов и соответственно воспаления — только четыре энергии, которые управляют телом и здоровьем. Знаешь, как организовать каждую — и клиент здоров. — Женька разговаривала сама собой, так как ситуация вышла из-под контроля и ей было немножко не по себе и больно. Прийти к императору по приглашению и одновременно без него — это серьезно. И это не внезапное появление на празднике, когда все веселы, расслаблены и ждут представлений.

Наконец бесчисленные ступени закончились, и Женька постучала в огромные, выше человеческого роста двери. За створками завозились, и Главный евнух приоткрыл одну из них. По расширенным от удивления глазам, Женька поняла, что он ее узнал, по полупоклону, с которым ее пропустили, что император все еще ждет ее. Это хороший знак. Евнух, быстро перебирая ногами, просеменил вперед докладывать, бросив ей краткое: «Ждите здесь».

Го Жун сидел на троном кресле. Внимательный и напряженный взгляд его был прикован к Деве времени, сочетая в себе интерес к чужестранной красавице с массой вопросов, которые хотел задать и узнать ответы. Император уже все знал о происшествии в лесу, более того, он выделил для лечения Юшенга Главного лекаря Ли Шина, который десятый день пытался спасти руку воина от нагноения.

— Десять тысяч лет жизни Императору! — Женька совершила полный церемониальный поклон и сама себе удивилась, насколько это получилось изящно и привычно. — Да пребудет благословение Неба мудрому правлению Императора. Я, Чжен, Дева времени, пришла к вам и готова дать ответы на вопросы. А также объяснить, почему мне пришлось задержаться.

Го Жун сошел с трона, подошел к неподвижно стоящей Женьке и остановился напротив. Женька смотрела прямо в глаза и напоминала нежнуюфарфоровую куклу. Бледность ее кожи усилилась, губы имели синеватый оттенок. Краски для лица, пудры и помада отсутствовали. В таком виде перед глазами императора представали только преступники после пребывания в тюрьме. Это была очень странная женщина, она не боялась, не смущалась и совершенно не чувствовала себя неловко. Ее самообладанию мог позавидовать воин. Очень хотелось увидеть эту жемчужину в своем гареме. Это достойная императора драгоценность. Он смог бы сделать ее счастливой. О том, смог ли бы он Женьку сделать хотя бы покорной Го Жун даже не думал. Такое просто не пришло ему в голову.

— Я знаю все, что случилось. Хань Юшенг рассказал мне и выразил надежду на то, что Дева времени не может погибнуть, но ей нужно пробыть некое время в своем мире. Он ждет вас. Мы все ждем вас. Я предвосхищу ваши вопросы и скажу, что он ранен в плечо и грудь. Сейчас за ним ухаживает его жена Чо Люн и врачует мой личный Главный лекарь — Ли Шин. Опасности и угрозы жизни миновали, но жизненные энергии восстанавливаются не очень быстро. Он еще набирается сил. — Император помолчал и обошел Женьку по кругу, рассматривая со всех сторон. Женька продолжала безмолвно стоять, хотя это уже требовало некоторых усилий.

— Вместе с тем я бы хотел и от вас услышать версию событий, особенно меня заинтересовали стрелы, которые, якобы, были направлены в него, но остановлены вашим телом. Стрелы сейчас находятся в Министерстве расследований и ищут хозяев и мастеров, которые их изготавливали. На любом оружии всегда есть клеймо, многие воины привязываются к определенным мастерам и покупают оружие только у них. Мы расследуем это дело и узнаем, замешан ли там Хан Мён. Пока я не могу предъявить ему никаких обвинений. В нем течет королевская кровь, доказательства должны быть безупречными.

— Я расскажу вам все, что видела своими глазами. И попрошу вашей помощи. Я ранена. Мне нужно лечение. Чем быстрее я восстановлюсь — тем больше вероятность отвести угрозу от молодого Наследного принца и Поднебесной.

Го Жун блеснул глазами, невольно выказав интерес к словам Женьки. Он совершенно не ожидал просьбы о помощи. Значит не такая уж Дева и бессмертная. Значит, действительно ее задело в перестрелке. Что ж, он поможет, заодно Ли Шин посмотрит, насколько они оба присочинили в описании магического спасения.

— Я позову врача. Он осмотрит тебя и назначит лечение, если оно требуется. Небо помогает тебе, я тоже помогу. Слишком много странного творится вокруг, хоть ты и сама очень странная, но я тебе верю. И я предлагаю жить во дворце гостьей. Так тебе будет легче получать необходимые лекарства и заботу, а так же все сведения, которые понадобятся для расследования преступления. Хань Юшенг имеет королевскую кровь, преступление против него карается смертью и приравнивается к предательству императорского дворца. Он просил меня о возможности взять на себя заботу о Деве времени, но так вышло, что сам сейчас нуждается в заботе.

Женька была готова к этому предложению еще десять дней назад, но сейчас все изменилось, и это действительно был наилучший вариант при данном раскладе событий. Пусть пока будет так, а дальше будет видно.

— Я согласна. Я принимаю ваше приглашение и вашу заботу обо мне. Дева времени будет вашей гостьей.

33.

Осмотр продлился не долго. В этот раз Женька не стала настаивать на нормальном, как она считала, обследовании ран, так как уже получила его от врача, с которым не раз сталкивалась и, который знал ее. Несмотря на всю хитрость и изворотливость Главного лекаря Ван Со — Бэй Гуй действительно был одним из лучших врачей дворца и Женька ему доверяла. Собственно это и побудило ее просить помощи именно у Ван Со. Здесь же провести полноценный осмотр было невозможно и совершенно недопустимо, поэтому Ли Шин осматривал ее раны как положено, через шелковую ткань, иногда закрывая глаза и пытаясь руками почувствовать тепло, исходящее от них. Проверил наполнение пульса, посчитал сердечный ритм, то есть сделал все, что положено лекарю при лечении женщины.

Больше всего его внимание привлекли входное и выходное отверстия на спине и груди соответственно, качая головой и что-то сопоставляя в голове, он даже прикоснулся к ним руками, словно пытаясь понять через шелковую кисею насколько это живая и настоящая рана. Закончив осмотр, он кивком головы дал понять, что готов говорить и вышел, оставив Женьку за ширмой, чтобы она могла поправить завязки и шнуровки на своей одежде.

— Великий государь Го Жун, осмотр леди Чжен немало удивил меня. Я склоняюсь к тому, что ее рассказ и сведения переданные Хань Юшенгом — полная правда. Сквозное отверстие в спине и груди говорит о том, что стрела прошла тело Чжен насквозь, более того, на груди Юшенга есть такой же след, то есть, пробив хрупкое тело девушки, стрела все же ослабила свою силу и лишь ненамного погрузилась в мышцы воина. Они были проткнуты одной стрелой вместе исходя из расположения ран.

Го Жун удивленно поднял бровь, но не сказал ни слова, лишь слегка нахмурившись после пришедшей ему в голову мысли. Императору было много лет, и он понимал, что жертвовать собой, даже просто идти на боль и страдание Дева времени могла не только по воле Неба. Скорее всего, здесь были чувства, а значит, с получением Чжен в гарем могут возникнуть проблемы. Это не просто девушка, у которой можно не спрашивать согласие. Но, тем не менее, он Император и его слово и желание будут решающими.

— Что касается здоровья леди Чжен, то она будет здорова, если последует моим рекомендациям и рецептам. Есть рецепты для необходимого питания и есть лекарства для восстановления работы органов, наполняющих тело нужной энергией. Но … я не смогу убрать шрамы с ее тела, некоторые останутся навсегда. Два шрама, где стрела прошла навылет — очень большие и следы от них уже сильно зарубцевались. Прошу Императора простить мне мое невежество и неумелость, здесь действительно ничего нельзя сделать. Швы наложены правильно, но время для лечебных мазей и втираний уже упущено.

Го Жун был раздосадован донельзя. С каменным лицом, не выражающим никаких эмоций, он сжимал и разжимал кулаки, постепенно успокаиваясь. Императорская наложница должна была иметь безупречное тело. Гаремом управляла Главная жена, и она никогда бы не позволила взять туда девушку со шрамами. Ссориться с женой в планы императора не входило. Да и не только с женой, как только слухи об уродливом теле наложницы разойдутся — он будет сильно скомпрометирован. Это отметины злых духов, это прописано в законах государства, это всем известный факт. Было несколько случаев в исторических записях, когда юные красавицы, не желавшие стать наложницами, наносили себе раны. Глупые. Обычно девушки мечтали получить такой статус и возвыситься дальше через рождение ребенка королевской крови.

— Что ж, так решило Небо. Значит, Чжен послужит Поднебесной по своему прямому назначению — поможет избежать войны и крови. Так тому и быть. Да мало ли красавиц в его гареме. На самом деле ему хватает. — Император расслабился, словно решил для себя некую проблему, и наконец-то улыбнулся.

— Чжен, я рад, что все прояснилось, рад, что все твои слова явились чистой правдой — я был обязан их проверить, а теперь Главный евнух покажет тебе дворцовый домик для проживания, представит слуг, которыми ты можешь пользоваться. И конечно ты получишь все лекарства для скорейшего выздоровления.

На этом аудиенция была окончена и Женька порадовалась, что наконец-то сможет отдохнуть. Ноги уже не держали ее, все же сил было еще не так много, как хотелось бы и наступило время принять лекарства из небольшой шкатулки, которая была у с собой. Ван Со предусмотрел все. Важен каждый день. События разворачиваются слишком стремительно.

34.

Дворцовый дом был прекрасен и благоустроен так, что казалось, ждал ее давно. Скорее всего, Го Жун не сомневался в том, что Чжен примет его приглашение и приказал сразу же обустроить комнаты как можно богаче. Здесь было роскошнее, чем в доме Ван Со, намного роскошнее. Нефритовые чаши соперничали по красоте и изысканности с тончайшим просвечивающим фарфором, одеяла и подушки вышивались, несомненно, лучшими мастерицами, так как количество оттенков нитей трудно было сказать навскидку, цветы казались живыми и очень яркими. Кисейные пологи и занавеси создавали особый уют помещения, делая его очень женственным. Золотая клетка для райской птички. Женька грустно улыбнулась.

Женька была не глупа, да и проведя более полугода в Коре, она уже знала об особенностях императорских гаремов и опасностях, которые могут подстерегать женщину без высокого покровителя. А кто может быть покровителем выше императора? Лишь Небо. Женька понимала, что полученные шрамы испортили ее тело, но спасли от многих неприятностей и неловких ситуаций. Любые травмы кожи в Поднебесной считались уродством, передающимся по наследству, и оскорбляли взгляд Императора, даже служанки не имели ничего подобного на своих телах. Небо защитило ее, подвергнув такому испытанию.

Главный евнух представил всех охранников и слуг, сказав, что уже послал за вещами в загородную хижину и они скоро прибудут, а пока можно пользоваться одеждами, которые император Го Жун приказал принести в дар госпоже Чжен.

Женька слушала все в полуха, не особо вглядываясь в молчаливых, как статуи слуг — девушек. Она познакомится с ними попозже и сама. Все равно они сейчас напоминают деревянных кукол. Ее больше интересовал вопрос — что с Юшенгом и сможет ли она его увидеть.

Наконец надоедливый личный слуга императора ушел, и Женька еще раз осмотрелась, попросив служанок удалиться и оставить ее одну. Хотелось подумать и немножко полежать. От постоянной физической нагрузки начинался надсадный кашель, и ноги предательски дрожали. Тело просилось хоть немного отдохнуть и немедленно.

— Чжен! Я так соскучился, ты даже не представляешь! Чжен, как ты, я знал, что с тобой все должно быть хорошо, но это было так страшно, Чжен! Сколько раз еще я буду видеть тебя мертвой, не делай больше так!

Через комнату бежал Хань Юшенг, отмахиваясь по пути от девушек-прислужниц, которые пытались объяснить ему, что госпожа отдыхает.

— Чжен! — Хань Юшенг, наконец-то подбежал к диванчику, где полулежала Женька, и прижал ее к себе. — Мне было страшно, я ничего не знал, я чувствовал, что все хорошо, но ничего не знал, а стрелы лежали у моих ног. Чжен, зачем ты это сделала?

Юшенг гладил Женькины волосы, а она, положив голову ему на колени, лишь счастливо улыбалась.

— Ли Шин сказал мне, что с тобой все хорошо, я уже чувствовал, теплый ветер принес мне благую весть, но ты была во дворце, я ждал, пока закончится аудиенция с тобой. Со мной тоже все хорошо, Ли Шин хороший лекарь, он спас мне руку от заражения и сшил сухожилие, я смогу опять стрелять из лука и управляться с оружием. Не сразу, но смогу. Я воин, я не просто чиновник, для меня это важно.

Женька продолжала лежать, не открывая глаз, она чувствовала, как Юшенг нежно касался кончиками пальцев ее ресниц, трогал губы, лицо. Женька улыбалась, ей не хотелось говорить, что-то рассказывать и спрашивать, все потом. Потом будет много времени. Они вместе и сейчас можно просто наслаждаться нежными приятными прикосновениями и голосом, полным тревог и волнений. За нее. Хань Юшенг волновался за нее.

— Я сохранил одну стрелу, вернее наконечник. Лей Хань достал его, когда делал перевязку в лесу. Странная метка, я такой не видел, словно двойная птичка на расширяющейся металлической части. Я знаю хороших оружейников, знаю клеймо достойных мастеров, такого не видел, а стрелы и наконечники хороши. Хан Мен ведет себя очень осторожно. Я вижу, что он раздосадован, я чувствую, что это его рук дело, но он очень осторожен и ничем себя не выдает. Недавно вообще исчез из поля зрения, уехал куда-то, нет его сейчас во дворце.

Хань Юшенг продолжал обнимать Женьку, как она внезапно закашлялась. Приступ был настолько сильный, что пришлось позвать девушек, чтобы они принесли теплого питья и настоек, которые уже успел передать Ли Шин. Поднялась суета, зажгли курильницы с благовониями, облегчающими дыхание, молодые служанки бестолково заметались, не зная, что предпринять для помощи новой госпоже и Хань Юшенг приказал им выйти, обещав, что все сделает сам.

Усадив Женьку так, чтобы высокие подушки удобно попадали под спину, он помог придержать чашу с отваром, которую нужно было выпить, а затем слегка расшнуровал ворот чогори — верхней части ханбока, напоминающий свободную короткую рубашку. Женька не противилась. Она хотела, чтобы Юшенг сам увидел все уродства на ее теле и решил, как ему к этому отнестись. Заметив довольно большой рубец от стрелы, Юшенг поморщился так, как будто ему стало невыносимо больно, а потом провел пальцами и поцеловал.

— Ты много пережила за эти дни, прости, что из-за меня тебе пришлось так пострадать. Я обещаю, что ты больше не будешь подвергаться опасности и, если небо решит, что мои дни окончены, то пусть будет так, не противься этому больше. Мне тяжело видеть последствия вмешательства в мою судьбу. Как ты выжила в своем мире? Тебе помогли твои знахари?

Хань Юшенг раньше никогда не говорил о другом мире, предпочитая вообще избегать этой темы, поэтому Женька немного удивилась ему вопросу, но видать волнение его было настолько велико, что он решился.

— Да, я расскажу тебе попозже о том, что произошло там, но я хочу еще, чтобы ты знал, что произошло здесь. Мне помог Ван Со. Я была у него и просила помощи. В моем мире меня лечили слишком медленно, а терять времени уже нельзя. Помнишь Главного лекаря Бей Гуя? Он хорошо меня знает и я могу доверять его опыту. Он дал лекарства и рецепт, закажи все что нужно, пожалуйста. И не смотри на меня так. Император Ван Со остается моим самым преданным другом. Он все понимает. Он император. И помни о том, что он для нас сделал.

Юшенг разжал кулаки и кивнул головой. Минутная вспышка ревности уже отпустила его. Ван Со действительно сделал то, на что Юшенг мог бы никогда не решиться, будь он в подобных обстоятельствах, поэтому Чжен права. Ван Со великий и мудрый император. И мужчина, который сумел обуздать свою жадность.

— Чжен, я не хочу больше волноваться за тебя, я не хочу сгорать от ревности. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Хочу видеть тебя в красном платье на алой дорожке.

Хань Юшенг взял Женькины руки в свои и, гладя ее тонкие пальцы, вопрошающе смотрел в глаза. Лицо Юшенга было неподвижно, смуглая кожа и черные прямые волосы, собранные заколкой в хвост, только подчеркивали удлиненные глаза формы миндалин. Они смотрели с любовью и тревогой, волнуясь, так как Женька молчала. Наконец она повернула голову в сторону и сказала:

— Не время. Совсем не время. Я должна подумать, хочу ли идти рядом с тобой в красном платье. Я прошу тебя задать мне это вопрос еще раз, чуть позже. Я буду знать точный ответ. Пожалуйста. События покатились снежной лавиной с крутого ущелья. Судьба твоей жены не определена. Она должна была убить тебя и получить смертный приговор, а что будет сейчас? Небо пожалеет ее, даст шанс или видоизменит предначертание? Никто не знает, только Небо. Пока Хан Мен безнаказан — нити твоей судьбы также не крепки и могут быть обрезаны в любой момент. Я хочу, чтобы ты взял ответственность за меня, но я не готова надеть красное платье сейчас. И я очень хочу обрести уверенность в том, что не потеряю тебя и не сменю красный цвет счастья на белый цвет траура.

Женька аккуратно высвободила свои пальцы из рук Юшенга и погладила его по лицу.

— Останься сегодня здесь. Завтра мне будет нужно ненадолго уйти в свой мир. Я скоро вернусь, но это все завтра. Я очень соскучилась, пока залечивала раны. Ты поможешь разобраться с рецептами и отварами. Женькины глаза блеснули веселыми огоньками, и Хань Юшенг понял, что никогда не сможет узнать, что на уме у этой женщины, как она воспримет те или иные его слова. Здесь не работали ни опыт, ни традиции, Чжен была особенной. Он слышал и чувствовал Чжен, он не мог без нее. И он остался.

35.

Стоя посреди своей комнаты, Женька внезапно осознала, что пришла сюда, словно в гости. Как будто что-то забыла доделать и вернулась. Интересное ощущение. Неужели перемещение сквозь время стало настолько привычным, что Поднебесная воспринимается такой же реальностью, как и мир, в котором она родилась? А что есть реальность? То, что можно потрогать и ощутить? Материя в совокупности всех ее видов, как умничают философы? Насколько нереален или реален тогда другой, древний мир? А может, это слои времени расположились друг над другом таким образом, что при определенных условиях их можно проткнуть? Ну, то есть пройти. Например, через пещеру, как получилось изначально.

Женька тряхнула головой, так как поняла, что это все слишком сложно. Будучи инженером по своей профессии и получив техническое образование, она понимала всю невозможность физики таких событий, но, тем не менее, все происходящее было не бредом и не вымыслом. Два мира, разнесенных тысячей лет, внезапно соприкоснулись краями для того, чтобы она смогла пройти туда. Пройти и помочь двум людям. Двум государствам. Женьке вспомнились соревнования по падающим цветным домино, когда стронув всего одну костяшку — создается цепь колебаний, приводящая в движение несколько тысяч фигурок. Когда судьба одного человека может повлиять на тысячи других.

— Жень, звонил Ник, сказал, что хочет немедленно стребовать с тебя долг, так как не может больше ждать. Что ты должна войти в его положение и отдать то, что обещала. — Лидины глаза смеялись, хоть она и старалась говорить все серьезным тоном, копируя интонацию и мимику Ника. — Что сегодня на вечер заказан столик в ресторане. Что ты должна помнить. И еще… — Лида замялась, почувствовав себя неловко. — Он попросил меня тоже прийти. Сказал, что будет нужна моя помощь, но не сказал в чем. Жень, может вам самим надо переговорить и я буду только мешать?

Женька уже успела узнать Ника достаточно, чтобы понимать, что если приглашена Лида, то повод — не серьезные разговоры об их будущем, а что-то другое. И что Ник еще тот шутник и провокатор — он все равно ничего заранее не скажет, поэтому можно даже не звонить ему и не уточняться, а просто сделать так, как просит.

— Лида, Ник великолепный тактик и стратег, он умеет рассчитывать и предвосхищать. Вот и не будем портить ему сюрприз. Вернее наш сюрприз, который он наверняка готовит. Придем вместе, как просил. И не говори глупостей, когда это ты мне мешала. Давай подумаем, что надеть и так как до вечера еще далеко, а делать особо нечего, то прогуляемся по зимней Москве хоть недолго в нашем парке у дома. Надеюсь, что я уже исчерпала лимит всех неприятностей. Мне нужно бывать на свежем воздухе.

Во время прогулки время действительно полетело незаметно. Чередуя медленную неспешную ходьбу с чашечкой кофе в ближайшем кафе, когда становилось слишком прохладно, девушки обсудили все новости из офиса, деловые моменты по проекту и вернулись домой.

— Жень, а ты лекарства чего не пьешь-то? Как раз мимо аптек шли, надо было купить, тебе ж еще пару месяцев лечиться, побереги себя, не напрашивайся на осложнения.

Лекарства Женька приняла еще утром в дворцовом доме, следующий прием — вечер. Вечером нужно обязательно вернуться. Прям, как Золушке, до полуночи. Чтобы не превратиться в тыкву. Свистящую дырочкой в груди. Женька мысленно улыбнулась. Да Золушка и есть. Гостья на чужом балу и даже с принцем.

— Не волнуйся, все принимаю вовремя, все по схемам лечения лучших врачей всех времен и народов. Да и ты, Лида, у меня лучшая сестра милосердия.

Вся беседа происходила уже в некоторой беготне, так как, естественно, Лида была почти готова, а Женька опять не успевала. Порвавшийся не вовремя чулок заставил лезть в шкафчики и искать новую упаковку. Всегда так, когда торопишься, но все всегда заканчивается и суета тоже — Женька и Лида были готовы, прекрасны и восхитительны на любой взгляд, а вызванное такси стояло у дома.

36.

— Девушки, вы очаровательны, я сначала подумал, что это хрусталь люстр так ослепляет, а уж потом понял, что это вы вошли в фойе, и мои глаза сразу озарило неземной красотой!

Женька и Лида улыбались. В этом был весь Ник — одной, двумя незамысловатыми фразами снять напряжение ситуации, поднять настроение, обратить в шутку любую неловкость. Мастер комфорта и уютного общения. Однако улыбаясь, девушки смотрели не в сторону Ника, а на молодого человека рядом с ним и ответ на его присутствие последовал незамедлительно:

— Девушки, вы работаете удаленно и не знаете некоторых моментов из новостей офиса, наша фирма открыла строительный филиал в Москве, я назначен директором, а Макс — мой заместитель. Он приехал два дня назад, успел лишь познакомиться с руководством и немножко осмотреть город. Ну, как осмотреть — то, что было видно из окна машины, пока мы ездили утрясать все формальности с бумагами. Мужчины переглянулись.

— Макс, это Женя, моя незаменимая помощница, очаровательная женщина, я тебе о ней рассказывал. — Макс изобразил поклон головой и пожал протянутую руку.

— Лида, ее лучшая подруга и соседка по квартире, мозг любого расчетного действия. А еще она очень красивая. — Лида непроизвольно опустила глаза, что заставило Женьку слегка фыркнуть — придворные девицы в Поднебесной так же краснели под взорами местных красавцев. Странно. Не похоже не Лиду, ну да ладно.

Молодые люди прошли в ресторанный зал и сели за столики. Интерьеры сияли безупречностью, Женька и Лида никогда раньше здесь не были, но они и не посещали столь пафосных мест, обходясь кафе или небольшими бистро у дома, когда готовить было совсем некогда или уж очень не хотелось. Некий стандарт зала в виде столов с ниспадающими до пола с белоснежными скатертями поверх вторых золотистых, на столах и стульях чехлы такого же оттенка. Живописные картины на стенах и огромные кадки с деревьями. Создавалось ощущение не то зимнего сада, не то — небольшой галереи.

— Картины написаны маслом и это не постеры. — Ник заметил, что Женька рассматривает полотна. — Я бывал уже здесь, мне нравится. Про картины спрашивал, так что знаю точно. Они покупают их у местных художников и иногда обновляют.

Следующие несколько часов были самыми обычными и весьма интересными в плане общения. Официант принял заказы, молодые люди развлекали девушек, причем получалось это очень естественно и непринужденно, так как Макс оказался таким же обаятельным говоруном, как и Ник. Женька иногда поглядывала на Лиду и тихонько улыбалась. Редкий случай, но Лида сразу восприняла Макса, как близкого друга, а не выпустила все иголки своего характера, как обычно это делала. Перехватив такой же взгляд Ника, Женька ему заговорщицки подмигнула, и получила в ответ хитрую понимающую улыбку.

Приятная живая музыка саксофона наполняла вечер особенным ароматом расслабленности. Впервые за столько времени Женька отвлеклась от всех дум и просто отдохнула. Все же Ник чудесный мужчина. Он чувствует ее, он умеет заботиться. За ним можно было бы быть, как за каменной стеной. Женька поймала себя на прошедшем времени этого словосочетания.

— «Можно было бы быть», почему подумала именно так, а не «могу быть»? Все решилось или нужно думать еще? С кем я хочу надеть красное платье — с Ником или Юшенгом? Какой мир — мой мир?

Дальше думать не хотелось, потому что, даже пара танцев, дались не очень легко, тело не хотело входить в полноценный режим работы, так как дышалось еще сложно. И нужно принимать вечернее лекарство. Нужно к Юшенгу, он ждет. Еще один час роли не сыграет — лучше уйти в другой мир из дома. Лида щебечет с Максом, ей не до меня.

— Ник, проводи меня домой, пожалуйста, я устала, мне еще не очень хорошо, а Макс пусть потом привезет Лиду. Им комфортно вдвоем. Ты молодец. Стратег и тактик. Будем надеяться, что шалость удалась. — Женька оперлась на руку Ника и наскоро стала прощаться с подругой. Да и чего прощаться — Лида тоже скоро прибудет домой, но сейчас им с Максом действительно лучше поговорить наедине.

Вечер, поздний зимний вечер. Нужно домой и туда. Там есть много дел и там Юшенг.

37.

Конец декабря — это уже довольно холодно, даже в южной земле. Женька поскорее накинула домашний хэнбок и порадовалась тому, что сразу оговорила со служанками запрет на нахождение в ее комнате. То, что она Дева времени все узнали еще пару месяцев назад с момента свадьбы Хань Юшенга, но обмороков от внезапного появления хозяйки из ниоткуда, Женьке хотелось меньше всего.

Возможность не скрывать свои способности здорово облегчала жизнь, хотя это будоражило любопытство. Женька видела, что люди шепчутся, когда она проходит мимо, но не обращала внимания. В природе людей — привыкать даже к невообразимому и переставать замечать это.

— Леди Чжен, господин Хань Юшенг принес вам лекарство, переданное Главным лекарем дворца и подарок. — Девушка, как куколка, с идеальной смуглой кожей и узкими черными глазами поклонилась и передала мешочки с благовониями. Изысканность вышивки на мешочке указывали на то, что мастерица провела за работой не один час. Пахло корицей, миндалем и незнакомыми травами. — Господин просит принять его, — девушка еще раз поклонилась и ловко вышла из комнаты, мелко семеня ногами, при этом умудрившись не повернуться к Женьке спиной.

— Чжен, тебя не было невыносимо долго. Мои руки скучали по тебе, мои глаза скучали по тебе. Я ждал теплого ветра, который скажет мне, что ты пришла.

Хань Юшенг прошел в комнату, чуть приостановился, чтобы взять тонкие Женькины пальчики в свои руки и, лишь потом, обнял ее.

— Чжен… столько новостей сразу у меня. Я не знаю, что хорошо, что плохо, но я расскажу тебе все, что есть. Ван Со не раз говорил мне о мудрых советах, которые ты ему давала, о том, что только твоя женская энергия, то, что ты женщина мешало ему ввести тебя в Совет чиновников. Он сказал, что ты всегда знаешь, как поступить. Я не знаю. Я не знаю — насколько тебя огорчит или обрадует новость о том, что Чо Люн ждет ребенка. В середине лета он появится на свет. Что ты видишь о Чо Люн? Какова ее судьба? Мы с тобой часто держимся за руки — ты видишь изменения в судьбах?

Женька высвободила свои пальцы из рук Юшенга, так как он опять их сжал в своей ладони, и постаралась собрать все, что возникло внутри в один комок и запрятать это в глубину души. Сколько раз ей еще придется принять традиции Поднебесной, если Юшенг становится все роднее и роднее… Чо Люн родит ребенка, у Юшенга будет полноценная семья с любящей женой и наследником. Даже если девочка — дети будут появляться регулярно. Отношения продолжения рода в семье такая же обязанность, как чистка оружия или ведение хозяйства. Не реже и не чаще. Все регламентировано и расписано, чуть ли не по календарю. Так заведено. Исключения могут быть, только если жена не одна и есть гарем наложниц. Тогда муж может отдавать предпочтение одной женщине, игнорируя других.

— Боже, о чем я думаю. Я ревную самым натуральным образом, вместо того, чтобы исполнять свое предназначение, ради которого я могу походить сквозь время…

Женька тряхнула головой, улыбнулась и, почти успокоив минутную вспышку эмоций, подняла глаза и посмотрела на взволнованного Юшенга.

— Ты сказал, что новостей несколько. Что еще важно, что я должна знать?

— На северной границе идет непонятное волнение среди племен чурдженей и киданей. Наши шпионы выяснили, что они собирают силы и хотят объединиться для захвата новых земель, но не могут договориться. Чурджени готовы воевать немедленно, это славные и опасные воины, а кидане меньше воины, но больше купцы. Они не любят воевать, но им тоже нужны земли. И кидане могут поделиться своими запасами серебра, купив то, что нужно для нападения. Этот союз может быть очень — очень опасен. Но вместе с тем, у нас давно был заключен мир. Срок заканчивается. Нужен новый договор о совместной охране границ. Го Жун вызывал меня к себе. Сказал готовиться к переговорам. И что можно решить вопрос другим способом — взять по жене из каждого племени. Юным принцессам нужны мужья чужих кровей, чтобы они родили здоровых и красивых детей, а хан Баймынь и хан Агунай готовы еще повременить со своими амбициями ради притока императорской крови в их род.

Юшенг помолчал, посмотрев в сторону. Было странно советоваться по военным вопросам с женщиной. Не то, что странно — невообразимо, но, тем не менее, китайская история знала женщин, понимающих в военном искусстве, но понимает ли в нем Дева времени? Чжен. Чжен красива и умна, но здесь совсем-совсем другое…

— Это еще не окончательное решение, это один из вариантов, нужно ехать туда, на место, на их территорию и говорить с вождями племен. Это их условие. Оба хана отказываются прибыть в Поднебесную. В этом можно и уступить. Это пока еще дружеская территория и они не посмеют причинить зло, кому бы то ни было.

— Чжен, что ты скажешь? Я уже принял решение, но я хочу услышать тебя.

Женька уже успокоилась и даже отвлеклась на минутку, представив себе в голове картинку — Чо Люн качает на руках младенца, две юные жены знатных степных кровей наперебой стараются угодить мужу, предлагая Юшенгу то одни, то другие фрукты. Временами в этих картинках мелькала она, Женька, но вот какое место она могла занять? Грустную улыбку вызывало то, что все, что пронеслось в ее голове — это самая обычная жизнь знатного чиновника-воина. Готова она к такой жизни? Сможет ли она делить любовь на части? Нужно ли это?

— Я не видела новых видений, значит, основные нити судеб уже сплетены и пока ничего не меняется. Будем надеяться, что с Чо Люн будет все хорошо, и ты станешь счастливым отцом. Договор по совместной охране границ надо подписывать, слишком рано для войны, здесь еще должен быть мир и ты, вернее мы, придумаем, как этого добиться. Мы поедем вместе. Давно я не была у чурдженей и киданей.

Женька старалась улыбаться и даже шутить, но Юшенг видел, что она стала более собранной и что-то обдумывала в голове. Что можно обдумывать? Он любит ее, Чжен будет Главной женой, все ведь хорошо. Она действительно странная, но и притягательная. На минутку Хань Юшенгу показалось, что, может, Чжен хочет стать его единственной женщиной? Но иметь много жен — это абсолютно нормально, именно ее он будет любить больше всего. И все же, Хань Юшенгу что-то не давало покоя, словно он лишался чего-то важного.

— Чжен, нужно принять лекарства и сделать все, что прописал лекарь. Не уходи в свой мир, побудь здесь, чтобы закончить лечение. Я хочу, чтобы ты была здоровой, тем более, если нужно будет совершить поход. Пол луны должно быть твое лечение. Через целую луну Го Жун договорился послать меня для решения вопроса о границах.

И еще — Хан Мён тоже поедет с нами, Го Жун не мог не отправить его. Может это и к лучшему — будет на наших глазах.

38.

Новогодняя суета — это время, когда мир становится чуточку добрее и суматошнее. Женька и Лида бегали по магазинам в поисках подарков, хотя терпеть не могли долго находиться в торговых центрах, тем более среди такого сумасшедшего потока людей, который образовался в это время. Нужно было незаметно присмотреть что-то друг для друга, хотя Женька знала, что Лида обрадуется сертификату книжного магазина, где она потом выберет себе очередной фотоальбом о стране, где они уже были. А можно купить теплый плед. Смотреть телевизор или читать книгу намного уютнее, если завернуться во что-то мягкое и пушистое. Плед у них уже был, но общий, пусть у Лиды будет свой. Женька думала и перебирала варианты.

С Лидой — это не самое сложное, вот что купит Нику и Лео, а так же нужна куча мелких сувениров в офис, так как в последний рабочий день все пойдут по отделам одаривать друг друга разными приятными мелочами.

Новый год решили отмечать в том же ресторане, где были в последний раз и в том же составе — Макс был еще совсем чужой в новой обстановке, друзей не завел, на месте не освоился, да и Лида ему приглянулась, это было очень заметно.

— Жень, а если я Максу подарю парфюм, каким он пользуется — это будет прилично, как ты думаешь? Я поняла, что за аромат он использует и куплю такой же, чтобы не ошибиться. Или для первого подарка это будет слишком смело?

Женька хитро улыбалась, увидеть Лиду растерянной — это редкое событие. Лида, которая умела упорядочивать пространство и людей вокруг себя спрашивала совета в житейских делах.

— Конечно прилично, неприлично будет оставить мальчиков без поздравления, все же Новый год — это традиционный праздник с традиционными поздравлениями. Будет неловко только принимать дары, наверняка они оба что-то припасут для нас. Мальчики сейчас в очень романтичном настроении. — Женька расхохоталась, и Лида тоже начала улыбаться.

— Жень… а что будет, если Ник решит сделать тебе предложение… я вот честно думала, что прошлый совместный вечер для этого и собирался… — Лида испуганно подняла глаза на подругу. Женька нахмурилась.

Ей приходило это в голову, но думать над тем, что она скажет и случится ли такой казус ей совсем не хотелось. Женька уже знала, кому отдано ее сердце, хотя это было так странно. Все чаще и чаще она думала над тем — возвращаться ли в этот мир и есть ли возможность остаться в том. Что будет, когда все уладиться и проблема безопасности Юшенга решится? Сможет ли она попадать в древний мир или эта способность утратится? Можно попросить узнать у монахов, но вряд ли это прописано в древних манускриптах.

Лида увидела перемену настроения подруги и поспешила сменить тему на более приятную. Чутким сердцем она уже давно поняла, что ни Лео, ни Ник не смогли занять место в душе подруги, хотя она и считает их близкими людьми, точно так же, как и поняла, что у Женьки есть что-то, что ее тревожит и беспокоит. Или кто-то. Но это все очень малопонятно, так как Женька и Лида почти все время вместе. Что это тогда? Что ее волнует? Скажет сама. Наверное.

— Жень, смотри, елочки крошечные с игрушками, с ладошку всего и игрушки махонькие, но настоящие, давай нашим в офис купим?

Девушки пробрались сквозь толпу людей поближе к витрине и стали высчитывать — сколько сувениров нужно и кому что подарить. Плохое настроение испарилось так же внезапно, как и появилось. Девчонки щебетали и напоминали обычных подружек, выбирающих яркие вещички к предстоящему празднику.

39.

Корпоративная вечеринка в офисе удалась на славу. Коллеги решили отдохнуть от повседневной рутины и веселились по полной, даже шеф, как всегда, сидящий в сторонке, иногда соглашался потанцевать то с одной, то с другой сотрудницей, задорно улыбаясь при этом и весьма неплохо ведя партнерш в танцах.

Лида с Женькой, раскрасневшиеся и довольные, сидели за столиком своего «обеденного» кафе, которое фирма арендовала на вечер, и обмахивались салфетками. Танцевать сначала не хотелось вообще, но заводной ди-джей смог заставить подняться всех и веселье, царившее в зале, действительно создавало ощущение праздника, неведомого нового, манящего запаха следующего года, который обязательно принесет что-то радостное и хорошее.

Ник и Макс не отходили ни на шаг, но так как это все же офисное мероприятие, то Лео оказывался тут как тут. Прошло достаточно много времени с последнего разговора на кухне, когда он окончательно понял, что Женька может быть только хорошим другом. Довольно много времени, а точнее — пару месяцев проведя в размышлениях по поводу своего разбитого сердца, Лео признался сам себе, что действительно видит Женьку близкой подругой. Слишком много симпатичных сотрудниц было вокруг, чтобы страдать так долго. Женька удивительная и интересная, Лида тактичная и мягкая — они пара девушек, которых он не хочет терять ни при каких обстоятельствах. Для того и жизнь, чтобы находить удивительных людей, которыми начинаешь дорожить.

Лео был в прекрасном настроении, попеременно приглашал танцевать то Лиду, то Женьку и совершенно не обращал внимания на недовольных Макса и Ника, которых такое поведение немало озадачило. В отличие от них двоих Лео умудрился перетанцевать уже с половиной женского состава фирмы. Но, может, это и к лучшему. Лео становился самим собой — милым парнем, душой любой девичьей компании офиса и любимцем во всех отделах.

— Жень, пойдем, прогуляемся, Макс с Лидой увлеклись беседой, Лео, наконец-то, от вас отстал и развлекает девчонок своего отдела, здесь довольно жарко — предлагаю немного выйти на воздух, я сейчас возьму что-нибудь теплое и можно пройти на балкон, не против?

Женьке тоже было не очень комфортно в жарком помещении, и она действительно оказалась на некоторое время выпавшей из праздничного шума и гама — подышать морозным воздухом последних дней года было отличной идеей.

На балконе стояли люди, кто-то курил, небольшая компания тихонько перешептывалась, а потом громко хохотала, но коллеги не мешали друг другу, так как места было много и объем террасы давал возможность быть друг от друга на удобном расстоянии.

— Жень … я что хотел тебе сказать … Вот мы когда в ресторане соберемся уже вчетвером… ну чтоб это не было уж такой неожиданностью для тебя … — Женька с интересом глянула на Ника, ситуацию, чтобы он начал мямлить и запинаться она не смогла вспомнить ни разу. Неужели Лида была права? И что теперь делать …

— Женя, а я ведь ни разу не сказал, что люблю тебя, как-то все не к месту было, да и думал, что ты сама это видишь … — Катастрофа становилась все ближе и реальнее, Женьке очень захотелось стать сгустком воздуха с золотой пылью, но это было совершенно невозможно.

— Женя, я хочу там в ресторане … тебе … — Ник, ты такой молодец, ты всегда меня опекаешь и, конечно же — ты меня любишь, Лида меня любит, даже Лео тоже пытается заботиться, я так рада, что вы все есть в моей жизни! Ты не представляешь, как я благодарна судьбе за то, что она всех нас свела. Ты необыкновенный, ты очень много для меня делаешь, если бы я решила выбрать себе мужа — я бы наверняка выбрала тебя. Ты замечательный, но хорошо, что ты не выбрал меня своей невестой, я еще не готова к этой роли и не знаю, буду ли готова когда-нибудь. Я женщина — катастрофа, со мной всегда что-то происходит. Я не могу дать счастье даже самой себе. Во всяком случае — сейчас.

Женька тараторила без умолку не давая Нику вставить ни слова, будто пытаясь за пару мнут вложить много смысла и много информации в свои слова, а затем подняла глаза и внимательно посмотрела на него. Конечно, Нику было больно, конечно он все понял, но это была лучшая развязка объяснения и хорошо, что конфуза не случилось прилюдно.

— Женя, все хорошо, давай немножко постоим и пойдем в зал. И не бойся, я не буду вести себя, как дурак, мы просто отметим новый год. Ты со мной и это уже хорошо, я понимаю, я все понимаю.

Если бы Ник курил, то он бы обязательно закурил, но так как такой привычки у него не было, то он просто мял какую-то найденную в кармане куртки бумажку делая из нее, то шарик, то трубочку попеременно. Секунда и шарик полетел в сторону, словно ставя завершающую точку в сложном разговоре.

Лида и Макс даже не заметили их отсутствия, Женька улыбнулась, потом нахмурился. Ну, хоть кому-то сегодня хорошо и приятно, хоть у кого-то в душе распускаются цветы и танцуют бабочки.

40.

Новый год — долгожданный праздник, каждая семья в Китае готовится к нему заранее, тем более, что отмечать его приходится проведя вычисления по лунно-солнечному календарю, определив второе новолуние после зимнего солнцестояния. Чуньцзе — Праздник весны. Празднование окончания непростой зимы, радость еще несмелому и не обжигающему солнцу и одновременное ублажение большого количества духов, которые должны дать удачу на год вперед.

Женька с удовольствием участвовала в приготовлении к празднику с девушками, которые помогали ей в дворцовом домике. Она уже познакомилась и теперь наблюдала за веселым щебетом Суиин и Шан, удивляясь, как тщательно подбирают имена девочкам, и как они им подходят.

Суиин, что означает «простая» при всей миловидности и кукольности форм, была совершенно незапоминающаяся чем-то особенным, зато она умела появляться и исчезать не хуже самой Женьки, словно растворяясь в пространстве. Благодаря невзрачной внешности, она никогда не привлекала внимания, была действительно проста, незаметна и незаменима в хозяйственных делах. В отличие от нее Шан — «изящество», поражала плавностью движений, двигаясь, словно танцуя. Женька уже знала о правилах распределения девочек между работами по обслуживанию императорского дворца, непосредственно услужением господам и возможностью попасть в гарем, поэтому удивляясь, почему Шан в служанках. Скорее всего, на ее теле все же был обнаружен какой-то изъян или семья здорово провинилась в свое время. Кто об этом будет теперь думать.

Служанки негромко посмеивались, сверкали белоснежными зубами и черными глазами, не забывая по привычке прикрывать лицо рукавами рубашек, когда видели, что Женька на них смотрит. Пять длинных полосок бумаги, символизирующих пять видов счастья, уже были повешены над дверью. Богатство и радость, почет, долголетие и, конечно, удача — просто обязаны были теперь посетить этот дом.

Приготовленные связочки бамбуковых палочек — баочжу лежали у камина несколькими рядами. Сгорая, они будут создавать много треска и это отпугнет злых духов, которые могут наделать немало бед, если смогут проникнуть в дом и поселиться. И совершенно невозможно обойтись без петард, которые создадут еще больше шума и прогонят бездомных духов, ищущих новое пристанище. С петардами можно создать очень много шума и веселья, духи обязательно испугаются и не выберут такой беспокойный дом.

Красного цвета было так же много, как на любой пышной свадьбе, но это просто, это все знают — злые духи не любят красного цвета и бояться его, поэтому, чем больше красного на любом празднестве — тем счастливее будет дальнейшая жизнь.

Женька активно участвовала в украшении дома, хотя служанки поначалу протестовали. Им пришлось смириться. Новая госпожа везде совала свой нос и старалась помочь, словно она была их подругой или сестрой. Суиин и Шан часто обсуждали между собой свое везение — оказаться в услужении у этой странной белокожей девушки с глазами цвета неба. За все время, что они здесь провели, на них еще ни разу не накричали и не наказали. Наверное, боги услышали их молитвы и дали самую добрую госпожу во всем дворце. Саму Деву времени. Некоторых их подруг уже давно не было в живых — наказания бывают оченьстрогими, особенно, если у госпожи плохое настроение.

Украшая фонариками и гирляндами Дерево Света, Женька поняла, что довольно много времени провела в суете, а почти не устала. Что дышать стало легче и, что она выздоравливает. Странные лекарства и отвары лучших лекарей двух древних государств сделали свое лечебное дело, и молодое тело начало восстанавливаться. Женька вздохнула поглубже, прислушалась к себе и улыбнулась, не услышав привычных хрипов. Жаль, что крупные шрамы останутся навсегда, здесь не помогли даже мази, хотя от мелких не осталось и следа. Но шрамы — это залог того, что угроза быть помещенной в императорский гарем окончательно миновала. Это того стоило. Женька вспомнила, как Хань Юшенг гладил и целовал поврежденную кожу, нежно касаясь пальцами. Его они не пугали и это главное.

В эти дни она почти не видела Хань Юшенга, он занимался предпраздничными поручениями Императора, но так же должен был обязательно прибыть на празднование во дворец вместе с женой. У Чо Люн срок беременности был совсем мал и не портил фигуру, оставаясь еще такой же стройной она тоже будет на празднике. Позднее, когда животик уже округлиться, женщина должна будет скрыться в своем доме от взглядов мужчин, чтобы не оскорблять их своим видом и выполнять все предписания ученых в правильном течении беременности. Изучать научные труды, рассматривать красивые вещи, слушать музыку и усердно молиться.

41.

За праздничным столом Женька сидела вместе с почетными гостями. Деве времени было оказано немало внимания и почестей, что воспринималось совершенно обыденно. Если Небеса послали Деву — значит, она должна отвести беду от Императора, то есть от всего народа. Значит это важный гость. Чиновники спешили подойти к Императору, поздравить его, пожелать десять тысяч лет жизни и дальнейшего мудрого правления, при этом кланяясь и Чжен. Женьке.

Обильные праздничные столы ломились от угощений и закусок, в эту ночь, даже в самых бедных домах доставались припасы и выставлялись на стол, потому что как встретишь эту ночь — так и проведешь весь год. Когда все приготовления были закончены, то за пару часов ножи убирались на все время празднования, чтобы используя его, случайно не отрезать у себя кусочки удачи и благополучия.

Женька очередной раз поблагодарила Небо, которое позволяло ей понимать языки, так как необходимость на столах блюд из куриного мяса, рыбы и соевого творога доуфу или тофу — это созвучие со словами «счастье» и «достаток». Вот почему на каждом столе эти блюда стояли в обязательном порядке. Кое-где в чашах плавали сваренные пельмени — ведь они по форме напоминали ляны серебра. Больше пельменей — больше слитков серебра в новом году.

Праздничное представление было ярким и шумным. Девушки-танцовщицы сменяли мелодичных музыкантов, приглашенные факиры показали фокусы и танцы с огнями. Стол для подарков Императору уже ломился от подношений, а гости все кланялись и кланялись, складывая туда шкатулки с драгоценностями, вышивки необыкновенной красоты на тысячи цветных нитей, медные чаши и кувшины, украшенные затейливыми орнаментами или сделанные из тончайшего фарфора и искусно расписанные.

Завершением яркого действа стал танец львов и драконов. Львы боролись с бедами и несчастьями, которых больше не будет в новом году, а Драконы, извиваясь своими десятиметровыми телами, под управлением ловких танцоров — олицетворяя посланников Неба на земле.

Женька восхищенно ахала синхронным движениям и управлению длинными шестами огромным змеем, которыми ловко крутили и вертели гибкие и умелые артисты.

Наконец праздник завершился, вернее, завершилась основная часть веселой суеты, дальше будут три дня для посещений друзей и еще две недели разгула. Но это для тех, кто имел деньги и власть. Для простого народа осталось лишь несколько дней отдыха перед новым сезоном сельских работ и возможность навестить своих близких.

Император ничего не спрашивал у Женьки, после праздника она была сопровождена в свой дворцовый дом, но Женька понимала, что он ждет момента, когда вся ситуация разрешиться и жизням Юшенга а, соответственно, и молодого наследного принца, ничего угрожать не будет.

В следующие дни придет Хань Юшенг, нужно будет готовиться к путешествию в земли чурдженей и киданей. Опять ехать. Что ждет их в этом путешествии, получится ли выполнить волю Императора и сохранить мир между племенами и государством? Хан Мён ведет себя крайне осторожно, стараясь даже не пересекаться лишний раз с Хань Юшенгом, что он задумал? Столько вопросов и так мало времени. События убыстряют свой ход, как сделать так, чтобы не случилось непоправимого.

42.

Сборы для похода прошли быстро, то, что вместе с представителем императорского двора Хань Юшенгом поедет и Дева времени Чжен вопросов ни у кого не вызвало, слишком напряженными, в последнее время, стали отношения между Чжунго и соседними землями киданей и чурдженей.

Путешествие должно было занять дней пять в одну сторону, если ехать не слишком медленно. Длительные споры вызывало нежелание хана чурдженей прибыть в Поднебесную, а решать все вопросы исключительно на своей земле. Кидане, как более мирные и покладистые были согласны на любой вариант. В итоге Император решил провести встречу на территории чурдженей, но, не очень углубляясь в условно дружескую территорию. Почти на границе. Это «почти» всех устраивало и, наконец-то, было оговорено и место, и время встречи.

Само путешествие ничем не отличалось от изначального прибытия в Чжунго — те же зеленые луга или бескрайние степи, неспешный шаг лошадей, тянувших за собой повозки со складными шатрами и утварью. Деревни сменялись пустошью, поля — опять деревнями. Женька уже видела подобные пейзажи в Коре, видела, что крестьяне так же трудно зарабатывают свои медные гроши и трудно проживают безрадостную жизнь. Возле деревень даже старались не останавливаться, чтобы не привлекать толпы маленьких воришек, за которыми было сложно уследить.

— Хань Юшенг, расскажи мне о киданях и чурдженях, мне нужно больше информации, мне нужно понять — что они хотят, что их привлекает, чего они бояться, чтобы я могла хоть как-то помочь с мировым соглашением.

— Чжен, а мирового соглашения, как такового и нет, Это ж не Корё, где на шелках можно обменяться честным словом Императора и скрепить договор печатью белого нефрита. Это варвары и свой мир с ними мы каждые несколько лет покупаем в обмен на чистое серебро. Ты видела крестьян, ты видела — сколько земель они возделывают и скота выращивают — почти все пойдет в казну, а потом частью это богатства империя расплатиться за мир и спокойствие на северо-востоке. За то, что варвары не будут претендовать на наши земли, за то, что можно не воевать, а жить в празднестве, занимаясь искусством, поэзией и науками. Мы торгуем с варварами — им нравятся наши шелка, но еще больше — железо и оружие, наши мастера лучшие. А взамен мы получаем речной жемчуг, соболей, лучших степных скакунов, кожу и даже корень женьшеня. Иногда женщин — варвары хотят получить императорскую кровь в свой род, чтобы повысить статус. Несколько таких красавиц есть в гареме Го Жуна. Это тоже залог мира — чем выше статус красавицы, тем преданней будет ее народ к власти Чжунго.

Женька ехала молча и думала. Вся эта новогодняя суета немножко выбила ее из колеи и, желая разобраться на месте, она даже не подумала посмотреть исторические справки «у себя дома». В своем времени. Ну что ж — придется действительно разбираться на месте, может так и правильнее.

— Чжен, я волнуюсь за тебя, ты только оправилась после сложной болезни, я бы с удовольствием оставил тебя дома, у себя дома, но я знаю, какая ты упрямая и знаю, что если ты что-то задумала, то спорить с тобой бесполезно. У нас есть своенравные женщины, но ты странно своенравная и не покорная. Ты не капризничаешь, ты просто делаешь то, что задумала. И за это я тоже тебя люблю, ты особенная. Та, что может исчезнуть в любой момент и больше не появиться.

Хань Юшенг пришпорил коня и поскакал вперед, к небольшому отряду стрелков, скачущих впереди всей процессии, оставив Женьку размышлять над его словами.

Женька не стала догонять Юшенга, ей действительно нужно было все мысленно взвесить. О странном «мирном соглашении», которое на самом деле являлось негласной данью Чжунго варварам, о Юшенге, который открыто говорит о своей любви не требуя ничего взамен, разрешая ей самой принимать окончательные решения и о Хан Мёне, который подозрительно не показывается на глаза. Даже в этом путешествии он отправился заранее «для подготовки места сбора ханов племен двух территорий и императорских посланников».

43.

Любое путешествие когда-то заканчивается. Все предосторожности в поездке оказались излишними, никаких происшествий не случилось, если не считать того, что на одной из остановок вблизи крестьянской деревни местные мальчишки все же смогли утащить из повозок мешок с провизией. При других обстоятельствах кража из императорского кортежа не осталась бы безнаказанной и деревня могла здорово пострадать, но Женька, успевшая увидеть, как бедно и трудно жилось низшим слоям великой империи Поднебесной, уговорила Хань Юшенга сделать вид, что ничего не случилось. Что успеть к общему сбору важнее, чем проучить малолетних негодников.

Пересечение границы тоже не было чем-то особенным, путешествуя из Корё в Чжунго, Женька уже видела условности разделения местности удобными рельефными формами — хребтами возвышенностей, массивными лесами или крупными реками. Вот и сейчас территорию Поднебесной и степных князей разделяла лишь небольшая гряда холмов, за которыми раскинулись сухие степи.

На небольшом отдалении друг от друга уже раскинулись шатры причудливых ярких расцветок, с натянутыми поверх шестов шкурами животных. Выставленная стража и величина, реющие на шестах флаги, безошибочно помогали определить — где именно располагались покои ханов. Выбрав удобное место, также в отдалении для большей безопасности, Хань Юшенг приказал начать разбивать лагерь.

— Приветствую Деву времени на земле чурдженей! — К Женьке, только спешившейся с лошади, подошел молодой воин и насмешливо улыбнувшись слегка поклонился. Хан Мён, а это был он взял под уздцы лошадь и кивнул головой своему слуге, который немедленно увел ее чистить и кормить.

— Рад видеть вас в добром здравии и желаю долгих лет жизни. — Продолжая так же насмешничать Хан Мён протянул руку, чтобы помочь идти по неровной каменисто-травяной поверхности. Было видно, что Женька, много часов проскакавшая на лошади, устала. Но то, что она смогла проделать такой длинный путь — давало ей возможность гордиться собой. Женька подумала о том, что год назад смотрела на лошадей с большим страхом. Для нее это были огромные собаки, только с копытами. Такие же непредсказуемые и без намордников.

— Я думаю, что пока Хань Юшенг дает распоряжения по установке лагеря, я могу пригласить вас на чашку чая и немножко познакомить с обстановкой. Я не был согласен с тем, чтобы в переговорах участвовала женщина, но у вас особый статус и если Император решил, что Дева времени может помочь, то я помогу Деве, если у вас возникнет такая потребность. Или вопросы. Я хорошо знаю хана чурдженей тайши Агуная и так же хорошо хана киданей — бейле Баймыня. Мы давно ведем с ними торговлю, и я часто выполнял поручения Императора Го Жуна по обмену товарами. И другим вопросам тоже. Сегодня день прибытия, некоторые из них здесь уже давно, степи — их дом, завтра будет первое собрание, когда всех представят друг другу. Я даже не представляю, как ханы каганата отреагируют на присутствие женщины в таких важных переговорах. Что может быть сложнее, чем решения споров о земле, границах и мире. Я не знаю. Но… это не мое дело, мне было поручено обеспечивать вашу безопасность и поддержку во время переговоров, поэтому я и прибыл заранее. Я выполню приказ Императора.

Выслушивая эти разговоры, перемежающиеся некоторыми колкостями по поводу того, что она женщина, вмешивающаяся в вопросы политики, Женька, тем не менее решила не обострять обстановку с первых же дней и даже приняла помощь Хан Мёна в виде руки, на которую опиралась, чтобы не спотыкаться о кочки и первые сугробчики наметенного снега. Она действительно устала, и ноги почти не держали. Да и чашка чая будет очень кстати, как и мягкая войлочная подстилка, на которой удобно сидеть, не ощущая постоянной тряски, как в повозке. И за чашкой чая можно попытаться узнать больше информации. Хан Мён зол, это заметно, а люди в таком состоянии способны сказать лишнего. Вот и послушаем. Женька мило улыбнулась.

— Вы очень добры ко мне и снисходительны. Чай — это то, чего мне сейчас очень бы хотелось, я благодарю вас за помощь и за заботу и обязательно отмечу это перед Императором. Небольшой поклон головой завершил эту комедию.

44.

— Чжен, я настаиваю на том, чтобы первая встреча с вождями племен — тайши чурдженей и бейле киданей или как они называют себя — ханами каганата прошла без тебя. Я хочу присмотреться сам, хочу понять в чем их истинная цель. Чжен, прости, я высоко ценю твои умственные таланты, но так будет лучше. Я буду надеяться, что твоего присутствия не понадобится вообще. Пусть Небо решит и даст знак, если оно считает по-другому.

Хань Юшенг расхаживал по просторному шатру, который обустраивался настолько удобно и комфортно, что в нем можно было прожить не то, что несколько дней, а значительно дольше. Такой же, но чуть меньше, возвели и для Женьки, причем пара охранников, оберегавших временное жилище от непрошенных гостей и странных случайностей походили друг на друга суровостью непроницаемых лиц и готовностью к защите настолько, что казались детьми одной матери. В прочем Женька уже давно научилась запоминать лица и узнавать даже малознакомых людей.

— Хорошо. Договорились, может так будет лучше, но я не собираюсь сидеть здесь взаперти. Я не знаю, какую легенду ты придумаешь для вождей, как представишь меня и мое присутствие — невестой ли, сестрой или еще каким-то образом, но я хочу получить свободу передвижений. Кроме того мне не очень понравилась встреча с Хан Мёном и он ясно дал понять, что не рад мне. Я думаю, что мы еще увидим от него сюрприз и скорее всего неприятный. Вполне возможно, что он уже предупредил глав каганата о моем приезде, посмотрим.

Женька вышла из шатра и направилась в сторону загона с лошадьми — посмотреть, хорошо ли ухожена ее кобыла. Совершенно неожиданно для себя она полюбила этих гордых животных и хотела немного успокоиться, поглаживая жесткую шерсть гривы и тихонько разговаривая с ними.

— Все не так, все идет не так, как надо. А как надо? Я не знаю… А нужно узнать, что на уме у Хан Мёна, нужно понять, почему чурджени и кидане не очень-то и настроены на продление мирного договора, хоть это и оказалось для них довольно выгодным. По сути дела получать дань с империи еще несколько лет… Что тут не так? Что они хотят на самом деле? Что может быть интереснее денег и выплат? Плодородная земля? Территория? Степные варвары хотят новых земель и желают получить кусок империи вместо жалкой подачки серебром? Это похоже на правду. А что может заставить их так торопиться с отказом от продления мирного договора? Только то, что через несколько лет наступит момент вступления Наследного Принца в пору зрелости. А ведь сейчас действительно самое удачное время для нападения — престарелый Император и малолетний наследник… И Хан Мён, который в неплохих отношениях с каганатом.

Женька уже забыла, что она шла к лошадям, остановившись в нескольких шагах от них, она обдумывала интереснейшую идею о том, что если пообещать варварам кусок государства, то они свергнут с трона старика и мальчишку, а заодно устранят мешающего своей высокородной кровью Юшенга. Будет ли Хан Мён тогда устраивать всех? Конечно. Варваров тем, что может уступить кусок территорий «во имя мира», так уже делалось, а подданных — истинным правом наследования престола в отсутствии других прямых родственников королевской крови подходящего возраста. У Го Жуна родилось слишком много дочерей, все его сыновья, кроме Наследного Принца еще слишком малы, чтобы претендовать на трон. Кроме того, дети наложниц могут заявлять свои права, но по сравнению с сыном родной сестры у них меньше императорской крови. Это интересно….

— Я могу чем-то помочь женщине, которая забыла куда идет? — Насмешливый голос раздавался откуда-то сверху, и Женька подняла голову посмотреть на остановившегося рядом всадника. Воин с явно маньчжурской кровью, раскосыми глазами и наполовину выбритым черепом тут же соскочил с лошади, бросив поводья слуге.

Он был очень красив. Той дикой красотой, которая присуща мужчинам, постоянно сталкивающимися с опасностью, кровью и ответственностью. Глаза улыбались, но вместе с тем блестели черненой сталью. Длинная коса, свисавшая до пояса, и наряд из кожи и шкур делали образ еще более диким. Часть гладковыбритой головы блестела бронзой под ярким солнцем.

— Вы отошли далеко от шатров и вы одна. Здесь очень мало девушек, вас проводить к вашему брату или мужу? Это степь, здесь может случиться что угодно — понести взбрыкнувшая лошадь, пролететь случайная стрела, выпущенная во время тренировки воинов. Кроме того, вы явно не из этих земель, могу ли я предположить, что вы прибыли вместе с посланником императора Го Жуна?

Во время этой беседы незнакомец приблизился к Женьке вплотную и уже взял ее за руку, недвусмысленно подтягивая к себе. На миг их глаза встретились и Женька вложила в свой взгляд всю ярость от неприятия чужого прикосновения.

— Да, ты не похожа на волооких красавиц Поднебесной. Слишком белокожая, слишком странная. Наверняка умеешь постоять за себя. Я догадываюсь кто ты. Позволь представиться — я Агунай. Я думаю, что мы еще встретимся. Я постараюсь, чтобы мы еще встретились. С этими словами вождь племени чурдженей, тайши Агунай, жестом показал слуге, что требует коня и через несколько минут только топот копыт напоминал о том, что этот человек действительно был тут.

45.

Так как встреча состоялась на земле чурдженей, то и собрание проводилось в юрте тайши Агуная. Огромная, покрытая кожами и шкурами, с войлочными подстилками и маленькими скамеечками для сидения, такими же невысокими столиками для еды и повсеместно развешанными доспехами с оружием, она напоминала больше музей, чем удобный степной дом, хотя пробыв в нем некоторое время появлялся некоторый уют — тепло, приятно гревшее кожу, после уличного морозца, мягкие подстилки, которые позволяли удобно, а главное долго сидеть сложив ноги.

Тайши Агунай как раз вошел в расцвет мужской силы и красоты, если можно назвать красивыми бронзу лица, длинную косу, перевязанную кожаными шнурками с хвостиками животных и бусинами драгоценных камней, острые скулы, которые только подчеркивали ровное лицо и угольно-черные глаза, пронзительно и чутко оглядывающие всех пришедших. Налитые силой мышцы едва скрывались кожаными доспехами. Хан Агунай был полон сил и энергии и он желал получить от своей силы и жизни все, что сможет достать. Земли, женщин и богатства.

Бейле кетаней, хан Баймынь, сидел по левую руку и был полной противоположностью. Прожив большую часть жизни и насладившись ею сполна, он выделялся массивностью фигуры, заплывшими глазами, хитро поблескивающими из под меховой шапки и большим количеством украшений парадного платья, которое не стал прикрывать доспехами, так как рядом стояли верные стражники, готовые по шевелению пальца или короткому приказу защитить своего господина.

Хан Баймынь не желал воевать, он желал покупать земли и удовольствия за деньги, полученные при удачной торговле со всеми соседями. И желал красивых женщин, которых можно выменять или купить, надеясь на это при очередной сделке, а это собрание он воспринимал, как сделку, сулящую определенную выгоду хоть от одного из соседей. Всегда можно что-то купить или продать. Землю, лошадей, корни женьшеня и шкурки зверей. Что-то выгоднее, что-то в зачет будущих услуг. В этот раз для сделки имелась еще и дочь, которой уже исполнилось пятнадцать, и этот возраст вполне позволял договориться о браке. Что ж, нужно будет пробовать продать ее как можно удачнее.

Хань Юшенг, в сине-золотом расшитом парадном платье с минимумом оружия, выказывая тем самым доверие хозяевам дома и территорий, сидел справа от хозяина и вождя варваров чурдженей. Это место было определенным знаком уважения, но больше ничем. Рядом гордо поглядывал вокруг и Хан Мён. Титул представителя Императора льстил ему. Лицо казалось бесстрастным и непроницаемым, но что-то проскальзывало в редкой улыбке и прищуре глаз. Что-то змеиное и неуловимо-ядовитое. Разговор предстоял серьезный, и пора было начинать говорить о главном. Быть или не быть миру на землях к востоку от Поднебесной. Сможет ли Чжунго избежать войны еще несколько лет.

— Десять тысяч лет жизней уважаемым гостям и Императору Го Жуну! Он прислал своих представителей для разговора, важность которого трудно переоценить. — Агунай поднял чашу и знаком попросил всех наполнить свои кубки и чаши вином, выпив вместе с ним. Пить до дна — дань уважения к старшим, мудрым или хозяевам. Вино было крепким и приятно-кислым.

— Мы должны решить с вами важный вопрос о землях, о соседстве и о слухах, которыми стали полниться степи. Будто бы Небо прислало Деву других времен, которая указывает, что и кому делать. Гадает и предсказывает. Хань Юшенг, я видел вашу девушку, она и, правда, необычная, но неужели ты думаешь, что чужестранка способна одурманить наши мысли выдавая себя за посланника Неба? Мы видели чужестранок. И из северных земель тоже, она не первая. Хорошо, что ты не привел ее сюда, я буду решать вопросы только в мужском кругу и только с представителями Императора. Тобой и Хан Мёном. Что касается земель… мы хотим увеличить плату за охрану этих территорий от нападения других племен и, тем самым, защитить границы Поднебесной. Охрана границ требует больших средств, воины и оружие стоят дорого, мы хотим увеличить плату еще наполовину.

Хань Юшенг понимал, что сейчас нужно только слушать. Не выдать свой гнев, не выдать своего удивления — только слушать и думать. Это было совершенно неожиданное заявление. Чурджени и так получали довольно высокую плату за «охрану» границ и повышение ее в полтора раза могло просто разорить Императорскую казну в случае непредвиденных обстоятельств типа засухи, наводнения, чумы, падежа скота или любого другого природного бедствия, на которые Небо было всегда так богато.

— Я хочу выслушать мнение Бейле кетаней, что он скажет о своей территории и своих границах с Чжунго? — Хань Юшенг перевел взгляд на толстяка, который задумчиво крутил перстень с огромным камнем, поворачивая его на пальце в разные стороны

Хан Баймынь немного поерзал, получше устраивая свой живот на коленях, отложил в сторону недоеденный кусок вяленого мяса, которым закусывал вино и, бегая глазами от одного гостя к другому, начал говорить. Голос хана казался мягким и вкрадчивым, если не знать о том, насколько решителен и жесток был Баймынь, чтобы удержаться в кресле бейле, чтобы быть одним из ханов каганата. Вполне можно было обмануться мягкостью и вкрадчивостью речей и голоса.

— Наш северный каганат объединяет много земель и много племен, нас поддерживают татабы со склонов Хингана и степные уйгуры, мы хорошие воины и мы тщательно охраняем свои территории. Прошли уже те времена, когда кидане хотели захвата чужих земель, нам вполне хватает тех шестнадцати округов, которые раньше входили в княжество Янь и область Юнь, которые Поднебесная по-дружески и доброй воле передала нам под управление до сего дня. Мы доказали, что наши воины сильны и мы может защищать эту территорию и управлять ею. Наши северные земли тесно связаны между собой. Вожди мелких племен преданы киданям. Мы имеем большую силу и вес конечно же для того, чтобы еще более тщательно охранять все границы от нападений. И для того, чтобы грамотно вести хозяйство на землях, которые отдал нам Император, для того, чтобы в Чжунго было спокойно. Но мы торговцы, все становится дороже и сложнее, мы тоже хотим поднять цену за наем воинов, закупку оружия, содержание людей и животных в боевом порядке. Однако не все можно измерить деньгами… мы можем поговорить о родственных связях, которые соединят нас прочнее денежных договоров, я предлагаю вам свою дочь в жены племяннику императора. Рассмотрите это предложение.

Все главное было сказано, все предложения сделаны и акценты расставлены. Дальше — много вина. Очень много вина и немного танцующих девушек, которые услаждали взор гостей голыми животами и чарующей музыкой струнных инструментов.

46.

— То есть они оба прямо завили, что денег нужно почти в два раза больше, а бейле киданей еще и позволили себе припомнить, как отвоевали у Чжунго шестнадцать округов? — Женька расхаживала по шатру Юшенга из угла в угол, если только можно найти хоть какой-то угол в полукруглом помещении. Глаза ее пылали, ноздри раздувались, она была очень зла, в отличие от Хань Юшенга, который не спеша и негромко рассказывал все, что обсуждалось на собрании.

— Несомненно, что Баймынь и Агунай договорились между собой и скорее всего ты была права, поведав мне свои размышления о желаниях, которые могут жить в их сердцах. Это земли. И это не пара округов, как в прошлые года, а вся Поднебесная. Сейчас удобный момент — старый Император и юный наследник. Очень удобный. И теперь действительно понятно, почему Хан Мен им нужен, а я мешаю. Ты действительно умеешь сопоставлять причины и следствия и я понимаю Ван Со, который смог рассмотреть и высоко оценить твои умственные таланты. И за то, что он смог спасти тебя. Подойди ко мне, ты взволнована, не сверкай так глазами, дай я тебя обниму и твой гнев превратится в нежность. Я хочу этой нежности.

— Хань Юшенг! — Женька даже топнула ногой, выразив, таким образом, свое негодование. — Надо принимать решения и думать, как поступить. Го Жун ждет мира и покоя для своей империи, а не еще одного малолетнего племянника, потому что я знаю, о чем ты сейчас подумал! Женька все же рассмеялась и обняла Юшенга.

— Я ему не нравлюсь… Им обоим не нравлюсь… Вернее то, что я женщина, а значит, не могу быть посланником Императорского дворца. И то, что я по их мнению обманщица. Хм… может это и хорошо. Хан Мён не смог их убедить в правдивости моего существования — попробуем использовать это во благо, но нужно придумать как. И знаешь что? Хан Мён старше тебя на два года, а до сих пор не женат — вот и уступи ему право быть мужем прекрасной киданки, которую сватает тебе эта жирная жаба, покрытая драгоценностями.

Хань Юшенг поднял голову и заинтересованно посмотрел на Женьку. Это была интересная мысль, предложения о сватовстве уже давно проскакивали то одним, то другим образом, варвары хотели породниться и получить императорскую кровь, чтобы усилить свое влияние среди мелких северных племен и поднять статус. Столкнуть Хан Мёна в яму, которую он отрыл — неплохая идея. Чжен молодец.

По своей сути кидане все равно были больше торговцами, чем воинами и настроения войны появлялись только тогда, когда возникала резкая необходимость расширения территории. А еще от привычки кочевать, подчиняя себе все мелкие племена на своем пути. Благодаря этим постоянным стычкам, кидане, слыли отличными воинами, поддерживающими боевой дух и готовность к столкновениям. Кидане даже не создали единой столицы, пять городов столичного типа вполне заменяли единый центр, перемещаясь между ними можно было управлять большими территориями, а величина земель и просторные угодья давали возможность людям придерживаться традиционных «рыболовных» и «охотничьих» сезонов. Отмечать любимые праздники «Первой рыбы» и «Первого гуся». Даже законы и системы управления территориями в империи киданий были разными для «родных» земель и покорённых. Теснее породниться с киданями — это лучше, чем ждать очередного военного подвоха с их стороны.

— Чжен, я должен немедленно тебя поцеловать. Кровное родство между варварами и племянником Императора — это очень хорошая мысль. Хань Юшенг был серьезен, неподвижен лицом, но лучики у глаз, собравшиеся в один миг, показывали, что он смеется и, не успела Женька отойти на шаг назад, как оказалась пойманной сильными руками. В таком плену было уютно и Женька сдалась.

47.

— Вы очень любите свою лошадь, я бы хотел посмотреть — насколько вы ловки в управлении ею. Наши девушки буквально рождаются на лошадях, а чужестранные? Я не видел вас верхом и хочу предложить вам небольшую конную прогулку, вы же собирались немного побыть на воздухе? Лошадь застоялась, ей нужно размять ноги. Я обещаю защитить вас от любой опасности, а если вы не доверяете лично мне, то мы можем просто пройти кругом вокруг лагеря. Вы, правда, в безопасности. Я редко прошу и, тем более женщин. Я — тайши. Я вождь и хан. Я привык приказывать.

Хан Агунай опять был слишком близко от Женьки и она, увлекшись уходом за своей кобылой, расчесывая ей гриву и гладя жесткие волосы, совершенно не услышала мягких шагов. Может высокие кожаные сапоги хана были тому причиной, а может то, что Женька опять задумалась, но уже второй раз он оказывался рядом и избежать беседы, не показавшись невежливой, было невозможно. Может это знак Неба? Может быть, так можно что-то узнать? Пожалуй, опасности действительно нет, хотя Юшенг будет недоволен. Ну и ладно.

— Хорошо, мы можем немного прогуляться, чтобы моя Байса размяла ноги. И я не так ловка в седле, как мне самой бы хотелось, поэтому я буду идти неспешным шагом. Мне и лошади нужно просто погулять. Байса очень спокойная и красивая, белые лошади всегда странно смотрятся среди вороных, правда? Тайши Агунай… — Женька подняла голову и взглянула в глаза хану. — Почему вы не хотите мира между землями чурдженей и Чжунго? Почему возникло столько сложностей?

Не выдать свое удивление, граничащее с крайним удивлением, хану помогла только многолетняя выдержка воина. Он ожидал от красавицы чего угодно, но не прямых вопросов, которые не стал задавать даже Хань Юшенг, он скорее всего будет исподволь выспрашивать все в течении нескольких дней…. Чжен не только странная, она сумасшедшая. Только сумасшедшие считают, что влезать в дела мужчин — возможно. Конечно, эта женщина не может быть вестником и посланником Неба, но то, что она знает суть разговора говорит о многом. Значит, Хань Юшенг доверяет ей, а Хан Мён ненавидит. Не все так просто, как казалось изначально.

— Вы красивы и умны. И очень информированы. Это странно для женщины вообще и для чужеземки тем более. Я еще не знаю вашего статуса, Чжен, кто вы? Наложница из гарема Хань Юшенга? Невеста? Я слышал о Деве времени, но сразу скажу вам, что уважая буддистских монахов и их вековую работу по ведению летописей, не очень верю в то, что могло кому-то показаться после многочасовых молитвенных бдений. Я вижу, что вы из северных земель, расположенных далеко за степями манчжуров, я вижу, что вы красивая и странная женщина. Женщина. Не вестник Неба, которому мы поклоняемся сотни лет.

Лошади не спеша перебирали копытами, иногда раздавалось негромкое ржание, животные привыкали друг к другу двигаясь рядом и Женька постепенно расслабилась. Они отошли немножко дальше, чем ей бы хотелось, но верхушки шатров и шесты с флагами были хорошо видны, да и речи Агуная не вызывали опасений. Женька понимала, что вреда ей причинить не могут, но не хотела раскрывать свою способность проходить сквозь время раньше времени. Почему-то ей казалось, что для этого будет единственно правильный и нужный момент. Пусть пока она побудет для всех странной чужеземкой. Старания Хан Мена пропали даром. Ему не поверили.

Вдалеке, на довольно большом расстоянии пронеслась фигура седока, лошадь приостановилась буквально на минуту, словно там натянули поводья, а в следующий момент тайши чурдженей просто снес Женьку с лошади, упав вместе с ней на землю. Пара секунд и Женька приготовилась ощутить спиной твердь мерзлой земли, но Агунай, вывернувшись, своим телом смягчил силу удара. Женька даже не успела закричать и испугаться — ее уже аккуратно ставили на ноги.

— Вы не пострадали? Все хорошо? Вы не ранены? — вопросов было много и Женька, хватая ртом воздух и уже готовясь закричать, вдруг уставилась на село своей лошади, так и не издав ни звука. В задней луке — части выступающей над седлом, торчала стрела.

Назад ехали быстро и молча. Стрела вошла довольно глубоко и Женьке понадобилась помощь, чтобы выдернуть ее. Хан чурдженей был странно задумчив, казалось, что он складывает в своей голове некие факты и события, но они не вписываются в его картину. Он больше ничего не спрашивал и только оглядывал степь глазами, налитыми чернотой. Догнать выстрелившего всадника было невозможно. Да и толку от этого было бы мало, перепившиеся стрелки время от времени устраивали состязания друг перед другом, за что получали наказания от хозяев, но не переставали хвастаться своей меткостью, это мог быть одним из них. Увидев, что стрела чуть не попала в случайных людей, он уже давно скрылся и смешался в лагере с другими воинами.

Подъехав к шатрам, Агунай помог Женьке сойти с лошади и слегка обозначил поклон.

— Я сожалею, что наша прогулка прервалась таким образом. Я чувствую себя должником за испорченное настроение. Чтобы отдать долг я окажу любое содействие, какое потребуется, чтобы понять, что сейчас произошло. Была ли это случайность, если все же целью не были вы, Чжен. Это моя земля, я хозяин этих степей. Я не допущу, чтобы моих женщин…. простите, чтобы мою гостью кто-то обидел. Еще раз прощу прощения.

Агунай взмахнул хлыстом и, через минуту его уже не было, зато на пороге шатра стоял взволнованный Хань Юшенг и вопрошающе смотрел на Женьку. По ее бледному лицу было видно, что что-то произошло, но она была жива, не ранена, поэтому Юшенг не спешил задавать вопросы, а просто мягко взял под руку и увел внутрь. Сначала теплый зеленый чай, может немножко вина, а потом Чжен сама расскажет, что случилось и почему она приехала под охраной тайши чурдженей. То, что под охраной было видно по напряженной позе Агуная. Хань Юшенг сам был отличным воином и умел чувствовать опасность и напряженность момента.

48.

— Нет! Чжен, ты не будешь больше ездить на лошади одна. И пешком одна ходить не будешь! Я знаю, что ты не можешь погибнуть, но я также знаю, какую боль ты испытываешь каждый раз, когда умираешь. Сколько раз это уже было? Два? Три? Моя голова скоро будет похожа на твою лошадь. Она станет такой же пепельно-белой! Будешь звать меня не Юшенг, а Хань Байса. Блондин. Ты этого хочешь, да?

Хань Юшенг тигром метался по шатру и, немного переборщив с эпитетами в своей речи, уже заставлял Женьку улыбаться и посмеиваться. Но это было намного лучше того странного и напряженного молчания, в котором они провели почти час. Женьку отпустило, она перестала мелко дрожать и, выпив крепкого чая, поняла, что ей опять повезло. Небо ли послало ей тайши чурдженей или случайность, но этот человек ее спас. Умирать действительно очень больно. Женьку передернуло.

— Ты опять дрожишь! Накинь мой плащ, он на меху, сегодня похолодало, середина зимы, хотя в шатре горят жаровни и воздух теплый, но надень и согрейся. И еще, Чжен, я знаю, что ты сильная, я знаю, что своенравная. Мои уговоры на тебя не подействуют — ты будешь говорить про стрелков, которые перепили вина, про случайности… это не случайность.

Юшенг взял со стола обломанную стрелу, передал Женьке, и пока она в который раз её рассматривала — достал еще одну из поясного мешочка для амулетов. Наконечник второй стрелы лег рядом с первым.

Женька задумчиво крутила в руках два наконечника и глядела на клеймо мастера, похожее на двойную галочку или летящую птичку. Две птички. Клеймо одной стрелы не отличалось от другого.

— Ты всегда носишь наконечник с собой? Ты все же пытался найти мастера? Как ты догадался сравнить их? Го Жун проверил всех оружейников Поднебесной, чтобы найти того, что делает эти наконечники и не нашел. Ты понял, что они изготовлены не в Чжунго? Женка снова была взволнована, но, как ни странно — не испугана. Ей было любопытно и в серо-синих глазах зажглись огоньки азарта.

— Теперь возникает вопрос — чурджени или кидане помогают Хань Мену. Если чурджени, то зачем Агунай меня спас? Не хотел, чтобы это произошло при нем? Нарушало его планы? А если это цель Хан Мёна и Баймыня, то он разозлился, что не знал? Но зато мы подошли ближе к разгадке. Мы справимся. И еще — я поняла, что нужно делать для подписания договора о мире. И для этого мне нужно быть на вашем совещании. Вы же через пару часов собрались опять оговаривать условия? Вот и хорошо. Я приду позже.

Юшенг понял, что спорить бесполезно и только махнул рукой. Чжен всегда оставалась собой — неуемной в идеях и непредсказуемой в поступках.

Шатер был полон разгоряченных мужчин. Опять много разговоров и вина, но на этот раз не было гостеприимных речей, все условности были соблюдены ранее, каждый из присутствующих пытался достичь своих целей и своих интересов. Хан Мен сидел вдалеке и понемногу напивался. Договор о его женитьбе на дочери Баймыня ждал подписи и одобрения Го Жуна.

— Хитрая бестия! Хань Юшенг обыграл его в этом вопросе, да и Баймынь мог бы заранее предупредить, что имеет виды на императорскую кровь своих наследников. Эта жирная жаба сидит со счастливым видом и потирает пухленькие ручки. Еще бы, если все получится, так как планировалось, то чурдженей можно будет использовать в темную, пообещав им земель. Жаба проплатит вооружение и воинов. Он, Хан Мён, наконец-то займет подобающее ему место на троне, являясь при этом законным наследником престола (подростки и старики часто погибают в войнах первыми). А красавица киданка, его будущая жена — станет императрицей Чжунго. Жаба даже не надеялся, что их общий план станет для него еще привлекательнее и выгоднее. Но, может, он, наконец, начнет действовать решительнее и умнее. Его воин здорово испортил ситуацию. Теперь эта девка станет осторожнее, а пока она рядом, Юшенга словно оберегает Небо.

Продолжая пить вино из медного кубка, Хан Мён наблюдал за самыми настоящими торгами. Обсуждались условия мира, условия, которые не подпишет ни один из вождей. Нет такой силы, которая смогла бы заставить их подумать о том, что они не смогут завоевать Чжунго. Настроение немного улучшалось. По губам зазмеилась улыбка. Может красавица киданка окажется симпатичной. Пусть будет. Всего лишь одной больше. Когда он наденет желтое драконье платье — у него будет тысяча женщин, которых он только пожелает. Чо Люн тоже будет его. Наложницей.

Сильный и холодный сквозняк прошлестевший по шатру заставил людей поднять и повернуть головы в сторону полога, исполнявшего роль двери. Полог был откинут на всю ширину. Зимний ветер с радостью ворвался в теплое помещение, поиграл с огнями жаровен, раздувая угли еще больше, прошелся по разгоряченным лицам и стих. Полог закрылся. В шатер не спеша заходила чужестранка из Чжунго. Вонсам, парадное платье из темно синего шелка с золотыми кистями был расшит такими же золотыми нитями. Часть каштановых волос рассыпалась каскадом по плечам, а часть была закреплена большой заколкой с драконом, «трепещущие» шпильки тоже нашли свое место в прическе и дрожали лепестками и цепочками при каждом шаге. Серо-синие глаза на фарфорово-белом лице притягивали взгляды. Женька посмотрела на каждого и только после этого совершила полный церемониальный поклон.

Сочетание несочетаемого, появление неожиданного вызвало шок и нужный эффект. В шатре воцарилась настолько звенящая тишина, что был слышен треск угольков в жаровнях.

— Десять тысяч лет жизни уважаемым вождям гостеприимных и дружественных Чжунго земель. Тайши Агунай, бейле Баймынь — примите мой поклон и слова уважения к вашей мудрости правления. Я, Дева времени, хочу выполнить волю Неба — засвидетельствовать подписание договора о мире на многие годы вперед. Свидетельство о том, что земли Чжунго, земли востока и земли севера будут благословлены Небом и все года, проведенные в мире Небо будет дарить им свою благосклонность. Женька замолчала.

Следующие несколько минут были наполнены криками, гвалтом и суматохой. Только два человека — Хан Мён и Хань Юшенг не пытались ничего говорить и не сводили глаз с Женьки. В одно мгновение взмах руки хана Агуная восстановил тишину. Поднявшись со своего места и подойдя вплотную к Женьке он, словно заново, внимательно и насмешливо ее рассмотрел.

— Дева времени? Да неужели. Я уже слышал эту сказку раньше и говорил, что не верю в нее. Ты свидетельствуешь Небом? Оно будет благоволить нам и даст процветание? В обмен на мир между землями? Мы могли бы подписать шелковый свиток со словами мирного согласия, но для такого ценного документа мало наших слов и подписей, нужно что-то посущественнее. Я слышал, что Девы ходят сквозь время, как сквозь камыш на реке. Я подпишу свиток, если ты сможешь принести сейчас же белую императорскую нефритовую печать императора Го Жуна, которую он никогда не выносил из дворца. Только такой печати достоин этот документ. Хан Баймынь, ты согласен на такие условия? Мы подождем несколько минут?

Хан Мен в этот момент уже был слишком пьян, чтобы что-то сказать, возразить или помешать. Да и слушать его вряд ли бы стали. Шаманы, монахи, знахари умели многое, но то, что потребовал хан чурдженей не под силу даже им. И только Хань Юшенг улыбнулся Женьке одними глазами. Она умна. Она сделала так, что вожди сами создали себе ловушку и теперь можно начинать надеяться на благоприятный исход. При любой, даже самой запутанной ситуации, хан не сможет не выполнить своего слова. Слишком много людей. Потерять лицо — это хуже, чем проиграть войну.

— Я принимаю ваше условие. Я принесу белую нефритовую печать Го Жуна, причем я предлагаю вам выставить охрану вокруг шатра, чтобы вы убедились, что я не выйду из него. Я не пойду к Го Жуну пешком, я пройду к нему сквозь время. Я надеюсь, что все, кто обещался мне — сдержат свои слова.

Танцующие золотые пылинки в воздухе на том месте, где только что стояла Женька подействовали лучше всякого гипноза. Никто не мог отвести взгляд от этого места, некоторые боялись моргнуть, чтобы не пропустить чего-то важного. Когда оцепенение прошло, из угла послышался звук наливаемого вина ибормотание Хан Мёна: «Хитрая лиса. Хитрая, хитрая лиса».

На переговоры с Го Жуном ушло всего несколько минут, мудрый правитель прекрасно осознавал, сколь много еще есть желающих сесть на его трон, примерить шапку с двенадцатью подвесками и драконье плате. Сколько людей было убито в борьбе за сохранение власти — не знал даже он. Перестал считать уже много десятков лет назад. Мудрый император — залог долгого правления, поэтому белая нефритовая печать была передана Женьке без промедления.

Снова заструились золотые пылинки посреди шатра, те, кто пытался руками ощупать ковры и войлок, покрывающий пол, отпрянули назад, так как, буквально всем телом, ощутили, как воздух стал плотным. Тот момент, когда Женька стояла, держа в вытянутых руках квадрат белого нефрита, никто заметит не смог, но этого и не требовалось. Женька возникла на прежнем месте и начала движение вперед, протягивая нефрит Агунаю.

— Я, Чжен, Дева времени выполнила ваше условие и сдержала свое слово. Белая нефритовая печать перед вами. Она достойна скрепить важные слова о мире, которые, я надеюсь, будут сейчас нанесены красной кистью на шелк вместе с вашими подписями.

Женька поклонилась и с негромким стуком положила печать на стол перед ханом чурдженей. Агунай смотрел на Женьку не отрываясь. Некая доля досады, восхищение, глубинный интерес к этой женщине — все, словно в калейдоскопе, мелькало в его глазах. Эта чужестранка смогла пройти к своей цели, словно мастер игры в го. Дева времени, она действительно послана Небом, а кто такие вожди земель под бескрайними Небесами? Посланники Неба на земле, исполнители его воли. Воля богов будет выполнена.

— Я, хан Агунай, тайши земель чурдженей ставлю свою подпись под словами о мире на десять лет на свитке этого шелка…

— Я, хан Баймынь, вождь земель кетаней и бейле каганата северных земель ставлю свою подпись ….

Звук упавшего пустого кувшина и громкий храп привлек внимание только стрелков-охранников, которые заботливо вывели Хан Мена из-за стола, чтобы аккуратно доставить его в личный шатер.

49.

— Чжен! Ты сводишь меня с ума! Если бы слуги и охрана умели думать, то они бы подумали, что мы женаты сто лет и у нас традиционный ежедневный скандал! Ну почему ты такая упрямая, почему твои идеи такие безумные! Чжен, давай придумает другой вариант или вообще — вернемся домой и будет следить за Хан Меном там.

Хань Юшенг в очередной раз пытался вразумить Женьку, потому что идея, которую она предложила, ему очень не нравилась. То, размахивая руками и похожий в этот момент на большую цветную птицу, то обнимая и уговаривая ее, Юшенг действительно показал всю степень волнения и беспокойства, но когда это помогало, если дело касалось решения, окончательно принятого Чжен.

— Хань Юшенг, ты не понимаешь, Хан Мен сейчас на взводе, все что он планировал — рушится на глазах, половина его плана провалилась. Ты видишь, что весь день его лошадь стояла у шатра хана Баймыня. Видел, как они разговаривали и размахивали руками, прямо как ты сейчас? Он взволнован, и я постараюсь вывести его из себя и заставить сделать или сказать необдуманные вещи. И ты зря волнуешься, что я рискую, не будет же он меня убивать на глазах у всех. Когда мы прибудем домой, он уже соберется и будет продумывать следующий план, который может привести к цели. Нужно сейчас, поверь. Я даже не буду ждать. Договор подписан, на завтра назначен праздник, через день мы покидаем эти земли. Для того чтобы что-то подробнее узнать и понять остается очень мало времени.

Женька поднялась с войлочной подстилки, на которую они, в конце концов, сели, накинула теплый плащ и вышла из шатра Хань Юшенга.

Байса была на своем месте, лошадь уже привыкла к своей хозяйке и тянулась к ней серо-белой мордой, выпрашивая лакомства. Женька погладила свою любимицу и начала запрягать для конной прогулки. Бог ты мой, кто б знал еще год назад, что руки привыкнут не только к управлению механической коробкой передач автомобиля, но и к завязыванию, застегиванию, подтягиванию всяких важных ремешков в конской сбруе. Потому что, так же, как сцепление и тормоза могут повлиять на безопасность движения — каждый ремешок и застежка обеспечивали такую же безопасность передвижения на этом огромном и, как оказалось, очень ласковом животном.

Прогуливая лошадь, Женька все ближе и ближе подбиралась к шатру Баймыня, в котором уже долгое время находился Хан Мён. Женьке повезло, буквально на втором круге он вышел, вскочил на своего коня, и, двинулся было дальше, как заметил Женьку и изменил маршрут. Женька повернула Байсу в сторону степи и продолжила «прогулку». Немного смущало, что от Хан Мёна не отставал его верный слуга, но, может это и к лучшему. Хотя, кто и когда обращал внимание на слуг. Для Хан Мена это просто личные живые вещи.

— Чжен, постой! — Резкий окрик действительно оказался неожиданным заставив ее натянуть поводья. Послушная лошадка остановилась сразу же.

— Я знал, что ты все испортишь! Ты всегда все портишь! Как только ты появилась в Чжунго, все сразу пошло не так! — Хан Мен поравнялся с Женькой и порыв ветра донес до нее такой густой дух свежевыпитого вина, что она удивилась, как мужчина вообще может держаться в седле.

— Ты и Хань Юшенг отняли у меня все! Чо Люн должна была быть моей! Ты сосватала мне жену, Юшенгу бы в голову не пришло так все переиграть! — Хан Мен не мог стоять на месте, беспорядочно дергал поводья, его лошадь начала пританцовывать и описывать круги вокруг неподвижно стоящей Женьки.

— Ты лишаешь меня цели! Почему ты не погибла в лесу, почему стрелы не убили тебя! Этот трон мой, я сяду на него! Я надену желтое платье с драконами и тогда ты и Юшенг сгниете в тюрьме навечно… В этот момент глаза Женьки были распахнуты настолько широко, удивления было настолько явно, что Хан Мен протрезвел в один момент. Может это сказался свежий морозный воздух, но он понял, как много лишнего было произнесено, и какую опасную информацию получила сейчас Чжен.

— Стреляй! Убей ее, это приказ! — Хан Мен стал захлебываться злобой, так как его пальцы, все еще подчиненные винным парам не слушались и не могли натянуть тетиву достаточно сильно. — Убей ее!!

Приказ хозяина и господина всегда приказ, слуга не должен думать ни о чем, исполняя его. Это закон. Не должен думать, даже, если выполняя приказ — значит потерять голову. Голова все равно принадлежит хозяину и то, в какой момент она ему понадобится — знает только господин. Слуга беспрекословно выстрелил из лука, и стрела полетела прямо в грудь Женьке. Вернее в то место, где она только что была, лошадь уже две секунды стояла без седока и лишь золотые пылинки растворялись в воздухе. Но стрела с мягким звуком вошла точно в цель. В грудь, в сердце. В сердце Хан Мена, который в тот момент находился за Женькой. Руки воина заскребли по мягким кожаным доспехам, глаза расширились от удивления и из уголка рта потекла тонкая струйка крови. Хань Мен свалился с лошади кожаным мешком и остался лежать, окрашивая белоснежный слой снега красным. В стороне из ничего возникла женская фигурка, и послышался крик.

Следующие два часа ничего не прояснили — слуга, посаженный под арест, молчал, так как не мог объяснить, почему убил хозяина. Ему уже все было ясно — признание в покушении на Деву времени или убийство господина каралось одинаково. Сразу его не казнят, повезут в Чжунго, а там можно будет изыскать способ уйти из жизни, чтобы не испытывать пыток. Хань Юшенг изъял все стрелы, наконечники которых были с «птичками» и Баймынь сказал, что да, иногда Хан Мён покупал оружие у них, так как был высокого мнения о достоинствах и умениях местных оружейников.

Женька ушла в свой шатер и немножко побаивалась встречи с Хань Юшенгом. Конечно, он не поверит, что она не спровоцировала его на убийство и не подставила себя, как наживку, ни за что не поверит. И у них будет еще один вечер традиционного скандала. К счастью — последнего. То, ради чего все затевалось — закончилось. Она справилась. Она выполнила волю Неба. На землях Чжунго мир будет еще десяток лет, этого вполне достаточно, чтобы молодой Наследный принц вступил в пору зрелой юности.

— Кстати, гнев Юшенга, вполне можно пересидеть в Москве, отличная идея. Женька улыбнулась сама себе и закружилась в танце, сбрасывая напряжение последних дней и рассеивая вокруг себя золотую исчезающую пыль.

50.

Забавно вернуться из древнего Китая и зимнего февраля в современную предновогоднюю Москву. Это действительно очень ценный дар — возвращаться в ту же минуту, из которой начинается каждое путешествие. Не нужно ничего придумывать, не приходится сочинять оправданий про отсутствие, хотя, довольно трудно вспомнить, что именно делала в тот день и о чем говорила. Два месяца прошло. Женька сидела на своем диване, ждала, когда из магазина вернется Лида. Здесь новый год еще не наступил, нужно было хоть как-то подготовиться, да и новогодний поход в ресторан с Ником и Максом тоже еще не состоялся.

Женька улыбалась сама себе — чтобы не выглядеть перед Лидой дурой, которой отшибло память о «вчерашних» разговорах и событиях корпоратива, пришлось сказаться больной извечной «послевечериночной» болезнью. «Смешала всего, плохо было, не помню половины, вернее помню, но как-то кусками» — как-то так. Лиде тоже было не очень хорошо, поэтому такое объяснение вполне ее устроило. При Лидином строгом отношении к жизни, режиму дня и более-менее питанию — вчерашняя вечеринка оказалась весьма существенным поводом чувствовать себя не лучшим образом.

— Надо все ж поговорить с Лидой, так жаль, что я все никак не решусь ей довериться. Но она умная, начитанная… начнет измерять мне температуру и говорить о вреде алкоголя… А что-то нужно решать, я целых два месяца провела в Чжунго, я занималась там черти чем, я постоянно была с Хань Юшенгом, которого хочу видеть чаще, чем это позволяют приличия. И при этом я даже не вспоминала о Москве, о Нике… Это не честно. Нужно разрешить этот вопрос, хотя дело уже сдвинулось с мертвой точки и Ник сам начинает все понимать. И я начинаю все понимать. И я все чаще и чаще думаю о том, что, может быть, жизнь дает мне два шанса на счастье? Могу ли я одну свою жизнь прожить там? Что будет, если я не вернусь сюда? И вернусь ли после того, как там закончатся мои дни? Вернусь в тот же день, из которого «ушла»?

— Женька, я дома, кефир будешь? Кефир отличное средство. Булку тоже купила, да знаю что вредно, но перед Новогодними застольями уже перестаешь учитывать что вредно, а что — так себе. Ешь, батон еще с хрустящей корочкой.

Лида хохотала и размахивала длинным багетом, словно палкой. Пахло вкусно, и корочка действительно привлекала розово-желтым румянцем.

— Жень, а мы с Максом решили встречаться. С ним интересно и он такой же одиночка, как и я. Ему скучно в толпе. Мы много разговаривали, и он оказался очень прямым в отношениях. Вот твои кавалеры Лео и Ник ходили кругами вокруг да около сколько времени, а он сразу сказал, что я ему понравилась. И мне он тоже понравился. Ты же знаешь, что я как-то не очень к ухаживаниям… побаиваюсь, а тут — сразу понравился…

Лида присела на диван совсем рядышком и заглянула Женьке в лицо. Она чувствовала, что с подругой уже давно что-то не так, но прекрасно понимала, что все события, которые постоянно с ней происходят — совершенно не способствуют укреплению нервной системы и списывала все на стрессы.

— Жень, я вижу, что у вас с Ником что-то ничего не клеится, это заметно, но не отталкивай его. Он правда старается. Даже в нашем с Максом разговоре вы постоянно присутствовали. Он и Ника то знает всего ничего, а уже все понял.

— Лида, какая ты у меня умница. И я очень, очень за тебя рада. Макс показался мне надежным, я понимаю, что почти не знаю его, так же, как и ты, но есть внутреннее чутье и оно говорит о том, что Макс хороший человек. Я хочу, чтобы ты была счастливой. Тем более что все события последние как-то странно повлияли на меня, я словно постоянно в вате. Стресс, наверное. Даже память подводит — тут помню, а тут уже не помню, хотя только вчера буквально разговаривали. Но это пройдет, когда-нибудь все пройдет, а пока я действительно побуду одна. Ник, так же как и Лео привыкнет, что он друг. Ну, или не привыкнет — это его выбор. На самом деле мы уже поговорили об этом. Свадьбы не будет, Лида. Вернее, если и будет, то не сейчас и не с ним.

Женька загадочно улыбнулась, посеяв в душе подруги минутное сомнение о том, что она знает о Женьке далеко не все. Но Лида тут же мысленно отмахнулась — что они могут не знать друг о друге, живя вместе и работая в одном кабинете. В санузле, единственном месте, где каждая бывает полностью одна — личной жизнью не займешься и тайн не создашь. Лида улыбнулась и обняла подругу. Она даже не заметила рой золотистой пыльцы, которую тут же выдуло легким сквозняком с открытой форточки.

51.

Возвращение в Чжунго оказалось обыденным и скучным. На душе было легко, словно убрали каменную плиту. Перед отправлением Женька вернула Го Жуну государственную печать и в нескольких словах обрисовала ситуацию, так что их ждали с нетерпением и радостью. С таким же нетерпением ждали и труп Хан Мена, который лежал в ящике телеги, идущей в обозе последней. В соседней повозке, в огромной деревянной клетке, везли слугу господина. Все же Хан Мен был племянником императора и имел в своих жилах королевскую кровь. Преступление против королевской крови — преступление против государства и наказание всегда оглашал лично император, так повелось испокон веков. Слуге можно было даже не надеяться на легкую смерть, так как к нему до сих пор было еще много вопросов.

Женька порадовалась тому, что уже ехала этим путем. Не желая опять испытывать все прелести тряски в повозке или километры верховой езды, она сразу «прошла» в свои покои дворцового домика и ждала Хань Юшенга там. Несколько дней пролетели довольно быстро, Женька поняла, что уже даже привыкла к служанкам Суин и Шан, которые держали покои в идеальном порядке, словно ждали хозяйку каждую минуту. Девушки ей нравились своей простотой и бесхитростностью. Они умели ценить заботу и быть благодарными. То, что это было так, Женька видела. По цветам, вовремя и заботливо заменяемых на свежие, маленьким вышивкам на столиках, и прочим знакам внимания. Собственно, так оно и было. Веселый щебет юных девиц, старающихся помочь Женьке отдохнуть после «командировки», теплые ванны с ароматическими добавками и массажи сделали свое дело. Несколько дней прошли, а Женька отдохнула.

Император Го Жун был в прекрасном расположении духа. Принося благодарности Небу за Деву времени по нескольку раз в день, он приказал заложить для строительства еще один храм Будды и провел совещание министров, на котором были представлены доказательства предательства Хан Мена. Издал Указ и велел закопать останки племянника, как собаку у городской стены без установления таблички в императорском пантеоне мертвых. Вместе с полуживым слугой, о котором вообще никто не горевал, так как преступление его было очевидно и сомнений не вызывало. Дух предателя, который обретет вечную жизнь в посмертной табличке, не должен беспокоить благородных предков.

Праздник Королевской охоты решено было совместить с первыми весенними днями. Начало марта оказалось холодным и морозным, но днем солнце светило ярко и уже создавало радостное настроение. Деревья в лесу готовились распустить новые листочки, но пока их еще не было, и весь лес просматривался насквозь. То, что нужно для охоты. Животные не начали брачных игр и не спрятались по норам с выводками, косули срывались от каждого шума, но не вели себя агрессивно, как во время боев за самок. Идеальное время для охотничьих состязаний.

Женька была приглашена, но зрителем. Выучившись сидеть в седле и управлять лошадью, сумев полюбить свою покладистую Байсу, она совершенно не умела стрелять из лука и вообще не представляла, как можно убить зверюшку. Партии защиты животных здесь появятся только десять веков спустя, поэтому она заранее смирилась с тем, что придется увидеть. Это охота. Королевская охота и, одновременно, соревнование на наибольшее количество трофеев. Или их редкость — вроде белых лисичек, шкурками которых были оторочены все теплые плащи.

— Чжен, ты точно не хочешь поучаствовать? Император зовет далеко не всех и получить его личное приглашение очень почетно. Даже Чо Люн поедет, хотя ей лучше бы побыть это время дома. Она пополнела всего немного и император счел ее вид достойным. Видимо в знак уважения к моим заслугам. Пусть едет, если хочет, она хорошо управляется и с лошадью и с оружием. На охоте в таком положении ей делать нечего, но зрителем побудет. А в широком плаще она никого не будет смущать своим видом.

Юшенг сидел рядом с Женькой и держал ее пальцы в своей руке. Тихонько поглаживая, их он, то прятал всю Женькину руку в свои большие ладони, пытаясь их отогреть, то просто любовался полупрозрачными ноготками.

— Чжен, я хочу, чтобы ты подумала о том, чтобы стать моей женой. Я много чего передумал за эти несколько дней, пока ехал сюда. Я понял, что буду счастлив, только если смогу видеть тебя постоянно. И знаешь что? Я ведь испугался, когда мне сватали красавицу киданку, которая все же лишилась жениха и теперь будет ждать, пока император подберет ей достойного придворного. Несколько месяцев назад меня не смутил бы и гарем жен, это просто красивые женщины, которые могли принадлежать мне, а сейчас я понял, что не хочу видеть больше никого. Чо Люн чувствует это, но она хорошая жена, она думает, что с рождением ребенка все измениться. Это в любом случае будет мой ребенок, а Чо Люн… Она сама выпросила у Неба и Го Жуна свою судьбу, не мне ее менять. Пусть все решает Небо.

— Хань Юшенг, пару месяцев назад я ответила тебе отказом, но сейчас обещаю подумать, я не знаю почему, но у меня есть ощущение, что Небо еще не поставило заключительной точки в этой истории. Но я не отказываю тебе. Давай остановимся на том, что я еще думаю.

— Хорошо, думай. Думай правильно и много, день и ночь. И только обо мне. Хань Юшенг опять смеялся и обнимал Женьку за плечи. Каждое прикосновение к Чжен зажигало его изнутри, и он представлял, что сможет приложить все усилия к тому, чтобы Чжен согласилась надеть красное платье.

День охоты был солнечным и ярким, нарядные придворные собирались у кромки леса и распределяли участки и маршруты. То, что казалось праздничным и праздным — было подумано до мелочей. Загонщики заранее собрали часть дичи в зону охоты, все участки леса были поделены между стрелками таким образом, чтобы не было случайных ранений или роковых ошибок. Протрубил рог, и император объявил начало состязаний. Охота началась.

Женька бродила между теми, кто был приглашен только зрителем, немного понаблюдала соревнования по умению управлять лошадью, позавидовала, что так ей не суметь никогда, для этого нужно было начать заниматься примерно тогда же, когда только учишься ходить. Кто-то стрелял из лука по мишеням, кто-то не отходил далеко от накрытых столов с большим разнообразием вина и закусок.

Суин и Шан были вместе с Женькой, она выпросила разрешение взять служанок, так как «быть одной совершенно невозможно», но на самом деле ей очень хотелось порадовать девушек развлечением, которое им вряд ли когда-то доведется увидеть. Болтая без умолку, делясь впечатлениями от всего увиденного обе напоминали два ярких цветка. Праздник для служанок — такого они не видели за всю свою не длинную жизнь, хотя все ведь просто — Небо послало Чжен, потому что благословило Поднебесную, а они Суин и Шан усердно молились Будде, поэтому именно им досталась такая госпожа.

Два дня чередования праздника с охотой слились в череду шума, суеты, пиршеств, сравнения и учета трофеев и последний третий день уже входил в свою середину. Подведение итогов, звание лучшего охотника до следующей забавы, награды, которыми можно будет похвастаться или улучшить материальное положение — все, что всегда присутствовало на императорских праздниках.

Внезапно резкий крик и шум сдвинул волну людского моря в одно направление и Женька увидела, как обезумевшая по какой-то причине лошадь помчалась диким галопом в сторону леса. Девушка-всадник совершенно не могла с ней справиться, хотя и удерживалась в седле, что было крайне трудно. Несколько человек, оседлали лошадей и кинулись на помощь. Слышались громкие крики:

— Надо успокоить лошадь, постарайтесь обогнать ее!

— Держи веревку, накинешь петлей, будем ее заваливать!

— А девушка?

— Я подхвачу, когда лошадь будет падать, иначе она ее придавит.

— Боже, лошадь мчит ее в самую чащу, береги глаза, сучья деревьев торчат, как стрелы!

— О, нееет!

Резкий крик пронзил лес, который еще пару часов назад был тихим, и угас. Все, кто пытались спасти девушку и помочь ей — скакали к месту трагедии во весь опор, но то, что увидели первые подоспевшие, оказалось очень страшной картинкой. Лошадь, успокоившись так же внезапно, как и взбесилась, стояла смирно, а Чо Люн, а это была именно она, оказалась проткнутой здоровенной сухой веткой дерева, нависшей над тропой. Чо Люн тяжело дышала, ветка сломала ребра, но не повредила органы. Воздух с хрипом вырывался изо рта.

Женька, прискакавшая вместе со всеми, наблюдала за всем этим со стороны, так как не имела ни малейшей возможности помочь. Как лечить раненых придворные врачи знали в совершенстве, Главный императорский лекарь уже спешил на помощь и раздавал указания. Было очень грустно смотреть в глаза Чо Люн, которые переставали воспринимать действительность и медленно закрывались. Небо ставило свою финальную точку. Эта странная игра судеб заканчивалась. Через пару минут над Женькой так же хлопотали помощники лекаря, пытаясь привести ее в сознание.

52.

Хань Юшенг появлялся реже, но ежедневно. Чо Люн оказалась жива, и ребенка удалось сохранить. Ветка сломала пару ребер, не задев жизненно важных органов, но большая потеря крови из-за порванных сосудов заставляли ее балансировать на грани жизни и смерти. Главный императорский лекарь, которого Го Жун заботливо отправил для лечения жены своего племянника, делал все, что мог, но с каждым приходом все больше и больше мрачнел, отказываясь давать какие-то положительные прогнозы.

— Господин Хань Юшенг, я не могу скрывать от вас правду и вы должны принять ее мужественно. В сложившейся ситуации есть всего два выхода, потому что Чо Люн все еще ждет ребенка, которому нужно быть вместе с ней хотя бы два полных лунных периода. Вы должны решить, как поступать дальше. Если мы сохраняем вашего сына, а у вас будет мальчик, то он будет жить. Энергии инь и ян можно поддержать в течение этого времени, чтобы женщина не угасла раньше, но после рождения все жизненные силы будут использованы и она не сможет восстановиться. Я лекарь, я не умею делать волшебство. Если же мы избавим вашу жену от … плода, то энергии жизни станут сильнее, но … Она не хочет этого. Она не хочет жить без сына, а когда энергия силы не подпитывается энергией желания жить — лекари бессильны.

Юшенг вернулся в комнату Чо Люн и сел рядом на скамью. Ее фарфоровое лицо стало еще бледнее, глаза и губы были слегка накрашены и резко выделялись на общем фоне. Служанки перестарались. Тщательно расчесанные волосы отливали бликами солнечного света и не были уложены в высокую прическу, а просто разметались по подушке. Прическа была весьма тяжелой, все эти валики и накладки оттягивали голову, Чо Люн было бы тяжело ее носить сейчас. Она смотрела на Юшенга и улыбалась. Пусть так, пусть по такой трагической случайности, но он был рядом с ней и заботился. Вот так, как она мечтала, так как просила Небо и императора. Ее мечта сбылась и она любой ценой, даже такой дорогой родит ему сына.

— Хань Юшенг, лекарь говорил со мной, я все знаю, я сделала свой выбор и озвучила его. Я знаю, что врач разговаривал с тобой, но я знаю, что выбора у тебя нет, я все равно покину этот мир, поэтому давай сделаем так, чтобы наш сын родился здоровым и я уйду счастливой. И еще — я хочу поговорить с Девой времени. Я хочу ее кое о чем попросить, пожалуйста, пригласи ее сейчас, сейчас у меня еще достаточно сил и я могу достойно принять гостью.

Просьба была неожиданной, но Хань Юшенг не удивился. Чо Люн была хорошей и покладистой женой, но она не была глупой, тем более что система шпионажа с помощью слуг в любом государстве была доведена до совершенства. Конечно, Чо Люн ждала, что в дом скоро войдет еще одна жена и представляла, кто это будет. Это было совершенно обыденно и традиционно в богатых семьях, вопрос всегда стоял только в том, кто из жен первой родит мальчика, то есть наследника рода и будет Главной женой. Только и всего. Кроме того — всем женам предписывалось жить в мире и не ссориться, иначе разгневанный муж и господин сурово накажет ревнивую зачинщицу.

Женьке было неуютно. Понимая все, видя сплетения нитей судьбы, изменения судеб и неизменность окончательных решений Неба, она тем не менее, сочувствовала Чо Люн. Быть пешкой в игре не только людей, но и Неба — это очень жестокая судьба, но проведя в этом времени уже, почти два года, Женька насмотрелась на многое. И теперь просто пошла к больной женщине, которой понадобилась ее помощь.

— Я благодарна Деве времени за то, что вы приняли мое приглашение. Я приношу тысячи извинений за то, что не могу встретить вас поклоном и мне приходится сидеть, но прошу вас сделать то же самое — присесть рядом и выслушать меня. Пока слуги готовят для нас чай, а мне еще и лечебные отвары я хочу кое-что вам сказать.

Женька рассматривала богатое убранство комнат и вспоминала Ван Со и свое заточение в «золотой клетке». Никакие драгоценные шелка и безумной красоты двусторонние вышивки, которые были натянуты на рамы и стояли в комнате, не могут заменить возможность жить, как подсказывает душа и сердце. Несколько девушек в ярких одеждах сновали по комнатам, бесшумно передвигаясь и только шелестя мягкими тканями одинаковых платьев и тряпичными туфлями. Сервировав столик с чаем и поставив поднос с отварами, они хотели помочь Чо Люн принять их, но быстро покинули помещение лишь по одному взмаху ее руки.

— Я любила Хань Юшенга столько, сколько помню себя, еще с тех времен, когда я была маленькой девочкой, а он учился военному делу у воспитателя с помощью деревянного меча. Он иногда помогал мне справиться с лошадью и подсказывал — как надо правильно ей управлять. Он все время был рядом, так как мы выросли во дворце и часто пересекались, пока я не вступила в пору юности. Я так хотела быть красивой, самой красивой, чтобы он увидел меня и влюбился. А он воспринимал меня словно свою подружку детства Люн и никогда не смотрел другими глазами. Такими, какими смотрел на вас во время нашей свадьбы.

Чо Люн откинулась на подушки, было видно, что раны еще беспокоят и ей больно. Женька сидела рядом и молчала, было понятно, что разговор еще только начался. Подчиняясь внутреннему порыву — она взяла Чо Люн за руку и просто погладила ее, получив в ответ благодарный взгляд и легкое пожатие пальцами.

— Когда я поняла, что Юшенг меня не видит, я подумала о том, что моих чувств хватит на нас двоих, и что тысячи жен не любят супруга и никогда не знают любви своих мужей, вступая в договорные отношения. Если в нашем браке будут хотя бы мои чувства — это уже счастливый брак. И я попросила Небо о нашей свадьбе. Я просила его не один раз и проводила в храме времени больше, чем все остальные девушки. А потом попросила дядю. Императора. Я выпросила себе Хань Юшенга и я ни о чем не жалею. Жизнь любого человека — это кусок нитки, который Боги отрывают ему из огромного мотка. Иногда это очень длинная нить, яркая и пушистая в своем начале и тонкая с сединой — в конце, некоторым достаются очень короткие кусочки. Кого в этом винить? Себя? Небо? Кто знает, что случилось с лошадью, это просто досадная случайность — сломалась застежка, прищемила кусочек кожи и моя спокойная лошадка понесла меня прямо к смерти. Случайность. Или желание Неба, которое оторвало мне короткую, но очень красивую нить жизни.

Женька сидела, распахнув глаза, было удивительно слушать от молодой женщины такие зрелые рассуждения. Хотя… тысячелетний уклад семейного «кодекса» всегда готовил девочек к покорности, к тому, что их желания вряд ли будут учитываться, к тому, что семья создается для определенных целей. И к тому, что жизнь жены — это тоже имущество мужа. Это плохо укладывалось в Женькиной голове, но она все меньше и меньше удивлялась, понимая, что врастает в эту эпоху и культуру всей своей кожей. Она начинает понимать саму жизнь Чжунго. Начинает чувствовать это время. И перестает удивляться. Только сопереживать и сочувствовать. Этому она не разучилась и, наверное, никогда не сможет разучиться.

— Счастье тоже бывает разным, как и жизнь. Да, мой муж, Хань Юшенг так и не полюбил меня, но он заботился обо мне — и это дарило мне покой и радость. Он выполнил свои обязанности и теперь будет отцом для сына. Я выполню все предписания лекарей, я сделаю все, что будет нужно, чтобы продержаться эти два месяца, пока малыш будет все больше и больше забирать моей энергии. Я отдам ему всю. А потом ты позаботишься о маленьком Юне. Имя ребенку всегда дает отец, но я знаю, что он послушается тебя, пусть моего малыша зовут Юн, Хань Юн. Юшенг — значит «решительный», а Юн — «храбрый». Мой храбрый малышь еще не родившись сражался за жизнь и выиграл. И еще — я прошу Деву времени позаботиться о нем. Чтобы у моего сына были хорошие родители, кормилицы и няни, чтобы он вырос в любви и заботе. Пожалуйста.

Весь вечер Женька провела в буддистском храме. Огромная позолоченная статуя с невидящими глазами возвышалась и, казалось, слушала все вопросы, которые Женька перечислила. Статуя равнодушно молчала, а Женька даже не плакала, понимая, что только она сама может дать ответы и только ей выбирать, как жить дальше. И что сейчас она должна решить очень важный вопрос — вернуться ли в свое время и жить обычной нормальной жизнью, выйти замуж, ходить на работу в офис, мотаться по командировкам и любоваться музеями и другими красотами столицы или остаться здесь? Миссия выполнена. Небо дало совершенно четкий знак и поставило очень жирную точку, но, если ее не выкинуло в свое время, значит ей дан шанс остаться. Что делать? Как поступить?

53.

Иногда переходы между мирами делали голову совершенно пустой. Некоторое время, а вернее час или два нужно было осмысливать, что это Москва, что Новый Год еще не наступил, что надо собираться в ресторан. И нет, там не будет Хань Юшенга. И на праздник она пойдет без служанок, а с Лидой. Даже поздравление в полночь будет от президента страны, а не Императора Чжунго. Все другое, быстро привыкнуть, быстро переключиться… Странно, но это стало все труднее. Уже будучи «здесь» — мысли и ощущения, словно, все еще находились «там». Каждый переход назад, домой, был словно очень длинной прогулкой, которая стала требовать больших усилий. Да, Небо сделало щедрый дар за исправление некоторых моментов в судьбах людей, которые могли поломать историю последующих десяти веков и нескольких государств, но оно же требовало и определиться.

— Мда… меньше всего хочется оказаться в сумасшедшем доме, когда перестанешь определяться в реальностях и начнешь путать людей. И, чем дольше я нахожусь в Чжунго, тем сложнее мне потом вспомнить все то, что происходило в том времени, в которое я возвращаюсь. Лида пока списывает все на стрессы и усталость в конце года, но если я еще пару раз забуду то, о чем говорили час назад, потому что для меня в другой эпохе прошел месяц, то она прямо начнет говорить о склерозе и заставит меня обследоваться.

Женька громко жужжала феном, укладывая волосы в подобие прически и негромко бубнила, проговаривая свои мысли. Так они не сбивались в кучу, не размывались, не ползли одна на другую и можно было обдумать каждую в отдельности.

— Сейчас как закручу себе корону из волос на голове, у меня на кухне и палочки китайские есть — сойдут вместо заколок. Я ж наловчилась уже кренделя эти и бублики на голове укладывать по поводу и без. Ксяо Ли, ты многому меня научила и многое дала в понимании традиций и обычаев. Пусть твоей душе будет комфортно и приятно в любом мире, где бы она ни находилась. Ладно, хватит шуток, пора одеваться и вызывать такси. Ник и Макс ждут в ресторане. Уже действительно пора. Новый год. Я думаю, что следующий новый год в этой эпохе я встречу через несколько десятков лет. Во всяком случае — надеюсь на это.

— Женька, ты еще не одета! Лида, несмотря на то, что приняла ванну позже и вроде как должна была заниматься отглаживанием платья — стояла полностью готовой к выходу. Светло-голубой наряд красиво оттенял ее светлые волосы и кожу, а легкий, ненавязчивый макияж, только подчеркивал естественную красоту. Туфли на высоком, но удобном каблуке дополняли образ и привлекали взгляд к ногам.

— Какая ты у меня красивая! Лида, ты очень красивая, почему ты так редко носишь такие платья? Ты создана для них, и я скажу Максу, что бы он встречался с тобой только на условиях, что ты будешь носить эти чертовы прекрасные платья!

Женька хохотала, забыв, что она бегает по комнате в одних трусах и лифчике, хотя времени осталось совсем мало.

— Женька, ты невыносима, я сейчас посажу тебя на стул и буду одевать, как меня в детстве мама в садик одевала! Десять минут! Десять. И я вызываю такси. Не забывай, что тридцать первого декабря довольно сложно доехать куда-то и не воткнуться в пробку. Давай будем умнее и закажем машину пораньше.

54.

Ресторан был великолепен. Все же новогодние праздники стоит любить хотя бы за ощущение сказки и волшебства. За гирлянды хрусталя и водопады огоньков. Еловые веточки в виде букетов и композиций, богато украшенные бантами и пластиковыми ягодами. Лида восхищенно рассматривала интерьер и не переставала негромко восторгаться каждой новой деталью. Макс лучился удовольствием и старался поддерживать ее в этом состоянии радости и удовольствия.

На ее фоне Женка казалась менее эмоциональной, можно сказать — немного скучающей. Ее непроизвольные реакции говорили о том, что вся эта мишура и блеск ей не в новинку, поэтому Ник не навязывал ей разговоров на новогодние темы, но про себя удивился, где ей могли так наскучить гирлянды фонарей и позолоты с имитацией хрусталя. После шикарного фейерверка, который начался ровно в полночь — он окончательно утвердился в мысли, что все это Женька видела не раз и в таких же богатых интерьерах. Ладно, это не так важно, но можно поспрашивать Лиду — путешествовали ли они где-нибудь в разгар праздников.

Если бы Ник работал не руководителем проекта, а в службе охраны, то он мог бы удивиться и тому, что Лида в полном восхищении, а Женька, словно уже все это видела, хотя подруги постоянно и везде были вместе. Однако, руководителю расчетных проектов, который сходу мог прикинуть — во сколько обойдется строительство объекта и какие могут возникнуть проблемы именно в этом месте — не обратил внимание на такие нестыковки.

— Девочки, Макс, у меня тост за наступивший год и длинный список пожеланий! Ваши бокалы готовы? Я хочу не только здоровья и счастья для всех нас, я хочу пожелать нам всем яркой жизни. Того, чего мы достойны. Того — что приготовила нам судьба, и чтобы мы не проходили мимо ее подарков. Нужно понимать, когда заканчивается одно время чудес и наступает другое.

Женька, спокойно улыбавшаяся до этих слов немножко напряглась и буквально не сводила глаз с Ника, который продолжал свою речь.

— Иногда мы думаем что то, чего мы достигли — это и есть предел и максимум, который приготовила нам жизнь, но если так не думать, то будут открываться все новые и новые двери в миры других возможностей

Женька перестала жевать, отложив нож и вилку. Сложив руки на коленях, она теребила салфетку, чтобы чем-то занять руки.

— У меня был очень сложный и очень счастливый год. За это время я получил от судьбы много улыбок и подарков. Мне доверили ведение очень серьезного проекта, и я познакомился с вашим бюро. Девушки, не скрою, выступление на конференции Лео и Жени было для моего шефа решающим фактором. И я тогда еще не знал, что половину расчетов сделала Лида. Я познакомился с вами. Я нашел Женю. Я очень жалею, что судьба не дала продолжения этому личному проекту, но, значит, так тому и быть. Я рад, что здесь у меня остаются такие прекрасные друзья, с которыми всегда можно встретиться.

— Остаются?!

— Мы что-то не знаем?

— Ник, не темни, расскажи, что это значит?

Лида, Женька и Макс выглядели действительно удивленными. Сюрприз Ника удался, никто даже предположить не мог о чем пойдет речь дальше.

— Друзья, тише — тише, все расскажу. Буквально на днях мой шеф из Сибири предложил мне место его заместителя. Это совершенно другой уровень и это большое повышение. Если бы некоторые обстоятельства сложились по-другому (при этих словах Ник посмотрел на Женьку очень внимательно, чем здорово ее смутил), то я бы отказался. Правда. Но в данной ситуации вернуться на родину будет правильным решением. И это совершенно не значит, что я не буду появляться здесь довольно часто. Командировки никто не отменял. И, Макс, не смотри на меня таким удивленным взглядом, я рекомендовал тебя для ведения удаленных проектов в Москве на свое место, потому что ты… Да потому что ты гений в инженерии и я уже давно не видел людей, которые так легко все схватывают буквально на лету. А твою должность всегда будет, кому занять.

— Женя, я не буду звать тебя с собой, я знаю что ты не поедешь. Я буду рад тебя видеть, если захочешь разгадать тайну силы Сибири. Мы славно там прогулялись и я покажу тебе все что захочешь. Мы много не успели посмотреть. Вы же любите путешествовать. Спланируйте с Лидой маршрут по тайге, я обещаю вам сделать его интересным и запоминающимся.

Женька перестала сжиматься пружиной и улыбнулась. Иногда Вселенная или Небо, как говорят в том мире, может говорить через других людей. То, что она услышала от Ника — было очень созвучно ее мыслям. Очень. И давало часть ответов на вопросы в голове.

55.

Новогодние каникулы тянулись довольно долго, хотя Лида жаловалась, что «дни летят как, сумасшедшие и ничего не успеваю из того, что откладывала на праздники». Может, сказалось напряжение и череда событий в древнем мире, по которому Женька здорово скучала, а может, потому что, в отличие от Лиды, не придумала чем себя занять и не составила плана посещений выставок и экспозиций. Лида часто звала Женьку с собой, но желания бегать по людной праздничной Москве не возникало совершенно. Хотелось быть дома и просто впитывать в себя тишину и покой. Почему-то совершенно четко осознавалось, что сейчас не нужно делать ничего. Женька ничего и не делала.

Следующие пару месяцев пролетели намного быстрее и незаметнее — проводы Ника, передача всех дел Максу. Наладить стиль общения оказалось еще проще — Макс старался больше времени проводить с Лидой и дергал Женьку вопросами только тогда, когда действительно нуждался в ее помощи или разъяснениях. Время от времени в кабинете появлялся Лео и предлагал вместе сходить в кафе. Все соглашались — он оставался прежним весельчаком, с которым было не скучно. Тем более, что приняв роль друга Лео расслабился и отношения с ним стали проще и теплее. Как раньше.

Время от времени Женька порывалась вернуться в Чжунго, увидеться с Юшенгом, но каждый раз что-то внутри нее противилось, а за этот год Женька научилась доверять своей интуиции безоговорочно. И оставалась дома.

Все изменилось в один из особенно скучных выходных дней. Сидя на диване с чашкой кофе, уютно завернув ноги в теплый плед, Женька читала книгу, как почувствовала теплый ветер, который побежал по ее лицу и стронул пряди волос. Пробежав по лицу еще раз и поиграв локонами, ветер исчез так же внезапно, как и появился, но теперь Женька точно знала, что ее ждут, очень ждут.

— Так вот как это происходит… Странно и приятно, это не спутать с обычным ветром или движением воздуха от сквозняка, это что-то особенное, что проходит по лицу и через голову, давая знание. Юшенг зовет. Юшенг сказал, что мне пора возвращаться.

Суин и Шан совершенно не удивились появлению госпожи, зная о ее способностях, они ожидали ее со дня на день. Все уже были оповещены о событиях, которые коснулись дома господина Хань Юшенга. На дверях висели белые траурные полотнища, но вместе с тем, сын Хань Юшенга родился крепким и здоровым мальчиком. Горе и радость рядом. Жизнь, как она есть.

Женька не стала ждать появления Юшенга в своем дворцовом домике, сочтя это невежливым в данный момент. Ему нужно дать много распоряжений и достойно поводить свою жену в дальний путь. Надев на правую руку белую повязку, и светлое одеяние, Женька отправилась в дом Хань Юшенга. Уже издали были видны белые ткани и полотнища, указывающие на печальное событие, любые предметы красного цвета были тщательно убраны с глаз. Лей Чень встретил Женьку у входа и провел в комнату, где в огромных количествах стояли вазы с белыми цветами. Хань Юшенг сидел неподвижно и казалось был глубоко погружен в свои мысли, но ровно до того момента, пока не заметил Женьку.

— Чжен, я звал тебя, ты услышала. Спасибо. Думал, что больше не придешь никогда. То, что должно было случиться — случилось, и я никак не могу понять — должно ли это было произойти или что-то можно было изменить. Чо Люн была слишком молода для всего, что выпало на ее долю, все же Небо жестоко обошлось с ней, но теперь у меня есть сын, и я отец, но у сына нет матери — столько вопросов нужно решить сразу. Я знаю, о чем тебя просила Люн и ты сама должна решить — сможешь ли ты выполнить ее просьбу. От твоего ответа зависит очень многое. Для меня — все. Если ты выполняешь обещание данное Чо Люн, значит, ты остаешься здесь. Навсегда, понимаешь? Со мной. По-другому этот вопрос не решить никак, поэтому думай.

Женька подошла ближе и поправила цветы в вазах.

— Все ответы позже, надеюсь, что за малышом присматривают. И Чо Люн очень просила меня назвать его храбрым. Хань Юн. Тебе нравится? Все уже закончилось, тело кремировали? Табличка с именем и духом умершей в пантеоне дворца? Я хочу сходить туда, проводи. Нужно отдать последний долг.

Женька и Хань Юшенг долго сидели у жертвенника с огнем и жгли бумажные деньги, бумажные свитки, бумажные фигурки лошадей и утвари — все то, что нужно будет духу в загробном мире, где он не должен чувствовать себя обделенном. Живя в достатке в телесном виде дух будет обижен, если всегоэтого не получит там. Бумага сгорит, пепел развеется и дым, пройдя все измерения, трансформируется в нужные для духа блага. Поминальная еда без единой дольки чеснока и с определенными видами крупы стояли на длинном столе. Там же были цветы и масляные лампы. Все было очень красиво и очень грустно.

Женька сидела на коврике, иногда молилась и думала, что если бы здесь стояла траурная фотография Чо Люн, то она плакала бы не переставая. Видеть перед собой только табличку с именем было немножко легче.

— Чо Люн, я помогу тебе во всем, я думаю, что Суин и Шан смогут позаботиться о малыше. Странно, что даже будучи с матерью — ребенок все равно чаще бы видел нянь и воспитателей, он же не крестьянский сын, так что все будет хорошо, они надежные и справятся. И, Чо Люн, не волнуйся, кормилицу уже нашли, я слышала.

Женька сидела в родовом зале для погребения, ощущала рядом плечо Юшенга и думала, что даже такие трагические события не смогли повлиять на ее решение остаться здесь. Еще в Москве она решила, что как только Юшенг позовет — она придет и останется. Слишком долго она оставляла его с неопределенностью чувств, слишком сильно это напоминает отношения в том мире. А здесь все проще. Есть традиции, есть уклад и есть Юшенг, которые опять смотрит ей в глаза и задает немой вопрос. И Женька кивнула в ответ. Уголки губ Юшенга дрогнули и несмело улыбнулись.

— Да. Только не сейчас. В моем мире смерть и жизнь должны быть разделены временем, иначе это принесет горе. Я Дева времени. Я должна уважать время.

Этого объяснения оказалось достаточным и Юшенг, впервые за все эти пару месяцев, был счастлив. Он постарался сделать для Чо Люн все что мог и, несмотря на то, что ему было очень жаль ее чисто по-человечески, посчитал свою миссию мужа выполненной, а его договорной брак перед Императором исполненным.

56.

Следующие несколько месяцев оказались напряженными — положение, в котором оказалась Женька, было довольно сложным. Даже решение предыдущих проблем было легче, хотя бы потому, что понятнее. Перейти в дом Юшенга Женька не могла и не хотела, так как нужно было соблюсти свадебные формальности. Проводить свадебный обряд почти сразу после похоронного было бы совершенно нормально для Чжунго и придворной знати, имеющих большое количество жен и наложниц, но абсолютно неприемлемо для Женьки, которая все же чувствовала себя ответственной за судьбу Чо Люн и ее малыша.

Маленький Хань Юн был здоровым и не капризным, поэтому его очень любили и баловали, он постоянно был либо с кем-то из девушек, либо с няней. Суин и Шан просто обожали черноглазого Юна. Судьба подарила им еще один счастливый шанс — вырастить ребенка, ведь став служанками императорских придворных девушки навсегда теряли шанс создать семью.

Женька готовилась принять важное решение в своей жизни и продумывала его. Что будет с тем миром, если она останется здесь и проживет с Хань Юшенгом всю жизнь? Что случится в момент ее последнего вздоха? Ее опять выкинет в родной мир, как уже случалось в пруду и при ранении? Какая она будет в своем мире? Скорее всего, вернется в ту минуту, из которой ушла на десятилетия. Но как вернуться в ту же минуту прожив полноценную жизнь? Лида такое точно заметит — значит нужно уезжать из Москвы, уезжать от Лиды, увольняться и «жить где-то», чтобы не было заметно провалов в памяти и появлении новых воспоминаний, о которых можно обмолвиться случайно. И, наверное, лучше завести дневник, который можно будет прочитать «по возвращению».

Женька понимала, что она уже практически согласилась с тем, что примет предложение Юшенга и останется здесь. Кто бы знал, что из всех достойных мужчин, которые ее окружали в последний год, она выберет именно этого стройного воина с узкими глазами и смуглыми скулами, который понятия не имеет, что такое деловой костюм, но умеет принимать на себя обязательства и быть мужчиной.

— Чжен, я хочу с тобой поговорить. Я понимаю, что ты сейчас решаешь сложные задачи в своей голове, я понимаю, что у тебя есть дела в твоем мире, но я немножко устал от того, что ты в любой момент можешь исчезнуть и исчезаешь. Иногда проходит немного времени, а иногда целая неделя, пока ты появишься. Ты не хочешь говорить о свадьбе и объявлять о помолвке, но и не отказываешься от нее. Ты не приходишь в мой дом, а я выгляжу, как мальчишка, когда посещаю тебя. Я хочу, чтобы ты определилась. Прошло много времени с того дня, который опечалил нас всех — прими решение, каким бы оно не было. Пожалуйста.

Хань Юшенг был не просто недоволен, он был холоден и беспристрастен. Женька понимала, что это для нее не было перерыва между «там» и «тут», а Юшенг действительно проводил в безвестности много дней, совершенно не представляя, когда в следующий раз увидит свою Чжен.

— Хань Юшенг, — Женька подошла, положив ему руки на плечи, одновременно подняв голову, так как он был значительно выше. — Я знаю, я все знаю, Я чувствую, как ты волнуешься, я вижу, как ты сдерживаешь недовольство и я благодарна за то, что ты даешь мне возможность принять решение самой. Очень благодарна. Подожди еще немного, скоро будет лето, прошел сложный и тяжелый год. Я чувствую, что все испытания закончатся — и Небо даст нам возможность просто наслаждаться жизнью. Поверь мне.

Юшенг вздохнул, взял Женькины ладони в свои руки, подержал их и отпустил. Не сказав не слова, он вышел из комнаты. Через пару минут был слышен цокот копыт, Юшенг уехал.

— Да, Юшенг прав, времени прошло достаточно, все обязательства перед Чо Люн действительно выполнены, ничего не мешает мне принять предложение. Но это такое сумасшествие… все так необычно и это уже не будет неким участием в спектакле с возможностью сбегать домой в уютный мирок. Если здесь — значит здесь постоянно, значит навсегда — с ним и здесь. И вот от этого — настолько страшно, что стягивает горло и живот. Мне повезло, что Го Жун просто счастлив, что я живу на его земле, император считает меня талисманом и залогом удачливой жизни на много лет. Здесь у меня хороший статус придворной леди и прочное положение. Смешно, но по уже написанной истории — это время действительно будет для него очень спокойным. Связано ли это со мной или просто историческое совпадение?

Женька не придумала ничего лучшего, чем уйти и подумать обо всем в храм. Ей нравилось бывать там. Величественное помещение с большим количеством цветов, зажженных свечей и масляных лампад, благовония — дурманили голову, но вместе с тем делали мысли объемнее, ярче и понятнее. Будда, взирающий на все огромными равнодушными глазами. Глядя на него, возникало ощущение пылинки в огромном мире, до которой никому нет дела. Но, иногда, солнечные лучи, попадающие в узкие переплеты окон, отсвечивали от золотого лица и оживляли глаза. Тогда казалось, что Будда смотрит на нее и ждет ответа.

Поднимаясь с коврика, Женька оглянулась на огромную статую и сказала:

— Я приняла решение. Небо не зря выбрало меня, хотя Лида умнее, собраннее и обладает огромным количеством качеств, которых у меня нет. Мы вместе были там, но выбрали меня. Я сумасшедшая. Я могу войти в дверь, которая открылась, даже, если она открылась в другой мир. Я хочу увидеть этот мир. Я согласна жить в этом мире по его законам. И я благодарна за этот подарок, хоть и не знаю, что меня ждет дальше. Я готова переступить порог и увидеть все собственными глазами.

Блик солнца в очередной раз скользнул по лицу Будды. Показалось, что он моргнул, соглашаясь с услышанными словами, хотя что могла сказать огромная позолоченная статуя с мудрыми глазами, смотрящими сквозь время в вечность.

57.

— Чжен! Наша свадьба будет самая красивая и богатая! Мне будут завидовать все мужчины, а женщины исколют себе ладони острыми ноготками от зависти, так хороша ты будешь! Счастлив не только я, ты осчастливила Императора Поднебесной! Он улыбался и кивал мне головой, когда я просил его разрешения и благословения на этот брак. Дева времени будет охранять мир на наших землях еще долго, ты не уходишь, вот что думал император. И он сказал это. Он сказал:

— Хань Юшенг, я не ошибся в тебе изначально, именно тебя, а не Хан Мёна я послал с миссией мира в Коре. Оттуда ты привез Деву времени, которая была опечалена твоей судьбой и судьбой нашего государства. Через тебя Небо решило дать нам шанс не утонуть в реках крови, а жить без войн в благоденствии. Я даю тебе свое благословение и выражаю благодарность Деве времени за то, что она захотела остаться здесь. Хранить наш мир и покой.

Хань Юшенг опять подошел к Женьке, так как в отличие от всегда невозмутимого состояния в этот раз он кружил по комнате, описывая круги и размахивая руками.

— Вот что он сказал. Это очень громкие слова для императора, это волшебная музыка из уст сына Неба для простого придворного. И он обещал дать тебе богатое приданное, так как считает тебя дочерью всего Чжунго, всей империи.

Женька слушала Хань Юшенга, одновременно наблюдая за спектаклем, который он показал ей в одном лице, изображая то себя, то императора. Это было забавно, даже интереснее театра масок, где лица закрывались, и не было видно тех эмоций, которые сейчас вызывали улыбку.

— Хань Юшенг, я знаю, что все свадебные мероприятия могут растянуться на неделю и поэтому сразу хочу сказать, что давай не будем соблюдать все условности. Подожди, не маши руками, сомкни свои губы, чтобы потоки слов, готовые оттуда сорваться, немного задержались. Я не буду выщипывать брови и ресницы! Я не буду творить с собой всю эту ерун… ну, не буду делать все эти обряды, так как я Дева времени, значит, Небо уже меня выбрало, очистило и все такое? Окей?

— Что?

Женька поняла, что московский акцент все же пробивается иногда поверх вежливо-китайского и постаралась смягчить свою речь, сделав ее заодно и более понятной.

— Твоя задача найти монахов и шаманов, пусть они разъяснят императору и придворным, что часть обрядов можно не исполнять, так как подтверждения и благословения Неба не требуется. Это оно меня сюда благословило и направило. Поэтому ограничимся обычной свадебной церемоний с поздравлениями, подарками и свадебными столами с угощениями

В этот момент Женька подумала, что мечты все же сбываются, как-то в разговоре с Лидой она довольно запальчиво сказала, что на ее свадьбе никогда не будет никаких тазиков с майонезными салатами и дурацкого тамады. Как и белого платья, с питьем шампанского из туфли. Да уж. Сбылось так сбылось.

И еще, я не хотела тебе говорить, но мне не очень хорошо последнее время. Когда я захожу в храм Будды — мне становится очень спокойно на душе, но начинает кружиться голова и накатывать слабость. На воздухе становится легче, но вчера мне стало плохо в доме. Ничего не болит, просто очень кружится голова. Не хотелось бы разболеться.

Если сказать, что Хань Юшенг взволновался, то это ничего не сказать. Сначала Женька минут пять слушала о том, что надо было сказать сразу, затем еще пять минут, о том, что есть служанки, которых нужно немедленно послать за лекарем. Да, Суин и Шан часто заняты с Хань Юном, но здесь полно других девиц, которые для того и приставлены, чтобы с госпожой все было хорошо. Пока Юшенг в очередной раз за день размахивал рукавами — прибыл лекарь, которого уже успела привести, отправленная горничная.

Главный лекарь Ли Шин соблюдал все предписания осмотра женщины — на запястье был положен тончайший шелковый платок и сквозь него он улавливал пульс, ощущая, как энергии тела дополняя друг друга, дают этому телу жизнь. В определенный момент лекарь настолько ушел в мир энергий, что перестал замечать все вокруг, для него имели смысл и несли информацию только частота и наполнение пульса леди Чжен, ровность ее дыхания, цвет ее странной бледной кожи, которая, тем не менее, должна быть чуть розовее и другие моменты, которые понятны только врачу. Хань Юшенг, который огромной цаплей расхаживал по комнате, все же застыл, боясь теперь лишний раз пошевелиться.

— Господин Хань Юшенг, я осмотрел леди Чжен и я могу сказать, что она с одной стороны здорова, а с другой стороны есть определенные проблемы. Явной опасности на данный момент нет, я выпишу укрепляющие отвары, от которых ей станет значительно легче и приду через день, но точно все скажу через две недели — мне нужно поднять некоторые манускрипты, для того, чтобы кое-что посмотреть. Сейчас от моих предположений будет мало толка и много бесполезных волнений. Я должен все уточнить сам. И я еще раз хочу сказать, что леди Чжен не больна. Мои отвары помогут ей справится с временной слабостью, но ей нужно больше бывать на воздухе и меньше в душных помещениях. Скорее всего — дело в этом.

Пожилой доктор собрал все врачебные принадлежности в ящик, с которым всегда приходил, поклонился и ушел, оставив после себя больше вопросов, чем ответов.

58.

— Чжен, тебе уже лучше, отвары помогают, приступов больше не было, я видел лекаря, он сказал, что еще не нашел, то что ищет, но точно знает, что натыкался когда-то на рукопись, которая может сейчас помочь. И опять подтвердил, что ты не больна, что это изменение потоков энергии, что пока ты пьешь отвары, ты будешь чувствовать себя хорошо. И я согласен на укороченную свадебную церемонию, наверное, Небо дало свой знак, что именно так все должно быть и чтобы ты лишний раз не тревожилась и не волновалась.

Женька благодарно улыбнулась. Почитав о свадебных церемониях и приготовлениях невесты она многое узнала и была удивлена. Ей меньше всего хотелось проходить сквозь все это и, если постоянные омовения и умывания, хотя бы приятны (хотя сам смысл — смыть с себя все нечистое как-то не добавлял повышения самооценки и радости), то выщипывание всех до одной волосинки… да это ужас какой-то. Ничего, Небо ее и такую приняло. С ресницами и бровями. Кстати, повезло еще, что волоски на руках и ногах практически не растут, а то пришлось бы заниматься депиляцией — местные девушки все гладкие, как фарфоровые чашки. Да, она чужеземка, но не хочется выглядеть среди кошечек сфинксов этаким котиком сибирских пушистых кровей. Опять стало смешно. Это хорошо. Хотя опять много странных событий, а уже хотелось бы тишины и покоя.

Свадьбу действительно не затягивали. Хань Юшенг волновался непонятно почему, лекарь говорил, что все хорошо, но нужно понаблюдать и вот-вот ему привезут нужные книги. Го Жун осыпал подарками, и целая комната в дворцовом домике Чжен была заставлена необыкновенными дарами. Женьке нравилось их рассматривать. Любая женщина всегда остается девчонкой и сколько бы ни стоили все эти драгоценные вещи — прежде всего, они были очень красивы и невероятно изящны. Фарфоровые чайные сервизы, украшения и чаши из нефрита, вышивки на натянутых рамах и подушечках. Заколки и броши занимали отдельное место, шкатулка, выделенная под них, постепенно наполнялась.

Красные полотнища с золотыми иероглифами «счастье, «богатство», «удача» виднелись повсюду, куда только можно было кинуть взгляд. Богато украшенные шатры раскинулись в императорском саду — император выдает замуж Деву Неба. Хань Юшенг в головном уборе с подвесками из драгоценных нефритов, ровно восемь штук, как и положено тому, кто имеет в жилах королевскую кровь. Всё проходит так, словно уже было в другом кино. В видениях, на свадьбе Чо Люн, только это теперь она, Женька, инженер проекторного бюро, «понаехвашая в Москву» из небольшого городка, идет под руку с Главным министром императора Го Жуна, одного из величайших правителей Десяти царств древнего Китая запечатленного историей, с высокой прической из каштановых волос, сколотых сотней драгоценных заколок.

Голова кружится. Наверное, от понимания того, что все, что было до этого — это суета возле порога открытой двери в другой мир, другую судьбу. Вот сейчас делается тот шаг, который отсекает ее от прежней жизни и выбор сделан. Хань Юшенг ждет. Он дождался, он улыбается, он принимает руку Чжен в свою и слушает, что говорит Главный министр. Церемония началась. Сквозь красную густую вуаль все кажется красным. Счастливым.

Следующие несколько дней были чудесными уже хотя бы потому, что все гости высказали свои пожелания, подарили подарки, продемонстрировав всем их богатство или необычность, и не спешили беспокоить семью. Стало действительно тихо и уютно, так как Женьке давно хотелось. Предыдущий год, как говорили в телевизоре ее прошлой жизни «был трудным, но мы с этим справились». Уют, тишина, счастливые глаза Юшенга, смешное угуканье и первые попытки справиться с погремушками у маленького Юна, которого приносили няньки, чтобы отец мог поиграть и посмотреть на своего сына. Все было тепло. Ровно до того дня, когда пришел помощник Главного императорского лекаря и попросил принять его.

— Господин Хань Юшенг, я получил манускрипт, который мне был нужен, я изучал его несколько дней и теперь знаю, чем было вызвано недомогание вашей супруги, леди Чжен и что это может за собой повлечь. Я не буду осматривать леди Чжен еще раз, в этом нет нужды. Она действительно не больна. Она ждет ребенка, но предвосхищая вашу радость, я сразу скажу, что это невозможно.

Молчание, которое образовалось в комнате, можно было резать на куски. Оно казалось осязаемым и удушающим. Хань Юшенг, глаза которого заполыхали радостью, в миг превратился в статую, подобную ледяной. Женька тоже молчала, но скорее от того, что вероятность такого события в ее голове всегда сводилась к нулю. По большому счету она здесь не рождалась. Умереть в тех двух случаях, когда умирала, тоже не смогла, значит и рождение ребенка, было также исключено.

— Я посылал гонца в монастырь, я знал, что у них есть манускрипт о Девах времени, я видел его, когда Го Жун хотел точно знать о небесной сущности Чжен. Так вот там была описана одна история…. Если не углубляться в подробности, то, как говорят монахи, время не берет лишнего и не отдает лишнее. В этом времени из другого может быть только одна дева. Если этот ребенок родится, то только девочка. И, в этот момент другой Девы времени не станет ни в одном из миров. Девочка вырастет обычным человеком. Вот что написано в манускрипте. Поэтому тело Чжен не принимает такого решения, поэтому сохранить ребенка можно только специальными отварами. Мне очень тяжело говорить, но вы должны подумать. Если вы принимаете невозможность этой ситуации, то достаточно просто перестать принимать отвары. Тело справится, потому что времени прошло очень мало. Если решение будут другим — отвары нужно принимать постоянно до самого рождения девочки.

Лекарь откланялся и ушел так незаметно, что казалось — просто растаял, исчез. Впрочем, на это никто не обратил внимания. Хань Юшенг продолжал неподвижно сидеть иногда изредка моргая, а Женька подумала, что Небо ни жестоко, ни милосердно. Всего лишь соблюдает баланс сил. То, что она попала в этот мир — это уже огромное чудо, но больше чудес не дозволяется, тем более творит их самим. Вспомнилась Чо Люн и ее счастливые глаза: «Я подарю ему сына, здесь останется часть меня и моей любви, я так решила».

— Хань Юшенг, перестань изображать статую, еще есть достаточно времени, которое мы сможем провести вместе. — Женька подошла ближе и погладила мужа по плечу. Словно встрепенувшаяся птица он посмотрел на нее взглядом, в котором боль смешалась с нежностью.

— Чжен, я не знаю какое решение приняла ты, но я даже не думал, я просто страдал внутри себя от всего, что тебе пришлось пройти за это недолгое время. Чжен… — В этот момент служанка принесла низенький столик, на котором стала раскладывать и сервировать чаши с отваром. Словно цветная бесшумная бабочка она быстро расставила чаши, то и дело, мелькая яркими рукавами домашнего платья, и ушла, также незаметно, как и появилась. Женька взяла ложку и потянулась к лекарству.

— Ты не будешь это принимать! Это мое решение! Решение твоего мужа. — Юшенг смел на пол всю посуду одним взмахом. Лужица лечебного супа потекла по полу тонкой струйкой и из-за решетчатой двери тотчас же показало взволнованное лицо одной из девушек, которая пыталась понять ситуацию — стоит ли метнуться с тряпкой и все быстро убрать или дать возможность супругам решить свои проблемы без посторонних. Думала она недолго, разве может мебель мешать? А если может — дадут знак, и она быстренько начала вытирать пол, чтобы госпожа не поскользнулась шелковой туфлей.

— Но Хань Юшенг, давай подумаем еще вместе…

— Уже подумал. Много месяцев ждал и думал, больше думать не надо. У меня есть сын, теперь я хочу, чтобы у меня была ты. Долго была. Больше мне ничего не надо, Небо дало мне все. Все, что я просил. Я не могу и не хочу быть жадным, я не буду желать лишнего.

Хань Юшенг сгреб Женьку в охапку и отошел с ней от лужи на полу, которую уже почти вытерла служанка, продолжая теперь собирать битые черепки.

Небо ли услышало Хань Юшенга или, все же, тело Женьки воспротивилось таким необычным обстоятельствам и волнениям последних дней, но Женьке стало настолько плохо, что она обмякла и потеряла сознание. Служанка тут же была отправлена за лекарем, Юшенг сидел возле жены и вытирал выступающий на ее лбу пот, суета во всем доме показывала, что ситуация серьезная и все слуги старались создать как можно больше шума, чтобы было видно, что к своим обязанностям они относятся ответственно и с пониманием.

Прибывший лекарь достал свой деревянный ящик и, что-то тихонько приговаривая, опять намешал порошков и листьев. В этот раз он был намного уверенней, и казался довольным. Сотворив лекарство и оставив рецепт приготовления с нужными ингредиентами для слуг он подошел к Юшенгу, который даже не смел тревожить старика вопросами.

— Господин Хань Юшенг, Небо само все решило и я думаю, что и вам и леди Чжен повезло в том, что не вам пришлось делать выбор. Небо выбрало Деву, и я считаю это хорошим знаком и для вас, и для нашей страны. Она залог того, что боги хранят Чжунго и благоволят императору Го Жуну. Пусть будет так. И простите, если я был слишком прямолинеен и невежлив, но это лучшее разрешение ситуации. Поверьте, я тщательно изучил манускрипт и не зря потратил на это несколько дней.

Хань Юшенг кивал головой и улыбался. То, что сказал этот старик — было неслыханной дерзостью и самовольством, но он был прав. Лекарь не знал только одного, прежде чем Небо сделало свой выбор — сам Хань Юшенг решил, что для него ценно и важно.

59.

Время летело почти незаметно и весна, вкусно пахнущая разнотравьем, уже давно уступила место лету. Малышу Юну нравилось гулять по двору и рассматривать, с рук нянек и многочисленных служанок, яркие цветы и бабочек. Бабочек особенно — они очень походили на цветы, но улетали сразу же, как только он протягивал к ним свои крохотные ручки.

Женька, сидевшая за летним столиком здесь же, и присматривающая за всем происходящем, неуловимо изменилась. Спокойное лицо, прямая спина и неторопливые движения указывали на хозяйственное положение. Однако она не осталась бы все той же Женькой, если бы время от времени не подскакивала с места, подбегая к нянькам, чтобы поиграть с малышом Юном самой. Ее заливистый смех и блестящие в улыбке зубы уже давно перестали вызывать недоумение у слуг. Это Чжен, это Дева времени, она странная, но она приносит радость и удачу. И им повезло служить в этом доме. Без наказаний за оплошности и провинности, с благодарностями и подарками за выполненную работу. Очень повезло. Этот дом выбрали добрые духи, здесь звенит смех. Хорошо, что хозяин правильно построил дом и все крыши имеют закругления — это выкидывает злых духов за ограду, когда они падают на него и скатываются по крыше.

Раздавшееся ржание лошади, а затем негромкие, но быстрые шаги, подсказали Женьке, что Хань Юшенг уже дома и что он спешит сообщить какие-то важные новости. Поднявшись к нему навстречу, Женька тревожно взглянула в лицо, но не увидела никаких признаков плохих новостей и успокоилась.

— Хань Юшенг, муж мой, что заставило тебя так быстро идти в наш дом, что за новости ты несешь, я надеюсь, что они хорошие, я не увидела беспокойства в твоих глазах и не почувствовала опасности, так что ты хочешь мне сказать?

— Чжен, ты проницательна и догадлива, от тебя не скрыть ни мыслей, ни деяний. Да, я только что из дворца, куда меня вызывал император и я с хорошими новостями. Го Жун просит меня отправиться вместе с тобой к императору Корё и еще раз поговорить с Ван Со о длительном мире на десятилетие, о свободном торговом пути между странами. После того, как приграничные племена заключили с нами мирные соглашения, можно немножко больше доверять друг другу и тратить средства на защиту от пришлых варваров, а не закупать все больше оружия, обучая все больше воинов.

Женька просияла. Это действительно была хорошая новость. И, несомненно, им обрадуются. Император Ван Со провожал их как близких друзей и подтвердил это позднее, помогая с лечением, так что он будет рад увидеть их обоих и конечно так же заинтересован в подписании бумаг и уверенности в соблюдении условий мира.

— Чжен, нужно собираться в дорогу. Это будет и сложная и легкая неделя. Я хочу, чтобы ты немножко отдохнула от всех напастей, которые нам пришлось пережить и представила, что мы путешествуем. Мы возьмем только необходимых для соблюдения формальностей придворных и хорошую охрану, чтобы в пути нам не докучали воришки и разбойники. Наступает лето. Наконец-то мы поедем с тобой не в неизвестность и опасность, а к другу и с хорошими новостями.

— Хань Юшенг, я надеюсь, мы не возьмем маленького Хань Юна, он еще даже не умеет ходить и ему будет тяжело перенести пару недель дороги туда и обратно. Я знаю, что ты будешь по нему скучать, я тоже очень привязалась к сынишке, но с няньками и служанками, которые его очень любят и позаботятся — малышу будет лучше. Я волнуюсь, что он может заболеть в пути.

Женька ощущала прилив жизненных сил, так как несмотря на закончившиеся неприятности и наступившее затишье — все же хотелось немножко сменить обстановку и путешествие, тем более не очень большое, было то, что нужно. Заодно в пути будет удобно поразмышлять над тем, что обязательно нужно сделать последний визит-возвращение в Москву и как-то попрощаться с Лидой… И хорошо продумать, как это сделать и что сказать. С работы лучше уволиться, иначе слишком много нитей событий будет тянуться, создавая ненужный запутанный клубок. Сложно все. Вот и подумаю об этом под мерный цокот копыт и неспешный ход своей любимой Байсы.

Сборы были недолгими, так как вышколенные слуги четко знали — что и в каком количестве собрать, какая еда будет долго храниться, сколько воды и вина потребуется в дороге, в общем, суета в этот раз была самая что ни на есть деловая и организованная. Через два дня небольшой обоз с хорошей охраной выехал за городские ворота.

Женька ехала, смотрела на каменистые степи и вспоминала — пещеру, первый испуг от встречи с Ван Со, первую влюбленность в Черного Принца, благородство и ум императора Корё, который так отчаянно нуждался в поддержке его совершенно фантастических идей переустройства государства. Вспоминала о нравах дворца и о том, что живя там ты каждый день идешь по тонкому мосту над глубокой пропастью. Любой неловкий шаг, неосторожное слово или взгляд могли привести к тому, что тебя всего лишь легонько толкнут в спину и дальше — небытие… Вспоминала всех людей, которые спасали ее столько раз — слуги, лекари, горничные и кончено сам император, понимавший, что он и есть главная опасность.

Путешествие прошло легко. Действительно легко. В голове все уложилось, и наступила ясность. Хань Юшенг был заботлив и счастлив. Женка поняла главное — она дома. И она едет из своего дома к хорошему другу.

60.

Ван Со, предупрежденный о цели визита, и с нетерпением ждавший друзей выставил посты на дорогах. Он давно почувствовал, что Чжен прибыла на его территорию, но ранг и занимаемое положение не позволяли ему встретить их у ворот лично. Пусть все формальности будут соблюдены, это нужно для официальных отношений между двумя государствами, а поговорить время найдется.

— Десять тысяч лет жизни Императору, четвертому правителю династии Корё, имеющему при рождении имя Со и второе имя Ирхва, третьему сын почившего короля Тэджо, обладателю титула Ван…

Женька, Хань Юшенг и все прибывшие с ними министры совершили полный церемониальный поклон, выказав уважение и подтвердив официальность и серьезность намерений.

— Мы прибыли от имени Императору Го Жуна, мудро правящим Поднебесной страной и надеемся на ответную мудрость в рассмотрении вопроса долгосрочного мира и развития торгового пути между нашими землями, ибо теперь есть возможность благополучного соседства со всеми сопредельными территориями в течение длительного времени.

Много витиеватых слов было сказано, все драгоценные дары и подношения сделаны, наконец-то церемониальная часть завершилась и Ван Со пригласил Женьку и Хань Юшенга на чайную церемонию. Это было непростое испытания для Женьки, но мудрый император Ван Со, прекрасно помня все что натворила императрица Хванбо, хотел сразу избежать интриг и ревности и попросил именно ее принять гостей и напоить чаем.

Женька сидела натянутой тетивой и старалась сдерживаться и улыбаться изо всех сил. Императрице тоже пришлось приложить немало усилий для того, чтобы убрать ядовитый блеск глаз и не вспыхивать щеками из-за вспомнившихся неудач и унижений, которые пришлось испытать из-за этой девки. Но теперь эта Чжен в очень высоком статусе, ранге и в другом государстве, да еще и замужем. Все сложилось неплохо. Лучше б конечно она сдохла от укуса змеи, но если не получилось, то и так сойдет. Она, Хванбо, единственная императрица и мать детей императора Ван Со. Леди Кенхваген окончательно потеряла свой статус и исполняет все приказы и пожелания Главное жены. Так и должно было быть. Это ее дворец и все здесь должно подчиняться только ее желаниям!

— Леди Чжен, у вас очень красивый наряд и необыкновенные украшения. Совершенно другие. Вам очень идет. Примите мои поздравления с замужеством. Я желаю вам десять тысяч лет жизни, достатка и много детей.

Императрица Хванбо все же смогла более-менее искренне улыбнуться, посчитав что она сделала все что смогла и сегодня выглядит просто образцом добродетели. Нужно будет потом выпросить себе подарок подороже.

— Хань Юшенг, леди Чжен, друзья, я понимаю, что вы устали с дороги, несколько дней пути — это не военный поход, но тем не менее — довольно однообразно и утомительно. Сейчас вам покажут ваши покои для отдыха, а следующие два дня мы будет праздновать. Договор важен для нас и очень обрадует купцов и торговцев. Для них безопасность пути очень важна, мы поставим свои печати и подписи завтра утром. Это великий день. Правители земель, которые доверяют друг другу — помогут в тяжелые времена, защитят от нападений варваров и улучшат торговые отношения. Это переломный момент. Это период благоденствия для народа и развития для государства.

Следующее утро началось рано и опять с официальных церемоний, но суета и радостное оживление вокруг показывали, что праздник уже готовится. Люди всех сословий улыбались и передавали друг другу радостную весть о заключении долгосрочного мира и делились надеждами на новые отношения, связанные с взаимовыгодными обменами и торговлей. Купцы уже прикидывали, что они могут предложить и что попросить. То, что на всем торговом пути не будет грабежа и разбоев от варваров, которые как они слышали тоже составили подобный документ, вселяло надежды.

Праздник не отличался от десятка других, на которых Женьке уже довелось побывать ранее. Танцовщицы завораживающе кружились, соблазняя подвыпивших гостей голыми ногами и животами, гости то и дело пытались задеть девушек рукой и потрогать, на что они очень ловко и привычно уворачивались, продолжая кружиться в танце. Следующая стайка красавиц исполнила несколько мелодий на цитрах, аккуратно пощипывая струны и создавая чарующие мелодии. Упорхнув, уступив место факирам и фокусникам. Много музыки, много угощений, много вина и шума. Императрица Хванбо сославшись на головную боль, покинула праздник чуть ранее. Она была на удивление спокойна, так как окончательно поняла, что угрозы для ее власти во дворце нет. Она единственная, а гости скоро уедут.

— Друзья мои, Хань Юшенг, Чжен, предлагаю вам покинуть это шумное место, где пьяных и радостных уже больше, чем трезвых и философствующих. Все тосты произнесены и выслушаны, до вечера еще далеко и мы можем погулять у пруда. Не забыли мой пруд с чудесными карпами? Чжен, ты должна помнит его лучше всех, ты нас тогда изрядно напугала. Хотя и Хань Юшенг, выползший весь в тине и напоминающий водяного духа, тоже вряд ли его забудет. Я счастлив, что все обошлось и мы сейчас можем гулять все вместе, вспоминая прошлое с улыбкой.

Ван Со шел чуть впереди и был немного задумчив. Кажущаяся веселость все же не заслоняла чуточку грусти от того, что Чжен больше не здесь и Хань Юшенг, который мог бы стать лучшим другом, живет так далеко. Но зато все счастливы. И Чжен выглядит очень спокойной, а главное жива. И, насколько понял Ван Со — она уже часть этого мира. Она нашла свой дом, хотя и осталась такой же странной и непредсказуемой. Его подданные отвыкли от Чжен и увидеть ее снова для многих было шоком. Император здорово забавлялся на празднике наблюдая, как они смотрят на нее и тихонько кивают головой, стараясь не привлекать внимания. Как перешептываются. Чжен же даже внимания не обращала. Привыкла. Осталась самой собой несмотря ни на что. Только глаза ее сияли ярче, и это было заметно.

— Хань Юшенг, я счастлив, что ты стал моим другом настолько, что я смог доверить тебе тайну о Деве времени и саму Чжен. Не скрою, что это решение далось мне нелегко, но я понимал, насколько опасно ей здесь оставаться. Птица Чжен не для этой клетки, хотя я всегда удивлялся, насколько тонко она могла чувствовать настроение и ситуацию, насколько мудрые советы давала, лишь очерчивая ситуацию и оставаясь при этом в стороне. Я жалею, что ее нет рядом, но я рад, что она с тобой счастлива.

— Ван Со, я не удивлен, что Чжен умеет так тонко чувствовать и понимать, в конце концов этими талантами ее наделило Небо для того, чтобы она могла выполнить его волю. Я очередной раз удивлен тем, что ее мысли и чувства совпали с вашими словами. Она попросила меня сделать для тебя подарок, сказала, что увидев его — поймешь, насколько Чжен благодарна. Но я хочу, чтобы моя жена сама подарила его тебе, хоть я и изрядно побегал, разыскивая умельцев, которые смогли бы исполнить то, что она задумала.

Женька, все время неспешно шла возле мужчин, правда, иногда немного отставая и давая им возможность поговорить наедине, а, иногда, забегая вперед, так как память подсказывала много событий, которые произошли здесь и кое-где хотелось постоять и вспомнить. Поравнявшись с мужчинами и услышав последнюю фразу, она остановилась и поняла, что речь идет о личном подарке и сейчас как раз подходящее время, чтобы его вручить.

— Ван Со, император, друг, спасибо за все то время, которое я жила здесь, спасибо за заботу и бережность, с которой ко мне относился. И спасибо за то, что понял и почувствовал меня. За то, что отпустил.

Женька раскрыла небольшую матерчатую поясную сумочку, больше напоминающую небольшой кошелек и достала оттуда еще одну шелковую сумочку, внутри которой лежало что-то величиной с куриное яйцо.

Император с интересом принял дар и достал из шелкового мешочка крошечную шкатулку. Стоило только откинуть деревянную крышечку, инкрустированную серебряной проволокой, как во всех деталях стала видна крошечная золоченая клетка. Сама шкатулка служила клетке подставкой — поэтому птичка внутри была видна во всех мельчайших деталях. Ван Со любовался красивой игрушкой, а Женька, подойдя ближе повернула ее по часовой стрелке и это небольшое действие открыло малозаметную дверку, в которую тут же высунулась жердочка с птицей. Механизм, который вынес птицу из клетки, заставил ее расправить крылья и развернуть хвост. Казалось, что она взлетает и только взмахов крыльями не хватает для того, чтобы игрушка упорхнула. Вечернее солнце играло бликами на серебре, создавая ощущение, что птица вот-вот оживет.

Движением клетки в обратную сторону птичка была водворена назад и упрятана в шкатулку, а затем в шелка сумочки, на которой оказался вышитым иероглиф «благодарность».

Ван Со изобразил поклон головой и замолчал. Крепко зажав подарок в руке, он смотрел на пруд и никто не мог догадаться, что за мысли были в этот момент в его голове. Лицо было непроницаемым и задумчивым. Это длилось всего несколько мгновений, но Женьке было их вполне достаточно, чтобы понять, что ее благодарность оценена и принята. Что слов не надо.

Женька опять убежала вперед, попросив разрешения и слуг, которые сопроводили бы ее до ее бывшего дворцового дома. Император сказал, что он оставлен в прежнем виде и там никто не живет. С одной стороны не хотелось сталкиваться с запустением и шорохами пустого жилья, а с другой стороны — там прошел несколько месяцев жизни, сложной жизни, и неизвестно — получится ли еще когда-то тут побыть.

— Ван Со, когда я уезжал с Чжен я не мог до конца поверить, что все это мне не снится, что ее доверили мне, что ты согласился отпустить ее, отдать драгоценность и украшение, утешение сердца и ума только ради того, чтобы она была жива. Но месяц назад я сам столкнулся с таким выбором. И я даже не думал, что выбрать, кого выбрать…

Ван Со с интересом глянул на Юшенга, но вопросов задавать не пришлось, пока Чжен ушла предаваться воспоминаниям — Хань Юшенг рассказал о том, что им пришлось пережить.

— Ван Со, ты знаешь, нужно уметь отпускать и расставаться для того, чтобы не потерять навсегда. Она такая. Она странная изначально и все что с ней связано — не укладывается в мерки и понимания нашего мира, но так случилось, что она здесь. Она сделала все что смогла, для того, чтобы спасти наш мир, а каждый из нас — все, чтобы спасти ее. И мне кажется, что все получилось и Небо благословило нас всех. Теперь все будет хорошо и все получится.

Хань Юшенг замолчал и уставился на пруд, как будто он просто притягивал взгляды мужчин, разрешая им думать о чем-то своем, завораживая рябью бликов на воде и пузырями, которые выдували огромные карпы, время от времени отсвечивающие боками на поверхности. Пруд был стар, очень стар. Он видел не одного императора и слышал очень много мудрых мыслей, произносимых перед ним в задумчивости.

Второй день праздника прошел так же пышно, Женька была в хорошем настроении, хотя близкий отъезд и довольно однообразная дорога, которую они только проделали сюда, придавала немножко грусти. Конечно, можно было вернуться домой «через время» и подождать Хань Юшенга дома, но, коль это поручение Императора Го Жуна было задумано, как совместное путешествие, то так уж тому и быть. Тем более, что дома их ждали и там тоже намечался праздник. Люди так же радовались и ждали этот большой кусок шелка, на котором были начертаны такие важные и нужные слова о мире. О самом главном, что может мечтать человек. Мире между людьми, который дает счастье и уют. Хотя бы на десяток лет. В это неспокойное время о большем было нельзя и мечтать.

Гостевой сиял богатством и окутывал уютом, как же иначе — император приказал обеспечить гостей всем самым лучшим, чтобы они чувствовали себя, как дома. Женька поймала себя на том, что уже несколько раз мысленно произнесла «дома», «домой», «нас ждет наш император» и окончательно поверила, что это время приняло ее, что она действительно дома. В таком необычном, странном, но своем доме, который ее с нетерпением ждет. Что эта удивительная жизнь будет прожита здесь и что маленькому Юну она расскажет истории, которые малышу будут казаться волшебными и невозможными.

И еще… Еще нужно сделать последний шаг назад и попрощаться со всеми. На несколько десятков лет это уж точно. Воздух стал плотным, и золотые пылинки затанцевали в комнате…

Эпилог.

Последний раз Женька оглядывала свою комнатку и одновременно разговаривала с Лидой. Ну, как разговаривала — пыталась донести некоторые свои мысли в ответ на поток противоречивых фактов и уговоров. Лиду нужно было видеть. Фурия с горящими глазами и разметавшимися волосами, то, что не существует в принципе, потому что Лида такой быть просто не могла. Тем не менее, все это сейчас воплотилось в одном человеке.

— Женька, ну куда ты срываешься! Да чего тебя угораздило взять отпуск на год, я что-то не знаю? Ты смертельно больна и нужно лечение? Ты вляпалась в какую-то историю? Я представляю лицо шефа, когда ты все это на него вывалила. Он не уволил тебя только потому, что ты фиг знает, сколько времени проработала в этой фирме, когда она только начинала развиваться и зарабатывала три копейки мелочью. Вот прям ток за это. Ты знаешь, сколько специалистов мечтают попасть на твое место? Ты…

— Лида, ну угомонись. Послушай меня. Ты видела, что произошло за этот год. Одна напасть за другой. Я думала, что уже скоро все бригады скорой помощи в лицо знать буду. А они меня — так уж точно. Все самые нелепые случаи, о которых — то в новостях, то в газетках — это обо мне и про меня. Это мое. Лида, мне нужно немножко отдохнуть и немножко перезагрузиться что ли… И ты прости, что без тебя. Я не могу еще и тебя сорвать в никуда.

— Я, наверное, поезжу. Денег накопилось, тратить было некуда. Точно. Поезжу по странам пару месяцев, а потом осяду где-нить в махоньком городке и найду свой кусок «дзенна». Полного душевного равновесия. И не говори, что Ник с Лео тоже не расшатали мою нервную систему. Я оказалась совершенно не готовой к их чувствам.

— Женька, ты хоть будешь писать или звонить? Ты ж мне как сестра…. Как я без тебя? Ты обещаешь, что через год вернешься?

— Звонить не обещаю, может мне остров без интернета понравится. Вернуться обещаю. Вернусь. Новая, другая. Помнишь, как говорил Ник? «Нужно уметь видеть и принимать подарки судьбы, замечать их, не проходить мимо, только тогда вы сможете закрыть одни двери и открыть другие».

Женька обняла подругу. Вернее уже не Женьку, а леди Чжен, но Лида об этом не узнает. Это слишком невероятно и фантастично для мира, который не верит в предназначения Неба, в помощь и наказания богов и в то, что время, это всего лишь большой рулон небесной ткани, который разворачивается уже много тысяч лет. В то, что в ткани времени можно создать складочку и проткнуть её тонкой иглой и тогда два отверстия совпадут, несмотря на то, что между ними будут километры пути и тысячелетия времени.

Лида перестала хлюпатьносом и возмущаться. Ее рациональный ум понял, что это совершено бесполезно. Это же Женька. Упрямая и своенравная. Пусть едет, куда задумала. Она вернется, она обещала. И вернувшись — она все обязательно расскажет.

ПРИМЕЧАНИЯ И ОПРАВДАНИЯ:

Автор знает, что обращаться по имени к мужу, другу, близкому человеку в Китае и Корее равносильно фразе "эй, ты". Однако, правильное — "муж мой", "моя подруга" и другие подобные фразы нарушили бы привычные литературные формы, мой дорогой читатель.

Автор в курсе, что в Х веке Китай состоял из Пяти Династий и Десяти Государств. Это время (907–960 гг.), когда, в Китае отсутствовала единая власть, и образовалось несколько весьма беспокойных региональных режимов со своими императорами, но избежал конкретного упоминания местности, создав иллюзию единой территории, иначе историко-географические подробности и рассуждения о военных конфликтах отвлекли бы от основной линии сюжета. Не в каждом лесу уместно описывать отдельные группы и виды деревьев.

Автор придерживался максимальной точности в описании обрядов, нарядов, украшений, традиций, укладов и нравов Восточной Азии периода Х века. Если ты найдешь неточности, то значит, мы копали первоисточники на разную глубину. И это была не Википедия.

Автор придирчиво уточнился по биографии императора Ван Со, которого считают четвертым сыном короля Ван Гона. На самом деле, более глубокие, чем художественная литература анналы, говорят о том, что он третий принц, так как после смерти в 943 году отец получил посмертный титул короля Тхэджо ("Великий Прародитель", то есть первый) и далее преемником стал его сын Хеджон (второй император), затем его второй сын, Чонджон (третий император), а в 949 году трон занял Кванджон / Ван Со — третий сын, но четвертый император, что изрядно вводит в заблуждение многих сценаристов и писателей. Так как у Ван Гона было 29 жен и 35 официальных детей и это только официально вписанных в реестры и исторически подтвержденных, то путаница вполне понятна.

Автор знает, что все имена в Корее состоят из трех слогов, а Китае — трех иероглифов. Но это перегрузило бы текст. Имена не исторических персонажей вымышлены, но взяты из сборника имен этих народов и их значения описывают характеры героев. Автор также помнит, что в древнем Китае и Корее было принято давать крайне неприятные имена типа — Тухлое яйцо, Лошадиная голова, Мусорная куча и подобные (официально запрещено законодательно уже в наше время), так как чем гаже имя ребенка, тем меньше оно понравится злым духам, которые старались овладеть каждым китайцем и корейцем того времени. Красивые имена автору понравились больше, ведь это все равно всего лишь сказка.

Автор напоминает, что в Китае и Корее при замужестве девушки не берут фамилию мужа, оставляя свою, но при этом вписываются в семейный реестр, откуда могут быть вычеркнуты при различных обстоятельствах. Дети получают фамилию отца. И говорит, что фамилия Ли до сих пор считается благородной и с императорскими корнями, так как семейные реестры на многих территориях сохранены на достаточно большую генеалогическую глубину. Еще автор добавляет информацию о том, что если невеста с женихом в современном мире будут иметь одну фамилию, а их в Китае не больше 200, то семейства будут уточнять провинции происхождения, чтобы не было смешения кровей.

Автор обращает внимание, что родственные браки между сестрами и братьями в императорской семье несколько столетий считались совершенно обычным делом, так как только эти люди обладали благородной кровью высших сословий. Огромное же количество жен и наложниц гарема (дети которых могли вполне претендовать на трон) доходящее у некоторых правителей до 40 тысяч женщин, обусловливалось тем, что взяв в жены дочь предводителя сильного и богатого клана мелкораздробленного древнего Китая император получал себе лояльного, богатого и имеющего, свою армию тестя, который поддержит казну деньгами, а армию воинами. Задача жены было — как можно скорее завлечь императора и родить ребенка, надеясь, что это будет мальчик и именно на него падет выбор статуса Наследного принца. Историки до сих пор удивляются тому факту, что у императора Ван Со было только две жены и пять детей. Но это был первый император, который отделил Корё из подчиненной Китаю империи в самостоятельное государство с последующим реформированием всех административных и хозяйственных систем.

Автор знает, что в средние века Китай назывался Срединным государством, так как по мнению китайских картографов находился посреди квадратной земли под округлым сводом неба, окруженный другими государствами. Позднее возникло название Чжунго, еще позже — Поднебесная и Китай. Связь между кидане-кетани-Китай самая прямая.

Оглавление

Часть 1 Корё

  1.

  2.

  3.

  4.

  5.

  6.

  7.

  8.

  9.

  10.

  11.

  12.

  13.

  14.

  15.

  16.

  17.

  18.

  19.

  20.

  21.

  22.

  23.

  24.

  25.

  26.

  27.

  28.

  29.

  30.

  31.

  32.

  33.

  34.

  35.

  36.

  37.

  38.

  39.

  40.

  41.

  42.

  43.

  44.

  45.

  46.

  47.

  48.

  49.

  50

  51.

  52.

  53.

  54.

  55.

  56.

  57.

  58.

  59.

  60.

  61.

Часть 2. Чжунго

  1.

  2.

  3.

  4.

  5.

  6.

  7.

  8.

  9.

  10.

  11.

  12.

  13.

  14.

  15.

  16.

  17.

  18.

  19.

  20.

  21.

  22.

  23.

  24.

  25.

  26.

  27.

  28.

  29.

  30.

  31.

  32.

  33.

  34.

  35.

  36.

  37.

  38.

  39.

  40.

  41.

  42.

  43.

  44.

  45.

  46.

  47.

  48.

  49.

  50.

  51.

  52.

  53.

  54.

  55.

  56.

  57.

  58.

  59.

  60.

  Эпилог.

ПРИМЕЧАНИЯ И ОПРАВДАНИЯ: