Харрис [Иан Кабра] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Сага о трех мирах. Книга 1. Харрис

Пролог

Его вытащили на казнь рано утром.

Мужчина, возраст около двадцати пяти. На него во все глаза пялилась толпа народу. Назвать его виновным, могли лишь не многие из этой толпы, большинство же, пришло лишь посмотреть на столь редкие в этом городе казни.

Выглядел он ужасно. Растрепанные темные волосы, висевшие сосульками после недели проведённой за решёткой в томном ожидании приговора, доставали почти до подбородка и изрядно мешали рассмотреть лицо бедолаги. Грязная испачканная одежда висела на нем как на пугале. Из рукавов торчали худые опустившееся руки, которые будто бы принадлежали не молодому мужчине в расцвете сил, а увядающему старику. На ногах болтались протертые почти до дыр, а местами и порванные штаны.

Его поставили на колени. По бокам от него стояли и крепко держали за руки ещё двое коренастых мужчин, одетых в чёрные шерстяные пальто. Вцепились они в его руки так, будто верили, что он действительно в состоянии куда-то сбежать.

Один из мужчин приложил его голову к деревянной стойке, в которой имелся специальный вырез для шеи. Сверху упала еще одна деревяшка, блокирующая движения.

Пока один мужчина в пальто крепко прижимал его шею к стойке посредством давления на плечи, второй принимал в руки большую секиру, которую бережно передал ему третий мужчина в таком же пальто, но более вытянутой чем двое других.

Взяв секиру, второй подошёл к закованному и уставился на его затылок.

— Постараюсь по быстрее, — сказал он, с давящей и поражающей невозмутимостью в голосе.

Обреченный закрыл глаза. Не сказать, что это ему было нужно, ведь из-за чрезмерно отросших волос он и так почти ничего не видел. Закрыв глаза, он представил себе ужасную встречу, которая ожидала его после всей этой показушной казни.

Послышался свист воздуха, который стремительно рассекала секира.

Взмах. Удар. Пустота.

Глава 1

Вы когда-нибудь слышали мифы о существах, вроде эльфов или гномов? Ох, уверен, что слышали, кто же, в конце концов, их не знает. Существует множество историй и рассказов с их участием, и я уверен, что хотя бы одну повесть о них вы слышали.

Возможно, сейчас вы думаете: «Что за глупое начало?». Но подождите, все еще впереди.

Сегодняшняя история, которую я хочу вам поведать, будет затрагивать этих мифических существ лишь мельком, однако я надеюсь, что и она не оставит вас разочарованными.

Началась эта история в одном из трех миров. А точнее в том, что звался Керибор. Помимо него, конечно, была еще Земля, а также мир, в котором множество веков назад все началось — Лайра.

Соединяли три мира порталы, которые были раскиданы то тут, то там. Однако перемещаться между мирами свободно, было позволено отнюдь не всем. Лишь те, кто обладал необходимыми правами, которые предоставили им хранитель или совет старших — состоящий из важных представителей всех рас и народов и созывался крайне редко, лишь по очень важным причинам — которые охраняли все три мира, могли это делать.

Керибор с самого его появления, был местом обитания эльфов. Позднее пришли сюда люди, а еще позже и гномы. Все жили кое-как, перебежками. То войны, то междоусобицы, а после них пир, да такой, что любой бы позавидовал.

И был в землях Керибора один городок. Имя ему было «Верендел». Он стоял на широкой реке, которая находилась в расселине между границами Зейна и пустыни Джур и соединяла два океана.

Когда-то, этот город был простой деревушкой, в которой ненадолго останавливались моряки, перевозившие товары по реке. Все те же моряки давали в деревне не маленький доход, а некоторые и вовсе бывало, оставались там жить, посему, всего за несколько лет, деревня, превратилась в город, которому и дали вышеупомянутое название.

Верендел был портовым городом, так еще и стоящим на реке. Но был красивым и достаточно богатым.

Дома с каменной кладкой и красивыми, сделанными из сена и дерева, покрытыми лаком крышами. Белокаменные башни, в которых восседали различного рода ученые, от астрологов до ботаников. Великолепные особняки, с виду больше напоминавшие миниатюрные замки, стоящие на склонах оврага. И все это подкреплялось необыкновенной вечерней чертой этого города.

Овраг протягивался с севера на юг, а потому солнце попадало в него, лишь тогда, когда было в зените или близком к этому состоянии. В остальное время, солнце в овраг практически не проникало. Однако в Веренделе решили и эту проблему. Все улицы, которые к слову были вымощены брусчаткой, были уставлены волшебными фонарями, находившимися на высоких столбах, которые стояли буквально на каждом шагу, что давало невероятное количество света. Также, когда время шло к вечеру, в домах, башнях, особняках, барах, борделях, тавернах, а также в каютах кораблей, которые стояли в порту, загорался свет.

В этом и была необыкновенная вечерняя черта. Стоя на восточной части оврага на закате и смотря на западную, на которой и находился город. Вы могли бы увидеть, если не самую, то одну из красивейших картин в своей жизни.

Город сверкал, сверкал ярко, как будто бы никто в нем и не собирался готовиться ко сну. Фонари сияли, сияли и окна домов и башен. Шли по своим делами или же просто прогуливались люди, которые вне зависимости от погоды выглядели счастливыми.

А на горизонте в это время заходило солнце. Все еще достаточно яркое чтобы ослепить вас, но уже не такое согревающее как днем.

Дул легкий ветер, который, сдувая полузасохшую траву, гулял по улицам города вместе с его жителями, иногда поддувая им в лицо или спину.

Виднеющаяся на горизонте верхушка Зейна, большого города, стоящего меж двух скал, светилась так же, как и сам Вернедел, а может быть даже и ярче. Сзади же, примерно в шести километрах, можно было увидеть завораживающую своей обычностью пустыню Джур.

Песчаннные дюны, которые внешне напоминали большие волны, лежали повсюду и абсолютно неподвижно. Однако временами, казалось, будто бы они живые и способны самостоятельно перемещаться. Некоторые жители города даже говорили, что лично видели, как дюны «ходят».

Лендер Фарн, один из коренных жителей города, то есть один из обитателей некогда бывшей на его месте деревне, любил устраивать прогулки по улицам тогда еще нового города.

Выглядел Фарн, ровно так, каким представляют себе мужчину его возраста, а именно сорок лет, большинство людей: серая щетина, устилавшая весь подбородок, растрепанные, но чистые волосы, часть прядей которых уже начала седеть, а также выступающие при любых движениях лица морщины. Длинный комбинезон, держащийся казалось лишь на одних лямках, перекинутый через плечи, покрывал большую часть его тела. Под лямками же, на худом теле всегда висела бело-серая мешковатая майка.

Лендер владел стареньким баром, который был когда-то единственным местом с выпивкой в его деревне. Бар являл собой небольшое двухэтажное здание, на первом этаже которого находились столы и стулья для посетителей, а на втором — небольшая квартирка, в которой жил сам хозяин. Теперь, когда деревня стала большим городом, в бар часто заглядывали старые моряки, те, что остались жить в Веренделе, отплавав свое.

В один поздний вечер, когда выше упомянутые моряки, уже постепенно начинали расходиться, Лендер мыл деревянные кружки, в стоявшей на барной стойке бадье и расставлял их на полки.

Его старый друг, который скорее был ему младшим братом, Чен Илен, мужчина в возрасте на десять лет младше Лендера, одетый в легкую коричневую куртежку, поверх белой рубахи, все еще сидел за одним из столов, раскинув ноги, заключенные в объятия таких же белых, как и рубаха, хакама, купленных им у одного земного торговца, и попивая эль одной рукой. Другой же он старался поправить светлые волосы, которые то и дело лезли ему в глаза.

— Вот же черт, — проговорил он, залпом выпив остававшуюся в кружке жидкость. — Крепкое у тебя варево, Лендер, всякий раз диву даюсь. И-ик, — вырвалось у него изо рта. — Каждый раз, как не приду, после третьей кружки ни дать, ни взять, а уже в хлам, — Чен снова икнул.

— Просто ты пить не умеешь, — спокойно ответил Лендер и продолжил заниматься своими делами.

Не смотря на то, что он был владельцем бара, сам Фарн, никогда и не пробовал алкоголь, разве что для дегустации новых напитков для бара, да и сам по себе алкоголь у него вызывал отвращение. Его отец часто выпивал и колотил любимого сына, иногда до такой степени, что тот не чувствовал собственных частей тела. Все это отвращение подкрепляло знание о том, что после ночного похмелья, чувствуешь себя хуже некуда, и как итог, отпугивало его еще больше.

— Э-э-э?! — протянул Чен. — Да будто ты умеешь!

— Нет, не умею. И уметь не хочу, — Лендер поставил последнюю кружку, из которой и пил Чен, на полку и, взяв в руки бадью, вышел через заднюю дверь на улицу, оставив старого знакомого наедине с самим собой.

Чен, немного посверлив дверь за которой скрылся Лендер взглядом, встал со стула и, пошатываясь, подошел к стойке. Подойдя, он положил на нее медную монету и также пошатываясь, покинул заведение.

Вернувшись, Лендер убрал бадью под стойку, сухой тряпкой, которая находилась под рукой, он вытер столы, после чего взял ключи и старенькую шляпу, которую путешественники с земли, изредка заглядывавшие в его бар, называли ковбойской и в висевшем рядом со стойкой зеркалом проверил, не сильно ли у него отросла щетина. Проведя все эти действия, он вышел на улицу и закрыл дверь на ключ.

Выйдя из бара, он почувствовал легкую боль в суставах, появившуюся после целого дня на ногах. «Староват я уже» — подумал он, слегка встряхнув ногами, чтобы притупить боль.

Окинув покинутое здание взглядом, Лендер медленно пошел по улице, начиная тем самым свою вечернюю прогулку, которые, как уже упоминалось выше, он сильно любил. Он никогда точно не мог сказать, почему именно он так любил гулять по ночным улицам города, но всегда знал, что это ему нравится.

Бар находился в самом центре Верендела, поэтому помимо моряков, сюда время от времени, заглядывали и обычные люди, желавшие выпить.

Центр города этот, был довольно не замысловат. Несколько улиц, которые пересекались в одном месте, а на их пересечении была площадь. Нельзя было назвать эту площадь слишком уж большой, да и маленькой, в общем-то, тоже, скорее обычной.

Она была вымощена все той же брусчаткой, что и дороги, а прямо посередине стоял большой белокаменный фонтан, который давно бы уже был бы серым, если бы его каждую неделю не натирали до блеска.

Вокруг фонтана стояли скамейки, сделанные из многолетнего дуба или сосны и покрытые лаком, а также клумбы, такие же белокаменные как и фонтан, в которые были посажены невысокие цветы.

По всему периметру площади, находилось множество фонарей, каждый фонарь стоял около своего заведения. Был фонарь и около заведения Лендера. Высокий, на толстом, но полом свинцовом столбе, который был одним концом зарыт в землю. Фонарь находился на высоте примерно двух взрослых мужчин, если бы они встали на головы друг другу.

Находясь столь высоко, он с легкостью мог бы в одиночку освещать всю площадь, а учитывая то, что их было много, казалось, будто на дворе уже не поздний вечер, а все еще полдень.

Идя по одной из улиц, самой наименее освещенной из всех. Лендер оглядывал до боли знакомые ему здания.

Такие же, не особо большие дома, как и бар самого Фарна, были по всему Веренделу. И чем дальше ты уходил от центра города, тем их становилось больше.

Верендел, был все еще относительно новым городом, а потому, дойтииз любой точки до его края, можно было, не прилагая особых усилий, примерно за час.

Пройдя последнее здание на улице, Лендер покинул границы города и теперь мог спокойно видеть реку, к которой все это время стремился.

Раньше, когда он еще был молодым, он любил смотреть по вечерам на эту самую реку, именующуюся Мариньеттой, в честь некогда утонувшей в ней девушки. Делал он это и теперь, смотрел пристально, и течение его завораживало, однако, по его словам, мерзкий город, мешал ему спокойно ее лицезреть, ведь приходилось идти аж за черту города, чтобы это сделать.

Смотря на реку, Фарн постоянно вспоминал какой-нибудь случай и прокручивал его в голове. Чаще всего он вспоминал постояльцев своего бара.

Не сказать, что они были какими-то особенными, но многие оказывались довольно болтливыми и частенько завязывали с Лендером разговор о чем-нибудь.

Довольно часто, поднимался вопрос о том, что Лендеру уже сорок, а он все еще не женат, детей нет, да и на примете никого не имеется.

На такие вопросы Фарн обычно просто отмахивался, говоря, что никого еще не нашел, но бывало зимними вечерами сидел у камина, что был на втором этаже, и молча смотрел на пламя, осознавая то, что он одинок, от чего его одолевала тоска.

Сам он никогда не пытался найти себе невесту или что-то в этом духе. Из-за пьющего отца все его детство прошло за управлением бара, а после того, как отец умер, он и вовсе закрылся в себе.

Некоторые девушки пытались пробить этот барьер и пробраться к нему в душу, но тот наотрез отказывался их пускать и потому, вскоре, желающих и вовсе не осталось.

Однако Лендера это никогда сильно не заботило и поэтому, вне тех самых зимних вечеров перед камином, он был таким же, каким и всегда. Слегка угрюмым барменом, который как маленький ребенок с упоением слушал истории старых моряков.

Лендер посмотрел на наручные часы. Время было уже начало первого, а потому он решил, что стоит уже идти домой. Развернувшись, он пошел назад, шагая все по той же слабоосвещенной улице.

Оглядывая все вокруг уже во второй раз за день, Фарн заметил один недочет. Хотя еще бы он его не заметил, ведь этим недочетом был целый закоулок, которого он, зная наизусть всю улицу, никогда раньше не видел.

Да и странно это было. В Веренделе все дома были расположены в плотную друг к другу, так меньше материалов уходило на постройку, да и домов можно было уместить больше, чем если оставлять между ними место.

Здесь же, между домами был не просто зазор, а целая маленькая улица, которой Лендер, никогда раньше не видел.

Не заинтересовавшись находкой, Фарн проигнорировал было закоулок и прошел мимо, но как только тот остался позади, он решил обернуться и еще раз проверить, не показалось ли ему, в конце концов, мало ли что может ночью привидеться.

Но переулок был на месте, все также черной дырой торчал меж двух домишек. Однако что-то с этим переулком было не так. В этот раз Лендеру показалось, что из него исходит какой-то звук.

Заметив это, его начал одолевать небольшой интерес. Не сказать, что он был из людей, которые любили совать свой нос, куда ни попади, но в данный момент, ему почему-то очень сильно захотелось узнать, что же все-таки это за пространство между домами, взявшееся из ниоткуда.

Он сделал несколько шагов и оказался около входа в закоулок, в котором он не видел совершенно ничего. Казалось, будто он полностью поглощает весь свет, который проникал в него.

Резко Лендера пробрала дрожь, которая мельком пробежала по всему его телу, однако его это не побеспокоило, интерес взял свое, и он вошел в переулок.

Стоило ему ступить на маленькую темную улочку, как каменные стены за его спиной ожили и перегородили вход.

Фарн уставился на кладку, которая теперь была сплошь за его спиной. Никакого прохода, как было раньше, только непроходимые стены.

«Магия» — подумал он, ощупывая стену.

Не сказать, что Лендер хорошо в ней разбирался, но тут не понять было сложно. В конце концов, камни не живые и сами по себе не движутся.

Он повернулся и посмотрел вперед, в темный переулок, конца которого, не было видно даже близко. Его снова пробрала дрожь.

Слегка пошатнувшись и, с трудом преодолевая резко охвативший его страх, Лендер пошел вперед. Трусом, назвать его было сложно. Но когда что-то в твоей сверх размеренной жизни выходит за рамки, становится не по себе. Именно это он и ощущал — страх возможных перемен.

Пройдя всего несколько метров, Фарн обернулся было назад, чтобы проверить, не открылся ли случаем проход, но увидел лишь все туже каменную кладку.

Вернув взгляд на единственный доступный путь, он продолжил медленно продвигаться вперед, хотя куда он двигался, он все еще не понимал, ведь конца переулка до сих пор не было видно.

Пройдя еще несколько по факту десятков, но по ощущению сотен метров и слегка успокоив свои, чересчур сильно разыгравшиеся нервы, он стал оглядываться по сторонам, ища что-то, что ему может помочь выбраться.

Вокруг стояли различные ящики, которые оказались пустыми, что Лендер понял, постучав по ним. Помимо ящиков, в переулке валялся какой-то мусор, не свойственный для Верендела, где постоянно убирали улицы.

Внимательно осматривая окружение, что уже не было такой сложной задачей, ведь глаза практически привыкли к тьме, он наконец-то заметил дверь. Дверь, что теоретически должна была вести в одно из зданий, которые образовывали переулок.

«Раз есть вход, значит, есть и выход» — радостно подумал Лендер, твердым шагом направляясь к двери.

Подойдя, он понял, что дверь эта старая и обшарпанная. Такая, какие обычно отправляют на утиль, где их превращают в опилки, которыми после набивают мягкие игрушки. Такое состояние его немного смутило, но он быстро отбросил лишние мысли.

«Ладно, главное сейчас, чтобы она вывела меня отсюда» — с этими мыслями, Фарн потянулся к ручке.

Коснувшись маленького металлического набалдашника, который служил ручкой и выглядел не лучше самой двери, старый и ржавый, он потянул дверь на себя.

Что-то хрустнуло, и Лендер вытянул набалдашник из двери, вместе со всем механизмом.

Дверь прогнила и теперь, еле держалась на петлях, с которых в любой момент могла свалиться также легко, как из нее вышли внутренности замка.

Посмотрев на подобие дверной ручки, которое теперь было у него на ладони, Лендер глубоко вздохнул и, повернувшись, пошел прочь.

Стоило ему сделать шаг, как послышался протяжный скрип, который быстро вернул его внимание на дверь.

Та, медленно, будто визжа от боли, открывалась сама по себе.

За дверью показался маленький огонек, который разорвал тьму и, будучи лишь зародышем великого пламени, чуть не ослепил глаза Фарна, который, как уже было сказано выше, привык к тьме.

Огонек этот, полностью покрывал фитиль свечи, силуэт которой, просматривался крайне слабо.

— Что за черт? — слегка дрожащим голосом, проговорил вслух Фарн, не отрывая взгляда от свечи.

Он понимал, что все это — магия. Все, что происходит с ним сейчас, лишь плод чьего-то труда. Но это никак не улучшало ситуации.

Прямо сейчас, он находится в переулке, из которого нет выхода, а прямо перед его носом, распахнута дверь, которая открылась сама по себе.

Дрожь, преследовавшая его все это время, медленно, но верно, начала перерастать в страх, постепенно набирая обороты.

«Ладно, эта дверь должна вести в обычный дом, наверное, кто-то просто забыл потушить свечу, вот и всего» — мысленно, успокоил себя Фарн и снова направился в сторону двери, в этот раз менее решительно.

Подойдя к дверному проему, он остановился и еще раз оглядел дверь. Изнутри она была точно такой же, как и снаружи. Не лучше, не хуже. Он хотел было дотронуться до нее, чтобы понять, что все, что происходит — это не сон, однако быстро отказался от этой мысли, сам не до конца понимая почему.

Переступив порог, Фарн почувствовал, что его тело стало тяжелее. Руки обмякли, как будто он только пришел домой после тяжелого рабочего дня на стройке. Ног не чувствовалось вообще, а все его шаги, которые он уже совершал неосознанно, были неосязаемыми, однако все равно отдавались громким гулом в голове.

Только когда он вплотную приблизился к столу со свечой, которая, как оказалось, была отнюдь не велика, он почувствовал облегчение, взявшееся непонятно откуда.

Будто выйдя из транса, его разум начал функционировать, а тело перестало быть таким тяжелым, а скорее наоборот.

Посмотрев по сторонам, Лендер увидел маленькую комнатку, освещаемую тусклым светом свечи. В углу комнаты, под маленьким окошком, находилась детская кроватка. В кроватке отчетливо было видно что-то белое, блестящее на лунном свете.

Вновь, не осознавая того, что двигается, Фарн направился к кроватке. Подойдя, он увидел маленького ребенка, не так давно вышедшего из грудного возраста.

Ребенок мирно спал, изредка посапывая. Укутан он был в белоснежные простыни, которые сверкали под лунным светом, что исходил из маленького отверстия высоко над кроваткой и давал тот самый блеск на белоснежной ткани.

Он уставился на ребенка. Младенец лежал не двигаясь, хотя вряд ли он в этом возрасте уже был способен полноценно двигаться.

Вдруг, дверь, которая все это время находилась за спиной Лендера, захлопнулась. А созданный ею ветерок, легко прошелся по комнате, задув пламя свечи, из-за чего стало темнее.

Фарн, находясь теперь почти в полной темноте, которую разрывал лишь слабый лунный свет, ощупывая ногами пол, направился туда, где он помнил, была дверь. Нащупав, наконец старые доски кончиками пальцев, он навалился на дверь всем телом, в попытках выбить, но та даже не шелохнулась.

Что за черт? Только недавно она была настолько прогнившая, что могла упасть от любого пинка, а тут ни дать, ни взять, хорошая новая дверь, которую и не выбьешь так уж просто. «А, ну да, — мысленно напомнил себе Фарн, — магия. И как я мог забыть?».

С минуту Лендер стоял опиревшись на стену рядом со входом и мысленно проклинал себя за то, что зашел в этот проклятый переулок, а не прошел мимо.

От ранее упомянутого занятия Лендера отвлек лунный свет, который светил ему прямо в лицо. Ранее сочившийся через маленькое отверстия над кроваткой и освещавший лишь ее саму, теперь он, никому неведомым образом заливал все пространство и добирался до самых укромных уголков комнаты.

И вот теперь, когда свет залил все помещение, Лендер смог точно разглядеть, все то, что его окружало.

Помещение, в котором он находился, не имело дверей, лишь та, через которую он вошел и ни одной больше.

Помимо кроватки и стола со свечой, в комнате были лишь облезлые до невероятной степени стены и маленькое окошко, находившееся высоко над кроваткой, примерно на уровне потолка, который был необычайно высок для домов Верендела, в котором предположительно находился Фарн.

Тишина. То, что наполняло комнату, было тишиной. Ни шума пешеходов, гуляющих по ночным улицам, ни потрескивания дров в камине, который теоретически должен был находиться этажом выше, ничего. Только всепоглащающая тишина, которая с огромным усилием давила на уши человека, что к ней не привык и которую, Лендер заметил только теперь.

Тишину эту, неожиданно разорвал плач ребенка, который, судя по всему, проснулся от резкого хлопка двери.

Лендер, которого столь громкий звук, вырвал-таки из объятий тишины, снова подошел к кроватке.

Ребенок размахивал маленькими коротенькими ручками во все стороны и протяжно кричал.

Фарн печально посмотрел на него, и ему захотелось взять и утешить дитя, однако делать этого не стал. Он снова взглянул на пустые стены. Вдруг, сейчас откуда-нибудь появиться дверь и сюда влетят нянечки или родители ребенка.

Он прождал около двух минут, но ничего не произошло. Тогда Лендер вытянул руки и аккуратно взял ребенка, после чего начал медленно качать его из стороны в сторону, напевая что-то себе под нос.

Он никогда не любил детей, никогда не хотел иметь их, но сейчас, почему-то, он с удовольствием убаюкивал малыша. Он не знал, что на него нашло, но неожиданно он захотел забрать этого ребенка домой.

Младенец быстро успокоился и снова уснул. Однако Фарн не был столь спокоен и беззаботен. Его все еще тревожил тот факт, что он неизвестно где, заперт в какой-то пустой комнате с маленьким младенцем и понятия не имеет как отсюда выбраться.

Он начал прикидывать в голове варианты, как можно было бы для начала покинуть комнату.

Но не успел он додумать и первого варианта, как его неожиданно свалила усталость. Он почувствовал, что больше не в состоянии стоять на ногах. А ребенок, который ранее, казалось, был не больше двух килограммов, теперь стал непосильной ношей.

Лендер упал, упал вместе с младенцем на руках и так же беззаботно уснул.

Фарн открыл глаза. Первое, что он увидел, был зал для гостей в его баре: стулья, столы и лежащая на одном из них давно высохшая тряпка, используемая для протирания всего, что попадется под руку.

Он приподнялся. Как оказалось, все это время он лежал на собственной барной стойке, на одном краю которой стояла пустая бадья, а на другом лежала медная монета, оставленная Ченом.

Он встал со стула и взял монету. Покрутив в руках, он внимательно рассмотрел гравировку на ней. Красивая женщина с волосами до плеч, а также затесавшейся в них ленточкой, смотрела с монеты, будто живая.

«Не припоминаю я таких монет» — подумал Лендер и, положив медяк в карман, направился наверх, в свою скромную обитель.

Поднимаясь по лестнице, он вспоминал то, что теперь казалось ему обычным сном. Магия, ребенок. Нет, конечно, это был просто сон. Иначе как объяснить то, что он оказался тут, в своем доме.

Поднявшись на второй этаж, он миновал небольшую прихожую, в которой мимолетом скинул ботинки и повесил на крючок шляпу, и вошел в основную комнату.

Только войдя в комнату, Лендер остолбенел от картины, которая предстала перед его глазами. Прямо напротив него, в кресле, стоявшем рядом с уже разожженным камином, лежал младенец, завернутый в белоснежные простыни.

«Это был не сон» — первая мысль, что промелькнула в его голове.

Резко, к нему вернулась усталость, что одолела его в комнате и заставила уснуть, однако в этот раз она была слегка слабее.

Он потер виски и, собравшись с мыслями, направился в сторону младенца, с трудом перебирая ногами. Снова аккуратно взяв его на руки, он переложил ребенка на кровать, стоявшую в углу, а сам сел в освободившееся кресло и уставился на пламя.

Он не помнил, чтобы разжигал сегодня камин, однако в данный момент — это было тем, что волновало его меньше всего.

Что это за ребенок? Что это была за комната? Неужели эта комната ждала именно его? Для чего какой-то маг решил сделать это все? Ради потехи или была какая-то цель? Он не знал.

В голове был бардак и все вышеперечисленные вопросы не давали ему покоя, а новые лезли изо всех щелей, не позволяя сконцентрироваться на уже имеющихся.

После двадцати минут бессмысленных попыток разобраться в ситуации, он не нашел ответа ни на один из вопросов, а потому принял для себя одно единственное решение: пока он не поймет, что к чему, он будет заботиться об этом ребенке.

Он не знал, ни его имени, ни возраста, ни дня рождения, однако это его не волновало. В конце концов, оставить это дитя на произвол судьбы он уже точно не мог, а если бы и сделал, его бы загрызла собственная совесть. Поэтому выбор для него, был не велик.

А монета, тот странный медяк, что оставил ему Чен. Лендер снова достал кусок меди с гравировкой из кармана слегка потрепанных брюк и уставился на него.

В свете камина, ему показалось, что в девушке что-то изменилось. Он не мог сказать что именно: выражение лица или еще что-то.

— Похоже, я совсем схожу с ума, — сказал он вслух и уперся лбом в собственную ладонь.

Больше, в этот вечер который выдался крайне насыщенным, у него не было ни желания, ни сил думать о чем-то еще, поэтому он просто прикрыл глаза и моментально уснул, не вставая с ранее упомянутого кресла.

Глава 2

Нити, красные нити, вот что было вокруг. Лендер снова стоял посреди той самой комнаты, в которой он нашел младенца, только теперь она была наполнена тоненькими нитями, на вроде тех, что используют швеи, а может и тоньше. Однако, не смотря на их толщину, он прекрасно их видел.

Натянутые от одного конца комнаты до другого, они шли в разных направлениях, переплетаясь и создавая причудливые узоры. Все они, дергались в такт какой-то неслышимой мелодии, которая играла внутри их самих.

Дергаясь, каждая из нитей издавала еле слышимый звон, напоминающий маленькие бубенцы, которые вешают на шею домашнему скоту, чтобы по звону слышать, где тот находится. Только вот, звон создаваемый нитями, был намного, намного тише. В привычной для него обстановке, Лендер ни за что не услышал бы подобного. Этот, с позволения сказать, шум, был бы заглушен звуками улицы и шумных клиентов.

Осмотревшись, Фарн понял, от чего дергались нити. Из стен комнаты торчали черные конечности, которые, казалось, поглощают свет одним своим существованием.

Конечности имели длинные продолговатые палочки, согнутые в нескольких местах, внешне напоминающие пальцы рук. Этими палочками конечности аккуратно одновременно дергали нити.

Неожиданно, так же как и в прошлый раз, лунный свет осветил всю комнату, и ребенок, который тоже снова был в комнате, вновь заплакал.

Лендер хотел было попытаться успокоить младенца, и потому побежал в его сторону, но стоило ему приблизиться, как черные конечности обвили его руки, ноги и шею, будто змеи, желающие его удушить. Их хватка была такой крепкой, что он не мог даже пошевелиться, а единственной частью тела, которой ему позволили управлять, были глаза.

Ими он и наблюдал то, как конечности, бросив все свои дела, принялись утешать ребенка. Одна качала его на руках, другая вытащила откуда-то соску и дала ее младенцу. Остальные же, старательно пытались не подпускать Фарна ближе.

Только теперь он почувствовал, что там, где его касаются конечности, у него дико болят суставы. Посмотрев вниз, он понял, что прямо сейчас, все его тело — туман. Темно-зеленый, непроглядный.

Всегда, когда Лендер представлял, что попадет в столь странную ситуацию, он думал, что просто выпрыгнет из штанов от страха. Сейчас же, не имея даже собственных частей тела, кроме глаз и макушки, он был спокоен, спокоен так, будто сидит в собственном кресле после тяжелого рабочего дня.

Ребенок быстро замолчал. Уложив его обратно в кроватку, конечности отпустили Лендера и медленно поползли по полу, собираясь в одной точке. Нити исчезли.

Накладываясь друг на друга, они формировали фигуру, внешне напоминающую человеческую. Такую же темно-зеленую, как и туман, из которого сейчас состояло тело Фарна.

Несколько долгих секунд фигура то расплывалась, то снова собиралась в единое целое. Наконец, перед Лендером предстал человек. Во всяком случае, формы у него были вполне человеческие. Судя по широким плечам, это был мужчина.

— Здравствуй, — из тумана послышался грубый мужской голос. Лендер не ошибся.

На фигуре проявились два маленьких бледно-голубых, будто потускневших от времени, глаза, которые слегка блестели, освещаемые лунным светом. Заложив руки за спину, фигура медленно пошла по комнате, оглядывая стены и рассматривая окружение, хотя, помимо стен, рассматривать, в общем, было нечего.

— Лендер, верно? — спросила фигура, посмотрев на Фарна, на что тот, стараясь не выдавать удивления, одобрительно кивнул, во всяком случае, ему показалось, что он кивнул. Никогда прежде он такого не видел. Туман. Говорящий туман, чтоб его!

— На самом деле я знал кто ты, — фигура подошла к Лендеру и уставилась ему прямо в глаза. — Просто хотел убедиться. В конце концов, годы уже не те.

Взглянув в те самые потускневшие хрусталики, Фарн увидел печаль. Великую печаль, которая не давала покоя существу, что сейчас стояло перед ним.

— Никогда не было детей? — фигура оторвала взгляд от глаз Лендера и снова зашагала по комнате. — Не ошибся ли я? Как думаешь? — существо посмотрела на Фарна, как ему показалось из-под бровей, хотя самих бровей у существа и не было. — Ах, да. Ты ведь не можешь говорить. Ну, ничего. Будем надеяться, что я сделал верный выбор. В любом случае, у меня уже нет ни сил, ни времени. Да и я думаю, что еще немного и его не останется ни у кого.

Фигура резко повернулась к Лендеру и направилась к нему быстрым шагом. Подойдя, она положила на его плечо тяжелую черную, как и все остальное тело, руку и снова посмотрела прямо на него, как будто пытаясь высмотреть в нем душу.

— Надеюсь на тебя, — прохрипел тихий голос.

Тут же Фарн заметил, что картинка в его глазах начинает тускнеть. Все вокруг становилось все менее четким и ярким. Его глаза активно заволакивал черный туман, из которого состояло его тело.

Последнее, что он увидел, был ярко-зеленый свет, исходивший от фигуры напротив и почти его ослепляющий.

Снова открыв глаза, Лендер оказался в собственном кресле, напротив затухающего камина.

— Приснится же такое, — вздохнув, сказал он и откинул голову назад.

Протерев глаза, он с трудом поднялся на ноги, которые оказались тяжелее обычного, и подошел к окну, раздвинув шторы. За окном туда-сюда бегали люди и украшали главную площадь города. В качестве украшений выступали различные белые ткани, резные тыквы, а также свечи и маленькие магические камушки, светившиеся оранжевым светом. Посередине площади, вокруг фонтана, стояли большие длинные столы, на которых работницы приближенных таверн расставляли различные яства.

Фарн посмотрел на наручные часы. Время уже шло к вечеру. Неужели он проспал так долго? Он повернулся, и направился было к двери, как вспомнил одну важную вещь.

Лендер глянул на кровать и к его большому сожалению, то, что произошло вчера вечером, было не галлюцинацией. На его кровати лежал младенец.

— Вот же, — сквозь зубы процедил Фарн и, подойдя к кровати, взял ребенка на руки и вышел из комнаты.

«Нужно мне было вчера лезть в этот проклятый переулок. Сидел бы сейчас себе спокойно да обслуживал клиентов, — после этих мыслей он остановился на лестнице, по которой все это время спускался и протяжно вздохнул, после чего посмотрел на мирно спящего ребенка у него на руках. — Может, отдать его в приют? — Он потряс головой, чтобы отогнать эти мысли и снова направился вниз. — Я взял этого ребенка, значит, ответственен за него, и нечего перекладывать мои проблемы на других».

Стоило ему выйти в главный зал, как он тут же почувствовал чей-то пристальный взгляд. Лендер огляделся, прямо за барной стойкой сидел Чен, вытаращив на него глаза от удивления.

— Что ты тут делаешь? — спросил Лендер, спокойно проходя в главный зал.

— Воспользовался ключами, которые ты мне когда-то дал. Ты весь день бар не открывал, вот и подумал что, что-то случилось, — ответил Чен, почесывая рукой затылок.

— Давно сидишь? — Фарн положил в пустую бадью сложенное шерстяное одеяло, которое достал откуда-то из-под стойки и уложил в неё ребёнка.

— Да нет, вообще-то я только пришёл, — сказал Чен, не отводя глаз от младенца, лежащего в бадье. — А это еще что?

Лендер достал несколько медных монет из кармана брюк и передал их Чену.

— Расскажу тебе все потом. А сейчас сходи за молоком и овощами.

Не понимая, что происходит, Илен снова почесал затылок и вышел из бара, направившись в сторону ближайшего рынка.

Вернулся он уже с крынкой молока в руках, а также, неведомо откуда взявшейся корзиной, заполненной овощами.

Фарн стоял около бадьи и держал на руках ребенка, который громко плакал. Лендер медленно качал младенца из стороны в сторону, пытаясь его успокоить, но тот никак не поддавался.

Чен поставил корзину на один из столов и быстрым шагом направился в сторону друга.

— Продукты на столе, — сказал он вполголоса, — иди, приготовь что-нибудь, думаю, ребенок просто голодный. Я пока попробую его успокоить.

— С трудом понимаю, что я должен приготовить. — Ответил Лендер, передавая ребенка Чену как можно аккуратнее. На его лице читалась легкая растерянность.

— Не знаю, — еще тише проговорил Илен, так как младенец начал постепенно успокаиваться. Видимо, кричать ему уже надоело, — но что-нибудь придумай.

Фарн почесал затылок. Он никогда не готовил еду, которая подошла бы почти грудному ребенку, да и в принципе с трудом представлял, что ему может подойти. Взяв корзинку с продуктами и крынку с молоком, он вышел в кухню, где, уставившись на свежие продукты, продолжил раздумья над блюдом. Через пару минут послышался стук ножа о разделочную доску и еле слышимое скворчание масла на сковородке.

Чен аккуратно качал ребёнка туда-сюда и тот постепенно начинал успокаиваться. В скором времени крики окончательно прекратились, однако сменились невыносимым запахом. Илен положил ребёнка обратно в бадью и направился на кухню.

— Где у тебя тут какие-нибудь ненужные простыни? — спросил он у Лендера, который усердно измельчал овощи, а заодно помешивал молоко, которое кипятил на плите.

— На заднем дворе висит парочка, постирал недавно, а они, вот, негодные оказались. Можешь взять их, они все равно уже старые.

Чен кивнул и направился на задний двор. Там, как и говорил Лендер, висели два больших белых полотна ткани, спокойно развиваясь на ветру. Взяв одну простынь, он вернулся в главный зал и с громким треском оторвал от нее часть.

Положив младенца на спину, он размотал старые пелёнки, в которые был замотан ребёнок, осторожно убрал их в сторону и начал обвивать вокруг маленькой талии и ножек чистую ткань. Закончив дело, он осторожно закрепил все булавкой, которая все это время была прицеплена к его куртке. Накрыв ребенка одеяло, Илен отошел на полшага назад. Младенец спал, слегка приоткрыв рот.

Довольный работой, Чен отправился на кухню, заодно прихватив бутылку выпивки, очень уж ему хотелось получить объяснение происходящему, однако он чувствовал, что то, что ему предстоит услышать, лучше слушать не на трезвую голову. В принципе, по его мнению, любая история шла не на лучшую голову, да и не только история.

— Рассказывай, что у тебя тут произошло, — с нескрываемым интересом и легкой нетерпимостью сказал он, откупоривая бутылку спиртного.

— Полагаю, выпивку ты оплатишь? — не отрываясь от готовки, спросил Лендер.

— Э-эх, — протянул Чен. — Только это тебя и волнует, бутылки выпивки для старого друга жалко. Но, коль тебе так будет спокойней, так и быть, оплачу.

Фарн через плечо глянул на Чена и, не отрываясь от готовки, приступил к рассказу.

***

— Да-а, — пробормотал Илен, уже почти наполовину опустошивший бутылку и потому порядком опьяневший. — Ни дать, ни взять — магия.

— Спасибо, что разъяснил, — недовольно сказал Лендер. — Я то и не догадывался, — он аккуратно перелил часть молока из кастрюли в баночку и плотно заткнул крышкой из пробкового дерева с маленькой сквозной дырочкой, которую проделал заранее.

— Что планируешь делать? — спросил Чен, снова пригубив спиртное.

— Пока оставлю его у себя и попробую найти его родителей, — он помешал что-то в кастрюле и добавил каких-то специй, после чего попробовал на вкус и еще раз помешал. — Еще этот сон, — Лендер сел за стол, неподалеку от Илена. — думаю, нужно будет как-то поговорить с тем, кто разбирается во всей этой магии.

— Ну, — Чен икнул, слегка прикрывая рот рукой. — Думаю, ты поступишь верно, если пойдешь этим путем. Но что ты будешь делать, если не найдешь его родителей или хоть каких-то родственников?

Лендер молчал.

— Понятно, сам не знаешь, — эти слова прозвучали столь не внятно, что показалось будто язык Илена пытается сделать сальто, вместо того, чтобы нормально передвигаться. — Ожидаемо, — он снова пригубил напиток в бутылке.

— Думаю, я бы хотел оставить его у себя. Без поиска родителей и прочего. — Сказал Лендер, пораздумав с минуту. — Просто оставить. Думаю, я бы хотел иметь детей. Передать свои знания кому-то… Эта прерогатива всегда казалась мне привлекательной.

Чен молча посмотрел на друга, потом сделал еще глоток. Бутылка опустела.

— Ну, ты уж не обижайся, Лендер, — заговорил он, — но ты всегда был себе на уме. Я столько лет тебя знаю, а все равно черт его пойми, что у тебя в башке. — Его щеки слегка порозовели от болтающегося в желудке алкоголя. — Делай так, как знаешь нужным. Я помогу, только попроси. — Чен посмотрел на пустую бутылку. — Надо же, уже все выпил, — пробубнил он себе под нос.

Фарн хотел что-то ответить, но не успел. Неожиданно из главного зала донеслись крики. Младенец проснулся и плакал. Чен подпрыгнул на стуле, словно ужаленный, а Лендер мигом направился в главный зал, но не успел он покинуть кухни, как послышался гулкий грохот.

Вбежав в столовую, старый бармен увидел бадью, стоящую на полу, и лежащего в ней ребенка, который теперь лежал, смеялся и тянул улыбку от уха до уха, смотря на новоприбывшего.

Фарн, постояв несколько секунд в легком ступоре, быстро опустился на колени около ребенка и взял его на руки, осторожно поглаживая по голове и проверяя маленькое тело на наличие ушибов.

— Это ты бадью неровно поставил? — Спросил он у Чена, который, опираясь одной рукой о стену, вошел следом за ним.

— Нет. Клянусь тебе, не трогал бадью, только пеленки поменял! — Громко воскликнул Чен, поднимая руки вверх, из-за чего часть содержимого бутылки чуть не пролилась на пол.

— Ты уверен? — взгляд Лендера выражал недоверие.

— Да. Уверен. — Несмотря на свое состояние, без запинки ответил Илен и поставил пустую бутылку на стойку. — В чем, в чем, а в своей памяти я точно не сомневаюсь. Даже если в хлам напьюсь, все до единого события помню… Что, порой, не больно-то и хорошо… — Судя по всему, Чен вспомнил одну из тех стыдливых вещей, которую он совершил по пьяни, а было их, признавался он самому себе, отнюдь не мало.

Лендер встал на ноги, крепко прижимая младенца, который каким-то неведомым методом, уже успел снова уснуть, к груди.

— Ладно, верю, — пробормотал он. — Подними бадью, пожалуйста, — Фарн подбородком указал на деревянный таз с одеялами.

Недолго думая, Чен послушался и поднял бадью, поставив ее обратно на стойку.

— Повезло нам, что она упала именно так, а не дном кверху, — сказал Лендер, кладя младенца в импровизированную кроватку.

— И то верно. — Будучи уверенным, в том, что он не был катализатором события, но все равно чувствуя легкую вину, согласился Илен.

Лендер глубоко вздохнул и присел за один из столов, приглашая Чена сесть рядом.

— Не думаешь, что стоит дать ему имя? — спросил Илен, после пары секунд молчания, язык его, слегка заплетался, но слова все еще выходили четкими.

Фарн глянул в маленькое окошко на двери. День шел все дальше, все ближе и ближе приближаясь к своему концу. На улице зажигались фонари, а людей на площади становилось все больше.

— Что за праздник собираются отмечать? — спросил он, не отрывая взгляда от окошка.

— Что? — растерялся Чен, а потом тоже глянул в окно. — А, ты про это. Сегодня тридцатое октября по земному календарю. Они празднуют праздник, называемый на Земле«Хеллоуин». Как я знаю, — Илен икнул и прикрыл рот рукой. — Прости. О чем это я, ах да. Насколько я знаю, это что-то вроде того праздника в Делерфорне. Как же он там… Ах, точно, День Мертвых! Такое простое название и забыть, — Чен легонько стукнул себя по лбу.

— Так вот оно что, — проговорил Лендер так, будто и вовсе не был заинтересован в ответе. — А зачем эти тыквы? Выгребают из них все содержимое, вырезают глаза. По моему, простая трата продуктов.

— Без понятия. Думаю, это просто красивая декорация, вот и всего.

Следующие несколько минут, а по ощущениям несколько часов, между друзьями висела тишина.

— Слушай, я когда-нибудь рассказывал тебе про Харриса? — спросил Фарн, разрывая тишину.

— Кого? — на лице Чена четко отразилось непонимание, выражаемое поднятыми кверху бровями.

— Значит, все-таки не рассказывал, — наконец оторвав взгляд, пробубнил Лендер. — А мне казалось, что наоборот.

— Я уже говорил, что ты себе на уме. — В этот раз уже с еле уловимым осуждением сказал Чен.

Фарн посмотрел на собеседника, и в его глазах отразилась легкая скорбь.

— Харрис — это мой младший брат, — тихо сказал он, снова уставившись в маленькое окошко.

Чен удивился больше, чем когда увидел друга с маленьким ребенком на руках. Переведя взгляд на Лендера, он поднял брови и пристально, не моргая, уставился на него.

— Младший брат? — тихо переспросил он. Илен никогда раньше не слышал ничего о семье Лендера, да и сам он особо не спрашивал. А тут, на тебе. Зашла речь о каком-то младшем брате.

— Да, он самый, — спокойно ответил Лендер.

В комнате вновь повисла тишина. Фарн продолжил глядеть в дверное окошко, через которое теперь проходил и рассеивался по полу яркий свет, исходящий от спешащего за горизонт солнца. Пыль, не так давно поднятая падением бадьи, теперь летала по всему залу и была похожа на капли дождя, которые забыли о существовании гравитации и теперь медленно перемещались так, как им хотелось.

— Так, что произошло? — спросил Чен, понимая, что ждать добровольного рассказа не следует. Он прекрасно знал, что Лендер никогда не рассказывал то, что его не спрашивают, и не делал то, что его не просили делать. Поэтому думать, что он решит поведать ему эту историю самостоятельно, было пустой тратой времени. Неожиданно протрезвев, он понимал это не хуже чем обычно.

— Он умер, — Голос Фарна слегка дрогнул. — Умер много лет назад. — Его глаза еле заметно намокли, но он быстро опомнился и глубоко вдохнул, чтобы успокоиться. — Наша мать, была очень слабым человеком. После первых родов у нее начались большие проблемы со здоровьем. Однако отец хотел еще одного ребенка. Тем не менее, когда он сказал об этом матери, она наотрез отказалась. Она прекрасно понимала, что вторые роды она не переживет да и все врачи говорили то же самое, однако отец не слушал, он был уверен, что мать абсолютна способна родить второго ребенка. Поэтому, однажды он принудил ее к половому акту и зачал моего младшего, — Лендер снова сделал паузу, вдохнул, после чего медленно выдохнул и, слегка сгорбившись, оперся локтями о колени. — Конечно, мать не пережила подобного и скончалась сразу после родов, оставив после себя лишь еще одного младенца, которого назвали Харрис. Мне тогда было уже восемь, я видел все эти мучения матери, длившиеся много лет и, конечно, запомнил тот ужасный день, когда ее не стало.

После ее смерти, отец впал в депрессию. До этого момента он совершенно не верил в то, что мать и вправду может умереть. Он думал, что все вокруг просто врут ему, таким уж он был человеком, — Фарн сплел пальцы между собой и начал активно их перебирать. — Никому не верил, соглашался лишь с одной истиной — своей. Впав в депрессию, он начал пить. Напиваться до той стадии, когда уже ничего не помнил на следующий день.

Прибывал он в таком состоянии почти круглосуточно, а когда трезвел, был жутко злым и периодами отрывался на нас с братом. Однажды, он был трезвым несколько дней подряд, брату тогда уже было восемь, мы с ним подумали, что он наконец-то взялся за голову. Однако в тот же вечер отец вернулся домой пьяным и злым, гораздо больше, чем обычно. Не помню, что именно его так взбесило, но он ударил брата наотмашь, от чего тот свалился и при падении ударился головой о край стола. Конечно, восьмилетний мальчик не мог остаться цел после такого и умер на месте с пробитой головой.

На улице кто-то громко прокричал, и весело заиграла музыка. Лендер замолчал и посмотрел в сторону входной двери. С улицы доносилось все больше радостных выкриков, смешивающихся с мелодичным звучанием скрипки и других инструментов.

— Не обращай внимания, — проговорил Чен, доставая из кармана трубку и закуривая ее. — Пошумят и перестанут, — исходящий из трубки и его рта дым, сразу же наполнил весь зал мягким запахом табака, который, судя по всему, дополнительно смешали с мятой.

Фарн перевел взгляд на собеседника, после чего продолжил рассказ.

— Да рассказывать-то уже особо и нечего. Поняв, что убил собственного сына, отец не вынес позора и бросился с обрыва в ту же ночь, — Лендер распрямил спину и покрутил шеей, которая слегка затекла. — Вот так я, за одни сутки и лишился последних родственников.

— Да-а, — протянул Илен. — Не позавидуешь тебе, дружище. Но вот только, одного никак не пойму.

— Чего же? — спросил Фарн, параллельно вставая со стула и направляясь в сторону ребенка, который проснулся и теперь слегка двигал ручками, издавая нечленораздельные звуки.

— Ты рассказывал мне это все потому, что я твой друг и тебе захотелось кому-то выговориться? Или с какой-то другой целью?

Лендер взял ребенка одной рукой, а другой поднес ему ко рту импровизированную детскую бутылочку.

— Имя, — мягко проговорил он.

— Что?

— Ты спрашивал, не стоит ли дать этому ребенку имя. Вот я и подумал, что, почему бы не назвать его Харрис.

Чен глянул на друга осуждающим взглядом.

— Думаешь, стоит ему давать имя покойного? — с недоверием спросил он.

— С каких это пор, ты у нас суеверный? — Лендер вяло улыбнулся и убрал бутылочку ото рта младенца.

— Да не в суеверии дело, — Илен выдохнул дым и почесал затылок. — Ты же вроде как хотел найти его родителей, верно?

Фарн положил ребенка обратно в бадью и уставился на Чена.

— Я понял, к чему ты клонишь, — он снова сел напротив и посмотрел на бадью, скрывающую маленькое тело. — Думаешь, что я привяжусь к нему, да?

— Типа того, — Чен вновь пропустил дым через легкие и выпустил на волю небольшое белое колечко, которое быстро растворилось в воздухе.

— Можешь не волноваться, как только я найду его родителей, я сразу же верну его им. — Лендер сделал паузу. — Если, конечно, найду.

Илен посмотрел на Лендера и, слегка прищурившись, встал из-за стола, зажав трубку между губ, и параллельно разминая затекшие мышцы рук и ног.

— Я это уже говорил, но повторюсь еще раз. Я всегда готов тебе помочь, — сказал он, направляясь в сторону двери, за которой все еще громко шумел оркестр. — Со следующей недели я работаю в местном отделении магии. Меня берут туда в качестве помощника детектива по магическим делам, как раз твой случай.

— Не знал, что ты разбираешься в магии, — Лендер посмотрел на Чена, выгнув брови.

— Не особо. Потому и назначают пока лишь помощником, но все равно. Может что-то и смогу узнать, — он махнул рукой на прощание и открыл дверь. Уже переступив порог, он снова заглянул в зал. — Чуть не забыл. Советую тебе начать вести дневник. Полезная штука. Ну ладно, бывай.

Дверь захлопнулась. Первые пару секунд из-за нее, сквозь громкий шум оркестра, доносились отчетливые шаги удаляющегося от бара Чена.

Фарн снова остался наедине с младенцем. Младенцем, у которого теперь было имя — Харрис.

Глава 3

«Вот черт» — именно такими были первые слова, написанные в дневнике, который Лендер купил по совету Чена. Он никогда прежде не занимался чем-то подобным, а потому, когда сел и открыл новоприобретенную записную книжку, с слегка пожелтевшими страницами, отдающими животными, из кожи которых была сделана обложка, и взял перо, он просто вошел в ступор.

Спустя примерно час бестолковых раздумий и разглядывания пламени свечи, он решил, что вместо того, чтобы пытаться собрать бегающие в голове мысли в подобие текста, намного легче будет просто записывать все по порядку. Так он и поступил.

Первые несколько страниц, ожидаемо, были выделены под рассказ о находке ребенка, про странный сон и удачный случай с бадьей. После чего, начал новую запись.

***

Второе Ноября по Земному календарю.

Прошло два дня с того случая в переулке. За это время я смастерил кроватку, потратил приличную сумму на земную бутылочку для кормления младенца. Черт ее знает, из какого материала она сделана, но мне проще об этом не думать, главное сейчас, то, что проблема с кормлением была решена.

Вчера я был у знакомой колдуньи-вдовы, которая заглядывала ко мне как-то раз, когда ее муж умер. Тогда-то мы и познакомились. Удивлен был, что она меня еще не забыла, но так было даже проще.

Я спросил у нее про мой сон и может ли это как-то быть связано с ребенком, либо это все, просто одно большое совпадение. Как я и думал, четкого ответа мне дать не смогли. Колдунья уже не молода, да и влезть в мою голову, не могла она даже при желании.

Это не все. Последние дни я чувствую дикую усталость, такую, что желание остается только лишь одно — спать. В надежде избавиться от этого, я попросил ее сделать что-нибудь, искусственно меня приободрить при помощи магии.

Она согласилась, но стоило колдунье коснуться меня, как она сразу же одернула руку, которую покрыл темно-зеленый туман, напоминавший тот, что я видел во сне. Пускай и не черный, но все еще поглощающий свет вокруг.

Колдунья впала в подобие транса, а как только вышла из него, в ее глазах был неописуемый страх и ужас. Уж не знаю, что такое она увидела, но это явно было ей не по душе. Еле стоя на ногах, она выгнала меня из дома настолько быстро, насколько могла.

Весь вчерашний вечер заглядывали постояльцы, спрашивали, почему закрыт бар. Завтра уже нужно открываться, иначе такими темпами я останусь без клиентов, а деньги, к сожалению, не резиновые.

Конец записи. 11:31 после полудня.

***

Закрыв дневник, в котором в первый же день было исписано почти десяток страниц, Лендер спустился вниз, налил бутылочку молока, умылся и вернулся в комнату.

Взяв на руки младенца, который теперь спал в небольшой кроватке, сделанной из досок, которые завалялись у Лендера в кладовой и были на удивление в почти идеальном состоянии, он сел в кресло, около уже разожженного камина.

Пару раз ткнув кочергой бревна, чтобы те получше горели, он взял бутылочку и поднес ее ко рту ребенка, который слабо тянул к нему свои маленькие ручки.

Кормить, менять пеленки, воспитывать. Сможет ли он осилить это все в одиночку, этого он не знал. Однако прекрасно понимал, что раз он взял ребенка тогда в том переулке, то у него уже нет выбора и ему придется заботиться о нем.

Убрав бутылочку ото рта, он посадил ребенка на колени и уставился в пламя камина, которое уже два дня к ряду завораживало его и заставляло его глаза застывать на месте, как только они его видели.

Смотря на пламя, Лендер неожиданно вспомнил, что забыл записать кое-что в дневник. Скорее даже он не заметил этого, потому и не написал. Возможно, это просто было не столь уж важно.

Аккуратно уложив младенца в кроватку и накрыв маленьким пуховым одеялом, которое сшил самостоятельно. Он подошел к столу и черканул одно лишь предложение: «С того момента, как приходил Чен, ребенок больше не плакал».

***

Пятое Сентября по Земному календарю.

Прошло почти три года с прошлой записи. Харрис растет так, как и полагается нормальному ребенку. Никаких отклонений. Год назад он начал ходить, сейчас уже спокойно бегает, а полгода назад сказал первое слово. Тарахтит теперь как девка-сплетница, порой не заставишь замолчать.

Относительно родителей мальчика, я так ничего и не выяснил. После той встречи с колдуньей, я еще несколько раз заглядывал к ней, в попытках разузнать что-то, но безрезультатно. Меня прогоняли прямо с порога, поэтому вскоре я забросил попытки узнать у нее какую-нибудь информацию.

Чен, которого неделю назад выдвинули на повышение, до старшего помощника детектива по магическим делам, тоже ничего не узнал. Мы не имеем ровным счетом никаких зацепок. Ничего. Абсолютно.

Несколько дней назад мальчик проявил интерес к магии, и я купил ему пару книг, по ее основам. Книжки солидные, да и написаны сложно. Я сам, с трудом понимаю, что в них написано. Читаю эти книги Харрису каждый вечер с самого момента покупки. Не так давно он попросил меня научить его читать и писать. Видимо у ребенка тяга к знаниям и я этому рад.

Завсегдатае бара поначалу было удивились тому, что у меня появился ребенок, начали расспрашивать. Сейчас же кажется, привыкли.

В комнату неожиданно вбежал сам Харрис. Волосы были влажные, на поясе шерстяное полотенце, а в руках тяжелая книга в кожаном переплете.

— Пап, почитаешь мне перед сном? — сказал он тонким голосом и протянул Лендеру книгу.

— Хорошо, только сначала надень пижаму, — ответил Лендер и улыбнулся. — А я пока допишу, — он обмакнул перо в чернила и снова уставился в дневник.

— А что ты пишешь? — Харрис положил книгу на кровать и встал на носочки, держась за край стола и пытаясь высмотреть буквы в дневнике, пускай все еще и не до конца понимал их значение, ведь как уже было сказано, читать он начал учиться лишь недавно.

— Нашу историю, сынок, — Фарн потрепал мальчика за волосы и подтолкнул в сторону кресла, на котором уже висела заранее подготовленная пижама белого цвета, настиранная до блеска. — Иди, переодевайся.

Харрис радостно подбежал к креслу и, сорвав полотенце, принялся одеваться.

Мальчик уже называет меня «Папой». Сказать честно, я и сам к нему уже довольно сильно привязался. Не так уж я теперь и сожалею о том, что вошел в тот переулок.

— Пап, ты идешь? — снова послышался голос Харриса, в этот раз со стороны кровати. Уже переодевшийся, он лежал под одеялом и держал в руках ту самую книгу, с которой вбежал в комнату.

— Да, уже иду, — мягко ответил Лендер и, поставив точку, закрыл дневник.

***

Двадцать девятое Июля по Земному календарю.

Больше восьми лет прошло с того момента, как я нашел Харриса. В прошлой записи я упоминал, что он начал увлекаться магией. К счастью, увлечение не прошло даром. Теперь он очень хорошо разбирается в ней, однако не колдует.

На самом деле, в начале, когда он только изучал базовую магию, он не смог использовать ничего, из того, что было написано в книге. Как бы ни пытался, ничего не выходило.

Со временем, Харрис понял, что его сил просто недостаточно, чтобы создать эти заклинания. В тот день он все время ходил сам не свой. Однако на следующее утро, он уже снова был бодрым, как и прежде.

Поняв, что многие заклинания, даже начального уровня ему неподвластны, он начал искать то, что он мог бы колдовать. В тот же день, когда он принял это решение, он попросился мне помогать, за что я, конечно, платил ему небольшую сумму, ведь вместе с сыном я мог обслуживать намного больше клиентов.

Помимо помощи мне, он так же довольно часто бегал помогать к соседям буквально за гроши. Все деньги он тратил на покупку книг о магии, в которых искал новые заклинания.

Шли дни, недели, месяцы, а Харрис все продолжал бегать как ужаленный, помогая всем и каждому, а после тратя заработанные деньги на все новые и новые книги.

Дошло до того, что места в моем шкафу на втором этаже перестало хватать и мне пришлось сколотить еще парочку и установить их в кладовой.

В свои восемь с половиной, Харрис знает намного больше, чем я сам. Не так давно он попросил у меня разрешения взять ему мою фамилию. Скажу без утайки, я порядком удивился, однако разрешение все-таки дал. Теперь моего сына зовут не просто Харрис, а Харрис Фа…

— А-а-ай, — протянул Лендер, смотря на засохшее перо. — Да что ж это такое.

— Что такое, папа? — спросил Харрис, который лежал на кровати неподалеку и проглатывал очередное магическое пособие.

— Да вот, чернила кончились, — Лендер показал сыну кончик пера, на котором не было и капли черной краски, а также пустую чернильницу.

— Дайка мне баночку, — попросил Харрис, убирая в сторону книгу и протягивая руку.

Лендер покорно передал пустую чернильницу и уставился на сына.

— Что ты хочешь сделать? — спросил он.

— Сейчас увидишь, — закрыв глаза, пробормотал Харрис.

Прошло несколько секунд, и баночка медленно наполнилась чернилами.

— Ого, — удивился Лендер. — У тебя получилось. Твое первое заклинание, — на его слегка заросшем бородой лице, появилась улыбка.

— Да, получилось, — радостно сказал Харрис и передал чернильницу отцу, после чего, с улыбкой на лице, вернулся к книге.

Лендер аккуратно поставил до краев наполненную чернилами непроливайку на стол, столь же аккуратно окунул в нее перо и вернулся к дневнику. «Харрис Фарн» — дописал он и поставил жирную точку.

Буквально только что, сын создал свое первое заклинание. Пять, почти шесть, лет изучений не прошли даром. Не знаю, что именно за заклинание это было, я в этом не силен. Но он смог заполнить непроливайку чернилами, чем изрядно мне помог. Думаю, это было что-то вроде магии созидания.

Не столь давно я задумался над всеми этими восемью с половиной годами, прожитыми с Харрисом.

Лендер украдкой глянул на сына.

Проанализировав все это время, я понял одну вещь. Каждый раз, когда Харрис попадал в неприятности, ему невероятно везло, причем с самого детства.

Случай с бадьей: его ведь могло и придавить тогда, если бы она упала вверх дном.

В два года его чуть было не переехало телегой, но благо у нее отвалилось колесо, и она остановилась буквально в полуметре от него.

В пять лет он упал в колодец, но там удачно оказалось много заступов, цепляясь за которые он с легкостью смог выбраться.

Месяц назад он наткнулся на каких-то хулиганов, когда шел из магазина с какой-то книгой, однако мимо проходил Чен, спешащий на работу, который смог помочь ему избавиться от надоедливых мальчишек и проводил до дома.

Таких случаев было еще много. Почти каждый месяц случается какое-то происшествие, из которого Харрис постоянно выходит сухим.

Что это? Везение? Просто череда совпадений? Или же нечто большее? Этого я до сих пор не знаю.

***

Тридцать первое Октября.

Сегодня Харрису исполнится пятнадцать. Парень уже почти взрослый. Того и гляди, меня перерастет. Чена так и вовсе давно оставил позади.

За семь лет, что прошли с последней записи, он изрядно подрос в магии. Книгами весь дом завален, девать уже некуда. Однако заклинаний он не так уж и много все еще может применять. Научился магии созидания, при участии которой помогает мне по дому. Правда, как я понял, он способен создавать лишь небольшие предметы. Также он что-то придумал там с картами, теперь почти все свободное время учится их кидать.

Мое здоровье ухудшается с каждым днем. Помощь сына нужна мне все чаще и чаще, а ведь я не столь уж и стар. Мне только пятьдесят пять, однако чувствую я себя на все девяносто.

Ноги начали подкашиваться. Прежние прогулки по вечерам мне уже почти недоступны, только при поддержке Харриса. Он, конечно, охотно мне помогает, но я все равно предпочитаю его не утруждать подобными мелочами.

Уже как два года Чена повысили до главного детектива магического отдела. Он добился того, к чему стремился. Пускай я и удивился в тот день, когда он сообщил, что его назначают помощником детектива в местном магическом отделнии, он оказался не промах, уверен, если он пойдет дальше, то сможет добиться еще большего.

***

Восьмое Декабря.

Мое здоровье совсем плохо и лишь продолжает ухудшаться с каждым днем.

Харрису уже двадцать. Последний год он суетится вокруг меня целыми днями. Ищет способы вылечить мои ноги, которые совсем уже не ходят. Не могу даже пошевелить ими. Врачи говорят, полная атрофия и вылечить это невозможно даже магией, однако парень все не сдается. Начал перерывать еще больше книг, чем раньше.

За неделю он прочитал всю свою библиотеку, которая уже была больше пяти шкафов, с полностью заполненными полками. Как я понял, там он ничего не нашел. Поэтому потратил все свои сбережения на новые пособия. Купил больше восьми десятков.

Я, конечно, хотел бы вылечить ноги, но не хочу, чтобы мой сын тратил на это его собственные деньги. Я долго пытался отговорить его покупать эти книги. Мы спорили около шести часов, но Харрис так и остался непреклонен.

***

Тринадцатое Февраля.

Впервые запись в этом дневнике появляется всего чуть больше чем через месяц, а не через несколько лет после предыдущей.

Все купленные книги Харрис прочитал за несколько дней, завалив ими всю спальную комнату. Как и ожидалось, ничего нужного он там так и не нашел.

Мое здоровье ухудшается все быстрее. За пару недель, к больным ногам добавился кашель, дикие головные боли и частичная атрофия рук.

Я вызывал врача, но он не смог ничего сказать. Таких болезней наша наука не знала. После этого, отнюдь не утешительного вердикта, Харрис решил создать свое заклинание, которое могло бы мне помочь.

Он целыми днями пытается создать магический круг, который смог бы вылечить меня, однако безуспешно. Возможно, у магических кругов не хватает силы, а может быть, он просто еще не создал то, что и вправду способно меня излечить.

В любом случае мне все это совершенно не нравится. Он изводит себя. Не спит ночами. Еще немного и он постепенно начнет терять собственное себя. Мне совершенно этого не хочется. Но он меня не слушает. Уверяет, что найдет что-то, что мне поможет.

Думаю, мне осталось недолго. Скорее всего, это последняя запись в этом дневнике. Ибо через неделю мои руки тоже могут отказать. Поэтому, пока я еще в состоянии писать, я должен сообщить то, что могу. Во первых…

***

Харрис перевернул страницу, но увидел лишь остатки нескольких листов бумаги, которые кто-то достаточно бережно оторвал.

— Здесь не хватает несколько страниц, — он поднял голову и посмотрел на стоящего напротив Чена.

— Что? — Илен взял дневник и пролистал его. — Странно, — пробормотал он, прищурив свои и без того узкие глаза. — И обрывается как раз на том месте, когда он хотел написать что-то важное.

— Как думаешь, что это могло быть? — спросил Харрис. Чен был давним другом семьи и Харрис думал, что он может что-то знать.

Илен посмотрел на названного племянника из-под бровей, после чего снова уставился в дневник. Хотя создавалось ощущение, что он не столько смотрит в книжку, сколько любуется своими натертыми до блеска ботинками.

— Знать — не знаю, — сказал он, как бы сделав вывод из того, что было написано в дневнике и передавая его обратно Харрису. — Твой отец не больно мне что-то рассказывал. Поэтому ничего не могу сказать. Пускай мы и были друг другу названными братьями, все свое он все равно держал при себе, не открываясь никому. Человек, сам себе на уме, так сказать. Я много раз его упрекал за это, но, он как и ты, в чем-то мог быть совершенно непреклонен.

Харрис снова глянул на блокнот в кожаном переплете, который, пускай и был возрастом около двадцати лет, однако все еще выглядел почти как новый.

Где-то вдалеке прогремел гром. Тучи, которые уже давно заволокли солнце, стали еще больше сгущаться. Откуда-то с севера повеяло дождем. А пожелтевшая трава под ногами начала легонько колыхаться под легкими порывами ветра.

Харрис посмотрел на могилу Лендера. Небольшая земляная насыпь с довольно скромной гранитной плитой, на которой ровными, практически идеальными буквами было написано «Лендер Фарн 1954–2016 по Земному календарю». Вокруг могилы стоял низенький деревянный забор, поставленный скорее для вида, чем для охраны. Вокруг было еще много таких же.

— Нам лучше идти, — тихо сказал Чен, чтобы случайно не напугать ушедшего в себя собеседника и легонько похлопал его по плечу. — Кажется, скоро пойдет дождь.

Тучи и впрямь сгущались все больше. Заволакивая голубые островки, они изменяли цвет неба на черный.

Харрис, на котором слегка болталось коричневое кожаное пальто, купленное им пару лет назад, незадолго до полного отказа ног у отца, убрал дневник во внутренний карман, поправил шляпу, которая была практически идентична той, что носил Лендер, заправил поглубже в брюки рубашку и пошел от могилы, в сторону выхода с кладбища.

С этого момента, он был сам по себе. Он не смог спасти отца, за что невероятно сильно корил себя. Создать заклинание, что могло бы его излечить, больше года было его главной целью, однако цель умерла в ту же ночь, что и отец и теперь покоится в во влажной земле.

Глава 4

Открыв дверь бара, Харрис медленно прошел внутрь и присел за один из столиков. Уперевшись локтями в стол, он сцепил пальцы между собой и, положив на них голову, уставился прямиком на собственные ботинки. Отец всегда делал так, сколько Харрис его помнил.

Его взгляд слегка замутился от скапливающихся в глазах слез. Он долго держался, надеялся, что сможет пережить это время не пролив их ни капли, однако, когда умирает кто-то, кто был с тобой рядом целых двадцать лет, невозможно сохранять самообладание.

Закрыв глаза, он громко шмыгнул носом, после чего встал и осторожно, ощупывая ориентиры, так как глазами почти ничего не видел, подошел к наполненной водой бадье, которая по рассказам отца, первое время служила ему кроваткой, и умыл лицо.

Повторно открыв глаза, он почувствовал, что даже держать веки открытыми, ему тяжело. Все его тело совершенно не хотело двигаться.

«Интересно придет ли кто-то завтра? В любом случае нужно подготовиться, — подумал он».

Похлопав себя по лицу, чтобы собраться с мыслями, Харрис взял тряпку и принялся вытирать столы, готовясь к завтрашнему открытию.

По стеклу что-то легонько ударило. Вдалеке сверкнула молния, а за ней последовал еще один удар о стекло. Потом снова, и снова, и снова. Спустя еще секунду на улице полил дождь. Где-то в небе громыхнул гром. В баре стало еще темнее. Стена дождя закрыла последние лучи света, проходящие через темные дождевые тучи.

Харрис подошел к барной стойке и достал из-под нее медный подсвечник, вставил в него три свечки и поочередно зажег их магией. Схватив подсвечник за ручку, он поставил его на столик посреди зала и продолжил протирать столы, теперь уже, в слегка рассеянном полумраке.

Закончив с ними, он протер стойку и, помыв тряпку, свесил ее с ближайшей полки, чтобы та высохла. Пододвинув поближе бадью, он начал намывать одну за другой кружки и ставить их на полки.

Закончив все, он взял единственный на данный момент источник света и поднялся на второй этаж. Разулся, снял плащ и повесил на крючок шляпу.

Пройдя в комнату, он поставил канделябр со свечами на стол, а сам сел в кресло и начал разжигать камин. Когда пламя разгорелось достаточно сильно чтобы не затухнуть, он откинулся на спинку и достал из выдвижного ящика под креслом книгу.

На обложке красовались различные магические круги, рунные символы и колбы с какими-то жидкостями. По центру обложки большими буквами было написано «Бэк Килис, Введение в магию». Харрис прекрасно знал кто такой этот Бэк Килис. Бывший хранитель, погибший при неопределенных обстоятельствах. Место которого занял нынешний хранитель, его сын — Фимус Килис. Помимо этого он знал и то, что все, что было нарисовано на обложке — чушь полная и не значит совершенно ничего. Магические круги не работают, а руны не прочитать даже при всем желании. По его предположениям все это было нарисовано лишь для привлечения внимания обывателей.

Открыв книгу, Харрис прочитал несколько строк, после чего откинул голову назад и пристально посмотрел в потолок.

Спустя мгновение, Харрису в голову пришла картина того, как умирал у него на руках Лендер. Ослабшие руки, которые почти отказали. Полностью недвижимые ноги, над которыми его отец был не властен. Громкий кашель, после которого Лендер плевался кровью. Каждый раз, когда он начинал кашлять, Харрису казалось, что вот-вот он выкашляет себе легкие. Но к счастью, этого так и не произошло. В ту ночь, когда умер Лендер, Харрис впервые за две недели, после долгого уговора отца, лег спать. Спал он столь крепко, что проснулся лишь к полудню следующего дня и с горечью обнаружил, что отец был мертв. Как он понял, он умер тихо и спокойно, во сне. В тот миг Харриса пронзили чувства. Множество чувств: грусть, из-за потери близкого, злость, направленная на самого себя, потому, что не смог помочь отцу, сожаление, из-за того, что не услышал его последних слов.

Он тряхнул головой, отогнал лишние мысли и вернулся к книге.

«Думаю, стоит просто жить дальше, рано или поздно все образуется» — мысленно произнес он и под успокаивающие потрескивание дров в камине, погрузился в чтение.

***

Вопрос Харриса, который не так давно он задал самому себе, быстро разрешился. На следующий вечер в бар ввалилось множество постояльцев, и заняли все столики, какие только были, пустыми остались лишь стулья перед барной стойкой. Абсолютно каждый заказал самое крепкое, что только было в баре, а после принялись, молча пить. Лендер был крайне добрым человеком. Почти всем, кто пришел в этот вечер, он помог тем или иным образом.

Все эти лица Харрис прекрасно помнил. Вон там за столиком у окна сидела Витель де Морган, портниха из Зейна, живущая по соседству, которой Лендер много лет назад починил машинку для шитья, и с тех самых пор поддерживал с ней хорошие отношения. По соседству сидел Жан Уот, коренастый мужчина, который, около пяти лет назад, буквально завалился в бар в уже пьяном состоянии и начал скулить, как все плохо и как ужасен мир. Оказалось, его бросила жена, и это расставание было для него крайне тяжким. Он пошел выпить в бар, но оттуда его выгнали, за то, что тот подрался с кем-то из посетителей, и Жан пошел в другой, которым оказался бар Фарна. Несколько недель подряд, Лендер выступал в качестве его личного психолога. Молча, слушал все, что тот говорил и старался дать верный совет, пусть и не всегда получалось. Таких людей, как двое вышеперечисленных, набралась целая комната, каждый из них уважал старого бармена до глубины души, а некоторые даже навещали его во время болезни.

На улице все еще шел дождь, поэтому на крючках у входа висело множество плащей с капюшонами. Освещаемые светом свечей, стоящих в медной люстре, висящей под потолком, все в зале сидели, не говоря ни слова, и пили свои заказы. В помещении стояла такая тишина, что можно было подумать, будто все внутри давно умерли, только дождь, а также изредка хрустящие закусками посетители, хоть как-то давали понять, что мир не замер и продолжает жить своей жизнью.

Харрис стоял за стойкой и, крутя в руках карандаш, перечитывал очередную книгу из своей библиотеки. Возможно, он с горечью утраты на душе присоединился бы к трауру, но не пил, как и его отец, а потому, ему казалось, что он будет там лишний.

Спустя пару часов, один из постояльцев, тот, что пришел самым первым, встал и, аккуратно поставив грязную кружку на стойку, открыл дверь. В дверях он разминулся с еще одним посетителем, который практически сшиб его с ног. Постоялец оглянулся, недовольно шмыгнул носом и покинул бар.

Новый клиент, одетый в точно такой же, как и висевшие на крючках, плащ, аккуратно прошел и сел за стойку.

— Дай чего-нибудь выпить, — послышался из под капюшона женский голос, направленный в сторону бармена.

Бармен поднял голову, оторвавшись от чтения. Прямо перед ним сидела молодая девушка, навскидку лет семнадцать-девятнадцать. Из-под коричневого капюшона выглядывали черные волосы. Узкие голубые прищуренные глаза, уставившиеся прямо на Харриса. Тонкие губы, высокие скулы и узкий нос. Лицом она напоминала какую-нибудь принцессу. Однако одежда совершенно не соответствовала лицу. Синие брюки, явно поношенные, одетые на ноги, слегка болтались. На шее был желтовато-коричневый шарф, а на плечах, под мантией, болотного цвета пончо.

— У нас сначала оплата, потом выпивка, — спокойно сказал Харрис, кладя карандаш между страниц книги и закрывая ее.

— Что? Да где это видано, чтобы сначала плата, потом все остальное? — недовольно воскликнула девушка. Пускай и выглядела молодо и красиво, голос ее был весьма высок по тональности.

— Вообще-то, много где. — Все также спокойно ответил Харрис.

— Но… — Заговорила девушка.

— Эй, дамочка, — перебил ее голос из зада. Один из постояльцев, держа в руках кружку, смотрел прямо на девушку. — Так уж тут заведено. Будь добра выполнять, коли пришла. И к тому же, с Харрисом я бы на твоем месте не спорил, — постоялец указал подбородком на бармена.

Девушка с явным недоверием к сказанному посмотрела на бармена, от чего тому стало слегка не по себе. Сам он всегда был довольно худощавым, и ему казалось, что все обращают на это чрезмерное внимание.

— Ладно, — спустя пару секунд разглядываний сказала девушка и выложила на стойку монеты, которые Харрис быстро забрал и, как и всегда, кинул под стойку.

Быстро помыв кружку, которую только что оставил ушедший постоялец, он налил алкоголь из ближайшей бочки и передал девушке. Та осторожно взяла напиток и, только стоило ей начать пить, как тут же, с громким хлопком, распахнулась дверь.

В бар влетел амбал, который быстро схватил девушку и сдернул с нее капюшон. Черные волосы, уложенные под капюшоном, распрямились и оказались крайне длинными и к тому же очень красивыми. Кружка, из которой пила девушка, упала на пол, а все содержимое вылилось.

За амбалом в бар вошел высокий человек, среднего телосложения с полностью лысой головой и довольно мерзким лицом.

— Ну привет, Бель, — проговорил мужчина, посмотрев на девушку. — Давно не виделись, — он махнул рукой, и амбал подтащил девушку поближе к нему.

— Вилл! — воскликнула девушка. — Я же сказала, что отдала тебе деньги!

— Да, отдала, но боюсь, ты забыла, что меня не стоит обманывать, — мужчина приблизился к лицу Бель почти вплотную и погладил ее лицо рукой. — Как жаль будет портить столь красивое личико, — он распрямился и посмотрел на амбала. — Преподай ка ей урок, чтобы впредь неповадно было.

Амбал кивнул и замахнулся, чтобы ударить девушку.

— Эй-эй. А ну ка погодите, — послышался голос со стороны. Харрис стоял, приподняв руки и показывая, что он безоружен. — Давайте не забывать, что это все-таки общественное место и здесь не стоит устраивать потасовки, — он вышел из-за стойки и встал напротив амбала. — К тому же, — он посмотрел на пролитую выпивку. — Вы испортили мой товар. Я бы хотел попросить вас оплатить и покинуть заведение, а дальше можете делать с этой девушкой все, что захотите.

На лице девушке, которая жалобно перевела на бармена взгляд, отразилась просьба о помощи. Однако увидев в глазах Харриса полную непричастность, поняла, что помощи ждать не стоит.

— Тц, — лицо Вилла выразило крайнее недовольство. — Ладно, — он достал из-за пазухи две серебряных монеты и кинул их на стойку. — Пошли отсюда, — он махнул амбалу рукой и направился к выходу из бара.

— Постой, — послышалось у него за спиной.

Вилл обернулся и тут же упал от резкого удара в висок. Упав, он почувствовал сильное жжение на месте удара.

Прямо над ним, засунув руки в карманы, стоял Харрис. Не заправленный край рубашки болтался над одним из карманов, а рукава слегка задрались.

Амбал, как только понял, что происходит, бросил Бель и сразу же кинулся на Харриса. Однако тот вытащил руку из кармана и бросил в него игральную карту. Долетев до цели, она ударилась в живот. Амбал тут же скрутился от боли и тоже упал.

Пока Харрис разбирался со вторым, Вилл встал и попытался зайти со спины, однако у него ничего не вышло, и он поймал второй удар, на этот раз, ровно в челюсть.

Снова упав, он вновь почувствовал дикое жжение в месте удара. Он попытался коснуться предполагаемой раны, но тут же отдернул руку. Там где пришлась атака Харриса, был ожог примерно между второй и первой степенью.

— Пошли вон, — выпалил Харрис. — И чтобы я вас здесь больше не видел.

Вилл с трудом встал. Недобро глянул на бармена. Пнул ногой амбала, после чего помог ему подняться и удалился восвояси.

Харрис повернулся к постояльцам и театрально поклонился, на что те отреагировали аплодисментами, после чего снова вернулись к выпивке.

Харрис подошел к лежащей на полу девушке и подал ей руку.

— Вставай, пол — не место для отдыха.

— Сама знаю, — она аккуратно оперлась о руку, поданную ей руку и, держась за нее, встала. — Большое тебе спасибо.

— Не стоит благодарности, — доставая тряпку, сказал Харрис. — Бар — есть бар. Иногда тут происходят стычки с похмелья. Некоторых особо буйных приходится успокаивать.

— Все равно спасибо. Ты помог, хотя не обязан был этого делать, — она протянула Харрису руку в качестве приветствия. — Бель Демасье.

Харрис посмотрел на руку девушки, которая совершенно не соответствовала ее лицу. Вся в мозолях и ссадинах. Смотря на ее ладонь, ему стало немного ее жаль.

— Харрис Фарн, — сказал он, протягивая длань на встречу и пожимая ее. Кожа на руках Бель оказалась такой же грубой, какой выглядела. — Рад знакомству.

Сказав это, Харрис продолжил вытирать полы. Повисло неловкое молчание, продлившееся не больше нескольких секунд.

— Слушай, а что ты сделал с этими двумя? — спросила Бель, присаживаясь на корточки рядом. — В плане, я видела, как ты бил кулаком и кидал карты, но ты не выглядишь столь уж сильным. Ты использовал магию?

Харрис поднял взгляд на Бель. Ее глаза горели так, будто она нашла то, что искала много лет.

— Да, — он протяжно вздохнул. — Я использовал магию. Но тебе-то, какая разница? — Харрис встал и, выжав тряпку, направился обратно за стойку. — Вот твоя выпивка, — сказал он, ставя вновь заполненную кружку прямо перед Бель, которая уже успела занять свое прежнее место.

— Ой, — она слегка прикрыла рот рукой. — А я вообще-то не пью алкоголь.

Харрис недовольно глянул на девушку, после чего взял кружку и вылил содержимое обратно в бочку.

— Раз не пьешь алкоголь, то зачем зашла в бар? — голос его был довольно раздраженным. — Тем более я не так давно дал тебе алкоголь, и ты вполне себе отхлебнула, так почему говоришь, что не пьешь?

Бель промолчала. Харрис глянул на нее через плечо, после чего сполоснул кружку и налил в нее молока, из рядом стоящей крынки. После чего снова поставил перед девушкой.

— Все, что есть. Пей или уходи, — снова раздраженно сказал он, после чего вернулся к чтению.

Бель глянула на кружку, в которую за столько лет впитался запах спиртного и теперь даже простое молоко им отдавало.

— Но, я же не заплатила, — она удивленно посмотрела на Харриса.

Тот на секунду оторвал глаза от книги, взял пару серебряных монет, которые на стойке оставил Вилл и показал их девушке.

— Это сделали за тебя, — сказал он и снова опустил глаза на страницы книги.

Следующий час, в баре стояла полная тишина, прерываемая лишь редкими хлопками двери, через которую уходили постояльцы. Вскоре, в баре остались лишь Бель и сам Харрис.

Харрис все еще неотрывно читал книгу по магии, страницы которой, тускло, освещала рядом стоящая свеча. Бель сидела и угрюмо смотрела в дно кружки, из которой недавно выпила все содержимое.

На столах, которые опустели за прошедший час, стояли, идентичные той, что была у Бель, пустые кружки, которые нужно было вымыть. Под потолком, в медной люстре виднелись огрызки догорающих свечей.

За окном все еще барабанил непрекращающийся дождь, и сверкала молния. Весь зал был окутан мраком, лишь лунный свет, вторгающийся внутрь через открытую дверь на задний двор, да свеча, которая, как уже говорилось выше, стояла рядом с Харрисом, выбивались из общей темноты.

Наконец, Харрис перевернул последнюю страницу книги, после чего закрыл ее и убрал в шкаф, стоящий в углу. Вернувшись к стойке, он удивился, когда увидел, что Бель все еще сидит в баре. Он настолько увлекся чтением, что даже не заметил, что было у него под носом.

— Ты еще не ушла? — спросил он, беря в руки бадью и наливая в нее воду из ведра, стоящего на выходе на задний двор.

— А должна была?

— Без понятия, — Харрис поставил бадью на стойку и пошел собирать расставленные по столам кружки. — Разве у тебя нет других дел?

Бель снова промолчала.

— Почему тут сегодня было так тихо? — спросила она, передавая Харрису свою кружку. — Разве в барах обычно не очень шумно?

Тот глянул на нее, как ей показалось, неодобрительно. Хотя, может быть, что ей и правда показалось.

— Траур, — коротко ответил Харрис и вытащил из-под стойки моющее средство.

— Кто умер?

— Старый бармен — мой отец.

Бель осеклась.

— Прости, я не хотела.

— Да нет, ничего. — Голос Харриса еле заметно надломился.

В зале снова повисла тишина, которую на этот раз порвал щелчок дверного замка. Дверь отварилась и в бар, весь до нитки промокший, вошел Чен.

Увидев сидящую за стойкой Бель, Чен не на шутку удивился.

— Харрис, — шутливо сказал он, раскатывая на лице улыбку. — Не уж то ты себе невесту нашел!

— Не мели чепухи, — не отрываясь от мытья посуды, спокойно ответил бармен.

Такая невозмутимость слегка удивила Бель, но вида она не подала.

— Так что мисс, — начал Чен, повесив плащ на крючок и садясь за один из столиков. — Кем будете? Вы явно не на траур пришли, ибо я вас здесь раньше не видел.

— Бель Демасье, — мягко ответила девушка, стараясь не смотреть в глаза новопришедшему.

— О-о-о, — протянул Чен. — Так ты не местная. Откуда? Хотя стой, подожди, дай угадаю, — он призадумался. — Делерфорн? Верно?

— Может быть и верно, — тихо, почти себе под нос, проговорила Бель.

— Как же это так «может быть»? — удивился Чен. — Ты что же, не знаешь сама, откуда родом?

Бель молчала. Увидев, что девушке неловко, Чен сразу все понял.

— Сирота, да?

Девушка еле заметно кивнула, а Харрис после этого жеста кинул на ее спину короткий взгляд.

— Понятно, — задумчиво сказал Чен и достал из-под покрываемого его, насквозь мокрого плаща, трубку. — Сейчас, вокруг какой-то ужас творится, — он достал из кармана табак в железном футляре и начал набивать трубку. — Одна война между тем самым Делерфоном и Ледяными землями чего только стоит. Много детей остается сиротами, — Илен посмотрел на Харриса, послечего попытался зажечь трубку. — А-ай, вот черт, насквозь промокла и не покурить даже.

— Кстати, Бель, где ты живешь? — спросил Чен, после очередной неудачной попытки зажечь табак.

— А? — девушка слегка встрепенулась и повернула голову в сторону. — В заброшенной таверне на краю города, — снова почти себе под нос пробубнила она.

Чен вновь удивленно на нее посмотрел.

— Негоже так. Можешь оставаться у Харриса сколько пожелаешь. Я разрешаю, — Илен глуповато улыбнулся.

Харрис обомлел и от удивления даже уронил кружку в бадью, от чего вода брызнула ему на рубашку.

— А моего разрешения спросить не хочешь? — громко спросил он.

— Ладно, пойду я, развлекайтесь детишки, — вставая из-за стола и игнорируя вопрос Харриса, сказал Чен.

— Эй, подожди, — Харрис быстрым шагом направился за ним.

Чен шустро добрался до двери и вышел на улицу, а Харрис выбежал прямо за ним и, схватив за плечо, остановил.

— Подожди, — громко сказал он.

— Ты что-то хотел? — наигранно удивившись, спросил Чен.

Дождь лил, что говорится, как из ведра. В окнах зданий на площади виднелось колеблющееся пламя свечей. Луна, как и звезды, была скрыта тучами.

— С какой стати ты решаешь, кто будет жить у меня дома?! — воскликнул Харрис.

Илен пристально посмотрел на собеседника:

— Послушай, я понимаю, что смерть отца пришлась тебе очень тяжело, но не стоит отгораживаться ото всех. Тем более, что с этой девушкой вы похожи. Оба сироты.

— Разве это повод решать тебе, кто будет жить у меня дома? — не унимался Харрис.

— Я считаю, что мне виднее. — Чен предпринял очередную попытку зажечь трубку. Выбил из пальцев сильное пламя, табак слегка задымился, но не загорелся. — Да-а-а, не покурю я, видимо, сегодня.

— Эй, не уходи от темы.

Илен вздохнул и откинул с лица мокрые волосы.

— Я уже ответил, что считаю, что мне виднее, как поступить. Возьми эту девушку. Тебе не помешает пара лишних рук. К тому же, как я уже сказал, вы похожи. Возможно даже больше, чем кажется на первый взгляд. — Чен замолчал, на его лице читалось легкое раздражение.

— Да но… — Хотел было снова возразить Харрис, но был прерван.

— Но что? — воскликнул Чен. — Ты хочешь сказать, что справишься со всем один? Хочешь, расскажу, что было с твоим отцом, пока он не нашел тебя? Он был простым потерянным сорокалетним стариком, который не видел в жизни ни малейшей цели и именно ты придал этой жизни смысл! — Илен не на шутку разбушевался, тем не менее, его крик лишь слегка заглушал шум дождя. — Так что послушай меня, Харрис, не делай ошибок. А теперь иди в дом, — он указал пальцем на дверь бара, — а то простудишься под дождем.

Чен развернулся и, накинув капюшон, а также зажав губами так и незажженную трубку, пошел дальше по улице, медленно растворяясь в ночной тьме.

Харрис остался стоять под дождем около бара совершенно один. Уставившись в землю, он совершенно не понимал, что же ему стоит сделать. Оставить ли Бель у себя, как и говорил Чен? Может быть, он был прав и ему правда нужно общение?

Всеми его друзьями с самого детства были лишь его отец да сам Илен. Никого более он знать не знал. Да и не больно-то местные дети рвались общаться с занудой, который целыми днями сидел за книгами.

Он вздохнул и, посмотрев на небо, в котором из черных дождевых туч ему прямо на лицо падали большие капли, зашел обратно в бар.

Бель сидела все там же и, не отрывая взгляда, смотрела на вернувшегося Харриса. За пару минут под дождем, его рубашка, как и волосы, промокла насквозь и теперь прилипла к телу.

— Чего смотришь? — слегка недовольно спросил Харрис. — Если хочешь остаться здесь, то тебе придется платить. Будешь помогать в баре и по дому, взамен можешь оставаться сколько хочешь.

— Правда? — от радости глаза Бель загорелись словно маленькие звезды.

— Да. — Харрис достал новую тряпку и кинул ее Бель, а та ловко поймала ее в полете. — Мы с отцом всегда работали вдвоем, поэтому, заниматься баром одному мне довольно сложно. Так что лишние руки мне не повредят.

Бель кивнула и, окунув тряпку в воду, направилась к первому столику. На несколько минут в зале повисла тишина, прерываемая лишь громом, что гремел высоко в небе, образуя за окном яркие вспышки молний.

— Слушай, Харрис, — тихо начала Бель, разрывая тишину. — Почему ты мне помогаешь? Все потому, что так сказал сделать тот человек?

— Что? А, да нет. Не знаю даже, — ответил бармен, вымыв очередную кружку. — Хотя, может и из-за него тоже. В конце концов, он прав. Мы похожи. Оба не знаем, кто наши настоящие родители.

— Разве твой отец не старый бармен?

Харрис усмехнулся:

— Нет, биологически — нет. Я не знаю ни кто мой отец, ни кто моя мать. Лендер нашел меня в какой-то комнате, единственный вход в которую находился в странном, как он говорил, переулке. Во всяком случае, так он мне это рассказывал.

— И ты ему веришь? — снова спросила Бель, переходя к новому столику. — А вдруг он тебя похитил?

Харрис снова усмехнулся.

— Чушь полная, да и с чего бы мне ему не верить. Этот человек вырастил меня, дал мне знания и все, что мог предложить со своей стороны. Я благодарен ему.

Выражение лица Бель сменилось на легкую грусть.

— Наверное, тебе было очень больно, когда он умер, — сказала она, на секунду остановившись, и отведя взгляд в сторону.

Харрис молча глянул на собеседницу.

— Да… было, — тихо произнес он и поставил последнюю вымытую кружку на полку. — Пойду, переоденусь, а то вся одежда мокрая насквозь, — после этих слов он быстро поднялся на второй этаж, откуда послышался хлопок двери.

Бель снова осталась наедине с собой. Неужели, этому человеку и правда не нужно от нее ничего, кроме помощи? В это она могла поверить с трудом, однако судя по его действиям и речи, за которым Бель тщательно следила, ему и правда было больно, как бы он не пытался то скрыть.

Харрис спустился через пару минут. Теперь на его худощавом теле болталась белая майка, открывавшая вид на худые ключицы и плечи. А на ногах висели слегка большеватыеся серо-голубые штаны, смахивающие на пижаму.

— Закончила? — спросил он, только выйдя с лестничного проема.

— Почти, — сказала Бель и перешла к последнему столику. — Слушай, — снова начала она. — У меня никак не выходит из головы твоя драка с Виллом, как все-таки тебе удалось их так отделать?

— Что? — Харрис, который искал под стойкой новые свечи, слегка удивился заданному вопросу. — Ну, магией. А что, не похоже было?

— Да нет, похоже, просто, — она на секунду замолчала. — Я всегда думала что магия — это взрывы, молнии и так далее, а тут… — Бель снова затихла. — Не поверила как-то, даже. Хотя другого варианта тут, очевидно, и быть не могло.

Харрис, наконец найдя новые свечи, положил их на стойку и выпрямился во весь рост. Посмотрев на Бель, он протяжно вздохнул.

— Магия ровно такая, какой ты себе ее представляла и даже грандиознее, просто я крайне слаб в ней, — он достал пустой подсвечник и поставил в него свечу, после чего зажег ее маленьким пламенем, исходящим из пальца. — Мои врожденные способности на низшем уровне, если не ниже. Вот и всего.

— Понятно, — сказала Бель и, сполоснув тряпку, кинула ее на стойку, чтобы она высохла, после чего сама села на барный стул и принялась разглядывать структуру дерева, из которого была сделана стойка.

— Так ты не знаешь, кто твои родители? — спросил Харрис, видя, что его новая знакомая чувствует себя неловко во всей этой тишине.

Бель подняла на Харриса глаза.

— Нет, не знаю, — ее лицо отразило внутреннюю грусть.

Заметив это и услышав ответ, в котором четко читалось нежелание продолжать эту тему, Харрис понял, что подобрал вопрос отнюдь не тот, который нужно было.

— Ладно, — сказал он, беря в руку подсвечник и направляясь в дальний угол зала. — Иди за мной.

Бель соскочила со стула и направилась за барменом. Там, куда они направлялись, сквозь тьму, виднелась очередная деревянная дверь.

В один момент Бель очень сильно испугалась. Вдруг Харрис окажется каким-то маньяком или чего похуже. Почему она не подумала об этом раньше? Однако, как только бармен открыл дверь, все ее тревоги ушли.

Перед ней открылась не очень большая комната с обычным, такими же, как и во всем баре, квадратными окнами, через которые в комнату, проникали капли лунного света, которые умудрялись прорваться через темные тучи. По краям комнаты стояли большие, явно сколоченные вручную, стеллажи, доверху заполненные книгами в кожаных переплетах.

Между двух окон стояла добротная деревянная кровать, поверх которой была навалена очередная куча книг.

Помимо шкафов и кровати вокруг стояло еще множество различных вещей. Деревянная лестница, какие-то ящики и ведра, лопаты и прочая редко используемая утварь.

— Раньше эта комната никак не использовалась, и отец сделал из нее подсобку, — начал Харрис, проходя внутрь и ставя подсвечник на подоконник. — Вчера я разобрал его кровать и принес ее сюда, после чего снова собрал. Не против, если ты будешь спать здесь? Матрас и одеяло с подушками я принесу, а завтра уберусь здесь, в целом, давно бы уже пора. Так много ненужных вещей скопилось.

— Нет, не против, — коротко ответила Бель и слегка улыбнулась. — Сказать честно, я рада уже тому, что буду спать в тепле.

Харрис посмотрел на нее, после чего вышел из комнаты, чтобы принести все необходимое для сна.

Бель уже в третий раз осталась одна. Смотря на новую маленькую обитель, которую ей радушно предоставили, она невольно улыбнулась. Спустя еще пару секунд, она почувствовала, как по ее щеке медленно ползет что-то холодное и капает с подбородка.

Глава 5

С вечера Харрис объяснил Бель все, что ей нужно было знать для помощи в баре. Что открывается он вечером, как и все остальные бары в городе, потому, что открываться раньше нет смысла, ведь клиентов все равно не будет, а если и будут, то незначительно мало. Что ей придется работать официанткой, разносить напитки и закуски. А заодно поделился мыслью о том, что хочет помимо закусок, добавить в меню пару простых блюд.

После этого он вытащил из комнаты, которая теперь принадлежала Бель, все, что только мог, на задний двор. Так как на улице еще шел дождь, майка, которая была на нем одета, снова насквозь промокла. В этот раз он уже не стал идти переодеваться, а лишь снял ее и отжал над порогом, после чего снова надел.

Обычно растрепанные волосы Харриса, теперь, будучи мокрыми, обтягивали виски и макушку. С штанов капала на пол вода, что Бель показалось довольно забавным.

Разобрав комнату, Харрис показал Бель баню, которая находилась на другом конце заднего двора, после чего выдал мыло и полотенце и, достав очередную книгу, вернулся за барную стойку.

Баня представляла собой небольшое каменное здание внутри которого находились раздельно маленький предбанник и парилка, рассчитанная лишь на одного человека. Такой размер бани, скорее всего, был выбран для того, чтобы экономить дрова, ведь чем меньше помещение, тем меньше дров нужно для того, чтобы его прогреть.

Пройдя внутрь, Бель почувствовала, как ее обдало теплым воздухом, и чтобы не выпускать его наружу, она поскорее закрыла дверь. Изнутри стены были обиты досками, которые до сих пор слегка отдавали хвоей, и, скорее всего, были сделаны из сосны или ели. Чугунная печь, вмонтированная в стену, издавала слабый свет, исходивший от горящих внутри бревен.

Руководствуясь тусклым светом печи, Бель нашла на стоящей рядом тумбочке спички и подсвечник, с полу сгоревшей свечой. Спички слегка отсырели, поэтому зажечь свечу удалось лишь после нескольких попыток.

Когда в маленькой комнатушке появился хоть какой-то источник света, Бель заметила на стене крючки, на которые сразу же повесила полотенце и, после того как разделась, одежду.

Пройдя в парильню, Бель села на второй ярус небольшой скамьи и, поджав ноги под себя, погрузилась в мысли.

Первым, что пришло ей в голову, конечно, было то самое воспоминание. Самое первое, что она помнила. Яркий зеленый свет, а потом белокаменные башни со сверкающими золотыми куполами, блестящими на свету.

Она не знала, что именно помнила. И были ли вообще это ее воспоминания. Ответов на эти вопросы, она не имела, и вряд ли могла бы когда-то получить. В конце концов, никто не может влезть в голову другого человека и проверить, что там у него.

Первым же осознанным воспоминанием, оно же по совместительству всегда приходило в голову вторым, было другое. Серые стены, дождь, такой же ливень, как и сегодня. Маленький закоулок и она, сидящая по среди этого закоулка и плачущая. Она не помнила и не знала ничего, кроме своего имени и возраста: Бель Демасье, три года — это все. Концом же того обрывка в памяти был момент, когда к Бель подошел какой-то мужчина. Она не помнила его лица или голоса. Знала лишь, что тогда, он как то смог внушить ей, маленькому дитю, доверие.

Не обрывистые, связанные воедино, воспоминания начинались лишь после восьми лет. Кража. Жизнь воровством. Вот чем занималась Бель, пока ей не стукнуло пятнадцать. А потом она встретила Вилла. Мерзкого лысого ублюдка, как она любила его мысленно называть, который предложил ей работать на него и Бель согласилась. Работа была не шибко сложной. Воровать то, что он попросит, у тех, чьи имена он назовет, да ходить на разные встречи с информаторами и прочими подпольными «сотрудниками».

Конечно, она прекрасно видела, как он на нее смотрит. Что за желание отчетливо отображается в его взгляде. Какое же еще желание могло отражаться в его глазах, когда он смотрел на восемнадцатилетнюю девушку. Именно поэтому она старалась как можно меньше с ним контактировать. Однако это не помогло ей. Деньги, деньги решают в этом мире все.

Месяц был не самым лучшим. Поручений было мало. А доход и того меньше. Чтобы не умереть с голода, у Бель было лишь два выхода: воровать еду, как она делала это раньше, или взять в долг.

Конечно, будучи заядлым вором, ей было намного проще украсть, но что-то остановило ее в тот день. Какая-то далекая, чужая, давным-давно уснувшая часть ее разума была не согласна с этим решением. В итоге, Бель взяла в долг у Вилла, человека, у которого было опасно брать долги.

Займ состоял из восьми серебряных, минимально возможной суммы. Обычному человеку этого вполне хватило бы чтобы прожить весь месяц. Бель же хватило бы этого на три месяца, ведь она экономила буквально на всем. Носила одежду, пока та не начинала расходиться по швам, брала старые продукты, которые нужно было съесть сегодня же, или они испортятся, в общем, старалась не тратить лишнего. Да лишнего, в общем-то, и не было.

Прошли всего три недели, в которые Бель пахала как лошадь на других работах, и благодаря этому она смогла закрыть долг, который взяла у Вилла. Монеты, которые она не потратила, были пущены в дело, из-за чего покрыть займ не составляло особого труда.

В тот же вечер Бель отправилась в бар. Никогда прежде она не пила спиртное, однако устав за три недели, за которые ей нужно было заработать месячную сумму, ей уже было без разницы. Из всех вещей ее пугала лишь одна. То, каким взглядом смотрел на нее Вилл. Прямо в его глазах читалось разочарование. Разочарование в том, что Бель смогла выплатить долг, и что теперь он не сможет забрать ее саму в качестве оплаты, как планировал сделать изначально, и как обычно поступал с другими девушками-должницами.

То, что было дальше, нам уже известно. Не привыкнув оставаться без желаемого, Вилл ворвался в бар, желая забрать Бель, однако Харрис ему помешал.

Бель точно не помнила того мужчины, который тогда подобрал ее на улице и помог освоиться. Но она чувствовала, что Харрис чем-то на него похож. Возможно, у нее возникло такое ощущение лишь потому, что со времен, когда ей было три года, новый бармен старого заведения, стал первым человеком, что проявил к ней доброту.

Она прекрасно понимала, что Харрис разрешил ей остаться не за просто так, а при условии, что она будет помогать по работе в баре, однако в этом условии не чувствовалось никаких корыстных целей. Возможно, дело было в самом владельце бара, в его манере речи или внешнем виде.

Бель безусловно ненавидела Вилла и всех людей, с которыми ей приходилось общаться по его поручениям. Тем не менее, в ее старой работе, как то не прискорбно признавать, были и плюсы. За столько лет общения с разными людьми, она начала прекрасно разбираться в том, что у них на душе. Она буквально видела людей насквозь.

По их манере речи или привычкам, Бель спокойной могла понять, ждут ли они какого-то вознаграждения за предоставляемые услуги или предлагаемую информацию.

Может быть именно потому, что Бель столь много времени провела в компании отвратительных ей людей, чьи цели и желания она не разделяла от слова совсем. Может быть именно поэтому Харрис, в котором она не смогла разглядеть ни одну из черт вышеназванных личностей, так сильно привлек ее внимание и всего за пару часов, сам того не понимая заставил ее пропитаться к себе доверием.

Бель осторожно встала со скамьи и взяла небольшой ковшик, лежавший рядом. Присев на корточки, она обнаружила под скамьей ведро с водой. Опустив руку в ведро, она почувствовала холод, который, из-за разницы температур, показался ей обжигающим.

Зачерпнув воды ковшиком, Бель выпрямилась и медленно вылила все содержимое себе на голову, намочив тем самым волосы и все остальное тело. Когда ковшик опустел, она, держа его в руках, села обратно на скамью.

Бель бегом пробежала задний двор, закрываясь и без того мокрым полотенцем от дождя. Когда она вошла в главный зал, Харрис сидел за одним из столиков, на котором стоял подсвечник, и читал.

— Что читаешь? — спросила Бель, подходя ближе. Не сказать, что ей и вправду было интересно, этот вопрос был задан, скорее из желания что-то спросить, лишь бы не возникало неловкое молчание.

Харрис оторвал взгляд от книги и, не говоря ни слова, показал Бель обложку. На ней, крупным шрифтом было написано «Мэтр Кецель. Кошмар жителей Лентеля».

— Отец любил читать, поэтому после него осталось довольно много книг, в основном художественных, — начал Харрис. — Конечно, я давно прочитал их все и прекрасно знаю сюжет каждой. Но по какой-то причине, именно эта меня зацепила.

Бель выжила мокрое полотенце над бадьей, после чего повесила его на веревку, растянутую между стеной и шкафом с кружками и выпивкой.

— Можно посмотреть? — спросила она, протягивая руку Харрису.

Тот глянул на край страницы, судя по всему, запоминая ее номер, и передал Бель. Девушка взяла книгу и, слегка напрягая глаза в полумраке, начала внимательно разглядывать обложку.

На кожаном переплете был нарисован уже слегка стершийся и выцветший от времени, но все еще отчетливо видный рисунок: в ночной тьме выглядывал маленький фонарь, который держало существо, внешне напоминающее пугало. Приглядевшись, Бель поняла, что с пугалом у этого существа много схожестей, но таковым оно не является. Непонятное нечто стояло, выставив в стороны руки, состоящие из чего-то на подобии тонких веток, собранных воедино. Голова существа была опущена вниз, а потому не было видно его глаз, однако даже так прекрасно виднелась отвисающая вниз челюсть, наполненная черными зубами, сделанными из металла. На макушке виднелась соломенная шляпа. Торса же существа видно не было, так как он полностью был покрыт обрывками какой-то одежды. Ниже торса шли ноги, ноги, больше напоминающие кий для игры в бильярд, нежели полноценную конечность. Соединив их вместе, существо стояло неподвижно, на первый взгляд, действительно смахивая на пугало.

— Выглядит жутковато, — заключила Бель, возвращая книгу.

— Да, — тихо согласился с вердиктом Харрис. — В книге описывается история, которая произошла с самим метром Кецелем. История о том, как он уничтожил нечто, что пожирало души людей в маленькой деревне Делерфорна под названием Лентель. Долго думал, почему же мне так нравится эта книга, однако объяснения так и не нашел.

— Может быть просто потому, что она хорошая? — предложила Бель, садясь напротив.

— Может быть и так, — проговорил Харрис без особого интереса и, положив книгу на стол, встал, сунув руки в карманы. — Думаю уже поздновато. Пора бы тебе уже ложиться спать, — он мельком взглянул на Бель и направился в ее комнату.

Зайдя внутрь, он зажег свечу, во все еще стоявшем на подоконнике подсвечнике и пошел к выходу. Бель прошла внутрь и оглянулась. Она все еще не могла смириться с тем, что теперь будет спать не в заброшенной полуразрушенной таверне, а в теплом доме, на мягкой перине.

Она обернулась, Харрис стоял у дверного проема, скрестив руки. На его лице была еле заметная улыбка, однако выглядела она весьма искренне.

— Ночная одежда на кровати, — наконец сказал он. — Это моя, она будет великовата, но это чистый комплект, так что надеюсь, что ты не будешь брезгать, — он помолчал еще пару секунд, думая, что бы добавить. — Спокойной ночи, — снова сказал он и с этими словами удалился из комнаты, закрыв за собой дверь.

Бель осторожно взяла приготовленный для нее комплект одежды, состоящий из белой, просторной даже для Харриса рубахи, одевающейся через голову, и таких же белых штанов, с завязками на поясе.

Скинув уличную одежду, которая пускай и не была очень уж грязной, но все же нуждалась в стирке, бель надела пижаму. Утонув в рубахе и штанах, она не разочаровалась, а наоборот обрадовалась. Впервые она чувствовала, что человеку, который ей помог, и вправду ничего от нее не нужно. Надев одежду Харриса, она почувствовала себя маленькой девочкой, которая решила примерить мамины туфли.

Переодевшись, она аккуратно подняла одеяло, после чего залезла под него и, накрывшись, опустила голову на подушку.

Как только Бель улеглась, она почувствовала приятный запах чистоты, присущий выстиранным недавно простыням.

И вот, она лежит в чужом доме, в котором ее приютили и даже выделили отдельную комнату, где предварительно освободили место. Давно в ее жизни не происходило ничего подобного. За один вечер, она обрела многое. И возможно даже, обретет еще больше.

Однако, за всей этой суматохой, ходом собственных мыслей и бесконечной беготней, Бель сама не заметила, как устала. Она слегка улыбнулась и закрыла глаза, предвкушая сладкий сон.

Дождь не прекращался, барабаня по стеклу и дороге за окном, он создавал приятный, слабо слышимый шум, который так и клонил в сон.

Бель разбудил громкий металлический грохот, доносящийся из-за двери. Быстро распахнув глаза, она, даже не обувшись, влетела в главный зал.

Остановившись посреди большой комнаты, она прислушалась. Долго слушать не пришлось, со стороны кухни донеслись шорохи и потрескивания дров в печи.

Войдя в средних размеров помещение, в котором находился стол с парой стульев, а также чугунная печь, внутри которой горели дрова, а около нее, поднимая с пола кастрюлю, стоял Харрис.

— Доброе утро, — обернувшись, сказал он.

Бель посмотрела на лицо Харриса. На улице было еще раннее утро, она поспала от силы пять часов, к тому же дождь все еще шел стеной, однако было достаточно светло, чтобы спокойно разглядеть лицо собеседника и все его черты. И лицо Харриса было не из лучших. Не сказать, что он был слишком уж уродом, нет, проблема была в другом.

Все его лицо было отекшим, вид был усталый, такой же как и голос, а под глазами красовались огромные мешки. Бель не понимала, как она могла не заметить всего этого раньше, ведь такое не может появиться из ниоткуда. А потом она вспомнила, что все то время, весь прошлый вечер, она видела Харриса лишь при свете свечи, который ясное дело, не позволял ей досконально рассмотреть его поподробнее.

— Д-доброе утро, — поняв, что слишком долго молчит и просто пялится, выдавила из себя Бель, и села на ближайший стул. Ей было неловко.

Харрис распрямился и поставил кастрюлю на верхнюю часть печи, служившую плитой, после чего налил туда воды и вышел из кухни. Через минуту он вернулся, держа в руках корзинку с овощами.

Разложив овощи на столе, он достал из небольшой тумбочки нож и разделочную доску, и начал их нарезать.

Несколько минут он просто молча резал овощи. В один момент нож остановился и аккуратно лег на доску. Харрис молча уставился в стол, слегка на него опираясь.

— Бель, — обратился он к девушке, которая все это время наблюдала за ним. — Я вижу, что ты хочешь что-то спросить. И давай-ка ты уже спросишь. А то у меня аж мандраж начинается, когда за мной так пристально следят, — он, не переставая опираться на стол, повернулся к собеседнице и уставился пронзительным взглядом.

Лицо Харриса не выражало эмоций злости или раздражения, грусти или радости. Все, что на нем отражалось — усталость, настолько огромная, что казалось из-за нее сам воздух вокруг, становится тяжелее.

— Ладно, — проговорила Бель. Впервые она почувствовала, что правда хочет знать причину недуга другого человека. — Твое лицо…

— Ясно, — не дав договорит, перебил Харрис. — Так в этом вся проблема? — он снова повернулся к столу и продолжил нарезать овощи. — Можешь не волноваться, я ничем не болен. Просто мало сплю.

— Судя по отекам и мешкам под глазами, ты не спишь уже несколько суток, — сказала Бель. Ответ, данный Харрисом, ее не удовлетворил, по какой-то, самой непонятной ей причине, она хотела знать полную историю. — Сколько именно ты уже бодрствуешь?

Харрис снова остановился и протяжно вздохнул. Ему не очень нравилось, что кто-то так настойчиво пытается рыться в его голове, однако и скрывать ответ, не было особых причин.

— Не знаю точно, — медленно начал он. — Кажется несколько дней, но вполне возможно, что прошел уже месяц. Временные рамки стерлись, когда все это началось.

Бель слегка остолбенела. Сколько должен не спать человек, чтобы не чувствовать времени от слова совсем. Сутки? Двое? Неделю? Может месяц? Нет, вариант с месяцем можно было откидывать сразу. Человек не может не спать месяц и находиться в здравом уме. Хотя…

— Слушай, — неожиданно громко начала Бель. Ее голос разлетелся по всей кухне, и Харрис резко прикрыл уши, пряча их подальше от шума. — Прости, — уже вполголоса сказала она, увидев реакцию собеседника. — Я хотела спросить, ты случаем галлюцинаций не видел?

Харрис посмотрел на девушку взглядом, как будто он ее и не видел, после чего вяло, с легкой насмешкой, улыбнулся.

— Не держи меня за дурака, Бель, — проговорил он. — Я понимаю, о чем ты, скорее всего, сейчас думаешь. Уже отмела вариант с несколькими месяцами?

На лице Бель отразилось удивление.

— А-а-а, — протянул Харрис. — Вижу, что я угадал. Хочешь узнать, когда это началось?

Девушка еле заметно кивнула. Ее порядком поразил тот факт, что Харрис понял, о чем она думала. Неужели он способен читать мысли? Магия? Вряд ли, он говорил, что крайне слабый маг. А вдруг он соврал. А может ли маг вообще читать мысли.

Он тряхнула головой и приготовилась слушать. Харрис немного не понял жеста и покосился на собеседницу.

— Болезнь Лендера, — начал бармен. — Вот, что стало отправной точкой. Как только он «потерял ноги», я перестал спать. Сначала намеренно, я сутки напролет искал заклинание, что смогло бы его излечить, но ничего не нашел. Кажется, к тому времени я уже не мог уснуть. Тогда я начал пытаться создать совершенно новое заклятие собственными силами. Я ложился иногда на пару часов, но в итоге просто лежал с закрытыми глазами, ни намека на сон. А затем..

Харрис резко замолчал. В выражении его лица Бель увидела все еще незажившую душевную рану, что лечится только временем.

— А затем, — спустя пару минут, продолжил он. — Отец уговорил меня лечь. И в ту ночь я уснул. Я проспал лишь пару-тройку часов, но этого хватило. Когда я проснулся, отец уже умер, — лицо Харриса слегка исказилось, теперь в нем отражался гнев. Пускай и не столь отчетливый, но вполне заметный. — Возможно, — начал он и замер, облокотившись лбом о руку. — Возможно я бы…

— Нет, — неожиданно выпалила Бель. — Не успел бы.

Харрис поднял глаза, которые еле заметно намокли.

— Не ты один можешь понять, о чем человек думает, — Бель выглядела самодовольно, но в тоже время, абсолютно серьезной. — Но речь не об этом. Не думай о том, что мог бы успеть создать новое заклинание за это время. Не успел бы. Да, — голос Бель звучал звонко, как тогда, когда Харрис закрыл уши, однако в этот раз он сидел неподвижно. — Я девушка из трущоб, которая с трудом научилась читать и писать. Девушка, которая совершенно не разбирается в магии. Однако я уверена, что ты бы не успел, — ее вид стал более мягким. — Но также, — снова начала она, куда более спокойным голосом, который казалось бы обволакивал слова мягкой пеленой. — Также я уверена, что ты поступил правильно. Ты выполнил последнее желание твоего отца. Он хотел, чтобы ты был здоров и счастлив. Даже не зная его, я уверена в этом. В конце концов, каждый родитель хочет это для своего ребенка, пусть даже не родного, — она глубоко вздохнула. — Поэтому даже не смей думать о том, чтобы произошло, если бы ты не заснул.

Слова Бель пролетели одну остановку в голове Харриса за другой, наконец, достигнув пункта назначения. Не прошло и доли секунды, как прямо у него перед глазами всплыли кривые буквы из дневника отца: «Он изводит себя. Не спит ночами. Еще немного и он постепенно начнет терять собственное себя. Мне совершенно этого не хочется».

— Думаю, ты права, — тихо сказал он. — Но все же, если бы отец продержался подольше, возможно я бы стал обладать достаточным количеством магии, чтобы излечить его.

— О чем ты?

— После того как пришла бессонница, я начал замечать в своем организме странную тенденцию, — он взглянул на свою ладонь, кожа на которой была обтянута по форме костей. — Моя магия начала увеличиваться.

— Я не маг, — начала Бель. — Но даже я слышала, что размер магии определяется с рождением.

— В этом и странность.

Вода, в стоявшей на плите кастрюле закипела. Харрис взял доску с нашинкованными на ней ингредиентами и скинул их в кастрюлю, после чего посолил, добавил каких-то специй и закрыл крышкой.

— Я без понятия, с чем это связано, — снова начала он, осторожно садясь на стул напротив Бель. — Даже отец не зна…

Неожиданно в глазах Харриса что-то блеснуло. Он вскочил и быстрым шагом направился в главный зал, после чего рванул наверх. Бель, не понимая, что происходит, побежала за ним.

На ходу разувшись, Харрис забежал в комнату и начал быстро просматривать все книги в шкафах. Рыская по одной полке, потом по следующей. С каждой просмотренной полкой, в его лице что-то менялось. На нем появлялось нескрываемое волнение, которое все нарастало.

Обрыскав все шкафы, Харрис выбежал обратно в коридор и начал просматривать карманы своего плаща, что-то в них разыскивая. Наконец, судя по всему, не найдя того, чего искал, он снова вернулся в комнату и начал осматривать стол.

Осматривать особо было нечего, поэтому он быстро с этим закончил. Следующим на очереди было кресло и шкаф под ним. Вытащив его полностью, он перерыл все, после чего сел, повесив руки на колени, и опустил голову.

— Что ты искал? — спросила Бель, проходя в комнату. Только теперь она вспомнила, что так и не обулась, да даже и не переоделась. От чего ей было слегка прохладно.

— Дневник отца, — Харрис поднял голову, и Бель заметила, что в его глазах пропала та искра, которая появилась пару минут назад. — Кажется, я его потерял.

Он встал и, взяв ящик, задвинул его обратно под кресло, после чего сел в него само.

— Зачем он тебе был нужен? — спросила Бель. — Помимо очевидного, что это вещь покойного родственника.

Харрис поднял глаза.

— Причина бессонницы, — коротко ответил он.

— Дневник?

— Да нет же! Не дневник. А то, что в нем написано.

— Ты имеешь в виду, что в дневнике могла быть причина твоей бессонницы? Но разве ты его не читал?

— После твоего монолога о счастье, которого желал для меня отец и тому подобное… — Харрис замолчал и слегка усмехнулся. — Ты будто персонаж книги, — сказал он, посмотрев на Бель. — Благородный рыцарь, спасающий принцессу и несущий справедливость и верные суждения, — снова усмехнувшись, он откинулся на спинку. — Ладно, сейчас не об этом. Дневник я читал и помню вкратце, что там было написано. Однако твой монолог заставил меня задуматься об отце. Я сразу же вспомнил одну вещь. Каждый раз, когда я спрашивал его о том, что по его мнению может быть причины бессонницы, он выдвигал новый вариант, ни разу не повторился. Во всяком случае, мне так кажется. Поэтому мне кажется, что он что-то знал, просто не хотел говорить. В дневнике же не хватало нескольких страниц, возможно на них и была написана причина, — Харрис замолчал и просидел так несколько минут, после чего, прокрутив в голове, все, что сказал, вяло улыбнулся. — Да нет, — снова начал он. — Бред какой-то, — он встал и направился к двери. — Прости, что тебе пришлось это выслушивать, — бросил он через плечо.

— Ничего, — спокойно сказала Бель. — В любом случае, я думаю, в твоих словах есть доля смысла, — она подошла к столу и взяла в руки стоящую на краю фотографию в черно-желтом цвете, вставленную в дубовую рамку. Такие фотографии стоили очень дорого и едва ли обычные люди могли позволить себе одну такую.

На фотографии был изображен Харрис, а рядом с ним сидел мужчина, явно намного старше его. На мужчине была шляпа, похожая на ту, что носил сам Харрис, а также комбинезон, цвет которого, естественно, точно было не определить, а под ним футболка.

Неожиданно из памяти Бель всплыло чье-то лицо. Чье-то до боли знакомое. Лишь через пару секунд она поняла, что человек на фотографии тот самый мужчина из ее воспоминаний, только на много лет старше.

Она повернулась к двери, и, показывая фотографию, ткнула в старика.

— Харрис, это твой отец?

Глава 6

Солнце начинало понемногу освещать комнату, лучик, за лучиком проникая в окно.

— Ты точно не ошибаешься? — спросил Харрис, сидя на кровати и смотря на Бель, повалившуюся на кресло. — Ты уверена, что это был Лендер?

— Я по-твоему совсем дура что ли? — слегка недовольно, вопросом на вопрос, ответила Бель. — Да я уверена, что это был он. Как только я увидела фотографию, я сразу же вспомнила его лицо.

— А почему до этого не помнила?

— Откуда я должна это знать? — воскликнула Бель. — До этого момента, все эти воспоминания, они… Они как будто бы блокировались моим сознанием.

Харрис вздохнул и, закинув ноги, вытянулся на кровати. Неожиданный перевод темы на вопрос Бель заставил его забыть о дневнике.

— Значит, можно сказать, что фотография была ключом к твоим воспоминаниям, — проговорил он, глядя в потолок. — Люди часто забывают то, что было с ними в трехлетнем возрасте. Однако порой достаточно лишь увидеть валун, который был на этом же месте пятнадцать лет назад, и воспоминания всплывут как миленькие.

— Значит, ты веришь мне?

— Что за идиотский вопрос? Причин не верить, у меня банально нет. В конце концов, какой смысл тебе врать. Лендер не был богатым, наследия у него тоже особого нет. Простой торговец алкоголем. Таких как он в округе пруд пруди, того и гляди захлебнешься, — Харрис глянул на Бель. — А теперь будь добра, верни фотографию туда, где она стояла.

Вид его был слегка озабоченный. Пускай и был не из робких, однако Харрис все же боялся, что девушка того и гляди случайно уничтожит фотографию. Как это случайно могло произойти? Он не знал. Но все равно хотел, чтобы рамка вместе с содержимым поскорее вернулась на место. В конце концов, ему не хотелось терять последнее и единственное изображение отца, пускай он этого особо и не показывал.

Бель осторожно поставила фотографию обратно на угол стола и вернулась в кресло.

— Слушай, — начала она, обращаясь к Харрису и возвращая подзабытую тему. — А в том дневнике, в нем случайно не было…

— Нет, не было, — на полуслове прервал ее Харрис.

— Ты ведь даже не дал мне договорить, откуда ты знаешь, что этого там нет?! — воскликнула Бель.

Грудь Харриса поднялась, после чего тяжело опустилась.

— Ты пару минут назад говорила, что ты не дура, — начал он. — Ну, так вот, я тоже не дурак. И нет, в том дневнике не было ничего, о тебе. В нем вообще не было никаких упоминаний о девочке трех лет.

— Ты твердо уверен, что помнишь все точно? Но зачем ты тогда искал дневник? Ты ведь мог что-то упустить, сам ведь сказал. Вдруг, это что-то и было обо мне?

Бармен глянул на девушку. Та уставилась на него, ожидая ответа.

«А она и правда не дура. Во всяком случае, слушать уж точно умеет» — подумал он и повернулся на бок.

— Дневник пропал, а вместе с ним и все подсказки к моей бессоннице и твоей связи с отцом, если таковые конечно были. Вполне возможно, что я просто выдумал себе что-то, чего не существовало. Скорее всего так и есть, — Харрис замолчал. — Как думаешь, бессонница может быть наследственной?

Бель слегка удивилась заданному ей вопросу.

— Не знаю, — ответила она. — А зачем тебе это?

— Да просто… Я ведь, грубо говоря, приемный. Возможно, такая проблема была и у моих биологических родителей. А значит, вероятно, она передалась мне.

— К чему ты клонишь?

— Лендер и Чен, как было указано в дневнике, пытались найти моих настоящих родителей, — начал Харрис, снова садясь на кровати. — Однако в записях говорилось лишь о том, что они начали и потом еще одна запись, о том, что у них на тот момент еще ничего не вышло, на этом все. Никаких результатов или заключений. Нашли они моих родителей или нет, я так и не узнал.

Бель задумалась.

— А может быть такое, что мы как-то связаны между собой и твой отец нашел меня не случайно? — спросила она, спустя пару минут размышлений.

Харрис усмехнулся.

— Ты все романтизируешь. Однако исключать даже такого варианта не стоит, — он встал с кровати и слегка размял ноги. — В любом случае. Мы этого уже не узнаем, — Харрис подошел к двери и потянулся к ручке.

— Постой, но не могли же все исследования исчезнуть просто так? — схватив бармена за плечо, воскликнула Бель.

— О каких исследованиях идет речь? — он повернулся к девушке лицом.

— Ну, им же нужно было сопоставлять факты, — затараторила Бель. — Просматривать бумаги, некрологи информацию о въезжающих или выезжающих из города людях.

Харрис снова вздохнул.

— Даже если так, откуда бы они их взяли? — сказал он, но вопрос тут же отпал сам собой. Харрис вспомнил о должности Чена и о том, что он вполне мог бы предоставить эти бумаги, стоило только попросить. — Ладно, возможно ты и права, — согласился он. — Но куда тогда делись все эти бумаги?

Бель снова задумалась и сама не заметила, как вновь вернулась в кресло.

Харрис же, посмотрев на нее, подошел к столу и начал разглядывать фотографию отца, которую не так давно держала в руках Бель.

Ему сразу же вспомнились те дни в детстве, когда он спал в постели, а отец сидел за тем самым столом, на котором стояла фотография, и, довольствуясь тусклым светом свечи, разбирался с налоговыми бумагами.

«Стол!» — тут же мысленно воскликнул Харрис. Неожиданно для себя, он понял, что пускай столов было в их доме хоть отбавляй, отец всегда работал лишь за этим. Да, он был безусловно предназначен для этой самой работы: лакированная поверхность, металлические ножки, куча шкафчиков, куда можно было бы сложить бумаги — однако подписать контракт с новым поставщиком можно было и прямо в главном зале, например на стойке или еще где-то, но Лендер всегда шел на второй этаж, даже чтобы черкануть несколько строк.

Харрис поставил фото на место и начал снова осматривать все ящики, тем самым выведя Бель из раздумий.

— Ты чего делаешь? — спросила она. — Опять что ли решил попытаться дневник найти?

— Стол.

— Что?

— Отец всегда работал только за этим столом, — продолжая просматривать ящики и перебирать все их содержимое, сказал Харрис.

— И что с того?

Ответа Бель не получила. Закончив с ящиками, Харрис, стучя по поверхности, начал осматривать сам стол по бокам и сзади. Не обнаружив ничего и там, он заглянул под него.

Первый стук был очень глухим, таким, будто внутри пусто. Харрис встрепенулся, он что-то нашел, правда, пока не знал что. Надавив на нижнюю поверхность столешницы, он почувствовал, как его рука уходит внутрь. Неожиданно ладонь стала на порядок тяжелее, поэтому пришлось подключить вторую руку.

Краем глаза заглядывая под стол, он аккуратно достал ящик, на вроде тех, что были выдвижными, только без пазов и ручки. Деревянная коробка, от силы в семь сантиметров высотой, каким-то непонятным образом была закреплена под столом. Несмотря на высоту, ящик был достаточно широким и длинным, и в него вполне мог поместиться не один десяток бумаг, и, судя по весу, внутри что-то да было.

Нижняя его часть была покрыта лаком, так же, как и весь стол, а сверху он был закрыт крышкой, на которой имелось что-то вроде крепежа.

— Интересно, что внутри? — спросила Бель, подходя ближе.

— Не узнаем, пока не откроем, — ответил Харрис и снял крышку.

Внутри оказалось множество бумаг, собранных в стопки и связанных нитками. Харрис сразу же заметил подчерк Лендера среди множества букв.

— Что это? — снова спросила Бель, рассматривая стопки.

— Это нам и предстоит выяснить, — Харрис достал две стопки из ящика и всучил их Бель. — Как я понял, ты сильно хотела помочь, вот помогай. Просмотри, нет ли тут чего важного, — он глянул на часы и тоже взял несколько стопок. — До открытия еще пара часов, пару пачек, думаю, успеем разобрать, — с этими словами он развязал нитку и принялся перечитывать все, даже самые тонкие бумажные папки, от корки до корки.

Харрис глянул на циферблат больших напольных часов в другом конце комнаты.

— Нужно заканчивать, нашла что-нибудь? — спросил он Бель.

— Нет, — слегка уставшим голосом проговорила девушка. — Только контракты о поставке, да чеки об оплате товаров. — А ты?

— Тоже ничего, — Харрис отложил очередную папку в сторону и глянул на то, что осталось в ящике. А осталось там не мало, как минимум половина, а то и немного больше. — Ладно, нам уже нужно открываться, остальное разберем позже, — он посмотрел на Бель, сидевшую в кресле. — Тебе нужно переодеться, — подойдя к шкафу, он вытащил из него слегка покрытый пылью, темно-зеленого цвета сарафан, с бежевым фартуком, и передал его Бель. — Отец купил его давным-давно, хотел нанять еще одну работницу, чтобы увеличить количество обслуживаемых одновременно клиентов, но как-то не сложилось. Не знаю, подойдет или нет, но другой женской одежды у меня нет, — он почесал затылок и подошел к двери. — Жду внизу и да, извини, если не по душе, позже купишь что-нибудь на выручку, — сказал он и покинулкомнату.

«Что только что произошло? — подумал Харрис, остановившись за несколько ступенек до конца, из комнаты слышалось, как Бель начала переодеваться. — Я несколько часов разбирал с еле знакомой мне девушкой документы моего отца. Так еще и она говорит, что знакома с ним. Мд-а, я, видать, совсем бдительность растерял. — Он бросил взгляд в сторону двери в комнату. — Впрочем, она не выглядит плохой, возможно, ей можно доверять».

Бель спустилась вниз, босиком ступая по холодным ступеням. Происходящее ее столь захватило, что она и вовсе забыла о том, что не обулась. Форма, которую дал ей Харрис, была ей на пол размера больше, однако так ей очень даже нравилось. Она никогда особо не любила, когда что-то обтягивало, а тем более, она никогда не носила сарафаны, ведь те были уж слишком непрактичными… И дорогими.

— Как форма? — спросил, стоявший за стойкой Харрис, увидев, вышедшую с лестницы девушку.

— Нормально, — сказала она и подошла ближе.

Бармен наклонился и достал из-под стойки пару обуви. Высокие, покрытые замшей, с короткой бахромой наверху и завязками по всей длине, сапоги. Поставив сапоги перед Бель, он мельком глянул на ее ноги.

— Только не говори, что все это время, пока мы разбирали бумаги, ты была босиком, — слегка недовольным голосом сказал он.

Девушка слегка смутилась и, взяв сапоги, принялась обуваться.

— Могла бы и сказать, что не обулась, у меня были тапочки, — потирая переносицу, продолжил Харрис. — А на счет сапог, можешь носить в свое удовольствие. Мне они ни к чему, а вот тебе бы не помешала новая обувь, судя по состоянию старой, — он кинул взгляд в сторону комнаты, в которой спала Бель.

— Как ни странно, — закончив шнуровать второй сапог, начала Бель. — Тоже хорошо подходят. Будто под меня сделано.

— Ладно, тогда думаю уже можно открываться, — Харрис осекся. — Уже вечер? — слегка взволнованно спросил он.

— Да, когда я переодевалась, время было около пяти.

Харрис уперся локтями в стойку.

— Как быстро летит время, — проговорил он. — Кстати, мы же так и не поели, за это прости.

Бель пару секунд смотрела на бармена, переваривая только что им сказанное, а потом прыснула:

— И ты за это извиняешься!? — сквозь смех проговорила она.

Харрис посмотрел на девушку, выпрямился и, засунув руки в карманы, удалился. В последний момент, Бель заметила на его лице красноту, бармен явно был смущен.

Вначале шестого Харрис отпер входную дверь и встал за стойку. Бель же, не особо понимая, где ей стоит находиться, присела неподалеку.

Первые клиенты появились лишь через полчаса, однако стоило первой паре человек войти в бар, люди повалили толпой, только и успевай, что наливать выпивку, мыть бокалы, да раскладывать закуски по тарелкам.

Бель бегала от стойки к столику и от столика обратно к стойке. Харрис же большую часть времени проводил на кухне, перемывая посуду, наливая выпивку и раскидывая на глаз закуски.

За окном снова полил дождь, однако в баре была невероятно веселая обстановка. Подвыпившие клиенты с радостью рассуждали о том, о сем. А через пару часов и вовсе, испугав Бель, отчего та чуть было не выронила полные кружки, резко запели. В зале заиграла музыка, с улицы забрела пара бардов, которые теперь весело играли, один на колесной лире, другой на флейте.

— Фу-у-ух, — выдохнула Бель, вытирая пот со лба, когда последний человек покинул бар, а Харрис закрыл дверь на ключ. — И всегда у вас такое?

— Ну, как тебе сказать, — начал Харрис. — Не часто. Как правило, пару дней в конце месяца, не более, — пускай и говорил он довольно уверенно, смотреть на него было больно. Затекшие от постоянного стояния у раковины ноги еще толком не отошли, и понятное дело, передвигать ими было небывалое «удовольствие».

— Ну и хорошо, — сказал Бель.

— Что, тяжко? — с легкой усмешкой спросил Харрис.

Девушка посмотрела на него уставшим взглядом.

— Ха-ха, очень смешно. Я прекрасно вижу, что ты тоже устал.

— Да, тут ты права, я тоже вымотался, — начал Харрис, присаживаясь напротив. — Однако нам предстоит еще кое-что сделать, если ты, конечно, не передумала искать зацепки к твоей связи с отцом.

— Да, помню, — проговорила Бель.

Харрис, на всякий случай, опираясь о стол, встал.

— Тогда я пойду в баню первым, — сказал он и вытащил из шкафа за стойкой сухое полотенце и мыло. — Если ты не против.

Бель, устав от беготни, не сразу сообразила, что обращаются к ней, а когда поняла, что к чему, Харрис уже ушел.

Она посмотрела на догорающие под потолком свечи, протерла глаза, после чего прилегла на стол. Раньше она и думать не хотела о своих родителях, да и прошлом в целом. Она боялась, что ее родственники это какие-нибудь бездомные или наоборот, окажется, что она из королевского рода. Впрочем, любой из вариантов ее одинаково пугал.

Однако сейчас все было по-другому. Огрызки воспоминаний, что когда-то валялись в ее памяти, теперь приобрели смысл. Стали чем-то осознанным. Ее больше не пугала неизвестность, а наоборот привлекала. Она хотела узнать все то, что было в ее прошлом. Все, с момента ее рождения, а для этого сначала нужно было узнать, чем еще она может быть связана с Лендером.

«Баня — отличное место для раздумий» — таков был негласный слогам маленькой бани на заднем дворе бара, который Харрис дал ей лично и никому так и не поведал, оставив при себе.

Проливные дожди шли уже далеко не один день. Как и говорил Чен, в мире явно было не все спокойно и даже небеса это понимали. Не сказать, что дожди в Веренделе шли редко, нет, скорее наоборот, куда чаще, чем в прочих местах. Особенно зимой. Снег заменялся дождем. Но, так или иначе, столь сильные ливни протяженностью в целый день идущие несколько недель подряд, явно не были нормой.

Доковыляв, на все еще слегка онемевших ногах до бани, Харрис быстро разделся, закинул полотенце на крючок, открыл дверцу печи, подкинул несколько бревен и поддал огня при помощи небольшого заклинания. Будучи даже полусырыми, бревна поддались вышедшему из пальца огню и разгорелись.

Взяв ковшик, он захлопнул дверцу печи и вошел в парилку. Прыснув на камни холодной воды из бочки под лавкой, он окатил себя холодной водой, после чего судорога в ногах немного отступила.

«Так значит, отец помог кому-то еще помимо меня, — подумал он, садясь на лавку. — Поверить в такое не сложно, да и в том, что я об этом не знал, нет совершенно ничего удивительного. В конце концов, он был не особо болтливым.

Но если он помог Бель из собственного желания, почему он просто не взял ее на попечение, также как и меня? Она была слишком взрослой? Хотел избежать лишних вопросов? Нет, это все бред собачий. Здесь явно была какая-то причина, которая все это время умело скрывалась за ширмой, не выдавая саму себя».

Харрис еще раз плеснул воды на камни, и всю комнатку заполнил белый пар.

«А что, если Лендер хотел защитить Бель от чего то или кого-то? Угроза… Вряд ли бы Лендер связался с ней, если бы это было опасно для его собственной жизни. Пускай он и был добр, однако любая доброта имеет рамки».

Харрис попытался вдохнуть как можно глубже, но горячий воздух обжог носовую полость, от чего тот резко встрепенулся.

Он посмотрел на свою ладонь, распрямил полусогнутые пальцы и на его руке появился маленький огонек, с трудом освещавший темную комнату. Харрис закрыл глаза, сжал ладонь, после чего снова ее разжал. На этот раз огонек был минимум в полтора раза больше. Он потушил пламя.

«И что это было? — подумал он, смотря на собственную ладонь. — Неужели моя снова возросла. Это ненормально, так быть не должно».

Он испытал легкий страх. А что если его сила сможет вырасти настолько сильно, что он не сможет ее контролировать. Да и вообще, почему она в принципе начал расти спустя столько лет. Вот в чем загадка.

Он взмахнул рукой, и вода из ведра плеснула на камни печи, заполняя комнатку паром. Раньше ему такое было не под силу. Значит его способности в магии и вправду выросли.

«Может быть, — снова подумал он. — На тех страницах будет не только причина моей бессонницы, но и объяснение того, что моя сила постепенно увеличивается? Было бы не плохо».

— Хотя какое уж там не плохо. — Он начал размышлять вслух. — Страницы бог знает где, да и неизвестно, может на них никогда ничего и не было, а вырваны были так, просто. Нужна была бумага, а дневник под руку подвернулся.

Он быстро отмел эту идею.

«Нет, формулировка была такая, что там должно было быть продолжение» — он снова переключился на мысленное размышление. Несколько минут он сидел, не думая и не произнося ни слова.

— Это все явно не просто так, — заключил он вслух и зачерпнул ковшом воды.

Глава 7

Следующие два дня, ни Харрис, ни Бель, даже близко не подходили к бумагам, которые не столь давно вытащили из стола. Разобрав за один день такое большое количество документов, каждого из них начинало тошнить, при одном лишь их виде.

На эти пару дней Харрис даже оторвался от книг, которые любил, казалось бы, больше всего остального. Просто потому, что буквы вызывали у него отторжение.

Однако, на третий день, любопытство взяло верх. Оба сгорали от него, но разбирать бумаги дальше не хотелось. Тем не менее, через силу, в выходной день, когда бар не работает, Харрис сел и, взяв в руки пачку бумаг, начал их разбирать, попивая бодрящий чай из зеленых трав, которые купил у местного знахаря.

«Налоговые отчеты, контракты о поставке, снова отчеты, снова контракты…» — бубнил он себе под нос, просматривая и откладывая в сторону одну за другой

Закончив с одной партией, он взял следующую, и монотонный бубнёж продолжился.

Раскидывая бумаги по кровати, на которой сидел, в зависимости от того, чем они являлись, он думал лишь об одном. За те несколько дней, что Бель жила в его доме, он успел с ней хорошо подружиться. На удивление грамотная, пускай и допускающая ошибки, периодами вспыльчивая девушка, вызывала у него доверие.

Она все два дня рвалась разбирать бумаги, садилась, однако быстро понимала, что не в состоянии это делать. Когда Харрис спросил ее, почему она столь вдохновилось желанием это делать, она ответила:

— А ты разве не хотел бы узнать чуть больше о единственном, — она запнулась на полу слове, — ну, уже нет. Человеке, который был добр к тебе?

Именно после этой фразы Харрис и задумался. Он не хотел найти своих родственников, нет. Это ему было совершенно ни к чему. Однако медленно, но верно, он начинал сомневаться в том, что его отец, был совсем не тем человеком, которым его считали. Не простым барменом из центра портового города, а кем-то… В общем, кем-то другим.

Подкрепляло эти сомнения и то, что после смерти Лендера, за всего лишь несколько дней, вылезло то, о чем Харрис знать не знал.

Оборванная запись в дневнике, о наличии которого он, конечно, знал, но никогда не интересовался, что конкретно отец в нем пишет. Исчезновение этого самого дневника. Тайник в столе, в котором были спрятаны множество налоговых отчетов и прочих бумаг.

Перебирая бумаги одну за другой, Харрис все больше чувствовал усталость, которая неожиданно нахлынула со всех сторон и теперь лишь росла.

Взбодрил его стук ног по ступеням, ведущим на второй этаж. В комнату вошла Бель и посмотрела на Харриса. По ее лицу тот понял, что лучше, как то не удивительно, выглядеть он не стал.

— Я пришла помочь, — сказал девушка, беря в руки стопку бумаг. — Проснулась, смотрю, на кухне тебя нет, решила, что ты все-таки решился разобрать всю эту макулатуру, вижу, не ошиблась.

— Да, — устало протянул Харрис, его глаза снова начали слипаться, — помощь тут, — он посмотрел на ящик, на треть заполненный исписанной бумагой, — и впрямь кстати.

Бель села в кресло и посмотрела на верхний лист.

— Эй, а это что? — спросила она, бегло просмотрев его сверху вниз, и протянув Харрису.

Тот взял его в руки и принялся читать.

— Это контракт, — заключил он. — Только не на поставку, как все остальные, а на покупку. Лендер купил два дома в конце одной из улиц.

— Это я и сама поняла, — сказала Бель. — Лучше скажи мне, ты что-то знаешь об этом?

Харрис покачал головой.

— Впервые слышу.

— Как и о многом за последние дни, — съязвила Бель, на что бармен никак не отреагировал.

— Два дома, — проговорил он, — стоят рядом и не очень далеко от сюда, минут двадцать ходьбы. Интересно, зачем отцу понадобились эти два дома?

— А тебя разве не смущает, — начала Бель, таким голосом, будто Харрис не заметил очевидного, — что он потратил на это восемьдесят пять золотых за каждый дом?

— Если ты про то, откуда у него такие деньги — тогда не удивляет. Лендер откладывал большинство сбережений и почти ничего на себя не тратил, поэтому абсолютно нормально, что он смог их купить. Пускай сумма и пугает.

— Так вот оно что, — протянула Бель. — Есть предположения, зачем они ему понадобились?

— Никаких, — сказал Харрис и, свернув бумагу в трубку, направился к выходу из комнаты. В коридоре он накинул плащ и одел ботинки. — Я хочу пойти проверить те два дома, — сказал он, натягивая шляпу. — Пойдешь?

— Да, сейчас оденусь, — ответила Бель и побежала вниз, в свою комнату.

Через пять минут они оба уже шли по улице в ту сторону, где находились купленные Лендером дома.

Неожиданно Харрис остановился и задумался.

— Ты чего столбом встал? — недовольно спросила Бель.

— Слушай, — начал он, — я тут подумал, — он замолчал, формируя мысль, Бель не стала его торопить. — Мы ведь разобрали не все документы, — наконец продолжил Харрис. — Возможно, что Лендер продал те дома, и мы сейчас просто придем к чьему-то имуществу, которое сможем осмотреть разве что снаружи.

— Ну, и что ты предлагаешь? Вернуться сейчас в бар и до конца просмотреть документы? Потратить на это еще несколько часов, а потом понять, что дома все еще принадлежат твоему отцу? — голос девушки звучал выше обычного. Харрис знал ее всего пару дней, но даже так прекрасно понимал, что если такое происходит, значит, Бель сейчас закипает от злости. — Нет уж, — сказала она на удивление спокойно и сложила руки на груди. — Раз мы вышли, то пойдем и проверим это на практике, пошли, — она махнула рукой и направилась дальше по улице.

Харрис вздохнул и, еще раз ощупал карман плаща. С тех пор как пропал дневник, у него вошло в привычку проверять тот карман, в котором он лежал, когда покинул кладбище. Делал он это, с сумеречной надеждой, что однажды, дневник волшебным образом появится там, но, он не появлялся.

В очередной раз разочаровавшись, Харрис, подпитываемый лишь мыслями о том, что дома все еще могут быть не проданы Лендером, пошел за Бель.

Оба, не особо широких, сделанных под копирку, двухэтажных здания, стояли в центре улицы. Дома были каменными и сделаны были на совесть, однако время брало свое. На вид им было не больше двадцати лет, но даже так, затвердевший раствор, на котором держались камни, уже начинал крошиться, а сами здания на несколько сантиметров просели.

Синяя черепица на крыше местами была дырявая, а парочка кусков так и вовсе сбежала. Окна были грязные, покрытые многолетним слоем пыли и паутины, по углам рамы, что вселяло в Харриса небольшую надежду, ведь, судя по этому, можно было сказать, что в доме никто не жил.

Бель подошла к двери одного из домов и громко постучала в дверь. На улице было утро, улица была не самой популярной, но даже так, туда-сюда слонялась пара зевак, которые обратили на стук внимание.

— Есть кто дома? — громко спросила Бель, привлекая еще больше внимания.

— Эй, давай чуток потише, не хочу, чтобы на нас вся округа пялилась, — сказал Харрис, ткнув спутницу локтем.

— Да-да, хорошо, — не особо довольно сказала Бель и снова постучала.

Никто так и не ответил, шагов за дверью слышно не было.

— Видимо, дома все же еще принадлежат твоему отцу, — сказала Бель. — А так как он, — она резко замолчала.

— Не волнуйся, — сказал Харрис. — Его смерть, конечно, тяжелое событие, но вполне естественное. Я уже смирился.

— Так как твой отец больше не с нами, дома теперь твои, — закончила девушка. — Вот только, — она наклонилась и посмотрела на ручку. — Ключа у нас нет.

— Стой, — Харрис положил ей руку на плечо, — дай ка гляну.

Он тоже наклонился и посмотрел на скважину. После чего распрямился и полез во внутренний карман плаща. Достав оттуда связку ключей, он взял один и сунул в скважину.

Чтобы провернуть ключ понадобилось приложить немного усилий, замок слегка заржавел, а значит, им давно не пользовались.

В конце концов, второй оборот был совершен и Харрис, вынув ключ из скважины, с довольным видом нажал на ручку и вошел в дом. Слегка удивленная, Бель последовала за ним.

Внутри дом был абсолютно обычным. Камин, стол с лавками, затерявшийся в дальнем углу меч, рядом с кочергой, небольшой деревянный ящик, стоящий у стены, узкий шкаф и лестница, ведущая на второй этаж. Все, вплоть до сажи в камине, было покрыто толстым слоем пыли.

— Откуда у тебя ключ? — спросила Бель, заходя в дом и закрывая за собой дверь.

Харрис передал девушке связку с ключами и показал на тот, которым открыл дверь.

— Видишь его форму? — спросил он и провел по нему пальцем. — Изогнутый, напоминает волны в разрезе. Это ключ от моей комнаты в баре. Раньше она принадлежала отцу, наверное он просто решил установить сюда такие же замки, как и в своей комнате. Ключ довольно необычный, подобрать сложно, так что шанс, что кто-то проникнет внутрь, значительно уменьшается.

— Понятно, — слегка удивленно произнесла Бель. Она не могла сказать, что Харрис сделал что-то необычное, но, по какой-то причине, ее это удивило.

— Обычный дом, — Харрис оглядел первый этаж еще раз и направился к лестнице.

— И правда, обычный, — сказала Бель, наступая на первую ступеньку. — Даже и не скажешь, что тут кто-то жил.

— В смысле?

— Ну, обычно, когда владелец дома внезапно умирает, в доме остается еда, продукты быта, вроде мыла или полу сгоревших свечей, — Бель обвела рукой комнату первого этажа. — А тут что, нет даже той самой бумаги, которую, как ты говорил, твой отец любил раскидывать по всей комнате. Нет чернил или свечей. Нет ведер с водой. Поверь мне, я бывала во множестве домов. И могу сказать с уверенностью, что твой отец не жил здесь и даже не работал.

Харрис проигнорировал фразу про множество домов. Он посмотрел на спутницу:

— Пожалуй, ты права.

Второй этаж почти полностью занимала большая двухместная кровать. Оставшееся место было заполнено обычным деревянным стулом и стоящим рядом шкафом, таким же, как на первом этаже.

— Тут тоже ничего, — проговорил Харрис.

Бель осмотрела комнату, внимательно оглядела стены и потолок. Не было ни единой вещи, говорящей о том, что тут кто-то был.

Она подошла к шкафу и открыла дверцу, внутри висели какие-то тряпки, а все остальные полки пустовали.

— Ладно, — начал Харрис, — пошли в следующий дом. Может быть, там что-то найдем.

Однако следующий дом был идентичен первому. Стол, лавки, камин, кровать, будто сделан под копирку.

— А здесь слегка чище, — заметила Бель, рассматривая стол на первом этаже и оценивая количество пыли на нем.

— И то верно, — сказал Харрис, открывая шкаф. — Давай осмотрим тут все, вдруг что-то да найдем.

Бель кивнула и принялась шарить по дому, тем же занялся и Харрис. Они открывали шкафы, просматривали каждую полку, в две пары глаз разглядывали камин, на случай, если вдруг за ним окажется потайная дверь, но все четно.

— Слушай, — начала Бель, — может, и нет тут ничего необычного, просто твой отец хотел расширить бизнес?

— И поэтому купил два рядом стоящих дома, чтобы в каждом из них открыть бар? — уставши, спросил Харрис. — Глупо, разве нет? Они сами будут составлять друг другу конкуренцию, а на этой улице клиентов явно, не сказать, что было бы много. К тому же, — он достал из кармана брюк сложенную бумагу о покупке домов и показал Бель на дату, — оба дома были куплены в один момент ровно семь лет назад. У отца тогда еще даже намеков не было на болезнь, поэтому если бы он что-то хотел сделать здесь, давно бы сделал и не стал бы это скрывать.

Девушка посмотрела на Харриса и вдруг поняла, что он смотрит не на нее, а куда-то позади. Она обернулась. За ее спиной стоял деревянный ящик, такой же, как в первом доме.

— Что ты его так взглядом сверлишь? — спросила Бель.

— Ты его открывала? — не отводя взгляда, спросил Харрис.

— Еще нет, а что?

— Да не знаю, как-то странно он выглядит.

Ящик и правда выделялся на общем фоне. Он казался более новым, чем вся остальная мебель в доме.

Бармен быстрым шагом направился к ящику и попытался поднять крышку, но та не поддалась. После этого он начал искать замки, разглядывая ящик со всех сторон. Но замков нигде не было, как и любых других вещей, при помощи которых крышка могла бы так плотно прилечь ко второй половине.

— Может, он заколочен? — спросила Бель, видя, как Харрис пытается оторвать крышку.

— Нет, гвоздей нет.

— Тогда склеен чем-то?

— Чем? Знаешь клей, который мог бы так крепко соединить вещи?

— Нет.

— А вот я — знаю.

Он положил руку на ящик и закрыл глаза. Его рука, что лежала на древесине, немного засветилась, свет был еле заметный. Ящик ответил тем же. Точно такое же, светло-желтое свечение, начало исходить и от него тоже.

Постепенно, свечение становилось все ярче. Но в какой-то момент, перестало. Теперь свет, исходящий от ящика, можно было сравнить со светом, производимым пламенем свечи в ночное время суток.

— Что ты делаешь? — наконец спросила Бель.

— Подаю сигнал ящику, — невозмутимо ответил Харрис.

— Ты что, совсем с ума сошел?

— Нет. Это магия, Бель, здесь нет понятия «Сошел с ума», — он встал и попытался приподнять крышку. На этот раз та поддалась, причем без каких либо особых усилий.

Стоило крышке хоть немного отойти от нижней части, как свечение пропало.

— Что это? — спросила Бель, заглядывая через плечо.

Внутри деревянной коробки, на самом дне, мелом был нарисован круг с множеством символов, не похожих ни на один язык.

— Магический круг, — ответил Харрис.

— Круг, говоришь, — протянула Бель. — И что он делает.

— Не знаю, — сказал Харрис, кладя ладонь на мел.

— В смысле не знаешь? — начала Бель. — Ты же говорил, что ты хорошо разбираешься в ма…

Не дав договорить, бель окутал зеленый туман, накрывший ее с головой. Заметив, что девушка неожиданно замолчала, Харрис обернулся, но Бель уже нигде не было.

«Куда она делась?» — подумал он и вдруг почувствовал дикую усталость. Руки и ноги стали тяжелыми, глаза закрывались сами собой. Последнее, что он увидел перед тем, как вырубиться — зеленый туман, поглощающий его.

— Эй, хватит уже валяться, — послышался женский голос где-то вдалеке. — Я кому сказала, а ну хватит лежать, — в этот раз голос стал более знакомый и менее далекий. — Харрис! А ну, хватит дрыхнуть! Давай вставай!

Парень открыл глаза. Прямо над ним сидела Бель и трясла за плечи, пытаясь разбудить.

Он протер глаза и сел. Голова трещала. Оглянувшись, Харрис увидел маленькое окошко, прямо под потолком, через которое внутрь проникал лунный свет. Прямо под окошком стояла маленькая люлька.

— Ты в порядке? — спросил он, взглянув на Бель.

— Да, а ты?

— Кажется тоже, — Харрис осторожно встал, голова немного кружилась. — Где мы?

— Не знаю, — ответила Бель. — Я помню лишь как уснула, а проснулась уже здесь.

— А зеленый туман?

— Какой туман?

— Ну, — судорожно начал пояснять Харрис. — Я видел какой-то зеленый туман перед тем, как вырубиться.

— Нет, не помню, — сказала Бель. — В любом случае, пока нам стоит разобраться, где мы.

— Думаю, что с этим я смогу вам помочь, — неожиданно, низкий мужской голос разнесся по комнате, будто издаваемый напрямую стенами.

По полу поползли струйки чего-то черного, внешне напоминающего смолу. Собираясь в одной точке, струйки образовывали фигуру. Через несколько секунд, перед парой стояла черная человеческая фигура, с горящими, будто фонари посреди ночи, зелеными глазами.

— Рад вас видеть, — снова прозвучал голос. Пускай перед Харрисом и Бель и стояло подобие человека, им оно не являлось и голос доносился откуда то из углов комнаты.

Харрис смотрел на существо. А точнее смотрел на единственную четко видимую часть его тела — глаза. Ярко-зеленые, они будто окутывали и пленяли его.

Он посмотрел на Бель. Та стояла, практически не дыша. Ее руки слегка дрожали.

— Не стоит меня бояться, дитя, — проговорило существо, делая шаг в сторону девушки и кладя ей на плечо руку. — Я не причиню вам обоим вреда. Я тут, лишь для того чтобы ответить на ваши вопросы. — Существо помолчало. — Ну, во всяком случае, на некоторые из них.

Существо убрало руку с плеча Бель и направилось в сторону люльки. Встав напротив, оно посмотрел в пустую кроватку, и Харрису показалось, что грудь существа вздымается от тяжелого вздоха.

— Раз ты здесь для того, чтобы отвечать, тогда вот мой первый вопрос, — неожиданно начал Харрис. — Что ты такое?

Существо взглянуло на бармена через плечо, после чего повернулось к нему лицом.

— Я, — начало оно, — лишь бесплотная душа, которой хватило сил соткать себе что-то вроде вместилища. — Голос существа был еще более грубым, чем в первый раз, однако теперь грубость, смешалась с хрипотой. — Можете звать меня Велет.

— Велет, — повторил Харрис. — Весьма необычное имя, в наше время мало кто бы рискнул назвать так своего ребенка.

Бель, наконец немного придя в себя, посмотрела на Харриса непонимающим взглядом, ей было непонятно, что такого в имени Велет, помимо того, что его можно услышать лишь крайне редко.

— Ты сейчас отсылаешься к призрачному королю? — спросил Велет.

— Да, — будто отрезав, ответил бармен.

Существо молчало, сложив руки за спиной, оно неотрывно смотрело на пару.

— Верно подмечено, Харрис Фарн, — начало оно. Услышав свое имя, Харрис слегка вздрогнул, — Однако на деле, имя призрачного короля было Норд. Оно сильно исказилось за те много тысяч лет, что гуляет по миру, по какой причине, этого я не знаю, — когда слова Велета разнеслись по комнате легким эхом, в ней повисла тяжелая, нагнетающая обстановку, тишина.

— Спрашивайте дальше, — наконец сказало существо, понимая, что так прождать можно хоть вечность. — Времени у нас, осталось не так много.

— Хорошо, тогда… — начал Харрис, но не докончил.

— Где мы? — перебив Харрис на полуслове, спросила Бель.

— Хороший вопрос, — проговорил Велет, и девушке показалось, будто она увидела его улыбку, что, конечно, было невозможно. — Мы: я, вы, прямо сейчас находимся в древнем мире.

— А где этот древний мир? — снова спросила Бель, окончательно осмелев.

— Ты имеешь в виду Лайру? — уточнил Харрис, не дожидаясь ответа существа и сложив руки на груди. Рукава плаща обтянули его худые локти.

Велет посмотрел на молодого худого парнишку и кивнул.

— Верно, мы в Лайре, древнем мире, откуда все и началось.

— Так это правда? — удивилась Бель. — Мы сейчас в том самом месте?

— Чистой воды.

Харрис посмотрел на девушку, она с ходу поверила словам Велета, и по ней было видно, что она в недоумении.

— Не спеши с выводами, Бель, — сказал он и уставился на существо. — С чего мы должны тебе верить? Не так давно мы были в старом доме в Веренделе и разглядывали сундук, так откуда нам быть в древнем мире.

— Выгляни за дверь, — Велет взмахнул рукой, и старая ветхая дверь за спиной Харриса с жутким скрипом отварилась.

За дверью сияла невероятная картина. Множество островов, покрытых зеленой травой и спрятанных кронами множества деревьев, летали в бесконечном, простирающимся во все стороны, пространстве, что переливалось всеми цветами, какие только мог видеть человек, а в дальних углах того пространства, блестели звезды, образующие причудливые фигуры.

Вот остров со старым замком, построенным много тысяч лет назад, и стоящий по сей день в почти первозданном виде. Вот еще один с огромными ледниками, покрывающими всю его поверхность. А вот еще, с бескрайними полями и реками, текущими по всей его поверхности.

Перед Харрисом, который неотрывно разглядывал все через дверной проем, предстала та самая Лайра. Первый мир, созданный тремя богами и расколотый войной с призрачным королем.

— Вас переместила печать из того сундука. Когда вы ее активировали, открылся портал в первый мир, засосавший вас, и выкинув здесь. На окраине древнего мира, в одной из комнат эльфийского замка Дол.

— Ты… — начал Харрис, но Велет прервал его, не дав продолжить предложение.

— Твой отец — Лендер. Или если быть точнее, опекун, тоже бывал здесь. Много раз. Однако он уже давненько не захаживал.

— Отец мертв, — сказал Харрис, его голос слегка дрогнул. — Умер, примерно неделю тому назад.

— Ясно, — протянул Велет. — Ну, этого стоило ожидать, в конце концов, внутри него была часть Норда. А сила призрачного короля не может быть подконтрольна обычному человеку.

— Что ты имеешь в виду? — неожиданно насторожился Харрис и потянулся к заднему карману, где лежала пачка игральных карт.

— Не нужно агрессии, — сказал Велет и, вытянув вперед руку, разжал кулак, и из его ладони посыпались игральные карты.

Харрис быстро сунул руку в карман и начал искать в нем его содержимое, но не нашел. Там было пусто. Он, широко открытыми глазами, посмотрел на Велета.

— Просто выслушай, — сказал тот и встал на выходе из комнаты. Прямо под ним находился обрыв, внизу которого виднелась лишь космическая пустота. — Как я и говорил, я никому не причиню и не причинил до этого вреда. — Велет посмотрел на бармена, а потом на Бель. — Норд жив. Легенда гласит, что его победили много лет назад, но там не было ни слова о том, что его убили.

На самом же деле, они запечатали Норда в собственном замке, а тот сокрыли множеством заклинаний, чтобы никто не смог попасть внутрь и освободить короля.

Тем не менее, три бога, что были воеводами в той войне, мертвы. Их души, луна и солнца каждого из двух молодых миров, освещают нам дорогу, но впредь они уже не помогут никому. Печати слабеют, и Норд не теряет возможности.

Вполне вероятно то, что его имя было изменено с веками, лишь по его собственной инициативе. Возможно, он манипулировал разумом людей и эльфов, которые и распускали ложные слухи, а дальше уже само все пошло по наклонной.

Лендер, не буду говорить как, но коснулся силы Норда. Вынужденно и не осознанно, но это его и погубило.

Я сразу предостерег его, как только смог, но было весьма поздно. В конце концов, часть Норда оказалась в нем самом. Я не знаю как, но призрачный король дал ему часть силы, что не способна к использованию и контролю обычному человеку.

И вот, он мертв. Каждый раз, когда он приходил сюда, я видел, как сила росла в нем. Пожирала его самого изнутри. И, судя по всему, пожрала полностью.

Велет замолчал.

— Боюсь, на этом все, — он повернулся к паре и посмотрел поочередно обоим в глаза. — Моих сил не хватит, чтобы и дальше поддерживать это тело. Возможно, мы еще свидимся, — он поднял левую руку и Харриса с Бель начал окутывать зеленый туман.

— Стой! Подожди! — крикнул Харрис, но к тому моменту зеленый туман уже полностью поглотил его и заставил уснуть.

Глава 8

Первым, что Бель увидела, после того, как очнулась, была лунная дорожка, созданная проходящим через окно светом. Она поднялась, и вместе с ней поднялся столб пыли, от которой Бель закашлялась.

— Как спалось? — послышался из угла голос Харриса.

Откашлявшись, Бель вгляделась в старое кресло, стоящее в углу и увидела там еле различимую худую фигуру бармена.

— Не плохо, — ответила девушка и снова закашлялась. — Полагаю, мы снова в том доме?

— Да. Когда я очнулся, ты еще спала, поэтому я принес тебя сюда и уложил на кровать, — с этими словами Харрис взял что-то с окна, после этого в его руке вспыхнул маленький огонек, и стало понятно, что на окне стоял подсвечник с огрызком свечи.

В свете свечи, которую Харрис вернул на подоконник, Бель наконец-то смогла разглядеть его лицо. То никак не изменилось, такие же мешки под глазами и усталый взгляд, в котором она заметила какую-то неизвестную искру.

Встав с кровати, Бель размяла руки и ноги и снова глянула на бармена. Тот спокойно смотрел в окно, периодически кидая на нее взгляд, будто чего-то ждал.

— Да говори ты уже, что у тебя. Сколько еще ты будешь тянуть? — не выдержала она.

— Я не знаю, — тихо проговорил Харрис.

— Что не знаешь?

— Судя по всему, ничего. Я много лет изучал магию и вот, тот круг в ящике, я не понял даже, что он должен был сделать, рунические символы на нем мне были совершенно неизвестны. А когда нас перенесло в Лайру, я растерялся. Тот парень, Велет. Его магия подавила бы мою, в два счета, хотя он и говорил, что лишь бесплотный дух. Я чувствовал. Чувствовал, что если бы он захотел, раздавил бы нас как мух. Я боялся его. — Он уперся локтями в ноги и закрыл руками лицо. Бель услышала глубокий вдох, а за ним протяжный выдох.

— Велет закрыл комнату и отправил нас назад, лишь потому, что не собирался нам больше ничего рассказывать, во всяком случае, мне так кажется. Возможно, конечно, это было ограничение заклинания, но при его силе, это даже звучит глуповато. Буду честен, — он убрал руки от лица и посмотрел на Бель. Девушка, в тусклом свете свечи увидела красные глаза, будто Харрис лил слезы на протяжении нескольких часов. — Буду честен, — повторил он. — Я не знаю, верить ему или нет. Но в одном я уверен точно, мой отец, я, да и что греха таить, возможно, ты, совсем не те, кем мы себя считаем или считали.

Харрис замолчал. За окном, прямо по вымощенной улице, начал, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, постукивать дождь. Резкий порыв ветра ворвался в комнату через потрепанную оконную раму и дернул пламя свечи.

Наконец бармен встал и, взяв подсвечник, указал подбородком на лестницу, после чего, аккуратно, ступенька за ступенькой, направился вниз.

На первом этаже, за то время, пока Бель спокойно спала, Харрис успел растопить камин, непонятно откуда выудив дрова. Как правило, бармен старался не прибегать к магии в повседневной жизни. Это Бель заметила за несколько дней, что провела рядом с ним. Каким бы уставшим он ни был, даже если он мог помочь себе заклинанием, никогда этого не делал.

Увидев, как он зажег свечу магией, Бель сначала было подумала, что он сделал это лишь потому, что другого способа не было. Однако прямо на столе, стоящем посреди первого этажа, валялся коробок, наполненный палочками с серными головками.

Бель не спала всю ночь, в ожидании окончания дождя. Естественно, Харрис тоже не сомкнул глаз. В какой-то момент девушке показалось, что он задремал, но стоило ей задать ему вопрос, тот моментально отвечал, а значит, даже не дремал.

Дождь шел всю ночь, перекрывая дорогу к бару мокрой стеной, и кончился лишь под утро. Да, ничто не мешало им отправиться посреди ночи и промокнуть до нитки, но покидать теплое уютное, пускай и не самой роскошное помещение, никому не хотелось.

Что-то изменилось в Харрисе в ту ночь, после того разговора с Велетом, после того контракта о покупке и после того, как нашел тайник. В нем начало разрастаться семя сомнения, семя небывалой заинтересованности.

Он больше не верил в то, что он был обычным ребенком, брошенным на улице по причине не надобности. Он не знал, кем он был на самом деле. Но по его лицу было понятно, что он намерен это выяснить.

Дождь прекратился совсем ненадолго. Стоило Бель закрыть дверь, как за ее спиной тут же вновь появилась стена капель. В какой-то момент, у нее создалось ощущение, будто дождь остановился лишь для того, чтобы дать им возможность сухими дойти до бара.

Харрис, скинув с себя плащ, взял полотенце и мочалку и направился прямиком в баню. В топку никто не подбрасывал дров уже больше двенадцати часов, и помещение наверняка остыло, однако, разжечь огонь заново при помощи магии, которой Харрис теперь непременно воспользуется, не составило бы особого труда.

Бель глянула на часы. Часовая стрелка была почти вплотную к цифре восемь. Их не было в баре почти сутки. Благо, вчера был выходной и клиенты даже и не ждали открытия.

Девушка взяла стеклянный стакан на кухне и налила в него воды. На вкус эта вода казалась чем-то невероятным. Чем-то, что можно было бы сравнить с напитком, распиваемым тремя богами. Приятно смачивая пересохшее горло, она проходила через весь пищевод и достигала желудка, где плюхалась и смешивалась с находящимся внутри соком.

Только теперь, Бель поняла, что помимо жажды, она чувствует еще и сильный голод. От попавшей в него воды, желудок пришел в действие и, не найдя, что ему переваривать, чуть было не выплеснул прохладную жидкость наружу.

Бель оперлась рукой о стену. Подавила рвотный рефлекс и, собравшись с мыслями, открыла шкаф. Достав помидоры и яйца, она резво нарезала краснощекий овощ и, разбив два яйца, взболтала их и отложила в сторону.

Разогрев сковородку, она закинула на нее небольшой кусочек сливочного масла. Подождала, пока оно раствориться и забросила помидоры. Спустя минуту, на сковороду попали и яйца.

В главном зале послышался хлопок двери, а потом хлюпающие шаги. Бель, слегка насторожившись, с ножом в руках, выглянула в зал.

Харрис еще не вернулся из бани. Посреди зала, прямо за одним из столиков, сидел мужчина в темно-синей мантии с капющоном, натянутым прямо на лицо. Из под мантии виднелись, когда-то, судя по всему, бывшие белыми, штаны, с расширенными книзу штанинами. На ногах были черные туфли, насквозь промокшие под дождем и которые и издавали тот хлюпающий звук.

— Так тут еще остались работники, — тихо сказал мужчина. Судя по голосу ему было лет около двадцати пяти. Звучал он низко, но необычайно успокаивающе. Можно даже сказать, что его голос убаюкивал тебя, отправляя в мир грез. — Выпить есть? — Снова сказал мужчина.

Бель слегка встрепенулась.

— Вообще-то мы сегодня закрыты, — ответила она.

— А, да? А дверь была открыта. Подумал, уже, что нашел наконец-то место где можно хоть немного передохнуть. А то все гостиницы, таверны и бары в городе закрыты. Странникам и приткнуться негде. — Он помолчал. Молчала и Бель, осматривая мужчину с ног до головы. Телосложение его было среднее. Ничем не выделяющееся. Кости не торчали как у Харриса и не заплывали жиром, как у некоторых из тех богатых особ, которых Бель успела обокрасть, работая на Вилла.

— Что ж, — вновь начал мужчина, тяжело поднимаясь со стула, — раз вы закрыты, тогда я пойду. — Он отпустил стол, о который опирался и тяжело ступая, направился к выходу.

Бель смотрела ему в спину, на его жалобный вид и в один момент она почувствовала, будто ее внутреннюю нить что-то дернуло.

— Постойте, — окликнула она незнакомца.

Тот полуобернулся, все еще не показывая лица.

— Раз уж вы пришли, я не могу отказать вам в вашем заказе. Главное оплатите, — сказала Бель.

Пускай лицо мужчины было скрыто, но Бель показалось, что на нем появилась еле заметная улыбка

— Спасибо. — Ответил он. — Конечно, я готов оплатить.

Харрис вернулся из бани с раскрасневшимся лицом. Пока он шел от маленького здания, успел промокнуть под ливнем, все еще непрекращающимся на улице.

— Эти дожди видимо никогда не кончатся, — пробубнил себе под нос он, вытирая шерстяным полотенцем голову.

Запах озона и сырости стоял во всем баре. Харрису он изрядно нравился. Он вообще любил почти все, связанное с дождем. Правда, ходить под ним, он, конечно, особого удовольствия не испытывал. Потому, в дождливую погоду предпочитал оставаться дома у камина. Только так он мог прочувствовать дождь полностью.

Продолжая вытирать голову, Харрис вошел в кухню, где Бель стояла возле бочки и наливала в кружку эль.

— Ты что делаешь? — спросил он, вешая полотенце на спинку деревянного стула, чтобы то лучше высохло.

— Посетитель попросил эля. Вот я и наливаю. — Спокойно ответила Бель, закрывая маленький деревянный краник.

— Посетитель?

Харрис выглянул в зал. За одним из столиков сидел темнокожий мужчина, лет под тридцать. Волосы, черные как смола, заплетенные в дреды, были чуть ниже плеч. Высокие скулы, тонкие губы, сжатые, будто он боялся, что ему в рот залетит муха, разожми он их чуть больше. Помимо этого, под дредами, покрывая всю голову, виднелись ужасные шрамы, когда-то зашитые. Выглядело это так, будто ему вскрыли черепную коробку, а после этого, поставили все на свое место.

Мужчина сидел, опираясь одной рукой на стол. И выглядел крайне уставшим.

— Ты ведь знаешь, что мы еще закрыты? — спросил он Бель.

— Да, знаю, — ответила девушка, — но я забыла закрыть дверь, а он подумал, что у нас открыто и вошел. Я поначалу хотела выдворить его, но увидела насколько он уставший и решила, что пусть посидит, выпьет, раз того хочет. К тому же, я сама виновата, что не закрыла дверь.

С этими словами, девушка, с кружкой эля в руках, вышла в зал и направилась к мужчине. Тот, заметив ее, взял напиток и еле заметно улыбнулся.

— Большое спасибо, — сказал он и отхлебнул выпивку. — Смотрю, ваш напарник слегка против того, чтобы я здесь находился. — Он посмотрел на Харриса, стоявшего в проходе в кухню. — Не подумайте, я вас надолго не задержу.

Бармен вздохнул.

— Что ж, — начал он, с уже менее претенциозным видом, — раз ты зашел, куда деваться. Пей столько, сколько сможешь оплатить.

Мужчина кивнул и пригубил алкоголь.

Бель отошла на кухню, чтобы, наконец, спокойно поесть, а Харрис продолжил стоять в проходе, облокотившись на дверной проем и наблюдая за мужчиной.

— Вы что-то хотели? — наконец спросил незнакомец, понимая, что Харрис не сводит с него взгляда. К тому моменту его кружка уже была заполнена лишь наполовину.

— Ты ведь путешественник? — спросил Харрис. В его голос вернулся прежний уставший тон.

— Верно.

— Откуда родом?

Мужчина с недоверием посмотрел на Харриса. Черные тучи в небе, не пропускали сквозь себя ни малейшего лучика солнца. Дождь стоял стеной. А в баре стояли сумерки, в которых было сложно что-то разглядеть.

— Лэйфон, — ответил незнакомец, после того, как прищурившись, попытался получше разглядеть лицо бармена.

— А это?

— Небольшой городок на восточном побережье Ламии. — Мужчина явно старался быть вежливым, понимая, что его, можно сказать, приняли как вип клиента. Один, на большой зал, с практически личной официанткой.

Тем не менее, его настораживали вопросы Харриса. Конечно, для бармена разговор с клиентами — вещь более чем обыденная, однако в этом человеке, незнакомец чувствовал, что-то иное. Будто личный интерес.

Несколько минут Харрис молчал,продолжая сверлить мужчину взглядом. А тот, в свою очередь, пил эль, все больше опустошая кружку.

— Парень, — неожиданно начал незнакомец, аккуратно поставив пустую кружку на стол, — можно теперь мне задать вопрос?

— Пожалуйста, — незамедлительно ответил Харрис, будто ждал подобной просьбы.

— Не знаешь, случаем, где сейчас Лендер Фарн, предыдущий владелец б…

Не успев договорить, мужчина вскочил со стула и ловко поймал летящую в него карту.

— Зачарованная, — проговорил он, внимательно рассматривая семерку пик.

Мужчина вильнул влево, потом вправо, уворачиваясь от других карт, которые Харрис создавал прямо на ходу.

— Эй-эй, потише, парень. — Сказал он, поднимая руки. — Я же ничего…

Его затылок выбил дверь и вот он уже лежит под дождем. Худое колено Харриса уперлось прямо ему в грудь, не давая нормально дышать.

Незнакомец попытался скинуть бармена, но тут вдруг понял, что его руки и ноги будто прикованы к мостовой. Он повернул голову. На его запястьях были карты, весящие, казалось, под тонну, они давали на его запястья и ступни, не девая пошевелиться.

Мужчина посмотрел на Харриса. Тот, уже не упираясь коленом ему в грудь, встал рядом и смотрел свысока. Дождь мешал держать глаза открытыми.

— Говори, что тебе нужно от отца? — спросил Харрис. Несмотря на неизменный усталый тон, в его голосе все же слышалось недружелюбие, которое могло быстро перерасти в ненависть, в зависимости от ответа.

— Так ты его сын, — проговорил незнакомец. — Ну что же. Полагаю, раз твоего отца нет в собственном доме, значит, я был прав, он уже мертв, мне лишь нужно было убедиться.

Незнакомец шевельнул пальцами, и карты, удерживающие его, собрались в небольшую стопку и повисли в воздухе. Встав, он немного отряхнул мантию, что конечно не дало почти никакого результата. Мокрая грязь уже успела въесться в ткань.

Харрис не смог скрыть удивления, его магия была слаба, но сложна. Разрушить ее так просто было довольно непросто.

Встав напротив бармена, незнакомец протянул ему руку. Харрис, сам того не понимая, ответил тем же.

— Келентан, — сказал мужчина, пожимая руку, и в ту же секунду его поглотил зеленый туман, расстелившийся по полу маленькой тучкой, которая быстро растворилась в воздухе.

Дождь только усилился. К нему подключился ветер, который пробирал насквозь. Бель, выбежавшая к самому началу драки, стояла в дверях бара и молча, и в тоже время ошарашено, наблюдала за происходящим.

Стоило только незнакомцу исчезнуть, как она тут же поспешила к Харрису.

Тот стоял и смотрел на пустую ладонь, недавно пожатую мужчиной. На ней не было ничего особенного, точно такая же рука, как и всегда. Но в какой-то момент, Харрису показалось, будто что-то просочилось в его тело через ладонь. Что-то знакомое и, что странно, родное.

— Что произошло? — взволнованно спросила девушка, говоря чуть ли не на ухо. Дождь приглушал слова.

Харрис не ответил, а лишь, не говоря ни слова, направился обратно в бар. Зайдя внутрь, он схватил с вешалки свое пальто и шляпу, вытащил из кармана бумаги о покупке домов, проверил, все ли на месте и, вернув их в карман, снова направился к выходу.

— Бель, — начал он, остановившись у порога и смотря на фонтан на пустой площади, — не могла бы ты разобрать оставшиеся бумаги?

— А, — встрепенулась девушка, — да, конечно. А что…

— Спасибо, — прервал ее Харрис и, натянув посильнее шляпу, чтобы ту не унесло ветром, шагнул за порог, закрыв за собой дверь.

Городской скотленд-ярд находился на склоне холма. Это было большое, многоэтажное здание, состоящее из множества корпусов, соединенных между собой крытыми мостами. Чаще всего встречались многоскатные черепичные крыши, но два корпуса отличались от остальных. Первым был корпус, где проходили различные заседания и тому подобные официальные встречи, а второй — корпус, отвечающий за магические расследования. Оба они были с пирамидальными крышами и на порядок выше остальных.

Не сказать, что скотленд-ярд в Веренделе был очень уж активным. Преступность не ахти, большинство преступников ловят, а остальных заставляют платить и за это покрывают. Обычная коррупция.

Магический же отдел, максимум, чем занимается, так это тем, что выписывает штрафы всяким колдунам, которые опять напортачили со своими экспериментами и тем самым инициировали пожар.

Харрис шел по не особо широким улицам, которые медленно поднимались все выше и выше. Одной рукой придерживая шляпу, а другой, запахнув воротник пальто, чтобы ветер не так сильно дул в шею, он направлялся в сторону вышеупомянутого здания.

За время, равное чуть больше, чем неделя, у него успело накопиться немало вопросов. Один, куда лучше другого. Он сомневался во всем, что знал раньше. И теперь, он держал путь к начальнику магического отдела, надеясь, что Чен сможет дать хоть какие-то внятные ответы.

Идя по улице, Харрис постоянно оглядывался. После встречи с Велетом, ему начало казаться, что за ним следят. Пристально, и без остановки, какие-то глаза пяляться ему в спину, не давая и шаг сделать без наблюдения. Еще и тот мужик, что растворился в тумане.

Улицы же сами по себе были абсолютно пусты. В окнах домов и магазинов был виден свет свеч. Но людей не было от слова совсем. Оно и не удивительно, в такую погоду, какая сейчас была на улице, хороший хозяин собаку не выгонет, а сам и подавно не выйдет.

Харриса же это совершенно не заботило. Он напал на незнакомца. Тогда он сам не понял, что его так взбесило, а когда он это осознал, то уже упирался коленом в грудь того мужчины. Теперь же, шагая по улице, у него было время над этим подумать, и ответ был получен незамедлительно.

Он полностью поверил словам Велета. Как бы он себя не переубеждал, он поверил в то, что Лендер был убит, убит силой, что была ему не подвластна, и которой он не желал, но которую всучили ему намеренно.

И вот, появляется незнакомец, что спрашивает об отце. Харрис сам не понимал, что на него нашло. В тот момент, он будто был сам не свой. Обычно он обдумывает все и не делает преждевременных выводов. Однако в этот раз все было по-другому.

Бармен вспомнил, что ощутил он в тот момент, когда напал на мужчину. Ярость, ни с чем несравнимую и ни чем неописуемую. Возможно даже, что ярость была не столь безосновательна. Но этого Харрис уже не знал. И вряд ли когда-то узнает.

За стойкой стояла молодая девушка. Светлые, чуть ниже плеч, волосы, под которыми скрывались заостренные уши. Девушка была эльфийкой. Голубые глаза, тонкие губы, аккуратный нос и высокие скулы. Эта эльфийка, как в прочем и все, по какой-то неведомой причине, имела идеальную фигуру. Удивительно это было потому, что сколько бы и что бы не ели эльфы, их телосложение никогда не менялось. Встречались лишь иногда слегка полноватые, но это было скорее исключение из правил.

— Чем я могу вам помочь? — спросила эльфийка, заметив вошедшего Харриса. По ее взгляду было понятно, что она удивлена тем, что в такой дождь, кто-то решил пройтись до участка.

— Я хотел бы поговорить с начальником магического отделения — Ченом Иленом. — Сказал Харрис и снял с головы промокшую до нитки шляпу.

— Боюсь, вы не сможете сделать это так просто, нужно подать заявку и…

— Элис, — послышался знакомый голос. Харрис обернулся, по винтовой лестнице, стоящей посреди зала, спускался Чен, — все нормально, я готов его принять.

Девушка кивнула и принялась заполнять какие-то документы.

— Если кто-то еще придет ко мне, скажи, что я занят. — Предупредил эльфийку Илен и повернулся к Харрису. — Пошли ко мне в кабинет, там и поговорим. — Он похлопал бармена по плечу и направился в сторону дубовой двери, покрытой лаком, с надписью: «Начальник отдела магических дел».

Глава 9

— Проходи. — Сказал Чен, распахивая дверь и садясь в свое кресло за письменным столом. Прямо за его спиной было большое высокое окно, почти до потолка, в котором была видна начинающаяся за окном буря.

На столе стоял подсвечник с почти целой, явно не так давно зажженной свечой. Харрис прошел в комнату и сел в мягкое кресло, прямо напротив окна, по другую сторону от Илена.

Кабинет Чена был обставлен весьма и весьма богато. Смотря только лишь на него, можно было сказать, что начальник отдела магических дел — далеко не бедный человек.

Конечно, большинство вещей в не особо большой комнате — примерно 3 на 4 метра — было куплено на деньги налогоплательщиков и предоставлено правительством Верендела. Тем не менее, были тут и вещи, чисто личного характера. Такой, например, являлась картина — портрет самого Илена, весящий на стене, справа от окна. Слева от того окна висел еще один портрет, некой женщины в возрасте приблизительно сорока — сорока пяти лет. Присмотревшись, Харрис разглядел на нижней части рамы маленькие позолоченные таблички, поблескивающие каждый раз, когда на улице сверкала молния. На табличке под портретом женщины, было выгравировано: «Третий начальник отдела магических дел — Госпожа Ален Болфорт».

Портреты, скорее всего, были оплачены не деньгами государства, а из личного кармана Илена и этой Госпожи Болфорт. Поэтому считать их личной вещью можно было сполна.

Помимо этого, в кабинете было множество книг. Харрис мельком увидел несколько названий: Золотой дом, Призрак Кодрингера, Мисс Келенджер, а также книга Фимуса Килиса, такая же, что стояла дома у Харриса, о магии для начинающих. Все книги были в хороших обложках, которые явно стояли не дешево и самому бармену явно были не по карману.

Помимо этого, можно было быть уверенным, что все остальные личные вещи Чена, которые лежали не на виду, были тоже отнюдь не плохого качества и стояли далеко не гроши.

Безусловно, Харрис знал, что Чен получает весьма не маленькие деньги. Однако точную сумму он никогда не уточнял. Теперь же, смотря на книги в дорогих переплетах и портреты, которые в наше время могла позволить себе лишь верхушка, он понял, что Илен добрался туда, докуда добираются лишь единицы, и еще меньшее число может там удержаться.

— Не видел тебя уже больше недели. — Проговорил Чен, доставая из под стола стеклянную бутылку. Харрис сразу же понял, что тот держал в руках. Одна привычка старого друга отца, не исчезла с годами, а лишь усилилась. Алкоголь. Пить Чен любил всегда и видимо уже никогда не собирался бросать.

— Ты выглядишь не лучшим образом. — Снова сказал он. — Я бы даже сказал паршиво. — Он откупорил бутылку. Небольшая часть выпивки, отталкиваясь от запаха — вина, выплеснулась ему на рубашку. — Вот черт! Ну что за дерьмовый день, а?! Прости, — обратился он к Харрису, вытирая рубашку платком, высунутым из кармана, — не могу последнее время нормально сосуществовать. Из-за этих дождей у меня голова чугунная. Алкоголь хоть немного боль притупляет и позволяет мыслить.

Он выдержал паузу, ожидая, что бармен что-нибудь скажет, но тот молчал.

— Так, о чем это мы. Ах, да. Так что стряслось, что ты выглядишь, будто тебя все же переехала та телега из детства? — Он достал бокал и налил немного вина. — Будешь? — Спросил он у Харриса указывая на него горлышком бутылки.

— Нет, спасибо.

Чен, кое-как засунув деревянную пробку обратно в бутылку, убрал ее назад, под стол.

— О какой телеге ты говорил? — вдруг спросил Харрис.

Илен удивленно посмотрел ему в глаза.

— Шутить вздумал? — он отхлебнул вина. — Ну, та телега, на торговой улице, тебе тогда было лет шесть или семь, а черт, не помню, да и не суть важно. Ты тогда выбежал на дорогу, и эта телега тебя чуть не сбила. Благо колесо у нее отвалилось, и остановилась она у самого твоего носа. Неужто, ты и правда не помнишь?

— Нет, не помню, — ответил Харрис, и на миг ему показалось, что что-то подобное тому, что рассказал Чен, промелькнуло в голове, однако быстро вновь исчезло без следа.

— Бывает же, — протянул Илен, делая еще глоток из стеклянного бокала на длинной ножке. — Ну да ладно. Видать забыл ты из-за смерти Лендера. Такое случается, не волнуйся, рано или поздно вспомнишь. Ну, а коли не вспомнишь, так не велика беда. Не столь уж и важное воспоминание.

— Ага, — Харрис безучастно кивнул.

— Ладно, — снова протянул Чен, — выкладывай, что там у тебя. Не думаю, что ты пришел просто поговорить.

Бармен глядел в окно, рассматривая пролетающие за тонким стеклом капли воды, сдуваемые в сторону сильными порывами ветра. Сверкнула молния, на миг дав дополнительное освещение в комнате.

— Слушай, Чен, — наконец начал Харрис, — у тебя бывало когда-нибудь такое ощущение, что ты медленно сходишь с ума? Все, что ты знал, все, чем ты был окружен, медленно начинает рушиться и исчезать бесследно.

По лицу Илена, которое слегка раскраснелось от алкоголя, было видно, что тот изрядно напрягся.

— К чему ты клонишь? — спросил он. Впервые Харрис слышал в его голосе столь серьезный тон и поначалу даже усомнился, что говорит с тем же человеком, что и минуту назад.

— Да так, неделька выдалась тяжелой. — Ответил бармен с легкой насмешкой — Но ты был прав, я здесь не для того, чтобы просто поговорить. У меня есть пара вопросов, и я бы очень хотел, чтобы ты дал на них ответы. Иначе, боюсь, я сойду с ума, гоняясь за ними самостоятельно.

Илен молчал, после чего громко рассмеялся:

— Ты говоришь как настоящий детектив, — сказал он. — А что, звучит не плохо. Детектив Харрис Фарн — продекламировал он, однако, не смотря на веселый тон голоса, на лице все еще виднелось напряжение. — Что ж, раз так обстоит дело, я готов тебе помочь. Естественно, того, чего не знаю, сказать не смогу.

— Та девушка, которую ты посоветовал мне приютить, ты помнишь ее?

— А, ну да, — вопрос явно заставил Илена немного растеряться. — С ней что-то произошло?

— Нет, с ней все в порядке, но… — Харрис замолчал на полуслове.

— Но? — повторил за ним Чен. — Неужто, ты на нее запал? — Илен слегка усмехнулся.

Харрис взглянул на собеседника, его выражение лица, четко дало понять, что ему шутка не понравилась.

— Считаешь, что это остроумно? — спросил Харрис, его голос был слегка ниже обычного.

Чена проняла легкая дрожь. Он уставился на бармена и с минуту молча вглядывался в глубину его глаз.

— Кхм, — откашлялся Илен, — прости, просто подумал что… Впрочем не важно… Рассказывай, что ты хотел спросить?

— Ты никогда не слышал, — начала Харрис, — чтобы Лендер говорил, будто взял на опеку еще кого-то кроме…

— Нет, — прервал его Илен, не дав докончить. — Никогда. Во всяком случае, мне об этом ничего не известно.

За окном снова сверкнула молния, и громко прогремел гром. Дождь, казалось, полил еще сильнее.

— Понятно, — медленно сказал Харрис. — Тогда другой вопрос. — Постепенно, их диалог из дружеского, перешел в чисто официальный.

— Валяй, — Чен залпом выпел оставшееся в бокале вино.

— Зачем отец купил еще два дома?

— Что? Какие два дома? — Чен икнул и удивленно уставился на Харриса.

Бармен вытащил из плаща сложенный в несколько сгибов контракт и положил его на стол между ним и Иленом.

Чен внимательно изучил бумагу, несколько раз перепроверил, точно ли подпись Лендера стоит на ней. Убедившись, что подпись подлинная, он еще раз взглянул на номера купленных домов.

Он вытащил из ящика стола очки и, взглянув через стекла, еще раз убедился в том, что не ошибся.

Илен убрал очки, положил контракт на стол, откинулся на спинку стула и потер пальцами переносицу. По стеклу убаюкивающе барабанил дождь, а за окном громко свистел ветер.

— Я знаю, что это за дома, — наконец сказал он. — Без понятия, зачем твоему отцу понадобилось покупать их, могу сказать лишь только, что дома эти продали на удивление дешево. Восемьдесят золотых за целый дом, не столь уж и великая цена, даже, можно сказать, необычно низкая.

— Можешь рассказать, что это за дома?

Илен вздохнул и опять достал из под стола бутылку.

— Снова голова? — спросил Харрис.

— Нет, так, немного расслабиться. — Промямлил Чен и снова налив бокал вина, после чего выпив его залпом, посмотрел на бармена.

— Я знаю об этих двух домах только по рассказу твоего отца, — Илен вновь глянул на контракт, переданный барменом. — Лендер рассказывал, что где-то под тем адресом, меж двух домов, он нашел тебя много лет назад, — Чен замолчал. — Кто знает, те ли это домишки, я могу и ошибаться, годы берут свое, память уже не та.

Харрис посмотрел на пустой бокал, стоящий на столе Чена, в котором виднелись капли вина, медленно стекающие по краям.

— А по-моему, годы тут не причем, — проговорил бармен.

— Не думай осуждать меня, парень, — неожиданно недовольно заговорил Илен. — Моя жизнь — только моя и только я имею право ей распоряжаться. — Он помолчал, думая. — Хотя может быть ты и прав, — его голос стал мягче, — алкоголь и правда слишком уж вредная штука… Уж в тех количествах, которые употребляю его я — точно. Впрочем, мне уже от этого не избавиться. — Он покачал головой.

Илен икнул и, свернув контракт, вернул его Харрису.

— Возможно, если я прав, Лендер хоте там что-то найти. — Предположил он. — Судя по его рассказу, что он поведал мне, на следующий день, как нашел тебя. Завязано там все было на магии. Хотя, что он там мог найти, сам не владея колдовством — не понятно.

— Уверен, что это все? — спросил Харрис. — Отец точно ничего не говорил. Ни о покупке, ни о других своих делах?

— О каких других делах идет речь?

— Я обнаружил в столе Лендера тайник. Сказать честно, не очень то и хорошо он был спрятан, наверное, потому и был обнаружен.

— И что же было внутри?

— Мы еще не все разобрали, Бель мне помогает, но в основном там были контракты на поставку продуктов и выпивки, а также различные налоговые отчеты. И, — Харрис выдержал паузу, — это. — Он ткнул пальцем в бумагу о покупке домов. — Думаю, мы найдем там что-нибудь еще, если получше разберемся.

Чен посмотрел на бармена, слегка удивленно приподняв одну бровь.

— И что тут такого? Ну, придумал твой отец тайник для всяких бумажек, ну и что с того. — Чен задумался. — А те дома. Лендер был довольно любопытным человеком, пускай особо этого и не показывал. Хотя в некоторые моменты его любопытство было заметно, если, конечно, хотеть то заметить.

Бокал снова наполнился вином и через несколько секунд опустел.

— Например, ты ведь помнишь, как отец рассказывал тебе о том, как ты появился в его доме?

— Это было столь часто, что трудно забыть, — Харрис, вспомнив приятные вечера у камина, впервые за долгое время улыбнулся.

— Я тоже присутствовал, когда он рассказывал ту историю. Много, пожалуй, даже, очень много раз. — Чен неожиданно икнул, после прикрыл рот рукой и через пару секунд продолжил. — Так вот, я прекрасно помню, какой огонь горел у него в глазах каждый раз. В нем горел интерес. Внешне это было незаметно, но глаза… Глаза выдавали все. Ему было любопытно что-то в той истории. Что конкретно — сказать сложно, ведь, как я уже говорил, да и как ты сам помнишь, о чем-то подобном Лендер никогда особо не распространялся. Но, как я уже сказал, он и правда был любопытным. А история твоего появления в его жизни, одна из наиболее значимых и интересных вещей для Лендера. Думаю, она оставалась таковой до конца.

— И ты думаешь, поэтому он потратил столь не маленькую сумму? Чтобы разобраться в том, в чем не смыслит? — Голос Харриса звучал скептически. — Нет, звучит слишком бессмысленно.

— Как сказать, парень, как сказать…

Какое-то время в кабинете стояла полная тишина. За это время за окном несколько раз сверкнула молния, а Илен налил и выпил очередной бокал вина. Бутылка была почти пустой.

— Как там та девушка? Бель, верно? Надеюсь, не ошибся, а то в участке столько людей последнее время, даже в нашем отделе, приходят со всех концов города, жалуются, на «магические» преступления. Такое количество имен называют, столько даже и не запомнишь. — Чен осекся, поняв, что ушел от темы. — Так что, как она?

— Кажется, нормально. Помогает в баре, бумаги вместе разбирали.

— Ну и отлично.

Снова повисла тишина. Ветер сменил направление и резко, крупные капли дождя забарабанили прямо в стекло огромного окна.

— Ладно, я пошел, — наконец сказал Харрис, вставая с кресла. — Удачи поработать.

— Ага, — ответил Чен, будучи уже практически не в силах говорить членораздельно.

Харрис открыл дверь и вышел обратно в холл, потом через дверь на улицу, где тучи все еще сияли на небе черной пеленой и явно не собирались расходиться.

— Подожди, — окликнул его Илен.

Бармен резко обернулся. Старик с трудом встал из-за кресла и подошел к нему.

— Ты ведь что-то еще хотел, верно? — спросил он, с все еще напряженным, пускай и куда менее, скорее всего из-за алкоголя, видом.

Харрис оглядел Чена с ног до головы, после чего ответил:

— Да, есть еще кое-что.

— Вот ведь надо так. Ушел, ничего не сказав. Да еще и в дождь такой, — с явной агрессией вслух произнесла Бель, доставая из ящика последнюю пачку бумаг.

«Налоговые отчеты… Налоговые отчеты… Налоговые отчеты… Снова налоговые отчеты» — бубнила она себе под нос, перекладывая бумаги из одной стопки в другую.

— Ну и скукотища! — воскликнула она, кинув на пол очередной лист бумаги. — Зачем я вообще этим занимаюсь?!

Ответ всплыл как поплавок на воде, и девушка вернулась к перекладыванию и просматриванию бумаг.

Бель — простая девчушка из трущоб, которая всю свою жизнь только и делала что воровала, обманывала, подслушивала и за это получала деньги. Это был ее, пускай и маленький, пускай и морально грязный, но мир.

Когда она ушла от Вилла и его шайки, и Харрис пригласил ее остаться у него, а в качестве платы за проживание — помогать по работе в баре, она с удовольствием согласилась.

Тогда она просто была вне себя от счастья. За один день, она наконец-то обрела место, которое, пускай и с натяжкой, но могла назвать своим домом.

Ее маленький мир изменился в тот день. Больше ей не нужно красть или подслушивать, проникая на всякие закрытые сходки различных классов людей и докладывать это весьма сомнительным личностям. Теперь она могла существовать как нормально человек. Без постоянных угрызений совести, после очередного дела.

Прошла всего неделя, и Бель узнала, что человек, лицо которого она помнила с самого детства — был отцом Харриса. Да, тогда, когда Лендер помог ей, она была совсем маленькой, но почему-то, помнила все довольно хорошо. Не доставало лишь одной детали — лица помогшего ей человека, которая встала на свое место, стоило ей увидеть фотографию.

Она разбирала эти бумаги не потому, что ей сильно хотелось, не потому, что ей было очень интересно это делать. Нет, совсем не поэтому.

Она чувствовала, что должна выплатить долг перед Харрисом, а заодно и перед его отцом, оба из которых помогли ей в трудный час.

Помимо этого, ей безумно хотелось верить в то, что Лендер все же как-то был связан с ее настоящими родителями. Харрис говорил, что ему плевать кто такие эти его биологические предки, что отец у него один. В целом, Бель тоже была бы не против такого мнения, но у нее не было никакого отца, совсем.

Поэтому, она и хотела найти тех, кто произвел ее — крохотного ребенка — на свет. Это тоже было той причиной, которая толкала девушку продолжать разбирать бумаги, перечитывая их содержимое.

Однако, где-то в глубине души, Бель все же надеялась, что никогда не найдет своих настоящих родителей. Ведь, в конце концов, кто знает, кем они могут оказаться. Может, великим королем и королевой, а может бедными крестьянами.

В любом случае, раз они ее бросили, их дочь им была не нужна. Но, так или иначе, желание найти родных, брало верх над нежеланием. Даже если оно приведет к разочарованию, а может и вовсе ни к чему не приведет, Бель оставалась верна ему.

«Ничего интересного. Абсолютно» — заключила девушка, откладывая в сторону последний листок и разминая затекшую шею.

Для уверенности, что ничего не выронила, девушка еще раз подошла к ящику и заглянула внутрь. Пусто, никаких бумаг.

На улице еще больше, хотя казалось, куда уж больше, сгущались тучи. В комнате становилось все темнее, и бель зажгла свечу, стоявшую на столе.

Сразу же, она краем глаз заметила блеск из ящика. Снова заглянув внутрь, она увидела на дне маленькую нефритовую пуговицу.

Видимо она не заметила ее раньше, а теперь, когда свет свечи обволакивал комнату и прыгал по стенам, колыхаемый легким сквозняком, пуговица заблестела.

Бель взяла ее в руки и осмотрела. Пуговица, как пуговица, ничего не обычного. Круглая, с четырьмя дырками для того, чтобы пришить к одежде.

«Что она тут делает? Где-то я ее уже видела» — подумала Бель и, положив пуговицу в карман, направилась вниз, на звук открывающейся двери.

— Где ты был? Видел дождь на улице?! Да какой уж дождь — это самая что ни на есть буря! Куда тебя черт потащил?! — воскликнула девушка, только увидев промокшего до нитки Харриса.

— Ходил к старому знакомому. — Коротко ответил бармен, снимая с себя верхнюю одежду и вешая ее на спинки близстоящих стульев.

— Зачем? — быстро остепенилась Бель.

— Потом расскажу. Баня еще теплая? — Спросил Харрис, снимая с себя рубашку.

— Да, но ты же уже…

— Не важно, хочу погреться. — Он схватил все еще влажное после его первого похода полотенце и отправился к маленькому пышущему теплом, зданию.

— Понятно, — протянула Бель. Харрис сидел перед ней с голым торсом и полотенцем на плечах, с лицом, раскрасневшимся от жара банного пара. — Значит, друг твоего отца тоже не знает, зачем ему те дома. — Она вздохнула.

— Тот незнакомец, что приходил к нам несколькими часами ранее.

— Которого ты бесцеремонно отправил в полет до нашей двери?

— Да, — в голосе Харрис послышалось легкое смущение, — Он исчез, пожав мне руку и сказав «Келентан». Я никак не мог отделаться от мысли, что это значит, ведь звучало знакомо. Покоя не давало. Чен пролил свет на значение этой вещи.

— И что? — Бель была явно заинтересована в продолжении.

— Во первых — это имя. Имя предателя. Как только Чен сказал это, я сразу вспомнил, что когда-то давно видел его в книге с мифами. Так звали человека, которому призрачный король Вел… — он осекся, — то есть Норд. Дал бессмертие в обмен на вечную службу. А тот предал его, вследствие чего, король был свержен.

— Это все? — В голосе девушки появилась нота разочарования. — Просто имя?

Харрис посмотрел на собеседницу. Его глаза слегка закрывали все еще влажные, свисающие волосы.

— Мне показалось, что Чен все же что-то знает, но просто не говорит. — Ответил бармен. — Он был довольно напряженным с того момента, как речь зашла про отца. Я не знаю в чем причина, но это все явно не просто так.

— Понятно, — снова протянула девушка. — Кстати, я разобрала бумаги.

— Да? Нашла что-нибудь?

— Ничего, куча налоговых отчетов. Даже контракта ни одного не нашла. А, и еще, — Бель полезла в карман и достала оттуда нефритовую пуговицу. — Вот, было на дне ящика.

— Пуговица? — Харрис взял маленькую кругляшку из рук девушки и посмотрел. — Выглядит знакомой… — сказал он. — Кажется, я где-то сегодня видел такую же.

— И что это значит?

Харрис усталым взглядом взглянул на собеседницу.

— Думаю, ничего. Просто пуговица. — Он встал из-за столика, за которым они сидели, и направился к стойке. — Ладно, давай готовиться к открытию.

— Думаешь, кто-то решит зайти к нам в такую бурю?

— Малая вероятность клиентов — не повод не открываться. — Заключил Харрис и принялся протирать столы.

За весь вечер в бар заглянула лишь пара человек.

Глава 10

Три дня прошло с того момента, как Харрис, сидел в кабинете Чена, в кресле, созданном специально для приема у шефа отдела.

Три дня на улице, практически без остановки, шел дождь. Не просто дождь, а ливень, какие бывают не часто и заканчиваются, только успев начаться. И крайне редко, что такие дожди идут мало того, что несколько часов, так еще и столько дней подряд.

Для Верендела данная погода была и вовсе крайне аномальной. Стоя на стыке пустыни и лесополосы, климат портового города склонялся к жаркому, засушливому. Нежели к постоянным ливням.

На четвертый день, пасмурная погода слегка отступила. Из-за туч прорезались редкие лучики солнца. Несколько дней без вылазки на улицу явно положительно повлияли на людей. Просидев три дня дома, не выходя без сильной на то нужды, многие из них высыпали на улицу, готовые принять слегка похорошевшую погоду.

В порту сразу же отчалили почти все стоявшие корабли, ведь из-за сильного ветра и постно льющихся с неба тонн воды, моряки не могли подготовиться к отплытию, поэтому только и оставалось, что просиживать свои мягкие места в гостиницах, из-за чего большинство из них, теперь отставало от графика.

Место ушедших кораблей заняли новые. К вечеру город снова заполнило множество моряков.

Бель, с подносом в руках и одетая в выданную Харрисом форму, спешила поскорее подать резко наплывшим клиентам новую порцию выпивки. Расставляя на стол кружки, она шустро извинялась за задержку, даже если таковая отсутствовала и бежала за новой партией.

Харрис носился от бочки к стойке и обратно, чтобы принять плату, после чего подать заказ и сказать Бель, кому его отдать.

Наконец, спустя примерно полчаса, когда большинство клиентов уже сделали заказы и теперь весело и бурно что-то обсуждали, официантка и бармен смогли немного выдохнуть. Теперь клиенты лишь покидали бар, а те новые, что захаживали, не заваливались группами по восемь человек, каждый заказывая по три кружки эля и кучи закусок.

Дверь открылась, в помещение вошел коренастый мужчина и сел за барную стойку, положив на нее монету и весело посмотрев на бармена.

— Привет, пацан. — Сказал Жан Уот, улыбаясь, будто впервые за несколько лет вышел посмотреть на белый свет. — Хорошая сегодня погодка, не правда ли? — его голос был как никогда веселым. А если учитывать, что Харрис запомнил его больше всего, как человека, что жалобно жаловался его Лендеру на жизнь, то у него и вовсе возникало противоречивое ощущение.

Бармен кивнул в ответ, соглашаясь с мнением постояльца. Не смотря на то, что сам он так ни разу и не уснул, даже не дремал, с того момента, как умер отец, сегодня, Харрис и вправду чувствовал себя куда более бодрым нежели обычным.

— Да, — протянул Жан, подхватывая кружку с элем, поставленную на стойку Харрисом. — Вот так дождина три дня лил, я уж думал, что наш городок смоет ко всем чертям!

— Не то слово, а Харрис в такую погоду еще и на улицу решил выйти, — резко вклинилась Бель, стоявшая рядом.

Жан удивленно посмотрел на девушку, от чего той стало немного неловко.

— Эй, а ты случаем не та ли, что платить отказывалась? Так ты что же, работаешь тут теперь? Вот так новость! — мужчина рассмеялся, а Бель покраснела и удалилась на кухню.

Следующие пару минут Жан, как и Харрис, молчал, слушая происходящее вокруг. За окном, у фонтана резвились дети, на одну из скамей на площади забрался и показывал уличную магию, придавая пламени, исходящему из его рук, причудливые формы. В баре же вовсю шумели выпивохи.

— Вы слышали? — говорил за спиной постояльца один из моряков. — Говорят в Делерфорне уже несколько недель идут проливные дожди, несколько рек вышло из берегов и порядком затопило поля и деревни.

— Слышали, — отвечал другой, — еще как слышали. Не только в Делерфорне, но еще и в восточном море черти что происходит. Нескончаемые бури, да и только! Того и гляди Вотертаун с корнями вырвет и затопит.

— Думаю, это все — меньшие из бед, — вклинился третий. — Несколько дней назад с проклятых островов прибыл один из утерянных кораблей, сам «Террор», коли я не ошибся.

— Откель знаешь? — спросил первый моряк.

— Да сам видел, богом клянусь. — Снова заговорил третий. — На моих глазах эта дырявая посудина в порт одного из городов Киода встала. Черт ее пойми, как она вообще еще наплаву была.

Первый недоверчиво глянул на третьего. Тот этого явно не заметил.

— Ой, и не нравится мне тот архипелаг, — заговорил второй. — Явно что-то не доброе там живет, — он со смачным хлюпом допил эль. — Так я вам скажу братцы, уверен я, выползет оттуда что-нибудь однажды, и не оставит от нас и мокрого места.

Жан, который все это время грел уши об разговор троих моряков, вдруг решил вклиниться.

— А не расскажите, что это за акрипелах у вас там такой? — неожиданно заговорил с тремя моряками Жан, повернувшись к ним лицом.

Столик, за которым сидели моряки, стоял прямо у барной стойки и потому, моряки сразу услышали Уота и повернули к нему головы.

— Не акрипелах, а архипелаг, — поправил его третий.

— Да не суть! — воскликнул Жан. — Лучше поведай, что это за место то такое. А то слушаю я вас тут, а о чем речь идет, втолковать не могу.

Моряки переглянулись, и первый из них начал рассказ:

— Проклятые острова — лишь прозвище, настоящее же название «Дом богачей». Это архипелаг на юго-востоке, состоящий из множества островов, на которых несколько десятков лет назад, примерно три с половиной, покупали дома и жили очень большое количество состоятельных купцов и прочих богатых личностей. Говорят, там даже была летняя резиденция самого короля Делерфорна.

— Да, — подхватил второй. — А еще там была очень богатая фауна, целых шесть видов животных, которые встречаются лишь на тех островах, да и других, в общем-то, не мало, например, — он помолчал и почесал затылок. — Ай! Не помню! — Он махнул рукой. — Не столь уж важно!

— Это все конечно хорошо, но почему острова проклятые? — спросил Жан, которого вся эта история порядком заинтересовала, что было понятно по тому, как внимательно он вслушивался. Хотя, вполне возможно, что слушал он столь пристальной только потому, что дабы услышать в этом гаме что-то, нужно было быть внимательным, либо сидеть к собеседнику в упор. В общем, это было не столь важно, Жан был полностью вовлечен в диалог.

Харрис, стоявший за стойкой и вытирающий очередную кружку, тоже внимательно слушал. Конечно, он знал, где находятся проклятые острова и их старое название, но на местоположении его познания и оканчивались.

— В один день, — снова начал первый моряк. — Весь тот архипелаг разом накрыл зеленый туман. Вот так вот. Бах! — Он показал руками взрыв. — И будто зеленотуманная бомба взорвалась. Никто и опомниться не успел.

Бармен замер, вспомнив зеленый туман, окутавший его перед тем как он перенесся в место, что Велет, явно там обитавший, назвал Лайрой. И вспомнив также как недавний странный гость, упоминавший смерть Лендера, растворился в том же тумане.

— Из Делерфорна отправили корабль с экспедицией, ведь никто не возвращался. — Продолжил первый. — Был лишь туман, некоторые корабли проплывали рядом, и их команда клялась, что слышала крики, исходящие из того тумана.

— Имя корабля, — заговорил третий, — отправленного в тот день, когда туман окутал архипелаг, чтобы узнать, что было внутри тумана и что стало с архипелагом, было «Террор». Корабль исчез бесследно.

— За два года было отправлено еще три корабля, но так ни один и не вернулся. — Вновь продолжил первый. — Тогда все государства собрали по несколько кораблей и отправили их все вместе. Суммарно выходил целый небольшой флот, ровно двадцать семь кораблей. Через четыре месяца, три корабля: «Алмаз», «Кельт» и «Адамбар» были выброшены на берег в трех разных местах.

— «Алмаз» был выброшен на северной границе Джуры. — Опять перенял эстафету третий. — «Кельт» в северных землях, а «Адамбар» неподалеку отсюда, прямо в порту Зейна. На всех кораблях не было команды, во всяком случае, живой. Лишь кости, причем все до единой вросшие в корпус корабля. Такое было на всех трех посудинах. Из двадцати семи кораблей, вернулось лишь три, и то, до сих пор не ясно как.

— Тогда-то эти острова и назвали проклятыми, — перебил третьего второй. — Ибо не каждый день увидишь, как кости команды в корабль вросли.

На несколько секунд повисло молчание. За другими столиками все еще шла оживленная молва. Кто-то играл в карты, в дальнем углу слышался звук лютни загулявшего барда, управление языком которого было не подвластно ему самому.

— Мрачноватая история, — наконец сказал Харрис, который все это время, с момента упоминания зеленого тумана, слушал, стараясь не упустить ничего важного. — А про тот туман случаем, так ничего и не выяснили?

— Боюсь, что нет, господин бармен. — Ответил первый. — Никто до сих пор не решается отправлять туда новые корабли. Говорю вам, не хорошее место это.

В дальнейшем разговоре Харрис не принимал никакого участия, даже в качестве слушателя. Его разум был полностью погружен в собственные мысли.

Зеленый туман. Его волновала эта вещь. Если быть откровенным, каковым сам Харрис быть не желал, его волновало не только это.

Смерть отца легла на его плечи тяжким грузом, как моральным, от потери близкого человека, так и физическим, в лице заботах о баре, которым он теперь руководил в одиночку, не считая помощи Бель.

Стоило Лендеру отойти на тот свет, как тут же изо всех углов посыпались новости о нем, новости, запрятанные глубоко, там, где их в теории никто не должен был найти.

Пропажа дневника, тайник, купленные дома, фигура, назвавшая себя Велет, незнакомец, знавший о смерти старого бармена, а также Чен, который явно что-то не договаривал.

Все это, в купе с зеленым туманом, сопровождающим Харриса практически на каждом шагу, неизменно ужасная, кроме сегодняшнего дня, который скорее являлся исключением, погода, а также постепенно растущая магическая сила, вгоняло нового владельца бара в мысли о том, что он совершенно не тот, кем себя считал.

Бель — девушка, в совсем недалеком прошлом воровка, появившаяся из ниоткуда, к которой Харрис успел по дружески, а может даже и куда больше, чем по дружески, привязаться, была знакома с его отцом задолго до того, как достигла возраста, в котором воспоминания сохранялись достаточно отчетливо.

Медленно, но верно, Харрис начинал верить в существование судьбы, которую раньше всячески отрицал, будучи уверенным в том, что лишь он сам вершит свою жизнь. Однако теперь, когда он встретил Бель, некогда знавшую Лендера, пускай и было то давно, он уже далеко не так сильно сомневался, что каждому из живущих приписана своя цель, то есть судьба.

Но какая судьба была предначертана ему? Что произойдет в конце? Станет ли он великим героем или наоборот, худшим из когда-либо живших? Будет ли он вором, рыцарем, магом или может быть бароном? Что он должен сделать, чтобы достичь цели своей жизни написанной на листе бумаги, при помощи чернил высших сил? Этого он не знал. Этого не знал никто, и никто не мог узнать. Наверняка Харрис мог сказать лишь одно. Он точно знал, где он не умрет.

Не в этом баре и даже не в его стенах. В этом моющий кружки бармен был уверен. Стены бара не станут его местом испускания духа, каковыми они стали для его отца.

Конечно, он не мог бы объяснить свою ярую уверенность в том, что все будет именно так, однако он чувствовал это где-то глубоко внутри. Что-то неведомое ему самому подсказывало, что именно так все и будет. Возможно, это было подсознание, возможно, что-то извне, а возможно, что это и вовсе были не его мысли.

«Работа в баре — подумала Бель, — Надо же, никогда и в голову не приходило, что я когда-нибудь буду заниматься чем-то подобным».

Бель сидела на кухне и пила чай, заваренный из первых попавшихся трав, лежавших в шкафу. Для вкуса она добавила несколько свежих ягод, которые лежали в том же месте.

Из главного зала доносилась музыка, разговоры, веселый смех. Среди всех прочих Бель слышала пару голосов людей, которые явно бывали здесь до этого, и голоса которых она успела запомнить до той степени, что вспомнить его обладателя, если услышит.

Только лишь только лишь несколько дней назад, когда она и Харрис отправились осмотреть дома, они сразу же наткнулись на что-то непонятное. Их переместило в другое место, столкнуло лицом к лицу с неизвестной личностью, с крайне редким именем, которое, как сказал позднее Харрис, встретить всовременных реалиях почти невозможно.

Когда Бель очнулась, лежа в кровати, между ней и барменом завязался диалог. Хотя, назвать тот диалог завязанным было сложно. Напряжение в нем можно было резать ножом, и они оба тогда это чувствовали, просто не подавали виду. Во всяком случае, девушка была в этом уверена.

В том диалоге Харрис спросил, про зеленый туман и не видела ли она его до и после перемещения. Тогда она соврала, сказав, что не видела и не знает ничего ни о каком зеленом тумане. Но главное было то, что она соврала.

Конечно, не заметить, как тебя окутывает темно-зеленая, напоминающая болотную воду, пелена, просто невозможно. Она была не уверена, что Харрис поверит в ее вранье, но когда она сказала тогда, что не видела ничего, это прозвучало столь легко и непринужденно, но в тоже время твердо и решительно, что она сама бы себе поверила, даже скажи, что она — розовый единорог.

Почему Бель соврала? Сама девушка не знала ответа на этот вопрос. Да и ответа не искала. Ведь, если что-то заставило ее соврать в тот вечер, значит, так оно и должно было быть, а может и нет.

Дверь в бар открылась, кто-то вошел. Неожиданно, стало куда менее шумно, чем было. Музыка стала играться тише и более спокойная, а некоторые посетители с громкого веселого гогота перешли на странноватый шёпот.

— Харрис, — услышала Бель знакомый голос, — нужно поговорить.

В бар вошел Чен и большая часть людей, тех, что знали, кто он такой, притихла. Илен подошел к барной стойке.

— Харрис, нужно поговорить. — Сказал он, осматриваясь. — Только не здесь.

Бармен кивнул. Из кухни выглянула Бель.

— Присмотришь тут за всем, мне нужно отойти? — сказал Харрис девушке и, не дожидаясь ответа, вышел из бара.

Чен глянул на Бель таким взглядом, будто не доверял ей и направился за барменом.

Стоило Илену покинуть заведение, как Бель тут же заметила оживление среди посетителей.

— Что здесь делает глава отдела магических дел? — спрашивал Жан у какой-то полноватой женщины, сидящей за столиком неподалеку от трех моряков.

— Не знаю. — Отвечала женщина. — Да и откуда мне знать. Сиди, пей свой эль Жан! — Она ткнула его прямо в кружку и рассмеялась, а потом снова немного притихла и кинула взгляд на дверь. — Одно понятно — это не к добру.

Шум воды фонтана. Харрис смог не только услышать, но и увидеть, как дети резвились у фонтана, многие лезли в воду. Поразительно, как только они не устали от нее за ту неделю, что почти без остановки шел дождь.

Справа от бара, пожилая соседка, а по совместительству владелица швейной лавки, кропотливо ухаживала за своими дорогими цветами, которые буквально утопило в дожде итеперь они выглядели понурыми и далеко не такими, какими хотелось бы их видеть.

— Сразу к делу, Илен, — возбужденно начал Харрис, как только они вышли из бара. Почему-то в близости дома он чувствовал себя куда комфортнее, нежели в не менее, а то и более уютном, чем его комната на втором этаже, кабинете Чена. — В чем дело?

Начальник отдела магических дел посмотрел на играющих у фонтана детей.

— Везет ребятишкам, еще не знают правду жизни. Резвятся себе, думая лишь о том, что есть сейчас и не на шаг дальше.

Харрис глянул прямо по направлению взгляда Илена.

— Ничего такого, — сказал он, уже чуть менее возбужденно, чем когда они вышли из бара. — Ты тоже когда-то был таким. Поэтому говорить, что им повезло, все равно, что сказать, что повезло тебе самому, только много лет назад.

Чен посмотрел на Харриса, не поворачивая головы, а потом указал на паренька, сидящего на скамейке у фонтана в гордом одиночестве, и читающем книгу.

— Я был таким как он. — С легкой грустью в голосе, сказал Чен. — И ты тоже, и твой отец, сидел и свободное время читал все, что мог, набирался опыта из бумаги. Все мы, втроем были такими. Только я был таким вынуждено, меня считали изгоем, вот я им и стал. А ты и твой отец, — он ненадолго замолчал, и Харрис не пытался его торопить. — Вы сами это выбрали.

Бармен молчал, ничего не отвечая.

— Но знаешь, что я тебе скажу? Такие, как этот мальчик, — он снова указала подбородком в сторону паренька на скамейке. — Всегда добиваются успеха. А знания — ключ к нему.

— Не все. — Резко сказал Харрис.

— Что? — удивленно спросил Чен.

— Не все, будучи книжными червями, добиваются успеха.

— Например?

— Если верить тебе, отец тоже много читал. Однако я не могу сказать, что он добился великих успехов в чем-то. Да у него был свой бар, да, иногда он ездил в длительные командировки, оставляя меня одного, чтобы заключить контракты с более качественными поставщиками продуктов, нежели местные. Порой его не было несколько недель, а возвращался он с новым контрактом и готовый получать прибыль. Но я никак не могу назвать это успехом.

Илен снова посмотрел на Харриса, и вяло улыбнулся. Только теперь Харрис заметил одну вещь, совершенно не свойственную Чену. Он был трезв. Даже перегаром от него не пахло. Разве что немного, но, судя по всему, одежда уже банально впитала этот запах и теперь отдавала им на постоянной основе.

Чен положил бармену на плечо руку. Будучи слегка меньше ростом, чем Харрис, со стороны он выглядел весьма комично.

— Когда-нибудь ты поймешь, что Лендер добился куда большего, чем ты думаешь. Когда-нибудь, но не сейчас.

Он снова посмотрел на детей у фонтана и одиноко паренька.

— В любом случае, кем бы ни были эти дети. — Продолжил он. — Книжными, как ты выразился, червями или же обычными беззаботными детьми, моя задача, как начальника отдела магических дел, следить, чтобы им, и обычным людям, не угрожала никакая опасность, связанная с магией. Опасность, перед которой обычные жители наиболее уязвимы.

Чен подождал, не скажет ли Харрис чего-то, но бармен молчал.

— Вчера мы поймали одного странного мужчину, — снова продолжил Илен. — Мы опознали в нем одного преступника, за которым давно гонялась обычная полиция, однако теперь я понимаю, почему она не смогла его поймать. Сказать честно, опознание далось нам с трудом. Его тело… — он замолчал, сглатывая ком в горле. — Скажем так, видало и лучшие времена.

Солнце постепенно уходило за линию горизонта и теперь отражалось от блестящих шпиков портовых башен. Издалека было похоже, будто шпики превратились в еще одно маленькое солнце каждый. Но это была лишь оптическая иллюзия, развеивающаяся при точном рассмотрении.

— Это произошло сегодня ночью. — Голос Илена немного дрогнул. — В участок ввалился мужчина, крича что-то про чудовище, сожравшее его сына. У мужчины не было руки. Ощущение было, будто ее оторвали, даже не откусили, оторвали. — Чен снова замолчал. — Я распорядился, чтобы участок осмотрели, мужчину отнесли в лазарет и оказали помощь, а сам взял несколько человек и направился в квартал, про который говорил мужчина.

Буду честен, я до последнего не верил, что действительно найду какое-то чудовище, но стоило мне добраться до квартала, как все мои убеждения рухнули.

То существо, что мы встретили, Харрис, уже не было человеком. Оно лишь отдаленно его напоминало. То был скелет, обтянутый кожей, с глазами, будто затянутыми зеленым туманом. Земляне называют эту существ — драург, — голос Чена снова дрогнул, в этот раз сильнее. — Оно моментально расчленило голыми руками двух из трех ребят, что я взял с собой. — Видимо вспомнив представшую картину, его передернуло. — Третьего оставило без обеих кистей рук. На пальцах того существа были длинные когти, как позднее оказалось, очень острые.

Я не эксперт в магии, буду честен, управляйся я с ней лучше, может и спас бы тех ребят. Но… — Илен замолчал. — Но я был слаб. Мне с трудом удалось схватить то существо. Пока я уворачивался от его когтей, я ставил магические круги, в прочем, уворачивался я не очень-то удачно. — Он затянул рукав на правой руке и показал бинт, а потом, точно такой же бинт на груди. — Оно рассекло мне руку и грудь, сейчас меня держит на ногах лишь собственная магия. Но я сумел его поймать. Естественно, оставлять ту тварь в живых я не собирался, а потому моментально поджег его. Я не знал, поможет ли это, но надеялся. И не зря.

Спустя пару минут горения и испускания истошных воплей, драург упал. Примерно к тому же моменту к нам прибыла подмога, там было несколько неопытных новичков, которых от увиденной картины тут же вырвало. Могу их понять, будь я на их месте, со мной было бы то же самое.

Харрис почувствовал, как у него по спине пробежал холодок.

— Мы забрали существо, а также убитых в участок, там его осмотрели, пускай тело и обгорело, кожа была почти не повреждена и по чертам лица, мы установили, кто это был, пускай то и было сложно. — Чен вздохнул.

— Так к чему я все это, — продолжил он, — мне нужна твоя помощь.

Харрис, не скрывая, удивился.

— Что в этом такого? — с легкой улыбкой спросил Илен. — Неужто, старику уже и помощи попросить нельзя?

— Я просто не совсем понимаю, чем я могу тебе помочь.

— Твои знания в магии, вот что мне нужно. Я хотел бы, чтобы ты осмотрел то… Существо… И сказал, чем оно могло быть создано. Все маги, что были или, есть в городе, уже сделали это, но так ничего и не сказали.

— Думаешь, что я умнее всяких стариков и бабок, приглашаемых вами, которые много десятилетий изучали магические искусства?

— Может, и нет, но в любом случае, свежий взгляд не повредит. А ты вроде парень умный, сколько тебя помню, все время взрослых удивлял. Поэтому глядишь чего и найдешь.

Бармен вздохнул. Это была простая лесть, но Харрис на нее поддался.

— Ладно, — сказал он и зашел обратно в бар.

— Бель, я уйду на пару часов, бар на тебе, не перепутай ничего, — послышался сквозь общий шум голос Харриса.

— Не держи меня за дуру, — ответила девушка и, хотела было спросить что-то еще, но не успела.

Фарн вышел спустя пару минут, в своих обычных пальто и шляпе и кивнул Чену, сообщая таким образом, что он готов. Илен, не говоря не слова, двинулся в сторону участка. Харрис шел сбоку.

— Послушай, Чен, — вдруг начал он. — Есть ведь еще какая-то причина, по которой ты пришел с эти вопросом именно ко мне, я прав? Ведь полно других магов моего возраста, даже в вашем отделении. Так почему?

— Тебе я доверяю, Харрис. — Ответил старик. — А еще, — он остановился и снова глянул на детей, играющих у фонтана. — Возможно, мне просто нужно было выговориться, а кроме тебя, у меня никого не осталось.

Глава 11

В баре, стоило Харрису и Чену покинуть помещение, снова начался гул. В этот раз, правда, состоящий не столько из радостных голосов пьющих моряков, сколько и из озабоченного бубнежа, не менее пьющих местных.

Всех, безусловно, волновало, зачем сам начальник отдела магических дел решил заглянуть в бар на главной площади и забрать из него его же владельца.

Бель стояла за стойкой и мыла кружки, а когда те заканчивались, просто садилась и рассматривала происходящее в зале, ведь заняться больше было нечем. Когда Харрис вошел и попросил ее приглядеть за баром, пока его не будет, она чуть было не опешила.

В тот момент ей казалось, что в одиночку буквально невозможно управиться с таким количеством клиентов. Однако она ошиблась. На деле, все оказалось куда проще. Так как основной наплыв, когда все приходили группами минимум из трех человек, уже спал, теперь ей нужно было разве что подавать новую порцию выпивки и принимать оплату у тех, кто этого попросит из уже присутствующих, а также обслуживать новопришедших.

Такая работа ей, безусловно, нравилась. Никакой особой беготни по улицам и прочих сложностей. Сидишь себе, да ждешь, пока кто-нибудь не допьет свой эль и не выйдет или не попросит добавки.

Во время, когда Бель могла просто посидеть и отдохнуть, она просто уходила в себя.

Девушку волновало то, что вот уже несколько дней, с того момента, как она впервые увидела фотографию Лендера, — человека, что, как ей казалось ранее, не дал ей погибнуть, когда та была еще совсем маленькой, — она не могла вспомнить ничего, и теперь сомневалась, все ли вправду было так. Правда ли Лендер помог ей, а не наоборот, украл ее у ее же родителей.

Бель мотнула головой, чтобы отогнать мысли, в достоверности которых не была уверена от слова «совсем» и не засорять ими голову.

В одном она была уверена, в том, что она как-то была связана с покойным отцом Харриса, а все ниточки, что она нашла, вели в тупик, выхода из которого не предвиделось.

То, что они с Харрисом нашли в одном из домов, купленных Лендером, а если быть точнее, речь идет о человеке, если его конечно можно так назвать, назвавшем себя Велет, слегка поражало. Он говорил много, говорил по делу и нет, и никто не знал насколько ему можно верить. Да и, сказать откровенно, Бель плевать хотела на то, что он сказал. Ее волновало лишь то, как глупо она себя чувствовала.

Живя фактически на улице, она думала и слепо верила, в то, что она знает жизнь. Знает, как все бывает. В какой нищете живут люди, как бывает тяжело выжить. И, конечно, она знала, что большинство людей совершенно не отличаются от обычного домашнего скота. Ленивого вонючего и тупого, готового убежать при возникновении малейшей опасности.

Однако она была не права. Возможно, часть жизни она действительно хорошо прощупала, однако часть жизни — не есть она вся.

Когда она встретила Харриса, она поняла, что даже ее знания о том, что все люди — скот, далеко не полные. Бармен показал, что все достойны быть равными. Жизнь у всех одна и каждый волен распоряжаться ей как пожелает, но конец один, и там, на другой стороне, все будут равны.

Харрис, за те несколько дней, что она живет в его доме, поведал ей о многом. Об устройстве мира, о его зарождении. Конечно, ничего этого Бель знать не знала, и знать не могла. А откуда? Да, читать она умела, пускай и не знала, откуда, это умение, просто было в ее голове. Но в городскую библиотеку не пускали кого попало, а на покупку книг денег у нее не было.

В итоге, так вышло, что Харрис стал для нее дорогой в новый мир. Мир явно лучший, а может моментами и худший, чем тот, в каком она пребывала все это время. Но она была безусловна довольна новой дорогой.

Неожиданно у Бель в мыслях всплыла та пуговица, которую она нашла в ящике с бумагами. Девушка залезла под стойку и вытащила оттуда небольшую деревянную шкатулку, в которую Харрис скидывал всякую мелочевку, которая в теории могла пригодиться, но не хотелось, чтобы она валялась где попала. Должна была быть там и та нефритовая пуговица.

Открыв шкатулку, Бель начала копаться. Потратив на это около пяти минут, она пришла к выводу, что пуговицы там нет. Не то, чтобы она была ей нужна, однако ей почему-то очень хотелось снова ее осмотреть. Хотя, казалось бы, что там смотреть, обычная пуговица.

И тут Бель вспомнила, как, уходя, Харрис зачем-то заглянул под стойку. Неужели он забрал тогда этот кусок нефрита с дырками?

— Слушай, Чен, ты случаем не знаешь, куда мог подеваться дневник Лендера, который ты мне дал? — спросил Харрис, направляясь по вымощенной дороге, прямиком к дверям магического отдела.

— Я же уже говорил тебе, что не знаю. К тому же, последний раз я видел его, когда передал тебе. Ты еще тогда спросил про то, почему там не хватает страниц, помнишь? — Начальник магического отдела явно был недоволен повторяющимися расспросами.

Бармен кивнул и продолжил смотреть перед собой. Улица были завалены людьми, которые не могли нарадоваться закончившемуся дождю.

— Но не мог ведь он, в конце концов, исчезнуть сам собой? — Не унимался Фарн.

— Знаешь Харрис, — Илен убрал за пазуху трубку, которую раскурил на полпути, — за эту ночь мое понимание мира рухнуло. Никогда бы не подумал, что драурги и правда существуют, однако как видишь… — Он замолчал. Харрис оглядел собеседника с ног до головы и заметил, что на пальто Чена не хватает одной зеленой нефритовой пуговицы.

— Пока не вижу, — ответил Харрис, — но осталось не долго. Кстати, — бармен залез в карман плаща и достал оттуда пуговицу, точно такую же, какие были пришиты на пальто Илена. — Заметил, что у тебя не хватает одной, а эту на днях Бель нашла. Может, оторвалась, когда ты приходил. — Харрис протянул пуговицу Чену, а тот, с недоверчивым видом взял ее.

— Спасибо, — неловко ответил начальник отдела магических дел. — Где она ее нашла?

Они уже стояли на пороге отдела, прямо перед дверьми.

— В ящике с документами отца, который был спрятан в столе. — С неизменным видом сказал Харрис, но в его глазах читалось выражение победителя. Будто бы он только что раскрыл дело, которое никто не мог раскрыть.

Лицо Чена сразу же исказилось. Он стал более серьезным.

— Послушай Харрис, я понимаю, о чем ты сейчас думаешь. Но нет, я не брал дневник, и уж тем более не трогал документы Лендера. Твой отец был мне названным братом, и ты прекрасно это знаешь. Я бы ни за что…

Из отдела, чуть не ударив Чену дверью прямо в лоб, вылетел мужчина средних лет. На лице его читался страх.

— Господин Илен, — практически прокричал он, увидев собственного начальника и распахивая дверь на полную, чтобы пропустить его вперед.

— Что произошло, Эд, к чему такая спешка? — Растерянно спросил Чен.

Эдварт сглотнул.

— Драург ожил, сэр. — Медленно сказал он. — Мы привязали его к столу, на котором он лежал, но…

Чен не стал дослушивать. Он быстро побежал в сторону темницы, в которой они заперли драурга, привязанного к операционному столу для дальнейшего вскрытия экспертными магами из Зейна, которые еще не успели прибыть.

Харрис побежал за стариком, который был на удивление быстр, в свои-то годы.

Илен влетел в одну из камер, закрытых на дверь из толстых листов металла. Прямо на столе лежало нечто, напоминающее человеческий скелет. Но лишь напоминающее.

Кости изогнутые, будто те были сделаны из не засохшей глины, срастались там, где было не нужно и там где, этого наоборот требовалось. Ребра разошлись в стороны, не скрепляемые ничем в центре, и теперь натягивали тонкую, буквально просвечивающую кожу, на грудную клетку. Пальцы на ступнях срослись полностью, а на руках из пяти, превратились в три: два больших, состоящих из двух обычных, и мизинец. Нос, на лице существа, врос в череп и теперь его и вовсе не было видно, только две дырки, используемые для… а может и не используемые вовсе.

Вокруг железного стола, ножки которого были влиты в пол, и на котором лежало существо, стояло несколько магов, создавших барьеры и готовые принять удар. Еще пара человек стояла позади и постоянно обновляла на существе сдерживающие печати, которые, судя по всему, не сильно помогали.

— Ситуация, Крейт, — обратился Чен к одному из мужчин, стоявших дальше всех от существа. — Что с ним.

— Мы не знаем, сэр. Существо очнулось и…

— Как, по-вашему, дважды умерший мог очнуться?! — взбесился Чен.

— Не знаю, — спокойно ответил Крейт. — Но, как видите.

Илен тяжело вздохнул и немного сбавил обороты.

— Ладно, — уже спокойнее начал он, — где маги из Зейна?

— Без понятия, сэр. В теории, они уже должны прибыть.

— Что значит в теории, а на практике?

— Я послал двух человек в Зейн, а позднее, когда обнаружил задержку, отправил еще четверых. Не один пока не вернулся.

Чен сплюнул.

— Черт пойми, что тут творится! — выругался он и посмотрел на драурга, продолжающего извиваться на столе. Скелет, обтянутый тонкой кожей вызывал у него рвотный рефлекс, который Илен с трудом сдерживал.

— Сэр, — окликнул его Крейт.

Чен недовольно перевел взгляд на подчиненного.

— Что?

— Где тот человек, что пришел с вами?

Из-за произошедшего Чен совсем забыл о том, что пришел не один, а с Харрисом. Оглянувшись, он заметил как тот, медленными, маленькими шагами направляется в сторону драурга.

Это заметил и Крейт и сразу же кинулся, чтобы остановить бармена, но Илен преградил ему дорогу рукой.

— Сэр, мы позволим ему подойти? Он же простой гражданский, он погибнет.

Чен не ответил, однако руки не убрал.

Харрис, медленно подошел к существу и коснулся его рукой. Все маги, стоявшие вокруг, удивленно, но все еще сосредоточенно на своих заклинаниях, наблюдали за происходящим.

Стоило руке Харриса лечь на кожу драурга, как тот взвыл и начал еще больше извиваться.

— Быстрее, давайте больше сдерживающих заклинаний! — прокричал Чен и сам присоединился к сдерживающей группе. — Не знаю, что происходит, но мы должны держаться до прихода магов из Зейна!

Вой существа был протяжный, устрашающий и громкий настолько, что казалось, барабанные перепонки вот-вот лопнут. Было очевидно, что крик существа был слышен на многие мили вокруг.

От лица, по которому опознали местного преступника Вилла, не осталось и следа, теперь оно превратилось в непонятную безносую кашу из костей и кожи.

Харрис, теперь уже полностью положив ладонь на грудь существа, имел пустые, стеклянные глаза. Казалось, сейчас, здесь, в тюремной камере, вместе со всеми магами отдела, находится не бармен из Верендела, а кто-то совершенно иной.

Существо взвыло сильнее прежнего. Теперь уже его вой был похож на крик о помощи, посреди ночной суматохи. Так ясно в этом вое читалась боль, столь отчетлива она была слышна.

— Что нам делать? — с трудом перекрикивая вой, спросил Крейт у Илена.

Чен смачно сплюнул и выругался, его слюна приобрела ярко-красный цвет:

— Не знаю, будем держаться, пока все не закончиться, — ответил он. — Или пока не умрем. — Последние слова он сказал себе под нос, так, что никто не слышал.

— А вы уверены, что все закончится, сэр? — снова прокричал Крейт, естественно не услышав последнюю фразу Илена.

Чен лишь промолчал. Боль в его груди и так чуть ли не сбивала его с ног, будучи даже сдерживаемой магией. Теперь же, когда о ранах старик и думать забыл и направил все силы, что были на создание заклинаний, слегка успевшая зажить рана, снова открывалась. Его рубашка пропиталась кровью насквозь, однако Чен старался не подавать виду, ведь стоит кому-то из присутствующих ослабить хватку, драург сразу вырвется.

Неожиданно из пола, прямо у ног Харриса, который все еще держал руку на груди существа, вырвался маленький темно-зеленый, сгусток света, который внешне был похож на то, каким в детских книжках изображали духов.

Сгусток покружил вокруг Харриса и, в конце концов, сел на груди существа, будто прилипнув. Сразу же после, из земли вырвалось еще с десяток таких сгустков.

Облепляя драурга с ног до головы, они медленно скрывали вид существа от остальных членов комнаты.

Не прошло и минуты, как весь драург был скрыт под тонкой пеленой темно-зеленого света, создаваемого сгустками.

Вдруг свечение усилилось, Харрис убрал руку с существа и опустил ее вдоль тела. Свет стал ярко-зеленым, а потом погас и снова стал темно-зеленым, только испускали его теперь не сгустки, а густой туман, окутавший драурга.

— Вот черт! — воскликнул Чен. — Усилить барьеры! — проорал он стоящим впереди магам. Сам же сложил руки в непонятном символе, образовав пальцами рук, подобие пятиконечной звезды и выкрикнул что-то.

Вокруг Харриса и драурга образовался еще один барьер, куда более мощный, чем те, которые создали обычные боевые маги.

— Прости, Лендер, я его не сберег. — Тихо, так, что слышал лишь он сам, проговорил Чен, и по его лицу скатилась мокрая капля. — Всем приготовиться! — Прокричал он снова.

Драург замолчал. В комнате повисла тишина. Но тишина была не долгой. Через секунду под барьером, созданным Ченом, прогремел взрыв.

— Взрыв тот был далек от обычного, — проговорил старик, а сидевшие перед ним детишки увлеченно слушали. В глазах некоторых из них виднелся легкий страх, перед историей, рассказываемой стариком. — Ой, как далек он был от обычного, — повторил старик, посасывая трубку, которой на вид было не меньше лет, чем ему самому. — У обычного взрыва есть языки пламени сопровождающие его. Здесь же не было, ни пламени, ничего. Только темно-зеленый туман, что разбушевался, гремел и грохотал, будто грозовая туча и, в конце концов, прогремел столь сильно и разбушевался так неистово, что прорвал барьер Чена и вырвался наружу столбом света, на ходу становясь непонятными сгустками, каковыми был изначально. В тот день отела магических дел был разрушен почти до основания и впредь не был восстановлен. — Старик снова замолчал, убрал трубку и встал, разминая кости, которые затекли, после долгих посиделок на одном месте.

— Деда, а это что, конец? — спросил один из ребятишек, самый маленький, на вид, не больше семи лет.

Старик улыбнулся и присел напротив мальчика. Его седые волосы, заплетенные в хвост, пахли дымом, как и вся его одежда, состоявшая из белой рубашки, коричневого сюртука и шляпы, а также старых брюк, давно утративших свой натуральный цвет, и он сам.

Старик достал из внутреннего кармана пальто игральную карту и покрутил ее в руках, прямо перед носом у мальчика.

— Говорят, что такими когда-то пользовался Харрис, тот бармен из моей истории. — Сказал он и передал карту мальчику, задавшему вопрос. — Возьми, будет небольшим подарком от меня.

Мальчик протянул руку и взял карту. На ней была изображена дама пик: в роскошных шелках и с мини версией короны на голове.

— Это не конец истории, — сказал старик и улыбнулся. — Конец еще ой как не скоро. Но расскажу я вам это в другой раз. — Сказал он, уже обращаясь ко всем ребятам в комнате. — А ты, — он снова посмотрел на мальчика, задавшего вопрос, и потрепал его по голове, — не потеряй эту карту.

Старик встал и, окинув взглядом всех сидевших вокруг детей, вышел за дверь. На улице перед ним, с вершины горы Фельдор, открылся вид на огромную, заснеженную долину, называемую Каплгар, находящуюся в самом центре Ледяных Земель.

Под горой, на вершине которой, возле небольшого дома, стоял старик, раскинулась деревушка без какого-либо названия. Простая деревушка, где круглый год люди охотились на оленей и прочую дичь, чтобы прокормить самих себя, а также свои семьи. Разводили в деревне также и обычный, домашний скот: коров, свиней, коз — кормить их правда, было большой проблемой, ведь почти круглый год земли Каплгара были покрыты снегом. И лишь на пару месяцев отступала вечная мерзлота, и начинались и заканчивались три оставшихся, помимо зимы, сезона: весна, лето и осень.

Старик смотрел на заснеженную долину, поблескивающую в лунном свете, и наслаждался умиротворенностью места, в котором сейчас прибывал.

«После всего, что произошло, никогда бы не подумал, что останется еще место, где будет так красиво и спокойно» — проговорил он сам себе в своей голове, и, повернувшись, вернулся в дом, к теплому очагу.

Глава 12

«Потолок из дубовых досок, точно такой же, как у меня дома» — подумал Харрис, открыв глаза. Под головой он чувствовал мягкую пуховую подушку, а на теле не менее мягкое одеяло. Одежды на нем практически не было, только нижнее белье.

Харрис повернул голову и с удивлением увидел сидящую рядом с ним Бель. Ему потребовалось еще пару секунд, чтобы понять, что тот самый потолок из дубовых досок был не точно таким же как в его доме, а это и был его дом. Вовсю горел камин. За окном стояла ночь, а по стеклу снова барабанил дождь.

Бель сидела, хотя правильнее сказать, лежала, в кресле у камина. Само кресло было повернуто в сторону Харриса, видимо, она наблюдала за ним до поры до времени, пока не уснула. На ногах Бель лежала книга, явно принадлежавшая библиотеке Лендера. Обложка была красочная, а изображен на ней был дракон. Наверное, девушка читала ее, перед тем как уснуть.

Что-то в этой всей картине вызвало у Харриса умиление. Возможно, это была сама Бель, черные волосы которой были аккуратно заплетены в хвост, а может то, при каких обстоятельствах она уснула, в любом случае, оба варианта показались бармену странными.

Внизу раздался стук входной двери. Бель вздрогнула и резко проснулась.

— Как поспал? — с улыбкой спросила она у Харриса, когда увидела, что тот смотрит на нее, открыв глаза.

— Лучше чем обычно, — поняв глуповатую шутку Бель, ответил он ей улыбкой.

Послышался звук шагов по лестнице. Харрис уставился на дверь в комнату, но не успел он ничего спросить, как в проеме показался Чен. Одет он был в дождевой плащ, который, пускай и должен был защищать от дождя, насквозь промок.

Лицо Чена теперь украшал небольшой шрам на левой щеке. А вся его одежда была испачкана в крови.

— Сколько я проспал? — спросил Харрис у обоих сразу, явно растерянный из-за происходящего

.

— Сутки. — Не задумываясь, ответила Бель. — Не больше, не меньше. Ровно двадцать четыре часа.

— Харрис, — резко начал Чен. — Как ты себя чувствуешь? — Он присел на стул, стоящий около письменного стола и оперся локтями о колени, подбирая ладонями подбородок.

— Думаю, вполне себе нормально. — Харрис сел на собственной кровати, откинув одеяло, но тут же натянув его на себя обратно, почувствовав очень низкую температуру, которая стояла, даже не смотря на горящий во всю камин.

— Он бредит, Илен, — заговорила девушка, обращаясь к Чену. — Посмотри на него, он еле сел.

— Что? — удивился Харрис. — Нет, я чувствую себя нормально, мне просто холодно.

Чен окинул Харриса взглядом, так будто оценивал, подойдет ли он для работы в его отделе:

— Пожалуй, ты права. Думаю, он еще слишком слаб, чтобы идти куда-то.

— Это какая-то шутка? — недовольно заговорил Харрис. — Вам что, нужно доказательство? — Он плотнее натянул на себя одеяло и вскочил на ноги, твердо встав на пол. — Вот вам доказательство. Я же сказал, что чувствую себя нормально.

— Точно бредит, — сказала Бель.

— Да не брежу я! — неожиданно воскликнул бармен. — Сама же видишь, что я стою на ногах.

— Харрис, ляг в постель, тебе нужно отдохнуть, больным не подобает…

— А разве я больной?! Разве я чем-то болею?! Нет! Я…

Чен подошел к Харрису и метко стукнул его двумя пальцами прямо в лоб, от чего тот резко успокоился.

Бармен почувствовал, как его веки тяжелеют, и глаза начинают закрываться. Еще через секунду, он почувствовал, как падает, и теплые грубые руки, подхватившие его, а после уложившие в постель.

— Сколько еще он проспит? — услышал он голос Бель сквозь призму сна.

— Часа два, — отвечал Илен. — Заклинание было слабым. У меня почти не осталось сил. Я сейчас вынужден снова удалиться. Им нужны мои показания. К тому же, будет подозрительно, если меня не будет очень долго. Тем не менее, я постараюсь вернуться к моменту, когда он снова откроет глаза.

— Что мне делать, если он проснется раньше, чем ты вернешься? Я не владею магией, я не смогу отправить его в спячку еще раз.

— Расскажи все как есть. Он не дурак, поймет.

— А почему мы не можем сделать это сразу? Почему не сделали этого сейчас?

В ответ было молчание.

— Ты еще слишком молода, Бель. — Разорвал молчание голос Чена. — Так что просто оставь все мне. Сейчас он слишком взволнован. Поспит еще немного и заодно успокоится. А мне нужно время чтобы уладить кое-что. Так что просто помоги мне, ладно?

— Хорошо, — помолчав несколько секунд, видимо обдумывая сказанное, ответила Бель.

Когда Харрис очнулся второй раз, глаз не открыл, было слышно, что за окном все еще лил дождь. Чена не было, Бель тоже, камин неизменно потрескивал. Через несколько минут девушка вошла в комнату с подносом в руках. На подносе стояла тарелка с только что приготовленным бульоном, кружка с заваренным, и теперь пышущим паром, чаем, а также кусок белого хлеба.

Бель поставила поднос на стол и села на кровать рядом с Харрисом:

— Слушай, Харрис, я знаю, что ты, скорее всего, меня сейчас не слышишь, — начала она очень тихо, еле различимо, видимо думая, что ее собеседник спит. — Но я просто хотела сказать спасибо. Сказать честно, я думала, что у меня уже никогда не будет дома, и я буду вынуждена всю оставшуюся жизнь добывать информация для всяких банд. Ты дал мне надежду на нормальную жизнь, и я сделаю все, чтобы твоя жизнь тоже осталась нормальной.

Девушка встала с края кровати и пересела в кресло у камина.

— В таком случае, мне тоже есть, за что тебя поблагодарить. — Неожиданно заговорил Харрис, открывая глаза. Комната все еще была погружена во мрак.

Бель посмотрела на собеседника и покраснела.

— Так ты все слышал?

— Да.

Лицо девушки еще больше покраснело, то ли от жара камина, то ли от смущения.

— Но за что тебе меня благодарить?

— Когда отец умер, — Харрис лежал на спине и разглядывал паутину на потолке, в которой застряла муха, и теперь ей навстречу на всех парах спешил маленький паучок. — Я почувствовал одиночество. И именно ты, явившись в бар, преследуемая какими-то преступниками, развеяла его. Поэтому я хочу сказать тебе — спасибо.

Девушка молчала, ничего не отвечая, а лишь смотря на своего собеседника.

Неожиданно дверь в комнату распахнулась, и в проеме снова показался Чен. В этот раз Харрис не слышал ни шагов на лестнице, ни хлопка входной двери. Илен прошел по дому абсолютно беззвучно.

— Кажется, я вовремя? — спросил он.

— Пожалуй. — Ответила Бель.

— Тогда пора начинать.

— Что начинать? — непонимающе спросил Харрис. Его немного раздражал тот факт, что ему ничего не говорят.

— Для начала, — Чен достал из рюкзака за его спиной, какие-то сложенные стопками вещи, и передал их Харрису. — Надень.

Харрис развернул одежду. Первым, что он увидел, был коричневый сюртук. В дополнение к сюртуку шла новенькая белая рубашка, выглаженная и начищенная до блеска, а также коричневые брюки. Харрис оделся и встал у края кровати.

— Но зачем все это? — спросил он, обращаясь к Чену.

Илен пожал плечами:

— Просто так. А теперь присядь. Есть разговор.

После этой фразы, Харрис заметил, как Бель немного сжалась, будто опасаясь грядущих слов.

— Ну, так вот, — начал Чен, когда Харрис занял свое место на стуле у письменного стола, — ты помнишь, что произошло позавчера?

— Если ты про драурга, то да, помню. Но как будто не полно, — бармен потер лоб.

— Что было последним, что ты помнишь?

— Я направлялся в сторону монстра, протянул к нему руку, я собирался попытаться наложить заклинание сдерживания напрямую, а потом…

— Что?

— Ничего. Совсем ничего не помню.

— Так и знал. — Проговорил Чен и присел на пол, опираясь спиной о стену.

— А что? Что-то произошло? — спросил Харрис, смотря на Чена, тот не отвечал. Тогда бармен перевел взгляд на Бель. Девушка сжалась, будто ожидая взрыва, видимо она все знала, но говорить не больно об этом хотела.

— Не смотри так на нее. — Резким, почти приказным тоном, заговорил Илен, от чего Харрис немного вздрогнул. — Я и так тебе сейчас все расскажу, поверь, до мельчайших подробностей.

— А потом, сгустки света превратились в зеленый туман и взорвались к чертям собачьим. — Говорил Чен, покуривая трубку и сидя на кухонном стуле. Они перебрались на кухню, потому что в комнате сидеть было слишком неудобно. — Трех моих людей убило, пятерых тяжело ранило, и все винят тебя.

— Глупо винить в произошедшем того, кто даже не помнит, что произошло.

— Да, я знаю, Харрис, знаю. Но семьям погибших и пострадавших плевать, они желают найти виновного, неважно кого. А ты, мог послужить катализатором. Поэтому теперь, был запущен судебный процесс по поводу твоего ареста и дальнейшего наказания.

— Судебный процесс? Ты должно быть шутишь? Хотя, вряд ли. Очевидно, было, после твоей истории, что что-то подобное произойдет. — Харрис замолчал. — И как он проходит?

— Процесс был запущен в срочном порядке шесть часов назад. Пока что опрашивают всех очевидцев, оставшихся в живых, — последняя фраза далась Чену явно тяжелее остальных. — К тому же, Харрис, против тебя играет то, что ты был ближе всех к взрыву, но при этом никак не пострадал. Многие из моих людей тоже обратили на это внимание. Поэтому я бы готовился к худшему.

— А ты не можешь приказать своим людям молчать?

— Я бы мог, да только на время суда меня отстранили от моей должности. И к тому же, какой толк запрещать им говорить о чем-либо, если большую часть уже опросили. К тому же семьи погибших молчать не станут, для них, мои приказы, курам на смех.

Харрис молчал.

— Скорее всего, — продолжил Илен, — как то не прискорбно, но все идет к тому, чтобы тебя приговорили к казни. И поверь мне, тебе очень повезет, если это будет отсечении головы. Некоторые прямо в суде предлагали сжечь тебя заживо. — Чен замолчал. — У тебя есть еще пара часов, потом отправляемся в суд на финальное слушанье. Советую провести их с умом. — Он встал и вышел из кухни, спустя несколько шагов, четко слышимых на деревянном полу, раздался хлопок входной двери.

Ненадолго снова повисла тишина, нарушаемая лишь барабанящим по стеклу дождем.

— Будешь чай? — спросила Бель, и в ее голосе бармен услышал напряжение.

— Да, пожалуй, — проговорил Харрис и повернулся к девушке лицом.

Бель быстро разлила заварку по стаканам, добавила горячей воды и подала один из двух бокалов Харрису.

Харрис быстро, практически залпом, выпил все содержимое, после чего встал и вышел из кухни.

— Я отойду ненадолго, — прокричал он девушке из главного зала.

— Стой, можно с тобой? — спросила Бель.

— Прости, но это я должен сделать сам. Скоро вернусь. — Сказал он и вышел на улицу.

Когда Чен и еще несколько солдат принесли Харриса на носилках, у Бель внутри, будто что-то перевернулось. Ей стало страшно, она испугалась, что тот был мертв, благо, все обошлось.

Она вместе с Иленом уложила Харриса на кровать, после этого, Чен рассказал ей обо всем, что произошло. Впрочем, о взрыве она и так знала. Еще бы не знать, такой мощности был, что землю трясло даже на главной площади.

Рассказав, что к чему, Чен покинул Бель, наказав следить за Харрисом. Впрочем, ей и говорить этого не стоило, ведь оставлять она его совершенно не собиралась.

Стоило Илену покинуть их дом, она взяла книгу, одну из тех немногих, художественных, что были у Харриса дома, и принялась читать ее вслух.

Сделала она это машинально, что-то внутри нее подсказало ей, что нужно так сделать. Только позже, сидя в кресле, периодически подкидывая дров в камин, и дочитывая уже которую главу, Бель поняла, почему она взяла книгу с полки.

Она боялась, боялась за Харриса. Пускай он, прямо сейчас, лежал перед ней абсолютно здоровый, ей было страшно. Конечно же, Чен рассказал девушке о том, что Харриса, скорее всего, казнят, и вот теперь ей осталось провести с ее избавителем от уличной жизни, столь мало времени.

Но почему ей так хотелось провести с ним время? Вряд ли это было обычное чувство благодарности, нет. Это было что-то куда более сильное.

Естественно, девушка сразу поняла, что к чему и сама удивилась тому, что не заметила этого за собой раньше. Она любила Харриса. По-дружески ли или как близкого родственника. В уточнениях она терялась, ведь до этого момента, никогда не испытывала ни к кому подобных чувств. Одно было ясно — она его и впрямь любила.

Харрис направился на другой конец города, в сторону порта, туда, где находилась компания по недвижимости. На улице была ночь, и лил дождь, но бармену было не до этого. Единственное, о чем он думал, это: «Лишь бы они сейчас работали».

Наконец, в проеме улицы показалась корма одного из кораблей, стоявших в порту. Бармен был близок. Он свернул в сторону и остановился у небольшой отдельно стоящей башни с конусной крышей. Над входной дверью, которой висела табличка: «Компания по недвижимости Эльда и Хаба».

Когда дверь поддалась под небольшими усилиями Харриса, у него будто упал камень с плеч, компания была открыта. Он зашел внутрь. Обстановка была не очень дорогая, однако вполне уютная, напоминавшая ту, что была в кабинете у Чена, только, как уже упоминалось, дешевле.

Дубовая и сосновая мебель, стоявшая в помещении, отдавала собственными запахами, которые, смешиваясь, создавали абсолютно новый, бросающийся в нос, но далеко не неприятный аромат дерева. Мягкие кресла, камин, картины, пара письменных столов.

— Здравствуйте, — неизвестно откуда вынырнул мужчина средних лет с густой бородой, маленькими глазами, которые немного увеличивали в размере круглые очки, плотно сидящие на носу. — Меня, значит, зовут Эльд. Чем могу быть полезен?

— Я… Да, здравствуйте, — растерялся Харрис, — я бы хотел переписать имущество. Такое возможно сделать?

— Конечно-конечно, все возможно, — затараторил Эльд, подталкивая Харриса к одному из кресел, стоящих у письменных столов. — Бумаги о собственности у вас с собой? — спросил мужчина, присев напротив бармена.

— Да, с собой. — Харрис засунул руку во внутренний карман плаща. Он всегда носил с собой бумаги о недвижимости, так делал Лендер из-за своей небольшой паранойи, что дома их могут украсть, так делал и Харрис.

Достав бумаги, бармен протянул их Эльду, тот взял и внимательно изучил содержимое.

— Бар, значит, да?

— Верно.

— Харрис Фарн, значит, да? — Эльд подозрительным взглядом глянул на собеседника поверх очков.

— Да, это я.

— Думаю, я могу вам помочь. На кого вы, значит, хотите переписать свое имущество?

— Мне просто назвать имя?

— Да, и, желательно, фамилию тоже, хотя если не знаете, то не обязательно. — Эльд тыльной частью запястья поправил очки и приготовился писать.

— Бель Демасье, — не задумываясь, сказал Харрис и продиктовал еще раз, только по буквам.

Эльд черканул что-то на черновом листке, после этого взял новые заготовки бумаг, все переписал туда, вместо имени Харрис Фарн, написал Бель Демасье, поставил собственную подпись, как руководящего передачей имущества и печать, выдающуюся исключительно людям, имеющим лицензию на предоставления услуг по недвижимости.

— Вот, держите, значит, это вам. — Он протянул бумагу Харрису. — С вас пять серебряных.

Харрис вытащил из кармана несколько монет, отсчитал пять серебряных и передал мужчине. Тот забрал монеты, запихнул их в кармашек на рубашке и слегка улыбнулся.

— Спасибо за помощь, думаю, я пойду, — сказал Харрис и, встав, направился к двери, ведущей на улицу. Открыв дверь, он сразу вспомнил, что на улице идет дождь. Замерев в проеме, он смотрел на то, как крупные капли дождя, одна за другой разбиваются о мостовую.

— Значит, вас скоро казнят? — спросил Эльд, вставший за спиной бармена, чтобы проводить его.

— Слухи так быстро расходятся?

Мужчина пожал плечами.

— Выходит, что так.

— Скажите, если вы знали, что сейчас я под судом, почему помогли мне? — обратился Харрис к Эльду, смотря на того через плечо.

— Это, как это на земле говорят: «просто бизнес».

— Просто бизнес, да? — Харрис задумчиво глянул на черное небо, из которого без остановки лилась вода. — В любом случае, спасибо, — он убрал бумаги во внутренний карман, который еще чудом не промок насквозь и вышел на улицу.

Когда Харрис вернулся в бар, Бель нарезала овощи на кухне. Он прошел в кухню. Проходя мимо барной стойки, он заметил, лежащую на ней одежду, которую принес ему Чен, и выглаженную до мельчайшей складки.

— Ты быстро, — сказала Бель, услышав, как в кухню вошел бармен, при этом, не отрываясь от нарезки овощей. — Всего полчаса прошло.

Харрис глянул на часы, стоявшие в углу кухни. Четыре тридцать пять утра. А во сколько же тогда он, получается, проснулся? Где-то без двадцати четыре? Скорее всего, так. Впрочем, не важно.

Он достал из кармана плаща бумаги, которые чудом не промокли, и положил их на стол.

— Меня казнят, да? — спросил он, абсолютно спокойно, садясь за стол, будто не знал ответа.

Бель вздохнула.

— Скорее всего, да. Чен не хочет в это верить, он обещал твоему отцу защитить тебя, в случае, если с ним что-то случится, и теперь боится, что не справится с единственно поставленной задачей. Однако я почему-то не верю, что тебя оправдают. — Ее голос еле заметно дрогнул. — Правительство города сейчас наверняка в ужасе носится и пытается что-нибудь придумать. — Девушка резко остановила нарезку овощей. — Илен говорил, что у посольства собралась толпа народу, которая требовала выдать виновных в произошедшем. И это всего за несколько часов. Несколько часов, и весь город узнал, что произошло, и кого винить. Теперь людьми руководит страх. Благо, судья запретил приближаться к нашему дому, а тех, кто нарушит запрет, пообещал отправить на эшафот. Тем не менее, скорее всего, — она ненадолго замолчала, Харрис услышал, как девушка сглатывает вставший в горле ком, — тебя казнят. Им нужен виновный, нужно заткнуть кем-то пустую дыру. — Она снова замолчала, в этот раз уже на пару минут. Харрис ее не торопил. — Мне жаль, очень жаль, что этим кем-то, скорее всего, окажешься ты.

— Наш дом, да? — повторил Харрис. — Скажи, Бель, как ты здесь, прижилась?

— Думаю, нормально. Но ты уверен, что это то, о чем сейчас стоит думать?

— Обернись, пожалуйста.

Девушка повернулась. Ее глаза были слегка красными, Харрис понял, что она плакала. Он стрельнул глазами в сторону бумаг, лежавших на столе.

— Возьми.

— Что это? — спросила Бель, разворачивая бумаги, но стоило ей увидеть подписи и название договора, как у нее на секунду перехватило дыхание. Не от счастья, нет, далеко нет. Скорее, от безысходности. «Так он уже смирился» — подумала она и, положила бумаги обратно на стол. — Я не возьму их.

— Почему? Разве тебе не нравится это место?

— Нравится, но…

— Но?

— Это ведь твой дом, я не могу забрать его.

Харрис улыбнулся настолько жизнерадостно,насколько мог.

— Теперь это твой дом, Бель. Я тебе его дарю, так же, как когда-то подарил мне его Лендер. — Сказал он и, встав, потрепал девушку по голове. — Я пойду, схожу в баню и переоденусь. Не хорошо будет, если я приду в суд немытым. — Он снова улыбнулся и вышел.

«Почему он так просто к этому относится?» — подумала Бель, смотря на бумаги, лежащие на столе.

Харрис вышел из бани и, хотел было надеть ту одежду, что принес ему Чен, но не обнаружил ее на барной стойке. Тогда он поднялся наверх за чистой рубашкой из «своего старого набора».

В комнате он обнаружил Бель, снова заснувшую в кресле. Судя по всему, девушка так и не поспала ночью нормально. На спинке кресла висели сюртук, рубашка и брюки, которые, судя по всему, были перенесены сюда снизу.

Харрис мысленно поблагодарил девушку и, взяв одежду, начал одеваться. Наконец, накинув сюртук, он услышал хлопок входной двери. От резкого звука, Бель проснулась, увидев одетого в новую одежду Харриса, она сбежала вниз, чуть не сбив на лестнице Чена, и тоже накинула плащ.

— Ты готов? — спросил Илен, входя в комнату.

— Пожалуй, да.

— Тогда не будем медлить, пошли. — Он кивнул в сторону лестницы и направился вниз.

Бель уже стояла около двери, причесанная, и готовая идти в суд.

— Ты идешь с нами? — слегка удивленно, спросил Харрис.

— Да, — коротко и крайне холодно ответила Бель, чему бармен еще больше удивился.

Глава 13

— Всем встать, суд идет! — прокричал геральд и весь зал начал шумно поднялся.

За кафедру села молодая девушка, на вид, не больше двадцати пяти. Сев, она ударила небольшим деревянным молотком по специально подготовленной части кафедры, призывая успокоится разыгравшийся в зале легкий галдеж.

Прямо напротив кафедры судьи, стояла еще одна, уже выше, без места под ноги, ведь она не предназначалась, чтобы за ней сидели. За кафедрой стоял молодой мужчина в старой потрепанной шляпе, на вид новой белой рубашке, поверх которой был одет, тоже новый на вид, коричневый сюртук. Ноги его были скрыты за кафедрой, потому судья не видела, что было одето на нижнюю часть тела мужчины, впрочем, это было и не важно.

На вид возраст мужчины было определить сложно. Судья посмотрела в документы о подсудимом и поняла, что тот на пять лет младше ее. Однако удивилась, насколько старым он выглядел. Наибольший вид «старости» создавали огромные мешки под глазами, видимо мужчина довольно долго не спал. По той же причине его лицо выглядело довольно отекшим, даже при всей его худобе.

Сама судья выглядела не лучше. Светлые волосы, заплетенные в хвост и, тем не менее, растрепанные, явно уменьшали доверие к ней в зале. Кто захочет доверять судье, которая даже не может справиться со своими волосами.

Впрочем, на растрепанные волосы у нее было оправдание. Времени причесать их, просто не было. С того момента, как к ней в кабинет влетел председатель суда и сказал, что у него для нее есть работа. В тот момент, девушка даже не думала, что ей придется не спать почти двое суток, чтобы довести все до конца.

Судья сделала пару глубоких вдохов и медленных выдохов, после чего еще раз стукнула молотком по кафедре. С момента ее входа в зал прошло около полторы минуты.

— Рассматривается дело Харриса Фарна. — Громко заговорила судья, голос ее был уставший. — Дело ведет Элен Праудберг. Переходим к делу. Харрис Фарн, владелец бара на центральной площади города Верендел. Приемный сын Лендера Фарна, умершего около полутора месяца назад. Подсудимый обвиняется: первое — в умышленном убийстве трех человек, служащих отдела магических дел, ныне временно расформированном, второе — в умышленном причинении вреда пяти людям, служащим отдела магических дел, ныне временно расформированном, третье — в умышленном теракте, внутри здания отдела магических дел, ныне временно расформированном, и последующем его частичном разрушении самого здания. — Судья убрала в сторону бумаги с приговором и посмотрела прямо на Харриса. Тот стоял недвижимо и глядел прямо на судью, абсолютно спокойным взглядом, в котором читалось смирение, от чего девушке даже на миг стало его жалко. — Подсудимый, вы соглашаетесь со своей причастностью к вышеперечисленным преступлениям?

Харрис молчал, только продолжал смотреть. Его глаза и лицо не выражали эмоций. Элен почувствовала, что ей становится не по себе, от чего она немного сжалась.

— Полагаю, ответ да. — Сказала судья и, взяв перо, хотела что-то написать, но не успело перо коснуться бумаги, как в зале зазвучал громкий голос.

— Я отрицаю свое причастие к вышеупомянутым преступлениям, — громко и четко сказал Харрис. Голос разнесся по залу так, что в оконных рамах слегка задребезжали стекла.

Судья слегка улыбнулась, но быстро осеклась, надеясь, что этого никто не заметил. Почему-то, когда мужчина у кафедры перед ней сказал, что не виновен, ей стало куда легче, хотя верить в такое, конечно, было глупо. На его месте побывало много преступников, и мало кто из них говорил правду. Однако Харрис явно вызвал у нее симпатию. Не любовную, нет, а симпатию, как к человеку. Смотря на него, ей хотелось верить.

— Хорошо. — Сказала судья, откладывая в сторону перо. — Тогда кто виновен в этом?

— Не знаю, мэм. Я могу лишь предположить. — Проговорил Харрис.

— И кто же? — Элен поймала себя на мысли, что ей и правда интересно.

— Норд, — невнятно промямлил Харрис.

— Повторите?

— Норд, мэм. — Куда более четко сказал бармен.

Судья начала листать бумаги.

— У нас нет упоминаний, ни о каком Норде, мистер Фарн.

— И это не удивительно.

— Почему же?

— Разве вы рассматриваете в качестве возможного убийцы призрачного короля?

После фразы Харриса зал затих, а после по нему прокатился громкий хохот. Смеялись все, ну или почти. Только сам Харрис, стоявшие рядом с ним Чен и Бель, а также судья Элен, не сочли сказанное только что смешным.

Судья постучала молотком по кафедре, призывая успокоится. Зал быстро утих.

— Что ты делаешь? — процедил сквозь зубы Чен.

— Даю показания.

— Не шути так. Ты же понимаешь, что..

— Илен, не нужно, — громко, но с нотой дружественности, сказала судья.

— Прошу прощения.

Элен кивнула и снова посмотрела на Харриса.

— Поясните. Почему вы назвали имя Норд, если говорили о призрачном короле?

— Ведь так его зовут.

— Чушь! — выкрикнул кто-то из зала.

— Всем молчать! Слова не давали! — прокричала Элен, явно недовольная тем, что кто-то решает за нее, чушь это или нет. — Почему… — Судья вздохнула и потерла виски, голова сильно болела. — Я могу обращаться к вам на «ты»?

Харрис кивнул.

— Отлично. Почему ты говоришь, что его звали Норд?

— Так мне сказали, и тому, кто это сказал, у меня есть небольшие, но все же основания, верить.

— Кто вам это сказал?

— Боюсь, мэм. Чтобы дать ответ на этот вопрос, мне придется немного отойти от темы.

— Ничего, у нас полно времени. Рассказывайте. — Судья, устав от официальности, слегка вальяжно, откинулась на спинку стула.

— Так значит, ты утверждаешь, что существо, которое, как ты сказал, встретило тебя и Бель Демасье после телепортации, рассказало вам, двоим настоящее имя призрачного короля?

— Не только, мэм. — Проговорил Харрис, слегка уставший после долгого рассказа.

— Что же еще?

— Позволите обратиться к залу?

Элен кивнула. Честно сказать, она не могла даже представить, что ее подсудимый собирался спросить или сказать залу.

Харрис развернулся на месте, словно натренированный командами солдат.

— Кто, из сидящих здесь, не знает легенду о Призрачном короле — поднимите руку.

Зал сидел молча, никто даже не пытался пошевелиться. Харрис снова повернулся к судье.

— Как видите, все здесь присутствующие, прекрасно понимаю и знают, что творил призрачный король. А также, полагаю, знают, что с ним произошло.

— Как это относится к тому, что сказал тебе… Сказало… Существо, назвавшееся Велет. — Элен понимала, что, возможно, Харрис просто пытается заговорить ей зубы или отвлечь, а также то, что она уходила от темы. Но ее интерес брал верх. Ей хотелось узнать, чем же закончилась вся эта история. Даже если она была выдумана, ее охватил детский азарт.

— Велет говорил… — Харрис замолчал, а после продолжил. — Он говорил, что тюрьма короля слабеет. Что он начинает прорываться наружу.

В зале снова повисла тишина, которую прервал кто-то с трибун.

— Лжец! — кричал один.

— Ты думаешь, что ты можешь обмануть нас, столь очевидной ложью?! — поддержал другой.

— Тюрьму охраняет сам Хранитель! — орал громче двух других третий.

— И то верно! Неужели, ты не доверяешь Хранителю?! — кричал четвертый.

— Молчать! — снова выкрикнула судья, таким голосом, будто она сейчас лично вскочит и забьет тряпку в рот тому, кто не соизволит закрыть его самостоятельно.

В зале моментально воцарилась тишина. Элен посмотрела на Харриса:

— Господин Фарн, это все? — спросила судья, по ней было видно, что она рада наконец-то завершить допрос бармена.

— Да, все, мэм.

— Хорошо, — Элен протяжно вздохнула, недосып сказывался крайне сильно. — Вопрос госпоже Бель Демасье. — Судья посмотрела на девушку, после чего, принялась задавать вопрос. — Мисс Демасье, вы подтверждаете слова подсудимого, Харриса Фарна, о том, что он, вместе с вами, встретил существо, назвавшееся Велет, рассказавшее все вышеперечисленное?

— Подтверждаю. — Бель говорила не очень громко, но достаточно, чтобы все слышали ее ответ.

— Мистер Фарн не упомянул, как именно вы двое попали туда, в то место. Вы нам не расскажите?

— Через круг, спрятанный в сундуке, после его активации нас окутал зеленый туман, после чего, телепортировало.

— Зеленый туман? — Переспросила Элен. Она внимательно изучила все это дело, и, конечно, прекрасно запомнила все, что говорилось о зеленом тумане, а упоминание его было всего одно, в момент перед взрывом.

— Именно так.

— Вы ничего не спутали?

— Нет.

— Хорошо. — Элен снова вздохнула, на этот раз, куда тяжелее. — Мистер Фарн, последний вопрос. Почему ты решил, что убийца именно призрачный король?

— Туман. Весь туман зеленый.

— И как это связано?

— Ну, разве не логично? Король то призрачный, значит зеленый цвет ему под стать. — С некой насмешкой сказал Харрис, от чего весь зал снова захохотал.

Судья вновь постучала молотком по кафедре, и вновь, почти сразу, тишина окутала помещение.

— Позволите слово? — неожиданно вклинился Чен, обращаясь к Элен.

— Давай. — Она подняла голову. — Говорит Мистер Чен Илен, временно отстраненный начальник отдела магических дел. — Проговорила судья и жестом показала начинать.

— Однажды я читал старые эльфийские архивы, где, во первых, упоминалось, что пройдя сквозь века, имя короля могло потерять свой прежний вид, а во вторых, говорилось, что тот мог извлекать души людей и прочих существ. Души же эти, судя по архивам, составляли сгустки эктоплазмы, которые светились темно-зеленым светом.

— Хорошо, господин Илен, сказанное вами, будет принято к сведению. — Судья встала. — Объявляется бессрочный перерыв, после этого, будет вынесен вердикт. — Судья спустилась с кафедры по короткой лестнице и вышла за дверь, через которую вошла.

Элен вышла из зала суда и направилась в уборную. Зайдя, она подошла к раковине и умылась. Челка волос стала немного мокрой, с носа падали капельки воды. В уборной было немного воды на полу. Судейская мантия, которая была девушке немного не по размеру, почти волочилась по этим небольшим лужицам.

Она вышла из уборной и направилась в совещательную комнату, для вынесения решения. В комнате, когда Элен открыла дверь, уже было несколько человек. Досье каждого из них она изучила, а также четко помнила, кто как причастен ко всему произошедшему.

Она села на кресло, перед ней расстилался длинный стол, за которым сидело еще ровно четырнадцать человек. Среди них, знала лично она, лишь Чена Илена.

В голове Элен крутились мысли о том, что более сложного дела у нее еще не было. Все, что рассказывал парнишка, казалось крайне реальным. В сказанном им, она не нашла не состыковок. Лишь странные моменты, которые требовали дальнейшего пояснения. Да и тех было, не столь много.

«Правда ли он виноват во взрыве и тех смертях?» — не давала покоя мысль в голове Элен. Но тут она неожиданно вспомнила слова председателя, которые он сказал, когда отдал ей этот судебный процесс: «Мне бы очень не хотелось, чтобы такие как он, убийцы, разгуливали по улицам».

Она сразу припомнила случай двухлетней давности, когда судили одного преступника, тогда она только начинала свою карьеру. Судья, что судил того преступника, решил, что тот был не виновен и отпустил его. Позднее, того судью бросили в темницу, где он находится до сих пор, а может и умер подавно.

А все потому, что тот судья, сделал не так, как хотелось управлению города. Он сделал правильный, честный, справедливый выбор, за что и поплатился. Ей стало понятно, что если она ослушается, с ней может произойти то же самое.

Элен вновь оглядела зал. Всех присутствующих она видела в суде уже один, а то и больше раз. Можно сказать, они были постоянными гостями. И как только она их еще по именам не запомнила?

— Послушайте, — начала девушка. Говорить это было не обязательно, ведь все внимание и так было приковано к ней и тому, что она говорит. — Я скажу вам так, мне кажется, что этот парень не виновен. Если вы считаете иначе, в ваших же интересах приложить все усилия, чтобы меня переубедить.

Чен еле заметно улыбнулся, однако Элен не упустила это из вида. «Рано обрадовался, Илен» — подумала она и снова окинула всех присутствующих взглядом.

— Я вас внимательно слушаю. Времени у нас много.

— Как думаешь, — начала Бель, сидя рядом с закованным в кандалы Харрисом, который уже третий час стоял за кафедрой, закованный в кандалы, находящийся под пристальным наблюдением охраны, установленной по периметру зала, — какой будет вердикт? Что если тебя приговорят к смерти?

— К смерти… — задумчиво повторил Харрис. — Что ж, тогда ничего не поделать.

— Так значит, ты и правда смирился… — в голосе Бель слышалось разочарование.

Харрис вяло улыбнулся и начал спускаться с кафедры. Стоило ему пошевелиться, один из охранников сразу рванулся к нему.

— Эй! А ну стоять!

— Не волнуйтесь вы так, я не сбегу.

— В любом случае, вернись на кафедру.

Харрис кивнул и сделал как велено. Ему не хотелось искать лишних проблем.

— Не волнуйся так обо мне, — сказал он Бель. — Лучше подумай о том, как будешь управляться с баром без моей помощи.

— Ты… Я же сказала что…

Дверь в зал открылась и в него высыпалась толпа народу, которая быстро начала заниматься свои места. Через несколько секунд рядом с Бель появился Чен, выглядел он мрачновато.

— Ну как? — спросила Бель.

Илен покачал головой.

— Не знаю. Решать не мне.

Ровно через пятнадцать минут в зал быстрым шагом вошла судья Элен. Настроена она была явно решительно. Сев за судебную кафедру, она мигом призвала всех к тишине, чему зал не стал противиться.

Судья развернула свиток бумаги и стала громко читать написанное в нем.

В свитке было написано о том, что совершил Харрис. О его вкладе в ценность города, о том, какую жизнь он вел. В чем провинился, в чем подозревается, насколько вероятно оправданы подозрения.

Элен почувствовала как ее язык и горло сохнут от безостановочного говорения, но она хотела закончить это как можно быстрее. Решение, принятое в зале заседания, далось ей с великим трудом. Оставалось зачитать лишь несколько строчек.

— Из всего вышесказанного был сделан вывод, что, — девушка впервые прервала свой монолог и сглотнула ком, вставший в горле. «Прости, Чен» — мысленно произнесла она, а вслух сказала, — Харрис Фарн, виновен и приговаривается к смертной казни. — Элен свернула свиток и резко встала. Голова немного кружилась, но она не подала вида. — Казнь состоится через пять дней, на рассвете.

Девушка быстро спустилась по кафедре и вышла из зала, громко хлопнув дверью.

Она сделал все ровно так, как того требовалось. Она пожертвовала своими принципами, ведь все факты были против Харриса. Оставалосьлишь надеяться, что она не пожалеет о своем выборе.

— Видимо, это конец, — тихо проговорил себе под нос бармен, пока шел в сторону темницы, по темным каменным коридорам, подгоняемый стражей.

— Конец-конец, еще какой конец! — вторил ему один из охранников.

Его камера оказалась довольно просторной, к тому же, он был в ней совершенно один. Когда стража усадила его в темную сырую, отгороженную от остального мира железной решеткой, комнату, он облокотился на стену, стоящую прямо напротив входа и увидел то, что никогда бы больше видеть не хотел.

Прямо рядом с ним, в камере напротив, за точно такими же железными прутьями, прикованное к стене железными кандалами, висело тело драурга, которое, как уверял Чен, было уничтожено.

Спустя пару часов, Харрис услышал шаги, направляющиеся в сторону его камеры. Из-за стены показался Чен. Он подошел к камере и присел, опершись спиной о прутья. Во рту он держал трубку.

— Да, я соврал, тело не было уничтожено. — Начал он, смотря на драурга и выпуская облако дыма. — Однако он мертв. В этот раз, уж точно. А ведь все, благодаря тебе. — Илен кинул на Харриса взгляд через плечо. — Мы бы не смогли не убить, не сдержать это существо. Оно бы вырвалось, и перебило бы нас всех, а то и еще кучу народа в городе. Так что, можно сказать, что ты герой.

— Почему ты соврал? — в голосе Харриса не слышалось злости, только непонимание.

Чен молчал.

— А что бы ты сделал, если бы знал?

— Использовал бы в качестве аргумента своей невиновности, или хотя бы как смягчающее обстоятельство.

— Невиновности? — Чен усмехнулся. — Харрис, ты, возможно, спас десятки жизней. И я верю, что то, что ты рассказал — правда. Но спасение десятков жизней в обмен на одну или несколько единиц — не выход. Тебя бы не стали даже слушать. К тому же, в зале присяжных я и так сказал об этом. Судья Элен была к тебе очень благосклонна, она верила, что ты не виновен. Не знаю почему, но верила.

— А я вот уже, сказать честно, не верю в свою невиновность. В конец концов, то, что я не помню произошедшего, не значит, что этого не было.

Чен снова промолчал.

— Может, я правда заслужил сполна быть казненным?

Илен ничего не ответил, просто встал, придерживая рукой трубку, чтобы та не выпала изо рта и посмотрел на Харриса.

— Может и так. Но я не хотел бы в это верить. — Сказал он и удалился. Каждый его шаг, отдавался эхом по всей темнице.

Глава 14

На третий день Харрис уже привык почерневшим за много лет стенам. Свет в его камеру не проникал от слова совсем. Единственное, что освещало помещение, был факел, висящий на стене.

Внутри своей камеры Харрис мог колдовать, что, по сути, было самым интересным его развлечением. В конце концов, ничего другого ему не оставалось.

Не смотря на то, что он мог беспрепятственно создавать заклинания, сбежать он попыток не предпринимал. Во первых, потому, что знал, что прутья сделаны не из простого железа, а из особого сплава. Изобрели этот сплав гномы, что жили в Лайре. Он состоял на одну треть из железа, на одну треть из вольфрама и еще на одну треть из серебра. В купе, все три металла давали эффект полного поглощения магии.

Второй же причиной, почему Харрис не пытался сбежать, было то, что он не видел причин. Бель была полностью права, когда говорила, что он смирился.

Те пару дней, что он уже провел в заточении, бармен был погружен в себя. Медленно, но верно, он переворачивал в голове все накопившееся за несколько лет знания о магии и ее составляющих. Он не знал, что искал в своей голове, но, когда нашел, понял, что искал именно это.

Простое как две капли воды заклинание, что излечивало амнезию. Даже пять лет назад, Харрис без труда мог использовать его. Поначалу, идея об использовании этого заклинания показалась ему глупой. Наверняка, пока он спал, на него наложили целую тонну подобных заклятий.

Тем не мене, делать было нечего, а это хоть как-то убило бы время, пускай и лишь на мгновение. Харрис применил на себя заклинание. Эффект был, и был он куда сильнее ожидаемого.

В разум бармена, будто ведомые сильным потоком ветра, влетели воспоминания. Он вспомнил, вспомнил все. И даже то, что никогда не знал.

Темная комната. Перед Харрисом стоит темная фигура с зелеными глазами и неотрывно его разглядывает.

— Никогда не было детей, верно? — послышался голос Велета. Харрис видел все глазами, но глазами не своими, то были глаза Лендера. — Не ошибся ли я? Как думаешь?

Воспоминания оборвались и начались новые.

Харрис увидел гнома, слишком низкого даже для представителей его расы. Гном был стар, с седой бородой, которая была аккуратно расчесана и уложена.

Гном сидел в какой-то таверне. Вокруг было полно выпивох. Старательно бегали официантки и пели барды. Гном выглядел во всей этой картине уж слишком серьезно.

— Послушай, Лендер. — Говорил гном. — Ты должен понимать, что таким как он, доверять нельзя. Все, что они говорят — зачастую ложь. А коли и правда, так столь исковерканная, что до лжи ей не так уж и далеко.

— Да, но ты должен понимать, что у меня есть причины верить ему. — Послышался голос Лендера. Харрису казалось, что это говорит он, но он молчал. Вспомнив теплый голос отца, он глубоко вздохнул, чтобы отогнать лишнюю грусть. Былого все равно не вернуть.

— Говоришь, его Велет звать? — Спросил гном. — Зваться фальшивым именем призрачного короля, вот так просто? Видать крепкие нервы у этого… нечто.

— Ты знаешь, что имя Велет — фальшивое?

— Этого, Лендер, не знает только идиот. А идиотов в нашем мире нынче пруд пруди. Тем не менее, любому вышестоящему известно, что настоящее имя короля — Норд. А Велет… Черт его знает, откуда оно вообще взялось. Но все решили оставить, так как есть. То было еще лет восемь сот назад. Помню, лично на том собрании присутствовал.

Снова обрыв.

Снова знакомая комната без утвари и окон и темная фигура.

— Ты болен, Лендер, — снова зазвучал голос Велета. — Болен говорю я тебе. Норд распространяет хворь и ты знаешь, знаешь почему она зацепила тебя! Знаешь как! Так почему ты бездействуешь?

— Я могу не так уж много. Не забывай, что я все еще простой торговец выпивкой.

Велет молчал, пускай лица его видно не было, было ясно, что он напряжен.

— Есть варианты, что делать?

— Один, разве что.

— Ты ведь знаешь, кем ты станешь в случае неудачи?

— Знаю.

Обрыв.

По тюрьме громко раздавались чьи-то шаги. Кто-то ступал по каменному полу в ботинках с деревянными каблуками, стук от которых, разносился по всей темнице.

Резкий звук вывел Харриса из мыслей. Спустя мгновение, к шагавшему присоединилась еще пара человек, стук ботинок которых был уже не так отчетливо слышен.

Харрис, не поднимая головы, глянул в сторону решетки. Где-то в далеко колебался огонь от факела. Через пару секунд послышались голоса.

«Уже прошло пять дней?» — подумал бармен и тут же отбросил эту мысль. Чувство времени у него было достаточно хорошее, чтобы не заблудиться даже при условии, что он не видит солнце. А потому Харрис был уверен, что сейчас лишь начало или середина третьего дня, но никак не пятый. Значит, скорее всего, пришли не за ним.

Харрис слегка повернул голове и посмотрел на тело драурга, висящее в камере напротив. «Неужели к тебе гости?» — подумал он и снова, согнув ногу в колене и положив на нее руку, уперся взглядом в пол.

Через минуту из-за угла показался высокий мужчина в плаще-накидке. Плащ был насквозь мокрый, видимо на улице снова шел дождь. Лицо мужчины было скрыто капюшоном, да и света было слишком мало, чтобы разглядеть хоть что-то с такого расстояния.

Позади, сбоку от мужчины, шел человек, который показался Харрису знакомым. Вглядевшись получше в его лицо, естественно, не поднимая головы, Харрис узнал в нем Крейта, того самого помощника, к которому обратился Чен, когда они вошли в камеру с драургом.

Крейт держал в руке факел, который поднес к прутьям, клетки с монстром, встав напротив. Мужчина остановился рядом.

— Вот он, сэр. — Заговорил Крейт.

— Он мертв?

— Кажется да, но мы так уже думали, когда господин Илен поджарил его. Уверен, что вы бы справились лучше, чем он. — Сразу стало ясно, что Крейт пытается подлизываться к мужчине в плаще, видимо, тот был какой-то большой шишкой. Харрис вспомнил, что когда он видел его в прошлый раз, тот вел себя совершенно по другому. — Кстати, когда существо ожило, я лично сдерживал его.

Мужчина глянул в сторону Крейта. Даже не видя его лица, можно было понять, что он не очень доволен тем, что сказал помощник.

— Впрочем, думаю, мой вклад был минимален. — Поторопился исправиться Крейт.

— У тебя есть ключи от этой камеры? — спросил мужчина.

Крейт сглотнул. Его лицо слегка исказилось.

— Вы что же, хотите войти туда? — Его голос слегка дрогнул.

— Да. Так есть ключ или нет? — Повторил вопрос мужчична.

— Есть, — Крейт снял с кольца, висящего на поясе, один из ключей и передал его мужчине. Руки дрожали. — Сэр, я понимаю, что вы очень сильны, но может все-таки…

— Крейт, верно? — Прервал его мужчина. — Если боишься, можешь уйти.

Харрис не удержался и слабо усмехнулся.

Мужчина, конечно, расслышал смех и посмотрел в сторону бармена. Теперь Харрис видел его лицо полностью. В свете факела Крейта, он мог разглядеть почти каждую морщинку на нем, а было их не мало. Мужчине было около сорока пяти, но выглядел он отнюдь не молодо. Морщинистое лицо, седая, пускай и не очень густая, борода и частично седые волосы, которые будто нарочно изменили свой цвет целыми прядями, а не в случайном порядке. Что, к слову, ему очень шло.

— Я сказал что-то смешное? — спросил мужчина.

— Нет — ответил Харрис. — Так, просто, посмеяться захотелось.

— Но не мог же ты смеяться просто так? Или тебе осталось жить так мало времени, что ты решил, что проведешь его с весельем?

— В одном вы правы, жить мне, и правда осталось не долго, — Харрис встал и подошел к решетке своей камеры. — А вот в другом, боюсь не очень. У меня была причина для смеха.

— Да? И какая же?

«Не хочу я этого делать. Хотя, что уж там, хоть повеселюсь напоследок» — подумал Харрис и снова усмехнулся. — «Видать, совсем я прогнил, а ведь всего три дня в темнице сижу».

— Так что же тебя рассмешило? — Без особого интереса переспросил мужчина.

— А то, что господин Крейт, столь «великий» маг, что «лично» сдерживал драурга. Боится сейчас стоять даже рядом с его трупом.

Мужчина посмотрел на Крейта. Тот отвел взгляд.

— Кто ты? Откуда ты знаешь, что это за существо?

— Я — преступник, что ждет, покуда карма не придет за ним. — Харрис снова сел и оперся о стену. — Благо, — он положил руки за голову и, закинув ногу на ногу, закрыл глаза, — ждать осталось не долго. А имя — так, лишь марка. К тому же, думаю, если вам понадобиться, вы и сами сможете узнать. — Харрис натянул шляпу на глаза, чтобы не видеть сквозь закрытые веки мерцающий свет факелов.

— Правильно думаешь. — Ответил мужчина и, отперев ключом дверь камеры, зашел внутрь.

Сев около трупа он внимательно оглядел его. С самой макушки и до пят, внимательно осматривая каждый сантиметр.

Тело драурга было обожжено, но явных ран, на вроде колотых не было. Все конечности были на месте. Не считая изуродованности и того, что драурга явно почувствовал на себе жар пламени, все было как у обычного человека.

Мужчина встал и вышел из камеры. Вернув Крейту ключ, он выглядел задумчивым.

— Так, что его убило, сэр? — спросил Крейт.

Мужчина отвлекся от мыслей и взглянул на помощника.

— Не знаю. — Медленно произнес он. — Я с таким раньше не сталкивался.

Харрис приподнял шляпу и посмотрел на мужчину, что тот заметил.

— Может быть, наш преступник знает ответ? — спросил Харриса мужчина, снова повернувшись в его сторону.

— Без понятия. — Ответил бармен, как можно не принужденней.

— Ну, видимо, не все тебе дано знать. — Мужчина затянул посильнее капюшон, так, чтобы тот не сдувало ветром. — Если каким-то чудом выживешь, найди меня.

— Как я найду кого-то, если не знаю имени того, кого должен искать?

— Ты же сам говорил, имя, просто бирка, — он повернулся в сторону выхода. — Но если тебе так будет проще, я скажу. — Он посмотрел на Харриса через плечо. — Фимус Килис. — Сказал мужчина и, громко стуча ботинками, в которых, к тому же, теперь начала хлюпать вода, удалился — Крейт за ним.

Харрис не на шутку удивился, когда услышал имя мужчины, но не подал виду. Во всяком случае, он надеялся, что не подал, а как было на самом деле, он не знал. Сам Хранитель прибыл, лишь для того, чтобы осмотреть труп драурга.

Бармен посмотрел на тело, висящее на другой стороне.

«Неужели ты так важен?» — подумал он, но снова вытряхнул лишние мысли из головы.

Важен был драург или нет, теперь ему этого не узнать. В конец концов, разве кто-то выживал, после того, как ему отрубали голову? Такое бывало лишь в сказках.

Он снова натянул шляпу на глаза и погрузился в свои мысли.

Харрис увидел собственную руку, тянущуюся к извивающемуся в агониях драургу. Что-то будто отталкивало его, но он не останавливался.

«Если только коснусь — думал он. — Только коснусь и возможно смогу помочь. Моя магия слаба, но, может быть, так она подействует»

Наконец, рука достигла цели. В глазах потемнело.

— Что происходит?! — послышался голос Крейта.

— Не знаю, но давайте больше сдерживающих заклинаний! — прокричал в ответ Чен.

Харрис попытался пошевелиться, но не вышло. Тогда он попытался применить развеивающее заклинание, что тоже не дало результатов.

— Отпусти его, — послышался голос позади него. Голос, очень знакомый. Теплый.

«Отец!» — мысленно воскликнул Харрис, но вслух не смог сказать ни слова. Тогда он попытался обернуться, однако тело все еще не хотело подчиняться.

— Тебе не стоит меня видеть. — Проговорил Лендер. — Увидишь меня, и дороги в мир живых тебе уже не будет.

«Да плевать я хотел на это!» — подумал про себя Харрис.

— Плевать? Но ведь секунду назад ты хотел спасти всех этих людей, что стоят позади тебя. — Лендер, судя по всему, читал мысли.

На несколько секунд Харрис снова смог слышать то, что происходит вокруг.

— Больше! Больше заклинаний! — Во весь голос орал Чен. — Крейт! А ну вали, позови еще людей! И выясни черт его дери где эти драные маги из Зейна!

Слух снова пропал.

— Ты можешь их спасти. — Сказал Лендер. — Но это будет последняя наша встреча, Харрис.

Бармен почувствовал, как его глаза, не смотря на то, что его тело ему неподвластно, начинают намокать.

— Отпусти его. Помоги ему уйти. Вот все, что тебе нужно сделать.

«Освободить? Отпустить? Что за чушь? Разве это не сделает хуже?» — обдумывал сказанное Харрис.

— Большего, я сказать не могу. Теперь, это и впрямь наша последняя встреча. Ты забудешь все что тут было, сразу, как спасешь тех, кто стоит за твоей спиной. Но я верю, что рано или поздно ты вспомнишь это. И я надеюсь, что когда ты вспомнишь, будет еще не стол уж поздно. А теперь, мне и в прям пора. Прощай, Харрис, сын мой. — Лендер исчез, пускай Харрис этого и не видел, он это почувствовал.

«Отпустить? Что значит отпустить? — думал он и вдруг его осенило. — Неужели? Заклинание освобождения?! Но, то ли это, о чем говорил отец, разве оно освобождает не от обычных пут, либо других магических сдерживающих заклятий? Не станет ли хуже? Ладно, в любом случае, стоит попробовать».

Харрис сосредоточился и применил заклинание. В один момент он почувствовал, как тело драурга, казалось, пустеет. Становится бездыханным. Еще через мгновение к нему вернулся слух и прогремел взрыв.

Он упал навзничь и уставился в открытое небо, которое было видно сквозь дыру в потолке, проделанную взрывом. Вокруг было слышно несколько громких выкриков, которые были изданы явно не на порыве счастья.

Веки были очень тяжелыми и не хотели оставаться открытыми. В глазах потемнело, и Харрис уснул.

«Так вот что я сделал, — думал он, разглядывая собственную шляпу изнутри. Это занятие казалось ему крайне увлекательным, в сложившейся обстановке. — Извлек из него душу, вот уж не думал, что это так просто. В любом случае, надеюсь, мне не придется это больше использовать. — Он лег, вытянувшись вдоль холодной стены. — Спасти их, да отец? Что ж, я и правда их спас. Жаль лишь, что не всех».

— Глупо будет спрашивать, как ты тут, но ничего другого я придумать так и не смогла, — сказала Бель, стоя прямо у тюремной решетки и смотря на Харриса, который сидел, опустив голову.

— Досиживаю, благо, последний день остался, а то меня от запаха плесени уже тошнить начинает, да и сидеть все время в четырех стенах… Нет, я так не могу, с ума сойду.

Бель молчала.

— Прости, — сказала, наконец, она.

— За что? — Удивился бармен.

— За то, что не смогла убедить их в том, что ты не виновен. У меня ведь тоже брали показания. Видимо, я была неубедительна.

«Неужели, она и правда себя в этом винит?» — думал Харрис.

— Нет, ты тут не причем. Как и говорил Чен — правительству нужен виноватый, благо, удачный кандидат подвернулся под руку.

— Думаешь, это справедливо?

— Искать справедливости не приходится. Она либо есть, либо ее нет. В этой ситуации это, и впрямь, не справедливо, но что поделать.

— И ты просто так с этим смиришься?

— Мне больше ничего не остается.

— Хочешь сказать, ты сдался?

Харрис, неизменно сидящий у стены, посмотрел на девушку пристальным взглядом, от чего той стало очень неловко.

Тем не менее, в глазах бармена, девушка разглядела ответ на свой вопрос. Да, Харрис сдался, во всяком случае, в каком-то из смыслов. Он просто принял судьбу, принял ее такой, какая она есть. Кто-то скажет, что это тоже, что просто сдаться, и этот человек будет не прав.

Сдаться, значит смириться и считать себя уже мертвым. Смириться с судьбой, значит быть готовым к тому, что она может оказаться не такой, какой ты ее видишь, ведь судьба склонна изменяться.

— Ладно, пойду я, — сказала Бель, отводя взгляд в сторону. — Еще увидимся.

— Да, увидимся, — максимально радостно сказал Харрис, махнул рукой в знак прощания и снова поплотнее натянул на глаза шляпу. Он понимал, что Бель он вряд ли когда-то еще увидит. И уж точно ему не хотелось, чтобы она приходила на его казнь.

Когда шаги удалились достаточно сильно, Харрис глубоко вздохнул. Его шляпа немного намокла, а на щеках виднелись высохшие соленые струи.

Ему было больно и грустно. Он плакал, плакал от осознания собственной оптимистичной лжи.

— Подъем! — прокричал охранник тюрьмы, постукивая по железной решетке ключом. — Сегодня умирать, Фарн!

Харрис плавно перенес шляпу с лица на голову и резким движением встал с пола. Кости ныли, они промерзли насквозь, на улице, как он думал, все еще шел дождь и в его камеру протекали маленькие ручейки воды, которые медленно струились между каменными плитами и заполняли промежутки меж них. Запах плесени бармен перестал чувствовать уже через несколько часов, как в принципе, и все остальные запахи.

— Лицом к стене! — чуть ли не прокричал охранник. Харрис послушался.

Послышался звук отпираемой калитки. Тяжелые шаги, после чего запястья бармена схватили и свели за спиной. Еще через мгновение, Харрис почувствовал ледяное касание металла. На него надели анти магические наручники.

— Пошли, Фарн. — Уже спокойнее сказал охранник. Видимо, надетые наручники придавали ему уверенности в себе.

Коридор, который предстал перед Харрисом, за те пять дней, что он провел в камере, не изменился от слова совсем. Пустые «клетки» для «непослушных животных» все также пустовали. Факела еле-еле справлялись с тем, чтобы освещать длинный коридор.

Пускай Харрис и шел тем же путем пять дней назад, с поправкой лишь на то, что в обратном направлении, ему казалось, что коридор стал другим. В нем будто бы что-то переменилось.

Поразмыслив над этим, Харрис пришел к выводу, что он просто недостаточно хорошо запомнил это место в первый раз и теперь ему кажется, что что-то изменилось. Впрочем, задумываться над этим глубоко большого смысла не было, потому, и придавать этому действию его бармен не стал.

Охранник шел не спеша, на полшага впереди, стараясь держать дистанцию, так, будто побаивался идущего рядом с ним человека или вовсе его таковым не считал.

Впереди показалась еще пара охранников, сидящих за большой бочкой и играющих в карты. Один постарше, другой помладше.

— Забирайте его. — Сказал ведущий охранник, передавая Харриса двум картежникам. Младший из которых не упустил возможности ткнуть шпорой ботинка бармену в ногу, чтобы тот поторапливался.

Харрис поднялся вверх по винтовой лестнице и снова оказался в коридоре. Наверху его встретил Чен.

Илен остановил охранников и обратился к тому, что был постарше:

— Дальше я сам, можете идти.

— Простите, сэр. Но мы не можем отдать его вам. Сами понимаете. — Ответил старший.

Чен бросил на него вопрошающий взгляд.

— Я прошу тебя, Ларгис. В долгу не останусь, сам знаешь. Да и что ты думаешь, то, что он сын моего друга, я позволю ему сбежать? Э-э-э! Нет, тут ты ошибся.

Охранник покосился на Илена, видимо, взвешивая мысленно все за и против.

— Но, — продолжил Чен, Ларгис насторожился, — пускай я и не собираюсь давать ему сбежать, я бы хотел побыть со своим названным племянником наедине, в его последний час жизни. Сам подумай, кто бы ты хотел, чтобы оказался рядом, если бы ты умирал? Точно не тюремная охрана.

Охранник потупился, после чего, молча, кивнул младшему и удалился.

Комната, в которой стояли Чен и Харрис, была куда более освещенной, чем темница, что, в принципе, было логично. В стенах торчали высокие окна, через которые в помещение проникали солнечные лучи. По запаху озона, доносящемуся через щели, которые сложно даже заметить, но они были, можно было понять, что на улице ранее утро, а судя по солнечным лучам, дождь наконец-то закончился.

— Сегодня удивительно хорошая погода, — медленно проговорил Чен, смотря на названного племянника. — Пошли.

Харрис не стал отрицать, пускай и не знал точно, но, видимо, погода и правда была хорошей.

«Самое-то для публичной казни» — подумал он. Это был первый раз, когда он на самом деле задумался над тем, что скоро умрет. До этого это все казалось ему какой-то странной затянувшейся игрой.

— Как себя чувствуешь? — Спросил Илен, нарочно идя очень медленно.

Бармен не спешил догонять старого знакомого. Во всяком случае, он надеялся, что тот все еще остался таковым.

— Нормально, насколько это возможно. Только задница болит, да и продрог насквозь. Лишь бы не заболел. Впрочем, это уже не важно. — С легкой насмешкой ответил Харрис. Чен издал вялый смешок в ответ на попытку пошутить.

— Ну что же, как минимум, ты приобрел чувство юмора, пока сидел в камере. — Теперь уже Илен попытался пошутить.

Неожиданно, Харрис почувствовал, что очень хочет с кем-нибудь поговорить. Он попытался было придумать, о чем можно было бы поговорить с Ченом, но в голову так ничего и не пришло, потому, он продолжил молчать.

— Слушай, — начал Илен, — я тут проверил те два дома, про которые ты говорил, когда приходил ко мне лично и когда стоял в суде. Кстати на счет этого, я так удивился той твоей выходке. Не каждый смог бы выдать такое в зале суда. Мне бы, например, точно было неловко.

— Я просто говорил правду. По какой причине я должен чувствовать себя неловко? — Мысленно обрадовавшись, что Чен сам хочет поговорить и ему не придется искать причину, чтобы сказать слово-другое, ответил Харрис.

— Я уже говорил это, — продолжил Чен, — но я видел, как Элен колебалась. Я знаю ее уже несколько лет и прекрасно вижу, когда что-то не так. Пускай остальные этого и не замечают за ее каменным выражением лица. Она явно тебе поверила. Хотя, казалось бы, в то, что ты рассказал, поверить почти что невозможно.

— Так что там с домами? — Перебил Илена Харрис, чувствуя, что тот может рассуждать об этой теме до самого места казни.

— А, точно. — Вернулся к начальной теме Чен. — Я побывал в них, Бель показала, где они находятся. Старые, должен признать, я помню их в куда более хорошем состоянии. Тем не менее, я уверен, что то, что я сказал тебе тогда про то, что это — то самое место, где тебя нашел Лендер — правда. — Чен призадумался. — Значит, старческое беспамятство меня еще не настигло, — он снова кисло улыбнулся, — удивляю сам себя. Я ушел от темы. — Поправился он и взглянул на Харриса. — Та печать, про которую ты говорил, Бель показала также, где находилась и она.

— Ее там больше нет. — Снова прервал его бармен. Резко и жестко.

Чен непонимающе посмотрел на собеседника.

— С чего ты так решил? — Удивленно спросил он. — Печать все еще на месте. Я не смог прочитать, для чего она могла использоваться, эти руны мне неизвестны, а потому, не смог ее активировать. Впрочем, не только я. Фимус Килис приезжал, чтобы осмотреть драурга, я попросил у него помощи. — Чен снова замолчал, раздумывая над чем-то. — Да. — Выпалил он после пары минут молчания. — Попросил помощи. Но даже хранитель не смог прочесть те руны. И, думаю, из живущих, осталось лишь немного тех, кто на это способен. Правда, я таковых не знаю.

«Я был уверен, что печать исчезла — думал про себя Харрис. — Хотя если подумать».

Бармен вспомнил слова Велета, которые тот сказал, прежде чем отправить их прочь. Слова о том, что его силы на исходе. Может быть, печать зависит от силы ее создателя? Тогда как Велет создал ее, если не он не может перемещаться между мирами. А может, и может. Он ведь ничего не знает об этом… Существе. Вопросов было слишком много, но, ни на один, впрочем, как и почти всегда до этого, не было ответа.

— Активировать печать тоже не удалось, — снова продолжил Чен. — Ни я, ни даже хранитель не смогли это сделать. Тем не менее, Фимуса ситуация заинтересовала. Он сказал, что обратится к эльфийскому королю — Тариону, он старейший из ныне живущих, возможно, ему что-то известно. — Илен остановился и посмотрел на Харриса. В его глазах, бармен видел уныние, но только в глазах. — Как то не удивительно, но ты похож на Лендера. — Он усмехнулся. — Хотя, возможно, я просто слишком долго прожил рядом с вами двумя, и теперь вы кажетесь мне на одно лицо? Кто знает, может и так. — Он вновь замолчал и перевел взгляд на что-то, находящееся за спиной Харриса. — Ладно, пошли. Думаю, нам уже пора.

Бармен глянул себе за спину, но там никого не было. Тогда на что же смотрел Чен? Он вздохнул.

— Хорошо, пошли, так пошли. Я,впрочем, и сам уже немного устал ждать. Ожидание момента казни, оно, полагаю, всегда такое. Жадное, высасывающее каждую возможную секунду. Эта жадность невыносима. Так что, чем быстрее, тем лучше.

Илен кивнул и направился в сторону выхода.

На улице и впрямь светило солнце, а дождя будто и вовсе не было. Вся улица была сухой, ни даже лужи нигде, ничего. В метрах ста от выхода из тюрьмы виднелся эшафот. На эшафоте, с грозным видом, стоял палач.

Чен двинулся в сторону места казни — Харрис за ним. Прямо перед эшафотом собралась целая уйма народу, желающая посмотреть на смерть «виновного».

Его вывели на эшафот рано утром. Молодой мужчина, в возрасте примерно двадцати лет, на которого теперь пялилась толпа народу.

Выглядел Харрис не ахти. Растрепанные волосы, которые уже висели сосульками после почти недели, проведенной в заточении. Хоть в баню бы дали напоследок сходить. Но нет, таких условий не было.

Его поставили на колени. Руки и голову заперли в колодках. По бокам от него стояли, и пристально следили, еще двое мужчин в черных шерстяных пальто. Следили столь пристально, что Харрис буквально чувствовал их взгляды. Неужели они боятся, что он убежит?

Один из «черных пальто» взял большую черную секиру и подошел к Харрису поближе.

Бармен поднял глаза, осматривая толпу. Он искал взглядом Бель. Намеренно он не стал ничего спрашивать про нее у Чена. Не хотел знать, придет она или нет. Хотя, конечно, лучше бы не приходила.

Осматривая собравшихся людей, взгляд Харриса зацепился на одном, самом дальне стоящем. Тонкая не очень высокая фигурка с ярко-выраженным желтовато-коричневым шарфом.

«И все же ты пришла» — подумал Харрис.

Он почувствовал, как сбоку от него поднимается тяжелая цельнометаллическая секира.

Взмах. Удар. Пустота.

Глава 15

Чен, практически бегом, шел по улице. На небе собирались тучи. Возможность дождя росла с каждой минутой. Тем не менее, не выполнить просьбу старого друга он не мог. В конце концов, этот друг не просил его ни о чем уже больше семнадцати лет. Можно и помочь. В его кармане шелестели смятые листы бумаги.

Чен, я знаю, что ты просмотришь этот дневник раньше Харриса, поэтому пишу это без опаски, что он это увидит. Вырви все оставшиеся страницы, начиная с этой и, ни в коем случае не показывай их Харрису.

В старом квартале Верендела, тот, что начал утопать в земле, в заброшенной таверне живет девушка. Имя той девушки Бель Демасье. И она — сестра Харриса. Найди ее и, пожалуйста, сделай то, что я попрошу — это моя последняя просьба.

И да, я знаю, что ты сейчас можешь быть удивлен. Но я объясню все дальше. Надеюсь, ты меня поймешь.

Илен держал путь на окраину Верендела, туда, где уже давно стоят несколько домов, непригодных для жительства и абсолютно заброшенных. Забросили те дома потому, что почва, на которой они стоят, была очень мягкой, а потому, со временем, дома начали проваливаться под землю. Правда, за то время, когда это поняли, уже успели выстроить целый квартал.

В квартале том, была и указанная таверна, самая большая, которую торжественно открывали, когда квартал запустили для жителей. Тем не менее, как и все заведения в том месте, просуществовала она не то чтобы долго, быстро закрывшись по вышеупомянутой причине.

Вот, последний, приветствующий теплым светом свечи в окне дом, исчез из вида. Теперь с улицы, на Чена смотрели лишь безжизненные черные глазницы.

Прошу тебя, Илен, будь осторожней, то место… Оно уходит под землю не просто так. Сейчас у меня недостаточно времени, чтобы описать все, поэтому просто доверься мне и будь начеку.

«И впрямь мерзкое место» — подумал Илен, осторожно ступая и осматриваясь. Земля под ногами слегка хлюпал и липла к подошве.

Квартал тот был весьма отличающимся и должен был стать подобием главной площади города, правда, как уже понятно, не вышло. Дома в нем находились не по прямой, а стояли вокруг огромной площади, от которой расходились улицы в разные стороны.

«Сомневаюсь, что тут кто-то живет, дружище, ой сомневаюсь. — Думал Илен, пока всматривался в каждое окно, ему все время казалось, что за ним кто-то наблюдает. — Я бы тут жить не стал, даже если бы другого выхода не было. Уж лучше в сыром порту, чем здесь».

Место и впрямь было пугающим. После теплых, привычно шумных улиц Верендела, этот район казался пугающим. Впрочем, что-то в нем и правда было такое, не людское, будто вышедшее с другой стороны.

Наконец, впереди показалась площадь и трехэтажное здание, окна первого этажа которого, за несколько лет, уже оказались на уровне земли. Над дверью весела табличка с вырезанными на ней словами «Хмельной путник».

Чен подошел к входу в таверну и оглядел ее снизу вверх. Насколько он мог чувствовать, магией тут и не пахло. Но что-то действительно пугало его. Пугало, и отнюдь не так, как пугаются дети рассказов стариков и различных сказок. Нет, тот страх был настоящим, поникающим в саму суть.

Илен приблизился к двери и потянулся к ручке, но что-то его остановило. Он поднял руку и постучал костяшками пальцев в дверь. Ему было страшно, что кто-нибудь ответит.

Этого не произошло. Хотя, начальник магического отдела мог поклясться, что если бы ему и правда ответили, он упал бы замертво.

Чен попытался повернуть ручку, но та не поддалась. Снова и снова, приржавевшая ручка не желала шевелиться.

«Поищу другой вход» — подумал он и отправился обходить таверну.

Проходя мимо одного из окон, он с трудом сдержался, чтобы не заглянуть в него, как это делают маленькие дети.

Задний двор таверны, где находилось стоило и небольшой огород, а также складское помещение, теперь все поросло высоченной, Чену почти по плечо, травой.

Черный вход был тут как тут. Дверца выглядывала из травы, как капля дегтя в бочке меда, выделяется сильно, да попробуй обрати на эту капельку внимание.

На двери висела табличка, на которой было что-то написано, но буквы давно стерлись. Илен потянулся к ручке, но не успел он коснуться ее, как дверь отварилась сама собой, образовав между ней и дверным проемом небольшую щель.

Он толкнул дверь, та без особых усилий распахнулась. Внутри таверны никого не было. Только тихо гуляющий туда-сюда ветер.

Чен прошел внутрь. Столы стояли также как, уверен Чен, они стояли перед тем, как это место покинул его хозяин.

Подойдя к одному из них, Илен присмотрелся. Пыли на столе не было, как и на еще парочке стоящих рядом с ним.

Бель понадобилось пара часов, чтобы привести свою старую одежду в порядок. Харрис передал ей бар и теперь, чему девушка была не рада, он был полностью в ее владении.

Для нее же это место имело смысл лишь до тех пор, пока Харрис был жив. И теперь, всего через несколько часов, оно его потеряет.

На столе ярко горела свеча. На улице, медленно, но верно, начинало светать. Рука скакала вверх-вниз, заштопывая болотного цвета пончо. Харрис купил Бель предостаточно одежды, которой девушка еще воспользуется, но начать путь она хочет именно в нем, в своем старом наряде, заштопанном с ног до головы.

Спустя полчаса кропотливой работы, вся одежда была готова. Бель взяла сумку-мешок, которую подготовила заранее, оделась, схватила ключи и вышла из бара.

Уходя, она кинула последний взгляд, на столь быстро ставшими для нее родными столы и стулья, после чего, закрыла дверь и заперла ее на ключ, убрав тот поглубже в сумку.

Та девушка, которую я попросил тебя найти, как я уже упомянул — сестра Харриса. Я нашел ее далеко отсюда, на окраине Делерфорна. Да, звучит глупо, но мой знакомый маг уверил меня, что эти двое и правда родственники. А маг тот, отнюдь не уличный фокусник.

Этих двоих, связывает не только кровное родство, но и кое-что еще. Сразу говорить всего не стану, постараюсь подать в этой записи все более размеренно, благо время есть. Харрис уснул, я усыпил его заклинанием. И да, я немного владею магией.

Для начала найди девушку и передай ей следующую страницу.

Чен услышал шаги, приближающиеся снаружи. С каждой секундой шаги становились все громче и громче, пока, наконец, не прекратились. Кто-то стоял прямиком перед главным входом в старую таверну.

Илен сидел за одним из столов, самым дальним из всех, что были и старался дышать как можно меньше, чтобы не вдыхать слишком много пыли.

Дверь медленно отварилась. В таверну зашла девушка, укутанная в желто-зеленый шарф, который, можно сказать, светился на шее. Она прошла внутрь, как к себе домой, кинула сумку-мешок на ближайший стул и тут глянула в угол, заметив Чена.

Увидев Илена, девушка остолбенела, встала как вкопанная, не отводя взгляда. Чен молчал, ожидая каких либо действий.

Долго ждать не пришлось, девушка схватила сумку и кинулась к двери, но ручка не поддалась.

— Я наложил на дверь заклинание, которое могу активировать дистанционно. Оно не позволит выйти никому, пока я того не захочу, ну, или пока заклинание не будет разрушено. А оно, должен заметить, хоть и простое, но разрушить его будет тяжело. — Сказал Чен, медленно вставая из-за стола и направляясь к девушке. Та, испуганно, прижалась к двери.

— Кто вы? — спросила девушка, ее голос немного дрогнул. Видимо, в подобные ситуации она раньше не попадала.

— Не нужно меня бояться, Бель, — сказал Чен, встав на другом конце таверны и оглядываясь. — У тебя здесь, случаем, выпивки не найдется?

— Нет, — девушка, по виду, немного осмелела, — не найдется. Вы не ответили на вопрос, кто вы такой?

— Ох, прости, совсем забылся. Я — Чен Илен. — Он вальяжно поклонился. — А вот то, что в твоей таверне нет выпивки — это плохо.

— Я не пью, хотя, возможно, что-то еще осталось на заднем дворе, на складе. — Девушка подошла немного ближе и снова положила сумку на тот же стул, что и до этого. Тем не менее, Чен все еще чувствовал на себе подозрительный взгляд.

— Бель, — начал Чен, — ты меня не знаешь, видишь меня впервые, я прекрасно это понимаю. Но ты должна понять, что я, тут не просто так.

— Откуда вы знаете, как меня зовут?

— Поверь, я знаю не только твое имя. Давай-ка куда-нибудь присядем.

Илен сел за ближайший стол и взглядом пригласил девушку сесть напротив. Та отстранилась.

— Я, пожалуй, постаю. — Сказала она с опаской.

— Как знаешь. Мне нужно лишь поговорить, а как, сидя или стоя, разницы не имеет.

Чен замолчал, давая девушке возможность что-либо сказать. Она молчала. Тогда Илен достал из кармана трубку и закурил.

— Я знаю, что тебе помогли в детстве, — начал он, — и знаю того, кто это сделал. В конце концов, именно через него я тебя нашел. Должен заметить, местечко в котором ты живешь, и впрямь устрашает. — Чен выпустил кольцо дыма и оглянулся, осматривая стены.

— Чем оно вас так пугает? Обычный заброшенный район. — По голосу было понятно, что Бель очень старательно подбирает слова.

Чен удивленно посмотрел на девушку.

— Не суть, просто пугает, и все тут. — Он порылся во внутреннем кармане и достал оттуда свернутый кусок бумаги, со временем слегка пожелтевший. — Назови мне свою фамилию.

— Демасье, — все еще не доверяя собеседнику, но все же честно, ответила Бель.

Чен протянул ей кусок бумаги. Девушка осторожно взяла и развернула его. И стоило ей прочесть первое слово, как в ее голосе всплыл, буквально из ниоткуда, старческий голос, который отдавал столь странно знакомым теплом.

Бель, я не знаю точно, помнишь ли ты меня или нет, но понадеюсь на лучшее. Если ты все же не помнишь — а скорее всего так и есть — мое имя — это не проблема. Главное, чтобы ты вспомнила мою сущность.

Послушай, я понимаю, к тебе прямо сейчас пришел какой-то странный старик, который дал тебе свернутый кусок бумаги, который проецирует голос в твой разум и ты сейчас совершенно ничего не понимаешь, но я попрошу того же, что просил у человека, сидящего перед тобой. Доверься мне.

Бель подняла взгляд на Чена, тот смотрел куда-то в угол, покуривая трубку и не обращая на нее особого внимания, погрузившись в собственные мысли.

Конечно, причин доверять мне у тебя нет, но я надеюсь, что ты все же сможешь это сделать.

Я знаю про то, что после моего ухода ты, вскоре, связалась с бандитами. Ты можешь не помнить, как я ушел. Ты могла не замечать, что за тобой следят, но я — человек, который был ответственен за твою жизнь, всегда был рядом. Наблюдал из-за угла.

Помимо того, что ты связана с бандитами, я прекрасно знаю, что тебе это не по душе. Откуда? Я растил тебя. Пускай и не долго, но растил. И я уверен, что та маленькая девочка выросла, но от того не стала плохим человеком.

У меня есть предложение. Ты можешь уйти от бандитов, но это кардинально изменит всю твою жизнь, об этом я предупреждаю сразу. Выбор за тобой. Ты сможешь приобрести многое. Твоя жизнь изменится, но в худшую или же в лучшую сторону, зависит только от твоих дальнейших решений.

Кстати, не выпытывай у Чена моего имени или места жительства. Когда придет время, имя ты и сама узнаешь. Ну а место жительства… Если ты читаешь это, значит сейчас им, как то не прискорбно, является гроб.

- Ну что? — спросил Чен, видя, что девушка закончила прочтение. — Каково твое решение?

— Илен, верно? — Все еще осторожничая, спросила Бель.

— Можно просто Чен и на «ты». — Ответил тот, выпуская очередное кольцо табачного дыма.

— Хорошо. Чен, скажи, ты знал этого человека лично?

— Да, — сказал Илен на выдохе не без грусти в голосе, — знал. Он был моим другом. Лучшим другом и, впрочем, единственным.

Бель выглядела растерянно. Она смотрела на «говорящий» лист бумаги и раздумывала. Неожиданно, ее лицо приобрело решительный характер.

— Я не знаю тебя. — Начала она после небольшой паузы. — И не помню того человека, что написал письмо. В моих воспоминаниях висит лишь малейший силуэт и теплое чувство заботы. Но я все равно доверюсь вам обоим. — Ее голос прозвучал звонко, на всю таверну. Стекла слегка завибрировали.

— Отлично, — Чен снова опасливо огляделся. — Вот, возьми. — Он вытащил из кармана две золотых монеты и положил на стол. Глаза Бель, казалось, вылезут из орбит от удивления. — Я знаю, что твой долг намного меньше, но также я знаю, что ты его задержала и весьма сильно. С тебя могут затребовать больше. Это покроет все, если вдруг такое случится.

— А что мне делать потом? — События разворачивались так стремительно, что девушка не успевала удивляться.

— Долг покроешь сегодня вечером и, сразу, не медля ни минуты, отправляйся в бар на центральной площади. А дальше, все само образуется.

— Это все?

— Да. — Чен встал и подошел к двери. Открыв ее и уже наполовину высунувшись на улицу, он обернулся. — И да, все, что было сегодня. Никому ни слова. Ясно?

Девушка кивнула, и Илен исчез за дверью. Шаги начали стремительно удаляться.

«Надеюсь, она не догадалась, что монеты фальшивые, иначе все пропало» — подумал Чен и еще больше прибавил шаг, он хотел как можно быстрее покинуть этот квартал.

Как я уже говорил, помимо кровного родства, Харриса и Бель связывает еще и то, что у них одинаковый магический спектр.

Чен вспомнил свое удивление, когда прочитал это предложение. Магический спектр, еле заметные волны магии, видеть, которые научиться, не столь сложно, но сложно научиться различать. Лендер, насколько мог помнить Чен, такого не умел. Но сюрпризов тот преподнес достаточно, поэтому удивляться еще одному уже не имела особого смысла.

Магический спектр абсолютно разный у каждого существа. Будь то эльф, гном, человек или же какое-то животное — все они имеют разный спектр. Бывали случаи, когда спектры двух особей были очень схожи, у таких особей наблюдали схожие повадки, если то были животные, а если люди, то у них, в большинстве своем, были одинаковые привычки.

Объективно, магический спектр все еще был не полностью понятен магам всех трех миров. Все были уверены, что его можно было как-то использовать, но никто не знал как. Тем не менее, Чен был уверен в одном, особей с одинаковым спектром, история не знала.

Поверь, я сам удивился не меньше твоего, когда мне об этом сказали и объяснили что это. Нет, сам я спектр не различаю, зато неплохо различаю вранье, и тот человек точно не врал.

Думаю, стоит рассказать тебе, где я нашел эту девушку, да и о всем том, что было после, тоже. Это произошло около южной границы Делерфорна, западнее юго-восточных ворот и севернее драконьего перевала.

Я останавливался в одной деревушке, там, поговаривали, продавали очень хорошую выпивку. Как ты знаешь, сам я не пью, но дегустировать все же, умею. Выпивка и впрямь была что надо, поэтому я подписал с той деревней контракт о поставке и сразу загрузил себе одну партию.

Время, к тому моменту как я со всем разобрался, было уже не мало, около полуночи, а потому я принял решение остаться на ночь.

Остановился я в таверне, единственной в деревне. Должен заметить, помимо меня, там было на удивление много народу. В той таверне я познакомился с одним гномом. Звали его Дарин, он был, как оказалось, довольно известным ремесленником и, помимо этого, он был достаточно стар и мудр, пускай, и резвый не по годам.

Дарин мне рассказывал о царствах гномов, о их дивных подземельях и том, как много сокровищ добыли в прошлом году его братья в одной из гор драконьего перевала, стоящего неподалеку. Тем не менее, когда речь зашла о ковке мечей и секир, я предпочел покинуть своего новоявленного друга и пойти прогуляться, как всегда делал перед сном.

Я тогда забрел далековато от деревни, в какие-то поля. Уж не помню точно, что за культура на них росла, кажется, пшеница, а впрочем, это не имеет значение. В том поле, стоя под звездами, я вспомнил о доме и оставленном мною на твое попечение Харрисе, которому тогда было лишь пять лет.

В том поле, я случайно услышал плачь. Это была маленькая девочка, возрастом, как Харрис, как мне тогда показалось. Она плакала прямо посреди поля. Я взял ее с собой и привел в таверну. Дарин, все еще сидящий на том же месте, знатно удивился, когда я вернулся с маленькой девочкой. Да и хозяин таверны посмотрел на меня недоверчиво.

Тем не менее, девочку я все же вымыл, а то была она вся чумазая, и устроил на кровати в своей комнате, сам же, всю ночь просидел на первом этаже, за разговором с Дарином. «Думаю, теперь ты ответственен за нее, раз уж вытащил с поля» — сказал мне тогда старый гном и был прав.

Рано утром, когда мне нужно было уже выезжать, я поднялся в комнату к девочке. Та еще спала. Я встал рядом, и потянулся было, чтобы ее разбудить, обсудить, что да как и, возможно, помочь найти и ее родителей тоже. О господи, вот сижу я сейчас, пишу это все, и ощущение, будто я и вовсе, все, чем занимаюсь, так это помогаю найти кому-то их родителей, пускай это и не мое дело. Ну да ладно.

Тогда, в один миг, девочку окутал зеленый туман, не успел я ее и пальцем коснуться. Я сразу вспомнил человека, или нет, точно я тогда еще не знал, которого я встретил в своем сне, когда только принес Харриса домой. Мне сразу показалось, что все это как-то взаимосвязано, в дальнейшем, мои опасения подтвердятся, но пока не об этом.

Что-то внутри меня, сразу захотело попросить совета у старого гнома, благо, я застал того в коридоре, когда он хотел было идти спать.

Я сразу же рассказал Дарину что к чему, почему-то я очень доверял этому новоявленному другу. Я рассказал ему про Харриса и про зеленый туман и про свой сон. Тогда гном захотел взглянуть на девочку.

Он вошел в комнату и тоже попытался разбудить малютку, но ее вновь окутал туман.

«Понятно — протянул Дарин и, отведя меня от кровати подальше, шепотом начал. — Зеленый туман признак лишь одного народа. — Медленно проговорил он. — И этот народ не с этой стороны».

«Что ты имеешь в виду?» — удивленно спросил я.

«Призрачный народ, Лендер, новый мой друг, призрачный, — голос старого гнома слегка дрогнул. — И, — он сглотнул, — поверь мне, на твоем месте, я бы ой как опасался встречи с ним».

Больше тот гном про туман и призрачный народ ничего не говорил. Тогда, скажу честно, все это показалось мне лишь какими-то стариковскими бреднями. Однако, как я уже говорил, по какой-то причине, гному я был склонен верить.

По его совету я забрал Бель в Веренедел и поселил ее, в тогда еще не столь давно заброшенном, квартале, в самой большой таверне в городе.

Откуда я знаю, что девочку звали Бель? Все просто, когда та проснулась, лежа на мягкой подстилке, среди бочек с элем в моей телеге, первое, что она сказала было: «Я — Бель, а ты кто?» — и вопросительно посмотрела мне прямо в глаза.

Как выяснилось, девочка ничего не помнила, возможно, оно и к лучшему.

Как только я устроил для Бель достойную леди кровать в старой таверне, она уснула. Я сразу же сорвался с места и побежал, побежал к тому месту, где нашел Харриса. Я хотел проверить, не появился ли снова тот переулок. Это, к слову, тоже посоветовал мне Дарин.

Бель шла по улице, скрываясь за капюшоном, так, чтобы ее лица не видели. Не то чтобы ей было от кого скрываться, просто, почему-то, так ей было комфортней.

Путь ее лежал, как то ни странно, на площадь, где стоял единственный в городе эшафот. Когда она пришла на площадь, толпа уже собралась немалая, однако виновника торжества видно не было.

Бель встала в самом конце, так, чтобы ее было видно как можно хуже, но ее зелено-желтый шарф, был все равно крайне заметен на общем фоне.

Она встала и принялась ждать. Хорошо то или же плохо, ждать ей пришлось не долго.

Тем не менее, никакого переулка в помине не было. Но тогда у меня появилась мысль, обшарить дома, между которыми он находился в первый раз, благо, те, как нельзя кстати, продавались. Я бегом рванул в агентство по недвижимости и купил их, не раздумывая ни минуты.

Ценник за те дома был крайне невелик. По сорок золотых за каждый. У меня в запасе лежало больше двух сотен, и я был уверен, что мне этого может не хватить и тогда придется выбирать между двумя одинаковыми местами, тыкать пальцем в небо. Но мне повезло.

Столь низкую цену, агент по недвижимости объяснил тем, что предыдущие жильцы, а до них и еще одни, выехали из домов. Потому, что в тех творилась какая-то чертовщина. Последние жильцы съехали всего пару дней назад, но агент подметил одну странность. Проблемы с домами начались почти сразу, как те были построены. Спустя, не больше двух-трех месяцев.

Я обшарил те дома сверху донизу, каждый уголок и все, докуда добрался. И нашел печать. Магическую печать. Активировать я ее не мог, но, как оказалось, этого и не требовалось.

Стоило мне дотронуться до нее, как я сразу же уснул. Проснулся я уже в совершенно другом месте. В той самой комнате, где нашел некогда Харриса. Только в этот раз, там было пусто совсем.

Передо мной появилась та фигура из моего сна, хотя, я уже даже не уверен, что то был сон. Фигура представилась как Велет. В этот раз я уже мог говорить, и был уверен, что все происходит наяву. Я даже чувствовал боль. Не ущипнуть себя, чтобы не проверить это, было бы глупо.

Велет был тем, кто управлял всем из-за кулис. Мной, а через меня Харрисом и Бель и даже, в какой-то мере, тобой. Я до сих пор не знаю, кем или чем, являлся Велет. Возможно, человеком, но кто знает.

Не знаю почему, но я доверял ему. Хотя, возможно, он заставил меня думать, что я ему доверяю. В конце концов, мне неизвестно, насколько тот силен. Возможно, ему подвластны и мысли других.

Именно от Велета я узнал о кровном родстве и одинаковых магических спектрах, от него же, настоящее имя призрачного короля и…

Подумать только, прошло уже столько лет, как он сказал это, а я все еще не могу в это поверить. Хотя, скажу честно, я думал о том, что Харрис, а после него и Бель, вовсе не обычные дети, да оно и было понятно. Взять хоть условия, при которых я их нашел. Обычно детей находят в капусте там, а тут, на тебе. Один в комнате, в несуществующем переулке, другая в поле, плачущая и одинокая.

Да, Чен, ввязался я туда, куда не стоило ввязываться обычному бармену. Да что поделать, пути назад уже давно нет. Впрочем, думаю, этот путь был мне предначертан судьбой. А ее, как известно, изменить нельзя.

Шли годы. Со временем, причин доверять Велету у меня стало все больше. Периодически я встречался с Дарином в той деревне. Раз в два или три месяца. И каждый раз, старый гном, подтверждал факты о древности, сказанные Велетом.

Первым среди таких фактов было имя призрачного короля. По легендам и детским сказкам, его имя было Велет. Но одноименный мой друг, сказал, что настоящее имя того короля было Норд, а Велет — так, исковерканная абы как, непонятно каким образом, версия.

Гном, водивший дружбу с древними летописями, да и сам немало повидавший, согласился. Не просто согласился, а удивился, ведь книги, в которых он вычитал это, хранились в главной библиотеке, что стояла в Лайре, под башней хранителя. И доступ в ту библиотеку был открыт лишь малому количеству людей. А список тех, кому он был открыт, гном знал наизусть, хотя и учитывал тот факт, что его могла подвести память.

После этого подтверждения Дарина, я доверился Велету целиком и полностью. Более я не сомневался ни в едином слове. Хотя стоило бы. Правда, поздновато я опомнился.

Велет говорил, что украл тех детей, что подкинул мне их намеренно, обоих. Как оказалось, комната, в которой я находился каждый раз, когда приходил на встречу с ним, была волшебной, она подчинялась сугубо воле Велета. Комната та, могла и телепортироваться и сжаться и расшириться. Стоит ее хозяину этого захотеть.

Велет, как он говорил, выкрал этих у самого Норда и что они — его наследники. Брат и сестра, двойня. Он не упоминал, как и при каких условиях у Норда появились дети. Сказал лишь то, что эти двое куда старше, чем кажутся.

Это лишь мое предположение, но, возможно, Велет смог как-то замедлить ход времени для обоих младенцев. Но, тогда получается, что самому ему не меньше двадцати тысяч лет. Абсурд… Если только… нет, это уже мои безосновательные догадки, озвучивать которые, у меня нет никакого желания.

«Я удачно разместил у тебя мальчика, которого ты назвал Харрис, а вот с девочкой я поторопился. В итоге та оказалась на улице, с именем и фамилией, которую и вовсе не просила — Бель Демасье» — говорил Велет.

Он не уточнял, кому именно он отдал Бель, но было понятно, что те люди отнеслись к ней не лучшим образом.

«Когда малютка оказалась на улице, оставалось лишь пытаться довести ее до Верендела, посылая ей мимолетные сны и видения. Я, однако, не так уж много могу, пока я в этой комнате. А выйти из нее я не могу» — Почему не может, он никогда не рассказывал, да я и не спрашивал.

Я совал свой нос, куда не нужно. И поплатился за это. Оковы Норда слабели. Они сильно ослабли уже давно, если верить Велету, за ними никто никогда не следил, думали, что они достаточно надежные, чтобы выдержать вечность.

После пятидесяти, я чувствовал себя все хуже и хуже с каждым месяцем. Во время последней вылазки на окраину Делерфорна, я встретил в таверне безымянного мага, который осмотрел меня, по просьбе Дарина и заключил, что во мне что-то сидит. Будто бы, вторя душа, которую мое тело отторгает и тем самым уничтожает себя изнутри.

Сломя голову я побежал к Велету, который, на тот момент, целиком и полностью заслужил мое доверие. Он не раз выручал меня в трудной ситуации, объяснял то, что я не мог понять и знал то, чего я в помине не знал. В общем, я направился к нему.

Велет встретил меня так, будто давно ждал. Пускай, я не видел его лица. Но все равно был уверен, что выглядело оно мрачно.

«Я знаю, что ты хочешь спросить, но позволь мне самому все рассказать» — сказал он тогда, стоило мне открыть глаза. В тот вечер все мое доверие к нему рассыпалось вдребезги.

— Ты приютил Харриса, за это тебе спасибо, ты доверился мне и делал все, как я говорил, веря, что я не сделаю тебе плохо, за это тоже спасибо. — Начал он. — Но я кое-что скрыл от тебя… — он сделал длинную паузу. — Должен признать, я пропитался к тебе симпатией, дружеской, конечно, и скрывать от тебя что-то подобное было очень неприятно. — Снова длинная пауза. — То, что как сказал маг, засело в твоем организме, отнюдь не душа, это нечто другое, нечто более темное. Частичка магии Норда, что невольно перешла тебе через Харриса. Сила таковая неподвластна обычным людям. Со временем, твое тело исказиться под ее влиянием, и ты превратишься… — Он не закончил и молчал несколько минут. — Превратишься в солдата армии призрачного короля, боевую единицу ее, с позволения сказать, живой части — Драурга. Жадные до крови берсерки, стремящиеся убивать.

Велет повернулся спиной ко мне, лицом к стене. В стене появилось окно, даже скорее не окно, а просто дыра. Мне в лицо дунул прохладный ветер, и предо мной предстала картина старого мира.

Я никогда прежде не видел Лайры и знал о ней лишь из рассказов путешественников, время от времени заглядывающих в бар. Торговцы, что все время перемещаются между трех миров, просто обожали говорить про старый мир.

Теперь, видя все собственными глазами, я мог лично подтвердить их восторженность. Космическое пространство, заполненное множеством островов, покрытых зеленью, бескрайними пустынями и глубокими морями, которые создавали невероятной величины водопады, стекающие с краев островов. Вода же в морях, была волшебной, прибывала из ниоткуда и убывала, в конце пути любой речушки, в никуда. На островах стояли замки, деревни, горы и целые города, а вдалеке, выше всех остальных, виднелась высокая башня, в которой был заточен призрачный король.

— Впрочем, есть способ избежать учести становления драургом, — продолжил Велет, — но он тоже, к сожалению, ведет к смерти. Сила Норда велика тем, что только он может извлечь собственную магию из других, никому более это не под силу. Я же, нашел способ лишь остановить процесс превращения, проблема лишь в том, что он будет тратить много твоих собственных сил, до тех пор, пока не истратить все. — Он сделал паузу. Лендер молчал, ожидая, пока его собеседник продолжит. — Послушай, я знаю, что ты не хочешь доверять мне, после того, как я скрыл от тебя факт того, что ты можешь умереть, если возьмешь Харриса. Но я прошу тебе довериться мне, снова, последний раз.

Лендер стоял, смотря на спину Велета и размышляя о том, стоит ли ему соглашаться. А вдруг он вновь лжет? Но, с другой стороны, ложь Велета не была безосновательной, он пытался найти дом для ребенка, которого никто бы не взял, знай он о том, чем он пожертвует, если сделает это.

— Ладно, — старый бармен вздохнул, — я доверюсь тебе, пускай это и будет сложно.

Велет кинул взгляд через плечо и Лендеру показалось, что глаза того слегка повеселели. Он подошел и достал из воздуха маленький флакончик с красно-коричневого цвета, содержимым.

— Это настойка, которой я так и не дал название, — проговорил Велет, смотря на флакончик. — Она сделана из цветка северного лотоса и корня чертана, казалось бы, несовместимых растений, но, как оказалось, совсем наоборот. Это второй раз, когда эта сыворотка мне пригождается. — Он протянул флакон Лендеру. — Пей до дна. Предупреждаю сразу, вкус не из приятных.

Вкус у той сыворотки был и впрямь омерзителен. Горький и одновременно с тем сладкий, вяжущий язык и обволакивающий горло. Проще говоря — отвратительно.

Харрис выглядел не ахти: грязные сальные волосы, под глазами мешки, размером, чуть ли не с сами глаза. Помятая одежда, он будто постарел на несколько лет, за те пять дней, что провел в темнице.

Он поднялся на эшафот, рядом с ним шел Чен. Харриса заковали в колодки, рядом с ним стоял палач, опирающийся на большую секиру.

Бармен поднял голову и взглянул на толпу. Все стояли молча. Тут он остановил взгляд прямо на Бель. Девушка поняла это, и резко отвернулась, чем только еще больше себя выдала. Поняв, что совершила глупость, она снова посмотрела на эшафот, но бармен уже отвел от нее взгляд.

Палач взял секиру и замахнулся. Бель увидела, как Харрис закрыл глаза. Послышался свист падающей секиры. Не выдержав, Бель тоже зажмурилась.

Звук удара. А через секунду, озабоченный гомон толпы.

После того, как я выпел сыворотку, Велет предложил мне рассказать все Харрису, так как есть, прямо тем вечером, но я был не согласен. Я не хотел делать этого так. Почему-то, мне казалось, что я бы не смог посмотреть ему в глаза.

Тогда Велет предложил другой способ. Он коснулся большим пальцем правой руки моего лба и сказал, чтобы я четко представил все, чтобы хотел рассказать Харрису. И я представил.

Воспоминания будто бы сливались в моей голове во что-то единое и записывались на бумажный лист, такой же, на котором я пишу сейчас, а после, заворачивались и убирались в конверт на адресата Харрис Фарн.

Когда мы закончили, Велет объяснил мне, что все, о чем я думал, он завернул в как бы магический мешок, предварительно дублировав, и теперь, когда Харрис попробует применить ко мне свою магию, воспоминания отправятся ему, останется их лишь распаковать.

Распаковать их было, как сказал Велет, было не сложно, достаточно применить самое простое заклинание для восстановления памяти.

— Харрису такое заклинание больше чем по плечу даже сейчас, — говорил Велет, не отрывая взгляда от пейзажа Лайры, — а через пару лет, я думаю, он сможет… Впрочем, не будем об этом. Прощай, Лендер Фарн, управляющий бара на главной площади Верендела. — Сказал он и протянул Лендеру руку.

— И ты прощай, Велет, — ответил бармен, пожимая черную длань, — жаль, что мы расстаемся на такой ноте.

— И вправду, жаль.

Велет рассказал мне многое и всему, что он рассказал, я склонен верить. Рассказал он мне, однако не все, я уверен в этом. Этому… Все еще не знаю как его назвать…

Велету явно не одна сотня лет, а того глядишь и тысяча. Возможно, что он старше всех живущих.

Бель открыла глаза, и ее лицо расплылось в удивлении. Голова Харриса была на месте, как ни в чем не бывало.

Тот все еще стоял, закованный в колодки, зажмурившись. На лице палача тоже сияло удивление. Секира застряла в досках, прямо под шеей Харриса, значит, удар точно был.

Толпа оживленно перешептывалась. Палач замахнулся еще раз. Бель с трудом преодолела желание вновь закрыть глаза.

Удар. Харрис вскрикнул, но голова осталась на месте, а секира опять оказалась ровно под шеей, застряв в досках, ровно в том же месте, что и до этого.

Снова удар. Снова крик и еще более оживленный шепот в толпе. Снова удар. Снова короткий крик боли. Удар. Крик. Удар! Крик!

— Остановитесь же наконец! — закричала какая-то девушка в толпе.

Вперед выступила судья Элен, взбудораженная, в обычной, не судебной одежде.

— Хватит! Остановитесь! Вы ведь видите, что происходит! — воскликнула она.

— При всем уважении, мэм, — заговорил басом палач, — но я без понятия, что происходит. Мое дело рубить головы. Вижу — рублю. — Сказал палач и снова ударил.

Чен стоял и молча, смотрел на Харриса. Трудно было понять, что он сейчас думает. Но он был явно не менее удивлен, чем все остальные.

Снова удар. Снова выкрик. Харрис все еще не открывал глаз.

— Хватит! — наконец очнулся Илен. Он будто бы был где-то не здесь, все это время. — Остановись! Это приказ!

— При всем уважении, сэр, я подчиняюсь не вам, вы тута как наблюдатель. — Палач снова занес секиру.

Чен щелкнул пальцами, палача сковало по рукам и ногам, он застыл в замахе.

— Я сказал — хватит! Это приказ! — прокричал Чен. Толпа заговорила еще более оживленно.

Он направился к Харрису и открыл колодки, после чего потрепал его по щекам, тот быстро пришел в себя и, поддерживаемый Ченом, удалился. Бель, быстрым шагом, но так, чтобы ее не заметили, пошла следом.

Моя жизнь подходит к концу Чен. Я хочу попросить тебя, чтобы ты позаботился об этой парочке. Приглядывай за ними одним глазом, а может даже и двумя.

Если однажды, они или ты сам, столкнетесь с Велетом, доверьтесь ему, но будьте осторожны. Я верю, что он нам не враг, но слепая вера, каковая была у меня, может привести отнюдь не к лучшим последствиям.

Чен свернул вырванные из дневника листы и убрал их в карман пальто. Некоторые из листов были покрыты кровью, после драки с драургом.

«После прочитанного в дневнике, чего-то такого, что произошло сегодня, вполне стоило ожидать» — подумал Илен.

Он наклонился и достал из-под стола бутылку виски, после чего, из выдвижного ящика он вынул солидную по размерам рюмку. Налив до краев, он залпом выпил горячительный напиток.

Дверь распахнулась и в кабинет влетела Бель.

— Какого черта сейчас произошло?! Чен! Объясни, что это было!? Где Харрис?! — Воскликнула она, не сдерживая эмоций. Ее щеки покраснели, она явно бежала. На ее лице читалось не сходящее удивление.

Чен молча указал подбородком в сторону стоящего в кабинете дивана. На диване, забросив не разутые ноги, накинув на глаза шляпу, лежал, не обращая внимания ни на что вокруг, Харрис.

Бель медленно подошла к бармену. Тот не двигался.

— Видимо, рано мне еще умирать, — проговорил он, когда девушка подошла почти вплотную.

Бель еле заметно улыбнулась, Чен тоже, но этого никто не увидел.

— Я рада, что ты в порядке.

— В порядке — сильно сказано, — сказал Харрис, вставая с дивана. — Вот уж не думал, что мне придется испытать подобную боль, больше чем один раз. Так еще и остаться после этого живым.

— Так, а что произошло? Как так, получилось, — затараторила Бель, — не подумай я рада, просто…

— Не важно, как так получилось. — Перебил ее Чен. — Да и думать сейчас об этом бесполезно, все равно ответа не найдем. Важно то, что вам двоим нужно уходить из города. Пока в правительстве не спохватились и не попытались найти Харриса, чтобы посадить его пожизненно, вместо казни. — Он достал из-под стола сумку-мешок и кинул ее бармену. — Там вода, немного провианта и денег на первое время. — Сказал он и, встав со стула, направился к двери. — Пойдемте, — бросил он через плечо, — вам пора покинуть гнездо.

Они стояли на северном холме Верендела, прямо под ними распустился город, протянувшийся по берегу. В городе оживленно бегали туда-сюда жители. Горели фонари. Солнце уже заходило.

Прямо перед троицей виднелась протоптанная дорожка, по бокам которой простилались поля, с зеленеющей на них травой, которую медленно колыхал из стороны в сторону ветер.

Солнца не было, оно вновь скрылось за тучами, из которых, казалось, вот-вот снова польет дождь.

— Я, можно сказать, украл тебя с эшафота. — Проговорил Чен. — Но, тем не менее, я не думаю, что мне что-то смогут сделать. Я, в конце концов, все еще глава магического отдела города. Почти что главный здесь.

— Ты бы не был таким опрометчивым, старик, — ответил Харрис. — Вдруг, на тебя город ополчится.

— Да не волнуйся, — Илен слегка улыбнулся, — тут человека казнили несколько раз, а он все равно жив остался. Им точно не до меня будет. — Он посмотрел на Бель. Та явно о чем-то волновалась. — Присматривай за ним, ладно? — сказал он ей.

Девушка посмотрела на Чена и смущенно кивнула.

— Ладно, не люблю я долгие прощания. — Сказал Илен. — Удачной вам дороги. Еще увидимся.

— Еще увидимся, старик. — Ответил Харрис, его настроение значительно поднялось, после того, как они покинули город. Но видно было, что «множественные смерти» оставили на нем неизгладимый след.

Развернувшись, парочка отправилась по дороге, вперед, прямо к линии горизонта, на которой виднелся сияющий пик железного города — Зейна.

Когда Харрис и Бель превратились лишь в две маленькие точки, маячащие на горизонте, Чен услышал шаги за спиной. К нему подбежал Крейт.

— Сэр, вас вызывают в башню хранителя. — Протараторил он, пытаясь отдышаться.

Илен бросил последний взгляд на линию горизонта, за которой уже скрылась порученная ему парочка и, повернувшись, направился вниз по тропинке.

— Зачем я нужен хранителю? — спросил он у идущего рядом Крейта.

— Не знаю, что-то произошло на земле, видимо что-то важное. — Отвечал помощник. — Собирают, как я слышал, всех руководителей магических отделов, если таковые имеются и главных городских магов. Все расы и все народы должны будут явиться.

— Хорошо, — сказал Чен, остановившись и глянув на Крейта. — Когда нужно явиться?

— Сейчас, сэр.

Илен кивнул и исчез.

Эпилог

Чен вошел в огромный зал на предпоследнем этаже высоченной башни, не самой высокой в Лайре, но все равно не занимавшей подобных параметров. На последнем этаже был, непосредственно, кабинет хранителя. В зале уже собралась куча народа.

По краям огромной комнаты находились высокие узкие окна, почти до потолка. Перед окнами стояли каменные трибуны, на которых сидели люди, эльфы, гномы, маленькие мохнатые зверьки, тем не менее, будучи маленькими, не менее, а то и более умные, чем остальные расы — фильты, высокие грозные великаны устроились стоя, около трибун, каждый из них был высотой как три взрослых человека. Были на том собрании и представители других рас, менее известных и численных, но все еще имеющих вес. Среди таких были верьянты — гуманоидная раса, тем не менее, отличающаяся тем, что была лишь сгустком ветреных потоков, скрепленных магией. После смерти, верьянты просто рассеиваются и все, никаких останков. Были и другие малые расы, но перечислять их все, можно долго, да толку в этом мало.

В воздухе парили свечи, освещавшие помещение, в дальнем конце зала стояла высокая кафедра из-за которой, обычно, вещал хранитель. Во всяком случае, так оно задумывалось. Чен впервые был на подобном совете и, насколько ему было известно, это был первый совет магов всех рас и народов за многие сотни лет, видимо, случилось что-то и впрямь ужасное.

Чен прошел на трибуну и сел на свободное место между каким-то гномом и девушкой. Девушке было лет тридцать, под глазом у нее сиял шрам, идущий через всю щеку, а волосы были короткими и, притом, чернее черного. Илен сразу узнал эту девушку, ведь видел ее ранее. Это была Эйна Моудорн, глава отдела магических дел Зейна, к которой он обращался за помощью в деле с драургом.

Девушка, судя по всему, тоже узнала Чена и обратилась к нему:

— Здравствуйте, Илен. — Начала она, слегка кивнув головой. — Я слышала о вашей проблеме с драургом, надеюсь, мои люди были вам полезны? — Ее речь была достаточно надменна, но тон сохранял хладнокровие.

— Ваши люди? — удивился Чен. — Боюсь, что не видел никого из отдела Зейна в пределах Верендела уже очень давно. Последний раз, если не ошибаюсь, года три назад.

— Не может быть? — теперь уже удивилась девушка. — Но я точно выслала к вам десяток человек. Неужели никто не добрался?

— Видимо, так и есть.

— Значит, — Эйна погрузилась в свои мыслии начал бубнить себе под нос. — Все-таки с ними что-то приключилось.

— Я бы не делал поспешных выводов, — сказал Чен, разобрав бубнеж собеседницы. — Вполне возможно, что их просто что-то задержало.

— Вы не понимаете, господин Илен. Мои люди выполняют приказы беспрекословно. Если я скажу им прыгнуть в жерло вулкана, они прыгнут в жерло вулкана, не медля ни секунды. Если я скажу им отправиться в Верендел, они не остановятся, пока не окажутся на месте.

— В таком случае, — проговорил Чен, — боюсь, что ваши люди могут быть мертвы.

В глазах Эйны отразилась какая-то непонятная эмоция между страхом и волнением.

— Возможно, — промямлила она.

Двери зала неожиданно распахнулись. В проходе показался высокий мужчина в шелковой синей робе, перевязанной белым поясом. Мужчина был в возрасте приблизительно сорока, может чуть больше или чуть меньше, лет. На голове начинала проступать седина, однако сам он выглядел крайне крепко.

Весь зал молчал. Хранитель прошел быстрым шагом и, остановившись между трибун, вздохнул.

— Меня зовут Фимус Килис и я… — Он замолчал. — А знаете, к черту всю эту чепуху и официальщину. Здесь и сейчас, вы лишь с одной целью, решить глобальную проблему. — Голос Хранителя разносился эхом по всему залу.

Повисла пауза, все ждали продолжения, но Фимус молчал. Тогда один из присутствующих взял инициативу на себя:

— А что за проблема? — спросил один из великанов.

Фимус посмотрел на великана, но прямого ответа не дал, а продолжил свою речь.

— Примерно два часа назад, на земле произошло сражение. Его полем стала Европейская страна — Греция. — Чен напрягся и вспомнил приблизительное положение Греции на карте Земли. — Конечно, сражения происходили и раньше, но сейчас нам интересен исход. А исход, увы, не самый лучший. — Голос хранителя громко разносился, достигая барабанных перепонок всех живых существ… ну или что там у энтов. — Как вы знаете, на земле, магия, отнюдь не повсеместна, многие о ней знать не знают. А все почему? Потому что люди корыстны, много веков назад они использовали магию в своих целях, — Фимус ткнул пальцем в окно в дальнем конце зала из которого виднелась самая высокая башня Лайры, в которой был заточен призрачный король, — и тогда великие короли ограничили ее использования, доверив ее лишь тем, кому сами доверяли, и так сохранялось по сей день. — Он сделал паузу. — Исход этой битвы таков, что теперь вся Земля знает, что магия существует. И, поверьте мне, это отнюдь не хорошо.

— Но разве эта проблема не только людей? — спросил эльф, по виду, как, в общем, и все остальные эльфы, напоминавший короля.

— Нет, мой дорогой Лориэн, не только людей. — Не очень довольный сложившейся ситуацией, сказал хранитель. — Если каждому на земле станет доступна магия, начнется хаос. Поверьте мне. — Выкрикивал Фимус. — Это вам не Делерфорн и не эльфийское королевство! Это чертова Земля! Люди на ней не умеют сдерживаться, они выкачивают все до последнего из недр планеты! А теперь представьте, что подобные личности завладеют магией! А?! Хорошая картина, не правда ли?! — Хранитель глубоко вдохнул, после чего выдохнул, чтобы немного успокоится. — Вы все еще считаете это исключительно людской проблемой, Лориэн?

Эльф молчал.

— Тем не менее, это не единственное, ради чего я вас собрал. Есть кое-что похуже повсеместного буйства в одном из миров.

— Что же может, по вашему мнению, быть хуже? — прозвучал с трибуны старческий голос, какого-то человека.

Фимус посмотрел на башню, на которую недавно ссылался, говоря про корыстность людей.

— Думаю, мы слишком хорошо позабыли историю. То, что некогда пугало всех жителей трех миров, сейчас способно напугать лишь ребенка.

— Что вы имеете в виду? — спросила Эйна.

— Я имею в виду призрачного короля. Кого же еще. — Ответил Фимус.

— По-вашему мы позабыли его?

— А вы считаете обратное? Тогда назовите мне его имя.

— Проще простого — Велет.

— Неверно! — Воскликнул Хранитель. — Вот вам наглядное доказательство того, что мы начали забывать тот ужас, который преследовал наших предков. Я провел в мировой библиотеке больше недели, перерыл все, что смог найти. Настоящее имя призрачного короля было Норд, но мы позабыли даже это!

— К чему вы клоните? — спросила Эйна, она негодовала и большинство в зале, судя по всему, разделяли ее мнение. — Неужели, вы считаете, что нам угрожает мертвец?

— Да, госпожа Эйна Моудорн, именно так я и считаю. В тех архивах, которые я перечитывал, говорилось о том, что призрачный король не был убит, лишь заточен навеки в нерушимых оковах. Так что даже утверждение о том, что он мертвец — в корни неверно.

— Но раз он заточен, тогда чего же нам бояться? — спросил один из верьянт. — Если он заточен в нерушимых оковах, то и бояться нам нечего.

По залу прокатился еле слышимый смешок одобрения и поддержки верьянта.

— Смешно вам, да? — Хранитель не мог не обратить на выходку зала внимание. — Видимо, вы не до конца меня поняли. То, что оковы нерушимые, не значит, что из них нельзя освободиться. — Хранитель снова сделал паузу. — Оковы слабеют, у нас, по моим подсчетам, осталось около десяти-пятнадцати лет, прежде чем король сможет освободиться.

Зал заполнил гомон. Кто-то говорил соседу по трибуне, что это все чушь, да и только. А кто-то действительно начал ерзать, недоверительно поглядывая на всех окружающих, разыскивая среди них врагов.

— А разве это не было задачей хранителя, следить за оковами? — Взъярился один из великанов.

— Да, во всем виноваты люди, если бы не вы, то мы бы сейчас вообще не волновались об этом! — Пропищали хором три фильта с верхних рядов правой трибуны.

— Тише-тише, друзья, не нужно винить друг друга, лучше давайте подумаем, что можно сделать, — раскатистым грубым голосом, медленно проговорил старый дуб.

— Нечего тут и думать, дурное дерево! — Засквернословил с первых рядом гном. — Великан и фильты, правы, если бы не люди, всем жилось бы проще!

— Да бред это все! Быть не может ничего подобного! — кричал кто-то. Правда, кто, было уже не разобрать.

Гомон быстро перешел в крики. Эльфы ругались с гномами, фильты выкрикивали и обвиняли всех направо и налево, что было им свойственно, ведь они никогда не считают себя виноватыми в чем-то, один из великанов чуть было не сошелся в неравной драке со старым дубом, который пытался хоть как-то успокоить разбушевавшуюся толпу.

Во всей этой кутерьме, Чен сидел смирно, как и старый гном рядом с ним. Эйна бурно спорила с каким-то эльфом.

— Молчать! — Прокричал Фимус. Стекла моментально вылетели из рам, голос разнесся на многие мили вокруг, все схватились за уши, было ощущение, будто тебя ударили воздухом. — Во-первых, — хранитель обратился к энту, — Великий Дуб, спасибо, что пытался всех успокоить, я благодарен тебе за твои старания. А теперь, давайте все успокоимся.

В зале снова воцарилась тишина. Хранитель взмахнул рукой, и стекла вернулись в рамы, как будто ничего и не было.

— Давайте поговорим более спокойно. — Проговорил Фимус, обращаясь к присутствующим.

— Господин Килис, — раскатистым басом начал старый Дуб, — а есть ли какие-то доказательства о том, что оковы и правда начали слабеть? Я, конечно, в те времена, когда заковали призрачного короля, был еще лишь ростком, но мне многое известно о тех временах по рассказам моих сородичей, видевших тогдашний ужас.

— Мой ответ — положительный. — Ответил хранитель. Он повернулся в сторону правой трибуны, на которой сидел Чен. — Мистер Илен, — обратился он, — расскажите все, что рассказали мне, без утайки.

Чен встал и начал снимать пальто. Все удивленно на него уставились.

— Что вы делаете? — Удивилась Эйна.

Чен не ответил. За пальто последовала рубашка. Он оголил грудь.

Илен по факту был куда крепче, чем выглядел в одежде. Жилистый, местами проглядывал мышечный рельеф. Тем не менее, кожа начинала слегка обвисать, старость начинала брать свое.

Весь торс Чена был перебинтован вдоль и поперек. Он начал сматывать бинты. Из-под белой ткани начали появляться ужасные, до сих пор не зажившие шрамы. Грудь его была иссечена вдоль и поперек, на боках, казалось, не хватало целых кусков мяса. Некоторые, особо впечатлительные члены совета, отвернулись, столь неприятной была картина.

— Армия призрачного короля. Ни живые, ни мертвые — драурги. — Начал Чен. — Недавно я встретил одного такого в Веренделе. Он моментально вырезал моих подчиненных, а после напал на меня. Мне понадобилось несколько минут, чтобы, как я думал, убить его. После, мы забрали его в отдел города и заточили в камере.

Я отправился в город за своим знакомым, которого хотел попросить помочь с осмотром драурга. Он был молод, но понимал в магии больше, чем я сам, пускай особо пользоваться ей и не мог, в связи с малым количеством сил.

Этот парень, прибыв в отдел, наворотил дел. Драург оказался жив. А тот смог его усмирить, да не просто усмирить, а убить. Я не знаю, как именно он это сделал, моих знаний тут не хватает.

Тем не менее, парня казнили сегодня утром. Когда он убил драурга, произошел взрыв, который погубил несколько человек и еще нескольких ранил, я сам, чудом остался невредим.

— Но не кажется ли вам странным, — заговорил старый Дуб, — что какой-то неизвестный молодой маг, который, к тому же, как вы сказали, плохо владеет магией, пускай и знает о ней много, смог убить драурга, а вы — нет.

— Мистер Илен, — начал Фимус, — мне кажется, вы что-то не договариваете.

— Вы правы. — Сказал Чен. — Я сказал, что парня казнили, но я не говорил, что он умер.

— Что вы имеете в виду? — Уточнил хранитель.

— Секира палача сделала много ударов и каждый из них, наверняка, перерубил шею. Но она осталась на месте. Я проводил парня сегодня, за час до собрания, пока его не заточили пожизненно. — Илен вздохнул. Вещание на такую большую публику ему было в новинку, и он немного нервничал. — Я прекрасно понимаю, что пошел против закона, дав парню уйти. Но я просто не мог позволить моему названному племяннику, провести всю жизнь за решеткой.

— Все в порядке, мистер Илен, не нужно думать, будто собравшиеся здесь — изверги. — Сказал Фимус. — Я уверен, окажись кто-то из присутствующих на вашем месте, сделал бы то же самое.

— Меня волнует то, что, по словам господина Илена, — снова заговорил старый Дуб, — его племянника не смогли убить. Я не припоминаю подобных случаев.

— А вот я, вполне, — неожиданно для всех, заговорил гном, сидящий рядом с Ченом. — Меня зовут Дарин, я — ремесленник и потому, мало кому здесь известен. Я не маг и не великий воин, а просто старый гном, поведавший на своем лету немало вещей. В том числе, видел я и человека, которого не смогли казнить, как ни пытались.

Дарин посмотрел на присутствующих в зале и убедился, что все его слушают.

— Что тут делает гном-ремесленник? — спросил писклявым голоском один из фильтов, которого, из-за тишины, было хорошо слышно. Дарин, однако, проигнорировал сказанное.

— Это было около полусотни лет назад. — Начал гном. — Я тогда был еще весьма юн и путешествовал по миру, набираясь знаний. Случай тот, имел место в Северных Землях. На границе между двумя королевствами, ныне уже прекративших свое существование.

Некого преступника, казнили за то, что он убил несколько человек во время потасовки в таверне. Свидетелями той казни были лишь палач, несколько людей и один гном.

Я стоял поодаль. Не хотел привлекать внимание, ибо был в той местности проездом, а остановился лишь переночевать. И вот, попал на казнь.

Преступнику отрубили голову много раз. Он кричал, извивался в агониях, но не умирал, каждый раз голова оставалась на месте. Это продолжалось пару часов, пока палач не выдохся и не удалился восвояси.

Тогда я решил побыть в той местности чуть больше, чем планировал изначально. Мне было интересно, что произойдет дальше.

Тогда, когда отрубить голову не вышло, люди решили сжечь, сочтя того преступника настоящим демоном воплоти. Но стоило огню поглотить тело того мужчины, как он тут же затухал. Утопить его тоже не получалось. Сбрасывая его с тяжелым грузом с моста, груз всегда отрывался, какой бы веревкой его не привязывали, она рвалась. Даже корабельный канат, и тот не выдержал.

В конце концов, того мужчину отпустили. Он намучался, но смог изменить свою судьбу.

После тех нескольких дней в Северных Землях, я отправился в мировую библиотеку, где искал какие-то записи о людях, способных управлять собственной судьбой. Но ничего не нашел.

Ваше право, верить мне или нет. Но что-то подсказывает мне, что этот парень из Верендела, может невольно, но менял свою судьбу, до тех пор, пока он не нашел ту, в которой его не казнят.

В зале повисла тишина.

— Дарин, Илен — спасибо. — Сказал Фимус, в этот раз уже менее официально. — Последний вопрос. Чен, куда направился тот парень?

— Вы хотите его поймать?

— Нет, но следить за ним не помешало бы.

— В любом случае, — сказал Чен, наматывая бинты обратно, — я не знаю, что у него в голове и не спрашивал, куда он будет держать путь.

Фимус кивнул и снова обратился к залу.

— И вы верите во все, что наговорил этот человечишка? — Заговорил, обращаясь ко всем, один из великанов.

— Лично я — верю. — Ответил хранитель. — Я лично видел труп того чудища, это точно был драург, именно такими их описывали в старых манускриптах.

— Как вы верно подметили, дорогой хранитель, — не унимался великан, — люди корыстны и алчны, с чего бы нам верить вам.

— И то ведь верно, — вскочил Лориэн, — гномам тоже на слово верить не желательно.

— Ну-ну, успокойтесь, — заговори второй Энт, этот вроде, был кленом, — мы все тут союзники, пока что… Поэтому давайте не будем лишний раз ссорится.

Фимус вздохнул. Только теперь стали заметны огромные круги под его глазами. Судя по всему, он довольно долго не спал.

— В любом случае, правда все сказанное сегодня или нет, никто из здесь присутствующих, я думаю, не сможет отрицать того, что мир начал меняться. — Его голос был довольно измученным. — Над Веренделом, где всегда жаркая погода, вот уже несколько недель льют, почти без остановки, дожди. В одной из деревень Делерфорна недавно было сообщение, что там завелся неведомый монстр, не дающий покоям местным жителям. Из Вотертауна, все чаще приходят новости, что кто-то видел щупальцы, лезущие из воды, а недавно, и вовсе обрушился целый жилой блок, причем новый. Мир меняется, дамы и господа, и только слепой этого не заметит.

Он сделал длинную паузу, чтобы все сказали что хотели. Но никто не издал, ни звука.

— На этом сегодняшнее собрание окончено. — Объявил Хранитель, разрывая тишину. — Следующее будет через неделю, в полдень. Даю вам время на раздумье над сказанным. Да и мне самому, оно нужно.

С этими словами Фимус удалился из зала. На секунду воцарилась тишина, а после все присутствующие начали медленно расходиться.

Чен глянул на Дарина, тот и правда выглядел очень мудрым, прямо, как было описано в дневнике Лендера. Встав со своего места, Илен снова исчез.

На улице была ночь. Звезды блестели на небе как маленькие фонарики. Под ногами, в овраге, виднелся Верендел, сверкающий, отражающийся в глади воды. Дождь на время перестал и теперь дул лишь прохладный ветер. Из-за туч показалась полная луна.

— Простите, вы случаем не местный? — услышал Чен за своей спиной.

Он обернулся. Прямо перед ним стоял мужчина, темнокожий, а потому в темноте его лицо было толком не разглядеть. Он был одет в походный плащ, а за спиной висела сумка. Глаза горели зеленым и выделялись на общем фоне.

— Я ищу Харриса Фарна, он вроде должен быть в этом городе, вы случаем не в курсе? — Голос мужчины был очень грубым.

Чен, не задумываясь, будто на автомате, встал в боевую стойку, кулаки его покрылись огнем, он напал на мужчину, действуя на пределе своих возможностей.

«Кто бы ты ни был, своего племянника я в обиду больше не дам. Не совершу впредь таких ошибок» — Думал он, пока пытался достать мужчину. Тот очень хорошо уклонялся.

Наконец, мужчина разорвал дистанцию, подпрыгнув так высоко, что Чену пришлось задрать голову. Мужчина достал из-за пазухи что-то напоминающее пистолет.

Яркая вспышка и темнота.

Чен очнулся на все том же холме, лежа на спине. Луна была уже в зените, была полночь. Он пролежал тут несколько часов. Мужчины нигде не было.

Илен сел. Земля была холодной и мокрой.

«Куда же ты нас вплел Лендер, куда же ты нас вплел. — Подумал он и снова посмотрел на луну. — Будь осторожнее, Харрис. Мир и впрямь, уже не тот, что прежде».


Оглавление

  • Пролог
  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Эпилог