Цвет боли [Мария Нортон] (fb2) читать онлайн

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Цвет боли Мария Нортон

Глава 1


Ева Корнилова, нервничая, рассматривала свое изображение в зеркале. Она ни с кем не собиралась встречаться этим утром. Ни с кем, кроме Марка. Она знала, что он будет здесь, точно так же, как он был здесь в этот день в течение предыдущих двух лет, ожидая, чтобы отвезти ее на кладбище, возложить свежие цветы на могилу ее мужа.

Цветы стояли в вазе на туалетном столике рядом с ней, ожидая, когда она возьмет их и вынесет из дома. Но она колебалась, потому что в этом году… В этом году все было иначе. Она была обеспокоена, но все уже решила.

Ей придется жить своей жизнью. Ей придется отпустить прошлое. Это было больно, но в то же время принесло ей некоторое облегчение, как если бы с ее плеч сняли большой груз. Все, что ей оставалось сделать, это посетить могилу Роберта и примириться со своим решением.

Ева разгладила блузку и провела руками по бедрам, затянутым в узкие джинсы. Обычно она по-другому одевалась на кладбище в годовщину похорон мужа. Последние два года она носила черное. Было бы неуважительно одеться небрежно, как будто этот визит не был важным.

Но она также знала, что Роберт не хотел бы, чтобы она так жила. Он хотел, чтобы она была счастлива. И его бы не обрадовало то, что она все еще так горько оплакивает его.

Вздохнув, она нанесла легкий блеск на губы и быстро собрала свои длинные волосы в небрежный хвост.

Это была настоящая Ева. В джинсах и повседневной рубашке ей было удобнее, чем в дорогих платьях и украшениях. Только под одеждой она носила сексуальное нижнее белье, в котором так любил ее видеть муж.

Ева закрыла глаза, вспоминая, как он прикасался к ней. Как его руки двигались по ее телу, зная его лучше, чем она сама. Он точно знал, как доставить ей удовольствие, как прикоснуться к ней, поцеловать, заняться с ней любовью.

Он дал ей все, что она могла когда-либо желать. Свою любовь. Свое уважение. Все, кроме единственного, в чем она нуждалась больше всего, и этого она никогда не могла бы попросить у него. Она слишком сильно его любила, чтобы когда-либо требовать от него то, чего он не мог ей дать никогда.

Ева стряхнула тяжелую пелену печали, решив прожить этот день и идти дальше. Жить новой жизнью.

Она взяла цветы, свои любимые, и поднесла к лицу, закрыв глаза на вдохе. Такие цветы ей всегда дарил Роберт. Каждый день рождения. Каждую годовщину их знакомства. Или в любое время — просто так. Сегодня она положит их на его могилу и уйдет. На этот раз навсегда.

Она не хотела видеть холодную мраморную плиту, на которой значились даты его рождения и смерти. Не таким она хотела его запомнить. Она мучила себя, стоя над его могилой и безумно скучая.

Он всегда будет жить в ее сердце и душе. Вот где она станет навещать его в будущем.

Ева быстро открыла входную дверь и вышла наружу, моргая от внезапно нахлынувшей волны солнечного света. Хотя была весна, погода стояла теплая, и она была рада, что надела блузку с короткими рукавами вместо черного платья, которое всегда носила.

Марк ждал, прислонившись к своей машине, как она и предполагала. Он выпрямился, когда увидел ее, и Ева заметила короткую вспышку удивления в его глазах.

Она скользнула по его пальцам, и он слегка сжал ее руку. В словах не было необходимости. Они оба оплакивали потерю — ее мужа и его лучшего друга.

— Ты прекрасно выглядишь, Ева, — сказал Марк, проводя ее к пассажирскому сиденью.

Она улыбнулась, зная, что сегодня не выглядит особенно красивой. И, вероятно, он был удивлен ее непринужденным нарядом, хотя и не подал виду. Марк взял цветы и осторожно положил их сзади, а затем закрыл дверь, убедившись, что она удобно устроилась.

Затем он проскользнул на водительское сиденье, и Ева почувствовала его запах.

Марк всегда пах одинаково. Совершенно по-мужски, хотя она знала, что он никогда не пользовался одеколоном или лосьоном после бритья. Он был человеком без излишеств, как и Роберт, хотя ее муж носил дорогие вещи, и даже его повседневная одежда была сшита с учетом его привычек.

Машина Марка соответствовала его характеру. Элегантный черный «Ягуар». Марк водил машину, названную в честь хищника. Он хорошо подходил для этой роли.

Они были партнерами по бизнесу, но Роберт всегда был лишь безупречным лицом компании — обедал с клиентами, заключал сделки, посещал все светские мероприятия, а Марк работал за кулисами. Он всегда делал большую часть работы и решал проблемы.

Роберт часто смеялся и говорил, что он был внешностью и обаянием, а Марк — мозгом компании. Но Марк определенно не был лишен привлекательной внешности или очарования. Они были полной противоположностью друг другу. Роберт бы голубоглазым блондином, а Марк — шатеном с темно-карими глазами. Он был не менее привлекателен, чем Роберт. Молчаливый. Почти задумчивый. Он заставил Еву нервничать, когда она впервые увидела его. Они с Робертом еще только начали встречаться. Их ухаживания были бурными. Ева знал, что Марк был обеспокоен тем, что его друг потерял голову. Двигается слишком быстро. Тот факт, что Ева это знала, заставил ее опасаться Марка, но со временем он стал ее опорой. Особенно после смерти Роберта.

Когда они выезжали из резиденции Евы, Марк потянулся к ее руке и, как он это делал раньше, слегка сжал пальцы в знак поддержки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ева повернулся и улыбнулся ему, без слов сказав, что с ней все в порядке. Когда они остановились на красный свет, Марк пристально посмотрел на нее, как будто пытался понять, что в ней изменилось.

Очевидно, удовлетворенный увиденным в ее глазах или выражении лица, он улыбнулся в ответ, но продолжал держать за руку, преодолевая поток машин по пути к кладбищу, которое находилось всего в нескольких километрах от того места, где она жила.

Они ехали в уютной тишине. Они никогда особо не разговаривали в тот день, когда Марк каждый год возил ее на кладбище. Ева навещала могилу мужа и в другое время, но Марк всегда сопровождал ее в годовщину смерти.

Но это был не единственный день в году, когда она видела Марка. Он появился в тот момента, как Роберт скончался, и с тех пор был ее опорой. Особенно в тот первый год она отчаянно нуждалась в нем, и он всегда оказывался рядом, независимо от того, что ей было нужно: помощь в оформлении документов после смерти мужа или просто дружеский визит, чтобы составить ей компанию в те дни, когда она чувствовала себя особенно несчастной и одинокой.

Ева была бесконечно благодарна Марку за его неизменную поддержку в течение последних трех лет, но теперь наступило время двигаться дальше. Пришло время ей встать на ноги, и Марку пора перестать ухаживать за ней.

Сегодня она должна отпустить не только Роберта, но и Марка. Он заслуживал большего, чем возложенная на него роль компаньона вдовы своего лучшего друга. У него была своя собственная жизнь. Она понятия не имела о его связях и даже о том, был ли он в постоянных отношениях. Она внезапно осознала, насколько эгоистичной и черствой она была после смерти мужа. Марк был ее помощником, и она считала это само собой разумеющимся, но больше не собиралась так поступать. Было бы чудом, если бы у Марка были постоянные отношения, потому что немногие женщины будут терпимо относиться к тому, что мужчина бросает все, чтобы мчаться на помощь вдове своего лучшего друга.

Когда они прибыли на кладбище и припарковалась, Ева сразу же вышла, не дожидаясь, пока Марк поможет ей. Она открыла дверь заднего сиденья и наклонилась, чтобы забрать цветы.

— Я достану их, Ева.

Низкий голос Марка задел ее уши, вызвав покалывание в затылке. Она взяла букет и ободряюще улыбнулась.

— Спасибо, Марк! Я в порядке.

Он посмотрел на нее загадочным взглядом, и ей показалось, что он снова изучает ее, пытаясь проникнуть в голову. Как будто он чувствовал, что что-то изменилось, но не мог понять, что именно. Это было к лучшему, потому что Ева умрет, если Марк прочитает ее мысли. Если он узнает, что именно она планирует и как намеревается жить дальше.

Без сомнения, он был бы в ужасе. Он бы подумал, что она все-таки сломалась, и, вероятно, затащил бы ее в кабинет психиатра так быстро, что у нее закружилась бы голова. Вот почему она не собиралась сообщать ему о своих планах.

Другое дело ее подруги. Кристина бы ее поняла. Она бы даже подбодрила. Ника… Ника была невесткой Евы, единственной сестрой Роберта. Они оба выросли в ужасных обстоятельствах, и так же, как Роберт никогда не мог дать то, чего жаждала и в чем нуждалась его жена, так и Ника никогда не поймет, что движет Евой. Возможно, она даже рассердится, решив, что это предательство брата.

Но она забегает вперед. Сначала кладбище и последний разговор с мужем. Затем за обедом встреча с лучшими друзьями. Ей нужно быть как можно более занятой сегодня, потому что вечером все начнется.

Подходя к могиле Роберта, Ева ждала, что к глазам подступят предательские слезы. Но, как ни странно, она впервые за долгие три года почувствовала покой.

Она встала на колени и осторожно смахнула листья и пыль с основания надгробия, прежде чем поставить вазу с цветами посередине. Ее взгляд скользнул вверх к надписи. Напоминание о рождении и смерти Роберта.

Ее палец медленно проследил за словами. Любимый муж, брат и лучший друг. Эти слова сказали все. Напоминание о тех, кто до сих пор оплакивал его. Ева настояла на том, чтобы Марк был удостоен чести быть упомянутым на надгробии, поскольку он был таким же членом семьи Роберта, как она и Ника.

Еве хотелось, чтобы у них были дети, чтобы его гены и память жили в них. Но, как и любая молодая пара, они думали, что у них есть все время на свете. Роберт опасался иметь детей. Он боялся, что у него те же генетические особенности, что и у его отца. Независимо от того, сколько раз Ева мягко напоминала ему, что он совсем не похож на своего отца, Роберт по-прежнему боялся причинить боль тем, кого любил больше всего.

Она понимала его страх. Она знала, как сильно он ее любит. Она также знала, что он лучше умрет, чем причинит вред ей или ее детям. Но тьма его прошлого по-прежнему омрачала его настоящее. Прошлое все еще не давало ему покоя по ночам. Хотя его сестра не часто рассказывала об этом, Ева знал, что Нике снились те же кошмары, что и Роберту. Что она разделяла многие из бессонных ночей, которые пережил Роберт.

На Еву накатила волна печали. Отец Роберта разрушил жизни двух невинных детей. Хуже того, он дожил до их взрослой жизни, влияя на их выбор, всегда живя в их страхах, даже когда умер. Он все еще держал их в руках из могилы, память и воспоминания обо всем, что он делал, до сих пор мучили их.

— Ева?

Марк тихо окликнула ее по имени, и она осознала, как долго стояла на коленях у основания памятника, обводя надпись пальцами.

Ева повернулась, подняв голову вверх:

— Дай мне минутку, пожалуйста. Подожди меня у машины, если ты не против. Всего несколько минут, и я буду готова.

В глазах Марка снова мелькнуло удивление. Никогда раньше Ева не просила, чтобы ее оставили одну у могилы Роберта. Это было слишком сложно, слишком эмоционально. Марк всегда оставалась рядом с ней, устойчивый и сильный, ее камень, на который можно было опереться. Он был с ней до тех пор, пока она хотела остаться, а затем отвозил ее домой, где проводил остаток дня, сидя рядом, пока она плакала у него на плече.

— Если ты так хочешь… — нерешительно сказал он.

Ева твердо кивнула, убедившись, что слезы ей не грозят. Она не собиралась плакать в его присутствии. Она слишком долго этим занималась.

— Хорошо, — признал он. — Не торопись, дорогая. Я договорился взять выходной на весь день.

Ева улыбнулась. Она не хотела, чтобы он проводил с ней весь день, как делал это раньше. Слишком много нужно было сделать до сегодняшнего вечера. И она не хотела случайно сломать свою решимость и довериться Марку. Мало того, что это было неуместно, но он определенно не одобрил бы. Он бы подумал, что она сошла с ума.

Ева повернулась назад, когда Марк направился к машине, а затем выпрямилась, чтобы встать над могилой. Она смотрела вниз, сжав челюсти, сдерживая эмоции для разговора, который собиралась завязать со своим мужем.

— Знаешь, я люблю тебя, — сказала она так, словно он стоял перед ней. — Я всегда буду любить тебя, Роберт. Но я хочу, чтобы ты знал, что я собираюсь двигаться дальше. Попробую двигаться дальше, — поправила она. — Начну сегодня вечером. Я знаю, что были… вещи… которые ты не мог мне дать. И я хочу, чтобы ты знал, что я никогда не обижалась на тебя за это. Боже, я слишком сильно любила тебя, чтобы ожидать, что ты дашь мне то, что ты не мог дать. Но ты ушел…

Ее голос дрогнул, когда она произнесла последние слова, и она подавила поток слез.

— Я одинока, Роберт. Я очень сильно по тебе скучаю. Не проходит и дня, чтобы я не скучала по тебе. Ты был так добр ко мне. Любовь моей жизни. Я знаю, что больше никогда не найду этого. Обрести совершенство хотя бы раз в жизни — это невероятно. Но дважды? Нет, я знаю, что у меня никогда не будет другого такого мужчины. Но есть вещи, которые мне… необходимы, — прошептала она. — То, что ты не мог мне дать. Вещи, о которых я бы никогда тебя не просила. И я хотела прийти сюда сегодня, чтобы рассказать тебе. Сказать, что я не вернусь. Не потому, что я тебя не люблю или что я тебя забуду. Мне слишком больно приходить сюда и говорить с тобой, зная, что я никогда тебя не верну.

Она глубоко вздохнула и двинулась вперед.

— Я нашла место, где специализируются на… доминировании. Мне нужно понять, чего мне не хватает. Может быть, я найду ответ. Может быть, не смогу. Но я должна попробовать. Я должна знать. И я не могла не сказать тебе. Не объясняя, что я ни в чем не нуждалась, когда мы поженились. Я ни на мгновение не сомневалась, что ты любишь меня, и ты бы подарил мне луну, если бы я попросила. Но об этом я не могла тебя просить. И прямо сейчас мне нужно чем-то заполнить пустоту. В моей душе есть дыра, Роберт. Та, которую я больше никогда не смогу заполнить. Но сейчас я буду рада даже временному утешению. Я просто хотела, чтобы ты знал. Я буду в порядке. Я не попаду в опасную ситуацию. Я уверена, что буду в безопасности. И как бы мне ни было больно говорить это, я наконец отпускаю тебя. Я слишком долго держалась за тебя. Я больше не могу этого делать. Вокруг меня идет жизнь. Жизнь продолжается. Звучит так банально, правда? Но это правда. Кристина и Влад волнуются за меня. Ника волнуется. И Марк. Боже, я удивлена, что он еще не умыл руки. Я была такой обузой для него — для всех — последние три года, и я не хочу больше быть этой женщиной.

— Ты дал мне уверенность и независимость. Ты так многому меня научил. Ты дал мне мир. Проблема в том, что когда ты ушел, ты забрал с собой мой мир. И я снова хочу его вернуть. Я хочу жить и не быть этой пустой оболочкой самой себя, которой я была с тех пор, как ты умер.

Она глубоко вздохнула, зная, что то, что она скажет дальше, было глупым. Но ей нужно было сказать это и отпустить навязчивые эмоции.

— Еще хочу сказать, что прощаю тебя. Я знаю, это звучит так глупо. Тебе не нужно мое прощение. Но я так долго злилась на тебя за то, что ты бросил меня. Я была такой эгоисткой. Я провела три года в гневе и обиде, и с сегодняшнего дня я больше не буду этим человеком.

Она позволила своей руке скользнуть по нагретому солнцем мрамору надгробия.

— Я тебя люблю. Я скучаю по тебе. Я всегда буду любить тебя. Но до свидания, Роберт. Где бы ты ни был, я надеюсь, что ты спокоен, и я надеюсь, что ты знаешь, как сильно я тебя любила. Спасибо, что любишь меня.

Она закрыла глаза, в которых собрались слезы, и не открывала их до тех пор, пока не убедилась, что сможет вернуться к машине, где ждал Марк, не выглядя развалиной.

Бросив последний взгляд на могилу и цветы, которые уже потеряли несколько лепестков на ветру, Ева повернулась, расправила плечи и пошла прочь. Поднялся ветер, солнце пробивалось сквозь облака, освещая ее лицо. Она повернула лицо вверх, наслаждаясь теплом, когда мир заключил ее в свои нежные объятия. Как будто Роберт посылал ей сообщение, или, возможно, она только представляла, как он благословляет ее решение.

Марк придержал для нее дверь, не сводя взгляда с ее лица, как будто пытался понять ее настроение. Она старалась не проявлять никаких внешних эмоций. Потому что она была уверена, что то, что она скажет дальше, ему не понравится, и если он подумает, что она расстроена, он никогда не оставит ее одну до конца дня.

Она подождала, пока он сядет за руль и тронется, прежде чем повернуться к нему.

— У меня сегодня планы на обед, так что тебе не обязательно оставаться со мной. И у меня есть планы на вечер, — пробормотала она.

Брови Марка нахмурились, и он даже не попытался скрыть свое беспокойство. Он взял ее за руку, когда они остановились у светофора.

— Что с тобой происходит, милая?

Его тон был взволнованным, глаза пристально смотрели на нее.

Она одарила его полуулыбкой.

— Я обедаю с Кристиной и Никой. Пришло время прекратить изображать скорбящую вдову каждый год в один и тот же день. Прошло три года, Марк. Он ушел и не вернется.

Она остановилась на мгновение, боль от собственных слов на мгновение перехватила дыхание. Но это нужно было сказать. Следует признать. И, возможно, слова, произнесенные вслух, сделали это намного более реальным.

Ева могла поклясться, что увидела облегчение в его глубоких карих глазах, но оно прошло так быстро, что она решила, будто ей это показалось.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я пришел после обеда с девушками?

Она покачала головой:

— Нет. В этом нет необходимости, Марк. Ты достаточно долго ухаживаешь за мной. Пора мне встать на ноги. Я уверена, что для тебя должно быть облегчением то, что тебе не нужно возиться со мной из-за страха, что я наложу на себя руки. Мне просто жаль, что я так долго была для тебя обузой.

На этот раз в темных глазах Марка вспыхнул гнев:

— Черт возьми, ты не обуза! Роберт был моим лучшим другом, Ева. Он — и ты — чертовски много значите для меня.

Она сжала его руку, когда он прибавил скорость после того, как машина позади них сердито просигналила, потому что Марк не сразу тронулся после того, как загорелся зеленый свет.

— И я ценю это. Я ценю все, что ты для меня сделал. Но пора, Марк. Я должна это сделать. Он ушел. Я должна это принять.

Марк не ответил. Он устремил взгляд вперед, в салоне машины повисло сильное напряжение. Разозлила ли она его? Она только была честна и искренне думала, что он будет рад, что ему больше не придется обращаться с ней, как с хрупким стеклом. Что он сможет возобновить свою жизнь, не делая ее приоритетом для себя.

Когда они вернулись в ее дом, Марк проводил ее до двери, и она вошла, повернувшись назад, чтобы сказать ему спасибо и до свидания.

— Это не до свидания, — твердо сказал он. — Ты думаешь, что я больше не нужен, но это не означает, что я просто исчезну. Готовься к этому, Ева.

Сказав это, Марк развернулся на каблуках и зашагал обратно по тротуару, оставив ее с стоять открытым ртом.

Глава 2


Ева проскочила на парковку у «Lux Café» и припарковала свой BMW рядом с серебристым купе «Мерседес» Ники. Автомобиль был подарком Нике от Роберта на ее двадцать первый день рождения, всего за год до того, как он попал в автокатастрофу со смертельным исходом.

Она поспешила внутрь, с гримасой взглянув на часы. Роберт всегда дразнил ее из-за отсутствия пунктуальности, а она опоздала на свидание с Кристиной и Никой на пятнадцать минут.

Девушки ждали ее за столиком, когда она ворвалась внутрь. Взгляд Евы сразу же остановился на невестке. Годовщина смерти Роберта была для Ники такой же тяжелой, как и для Евы, потому что Роберт была ее единственной семьей. Ева приложил все усилия, чтобы они с Никой остались близки после его смерти. Они цеплялись друг за друга, обе убитые горем из-за своей потери.

В глазах Ники были заметны тени, но они стали ярче, когда она увидела Еву и сразу же встала, чтобы обнять ее.

— Как ты? — прошептала Ника.

Ева обняла ее и с улыбкой отстранилась.

— Я в порядке.

Затем она повернулась к Кристине и обняла ее.

— У тебя сегодня все хорошо? — тихо спросила Кристина.

— Посидим, а потом поговорим. Я ужасно голодна, — сказал Ева с ухмылкой.

Подруги были в восторге от настроения Евы. Ей было стыдно, что последние три года она была обузой не только для Марка, но и для своих ближайших друзей. Но не более того. Cегодня… Что ж, сегодня был первый день ее новой жизни. День, когда она вернется на правильный путь и заполнит пустоту, оставшуюся после смерти ее мужа.

Они сидели в просторной кабинке — Ева ненавидела длинные ряды столов, которые стояли практически вплотную. Даже если разговор был случайным, она ненавидела, когда ее подслушивали. А сегодня она как никогда хотела получить полную конфиденциальность.

— Ты выглядишь… по-другому, — заметила Ника, открывая меню.

Ева оставила свое меню закрытым, потому что знала, чего хотела. Девушки подшучивали над ней, потому что из всего огромного ассортимента вкуснейших блюд она обычно выбирала одни и те же, и сегодняшний день не стал исключением. Стейк. Ее самое любимое блюдо в «Lux Café».

— Я изменилась, — тихо сказала Ева.

Глаза Ники расширились:

— Что произошло?

— Пока ничего. Все только должно произойти, — твердо сказала Ева.

— Ой-ой. Мы вообще хотим это слышать? — спросила Кристина.

Когда официант принял их заказы, за столом воцарилась тишина. Только после того, как он ушел, Ника предложила Еве объяснить, что она имела в виду.

Ева вздохнула и затем взглянула на Кристине:

— Я хотела спросить тебя… Я знаю, что это личный вопрос, но ты уже говорила об этом раньше, и если он слишком личный, не стесняйся сказать мне, что я лезу не в свое дело, но я действительно хотела бы задать тебе несколько вопросов о вас с Владом…

Темная тень прошла по лицу Кристины, и на мгновение в ее глазах появилась печаль, прежде чем она сумела спрятала ее. Но это не осталось незамеченным ни Евой, ни Никой, которые обменялись быстрыми озадаченными взглядами.

— Ты знаешь, что можешь спросить меня о чем угодно, — легко сказала Кристина, хотя легкость ее тона показалась Еве наигранной.

Решив позже выяснить, что за этим стоит, Ева рванула вперед:

— Ты говорила, что у вас с Владом доминирующие, покорные отношения. Я только хотела узнать… Я имею в виду, что это звучит глупо, потому что ты, конечно, счастлива. Любой, кто видит вас двоих, понимает, насколько вы влюблены, но я хотела узнать больше о том, как это работает.

Ника побледнела. Ева ненавидела поднимать эту тему в ее присутствии, но она не хотела скрывать что-то столь важное от невестки. Не просто невестки, а своей лучшей подруги. Ника и Кристина были двумя ее самыми лучшими подругами. Она не могла не поделиться с ними этим, потому что это было монументальным скачком вперед по сравнению с жизнью, которую она вела последние три года.

— Ева? Почему ты спрашиваешь? — недоуменно спросила Кристина. Она была обеспокоена.

Ева сделала еще один глубокий вдох и закрыла глаза. Она потянулась к руке Ники, потому что знала, что это будет тяжело для ее невестки.

— Вы обе знаете, что я любила Роберта всем сердцем. Он дал мне все. Но у меня всегда было это… Необходимость… Жажда… Желание… Я не знаю, как это назвать. Я всегда хотела… покорности. И все, что с этим связано. И я знала, что это единственное, чего Роберт мне не сможет дать. Я слишком сильно его любила, чтобы когда-либо требовать от него этого. Мы говорили об этом однажды. В начале наших отношений. До того, как я узнала о его детстве. Он всегда так боялся, что станет таким же, как его отец. Мысль о том, чтобы сделать что-нибудь, что может причинить мне боль или может быть истолковано как насилие, ужасала его. И я думаю, что вначале он боялся потерять меня, потому что не мог обеспечить мне такие отношения.

Ника потупилась, но Ева могла видеть слезы, собирающиеся в уголках ее глаз. Ева крепче сжала руку Ники, придавая ей силы, которых у нее не было до сих пор.

— И ты хочешь этого сейчас? — спросила Кристина, нахмурив брови.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ева медленно кивнул.

Ника подняла голову, уже собираясь возразить, но Ева заставила ее замолчать, еще раз сжав ее руку.

— Я не хочу отношений. Я имею в виду — не постоянных. Однажды я нашла совершенство. Я знаю, что больше никогда не найду такую любовь. Но мне нужно чем-то заполнить пустоту. Пустота существовала всегда, но пока я была с Робертом, она не была такой болезненной. Я не была одинока. Он дал мне то, что мне было нужно, даже если крошечная часть меня всегда хотела и нуждалась в большем. Я знаю, это звучит ужасно. Я любила Роберта всем сердцем и душой и никогда бы не сделала ничего, чтобы причинить ему боль. Но он ушел. Мне пришлось смириться с тем фактом, что, как бы я ни хотела, он не вернется.

Эмоции переполнили ее сердце, и она моргнула, когда горячая влага затуманила ее глаза. Она поспешно вытерла щеки, не желая устраивать сцен на публике. Ника снова опустила голову, по ее бледной щеке скатилась слеза.

— Я одинока, — прошептала Ева. — И мне нужно что-то… кто-то, чтобы заполнить ту пустоту, которую оставил Роберт. Пора мне отпустить и попытаться двигаться дальше. Я нашла место…

— Что за место? — прямо спросила Кристина.

— Это называется «Дом».

Выражение лица Кристины смягчилось.

— Да, я знаю этот клуб. У нас с Владом там членство. Влад дружит с владельцем «Дома» Мансуром. Мансур женат и у него сейчас ребенок, поэтому он не так активен, как был раньше, но он все еще управляет клубом.

— Он тот, с кем я разговаривала, — призналась Ева. — Он подтвердил мое членство. Он был очень добр ко мне. Он хотел убедиться, что я знаю, во что ввязываюсь.

— А ты? — выпалила Ника, снова поднимая голову. — Ева, это серьезно. Что будет, если тебе причинят боль? Что, если ты встретишься не с тем мужчиной? Ты знаешь, какие там встречаются монстры? Видит Бог, мой отец был одним из них. Как ты вообще можешь думать о том, чтобы по собственной воле попасть в такую ситуацию?

— Это то, над чем я много думала. — мягко сказала Ева. — Я долго изучала этот вопрос, что и привело меня в «Дом». Я осмотрела помещение. Я была там в самые загруженные дни. Я знаю, чего ожидать. И Мансур заверил меня, что, особенно во время моего первого визита, за мной будут очень внимательно наблюдать.

Их разговор прервался, когда официант принес закуски, но женщины меньше всего думали о еде. Их тарелки стояли перед ними нетронутыми, разговор продолжался.

— Я просто хотела знать, каково это было для тебя и Влада, — мягко сказала Ева.

В зеленых глазах Кристины снова блеснула боль. Она заправила свои темные волосы за ухо, пытаясь скрыть сомнения, но Ева не пропустил этого, и ей стало интересно, что, черт возьми, происходит с ее подругой. Она казалась… несчастной. Возможно, так было уже какое-то время, но Ева была настолько поглощена собой, что не обращала внимания на окружающих ее людей.

— Ты что-то нам не рассказываешь, Крис? — потребовал ответа Ева.

Кристина выглядела одновременной виноватой и удивленной.

— Нет, конечно нет. И, отвечая на твой вопрос: когда это правильно, это самая прекрасная вещь в мире. Я ни разу не пожалела о том, что отдала себя Владу в полное подчинение. Он всегда так замечательно заботился обо мне. Лелеял меня. Защищал каждый мой вздох. Я всегда была его приоритетом. И он был таким требовательным.

Ева нахмурился, потому что все слова были сказаны в прошедшем времени.

— Разве это не так сейчас? — спросила Ева.

Кристина весело улыбнулась. Слишком весело.

— Конечно, так. Я только что сказала. И что ж, возможно, он не так совершенен, как раньше, но этого следовало ожидать. Влад был так занят, чтобы его бизнес стал успешным. Когда новизна отношений проходит, легко впасть в рутину. Не волнуйся. Мы не разводимся или что-то в этом роде, — сказала она со смехом.

Но вынужденная веселость подруги беспокоила Еву. Она отбросила дурные предчувствия, чтобы сосредоточиться на текущем вопросе.

— Опять же, если это слишком личное, чтобы обсуждать это, — начала Ева и замолчала. Кристина отмахнулся от нее и жестом попросил продолжить. — Чем вы занимаетесь с Владом? Я имею в виду, ты в рабстве? Боль? Порка? Или все дело в том, что ты просто подчиняешься его приказам?

Ника выглядела совершенно больной. Она сосредоточенно возилась с едой, как будто пыталась отвлечься от происходящего разговора. Ее лицо побледнело, и Ева начала сомневаться в том, что стоило поднимать эту тему в присутствии невестки. Но она не хотела, чтобы Ника не знала. Этим она была должна дать понять невестке, что она, по крайней мере, попытается двигаться дальше и, возможно, будет связана, пусть даже временно, с другим мужчиной. Она определенно не хотела, чтобы Ника узнала об этом случайно. Она хотела, чтобы подруга услышала все это от нее.

— Я думаю, дело в том, чего ты хочешь, — тихо сказала Кристина. — Да, мы практикуем все это и многое другое. Я все делаю, как он хочет. Он знает, как далеко может зайти. Мы вместе достаточно долго, поэтому он хорошо знает мои границы. Возможно, лучше, чем я сама себя знаю. Но вначале важно, чтобы ты была очень честна со своим партнером и установила границы. Ему нужно точно знать, кто ты и что тебе неудобно. И вам понадобится безопасное слово, пока ваши отношения не разовьются настолько, чтобы он знал, как далеко может зайти.

— Я чувствую себя ребенком в магазине игрушек, — с сожалением сказала Ева. — Я хочу попробовать все. Хотя бы один раз. Я не знаю своих границ. И не узнаю, пока они не пересекутся.

— Тогда еще важнее выбрать правильного парня. Того, кто понимает, что ты новичок на сцене. Ты хочешь поэкспериментировать, но оставляй за собой право сказать «стоп» в любой момент. И ради бога, Ева, не соглашайся идти домой с парнем, пока не узнаешь его как следует. Оставайся в клубе. Все свои эксперименты проводите там, в общественном месте, где намного безопасней.

Ева кивнул. Она уже думала об этом и не собиралась вести парня домой. В место, где они с Робертом жили и любили. Было бы верхом неуважения практиковать то, что потрясло бы ее мужа, под его собственной крышей. И при этом она не согласилась бы уехать с каким-нибудь незнакомцем туда, где только Богу известно, что может случиться, если она окажется в его власти.

Дело не в том, что она не учла все риски. Наоборот! Она бывала в «Доме» не раз. Она бесконечно расспрашивала Мансура, и этот человек проявил огромное терпение и понимание. Но теперь, слушая предупреждения Кристины, она начала колебаться.

Но нет. Она все продумала. Это было все, о чем она думала последние месяцы. И хотя движение вперед к новой жизни в трехлетнюю годовщину смерти мужа может показаться безвкусным, для нее это было символично. Теперь она не отступит.

Она действительно вздрогнула, когда Кристина заявила, что она принадлежит своему мужу, и тот может делать с ней все, что хочет. Ева жаждала этого с темной потребностью, которую даже полностью не понимала. Дело было не в том, что она не принадлежала Роберту сердцем и душой. Эта потребность в покорности была гораздо глубже. Ева хотела принадлежать. Ей нужно было все, что ей давал муж, но… больше. Она хотела пересечь эту серую черту. Хотела разрушить свои границы. Она хотела узнать, что они из себя представляли и насколько далеко она хотела и могла зайти. Как она узнает, если никогда не попробует?

— Ты собираешься это сделать, не так ли? — тихо спросила Ника. — Я вижу это в твоих глазах, Ева. Я знаю этот взгляд. Ты действительно собираешься это сделать.

Ева кивнула, чувствуя облегчение.

Кристина потянулась через стол, чтобы схватить другую руку Ева, и сжала ее.

— Тогда я желаю тебе удачи, — сказала она.

— Эй, тебе не нужно идти? — спросила Ева, внезапно вспомнив, что Кристина несколько дней назад упомянула, что они с Владом собираются провести этот день вместе. — Разве Влад тебя не ждет? Я не хочу тебя задерживать. Я просто хотела задать тебе эти вопросы.

Снова это еле различимое мерцание в глазах Кристины, прежде чем она опустила взгляд и взяла Еву за руку.

— Нет, — легкомысленно ответила Кристина. — Ему пришлось все отменить. На работе возник важный вопрос.

Ева поморщилась:

— Сожалею. Я знаю, вы этого с нетерпением ждали. К сожалению, мне нужно бежать. Мне нужно время, чтобы подготовиться к сегодняшней ночи. Хотя я приняла решение, я все еще достаточно нервничаю, и мне нужно время, чтобы подготовиться и уговорить себя пройти через это.

Ника улыбнулась:

— Завтра я жду отчета первым делом, а если не получу его, то приду. И если тебя не будет дома, я позвоню в полицию!

Ева улыбнулась:

— Конечно, я буду дома.

Она встала, положив на стол несколько банкнот, чтобы оплатить обед. Ника тоже встала.

— Я провожу тебя, — сказала Ника.

Кристина взглянула на Еву, приподняв бровь, а затем многозначительно посмотрела на Нику. Ева вздохнул. Она знала, что будет дальше. Помахав Кристине, Ева вышла из ресторана, Ника была рядом с ней.

Когда они подошли к машинам, Ника протянула руку Еве.

— Ева, ты действительно обдумала это? — спросила она умоляющим тоном. — Я действительно волнуюсь за тебя. Это совсем не похоже на тебя. Что подумает Роберт? Ева, он бы умер, если бы узнал!

— Ника, Роберт мертв, — мягко сказала Ева. — Мы не можем вернуть его. Боже, если бы я могла, я бы сделала это прямо сейчас. Я бы забыла все о своих желаниях и потребностях, если бы могла вернуть его. Но он ушел.

Слезы стояли у нее в горле. Слезы, которые она не позволила себе пролить сегодня. Она настроилась, что этот год будет другим. Что она не проведет годовщину смерти мужа апатичной и скорбящей.

Глаза Ники были полны горя. Слезы беззвучно катились по ее щекам.

— Я так по нему скучаю, Ева. Он был моей единственной семьей. Я все еще не могу поверить, что он ушел.

Ева обняла ее и крепко прижала, пока плечи Ники дрожали.

— Ты не права. У тебя есть семья. У тебя есть я. Я никуда не денусь. Это не меняет отношений между нами. Клянусь. Но, Ника, мне нужно взять и продолжить свою жизнь. Это убивает меня. Мое горе медленно убивает меня, и Роберт возненавидел бы это. Он никогда не хотел бы, чтобы я провела остаток своей жизни, оплакивая его. Он был бы первым, кто захочет, чтобы я была счастлива, даже не с ним.

Ника отстранилась, поспешно вытирая слезы.

— Я знаю это. И я хочу, чтобы ты была счастлива, Ева. Но ты не понимаешь, каково быть во власти монстра. Ты не можешь захотеть поставить себя в положение, в котором ты беспомощна перед мужской властью. Он может навредить тебе. Оскорблять тебя. Поверьте, ты этого не хочешь. Ты никогда не сможешь понять, насколько это унизительное и бессильное чувство, а я понимаю. И я не хочу этого для тебя. Роберт никогда не захочет этого для тебя.

Ева осторожно вытерла слезы с лица подруги.

— Не все мужчины такие, Ника. Я знаю, что тебя беспокоит. Я не отрицаю того, через что прошли ты и Роберт. Я бы никогда не позволила себе этого. И посмотри на Кристину и Влада. Ты знаешь, какие у них отношения. Ты искренне веришь, что Влад когда-либо повредил бы хоть волос на ее голове? Он любит ее. Он ее обожает. Он абсолютно уважает ее подчинение. И это то, чего я хочу.

— Но он причиняет ей боль, — яростно сказала Ника. — Ты должна была видеть то, что видела я сегодня. Она недовольна, Ева, и я беспокоюсь о ней. Что, если он оскорбляет ее?

Ева моргнула, совершенно потрясенная утверждением Ники. Да, она заметила, что Кристина не была обычной веселой и солнечной личностью. Она чувствовала, что с ее лучшей подругой что-то не так, но никогда не думала, даже на мгновение, что Влад причиняет ей физическую боль.

— Я точно не знаю, что происходит у Кристины и Влада, — осторожно сказала Ева. — Но я знаю, что он ни в коем случае не оскорбляет ее. Кристина никогда этого не потерпит. Она слишком сильная и независимая, несмотря на то, что разрешила Владу себя подчинить. Не говоря уже о том, что она скажет нам, если он причинит ей боль. Мы слишком близки. Мы бы знали, Ника. Мы бы знали.

— Никто никогда не знал, через какой ад прошли мы с Робертом, — сказала Ника с болью. — Мы скрывали это от мира. Наш отец казался другим заботливым родителем, неспособным причинить нам вред. Но за закрытыми дверями он был чудовищем.

— Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне, — сказал Ева. — И не беспокойся о Кристине. Я поговорю с ней, если тебе станет легче. Я знаю Влада. Все мы знаем Влада. Мы все дружим годами. Он ни в коем случае не злоупотребляет Кристиной. Дорогая, я знаю, что тебе не нравится мой выбор. Я не жду, что ты его примешь, но я бы хотела, чтобы ты хотя бы уважала это.

— Я люблю тебя, — отрывисто сказала Ника. — И я никогда не прощу себя, если хотя бы не попытаюсь увести тебя с пути, который ты, кажется, так полна решимости избрать. Но если это действительно то, чего ты хочешь, если это то, что тебе нужно, и это сделает тебя счастливой, тогда я постараюсь уважать твой выбор. Я просто не хочу тебя потерять.

Ева снова обнял ее.

— Ты не потеряешь меня. Ты моя сестра и лучший друг. Роберт был не единственной моей связью с тобой, и теперь, когда он ушел, это не означает, что наша связь разорвана. Ты моя семья, Ника. Я тебя люблю.

Ника отстранилась, неуверенная улыбка дрожала на ее губах.

— Я буду ждать отчета завтра, как и Кристина. Я не буду спать сегодня, потому что беспокоюсь о тебе. Я просто надеюсь, что ты знаешь, во что ввязываешься.

— Я тоже, — пробормотал Ева. — Я тоже.

Глава 3


Марк припарковал свою машину у «Дома» и мгновение сидел, снова задаваясь вопросом, почему он здесь сегодня вечером. Обычно в годовщину смерти Роберта Марк проводил день — и вечер — с Евой. Не то чтобы он не проводил с ней много других дней, но в первые две годовщины смерти Роберта он весь день был с Евой. Держа ее. Утешая ее. Поддерживая ее.

И это был его личный ад.

Стыдно быть влюбленным в жену своего лучшего друга. Он жил с чувством вины за весь брак Роберта и Евы. Роберт знал. Он догадался, хотя Марк изо всех сил старался никогда не показывать свои чувства. Но его лучший друг был проницателен. Он знал его лучше, чем кто-либо другой. Они были не просто деловыми партнерами. Они были близки, как братья, хотя Марк никогда не был в аду, который Роберт и Ника пережили в детстве.

Семья Марка была полной противоположностью семьи Роберта. Родители Марка были по-прежнему влюблены друг в друга так же сильно, как и сорок лет назад, когда поженились. Марк был одним из пяти братьев и сестер, средним ребенком. Два старших брата. Две младшие сестры, которых баловали и защищали их старшие братья.

Сплоченная семья Марка сбивала Роберта с толку с того момента, как он впервые встретил их. Он не знал, как реагировать на нормальные отношения. Семья Марка приняла Роберта и Еву, когда Роберт женился на ней. И даже Нику, хотя она была более замкнутой и более осторожной с его большой семьей, чем Роберт.

Марк снова вздохнул и вышел, направляясь к входу в «Дом». Сегодня он даже не был заинтересован в каких-либо действиях, но он был возбужден и на грани. Ева занимала его мысли весь день. С тех пор, как он отвез ее на кладбище и увидел в ней перемены.

Он не знал, что с этим делать. Она вышла из дома в джинсах и футболке и выглядела такой молодой и красивой, что у него все еще болело сердце при воспоминании о ней.

А потом она попросила, чтобы ее оставили одну у могилы, и сидела там, ее губы шевелились, когда она долго разговаривала с Робертом. Когда она вернулась, в ее поведении была заметная разница. А потом эта болтовня о том, что он ей не нужен. Она извинялась перед ним, черт возьми! Извинялась за то, что была чертовым бременем. За то, что отняла слишком много времени и жизни. Черт, она даже не осознавала, что была его жизнью. По крайней мере, он на это надеялся.

Он поздоровался с человеком, открывшим дверь, и прошел на нижний этаж. Там люди встречались, пили хорошее вино, общались, прежде чем подняться наверх в общую комнату или в один из частных люксов.

Внизу было много красивых женщин, и Марк поймал на себе немало заинтересованных взглядов. Прошло много времени с тех пор, как он приходил сюда выпустить пар. Обычно это случалось после того, как он проводил время с Евой. Марк воображал, что женщина, которую он трахает, — это она. Это делало его ублюдком, но он заботился о том, чтобы у женщины, которую он удовлетворял, не было возможности узнать, что она была плохой заменой той единственной женщине, с которой он не мог быть.

Ева наконец двинулась дальше? Она говорила об этом по дороге домой. Она была резкой, до боли резкой, и это стоило ей видимых усилий. Марк прочитал неприглядные эмоции в ее глазах, когда она сказала, что Роберт ушел и не вернется, а ей придется идти дальше и смириться с этим. Но имела ли она это в виду?

Он боялся надеяться. И он боялся сделать неверный шаг. Он не мог позволить себе все испортить. Она считала его другом. Она считала себя обузой для него. Даже не осознавая, что он жил моментами, когда был с ней.

Роберт знал, что его лучший друг был влюблен в его жену. Он знал и принял это. Марк боялся, что это разрушит не только их дружбу, но и деловое партнерство. Но Роберт все понял. Он верил, что Марк никогда не воспользуется этим влечением. И Роберт также потребовал от Марка обещания, что если с ним что-нибудь случится, Марк будет рядом с Евой.

Хуже всего было то, что Роберт попросил об этом всего за несколько недель до того, как погиб в результате несчастного случая. Как будто знал. Чувствовал ли он, что что-то случится и что Ева останется молодой вдовой?

В то время Марк отмахнулся от очень серьезного обещания, которое заставил его сделать Роберт.

«Если со мной что-нибудь случится, парень, я хочу, чтобы ты пообещал мне. Обещай мне, что ты будешь рядом с Евой. Я знаю, что ты ее любишь. Если когда-нибудь наступит день, когда я не смогу быть рядом с ней, я хочу, чтобы ты пообещал мне, что позаботишься о ней и полюбишь ее, как я».

Слова эхом пронеслись в его голове. Предчувствие? Или просто совпадение?

В то время это обещание было лишь болезненным напоминанием обо всем, что было у Роберта и чего не было у Марка. Ева была… она была красива. Не только физически. Она могла осветить комнату, просто войдя в нее. У нее была нежная улыбка, которая могла очаровать даже самое жестокое сердце. И она ни разу даже не взглянула в сторону другого мужчины после того, как встретила Роберта. Видит Бог, не былонедостатка в мужчинах, которые хотели просто соблазнить жену его друга. Но Ева вела себя так, словно не имела представления о своем влиянии на мужчин. И это сделало ее еще более желанной для Марка.

Быстро обойдя общие комнаты, он взял бокал вина — Мансур подавал только самое лучшее — и направился вверх по лестнице в гостиную.

В большой открытой комнате проходило обычное эклектичное секс-шоу. Хотя на самом деле перегородок не было, комната была разделена на зоны, где участники занимали свои собственные пространства для забав.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Когда он прошел дальше в комнату, его встретила смесь звуков и запахов. Удары плоти о плоть. Привкус кнута или плети. Вздохи, стоны и крики экстаза. Немного боли. Некоторое удовольствие. В воздухе стоял запах секса.

Он пересек комнату, осматривая людей, желая убедиться, что Влад и Кристина не присутствуют здесь сегодня вечером. Не то чтобы он был ханжой, но встреча с лучшими друзьями не входили в его список приоритетов. Хотя ему не стоило волноваться, потому что он не видел их в «Доме» несколько месяцев. Встретив их в «Доме» несколько раз в прошлом, он прерывал свой визит, потому что никогда не сделал бы ничего, что могло бы доставить Кристине дискомфорт.

Она была особенной женщиной, а Влад был удачливым сукиным сыном, обладавшим таким совершенством. Покорная. Прекрасная. Дарящая Владу абсолютное доверие. Нет более драгоценного подарка, чем женщина, покоряющаяся мужчине.

Это было то, что он хотел для себя, то, что он всегда искал в любых отношениях, которые у него складывались. Но ради Евы он отказался бы от этой части себя, если бы это был единственный способ получить ее. Учитывая прошлое Роберта, Марк точно знал, что его друзья никогда не интересовались этим образом жизни.

После знакомства с Евой он так и не пошел дальше случайного секса. Как только она вихрем ворвалась в жизнь Роберта, другие женщины для Марка перестали существовать. Он удовлетворял свои потребности, заботился о том, чтобы удовлетворялись и потребности его партнерш, а затем двигался дальше, не желая брать на себя обязательства, хотя знал, что Ева недостижима. Только теперь это было неправдой. Она была свободна. Но сможет ли она когда-нибудь полюбить другого мужчину так, как любила Роберта?

Это был вопрос дня. И мог ли Марк довольствоваться лишь частью ее сердца?

Черт, да, он заберет любую ее часть, какую только сможет. Вопрос был в том, когда он сделает свой ход?

Сегодняшний день подарил ему первый за три года луч надежды на то, что Ева готова преодолеть свое горе и снова жить своей жизнью. Он был терпеливым. Он был тем, в ком она нуждалась. Но он хотел быть намного большим.

Марк отступил в угол комнаты, вежливо отказав женщине с нежной улыбкой, которая предложила ему свои услуги. В другую ночь он мог бы позволить себе закрыть глаза и представить Еву в своих крепких, но нежных объятиях. Но сегодня его мысли были поглощены Евой, и он не мог собраться с духом, чтобы притвориться, как делал это много раз.

Его семья считала его дураком из-за того, что давным-давно он не выходил за рамки своих чувств к Еве. Последние три года они смотрели на него с симпатией. Братья даже спросили его, когда он собирается попытаться. Но он знал, что еще не время. Не тогда. Но сейчас?

Он ничего не мог поделать с бутоном надежды, который раскрылся сегодня, когда он был с Евой. Он видел перемены в ее глазах и в ее поведении. Но потом это дерьмовое извинение за то, что была обузой. Она вела себя так, как будто решила прекратить быть этой обузой для него.

К черту это. Если она думает, что он просто отойдет в сторону, то она ошибается.

Он стоял и смотрел на происходящее в комнате с угасающим энтузиазмом, даже не зная, что привело его сюда сегодня вечером. Он хотел быть с Евой. Смотреть фильм и пытаться отвлечься от горя, что они и делали в последние две годовщины — и много раз между ними. День прошел совсем не так, как он ожидал. Он освободил свой календарь, убедился, что его клиентами занялись другие менеджеры, чтобы он мог провести день с Евой.

Он не ожидал, что она почти прогонит его после поездки на кладбище.

Его взгляд был обращен к двери, в которую вошла пара, и он сразу насторожился.

Что это еще за хрен?

Марк смотрел, не в силах поверить в то, что видел. Ева только что вошла в дверной проем вместе со знакомым Марку человеком из «Дома». Его рука крепко обвивала талию Евы, его рука очень собственнически лежала на ее бедре, не оставляя вопросов о его… владении. Или предстоящем владении.

Она была одета в убийственные черные брюки, которые обтягивали и подчеркивали ее идеальные формы. И на ней были туфли для секса, которые просто умоляли мужчину сделать это. «Трахай ее на каблуках, пока она не начнет молить о пощаде снова и снова».

Ее волосы были растрепаны, несколько завитков лениво спускались по тонкой шее, привлекая внимание к изящности ее черт.

И она выглядела напуганной до смерти.

Марк пересек комнату, прежде чем осознал, что делает. Какого хрена она здесь? В проклятом заведении, посвященном всевозможным сексуальным извращениям?

Мужчина, с которым она была, был постоянным посетителем «Дома». У него была вереница покорных, и он редко встречался с одной и той же женщиной два раза подряд. И все же он был здесь, собственнически обняв рукой Еву, и в его глазах явственно читалась похоть.

Черт возьми, она думает, что делает?

Марк был всего в нескольких футах от них, когда Ева подняла на него потрясенный взгляд и ее рот приоткрылся от удивления. Паника промелькнула в ее глазах, и она сделала шаг в сторону от мужчины, идущего рядом с ней.

Мужчина, Руслан Кулагин, поспешил оттащить ее назад, и это еще больше разозлило Марка. Он схватил Еву за руку и быстро прижал ее к себе.

— Какого черта? — потребовал ответ Кулагин, хватая Еву за другую руку.

Марк немедленно встал между Евой и Кулагиным, прикрывая девушку своим телом.

— Убирайся от нее подальше, — рявкнул Марк. — Сейчас же!

Брови Кулагина взлетели вверх, и он некоторое время смотрел, прежде чем, наконец, поднял руки в знак капитуляции. Не типично для такого человека, как Кулагин. Доминант, который никому не уступал. Но Марк был убежден, что он, скорее всего, выглядел как сумасшедший, готовый взорваться, судя по настороженности во взгляде соперника. И Руслан не ошибался в этом предположении. Марк был опасно близок к тому, чтобы потерять контроль над собой.

— Я просто найду на вечер другую компанию, — пробормотал Кулагин.

— Сделай это, — сказал Марк сквозь стиснутые зубы. — И никогда не делай ошибки, подходя к ней снова, или я тебя убью. Ты меня понял?

— Да, чувак, я понял.

Марк обернулся, увидел бледное потрясенное лицо Евы и выругался себе под нос. Он схватил ее за руку и потащил в коридор. Она все еще не произнесла ни слова. Она выглядела настолько униженной, что Марку хотелось ударить кулаком в стену. Меньше всего он хотел смутить ее, но, черт возьми, что он должен был делать, когда она появилась в образе женщины, ради которой мужчина готов умереть? Женщины, которой он очень хотел обладать.

Он вел ее вниз по лестнице и по коридору к выходу так быстро, как только мог, учитывая ее шипы, замаскированные под туфли. У него возникло искушение перекинуть ее через плечо и вынести наружу, как пещерный человек. Ему едва удалось сдержать это желание.

Как только Марк выволок ее на улицу, он повернулся к ней, пытаясь обуздать гнев:

— Где твоя машина? — прорычал он.

— Я не брала машину, — запинаясь, проговорила Ева. — Я вызвала такси.

Бог мой. Это было еще хуже. Разве она не собиралась сегодня вечером идти домой одна? Планировала ли она переспать с каким-нибудь парнем, с которым здесь познакомилась? Но тогда как, черт возьми, он может знать, что это вообще ее первый раз? Насколько он знал, она могла быть постоянным клиентом, и, возможно, они с Кулагиным уже встречались раньше. Марк определенно редко бывал в Доме в последнее время, чтобы быть в курсе происходящего в клубе.

Он подвел Еву к своей машине, открыл пассажирскую дверь и буквально затолкал ее внутрь.

— Марк?

Это слово, сказанное со страхом и неуверенностью, ранило его до глубины души. Черт возьми, меньше всего он хотел, чтобы она его боялась. Ему нужно было успокоиться, пока он не утратил остатки проклятого самообладания. И не уничтожил любой шанс, который у него был с ней.

— Я отвезу тебя домой, — сказал Марк более мягким тоном.

Он подошел к водительскому месту и проскользнул внутрь, запустил двигатель и начал сдавать назад еще до того, как закрыл дверь. Он рванул по извилистой дороге, ведущей к дому, и с нетерпением ждал, пока откроются ворота, чтобы позволить ему выехать.

Разгоняясь по шоссе, он почувствовал, как Ева бросила на него нервный взгляд. Увидел, как она закусила губу, явно борясь с тем, что хотела сказать.

Он потянулся к ее руке, успокаивающе сжал ее.

— Мы поговорим, когда вернемся домой, — сказал он приказным тоном, который раньше никогда не использовал при общении с Евой.

Но это сработало. Она немедленно закрыла рот и закусила нижнюю губу. Унижение по-прежнему сковывало ее лицо, и Марку стало больно от осознания того, что она страдает. Он еще даже не знал, что, черт возьми, он ей скажет.

Они проехали остаток пути в напряженном молчании, ее рука крепко сжимала его руку. Он чувствовал ее дрожь, и его убивало то, что Ева его боится. Он пресечет это в зародыше, как только доберется до сути.

Она выглядела удивленной, когда он подъехал к своему дома, который находился всего в нескольких кварталах от ее собственного. Она повернулась, и вопросительно взглянула на него.

— Мы поговорим здесь, — коротко сказал он, заезжая во двор.

Ева снова замолчала, склонив голову и уставившись себе на колени. Не обращая внимания на ее побежденное поведение, Марк протянул руку и нежно обхватил ее подбородок, подталкивая вверх, пока она не взглянула на него.

— Все будет хорошо, дорогая. А теперь заходи внутрь, чтобы мы могли поговорить.

Ева кивнула, и он быстро вышел, чтобы забрать ее из машины. Марк провел ее в свой дом, удовлетворенный тем, что она оказалась на его территории.

Хотя они провели много времени вместе в последние годы, это всегда происходило на нейтральной территории. Или в ее собственном доме, который она делила с Робертом. В последний раз она была у него дома, когда Роберт был еще жив, и пара тогда часто приходила в гости.

Он обнял Еву за талию, проводя ее через фойе в гостиную. Она застыла, но не пыталась дистанцироваться от него. Она была слишком занята и выглядела так, словно ждала, когда гнев божий обрушится ей на голову.

Когда они вошли в гостиную, Марк ослабил хватку и сделал шаг в сторону, неровно проведя рукой по волосам. Затем он повернулся, не зная, как именно задать вопросы, обжигающие его язык. К черту. Он знал только один способ. Тупой.

— Какого черта ты делала сегодня в «Доме», Ева? — спросил он требовательно.

Она вздрогнула от ярости в его голосе, и ее глаза потемнели.

— Ты не представляешь, во что ввязываешься, находясь там, — продолжил он. — Ты хоть представляешь, что с тобой может случиться? Что Кулагин сделал бы с тобой? Позволь мне тебе сказать. Он бы заставил тебя наклониться и выпорол твою хорошенькую задницу, и потом он бы выебал тебя без пощады, не заботясь о твоем удовольствии. Только о своем собственном. Он взял бы тебя и использовал, и ему было бы наплевать на тебя или твое удовольствие. О чем ты, черт возьми, думала?

Ева облизнула губы, глаза ее блестели от слез. Ах черт. Меньше всего ему хотелось заставить ее плакать.

— Я понимаю, Марк, — тихо сказала она. — Я понимаю гораздо больше, чем ты думаешь.

Его лоб нахмурился:

— Ты ходила в «Дом» до сегодняшнего вечера?

Она покачала головой:

— Нет. Это была моя первая ночь.

— Господи, Ева, какого черта? Ты хоть представляешь, что могло бы случиться с тобой, если бы меня там не оказалось? Я не могу позволить тебе вернуться туда, черт возьми. Тебе там не место.

Ее губы задрожали, а затем она, казалось, мысленно встряхнулась. Она напряглась и пристально посмотрела на него.

— Я точно знаю, что делала. Ты не понимаешь, Марк. Ты никогда не поймешь.

— Так попробуй мне объяснить! — бросил он с вызовом.

Ева долго смотрела на него неуверенным взглядом, словно пыталась решить, можно ли ему доверять. Марк был на грани, потому что, черт возьми, он хотел, чтобы она могла прийти к нему за чем угодно. И он хотел ее доверия.

Затем она закрыла глаза и села на диван, наклонившись вперед, закрыв лицо руками. Ее плечи дрожали, и все, что он мог сделать, это не подойти к ней. Не утешать, не обнимать и не говорить ей, что все будет хорошо. Но он ждал. Потому что чувствовал, что то, что она могла ему сказать, навсегда изменит его взгляд на нее. При любой возможности быть вместе.

Она подняла голову, ее глаза наполнились слезами.

— Я любила Роберта всем сердцем и душой. Он был моей родственной душой. Я знаю это. И я знаю, что больше никогда не найду такой любви.

У Марка перехватило дыхание, потому что он не хотел этого слышать. Она смирилась с существованием без любви, потому что не думала, что другой мужчина когда-либо полюбит ее так же, как Роберт. На самом деле этим человеком был Марк. Он уже любил ее — любил ее вечно — и, если представится возможность, он покажет ей, что она может найти другого мужчину, который отдаст ей все.

— Роберт дал мне все, что я когда-либо могла пожелать или попросить. Кроме…

Она замолчала и снова посмотрела вниз, ее плечи опустились.

— Кроме чего, Ева? — мягко спросила Марк, озадаченная ее заявлением. Он чертовски хорошо знал, что Роберт подарил бы ей Луну. Он сделал бы все, что было в его силах, чтобы порадовать Еву.

— Доминирования, — прошептала Ева.

Волосы на затылке Марка встали дыбом… Его пульс участился, и ему пришлось успокоиться и переспросить, правильно ли он ее расслышал. Потому что он многого не понимал.

— Доминирования?

Она кивнула. Затем посмотрела на него, и ее прекрасные глаза затуманились страданием.

— Ты знаешь, как он рос. Что он пережил. Как он и Ника были ужасно оскорблены. Вначале, когда мы впервые встретились, мы говорили о моей… потребности. О том, что я считала нужным и чего хотела И он не мог… не мог заставить себя сделать что-нибудь, что могло быть истолковано как насилие. Он постоянно переживал, что каким-то образом унаследует жестокий характер своего отца, что это было каким-то генетическим фактором, и что он умрет, но не причинит мне боль. Вот почему он не хотел иметь детей. Он хотел их. Боже, он хотел их так же, как и я. Это мое самое большое сожаление, что у меня нет его ребенка, части его, ради которой можно было бы жить теперь, когда я его потеряла. Но он так боялся, что может оскорбить собственных детей.

Последние слова перешли в рыдания, и Марк больше не мог держать дистанцию. Он пересек комнату, сел на диван рядом с Евой и обнял ее. Она уткнулась лицом в его грудь, когда он провел руками по ее волосам.

— Роберт никогда не причинил бы вреда ни тебе, ни своим детям, — с абсолютной уверенностью сказал Марк.

Ева отстранилась, ее глаза, наполненные слезами, впились в Марка.

— Я это знаю. Ты это знаешь. Но он этого не знал. И я не могла его в этом убедить. Его отец сломал его, Марк. Его и Нику, обоих. Они так и не оправились от всего, что он с ними сделал, и это сильно повлияло на них во взрослой жизни. Это все еще влияет на Нику. Когда я сказала ей, что собираюсь делать, она взбесилась.

— Я бы тоже хотел услышать, что ты планировала, Ева, — мягко подсказал Марк. — Что должно было произойти сегодня вечером?

Ева отвернулась, сжав пальцы в кулаки.

— Я знаю, ты думаешь, что я понятия не имею, во что ввязываюсь, Марк, но я не дура. Я не просто встала и решила пойти в «Дом». Я думала об этом и исследовала это в течение нескольких месяцев. Я много разговаривала с Мансуром. Он хотел убедиться, что я знаю, во что ввязываюсь, и что я не принимаю поспешных, эмоциональных решений.

Что ж, слава богу за это. Мансур был солидным парнем. Он управлял заведением, которое обслуживает все мыслимые извращения или фетиши, но он относился к этому очень серьезно и очень тщательно проверял своих клиентов.

— Но это то же самое, что я сказал тебе сегодня, Марк. Роберт ушел. Он не вернется. И мне нужно двигаться дальше. Я не могу оплакивать его всю оставшуюся жизнь. Я нуждаюсь… Мне нужно…

Она запнулась, и Марк просто ждал, пока она соберется с мыслями. Он узнал сторону Евы, о существовании которой даже не подозревал. Как он мог?

— Я должна знать, правда ли то, что я думаю, что хочу и в чем нуждаюсь. У меня внутри эта потребность, Марк. Это боль, дыра в моей душе, которая стала еще больше, когда Роберт умер. Я слишком любила его, чтобы когда-либо просить или требовать, чтобы он дал мне то, на что он был не способен. И похоже, что я была недовольна. Боже, я любила его, Марк. Я любила его всем сердцем и нисколько не жалею о нашем браке.

— Я знаю, милая. Я знаю, — пробормотал Марк.

— Но эта потребность всегда была внутри меня, и я даже не могу объяснить это себе, так как я могу заставить тебя понять, что это не игра? Это не иррациональное желание заполнить пустоту, оставшуюся после смерти Роберта. Это всегда было. Всегда.

— Попробуй рассказать, — просто сказал Марк. — Скажи мне, чего ты хочешь. Что тебе нужно. Я послушаю, Ева. И я не буду тебя осуждать. Я просто послушаю, и мы поговорим об этом.

В ее глазах светилось облегчение. Ожидала ли она осуждения? Ожидала ли она, что он обвинит ее в неверности Роберту или его памяти?

— Я хочу быть… принадлежать. — По ее телу пробежала дрожь, которую он почувствовал даже через небольшое пространство, разделявшее их сейчас. — Я хочу то, что есть у Влада и Кристины. Я хочу, чтобы мужчина владел мной. Я хочу подчиняться ему, и я хочу, чтобы он заботился обо мне. Защищал меня. Боже, это делает меня похожей на какую-то беспомощную, зависимую истеричку. Но это не так. Роберт научил меня стоять на собственных ногах. Быть независимой. Это не значит, что мне нужно иметь это, чтобы выжить. Это то, что я хочу. Мой выбор.

Марк приложил палец к ее губам, чтобы заставить ее замолчать:

— Шшш, милая. Тебе не нужно защищать свой выбор передо мной. Я здесь, чтобы послушать. Не защищайся. Просто скажи мне, что творится в твоей хорошенькой головке.

Его сердце было готово выпрыгнуть из груди. Неужели судьба все-таки к нему добра? Неужели подарок, который он никогда и не мечтал получить, внезапно упал к его ногам? Знал ли Роберт? Конечно, знал. Он знал о сексуальных предпочтениях Марка. Что он доминирует и желает покорности от женщины. Теперь обещание, которое Роберт потребовал от него, имело гораздо больше смысла. Роберт знал, что его жена хочет чего-то, чего он сам никогда не сможет ей дать, и он хотел быть уверен, что, если с ним что-то случится, вмешается Марк и даст ей то, что Роберт никогда не мог сделать. Боже, явная самоотверженность друга было ошеломляющей. Он давал свое благословение. Господи…

— Это решение я приняла нелегко, Марк. Я была в порядке. Пока не увидела тебя сегодня вечером. Я была так подавлена. И я чувствовала себя виноватой, потому что, увидев тебя там, я поняла, что предаю Роберта. Я не хотела, чтобы ты знал. Ника и Кристина знали. Я сказала им. Они беспокоятся обо мне, но они также знают, что я приняла все необходимые меры предосторожности, прежде чем просто появиться в «Доме» сегодня вечером. И я была готова. По крайней мере, я так думала. Но там оказался ты.

Ее лоб внезапно нахмурился, как будто ей только что пришло в голову, почему там был Марк. Он увидел вопрос в ее глазах еще до того, как она его озвучила.

— Что ты там делал, Марк?

На мгновение он отбросил ее вопрос, потому что нужно было обсудить еще много других более важных вещей. Это было все, что он мог сделать, чтобы сдержаться. Чтобы сдержать желание схватить ее. Чтобы взять ее и дать ей все, что, по ее словам, она хотела…

— Сначала мне нужно кое-что узнать, Ева. Мне нужно знать, насколько ты серьезно к этому относишься. Мне нужно знать, действительно ли это то, что ты хочешь и что тебе нужно, и что это не просто эксперимент или ты хочешь заполнить пустоту.

— Я не могу быть более серьезной, — сказала она решительным тоном, который убедил его в том, что она действительно такая.

Он наклонился вперед, его дыхание смешалось с ее дыханием, их губы были так близко. Всего лишь несколько сантиметров, и он будет целовать ее.

— Я был там, потому что это то, кем я являюсь, Ева, — сказал он, наблюдая за блеском в ее глазах. — Я всегда был таким, какой я есть. И позволь мне сказать тебе это прямо сейчас. Если это то, что ты хочешь. Если это то, что тебе нужно. Тогда я стану единственным мужчиной, которому ты предложишь свою покорность.

Глава 4


Ева втянула воздух и задержала дыхание, пока у нее не закружилась голова и она оказалась опасно близка к тому, чтобы потерять сознание. Губы Марка были так близко, что она могла почувствовать резкое дуновение его дыхания. Она могла видеть решительный блеск в его глазах. И впервые она осознала его как нечто большее, чем друг. Друг ее мужа. Человек, к которому она обращалась за поддержкой много раз за эти годы.

Она не могла пока осмыслить его слова, но знала, что он настроен крайне серьезно. Глаза его блеснули, челюсти крепко сжались. Она могла видеть биение пульса на его шее, чувствовать каждую его частичку, его аромат дразнил ее ноздри.

Не то чтобы ей было трудно поверить в то, что он рассказал о себе. Он был человеком, привыкшим добиваться своего. У него был авторитет. Ему не нужно было быть громким, чтобы донести свою точку зрения. Она присутствовала слишком много раз, когда он говорил, и все сразу успокаивались, прислушиваясь к его словам.

Он не был тем, кто выкрикивает приказы. Ему это было не нужно. В нем было нечто, заставляющее людей осознавать силу, исходящую от него. Вначале это ее пугало. Она чувствовала его беспокойство и неодобрение по поводу того, как быстро развивались их с Робертом отношения. Но как только он убедился, что она подходящая женщина для Роберта, он стал ее самым верным и преданным другом.

Но его слова все еще звучали в ее ушах. Эта грубая клятва. Ева вздрогнула от его пристального взгляда, эти темные глаза обнажили ее, заставили почувствовать себя уязвимой.

— Я не понимаю, — сказала она беспомощно, ее рука поднялась, а затем снова опустилась вниз.

Его следующие слова еще больше отклонили ее вселенную от своей оси.

— Я чертовски долго ждал тебя, Ева. Я думал, что у меня никогда не будет тебя, и я был согласен с этим, потому что ты сделала Роберта счастливым, и я знаю, что Роберт сделал счастливой тебя. Но, как ты сказала, он ушел, а я ждал. Кажется, целую вечность я ждал подходящего момента. Когда ты будешь готова. Может, я слишком долго ждал, а может, сейчас идеальное время. Но если ты думаешь, что я буду стоять в стороне и позволю другому мужчине прикоснуться к тому, что я считаю своим, ты сильно ошибаешься.

Она покачала головой, пораженная всем этим. Марк говорил так, словно хотел ее. Давно хотел ее. Но нет. Это было невозможно. Он никогда не предаст своего лучшего друга. Были ли у Марка чувства к ней после смерти Роберта? Он просто заменил своего лучшего друга, желая позаботиться о вдове Роберта?

Она не хотела быть обязанной Марку. Она была одной слишком долго. Сегодня с этим было покончено. Не только с Робертом, но и с ее зависимостью от Марка.

Но что поразило ее больше всего, так это то, что Марк был тем, о ком она думала, кого хотела, если верить его страстному заявлению. Ему нравились покорные женщины. И он хотел приобщить ее к своему образу жизни. Он хотел владеть ею.

— Я не знаю, что сказать, — честно призналась она. — Я никогда не представляла. Я не понимала…

— Нет, я полагаю, ты не знала, — пробормотал Марк. — Это не то, о чем я мог просто сказать. Но Ева, ты сделала первый шаг. Теперь моя очередь делать все остальные. Ты выложила то, что хочешь. Что тебе нужно. Что ты желаешь. И я собираюсь стать тем человеком, который даст тебе эти вещи.

Она смотрела на него, все еще пораженная происходящим. Это было то, что она искала. Но Марк?

Нет, они были просто друзьями. Он был лучшим другом ее мужа. Как это будет выглядеть для других? Как ее друзья, его семья и Ника примут то, что они из друзей превратятся в любовников? Больше, чем любовников. Гораздо больше. Она даже представить себе не могла, насколько больше предполагают такие отношения. Это не будет секс на одну ночь. То, что предлагал Марк, было… постоянным?

— Перестань переоценивать это, Ева, — терпеливо сказал Марк. Но его лицо все еще было напряжено. Его глаза все еще блестели непоколебимой решимостью. Боже, он серьезно? Как она могла даже сомневаться в этом, когда все в нем кричало о его абсолютной уверенности?

Марк не был импульсивным или капризным. Она знала его достаточно долго, чтобы понимать, что каждое его решение, будь то бизнес или личная жизнь, было тщательно продумано. Но мысль о том, что он, очевидно, уделил этому такое пристальное внимание, поразила ее.

— Но Марк! Мы не можем!

Она сказала это решительно, даже объяснила, почему они не могут. Надо было думать не только о нем и о ней. Были их друзья. Ника. Его семья. От всего этого у нее заболела голова. Ее мир безвозвратно изменился. Она не испытывала такого штопора с того дня, как узнала, что ее муж ушел.

— Почему нет? — просто, спокойно спросил Марк. Как будто это не он только что перевернул ее тщательно упорядоченное существование.

Что ж, это было бы ложью. Ее мир перевернулся в день смерти Роберта и так и не был приведен в порядок до сегодняшнего дня? Было ли это тем, что ей нужно, чтобы вернуть свою жизнь? Чтобы восстановить себя? Был ли Марк тем, в ком она нуждалась, или это мог сделать любой мужчина? Даже когда она думала об этом, она знала, что это не так. Она бы не чувствовала себя такой неуверенной с другим мужчиной, потому что это не было бы личным. У нее не было бы чувств, с которыми она не могла бы разобраться с другим мужчиной.

— Что это значит, Марк? Я ничего не понимаю. Ты сказал, что ждал. О чем мы тут говорим? Как долго ты ждал? Ты ведешь себя так, как будто хочешь меня… хотел меня. Но я понятия не имела. Как я могла? Ты… был… лучшим другом моего мужа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Будь осторожна с тем, о чем спрашиваешь, Ева, — предупредил Марк. — Возможно, ты не готова к ответу.

Она моргнула, не зная, что делать с этим заявлением. Была ли она слепой? Была ли она полной идиоткой, что не видела этого раньше? Она мысленно вернулась ко всем тем моментам, когда Марк был с ней. Все, что она видела, была непоколебимая поддержка. Эмоциональная поддержка. Он всегда собирал осколки, когда она была уверена, что развалилась.

Но он поддерживал ее. Толкал ее, даже если она не хотела, чтобы ее толкали, но он никогда не принимал ее гнев или ярость на свой счет. Чудо, что он не ушел от нее давным-давно. Но если то, что он предложил, было правдой…

О, Боже мой. Что ей было делать? Ева хотела, чтобы ее поставили на колени. Но Марк?

Она снова посмотрела на него, на этот раз без шор. Не думая, что он неприкасаемый, друг. Лучший друг ее мужа. Человек, на кого она никогда не могла даже взглянуть как на мужчину.

И от того, что она увидела, перехватило дыхание.

Это был живой, дышащий, великолепный экземпляр альфа-самца. В его темных глазах светилось обещание превосходства и многое другое. Она вздрогнула, когда увидела, как он на нее посмотрел. Всегда ли он смотрел на нее так, как сейчас? Неужели она полностью забыла о притяжении, которое возникло между ними так же сильно, как любой электрический импульс?

Она скользнула взглядом по его лицу, вниз по его телу, увидела широкие плечи, мускулистую грудь, сильные бедра. На его теле не было ни грамма лишнего жира.

Затем жар охватил ее щеки, и она отвернулась, смущенная тем, что Марк заметил, как она его рассматривает.

Но его это не беспокоило. Действительно, он посмотрел… удовлетворенно.

— Вот и все, Ева. Увидимся, — выдохнул он. — В заключение: смотри на меня. И знай, что я очень хочу тебя.

— Как долго ты хотел меня? — прошептала она, вспомнив его предостережение, что, возможно, ей не нужен ответ на этот вопрос. Но теперь ей нужно было знать.

— Всегда, — сказал Марк, небрежно пожав плечами. Он попытался отшутиться, но Ева увидела тень, внезапно омрачившую его лицо. Боль. И тоска. О Боже мой! Это не могло быть правдой. Просто не могло.

— Всегда? — прохрипела она. — Ты имеешь в виду — раньше… Когда мы с Робертом были вместе?

Он отрывисто кивнул, и силы внезапно оставили Еву.

— Я не знала, — слабо пробормотала она.

— Конечно нет. Я не хотел, чтобы ты знала, — выпалил Марк. — Я бы не стал возлагать это на тебя, Ева. Что ты могла сделать? Ты любила другого мужчину. Была замужем за моим лучшим другом. Ты знаешь, что это ничего не решило бы и поставило бы под угрозу наши отношения.

Ева подняла на него свой пристальный взгляд.

— А Роберт? — прошептала она. — Он знал?

Марк колебался лишь мгновение, словно решая, насколько может быть откровенен с ней. Затем быстро кивнул, решив, что она должна узнать все. Возможно, он подумал, что Ева наконец-то готова услышать то, о чем так долго не подозревала.

— Он знал, — мрачно сказал Марк.

— Боже мой, — неуверенно сказал Ева. — Он знал? И вы оставались друзьями? Марк, я ничего не понимаю!

Марк вздохнул и осторожно потянул ее вперед, пока она не прижалась к его груди. Он положил ее голову себе на плечо и поцеловал ее в волосы, его рука скользнула вниз, разделяя и поглаживая локоны.

В его объятиях было гораздо больше, чем утешение, которое он предлагал Еве последние три года. Она поняла это сейчас, но не знала тогда. Все ее тело было в состоянии повышенной готовности. Ее пульс участился и забился в висках. Брюки внезапно показались тесными, а трусики намокли. На ней не было бюстгальтера, и она знала, что Марк мог чувствовать, как напряглись ее соски.

— Роберт понял, — тихо сказал Марк. — И да, мы были друзьями, и мы остались друзьями, потому что он знал, что я никогда не предам его, и он знал, что ты никогда не предашь его. Он знал, что я никогда не воспользуюсь своим влечением. Но да, он знал. И я думаю, его утешало то, что если с ним что-нибудь случится, я вмешаюсь. Что я буду здесь и дам тебе все, что ты можешь хотеть и в чем нуждаться.

Она оттолкнулась от его груди, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Но Марк, это должно было быть…

Ева замолчала, увидев огонь в его глазах. Как будто он так долго подавлял свою потребность и желание, а теперь они высвободились и пылали в его глазах.

— Это был ад, — тихо подтвердил Марк. — Это был рай, и это был ад. Рай, когда мне можно было проводить с тобой время. Когда мне просто можно было посмотреть на тебя или увидеть твою улыбку. Было адом идти домой ночью, зная, что ты в руках Роберта, а не в моих.

— Я не знала, — выдохнула она. — Я не знал, Марк!

Выражение его лица стало нежным, и он поднял руку, чтобы погладить ее щеку.

— Я не хотел, чтобы ты знала, Ева. Я был в невозможном положении и никогда не хотел этого для тебя. Для Роберта. Я любил вас обоих и никогда бы не сделал ничего, чтобы разрушить ваш брак или создать проблемы. Так что я ждал. Но я перестал ждать, и тебе нужно это знать.

У нее снова перехватило дыхание от искренности его слов.

Его рука скользнула вниз, и пальцы нежно коснулись ее губ. Она испытывала искушение лизнуть их, почувствовать его вкус во рту.

— Но теперь я чувствую, что мне вручили подарок, о котором я даже не мечтал. Я был готов отрицать все в себе. Для тебя. Я никогда не думал, что ты захочешь то, что я могу тебе дать. Так что я бы подавил свою потребность доминировать. Я бы никогда не стал требовать от тебя того, что ты не была готова предложить бесплатно. Но теперь, когда я знаю, чего ты хочешь? Держись, Ева, потому что теперь, когда я знаю, я не собираюсь сдерживаться. Я могу дать тебе все, что нужно, и многое другое. Тебе просто нужно решить, доверяешь ли ты мне. И думаешь ли ты, что сможешь заботиться обо мне так же сильно, как я забочусь о тебе.

Тогда она действительно нервно облизнула губы. Предвкушение пробежало по ее спине. Надежда медленно распускалась, как первый весенний бутон. Согревалась на солнышке после долгой зимы, ожидая цветения и освобождения от ограничений.

— Я не знаю, с чего начать, — честно сказала она. — Сегодня ночью… Все пошло не так, как я планировала.

— Спасибо за это, — пробормотал Марк. — Боже, когда я думаю о том, что могло бы случиться, если бы меня там не было. Это судьба, Ева. Она непостоянная сучка и наконец-то мне улыбнулась.

— Что происходит сейчас? — тихо спросила она, не отрывая взгляда от его лица.

Марк наклонился, обнимая ее с изысканной нежностью и почтением. Его губы были совсем рядом, дыхание согревало ее кожу. А потом он поцеловал ее.

Это было похоже на электрический шок, что-то неожиданное и в то же время чудесное. Давно спавшее желание поднялось, пронизывая ее утробу и распространяясь наружу, как лесной пожар.

Марк углубил поцелуй, нежно проводя языком по стыку ее губ, пока она, затаив дыхание, не приоткрыла их, и он вошел внутрь, столкнувшись с ее языком. Мужчина тихо застонал.

Ева не могла представить себе, что это происходит с ней снова. Жар Марка поглотил ее. Его запах, его вкус, его сущность. Как она могла ничего не замечать? Как она могла не видеть в нем желанного альфа-самца, который сейчас страстно целовал ее?

Марк отстранился. Его глаза были прикрыты и пылали ответным желанием.

— Наконец-то ты моя. И если все, что ты сказала, правда, если ты хочешь и нуждаетесь в моем господстве, то будь уверена: я буду обладать тобой. Я буду владеть тобой. И ты никогда не узнаешь другого мужчину, кроме меня.

Марк смотрел, как мириады эмоций отражаются в ее глазах. Ева была такой выразительной. Она всегда была такой. Это была одна из тех вещей, которые ему в ней нравились больше всего. Достаточно было посмотреть ей в глаза, чтобы узнать ее настроение. Счастье, грусть, волнение.

Возбуждение.

Последнее, как он обнаружил, было чрезвычайно сильным. Никогда еще она не смотрела на него так, как в этот момент. Триумф нарастал, но он умерил свои ласки. Еще слишком рано. Ее следующие слова подтвердили это:

— Мне нужно время, чтобы подумать… об этом… о нас, — дрожащим голосом сказала она. — Это было так неожиданно, Марк. Я не хочу принимать поспешное решение, о котором я — мы оба — позже пожалеем.

Ее честность была еще одной вещью, которой он всегда в ней восхищался.

— Конечно, — пробормотал Марк. — Мы никуда не спешим.

Его разум кричал, что нужно спешить. Он не хотел, чтобы она думала об этом. Не хотел, чтобы она сама себя отговаривала. Но он не мог вынуждать ее. Не сейчас, когда он так близок к тому, чтобы получить то, о чем так давно мечтал.

— Я не знаю, как долго…

Ева замолчала, подняв руку к виску, прежде чем позволить ей упасть обратно к себе на колени. Он взял ее руку и провел подушечкой большого пальца по ее шелковистой коже. Такие тонкие, нежные пальцы. Как и все остальное. Он не мог насытиться прикосновениями к ней. Он определенно прикасался к ней в прошлом, но всегда в качестве друга. Ничего похожего на интимность. Они оба знали, что теперь его прикосновения были интимными, и это было волнение, которое не скоро пройдет.

— Не торопись, дорогая. Но я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала, хорошо?

Ева не сразу подняла глаза, и он свободной рукой обхватил ее подбородок. Его прикосновение было таким же нежным, как и ее кожа.

— Посмотри на меня, Ева. Это важно.

Она подняла на него свой взгляд, страсть кипела в ее великолепных голубых глазах.

— Я хочу, чтобы ты думала об этом столько, сколько тебе нужно. Но я хочу, чтобы ты пообещала мне, что не вернешься в «Дом». Ни по какой причине. Нет, пока это не будет нашим общим решением, и я, черт возьми, надеюсь, что, даже если ты не выберешь меня, ты не пойдешь туда сама. Я не хочу представлять тебя в чужих руках. Сделай это хотя бы для меня.

— Ты ставишь мне ультиматум, — тихо сказала Ева. — Ты хочешь, чтобы я пообещала, что, если я не выберу тебя, я откажусь от того, чего хочет мое сердце. От того, что мне нужно. Разве это честно?

— Любовь несправедлива, — прямо сказал Марк, наблюдая за вспышкой удивления в ее глазах, которые расширились от его заявления.

Марк не следил за этим. Было определенно слишком рано возлагать это на нее сверх всего, что произошло в этот вечер. Ей нужно было время, чтобы обдумать другие вопросы.

— Я прошу тебя о шансе, Ева. Выбери меня. Позвольте мне ввести тебя в мир, который ты так хочешь. Дай мне хотя бы это. Если это не то, что тебе нужно, мы сделаем шаг назад и проведем переоценку. Я хочу возможности — исключительной возможности, если ты понимаешь, о чем я говорю. Потому что я уже сказал, что подавил бы свою потребность доминировать, если бы это был единственный способ заполучить тебя. Ты сбила меня с ног, когда я увидел, как ты входишь в общую комнату. Все, что я хочу, это шанс, дорогая. Шанс. И я не хочу, чтобы ты туда возвращалась. Ни с кем другим, пока у меня не будет возможности доказать тебе, что я все, что тебе нужно. Это так неправильно с моей стороны просить тебя об этом?

Ева долго смотрела на него, прежде чем, наконец, медленно покачала головой.

Марк наклонился вперед, поцеловал ее нахмуренный лоб, пытаясь разгладить морщинки, образовавшиеся от напряженных размышлений.

— Я дам тебе время, Ева. Все время, которое тебе нужно. Но не тяни слишком долго. Ты так долго ждала, чтобы начать действовать. Нет необходимости тратить время впустую, если ты, очевидно, много думала об этом. Ты знаешь, что можешь мне доверять. Я гораздо лучше, чем любой другой мужчина, и особенно чем тот парень, с которым ты пришла в общую комнату. Знаешь почему, дорогая? Я позабочусь о тебе и твоем удовольствии. Кулагин не стал бы. Если представится возможность, я положу весь этот гребаный мир к твоим ногам. Нет ничего, чего я бы не сделал, чтобы иметь тебя, чтобы владеть тобой. Мне просто нужен шанс тебе это доказать.

Тоска в ее глазах чуть не убила его. Его страстная речь затронула ее сердце. В этом он был уверен.

— Я не буду долго ждать, — хрипло сказала она. — Мне просто нужно время, чтобы подумать. Это очень много. Я имею в виду, что я понятия не имела, Марк. Сегодня я собиралась отпустить не только Роберта, но и тебя тоже. Я чувствовала, что слишком долго была для тебя обузой, и что мне пора перестать искать в тебе опору. Пора позволить тебе жить своей жизнью. Не могу представить, чтобы у тебя были длительные отношения. Большинство женщин не оценят, что ты бросил все, чтобы утешить вдову своего лучшего друга. Я думала, что делаю тебе — и себе — услугу, собирая осколки и вставая на свои собственные ноги. А теперь ты хочешь этого еще больше. Я не могу осмыслить это и, как я уже сказал, не хочу принимать поспешное решение, о котором мы оба пожалеем. Я забочусь о тебе, Марк. Даже очень. Не думаю, что когда-либо смогу отблагодарить тебя должным образом за все, что ты для меня сделал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Я не хочу твоей благодарности, Ева. Я хочу тебя… Только ты. И твое подчинение. Но, как я уже сказал, если окажется, что это не то, чего ты хочешь, тогда между нами все будет по-другому. Я бы пожертвовал чертовски многим, чтобы заполучить тебя.

Печаль наполнила ее глаза.

— Я не хочу этого для тебя, Марк. Я не хочу, чтобы ты менялся ради меня. Я не хочу, чтобы ты был кем-то, кем ты не являешься. Это так же плохо, как если бы я ожидала — требовала — чего-то от Роберта, зная, что он не хочет и не может мне это дать. Я бы никогда не попросила его об этом. Так что я не могу просить тебя отрицать свою сущность.

Марк притянул Еву к себе, его губы нашли ее, заставив замолчать. Она так сладко растворилась в его теле, что все, что он мог сделать, — это не заключить ее в свои объятия и не отнести в свою постель. Он ждал так долго. Он будет ждать столько времени, сколько потребуется, чтобы она была готова.

— Как насчет того, чтобы позволить мне самому решать, на какие жертвы я могу пойти? Разве ты не приносила жертвы Роберту? Вот что такое любовь, дорогая. Ты хотела и нуждалась в том, чего он не мог тебе дать, но это не заставляло тебя любить его меньше.

Ева еще сильнее прижалась к нему, пряча голову ему под подбородок. Боже, они подходят друг другу. Как две части пазла. Марк обнял ее обеими руками, просто наслаждаясь ощущением ее тела в своих объятиях так, как никогда раньше. Потому что теперь она знала, что происходит, и позволяла это. Она чертовски хорошо знала, что он обнимал и трогал ее не из-за дружбы, а как мужчина, который очень хотел обладать ее телом и душой.

— Так что насчет обещания?

Она медленно отстранилась и посмотрела ему в глаза:

— Обещаю, Марк. Просто дай мне немного времени, чтобы разобраться во всем этом. Это был трудный день для меня, и все, о чем я думала, получилось совсем не так, как я ожидала. Мне нужно это обработать.

Он кивнул и хотел что-то сказать, но она продолжила в спешке:

— Я не хочу использовать тебя, Марк. Может быть, я бы не возражала против использования незнакомца. Кого-то, кто для меня ничего не значит. Но я не буду использовать тебя. Не тебя. Я не буду использовать тебя как костыль или какой-то эксперимент. Ты слишком много значишь для меня. Твоя дружба для меня слишком много значит.

Он улыбнулся и нежно погладил прядь ее волос.

— Но дорогая, я не против, если ты воспользуешься мной. Я использовал женщин все эти годы. Я не горжусь этим фактом, но это было. Все они были плохой заменой тому, чего у меня не было в то время. Тебе.

— Ты притворялся, что это я? — прошептала она изумленно.

Марк кивнул.

— Опять же, я не горжусь этим. Но это так. Я не мог иметь тебя, поэтому утолял свой голод и желание тебя с другими женщинами. И, возможно, это изменит твой взгляд на меня. Это шанс, которым я должен воспользоваться. Но я не буду тебе врать. Конечно, были и другие женщины. Я думал, что у меня никогда не будет того, чего я больше всего хочу.

— Я не виню тебя за то, что ты был с другими женщинами, Марк. Боже, как я могу? Я была замужем. Я бы никогда не ожидала, что ты будешь верен женщине, которая даже не была твоей!

— Я рад, — просто сказал он. —Теперь у меня есть ты, и больше никогда не будет другой женщины. Можешь быть в этом уверена.

Ее глаза снова расширились от удивления, а затем потускнели и затуманились. Ее тело сжалось, и она сцепила пальцы вместе, пытаясь скрыть тот факт, что они дрожали.

— Я хочу, чтобы ты осталась здесь сегодня ночью, Ева.

Марк поднял руку, предупреждая ее протест. Потом он обхватил ее лицо, погладив большим пальцем линию подбородка.

— Я не прошу тебя лечь со мной в постель. Еще нет. Не сегодня ночью. Но оставайся здесь, в комнате для гостей. Мне было бы лучше, если бы ты была не одна. Я приготовлю нам завтрак утром, а потом отвезу тебя домой. Я дам тебе время. Утром назначим дату. Ужин. Танцы. Все, что тебе нравится. Затем ты сможешь дать мне свой ответ, и в зависимости от ответа мы продолжим.

Она заметно сглотнула, и он увидел нерешительность в ее глазах. Она взвешивает варианты и пытается осознать события дня.

— Останься, — прошептал он, наклонив голову, чтобы снова поцеловать ее.

Она сладко вздохнула, когда его язык вошел, чтобы снова попробовать ее на вкус. Поцелуи вызывали привыкание. Теперь, когда он поцеловал ее в первый раз, он знал, что этого будет недостаточно. Он хотел пробовать ее везде. Целовать ее грудь. Зарыться лицом между ее ног и насладиться каждым сантиметром ее женской плоти. А потом он хотел взять ее. Обладать ею всеми мыслимыми способами, какими только можно обладать женщиной.

— Останься, — снова сказал он, нехотя закончив поцелуй и отстраняясь.

— Хорошо, — согласилась она. — Я останусь.

Глава 5


Когда на следующее утро Ева вышла на кухню, Марк понял, что она плохо спала, если вообще спала. Но и он тоже. Как он мог спать, представляя ее в соседней комнате? Так чертовски близко, но все же на расстоянии целого мира. Вне досягаемости. Он лежал в своей постели, глядя в потолок, и то благодарил, то проклинал судьбу.

Он был так близко к желанию своего сердца, и он все время задавался вопросом, не было ли это всего лишь какой-то дурацкой шуткой, которую судьба играла с ним. Размахивая пресловутой морковкой перед носом только для того, чтобы жестоко отнять ее. Что, если Ева отступит? Что, если она действовала импульсивно и после тщательного рассмотрения решила передумать?

Он не мог с этим справиться. Ему было плохо и раньше, когда он знал, что у него нет шансов с ней. Но теперь? Сейчас, когда он поцеловал ее, попробовал ее, держал в своих руках? Он не вынесет, если потеряет ее. Еще до того, как она хоть раз была с ним.

Одного раза не хватит. Не с ней. Другие женщины? Когда-то это было все, что он хотел. Он не стремился заводить отношения, хотя само по себе бездействие было пыткой. Он видел Еву и Роберта. Его мучило то, что у них было, и он знал, что никогда не получит того же.

Вечерами, когда одиночество становилось невыносимым, когда он тосковал по тому, чего никогда не могло быть, он уходил в «Дом». Утолял свои потребности, а затем возвращался в чистилище.

Он надеялся, что все кончено. Ему оставалось только надеяться. Если бы это произошло, Ева бы уже была в его постели.

Был ли он в отчаянии? Нет!

Когда дело касалось Евы, у него не было гордости. И ему было наплевать.

Марк налил чашку любимого кофе и пододвинул ей, когда Ева села. На ней была одна из его футболок, что сделало его абсурдно счастливым, и пижамные штаны, которые ей пришлось туго затянуть, чтобы они не упали с бедер. Не то чтобы он был против…

— Ты не спала, малышка, — мягко сказал он.

Она вздрогнула и закрыла глаза, но не раньше, чем он увидел, как в них возникла волна горя.

— Пожалуйста, не называй меня так, — прошептала она.

— Конечно. Я не думал. Мне очень жаль, — мягко сказал он.

Так ее всегда называл Роберт.

— Есть много других нежных слов, которые я использую для тебя, дорогая.

Ева сделала глоток, а затем закрыла глаза, когда удовольствие смыло следы усталости на ее лице.

— Ты балуешь меня, — сказала она, отставляя чашку.

— Нет, но я намерен.

— Значит, прошлая ночь не была сном.

Он перегнулся через барную стойку, так что они оказались лицом к лицу, их взгляды встретились.

— Это было мечтой. Моей мечтой. Теперь все, что нам нужно сделать, это воплотить мечту в жизнь.

— Ты говоришь так просто, — пробормотала она.

— Это просто. Или нет. Все зависит только от нас. Я простой парень, и ты это уже знаешь. Я ждал достаточно долго, так что теперь тебе придется извинить мое нетерпение, ведь то, что я хочу, вполне достижимо.

— Как это должно работать, Марк? Я провела всю ночь, думая — задаваясь вопросом — что все это значит. Раньше это было нереально. Это было абстрактно. Я фантазировала. Я интересовалась. Я даже придумывала разные сценарии. Но теперь, когда ты здесь, прямо передо мной, я не знаю, что мне делать. Чего ожидать.

— Почему бы нам обоим не поесть. Мы поговорим за завтраком, и я отвечу на любой вопрос. Но, как я предупреждал тебя вчера вечером, если ты не готова к ответу, лучше не спрашивай.

Она кивнула:

— Нет, мне нужна правда. Я хочу реальности. Мне нужно знать, что это значит. Что значит «быть с тобой».

Он сжал ее руку.

— Иди в столовую. Я возьму наши тарелки и присоединюсь к тебе.

Марк наблюдал, как Ева прошла к столу, держа чашку кофе в ладонях, как будто пытаясь наполнить все свое тело его теплом. Он бы предпочел обнять ее. Он подарит ей все необходимое тепло и многое другое.

Терпение, Марк. Не торопись, парень. Не теперь, когда ты так чертовски близок. Ты слишком долго этого ждал.

Он умерил свое рвение, не спеша собрал тарелки и принес их к столу, где сидела Ева. Это было потрясающее зрелище! У него дома, в его одежде, все еще слегка помятой после того, как она встала с постели. Единственное, что могло бы улучшить его, — это если бы она просто встала из его постели.

Марк поставил тарелку перед ней, наблюдая, как ее глаза расширились, а губы изогнулись в широкой улыбке.

— Мои любимые, — хрипло сказала она.

Он улыбнулся ей в ответ.

— Конечно. Ты думала, я не знаю, что ты любишь? Вафли с большим количеством масла и еще большим количеством сиропа. Ешь и наслаждайся. Я принесу молоко и бекон.

Она вздохнула:

— Я люблю их, но не могу позволить себе слишком часто. Они такие калорийные!

Марк покачал головой, возвращаясь к столу с напитками и тарелкой бекона.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- В твоей внешности нет ни одного изъяна, Ева. Абсолютное совершенство от макушки до кончиков красивых пальцев ножек.

Она засмущалась, ее щеки стали розоватыми, почти такими же, как пальцы на ногах.

— Я не знаю, как это воспринимать… это изменение в наших отношениях. Я потеряла равновесие. Буквально вчера я планировала отпустить тебя во многом так же, как я должна была отпустить Роберта. А сейчас…

Она в замешательстве подняла руку и позволила ей упасть к себе на колени.

— Этого не произошло, — мягко сказал он. — Ты могла подумать, что избавляешься от меня, дорогая, но я никуда не уйду. Я бы ждал столько, сколько нужно, но никогда не возникало вопроса о том, что я сделаю шаг. Просто так случилось, что ты сделала это первой.

Он наблюдал, как она обдумывает его заявление, как нахмурилась в испуге. Как будто она все еще пыталась понять все, что он ей сказал за последние двадцать четыре часа. А затем она опустила взгляд, фактически положив конец безмолвному созерцанию.

Она откусила кусочек вафли, и он наблюдал, смакуя ее удовольствие от завтрака, который он приготовил для нее. Ева была женщиной, не боявшейся показывать свое удовольствие даже в самых простых вещах. И Марк намеревался доставить ей гораздо больше удовольствия, чем вафли на завтрак. Он знает сотню способов ее испортить.

— Ты хотела знать, как это работает. Что именно ты имеешь ввиду? — спросил Марк.

Ее вилка замерла в воздухе на полпути ко рту. Затем она положила ее, возбужденно облизывая губы.

— Ты должен знать… я имею в виду, что ты знаешь, что я совершенный новичок в этом. Я сказала тебе то, что хотела, но ты не сказал мне, что хочешь. Как ты ожидаешь, это сработает. Что ты от меня хочешь? Что ты будешь со мной делать?

Ева вздрогнула, сказав последнюю фразу, и Марк надеялся, что она представила все то, что он с ней сделает, и эти образы заинтриговали и возбудили ее так же сильно, как и его самого.

— Я думаю, вопрос в том, что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой.

В ее глазах вспыхнуло нетерпение — эмоция, которую он хорошо знал.

— Марк, пожалуйста. Не играй со мной в эти игры. Это важно.

Выражение его лица стало совершенно серьезным. Он наклонился вперед, его взгляд впился в нее.

— Это не игра, Ева. Не думай так. То, что я чувствую к тебе, то, что я хочу сделать с тобой, — это не игра. Отнюдь.

— Тогда помоги мне, — умоляюще сказала она. — Я в растерянности. Мне нужно знать, о чем ты думаешь. Мне нужно знать, как ты это видишь.

— Я думаю, — осторожно сказал он, — что если мы хотим вникнуть в подробности наших отношений, я бы предпочел делать это в гостиной, где я могу хотя бы прикоснуться к тебе, когда я расскажу тебе о своих ожиданиях, а ты опишешь свои собственные.

— А что, если я не знаю, чего хочу?

Он чувствовал, как она нервничает. Он знал, что она была опасно близка к истерике. Независимо от его нетерпения, независимо от его желания безотлагательно потребовать от нее то, чего он чертовски долго хотел, ей требовалось деликатное обращение и все заверения, которые он мог ей дать, оставаясь твердым. Он не мог — не хотел — позволить ей выскользнуть сквозь пальцы, когда, наконец, получил ее.

— Знаешь, дорогая, — мягко сказал он. — Ты была честна со мной прошлой ночью. Но я хочу знать все, что происходит в твоей хорошенькой голове. И ты получишь все. Это я могу гарантировать.

Она встала, кипя от нетерпения и нервозности.

— Тогда давай сделаем это. Я хочу знать. Мне нужно знать, прежде чем принимать какие-либо решения.

Марк поймал ее за руку, притянул к себе, желая просто прикоснуться к ней. Он погладил ее щеку и смотрел, как ее глаза загорелись от удовольствия. Это был взгляд, которым он будет наслаждаться всю оставшуюся жизнь. Потому что она его видела. Наконец она увидела его.

Марк провел ее в гостиную и сначала сел на кожаный диван, а затем притянул к себе Еву. Она на мгновение застыла, а он просто ждал. Затем она расслабилась и растворилась в его объятиях, положив голову ему на плечо.

Он чувствовал запах своего шампуня, чувствовал легкую влажность, которая не исчезла, когда она сушила волосы феном после душа. Марку нравился ее запах. Если бы он поступил по-своему, она бы все время пахла его собственным запахом. Он закрыл глаза, наслаждаясь моментом — и мыслью — что, наконец, Ева будет его. Нет, она еще не озвучила свое решение, но ему было интересно, знает ли она, что он уже видел принятие в ее глазах.

Да, она нервничала, но Марк также видел согласие, тлеющее в этих великолепных голубых глазах. Желание пробежало по его спине, поднимаясь из паха, пока его яйца не заболели от этого.

Ева приподняла голову, а затем, к его удивлению, прикоснулась к нему. Провела кончиком пальца по его щеке. Прикосновение было мягким, как крыло бабочки. Оно прожгло дорожку на его коже, все его тело ожило от ее прикосновения.

— Скажи мне, Марк. Будь честен со мной. Что будет значить принадлежать тебе? Чего ты от меня ждешь? Мне нужно знать это. Мне нужно знать, что я должна делать. Что ты хочешь, чтобы я делала.

— Это будет значить… все, — выдохнул он. — Для меня, и я надеюсь, для тебя тоже. Ты будешь моей, Ева. Во всех смыслах этого слова. Моя и ничья больше. Я позабочусь обо всем, что тебе нужно. Предоставлю все, что ты можешь пожелать. В обмен на твою покорность я принесу тебе гребаный мир на блюде. Я буду дорожить тобой, защищать тебя, баловать тебя бесконечно.

— Для меня это звучит как отличная сделка. Но что насчет тебя, Марк? Что получишь ты?

— Тебя, — просто сказал он. — Только тебя, Ева. И поверь мне, когда я говорю, что этого достаточно. Это все, что я хочу. Это все, что мне нужно. Только тебя.

— И что ты со мной сделаешь? — прошептала она. — Как ты будешь проявлять свое господство? Ты хочешь моей покорности только в постели, или она будет распространяться и за пределы спальни?

— Что бы ты предпочла? — спросил Марк.

Ева покачала головой, ее губы сложились в напряженную, решительную линию:

— Я уже сказала тебе, что хотела. Пришло время дать мне представление о том, что хочешь ты.

— Я хочу все, Ева. Под этим я подразумеваю, что хочу твоего полного послушания в спальне и вне ее. Ты можешь подумать, что я сажаю тебя в клетку, но дорогая, это будет самая позолоченная клетка в мире, и на земле не будет женщины, которая была бы более любимой или избалованной, чем ты.

Она втянула воздух, ее глаза расширились.

— Я думаю, что то, о чем ты спрашиваешь и что хочешь знать, относится больше к физическим аспектам наших отношений. Я прав?

Она кивнула, и ее щеки снова приобрели восхитительный оттенок розового.

— Мне нравится полное подчинение, но это больше, чем просто подчинение физическое. Это также полная эмоциональная покорность. И в некотором смысле эмоциональное подчинение гораздо более мощная и более ценная вещь. Это большая честь, и я не говорю это легкомысленно. Женщина может отдавать свое тело и никогда не делиться своим сердцем, своим разумом, своей душой. Но женщина, отдающаяся полностью телом и разумом, — самый ценный из подарков. Я не обманываю себя, думая, что когда-либо женщины, с которыми я был, давали мне что-нибудь, кроме своего тела. И меня это устраивало, потому что у них тоже не было моего сердца. Мы делили наши тела и не более того.

Марк остановился на мгновение, позволяя ей осмыслить искренность своих слов. Смотрел, как Ева обдумывает их, ее глаза отражали мириады эмоций. Затем он прикоснулся к ней, нежно провел кончиком пальца по линии ее подбородка и, наконец, коснулся мягкости ее губ.

— С тобой, Ева, все будет по-другому. Намного лучше. Намного больше. Физически? Мне нужен полный и беспрепятственный доступ к твоему телу. Я буду делать то, что мне заблагорассудится. Бондаж, порка — границ нет. Мне нравится причинять боль, доставлять удовольствие. Боль может быть самым сладким из удовольствий, если все делать правильно. Я очень хочу видеть на тебе свои отметины после того, как я выпорю твою сладкую попку. Я хочу связать тебя так, чтобы ты была совершенно беспомощна и в моей власти, но, дорогая, я буду иметь к тебе самую нежную милость.

Ее глаза потемнели от желания. Он знал, что говорил с ее сердцем. Он собирался дать ей все, о чем она мечтала. И он будет наслаждаться каждой чертовой минутой воплощения в реальность всех ее фантазий.

Он опустил руку на изгиб ее шеи, ощутив биение ее сердца.

— Эмоционально? Я хочу твое сердце. Твою душу. Твое полное и абсолютное доверие и твою покорность. Мне нужен твой дар подчинения, и я буду дорожить им так же, как и тобой. Я буду уважать это и никогда не дам тебе повода пожалеть о своем решении. Это обещание, которое я тебе даю.

Она смотрела на него с недоумением, ее глаза вспыхивали, тени таились в значках.

— Откуда ты знаешь? Откуда ты знаешь, Марк? Как ты можешь знать то, о чем я думаю все время? Как ты смог проникнуть в мою голову?

Он улыбнулся и поцеловал ее в лоб, провел рукой по ее спине, вверх и вниз, наслаждаясь ощущением в своих руках. Наконец-то Ева была в его объятиях.

— Потому что это то, чего я хочу больше всего, дорогая. Это то, чего я так давно хотел. И я дам тебе еще одно обещание. Я не буду тебя торопить. У нас впереди очень много времени. Твое посвящение в мир боли будет очень нежным. Теперь, когда я знаю, что ты наконец-то можешь быть моей, я намерен наслаждаться каждым моментом.

— Ты ведешь себя так, как будто я уже приняла решение, — пробормотала она.

— Разве нет? Возможно, тебе нужно время, чтобы осознать это, но ты уже сделала свой выбор, Ева. Я видел это в твоих глазах, когда ты сегодня утром заходила на кухню, и все, что я мог сделать, это не натворить глупостей. Ты делаешь меня безумным мальчишкой. Ребенком, получившим самый заветный подарок. День рождения и Рождество в одном флаконе.

— Я хочу… мне нужно… поговорить с Кристиной и Никой. Особенно с Никой. Она пострадает от этого. Она не поймет.

Затем ее глаза расширились в тревоге, и она лихорадочно взглянула на часы над камином.

— Боже мой, Марк! Я должна им позвонить! Я совсем забыла. Я обещала позвонить им. Они волновались. Кристина сказала, что если она не получит от меня вестей, она вызовет полицию. Надеюсь, она еще не сделала этого!

Марк усмехнулся.

— Скажи им, что ты в надежных руках. У нас будет достаточно времени, чтобы все объяснить им позже. Но пока успокой их. Я рад, что у тебя есть такие надежные, преданные друзья. Наши друзья, — поправил он. — И Ева, они поймут. Если они любят тебя — а они любят — они хотят, чтобы ты была счастлива.

Ева снова удивила его, на этот раз обхватив его лицо руками и поцеловав в губы. Горячее удовольствие текло по его венам, не похожее на все, что он когда-либо знал. Он позволил ей полную свободу действий, сдерживаясь и позволяя целовать и исследовать себя. И когда она отстранилась, ее глаза блеснули страстью, которая, несомненно, была отражением его собственного желания.

О да, она его увидела. Марк был полон торжества и глубокого удовлетворения. Шоры упали, и Ева увидела в нем не друга, не поддержку, но мужчину, который страстно хотел обладать ею.

И она хотела его.

Впереди еще много прекрасных дней, но он всегда будет помнить этот. Не то, чтобы он питал надежду, что это будет легко и что у них не будет препятствий, с которыми придется столкнуться и которые придется преодолеть. Но они со всем справятся. Марк был в этом чертовски уверен.

— Я сейчас вернусь, — сказала Ева хрипло. — Мне просто нужно сказать им, что я в порядке. И да, я им позже все объясню. Они захотят знать. А пока я просто скажу им, что я вышла из «Дома». Ника будет рада. Она не хотела, чтобы я шла туда.

— Она беспокоится о тебе, — сказал Марк.

— Да, и у нее есть все основания бояться чудовищ этого мира, — с болью сказала Ева. — Она не хотела для меня того, что ей приходилось терпеть все эти годы. Она боится доминирования, контроля, злоупотреблений и бессилия.

— Да, это понятно, — тихо сказал Марк. — Но ты не боишься этого от меня, не так ли, Ева?

Шок в ее глазах наполнил его яростным удовлетворением.

— Нет, Марк! Вовсе нет!

Он поцеловал ее снова:

— Иди и позвони, пока не вмешалась полиция. Я хорошо знаю Кристину, и меня не удивит, если она притащит Влада к тебе домой. Звони девушкам. Я позвоню Владу и сообщу ему, что с тобой все в порядке.

Глава 6


Ева откинулась на спинку дивана с глубоким вздохом и уставилась в потолок. Она чувствовала себя эмоционально подавленной, и впервые не могла винить в этом смерть Роберта.

Это была подавленность другого рода, которую она никогда не могла представить, когда смело — или, скорее, думая, что смело — взяла под контроль свое будущее. Теперь это будущее было одним огромным знаком вопроса.

Она снова вздохнула и закрыла глаза от усталости. Она бы сошла с ума, несмотря на хаос, который царил у нее в мыслях, если бы не позвонили в дверь. И снова позвонили. Настойчиво.

Ева знала, что это, скорее всего, Кристина или Ника, или даже обе. Их вряд ли бы успокоил телефонный звонок Евы, которая просто сказала, что она вышла из «Дома». Они хотели сами услышать всю историю.

Смиренно застонав, она поднялась с дивана и, шаркая, направилась к двери.

Марк привез ее домой всего полчаса назад после того, как были сделаны все необходимые телефонные звонки. Он поцеловал ее. Ева вздрогнула, вспомнив грубое желание, которое видела в его глазах. Почувствовала жар его поцелуя. Вспомнила, как кончики его пальцев скользили по ее лицу к шее, когда он прощался.

Обещание в его голосе заставило ее задуматься. Теперь, когда она, так сказать, вернулась на свою территорию, ей нужно было многое обдумать и понять.

Как только она открыла дверь, ей снова захотелось застонать. Кристина и Ника стояли и смотрели на нее. Взгляд Кристины был острым и проницательным, она смотрела на Еву, как будто могла пробраться в ее мысли. Ника выглядела скорее неуверенной и обеспокоенной.

— Ладно, рассказывай, подруга. Мы не купимся на ту чушь, которую ты сказала о том, что просто решила отказаться от посещения «Дома» и вместо этого провести вечер с Марком.

Ева последовала за девушками в гостиную и плюхнулась обратно на диван, который только что освободила.

— И не думай, что сможешь упустить какие-то детали, — продолжила Кристина. — Я буду общаться с Владом, если понадобится. Так или иначе, я раскопаю всю грязь, которую ты попытаешься скрыть от нас.

— Ты в порядке? — с тревогой спросила Ника. — Что-то случилось прошлой ночью, Ева? Кто-то причинил тебе боль или напугал?

Ева печально улыбнулся. Что ответить на эти вопросы? Нет или да?

— Я в порядке, — заверила она. — Честно. Это сложно.

Губы Кристины сжались, и на ее лице появилось то выражение «ага», которое предполагало, что она знала, что что-то пойдет не так.

— Что случилось? — спросила Ника.

— Что на самом деле произошло, Ева? — настаивала Кристина. — Я видела тебя вчера. Я слышала тебя. Я знаю тебя как облупленную, и ты была полна решимости пойти в «Дом» и довести это до конца. А потом мне звонят и говорят: «Ой, неважно, я не пошла и я дома?»

Она недоверчиво фыркнула.

— Я пошла, — призналась Ева.

Ника нахмурилась:

— Но ты же сказала, что ничего не сделала.

— Я не говорила, что не пошла, — поправила ее Ева. — Я просто сказала, что передумала.

— И? — тихо спросила Кристина. — Что случилось, Ева?

Ева вздохнула:

— Случился Марк.

Губы Кристины округлились до буквы «О», когда в ее глазах вспыхнуло осознание сказанных Евой слов.

— Вот дерьмо! Марк был там, не так ли? Боже мой, он извращенец? — Ника выглядела совершенно сбитой с толку, глядя то на Еву, то на Кристину, пытаясь не потерять нить разговора.

Прежде чем Ева смогла ответить, Кристина двинулась вперед:

— Мне очень жаль, Ева. Я должна была тебя предупредить, но черт… Марк там почти не бывает. Я имею в виду, что знаю, что он член клуба, но мне даже не пришло в голову сказать тебе об этом, потому что шансы, что он появится в «Доме» этой ночью, были равны нулю?

Ника в недоумении покачала головой:

— Марк — наш Марк — ходит в «Дом»? Зачем?

Щеки Евы порозовели, и они с Кристиной обменялись понимающими взглядами.

— Он Доминант, — мягко сказала Кристина. — Как Влад.

Ника замолчала, переваривая сказанное. От нее исходило напряжение, и Еве было не по себе от того, что ей придется сказать обеим своим подругам. Но особенно Нике.

Ника была… ну, она была очень черно-белой. Ее мировоззрение было очень узким, и она не часто отваживалась выходить за рамки установленных ею же правил. У нее была веская причина быть такой, какая она есть, но это не всегда облегчало жизнь. Ника была косной, и это, скорее всего, поставило бы ее в тупик.

— Он был там, когда я вошла с другим мужчиной, — тихо сказала Ева. — Все прошло не очень хорошо.

Кристина поморщилась:

— Могу себе представить…

— Он вытащил меня на улицу и отвез к себе, намереваясь прочесть мне лекцию. Он не думал, что я понимаю, во что ввязываюсь.

— А ты его проинформировала? — спросила Кристина.

Ева кивнула:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Да, и после этого произошло кое-что интересное…

Озадаченный взгляд Ники стал глубже, а глаза Кристины расширились. Обе ее подруги подались вперед, уловив тон Евы.

Ева затаила дыхание, зная, что ее подруги рано или поздно узнают обо всем, а она предпочла бы, чтобы это исходило от нее.

— Марк сказал… — Она боролась с тем, как это выразить. Это было намного сложнее, чем она представляла, потому что она сама еще не смирилась с этим!

— Что он сказал? — подсказала Кристина.

— Он сказал, что если это то, чего я хочу, то он будет единственным человеком, который сможет дать мне эти вещи.

— Ого, — выдохнула Кристина.

Реакция Ники была более взрывной:

— Как? Я не понимаю. Он что?

— Он хочет меня, — тихо сказал Ева. — Давно хочет меня. Я не знала. Я чувствую себя такой дурой, но я понятия не имела!

— Вау, — сказала Кристина. — Я имею в виду, что давным-давно я думала… как он иногда на тебя смотрел… я думала, что там что-то было. Но ты и Роберт были так счастливы, и Марк остался с вами друзьями…Марк так и не двинулся с места после смерти Роберта, так что мне показалось, что я это придумала.

Лицо Ники покраснело от гнева:

— Он имел к тебе чувства, когда ты была замужем за моим братом?

— Не похоже, чтобы он когда-либо действовал в соответствии с этим, — мягко упрекнула Кристина. — Мы не можем контролировать, кто нас привлекает.

— Роберт знал, — пробормотал Ева. — Марк сказал мне, что Роберт знал, и что это никак не повлияло на их дружбу.

— Я определенно предпочитаю его какому-нибудь незнакомцу, которого ты встретишь в «Доме», — сказала Ника, и ее голос все еще оставался резким. — Но меня это беспокоит. Ты и он. Я никогда не думала, что Марк будет этим человеком. Я беспокоюсь, что он может причинить тебе физический и эмоциональный вред, и беспокоюсь о том, какое влияние это может оказать на нашу дружбу.

Лицо Кристины напряглось:

— Такой человек? Что это должно означать? Влад такой человек, Ника, и он никогда не причинял мне вреда.

— Ты знаешь, я не это имела в виду, — устало сказала Ника. — Я беспокоюсь за Еву, понимаешь? Похоже, в последнее время она принимает много импульсивных решений, и я не хочу, чтобы она пострадала. И я беспокоюсь о ее отношениях с Марком. Не знаю, как я отношусь к тому факту, что его привлекла жена его лучшего друга.

Нетерпение и разочарование боролись в Еве.

— Я обдумала все эти вещи, — резко сказала она. — Я приняла во внимание, как это повлияет на нашу компанию друзей, особенно если ничего не получится.

Она глубоко вздохнула, прежде чем продолжить:

— Я никогда не смотрела на Марка как на любовника, и я не уверена в своих чувствах к этому. Мне не нравится ощущение, будто я предаю своего покойного мужа. Я бы никогда не изменила Роберту, даже если бы знала, что Марк испытывает ко мне чувства. И мне не нравится, когда ты ставишь под сомнение его честность, потому что у него были чувства ко мне, в которых он никогда не признавался.

Ника поморщилась и отвернулась. Кристина подалась вперед, взяв Еву за руку:

— Да, это может изменить положение вещей, — сказала Кристина спокойным голосом. — Но ты не можешь прожить свою жизнь, не рискуя. Если это то, чего ты хочешь добиться, тебе нужно хотя бы попробовать. Хуже жить с «а что, если», чем сделать решительный шаг и потерпеть неудачу. Тебе нечего терять.

— Мне есть что терять, — хрипло сказал Ева. — Я потеряла Роберта, и потеря дружбы с Марком будет для меня катастрофой. Для меня было бы ужасно потерять тебя или Нику. Я не хочу терять никого, кого люблю.

Лицо Кристины светилось любовью и пониманием. От этого глаза Евы наполнились слезами.

Но, черт возьми, хватит слез! Пришло время выйти за рамки всего этого. Пора перестать быть таким эмоционально хрупким человеком.

— Милая, жизнь — это риск, и нет никаких гарантий, ты это хорошо знаешь, — мягко сказала Кристина. — Позволь спросить у тебя кое-что. Если бы ты знала, когда вы с Робертом поженились, что у тебя будет всего несколько коротких лет с ним, если бы ты знала, что он умрет, ты бы поступила иначе? Ты бы ушла от него тогда, чтобы избавить себя от боли потерять его позже?

Вопрос потряс Еву до глубины души. Даже не подумав об этом, она ответила немедленно:

— Нет, конечно, я бы не ушла! Я бы сделала это снова и снова, и я бы ничего не изменила, даже зная, что потеряю его. Потому что то время, которое мы провели вместе, было чудесным. Я бы ни на что на свете не променяла это, — с болью сказала она.

— Тогда почему ты не хочешь рискнуть с Марком? — спросила Кристина. — Что, если это сработает? Что, если он сделает тебя счастливой? Что, если он даст тебе то, что ты хочешь и в чем нуждаешься? Что, если ты снова найдешь любовь? Что, если у тебя будет один прекрасный год с ним, и он даст тебе то, что тебе нужно, а затем вы расстаетесь? Разве ты не предпочла бы провести этот год и не жить с сожалением о том, что не дала ему шанс? Ты не можешь перестать рисковать только потому, что уже кого-то потеряла. Нельзя бояться жить в ожидании боли.

— Она права, — неохотно признала Ника. — И я действительно хочу, чтобы ты была счастлива, Ева. Даже если не с Робертом. Я буду поддерживать вас с Марком, что бы ни случилось. Как ты мне сказала, мы сестры и лучшие друзья.

— Спасибо, — искренне сказала Ева. — Спасибо вам обеим. Не знаю, что бы я делала без таких замечательных друзей — сестер. Вы обе дали мне много поводов для размышлений. И я должна серьезно об этом подумать.

Кристина сжала ее руку:

— Тогда мы оставим тебя одну. Просто знай, что я всегда на расстоянии телефонного звонка. И я также хочу, чтобы ты знала, что несмотря ни на что, я люблю тебя. Мы с Владом оба любим тебя. И он лично надерет Марку задницу, если тот когда-нибудь причинит тебе боль.

Ева улыбнулась, но ее сердце сжала печаль. Она не хотела вызывать разлад между друзьями. Она не хотела, чтобы Влад злился на Марка из-за нее.

Ника встала и наклонилась, чтобы крепко обнять Еву. Ева снова обняла ее, а затем заставила себя пойти проводить своих друзей.

— Оставайся на связи, дорогая, хорошо? — сказала Кристина. — И если тебе понадобится поговорить, просто возьми трубку. Ночью или днем. Это не имеет значения.

— Я сделаю это, — пообещала Ева. — И еще раз спасибо вам обеим за заботу обо мне. Я не собираюсь делать что-либо, что причинит вам боль. Надеюсь, вы обе это знаете.

— Да, — заверила Ника. — И мне очень жаль, если я причинила тебе боль своими словами. Я люблю тебя, Ева. И я очень хочу, чтобы ты была счастлива. Я знаю, что Роберт хотел бы, чтобы ты была счастлива. Нужно быть особенным парнем, чтобы оставаться друзьями с мужчиной, который испытывал чувства к его жене. Если Роберт действительно смирился с этим, то и я смогу.

Стоя на пороге, Ева смотрела, как девушки идут по мощеному плиткой тротуару к припаркованным перед домом машинам. Она стояла там, пока они уезжали, а затем вернулась в дом, чтобы забрать сумочку и ключи.

Ева села в машину и поехала на кладбище. Она даже не осознавала, что делает, пока не подъехала к кладбищенским воротам. Она притормозила и остановилась у входа, глядя на тянувшиеся до горизонта надгробия.

Она пришла поговорить с Робертом. Рассказать о Марке и попросить благословения. Вчера она поклялась, что уходит, отпускает и не вернется сюда.

Качнув головой, она сдала назад достаточно, чтобы выполнить разворот, а затем поехала в направлении дома Марка.

Глава 7


Он не должен был отвозить ее домой. Он не должен был оставлять ее одну после того, как сбросил на нее такую бомбу. Он должен был держать ее рядом с собой, на расстоянии досягаемости. У нее не должно было остаться времени и места, чтобы изменить свое мнение или отговорить себя от того, на что, как он знал, она соглашалась.

Марк схватился за голову, налил еще чашку кофе и взглянул на остатки завтрака. На кухне, где никогда не бывали другие женщины.

Марку нравилось ее присутствие в его доме и в его пространстве. Ему нравилось воспоминание о том, как она вышла на кухню в его рубашке. Ему нравились эти заспанные красивые глаза.

Он не хотел отпускать ее. Не после того, как он наконец сделал шаг, чтобы получить ее. Но это было правильное решение.

Нужно было отпустить Еву, чтобы увидеть, вернется ли она к нему.

Марк покачал головой, пораженный абсурдностью своих мыслей. Он не был любителем извергать психическое дерьмо, и он не был из тех, кто придавался философской чуши «если ты кого-то любишь, освободи его».

Он был скорее человеком, «если любишь, то никогда не отпускай». И все же он не удерживал Еву. Он отвез ее домой и очень вежливо сообщил, что они скоро увидятся. А потом он поцеловал ее. Не так, как хотел. Она выглядела слишком хрупкой, слишком уставшей, поэтому его поцелуй был утешением. Не поцелуй мужчины, охваченного страстью к женщине, которую он хотел.

Марк поднял глаза, когда зазвонил его сотовый, и вспомнил, что у него сегодня важный разговор. Он выругался, потому что его мысли были не по делу.

Будет ли его бизнес препятствием в то время, когда она, наконец, увидит в нем больше, чем просто друга?

Он поднял трубку и зашагал в свой кабинет, его разум быстро переключился на предстоящую задачу. Он должен был выбросить Еву из головы, по крайней мере, до тех пор, пока не решит текущий вопрос. А потом? Он тоже скучал по Роберту, но его лучший друг ушел. Его деловой партнер ушел. Пришло время начать думать о своих интересах, а не подавлять их, как он делал последние шесть лет.

Они с Робертом основали успешный консалтинговый бизнес. Корпорации обращались к ним, когда хотели сократить расходы. Большинство их контрактов приходилось на нефтяные компании, но они также выполняли консультационные работы для других крупных корпораций и даже для нескольких более мелких.

Харизма Роберта и аналитический склад ума Марка были очень удачным сочетанием. Они работали в тандеме: Роберт на передовой, обхаживая потенциальных клиентов, а Марк на заднем плане, проводя анализ и составляя предложения, которые Роберт позже представит.

Только теперь Марк был вынужден быть и передовой, и тылом. Привлекая в бизнес Ивана, Марк фактически взял на себя обязанности Роберта и выдвинул себя на передний план, в то время как Иван должен был заняться закулисными деталями.

— Марк Бородин, — сказал он, войдя в помещение своего домашнего офиса.

Он закрыл за собой дверь, а затем подошел к столу, чтобы включить ноутбук, когда Иван приветствовал его.

— Я рад, что ты позвонил, — сказал Марк. — Нам есть что обсудить. У тебя было время просмотреть документы, которые я подготовил?

Иван Корнев был человеком, с которым Марк познакомился по делам несколько лет назад. Он и Роберт вели с ним дела, и Марк уважал этого человека. Думал, что он будет идеальным партнером, когда они с Робертом решили расширяться. Все это было до смерти Роберта.

Потом Марку пришлось отложил их планы и сосредоточиться на поддержании бизнеса на плаву, потому что он чертовски хотел убедиться, что Ева и Ника обеспечены. Ника была чертовски хорошим офис-менеджером, но потеря Роберта заставила ее нервничать. Марк хотел, чтобы Ника сделала перерыв в работе, взяла несколько недель отпуска, чтобы справиться с горем и потрясением из-за смерти брата, но она настояла на том, чтобы выйти на работу. Ей нужна была отдушина, что-то, что могло бы занять ее время, но Марк знал, что это временное спасение. Он не был уверен, действительно ли Ника когда-либо справится с этим горем и примет смерть Роберта.

Ни Ева, ни Ника, скорее всего, не согласятся с тем, что Марк заменит Роберта, но, возможно, Ева будет более восприимчивой, чем Ника, поскольку именно Нике придется работать с кем-то, кроме Марка и ее брата.

Мужчины поговорили о делах, Иван высказал несколько идей, которые Марк нашел привлекательными. Они уже встречались несколько раз, но все, что оставалось, — это формальное согласие Ивана и слияние двух компаний.

Их фирма, когда-то бывшая «Корнилов и Бородин», теперь станет «Бородин и партнеры», оставляя место для дальнейшего расширения, если он и Иван выберут этот путь.

Иван не был высокомерным ослом, настаивавшим на том, чтобы его имя было закреплено в названии фирмы. Марк был бы не против отдать должное этому человеку, но он был доволен тем, что сможет оставить свое место на передовой и будет больше работал за кулисами.

Он не планировал это как способ уделять Еве больше времени. В конце концов, он не имел ни малейшего представления о том, что сделает свой ход так быстро. Но момент был идеальным, потому что, если бы он добился своего, работа отошла бы на второй план по сравнению с его отношениями с Евой теперь, когда он, наконец, получил ее.

Мужчины говорили еще несколько минут, подтверждая то, что Марк уже знал. Иван присоединится к нему. Все, что оставалось, — это ударить по рукам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Есть одна вещь, Иван, — сказал Марк в конце их разговора.

— Я слушаю.

— Мне нужно время — несколько дней — прежде чем мы сделаем это достоянием общественности. Я хочу сам рассказать Еве и Нике.

Последовала недолгая пауза:

— Они сопротивляются моему присутствию?

Марк услышал настороженность в голосе собеседника. Намек на раздражение от того, что Марк позволяет эмоциям управлять собой, принимая деловое решение. Но Марк не был бессердечным.

— Они не знают о тебе, — сказал Марк. — И я хочу, чтобы это исходило от меня.

— Это будет проблемой?

— Нет, — коротко сказала Марк.

— Я могу дать тебе несколько дней. Ничего более.

— Это все, что мне нужно. Встретимся в понедельник в моем офисе.

Иван согласился и затем сбросил звонок, оставив Марка сидеть за своим столом в задумчивой тишине.

Он сказал Ивану, что с женщинами проблем не будет. Просто потому, что у них не было выбора. Роберт оставил Еве достаточно, чтобы обеспечить ей финансовую защиту на всю жизнь, но бизнес оставался в руках Марка. У Евы не было ни власти, ни права голоса. Ей придется принять все, что решит Марк. Как и Нике. Но девушкам это могло не понравиться, а Марк не хотел, чтобы его решение вбивало между ними клин.

Выйдя, наконец, из своего кабинета обратно на кухню, Марк услышал шум автомобиля. Нахмурившись, потому что не ожидал гостей, он подошел к окну, выходившему на дорогу.

К своему удивлению, он увидел припаркованную машину Евы. Но она не вышла. Она все еще сидела на водительском сиденье, ее руки крепко сжимали руль.

Холодок опасения пробежал по спине Марка. Увидев его, Ева вышла из машины.

Даже издали было видно, что она расстроена. И когда она подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, страх охватил его.

Каким он был дураком, когда так спешил! Это был конец. Она была здесь, чтобы сказать ему «нет». На этот раз она уйдет. Возможно, он больше никогда ее не увидит.

Он потерял ее до того, как у него появился шанс завоевать ее.

Она выглядела отчаянно несчастной. Грусть омрачала ее глаза, и это было последнее, чего он хотел от нее. Ему было больно видеть ее такой. Ему было больно знать, что он стал причиной ее печали.

— Ева, — начал он.

К его удивлению, в тот момент, когда он произнес ее имя, она поспешила к нему и бросилась в его объятия. Он прижал ее к себе, удерживая, чтобы она не упала. Марк наслаждался теплом ее тела, так сладко прижимавшегося к нему.

На мгновение он закрыл глаза и вдохнул аромат ее волос, гадая, было ли это прощанием.

— О, Марк, — сказала она и заплакала.

— Что это, милая? Почему ты такая несчастная?

Он провел рукой по ее волосам, заправляя их за ухо, и осторожно отстранился, чтобы иметь возможность смотреть ей в глаза.

— Я ехала на кладбище, — выпалила она. — Я собирался объяснить Роберту. Просить его благословения или, возможно, заставить его понять. Я знаю, это звучит так глупо.

Марк медленно покачал головой:

— Это не глупо, дорогая. Он был твоим мужем. Ты его очень любила. Вполне естественно, что ты хочешь поделиться с ним такими вещами.

Она закрыла глаза, по щеке покатилась слеза. Эта единственная слеза чуть не разорвала его надвое. Он не хотел, чтобы Ева грустила. Он хотел, чтобы она была счастлива. Даже если бы это было без него.

— Я не пошла, — сказала она. — Я не смогла. Я пообещал ему — себе — что больше туда не пойду. Я не могу туда больше ходить. Это слишком больно.

— Вместо этого ты пришла сюда. Зачем? — спросил он, опасаясь ее ответа.

Она снова посмотрела на него, страдания тлели в этих прекрасных глазах. Марк злобно ругал самого себя, потому что это было совсем не то, чего он хотел.

— Потому что я должна попробовать, — прошептала она. — Я не узнаю, пока я… пока мы не попробуем.

Мышцы Марка расслабились, он почувствовал облегчение.

Затем он прижал Еву к себе, обнимая, смакуя ее прикосновения и запах. Он прижался губами к ее макушке и закрыл глаза, молча поблагодарив бога за то, что она не убежала. Что у нее хватило смелости дать им шанс.

Это все, о чем он когда-либо просил. Если бы у него было это, он бы ни о чем больше не просил мироздание.

— Ева, посмотри на меня, дорогая, — мягко сказал он, оставляя между ними достаточно расстояния, чтобы она мог поднять голову вверх. — Если это делает тебя такой несчастной, ты должна знать, что я не буду спрашивать тебя об этом. Я только хочу, чтобы ты была счастлива. Чтобы мы оба были счастливы. Желательно друг с другом.

— Я не знаю, сделаешь ли ты меня счастливой, если мы не попробуем, — мягко сказала она, облизнув губы, на ее лице было заметно нервное возбуждение. — Я действительно хочу попробовать, Марк. Но ты должен пообещать проявить ко мне терпение. Я не знаю, что надо делать. Я не знаю, как действовать или реагировать. У меня нет путеводителя. Я не могла себе представить, что такое случится.

Он погладил ее по щеке, вытирая последние следы слез.

— У нас есть все время, Ева. Без спешки. Без нетерпения. Доверься мне. Подчинись мне. Я сделаю все возможное, чтобы ты никогда не пожалела об этом.

Ее выразительные глаза вспыхнули внезапным светом. Ее зрачки расширились, и он увидел пробуждение желания в их глубине. Просьба о подчинении зажгла ее воображение. Напомнила ей обо всем, что она хотела.

— Что же нам теперь делать? — прошептала она.

— Пока заходи внутрь. Позволь мне приготовить тебе чашку кофе. Больше всего сейчас я хочу просто посидеть с тобой некоторое время. Мы можем поговорить. Просто поговорим о нас. Назначим свидание. Я не хочу торопиться с этим, Ева. Я так долго ждал. Я буду чертовски долго ждать, если придется.

— Я бы хотела этого, — пробормотала она, ее глаза потеплели.

Он видел ее принятие. Не только того, что он предлагал, но и их неизбежности. Как пары. Он внимательно наблюдал за всеми признаками сомнений, страха или неуверенности. Но ее взгляд оставался неподвижным, пока он не убедился, что этодействительно то, чего она хотела. Шанс. Его шанс заполучить ее.

— Есть и другие вещи, которые мне нужно обсудить с тобой, — сказал он, вспомнив о своем недавнем разговоре с Иваном.

Она склонила голову набок, очевидно, заметив перемену в его настроении.

— Что случилось, Марк? Что-то не так?

Он взял ее за руку и повел в свой дом.

— Нет, все в порядке. Просто кое-что, что я хочу, чтобы ты услышала от меня.

Ева напряглась, но промолчала.

Марк налил две чашки кофе и подогрел их в микроволновой печи, прежде чем вернуться к ней.

— Пойдем в гостиную, там нам будет комфортно, — предложил он.

Усадив Еву на кушетку, он сел в кресло, которое располагалось по диагонали от дивана, хотя больше всего он хотел, чтобы она была в его объятиях.

Он лениво потягивал кофе, гадая, какое из двух заданий ему следует выполнить в первую очередь. Закрепить их отношения? Или, возможно, раздавить ее известием о том, что он заменяет Роберта?

Он вздрогнул, решив отложить последнее до тех пор, пока они не обсудят свои отношения.

— Я знаю, что тебе было сложно это принять, особенно в день смерти Роберта, — начал он. — Мне нужно, чтобы ты поняла, что я не планировал этого, Ева. Ты вынудила меня сделать это, когда я увидел тебя в «Доме». Да, я действительно собирался сделать свой ход. Скоро. Но годовщина смерти твоего мужа — это было не самое подходящее время.

— Я понимаю, — тихо сказала она. — И мне очень жаль, Марк. Не помню, говорила я тебе это или нет. Но я хотела извиниться за то, как это произошло. Что это вообще происходило. Ты должен знать, что когда ты увидел меня в «Доме», я была… смущена. Я бы точно не так хотела тебе сказать.

— Ты вообще не собиралась мне об этом рассказывать, — сухо сказал он.

Она скривилась и медленно покачала головой.

— Нет. Как я могла? Ты был лучшим другом Роберта. Я думала, ты будешь верен ему. Я думала, если бы ты знал, ты бы не одобрил. И я не могла вынести твоего неодобрения, Марк. Я не могла тебя потерять. Только не это…

Она замолчала, явно не зная, каким словом описать свои желания и потребности. Он наклонился вперед, поймал ее взгляд и задержал его.

— Прежде всего, я надеюсь, что мы преодолели твой страх перед моим неодобрением. Во-вторых, твои желания не бессмысленны, Ева. Они такие, какие есть. Они делают тебя тем, кто ты есть, и ты не можешь этого изменить. Ты не должна этого делать. Я понимаю, почему ты подавляла эту часть себя, когда была замужем за Робертом. Я понимаю. Но дорогая, он ушел. Ты сказала это лучше всех. Он не вернется, и у тебя нет причин продолжать отрицать свои желания и потребности. Даже если бы я не был тем, кем являюсь, я бы никогда не ожидал, что ты будешь кем-то другим, кроме того, кем и чем ты хочешь быть. Но поскольку у нас одни и те же потребности и желания, я надеюсь, что мы сможем продвинуться вперед и открыть для себя новый мир… вместе.

Она нервно сглотнула, а затем откинулась назад, проведя рукой по своим шелковистым волосам.

— Что будет дальше, Марк? Я была честна, когда сказал, что у меня нет плана. Теперь, когда я дошла до этого момента, призналась себе и тебе в том, что я хочу и в чем нуждаюсь, что нам делать?

Марк улыбнулся, а затем, поскольку больше не мог выдерживать расстояние между ними, встал и скользнул на диван рядом с ней. После столь долгого сохранения нейтралитета между ними дверь, наконец, была открыта. Они шли туда, откуда не было возврата.

Независимо от того, сложатся ли у них дела в долгосрочной перспективе, они никогда не вернутся к беззаботной дружбе, которую они поддерживали столько лет. Одна часть Марка приняла это всем сердцем, в то время как другая его часть опасалась непоправимого ущерба их отношениям. Чего-то, что невозможно будет исправить.

Он был готов пойти на этот риск, даже если для этого требовалась предельная осторожность. По характеру он был осторожен. Все риски, на которые он шел, приходились на его деловую жизнь. Его личная жизнь всегда была тщательно упорядочена и строго регламентирована. Доминируя над женщинами, он всегда сдерживал свои эмоции и действия. За исключением Евы. Она открыла ему другой мир, который другие никогда не видели.

Она заставила его отказаться от осторожности и насладиться бурей.

Он никогда не мог представить себе, что та его часть, которую, как он боялся, она не смогла бы принять, была единственной вещью, которую она хотела больше всего. Он всегда предполагал, что ему придется подавлять свои естественные наклонности, если он хочет иметь с ней шанс. Никогда бы он не подумал, что она не только примет это — и его — но что она будет открыто искать таких отношений.

Он не знал, сделало ли это его самым удачливым ублюдком на свете или, возможно, самым глупым. Только время — и Ева — покажут.

Если бы только у него была возможность заглянуть в будущее, чтобы увидеть, останется ли это чувство между ними. Тогда он бы узнал, делает ли он правильный выбор за них обоих.

Но нет, невозможно заглянуть в будущее. Ничего, кроме настоящего, его инстинктов и дикого желания быть вместе с любимой женщиной. Он просто молился о мудрости, чтобы отличить то, чего он жаждал больше всего, от того, чего она действительно хотела и в чем нуждалась.

Желание и разочарование наверняка могут изменить восприятие мужчины. Это были две эмоции, которые он хорошо знал с тех пор, как впервые встретил Еву. Он желал и нуждался в ней, зная, что она никогда не будет его. Что она принадлежала другому мужчине. Его лучшему другу.

Судьба, непостоянная сука, наконец улыбнулась ему. Он просто надеялся, черт возьми, что она не будет смеяться последней.

Он обнял Еву и откинулся на спинку дивана, держа ее так, что она прижалась к его груди, ее волосы дразнили его подбородок. И ее запах. Боже, как она чертовски хорошо пахла! Он мучил себя напрасно. Она была здесь, в его гостиной, в его руках, спрашивая, что будет дальше. Все, что ему нужно было сделать, это совершить прыжок. Закрыть глаза и прыгнуть.

— Как я уже сказал, я не хочу шокировать тебя, дорогая, — пробормотал он, пытаясь собраться с разбегающимися мыслями. — Поэтому важно, чтобы мы делали все медленно и аккуратно. Меньше всего я хочу напугать или обидеть тебя. Но я устал ждать, Ева. Я чертовски долго хотел тебя, и теперь, когда ты здесь и перчатки сняты, я готов двигаться вперед.

Она скользнула открытой ладонью по его груди, остановившись прямо у его сердца. Он взял ее пальцы и поцеловал кончики каждого, наслаждаясь тем, как она вздрагивает.

Такая отзывчивая. Такая выразительная. Боже, какой она будет в постели? В его постели.

Член Марка ожил и вздулся в его джинсах. То, что раньше было удобной позой, теперь превратилось в пытку, все его тело кричало об освобождении.

— Ты меня не обидишь и не напугаешь, — тихо сказала она. — Тебе не о чем беспокоиться, Марк. Я тебя знаю. Я доверяю тебе.

У него перехватило дыхание, потому что он почувствовал, что в ее заявлении было нечто большее, чем просто слова. Просьба?

— Что ты говоришь, милая? Будь честна со мной. Что ты хочешь мне сказать?

Она приподнялась и посмотрела ему в глаза. Ее темные волосы, такой поразительный контраст с сапфировыми глазами, падали вниз, на его грудь, и ему захотелось погрузиться в них пальцами и целовать ее до потери сознания.

Ева облизнула губы, а затем нежно прикусила нижнюю губу, что свидетельствовало о ее волнении. Но ее глаза были серьезными, когда она смотрела на него сверху вниз.

— Я знаю, что ты хочешь действовать медленно. Я знаю, что ты не хочешь торопиться или ошибаться. Но я не хочу ждать. Я хочу чувствовать, Марк. Я хочу снова жить. Я хочу снова почувствовать себя женщиной. Мне было так одиноко и….. холодно, — прошептала она. — Очень холодно так долго. Я хочу вспомнить, что такое страсть. Каково это, когда мужчина занимается со мной любовью, когда касается меня. И я не хочу, чтобы ты спрашивал. Звучит глупо? Я хочу, чтобы ты взял… контроль. Я просто хочу, чтобы ты делал то, что хочешь. Я хочу, чтобы ты принимал решения за нас обоих.

Он перестал дышать. Его сердце билось так сильно, что он удивился, что оно не издает слышимого стука. Его кровь текла по венам с такой силой, что он чувствовал головокружение.

Она подавала ему все, о чем он когда-либо мечтал, на серебряном блюде. Свое доверие. Свою покорность. Всю себя.

Он обхватил ее лицо, лаская большим пальцем нежную детскую кожу.

— Будь уверена в том, о чем просишь, Ева. Очень уверена. Потому что я этого хочу. Я хочу все это. И я возьму это. Но ты должна быть чертовски уверена, что готова к реальности.

Она вздрогнула, ее руки и плечи покрыли мурашки.

— Я уверена, — прошептала она.

Глава 8


Сердце Евы колотилось, ее кровь закипела в венах, когда она увидела серьезное выражение лица Марка. В том, как он сейчас на нее смотрел, было что-то невероятно сексуальное. Это вызывало у нее головокружение.

Как будто она только что выпустила льва. Очень голодного льва, который собирается сожрать ее целиком.

Она вздрогнула, представив, как он кусает ее, вонзая идеально ровные белые зубы в ее нежную плоть. Как он маркирует ее, овладевает ею, клеймит ее.

Все, о чем она мечтала с доминирующим мужчиной. Только она никогда не представляла Марка в роли доминирующего над ней мужчины, а теперь? Это все, о чем она могла думать. Мечтать. Фантазировать.

Марк заставил ее увидеть в себе мужественного, потрясающе красивого альфа-самца. Он заставил ее посмотреть дальше завесы дружбы, и ей понравилось то, что она увидела.

Теперь, когда она бросила вызов, отреагирует ли он? Поверит ли он ей на слово или будет осторожен и не станет торопится?

Это было последнее, чего она желала. Она не хотела осторожности или сдержанности. Она жаждала всего этого. Все, что он мог ей дать, и даже больше. Она могла видеть голод в его глазах, могла видеть похоть и желание, как если бы они были написаны чернилами на его лбу. Он заставил ее почувствовать себя живой впервые за три долгих года. Он заставил ее почувствовать себя женственной и желанной. Он заставил ее почувствовать себя красивой.

И она была честна. Она не хотела думать. Не хотела принимать решения. Может быть, это делало ее трусихой, но она хотела отказаться от абсолютного контроля. Она хотела… сдаться.

— Боже, Ева.

Ее имя резко вырвалось из него на сильном выдохе. Его глаза загорелись быстрым и внезапным огнем, превратившим ее внутренности в кисель.

— Знай, о чем говоришь, дорогая. Пойми, о чем ты спрашиваешь. Потому что я спрошу об этом только один раз. Если ты согласна, если ты этого хочешь, пути назад нет. Ты будешь моей и только моей.

Она кивнула, ее горло было слишком сдавлено, чтобы произнести слова согласия.

— Скажи, дорогая. Скажи это вслух, чтобы не было недоразумений.

— Да, — прохрипела она. — Боже, Марк, что мне делать? Не заставляй меня умолять. Я хочу этого. Я хочу тебя.

В его глазах мерцало сожаление, и он приложил палец к ее губам. Ей хотелось лизнуть его, чтобы понять, был ли он таким же вкусным, как выглядел, как она себе представляла.

— Тебе никогда не придется просить милостыню. Я дам тебе все, что ты хочешь. Безоговорочно. И я больше никогда не буду тебя спрашивать. Но есть несколько вещей, которые нам нужно убрать с дороги — важных вещей, — прежде чем мы потеряемся во всем остальном.

— Хорошо, — тихо согласилась она.

Его голос стал серьезным, а взгляд задумчивым, но все же… обнадеживающим. Как будто он боялся, что она передумает и убежит. Ева не могла его винить. Если это правда, что он ждал все это время, хотел ее все это время, он, вероятно, чувствовал, что земля может ускользнуть из-под ног в любой момент. Или, возможно, он думал, что это все сон, от которого он проснется, и все это исчезнет.

Ей было хорошо знакомо это чувство. С тех пор, как она увидела его в «Доме», ее мир безвозвратно изменился. Что бы ни случилось между ними, он никогда не будет прежним.

Ева боялась этого. Больше всего она боялась, что это не сработает, что все плохо кончится, и она потеряет не только Роберта, но и человека, которого она считала своим другом. Возможно, самым лучшим другом. Ее дружба с Кристиной и Никой была прочной, но это была дружба другого типа, чем та, которая у нее была с Марком.

Решив отпустить его в тот день, когда отказалась от памяти Роберта, она не была счастлива. Отнюдь. Она чувствовала себя так, словно снова теряла кого-то важного для нее. Только теперь она могла получить гораздо больше.

Или все потерять.

Может, она сошла с ума. Ей и Марку, возможно, лучше закрыть открытую дверь. Но смогут ли они сейчас вернуться к нормальной дружбе?

Нет, не после всего этого. Не после того, как он все поставил на кон. Даже если она прекратит отношения до того, как они начнутся, пути к прежнему не будет.

Единственным ее вариантом было продолжать в надежде, что она не потеряет больше, чем приобрела.

— Ты объяснила, чего хочешь и в чем нуждаешься, — сказал Марк, его голос стал сдержанным, когда он пристально посмотрел на нее. — Но мы не обсуждали мои потребности. Мои ожидания. Мы также не обсуждали твои границы и то, что произойдет, если я когда-нибудь их пересеку.

Ева нахмурилась. Они ступили на неизвестную территорию. Конечно, она понятия не имела об ожиданиях Марка. Как она могла знать об этом, если никогда не предполагала, что он был из тех мужчин, которых она так жаждала? Доминирующий альфа-самец, не боящийся брать то, что он хочет. Не спрашивая. Просто брать.

Ей не нужен мужчина, который спрашивает разрешения. Ей не нужен мужчина, который обращается с ней как с хрупким стеклом. Роберт обожал ее. В этом нет сомнений. И она любила его за это. Любила его за то, что он всегда так к ней относился. Но сейчас? Она хотела, чтобы мужчина не боялся перейти черту. Потому что она понятия не имела, о каких границах говорил Марк. И она не узнает этого, пока он не пересечет их.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Она хотела увидеть, насколько далеко может зайти. Ее охватил трепет при мысли об исследовании темных граней желания. Секс. Страсть. Покорность. Она хотела всего этого. Хотела упиваться авторитетом и властью сильного мужчины. О, как она жаждала этого всеми фибрами своего существа!

— Мы начнем с тебя, — сказал Марк, внимательно изучая ее, как если бы он мог читать ее мысли.

Может, и мог. Марк и Роберт безжалостно дразнили ее из-за того, что она — открытая книга. Они говорили ей, что она никогда не станет деловым партнером, хотя у нее не было никакого желания присоединиться к их компании. Она не понимала, как Ника работала на двух увлеченных мужчин! Они оба не раз говорили Еве, что достаточно взглянуть на нее, чтобы увидеть ее душу.

Это могло быть истолковано как критика, но оба мужчины делали свои заявления с большой любовью. Как будто это был комплимент.

— Но я не знаю своих границ, — разочарованно сказала она. — Откуда? Марк, ты знаешь, для меня это в новинку. Мой единственный опыт — это мои фантазии.

— Я знаю, дорогая, но мы должны установить, что ты будешь делать, если я пересеку их. Я так понимаю, ты не узнаешь, пока это не произойдет. Я хочу принять меры предосторожности на этот случай. Потому что я подтолкну тебя, Ева. Я знаю, ты думаешь, что я нежен с тобой, и, может быть, это так. На данный момент. Но когда ты будешь под моим контролем, я буду расширять твои пределы.

Она понимающе кивнула.

— Сейчас многие люди в таких отношениях используют безопасные слова. Сам я не фанат этого, но понимаю, что они нужны. Специально для женщины, впервые попадающей в этот мир. Через некоторое время тебе не нужно будет безопасное слово, потому что моя работа — выяснить твои границы и подтолкнуть тебя к самому краю, не пересекая эту черту. Имеет ли это смысл?

— Кристина сказала мне, что важно оставить за собой право остановиться в любое время.

— Кристина — очень умная женщина. Она хорошо осведомлена об этом образе жизни, — сказал Марк.

— Она должна быть осведомленной, — пробормотала Ева. — Она и Влад… Ну, ты знаешь, поскольку у вас обоих есть членство в «Доме».

Марк улыбнулся:

— Я вижу вопрос в твоих глазах. Могу поклясться, что вижу намек на ревность. Или, может быть, я принимаю желаемое за действительное. Ты хочешь знать, видел ли я когда-нибудь Кристину и Влада, особенно Кристину… во время секса. Я прав?

— Меня больше интересует, был ли ты с ней когда-нибудь, — тихо сказала Ева.

Выражение лица Марка смягчилось.

— Кристина говорила тебе, что Влад делится ею с другими мужчинами?

Глаза Евы расширились:

— Серьезно?

Марк усмехнулся:

— Полагаю, ты не так хорошо осведомлена, как я думал.

— Это не ответ!

— Тебя беспокоит мысль о том, что я был с Кристиной? — с любопытством спросил Марк.

Ева покраснела:

— Да. Нет! Да, черт побери! Сожалею. Я знаю, что не могу судить о твоем прошлом. Но да, меня это очень беспокоит. То есть я знаю, что у тебя были другие женщины. Я бы точно никогда не ожидала, что ты будешь ждать меня вечно. Откуда ты мог знать, что Роберт умрет и оставит тебе эту возможность? Но мысль о том, что ты с моей подругой… Да, это меня беспокоит. Я не буду врать.

Марк скользнул по ее руке, тепло сжимая.

— Прости, сладкая. Я не должен был дразнить тебя. Отвечаю на множество твоих вопросов: да, Влад иногда делится Кристиной с другими мужчинами. Нет, я никогда в этом не участвовал. Да, я видел ее во время секса, хотя старался быть осторожным и избегать «Дом», если знал, что они там будут.

Ева ухватилась за мысль о том, что Влад делит Кристину с другими мужчинами. Это поразило ее, потому что Влад был непомерным собственником по отношению к Кристине. Когда они были вместе, Влад всегда был на расстоянии соприкосновения. Когда Ева была замужем, ее это не беспокоило. Она не завидовала. Она была в восторге от того, что ее подруга вышла замуж за человека, который явно ее обожал. Завидовала ли она их отношениям? Да, крошечная часть ее очень завидовала.

После смерти Роберта ей было больно смотреть на Влада с Кристиной, потому что это напоминало обо всем, что она имела и потеряла. Эта близкая связь с другим мужчиной. Осознание того, что он любит абсолютно и безмерно.

— Он делится ею? — снова спросила Ева, в ее голосе прозвучало недоверие.

Марк нежно ей улыбнулся.

— Это их отношения, дорогая. Это извращение, которое им обоим нравится. Влад любит смотреть, как другой мужчина доминирует над его женой — под его руководством. Так что технически Доминант, разыгрывающий сцену с Кристиной, на самом деле покорный, потому что выполняет приказы Влада.

Ева вздрогнул от мысленного образа и задумался, на что это может быть похоже. Могла бы она заниматься сексом с мужчиной, пока Марк смотрит и командует? Ее соски напряглись и встали дыбом. Ее дыхание участилось, в ее голове промелькнули картинки. Это было слишком тяжело. Да, она знала об отношениях Кристины и Влада. Она знала, что Кристина полностью подчинилась Владу и в спальне, и за ее пределами.

Что сказала Кристина? Что она принадлежит Владу, и делает то, что он выбрал. Ева не думала, насколько это правда. Каким бы шокирующим это ни было, это было также чрезвычайно… возбуждающим.

— Это то, что тебя заводит? — мягко спросил Марк.

Она поймала его взгляд, увидела его блестящие глаза и задалась вопросом, возбуждает ли это его. Хотел бы он сделать это с ней? Отдать ее другому мужчине и наблюдать, стоя в сторонке? Она не думала, что Марк будет из тех, кто чем-то поделится, особенно женщиной, с которой он состоял в отношениях.

— Не знаю, — честно сказала она. — Теоретически звучит… заманчиво. Но на самом деле? Не знаю, как я к этому отношусь. Это определенно не то, чем я хотела бы заниматься прямо сейчас. Я думаю, это требует определенного уровня комфорта. И доверия.

Марк кивнул:

— Совершенно верно. Мужчина и женщина должны быть в полном согласии. Их отношения необходимо закрепить, прежде чем вводить подобные элементы. Женщина должна полностью доверять своему Доминанту, чтобы позволить ему передать себя другому мужчине. Такое доверие бесценно.

— А для мужчины? — спросила Ева, ее любопытство только возрастало. Она чувствовала себя ужасно наивной и ничего не знала о таких вещах. Но теперь, когда она начала свое путешествие в тот самый мир, ей не хватало знаний. Все это очаровывало ее. — Что он от этого получит? Разве он не должен полностью верить в женщину, которую отдает другому мужчине?

Марк снова кивнул:

— Абсолютно. Мужчина должен верить в то, что он может предоставить все, что нужно его женщине, и что ее опыт общения с другим мужчиной не только доставляет удовольствие и ему, и ей, но он также должен верить, что, когда все сказано и сделано, именно он — тот, с которым она пойдет домой, получив подобный опыт, и что этот опыт не дает ей почувствовать вкус запретного, которому она предается, когда он не участвует.

— Разрешенный обман, — пробормотала Ева. — Это просто шокирует меня.

— Нет, не обман, — поправил Марк. — Обман — это эмоциональное предательство. Когда согласие дано обеими сторонами, предательства нет. Вот почему отношения должны быть абсолютно прочными. Не может быть никаких сомнений, никаких опасений, и между партнерами должно быть прочное доверие. В противном случае это обреченное упражнение.

Ева склонила голову набок:

— Иногда не получается? Я имею в виду, знаешь ли ты о ситуациях, когда проявлялась ревность? Или женщина в конечном итоге обманывает, или ее больше не устраивает то, что ей дает Доминант?

Марк пожал плечами:

— Конечно. Такое случается. Я был свидетелем того, как пары, все еще находящиеся на начальной стадии своих отношений, бросаются в ситуации, в которых им нечего делать. Обычно это плохо заканчивается. Я обнаружил, что чаще всего происходит то, что мужчина ревнует к другому мужчине, доставляющему удовольствие его женщине, а затем начинает сомневаться в своих собственных способностях. Он мысленно сравнивает себя с другим мужчиной. Интересно, нравится ли ей этот парень больше, чем он сам. Предпочитает ли его женщина другого парня своему Доминанту? Как я уже сказал, для того, чтобы такой механизм сработал, требуется особый уровень приверженности и доверия.

— И это работает для Влада и Кристины, — сказала Ева.

Это не было озвучено как вопрос, но интонация в конце ее слов сказала сама за себя.

— Да, очевидно, — ответил Марк. — Они счастливы. Влад счастлив. Кристина счастлива.

Ева нахмурился.

— Я больше не уверена, Марк. Я беспокоюсь о Кристине.

Марк нахмурился:

— Что заставляет тебя так говорить?

Ева покачала головой:

— Я не должна была ничего говорить. Я не хочу, чтобы это вернулось к Владу. Возможно, я ошибаюсь. Просто мне так кажется.

— Я бы никогда не предал твое доверие, Ева. Я тоже не сплетничаю. И я, черт возьми, не скажу Владу ничего, что заставило бы его усомниться в своей жене. Но я хотел бы знать, почему у тебя такое «чувство».

Ева вздохнула:

— Я действительно не знаю. Она просто кажется несчастной в последнее время. Она ничего не говорит. Я знаю, что Влад был очень занят на работе. Но не думаю, что я фантазирую. Ника тоже заметила. Она действительно беспокоилась об этом…

Ева замолчала, стыдясь озвучить то, что предполагала Ника. Ей искренне нравился Влад, и она ни на минуту не верила, что он каким-либо образом оскорбит Кристину. Между ними может быть не все идеально, но Влад ни за что не нанесет вред своей жене. Не физически.

— О чем она волновалась? — потребовал ответа Марк, обеспокоенно нахмурившись.

— Я не должна ничего говорить, — сказала Ева.

— Слишком поздно. Что сказала Ника?

Ева поморщился:

— Она волновалась, что Влад оскорбляет Кристину. Мы вместе пообедали. И я не знаю, Марк… В последнее время Кристина просто кажется такой несчастной.

Марк недоверчиво взглянул на нее:

— Ника действительно думает, что Влад оскорбляет Кристину?

— Не знаю, — честно сказала Ева. — Ника… Ну, ты знаешь, какая она. Ты знаешь, что они с Робертом страдали. Так что естественно, что она сделала поспешные выводы, которые не сделали бы другие.

Марк покачал головой:

— Ни хрена. Солнце встает и садится у ног Кристины. Влад без ума от нее. Если она недовольна, должна быть другая причина. Может, они поспорили. Кто знает?

— Может быть, — сказала Ева. — Я тоже не думаю, что Влад оскорбляет ее. Он мне нравится. Мне он очень нравится. И он так добр к Кристине. Я смотрю на них и чувствую… зависть. Мне стыдно это признавать, но это правда. Я смотрю на них и хочу — очень хочу — того, что у них есть.

Марк протянул руку, чтобы погладить ее по щеке, провелбольшим пальцем по ее коже.

— Ты получишь это, Ева. Все, что тебе нужно сделать, это протянуть руку и взять это. Это твое. Я твой. Я всегда буду с тобой.

Она втянула воздух. Да, она знала, что он ее хочет. Но она понятия не имела, что об этом думать.

Она не искала постоянных отношений. Она не хотела постоянного. Она нашла любовь всей жизни и потеряла ее. Она знала, что никогда не получит этого обратно. Люди просто не находят совершенства дважды в жизни. Один раз было достаточно сложно, но дважды? Невозможно.

Она облизнула губы, внезапно почувствовав себя неловко из-за направления своих мыслей.

— Как насчет тебя? — хрипло спросила она, возвращаясь к прежней теме. — Ты когда-нибудь делил свою женщину с другими? Тебе это нравится?

— С подходящей женщиной, да. Я не могу сказать, что хочу делать это с тобой. Я слишком долго фантазировал о том, каково было бы иметь тебя в постели под моим контролем. Я не хочу немедленно поделиться тобой с кем-нибудь. Я не говорю «никогда». Если это то, что тебя заводит, и ты хочешь изучить это позже, то мы сможем перейти этот мост, когда доберемся до него. На данный момент? Я больше сосредоточен на тебе и на себе, особенно на тебе. Я эгоистичный ублюдок и очень собственнически отношусь к тому, что считаю своим. А ты, Ева, моя.

Ее щеки снова потеплели, она не смогла подавить волну удовольствия, разливавшуюся по ее венам.

— Меня это вполне устраивает, — прошептала она.

Марк улыбнулся:

— Это хорошо. А теперь давай вернемся к твоим границам и моим ожиданиям.

Ева сразу же насторожилась, желая услышать, что он скажет.

— Для начала мы установим для тебя безопасное слово. Важно, чтобы ты использовали его только тогда, когда искренне напугана, не уверена или что-то тебя ранит. Если что-то из того, что я делаю, причиняет тебе боль, я хочу знать об этом немедленно, потому что этого больше никогда не повторится. Ты согласна?

Она кивнула.

— Со временем я буду знать твои пределы даже лучше, чем ты, — сказал он уверенным тоном, заставившим ее сердце биться быстрее.

— А каковы твои ожидания, Марк? — подсказала она.

— Это действительно просто, — сказал он. — Предлагая мне подарок в виде своего подчинения, ты доверяешь мне свою заботу и благополучие. Я жду твоего послушания и уважения. Мне нужно заслужить уважение. Я понимаю. И я его заработаю. Но послушанию учат, и я тебя хорошо научу. Ты будешь подчиняться моим инструкциям без вопросов и колебаний. Если ты действительно не понимаешь команду, просто спроси, и я объясню. Но не задавай вопросов только потому, что нервничаешь или не решаешься выполнить мои пожелания. Мне это не понравится.

Ее глаза расширились. Она удивилась, насколько ее напугала мысль не суметь доставить ему удовольствие. Ева хотела сделать Марка счастливым. Она хотела, чтобы он гордился ею. И она не хотела огорчать его или заставлять сожалеть об их отношениях.

Было ли это ее естественной покорностью? Неужели она всегда была такой и подавляла это в себе, потому что не понимала этого или не знала, чего хотела? Или, возможно, она узнала это только тогда, когда вошла в контакт с другими приверженцами этого образа жизни. Они заставили ее увидеть, чего ей не хватало.

Она снова облизнула внезапно пересохшие губы.

— Будешь ли ты меня наказывать? Я знаю некоторых доминантов… Ну, я слышала, что они наказывают своих женщин, если те не слушаются. Ты этим занимаешься?

Марк улыбнулся:

— Многие находят наказания приятными. Во многих случаях наказание — это фактически награда. Это звучит запутанно и противоречиво, но боль может быть очень эротичной, как и контроль, и власть. Что касается того, нравятся ли мне наказания, ответ — да. В определенных ситуациях.

— Какие это ситуации?

— Тебя возбуждает мысль о моей руке на твоей красивой попке, Ева? Разве мысль о том, что я свяжу тебя так, что ты будешь совершенно беспомощна, а потом выпорю, тебя не возбуждает?

Тело Евы пронзил электрический заряд.

— Это неправильно с моей стороны сказать «возбуждает»? — прошептала она.

Выражение его лица смягчилось, глаза загорелись нежностью:

— Дорогая, в твоих желаниях и потребностях нет ничего плохого. Ничего. Ты это понимаешь? Мне нужно знать, что тебе нравится, что тебя возбуждает, твои самые глубокие, самые мрачные фантазии. Если я не знаю, что это такое, как я могу дать тебе то, в чем ты нуждаешься?

Она не ответила.

Он провел тыльной стороной пальца по ее скуле. Его прикосновение было бесконечно успокаивающим. Это тоже возбудило ее. Никогда еще она не желала чего-то так сильно, как его прикосновений прямо сейчас. Его руки на ее теле. Губы на ее коже.

— Со временем ты ничего от меня не скроешь, — продолжил Марк. — Нет ничего, чем ты не могла бы поделиться со мной. И никогда не будет. Ты можешь быть собой со мной, Ева. Я буду защищать и лелеять твое сердце и душу. Тебе не нужно прятаться от меня. В любом случае это не принесет тебе ни черта пользы, потому что я намерен сделать тебя беззащитной. Голой. Пока между нами не останется ничего, кроме твоей восхитительной кожи.

— Твои ожидания кажутся достаточно простыми, — пробормотала она. — Тебе нужно мое доверие и мое послушание.

Он улыбнулся:

— Теоретически да, довольно просто. Но послушание влечет за собой довольно многое. Ты никогда не будешь знать заранее, что я от тебя потребую. Незнание — достаточно мощный афродизиак. Ожидание делает это намного слаще.

— А наказания, Марк? Мы говорили о том, что меня заводит, а как насчет тебя? Тебе нравится наказывать свою рабыню?

— Если ты спрашиваешь, садист ли я и люблю ли я причинять боль ради боли, — нет. Я не буду настраивать тебя на провал, только чтобы наказать тебя, дорогая. Я так не работаю. Потому что я нахожу гораздо больше удовлетворения в твоем послушании. Вот что сделает меня счастливым. Тем не менее, да, есть некоторые аспекты наказания, которые мне нравятся, хотя я бы сказал, что это не настоящие наказания, потому что они нравятся и мне, и моей рабыне. Я предпочитаю думать о них как о сексуальном удовольствии. Вот о чем это все. Об удовольствии. Твоем удовольствии.

— Тебе нравится контроль, — размышляла Ева. — Не обязательно причинять боль, но проявлять свою волю к женщине.

— Теперь ты лучше понимаешь.

Она улыбнулась:

— Я все пойму, Марк. Просто прояви ко мне терпение. Я хочу учиться, исследовать. Но я немного насторожена и неуверенна. Я так боюсь ошибиться. Разочаровать тебя и себя.

Выражение его лица стало совершенно серьезным. Марк обхватил ее лицо ладонями, заставляя смотреть прямо ему в глаза.

— Ты никогда меня не разочаруешь, Ева. Мне нужно, чтобы ты это знала. Мы вместе найдем свой путь.

Она глубоко вздохнула и улыбнулась:

— Я верю тебе. Теперь, когда мы закончили все разговоры, мы начнем?

Глава 9


— Я хочу, чтобы ты переехала ко мне, — прямо сказал Марк.

Глаза Евы расширились от удивления:

— Но Марк…

— Без «но», — твердо сказал он. — Это не будут отношения с частичной занятостью, Ева. И это не будет секретом для окружающих.

Ее брови нахмурились от испуга, и она покачала головой.

— Но я не хочу, чтобы кто-нибудь знал! Не то чтобы мне за себя стыдно. Это не так. Но это личное. Я не хочу, чтобы наши отношения стали достоянием общественности!

Марк наклонился вперед и прижался губами к ее лбу:

— Это не будет публичным, дорогая. Не определенные аспекты наших отношений. Я не собираюсь выставлять это напоказ. Но я хочу, чтобы ты была здесь со мной двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Не думаю, что для меня будет хорошей идеей переехать к тебе.

Он позволил своим словам, их значению овладеть Евой, и увидел, как она осознала его цель.

— Конечно, — сказала она тихо. — Я не подумала. Конечно, тебе не хотелось бы находиться в доме, в котором я жила с Робертом. Это было бы несправедливо по отношению к тебе.

— Или к тебе, — мягко сказал Марк. — Это начало новой жизни для тебя, Ева. Так должно быть. Ты должна освободиться от прошлого, чтобы двигаться вперед, в будущее.

— Это так внезапно, — пробормотала она. — Так много всего произошло, и все произошло так быстро. Я едва успела все это осмыслить.

— Я не дам тебе больше шансов отступить. Я не позволю этого. Я слишком долго ждал. Я не отпущу тебя сейчас. Не теперь, когда я так близок к тому, чтобы иметь все, что я когда-либо хотел. Может быть, это эгоистично с моей стороны.

Ева печально улыбнулась, ее глаза загорелись, когда она взглянула на него:

— Я могу жить с этим. Что еще? Я просто перееду сюда?

— Это начало, — сказал он. — Когда ты окажешься здесь, мы перейдем к физическим — и эмоциональным — аспектам наших отношений. Ты обнаружишь, что я очень требовательный человек, Ева. Я надеюсь, черт возьми, ты к этому готова. Мне будет нелегко. Я не стану тебя жалеть.

Пульс у нее участился:

— Я не хочу, чтобы ты это делал, — хрипло сказала она.

— Хорошо. А теперь почему бы нам не поехать к тебе домой, чтобы ты собрала что-нибудь из вещей. Тебе не обязательно перевозить все сегодня. Только то, что нужно на ближайшие несколько дней. Мы всегда сможем вернуться, чтобы забрать остальное.

Ева поняла, что Марк беспокоился о том, что как только она окажется здесь, как только они начнут свою сексуальную одиссею, она испугается и сбежит. Вернется домой и навсегда вычеркнет его из своей жизни. Он, черт возьми, надеялся, что она настолько сильна, насколько хочет казаться, и что ей действительно нужно все, о чем она просила.

Марк не сомневался, что сможет дать ей все, что она могла бы пожелать, и многое другое. Вопрос был в том, знает ли она точно, чего она действительно хочет.

— Мне нужно сообщить Кристине и Нике, — сказала Ева. — Они будут волноваться. Они знают о тебе. Я имею в виду, что они знают о нас. Но все же их может шокировать, что мы движемся так быстро. Я выдержу лекцию Ники.

— А не Кристины? — весело спросил Марк.

Ева улыбнулась и покачала головой:

— Нет, Кристина поддержала мое решение сделать то, что я хотела. Она была обеспокоена, пойми меня правильно. Но она поняла это и призвала меня довести дело до конца. Ника? Ну, она решила, что я сошла с ума, и до смерти боится того, во что я ввязываюсь.

— Тогда ей должно быть легче знать, что ты не встречаешься с каким-то случайным незнакомцем, которому на тебя наплевать.

— Ее расстроило то, что ты испытывал ко мне чувства, пока я была замужем за Робертом, — тихо сказала Ева. — Я думаю, она чувствовала себя так, будто ты предал Роберта.

Марк нахмурился:

— Я никогда не предавал его. Он знал. Он чертовски хорошо знал, и мы все равно были друзьями. Он мне доверял. Он знал, что я никогда не воспользуюсь этим влечением. Он был моим другом.

— Я знаю это, — мягко сказал Ева. — Ника просто очень черно-белая. У нее узкий взгляд на мир. Это ее удивило, и она не очень хорошо справляется с неожиданностями.

Марк скривился, зная, что замена Иваном Роберта станет еще одним большим сюрпризом для Ники. Причем нежелательным.

— Почему ты хмуришься? — спросила Ева. — Ты злишься, что Ника была расстроена?

Марк покачал головой:

— Нет. Я как раз думал о том, что еще хотел с тобой обсудить. И с Никой.

Ева выглядела встревоженной, и Марк поспешил ее успокоить, не желая, чтобы что-либо нарушало их настроение. Не тогда, когда все было так… хорошо.

— Ты можешь знать или не знать, что перед смертью Роберта мы говорили о том, чтобы взять еще одного партнера в бизнес. Я не уверен, что Роберт делился с тобой этими вопросами. Я знаю, он был уверен, что тебе никогда не придется работать и беспокоиться о том, где взять деньги.

Выражение лица Евы сразу стало обеспокоенным:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Это деньги, Марк? Бизнес не в порядке? Знаешь, я могу вернуться к работе. Несмотря на то, что я уволилась через год после свадьбы с Робертом — по его настоянию — я продолжала получать сертификаты и посещала необходимые курсы, чтобы сохранить лицензию медсестры. Я могу вернуться к работе. Я не хочу быть для тебя финансовым бременем. Делай все возможное, чтобы бизнес продолжал развиваться. Это то, чего хотел бы Роберт.

Марк приложил палец к ее губам, любя ее больше, чем когда-либо. Она была такой бескорыстной и щедрой. Большинство женщин пришло бы в ужас при одной мысли о том, что их финансовое положение ухудшается. Но не Ева. Она была готова вернуться к работе. Фактически, он вспомнил, что Роберту потребовался целый год, чтобы уговорить ее бросить работу. Нет, им не нужна была ее зарплата, конечно, но Ева не хотела увольняться. Она не хотела зависеть от Роберта. Марк восхищался ею за это.

— Все в порядке, дорогая. Правда в том, что Роберт хотел бы, чтобы ты не возвращалась к работе. Ты должна это знать. Роберт только хотел, чтобы ты была в безопасности, была счастлива и ни в чем не нуждалась. И он обеспечил это, оставив тебе долю в бизнесе. Тебе не о чем беспокоиться. Я планирую, что бизнес расширится и станет более прибыльным, чем раньше. Это факт, что после смерти Роберта все немного пошатнулось. Моя голова и сердце были не на месте, и бизнес немного пострадал в первый год. Но я справился. Я хотел сказать тебе и Нике, что я нашел партнера. Роберт и я планировали расширяться до его смерти. Эти планы были отложены, поскольку я сосредоточился на том, чтобы бизнес оставался платежеспособным. Но сейчас идеальное время, чтобы заняться этим. Я не могу делать все сам. У меня нет желания. Есть и другие вещи, на которых я предпочел бы сосредоточиться сейчас. Ты. Но я не смогу этого сделать, если буду привязан к офису и командировкам.

Ева удивленно моргнула:

— Ты заменишь Роберта?

Марк вздрогнул, потому что, хотя он знал, что Ника сделает тот же вывод, он надеялся, что Ева не будет так думать.

Словно читая его мысли, Ева наклонилась вперед, ее лицо было серьезным, а в глазах светилось мягкое понимание.

— Я не это имела в виду, Марк. Я не расстроена, что ты «заменяешь» Роберта. Полагаю, я просто не понимала, насколько требовательным может быть бизнес. О, я знаю, сколько времени Роберт потратил на это. Но в то время я не знала, что ты взял на себя гораздо больше ответственности, чтобы Роберт мог проводить время со мной. Спасибо тебе за это, Марк. Я знаю, что ты принес много жертв, но я всегда буду благодарна за то, что ты дал ему это. Нам. Я всегда буду хранить эти воспоминания. Поездки. Дни дома. Просто совместно проведенное время.

Слезы застилали ее глаза, но она не позволяла себе плакать. Похоже, она очень сдерживалась, чтобы не сломаться, хотя ее губы дрожали от этого усилия.

— И если, взяв другого партнера, ты сможешь сделать шаг назад и вести жизнь, которая не вращается только вокруг бизнеса, то я полностью поддерживаю тебя. Ты так много дал мне и Роберту. Это справедливо, что у тебя есть шанс начать пожинать плоды своего успеха.

Черт, но эта женщина только что сделала его счастливым. Он чертовски гордился ею. Если бы только Ника восприняла эту новость так же любезно, как Ева. Но Марк и не ожидал меньшего от Евы. Он даже не думал, что она будет обижаться или возражать. Он определенно считал, что это может ее расстроить. Это было нормально. Она была женщиной, которая любила своего мужа любовью, ради которой большинство мужчин умерли бы, имей они возможность получить такую любовь и преданность от женщины, подобной Еве. Они бы никогда не захотели большего в своей жизни.

Он хотел этого сейчас. Жаждал этого. Был одержим ею. Он сделает все возможное, чтобы снова сделать ее счастливой. Он докажет ей, что молния может ударить дважды в одно место. Она не раз упоминала мимоходом, что не ожидала, что когда-нибудь снова найдет любовь. Черт, она смирилась с этим фактом, приняв его.

К черту это. Если бы она только дала ему шанс, он доказал бы ей, что она снова может быть так счастлива. Что другой мужчина не только подарит ей мир, но и будет любить ее и дорожить ею. Он завернет ее в вату и защитит от всего, что может когда-либо причинить ей вред.

— Ты нашел ему замену? — тихо спросила Ева.

Марк накрыл ее руку своей и сжал:

— Дорогая, я не заменю его. Никто никогда не сможет заменить Роберта. Он построил этот бизнес. Он создал то, что есть сегодня. Я помог, да, но это было его детище. Он был блестящим бизнесменом.

Ева улыбнулась:

— Ты уже определился с новым партнером? Или ты только недавно принял решение?

— И да, и нет, — сказал Марк. — Я встретил Ивана несколько лет назад, когда Роберт был еще жив. Мы с Робертом действительно обсуждали его привлечение в качестве третьего партнера, когда решили расширяться. И мы планировали это сделать в следующем году. Но это было до того, как он так неожиданно умер.

— Это его имя? Иван? Я с ним встречалась?

Ева нахмурилась, сосредоточенно наморщив лоб. Очевидно, она пыталась вспомнить имя. Марк чуть не рассмеялся. Как будто она когда-нибудь замечала других мужчин, если рядом был Роберт. Это была одна из вещей, из-за которых он Роберту. Абсолютная преданность и верность Евы, когда дело касалось ее мужа.

Когда Роберт был рядом, она ни на кого не смотрела. Ее внимание было сосредоточено на нем, ее любовь к нему проявлялась в теплоте ее взгляда. Не один мужчина смотрел на Роберта с завистью в глазах. И, черт возьми, она не замечала своего обаяния. Она понятия не имела, что в комнате, полной деловых партнеров, все глаза с вожделением смотрят на нее.

— Скорее всего, он был на одном или нескольких мероприятиях, которые вы с Робертом посещали. Но я не думаю, что вас когда-либо официально представляли. Он знает, кто ты и как выглядишь, но я сомневаюсь, что ты его запомнила. Он не громкий человек и не привлекает внимание. Он незаметно стоит в стороне и наблюдает. Вот что делает его отличным вариантом для бизнеса. У него хороший глаз на людей. И железная хватка.

— Когда ты скажешь Нике? — спросила Ева.

Марк сновапоморщился.

— Скоро. Я разговаривал с ним сегодня, мы обсудили последние детали. А потом я попросил у него несколько дней, прежде чем мы сделаем нашу сделку достоянием общественности и возьмем его на борт. Я хотел сам рассказать Нике — и тебе — эту новость. Я не хотел просто навязывать ей это на работе.

— Ты не думаешь, что она это хорошо воспримет, — пробормотала Ева.

Марк покачал головой:

— Конечно, не так хорошо, как это приняла ты.

Ева вздохнула:

— Ника очень лояльна. К тому же она, как я уже сказала, очень черно-белая. Нет золотой середины. Они с Робертом были очень близки. Роберт был всем, что у нее было. Он был всем, что у нее было, когда они оба жили в аду из-за жестокого обращения со стороны отца. И да, я согласна с тобой. Не думаю, что поначалу она это хорошо воспримет. После того, как у нее будет время подумать об этом и все осознать, она вернется.

— Надеюсь, ты права, — сказал Марк. — Потому что дело сделано. Никакого отступления не будет. Я это делаю в интересах компании. Со временем она все поймет.

На этот раз Ева протянул руку, чтобы сжать его пальцы.

— Да, она поймет. Она очень умна, и Роберт говорил, что она была идеальным как офис-менеджером. Он имел обыкновение говорить, что она держала вас организованными и хорошо смазанными.

Марк засмеялся:

— Да, она, конечно, это делает. Надеюсь, ты права. Я бы не хотел потерять ее из-за этого. Роберту было важно, чтобы вы обе были обеспечены. Он не хотел бы, чтобы Ника работала где-то еще.

— Только не позволяй ей принимать опрометчивые, импульсивные решения, — сказала Ева. — Если она сделает что-то поспешное, например, уволится, не принимай ее отставку. Дай ей время подумать. Я уверена, что она вернется.

Марк кивнул:

— Не волнуйся. У меня нет желания обучать нового офис-менеджера.

— Если нужна будет помощь, все, что тебе нужно сделать, это попросить. Я мало что знаю о вашем бизнесе, но быстро учусь.

Он снова поцеловал ее, позволяя губам прикоснуться к ее виску, вдыхая сладость ее аромата.

— Я знаю, дорогая, но мне нравится, что ты не работаешь. Я эгоистичный ублюдок. Я не хочу делить тебя ни с кем, и уж тем более с работой.

Она улыбнулась, а затем вздохнула, выражение ее лица стало обеспокоенным, когда он вернулся в разговоре к их отношениям.

— Ты правда думаешь, что мне стоит переехать? Ты не думаешь, что это слишком внезапно?

— Позволь мне об этом позаботиться, — мягко сказал он. — Я хочу, чтобы ты была здесь, Ева. В моем пространстве. В моей жизнь. В моей постели. Есть определенные аспекты, в которых я не буду торопить тебя и буду бесконечно терпеливым. Но в других, таких как немедленный переезд ко мне, я буду настаивать, потому что это то, чего я хочу, а я всегда добиваюсь того, чего хочу. Я не проигрываю, Ева. И я уверен, что не потеряю тебя.

Глава 10


Ева закончила упаковывать сумку и с грустной улыбкой оглядела три набитых чемодана. Марк хотел, чтобы она была с ним. Все время. Она все еще не совсем понимала, что думает по этому поводу.

Ей нравилось каждое мгновение их брака с Робертом. Ей нравилось быть не одной, и в течение нескольких месяцев после его смерти она не хотела оставаться одна ни на мгновение. Боже, когда она оглянулась назад, на то, кем и чем она была, ей захотелось съежиться.

Поход в супермаркет заставлял ее плакать. Марк приезжал, отвозил ее в продуктовый магазин, чтобы она могла хотя бы держать свой холодильник заполненным. Она не ела вне дома. Не ела уже год после похорон.

Только через год она по настоянию Кристины и Ники начала отваживаться на регулярные обеды с ними. Но ужин? Она не была в ресторане с тех пор, как умер Роберт. Это было слишком больно. Она не хотела общаться. Ввязываться в бессмысленную болтовню, когда все, что она могла вспомнить, это то, как они с Робертом смеялись и любили.

Роберт предпочитал есть вне дома. Ему очень нравилась хорошая еда и изысканные блюда. Он водил ее в лучшие рестораны страны — и Европы. Именно благодаря ему она развила вкус к хорошему вину. Она не знала разницы между красным и белым, не говоря уже о нюансах разных этикеток и брендов.

Ее винный шкаф был все еще заполнен, ни одна бутылка не открывалась, кроме любимого вина Роберта. Вино, которое она всегда держала под рукой. В годовщину его смерти она открывала бутылку и выпивала вместе с ним. С его памятью. Она смаковала каждый глоток, желая, чтобы он был рядом, чтобы она могла поделиться с ним.

Ева вздохнула. Больше этого нет. Она открывала новую страницу в своей жизни. Может, это было ошибкой. Возможно, она принимала худшее — эмоциональное — решение. Но она была целеустремленным человеком. Она держала свои чувства в руках, и, как говорили Роберт и Марк, достаточно было посмотреть ей в глаза, чтобы точно узнать ее настроение.

У нее не было ни хитрости, ни энергии, чтобы проецировать то, чего она не чувствовала. Она даже не знала, как скрыть свои эмоции. В этом она не разбиралась. В результате Роберт всегда знал, когда она несчастлива или обеспокоена. И он готов был свернуть горы, чтобы исправить то, что шло не так.

Марк был бы таким. Она знала. Он был теплым и добрым. Нежным и понимающим. Он будет с ней терпелив и не будет винить ее за ошибки, которые она совершила. Но она не хотела ошибаться. Она хотела встретить его как равная, а не слабая женщина, которая нуждалась в его защите.

Только она могла исправить себя. Свое разбитое сердце. Никто не мог сделать это за нее. Возможно, это был лишь первый шаг к восстановлению ее независимости, что звучало глупо, ведь она хотела доминирующего мужчину. Она не хотела принимать решения или вынуждена была делать трудный выбор.

Она не хотела думать. Она просто хотела… быть. Снова стать счастливой.

Может быть, Марк сделает это за нее. Может, он вернет ей недостающий кусочек ее души. А может, она совершила огромную ошибку. Как она узнает, если не попытается?

Глубоко вздохнув, она затащила чемоданы в гостиную и посмотрела на часы. Марк сказал, что заберет ее через два часа. Было решено, что она отвезет свою машину к нему домой и припаркует ее на случай, если ей нужно будет куда-нибудь поехать, когда он будет недоступен. Но он совершенно ясно дал понять, что по большей части она будет с ним. Он позаботится о ней, обо всех ее нуждах, и он не планировал, что они будут проводить много времени порознь.

Ева не знала, что думает по этому поводу, но одинокая часть ее сердца переполнилась облегчением от того, что она больше не будет одна. Что будет потом? Она примет все как есть. Бесполезно думать о будущем, нужно жить сегодняшним днем. Настоящим. Потому что, как она хорошо знала, будущее не было гарантировано. Будущее не зависти от нас.

У нее оставалось пятнадцать минут до прибытия Марка — достаточно времени, чтобы позвонить Кристине и Нике и сообщить им о своем решении. Но ей придется выдержать разговор дважды, а это не то, чего она хотела. Ей придется терпеть вопросы, неверие, удивление и сомнения.

Было бы намного проще просто послать им письма по электронной почте и объяснить свои планы.

Удовлетворенная этим решением, она подошла к своему ноутбуку, лежавшему на журнальном столике, и села на диван, открыв программу электронной почты.

Подумав, как лучше всего рассказать своим друзьям о том, что происходит, она наконец решилась. Необходимо сформулировать прямо. Не вдаваться в подробности. Просто базовое объяснение и как с ней связаться, если она им понадобится. Ева ожидала, что ее мобильный телефон зазвонит, как только они получат электронные письма, поэтому она написала, чтобы они этого не делали.

Она сообщила подругам, что ей нужно провести несколько дней с Марком, чтобы сориентироваться. Она обещала, что они соберутся вместе за обедом в конце недели. Хотя она не ждала этого обеда, понимая, что он закончится допросом в стиле инквизиции.

Ева только что нажала «Отправить письмо», когда раздался звонок в дверь. Ее пульс участился, и она поднялась, поглаживая потертые джинсы ладонями.

Это произошло. Марк был здесь, чтобы забрать ее.

Когда Ева в последний раз оглядела свой дом, ее сердце наполнила печаль. Наверное, ей следовало переехать сразу после смерти мужа. Скорее всего, было вредно поддерживать дом в том виде, в каком он был при его жизни. Их семейные фотографии до сих пор украшали гостиную и другие комнаты.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ева и Роберт счастливы. Улыбаются. Влюблены.

Наконец она прибралась в его шкафу и спрятала одежду. Все безделушки Роберта по-прежнему оставались на своих местах. Трофеи, мемориальные доски, картины. Они все еще были там, где их повесили или положили на полки. Неудивительно, что Марк не захотел сюда переезжать. Трудно было соревноваться с мертвым человеком, и со всеми напоминаниями о нем, вывешенными по всему дому. Как Марк мог надеяться, что Ева сосредоточится на нем?

Открывая дверь, она пробормотала молчаливый обет, что отдастся Марку на все сто процентов. Никаких сдерживаний. Никаких оговорок. Ева была уверена, что не станет мысленно сравнивать Марка и Роберта в том, что будет касаться секса. Это было бы несправедливо по отношению к обоим мужчинам и по отношению к ней самой.

Марк стоял на крыльце, спрятав глаза за солнцезащитными очками, но когда она открыла дверь, он снял их, чтобы взглянуть на нее. Что-то в его взгляде заставляло ее задрожать. В его глазах отразился заметный триумф.

— Ты готова? — тихо спросил он.

Ева улыбнулась, твердо решив не проявлять никаких колебаний. Она была полностью предана делу. Она не станет болтать сейчас и не даст Марку повода усомниться в ее решимости.

— У меня есть несколько чемоданов, — нерешительно сказала она. — Я не знала, что взять с собой, поэтому положила всего понемногу. В одном из чемоданов лежат все мои девчачьи вещи. Я была уверен, что у тебя не будет всего этого.

Он улыбнулся в ответ:

— Не волнуйся, дорогая, теперь, когда ты моя, мой долг и честь — обеспечивать тебя. Так что, если тебе что-то понадобится позже, я позабочусь о том, чтобы ты это получила.

Ее лоб наморщился:

— Но я не хочу, чтобы ты покупала мне вещи, Марк. Я могу позволить себе это.

Его глаза сузились и заблестели огнем. У нее возникло внезапное впечатление, что она сказала какую-то глупость.

— Ты моя, — твердо сказал Марк. — И я обеспечиваю то, что принадлежит мне. Ты одарила меня своим доверием и покорностью. Моя обязанность как человека, заботящегося о тебе, — удовлетворить все твои потребности и желания. Так что привыкай к этому, Ева. Я намерен беззастенчиво тебя баловать. Мне не понравится, если ты будешь подвергать сомнению каждый подарок, который я тебе преподнесу.

— О, — выдохнула Ева. Она не смотрела на это так, но ей еще многое предстоит узнать об этом виде отношений.

Пока что казалось, что она получила гораздо больше от сделки, чем он. Что он получил взамен? Он сказал, что с нее хватит. Что ее доверия и покорности было достаточно.

— А теперь покажи мне свой багаж, и я отнесу его к машине.

Ева начала говорить ему, что может отнести все сама или, по крайней мере, помочь, но, словно ожидая такого заявления, он заставил ее замолчать быстрым суровым взглядом. Она кивнула в сторону гостиной, где стояли ее чемоданы.

Марку потребовалось две ходки, чтобы уложить все ее вещи в багажник своей машины, он усадил ее на пассажирское сиденье, а затем проскользнул на водительское сиденье. К ее удивлению, прежде чем запустить двигатель, он наклонился и поцеловал ее. Жестко. Голодно. Без той нежности, которую проявлял раньше.

Марк пожирал ее рот, пока ее губы не начали покалывать и не опухли. Когда он отстранился, его глаза наполнились желанием и горели огнем.

— Черт возьми, ты знаешь, во что ввязываешься, — пробормотал он, заводя зажигание. — Ты сказала, что не хочешь ждать, так что все начинается прямо сейчас, Ева. Сейчас. Как только мы войдем в мой дом, ты будешь принадлежишь мне. Ты моя, и поступать с тобой я буду так, как мне заблагорассудится.

Его слова ласкали ее, теплые и возбуждающие. Ее пульс участился, во рту пересохло.

— Я готова, — тихо сказала Ева. — Я знаю, во что ввязываюсь, или, по крайней мере, у меня есть хорошая идея. И я хочу этого, Марк. Мне нужен… ты.

Выражение его лица было свирепым. Ева вздрогнула. Возбуждение. Но в основном ожидание. Она была на пороге чего-то нового и, возможно, прекрасного. Может, это не так. Но она никогда не узнает, если не попробует.

Когда они добрались до дома Марка, Ева открыла дверь и начала выходить, но Марк перегнулся через центральную консоль и взял ее за руку, потянув назад.

Не говоря ни слова, он вышел из машины и подошел к ее двери. Он потянулся к ее руке, и она подала ему руку, их пальцы переплелись.

Она переезжала в дом Марка Бородина. Она собиралась заняться сексом с Марком Бородина. Боже, Марк Бородин собирался владеть ею. Ее начало трясти, как только она вышла из машины.

Все это казалось таким сюрреалистичным, и теперь это произошло. Ева собиралась отправиться в сексуальное путешествие и была напугана до смерти. Что могло понадобиться Марку от нее? Он имел опыт в этом образе жизни. У него были определенные ожидания. Ожидания, на которые она не могла надеяться.

— Ева, милая, ты дрожишь, как лист на ветру.

Она виновато подняла глаза. Она не хотела, чтобы он видел, как она нервничает. Но по его словам, она дрожала с ног до головы. Как он мог этого не видеть? Или чувствовать это, если на то пошло. Ее рука была прочно переплетена с его рукой, и ее кожа казалась холодной и липкой, несмотря на дневное тепло.

Он сжал ее и успокаивающе улыбнулся:

— Все будет хорошо. Я знаю, что ты нервничаешь, но для этого нет причин.

— Мне только что пришло в голову, что у тебя большой опыт в этом образе жизни, а у меня его нет, — пробормотала она. — Что я могу тебе предложить? Я уверена, что новичок не входит в твой список желаний.

Он остановился прямо перед дверью и пристально посмотрел на нее стальным взглядом:

— То, что ты можешь предложить мне, — это то, что никто другой никогда предложить не сможет. Ты, Ева. Ты даешь мне себя, и это все, что я хочу и в чем нуждаюсь. Клянусь. Ты не представляешь, как давно я об этом мечтал. Да, я хочу заняться с тобой сексом, но это гораздо больше. Ты можешь пока не верить в это, но ты поверишь. Я гарантирую это.

Его тихая клятва утешила ее. Она снова сжала его руку и улыбнулась.

— Ты определенно полезен для моего эго, Марк. Я так давно не чувствовала себя красивой. Я не чувствовала себя желанной. Я не чувствовала желания, если на то пошло.

— А сейчас? — подсказал Марк. — Ты чувствуешь его сейчас? Ко мне?

— О да, — выдохнула она. — Это шокировало меня до чертиков. Я никогда не ожидала, что буду так относиться к тебе. Никогда не думала, что хочу тебя так сильно. Но вот оно.

— Слава богу, — пробормотал он. — Рад узнать, что я здесь не единственный, кто страдает.

Ева ухмыльнулась:

— Тогда как насчет того, чтобы что-нибудь сделать с этим страданием?

Марк выглядел шокированным. Настолько, что она пожалела о своей напористости. Смущение поднялось по ее шее, волна жара захлестнула ее щеки.

Затем он издал низкий рык, наклонившись, чтобы поцеловать ее.

— Я думаю, это чертовски хорошая идея. Давай зайдем внутрь. Я занесу твои вещи позже. Я хочу, чтобы ты устроилась. Я хочу, чтобы тебе было здесь комфортно, Ева. Я хочу, чтобы ты обдумала это… дома.

Ева была у Марка много раз, но никогда не заходила за пределы гостиной, кухни или гостевой ванной комнаты. Он провел ее через гостиную и поднялся по лестнице в главную спальню.

Укол осознания пробежал по ее спине, когда она ощутила мужскую суть его комнаты. Кровать была огромной, с множеством подушек. Она имела балдахин, и Ева не предполагала, что Марку может понравится такая мебель.

— Что ты думаешь? — спросил он.

Ева улыбнулась:

— Глупые мысли. Я смотрю на твою кровать и думаю, что она не соответствует тому, что я знаю о тебе. Я бы никогда не подумала, что у тебя будет балдахин.

Его глаза блеснули, а губы изогнулись в улыбке:

— Мне нужно к чему-то привязывать мою женщину. Вполне естественно, что у меня есть подходящее оборудование для работы.

Жар снова залил ее щеки. Затем пришло осознание того, что она не будет единственной женщиной в этой постели. Это не должно ее беспокоить. Марк не был обязан ей объяснять свою прошлую сексуальную жизнь. Ради бога, она была замужем. Она определенно не могла ожидать, что он будет хранить целомудрие, потому что никогда не думал, что у него будет шанс с ней.

— О чем, черт возьми, ты сейчас думаешь? — потребовал Марк объяснений.

— Еще глупость, — пробормотала Ева.

— И?

Она вздохнула:

— Я думала о других женщинах, которые были в твоей постели — этой постели, — сказала она несчастно. — Глупо, я знаю. Но меня это беспокоит.

Марк повернул ее к себе лицом, схватил ее за плечи, удерживая прямо в поле зрения.

— Здесь не было женщин, Ева. Не здесь. Не скажу, что других женщин не было, но я их сюда не приводил. Я не мог. Я не мог заставить себя даже завязать отношения. Не тогда, когда я был так настроен на тебя.

— Я даже не знаю, что сказать, — прошептала Ева. — Это не должно так много значить, но это очень много значит для меня, Марк.

Он наклонился к ней и поцеловал в лоб:

— Для меня очень много значит, что со времен Роберта у тебя никого не было. Я боялся, что, ожидая так долго, я потеряю тебя.

Она наморщила нос:

— Откуда ты знаешь, что других мужчин не было?

Он ухмыльнулся:

— Я бы знал, Ева. Возможно, ты не видела меня каждый день, но я проверял тебя. Я смотрел. И ждал.

Она улыбнулась, тронутая сказанным.

Марк ласково подтолкнул ее назад, пока ее ноги не коснулись края кровати. Когда Ева села, он взял ее за руки и опустился перед ней на колени.

Ева удивленно замерла: разве не она должна подчиняться ему?

— Что ты делаешь, Марк? — тихо спросила она. — Разве я не должна стоять перед тобой на коленях?

Марк улыбнулся, сжимая ее руки в своих.

— Дорогая Ева. Я буквально у твоих ног. Признаюсь, я обычно не в таком положении. Но с тобой все правила меняются. Я хотел поставить нас в более равное положение для предстоящей дискуссии. Несмотря на всю власть, которую ты передаешь мне, на самом деле именно тебе принадлежит вся власть в этих отношениях, которые мы начинаем. Это может звучать противоречиво, но это абсолютная правда. У тебя все карты. Ты сидишь за рулем. Потому что именно ты решаешь все. Чтобы передать контроль партнеру, нужна сильная, уверенная в себе женщина. И дело в том, что да, ты подчиняешься мне, но мое желание доставить тебе удовольствие намного перевешивает мое желание доминировать и контролировать тебя. Имеет ли это смысл?

Ева кивнула:

— Я полагаю, да. Я просто никогда не думала об этом в таком свете.

— Подумай об этом сейчас, — приказал Марк. — И слушай все, что я собираюсь тебе сказать. Я собираюсь изложить правила, хотя ненавижу это слово. Между нами нет правил, дорогая. Никаких жестких рекомендаций. Я хочу, чтобы мы получали удовольствие от того, что мы делаем. Я хочу доставить тебе удовольствие и хочу, чтобы ты доставила удовольствие мне. Это взаимовыгодное соглашение. Надеюсь, в нем мы оба найдем счастье.

— Справедливо.

— Теперь, что касается моих ожиданий. Или правил, если ты хочешь их так называть. Я хочу, чтобы у тебя было очень четкое представление о том, что будет между нами, потому что я хочу, чтобы у тебя была возможность отступить. Это не то, что я хочу. Я надеюсь, что ты хочешь того же, что и я. Но есть только один способ узнать об этом. Я изложу основные правила, и мы продолжим.

— Ладно. Я готова, Марк. Не сдерживайся больше. Я умираю здесь, потому что не знаю, что мне делать. Я так боюсь ошибиться. Разочаровывать не только тебя, но и себя.

Его улыбка была изысканно нежной. От этого ей стало так тепло внутри, там, где она так долго была холодной.

— Ты меня не разочаруешь. Я не верю, что это возможно. Единственный способ разочаровать меня — это уйти, не дав нам шанс. Я не говорю, что вначале будет только солнце и розы. Нам обоим придется внести некоторые коррективы. Найти компромиссы. Но вместе, я думаю, мы сможем преодолеть любые препятствия на пути наших отношений.

— Ты говоришь самые прекрасные вещи, — сказала Ева болезненным голосом. — Я не знаю, как ты понимаешь меня, как ты можешь знать обо мне так много, когда я сама так мало знаю о себе.

Он провел рукой по ее щеке, а затем по ее волосам, разглаживая распущенные пряди.

— Правило номер один, и они не в определенном порядке. Так что терпи меня, пока я доберусь до них всех. Я знаю, что у тебя будут вопросы, но постарайся отложить их до конца, когда я закончу излагать правила. Затем, когда я изложу все основы, ты сможешь задать любые вопросы. Мы поговорим обо всем, чего ты не понимаешь. Я буду честен с тобой, Ева. Даже если я буду беспокоиться, что правда напугает тебя.

— Тогда скажи мне, — просто сказала она. — Я слушаю, Марк. Я не буду перебивать или расспрашивать тебя, пока ты не закончишь. Как бы тяжело это ни было, — с сожалением добавила она.

— Хорошо, во-первых, когда ты здесь, со мной, в этом доме, и мы одни, я хочу тебя, если я не скажу тебе иначе. Начиная с этого момента, а точнее, когда мы обсудим мои ожидания.

Ее глаза расширились, но она сдержала свое обещание и прикусила губу, чтобы избежать немедленных возражений.

— Во-вторых, когда я говорю тебе что-то сделать, я ожидаю мгновенного безоговорочного послушания. Возможно, ты не понимаешь, почему я прошу тебя делать то, о чем я прошу, но я ожидаю, что ты мне поверишь и, по крайней мере, захочешь попробовать.

Она кивнула. Звучало не слишком сложно, хотя она понятия не имела, что это за просьбы. Часть ее предвкушала неизвестное. Другая часть ее была напугана. Она ненавидела непонимание того, на что она идет или на что соглашается.

— Я не жду, что ты встанешь на колени в моем присутствии, если я этого не прошу. Но я хочу, чтобы ты встала на колени, если я призову тебя. Я хочу, чтобы ты встала на колени, положив руки на бедра, ладони развернуты вверх. Это стандартная поза покорности. Бедра раздвинуты, так, чтобы все твои потаенные уголки были открыты моему взору. Кроме того, я бы хотел, чтобы ты была в гостиной и ждала меня, стоя на коленях, когда я буду возвращаться с работы или из поездок. Я хочу, чтобы ты была первым, что я увижу, входя в свой дом. Мне нужна причина, чтобы хотеть вернуться домой, и если ты здесь, ждешь меня, поверь мне, дорогая, это то, чего я хочу больше всего на свете. Ты моя награда после долгого дня.

Еве показалось, что это было важно для Марка. То, что ему нравилось и чего он жаждал. И если это так, она хотела сделать это для него. Она хотела доставить ему удовольствие и принести счастье. Она никогда не хотела его разочаровывать. У нее было слишком много гордости для этого. Нет, возможно, у нее не было опыта других женщин, с которыми он был, но это не помешает ей сделать все возможное, чтобы быть самой желанной покорной, с которой он когда-либо имел отношения.

Для нее не было полумер. С того момента, как она решила вступить в этот новый образ жизни и исследовать свою сексуальность и свои потребности, она знала, что полностью погрузится в него. Никакого сдерживания. Она отдавала себя полностью и безоговорочно и надеялась, что мужчина оценит подарок, который она сделала. И ничто в словах Марка не давало ей оснований сомневаться в том, что он, безусловно, будет дорожить и защищать ее дар подчинения.

— Когда я отдаю команду, я ожидаю немедленного повиновения. Без колебаний. Без вопросов. Я хочу, чтобы ты поверила, что я отведу тебя в место, где тебе понравится и ты будешь чувствовать себя в безопасности. Я никогда не попрошу тебя сделать то, против чего, я думаю, ты бы возражала. Это не значит, что я не буду выталкивать тебя из зоны комфорта. Но, как я упоминал ранее, чем дальше мы углубимся в это, тем быстрее я узнаю, каковы твои границы, и я никогда намеренно их не пересеку, если только это не то, что мы обсудим и не согласимся попробовать.

Она снова кивнула, потому что, как и в случае с другими его ожиданиями, они не казались необоснованными.

— Теперь мы кратко коснулись наказаний и боли. При правильном применении боль может быть очень эротичной. И для мужчины, и для женщины. Многим женщинам нравится, когда мужчина демонстрирует свое господство с помощью плетки, ремня, своей руки или любого количества других методов, с каждым из которых я познакомлю тебя со временем. Но я не люблю наказания ради наказаний. Я предпочитаю думать о них как о награде. Это звучит глупо, но после того, как ты испытаешь различные уровни боли, шлепков и других вещей, я думаю, ты поймешь, что я пытаюсь тебе объяснить. Я обязательно буду настаивать на своем. Я подведу тебя к черте, не пересекая эти линии. Я быстро учусь, и со временем я буду в гармонии с твоим телом, как и ты. Моя работа как твоего Доминанта — точно знать, что ты хочешь и в чем нуждаешься, иногда даже лучше, чем ты сама.

— Я хочу этого, — тихо сказала она. — Я хочу мужчину, который возьмет меня. Человека, который не спрашивает. Того, кто не заставит меня принимать решения. Я хочу, чтобы у меня отняли этот выбор. Меня это волнует. Я не могу объяснить потребность или желание, которое я испытываю, но оно есть. Может быть, оно всегда было. И я хочу этого от тебя, Марк. Я готова пойти с тобой намного дальше, потому что я доверяю тебе и знаю, что ты никогда не причинишь мне вреда намеренно.

— Я ценю это доверие, Ева. Ты не можешь представить себе, как это дорого — получить от тебя такой подарок.

— Есть ли что-нибудь еще, или мы все обсудили?

Он улыбнулся:

— Нетерпеливая маленькая покорная, не так ли? Мне нравится твой энтузиазм, Ева. Твоя готовность так сильно поверить в меня, чтобы знать, что тебе понравится. Да, будет и другое, но я не хочу ошеломлять тебя в первый же день, когда ты переехала в мой дом.

— Ты будешь спать в моей постели каждую ночь. Будут моменты, когда я захочу привязать тебя к постели, чтобы ты была беспомощна и зависела от меня во всем. Я буду заниматься с тобой любовью, пока ты будешь привязана к изголовью кровати. Твое тело будет доступно мне, когда я захочу его взять. И я буду часто брать тебя, Ева. Перед сном. В течение ночи. И первым делом утром, прежде чем ты полностью проснешься. Я проскользну в твое прекрасное тело и буду первым, что ты почувствуешь утром. Я буду последним, что ты узнаешь, когда пойдешь спать ночью. Ты будешь засыпать, зная, что ты моя и что ты принадлежишь мне телом и душой. У тебя никогда не будет причин сомневаться в этом, потому что не пройдет и дня, чтобы я тебе этого не доказал.

— Я не слышала об этом ни разу, — с сожалением сказала Ева. — Откровенно говоря, все это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Выражение его лица стало более серьезным:

— Не все будет идеально, Ева. Ты должна знать об этом. Ты должна подготовиться к тому, что тебе может не понравиться все, что я запланировал. Меньше всего я хочу напугать или оттолкнуть тебя. Или заставить делать то, что тебе не нравится. Вот почему для нас так важно общаться. Я хочу, чтобы ты была предельно честна со мной, даже если ты думаешь, что это не то, что я хочу слышать или знать. Я хочу, чтобы ты пообещала мне рассказывать, что творится у тебя в голове, когда мы делаем это. Я хочу знать, как ты себя чувствуешь, как то, что мы делаем, заставляет тебя чувствовать. Я не хочу, чтобы ты жертвовала своим удовольствием, потому что беспокоишься о том, чтобы не разочаровать меня. На словах это может звучать так, будто все дело во мне. А для некоторых доминантов это так. Дело не в удовольствии их рабыни, ее желаниях или даже ее счастье. Однако я не такой эгоистичный. Надеюсь, черт возьми, я никогда не стану таким эгоистичным. Радовать тебя — счастье для меня. Это все, что я хочу. Это то, что я требую. Так что, да, хотя это в некоторой степени касается моего удовольствия и того, что ты мне доставляешь удовольствие, знай: делать тебя счастливой — это то, что сделает меня счастливым и довольным. Мне это нужно, Ева. Ты мне нужна.

Ева обняла его за шею и крепко прижалась, уткнувшись лицом в его шею.

— Я думаю, что ты идеален. Настолько совершенен, что мне интересно, не слишком ли ты хорош, чтобы быть правдой. Не только в этой ситуации, но и вообще.

— Я думаю, что мы здесь на одной волне, — сказал Марк с улыбкой. — Кажется, мы говорим одно и то же, но, возможно, немного по-разному. Но мы оба хотим одного и того же. Ты хочешь быть счастливой, и ты хочешь, чтобы я был счастлив в наших отношениях. И наоборот, я хочу, чтобы ты была счастлива, поверь мне, дорогая. Если ты счастлива, я буду очень счастлив.

Она выпустила воздух из легких на долгом выдохе.

— Я хочу этого, Марк. Я готова сделать решительный шаг. Теперь я готова.

— Тогда я хочу, чтобы пока я достаю твои чемоданы из машины, ты разделась. Не торопись и воспользуйся ванной. Делай все, что поможет тебе чувствовать себя комфортнее и непринужденнее. Я хочу приготовить тебе особенное блюдо и накормить тебя собственными руками. И я хочу наслаждаться видом твоего великолепного тела, пока я делаю это для тебя. А потом, закончив ужин, мы будем готовы думать о постели. Потом мы вместе пойдем спать и посмотрим, настолько ли ты мила и чертовски сексуальна, как в моих снах. Пришло время осуществить мои мечты. Мои и твои.

Глава 11


Ева посмотрела на свое отражение в зеркале и поморщилась от ужаса в собственных глазах. Было заметно, что она чертовски нервничает.

Абсолютно голая.

Марк хотел видеть ее обнаженной, но это заставляло ее испытывать стыд. Он хотел, чтобы она расхаживала по дому без одежды. Никаких преград, никаких барьеров, никаких защитных мер.

Это была вершина уязвимости, но в то же время это был сигнал ее доверия и ее готовности сделать то, что он просил, или, скорее, требовал, независимо от того, насколько мягко это требование было озвучено.

Ева сделала глубокий вдох, а затем провела щеткой по волосам, размышляя, стоит ли их связать. Решив, что оставив волосы распущенными, она обеспечит себе хотя бы небольшую защиту, девушка отложила щетку и уложила волосы так, чтобы они падали спереди на плечи и прикрывали хотя бы часть груди.

Ее соски выглядывали из-за прядей волос, и она задавалась вопросом, было ли это на самом деле более эротическим зрелищем, чем если бы она подняла волосы вверх и оставила свои груди полностью обнаженными.

Был только один способ это узнать. Покинуть убежище в ванной, перестать трусливо прятаться, и оценить реакцию Марка на ее наготу.

Он определенно был откровенен в своем желании. Она видела свидетельство его возбуждения в его глазах, в том, как он говорил. Но тогда он не видел ее обнаженной. Не касался ее более интимно, чем несколько прикосновений к ее лицу и рукам.

Теперь у него будет беспрепятственный доступ к любой части ее тела. К ее груди. К ее киске. Она вздрогнула от грубого термина, но определенно было более вульгарное определение женской анатомии, чем киска. Слово, которое она ненавидела. Пизда. Оно было еще хуже, и она надеялась, что это слово Марк никогда не будет использовать.

Глупо быть такой ханжой в отношении своего тела или того, как его называют. Но она не могла контролировать свою реакцию на грубые слова. Они рождали неприятные образы. Низводили секс до бессмысленной ебли. Никакой близости или нежности.

Неважно, что она отдавала свое тело, свою душу другому мужчине. Что она хотела подчиниться и жаждала мужского превосходства. Ева по-прежнему хотела, чтобы к ней относились уважительно, и для нее было важно, чтобы она не была просто сексуальным завоеванием. Женщиной, которую использовали, а затем выбросили, как будто она ничего не значила.

Она хотела иметь значение. Она хотела снова почувствовать себя так, как она чувствовала, когда была замужем за Робертом. Хотела эту связь с другим мужчиной. Может, она была дурой, решив пойти по этому пути. Но она никогда не узнает, если не попытается, а Марк был человеком, которому она доверяла. Как бы она ни была полна решимости продвигаться вперед в своем решении, в тот момент, когда к ней подошел мужчина из «Дома», ее охватил страх. Она была неуверенна и напугана, хотя пыталась скрыть это.

Теперь она знала, что независимо от того, был ли там Марк или нет, она бы не справилась с этим. Она бы струсила и сбежала, и никогда бы не вернулась.

В каком-то смысле она была благодарна судьбе за то, что Марк оказался там и за то, что он вмешался, даже столь унизительно. Потому что это заставило его действовать в соответствии с давними желаниями. И теперь она могла узнать, действительно ли это то, чего она хотела, и могла ли она сделать это с мужчиной, который, как она знала, никогда не причинит ей вреда.

Она боялась боли. Не только физической. Больше всего она боялась эмоциональной боли, возможности каким-то образом испортить дружбу, которую она ценила, дружбу, за которую она отчаянно цеплялась после смерти Роберта.

Если бы она тоже потеряла Марка, что бы она сделала?

Ева покачала головой, отказываясь думать об этом.

Если она не двинется с места, Марк поймет, что она стоит в нерешительности. Он заслуживал лучшего, чем женщина, у которой были другие и третьи мысли. Она согласилась на это. Она была тверда в своем решении. Теперь она не отступит.

Собравшись с духом, Ева открыла дверь ванной и вошла в спальню. Ее чемоданы были пусты и сложены стопкой у дальней стены. Ее глаза расширились, когда она поняла, что Марк уже распаковал ее вещи и убрал их.

Она с любопытством подошла к шкафу и, открыв дверь, увидела свою одежду, висящую на вешалках. Она заняла правую сторону, в то время как Марк сдвинул свои вещи, чтобы занять левую.

Ее туфли были аккуратно поставлены на полу под вешалкой.

Она взглянула на комод и поняла, что он убрал ее трусики, бюстгальтеры и пижаму. Ее щеки вспыхнули, когда она представила, как Марк касается ее нижнего белья.

Он сказал, что будет на кухне, и мысль о том, чтобы войти туда, вызывала ужас. Это делало ее болезненно уязвимой. Бессильной. Но разве дело не в этом? Она уступала ему всю власть. Она всегда говорила, что не хочет делать выбор, что она хочет, чтобы выбор делали за нее. Еву все еще смущало то, что она казалась слабой и бесхребетной. Но что сказал Марк? Что нужна сильная женщина, чтобы подчиниться мужчине?

Она напоминала себе об этих словах каждый раз, когда чувствовала себя слабой.

— Хорошо, Ева, вот и все, — пробормотала она про себя, стоя у двери в спальню. — Нет пути назад. Как только ты выйдешь отсюда, решение будет принято.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Она постояла мгновение, борясь с собой, пытаясь набраться смелости, необходимой для того, чтобы сделать этот последний шаг. Ее рука обхватила ручку, она рывком открыла дверь, шагнув в дверной проем, прежде чем успела отговорить себя от этого безумия.

Ева подошла к лестнице и посмотрела вниз, ища признаки того, что Марк уже близко или что он увидит, как она спускается по лестнице. Но нет, он сказал, что будет на кухне и даст ей время, необходимое для подготовки.

Как, черт возьми, она могла быть готовой выйти голой на кухню, где ждал мужчина, который очень откровенно говорил о своих намерениях?

— Перестань быть такой трусихой, — яростно упрекала она себя, спускаясь по ступеням.

Внизу Ева не колебалась. Нужно сделать решительный шаг. Она направилась на кухню, решив избавиться от первого момента неловкости. Чем раньше она покончит с этим, тем скорее успокоятся ее нервы и, возможно, страх улетучится.

Когда она вошла на кухню, Марк стоял к ней спиной, стряпая что-то на плите. Она двигалась тихо, и все же он почувствовал, в какой момент она вошла. Он повернулся, его глаза вспыхнули от признательности, когда он увидел ее. Его взгляд скользнул вверх и вниз по ее телу.

— Ты выглядишь так же красиво, как я себе представлял, — хрипло сказал Марк. — Даже лучше, чем я мечтал. Ты занимала много моих фантазий, дорогая, но реальность не имеет ничего общего с этим.

Ева улыбнулась, поддержанная его похвалой. Может быть, все будет не так уж плохо. Ее плечи опустились, когда она расслабилась, и часть ужасного напряжения, которое сковывало ее мышцы, ослабла, и она снова смогла нормально дышать.

Марк отставил кастрюлю с плиты и поспешил к ней. Он обвил рукой ее шею и притянул к себе, его губы нашли ее губы в горячем порыве.

— Ты не представляешь, как долго я мечтал об этом моменте, — пробормотал он. — Ты. Обнаженная. В моем доме. Здесь, у меня на кухне, пока я готовлю еду и собираюсь кормить тебя из своих рук. Это больше, чем то, о чем я когда-либо мечтал, Ева. Я надеюсь, черт возьми, ты это знаешь.

— Теперь я знаю, — сказала она с улыбкой, когда он отстранился, его глаза заблестели желанием.

— Иди в гостиную и устраивайся поудобнее, — приказал он. — Я сейчас принесу ужин.

Его взгляд задержался еще на мгновение, прежде чем он неохотно отвернулся к плите.

Как Марк и приказал, она вошла в гостиную и опустилась на роскошный кожаный диван. Ей не было холодно, но желание сбежать все еще было очень сильным. Но он хотел не этого. Это было не то, что он ей приказал, и она не станет начинать их отношения, не подчинившись его самому первому указанию.

Через несколько минут Марк вошел в гостиную с подносом, на котором стояла всего одна тарелка. Он остановился у журнального столика и поставил еду на стеклянную поверхность, прежде чем устроиться на диване рядом с ней.

К удивлению Евы, он взял одну из подушек и положил ее на пол рядом со своими ногами. Озадаченная его поступком, она бросила на него любопытный взгляд.

В ответ он просто протянул ей руку, его пристальный взгляд был твердым… испытывающий? Это было испытанием? А если это так, что ей делать?

— Я хочу, чтобы ты встала на колени на подушку, и я смогу тебя накормить, — сказал он низким хриплым голосом.

Ева сдерживала вопросы, обжигавшие ей губы. Вместо этого она просто кивнула и поднялась с его помощью. Она опустилась на подушку так грациозно, как только могла, и, вспомнив его инструкции, раздвинула бедра и положила руки ладонями вверх.

— Очень хорошо, — пробормотал Марк. — Ты в этом разбираешься, Ева. Убедись, что тебе удобно, и мы приступим к трапезе.

Было немного унизительно сидеть с раздвинутыми бедрами, так что он мог легко видеть ее самые интимные части. И все же это чертовски возбуждало. Ее соски напряглись, дыхание стало поверхностным.

Марк зацепил на вилку кусочек пасты и обжаренных креветок, осторожно подул на них, а затем слегка прижал к губам, чтобы проверить температуру. Потом он поднес вилку к ее губам, побуждая открыть рот.

Одной рукой он держал вилку, чтобы она поела, другая его рука зарылась в ее волосы, поглаживая и накручивая на пальцы непослушные пряди. Он продолжал свою нежную атаку на ее чувства и кормил ее еще, каждый раз сначала поднося еду к своим губам.

В том, как Марк кормил ее, было что-то явно интимное. Мысль о том, что еда была сначала на его губах, а затем у нее во рту, была очень возбуждающей.

Постепенно Ева расслабилась, напряжение, скручивавшее ее мышцы, ослабло, и они продолжили свой интимный ужин в тишине.

Что будет потом? Марк сказал, что они пойдут спать. Он намекнул, что они займутся сексом. Но ее разум был переполнен возможностями. Свяжет ли он ее в первую ночь? Будет ли он немедленно проявлять свое господство, как она его просила, или он будет действовать медленно? Позволит ей войти в свой мир?

Ева не могла решить, какой вариант более привлекателен. Она хотела в полной мере ощутить его доминирование, но не хотела, чтобы ее подавляли с самого начала. Она хотела, чтобы возникло доверие.

Он просил ее доверия. Сказал ей, что он знает ее границы, ее потребности и желания лучше, чем она сама. Если это сработает, она должна отдать себя на его попечение. Быть полностью в его власти. И верить, что он никогда не зайдет слишком далеко.

Марк поднес к ее губам бокал с вином, осторожно наклонив его, чтобы Ева могла сделать небольшой глоток. Она долго держала вино во рту, прежде чем собралась достаточно, чтобы проглотить, не подавившись им.

Это было ее любимое вино. Как он узнал? Это было вино, которое Роберт покупал на каждый день рождения и годовщину. И хотя она пила любимое вино Роберта каждый год в годовщину его смерти, она не пробовала своего любимого вина с тех пор, как в последний раз пила его с мужем.

— Нравится? — пробормотал Марк.

— Да, — хрипло ответила она. — Мое любимое. Ты знал, не так ли?

Марк улыбнулся:

— Конечно. Я знаю почти все, когда дело касается того, что тебе нравится. Я сказал тебе, что готов бесстыдно тебя баловать. Это только начало.

Капля вина выскользнула из уголка ее рта, и когда она собиралась поднять руку, чтобы вытереть ее, он остановил ее и наклонился вперед.

— Позволь мне, — пробормотал он.

Вместо того, чтобы вытереть вино пальцами, он проник в уголок ее рта и погладил языком.

Взрыв жара обжег ее кожу. Он не просто быстро слизывал вино. Он ласкал чувствительную область, затем покусал ее губы, прежде чем провести языком в последний раз.

— Вкусно, — сказал Марк, и Ева знала, что он говорил не о вине.

Интимность окружала их, скрывая и заключая в тесный круг желания и тепла. Больше ничего не существовало. Остальная часть комнаты исчезла. Были только он и она, и вкусная еда, которую он приготовил и подал ей в такой интимной манере.

Она много чего воображала, когда обдумывала свой путь. Но ничто не подготовило ее к реальности. Было бы так с другим мужчиной? Она знала, никто, кроме Марка, не мог дать бы ей такой опыт. Такой глубокий опыт.

— Ты хоть представляешь, как красиво выглядишь? — сказал Марк голосом, пронизанным желанием и возбуждением. — Ты хоть представляешь, как давно я мечтал об этом? Это так чертовски красиво, что внутри меня физическая боль.

Ева видела удовлетворение в его глазах, и это заставило ее задуматься, почему. Что было такого в женщине у его ног, что доставило ему такое удовольствие?

— Могу я тебя кое о чем спросить, Марк?

— Конечно.

Он откинулся назад, чтобы полностью ее видеть. Она старалась сохранить свое положение, потому что хотела, чтобы он смотрел на нее так же, как и сейчас. С таким одобрением и… довольством.

— Что тебе так нравится в покорной женщине? Я часто задавалась вопросом о Кристине и Владе. Очевидно, он ее сильно любит. Он практически поклоняется ей. У него такое… собственническоеотношение к ней. Вот почему я не могу осознать тот факт, что он делит ее с другими мужчинами. Но я отклоняюсь от сути, — добавила она с легким смехом. — Я хочу знать, почему это так тебе нравится.

Ева провела рукой по телу, показывая свое положение.

— Тебе нравится это — я — в покорной позе?

Марк коснулся ее волос, провел рукой по длинным локонам и ненадолго отвел их от ее груди, чтобы полностью ее рассмотреть. В его взгляде было явное мужское удовлетворение. Это одобрение сняло ее сомнения. Придало ей уверенности там, где раньше она была такой уязвимой.

— Как объяснить, что я чувствую? — размышлял он. — Я не знаю, есть ли банальное объяснение того, почему мне это нравится. Мне это доставляет огромное удовольствие, да и удовлетворение. Для женщины — пьянящая сенсация — полностью довериться мне. Она доверяет мне обеспечивать ее. Она отказывается от контроля, потому что верит, что я дам ей то, что ей нужно. Я позабочусь о ней. Я полностью защищу ее своей жизнью.

— Тебе нравится быть нужным?

Он остановился на мгновение, взвешивая ее слова:

— Я полагаю, что это один из способов выразить себя. Но дело обстоит гораздо глубже. Мой инстинкт — обеспечивать. Защищать. Абсолютно лелеять, баловать и баловать мою женщину. В данном случае тебя. Но это личный драйв для меня. С другими женщинами, да, мне все это нравилось. Мне доставляет удовольствие дарить эти вещи другой женщине. Но с тобой все совсем иначе. Мне не просто нужно твое доверие и покорность. Они нужны мне. Мне нужно делать это для тебя, Ева. Никогда не думай, что другая женщина сможет заменить тебя. Что так будет с другой женщиной. Потому что это просто неправда.

— Мне очень жаль, что ты так долго страдаешь, — сказала Ева с болью. — Я никогда не знала, Марк. Не знаю, что бы я сделала, если бы знала. Ты много значишь для меня. Даже когда Роберт был жив, ты много значил. Мне было бы больно знать, что тебе больно. Я не смогла бы этого вынести.

Он нежно улыбнулся ей, его глаза светились теплотой и любовью:

— Вот почему я решил, что ты не должна ничего знать, дорогая. У тебя такое огромное мягкое сердце. Ты оказалась бы в несостоятельном положении. Ты любили Роберта и была абсолютно верна ему. Он знал это, и я знал это. Вот почему он никогда не беспокоился о том, что я испытываю к тебе чувства. Во-первых, он знал, что я никогда не буду действовать в соответствии с ними. Вы оба слишком много значили для меня, чтобы я мог вбить клин между нами. Но он также полностью верил в тебя. Он знал, что ты никогда не изменишь ему. Что тебе даже не придет в голову эта идея. Я тоже это знал. Было бы несправедливо раскрывать то, что я чувствовал к тебе. Тебе было бы только больно, а это последнее, чего я когда-либо хотел. Роберт сделал тебя счастливой. Вы были счастливы, и ты, черт возьми, сделала его счастливым. Что еще я мог попросить? Казалось эгоистичным влезать между вами, потому что конечный результат был бы только болью для всех нас. Для тебя. Для меня. Для Роберта. Я любил вас обоих. И ты бы никогда не сбилась с пути, так в чем был смысл? Я бы не хотел, чтобы ты была со мной за счет Роберта. Это опустошило бы его, и я потерял бы друга. Ты бы потеряла друзей, свою жизнь, все. Я никогда не хотел для тебя этого. Я только хочу, чтобы ты была счастлива. И я ждал. Я ждал, когда ты будешь готова.

— Это тяжелый ответ на такой простой вопрос, — сказала Ева весело. — Конечно, мне есть о чем подумать.

Он обхватил ее подбородок и нежно потер кожу, коснувшись большим пальцем ее губы.

— Я не хочу отягощать или обременять тебя без надобности. Я не хочу, чтобы ты вообще думала. Я только хочу, чтобы ты чувствовала. Я хочу, чтобы ты почувствовала то, что чувствую я. Я хочу, чтобы ты горела той же потребностью, которой горю я — от которой страдаю я. А потом я облегчу это, Ева. Я не хочу, чтобы тебе было больно. Я дам тебе все, что тебе может понадобиться.

— Мне нужен… ты, — прошептала она, наконец озвучив свою самую насущную потребность.

Вечер — весь день — был разочарованием. Она была беспокойной и нервной, недоумевала, постоянно боролась с собой над правильностью своего решения.

Как она могла знать, пока он не занялся с ней любовью?

Марк затащил ее к себе на колени, прежде чем она смогла даже моргнуть. Его рука собственнически легла на ее бедро, когда он прижал ее к своему телу. Ноги Евы оказались закинуты ему на колени, и она уютно устроилась в его теле, как будто была создана для этого. Они идеально подходили друг другу. Его твердое, мускулистое тело было идеальным дополнением к ее более мягкому телу.

Рука Марка скользнула вверх по ее телу, обхватила грудь. Какое-то время он просто держал ее, взвешивая в ладони. Затем он провел большим пальцем по напряженной вершинке, и Ева втянула воздух.

Это был электрический разряд, шокирующий своей силой. Если у нее и были какие-либо сомнения относительно их химии и совместимости в постели, эти сомнения мгновенно исчезли.

Ее тело сладкой болью реагировало на каждое прикосновение Марка. Все нервные окончания были обнажены. Она уже текла, а он еще даже не рискнул приблизиться к ее интимной плоти.

— Ты хочешь меня, Ева? Сейчас? Ты готова принять меня?

— Да, — прошептала она. — Скажи мне, что делать, Марк. Я не хочу облажаться. Я хочу, чтобы в первый раз это случилось… идеально.

Он улыбнулся, поцеловав ее нос, затем ее закрытые глаза, а затем ее рот, нежно прижав зубами ее нижнюю губу.

— Я гарантирую, что это будет идеально для меня. Ты в моей постели? Это невозможно испортить. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы сделать секс идеальным для тебя, дорогая.

Ева обхватила его лицо руками, заставляя его пристально смотреть ей в глаза.

— Не сдерживайся со мной, Марк. Не относись ко мне так, как будто я хрустальная ваза. Мне нужно… все. Я не хочу, чтобы ты колебался или боялся обидеть меня. Я хочу, чтобы ты потряс меня. Я хочу тебя.

Марк издал низкий рык, от которого по ее коже пробежал озноб. Ее соски сжались и стали твердыми, как камушки, причиняя боль при каждом прикосновении его губ.

Затем он просто встал и понес ее куда-то. Она ахнула от его силы, от того, как легко он ее поднял.

Его взгляд был жестоким, его глаза горели огнем, когда он смотрел на нее сверху вниз.

— Твое безопасное слово, милая. Что это?

Ева моргнула, ее разум был не в состоянии понять, о чем он просит.

— Подумай об этом и поторопись, — убеждал он. — И воспользуйся им, если я зайду слишком далеко. Но будь уверена, Ева. Не используй его, если ты не на пределе возможностей. Поверь, мне будет нелегко, но как только ты скажешь безопасное слово, все закончится.

Черт побери! Насколько сложно придумать безопасное слово? Нет? Стоп? Это не годится. Это были слова, которые она могла выкрикнуть в самый разгар наслаждения. Это должно было быть что-то, что могло бы остановить его, хотя она и представить себе не могла, чтобы он когда-либо останавливался.

— Призрак, — наконец прохрипела она.

Возможно, сказанное ей слово удивило Марка, но он этого не показал. В его глазах не промелькнуло никаких эмоций. Будет ли он возражать против того, чтобы она использовала упоминание своего мужа, когда они вместе занимались любовью в постели?

— Это «призрак», — сказал он напряженным голосом. — Ты произнесешь это слово, и я остановлюсь, как бы далеко мы ни зашли. Поверь мне, Ева. Я остановлюсь, как бы тяжело это ни было. Я защищу тебя. Клянусь.

Она потянулась, чтобы погладить жесткую линию его подбородка:

— Я доверяю тебе, Марк!

Он поцеловал ее, каждая частичка сдерживаемого желания высвободилась в этот единственный момент. Это было похоже на удар молнии. Страха не было. Не было колебаний. Она хотела этого. Она так сильно этого хотела, что ей было больно.

— Мне больно, Марк, — прошептала она, озвучивая мимолетную мысль в своей голове. — Останови это. Займись со мной любовью. Останови все это.

Его взгляд снова стал нежным, его дыхание было прерывистым и наполненным той же острой болью, которую испытывала она сама. Он так же отчаянно нуждался в этом, как и она.

— Я заставлю тебя чувствовать себя хорошо, дорогая. Я сделаю хорошо для нас обоих.

Глава 12


Марк поднял Еву по лестнице, нетерпение кипело в его жилах. Он все время уговаривал себя не торопиться. Неважно, что Ева сказала — потребовала — сколько бы она ни говорила, что хотела, чтобы он не сдерживался, он сдерживал свои побуждения, не желая облажаться. Не сейчас, когда он, наконец, держит в руках все, что хотел.

Он осторожно положил ее на кровать и отступил, глядя на ее великолепное тело. Ее глаза были полны желания. Ее волосы были рассыпаны по его подушке и ее телу. Боже, она была прекрасна. Она сказала, что ей больно, но, Боже, ему тоже было больно.

Его член был готов вырваться из штанов. Марк не удивился бы, если бы эрекция разорвала его джинсы.

Ему нужно было проявить терпение, потому что, если он не будет осторожен, в ту минуту, когда он прикоснется к ней, в тот момент, когда он, наконец, проникнет в нее, он мгновенно кончит, и все завершится в течение тридцати секунд.

Он хотел, чтобы все было чертовски идеально. Он хотел дразнить и мучить Еву, пока она не станет отчаянно нуждаться в освобождении. Хотя она сказала, что хочет, чтобы он не сдерживался, чтобы с самого начала проявлял свой контроль и власть над ней, он знал, что не сможет этого сделать. Еще нет.

Будет много времени для потной, бессмысленной ебли, но сейчас, даже если он позволит себе потерять жесткий контроль, это не будет еблей. Они будут заниматься любовью, независимо от обстоятельств, будет ли она связана и беспомощна, или он будет пороть ее красивую задницу, пока та не станет багровой от его отметин, — в любом случае это будет чем-то прекрасным. Таким же красивым, как и она.

— Я даже не знаю, с чего начать, — выдохнул он.

Марк всегда держал себя под контролем. Его сдержанность никогда не подводила его. Он был уверен в своих силах доставить удовольствие любой женщине. Он никогда не сомневался. Но сейчас? Ему казалось, что он впервые в жизни занимается любовью. Что он — неопытный девственник, не знающей, что делать с настоящим праздником женственности, который ждал его.

Когда он обдумал эти мысли, пришло осознание того, что на самом деле это было для него впервые. Он впервые занимался «любовью». Он впервые собирался заняться сексом в ситуации, когда были затронуты его эмоции, его сердце. Он никогда не был влюблен в женщин, с которыми трахался.

Желал их? Да. Был возбужден? Абсолютно. Но его сердце никогда не было вовлечено так сильно, как с Евой. Он боялся поступить неправильно. Прикасаться к ней неправильно. Давление, которое он оказал на себя, было непреодолимым. Марка сковал страх неудачи.

Это было адское положение. Предмет его вожделения был на расстоянии досягаемости, но он слишком боялся сделать решительный шаг.

Ева, милая, любящая Ева, казалось, точно знала, о чем он думал и что чувствовал. Она улыбнулась и протянула руку, приглашая его подойти к ней.

— Все в порядке, Марк, — сказала она, и ее улыбка была такой же мягкой, как и ее шелковистая кожа. — Я тоже нервничаю. Но мы преодолеем это вместе. Я верю, что ты сделаешь это красиво — идеально. Как могло быть что-то еще между нами?

Он издал стон, злясь на себя за то, что позволил проявиться своей неуверенности. Он был Доминантом, которого парализовал страх от прикосновения к своей покорной.

Затем он лег на нее, опираясь на предплечья, чтобы не раздавить. Ева была такой крошечной и хрупкой, такой маленькой, что казалось, будто ее можно сломать, если обращаться слишком грубо. Но больше всего его беспокоило не ее тело. Это было ее сердце. Ее эмоции. Он не хотел подавлять ее. Он не хотел, чтобы она его боялась. Никогда. Что угодно, только не это. Он не вынесет, если она когда-нибудь посмотрит на него со страхом.

Держась на одной руке, он свободной рукой провел по линиям ее лица, запоминая каждую секунду этого первого раза. Он с трудом мог поверить, что она, наконец, принадлежит ему. Что она в его постели, и что он через считанные секунды займется с ней любовью.

Марк не хотел, чтобы она была ошеломлена, но на самом деле он сам был совершенно ошеломлен.

— Я так долго этого ждал, — сказал он, его голос срывался.

Она улыбнулась и прижалась щекой к его ладони, затем поцеловала его руку — простой, сладкий жест, который заставил его сердце сжаться в груди.

— Займись со мной любовью, Марк, — прошептала Ева, ее глаза ярко горели. Они сияли в мягком свете спальни, живя ответным желанием.

Марк наклонился к ее губам, вдыхая ее аромат и пробуя ее губы. Он проник внутрь своим языком, облизывая ее, исследуя ее рот.

Ему было так тяжело, так больно. Ему нужно было избавиться от преграды между ними. Он хотел, чтобы его плоть была в ней. Хотел почувствовать ее мягкость и тепло.

— Дай мне минутку, чтобы снять одежду, — пробормотал он ей на ухо. — Не двигайся.

Ева снова улыбнулась и потянулась, подняв руки над головой. Это был жест капитуляции. Она сделала это намеренно, сигнализируя о своем подчинении?

Марк снял одежду, чуть не разорвав ее в спешке. Ее глаза расширились, когда его член оказался на свободе. Марк посмотрел вниз и поморщился, понимая ее удивление. Его член был больше, чем когда-либо до этого, такой опухший и плотный, с четко очерченными венами. Головка стала фиолетовой, и из кончика уже сочилась жидкость.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он не посмел прикоснуться к себе. Он не был уверен, что не кончит здесь и сейчас.

— У тебя красивое тело, Марк, — застенчиво сказала Ева, и ее щеки покраснели.

Он почувствовал, как жар заливает его собственное лицо. Никогда раньше он не стеснялся своего тела. Он держал себя в форме. Заботился о себе. Обычно он не был скромным, но для него было важно, чтобы Еве нравилось его тело. Может быть, это было продиктовано тщеславием, но он хотел ее одобрения. Он хотел, чтобы она желала его так же сильно, как и он сам.

— Ты красива, — искренне сказал он. — Так чертовски красива, Ева, что у меня от тебя болит.

Она выгнула тело в безмолвном приглашении. Марк не нуждался в уговорах. Он быстро подошел к кровати, не думая о превосходстве. О командовании или постановке ее в покорное положение. Сегодня все, что он хотел, — это заполучить ее. Закрепить начало отношений между ними. Доминирование — ее подчинение — может прийти позже.

— Раздвинь ноги, милая, — хрипло сказал он. — Дай мне посмотреть на твою сладкую киску. Я хочу тебя попробовать. Я очень хочу попробовать тебя на вкус. Я хочу, чтобы ты кончила мне в рот.

Ева дрожала, ее соски были напряжены и сморщены. Он хотел всего этого. И еще до того, как ночь закончится, он попробует каждый дюйм этой восхитительной плоти. Ни одна ее часть не останется неисследованной. Он будет знать, что ей нравится, где находятся ее точки удовольствия.

Ему очень хотелось, чтобы она тоже его попробовала. Чтобы ее рот обхватил его член, а язык ласкал его яйца. Но на это было достаточно времени. Скоро он полностью овладеет ее телом. Он получит ее полное послушание и покорность. Но сегодня он будет удовлетворять ее желания, показывать ей, насколько хорошо им может быть вместе.

Когда Ева нерешительно раздвинула бедра, давая ему четкое представление о своей женской плоти, он увидел, что влага блестит на нежных складках. Его охватило удовлетворение. Она хотела его. Она была очень возбуждена. Он отчаянно хотел войти в эту сладкую киску, почувствовать, как ее тепло поглотит его член. Но он заставил себя проявить сдержанность.

Марк сократил расстояние между ними, забравшись на кровать между ее раскинутыми бедрами. Не в силах сопротивляться, он провел пальцем по ее складкам, слегка коснувшись ее клитора, прежде чем обойти ее крошечное отверстие.

Ева выгнулась вверх, как от выстрела, ее реакция была интенсивной и немедленной. Она ахнула, когда Марк продолжил свое тщательное исследование. Он погрузил один палец внутрь, едва касаясь ее входа. Она была переполнена желанием. Она была такой горячей и мокрой. Он мог брать ее прямо сейчас. Она определенно была готова. Но он хотел, чтобы она обезумела от желания прежде, чем он доведет их обоих до крайности.

Наслаждаясь мыслью о полном удовлетворении, он продолжал прикасаться к ней, ласкать ее, приближая к оргазму. Когда она начала дрожать, все ее тело напряглось, он отстранился, давая ей время остыть.

— Марк!

Его имя прозвучало в отчаянии. Он усмехнулся и поцеловал внутреннюю часть ее бедра, слегка коснувшись кожи зубами. Она снова вздрогнула, уже пытаясь освободиться. Он планировал не торопиться, наслаждаясь каждой секундой этого опыта.

Используя свои пальцы, чтобы нежно развести ее складки, открывая ее для себя, он наклонился, глубоко вдохнув, впитывая ее запах. Низкое рычание вырвалось из его горла. Он отчаянно нуждался в ней. Он хотел нырнуть внутрь, поглотить ее своим ртом, а затем и своим членом.

Его яйца болели от желания владеть ею.

Ева приглушенно всхлипнула, когда Марк еще раз раздвинул ее складки и нежно подул на клитор. Затем он провел языком по тугому бутону, радуясь ее мгновенному честному ответу.

Ему нравилось, что она ничего не скрывала. Никакой части себя. Она открылась вся, сделав себя уязвимой. Он всегда будет защищать ее. Защитит ее от любой боли. С ним она могла быть кем угодно. Он никогда бы ее не осудил. Никогда не стал бы сдерживать. Он слишком любил ее, чтобы пытаться изменить ее или превратить в то, кем она не была.

Он, черт возьми, надеялся, что сможет заставить ее это увидеть. Он хотел ее такой, какой она была.

Он снова лизнул ее, его пальцы впились в ее бедра, когда он прижал ее и открыл для своего рта. Он стал более агрессивным, более смелым, воодушевленным ее реакцией. Он сосал и лизал, просунув свой язык внутрь нее, чтобы попробовать ее сладкий мед.

Он пил ее соки и хотел, чтобы она кончила ему на язык. Он хотел напиться ею, не потеряв ни капли ее желания.

— Марк, пожалуйста, — взмолилась Ева. — Я так близко, и я хочу, чтобы ты был внутри меня. Ты нужен мне внутри. Я хочу кончить вместе с тобой. Пожалуйста, мне это нужно.

Тело Марка согласилось с ее отчаянной мольбой. Он хотел быть внутри нее не меньше, чем она хотела чувствовать его там. Он хотел, чтобы ее тело жадно сосало его член. Хотел почувствовать этот шелковый жар, окутывающий его. Он хотел долго и сильно входить в нее, наполняя ее своим семенем.

Марк вырвался из ее объятий, тяжело дыша, почти задыхаясь от напряжения и возбуждения. Его член был готов взорваться. Он был настолько тверд, что это было мучительно. Он хотел — нуждался — оказаться внутри нее. Сейчас же!

Он приподнялся над ней, со лба капал пот. Одна рука коснулась лица Евы, откидывая волосы, пока он смотрел на нее сверху вниз. Другой рукой он прижал головку своего члена к ее дырочке.

При первом же прикосновении к ее бархатистому лону Марк чуть не потерял контроль над собой. Стиснув зубы, он использовал все свои силы, чтобы удержаться.

Медленно и благоговейно он вошел в нее, его глаза закатились от восхитительного удовольствия. Она извивалась и выгибалась, пытаясь принять его глубже.

— Не надо, — выдавил он. — Я держусь за очень тонкую нить, Ева. Я не хочу причинять тебе боль, и я не хочу кончить в ту же секунду, когда глубоко проникну в тебя. Будь очень спокойна. Позволь мне сделать свою работу. Я хочу, чтобы ты кончила вместе со мной.

Ее глаза светились, а губы изгибались в чувственной улыбке. Знойно и провокационно. Соблазнительница, перед которой он не мог устоять.

Но Ева согласилась на его требование. Она замерла, давая ему полный контроль.

Ее глаза расширились, когда он полностью проскользнул внутрь. Боже, он никогда не чувствовал ничего подобного. Блаженство. Абсолютное блаженство. Он так долго ждал этого момента. Он хотел, чтобы это длилось вечно.

Он мог провести остаток своей жизни внутри нее и умереть счастливым человеком.

— Ты чертовски хороша, дорогая. У меня хорошее воображение, но фантазии не имеют ничего общего с реальностью.

В ее глазах появился восторг, и она дотянулась до его губ, пока он все еще глубоко входил в нее.

— Кому нужны фантазии, когда можно получить настоящее удовольствие? — прошептала она.

Этого было достаточно, чтобы довести его до крайности. Он чувствовал, как сперма вскипает в его члене, угрожая извергнуться.

— Надеюсь, ты готова, — выдохнул он. — Я не могу больше сдерживаться.

Ее рука ласкала его лицо, ее прикосновение было легким и нежным. У него заныли зубы.

— Я готова, Марк.

Он отстранился и бросился вперед, раскачивая ее тело силой своего толчка. Он отступил, всего на дюйм, и снова ударил.

Она закрыла глаза, ее лицо отражало напряжение, удовольствие. Она была так близко к оргазму.

— Открой глаза, милая. Дай мне увидеть, как ты кончаешь.

Ее веки приоткрылись, и она посмотрела на него, одурманенная, вялая, как будто изолированная в другом мире.

— Скажи мне, что тебе нужно, Ева. Я хочу, чтобы ты была со мной. Я не кончу без тебя.

Марк знал, что если она не будет так близко к финалу, как он, он оставит ее позади. Он вообще не мог больше сдерживаться и хотел, чтобы она кончила. Это было ему необходимо.

Теперь она принадлежала ему, и он не собирался ее отпускать. Он проведет каждый день, показывая ей, доказывая ей, что она была его первым и единственным приоритетом. Остальное могло быть проклято.

— Не останавливайся, Марк, — выдохнула Ева. — Я сейчас кончу. Я кончу вместе с тобой.

Поверив ей на слово, он позволил своему желанию взять верх. Стремление овладеть ею, обладать ею, пометить ее. Были и более жесткие способы, которыми он наложит на нее свою печать. Он оставит их на потом. У них было все время в мире, и он планировал максимально использовать его. Последние годы разочарования и ноющей нужды исчезли с осознанием того, что эта женщина наконец-то принадлежит ему.

Он вошел в нее сильно и глубоко, теряясь в ее атласном тепле.

Их взгляды встретились. Они оба напряглись перед надвигающимся взрывом.

Марк чуть не закричал, когда оргазм унес его прочь. Семя вырвалось из его члена взрывной волной, которая была идеальной смесью боли и экстаза. Он никогда не чувствовал ничего подобного. Никогда.

Его имя хрипло сорвалось с губ Евы. Ее руки легли на его плечи, ее ногти впились в его кожу, отмечая его так же, как он отмечал ее. Она выгнулась вверх, встречая его толчки, когда он опустошил себя глубоко внутри нее.

Марк без сомнения знал, что, если бы она не принимала противозачаточные таблетки, они бы родили ребенка. Идеальный союз сердца и разума.

Он с радостью подарил бы ей детей, которых она так хотела. Столько, сколько она хотела. Ему идеально подошло бы, если бы она была босой и беременной на его кухне. Привязанной к нему безвозвратно. Может, это делало его ублюдком-шовинистом, но ему было наплевать.

Он хотел заботиться о Еве до конца ее жизни. Баловать ее бесконечно. Окружить ее своей любовью и своими детьми. Он хотел создать с ней семью, о которой даже не мечтал, но теперь она была в пределах досягаемости после смерти Роберта.

Марк всем сердцем сожалел о смерти своего лучшего друга, но он не мог — не хотел — отказаться от мечты, которая теперь была в его руках, только потому, что женщина, которую он любил, была замужем за его лучшим другом.

Он заключил Еву в объятия, накрыв ее своим телом, пока они оба дрожали от толчков их занятий любовью.

Его член дернулся внутри нее, избавляясь от последних остатков семени. Она была горячей и напряженной вокруг него, нежно сжимая его, пока ее киска пульсировала от оргазма. Он мог оставаться в ней всю ночь.

Ева была наполнена его семенем, и это доставило ему неизмеримое удовлетворение. Он хотел пометить ее другими способами. Более примитивными способами. Он хотел видеть свои следы на ее теле.

Марк закрыл глаза, окаменев после самого мучительного оргазма в своей жизни. Он никогда не насытится ею.

Неохотно он освободился от теплых объятий ее тела. Судя по слабому протесту, ей это понравилось не больше, чем ему. Но ему нужно было позаботиться о ней, а затем подготовить ее ко сну.

Он поцеловал ее опухшие губы.

— Я сейчас вернусь, дорогая. Мне нужно достать мочалку, чтобы вымыть нас обоих, пока мы не испортили простыни.

— Для этого может быть уже слишком поздно, — с сожалением сказала она.

Он ухмыльнулся:

— Я долго ждал этой ночи. Назови это сдерживаемым разочарованием. Я не думаю, что когда-либо кончал так сильно или так много.

Он скатился с нее, осторожно, чтобы не создать большего беспорядка. Он не хотел, чтобы она спала на липких простынях. Он хотел для нее только самого лучшего.

Теперь, когда она переехала к нему, они будут регулярно использовать кровать и пачкать постельное белье. Он сделал мысленную заметку, что надо заказать еще несколько комплектов дорогих простыней, которые украсят его кровать. Он планировал получить от них много пользы.

Глава 13


Марк вернулась из ванной с влажным полотенцем. Было глупо стесняться, ведь они только что занимались любовью, но когда он осторожно вытер ее между ног, вытирая остатки своей спермы, жар залил ее щеки, и она обнаружила, что не может встретиться с ним взглядом.

Он снисходительно улыбнулся, отмечая ее дискомфорт.

— Привыкай к этому, милая. Моя обязанность и привилегия — заботиться о тебе. Чтобы удовлетворить все твои потребности, даже самые сокровенные.

Закончив, он отбросил тряпку и забрался на кровать рядом с ней. Ева не колебалась, когда он притянул ее к себе. Она сжалась в его объятиях и удовлетворенно вздохнула, положив голову ему на плечо.

— Это было чудесно, Марк, — прошептала она.

Она почувствовала его улыбку и приподняла голову, чтобы убедиться, что права. Его глаза были полны нежности и… радости? Он выглядел восхищенным и довольным. Его улыбка была ленивой и немного дерзкой.

— У меня было очень хорошее представление о том, как здорово нам будет бы вместе, — сказал он. — Бог знает, что я достаточно об этом мечтал. Слава богу, реальность намного превзошла даже самые яркие мои фантазии.

Она приподнялась, прижавшись к его груди, его рука накрыла ее руку. Эта связь ей понравилась. Близость после занятий любовью. Она так долго чувствовала себя одинокой, и теперь смаковала тот факт, что она больше не одна.

Ева сильно забегала вперед, но не могла не надеяться, что самое прекрасное еще впереди и что каждый следующий день будет лучше, чем предыдущий.

— Должно быть, это было ужасно для тебя, — сказала она, нахмурившись. — Я не могу представить, что хочу кого-то так долго и думаю, что никогда не смогу его получить.

Он погладил ее щеки, подбородок, его большой палец провел по ее коже.

— Ты стоила ожидания, дорогая.

Она улыбнулась:

— Надеюсь, ты не передумаешь. Я не буду лгать, я все еще не в себе, но это кажется правильным.

Марк взял ее за шею и притянул к себе. Он жадно поцеловал ее, глубоко проникая языком. Горячий, влажный и изысканно нежный поцелуй.

— Это никогда не произойдет, — грубо сказал он. — Я не передумаю, Ева. Теперь ты моя, и потребуется все, что у тебя есть, и даже больше, чтобы когда-либо от меня избавиться. Я упорный сукин сын и не отступаю от того, чего хочу. Никогда.

Ева коснулась лбом его лба, их дыхание смешалось:

— Я рад, что ты хочешь меня. Это заставляет меня чувствовать себя особенной, а я так давно не чувствовала себя особенной для кого-то, Марк. Мне было так одиноко. Я ненавижу это.

Он обнял ее и провел рукой по волосам, начал целовать ее макушку, а другой рукой потирать ее руку.

— Мне тоже было одиноко, дорогая. Но эти дни для нас обоих закончились. Теперь мы вместе.

Она кивнула ему, а затем широко зевнула, чуть не вывихнув челюсть от усилия.

Марк наклонился, полез в ящик тумбочки. Ева вопросительно посмотрела на него, когда он вытащил длинный атласный пояс.

Не говоря ни слова, он взял ее запястье и намотал на него ткань, завязав узел. Он проверил натяжение, засунув палец между поясом и ее кожей. По-видимому, удовлетворенный, он прикрепил другой конец к своему запястью.

— Иногда я буду привязывать тебя к кровати, — пробормотал он. — В другой раз, например, сегодня вечером, я привяжу тебя к себе.

— Что, если мне нужно будет встать, чтобы пойти в ванную? — выпалила она.

Марк улыбнулся:

— Тогда ты разбудишь меня, чтобы я мог освободить тебя. Но ни при каких обстоятельствах, если это не связано с твоей безопасностью, ты не должна касаться ограничений, которые я установил.

Зная, что это была первая настоящая проверка ее покорности, Ева молча кивнула. Его глаза одобрительно вспыхнули, и он наклонился, чтобы снова поцеловать ее.

— Выспись, милая. Я приготовлю нам завтрак утром, когда ты проснешься.

Ева прижалась к его груди, и то, как были связаны их запястья, заставило ее повернуться к нему лицом.

Марк велел ей спать, но сон ускользал от нее. У нее была сонная, летаргическая тяжесть в конечностях, которую она не чувствовала с тех пор, как муж занимался с ней любовью.

Она поклялась не вовлекать Роберта в свои отношения с Марком. Было неправильно и, конечно же, несправедливо сравнивать двух мужчин. Нечестно по отношению и к Марку, и к Роберту.

Кроме того, один был не лучше другого. Они были просто… разные. Ева находила различия захватывающими. Марк была лишь вторым мужчиной, с которым она когда-либо занималась любовью, и все же ей повезло в обоих случаях. Два мужественных, потрясающе красивых мужчины. Один ее любил, а другой? Она не была уверена, любит ли в ее Марк. Он определенно был влюблен. И он хотел ее. Он говорил об этом очень прямо.

Хотела ли она, чтобы Марк ее любил?

Это был вопрос на миллион долларов. Она не хотела, чтобы он любил ее, потому что она не хотела его любить. Это звучало ужасно, но все, чего она хотела, — это избавления от подавляющего одиночества, которое она пережила после смерти мужа. И кто мог сказать, что она была не просто победой для Марка? Запретным плодом?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Не исключено, что Марк видел в ней вызов. Нет, он не воспользовался своей привлекательностью. Он был благороден. Он даже не давил на нее сразу после смерти Роберта. Он ждал. Но за это время его зацикленность могла перерасти в нечто иное, чем потребность в победе.

Марк привык к тому, что всегда добивается своего. Он был безжалостен в бизнесе. Роберт много раз обращал на это внимание. Он признавал, что если бы не Марк, их бизнес не был бы таким, каким он был сейчас. Роберт полностью осознавал, что у него не хватало духу быть жестоким. Но Марк?

Она вздрогнула, осознав, что это было. Его доминирование. Его личность. Она просто не видела этого до сих пор. Она никогда по-настоящему его не изучала. Сначала она увидела в нем человека, который ее не одобряет, а затем друга. Но никогда он не был доминирующим альфа-самцом, за которого можно умереть. И она даже подумать не могла, что она будет лежать в его руках, привязанная к нему после занятий любовью.

Его свободная рука была согнута над головой, и он лениво провел пальцами по прядям ее волос, глядя ей в глаза. Он не выключил лампу, и Ева могла видеть выражение его лица.

Она облизнула губы, ее мысли вернулись к их предыдущему разговору об Иване Корневе. Она знала, что у нее нет права просить то, что она хотела. Марк ничего не был ей должен, когда дело касалось бизнеса, которым он владел вместе с Робертом.

Да, Роберт оставила ей долю в бизнесе, но она не имела права голоса. Ей дали часть прибыли, но было ясно, что у нее не будет полномочий. Некоторых женщин, возможно, оскорбил бы этот диктат, но у Евы не было желания — и необходимых знаний — для помощи в ведении бизнеса ее мужа.

Это было в надежных руках. Марк был лучшим. Она была абсолютно уверена в его способности сохранить их платежеспособность.

— Могу я тебя кое о чем попросить?

Его брови сдвинулись, словно он уловил ее неуверенность.

— Ты можешь спросить меня о чем угодно, дорогая.

— Я хотела бы познакомиться с Иваном. Я не говорю, что возражаю против того, чтобы он занял место Роберта или стал твоим новым партнером. Но я бы хотела с ним познакомиться. Я пойму, если ты скажешь «нет». У меня даже нет веской причины, чтобы встретиться с ним, прежде чем он вступит в игру.

— Конечно, ты можешь встретиться с ним, — мягко сказал Марк. — И тебе не нужно объяснять мне свои причины. Я приглашу его выпить, или, если ты предпочитаешь более общественное место, мы можем организовать выпивку вне дома.

— Меня устроит любой вариант.

К Еве пришло осознание того, что Марк дает ей возможность не разглашать их связь, предлагая ей возможность встретиться с Иваном за пределами своего дома. Потому что, если бы они встретились здесь, было бы очевидно, что она и Марк живут вместе.

Ей было наплевать. Она даже не знала Ивана. Но, видимо, теперь, когда он сотрудничал с Марком, она будет видеть его на регулярно.

Достаточно скоро их связь станет достоянием общественности. Нет причин скрывать свои отношения с Марком.

— Мы можем пригласить его сюда, — сказала Ева, думая, что Марк будет доволен использованием «мы» вместо того, чтобы говорить, что он может пригласить Ивана.

И действительно, Марк выглядел довольным ее намеком.

— Тогда я позвоню ему утром и приглашу выпить завтра вечером. Тебя это беспокоит, Ева? Потому что я не смогу притвориться, будто просто устраиваю тет-а-тет между двумя знакомыми. Я не смогу притвориться, что ты не моя и что ты ничего не значишь для меня, а просто являешься вдовой моего лучшего друга. Если тебя это беспокоит, мне нужно знать сейчас, потому что я не собираюсь скрывать тебя — нас — от кого-либо.

— Я не против, — тихо сказала она. — Значимые для меня люди уже знают. Меня больше никто не волнует. Я не буду жить, ориентируясь на то, что думают и говорят другие.

Он поцеловал ее.

— Это очень много значит для меня, дорогая. Хотя, я пойму, если тебе понадобится время, чтобы приспособиться. Я не хочу больше ждать. Но я пойму, если ты захочешь, чтобы наши отношения какое-то время оставались тихими. По крайней мере, до тех пор, пока ты не станешь более спокойной и уверенной в себе.

Ева втянула воздух. Марк думал, что она не уверена? Неужели она дала ему повод усомниться в своей искренности? Или он просто боялся, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой?

Ей было трудно поверить в то, что она была источником чьих-то надежд и мечтаний. Роберт был счастлив с ней. Он не пропустил ни дня, чтобы не дать ей понять, что она для него значила. Она считала себя самой удачливой женщиной на свете.

Роберт был… больше чем жизнь. Красивый. Богатый. Чрезвычайно любящий и щедрый. Всегда ласковый. Он не был человеком, который беспокоился о том, что думают другие. Если они были вместе на публике, он часто прикасался к ней. Просто маленькие проявления привязанности. Он держал ее за руку, обнимал или целовал, не давая другим сомневаться в своих чувствах к ней.

Любая женщина хотела бы кого-то вроде Роберта, но он хотел ее, Еву. Только ее. Она была не из его круга, хотя он и утверждал, что его нынешние обстоятельства не те, в которых он родился. Его воспитание было плохим. Он боролся за каждый заработанный доллар, образ жизни, на который он претендовал. Для себя и для Ники.

Его преданность семье навсегда покорила Еву. Он был единственным в своем роде. Как она могла надеяться когда-нибудь снова обрести такую же любовь и преданность?

Вот только здесь был Марк. Все то, чем был Роберт… но больше. Он был слишком идеален для нее. Она не считала, что существует мужчина, который мог бы соответствовать ее критериям, и все же он существовал.

— Что подумает твоя семья? — спросила Ева.

Их с Робертом объединяло то, что у них обоих не было семьи. Кроме Ники. И Ева стала думать о ней как о родной сестре. Не просто сестре, а своей лучшей подруге. Ее собственный отец развелся с ее матерью, когда Ева была маленькой, ее мать скончалась после продолжительной болезни, когда Ева еще учился в колледже. Именно благодаря маме Ева получил диплом медсестры.

Медсестры, которые заботились о ее матери, были замечательными. Сострадательными, теплыми. Они приложили все усилия, чтобы сделать маме максимально комфортными последние дни ее жизни, и Ева поклялась, что она так же изменит чью-то жизнь.

И все же Ева уволилась с работы, выйдя замуж за Роберта. В то время она не возражала. Она переживала муки новых отношений и была полностью уверена в их браке. Правда была в том, что она жаждала таких отношений, в которых бы о ней заботились. Роберт предоставил ей все, что она желала. Кроме доминирования.

Возможно, ей стоит подумать о том, чтобы возвратиться к уходу за больными. Она продолжала готовиться к такой возможности, но все еще не предприняла шагов, чтобы вернуться к работе.

— Моя семья будет очень рада за меня, — сказал Марк. — Мои братья считали меня дураком из-за того, что я ждал так долго. Они давно знают, что я к тебе чувствую. Моя мама беспокоилась обо мне. Она думала, что я идиот, потому что мне нравится замужняя женщина. И не просто замужняя женщина, а женщина, вышедшая замуж за моего лучшего друга и делового партнера. Поговорим о рецепте катастрофы, — насмешливо сказал он.

— Надеюсь, я им понравлюсь, — прошептала Ева.

Мысль о встрече с его семьей теперь заставляла ее нервничать. Да, она встречалась с ними в качестве жены Роберта. Но Ева никогда не думала, что они знают, какие чувства испытывает к ней Марк, и теперь она будет встречать их как… любовница? Это все меняло. Ева просто надеялась, что у нее все получится, и они примут ее новую роль в жизни Марка.

Марк убрала волосы и поцеловала ее в лоб.

— Они будут любить тебя. И они будут в восторге от того, что мы наконец-то вместе.

Он сказал об этом, как о решенном вопросе. Дело сделано. Неизбежно. Хотя они не говорили ни о чем более серьезном, чем сексуальные отношения и ее покорность, но его действия, то, как он говорил, намекали на что-то гораздо более постоянное.

Она не была уверена, что думает по этому поводу. Что, если она готовила себя к еще большей боли?

Кристина спросила ее, хотела бы она провести один прекрасный год с Марком, а затем потерять его, или она предпочла бы даже не давать им шанс. В то время Ева считала, что любое время, проведенное с ним, будет стоить того, независимо от конечного результата. Как и ее время с Робертом. Она не вернется и не изменит ничего, даже зная, что они будут вместе всего лишь три года. Три лучших года ее жизни.

Но сейчас? Ева задавалась вопросом, не ошиблась ли она, полагая, что любое время с Марком лучше, чем вообще ничего. Ей потребовалось три года, чтобы прийти в себя после потери Роберта. Сможет ли она пережить потерю любимого во второй раз?

Она не любила Марка. Еще нет. Было слишком рано. Ее чувства смущали ее. Она не знала, что делать в этой ситуации. Все произошло слишком быстро. Так много всего изменилось за такой короткий период времени, и она не могла позволить эмоциям управлять своими действиями. Она не хотела причинять боль ни себе, ни Марку.

— Я говорила, что хочу скоро встретиться с Иваном, но если тебе все равно, я бы предпочла немного подождать с твоей семьей.

Он улыбнулся, нежно целуя ее лицо, глаза и нос.

— У нас полно времени, Ева. Спешить некуда. Мне нравится идея побыть наедине с тобой некоторое время, прежде чем начать делиться тобой с другими.

Ева зевнула и прижалась к нему так близко, насколько могла, со связанными вместе запястьями. Импульсивно она поцеловала Марка в шею, вдыхая мужской аромат и наслаждаясь им.

Так много ночей она провела в одиночестве, мучаясь от боли и пустоты. А теперь она была в постели с Марком. Она чувствовала его эрекцию, его быстрое дыхание, когда ее зубы касались его шеи.

Не обладая прежним терпением или нежностью, он грубо раздвинул ей ноги свободной рукой и вошел в нее, твердо и глубоко, прежде чем она успела понять, что происходит.

Удовольствие охватило ее, как взрыв фейерверка. Она была слишком ошеломлена, чтобы закричать, чтобы дать выход всепоглощающему ощущению твердости и наполненности внутри нее.

— На этот раз все будет по-моему, — прорычал он, накачивая ее. — Ты сводишь меня с ума, Ева. Я поклялся, что не возьму тебя снова сегодня вечером. Что я буду делать все медленно. Но твои губы на моей шее изменили мои планы.

Ева улыбнулась, но ее зрение было туманным. Все, что она могла делать, это чувствовать силу его движений. Связанная рука крепко прижалась к подушкам. Марк удерживал ее, не давая возможности пошевелиться. И ей было все равно. Ей нравилась уязвимость своего положения. Ей нравилось знать, что она бессильна перед мужчиной, утоляющим свою похоть. Это волновало ее, приближая к краю.

Никаких прелюдий. Никаких предварительных ласк. И все же она была опасно близка к тому, чтобы кончить. Все, что ему нужно было сделать, это прикоснуться к ней, проявить свое господство.

— Так чертовски мило, — пробормотал он, его лицо было напряженным, когда он бездумно врезался в нее, словно дикий зверь в муках спаривания. — Я мечтал об этом, Ева. О тебе. Наконец-то мы вместе. Я никогда тебя не отпущу, дорогая. Я надеюсь, черт возьми, ты к этому готова. Если ты когда-нибудь попытаешься уйти от меня, я буду драться изо всех сил, чтобы удержать тебя.

Она выгнулась вверх, задыхаясь от наслаждения, нуждаясь в большем, отчаянно желая кончить. Ощущения, которые она испытывала, граничили с болью.

Его страстное заявление затронуло ее сердце. Утешило всякий страх. Он заставил ее почувствовать себя любимой. Она не чувствовала себя любимой и обожаемой слишком долго.

Несмотря на то, что Марк сказал, что на этот раз все будет для него, он скользнул пальцами между ними, поглаживая ее клитор. Ее киска сжалась, все ее тело напряглось, сжимаясь от мучительной потребности.

— Давай, — приказал он. — Кончай, Ева. Сейчас.

К полному удивлению Евы, ее тело повиновалось ему. Она не могла ничего делать, только подчиняться ему. Она еще не была на пике наслаждения. Почти, но не совсем. Но как только была дана решительная команда, она начала кончать. Волна за волной оргазм накатывал на нее, распространяясь по всему телу, пока она не почувствовала ничего, кроме сладчайшего удовольствия.

Марк кончил глубоко в нее, наполняя ее своим жидким теплом. В течение нескольких мгновений единственным звуком, который можно было слышать, был звук ударов плоти о плоть и их прерывистое дыхание.

А потом Маркопустился на нее, тяжело дыша от напряжения. Он закрыл глаза и прижался лбом к ее лбу, его ноздри раздувались, когда он пытался отдышаться.

Когда он отступил всего на дюйм, она тихо застонала. Звук был частично удовольствием, а частично болью. Ей было восхитительно больно в местах, которыми она долгое время не пользовалась. Все ее тело покалывало после оргазма. Между ног пульсировало.

— Я должен вымыть нас, — пробормотал он. — Но я не хочу отказываться от твоего тела. Мне здесь нравится.

Ева обняла его свободной рукой, поглаживая ладонью его ягодицы и спину.

— Мне тоже нравится, — прошептала она. — Мы ведь можем поменять простыни утром, верно?

Он улыбнулся, мягкий звук поцелуев эхом разнесся по комнате.

— Я собираюсь перевернуться, чтобы ты была сверху. Я хочу, чтобы ты уснула, накрыв меня. Обычно я не остаюсь достаточно твердым, чтобы находиться внутри женщины так долго, но клянусь, дорогая, у меня только что были два самых потрясающих оргазма в моей жизни, и я все еще тверд как камень.

— Мне нравится твой член внутри, — робко сказала она.

— Это хорошо, потому что с этого момента я намерен проводить чертовски много времени внутри тебя.

Глава 14


Ева проснулась, сильно возбужденная, даже несмотря на глубокий сон, в который она впала. Марк был над ней, их руки были развязаны, он обеими руками обнимал ее бедра, глубоко погружаясь в нее.

Ева ахнула, ее глаза открылись, чтобы увидеть его сверкающий взгляд, изучающий ее лицо.

— Доброе утро, — пробормотал Марк, наклоняясь, чтобы поцеловать ее.

— Ух, утреннее дыхание, — сказала она, скривив губы, чтобы он не попробовал ее нечищеные зубы.

Он засмеялся и заставил ее рот снова прижаться к себе.

— У тебя прекрасный запах, Ева. Тебе там не о чем беспокоиться. Привыкай к этому, потому что, черт возьми, я буду иметь тебя каждое утро.

Марк вышел из нее, быстро перевернул, так что она оказалась на матрасе лицом вниз. Боже, он был такой сильный, такой требовательный!

Он приподнял ее за спину ровно настолько, чтобы иметь возможность входить в нее сзади. Ее пальцы сжались в кулаки, пока он грубо трахал ее, прижимая к матрасу.

Он наполнил ее до отказа, растягивая, вызывая изысканное ощущение удовольствия и острой боли. Ева закрыла глаза, отдавшись ему. Она полностью сдалась, позволив ему получать удовольствие так, как он хотел.

Его ладони, лаская, обхватили ее задницу, широко раздвинули ягодицы. Его большой палец скользнул к отверстию попки, и Ева вздрогнула от охватившего ее предчувствия.

Они с Робертом никогда не пробовали анальный секс. Хотел бы это Марк? Эта мысль ее не испугала. Во всяком случае, это возбудило ее еще больше, хотя она уже почти сошла с ума от удовольствия.

Словно читая невысказанный вопрос, Марк наклонился, накрывая ее своим телом, погружаясь в нее еще глубже. Он поцеловал ее в плечо, а затем провел языком по изгибу шеи, отчего Ева задрожала.

— Я получу твою задницу, Ева. Можешь даже не сомневаться. Я буду иметь каждую часть тебя, и ты ничего не скроешь от меня. Теперь я владею тобой. Ты моя.

Эти слова стали последней каплей, переполнившей чашу ее страсти. Секс важнее разума, по крайней мере, для женщин. Желание зародилось в мозгу. От этих слов она сильно возбудилась. Это было слишком. Ее оргазм вспыхнул, яркий и горячий. Она вздрогнула, отчаянно желая большего. Она хотела, чтобы он брал ее сильно, глубоко и быстро.

— Моей малышке это нравится, — пробормотала Марк, входя в нее так быстро и так сильно, как ей было нужно.

Ева упала на матрац, ее силы иссякли. Марк еще не закончил. Он не торопился, дразня и мучая ее сверхчувствительную плоть. Он провел своим членом по ее опухшему клитору, а затем снова нырнул внутрь, и там, наконец, нашел собственное освобождение, напрягаясь, накрывая ее тело своим собственным.

Кончив, он опустился всем своим весом на ее тело, прижимая ее к кровати. Она чувствовала, как он пытался отдышаться. Его член все еще пульсировал в ее киске.

— Я сделал тебе больно? — пробормотал Марк ей в шею.

Она попыталась покачать головой, но не смогла пошевелиться.

— Нет, — прошептала она. — Это было замечательно, Марк.

Он оставался в ней еще мгновение, прежде чем, наконец, двинуться вверх. Затем он отступил, ее тело все еще жадно цеплялось за него, когда он выходил.

Он поцеловал Еву в поясницу и встал с кровати. У нее не было времени перевернуться, он взял ее на руки и поднял, понес в ванную.

Марк включил душ и, отрегулировав температуру, затащил Еву внутрь, где стал мыть каждый дюйм ее тела. Это было мучением. Он обратил особое внимание на все еще дрожащую плоть между ее ног. К тому времени, как он вымыл и ополоснул ее волосы, Ева была снова возбуждена и находилась на пути к следующему оргазму.

— На колени, — хрипло сказал он.

Она немедленно повиновалась, опустившись на мокрый пол душа. Теплые брызги обрушились на них обоих. Его член был болезненно выпрямленным, огромным и жестким.

— Ласкай себя, — скомандовал он. — Но не вздумай кончить раньше, чем я. Если ты это сделаешь, ты будешь наказана.

Ева вздрогнула от авторитета в его голосе. Ей захотелось ослушаться его, просто чтобы узнать, какое наказание это повлечет за собой. Но нет. Она не хотела начинать с вопиющего неповиновения ему. Она не хотела наказания. Она хотела удовольствия. И он уже сказал, что отшлепает ее независимо от того, ослушается она его или нет.

Марк поднес напряженный член к ее губам, и Ева скользнула пальцами по животу у себя между ног, нащупывая клитор. Все ее тело сжалось в тот момент, когда она прикоснулась к себе. Она знала, что ей следует быть осторожной, иначе она кончит раньше, чем он.

— Я мечтал об этом, — выдохнул Марк.

Ева взглянула вверх, восхищенная видом его мокрого тела. Он был похож на бога. Совершенно идеальные мускулы. Ни грамма жира. Он был человеком, который отлично заботился о своем теле.

Она сильнее сжала его член, наслаждаясь мгновенной реакцией, которую получила. Хотя он был хозяином, а она была рабыней, Ева поняла, какой властью она действительно обладала. Ей понравилось это чувство. Она держала его в ладони и контролировала его удовольствие.

Воодушевившись поставленной задачей, она сосала его член, наслаждаясь вкусом и ощущением во рту. Горячий, такой живой, пульсирующий силой. Он мог так легко причинить ей боль, но он был так осторожен, мог умерить свою силу. Его прикосновение было нежным, его движения были взвешены, он думал о ее защите.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Я близко, дорогая. Тебе тоже нужно поторопиться.

Ева нащупала свою самую чувствительную точку и начала медленно поглаживать ее круговыми движениями, ее оргазм нарастал глубоко в животе. Но все же она ждала. Вспоминая его указание не кончать раньше него.

Он провел ладонью по ее лбу, а затем другой рукой ухватился за основание своего члена.

— Возьми его еще раз. Глубоко, милая. Прими его глубоко. А потом я вытащу и кончу тебе на губы.

Эротические слова, образ, который он нарисовал, почти заставили ее кончить. Она глубоко сосала его, доводя до самого горла, и посасывая самый кончик, думая, что это доставит ему удовольствие.

Его стон сказал ей, что она не ошиблась. А потом внезапно он вырвался из ее рта и начал качать свой член кулаком.

— Давай, Ева!

Его команда была гортанной, как будто он едва мог произносить слова. Первая струя спермы ударила ее по щеке. Вторая брызнул ей на губы, а третья ударила по подбородку. Горячая, намного горячее, чем вода. Жидкость обожгла ее кожу, и она сильнее надавила на клитор, пытаясь догнать.

Когда последняя струя спермы ударила ее по подбородку и стекла по шее, быстро смытая брызгами душа, оргазм потряс ее до глубины души. Ее колени подогнулись, и она могла бы поскользнуться, но Марк подхватил ее под руки и удерживал, пока она стонала и дрожала от собственного облегчения.

Жара душа в сочетании с потрясающим оргазмом, который она испытала, заставили Еву дрожать. Марк помог ей выбраться из ванны и завернул в огромное полотенце. Он быстро высушил ее волосы, а затем убедился, что удалил влагу с других частей ее тела.

Закончив, он поцеловал ее в лоб и нежно похлопал по спине.

— Высуши волосы и расчеши их, пока я готовлю завтрак. В следующий раз я сделаю это сам. Мне будет очень приятно сушить и расчесывать тебе волосы. Но я уверен, что ты голодна, так же, как и я. И ничего не надевай, Ева. Мы будем есть в гостиной, ты у моих ног.

Ева заколебалась, гадая, не разозлит ли его ее вопрос.

Марк с любопытством взглянул на нее, склонив голову набок. Затем он обнял ее и поцеловал в губы.

— Что, милая? Я вижу, ты хочешь что-то спросить. Ты не должна бояться задавать мне вопросы. Я хочу, чтобы ты доверяла мне и была уверена во мне — в нас. Так что спрашивай!.

Она печально улыбнулась:

— Я немного… нервничаю. Я имею в виду, ты сказал, что хочешь, чтобы я ничего не надевала, но Иван не придет сегодня? Ты хочешь, чтобы я ходила голая при посторонних?

Румянец залил ее щеки, и она опустила голову. Она хотела, чтобы это сработало. Ей нравилась эта сторона Марка, о которой она даже не догадывалась. Сильный, доминирующий, в высшей степени альфа-самец. Она никогда не чувствовала себя с ним настолько… свободно. Это звучало абсурдно, учитывая, что она уступила абсолютную власть и контроль другому мужчине. Она должна чувствовать себя скованной. Замкнутой. Но ей казалось, что она наконец освободила ту сторону себя, которую всегда стремилась высвободить. Теперь, когда она ощутила на себе влияние Марка, у нее не было желания возвращаться к своему несвежему, бесплодному существованию последних трех лет.

Выражение лица Марка стало совершенно серьезным. Он обхватил ее лицо руками, заставляя смотреть прямо ему в глаза.

— Я никогда не сделаю ничего, что тебя смущает или стыдит, дорогая. Никогда. Да, когда мы одни, я ожидаю, что ты наденешь то, что я тебе скажу. Но я бы никогда не поставил тебя в положение, в котором тебе было бы неудобно. Если мы пойдем в «Дом», да, ты обязательно прислушаешься к моим инструкциям в публичной обстановке, и ты будешь рабыней перед другими. Но не здесь, в моем — нашем — доме. Это твое убежище и то место, где ты всегда будешь чувствовать себя в безопасности и под защитой. Здесь тебя никто не тронет, Ева. Никто, кроме меня.

— Спасибо, — поблагодарила она дрожащим голосом.

Он наклонился и поцеловал ее, просунув язык внутрь, чтобы попробовать ее на вкус.

— А теперь высуши волосы, а затем иди в гостиную, чтобы я накормил свою женщину.

Она улыбнулась, от его слов по ее венам пробежала нелепая дрожь. Моя женщина. Как будто она принадлежала ему. Но она действительно принадлежала Марку, даже если ей все еще было трудно понять.

— Я хочу, чтобы это сработало, — яростно сказала она, удивляя себя энергичностью своего заявления.

— Это сработает, — твердо сказал Марк. — Мы преодолели самое сложное. Принятие решения подарить себя было трудной частью, дорогая. Остальное просто оставь мне и поверь, что я предоставлю тебе все, что ты хочешь и в чем нуждаешься. И я сделаю это, Ева, или умру, пытаясь.

Ева вздрогнула от этого заявления, хотя знала, что это всего лишь фигура речи.

Сожаление закипело в его глазах, и выражение лица смягчилось.

— Мне очень жаль, дорогая. Это было нехорошо с моей стороны. Этого больше не повторится.

Она взяла его руку и поднесла к своим губам. Она поцеловала его ладонь, а затем снова посмотрела на него, улыбаясь.

— Я знаю. И я постараюсь не быть такой чувствительной. Тебе не следует следить за каждым своим словом, опасаясь причинить мне боль. Я поработаю над этим, Марк. Обещаю. Просто мысль о потере тебя тоже…

Марк прижал ее к себе, и Ева обняла его в ответ, смакуя близость, интимность, которая все еще была новой и сияющей.

— Ты не потеряешь меня, милая. Поверь в это.

— Хорошо, — прошептала она.

Даже согласившись, она прошептала молитву о том, чтобы все наладилось и с Марком ничего не случилось. Она не смогла бы пережить это снова. Однажды смерть мужчины чуть не уничтожила ее. Если с Марком что-то случится, она этого не переживет.

Глава 15


Ева откинулась на софе и взяла бокал вина, который ей предложил Марк. Она отпила глоток, ее живот скрутило от нервозности. Было глупо так волноваться о встрече с Иваном, заменой ее мужа, но она была так озабочена. Скорее всего, она никогда не вступит с ним в контакт после этой встречи, поскольку не имеет никакого отношения к повседневным делам бизнеса Марка. Ника будет больше затронута приходом Ивана, поскольку ей придется работать на него.

Ева знала, что Ника это не воспримет. Она надеялась, что, встретив Ивана и поговорив с ним, она сгладит любые возражения Ники, когда ей расскажут о новом партнере.

— Ты на грани, дорогая. Почему?

Марк устроился на кушетке рядом с ней, поманил ее к себе. Ева с готовностью подошла, удерживая бокал в другой руке, и прижалась к Марку.

— Не знаю, — честно сказала она.

Он прижал ее к себе и поцеловал в макушку.

— Он тебе понравится. Он очень хорош в том, что делает. Ты должна знать, что я никогда не сделаю ничего, чтобы поставить под угрозу твое будущее или будущее Ники, выбрав не того человека в партнеры по бизнесу.

— Ей это не понравится, правда? — спросил Ева, с тревогой поворачиваясь к Марку.

— Сначала не понравится, я думаю, но у нее нет выбора. Она работает на меня, а не наоборот. У нее не будет выбора, кроме как принять его. Я не позволю ей создавать проблемы. Если до этого дойдет, ее придется уволить. Это не то, что я хочу, и я обязательно позабочусь о том, чтобы она была хорошо обеспечена. Я обещал Роберту, что всегда буду заботиться о вас обоих. Это обещание я намерен сдержать.

Ева склонила голову набок, с любопытством глядя на него:

— Он просил тебя сделать это? Я имею в виду, специально?

Марк поморщился:

— Я не должен был ничего говорить.

— Но ты сказал, — настаивала Ева. — Вы двое обсуждали это?

Марк вздохнул:

— Да. Мы говорили об этом незадолго до его аварии. С тех пор я часто задавался вопросом, знал ли он? Возможно, у него было ощущение, что что-то должно произойти. Это не был непринужденный разговор «на всякий случай». Он был абсолютно серьезен и хотел, чтобы я пообещал, что если с ним что-нибудь случится, я позабочусь о тебе и Нике.

Ева на мгновение задумалась, смущенная мыслью, что она была просто обязательством Марка, выполняющим обещание, данное его лучшему другу. Но нет, он сказал, что испытывал к ней чувства задолго до этого. Когда они с Робертом поженились. В ее голове вертелась дюжина вопросов, но она не была уверена, что их стоит задавать.

— Мне не нравится этот взгляд, Ева. О чем ты думаешь?

На этот раз она вздохнула, опустив взгляд. Марк скользнул пальцами под ее подбородок, заставляя ее снова встретиться с ним взглядом.

— Я для тебя обязательство?

Он сразу же нахмурился. На самом деле он выглядел рассерженным. Она сожалела, что озвучила свой краткий страх, потому что было очевидно, что ему это не нравится.

— Не отвечай. Это был глупый вопрос, — пробормотала она. — Но есть еще один вопрос, который я хотела бы тебе задать. Это то, о чем я думала с самого начала. С тех пор, как ты сказал мне, что испытывал ко мне чувства, когда я была замужем за Робертом.

— Ты можешь спросить меня о чем угодно, — сказал Марк. — Но будь готова к честному ответу, дорогая. Если правда причиняет тебе боль, будь осторожна, когда спрашиваешь. Потому что я не стану тебе лгать. Никогда.

Ева кивнула. Марк всегда был честен. Она это знала.

— Когда мы с Робертом начали встречаться, мне казалось, что ты меня не одобряешь. Что ты не одобряешь наши отношения или тот факт, что все так быстро развивается. В то время я списала это на то, что ты беспокоишься о своем друге. Но в последнее время я задумалась…

— Что тебе интересно? — мягко спросил Марк.

Она подняла на него глаза, изучая его черты.

— Ты сказал, что я тебя привлекаю. Но ты не сказал, когда возникли эти чувства. Я тебя привлекала с самого начала? Вот почему ты не выглядел счастливым из-за того, что мы с Роберт вместе? Ты ревновал?

Марк долго молчал, а затем тяжело вздохнул, слегка опустив плечи. Он отвернулся от нее, устремив взгляд на камин. Его объятия ослабли, и Ева слегка отодвинулась, чтобы лучше его видеть.

— Я чертовски ревновал, — признал он. — Первый раз, когда я тебя увидел. Ты помнишь? Роберт привел тебя на рождественскую вечеринку компании. Ты была так красива, что у меня заболели зубы. Ты была восхитительно застенчива, сдержана. И ты всю ночь не отходила Роберта. Я не мог смотреть на тебя, не обижаясь на то, что он нашел тебя первым.

Ее глаза расширились от удивления:

— Я понятия не имела.

— Мне стыдно, что я вначале так резко обошелся с тобой. Я действительно надеялся, что между тобой и Робертом ничего не получится, потому что я хотел тебя для себя. Я планировал обольстить тебя, как только отношения между тобой и Робертом закончатся. Но стало совершенно ясно, что он не собирается отпускать тебя. Я проклял свою удачу. Это была женщина моей мечты, и она была с моим лучшим другом. Я видел, как ты его любишь. Я, признаюсь честно, искал недостатки. Я искал доказательства того, что ты ему не подходишь. Черт, я надеялся, что он потеряет интерес, или ты сделаешь что-нибудь, чтобы его оттолкнуть. Это делает меня полным ублюдком, но это правда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он снова повернулся к ней, его глаза потемнели от сожаления.

— Я хотел, чтобы ты потерпела неудачу, просто чтобы ты стала моей. Но я видел, как ты была ему предана. Я видел, как другие мужчины делали завуалированные приглашения, флиртовали с тобой, а ты даже не смотрела в их сторону. Ты была на сто процентов предана Роберту. Как я мог не хотеть этого для моего лучшего друга? Это был ад, Ева. Черт возьми, смотреть, как он счастлив, и ненавидеть его с каждым вздохом. И что еще хуже, когда он узнал, он даже не разозлился. Он засмеялся и сказал, что не может винить меня за то, что я хочу тебя, потому что он был поглощен тем же желанием. Он сказал мне, что чертовски хорошо, что он первым встретил тебя, потому что я запер бы тебя в своей спальне и никогда не выпускал. Он не ошибся.

Ева недоуменно покачала головой, не в силах осмыслить все, что он сказал.

— Я все это время думала, что не нравлюсь тебе. Позже я поняла, что ты меня принял, но мне всегда казалось, что ты меня не одобряешь. Ты меня пугал.

Он прижался к ее лбу, поглаживая волосы одной рукой:

— Мне очень жаль, дорогая. Но я оказался в безвыходной ситуации, и видеть вас с Робертом, видеть вас обоих такими ослепительно счастливыми, каждый раз было как удар кулаком в живот. Но ты должна знать, мне нужно, чтобы ты знала, что я никогда не желал ему зла. Его смерть причинила мне боль, и если бы я мог вернуть его, я бы отпустил тебя в мгновение ока, даже если это означало бы убить себя в процессе.

Глаза Ева наполнились слезами. Она яростно моргнула, решив не дать им пролиться.

— Спасибо за это, — прошептала она. — Для меня очень много значит то, что ты так сильно о нем заботился. Знаешь, он любил тебя. У него никогда не было семьи. Только Ника. Ты и твоя семья так много значили для него.

— Я буду сожалеть о его смерти до конца своей жизни, но, дорогая, тебе нужно знать, что в то же время я не жалею о том, что у меня появилась возможность быть с тобой. Я бы отдал все, чтобы вернуть его, но я не могу заставить себя сожалеть о тебе в моей постели и в моей жизни.

Ева улыбнулась слабой улыбкой, ее губы задрожали от усилия. Марк поцеловал каждый уголок ее рта, чтобы губы успокоились.

— Я тоже не жалею об этом, — сказала она тихо. — Я хочу увидеть, к чему это нас приведет, Марк. Я готова рискнуть.

Звонок в дверь прервал близость, окружавшую их, как туман. Марк поцеловал ее еще раз, а затем пригладил ее слегка спутанные волосы. Ева поспешно провела пальцами по волосам, когда он встал. Он коснулся ее щеки.

— Ты прекрасно выглядишь, дорогая. С тобой все в порядке. Сиди, я впущу Ивана.

Когда Марк вышел, чтобы открыть дверь, Ева принялась глубоко дышать, проклиная свой внезапный приступ нервов. Он был просто мужчиной. Его мнение о ней не имело значения. Но она хотела этой встречи, потому что ей было интересно узнать о человеке, который заполнит вакансию, оставленную Робертом.

Мгновение спустя вернулся Марк, Иван следовал за ним. Ева затаила дыхание при первом взгляде на человека, которого Марк взял в качестве партнера.

Иван Корнев напугал Еву до чертиков. Он выглядел напряженным, задумчивым, полностью сосредоточенным и чертовски страшным. Его кожа была загорелой, такой же темной, как его волосы и глаза, как если бы он проводил много времени на солнце. У него была суровая внешность, как у военного или полицейского. Ева задалась вопросом, каково его прошлое, и права ли она в своем мнении, что он был воином.

Ника, скорее всего, нырнула бы под стол, увидев Ивана. Еве было жаль ее, потому что Ника боялась сильных, доминирующих мужчин, а Иван Корнев определенно квалифицировался альфа-самцом по всем пунктам.

Марк остановился перед ней и протянул руку, чтобы помочь встать. Ева грациозно поднялась, хотя ее сердце колотилось, когда она смотрела на Ивана. Мужчина улыбнулся ей нежной улыбкой, которая превратила его из сурового в гораздо более мягкого мужчину. Как будто он знал, что пугает ее, и старался этого не делать.

Ева проглотила ком в горле и протянула ему руку.

— Я Ева Корнилова, — тихо сказала она. — Марк много рассказывала мне о вас. Я очень рад познакомиться с вами.

Рука Ивана сомкнулась на ее руке, твердая и сильная. Но он удивил ее, поднеся ее руку к губам, чтобы поцеловать тыльную сторону ладони.

Марк взял ее за руку, притянув к себе, как будто открыто заявляя о своем владении. Ева обнаружила, что она совсем не против. Ее сердце трепетало от того факта, что Марк публично признал ее своей собственностью.

— Я тоже рад познакомиться с вами, Ева. Фотографии не воздают вам должное. В жизни вы намного красивее.

Марк удивленно моргнула, гадая, где он мог увидеть ее фотографии. Она отложила это, чтобы спросить Марка позже. Ее обрадовало то, что Иван не упомянул Роберта. Никаких соболезнований, никаких танцев вокруг вопроса о замене Марком ее умершего мужа. Он вообще не заговорил об этом, как боялся Ева, потому что это сделало бы весь вечер неловким.

Обрадовавшись тому, что все, казалось, идет так, как надо, она вспомнила о своих обязанностях хозяйки. Ева была застенчивой от природы, и ей было трудно привыкнуть к открытости и дружелюбию с незнакомцами. Но со временем и при поддержке Роберта ей удалось научиться справляться с социальными ситуациями.

— Что бы вы двое хотели выпить? — спросила она. — И, пожалуйста, присаживайтесь и устраивайтесь поудобнее. На кухне есть закуски. Я принесу их.

— Тебе не обязательно служить нам, дорогая, — пробормотал Марк, но в его глазах было одобрение. — Почему бы тебе не принести поднос с едой, а я приготовлю напитки для себя и Ивана. Хочешь еще вина?

Ева улыбнулась:

— Да спасибо. Я вернусь через минуту.

Марк смотрел, как она уходила, каблуки, которые она носила, подчеркивали ее стройные ноги. Они не остались незамеченными и Иваном. Мужчина взглянул на Марка, и его глаза заблестели.

— Я понимаю, почему вы так быстро съехались, — пробормотал Иван. — Она женщина, ради которой мужчина готов на все.

— Да, — коротко сказала Марк. — И она определенно занята. Запомни это.

Иван усмехнулся:

— Не нужно нервничать. Я предпочитаю очень специфические качества в женщинах, с которыми сплю. Не многие женщины готовы к тому, что я требую. Я сомневаюсь, что Ева меня хорошо воспримет.

Заинтригованный, Марк приподнял бровь, изучая своего партнера. Они рисковали попасть на личную территорию, на которую никогда не углублялись. Их отношения были чисто деловыми, но он предполагал, что если они собираются стать партнерами, в какой-то момент они узнают больше друг о друге.

— Не хочешь объяснить? Это довольно расплывчато, — пробормотал Марк.

Выражение лица Ивана было неразборчивым.

— Я требую абсолютного подчинения от женщин, с которыми сплю. — Он небрежно пожал плечами. — Немногие женщины готовы предоставить мужчине абсолютный контроль.

Это нисколько не удивило Марка. Иван был жестоким ублюдком. Марк полагал, что у них больше общего, чем просто деловые интересы, но они определенно никогда не обсуждали свою личную жизнь.

— Я думаю, что Ева мола бы удивить тебя в этой области, — сухо сказал Марк. — Но я бы не хотел, чтобы ты проверял ее восприимчивость. Она моя.

— Похоже, у нас больше общего, чем я думал, — сказал Иван. — И если я понимаю, о чем ты говоришь, то ты действительно везучий ублюдок. Жаль, что ее забрали. Если она не только красива и умна, но и покорна, то мне жаль, что я встретил ее слишком поздно.

— История моей жизни, — пробормотала Марк. — В первый раз я опоздал. Судьба дала мне еще один шанс, и я не собираюсь облажаться.

В глазах Ивана вспыхнуло сочувствие.

— Значит, она нравилась тебе, когда была замужем за твоим лучшим другом. Это было отстойно.

— Ты правильно понял.

На лице Ивана промелькнуло задумчивое выражение.

— Как ты знаешь, я новичок в этом городе. Когда мы впервые встретились, я был в командировке. Но теперь, когда я здесь, у меня действительно не было времени заняться этим. Здесь есть клубы? Ты что-нибудь знаете о злачных местах в этом районе?

— Да. Есть один хороший. Очень эксклюзивный. Он называется «Дом». Принадлежит и управляется неким Мансуром. Состоятельный сукин сын, и он обслуживает высококлассную клиентуру. Он женат, у него маленькая дочь, которая занимает большую часть его времени, но он все еще держит руку на пульсе. Я могу дать тебе его контактную информацию и замолвить за тебя словечко. Он тщательно проверяет биографические данные потенциальных членов, но это очень хорошо организованное и безопасное место. Думаю, тебе там понравится. Там нет недостатка в покорных женщинах, которые ищут то, что может дать такой мужчина, как ты.

— Спасибо. Что я буду тебе за это должен?

— Просто сделай мне одолжение. Мы будем работать вместе, и я не жду, что ты будешь сообщать мне о своих приходах и уходах, но я намерен привести туда Еву несколько раз, и я бы не хотел, чтобы ей было неудобно, поэтому я был бы признателен за предупреждение, если ты планируешь быть там. Я бы предпочел избегать ночей, когда мы сталкиваемся с людьми, ей знакомыми.

— Нет проблем, — сказал Иван.

— Есть еще одна пара, у которой там членство. Скорее всего, ты встретишь их в какой-то момент, потому что они мои друзья. Кристина и Влад. Они женаты и периодически бывают в «Доме», хотя и реже, чем раньше. Я планирую поговорить с Владом, чтобы мы не столкнулись с ними в те ночи, когда я приведу туда Еву.

— Похоже, ты знаком со многими людьми, которые разделяют наш образ жизни, — сухо сказал Иван.

— Они не так уж редки, как можно подумать, — возразил Марк. — Это просто не то, что рекламируют большинство пар. Я никогда не мечтал, что Ева будет открыта для таких отношений. Черт, я три долгих года ждал, чтобы сделать свой ход, и чертовски опоздал. Она появилась в «Доме» однажды ночью, когда я был там, а я чертовски редко там бываю. Мне повезло, что я был там, иначе она оказалась бы с другим парнем, который не относился бы к ней так же хорошо, как я.

— Действительно повезло, — пробормотал Иван. — Если бы я был там, она бы точно не пошла домой одна. Я должен проверить это место. Теперь ты меня заинтриговал.

Марк нахмурился от слов Ивана, но потом увидел огонька в глазах собеседника. Иван дернул свою цепь, ублюдок, и Марк попался на удочку.

— Еще кое-что, что тебе нужно знать, или, скорее, подготовиться к этому, — быстро сказал Марк, желая, чтобы эта часть разговора была завершена до того, как Ева вернется из кухни.

Иван приподнял бровь.

— Знаешь, я говорил тебе, что сам хотел сказать Еве и Нике, прежде чем мы объявили о нашем партнерстве. Ева восприняла это очень хорошо, но я не ожидал от нее ничего другого. Ника, однако, этого не примет.

— Ты еще не сказал ей?

Марк покачал головой:

— Я планирую сказать ей в понедельник, когда она придет на работу. Ты должен знать, что доминирующие мужчины пугают ее до чертиков. Я не знаю, насколько ты осведомлен о ее положении. Ее и Роберта. Они выросли в аду. Их отец был жестоким сукиным сыном, который руководил своим хозяйством железной рукой. Его бренд доминирования был чушью. Ни один настоящий Доминант никогда не оскорбил бы свою жену или детей. Но Ника не знает разницы. Она боится сильных мужчин, и, черт возьми, ты до смерти напугал Еву, когда вошел сюда. Я видел это в ее глазах, хотя она хорошо скрыла это и быстро пришла в себя. Но ты должен знать, что Ника будет с тобой очень осторожна.

— Я не собираюсь быть для нее сволочью, — заверил Иван.

— Я знаю это, — сказал Марк. — Я просто подумал, что тебе следует знать, откуда она. Не принимай это на свой счет. Это не имеет ничего общего с тобой и связано с ее опытом общения с мужчинами в целом. Она никому не доверяет. Роберт защищал ее до конца своей взрослой жизни. Не уверен, что он оказал ей услугу, хотя понимаю, почему он так делал. Я просто даю тебе понять, что поначалу между вами двумя может быть непросто. И я был бы признателен, если бы ты проявили терпение и понимание.

Иван кивнул, его лицо потемнело.

— Насколько это было плохо?

— Отвратительно, — тихо сказал Марк. — Его жена поджала хвост и сбежала, оставив детей на его милость, и он ужасно оскорблял их. Ника пострадала от этого сильнее, возможно, потому, что она напомнила ему его жену. Кто знает? Роберт не всегда мог защитить ее, хотя Бог видит, что он пытался. Отец насиловал ее и бил. Неоднократно.

— Сукин сын, — выругался Иван. — Неудивительно, что она так настороженно относится к мужчинам. Не могу сказать, что виню ее. Я буду с ней осторожен. Я не хочу, чтобы она меня боялась.

— Роберт не мог дать Еве то, что ей нужно. Доминирование. И она слишком его любила, чтобы просить об этом. Но он знал. И теперь, когда она сделала этот шаг и хочет того, что я могу ей дать, я сделаю все возможное, чтобы снова сделать ее счастливой.

— Желаю тебе удачи, — искренне сказал Иван. — Она хорошая женщина. Ты, сукин сын, везунчик.

— Я знаю, — тихо сказала Марк.

Они оба замолчали, когда Ева вернулась в комнату, неся серебряный поднос с закусками, которые она приготовила ранее.

Ева была мечтой на кухне. Когда они с Робертом развлекались в своем доме, она всегда готовила всю еду, несмотря на то, что Роберт говорил ей, что он ее обслужит. Она всегда смеялась и говорила ему, что в этом нет нужды и что ей нравится готовить. Марк с нетерпением ждал, что она будет готовить и для него тоже. Это была обязанность, который они могли разделить. Марку нравилась идея оказаться с ней на кухне. На его кухне. Он хотел, чтобы она устроилась и чувствовала себя как дома. Он не мог дождаться, когда она осветит весь его дом и сделает его своим.

— Спасибо, Ева. Это восхитительно, — с признательностью сказал Иван, съев два десерта.

— Я был занят разговором и не стал готовить нам напитки, — с сожалением сказал Марк. — Сейчас я это исправлю. Дай мне свой бокал, дорогая. Я сначала налью тебе.

— О, сейчас принесу, — поспешно сказала Ева. — Продолжайте разговор. Я могу приготовить большинство напитков. Испытай меня. Что я могу вам предложить?

Иван улыбнулся и еще раз взглянул на Марка, прежде чем сказать:

— Удачливый ублюдок.

Марк усмехнулся и самодовольно кивнул в ответ на безмолвный комплимент Ивана.

— Удиви меня, — сказал Марк. — Мне понравится все, что ты сделаешь. Обещаю.

— Единственное, что я не люблю, это ром. Все остальное сойдет, — сказал Иван.

Улыбка Евы захватывала дух. Ее глаза загорелись от восторга и внезапной застенчивости. Марк видела ее беспокойство. Она не хотела его разочаровывать. Разве она не понимала, что его невозможно разочаровать? Ева могла предложить ему медицинский спирт, и пока она так улыбалась, он выпил бы его, не поморщившись.

— Устраивайтесь поудобнее, — сказал Ева. — Я вернусь через мгновение с твоими напитками. Марк? Твой мини-бар заполнен или ты хранишь большую часть спиртных напитков на кухне?

— Все, что тебе нужно, должно быть там, — ответил он. — А если нет, дай мне знать, и я принесу все необходимое.

Ева послала ему еще одну ослепительную улыбку и поспешила к бару в дальнем левом углу гостиной. Марк смотрел на нее, не в силах оторвать взгляд. Удовлетворение схватило его за горло.

— У тебя все плохо, — пробормотал Иван. — Но не могу сказать, что виню тебя. Она настоящая жемчужина.

— Да, — тихо сказал Марк, усаживаясь в кресло. — Она хотела с тобой познакомиться. Она попросила о встрече сегодня вечером. Интересно, что она думает о тебе и поражена ли она так же, как ты.

Иван ухмыльнулся:

— Не могу сказать, что не хотел бы поразить ее.

— Я отрежу тебе яйца, — пообещал Марк.

Иван рассмеялся, и Ева посмотрела на него с озадаченным выражением лица.

Марк улыбнулся ей в ответ и помахал рукой.

— Просто мужские шутки. Не обращай внимание.

— Итак, Ника… — начал Иван, переходя к более серьезному вопросу. — Как ты думаешь, насколько большой проблемой будет мое присутствие?

— Я не могу на это ответить, — честно сказал Марк. — Я не думаю, что поначалу она хорошо воспримет любого нового партнера. По ее мнению, ты заменишь ее брата. Она привыкла работать на меня и Роберта, но больше на Роберта. Он привел Нику в компанию, когда она окончила колледж. Защитная мера с его стороны, потому что он хотел, чтобы она была там, где он мог бы о ней позаботиться. Я понимаю, почему он хотел защитить ее. Она такая… хрупкая. Она все еще носит эмоциональные шрамы от жестокого обращения отца. Роберт был полон решимости оградить ее от любых травм во взрослой жизни. Ника очень тяжело пережила смерть брата, и прошло некоторое время, прежде чем она смогла комфортно работать со мной, хотя я был там с самого начала. Но с Робертом она работала более тесно. Я был скорее второстепенным начальником. Когда я вступил во владение фирмой, она подчинялась непосредственно мне и действовала как мой личный помощник. У меня была своя помощница до смерти Роберта, но я уволил ее, чтобы Ника сохранила должность. Я думаю, что она могла бы бытьь помощником для нас обоих. Она, безусловно, способна справиться с рабочей нагрузкой и знает все, что связано с бизнесом. Она хороша. Но ты можешь нанять собственного помощника в зависимости от того, как она отреагирует на твое присутствие.

— Другими словами, вы оба растили ее и баловали, — сказал Иван.

Марк кивнул:

— Можно сказать и так.

— Пожалуйста, будьте с ней понимающим, Иван, — тихо сказал Ева.

Оба мужчины подняли глаза и увидели стоящую рядом Еву с напитками в руках. Выражение ее лица было обеспокоенным, в глазах отражалось явное беспокойство.

Она протянула мужчинам стаканы, а затем села на диван рядом с Марком, взяла его за руку, и он подумал, понимает ли она вообще, что обращается к нему за поддержкой.

— Я не собираюсь быть придурком, — мягко сказал Иван.

— Я не это имела в виду, — сказала Ева, и ее щеки покраснели от смущения. — Просто Ника такая… хрупкая.

Ее слова перекликались с описанием самого Марка всего несколько минут назад.

— Она видит вещи очень черно-белыми, и она крайне осторожна. У нее была причина, — продолжила Ева. — И вы ее напугаете. Я говорю это не для того, чтобы вас оскорбить, — поспешно добавила она. — Но вы очень устрашающий человек. Я беспокоюсь о Нике. Когда она чувствует угрозу, она набрасывается на нее, и я боюсь, что это рассердит вас или, возможно, заставит вас захотеть уволить ее. Ей нужна эта работа, Иван. Не из-за денег. Роберт очень щедро позаботился о ней и обо мне. Но ей нужна стабильность. Рутина. Она очень хороша в том, что делает. Я знаю, что большинство людей посмотрят на нее и подумают, что она получила эту работу, потому что была сестрой Роберта, и это в некоторой степени правда. Но она очень умна и способна. Окончила с отличием университет. Она — ценный работник, и я уверена, что Марк может это подтвердить.

— Ева, вам не нужно защищать ее передо мной. Марк рассказала мне о ее прошлом, и понятно, что она будет осторожничать. Я даю вам гарантию, что сделаю все, что в моих силах, чтобы успокоить ее. Если она выполнит свою работу и докажет, что она столь же незаменима, как вы говорите, ей не о чем будет беспокоиться.

— Спасибо, — искренне сказала Ева. — Она для меня больше, чем невестка. После смерти Роберта у нее никого не осталось. Только я и Кристина и, конечно же, Марк и Влад.

Марк сжал ее руку, гордый тем, как ей удалось рассказать о смерти Роберта, лишь слегка споткнувшись о слове «умер». Ева добилась прогресса, и это вселяло в Марка надежду, что он станет значить для нее больше, и что Роберт не будет между ними даже после смерти.

— Вы ей очень верный друг, — сказал Иван. — Надеюсь, она знает, как ей повезло с вами.

Щеки Евы восхитительно покраснели, но ей явно не понравился комплимент Ивана. Марк хотел обнять ее и успокоить. Черт, он хотел, чтобы Иван убрался, и он мог уложить Еву в постель и заниматься с ней любовью всю ночь.

Его разум уже был полон всяких возможностей. Он планировал взять Еву десятками способов. Он едва сдерживал себя и не мог дождаться, чтобы показать ей все способы, которыми он проявял свое доминирование.

— Когда ты собираешься сказать Нике? — спросила Ева, обращая свой вопрос Марка, хотя она включила в свой вопрос обоих мужчин.

— В понедельник утром, — сказал Марк. — Когда она придет на работу.

Ева нахмурилась, но промолчала.

— Что, милая? Ты явно хочешь что-то сказать, — мягко подбодрил Марк.

— Это не мне решать, — начала она.

— Скажи, о чем ты думаешь, — приказал он.

Ева глубоко вздохнула.

— Я просто подумала, что, может быть, что-то подобное следует сказать вне работы. Это будет шок. И мы друзья. Я имею в виду, ты больше, чем просто ее работодатель. Я думаю, ты должен сказать ей обо всем в более неформальной обстановке.

— Что у тебя было на уме? — медленно спросил Марк.

Она нервно взглянула на него, и он захотел обнять ее и успокоить. Ей нечего было его бояться. Она не могла сделать ничего, что могло бы вызвать его осуждение.

— Ты можешь пригласить ее сюда, — сказала Ева. — Мы могли бы рассказать ей вместе. Может быть, это было бы проще, чем на работе. Это также даст ей время смириться, прежде чем придется идти на работу.

— Это неплохая идея, — сказал Иван. — Никто не хочет, чтобы это причинило ей боль, и, очевидно, я буду для нее раздражающим фактором.

— Что, если бы вы тоже пришли? — сказал Ева.

Иван выглядел удивленным, а затем настороженным.

— Я не имею в виду сразу, — поспешно сказала Ева. — Но, возможно, для вас двоих было бы неплохо встретиться на нейтральной территории. Она увидит, что вы не людоед. Мы могли бы пригласить Нику и устроить званый ужин в воскресенье вечером. Мы могли бы пригласить Влада и Кристину прийти, чтобы Ника познакомилась с Иваном в групповой обстановке. Что ты думаешь, Марк?

Черт, это означает, что она так быстро примирилась с ним и тем, что они вместе, и она не против, чтобы их друзья знали об этом? Он бы согласился на все, что угодно. Будь проклята Ника! Ева хочет устроить званый обед в доме Марка в роли хозяйки? Да, черт возьми!

Марк взглянул на Ивана.

— Ты не возражаешь против ужина в воскресенье вечером?

— Соглашайтесь! — импульсивно сказала Ева, наклоняясь вперед, чтобы взять Ивана за руку. — Мы очень большая семья. Так было всегда с компанией Роберта и Марка. Я бы хотел, чтобы вы были частью этого.

Иван выглядел озадаченным, а Марк чуть не рассмеялся. Еще одна жертва магии Евы. Она умела смягчить даже самое жестокое сердце, и никто не мог ей отказать. Не тогда, когда она так мило просила. Черт, это все равно, что пнуть щенка.

— Я бы хотел этого, — сказал Иван и был вознагражден ослепительной улыбкой Евы.

Она ухватилась за обе руки Ивана и сжала их, радость сияла в ее глазах.

— Я приготовлю чудесный ужин, — сказала она с явным волнением в голосе. — Вам понравятся Влад и Кристина. Вам также понравится Ника, когда у вас будет возможность увидеть, какая она на самом деле.

Иван улыбнулся ей в ответ. Энтузиазм и очевидное счастье Евы были заразительны. Иван взглянул в сторону Марка, и на этот раз ему даже не пришлось ничего говорить. Все было понятно без слов. Удачливый ублюдок. Да, Марку повезло. Он не знал, что он сделал, чтобы заслужить этот шанс с Евой, но он не собирался тратить время на размышления о том, зачем и почему.

Он ухватился бы за возможность обеими руками и держался изо всех сил.

Глава 16


— Моя дорогая, ты заслуживаешь награды, — хрипло сказала Марк.

Ева подняла глаза и закрыла дверь, проводя Ивана.

— Что я сделала?

Он улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее:

— Ты, как всегда, была фантастической хозяйкой. Ты заставила Ивана почувствовать себя желанным гостем и избавилась от любой потенциальной неловкости, попросив о встрече до того, как он появится на борту. Спасибо за это, любимая.

Она улыбнулась в ответ и обвила руками его шею.

— Я рада, что ты одобряешь. Что насчет награды?

Глаза Марка потемнели, и по спине у Евы пробежала дрожь. Ей показалось, что эта награда не будет обычной.

— Я собираюсь рассказать тебе, что планирую сделать, — пробормотал он. — В точных деталях. Ты должна быть честной и сказать мне, согласна ли ты с тем, что я запланировал. Черт возьми, я не знаю, кто будет больше вознагражден. Ты или я.

— Есть ли причина, по которой мы оба не можем быть вознаграждены? — невинно спросила она.

— Я надеюсь, что нет, — прорычал Марк.

— Тогда скажи мне, что ты запланировал, и я скажу тебе, готова ли я к этому, — сказала Ева с ухмылкой.

Проводя ее назад в гостиную, Марк лизал и покусывал ее шею, поднимаясь к уху, заставляя ее содрогаться от предвкушения.

— Сначала ты разденешься, — прошептал он ей на ухо. — Потом я собираюсь связать тебя, чтобы ты была совершенно бессильна и подчинялась любой моей прихоти.

— Ммм, пока звучит неплохо, — пробормотала она.

— Потом я вставлю в твою попку анальную пробку, чтобы подготовить тебя. После этого я собираюсьотшлепать твою сладкую задницу, пока она не станет розовой от моих ударов.

Ева бесконтрольно дрожала, ее разум взорвался образами, которые он вызвал. Она тихонько захныкала, когда он втянул мочку ее уха в свой рот. Боже, она могла кончить просто от его слов. Ее уже мучило желание, соски покалывали и становились твердыми до болезненности. Между ног пульсировало, пока она не сжала бедра вместе, чтобы облегчить свое состояние.

— А потом я трахну тебя в рот, Ева. Но не кончу. Я буду пороть тебя снова, пока твоя задница не загорится и ты не начнешь умолять о пощаде. А потом я трахну эту задницу. Я собираюсь ебать тебя жестко и грубо, до самых пределов того, что ты можешь выдержать. Я не буду нежным. Не сегодня ночью. Я возьму тебя так грубо, как ты можешь выдержать. А потом я кончу тебе в задницу. Я наполню твою задницу спермой, пока она не польется на внутренности твоих великолепных бедер. Думаешь, ты справишься с этим, дорогая? Готова ли ты полностью подчиниться? Быть выебаной и использованной исключительно для моего удовольствия?

Слова музыкой звучали у нее ушах, погружая ее в сказочную дымку. Ева с трудом могла сформировать связный ответ, настолько она была возбуждена его заявлениями. Это было все, о чем она мечтала, только теперь это было реально, здесь и сейчас, а не в ее самых потаенных снах. Она была готова? Было ли это действительно тем, чего она хотела, или это была просто мечта, которую лучше оставить в царстве фантазий, чтобы никогда не воплотиться в жизнь?

— Скажи мне, Ева, — грубо приказал Марк, крепче обнимая ее. — Дай мне согласие.

Когда он произнес свое требование, его пальцы обвились вокруг ее волос, туго натягивая их, пока кожа головы не начала покалывать. Это была та сторона Марка, которую Ева никогда не видела и даже не мечтала о ее существовании. Она облизнула губы, во рту пересохло от страсти и желания.

— Да, — прохрипела она. — Я хочу этого, Марк. Я хочу все это. Я хочу тебя.

— Твое безопасное слово, — сказал он гортанным голосом. — Помни свое безопасное слово. Если я зайду слишком далеко, воспользуйся им, и я немедленно остановлюсь. Скажи мне слово, чтобы я знал, что ты помнишь.

Ева попыталась вспомнить. Она не могла представить, что Марк выйдет за ее пределы, когда он, казалось, соответствовал ее потребностям.

— Призрак, — пробормотала она.

— Очень хорошо, — мягко сказал он, снова посасывая ее ухо. — Но будь уверена, Ева. Потому что, когда ты говоришь это слово, все заканчивается, и настроение нарушается. Обратного пути не будет. Так что будь абсолютно уверена, что действительно хочешь, чтобы я остановился, а не просто потрясена моментом. Я расширю твои пределы. Ты хочешь, чтобы мужчина подвел тебя к ним. Ты уже сказала это. Так что не бойся в первый раз, когда все становится напряженным. Потому что это будет больно, Ева. Ты должна это понимать. Когда я говорю, что собираюсь выпороть твою задницу, это не игра. Я тебя сильно отшлепаю. На твоей красивой коже останутся рубцы. Я не буду рвать кожу, но на следующий день ты будешь чувствовать боль. Я хочу смотреть на рубцы на следующее утро и знать, что это я оставил их.

Ева кивнула в знак согласия:

— Я не буду использовать его, если не буду абсолютно уверена, что не хочу продолжать, — мягко сказала она. — Я доверяю тебе, Марк. Я знаю, ты не зайдешь слишком далеко. И я хочу испытать все. В полной мере. Я не хочу, чтобы ты сдерживался. Я хочу, чтобы ты делал то, что хочешь, не боясь причинить мне боль или напугать меня.

— Это очень много значит для меня, дорогая. А теперь, если мы закончили разговор, я бы предпочел, чтобы ты была скована и привязана.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Я тоже, — прошептала она.

— Иди в спальню, разденься и встань на колени у изножья кровати. Я буду там, как только возьму все необходимое. Запомни свою позицию. Руки положи ладонями вверх на раздвинутые бедра.

— Я помню, Марк. Ты не должен мне напоминать. Я тебя не разочарую.

Он нежно улыбнулся ей.

— Я знаю, дорогая. Теперь иди. Я буду через минуту.

Ева поспешила в спальню, ее сердце испуганно билось. Она была так возбуждена и взволнована, что у нее закружилась голова. Его слова отзывались эхом в ее голове, ярко и эротично. Она была так возбуждена, что не могла оставаться на месте.

Даже поспешно раздевшись и упав на колени в ожидании, она ерзала от нетерпения. Да, она мечтала о мужчине, полностью контролирующем ее тело. Она мечтала быть связанной и уязвимой. О том, что мужчина отметит ее. Причинит боль, которая быстро сменилась удовольствием. Но оправдает ли реальность ее самые сокровенные фантазии? Будет ли она получать удовольствие от того, что он ее шлепает, и будет ли это приятно или будет болезненно без того удовольствия, которое она себе представляла?

Был только один способ узнать. Она отдалась Марку, чтобы делать то, что ему заблагорассудится. Она всем сердцем надеялась, что это не окажется ужасным. Она не хотела расслабляться и использовать свое безопасное слово в самый первый раз, когда он раздвинет ее границы. Марк сказал, что она никогда его не разочарует, но как она сможет сделать что-нибудь еще, если отступит, как только дойдет до дела?

Ожидание казалось бесконечным, хотя Ева была уверена, что с тех пор, как она оставила Марка, чтобы ждать его в спальне, прошло всего несколько минут. Она заставила себя сохранять позицию и терпение. Она не сделает ничего, чтобы его разочаровать. Не сейчас, когда он был с ней таким терпеливым и понимающим.

Через несколько секунд он вошел с веревкой, плеткой и огромной пробкой. Ее глаза расширились, когда она представила, что должна принять это в свое тело. Это казалось невозможным!

Он улыбнулся ее реакции.

— Не волнуйся, дорогпя. Я не собираюсь просто запихивать это. Я буду работать с тобой. Ты примешь это нормально. И тогда ты возьмешь меня.

Ева снова задрожала, ее глаза закрылись, когда ее охватило ощущение наркотического опьянения. Ему еще предстояло прикоснуться к ней, а она уже полностью вошла в другую зону. Эйфория усилила ее чувства. Она болезненно осознавала его присутствие. Ожидала первую команду, первое прикосновение. Она не знала, сможет ли выстоять. Она уже была так близко к краю, а впереди еще так много всего. Марк очень ярко изложил то, что планировал.

Он бросил инструменты на край кровати, а затем медленно расстегнул молнию на штанах, вытаскивая наружу свой жесткий член. Затем он встал перед ней, ухватился за основание члена и поднес кончик к ее губам.

— Сохраняй свою позицию. Не шевелись. Открой рот и впусти меня.

Стараясь оставаться совершенно неподвижной, Ева приоткрыла губы, и он вошел внутрь. Марк не был грубым. Его толчки были медленными и размеренными, скользили по ее языку, позволяя ей попробовать и почувствовать толщину его члена.

Она смаковала его мужской вкус. Вдыхала его запах. Его руки скользнули по ее волосам, крепче сжимая ее и удерживая на месте, пока он трахал ее рот. Крошечная струя жидкости пролилась ей на язык, и она сглотнула, жадно посасывая еще. Он засмеялся и отошел, слегка похлопав ее по щеке в знак упрека.

Затем он поднял ее на ноги, удерживая, когда она пошатнулась. Ее колени были похожи на желе. К счастью, Еве не пришлось далеко идти. Она чувствовала себя пьяной от предвкушения. Ей не терпелось испытать все, что он ей обещал.

— Ложись на кровать. Я хочу, чтобы ты была посередине, на коленях, лицом к изголовью. Я собираюсь привязать твои руки над головой, а лодыжки — к нижним столбикам кровати. Ты будешь беспомощна, Ева. Целиком и полностью в моей власти. И сегодня вечером я планирую не щадить тебя. Я собираюсь подтолкнуть тебя к самому краю твоих возможностей. Мы говорили об этих ограничениях, и что ты не узнаешь, что они собой представляют, пока не доберешься до них. Сегодня вечером мы оба узнаем, каковы эти ограничения. Помни свое безопасное слово. Нет ничего постыдного в его использовании, если ты действительно выйдешь за пределы своих возможностей. Но дай себе время. Не отступай в первый момент неуверенности. Доверься себе и мне, чтобы попасть туда, куда ты хочешь. Просто отпусти, Ева. Я буду здесь, чтобы поймать тебя. Я всегда тебя поймаю.

Она закрыла глаза, его слова окатили ее, как сладчайший бальзам. Он дал ей покой. Уверенность, что она могла быть тем, кем действительно хотела быть с ним. Что он не станет ее судить и не разочаруется в ней, если она откажется. Его нежность только укрепила ее решимость взять все, что он предложит, и попросить еще.

Ева заползла на кровать, ее конечности дрожали, все тело сотрясалось от желания. Она хотела его сильнее, чем чего-либо еще в своей жизни.

Это был первый шаг к утверждению ее судьбы. Стать женщиной, которой она всегда хотела быть. Иметь мужчину, которого она всегда хотела. Ее прошлое растаяло. Мысли о Роберте исчезли. Она любила его — и всегда будет любить — и это не было изменой ее браку.

Умиротворение окутало ее нежными объятиями, окружая, наполняя ее сердце. Как она могла его не знать? Она никогда полностью не открывала глаза. Она никогда не смотрела на Марка искренне. И теперь, когда она наконец увидела его, она узнала в нем недостающую часть своей души.

— Подними руки, — приказал Марк

Ева положила руки на голову, опираясь на предплечья, чтобы он намотал веревку вокруг ее запястий.

Марк обернул мягкую веревку вокруг запястья, а затем протянул веревку к столбу в углу. Затем он взял другой кусок и повторил процесс с другой стороны, так что оба запястья были связаны, веревка была натянута так туго, что она не могла пошевелиться.

Закончив связывать руки, Марк подошел к основанию кровати и закрепил каждую лодыжку перед тем, как натянуть веревку на обе стойки, фактически сделав ее совершенно неподвижной.

Мысли Евы путались, когда она пыталась вспомнить, что будет следующим шагом. Затем у нее перехватило дыхание. Пробка! Марк сказал, что вставит пробку, а затем выпорет ее.

Ее пульс участился в тот момент, когда его рука скользнула по ее ягодицам, гладя и лаская, пока она не задергалась от желания. Затем он отстранился. Она попыталась оглянуться, но это слишком напрягло ее плечи, поэтому она смотрела вперед, затаив дыхание, ожидая, что будет дальше.

Его рука вернулась к ее спине, приоткрыла попку, и Ева почувствовала холодное прикосновение смазки. Марк смазал щель между ягодицами, остановился у входа и размазал гель по отверстию. Затем он вошел внутрь, и у нее перехватило дыхание.

Ее тело сопротивлялось малейшему проникновению, сжимаясь и отвергая его палец. Но он упорствовал, оказывая твердое давление, пока его палец не скользнул внутрь. Ева ахнула, потрясенная внезапным прорывом.

Марк наклонился и поцеловал ее пухлую попку, а затем укусил ее плоть зубами. Пользуясь тем, что она отвлеклась, он ввел еще один палец.

Марк начал гладить туда-сюда, смазывая ее проход. После нескольких долгих мгновений, которые свели ее с ума, он убрал пальцы и выдавил еще немного геля. Затем Ева почувствовала, как тупой наконечник анальной пробки осторожно нащупывает ее плотное кольцо. Он чуть-чуть ввел пробку внутрь, потом вытащил ее и снова двинулся вперед.

Марк просунул свободную руку под ее живот, к пульсирующему клитору. Он начал гладить его, массируя круговыми движениями, одновременно вжимая пробку в ее тело.

Ее киска, влажная от желания, дрожала и пульсировала, и в какой-то момент Ева обнаружила, что пытается насадиться на пробку, желая — нуждаясь — в большем.

— Вот и все, дорогая, — пробормотал Марк. — Почти готово. Прими это. Боль пройдет. Позвольте удовольствию взять верх.

Его пальцы скользнули ниже, проникая в ее вагинальное отверстие, в то время как он толкал пробку еще глубже. Теперь она была в самом широком месте, невероятно растягивая ее отверстие. Жжение было сильным, но пальцы Марка творили чудеса с ее киской. Ева почти обезумела, борясь со своим надвигающимся оргазмом, потому что знала, что спазмы только усилят боль.

В тот момент, когда она подумала, что не выдержит больше, ее тело как будто раскрылось, полностью сдалось и пробка вошла в нее. Пальцы Марка оставили ее клитор, и она сделала глубокий, спокойный вдох, пот выступил у нее на лбу, а с ее губ сорвался стон.

Он снова поцеловал ее попку.

— Дай себе время получить удовольствие, — тихо сказал он. — Я хочу, чтобы ты была так возбуждена, когда я наконец трахну твою задницу, что ты будешь выть от удовольствия. Сейчас я возьму плетку. Я хочу, чтобы ты подумала о том, как поцелуй кожи будет ощущаться на твоем теле. Не уклоняйся от боли. Прими ее. Потому что за болью приходит удовольствие. Для многих женщин боль — это выход в подпространство. Достигнув этого уровня, ты не почувствуешь ничего, кроме сладчайшего удовольствия. Я доставлю тебя туда, Ева. Поверь, я доставлю туда нас обоих.

Ева кивнула, не в силах говорить. Она хотела ощутить огненное ощущение плетки, шлепающей ее по коже. Все, о чем она слышала, читала, мечтала, должно было произойти.

Она закрыла глаза, прислушиваясь к звукам его движений. А потом она услышала резкий хлопок. Ее глаза широко открылись. Свист плети вывел ее из состояния сна, но боли не было. Ей потребовалось время, чтобы понять, что он ее не ударил. Еще нет.

Она вздрогнула, когда он прикоснулся плетью к ее спине у основания черепа и медленно провел ею вниз по спине к ягодицам, туда, где пробка торчала из ее тела. Она затаила дыхание, ожидая удара. Но ничего не произошло.

— Дыши, Ева. Не сдерживайся. Я заставлю тебя ждать еще дольше, если ты не расслабишься.

Она выдохнула, пытаясь заставить себя выполнить его приказ. А потом боль пронзила ее кожу, как паяльная лампа. Она подпрыгнула, не в силах сдержать реакцию на шок от первого удара. Ее глаза расширились от удивления. Было больно!

Первым ее желанием было немедленно сказать свое безопасное слово, но она закусила губу, решив терпеть.

Второй удар так же застал ее врасплох. Ева дышала сквозь ожог, пока он не прошел, а затем, как он и обещал, боль сменилась удовольствием, и по ее телу распространился жар.

Третий удар не был таким болезненным, как первые два, хотя на самом деле был сильнее. К настоящему времени она знала, чего ожидать, и не боялась ударов так сильно, как раньше. Удовольствие быстро заменило дискомфорт, и она приняла его.

Марк наносил удары по ее попке, никогда не попадая в одно и то же место два раза подряд. Он набрал скорость, и теперь удары следовали один за другим, пока мир вокруг нее не исчез. Все было туманным, чувство эйфории разлилось по ее венам, распространяясь, как лесной пожар, по телу.

Было ли это тем, что он называл подпространством? Она читала об этом. Знала, что это случалось с некоторыми женщинами, когда они попадали в другой мир и не чувствовали боли, а только самое сладкое из удовольствий.

Такого кайфа она никогда раньше не испытывала. Она выгнулась вверх, ища удары. Она жаждала их. Хотела еще. Сильнее. Быстрее.

Еве потребовалось время, чтобы понять, что Марк остановился. Ее плоть горела и гудела. Она стала сверхчувствительной. Ева вздрогнула, когда рука Марка коснулась ее спины, лаская рубцы, которые оставила плетка.

— Ты чертовски красивая, — сказал он голосом, полным желания. — Мои следы на тебе. Никогда не видел более красивого зрелища. Я говорил, что собираюсь трахнуть тебя в рот, а затем в задницу, но дорогая, я очень хочу попасть в эту попку. Я кончу раньше, если ты возьмешь мой член в рот.

Она тихо застонала, закрыв глаза, когда представила, как Марк трахает ее сзади. Входя туда, где раньше не был ни один мужчина. И она не могла ничего сделать, кроме как принять это.

Марк прижался губами к одной ягодице, а затем к другой, благоговение в его действиях вызвало слезы у нее на глазах. Она глубоко вдохнула, ощущая аромат желания в воздухе. Наслаждаясь этим, запоминая эту ночь. Она знала, что впереди еще много ночей, но это была первая. Не в первый раз они занимались любовью, но в первый раз он по-настоящему продемонстрировал свое превосходство — а она — свою покорность.

Это было прекрасно. Никогда бы она не могла представить себе всю красоту такого поступка. Теперь она лучше поняла, почему Марк сказала, что это подарок. Но она была не единственной, кто подарил себя. Марк даровал ей свое превосходство. Свою абсолютную заботу о ней. Свою демонстрацию силы. Этим было так легко злоупотребить, и все же он прошел тонкую грань между недостатком и избытком.

Марк осторожно начал вытаскивать пробку из ее попки. Ее тело вцепилось в резину, не желая отпускать. Он потянул сильнее, и внезапно пробка выскочила наружу, ее отверстие провалилось после такого сильного давления. Ева осела, чувствуя себя опустошенной, чувство сытости исчезло. Она осталась болезненно пустой, лишенной той приятной стесненности, которая ощущалась вокруг пробки.

Насколько лучше будет, когда его член наполнит ее вместо резинового предмета? Ева жаждала этого всей душой. Хотела, чтобы он был глубоко внутри нее, обладал ею, демонстрировал свое абсолютное превосходство.

Кровать заскрипела, когда Марк устроился между ее раздвинутых ног. Его руки скользнули вверх по ее бедрам, по чувствительной коже под ее коленями, а затем к ее заднице. Он помял и погладил полные шары, провел пальцами по надувшимся рубцам, и наконец открыл ее для своего надвигающегося вторжения.

Ева немедленно напряглась. Марк шлепнул ее по заднице, достаточно сильно, чтобы привлечь внимание, но не настолько, чтобы причинить боль.

— Расслабься, милая. Будет чертовски больно, если ты будешь так напряжена, когда я попытаюсь проникнуть внутрь тебя. Я использовал много смазки. Ты готова ко мне. Ты можешь меня взять. Расслабься и позволь мне войти в тебя.

Ева заставила себя сделать то, что он приказал. Марк ждал, поглаживая и лаская ее тело, пока, наконец, напряжение не начало отступать, и ее мускулы снова стали расслабленными и гибкими.

В этот момент он двинулся вперед. Марк вошел в ее попку всего на дюйм, но Ева втянула воздух, ее глаза расширились, когда она почувствовала, его вторжение.

Если она думала, что пробка слишком велика, то что уж говорить о его члене? Как она могла надеяться принять его? Но какой у нее был выбор? Марк не оставил ей выбора. Он собирался пробиться внутрь нее.

Эта мысль вызвала у нее трепет. Темное и острое ощущение, которое змеилось по ее венам, катапультировало ее обратно в то же подпространство, где она была раньше. Весь опыт приобрел сказочное качество. Она колебалась между фантазией и реальностью, пока он продвигался вперед, неуклонно надавливая и растягивая ее дырочку, которая пыталась приспособиться к нему.

— Почти готово, дорогая, — успокоил он, лаская ее спину обеими руками. — Еще немного, и ты заберешь меня целиком.

— Поторопись, — прошептала Ева, закусив губу, чтобы не умолять о большем.

Когда Марк отстранился, она недовольно всхлипнула, но потом он вернулся. Одним мощным толчком он полностью вошел в нее. Ее крик нарушил тишину, она инстинктивно попыталась двинуться вперед, прочь от его вторжения, но ее узы не дали ей сбежать.

Его руки обвились вокруг ее бедер, пальцы впились в ее плоть, он издал низкий рык и дернул ее назад, притягивая к себе. Вогнал член по самые яйца. Ева чувствовала прикосновения тяжелого мешочка и жестких волос, окружавщих его член, на своей спине.

Она тяжело дышала, задыхалась, голова кружилась и гудела от кайфа, какого она никогда не испытывала. Затем он просунул под нее руку, слегка погладив клитор. Ева издала еще один резкий крик, оргазм почти накрыл ее. О боже, еще нет. Она еще не могла кончить.

— Насколько ты близко, дорогая?

— Близко, — сказала она в отчаянии. — Не трогай меня. Еще нет. Пока ты не будешь готов кончить. Я так близко, Марк. Слишком близко.

Он наклонился и поцеловал ее между лопаток, пальцы замерли на ее клиторе. Его член дергался и пульсировал внутри ее тела.

— Я тоже близок, — сказал он гортанным тоном. — Но я хочу, чтобы это продолжалось. Ты такая милая, Ева. Твоя попка такая же идеальная, как и все остальные. Такая тугая и горячая, втягивающая меня, как жадный кулак.

Ева закрыла глаза, глубоко дыша через нос. Он не касался ее, и все же она все еще была опасно близка к оргазму. Ей совсем не нужно много времени, чтобы взорваться, как бомба.

Марк скользнул обеими руками вверх по ее телу, обхватил грудь. Он играл с ее сосками, лежа на ней совершенно неподвижно. Он держал ее в руках и играл с ней, лаская и катая соски между кончиками пальцев.

Наконец он снова поднялся, схватил ее за талию, рванувшись вперед, глубоко и сильно. Несколько мгновений он повторял эти движения. Отодвигаясь до тех пор, пока в ее попке не останется только кончик, а затем яростно врезался на всю длину члена.

Он сказал ей, что не проявит к ней пощады. Что он будет трахать ее грубо и жестко. Что он раздвинет ее границы. Но с того самого первого удара, который потряс ее болью и силой, она даже не подумала о том, чтобы остановить все это. Она слишком этого хотела. Жаждала этого всем своим существом.

Теперь, когда она почувствовала вкус его превосходства, она уже была зависима. Как наркоман, отчаявшийся получить очередную дозу. Она никогда не насытится им. Его силой. Его контролем. Это взывало к самым глубоким и темным частям ее души. Она ожила под его властью. Как весенний цветок после зимнего бездействия.

— Я буду ебать тебя жестко, Ева, — сказал он сквозь зубы. — Я буду груб, и я не остановлюсь, пока ты не воспользуешься своим безопасным словом.

Тело Евы неудержимо сотрясалось. Она думала, что он уже был грубым и жестоким. Можно больше? Он сдерживался до сих пор?

Вскоре она получила ответ, когда он возвысился над ней, заняв более высокое положение. Он широко раздвинул ее ягодицы обеими руками, держа ее зад открытым для своего вторжения. А потом он взял ее с такой жестокостью, что у нее перехватило дыхание.

Жестко. Быстро. Глубоко.

Снова и снова он врезался в нее, подавляя ее мощью своей одержимости. Комната вокруг нее расплылась. Она не осознавала ничего, кроме той силы, которую он демонстрировал. Больно. Внутри все горело. Это было самое сильное удовольствие, которое она когда-либо испытывала.

А потом он вырвался из ее тела, и горячие струи обрушились на нее сзади. Часть жидкости попала внутрь ее все еще открытого входа, растянувшегося от его яростного проникновения. Остальное пролилось ей на спину и на задницу. Затем, как он и обещал, он снова вошел в нее, все еще закачивая свое освобождение глубоко в ее тело.

Она чувствовала, как горячая сперма сочится из ее отверстия с каждым толчком. Она горячими струями стекал по ее ногам. Затем Марк вошел в нее до упора, сильно прижавшись к ее заднице, и его тело задрожало над ней.

Он протянул руку, и с силой надавил на ее клитор. Она дернулась в ответ. Она была так возбуждена, так невероятно возбуждена, что его прикосновение было почти болезненным, и все же она жаждала большего. Нужно больше. Ей нужно было кончить.

— Я собираюсь оставаться внутри тебя, пока ты не кончишь, — сказал Марк напряженным голосом. — Я хочу чувствовать, что ты кончаешь со мной глубоко в заднице.

Его пальцы стали сильнее нажимать, скручивая ее клитор. Двойное ощущение — его член в ее заднице и пальцы, ласкающие ее бугорок, — все это было уже слишком.

Оргазм обрушился на Еву гигантской волной. Она потеряла сознание. Она была потеряна в муках освобождения. Она была покрыта его спермой, его член все еще был глубоко погружен в нее, когда она содрогнулась и сжала его еще сильнее.

Марк застонал. Ева вскрикнула. А затем оба упали вперед настолько, насколько позволяли удерживающие ее веревки.

— Ты в порядке? — нежно спросил он, убирая волосы с ее щеки.

— Ммм-хм, — промурлыкала она.

— Дай мне минутку, я развяжу и приведу тебя в порядок.

— Никуда не пойду, — пробормотала она.

Марк усмехнулся:

— Думаю, ровно до тех пор, как ты надежно привязана к моей кровати. Мне это нравится. Мне это чертовски нравится. Я мог бы привыкнуть к тому, что ты всегда будешь рядом.

Она даже не могла протестовать против его шуток. Она была слишком истощена. Усталая. Измученная. Но более удовлетворенная и довольная, чем когда-либо.

Спустя несколько мгновений он осторожно развязал ее, очистив кожу влажной тканью. Когда она освободилась, Марк посадил ее на край кровати и осмотрел ее лодыжки и запястья на предмет ссадин. Затем он поцеловал каждое слегка красное пятно в том месте, где веревки вдавились в ее кожу, и снова растер ее ноги, когда она пробормотала, что не чувствует их.

Ева была слишком потрясена своим опытом. Она оцепенела и не ощущала свое тело.

— Скажи мне, о чем ты думаешь, Ева, — тихо сказал Марк.

Она попыталась улыбнуться, но она была слишком утомлена, чтобы это сделать. Вместо этого она потянулась к Марку, начала ласкала его лицо, позволяя пальцам блуждать по его скулам.

— Я думаю, что это был самый невероятный сексуальный опыт в моей жизни. Я правда так думаю, — честно сказала она.

Марк улыбнулся с очевидным облегчением в глазах. Он наклонился вперед, прижавшись лбом к ее лбу. Он часто совершал это действие. Еве нравилась интимность этого жеста. Ей нравилось, что он был откровенно ласковым. Ей было приятно, что он любил так часто прикасаться к ней.

— Я хотел, чтобы это продлилось намного дольше, — сказал он с сожалением. — Обычно я дольше не кончаю. Но ты сводишь меня с ума. Я прикасаюсь к тебе, целую тебя, чувствую тебя, и я должен иметь тебя, пока я почти не ослеп от похоти.

— У нас есть достаточно времени. Мы все еще изучаем друг друга. Это все еще ново.

— Готов поспорить на твою сладкую, больную задницу, — сказал он с усмешкой, — что я заставлю тебя пройти через все испытания и продержаться намного дольше, чем мы сделали сегодня вечером.

— У меня попа болит, — сказала Ева, поморщившись.

— Тогда мне придется поцеловать ее и исправить это, — сказал Марк шелковистым голосом.

Он протянул руку вперед, без усилий схватив ее в объятия, затем уложил на кровать, откинул одеяло и накрыл ее. Он снова поцеловал ее, а затем подошел к кровати и лег рядом.

Ева легко вошла в его объятия, наслаждаясь твердым теплом его тела. Марк не связывал ее сегодня вечером. Возможно, забыл, а может быть, он боялся, что веревка, которую он использовал ранее, поцарапала ее кожу, и давал ей отдохнуть. Это не имело значения. Она была к нему так близко, как могла. Этого было достаточно.

Посреди ночи Марка разбудила беспокойно зашевелившийся Ева. Он начал будить ее, думая, что ей приснился плохой сон, но прежде чем он успел это сделать, она пробормотала:

— Роберт…

Он замолчал, от одного слова его сердце застыло. Она озвучил свою печаль. Она скучала по покойному мужу. Это было не то, что он хотел услышать, занимаясь с ней любовью. Когда она носила знаки его господства и владения.

Ева отвернулась от него, свернувшись клубочком, не просыпаясь. Марк лежал всего в нескольких дюймах от нее, но, казалось, на другом конце света.

И пока она спала, теперь тихая и умиротворенная, Марк лежала без сна в задумчивой тишине.

Глава 17


На следующее утро Марк был тихим и почти задумчивым. Его настроение было плохим с тех пор, как они встали с постели. Ева нерешительно предложила приготовить ему завтрак, но он отверг ее предложение и приготовил еду для них обоих. Но он не кормил ее, как последние несколько приемов пищи. Фактически, они сидели друг напротив друга за небольшой стол для завтрака, расположенном в уголке рядом с кухней.

Ева несколько раз пыталась завязать разговор, но его ответы были короткими и далекими, как будто у него что-то было на уме. Она снова и снова прокручивала в голове прошлую ночь, гадая, не сделала ли она что-нибудь, что могло рассердить или обидеть его. Но он казался совершенно довольным тем, как все закончилось. Она не отступила. Она не использовала безопасное слово. Она стойко выдержала до самого конца, сожалея, когда все закончилось.

Но почему он был таким далеким?

Ева ломала голову над этим во время завтрака, а когда они закончили есть, взяла на себя ответственность, отнесла тарелки на кухню, не спрашивая его. По правде говоря, она хотела уйти на несколько мгновений, чтобы обдумать изменение его настроения.

Она застыла, когда Марк вошел за ней на кухню, и отвернувшись от раковины, куда складывала тарелки, взглянула ему в лицо.

— Я сделала что-то не так? — прямо спросила она.

Ева ненавидела угадайку. Она вообще не могла хорошо скрывать свои чувства. И Марк будет знать, что ее что-то беспокоит, даже если проблема в нем.

Он удивленно моргнул, а затем его лицо расслабилось и смягчилось..

— Нет, милая, почему ты так думаешь?

— Потому что ты не сказал мне и двух слов за все утро, — сказала она. — Ненавижу ворчать или лезть не в свое дело, но это сводит меня с ума, и я не могу представить, что я мог сделать, чтобы рассердить тебя.

Его лицо смягчилось еще больше, и он заключил ее в свои объятия, прислонив спиной к раковине.

— Ты не сделала ничего, чтобы рассердить меня. Сегодня утром я был просто задумчивым. Прошлая ночь была замечательной, как и ты, Ева. Мне жаль, если я заставил тебя почувствовать, что ты сделала что-то не так. Ты была и остаешься идеальной.

По какой-то странной причине Еве казалось, что Марк не говорит правду или, по крайней мере, всю правду. Она заметила, что он периодически наблюдает за ней в течение всего утра, как будто пытается понять ее мысли. Теперь он должен знать, что она открытая книга. Она не умела скрывать свои мысли и чувства. Они либо читались у нее в глазах, либо она выкладывала все, о чем думает.

Это была одна из тех вещей, которые Роберт любил в Еве больше всего. Никаких застенчивых, пассивно-агрессивных игр. Не надо бесконечно надувать губы из-за воображаемого пренебрежения. Если что-то ее расстраивало, Роберт об этом знал. Ему никогда не приходилось спрашивать, что случилось, потому что она была слишком честной и откровенной, особенно с людьми, о которых заботилась.

— Ты уверен? — тихо спросила Ева. — Я все еще учусь всему этому, и я не хочу напортачить, поэтому, если я ошиблась, ты должен сказать мне, иначе я никогда не узнаю, как исправить ситуацию.

Марк поцеловал ее, крепко прижал к себе:

— Ты не сделала ничего плохого, Ева. А если бы это было так, я полностью уверен, что это было бы сделано не специально. Ты слишком честна и прямолинейна. Это одна из вещей, которыми я больше всего восхищаюсь в тебе. Тебе не придется гадать, потому что ты склонна брать быка за рога.

Ева расслабилась, часть ее беспокойства рассеялась.

— Мне жаль. Я знаю, что защищаюсь, но это очень важно для меня. Мне нужно, чтобы ты это понял. Для меня это не игра. Я не ищу отношений с кем угодно. Я выбрала тебя. Конечно, это должно что-то значить.

— Это значит все, — мягко сказал Марк. — Больше, чем ты можешь себе представить. Ты не понимаешь, что существует множество мужчин, более чем готовых дать тебе то, что ты хочешь. Они будут бесконечно баловать тебя. Они положили бы мир к твоим ногам. Но я чертовски рад, что ты выбрала меня на роль этого человека.

Ева улыбнулась:

— Как бы сильно ты на меня ни давил, если бы я не хотела этого делать с тобой, я бы не согласилась. Роберт меня научил, как быть независимой и стоять на ногах. Я всегда буду ему за это благодарна. Он научил меня, что я могу быть тем, кем являюсь, и что я никогда не должна быть готова изменить себя, чтобы угодить кому-то другому. Он был прав. И это то, чем я пытался заниматься в повседневной жизни.

Лицо Марка снова напряглось, глаза потемнели. Обиделся ли он, что она говорила о Роберте? Ранил ли его тот факт, что она была счастлива замужем за другим мужчиной?

Ева подумала, что она поняла, в чем проблема. Не стоит упоминать о своих бывших любовниках на каждом шагу. Отныне она собиралась более осторожно обсуждать с Марком Роберта. Но это было вполне естественно, и ей потребуется время, чтобы приспособиться к внезапным изменениям в их отношениях. Марк перешел от друга и доверенного лица к ее любовнику за считанные дни. Раньше она без сожаления обсуждала свои отношения с Робертом с человеком, которого он называл лучшим другом. Приятно было поговорить о Роберте с кем-то, кто знал его почти так же хорошо, как она. Это позволило ей сохранить память о нем и рассказать о тех хороших временах, которые они проводили вместе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Что мы будем делать сегодня? — импульсивно спросила она. — Ты звонил Владу, Кристине и Нике, чтобы узнать, смогут ли они прийти на ужин сегодня вечером? Если так, мне нужно бежать в магазин и купить кое-что из продуктов. На городском рынке есть просто божественные стейки. Я думала, мы можем приготовить стейки на гриле. Еще я приготовлю запеченный картофель, салаты, домашние роллы и действительно вкусный десерт.

Марк наклонился к Еве и поцеловал ее с нежностью и заботой, которых он не демонстрировал этим утром.

— Я думаю, это звучит замечательно. Позволь мне позвонить Владу. Ты хочешь сама позвонить Нике или предпочитаешь, чтобы я позвонил ей и отправил приглашение?

— Я позвоню ей, — тихо сказала Ева. — Но я подожду и позволю тебе объяснить, когда она приедет. Я планировала сказать ей, чтобы она приехала сюда хотя бы на тридцать минут раньше остальных, тогда у тебя будет время обсудить с ней Ивана.

— Звучит как план. Звони. Я позвоню Владу. Потом я отвезу тебя в продуктовый магазин, чтобы купить все, что нам нужно.

— Мне нужно, чтобы ты позаботился о вине, — с сожалением сказала она. — Роберт отчаялся, что я когда-нибудь все сделаю правильно.

Ева чуть не прикусила язык от разочарования. Буквально за несколько минут до этого она поклялась себе, что перестанет вспоминать Роберта и вбивать клин между ней и Марком. Ни один мужчина не захочет постоянно соревноваться с другим мужчиной, особенно с мертвым.

Ева ожидала увидеть в глазах Марка волну боли, которая всегда сопровождала ее разговоры о Роберте. Но на этот раз ее не было. Была тихая печаль, с которой она время от времени сталкивалась, но в основном и она исчезла.


Проведение званого обеда не было для Евы чем-то новым, но она ужасно нервничала, потому что это был ее первый ужин в качестве подруги Марка. Все участники вечеринки были друзьями. У нее не было причин для беспокойства, но она переживала. Хотя ее друзья знали об отношениях с Марком, она не выставляла их напоказ.

Ева завершила приготовление салата и поставила миску в холодильник, прежде чем отправить картофель в духовку. Бифштексы мариновались, и Марк собирался поджарить их на гриле ближе к тому времени, когда можно будет поесть.

Сначала они поговорили с Никой, и Марк сказал ей, что Иван будет его партнером. Ева боялся конфронтации, но знала, что лучше, чтобы разговор состоялся наедине, в месте, где Ника чувствовала себя комфортно, а не в офисе, где она не могла честно отреагировать.

Зазвонил дверной звонок, и Ева поспешила из кухни, крикнув Марку, чтобы она откроет. Она хотела первой поприветствовать Нику.

Когда Ева открыла дверь, Ника улыбнулась ей, девушки обнялись.

— Я бы спросила, как у тебя дела, но твой взгляд говорит обо всем, — криво сказала Ника. — Ты выглядишь… счастливой, Ева. Я рада.

Ева снова импульсивно обняла ее.

— Спасибо. Как дела? Я знаю, что прошло всего два дня, но мне кажется, что я не видела тебя и не разговаривала с тобой целую вечность!

— Это потому, что ты не захотела поболтать со мной и Кристиной и написала нам по электронной почте, — сухо сказала Ника.

Ева засмеялась:

— Да, точно. Я подумала, что будет проще написать вам обоим по электронной почте и сообщить о своих планах. Это, безусловно, займет меньше времени, чем телефонный звонок, потому что вы обе устроили бы мне безжалостный допрос.

Уголки рта Ники растянулись в улыбке, когда девушки вошли в гостиную. Ника огляделась и, никого не увидев, повернулась к Еве и спросила, понизив голос.

— Он хорошо к тебе относится? Ты выглядишь счастливой, но правда ли это?

Лицо Евы осветила счастливая улыбка:

— Марк очень добр ко мне, Ника. Все гораздо лучше, чем я могла себе представить. Я действительно счастлива.

Ника сжала ее руку:

— Тогда я рада за тебя. Я просто волновалась за тебя. Я хочу, чтобы ты была счастлива, Ева. Надеюсь, ты это знаешь.

— Знаю. Я тебя люблю. Никогда про это не забывай.

Марк вошел в гостиную и подошел поцеловать Нику в щеку.

— Рада, что тебе удалось это сделать! Хочешь выпить? Мне нужно кое-что обсудить с тобой до прихода остальных.

Ника посмотрела на него с любопытством:

— Вино подойдет. На твой выбор. Мне понравится все, что ты предложишь.

Марк налил обеим женщинам бокалы и подал их женщинам.

— О чем ты хотел со мной поговорить? — с любопытством спросила Ника.

Марк вздохнул и на мгновение смутился. Но Ева знала, что он не из тех, кто беспокоится о проблемах. Он выходил и говорил это, а затем разбирался с ответной реакцией, какой бы она ни была.

— К нашему бизнесу присоединяется новый партнер, — сказал Марк так прямо, как Ева и предполагал.

Глаза Ники расширились, а губы приоткрылись, но она не ответила. Она просто смотрела на Маркаа, словно замороженная его заявлением.

— Его зовут Иван Корнев, — продолжил Марк. — Мы с Робертом думали о том, чтобы нанять его несколько лет назад. Когда Роберт умер, я отложил эти планы и сосредоточился на том, чтобы сохранить бизнес на плаву. Но пора. Он — серьезное дополнение и будет активом для компании.

— Ты его просто заменяешь? — хрипло сказала Ника. — Зачем? Ты молодец, Марк. Зачем тебе этот парень? Что он мог предложить?

Ее голос задрожал.

Ева подошла к Марку и сжала его ладонь в знак поддержки. Он бросил на нее благодарный взгляд.

— Ева, ты понимаешь, зачем он это делает? — обвиняюще спросила Кайли.

Лицо Евы покраснело, и несколько секунд она молчала, не в силах подобрать нужные слова. Нет, она с самого начала не предполагала, что Ника это хорошо воспримет, но и не ожидала прямого обвинения в свой адрес. Это не было ее выбором. Да, ей принадлежала часть бизнеса, но у нее не было ни власти, ни права голоса при принятии решений. Все принадлежало Марку, а теперь и Ивану. Она и Кайли имели свой процент прибыли. Такова была воля Роберта. Но ни одна из женщин не имела права голоса в управлении бизнесом. Роберт доверил это Марку, и Ева согласился с этим выбором.

— Не могу поверить, что ты поддерживаешь решение Марка в этом вопросе, — сказала Ника хриплым голосом. — Вы уже забыли Роберта? Ты так увлечена новыми отношениями, что готова отвернуться от того, что построил твой муж?

— Хватит, — отрезал Марк, сжав зубы от гнева. — Не надо вымещать злость на Еву. Если тебе есть что сказать, то скажи это мне. Ты не заставишь ее переживать из-за этого. Это было не ее решение, но да, она его поддерживает. Смирись с этим. Ты можешь сделать это настолько легко или сложно, насколько хочешь, Ника. Это твой выбор. Иван придет сегодня вечером, и ты встретишься с ним. Я ожидаю, что ты будешь профессиональна и сердечна.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Тепло разлилось по груди Евы, когда Марк мгновенно защитила ее. Он был зол, и для этого потребовалось немало усилий. Но он был явно возмущен взрывом Ники и обнял Еву, защищая ее, оказывая ей свою абсолютную поддержку.

— А если нет? — спросила Ника. — Ты собираешься меня уволить, если мне не понравится этот человек, которого ты привел на замену Роберту?

— Если до этого дойдет, то да, — тихо сказала Марк. — Но я надеюсь, что до этого не дойдет, Ника. Ты очень хорошо делаешь то, что делаешь. Ты нужна этой компании. Ты мне нужна. Мне бы очень неприятно было заменять тебя, но если ты создашь проблемы для Ивана, я тебя уволю.

Ника побледнела, ее глаза загорелись от боли. Ее взгляд скользнул по Еве с тем же обвинением, которое она высказала всего несколько минут назад. Ева вздрогнул, зная, что Ника считает это предательством. Ника ожидала, что Ева встанет на ее сторону. В знак протеста против замены Роберта.

По ее выражению лица, по языку тела было видно, что она была зла не только на Марка, но и на Еву, и, возможно, на Еву даже больше.

— Ты приглашаешь меня к себе, сваливаешь это на меня вот так, а потом ожидаешь, что я буду вести себя хорошо с мужчиной, который заменяет моего брата, — сказала она с болью. — Как вы ожидали, что я отреагирую?

— Мы пригласили тебя, потому что я бы предпочел все рассказать тебе наедине и дать тебе время собраться, прежде чем он приедет. Альтернативой было рассказывать тебе в офисе в понедельник, и я подумал, что мы слишком много значим друг для друга, и не стоит вести такие разговоры в деловой обстановке. Возможно, я ошибался.

Голос Марка был холодным, от него волнами исходил гнев. Ника завела его слишком далеко, а ее нападение на Еву еще больше взбесило его. Ева снова сжал его руку — безмолвный сигнал, что все в порядке.

— Все в порядке, Марк, — мягко сказал Ева, озвучивая свои мысли. — Я понимаю, почему Ника расстроена. Она не это имела в виду.

— Это не нормально, — отрезал Марк. — Она не имеет права так обращаться с тобой, и я не допущу этого в нашем доме.

— Наш дом? — недоверчиво спросила Ника. — Значит, дела далеко продвинулись, Ева? Ты уже ушла и забыла человека, за которым была замужем три года? Что именно здесь происходит? Мы все должны просто забыть о существовании Роберта? Может, ты сможешь, но я не могу. Он был моей семьей, и заменить его не так-то просто.

— Если ты не извинишься перед Евой прямо сейчас, я попрошу тебя уйти, и, более того, ты придешь в офис в понедельник только для того, чтобы убрать свой стол и подать заявление об увольнении, — холодно сказал Марк. — То, что происходит между мной и Евой, не твое дело. Ей не нужно твое одобрение или благословение, хотя она хотела бы получить и то, и другое. Она любит тебя, а ты делаешь ей больно, и это чушь собачья. Со мной такое не пройдет, и я, черт возьми, не позволю тебе войти в наш дом. Да, наш дом, Ника. Ева со мной, и у тебя есть два выхода. Прими это и будь счастливы за нее или уходи. Какое решение ты примешь?

Ева почувствовала, как краска залила ее лицо. Она неудержимо дрожала, и это, казалось, еще больше разозлило Марка. Его рука сжала ее плечи так сильно, что она едва могла дышать. Нет, она не ожидала, что Ника воспримет новость хорошо, но и не ожидала, что Ника набросится на нее воттак.

Думала ли так же Кристина? Что она так легко забыла Роберта и уехала при первой же возможности? Неужели ни один из ее друзей не был по-настоящему счастлив за нее? Потеряет ли она их дружбу, потому что снова хочет быть счастливой? Почему Ника не могла согласиться с тем, что все, чего хочет Ева, — это больше не быть такой одинокой?

Слезы жгли ей веки, и Марк это увидел. Все его тело напряглось, и в глазах вспыхнула ярость.

— Ты расстроила Еву, и мне это не нравится, — твердо сказал Марк. — Извинись или уходи, и сделай это быстро. Я не буду стоять в стороне и позволять оскорблять ее в собственном доме.

Ника выглядела потрясенной и обиженной словами Марка. Слово «оскорбление» вызвало у девушки живой отклик, и она, очевидно, ужаснулась, что ее обвиняют в оскорблении другого человека.

— Мне очень жаль, Ева, — почти всхлипнула Ника. — Я не хотела тебя обидеть или расстроить.

— Ты сделала и то, и другое, — коротко сказала Марк.

— Все в порядке, — тихо сказала Ева. — Я знаю, что ты не это имела в виду, Ника. Дай Ивану шанс. Я встречалась с ним, и он кажется хорошим человеком. Роберт любил и уважал его. Для тебя этого должно быть достаточно.

Ника ненадолго закрыла глаза, а затем поспешила к Еве и обняла ее, оттолкнув Марка.

— Мне жаль. Я тебя люблю. Мне очень жаль, Ева. То, что я сказала, было ужасно. Этому нет оправдания. Меня просто застали врасплох. Я этого не ожидала. Пожалуйста, прости меня.

Ева обняла Нику в ответ, ее сердце все еще сжималось от слов невестки. Она считала, что Ника искренне сожалеет, но произнесенные слова все еще ранили ее. Как крошечные дротики, находящие свою цель. Было ли это тем, что все подумали? Что она так легко пережила смерть Роберта и так легко смогла заменить его? Прошло три года! Она не прыгнула в постель к Марку через неделю, месяц или даже год после смерти мужа.

Марк посмотрел на Еву через плечо Ники с убийственным выражением лица. Он знал, что Еве было больно — все еще больно — из-за приступа Ники, и было очевидно, что он сделает все, чтобы избавить ее от боли.

Ева покачала головой, давая сигнал Марку оставить их одних. Ника была очень эмоциональна. Она всегда была такой. И часто говорила не задумываясь. Ева знала, что Ник любит ее, а она сама признавала недостатки невестки. Когда вы любите кого-то, вы принимаете каждую его часть. Даже не самые идеальные вещи.

Марку мрачно кивнул, принимая безмолвную просьбу Евы. Ника отстранилась от Евы, обратив свой обеспокоенный взгляд на Марка.

— Мне очень жаль, Марк. Пожалуйста, прости меня. Я постараюсь принять его. Я не сделаю ничего, чтобы вас смутить. И если у меня все еще есть шанс, я сделаю все возможное. Я сделаю работу, которую вы от меня ждете.

Выражение лица Марка немного смягчилось, и он крепко обнял Нику.

— Я был бы признателен. Ты чертовски хороша в управлении моим — нашим — офисом, и я ожидаю, что ты справишься с этой работой в будущем. Но если я когда-нибудь услышу, что ты разговариваешь с Евой так, как только что говорила с ней, в следующий раз я не буду так лоялен.

Ника кивнула, соглашаясь, и посмотрела на Еву, печаль и сожаление наполнились ее глазами.

— Я прощаю тебя, Ника, — тихо и искренне сказала Ева. — Пожалуйста, давай просто забудем об этом и насладимся вечером. Кристина и Влад скоро будут здесь, как и Иван. Пожалуйста, дай ему шанс.

Ее тон был умоляющим, но она всегда была миротворцем. Она ненавидела разногласия и ссоры любого рода. Это было просто ее характером, и Марк был хорошо знаком с этим аспектом ее личности. Вот почему он так быстро и яростно осадил Нику. Еве нравилось, что Марк так ее оберегает. С ним она чувствовала себя в безопасности. Не только физически, но и эмоционально, и, возможно, эмоциональная безопасность была самым важным, потому что она уже так много страдала. Она нуждалась и хотела, чтобы ее чувства защищали и лелеяли. Если это делало ее слабой, то и ладно. Это было то, чего она хотела — в чем нуждалась — и Марк, казалось, был полон решимости предоставить ей это.

— Я дам ему шанс. Для тебя, Ева, — сказала Ника, подчеркнув, что сделает это для Евы, а не обязательно для Марка. Что было странно, учитывая, что Марк был ее боссом, и ей нужно было думать о том, чтобы не рассердить именно его.

Но Ева был ее подругой — ее сестрой — и эта связь была прочной и неразрывной, по крайней мере, Ева надеялся на это. Она молилась, чтобы это не стало конфликтом, от которого они не оправятся.

— Мы ценим твою поддержку, — тихо сказал Марк. — Это очень много значит, что ты будешь с нами, Ника. Ты не просто сотрудник. Ты семья.

Глаза Ники наполнились слезами, и она быстро вытерла предательскую влагу.

— Почему бы тебе не пойти со мной на кухню, пока я готовлю закуски, — сказала Ева, протягивая руку своей невестке. — Мы можем подождать, пока сюда приедет Кристина, и выпьем бутылку вина, пока мальчики займутся своими делами над грилем.

На этот раз Ника искренне улыбнулась и взяла Еву за руку, сжимая ее в безмолвном извинении.

Две женщины вошли на кухню, между ними возникла неловкая тишина. Ева занялась приготовлением подноса с закусками. Она посмотрела на часы, зная, что вскоре приедут остальные. Она с нетерпением ждала появления Кристины, присутствие которой уменьшило бы напряжение между ней и Никой.

Ева вздохнула с облегчением, когда несколько мгновений спустя на кухню вошла Кристина с веселой улыбкой на красивом лице.

— Привет, девчонки, — пропела она.

Она обняла Нику, а затем подошла, чтобы обнять Еву.

— Что случилось с Никой? — прошептала Кристина Еве на ухо.

— Расскажу позже, — пробормотал Ева.

Глаза Кристины сузились, она отстранилась, но быстро улыбнулась и шлепнулась на стул рядом с подругой.

Ника была заметно подавлена, хотя Кристина продолжала болтать, заполняя неловкий промежуток в разговоре. Острый взгляд Кристины не упустил из виду дискомфорт, который лежал, как одеяло, на двух других женщинах.

Когда раздался звонок в дверь, Ника побледнела, а затем сразу же извинилась и пошла в ванную. В тот момент, когда Ника ушла, Кристина набросилась на Еву:

— Что, черт возьми, здесь происходит? — потребовала ответа Кристина. — Ника выскочила, как летучая мышь из ада, как только прозвенел дверной звонок.

— Длинная история, — пробормотала Ева. — Марк приглашает Ивана Корнева в качестве партнера, и Ника совсем не восприняла эту новость. Это он у двери. Он пришел, чтобы встретиться со всеми. Мы пригласили Нику раньше, чтобы Марк мог поговорить с ней наедине, и она взбесилась и действительно испугалась. Она сказала мне довольно резкие вещи.

Глаза Кристины расширились:

— В самом деле?

Ева кивнула:

— Марк был в ярости. Очень зол. По сути, он угрожал уволить ее, если она не извинится, и сказал ей, что если она когда-нибудь снова нападет на меня, он уволит ее в ту же секунду.

— Вау, — выдохнула Кристина. — Не то чтобы я не согласна с тем, что он защищает тебя, но ничего себе.

— Да. В точности мои мысли.

Кристина схватила поднос, когда Ника вернулась на кухню.

— Возьми вино, Ника, — весело сказала она. — Мы пойдем подавать Евины вкусняшки мужчинам.

Ее притворное невнимание ко всей ситуации чуть не обмануло даже Еву. Ника выглядела как олень в свете фар, но у нее не было возможности возразить, не устроив сцену. Ника вздохнула, но взяла со стола бутылку вина и последовала за Кристиной в гостиную.

Ева немедленно вышла поприветствовать Ивана, желая, чтобы он чувствовал себя максимально комфортно, поскольку было очевидно, что Ника не будет так радушна.

Иван поцеловал ее в обе щеки и тепло ей улыбнулся.

— Марк познакомил вас со всеми? — спросила Ева.

— Со всеми, кроме Ники и Кристины.

Ева взяла его за руку и потянула туда, где стояли две другие женщины. Иван выглядел озадаченным, в то время как Марк улыбнулся Еве, взявшей на себя ответственность.

— Дамы, я хочу, чтобы вы познакомились с Иваном Корнева, новым партнером Марка. Иван, это две мои лучшие подруги, Кристина и Ника.

— Я ее невестка, — многозначительно сказала Ника.

— Мне очень приятно познакомиться с вами обоими, но особенно с вами, Кристина. Я много слышал о вас. Марк говорит, что вы незаменимы в офисе. Я с нетерпением жду возможности поработать с вами.

Ника покраснела от похвалы и наклонила голову, не глядя прямо в глаза Ивану.

— Я тоже рада познакомиться, — сухо сказала она.

Иван демонстративно протянул руку Нике, и когда она неохотно приняла ее, он сжал ее ладонь и долго не отпускал ее.

Ника отдернула руку, как будто от ожога, и убрала ее за спину. Если Иван заметил ее реакцию, он этого не показал. Его улыбка была мягкой, и он даже не моргнул.

— Как давно вы знакомы с Марком? — с любопытством спросила Кристина.

Поверьте, Кристина никогда не пропустит ни одной детали. Она была абсолютной кокеткой, и казалось, что Иван был очарован ею. А кто бы не был? Стоило ли удивляться, что Влад был так беспощадно властен по отношению к ней? Но Марк сказал, что Влад делит Кристину с другими мужчинами. Ева все еще не могла осмыслить это. Даже сейчас Влад внимательно наблюдал за реакцией Ивана на жену. Хотя он был на другом конце комнаты, его взгляд не отрывался от Кристины, и он нахмурился, когда Иван поцеловал ее руку. Он задумчиво наблюдал за общением между Иваном и женщинами. Хотя Марк разговаривал с Владом, Влад не фокусировался на Марке. Это было сосредоточен на жене.

Кристина была прирожденной кокеткой. Бодрой. Прекрасной. Ее смех был заразительным. Ева всегда завидовала уверенности Кристины и ее общительности. Ева был тише и сдержаннее, чем подруга. Но Роберт никогда не возражал. Он обожал застенчивость Евы. Роберт был счастлив, что был ее первым любовником. Он сказал Еве, как много для него значило то, что она была невинна.

Ева не думала о покойном муже весь день. Только когда Нике бросила свои обвинения ей в лицо. А теперь Роберт властвовал над ее мыслями, а это было последнее, чего она хотела. Не теперь, когда она была в доме Марка в качестве его хозяйки.

Эти люди были ее друзьями. Да, она только что познакомилась с Иваном, но она сразу же полюбила его. Он был тихим и задумчивым. Он напугал ее с первого взгляда, но быстро заставил ее почувствовать себя непринужденно, и он понял чувства Ники. Даже сейчас он, похоже, не принял ее реакцию на свой счет. Он стоял, вежливо разговаривая, и, по-видимому, не обращая внимания на очевидный дискомфорт Ники.

— Простите, — сказал Ева.

Она подошла к тому месту, где стояли Марк с Владом, и Влад тепло улыбнулся ей, заключил ее в быстрые объятия и нежно поцеловал в щеку.

— Привет, дорогая, давно не виделись.

Ева улыбнулась ему в ответ:

— Тебе нужно перестать быть таким отстраненным, Влад. Ты занят работой? Клянусь, я не видела тебя целую вечность.

Его глаза сверкнули:

— Я бы не подумал, что ты заметишь мое отсутствие. Похоже, что Марк в последнее время тебя изрядно занимает.

Ева покраснела до корней волос, когда оба мужчины засмеялись. Влад взял ее руку и тепло сжал.

— Я рад за тебя, дорогая. Ты заслуживаешь счастья, и Марк — именно тот человек, который сделает это для тебя. Я желаю вам обоим всего наилучшего.

Ее лицо все еще пылало, она застенчиво взглянула на Марка, прежде чем вернуться к Владу. Что Марк рассказал о ней Владу? Или, может быть, Кристина поделилась подробностями ее отношений с Марком?

— Спасибо, — искренне сказала она. — Марк делает меня счастливой.

Лицо Марка смягчилось при ее словах, и Влад нежно улыбнулся.

— Ты заслуживаешь счастья, дорогая. И ты не найдешь лучшего человека, чем Марк.

— Я знаю, — тихо сказала Ева.

Затем, вспомнив, зачем пришла, она снова взглянула на Марка:

— Стейки замаринованы. Все остальное готово. Картофель в духовке, и к тому времени, когда вы пожарите стейки, он будет готов. Вы, ребята, можете вернуться к грилю. Я сделаю напитки. Есть пиво и вино. Все, что вы хотите.

Марк наклонилась, чтобы поцеловать ее в лоб, а затем нежно погладить ее лицо.

— Спасибо, милая. Я позову Влада и Ивана, и мы пойдем выполнять свой мужской долг. С Никой все в порядке?

Его взгляд пристально изучал ее, ища какие-либо признаки расстройства.

Ева кивнула:

— Ей не очень комфортно рядом с Иваном, но мы этого ожидали. Он может быть очень… устрашающим. Как раз из тех мужчин, которые заставили бы Нику нервничать.

Влад поморщился:

— Ей будет тяжело. Я ненавижу это, но в какой-то момент ей придется оставить свое прошлое позади. Она не может и дальше позволять этому управлять ее настоящим и будущим. Я рад, что ты не сдался, Марк. Ей это нужно.

Марк согласно кивнул, его лицо потемнело. Он взглянул в сторону Ники и нахмурился еще сильнее:

— Она получила от меня за то, что набросилась на Еву так, как она это сделала. Этого я не допущу. Она может говорить мне все, что захочет, но будь я проклят, если она обидит Еву.

Сердце Евы снова согрелось. Она прижалась к Марку сбоку и приподняла голову, чтобы поцеловать его в губы. Он казался удивленным, а затем обрадовался ее спонтанной демонстрации привязанности.

— Спасибо, — прошептала она. — Это очень много значит, что ты заступишься за меня.

Он положил палец ей под подбородок и поднял его вверх, чтобы взглянуть в глаза:

— Дорогая, я никогда не позволю никому причинить тебе боль. Рассчитывай на это.

Ева улыбнулась и прогнала его на кухню:

— Если ты не займешься мясом, мы никогда не будем есть. Мы голодны!

Смеясь, Марк направился к Ивану, Влад последовал за ним. Через мгновение трое мужчин исчезли на кухне, и Ева услышала, как дверь во внутренний дворик открылась, а затем закрылась, когда они вышли за грилем.

Заметив, что бокалы Ники и Кристины были почти пустыми, она пошла за бутылкой.

Ева жестом предложила девушкам сесть и устроиться поудобнее, зная, что у них есть полчаса до того, как стейки будут готовы.

Все было как в старые добрые времена, только Роберта не было. Он был единственным отсутствующим компонентом, а теперь появился Иван, заполняющий эту пустоту. Жизнь никогда не будет прежней, и Ева впервые почувствовал оптимизм по поводу этого факта. Нет, ничто никогда не будет прежним, но возможно, что будет лучше.

Глава 18


Как будто зная, каким тяжелым был вечер для Евы и насколько она эмоционально хрупка, Марк занимался с ней любовью так нежно, что она была поражена. После этого он притянул Еву, связав их запястья, как раньше, а затем прижал к себе, положив ее голову себе на плечо.

Ей нравилась интимность этого действия. Это было больше, чем просто физическая привязанность. Ева чувствовала связь с ним на гораздо более глубоком уровне.

Она погрузилась в сон, довольная и насыщенная, и все же сны тревожили ее. В них был Роберт, он улыбался ей и протягивал руку. Марк был с другой стороны, он смотрел ей в глаза. Голос в ее голове сказал ей сделать выбор. Если бы у нее был выбор: вернуть Роберта или остаться с Марком, то что бы она предпочла?

Ева хмурилась даже во сне, ее лоб морщился от боли. Как она могла сделать такой выбор? Она всегда говорила, что готова сделать все, чтобы Роберт вернулся. Вообще все. Но теперь все было не так просто. Теперь у нее был Марк.

Она оказалась поймана между двух мужчин, и каждый тянул ее в своем направлении. Сон не имел смысла. Она не могла вернуть Роберта, так почему же ее мучил выбор?

И все же каждый мужчина требовал, чтобы она приняла решение. Улыбка Роберта дрогнула, и в его глазах появилась печаль. Его рука опустилась, плечи печально обвисли. Но и Марк не выглядел торжествующим. Он выглядел измученным, как будто сделал бы все на свете, чтобы избавить Еву от боли, с которой она столкнулась.

Марк отвернулась от нее, давая ей возможность принять решение, но она хотела не этого. Тем не менее, она не дотянулась до Роберта. Она осталась стоять, застывшая от невозможности стоящей перед ней задачи.

Как она могла выбрать? Ее прошлое или ее настоящее? Ее будущее? Роберт был мертв. Она не могла — не хотела — предать веру Марка. Даже во сне она не позволила бы этому случиться.

Ее сердце разлетелось на куски, она беспомощно наблюдала, как Роберт повернулся, медленно исчез, стал прозрачным, выражение его лица ранило ее душу.

— Мне очень жаль, Роберт. Мне очень жаль, — прошептала Ева.

Слезы текли по ее щекам, теплые на фоне прохладной кожи.

Марк смотрел на нее в темноте, его охватила беспомощность. Она боролась со своими демонами даже во сне, и он был бессилен что-либо с этим сделать. Хуже того, она оплакивала своего умершего мужа, извиняясь перед ним. За что? За измену ему? За то, что предал его память, как обвинила ее Кайли? Была ли у Марка когда-нибудь надежда завоевать ее сердце, или оно навсегда останется с мертвым человеком?

Марк молча развязал пояс, скрепляющий их запястья, и отвернулся, прижавшись спиной к Еве. И снова сон ускользнул от него. Он лежал, сражаясь со своими собственными демонами, в то время как Ева сражался со своими, всего в нескольких дюймах от него и очень далеко одновременно.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​


На следующее утро Ева проснулась, чувствуя себя вымотанной тревожными снами. Она автоматически потянулась к Марку, нуждаясь в утешении, которое он предлагал, в убежище от эмоциональной суматохи ее сновидений.

К удивлению Евы, не только ее запястье больше не было привязано к его запястью, но и его самого не было в постели. Она села, отбросила с лица растрепавшиеся волосы. На другом конце комнаты Марк стоял перед комодом, застегивая рукава своей рубашки. Выражение его лица было серьезным, как будто он глубоко задумался.

— Марк?

Ева произнесла его имя дрожащим и тихим голосом, но он услышал ее и сразу повернулся, выражение его лица было непонятным.

— Я сегодня должен быть в офисе рано утром, — сказал он нейтральным тоном. — Еще много предстоит сделать до объявления о партнерстве Ивана. Я не знаю, насколько я опоздаю, но я позвоню, чтобы сообщить тебе, когда буду возвращаться домой.

Ева нахмурилась. Его настроение было таким же, как и накануне утром, когда она не могла понять, что его беспокоило. Было заметно, что что-то произошло. Когда дело касалось ее эмоций, она могла быть открытой книгой, но Марк был похож на нее в том, что ей нужно было только посмотреть ему в глаза, чтобы узнать, что что-то не так. Второе утро подряд он не был обычным любящим Марком.

Марк даже не подошел к кровати, чтобы поцеловать ее, а она чувствовала себя слишком смущенной, чтобы встать с постели и подойти к нему. Она слишком боялась, что он ее отвергнет, и поэтому осталась на месте, глядя на него из-под опущенных ресниц.

— Будь осторожен, — тихо попросила она. — Я с нетерпением жду твоего возвращения домой. Могу я приготовить нам ужин сегодня вечером?

— На твое усмотрение, — равнодушно сказал он. — Мы можем поесть не дома, если хочешь.

— Я приготовлю, — твердо сказала она, желая сделать что-нибудь, чтобы доставить ему удовольствие.

Марк кивнул, а затем повернулся, забирая часы, бумажник и ключи от машины.

Ева ждала, что он ее поцелует и скажет, что будет скучать. Скажет хоть что-нибудь. Но он просто собрал свои вещи и пошел к двери, оставив ее в постели. Ее губы приоткрылись от удивления.

Ева плюхнулась обратно на подушку, глядя в потолок. Что, черт возьми, происходило? Было утомительно пытаться угнаться за его перепадами настроения. Она была честна и открыта с ним на каждом шагу, и все же он дистанцировался от нее.

По мнению мужчин, женщины — капризные, эмоциональные существа. Но мужчины были гораздо более непостоянны. Только что он был милым, нежным и абсолютно обожающим. А через минуту замолкал и задумывался над Бог знает чем.

Может, он просто не был жаворонком. До недавнего времени у Евы не было опыта общения с ним по утрам. У нее никогда не было причин видеть его или общаться с ним в ранние часы. Ее общение с ним было ограничено днем и вечером, и в тех случаях он был просто очарователен.

Ева всегда рано вставала и считала себя жаворонком. Роберт дразнил ее за то, что она была отвратительно веселой, когда вставала с постели.

Мысли о Роберте вернули тревожные сны прошлой ночи. Ее губы недовольно нахмурились. Что они значили? Сны были необъяснимым проявлением подсознания. Кто, черт возьми, знает, что они означают на самом деле? Возможно, ничего. Возможно, это была просто битва между ее прошлым и настоящим, столкновение ночью, когда ее сознание было беззащитным.

Во всяком случае, Еве хотелось, чтобы они прекратились. Роберта нет. Он не вернется. Вчерашний сон очень ее обеспокоил. Он тяготил ее в часы бодрствования, давя на нее, когда она вспомнила о невозможности выборе, с которым столкнулась во сне.

Это было глупо, потому что она никогда не столкнется с таким выбором. Было бессмысленно даже думать о том, каким путем она пойдет, потому что этого никогда не случится. Выбор был сделан за нее.

Выбрала бы она Роберта, если бы могла вернуть его? Отвернулась бы от Марка и всего, что он предлагает? Ева покачала головой, отказываясь думать об этом. Эти мысли только вызовут у нее чувство вины, потому что во сне она не выбрала мужа.

— Перестань думать об этом, Ева. Ты только расстраиваешься и чувствуешь ненужную вину. Роберт хотел бы, чтобы ты была счастлива. Он не хотел бы, чтобы ты оплакивала его вечно. Преодолей это и двигайся дальше.

Она ненадолго подумала, стоит ли ей обратиться к врачу. Не к психиатру. Боже, что угодно, только не это. Но, возможно, врач мог бы дать ей что-нибудь, чтобы она спала крепче, чтобы ее не мучили сны о муже и нынешнем любовнике.

Ева сделала мысленную пометку позвонить врачу, заставила себя встать с постели, гадая, чем будет заниматься весь день, пока Марк на работе.

Что она делала до того, как переехала в его дом?

Она все больше и больше думала о том, чтобы вернуться к работе медсестрой. Ей нужна была цель. Что-то, что могло бы занять ее время. Ее дипломы были актуальными. У нее была лицензия. Она могла вернуться к работе в любое время.

Что подумает Марк? Он ясно дал понять, что хочет, чтобы ее время было его собственным, но он должен работать. Он не мог просто бросить все, чтобы быть с ней двадцать четыре-семь, и она не ожидала от него этого.

Ева не обязательно хотела вернуться к сменной работе, но было маловероятно, что она получит работу в дневную смену. Да, ночные смены приносили больше денег, но ей не нужны были деньги. Благодаря Роберту она была финансово обеспечена. Ей нужно было что-то, что могло бы занять ее время.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Может быть, она могла бы найти работу в кабинете врача. По крайней мере, тогда у нее будет нормальный рабочий день и выходные.

Это было то, о чем Ева собиралась серьезно подумать. Она устала быть в безвыходном положении, и ей пора снова взять на себя ответственность за свою жизнь. Она была молода. Она уже взяла на себя ответственность за свою сексуальность и решилась на связь с Марком. Все, что ей оставалось, — это принять решение и вернуться к работе.

Она обсудит это с Марком и узнает его мысли, когда он будет в лучшем настроении. Не то чтобы ей требовалось его одобрение. Она прекрасно могла принимать собственные решения. Да, она подчинилась ему, хотела, чтобы он имел над ней полный контроль. Но у нее все еще оставалась возможность принимать важные решения, влияющие на ее судьбу. И если бы Марк действительно заботился о ней, он не стал бы мешать ее счастью.

Чувствуя себя немного лучше, Ева занялась дневными делами. Полчаса она провела в Интернете в поисках рецептов. Она хотела приготовить Марку что-нибудь особенное. Найдя аппетитную запеканку из курицы и сыра, которую было бы просто приготовить, Ева проверила кладовую и холодильник Марка и поняла, что ей придется выйти, чтобы купить необходимые продукты.

Обрадовавшись, что нашла, чем заняться, Ева составила список и спланировала серию обедов, убедившись, что записала необходимые ингредиенты для всех рецептов.

Ее настроение улучшилось. Она была почти у продуктового магазина, когда поняла, что не сообщила Марку, куда уходит. Она привыкла ни перед кем отчитываться, но теперь, когда она жила с Марком, было правильно хотя бы дать ему знать о своем местонахождении.

Ева отправила ему короткое сообщение, сообщив, что она делает и что готовит для него особенный ужин, добавив смайлик и сердечко в конце.

Она съежилась, гадая, не раздражают ли его смайлики. Роберт находил их милыми. Ева вздохнула, снова ловя себя на мысленном сравнении. Ей надо избавиться от этого. Роберт ушел, как она теперь напоминала себе каждый день. Бесконечные размышления о том, что ему нравится, а что нет, утратили смысл. Слава богу, она не озвучивала Марку свои мысли вслух.

Ее телефон издал сигнал, и она улыбнулась ответу Марка. Было глупо думать о том, что ее сообщение его раздражает.

«Спасибо, милая. С нетерпением жду этого. Xoxo»

Еве понравилась поездка в продуктовый магазин, и на полпути она поняла, что ей следовало сначала заехать домой, потому что в ее машине ждут скоропортящиеся продукты, а температура сегодня была выше тридцати градусов.

По дороге к своему дому она включила радио и подпевала. С улыбкой она выскочила и поспешила внутрь, чтобы собрать нужные ей вещи.

Через пять минут она запихнула еще один чемодан на крохотное заднее сиденье — если его вообще можно было классифицировать как настоящее заднее сиденье, поскольку человек определенно не влезет — и направилась обратно в сторону дома Марка. Теперь и ее дома.

Ей потребуется время, чтобы привыкнуть думать так. Она по-прежнему считала это домом Марка. Но если все получится надолго…

Ева остановилась, понимая, что впервые думает о долгосрочной перспективе. Она не решалась возлагать свои надежды на то, что их отношения станут постоянными. Однако все шло очень хорошо, если не считать его утреннее настроение. Но она сможет с этим справиться. Она сможет быть достаточно веселой для них обоих.

Еве потребовалось пять заходов в дом, чтобы вытащить все сумки из багажника, и еще один, чтобы забрать чемодан с вещами.

Убрав все продукты, она разложила ингредиенты для сегодняшнего ужина и задалась вопросом, стоит ли начинать готовить его сейчас или подождать, пока Марк вернется домой.

Ее лоб наморщился, когда она обдумывала варианты. Марк ясно дал ей понять, что хочет, чтобы она ждала его возвращения домой каждый день, но она не знала, когда он приедет. Ева взглянула на часы. Было всего четыре тридцать. Обычно рабочий день заканчивался в пять, а он сказал, что может сегодня задержаться.

Ева решила все-таки начать готовить ужинать, когда у нее зазвонил телефон. Взглянув на экран, она увидела имя Марка и улыбнулась, нетерпеливо потянувшись за телефоном.

— Привет?

— Эй, дорогуша. Я на пути домой.

Легкая дрожь пробежала по ее плечам.

— Я буду ждать, — хрипло сказала она.

— Скоро буду. Пока, милая.

Ева нажала кнопку, чтобы завершить разговор, а затем поспешно убрала продукты. На подготовку совсем не уйдет много времени, и она сможет это сделать после того, как он вернется домой. Сейчас она хотела сосредоточиться на том, чтобы быть именно такой, какой он хотел. Она стояла на коленях и ждала в гостиной, потому что она должна быть первым, что он увидит, когда войдет в дверь.


Марк подъехал к своему дому и увидел машину Евы, припаркованную рядом. Некоторое время он сидел, крепко сжав руль. Марк понятия не имел, чего ожидать, войдя в дом. Этим утром он был придурком. Он знал это. Но он не мог вызвать свою обычную нежность, когда понял, что Ева оплакивает Роберта после того, как занималась любовью с ним, Марком.

Он не спал, и в результате вел себя как сварливый медведь с больной лапой.

Вздохнув, он распахнул дверцу машины и вышел, намереваясь довести дело до конца.

Марк открыл входную дверь и вошел внутрь.

От открывшегося ему зрелища перехватило дыхание. Ева стояла на коленях на коврике перед камином, голая, ее красивые волосы ниспадали на плечи, соски эротично выглядывали сквозь непослушные пряди.

Он был наихудшим придурком, и все же она ждала, как и договаривалась, голая и на коленях. Ждала его.

Она прилагала усилия. Что бы ни происходило у нее в голове, она пыталась. Она пыталась наладить отношения между ними. Как он мог так себя вести с ней?

— Ах, дорогая, — прошептал Марк, подходя к ней.

Все мысли о превосходстве улетучились. Он только хотел обнять ее, извиниться за то, как обошелся с ней сегодня утром. Он хотел, чтобы она была в его руках, мягкая и драгоценная. Он подхватил ее на руки и обнял.

Марк впился в ее губы поцелуем и не отпускал, пока они оба не начали задыхаться. Он погрузил руки в ее волосы, обернув шелковую массу вокруг своих пальцев, желая только прикоснуться к ней. Окружить себя ею.

Он снова поцеловал ее, пожирая ее губы, пробуя на вкус и облизывая. Его тело ожило и болезненно отвердело. Он должен был получить ее сейчас. Немедленно.

Марк проводил Еву обратно к дивану и усадил на подушки, прежде чем поспешно освободиться от штанов. Его член вырывался вперед, напрягся так, что заболели яйца.

Когда Ева наклонилась вперед, чтобы взять его в рот, он отступил на шаг и положил руки ей на плечи.

— Не сейчас. Я не заслужил этого. Сегодня утром я был ослом, и мне нужно многое исправить. Позволь мне доставить тебе удовольствие. Позволь мне поднять тебе настроение.

Ее глаза потеплели, в ее взгляде было мгновенное прощение. Такова была Ева. Абсолютно незлопамятная. В этот момент он чувствовал себя бесконечно недостойным ее. Это была женщина, которую он любил и обожал, а он изо всех сил старался все испортить, прежде чем у них даже будет шанс.

Марк отступил и снял одежду, едва сдерживая желание взять ее крепко и глубоко. Но он пообещал ей абсолютное удовольствие, и он сделает это, даже если ожидание убьет его.

— Расставь ноги и прислонись к спинке дивана, — сказал он хриплым голосом.

От желания у Евы отяжелели веки, и она посмотрела на него одурманенными, опьяненными глазами. Марк встал перед ней на колени, легко провел пальцами по внутренней стороне ее бедер.

Ее киска была открыта для него: идеальные розовые складки, нежные и женственные, как и сама Ева. Он провел линию по губкам, коснулся ее клитора и продолжил движение вниз, погладил пальцем вход в пещерку, легко надавил.

Ева тихо застонала и мгновенно намокла. Такая страстная и отзывчивая. Ее тело вцепилось в его палец, когда Марк попытался его убрать, как будто не хотело отпускать. Затем он опустил голову, лаская языком ее сладкую влагу.

— Марк!

Его имя. Не Роберт. Этот факт Марка безмерно радовал. Ее муж может занимать ее мечты, но она была у него в настоящем. Он возьмет это и будет держаться изо всех сил. Рано или поздно он начнет сниться ей так же, как сейчас снится покойный муж.

Он слегка покусал, а затем пососал ее клитор, оказывая давление ровно настолько, чтобы она взбесилась под ним. Ее пальцы впились в его коротко остриженные волосы, а затем и в кожу головы, подбадривая его, удерживая на месте.

Ева контролировала ситуацию, и Марк обнаружил, что ему это нравится. В этот момент она закричала, и он позволил это. Все, что она хочет.

Мучительный стон сорвался с ее губ. Удовлетворение и желание. Ева выгнулась вверх, подталкивая его язык к тем местам, которые приносили ей наибольшее удовольствие. Марк был способным учеником, он запоминал реакцию ее тела, находя особенно чувствительные места. Он быстро учился, и вскоре ей не пришлось его направлять. Он изучал ее тело, впитывая знания о том, что сводило ее с ума от желания.

Марк поцеловал влажную пещерку, а затем засунул язык так глубоко, как только мог. Он хотел, чтобы она кончила ему в рот, излив горячую волну освобождения. Он соединил указательный и средний пальцы вместе, и погрузил их внутрь, лаская шелковые стенки ее влагалища.

Марк осторожно исследовал ее глубины, ища наиболее чувствительные места. Он надавил вверх, вызвав у нее мгновенный крик. Она задыхалась, звуки были афродизиаком для его ушей.

Его член был прижат к животу, такой твердый и пульсирующий, что он почти сошел с ума от необходимости трахнуть ее. Но Марк отказывал себе в этом высшем удовлетворении. Для нее. Это все было только для нее. Его молчаливое извинение за то, что он ублюдок, который испортил ей настроение.

Ему не нравилось ревновать. Особенно к мертвому человеку. Человеку, который был его лучшим другом. Но ревность была. Марк безумно завидовал тому, что Роберт держится за нее даже из могилы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ты близко, дорогая?

— Да! Пожалуйста, не останавливайся, Марк. Ты мне нужен.

Радость охватила его душу, согревая изнутри. Он наслаждался ее удовольствием.

Марк заработал пальцами, оказывая более сильное давление на ее место удовольствия, пока его язык ласкал и нежно посасывал ее клитор. Ева задыхалась и стонала под ним, ее бедра мелко дрожали

— Дай мне это, — прохрипел он. — Сделай это сейчас, Ева. Все. Кончай!

Она выгнулась вверх, ее крик был бесконечным и болезненным. Марк накрыл ее киску губами и сильно сосал, пока она пульсировала и вибрировала в своем оргазме. Ее выделения покрыли его язык, усиливая его желание.

Наконец Ева повалилась на диван, ее тело обмякло. Марк поднял глаза и увидел, что ее полуприкрытые глаза лениво смотрят на него, светясь удовлетворением. Она напомнила ему довольную кошку.

Когда он встал, Ева быстро подалась вперед, положив руки на его бедра, чтобы остановить его. Затем, не говоря ни слова, она схватила его член и направила его ко рту, просунув головку между губ.

— Не отказывай мне в том же шансе доставить тебе удовольствие, — сказала она, ее голос еще был хриплым после оргазма. Она была по-прежнему возбуждена и, казалось, все еще нуждалась в том, чтобы получить удовольствие.

— Просто стой там, Марк. Позволь мне любить тебя.

Он закрыл глаза, волна удовлетворения накатила на него с силой, которая поставила его на колени. Боже, да, он позволил бы ей полюбить его. Это было все, чего он когда-либо хотел.

Его руки запутались в ее волосах, приподнимая и убирая их, чтобы он мог видеть ее лицо, мог видеть ее губы, обвившиеся вокруг его члена. Она глубоко засасывала его, прижимая к задней стенке горла.

— Я не протяну долго, дорогая.

Губы Евы изогнулись в улыбке:

— Я знаю.

А потом она начала крутить кулаком его член, сильно и глубоко посасывая его. Это был темп, которому суждено было сбить его с толку за секунды. Прежде чем она втянула его глубоко в четвертый раз, он уже кончал глубоко в ее горло.

Ева жадно глотала, посасывая, требуя большего. Ни капли не упало с ее губ. Ее пальцы мягко опустились на его яйца, лаская и катая их в ладони. Марк подался вперед, его тело было таким напряженным, что ему казалось, будто оно готово порваться по швам.

Он последний раз содрогнулся в оргазме, а она по-прежнему нежно сосала и лизала, пока он не стал слишком чувствительным, чтобы выносить ее нежные ласки.

Марк поймал ее руку, заставляя прекратить движения, а затем осторожно вынул член из ее рта.

Марк заставил ее встать перед собой и заключил в объятия, крепко прижимая к себе. Он уткнулся лицом в ее волосы и нежно поцеловал ее в голову.

— Я этого не заслужил, — хрипло сказал он. — Спасибо, дорогая. Спасибо, что простили меня.

Ева отстранилась, нежная улыбка изогнула ее губы:

— Нечего прощать, Марк.

Его чувство собственной никчемности резко возросло. Боже, она была идеальной. А он был задницей, демонстрируя свое разочарование два утра подряд, и все же она прощала его так же нежно, как женщина прощала мужчину.

— Если хочешь, я приготовлю тебе выпивку, а ты можешь сесть на кухне и составить мне компанию, пока я готовлю ужин, — сказала она.

— Я бы этого очень хотел.

Марк быстро оделся, и она протянула ему руку.

— Тогда пошли. Я приготовлю тебе напиток, а потом, если ты не возражаешь, я оденусь. Я не хочу находиться рядом с горячей плитой или духовкой, — с сожалением сказала она.

— Надень мой халат, — сказал он грубо.

Не было ничего, что ему хотелось бы больше, чем видеть ее завернутой в его халат, пока она возится по кухне.

— Хорошо, — мягко сказала она. — Я возьму твой халат, как только приготовлю тебе напиток.

Глава 19


Последние две недели были мечтой. Марк не мог быть более счастливым. Ева светился удовлетворением. Она играла свою роль рабыни, покорной ему, как если бы была рождена для этого. И, может быть, так это и было.

Похоже, это было то, чего она всегда жаждала — в чем она нуждалась — а Марк был в высшей степени доволен тем, что именно он обеспечил ей это. Она больше никогда не повторяла во сне имя Роберта. Никаких тревожных снов. Она была, Марк начинал в это верить, его. Целиком и полностью его.

Он ехал быстрее обычного, ему не терпелось вернуться домой. Сегодня вечером он заговорил о том, как впервые в паре взять Еву в «Дом». Он не хотел торопиться, особенно после первого опыта Евы там. Он не хотел брать ее туда, пока между ними не все станет идеально. До тех пор, пока эта первая встреча не сотрется из ее памяти, и в ней не останется смущения или стыда.

Она была готова. Он определенно был готов. Они готовы перейти на новый уровень. Он хотел публично заявить права на Еву, но он также хотел дать ей то, что она искала в ту самую первую ночь.

Марк был уверен, что она согласится, даже захочет поэкспериментировать со всеми удовольствиями, которые предоставляет «Дом».

Прежде чем выбрать ночь, он хотел быть абсолютно уверен в том, что ни Влада, ни Ивана там не будет. Он не причинит Еве ни минуты дискомфорта. Иван прошел процедуру проверки и получил членство в клубе всего за несколько дней до этого.

По словам Влада, они с Кристиной давно не были в клубе. Марк нахмурился, вспомнив свой разговор с Евой о Кристине и Владе и ее опасения по поводу душевного состояния подруги. В последнее время Влад казался ужасно загруженным работой. Компания росла не по дням, а по часам, и бизнес занимал все его время.

Но Марк не обсуждал эту тему со своим другом, потому что это не его дело. И у него не было возможности узнать, есть ли у пары проблемы. Не нужно сеять семена сомнения в уме Влада, если не было причин для беспокойства. Влад обожал Кристину. Марк знал это совершенно точно. И, вероятно, Влад сойдет с ума, если хотя бы заподозрит, что Кристина несчастлива.

Пара решит это в свое время. Марк был в этом уверен. Влад был безумно влюблен в свою жену. Он дорожил покорностью Кристины. Ему чертовски повезло.

Но и Марку повезло не меньше. У него был Ева. Идеальная, покорная, любящая Ева. Она сделала все, чтобы доставить ему удовольствие, бесконечно беспокоясь о том, чтобы не разочаровать его.

Теперь Марк знал, что даже если Ева не сможет дать ему то, что ему нужно — желаемое, — будучи покорной, Марк откажется от этого аспекта своей личности ради нее. Не существовало слишком больших жертв, чтобы исполнить желание его сердца.

Евы было достаточно. Ее всегда будет достаточно.

Марк въехал во двор, припарковавшись возле машины Евы, и лениво задумался, стоит ли ему купить ей новую машину. Что-то, что было бы только его подарком. Чистый разрыв с ее прошлым. Она уже съехала из своего дома, хотя еще не выставила его на продажу. Они даже не обсуждали это. Но вскоре он затронет эту тему. Марк хотел, чтобы Ева осталась с ним навсегда. Он не хотел, чтобы у нее был собственный дом, в который она могла бы вернуться. Дом, который она делила с Робертом. Дом был куплен Робертом, так же, как и машина, на которой она ездила.

Ева могла бы продать дом и положить деньги в банк для собственных нужд. Она никогда не захочет ничего, что может дать Марк. Он, в свою очередь, не хотел ни копейки из денег, которые ей дал ее муж. Они, как и доход, получаемый от ее части бизнеса, будут принадлежать только ей. И их будущим детям.

По его лицу расплылась глупая улыбка, когда он вышел и направился к двери. Идея подарить Еве детей, которых она так хотела, — его детей — наполнила его абсолютным счастьем. Маленькие девочки, которые будут похожи на свою мать. Мальчики с его высокомерием и нежным духом.

Черт, жизнь была хороша. И будет только лучше.

Он знал, что Ева очень хотела двух вещей, которых Роберт не смог обеспечить. Одну из них Марк Еве уже дал. Доминирование. Другая — дети. Роберт не хотел иметь детей, но Марк не возражал.

Как только он убедил ее сделать их отношения постоянными и законными, как только он надел кольцо ей на палец, они начали обсуждать ее беременность. Не нужно было ждать. Ева уже достаточно долго ждала. Он не хотел ничего, кроме как осуществить все ее мечты.

Марк вошел в дом. Ева уже ждала его, стоя на коленях в гостиной.

Марк подошел к ней, поднял и прижал к себе. Он нежно поцеловал ее, позволяя проявить всю свою любовь к ней. Он не сказал ей ни слова, но его действия говорили сами за себя каждый день.

— Привет, — сказала она, затаив дыхание, ее губы распухли от его страстного поцелуя. — Добрый день, я так понимаю?

Он ухмыльнулся:

— Нет, до сих пор. Но возвращение домой к тебе — самая лучшая часть моего дня.

Марк не солгал. Он с нетерпением ждал конца каждого дня, просто делая свои дела. Он ни разу не задержался после окончания рабочего дня, потому что это значило бы пропустить время с ней.

Вечер был теперь их. Никаких перерывов. Никаких гостей. Только их мир за закрытыми дверями их дома.

— Это моя любимая часть дня, — сказала она очаровательно застенчивым голосом. — Когда ты звонишь мне, и я иду в гостиную, чтобы ждать, это кажется бесконечным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Прости, сладкая. Тебе неудобно стоять на коленях так долго?

Он хотел, чтобы она не испытывала дискомфорта. Не из-за него. Да, он хотел, чтобы она ждала, стояла на коленях, обнаженная и совершенно покорная. Но не в том случае, если это причинит ей немного дискомфорта.

Она улыбнулась и покачала головой.

— Нет, дорогой. Мне нравится момент, когда ты входишь в гостиную, и мне нравится, как загораются твои глаза, когда ты видишь меня. Я ни на что не променяю этот момент.

Он был абсолютно и до абсурда восхищен ее лаской.

— Что случилось, Марк? — спросила Ева, тревожно нахмурившись. — Я что-то не тосказала?

Он поцеловал ее в наморщенный лоб:

— Вовсе нет, милая. Ты сказала что-то очень правильное. Ты назвала меня «дорогой». Мне это нравится.

Ева покраснела и отвела взгляд, но он обхватил ее подбородок, чтобы снова поцеловать.

— Мне это нравится, Ева, — повторил он. — Мне это чертовски нравится. Это заставляет меня чувствовать себя особенным. Как будто я для тебя особенный.

— Ты особенный, Марк, — прошептала она. — Надеюсь, я показываю тебе это в то время, когда мы вместе.

— Да, но все равно мне приятно это слышать.

Ева поцеловала его, обвив руками его шею, а он стоял, держа ее в своих объятиях. Он никогда не хотел ее отпускать.

Он подошел к дивану и расслабился, все еще крепко держа ее на руках.

— У меня есть кое-что, что я хотел бы тебе сказать. Я хотел сделать это сюрпризом, но подумал, может быть, будет лучше, если ты к этому подготовишься. А если это не то, чем ты хочешь заниматься, просто скажи об этом. Я не буду злиться. Я не хочу делать то, что тебе неудобно.

В ее глазах было смущение, но она молчала, ожидая, что он продолжит. Марк любил это в ней. Она не запаниковала и не начала протестовать. Ева доверяла ему, и он наслаждался этим доверием.

— Я думал, мы можем завтра пойти в «Дом». Как пара. Это место тебе было интересно, и я могу сделать его особенным, Ева. Поверьте, я знаю, что тебе понравится.

К ее чести, выражение ее лица не изменилось. Она даже не выглядела нервной или напуганной.

— Я действительно доверяю тебе, Марк. Если хочешь, я с радостью пойду с тобой. Просто скажи мне, что мне надеть. Я не хочу тебя огорчать или заставлять испытывать стыд.

— Ты никогда меня не опозоришь, — грубо сказал он. — Нет ничего, что ты могла бы сделать, за что мне будет стыдно. Это невозможно.

Она улыбнулась ему в ответ, ее глаза были теплыми и полными… любовью? Смеет ли он надеяться на это так скоро? Марк отогнал от себя эту мысль, не желая настраивать себя на разочарование, несмотря на то, что он только что сказал ей, что никогда не сможет разочароваться в ней. Это было единственное, что могло его сломить. Она не вернется и не сможет ответить на его любовь.

— Когда ты хотел бы пойти? И что мне надеть? — спросила она.

В ее глазах было волнение. Она с нетерпением ждала предстоящее событие. Его разум уже был полон возможностей. Он будет очень требователен в своих планах относительно нее. Он хотел, чтобы все было идеально.

— Что-то сексуальное, — пробормотал он. — Короткое коктейльное платье, подчеркивающее твои великолепные ноги. И каблуки. Определенно каблуки. Я хочу трахнуть тебя в них на глазах у всех.

Ее глаза затуманились ответной похотью. Она нежно вздрогнула в его объятиях, как будто образ понравился ей так же сильно, как и ему. Он надеялся, черт возьми, что это так.

— Но на самом деле это не имеет значения, — добавил он. — Потому что вскоре после того, как мы приедем, я тебя раздену.

Она втянула воздух, и он внимательно изучил ее, ища какие-либо признаки того, что она не справится с тем, что он запланировал. Но он не видел никакого сопротивления. Просто интрига и возбуждение.

— Во сколько мне нужно быть готовой? — прошептала она.

— Мы пообедаем в ресторане. Будь готова, когда я вернусь домой. Мы не торопясь поедим и прибудем в «Дом» около девяти. На самом деле забавы там не начинаются до позднего вечера. И я хочу, чтобы весь проклятый мир увидел, что принадлежит мне. Я хочу, чтобы каждого мужчину съело заживо от зависти к тому, что принадлежит мне и никогда не будет принадлежать им. Они могут смотреть, но, черт возьми, не смогут дотронуться.

Она улыбнулась, и в ее глазах светилось удовольствие.

— Мне нравится, что ты так властен со мной, Марк. Это заставляет меня чувствовать себя защищенной. И так дорого обходится.

Ее глаза внезапно расширились, и в их глубине вспыхнула паника.

— Боже мой, ужин! Я совсем забыл об ужине, Марк. Я отвлеклась, когда ты вошел. Черт возьми, надеюсь, он не сгорел!

С этими словами Ева вскочила с его колен, и, смеясь, он отпустил ее, наблюдая, как она бежит к кухне.

Марк последовал за ней, и его сердце сжалось, когда она повернулась от открытой духовки с совершенно удрученным взглядом.

— Он сгорел. Мне очень жаль, Марк! Я запланировала для нас особенный ужин и рассчитала так, чтобы, когда ты вернешься домой, мы сразу же поели.

Она выглядела такой очаровательной, что ему оставалось только пересечь комнату и обнять ее, одной рукой закрыв духовку и потянувшись выключить ее.

— Черт с ним, — пробормотал он. — Одевайся, и я отвезу тебя поесть. Мне наплевать, что я ем, пока я с тобой.


Ева была возбуждена и вся превратилась в комок нервов. Она знала, что выглядит лучше всех. Ей хотелось хорошо выглядеть не только из-за собственной уверенности, но и для Марка. Она хотела, чтобы он гордился ею. Гордился тем, что она рядом с ним, когда они войдут в «Дом».

Марк помог ей выбраться из машины и взял ее под руку, пока они шли к входу.

Как сильно отличалась эта поездка от ее последней, когда она была напугана и так нервничала, что ее желудок превратился в один гигантский комок тошноты. По крайней мере, на этот раз ей не пришлось проходить через общественные комнаты внизу, где люди собирались, чтобы пообщаться. Не надо было беспокоиться о том, что выбрала не того мужчину или кого-то, кто причинит ей боль.

Марк был с ней, его одержимость читалась в каждом его слове и движении. Сегодня вечером ей не нужно было выбирать. Ее выбор был сделан. Марк и только Марк проведет ее через все задуманное.

Незнание того, что именно он задумал для нее, добавляло интриги и только усиливало ее возбуждение. Ее соски были тугими и болели. Ее щелка горячо пульсировала, и она чувствовала, что уже промокла.

Марк провел ее по общественным комнатам, где угощал вином. Но она знала, что главная причина, по которой он появился здесь, заключалась в том, что он хотел ею похвастаться, и это придало ее эго огромный, столь необходимый импульс.

Марк гордился ею. Это было видно по его взгляду. Он едва отошел от нее даже за вином. Он всегда был на расстоянии досягаемости, его рука обнимала ее.

Но когда Кулагин, человек, с которым Ева была в ту первую ночь, вошел в комнату и окинул женщин хищным взглядом, Марк немедленно напрягся и крепче прижал Еву к себе.

— Салют, — коротко сказал Кулагин, кивая в сторону Марка. Затем его взгляд благодарно скользнул по Еве. — Вы прекрасно выглядите, мадемуазель.

Марк напрягся от такой манеры обращения, и рука Евы легла на его руку, слегка сжимая.

— Спасибо, — вежливо сказала Ева. — Теперь, если вы нас извините, мы пойдем дальше.

Но Марк не сразу ушел. Он вошел в пространство Кулагина, так что они оказались нос к носу. Ну, почти нос к носу, поскольку Марк был на добрых три дюйма выше.

— Я не хочу видеть тебя в гостиной, — проговорил Марк. — Я выкину тебя сам. Ты даже не посмотришь на Еву. Уловил?

Кулагин усмехнулся:

— Ты не контролируешь мои приходы и уходы. Я имею право быть здесь, как и ты. Так что иди к черту. Я буду смотреть все, что захочу.

Я разберу тебя на части, — угрожающе сказал Марк, — и мне наплевать, если меня с этого момента не пустят в клуб. Было бы неплохо спустить тебя на несколько ступеней ниже. Испытай меня. Попробуй.

Кулагин побледнел и отступил, страх в его глазах был очевиден. Марк был холодно серьезен. Ева была абсолютно уверена, что он готов набить морду Кулагину, и было очевидно, что тот понимает это.

Не говоря ни слова, Кулагин попятился и повернулся, чтобы выйти из комнаты, бросив с отвращением взгляд в сторону Марка.

Марк обнял Еву и вывел ее из комнаты к лестнице.

— Давай, дорогая. Я не позволю ему испортить нам ночь.

— Он бы все равно не испортил ее, — мягко сказала Ева. — Меня не волнует, будет ли он здесь. Я здесь с тобой, Марк. Только ты. Для меня не имеет значения, кто меня видит, потому что я принадлежу тебе.

Марк остановился у подножия лестницы и подарил захватывающий дух поцелуй.

— Спасибо за это, дорогая. Мне просто не нравится этот парень, и еще меньше мне нравится то, что он однажды прикоснулся к тебе. Что он коснулся того, что я считаю своим и считал своим еще до того, как мы собрались вместе.

Она улыбнулась и стерла помаду с его губ:

— Ты испортил мне макияж.

Он зарычал:

— После того, как я закончу, все будет еще хуже. У тебя прекрасные волосы, милая, но я боюсь, что эта нежная прическа в конечном итоге будет уничтожена.

Она вздрогнула и радостно улыбнулась:

— Я не могу дождаться.

— Тогда перейдем к делу, — пробормотал он, подталкивая ее вверх по лестнице.

Когда они вошли в общую комнату, там кипела жизнь. На лице Марка было узнавание, когда его взгляд скользнул по посетителям. Мансур увидел их и направился к ним с приветливой улыбкой на лице.

Великолепная темноволосая женщина шла рядом, и Ева догадалась, что это, должна быть, его жена Амина.

Для женщины, родившей не так давно, ее фигура была идеальной, никаких признаков беременности.

— Марк, Ева, приятно видеть вас обоих, — тепло сказал Мансур.

Обмениваться любезностями, пока все вокруг предавались гедонистическим удовольствиям, казалось верхом неловкости. В воздухе витал густой запах секса и возбуждения. Обнаженный, стонущий, ебущийся, сосущий. Удары плети по плоти. Крики и стоны боли и удовольствия. По коже Евы пробежали мурашки.

Как она может раздеться перед этими людьми?

Словно почувствовав ее беспокойство, Марк крепче обняла ее, пока они разговаривали с Мансуром и Аминой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мгновение спустя двое мужчин и поразительно красивая азиатка подошли к ним.

Лицо Марка озарилось признанием и искренним удовольствием.

— Привет, — поздоровался он. — Чертовски приятно видеть вас троих. Прошло много времени.

Мужчины протянули руки Марку, и он наклонился, чтобы расцеловать девушку в обе щеки. Для Евы быстро стало очевидно, что красравица была с обоими мужчинами. Ее разум ожил от любопытства, когда она представила, каково было бы иметь двух таких сильных, доминирующих мужчин одновременно. Было ли это постоянными отношениями, или они просто искали ночь удовольствия в убежище, удовлетворяющем все их сексуальные прихоти?

— Представьте нас своей подруге, Марк. — попросил один из парней. — Не думаю, что когда-либо видел ее здесь раньше.

Марк потянул Еву вперед:

— Ребята, это Ева. Она моя.

От этих слов Еву бросило в жар. Марк публично заявлял, что она принадлежит ему. Что он ее Доминант, а она — его рабыня. Если она думала, что ей когда-нибудь будет стыдно, если ее представят таким образом, то теперь она знала, что ошибалась.

Ей это понравилось.

— Очень приятно познакомиться, — мягко сказал новый знакомый, поцеловав Еву руку. Его темный взгляд проникал в нее, пока она не почувствовала себя обнаженной.

Было что-то в обоих мужчинах, что заставляло ее чувствовать себя… уязвимой. Она взглянула на азиатку, которая выглядела чрезвычайно довольной тем, что оказался между ними, и подумала, какой силой должна обладать эта миниатюрная женщина, чтобы иметь возможность одолеть обоих этих явно доминирующих мужчин.

Один из них притянул девушку ближе к себе, в то время как второй держал ее за руку, их пальцы были плотно переплетены. У них явно не было никаких сомнений в том, что мир знает об их необычных отношениях. Была ли она замужем за обоими? Связана с ними обоими?

Ситуация заинтриговала и очаровала ее. Она должна не забыть спросить о них Марка позже.

— Мы рады, что вы смогли попасть на вечернее развлечение, — вежливо сказал Мансур. — Вам что-нибудь нужно? Просто скажи одному из моих людей, и они принесут все необходимое.

— На скамейке никого нет? — спросил Марк, и его глаза блеснули.

И Амина, и азиатка взглянули на Еву, и она могла поклясться, что в их взглядах появилась зависть. Чем бы ни была скамейка, она должна быть приятной, потому что обе женщины выглядели так, как будто они хотели оказаться на месте Евы.

— Да. Если хочешь, я оставлю ее для тебя на ночь, — любезно предложил Мансур.

— Я ценю это. Мне понадобятся веревки и плетка.

Мансур кивнул, а затем Марк попрощался, а Ева выразила свое счастье от встречи. Марк увел ее от группы людей вглубь комнаты.

— Они твои друзья? — спросила Ева.

Марк кивнул:

— Я встретил их здесь.

— Они вместе? Все трое?

Марк улыбнулся:

— Да. Здесь это не такая уж необычная ситуация. Хотя их договоренность постоянная и не ограничивается вечерами веселья в «Доме». Она принадлежит им обоим, и они оба обожают землю, по которой она ходит.

— Ей повезло, — задумчиво сказал Ева.

Глаза Марка сузились:

— Это твоя фантазия, Ева? Чтобы двое мужчин занимались с тобой любовью? Трахали тебя?

Она быстро покачала головой:

— Одного мне вполне достаточно, — сказала она со смехом. — Все, что мне нужно, это ты, Марк. Ты все, что я могу выдержать!

Он выглядел самодовольным:

— Рад слышать это, дорогая, потому что я не собираюсь делить тебя с каким-либо другим мужчиной, по крайней мере, на постоянной основе.

— Я думаю, это очевидно после того, как ты угрожал Кулагину, — сухо сказала она.

Он подвел ее к мягкой скамейке, похожей на огромное седло. Она была изогнута посередине, а снизу выступали V-образные ножки. Впереди стояли две стойки, и Ева задумалась, для чего они могут быть использованы.

— Я собираюсь раздеть тебя, Ева. Здесь и сейчас на глазах у всех. Я не хочу, чтобы ты сосредотачивалась ни на ком, кроме меня. Только я. Забудь обо всех остальных. В этой комнате только я и ты, и то, что мы делаем вместе.

Ева кивнула, подавляя нервозность.

Марк медленно и благоговейно снял с нее одежду. Он не спешил, словно наслаждаясь процессом. Открывая ее кожу дюйм за дюймом.

Когда она оказалась полностью голой, он встал во весь рост, глубоко вздыхая, глядя поверх ее обнаженного тела.

Она чувствовала себя… прекрасно. Достойно. И гордо.

Марк был великолепным альфа-доминантным мужчиной, и он хотел ее.

Никогда еще она не чувствовала себя такой женственной и могущественной. Да, вся власть принадлежала Марку. Он контролировал ее. И все же она чувствовала себя сильной сама по себе. Как будто она держала его удовольствие и удовлетворение в ладони.

— Я хочу, чтобы ты наклонилась над скамейкой, опустившись животом на подушку. Убедись, что тебе удобно, и скажи мне, если нет. Вытяни руки к стойкам. Я прикреплю твои руки к этим столбам, а затем привяжу твои лодыжки к скамейке, чтобы ты не могла двигаться.

Ее сердце трепетало, а дыхание участилось. Теперь стало ясно, для чего эти стойки. Она будет надежно связана, чтобы он имел доступ ко всем частям ее тела.

Когда она удобно устроилась, он начал наматывать покрытую атласом веревку вокруг ее запястий. Вскоре ее руки были надежно закреплены, и Марк обратил свое внимание на ее лодыжки, крепко привязав их к ножкам скамейки.

Затем он погладил ее попку, раздвигая и гладя ягодицы. Он собирается трахнуть ее в задницу? В киску? И туда, и туда? Ее разум был полон возможностей. Желание гудело в ее венах, как сильнодействующий наркотик.

Но потом Ева вспомнила, как он просил принести плетку. Она втянула воздух, понимая, что он намеревается выпороть ее. И она была в идеальном положении, ее задница, ее спина и задняя часть ног были уязвимы для его ударов.

Он встал перед ней, нырнув под одну вытянутую руку, привязанную к столбу, а затем расстегнул молнию на брюках, вытащил член и провел им по ее открывшимся губам. Затем взял ее за макушку, заставляя подняться, так что ее рот был открыт для его вторжения.

Он грубо скользнул внутрь, глубоко нырнув с первого же удара. Было ясно, что он был возбужден так же, как и она, и что сегодня он не будет нежным. Она не хотела, чтобы он был ласков с ней. Она хотела его господства. Его силы. Его абсолютной власти над собой. Ей нравилось, насколько уязвимой она чувствовала себя с ним. Она наслаждалась тем фактом, что он мог — и будет — использовать ее безжалостно. Грубо. Жестко. Ева хотела всего этого.

Несколько долгих мгновений Марк трахал ее рот с безжалостной, требовательной точностью. Прекум просочился ей в рот и стек на пол прежде, чем она успела проглотить все. Затем Марк отстранился и одобрительно погладил ее по щеке.

— Очень хорошо, дорогая. Ты мне очень нравишься. Теперь я пойду дальше. Я собираюсь выпороть тебя, Ева. И мне будет нелегко. Помни свое безопасное слово. Я не буду затыкать тебе рот, потому что хочу, чтобы ты могла сказать это слово, если это будет необходимо.

Она понимающе кивнула, но уже решила, что не будет использовать это слово, несмотря ни на что. Она потеряет сознание прежде, чем позволит безопасному слову сорваться с губ. Так она не разочарует ни Марка, ни себя.

Марк поднял плеть и провел им по ее спине, лаская кожу по всей длине ее позвоночника. Затем он ударил ее по мясистой части ягодиц, вызвав вздох. Она поджала губы, решив, что больше не издаст ни звука. Она стоически вынесет все, что он для нее приготовит.

Был нанесен еще один удар, и Ева прикусила губу, чтобы сдержать крик, который грозил вырваться наружу. Он не солгал. Он не был ни капелькой нежным. Его удары были сильнее, чем раньше. Более резкие, с ожогом, который исчез и сменился сиянием удовольствия.

К шестому удару она вошла в сонное состояние, вяло реагируя на каждый удар. Она попыталась выгнуться вверх, ища сладкого тепла от повторяющихся ударов.

Он ударил сильнее, словно почувствовав, что она уже впала в состояние неосознанности. Восьмой удар прервал ее задумчивость, снова вернув ее в фокус. Он покрыл ее спину, попу, даже заднюю часть ее бедер, и Ева почувствовала, что все ее тело горит от его отметин.

Теперь она задыхалась, ее дыхание прерывалось, поскольку он не проявлял к ней пощады. Она начала извиваться, не в силах оставаться на месте, пытаясь чем-нибудь облегчить изысканный ожог.

Ее голова опустилась ниже, обвисла, но рука Марка безжалостно зарылась в ее волосы, приподняв ее голову, чтобы засунуть член ей в рот.

Марк трахал ее несколько долгих мгновений, сосущие звуки, которые она производила, были единственным звуком, который она слышала. Ева не знала, что происходило вокруг нее. Понятия не имела, наблюдали ли другие за властью Марка над ее телом. Ей было все равно. Для нее были только он и она. И этот момент.

Он скользнул внутрь, прижал свой пах к ее подбородку, и оставался там, пока она не начала задыхаться. Но она заставила себя не поддаваться панике. Она доверяла Марку. Он знал ее пределы. Он не зайдет слишком далеко.

Затем он оставил ее рот в покое, и на спину вновь обрушился град ударов. Ева почти теряла сознание не потому, что ее одолевала боль, а потому, что мир вокруг нее перестал существовать. Ее окружал густой туман удовольствия, заполняющий ее вены. Она хотела большего. Просила еще. Она слышала свой далекий умоляющий голос в тяжелой дымке.

А затем его тело обрушилось на ее спину, окутывая ее своим теплом и силой.

— Дорогая Ева, — прошептал он ей на ухо. — Такая красивая и покорная. Я собираюсь выебать тебя сейчас и я буду ебать тебя сильно. Сначала твою киску, а потом эту сладкую задницу. И я попрошу другого мужчину сечь тебя, пока я буду тебя ебать.

Ее глаза распахнулись, а тело ожило. Она была сильно возбуждена от мысли о том, что он собирался с ней сделать. Ее будет пороть другой мужчина, пока Марк будет ебать ее во все щели.

Как ей это пережить? Она уже зашла так далеко, что едва могла вспомнить собственное имя. А теперь Марк повышал ставки и подталкивал ее дальше, чем она могла себе представить.

Он грубо схватил ее за половые органы, сжимая их с такой жестокостью, что у нее перехватило дыхание. Он погрузился в ее щель так глубоко, насколько мог. Он был огромен внутри нее. Его член был настолько возбужден, что стал толще, длиннее, шире, чем когда-либо.

Он врезался в нее, раскачивая на скамейке и натягивая ограничители до боли. И она приняла его полностью. Жаждала большего. Хотела еще.

А потом последовал удар, когда Марк отступил. Двое мужчин работали в идеальном ритме. Плеть падала, когда Марк отступал, и поднималась, когда его член врезался в нее.

Ева беспомощно всхлипывала, от удовольствия не понимая, достигла ли она оргазма или нет. Если да, то она уже на пути к новому, ее наслаждение возросло до пугающей интенсивности.

А потом он вышел из нее, раздвинул ягодицы и быстро смазал задний проход большим количеством смазки. Он встал у ее крошечного отверстия и ринулся вперед, не давая ей времени приспособиться к его вторжению.

Ева завизжала, несмотря на свой обет не делать этого. Она ничего не могла с собой поделать. Его имя звучало на ее губах, она кричала снова и снова, умоляя его о большем, о пощаде, хотя она не хотела ничего.

Ее безопасное слово не имело никаких шансов сорваться с губ. Это было самое далекое от ее мыслей. Она даже не могла его вспомнить, не хотела вспоминать, потому что не хотела, чтобы все закончилось.

Снова и снова он трахал ее попку, а затем начали падать удары, покрывая ее спину и ягодицы, когда Марк отступал.

— Я хочу, чтобы ты кончила, — приказала Марк. — Со мной, Ева. Я хочу, чтобы мы кончили одновременно. Скажи мне, что тебе нужно, чтобы я мог помочь тебе.

Ее мозг был полностью разбит. Она не знала, что ей нужно, все ее тело горело и болело от неудовлетворенной потребности.

Чья-то рука нежно раздвинула ее складки, в то время как Марк жестко и в яросно трахал ее в зад. Это не было прикосновением Марк. Она знала это точно. Это был мужчина, который ее порол. Он нежно ласкал ее клитор, пытаясь доставить ей удовлетворение.

Ева задрожала, возбужденная мыслью, что двое мужчин прикоснулися к ней. Марк сказал, что другой мужчина никогда не получит ее, и действительно, это Марк владел ею, ебал ее, в то время как другой мужчина просто касался ее тела, помогая Марку.

Ее ноги задрожали. Все ее тело задрожало, возбуждение достигло еще большей высоты. Пальцы стали более настойчивыми, они кружили и потирали ее клитор, а затем спускались к ее входу, погружались внутрь, пока Марк трахал ее в попу изо всех сил.

Она взорвалась, как бомба, ее крик перешел в вой. Она выкрикнула имя Марка, отчаянно сопротивляясь ему, почти сбив его с ног, хотя ее движения были ограничены веревками, связывающими ее руки и ноги.

Она почувствовала, как горячие струи хлестнули по ее коже, ягодицам, а затем заполнили ее отверстие. Марк снова вошел в нее, все еще проливаясь внутри, пока сперма не потекла по ее ногам, капая на пол.

Затем он накрыл собой ее тело, шепча ласковые слова ей на ухо. Но она не могла разобрать, что он сказал, потому что в ушах все еще звенело. Она тяжело дышала, ее силы полностью иссякли.

Это было то, чего ей так долго не хватало. Она не испытывала ни чувства вины, ни стеснения из-за того, что жаждала того, что другие сочтут развращенным. Она была в общественном месте, где любой мог увидеть ее и Марка в самых интимных отношениях. И все же, несмотря на то, что это действительно было публично, близость не была нарушена, потому что эти другие люди не существовали для нее. Только Марк и то удовольствие, которое он ей доставил.

Он поцеловал ее в плечо и, приподнявшись, прошел цепочкой поцелуев по ее спине, перед тем как, наконец, выйти из ее все еще дрожащего тела. Затем он и другой мужчина осторожно развязали ее, и Марк обнял ее, поддерживая, чтобы ее колени не подкосились.

Другой мужчина промелькнул перед ней на короткое время, прежде чем она устремила свой взгляд на Марка. Он смотрел на нее так нежно, его взгляд был наполнен такой любовью, что, если бы он не держал ее так крепко, она бы упала.

Марк поцеловал ее, прошептав свое одобрение, гордость и удовлетворение. Ева впитала эти слова, словно выжженная дождем пустыня. Она наклонилась к нему, желая и нуждаясь в этой близости теперь, когда она была так уязвима после своего потрясающего оргазма.

— Повернись и поблагодари человека, который мне помог, — мягко сказал Марк. — Поблагодари его, а потом возвращайся ко мне.

— Что мне делать? — прошептала она. — Я имею в виду, чего от меня ждут? Я должна доставить ему удовольствие?

— Обойдется. Не за что. Он был более чем доволен, увидев, как ты прекрасно реагируешь на поцелуй плети. Я сказал, что ни один мужчина не будет иметь тебя, кроме меня, и я не изменю своего решения. Просто поблагодари его и больше ничего.

Ева повернулась, все еще пошатываясь, поскольку Марк поддерживал ее. Она взглянула на мужчину. Он был старше Марка, лет на десять или около того. На его висках был легкий намек на серебро, но он был очень красив. Он нежно улыбнулся ей, когда она пробормотала «спасибо». Он взял ее руку, поднес к губам, чтобы нежно поцеловать.

— Марк — очень удачливый человек, — сказал он торжественно. — Ты прекрасное зрелище, Ева. В этой комнате не было человека, который не завидовал бы Марку.

Она улыбнулась:

— Спасибо. Спасибо за щедрость. Вы доставили мне удовольствие. Вы и Марк — оба. За это вам моя благодарность.

— Это я должен благодарить вас за то, что позволили мне принять участие в таком прекрасном действе, — серьезно сказал мужчина.

Он кивнул Марку, а затем отвернулся, растворяясь в толпе, собравшейся вокруг них.

Ее щеки покраснели, когда она осознала тот факт, что она и Марк были в центре внимания всей комнаты. Все перестали делать то, что делали, чтобы наблюдать за ними. За его властью над ней. Женщины смотрели, ревность очевидно читалась в их взглядах, которые многозначительно скользили по Марку. Они хотели его. Они не пытались это замаскировать. И мужчины. Ева затаила дыхание, удивленная наивным желанием, которое она увидела в их взглядах.

Она взглянула на Марка, сбитая с толку их реакцией.

Он нежно улыбнулся ей и прижал к себе.

— Ты красива, совершенно покорна и божественно реагируешь на хлыст. Какой мужчина не посмотрел бы на тебя с похотью в глазах?

— Я хочу, чтобы только ты так на меня смотрел, — прошептала она. — Отвези меня домой, Марк. Я хочу пойти с тобой домой.

Он поцеловал ее в лоб, а затем потянулся за разбросанной одеждой. Он помог Еве одеться после того, как вытер остатки своего семени с ее кожи. Одежда была неудобной для ее все еще горящей плоти, и она вздрогнула, когда Марк застегнул молнию на ее платье.

Он поцеловал ее в плечо и задел зубами ее шею.

— Когда мы вернемся домой, я сниму с тебя одежду и наполню ванну, чтобы ты могла подольше в ней полежать. А завтра ты целый день ничего не будешь надевать. Я не хочу причинять тебе дискомфорт.

Глава 20


Ева сидела у барной стойки в «Lux Café» и ждал прихода Кристины и Ники. На этот раз она пришла первой, но ей не терпелось увидеть своих подруг. Последние несколько недель она бесстыдно пренебрегала ими и чувствовала себя виноватой за то, что не приложила усилий, чтобы увидеть их еще раз. Особенно Нику.

Она слышала от Марка отчеты о том, как Ника принимает появление Ивана в компании. Марк говорил, что в офисе дела обстоят заметно напряженно, но Ника справляется с этим. Что бы это ни значило. Он только сказал, что она молчала, но выполнила свою работу без жалоб.

За исключением нескольких телефонных звонков и обмена электронными письмами или текстовыми сообщениями, она вообще не виделась со своими подругами наедине с тех пор, как она сообщила им о своем решении пойти в Дом.

Как много изменилось с тех пор! Ева была настолько поглощена своими многообещающими отношениями с Марком, что все остальное отошло на второй план.

Когда вошли Кристина и Ника, Ева встала навстречу, обняв их обоих по очереди.

— Я так рада видеть вас обоих, — искренне сказала Ева. — Я скучала по вам.

Глаза Кристины заблестели.

— Ага. Ты ожидаешь, что мы поверим этому?

Ева засмеялся, внимательно изучая Нику. Было очевидно, что ее невестка действительно испытывает огромное напряжение. Под глазами девушки были темные пятна, которые говорили Еве, что ночные кошмары снова мучают ее. По-прежнему.

Ева вздохнула, обеспокоенная состоянием подруги. Она протянула руку, чтобы сжать ладонь Ники.

— Как продвигается работа? Как Иван справляется?

Ника поморщилась:

— Он меня раздражает.

— В самом деле? — с любопытством спросила Кристин. — На этого человека приятно смотреть. Он заставляет меня дрожать, а у меня есть собственный доминантный мужчина, к которому я хочу вернуться.

Ева снова засмеялся, но замолчала, поймав сердитый взгляд Ники.

— Вот именно. Он такой тихий и напряженный. Он просто смотрит на меня. Смотрит. Как будто пытается заглянуть в мои мысли или что-то в этом роде. Меня это беспокоит, и что я должна сказать? Я не могу сказать ему, чтобы он перестал смотреть на меня. Он и Марк подумали бы, что я сошла с ума. Может быть, — добавила она, пожав плечами.

— Все будет в порядке, — сказала Ева, все еще держась за ее руку. — Он кажется очень милым, и я уверена, что ты ему нравишься.

Ника не выглядела убежденной. Вместо этого она перевела разговор обратно на Еву.

— Так как дела у тебя и Марка? Должна сказать, я никогда не видела этого человека таким счастливым. У него отвратительно хорошее настроение каждый день на работе. И он почти выбегает за дверь каждый день ровно в четыре тридцать пять. Я не думаю, что даже полный крах бизнеса заставит его задержаться после работы.

Кристина хихикнула:

— Он в очень хорошем настроении. Это очевидно.

Щеки Евы покраснели, ей стало жарко.

— Вопрос в том, а ты? — многозначительно спросила Кристина.

Ева вздохнула и потерла лицо руками:

— Да… Нет… Я не знаю, — призналась она. — Меня это беспокоит, потому что я все меньше и меньше думаю о Роберте. Раньше я все время думала о нем, а теперь? Я проживаю дни, даже не вспомнив о нем. Это делает меня ужасным человеком?

Лицо Кристины сочувственно сморщилось. Даже выражение лица Ники смягчилось. Обе женщины потянулись к Еве.

— Нет, дорогая, — мягко сказала Кристина. — Ты любила Роберта, и он любил тебя. Но он ушел. Его не было три года. Этого времени более чем достаточно, чтобы скорбеть. Пришло время отпустить и продолжить свою жизнь. С Марком, если он тот, кого ты выберешь. У тебя нет причин испытывать чувство вины из-за того, что ты так много не думаешь о Роберте. Это нормально. У тебя новая любовь. Прими это. Не сдерживайся. Нельзя вечно жить прошлым.

— Я знаю, что сказала тебе ужасные вещи, Ева, и надеюсь, ты простишь меня. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Как сказала Кристинв, Роберт ушел.

Голос Ники сорвался, и ей явно пришлось взять себя в руки, прежде чем продолжить.

— Марк — хороший человек. Лучший. И это так очевидно, что он очень заботится о тебе. Если он делает тебя счастливой, дерзай. Не позволяй тому, что я или кто-то еще думает, сдерживать тебя.

Слезы обожгли веки Евы.

— Спасибо, — выдохнула она. — Это так сильно давило на меня. Несколько недель назад мне снились сны. Когда отношения с Марком только начинались. Сразу после того, как я переехала к нему. И в этих снах у меня был выбор: вернуть Роберта или удержать Марка. И я не могла решить, — сказала она агонией в голосе. — Я чувствовала себя ужасно, потому что всегда мечтала о возвращении Роберта. Я бы сделала все, чтобы это произошло. И все же во сне я не воспользовалась этим шансом. Я колебалась, потому что там был Марк, и я не хотела его терять.

— К черту сны, — грубо сказала Кристина. — Они сношают твой разум, и вот в чем дело, Ева. Ты не можешь вернуть Роберта, так что это был глупый сон, и в этом сне проявилось твое чувство вины. Роберт ушел. Так что вопрос о его возвращении не имеет смысла. Ты не можешь вернуть его. Ты никогда его не вернешь. Так что тебе нужно решить, собираешься ли ты провести остаток своей жизни, скорбя по нему, или ты сможешь взять свое будущее под контроль и не отпускать мужчину, который тебя обожает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Доверься Кристине, чтобы открыть банку с говном, — весело сказала Ника. — Но я согласна с ней. Роберт любил тебя, Ева. Он тебя обожал. Об этом никогда не было и речи. И я ни на минуту не верю, что ему понравится то, что ты делаешь с собой. Он хотел бы, чтобы ты была счастлива. Я хочу, чтобы ты была счастлив. Но ты должны захотеть этого для себя.

Ева кивнула.

— Я люблю вас, девочки. Я так рада видеть вас обоих. Клянусь, я больше не буду пропадать надолго. Вы слишком важны для меня.

— Спорим на задницу, — пробормотала Кристина. — Я приду в дом Марка и вытащу тебя за волосы. Я была близка к этому, когда ты позвонила, чтобы пригласить нас на обед, так что считай, что я тебя предупредила, подруга. Я не буду так терпелива в будущем.

Ева и Ника расхохотались. Сердце Евы облегчилось, когда она посмотрела на женщин, которых так любила. Ей это было нужно. Общение с ними, их советы и поддержка. Она не осознавала, насколько вся ситуация с Робертом и Марком давила на нее, пока не озвучила свои проблемы.

Теперь они казались глупыми, и, возможно, она нуждалась в одобрении подруг, даже когда холодела от мысли, что не может просто сделать выбор и двигаться вперед. Это было несправедливо по отношению к Марку и к ней самой.

— Так когда же ты скажешь Марку, что любишь его? — с любопытством спросила Кристина.

Этот вопрос поразил Еву, потому что она не полностью признавала глубину своих чувств ни себе, ни тем более кому-либо еще. Но, размышляя над вопросом Кристины, она поняла, что да. Она любила Марка.

— Кажется, это произойдет очень скоро, — пробормотала Ева.

Ника фыркнула:

— Как будто ты не так быстро влюбилась в моего брата? Черт, Ева, вы оба втрескались по уши. И посмотрите, как хорошо это обернулось. Если ты обеспокоена тем, что так быстро влюбиться — это плохо, подумай о том, что вы с Робертом все равно были бы вместе и влюблены, если бы он не умер. Быстрое падение не делает его менее сильным. Если он там, то он там.

— Временная шкала не делает любовь менее реальной или правдивой, — мягко сказала Кристина. — Ника права. Ты и Роберт влюбились друг в друга очень быстро, и это не сделало вашу любовь менее прочной, так же как это не сделает твои чувства к Марку менее сильными только потому, что ты влюбилась так быстро. Посмотри на меня и Влада. Мы были вместе всего две недели, прежде чем он сделал предложение.

— И ты все еще счастлива? — с вызовом спросил Ева.

Они с Никой обменялись быстрыми взглядами. Было очевидно, что Ника беспокоилась о замужестве Кристины так же, как и сама Ева. Хотя Ева не проводил много времени с Кристиной в последние недели, ей было очевидно, что что-то не так между ней и Владом.

Улыбка Кристины дрогнула, но она быстро справилась с собой.

— Все хорошо. Мы в порядке, — сказала она. — Просто отношения изменились. Мы не можем вечно оставаться на стадии медового месяца. Теперь наши потребности другие. Он занимается очень сложным делом, часто встречается с клиентами или вынужден путешествовать. Но с нами все будет хорошо. Я до сих пор люблю его так же сильно, как и раньше, и знаю, что он любит меня.

Несколько успокоенная горячим ответом подруги, Ева кивнула. На лице Ники все еще было выражение сомнения, но это была Ника. Яростно преданная и защищающая своих друзей. Ева знал, что невестка искренне заботится о ее интересах и интересах Кристины.

— Итак, давайте сделаем заказ. Я хочу есть, — сказала Кристина, быстро меняя тему.

Ева позволил ей перенаправить внимание с ее отношений с Владом. Ева жестом подозвала официанта, скучающего поблизости. Женщины сделали заказ, а затем провели остаток обеда, смеясь и дурачась.

Но мысли Евы снова и снова возвращались к Марку. Она полностью скрепит их отношения, сказав ему заветные слова. «Я тебя люблю». Такие простые слова, и все же они пугали ее, потому что сигнализировали о совершенно другом уровне уязвимости для нее.

Она думала, что Марк очень заботится о ней. Возможно, давно, судя по его прошлым комментариям. Но он не говорил ей, что любит ее. Возможно, он просто ждал, что она скажет это первой.

Если он мог так много сделать для нее и быть таким терпеливым, пока она собиралась с мыслями, самое меньшее, что она может сделать в ответ, — это совершить первый шаг и поставить все на карту.

Но что, если он ей не поверит? Что, если это будет слишком рано и слишком быстро? Может ли он подумать, что она так захвачена моментом, что ее эмоции управляют всем остальным?

Брови Евы сосредоточенно нахмурились. Кристина и Ника с любопытством смотрели на нее, не решаясь спросить, о чем думает их подруга.

— Я скажу ему, когда мы не будем заниматься любовью, — заявила Ева и сразу же покраснела до корней волос, когда она поняла, как далеко зашла ее вспышка.

Кристина и Ника засмеялись, а затем к ним присоединился Ева, не заботясь о том, кто ее услышит.

— Хорошая идея, — протянула Кристина. — Ему придется выслушать твое заявление, потому что он был слишком увлечен моментом, когда его член управляет его мозгом.

— О, ради бога, Кристина, — пробормотала Ника.

Кристина пожала плечами:

— Я не говорю, что это плохо. Иногда мужчинам становится лучше, когда они позволяют своим членам думать за них. Так ты добьешься лучших результатов.

— Я собираюсь сказать ему сегодня вечером, — импульсивно сказал Ева, внезапно захотевшая поделиться своими чувствами с Марком. — Я никогда не думала, что снова найду любовь. Я думала, что использовала свой единственный шанс найти свою вторую половинку с Робертом. Но Марк… Я его люблю. Возможно ли достичь совершенства дважды за одну жизнь?

Подруги мягко ей улыбнулись.

— Ты только что ответила на свой вопрос, — сказала Кристина. — Ты любишь его. Так что, я думаю, ты нашла свою вторую половинку.


Ева суетилась на кухне, следя за тем, чтобы ужин был приготовлен в самый подходящий момент. Марк позвонил всего пять минут назад и сказал, скоро будет дома. Это означало, что у нее было всего несколько минут, чтобы накрыть стол, подать стейки и гарниры, прежде чем поспешить в гостиную, раздеться и встать на колени.

Сегодня вечером она хотела управлять событиями. Интимный ужин. А потом она скажет, что любит его. До того, как они займутся любовью. Она хотела, чтобы он был уверен в ней. Знал, что она не была захвачена моментом и не выпалила слова, которые не имела в виду.

Как он отреагирует? Этот вопрос горел в ее голове после обеда с подругами. И скажет ли он слова любви в ответ? В глубине души Ева знала, что Марк любит ее. Скорее всего, он любил ее долгое время. Она надеялась, что он встретит ее заявление с радостью и облегчением, и они смогут строить более прочные, постоянные отношения.

Ее сбивало с толку то, что всего за несколько недель до этого она встретила годовщину смерти мужа с грустью и смирением, что она обречена на существование без любви и что она может только надеяться заполнить болезненную пустоту сексом и доминированием. Но она не ожидала, что в ее сердце зажжется огонь любви.

И уж точно она не ожидала, что давний друг, лучший друг ее мужа, окажется тем, в кого она влюбится.

Широкая глупая ухмылка раздвинула ее губы, она сняла шипящие стейки с гриля и переложила их на тарелку.

Посмотрев на часы, она поняла, что у нее было едва ли две минуты, а может, и меньше. Она влетела в спальню, быстро разделилась и поправила волосы. Затем вернулась в гостиную и упала на колени как раз в тот момент, когда машина Марка въехала во двор.

Ее нервы были напряжены, и она нервничала от предвкушения. Это могла быть лучшая — или худшая — ночь в ее жизни. Она молилась о лучшем.

Дверь открылась, и Марк наполнил гостиную своим невероятным присутствием. Он улыбнулся и шагнул к ней, но затем остановился и с благодарностью понюхал воздух.

Потом он наклонился и притянул Еву к себе. Он поцеловал ее долго и неторопливо.

— Что готовится, милая? Пахнет чудесно. Клянусь, каждый день приходить с тобой лучше, чем предыдущий. Не знаю, как ты каждый день добиваешься нового максимума, но каким-то образом тебе это удается.

Ева широко улыбнулась, обняв его за шею, чтобы притянуть к себе для еще одного поцелуя.

— Стейки и печеный картофель. На этот вечер у меня есть кое-что особенное. Ты не возражаешь?

Его брови приподнялись.

— Могу ли я получить какие-нибудь подсказки?

Она ухмыльнулась:

— Нет. Тебе просто нужно подыграть.

Марк улыбнулся ей в ответ:

— В таком случае, вперед! Я в твоем распоряжении.

Ева взяла его за руку, сцепив их пальцы знакомым жестом. Они часто касались друг друга, даже не очень интимно. Она привыкла, что он всегда рядом. Она любила это — и его.

Она провела Марка в столовую, где были расставлены столовые приборы. Свечи были зажжены, и она оставила верхний свет выключенным, и только настольная лампа в соседней комнаты заливал стол интимным светом.

— Позволь мне, — пробормотал он, когда она начала резать стейк. — Я хочу накормить тебя сегодня вечером.

Ева остановилась, позволяя ему разрезать свой стейк на небольшие порции. Он заправил ее картошку так, как она любила, а затем накормил ее первым кусочком нежного мяса.

Они не разговаривали. В комнате воцарилась тяжелая тишина, но она ни разу не отвела взгляд. Марк, казалось, почувствовал важность сегодняшней ночи. В воздухе повисло ожидание.

Ева улыбнулась про себя. Она не заставит его долго ждать. Обычно они смотрели телевизор или фильм в гостиной, она прижималась к нему, а он гладил ее тело или волосы. Марк говорил, что любит просто прикасаться к ней, просто быть с ней рядом.

В другие дни они сидели на его заднем крыльце с бутылкой вина и делились впечатлениями о прожитом дне. Как Иван работал, а Кайли неохотно принимала своего нового босса.

Но сегодня вечером Ева планировала рано лечь спать. Она хотела быть в его объятиях, сказать, что любит его, а потом хотела заняться с ним любовью. Она хотела быть смелой. Она хотела показать ему всю глубину своих чувств к нему. Она только надеялась, что он разрешит ей это.

— Просто оставь посуду, — хрипло сказала она, когда они закончили ужин. — Я уберу ее позже. Прямо сейчас я хочу, чтобы мы пошли в спальню.

Марк приподнял бровь, его глаза потемнели от желания.

— Никто не посмеет сказать, что я в чем-тл отказывал своей любимой.

Она улыбнулась, позволяя любви сиять в своих глазах. Сегодня она устранит все сомнения. Пришло время сделать следующий шаг. Задержать дыхание и сделать прыжок.

Ева протянула руку, подражая его действиям в прошлом. Марк всегда протягивал ей руку, если хотел, чтобы она подчинилась одной из его команд. Сегодня вечеромона выдавала требования, хотя и робко.

Его руки бродили по ее телу, когда они бок о бок шли в спальню. Как будто он не мог удержаться от прикосновения к ней. Как будто он был привязан к ней так же, как и она к нему.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Когда они вошли в спальню, Ева подвела Марка к кровати и толкнула вниз, так что он сел на край. Он смотрел на нее с явным любопытством, но промолчал, дав ей полную свободу действий.

Затем она упала на колени между его открытыми бедрами и взяла его руки в свои.

— Я хочу кое-что тебе сказать, Марк. Кое-что важное. И я хотела, чтобы это произошло в идеальный момент. Когда мы не занимаемся любовью. Когда мы не увлечены моментом, потому что я хотела, чтобы ты знал, как много значат для меня эти слова.

Надежда и страх в его глазах чуть не погубили ее. Он выглядел так, как будто разрывался между двумя эмоциями и боялся поверить в результат.

Ева поднесла его руки ко губам и нежно поцеловала.

— Я люблю тебя, Марк, — прошептала она. — Я так тебя люблю.

Мгновенная радость, наполнившая его глаза, была всем, в чем она нуждалась. Его плечи опустились, и он закрыл глаза, словно наслаждаясь моментом. Когда они открылись, оттуда исходил блеск влаги, шокировавший ее силой его реакции, его эмоциями.

— Боже, Ева, — выдохнул Марк. — Если бы ты только знала, как долго я мечтал об этом моменте.

Марк обнял ее, приподнял, пока она не оказалась у него на коленях, прижавшись к его груди. Он держал ее крепко, как будто боялся, что она ускользнет. Он поцеловал ее голову, висок, а затем повернул ее лицо, чтобы поцеловать глаза, нос, щеки, каждый дюйм ее кожи.

— Я тоже люблю тебя, дорогая. Боже, я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю. Меня убивало незнание, надежда, что ты испытываешь ко мне то же самое, что и я к тебе. Я так долго сочувствовал тебе. Ты уверена, Ева? Готова ли ты к этому?

В его взгляде закралось беспокойство, пока он ждал ее ответа. Она улыбнулась, позволяя полной силе собственной радости и облегчения отразиться на ее лице.

— О да, — выдохнула она. — Ты правда любишь меня, Марк? Правда?

— Дорогая, если бы я любил тебя больше, я бы умер с этим. Ты даже не представляешь, как долго я любил тебя, болел за тебя, хотел тебя каждым своим вздохом.

— Тогда никому из нас больше не нужно причинять боль, — мягко сказала она. — Я твоя, Марк. Целиком и полностью твоя. Я всегда буду твоей, если ты будешь моим.

— Ты уверена? — хрипло, недоверчиво спросил Марк. — Дорогая, я возьму тебя любым способом, каким смогу. Но я хочу, чтобы ты была уверена, что это то, чего ты хочешь. Не только я, но и наши отношения. Мое превосходство. Твое подчинение. Потому что, если это не то, чего ты хочешь в долгосрочной перспективе, тогда это не должно быть так. Нет слишком большой жертвы, которую можно было бы принести ради тебя.

В глазах Евы заблестели слезы:

— Я ничего не хочу менять в тебе. Я хочу, чтобы ты был таким, какой ты есть. Я хочу, чтобы мы были такими, какие мы есть сейчас. Я хочу этого, дорогой. Мне нужно твое превосходство. Я хочу этого с каждым вздохом. Это лучшая часть меня сейчас. Никогда не меняйся, Марк. Никогда не думай, что ты должен измениться ради меня. Потому что я хочу, чтобы ты был таким, какой ты есть.

Он прижал ее к себе, его прерывистое дыхание обвивало ее волосы. Он дрожал перед ней, его переполняли эмоции. Он нуждался в ней так же отчаянно, как она нуждалась в его любви.

— Займись со мной любовью, — прошептала она. — Впервые займись со мной любовью.

— Тебе никогда не придется просить меня об этом, — прошептал он в ответ. — Но дорогая, с моей точки зрения, это всегда были занятия любовью. Независимо от того, что мы делали и что будем делать, это всегда было с любовью. Всегда. Это никогда не изменится.

Он повалил ее на кровать. Пока он возился со своей одеждой, нетерпеливо дергал и рвал ее, Ева лежала на кровати и ждала. Его обнаженное тело накрыло ее, их ноги переплелись, его член прижалась к вершине ее бедер.

Слова имели значение. Она не подумала, какое именно, но это имело значение. Теперь, когда эти слова были сказаны, появилась нежность — которой раньше не было.

Марк страстно поцеловал ее. Он бормотал слова любви между каждым поцелуем, и она смаковала изысканную возможность снова ощутить эту всепоглощающую любовь. Она никогда не верила, что сможет найти ее снова, и сильно ошибалась.

Марк был всем, на что она могла надеяться. Она никогда не захочет никого другого в своей жизни. Пока он у нее есть. Не дай бог, она когда-нибудь потеряет его. Ей никогда не выжить, потеряв любовь всей своей жизни дважды.

Их любовь все еще была новой, сияющей, ей еще нужно было расти и учиться. Точно так же, как они с Робертом поступили вначале. Их любовь случилась быстро, но со временем она стала сильнее, а не слабее. Она всем сердцем верила, что для нее с Марком будет так же.

— Я так долго ждал тебя, Ева, — прошептал Марк, лаская ее грудь. Он уделил внимание каждому соску, скользя языком по их твердым вершинам. — Я никогда не думал, что у меня это будет. Ты. Твоя любовь. Это больше, чем я могу принять. Поклянись, что никогда не оставишь меня. Что ты будешь со мной всегда.

— Я никогда не уйду, — поклялась она. — У тебя всегда будут я и моя любовь, Марк.

Он снова прижал ее к себе, нетерпеливо толкая ее бедрами, проскальзывая в ее приветливое тело. Его тело выгнулось над ней, глубоко проникая.

— Я никогда не забуду, как ты выглядишь сегодня вечером, — сказал он нежным голосом. — Как ты выглядела в первый раз, когда сказала, что любишь меня. Я буду помнить это до самой смерти.

— Если ты не умрешь в ближайшее время, — сказала Ева, и при одной мысли ее охватила боль.

Его лицо мгновенно превратилось в маску сожаления.

— Это было легкомысленно с моей стороны, дорогая. Я не это имел в виду. Я никогда не оставлю тебя добровольно. Поверь в это.

Ева улыбнулась.

— Я знаю, Марк. Я постараюсь не быть такой чувствительной.

— Ты можешь быть любой, черт возьми, какой хочешь быть. Я бы не стал ничего менять в тебе, любовь моя.

Он закрыл глаза и вошел в нее еще глубже. Его движения были такими нежными и любящими. Он наполнил ее, вышел, а затем снова медленно и неторопливо двинулся вперед. Ее оргазм, не такой резкий, как в прошлом, нарастал, мягкий и плавный, распространяясь в глубины ее тела. Это был другой уровень. Эмоциональное освобождение, а не только физическое.

Это было… любовью. И это имело большое значение.

— Пойдем со мной, Ева. Будь со мной. Всегда.

— Я с тобой, — прошептала она. — Не сдерживайся, Марк. Возьми нас обоих.

Он опустил свой лоб к ее лбу — жест, который она любила. Он легко поцеловал ее, хотя его тело содрогнулось над ней, и ее собственное освобождение затрепетало, как сладчайший дождь. Он отпустил ее руки, и она обняла его, прижимая к себе, и они упали вместе, охваченные огнем своей любви.

Хотя было рано, вставать ей не хотелось. Ей было приятно оставаться здесь, в его объятиях. Будущее еще никогда не выглядело таким ярким. Ей казалось, что она может покорить мир, и что Марк вернул ей крылья, чтобы она могла летать.

— Останься со мной, — прошептала она, когда его тело накрыло ее. — Именно так. Оставайся внутри меня. Позволь мне почувствовать тебя.

Он снова поцеловал ее. Она погладила его руками вверх и вниз по спине, и они оба погрузились в сладкий сон.

Глава 21


Сон был еще более ярким, чем прежде. Ева тихо застонала, увидев Роберта и Марка, стоящих бок о бок. Оба мужчины выжидающе смотрели на нее, каждый требовал, чтобы она сделала свой выбор.

— Ты можешь вернуть меня, детка, — сказал Роберт нежным, заботливым голосом, которым всегда говорил с ней. Она не могла вспомнить, чтобы он когда-либо повышал на нее голос, даже в гневе. У них случались ссоры. Какая семейная пара не ссорилась? Но он никогда не выходил из себя. Он не верил, что не набросится физически, как это делал его отец снова и снова.

— Мы можем снова быть вместе. Как и раньше. Тебе просто нужно выбрать.

Марк молча стоял в стороне, как будто уже проиграл. В его глазах было смирение, и он начал отворачиваться, как и Роберт в своем предыдущем сне.

— Нет! — воскликнула Ева. — Не уходи, Марк. Мне нужен… ты.

Шокированный взгляд Роберт разорвал ее сердце надвое. Она с трудом могла поверить, что предпочла Марка любимому мужу. Печаль охватила Роберта, и он взглянул на Марка.

— Позаботься о ней, — сказал он тихо. — Люби ее так же сильно, как и я.

— Я буду любить ее всегда, — сказал Марк.

Затем он потянулся к Еве, и она нерешительно шагнула вперед. Потом еще и еще, пока не оказалась в его руках. Когда она взглянула в сторону Роберта, он исчез, пропал, как будто его никогда не было.

— Роберт, — отрывисто прошептала она. — Мне жаль. Мне так жаль.

Затем она взглянула на Марка, успокаивая его. Она выбрала его.

— Я люблю тебя, — прошептала она. — Только тебя.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌


Марк медленно просыпался, воспоминания о предыдущей ночи были свежими и яркими в его памяти. Он улыбнулся, потянувшись к Еве, намереваясь снова заняться с ней любовью. Но когда он повернулся к ней, он застыл, потому что на ее лице было раздраженное выражение, она качала головой, тихий стон сорвался с ее губ.

Следующие ее слова парализовали его. Ранили его до глубины души, разорвали его сердце и высосали весь оптимизм, с которым он проснулся.

— Роберт, — прошептала Ева мучительным голосом. — Мне жаль. Мне так жаль.

Последовала короткая пауза, а затем:

— Я люблю тебя. Только тебя.

Его охватил иррациональный гнев. Обида и предательство текли по его венам. Проклятье. Будет ли Роберт навсегда между ними? Неужели она никогда не сможет его отпустить?

Ее веки приоткрылись, и она посмотрела на него в сонном замешательстве. Потом она нахмурилась, увидев свидетельство его ярости.

— Марк?

— Я рад, что ты понимаешь, кто с тобой в постели, — сказал он ледяным тоном.

Ее рот открылся.

— Что? О чем ты говоришь? — Она приподнялась, опершись на локоть. — Марк, почему ты так зол?

Обиженная растерянность в ее голосе разозлила его еще больше.

— Ты не можешь позволить ему уйти, — резко сказал Марк. — Через несколько часов после того, как ты сказала, что любишь меня, ты мечтаешь о нем. Говоришь ему, что любишь его, и извиняешься, черт возьми. За что? За измену ему? За нелояльность к покойнику? Вот тебе информация, Ева. Роберт мертв. Он не вернется. Он оставил тебя и не вернется. Преодолей это и разберись с этим.

Она совсем побледнела, недоверчиво глядя на него.

— Я никогда не буду соответствовать, — жестоко продолжал Марк, стремясь причинить Еве столько же боли, сколько она причинила ему. — Мне не нравится быть плохой заменой человеку, которого ты потеряла, человеку, которого ты не можешь вернуть. Будь я проклят, если буду продолжать это делать. Я был терпеливым. Я все понял. Я дал тебе все, о чем ты просила.

— Ты никогда не заменял его, — хрипло сказала она.

— Я не хочу, чтобы в нашей постели был третий человек, Ева. К тому же мертвец. Ты не хочешь двигаться дальше. Ты просто хочешь, чтобы кто-то ебал тебя и был твоим хозяином. Черт, это был бы любой мужчина, или ты не помнишь ту ночь в Доме? Очевидно, что ты не была разборчива и удовлетворилась бы любым членом.

— Ты ошибаешься, — выдохнула Ева. Слезы затуманили ее глаза и скрутили горло. — И я не собираюсь лежать здесь, пока ты говоришь что-то, чтобы причинить мне боль.

— Хорошо, — яростно сказал он. — Пора тебе причинить боль в десять раз большую, чем за последние годы. Я устал пытаться жить в соответствии с памятью мертвого человека. Когда ты собираешься признать, что его больше нет? Господи, Ева, даже твое безопасное слово — напоминание о нем. Как будто он тебе нужен, чтобы защитить тебя от меня. Он постоянно между нами, потому что ты поместила его туда, и я не могу больше продолжать эту ложь.

— Ты говоришь, что между нами все кончено? — спросила Ева дрожащим голосом, как будто ее сердце разбилось вдребезги. — После того, как я сказала тебе, что люблю тебя?

— Я не могу больше так, Ева. Я потратил слишком много времени, ожидая чего-то, что, очевидно, никогда не произойдет. Я не могу продолжать откладывать свою жизнь ради женщины, которая никогда не будет моей. Я заслуживаю лучшего. Ты заслуживаешь лучшего. И пока ты не сможешь навсегда оставить прошлое позади, отпустить и двигаться дальше, у нас нет шансов.

Он грубо провел рукой по волосам, разочарованный, убитый горем и злой.

Ева приподнялась и обняла свои колени, словно защищаясь, и его убило то, что она думала, что ей нужна защита от него. Но тогда разве он не разорвал ее на те же клочки, на которые она разорвала его?

— Не могу поверить, что ты можешь быть таким черствым, — сказала она, и слезы потекли по ее щекам. — Ты требовал моего доверия, ожидал этого и не хотел принимать меньшее, но очевидно, что ты не оказал мне того же доверия, какое требовал. Я не могу быть с человеком, который требует от меня всего, но ничего не дает взамен. И уж точно не его доверие.

— Я думаю, что это так, — сказал он, разъяренный тем, что она заставляла его чувствовать вину. Он не сдерживался. Не он отказывался отпустить прошлое.

— Уходи, — тихо сказала она. — Просто уходи. Иди на работу. Делай то, что делаешь. Просто оставь меня в покое.

— Это мой дом, черт возьми.

Ева побледнела еще больше, а затем скатилась с кровати, хватаясь за одежду.

— Ты прав, Марк. Это твой дом. Твой дом. Не мой. Он никогда не был моим. Меня не пустили. Это ты ставишь барьеры между нами, а не я.

— Фигня, — выдавил он. — Я ухожу. У тебя будет день, чтобы сделать то, что ты, черт возьми, хочешь сделать.

С этими словами Марк подошел к шкафу, выдергивая брюки и рубашку, не утруждая себя душем. Ему нужно было уйти, прежде чем он скажет или сделает хуже. Раньше он делал что-то действительно глупое, например, встал на колени и попросил у нее прощения. Как сказать ей, что не имеет значения, если он никогда не сможет получить ее всю, что он возьмет все, что она должна дать. Когда-то он думал, что может быть доволен любой ее частью. Он думал, что что-то лучше, чем ничего.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он был не прав.

Он не мог — не хотел — соглашаться на что-либо меньшее, чем ее сто процентов.

Ева сохраняла самообладание только до тех пор, пока Марк не вылетел из дома, затем она упала на колени, закрыв лицо руками, и рыдания вырвались из ее горла.

Как он мог любить ее и говорить такие ужасные вещи? Она была так осторожна, чтобы не поставить Роберта между ними. С тех пор, как они стали жить вместе, она вообще перестала упоминать Роберта. Раньше они легко говорили о мужчине, которого оба любили. Сейчас? Как будто Роберта никогда не существовало, потому что они никогда не вспоминали о нем.

Марк ей не доверял. Она была права. Несмотря на все, что он от нее требовал, он не дал ей того же взамен. Это было несправедливо. Она отдала ему все. Свое доверие. Свою любовь. Свое подчинение. И он поклялся дорожить этим подарком. Чтобы защитить ее. И все же он разорвал ее на части горькими, несправедливыми словами.

Пути назад не было. Невозможно отменить сказанное. Его слова звенели в ее ушах. Ничто не сможет стереть их из памяти.

Ей нужно было уйти. Она не могла оставаться здесь ни минуты дольше.

Ева лихорадочно начала складывать свои вещи в чемоданы и систематически избавляла весь дом от своего присутствия.

Но что Марк купил ей: подарки, украшения, одежду? Она оставила все это аккуратно сложенным на его кровати, чтобы он увидел это, когда вернется, и знал, что она ни черта не взяла с собой. Она этого не хотела. Ее нельзя было купить. Не тогда, когда она была готова отдать ему все бесплатно и без условий.

Она возилась со своим мобильным телефоном, трясущимися пальцами набирая номер Кристины. Ей нужно было плечо, чтобы поплакать. Нужен был кто-то, кто понял бы боль, которую она переживала.

— Привет, подруга. Как делишки? Ты сообщила Марку большие новости?

Рыдание вырвалось из ее горла.

— Ева? Что, черт возьми, не так? Ты плачешь? Что произошло? Где ты? Ты в порядке? — потребовала ответа Кристина.

— Ты мне нужна, — выдохнула Ева. — Ты дома? Могу ли я приехать к тебе?

— Конечно, дорогая. Я дома. Но ты так расстроена. Где ты? Я приду за тобой.

— Нет, — тихо сказал Ева. — Я все объясню потом. Дай мне полчаса, хорошо?

— Я буду ждать, — твердо сказала Кристина. — Будь осторожна, Ева. И когда ты приедешь сюда, я хочу точно знать, что произошло, и ты не упустишь ни слова.

Ева согласилась и закончил разговор. Она еще раз осмотрела дом, чтобы убедиться, что ничего не пропустила.

Когда последний чемодан был уложен на пассажирское сиденье, она повернулась и в последний раз посмотрела на дом Марка. Дом, который она считала своим домом в течение короткого прекрасного периода времени. Сейчас? Это был ад.

Ева выехала из района Марка на слишком быстрой скорости. Она сбросила педаль акселератора, не желая быть безрассудной и излишне рисковать. В отчаянии ударила по рулю, когда дорожная авария впереди помешала движению. Свернула на другую улицу, намереваясь объехать парк. Это было дольше, но так она не застрянет в пробках.

Она просто хотела быть у Кристины, излить свое горе тому, кто ее любит. Еве казалось, что земля уходит у нее из-под ног, и она подумала, что так оно и было. После ночи, когда будущее казалось таким совершенно безупречным, теперь это была зияющая черная дыра, простирающаяся так далеко, насколько мог видеть глаз.

Она не видела, как ребенок бросился на дорогу, ловя укатившийся мяч, пока не стало слишком поздно. В ужасе от того, что она может ранить или убить девочку, Ева вывернула руль изо всех сил, не успев даже нажать на тормоза.

Машина ударилась о бордюр с такой силой, что у нее вырвалось переднее колесо, и, взглянув вверх, она увидела прямо впереди раскидистый дуб. Она ничего не могла поделать. Ее крохотный кабриолет врезался в дерево с тошнотворным хрустом металла и резким звуком разбивающегося стекла. Ее голова дернулась вперед, когда подушки безопасности выстрелили ей в лицо. Ева задалась вопросом, будет ли она жить, после чего потеряла сознание и уплыла в море небытия.


Марк задумчиво смотрел в окно своего офиса и снова и снова воспроизводил события утра. Он слишком остро отреагировал? Часть его сказала «да». Другая часть, практическая, бесстрастная, сказала «нет». Он был прав, рассердившись. Но уж точно он не имел права так набрасываться на нее, причинять ей такую боль.

Черт возьми, хватит. То, что должно было стать лучшей ночью в его жизни, кульминацией несбыточной мечты, закончилось его худшим кошмаром. Может быть, это было невозможно. Возможно, Ева не была готов — никогда не была бы готова — отпустить.

Так что же он сделал? Неделю назад он бы поклялся, что будет доволен любой ее частью. Что он будет ждать, чтобы она пришла в себя, и надеяться, что в конце концов она окажется в таком месте, где сможет вернуть ему в полной мере то, что он был готов дать ей.

Но когда она сказала ему, что любит его, а на следующее утро оплакивала своего мужа, его охватило фаталистическое ощущение, что она никогда по-настоящему не станет его. Его надежды рухнули в этот момент, и он отреагировал почти как раненое животное. Черт, он был ранен. Такая рана, от которой никогда не излечишься.

Дверь его кабинета распахнулась, и он обернулся, раздраженный прерыванием. К его удивлению, Влад вошел внутрь со злым выражением лица.

— Что, черт возьми, ты сделал с Евой? — потребовал ответа Влад.

Марк вздохнул.

— Это не заняло много времени.

— Что, черт возьми, это должно значить? Кристина сильно волнуется. Где Ева? Что случилось между вами?

Марка недоуменно нахмурился.

— О чем ты говоришь? Почему ты спрашиваешь меня, где она?

— Потому что, видимо, ты был последним, кто ее видел, — сказал Влад сквозь зубы. — Она позвонила Кристине в истерике более двух часов назад. Она была расстроена и плакала, но не сказала, что случилось. Она спросила Кристину, может ли она прийти, что она ей нужна и что она будет через полчаса. Она не пришла, и Кристина не может ей дозвониться. Она послала меня вытащить твою задницу из пещеры, потому что ты тоже не отвечаешь на мобильный.

Марк побледнел, страх сковал его внутренности.

— Я не знаю, где она. Она была у меня дома… в моей постели, когда я уходил. — Он поморщился и закрыл глаза. — Или, по крайней мере, она была в моей постели, но она бы ушла.

— И почему она должна была уйти? — прорычал Влад.

— Это не твое ебаное дело, — ледяным тоном сказал Марк.

— Черт возьми, это не так! Кристина дома очень переживает за нее. Черт, единственный способ заставить ее остаться дома и не бежать искать ее — это пообещать найти ее самому. Ева не из истеричных или безответственных людей, поэтому, если она была так расстроена и пропала, значит, что-то чертовски не так.

Узел на горле Марка сжался. Паника скатилась по его спине, на мгновение парализовав его.

— Я сказал ей довольно ужасные вещи, — пробормотал Марк. — Господи. Когда я уходил, она плакала.

— Ты оставил ее такой расстроенной? — с отвращением спросил Влад.

Марк закрыл глаза:

— Я был очень зол.

— Я даже не собираюсь спрашивать, потому что единственное, что меня волнует, это то, что моя жена сходит с ума из-за Евы, и все ли в порядке с самой Евой. Я так понимаю, ты о ней ничего не слышал.

Марк покачал головой:

— Она почти сказала мне, чтобы я шел к черту. Но я уже там.

Телефон Влада зазвонил, и он схватил трубку.

— Кристина? Она в порядке? Ты что-нибудь о ней слышала?

Последовала долгая пауза, а затем Влад побледнел. Марк бросился туда, где стоял Влад, пытаясь услышать голос Кристины, но Влад поднес телефон слишком близко к уху.

— Проклятье. Нет, ты никуда не пойдешь. Нет, Кристина! Я сейчас приеду. Не смей выходить из дома. Достаточно одной аварии. Я не хочу, чтобы ты вела машину в таком состоянии.

Колени Марка подогнулись, и ему пришлось схватиться за стол, чтобы не удариться об пол.

Влад повесил трубку и холодно посмотрел на Марка.

— Кристине только что позвонили из больницы. Очевидно, они увидели, что с ее номера был последний звонок на мобильный Евы, и позвонили ей. Ева попал в автомобильную аварию. Кажется, это серьезно. Они не стали комментировать ее состояние по телефону, но попросили, чтобы Кристина или кто-то из членов семьи Евы приехал в больницу. Срочно.

— Я еду, — выдохнула Марк. — Какая больница? Я могу быть там, прежде чем ты поедешь домой за Кристиной.

Влад посмотрел на него, в его глазах закипала злость. Затем он выдохнул:

— Третья городская.

Марк схватил ключи и выбежал за дверь к лифту. Ника окликнула его, когда он проходил мимо ее офиса, но он не остановился. У него не было времени объяснять, даже если Ника должна знать. Кристина позвонит ей позже. Пока что его единственной целью было добраться до Евы и молиться, чтобы не опоздать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 22


Войдя в отделение неотложной помощи, Марк сразу же попытался узнать, в каком состоянии находится Ева, и может ли он ее увидеть. Офицер полиции, стоявший рядом со стойкой регистрации, услышав, что Марк произнес имя Евы, жестом подозвал его к себе.

Разочарованный задержкой, Марк вместе с копом отошел в сторону.

— Вы знаете, как она? — прямо спросила Марк. — Вы были на месте аварии? Что, черт возьми, случилось?

Полицейский вздохнул:

— Могу я узнать характер ваших отношений с пострадавшей?

— Я ее жених, — соврал Марк. — Она живет со мной. — Очередная ложь. — Я видел ее только сегодня утром, незадолго до того, как это, очевидно, произошло. Я ушел на работу, а теперь это. — По крайней мере, это было правдой.

— Она была чем-то расстроена? Под давлением? — Он остановился на мгновение. — Есть ли у вас основания полагать, что она склонна к суициду?

— Что? — недоверчиво спросил Марк. — Какого хрена вы это говорите?

Полицейский выглядел смущенным:

— Не было никаких следов от шин, указывающих на то, что она тормозила. Она въехала прямо в дерево. Скорость не менее восьмидесяти километров в час в жилой зоне.

— И вы думаете, она пыталась убить себя?

— Я изучаю все возможные версии. Пока я сам не поговорю с ней, невозможно определить причину аварии. Но вы могли бы помочь, сообщив мне о ее эмоциональном состоянии, когда вы видели ее в последний раз. Я так понимаю, она овдовела. Может ли она быть подавлена потерей мужа?

Марк не мог подобрать слов. Ее эмоциональное состояние? Она была расстроена. Совершенно верно. Черт, он почти выгнал ее из своего дома. А потом она попала в аварию. Боже. Могла ли она сделать это намеренно? Как, черт возьми, еще она могла бы врезаться в дерево, двигаясь так быстро и не сделав попыток затормозить?

— Понятия не имею, — тупо сказал Марк. Он хотел бы иметь возможность защитить Еву, но кто, черт возьми, знает, что творится у нее в голове?

Чувство вины охватило его. Он не должен был оставлять ее сегодня утром. Он был очень зол. Но он должен был успокоиться. Они с Евой должны были обсудить свои проблемы, как два разумных взрослых. Только он не был рациональным. Пыталась она покончить с собой или нет, но во всем виноват Марк.

Но он не мог сдержать ярость при мысли о том, что она сдалась. Проявила слабость. Это была не та Ева, которую он знал. Или думал, что знает.

Он отвернулся от полицейского и зашагал обратно к стойке регистрации.

— Я хочу увидеть Еву Корнилову. Сейчас.

— Простите, сейчас врачи работают над ней. Если вы пройдете в зону ожидания, я позову вас, как только будет можно ее увидеть.

— Что значит «работают над ней»? — потребовал ответа Марк. — Что с ней не так? Насколько сильно она ранена? Она будет жить?

Лицо регистратора светилось сочувствием:

— Я знаю, что тяжело ждать и не знать, но уверяю вас, наши врачи делают все возможное, и, как я уже сказал, как только я что-нибудь узнаю, я сразу сообщу вам.

Марк вскинул руки и зашагал обратно в зону ожидания, но не смог сесть. Как он мог? Это было снова дежавю. Три года назад. Эта же больница. Такое же ужасное ожидание только худших новостей. Роберт мертв. Им не удалось его спасти. Его травмы были слишком тяжелыми.

Только его авария произошло в результате несчастного случая. Он ничего не мог сделать, чтобы этого избежать. Могла ли Ева сказать то же самое? Неужели она была так обижена и расстроена, что въехала на машине в дерево в надежде на смерть?

Он не мог осмыслить это. Не мог понять этого. Но это было то, что подозревала полиция. Иначе зачем им знать, склонна ли она к самоубийству? Что, если ее к этому подтолкнул он, Марк?

Наконец он сел и закрыл лицо руками. Спустя целую вечность медсестра позвала семью Евы Корниловой. Так как в данный момент Марк был там единственным, он поспешил вперед.

— Как она?

Медсестра улыбнулась:

— Она будет в порядке. Она немного одурманена от обезболивающего, которое мы ей дали, но мы не могли лечить ее, пока не получим рентгеновские снимки и результаты компьютерной томографии.

Марку было плевать, в каком она состоянии, пока она была жива.

Медсестра отвела его к одной из палат и открыла дверь, позволив войти. Он втянул воздух, когда увидел Еву, лежащую на носилках, бледную и в синяках. У линии волос и в уголках рта была засохшая кровь.

Она выглядела такой чертовски хрупкой, что он боялся прикоснуться к ней.

Он подошел к ее постели, и ярость снова охватила его. Она сонно моргнула, а затем посмотрела на него. Мгновенная боль заполнила ее глаза, и она отвернулась. Это только еще больше разозлило его.

— Ты маленькая идиотка, — прошипел он. — Ты пытался убить себя, Ева? Была ли жизнь без Роберта настолько невыносимой, что ты пыталась к нему присоединиться?

Ее взгляд снова обратился к нему, ярость сменила боль, которая плескалась в ее глазах всего лишь несколько мгновений назад.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Убирайся, — сказала она сквозь зубы. — Я не хочу, чтобы ты был здесь. Я не хочу, чтобы ты был рядом со мной. Иди к черту, Марк. Видимо, там тебе будет удобнее всего.

— Нет, я никуда не уйду, пока не получу ответ, — буркнул он. — Ты до смерти напугала меня, Ева. Какого хрена ты думаешь, что делаешь?

— Я пыталась не сбить ребенка, — сказала она холодным тоном. — Она выбежала на дорогу, и я знала, что задавила бы ее, если бы не свернула. Я не видела дерева. Все, о чем я думала — как избежать наезда. Я бы не смогла жить, если бы девочка погибла. Я был расстроена и не сразу заметила ее. Я должна была увидеть ее раньше. Я этого не сделала. Но будь я проклята, если она заплатит за мою ошибку своей жизнью.

У Марка перехватило дыхание:

— Мне очень жаль, — прошептал он.

— Я не хочу слышать твои извинения, — сухо сказала Ева. — Я хочу, чтобы ты ушел. Я не хочу больше тебя видеть, Марк. Ты сказал все, что хотел сказать, сегодня утром. И знаешь, что? Все это было чушью. Но ты даже не дал мне возможности объяснить.

— Что объясни, дорогая?

— Не называй меня так, — прошипела она. — Не называй меня вообще никак. Я чувствовала себя такой виноватой, потому что почти забыла Роберта. Человека, который значил для меня все. Человека, которого я любила всем сердцем и который любил меня не меньше. Я была замужем за ним, Марк, и тебе это не нравится. Тебя всегда это возмущало. Ты обвиняешь меня в том, что я постоянно ставлю его между нами, но я никогда этого не делала. Это сделал ты. Ты. Не я. Ты, черт тебя побери! Ты не мог отпустить это из-за собственной неуверенности. Две недели назад мне приснился сон. Тот, который меня сильно расстроил. Потому что в том сне у меня был выбор. Я могла бы вернуть Роберта или остаться с тобой. И я не могла выбрать. Боже, я чувствовала себя такой виноватой, потому что всегда говорила, что сделаю что угодно за еще хотя бы один день с Робертом. Если бы я могла вернуть его, я бы никогда больше ни о чем не просила. Но я не выбрала его. Я колебалась. И он исчез.

Марку хотелось умереть. Он вцепился в поручень кровати еще крепче, слушая слова, которые прокляли его навсегда. Он сделал поспешные выводы. Ужасные выводы. И Ева заплатила за это высокую цену. Черт, он заплатил самую высокую цену за это, потеряв ее доверие. Он мог просто спросить, о чем она думала, мечтала.

— А сегодня ночью мне приснился такой же сон. Роберт заговорил со мной. Он сказал, что мы можем быть вместе. Но я сделала выбор, — выдохнула она. — И я не выбирала его. Я выбрала тебя.

Марк закрыл глаза, слезы жгли веки. Что он мог на это сказать? Как он мог загладить те ужасные слова, которые он ей сказал? То, в чем он ее обвинил.

— Я отдала тебе все, Марк, — сказала она с болью. — Мою любовь. Мою покорность. Мое доверие. Что ты мне дал? Ты мог дать мне секс, но ты не дал мне любви или доверия. Потому что нельзя любить того, кому не доверяешь. А ты не верил мне с самого начала. Ты постоянно ставил Роберта между нами. Он был моим мужем и твоим лучшим другом. Вполне естественно, что ты был единственным человеком, с которым я могла поговорить о нем. Но ты лишил меня даже этого, потому что я знала, что тебе это не нравится. Так ты мне скажи, Марк, чем, черт возьми, ты пожертвовал ради меня? Мне кажется, что на все компромиссы и жертвы пошла я одна.

Она вздрогнула и сморщилась от боли, вызванной этим движением.

— Мы даже не будем вдаваться в ужасное обвинение, которое ты мне только что выдвинул. Очевидно, ты совсем не думаешь обо мне, иначе ты бы никогда не подумал, даже на мгновение, что я намеренно разбивала свою машину. Особенно, когда так умер Роберт. Даже если бы я была настолько склонна к самоуничтожению, я бы никогда не причинила своим близким такую боль, которую пережила сама, когда потерял Роберта.

Каждое слово, сказанное Евой, было крошечным дротиком, прямо попадающим в сердце Марка. Она была права. Каждое ее слово — абсолютная правда. Ему было стыдно осознавать, насколько он ошибался. С самого начала. Она была права. Он ей не доверял. Он был так неуверен в себе, так волновался, что никогда не сможет получить ее, что, когда она отдалась ему, он не поверил этому подарку, потому что слишком боялся его потерять. Потерять ее. Он был так чертовски поглощен своими страхами, что не мог оценить этот прекрасный подарок, пока не стало слишком поздно. Боже, не может быть слишком поздно. Он бы этого не допустил.

Марк открыл рот, чтобы извиниться. При необходимости встать на колени. Все, что угодно, чтобы получить ее прощение и еще один шанс на ее любовь. Но дверь распахнулась, и в комнату поспешили Кристина и Влад.

Влад бросил один взгляд на лицо Евы и хмуро посмотрел на Марка:

— Что, черт возьми, здесь происходит? — потребовал ответа Влад.

Кристина бросилась к постели Евы, схватила ее за руку, на которой не было повязки. Марк только сейчас заметил гипс на ее левой руке, и замер в отчаянии. Он даже не спросил о ее состоянии. Насколько серьезно она была ранена. Он был так чертовски рад, что она жива, что все остальное не имело значения.

Влад наклонился и нежно обнял ее. Ева уткнулась лицом в шею Влада и изо всех сил сжала руку Кристины.

— Пожалуйста, — выдохнула Ева, и ее голос дрожал от слез. — Просто заставь его уйти. Я не хочу его сейчас видеть. Просто заставь его уйти. Пожалуйста. Я больше не могу этого выносить.

Тот факт, что она умоляла — а ведь Марк поклялся, что ей никогда не придется этого делать — заставил его похолодеть от ужаса.

Влад осторожно отпустил ее, а затем повернулся к Марку, ярость блеснула в его глазах.

— Убирайся от нее подальше. Ты только делаешь ей больно. Клянусь Богом, Марк. Я не знаю, в чем, черт возьми, твоя проблема или почему ты пытаешься пнуть ее, когда она упала, но сейчас это дерьмо прекратится.

— Я не брошу ее, — решительно сказал Марк. — Если она не хочет, чтобы я был в ее комнате, хорошо. Но я не выйду из этой больницы, пока точно не буду знать, что с ней не так и сколько времени ей потребуется, чтобы выздороветь.

— Она выздоровеет намного быстрее, если ты не будешь ее расстраивать, — сказала Кристина в ярости. — Уходи, или, клянусь, я заставлю Влада выгнать тебя.

— Хотелось бы посмотреть, как у него это получится, — холодно сказал Марк.

— Я позвоню в службу безопасности, если потребуется, — тихо сказал Влад.

— Ты не помогаешь, Марк. Посмотри на нее. Посмотри как следует на то, что ты сделал. Она в слезах, и ей больно. Перестань быть эгоистичным мудаком, поступи хоть раз по-мужски и уйди.

Лицо Евы было отвернуто, как будто она не хотела, чтобы Марк видел ее слезы. Его живот сжался, и его охватило горе. Даже смерть Роберта не опустошила его так сильно, как Ева, лежащая там, обиженная и скорбящая. Из-за него.

Он поклялся никогда не быть для нее источником боли или страданий. И все же он сделал именно это. Он был причиной того, что она лежала на больничной койке, окровавленная, со сломанными костями и синяками. И он не знал, переживет ли он это когда-нибудь.

— Я уйду, — сказал он, едва сдерживая слезы. — Но я не сдамся, Ева. Я был полным ублюдком, но клянусь, если ты дашь мне шанс, я все исправлю. Я сделаю это для тебя, дорогая.

Ева не двинулась с места, не признала его искреннее заявление. Она лежала, закрыв глаза, пока Кристина обнимала и успокаивала ее.

— Я позвоню Нике, — пробормотала Марк. — Она захочет быть здесь. Она любит тебя. Я люблю тебя, Ева.

— Никогда больше так не говори, — хрипло прошептала Ева. — Ты лжешь, Марк. Ты всегда был честен. Так что не меняйся сейчас.

Марк подошел ближе и заглянул Еве в глаза.

— Я никогда не лгал тебе, дорогая. И не собираюсь начинать сейчас. Я сказал и сделал ужасные вещи. Я причинил тебе боль и никогда себе этого не прощу. Но я люблю тебя. Я всегда любил тебя, черт возьми. Это никогда не изменится. Я пойду, потому что ты этого хочешь. И я дам тебе время прийти в себя. Но, черт возьми, Ева, я не откажусь от нас. И я тебе тоже не позволю.

— Ты никогда не давал нам шанса, — сказала она болезненно грустным, несчастным голосом.

Эта фраза поразила Марка в самое сердце. Он отступил от ее кровати и медленно повернулся, чтобы выйти за дверь.

Она ошибалась. Она была права, и она ошибалась. Возможно, он раньше не давал им шанса, но он не сдавался. Он сдвинул бы небо и землю и отправился бы в ад и обратно, только бы она всегда принадлежала ему.

Глава 23


Ева невидящим взглядом смотрел из окна гостевой спальни, где она жила — и поправлялась — на дом Кристины. Ника приходила каждый день после работы, чтобы проведать ее. Обе ее подруги были обеспокоены, как и Влад. Не ее травмами. Они были незначительными и со временем заживут. В отличии от сердца.

У Евы болела спина, но ей не хватало энергии, чтобы принять одно из обезболивающих, прописанных врачом. Она сломала два ребра и левую руку. Она обо что-то ударилась головой — она все еще не знала, обо что — и ей наложили несколько швов. У нее был синяк на лице, а все тело болело. У нее была легкая травма позвоночника, но врач весело сообщил ей, что она очень удачливая женщина.

Так почему же ей не повезло? Почему судьба оказалась такой непостоянной сукой, как однажды описала ее Марк? Почему она была жива, а Роберт мертв?

Не то чтобы она хотела умереть. Что бы Марк ни думал изначально. Да, это определенно была ее вина, и она ежедневно благодарила Бога за то, что ее беспечность не стоила ребенку жизни. Но она не врезалась в то дерево намеренно.

Ей следовало позволить Кристине приехать и забрать ее. Ей никогда не следовало садиться за руль машины в том эмоциональном состоянии, в котором она находилась. Живи и учись. По крайней мере, она дожила до того, чтобы усвоить этот урок.

— Ева?

Мягкий голос Кристины раздался позади нее, но Ева не могла повернуться. Ей все еще было слишком больно, поэтому она подождала, когда Кристина войдет. Девушка держала в руках стакан воды и таблетки обезболивающего. Еве было стыдно, что она почувствовала облегчение, что ей не нужно было вставать, чтобы их забрать.

— Тебе больно? — обеспокоенно спросила Кристина.

Ева кивнул.

— Я не могла собраться с силами, чтобы встать и взять их. Спасибо.

Кристина нахмурилась и вытряхнула две таблетки в правую руку Евы. Подав подруге стакан воды, она села на оттоманку у ног Евы.

— Я беспокоюсь, милая. Влад и я, мы оба. Черт, Ника тоже. Между прочим, она уже едет. Я думала предупредить тебя. Она очень сердита. Не удивлюсь, если она собирается надрать тебе задницу.

Ева улыбнулась.

— Я люблю вас обеих. И Влада тоже. Ты была так добра ко мне. Я полный младенец. Нет причин, по которым я не могу вернуться в свой дом, но я ценю, что вы позволили мне остаться здесь. Я просто не хотела там быть… в одиночестве.

— О, дорогая, я понимаю. — В глазах Кристины светилось сочувствие. — И ты можешь оставаться здесь сколько угодно. Влад был так занят на работе, что последние недели не часто бывал дома. Это ужасно с моей стороны, но я была счастлива, что после твоей аварии он больше был рядом. О Боже, не отвечай на это. Ужасно с моей стороны так думать, а тем более говорить".

Ева засмеялась:

— Нет, совсем нет. Я знаю, ты скучаешь по нему. Это причина того, что ты так недовольна, Кристина? Неужели работа его так сильно волнует?

— Надеюсь, это всего лишь работа, — тихо сказала Кристина.

Она выглядела так, словно сожалела о только что произнесенных словах. Она отвернулась, словно избегая неизбежного вопроса в глазах Евы.

— Думаешь, он жульничает? — прошептала Ева. — Поговори со мной, Крис. Ты знаешь, ты никогда не позволишь мне не сказать тебе чего-то столь важного. Черт, ты вытащила из меня все до последней детали о том, что произошло между мной и Марком.

Улыбка Кристины была грустной:

— Нет… Да… Я не знаю… И это незнание съедает меня заживо.

— Ты говорила с ним об этом?

Кристина медленно покачала головой:

— Что, если это не так? Ты знаешь, как ему было бы больно, если бы я его допросила? Если я покажу ему неверие?

— Ладно, давайте начнем с того, почему ты думаешь, что он обманывает, — сказала Ева, радуясь, что у нее есть возможность обсудить что-то помимо своих неудачных отношений. И если бы она могла помочь своей подруге, то хотя бы одна из них была бы счастлив.

— У меня нет убедительных доказательств того, что это так, — признала Кристина. — Просто он был таким… далеким. Ты знаете, что у нас отношения доминирующий / покорный, но в последнее время мне везло, если нам удавалось заняться ванильным сексом, не говоря уже о нормальном течении наших отношений.

— Возможно ли, что он просто испытывает сильный стресс на работе? С тех пор, как он оставил работу в банке, он был безумно занят. Даже я это вижу.

— Это нечто большее, — пробормотала Кристина. — Парень, с которым он сотрудничал, тот, с кем он ушел из банка, чтобы начать свой бизнес, решил уйти на пенсию. Это случилось всего через несколько месяцев после того, как он и Влад начали работать вместе.

Рот Евы открылся:

— Почему я не знала об этом? Когда это произошло?

Кристина сжала здоровую руку Евы:

— Ты была занята своими делами. Ты и Марк. Кроме того, в этом не было ничего стоящего. На самом деле ничего не изменилось. Так или иначе, Влад всегда выполнял основную работу, но Марк привлек к партнерству множество состоятельных клиентов, когда они оба разошлись с соответствующими фирмами. Так что Влад изо всех сил старается сделать их всех счастливыми, потому что не хочет терять никого из них. А это значит, что он всегда к вашим услугам и звонит в любое время дня, семь дней в неделю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Нос Евы сморщился:

— Я бы не подумала, что специалист по финансовому планированию окажется таким… занятым. То есть я знаю, что у него много дел, но чем он может заниматься в нерабочее время? Банки или фондовый рынок закрыты в нерабочее время в будние или выходные дни.

— Ты была бы удивлена, — сказала Кристина. — Они звонят ему в любое время дня, иногда с законным беспокойством,иногда с абсурдом. Но задача Влада — умиротворить их и успокоить или устроить их финансы. Он должен идти по очень тонкой линии, потому что, как я уже сказала, он не хочет терять клиентов, которых так усердно старался приобрести.

— Собирается ли он взять другого напарника, чтобы облегчить себе жизнь?

Кристина пожала плечами:

— Этого я не знаю. Он мало обсуждает это со мной. Он не хочет меня беспокоить. Мне это в нем нравилось. Как он всегда защищал меня от всего, что, по его мнению, могло причинить мне боль или беспокойство. Сейчас? Я бы выбрала любую форму общения, потому что я чувствую, что этот разрыв между нами расширяется, и я ненавижу это. Я ненавижу это, Ева, — сказала она, и ее голос наполнился болью.

— Я знаю, что, вероятно, веду себя глупо и слишком остро реагирую, но я ненавижу эту неопределенность. Ненавижу ощущение, что я больше не имею значения. И я знаю, что это неправда. Я знаю, что он меня любит. Но он не показывает мне этого, как раньше. Я знала с того дня, как мы встретились, что я была его приоритетом. Наверное, я выгляжу эгоисткой, но мне нравится быть в первую очередь в его уме. Мне нравилось, что он всегда заставлял меня чувствовать себя… особенной.

— И теперь ты не чувствуешь себя особенной, — пробормотала Ева.

Кристина медленно покачала головой:

— Я не несчастна, но и не счастлива. И это съедает меня изнутри. Я все думаю, так ли хорошо, как есть, и должна ли я быть благодарна, что он все еще со мной. Мне не нравится, насколько я эгоистична, когда хочу большего.

Ева наклонилась вперед, игнорируя дискомфорт в ребрах.

— Ты не эгоистична, — яростно сказала она. — Милая, ты самый бескорыстный, любящий и щедрый человечек, которого я знаю. Почему бы тебе не поговорить с ним об этом? Я не могу представить, чтобы он не слушал. Чтобы его не ужаснуло знать, что ты так думаешь. Он так сильно тебя любит. Я вижу это по тому, как он смотрит на тебя.

— Хотела бы я увидеть то же самое, что и ты, — задумчиво сказала Кристина. — Я просто хочу вернуться к тому, что было, когда мы впервые встретились, но, наверное, это невозможно. Когда новизна улетучивается, ты становишься просто терпимым.

Ева категорически покачала головой:

— Я не верю этому ни на минуту. Я знаю, что мы с Робертом были женаты всего три года, но на трехлетней отметке мы были так же влюблены, как и в первый год, а ты и Влад прожили в браке немногим меньше пяти лет.

— Может быть, ты права, — вздохнула Кристина. — Может, мне надо просто поговорить с ним. Но я замираю каждый раз, когда думаю о том, что собираюсь спросить. Эти слова просто остаются в моем горле, потому что я знаю, что ему будет больно, если я спрошу его, есть ли еще кто-то. И дело в том, что если все в порядке, то мои сомнения вызовут разрыв в наших отношениях, который, я не уверена, когда-либо исправится.

Ева поморщилась, зная, что Кристина вполне может быть права. Влад был бы в ужасе, если бы узнал, что Кристина думает, будто у него роман. Он мог не простить ее сомнения в нем даже на мгновение. В этом отношении Влад был непреклонен. Он был чрезвычайно благородным человеком и полностью защищал Кристину. Если кто-то другой причинит ей боль, Влад сделает все необходимое, чтобы это закончилось. Но что, если это он причинил ей боль? Что тогда?

— Может, тебе стоит немного подождать. Будь терпелива и внимательна. Люби его. Покажи ему свою любовь и поддержку, и, возможно, когда на работе все немного утихнет, и он будет уверен, что у него все под контролем, все наладится, — тихо посоветовала Ева.

Кристина снова сжала ее руку:

— Спасибо. Я пришла сюда, чтобы проведать тебя и подбодрить. А не сваливать на тебя все свои беды.

Ева улыбнулась:

— Я люблю тебя и надерну тебе задницу, если ты когда-нибудь не придешь ко мне с тем, что тебя беспокоит. Ты и Ника мои лучшие подруги. Это никогда не изменится.

— Кстати о Нике… Вот и она, — весело сказала Кристина, глядя поверх Евы в дверной проем. Затем она бросила на Еву быстрый умоляющий взгляд не поднимать эту тему при Нике.

Ника была более прямым, конфронтационным человеком, и если она хотя бы заподозрит, что Влад изменяет Кристине, она пойдет прямо к источнику и надерет ему задницу.

Ева пожала руку Кристине, молчаливо обещая сохранить их разговор в секрете.

— Привет, Ева, — сказала Ника, подходя к ней, чтобы обнять ее, стараясь, впрочем, не прижимать подругу слишком крепко. — Как самочувствие сегодня?

— Лучше теперь, когда моя личная медсестра принесла мне обезболивающее, я была слишком ленива, чтобы встать и взять его, — сухо сказала Ева.

Кайли улыбнулась и плюхнулась на оттоманку рядом с Кристиной. Ее взгляд скользнул по Еве, словно она пыталась оценить, как поживает ее невестка.

— Как твоя работа? — весело спросила Ева, а затем, опасаясь, что это будет приглашением для Ники поговорить о Марке, быстро внесла поправки в свой вопрос.

— Как дела с Иваном? Вы двое теперь в порядке?

Кайли поморщилась:

— Он властный, жесткий осел.

Кристина засмеялась:

— Милая, ты только что описала половину мужского населения, включая Влада и Марка.

Ева вздрогнула, но решила не выказывать какие-либо внешние эмоции при упоминании имени Марка.

— Марк — ходячий труп, — прямо сказала Кайли. — Он не спал с момента аварии. Ивану, как и мне, пришлось взять на себя его обязанности, потому что он недееспособен.

Ева закрыла глаза, ее охватила боль, которую не могло облегчить даже самое сильное лекарство. Он звонил ей по дюжине раз в день, и каждый раз она перенаправляла его звонки на голосовую почту. Это делало ее трусихой, но сейчас она не была готова иметь с ним дело. Может, когда-нибудь.

Марк писал ей текстовые сообщения, писал по электронной почте и приходил к Кристине хотя бы раз в день с просьбой о встрече. Каждый раз Влад или Кристина говорили ему, что Ева спит в своей комнате. Ложь. Она просто не хотела его видеть. Может, когда-нибудь.

Она отдала ему все. Она не просила его измениться, потому что он был тем, чего она хотела. Она хотела его господства, его контроля, но более всего она хотела его любви и его доверия.

Возможно, ей не нужна была его любовь вначале. Она не верила, что когда-нибудь сможет найти любовь, сопоставимую с той, что была у нее с Робертом. Но Марк удовлетворял ее так, как никогда не мог удовлетворить муж, и это было больно признавать. Еще больнее было то, что она потеряла это.

Ева дважды в жизни находила совершенство и оба раза теряла все. Как ей снова оправиться от этого?

— Я не знаю, что делать, — прошептала она с болью в голосе. — Он мне не доверяет. Как он может говорить, что любит меня, если мне не доверяет? Вы знаете, в чем он меня обвинил?

Обе женщины покачали головами. Ева не сказала им о разговоре с Марком в больнице. Боль от этого обвинения еще не прошла за те четыре дня, которые она провела в доме Кристины.

— Он обвинил меня в попытке убить себя. Он спросил, намеренно ли я въехала на машине в это дерево в надежде умереть.

Кристина и Ника втянули воздух, но, к счастью, ни у кого не было вопроса в глазах. Они этому не поверили. Слава Богу. Она не смогла бы вынести, если ее самые близкие друзья тоже питали бы сомнения в ее душевной устойчивости.

— Он думал, что жизнь без Роберта настолько невыносима, что я решила присоединиться к нему в смерти.

— О, милая, — сказала Кристина, ее голос дрожал от сочувствия и боли. — Я уверена, что он не это имел в виду. Ты его напугала. И после вашего спора он, вероятно, почувствовал себя ужасно виноватым. Он чувствовал ответственность за аварию, потому что так сильно тебя огорчил.

— Он набросился на тебя, потому что альтернативой было взять на себя вину за то, что произошло, — тихо сказала Ника.

— Мне нужно много думать, — пробормотал Ева. — О моем будущем. И будет ли оно связано с Марком. Он говорит… Он говорит, что любит меня и хочет попробовать еще раз. Он звонит, пишет смски и письма по электронной почте, он приходит сюда каждый божий день. Он клянется, что не отступит. Но я не знаю, смогу ли дать ему еще один шанс. Что у нас есть без его доверия? Односторонние отношения, когда я отдаю все, а он ничего не дает взамен, — это не то, чего я хочу. Да, я хотела доминирующего мужчину. Я хотела отказаться от власти и контроля. Но взамен я хочу его любви и доверия. И у нас не может быть одного без другого.

— Я согласна с тобой в этом, — осторожно сказала Кристина. — Но ты должна задать себе вопрос, можешь ли ты простить ему его ошибку. Это была эмоциональная ситуация. Ты рассказал мне, что произошло тем утром, и, милая, я не на его стороне, но я могу понять, почему он отреагировал на то, что, по его мнению, ты чувствовала, произнеся имя Роберта, и почему он выглядел таким убитым на следующее утро после того, как ты сказал Марку. ты любишь его.

Ева взглянула на Нику, оценивая ее реакцию на заявление Кристины.

Ника вздохнула:

— Я признаю, что в начале у меня были сомнения. Когда ты сказала, что тебе нужно. Но я чувствовала себя намного лучше, когда узнала, что у тебя роман с Марком. Это мужчина, которого я знаю. Я была уверена, что он будет хорошо относиться к тебе, и мне не нужно было беспокоиться о том, что совершенно незнакомый человек оскорбляет тебя. Но вам хорошо вместе, Ева. Я никогда не представлял тебя ни с кем, кроме Роберта. Вы двое просто подходили друг другу. Но вы с Марком такие… идеальные. Разумеется, когда он не ведет себя, как полный придурок.

Кристина рассмеялась, и Ева улыбнулась, часть ужасной тьмы ускользнула из ее души.

— Я просто хотела бы знать, что делать, — сказала Ева, потирая свои ноющие виски. — Я обдумывала это, пока у меня не закружилась голова. Я так боюсь вернуть ему полный контроль, боюсь, что он снова причинит мне боль. Я просто хочу быть… счастливой.

— Как я однажды сказала тебе, жизнь — это риск, — мягко проговорила Кристина. — Тебе просто нужно решить, какие риски того стоят. Теперь ты несчастна. Но если все получится? У тебя есть шанс обрести блаженство.

— Она определенно права, — отметила Ника. — Ты такой же труп, как и Марк, только он ходит, а ты нет. Ева, как давно ты выходила из этой комнаты? Ты вставала хоть раз, кроме как в ванную? Ты не можешь так продолжать. Ни один из вас не может. Либо полностью порвите отношения, чтобы вы оба могли двигаться дальше, либо рискните и поставьте на карту все. Ты никогда не узнаешь, пока не дашь ему шанс.

Ева поморщилась:

— Ты права. Вы обе правы. — Потом вздохнула. — Я не могу сейчас никуда идти. Я только что приняла эти проклятые обезболивающие.

— Я могу отвезти тебя, — предложила Кристина. — Просто скажи мне, куда ты хочешь пойти, и я сделаю это.

Ева глубоко вздохнула. Никогда еще ей не приходилось принимать такое важное решение. Это было просто и в то же время очень сложно. Но ее друзья были правы. Теперь она была несчастна. У нее был шанс на счастье. Все, что ей нужно было сделать, это протянуть руку и взять его. Рискнуть всем. Доказать Марку, что она отпустила прошлое. Что это он был тем, кто не мог отпустить.

Решимость поселилась в ней, убирая покров отчаяния, за который она цеплялась так упорно в течение последних нескольких дней. Ева не была трусихой и не была слабой. Она дважды столкнулась с полным опустошением и выжила. Она переживет все, что может с ней случиться.

— Дай мне одеться и отвези к Марку, — сказала Ева, наконец принимая решение.

Это чертовски испугало ее, но она должна была попробовать.

Глава 24


— Тебе не нужно этого делать, дорогая, — сказал Влад, глядя в зеркало заднего вида на Еву, который сидел на заднем сиденье, пока они с Кристиной везли ее к Марку.

— Да, — тихо сказала Ева. — Это должно быть решено, Влад. Я должна знать, есть ли у нас шанс. Может ли Марк может мне доверять. Любит ли он меня.

— Ну, я не могу говорить о доверии, но знаю, что этот ублюдок любит тебя, — мрачно сказал Влад. — Я никогда не видела, чтобы мужчина так расстраивался из-за женщины. Если бы я не был так зол на него за то, что он причинил тебе боль, я бы почти пожалел этого человека.

Ева слабо улыбнулся.

Когда они приблизились к дому Марка, Кристинв повернулась на своем сидении и уставилась на Еву.

— Я не оставлю тебя там. Я не хочу, чтобы ты зависела от Марка. Телефон будет при мне. Ты позвонишь мне, как только будешь готова уйти. Если я не получу от тебя известий через час, я вернусь. Часа достаточно, чтобы услышать, как он пресмыкается.

Ева засмеялась:

— Вы так уверены, что он собирается пресмыкаться.

— О, он будет пресмыкаться, — пробормотал Влад. — Человек в таком отчаянии сделает все, чтобы снова оказаться в твоей милости. Так и должно быть. Когда мужчина так облажался, ему нужно смириться.

Кристина искоса посмотрела на мужа — взгляд, который не пропустила Ева. В ее глазах была боль, и Еве было тяжело видеть, как страдает ее подруга. Она прогнала мысли о Кристине и Владе. Они все уладят. Влад, казалось, даже не подозревал о существовании проблемы. Как только Кристина наберется смелости разобраться, все будет хорошо. Ева была в этом уверен. Она не верила, что у Влада роман. Зачем ему это, когда у него была Кристина?

Кристина была красивой, умной. У нее была улыбка, которая озаряла весь квартал. И она была безмерно покорной, доверив все свое благополучие мужу. Он был бы дураком, если бы рискнул этим из-за куска задницы на стороне.

— Хорошо, мы приехали, — сказала Кристина. — Ты уверена, что это то, что тебе нужно, Ева? Еще не поздно изменить свое мнение. Мы можем вернуть тебя прямо сейчас. Просто скажи.

Ева глубоко вздохнула:

— Нет. Я готова. Так или иначе, мне нужно, чтобы это закончилось. Либо у нас будет новый шанс, либо это конец, но в любом случае все будет решено сегодня вечером.

• • •
Марк расхаживал по своей гостиной, волнение хватало его за яйца. Четыре дня. Четыре проклятых дня прошло с того момента, когда Еву выписали из больницы, а он даже не видел ее. Он пошел в больницу в тот день, когда Еву должны были выписать, и обнаружил, что ее уже забрали под свою опеку Влад и Кристина. Он был полностью подготовлен к тому, чтобы захватить власть, а не отступать. У него было полное намерение забрать Еву в свой дом, где он будет заботиться о ней, пока она полностью не выздоровеет. Но Чесси и Влад отвезли ее в свой дом, неприступную чертову крепость.

На его звонки, сообщения и электронные письма Ева не отвечала. Между ними стояла тяжелая, как бетон, тишина, и с каждым днем, с каждой неудачной попыткой добраться до нее, он чувствовал, как она отдаляется все дальше и дальше.

Что, черт возьми, он должен был делать? Как он мог положить свое сердце к ее ногам, если он не мог добраться до нее, чтобы сделать это? Он потянулся к телефону, желая позвонить ей еще раз, но знал, что она не ответит. Точно так же, как она не ответила еще дюжину раз, когда он звонил ей сегодня.

Отчаяние было его постоянным спутником, и он проклинал свой своенравный язык. Если бы только он не позволил своему гневу — и парализующему страху — контролировать свои мысли и слова в то роковое утро. Он был виноват. Не Ева. Именно он. Он сделал это с ней.

Марк был настолько поглощен своим горем, что не слышал звук машины на дороге. Он не догадывался о визитерах до того момента, пока не услышал стук в дверь

Его голова дернулась в сторону звука. Он был не в настроении иметь дело с тем, кто вторгся в его личный ад. Когда снова раздался стук, более сильный и громкий, чем прежде, он выругался и сердито двинулся к двери, полностью намереваясь откусить голову несчастному идиоту, нарушив его уединение.

Но когда он рывком распахнул дверь, его сердце остановилось, потому что там стояла Ева, бледная и хрупкая, синяки от ее аварии все еще были заметны на ее коже. Ее сломанная рука висела на перевязи, прижимаясь к груди, словно защищая ее. Решимость в ее глазах ранили Марка в самое сердце.

Ее губы были сжаты в тонкую линию, и ему захотелось крикнуть «нет!»

Его сердце подсказывало ему, что Ева здесь для того, чтобы сказать ему, что он должен отправиться в ад. Чтобы перестал каждый день звонить, писать текстовые сообщения, писать электронные письма и приходить в дом Кристины и Влада. Это было самое малое, что он заслуживал, но он не мог слышать эти слова из ее уст.

Но Ева была здесь! Не заперта за стенами дома Влада и Кристины, которые выступали в роли ее личных сторожевых собак. Она была перед ним, и это был его шанс попросить у нее прощения.

— Могу ли я войти? — мягко спросила Ева, пока он продолжал стоять, ошеломленный, в его голове был полный беспорядок из всего, что он хотел сказать, но не мог произнести.

Она выглядела очень уязвимой, и в ее прекрасных глазах ситались сомнение и страх. Она боялась, что он ее отвергнет? Что он не позволит ей войти в ее дом?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Марк распахнул дверь и чуть не заключил ее в свои объятия. Только воспоминание о том, насколько она хрупка, насколько все еще травмирована и сколько боли ей еще предстоит, остановило его. И все же она была здесь. В то время, когда ей следует лежать в постель. Отдыхать. Поправляться.

— Ева, — прохрипел он. — Боже, да, дорогая. Пожалуйста. Входи. Позволь мне помочь тебе. Тебе не стоит вставать. Тебе нужно лечь в постель. Тебе больно?

Ее губы искривились в улыбке, когда она вошла в его дом. Он быстро захлопнул за ней дверь, боясь, что она передумает или исчезнет.

— Я выпила обезболивающее полчаса назад, — тихо сказала она. — Вот почему меня привез Влад. Я не хотела рисковать еще одной аварией, да и в любом случае я не должна водить машину несколько недель.

Вина снова захлестнула его. Он прикоснулся к ее неповрежденной руке, наслаждаясь этим кратким моментом контакта. Он хотел сделать гораздо больше. Он хотел обнять ее, утешить, просто быть с ней, достаточно близко, чтобы чувствовать запах, касаться.

— Заходи в гостиную, — тихо сказал он. — Диван должен быть удобным. Я могу достать пуфик, чтобы ты могла поднять ноги. Твои ребра в порядке? Обезболивающее действует?

Он был болтливым идиотом, но поток вопросов не прекращался. Он никогда в жизни не чувствовал такой неуверенности в себе, и ему не нравилось, что она такая тихая.

Он взял ее за руку, радуясь, когда она не отдернула ее. Он подвел ее к дивану и усадив, замер, ища признаки боли.

Она вздохнула, ненадолго прикрыв глаза и откинувшись на диван.

— Черт возьми, тебе больно, — выругался он. Ты принесла с собой обезболивающее? Может быть, следует принять еще одну дозу?

— Некоторые раны нельзя облегчить лекарствами, — мягко сказала она. — Мне нужно было поговорить с тобой, Марк. Мне нужно, чтобы это было… решено. Я не могу так продолжать. Это убивает меня.

Марк упал на колени, подавленный грустью в ее глазах. Взяв ее свободную руку в свою, оставаясь уязвимым, он пристально посмотрел Еве в глаза.

— Пожалуйста, не говори мне, что мы расстаемся, дорогая. Что угодно, только не это. Прокляни меня. Кричи на меня. Называй меня как угодно. У тебя есть полное право. Но пожалуйста, я тебя умоляю. Не отказывайся от меня — от нас. Я люблю тебя, Ева Я так сильно тебя люблю, что не могу спать по ночам. Я не могу есть. Я не могу жить. Я не могу работать. В моем сердце зияющая дыра, которую можешь заполнить только ты.

Уголок ее рта скривился в полуулыбке:

— Ника говорит, что ты бесполезен на работе. Она даже не знает, зачем ты приходишь, потому что ничего не делается.

— Она права, — хрипло сказал Марк. — Ты мне нужна, Ева. Ты моя вторая половинка. Я цел только тогда, когда с тобой.

— Я тоже тебя люблю, Марк.

Облегчение сделало его слабым. Он едва мог стоять на коленях. И он оставался на коленях, прося у нее прощения столько времени, сколько это требовалось. Он был Доминантом, а она была покорной, но сейчас у нее была вся власть, а у него — нет. Потому что без нее его сила ничего не значила. Без ее драгоценного дара подчинения его доминирование не значило ни черта. Его жизнь не имела смысла.

Но что-то в ее взгляде помешало ему что-то сказать в ответ.

— Но этого недостаточно, — мягко добавила она. — Ты говоришь, что любишь меня, но не доверяешь мне. А без доверия любви недостаточно. Без доверия между нами только вожделение и секс.

Марк склонил голову, его лицо горело. Комок в его горле был таким огромным, что он едва мог дышать. Он снова поднял глаза и увидел в ее глазах ответную печаль. Глаза, которые кричали о поражении. Она сдавалась.

— Ты тот, кто ставит Роберта между нами, — мягко сказала она. — Не я. Я двинулась дальше, Марк. Я отпустила его. Я сделала это, когда пришла к его могиле много недель назад. Я знала, что после того, как мы вступили в отношения, тебе было неприятно говорить о нем, хотя раньше ты, казалось, не возражал. Я даже поняла, почему ты не хочешь, чтобы мне напоминали о мужчине, которого я когда-то любила, когда я была в твоей постели. Но твоя собственная неуверенность — вот что удерживало его между нами. Я была с тобой честна. Все время я был честна. И я дала тебе все, что ты просил — требовал — от меня, и все же ты не предложили мне эти вещи взамен. Ни твое уважение. Ни твое доверие. Ты говоришь, что любишь меня, но я не верю, что любовь может существовать без доверия и уважения.

— Пожалуйста. Не говори ни слова, — умолял Марк. — Позволь мне извиниться. Прошу прощения, Ева.

Она послала ему еще один печальный взгляд, от которого у него заболело сердце. В ее взгляде было столько смирения. Как будто у нее не было надежды на их будущее. Он должен иметь достаточно надежды для них обоих.

Он поднес ее руку ко губам и нежно поцеловал ее открытую ладонь.

— Моя дорогая Ева. Как я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю, что это меня убивает. Жизнь без тебя убивает меня. Я не могу выжить без твоей любви. Я не хочу жить без этого. Пожалуйста, дай мне — нам — еще один шанс. Я стою перед тобой на коленях, дорогая, и останусь на них до конца своей жизни, если это то, что нужно. Просто останься и дай мне шанс исправить ошибки. Ты права. Я был очень неуверен. Ты застала меня врасплох той ночью в Доме. Я не планировал сделать свой ход так скоро, и, возможно, это я еще не был готов. Я был вынужден действовать, иначе я рисковал потерять тебя, а это был не вариант для меня. Я был… напуган. Я так боюсь потерять тебя. Не быть тем, что тебе нужно из-за невозможности соревноваться с памятью Роберта. Я остро отреагировал. Я это признаю. Это была худшая ошибка в моей жизни, и я чуть не потерял тебя из-за своей глупости и иррациональной ревности. Этого больше не повторится, Ева. Ты моя жизнь. Я доверяю тебе. Ты говоришь, что нет, но это не так. Я не доверял ни тебе. Я не доверял себе. Я не верил, что меня когда-нибудь хватит для тебя. Не верил, что смогу сделать тебя счастливой. Что со мной ты была бы так же счастлива, как с Робертом, и это съело меня, подрывая мою уверенность, пока все, что осталось, не превратилось в злую оболочку самого себя. Ты все сделала правильно, в отличие от меня.

Ее взгляд смягчился, а глаза заблестели непролитыми слезами. Она освободила руку из его ладони и нежно погладила по щеке. Когда она отстранилась, он был шокирован влагой на ее пальцах.

— Я люблю тебя, — хрипло сказал он. — Утро твоей автомобильной аварии было худшим днем в моей жизни. Я так боялся, что потерял тебя и, что еще хуже, стал причиной этого. Я набросился на тебя, обвинил тебя в ужасных вещах, потому что я был так чертовски напуган, что сделал это с тобой. Я знал, что сделал это, но все же выдвинул это ужасное обвинение. Я имел в виду, что ты слаба, Ева, но, Боже, ты совсем не такая. Ты самая сильная женщина, которую я знаю. Я надеюсь, ты сможешь быть достаточно сильной для нас обоих, потому что это я слаб. Не ты.

— Все в порядке, дорогой, — прошептала она. — Все хорошо. Все будет хорошо. Я тебя люблю.

Ее любовь отражалась в каждом слове, успокаивая боль в его душе. Слезы текли по его щекам, и Ева наклонилась вперед, обняла его и прижала к своей груди.

— Нет, Ева, — возразил он. — Тебе больно. Я не хочу причинять тебе еще больше боли.

— Единственный способ причинить мне больше боли — это отказать мне, — нежно сказала она.

Он поднял голову и прижался лбом к ее лбу, их дыхание смешалось, как и их слезы.

— Никогда, дорогая. Я никогда тебе ни в чем не откажу. Я подарю тебе мир на серебряном блюде. Все, что ты хочешь, ты получишь.

— Все, что мне нужно, это ты, — просто сказала она. — Ты. Твоя любовь. Твое доверие. И твое превосходство.

— Ты получишь меня целиком, — поклялся он. — Но, Ева, ты доверяешь мне свое подчинение? Свое сердце? В конце концов, я сделал тебе больно? Ты должна знать, что я никогда не заставлю тебя вести образ жизни, который тебе не нравится. Я пойду на любую жертву ради тебя. Для меня нет ничего важнее тебя. Только ты. В моих руках, в моей постели, в моем сердце. Каждый день. Независимо от того, кто я для тебя. Этого всегда будет достаточно.

Она улыбнулась, ее дыхание перешло в тихие рыдания. Она закрыла глаза, когда из уголков потекло еще больше слез.

— Я хочу тебя таким, какой ты есть, Марк. Полагаю, это не всегда будет легко, но если ты отдашь мне свою любовь и доверие, я никогда не буду просить большего. Клянусь.

— Они у тебя есть. Всегда, Ева. Я никогда не дам тебе повода снова усомниться в моем доверии к тебе.

Она издала вздох, который казался болезненным, и он тут же уловил это.

— Тебе больно? Черт побери, Ева. Ты должна отдыхать в постели. Не сидеть здесь в позе, в которой тебе не комфортно.

Она улыбнулась, сияющая и красивая, озарив все его сердце.

— Я бы предпочел быть здесь, с тобой. Будь проклята боль. Впервые за неделю мне не больно. У меня не болит душа. Остальное — просто физическая боль, и она пройдет. Но разбитое сердце можно вылечить только любовью. И ты дал мне это. Со мной все будет хорошо, Марк. Я смогу вытерпеть все, пока у меня есть ты.

Он обхватил ее красивое лицо руками и наклонился, чтобы благоговейно поцеловать ее в губы.

— Я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала она в ответ. — Но мне нужно позвонить Кристине и сообщить ей, что меня не нужно забирать. Она не хотела, чтобы я застряла здесь без возможности уйти, поэтому она сказала, что если не получит от меня известий в течение часа, то придет за мной.

Марк выпрямился, потянулся к своему телефону, а затем передал его Еве, набрав номер Кристины.

— Сообщи ей, что я приеду за твоими вещами и обезболивающим, — сказал Марк. — Как только вы поговорите с ней по телефону, я уложу тебя спать. В нашу кровать. А потом я буду заботиться о тебе, пока ты полностью не выздоровеешь.

Ева улыбнулась, а затем сказала несколько слов Кристине, заверив ее, что все в порядке и что Марк приедет забрать ее вещи. Когда она повесила трубку, Марк лег на диван рядом с ней, стараясь не трясти ее.

Он обнял ее, прижимая к себе, уткнувшись лицом в ее благоухающие волосы.

— Я скучал по тебе, дорогая. Если когда-либо и возникало сомнение в том, что ты мне нужна, то сейчас его нет. Я не жил последнюю неделю. Это была самая длинная неделя в моей жизни, и я никогда больше не хочу этого повторять.

— Для меня тоже, — пробормотала она. — Давай оставим это позади, Марк. Нам есть чего ждать. Прошлое только вредит нам. Пришло время отпустить его и двигаться дальше.

— Я и сам не мог бы сказать этого лучше, — сказал он, приподняв ее подбородок, чтобы заявить права на ее губы. — Но одну вещь, которую я никогда не отпущу, Ева, — это тебя. Я тебя люблю.

Она улыбнулась, согревая его изнутри:

— Я тоже тебя люблю.

А затем Марк снова встал перед ней на колени. Она выглядела озадаченной, когда он взял ее за руку и полез в карман. Он вытащил кольцо, которое купил всего через день после того, как она переехала к нему. Кольцо, которое ждало как раз подходящего момента, чтобы его подарить. Марк не мог придумать лучшего момента, чем сейчас.

— Ты выйдешь за меня замуж, Марк? Старей со мной и люби меня? Неужели мы так сильно хотим детей?

Ее вздох был быстрым и резким:

— Ты бы хотел их прямо сейчас? — прошептала она.

Он надел кольцо ей на палец. Он знал, что она сняла обручальное кольцо Роберта в тот день, когда переехала к нему. Это был важный момент, который должен был сказать ему, что она готова двигаться дальше. Но он был глуп и неуверен в себе.

— Я подарю тебе столько детей, сколько ты захочешь, — сказал он нежно. — Фактически, я предлагаю, чтобы в ту минуту, когда ты достаточно оправишься от травм, мы начали их делать.

Ее улыбка поставила бы его на колени, если бы он еще не был на них.

— Тогда, возможно, нам стоит подумать о скорейшей свадьбе, — дразня, сказала Ева. — Я бы не хотела быть матерью-одиночкой.

— Как только вы сможете путешествовать, мы полетим в Вегас и немедленно поженимся, — заявил Марк. — Я не хочу, чтобы у тебя было время передумать, так что чем скорее, тем лучше.

Она рассмеялась, и этот звук заполнил последнюю оставшуюся дыру в его сердце. Он был удачливым сукиным сыном. Женщина, которую он любил — любил вечно, — давала ему еще один шанс доказать ей свою любовь. Он никогда не даст ей другой причины сомневаться в нем, и он будет любить ее и детей, которые у них появятся, до самой своей смерти.

Эпилог


Марк стоял на могиле Роберта. В первый раз после похорон он пришел на кладбище один. Все остальные его поездки всегда были с Евой. Но в этот раз он не хотел приезжать сюда вместе. Ева пообещала себе, что больше не вернется на могилу мужа. И он сам приезжал сюда в последний раз. Он нуждался в завершении. Ева была не единственным, кому нужно было отпустить свою память. Итак, теперь он стоял у могилы своего лучшего друга, готовый признаться во всем и заверить Роберта, что Еву любят и о ней всегда будут заботиться.

— Я облажался, чувак, — прямо сказал Марк. — Ты это уже знаешь. Скорее всего, ты там хочешь надрать мне задницу за всю боль, которую я причинил Еве. Я заслужил это. Я определенно надрал бы себе задницу из-за всего этого.

Он сделал глубокий вдох, застигнутый врасплох эмоцией, захлестнувшей его, сжавшей грудь, когда нахлынуло давнее горе.

— Я дал тебе обещание, и это обещание я не сдержал. Извини за это. Ты сделал мне необычный подарок, и я всегда буду благодарен тебе за это. Ты должен понять и никогда не осуждать меня.

Он сделал еще одну долгую паузу, чтобы взять под контроль свои эмоции.

— Теперь она счастлива. Я все исправил. Мы женаты сейчас. Я знаю, что ты это знаешь. Но мне просто нужно было прийти и сказать тебе. Чтобы подтвердить обещание, которое я дал тебе перед смертью. Я люблю ее, чувак. От всего сердца. Слава богу, она не отказалась от меня, дала мне еще один шанс. Я больше не подведу ее. Я тебя не подведу. Я буду любить ее и всегда защищать ее. Всю свою жизнь. Я надеюсь, что теперь ты в мире, Роберт. Мы с Евой оба любили тебя. У нее огромное сердце и бесконечная способность любить. Она любит меня сейчас, но она всегда будет любить и тебя, и меня это устраивает, потому что я понимаю, что в ее сердце есть место для нас обоих. Любовь к тебе не отнимает у нее любви ко мне, и я могу принять это сейчас.

Марк замер, наблюдая, как проносится облако, лучи солнца падают на могилу. Его мгновенно переполнило тепло, настолько прекрасное, что это могло быть только присутствие Роберта. Любящего и прощающего, как и при жизни.

— Я пришел попрощаться, точно так же, как Ева прощалась с тобой несколько недель назад. Я не вернусь. Это выбор, который сделали мы с Евой. У нас слишком много других хороших воспоминаний, и мы хотим их беречь. Спасибо, чувак. Ты никогда не узнаешь, как я благодарен за то, что ты доверили ее мне. Она делает меня таким чертовски счастливым, что иногда я даже не могу смотреть на нее, не вставая на колени. Я знаю, тебе знакомо это чувство. Ты тоже так на нее реагировал. Она особенная женщина, и мы оба удачливые ублюдки, которые завоевали ее любовь. Ее тепло и щедрый дух. Мы планируем завести детей. Сразу, если я скажу об этом. Это то, чего она всегда хотела, и я понимаю, почему ты не мог дать их ей, хотя мы с Евой оба знаем, что ты бы любил их, защищал их и никогда не причинял бы им вреда. Мы решили назвать в честь тебя нашего первого сына. Это уместно, раз уж ты нас свел. Твоя память будет жить в нем, и мы с Евой сохраним память о тебе. Ты был важен для нас обоих, неотъемлемая часть нашего прошлого. Но теперь мы смотрим вперед, и мы оба готовы отпустить и двигаться вперед по жизни.

Марк провел рукой по надгробию, а затем выпрямился в полный рост.

— Спасибо за любовь к Еве. И ко мне, — прошептал Марк. — Тебе больше не о чем беспокоиться. Она в надежных руках, и я умру, прежде чем снова причиню ей боль. Даю слово. Прощай, мой друг. Можешь отдыхать с ангелами, пока мы все не встретимся снова.

На сердце у Марка полегчало, с его плеч упала огромная тяжесть, он повернулся и поспешил обратно к машине, где его ждала жена. Когда он приблизился к своей машине, она открыла дверь и вышла, ее улыбка была красивой и захватывающей. Такой теплой, что даже солнце не могло сравниться с ее сиянием.

Ее глаза смягчились, и она протянула ему руку, когда он подошел. Она ничего не сказала, просто сжала его ладонь, предлагая молчаливую поддержку. Она ни разу не оглянулась на могилу Роберта, когда он проводил ее обратно в машину, прежде чем пройти к водительскому сиденью.

Когда Марк проскользнул внутрь, он не сразу включил зажигание. Вместо этого он повернулся боком, чтобы увидеть жену. Свою красивую, любящую, щедрую жену.

— Я люблю тебя, — сказал он, его горло все еще было сдавлено эмоциями.

Она перегнулась через сиденье и коснулась его щеки, поцеловав его.

— Я тоже люблю тебя, дорогой. А теперь поедем домой и начнем практиковаться в создании тех детей, которых ты обещал мне.

Он усмехнулся, внезапно почувствовав, что может покорить мир. Забеременеть? Черт возьми. Она не использовала противозачаточные средства целый месяц, и ее цикл был рассчитан правильно. Они проведут следующие два дня в постели, и он сделает все, что в его силах, чтобы создать семью, которую они оба так отчаянно хотели.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец

Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 22
  • Глава 23
  • Глава 24
  • Эпилог