Аллигат. Исход [Жанна Штиль] (fb2)

Жанна Штиль Аллигат. Исход


Глава 1

Падение походило на полёт с обрыва лицом вниз.

Сквозь закрытые веки маяком прорвалась вспышка света.

Ольга услышала собственный сдавленный вскрик и рванулась в сторону.

Навалилась страшная тяжесть. Она сдавила грудь и лишила дыхания. Судорога пронзила тело, сковала низ живота. Пришла боль: острая, скручивающая, разрывающая на части. Показалось, что лопнуло сердце, и огненная лава заполнила нутро.

Когда последние наплывы боли угасли, Ольга почувствовала себя опустошённой и беспомощной. Слушала тишину, разбиваемую мягким негромким тиканьем часов. Лёгкие наполнились знакомым запахом. Книги… Так пахнут книги в фабричной библиотеке: сладко, пряно, с землисто-плесневелыми нотками осеннего леса.

Не решаясь открыть глаза, она пошевелилась и прислушалась к своему учащённому поверхностному дыханию. Занемевшая от неудобной позы рука невероятно ныла. Во рту пересохло.

Ольга обвела затуманенным взором высокие стеллажи с книгами. Перекатилась на бок, осторожно приподнялась и поползла на коленях к кафедре выдачи книг, освещённой ярким светом настольной лампы.

Неповоротливо поднялась и села за стол. Непослушными пальцами бездумно давила на кнопку разблокировки старенького мобильного телефона. Гаджет не отозвался на её усилия.

Мёртвый? — удивилась она. Забыла поставить на зарядку? Кажется, ставила.

Ольга стянула ботильоны и, превозмогая резь в ушибленном боку, прошла к шкафу. Морщась, с усилием натянула на ноги бурки, накинула на плечи меховую безрукавку. Спрятала ледяные ладони под мышки. Дрожала, выбивая зубами дробь. Согреться бы…

Заглянув за шкаф, дотянулась до кнопки электрочайника, стоящего на столе.

Вид себя в зеркале вызвал невольное недовольство. Не тем, что лиловый синяк украсил правую скулу, заплыл глаз и распухли губы. Было что-то другое, глубинное, подсознательное, пробуждающее смутные воспоминания. Будто она долгое время находилась под водой, не имея возможности вынырнуть и вот, когда час её освобождения был неотвратимо близок, случилось нечто ужасное, мгновенно оборвав ощущение радостного предвкушения приближающейся воли.

Ольга смахнула с ресниц непрошеные слёзы.

Взгляд остановился на больших круглых часах на стене — без четверти десять. Тёмные прямоугольники окон с белым тюлем на них подтвердили догадку. Она пролежала без сознания на холодном полу без малого четыре часа.

Как и думала, падение не прошло бесследно. Всё же ей повезло: руки и ноги целы, голова на месте, хоть и кружится. Она в своём уме. Общее самочувствие можно оценить как удовлетворительное. После такого-то полёта…

Ольга задержалась у зеркала и провела ладонью по его поверхности. Что она хотела увидеть в отражении? Другое лицо? Зачесав пятернёй отросшую чёлку вверх, долго всматривалась в высокий лоб, полукружья бровей, родную васильковую синь радужки. Испуганно вздрогнула от пронзительного свиста чайника.

Кипяток, чайный пакетик, сахар.

С наслаждением грела пальцы о гладкие фарфоровые бока чашки. Наконец-то согревшись и закрыв глаза, сидела в прострации.

В голове перемежались всплесками точечных воспоминаний размытые картинки извилистых улиц и малоэтажных зданий старого города, деревянные мосты над широкой мутной рекой. Мелькали конные экипажи и двухэтажные омнибусы. Дождливые зябкие сумерки в мгновение ока сменялись тёплыми ослепительными солнечными днями. Цвели сады и зеленели лужайки. Слышался смех, жужжание пчёл и визгливый лай собак. Виделись лица: мужские, женские, детские…

Ольга недоумевала: откуда память успела нахватать непомерный объём подобных воспоминаний? Почему так ярка последовательно мелькающая перед мысленным взором цепь событий, начиная с её падения со стремянки — здесь, в библиотеке фабрики, — и заканчивая…

Последнее видение — особенно яркое и болезненное — расширенные от ужаса чёрные глаза мужчины. Его взгляд показался настолько жутким и парализующим, что по спине поползла ледяная позёмка. Под ладонями явственно ощущались напряжённые мышцы крепкой мужской груди, в которую Ольга с силой впечатала свои ладони. Она желала мужчине смерти и ударила его в грудь. Она столкнула бедолагу с лестницы! Но он успел ухватить её за руку и они вместе…

Барт Спарроу, — молнией пронеслось в сознании его имя.

Она уверена, что никогда ранее не слышала его. Ольга спрятала лицо в ладонях.

Как в замедленной съёмке проследовали узнаваемые женские и мужские образы, их голоса, имена, фамилии…

Стэнли Элгард Хардинг. Мартин Вэйд Малгри…

Чувство невероятной потери захлестнуло.

Шэйла Табби Хардинг…

Под отчаянный стон заблудшей души вздрогнуло и сжалось сердце.

Зябко.

Пусто.

Одиноко.

Прочь кошмарные болезненные видения! — встрепенулась Ольга и прошла к шкафу. Домой, пора идти домой.

Шипя от боли в травмированном боку, она кое-как оделась.

Сумка показалась неподъёмной. Женщина достала из неё две толстые книги, отложила в сторону, выключила лампу и вышла в тёмный коридор.

Едва ли не на ощупь прошла на лестничную площадку. Привычно пахло пыльным теплом и опилками. Из узких окон подъезда проникал тусклый свет уличного фонаря, единственного у входа в административное здание фабрики.

Снова лестница… — подумалось невзначай.

От спуска по ней бросило в пот. Резь в груди усилилась, правое плечо прострелило болью.

Ольга вышла из здания. Позади с треском захлопнулась дверь.

От порыва холодного зимнего ветра перехватило дыхание. Крупные бесформенные хлопья мокрого снега мельтешили перед глазами. Плечи свело ознобом. Не покидало чувство, что несколько часов назад она пребывала в другой реальности. Там было тепло. Там было лето. Снова вернулись яркие видения. Они калейдоскопом замелькали перед мысленным взором, продолжая увлекательное путешествие по виртуальному миру, кажущемуся знакомым и уютным.

Шагнув с порожка, ноги Ольги провалились в рыхлый, напитанный водой снег. Войлочные бурки тотчас промокли — забыла переобуться! Студёная вода подступила к согревшимся ступням.

Ого! Как быстро подтаяло, — удивилась женщина. Вернуться в библиотеку? Подъём и повторный спуск по лестнице она вряд ли осилит быстро, а ноги уже мокрые. До дома хоть и рукой подать, но при таком состоянии силы нужно беречь.

Обставив воротник и укрывшись его краем от порывов ветра, она направилась к проходной.

— Ольга Егоровна, вы? — услышала позади себя удивлённый мужской голос.

От неожиданности рывком обернулась. Нога соскользнула в ледяную ямку и подвернулась. Сумка, сделав в воздухе полукруг, ударила по плечу… нового директора.

Ольга упала бы, если бы он не подхватил её под локоть. Она поморщилась от пронзившей тело боли. С удивлением уставилась на мужчину. Казалось, что не видела его вечность.

— Простите, напугали… Антон… Дмитриевич, — с трудом вспомнила его имя и отчество. На языке вертелись иные имена и прилагающиеся к ним титулы.

— Не ожидал встретить вас здесь в такое позднее время.

— Припозднилась, — прошептала Ольга, хватаясь за предложенную руку. — Скользко.

— Вижу, вы… — он бегло осмотрел её пальто, лицо, задержал взгляд на обуви.

— Вы тоже, — смахнула она с ресниц растаявшую снежинку, косясь на мужчину.

Его модельная стрижка растрепалась. В волосах блестели капли воды. На виске длинная свежая царапина. На рукавах и полах расстёгнутой парки пятна побелки, пыли, клочья липкой паутины.

— Я подвезу вас, — прозвучало безапелляционно.

Антон Дмитриевич направил Ольгу к новенькому серебристому внедорожнику, припаркованному у проходной.

Она не возражала, радуясь своевременному появлению мужчины. Плохая погода, поздний час, промокшие ноги и полученные травмы не располагали к беспечной прогулке.

Охранник, увидев в окошко директора и библиотекаршу, выскочил на крылечко поста-проходной, махнул им и поспешил назад.

В просторном салоне автомобиля приятно пахло. Мягко заурчал двигатель. Заработали щётки стеклоочистителя, сгоняя налипший мокрый снег с ветрового стекла. От включенной печки шло тепло.

Ольга закрыла глаза. Тело обмякло, с наслаждением отдавшись в объятия удобного кресла.

Антон Дмитриевич косился на неё, не решаясь о чём-то спросить.

Загремели разъезжающиеся створки ворот.

— Дорогу пока́жете? — услышала Ольга. — Я в городе пока плохо ориентируюсь.

— Здесь недалеко, — поспешила сообщить она. — Как выедете за ворота, сверните вправо. Через две автобусные остановки у красного дома снова поверните направо в переулок.

— Пристегнитесь.

Ольга нащупала ремень безопасности, украдкой наблюдая за мужчиной. В приглушённом свете салона отчётливо просматривался его профиль: линия твёрдого подбородка, оттенённая короткой щетиной, сомкнутые губы, прямой нос.

— Что вы делали в библиотеке? — спросил директор.

— Спала, — отшутилась Ольга.

Он глянул на неё из-подо лба и вздохнул:

— Вашу шутку оценил. А по виду сказал бы, что вы бодрствовали. Причём активно. Ремень, — напомнил он.

— По вашему виду тоже не скажешь, что вы прохлаждались в кабинете. Спускались в подвал?

— Почему вы так решили?

— Ваша куртка, — изучала она пятна побелки на рукаве. — Недавно там белили стены. Клад искали?

— А он есть? — усмехнулся Антон Дмитриевич, не отрывая глаз от проезжей части.

Внедорожник обогнал грохочущий трамвай. Ветер заметно стих. Снег усилился, укрывая дорогу плотными мокрыми хлопьями.

— Значит, не нашли, — протянула Ольга задумчиво. Взгляд цеплялся за фигуры редких прохожих на пустынной улице. — Здесь, пожалуйста, сверните в переулок.

— Завтра на работу можете не приходить, — качнулся в кресле мужчина. — Ваше заявление на отпуск подпишу и передам в бухгалтерию. Отпускные полу́чите уже вечером.

— Завтра? — уточнила Ольга недоуменно, теряя нить разговора. Перед глазами метались щётки стеклоочистителя. В голове зашумело, она снова кружилась. — Не знала, что суббота объявлена рабочим днём.

— Суббота? — повернул к ней голову директор. — Пристегнитесь, наконец, — в голосе проскочило недовольство.

— Вы тоже не пристёгнуты, — беспомощно завертелась она, ощупывая сиденье сбоку в поисках замка ремня безопасности. — Зачем он? Уже почти приехали.

Антон Дмитриевич, продолжая движение, наклонился к ней и выхватил из её руки лямку.

Отстранившись от него и глянув в боковое стекло, Ольга заметила крупного, облепленного снегом пса, прыгнувшего под колёса их автомобиля.

— Собака! — крикнула она.

Протяжный скрип тормозов заглушил короткое сдавленное ругательство мужчины.

Машину развернуло, а пассажирку бросило на ветровое стекло.

Глава 2

— Целы? — взволнованный голос Антона Дмитриевича пробился сквозь гул в ушах.

Ольга открыла глаза и, приходя в себя, затрясла головой. Во рту ощущался вкус крови.

— Не дёргайтесь, — раздалось у уха. — Где болит?

Её лицо развернули к свету, к подбородку приложили влажную салфетку.

— Не нравится мне ваш синяк, — всматривался в её глаза мужчина. — Где в городе травмпункт?

Она отняла салфетку и, глядя на следы крови на ней, со вздохом прижала к губе. Пробормотала:

— Не нужен мне травмпункт, — руки подрагивали, голос охрип. — Что с собакой?

— Удара не слышал. Сейчас посмотрю.

Директор вышел из автомобиля. Он стоял поперёк дороги, не доехав до дома пассажирки триста метров.

Ольга опустила солнцезащитный козырёк и глянула на себя в зеркало.

Прелестно, — поморщилась она, стирая кровь с подбородка и в уголке рта. Прикушенная нижняя губа припухла и саднила, болело плечо.

Хорошо, что внедорожник ехал на низкой скорости, и женщина отделалась лёгким испугом. Досталось плечу. Повезло, что не сломала ключицу: скользящий удар пришёлся о поперечину салона.

Антон Дмитриевич вернулся в машину вместе с потоком холодного воздуха. Снег быстро таял на его плечах и непокрытой голове:

— Никого нет, никакой собаки, — развернулся он к пассажирке, всматриваясь в неё настороженным взором.

То, как он смотрел на неё, ей не понравилось:

— Была собака, — опустила она глаза на салфетку с пятнышками крови. — Большая… Вся в снегу.

— Даже следов нет, — без тени сомнения уверил мужчина. — Ничьих, — добавил для убедительности.

— Была собака, — упрямо возразила Ольга. — Я видела. Здоровая, лохматая. Со зрением у меня пока всё в порядке.

Двигатель автомобиля запустился с пол-оборота.

— Где у вас больница? — не стал спорить директор.

— Я не поеду в больницу. Со мной всё нормально.

— У вас лицо разбито. Движения скованные. Вижу, болит рука. И не только, — защёлкали кнопки блокировки замков дверей. — Едем к врачу. Вам нужно срочно сделать компьютерную томографию головного мозга и костных тканей.

Ольга задвигала руками по кожаной обшивке двери в поисках ручки:

— Самому вам нужно сделать КТ… головного мозга, — избегала она смотреть на мужчину. — Выпустите меня. Вон мой дом.

— Пристегнитесь. Если бы вы вовремя пристегнулись, то сработала бы подушка безопасности.

— Если уж на то пошло, то вы должны были настоять и не начинать движение, пока пассажир не пристегнётся, — выпалила она досадливо. — Со мной ничего серьёзного не случилось. Ну, упала в библиотеке со стремянки, набила шишек. Отлежусь. У меня отпуск.

Понизила голос, добавив жалобные просительные нотки:

— Откройте, пожалуйста.

Антон Дмитриевич проигнорировал её просьбу, разворачивая внедорожник. Мощная машина легко выкатилась на дорогу.

— Не волнуйтесь, Ольга Егоровна. Вам показан покой.

— Вот и выпустите меня, — вкрадчиво вещала она, поглаживая пальцами ручку двери. — Если мне станет хуже, я вызову скорую помощь, — уверяла настойчиво, впрочем, понимая, что четыре часа пролежала без движения на полу, находясь между жизнью и смертью, после чего появились странные видения. Собака опять же… Она чётко её видела и готова поклясться в этом.

Ольга вздохнула и притихла — всё к лучшему. Нет худа без добра: её отпуск продлится на дни нетрудоспособности. Также она понимала, что травма, полученная на рабочем месте после окончания работы, не подпадает под действие Правил расследования и учёта несчастных случаев на производстве, но доставить директору неприятности способна. Как ни крути, а старая стремянка давно не соответствует требованиям техники безопасности.


Ольга сидела на кушетке в отделении центральной больницы и смотрела на пациентов с травмами различной тяжести. Казалось бы, время за полночь, а в травматологическом пункте кипит бурная деятельность. Единственный на город, он не пустовал в любое время года.

Хлопала входная дверь. Лицо обдавало потоками ледяного воздуха. Едко пахло лекарствами, йодом и казённым имуществом. Из-за неплотно закрытых дверей кабинетов слышались приглушенные стоны и бубнёж.

После осмотра травматолог решил оставить Ольгу в больнице до утра. Предстояло сделать компьютерную томографию и определиться с лечением. Она не чувствовала холода в промокших ногах. Нервный озноб пробирал до костей. Её мысли были заняты другим.

При оформлении больничного, она с недоумением поняла, что очнулась в библиотеке не в пятницу, как думала, а в воскресенье. Двое суток… Она пролежала на полу двое суток. Как ей удалось очнуться без серьёзных последствий для организма через столь продолжительное время, Ольга не понимала. Она ничего не сказала травматологу, полагая, что к утру придёт в себя окончательно и поговорит с лечащим врачом. Без магнитно-резонансной томографии явно не обойтись. Также сказала, что упала у дома, возвращаясь от матери, о чём сделали запись в книге регистрации.

Антон Дмитриевич вышел из соседнего кабинета и сел рядом.

— Вы будете лежать в VIP-палате. Погодите, — остановил он её движением руки при попытке возразить. — Я хочу вам помочь. Я могу это сделать. Вам есть, кому позвонить, чтобы принесли одежду и что там нужно ещё? — не дал вставить ей и слова.

Ольга посмотрела на него затравленным взглядом. Спорить сил не было. Она откажется от VIP-палаты в процессе размещения.

— Мама… Она принесёт. Думаете, я здесь надолго?

— Пока на три дня. Спешить с выпиской не стоит. Завтра вам сделают КТ и МРТ.

— Завтра? В один день? — она знала, что очередь на бесплатное обследование с помощью метода МРТ расписана на месяцы вперёд.

— Пусть это вас не беспокоит, — ответил мужчина, и Ольга заподозрила неладное.

— Я не сказала, что получила травму на рабочем месте, пусть и в… выходной день, — вздохнула она. — У вас в связи с этим не будет неприятностей.

— Не говорите глупости. Я видел стремянку в библиотеке. Да и стеллажи слишком высоки, чтобы не быть безопасными. Устаревшие стандарты.

— Вы закроете библиотеку? — скрыть в голосе обречённость Ольга даже не пыталась. — В общем-то, давно пора это сделать.

— Закрою, — не стал отрицать директор. — И помогу вам найти работу по вашей специальности.

— Я не вернусь в школу, — твёрдо ответила женщина.

— Вы знаете два иностранных языка. Я подумаю, что можно сделать. Если вы не станете возражать против переезда в другой город, ваш вопрос с работой решится гораздо легче.

— Правда, что вы купили фабрику? — перевела Ольга тему разговора. Говорить о будущем и строить планы именно сейчас казалось неуместным.

— Пока не купил. Оформил аренду на год. Хочу понять, нужно мне это или нет.

— Перестроить под рынок?

— Нет, — усмехнулся Антон Дмитриевич. — Есть задумка, но к этому разговору мы с вами вернёмся позже. Послушать мнение грамотного и неравнодушного человека мне будет очень интересно.

К ним подошла санитарка и сказала больной идти за ней.

— Номер вашего телефона?.. — достал мужчина из кармана парки айфон.

Ольга назвала, но вызов не последовал.

— Телефон разрядился, — оправдалась она. — Зарядка дома. Антон Дмитриевич, пожалуйста, позвоните утром моей маме и объясните всё. Только не пугайте её и… спасибо вам.

В ответ он сжал её руку:

— Не спешите убегать отсюда. Завтра, то есть сегодня, — улыбнулся он, — я вас навещу. Диктуйте номер телефона мамы.


Палата повышенной комфортности оказалась оплаченной на три дня. Желания настаивать на переводе в общую палату и спорить с палатной санитаркой не возникло. Ольга знала точно, что не позволит оплатить медицинские услуги постороннему мужчине. Сколько бы это ни стоило, она пока в состоянии позаботиться о своём здоровье. Получит отпускные и рассчитается с директором. Да и на чёрный день кое-что отложено.

Остаток ночи она проспала без сновидений и кошмаров. Изрядная доза снотворного решила все проблемы.

* * *
Мама пришла в часы утреннего посещения. Поставив пакет с вещами у спинки кровати, она прижалась холодными губами к щеке дочери и горестно всхлипнула:

— Я два дня не могла до тебя дозвониться. Разве можно быть такой безответственной?

Села на стул и, достав носовой платок, засморкалась в него. Плаксиво сообщила:

— С утра собралась звонить тебе на работу, искать. Две ночи кряду плохие сны снились. Будто ты нашла себе мужчину, уехала куда-то далеко-далеко и возвращаться не собираешься, — она снова засморкалась в платок. — Хотела вчера вечером к тебе поехать, но Светочка не пустила — погода плохая, скользко. Вот и ты упала. Сны в руку. Хорошо, что обошлось.

Ольга покаянно вздохнула. Бывало, что они по три-четыре дня не общались, а тут прошло всего-то два дня.

— Всё уже позади, мама, — тихо сказала она. — Переломов нет, а ушибы заживут быстро. Мобильник глючить стал, разрядился, потому и не звонила. Зарядное принесла?

Мать кивнула на пакет:

— Принесла. Всё там: сок и фрукты, какие ты любишь, сырки, печенье, — погладила она дочь по руке и заглянула в её глаза. — Что за мужчина мне звонил? Представился так официально, что я со страха не запомнила его имени-отчества. Подумала чёрт-те что. Это с ним ты была все выходные?

— Нет. Это наш новый директор. А я… провела выходные на работе. У меня же отпуск с сегодняшнего дня. Прибиралась, — усмехнулась она стечению обстоятельств.

Мама вскинула брови:

— Сколько ему лет? Женат?

— Какая разница?

— И правда, — вдруг согласилась она. — Если судьба — мимо не пройдёт. Как ты себя чувствуешь, Олюшка?

— Нормально. Сделают томографию и, думаю, можно будет выписываться, — улыбнулась она. — Займусь поиском работы.

— В который раз, — отмахнулась мама. — Обойдётся. Лучше поезжай в санаторий или в Таиланд, или на Гоа. Погрейся, позагорай. Вон, какая бледненькая. Слышала, как Света кого-то поучала по телефону, что можно недорого купить горящий тур и на недельку слетать отдохнуть.

— Не в этот раз, мама. Всё же дороговато. За досрочное МРТ придётся раскошелиться.

— И палата, вижу, у тебя отдельная, — огляделась женщина с интересом. — Что случилось, дочка? Что-то ты не договариваешь. И директор ваш…

— Он ни при чём. Мимо проходил, когда я упала. Вот и подвёз до травмпункта.

Мать с сомнением закачала головой. Не поверила.

— Скоро у Светочки день рождения. Тридцать пять лет, — сообщила она.

Ольга помнила. Что подарить сестре на круглую дату, она до сих пор не придумала. Снова вручить доллары в конверте? Ювелирных изделий у той полная шкатулка — удивить нечем, а кроме золота и валюты порадовать её чем-то другим было сложно.

Мать будто подслушала её мысли:

— Хочет мясную лавку на рынке выкупить. Не хватает денег. Кредит не дают, за машину ещё не рассчитались. Может, мою квартиру обменять на меньшую? С доплатой? Зачем мне одной хоромы?

Быстро обанкротится, — нахмурилась Ольга.

Запросы у Светланы всегда были большие, но вести дела грамотно она не умела. И дело вовсе не в недостатке соответствующего образования. Бездушный эгоизм, отсутствие тактичности и терпимости отталкивали от неё людей. Её муж? Работая в горгазе начальником службы административно-хозяйственного обслуживания, он звёзд с неба не хватал, но и на последнем счету не был. Жене проявлять самостоятельность не мешал, но и помочь не спешил, заняв позицию стороннего наблюдателя.

На чьём попечении останутся малолетние племянники, пока сестра будет заниматься торговыми делами, она знала. Чем всё закончится и кого будущая хозяйка мясной лавки обвинит в своих неудачах, тоже знала. Будут виноваты все, кроме неё.

Матери Ольга говорить ничего не стала. Знала, перескажет разговор старшей дочери, а та в свою очередь прибежит к ней выяснять отношения. Подобное случалось не раз, пока она не научилась сдерживаться, отгородившись от сестры безмолвной стеной отчуждения.

— Пусть одну машину продадут, — всё же не сдержалась Ольга от совета.

— А как же Лёша будет на работу ездить?

— Пусть наша Светочка свою продаст, погасит кредит и оставшуюся часть вложит в дело.

На то, как на неё посмотрела мать, махнула рукой:

— Пусть делают, что хотят, — отвернула голову к окну.

Сестра ничьих советов никогда не слушала и всё равно сделает по-своему. Раз речь зашла об обмене родительской квартиры, значит, уже всё решено и в ближайшее время мать займётся переездом. Ольга не удивится, если у Светланы уже имеются подходящие варианты обмена. Радовало, что отец за несколько месяцев до своей смерти успел переписать на неё однокомнатную квартиру, в которой они жили с Сашкой.

Помнила, как негодовала сестра, но быстро успокоилась после обещания матери завещать ей все квадратные метры их квартиры с отцом. Ольга не претендовала на долю в праве собственности на родительское имущество.

— Мама, принеси мои осенние сапоги. Они в коробке на антресолях лежат. Зимние остались на работе. А бурки забери. Их высушить нужно. И не приходи завтра. Путь всё же неблизкий. И скользко, — добавила она.

Мать согласилась. Убедившись, что с дочерью не всё так плохо, как думалось, она успокоилась, повеселела и поспешно ушла.

А Ольгу ждал утренний врачебный обход и знакомство с лечащим врачом.

Поставив мобильный телефон на зарядку, она уткнулась лицом в подушку. В голове зароились путаные мысли, погружая сознание в зыбкий, мучительный полусон-полуявь. Навязчивые видения сопровождались удивительным состоянием блаженной неги. Было хорошо и приятно. Казалось, где-то там, на краю света, она находилась на своём месте, была кому-то нужна, кого-то любила.

Она чувствует запахи весенних цветущих садов из своих видений, слышит голоса.

Виконт Стэнли Элгард Хардинг… Граф Мартин Вэйд Малгри… Виконтесса Шэйла Табби Хардинг…

И снова её переполняет чувство невероятной потери…

Лишь последнее воспоминание наполнено страхом и болью. Кто тот Барт Спарроу, которого она хотела убить? Чем завершилось их падение с лестницы?

Знала, что в силу характера, вновь и вновь будет перебирать в памяти всплывающие образы, выстраивать последовательную цепь событий, проводить параллели и докапываться до сути.

Звонок мобильного телефона вернул Ольгу в действительность.

Она слушала притягательный голос Антона Дмитриевича, справлявшегося о её самочувствии, и представляла, как он щурится при этом, или поигрывает ручкой, сидя за рабочим столом.

— Не нужно приходить! — разволновалась она, когда до неё дошёл смысл сказанных им последних слов.

Не имела понятия, о чём будет говорить, лёжа перед мужчиной на больничной койке. Общаться с ним вчера было гораздо легче.

Заторопилась:

— Спасибо, что позвонили моей маме. Она только что ушла. Принесла сок и много чего другого. Мне столько не съесть. Да, сегодня будут делать КТ и МРТ. Диета перед процедурой особая, — улыбнулась она, посмотрев на початую упаковку с овсяным печеньем и бутылку гранатового сока. — Простите, слышу за дверью голоса врачей. Обход, — поспешила она сбросить звонок, краснея от вынужденной лжи.

Вздохнула, ощущая себя тревожно и неуютно.

На дисплее телефона высветились восемнадцать пропущенных вызовов. За два дня выходных ей семнадцать раз позвонила мама и один раз Бобров.

Глава 3

Через три дня Ольга выписалась из больницы и в сопровождении мамы вернулась домой. Результаты исследования КТ и МРТ кроме ушиба мягких тканей никаких серьёзных патологий в организме не выявили. Говорить врачу о падении со стремянки и двухдневном пребывании на полу она не стала. Однако именно последнее обстоятельство не прошло бесследно: при проведении компьютерной томографии обнаружился бронхит на ранней стадии.

Антон Дмитриевич позвонил ей в день получения результатов обследования и вечером того же дня санитарка принесла в палату плетёную корзину с фруктами и букет хризантем.

Ольга вдыхала их свежий аромат с нотками горечи, любуясь крупными, белоснежными соцветиями сферической формы. Удивлялась, почему мужчина выбрал не традиционные розы? И ведь не прогадал.

Она перезвонила ему, поблагодарила за участие и внимание и на этом их общение закончилось. Больше он не звонил.

Перейдя на амбулаторное лечение, Ольге предстояло выпасть из жизни фабрики не менее чем на десять дней.


Она сидела на диване в своей однокомнатной квартире и задумчивым взглядом осматривала маленькую комнату. После VIP-палаты с огромным окном, высокими потолками и приятными глазу стенами цвета слоновой кости, низкий потолок хрущёвки давил, заставляя невольно втягивать голову в плечи. Стены узкого пространства хотелось раздвинуть. ...

Скачать полную версию книги