Укротить молнию [Дмитрий Даль] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Дмитрий Даль Молниеносный: Укротить молнию

Глава 1. КУРЦ ДОН ГОРН

Раздался раздирающий слух скрежет и вслед за ним ритмичный лязг. Десантную капсулу основательно тряхнуло. Она стала заваливаться набок, но, включившиеся стабилизаторы, выровняли падение. Где-то в стороне уныло ухнуло и тут же прозвучал взрыв. За ним последовала оглушающая канонада. Шлемофон десантной брони приглушил звуки, но не убрал полностью. Капитан Курц Дон Дорн продолжал слышать грохот взрывов, понимая, что каждый разрыв несет в себе гибель кого-то из братьев. И его жизнь также висит на волоске. Жизнь солдата — игра со смертью в прятки. Чуть зазеваешься и готовься к слиянию с вечностью в чертогах Универсума.

«Миллиарды станут единым целым. Один станет как миллиард» — говорили Верховные Братья. Сколько Курц помнил себя, он все время слышал эти слова, которые звучали как мантра. С детства, которое он практически не помнил, за исключением редких эпизодов, им втолковывали, что жизнь в Миру — это испытание, ниспосланное Универсумом, чтобы определить место каждой единицы в грядущем слиянии. И каждый должен показать себя с лучшей стороны, выложиться по-полной, положить свою жизнь на построение Храма Универсума, стать кирпичиком в его целом. Чтобы все народы обитаемых миров смогли выйти из тьмы заблуждений и встроиться в Универсум. Тот кто откажется принять веру, поднять знамя Храма заслуживал уничтожения.

Так говорили Верховные Братья. Так учили они в Инториумах, куда попадали все дети по достижении шестилетнего возраста и где жили они до совершеннолетия. В Инториумах из сырых живых заготовок делали граждан Храма. На последнем году обучения они получали специализацию. Те кому повезло становились солдатами Экспедиционного корпуса. Они отправлялись на освоение новых территорий, нести свет истины диким необразованным народам, для которых учение Универсума — тьма черной дыры. Но дикари не способны принять учение на веру, поэтому требовались солдаты, пушечное мясо, которые готовы пожертвовать собой, чтобы занять достойное место в Универсуме. Курцу Дон Дорну повезло. Он сразу получил распределение в боевое братство. Повезло ему и в том, что не пришлось долго ждать Похода. Иные выпускники Инториума бывало годами ждали отправки Экспедиционного корпуса, проводя в виртуальных тренировочных сражениях месяц за месяцем.

Новая встряска. На этот раз взорвалось где-то рядом. Десантную капсулу подбросило. По корпусу пошла нарастающая вибрация. Стабилизаторы пытались ее заглушить, но не справлялись. Десантная капсула предназначена для эксплуатации в экстремальных условиях, но и у нее есть предел прочности. Если долго и упорно долбить в одно и тоже место, рано или поздно образуется дыра.

Солдат имеет право видеть, как гибнут его товарищи, а также имеет право посмотреть в глаза своей смерти. Поэтому любой член экипажа мог включить изображение, поступающее с внешних камер, и наблюдать реконструируемую картину боя. Но обычный выбор солдата — нестись в капсуле навстречу неизвестности, молиться и надеяться на благополучный исход. Их готовили к тому, чтобы они, не задумываясь, отдали жизнь, на благо Универсума. И время нахождения в десантной капсуле они тратили на то, чтобы подготовиться к тому, что начнется там на поверхности планеты, к тому, для чего их готовили в Инториумах. Пускай и не все доживут до этого. Наблюдение за боем могло рассеять внимание, снизить решимость, посеять страх в сердцах слабых духом. Но Верховные Братья не запрещали этого, не смотря на все риски.

Курц Дон Дорн не долго думал прежде чем включить картинку. Он чувствовал, что готов к возложенной на него миссии. Только не хватало какой-то маленькой детали, чтобы запустился механизм воина. Поэтому он отдал мыслеприказ, и перед глазами развернулось объемное изображение. В мгновение он перестал быть человеком, а стал десантной капсулой, что неслась сквозь пространство, огонь и смерть, что кружили вокруг нее, к выглядывающей далеко внизу голубой планете.

Их было несколько сотен, десантных капсул, что высеял Исподрун, огромный экспедиционный крейсер, что висел высоко над ними, отчаянно прикрывая высадку из всех бортовых орудий. Вокруг кружили тучи терцев, истребителей. Они держались звеньями по шесть машин. Хаотично бороздили космос, рассыпаясь в разные стороны, чтобы тут же собраться вместе и слаженно ударить по кораблям врага. Их было несколько десятков крейсеров, не идущих ни в какое сравнение с их Исподруном. Защитники Квантума, планеты, на которую сейчас проводилась высадка Храмовников, сопротивлялись отчаянно, не щадя себя. Они не были готовы к появлению врага и теперь стягивали со всех концов системы боевые силы, чтобы отразить нападение и прекратить высадку Экспедиционного корпуса на планету. Только у них не было никаких шансов. Пограничные крейсера не были способны сдержать их натиск. К тому же к планете подходил второй Исподрун. На границе системы его продвижение задержали боевые станции Квантума. После того как он уничтожил их, разложив на молекулы, он продолжил путь.

Насколько позволял обзор — вокруг плясал огонь. В оранжевых всполохах, разрывающих черноту космоса, летели десантные боты. Квантумцы отчаянно отстреливали их. Корабли планетарной обороны прицельно били по вражеским спорам, что высеивал Исподрун. Боты горели, взрывались один за другим. Страшное зрелище, способное подорвать боевой дух нестойких. Лишь один из десятка доберется целым до поверхности планеты. Столь высокую цену платили Храмовники во имя идеи великого Универсума.

За несколько часов до входа в чужую планетарную систему по всем палубам Исподруна прозвучал громкий голос брата Кована. Он входил в число трех Верховных Братьев, что возглавляли Экспедиционный корпус. Брат Кован рассказал бойцам о том, что ждет их на планете Квантум. Во вводной лекции говорилось об инфраструктуре планеты, о ее жителях, о том сопротивлении, что возможно они встретят при десантировании. Также ставились боевые задачи, обозначались наиважнейшие цели, которые требовалось выполнить в течение первого часа после десантирования. Брат Кован не предупредил их о том аде, что развернется вокруг во время высадки. Подразумевалось, что они должны быть к нему готовы.

Но Курц Дон Горн не был готов. То, что он увидел, вокруг чуть было не уничтожило его. Он впервые в жизни почувствовал страх, которые грозил перерасти в леденящий, уничтожающий разум ужас. Как бы не велика была идея Универсума, и как бы ни сильна была вера в него, не каждый был способен вот так просто смириться со своей смертью. Как бы не старались Верховные Братья в деле воспитания Храмовника, но полностью стереть человеческое у них не получилось. В каждом оставалась пусть и крохотная частичка того первобытного человека, что когда-то разводил костер возле пещеры и отпугивал огнем диких животных, защищая свою семью. Кто с мечом и щитом сражался против врагов, оберегая свои земли от захватчиков. Кто впервые вышел в космос на примитивном исследовательском корабле, чтобы облететь планету и вернуться домой с уникальным данными. Кто впервые отправился в полет длиною в жизнь к отдаленным планетарным системам, еще до изобретения Пробойников и прокладки подпространственных туннелей. Этот человек делал свое дело, но в то же время боялся. И как бы не пытались Верховные Братья уничтожить в них чувства, оставив только чистый разум, рациональный, лишенный всей наносной шелухи, у них не получалось довести это до конца.

Теперь, оказавшись в стальной скорлупке, сброшенной на чужую планету, Курц Дон Горн понял отчетливо, что он хочет жить, во что бы то ни стало. Он не готов умереть во имя Универсума, во славу Храма Его. Он не хочет так бездарно расходовать свою жизнь. Не смотря на распределение, участь простого солдата его не устраивает. Он хочет большего. Он хочет сам распоряжаться чужими жизнями. Он хочет стать одним из Верховных Братьев, что сейчас в безопасности сидели в Исподруне, решая, кому умереть, а кому жить. Но что он мог сделать, находясь в вибрирующей от перегрузок десантной капсуле?

Отчаянье затопило его разум. Находись рядом кто-то из Верховных Братьев живым бы он не ушел. Курц разорвал бы его в клочья голыми руками, даже бронекостюм бы не помог. Отчаянье сменила ярость, которая на мгновение ослепила его. Курц готов был броситься на братьев, что испытывали с ним одну и ту же судьбу в десантной капсуле, но он не видел их. Только бескрайний космос, чье спокойствие оскверняли стальные корабли, поливающие друг друга огнем из всех бортовых орудий.

Курц Дон Горн увидел, как крейсер Квантума выплюнул сгусток энергии, который понесся навстречу капсуле, в которой он падал к планете. Он видел, словно в замедленной съемке, как луч энергии тянется к нему. Еще несколько мгновений и он сотрет десятки человеческих жизней из реальности, в том числе и его. И Курца совсем не утешала мысль, что тем самым он воссоединиться с Универсумом, где «миллиарды станут единым целым, а один станет как миллиард». Ярость, игравшая его разумом, не позволяла ему смириться с этой участью. Курц Дон Горн увидел, как пространство вокруг сплелось в гигантскую сеть, миллионы голубых энергетических нитей связали корабли, капсулы, истребители, планеты, светило и даже самую крохотную мельчайшую частичку, что болталась миллионы лет в космосе. Ничто здесь не происходило просто так. Все имело свою причину и последствия, все было взаимосвязано и, увидев эту связь, Курц Дон Горн смог воздействовать на реальность. Силой мысли он потянулся к синим нитям и дернул одну из них. Звено терцев соединилось вместе и тут же атаковало крейсер Квантума, который до этого они не собирались атаковать. Курц дернул другую нить и на пути вражеского луча, который должен был распылить его капсулу, оказался квантумский истребитель, который словно нарочно вылетел ему навстречу. В то мгновение, когда предназначенная им смерть изменила свои планы, Курц почувствовал, как силы покинули его. Он стал слабым как ребенок. Перед глазами поплыли красные круги, и он потерял сознание, разрывая мысленную связь со следящими системами десантной капсулы.

Курц Дон Горн не знал, что то что он сейчас испытал, квантумцы называли «поймать молнию», а людей способных на это искали по всем Двенадцати мирам Содружества эмиссары «Золотого корпуса», чтобы воспитать из них элитных гвардейцев, которые были бы способны не только поймать молнию, но и укротить ее, и в итоге стать ей.

Глава 2. ТЯЖЕЛО В УЧЕНИИ

Фехтование — удел избранных, офицерская традиция, которая сохранялась из тьмы веков, не смотря на то, что люди давно шагнули в космос, расселились среди звезд и основали множество государств. Одно из них называлось Содружество Двенадцати Миров, столица которого планета Модена. Здесь находилась Военная Академия, где обучались люди, способные поймать молнию и если надо защитить свою честь с клинком в руках. Но, не смотря на правильные лозунги, что вбивались в голову гвардейцам Золотого корпуса, Дамир Стрельцов не мог сдерживать возмущение. Зачем им нужно это фехтование? Если их служба будет проходить в космосе и на других планетах. В современном мире — излучатели и силовые ружья куда эффективнее, чем сверкать клинками на свежем воздухе. Возмущение накатывало на него каждый раз, когда он возвращался с тренировки и в измождении падал на постель. Но каждый раз когда он шел на тренировку, душа играла и рука сама тянулась к шпаге, что висела на поясе в дорогих фамильных ножнах. К тому же ему очень повезло с мастерами — наставниками. Его друзья вызвались помогать ему на трудном пути обучения. А Алекс Шторм занялся с ним фехтованием. Он оказался требовательным и грамотным мастером и не давал Дамиру поблажек. Гонял его по виртуальным полигонам, заставляя выкладываться по полной.

Вот и сегодня Стрельцову пришлось не сладко. После загрузки он обнаружил, что стоит на одной из улиц Модены. Кажется, ее называли Древней. Она сохранилась еще с тех времен, когда люди с восторгом смотрели на звезды и могли лишь только мечтать о них. Правда, это могла быть городская легенда. Ярко светило солнце и бликовало от оконных стекол. Пахло жареным мясом и сиренью. Откуда в городе, построенном из железа, бетона, пластика и стекла, могла взяться свежая сирень? — задался Дамир вопросом и тут обнаружил, что на улице ни души. По обе стороны тянулись ровные ряды вывесок — в основном одни рестораны, кафе, трактиры, кабаки и рюмочные. Словно со всего города люди тянулись на улицу Древнюю, чтобы как следует надраться, налиться за глаза, накидаться до горлышка, залудить по стакану, да и просто напиться. Но подумать об этом Дамир не успел, увидел первого противника.

Он вышел из ресторана с названием «Черная дюза» и уставился на Стрельцова. Дамир прекрасно понимал, что это сгенерированный симулятором бот, только выглядел он как самый настоящий меченый: две красные полосы, перечеркивающие лицо. Одна проходила через глаза и означала: «Помню кровь», вторая пересекала рот и означала: «Жажду мести». Меченые выступали за независимость Двенадцати миров от Содружества, а по сути являлись боевыми отрядами политической партии «Крылья», которую возглавлял Игнац Пастораль. Некогда он был вторым лицом в Содружестве после президента Виктора Кречетова, но после неудачной попытки государственного переворота бежал из столицы и спрятался на родной планете Имаджин. Меченые сбежали вместе с ним, а кто остался в Модене были вычищены с улиц города. Часть из них отправилась в тюрьму по обвинению в государственной измене, кто не принял активного участия в уличных беспорядках смыл с себя красную краску и постарался затеряться в толпе горожан, но были и те кто ушел в подполье и продолжал сражаться с властями, устраивая на улицах диверсии и теракты. Полиция охотилась за мечеными и иногда им удавалось поймать одного их них. Только их было слишком много, подвальных крыс, чтобы отлавливать по одному. Тогда-то в боевых симуляторах появились новые боты, выглядевшие как меченые и ведущие себя как меченые.

Заметив Дамира меченый оживился и расхлябанной походкой пошел навстречу. В нем не чувствовалась враждебности, обычный парень с раскрашенной мордой. Впереди по сценарию будет обмен никому не нужными репликами и только затем ссора и дуэль на шпагах, но Стрельцову надоело отыгрывать один и тот же сценарий, поэтому он первым выхватил шпагу и, крикнув фразу активатор: «к бою», набросился на меченого.

Сражался красноликий отчаянно. Отличная имитация реального боя, повышенный уровень сложности. Но этого не хватит для того, чтобы вызвать молнию. Хотя одна из важных функций учебного боя, оттачивание владения молнией. Но Дамир не стремился сегодня к сумасшедшей рубке. Ему вполне хватило бы легкого поединка. На вечер он запланировал встречу с Дорой, неделю назад забронировал столик в ресторане «Ярослав Мудрый», и не хотел прийти на свидание в состоянии — упасть и завалиться в зимнюю спячку. Но Шторм не собирался его так просто отпускать. И, когда победа была так близка, Дамиру удалось дважды уколоть меченого и он готовился нанести смертельный удар, из ресторана показались еще двое потенциальных противников, а из мебелированых комнат напротив вышла еще парочка. Можно было не сомневаться, что они не оставят его в покое. К тому же меченый меченому друг, товарищ и брат.

Как и предвидел Дамир, меченые обнажили шпаги и бросились на выручку раненному товарищу. Затягивать с ним больше не было смысла. Обмануть программу отсидеться на задних рядах не удалось. Мастер-наставник разыгрывал пьесу как по нотам и не даст подопечному лениться. Дамир пообещал, что когда выберется отсюда, скажет Алексу все, что он думает о нем и о его методах обучения. На этой мысли он увернулся от выпада меченого и проткнул его насквозь. Освободив шпагу, он обернулся к подбегавшему к нему новому противнику.

Молнию он поймал на десятом поединщике, когда от мелькания стали в воздухе разболелись глаза, рука, казалось, превратилась в чугунную чушку и протестовала против любого движения, а голову точно набили изнутри ватой со стальными шипами. Меченых же меньше не становилось. На место одного павшего из соседних домов выскакивали двое новых, свежих, полных сил. Программисты не сильно старались с ботами. Меченых они создавали по пяти образцам: худой неврастеник, рыжий бородач, лицо со шрамом, опасный толстяк и двоеручник. Последний был самым серьезным противником, поскольку сражался двумя клинками и одинаково свободно ими владел. Спустя полчаса, Дамир разобрался в слабых сторонах противника и научился ими пользоваться. Двоеручник, к примеру, так неистово сражался, что время от времени забывал об обороне и открывал левый бок, а толстяк очень быстро уставал, после чего становился неповоротливым и часто-часто дышал. Вонь же из его рта могла использоваться как секретное оружие и отвлекающий маневр.

Но их все равно было слишком много. Мостовую улицы Древней устилали виртуальные трупы. Несколько десятков. Точную цифру Дамир сказать не мог. Он давно сбился со счета. И вот тогда он и поймал молнию. Красная волна накрыла его. Он почувствовал, как время растягивается, становясь резиновым. Мир вокруг замедляется, а враги начинают двигаться, словно неповоротливые рыбы в грязной токсичной воде. Он мог бы выкурить дорогую сигару и выпить кружку пива, и никто из них не успел бы до него дотянуться. Но он не стал ждать. Пора было закругляться. К тому же ноги уже стонали от усталости, а в висках настойчиво пульсировало.

Следующие четверть часа превратились в настоящую бойню. Дамир колол и рубил, насаживал на клинок и полосовал. Он превратился в настоящую машину для убийств. а когда отпустил молнию и вернулся в реальный мир, сил у него не осталось и он завалился на мостовую рядом с мертвецами. Сердце отчаянно колотилось, норовя пробить дыру в груди. Шпага лежала рядом бесполезным куском металла. Сейчас он не смог бы ее даже поднять.

Выгрузка из программы симулятора прошла в штатном режиме, но, оказавшись в реальном мире, Дамир не спешил выбираться из кокона виртуальной реальности. Слишком мало у него осталось сил, да и в положении лежа ему было комфортно.

— Не дурствено. Но мне кажется, что ты сильно ленишься и работаешь вполсилы, — послышался голос Алекса Шторма. — Твои мысли заняты чем-то другим, а не боем. И я даже догадываюсь чем или скорее кем. И это делает тебя слабым.

«Он что издевается?» — подумал Дамир, но развивать мысль не стал. Сейчас ему и впрямь было лениво шевелиться, пускай даже и извилинами в мозгу.

— Все данные записаны. Так что Снегов посмотрит отчет и сделает выводы. После чего готовься к хорошей взбучке. Ты делаешь успехи. Но мог бы их делать куда активнее. В тебе большой потенциал скрыт, только ты сильно себя бережешь.

Наконец Дамир нашел в себе силы и поднялся с ложа. Алекс Шторм сидел за компьютером и обрабатывал данные. Высокий, плотного телосложения, черноволосый. Большой нос выделялся на лице как скала на равнине, аккуратная бородка и усы дополняли портрет.

— Ладно. На сегодня хватит. Прими расслабляющий душ. Какие планы на вечер? — Алекс оторвался от компьютера и посмотрел вопросительно на Стрельцова.

— У меня свидание с Дорой. Правда, благодаря тебе, я сегодня не то, что на свидание, даже домой идти не хочу. Так бы здесь и захрапел до утра.

— Утром у тебя лекции по космологии и навигации. Скорохват, как твой мастер-наставник, жаловался, что в последнее время ты не проявляешь должного усердия в учебе.

— Скорохват пусть займется новым бизнесом. У него очередная потрясающая идея.

Никита Скорохват обладал уникальным талантом. В его голове постоянно рождались мысли, как быстро и без особых затрат обогатится. Заработать он планировал, то на поставках устриц, то на автоматах с контактными линзами, то на пищевых синтезаторах. Но каждый раз его гениальные идеи сталкивались с реальностью и тонули в трудностях. Устрицы невозможно было вывезти с родной планеты, контактные линзы приходили все одного цвета и искажали реальность, а пищевой синтезатор по любому запросу выдавал безвкусную кашу, за которую гневные и голодные гвардейцы готовы были его побить, если бы так сильно не уважали и не боялись.

— Поговори еще с мастерами-наставниками. Тоже мне какой нахал выискался, — гневно заявил Алекс Шторм и тут же рассмеялся.

Они были для него не просто наставниками, а близкими друзьями, с которыми Дамир Стрельцов делил все радости и беды, проливал вместе кровь, сражаясь плечом к плечу против меченых и драконидов, личной гвардии Игнаца Пасторали.

Алекс Шторм, Артур Снегов и Никита Скорохват, самые близкие люди для него в этом мире. К тому же сам Дамир Стрельцов являлся пришельцем из далекого прошлого, с Земли двадцать первого века, и троица гвардейцев были семьей, которую он сам для себя выбрал. И ни разу не пожалел об этом выборе.

— Ладно. Если вдруг по каким-то причинам сбежишь со свидания, испугаешься, что на Дору тебе сил не хватит, приходи в «Проходимец». Мы планируем сегодня там повеселиться, — сказал Алекс Шторм.

Глава 3. ЗАСТОЛЬНЫЕ БЕСЕДЫ

Трактир «Проходимец» находился неподалеку от площади Согласия. Погруженное в сумрак помещение, деревянные столы со скамьями, над которыми висели разноцветные тканевые купола, напоминавшие шатры, барная стойка, за которой скучал усатый лысый бармен, и большая пластоматовая фигура при входе — мужчина в черном элегантном костюме, широкополая шляпа на голове и шпага в правой руке, острием смотрящая в потолок. В народе говорили, что скульптура — вылитый первый владелец трактира, который прославился на всю планету финансовыми аферами. Когда на старости лет он решил завести себе законный бизнес, то не потянул его и после первого месяца скучной жизни, обслуживания клиентов, закупки-продажи, налоговые отчеты, продал его первому попавшемуся проходимцу и сбежал с планеты, где его слишком хорошо знали. Поговаривали, что он теперь ворочает делами на Костяной флейте, но никто толком ничего не знал. А трактир пользовался популярностью среди горожан и в особенности среди военнослужащих. Бармен же, старик Рокко Дерини, любил рассказывать байки из своей жизни, а также из жизни трактира, которые пользовались успехом в особенности у гостей столицы.

Сегодня вечером трактир стоял полупустой. Несколько столиков были заняты ужинающими парами, за одним сидели четверо мужчин в деловых костюмах, пили чай и, еле шевеля губами, говорили о делах. И больше никого. Алекс Шторм удивился, но не придал этому значения. Поискал глазами друзей и увидел массивную фигуру Никиты Скорохвата, который восседал за дальним столиком с Артуром Снеговым, от входа можно было увидеть лишь его спину. Скорохват размахивал кружкой с пивом и о чем-то увлеченно рассказывал. Шторм улыбнулся и направился к ним. Проходя мимо барной стойки, сделал заказ: «литр темного на столик господ гвардейцев». Бармен кивнул, принимая заказ, и продолжил невозмутимо вытирать винные бокалы.

— Всем привет. Как дела в нашем королевстве? — спросил Алекс, плюхаясь на стул.

— И тебе всего хорошего. Что-то ты задержался, — ворчливо заметил Артур Снегов.

— Затор транспорта на перекрестке Героев и Звездолетчиков. Простоял минут тридцать. И не выбраться. Сегодня словно все с ума сошли. Я ожидал, что здесь тоже будет не продохнуть. Даже удивительно.

— Как успехи у Дамира? И где он вообще? — поинтересовался Скорохват, сделал львиный глоток пива и стукнул кружкой по столу.

— У него свидание с Дорой. Я его правда знатно погонял, так что он еле выполз с тренажера. Ничего он молод и силен духом. Не ударит в грязь лицом перед девушкой.

— Аркадиец еще всем покажет, — довольно прорычал Скорохват и подцепил вилкой с блюда куриное бедро-гриль и переложил себе в тарелку.

К столу подошел старик Рокко Дерини и поставил кувшин с пивом и кружку для Шторма.

— Вы заметили, что трактиры в столице держат сплошные Дерини. Вон в «Гнезде Глухаря» правит всем Тито Рикарди? — сказал Скорохват, когда бармен отошел от стола.

— Просто нам так везет. А вообще кастилийцы очень хорошо управляются с кухней и выпивкой. Так что тут ничего удивительного, — ответил Шторм.

Пиво показалось ему божественным, и он с наслаждением опустошил кружку.

Сегодня у них образовался свободный вечер, который они собирались потратить на отдых, застольную болтовню, вкусные напитки и закуски. Давно уже они так не выбирались. Было дело чуть ли не каждый вечер засиживались в кабаках, вино лилось рекой, как и кровь меченых, которые по неосторожности переходили им дорогу. Но меченые в Модене вот уже год как не встречались. С тех пор как Игнац Пастораль сбежал с планеты. И все с тех пор изменилось не только в столице, но и во всем Содружестве.

Каждый из них чувствовал изменения, происходящие в мире, и ничего хорошего они не несли. Политическая обстановка накалялась. Жизнь ухудшалась. Даже цены в магазинах росли, не смотря на заверения правительства, что все находится под контролем. Всему виной была гражданская война, которую развязал Игнац Пастораль. Запершись в своей резиденции на планете Имаджин, он молчал больше полугода. Не подавал признаков жизни. Но несколько месяцев назад планета Дробень объявила о выходе из Содружества и переходе под управления Имаджин. Дробень поддержали еще несколько планет, и вскоре президент Виктор Кречетов оказался перед угрозой разрушения Содружества Двенадцати миров. Если не остановить лихорадку «клеверии», так политологами был назван процесс выхода планет из-под управления Содружества, в память о расколе с Тринадцатым миром — Клеверией, то вскоре государство распадется на радость Рейнской республике и других государств, которые словно шакалы ждали, когда можно буде растащить их мир по кускам в свои берлоги. Кречетов не мог это допустить. Дробень и другие планеты, заявившие о своей независимости, были объявлены мятежными и туда были введены правительственные войска, которые в считанные недели навели порядок, арестовали всех заговорщиков и бунтарей, не обошлось и без подстрекателей на зарплате Пасторали, которых судили на месте по законам военного времени. Только с планетой Дробень военная машина дала пробуксовку. Вот уже полтора месяца на планете шла гражданская война. Правительственные войска контролировали половину обитаемых территорий, но и на этих землях против них велись партизанские действия. Дробцы не сдавались, а офицеры Содружества не могли справиться с мятжениками. Не уничтожать же всю планету вместе с гражданскими лицами. В это время по другим мирам Содружества прокатились акции протестов — «Свободу планете Дробень!», «Руки прочь от свободы!» и прочими высокопарными лозунгами. Все жители Содружества словно сидели в даль-проникателе, у которого отказывали один за другим двигатели, воздух из кают уходил, и надежды на спасения не оставалось.

— Чего ждет наш президент, — после третьей кружки пива возмущался Скорохват. — Давно пора осадить это логово изменников Имаджин и раскатать его по камешку. Игнаца Пастораля на виселицу, и тогда мир вокруг стабилизируется. И можно будет заниматься делом. Кстати, я не рассказывал вам о дробских призраках? О, это отличная идея для нового бизнеса.

— Хват, завязывай со своими идеями. Сейчас не лучшее время для новых начинаний. Возможно мы на пороге войны, а ты тут о каких-то призраках, — осадил Никиту Артур Снегов.

Только Скорохват не собирался сдаваться.

— Так вы ничего не знаете про дробских призраков. Это новое слово в сфере развлечений…

— Сейчас не до развлечений. Того и гляди нас прямо из Академии призовут на передовую. Толи бунтарей усмирять, толи с Храмовниками бороться, — возразил Снегов.

— Да с чего ты взял? — шумел Скорохват

— Предчувствие.

— Да, к черту предчувствия. Жить нужно здесь и сейчас. Эй, трактирщик, неси нам еще пива и этого чудного вяленого мяса.

— В одном ты Хват прав, жить нужно здесь и сейчас, — поддержал Никиту Алекс Шторм. — С Игнацем Пасторалем и его «Крыльями» мы как-нибудь справимся. Меня больше волнуют проклятые Храмовники. Откуда они свалились на нашу голову? Кто они вообще такие? И что с этим планирует делать президент?

Картина с Храмовниками и правда вырисовывалась мутная. Каким-то образом они завладели планетарной системой на самой окраине Содружества Двенадцати миров. Причем это не был захват территории. Документы оказались выправлены по всей строгости закона и по ним выходило, что бывший владелец этого захолустья продал за солидную сумму свои владения. Так что выселить их законным путем не представлялось возможным. Содружество приобрело у себя под боком опасного и непредсказуемого соседа. Никто больше Храмовников не видел ни на одной из планет, а вооруженный конфликт возле системы Сот был признан дипломатическим недоразумением и строго засекречен. В столице никто даже не подозревал о существовании Храмовников. Так продолжалось до прошлой недели, пока их корабли не вышли из подпространства в системе Квантума и не атаковали планету. Бои за Квантум длились два дня и закончились полным поражением войск Содружества. Планета оказалась оккупирована, а защитники Квантума ушли в глубокое подполье. Таким образом, президент Кречетов оказался перед лицом двойной угрозы.

— Кречету не позавидуешь, — сказал Снегов. — Храмовники серьезные противники. Оккупацию Квантума не спрятать под ковер. А тут еще Игнац Пастораль воду баламутит.

— А чего тут завидовать. Надо раздавить Пастораля как наглого таракана. И без всяких сожалений! — хлопнул кулаком по столу Никита.

Мужики в деловых костюмах перестали шептаться и уставились на их столик. И до этого они проявляли интерес к гвардейцам, то и дело косились в их сторону и, казалось, прислушивались. Но теперь их интерес стал явным.

— Хват, потише. Кончай политику гнуть. Кречет опытный мужик. Он знает, что делает, — попытался утихомирить Никиту Снегов, только Скорохват не хотел успокаиваться.

Отхлебнув пива, он утер усы и завелся вполоборота.

— Да что потише. В заднице мы, господа гвардейцы, и кто его знает, где окажемся завтра!

— Если ты не заткнешься, мы можем оказаться за решеткой, — тихо заметил Алекс и покосился на переговорщиков, которые уже поднимались из-за стола.

— Судя по всему у нас небольшие проблемы, — заметил Снегов.

— Какие проблемы?! Сейчас мы сами проблем кому хочешь нарисуем, — горячился Скорохват.

Тем временем мужики в костюмах приблизились к их столику и замерли. Алекс оценил, как они грамотно встали, перекрыв все пути отступления. Это не просто собрались товарищи на деловые переговоры, тут чувствовалась отработанная техника профессионалов. Да и не выглядели эти ребята продажниками или белыми воротничками крупной конторы.

— Вам что-то нужно, господа? — вежливо поинтересовался Снегов.

Скорохват тут же положил руку на эфес шпаги.

— Прошу проследовать за нами, — сказал один из них.

Самый неприметный, тусклый цвет глаз, равнодушный взгляд, бледная кожа. Голос его звучал властно. Он был уверен в том, что может свернуть шеи сидящей перед ним троице.

— А что будет, если мы не согласимся? — поинтересовался Артур.

— Я вынужден буду настоять, — в руках неприметного появилась пластиковая карточка серебряного цвета.

Служба внутренней безопасности — пресловутый «серебряный корпус». Надо было думать, когда язык за столом распускаешь. В былое время в любом кабаке можно было без оглядки заводить политические разговоры и критиковать президента, но сейчас когда меченые залегли на дно и в любой момент от них можно было ждать диверсии, серебряные ужесточились и отлавливали по злачным местам острословов и слишком умных. Как говорится лучше перестраховаться, чем получить взрыв на людной площади.

Алекс Шторм вытащил из нагрудного кармана золотую карточку удостоверения гвардейца и предъявил ее. Неприметный считал ее сканером, вмонтированным в перстень на правой руке. На секунду завис, но отмер и тихо произнес.

— Все равно попрошу вас пройти с нами для урегулирования всех разногласий, господа гвардейцы.

Можно было, конечно, учинить бучу, уложить их на месте и скрыться под шумок. Но в сканере у неприметного уже остался след. Да и в случае провала побега можно было получить солидный срок за уличный бунт и оказание сопротивления властям. Правильнее было подчиниться и разобраться с недоразумением в Управлении Покоя.

— Пороху это не понравится, — заметил Снегов.

— Может все-таки драка? — с надеждой посмотрел на друзей Скорохват, но они его не поддержали.

— Мы идем с вами. По своей воле, — сказал Алекс Шторм, поднимаясь из-за стола.

Глава 4. ПОРОХ ВЗРЫВАЕТСЯ

Алекса Шторма и его друзей доставили в приемную полковника Максимилиана Порохова, командира «Золотого корпуса» в силовых браслетах. Агенты «Серебряного корпуса» явно перестарались, когда пытались представить гвардейцев, как государственных преступников, профессиональных подстрекателей и провокаторов. Такие обвинения зачитали им, когда привезли в Главное Управление безопасности Содружества, или в простонародье называемом «Серебряная клетка». В последнее время камеры предварительного заключения всегда были переполнены. Со всей столицы сюда стаскивали подозрительных личностей, которые имели неосторожность высказаться резко в адрес Содружества или лично президента Кречетова. В поисках ушедших на дно меченых, безопасники зверствовали на улицах, но до вчерашнего дня не арестовывали гвардейцев, а уж тем более, так называемых «молниеносных».

Капитан службы безопасности Петр Король выглядел самодовольным ослом, по мнению Алекса Шторма. Он не сомневался, что друзья с ним согласятся. Но капитан Король, втолкнув их в приемную, бросил взгляд победителя на Романа Томина, личного секретаря Максимилиана Порохова. Похоже, этот надутый индюк ожидал, что здесь ему вручат как минимум благодарственную грамоту или патент на очередное воинское звание в награду за верную службу.

Томин посмотрел сперва на капитана, потом на гвардейцев, увидел силовые браслеты, и просиял лицом. Картинка сложилась в единое целое.

— Почему я не удивлен. Вы опять во что-то вляпались. Впрочем ловить неприятности это ваш фирменный стиль, — заметил Роман Томин.

— Я здесь по приказу полковника Порохова. Попрошу немедленно доложить о моем прибытии, — рявкнул капитан Король и сердито сдвинул брови.

Двое агентов за спиной арестованных гвардейцев шумно засопели. Похоже, они начали догадываться, что их сюда вызвали не денежное вознаграждение вручить, а высечь розгами по голым задам за идиотизм. И Алекс Шторм был согласен с подобным наказанием. Тоже удумали, гвардейцы элитного Золотого корпуса и заговорщики. Впрочем, серебряные береты никогда не отличались сообразительностью и всегда враждебно относились к молниеносным. Практически каждый серебряный гвардеец в свое время пытался поступить в Золотой корпус, но не смог пройти вступительные испытания. В основном каждый из них взрастил в себе спящую молнию, но вот поймать ее, раскрыть свой таланта они не смогли, так и остались в спящем состоянии. Но из-за сильного потенциала их рекомендовали в Серебряный корпус.

— Ждите, капитан. И не пучьте так глаза, такое чувство, что от напряжения у вас сейчас череп треснет, — заметил Роман Томин и подмигнул Алексу.

Скорохват радостно захохотал. Очень ему понравился вид безопасника. Король пытался что-то сказать, но только разевал рот и глотал воздух. От возмущения он потерял дар речи.

Артур Снегов сердито посмотрел на Скорохвата и сделал замечание:

— Не стоит смеяться над человеческой глупостью и болезнью. А тут два явления на лицо.

Слова Снегова взбесили безопасника. Капитан стиснул кулаки и собирался было уже задать взбучку арестованным, когда дверь кабинета открылась, и на пороге показался полковник Максимилиан Порохов. Его усы гневно топорщились, а черная всегда такая аккуратная борода выглядела встопорщенной.

— Что здесь происходит? Потрудитесь доложить, капитан! — рявкнул Порохов.

Безопасник тут же вытянулся, словно проглотил шпагу, резко отдал честь и затараторил.

— Прибыл по вашему приказанию. Доставил арестованных.

Выглядел он при этом несчастным, словно ребенок у которого злой дядя отобрал скутер.

— И по какому же празднику арестованы эти лихие ребята? — спросил Порохов.

В голосе его звенел металл. Глаза сверкали, а грудь вздымалась так яростно, словно он собирался плеваться пламенем, словно огнедышащий дракон.

— В подстрекательстве к антиправительственному восстанию! — оттараторил капитан.

— Скажите, а вам известно, что эти люди служат в моем корпусе? Они предъявляли вам свои идентификационные карточки? — понизив голос практически до шепота, спросил полковник.

— Так точно. Они предъявили нам карточки.

— И после этого вы все равно их арестовали?

— Так точно!

На капитана Короля было жалко смотреть. Он уже догадался, что награждать его никто не собирался, а вот схлопотать выговор с возможным штрафом или того хуже понижением в звании он вполне мог.

— Вы идиот! — рявкнул полковник Порохов. — Немедленно освободите этих господ. И пойдите вон отсюда.

— Но как я могу их освободить… — растерянно пробормотал капитан.

— Ручками. С вашим руководством уже все согласовано. И вас ждут для доклада. Так что освободите помещение.

Было видно, что полковник Порохов еле сдерживается, чтобы не заорать и не устроить трепку зарвавшемуся безопаснику.

Агенты не стали дожидаться разрешения капитана, отомкнули силовые браслеты, отдали честь и направились на выход. Последним из приемной вышел капитан Петр Король. После такого позора стоило опасаться мести со стороны безопасника. Капитан им это не простит и будет помнить до последнего салюта. В этом Алекс Шторм не сомневался.

— Следуйте за мной, господа, — сколько льда было в голосе Порохова. Похоже, их тоже не ждало ничего хорошего.

Друзья переглянулись и последовали за командиром. В кабинете полковник облегченно опустился в командирское кресло и смерил гвардейцев взглядом, словно решая, какого наказания они достойны.

— Объясните, господа молниеносные, что означает ваш арест?! Почему я узнаю от командования Серебряного корпуса, что мои ребята сидят у них в камере? Какими нужно быть идиотами, чтобы позволить себя скрутить этим безмозглым служакам, которым в каждой тени мерещится заговорщик?!

Но, похоже, полковник Порохов не ждал от них ответа. Он не дал им и слова сказать, как взорвался новой гневной тирадой. Полчаса Порох кричал, обвинял, разносил в пух и прах. Похоже, после их ареста у него состоялась встреча с ректором Академии Пармом Высоким, который устроил полковнику разнос по полной программе. Теперь же Порохов отрывался на гвардейцах.

Друзья стояли с каменными лицами и смотрели поверх полковника. Если посмотреть ему в глаза, когда он в таком состоянии, это может вызвать повторный разнос. Любой взгляд сейчас Порохов воспринимал как вызов.

Наконец он выдохся, облегченно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Тут же вперед выступил Артур Снегов и заговорил:

— Господин полковник, все не так как кажется. В последнее время безопасники зверуют. Они совершенно потеряли контроль. Ситуация в Содружестве напряженная. А тут еще и они со своими дозорами. Люди обозлены. Если дальше так продолжится, то нам не надо никаких меченых. Народ сам на улицы выйдет.

Порохов открыл глаза и уставился на Снегова. После непродолжительного молчания он сказал:

— Знаю. Знаю все. Я поднял этот вопрос на приеме у Парма Высокого. Он вник в ситуацию. На днях планирует побывать у Кречетова. Разъяснить ему, что почем. Надо снять напряжение в столице. Но и забывать о том, что в городе сейчас действует тайная сеть меченых, нельзя. На днях совместными силами полиции и безопасников был предотвращен теракт в подземке. А неделю назад мы ликвидировали смертников, которые планировали взорвать городские воздухочисты. Поэтому все так и обозлены. Безопасники носами бетон вскрывают, но все без толку. Мы не можем, вечно ловить блох на собаке по одной. Надо раз и навсегда истребить всех блох.

— Шеф, а почему молниеносных не подключают к операции? Мы бы в раз порядок навели в городе, — словно в подтверждение серьезности своих намерений ударил кулаком по ладони Скорохват.

— Горячие головы, это хорошо. Рветесь в бой. Замечательно. Я как раз об этом говорил с Пармом Высоким, и мы решили, что настала пора вывести вас на улицы. После уничтожения Монаха, кримналитет на время затаился. Но есть основание полагать, что именно организованная преступность дала приют отрядам меченых. Они скрываются в Наковальне. После гибели Монаха заправляет там Крест. Выбился за последние полгода в лидеры с самого низа. Крест наводит порядок на улицах. И есть основание полагать, что его сеть влияния проникла глубоко во все структуры города.

— Чего мы церемонимся с этой гнилью?! Вычистить ее и всего делов! — возмутился Скорохват.

— Осади, Никита, не все так просто, — возразил Снегов. — В той же Наковальне помимо бандитов много мирных жителей сидит. Будем огульно всех чистить, есть опасность получить жертвы среди гражданских.

— К тому же у Креста есть могущественные покровители. И открытую войну начнут тормозить. В Совете Содружества есть агенты влияния с криминальным душком, — поддержал Снегова Порохов.

— И что же получается, у нас руки связаны? — изумился Алекс Шторм.

— Нет. Мы планируем совершить вылазку в Наковальню. Только на этот раз нас интересуют отряды меченых. Сейчас безопасники ломают над этим головы. Кстати, ваш новый друг Петр Король назначен руководить операцией.

При фамилии напыщенного индюка Алекс не смог сдержать презрительную гримасу. Она не укрылась от цепкого взгляда Порохова.

— Отставить вражду. Теперь вам придется научиться дружить друг с другом. Завтра вы отправляетесь в Серебряную клетку, но не на правах арестантов, а как золотые береты на службе Содружества. Сегодня на докладе у своего начальства капитан Король получит соответствующий приказ. Представляю его физиономию. Ваши кислые морды не лучше. Он введет вас в разрабатываемую операцию. Ваша задача оказать посильное содействие безопасникам. И изловить главарей меченых. Возьмите аркадийца с собой. Для него это хорошая возможность применить свою шпагу. Кстати, а как так получилось, что он избежал ареста? Вы обычно не расстаетесь.

— Вчера у негобыло свидание, поэтому в «Проходимце» мы сидели без него, — ответил Алекс Шторм.

— Это даже хорошо. Будет хоть один человек, на кого капитан не точит зуб, — улыбнулся полковник. — Да, еще, есть основание полагать, что среди меченых находится Храмовник. Мы точно не уверены, но в Наковальне поговаривают об одном странном типе, что по описанию очень похож на этих мерзких тварей.

— Что им делать здесь? Они увязли на Квантуме. Какой им прок толкаться локтями в Наковальне? — спросил Снегов.

— Есть основание полагать, что появление в Содружестве Храмовников не случайно. Они прибыли к нам с миссией. С какой мы не знаем. Но мы работаем с этим. Сейчас к Квантуму стягиваются войска Содружества. Мы не можем сдать свою систему. Мы на пороге крупной войны. Возможно, подобной войны Содружество еще не знало. Так что важно установить, что на Модене забыл Храмовник. Займитесь этим! Я верю в вас, мои мальчики.

Глава 5. СЕРЕБРЯНАЯ КЛЕТКА

Дамир не мог поверить, что пока он отдыхал душой в ресторане с Дорой, друзья успели повздорить с серебряными шляпами, попасть за решетку, освободиться, нажить врага в лице капитана Короля (судя по яркому описанию Шторма, еще тот высокомерный засранец), получить разнос и ответственное задание от полковника Порохова. И это все за один день. В то время как он ужинал с Дорой и травил байки из своей прежней жизни, что была на Аркадии и на далекой Земле, истории о ней пришлось аккуратно маскировать под местные реалии. Дамир и сам не мог понять, как он оказался в этом мире, в чем был смысл этого перехода, и зачем он здесь, так что другим людям, как бы он дружески к ним не относился, не стоит об этом знать.

Но он ни на что не жаловался, после теплого ужина и прогулки по историческому центру Модены, он вызвался сопроводить Дору до дома. Как оказалось она жила на северной окраине столицы, в районе, который в народе назывался «Дикие кошки».

Дамир сначала не поверил, что городской район может так называться, но Дора рассказала ему, что название не официальное, но в народе прижилось. Раньше, полсотни лет назад, здесь всем заправляла уличная банда «Дикие кошки». Все в районе было им подконтрольно. Представители банды сумели взобраться даже на политические вершины, заняли места в районных администрациях, а некоторые даже в городском совете. Но потом случилась большая война с Наковальней, в ходе которой пролилось много крови, а Дикие кошки практически исчезли с политической карты Модены. Правительство тогда ввело в район усиленные отряды полиции и навело порядок при помощи дубинок, силовых ружей и слезоточивого газа (в будущем не изобрели ничего лучше для усмирения уличных бунтов, чем дубиной по спине, да распылить перец в глаза). С тех пор район превратился в тихое унылое болото, где ничего не происходит, но людям жить комфортно.

Дора пригласила его выпить чая, или чего покрепче, и он принял приглашение. А утром когда вернулся домой в квартиру, которую продолжал делить с Алексом Штормом обнаружил, что тот, похоже, ночью тоже не ночевал. Об их приключениях он узнал к вечеру, когда Шторм вернулся. Алекс не был настроен на дружеские беседы, после разноса у Порохова, они заглянул в «Гнездо глухаря», где пропустили по паре кружек пива, и теперь он валился с ног от усталости, но Дамир его разговорил.

Утром же выяснилось, что им надо срочно собираться и при полном боевом параде прибыть в Управление Безопасности Содружества, где их ожидал с нетерпением, лопаясь от злости, капитан Король. К такому повороту событий Стрельцов был не готов. На сегодня он запланировал поход с Дорой в галерею современного искусства «Перевернутый мир». Пришлось звонить ей и переносить встречу. Дора огорчилась, но постаралась его утешить, что у них впереди еще много времени, успеют и на современное искусство полюбоваться.

Если бы Дамир знал тогда, что в следующий раз он увидит ее ой как не скоро, то… ничего бы не смог с этим поделать. Судьба она, как известно, злодейка, и никого не спрашивает, как ей поступить.

Стрельцов собрался быстро, а через полчаса они подъезжали к высокому ничем не примечательному зданию Управления безопасности Содружества Двенадцати миров. На контрольном посту они предъявили идентификационные карточки, офицер безопасности считал их терминалом, убедился, что у гостей есть допуск и пропустил их на подземную парковку, третий ярус. Оказавшись там, Дамир сразу заметил стальной «Скорпион» и коричневый «Охотник», машины друзей. Они их опередили. Шторм подрулил к ним и заглушил мотор «Роджера».

— Что вы так долго? Я уже успел проголодаться! Что-то я сомневаюсь, что капитан Выскочка нас накормит, — выбрался из «Охотника» Никита.

— Кончай ворчать Хват. И уйми свой желудок, экономика твоего кошелька скоро покажет дно, если ты будешь так жрать, — заметил Снегов, опиравшийся на борт «Скорпиона». — Пойдемте, послушаем, что там удалось нарыть безопасникам.

Горожане называли это место «серебряной клетка», только серебряного здесь ничего не было, разве что пуговицы на форменном офицерском мундире, да кокарда на берете, на котором были изображены щит и меч и девиз под ними: «Хранить и спасать». Только не все служащие в Серебряном корпусе носили форму. Здесь было полно людей в штатском. Выглядели они настолько грозно, что хотелось уйти с их дороги, чтобы не загреметь по ошибке за решетку.

У дежурного Снегов осведомился, где они могут найти Петра Короля, и тут же получил номер кабинета и точную инструкцию, как его найти. Без этой информации они вполне могли бы заблудиться в хитросплетении этажей и коридоров управления.

Они застали капитана Короля за поеданием раннего обеда, судя по контейнерам, доставленного из соседнего ресторана. Увидев старых знакомых на пороге своего кабинета, капитан поперхнулся и побагровел от злости. Но при этом не сказал ни слова. С трудом справившись с собой, он проглотил пищу, отложил в сторону приборы и спросил:

— Чем обязан такой чести лицезреть ваши рожи?

Дамир хотел было возмутиться и высказаться по этому поводу, но Алекс Шторм выразительно посмотрел на него, и Стрельцов предпочел промолчать.

— Мы по приказу своего начальства. Прикомандированы к вашей группе для похода в Наковальню, — спокойно ответил Снегов.

— Да. Что-то такое слышал, — Король сморщился в гримасе неудовольствия.

— Предлагаю забыть все наши прежние разногласия. И перейти к конструктивному сотрудничеству. Поверьте, господин капитан, нам также не доставляет удовольствие видеть ваше лицо, но мы как-нибудь справимся. Все-таки мы профессионалы, — голос Снегова был полон спокойствия, но такой тон еще больше взбесил капитана. Тот с трудом держал себя в руках.

Некоторое время он молчал, но наконец произнес:

— Не знаю, зачем вас к нам прислали. Мы и сами прекрасно справимся с Наковальней. Но раз вы уже тут, то смотрите, слушайте и не путайтесь под ногами. Через полчаса начнется совещание. А пока посидите в коридоре, не мешайте мне. У меня обеда.

Король притянул к себе контейнер с пищей и продолжил ее поглощение.

Друзья вышли за дверь. Полчаса вынужденного безделья, что может быть хуже. Но они на службе, так что выбора нет.


***


Совещание началось с опозданием на четверть часа. Все из-за полковника Румуса Оккорда, командира Серебряного корпуса. Его с утра вызвали на совещание к президенту Виктору Кречетову. Судя по дурному расположению духа, в котором он вернулся, президент устроил выволочку полковнику, можно было предположить за излишнее усердие его подчиненных, которые забыли чей хлеб едят и стали нарушать гражданские права граждан.

Румус Оккорд, высокий, подтянутый, с резкими чертами лица и бледным лицом, напомнил Дамиру чекистов родной Земли, не хватало только кожанки, да нагана в кобуре. Он окинул взглядом собравшихся и приказал начинать.

Со стула поднялся капитан Петр Король и приступил к изложению разработанного плана по зачистке территории, известной на всю Модену, как Наковальня. Дамир слушал его вполуха. Большая часть информации ему была известна. Все эти исторические справки о происхождении района, о его специфики, о прежнем его некоронованном хозяине — Монахе, и о новом самопровозглашенном — Кресте, о туннелях, которыми были испещрены все подземелья под Наковальней, ему также было хорошо известно. В конце концов, кто как не они, участвовали в аресте Монаха. Но вот план Короля вызвал у Стрельцова удивление. Безопасники не нашли ничего интереснее, чем предложить наземную операцию с зачисткой территории. Помнится, друзья говорили, что сделать это без потери среди мирного населения невозможно. Сидящие за столом офицеры Серебряного корпуса слушали капитана с важным вниманием, неподвижные, словно мраморные статуи. По их лицам не возможно было понять, о чем они думают. Наконец, Король закончил доклад.

— У вас все? — спросил полковник Оккорд.

Капитан кивнул. Собирался было сесть, но неожиданно продолжил

— Я не понимаю, зачем нам костыли? Мы что плохо сами на ногах стоим?

— О чем вы, полковник? Потрудитесь объяснить! — в голосе Оккорда прозвучал металл.

— Я о молниеносных, — капитан кивнул в сторону друзей, которые сидели с краю стола. — Зачем нам они? Мы разработали план зачистки Наковальни. Мы сами справимся. По нашим данным Крест скрывает там боевые отряды меченых. Но мы и сами можем с ними справиться. Нам не нужны золотые береты, чтобы выполнить поставленную задачу.

— Я услышал вас, капитан Король. Можете садиться. По существу заявленного вопроса. При всем уважении к Золотому корпусу и лично к полковнику Максимильяну Порохову, я также убежден, что мы можем справиться сами. Только этот вопрос решался на самом высоком уровне. Совместная работа с молниеносными решение лично Виктора Кречетова. Не нам его оспаривать. Поэтому мы будем работать в тесном контакте с золотыми беретами, — после слов полковника Оккорда даже у капитана пропало желание что-либо возражать.

— Разрешите сказать слово? — неожиданно для всех поднялся Артур Снегов.

Он представился и тут же заявил, что план несомненно детально разработан и над ним трудились лучшие умы серебряной клетки (Артур специально назвал управление по простонародному), но все же не стоит забывать о туннелях, что проложены под Наковальней. По ним можно вывести из зачищаемого района даже отряд слонов, если бы они за какой-то надобностью потребовались бы Кресту. Если не перекрыть туннели, то они только зря расходуют деньги налогоплательщиков.

Как выяснилось, безопасники подготовились и к этому. Поднялся болезненного вида мужчина с серыми бесцветными глазами, сказал, что его зовут майор Кольцов, и он отвечает за подземную часть операции. Тут же он развернул над столом голографическую карту района Наковальня и в деталях обрисовал, где, кем и как будут блокироваться туннели.

Похоже, безопасники все предусмотрели. Возразить на это ни Снегову, ни кому из молниеносных было нечего.

— Если никому больше добавить нечего. То план я утверждаю и назначаю его осуществление на завтра. На этом совещание закончено, — Румус Оккорд поднялся из-за стола и направился на выход.

— Мне кажется или мы тут так уверены в своем всемогуществе, что что-то выпускаем главное из виду? — шепотом спросил Дамир Стрельцов.

— Боюсь, что так оно и есть, — согласился с ним Артур Снегов.

Глава 6. НАКОВАЛЬНЯ

Как бы серебряным бракоделам не казалось, что они все продумали, но операция «Молот» сразу дала трещину и показала всю несостоятельность теоретических выкладок. Стоило только первым машинам приблизиться к району Наковальни, как Дамир Стрельцов убедился в этом сам. Дорогу им преградили толпы гражданских, которые вышли на какую-то вероятно не санкционированную демонстрацию. Многие держали в руках самодельные транспаранты и плакаты с какими-то лозунгами, которые Дамир не мог разобрать из салона машины.

— Что там у вас происходит? — напрягся Никита Скорохват.

Идея помогать серебряным ему отчаянно не нравилась. К тому же они могли тут надолго застрять, а это привело бы к пропущенному ужину. Скорохват же к ужину относился как к священному ритуалу, и за все время их дружбы, лишь однажды опоздал на него на целых полчаса. Был при этом очень сердит, ворчлив и невыносим, пока не выпил пару кружек красного вина.

— Народ жалуется на плохую работу администрации Наковальни. При этом жалуется самой администрации. В общем, стихийный митинг о том, что кошки мышей не ловят, слишком жирные стали, — сказал агент Бэнкс с переднего сидения.

И тут же капитан Король рявкнул:

— Разговорчики. Смотри на дорогу, Бэнкс.

— Похоже, это надолго, — опечалился Скорохват. — Чувствую, что с ужином можно будет попрощаться.

Перед выходом на операцию, гвардейцы побывали на совещании у полковника Порохова. Он внимательно выслушал доклад о планах безопасников, сделал несколько ехидных, но по делу замечаний, после чего сказал, что их задача сидеть на вторых ролях, и без дела ни во что не вмешиваться. Это заявление удивило друзей. Смолчать не смог только Скорохват. Он тут же возмутился, но Порох заставил его умолкнуть и все объяснил. Золотой корпус не интересует ни Наковальня, ни Крест, ни даже подпольщики меченые. Пусть этим занимаются безопасники. А вот если информация о том, что среди меченых действует Храмовник подтвердится, тогда молниеносные должны приложить все усилия к его аресту. Стрельцов вспомнил прошлую встречу с Храмовниками и усомнился в реальности поставленного плана, но вслух свои сомнения не высказал. Остальные же, судя по кислым лицам, думали о том же, но возражать Пороху не торопились.

Теперь же глядя на беспорядок, творящийся на улице, Стрельцов вообще сомневался, что они доберутся до резиденции Креста и смогут накрыть отряды меченых. Похоже, вся операция закончится, не успев начаться.

Капитан Король также пребывал в растерянности. Их машина продвигалась по улице со скоростью черепахи на песчаном пляже в курортный сезон. И судя по переговорам с другими машинами, их результаты не выглядели лучше. Выходить же на улицу в полной боевой амуниции значит спровоцировать толпу на агрессию. Появление вооруженных бойцов в серебряных беретах народ воспримет как вмешательство правительства в их справедливый протест. Тут явно прольется кровь с обеих сторон, и они просто увязнут в боях с гражданскими лицами. Но капитана Короля это мало волновало. Он приказал выгружаться. Захлопали двери и безопасники стали выпрыгивать на улицу, гремя железом.

Стрельцов не торопился оказаться лицом к лицу с обезумевшей толпой. Друзья его тоже, но отсиживаться в машине они не могли. Бронированный корпус хоть и выдержит огневое противостояние, но под натиском толпы долго не протянет. Рано или поздно его разберут по кусочкам. Они уже были на улице и видели, как всколыхнулась толпа, увидев безопасников. Как прокатилась первая волна гнева, разъяренные люди увидели своих врагов лицом к лицу и двинулись им навстречу. И тут зазвучали полицейские сирены. Толи администрация Наковальни подсуетилась, обеспокоенная неожиданными протестами, толи кто-то из безопасников все же сообразил, что демонстрантом может отвлечь только полиция. В результате, когда появились первые полицейские бронированные грузовики с водометами, толпа уже успела забыть про безопасников и готовилась дать бой.

Резиденция Креста, нового некоронованного короля криминального мира Модены, находилась в трех кварталах от перекрестка, где они бросили машину. Передвигаться пришлось пешком вдоль домов, избегая столкновений с толпой, которая сперва не обращала на них внимания. Там на перекрестке уже вовсю кипело сражение с полицией. Демонстранты побросали свои плакаты, достали откуда-то силовые ружья и дымовые гранаты. Захлопали выстрелы. На перекрестке поднялись три дымовых столба, густые серые тучи медленно распространялись вокруг, затягивая в себя как полицию, так и гражданских.

— Надо поторопиться. Не нравится мне все это. Ребята на улицу не просто так сегодня вышли. Думается мне, что среди серебряных крыса водится, — поделился соображениями Алекс Шторм.

— Полагаешь, что это дело рук Креста? — спросил Стрельцов.

— Уверен, что ему слили информацию, и он между нами специально выставил барьер. Так что будьте готовы. Нас встретят по высшему разряду.

Алекс словно видел будущее, хотя даже не ловил молнию.

Крест обосновался в четырехэтажном здании из красного кирпича с высокими стрельчатыми окнами. Перед входом стояли две гранитные скульптуры медведей, взбирающихся на деревья к ульям с вкусным медом. Раньше здесь базировалась кондитерская фабрика «Три медведя», которая производила знаменитый моденский горький шоколад, но десять лет назад из-за тяжелой финансовой ситуации на рынке, фабрика обанкротилась. Ее выкупил крупный рейнский кондитерский холдинг. Фабрику на Модене закрыли, и теперь под известным брендом «Три медведя» выпускают продукцию в Рейнской республике, якобы по оригинальной рецептуре. Ел Скорохват те конфеты и сильно ругал, говорил, что окончательно испортились, стали не вкуснее куска пластилина с сахаром. Здание завода было выставлено на торги, но его тут же сняли. Поговаривали, что кто-то подкупил городской комитет по недвижимости, чтобы не выпустить лот на рынок. Как потом оказалось, здание выкупила компания «Остон Вьюжен», которой владел Крест и его ребята. Компания эта занималась какими-то поставками, в общем, мутное болото. Но по документам не придерешься. Несколько раз городские власти пытались прикрыть «Остон Вьюжен», присылали налоговые проверки, но придраться не к чему. Обо всем этом Стрельцов прочитал в досье, собранном на Креста и его банду, накануне операции «Молот». И вот теперь он видел это легендарное здание вживую.

Растянувшись в цепочки, три группы безопасников подошли к резиденции Креста. Четвертая группа заходила с параллельной улицы, тем самым отрезая пути отступления. План Наковальня, взять бандитов в клещи и сломать. Отличный план, пока не прозвучал первый выстрел.

Их ждали. Стоило только показаться серебряным беретам в зоне обстрела, как верхние этажи кирпичного дома разразились автоматными трелями. Бандиты били прицельно. И на тротуар упали первые жертвы. Одного убили. Серебряный берет несчастного окрасился в красный цвет. Еще двух ранили. Товарищи пытались вытащить их с улицы, но люди Креста вели плотный огонь, так что и головы не высунуть из-за укрытий, куда попрятались безопасники после первого выстрела. С укрытиями на улицах было тяжко: мусорные баки, информационные будки, автобусные остановки, помещения соседних магазинов, которых тут было в избытке на любой вкус: от одежды до алкогольных супермаркетов.

Их группе пришлось легче. Они были вне зоны видимости бандитов, потому что двигались вдоль резиденции, поэтому вся надежда теперь была на них. Надо проникнуть в здание и зачистить его.

Гвардейцы плелись в хвосте безопасников. Вооружены они были стандартными штурмовыми винтовками «Вихрь» и пистолетами «ZZ», что были на вооружении у полиции. Из-за спин серебряных ничего толком было не разглядеть, как не пытался выглянуть Стрельцов, поэтому оставалось довольствоваться вторыми ролями. Прямо как заповедовал полковник Порохов.

Помимо парадного входа возле медвежьих скульптур в здание можно было войти через ворота, которые раньше использовались для отгрузок готовой продукции. Группа капитана Короля должна была войти через него. В то время как другой отряд штурмует медвежьи двери. Ворота оказались заперты, но безопасники были к этому готовы. Двое бойцов навесили снаружи взрывные устройства и отбежали на безопасное расстояние. От взрыва здание, казалось, содрогнулось. Посыпалась кирпичная крошка, да на мостовую вылетели оконные стекла и несколько кирпичей. В воротах образовалась огромная дыра, сквозь которую тут же внутрь забежали безопасники. Через мгновение послышались автоматные очереди. Серебряные приступили к зачистке резиденции Креста. Только вот Стрельцов сомневался, что при том раскладе, Крест стал их дожидаться. Скорее всего, он давно эвакуировался из Наковальни, как только узнал об операции, что готовилась серебряными.

Тем временем вторая группа приступила к прорыву через медвежьи двери. И тут случилось что-то странное и страшное. Первое звено из трех человек вошло внутрь здания, в то время как их поддерживали товарищи огнем с улицы. Внезапно раздался резкий хлопок, и на улицу вылетел поток мясного фарша вперемешку с покореженным оружием и экипировкой. Серебряных словно через автоматическую терку пропустили.

Стрельцов никогда не слышал о таком. На вооружении Содружества Двенадцати миров ничего подобного не было. Да и в Рейнской республике и у других соседей не встречалось. По крайней мере, Дамир не слышал, что могло бы нарезать живых людей в мгновение в мясной фарш.

— Вот же дерьмо, — выругался Скорохват и первым шагнул в дыру в воротах.

За ним последовали остальные. Последним шел Стрельцов.

Они оказались на дороге, ведущей к погрузочным платформам, возле которых раньше кипела трудовая жизнь. Теперь же царило смертоубийство. Безопасники заняли удобные позиции и вели перестрелку с бандитами, которые заняли склады. Наступление захлебнулось, не успев толком и начаться. Да они по всем позициям проигрывали бандитам. Похоже, это не они пришли ликвидировать бандитов и провокаторов, это для них бандиты и провокаторы приготовили идеальную ловушку, в которую они и вляпались необдуманно. А вместе с безопасниками и золотые гвардейцы, не смотря на все их хваленые молнии.

Два звена по три серебряных пошли на прорыв. Товарищи прикрывали их плотным огнем. По крайней мере, им так казалось. Ребята, пригнувшись, бежали к платформе, когда справа из-за погрузочных ворот показался обтекаемый ствол незнакомого Стрельцову оружия. Прозвучал уже знакомый хлопок, и шесть человек разлетелись в кровавые ошметки.


***


Прикомандировать их в усиление к серебряным шапкам Снегов сперва считал политически верным, но по факту абсолютно бессмысленным поступком. Чем они могут помочь, когда в операции участвует такая тьма безопасников. Но, когда они оказались под обстрелом, и стало понятно, что толку от них лишний выстрел, произведенный в пустоту, опасения его стали подтверждаться. После того как он вживую увидел, как нескольких ребят, которые еще сегодня утром сидели с ним рядом плечом к плечу, травили байки и строили планы на то, как вернутся вечером на гражданку, засядут в ближайшем кабаке и как следуют отметят, что они еще живы, перемололо в мясной фарш, Артур понял, что надо брать судьбу в свои руки. Иначе, можно превратиться в кровавые кляксы на бетонной поверхности.

Артур выглянул из-за угла, чтобы оценить обстановку. После того как два звена безопасников превратились в груду мясной требухи, которой бы побрезговали даже стервятники, серебряные вперед больше не лезли. Поддерживали огнестрельную перебранку, вяло отбрехивались в ответ, но из укрытий носа не казали. Их можно было понять. Никто не хотел закончить жизнь кровавой кляксой на полу. Бандиты грозили неизвестной пушкой из укрытия, время от времени палили, но все залпы уходили в пустоту. На неодушевленные предметы эта дрянь не производила никакого воздействия. Даже пылинку со стены не выбила.

Для тренированного золотого берета поймать молнию задача не сложная. Они прошли столько испытательных полигонов, где в них тренировали навык владения молнией в любых экстремальных условиях. Так что Снегов профессионально скользнул в состояние х-молнии, и мир вокруг преобразился. Он увидел тысячи нитей, которые связывали все вокруг: людей, предметы, оружие. Нити дрожали и вибрировали, больше похожие на струны, на которых ему предстояло сыграть сегодняшнюю композицию победы.

Каждый раз х-пространство выглядело по-разному, да и связующие все нити тоже. Снегов уже давно перестал этому удивляться. Бывало, что он работал с легкостью, на вдохновении, и после того как он возвращался в реальный мир, еще долго сохранялось это чувство полета. Но бывало, что нахождение в состоянии молнии выматывало его, выжимало все силы и соки, и назад он вываливался больной, не способный даже двигаться без посторонней помощи. Такое, правда, с ним случилось лишь однажды, тогда он переписал ход сражения с флотом Храмовников. И дважды он выходил в пограничное состояние с полной истощенностью. Но сегодня все было иначе.

Артур видел изменения: нити выглядели по-другому, только помимо этого что-то еще было не так. И как он не прислушивался к себе, не мог понять что. Нити же выглядели как электрические провода в сильный мороз. Поросшие бахромой снега или пыли, он не понимал, что видит, они вибрировали. Какие-то нити лопались с громким хрустальным звоном и тут же появлялись новые, связывая людей и предметы новыми событийными цепочками.

Играть на таком сложном музыкальном инструменте было возможно, но Снегов предчувствовал, что столкнется с трудностями. Только вот представить не мог с какими. Стоило ему лишь коснуться первой струны, как она рассыпалась в пыль, вместо нее появилась новая, но как он не пытался ее поймать, она ускользала от него. Снегов попытался ухватиться за новую струну и на этот раз у него получилось. Он дернул ее, перехлестнул с другой, которая тут же рассыпалась, тогда он ее сплел с третьей, и на этот раз получилась связь.

В реальном мире человек из банды Креста, который еще мгновение назад палил по безопасникам из автомата, развернулся и открыл огонь по стрелку с чудовищной пушкой. Стрелок тут же отреагировал на новую угрозу. Развернулся и выстрелил. Бандита расплескало кровавыми брызгами по стенам.

Снегов видел проблему. С каждым из этих ребят серебряные могли разобраться по отдельности, да и всех вместе они бы задавили числом. Только вот чужеродная пушка, которую Артур назвал про себя «терка» путала все планы. Пока они не нейтрализовали «терку», бой им этот не выиграть, поэтому он бросил все силы на ее уничтожение.

Он хватался за нити, пытаясь сплетать их вместе, но они не слушались его. Некоторые рассыпались, стоило до них прикоснуться, некоторые тут же покрывались толстым слоем наледи и не поддавались воздействию, но были и такие, что под его опытными пальцами скрещивались, образуя новые взаимосвязи.

Один за другим люди Креста кидались на стрелка с «теркой», но его прикрывали опытные ребята, которые никого к нему не подпускали. Даже тех, что еще минуту назад играл на их стороне. Да и сам стрелок отчаянно оборонялся, не забывая держать в напряжении безопасников, которое продолжали прятаться по углам, изредка постреливая в пустоту.

Снегов чувствовал, что устает, что по каким-то неведомым причинам х-пространство для него не подвластно. Если раньше он чувствовал себя здесь полноправным хозяином, то сейчас не более чем нежеланным гостем. Хорошо еще никто не пытался надавать ему под зад. Все его усилия по устранению «терки» оказались напрасными. Что-то более сильное и могущественное охраняло стрелка с чужеродным оружием. Артур подозревал, что тут не обошлось без Храмовников.

И когда он совсем было отчаялся в х-пространство скользнул Алекс Шторм. Он не умел играть на струнах, он не знал как их сплетать, чтобы заставлять людей делать то, что нужно. Но Алекс мог просчитать правильное развитие событий. Его молния — способность выстроить безошибочную стратегию, которая в итоге приведет к победе.

Оказавшись в х-пространстве, Алекс тут же включился в игру. Он подсказывал правильные комбинации взаимодействия. Нити под его влиянием наливались красным цветом, и Снегов играл на них, не тратя времени на ошибочные ходы. Они далеко не в первый раз работали в связке, но чтобы так эффективно впервые.

В реальном мире прошло не больше четверти часа, когда им удалось решить проблему с «теркой». Двое бандитов отвлекли на себя внимание стрелка, в то время как двое других зашли со спины и расстреляли его в упор. Оружие, унесшее жизни многих безопасников, бесполезной железякой брякнуло о бетонный пол. И тут же серебряные перешли в наступление.

Снегов же вывалился в реальный мир, выпустив из рук молнию. Ладони его покрывал иней.

Глава 7. КРЕСТ

Этот дьявол убеждал, что они выиграют сражение. Он подарил им рапию, так мрачный мужик в черном балахоне с капюшоном, пришедший из подземелий, называл пушку, которая превращала людей в кровавые ошметки. Против нее ничего не спасало, нельзя было нигде укрыться, даже бронированные щиты не помогали. Они использовали их для того, чтобы укрепить Гнездо, так Крест называл свою резиденцию. Не смотря на то, что ему удалось подмять под себя всю Наковальню, врагов у него было предостаточно. Каждый криминальный царек, только поднявшийся со дна, и сколотивший вокруг себя первый боевой отряд, мечтал занять его место. В такой нервной обстановке нельзя оставаться беззаботным и подставлять спину всем ветрам. Иначе, рано или поздно может прилететь перо в бок, или пуля с соседней крыши.

В детстве Крест не предполагал, что станет криминальным королем. Если бы его отец, проработавший большую часть жизни на заводе по производству сельскохозяйственных роботизированных машин, услышал, что его маленький Карл станет заправилой на самом дне, пускай и столицы, он бы, наверное, рассмеялся наглецу в лицо и обозвал бы его клеветником. Только отец не дожил до совершеннолетия сына. По иронии судьбы его убили люди восходящей тогда звезды криминала Монаха. Это было банальное уличное ограбление, которое закончилось поножовщиной. Отца можно было спасти, если бы его вовремя доставили в больницу и оказали помощь. Но он истек кровью в одном из закоулков Наковальни. Крест долго мучился вопросом, что его законопослушный отец забыл в столь неблагополучном районе. Стоило ему завести разговор, как мать замыкалась и уходила в себя. На вопросы не отвечала и полоскала рот крепким алкоголем. Она умерла, когда Карлу исполнилось шестнадцать лет. Дальше его жизнь пошла по наклонной, а в девятнадцать лет в Наковальне появился амбициозный жестокий боец, получивший прозвище Крест.

Как давно это было. Кажется, что в другой жизни. Тогда он был молод и глуп. Он считал, что этот мир ему задолжал по полной программе, и он готов был истребовать долги. Он сражался на улицах, проливал кровь. Ему не страшны были ни полиция, ни серебряные, ни даже эти проклятые молниеносные. Ему доводилось их убивать. Правда, он ни разу не видел, как они ловят молнию. Вероятно, ему сказочно везло.

Ему также везло, что все это время рядом с ним был Генри Хоукли, по прозвищу Стило. Они познакомились, когда им было по шестнадцать лет. В Собачьих боях, что устраивали для молодняка бригадиры Монаха, они однажды встали друг против друга. В тот день Крест выжил. И это было чудо. Выжил и Стило, хотя они отделали друг друга знатно. Но бригадир остановил бой. Он не хотел, чтобы такие отчаянные парни сдохли на улице. Как ни странно тот собачий бой сблизил их. Дальше они старались держаться вместе, помогая друг другу во всем, карабкаясь по карьерной лестнице.

Сейчас же, когда после падения Монаха, Наковальня оказалась в их руках, Крест решил навести порядок в криминальном мире. Но Стило настаивал на том, чтобы пригреть меченых, которых неожиданно стали вне закона. Крест не хотел лезть в политику. Он предпочитал заниматься традиционным для Наковальни бизнесом: промышленным шпионажем, запрещенными веществами, виртнакортиками, проституцией и прочими незаконными видами прибыльной деятельности. Но Стило говорил, что если они поддержат меченых, и те свергнут президента Кречетова, то новое правительство будет лояльно к ним и работать станет легче. К тому же перед ними откроются новые долгосрочные перспективы. Сладкозвучный ублюдок уговорил его, и Крест дал приют вооруженным отрядам меченых. Он просил, чтобы они вели себя потише, и не следили, но с тем же успехом он мог просить грозовые тучи не проливаться дождем.

Теперь же его маленькая империя рушилась на глазах. Серебряные береты блокировали его в резиденции. Не смотря на то, что его предупредили о предстоящей операции, Крест не захотел бежать. Здесь его наследство, здесь его земля. Да и к тому же он думал, что сумеет отбиться. Безопасники и раньше приходили с мечом в Наковальню, но каждый раз им удавалось отделаться малой кровью. Крест рассчитывал, что они займутся поиском меченых, и не станут его громить, но в этот раз серебряные были настроены решительно.

Позади послышались шаги. Крест обернулся. На пороге кабинета стоял Стило: блестящие от бешенства зеленые глаза, седые волосы, густая борода и кривой нос.

— Пора уходить. Серебряные скоро будут здесь.

— Куда мы уйдем? О чем ты? Здесь наш дом, — мрачно заметил Крест.

— Наш дом затопило. Если мы не хотим пойти ко дну, надо срочно уходить. Потом когда вода схлынет, мы вернемся, — возразил Стило.

— И куда мы уйдем? — поинтересовался Крест.

С улицы доносились звуки выстрелов и отборная ругань. Выстрелы слышались уже и в доме.

— Брат Рамид откроет ворота в другой мир. Там мы переждем опасность. Серебряные зачистят меченых и успокоятся. И тогда мы сможем вернуться.

Крест с трудом поднялся из кресла.

— Мы терпим большие убытки. Серебряные разрушают наш бизнес. И все потому, что я страдаю размягчением мозга. Я позволил тебе себя уговорить. Политика дурно воняет.

— Прекрати скулить, как подбитая собачонка. Политика у него виновата. Надо было действовать решительно. Поддерживать меченых по полной программе. А не ограничиваться полумерами. Тогда мы были бы на коне и штурмовали бы президентский дворец, — выпалили Стило, стремительно передвигаясь по комнате.

Откуда-то в его руке взялся саквояж, в который он выгреб все из сейфа, забросил два пистолета с парой запасных обойм, и ампулы с синим веществом, называющийся «Голубой бахат». Забористая дрянь, время от времени Крест прочищал себе этим мозги. Стило тоже не прочь был вдарить себе по мозгам.

— С чего ты решил, что храмовник станет нам помогать? — спросил Крест.

— С чего мы ему сдались старому козлу. Он попробует нас кинуть и будет прав. На его месте ты бы поступил так же. Мы же просто обуза. Лишний груз, который надо тащить через все таможни, — раздраженно протараторил Стило.

— И? — устало спросил Крест.

В сущности, ему было уже все равно, что там считает этот проклятый храмовник, который вмешался в жизнь его империи и, по сути, разрушил ее.

— У нас есть для такого случая аргумент. Всем аргументам — аргумент.

Стило извлек из сейфа рапию. Крест тут же вскочил из кресла. Он думал, что обе пушки у его ребят и сейчас участвуют в деле. А тут оказывается его напарник припрятал одну на черный день.

— Ты собираешься угрожать этой дрянью храмовнику?

— Я собираюсь ему объяснить, что шутить с нами очень плохо. Мы не любим шутки.

— И что? Если он все же откажется? Что тогда?

— Я разнесу его вместе с порталом к черту. А потом будем пробиваться через туннели. Мы выберемся из этой задницы. Не извольте беспокоиться, большой господин, — Стило глумливо улыбнулся.

От его улыбки Креста замутило.

Дверь распахнулась, и в кабинет ворвался чужак в стальном бронедоспехе и серебряном берете. Он с ходу открыл огонь, но не успел сориентироваться, и очередь ушла в стену, порубив космический пейзаж в дорогой раме в лохмотья. Стило не стал церемониться, вскинул рапию и выстрелил. Серебряного смяло и словно пропустило через мясорубку. Его вывернуло фаршем на стоящий баснословных денег паркет, что Крест заказывал из Рейнской республики. Запахло сырым мясом и дерьмом. От такого аромата желудок Креста взбунтовался и его вывернуло на дорогой паркет.

— Дерьмо. Придется прорываться. Подбери слюни. Если бы тебя ребята сейчас увидели, черной метки тебе бы не избежать. Так сказать, вотум недоверия, — Стило подхватил саквояж под левую подмышку, в правой руке рапия — и бросился на выход, не огладываясь — следует ли Крест за ним.

Крест не собирался оставаться в доме, который с минуты на минуту перейдет под полный контроль безопасников. Будь они прокляты. Настанет и его время, когда он с каждого истребует по счетам.

Серебряными беретами был заполнен весь дом. Кое-где люди Креста еще держали оборону, но их было слишком мало, чтобы вырвать победу у безопасников. Чаша весов судьбы качнулась не в их сторону. К подвалам, где бы оборудованы лаборатории по производству наркотиков, где жил храмовник и скрывались меченые, пришлось пробиваться с боем.

На каждом шагу мертвецы. В основном его люди, но встречались и безопасники. Размен выходил дико невыгодным. За одного серебряного они клали до пяти своих ребят.

Крест знал о готовящейся операции, но считал, что люди, сидящие в Совете Двенадцати Миров, аппетитно чавкающее с его руки, не допустят этого. Остановят вторжение или на крайний случай устроят показательную акцию, в которой серебряные постреляют, задержат мелкую рыбешку, может, кого и из бригадиров дернут за решетку, а он потом выкупит всех. Потому что Крест своих не сдает. Каким же наивным идиотом он был. Толстопузы, сидящие в правительстве, видно пронюхали о той поддержке, что он оказывал повстанцам, и решили его слить по-тихому. Правда, по-тихому не получилось.

На очередном повороте коридор, Крест притормозил, наклонился и сдернул с трупа автомат. Мертвец не хотел расставаться с оружием, словно и после смерти собирался воевать с серебряными ублюдками. Пришлось повозиться, сломать палец, что застрял в пусковом кольце. Завладев автоматом, Крест бросился догонять Стило, что уже успел исчезнуть за поворотом.

Самым тяжелым оказался спуск. Безопасники уже зачищали территорию, ходили деловые из угла в угол и отдавали приказы полиции, что только недавно подъехала к «бандитскому логову», так они называли между собой его резиденцию. Крест захлебывался от злости, но старался держать себя в руках. Только истерики ему сейчас не хватало. Надо было добраться до черной лестницы, по которой можно было спуститься в подвал, и не попасться на глаза серебряным. Там бронированная дверь на цифровом замке с кодом, что менялся каждое утро и вечер. Стило знал все пароли и явки. Главное оказаться за дверью, а потом пусть безопасники извилины мозговые чешут. На взлом кода уйдет время. Его как раз хватит уговорить храмовника построить портал. Была вероятность, что серебряные попробуют дверь взорвать, но Стило был уверен, что пару попыток она все же выдержит. Потому сейчас они пробирались сквозь дом, петляя как зайцы, чтобы избежать столкновения с серебряными.

Среди серебряных Крест заметил и пару золотых беретов. Похоже, безопасники подстраховались и взяли с собой на дело молниеносных, а это говорило о том, что зачистка Креста была санкционирована на самом высоком уровне. Ничего. Сейчас главное убраться отсюда, а потом он отлежится, залечит раны, да заставит храмовников вернуть ему все, что он потерял.

А вот и бронированная дверь. Стило принялся колдовать над замком, а Крест охранял подступы. Сердце его бешено колотилось. Ему казалось, что вот сейчас его моторчик не выдержит и перегорит. Пост устилал лоб, тек грязными ручейками по щекам, ел солью глаза, но он не мог даже вытереться. Руки были заняты, и Крест боялся, что стоит отвлечься и в подвал набьются безопасники, как в не защищенный компьютер вирусы.

Наконец, Стило справился. Дверь открылась, и они вошли внутрь.

Первое что бросилось в глаза, это храмовник, что открывал портал. Потом они увидели мертвого меченого у него за спиной и второго что жался в стену, пытаясь пройти сквозь нее.

Глава 8. ХРАМОВНИК

Время понятие индивидуальное. У кого-то его слишком много, и он не считает дни, месяцы и годы, потому что впереди у него целая вечность, помноженная на бесконечность. А у кого-то время считается минутами, оставшимися до прыжка в пропасть.

Рамид аль Рауни, старший магистерий Храма Великого Универсума, давно забыл о том, каким он был до того, как клятва верности Храму сковала его разум и жизнь. Сколько он себя помнил, он всегда служил Храму. Сначала десять лет постижения в Инториуме на далекой планете Гаркла под присмотром мастера-наставника Долина. Дети звали его попросту Жирдяй, но не допусти Создатель, если мастер Долин услышит, как они его называли, он мог и шкуру заживо спустить, срезая ее лоскут за лоскутом с живого кричащего комка кровоточащей плоти, еще недавно носящего имя. Потом бесконечность на передовой простым солдатом-послушником.

Из того страшного призыва, в который попал Рамид, в живых остался лишь он. Страшная мясорубка в Жженной туманности, куда прибыл их экспедиционный корпус, снилась ему еще целую вечность. Ни горькая дравна, ни искажающие реальность воспарения не спасали его от одного и того же кошмара. Горящие заживо братья, стекающие с тел защитные костюмы вместе с кожей, беззвучные крики боли и ужаса, и ползущие из болот безразличные ко всему медузы, плюющиеся огненными шарами. Один из таких шаров ударил рядом и братья, стоящие от него в двух шагах, сгорели. Как они кричали? Какой дикий запах гари они источали?

Целую вечность Рамид аль Рауни помнил об этом. Целую вечность он видел картины из Жженной туманности в своих снах.

Кроссеры верховного совета Храма приняли решение об отстранении его от полевой службы. Так Рамид аль Рауни покинул экспедиционный корпус. Но солдат Храма до конца жизни остается солдатом Храма, а после смерти ему даровано право пройти Слияние с Универсумом. «Миллиарды станут единым целым. Один станет как миллиард» — говорили Верховные Братья. Поэтому после отставки Рамид аль Рауни поступил в Инториум мастером-наставником. Судьба перевернулась в прыжке, и теперь уже он натаскивал молодое мясо, выготавливая из них годный к несению службы человеческий материал.

Десять долгих лет он провел в Инториуме. Мясо называло его Стужа. Разумеется у него за спиной. Они считали, что он не знает об этом прозвище. А он знал все и безжалостно сдирал с них все покровы человечности, всю глупую шелуху, что мешала службе Универсуму.

Но Верховным Братьям он потребовался вновь, и они призвали его, и отправили с новым Экспедиционным корпусом нести свет Универсума в дикую глушь. Сперва Рамид аль Рауни удивлялся, зачем Универсуму нужна эта территория, где копошатся в своей грязи варвары, познавшие путь в космос, но так и не сумевшие подчинить его себе. Но потом пришло понимание. Все дело в Конструкторах, которые проложили древние пути между вселенными, которые познали главные тайны Универсума, и растворились в вечности.

Верховные Братья издревневели поиски любых следов Конструкторов. И главной целью этой экспедиции как раз были поиски следов Конструкторов. По данным разведки именно в этом секторе Матрицы когда-то находился один из распределительных центров Конструкторов.

Рамид аль Рауни не привык задаваться вопросами. Если Верховные Братья приказали, он отправлялся в путь. Так было и в этот раз. Благосклонность Универсума следовала за ними с самого начала пути. Без единого выстрела им удалось завладеть целой планетарной системой. Оказывается здесь, в этом мире людей, все можно было купить и продать. Это не могло не радовать. Но далее началось странное. Зачем-то Верховный брат Кован отправил его на планету Модена, пробив ему портал из мира Кривая решетка, где они обосновались в странном месте, которое местные именовали Стазис.

Они увязли там, но брат Кован не спешил возвращаться к себе в резиденцию. Он говорил, что именно здесь на Кривой решетке находятся все ключи к пониманию Конструкторов. Рамид аль Рауни считал, что провались Конструкторы вместе со своими ключами в самую задницу Универсума. Ему совсем не улыбалось месить сапогами грязь Стазиса. Да и топтать бетонные мостовые Модены тоже не улыбалось. Рамид аль Рауни устал от своей вечности. Он уже мечтал о том, чтобы уйти в Универсум, но служение не отпускало его.

«Раз, два, три — вечность следит за тобой!» — говорил брат Кован и обещал, что по возвращению на Уникум, родную планету Храма, он подаст прошение о посвящении магистериума Рамида аль Рауни в Верховные Братья. А там уже и два шага до долгожданного Слияния. Как же Рамид аль Рауни устал ждать его.

Но новое назначение удивило его. Что они забыли на этой Модене? Зачем брат Кован передал рапию в руки этих грязных варваров, которые рубились за несчастную жалкую энергию, что давали деньги, эти кусочки цифровых кодов, что они обменивались друг с другом. Иногда, правда деньги представали разноцветными кусочками пластиката.

Для Верховных Братьев Послушники были всего лишь дешевым расходным материалом. Инториумы каждый год миллионами штампуют новое мясо. Магистериум фигура серьезнее и стоит куда дороже. Зачем рисковать им, когда можно было послать на Модену хотя бы того же Курца дон Горна, что получил первую нашивку крови за успешную высадку на Квантум. И из простого мяса уже заслужил право называться стандарт-послушником. Но брат Кован рассудил иначе. И на Модену отправили его.

Он должен был передать оружие повстанцам, что готовили вооруженный переворот в столице Содружества Двенадцати Миров. Рамид аль Рауни не задавался вопросом, зачем брату Ковану сдались эти повстанцы. Хотя он слышал, что Меченые личная гвардия человека, что продал им планетарную систему, где они выстроили свою базу в этой галактике. Но зачем им лезть в чужие дела? Зачем сеять смуту среди чужаков? Какая в этом выгода? Рамид аль Рауни знал, что брат Кован без выгоды для Храма не сделает ничего. Все подчинено Уиверсуму и направлено на продвижение истины среди диких народов Матрицы. Поэтому он просто выполнял приказ вышестоящих братьев.

Рамид аль Рауни надеялся, что после передачи оружия, он вернется назад. Но поступил приказ контролировать деятельность Меченых и направлять их в нужное Храму русло, и он опять подчинился. Среди служителей Универсума не было принято обсуждать приказы. Но сегодня наступил последний день его пребывания на Модене. Он сразу это понял, как только услышал, как на поверхности зазвучали частые выстрелы. А потом хлопнула рапия. И еще один раз. Если повстанцы решились применить рапию, значит ситуация вышла из-под контроля.

Рамид аль Рауни стал готовиться к отступлению. Меченые, что постоянно крутились возле него, Флойд и Забияка тут же оживились. До этого они с тревогой вглядывались в потолок, словно пытались сквозь него разглядеть, что происходит там на поверхности возле дома Креста, который и приставил их к храмовнику. По его словам для охраны, но Рамид аль Рауни знал, что они следили за ним. Крест требовал доступа к новым технологиям, рапии ему было мало, он догадывался, что у храмовников есть что-то помощнее той пушки, что они подарили ему.

Рамид аль Рауни крутанул в воздухе посохом с набалдашником в виде шара, внутри которого спало дыхание Унирсума, очертил им окружность и активировал ее. Тут же пространство в окружности задрожало и поплыло, словно реальность представляла собой картину безумного художника, на которую пролили кислоту.

Рамид аль Рауни наблюдал за этим процессом с равнодушием сытого удава. В то время как меченые, что стояли рядом застыли в изумлении. На их глазах открывался межпространственный туннель, о которых они слышали лишь в страшных сказках, что рассказывал им, семилетним юнцам, бригадир, прозванный Погонщиком. Он контролировал всю мелюзгу в Наковальне.

Рамид аль Рауни замер напротив раскрывающегося портала. Он ожидал, когда сможет сделать шаг в другой мир. Меченые и прочий человеческий мусор его более не волновали. Только Забияка и Флойд имели другое мнение на этот счет.

— Эй, мужик, ты ничего не забыл? — спросил неожиданно Флойд.

Вопрос тут же поставил Рамида аль Рауни в тупик. Он начал перебирать в голове последовательность действий при открытии портала. Может, он и правда что-то забыл, упустил что-то из виду. Любая ошибка в формуле влечет за собой смерть. Изнанка Матрицы вывернет его наружу и разметает на куски по вселенным. Он обернулся, чтобы спросить, что этот меченый имел ввиду.

И тут его ударили в голову. Этот мерзкий человечишко осмелился на него напасть. Он с размаху рубанул его какой-то трубой. Так сначала показалось Рамиду аль Рауни. И только потом он сообразил, что в него выстрелили из силового ружья. Если бы не десятилетия подготовки сначала в Инториуме, а затем на передовой, его бы вырубило, но он даже устоял на ногах, хотя почувствовал, как из носа потекла кровь.

Рамид аль Рауни крутанул посох и опустил его на голову человеческого червя, что носил имя Флойда. Голова лопнула, разбрызгивая вокруг кровь. Тело рухнуло на бетонный пол. Второй меченый стоял с разинутым ртом, боясь пошевелиться. От страха его парализовало.

Рамид аль Рауни вернулся к процессу открытия портала и тут прозвучал голос. Сперва Рамил аль Рауни подумал, что это второй меченый отмер, но потом он узнал голос. Это говорил Стило, правая рука Креста.

— Куда собрался, господин храмовник? Одежду теплую прихватил?

Рамид аль Рауни резко обернулся. Он собирался было активировать посох, внутри которого спало дыхание Универсума, но увидел, что Стило держит в руках рапию, а рядом стоял Крест. Если сейчас выстрелить из рапии рядом с открывающимся порталом, то сила разрушения может быть такой, что вся территория Наковальни разложится на атомы вместе с ним. Себя было не жалко. Еще в Инториуме их готовили к тому, что они должны по первому требованию отдать жизнь во имя Универсума. Только Рамид аль Рауни очень сомневался в том, что сейчас его смерть так уж нужна Универсуму.

— Я ухожу. Моя миссия закончена.

— Тебе не кажется, что это будет не по дружески. Мы тебя приютили у себя. Оказывали гостеприимство. Настала пора и нам нанести ответный визит, — сказал Стило.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — сказал Рамид аль Рауни.

— Мы идем с тобой, — рявкнул Крест. — Иначе ты останешься навсегда на этой планете.

Рамид аль Рауни не удостоил их ответа. Воронка портала открылась, и он первый шагнул в нее. За ним последовали Стило и Крест, продолжая держать его под прицелом рапии.

Глава 9. КРОТОВАЯ НОРА

В первый раз Алекс Шторм поймал молнию, когда ему было тринадцать лет. Он жил в маленьком городке Картечи, планета Парсат. Город был настолько мал, что о его существовании столичные власти вспоминали только когда приходил срок уплаты очередных налогов и долго пытались сообразить, где находится эта дыра, откуда к ним регулярно поступают деньги. В Картечи была своя больница и школа, маленький завод по производству навигационных приборов для космических кораблей, где работала большая часть горожан, и поликлиника, два кладбища и полицейский участок с толстым шерифом. Он постоянно ходил навеселе, и каждой мимо проходящей девушке отвешивал заковыристые комплименты, начинавшиеся стандартно «вы так прекрасно выглядите» и приводящие его к совершенно непредсказуемым выводам. Однажды одной пожилой даме, что приехала к любимой племяннице погостить, он заявил, что она похожа на новорожденного щеночка. Хорошо, что дама была глухая и только довольно расплылась в улыбке, но ее племянница накатала тем же вечером жалобу в столицу, и шерифа сняли, а на его место назначили отца Алекса — Горка Шторма. А через две недели Алекс в первый раз узнал, что такое поймать молнию и ему это чувство не понравилось.

В тот день он сидел дома и смотрел по старому визору популярный фантастический сериал «Шаг в прошлое». Отец был на службе. После того как сняли старого пьянчугу с должности, Горка все время пропадал в офисе, перебирая старые дела и разбирая свежие бумаги. Мама засиделась у тетушки Бетти, что жила на другом конце города, в пятнадцати минутах езды, и поэтому Алекс решил немного выпить. Они с пацанами прикупили несколькими днями раньше пива, и вот теперь он откупорил одну бутылочку, налил себе в стакан и смотрел сериал, прихлебывая хмельное. Правда душа все время была не на месте, и он ожидал неожиданного появления родителей, которые если бы застукали его с пивом, устроили бы серьезный разнос. Тут его и накрыло. Перед глазами внезапно все поплыло, и он увидел, как визор рассыпался на множество элементов, словно пазл его младшей сестры, а затем собрался вновь в причудливую схему, в которой присутствовал его отец, старый пьянчуга шериф и множество других неизвестных ему фигур. Алекс мало что понимал из открывшегося, но сразу заметил, что схема напоминала шахматную доску, в которой его отец был королем. Перед ним мелькали фигуры, выстраивая хитрые комбинации, и все время новые и новые, но в каждой был всего один изъян, пока его отец оставался на посту шерифа, его ждала неизменная гибель.

Алекс увлеченно прокручивал партию в разные стороны, пытаясь комбинировать ходы, предусмотреть любые варианты противодействия противника, но все равно его отец погибал, если носил шляпу шерифа. Ему казалось, что он увидел правильный расклад фигур, когда его выкинуло из этой реальности, словно неразумного щенка. Мама стояла на пороге гостиной, где он сидел перед включенным визором с опустошенным взглядом и полупустой бутылкой пива на столике. Она ничего не сказал отцу, ни в тот день, ни в следующий, ни через неделю. А через месяц Горк Шторм погиб при исполнении служебных обязанностей. Алекс не вспомнил тогда о своих видениячх. Он был слишком убит горем. О той первой молнии в руках он вспомнил лишь тогда, когда оказался в руках вербовщика из военной академии, что каким-то чудом заглянул в их дыру. Они летели на Модену, и вербовщик Смит рассказывал ему о том, что он настоящий молниеносный, и его удел носить золотой берет.

Алекс Шторм вспомнил об этом и сейчас, когда штурм резиденции некоронованного короля криминалитета Модены по имени Крест подошел к концу. Снегов выложился по полной в борьбе против терки, что уничтожила добрую часть личного состава серебряных беретов, и теперь он еле волочил ноги, следуя в хвосте за молниеносными. Алекс вспомнил об этом не случайно, а потому что увидел, как выстраивается новая шахматная партия, в которой было много фигур, и самые важные Крест и безымянный храмовник собирались слинять с игровой доски, но при этом не выйти из партии. В игровых правилах появилась новая фигура, похожая на массивные полукруглые ворота, выложенные из черепов разумных существ, были здесь и представители людского рода. Алекс почувствовал, что вот-вот и они упустят самое главное, и взял командование отрядом на себя. Только он один знал сейчас, куда им идти, чтобы не опоздать, и повел их вглубь резиденции Креста. Там в самом центре находилась лестница, что вела в подземелье, где, если верить молнии, храмовник уже открыл портал в другой мир.

— Надо поторопиться, — крикнул Шторм, вываливаясь в реальность. Шахматная доска распалась на сотни разноцветных мозаичных камешков, что растворились в воздухе. Последнее что увидел Алекс, перед тем как выпустить молнию из рук — это растворяющиеся в переходе три человеческие фигуры.

— О чем ты?! — рявкнул Скорохват, ныряя за прикрытие колонны, о которую тут же защелкали пули.

— Я видел развитие событий. Храмовник, за которым мы пришли, скоро покинет это место. Сейчас он открывает портал. Мы должны поторопиться, иначе окажемся перед запертым дверями. Порох нас за это по головке не погладит, — отозвался Шторм.

— Арчи, ты как? Можешь двигаться? — спросил Скорохват.

Снегов выглядел опустошенным. Он сидел, привалившись спиной к стене, и часто-часто дышал, а его лицо было мертвенно бледным. Поймав молнию, он выложился по полной. Присутствие храмовника сильно спутало ему игру, и поэтому он работал на пределе своих сил. Никто на этот раз не подпитывал его своей энергией, как во время боя возле планетарной системы Сот, когда они в связке переломили бой с флотом вторжения храмовников, поэтому он выдохся, но все-таки ликвидировал терку, что позволило серебряным проникнуть в резиденцию Креста. Сейчас там проводилась операция зачистка, но несколько верных Кресту бойцов засели на нижнем уровне и продолжали отстреливаться.

— Порядок, Хват, идти смогу, — ответил Снегов, только голос его прозвучал неуверенно.

— Тогда предлагаю следующий план действий. Дамир на тебя вся надежда. Иди на прорыв, а мы тебя прикроем. Ты задержишь храмовника возле портала, — Шторм с надеждой посмотрел на Стрельцова.


***


Тот стремительный поход через дом, полный бандитов и серебряных бракоделов, что мешались под ногами, Дамир запомнил на всю жизнь. Обычно ему приходилось прикрывать наступление друзей, но тут он сам вел их вперед, работая на пределе возможностей. Еще какие-то полгода назад поймать молнию для него было задачей трудной. Молния капризная штука, она не хотела ему подчиняться, все время ускользала из рук, а когда он, казалось, уже словил ее, то норовила сбежать, бросив в тяжелую минуту на произвол судьбы. Из-за чего он нередко получал выговоры от мастеров-наставников, не смотря на дружбу. Как говорится, дружба — дружбой, а на войне, как на войне. Но сейчас он мог в любую минуту войти в состояние молнии, что тут же и сделал, услышав предложение Шторма, а дальше началась свистопляска.

Мир вокруг превратился в цветной калейдоскоп, что попал в космическую болтанку. Одни картинки сменялись другими. На пути вырастали люди и нужно было вовремя определить — свой или чужой. Своего легко столкнуть в сторону, так чтобы не задеть ненароком. Чужой же заслуживал смерти. И если ему не удавалось каким-то чудом уклониться от стремительных выпадов Стрельцова, а потом миновать мясорубку в виде клинков гвардейцев, что шли за Дамиром, то он мог считать, что родился заново. Обычно чужой захлебывался собственной кровью, не в силах ничего противопоставить золотому берету. Чужак даже не успевал понять, что с ним произошло. Только что он стоял и отстреливался от наседающих на него безопасников, вдруг появлялось нечто, похожее на смазанную картинку, и вот чужак уже лежит на полу, пытаясь остановить бьющую из него горячую кровь. Дамир превратился в безжалостную машину для убийств. Он шел к намеченной цели, не думая ни о чем, кроме того что храмовник стоял возле ворот в другой мир, и если они замешкаются, то останутся ни с чем. Дамира не волновало, что скажет полковник Порохов, его не волновало удастся ли поймать Креста, да остановить вылазки меченых, что в последнее время не давали спокойно спать всей Модене. Он превратился в стрелу, что летела точно в цель, не обращая внимания на шторма, извержения вулканов, смерчи и огнепады, что происходили вокруг.

Каким-то чудом он выбирал верный путь. Что-то невидимое подталкивало его в спину и направляло. Дамир мог поспорить, что это работа Шторма, который в состоянии молнии находил правильный поворот, спуск, выход на лестницу, и указывал ему, куда идти. Стрельцову и раньше доводилось работать в связке, случалось, они объединялись все вчетвером, хотя такого рода союз был очень энергозатратный и использовался только в крайних случаях для решения сверхсложных задач, но так деликатно никто еще не работал.

Наконец они оказались на нижнем ярусе резиденции Креста, там где раньше находились складские и подсобные помещения, которые были переоборудованы под оружейные хранилища и места лежки для отрядов меченых, что участвовали в обороне здания и давно все полегли. Последних отстреливали серебряные береты, отлавливая их по коридорам и закоулкам. Работы им еще на несколько дней. Резиденция Креста напоминала лабиринт с множеством потайных комнат и тайных мест.

Здесь же прятался от всех храмовник. В состоянии молнии Дамир чувствовал его присутствие. Ему даже казалось, что он видит следы, оставленные им в пространстве. Белые размытые пятна, похожие на силуэт человека, что остался тенью повсюду. И лишь сложив их воедино, можно было увидеть, как передвигался человек, если это конечно был человек. В последнем у Дамира появились сомнения. От следов, что оставил храмовник, веяло чем-то запредельным. В конце пути Стрельцова ждали врата, дрожащая полусфера, похожая на пульсирующую мембрану.

Дамир приблизился к ней и тут же почувствовал, как внутри него что-то зашевелилось недоброе. А затем его начало корежить изнутри, словно кости превратились в каучуковые и их стали выкручивать в разные стороны. Стрельцов упал на колени перед воронкой перехода, сжался в комок, пытаясь спрятаться от непонятного и страшного воздействия. Ему казалось, что что-то чужое и равнодушное смотрело на него из воронки изучающее, и во власти этого существа прекратить его существование в одно мгновение. На долю секунды Дамир усомнился в реальности происходящего. Потом ему показалось, как он стал раздваиваться, и вот уже на полу — два Стрельцова. Первый — кем он был в прошлой жизни, и второй — нынешний, настоящий, и существо из межвременья решало и взвешивало, кого оставить, кто больше достоин жизни.

А потом Дамир понял, что все дело в молнии. Находясь в этом состоянии, он вступил в какой-то странный резонанс с воронкой перехода, и начался процесс отторжения, который непонятно чем закончится. Не исключено, что его гибелью. И тогда он выпустил молнию из рук и вынырнул в реальность. Тут же все болезненные ощущения пропали, приступ закончился. Он обнаружил, что стоит на коленях в молитвенной позе, лицо его устилал пот, а сердце бешено колотилось, собираясь в побег.

— Молодец, Стрелец. Хорошо поработал, — послышался позади голос Скорохвата.

Потом чьи-то сильные руки подхватили его и поставили на ноги.

— Мы должны его догнать. Вперед! — Скомандовал Снегов и первым шагнул в воронку перехода. За ним последовали остальные.

Стрельцов боялся идти. Ему казалось, что, шагнув в портал, он растворится в нем бесследно. Тварь что живет внутри, сожрет его, не раздумывая. Но он все же справился с собой и сделал шаг в бездну.

Глава 10. БОЛОТЬЕ

Новый неизвестный мир встретил Дамира Стрельцова целым букетом ароматов, от которых даже закружилась голова, так что он чуть было не пропустил острую шпагу, что устремилась ему в сердце. Увернувшись от выпада, он выхватил из ножен клинок и всадил его в нападавшего. Что-то горячее и липкое хлынуло ему на руки, и раздался громкий полный боли и ярости вскрик. Запахло серой и жженым хлебом. Дамир бросил взгляд в сторону врага. Он хотел увидеть, кто оказал ему столь недружелюбную встречу. Неужели бегство храмовника прикрывали преданные ему меченые? С чего бы меченым ему быть до смерти верными? В это верилось с трудом. Скорее ему оказали пламенную встречу собратья беглеца. Только когда Дамир увидел истекающего кровью человека, больше всего он был похож именно на человека, то сильно изумился. Большеголовый, темноволосый, с маленькими злыми глазками, приплюснутым носом. Одет он был в черный камзол с серебряными пуговицами и красными кручеными шнурами. Рядом на мшистой кочке с синими ягодами валялась широкополая шляпа с пряжкой в виде пятиконечной звезды, в центре которой красовался череп со скрещенными костями. В одной руке он держал револьвер, которым так и не успел воспользоваться, неподалеку лежала шпага, чуть было не оборвавшая жизнь Дамира.

— Кто это такой? — к Стрельцову подошел Скорохват и взглянул на мертвеца. — Чудно выглядит! Где это мы оказались?

— Я не знаю, — задумчиво ответил Дамир.

Что-то не давало ему покоя. И вроде бы опасность миновала, но такое чувство, что они лишь подошли к краю пропасти, и падение еще впереди. Дамир склонился над мертвецом и обыскал его. Мало ли что найдет интересное, что может пригодится. Но в карманах чужака он нашел лишь несколько металлических монет с непонятными оттисками, да носовой платок с вензелем, который Дамир бросил рядом с телом.

— А где все наши? — неожиданно спросил Скорохват.

Стрельцов поднялся и осмотрелся. Они стояли на каком-то болоте, заросшем кустарниками и невысокими деревьями, стволы которых были покрыты красным мхом. Ни в одном месте, где доводилось ему бывать, Дамир не видел ничего похожего. Но самое важное, они тут были вдвоем, хотя в портал вошли четверо. Снегов и Шторм пропали. Но куда они могли деться? Снегов шел первым, затем Шторм и уж потом Скорохват и он. Получается, либо портал храмовников сожрал его друзей, или их выбросило в разных местах.

— Не знаю, — ответил Дамир. — Но паниковать рано. Думаю, что они где-то здесь. Найдем.

— Хорошо бы. Как думаешь, где мы оказались? Я вот эту гнилую морду в первый раз вижу? Да костюм у него чудной. Абориген самобытный. Никогда такого не видел.

Чувство тревоги никуда не исчезло. На мгновение оно затаилось, но теперь стало стучать с новой силой в набат прямо в сердце, точно в колокол. Дамир завращался на месте, пытаясь понять, откуда им ждать угрозы. Но повсюду было болото — пустынное и унылое. Ни одной живой души поблизости.

— Ты чего крутишься, Стрелец?

— Не знаю. Что-то тут не так…

Дамир не успел поделиться свои опасениями с другом, как издалека зазвучали рожки и трубы, словно охотничий поезд вышел в путь. Звук раскатывался по болоту и, кажется, становился все ближе и ближе. Скорохват взял автомат наизготовку, готовясь вступить в бой, если того потребует ситуация. Стрельцов вернул шпагу в ножны и взялся за автомат. Он напряженно вглядывался в ту сторону, откуда шел звук, но никого не видел, словно звук порождало само болото. И он бы поверил наверное в это, как и в то что этот мир необитаем, только у его ног лежало мертвое опровержение теории необитаемости.

Наконец они появились совсем не оттуда, откуда их ждал Стрельцов. Раздался протяжный свист и с неба посыпались горящие шары. Один упал неподалеку от Дамира. Раздалось шипение, а затем громкий хлопок. Во все стороны полетели комья земли и травы, а на Дамира прыгнуло странное существо, больше похожее на собаку, сделанную из металла. Стрельцов не успел ее рассмотреть. Мелькнула мысль, если тварь доберется до него, то явно не чтобы завязать дружбу. Он и сам не заметил, как утопил пусковую скобу. Автомат прокашлялся очередью, а лязгающая сочленениями стальная собака рухнула на болотную кочку, истекая жирной желтой жидкостью, служившей ей кровью. Новый взрыв неподалеку. Тут же запахло горелым. К ним уже неслась новая собака. Ее взял на себя Скорохват. Никита расстрелял пса, и тут же переключился на следующую цель. А с неба продолжали падать огненные шары, из которых вылуплялись стальные гончие. Их было слишком много, шансы на выживание у гвардейцев таяли на глазах. Еще четверть часа, и патроны закончатся, а затем лавина стальных псов просто сомнет их и растерзает в клочья.

— Отступаем! — рявкнул Скорохват.

— Куда? — удивился Стерльцов.

Повсюду одно сплошное болото, где для них не было ни малейшего шанса найти укрытие. Собаки найдут их везде.

Дамир задрал голову к небу, пытаясь рассмотреть источник угрозы. То что он увидел, ему не понравилось. Высоко в сером небе кружились большие птицы, на которых восседали люди, управлявшие ими. К бокам птиц были подвешены клети, из которых и сыпались шары, воспламеняющиеся уже в полете. На таком расстоянии Стрельцов не мог рассмотреть наездников, но можно было не сомневаться, что они являются родичами того грубияна, что напал на Дамира сразу после перехода.

— Да по хрен куда. Подальше отсюда, — Скорохват развернулся и бросился бежать.

Возможно, это была не лучшая идея, но в сложившихся обстоятельствах она показалась единственным возможным выходом. Стрельцов побежал за Скорохватом, продолжая отстреливаться на ходу. На бегу он высматривал место, которое могло бы послужить им укрытием. Отбежав на некоторое расстояние, он останавливался, оборачивался и расстреливал подбегавших к нему стальных хищников, после чего возобновлял бег.

Дамир все это время раз за разом пробовал поймать молнию, но ничего не получалось. Вроде бы вот осталось только протянуть руку и ухватиться за нее, но каждый раз она уворачивалась, и он оставался ни с чем. Возможно, он переиграл сам себя и в резиденции Креста выложился до предела, времени же на восстановление ему не хватило, но был и другой вариант, что-то или кто-то в этом мире блокировал его способности. Вон и Скорохват не спешит обращаться в дикого медведя, способного голыми рукам порвать любую псину, пускай даже и стальную.

Неожиданно откуда-то справа появился стальной росчерк в воздухе. Стрельцов стал оборачиваться, но слишком медленно. Прямо на него надвигалась оскаленная песья пасть. Клацнули в воздухе зубы в миллиметре от его лица. Еще бы чуть-чуть, и он остался без носа и глаз. И тут же стальные лапы ударили ему в грудь, и он полетел на моховой ковер. Перекатился, руки несколько раз ушли по локоть в холодную жижу. Запахло давленой клюквой и гнилью. Но главное, он выронил автомат, и теперь не осталось шанса прикончить смертоносного пса, который уже подлетел к нему и вцепился в спину.

Его перевернули и подбросили вверх. Он плюхнулся на соседнюю кочку, ударился спиной обо что-то твердое, похожее на пень. Перед глазам потемнело, а в голове словно взорвалась новая звезда. Дамир видел пса, что застыл напротив и не сводил с него неживых глаз. Его автомат лежал неподалеку, казалось, только протяни руку и спасение вот оно. Но пес не желал выпускать полюбившуюся ему игрушку. Стоило Дамиру пошевелиться, как собака тут же утробно рычала и делала шаг к нему. Стрельцов предпочел лежать тихо. Если бы у пса была команда прикончить его, то он уже разорвал бы его на части. Стало быть, хозяева этого стального чуда хотели взять его живым и по возможности невредимым. Хотя против последнего отчаянно говорила спина, которой сильно досталось от костей собаки.

Ждать пришлось не долго. Через четверть часа на поляну рядом приземлилась большая птица, с которой сошел человек, как две капли воды похожий на того бандита, что пытался убить Стрельцова сразу же по прибытии в этот болотистый мир.

Человек в черном камзоле и шляпе с оскаленным черепом на пряжке прошел мимо собаки, которая при его появлении успокоилась и легла на моховой ковер, и приблизился к Дамиру. Остановившись, он пристально вгляделся в Стрельцова и стал раскачиваться на пятках, напевая что-то радостное себе под нос. Вернее, ему казалось, что он напевал. В реальности же пришелец издавал какое-то радостное мычание, а глаза его сверкали от возбуждения.

— Ум-Хуф, кто ты, откуда взялся к нам, зачем пришел? — заговорил с ним чужак.

Голос у него был скрипучий и едкий, словно кислота. Мозг отказывался его воспринимать. Хотелось сжаться в комок, закрыться от остального мира, чтобы не видеть и не слышать это существо. Но при этом Дамир понимал язык, на котором говорил человек, значит, не все так плохо и у них есть шанс договориться.

— Я пришел с миром. Я не желаю вам зла, — ответил Стрельцов.

— Ум-Хуф, хитрый. Каждый раз, когда Ум-Хуф приходит, он говорит, что несет добро, но после этого наши замки горят. Ум-Хуф всегда обманывает нас. Я не верю тебе. Я знаю, что ты принес зло. Ничего. Мудрые разберутся с тем, зачем на этот раз пришел Ум-Хуф.

Дамир понятия не имел, кто такой этот Ум-Хуф, но, судя по всему, он принес аборигенам массу неприятностей. Так что не удивительно, что местные так разозлись при их появлении, так что даже пытались сразу убить, не разбираясь, кто прав, кто виноват.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Я даже не знаю, где я, — Дамир попытался подняться на ноги, но стальной пес тут же выскочил из-за спины аборигена и занял боевую позицию, так что пришлось Стрельцову поудобнее сесть, так чтобы в случае чего успеть попробовать метнуться за автоматом.

— Твою дальнейшую судьбу решат братья. Ум-Хуф, не оказывай сопротивления. И все пройдет безболезненно для тебя, — сказал абориген.

Дамир и хотел бы оказать сопротивление, но стальной пес его изрядно смущал. К тому же молния не желала ему подчиняться. Так что надо было потянуть время, чтобы восстановиться и попробовать снова. Также надо было разобраться, куда подевались Снегов и Шторм.

На поляне появились еще несколько стальных псов. Они улеглись возле птицы, которая не обращала ни на что внимание, словно неживая. Чужак больше не сказал ни слова. Он застыл, не сводя с Дамира глаз. Видно ждал кого-то. И вскоре появилось несколько птиц, которые приземлились на поляну. Наездники спустились с них и подошли к первому аборигену.

— Я изловил Ум-Хуфа, — доложил он.

— Второго тоже взяли. Его уже везут в Картис, — отозвался один из наездников.

— Не будем заставлять братьев ждать. Грузите Ум-Хуфа, — приказал чужак.

Наездники направились к Дамиру. Их сопровождали стальные псы, на тот случай если пленник решит все же оказать сопротивление. Стрельцов не был дураком. Если Скорохвата все-таки повязали, и увезли в какой-то Картис, то он последует за ним. Дамир дал сковать руки наручниками, и пошел вслед за своими пленителями добровольно.


***


Они называли это место Ихтшар или просто Гнездо. Каменная крепость с множеством башенок, стоящая на высокой горе, окруженной густым лесом с грязно-зелеными кронами, словно здесь все время шли ядовитые дожди, что мешали миру радоваться жизни. Птицы, которых наездники называли шрунги, сделали круг над крепостью, со стен их приветствовали восторженными криками стражники, вооруженные ружьями, и опустились на взлетно-посадочную площадку перед главной башней. То что это башня главная Дамир определил по оранжевым и синим полотнищам, ниспадавшим с вершины башни к ее подножию. На полотнищах этих были изображены величественные шрунги, атакующие врага. Стрельцова грубо сбросили со спины птицы, словно тюк с грязным бельем. Он с удовольствием бы выматерился, облегчил душу, но рот был заткнут тряпкой, а вытащить ее мешали стальные браслеты, что сковывали руки. Наездник, которого собратья величали Вороком, спрыгнул рядом, оправил камзол и шляпу на голове и рявкнул:

— Поставьте на ноги добычу. Мне что ее самому волочить? Отрыжки ум-хафов.

Тут же крепкие руки подхватили Дамира и вздернули вверх. Он встал и бросил злой взгляд на своего пленителя, который впрочем его не замечал. Все его внимание было приковано к группе из трех человек, одетых в черные камзолы с красными вставками, что спешили к ним навстречу от башни.

Стрельцов попытался осмотреться, но тут же получил сильный толчок в спину. Позади него стояло двое бойцов, что слушались Ворока, как своего командира.

— Что ты привез в нашу обитель, достопочтимый Ворок? — приветствовал прибывших мужчина средних лет, с выцветшими серыми глазами, под стать этому невзрачному месту. По всей видимости, он возглавлял группу встречающих.

— Небесная стража обнаружила двух подозрительных типов, что крутились на болотье. По всей видимости, это либо сами Ум-Хуфы, либо кто-то из их свиты. Мы решили их задержать. Вот. И доставили в Гнездо, достопочтимый Леланг.

— Не похож этот на Ум-Хуфа. Дохлый какой-то, да и взгляд слишком добрый. Но и на аборигена не похож. Те порождение болотной жижы совсем другие. Странно, — на минуту Леланг задумался, но вскоре принял решение. — Ведите его в зал Трепета. Я предупрежу лорда Пурифа о болотной добыче. Но ты сказал, что типов было двое. Где второй?

— С ним летел Рапиф. Видно что-то его задержало. Скоро будет, — отрапортовал Ворок.

— А зачем вы ему рот заткнули? — удивился Леланг.

— Уж больно дико ругался. Слушать гадко, — признался Ворок.

— Хорошо. Ведите. И рот ему откройте. Лорд Пуриф захочет поговорить с ним. Надо же понять, откуда на нас свалилось такое счастье. Марив дождитесь Рапифа и прикажите вести второго пленника в зал Трепета, — отдал распоряжение Леланг одному из своих подручных.

Тот коротко поклонился, принимая приказ, и отступил в сторону на два шага.

Ворок обернулся к Дамиру. В его глазах играла насмешка и в то же время ему было дико скучно, так бывает когда человек долго несет службу в провинции, где ему все надоело и опротивело, так что волком выть хочется. Раньше нередко Стрельцов видел такие взгляды у родных на Аркадии. Только его дядя всегда горел огнем, зная свое место под солнцем и принимая его.

— Слушай, Ум-Хуф, веди себя смирно. Очень жалко будет тебя убивать быстро, — сказал Ворок и вытащил кляп изо рта Стрельцова.

Дамир судорожно сглотнул, затем сплюнул на пол сухо и заявил:

— Тебя я убью очень медленно. Не изволь волноваться, подстилка шрунгов.

В глазах Ворока блеснул интерес.

— Дерзкий, Ум-Хуф. Это хорошо. Приятно будет тебя потрошить на мосту примирения. Иди вперед.

Ворок толкнул его в плечо рукой, затянутой в кожаную перчатку.

Дамир зашагал вперед в сторону башни, размышляя над тем, куда делась его фамильная шпага. Очень уж жалко будет ее потерять. Дядюшка уж точно не простил бы ему такое вольное обращение с семейными реликвиями. Он нисколько не сомневался, что ему удастся выбраться из этой передряги, хотя ни на грамм не понимал, где искать Снегова и Шторма. Оставалось надеяться, что Никиту привезут в эту проклятую башню и его не придется искать по всему болотью, так кажется Леланг называл эту местность.

Зал Трепета выглядел непримечательно. Серое просторное помещение, по центру которого стояли три резных кресла, напротив них возвышался небольшой помост с двумя ступенями. Стрельчатые окна прикрывали тяжелые коричневого цвета портьеры, веса которым прибавляла вековая пыль. Вид весьма унылый, так что даже не понятно с какого тут перепугу надо трепетать.

Люди Ворока подвели Дамира к помосту и втащили на него, после чего заставили встать на колени. Сам же Ворок занял одно из кресел напротив, стянул с рук кожаные перчатки, положил их на колени и со скучающим видом стал рассматривать свои ногти. Его люди встали по обе стороны помоста, вытащили шпаги и уперлись острием в бока помоста. Вероятно, это был какой-то значимый ритуал, чье значение оставалось втайне от Дамира. В зале появился Леланг в сопровождении двух бойцов, он прошествовал мимо помоста, даже не удостоив Стрельцова взглядом, и занял одно из кресел. Центральное кресло оставалось пустым. Они явно кого-то ждали важного, от чего слова зависела судьба Дамира. И наконец лорд Пуриф появился. Он важно прошествовал к своему креслу, занял его и пристально уставился на Стрельцова.

— Рассказывайте! — Потребовал он.

Ворок подробно доложил о том, как в районе старых окон поймали двух подозрительных незнакомцев, одетых и вооруженных причудливо. На них спустили Серых псов, чтобы задержать, но чужаки оказали сопротивление и уничтожили несколько десятков псов, прежде чем их удалось поймать. Кто они и откуда пришли, неизвестно, но он лично подозревает в них проклятых Ум-Хуфов, которых давно не было видно в этих краях, но это не значит что однажды они не придут через старые окна, чтобы уничтожить мир гордых и достойных Гуйгенов.

Стрельцов слушал его внимательно. В этом сбивчивом и эмоциональном докладе он вылавливал крохи полезной информации, благодаря которым постепенно выстраивалась картина мира, в который они провалились по следу Храмовника.

Наконец, Ворок умолк, но лорд Пуриф не спешил с выводами. Он обдумывал услышанное, при этом не сводя испытующего взгляда с Дамира, который стоял на коленях.

— Говорите, вы поймали этого чудика возле старых окон? — наконец заговорил Пуриф. — Что же дало вам основание думать, что это Ум-Хуф?

— Он выглядел подозрительно. К тому же их одежда была чистой, такой не бывает одежда человека, что провел много дней пути по Болотью. Мы сразу заподозрили нехорошее.

— А разве возле старых окон не стоит наш дозор? Пограничный отряд должен был находиться там.

— Да. Там было двое стражей. Одного они убили. Второй пропал.

— Любопытно, — Пуриф на время умолк, обдумывая услышанное. — Значит, старые окна вновь открылись. И эти несомненно люди пришли через них из другого мира.

— Они говорят на нашем языке, хотя и с небольшим акцентом, словно большую часть жизни провели среди коренных аборигенов Болотья, — поспешил доложить Ворок.

— Значит, ты понимаешь, что я говорю, — сказал Пуриф, обращаясь к Стрельцову.

Дамир кивнул.

— Что ж, это хорошо. Может, ты тогда ответишь нам, ты Ум-Хуф или нет?

— Я даже не подозреваю, о чем вы говорите, — ответил Дамир.

— Хорошо, а откуда ты появился на Болотье?

— Мы преследовали одного опасного преступника, который и открыл переход в другой мир. Мы пошли за ним. Думали, что сможем его арестовать, но только здесь его уже не было. Нас словно выбросило в каком-то другом месте.

— Что за опасный преступник?

— Это вас не касается, — резко ответил Дамир.

— Может быть, а может и не так. Отвечай, дерзкий человечик. Кто такой этот преступник, что умеет открывать ворота в другой мир.

Стрельцов понял, что от ответа ему не уйти, и он коротко обрисовал, как выглядит Храмовник, и что из себя представляет. Его информация заинтересовала тройку высокого начальства в резных креслах. Громче всех от нетерпения ерзал Ворок. Леланг загадочно улыбался, а Пуриф наклонился вперед, так что появилось опасение, что он выпадет из кресла, и зашипел:

— Ты знаешь, кто мы такие?

— Судя по всему местные пограничники, — ответил Дамир.

— Мы стражи границы Мира Гюйгенов. И сторожим мы наш мир от тех, кого ты называешь храмовниками, а мы называем Ум-Хуфами, что на древнем наречии означает Черная плесень. Они несколько раз приходили в наш мир, и каждый раз приносили нам разрушение и смерть. Мы не знаем, что им было нужно от нас. Они говорили, что служат великому Универсуму, и их цель сделать всех единым целым. Они выжигали наши города, и тысячи и тысячи Гюйгенов уводили вслед за собой в лагеря калибровки, так они это называли. Никто не возвращался оттуда живым. Хотя некоторые утверждали, что видели угнанных в числе Ум-Хуфов. Они приходили к нам через врата. Те места, где открывались эти врата, мы называем старые окна. После последнего посещения нашего мира Ум-Хуфами, Император Тринистер повелел возвести крепости Боли в районе всех старых окон, и разместить в каждой крепости гарнизоны стражей границы. Наша задача с тех пор охранять мир от пришельцев извне и в первую очередь от Ум-Хуфов. И долго, очень долго лет старые окна не открывались, а мы патрулируем Болотье на шрунгах, верно несем службу. Хотя при дворе императора Турвора уже говорят, что наша служба бессмысленна. И вот теперь появляетесь вы и становится ясно, что наша служба очень важна. Теперь ты познаешь, почему этот зал называют залом Трепета, и расскажешь все, что не пожелал говорить о храмовниках.

— Да я все рассказал, что знаю, — возмутился Дамир. Его совершенно не пугали угрозы залом Трепета, он просто считал, что представление уже затянулось.

— Где второй? — Пуриф обернулся к Вороку.

— Его давно уже должны были доставить. Не знаю, почему так задерживается. Разрешите, я схожу узнаю все сам.

Лорд Пуриф закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Ворок тут же вскочил и бросился прочь из зала.

— Мне кажется, этот человек и правда ничего больше не знает. Если ему верить, то Ум-Хуфы появились в их мире недавно, и не успели еще толком наследить, — сказал Леланг.

— Что предлагаешь? — спросил Пуриф, так и не открыв глаза.

— Думаю, надо отложить решение вопроса до утра. И тем временем все детально обдумать. А наши доблестные стражи пусть пока обыщут Болотье в районе старых окон. Там должно было сохраниться хоть что-то, что подтвердит слова этого человека. Да и нашего брата отыскать надо.

— Хорошо. Уведите заключенного, — приказал лорд Пуриф.

Дамира тут же грубо сдернули с помоста и поволокли прочь из зала Трепета.

Глава 11. ПУТЬ НАВЕРХ

Никиту Скорохвата привели под вечер. Выглядел он помятым, поцарапанным, но при этом не сломленным. Громко ругался на тюремщиков, обещал им страшные кары и жуткую расправу и тут же затарабанил кулаками в дверь, требуя немедленно принести ему ужин и кувшин светлого пива, только чтобы не было кислым, а то он выльет его им шиворот, а в задницу затолкает кувшин. Выместив свой гнев на тюремной двери, он прошел к арестантской полке, плюхнулся на нее, уставился на Дамира и улыбнулся:

— Рад тебя видеть, аркадиец. Смотрю, они тебя тоже обезоружили. И куда нас занесло, ветер мне в дюзы? Что это за дикари на растрепанных воронах?

— Не шуми, Хват. Пусть расслабятся. Не стоит их ярить. Надо придумать, как отсюда выбраться, — устало произнес Стрельцов, откидываясь на арестантской полке.

Гюйены были настолько любезны, что бросили им в камеру по шерстяному одеялу и подушке, которая словно была набита булыжниками. А от одеяла пахло кошачьей мочой и болотной тиной.

— Слушай, может это шароверы? Помнится, им тогда Игнац Пастораль, будь проклято это имя, устроил знатную взбучку во время Белых садов, вот они и обозлились. Нас изловили, — к последнему предложению голос Скорохвата сник. Он сам почувствовал, как глупо прозвучали его слова.

— Что-то подсказывает мне, что люди эти из расы гюйгенов, и они не имеют никакого отношения к шароверам, и ни к кому другому, известному нам ранее. Так что запасемся терпением. Мой дядька говорил, что утро мудрее вечера, потому что вечером ты всегда пьян и несешь чушь. Так что не будем пороть горчку. Лучше скажи, как тебя умудрились схватить?

Скрохват тут же взвился с арестантской полки, подскочил к двери и ото всей души пнул ее сапогом.

— Они навалилисьсо всех сторон. Эти проклятые псы. Они больше на стальных шершней похожи. Стали жалить. Я не знаю, что это было. Кололи со всех сторон. Но при этом убить не пытались. Так злили и причиняли неудобство. Бронику изрядно досталось. Несколько раз они все же до меня добрались. А потом пришли эти, — Никита презрительно сплюнул на пол, выражая все свое презрение к пленителям. — К этому моменту у меня не осталось патронов. Только мой клинок. Я бросился в бой, но их было слишком много.

— Ты пробовал поймать молнию? — задал самый важный вопрос Дамир.

— Я звал ее, звал, хватал и хватал, но она ускользала, капризная стерва!

Скорохват упал обратно на полку и откинулся на холодную каменную стену. На время она остудит его пыл.

— Та же беда. Такое чувство, что молнии что-то мешает, блокирует ее, — Дамир закрыл глаза. — Пока мы не разберемся с молнией, боюсь нам отсюда не выбраться. Я общался с их командирами. Тут все сложно.

Стрельцов рассказал о встрече с лордом Пурифом и его стражами границы.

— Получается, этот мир тоже посещали храмовники и оставили после себя дурную память. Интересно, эти гюйгены знают, кто такие храмовники и зачем они к ним пришли. Узнаем это, узнаем как их и из нашего мира вышибить.

— Боюсь, что они так и не разобрались в целях Ум-Хуфов.

— А у меня родилась интересная идея. Раз мы с тобой первые, кого занесло в это Болотье из Содружества Двенадцати Миров, то предлагаю основать с тобой торговый союз. По возвращении возьмем с тобой эксклюзивный патент на мир Гюйгенов, наладим поставки товаров отсюда. Экзотика, честное слово, и знатно обогатимся. На всю жизнь хватит нам с тобой. Само собой разумеется, с Алексом и Артуром поделимся. Возьмем их в долю.

Никиту основательно понесло. Он опять включил в себе коммерсанта. Его уже не волновало, как они выберутся из темницы, как минуют смертную казнь в зале Трепета, на которую так ненавязчиво, прямым текстом намекал лорд Пуриф, да еще и договорятся с аборигенами о дружбе. В мечтах он уже развивал торговлю, налаживал поставки, правда, пока не знал чего именно. Но это все было мелочи по сравнению с полетом мысли.

— Хват, чем торговать собираешься? — нагло спустил его с небес на землю Стрельцов. — Болотными испарениями или мхом, а быть может ягодами местными?

— Был бы мир, а уникального товара в любом мире хватит, — не сдавался Никита.

— Смотрю, ты неизлечим, — поставил диагноз Дамир. — Давай поспим, утром нам понадобятся силы. Попробуем в связке молнию поймать. Если удастся, разложим эту крепость по камешку.

Стрельцов отвернулся к стене и уже почти было заснул, когда Скорохват неожиданно нарушил молчание.

— Как думаешь, куда провалились наши друзья?

— Завтра вот и выясним. Думаю, что эти стражи границы, если сейчас ничего не знают, завтра будут владеть информацией.


***


Утром их разбудил лязг ключей в замке и старческий надсадный кашель. Дамир обернулся и резко сел. На пороге стоял незнакомый мужик в знакомом камзоле и широкополой шляпе с пряжкой в виде звезды с оскаленным черепом. Еще один доблестный страж границы к ним припожаловал. В руках он держал связку ключей и револьвер, нацеленный в грудь Стрельцову.

— Проснулись уже, Ум-Хуфы. Не знаю уж чего к вам такая милость, разбери вас паралич, но лорд Пуриф изъявил милость и желает видеть вас обоих. Я бы вот одного из вас сразу грохнул на месте, чтобы другой посговорчивее был. Только нельзя. Но вы не думаете. Рыпнитесь, я вас мигом продырявлю. При попытке к бегству оно можно.

— Слушай, добродетельный, скажи, а ты хоть одного живого Ум-Хуфа видел? — неожиданно спросил Скорохват.

— Нет. Они в последний раз приходили еще при моем прадеде Перфе, чтоб ему на том свете горячие угли в глотку забрасывали без остановки. Мерзкий был мужик. Все от него страдали, — разоткровенничался стражник.

— Так какого хрена, ты нас все время этими Хуфами зовешь? С чего ты решил, что мы это они?

— Нас поставили следить, чтобы с изнанки миров не пришли Ум-Хуфы. Пришли вы. А кто кроме Ум-Хуфов умеет ходить через старые окна? Только они. Стало быть, они это вы. И точка. И нечего тут споры разводить. Пошли. Вас уже заждались.

Больше ворчливый стражник за всю дорогу ни слова не вымолвил. Только демонстративно фыркал, кряхтел и шумно вздыхал, всем своим видом показывая, как его достала проклятая служба, в которой нет никакого проку, если даже пойманных Ум-Хуфов, извечных врагов, нельзя сразу же на месте повесить или выстрелить из пушки до ветра. И Дамир понимал его. У стражника весь привычный мир рушился прямо на глазах. Его учили, что встретишь врага — убей его, а тут одна сплошная говорильня.

Дамир и Никита в сопровождении конвоя вошли в зал Трепета, который сегодня выглядел несколько иначе. Помост, на котором вчера на коленях стоял Стрельцов, убрали, вместо него стояло два простых стула, на них и усадили гвардейцев. Конвой встал позади и началось утомительное время ожидания.

На этот раз лорд Пуриф пришел один. Выглядел он взволнованно. В руках держал раскрытую папку, бумаги из которой изучал на ходу. Сев в кресло, он еще какое-то время читал бумаги из папки, после чего отложил ее в сторону и уставился на арестованных.

— То, что вы не Ум-Хуфы мне ясно, как день. Но вот кто вы такие и зачем пришли, все же непонятно. Если верить вашей версии, то тут сразу все выстраивается. Но что если вы обманываете нас и ваша цель отвлечь внимание перед вторжением Ум-Хуфов? Небесная стража облетела весь сектор старых окон и нашла следы, что несколько из них открывались. Одно возле нашего Гнезда, другое возле соседней крепости Упафти. Я отправил туда гонцов с письмом. И вот только недавно гонец вернулся в Гнездо. Комендант крепости полковник Ауфтан докладывает, что старые окна открывались вчера, и они задержали нескольких гостей. Один при попытке оказать сопротивление был убит.

Скорохват побагровел от ярости и стал приподниматься в кресле. Двое конвоиров накинулись на него и вдавили назад. Лорд Пуриф смерил его долгим изучающим взглядом, под воздействием которого Никита малость поуспокоился. Дамир же продолжал сидеть, не шелохнувшись. Он никак не мог поверить в услышанное. Алекс или Артур погибли. Как можно было смириться с таким?

— Двое других уцелели и сейчас их везут к нам в Гнездо. Скоро вы встретитесь, — закончил мысль Пуриф.

Двое — это слово как ледяной душ окатил Дамира. Но если двое выжили, то кто тогда был третий, которого убили. Ведь в портал они шли вчетвером. Вот это поворот событий. А что если убитый — это сам Храмовник? Что если друзья вышли из портала как раз по его следу, и он уже практически был у них в руках, когда появились небесные стражи и спутали им все карты. Оставалось набраться терпения. Скоро они все узнают.

— Я долго думал, что с вами делать. Если бы вы были Ум-Хуфы, то тут есть соответствующая инструкция. Вы бы не пережили эту ночь. Но вы не они. И на этот случай император Тринистер и его мудрые советники не оставили никаких инструкций. Так что предстоит решить это самостоятельно. Я мог бы отправить гостей в столицу и запросить инструкцию, но это займет много времени, а тем временем, если опять же верить вашим словам, как минимум один Ум-Хуф разгуливает по нашему миру. Что не допустимо. Как мы могли пропустить его? Зачем нужна стража границы, если сквозь наши дозоры враг ходит, как к себе домой?

Лорд Пуриф на мгновение замолчал, давая возможность гвардейцам обдумать его слова. Затем продолжил.

— Думается мне, что в этой истории мы скорее союзники. Нам нужен Ум-Хуф и наша цель не допустить их вторжения в наш мир. Посему предлагаю я вам заключить союзнический договор. Мы поможем вам, чем можем, а вы нам, когда настанут тяжелые времена.

— Вы же всего лишь комендант пограничной крепости. Разве в вашей компетенции заключать подобные договоры? — спросил Дамир.

Лорд Пуриф подался вперед, вцепившись руками в подлокотники кресла.

— Я наместник императора в Болотье. И мое слово приравнено его слову в этих землях. Так что я имею право…

— Тогда есть одно условие, — неожиданно заговорил Скорохват.

Стрельцов закатил глаза и взмолился, только бы порывистый и гневливый Никита не завалил бы сейчас все переговоры, но он явно не ожидал услышать такое.

— Я хочу, чтобы здесь и сейчас мы с вами заключили договор на право эксклюзивного торгового представительства мира Гюйгенов в Содружестве Двенадцати миров.

Вот же прохвост. В то время как столько всего поставлено на кон, Хват продолжает думать над тем, как организовать выгодное коммерческое предприятие. Сейчас лорд Пуриф разозлится и отзовет свое предложение, и они окажутся у потерпевшего катастрофу космолета. Тем неожиданнее прозвучал ответ коменданта крепости Ихтшар:

— Я согласен!


***


— О чем ты думал? А если бы лорд послал нас в долгое пешее путешествие в одном белье по этому Болотью, а за нами бы следовали его стальные псы? Ты ради призрачной химеры, готов был поступиться всем? — возмущался Дамир.

Их привели в отдельные апартаменты, из окон которых открывался изумительно удручающий вид на скучные болотные пейзажи. В комнатах было холодно и гулял сквозняк, зато здесь они тут же нашли шкаф, в котором стояли бутылки с вином и чистые глиняные кружки.

— Плохо ты в людях разбираешься, аркадиец. Сразу чувствуется, нету в тебе коммерческой жилки. Я же этого гюйгена насквозь видел. Он так жаждал с нами договориться о союзе, что готов был пойти на любые уступки. А теперь у нас в руках есть необходимый документ.

Скорохват потряс в воздухе грамотой, в которой были подробно расписаны все условия торгового партнерства мира Гюйгенов с Содружеством Двенадцати Миров, эксклюзивными торговыми представителями которого были назначены господа Никита Скорохват и Дамир Стрельцов. Документ был скреплен личной печатью лорда Пурифа, его подписью и подписями гвардейцев.

— И как тебе удалось втянуть меня во все это? — простонал Дамир, но ответа на свой вопрос не дождался. Вместо этого Скорохват предложил ему отпраздновать заключение удачного контракта бокалом местного вина.

Отказываться от напитка Стрельцов не видел смысла, поэтому он взял наполненную кружку, и только они приготовились выпить, как дверь в апартаменты открылась и вошли Алекс Шторм и Артур Снегов.

— Смотрю, а друзья тут без нас не скучают и отлично проводят время, — заметил Алекс. — Как тебе это нравится, Арчи?

— Я считаю возмутительным тот факт, что мы до сих пор стоим без своей порции доброго вина. А они еще называются нашими друзьями, — с тоской в голосе заявил Снегов.

— Как же я рад вас видеть! — взревел Скорохват и набросился на них с объятьями, словно голодный медведь после долгой зимней спячки на заблудившегося в лесу одинокого путника.

— О чем разговор! Сейчас мы вас и напоим и накормим! Тут не извольте беспокоиться! Дамир, распорядись, чтобы нам принесли, что поесть, да побольше, — засуетился Скорохват.

Стрельцов подошел к шкафу с напитками и нажал на кнопку звонка. Стражник Мариф, что привел их в апартаменты, сказал, что этот звоночек их обратная связь и если им что-то потребуется, то звоните в любое время дня и ночи, дежурный поднимется к ним или кого пришлет. Стражник Мариф не обманул. Вскоре на столе появилось горячее мясо, приправленное ароматными соусами, рассыпчатый картофель со сливочным маслом и копченая рыба. Гвардейцы набросились на еду так, словно не ели последние несколько месяцев. Во время застолья Никита похвастался о выгодном контракте, что он выбил из надменных гюйгенов. Снегов тут же заметил, что контракт это хорошо, но чем Хват собирается торговать, и как собирается доставлять товары из этого мира в Содружество, если технология телепортов ни одной из сторон не известна.

— Уж не собираешься ли ты отстегивать долю храмовникам за оказание транспортных услуг? — насмешливо осведомился Снегов, прихлебывая вино.

— Я думаю это временные трудности. Мы найдем выход, — бодро отрапортовал Скорохват.

— А ты все такой же неисправимый романтик, — довольно рассмеялся Алекс.

Дамир так рад был встрече с друзьями, что совершенно позабыл о том, что лорд Пуриф говорил, что пришельцев было трое, и третьего убили после того как он оказал сопротивление. И тут, вспомнив об этом, он задал вопрос.

— Это был капитан серебряных — Петр Король, — ответил Снегов. — Не знаю уж, как он оказался в Болотье. Вероятно, первым ушел в портал, преследуя храмовника. Возможно, эта тварь видела, что его преследуют, и перенацелил портал, поэтому нас выбросило в Болотье. Могло вообще расшвырять по разным мирам. Когда мы появились, Король уже начал терять контроль. Он думал, что теперь навеки обречен слоняться по болотам. В общем, накинулся на нас. Алекс его малость усмирил, сломав нос. А тут и небесная стража, чтоб им пусто было. Король и так был уже малость не в себе, к тому же со сломанным носом, а тут еще эти ржавые псы, что повалили отовсюду. В общем, нервы у безопасника дрогнули, и он пошел на них в атаку. Пока мы искали укрытие, он расстрелял весь свой запас патронов, и остался с голыми руками. Да. Тут они его и порвали.

Снегов закончил рассказ, отхлебнул из кружки и бросил в рот кусок мяса.

— Как в думаете, что им нужно от нас? — озвучил Стрельцов вопрос, что волновал всех гвардейцев.

— Время покажет, — ответил Снегов.


***


После серьезного разговора с лордом Пурифом о гвардейцах словно забыли. Им регулярно доставляли еду, пополняли запасы вина и питьевой воды. Они могли свободно передвигаться по крепости, поскольку больше не числились арестантами. Пару раз прогулялись по крепостной стене, только к сторожевым башням, где находились орудийные расчеты гюйгенов, их не пустили. Посетили вольеры, где содержались боевые шрунги, за ними ухаживали с любовью и трепетом, как за любимыми женщинами, люди в зеленых ливреях. Изучили внутренние дворики, где маршировали на плацу небесные стражники, тренировались с холодным оружием и стреляли по мишеням. Но за эти дни никто из командования крепости не звал их на встречу. Такое чувство, что к ним потеряли интерес. Наигрались как с новой игрушкой и забыли, в каком углу оставили. Но это еще лучший вариант. А что если, наобещав золотые горы, лорд Пуриф решил просто ослабить бдительность гвардейцев. Проще втереться в доверие к врагу, а потом когда он не ждет — нанести смертельный удар. Быть может, сейчас к крепости несется отряд из метрополии, который должен взять под арест и отвезти их к трону местного императора, царька, управителя, или как он там называется. От вынужденного безделья начала разыгрываться паранойя, и Дамиру Стрельцову начинало казаться, что они навеки застряли в этой забытой всеми богами на окраине мироздания крепости.

Но рано утром четвертого дня за ними пришли, чтобы препроводить по требованию высокого командования. Шторм тут же пошутил: «либо ведут на расстрел, либо облагодетельствуют по полной программе». На что Скорохват мрачно заметил: «Ну, это мы еще посмотрим». Он очень переживал за свой бизнес-проект и боялся, что он накроется порталом в самом начале развития.

На столе лорда Пурифа лежало оружие, что было изъято у гвардейцев. Дамир сразу увидел свою фамильную шпагу и обрадовался. Он переживал, что гюйгены позарятся на семейную реликвию Стрельцовых. В их силе было присвоить себе оружие и отправить гвардейцев домой с пустыми руками. Ведь даже автоматы представляли для них серьезный интерес.

— Разбирайте, — предложил лорд Пуриф.

Он сидел в высоком кресле в виде раскинувшей крылья хищной птице, в которой с легкостью угадывался шрунг. Руки его лежали на подлокотниках в виде крыльев, а над головой нависал кривой алчный клюв. Шляпа Пурифа находилась перед ним на столе.

— Через час вы покидаете крепость. На севере Болотья в нескольких днях пути отсюда, если конечно идти своим ходом, а не лететь на шрунгах, находятся так называемые новые окна. Если верить донесениям нашей разведки, то Ум-Хуфы не пользуются этими окнами, хотя, несомненно, они открыли их. Последние несколько недель новые окна открываются и из них появляются механизмы и люди, что очень похожи на вас. Мы полагаем, что это новый мир и вполне возможно, что близкий вам. Посовещавшись с командованием, я решил отправить вас через новые окна. Это все, что мы сейчас можем сделать для вас. Или просто убить из милосердия.

Лорд Пуриф хищно улыбнулся, так что Стрельцову захотелось тут же проткнуть его шпагой, и он с трудом сдержался, цепляя ее к поясу. А Скорохват побагровел от гнева, но только закинул автомат за спину и промолчал. Видно грядущая возможная прибыль остановила его от серьезных агрессивных действий.

— Вот и прекрасно. Я не сомневался в вашем благоразумии. До границы вас сопроводит Ворок с отрядом небесной стражи. А там будем надеяться вы найдете дорогу к своим. И помните, господин Скорохват, о наших соглашениях. Жду вас назад с конкретными предложениями!

Никита бросил злобный взгляд на лорда Пурифа, но ничего не сказал.

Глава 12. КВАНТУМ

Три неповоротливых эксподуса медленно ползли по пустынным улочкам Тариума, маленького провинциального городка на планете Квантум. Когда-то здесь била фонтаном жизнь, работали два научно-исследовательских университета: один занимался проблемами физики пространств, другой археологическими изысканиями. Вокруг них рос и развивался городок, полный молодых счастливых лиц, занимавшихся любимым делом. С утра до позднего вечера были открыты двери множества магазинчиков, торговавших всем самым необходимым: от стиральных капсул и зубного геля, до продуктов питания и последних книжных новинок с Модены. С обеда открывались многочисленные кафе и рестораны. Люди были настолько погружены в работу, что им удобнее и выгоднее было забежать в кафе перекусить, чем готовить себе пищу дома и тратить столь драгоценное время. К вечеру открывались вирт-театры, где шли прямые трансляции концертов модных ныне вудгрупп из столицы Содружества, где можно было посмотреть и поучаствовать в последних театральных постановках. Показывали свои творения и местные культурные деятели, которым еще далеко было до столичных звезд, но горожане встречали их тепло и с энтузиазмом, поддерживая их начинания. Так было раньше. Сейчас же от былого счастья не осталось даже следов, только лишь обрывки плакатов, афиш, уличных вывесок, не до конца разбитых при штурме города, говорили, что было и другое время, в котором не было место этим неповоротливым бронированным жукам, что медленно ползли по обезлюдевшему, практически мертвому городу.

Солнце. О, это выжаривающее, беспощадное солнце, что после вторжения войск Универсума стало еще более жарче и беспощаднее. Оно грело броню, так что падающий на нее листик мгновенно испарялся, а птица при попытке приземления превращалась в тлеющую головешку. Но люди, верные псы Универсума, сидящие внутри, чувствовали себя превосходно. Система кондиционирования создавала внутри эксподусов благоприятную для жизнедеятельности температуру, поэтому они, не замечая трудностей, уверенно продвигались вперед.

Первая и последняя машины обеспечивали вооруженное сопровождение научно-исследовательской группе, что сидела в центровом эксподусе и внимательно следила за поступающей снаружи информации. Напичканная до отказа приборами машина в режиме реального времени собирала данные о мире вокруг. Вернее так могло показаться со стороны, но капитан Курц Дон Горн, командовавший исследовательским транспортом, знал, что это лишь видимость, которая могла обмануть простого рядового послушника Универсума, но не продвинутого служителя, что потом и кровью доказал свою верность Храму. Он ждал, когда придет приказ о присвоении ему звания магистериума, которое он давно заслужил, так он сам считал, и не понимал, почему Верховные Братья не торопятся с приказом.

Они сидели на Квантуме вот уже третий месяц. Очистив территорию от аборигенов, они первым делом возвели лагеря, где дислоцировались войска храма. Потом построили научно-исследовательские базы, которые собрали из готовых капсул-ячеек, что притащили с собой во второй волне десантирования, и стали ждать прибытия исподруна. Командиры говорили, что на новом корабле прибудет подкрепление, которое окончательно поставит на колени повстанцев, а затем сотрет их с лица Квантума. Северные и южные территории планеты кишили аборигенами, что с оружием в руках боролись за восстановление своей независимости. Проклятые вольнодумцы мешали им жить и работать. То совершали налет на одну из баз и уничтожали личный состав, выводили из строя технику, то проникали на энергетические станции и уничтожали их, нередко жертвуя своими никчемными жизнями. Грязные дикари! Когда же исподрун прибыл, выяснилось, что помимо подкрепления он вез с собой еще Братьев Изыскателей, для нужд которых и были возведены научно-исследовательские базы. Эти Изыскатели оказались еще тем квантовым взвихрением, что вечно лезли с деловыми предложениями, требовали от командования отвезти их на труднопроходимую территорию, где, обвешавшись приборами, они клочок за клочком исследовали все на своем пути. Увлеченно фиксировали все поступившие данные на накопители и выглядели как обожравшиеся священными порошками храмовники, из числа наиболее приближенных, что в день Слияния устраивали свои ритуальные танцы в Храме. При этом они болтали на своем птичьем наречии, где каждое отдельное слово вроде понятно, но вот стоит их свести воедино, как получалась форменная ахинея.

Курц Дон Горн наблюдал за этой деятельностью с легкой иронией. Он понимал, что ничего не понимает, а всего лишь выполняет приказы, которые с виду могли показаться полным абсурдом. Но в то же время он знал, что эти ребята ничего не исследуют и не собирают. Сдался им этот жаркий, неуютный мир под названием Квантум. Да если бы они хотели, могли бы тысячи более благоприятных миров под себя подмять. Нет. Они прибыли сюда совсем не за этим. Братья изыскатели что-то искали. При этом они точно знали, что ищут, только вот смутно понимают, где находится предмет их поиска. То и дело в их птичьей речи промелькивали слова «наследие», «конструкторы» и «архитектор», но смысл этих слов ускользал от капитана Курца Дон Горна.

— Прямо по курсу. Двести драйм. Наблюдаем подозрительное оживление, — по каналу связи пришло сообщение с первого эксподуса.

— Кто говорит? — включился в разговор Курц Дон Горн.

— Стандарт-послушник Ормо Кварк, к вашему смирению.

— Наблюдайте за развитием ситуации. Докладывайте незамедлительно обо всем. В случае подозрения на опасность, открывайте зачищающий огонь. Братья Изыскатели не должны пострадать.

— Так точно. Слушаюсь, — бодро ответил Ормо Кварк.

Кажется, Курц помнил его. Это был пухлый здоровяк, лучащийся здоровьем и оптимизмом. Ничто не могло подорвать его веру в лучшее будущее, в слияние с Универсумом и личное счастье здесь, еще при жизни. За вольнодумство Ормо Кварка дважды сбрасывали до стандарт-послушника, и каждый раз он упрямо полз вперед по карьерной лестнице, чтобы в очередной раз оказаться на самом дне иерархии. Курц Дон Горн до сих пор не понимал, как с таким послужным списком, Ормо Кварк избежал Распыла. Вероятно, его спасали многочисленные Нашивки Крови. Нельзя же героя Экспедиции пускать в Распыл и лишать шанса на Слияние только за его чересчур смелые, даже где-то революционные речи. Да и Верховные Братья, командовавшие экспедицией, не высказывались по его поводу. Вот так и коротал свою службу Ормо Кварк в стандарт-послушниках. При этом все время рвался на передовую, чтобы доказать и заслужить примирение и очередные Нашивки Крови.

— Капитан, сто восемьдесят драймов на север вижу посторонний объект. Степень опасности двенадцать серое. Стоп. Красное. Красное. Вижу запуск! — последние слова Ормо Кварк прокричал в канал связи.

А через некоторое мгновение раздался взрыв.

Капитан Курц Дон Горн мгновенно скользнул в ситуационное поле эксподуса и увидел мир вокруг глазами тысяч камер, что были установлены по поверхности неповоротливой машины. Видно было плохо. Перед первой машиной что-то чадило черным дымом в небо. Экподус медленно забирал вправо, объезжая очаг горения.

«Почему они не открывают огонь? Почему не открывают огонь?» — билась одна и та же настойчивая мысль в клетке разума Курца.

Повстанцы совершили нападение на их колонну. В том, что это были именно они, сомнений никаких не оставалось. Земля сама по себе не взрывается. Вам тут не Вулканиум какой-нибудь. Значит, на лицо подрыв, а вероятнее всего точечный обстрел. Тогда почему они все-таки не стреляют? Почему не огрызаются в ответ?

Видимость отвратная. Тогда Курц Дон Горн подсоединился к головной машине и смог увидеть оперативную картинку ее глазами.

Оставалась маленькая призрачная надежда, что первым подрывом повстанцы и ограничатся. Куснули малость, припугнули и достаточно. Но Курц Дон Горн понимал, что это глупые надежды, достойные первогодка выпускника Инториума.

В ту же минуту мир вокруг превратился в филиал преисподней на земле. В отдалении зарокотало, Курц увидел, как холм на севере развалился на части и стал выплевывать в небо огненные снаряды, которые посыпались на них. Операторы эсподусов были настоящими виртуозами, они крутились из стороны в сторону и на месте, чудом избегая столкновения со снарядами. Одно прямое попадание не могло причинить вреда машине, но вот если таких попаданий будет несколько десятков, ни одна броня не выдержит. В этом можно было не сомневаться. Пока же они держались. Операторы включили защитные экраны, которые сами тянулись к сыплющимся с неба снарядам и уничтожали их в воздухе. Но при этом вопрос оставался открытым. Почему эксподусы не открывают огонь? Неужели стандарт-послушники все как один заснули на боевом посту?

— Немедленно открывайте огонь! Немедленно огонь по противнику! — надрывался Курц Дон Горн.

Его машина уже вовсю стреляла по боевым позициям повстанцев. Стандарт-послушники крутились в операционных коконах, словно по старинке управляли пушками вручную. Включилась в боевую перекличку последняя машина. Она бодро рявкнула, выплюнув в небо с десяток самонаводящихся снарядов, которые через несколько минут упали на позиции повстанцев, выжигая их батареи. Но первая машина не спешила включаться в боевую игру.

Что-то там произошло. Что-то случилось, что не давало послушникам поддержать своих братьев. Но Курц Дон Горн понимал, что как бы дальше не развивалась ситуация, Ормо Кварку в этот раз вряд ли удастся избежать Распыла. На лицо саботаж, который ставил под угрозу всю их операцию. Курц, конечно, сомневался, что послушники сознательно устроили диверсию и вряд ли они смалодушничали, решив отсидеться за спинами братьев. Они, в конце концов, были на передовой. Скорее всего, какая-то техническая неисправность мешала им включиться в игру. Но, судя по птичьему щебету Братьев Изыскателей, в словах которых на этот раз он легко открывал смыслы, они хотели отомстить за срыв своей миссии и мечтали сорвать на ком-то свою ярость. И лучше варианта, чем экипаж первой машины, им было не найти.

— Брат Ормо, ответь! Почему не стреляете?! — послал адресный запрос Курц Дон Горн.

И неожиданно ему ответили:

— Первый залп мы приняли на себя. Было повреждение первой огневой батареи. Устраняли неисправность. Теперь готовы к бою. Залп.

Первый эксподус резко дернулся, выстреливая в воздух несколько снарядов. Огненными свечами они ушли в небо и обрушились на передовую повстанцев. Последовали взрыв за взрывом, и орудия повстанцев разлетелись на атомы. Две остальные машины тут же поддержали собрата, выжигая холм, обращая его в стеклянное надгробие дерзким вольнодумцам, что осмелились бросить вызов Силе Универсума.

Курц Дон Горн открыл каналы выдачи, так чтобы Братья Изыскатели видели какое участие принял экипаж первого эксподуса в деле разгрома огневого плацдарма повстанцев. Он понимал, что эти хитроумные твари со своим птичьим языком, все равно настрочат обвинительные раппорта командованию, но они обязаны будут упомянуть тот факт, что первая машина все-таки пусть и с опозданием, но включилась в бой, и нанесла сокрушительный удар по повстанцам, который переломил ход боя, принеся им в итоге победу.

Прошло несколько минут. Медленные неповоротливые машины продолжали упрямо ползти вперед по негостеприимной земле Квантума. О состоявшемся недавно бое напоминали только стеклянный холм с искореженными и вплавленными внутрь орудиями повстанцев, черные следы гари на песке, и серый дым от догоравших механизмов аборигенов. Но все это осталось далеко позади исследовательской группы, что продолжала продвигаться вперед в поисках неизвестно чего и неизвестно зачем. Об этом лишь знали Братья Изыскатели, но они не спешили делиться своими знаниями с простыми послушниками, что были призваны безоговорочно подчиняться их приказам. Даже капитан Курц Дон Горн, который со дня на день ждал приказа о присвоении ему звания Магистерия.

Глава 13. НАЗНАЧЕНИЕ

В приемном покое кроссера Цивана Корма, командира экспедиционного корпуса на Квантуме, царила напряженная обстановка. Курц Дон Горн почувствовал это сразу, стоило ему переступить порог. Помимо самого командующего, что неподвижно сидел в оперативном коконе и, судя по мелькающим перед его глазами картинкам, проглядывал свежие сводки, в покоях находился незнакомый брат в чине магистерия. На вошедшего Курца незнакомец не обратил внимания, даже не удостоил его взглядом. Кроссер Циван Корм плавными движениями рук сортировал сводки, отбраковывая в мусорную корзину те, что считал бесполезными для себя и экспедиционного корпуса.

Курц Дон Горн сел в кресло напротив незнакомого брата и замер, ожидая, когда кроссер решит, что пора начинать совещание. Наконец Циван Корм закончил с новостной лентой, смахнул все оперативные папки на рабочий стол и свернул его. После чего немигающим взглядом уставился на Курца.

— Слышал я, что недавно вы сопровождали отряд Брата Изыскателя Марния Варудия в Тариуме. И там на вас совершили нападение повстанцы. Они встретили вас огнем, но вы смогли выстроить оборону и уничтожить засаду. Так ли это, брат Дон Горн, — спросил Циван Корм.

— Именно так, брат кроссер, — ответил Курц, склонив почтительно голову.

— Это хорошо. Это очень удачно. Я получил на вас приказ. Буквально сутки назад.

Циван Корм извлек из стола пластиковый пакет, вскрыл его и вытащил лист бумаги.

— Вас можно поздравить, брат Дон Горн. Вы долго этого ждали. И Нашивками Крови заработали право на новое звание. Теперь вы магистерий. Поздравляю. Но новое звание, это не только повышенное довольствие и больше прав. Это помимо всего и большая ответственность, брат Дон Горн. Я надеюсь, вы понимаете это?

— Именно так, брат кроссер, — покорно ответил Курц.

— Что ж, это очень хорошо. Вы встали еще на одну ступеньку выше в пирамиде Слияния. Поздравляю вас с этим, магистерий. Но расслабляться не будем. И перейдем сразу к делам. Позвольте представить вам брата Рамида аль Рауни, старшего магистерия Храма Великого Универсума. Некоторое время по указанию Верховных братьев он работал на Модене, столице Содружества Двенадцати Миров. В его задачу входило подготовка и развитие протестных отношений в социуме, а также он выполнял функцию ему не свойственную — Изыскателя. Мы не могли себе позволить отправить на Модену самих Братьев Изыскателей, пришлось ограничиться братом Рамидом.

Курцу Дон Горну стало очень любопытно, чем таким занимался на Модене магистерий Рамид аль Рауни, и что ему удалось узнать. Но в иерархии Универсума любопытство считалось грехом, не допустимым для того, кто хочет заслужить право на Слияние. Если кроссер Циван Корм заподозрит в нем столь постыдное малодушие, то может и аннулировать приказ о присвоении звания магистериума.

— Вероятно, вы задаетесь вопросом, что делаем мы на Квантуме. Почему рискуем своими людьми, ради непонятной деятельности братьев Изыскателей. Да. Это любопытство идет вразрез с послушанием Храму Универсума, но в данной ситуации оно оправдано. К тому же напрямую связано с тем, зачем я вызвал вас, брат магистериум!

Циван Корм обвел внимательным взглядом братьев, словно пытался прощупать насколько они прониклись моментом, внимают ли ему с должным почтением и усердием. Увиденное его удовлетворило, и он продолжил.

— Мы пребываем в этой Галактике ради того, чтобы найти следы Конструкторов, которые когда-то посещали и наш родной мир. Они проложили подпространственные туннели. Работали со временем и пространством. Многое постигли из тайн Универсума. Вот уже несколько столетий мы идем по следам Конструкторов, которые активно изучали обитаемый мир. В мирах они оставили свои следы. За многие тысячелетия, что прошли с тех времен, что Конструкторы исследовали пространство, следов их пребывания практически не осталось. Кроме туннелей, что связывают галактики и вселенные, это единственные работающие конструкции, чье предназначение мы понимаем. Мы имеем смутное представление, что из себя представляли Конструкторы. Самые крупные артефакты, что остались от них — Костяная башня на Салиуме и Кричащая струна на Гордии. Некоторое время назад мы обнаружили новые следы, что вели сюда в Содружество Двенадцати Миров. И мы отправились по следу. Ради поисков мы обосновались здесь. Наши экспедиционные корпуса посетили несколько планет. Где-то мы основали свои базы, как здесь на Квантуме. Но исследования привели Изыскателей к выводу, что где-то здесь в Содружестве, есть центральная планета, на которой когда-то находилась главная база Конструкторов. С этой базы они вели исследования этого мира, в то числе и Квантума. Эта центральная планета, база, содержит ключ к пониманию Конструкторов, кто они были, зачем они были, и куда исчезли. А главное по авторитетному мнению братьев Изыскателей там содержится ключ ко всем тайнам Универсума, познав которые мы сможем приблизиться к Слиянию. Ваша задача отправиться на эту базу и добыть для нас ключ Конструкторов. Все что будет стоять у вас на пути, подлежит уничтожению. Если Содружество осмелится противостоять нашим изысканиям, мы сотрем его с лица мироздания. Вам понятна ваша задача?

Циван Корм изучающе уставился на братьев. Он словно ждал от них неверного шага, неправильного слова, что позволило бы ему усомниться в их компетентности и снять оступившихся с операции. Но магистериумы хранили невозмутимость, ничем не проявляя своих чувств.

— Хорошо. Тогда в Канцелярии вы получите предписание и немедленно отправляетесь в Центральный мир. Пару месяцев назад мы уже высеяли там наших агентов, но с ними контакт потерян. Последний раз они выходили на связь две недели назад. Их личные дела вы получите в Канцелярии. Агенты Ребус и Хронос заслужили репутацию верных послушников Универсума, поэтому мы не допускаем вариантов предательства. Их провал, а не выход на связь в последние дни, мы связываем с особенностью планеты, которую они исследовали. Вы отправляетесь по их следам. Планета называется — Кривая решетка. Так она значится в космических атласах Содружества Двенадцати миров. На планете три города — Астропорт, Тарквиум и Гардиум. Как вы понимаете — Астропорт, город принимающий, туда вы и прибудете. Большую часть планеты занимает вода. Местные называют ее — Мертвый океан. Агенты Ребус и Хронос выходили на связь из Тарквиума, куда им удалось благополучно добраться. На следующий день они отправились в Гардиум, где связь с ними пропала. Гардиум находится непосредственно возле природной аномалии, которая и называется Кривая решетка. Мы подозреваем, что они не справились с реалиями, или просто погибли в результате раскрытия легенды.

Циван Корм умолк, давая понять, что если есть вопросы, то можно и нужно их озвучивать.

— Правильно ли я имею дерзость судить, что нам предстоит работать на Кривой решетке под чужими личинами, — осторожно спросил Курц Дон Горн.

— Так и есть. В Канцелярии вы получите ментослепки ваших новых личностей. Они не заменят вас полностью, лишь дополнят информационно вашу реальность. Вы под видом простых граждан Содружества прибудете на планету. Дальше вам необходимо как можно ближе подобраться к Кривой решетке. Осмотреться на местности. Выяснить, это необходимый нам Ключ Конструкторов или нет. Если вы поймете, что нашли Ключ, тогда отправите сигнал на центральную базу, и мы выдвинем флот к планете. Дальше это будет уже наша проблема, — ответил Циван Корм.

— Почему так сложно? Почему сразу не выдвинуть флот? — заговорил брат Рамид аль Рауни.

— Потому что братья Изыскатели выдвинули несколько вариантов, и на проверку каждого выделена разведгруппа. Отправить же к каждой планете флот, слишком расточительно. Вы не находите?

Курц Дон Горн и Рамид аль Рауни вынуждены были согласиться. Конечно, расточительно. Перегонять экспедиционный флот из галактики в галактику в поисках призрачных следов Конструкторов, которые, быть может, и вовсе не существовали, это не расточительно. А нанести визиты на несколько планет, подмять их под себя, это уже расточительно. Что-то на Квантуме Верховные Братья не сильно церемонились.

Курц Дон Горн тут же внутренне замер. Слишком много вольных мыслей посетило его за последнее время. Узнай хотя бы об одной из них кроссер Циван Корм, тут же отдал бы его в Распыл. И ни секунды бы не сомневался.

— Мы не хотим привлекать к себе излишнее внимание. В самом начале пути в Содружестве мы действовали неосторожно. Сейчас мы не можем себе это позволить. Нам не интересна прямая война с Содружеством. Это распыление сил, которые мы должны потратить на Изыскания. Вам ясно ваше задание?

Братья магистерии склонили головы в знак согласия.

— Вот и хорошо. Отправляйтесь в Канцелярию.

Циван Корм развернул перед собой рабочий стол и вернулся к просмотру сводок.

Курц Дон Горн поднялся и направился прочь из приемного покоя. В спину ему дышал Рамид аль Рауни, спокойно, равнодушно, сосредоточенно, хотя и с долей некоторого любопытства.

Оказавшись в коридоре, они также беззвучно направились в сторону Канцелярии, которая находилась на том же этаже Башни, что и кабинет кроссера Цивана Корма.

Глава 14. ХОЛОДНАЯ ВСТРЕЧА

Из окна камеры открывался вид на безумный город, что жил суматошной жизнью. Небоскребы, давшие приют тысячам контор, что торговали товарами, услугами, сырьем, развлечениями, и даже дешевой рабочей силой оптом и в розницу, со скидками и накрутками, соседствовали со старинными многоэтажными зданиями, которые были похожи на причудливые грибы с широкими шляпами, утыканными трубами и антеннами, и круглыми окнами с разноцветными стеклами. Рядом жались друг к другу словно бедные сиротки панельные жилые дома с серыми унылыми стенами, в лучшем случае украшенными голографической рекламой, что работала через раз. Задорный мужик в широкополой шляпе подмигивал, приглашая заглянуть в бар «Зазеркалье», при этом у него нет одной руки, только мутная размытая проекция, и вместо правого глаза рваная дыра. Над городом низко скользили аэролеты.

— Чего интересного там усмотрел, аркадиец? — лениво поинтересовался Скорохват, тут же хлопнул себя по животу, потер его и сел на кровати. — Жрать охота, так что желудок, кажется, к животу прилип и скребется, так скребется.

— Я пытаюсь понять, где мы. Вроде похоже на городок Содружества. Все по-нашему написано. Вывески там. А при этом чужое что-то. И еще эти переливы, — задумчиво произнес Стрельцов, продолжая разглядывать городской пейзаж из окна.

Переливы — природное явление, что поразило их еще в первый день пребывания на Тверди, так сопровождающие называли между собой свой мир — накатывали с равным интервалом в несколько часов. Выглядело это так. Светлое небо неожиданно темнело, словно перед сильной грозой, и по нему прокатывалась оранжевая волна, за ней фиолетовая, потом зеленая, затем белая волна стирала темень и вновь небо яснело.

Увидев в первый раз переливы, гвардейцы замерли, не понимая, что происходит. Они только выбрались из портала в новый мир вслед за исследовательской группой, которая посетила Болотье и возвращалась домой. Они боялись не успеть. Люди Ворока доставили их к новым окнам быстро. Шрунги летели молча, сосредоточенно, словно были не живыми существами, а машинами. Но все равно опоздали, окна закрывались. Ворок не хотел подлетать близко к окнам, поскольку опасался вооруженного конфликта. Небесная стража уже имела опыт противостояния с чужаками, тогда до смертоубийства не дошло, но постреляли знатно. Гвардейцев высадили на окраине леса, в нескольких километрах от нового окна. К тому времени, когда они до него добрались, окно уже закрывалось. Они можно сказать впрыгнули в последний вагон уходящего поезда, а, когда вынырнули, увидели переливы. И это зрелище настолько заворожило их, что они потеряли контакт с реальностью, а когда вернулись на землю, их уже окружили солдаты, судя по нашивкам и беретам из Бронзового корпуса. Сделать первый шаг в новый мир и тут же оказаться в руках погранцов, с одной стороны это успокаивало, где бы ни располагалось Болотье, теперь они вернулись в родное Содружество, но с другой стороны с ними никто не собирался церемониться.

Им предложили не оказывать сопротивление и вести себя благоразумно.

Им предложили сдать оружие, и вот уже в который раз за последнее время Дамир Стрельцов расстался со своей фамильной шпагой.

Им предложили следовать вслед за конвойными.

И они послушались. На военных аэролетах их доставили в город, где препроводили в камеру, в которой они содержались до сих пор. По отдельности их выводили дважды на допрос. Оба раза Стрельцова допрашивал седой мужик с грустными усталыми глазами с нашивками капитана серебряного корпуса. И тут безопасники, никуда от них не деться.

Капитан представился — Рихардом Урманом. И долго занудно спрашивал, откуда они появились на Тверди, что их сюда привело, какие у них задания? Кто их послал? Дамир честно обо всем рассказал, начиная со спецоперации по уничтожению криминальной империи Креста, которую проводил Серебряный корпус при их скромном участии, потом как они погнались за Храмовником и оказались на Болотье, о знакомстве с лордом Пурифом, и, как он отправил их к новым окнам, через которые они и попали на Твердь.

Капитан внимательно выслушал Стрельцова, после чего стал повторять прежние вопросы, словно и не слышал исповеди Стрельцова. Дамир повторил свою историю еще раз, но Рихард Урман треснул кулаком по столу и потребовал ему не врать. Онзаявил, что знает, что никакие они не золотые береты, а рейнские шпионы или того хуже посланцы проклятого мерзкого выродка Игнаца Пастораля, и что в их интересах немедленно рассказать, с какой целью они прибыли на Твердь.

Стрельцов спорить не стал. Он просто умолк, и пока его не отвели назад в камеру, не сказал больше ни слова.

— Как вы думаете, и долго нас здесь будут вакуумить? — спросил Алекс Шторм.

— Пока не проверят всю информацию. Вы думаете, этот капитан вяленая селедка настолько идиот? — спросил Снегов. — Они уже давно сняли данные с наших идентификационных карт и отправили их на Модену. Пока наши личности не подтвердит Порох или Парм Высокий, мы будем сидеть в камере и любоваться переливами, насколько нам не надоест.

— Меня уже тошнит от этих переливов, — признался Скорохват.

— Пока мы тут отдыхаем за казенный счет, Храмовник давно ушел, и мы след его потеряли. Провалили главное задание, так что Пороху в глаза стыдно посмотреть. Тоже мне золотые береты. Позор! — высказался Стрельцов, не отводя глаз от пейзажа за окном.

— Максимализм признак юности. Юность проходит. Так что скоро и ты остынешь, аркадиец, — мрачно заметил Снегов. — Мы сделали больше, чем просто поймали Храмовника, мы нашли новый мир, в котором уже давно знают этих ворогов. Нам есть чему у них поучиться. В конце концов, храмовники их оставили в покое.

— Оставили, потому что не нашли то, что искали, — заметил Шторм.

— Вот и должны мы узнать, что эти гады ищут в Содружестве. Зачем им потребовалось выкупать целую планетарную систему, мутить воду на Модене, какой во всем этом смысл, — сказал Снегов. — И нам могут в этом помочь обитатели Болотья.

— Еще бы нам обратно дорогу найти, — мрачно заметил Стрельцов.

— Что-то мне подсказывает, что местные знают туда дорогу. Новые окна на Болотье открываются регулярно, — возразил Снегов.

Хорошо, что Снегов успокаивал Стрельцова. Во время второго допроса Дамир был уже готов поймать молнию и раскатать мороженого капитана по полу, благо он вновь почувствовал, что молния, которая во время их пребывания на Болотье была ему не доступна, вернулась и готова была покориться. Поборов себя и вернувшись в камеру, он выслушал Снегова и вынужден был согласиться с тем, что надо затаиться и ждать, пока их личности не проверят и не получат письменное подтверждение с Модены.

— Кто-нибудь знает, что это за Твердь такая? — спросил Стрельцов, обернувшись в камеру.

— Не, ну что за злыдни, почему они не торопятся с ужином? Если они и дальше так будут издеваться, обещаю, что выбью дырку в этой стене, и мне уже будет все равно, как косо на меня посмотрит эта серебряная крыса с нашивками капитана, — Скорохват словно и не слышал вопроса Дамира.

Но Алекс ответил:

— Никогда не слышал ни о чем подобном. Да и переливы эти мне незнакомы. Но я не большой знаток космологии. Я большую часть жизни на Модене провел.

— Я что-то слышал про Твердь. Кажется, это на планете Кривая решетка, есть такой курорт где-то на окраине Содружества. Но я могу ошибаться, — задумчиво произнес Артур Снегов.

— Точно. Точно, Арчи, припоминаю что-то подобное. Кажется, передавали программу о Кривой решетке по каналу «Вокруг Галактики и обратно». Вот бы сейчас доступ в сеть. Поглядели бы, что тут к чему и с чем едят, — размечтался Шторм.

— Прошу, не говорите, ничего о еде, иначе первого вошедшего сюда тюремщика, я мелко нашинкую и проглочу, не прожевывая, — простонал Скорохват.

— Держи себя в руках, Хват. Каннибализм это не наш метод, — заметил Стрельцов.

— Уговорил. Тогда пережую и выплюну в знак презрения.

Эти шутки и словесные пикировки позволяли им забыть о том, что они сидят в тюремной камере и бессмысленно прожигают время. В то время как Храмовник продолжает свою разрушительную деятельность, а Игнац Пастораль, отсиживаясь на родной планете, мутить воду в Содружестве. Пословица: «нет ничего хуже чем догонять и ждать» актуальна во все времена и тысячелетия.

Дверь их камеры открылась, и внутрь вошел капитан Рихард Урман. Он окинул равнодушным взглядом гвардейцев и сказал:

— Парм Высокий подтвердил ваши личности. Вы свободны. Вас требует к себе полковник Верный.

— А кормить нас будут? — возмутился Скорохват. — Это же просто издевательство какое-то. Нарушение прав личности. Пытки запрещены какой-то там конвенцией.

— О вашем пищевом довольствии полковник Верный уже распорядился. Вас ждет ужин, — сказал Капитан Урман.

— Вот это уже другое дело! Вот это уже другой разговор! Пойдемте, послушаем, что скажет нам этот Верный полковник! — обрадовался Никита Скорохват.

Не смотря на то, что все обвинения в шпионаже и подстрекательстве с них были сняты, в коридоре перед камерой их ожидали четверо вооруженных серебряных гвардейцев. Стрельцов усмехнулся. Правильно рассудил капитан Рыба, доверяй, но подстраховаться все же стоит. Кто их знает, что на уме у этих золотых беретов. Они же все шибанутые на всю голову молнией. Поймают еще свой отрыв мозга, да начнут куролесить, потом лови их всем гарнизоном.


***


Полковник Петр Валерьевич Верный оказался лысым мужчиной с большими черными усами, скрывавшими верхнюю губу, отчего казалось, что у него ее вообще нет, и маленькими налитыми кровью глазками. Первое впечатление он производил отталкивающее. Дамир даже не хотел пожимать ему руку, но когда полковник поднялся из-за стола, чтобы приветствовать вошедших, он неожиданно преобразился. Глаза его расширились, приобретая нормальные размеры, усы расплылись в располагающей улыбке, а рука оказалась суровая мужская, вовсе не кабинетной крысы, за которую Стрельцов принял полковника.

— Рад вас приветствовать, господа. Неожиданные гости из столицы. Это всегда хорошо. Мы всегда рады. Капитан оформите нам по чаю. Или господа предпочитают чего покрепче? — голос у полковника был с легкой хрипотцой, располагающий, так мог бы говорить мудрый и при этом хитрый сам себе на уме наставник.

— Господа желают первым делом вкусно поесть. В вашей гостеприимной гостинице отчего-то не кормили совсем, — тут же нашелся Скорохват.

— Рихард, почему гости жалуются. Это не порядок. Распорядись, чтобы нам принесли что-нибудь пожевать.

— Да, побольше! — тут же заявил о себе Никита.

— Приношу вам свои извинения за столь холодную встречу. Но сами понимаете служба. Когда бронзовые обнаружили, что из портала за нашими полевиками вышли подозрительные, неидентифицируемые гости, то они тут же взяли вас на прицел. Обязаны были сделать. И доложили нам. А там уже все по штатному расписанию. Бронзовики вас задержали и передали нам в руки. Ваши карточки считались. Но сами понимаете, враг не дремлет, а в последнее время он очень активизировался и прямо таки лезет из всех углов. Мы не могли доверять просто карточкам. Мы отправили соответствующий запрос на Модену, а пока проводили оперативные мероприятия согласно уставу. Надеюсь без обид?

Снегов холодно улыбнулся и выдавил скупо:

— Какие могут быть обиды.

— Наши полевики до сих пор не могут взять в толк, откуда вы взялись в том болотном мире. Аборигенов можно было ожидать в гости. Говорят, они летают на гигантских птицах? Это правда?

Шторм удовлетворил любопытство полковника.

— Чистая.

— Удивительно. Эти летуны уже неоднократно пытались к нам пробраться, но полевики надежно закрыли границы. Пока мы не изучим их мир, не поймем, кто они и откуда, все контакты запрещены. Поэтому полевики так и жаждут с вами поговорить. Вы для них бездонный источник информации.

— Ну, не такой уж и бездонный, — заметил Шторм.

— Сначала питание, а потом все разговоры, — возразил Скорохват.

— Конечно. Конечно. Сейчас все будет.

Еду доставили через четверть часа в контейнерах из соседнего ресторана быстрого питания. Скрохват тут же накинулся на нее, словно пищу не видел как минимум месяц. Сэндвич с разнообразными начинками растворился в Никите со скоростью света, и он тут же приступил ко второму, в то время как Стрельцов еще только разворачивал свой обед. Управившись с едой за четверть часа, гвардейцы были готовы двигаться дальше. Только у Никиты взгляд оставался голодным, что ему три бутерброда, на один зуб, да и то не заметно.

— Подождите, господа. Ваш командир хотел с вами пообщаться. Сейчас я загружу канал связи, — сказал полковник Верный.

Маскимилиан Порохов словно ждал связи со своими гвардейцами. Он сидел за привычным рабочим столом в кабинете, где они так часто бывали то на совещании, а то на очередном разносе за превышение полномочий, необоснованный риск и новые авантюры, в которые регулярно ввязывались, не смотря на все риски и полномочия.

— Рад видеть вас живыми и здоровыми. Вы заставили нас поволноваться. После того как безопасники обнаружили ваше исчезновение, мы всю Наковальню обыскали раз сто, но не нашли даже ваших следов. Не вижу среди вас капитана Короля. Что с ним?

— Погиб смертью храбрых, — сообщил Снегов.

— Информирую его руководство. Уверен, что у безопасников возникнут к вам множество вопросов. Так что готовьтесь к долгим и мучительным ответам. Ребята они въедливые, пока все не разнюхают, не отстанут. Ладно. Докладывайте, каким образом вы оказались на Кривой решетке.

— Полковник, мы еще толком не знает, где оказались. Нас все это время держали в камере, — тут же, состроив обиженное выражение лица, пожаловался Скорохват.

— Работа у них такая. Сперва все проверить. К тому же в последнее время, на Кривой решетке стало не спокойно. Но об этом вам расскажет Петр Валерьевич, — ответил Порохов.

Дамир тут же насторожился. Судя по всему, они остаются на планете, иначе, зачем их посвящать в особенности местной флоры и фауны. Какое им дело до того, что творится на Кривой решетке, если завтра они первым же рейсом стартуют назад на Модену. Похоже, планы у командования сильно поменялись.

— Мы преследовали Храмовника. Он увел за собой Креста. В процессе преследования… — приступил к докладу Артур Снегов.

Арчи — молодец. Он детально рассказал обо всем, что с ними приключилось после того, как они шагнули вслед за врагом в открытый портал. О Болотье, о небесной страже, об их давней связи с Храмовниками, которых местные называли Ум-Хуфы, о том как они отправились покорять новые окна и были арестованы пограничниками на Кривой решетке. Порохов выслушал его молча, ни разу не перебил. Когда же Снегов закончил, полковник коротко высказался:

— Очень интересная информация. Есть о чем поразмыслить. Уверен, что связь с миром Гюйгенов ценное приобретение. Даже странно, что полевики так долго устанавливали связь с этим миром, исследовали его, но так и не смогли договориться с местными. Очень странно. Хотя эти ученые, не видят дальше собственного окуляра. Высокомерные морды, — полковник Порохов презрительно скривился. — Впрочем, ссориться с сними не стоит. Они важные элементы в государственной машине. На них многое возложено и многое зависит от их исследований. Впрочем, я сейчас не об этом. То, что вы сейчас находитесь на Кривой решетке, удачное стечение обстоятельств, которым преступление не воспользоваться. Вы поступаете в распоряжение полковника Верного. Он введет вас в курс дела. У него есть для вас работа. И приказ от меня. Искать Храмовника и Креста. Уверен, что ваши дорожки еще пересекутся. В конце концов, этот чужемирянин ушел также на Кривую решетку. Вряд ли его целью было Болотье. Связь со мной раз в неделю. График я передам Снегову. Он назначается старшим вашей группы. Конец связи!

Полковник Порохов растворился, оставив друзей в замешательстве. С одной стороны, они снова в строю, впереди интересная работа, но с другой стороны никто из них не собирался задерживаться в этой дыре, о существовании которой до недавнего времени они даже не догадывались.

— Это что же получается, нас в ссылку отправили? За какие, такие провинности? Я не согласен. Это произвол! — принялся возмущаться Никита, но развить мысль ему не дали.

— Вы ошибаетесь, господин гвардеец, это никакая не ссылка. Мне потребовались люди. Опытные, профессионалы, а главное не засвеченные на Кривой решетке. Моих ребят знают тут на каждом шагу, так что у меня связаны руки, — вступил в разговор неожиданно вернувшийся в кабинет полковник Верный. — Позвольте, я расскажу вам немного об этой планете. Кривая решетка для обывателей Содружества всего лишь популярный, хотя и не очень известный курорт. В силу своего неудобного расположения. Сейчас мы находимся на самой окраине Мира Карадон, одиннадцатого в Содружестве…

Стрельцов напрягся. Провинциальный аркадийский юноша, конечно, плохо разбирался в космографии, но даже его знаний хватало на то, чтобы сообразить, что через портал Храмовников они попали в самую глубокую задницу мира, которую только можно себе вообразить. Карадон, мир гордецов и дикарей, с негостеприимными планетами, и своеобразными людьми, имеющими на все свое отличное от других мнение. Если бы не воля случая (а случай ли это был?), то Стрельцов никогда бы не забрался так далеко. Теперь же у него появился шанс увидеть чудеса Карадона своими глазами.

— Но для Содружества Кривая решетка — это аномалия, над изучением которой бьются лучшие наши ученые. Их работа проходит в строгом секрете, следить за соблюдением которого приставлены я и мои люди. О том, что тут делают ученые, это вам лучше расскажет кто-то из белых халатов. Я в их работе ни парсека не понимаю. А вот что касается моей службы, тут в последнее время возникли серьезные осложнения.

Полковник Верный обогнул стол и сел в свое кресло, придвинул к себе терминал. Пальцы его забегали по клавиатуре, оживляя над столом голографическую проекцию с которой на гвардейцев смотрел седой мужчина с густой рыжей бородой, красными глазами и большим рыхлым носом. Стрельцову этот человек показался неприятным типом, но он придержал свое мнение при себе.

— Наша научная база развернута на Кривой решетке уже пять лет как. И все это время к ней всегда приковано пристальное внимание иностранных разведок. Всем интересно, чем мы тут занимаемся. Почему над планетой базируется шестой карадонский флот под командованием самого Юлиуса фон Коротаева, прозванного в народе «Громовержцем»? Герой войны с шароверами, это вам не в вакууме помочиться. Все это вызывает много вопросов у мировой общественности, на мнение которой нам в сущности чихать, да накрыть сверху ржавым корытом. Но это порождает активность разведок. К нам регулярно присылают своих резидентов Рейнская республика. Многих из них мы знаем в лицо, и водим за нос по Гардиуму, показывая им то, что надо. Но вот уже как два месяца на Кривой решетке действует очень опытный агент. Он построил сеть резидентуры, которую мы не можем нейтрализовать. Вы видите его перед собой. Это барон Отто Хорт, торговый представитель консорциума «Птероксеркс». Очень хитрая и опасная рыба. Всех наших ребят он выучил в лицо и отсекает слежку за собой, как профессиональный рыбак подсекает щуку на спайнинг. Нескольких агентов мы потеряли. Их судьба нам неизвестна. Я хочу поручить вам нейтрализовать эту рыбу. Вы сами можете выбрать способ, как убрать его с игровой доски. Но перед тем как проткнуть эту поганую тушу клинком, мы должны вычислить его людей, и убрать их. Ясно одно. Ему кто-то помогает из высокопоставленных чиновников Кривой решетки.

— А чем занимается его компания? — поинтересовался Снегов.

— Поставкой генераторов для холодильных установок.

— А зачем везти генераторы из Рейнской республики? Это же чертовски далеко и экономически не выгодно. Поверьте мне! Я знаю! — возмутился Скорохват.

— Так то, что он здесь крутится и всем предлагает свои генераторы, это вовсе не значит, что их кто-то купил и уже привез за свой счет на Кривую решетку. Создавать видимость деятельности, это не значит делать, — пояснил полковник Верный, хрустнув костяшками пальцев.

Алекс Шторм брезгливо поморщился.

— Подытожим. Вы можете сейчас отправляться в свои апартаменты. Вам подготовлены отдельные комнаты в нашем конспиративном доме. Сегодня отдыхайте. А завтра вам предстоит начать работу.

— Договорились. Тушите дюзы. Мы беремся за эту работенку. Перевернем ваш городок с ног на голову, но вырежем рейнскую опухоль под ноль. Дайте нам только время, — выразил общее мнение Никита Скорохват.

Артур Снегов наградил его одобрительным взглядом.

Глава 15. ТВЕРДЬ

— Один день на разграбление города. Что может быть лучше? По такому случаю, предлагаю изучить ближайшие харчевни на предмет хорошо покушать, — заявил Никита Скорохват, стоило им только выйти из бетонного безликого здания Управления Безопасности Кривой Решетки.

— Тебе бы только пожрать. Ты в своем репертуаре, — мрачно заметил Артур Снегов.

— Арчи, это не репертуар, это верность традиции. Кстати, хорошо, что мы остаемся на этой планете. У нас есть возможность подготовить почву к установлению торговых связей с Болотьем. Я все-таки верю в успех нашего предприятия. Мы сможем на этом солидно подняться. И когда настанет время выйти в отставку, нас будет ждать солидный счет в банке, уютная загородная резиденция и все девушки мира, что мы только захотим.

При слове «девушки» Дамир вспомнил о Доре, которая осталась на Модене и даже не подозревает, что он находится на другом конце Содружества. Она военный человек и, скорее всего, догадывается, что он не просто так пропал, а на очередном правительственном задании, но от этого легче не становилось. У них только все начало налаживаться, и тут снова труба, снова дальний поход, а ведь он всего лишь курсант, которому по логике вещей полагается просиживать штаны за учебниками, проливать кровь на учебных полигонах, а не лезть с головой в раскрытие правительственных заговоров, бороться с вторжением инопланетных завоевателей, да прыгать через порталы в неизведанные, полные опасностей миры. Только в Содружестве все было устроено по-другому, отцы-командиры считали, что нет ничего лучшей школы для золотых беретов, нежели полевая работа на самой грани.

— После тюремной камеры, хочется просто вздремнуть на нормальной постели. Поехали уже. Посмотрим, что такое гостеприимство по мнению полковника Верного, — предложил Алекс Шторм.

И друзья с ним согласились.

Сопровождать их до места дислокации был приставлен капитан Рихард Урман. Ему эта миссия явно не нравилась. Он не понимал, почему полковник так возится с этими столичными выскочками, пускай и с золотыми беретами. Он всем своим видом показывал, как ему лениво и противно возиться с чужаками. Не смотря на то, что они верой и правдой служили Содружеству, он носил серебряный берет, а эти залетные туристы — золотые, что делало их если не врагами, то, как минимум, конкурентами.

Полковник Верный предоставил им служебный аэролет, на котором они за десять минут долетели до апартаментов, выделенных для проживания. За штурвалом сидел Рихард. Ему не нравилось, что его используют как простого пилота. Еще бы предложили сесть за штурвал такси, но он ни слова не сказал за всю дорогу. Когда посадил аккуратно машину на парковочное место на крыше двенадцатиэтажного здания, перебросил на заднее сидение, где сидели гвардейцы ключи, и заявил, что их квартира находится на пятом этаже, дальше он не маленькие, сами разберутся, а он поехал в Управление. После этого Рихард выбрался из машины и направился к площадке аэротакси.

— Неприятный тип, — заметил Дамир.

— Он у нас еще кровушки попьет, — задумчиво произнес Алекс Шторм.

— Посмотрим, кто у кого, что попьет, — возразил, не терявший боевого оптимизма Никита Скорохват.

Квартира выглядела шикарно. У каждого отдельная спальня, столовая, гостиная, три ванных комнаты, а также второй этаж под тренировочный комплекс. Судя по всему, полковник Верный высоко их ценил, если выделил из штатного резерва такие роскошные апартаменты. Не успели они насладиться новым жильем, как раздался звонок во входную дверь. Это прибыл курьер с коробками и пакетами, в которых находилась новая одежда и прочие аксессуары, нужные для комфортной жизни. При планировании визита на модный курорт Кривая Решетка, они как-то совершенно забыли о багаже, да прибыли на место с пустыми руками. Хорошо, что оружие им оставили. Автоматы, правда, пришлось сдать в Управлении. Полковник Верный сказал, что Гардиум мирный город, не стоит устраивать из него полигон, да народ пугать своим грозным видом. Шпаги и пистолеты остались при них. Нельзя у гвардейцев отнимать последнюю надежду на хорошую заварушку.

Закончив с обустройством, друзья решили выбраться в город. Походить, посмотреть по сторонам, посмотреть, чем тут дышат люди, что думают, о чем говорят. Поскольку они не ориентировались на местности, то заказали робогида в экскурсионном бюро. Через полчаса он уже прибыл им на помощь. Робогидом оказался большой серебряный шар, передвигающийся по воздуху.

Прямо с порога он представился:

— «Чуркин модель № 13». Я буду вашим проводником по чудесному Гардиуму.

Голос у него был до того задорный и зажигательный, что Скорохват тут же нахмурился и предложил:

— Будет Чурка. Я уже хочу его раздолбать об какую-нибудь твердую поверхность.

— Держи себя в руках, Хват. Нам еще не хватало схлопотать срок за хулиганство с перспективной высылки с планеты, — заметил Снегов. — Ладно. Раз собрались. Вперед.

И они покинули апартаменты, предвкушая неспешную лирическую прогулку по городу, которой шпаги никак не могут помешать. Они не ожидали ничего опасного, что потребовалось бы немедленной дуэли, в конце концов меченых здесь не наблюдалось, но шпага при офицере такой же обязательный предмет, как честь и достоинство.

Гардиум встретил их во всем вечернем великолепии. Город больше всего напоминал разросшуюся грибницу из стекла и стали. Многоэтажные дома с широкими шляпами-крышами прикрывали своих меньших пузатых собратьев. По улицам бегал городской транспорт, каплевидные аппараты, не похожие ни на что, что раньше доводилось видеть Стрельцову. В их слаженном действии не оставалось места на ошибку, словно каждый миллиметр пути был срежессирован и отрепетирован, отчего складывалось впечатление, что капли работают на автоматическом управлении. Высоко в небе, там, где раньше гордо парили птицы, высокомерно поглядывая на копошащихся внизу людей, плавно скользили летательные аппараты, перевозя грузы и пассажиров. И над всем этим возвышалась огромная гора, вершина которой купалась в пепельном тумане.

За следующие три часа от Чурки они узнали много интересной и в большей части бесполезной информации. Гора, прикрывающая город, называлась Ориум, в переводе с местного дикарского диалекта это означало «Молчание», поэтому и город назывался Гардиум, что переводилось как «Невидение». Когда первые карадонцы вступили на планету, здесь обитали разрозненные племена аборигенов, так и не вышедших из тьмы средневековья. И хотя коренные жили обособленно друг от друга, разными племенами, но у них была общность. Они именовали себя «тарки», что переводилось как «последние». Зачем называть себя «последними», Дамир так и не понял. В первое время карадонцы не собирались закрепляться на планете, строить здесь города, да обживаться надолго. Их интересы лежали в других сферах. Планета для них была совершенно бесполезной. Тем более большая часть земли оказалась непригодна к жизни. Только ограниченная территория вокруг Ориума и поселка Гардиум, где жили рудокопы тарки была обитаема. Другие же земли словно принадлежали иному миру. Карадонцы попробовали высадиться в другой местности, но потерпели неудачу, повторили попытку и снова провал. Погибло несколько разведывательных экипажей, прежде чем карадонцы решили зайти с другой стороны и заслали на запретные территории роботов-разведчиков. Тарки называли их «Портиум», что переводилось как «Нежизнь», а место своего обитания именовали просто «Твердь». Два десятка легких аппаратов, способных работать на планетах убийцах, оказались проглочены «нежизнью». Тогда карадонцы решили отступить, занесли планету в Объединенный звездный атлас Содружества Двенадцати Миров, дав ей просто порядковый номер и присвоив красный класс опасности, что означало «мертвый мир». И вот тут началась новая жизнь. На планету обратили внимание в столице Содружества. Тут же была отправлена исследовательская экспедиция, которая и нашла непознанную аномалию «кривую решетку», расположенную на вершине Ориума. Так Кривая решетка получила вторую жизнь. Таркам присутствие чужаков не нравилось. Они захватили их поселок рудокопов, и на его месте начали строить город. Чужаки стали вырубать их леса и строить еще один город, который назвали просто Астропорт. Туда прибывали корабли из Карадона и со всех концов Содружества. Тарки ушли в другой поселок. Теперь они уже не могли жить разными племенами. Они вынуждены были объединиться. Новый поселок, Тарквиум («Последний»), находящийся в отдалении от людских поселений, некоторое время служил им надежным укрытием. Они смогли почувствовать себя в относительной безопасности, хотя и не могли смириться с тем, что пришедшие с небес люди отобрали у них дом, и медленно выживали их с планеты. Тогда народ возглавил вождь Гармий («Справедливый»). Он призвал тарков бороться с захватчиками, и началась партизанская война, которая не привела ни к чему хорошему, только качнула чашу весов не в пользу тарков. Они устраивали диверсии в Астропорту, совершали набеги на грузовые караваны, что циркулировали между городами людей. Они жгли машины и убивали чужаков, что только обозлило карадонцев. И тогда они ответили. В одну страшную ночь с неба обрушился огненный дождь. Тарки оказались застигнуты врасплох в своих домах. Люди не стали разбираться, кто прав, кто виноват. Не все поддерживали Гармия, многие выступали за мирное сосуществование с чужаками, но их не слышали. В ту ночь поселок Тарквиум прекратил свое существование, сгорев полностью. Большая часть тарков погибла, те же кто выжил, больше не хотели воевать. О судьбе горстки выживших робогид ничего не знал. История умалчивала их дальнейшую судьбу. Они просто растворились на Кривой решетке, последовав за Гармием, который покаялся перед народом за то, что обрек их на вымирание. Куда они ушли, где теперь обитают, никто не знал. Они словно провалились сквозь землю, и теперь люди безраздельно правили Кривой решеткой, а на месте Тарквиума отстроили новый город, который вскоре стал излюбленным туристическим местом, в рекламных буклетах его называли «Город на краю Вселенной». Кривая решетка была полна сюрпризов. Толи благодаря аномалии, что вот уже несколько столетий изучают ученые на вершине Ориума, толи благодаря экзотической флоре и фауне, но туристы полюбили это место, хотя и цены на туры были не по карману рядовым гражданам Содружества, в особенности тем, кто жил на удалении от Карадона.

Первое время гвардейцы слушали Чурку с большим воодушевлением, но потом его болтовня стала им надоедать, и уже к концу прогулки Скорохват смотрел на металлический шар с откровенной злобой. То, что можно было рассказать коротко в несколько предложений, Чурка раскатывал на часовую лекцию, погружаясь в никому не нужные подробности, блуждая в дебрях скучной бытовухи, описывающей как кирпичик за кирпичиком возводились человеческие поселения на Кривой решетке.

В конце прогулки они наблюдали перелив, который уже не казался им таким чудесным.

— И чего только тут туристы находят? Скучнейшее же место, — заметил Снегов. — Такое чувство, что здесь все находится в вечном приготовлении к вечной спячке.

— Правильно заметил, Арчи. А не промочить ли нам горло? То есть хорошо поужинать, да обсудить чем мы тут займемся. Я, грохнись мне звездолет на голову, не понимаю, с какой стороны взяться за этих рейнских шпийонов.

Тогда они еще не видели, как отрываются Окна Фаррети. В них им еще предстояло заглянуть, после чего все сомнения и недоумения по поводу туристического рая, окончательно покинули гвардейцев. Главное чудо Кривой решетки ждало их.

Они и сами не заметили, как оказались перед потрепанным жизнью мужиком в широкополой шляпе, который не смотря на все физические изъяны — дыру вместо правого глаза и дрожащую нечеткую картинку — не терял задорного оптимизма, приглашая всех желающих заглянуть на огонек в бар «Зазеркалье».

Внутри царил полусумрак, в мутном освещении играли сиреневые и желтые цвета интерьера. Уютные деревянные столики были наполовину пусты, поэтому друзья без проблем нашли себе подходящее место, подозвали скучающего официанта и заказали два кувшина местного темного пива и горячего мяса на закуску. Они не успели еще обсудить увиденное и услышанное, даже заткнуть Чурку не смогли, хотя Скорохват уже приступил к исследованию его металлического шарообразного тела на предмет поиска кнопки выключения, как их стол оказался заставлен мясом, кружками с пивом и кувшинами.

— Алекс, ты заказывал это чудо? Может, уже информируешь контору, что мы больше не заинтересованы в Чурке. Пусть забирают своего болвана, — предложил Снегов.

— У нас еще оплаченный час. А в конторе никто не отзывается. У них тут процветает раздолбайство, — отозвался Шторм.

— Это плохо. Это приведет к робоубийству, — распереживался Скорохват.

— Я попробую узнать у бармена, как эту дрянь отключить. Должен же кто-то знать, как управлять этими железяками, — вызвался Дамир.

Он направился к барной стойке, за которой умело управлялся с бутылками, кружками, стаканами и рюмками лысый мужчина с взглядом разочаровавшегося в жизни старого пса.

Дамир поставил свою кружку на стойку и собрался было допросить бармена со всем пристрастием, но тот словно что-то почувствовал и скрылся в подсобке. Стрельцов заскрежетал зубами от разочарования.

— Позвольте полюбопытствовать, как вам наш город? — у девушки был низкий очаровательный голос, способный вскружить голову любому мужчине, но только не молниеносному, что годами учился самодисциплине, без которой, как известно, молнию не укротить, даже если ею удалось завладеть.

Дамир смерил девушку вопросительным взглядом. С чего бы какой-то незнакомке любопытствовать о том, понравился ему город, или оставил неприятное впечатление. Откуда такое любопытство? Да и как она вычислила, что они гости города? У них на лбу не написано.

— Ой, какая я неуклюжая, — прочитала она его сомнения по лицу, как в раскрытой свежеотпечатанной книге. — Позвольте представиться — Софья Браунинг. Я представляю администрацию Гардиума, специалист по связям с общественностью. А туриста в вас выдает серебряный шар, что кружится вокруг вас назойливой мухой. Он вам еще не надоел? Ужасно надоедливый механизм. Каждый третий робогид со смены возвращается поврежденный. Туристы не выдерживают его жужжания, в особенности, когда доберутся до ресторанов.

— Дамир Стрельцов, — неожиданно представился он. Девушка ему понравилось. Была в ней особенность, она с первого мгновения умела расположить к себе. Словно искусный яд, мгновенно просачивалась под кожу, и вот ты уже не замечаешь, как голова кружится, а ты разбалтываешь все государственные секреты вместе с стеснительными историями из своего детства.

Дамир постарался взять себя в руки и окрепшим суровым голосом заявил:

— Мы тут в командировке. Решили ознакомиться с городом. Когда еще занесет в ваши края.

— Столичная штучка, — тут же раскусила его Софья и улыбнулась.

— Отчего же, — возразил он. — Я аркадиец. Хотя последнее время жил на Модене.

— Я так и подумала.

— А что забыла такая красивая леди в столь сомнительном заведении, да еще и в такой поздний час? — Дамир окинул взглядом трактир. Шумных и опасных компаний не наблюдалось, хотя почти все столики были заняты, но люди вели себя тихо и уравновешено: пили и ели, обмениваясь равнодушными словами, словно и не люди это были, а бездушные механизмы. Даже их Чурка, робогид, был куда более живым и взрывным, чем эти люди-тени.

— Я живу неподалеку и люблю перед сном заглянуть посидеть в тишине, подумать о разном, — Софья обернулась к бармену и показала на свой стакан с призывом повторить.

Дамир отхлебнул из кружки в надежде остудить свой пыл. Девушка ему определенно нравилась, но не был готов тут же начать крутить перед ней хвостом, как самовлюбленный павлин. К тому же на Модене его ждала Дора. Разве он мог забыть об этом.

Бармен налил полный стакан янтарной жидкости. Девушка отчаянная, она смаковала виски, словно вкуснейший апельсиновый смузи.

— А вы случайно не знаете, как отключить робогида, а то он нам изрядно надоел? — неожиданно спросил Стрельцов.

— Я просто обожаю помогать гостям нашего города избавляться от назойливых железяк, — отозвалась Софья.

— Так это чудесно. Позвольте пригласить вас к нам за столик! И скрасить своим присутствием нашу мужскую компанию! — обрадовался Дамир и представил, как счастлив будет Скорохват, когда Чурка наконец-то заткнется.

Глава 16. ГОРОД НА ГОРЕ

Не смотря на полуденное время в кафе «Сердце ворона» было полно народа. Люди обсуждали увиденное, услышанное, подсмотренное, обильно заедая впечатления местными деликатесами и разбавляя их пенным пивом и ароматным вином. Дамир смотрел на пиршество, которому предавались туристы, и только лишь облизывался. В отличие от них он находился на службе, поэтому только черный кофе без сахара, да два бутерброда с зеленого цвета рыбой, выглядевшей весьма неаппетитно, зато на вкус она оказалась превосходной, вот и все чем он мог себя побаловать. Место он занял на уличной веранде. Откуда открывался превосходный вид на соседний дом, где, если верить отчетам серебряных олухов, проживал торговый представитель консорциума «Птероксеркс» барон Отто Хорт. «Очень хитрая и опасная рыба», согласно меткому определению полковника Верного. Его подозревали в шпионаже в пользу Рейнской республики. Однако, по наблюдениям Дамира, Отто интересовался только лишь пышногрудой хохотушкой, с которой не расставался с прошлого дня. Вот уже вторые сутки молниеносные посменно и без толку следили за этим парнем, который, казалось, интересуется всем на свете, вот только до Кривой решетки, города на горе, где живут и трудятся ученые, ему и дела нет. Рейнский делец даже остался абсолютно равнодушным к открывшимся неожиданно Окнам Фаретти, которые повергли Дамира Стрельцова в изумление. Отто Хорт же скользнул ленивым взглядом по визуальному аттракциону и продолжил увиваться за местной дамочкой, которая была уже изрядно навеселе и была не прочь продолжить веселие в номере. В тот момент они как раз гуляли в «Сердце ворона», а Дамир сидел на веранде и притворялся невидимкой, потягивая пиво.

Когда мир вокруг стал преображаться, Дамир забыл о рейнском шпионе, о недопитом пиве, даже о том, кто он, где и зачем здесь находится. Воздух задрожал и поплыл. Дома напротив стали плавиться, словно шоколад под прямыми лучами солнца. А сквозь пейзаж улицы Ворона стала проступать иная картина. Сперва нечеткие, смазанные очертания, непонятные силуэты, которые не складывались в единое изображение. Плыли и переливались разнообразные цвета, словно безумный художник вылил все краски на палитру и принялся их интенсивно смешивать. И вот силуэты сложились воедино, все линии соединились, и из-под привычной картины проступил вид на поражающую воображение долину, где возвышались многометровые папоротники, переливалось небо всеми цветами радуги, с высокой горы низвергался водопад и плавали в воздухе облачка, больше похожие на кусочки зефира. Теперь Дамир понял, почему это явление называлось Окнами. Он и правду словно подсмотрел в окно за чужой жизнью. Явление продолжалось несколько минут, затем картинка стала таять и исчезла, вернув на место прежние грибообразные дома, растущие на улице Ворона.

Дамир еще некоторое время сидел, молча уставившись на то место, где недавно открылось Окно, и пытался осознать увиденное. Он только что наблюдал, как два мира на короткое мгновение слились воедино. По крайней мере, выглядело это именно так. Хорошо, что рейнский пес все еще продолжал обхаживать красотку, иначе Стрельцов мог все на свете упустить, пока любовался Окном Фаретти.

Но это было вчера. Сегодня мир не хотел преподносить ему сюрпризов. Все было скучно и обыденно. С той красоткой у рейнца ничего не получилось, но он очень скоро утешился в объятьях другой доступной дамочки, и до сих пор еще не покидал своих апартаментов.

— Какие новости на горизонте? — послышался голос Снегова.

Артур подвинул кресло напротив так, чтобы было видно одновременно Стрельцова и парадную дверь дома рейнца и опустился в него.

— Еще не выходил, — Дамир потянулся и протяжно зевнул.

Снегов пришел его сменить. Теперь можно будет вернуться к себе в апартаменты и выспаться. Его дежурство закончилось, любвеобильный рейнец больше не его головная боль, по крайней мере, на следующие шесть часов.

— Шторм и Хват утром уехали в Тарквиум. Хотят одну ниточку цапануть. Отто Хорт несколько недель назад туда ездил, провел там почти трое суток. При этом наружка его потеряла. Чем он там занимался, никто не знает. Они попробуют раскопать в этом направлении.

— Арчи, тебе не кажется, что мы занимаемся не своим делом? Серебряные тугодумы и сами могли бы справиться с рейнцем. Зачем нас было привлекать? — поделился сомнениями Дамир.

— Потому что мы из Золотого корпуса и у нас есть то, чего у них нет. Молнии. Шторм сейчас крутит вероятности, просчитывает варианты, только так он может определить, чем занимается здесь Отто Хорт.

— Ладно. Уговорил. Пойду я придавлю подушку. Если что, вызывай.

Дамир выбрался из-за стола и зашагал на выход.

До апартаментов он добрался пешком. Легкая прогулка по улице Ворона и проспекту Доблести, а потом свернуть в неприметный переулок, который назывался «Луковый тупик» и вот он уже почти дома. Резная дверь с кованой ручкой, подъем по лестнице, ключ в замок, и через пять минут он уже лежит в кровати, а дневной свет отрезают плотные ставни, опускающиеся на окна.

Но поспать ему не удалось. Раздался звонок на терминале, пришлось выходить на связь. Звонить ему здесь могли только по работе. Неужели Снегову повезло, и клиент выдал себя с головой. Оказалось, что это не Артур стучался по его душу, а Рихард Урман. Вот уж с кем он совсем не хотел общаться, в особенности сейчас, так это с Урманом, но у него не было выбора. Дамир принял вызов. С экрана терминала на него взглянул нахмуренный серебряный чин, который явно принес не радостную новость.

— Где все? С кем объект?

— Под прикрытием. Чего вы хотели? Я тут несколько занят.

— Ваш объект только что получил разрешение на посещение Ориума, города на горе.

— За каким чертом он туда потянулся?

— Официальная причина переговоры с коммерческим отделом научно-исследовательского института физики пространства Ориума. Понятное дело, что его не будут пускать дальше буферной зоны, но полковнику Верному кажется, что могут быть провокации и диверсии со стороны рейнца. Вам выписаны допуски в Ориум. Цифровые ключи скоро придут к вам на терминал. Будьте готовы.

— Принято. Слежку снять? — спросил Стрельцов.

— Слежку необходимо продолжить. Мало ли рейнец предпримет до Ориума какие-то шаги, встретится с кем-то из администрации Тверди. Несите службу дальше.

С этими словами Рихард Урман отключился.

Дамир вызвал Снегова и обрисовал ему расклад сил. Арчи выслушал его молча и согласился с тем, что оставлять рейнца без присмотра преждевременно.


***


Восхождение они начали в десять утра. Второй рейс за этот день, на полчаса раньше, чем рейнский барон Отто Хорт войдет в стеклянную каплю горного лифта. Снегов решил, что ехать в одной капсуле с подопечным опасно, он может их вычислить. Отправляться следующим рейсом за ним, также верх самонадеянности. Любвеобильный предприниматель может попытаться скрыться за то время, что разделяет прибытие двух транспортов. Мало ли какие планы у этого взбалмошного рейнца. За столь длительный промежуток он может устроить террористический акт на территории научно-исследовательского института, украсть все самые важные секреты ученых, соблазнить всех лиц женского пола в привлекательном возрасте и разгадать тайну Кривой решетки. Так что выход был один, подняться в город на горе раньше и встретиь рейнского агента во всеоружии. Он все равно прибудет наверх, никуда не денется.

Подъем произвел на Стрельцова неизгладимое впечатление. Полковник Верный выделил им автомобиль, который был подан к их подъезду рано утром. За рулем сидел незнакомый мужчина в штатском, но можно было не сомневаться, что он состоит на службе в Серебряном корпусе. Снегов и Стрельцов сели в машину, и она тут же взяла разгон в сторону Ориума. Не смотря на столь раннее время, на улице было полно туристов. Еще несколько часов назад они любовались открывающимися в ночи Окнами Фаретти, потягивали прохладительные напитки и обменивались впечатлениями, и вот сейчас уже заполняли собой улицы в составе многочисленных экскурсионных групп.

Ночью Окно открылось и показалось мир, в котором царствовали гигантские деревья. Они возвышались над всем остальным миром, что простирался у их подножия. А там все кишело от живности. Жизнь била ключом. Хищные звери охотились друг на друга, плавали серые облачка, которые время от времени падали на кого-то из животных и обгладывали его до костей. Кульминацией изумительного представления стал момент, когда деревья-гиганты выпустили из своих ветвей пластинчатые листья, которые накрыли нижний мир сплошным зеркальным куполом, и тут же местное светило взошло над планетой, и его лучи устремились к земле. Там где гиганты успели развернуть листья, лучи отражались и уходили прочь от планеты. Там же где они все же коснулись неприкрытой земли, мгновенно все выгорало.

— И что у вас всегда показывают что-то новое? — спросил Стрельцов у явно местного жителя в цветастой рубахе и большой шляпе, больше похожей на панаму.

— Окна всегда открываются в какой-то новый мир. Повторы, правда, бывают, но не так часто как хотелось бы. Я вот на эту солнечную казнь полюбовался бы еще. Но до сего дня ее еще ни разу не показывали, — отозвался мужик в цветастой рубахе.

— А почему это явление называется Окна Фаретти? — спросил Снегов.

— По имени Максима Фаретти. Он первым увидел и описал это явление. Совсем мальчишка. Был в одной из первых экспедиций на Решетку. Погиб во время войны за Тарквиум.

Больше они ни о чем цветастого не спрашивали. Только молча любовались открывающимся зрелищем иного мира.

Молчаливый водитель доставил их к подножию горы, где находился контрольно-пропускной пункт перед транспортным комплексом. Одна за другой подъезжали машины, по большей частью грузовые, проходили через КПП, где проверяли их допуски, и въезжали на территорию комплекса, где тут же проворные грузоботы приступали к выгрузке товаров из машин и загрузке их во вместительные капсулы, которые одна за другой уходили к вершине горы, где происходил процесс разгрузки. Не смотря на обилие туристов, Гардиум был построен для обеспечения всем необходимым города на горе, где протекали самые важные процессы на Кривой решетке.

КПП они проехали без затруднений, миновали грузовой сектор и въехали на территорию пассажирского терминала. Здесь гвардейцы попрощались с водителем, который не удостоил их даже ответа, и отправились к стальным каплеобразным капсулам, лежащим в гнезде, возле которых прогуливались солдаты.

Подъем на вершину Ориума в лифте можно было назвать — Вознесением. Стоило закрыться дверям, как приятный женский голос предложил занять места в креслах и пристегнуться ремнями безопасности. Кабина плавно тронулась с места и, набирая скорость, стала подниматься вверх. Никакой тряски, никакого дискомфорта, если закрыть глаза, то можно подумать, что они все еще стоят на месте, но при этом стальная капсула взлетала к городу на горе. При этом открывался такой изумительный вид на город, лежащий у подножия горы. Город, что был предназначен для развлечения туристов и обеспечения всем необходимым ученых, жил своей жизнью, ни разу не задумываясь о том, для чего он предназначен и кому что он должен. Над крышами — шляпами поднимался дым-туман, идущий от труб отопления, в нем кружились, купались и ныряли тысячи мелких дронов, что собирали информацию по городу, передавали информацию, сами становились информацией, транслируя ее через себя. В случае наступления чрезвычайного положения, если горы развалятся по камешку, или начнется нашествие Храмовников или какая другая беда навалится на город, многочисленные дроны мгновенно выстроят оборонительную вирусную сеть, способную свести с ума любую электронику противника. Пока же они высверкивали из тумана, словно тысячи брильянтов.

Стрельцов не мог оторвать глаз от разворачивающегося перед ним зрелища. Это было настолько потрясающе, что он сидел, боясь пошевелиться. Мало ли его неосторожное движение разрушит волшебство. Другое дело Снегов. Он сидел с полуприкрытыми глазами, размышляя о чем-то своем, далеком от этого мира. Артур время от времени беззвучно шевелил губами, словно разговаривал с кем-то. Дамир и раньше замечал за ним эту особенность. Снегов мог неожиданно замкнуться внутри себя, отстранившись от окружающего мира. При этом в последнее время такие случаи выпадания стали случаться все чаще. Скорохват, когда Дамир его спросил об этом, сказал, что это побочный эффект от работы с молнией. Ведь не только важно поймать молнию, но не менее важно укротить ее, подчинить себе, направить в нужное русло. Но этот процесс укрощения проходит не так гладко, как хотелось бы, при этом у каждого по своему. Кто-то бегает по потолку, высверкивая шпагой в ярости на каждого, кто осмеливается сделать ему замечания. Кто-то впадает в пьянство, мир вокруг него превращается в ватное пространство, в котором вязнет все и становится медленным, даже молния. Это тоже способ работы с молнией. У каждого он свой, а Снегов вот погружается в себя и разговаривает с молнией, точно древний заклинатель змей пытается ее заговорить. Слова Скорохвата успокоили Дамира, поэтому он перестал обращать внимания на странности Снегова.

Чем выше возносилась кабина, тем большее пространство открывалось перед глазами Стрельцова. И вот он уже видел, как Гардиум уменьшился у него на глазах, обозначились его границы, на ткани мира проступили леса за его пределами, а вдалеке затянутый серым дымом, словно одеялом укутавшись показался Тарквиум, бывшая цитадель коренных племен, что все-таки не выдержали конкуренции с людьми и ушли в неизвестность. Слева от него на значительном удалении виднелся Астропорт, о существовании которого можно было догадаться по взлетающим челнокам, что курсировали между наземной станцией и орбитальной, к которой швартовались тяжелые грузовые корабли.

Вознесение длилось уже четверть часа, как мир вокруг стал изменяться. Дамир уже дважды наблюдал эти изменения, и оба раза не мог не восхититься. Прямо перед ним открывались Окна Фаретти, и только сейчас он увидел насколько это масштабное явление. Словно две проекции наслоились друг на друга, и сквозь реальный мир проступили пейзажи топей с редкими деревьями и парящими в воздухе боевыми птицами, на спинах которых виднелись крошечные фигуры.

— Так это же Болотье, — не смог удержаться от возгласа Дамир.

Эти слова вырвали Снегова из задумчивости, и он подался вперед, напрягая ремни безопасности.

— Точно Болотье, — согласился он. — Интересное дело. Получается Окна эти не просто хаотическое проявление, а вполне реальное отражение других миров, которые отчего-то здесь проявляются извне. Тут есть о чем подумать.

Больше Артур ни слова не произнес, а еще через четверть часа их вознесение закончилось. Стальная капсула стала замедляться, и плавно вошла в шахту транспортного приемника, где и остановилась. Мелодичный женский голос разрешил расстегнуть ремни безопасности и покинуть кресла. Двери с шипением разъехались в стороны, и друзья вышли из пассажирской кабины.

Снаружи их встречали. Два господина в серых форменных комбинезонах, с нашивками на рукавах в виде оранжевых треугольников. Вид у них был отстраненный, словно все что происходило вокруг, их не касалось. Но при этом это было обманчивое впечатление, направленное на то, чтобы потенциальный враг расслабился и допустил ошибку. С невозмутимым видом эти ребята сканировали окружающее пространство, выявляя вероятную опасность. Одного взгляда на них хватило, чтобы понять, что мужики работают на службу внутренней безопасности института. И вполне вероятно, что рекрутированы они были в эту службу прямиком из Серебряного корпуса, где вероятно продолжали еще получать жалованье, числясь на полставки.

Третий встречающий отличался от своих спутников. Невысокого роста, полноватый с небольшим животиком, выпирающим из-под такого же серого комбинезона только без опознавательных оранжевых треугольников, мужчина с любопытством смотрел на прибывших в Ориум гвардейцев, словно на диковинных животных. Дамир даже смутился на мгновение, словно задумал что-то хулиганское, а его неожиданно рассекретили.

— Позвольте поприветствовать вас в Городе на горе, — протянул первым Снегову руку толстяк. Охранники за его спиной продолжали стоять неподвижно, словно их это все не касалось. — Меня зовут Армен Прессмарк, я старший научный сотрудник лаборатории физики пространства. Вы я так понимаю, к нам с инспекцией из Гардиума. Давно у нас не было инспекторов. Да и чего нас инспектировать. У нас скучно как в болоте, где даже лягушки не квакают, потому что им чертовски до отрыжки надоело квакать.

Снегов и Стрельцов представились. Дамир следом за Артуром пожал пухлую руку, которая к тому же была еще и мокрой. Незаметно он вытер руку о штанину, пока господин Прессмарк заговаривал зубы Снегову.

— Сегодня я буду весь в вашем распоряжении. Сперва мы прокатимся до гостиницы, где для вас места забронированы. Самые лучшие я бы сказал места. Уж чем можем порадовать дорогих гостей, тем можем. А потом сразу, к нам в лабораторию. Я там все вам покажу и расскажу, что к чему. Это весьма интересно для непосвященных. А для нас скука смертная. Ведь вы неофиты, вы такое еще не видели, а мы уже несколько лет наблюдаем, и ведь ничего за это время не меняется. Практически. Мы только наблюдаем и фиксируем данные.

— Вы уже приблизились к пониманию? — неожиданно спросил Артур.

— Ни на метр. Может быть на сантиметр, или даже дециметр. Но это чертовски мало в разрезе вечности. Я бы так сказал. Мы наблюдаем за явлением, но до сих пор не понимаем, что оно такое.

— Тогда сначала в гостиницу, а потом сразу в лабораторию. Хотелось бы все своими, так сказать, глазами увидеть, — распорядился Снегов.

— Всенепременно, — расплылся в улыбке Армен Прессмарк, развернулся и, раздвинув охранников в стороны, двинулся на выход.

— А как же наш рейнец? — шепотом спросил Дамир.

— Он как прибудет, сразу в институт направится. Его интересы там лежат и официальные и неофициальные. Там мы его и встретим.

Снаружи у входа их ждал серебристый автомобиль, больше похожий на крепость на колесах. Дверца плавно отъехала в сторону, приглашая сесть в салон. Но Дамир окаменел. Он не мог отвести глаз отпереливающегося явления, что висело над городом в небольшом отдалении. Больше всего оно напоминало огненную петлю, застывшую в небе, которая начиналась в ниоткуда и уходила в никуда. Время от времени по ней пробегали разноцветные всполохи, и Стрельцову даже показалось, что при этом в пространстве разливался протяжный мелодичный звон, словно тысяча серебряных колокольчиков вздрагивало на ветру.

— Вот это и есть наша Кривая решетка, — заметив заинтересованность Дамира, сказал Армен. — Искривление времени и пространства в отдельном отрезке материи. Глубокая тема. Ни одна диссертация уже написана. Ни одно копье сломано об эту решетку, но пока что ломается и пишется все больше для карьерных амбиций. Ни одной серьезной гипотезы, чтобы мы не разнесли в клочья. Эх!

Дамир забрался вслед за Артуром в салон автомобиля и расположился в красном кожаном кресле. Охрана села напротив, по сторонам от своего руководителя, также молча и невозмутимо. Дверь плавно закрылась, и машина тронулась с места.

— Смотрю, наша Кривая Решетка произвела на вас впечатление. Понимаю. Понимаю. Когда я в первый раз увидел эту историю, я был поражен насколько, что застрял здесь на двадцать лет. Первые пять лет я думал решительно, что именно мне удастся разгадать тайну происхождения этого явления. Следующие пять лет я надеялся, что мне все-таки удастся. Потом пять лет я пребывал в отчаянье и много пил. Признаюсь. Последние же пять лет я занимаюсь перекладыванием бумажек с места на место, написанием и подписанием рапортов. Да. На этой почве я принес больше пользы, чем за все время исследований.

Армен Прессмарк довольно потер руки, словно намыливал их. Лицо у него при этом было приторно слащавое и загадочное, будто он задумал втянуть их в какую-то авантюру.

— А какой гипотезе происхождения Кривой Решетки придерживаетесь вы? — поинтересовался Снегов, делая такое заинтересованный вид, словно ему правда было интересно мнение Прессмарка.

— Я считаю, что Кривая Решетка имеет искусственное происхождение. Ее создали для каких-то целей. Имеется предположение, что при ее помощи Конструкторы, ее создатели, управляли временем и пространством, создавая мгновенные переходы между различными мирами, находящимися на огромных непреодолимых расстояниях друг от друга. Частично эта теория находит подтверждения. Вероятно, вы уже знаете, что мы контролируем врата между нашей планетой и миром условно называемом Болотьем. Врата эти подпитываются от Кривой Решетки. Только вот как это происходит, мы пока не можем до конца разобраться. Кривая Решетка как огромный генератор, который вырабатывает пространственно-временную энергию, способную открывать и закрывать ворота.

— И как вы смогли запустить этот генератор, чтобы открыть путь на Болотье? — спросил Снегов.

— Вот в том то и дело, что мы его не запускали. Когда мы пришли на планету он уже работал, — обрадовался вопросу Армен.

— Скажите, а кто такие эти Конструкторы, — попросил Дамир.

— А вот это самое интересное. Позвольте, я расскажу вам поподробнее…

Глава 17. ЧЕРНЫЙ УЛЕЙ

Рамид Аль Рауни не понимал людей этого чужого для него мира. Они были для него слишком хаотичными и нелогичными, сотканными из противоречий и эгоизма. Они поступали, руководствуясь чувствами, как своими, так и других людей, часто нарушали ими же установленные законы и обманывали всех вокруг ради сиюминутной выгоды. У них не было высокой цели, для достижения которой требовалось порой положить много жизни.

«Миллиарды станут единым целым. Один станет как миллиард» — говорили Верховные Братья. В этом был заключен высокий смысл служению Храму Универсума. Но у жалких людишек, с которыми ему довелось общаться на Модене, столице Содружества их Миров, не было ничего подобного. Все они были подчинены хаотичным причудам их разума. Каждого вела своя собственная цель, которая со стороны выглядела ничтожной. И не было ничего, что могло бы объединить людей вместе. Они были разрозненны и одиноки, от того еще более жалкие. И ими так просто было управлять. Достаточно было пообещать индивидууму, что тот больше всего желал, и он уже готов был служить тебе до той поры, пока желаемое не будет получено. Но получив желаемое, человек не успокаивался, ему требовалось что-то еще, и можно было подцепить его за этот крючок и снова использовать. Но все что требовалось человеку было из разряда его личных потребностей, идущих на удовлетворение его личных желаний. Ничего во благо Общечеловеческой идеи. У людей не было ничего близкого к Храму Универсума.

Тем удивительнее для Рамида был тот факт, что именно в этой Галактике таинственная древняя раса Конструкторов, по чьим следами шли Храмовники, оставила наибольшее количество следов своего присутствия. Что могло заинтересовать столь совершенные живые конструкции в столь низкопробном биологическом материале, как люди? Почему Конструкторы столько времени посвятили человеческим мирам, исследуя их и что-то разрабатывая? Если верить Братьям Изыскателям, которые всю свою жизнь посвятили изучению жизнедеятельности Конструкторов. Как понять столь странных и нелогичных существ, которые изучали столь примитивные формы жизни? И еще Рамида удивляло то, что люди всю историю своего существования прожили рядом с артефактами Конструкторов, так и не обнаружив их. Разве можно быть настолько слепыми и глупыми, чтобы оставить следы своего присутствия в мире, который даже не может оценить этого.

Рамид Аль Рауни тяжело вздохнул и ритуально омыл лицо руками. Так было принято делать в Инториумах, в тех случаях, когда Послушников одолевали пагубные сомнения. Настоящий солдат Универсума никогда не сомневается в правильности избранного пути и в том, что все дороги приводят к Храму. Если же сомнения дурманят мозг, то ритуальное омовение напоминает Послушнику об избранном пути, и все сомнения рассеиваются. Так было в теории, на практике же эмиссары вместе с ритуальными действиями принимали Слезы Универсума, специальный препарат, выполненный в виде Слезы, которые Братья Изыскатели синтезировали в своих лабораториях. Они помогали избавиться от всех страхов и сомнений в мгновение. Только вот Слезы кончились еще на Модене, а новой партии Рамиду было не откуда взять.

Рамиду удалось подавить в себе все сомнения до того, как его вынужденный напарник Курц Дон Горн появился в комнате, держа перед собой на вытянутых руках стальную коробку, в которой находился «Черный улей».

«Черный улей» — артефакт, который был найден Братьями Изыскателями на одной из планет Скопления Вуали в другой Галактике много жизненных циклов назад, был приспособлен для поиска следов жизнедеятельности Конструкторов. Только благодаря этому поисковому устройству у Храмовников оставался шанс найти и расшифровать изыскания Конструкторов, на которые они возлагали большие надежды.

Курц поставил стальную коробку на стол перед Рамидом, сделал два шага назад и замер. Все его внимание было приковано к «Черному улью». Казалось, он даже не замечал присутствия в комнате брата магистериума, который по статусу стоял выше, и игнорирование его могло быть расценено, как серьезный проступок с возможным серьезным наказанием и лишением нашивок крови. Но Рамид сам не замечал присутствия Курца, словно его не существовало в этой вселенной. В этом мире не существовало ничего, кроме стального ящика с «Черным ульем».

Он видел однажды его в действии, но тогда Улей использовали для того, чтобы найти Отступников и наказать их. Они нигде не могли спрятаться от этой вездесущей жужжащей тучи, которая могла распадаться на тысячи крохотных ос и соединяться в большое единое целое, которое могло принимать любые формы, сконструированные «Черным ульем». Улей, квазиживой организм искусственного происхождения, обладал коллективным разумом, но при этом он полностью подчинялся оператору, который управлял им при помощи пульта управления — стальной коробки, в которой отдыхал Улей в состоянии покоя.

Улей в считанные минуты нашел Отступников, осы проникли в тела бывших Братьев и разорвали их изнутри. Кровавое и устрашающее зрелище, которое транслировалось по мониторам Экспедиционного Корпуса, так чтобы все послушники видели, что бывает с Отступниками и Еретиками.

В тот день Ульем управлял один из Братьев Изыскателей. Он действовал решительно и умело. Ни разу ни в чем не ошибся. Ведь малейшая ошибка может привести к непоправимым последствиям. Улей может выйти из-под контроля и сожрать своего Оператора, а затем всех, кто находится в опасной близости.

Рамиду раньше не доводилось управлять Ульем, хотя он и прошел обучение у Брата Изыскателя, который поделился основными моделями работы с Роем, поэтому сейчас Рамид испытывал трепет в предвкушении контакта с «Черным Ульем». Он возложил руки на стальную коробку и почувствовал жизнь, пульсирующую внутри. Он заставил себя успокоиться, раскрыл разум и отдал мысленный приказ активации Улью.

И он подчинился ему, все благодаря блоку Ментата, который получал каждый магистериум при вступлении в статус. Верхняя панель на стальной коробке плавно разъехалась в стороны, и изнутри к потолку взвился черный рой, состоящий из тысяч крохотный стальных ос, каждая из которых представляла собой автономный бот с большим функционалом. Улей завис над стальным ящиком, угрожающе жужжа, но в то же время звук этот был тихим и легко сливался с шумом улицы, когда Улей вылетит на свободу.

Рамид забормотал слова мыслеприказа, закладывая в Улей алгоритм поиска. Он не сомневался, что этот поиск даст результат. Хотя они и провалились в изысканиях на Модене, Болотье и других планетах Содружества. Но сейчас Рамид был полностью согласен с алгоритмом Братьев Изыскателей, который доказывал, что именно здесь на Кривой Решетке находилась исследовательская база Конструкторов. Ирония вечности — следы жизнедеятельности Конструкторов будет искать машина, созданная Конструкторами.

Курц ничем не выражал своих эмоций, но с любопытством и каким-то юношеским восторгом наблюдал за Ульем, который вибрировал под потолком.

— Доложите о реализации нашего плана? — потребовал Рамид.

— Отвлекающий маневр запущен в жизнь. Крест с напарником скоро нанесут свой удар, что на некоторое время свяжет руки правительственным агентам. Им будет не до нас. А мы тем временем сможем спокойно заняться своими изысканиями. К тому же, на Кривой Решетке действует еще одна сила, — ответил Курц.

— Что за сила?

— Пока деталей не знаю. Пытаюсь докопаться до истины. Судя по всему, это представители местной элиты, которые пытаются переломит ход политической игры в свою сторону. Им не нравится, что их планету используют как исследовательский полигон, в то время как вся выгода от этих исследований уходит на Модену, столицу Содружества. Местным это не нравится. Но кто это, какие усилия они прикладывают, на что способны, я пока не знаю.

— Хорошо. Значит, у нас есть время, чтобы найти Ключ к управлению Кривой Решеткой.

— Вы думаете, он здесь?

— Уверен в этом.

Рамид закончил программировать Улей. Последняя команда Активатор прозвучала. Улей пришел в движение и устремился к открытому окну.

— Теперь остается только ждать, — произнес Рамид, закрывая глаза.

Он оставался на ментальной связи с Ульем и видел все, что видели Осы.

Город на горе с высоты полета Ос выглядел, как причудливая колония грибов с белыми куполообразными шляпками. Тысячи домов разной высоты и конфигурации и покрывали гору. Их связывали курсирующие между домами грузовые боты, а также подвешенные в воздухе антигравлестницы, по которым можно было передвигаться между домами, не спускаясь на землю. Осы летели над городом, сканируя окружающее пространство.

Рамид ничего не понимал в рабочих пиктограммах, которые появлялись перед его внутренним взором. Обмен рабочей информации между Осами происходил на их родном языке, который Рамид не знал. Хотя Братья Изыскатели владели им.

Улей поднялся над городом, завис, а через мгновение распался на тысячи Ос, каждая из которых отправилась на обследование закрепленного за ней квадрата территории. Для Рамида это выглядело ужасно, словно привычное ему зрение внезапно отказало, а единая ранее картинка распалась на тысячу независимых друг от друга фрагментов. Он словно оказался перед огромным монитором, на который было выведено на отдельные экраны трансляции тысяч независимых камер. Голова закружилась от обилия поступающей разрозненной визуальной информации. Резкая боль в висках заставила Рамида выставить между собой и Ульемментальный фильтр. Теперь он видел все, что происходит, но как бы на удалении, не вдаваясь в подробности и не пытаясь фиксировать жизнедеятельность каждой отдельной Осы. А они тем временем атаковали город, заполонив его. Крохотные, оттого не заметные для обывателей, они были вездесущими, от них ничего нельзя было утаить. Они проникали в любое отверстие, мгновенно фиксируя все происходящее, создавая портрет города на горе изнутри. Можно было не сомневаться, что если в Ориуме и есть следы Конструкторов, то Улей их найдет.

Рамид внутренне зажмурился и сделал фильтры непрозрачными. Поступающий поток визуальной информации был слишком насыщенным. Его мозг не справлялся с обработкой. Рамид решил, что Улей сам оповестит его о завершении своей Миссии. А собранный разведывательный материал они обработают чуть позже, когда будет больше свободного времени, да и с уменьшенной скоростью инфопотока.

Курц стоял, не шевелясь. Хотя стоять было неудобно. За предыдущие несколько часов он успел находиться по городу, занимаясь сбором разведывательной информации. Ноги гудели, хотелось присесть, а лучше всего растянуться на кровати и отдохнуть, но он не мог позволить себе этого, пока его непосредственный командир работает. Хотя работать ему было куда удобнее, сидя на стуле. Но послушник может быть недоволен внутренне сложившимися обстоятельствами, но внешне он не имеет права ничем выказать своего неудовольствия.

Стоять в ожидании — сложное действие. Намного сложнее, чем десантироваться на новую планету или обороняться от аборигенов Квантума. Но у Курца не было иного пути. На одно мгновение ему даже показалось, что он заснул с открытыми глазами. Ему удалось успокоить разум, отрешиться от внешнего мира и застыть в состоянии чем-то похожем на дремоту. Он потерял счет времени, сейчас для него времени просто не существовало, и перестал видеть мир вокруг. Но в то же время его мозг ждал сигнала извне, чтобы включиться в работу. И наконец этот сигнал поступил.

Стальная коробка наполнилась изнутри красным светом. Рамид вздрогнул, получив сигнал от Улья, цель обнаружена. Он отключил фильтр и принял поступившее изображение. Судя по привязке к локации, информация поступала с окраины Ориума, где находился Университетский городок. Только Оса, обнаружившая объект, находилась где-то глубоко в горе. Если верить привязке, то прямо под четвертым лабораторным зданием. Найдя цель, Оса отправила оповещение всему Улью и Оператору, после чего села на потолок, надежно закрепилась и перешла в режим сохранения энергии. Улей отреагировал на информацию мгновенно. Все Осы тут же устремились к четвертому лабораторному зданию, забыв о поисках и городе.

Поиск был закончен. Одна за другой они проникали в здание Университета и по внутренним коммуникациям спускались в подвал, а затем и в искусственные пещеры внутри горы. Одна за другой они садились на каменную площадку на потолке, рядом с первой Осой и погружались в режим сохранения энергии. Понадобилось чуть меньше четверти часа, чтобы весь Улей собрался в пещере и оккупировал потолок.

Изображение, поступающее от Ос, было нечетким и темным. Линии объектов смазывались, а отстутствие нормального освещения внутри пещеры не позволяло разглядеть, что же там находилось. Рамид видел только, что это ЧТО-ТО было большим и округлым. Оно лежало в дальнем углу пещеры, занимая углубление внутри камня.

— Улей опознал Ключ к Кривой Решетке, — слова Рамида вывели Курца из дремотного состояния.

— Где находится Ключ? — спросил Курц.

— В одном из зданий Университета, на закрытой засекреченной территории. Проникнуть туда будет не просто. Мы не осы, чтобы просочиться в замочную скважину.

— Какие будут распоряжения?

— У нас нет другого выхода, как идти на Штурм этого подземелья. Но для начала мы дождемся, когда Ключ со своим напарником начнет заварушку. Нам нужен отвлекающий манёвр. Нам нужно, чтобы все силы охраны и эти Молниеносные пошли по ложному следу. Мы не заинтересованы в прямом физическом противостоянии с гражданами Содружества. Чем меньше они знают о нас, тем лучше. По крайней мере сейчас.

— В таком случае мы вновь ждем? — спросил Курц, стараясь убрать из голоса недовольные нотки, не позволительные ему по статусу.

— Именно так. Хотя попробуем при помощи Улья исследовать объект, идентифицированный им как Ключ.

Рамид вновь погрузился во внутренний мир. Он оказался внутри пещеры и приказал Улью отправить Ос к большому предмету, предварительно опознанному как Ключ, с целью сбора информации. Несколько Ос оторвались от потолка и спикировали к объекту. Чем ближе они приближались, тем все труднее было разглядеть объект. Сумерки скрадывали его, растворяли в себе, поэтому Рамид не старался рассмотреть предмет. Его больше интересовали данные, которые поступали от Ос. Служебные пиктограммы преобразовывались в доступные для потребления слова и цифры. Но только полученные данные носили хаотичный и отрывочный характер, словно собраны были из разных мест. В единое целое они складывались. По ним нельзя было определить, что представляет из себя Ключ. Рамид бросил одну из Ос на забор биоматериала, чтобы провести химический анализ тела Ключа. Оса подлетела к объекту, села на него, но стоило ей попробовать сделать соскоб, как что-то мгновенно уничтожило ее. Вспышка какого-то разряда, и Оса прекратила существование.

— Похоже, у Ключа есть охранная система, — сказал Рамид. — Попробуем еще раз.

Курц не видел, что происходило в пещере, но внимательно прислушался к словам магистериума, который, похоже, разговаривал сам с собой.

Рамид бросил еще с десяток Ос со схожим заданием, но все они сгорели, не успев собрать образцы. Ключ хоть и пребывал в отключенном, спящем состоянии, но его охранная система работала исправно, словно и не было тысяч тысяч лет проведенных в застывшем состоянии. Или Конструкторы ушли из этого мира не так давно, а, быть может, они никогда и не уходили. Эта мысль неприятно оцарапала разум Рамида аль Рауни.

Он еще много часов боролся с Ключом, пытаясь подослать к нему Ос по-разному формулируя задания. Но каждый раз терпел поражение. Ключ не поддавался изучению. Оставалась надежда, что им удастся активировать его при личном посещении, но Рамид чувствовал, что и здесь их ждет неудача. Надо было докладывать о находке Братьям Изыскателям, но он решил отложить это до личного посещения пещеры. Одно дело найти Ключ, другое получить над ним управление. Если ему удастся это, то можно ждать очередного повышения и новых нашивок крови. Еще один шаг на пути постижения и единения с Универсумом.

Курц Дон Горн вновь погрузился в дремотное состояние в ожидании приказа о выступлении. Проникнуть в университетское здание незамеченным — трудновыполнимая задача. Курц был уверен, что они встретят вооруженное сопротивление, и он, воспользовавшись свободным временем, стал готовиться к предстоящему бою.

Глава 18. МЕРТВОЕ МОРЕ

Ориум продолжал поражать воображение. И вроде бы Дамир уже успел привыкнуть к переливающейся в лучах солнца Кривой Решетке, которая по ночам заменяла уличное освещение города, хотя тупики и переулки все же подсвечивались галитонами, специальными фонарями, работающими на сжиженном газе, который добывался в землях, лежащих между Тарквиумом и Астропортом и стоил в десять раз дешевле электричества, но когда он увидел Мертвое море, то потерял дар речи.

Это было на третий день их пребывания в Ориуме. Два дня они потратили на изучение исследовательских лабораторий, в которых велось безостановочное наблюдение за Кривой Решеткой. Машины писали данные, фиксировали любые малейшие изменения в Явлении, так сотрудники в белых халатах называли искрящуюся многокилометровую петлю в воздухе, что давала работу всей этой прорве людей. Несколько отделов трудилось над бесконечной обработкой поступающих данных. Их систематизировали, раскладывали по полочкам, делали сухие выжимки фактов, чтобы потом предоставить их аналитикам. А уж эти высокомерные умники двигали своими мощными лбами, изучая данные, чтобы сделать далеко идущие выводы, которые публиковались раз в неделю на секретной страничке в локальной сети института. На основании этих отчетов верхняя надстройка этой ученой пирамиды создавала свои научные работы, публиковала отчеты, выводила новые теории и допущения, которые отправлялись прямиком на Модену в Академию Внеземелья. Ни у кого не возникало никаких сомнений в том, что труд их серьезный, основательный и приносящий благо всему человечеству. И если и находился какой-то Армен Прессмарк, что считал, что они занимаются бессмысленными делами, то такой индивид старался держать свое мнение при себе и на передний план не лез, дабы его не растоптали. А уж какое финансирование выделялось на обеспечение Ориумского института, любой столичный вуз мог бы позавидовать. Чтобы понять, какие деньги прокачивались через Ориум, достаточно было взглянуть на зал мониторинга, на все эти навороченные компьютерные машины, на сверхмощные сканеры пространства, да и на то сколько денег тратят сотрудники лабораторий в институтской столовой на обыкновенный обед, где подавалась в числе прочего красная рыба, привозимая с других планет.

В сухих отчетах о деятельности лабораторий, которыми завалили в первый же день Стрельцова и Снегова, Дамир ни черта не понимал. Для него все эти цифры и выкладки были не просто темным лесом, а дремучей чащобой на чужой планете, которая к тому же не пригодна к жизни. Первые несколько часов они все же из чистого любопытства изучали данные, пытаясь вникнуть в смысл всего происходящего, но потом отчаялись и плюнули, переключившись на наблюдение за сотрудниками. К тому же в институте появился барон Отто Хорт, торговый представитель консорциума «Птероксеркс», собственной персоной, да к тому же в сопровождении знакомой им Софьи Браунинг.

Вот это был настоящий сюрприз. Увидев ее, Дамир тут же попытался скрыться за стопкой отчетов, но она его заметила, очаровательно улыбнулась и послала воздушный поцелуй. Что она делала в компании Хорта, стала понятно сразу. Она представляла администрацию Гардиума и выступала посредником между представителем рейнского концерна и руководством института. В общем, помогала убалтывать их на закупку дорогого и неудобного в транспортировке, пускай и нужного оборудования.

Отто Хорт в институте вел себя, как опасный хищник, вступивший на тропу войны. Он озирался и вынюхивал и снова озирался. Прикрываясь необходимостью изучить технические возможности встраивания предлагаемого оборудования в замкнутую цепь обеспечения института, он лез во все отчеты и данные, что ему подсовывали. Понятное дело, что сотрудники предоставляли ему только те документы, что не имели значения. Все что было засекречено, оставалось в полной недосягаемости для любопытного носа рейнского барона. Но подготовленный агент даже по этим скудным данным мог составить впечатление о деятельности института, а также сделать выводы, где ему искать, и что самое главное, что ему искать.

Все это время Софья неотступно следовала за бароном, словно без нее он не мог разобраться даже в том, как заказать обед в столовой. При этом вид у нее был отчаянно скучающий, а взгляд прямо таки кричал: «спасите меня из этой трясины».

На второй день в Ориум прибыли Никита Скорохват и Алекс Шторм. Их поездка в Тарквиум ничего толком не дала. Рейнский барон там правда пробыл три дня, не вылезая из казино «Везувий», где оставил большую сумму денег за полученное удовольствие. Ни в чем подозрительном он замечен не был, ничего предосудительного не совершал. Даже рейнского посла не заходил проведать. В общем, вел себя как типичный командировочный, которому предоставили неограниченную финансовую линию на представительские расходы.

Воспользовавшись появлением Скорохвата и Шторма, Дамир и Артур свалили на них все текущие дела и утром третьего дня отправились на пляж Мертвого моря, о котором уже успели столько всего услышать от Армена Прессмарка и других сотрудников лаборатории. И ведь тут было чем восхищаться и о чем говорить. Не смотря на то, что они топтали вершину горы, и вся планета расстилалась перед ними, море каким-то чудесным образом находилось на одном с ними уровне, поэтому они могли отдохнуть на пляже и даже искупаться с разрешения сотрудника Трота, выделенного им в сопровождение. Молодой человек очень обрадовался предоставленной возможности вырваться из цепей трудовых будней, и тут же посоветовал им захватить с собой купальные принадлежности. На вопрос, что такое Мертвое море и почему так называется, ответил, что в нем не водится никакой крупной живности, ни рыбешки, ни даже самого завалященского краккена. Только микроорганизмы, которых невооруженным глазом не видно. Первые сотрудники только начавшегося строиться института обрадовались воде и возможности поудить рыбу, потому что посудите сами если есть вода, то рыба то должна быть обязательно, после многочисленных часов сидения с удочками без единой поклевки, в сердцах назвали это море Мертвым, и оказались не далеки от истины.

Дамира интересовало, каким образом море и гора могут находиться на одном уровне. Это гора такая огромная, что вмещает в себя целое море, или окружающий мир у подножия всего лишь города на дне огромной ямы, которую рано или поздно затопит сверху. Сотрудник Трот долго мялся на месте, словно собирался выдать серьезную государственную тайну, после чего сообщил, что, по всей видимости, но наукой это еще не доказано, Мертвое море располагается где-то на другой планете. Где именно, они не знают. И как так получается, что они могут в нем купаться без видимых неудобств при невидимом переходе между мирами, науке не известно, но над объяснением этого вопроса трудится целая лаборатория, сотрудников которой в институте называют по-простому «мертвяками».

Дамир стоял не берегу моря, наблюдая, как волны накатывают на пляж, и размышлял о том, что сейчас он находится одновременно на Кривой Решетке и неизвестно где, под чужим небом в чужом мире. Быть может, тут есть своя разумная жизнь, которая пока что никак себя не проявила, но она есть. От одной только мысли об этом дух захватывало. А уж когда Дамир пытался себе представить мощь разума, что смог создать на планете такие чудеса, то столбенел. Кто эти неведомые Конструкторы, которые так экспериментировали с пространством и временем, создали эту Кривую Решетку, слили несколько миров воедино, построили межпространственные туннели мгновенного перехода по галактике, которые звездолетчики просто называли «кротовые норы», а потом куда-то исчезли. Возможно, эта галактика служила им полем для экспериментов. Они покинули его, когда посчитали, что экспериментальная площадка выработала свой потенциал? Или что эксперимент благополучно закончен или безнадежно провален? Кто были эти существа, что царили в этом мире до выхода на космические пространства людей? Быть может его перемещение из двадцатого века в тело своего далекого потомка является также чьим-то экспериментом, или побочным эффектом чьего-то эксперимента? Тут было о чем подумать, но Дамир понимал, что если уж такие умные лбы бьются над происхождением Кривой Решетки, над загадкой Конструкторов и пока все безуспешно, то что может он в таком случае. Ведь у него нет ни то что соответствующего образования и подготовки, чтобы объять необъятное, у него нет элементарного технического образования современного уровня. Так что надо просто расслабиться и ждать, когда понимание снизойдет на него, или кто-то из ученых наконец-то сломает пломбу и распечатает главную загадку Конструкторов.

Сейчас стоя на берегу Мертвого моря под чужим небом, Дамир неожиданно задумался о том, как бы его жизнь сложилась, если бы он остался в родном двадцать первом веке. И только сейчас он вдруг осознал, что ни разу за все это время он не только не жалел, он даже практически не вспоминал о родном времени, где у него остались родные люди. А такими ли уж они были родными, ведь его друзья гвардейцы теперь стали для него больше семьей, чем когда-то отец, мать и многочисленные родственники, которые даже по праздникам не всегда вспоминали о его существовании.

Погружаясь в раздумья о вариативности своей жизни, Дамир неожиданно почувствовал, как вокруг него сгустилось пространство, и молния, которая ранее в Болотье и первое время по прибытии капризничала и никак не давалась в руки, скользнула к нему, и он поймал ее, впитал в себя. Первородная энергия наполнила его тело. Он чувствовал, как она плещется внутри него и играет. Сейчас он способен был на многое, мир вокруг перевернуть, сразиться с тьмой врагов и победить. И тут Дамир осознал, что молния, которую они ловили и учились ею управлять, — мирная энергия, чья сила в созидании, а не в разрушении. Он не знал, почему в Болотье молния отказала ему, почему как он не пытался вызвать, ничего у него не получалось. Но сейчас он не просто держал ее в руках, он смог ее укротить. Дамир чувствовал, что теперь он полностью владеет ею, и сможет управлять в любой ситуации, быть может даже и на Болотье. Теперь молния стала частью его сути. Быть может, слияние двух миров, в центре которого он стоял, позволили ему сделать это, или это влияние Кривой Решетки, но Дамиру было все равно. Теперь когда он смог укротить молнию, он решил, что должен изучить ее, раскрыть все возможности и в первую очередь созидательные.

— Господин Стрельцов, не желаете ли кружку пива? У меня холодное, только что со льда. Местное гардиумское, — вывел его из задумчивости голос лаборанта Трота.

Дамир обернулся к нему. Мир вокруг вернулся к прежнему течению времени, но молния осталась в нем. Теперь ему не надо было ловить ее, она всегда будет с ним.

— Не откажусь. Арчи, как смотришь на то, чтобы освежиться? — спросил он у Снегова, что сидел в шезлонге на деревянном подиуме, и, казалось, дремал.

— Не откажусь, друг мой.

Артур открыл глаза и изучающе посмотрел на Стрельцова.

— Все понял, сейчас принесу, — оживился лаборант Трот.

Он тут же исчез. Дамир занял шезлонг рядом с Артуром.

Интересно, этот Трот всерьез думал, что они полезут купаться. Погода как-то не располагала вылезать из одежды и сверкать по песку плавками и голыми пятками.

— Аркадиец, у меня такое чувство, что вокруг нас сгущаются тучи. Вся эта чехарда вокруг рейнца словно отвлекающий маневр, перед чем-то серьезным. Хорошо, что Шторм вернулся. Надо попросить его просчитать вероятности, — задумчиво произнес Снегов и добавил. — И куда-то совсем под землю провалился Храмовник. Не нравится мне все это. Дурно пахнет. Какое-то затишье перед бурей.

— Уверен, что Храмовник где-то поблизости. Кривая Решетка притягивает к себе не только умников, но и всякую шваль, — отозвался Дамир.

— Надо сосредоточиться на его поисках. К тому же барон выглядит безобидным, словно турист на велосипедной прогулке.

Снегов умолк. Дамир задумчиво разглядывал набегавшие на песок волны.

Голос Трота заставил их вздрогнуть. Как же незаметно он подкрался к ним, так можно было и пулю неожиданно в подарок получить.

— Пиво и отдых отменяется. В институте случилась трагедия. Требуется немедленное ваше присутствие.

Глава 19. ГЛАЗА НА ЛАДОНИ

— Пропали важные документы с грифом «особо секретно». Исчезло кое что из аппаратуры. Но это так, незначительно. И два человека не вышло на рабочую смену. Что обычно на них не похоже, — растерянно перечислял Армен Прессмарк.

По его виноватому лицу становилось понятно, что он не понимает, как такое могло произойти на вверенной ему территории, а главное, что теперь делать.

— А где Хват? — поинтересовался Дамир у Шторма.

— Контролирует рейнца. Тот сегодня не покидал номер гостиницы. Вчера крепко посидел в ресторане, сильно перебрал, видно отсыпается.

— А Софья с ним?

— Еще вчера расстались. Но она пока на горизонте не появлялась. Мы вроде за ней не следим.

— Как вы обнаружили пропажу? — приступил к допросe Прессмарка Снегов.

— Сегодня утром сняли отчет. И обнаружили пробелы в папках. Словно кто-то скопировал данные, а потом вытер за собой ноги. Спецы сказали, что пути отхода очень аккуратно подчищены. Так что и не подкопаешься, — тяжело вздохнул Армен.

— Что содержалось в тех папках?

— Разработка нашего сотрудника. Чарв Патреджи, старший научный сотрудник, давно занимался одной теорией. И, кажется, у него получилось что-то нащупать. Он обещал через неделю выступить с докладом. Чарв говорил, что он знает, как подключиться к Кривой Решетке и начать ею управлять. В тех папках содержались необходимые для его работы выкладки.

В переговорной кроме гвардейцев, Армена и двух дежурных лаборантов находился еще начальник службы внутренней безопасности Роман Вихров, среднего роста, плотный, неприметный мужик, но он стоял в стороне и ни во что не вмешивался, наблюдая как работают представители Золотого корпуса.

— Случались ли раньше утечки? — Снегов адресовал вопрос Прессмарку, но ответил ему Вихров.

— Никак нет. У нас все тут на самом высоком уровне.

— Это хорошо. Но как вы проморгали кражу, вот в чем вопрос, — вмешался в допрос Шторм.

Перед началом допроса Артур попросил его поработать с молнией ипросчитать вероятности развития событий. Поэтому он все время сидел с серьезным лицом, словно все происходящее в переговорной его не касалось, но тут отчего-то решил вступить в диалог.

— Никак не могу знать. Ведем расследование. О его результатах вам тут же доложу, — бодро отрапортовал Вихров.

— Хорошо. Тогда надо позвать сюда Чарва Патреджи. Пусть расскажет нам, что за открытие он сделал, — предложил Снегов.

— Дело в том, что мы не можем его найти, — отчего-то засмущался Армен Прессмарк.

— Вы допускаете, что ваш сотрудник сам украл свои отчеты? Но зачем ему это надо было? — уточнил Стрельцов.

— Мы ничего не допускаем. Мы просто не можем найти нашего сотрудника, — сказал Армен так, словно пытался извиниться перед золотыми шапками за своих нерадивых коллег.

— Господин Вихров, немедленно займитесь этим вопросом. Я хочу знать, где пропадает ваш сотрудник, чьи документы так своевременно пропали, — приказал Снегов и на удивление начальник службы безопасности возражать не стал, а тут же покинул переговорную.

— Дамир, свяжись с Хватом. Пусть аккуратно проверит рейнца. Если это его рук дело, то он попробует скрыться с награбленным. Мы должны его остановить, — распорядился Снегов.

Стрельцов поднялся из-за стола, активируя терминал. Чтобы не мешать допросу, он вышел в коридор, где немедленно набрал Скорохвата. Никита тут же вышел на связь и доложил, что в баре при гостинице превосходный виски, но он не сильно налегает на напитки, поскольку находится на задании.

«Пациент палату до сих пор не покинул, что он там делает, медперсоналу не ясно, но явно что сейчас ему сильно не здоровится» — заметил Никита, прихлебывая что-то из стакана. Он держался бодро, но чувствовалось, что может скоро впасть в уныние от скуки. Дамир передал распоряжение Снегова, проверить аккуратно рейнского барона, так чтобы он ни о чем не догадался, и не ударился в панику. Скорохват тут же ожил и пообещал сделать все деликатно и в лучшем виде, так что «пациент даже не заметит наркоза». Стрельцов поверил ему, но за рейнца стало по-настоящему страшно. Понятие деликатности у Скорохвата было весьма специфичным.

Дамир разорвал соединение и собирался было вернуться в переговорную, как коридор наполнил рев сирены, словно прорвало ядерный реактор, или на планете началось инопланетное вторжение. Стрельцов заозирался по сторонам, наблюдая, как сотрудники лабораторий разбегаются в разные стороны, следуя разным протоколам действий при критических ситуациях. Это замешательство чуть было не стоило ему разбитого носа. Дверь переговорной резко распахнулась, и из нее показался Вихров.

— Кажется, мы нашли пропажу, — бросил на ходу главный по безопасности.

Следом за ним вышел Снегов и Прессмарк. Артур держался холодно, по его внешнему виду нельзя было сказать, что случилось что-то непоправимое, а вот Армен заметно нервничал и выглядел возбужденным.

— Только что сообщили, нашли тело этого… — замялся Артур.

— Патреджи Чарва, — любезно подсказал Армен.

Стрельцов ничего не ответил. Что тут можно ответить, с самого начала у него было дурное предчувствие. Не может человек пропасть просто так в самый неподходящий момент, когда документы над которыми он работал исчезли. Тут либо он крыса, либо крыса нашла способ расправиться с ним. Других вариантов нет.

Они быстро двигались по извилистому коридору, дыша в спину Вихрову, который на ходу разговаривал по терминалу с подчиненными. Он рассыпал приказы, словно палил из пулемета, при этом большую часть слов было не разобрать, только отдельные фразы: «…перекрыть сектора… порву в лоскуты… акулья печень… живым, можно малость покалеченным…». Похоже, подчиненные прекрасно его понимали, никто ни разу ничего не переспросил и не вступил в пререкания.

Наконец, коридор закончился лестницей, они поднялись этажом выше и тут же увязли в толпе зевак, что собрались возле дверей лаборатории. Они облепили стеклянные двери, словно пчелы раскрытый улей. Внутрь их не пускали двое амбалов, в одном из них Дамир узнал сотрудника, что вместе с Прессмарком встречал их после подъема.

При приближении Вихрова люди расступились, пропуская его, но с гвардейцами уже не так церемонились. Люди полезли вперед вслед за Романом, затирая Снегова и Стрельцова. Пришлось работать локтями и кулаками. Одному наглецу даже пришлось заехать в лицо, чтобы не сильно наглел. Дело могло закончиться стычкой, но лаборант оказался хлюпиком и вид рассерженного Снегова его сильно испугал.

— Мы нашли его в Испытательной. Он там. В общем, сейчас сами все увидите, — приветствовал Вихрова невзрачный мужчина спортивного телосложения с блеклыми глазами и серым цветом лица. По виду явный служака из числа бывших отставников Черного корпуса, или Серой гвардии, полицейскую косточку не спрячешь и краской не замажешь.

— Спасибо, Гарри. Только как вы допустили такую толпу зевак? И за каким хреном врубили ревун? — рявкнул Вихров. — Новус, ты мне за это ответишь.

— Это салага наш перестарался. Он труп нашел. И согласно инструкции. Никто не успел ему помешать. А уж потом и зеваки подтянулись, — извиняющимся тоном объяснил все Новус.

— Ладно. Показывай, давай, — неожиданно смягчился Вихров.

Вслед за Гарри Новусом они зашли в зал Испытаний, где их ждала неприятная картина. Возле большой круглой турбины, непонятного для Стрельцова назначения, сидел, прижавшись спиной смуглого цвета мужчина, седовласый, с густыми усами. У него не было глаз, на их месте сияли кровавые провалы. Глаза же он держал их в руках. Складывалось впечатление, что он сам вырвал их у себя, чтобы что-то развидеть, что-то ужасное, оставившее свой кошмарный отпечаток. Возле нелепо сидящего тела скопилась лужа густой крови, его некогда белоснежный халат побагровел на груди, а полы превратились в мокрые тряпки. При этом вся картина выглядела нереальной, наигранной театральной постановкой. Очень хотелось опустить палец в лужу крови, попробовать на вкус и закричать обличительно: «да это же клюквенный сок». Увы, Дамир понимал, что все это реальность, и они видят перед собой пропавшего Чарва Патреджи, чьи труды были недавно похищены из лаборатории.

— Если кто-нибудь из посторонних увидит его в таком виде, может начаться паника, — сказал Вихров.

— Не допустим. Можете не беспокоиться, — пообещал Гарри Новус.

— Алекс, можешь попробовать распутать? — предложил Снегов.

Шторм с сомнением посмотрел на труп, затем перевел взгляд на Вихрова, словно его в чем-то подозревал и на Артура, после чего ответил:

— Я попробую. Но ничего обещать не могу.

Глава 20. ПОГОНЯ ЗА НЕИЗВЕСТНЫМИ

Звонок Снегова оторвал Скорохвата от вдумчивого созерцания прелестей одной интересной блондинки, которая сидела за столиком в ресторане в грустном одиночестве. Он даже собирался уже подсесть к ней за столик и предложить составить компанию, развеселить, уболтать, уговорить разделить его одиночество (когда Никита хотел, он становился очень красноречивым и убедительным), но тут Артур порвал все его планы в клочья. Никита с сожалением обвел взглядом точеную фигурку девушки, тяжело вздохнул «эх, не судьба» и подозвал к себе бармена, долговязого мужика с печальными глазами пропойцы. Расплатившись с ним, Скорохват слез с барного стула и тяжелой походкой направился прочь из бара.

Легко сказать: «проверь аккуратно, сделай ненавязчиво, так чтобы клиент не заподозрил», а вот исполнить куда сложнее. Тем более, когда клиент такой осторожный, подготовленный ко всему человек. Пока Никита поднимался в лифте на восемнадцатый этаж, он усиленно пытался решить эту головоломку, тасовал варианты, раскладывал многоходовки, но аккуратно проверить никак не выходило. Он не сотрудник отеля, чтобы под надуманным предлогом войти в номер к рейнскому шпиону. Можно было конечно активировать пожарную сигнализацию и повеселиться, наблюдая, как разбегаются полуодетые постояльцы из номеров, но этот вариант нельзя назвать бесшумным.

Лифт прибыл на этаж и остановился, тренькнул предупредительный звоночек, двери открылись и Никита столкнулся с двумя мужиками, которые тут же попытались впихнуться в кабину. Скорохват церемониться не стал, вытолкнул обоих, да припечатал резким словом, из-за которого вполне мог разразиться конфликт, способный наделать шума, только мужики куда-то торопились и не обратили на Никиту внимания. Скорохват даже испытал сожаление, что не удалось размять кулаки. Очень уж ему эти мужики не понравились.

Никита зашагал по безлюдному коридору, размышляя над ролью администратора отеля, который пришел проверить трубы центрального отопления, протечку в ванной комнате с верхнего этажа, степень чистоты штор и простыней, предлог для проникновения в номер он как раз обдумывал, когда увидел, что дверь в номер барона Отто Хорта приоткрыта. А барон даже находясь в состоянии сильного возбуждения от принятия неограниченного количества горячительных напитков, никогда не забывал об осторожности.

Дурное предчувствие посетило Никиту. Он вытащил из плечевой кобуры пистолет и медленно приблизился к номеру рейнца. Осторожно заглянул внутрь. Ничего подозрительного и самое главное ни звука изнутри, словно в номере только что убрались перед заселением постояльцев.

Никита обернулся, проверив горизонт. В обе стороны коридор был чист, складывалось впечатление, что либо барон выкупил весь этаж, либо в гостинице наблюдался острый дефицит клиентов. Скорохват скользнул в номер и прикрыл за собой дверь, чтобы никто не помешал.

Он осторожно прошел в гостиную, стараясь не издавать лишнего шума. Мало ли рейнец все-таки расслабился в номере после обильных возлияний и любовных приключений, заснул сном грешника, а тут неуклюжий медведь забрался в номер и устроил погром. Не стоит привлекать дополнительного внимания к своей персоне. Но в следующую секунду Никита понял, что ничье внимание он уже привлечь не может.

Зрелище, которое предстало перед Скорохватом, было не для слабонервных. На большой кровати с балдахином, на красной от крови простыне сидел голый человек, который еще несколько дней назад развлекался с девицами в ресторанах, выпивал все что горит, при этом не забывал шпионить в пользу своей родины, оставляя в дураках серебрянноголовых. Теперь же он сидел, обливаясь кровью, тараща бессмысленно голубые глаза в стену, не в силах даже пошевелиться. Даже если бы Никита хотел ему помочь, то ничего уже не мог сделать. Неизвестные доброжелатели наделали в его животе столько дырок, что иголок не хватит заштопать.

Никита приблизился к кровати. Тяжелый нутряной запах давил на разум. Скорохват попытался прикрыть нос тыльной стороной ладони, но помогало мало.

Неожиданно Отто Хорт дернулся и покосился на него. Губы барона задрожали, запузырилась кровь и вместе с красной жижей он выдохнул:

— Крысы…

Слово, словно призрачный шелест, но Никита разобрал его, хотя и не понял, что имел ввиду барон. Скорохват хотел расспросить его поподробнее, быть может, накануне встречи с Творцом рейнец захочет облегчить свою душу. Но глаза барона стали стекленеть, грудь судорожно вздымалась, словно он пытался в последний раз вздохнуть, как можно больше воздуха, а через минуту его не стало.

Отмучился болезный. Никита утер пот, выступивший на лбу, и шумно вздохнул. Нутряной запах воспользовался его неосторожностью и ворвался внутрь. Скорохват закашлялся, пытаясь сдержать спазмы тошноты, и тут его осенило. Страдания изрядно прочищают мозги. Если барон был еще жив, когда он вошел в номер, то, стало быть, убийца не мог далеко уйти. Или убийцы. На этаже кроме него и двух подозрительных мужиков, что пытались побыстрее впихнуться в лифт, словно бежали от кого-то или от чего-то, больше никого не было.

Никита долго не раздумывал. Кем бы не были эти ребята, они не могли далеко уйти, а у него есть несколько важных вопросов, не решив которые он не сможет спокойно спать по ночам. Никита вылетел из номера, словно за ним гналась стая бешеных псов. На ожидание лифтовой кабины он потратил пару минут, несколько минут убил на спуск вниз, лифт хоть и был скоростной, но Никите показался очень медлительным. Когда он выскочил в холле первого этажа, то подозрительных мужиков нигде не было видно. Он заглянул в бар, хотя глупо было бы надеяться, что после кровавого дела, убийцы засядут тут же неподалеку от места преступления, чтобы отметить успешную операцию. Фигуристая блондинка все еще скучала за столиком. Мысленно Никита попросил у нее прощения, что не может оправдать ее надежды на этот томный вечер. Он вернулся в холл, подлетел к портье и с ходу выпалил:

— Вы тут двух мужиков странных не видели?!

Портье, лощенный молокосос, смерил его презрительным взглядом, в котором читался ответ: «мол, никого подозрительнее тебя за мою смену здесь не было» и отрицательно мотнул головой.

Никита выскочил через стеклянную вертушку на улицу и заозирался по сторонам. На улице гуляли люди, но никого даже отдаленно напоминающего убийц видно не было.

Что эти мужи забыли у рейнца в номере? Какая выгода убивать его? Рейнец мешал только серебряноклювым, которые внимательно за ним следили, а он откровенно над ними издевался. Но стали бы они убивать его, зная, что за объектом приставлена слежка? Если только они не хотели его подставить. Но если бы хотели, то только бы он переступил порог номера, как на него тут же накинулись бы полицейские под пристальным взглядом галокамер местных журналюг. Нет, картина явно вырисовывалась мутная и необъяснимая.

Никита активировал терминал и вызвал Алекса Шторма.

— Мне нужна помощь. Кто-то попортил нашу куклу. Теперь она больше не может разговаривать.

— Плохие новости. Что ты хочешь?

— Я видел варваров. Хочу поговорить с ними за хорошее воспитание. Можешь мне помочь. Я у гостиницы. Мне надо данные с городских камер. Два мужика бандитского вида вышли несколько минут назад. Мне надо знать направление, куда они пошли, и есть ли возможность их отследить.

— Сейчас попробую все устроить.

Алекс Шторм говорил холодно, словно решал несколько проблем одновременно, не размывая свои эмоции. Через минуту он ответил.

— Есть контакт. Один из твоих пациентов. Я знаю его. Это Крест, криминальный авторитет с Модены. Благодаря ему мы сейчас на Кривой Решетки. Лови координаты. Подключаю тебя к камерам.

Через мгновение перед глазами Скорохвата развернулась призрачная картинка, наложившаяся на реальный мир. В правом углу появилось окошко, в котором Никита увидел убегавшие объекты. Под изображением появились показатели, если им верить, то они находились всего в нескольких километрах от него. Если постараться, то он сможет их догнать. Перед глазами появилась пунктирная белая линия со стрелкой, которая указывала в какую сторону двигаться.

Скорохват бросился в погоню. Он шел за бандитами по следу, словно не знающая усталости гончая, опьяненная азартом погони. Он забыл обо всем, кроме главного — догнать и обезвредить, чтобы эта мерзость людская больше не путалась у них под ногами и не мешала жить, чтобы они больше никогда не пролили ни капли чужой крови, а своей кровью расплатились за все содеянное зло. Провались сейчас Крест с подельником под землю или умри на месте, Никита не смог бы пережить столь катастрофического разочарования. Он совершенно потерял голову от ярости и мечтал только об одном свернуть шеи грязным бандитам. Кровь стучала в висках. Сердце ожесточенно билось в груди. Легкие качали воздух с утроенной силой. Но он не чувствовал усталости, растворившись в преследовании.

Он настиг беглецов в двух кварталах от отеля, где они совершили убийство.

Крест с напарником двигались по тротуару прогулочным шагом, не привлекая к себе внимания. Они уже расслабились, наивно полагая, что отошли от места преступления достаточно далеко, и их никто не заподозрит и не поймает. Они старались спрятаться среди спешащих по своим делам людей, но Никита видел их чужеродность в этой пестрой толпе. Как бы они не старались слиться с горожанами, их чересчур резкие движения, дерганная походка выдавали в них чужаков. Ориумцы словно чувствовали это и сторонились их.

Скорохват видел их спины. Ему хотелось выхватить пистолет и пристрелить мерзавцев на месте, но стрельба в людном месте посередине рабочего дня идея не из лучших. Напугать людей, устроить панику, привлечь к себе внимание полиции, а затем разбираться с серебрянноголовыми, которые не упустят такого шанса утереть нос молниеносному и дискредитировать «Золотой корпус». Никита решил проследить за Крестом, узнать, где их логово и там выжечь заразу на корню. Хотя ликвидировать бандитов нельзя, иначе никто так и не узнает, зачем они убили рейнского шпиона. К тому же, они могут привести к Храмовникам, которые словно растворились в пространстве. О них ничего не было слышно, но можно было не сомневаться, что они где-то здесь на Кривой решетке, готовят новый удар. Никита очень хотел как можно быстрее разобраться со всем, чтобы можно было вернуться на Модену и после многочисленных отчетов и формуляров заняться налаживанием деловых отношений с Болотьем. В торговых связях с этим миром он видел большие коммерческие перспективы, на которых можно было подняться. Его старая заветная мечта.

Улица сменялась улицей. Вокруг однотипные высотные дома с круглыми крышами, похожими на дамские аристократические шляпки. Не хватало только вуалей, скрывающих верхние этажи. Стоило Никите об этом подумать, как он увидел здание с таким архитектурным решением. Высотная башня с ниспадающей с крыши переливающейся разными цветами сетью, которая полностью скрывала три последних этажа. Не уставая удивляться, Скорохват засмотрелся на красоты городского пейзажа и чуть было не потерял объекты, которые свернули на боковую неприметную улочку. Никита прибавил шагу, размышляя над тем, в каком районе Ориума устроил свое логово Крест с подельниками. Поворачивая, он связался с Алексом Штормом и доложил о текущем положении дел. Алекс спросил, требуется ли ему помощь, но Никита отказался, сказав, что и сам не плохо справляется.

Улочка была маленькая, пешеходная, но малолюдная. Навстречу Никите шли двое делового вида мужчин и три девушки, вышедшие вероятно прогуляться на обеденном перерыве. Поэтому Скорохват легко нашел спину Креста и его напарника и сравнял с ними ритм шагов. Над головой сновали грузовые боты, спешащие по устойчивым, не меняющимся десятилетиями маршрутам.

В отличие от столичных планет, на Кривой Решетке уклад жизни был консервативным. Коренные жители строили свой мир согласно семейным традициям, укоренившимся в столетиях, и их цель была в сохранении этих традиций, не смотря на стремительно меняющийся окружающий мир. Приезжие же строили здесь свою деловую жизнь, которая, так или иначе, касалась научно-исследовательского комплекса. Он занимался исследованием планетарных аномалий, которыми так славилась Кривая решетка. Поэтому любое изменение в маршрутах следования грузовых ботов или рабочих графиков служащих могло повлечь за собой хаос, который заглотил бы планету, пережевал и выплюнул, как нечто не пригодное для жизни. Никита любил такие маленькие провинциальные планеты с своими секретами и вкусными особенностями, которые добавляли жизни особое очарование, свойственное только этой местности.

Маршрутизатор пискнул, докладывая, что впереди Скорохвата ждет Каскад и нужно приготовиться к Падению. Никита понятия не имел, о чем идет речь, но на всякий случай приготовился в случае опасности перейти в режим х-молнии. И, не смотря на то, что он был предупрежден, все равно пропустил, когда часть тротуара, на которую он на наступил, внезапно провалилась вместе с ним. Пейзаж вокруг изменился. Еще секунду назад он шел по маленькой улочке, преследуя бандитов, и вот уже скользил на пассажирской платформе вниз, окруженный низвергающимися водопадами.

Никиту накрыл шум падающей воды, которая была повсюду, но, не смотря на это, на платформе было сухо. Силовой щит отражал водяные брызги, изолируя пассажира. Никита заозирался по сторонам в поисках Креста. Неужели, попав в какую-то новую аномалию, он упустил объекты из вида. И теперь ему уже их не догнать.

Кровь закипела в венах, ярость затуманила разум. Еще мгновение и он бы неконтролируемо перешел в режим х-молнии. Энергия требовала исхода. Он мог бы, обратившись, разрушить все вокруг, но вовремя заметил точно такую же как у него платформу, которая скользила вниз тремя уровнями ниже. На платформе сидел, скрестив ноги, Крест. Рядом с ним стоял его напарник, нервно перешагивая с ноги на ногу. Увидев их, Никита успокоился. Тем временем его пассажирская платформа прекратила скольжение вниз, но не прекратила движение. Она проехалась еще несколько метров вдоль линии горизонта, миновала первый порог и вновь устремилась в падение.

Скорохват развернул перед глазами карту Ориума и увидел, что они приближаются к пассажирскому терминалу, откуда уходят капсулы к Гардиуму, городу находящемуся у подножия горы. Похоже, бандиты сделали свое черное дело, и теперь пытались вырваться из Ориума. Если им удастся покинуть Город на горе, то у Подножия шансы затеряться заметно повышаются. Значит, можно не надеяться взять их в Логове. Надо не дать им ускользнуть в Гардиум.

Тем временем платформа миновала второй Порог и вновь пошла вниз в окружении больших потоков падающей воды.

Никита связался с Алексом Штормом, доложил об изменившейся обстановке и поделился своими опасениями. Алекс его поддержал, сказал, что сейчас же свяжется с полковником Верным и добьется того, чтобы пассажирские отправления в Гардиум были приостановлены до поимки опасных преступников. Скорохват сказал, что в экстренном случае начнет процесс задержания бандитов, не дожидаясь пока серебрянноголовые почешутся. Шторм одобрил его план.

Новый Порог сменился новым падением. Никита заглянул в маршрутизатор, чтобы узнать, как долго они еще будут скользить вниз в потоках воды. Окраина Ориума приближалась. Последний ярус, где находились производственные площадки и жилые кварталы, в которых обитали рабочие и операторы заводов. Жилье здесь стоило дешево, да и рабочие руки сами по себе недорогое удовольствие. Люди с Нижнего Яруса редко поднимались в центр города. Все их интересы находились здесь, но в отличии от моденской Наковальни этот район города нельзя было назвать неблагополучным. Полиция и серебрянноголовые жестко контролировали правопорядок, но именно здесь легче всего было бы окопаться Кресту с подельниками.

Пассажирская платформа закончила падение и плавно остановилась. Силовое поле отключилось, и Никита вышел на просторную улицу с множеством ярких вывесок, зазывающих горожан в пабы, магазины, парикмахерские ивирттеатры. Платформа, на которой Крест с напарником прибыли на Нижний Ярус, уже начала свое вознесение к Верхнему миру Ориума. Но самого Креста нигде не было видно. Между прибытием его платформы и платформы Скорохвата прошло какие-то несколько жалких минут. Как он успел исчезнуть из поля зрения? Никита связался с маршрутизатором, попытался определить местоположение объекта, но его нигде не было видно, словно он растворился на Нижнем Ярусе Ориума. Или, быть может, он обманул Никиту и не покинул свою платформу. Тогда теперь он возносится назад к Верхнему Ярусу города. Проверить эту версию Никита никак не мог, но и признавать свое поражение не собирался.

На улицах Нижнего Яруса было ничуть не меньше людей, чем наверху. Только внешне они отличались от обитателей Вершины. Там наверху люди одевались ярко и с вызовом. Одеждой они пытались подчеркнуть свою индивидуальность, отчего порой напоминали попугаев. Здесь же люди одевались неброско. Серые и черные тона, простая, но главное удобная одежда, которую не страшно испачкать или испортить. Одно слово — рабочий квартал. Другое отличие, люди здесь не улыбались. Погруженные в собственные проблемы, они двигались стремительно от решения одной проблемы к другой. Люди же наверху ни в чем не нуждались, поэтому любую проблему воспринимали как временную трудность и улыбались ей, предпочитая во время решения трудностей развлекаться.

Никита построил маршрут к пассажирскому терминалу, связывающему Гардиум и Ориум, и направился к нему. Другого варианта поиска у него не было. По пути он связался со Штормом, сообщил, что, похоже, упустил Креста с подельником. Есть вероятность, что они возвращаются наверх и надо попробовать их перехватить у начала Каскада. Вторую версию Скорохват решил отработать сам. Шторм сообщил, что пассажирский терминал остановлен и его взяли под контроль серебряные шапки. Никита сказал, что все же попробует исправить свою ошибку, и отсоединился.

Он был на полпути к пассажирскому терминалу, когда услышал позади себя шаги. Прозвучал выстрел, и он тут же скользнул в состояние молнии, уклоняясь от пули, что летела ему в голову. Молния так легко поддалась ему, словно только и ждала, когда он ухватит ее и использует по назначению. Никогда еще он не ловил молнию так легко и естественно.

Нападающих было пятеро. Незнакомые все лица, но можно было не сомневаться, что ими управлял Крест. Но не это удивило Никиту. Лица нападавших уродовали две красные полосы. Одна проходила через глаза и означала: «Помню кровь», вторая пересекала рот и означала: «Жажду мести». Вот уж кого Скорохват не ожидал встретить в Ориуме, так это Меченых, солдат Игнаца Пастораля, врага Содружества Двенадцати Миров. За голову его было объявлено щедрое вознаграждение, но подобраться к нему не представлялось возможным. Он спрятался на родной планете, окружив ее верной армией из партии «Крылья», которую возглавлял. И что же Меченые делают на Ориуме? А главное, почему они прикрывают Креста? У Никиты не оставалось никаких сомнений, что Меченые и Крест связаны. Судя по тому, что эта пятерка ждала его, Крест срисовал преследование, заманил Скорохвата на свою территорию в ловушку, где подставил под удар своих бойцов. Пять человек — это только начало. Ввяжешься в драку, тут же пять преобразится в десять. Он хоть и Молниеносный, но не всемогущий, они просто задавят его числом. Нужно было запросить помощь и потянуть время. Только Креста уже не догнать. Можно было не сомневаться, что он уже залег на дно и готовится к новому удару.

Никита отправил Шторму сигнал тревоги и принял бой.

На улице появилось еще трое Меченых. За их спинами Никита увидел старого знакомца, с которым ему уже приходилось сражаться. Верный пес Игнаца Пастораль — наемник, убийца по прозвищу Гюрза.

Глава 21. ПРОБУДИТЬ КЛЮЧ

Плетущие путь знают, как космические расстояния сократить до одного шага.

Плетущие путь хранят свои тайны в секрете и не позволяют прикоснуться к ним простым смертным.

Плетущие путь ушли во тьму много тысячелетий назад, но их секрет остался в миру, украденный Отступником. Тем самым Отступником, который рассказал жителям Трипланетья о Храме Универсума и Пирамиде Слияния. Он посвятил в свое учение сначала десятки, потом сотни, а затем тысячи адептов. С каждым новым днем все больше путей расплеталось перед ним и все больше Живых вступало на путь к Пирамиде Слияния. Отступник перестал быть Отступником, а стал первоосновой нового учения, которое впитало в себя крупицы знаний Плетущих путь. Отступник даровал миру новые знания, но раздавал их по крупицам, выстроив Иерархию Храма Универсума, в котором каждый Послушник занимал свою ступень и мог рассчитывать на свою часть знаний, чтобы не смущать не окрепшие умы. Разум должен быть готов к принятию знаний. И каждой ступеньке посвящения предстояло впитать свою порцию знаний, рассчитанных на их уровень.

Всю свою жизнь Отступник, которого теперь именовали почтенно Верховный Версус, положил на то, чтобы выстроить Иерархию Храма Универсума. И он добился того, что все обитатели Трипланетья стали Послушниками. А затем он распространил веру свою на все окрестные миры, превращая их в процветающие, логически выверенные механизмы в его Мироустройстве.

Отступник долго пребывал в чине Верховного Версуса. Несколько поколений людей сменилось. Кто-то постиг Пирамиду Слияния и отправился навстречу Универсуму. Кто-то вернулся на Круг Перерождения. Но бывший Отступник продолжал править Храмом Универсума, безжалостно расправляясь со всеми инакомыслящими. Нельзя иметь иные мысли, кроме созвучных Пирамиде Слияния. Он отправил в дальние концы Галактики первые экспедиционные корпуса, чтобы больше миров постигло учение Храма Универсума. В то же самое время он создал Институт Изыскателей. Адепты его находились в каждом экспедиционном корпусе. Официальная версия гласила, что они занимаются постижением замысла Универсума. Но только спустя несколько десятилетий стало известно, что Братья Изыскатели ищут следы Плетущих Путь, которые ушли в неизвестность, оставив после себя по обитаемым Галактикам многочисленные следы своего пребывания. Братья Изыскатели добывали эти артефакты, каталогизировали, а затем исследовали, пытаясь подчинить себе. Каждый постигнутый артефакт тут же становился на службу Храма Универсума.

До конца своей жизни бывший Отступник, а ныне Верховный Версус искал следы Плетущих Путь, но все безуспешно. Тысячи экспедиционных корпусов были отправлены в разные стороны бесконечного Мироздания, но прорыва в поисках не происходило.

Отступник умер. Его жизненная энергия закончилась. Он отправился навстречу Универсуму. Так считалось в первое время, но затем на собрании Электуриума Верховные Проксимы донесли до остальных членов совета радостную весть о перерождении Отступника в новом теле и возвращении его к чину Верховного Версуса.

Верховных Проскимов было четверо. Они находились на самой верхушке Иерархии. Избранные Верховным Версусом, они подчинялись только ему. У каждого Проксима в подчинении находилось двенадцать Колумнов. У каждого Колумна — двенадцать Вектов. У каждого Векта — двенадцать Нунтосов. И все вместе они входили в состав Электуриума, Верховного совета, что управлял Храмом Универсума. И каждый Послушник мечтал, что однажды ему будет оказана великая честь, и он будет посвящен в Нунтосы. О большем мечтать было греховным, поскольку это была гордыня в ее чистом, незамутненном проявлении.

Верховный Версус вернулся, но чтобы все Послушники помнили о его перерождении, он получил порядковый номер. С тех пор прошло множество витков поколений, и во главе Храма Универсума стоял Верховный Версус XCIX. Но к его приходу к власти мир Трипланетья стал разрушаться. И хотя они приблизились к пониманию, куда ушли Плетущие Путь, но все еще не постигли это знание.

Верховный Версус LV добавил в цели Экспедиционных корпусов поиск новых ресурсов и нового потенциального дома для Храма Универсума.

Курц Дон Горн знал все это из лекций, что прослушал в свое время в Инториуме. Затем эти лекции были повторены на борту Исподруна, на котором он отправился в долгое путешествие к другим мирам в составе экспедиционного корпуса.

Два правления Верховного Версуса назад Храм Универсума покинул мир Трипланетья и отправился к новому дому. Они пробовали обосноваться сперва в одном безымянно мире, но он показался им слишком неперспективным, и они вновь снялись с места. Так ранее бывший стационарным Храм Универсума превратился в кочевой. Они сменили десятки миров, выдаивая их ресурсы, которые использовали на свое дальнейшее расширение и кочевье. И все это время они по крупицам собирали информацию о Плетущих Путь, находили и систематизировали их артефакты, пытались их постичь и поставит на службу себе.

Все что имеет тенденцию к расширению, рано или поздно начнет процесс сворачивания. И экспансия, достигнув одного из пунктов своей цели, остановится, а затем начнет процесс концентрации. Кто бы мог подумать, что он будет свидетелем этого исторического момента. Курц Дон Горн — рожденный на маленькой варварской планете. Ему была уготована судьба простого ремесленника, который жил бы и работал в грязи примитивного существования. Если бы не появление кораблей Универсума над их планетой и не приход в их город Братьев Предикаторов, которые занимались вербовкой новых послушников. Так шестилетнего Курца родители отдали за хорошую оплату Храмовникам.

Кроссеры их экспедиционного корпуса — братья Хром, Кован и Еревий — оповестили весь личный состав, что они нашли новый стационарный мир для Храма Универсума. Известие это было отправлено к месту временной дислокации Храма Универсума. Согласно протоколу после получения этой новости Электуриум отправит к месту предполагаемого Стазиса, постоянного дома, группу Контролеров, которые должны провести тщательное обследование нового предполагаемого места жительства и вынести вердикт. Только после их задокументированных выводов Храм Универсума покинет временное пристанище и начнется процесс переселения.

Известие кроссеров застало Курца Дон Горна и Рамида Аль Рауни сразу после мгновенного перемещения из временного их пристанища к корпусу Университета на Кривой Решетке, где Черный улей нашел следы Конструкторов, тех самых, кого они по старой традиции называли Плетущие Путь. Хотя вот уже несколько поколений был введен в обиход новый термин Конструкторы, что больше соответствовало тем знания, которые успели накопить Братья Изыскатели за множество столетий поиска.

Они как раз вышли из портала прямо перед стеклянными дверями главного входа в здание корпуса, шестиэтажную башню, укрытую грибообразной крышей, когда поступило срочное Послание от Верховного командования. Курц почувствовал прилив странных чувств, осознав полученную информацию, самое простое и понятное из которых было ликование. Теперь у них был собственный дом. Вряд ли Братья Кроссеры стали рисковать собственной репутацией, Нашивками Крови и своим положением в Иерархии и отправлять в Храм непроверенную информацию. Значит, не стоит бояться проверки Братьев Контролеров. Их выводы предрешены. Кроссеры не могли ошибаться, и, значит, они обретут свой Стазис.

Курц посмотрел на Рамида, пытаясь понять, какие чувства испытывает тот. Но его лицо было непроницаемым. Он взмахнул посохом, сворачивая портал, и неспешно направился к стеклянным дверям. Он шагал расслабленно, словно вышел на ежедневную прогулку, подышать свежим воздухом, но только это было обманчивое впечатление. Курц видел, что Рамид был готов к бою, неизбежному в сложившихся обстоятельствах. Ведь им предстояло проникнуть на самые нижние уровни университетского корпуса, откуда им нужно было пробить путь к пещерам, в которых спал Ключ. Можно было не надеяться, что это путешествие обойдется без крови. Курц думал, что они протянут портал сразу к нужной им локации, но как оказалось что-то экранировало движение, и Рамид открыл портал в самую близкую доступную точку к цели.

Курц отложил в сторону радостную новость. Пообещал обдумать и прочувствовать ее до предела, когда появится возможность. И перешел к действию, сосредоточившись на текущей задаче.

В здание они вошли беспрепятственно. На улице перед корпусом не было ни одной живой души. Согласно университетскому расписанию рабочий день был в самом разгаре. У части сотрудников шли обучающие лекции, другая часть персонала была занята на исследованиях. Некому было праздно разгуливать по улицам.

В вестибюле они также не встретили людей. За административной стойкой мерцала виртуальная табличка, сообщающая, что все запросы частного и служебного порядка принимаются через виртуальную приемную. Не смотря на то, что мир давно виртуализировался, все равно находились отдельные индивидуумы, любящие надоедать важным людям личными визитами. Курц ожидал, что их уже в вестибюле встретит вооруженная охрана, которая попросит проследовать на выход, но похоже местные чиновники настолько уверовали в собственную неуязвимость, что экономили на охране здания. Курц даже успел подумать, что, быть может, им удастся без крови пройти к цели, когда в первом же коридоре их встретили двое охранников в синей форме с энергонами в руках. Они вышагнули из стены, вернее так показалось Курцу, и обратились к храмовникам с требованиями предъявить удостоверения личности с секретными допусками, позволяющими им здесь разгуливать.

Рамид не обратил внимания на их требования. Он шел вперед, словно ничто не угрожало его передвижению. Охранник заступил ему дорогу, вскинул левую руку в предостерегающем жесте, правая рука целилась Рамиду в живот стволом энергона. Храмовник сделал неуловимое движение посохом. И охранник рухнул на пол, зажимая руками рассеченное горло. Второе охранник тут же кинулся на помощь коллеге и упал рядом с дырой в животе. Рамид перешагнул через умиравшего и пошел дальше, направляясь к лифтовой площадке.

Можно ли было обойтись без смертей. Ведь не обязательно убивать мешавших им людей. Можно было вывести из строя, покалечить, так чтобы через некоторое время они могли восстановиться и продолжить жить. Курц в очередной раз задался этим вопросом. И ведь можно было так поступить, но Рамиду мешал тот фактор, что он не воспринимал этих людей как разумных существ. Для него они были живой биомассой, чья жизненная ценность колебалась в районе нуля. Но ведь и Курц когда-то был такой же биомассой, пока Братья Предикаторы не забрали его в Инториум с родной планеты.


***

Рамид знал путь. Перед тем как отправиться по следу Черного Улья, он загрузил в себя поэтажный план здания, который удалось найти в памяти центрального компьютера Ориумского университета. Информация эта была строго засекречена, но Рамид прошел защитные барьеры, не заметив их. Теперь он знал путь. И, переступив через мертвые тела охранников, он направился к лифтам, мало заботясь о том, идет за ним Брат Послушник или нет. Его задача была добраться до пещеры, в которой Улей нашел Ключ. Следует ли его тропой другой Храмовник, его мало касалось, хотя он и чувствовал его присутствие и осуждение, которое сквозило в его ауре. Но Рамид не придавал этому значение. Он шел к цели, а все что вставало у него на пути, должно было быть уничтожено. Ведь учение Универсума гласило: «все, что мешает целям и задачам построения Храма, должно быть устранено любым доступным способом, не оскорбляющим саму идею построения Храма». Люди, находящиеся в этом здании, его не интересовали, но как только они вставали у него на пути, то становились препятствием, требующим устранения.

Перед лифтами никого не было. Рамид вызвал кабину и попробовал открыть портал, но что-то мешало это сделать. Он чувствовал сопротивление в энергетическом поле. Он раздраженно ударил посохом в пол, и двери кабины открылись. Тут же ему в голову полетели пули. В кабине находились охранники, которые не стали договариваться с пришельцами, а сразу атаковали их. Охранники видели, что случилось с их коллегами некоторое время назад. И у них не было желания вступать в переговоры и разводить дипломатий. Рамид уловил это настроение перед тем как уклониться от веера пуль, которые должны были разворотить ему грудь и разнести голову в кровавые клочья. Он крутанул посох, собираясь атаковать, но не успел. Его напарник Курц Дон Горн нанес удар. Силовой луч ударил внутрь кабины, выжигая все на своем пути. Разум живых погас внезапно. Они даже не успели осознать собственную гибель. Рамид заглянул внутрь кабины. Черные пятна копоти на стенах, вот все что осталось от тех, кто ходил, дышал, мыслил. Рамид вошел в кабину, дождался Курца и отправил лифт на самый нижний этаж.

Верхнюю часть здания занимал административный аппарат. Любой научно-исследовательский комплекс содержит огромное количество чиновников разного уровня доступа. Вся эта административная братия была призвана следить за слаженной работой всех систем Университета, поддерживать его в действующем бесперебойно состоянии, реализовывать разработки в большом мире, продавая их за больше деньги, или получая под них финансирование от государства. Всю эту чиновничью свору нужно было не только кормить, обслуживать, но и охранять, поэтому несколько этажей корпуса было отдано под нужды Службы Безопасности.

Нижняя же часть, скрытая от глаз обывателей и строго засекреченная, была отдана под исследовательские нужды. Здесь находились лаборатории, где проводились наблюдения за аномалиями Кривой Решетки. Здесь же располагались, надежно изолированные от остального здания, испытательные полигоны, где ученая братия пыталась на практике обкатать свои теоретические выкладки.

Чем конкретно занимались ученые, Рамид не знал, хотя и мог с легкостью узнать. То, что считалось местными специалистами по информационной безопасности надежно защищенными данными, для него было как общедоступная библиотека. Открывай и властвую. И хотя Рамид был уверен, что аномалии Кривой Решетке являются следствием деятельности Конструкторов, он верил в то, что такие ограниченные и жалкие существа, как люди, не могли добиться ничего существенного на пути познания этих явлений, поэтому копаться в их деятельности он считал ниже своего достоинства. Да что тут рассуждать, он попросту презирал людей и все, что было связано с ними.

Рамид отправил кабину к нижнему этажу и застыл на месте. Он чувствовал, как мимо пролетали этажи, заполненные людьми. Они занимались научной деятельностью: что-то наблюдали, в чем-то копались, что-то разбирали на составляющие, не подозревая о том, какая внепознаваемая сила спит у них под ногами. Если бы они обнаружили ее и смогли постичь, то дальнейшее существование Университета и их пребывание на Кривой Решетке было бы бессмысленно. Но им не суждено было узнать о существовании Ключа и пробудить его. Они были обречены вечно копаться в отходах научной деятельности других разумных, на много порядков превосходящих их. Была бы воля Рамида и немного свободного времени, он бы уничтожил всех этих людей, чтобы они не оскорбляли Храм Универсума своим существованием и не мешались у него под ногами. Но он не имел права растрачивать себя на второстепенные цели.

Лифт закончил падение и плавно остановился.

Рамид ожидал, что их будут встречать. Они наделали изрядного шума наверху, оставили за собой кровавый след, люди не могли этого простить. Сейчас по всему Ориуму должен был звучать сигнал тревоги, а к университетскому корпусу, в который было совершено проникновение чужаков, должны стягиваться все свободные силы полиции и службы безопасности. Но, к его удивлению, местные управленцы не подняли шум. Рамид продолжал получать данные с центрального компьютера Ориума, а он молчал, работая в штатном режиме. Управленцы пытались справитьсясвоими силами и замять дело, испугавшись служебного расследования факта проникновения чужаков. Кто проморгал? Как пропустили? Как пришлые смогли обойти все уровни безопасности, словно их и не существовало? Страх парализует волю и мешает принятию правильных решений. Управленцы допустили фатальную ошибку, отправив на самый нижний ярус всех специалистов по безопасности, что проходили службу в здании, при этом они не доложили вверх по инстанции. Тем самым они потеряли столь драгоценное время. Если бы они сразу доложили о вторжении, то Храмовникам пришлось бы не сладко. Хотя и в этом случае, люди вряд ли смогли их остановить. Но Рамид все рассчитал правильно. Он знал, что эти жалкие существа поступят именно так.

Двери открылись, и Рамид тут же атаковал скопившихся на лифтовой площадке охранников. Их было человек десять. Им казалось, что на их стороне преимущество. Они занимали выгодные позиции и были хорошо вооружены. Они ждали открытия кабины и были готовы стрелять на поражение. Но вырвавшегося изнутри кабины демона в капюшоне они никак не ожидали. Он метался по лифтовой площадке, изливая из посоха энергетические лучи, которые сжигали все живое. Охранники запоздало открыли огонь, но к этому времени их стало меньше вдвое. А из лифта показался второй чужак, одетый в плотный плащ, что скрывал его тело, лицо же скрывал капюшон.

Рамид разил направо и налево, устраняя все, что мешало исполнению его миссии. Охранники пытались сопротивляться, но их усилия были жалки и никчемны. Им было бы проще умирать, если бы они смирились со своей судьбой и приняли бы ее с достоинством. Но они цеплялись за жизнь, пытались убить его, а он давил их как гадких насекомых, не испытывая сожаления, хотя и чувствовал их мысли и чувства. Они обжигали болью, но Рамид воспринимал чужую боль, как цифровую информацию. Она требовала фиксации, занесения в память, чтобы потом отразить ее в ментоотчете, но она не имела никакого значения для него.

Через несколько минут все было кончено. На площадке не осталось ни одного живого человека. Повсюду кровавые кляксы, которые можно было принять за картины окончательно свихнувшегося художника. В Универсуме не было места для художников, как и для любого проявления того, что люди называли искусством. Слишком оно было иррационально. Но Рамид Аль Рауни давно изучал людей, поэтому допускал их проявления индивидуальности и впускал их образы в свое представление о реальности.

Рамид пошел дальше. Самая простая часть их пути завершилась. Теперь им предстояло найти путь в пещеры, которые лежали несколькими уровнями ниже, где втайне от всех спал Ключ Конструкторов.


***

Последний подземный этаж университетского корпуса был отдан под хозяйственные нужды. Выглядело это все как склад ненужного барахла, которое выбросить нельзя, а оставить хранить негде. Плоды неудавшихся экспериментов, старая мебель, коробки с архивными документами. Все это громоздилось друг на друга, создавая иллюзию заброшенности. Тускло светили, мерцая, потолочные светильники. Рамид, выйдя из лифта, уверенно зашагал налево по коридору. Курц не отставал от него. Коридор закончился тупиком, но Рамида это не смутило. Он направил посох на стену и выстрелил. Энергетический импульс разнес преграду, которая отделяла храмовников от вожделенных пещер. И они пошли внутрь, нисколько не заботясь, что оставляют позади себя. Курц догадывался, что убийство такого количество охранников даром не пройдет. По их следам отправят всех свободных солдат, но к этому времени они уже завладеют Ключом и уйдут через портал в другой мир. А если не получится открыть портал, то устроят людям кровавую резню, которую оставшиеся в живых будут вспоминать до конца дней, содрогаясь в страхе.

Здесь пахло смертью и разложением. Ни один разумный не спускался сюда многие тысячи лет. Только подземные гады и странные восьмипалые существа синего цвета населяли эти пещеры. Атмосфера вокруг была пропитана отчаяньем и страхом. В кромешной тьме копошилась жизнь, подчиненная примитивным инстинктам, направленным на поиск пропитания и на размножение. Чтобы что-то съесть в этих пещерах, надо было кого-то убить. И здесь внутри ориумской горы непрестанно кто-то кого-то убивал и пожирал. Отсюда и страх и отчаянье, потому что как не карабкайся и не сопротивляйся, проявляя чудеса выживания, рано или поздно твои косточки будут хрустеть на клыках более удачливого хищника, а плоть пожрут насекомые и черви. Жизнь бессмысленна в своей первооснове.

Курц улавливал настроения, пропитавшие подземелья, но в этом общем поле ужаса была особая струйка страха, которая была не связана с живущими в пещерах хищниками и падальщиками. Было то, чего они сами боялись до обморожения.

И это что-то находилось в самой глубине пещер, куда они и направлялись. Оно лежало там множество лет, и никто из ныне живущих не знал, когда оно там оказалось. Хотя некоторые существа выживали здесь не одну сотню лет, избегая встречи с неизбежной смертью. Но они знали, что нельзя ни в коем случае приближаться к этому существу и нарушать его покой. Они помнили, что происходило с теми, кто имел неосторожность приблизиться, кто по забывчивости, свойственной существам с коротким сроком жизни, кто по ограниченности своей памяти и мировосприятия. Были и такие дерзкие, что совершали самоубийственный налет на пребывающее в состоянии вечного покоя существо. Чего они хотели добиться? Никто из выживающих долго не знал, но все эти дерзкие как один погибали, лишь только соприкасались с защитным невидимым полем, что прикрывало древнего. Вокруг него находилось овальное слепое пятно, внутрь которого нельзя было зайти никому из живых. Но как знал Курц и механизмам тоже был закрыт доступ. Они потеряли приличное количество Ос, прежде чем оставили попытки взять пробы спящего древнего.

Братья Изыскатели не спешили делиться информацией. Курц знал лишь, что Ключ является артефактом Конструкторов, который управляет Кривой Решеткой. Добившись над ней управления, они смогут последовать вслед за Конструкторами, в тот мир, куда они ушли. Но вот природу Ключа Курц не знал, искусственного он происхождения или естественного, механического или живого, рожденного от плоти. Но в сущности это не имело никакого значения для Храма Универсума. Ключ не являлся самостоятельным существом. Он являлся всего лишь инструментом для достижения верховной цели. Но в том числе он был инструментом для достижения личной цели самого Курца Дон Горна. Можно было надеяться, что Электуриум соберется для рассмотрения личных заслуг Братьев Послушников, которые нашли Ключ и завладели им. И тогда Курц смел надеяться, что его ждет повышение в Иерархии. Он станет на одну ступеньку выше и тем самым ближе к Слиянию с Универсумом. И кто знает, быть может, его заметят и возвысят до чина Нунтоса. Он сам войдет в состав Электуриума, и тогда уже он будет вершить чужие судьбы, а не будет послушным и безвольным механизмом в руках вершителей.

Смелые, честолюбивые мечты, за которые в Инториуме он мог бы получить железных палок в качестве наказания. Ученики права не имеют на дерзкие мысли. Но другое дело Послушник на оперативной работе. Без честолюбивых стремлений не возможно грамотно и точно исполнять свою работу. Если Послушник не стремится возвыситься, он балласт, который необходимо уничтожить, чтобы не мешал другим Послушникам возвышаться.

Они шли вперед, поворачивали, пробирались через обвалы, которые образовались за долгие столетия забвения. В некоторых местах Рамид расчищал проход при помощи посоха, но он пользовался им аккуратно, не забывая, что любое неосторожное движение может вызвать обрушение сводов, и они окажутся погребенными под каменной толщей. Курц пробовал доступна ли ему функция открытия портала, но энергия вроде переполняла посох, и постоянно подпитывалась из окружающего пространства, но собрать ее воедино и преобразовать в портал у него не получалось. Простые конструкции в виде энергетического оружия были доступны, но сложные преобразования энергии и пространства оказались заблокированы. По всей видимости, это было связано с близким присутствием Ключа.

Время от времени туннель, по которому они шли, расширялся, а затем сужался, так что приходилось протискиваться вперед боком, затем вдруг за ровным отрезком пути начинался резкий спуск вниз, так что приходилось удерживать себя, чтобы не побежать. Сколько они блуждали по пещерам, Курц не знал. Время потеряло для них значения. Ведь здесь на дне мира времени просто не существовало. Наконец они вышли в огромную пещеру, усеянную сталагмитами, отчего складывалось впечатление, что здесь нашла последнее пристанище огромная вражеская армия. Время похоронило ее и укрыло каменным одеялом, так что только копья воинов торчали вверх из каменной толщи. Потолок пещеры живым ковром покрывали Осы Черного Роя. Они продолжали следить и фиксировать все изменения, происходящие в пещере. Главный объект их наблюдения лежал по центру пещеры. Освещения, которое давали посохи, не хватало, чтобы осветить всю пещеру. Но Храмовникам это было не нужно.

Курц переключил зрение на ночное видение. Он увидел пещеру так четко, будто при естественном источнике освещения. И сразу же обратил внимания на спящий Ключ. Больше всего это создание походило на огромную черную тучу, которая сконцентрировалась между сталагмитами, словно в каменном лежаке. Она была неоднородной, сотворенной из дыма, который пребывал в постоянном движении, перетекая из стороны в сторону. Время от времени он формировал какие-то абстрактные фигуры, вероятно носящие в себе смысл, но тут же распадался, чтобы вновь собраться в новую фигуру.

Рамид остановился. По его напряженной спине и неподвижной руке, держащей посох, было видно, что он не знает, что делать дальше. Артефакт они нашли, достигли намеченной цели. Но в итоге четко просчитанный план разваливался в неопределенность. Что им теперь делать? Как разбудить Ключ? Но разбудить артефакт полдела, надо подчинить его себе, заставить работать на себя. Если же сейчас это не в их власти, как завладеть Ключом, унести его с собой, чтобы Братья Изыскатели смогли найти к нему подход, раскрыть его возможности и в результате подчинить себе.

Курц не собирался вмешиваться в мыслительный процесс старшего брата. Его задача исполнять приказания, а не принимать решения. Он еще не занял соответствующее место в Иерархии, чтобы принимать ответственные решения. Но Рамид не торопился с действиями. Он продолжал неподвижно стоять, наблюдая за спящей черной тучей. Курц попробовал ментально прощупать старшего брата, но он оказался укутан в непроницаемый кокон, так что оставалось только ждать и наблюдать.


***

Перед ним находилась цель их долгого пути, которое, наконец, обрело свое завершение. Вернее так должно было быть, но Рамид видел черную громадную медузу Ключа и не понимал, что ему теперь делать. Найти артефакт они нашли, но транспортировать его к месту дислокации Братьев Изыскателей не представлялось никакой возможности. Ключ не простой ключ, который можно положить в карман и унести. К тому же защитное поле артефакта способно было убить любой живой объект, так что приближаться к нему Рамид не спешил. Он застыл на месте, наблюдал за шевелящейся во сне медузой и размышлял над возможными путями развития ситуации. Рамид понимал, что принимать решение надо срочно. Они изрядно наследили на поверхности, так что появление солдат Содружества только дело времени. Он не боялся противника. Они слишком слабы, чтобы создать ему и Курцу реальную конкуренцию, но с их пришествием физические возможности двух Храмовников будут изрядно ограничены. Решать проблему сохранности и транспортировки Ключа, одновременно следовать рисунку боя сложная задача. Рамид был уверен, что и с этим они справятся, но придется потратить слишком много времени. Перерасход личных физических и временных ресурсов осуждался учением Универсума.

Рамид закрыл глаза и сосредоточился на внутреннем зрении. Он увидел пещеру, но в отличие от физического зрения, он видел ее в мельчайших подробностях: всех копошащихся живых существ, что прямо в это единение времени плодились и размножались, сражались с соседями и собратьями по кладке, тут же убивали и пожирали друг друга, чтобы родиться вновь. Увидел Рамид и течение жизни внутри каменного тела горы. Все эти потоки энергии, расплавленных веществ, что словно по венам струились внутри камня, заполняя его и делая таким прочным и неуязвимым, одновременно же хрупким и взрывоопасным. Рамид узнал, как будут двигаться каменные пласты в будущем, и какое изменение претерпевала гора в прошлом, какие сталактиты близки к обрушению и когда вырастут новые. Рамид посмотрел на черную медузу Ключа и увидел, что тело ее представляет собой черное облако, внутри которого прячется круглое ядро, похожее на большой орех. Это ядро и было сама суть Ключа, квазиживого существа, созданного Конструкторами и оставленного на Кривой Решетки после того как они ушли дальше в глубь космотворения. Черная подвижная масса, похожая на тело медузы вокруг, являлось инструментом для познания и преобразования мира, прочно срощенным с ядром Ключа. Можно было очистить ядро от шевелящейся живой массы вокруг, и тогда Ключ можно транспортировать к месту дислокации Братьев Изыскателей. Но Рамид не представлял, как это сделать, так чтобы не повредить Ключ, и даже если бы он узнал, то на процедуру потребовалось бы слишком много времени, а его у Храмовников не было.

Рамид попробовал проникнуть к ядру артефакта и активировать его, но живая масса вокруг не пропускала его. Тогда он принял решение, что раз Ключ нельзя доставить к Братьям Изыскателям, то Братьев Изыскателей надо доставить к Ключу. Он попробовал открыть портал, но у него ничего не получилось. Пещера была защищена от проникновения извне. Тогда Рамид принял решение. Надо было возвращаться назад на поверхность горы и оттуда отправить послание кроссерам-командующим экспедиционного корпуса. Они должны были прийти и присоединить к владениям Храма Кривую Решетку, чтобы Братья Изыскатели смогли свободно заняться исследованием Ключа, а затем и самой Кривой Решетки.

Рамид открыл глаза. Он не сомневался, что принял верное решение. Теперь осталось его реализовать. Но с осознанием собственной правоты он почувствовал, что в пещере что-то изменилось. Черная клубящаяся масса медузы просыпалась. Ключ почувствовал присутствие чужаков, связанных с ним родственными связами. Ведь в ментальности каждого Храмовника течет струйка энергии Плетущих Путь, чьим созданием и был Ключ. Ключ просыпался, чтобы разобраться в посмевших нарушить его покой чужаках. И либо уничтожить их, либо принять их власть над собой.

В первый раз в своей жизни Рамид Аль Рауни почувствовал неуверенность в своем будущем. В пещере просыпалась сила способная переформатировать не только эту планету, но и всю звездную систему. И Рамид не был уверен, что ему удастся добиться контроля над этой силой. Он обернулся на Курца Дон Горна. Тот все понял без слов. Им не нужны были слова для того, чтобы работать в связке. Рамид раскрылся, впуская в себя Курца, и тут же объял его сам. Они стали единым целым, чтобы противостоять Ключу.

Рамид-Курц приготовился к встрече создания Плетущих Путь.

Глава 22. ПУТАТЬ СЛЕДЫ

Молниеносные смотрели на Меченых всегда с легким презрением. Уличные разбойники, расходный материал, отбросы и бродяги, наемники, способные запугивать простых горожан, но ничего не стоящие против хорошо обученных золотых беретов. В большинстве случаев это было именно так, но все же и среди Меченых были свои элитные бойцы, способные выстоять против Молниеносных. Не победить. Конечно, нет. В одиночку они не способны были победить, но вот дать хороший отпор, связать боем по рукам и ногам, задержать на время — это они были способны. Именно такие бойцы попались Никите.

После первого выстрела, последовал второй, но Скорохват был к нему готов. Он легко уклонился от пули, допрыгнул до стрелявшего и вырвал у него из рук оружие. Ударил в лицо и как же он был удивлен, когда его кулак поразил пустоту. В то же время он получил удар в живот, который не причинил ему никакого вреда. Вызвал только лишь удивление и досаду. Как так? Какой-то уличный отброс смог дотянуться до него в ударе. Разве такое было возможно?

Скорохват ударил с разворота обидчика и пропустил удар в лицо от второго Меченого, который словно привидение неожиданно материализовался рядом. Никита взревел от ярости. Наглец пытался уйти, но ему явно не хватало скорости. Скорохват ухватил его за волосы, притянул к себе, развернул и ударил несколько раз в лицо. Под кулаком неприятно хрустнуло, и теплая кровь обдала костяшки пальцев.

В следующее мгновение прозвучал новый выстрел. Никита мгновенно отреагировал, притянул к себе Меченого. Прикрывшись живым щитом, он бросился вперед. Пули ударяли в тело, которое он нес перед собой. Живое прикрытие, мгновенно превратившееся в мертвую плоть, дергалось, принимая в себя пули. Никита донес тело до стрелка и швырнул в него. Бросок был чудовищной силы. Меченого сбило с ног и отшвырнуло к стене здания. Он ударился головой об стену и, оставляя кровавый след, сполз на мостовую.

Меченый, что первым посмел напасть, бросился к валявшемуся оружию, но Скорохват больше не собирался разводить дипломатию и учить мерзавцев хорошим манерам. Он выхватил пистолет из кобуры и дважды выстрелил бандиту в грудь. После чего развернулся и пристрелил стонущего возле кровавой стены. Никита развернулся, намереваясь прикончить Гюрзу. Вот он только что стоял и с высокомерной улыбкой наблюдал за уличным боем, а теперь его не было. Он исчез, словно провалился сквозь мостовую, хотя Никита понимал, что это невозможно. Но другого объяснения он не мог подобрать.

Скорохват медленно выпустил из рук молнию и вернулся в обычное свое состояние. Он печально оглядел поле боя. Не смотря на то, что он уверенно одержал победу над Мечеными, можно было смело расписываться в поражении. Главное, он упустил Креста и его подельника. Ему нарочно скормили этих Меченых, чтобы сбить со следа. Крест хоть и послужил орудием смерти в расправе над рейнцем, но все же был ценным кадром, чтобы отправить его в размен. Жесткое разочарование и стыд испытал Никита. Его заманили в ловушку и развели, как новобранца. В таком даже друзьям гвардейцам неловко признаваться. Но с докладом нельзя было тянуть. Быть может, можно было что-то исправить. Никита связался со Штормом и рассказал о случившемся. Алекс пообещал разобраться и направил Скорохвата к пассажирскому терминалу, куда в данный момент спешил Снегов и Стрельцов.


***

Молния дарит дополнительные возможности, но она же делает человека уязвимым. Так легко поверить в себя, почувствовать себя сверхсильным, способным в одиночку одолеть любого противника, и забыть о том, что молния может стать капканом для ее владельца, выбраться из которого можно только отрезав себе руку. Молния дарует сверхуверенность, которая влечет за собой переоценку собственных сил и недооценку сил противника. И вот ее несчастный владелец уже лежит на мостовой, выжженный молнией изнутри, и захлебывается собственной кровью.

Шторм не раз был свидетелем подобной картины. На курсе «Контроля Молнии» их учили, как избегать подобных ситуаций, но Молниеносные все же люди, а люди ошибаются. Скорохват допустил ошибку, переоценил свои силы, но эта ошибка оказалась не фатальной. Вероятно, потому что противник не ставил себе цель уничтожить Молниеносного. Их задача была задурить ему голову, заставить гоняться за собственным огненным следом.

Алекс сидел в удобном коконе дистанционного оперативника в штабе Серебряного корпуса Ориума. Рабочее место ему выделили по личному приказу полковника Петра Верного. Хотя по кислым лицам серебряноголовых было видно, что они совсем не хотели помогать золотому берету. Рабочий терминал был привычным в управлении. Алексу много раз приходилось пользоваться этой моделью класса «спрут», поэтому ему не составило труда освоиться в городском управлении.

Ориум был наводнен десятками тысяч камер, разнообразных датчиков и умных приборов, все это вместе образовывало систему, которая контролировала жизнедеятельность города. Шторму не составило труда найти след Креста, когда он сбежал из отеля после убийства рейнца и сбросить след Скорохвату. Он легко заблокировал пассажирские отправления из Ориума в Гардиум. И теперь ему предстояло вновь выйти на след сбежавшего Креста. Для этого он вернулся к Каскаду, проследил движение Никиты с Верхнего Яруса на Нижний к площади Труда, где и произошла схватка Скорохвата с Мечеными. Но его не интересовало сражение. Он задержался на этой контрольной точке, отмотал время назад и увидел, как опустилась платформа, на которой прибыл Крест с напарником. Лишь только платформа остановилась, они спрыгнули на мостовую и бросились к соседнему дому. Они уже не пытались спрятаться среди людей. Им было все равно, заметят их или нет. Главное, это выиграть время. Шторм переключился на контрольные точки, которыми был наполнен дом, в который проник Крест с напарником. Они не пытались спрятаться в здании. Они использовали его, как транзитный терминал. Поднявшись на второй этаж, они выбрались через окно на крышу соседнего дома, располагавшегося несколькими уровнями ниже. С крыши они попали в здание, чтобы выйти в нескольких кварталах от площади Труда, где Меченые уже атаковали Скорохвата. В то же самое время они были сильно в стороне от пассажирского терминала, значит, они не собирались спасаться бегством в Гардиум. Блокировка пассажирских потоков между Городом на Горе и Городом у Подножия было бессмысленным действием, но Алекс не торопился восстанавливать движение. Он должен был убедиться, что бандиты после того как основательно запутают следы, не вернутся к пассажирскому терминалу и не нырнут в Гардиум, где их достать будет куда сложнее. Но они так не сделали. Они все больше петляли в улочках Нижнего Яруса Ориума, словно сами не знали дороги, а шли по подсказкам невидимого проводника. Возможно, догадка Шторма не была лишена оснований, но не стал углубляться в нее, предпочтя незримо наблюдать за передвижением бандитов. Их путь закончился возле серого трехэтажного дома с красными окнами.

Судя по информационной справке, что тут же получил Алекс, несколько лет назад здесь находился завод навигационного оборудования, но он разорился из-за крупного контракта, навязанного Кривой Решетке Моденой, и здание вместе с оборудованием было продано в частные руки. Крест с напарником вошли в здание. Шторм привычно скользнул вслед за ними по контрольно-следящим точкам, но его тут же вышибло назад. Алекс удивился и предпринял новую попытку штурма здания, но его не пускало внутрь. Здание словно было накрыто защитным куполом, за который ему было не пробиться, как он не пытался.

Шторм попробовал прибегнуть к набору стандартных инструментов виртуального взломщика, которые были в арсенале Службы Безопасности Ориума, но, перепробовав все, он вынужден был расписаться в собственном бессилии. Тогда Алекс приказал двум штурмовым группам серебрянноголовых выдвинуться в сторону улицы Навигаторов, где стоял выпавший из городской сети контроля дом, в котором укрылись бандиты. Он тут же связался со Снеговым, который уже прибыл вместе с Дамиром на пассажирский терминал и ждал появления Скорохвата. Шторм сообщил, где искать бандитов. После того как все необходимые действия были сделаны, Алекс вернулся к наблюдению за домом.

Параллельно он решил установить, кто же сейчас является владельцем здания. Эта информация не была засекречена. Здание принадлежало синдикату «Карадон-Шмидт», а управляющей ориумским филиалом была София Браунинг, представитель администрации Гардиума, специалист по связям с общественностью. Это не могло быть совпадением. Что связывало местного чиновника и столичного бандита, случайно оказавшегося на Кривой Решетке? И появление Гюрзы, личного специалиста по особым поручениям мятежного политика Игнаца Пасторяли, не могло быть простым совпадением. Случайностей не бывает. Все связано нитями причинно-следственных связей, и, если они сейчас их не видят, это, значит, плохо работают. Надо усилиться.

Шторм остался наблюдать за закрытым домом. В то же время он настроился и поймал Молнию. Перед его внутренним зрением развернулись событийные цепи, и он углубился в их изучение, пытаясь разобраться в той паутине интриг, в которую они оказались вовлечены.


***

Молния играла в нем. И это было удивительное чувство. Несколько дней назад, чтобы завладеть молнией, ему требовалось уловить ее в высших сферах, поймать, а затем подчинить себе. И пускай каждый раз у него получалось это все лучше и быстрее, но этот процесс все же требовал времени. Сейчас ему не нужно было искать ее и подчинять. Она была внутри него, хотя еще и не стала его частью. И это новое для него чувство окрыляло и поднимало его над остальными. Он ощущал себя могущественнее друзей. Ему казалось, что сейчас он способен выйти в одиночку против целой армии, или перевернуть Кривую решетку, разгадав ее главную тайну. Но Дамир помнил слова своего наставника Артура Снегова, о том, что молния коварная штука. Она может сыграть злую шутку с хозяином. Подарить ему чувство всемогущества и изменить в самый критический миг. Поэтому Дамир старался совладать с собой, унять нервное возбуждение от открывшихся возможностей, которое пронизывало его тело. Он решил понаблюдать за тем, как поведет себя молния внутри него, и только после того как наберет достаточное количество материала сделать выводы.

От Скорохвата молниеносные получили информацию, что предполагаемые убийцы рейнского шпиона продвигаются на Нижний ярус Ориума, и вероятно собираются покинуть город. Пока Алекс блокировал транспортный терминал, ведущий в Город у подножия, Снегов связался с полковником Верным и через несколько минут возле Университета опустился служебный флаер. Дамир сел в него вслед за Артуром, и машина резко взмыла вверх. За штурвалом управления сидел один из серебрянноголовых. Он не спешил представляться, но Дамир увидел на приборной панели его личный жетон. «Айван Ромул, старший лейтенант службы безопасности Кривой Решетки» — удалось прочитать. Флаер поднялся над городом, выровнял движение и устремился к Нижнему ярусу. Через несколько минут флаер опустился перед транспортным терминалом, к которому уже стягивались силы полиции и службы безопасности.

— Крест не дурак. Он увидит здесь такую круговерть и уйдет на дно. Что же так грубо работаем, — разочарованно произнес Снегов, выбираясь из машины.

— Может они уже внутри здания? — предположил Дамир.

Транспортный терминал представлял собой длинный стального цвета ангар с тремя воротами. Двое из них предназначались для людей. Один для грузов, которые вывозили боты носильщики. Ангар находился на платформе, которая висела над пропастью. К этой платформе поднимались рейсовые челноки, перевозящие пассажиры, и от нее стартовали вниз точно такие же челноки, везущие ориумцев на отдых. Не каждый ориумец мог себе позволить такое путешествие. Простые рабочие и служащие контор могли целый год копить и не собрать нужной суммы, чтобы «беззаботно провести время в Гардиуме, упиваясь радостями жизни», как гласила реклама туристической конторы «Ориумский мечтатель». Но правда жизни заключалась в том, что если на билет туда-обратно простой рабочий и мог накопить, но вот на «беззаботное упоение жизнью» ему вряд ли бы удалось. Поэтому через транспортный терминал протекали люди обеспеченные, работающих в управлениях разных уровней и в Университете.

Айван Ромул появился из флаера и сказал:

— Следуйте за мной!

Подчиняться какому-то серебрянноголовому Дамиру претило. Он хотел было возмутиться, вызвать наглеца на дуэль, поставить хама на место. Какое он право имел приказывать золотым беретам, но Артур без тени возмущения пошел за безопасником. Дамир тряхнул головой, словно пытаясь избавить от наваждения. И правда, что на него нашло? Откуда такая гордыня? Ведь дело превыше всего. А сейчас Ромул является их проводником и связующим мостиком с силами полиции и службы безопасности. Интересно, это на него так воздействует молния, поселившаяся в нем. Если это так, то стоит прислушаться к себе и перед тем, как что-то сделать, несколько раз все взвесить, чтобы выбрать правильное решение. Пока не привыкнет к молнии, он не может слепо доверять своей интуиции.

Айван Ромул провел их к штабному флаеру, вокруг которого собрались командиры отрядов. Он доложил об их прибытии и сообщил, что отправлены они по личному приказанию полковника Верного. Руководители операции — двое полицейских чинов и трое безопасников — явно были недовольны их появлением. Они восприняли Ромула, как отправленного полковником надсмотрщика. Что же касается молниеносных, то у серебрянноголовых на них с академической скамьи сильная аллергия. Любой золотой берет воспринимался серебряным, как неприкрытая угроза, которую уничтожить нельзя, но желательно отправить в принудительное изгнание на безжизненную планету с пожеланием побыстрее задохнуться. К великому прискорбию, у них не было другого выхода, как сотрудничать.

Капитан полиции Дмитрий Соколов доложил:

— Четвертый, пятый и девятый отряды быстрого реагирования прибыли к транспортному терминалу через восемь минут после поступившего приказа. Мы оперативно взяли под контроль, как сам терминал, так и близко расположенные здания. Подозрительных личностей, или кого бы то ни было, попадающего под ориентировки, нами обнаружено не было. Продолжаем держать оцепление. Внутрь терминала наши люди не входили.

У каждого служивого на груди была именная планка, по которой легко было понять, как зовут говорившего, и в каком чине он находится.

Старший лейтенант полиции Олаф Шрим доложил:

— Третий отряд быстрого реагирования под моим командованием прибыл к месту назначения через двенадцать минут. Мы вошли в терминал, взяли под контроль все ключевые позиции.

Капитан серебряного корпуса Лурм Дуннар сухо изложил:

— На территорию транспортного терминала вошли специалисты из Серебряного корпуса. Проводятся оперативные мероприятия по допросу личного состава транспортников, осмотру на местности, обыску всех служебных помещений. Также наши специалисты проводят прокачку данных с камер слежения в целях поиска разыскиваемых преступников.

— Какой результат? — спросил Снегов.

— Пока нет результатов, — ответил капитан Дуннар.

— Работаем дальше. Мы хотим посмотреть на оперативную работу, — потребовал Артур.

Капитан безопасников недовольно поморщился, переглянулся с коллегой в чине майора Серебряного корпуса и сказал:

— Пусть старший лейтенант Ромул вас проводит.

Айван отдал честь, принимая приказ.

Он зашагал в сторону терминала, нисколько не заботясь, идут ли за ним молниеносные.

Дамир с трудом подавил в себе желание высказать все, что он думает, в лицо этим надутым от собственной важности индюкам, носящим серебряные береты. Они делают общее дело, а эти гордецы, словно оказывают им большое одолжение, что возятся с неразумным, навязанным им на голову балластом. Но он все же сдержался и молча пошел за Снеговым.

До транспортного терминала они не успели дойти. Поступил вызов от Алекса Шторма.

— Вы на Нижнем ярусе?

— Так точно, — ответил Снегов.

— У Хвата произошла стычка с Мечеными.

— А эти откуда здесь взялись? — удивился Стрельцов.

— Кто его знает? Похоже, все стервятники слетелись на Кривую Решетку, чтобы поживиться.

— Где сейчас Хват, мы идем на помощь, — Снегов развернулся и направился к флаеру.

— Хват справился. Не нашлись еще те меченые, что способны Хвата сломать. Так что оставайтесь у терминала. Он сейчас к вам придет. После чего отправляйтесь на улицу Навигаторов. Данные локации я сбрасываю. Я уже отправил туда два отряда безопасников. Крест с подельником там. В здании бывшего завода навигационного оборудования.

— Залезли в нору, чтобы спрятаться, — сказал Снегов.

— Боюсь, что не все так просто. Это здание принадлежит корпорации, которой служит Софья Браунинг. Она все время крутилась возле рейнца. Так что похоже за его убийством стоит она. А вернее корпорация «Карадон-Шмидт».

— А зачем им это надо? Чем рейнец им мешал? Он же дутая фигура, пустышка, ничего не значащая, — удивился Стрельцов.

— Вот это нам и предстоит выяснить. Похоже, тут не все так просто. Тем более, если учесть, что меченые прикрывали отступление Креста, то, похоже, из этого космосом забытого угла также торчат уши Игнаца Пастораля, — сказал Шторм.

— Вам не кажется, господа. Что стоит немедленно связаться с полковником Пороховым и доложить ему обо всем произошедшем? — спросил Стрельцов.

— Только после того, как мы схватим Креста. В здание завода я проникнуть не смог. Оно экранировано от следящей сети, — ответил Шторм.

Снегов его поддержал.

— Вы идете, господа? — раздался позади голос Айвана Ромула.

В этот момент на площадь перед транспортным терминалом вышел Никита Скорохват. Он выглядел злым, встревоженным и немного потрепанным. Сразу было видно, что он не с прогулки вернулся, а вышел победителем из уличной схватки. Гордость победителя горела в его глазах. Он подошел к друзьям и рявкнул.

— Где это вы прохлаждаетесь? Я тут по всему городу за мерзавцами бегаю.

— О результатах пробежки можно не спрашивать, — Артур окинул критическим взглядом Никиту.

— Я всех порвал в лоскуты. Откуда здесь взялись Меченые? Эй, серебряная калоша, отвечай, откуда на Кривой решетке мерзавцы Красной руки?

Обращение «серебряная калоша» Айвану Ромулу не понравилось. Гнев ударил ему в голову. Он покраснел. Рука не произвольно легла на кобуру. Но все же ему удалось справиться с эмоциями. Ромул только сказал:

— Прошу вас держать себя в руках. Любое оскорбление Серебряного корпуса будет воспринято, как оскорбление государственного служащего Содружества. И вы будете арестованы в рамках действующего законодательства.

— Да что ты так обиделся, словно навигатор, у которого завирусили карту. Не парься, — Скорохвату понравилось, что ему удалось задеть безопасника, но он предпочел отступить, чтобы не влезать в лишний для всех конфликт.

— Планы изменились. Пришла информация, что преступники скрываются на улице Навигаторов в здании старого завода, — сказал Снегов.

— Я знаю это место. Тогда мы летим туда? — уточнил Ромул. — Надо ли доложить остальным?

— Нет. Пусть работают по штатному расписанию. Транспортный терминал должен быть блокирован, пока мы не поймаем преступников, — ответил Снегов.

Молниеносные заняли места во флаере. Айван сел за штурвал, и через минуту машина взмыла в небо.

Перелет занял несколько минут. Ромул опустил флаер прямо перед заводом, возле которого уже стояли флаеры Серебряного корпуса.

Оказавшись на улице, молниеносные первым делом проверили оружие. Будущее было не определено. Кто знает, с чем они столкнутся на заводе. Нужно быть готовым ко всему. Вполне вероятно, что Софья Браунинг никак не связана с Крестом, а за убийством рейнца не стоит корпорация «Карадан-Шмидт». Тогда они просто войдут на территорию завода и осуществят арест преступников. Но есть вероятность, что они столкнутся с сопротивлением корпоративной армии, и тогда дорогу вперед им придется прокладывать огнем.

Ромул привел командира безопасников, что отвечал за блокировку проспекта Навигаторов. Им оказался седой капитан по фамилии Краус. Появлению золотых беретов он не обрадовался, но возражать не стал.

— Заходим по команде. Мы идем в первых рядах. Никто с завода выйти не должен. Подозреваемых желательно брать живыми. Если есть служебная необходимость, можете покалечить. Но живыми, — приказал Снегов.

Капитан Краус козырнул, принимая приказ к исполнению.

Небо над Ориумом заиграло переливом, когда серебрянноголовые и молниеносные пошли на штурм старого завода. Но не успели они войти в здание, как на проспект опустились два флаера с опознавательными знаками корпорации «Карадан-Шмидт». Из флаеров высыпали бойцы корпоративной службы безопасности, и появилось двое мужчин в костюмах, явно из управленцев. Из-за их спин выглядывала Софья Браунинг.

Они направились навстречу молниеносным. Подойдя, управленцы расступились, пропуская вперед госпожу Браунинг.

— Господа, потрудитесь объяснить, что здесь происходит, — потребовала она. — Наша служба безопасности доложила о подозрительной активности представителей Серебряного корпуса возле объекта нашей недвижимости.

— По нашим оперативным данным в здании, которое принадлежит вашей компании, скрываются двое вооруженных преступников. Несколькими часами ранее они совершили убийство представителя Рейнской республики, которого, вы впрочем, знаете.

— Неужели вы говорите об Отто Хорте? — сделала удивленный вид Софья.

Было видно, что она играет, причем бездарно. Ей все давно известно.

— Именно о нем. И вы понимаете, что это может попахивать политическим скандалом. Поэтому мы прибыли сюда для обыска здания и задержания подозреваемых.

— Но простите, у вас есть на это соответствующие разрешения? Как это называется…санкция, кажется. У вас есть санция?

Браунинг строила из себя провинциальную дурочку, но было видно, что она просто тянет время.

Стрельцов мог поспорить на родную Аркадию, что в этот момент люди корпорации поспешно эвакуируют Креста с подельником из здания. И когда они все-таки войдут на завод, то ничего там кроме паутины и плесени не обнаружат.

— Санкция сейчас оформляется. Она будет у нас с минуты на минуту, — ответил Снегов.

Он уже успел отправить запрос Шторму. Алекс заверил, что соответствующий документ уже подписан, и с минуту на минуту будет загружен в систему.

— Пока у вас нет санкции, то я вынуждена вам отказать в экскурсии по заводу. Хотя он давно не работает, в связи с тем, что централизованная власть отобрала у нас караданцев заниматься производством навигационного оборудования, но все же там до сих пор содержатся объекты, которые попадают под режим промышленной секретности, — сказала Браунинг.

Один из сопровождающих наклонился к ней и что-то прошептал. Софья очаровательно улыбнулась и сказала:

— Впрочем, зачем растягивать удовольствие. Я не сомневаюсь, что соответствующая санкция на обыск у вас скоро появится. Так что давайте проведем экскурсию. Чем быстрее она начнется, тем быстрее мы ее завершим.

Обыск завода занял полтора часа и не дал никаких результатов. Ни Креста, ни его напарника здесь не было. Даже следов их присутствия обнаружить не удалось. У Молниеносных теперь не оставалось сомнений, что Крест работал на корпорацию «Карадан-Шмидт».

Распрощавшись с Софьей Браунинг, молниеносные уже собрались возвращаться к себе, когда поступило сообщение от Шторма.

— Только что один из исследовательских корпусов Ориумского университета был атакован неизвестными. По описанию очень похожими на Храмовников.

— Да что происходит на этой планете, — возмутился Снегов. — Похоже, кто-то сознательно нас кружит по улицам, уводя от настоящей цели.

— Когда я сражался с мечеными, я видел Гюрзу, — неожиданно сообщил Скорохват.

— Что здесь забыл цепной пес Пасторали? — удивился Снегов.

— Не знаю. Но не удивлюсь, если скоро здесь и сам Игнац Пастораль появится, — ответил Шторм. — Отправляйтесь к Университету. Координаты сбрасываю.

Через минуту флаер, за штурвалом которого сидел Айван Ромул, взял курс на Ориумский университет.

Глава 23. ЛИЦОМ К ЛИЦУ

Поймать чужаков в лабиринте университетского здания занятие унылое и утомительное. С одной стороны не было ни одного квадрата пространства, которое не контролировалось бы следящими системами безопасности. С другой стороны. Храмовники не простые взломщики с примитивным набором «Юный хакер» в кармане. Они могли высветить любую камеру, подвесить любой датчик, дать сбой на любую цепь контроля. Так что охота на Храмовников в лабиринте быстро превращалось в бесцельное блуждание незрячего в черной комнате.

Операцию полностью контролировали серебряные, поэтому молниеносным досталась роль наблюдателей. Стрельцов связался с Штормом узнать подробности происшедшего. Тот сообщил, что некоторое время назад в один из университетских корпусов проникли двое неизвестных. По описаниям, что удалось получить с камер слежения, это были Храмовники, которые ранее наследили на Модене. Они вошли беспрепятственно в здание. Никто им не помешал. В это время в учебных, производственных и административных помещениях шла работа. На пульт службы безопасности поступило сообщение о проникновении чужаков и к лифтовой площадке тут же был отправлен наряд для проверки доступов и разрешений. Храмовники положили их, словно и не заметили. Тогда старший смены отправил еще один отряд, а после его провала попытался перехватить чужаков на самом нижнем ярусе здания.

Старший сам в операции не участвовал. Сейчас с ним работали серебряные шапки. Они пытались выяснить, почему, как только дело запахло смертью, он не дал общий ориумский сигнал тревоги и не запросил помощи у главного штаба. Понятное дело, что мужик изрядно струсил. Никогда еще ничего подобного здесь не происходило. Служба в университете тихое унылое болото. Единообразные серые будни от первого дня в звании до почетной пенсии. А тут смертоубийство и боевые действия. Человеческий фактор сыграл свою роль. Были приняты неверные шаги, поэтому они потеряли драгоценное время, а Храмовники ушли куда-то вглубь горы.

Шторм задавался вопросом. Что они там искали? Но отправить по их следам разведывательные боты он не мог, поскольку университетский корпус ими не располагал. Так что оставалось только строить догадки и предположения.

Дамир поблагодарил Алекса за информацию, уточнил, присоединиться ли тот к ним. Получил положительный ответ и отключился. Им оставалось только наблюдать за тем, как работают серебряноголовые, и ждать удачного момента для сольной партии. Можно было не сомневаться, что безопасники совершат роковую ошибку. Они понятия не имели, с кем имеют дело.

Серебряные оцепили университетское здание. Воздух наполнили следящие боты, а также автономные боевые станции, работающие по принципу «свой-чужой». В случае появления чужаков они должны были вступить в бой, сработать на уничтожение. Только серебряные шапки не рассчитывали, чточужаки вернуться на поверхность. Зачем-то они последовали в подземелья, из этого оперативный штаб, развернутый в виртуальном пространстве, сделал вывод, что после того как чужаки достигнут своей цели, они последуют дальше и попробуют выйти у подножия горы. Тут же была передана оперативная информация в Гардиум, где служба безопасности была переведена в режим повышенной тревоги. Если Храмовники появятся в Городе у Подножия, то их там быстро изолируют и уничтожат.

Когда флаер с молниеносными опустился на парковочной площадке перед взятым в кольцо зданием, оперативный штаб уже сформировал группу, которой предстояло спуститься на нижний ярус корпуса и последовать в подземелья вслед за Храмовниками. В списках этой группы молниеносных не было. Снегов тут же связался с полковником Верным и устроил скандал, выраженный в жестких выражениях и оборотах. Полковник Верный поблагодарил господ молниеносных за службу, пообещал отметить их в специальном рапорте на имя верховного начальства, но от дальнейших услуг вынужден был отказаться. Все следующие мероприятия проходили по ведомству Серебряного корпуса и никак не затрагивали интересы Золотого. Снегов попытался убедить Верного, что они уже встречались с разыскиваемыми преступниками, по крайней мере, с подобными им экземплярами, и знают, что от них можно ожидать, соответственно могут быть полезны. Но полковник Верный не уступал. Тогда Снегов привел в действие тяжелую артиллерию. Заявил, что немедленно свяжется с полковником Пороховым, который при поддержке Парма Высокого вынесет вопрос о компетенции полковника Верного напрямую к президенту Кречетову. Так что дело четверти часа, как командование всей операции будет передано непосредственно молниеносным, а самого Верного отправят убирать космическую пыль на дальний пояс астероидов. Артур отдавал себе отчет, что накаляет ситуацию, тем самым делая полковника Верного своим врагом, но другого выхода он не видел, поскольку Храмовники не простые меченые, которые появились ради исполнения мелкого поручения. Погибнут и их не жалко. Мелкие бандиты, чего с них взять. Другое дело Храмовники, о природе которых ничего толком не было известно.

Полковник Верный сдался и тут же добавил молниеносных в оперативную группу, которую возглавил уже знакомый им капитан Лурм Дуннар.

Шторм появился через четверть часа в сопровождении полковника Верного, который всем своим видом показывал, как он недоволен тем обстоятельством, что молниеносные выкручивают ему руки.

Шла экстренная эвакуация людей из оцепленного здания. Стараясь не производить лишнего шума, сотрудники полиции при поддержке университетских охранников выводили людей. И хотя согласно официальной версии, Храмовники ушли вглубь подземелий, но их возвращение никто со счетов не сбрасывал. Серебряные решили предусмотреть все варианты.

Оперативная группа насчитывала двадцать серебряных беретов, готовых выдвинуться к нижнему ярусу. Ждали только молниеносных. Как только они появились, Лурм Дуннар коротко проинструктировал их, потребовал, чтобы они держались позади всех и в бой не лезли, если он завяжется. Скорохват шумно засопел, можно было не сомневаться, что он сейчас выскажет все, что думает об этих перестраховщиках, но Снегов его успокоил, заверил командира отряда, что в этой операции они выступают лишь наблюдателями, и на первые роли лезть не намерены.

Из оперативного штаба пришла информация, что внутренняя сеть безопасности здания начала отказывать. Появились слепые пятна, словно кто-то отключал камеры, уничтожал датчики слежения.

— Похоже, они идут наверх, — высказал предположение Шторм.

Он уже подключился к внутренней сети и отслеживал ее изменения.

Командир отряда Дуннар приказал выступать, но Алекс возразил.

— Предлагаю повременить. Похоже, Храмовники скоро будут на поверхности. В тесных коридорах университета у нас не будет преимущества. Здесь же у нас хорошее прикрытие, и боевой массы намного больше.

Капитану не понравилось, что молниеносные, обещавшие быть простыми наблюдателями, вдруг полезли вперед со своими рекомендациями. Он выругался грубо, приказал не слушать золотых выскочек и идти вперед. Оперативный отряд направился к входу в здание.


***

Рамид Аль Рауни, выйдя из подземелий, запечатал вход при помощи посоха. Он организовал обрушение туннеля в нескольких местах и завалил коридор нижнего яруса, который вел к проходу в подземелья. На время это затруднит продвижение к Ключу, если вдруг местные людишки заинтересуются их маршрутом. Теперь требовалось выбраться на поверхность, чтобы появилась возможность передать инфопакет в штаб экспедиционного корпуса. Место нахождения артефакта Конструкторов обнаружено. Остальным пусть занимаются квалифицированные специалисты.

Оказавшись в помещении университета, Рамид подключился к внутренней системе безопасности. Теперь у него появились глаза на поверхности. Он видел, что здание полностью блокировано. Судя по тому количеству живой массы, что стянули человеческие командиры к корпусу университета, настроены они были решительно. Но это не значило ровным счетом ничего. Им нужно только выйти из здания, да продержаться несколько минут, пока инфопакет будет отправлен, после чего пробой портала и ищи их в закоулках вселенной.

Получив возможность наблюдать за людьми, Рамид тут же отрезал возможность наблюдать за Храмовниками. Сначала он поочередно отключил несколько коридоров и помещений, затем площадку перед лифтами. В это время он осваивался в системе, искал ее слабые стороны и способ вывести из строя всю внутреннюю начинку, оставив внешние глаза. Наконец, ему это удалось, и люди ослепли. Они больше не видели, что происходит внутри здания.

В это время Храмовники достигли лифтовой площадки. Подниматься наверх на лифте самому себя загнать в ловушку. Люди отключат кабину, и они окажутся в клетке. Но с другой стороны подниматься по лестницам на поверхность долго и утомительно. К тому же что могут противопоставить им эти жалкие людишки. Там где Храмовники уничтожили десяток бойцов, там уничтожат и сотню. По пути Рамиду удалось перехватить управление над всей внутренней компьютерной начинкой здания. Он попросту вышиб из системы всех посторонних, которые привыкли считать себя исконными обитателями и владельцами. После чего сменил все пароли, перенастроил логические цепочки. Теперь им не угрожало, что лифт перехватят и устроят обрушение или заблокируют его между этажами. Даже если противник полностью обесточит здание, Рамид наладит доступ к альтернативному источнику питания через свой посох.

Кабина лифта находилась на их уровне. Двери открылись. Храмовники вошли внутрь, и началось вознесение. Им нужно было только продержаться, пока блокировка, создаваемая Ключом, не ослабнет, и тогда ни одна сила не сможет их сдержать.

Подъем занял несколько минут. Двери кабины открылись. Храмовники вышли и обнаружили, что путь наружу им преграждают два десятка бойцов, которые тут же открыли огонь на поражение.

Силовые поля окутали Храмовников, отражая пули. Рамид и Курц направились к стеклянным дверям. Двигались они медленно, так как много энергии уходило на отражение агрессии со стороны. Рамид не спешил атаковать. Ему доставляло удовольствие наблюдать за тем, как злятся людишки, которые прикладывают столько сил, чтобы убить Храмовников, а те их не замечают. Особенно ярился командир безопасников. Казалось, он сейчас взорвется изнутри от слепого гнева, что его переполнял.

Храмовники уже преодолели половину пути, когда Рамид внезапно атаковал людей. Он крутанул в воздухе посох, нацелил его на стоящих неподалеку солдат и испепелил их. Затем вновь крутанул посох, готовясь нанести новый удар, когда что-то вокруг изменилось. Солдаты продолжали оставаться жалкими статистами, игрушечными солдатиками на настоящем боевом поле, но в игру вступили противник намного серьезнее.

Рамид почувствовал, как начала меняться ткань реальности. Кто-то подключился к энергетическим потокам и стал переплетать их, создавая новые событийные пласты. Храмовник выстрелил в группу бойцов, собираясь выжечь их, но неожиданно поток энергии из его посоха отклонился в сторону и расплескался по стене. Рамид изумился произошедшему, но не успел проанализировать и сделать выводы. Эмоции оказались сильнее разума. Разочарования от неудачи овладело им, и он предпринял новую попытку атаки, которая закончилась также разочаровательно, как и предыдущая. Смертоносный поток энергии удар в административную стойку, выжигая ее. В то же мгновение силовое поле, надежно защищавшее его от вражеских пуль, засбоило. Кто-то подключился к нему и стал откачивать энергию. Рамид крутанул посох, активируя новый канал подпитки, но чужая воля его тут же отрезала.

Рамид ничего не понимал. Весь его боевой опыт оказался бесполезен в этой ситуации. Он не знал, что происходит. Чувствовал, что против него выступил серьезный противник, но он не видел его и не знал, откуда ждать следующий удар.

Рамид призвал Курца, который испытывал те же трудности, к новому объединению. Они установили канал связи и сделались единым целым с единой системой защиты. На время это должно было спутать невидимого врага, а они выиграют отрезок пути, через который окажутся на улице, где отправят инфопакет в штаб и смогут уйти через портал.

Рамид почувствовал прилив энергии. Силовые щиты усилились. Он убыстрился, убивая живых, попадающихся ему на пути. До спасительного выхода оставалось всего несколько шагов, когда невидимый сильный удар по щиту проделал в нем пробоину и в нее тот час устремились жалящие пули. Несколько штук вошли в тело Рамида, вызывая кровотечения, нарушение работы внутренних органов и удивление. Разве такое было возможно? Как такое могло случиться? Рамид сделал неуловимое движение посохом, черпая энергию извне, и ликвидировал пробоину. Теперь к другим трудностям добивалась задача самоизлечения.


***

Пусть эти серебрянноголовые идиоты рвутся вперед под смертоносные выпады Храмовников. Снегов не стал их останавливать. Вместо этого он поймал молнию, и пространство преобразилось. Он увидел струны мироздания, которыми было пронизано все вокруг. Некоторое время он потратил на то, чтобы разобраться в причинно-следственных связах, нашел контакт с Храмовниками и с энергетическим полем, которым они управляли, черпая оттуда силы. Первым делом, Снегов свел всю их агрессию к нулю. Как бы не атаковали Храмовники серебряных, все оказывалось бесполезно. Это выводило их из себя, они тратили все больше энергии, а Снегов тем временем расплетал их защитное поле, делая его уязвимым. Еще немного, и они смогут иссушить Храмовников, а затем взять их.

Снегов не сомневался, что специалисты смогут разговорить их, но только не здесь на Кривой Решетке. Здесь таких умельцев нет и быть не может. Храмовников надо обезвредить, а потом доставить на Модену. Артур увлекся планированием событий после победы, что оказалось существенной ошибкой. Он пропустил момент, когда противник объединил усилия. Храмовники слились и их возможности заметно возросли.

Снегов играл на струнах, продолжая делать любую попытку агрессии Храмовников бессмысленной, но ему уже не хватало мощности, чтобы проработать силовое вражеское поле. Артур мысленно обратился к молниеносным, прося поддержки. Первым пришел на помощь Скорохват. Затем поддержал Стрельцов. Шторм в это время работал с вероятностями, подбирая дальнейшую стратегию боя. Ему отчаянно не хватало времени. Получив подпитку извне, Снегову удалось усилить натиск на объединенное поле Храмовников и пробить его. Он видел, как ранили одного из них, но он быстро зарастил пробой защитного поля, а через мгновение они вышагнули сквозь стеклянные двери наружу. Двери рассыпались стеклянными брызгами у Храмовников за спиной. Они закрутили посохами в воздухе, аккумулируя энергию, и прямо перед ними раскрылся портал, в который они шагнули, растворяясь в неизвестности. В последний момент Снегов почувствовал, как от одного из Храмовников отделился информационный объект, который телепортировался по отдельному каналу в неизвестном направлении. Похоже, Храмовники отправили донесение о проделанной на Кривой Решетке работе. Теперь жди последствий, а то что они последуют и окажутся неприятными, можно было не сомневаться.

Снегов вывалился из состояния молнии в реальность.

— Последняя ниточка оборвалась. Храмовники ушли, — выругался Скорохват.

— Можете не сомневаться, они еще вернуться, — обнадежил Шторм. — Не стоит расслабляться. Надо разобраться, что вообще здесь происходит.

Работа с молнией изрядно опустошила Снегова. Но он не потерял способность ясно мыслить.

— Пусть серебряные зализывают раны, занимаются подземельями и ищут, что там так заинтересовало Храмовников, нам стоит разобраться в убийстве ученого и барона. Это одна цепочка. И ведет она к местной корпорации «Карадон-Шмидт». Нам нельзя терять время. Боюсь, что у нас его не осталось, — сказал Снегов. — Надо нанести этой дамочке визит вежливости. Но сначала необходимо пробить ее по связям с Гюрзой и Крестом, — сказал Снегов.

— Приступаю к выполнению задачи, — ответил Шторм.

Глава 24. ОПЕРАТИВНЫЕ ДЕЙСТВИЯ

Здание корпорации «Карадон-Шмидт» возвышалось в центре Ориума, и было одним из самых высоких зданий в городе. Айван запросил разрешение на посадку и тут же получил его. Деловары оказывали любое содействие правительственным войскам. Ссориться с представителями Серебряного корпуса было себе дороже. Молниеносные на Кривой Решетке были вообще экзотикой, поэтому лучше с ними было не связываться. Кто знает, какие у них полномочия.

Шторм связался с Софьей Браунинг и потребовал незамедлительной встречи. Она попыталась отказаться, перенести свидание на следующий день, а лучше на конец недели, но он настаивал, и ей пришлось сдаться.

На встречу отправились Снегов, Стрельцов и Шторм. Скорохват остался в флаере. Артур приказал, чтобы он подготовил срочный рапорт полковнику Порохову, который они отправят, когда вернутся.

Софья Браунинг сидела в кресле за большим столом из металла, пластика и стекла. Сквозь прозрачную столешницу открывался прекрасный вид на ее изящные ножки, что могли бы свести с ума любого неофита и заставить забыть о цели визита, но Снегов пребывал в невозмутимости. Он давно пережил стадию неофита, как в службе, так и в общении с женщинами, так что теперь его интересовало только дело, как бы ни старалась Софья манипулировать им, применяя свои женские чары.

— Что привело вас к нам? — поинтересовалась она.

— Нас интересует, что связывает такую респектабельную компанию, как «Карадон-Шмидт» с таким преступником, как Крест, которого разыскивают на Модене по десятку обвинений. В общей сложности эти обвинения тянут в лучшем случае на три десятка пожизненных заключений на одиноком астероиде. В худшем — распыл.

— Я не знаю, о чем вы говорите, господин Снегов, кажется, — с невозмутимым видом ответила Софья, переложив ногу на ногу.

— Мне кажется, вы либо забыли что-то, либо сознательно пытаетесь нас запутать. Алекс, покажи нам картинки. А вы внимательно смотрите и не делайте вид, что не видели.

Если на Снегова обаяние Браунинг не действовало, то Дамир был готов поверить ей и принести извинения за необоснованные подозрения. Она чувствовала слабину и продолжала играть свою партию, стараясь привлечь на свою сторону хотя бы одного союзника.

Софья взяла в руки планшет, на который Алекс отправил несколько снимков, на которых она была запечатлена с Крестом. Эти снимки Шторму удалось вытащить из ориумской компьютерной сети, после того как он установил в поиске портреты девушки и бандита. Не сразу, пришлось изрядно потрудиться, но система показала ему несколько зашифрованных мест, в которые после непродолжительного по времени взлома ему удалось проникнуть.

— Я думаю, вы не будете отрицать, что знакомы с разыскиваемым преступником? — спросил Снегов.

Софью, казалось, ничто не могло смутить. Она пролистала фотографии с невозмутимым видом и заявила.

— Знать не знаю этого человека. Помню, что он появлялся у нас в офисе, хотел встретиться со мной. Я уделила ему несколько минут, но это не привело ни к какому результату. Я даже не знаю, зачем он приходил.

— Мы не сомневались в вашем ответе. Тогда вы, наверное, сможете, объяснить появление вас рядом с вот этой личностью.

На планшете Софьи появились новые снимки, где она была запечатлена рядом со Стефаном Войцеховским, по прозвищу Гюрза.

— Именно после этой встречи к вам пришел Крест, которого вы не знаете. Для случайных переговоров вы провели с Гюрзой слишком много времени, — сказал Снегов.

— С кем? — рассеянно переспросила Софья, разглядывая фотографию.

Она видно размышляла над тем, каким образом у молниеносных оказались эти изображения. Ведь она встречалась с Гюрзой и Крестом в экранированном от любого вмешательства офисе, расположенном в здании корпорации «Карадон-Шмидт», куда визитеры были доставлены вслепую через сеть подземных туннелей, которыми был пронизан Ориум. Эти снимки не должны были быть сделаны, но она их видела, а значит вся система корпоративной безопасности являлась фикцией.

— Так зовут этого человека. Гюрза. Он является одним из подручных исполнителей Игнаца Пастораля, что автоматически связывает вас с мятежниками, государственными преступниками, приговоренными к смерти. Также у нас на руках доказательства, что ваша корпорация оформила документы для перелета на Кривую Решетку ряд людей, которые были убиты во время уличного боя с одним из Золотых беретов. Все эти люди являлись боевиками запрещенной в Содружестве Двенадцати Миров партии «Крылья», которую возглавляет Игнац Пастораль. Тем самым безоговорочно доказана связь корпорации «Карадон-Шмидт» с преступным сообществом и ваша личная связь со всеми этими сделками. Госпожа Брауннинг, нет смысла отпираться и водить нас по закоулкам разума. Можете ознакомиться с постановлением о вашем аресте.

Перед глазами Софьи на планшете развернулся новый документ. Она прочитала его, но самообладание не изменило ей. Лишь легкая бледность выдавала в ней волнение.

— Карадон суверенное государство, вы не смеете своевольничать здесь, — тихо произнесла она.

— Карадон часть Содружества Двенадцати Миров и у нас есть соответствующие полномочия. Поэтому предлагаю вам сотрудничать. Ведь, так или иначе, вы будете сотрудничать с нами. Либо добровольно, либо принудительно. Мы отконвоируем вас в Службу Безопасности Ориума, где господин Скорохват при помощи х-молнии выяснит у вас все, что нас интересует, — пообещал Снегов.

Дамир сдержал улыбку, которая предательски прорывалась изнутри. Молния Скорохвата никак не была связана с искусством допроса, но откуда Софьи Браунинг об этом знать. Она некоторое время молчала, видно просчитывала варианты, но все же ответила.

— Хорошо, я помогу вам. Вы, конечно, можете мне вчинить связь с запрещенной организацией «Крылья» и представителями Игнаца Пастораля, но в целом я действовала в интересах нашей корпорации и нашего государства. Можете занести это в протокол допроса. Он уже ведется?

Софья посмотрела на Снегова, а затем перевела взгляд на Стрельцова. Это уже была прежняя решительная, уверенная в себе женщина, с которой так приятно было общаться, и так опасно было конкурировать.

— С того момента, как мы переступили порог вашего кабинета, — ответил Снегов.

— Раз уж у нас такой доверительный разговор, позвольте сделать обстановку более расслабляющей и располагающей к откровению. Предлагаю вам выпить. Какие напитки предпочитаете? — спросила она.

— Мы откажемся. На службе, — ответил за двоих Снегов.

Дамир понимал, что он прав, но он бы сейчас не отказался от кружки свежего темного пива.

— Тогда я с вашего позволения выпью? Не каждый день приходится примерять на себя костюм государственного заговорщика.

— Не возражаю.

Софья послала запрос через планшет, и через минуту в кабинет вплыл робот с подносом, на котором стоял одинокий бокал, заполненный до края красным вином.

— Итак, что вы хотите узнать, господа? — спросила Софья, забирая бокал.

— Нас интересует, кто убил старшего научного сотрудника Чарва Патреджи, а затем барона Отто Хорта.

— Патреджи убил Хорт. Лично. С целью завладеть технологией контроля Кривой Решеткой. Некоторое время назад Чарв Патреджи смог добиться устойчивого контакта с огненной петлей, которая висит над Ориумом на границе с Мертвым морем. Как вы знаете, эту природную, как ранее считалось, аномалию мы называем Кривой Решеткой. Название это пришло от тарков, коренных жителей этой планеты. Чарв Патреджи смог добиться контакта с Кривой Решеткой и неустойчивого управления. Он готовил научное обоснование своему открытию, документировал все полученные данные, собирался опубликовать работу, которая должна была перевернуть все научное сообщество Ориума. Но ученые народ горделивый и хвастливый, ему не терпелось поделиться своим открытием хоть с одной живой душой. Он проговорился за стаканом виски своему другу, пусть он пока побудет безымянным, поскольку в этой истории сыграл всего лишь роль передатчика. Этот человек карадонец и душой и телом, и мы ему хорошо платили. Он передал нам информацию об открытии, но это всего лишь сухая информация, а не сами данные. Лезть в университет мы не могли. Это привлекло бы излишнее внимание. А тут появился барон Отто Хорт, который играл роль бизнесмена, но ни для кого не было тайной, что он работал на рейнскую разведку. Рейнцы давно мечтают изрядно встряхнуть Содружество Двенадцати Миров и расколоть его на отдельные государства, которые не являлись для них серьезными конкурентами, как самостоятельные единицы. Барон был весьма чванливым и самоуверенным типом. Нам удалось войти к нему в контакт, втереться в доверие, и очень скоро он начал играть по нашим правилам, сам того не подозревая он стал инструментом в руках карадонской разведки.

Софья сделала глоток из бокала и облизала губы.

Дамиру понравилось это зрелище. Алые капли на алых губах.

— Нам удалось скормить барону информацию о ключе управления Кривой Решеткой. Он купился и стал строить планы по его захвату. Я не знаю, как он убил Чарва Патреджи. Есть информация, что ему помогал один из драконидов. Быть может, вы слышали о наемных убийцах, которые были выращены в секретных лабораториях Игнаца Пасторали. Некоторое время назад дракониды стали очень дорогим и востребованным товаром на черном рынке.

Драконидов Дамир помнил. Ему приходилось с ними сражаться. Игнац Пастораль пытался искусственным путем привить молнию к непримечательным людям, которых он в основном вербовал среди отбросов общества. Он достиг определенных скромных успехов, хотя дракониды, как Игнац Пастораль именовал своих питомцев, не могли сравниться ни по силе, ни по молнии с молниеносными. Опытные образцы во время неудавшегося государственного переворота на Модене были уничтожены, в основном стараниями Снегова, Шторма, Скорохвата и Стрельцова.

— Барона завладел разработкой Чарва Патреджи. Хотя от тела он не избавился. Получилась весьма топорная работа.

— Какая связь всего этого с Карадоном и Гюрзой? — спросил Снегов.

— Наш мир лежит на самой окраине Содружества. Мы вполне самостоятельны и можем добиться большого прогресса, как в научном, так и в военном поле. Но мы вынуждены подчиняться ставленникам Содружества, а все результаты своих исследований и продукты своего труда отдавать в Содружество. По сути, Содружество выдаивает нас, оставляя только самое необходимое, но не дает нам подняться и развернуться. Партнерство Миров в Содружестве декларируется, как равноправное, но по факту это далеко не так. Есть Миры, которые находятся в более выгодном положении, есть Миры подчиненные, находящиеся в менее выгодном, такие как наш. Некоторое время назад к нам вышел с предложением сотрудничества Игнац Пастораль. И мы приняли его предложение. На Кривую Решетку прибыли боевые бригады Меченых. Затем появился тот человек, кого вы называете Гюрза. Через него осуществлялся дальнейший контакт с Пасторалем.

— Кто убил барона? И где сейчас данные по управлению Кривой Решеткой? — спросил Снегов.

— Барона убили подручные Гюрзы. Одного из них вы мне показывали. Они достали пакет данных по управлению Кривой Решеткой и принесли его нам. Где сейчас они находятся, я затрудняюсь ответить. Пакет был отдан в соответствующие подразделения нашей корпорации. Так что вам кажется, что вы поймали меня и укротили, тем самым решили свою проблему. Но вы ошибаетесь. В этот самый момент наши специалисты устанавливают контроль над Кривой Решеткой. И как только мы сделаем это, Карадон добьется независимости от Содружества Двенадцати Миров. Вы уже не сможете нас остановить.

Софья допила вино и с вызовом посмотрела на Снегова.

— Благодарю вас за сотрудничество, госпожа Браунинг. Ваша судьба будет решаться в столице Содружества. Вы арестованы и в ближайшее время будете отправлены на Модену. Что же касается Карадона, то деятельность вашей корпорации будет остановлена, и Модена будет вынуждена ввести войска на территорию Карадона для усмирения мятежников.

Двери открылись, и в кабинет вошел отряд серебрянноголовых. Они подошли к Софье и приступили к процедуре ареста.

Снегов встал. Больше молниеносным здесь было нечего делать. Вдвоем со Стрельцовым они отправились на парковку, где их дожидался служебный флаер с Айваном Ромулом за штурвалом.

Через четверть часа флаер опустился на парковке Службы Безопасности Ориума. В полете Снегов подготовил и отправил полковнику Порохову расширенный раппорт обо всех событиях, произошедших на Кривой Решетке. Снегов рекомендовал незамедлительно отправить к системе Карадон одну из космических группировок для поддержания режима законности и политической стабильности в регионе.

Через час деятельность корпорации «Карадон-Шмидт» была объявлена незаконной. Серебрянноголовые плотно взялись за этот оплот мятежа в системе.

Глава 25. БОЛЬШОЙ СОВЕТ

Доклад от молниеносных, что находились на Кривой Решетке, лежал на рабочем столе полковника Максимилиана Порохова. Он уже несколько раз ознакомился с ним. Сперва не придал ему значения. Агентурная сеть Игнаца Пастораля играла на большом количестве планет Содружества, не было повода выделять одну из них и перебрасывать флот к захолустной системе, которая известна как туристический рай для искателей приключений. Меченые наводили шорох повсюду, мешали жить, отвлекали, мутили воду, заставляя простых граждан нервничать и сомневаться в праведности политического пути, которым шел президент Кречетов и его правительство. Еще одна авантюра, в которую влезли люди Пастораля, не повод перебрасывать флот, тратя колоссальное количество энергии и людского ресурса. С другой стороны, Храмовники вновь появились в оперативном поле. Они не удовольствовались ролью простых наблюдателей, а взяли на себя активную роль в спектакле, который затеяли меченые. Это не могло не насторожить. Что так заинтересовало Храмовников на этой затерянной в Ойкумене планете? Поэтому Порохов не сбросил доклад в мусорную корзину, а отложил в архив, чтобы через несколько часов вернуться к нему. Он не выходил у него из головы, надежно всверлился в мозг, раздражая вопросами. Не оставляла его в покое и сама планета Кривая Решетка. Он что-то слышал о ней, где-то она попадалась ему на глаза. Порохов не выдержал и вернулся к докладу, перечитал его и запустил поиск по ключевому словосочетанию — «Кривая Решетка» в оперативном поле. Ему тут же всплыла краткая информационная справка и гроздь перекрестных статей. Он не мог прочитать все, что ему удалось найти, но бегло ознакомился с основной массой данных. И то что прочитал его изрядно встревожило. После этого он снова вернулся к докладу, перечитал его и принял решение. В другой ситуации он не стал бы беспокоить ректора Военной Академии Содружества Двенадцати Миров адмирала Парма Высокого, но чутье, воспитанное десятилетиями безупречной службы, подсказывало ему, что сейчас тот случай, когда есть повод для беспокойства. Да что там, повод. Бить тревогу, пока не поздно.

Храмовники, приобретя по всем правилам межкосмического права, провинциальную необитаемую систему, закрепились в ней, откуда через непродолжительное время начали наступление на соседние системы. Сперва это выглядело как несерьезные пограничные конфликты, которые удавалось решать без серьезного хирургического вмешательства. Аналитики ломали головы, зачем Храмовникам, которые оказались вынужденными соседями Содружества, вести себя столь вызывающе. После долгой аналитической работы, они единогласно пришли к выводу, что Храмовники что-то ищут, только цель их поиска так и осталась неразгаданной. Они появлялись и во внутренних мирах, но как безучастные ко всему наблюдатели. Пока не случилось вторжение в систему Квантум, которая в считанные дни оказалась захвачена превосходящими силами противника. Здесь Храмовники наглядно продемонстрировали свои возможности, а также дали понять, что в Пространстве появился сильный и опасный противник.

Содружество вступило в позиционную войну с Храмовниками, стянув к системе Квантум три боевых космических флота под командованием адмирала Серпа Крикунова. Но ощутимых положительных результатов адмирал пока не добился. Сколько еще протянется эта война аналитики и системники Оперативного штаба не могли предсказать. Их прогнозы разнились и противоречили друг другу. За последние несколько десятилетий Содружество Двенадцати Миров не вело столь полномасштабных войн, поэтому конфликт с Храмовниками тяжелым грузом лег на государственную казну и промышленность государства. Теперь же в докладе Снегова Порохов увидел новую угрозу для стабильности Содружества. То что еще несколько часов назад ему казалось ничем не примечательными событиями, теперь заставило его требовать немедленной аудиенции у Парма Высокого. Он не мог игнорировать тот факт, что возможно молниеносные нашли новый сектор атаки противника. И если они сейчас не предпримут упреждающих шагов, то в ближайшее время могут потерять новую систему, за этим катастрофическим шагом может последовать скорый развал всего Содружества. Игнац Пастораль не даром мутит воду по планетам. А стервятники в виде Рейнской республики и Империи Шароверов не упустят случая откусить кусок от столь богатого ресурсами чужого пирога.

Парм Высокий принял вызов и тут же назначил аудиенцию. Он отказал в виртуальной встрече, затребовал личный визит.

Порохов перекинул доклад Снегова адмиралу, быстро собрался и покинул свой кабинет. Личному секретарю Роману Томину он сообщил, что отправляется на срочное совещание, до исхода сегодняшнего дня его ни для кого нет. Исключение составляют молниеносные, что находятся в командировке на Кривой Решетке. С ними его соединять без промедления, значит сиесекундно. Остальные вопросы на личное усмотрения Томина. Если будет что-то чрезвычайной важности, требующее быстрого решения, то он может отправить ему запрос с кратким изложением сути дела.

В приемной ректора академии Порохова встречал Семен Рыжов, личный секретарь адмирала. При появлении полковника он резко поднялся, отдал честь и доложил, что Парм Высокий ждет его. После того как Порохов вошел без предварительного представления секретарем в кабинет к Парму, Рыжов включил защитное поле, которое надежно экранировало помещение от любого внешнего воздействия, в том числе и от вероятной вражеской прослушки. Она, конечно, была немыслима в Академии, иначе пришлось бы отдавать под трибунал весь руководящий состав, отвечающий за безопасность столицы, но протокол есть протокол, и Рыжов не имел права от него отступать.

Когда Порохов переступил порог адмиральского кабинета, Парм Высокий работал над последними оперативными сводками из системы Квантум. Перед его лицом мерцала голографическая карта, на которой красным и синим были отмечены войска противника и Содружества, а также в динамике были показаны все маневры и сражения последней недели. Справа от карты висела сводная таблица от аналитиков с данными по ресурсам и текущему расходу. Слева висела табличка с прогнозом развития событий в системе в двух вариантах: благоприятный и негативный. Парм рассматривал карту и таблички, время от времени делая пометки на листах бумаги, что лежали перед ним. Так ему было удобнее работать с информацией. На появление полковника он никак не отреагировал, даже головы не оторвал от отчетов.

Порохов прошел к креслу, сел в него и застыл в ожидании.

Через несколько минут Парм закончил с отчетами, свернул карту и таблички и посмотрел на полковника. Взгляд его был несколько мгновений отсутствующим и бездонным, как само Пространство. Он все еще находился в системе Квантум, переживая боевые события, строя версии и стратегические планы, как выйти из затяжного кризиса с Храмовниками. Наконец, понимание вернулось к нему. Он узнал Порохова, кашлянул, собираясь с мыслями, и заговорил.

— Я видел ваш отчет. Насколько вы уверены в своих выводах?

— Настолько, насколько можно быть уверенным в сложившейся ситуации, — уклончиво ответил Порохов.

— Из отчета я вижу два важных фактора. Первое, на Кривой Решетке находится что-то, что привлекло внимание Храмовников. Если учесть, что вся деятельность Храмовников в Содружестве очень похожа на слепой поиск, то Кривая Решетка может оказаться одной из ключевых точек их поиска. По всей видимости, то, что им нужно, лежит в горном образовании, на котором стоит город Ориум. И второе, Храмовники предпримут попытку присвоить то, что лежит под горой, а для этого, зная уже их возможности, они атакуют планету доступными им силами. Значит, помимо Квантума у нас ожидается новый очаг войны.

Парм замолчал, а Порохов не смел нарушать его молчание.

— Срочно. Перекинуть в сектор Кривой Решетки Девятый флот. Пусть Марк Лютый постоит на страже. В случае появления в секторе Храмовников и обострения ситуации, мы отправим туда еще несколько флотов. Возьмите ситуацию в секторе под свой контроль, — вынес решение адмирал Парм Высокий.

Глава 26. ПРОБУЖДЕНИЕ ДРЕВНЕГО

Над Ориумом погружалось в Мертвое море закатное солнце. Кривая петля неизвестного происхождения и назначения переливалась в закатных лучах, словно рука Творца, благословляющее свое творение. Она висела здесь и год, и десятилетие, и столетие назад. Она была здесь, когда люди, пришедшие со звезд, еще не прилетели и не отстроили на планете свои города, только исконные жители тарки мечтали о чем-то недостижимом, наблюдая за причудливыми переливами кривой петли в воздухе. Она играла огнями и меняла картинки миров, приоткрывая в них на некоторое время окна, даже тогда, когда планета еще была не заселена людьми. Эту петлю создали таинственные Конструкторы, о существовании которых люди догадывались, обнаруживая в Пространстве следы их пребывания ранее во времени, но ничего не знали, как не знали о назначении петли. Зачем она показывает картины других миров, зачем переливается всеми цветами, создавая изумительное по красоте видение во вселенной. Люди пришли в этот мир, чтобы разгадать загадку этого явления, вступили в сражение с местными жителями тарками, которым не понравилось вторжение чужаков, построили города, истратили десятки лет на исследования, но не приблизились к разгадке явления. Только один человек смог найти ключ к проблеме, как его убили, забрав его исследования. Что такого опасного таила в себе Кривая решетка, что привлекла внимание Храмовников?

Дамир стоял на балконе своего номера с бокалом пива и размышлял, наблюдая за переливами Кривой решетки. День заканчивался. Еще один день в бесплодных усилиях и устремлениях. Обыски в офисах корпорации «Кородан-Шмидт» ни к чему не привели. Никаких следов исследований убитого ученого. Они словно растворились в ориумской земле или Кривая решетка впитала их, переработав в энергию для своего свечения. Софья Браунинг, оказавшись в камере предварительного заключения, не растеряла своего оптимизма. Отвечать на вопросы следователя из Серебряного корпуса она отказывалась, требовала адвоката, обязательно тарка по происхождению, и обещала, что все причастные к ее заключению, поплатятся за это. Она ни в чем не виновата, действовала на благо своей Родины и все в таком духе. С ней работал Снегов и Шторм, а Скорохват и Стрельцов временно остались не у дел.

Серебряные просеяли Ориум через мелкое сито. По городу прокатилась волна облав и обысков. Они искали Креста и его подручных. По наводке Браунинг было найдено и уничтожено три гнезда Меченых, но следы моденского бандита растворились в городских улицах. Либо он покинул планету, либо залег на дно под надежное прикрытие местных, которые, как оказалось, преследуют свои цели, отличные от целей Содружества.

Небо наполняли летательные боты разного назначения. Не смотря на засыпания мира вокруг, город не собирался отправляться не отдых. Тысячи машин от крохотных аппаратов слежения, входящих в единую сеть городской безопасности, до крупных грузовых и пассажирских флаеров летали между зданиями, выполняя каждый свое назначение.

Дамир смотрел на все это движение и чувствовал свое одиночество. До прибытия на Кривую решетку он был самостоятельной фигурой, пускай и самым молодым, но все же молниеносным, членом команды. У него была девушка, с которой ему были интересно и весело, к которой его тянуло. Но сейчас он не чувствовал всего этого. Куда-то подевалось это чувство нужности и важности в картине мироздания. Ведь зачем-то его выдернули из привычного родного мира Земли и перебросили в Содружество миров, к космическим полетам, благородным звездным рыцарям и оперативной работе. Ведь в этом был какой-то глубокий смысл. Но он чувствовал себя винтиком в сложном механизме машины, которая никак не зависит от его присутствия. Если он исчезнет, ничего не изменится. Мир вокруг будет жить дальше своей жизнью, не заметив его исчезновения. Друзья молниеносные, конечно, обнаружат, что что-то изменилось, но жизнь для них это сплошная война всего со всем, а на войне неизбежны потери. Они смирятся с его исчезновением, главное, что миродвижение ничуть не изменится. Кривая решетка все также будет переливаться петлей, все также будут летать звездолеты, а Храмовники будут преследовать свои тайные, никому не понятные цели. На Модене и раньше он чувствовал, что играет сольную партию. Вокруг него собирался весь сюжет жизни, но сейчас он ушел в тень и оказался в ней забыт.

Дамир никак не мог избавиться от этого чувства ненужности. Он отхлебнул пива, притянул к себе кресло, стоящее в стороне, и сел, положив ноги на перила балкона. У него было полно свободного времени, которое можно было потратить на безделье и распития пива. Все равно сейчас от него ничего не зависело. Снегов и Шторм пытались найти концы исследования этого Рваджа Портала, или как его там зовут, а Дамиру в этом действии не было места.

Дамир сделал глоток. Кривая решетка налилась фиолетовым светом и перетекла в белый, а в перекрестии висящей в воздухе петли появилась новая картина, которая показалась ему очень знакомой. Он увидел город с высоты птичьего полета. Город был разделен на две части большой рекой, через которую были перекинуты мосты. По ним мчались разноцветные модели смутно знакомых конструкций. Он видел их когда-то раньше, как будто во сне или в другой жизни. Серое дождливое небо висело над городом, привычное для горожан. Солнце они видели редко.

Дамира поразило озарение. Он не мог поверить, что видит город, в котором родился и который покинул ради того, чтобы стать молниеносным. Город на далекой Земле, где у него остались родители и девушка, с которой он встречался и которую, наверное, любил, только было это так давно, что он не помнил. Но, увидев сейчас знакомые городские пейзажи — остров с крепостью из красного камня и большим храмом с куполом и венчающей его фигурой ангела — он вспомнил свою прежнюю жизнь и девушку, которая для него когда-то была центром всего мироздания. Ее звали, да не важно, как ее звали, сейчас их отделяли тысячелетия и множество парсеков, но она была в его жизни близкая до дрожи в груди. Как могла бы повернуться его жизнь, если бы он остался там на Земле? Были ли они вместе, строили бы свою жизнь? Или судьба развела бы их, чтобы потом свести через десятки лет на какой-нибудь встрече, разделив столом с едой и закусками и пьяными застольными разговорами. Кто знает. Он не выбирал этого пути, он не искал способа покинуть Землю, чтобы оказаться молниеносным на Модене. Все получилось так, как было задумано Архитекторами Мироздания. Или, быть может, Конструкторами? Но почему же ему так отчаянно хотелось хотя бы на мгновение вернуться в прежнюю жизнь? Чтобы дверь его номера сейчас открылась и вошла она, та которую он когда-то любил. Только это было не возможно.

Дамир зажмурился, тряхнул головой и посмотрел на Кривую решетку. В петле больше не показывалась картина чужого мира, его мира Земли. А может и не показывалась никогда. Может, ему это все привиделось. Он сделал несколько глотков пива и поставил на пол пустую кружку.

Спать не хотелось. Сейчас он бы с удовольствием включился в оперативную работу, чтобы почувствовать свою нужность и забыть об оставленных в прошлой жизни людях. Но до утра его никто не позовет, разве что в сектор Кривой Решетки войдет флот Храмовников, тогда по всей планете объявят чрезвычайное положение и будет уже не до сна.

Но Дамир ошибался. Не только Храмовники могли разрушить покой ночного города.

Сильный взрыв прогремел вдалеке возле Мертвого моря. Одно из высотных зданий, что находилось в университетском районе, вдруг окуталось серым облаком и обрушилось. А вслед за ним рухнуло еще одно здание, стоящее неподалёку, и в небо над Ориумом поднялся черный крутящийся столб, похожий на колос торнадо.

Дамир вскочил из кресла, забыв обо всем, что глодало его душу несколько мгновений назад, подскочил к краю балкона, вцепился в перила, напряженно вглядываясь в пространство, в котором происходило что-то страшное и необъяснимое. А через минуту оперативное пространство взорвалось от поступающих сводок, сигналов тревоги и запросов о помощи. Среди этой разноголосицы выделился голос Снегова, который обратился к нему.

— Срочно пребыть в оперативный штаб.


***

— Разрушения произошли вУниверситетском городе. Обрушился корпус, в котором два дня назад мы охотились за Храмовниками. Тут же еще одно здание сложилось, как карточный домик. Жертвы пока не известны. Но можно сказать одно, что в этот момент работа не прекращалась, так что нам предстоят неприятные сюрпризы, — зазвучал в голове голос Шторма.

— Это Храмовники вернулись? — спросил Дамир, заходя в оперативный штаб, в котором было множество серебрянноголовых.

— По всей видимости, нет. Судя по тем данным, что мы получили с городской сети безопасности, что-то вырвалось изнутри. Разрушение зданий является следствием этого, а не результатом направленного действия.

— Что-то, что долгое время находилось в Ориумской горе, что-то за чем спускались в пещеры Храмовники, — сделал предположение Дамир, подходя к друзьям, которые стояли возле висящих в воздухе экранов, на которые транслировались картины с места катастрофы.

— Сомнений никаких нет, то, что спало в горе, сейчас находится в воздухе над Ориумом. Оно вырвалось, и пока просто висит, не предпринимая никаких действий. Вот это оно, — Снегов ткнул пальцем в левый экран, на котором Дамир увидел черный клубящийся столб, похожий на гигантского воздушного червя. Он кружил над городом, перетекал из стороны в сторону, словно изучал пространство вокруг, но не предпринимал никаких враждебных действий.

— Храмовники пробудили эту дрянь. Сами свалили в неизвестном направлении, теперь нам расхлебывать, — возмутился Скорохват. — Предлагаю, запросить помощь у местных, стянуть к Ориуму военно-воздушные силы планеты и долбануть из всех орудий, чтобы этому черному червю мало не показалось.

— Первыми нельзя атаковать. Червь в воздухе пока не проявляет никакую агрессию. А обрушение зданий не является также актом агрессии. Он выбирался на поверхность и для него дома были всего лишь препятствиями на пути, — сказал Снегов. — Но флот подтянуть необходимо, чтобы в случае проявления агрессии, грамотно ответить. Не знаю, что это за дрянь в воздухе, но мы должны поставить ее на место.

— А пока предлагаю отправить к червю исследовательские боты. Близко пусть не приближаются, наблюдают и пробуют разобраться, что это за дрянь болтается у нас над головами.

Предложение Алекса Шторма было поддержано единогласно. И в следующую минуту полицейские следящие боты поднялись в воздух. Они были полностью переданы под управление Серебряному корпусу, и десятки операторов включились в работу, координируя действия аппаратов. Они бросили их навстречу черному гигантскому червю, что парил над городом, созерцая мир вокруг и не предпринимая никаких действий.

Дамир подключился к следящей системе, а через нее к воздушному боту, который находился в опасной близости от червя. Он поражал воображение, огромная черная труба, буравящая небо, она слово заглатывала воздух, пропускала его через себя и выплевывала с обратной стороны, что давало ей энергию для передвижения. Стрельцов не мог представить, чтобы это могло такое быть. Никогда ранее он не сталкивался с таким явлением, но, судя по тому, как оно легко разрушило несколько зданий, прорываясь наружу, можно было не сомневаться, что у этого существа, явно чужеродного происхождения, хватит сил и возможностей стереть Ориум с вершины горы. Вглядываясь в воздушного червя, Дамир обнаружил, что тело его неоднородно. Оно состояло из клубов густого черного дыма, который сконденсировался в одном месте, став единым целым. Червь мог раздаться вширь, став в несколько раз больше, и сжаться, превратившись в тонкую черную струю, способную обойти любые ловушки и обогнуть любое препятствие. Следящие боты подлетели и зависли на безопасном расстоянии, собирая информацию о небесном объекте, непонятного происхождения и назначения.

— Как вы думаете, господа, что это может быть? — спросил полковник Верный, появившийся в оперативном штабе несколькими минутами ранее. Все это время он молчал, наблюдая за экранами, входя в курс происходящего.

— Тут вариантов несколько. Первый — это живое существо, которое жило все это время в недрах планеты. Одно из коренных обитателей этого мира. Второй вариант — искусственное существо, оставленное здесь Конструкторами. Третий вариант — это симбиотическое существо, оно и живое и в то же время искусственно созданное. В общем, какой вариант не возьми вопросов огромное количество, — ответил Снегов. — Одно можно сказать точно, именно этой штукой интересовались Храмовники. И, по всей видимости, они знают, что это такое.

— Есть способ разобраться в природе происхождения этого воздушного змея? — уточнил Верный.

— Хорошо сказали. Воздушный змей звучит более благородно, а то мы эту дрянь все червем зовем, — вмешался в разговор Скорохват, но тут же по лицам друзей увидел, что прозвучал не вовремя и смолк.

— Пробуем. Сейчас полицейские боты пытаются собрать информацию, — ответил Снегов.

— Разрази вас Пространство, в вашем распоряжении целый научно-исследовательский Университет, а вы топчетесь на месте, и не знаете, что за змея кружит в воздухе и чем это нам может угрожать, — выругался полковник.

— Мы уже протрубили сбор. Скоро к Ориуму будет стянут военно-воздушный флот планеты на случай, если чужая змея попробует на нас напасть. Пока же мы собираем данные, — сохраняя спокойствие, хотя Стрельцову было видно, как дается это тяжело, ответил Снегов.

— Как только подойдет флот, приказываю вжарить из всех орудий по змею.

— Осмелюсь заметить, что начинать боевые действия в воздушном пространстве над городом, не лучший вариант развития событий. Но поскольку такой вариант мы не сбрасываем со счетов, я предлагаю начать эвакуацию города, что влечет за собой полную остановку производственных объектов, — сказал Снегов.

— Какая к вакууму эвакуация? Вы что за чушь несете? — возмутился Верный, но тут же утих.

— Вы понимаете, что если в воздухе начнется бой, то все обломки, весь мусор начнет сыпаться на головы горожан. Без разрушений и жертв не обойтись. Лучше попытаться их минимизировать.

Стрельцов мог поспорить с кем угодно, что знает, что сейчас творится в голове полковника Верного. Не о жертвах среди гражданских он думал, и не о разрушениях в городе, а о том, как будет оправдываться за все это перед столичным начальством. Жертвы — жертвами, но как он объяснит тот факт, что у него под носом спал все время службы инопланетный объект, оказавшийся к тому же оружием невиданной мощи. Потом устанешь раппорты и объяснительные писать, и это в лучшем случае. В худшем, его отстранят от службы и отправят на почетную пенсию, астероиды подметать. Могло быть, конечно, еще хуже, тюремный срок за халатность, но только он прямой своей вины не видел, да и вряд ли ее увидят господа расследователи из столицы.

Дамир презрительно скривился. Когда творится вокруг такая инопланетная смертопляска, этот канцелярский прыщ печется о своей шкуре. Это не могло не вызывать брезгливое чувство. Хотелось помыть руки с мылом, и прополоскать нутро спиртом.

— Хорошо. Объявляю подготовку к эвакуации. Пусть народ спускается в Гардиум, но я не вижу вероятностей, как можно эвакуировать город, не избежав паники, — согласился он с доводами Снегова.

— В таком случае, вы берете под свой контроль эвакуацию, а мы с коллегами берем под командование военную операцию. Все серебряные, что сейчас включены в работу с воздушным змеем, переходят под наш контроль, — атаковал Снегов.

— Протестую. Ориум — это моя территория. Я отвечаю здесь за все, — возмутился Верный.

— Вы отвечаете за безопасность в мирное время, но в условиях военного положения это наша прерогатива. Золотой корпус берет ситуацию под свой контроль. Если у вас есть возражения, можете обратиться к своему непосредственному начальству на Модену. Пусть вам разъяснят субординацию в сложившейся ситуации, но учтите, что это очень сильно ухудшит наше положение, потому что на время разбирательств в Ориуме образуется анархия. Мы многое потеряем, только потому, что ваша гордыня не позволяет вам подчиниться молниеносным.

Дамир не мог не восхититься речью Снегова. Будь он на месте Верного ни минуты бы не колебался, а отдал бы молниеносным все управление, а также переписал бы все свое имущество, да выкачал бы всю кровь из себя по первому требованию. Верный был впечатлен куда меньше, но и он возражать не стал. Представил, какую канцелярскую волокиту поднимет его обращение, а потом его же и обвинят в трусливой медлительности и преступному противодействию обороне планеты. Тут уже пахнет серьезным тюремным сроком.

— Принимается. Мы занимаемся эвакуацией, вы обороной планеты.

По внутренней сети полетел приказ, согласно которому все серебряные, включенные в работу по противодействию неизвестному небесному объекту, получившему кодовое название «небесный змей», переходят под командование представителя Золотого корпуса Артура Снегова.

Верный перешел в противоположный сектор оперативного штаба, где через четверть часа уже кипела работа по эвакуации городского населения. Операцию нужно было провести без лишнего шума, так чтобы не создать паники, которая повлечет за собой лишние жертвы.

Снегов сел в кокон оперативника. Места рядом заняли Скорохват и Стрельцов. Шторм уже давно работал в оперативном поле, окутанный серебряным сиянием, только ожидал погружения друзей, в помощи которых нуждался.

Дамир включился в сеть. Его рабочее кресло тут же окуталось фиолетовым сиянием, отгораживая его от реального мира. Теперь он был надежно защищен от вмешательства извне. Ничто не может отвлекать оператора боя от сражения. Перед его глазами, которые больше не видели штабное помещение, развернулось воздушное пространство над Ориумом, поделенное на навигационные сектора. Под его контроль тут же встали двенадцать операторов, которые непосредственно работали с гроздьями полицейских ботов. До поры до времени, пока не потребуется его экстренное вмешательство, его функция заключалась лишь в наблюдении и легкой корректировке работы операторов. В случае возникновения внештатной или боевой ситуацией, он должен был включиться в непосредственное управление.

В режиме оперативного поля «небесный змей» выглядел не так страшно, как из окон домов обывателей. Черный дым, сгустившийся в круглое вытянутое тело, которое пребывало в постоянном движении. Дамир запросил и тут же получил данные, что удалось собрать по этому телу. Ничего толком существенного. Плотность, состав, структура — все какие-то расплывчатые формулировки и туманные цифры. Ничего, за что можно было уцепиться. К тому же в составе «небесного змея» присутствовали вещества, не поддающиеся идентификации. Чем бы они не являлись, но местные научные светила были с ними не знакомы.

Небо над Ориумом заливало кровавое зарево, закатывающегося за горизонт Мертвого моря, солнца. «Небесный змей» резвился на свободе, упиваясь жизнь и бодрствованием, которое не испытывал тьму тьмущую лет. Он не замечал тысячи полицейских ботов, что кружились вокруг него, записывая показания, которые передавались в Университет, где шла в режиме реального времени обработка и анализ данных. Ученые пытались разобраться с явлением, с которым столкнулись неподготовленные, но к ним в двери уже стучались представители Серебряного корпуса с требованием немедленно начать эвакуацию. А Дамир видел перед собой наслаждающегося свободой и жизнью живое существо, но какое живое существо могло спать тысячелетия, и где оно брало для этого энергию. Вопросов слишком много, а времени слишком много. Дамир чувствовал, что в этом «небесном змее» заключен ключ к раскрытию секретов аномалий Кривой решетки. Он видел, как реагирует на приближение и удаление «небесного змея» кривая петля в воздухе, сквозь которую транслировались картины других миров. Она наливалась красками, играла ими, устраивая настоящую цветофонию, а иномирные пейзажи внутри петли вспыхивали все чаще и чаще, создавая сюрреалистическое представление.

Мир гигантских деревьев, которые по ночам разворачивают свои ветви, устанавливая над планетой зеркальный щит, который надежно защищает мир живых от убийственного излучения местного светила. Там где в зеркальных щитах оказывались прорехи, лучи проламывались к поверхности планеты, сжигая все на своем пути.

На смену этому миру пришло царство вечной и всеобъемлющей воды, по которой дрейфовали острова-корабли-крепости, заселенные воинственными людьми. Вся их жизнь была направлена на создание и разработку нового оружия, которое помогло бы им сдержать врагов, а лучше уничтожить. Они исследовали мир вокруг себя, пытались подчинить его себе и направить на разрушение местообитания врагов. В стремлении этом они разрушали родную планету.

Новый мир, погруженный в средневековье, здесь по дорогам разъезжали рыцари, кипели междоусобные сражения, но в то же время дорогами ездили караваны загадочного ордена, в народе их называли магиками. Они продавали рыцарям артефакты из других миров и временных отрезков. Здесь пулеметы обороняли рыцарские замки, рыцари стреляли из пистолетов, правда, все это оружие было одноразовым, и если выходило из строя, требовалась его замена новым. Магики были заинтересованы в новых оружейных и технологических сделках. И над этим миром вставали знамена освободительной войны, на которых были изображены волчьи оскаленные пасти.

Новая смена изображения, и Дамир увидел безвоздушную планету, каменную глыбу, плывущую в Пространстве, которая была заполнена живыми существами. Люди жили внутри этого безжизненного каменного куска, вырывая из его недр драгоценную субстанцию, которая служила топливом для космических кораблей. Но люди, что трудились в нечеловеческих условиях, разрабатывая недра безжизненной планеты, были не свободны в своем стремлении работать и жить. Они были рабами, каторжниками, клеймеными, которые до конца жизни должны были трудиться на этой планете, чтобы сгореть в работе и оказаться распыленными в ее недрах.

Картины иных миров стремительно менялись, все меньше было возможностей зацепиться за какие-то детали и разобрать, что же виделось в приоткрывшемся окне в другой мир.

Дамир смотрел на это явление и не мог оторваться. Он уже даже забыл о «небесном змее», что планировал в небе над городом. И ведь никогда раньше не наблюдалось такой активности на Кривой решетки. Это появление «небесного змея» заставило аномалию работать в ускоренном режиме. По всей планете в произвольном порядке открывались Окна Фаррети и случались Переливы, которые теперь никак не просчитывались и не предсказывались. Всю планету лихорадило, и не было никаких сомнений, что это было связано с пробудившимся «небесным змеем».

Дамир еще не знал тогда, что увидел в своем первом приближении «веер миров», построенный когда-то Конструкторами. При помощи «небесного змея» можно было открыть дверь в любой из миров, который показывала им Кривая решетка. Ему предстояло узнать это в самом ближайшем будущем, а сейчас он с трудом заставил себя оторвался от магического зрелища «веера миров» и вернуться в оперативное поле, которое начало меняться под воздействием «небесного змея».

Освоившись в воздухе, спящее до недавнего времени древнее чудовище обнаружило, что вокруг него вьются тысячи разнообразных летательных аппаратов, которые ему совсем не мешали, но их суетливость и назойливость раздражала его. «Небесный змей» внезапно задергался из стороны в сторону и запульсировал. Его черное, шевелящееся тело, то раздавалось вширь, то сужалось, следуя определенному ритму. Наблюдателям было не понятно, что последует за этим, но весьма интересно наблюдать. Никто из них, по сути сухопутных специалистов по безопасности, которые дальше Кривой Решетки ничего не видели, а в космос выбирались только во время кратких командировок на Модену для повышения квалификации, или в отпуск на планеты-курорты, раньше с таким не сталкивался. С «небесным змеем» можно было ожидать всего чего угодно, потому что модель его поведения была не понятна и не исследована, но операторы забылись, наблюдая за его танцами в воздухе, которые завораживали. Один из них опасно приблизил звено следящих ботов к небесному телу, которое внезапно раздалось вширь и слизнуло их, затем сократившись до прежнего состояния. На месте, где еще секунду назад висел рой летающих аппаратов, осталась пустота, в которой не было даже намека на механизмы.

Остальные операторы мгновенно отреагировали на агрессию инородного существа. Они отвели свои аппараты на безопасное расстояние, но продолжали следить за чужаком. Аналитики развернули последние полученные данные с погибших ботов и попытались их расшифровать и проанализировать. Поток информации был фрагментарным, словно перед тем как попасть к ним он прошел через неизвестного происхождения фильтры, которые отсеяли все ненужное, не забыв прихватить и несколько нужных частей. Из оставшегося нельзя было сделать вывод, каким образом были уничтожены боты. В один отрезок времени они существовали и функционировали. В следующий отрезок их уже не существовало, даже технической пыли не осталось, даже обломка микросхемы.

Дамир просмотрел отчеты аналитиков, но не стал на них заострять внимание. Его больше всего интересовала та трансформация, что происходила с «небесным змеем». Вытянутое тело стало внезапно пульсировать и сокращаться. Он стягивал все части своего организма к ядру, продолжая следить за окружающим пространством и не подпуская никого к себе. Несколько заблудившихся птиц оказались в опасной близости от него и исчезли, пронзенные черными копьями — длинными, узкими сгустками материи, которыми «небесный змей» выстрелил в их сторону. Сперва процесс сокращения происходил равномерно и медленно, но затем процесс убыстрился. Его вытянутое тело комкалось, мялось и плющилось, после чего втягивалось в ядро. «Небесного змея» ломало. Он преображался, и вот уже в небе над Ориумом висел большой черный шар, ощетиненный вьющимися протуберанцами, которые контролировали пространство вокруг.

В оперативном штабе тут же развернулось совещание, на котором обсуждался вопрос, как им действовать дальше. Следует ли продолжить наблюдение за «черным шаром» или его необходимо уничтожить любым доступным способом. Полковник Верный доложил, что эвакуация развернута в полной мере, но в любом случае им потребуется от трех до восьми часов, чтобы убрать всех гражданских из Ориума. До окончания эвакуации атаковать «небесного змея» было опасно. Слишком большое количество жертв они получат в итоге. В результате короткого совещания было принято решение продолжить наблюдение и не предпринимать никаких активных действий до окончания эвакуации и подхода основных военно-воздушных сил.

Дамир в совещании не участвовал, а наблюдал за его ходом, продолжая следить за «небесным змеем», который, закончив процесс трансформации, застыл в воздухе. Стрельцов наблюдал за ним с безопасного расстояния, но черный шар притягивал его. Хотелось бросить все и рвануть ему навстречу. Дамир подключил к себе напрямую два звена следящих ботов и закрыл их от остальных операторов, так что они даже перестали отражаться на оперативной карте. Он хотел провести эксперимент, только не знал, в каком виде он будет. Было очевидно, что «небесный змей» всячески избегает контактов с посторонними предметами, уничтожая их, но Дамир не оставлял надежды наладить с ним контакт. Должен быть способ, то, что он не видит его, не означает, что его не существует.

Тут Стрельцов вспомнил, что петля Кривой решетки реагирует на присутствие «небесного змея», значит они находятся в какой-то непонятной пока связи друг с другом. Значит, нужно сосредоточить внимание именно на Кривой решетке и через нее добраться до «змея» кем бы он ни был. Дамир отправил к петле звено ботов, которые окружили ее и вошли в режим «наблюдателя». Тем временем «небесный змей» очнулся от спячки и перешел к активным действиям. Шар выбросил в разные стороны протуберанцы. Они слизнули несколько следящих ботов. Удовлетворенный результатом, шар принялся планомерно уничтожать следящие боты, освобождая воздушное пространство вокруг себя.

В оперативном штабе тут же заспорили голоса, пытались выработать единую программу действий. Активное участие принимали Снегов и Шторм. Алекс уже в режиме молниеносного просчитал возможные варианты развития событий и давал рекомендации, которые встречал возражениями полковник Верный. Дамир отрешенно на периферии сознания наблюдал за этим действием, сосредоточившись на Кривой решетки, которая с каждым новым движением «небесного змея» в пульсации раскрывалась ему навстречу. От петли в воздухе тянулись невидимые глазу информационные дорожки к «небесному змею». Подконтрольные Дамиру боты считывали потоки информации, которые отправляли Кривая решетка к черному шару, воюющему с летающими аппаратами людей. Эти два явления обменивались данными, они разговаривали друг с другом на одном им известном языке.

Это открытие поразило Дамира, он на время даже забыл обо всем на свете, отключившись от реальности. Когда же он вернулся к миру, «небесный змей» уже расправился с большей частью следящих ботов, ослепив оперативный штаб, и пришел в движение. Он пошел на снижение к Ориуму. Пока командиры на земле пытались вернуть глаза в небе под свое управление, «небесный змей» атаковал здания Университета. Он прошел над высотными башнями, приблизился к одной и опутал ее протуберанцами, словно воздушный краккен щупальцами. Этаж за этажом он растворял башню в себе, втягивал здание внутрь тела, преобразуя его в энергию, необходимую ему для существования.

Люди не успели опомниться, как от здания остались только развалины на поверхности, а «небесный змей» заходил уже на новую цель.

— Дайте сводку по разрушенному объекту, — затребовал Снегов.

Отчет поступил ему на рабочий стол, он распаковал его и впитал в себя.

— В уничтоженном здании оставалось двадцать восемь человек научного персонала. Не смотря на объявленную эвакуацию, они отказались покидать свои лаборатории. Почему всеобщая эвакуация дала сбой в этой ситуации? — запросил Снегов отчета у Верного.

— Они потребовали время для сохранения данных по текущим экспериментам. Было принято решение эвакуировать их во вторую волну, тем самым дать им время подготовиться, — ответил Верный.

Тем временем «небесный змей» обвил протуберанцами новую университетскую башню и принялся поглощать ее. Через несколько минут двери первого этажа разъехались, выпуская спасающихся бегством сотрудников. Началась паника и толкотня на выходе, и посыпалось стекло. Не протиснувшись в двери, люди стали разрушать стеклянные стены, используя для этого подручные средства, все что было плохо привинчено и прибито к полу.

«Небесный змей» трудился безотходно, этаж за этажом поглощая здание, одновременно с этим он перекинул несколько протуберанцев к соседней башне, намечая новую жертву.

— Третий воздушный флот Кривой решетки на подходе. Ориентировочное время прибытия — три минуты, — доложил кто-то из серебряных беретов.

— Сразу по прибытии открыть огонь на уничтожение, — приказал полковник Верный.

— Там люди. Вы не вывели людей из зоны боевых действий, — заметил осуждающе Снегов.

— Это война. Если мы еще потянем время, то можем получить потери в большем размере, — ответил Верный. — Я беру на себя всю ответственность.

Дамир решился. Времени совсем мало, но стоило попробовать. Он преобразовал энергию молнии в информационный поток и запустил его, словно вирус в канал связи Кривой решетки с «небесным змеем», одновременно с этим он приблизил подчиненные ему боты на опасное расстояние к черному шару, поглощавшему здание.

Сначала ничего не происходило. «Небесный змей» не замечал следящие боты, увлеченный процессом разрушения, но затем он увидел их, оторвался от процесса, протянул к ним свои протуберанцы.

Дамир очень надеялся, что его инфопослание уже достигло адресата. Энергия молнии проникла в тело «небесного змея» и заставит его откликнуться на призыв молниеносного. Протуберанцы коснулись ботов, лизнули их, но, к удивлению всех наблюдателей, не уничтожили. «Небесный змей» играл с ботами, ощупывал их, пытаясь разобраться, что это такое.

В то же мгновение инфоканал заполнился информацией, которая устремилась от «небесного змея» к Кривой решетке. Дамир продолжал контролировать канал, вклинившись в него при помощи молнии. К его удивлению, послание было адресовано ему.

«кто есть ты? в тебе течет дух древних» — поток преобразовался в смысл.

От удивления Дамир растерялся. «Небесный змей» заговорил с ним. Стрельцов рискнул, сделал выстрел в слепящую Пустоту наугад, и получил результат. Древнее существо, разбуженное Храмовниками после тысячелетий спячки, вступило с ним в контакт.

Пока он размышлял, как ответить «небесному змею», в небе над Ориумом появились первые боевые флаеры. Крыло из пяти машин с ходу зашло в атаку на черный шар, присосавшийся к разрушающемуся зданию, слаженный залп бортовых орудий выплеснул в пространство потоки бешеной энергии, которая устремилась к агрессивному чужаку.

Дамир зарычал от обиды и разочарования. Если бы ему дали еще несколько минут, он попытался бы договориться с «небесным змеем» и можно было бы избежать всех разрушений и вражды. Кем бы ни был черный шар, но он являлся ключом к пониманию аномалий Кривой решетки. Договорившись с ним, можно было бы решить все проблемы и вопросы, над которыми бились десятилетиями ученые Ориума. Но момент был упущен. Ему просто не хватило времени. После атаки флаеров «небесный змей» переведет их в режим вражеских объектов, и тогда уже ничего не изменить.

Поток смертоубийственной энергии ударил в «небесного змея», но не причинил ему вреда. Черный шар впитал его в себя, оторвался от здания, взмыл вверх и атаковал флаеры. Он бил протуберанцами по воздуху в те места, где находились только что флаеры, но им удавалось пока избежать гибели. Они маневрировали, уходили от столкновения с оружием «небесного змея».

«прекрати разрушения. спасайся. мы не хотим причинить вред. надо поставить паузу. принять решение. успокоиться» — отправил сообщение Дамир, формулируя его второпях.

Мысль оформлена коряво, но все-таки оформлена. Оставалось надеяться, что черный шар услышит его и прислушается.

В то же время один из флаеров, совершая маневр, угодил под протуберанец. Его зацепило краем, хвост растворился в воздухе, словно его и не было, а сам флаер ушел в крутое падение на город, разваливаясь на куски. Тут же второй флаер оказался рассечен на две части ударом «небесного гостя». А в небе над Ориумом появились несколько десятков боевых крыльев и два огромных крейсера, которые заняли все пространство над городом. Крылья рассыпались в небе, окружив черный шар и залили его смертоносным излучением, которое он воспринимал как дармовую энергию, питавшую его. Но любая энергия может оказаться в переизбытке и тогда накопитель разорвет на части. Видно на это и рассчитывали господа боевые командиры, подключая все новые и новые орудия к атаке. Один за другим крейсеры выстрелили по черному шару. Но и он не оставался безучастным к происходящему. Протуберанцы выстреливали во все стороны, уничтожая флаеры один за другим.

В небе над Ориумом кипела страшная битва, которую не знала эта планета за последнюю тысячу лет. На город падал огненный дождь, сопровождаемый градом из обломков летательных аппаратов.

Канал связи между «небесным гостем» и Кривой решеткой продолжал оставаться открытым. Неожиданно он наполнился информацией, и Дамир получил послание.

«не понимаю. принимаю решение. ухожу. остаюсь связь»

Окруженный летающими машинами, которые расстреливали его, «небесный гость» внезапно резко взмыл вверх, вырываясь из поля атаки. Набрав высоту, он разрушил форму черного шара, вытянулся в струну и устремился в петлю Кривой решетки, которая проглотила его, не оставив и следа.

Боевые флаеры успели уничтожить несколько десятков своих собратьев, прежде чем обнаружили, что «птичка выпорхнула их клетки».

Глава 27. КРЕСТ И СТРЕЛЕЦ

Жизнь вышла из-под контроля. Еще совсем недавно, а по понятиям космического Пространства буквально только что, он был всемогущим криминальным королем столицы Содружества Двенадцати Миров, его боялись и уважали воротилы теневого и легального бизнеса, в его руках были сосредоточены ниточки от ведущих политиков государства, которые прикрывали его империю, не давали закрыть на арестантских планетах самых верных его приспешников. Сейчас он объявлен вне закона и вынужден скрываться на одном из захолустных миров, обжитых людьми не так давно, а его королевство, с такой тщательностью и упорством выстраиваемое, оказалось разрушено без какой-либо надежды на восстановление. И вот он находился у разбитого звездолета, разглядывал осколки прошлого и размышлял над тем, что делать дальше, как жить, чтобы в очередной раз не потерпеть крах.

Когда-то его звали Крестом, но теперь ему предстояло начинать жизнь заново с первого выхода в Пространство, и он мог выбрать любое имя, тем самым окончательно разорвать с прошлым. Но как же тяжело начинать новую жизнь в его возрасте, когда ты уже всего добился и один раз забрался на вершину пирамиды власти. Крест решил, что сменит имя, но сначала он должен раздать долги прошлого, а перед этим разобраться в причинах своего поражения.

Сколько раз он говорил себе, что не стоит лезть в большую политику. Политики пусть служат ему, а он будет щедро оплачивать их услуги, при этом нельзя принимать ту или иную сторону. Он вне политики, вне заговоров и переворотов. Так было, пока Стило не уговорил его поддержать партию «Крылья» и Игнаца Пастораля лично. Он дал в Наковальне приют Меченым, которые мутили воду в столице. Нарушив собственное правило, Крест поплатился за это. Вынужденный спасаться бегством, он оказался на Кривой Решетке вместе со Стилом, но и тут старый соратник уговорил его влезть в мутное дело. Стило связался с представителями коренного населения планеты, нет не тех аборигенов, которых вытеснили в резервации, а с потомками первых поселенцев, которые гордо называли себя короданцы.

Беглецам нужны были деньги, чтобы всплыть со дна, где они оказались. Крест еще не знал, чем займется в будущем. Реанимировать королевство в Модене бессмысленное занятие. Пока они прохлаждались на Кривой Решетке, новые люди заняли его место и восстановили все теневые цепочки. Теперь ему нет места в теневом королевстве Модены. Значит, нужно начинать новую жизнь на новом месте. Он еще не решил, куда отправится, но для любого старта нужно топливо и желательно хорошего качества. Поэтому он согласился помочь представителями короданской элиты, не зная, к чему его это приведет.

Все общение с заказчиком проходило через Стило. Крест никого не видел, лишь только слышал от своего старого напарника, что «этот человек надежный, как скала, платит щедро, а дело плевое, им всего лишь на один укус». Еще совсем недавно он стоял во главе организации, но теперь превратился в простого исполнителя при командире по прозвищу Стило. Они поменялись местами. Креста это не устраивало, но он был не в том положении, чтобы устраивать акции протеста. Он затаился, послушно исполняя приказы Стило.

Все это время они жили на Нижнем ярусе Ориума, снимали две комнаты у работяги, который трудился на энергетической станции, а вечера проводил за бутылкой местной водки и просмотром галовидения. Утром Стило уходил в неизвестном направлении. Отсутствовал час, после чего возвращался с новыми инструкциями. После чего они отправлялись на Верхний ярус работать.

Несколько дней они следили за Университетским городком. При этом Крест не понимал в чем смысл сидеть во флаере, припаркованном на одной из площадок Университета и ничего толком не делать. Время от времени они поднимались в воздух и облетали университетский городок, после чего возвращались на парковку. Скукотища жуткая, да к тому же бессмысленная. Его использовали в темную, и он понимал это. К тому же Стило изменился. Он стал надменным, заносчивым, ничего толком не говорил, ни во что его не посвящал. Власть изменила его, и Крест решил расстаться со Стилом, который верой и правдой служил ему все эти годы. Но сначала они доведут дело до конца и получат полный расчет.

После того как они убили несколько дней на слежку за университетским городком, их перекинули на новый объект. Теперь они «пасли» крупного рейнского бизнесмена, повсюду следовали за ним. Даже летали в Тарквиум, куда рейнский деляга отправился сорить деньгами и заключать непонятные сделки. Крест сходил с ума от скуки и ощущения собственной никчемности. Еще несколько недель назад он был влиятельной фигурой в столице Содружества, а теперь стал простым «топтуном», которого используют вслепую.

Все это время он и думать забыл о Храмовнике, вслед за которым они сбежали из Наковальни. Их дороги разошлись еще до Кривой решетки, но однажды на ориумской улице он увидел двух Храмовников, которые словно простые граждане передвигались по тротуару. Если Храмовники забрались на Кривую решетку, значит, серьезные дела здесь вершатся. Храмовники не ходят простыми тропами. Крест насторожился, стал задавать Стилу вопросы, только тот уклонялся от ответов. Только Крест решил, что теперь он играет по своим правилам. Исполнит работу, после чего разберется со Стилом, оборвет все концы и скроется в каком-нибудь захолустье, где откроет новое дело. И тут события завертелись с бешенной силой.

Однажды вечером Стило вернулся с новым заданием. Им приказали убить рейнского богача, но перед этим забрать у него документы, которые он получит от сотрудника Университета. Стило в подробности не вдавался, на вопросы отвечал уклончиво и с неохотой. Крест догадался, что эти документы стоят хороших денег и имеют большую важность.

Тогда Крест решил, что настало время действовать. Другого шанса ему не представится. Надо порвать этот порочный круг и закончить дела со Стилом. К тому же от дела сильно пахло деньгами.

Рейнец не ожидал их появления, а при виде стволов заплакал как ребенок и стал умолять о пощаде. Он выложил все как на исповеди. Рассказал, что то, что они ищут, находится на старом цилиндре памяти, который он спрятал на дне своего чемодана. После того как Крест нашел цилиндр, они убедились что рейнец не врет, проверив цилиндр на его компьютере. Множество папок с документами, какими-то отчетами, наборами цифр и чертежами. Крест в этом ничего не понимал (Стило тем более), но однозначно этот цилиндр с информацией стоил солидных денег, которыми Крест делиться ни с кем не собирался. Но действовать надо чисто и аккуратно, чтобы к нему нельзя было никаких обвинений выставить.

Сначала Крест хотел разобраться со Стилом прямо здесь в номере рейнца, сразу после того как они отправят его бесплотным духом бродить среди звезд. Но как только Стило убил рейнца, Крест решил повременить, чтобы увидеть заказчика этого преступления. Уж он найдет способ разговорить Стило. А дальше события стали развиваться стремительно.

В отеле они столкнулись с Молниеносным, который, обнаружив мертвеца, начал их преследовать. Вскоре уже половина полицейских Ориума сидели у них на хвосте, но все же подельникам удалось спуститься на Нижний ярус. По дороге Стило связался с заказчиком и попросил поддержки. Тогда им наперерез выслали отряд Меченых, которые должны были задержать Молниеносного. Он шел по их следам с упорством одержимого.

Ловушка для Молниеносного сработала. Он увяз в драке с Мечеными, а Крест с напарником сбежали, затерялись среди рабочего квартала Ориума. Стило торопился. Он уверенно вел их по узким улочкам, пока не привел к промышленному зданию, выглядевшему заброшенным. Здесь они должны были встретиться с заказчиком, и им оказалась красивая женщина из короданской знати, которая даже не посмотрела на Креста, посчитав его лишним человеком, ничего не значащим расходным материалом. Но и тут разыграть карту ему на дали. Здание окружила полиция и представители службы безопасности, руководившие всей операцией. Короданка отправилась спасать ситуацию, а ее люди вывели их из здания. Все это время Крест держал цилиндр памяти при себе. Он с легкостью мог бы перебить сопровождающих, убить Стило и скрыться в неизвестном направлении, но вместо этого он нашел мгновение, чтобы скопировать информацию на свой планшет. Теперь у него была собственная копия, и он мог распоряжаться ею, как считал нужным.

Сопровождающие довели их до места новой лежки, которая находилась в нескольких кварталах от прежнего логова. Просторная квартира, оборудованная техникой и обставленная мебелью, живи — не хочу, хоть месяц, хоть на целый год замирай на дне. Но это не входило в планы Креста. Стило потребовал отдать ему цилиндр. Крест послушался, похвалив себя за прозорливость. Хорошо, что он снял копию. Стило радостно подкинул цилиндр на ладони, после чего спрятал его в карман куртки, заявил, что дико устал после всей этой нервотрепки и предложил завалиться спать. К этому времени они остались одни. Сопровождающие удалились, только порекомендовали на улицу не выходить. Все самое необходимое от еды до выпивки находилось в квартире.

Короданцы заранее оборудовали лежку, позаботившись о самом необходимом. В том числе и о досуге сидельцев. В квартире был открыт канал доступа к галовидению с большой фильмотекой. Можно было, не вылезая из кровати, попивая крепкое, смотреть фильм за фильмом, не думая ни о чем. Только это не входило в планы Креста. Он потребовал от Стила подробного отчета о том, кто это за женщина, чьи интересы она представляет и сколько им за это платят, только точную цифру без всякого занижения. Стило же поднял его на смех, заявил, что время Креста прошло, теперь его, Стила, время наступило. И если кого-то что-то не устраивает, то он смело может идти на все четыре стороны нищенствовать, да подметать полы космодрома. Его, Креста, никто не держит, да к тому же никто плакать не будет, если он исчезнет из поля зрения и растворится из памяти. Стило говорил что-то еще, но Крест его не слышал. Ярость травила его разум. Он не мог больше терпеть положение тени. Крест с радостью и легким сердцем свернул шею Стилу, который ничего не ожидал. После чего Крест подошел к бару, налил себе крепкого большой стакан и с радостью осушил его. В любой момент могли вернуться короданцы. Объяснять им, что случилось с его напарником, почему его шея выглядит так неестественно угловато, он не собирался. Крест покинул новую лежку и отправился на старую квартиру. Оригинал цилиндра памяти он прихватил с собой. Теперь у него были обе копии похищенных документов, и уже он мог диктовать свои правила игры. Крест собирался устроить аукцион между короданцами и представителями Содружества, а для этого ему было необходимо выйти на контакт с одним из Молниеносных.

Крест не собирался задерживаться на старой квартире. Несколько дней отлежаться, пока все вокруг успокоиться. Когда он собрался выбраться на разведку на Верхний ярус Ориума, началось землетрясение, а затем в небо над городом поднялась огромная черная летающая пиявка.

Крест решил, что сейчас самое время начать торговлю, иначе вскоре город может быть разрушен, и тогда его цилиндр с информацией в момент обесценится.

Крест направился навстречу с Молниеносным, чей адрес он срисовал во время слежки за Университетом.


***


— Проходи. Не стой на пороге. Я слишком давно тебя жду, чтобы тратить время на твое топтание, — послышался чужой, не знакомый Дамиру голос.

Он не видел, где находился источник звука, и это его раздражало. Кто-то пробрался в его дом, засел в гостиной и смеет диктовать ему свои условия. Дамир ловко прикоснулся к молнии, что дремала внутри него, и затаился, ожидая следующего шага непрошеного незнакомца. Стрельцов вошел и встал по центру гостиной, откуда ему была видна вся комната, но чужак оставался для него невидимым.

— Как долго ты шел. Что слышно в мире снаружи? Что это за черная змея вилась в небе? Я наблюдал за ней. Очень интересное явление. Одно из проявлений этой чудной планеты?

— Можно сказать и так. Ее древний обитатель, — ответил Дамир.

— Вот как. Интересно. Никогда бы не подумал, что на планете может остаться что-то или кто-то настолько древний и не обнаруженный учеными. А они здесь долгое время чувствовали себя полноценными хозяевами. Короданцы рассказали мне, какие высокомерные сволочи эти ученые лбы, как они задирали носы перед местными, а иногда и юбки коренных женщин против их на то желания. Впрочем, это их трения. Они не касаются меня, и думаю, вам они тоже малоинтересны.

— Кто вы и что вам от меня нужно? — спросил Дамир, настороженно осматривался. При помощи молнии он пытался найти место, где засел собеседник, но у нее была иная функция, не применимая к данной задаче.

— Я один из тех, за кем вы охотитесь столь бесплодно, — ответил бесплотный голос.

— Вы Храмовник? — насторожился Дамир.

В случае боевого контакта с Храмовником, Стрельцов не был уверен в своей победе. Слишком сильным и неизученным противником были эти Храмовники.

— Ни в коем случае. Эти мерзавцы и мне жизнь изрядно попортили. Так что не желаю иметь с ними ничего общего. Они такие же враги мне, как и вам. Но мне приходилось сотрудничать с ними. Хотя и не по своей воле.

— Тогда кто же вы?

— Зачем такая высокомерность. Со мной можно и на ты. Я — Крест. Тот, чей дом и дело всей жизни вы разрушили, охотясь за этими мерзавцами с посохами.

Стрельцов тут же вспомнил, где слышал это имя. Криминальный авторитет Модены, пришедший на смену Монаху, прежнему теневому королю.


Он убил рейнца и похитил украденные им документы из Университета. За этим мерзавцем охотился Скорохват, но так и не поймал. Вместо него они задержали Софию Браунинг. Зачем он пришел к нему? Как посмел завалиться в его дом?

Дамир приготовился в любой момент вступить в бой. Молния заиграла в его душе, осталось только нанести удар, но он решил повременить, послушать, что хочет сказать ему убийца.

— Вижу, вам знакомо мое имя. Что ж тем, лучше не будем тратить время на расшаркивания и сентиментальности.

Где же засел этот мерзавец? Дамир как не пытался вычислить его схрон по голосу, у него не получалось. Крест хорошо спрятался, хотя места в его квартире для пряток не было.

— Выходи на свет. Хочу говорить с человеком, чье лицо я вижу, — потребовал Дамир.

— Что ж, это можно. Только ты не дури. Я в любой момент превращу твои кишки в фарш. У меня отХрамовников осталось пару фокусов на всякий случай.

Пространство перед Стрельцовым исказилось, и проявился Крест, стоящий напротив него. Дамир заметил, что непрошенный гость крутил что-то в районе запястья. Похоже, он использовал одно из спецсредств, которые находились на вооружении у Черного корпуса. Интересно, откуда у простого бандита мог взяться «хамелеон», но спрашивать его об этом Дамир не стал.

— Теперь я тебя вижу. Зачем ты пришел?

— У меня есть деловое предложение. Некоторое время назад один рейнский толстосум совершил убийство чужими руками и похитил важные документы, которые имеют финансовую ценность.

— Слушаю тебя, — насторожился Дамир.

Он знал, о чем идет речь.

— Эти документы попали ко мне в руки. И теперь у меня есть выбор, что с ними делать. Я могу их спустить в канализацию, и тогда долгие годы научных разработок и открытий окажутся уничтоженными. И что-то подсказывает мне, что вероятно, это будет самое правильное решение. Но я все еще люблю людей, хотя и не всех, и деньги. Деньги люблю больше. Другой вариант продать их. И тут у меня есть выбор покупателей. Мне кажется, что мое предложение может заинтересовать вас. Но оно может заинтересовать и короданцев, которые разработали всю эту операцию, но остались ни с чем. Я предлагаю вам купить у меня эти документы. Если вы предложите хорошую цену, я отдам их вам. В противном случае. Я вынужден буду отдать их короданцам.

— Кого из заинтересованных короданцев вы знаете?

— Да, какая разница. Разговор сейчас не об этом.

— Если вы о красивой женщине, которая прикрыла вам задницы во время бегства на Нижнем яруса, то она, боюсь, ничем уже помочь вам не может. Она сидит под надежным замком, и ее охраняют серебряные шапки,

На лице Креста появилась гримаса разочарования. Новость ему явно не понравилась.

— Тем лучше. Значит, вам ничто не помешает купить эти данные по разумной цене.

— Вы понимаете, что не мне решать решение о покупке, а также о приемлемой цене.

— Безусловно. Вы должны посоветоваться, поэтому я даю вам сутки на принятие решения. Завтра вечером. Мы встретимся с вами на площади Черных Звезд, в девять вечера. Я жду вас с вот этой суммой денег.

Крест передал Дамиру карточку, на которой была написана цифра. Стрельцов и вида не подал, что сумма его удивила. А там на карточке было написано целое состояние. Дамир не стал бы платить такие деньги. Проще и куда дешевле схватить Креста, а потом на допросе он расскажет, куда спрятал нужную им информацию. Хотя риск уничтожения данных велик. Но это не его головная боль. Он передаст информацию выше, а там пусть решают, что дальше делать.

— Можете меня не провожать. Не забудьте о встрече.

Крест коснулся рукой запястья и стал невидимым. Хлопнула входная дверь. Дамир вышел в коридор, надежно запер дверь, после чего вернулся в комнату. Он включил компьютер и задумался. Первым желанием у него было позвонить полковнику Порохову и рассказать ему о визите Кресте и о его предложении, но Дамир все же решил сначала связаться со Снеговым и обо всем рассказать ему. Звонок не занял много времени. Артур выслушал Дамира, после чего назначил встречу на утро в десять, в трактире «Семь хвостов» на улице Водораздела, в двух шагах от квартиры Стрельцова, где они все обсудят. Прямо сейчас Снегов сам позвонит Порохову, обрисует всю ситуацию и получит инструкции, как им дальше работать с Крестом.

Дамир выключил компьютер, раскинулся на кровати и задремал, но выспаться ему не удалось. Через несколько часов здание вздрогнуло, прозвучал грохот отдаленного взрыва, а дальше на Кривой решетке открылись врата в филиал ада.

Глава 28. МОЛНИЯ И КРЕСТ

— Чего тут думать? Какие могут быть деньги и гарантии, когда мы говорим о грязном преступнике? — возмущался Никита, нервно стискивая подлокотники пассажирского кресла.

Машину, на которой они ехали на встречу с Крестом, нещадно трясло. Дорога была щербатая от падающих на головы горожан осколков снарядов и обломков летающей техники, от которых приходилось к тому же постоянно уворачиваться.

Машиной уверенно управлял Снегов. Водителя, приписанного к ним серебряными беретами, найти не удалось. В связи с тем, что творилось сейчас на подступах к Кривой Решетке, все живые силы Серебряного корпуса были мобилизованы и брошены на организацию обороны Ориума, поэтому машину они взяли без разрешения. Можно сказать, просто угнали. Ведь на проведение операции у них не было соответствующего разрешения и инструкций сверху.

Артур пытался связаться с Пороховым, но установить связь не удалось. Канал связи со столицей был утрачен. Что вовсе не было удивительно. Той информации, которую удалось собрать в системе безопасности Ориума, хватило на то, чтобы сделать вывод, что у орбитального флота Кривой Решетки не хватит сил, чтобы удерживать оборону планеты достаточное время до прихода военной помощи Содружества.

Слишком мало кораблей, слишком мало времени.

К тому же Храмовники представляли собой военную машину, которая, не замечая сопротивления, перемалывала миры один за другим. То количество кораблей, которые они стянули к системе Кривой Решетки, хватило бы на то, чтобы разнести планету на атомы, но они не прибегали к тяжелому вооружению и играли в войну с силами планетарной обороны. Подобная деликатность говорила о том, что Храмовники заинтересованы в целостности планеты, хотя жители их не интересуют. Население планеты для них паразиты, которые мешают им овладеть наследием давно ушедшей расы Конструкторов.

Дамир не сомневался, что их интересует «воздушный змей», с которым у него установилась связь через молнию. Вряд ли «воздушный змей» вернулся в пещеры под Ориумом, но вероятно оттуда его можно призвать, чтобы установить над ним контроль. Дамир пока не знал, как это сделать. Его связь с объектом была случайной, и то, что он подчинился его мыслекоманде, было стечением обстоятельств или актом доброй воли древнего существа.

— У нас все равно нет денег, чтобы купить информацию, так что и говорить тут нечего. Ты бы Хват лучше поберег силы, уверен, что Крест нам без боя не сдастся, — ответил Шторм, усиленно пытавшийся просчитать вероятности, чтобы выбрать правильное решение проблемы. Но молния отчаянно сбоила и никак не желала даваться в руки. Алекс списывал перебои на тот хаос, что творился на орбите планеты.

— Он может вообще не прийти, испугаться того ада, что творится в космосе, и попытаться сбежать с Кривой Решетки, пока есть такая возможность, — задумчиво отозвался Артур.

— А что есть такая возможность? — удивился Хват.

— У серебряноголовых уверен есть. Что же касается Креста, то его возможности нам не известны, — ответил Снегов.

— Крест все потерял, а сейчас у него есть козырь в рукаве, который надо продать, пока он еще что-то стоит. Так что уверен, что он придет, — сказал Стрельцов.

До площади Черных звезд оставалось еще несколько кварталов, а до девяти вечера всего каких-то четверть часа. Они могли не успеть. Даже если Крест придет в назначенное время, он может не дождаться. Дорога становилась все хуже и хуже. Все больше разрушений встречали они на своем пути. Город разваливался на глазах под воздействием вторжения из космоса. Еще какие-то несколько часов и орбитальный флот Кривой Решетки будет уничтожен, и тогда начнется высадка десанта Храмовников на улицы Ориума, уже основательно подготовленного в плане разрушений для уличных боев.

Снегов виртуозно управлял машиной, не сбавляя скорость. Любое промедление могло привести к провалу всей операции. Остальные молчали, сжимая автоматы в руках. Не доезжая до назначенного места, Артур остановил машину, и друзья выбрались на улицу. Стрельцов занял место Снегова и продолжил путь на колесах. В то время как остальные молниеносные отправились пешком, стараясь передвигаться вдоль домов незаметно. Конечно, оставался мизерный шанс, что Крест отслеживает подступы к площади Черной звезды и увидит их рокировку, но для этого у него должны были быть хорошо экипированные союзники, Дамир в это не верил. При личной встрече Крест выглядел отчаявшимся одиночкой, который потерял веру в людей.

Дамир вырулил на площадь Черной звезды. До вторжения горожане любили здесь прогуливаться, сидеть в уличных ресторанах и наблюдать за Кривой решеткой, на которую открывался замечательный вид. Но сейчас рестораны были закрыты, люди в страхе позабивались по углам, стараясь спастись в надвигающемся апокалипсисе. Дома стояли с частично выбитыми окнами и обрушившимся балконами. Перед входными дверями пекарни «Ориумская № 1» лежало обгорелое крыло флаера с опознавательными знаками Кривой Решетки.

Стрельцов подъехал к трактиру «Пьяная голова», остановил машину и вышел на улицу. Дамир не видел Креста. Похоже, он не пришел на встречу. Испугался вторжения Храмовников и решил сбежать, или продал информацию караданской знати, которая спит и видит, как сбросит власть Содружества и заживет самостоятельно.

Удивительное дело. Сколько Дамир не думал об этом, да не анализировал текущую политическую ситуацию, приходил к выводу. К отделению от Содружества Двенадцати Государств стремились в основном представители местных элит и богатые денежные мешки, вынужденные платить солидные налоги в казну Содружества. Простые жители были довольны той стабильностью и гарантиями уровня жизни, что давало им Содружество. Были, конечно, исключения из правил, где стремление к суверенитету развивалось на фоне национальной вражды между несколькими народами. Но, как известно, исключения из правил лишь подтверждают правила.

Дамир собирался уже выходить на связь с Артуром и заявлять о провале операции в связи с трусливым бегством клиента, когда из разбитой витрины трактира появился Крест. Он выглядел настороженным, словно находящийся в бегах преступник, за голову которого назначена солидная награда, и целился из пистолета в Дамира. Находиться на прицеле для Стрельцова было привычном, но все равно не приятным явлением.

— Ты один? — спросил он.

— Нет, со мной весь флот Содружества. Видишь, вон выглядывают из моторного отсека, — натужно пошутил Дамир.

— Ладно. Кончай мозги мне дурманить. Ты принес деньги?

— А ты принес информацию? — тут же спросил Стрельцов.

Крест вытащил из нагрудного кармана цилиндр памяти и продемонстрировал его Дамиру. Стрельцов также продемонстрировал платежную карту, на которой, правда, не было денежных средств. Но и цилиндр памяти мог быть пустым. Дамир блефовал, но и Крест мог блефовать. Поэтому он нужен был живым и желательно невредимым. Сейчас, когда начнется этап проверки, необходимо произвести его захват.

Крест повертел в руках карту, словно пытался вспомнить, что с ней делать, и зло посмотрел на Стрельцова.

— Ты издеваешься? После начала планетарной атаки вся платежная система легла. Я теперь эту хрень не проверю, пока все не закончится, либо пока не выберусь с планеты. Мне нужна наличка.

— Где я столько налички за сутки найду? — ответил Дамир.

— Это не мои проблемы.

Крест начал терять над собой контроль, но это уже было не важно. Он еще не видел, но в двух шагах от него появились молниеносные, держа его на прицеле.

— Значит так, расклад сил меняется. Сейчас ты поедешь с нами. Мы проверим информационный накопитель. Если там все хорошо, мы тебя отпустим, живым, хотя и без денег.

Крест заметно напрягся. Обернулся, увидел, что его взяли в клещи, и расслабился. Он посмотрел на Дамира и сказал:

— Все-таки флот содружества ты захватил.

Дамир не успел ему ответить. Прозвучал выстрел и в груди удивленного Креста появилась дырка, из которой выплеснулась кровь. Он мгновенно оказался на мостовой, заливая его собственной жизнью.

Этот бандит все-таки привел за собой хвост. Зачем только ему было так глупо подставляться? Или его все-таки разыграли втемную?

Дамир не видел противника, но уже активировал молнию и мгновенно переместился сквозь разбитую витрину в помещение трактира «Пьяная голова». Остальные молниеносные последовали его примеру, занимая удобные для уличного боя позиции.

В небе сошлись в сражении десятки летательных машин, разобрать какая из них кому принадлежит, не представлялось возможным. Они взрывались, осыпались горящими обломками на город. И тут же на их сгоревшее место поднимались еще несколько свежих, полных боеприпасов леталок.

Невидимый пока противник накрыл трактир плотным прицельным огнем. Дамир отполз за стену и плотно вжался в пол, усеянный стеклянными осколками и деревянным крошевом от мебели. Лицо горело, расцарапанное в нескольких местах. Он убрал в карман куртки цилиндр памяти, все что осталось от разработки Чарва Патреджи. Хотя цилиндр мог оказаться пустым, и тогда вся эта реальность будет отброшена в сторону без малейшей надежды на восстановление.

Ему на голову сыпались стекла и бетонное крошево. Он не мог подняться и ответить. Огонь плотно держал его на полу. Его друзьям сейчас было не лучше, хорошо если они еще живы. Дамира злило все, что сейчас происходило, но он пока никак не мог повлиять на ситуацию, занимая выжидательную позицию. Наконец у противника либо закончился боезапас, либо он просто устал бесцельно расстреливать убитый ресторан. Дамир воспользовался этим. Молния играла в его теле. В ускоренном режиме он вырвался из ресторана, открывая на ходу огонь. Он мгновенно считал противника с местности. Это были меченые, восемь бойцов, которые самонадеянно посчитали, что они разобрались с клиентами, и теперь выбрались из укрытий, чтобы добить контрольными в голову. Одного Дамир расстрелял в упор. Меченый даже не понял, откуда к нему пришла смерть. Он не видел своего убийцу. Второго снял Шторм, появившийся из-за крыла флаера. Скорохват с ревом обезумевшего от свежей крови охотника бросился врукопашную на стоявших рядом двух врагов. Они ничего не успели сделать. Он схватился за стволы автоматов, рванул их на себя. Меченые потеряли контроль над телами и влетели в его медвежьи объятья. Одному он сломал шею, второму разбил голову прикладом его же собственного автомата.

Дамир тем временем присел на одно колено, удобно устроил автомат в руках и снял прицельно двух меченых. Убивая их, он считал еще одно действующее лицо. Человек был вооружен также как и остальные меченые, но предпочитал держаться в стороне. Его лицо было Стрельцову знакомо. Ему уже приходилось с ним встречаться, давно на Модене, во время обороны президентского дворца.

Точно — Гюрза, один из верных убийц Игнаца Пастораля, который и теперь руководил действиями меченых. Стрельцов выстрелил несколько раз по Гюрзе, но тот скрылся за зданием. Дамир крикнул друзьям: «а этот мой» и бросился преследовать Гюрзу, но когда он повернул за угол здания, где в последний раз видел убийцу, его там уже не было. Улица была пустынная, если не считать отходов военной жизнедеятельности и нескольких трупов гражданских.

Когда Дамир вернулся к трактиру, с мечеными было покончено. Снегов добивал последнего.

— Мы снова остались у разбитого звездолёта, — сказал разочарованно Скорохват.

— Цилиндр с информацией у меня, но он может быть пустышкой, — сказал Дамир.

— Можно попробовать разговорить мертвеца. Доставим его серебряным, а они покопаются в его памяти. Есть шанс, что они что-то выудят полезное, — предложил Шторм.

— У нас нет больше времени. Смотрите, — Снегов ткнул стволом автомата в небо.

С орбиты планеты к городу падали десятки десантных капсул.

Глава 29. ВТОРЖЕНИЕ ХРАМОВНИКОВ-1

Десантную капсулу нещадно трясло.

Несколько часов назад в звездную систему Кривой Решетки вошли два исподруна, сверхмощные крейсера Храмовников, которые приблизились к планете и остановились. Тут же они высеяли облака иглисов, легких истребителей, которые окружили исподруны, образовав оборонительный рубеж. После этого из недр исподрунов выплыли несколько десятков рейдеров и ударных кораблей, они взяли планету в кольцо, готовые в любой момент нанести удар на уничтожение. Конечно, Храмовники не собирались уничтожать Кривую Решетку, ведь там находился Ключ, артефакт, который мог бы помочь им постичь замысел Конструкторов и открыть Пути, которыми они ушли из обитаемой Вселенной. Кто же будет разрушать сокровищницу, до того как из нее вывезли все сокровища. Только вот жители Кривой Решетки об этом не знали. Для них корабли в небесах могли означать только одно — угроза скорой гибели, бесповоротной и беспощадной. На это и была рассчитана демонстрация силы, которую показали Храмовники в небе над планетой. Рейдеры высеяли десантные капсулы, которые устремились в стремительное падение к поверхности планеты.

В одной из капсул сидели Курц Дон Горн и Рамид Аль Рауни. История повторялась, взяв новый разбег. Снова Курц был простым послушником и был брошен на завоевание новой планеты, в самое пекло, как простое пушечное мясо. Его могли сжечь еще в атмосфере до высадки, и в этом не было ни мудрости, ни жизненной справедливости.

По возвращении с Кривой Решетки Рамид Аль Рауни и Курц Дон Горн предстали перед Советом Флота Вторжения, куда входили трое братьев Хранителей пути — брат Кован, брат Хром и брат Еревий, а также Братья Кроссеры, командиры кораблей экспедиционного корпуса, что находились сейчас на Стазисе, планете, которая предположительно должна была стать новым домом Храма Универсума, а пока была временным пристанищем.

Совет собирался в флагман-исподруне в специальном зале, оборудованном для проведения совещаний. Только трое Братьев Хранителей пути, которые возглавляли их Экспедиционный корпус, присутствовали в зале лично, остальные восседали в почетных креслах в виде галографических копий, вживую пребывая на кораблях своей приписки. Сразу по прибытии на Стазис, Братьев разведчиков — Курца Дон Горна и Рамида Аль Рауни взяли под стражу до выяснения всех обстоятельств их операции, после чего назначили время Совета и в указанный час доставили к судьям. Четверо вооруженных стандарт-послушников привели их в зал, убедились, что арестованные не представляют опасности для Совета, и отошли на регламентированное Уставом расстояние, готовые в любой момент уничтожить их.

Совет выслушал доклад братьев разведчиков, задал необходимые вопросы, которые были всего лишь формальностью и не несли особой смысловой нагрузки. Курц Дон Горн почувствовал сразу настрой Совета, Верховные Братья не хотели признавать их миссию исполненной, они искали способ доказать, что они провалили задание. Да, бесспорно, Ключ они нашли, но оставили его на планете, позорно бежав с Кривой Решетки. Рамид Аль Рауни пытался доказать, что у них не было соответствующей подготовки, чтобы подчинить себе Ключ и заставить его работать под их командованием, что это дело Братьев Изыскателей, за которыми они и отправились, честно выполнив свою часть задания — найти местоположение Ключа.

Брат Кован прервал его прочувственную речь и приказал не говорить, пока ему не разрешат.

Брат Еревий заявил, что ему все ясно и в целом Братья Разведчики действовали в рамках Устава и предписаний, но они оставили планету и найденный Ключ остался в руках врага, в то время как они должны были всеми силами охранять его до прибытия Братьев Изыскателей. Разведчики проявили недальновидность и непредусмотрительность. В условиях отрыва от линий связи с командованием, они приняли неверное решение и не сработали все возможные ресурсы. Осталось незакрытыми слишком много веток вероятностей.

Брат Хром согласился со своими соправителями и предложил примерно наказать разведчиков. Завязалась оживленная дискуссия.

Курц уже решил, что их немедленно пустят в распыл, но, как оказалось, управленцы совсем не хотели «бездарно расходовать боевой ресурс» — так высказался брат Кован, и остальные браться его поддержали.

Курца Дон Горна и Рамида Аль Рауни разжаловали в стандарт-послушники, лишив всех нашивок крови. Это было ужасное поражение. Их макнули лицом в грязь. Подняться в иерархии второй раз вряд ли получится.

Курц испытал жестокое разочарование. Он надеялся, что за прекрасно выполненную операцию на Кривой Решетке их наградят новыми нашивками крови и повысят в звании до кроссеров, но вместо этого их просто растоптали. Обида переполняла его душу, постыдное чувство для Послушников Храма Универсума, но он ничего не мог с этим поделать. Когда их вывели из зала Совета, братья Хранители Пути напутствовали их — «в ближайшем вторжении на Кривую Решетку кровью искупить свою вину».

Курца Дон Горна трясло от злости и несправедливости.

Теперь его трясло в десантной капсуле, а напротив него сидел, сжав зубы Рамид Аль Рауни, который со дня постыдного суда не сказал ни слова. Для него столь сокрушительное падение оказалось серьезным психологическим потрясением. Он ставил себя выше своего напарника, как высший по званию Послушник, и как умудренный боевым опытом специалист, а теперь он оказался в одном ряду с новобранцами и бездарями, которые за годы службы не смогли оторваться от уровня стандарт-послушника. Рамид Аль Рауни был настроен погибнуть в первом же бою, унеся как можно больше жизней противника. Но Курц Дон Горн желал другого. Он мечтал во чтобы то ни стало выжить и убить Братьев Хранителей Пути, после этого он готов был хоть на распыл. Главное восстановить жизненную справедливость и уничтожить обидчиков. А для этого он приложит все усилия, чтобы выжить на Кривой Решетке и вернуться победителем. Пусть Хранители Пути думают, что боевой винтик их машины все еще в строю и готов сражаться и убивать во имя Храма Универсума. Пусть они ничего не знают о той душевной ржавчине, которой они его заразили, вынеся несправедливый приговор.

Курц больше не боялся десантирования. Ведь у него была цель, а ради нее он должен был выжить любой ценой. Сжимая штурмовую винтовку в руках, он наслаждался незнакомой ему энергией, которую в первый раз почувствовал во время десантирования на Квантум. Теперь она вновь пришла к нему, и он пробовал удержать ее и управлять ею. Она помогла их десантной капсуле неуязвимо идти на снижение, в то время как вокруг горели другие десантные капсулы, обстреливаемые средствами противовоздушной обороны Кривой Решетки.

Десантную капсулу основательно тряхнуло, затем последовал сильный удар, она подскочила вверх, как игровой мячик, вновь рухнула вниз с глухим ударом и со скрежетом заскользила вперед, будто на гребне волны.

Во время подпрыгивания Курц сильно ударился головой о переборку. Хорошо, что на нем был защитный шлем, который защитил от травмы, иначе он бы голову размазал по стальному потолку. Остальным послушникам тоже приходилось не сладко. Перегрузки корежили их, но лица оставались серьезными, хоть и напряженными, отчего могло сложиться впечатления, что это не люди сидят рядом, плотно впаянные в свои пассажирские ячейки, а роботы, затянутые в кожу и очеловеченные.

Послушники были так выращены в Инториумах, они не могли и помыслить о другом способе восприятия реальности. Но Курц больше не испытывал это холодное спокойствие от всего происходящего. Когда вокруг сотнями, если не тысячами гибли его Братья, он не мог сохранять спокойствие. Что-то сломалось внутри него. Что-то протестовало против всего происходящего. Мир не мог быть таким. Он не должен так развиваться. Он не может жить в вечной войне всего со всем. Хотя учение Универсума говорило, что «не видящие свет Храма, должны навеки погрузиться во тьму». Но теперь Курц спрашивал себя, разве это справедливо, что те, кто не способен увидеть и принять учение, должны обязательно умереть. Ведь если индивидуум незряч, то его потомки могут стать великими Проводниками на пути постижения учения Универсума. Но если уничтожить незрячего калеку, то Храм может лишиться будущих верных Послушников. За такими мыслями, перемежаемыми сожалениями о своем разжаловании и обидами на Братьев Кроссеров, которые поступили с ним несправедливо, Курц пережил десантирование, и очнулся только тогда, когда капсула замедлилась, затем прекратила движение и стальная стена упала, открывая путь десантникам на волю, к верной смерти.

Ремни, прочно удерживающие людей в пассажирских ячейках, со свистом рассоединились и стремительно втянулись в стены. Один за другим послушники покидали свои места в капсуле и бежали вниз по пандусу. Каждый был затянут в защитный доспех, оборудованный разнообразными датчиками и приборами, показания которых выводились в шлем на оперативный дисплей, прямо перед глазами десантника. Каждый был вооружен тяжелым штурмовым автоматом, который помогали удерживать в боевом положении специальные крепежи и усилители в рукавах костюма, через специальные трубки, которые находились внутри бронекостюма, патроны поступали в оружие, обеспечивая бесперебойный огонь во время сражения. У пояса десантника в специальной ячейке находился пистолет, запасное оружие для ближнего боя, до которого дело обычно не доходило. Десантник либо погибал, либо выполнял свою миссию.

Первым вырвался из пассажирской ячейки и бросился в бой Рамид Аль Рауни. Курц Дон Горн шел следом за ним, немного замешкавшись на старте. Оказавшись на металлическом пандусе, который словно мост соединял десантную капсулу с городской мостовой, Курц бросился вниз. Он видел перед собой только спину Рамида, стальную поверхность пандуса и черные плечи братьев послушников, которые бежали рядом. Не успели они вырваться из клетки десантной капсулы, как их накрыло страшным шумом.

Звуки взрывов, которые происходили и на земле и в воздухе, молотящая стрельба автоматов и пулеметов, скрежет наземной техники, передвигающейся по бетонным обломкам, которые еще недавно были стенами жилых домов, истеричный свист сошедшихся в воздушном бою иглисов и флаеров противника. Эта жуткая какофония, которой всегда сопровождается любой бой, в первое время оглушала, подавляла волю и желание идти в атаку. Хотелось забиться в укромный угол, спрятаться от всего мира, отгородиться и не подпускать никого. Единственная мысль, бившаяся отчаянно в висках — «выжить любой ценой». Но воспитанники Инториумов знали, как справиться с вписанными в генетический код инстинктами. Годами их воспитывали, обучали и натаскивали, так чтобы они не воспринимали смерть, как что-то страшное и нежелательное, чему нужно сопротивляться изо всех сил. Каждый послушник был готов к смерти, мало того он ждал ее с нетерпением, потому что именно смерть позволяла проснуться от долгого неверного сна, который именуется жизнь. Смерть позволяла подняться еще на одну ступень в постижении сути Универсума, а некоторым и стать его частью, слиться с ним, достигнув финальной точки развития. Но только не у всех послушников получалось справиться с накатывающимися чувствами. Страх слишком страшный и неуправляемый инструмент, чтобы научиться его отключать и включать в нужное время. Поэтому в защитные доспехи штурмовиков был встроен медицинский бот, который следил за организмом, и когда появлялись первые признаки страха, грозящего перерасти в панику, впрыскивал в десантника специальный раствор, который сами штурмовики называли «Коктейль Смертник». Страх на химическом уровне блокировался, и десантник бежал вперед, не обращая внимания на то, как умирают со всех сторон его собратья, пока одна из случайных пуль не уничтожала все его стремления и помыслы.

Они сбежали с пандуса и рассредоточились по сторонам, чтобы противнику было труднее их уничтожить. Он бил, не целясь, в центр, создавая свалку из мертвых тел, в которых путались живые, не успевшие покинуть десантную капсулу. Дистанцировавшись друг от друга, десантники перешли в наступление на город Ориум, который встречал их смертельным огнем, не довольный вторжением.

Только когда они рассыпались в стороны, Курц смог увидеть место, в котором он оказался. Ему приходилось здесь бывать ранее, когда они искали с Рамидом Ключ. Тогда это была одна из оживленных улочек Верхнего яруса города, по которой гуляли люди, не обращавшие на них внимания, а сейчас она была засыпана обломками бетонных стен, усеяна стеклянными брызгами от разбитых витрин и стекол. Полуразрушенные дома выворачивали наружу свои перекрученные лестницами и перилами утробы. Скелеты автомобилей и сбитых в полете флаеров загромождали тротуары и проезжую часть. В небе стремительно закладывали виражи десятки иглисов. Они прикрывали спуск десантных капсул, которые сжигали на подступах к городу защитники Кривой Решетки. Иглисы атаковали флаеры, которые выглядели более громоздкими и уязвимыми.

Курц на мгновение почувствовал гордость за родных конструкторов и промышленных дизайнеров, которые создали таких изысканных и утонченных стальных птиц. Но и иглисы горели один за другим и осыпались огненными брызгами на землю. Красоты и изящество не защищали их от смерти и разрушения. Им на смену вступали все новые и новые звенья иглисов, которые входили в атмосферу планеты и тут же вступали в бой.

Курц еще не сделал ни одного выстрела. Не потому что он был против этого боя, берег боеприпасы или из каких-то других высоких соображений. Нет. Он просто не видел, куда стрелять. По десантникам велся плотный огонь, но установить места, где засели стрелки, не получалось. Встроенные в защитный доспех системы сканировали пространство и пытались установить цели, но из-за творившегося вокруг хаоса они не справлялись. С штурмового крейсера должно было идти единое управление десантными группами, но связь сбоила, что вносило дополнительные нотки хаоса в творящийся вокруг апокалипсис. Команды поступали обрывочные и не достоверные. Глушилки противника работали плотно, отсекая десантные группы от главного штаба на штурмовом крейсере, который завис на орбите планеты прямо над Ориумом. Его можно было увидеть, если задрать высоко голову.

Держа автомат перед собой, Курц бежал вперед, стараясь быстрее добраться до развалин дома, чтобы укрыться за ними, взять минутную паузу на передышку, осмотреться на местности и принять решение, что делать дальше. Командир их группы Стандарт Дарм Фан Гуд, которого все подчиненные звали просто Дедом, время от времени отдавал в прямом эфире приказы, стараясь скоординировать действия десантников, но лишенный связи со штабом он давно перестал контролировать ситуацию. Находясь в бою, Дед не видел реальный расклад сил и ничего не мог с этим поделать. Он старался минимизировать потери среди личного состава, но и тут у него мало что получалось.

Перед глазами Курца дрожала интерактивная карта местности, на которой он находился. Он видел укрытие и на карте и в реале впереди себя, и ему казалось, что это место идеальное с точки зрения безопасности. Он был уже в нескольких метрах от него, когда прямо в развалины, где он собирался прятаться, упал снаряд. Взрыв вздыбил землю вперемежку с бетоном тротуара, разнес в обломки здание, которое до этого уже успело пострадать от разрыва снаряда неподалеку, и осыпало подбегавших десантников бетонным крошевом и обломками. Одному из бойцов прилетел в голову большого размера кусок стены, просто впечатал шлем вместе со всем содержимым в плечи, отскочил в сторону, оставив после себя безголовое падающее на проезжую часть тело. Взрывная волна ударила в грудь Курца, отбросила его в сторону. Он упал на спину, его засыпало крошками, а возле ноги в землю воткнулся железный штырь. Пару сантиметров вправо, и Курц остался бы без конечности.

На карте появилась красная точка. Прицеливанию удалось определить местонахождение противника. Курц перекатился в сторону, поднялся на ноги и открыл огонь по оконному проему второго этажа. Пятиэтажный бывший когда-то жилым дом скалился ему выбитыми окнами и дырами в стенах. Засевший в нем стрелок аккуратно расстреливал застрявших на площади десантников, стараясь не высовываться и не подставляться под пули. Осторожный мерзавец. Курц бил по окнам его лежбища и бежал к нему. Рядом падали сраженные пулями десантники. Их убивали другие враги. Не тому кто засел на втором этаже, Курц не давал высунуться, но это не имело никакого значения. Теперь у Курца появился кровный, персонифицированный враг, которого он во что бы то ни стало должен уничтожить.

Курц давно забыл о существовании старого напарника Рамида Аль Рауни. Он потерял его в самом начале сражения, и теперь не знал, где тот находиться. Вполне вероятно, давно погиб, но Курц не думал об этом. Ему было все равно. Теперь во всем мире существовал только он сам и враг, который засел на втором этаже.

Курц Дон Горн был в двух шагах от убежища врага, когда случайная очередь ударила ему в спину. Он не видел, кто стрелял. Возможно, было такое, что стрелял кто-то из своих, потерявший всяческие ориентиры в неразберихе боя. Курц споткнулся и полетел лицом вниз. Это его спасло, потому что в то же мгновение в окна второго этажа влетела граната и разорвала в клочья его персонального врага.

Глава 30. ВТОРЖЕНИЕ ХРАМОВНИКОВ-2

— Ты уверен, что видел Гюрзу? — спросил Артур, выкручивая руль.

Он уверенно вел машину по улицам умирающего города. Снегов торопился, пока десантные капсулы не рухнули на город, и в бой не вступила живая сила Храмовников. Пока бой шел в воздухе, горожанам угрожало только обрушение военного мусора на голову, вследствие чего разрушение единственного жилища, но, когда на улицы войдут каратели Храмовников, то они не будут разбираться, кто тут с автоматом в руках, а кто простой пекарь, пытающийся выжить в изменяющемся на глазах мире. Они будут убивать всех на своем пути. И передвижение по городу будет сильно затруднено.

— Уверен, — ответил Стрельцов.

— Я тоже видел Гюрзу, когда преследовал Креста, — сказал Скорохват.

— Значит, Пастораль продолжает держать руку на пульсе времени. Если он и не прямой участник партии, то один из тех, кто управляет участниками. Очень любопытно, — сказал Снегов.

— Какие наши действия? — спросил Никита.

— Получилось, что-либо считать с капсулы? — вместо ответа спросил Артур.

— Капсула заполнена информацией. Так что вероятно всего это не пустышка, — отозвался Шторм. — Но чтобы понять, что это такое нужно как минимум быть ученым мозгокрутом. Да и времени потребуется, куда больше, чем у нас есть.

— Значит, есть основание предполагать, что у нас есть ключ к аномалиям Кривой Решетки. Но также есть основание полагать, что скоро мы потеряем контроль над планетой, — подвел итог Снегов.

— Неужели все так плохо? — удивился Скорохват. — Подойдет космический флот и вдарит по Храмовникам. Распылим их в Пустоте, так что и следов не останется.

— Но к этому времени мы потеряем контроль над планетой. Сил серебряных, да местных полицейских не хватит, чтобы удержать планету хоть какое-то серьезное время. Делаю прогноз, что к концу следующего, максимум два дня Ориум и остальные города падут, — ответил Снегов. — А дальше начнется перетягивание каната. Мы пришлем свои войска, Храмовники пришлют подкрепление, и мы увязнем здесь в позиционной войне на долгое время. А тем временем Храмовники доберутся до того, что их там интересует на Кривой Решетке, и применят это против нас. Вы все видели, на что способен «воздушный змей» без должного управления. Страшно подумать, что он может сделать, находясь под четким управлением профессионалов. А если таких «змеев» будет не один, а десятки. Надо срочно доставить разработку Патреджи к специалистам, только боюсь, что здесь мы их уже не найдем. А если полетим на Модену, то информация может устареть. Но у нас нет другого выхода, надо лететь на Модену.

— Надо вернуть в университетский городок к тому месту, откуда вырвался «небесный змей», — неожиданно для всех сказал Стрельцов.

— Что за безумная идея? Ты там совсем голову потерял, пока гонялся за Гюрзой? — воскликнул Скорохват.

— Я думаю, что могу установить контакт с «небесным змеем». Пока не спрашивайте, почему я так думаю и не пора ли меня пускать в распыл как буйно помешанного, просто поверьте, что у меня есть на то основание. Но чтобы попробовать, мы должны вернуться в то место, где «небесный змей» спал все это время, и где Храмовники его разбудили, — сказал Дамир.

— Ты знаешь, что такое «небесный змей», — заинтересовался предложением Стрельцова Снегов.

— Имею версию, что это ключ управления Кривой Решеткой. То над чем так долго бились все научники планеты, вместе с Патреджи. Если Храмовники завладеют им, то запустят его, и тогда мы потеряем не только планету, но и всю Солнечную систему. Сейчас же у нас есть шанс самим завладеть ключом, и заставить его работать на себя.

— Храмовники искали что-то в подземельях под университетом, но нам туда не спустится. После стычки с ними, а затем и прорыва «небесного змея», там все завалило обломками, — сказал Снегов.

— Главное, попасть в то место, спускаться не обязательно. Я думаю, — сказал Стрельцов.

— И ты знаешь, как его заставить? — не мог сдержать удивление Шторм.

— Думаю, смогу с ним договориться, — ответил Дамир.

Он не знал, что сказать еще, чтобы друзья ему поверили без лишних вопросов. Не оставалось времени на рассуждения. Надо было действовать.

— Хорошо. Давай попробуем. Если не получится, то сразу мчим на космодром, — сказал Снегов, разворачивая машину.

Артур понимал, что с каждой минутой промедления их шансы на эвакуацию с планеты становятся все более призрачными. Но молниеносный привык доверять чутью молниеносного, в особенности, если этот молниеносный входит в его боевое звено.

— Тогда я с вашего позволения попробую поколдовать над пактом Патреджи. Быть может, мне удастся что-нибудь выудить, — сказал Шторм, погружаясь в экран тактического планшета, к которому был подключен информационный цилиндр.

— Друзья, мы должны, во что бы то ни стало отстоять Кривую Решетку. Только через нее у меня есть связь с Болотьем. Если мы утратим этот канал, то такой шикарный бизнес накроется вечностью. Мы не имеем право это допустить. В конце концов, у нас у всех будет доля в этом торговом предприятии. Так что надо постараться, сохранить наши активы, — громко заявил Скорохват.

Они въезжали в университетский городок, когда прямо перед ними на крышу здания приземлилась десантная капсула Храмовников. Она раздавила крышу, на проезжую часть посыпались обломки стен и межэтажных перекрытий. Капсула продолжала двигаться вниз, продавливая здание и тем самым разрушая его, пока не достигла мостовой. Капсула раскрылась, и из нее посыпались штурмовики. Молниеносные в это время уже были в нескольких кварталах от места высадки.



***

Город горел. Еще несколько недель назад Ориум выглядел процветающим, развивающимся живым существом, где каждая клетка дышала жизнью. А над ним словно благословение свыше висела кривая петля, открывающая окна в другие миры. Здесь жили и трудились люди, проживая свои беды и радости, наслаждаясь ими.

Временами они поднимали глаза к небу и видели другую жизнь, транслируемую через кривую петлю и окна Фаррети, аномалии, которыми была славна планета Кривая Решетка на все Содружество Двенадцати миров и за его пределами. И люди мечтали, что однажды эти окна будут открыты для путешествий к неизведанным мирам. Ради этого они трудились, работали на износ, чтобы приблизитьвоплощение своей мечты в жизнь. Они посвящали все свое свободное время, целые жизни, для того чтобы раскрыть тайну странной планеты, которая стала им домом. Но сейчас Ориум горел, и дымные столбы окутывали кривую петлю, заслоняя картины иных миров. Да и смотреть было больше некому. Все кто выжил в этом ураганном штурме с неба, сидели по укрытиям, боясь высунуться наружу, пока на поверхности бесчинствуют штурмовики Храмовников. А мертвецам глаза затуманила смерть. Им уже было все равно.

Курц сидел в развалинах бывшего когда-то жилым дома. На тактической карте, что висела виртуально в его шлеме, красными точками были обозначены штурмовики, и картинка его не радовала. Штурмовиков едва-едва хватило бы на три полных отряда. Это все что осталось от первой волны десанта. Остальные погибли. Кто-то сгорел еще в атмосфере, так и не выбравшись из десантной капсулы, кто-то был убит, сделав первые шаги по чужой земле, кто-то не выдержал напряжения уличных боев, допустил ошибку, подставился под пулю противника.

У всех десантников общее задание и общий итог. Рано или поздно они должны погибнуть во славу Храма Универсума. Разница заключается только в том, когда они это сделают.

Курцу повезло. Он попал в число уцелевших. Пули свистели вокруг него, иногда даже попадали в цель, но бронекостюм спасал его от смерти. Все вокруг взрывалось, взлетало на воздух, Курца швыряло взрывными волнами, засыпало строительным мусором, но он шел вперед, давно потеряв понимание, зачем он куда-то движется, в чем смысл его пребывания на этих улицах. Он помнил задачу, которую поставило командование: произвести высадку в городе, закрепиться и обустроить плацдарм, удерживать его, зачищая пространство от живой силы противника, по возможности уничтожая боевую технику. Помнить он, конечно, помнил, но только последовательность действий оказалась утеряна, и Курц уже не знал, что они выполняют, где их плацдарм, и что им ждать от будущего. Скоро ли подойдут основные силы Храмовников? Когда ждать высадку боевой техники?

Множество вопросов, на которые не было ответов. И в то же время количество красных точек на тактической карте неуклонно уменьшалось. Если подкрепление не придет, Курц останется здесь в гордом одиночестве. А ведь еще совсем недавно у него был напарник — Рамид Аль Рауни. Еще тот заносчивый засранец, но все равно живая душа, на которую он мог положиться. Курц не помнил, на какой улице он потерял контакт с Рамидом.

Все время тот двигался впереди него. Курц видел его спину. Она была для него опорной точкой, на которую он шел. Рамид сражался отчаянно, уничтожая все на своем пути. Смерть, казалось, обходила его стороной. Но в одно мгновение Курц отвлекся. Взрыв рядом на время дезориентировал его, а когда Курц вновь встал на ноги, Рамида рядом не было. Нигде, как не пытался Курц найти его. Еще одна точка равновесия оказалась потеряна. Теперь можно было только гадать на бетонных обломках и внутренностях кошки, распластанной неподалёку, жив ли его напарник или уже отправился по лестнице перерождений на встречу с Универсумом. Курцу не то, что было жалко Рамида. Он ему скорее не нравился, но все же Брат Храмовник был столпом прежнего мира, который Курц утратил на улочках этого забытого Универсумом города.

Должно быть здесь ужасно воняло. Шлем отсекал все ненужные запахи, но воображение Курца позволяло ихощущать. Вонь жженого пластика, горелой проводки, расплавленного бетона и смерти, которая обильно засеяла улицы этого города. Рядом с Курцем лежали в исковерканных позах двое мертвецов, которые еще совсем недавно были полицейскими и охраняли покой этого города, а затем их вооружили как на войну и отправили на улицу умирать. Разве могли простые полицейские сдержать натиск штурмовиков. Но видно все-таки они обладали какими-то тайными знаниями, если первая волна десанта практически вся полегла на тесных улицах Ориума и так и не добилась выполнения поставленной задачи.

Невозможно все время отсиживаться в укрытии, в надежде, что война вокруг сама собой рассосется. Мир уже никогда не будет прежним, как бы банально не звучала эта фраза. Курц сверился с тактической картой. Количество красных точек десантников все еще вселяло надежду, что они выстоят до подхода второй волны десанта. Но перейти в глухую оборону, защищая кусок бетонной стены, за которой он сидел, Курц считал недостойной для себя задачей. Тем более, когда единое командование потеряно и каждая боевая единица действует по собственному усмотрению.

Курц всмотрелся в карту, пытаясь по старой памяти определить, где он находится. Соотнести карту мертвого города с некогда живым городом. В этом районе ему раньше не доводилось бывать, но скоро он смог привязаться к местности, и обнаружил, что находится не так уж далеко от университетского городка, где в подземельях, в толще горы спал Ключ, квазиживой организм, из-за которого началось вторжение, а его разжаловали в стандарт-послушники. Курц решил добраться до этого подземелья и завладеть Ключом. Если у него не получится, в чем он собственно не сомневался, то он проложит дорогу для следующей волны вторжения, где в рядах десантников должны были идти Братья Изыскатели. Таким образом, он хоть как-то сможет очистить свое имя от несправедливого суда Братьев Кроссеров.

Настроение у Курца заметно преобразилось. Теперь у него появилась цель в грязно-кровавых буднях. Он приподнялся и выглянул из укрытия. Вокруг царило разрушение, а из-за строительной пыли, витавшей в воздухе, видимость заметно ухудшалась. Где-то вдалеке слышались равномерные взрывы, словно кто-то отрабатывал артиллерийский огонь по площадям. Сквозь серый туман было видно горящее здание в нескольких десятках метров от его укрытия. Перевернутый автомобиль продолжал крутить колесами, отчего напоминал несчастливого жука, который перевернулся на спину, а встать на лапки не может. Где-то не так далеко звучали одиночные выстрелы и короткие автоматные очереди.

Согласно карте в том квадрате четверо штурмовиков засели в здании и не давали пройти ориумским солдатам к месту высадки храмовников. Курц проверил боезапас, убедился, что автомат готов к бою, и выбрался из укрытия. Пригнувшись, он перебежал к соседней стене, уселся за ней, прижавшись спиной, и осторожно выглянул наружу. Улица перед развалинами, заполненная покореженным железом и бетонными обломками, выглядела безлюдной, но Курц не обманывался. Здесь в каждом проеме окна может оказаться по стрелку, а за каждым поворотом его может ждать хорошо обученный боевик, мечтающий выпустить врагу кишки

Курц сверился с картой, пожалел, что у него нет с собой разведботов, которых можно было бы выпустить впереди себя и спокойно идти вперед, сверяясь с данными разведчиков, но по регламенту они не полагались простым штурмовикам. Ведь штурмовик он кто? Пушечное мясо, которое должно завоевать плацдарм и удерживать его до подхода основных сил. Зачем ему разведботы, которые стоят серьезных денег. В то время как жизнь простого штурмовика можно купить и продать по бросовой цене. В каждом новом завоеванном мире миллиарды человеческих болавнок, из которых в инториумах выращиваются послушники для армии вторжения.

Курц покинул укрытие и по стенам стал огибать площадь, следуя проложенному курсу к университетскому городку. Он не выходил на простреливаемую со всех сторон улицу, передвигался аккуратно, отслеживая окружающую обстановку по тактической карте, которую вели следящие системы десантных кораблей, висящих на орбите. Только из-за сильной задымленности и природных аномалий планеты данные были неточными во всем, что касалось живой силы противника.

Если верить карте до университетского городка оставалось несколько километров. В мирное время он мог бы добраться мгновенно, пробив индивидуальный портал. Но после того как его разжаловали в стандарт-послушники, он вынужден был сдать посох Храмовника, который одновременно был и оружием и пробойником пространства. Такими инструментами штурмовики не обладали. Теперь ему нужно было идти своим ходом по умирающему городу.

Курц не видел, как по его следам, держась на солидном расстоянии, пошел один из штурмовиков его капсулы. Тем более он не мог знать, что этим штурмовиком был Рамид Аль Рауни.

Глава 31. ОБРУШЕНИЕ РЕШЕТКИ

Машина молниеносных вылетела на площадь перед Университетом и чуть было не угодила под раздачу. Прямо перед ними в бетон с неба упал снаряд, прилетевший со стороны Храмовников. Прозвучал взрыв. В воздух поднялось облако грязи, пыли и бетонной крошки. Мостовую разворотило, вздыбив вверх ребра проложенных под землей труб. Забили фонтаны воды. По крыше застучали дробины, бывшие когда-то стенами и мостовой. Артур резко вывернул руль влево, уходя в сторону от искореженной мостовой.

Скорохват ухватился за спинку водительского сидения, чтобы удержаться на месте, но на него завалился Шторм, и вдвоем они впечатались в дверь машины. Снегов объехал место взрыва и чуть было не угодил под перекрестный огонь защитников города, засевших в руинах, которые раньше назывались Университетом, и штурмовиков, прячущихся на противоположном конце площади, которая была завалена искалеченными мертвецами, словно сады яблоками во время урожая. Машину несколько раз подбросило вверх, когда она наехала на мертвые тела.

Шторм выругался, а Скорохват в ужасе вспомнил короткую молитву, которой его научила в детстве мама, забормотал ее себе под нос, но запутался в словах. Только Снегов и Стрельцов оставались невозмутимыми. Пейзажи умирающего города их не трогали. Артур был слишком занят дорогой, чтобы отвлекаться на картины разрушений, а Дамир работал с молнией, пытаясь прослушать окружающее пространство, чтобы установить канал связи с «небесным змеем». Пока что у него получалось очень слабо. Он чувствовал чужеродное присутствие, но дотянуться до него не мог.

Воюющие стороны заметили появление посторонней машины и перенесли огонь на нее. По бронированному корпусу застучали пули, забились в лобовое стекло, словно сбитые на скорости стрекозы. Снегов мчался вперед, выруливая из неприятностей, как профессиональный гонщик. Вокруг все взрывалось, стреляло и горело, но они были все еще живы. Артур проехал в опасной близости от позиций Храмовников, свернул направо, пересек площадь, по ним все это время садили снаряд за снарядом самоходные орудия штурмовиков, но все безуспешно, и оказался перед позицией ориумцев. Не сбавляя скорости, Снегов резко развернулся и въехал задом в витрину университетского магазина, глуша скорость. Не медля, они выбрались из машины и заняли позиции за ней.

Машина была ненадежным укрытием, но Артур знал, как сделать так, чтобы ни одна шальная пуля или снаряд не прилетели сюда. Снегов поймал молнию и овладел ею. Перед его внутренним взором развернулся знакомый пейзаж университетской площади, только теперь все объекты, что находились здесь, связывали живые нити. Они находились в постоянном движении, разрушая прежние связи и образовывая новые. Нити обрывались, сплетались в новые узлы, на глазах у Артура ткались картины невидимых для обывателей связей всего живого и неживого, присутствовавшего в реальности. Он всматривался в эту картину некоторое время, пытаясь разобраться в ее хитроспелетении, и, наконец, протянул руки, коснулся первых нитей и стал играть на них, обрывая прежние связи, сплетая новые.

Артур играл с тканями реальности, создавая новые причинно-следственные связи, тем самым меняя мир вокруг. Вот он сплел воедино нити, что управляли иглисом Храмовников, ориумским флаером и башней университетского корпуса. Ориумский флаер изменил траекторию полета и перенес огонь бортовых орудий на иглис, у которого вскоре загорелся хвост. Он потерял управление врезался в университетскую башню, которая обрушилась на головы штурмовиков пулеметного расчета, да так удачно, что ствол пулемета резко сдвинулся в сторону и накрыл огнем атаку штурмовиков, у которых по всем предыдущим раскладам должно было получиться перейти площадь и ударить по передовым силам ориумцев. Получилось, что Храмовники расстреляли Храмовников. Атака захлебнулась, оставив после себя множество мертвецов и умирающих на пропитанной кровью мостовой.

Снегов на этом не остановился и уже сплетал новые связи, выхватывая все более сложные и трудно доступные нити. Он хотел добиться полного поражения Храмовников, хотя видел, что у него это вряд ли получится, слишком мало было вероятностных нитей, которые могли бы привести к этому результату. Храмовники стягивали все боевые силы к Университету.

В состоянии молнии Артур мог считать карту реальности с разных ракурсов. Ему не надо было считать врагов, чтобы знать их точное количество. Больше ста штурмовиков уже занимали позиции по левую сторону университетской площади, еще сотня подходила с разных концов города. К тому же Храмовники сбросили на город легкую бронированную технику — самоходные пушки и передвижные пулеметные гнезда. Часть из них удалось сжечь в воздухе, но и тех, что приземлилось в город, хватило бы на то, чтобы превратить его в безжизненную пустыню. Теперь же вся эта техника двигалась в сторону Университета и как только она достигнет точки назначения, защитники Ориума будут обречены.

Снегов решил, что здесь на площади ему делать нечего. Ориумцы справляются сами, пока количество врагов не выросло. Значит, нужно сделать так, чтобы к штурмовикам не подошло подкрепление. Он потянулся за дальними нитями, ухватил связку, притянул к себе и стал связывать их по новому, и вот уже на колонну бронетехники храмовников обрушился десантный бот, сбитый при приземлении. Больше десяти машин штурмовиков превратились в железные отбивные, смешавшись с горящими внутренностями десантного бота. Артур не смог сдержать торжествующего вскрика. Он не видел, да и не мог видеть, увлеченный боем, что с его рассеченных нитями вероятностей рук сочилась на мостовую кровь.

Скорохвату было тесно за прикрытием машины. Он выждал удобное время и перескочил за колонну, которая поддерживала когда-то козырек над крыльцом в магазин. Козырька давно не было, как и соседней колонны, но его это нисколько не смутило. Он поудобнее устроил автомат в руках, выглянул из укрытия, чтобы оценить расклад сил, и уже в следующее мгновение открыл прицельный огонь по позициям противника. Он не ставил себе целью убить врага. Он хотел подавить огнем сопротивление противника, чтобы дать возможность ориумцам перейти в атаку и выбить врага с его позиций.

Шторм поддержал его огнем. Он уже овладел молнией и параллельно перестрелке пытался высчитать правильную комбинацию, которая привела бы к полному поражению Храмовников. Он гонял массивы информации, выстраивал информационные блоки в разной последовательности, создавая тысячи разных комбинаций. Но он не видел ни одного окна будущего, в котором им удалось бы отстоять Кривую Решетку и выбить Храмовников из звездной системы. Возможно, что его слепота была связана с нехваткой данных. Ему все время казалось, что в информационных потоках есть слепые зоны, к которым как бы он не старался пробиться, оставались недоступными. Но неужели в этих слепых зонах столько много новых вводных, что они способны полностью перекроить ткань реальности.

Только Стрельцов не участвовал в сражении. Выбравшись из машины, он забился за вывороченный из строения бетонный блок так, чтобы даже случайная пуля не могла потревожить его, и приступил к сканированию пространства. Во время прошлого контакта с «небесным змеем» между ними установилась связь. Он был в этом твердо убежден. Теперь он пытался нащупать ее и восстановить. Дамир направлял молнию в разные стороны, пытаясь ею, как сканером, установить местоположение «небесного змея» и призвать его. Ему казалось, что он что-то чувствует, но только не мог понять что, и уж тем более ему никак не удавалось установить связь хоть с чем-нибудь. Молния капризничала, рвалась из рук, сопротивлялась. Дамир считал, что ему удалость укротить молнию, но сейчас он уже не был в этом уверен. И вот когда он уже почти отчаялся, он уловил энергию «небесного змея», который одновременно присутствовал на Кривой Решетке и находился где-то еще, далеко отсюда. Стрельцов обрадовался и отправил ему призыв. Он звал его к себе, просил о явлении, утверждал, что они нуждаются в его присутствии.

«Небесный змей» почувствовал Стрельцова и отозвался.


***

Курц Дон Горн увидел цель. Вернее их было две: один мужик в полицейской форме виднелся в дверном проеме и поливал из автомата улицу, второй в защитной броне серебряного корпуса занял позицию в дверном проеме магазина. Вдвоем они держали перекресток под напряжением, мешая штурмовикам его перейти. Перекресток между жизнью и смертью, разделительная полоса между прошлым и будущим. Как бы не сопротивлялись люди, обитатели этой планеты, но они уже никогда не смогут жить по-прежнему. Их жизнь никогда не вернется в прежнее русло. Скоро тяжелая стальная поступь Храмовников придавит эту планету, а законы Храма Универсума будут насаждаться повсюду, меняя людей, трансформируя их во что-то другое, но уже вряд ли во что-то человеческое. Сколько могут продержаться эти двое, как долго они смогу сдерживать прогресс, который принесли им в стволах своих автоматов штурмовики?

Недолго — вынес вердикт Курц, беря полицейского на прицел. Короткая очередь, и человек упал на мостовую, рассеченный пулями. Безопасник дернулся, увидев упавшее напротив него тело. Этого неосторожного движения хватило, чтобы поймать смерть за хвост. Сразу несколько очередей продырявило его тело, но Курц уже не имел к этому отношения. Он выскочил из укрытия и побежал на противоположную сторону улицы через перекресток.

Низко над домами прошел чужой флаер, поливая огнем позиции штурмовиков. С земли взлетела ракета и ударила его в хвост. Флаер взорвался и, рассыпая горящие обломки, упал где-то на соседней улице. Прозвучал новый взрыв и к небу взметнулся столб черного дыма, такой привычный в этой новой реальности Кривой Решетки.

Курц оказался на другой стороне улицы, выбросил застрявшего в дверном проеме мертвого безопасника и проник в магазин. Здесь когда-то раньше торговали мясной продукцией, теперь же колбасы, сосиски и мясные деликатесы гнили на полу, под ногами захватчиков. Возле кассового узла лежал, раскинув руки, мужчина средних лет с аккуратной бородкой, продавец, которому не посчастливилось работать в этот страшный для Ориума, да для всей планеты день. Улица за день несколько раз переходила из рук в руки. То штурмовики захватывали ее, то защитники Ориума отбивали ее назад. Во время одной из таких рокировок, продавец получил две пули в грудь и умер, так и не покинув магазин, не дав его разграбить. Вероятно, он был владельцем мясного, ведь только владельцы, как и капитаны кораблей покидают борт последними, когда уже все надежды истлели, а шансов на спасение не осталось.

Курцу не было жалко этого человека. Каждый заслуживает ту судьбу, которую выбирает. Множество человеческих жизней, да и не только человеческих оборваны трагически на пути построения Храма Универсума. Можно сказать, что сам Храм выстроен из добровольных и насильственных жертв, которые вложили свои жизни в стены Храма. Кто выбирает такую судьбу за них? Ведь в обитаемых мирах не происходит ничего случайного. Все заслуженно и закономерно.

Курц не хотел об этом думать. Слишком много времени мастера-наставники убили в инториумах на то, чтобы вдолбить в их молодые головы простую истину: «не спрашивай, а действуй, подчиняясь приказам». И сейчас Курц не хотел ничего знать и мыслить. Ему нужно было попасть в университетский городок, до которого оставалось несколько кварталов. Навигатор тактической карты указывал, что, пройдя через магазин, он сократит путь на одиннадцать минут, и Курц не хотел терять такую возможность. Миновав торговый зал, он проник в служебный коридор, по которому вышел на склад. Здесь он нашел металлическую дверь, состоящую из двух створок, блокированных металлических засовом. Отодвинув его, он попытался выйти, но двери что-то держало снаружи. Курц ударил ногой раз, другой, двери вздрагивали и не хотели открываться. В худшем случае снаружи их завалило строительным мусором, тогда шансов открыть никаких. В лучшем случае, какой-нибудь ящик или мертвец мешают дверям открыться. С этим можно было бороться. Курц отошел к дальней стене, выстрелил из подствольного гранатомета и тут же отпрыгнул за прикрытие стеллажей.

Громыхнул взрыв, и двери вынесло наружу. Курц бросился в пролом, с трудом видя что-то в поднявшихся клубах пыли и бетонного крошева. Оказавшись на улице, он чуть было не угодил под плотный огонь противника. Защитные системы броника предупредили его об угрозе. Курц пригнулся, отшатнулся в сторону, упал, перекатился за прикрытие фонарного столба и, приподнявшись, выставил автомат перед собой и стал бить короткими очередями по предполагаемой позиции противника. Еще несколько кварталов, пара улочек, несколько десятков огневых точек, и он окажется в университетском городке, под которым спит Ключ, так необходимый Храмовникам. И тогда может все закончиться, или все только начнется. Но он выполнит свою миссию, укажет цель Братьям Изыскателям. По крайней мере, тогда во всем этом действии будет какой-то смысл для него. Курц отправил гранату из хранилища за спиной в подствольник. Он чувствовал, как она проходит по скрытым в бронекостюме каналам подачи боеприпасов. Зарядив оружие, он выстрелил по позиции врага. Взрыв разметал два оконных проема первого этажа, где укрывался противник. Когда Курц подошел к выгорающему укрытию, он увидел два обгоревших тела, которые принадлежали подросткам. За отсутствием взрослых, они взяли в руки оружие, чтобы отстаивать свой дом.

Курц пошел дальше. Он шел по выжженной земле, сквозь умирающий город, которому осталось жить не так долго, хотя он все еще сопротивлялся, но это была агония, затянувшаяся и душувыворачивающая.

Университетские ворота были разрушены. Здесь уже прошли самоходные пушки Храмовников, две из них навсегда застыли на месте, перевернутые, только колеса безвольно вращались, а над их мертвыми телами струился черный дым. Курц прошел мимо, не оглядываясь. Если бы он оглянулся, то увидел бы, как тенью за ним следовал Рамид Аль Рауни, тая какие-то свои замыслы.

Курц прошел один приземистый корпус с выбитыми окнами и выгорающими этажами, свернул налево и увидел сплющенную десантную капсулу, которая пыталась приземлиться на университетской территории, но была подбита, потеряла управление и впечаталась в здание, снося межэтажные перекрытия, после чего на нее обвалился верхний этаж, а затем и несколько следующих этажей. Из капсулы никто не выбрался живым. Она так и не раскрылась. Платформа высадки оказалась заблокирована и сейчас несколько десятков штурмовиков задыхались внутри капсулы, без всякой надежды на спасение. Даже когда боевые действия в городе закончатся, и Храмовники начнут собирать своих мертвецов, до убитого железа, коей и являлась десантная капсула, руки дойдут в последнюю очередь. К тому времени, или здание полностью обрушится, навсегда запечатав в своих смертельных развалинах неудачливых завоевателей. Или они сварятся внутри капсулы заживо.

Курц миновал десантный саркофаг, повернул направо и оказался на университетской площади, по обе стороны которой стояли учебные и исследовательские корпуса. Площадь также была разделена черными дымными стенами, между которыми виднелся свободный от военных действий коридор. Противостоящие стороны поливали друг друга огнем, только его останавливали черные стены, изолируя живых от дикой жажды взаимного истребления.

Курц Дон Горн видел перед собой Ключ Конструкторов, приведенный в боевую готовность.


***

Черный дым клубился на площади перед руинами, которые были когда-то Университетом. «Небесный змей» пришел, разделив сражающихся, выстроив между ними неприступную невидимую стену, о которую плющились пули и снаряды, не причиняя ей вреда. В этой стене был проход, а по центру находилась площадка, на которой с бешеной скоростью вращался черный смерч, который и был «небесным змеем».

Его появление осталось незамеченным только Снеговым. Он сражался на дальних подступах к Университету, при помощи молнии расправляясь с подкреплениями, который одно за другим отправляли Храмовники штурмовикам.

Шторм же сразу почувствовал, что в его слепых пятнах вариативности появилась осмысленность. Теперь он видел тот скрытый фактор, тайное оружие, которое могло изменить всю ткань событий в ту или иную сторону. «Небесный змей», неизвестное явление, что-то оставленное здесь Конструкторами, то за чем так яростно охотились Храмовники, был перед нии во всей своей силе. Шторм чувствовал огромный потенциал, способный полностью преобразить мир, переписать все вероятностные связи, полностью перестроить будущее. Это величие и мощь пугали и восхищали одновременно. Шторм чувствовал, что перед ними что-то чуждое и запредельное, намного превосходящее по силе все, с чем он сталкивался ранее. И он с ужасом увидел, как из укрытия выбрался Стерльцов и зашагал по образовавшемуся коридору навстречу «небесному змею», который словно ждал его. Шторм хотел остановить его. Он уже вставал из-за машины, когда почувствовал на плечах тяжелые руки Скорохвата. Никита придавил его к мостовой и сказал тихо:

— Не мешай. Он знает, что делает.

Время вокруг словно остановилось.

Глава 32. ВЕРШИТЕЛЬ

Дым сгустился, сформировался в черную колонну, которая двинулась в сторону Дамира. Она приближалась медленно. Стороннему наблюдателю движущийся дымный столб в три человеческих обхвата казался однородно-черным, монолитным в своей поверхности, но Дамир сквозь состояние молниеносного видел множество оттенков черного цвета, которые закручивались в тысячи вихрей внутри живой колонны.

Вокруг кипело сражение: трое молниеносных и два десятка серебряных беретов сдерживали натиск штурмовиков Храмовников, обороняя подступы к Университету, но ни Стрельцов, ни дымный столб, бывший когда-то «небесным змеем» не обращали на окружающий мир внимания. Они воспринимали его, как досадную помеху, от которой можно отгородиться стеной неприятия. Не замечая явление и веря в собственное не замечание, можно избавиться от этого явления, как данности в объективной реальности. Люди, как защитники Ориума, так и Храмовники не приближались к дымному столбу, хотя видели его, но черные стены сдерживали их, не давали сделать шаг навстречу неизвестному.

Дамир же сам того не подозревая окружил себя защитным полем, которое сгенерировала его молния. Несколько раз штурмовики порывались расправиться с ним, но каждый раз были отброшены на безопасное для Стрельцова расстояние. Невидимая сила не давала приблизиться к нему и отражала все выстрелы и смертельные излучения, которые посылали в его адрес штурмовики. Они пробовали защиту молниеносного на прочность, закидывая его гранатами, пытаясь подорвать на расстоянии из тяжелых орудий, но защитное поле взрывало снаряды и поглощало разрушительную энергию, которая шла на его питание. Вначале друзья пытались защитить Дамира, и какое-то время справлялись с этой задачей, хотя все их силы и внимание оказалось стянуто на его, закутанную в светящийся кокон персону, но скоро стали не справляться. Штурмовиков стало слишком много. К тому же с воздуха на них с периодичностью высеивали то десантные капсулы, то кассетные бомбы, которые сотрясали землю серией взрывов, прореживая и без того уже разрушенную поверхность Ориумской горы. Молниеносные и безопасники сосредоточились на обороне университетского городка, предоставив Стрельцова защищать себя самому, с чем он с успехом справлялся. Когда же Дамир вошел за прикрытие черных дымных стен, то оказался в полной безопасности. Больше ему ничего не угрожало. Теперь он находился под защитой «небесного змея».

Дымный столб приблизился и застыл напротив Дамира. Черные разнооттенковые вихри кружились, завораживая его. Казалось, что они пытаются ему что-то сказать, объяснить что-то важное, еще чуть-чуть, и он поймет скрытое, зашифрованное в движении и оттенках черного послание. Стрельцовмолча разглядывал дымный столб, пытаясь понять, как разговорить его, объяснить то, зачем он вызвал его. А вокруг умирал мир, который еще несколько дней назад был процветающим, с сильным вектором саморазвития.

Неожиданно вихри внутри дымного столба остановились, часть материи отделилась от него и направилась к Стрельцову. По мере приближения материя комкалась, рушилась, преобразовываясь в новые формы, в результате нескольких десятков трансформаций она стала приобретать знакомые очертания. На глазах Дамира то, что совсем недавно было бесформенным, преобразовалось в человеческую фигуру. Несмотря на то, что она была соткана из дыма, в то же время имела плотность и осмысленность. Напротив Стрельцова встало нечто похожее на человека свыше двух метров ростом, не имеющего лица и каких-либо отличительных примет. Такая черная болванка для будущего человека.

— Приветствую тебя, Пробуждающий, — произнес Черный человек.

Его слова звучали напрямую в разуме Стрельцова, не выходя в окружающее пространство, где и без того хватало звуков, среди которых слова квазиживого существа, которого разные люди называли по-разному, пытаясь осознать его предназначение, просто бы затерялись, остались незамеченными.

— И я приветствую тебя, хотя не знаю, как тебя называть, — осторожно ответил Дамир.

Он последовал примеру Черного человека и заговорил с ним при помощи мыслеречи.

— Можешь называть меня Вершитель. Хотя у меня тысячи имен и все они не соответствуют полностью моему предназначению.

— Какое у тебя предназначение? — тут же атаковал новым вопросом Черного человека Дамир.

— Я душеприказчик, оценщик, вершитель, последний из ушедших. Мне доверено право наблюдать за молодыми расами, анализировать их времяповедение, чтобы сгенерировать оценку из жизнедеятельности по шкале Высоких цивилизаций. Когда и если молодая раса созреет до уровня вероятностного постижения, я обязан передать ей знание, оставленное моим народом, который вы называете Конструкторами, хотя это и не совсем правильное название. Вернее, оно не до конца способно отразить тот самосмысл, что был заложен в наш народ.

— Почему вы избрали Кривую Решетку в качестве Хранилища своего наследия? — спросил Дамир.

— Потому что она подходила для этого, как и многие другие планеты в обитаемой Вселенной, — отозвался Вершитель.

— Кривая Решетка единственное Хранилище?

— В обитаемой Вселенной, заселенной молодыми расами, таких Хранилищ несколько множеств, но все они тщательно скрыты от любопытных глаз не подготовленных.

— Но ведь на Кривой Решетке осталось столько аномалий, связанных с вашей жизнедеятельностью, что она не могла не привлечь внимание исследователей, но в то же время других таких планет в Галактике мы не обнаружили, — спросил Дамир.

— То, что не обнаружили, совсем не одно и тоже с утверждением, что их нет. Просто, чтобы видеть, надо знать, куда смотреть. Они были очень молоды и дики, когда мой народ покидал эту планету. Они еще не знали, как обрабатывать железо и создавать новое через слово. У нас не было надежды выстоять до того момента, когда они смогут принять наши знания и распорядиться ими. Мы не могли больше ждать. Уровень нашего познания и гордости, эгоизма, самонаслаждения (в вашем языке нет правильного слова для понимания) был слишком высоким, чтобы мы могли остаться в этом мире. Мы итак затянули с уходом. Мы должны были уйти на несколько тысячелетий раньше. Но нам казалось, что мы можем реконструировать, перестроить, преобразовать окружающее пространство, создав мир, способный выдержать нашу гордость, эгоизм, самонаслаждение (в вашем языке нет правильного слова для понимания). И, в конце концов, мы смогли найти такой мир, создав его для себя, следующий уровень пирамиды миров. Место, которое вы называете Кривая Решетка, был одной из наших экспериментальных площадок, где мы работали над изучением пространства и времени. Здесь был полигон для наших экспериментов.

— Что такое Кривая Решетка? — спросил Дамир.

— Веер миров, транспортная станция, станция пересадки, вокзал — нет правильного названия для предназначения этой планеты. Кривая Решетка стационарный мир, откуда открываются двери в миры из других Галактик. Висящая в воздухе петля над Мертвым морем, так вы его называете, является руководящим механизмом для перемещения между мирами. Эта петля и является Кривой Решеткой — переключателем между мировыми кластерами. Благодаря ей мы, вы способный переместиться в любой из основных миров — Стазис, Дендрум, Иглиум, Терца, Ауриум, Болотье, Плывун. Каждый из этих миров является такой же транспортной станцией, переключателем в длинной и бесконечной цепочке Веера миров.

— Можно ли при помощи Кривой Решетки переместиться в мир, куда ушли Конструкторы?

— Конструкторы всегда были вечными странниками. Они сами сплетали свой путь, прокладывали его сквозь бесконечность миров. Ни один мир не может назвать себя их Колыбелью. Откуда они пришли, где зародились, как разумная сила, не знает никто, кроме самих Конструкторов, но знания эти не доступны мне. Видящий способен найти и проложить путь в тот мир, куда ушли, создали его из великого ничто Конструкторы. Но это вовсе не значит, что Конструкторы еще существуют в том мире. Они никогда не стоят на месте. Они всегда движутся вперед, постигая бесконечность творения. Молодые расы на то и молодые, что обречены быть вечно догоняющими. Возможно, ничто нельзя отрицать и сбрасывать с чаши весов, что однажды молодые расы способны будут встать на один уровень с Конструкторами, но в то же время нельзя отрицать вероятность, что к этому времени Конструкторы переродятся во что-то иное. И молодые расы всего лишь смогут стать устаревшей версией Конструкторов.

— Этому миру угрожают Храмовники. Прямо в это время они штурмуют Кривую Решетку, уничтожая мой народ, который долгие годы изучал аномалии планеты. Кто они такие?

— Я видел их. Я знаю, о чем ты говоришь. Они такие же Постигающие путь, как и другие молодые расы. Единственное различие, что давным-давно они были воспитанниками Конструкторов. Одним из неудачных их экспериментов. Давно Конструкторы решили, что могут взять молодую расу, находящуюся на одной из самых низких ступеней развития, даровать им свои знания и возвысить их до своего уровня. Сделать пусть и зависимой, но высокоразвитой расой. Искусственно спрогрессировать развитие большого народа. Конструкторы были убеждены, что у них получится. Хотя были и те, кто говорил, что этот эксперимент будет обречен на провал. Они пытались возражать, пытались сопротивляться этому насильственному возвышению. Их стали называть Отступники. Они отделились от народа Конструкторов и ушли в свое время своим путем. Мне ничего не известно об их дальнейшей судьбе. Конструкторы долго возились с народом, который вы называете Храмовниками, но, в конце концов, отступили, потому что неподготовленный разум способен впитать истину лишь в ограниченном ее понимании. Храмовники смогли достичь высокого уровня в научно-технической сфере, но они не смогли сравняться в духовном развитии с Конструкторами. Храмовники почитали наш народ, как богов их мира. Конструкторы ушли, оставив Храмовников развиваться самостоятельно, как и другие народы. Мы посчитали, что Храмовники наша ошибка, но нельзя уничтожить живое, хотя оно может и развиваться неправильно. Вероятность того, что Храмовники смогут сами вырасти, трансформироваться во что-то правильное оставалась. И эта вероятность была высокой. Поэтому были оставлены такие Хранилища, как Кривая Решетка, а в них наблюдатели, аналитики, судьи, вершители. Такие, как я.

— Храмовники грозят уничтожением Кривой Решетки, а также моему родному миру. Я вызвал тебя, чтобы обратиться с просьбой. Уверен, что в твоих силах изгнать Храмовников из моего мира, уничтожить их. Потому что если не сделать это сейчас, а у нас не хватает на это сил, то противостояние обернется большим горем и бесконечным пространством крови, оно заберет миллиарды живых существ, поэтому я обратился к тебе.

— Я не могу уничтожить Храмовников. Если Конструкторы это не сделали, то я не имею на это право. Это вне моих полномочий. К тому же я оставлен здесь для того, чтобы проанализировать ситуацию и вынести вердикт, достойны ли молодые расы наследия Конструкторов. И в претендентах я вижу Храмовников, а также Людей, чьим представителем, и весьма одаренным, продвинутым являешься ты, Видящий. Но я не готов вынести вердикт. Я не до конца изучил расклад сил. Мне требуется время.

— Тогда мы обречены. Храмовники скоро захватят эту планету и уничтожат нас.

— Ваш путь является вашим путем. Вы можете сражаться до последнего живого. Хотя должны понимать, что это всего лишь планета, пускай и уникальная. Но вы можете отступить, чтобы накопить силы.

— Космическое сообщение прервано. Все корабли, что поднимаются с планеты, уничтожаются. Нам не уйти.

— В самом начале я говорил, что Кривая Решетка лишь пересадочная станция между мирами. Вы можете в любой момент уйти в любой из миров, куда ведет отсюда дорога. Твоя сила, Видящего, ты называешь ее молнией, сможет открыть врата. Она будет тебе ключом к ним.

— И Храмовникам достанется Кривая Решетка со всеми ее загадками и уникальностями? — спросил Дамир.

— Я пока не принял решения относительно наследия Конструкторов. Поэтому после вашего ухода, я запечатаю планету до принятия решения. Никто, ни вы, ни Храмовники не сможете воспользоваться ее уникальностью, — ответил Вершитель.

— Спасибо тебе, — сказал Дамир.

— Не благодари за то, что я обязан сделать. Я не помог вам. Как и не встал на сторону Храмовников. Я не знаю пока, кто достоин наследия Конструкторов. И есть ли вообще достойные. Я вижу только, что ваш мир погружен в огромное количество событийный связей, большая часть из которых является проблемными. Вы запутались в своем пути. Вы блуждаете в темноте. А тех, кто мог бы стать проводниками в этом мире, владеющими Молнией, слишком мало. Хотя их должно быть намного больше. Ведь Молниеносные это следующий этап развития вашей цивилизации. Я даю вам время, чтобы уйти. Немного времени. Как только оно закончится, все кто останутся на поверхности Кривой Решетки исчезнут. Как вы, так и Храмовники. А мир этот будет запечатан до принятия окончательного моего решения. Прощай и до новых встреч, Видящий. И помни, что среди Храмовников есть такие же Видящие, как и ты. Они — надежда их расы.

Фигура Черного человека стала ломаться, терять свою целостность. Очень быстро она перестала быть единой, превратилась в вихрящийся черный дым, который втянулся в черный столп. Он пришел в движение и стал отдаляться от Стрельцова, направляясь в сторону висящей над Мертвым морем кривой петли. Вскоре «небесный змей», черный человек, черный столп, вершитель — явление, носящее множество имен исчезло в аномалии Кривой Решетки, а Дамир вывалился в реальный мир, контакт с которым он, казалось, потерял окончательно.


***

Курц Дон Горн видел, как Черный человек появился из Черного столба. Он не знал, о чем говорил Черный человек с молниеносным, который стоял напротив него, совершенно не испытывая страха. Но о чем бы они не говорили, Курц понимал, что Ключ вышел на контакт с людьми, а не с Храмовниками. Ключ предпочел людей Братьям послушникам Храма Универсума. Как такое было возможно? Ведь все время в их головы, начиная с инториумов, вбивали то, что они вершина эволюционного прогресса. Все остальные цивилизации занимают по отношению к ним подчиненное положение и произведены на свет только для того, чтобы так или иначе послужить Храму Универсума, став частью его основания, его скрепляющим элементом.

Теперь же Курц видел, как Ключ разговаривал с человеком, в то время как Храмовников он предпочитал не видеть. Разве такое было возможно? Курц чувствовал, как теряет контакт с реальностью, его слепая вера в идеи Храма Универсума разрушались на глазах. Какая-то душевная эрозия проникла в него и отравляла изнутри.

Курц хотел услышать, о чем они так разговаривают — человек и артефакт древнейшей цивилизации, но он был слишком далеко, да и общались они беззвучно, на каком-то другом, недоступном ему уровне. Курц завыл от бессилия что-то изменить, и в этот момент почувствовал, как ему в руки ударила молния, так, кажется, эти людишки называли скрытые внутри живого индивидуума сверхспособности. Курц почувствовал, как его наполняет неизвестная ему ранее энергия, которая делала его более совершенным и могущественным. Ему даже показалось, что он слышит, как разговаривает Ключ и молниеносный. Ведь в нем также как и в Курце кипела молния, делавшая его надчеловеком.

Курц наполнил себя молнией. Он стал частью ее, а она его смыслом. Он потянулся к Ключу, чтобы услышать его слова, чтобы заговорить с ним, и в этот момент его контакт был прерван грубым образом.

— Чего застыл, обрубок железный? Заржавленный кретин? — раздался позади него знакомый голос.

Отпихнув его в сторону, вперед бросился Рамид Аль Рауни, вскидывая автомат к груди.

— Вот же этот проклятый Ключ, надо убить человека, завладеть этой дрянью. Да лучше бы его вообще разнести к пустоте. Нас из-за него с стандартами сравняли, — говорил Рамид, подготавливая оружие к бою.

Сомнений никаких не было. Он собирался выстрелить из гранатомета по Ключу. Только и у Курца Дон Горна больше не осталось сомнений. Ключ должен быть не тронутым. Никакой Храмовник или человек не имеет право причинить вред Ключу. Курц поднял автомат в позицию стрельбы и ударил в спину Рамиду Аль Рауни. Автоматные очереди били в бронекостюм, проминая его. Курц знал слабые места, и он умышленно стрелял в них, чтобы уничтожить угрозу Ключу. Молния, которой ему удалось овладеть, помогала ему выбрать верную траекторию стрельбы. И чтобы никаких сомнений в выборе не оставалось, Курц выстрелил из гранатомета. Граната ударила в грудь развернувшемуся Рамиду. Несколько пуль уже проникли сквозь бронекостюм, порвав жизненные связи в его теле. Рамид выглядел удивленным, когда взрыв разорвал его тело вместе с бронекоюстюмом. Курца Дон Горна отбросило взрывной волной на несколько метров назад. Он впечатался в бетонную стену, обвалился на мостовую и растворился в бессознании.

Глава 33. НОВОЕ ЗАДАНИЕ

Полковник Максимилиан Порохов возвышался над своим рабочим столом, как памятник самому себе. Его лицо было непроницаемым, словно маска человекоподобного робота. Молниеносные вошли в кабинет и замерли напротив командира, путаясь в догадках, зачем он вызвал их. После того как они вернулись с Кривой решетки через цепочку порталов, что открыл Стрельцов, и вывели за собой всех кого могли, прошло несколько дней. Отчеты они составили каждый по отдельности и отправили полковнику, после чего получили извещение о получении отчетов и приказ о трехдневном отпуске, в качестве поощрения за хорошо проделанную работу. Сухие канцелярские строчки приказа вызывали только недоумение и вопросы. Какая работа была хорошо проделана? О чем идет речь, если Кривая решетка, которую оставили молниеносные, оказалась потерянной для Содружества. Планета оказалась изолирована каким-то неизвестным науке защитным полем, а в звездной системе продолжалось противостояние космических сил Содружества и Храмовников. Судьба тех, кто остался на планете, оставалась неизвестной. И теперь можно было только проклинать Пустоту за то, что они оказались отрезаны от аномалий Кривой решетки, на расшифровку которых делалась большая ставка учеными Содружества. Как не считай и не раскладывай текущее положение дел на составляющие, картина мира представлялась полным поражением сил Содружества на этом конкретном участке Пространства, который являлся для них ключевым.

Первые два дня друзья предавались ничегонеделанью в одном из любимых питейных заведений Модены — «Проходимце», обсуждая все, что с ними произошло, делясь соображениями и вариантами дальнейшего развития событий. Сидеть без дела, в то время как в Содружестве разгоралось пламя войны, им не нравилось. Это вынужденное ничегонеделанье злило и заставляло все больше пить крепкое вино, чтобы не сгореть в энергии, что плескалась в них.

Скорохват рвался в бой, требовал, чтобы его отправили на передовую, где он и закончит последний курс обучения в Академии. Что может быть лучше, чем практические полевые занятия по устранению врага в любых масштабах и количествах. Он уже и думать забыл о своем прибыльном торговом предприятии с Болотьем, которым намеревался заняться по возвращении на Модену. Хотя можно было не сомневаться, что он обязательно вспомнит о нем, когда военно-политическая лихорадка в государстве успокоится, и наступят первые мирные дни. Скорохват ярился, что вынужден просиживать штаны в питейном заведении, в то время как его браться по оружию сражаются с захватчиками Храмовниками.

Шторм заверял его, что на передовой и без них солдат хватает. Нельзя расходовать молниеносных для решения рядовых задач. То, что они сейчас пьют пиво, а не сражаются, говорит лишь о том, что командование готовит для них новое соответствующее их квалификации задание. Можно не сомневаться, что в ближайшее время их вызовут и поставят боевую задачу, достойную молниеносного.

Снегов молча пил крепкое темное пиво и в споры не встревал. Он выжидал, наслаждаясь ничегонеделаньем. Так редко выпадают часы и дни спокойствия, чтобы тратить их на пустой расход душевной энергии. Так выглядело со стороны. Но, сохраняя внешнее спокойствие, он проигрывал в голове события на Кривой решетке, пытаясь решить для себя, насколькоправильно они разыграли ситуацию, верные ли решения они принимали, в особенности он сам, ведь, не смотря на все их действия и усилия, планету они потеряли, а она являлась стратегически важным объектом для Содружества. И чем больше он думал, тем больше убеждался в том, что командованию надо было не отпуском их награждать, а отправлять в штрафной корпус за ряд грубых ошибок, которые в результате привели к поражению. Нужно было не за рейнцем гоняться, который оказался пустой картой, дутой фигурой, отвлекающим маневром, а заняться поиском Храмовников и Креста, параллельно проверяя систему безопасности Университета, которая на деле оказалась дырявой сеткой, в которую с легкостью проникли Храмовники. И то, что они действовали вслепую, не имея достаточного количества данных для принятия решений, не снимало с них ответственности за провал.

Стрельцов полностью поддерживал Шторма, убеждал Скорохвата, что настанет время и для их партии, надо только перевести дыхание и набраться сил для нового задания. Об одном он пока умалчивал, решил, что пока не разберется в природе этого явления, говорить ничего не будет. Он помнил разговор с Вершителем, но не готов был делиться им с друзьями, пока сам не прочувствует и не осознает его до конца. Дамир чувствовал связь с «небесным змеем», который по его мысленному приказу покинул Кривую решетку через Веер миров, а потом вернулся, чтобы помочь им. «Небесный змей», звучало это куда привычнее чем Вершитель, присутствовал где-то на окраине миров, наблюдая за разумными, но в то же время находился от Стрельцова на расстоянии вытянутой руки. Дамиру достаточно было позвать, и он появится, вынырнув из подпространства. Змей это был не просто забытым Конструктором артефактом, а Ключом к пониманию их наследия, душеприказчиком их последней воли. Стрельцов размышлял, что ему делать с этим знанием, и можно ли использовать Вершителя в войне с Храмовниками. Они видели его разрушительные возможности, но поддается ли он укрощению и возможно ли сотрудничество с ним, ведь он сам ясно дал понять, что не готов принять чью-либо сторону. Стрельцов решил разобраться в этом вопросе, а потом поговорить со Снеговым.

На третий день им поступил срочный вызов из приемной полковника Порохова. Командир хотел видеть их, и они тут же отправились навстречу, каждый мечтая о своем. Но то что они услышали, удивило их и одновременно с этим успокоило их жажду действовать. Порохов не собирался их награждать или наказывать. Он приготовил для них новое задание, точное и грамотное исполнение которого быдло важным для решения конфликта с Храмовниками и стабилизации военно-политического положения в Содружестве Двенадцати миров.

Порохов без приветствия и лишней дипломатии приступил к делу.

— Х-молния, явление, которое занимает умы ученых Содружества вот уже несколько десятков лет. Они пытаются разобраться, что же это такое, где она заключена, в чем ее секрет, и можно ли ее синтезировать, выделить, вырастить отдельно от человека-носителя. Вопрос сложный, над которыми ученые бьются, но никак не могут разбить. Почему у одного человека есть эта х-молния, и он может ее поймать и использовать, а другой владеет молнией большего потенциала, но, к сожалению, способен коснуться ее, активировать, но не может удержать. Другой же полностью лишен молнии, хотя очень желает ее иметь.

Порохов поднялся из-за стола и подошел к окну, отвернувшись от молниеносных. За окном открывался вид на Военную Академию Содружества.

— Практически одновременно с основанием Золотого корпуса, появились исследовательские лаборатории, действующие под его патронажем. Они работают над исследованием молнии, над попыткой постижения ее природы. Большая часть результатов исследований зашифрована, и мы не можем сказать общественности, чем сейчас владеют научники. Но доподлинно известно одно — х-молния, это первородная энергия космоса, которая курсирует между всеми объектами во Вселенной. Она неуловима, не поддается вычленению и подчинению, по крайней мере, пока. Но мы уже можем ее идентифицировать и наблюдать.

Стрельцов напрягся. То, что говорил полковник, касалось его мироощущения и могло пролить свет на природу «небесного змея».

— Мы можем утверждать, что благодаря этой энергии Конструкторы построили свои подпространственные туннели, которыми мы сейчас слепо пользуемся, а также, по всей видимости, Веер миров, который мы долгое время наблюдали на Кривой решетке. Эта энергия, словно кровеносные сосуды живого существа, пронизывает весь Космос. Пока мы не знаем точного предназначения х-молнии, будем пользоваться привычным термином, чтобы не нагромождать понятия на понятия и не запутывать друг друга, но одно можно сказать точно, она существовала задолго до появления человека и даже до появления Конструкторов, а способности мгновенного перемещения всего лишь крохотные крупицы ее функционала, пока остающегося не доступным для нашего понимания. Храмовники, идущие путями Конструкторов в поиске их, также слепы и не понимают истинного предназначения х-молнии. Насколько нам известно, среди них нет молниеносных. Они глухи к токам космоса, сосредоточенные на идее Храма Универсума. Мы пока разбираемся в этой сложной религиозной концепции.

Дамир был не согласен с этим утверждением полковника. Он был убежден, что там на Кривой решетке он столкнулся с Храмовником, которому удалось поймать молнию, но не укротить ее. Он пытался ее использовать, но делал это неуклюже и не в полном объеме. Делиться своими соображениями Стрельцов не торопился.

— Нам удалось забросить к Храмовникам разведчиков. Посмотрим на результат их работы. Вернемся же к х-молнии. Серьезную работу по ее изучению вел Игнац Пастораль. Он пытался искусственным путем вывести новых молниеносных. Он называл их драконидами. В чем-то он преуспел, в чем-то потерпел поражение. Но положительного потенциала в его исследованиях намного больше. Ему удалось переманить на свою сторону Свияша Сатторию, одного из прогрессивных и умнейших ученых своего поколения.

Дамир почувствовал, что вот сейчас начинается самое важное в лекции полковника Порохова.

— Он начинал в исследовательской лаборатории Золотого корпуса, работал с молниеносными, потом вышел в отставку. Вероятно, был перекуплен Игнацом Пасторалем, потому что после этого он начинает трудиться в его лаборатории над проектом Дракониды. Некоторые результаты его работы мы видели во время попытки гражданского переворота, которую предпринял Игнац Пастораль. Эта попытка послужила также концом его работы на Модене. После того как гражданский переворот был подавлен, нам удалось обнаружить и захватить лаборатории драконидов. Основные документы были уничтожены, но из тех обрывков, что удалось найти, мы можем сделать предположение, что Свияш Саттория вплотную подошел к разгадке феномена молниеносного и к расшифровке значения х-молнии. К сожалению, во время штурма лаборатории были большие потери среди сотрудников лаборатории. Долгое время мы думали, что Свияш Саттория также погиб в этот день. Но недавно нам стало известно, что он покинул лабораторию за несколько часов до штурма. Ему удалось выбраться с Модены, хотя и был объявлен безполетный режим, он перебрался на монопульсе, скоростном поезде, что курсирует между крупными городами, в Каитар, второй по величине город Модены, откуда он на частном даль-проникателе покинул планету.

Полковник повернулся к молниеносным и смерил их взглядом, словно пытался оценить вытянут они операцию, которую он намеревался им поручить, или стоит поискать для нее других более опытных и талантливых исполнителей.

— Нам удалось установить дальнейший маршрут Свияша Саттория. Он побывал на нескольких планетах, меняя имена и документы. Очень основательно запутывал следы, чтобы агенты Коричневого корпуса, разведки Содружества, не установили его местонахождения. Есть мнение, что Свияш Саттория несколько месяцев работал на Кривой Решетки, но когда начались пляски с агентом рейнской разведки, он ускользнул с планеты. Мы еще проведем расследование, почему ответственные лица Серебряного корпуса стали играть в игру с рейнцем, не привлекая к этой операции Коричневый корпус, по чьему ведению проходят все эти игры в шпионов. Но то, что случилось, уже не изменить. Свияш Саттория снова выпал из поля нашего зрения на некоторое время. Недавно нам удалось установить, что он находится на планете Поющая Свирель, где основательно обосновался. Для него на планете была выстроен научно-исследовательский корпус по личному приказанию Игнаца Пастораля. Саттория снова начал сотрудничать с Пасторалем. Нам известно, что в ближайшее время на конвейер будут поставлен выпуск драконидов нового поколения. К изменению молнией будут приведены несколько тысяч вынужденных добровольцев. Теперь я перехожу непосредственно к вашему заданию. Вы направляетесь на Свирель. Планета находится в космическом секторе, подконтрольном Игнацу Пасторалю. Вы должны уничтожить научно-исследовательскую лабораторию вместе с новым поколением драконидов, захватить и доставить целым и невредимым на Модену Свияша Сатторию. Для выполнения этого задания вам будут предоставлены любые доступные ресурсы. Приказ о назначении и инструкции уже ждут вас. Получите их у Рыжова.

Полковник вернулся к столу и сел в кресло, пододвигая к себе рабочий планшет. Аудиенция была закончена.

Молниеносные покинули кабинет полковника Верного, размышляя над поставленной задачей.


***

Они собрались в трактире «Гнездо глухаря», где обычно встречались после выволочек начальства, тяжелых испытаний и лихих приключений. Владелец трактира полный господин с печальным лицом и вислыми усами Тито Рикарди хорошо их знал и мирился с их причудами, потому что это куда дешевле, чем каждый раз менять посуду или оплачивать вечера за счет заведения, в целях тушения зарождающегося конфликта. Если гвардейцы облюбовали вашу едальню, то с одной стороны это прибыльно, но с другой стороны слишком много головной боли и нервов. Гвардейцы народ вспыльчивый и неукротимый. Если что-то покажется им неправильным, в особенности после службы, то они поспешат ликвидировать неприятность любыми доступными способами, которые зачастую сопряжены с разрушениями и пролитой кровью. Когда-то Тито Рикарди на горьком опыте убедился, что с господами гвардейцами, в особенности из Золотого корпуса, лучше не ссориться и соблюдать их традиции, в частности эта четверка всегда занимала один и тот же столик в дальнем углу трактира, где они видели все помещение и никому не попадались на глаза. Если же столик оказывался занят, когда они приходили, то Тито Рикарди спешил его освободить, договорившись с клиентами. Со временем Рикарди смирился с гвардейцами и даже испытывал радость, когда видел их на пороге своего заведения. Время от времени он обращался к ним с просьбами личного характера, и они помогали ему, если это было в их силах. Но последние несколько месяцев эта четверка куда-то пропала, Рикарди размышлял над тем, куда они могли запропаститься, строил предположения, но, в конце концов, смирился и с этим, хотя и держал их столик по традиции незанятым.

Один из основных законов трактирщика: никогда не привязывайся к клиентам, даже если они постоянные. Потому что клиент может пропасть надолго, а иногда навсегда, без видимой причины. Иногда смерть мешает ему посещать любимое заведение, иногда удачная женитьба, иногда переезд на новое место жительство, а часто проснувшаяся скрытая болезнь, или новое питейное заведение, пришедшее по вкусу.

Увидев же сегодня всю четверку на пороге, Тито Рикарди обрадовался. Друзья не успели опомниться, как их столик был уставлен любимыми блюдами и кувшинами с выпивкой. Здесь было темное выдержанное пиво для Стрельцова и Скорохвата, и терпкое красное вино с южных земель Модены для Снегова и Шторма.

— Давно вас не было видно, господа, — заговорил Рикарди, приветливо улыбаясь.

— Служба, милейший, служба, — ответил Скорохват, разливая пиво по кружкам.

— Понимаю. Увлекательное это дело. Все судьбы мира на ваших плечах.

— Не без того, уважаемый Тито, — ответил Шторм, стараясь голосом показать, что трактирщику пора на свою службу. Но Рикарди не чувствовал неловкости момента. Он не торопился уходить, собираясь заговорить их на смерть за все время, что они не посещали его трактир.

— Вы на этот раз на Модене несли службу, или в далеких мирах отстаивали наши интересы?

— Очень далеко отсюда. Очень далеко, — ответил равнодушно Снегов.

— И скажите, как оно там? Что с инфляцией? Есть ли и какая? А как тамошние трактиры? Сносные? Могут составить конкуренцию столичным заведениям?

Неугомонный любопытный трактирщик немного раздражал, но в то же время была в нем целостность и надежность. Мир вокруг менялся, грозя рухнуть в пропасть мирокрушения, а Тито Рикарди оставался оплотом стабильности и спокойствия. В его присутствии можно было забыть о военных и политических коллизиях и поговорить о чем-то приземленном и бытовом, что волнует простой народ. Волнует, пока рябь лихорадочных изменений не докатилась до них, перетряхивая привычный устой жизни.

— Ну что вы, какие там заведения? Разве что-то может сравниться с «Гнездом глухаря». Даже не берите в голову. Провинция есть провинция. Жизнь скучная. Инфляцию мы не видели, вероятно, просто потому что наши головы были забиты другими задачами.

— Понимаю, понимаю, — согласился со Снеговым Рикарди. — Государственные задачи, большие масштабы.

— А у вас как? Что слышно? Чем люди дышат? — спросил Стрельцов.

— Тишина и спокойствие столичного болота. Давно заметил, что нет ничего более стабильного в собственной консервативности, чем горожане столицы. На других планетах люди борются за жизнь, выживают, стремятся к преображению мира. На Модене же основная идея — если ты уже попал и живешь в столице, то всеми силами надо закрепиться за это место жительства, укрепиться за работу здесь и выживать всеми доступными способами. О каком преображении мира и о прогрессе может идти речь, если все построено вокруг выживания в столичных условиях.

— Когда мы улетали, в Модене воду мутили Меченые. Сейчас как с этим? — спросил Снегов.

— Так ваши же товарищи по оружию накрыли их гнездо в Наковальне, да выжгли всю эту нечисть. Больше ничего про то и слышно не было. Операцию эту широко по галовидению освещали. Рассказывали о том, как силами Золотого и Серебряного корпусов были уничтожены мятежники, а вместе с ними и основательно подчищена преступность столицы. Правда, что нам с той преступности. Мелкие воришки, торговцы наркотиками, да владельцы игорных притонов. Мы же по таким местам не ходим, да такими веществами не балуемся. А вот налоги за последний месяц выросли, вместе с ценами. Говорят из-за кризиса сырья для производства промышленных изделий и продуктов на мировом рынке. Да еще поговаривают, что мы начали войну с какими-то Храмовниками. Вы ничего об этом не слышали? — спросил с надеждой на прояснение жизненного важного вопроса Рикарди.

— По слухам, в одной из систем произошел конфликт с одним из наших соседей. Кажется, с Храмовниками, их так называют, но подробностей мы не знаем, — уклончиво ответил Снегов.

Делиться оперативной информацией с простым горожанином, пускай это и владелец их любимого трактира, он не имел никакого права. Но все же Тито Рикарди было жалко. Он переживал за будущее, но при этом у него не было никакой возможности повлиять на это будущее. Разве что хорошо кормить гвардейцев, которым через некоторое время предстоит защищать его в космическом Пространстве от вторжения захватчиков Храмовников.

— Значит, ждать введения военного налога. Без этого не обойдется, — сделал вывод Рикарди.

Трактирщики как никто понимали искусство тонких намеков.

— Все обойдется, — сказал Шторм.

— Ну, на это мы посмотрим. Впрочем, не буду вас больше отвлекать, — сказал Рикарди и удалился, погружаясь в размышления над услышанным.

— Хороший мужик этот Рикарди. А помните, как он нас в первое время в полицию сдавал? — сказал Скорохват.

— Так мы тут регулярно с кем-нибудь устраивали потасовку. Чаще всего с Мечеными. Так что за дело, — отозвался Шторм.

— Не скажи. Пощипать Меченых святое дело. Никто не смеет нам мешать, — возразил Скорохват.

Друзья замолчали. Каждый мыслил и вспоминал свое.

Скорохват переживал память былых схваток с Мечеными, когда звенела сталь и текла кровь, а молния играла в руках, позволяя выигрывать битву за битвой. В то время все было просто и понятно. Враг перед тобой. Его можно было вызвать на поединок и пустить ему кровь. Желательно не убивать, чтобы было потом с кем сражаться. Но в первую очередь чтобы не разбираться с полицией и Серебряным корпусом, который никогда не упускал шанса вцепиться в горло золотым беретам. А сейчас все стало намного сложнее и запутаннее. Враг переселился в космос, а на планетах стал прятаться по щелям и углам, что раздражало чрезвычайно. Пока дело дойдет до поединка, придется изрядно попотеть, выковыривая противника из городских трущоб, откуда он ведет свою подрывную деятельность.

Снегов думал о задании, полученном от полковника Порохова. Найти ученого, который совершенно не горел желанием, чтобы его нашли. Работать на территории, подконтрольной Меченым. И все это в то время, когда Храмовники завоевали уже второй мир Содружества. Утром поступила оперативная сводка о том, что провинция Кородан полностью перешла под контроль врага. Душой Снегов рвался на передовую, хотя и понимал, что там справятся без него. Зеленый корпус, простые вояки, вместе с Синим корпусом, планетарным десантом, Черным корпусом, войсками специального назначения, и Бронзовым корпусом, пограничными войсками, наведут порядок в Содружестве. Конечно, без Золотых беретов война не обойдется, на передовой их будет достаточно, чтобы обеспечивать координацию боевых действий. Но задача, поставленная Пороховым, была намного сложнее увлекательной и повышенной сложности. От ее реализации зависела и большая война с Храмовниками. Это нельзя было забывать.

Шторм пил вино молча и думал о том, что давно не был на родине. С родителями обменивался галовизионными сообщениями, иногда разговаривал в реальном времени, но все это было не то, по сравнению с живым общением. Но времени на полет на родную планету у него не было. И можно ли было оценивать простым совпадением, что место их нового назначение была планета Поющая Свирель, откуда он был родом, и где до сих пор жили его родители. С одной стороны это могло облегчить выполнение задания, поскольку он прекрасно ориентировался на местности, но с другой стороны он мог быть узнанным случайным прохожим, что могло сорвать реализацию операции. Шторм решил сегодня не забивать этим голову друзьям. В конце концов, командование знало на какой планете он родился и воспитывался до достижения совершеннолетия. И если оно знало и отправляло его туда инкогнито, значит видело в этом дополнительные возможности. Но все же он решил завтра утром поделиться своими опасениями со Снеговым. Пусть он решает, стоит ли забивать этим голову.

Стрельцов о предстоящей операции не думал вообще. Он размышлял о том, что прибыв на Модену, он так и не смог встретиться с Дорой. Душа рвалась к ней, но как оказалось девушка была призвана на службу и отправлена на Квантум, в составе флота Серпа Крикунова. Оказавшись на Модене, ему удалось с ней связаться и поговорить, но разве могла галовизионная связь полностью заменить радость живого общения между влюбленными. Но они были военными, и нужно было воспринимать все превратности военной жизни стойко и смиренно. Они договорились встретиться, когда она вернется. Но теперь и его отсылают с заданием в дремучий мир, о котором он раньше практически ничего не слышал.

— Предлагаю, господа, поднять кружки за то, чтобы на нашем пути встало как можно больше Меченых, которых мы могли бы без зазрения совести отправить на тот свет. Поскольку нет врага хуже и паскуднее, чем Меченые, — предложил Скорохват.

Друзья его поддержали. Кружки столкнулись над столом, проливая вино и пиво.

Стрельцов сделал два глубоких глотка. Ностальгические воспоминания о прошлой жизни накрыли его. Вот такое же свежее и ароматное пиво пили они будучи студентами на скамейках в Парке Победы. Он почувствовал морскую свежесть и сырость бетонных стен, ароматы, которые были ему когда-то родными.

— Закончится война, я вернусь на Болотье и наладим наконец торговые связи с этим миром. Устроим компанию, начнем возить туда-обратно товары. Можно вот пиво, к примеру, отвозить болотцам. Заживем, — мечтательно протянул Скорохват.

Шторм насмешливо фыркнул.

— Закончится одна война, начнется другая. Закончится один конфликт, завяжется новый. Жизнь — это бесконечная цепочка конфликтов и войн, которые в итоге ведут к прогрессу цивилизации, — поделился соображениями Снегов. — Так что я бы на твоем месте, Хват, не рассчитывал на тихую пенсионную жизнь. Гвардеец чаще всего не доживает до пенсии.

— Любишь ты мрака нагнать, Арчи. Не сгущай. Военная служба, торговому бизнесу не помешает. А разбогатеем, там и на пенсию можно, — отмахнулся Скорохват.

— Да ты на пенсии скиснешь, покроешься плесенью, самая пора будет в Болотье переезжать. Там тебе будет место, — сказал Скорохват.

Друзья рассмеялись. Только Никита состроил обиженное лицо, но не смог долго продержать маску, тоже рассмеялся.

Весь вечер они разговаривали, пили, шутили, вспоминали былые подвиги, делились воспоминаниями и юности, старательно избегая разговоров о Кривой решетке и о предстоящем задании. Для этих разговоров скоро настанет время, но не сейчас, когда надо было сначала разгрузить разум, а потом перезагрузить его. А что может быть лучше для решения этих задач, как не дружеская компания, да вкусные хмельные напитки.

«Гнездо глухаря» они покинули глубоко за полночь, а уже на следующий вечер они прибыли на космодром Модены, где поднялись на борт рейсового пассажирского даль-проникателя «Голубой кит», который следовал маршрутом «Модена-Индрика». По прибытии на Индрику, пограничный мир с территориями, подконтрольными Игнацу Пасторалю, они должны были затеряться среди гражданского населения, затем выйти на служащих Содружеству контрабандистов, которые должны были нелегально доставить их на планету Поющая Свирель, где начиналось их новое приключение.


2019 — январь 2022


Оглавление

  • Глава 1. КУРЦ ДОН ГОРН
  • Глава 2. ТЯЖЕЛО В УЧЕНИИ
  • Глава 3. ЗАСТОЛЬНЫЕ БЕСЕДЫ
  • Глава 4. ПОРОХ ВЗРЫВАЕТСЯ
  • Глава 5. СЕРЕБРЯНАЯ КЛЕТКА
  • Глава 6. НАКОВАЛЬНЯ
  • Глава 7. КРЕСТ
  • Глава 8. ХРАМОВНИК
  • Глава 9. КРОТОВАЯ НОРА
  • Глава 10. БОЛОТЬЕ
  • Глава 11. ПУТЬ НАВЕРХ
  • Глава 12. КВАНТУМ
  • Глава 13. НАЗНАЧЕНИЕ
  • Глава 14. ХОЛОДНАЯ ВСТРЕЧА
  • Глава 15. ТВЕРДЬ
  • Глава 16. ГОРОД НА ГОРЕ
  • Глава 17. ЧЕРНЫЙ УЛЕЙ
  • Глава 18. МЕРТВОЕ МОРЕ
  • Глава 19. ГЛАЗА НА ЛАДОНИ
  • Глава 20. ПОГОНЯ ЗА НЕИЗВЕСТНЫМИ
  • Глава 21. ПРОБУДИТЬ КЛЮЧ
  • Глава 22. ПУТАТЬ СЛЕДЫ
  • Глава 23. ЛИЦОМ К ЛИЦУ
  • Глава 24. ОПЕРАТИВНЫЕ ДЕЙСТВИЯ
  • Глава 25. БОЛЬШОЙ СОВЕТ
  • Глава 26. ПРОБУЖДЕНИЕ ДРЕВНЕГО
  • Глава 27. КРЕСТ И СТРЕЛЕЦ
  • Глава 28. МОЛНИЯ И КРЕСТ
  • Глава 29. ВТОРЖЕНИЕ ХРАМОВНИКОВ-1
  • Глава 30. ВТОРЖЕНИЕ ХРАМОВНИКОВ-2
  • Глава 31. ОБРУШЕНИЕ РЕШЕТКИ
  • Глава 32. ВЕРШИТЕЛЬ
  • Глава 33. НОВОЕ ЗАДАНИЕ