Литлабиринты [Николай Николаевич Наседкин] (fb2) читать постранично

1. В «Москву»! В «Москву»!

Ну, вот и сбылась мечта идиота: я опубликовался в толстом престижном журнале. Когда-то, на заре пресловутой туманной юности, в Сибири ещё, робко мечтая об этом, я говорил себе: вот напечататься в толстом столичном журнале и – умереть!..

Это – цитата из моего (потому и без кавычек) романа «Алкаш», выплеск эмоций героя-поэта, которого опубликовали наконец в Москве. Словечко «идиот» вставлено здесь, конечно, для снижения пафоса, для «чуть-чуть» самоиронии, но по существу оно довольно точно характеризовало суть ситуации и положение вещей. Мечтать провинциальному автору опубликоваться в «Нашем современнике», «Новом мире», «Москве», «Знамени», «Молодой гвардии» или «Октябре» – это мог если не совсем идиот, то уж очень наивный человек, безусловно. Это было не-воз-мож-но! Чтобы рукопись молодого никому не известного автора, да ещё и из глубинки в редакции столичного «толстяка» хотя бы ВНИМАТЕЛЬНО прочитали, для этого необходим был толчок, внешний мощный фактор –  рекомендация, сопроводиловка, слово поддержки литературного мэтра…

Но и это ещё не гарантия успеха, отнюдь. Вот хотя бы в качестве наглядного примера довольно грустная история моих взаимоотношений с самым престижным в прежние годы журналом «Новый мир». Сохранилось в моём архиве пять «отказных» ответов из редакции этого журнала, первый ещё от 17 марта 1983 года, и во всех: «К сожалению… Не заинтересовали… Возвращаем…» И тут судьба подбросила мне явный шанс. Весной 1988 года в Тамбове, где я тогда уже жил, проходило выездное заседание совета по прозе Союза писателей РСФСР, приехали столичные литературные зубры во главе с главным редактором «Нового мира», именитым писателем С. П. Залыгиным. Естественно, я как завотделом пропаганды (так пафосно именовался отдел культуры) областной молодёжной газеты договорился об интервью с Сергеем Павловичем. И вот, когда мы разговорились с ним в гостиничном люксе, вдруг выяснилось, что мы чуть ли не земляки да ещё и в квадрате: столичный писатель когда-то жил и работал в Хакасии, где я тоже прожил почти двадцать лет, а дед и отец Залыгина, оказывается, родом с Тамбовщины… Ну и как-то так само собою вышло-получилось, что в итоге главный редактор «Нового мира» увёз с собой в Москву папочку с тремя моими рассказами.

Понятно, что какое-то время я ходил по улицам Тамбова, подпрыгивая и потирая ладони в предвкушении литературного триумфа. Для местных читателей и, тем более, сочинителей я был всего лишь журналистом, в лучшем случае, – литературным критиком, так как строчил на их нетленки рецензии в местной печати. А то, что прозу я уже писал и публиковал (пусть пока в газетах) почти два десятка лет, и мой рассказ уже чуть было не появился в журнале «Москва» (о чём у нас речь впереди) – об этом никто не знал и знать не хотел.

Короче, ходил я, напыжившись, по чернозёмным тротуарам, пока не получил очередной конверт из редакции «Нового мира» с фирменным бланком внутри: «С. П. Залыгин прочитал Ваши рассказы и передал их нам в отдел прозы. Ваши рассказы в отделе прозы прочитали и обсудили. Вынуждены Вас огорчить, т. к. напечатать их мы не можем…» И далее как бы извинительные подробности: конкурс у них большой, рукописей много, отбор «весьма жёсткий»…

Я огорчился, обиделся и объявил бойкот «Новому миру». О чём, разумеется, ни редакция, ни, тем более, Залыгин знать не знали и ведать не ведали. Жили себе спокойно, продолжали публиковать  литературные шедевры, прошедшие «весьма жёсткий» отбор (если кто-нибудь почует здесь иронию – я не виноват!), пока летом 1991-го не получили очередной пакет от меня с двумя рассказами – «Осада» и «Четвёртая охота». Да, продержался я ровно три года. Но уж больно хотелось попасть-пробиться сразу в дамки. А тут и повод: написались-родились на свет из-под моего пера (точнее для тех лет – из-под шарика пластмассовой ручки) несколько совершенно новых во всех смыслах рассказов в русле жёсткой прозы, они уже, можно сказать, с триумфом прошли в областных газетах, были приняты к печати в один новый толстый журнал (который, увы, на втором номере застрял). И вот бедной и бессменной даме из отдела прозы «Нового мира», носившей титул «старший редактор» (фамилию трепать не будем), после трёхлетнего перерыва вновь пришлось отвечать настырному провинциальному непризнанному гению. И, то ли эта самая настырность чуть растопила сердце литдамы, то ли и правда она прочла внимательно тексты и отметила рост и прогресс автора, только ответ её на этот раз оказался более обстоятельным и не вполне уничижительным:

Уважаемый Николай Николаевич!

Рассказы ваши сюжетны, вы умело держите нить повествования в руках – драматургия в них развивается последовательно (завязка, кульминация и т. д.), что в новой прозе встречается не так уж часто.

К сожалению, содержание их – при том, что вы выпукло вырисовываете самочувствие современного горожанина: отчуждение, страхи, неприятие насилия и т. д. – не является