Tempus nemini (СИ) [Каролина Инесса Лирийская] (fb2) читать онлайн

========== 1. повод ==========

Анна замерла над исходящей паром кружкой кофе. Где-то рядом шумел офис Инквизиции — весь такой привычный и приевшийся, но она вдруг оказалась отделенной от него невидимой глухой стеной. Голод тянул ее куда-то прочь, на улицу, на охоту — дикие раздирающие желания, как у древнего вампира.

Но она им и была.

Анна ответила на звонок, почти не думая, прослушала адрес, да еще записала на клейком ярком стикере, не доверяя своему разуму, застланному отчаянной жаждой. Ей нужно было проверить ночные нападения — совершенно варварские вампирские укусы, рвавшие горло жертвам. Странная, извращенная логика заставила кардинала Ирму отдать это дело вампиру же — видно, она думала, что Анна сможет лучше понять чудовище, если у них одна суть. И Анна не отважилась спорить.

— Ты в порядке? — вежливо спросил Ян, подойдя к ее столу. На лице коллеги играла знакомая мягкая улыбка — совершенно всепрощающая и всепонимающая, как люди когда-то рисовали на иконах своих святых.

Анна приучила себя улыбаться в ответ не слишком широко — чтобы не открывать острые клыки, напоминающие о том, что она — хищник. Не человек, как Ян, не ведьма, способная сворожить что-то полезное. Вампир, кровопийца…

— Извини, но ты давно перекусывала? — с намеком спросил Ян. Анна молча прикусила губу изнутри, покалывая клычком — всего лишь дружеское беспокойство, почему-то пробудившее в ней тревогу.

— Все в порядке, — ответила она ровно, хваля себя за то, как голос ничуть не сбился, звучал прохладно и спокойно, как и положено. — Просто дело такое… Мне по наводке нужно проверить. Нет-нет, я сама справлюсь! — поспешно вставила она, прежде чем Ян любезно предложил свою помощь.

Он отошел, а Анна все смотрела на свой кофе и представляла густую темную кровь в любимой кружке с вытершимся рисунком. Она пила донорскую — добровольно сданную! — кровь из обычных пластиковых пакетов. Пыталась не превращать это в пиршество — всего лишь в медицинскую процедуру, без которой ее тело просто сдастся, перестанет двигаться.

Но она все еще помнила, как десятилетия назад впивалась в чью-то шею.

Она много раз спрашивала себя, насколько то, что она делает, имеет смысл. Стоит ли вампиру притворяться, что он помогает людям: спасать их жизни на войне, охранять по ночам от своих собратьев, самоотверженно бросаясь на обезумевших от жажды чудовищ — ах, эта ее любимая служба в магической полиции… Все иногда казалось Анне театральным представлением, где она пыталась спрятать клыки под изящной маской. Но, если их не видно, не значит, что они пропали. Что она не может никого разорвать.

Адрес на веселом желтом стикере ждал ее, и Анна медленно покачала головой, приводя мысли в порядок: даже если она сама великая притворщица, нужно остановить этого монстра, пока он не убил еще кого-то. Или не обратил… Удушающее воспоминание стянулось на шее, мучительно крепкое, как пеньковая веревка, как поводок…

Анна встала, едва не опрокинув стул, и торопливым шагом пошла прочь, на улицу, на воздух, пахнущий прелой листвой и ржавчиной.

***

Осенняя ночь опустилась на Петербург мрачно и неумолимо. Анне было холодно всегда — как в гробу под мерзлой землей. Но она все же сердобольно наблюдала за прохожими, кутающимися в теплую одежду. Анна проходила мимо, как молчаливая тень, усталая, но целеустремленная. В кармане тяжелого черного пальто пальцы комкали записку с адресом.

Вампиры никогда не были настоящим… коллективом. Даже если клан держится поблизости, каждый из них горд своей независимостью — что он никому не принадлежит. В особенно тоскливые дни это казалось Анне смертельно печальным — быть ничей. Но зато вампиры запросто делились с ней информацией, не испытывая угрызений совести, даже если сдавали Инквизиции своего давнего знакомого.

А вот глупый громкий мальчишка — это совсем иное. Мотылек, однодневка. Жертва, принесенная ради общественного спокойствия — изящная формулировка как раз под стать скучному голосу вампира из клана, что диктовал ей наводку, скрупулезно повторяя номер дома.

Один из них ошибся и обратил ребенка, и они совсем не хотят, чтобы Анна (а вместе с ней и вся Инквизиция) совала нос в такое личное дело. Чтобы шла дальше по следу, приманенная кровавой тайной, распутывая загадку. Нет, она не остановится, найдет того, кто вздумал охотиться на темных улицах. Но сначала нужно разобраться с дурным новообращенным, на совести которого две жизни.

Анна оказалась в темном дворе, сразу уловила вампира рядом — как будто рябь на воде. Ненасытный новообращенный снова вышел на охоту, бродил где-то поблизости — сегодня глупец даже не подумал отойти от собственного дома, чтобы не оставлять рядом кровавый след! Она сердито нахмурилась.

Не стоило даже притворяться — вскоре в тени деревьев, чуть поодаль от старой детской площадки, Анна почувствовала чье-то присутствие. В темноте проблеснули красные глаза. Она метнулась прочь, быстро оказалась у дома. Не хотела ввязываться в бой; из-за нападения на инквизитора положение убийцы едва ли станет лучше.

— Говорит майор фон Айзендерф, — отчеканила Анна. — Сдавайся, ты окружен!

Он не сбежал — слишком любопытно было, что рядом делает другой вампир. Теперь Анна с удовольствием услышала, как он нервно задвигался, оглядываясь, пытаясь в темноте рассмотреть мнимую инквизиторскую засаду.

— Так ты на их стороне? — недоверчиво проскрипел голос.

— Я на стороне закона, — холодно улыбнулась Анна, хотя он ее не видел. — И мне нужно, чтобы ты сдался спокойно. Я не хочу тебе вредить, даже если ты напал на людей…

— Они всего лишь животные, медленные, глупые — почему я должен стыдиться того, кто я есть? — вдохновенно взвыл юный вампир. От него еще пахло человеком, обычным мальчишкой, который заигрался в божество, опьяненный невиданной силой — и кровью.

Анна прижалась спиной к стене, отсчитывая, прислушиваясь — пыталась найти. Скользить плавной вампирской поступью он еще не научился, и для чуткого слуха его шаги отдавались грохотом железных сапог.

— Всего лишь отговорки, — сквозь зубы процедила Анна, пробуя на вкус осенний ночной воздух — холод и кровь. — Повод выпустить клыки и кому-то навредить, потому что ты думаешь о своей никчемности, а она приводит себя в отчаяние и ужас.

Ей нужно было выманить мальчишку, но в какой-то момент Анне почудилась, что она говорит с собой, безжалостно расцарапывая старые раны. Да — повод убивать. Или повод притвориться святой и попытаться расплатиться спасенными жизнями за те, что она отняла.

Незнакомая злость бросила ее вперед — на вампира, оказавшегося слишком близко. Схватив его за горло, Анна пригвоздила к стене, свирепо нависла. У него была мертвая кровь, как и у нее, невкусная, мерзкая, но все равно на мгновение инстинктивно захотелось впиться ему в беззащитное горло. На нее смотрел испуганный мальчишка — едва ли за двадцать, мягкие светлые вихры растрепались, уши торчали. Совсем не дьявольский вид, не Дракула.

Он попытался оскалиться, нарываясь на драку, но Анна просто пронзительно зашипела, и мальчишка затих. Совсем онемел.

— Это ты здесь — животное, — обреченно сказала Анна. Ярость понемногу угасла, оставив лишь тяжелое чувство обреченности. — Тот, кто не может думать головой, — подчиненное голоду существо. Звучит жалко, не так ли?

Он молчал. Вдруг понял, что он совсем не так силен по сравнению с древней вампиршей, которая зачем-то выбрала защищать справедливость. Анна и сама не знала, что ее вело. В ней не было столько упорного благородства, как в Яне или других коллегах.

Только попытка искупить. Возможно, через годы этот ребенок, вспоминая обескровленных девушек, придет к тому же. К бесконечно грызущей вине, что подгоняет вперед.

========== 2. коса ==========

Анна спустилась в подвал к ведьмочкам из аналитического отдела, чтобы сдать вечерний отчет. Она ожидала, что многие уже разошлись, пятничный вечер гнал домой — но ей не к кому было спешить, а еще Анна любила хорошо делать свою работу, усидчиво и верно, вот и задержалась. И удивилась, когда услышала внизу щебет и смех.

— О, подойди сюда! — радостно улыбнулась ведьма Тина, помахав ей рукой. Вокруг нее вилось еще несколько. — Хочешь, и тебя заплетем?..

— Что?

Анна растерянно оглянулась и заметила, что многие из оживленных ведьмочек щеголяют сложными прическами, удивительно переплетающимися косами. Сама Тина сменила привычный небрежный пучок на что-то изящное, похожее на королевский убор. Она нетерпеливо взглянула на вампиршу, одинаково смущенную и заинтригованную, и потащила к своему столу. Отчет спланировал на край, к другим. Анну усадили на стул.

— Это как-то неловко, — начала она, когда Тина распустила ее хвост и осторожно провела гребнем по волосам. — С чего все вообще началось?

— А, мы обсуждали шабаш. Вообще-то ведьмы с развевающимися на ветру волосами — это все выдумки, — сказала Тина то, что Анна за свою долгую жизнь и так узнала. — Страшно неудобно, все в глаза, когда летишь…

— Но вы… сестры по магии, — сомневаясь, сказала Анна. — Причем тут я?

Ей показалось, что она услышала усталый вздох Тины, но Анна не стала поворачиваться и мешать ей, потому что ведьма уже запустила пальцы в ее волосы, разделяя на пряди…

— Мне нужна практика, а ты подходящая жертва, — шутливо сказала Тина.

Анна постаралась успокоиться, отключиться, не думать ни о работе, ни о чем. Ей даже удалось притушить свои ощущения, не концентрироваться на чужом пульсе — обычно это помогало ей на допросах, однако сейчас Анна всего лишь… отдыхала. Пару раз за спину ей заходили другие любопытные ведьмы, о чем-то переговариваясь с Тиной.

— Все хорошо? — спросила та, легко коснувшись плеча Анны. — Просто ты давно сидишь и не двигаешься… Хотя, думаю, для вас это нормально?

Легонько кивнув, Анна продолжила терпеливо ждать. В каком-то смысле вся ее жизнь была ожиданием… чего-то. Уж точно не смерти: после стольких лет она не верила, что та может когда-нибудь наступить, и смирилась с тянущейся вечностью. В которой определенно были приятные моменты. Прикосновения Тины успокаивали.

Анна тихо дернулась. Старая память мучила ее, как и всегда.

— Когда-то я служила у одной графини, — медленно проговорила Анна, словно надеясь, что на середине фразы она одумается и замолчит, но этого не произошло.

— О, так ты настолько древняя, — все еще шутливо сказала Тина.

Она была поистине дитя своего заполошного века, и Анне она отчасти нравилась, даже если была слишком шумной и торопливой, хотя со временем начинаешь уставать от таких черт. Но сейчас Тина казалась ей успокаивающей, пока расчесывала, словно погружая в какой-то магический транс.

— Я заплетала ей волосы, — тускло улыбнулась Анна. Почувствовала собственные клыки и коротко выдохнула. — У меня очень хорошо получалось, потому что у моей матери были хорошие красивые волосы. Настолько, что некоторые гости графини завидовали простой служанке, и ей приходилось всегда их прятать.

Она подумала о своих волосах, черных, гладких. Почти таких же, как у ее матери; наверное, ей стоило ими гордиться, не перевязывать небрежно, когда она спешит на работу. Но дело было не только в занятости, в долгих расследованиях и вечной бюрократии.

— Мне казалось, что графиня любит меня, потому что она позволяла мне выбирать прически. Говорила, что доверяет моему вкусу, а сама всегда старалась, чтобы ей понравилось. Я была почти счастлива. Быть… полезной.

— Но что случилось потом? — спросила Тина. Заинтригованная, но как будто… сочувствующая.

— Однажды она вцепилась мне в горло клыками, — просто ответила Анна, хотя память тяжело навалилась на нее, почти погребла. Дышать было трудно, как в могиле, когда тебя завалили землей. — Я тогда причесывала ее, как обычно, и совсем ничего не ожидала. Не знаю, почему так случилось. Может, она была голодна, но в последний момент опомнилась, спасла мою жизнь. Или же обрекла на вечные страдания, как посмотреть… Но все же спасло меня то, что я делала ей прекрасные прически.

— Я не знала… — Тина опустила руки. — Прости, что напомнила.

— Нет, нет, ты не виновата! — улыбнулась Анна. — Мне повезло, я не вправе жаловаться. Сейчас я куда счастливее тех времен… и ради этого стоило жить дальше. Когда-то я мечтала, что это мне кто-то будет заплетать прекрасные косы, и вот видишь…

Тина облегченно рассмеялась. Поправила выбившуюся прядку, осмотрела кропотливую работу. Режущее чувство, обоюдоострое: Анна вдруг поняла, что она оказалась на месте графини фон Айзендорф. Три сотни лет как будто стерлись в ничто и растворились, и она почувствовала что-то мерзко голодное, свернувшееся в груди. Хищного зверя, который заинтересованно раскрыл глаза.

Вампиры подчинены были инстинктам, но Анна умела бороться. Вся ее не-жизнь была непрестанной борьбой: с самой собой или с очередным преступником — не важно! Каждое мгновение. Тина позволила на некоторое время забыть об этом, и Анна была благодарна.

— Я бы никогда не навредила кому-то, с кем я сражаюсь на одной стороне, — сказала Анна, и слова ее прозвучали как оправдание. Губы были сухими, как бумага. — К тому, кто был со мной добр.

— Конечно, майор, — без всяких сомнений ответила Тина, развернув офисное кресло так, чтобы оказаться с Анной лицом к лицу. Посмотрела ей прямо в глаза бесстрашно — алые радужки прикрывали карие линзы, но почему-то показалось, что она не испугалась бы и прямого пылающего взгляда. Тина была частью Инквизиции. — Тебе очень идет, — улыбнулась она, торжествующе отступая. — Я бы сфоткала, жаль только… — она повела рукой. — Блин, так нечестно не видеть свое отражение, когда ты такая красивая!

— Ничего, я тебе верю, — кивнула Анна. — И я в тебе не сомневалась. Посмотри мой отчет насчет недавнего ограбления, хорошо?.. — она кивнула на стол.

Тина согласилась, хотя скучные бумажки явно интересовали ее куда меньше. Когда Анна уходила, окликнула ее:

— То, что с тобой случилось, — это было очень несправедливо. И я рада, что с тобой знакома, — уважительно сказала Тина, чуть склонив голову. Высшее почтение от непоседливой и непокорной ведьмочки.

— Жизнь никогда не бывает справедливой, — грустно заметила Анна. — Не думаю, что смерть лучше. Но если я встречу жнеца с косой, я непременно у него уточню.

Рассмеявшись, Тина определенно оценила изящно ввернутый оборот. Им стоило больше общаться, хотя они и не были похожи: спокойная закрытая Анна и взбалмошная ведьмочка. Возможно, подумала Анна, поднимаясь наверх, ей стоит прийти еще раз, чтобы Тина заплела ее волосы.

Это поможет им обеим.

========== 3. ласка ==========

Анне никогда не приходило в голову, что кто-то решит написать про нее книгу, потому что она всегда жила тихо и мирно, насколько это возможно для вампира. В прошлом, еще до Исхода, когда люди и нечисть стали делить этот мир открыто, Анна все время старалась переезжать и не выглядеть подозрительно. Едва кто-то начинал думать, что с ней что-то не так, она тут же исчезала — ей бы хотелось красиво сказать «растворялась в ночи», но чаще всего это значило много возни с документами и торопливое пересечение границ.

Она не стала даже городской легендой, что удавалось многим другим вампирам, которые обитали в своих имениях. Их имена оставались в истории, даже если это была история одного небольшого края, какого-нибудь клочка земли в глуши. Чаще всего они славились жестокостью, с которой охотились на людей.

Но Анна не убивала ради забавы, только по необходимости, и она искренне благодарила нынешний век, что ей больше не приходится кусать кого-то насильно.

И вот ей принесли черновик книги, в которой была она. Ее… художественный образ.

— Я подумал, что будет невежливо, если ты не узнаешь, что именно я о тебе написал, — сказал Ян, виновато глядя куда-то в сторону, хотя у него никогда не было проблем с тем, чтобы смотреть Анне в глаза. — Так что, если тебе что-то не понравится, я могу об этом просто не писать!

— Ты наконец-то опубликуешься? — обрадовалась она.

— Я… в процессе, — туманно откликнулся он. — Однажды…

То, что Ян пишет мемуары, знали многие, но Анне никогда не казалось, что он закончит: Ян писал их годами, старался, оттачивал, и его стремление к идеалу было понятно каждому, кто хоть немного с ним поработал. Анна всегда подбадривала его, обещая, что однажды книга точно получится, но она никогда всерьез не задумывалась о том, что на страницах той истории живет ее литературный двойник.

— А про меня там нет! — разочарованно выдала Тина, которая пробегала мимо и привычно вклинилась в разговор. — Ужасно! Кто больше всех помогает вам с расследованиями? Я точно заслужила свое место в книжке!

— Конечно, ты же недавно с нами работаешь, — извиняясь, улыбнулся Ян. — Я до этого еще не дописал.

Разговоры о книге явно его нервировали, а может, он хотел поскорее сбежать к своему делу — Анна слышала, что им с напарником, громким и наглым Владом Войцеком, досталось какое-то особо запутанное, про похищение антикварного артефакта. Как бы там ни было, она убедила Яна, что обязательно прочитает кусочки, где написано о ней.

Анна ждала магическую экспертизу; ей нужен был слепок ауры, чтобы понять, что находился на месте преступления — был еще шанс, что убийца не успел обзавестись скрывающим амулетом. Вампирское чутье указывало на дядю жертвы, старого оборотня, однако к делу ее чуткий нюх пришить было нельзя — существует же человеческий… точнее, нелюдской фактор. Так что скучающая Анна не смогла удержаться и взялась за первый распечатанный листок, что, мучительно краснея, вручил ей Ян.

Это была их первая встреча. Анна и забыла, как давно она случилась; хотя для вампира десятилетие не казалось слишком долгим сроком. С Тиной она и вовсе познакомилась будто вчера. Но все же она ностальгически улыбнулась, вспоминая ту неприятную холодную осень в Петербурге, когда в воздухе носилось что-то тревожное — предвестие беды… Именно поэтому им понадобился инквизитор из другого отделения.

Она быстро пробежала глазами вступление, как будто подгоняя себя. В тот день Анна встречала Яна на вокзале, чтобы проверить его документы и отвезти в офис — это она помнила отчетливо. И вот добралась до своего описания… Ей, уже немыслимо долгое время не видевшей свое отражение, хотелось знать, как она выглядит в чужих глазах.

«Но я не мог бы назвать ее живой, цепляющей: губы плотно сомкнуты без намека на улыбку, словно она боялась обнажать зубы, а темные глаза казались бесчувственными. Почему-то в мыслях я ассоциировал ее с аккуратным, но хищным зверьком — какой-нибудь лаской…» — вдохновленно писал Ян. Анна откинулась на спинку стула и задумалась. Она ни капли не обиделась на бесчувственность — как же еще должен был выглядеть вампир? И она и вправду старалась не пугать других острыми клыками, особенно если это новый специалист, которого ни в коем случае нельзя обидеть.

Но… ласка? Анна замешкалась. Постучала пальцами по столу, как и всегда, когда думала. Ласка.

Это была похвала? Она попыталась представить пушистого зверька с умными темными глазами. Гладкую шерсть… Они и правда были похожи? Анна могла бы уточнить у Яна, но тогда была бы ее очередь стыдливо рассматривать пол, а на сегодня смущения им обоим было достаточно. Рука Анны потянулась к телефону — даже на вампира действовали привычки двадцать первого века, и она быстро загуглила ласок. Много ласок. Звери были милыми, маленькими и хищными, и Анна улыбнулась.

Она принялась читать дальше, немного успокоившись, хотя в голове крутилось еще множество вопросов. Ян видел ее как надежного товарища — иногда более стойкого, чем кто-либо, иногда уязвимого и нуждающегося в друге. Анна не хотела бы вспоминать о том времени, когда ее мучил вампирский голод — в городе началась борьба против нечисти, добыть пропитание стало трудно, и однажды она чуть не сорвалась на задании. Но, подумав, Анна решила: даже хорошо, что Ян решил написать про это. Может быть, послужит кому-то уроком — не нужно быть гордым и брать на себя слишком много.

— Ты точно не против? — еще раз спросил Ян, когда она перехватила его вечером; он курил у офиса, неподалеку Войцек спорил с кем-то по амулету.

— Нет, конечно! Было интересно почитать, — ничуть не солгав, сказала Анна. — У тебя… образное мышление, да? Все думаю насчет ласок, — призналась она. — Это необычно.

— А-а, да, вроде того, — согласился Ян. — Ты казалась такой… изящной и хищной в тот день, — смутившись, сказал он. — Вот, скажем, Влад… Иногда очень похож на пса, понимаешь? Мне так легче удерживать образ, особенно если речь о книжке.

Анна прислушалась к тому, как Войцек раскатисто рычит на кого-то, ожесточенно споря. Очевидно, Ян мог бы добиться больших результатов своим отточенным ледяным тоном, но иногда всем им нужно было на кого-то порычать от души. Она кивнула.

— Не думала, что меня вот так запомнят, но это забавно! — повеселев, сказала Анна.

— Не волнуйся, — улыбнулся Ян. — Я уверен, тебя запомнят как хорошего друга и коллегу.

Анна же никогда не завидовала прославленным в книгах вампирам — те казались ей какими-то слишком напыщенными, ненастоящими. Или чудовищами, или недостижимыми идеалами — как будто они не могли быть похожи на людей, мучиться от тех же проблем, работать с ними. Но в рукописи Яна она была, пожалуй, какой положено. Такой же, как в жизни.

И ей определенно приятно было, что ее считают милой.

========== 4. налет ==========

— Всем лежать, руки за голову! — заорал чей-то громкий голос.

Анна замерла и не стала поворачиваться. Тонкий вампирский слух и так позволил уловить ей все, что нужно: трое, тяжело ступают, вооружены, но не слишком серьезно, только пистолетами. Загрохотала дверь, в банк влетел еще один. Она услышала, как у них испуганно бьются сердца.

Возможно, Анна была несправедливой к ним, но она считала, что, если ты собираешься грабить банк, нужно делать это уверенно.

Рядом кто-то кричал, но Анна оставалась тихой и молчаливой. Женщина, глядевшая на нее из-за стекла, безумно выпучила глаза, наблюдала за возней за спиной у Анны. Возможно, боялась за свою жизнь, но Анна вежливо улыбнулась и тихо посоветовала вызвать полицию специальной кнопкой. Однако сама все же решила подчиниться просьбе, которую злобно провизжали совсем близко от нее, и легла на грязный пол, хотя ей жаль было свое любимое пальто. Широкополую шляпу Анна осторожно положила рядом с собой.

Строго говоря, она была не при исполнении. Да и не ей разбираться с какими-то человеческими грабителями, мальчишками по сути — Анна решала проблемы с дикой нечистью, страшной магией и опасными проклятиями, а не с обычным налетом грабителей.

Охранник, видно, попытавшийся погеройствовать, шагнул наперерез мальчишке, который агрессивно приказывал перепуганной кассирше отдать ему все деньги. Пара других пыталась пробиться к сейфам, один стоял на стреме… Анна перехватила взгляд охранника, покачала головой, убеждая его вернуться на место, но тот упрямо нахмурился и снова шагнул к грабителю, в первый раз лишь грубо оттолкнувшему его.

Грохнул оглушительно выстрел.

Мальчишка смотрел на пистолет в своих руках почти испуганно, его товарищ, стороживший и запугивавший немногих посетителей, даже сам дернулся и ошалело завертел головой. Сначала никто не понял, что произошло. Потом кто-то отчаянно закричал, женщина заплакала, громко всхлипывая.

Запах крови ударил в голову. Анна не была голодна, однако всегда этот железный привкус, будто налет на языке, тревожил ее, пробуждал что-то хищное. Она невольно подобралась, как изготовившаяся к прыжку кошка. Мимо нее проходил грабитель, и Анна взметнулась, хватая его за руку с пистолетом.

Он взвыл. Не ожидал, верно, от хрупкой девушки такой железной хватки, но, когда он рассмотрел оскаленные клыки, было слишком поздно. Анна силой вырвала у него пистолет, отшвырнула мальчишку в сторону. Однако оружием она пользоваться не собиралась, только сжала его в ладонях, чувствуя разгорающийся в груди гнев. Тот самый, что позволял рвать металл голыми руками.

Сломанная человеческая игрушка упала к ее ногам.

Другой, тот, что у кассы, замер с сумкой, набитой деньгами, уставился на нее недоверчиво, будто бы что-то пробормотал. Потом сумка тяжело упала на пол, выхлестнулись разноцветные бумажки. «Хоть бы не вздумал стрелять по людям», — мелькнуло в голове у Анны, но мальчишка целился в нее. Видно, еще верил, что сможет сбежать, если избавится от наглой нечисти.

На их совести уже был один труп — даже если они сделали это случайно. Ему нечего было терять. Но все же…

Он выстрелил. Анна почувствовала мощный удар в бок и сердито зашипела. Прокляла себя, свое человеколюбие, крохотную надежду на то, что мальчишка одумается.

Удар сердца — и она оказалась рядом. Не ее, конечно, сердца, старого и мертвого. Кровь у Анны текла медленно, как будто она всего лишь порезалась неаккуратно. Мальчишка вытаращился на нее. Его пульс стучал в ушах. Нечто древнее и жадное требовало впиться клыками, порвать его юную кожу, но Анна рывком схватила его за горло, вздернула над собой. Пистолет выстрелил в пол, выбивая плитку, вывалился из слабеющей руки. Он жалко захрипел, закатывая глаза.

— Одну вещь я хорошо запомнила за свое долгое существование: никакие деньги не стоят человеческой жизни, — отчеканила она, небрежно пиная сумку. Ему определенно будет, над чем поразмыслить в тюрьме. Анна надеялась, что хоть чему-то сумеет его научить.

Он боялся смерти, но Анна ни за что не убила бы его. Отпустила тут же, как почувствовала, что ее пленник потерял сознание, сгрузила у стены. Когда-то она работала медсестрой, а в те времена мало слышали об обезболивающих и наркозе.

Позади послышался шум — это, привлеченные стрельбой, возвращались оставшиеся двое. Вместо того, чтобы кинуться в укрытие, как остальные посетители, Анна побежала прямо навстречу, и вампирская скорость на мгновение позволила ей пропасть из поля зрения, а потом очутиться прямо напротив. Одного ударила в грудь, откидывая к стене, другому подставила подножку, чтобы споткнулся. Не рассчитала силу, потому что грабитель завыл и схватился за ногу.

Двери в банк распахнулись, в зал ворвались люди в черном. Анна остановилась, высоко подняв руки, чтобы ее ненароком не приняли за сообщницу налетчиков — она вдруг единственная оказалась на ногах. Один из грабителей все еще завывал, хватаясь за ногу, словно кто-то пытался ее оторвать.

Хватило удостоверения, чтобы Анну не слишком дергали. Она отошла в сторону, наблюдая, как перепуганных гражданских выводят наружу. Грабителей тоже выводили, но в наручниках, даже вытаскивали: двое все еще были без сознания, один страшно хромал. Анна взглянула им вслед и вдруг вспомнила про свое ранение, коснулась бока.

— Все в порядке? — спросил следователь, Роман, которого Анна мельком знала. На многих делах Инквизиции и полиции приходилось работать вместе, вот они и пересекались. Сейчас его добродушное круглое лицо выглядело обеспокоенным: — Это пулевое ранение…

— Ничего страшного, я в порядке! — ничуть не солгала Анна. — Только придется вытаскивать пулю, но это… не настолько неприятно, как кажется.

Он покачал головой.

— Нам стоит выразить вам благодарность, — пояснил Роман. — Пока мы добрались, они бы успели уехать, так что…

Анна знала, в чем состоит трудность с банками и прочими государственными зданиями: на них вешали такие мощные щиты, что телепортироваться сюда было попросту невозможно. Полиция, хотя и состояла сплошь из людей, часто пользовалась магией… но не в этот раз.

— Они убили человека, — сказала Анна. — Думаю, иначе бы я просто позволила всему идти своим чередом. Деньги — это всего лишь… крашеная бумага, которой люди придают слишком большую ценность. И готовы ради нее убивать.

Анна вздохнула. Казалось странным, что она, хищник, которому пристало охотиться на людей, как волку на овец, больше всего волновалась об их жизнях. Она наблюдала, как уносят тело охранника.

— А вы здесь, потому что?.. — уточнил Роман для проформы.

— Нужно было уладить что-то со счетом, — отмахнулась Анна. — Не продляла его с прошлого столетия, это начинало казаться немного подозрительным. Не важно. Это все мелочи по сравнению…

— Если позволите, довезу вас до больницы… чтобы решить проблему с пулей, — отважно сказал Роман.

— Очень любезно с вашей стороны!

Анна постаралась улыбнуться.

Тело унесли, но кровавый привкус на языке остался — и наверняка она еще долго не сможет избавиться от него. Всего лишь налет, воспоминание. Чья-то потерянная жизнь, которой не было бы, вмешайся она раньше.

========== 5. соль ==========

Все, что было соленым, причиняло Анне боль. Кровь, которую она пила — и скулы сводило. Слезы, которые она проливала — горькие, но искренние.

Все, кроме моря.

На работе часто говорили, что Балтийское море какое-то неправильное. Люди и многие нелюди, те, что теплолюбивые — большинство из них, — считали, что настоящее море должно быть теплым, летним. У кого ни спроси, что такое лето — сразу вспомнит какой-нибудь солнечный обломок из детства. Сияющий, полный смеха.

Но Анна вдруг узнала другое море, холодное и суровое, ей под стать. Невозможно было представить вампира на обычном пляже, это было смешно, как какая-то древняя карикатура. Но на каменистом побережье залива Анна вдруг почувствовала себя настоящей и почти живой.

Отпуск она обычно не брала, но в этом году решила отдохнуть. Дело было не в усталости — Анна не помнила, что это такое. Но иногда нужно было развеяться, выбросить все из головы, потому что дрянные темные дела скапливались неприятным осадком. У человека давно начались бы ночные кошмары, но Анна от них не страдала. В каком-то смысле и она сама была кошмаром. Но в один день ей невыносимо стало думать о всех смертях, что она видела на работе.

Они умирали, а Анна жила. И это казалось несправедливым.

Когда она прислушивалась к реву моря, Анне чудилось, что оно ее понимает, слушает, испытывает ту же тоску. Волны, лизавшие берег, были тяжелые, сизые с проседью — как будто тоже возрастом в три сотни лет. И они метались, переливаясь туда-сюда, рокоча в тишине.

Калининград Анне нравился — славный город с богатой историей, напоминавший и об ее прошлом, о том, что родом она из Германии, хотя для нее давно стерлись границы. Гуляя по улицам, Анна иногда ощущала неприятное скользкое одиночество: тут многие были парочками, семьями, довольные и счастливые, а она проходила мимо них — холодная фигура в черном пальто.

Но, стоило оказаться на берегу, все вставало на свои места, наконец-то становилось правильным. Море было такое же вечное, одинокое и безутешное, и Анна находила свое место там, сидя на каком-нибудь старом камне и вслушиваясь в рев и шелест. Время тянулось — и ничего не значило, потому что не бессмертным думать о протекающих минутах и часах. Она не нуждалась ни в еде, ни в отдыхе — только в море.

В этом пронзительном соленом запахе, напоминавшем ей о свободе. Иногда Анна с тоской поглядывала на вьющихся в сером небе чаек — мечтала, если бы у нее были перья, она затерялась бы где-нибудь над морем. Суровый балтийский ветер рвал ее волосы, превращая аккуратную прилизанную прическу в какое-то безумное воронье гнездо, но Анна улыбалась и чувствовала себя так, будто уже летела, продираясь в небо, отражающее море.

Потому что море было всем, о чем она могла думать.

Прогуливаясь по берегу, Анна редко знакомилась с людьми, хотя некоторые пытались обратиться к ней. Видно, на отдыхе они расслаблялись и были не прочь завести новое знакомство — совсем не как в Петербурге, где все ходили мрачные. Пару раз Анна даже говорила с кем-то.

— Девушка, сфотографируйте нас, пожалуйста! — воскликнула какая-то бодрая старушка, помахав Анне рукой. Ее муж мечтательно всматривался в море, опираясь на трость с красивой рукоятью.

Анна улыбнулась про себя: вероятно, она годилась этим людям в прабабки, однако ничего не сказала, только взяла старомодный фотоаппарат, сделала несколько снимков.

— Я тоже могу вас сфотографировать, — поблагодарив ее, предложила старушка, но Анна лишь рассмеялась и покачала головой.

Она оставляла в мире следов не больше, чем очередная волна, накатывающая на пляж. Если только — в памяти людей, но и та была кратковременной и ненадежной.

— Вы здесь одни? — вежливо спросил ее мужчина.

— Да, если можно так сказать, — пожала плечами Анна. — Мне кажется, тут, рядом с морем, никогда не получится остаться в одиночестве. Волны шумят, ветер говорит.

Она ушла, возможно, оставив их в замешательстве, — но в мире было много странного, и Анна была отнюдь не самой удивительной вещью в этом городе. Ее вечное одиночество словно немного притупилось — или стало не таким значимым перед чем-то настолько необъятным и вечным. По вечерам она связывалась с друзьями с работы, которые в один голос заявляли, что страшно скучают, но все равно оттягивала возвращение: отпущенный месяц еще не прошел.

Ей нужно было отдохнуть перед возвращением в сумрачный хмурый город, где она снова попытается сделать мир лучше. Только здесь, на берегу, Анна забывала себя в чем-то винить и требовать большего.

Были только она и соленый ветер.

========== 6. мост ==========

Анна сама не помнила, как оказалась на мосту, но это было и совершенно не важно, потому что в Петербурге мосты были везде. Оглянувшись, когда рассеянность, ведшая ее в неизвестность, пропала, Анна поняла, что оказалась на Почтамтском. Мойка уютно плескалась под мостом, сияла в свете фонарей. Один из запоздалых катеров пронесся внизу, взметая тучи брызг. В это время все корабли, нагруженные туристами, стекались в Неву, чтобы создавать сердитые заторы.

В такие моменты Анна даже жалела, что не курила, потому что человек или нелюдь, в задумчивости пялящийся в пустоту с блаженный улыбкой на губах, нередко зарабатывает опасливые настороженные взгляды, но вот если он смолит сигарету, то это уже совсем другое дело. Но прохожих было мало в темный осенний час, и Анна остановилась понаблюдать, мечтательно подставляя лицо ветру.

Когда сбоку привиделось движение, Анна не удивилась, а только посторонилась, чтобы дать кому-то пройти, хотя мостик и так был довольно широк, чтобы запросто разминуться. Но в следующий момент она увидела, как какая-то худенькая девушка на дрожащих ногах вспрыгивает на железную решетку. Вампирша в темноте отлично рассмотрела несчастное бледное лицо, украшенное потеками туши, дрожащие губы, отчаянный взгляд. Девушка уже готова была броситься, но Анна с ее нечеловеческой скоростью успела быстрее, кинулась к ней, сумела схватить и оттащить назад. Девушка неловко завалилась на мостик, всхлипнула как-то обиженно.

Мимо прошуршала по дороге машине, ненадолго посветив фарами, и пропала дальше по улице, и они снова остались одни. Девушка все задыхалась и пыталась отпихнуть Анну в сторону, но та не отпускала, зная, что та, скорее всего, тут же бросится в холодную воду, а купаться Анне сегодня совсем не хотелось.

— Пустите!.. — возмущалась девчонка, яростно сопротивляясь. Настолько, что человека она давно уже стряхнула бы, но упорную вампиршу не могла отцепить, пока не выбилась из сил совсем. — Ладно, ладно… — вскрикнула она. — Я не буду топиться!

Анна лишь покачала головой. Как она считала, бросаться в реку с маленького Почтамтского мостика — это и вовсе какая-то глупость, но она ни в коем случае не собиралась говорить это заплаканной девушке, чтобы не спровоцировать еще одну вспышку бессмысленной борьбы. Анна ее отпустила, но осталась стоять рядом, чтобы мгновенно перехватить в случае чего.

— Кто вы? — угрюмо спросила девушка, подслеповато в темноте глядя на Анну.

Та без лишних слов достала удостоверение и протянула так, чтобы на буквы падал неверный свет. Девушка смотрела несколько мгновений, а потом рассмеялась несчастно:

— Только такая неудачница, как я, могла наткнуться тут на инквизитора!

— Ты поэтому решила топиться? — спросила Анна как можно мягче. — Потому что тебе не везет?

— Нет, не поэтому… — она угрюмо шмыгнула носом, вытерлась рукавом. Анна осторожно взяла ее за руку и повела ближе к зданиям, жалея, что нет рядом никакой лавочки, на которую можно сесть. — Я просто… меня Мишка бросил, я никому не нужна, мама грозится из дома выгнать, что меня отчислили из колледжа, — в голосе послышались какие-то плаксивые детские нотки. Но шагала она послушно — возможно, отчасти сработал вампирский инстинкт, и Анна повела ее за собой, как добычу.

— Что же, из-за этого умирать? — укоризненно спросила Анна. — Я живу гораздо дольше тебя, но я точно знаю, что можно найти еще тысячу лучших мужчин… А в колледж можно поступить другой.

— Я не хочу тысячу мужчин, я хочу его! — воспротивилась девушка. — Нет, я не хотела умирать, вообще-то, я боюсь, — забормотала она, — но я бы стала русалкой, и… — Девушка увидела, как Анна нахмурилась, и лицо у нее сделалось какое-то глупое и наивное: — Что? Я знаю, что утопленницы… У нас же полно в реках русалок!

— Ах, вот оно что… Никогда никто не знает, какие утопленницы возвращаются, — пояснила Анна печально, потому что магия всегда была зыбкой и ненадежной, особенно — в кровавом городе на старых болотах. — Изнанка их взвешивает, определяет, есть ли у них желание остаться, и даже если так — все прежнее забывается, жизнь как с чистого листа. Это не та судьба, которую стоит желать.

Русалки казались беззаботными и веселыми, но была в них такая же бесконечная тоска, которая знакома была Анне и всем бессмертным. Невозможность настоящей жизни — как же ее чувствовать, когда ты вынуждена плавать в грязных каналах? И недостижимость окончательной смерти, полного забвения. Существа грани, почти что проклятые…

— Тогда вы бы могли меня обратить! — неожиданно смело воскликнула спасенная. — Я же видела сейчас в документах, вы вампир!..

— Нет! — жестко отрезала Анна — куда грубее, чем рассчитывала. — Ты и сама не знаешь, о чем просишь. — Она потянулась к вороту узкой черной водолазки, отстранила его, чтобы показать старый рваный шрам, в котором угадывался четкий вампирский укус. — Я ни за что не пожелала бы этого, — призналась она. — Ты думаешь, что больно — это когда тебя бросает парень? Я годами наблюдала, как мои родные и друзья стареют у меня на глазах и умирают, оставляя меня одну. Я одна выбивалась, была не такой. И это делало мне в сотню раз больнее, чем все человеческие проблемы. Их можно решить. С этим, — с презрением сказала она, имея в виду свою вампирскую суть, — ты ничего никогда не поделаешь. Останешься с этим кошмаром навсегда. А пока что у тебя есть все шансы что-то изменить. Попробовать снова.

Девушка смотрела, пораженная. Почему-то многие представляли долголетие, а то и бессмертие нечисти как что-то романтическое, прекрасное, но Анна знала, каково это на самом деле — наблюдать, как меняются те, кто тебе дорог, а самой оставаться… прежней. Наиболее жестокая пытка, которую придумал Творец. Она, как инквизитор, понимала это слишком хорошо.

— Нет ничего невозможного, пока ты жива, — сказала Анна, тоскливо улыбнувшись. Смотрела на эту растерянную, запутавшуюся девочку и уже не могла вспомнить те далекие времена, когда сама была такой же.

Спасенная девушка уже успокоилась и даже на реку поглядывала с опаской — адреналин спал, сердце ее стучало не так загнанно, и теперь она вздрагивала от пронизывающего ветра. Только сейчас Анна обратила внимание, что девушка стоит в какой-то легкой кофточке, и отдала ей свое пальто. Вампиры не мерзли, но они готовы были на многое ради стиля.

— Спасибо, — прошептала девушка. — Я даже не знаю…

Анна быстро достала из сумки визитку, вручила ей.

— Позвони мне, если у тебя будут проблемы, — попросила она. — Если… тебе просто будет что-то нужно. Даже если это окажется глубокая ночь.

Девушка, имени которой она так и не узнала, пообещала.

Анна шла домой, и ночь казалась ей… другой. Не страшной, но полной тоски. Она думала о том, сколько в этом городе таких же потерянных людей, которые не знали, чего они хотят, ради чего они все это делают. И что она была бы одной из них, если бы точно не знала: она здесь, чтобы помогать кому-то.

Когда-то Анна не смогла спастись сама, но у многих других оставался шанс.

========== 7. реплика ==========

— Это подделка, — объявила Анна, вдруг обернувшись на работавших в комнате инквизиторов и полицейских. Они ненадолго замерли, странно поглядев на нее, пока выступившая вперед взволнованная Тина не воскликнула:

— Но как!.. Этого не может быть!

Их вызвал один из знаменитых коллекционеров, Алексей Васильев, к которому домой ночью кто-то пробрался. В то время Васильева не было, он оставался на аукционе, но почему-то, пообщавшись с ним недолго, Анна подумала, что он меньше бы расстроился, что его убили, чем если бы кто-тонавредил его драгоценным картинам. Анна тоже любила искусство, но иногда это превращалось в какую-то дикую одержимость — такого она принять не могла.

— Это реплика, — пояснила Анна, радуясь, что Васильева нет поблизости — его увели на кухню, чтобы заполнить какие-то якобы важные документы. Ей вовсе не нужны были сердечные приступы на месте. — Я уверена. Но, разумеется, потребуется экспертиза.

Она снова подошла к картине, висевшей на стене, прищурилась, хотя вампирское зрение было достаточно цепким, чтобы разобрать небольшую подпись в углу. Это все были человеческие привычки. Анна прекрасно понимала, что это полотно ждут долгие исследования, но сейчас от нее ждали какого-то слова, и внимание коллег вдруг показалось ей странным.

Поглядев на пейзаж, Анна улыбнулась. На картине раскинулось широкое поле, уже пожелтевшее, осеннее, а над ним стояла угрожающая грозовая туча — как будто мир вот-вот должен был измениться. Начинался конец света — настоящий, а не то, что они все видели в день Исхода. Стоило назвать картину именно так, но она носила какое-то невзрачное название, нечто вроде «Поле в непогоду». И, хотя это была подделка, ей отлично удавалось передавать мрачное настроение ожидания чего-то великого и ужасного, как и оригиналу — конечно, ведь она копировала его в мелочах! Но все-таки кое-что упускала.

— После подписи Маяков всегда ставил точку, — пояснила Анна заинтригованным коллегам, которые сгрудились вокруг нее. — И нет, невозможно, чтобы он забыл это сделать! Художники очень трепетно относятся к таким вещам.

— Откуда ты знаешь? — негромко спросила Тина, оказавшаяся рядом. Всегда с ней так: зацепится за фразу, станет допытываться; инквизитор — одним словом! — Не замечала, чтобы ты так увлекалась живописью.

— Я была с ним знакома, — грустно улыбнулась Анна, пожав плечами, будто знакомство с художником, картины которого продавались за целые состояния, — это обычное дело, а у нее в запасе еще много таких друзей. — Мне он не казался таким уж невыразимым гением, — сказала Анна, — просто славный старик. Пока он был жив, его картины никого не интересовали. Но, по крайней мере, есть я, и я могу увидеть, что их наконец-то оценили, и порадоваться за Ивана Сергеича.

Она вспомнила мягкую добродушную улыбку художника, его теплый свитер, который он всегда носил, не важно, какая была погода, долгие беседы. Он много рассказывал — выходец из деревенской глубинки, всегда тонко чувствовавший природу. И в Анне он тоже что-то ощутил. В то время не принято было рассказывать, что на самом деле ты кровопийца, нечисть, но Маяков никогда не задавал лишние вопросы. Таких друзей Анна в прошлом особенно ценила… Хотя с Исходом почувствовала, как будто гора свалилась с плеч, хотя, конечно, им предстояла долгая работа по соединению миров людей и нелюдей.

— Ты никогда раньше не рассказывала! — воскликнула Тина. — Какие еще интересные знакомые у тебя есть? Писатели? Музыканты? Какие-нибудь аристократы? Шпионы? Я уже не знаю, что предполагать…

— Даже если такие знакомые у меня были, они уже мертвы, — заметила Анна, и ведьмочка немного притихла, виновато глядя. — Все в порядке, Тина. У меня было много времени, чтобы смириться: все уходят. Я остаюсь.

Анна вышла из квартиры коллекционера несколько погрустневшей. На улице шел дождь, Петербург сделался серым и унылым. В груди как будто что-то ныло, хотя Анна смело могла сказать, что это хорошее дело: никто не погиб и не пострадал, кроме морального состояния Васильева, конечно, — он-то столько лет охотился за этим пейзажем, чтобы его ограбили! Но был еще шанс, что воров найдут; все же картины — товар специфичный, и они могли отследить рынки. И все вернется, как и было…

Хотя размышления о восстановленной справедливости были приятны, Анна вздохнула. Она вернулась домой, сняла промоченное пальто и повесила высыхать на большую фигурную вешалку. Ее жилище кто-то назвал бы старомодным, особенно учитывая антикварную мебель и тягу к чему-то готическому — Анне самой забавно было, что она буквально воплощает все стереотипы о вампирах. Но не могла Анна пройти мимо какого-нибудь искусного подсвечника. Хотя свечи она, конечно, не зажигала.

Она не так много времени проводила дома, но, возвращаясь туда, хотела видеть все в идеальном порядке. Сегодня Анна прошла мимо широкой гостиной в небольшую комнату. Там на стене висел портрет красивой молодой женщины — по крайней мере, Анна хотела верить, что она была красива. Потому что это был ее портрет.

Он тоже был немного старомодным: там Анну нарисовали в черном платье с белыми оборками. Лицо ее было строгим и неподкупным — так, она надеялась, ее видят преступники. Губы немного поджаты. Темные глаза глядели насквозь.

Этот портрет тоже написал Маяков. Он обычно выбирал пейзажи, русские просторы, но и людей рисовать умел — только не любил, но для Анны сделал исключение. Ей даже не пришлось особенно выпрашивать, художник сдался удивительно быстро. Сидеть на одном месте, не двигаясь, буквально не дыша, было не слишком тяжело для вампира, и она легко выдержала сеансы. Анна еще помнила это.

Возможно, кому-то показалось бы странным вешать собственный портрет в комнате, но он заменял Анне и зеркало, и фотографии. На нем она всегда выглядела холодной и достойной — и, возможно, это немного придавало ей сил. Если портрет может, то она тем более.

В углу картины была знакомая подпись — с точкой, как и полагается. Если бы Анна захотела однажды разбогатеть, она продала бы портрет, но после всех прожитых лет она утратила жажду богатства, присущую недолговечным людям. Ей важна была память.

Да, все они уходят — но она может сохранить частицу своих друзей навсегда. Глядя на этот портрет, Анна как будто наяву видела улыбку Ивана Сергеича, и ей становилось тепло — чувство, непривычное для вампира. И оттого — еще более настоящее.

========== 8. замер ==========

Комментарий к 8. замер

теперь новые части будут выходить раз в три дня (у меня три райтябрьских сборника, и я их чередую!)

— Замри! — рявкнул хриплым голосом Влад. — Они херово видят, но реагируют на движение!

Анна, прижавшаяся к стене, мрачно посмотрела на него. Она не любила, когда ей приказывали, а Войцек частенько был нагл и резок — со всеми, кроме его напарника, конечно. Но сейчас он напуганно глядел на нее, словно готовый броситься и за шиворот оттащить Анну подальше от выхода на улицу. Выглядел собранным и резким. От его привычной веселой бравады не осталось и следа; он чуял опасность.

— Я бессмертная, мне ничего не будет, не бойся, — быстро прошептала Анна.

— Ага, а там василиски! — огрызнулся Влад. В руках он держал табельное, словно уже готов был стрелять на любой шорох. — Хочешь провести остаток вечности мыслящей статуей? Звучит как пытка, если я что-то в этом понимаю, — нагло подмигнул Влад.

Шутить про пытки, когда им обоих угрожает опасность, — это вполне по-инквизиторски. Впрочем, Влад никогда особенно не страдал излишней скромностью. Сейчас он напоминал хищного зверя, прислушивающегося к шуму снаружи.

Их вызвали по какому-то странному поводу: проверить зоопарк. Учитывая, что содержались там и магические твари, это было даже логично — выдернуть Инквизицию, чтобы та все осмотрела, однако Анна и не подозревала, что речь о вырвавшихся из охраняемого террариума василисках. Хотя ей стоило догадаться об этом по звонку, когда девушка что-то кричала, а на заднем плане кто-то в панике вопил.

— Они ядовитые, — предупредил Влад, придержав ее за рукав.

— В этом-то как раз нет никаких проблем, — кивнула Анна. — Как ты и сказал, судьба статуи меня не очень прельщает… Но нам придется с ними разобраться, иначе еще больше гражданских пострадает…

— Предлагаешь завязать глаза и надеяться, что нас не укусят за задницу прежде, чем мы их пристрелим?

Анна закатила глаза. Иногда манеры Влада ее раздражали, но в целом многие находили его очаровательным, так что она не возражала. Хотя его предложение оказалось не таким абсурдным, когда Анна поразмыслила немного дольше… Она сняла с шеи черный шарф, провела рукой по мягкой ткани.

— Я справлюсь, — пообещала Анна. — А тебе лучше остаться тут.

— Ты сможешь… ориентироваться? Они хладнокровные, насколько я помню.

— Это не значит, что у них не бьются сердца, Влад. Запахи, звуки. Я смогу.

Она старалась убедить себя в том, что сможет. Обычно все безумства были больше по части Влада Войцека, но сейчас она собиралась сделать нечто совершенно сумасшедшее, и ее щекотало предвкушение. Если бы Анна была живой, она бы сказала, что почувствовала подскочивший пульс. Но она всего лишь решительным движением завязала шарф на затылке, окунаясь в теплую уютную темноту, и шагнула из переулка, в котором они затаились.

Все разбежались — те, кто еще мог бежать. Анна быстро поняла, насколько сглупила, когда едва не натолкнулась на застывшую статую — их она не могла почувствовать. О, Денница, если бы у вампиров и впрямь была эхолокация, как у настоящих летучих мышей… Она почувствовала движение справа.

— Влад, можешь прикрыть меня? — крикнула она. — Отвлеки их выстрелами… Вон туда, там должна быть остановка…

— Не хотелось бы прострелить твои чудесные ножки…

— Влад, живее!

Грохнуло несколько выстрелов. Анна вся обратилась во слух, поэтому они показались оглушительными. Но она почувствовала, как василиски — их точно было двое! — шарахнулись от громкого звука. Они испугались, стали двигаться быстрее, чешуя шуршала по асфальту, и Анна точно поняла, где был один… Он выстрелила, услышала, как тварь заскрипела — в последний раз, издыхая у нее под ногами. Но куда делся второй…

Анна вдруг почувствовала укус в ногу. Боль была притупленной, как и обычно, но в этот раз примешивалось нечто другое. Странный холод начал расползаться по телу, поднимаясь по ноге, и Анна со страхом поняла, что конечности отнимаются. Она замерла, словно уже превращалась в статую, боясь сделать лишний шаг — была уверена, что ноги подломятся. Тогда она упадет, шарф наверняка соскочит с лица… Навострив все ощущения, Анна ощутила, как василиск вьется рядом.

Так ли чувствовали себя жертвы вампиров, когда чувствовали то приковывающее притяжение и не могли двинуться, пока хищник не вонзит клыки? Ужас. Абсолютное отчаяние. Она и не думала, что способна чувствовать так остро. Это почти стоило того.

Но Анна не хотела страдать.

Она попыталась собрать остаток воли, но это не был вопрос твердости характера, как в случае с вампирским контролем. По ее мертвым венам растекался яд, и Анна ничего не могла сделать, кроме как смириться…

Раздался выстрел. Тварь взвизгнула, послышался скрежет — василиск в агонии царапал по асфальту когтями. Наконец затих. Анна почувствовала человека рядом, коротко вдохнула, потому что ощущения — это все, что оставалось. Сладковатая горечь его парфюма — табак, полынь и ладан.

— Влад, — вздохнула она. Он тут же стащил с нее шарф и помог опереться. — Как думаешь, мы не могли пропустить еще одного?

— Нет, я все проверил, — он показал телефон, — докладывают, что сбежали двое. Что важнее, как скоро ты сможешь двигаться…

Анна посмотрела вниз, на василиска, скорчившегося под их ногами. Теперь мертвая тварь не казалась такой ужасающей и опасной — просто линялая ящерица, слишком маленькая и жалкая. Заметив ее взгляд, Влад хмыкнул и отодвинул тушку берцем. Потом помог Анне отойти в сторону от кровавой кляксы.

— Это было храбро, — сказал он.

— А ты очень рисковал. Что если василиск повернулся бы к тебе?

— Понимаешь ли, василиск редко отпускает добычу, которую уже приметил. Он был слишком занят ножками…

— Второй раз это уже не смешно, — отрезала Анна. Она поняла, что и правда испугалась за Влада — и хорошо, что она не видела, как он крадется к ней позади смертоносной ящерицы.

— Ладно, буду работать над собой, — покладисто согласился он. — Идем, надо доложить кардиналу… И прислать сюда группу, — Влад оглянулся на статую какой-то женщины. — Может, их получится расколдовать…

Но по голосу было понятно: надежды мало. Анна ковыляла неловко, ноги ее совсем не слушались, хотя руки уже отмерли. Но все же именно в голень пришелся ядовитый укус, и теперь она страдала, хромая, как калека. Никто, взглянув со стороны, не признал бы в ней могущественного Высшего вампира со всей силой и скоростью.

— Спасибо, — поблагодарила она и сжала руку Влада. Это прикосновение Анна точно почувствовала и улыбнулась — от того, что страшное действие яда проходило, и потому что ощутила приятное живое тепло. — Рада, что ты цел.

— Взаимно, майор, — хмыкнул он. — Неплохо поработали… Что ж, надеюсь, в следующий раз у них не сбежит какая-нибудь виверна. Только драконов над городом нам не хватало.

Вслушиваясь в ворчание Влада и улыбаясь, Анна тащилась прочь со страшной улицы, на которой стопились каменные статуи.

========== 9. тьма ==========

— Вот черт, опять стало так рано темнеть! — пожаловалась Тина, выйдя на улицу. Там несколько ведьмочек толпились под небольшим козырьком, спасаясь от накрапывающего дождя. Половина из них, как обычно и бывало, не курила, но они все равно выскальзывали с подругами «на перекур».

Анна возвращалась, немного уставшая после разговора с родственниками потерпевшей, подошла к офису и остановилась, чтобы послушать их разговоры. Впереди Анну ждала только скучная бумажная работа, а это было совсем не то, к чему стоит спешить. Ведьмочки потеснились, но она с улыбкой покачала головой: широкополая черная шляпа спасала ее от неприятного дождя, а холода и пронизывающего ветра Анна не боялась.

— Не любишь темноту? — с улыбкой спросила она у Тины и тут же поняла, как удивительно не по-человечески звучал этот вопрос. Хотя Тина была ведьмой и могла сварить какое-нибудь полезное в работе зелье или зачаровать амулет, она оставалась во многом обычным человеком, совсем юным и не знавшим, что лежит по ту сторону жизни.

Не смерть. Тьма и вечное одиночество, отпечатки которых Анна хранила на себе, волей судьбы возвращенная в этот мир — а точнее, застрявшая в нем навечно. Но Тина этого не знала, даже не догадывалась, что там прячется, в настоящей темноте. Не в петербургских сумерках, в которых Анна чувствовала себя как дома.

— Ну, знаешь, не все тут всесильные вампирши, — насупилась Тина, хотя по-настоящему она никогда ни на кого не обижалась. — Стремно, когда домой идешь, а такая темень. Я же не оперативник… И все думаешь, как бы какой урод за тобой в переулок не увязался.

Анна успокаивающе покачала головой. Она была уверена, что Тина сильная, что она справится, если и впрямь придется защищать свою жизнь — но лучше бы такого никогда не случалось.

— А ты оглушающих амулетов побольше набери и кидай прям связкой, — советовала Тине другая ведьмочка, грозно хмурясь и размахивая дымящейся сигаретой. — Главное отбежать подальше, чтобы под раздачу не попасть.

Люди всегда боялись темноты. Конечно, они же ничего не видели, терялись, и каждая тень казалась им страшным врагом, притаившимся и желающим их крови… А возможно, эта тень и была врагом. Кровопийцей, отправившейся на охоту с заходом солнца, когда никто не видит и не уличит в ней нечисть. Иначе — или кол в сердце, или на костер… Так все и было, когда Анна только стала вампиром.

Да, некогда Анна была той, кто прятался от темноты, запирался в доме, крепко закрывая ставни. А потом — одной из ночных хищников, для которых тьма оставалась надежным укрытием, ширмой, за которой можно оставить человечность. И ей приходилось охотиться, потому что в те далекие времена не было доноров и цивилизованных пунктов выдачи крови, но Анна не убивала, не брала слишком много, упиваясь своей силой над оглушенным человеком.

Она понимала, почему многие боятся темноты. Там прятались настоящие чудовища, которых Инквизиция ловила, и люди с чудовищными лицами, творившие мерзкие преступления. Ни один вампир не мог сопротивляться жажде, если не хотел сойти с ума, но Анна за многие годы так и не преодолела презрение к тем, кто преступал все законы… просто потому что мог. Хотел почувствовать власть над слабыми.

— Можешь заклинание ночного видения нацепить, — хихикая, посоветовала Тине другая ведьма.

— Да ну тебя, там все зеленое! — обиделась та, несильно стукнув подругу в плечо кулачком. — Хм, Аня, а как вампиры все видят?

Та пожала плечами:

— Не знаю… все как будто серое. Не черное, как у вас. Вечные сумерки.

— А все-таки Стефани Майер что-то знала, — добавила та ведьма, советовавшая оглушающие амулеты в качестве гранаты.

Анна попыталась вспомнить и прочувствовать времена, когда она боялась темноты, но память не поддалась. Ночь долгое время скрывала ее, как теплый плащ. Теперь Анна тоже охотилась в темное время: брала ночные дежурства, потому что для вампира нет особой разницы, зато ее коллеги не мучились от недосыпа…

— Девушки, долго вы будете здесь вести светские беседы? — неожиданно раздался громкий голос кардинала Ирмы. — Работа стоит!

Эта строгая женщина тоже обладала странной способностью появляться из темноты, как будто была ее частью. Ведьмы быстро засобирались, испугавшись, как бы кардинал не перешла к более решительным действиям, лишив их премии за эти ленивые перекуры. Над Анной не нависало так много работы, поэтому она с достоинством кивнула кардиналу, застывшей на крыльце, и решила остаться ненадолго, вдыхая прохладный дождливый воздух. Резкий запах табака быстро развеялся.

— Инквизиция, которая боится темноты, — вздохнула Ирма, как будто обращаясь к самой себе. — Иногда мне интересно, что еще более странное я увижу, но жизнь не перестает меня удивлять!

Анна невольно улыбнулась. Ее существование было во много раз длиннее, и она уже устала удивляться.

— Пусть боятся, — предложила она. — Мы должны оставаться наравне с людьми, чтобы не забывать, что мы здесь делаем. Я знаю, каково это — все время пытаться не уйти во тьму. И даже иногда завидую тем, кто прячется от нее и бежит подальше.

Она не знала, почему решила вдруг разоткровенничаться с кардиналом — обычно они общались только по работе. Ирма кивнула и ушла, оставив Анну наедине с тихой петербургской ночью.

Но она была уверена, что ее услышали, и от этого стало немного легче дышать.

========== 10. хмель ==========

— Вампиры не пьянеют, Тина, — улыбнувшись, сказала Анна, когда та настойчиво протянула ей бокал с шампанским.

Ведьмочка вздохнула. Она должна была это знать, но, возможно, надеялась, что Анна выпьет с ними за компанию. Однако для вампирши содержимое стакана было лишь не самой приятной на вкус колючей водой. Как говорили многие, алкоголь и не должен быть приятным, потому что ты пьешь его не ради этого — впрочем, тут Анна могла бы поспорить, она знала хорошие вина…

Но на корпоративе в честь Самайна, который им чудом позволила устроить кардинал, было только шампанское, и Тина сердито посмотрела по сторонам, гадая, что еще она может предложить. Почему-то для нее так важно было, чтобы Анна почувствовала себя частью коллектива, но для этого ей не нужно было захмелеть и начать творить глупости…

— Войцек, ты можешь нам помочь? — позвала Тина, зацепив его за рукав.

— Все, что в моих силах, радость моя, — осклабился Влад, показывая бесовские клыки — не такие серьезные, как у вампиров, но все же вселявшие в людей опасения. Он никогда не стеснялся своих нечеловеческих частей, а сейчас, опьяненный праздником и шампанским, казался одновременно веселым и диким.

— Яблочный сок, — сказала Тина, — он где-то тут был…

Отправив Влада на поиски, Тина тут же переключилась на своих подруг-ведьм, которые что-то шумно обсуждали. Краем уха Анна услышала, что это о парне какой-то из них, и решила не вмешиваться в разговор, не слишком интересный ей. С усталым смирением она поняла, что большая часть ее мыслей связана с работой, потому что больше у Анны ничего не было…

Чуткого вампира в ней раздражали яркий блеск подсветки и громкая музыка. Нечисть веселилась и танцевала, как в самый настоящий Самайн. В хороводе мелькнула Тина, смеявшаяся в голос. Еще немного — и это сборище напоминало бы шабаш, а не собрание честных офицеров Инквизиции, но Анна лишь улыбнулась и подумала, что они все заслужили немного отдыха… Поэтому она решила незаметно выскользнуть и подышать на улице. Многие так исчезали — собирались во дворе, курили и снова говорили о чем-то хмельными голосами и громко смеялись…

— Эй, Аннушка, — позвал ее Влад, появившийся откуда-то из темноты. Анна, стоявшая неподалеку от крыльца и с жадностью вдыхавшая запах осени, прелой листвы, не сразу поняла, откуда он взялся, так увлечена была ночным живым миром… — У меня тут самайнское подношение для нечисти, — подмигнул Влад.

Он протянул ей пластиковый стаканчик, который Анна с опаской взяла. Пальцы тут же согрелись, и Анна почувствовала знакомый запах шоколада… Несмело подняла взгляд на Влада; тот пожал плечами. Обычно он приносил ей шоколадные конфеты или кофе взамен за помощь над делами — разумеется, Анна помогала им с Яном не ради выгоды, но было приятно, когда тебя ценят. Сейчас же у него совершенно не было повода…

— Я подумал, ты выглядишь слишком несчастной там, — признался Влад, кивнув назад, на окно. Отблески на его лице делали его еще меньше похожим на человека; ярко выделялись рожки. Такая уж это была ночь. — А вряд ли что-то может сделать жизнь лучше, чем горячий шоколад, — убедительно сказал Влад, — поэтому я смотался до ближайшей кофейни…

Анна решила попробовать, осторожно отпила… Вкус был насыщенный, горько-сладкий, настолько идеальный, что она даже забыла, где находится, и ненадолго потерялась, наслаждаясь. Пока не наткнулась на насмешливо-торжествующий взгляд Влада Войцека.

— Ты куда трезвее, чем хотел показаться там, — зачем-то заметила она.

— Магия, — пожал плечами Влад. — Там изнанка искрится от эмоций, желаний. Сразу кружит голову, а я не против поддаться. Но с тобой рядом гораздо спокойнее.

— Иногда я завидую им… вам, — призналась Анна. — Я так не могу — просто утонуть.

— Слишком привыкла держать себя в руках?

— Да, — осторожно кивнула она. — Чтобы никому не навредить…

Она знала Влада очень долго, и слава Деннице, он не был обычным человеком, — а это значило, что им предстояло работать вместе еще годами. Для Анны, до Исхода постоянно менявшей обстановку, чтобы не обнаружить в себе вампира, это было что-то новое — и очень ценное.

С Владом, всегда наглым, но искренним, ей было легче говорить правду.

— Каждый находит свои способы отдыхать и развлекаться, — напомнил он. — Даже если на тебя не действует алкоголь, можешь найти что-нибудь другое. Танцы, разговоры… Или тихое уединение снаружи, это тоже неплохо. Ян вон тоже почти не пьет, — Влад улыбнулся, когда заговорил о напарнике. — Вы с ним даже похожи, поэтому я понимаю, что иногда проще принести кофе — или шоколад — и оставить в покое.

— Ох, точно, спасибо! — спохватилась она, кивнув на стаканчик, который бережно держала в руках. Анна как-то забыла его поблагодарить за то, что Влад подумал о ней, и теперь ей стало стыдно.

— Да без проблем, — ухмыльнулся он. — Я пойду… если ты не против.

Анна кивнула. Конечно, она понимала: Владу нравилось движение, в нем было столько энергии, словно он хоть сейчас готов броситься в битву. И это была не мертвенно-холодная, всеобъемлющая вампирская сила, способная гнуть металл. Нечто яркое и неудержимое, как песчаная буря. И она снова ощутила жгучую зависть, но смогла ее сдержать. Успокоиться.

Добравшись до небольшой аллеи на выходе из дворика, Анна села на скамейку. Смела несколько сухих желтых листьев рядом, устроилась удобнее, вытянула ноги и отхлебнула еще шоколада… Тепло разливалось внутри, непривычное для мертвого вампира. Анна посмотрела на небольшое здание офиса; в окнах ярко горел свет, мелькали тени.

Влад был прав: ей не нужно заставлять себя веселиться, если ей чуждо это — хмель и дикие танцы. Самайн был праздником ведьм и той нечисти, что любила повеселиться — какими бы ни были его корни, теперь все превратилось в карнавал. Но вампиры…

Конечно, это не значило, что Анна собиралась спрятаться в гроб. Однако она почувствовала облегчение, когда поняла, что коллеги не в обиде за нее за то, что она не такая, как они. Анна всегда была одна. Ей нужно было привыкнуть.

Но пока у нее было свободное время, ночь и вкусный горячий шоколад — и Анна знала, что ее коллеги тоже наслаждаются жизнью. А этого уже достаточно было, чтобы почувствовать себя счастливой.

========== 11. руда ==========

Цвет у засохшей крови рыжий, рудяной, немного ржавый.

И запах — железный и тяжелый.

Анна не любила жестокие дела, потому что или много крови лили из злости, и яркие эмоции потом отпечатывались на ней, завязшие в изнанке, или преступление совершала обезумевшая дикая нечисть, которой удовольствие доставляло рвать кого-то беспомощного когтями и зубами. В обоих случаях — ничего приятного. Но Анна не могла выбирать, что ей расследовать.

Обычно, когда она приезжала на вызов, кровавые, уже подсохшие пятна на асфальте или на полу казались ей слишком знакомыми, невыносимыми. Она еще помнила, как трудно смывать кровь с рук, промывать углубления у ногтей, стесывать прилипшие сухие чешуйки, если нет воды… Когда тебя опьяняет жажда, ты напрочь забываешь обо всем, перестаешь притворяться хоть сколько-то человеком и замечать, что руки твои испачканы по локоть. Мысли смещаются, думать не выходит.

Или — еще хуже! — это когда на твоих руках остается кровь того, кого ты пыталась спасти.

Анна много раз это проходила. На войне люди умирали, а у нее совести не хватало обращать многих, потому что она боялась создать чудовищ, которые принесут миру еще больше зла — и уж точно не могла сделать это против воли солдат, как когда-то с ней поступила бессердечная графиня.

Сегодня на ее руках умерла девочка, совсем юная магичка, которая должна была страховать захват одной группировки. Готовили операцию долго, и Ирма их всех наставляла, так что каждый четко знал свои позиции, но все равно всегда что-то шло не так. И Анна проклинала себя: должна была увидеть, закрыть собой, спасти… Саша вскрикнула, схватилась за бок и упала — так быстро, что Анна не успела глазам своим поверить. Но почувствовала густой запах крови.

Когда Анна справилась с бандитами, было уже поздно. Она вырубила обоих, догадываясь, что те попытались прорваться магией телепортации, но их откинуло барьером, накрывшим улицу, как раз на группу поддержки. В идеальном мире их должно было изрубить на мелкие кусочки охранным заклинанием, но они умудрились его проскочить — просто чудом, другие могли только мечтать о подобном везении.

И поэтому Саша, захлебываясь кровью, умирала у Анны на руках. Помощь спешила к ним, но было слишком поздно. Лечебные амулеты, которые Анна попыталась приложить, не справлялись, раны были серьезные. На глазах стягивались и расходились снова.

Ей становилось дурно от крови, и Анна старалась отворачиваться. Возможно, Саше казалось, что Анна не хочет показывать слезы, но вампирша давно уже разучилась плакать.

Потом ей сказали, что пули были зачарованные, а потому вампира бы серьезно ранили. Пусть не убили бы, но надолго вырубили бы, нужно было много восстанавливаться… Пока маги говорили ей это, Анна стояла и молчала. Лучше бы она провела без сознания много месяцев, чем погиб кто-то из ее коллег. Но она почему-то не отважилась грубить колдунам; ей вообще не хотелось говорить.

Она проработала с Сашей едва ли несколько месяцев, поэтому знала ее не так хорошо, как Тину и ее подчиненных или Яна с Владом, с которыми они вместе начинали, или еще одного оперативника, Дмитрия Палатова, которого когда-то ставили с Анной, но потом он ушел больше в бумажную работу, или даже их стажера Александра Ивлина, который вообще-то уже был не стажером, а полноправным рядовым Инквизиции Санкт-Петербурга… Потеря любого из этих людей и нелюдей показалась бы Анне сродни крушению мира, но она не успела так же крепко привязаться к милой магичке, только-только выпустившейся из академии и готовой верой и правдой защищать покой города — прямо как в рекламе писали…

Анна попыталась вспомнить те времена, когда она подрабатывала медсестрой на фронте — да, у нее не было образования, но обычный вампир куда больше знал о человеческом здоровье, чем многие врачи тогда. Она часто теряла пациентов, потому на войне умирали все, а кто не умирал — те были бессмертны, как и Анна, и они в ужасе наблюдала за этой мясорубкой, не способные ничего изменить… Да и у Петербургской Инквизиции случались сложные годы, особенно в начале, когда отделение только создали. Религиозные фанатики перебивали нечисть в Петербурге, а в Инквизицию издавна, с самой реформации ее, шли те, кого ей полагалось ловить…

Наверное, Анна слишком привыкла к спокойным мирным временам. Хотя видела смерть чуть ли не каждый день, работая в поле, верила, что ее знакомые ограждены…

— Анна, у тебя все хорошо? — позвал ее Ян.

Он казался непривычно встрепанным — потому что не сторожил в стороне, а занимался захватом. Анна слышала, что там была стрельба, — и не по разговорам других инквизиторов, которые окружили ее и отвели от тела Саши, съежившегося на земле. Нет, грохот перестрелки Анна уловила вампирским слухом и отчасти готова была поверить, что кто-то еще пострадал.

Слава Деннице, Ян был цел и невредим.

— У тебя кровь, — сказал он. Анна поглядела на свои руки, покрытые подсохшей кровью Саши, на новую бежевую рубашку, на которой выделялось темное пятно…

Возможно, Ян напрягался, потому что окровавленный вампир — это не то, что вы хотите видеть после сложного задержания, но Анна лишь грустно улыбнулась и покачала головой:

— Нет, я просто… не думала, что все так случится. Очень быстро. Люди слишком хрупкие… Я рада, — кашлянула она, — что с тобой все в порядке.

— Не хочешь доехать до офиса с нами? — неловко предложил Ян. Он поискал взглядом напарника, но они оба достаточно знали простого и нахального Влада, чтобы понимать: он не будет против подвезти Анну.

Анна кивнула. Разбираться на месте наверняка будут еще долго, а ей хотелось как можно скорее оказаться в офисе, отмыться и сменить рубашку — на такой случай у нее всегда припрятана была сменная одежда в кабинете. Иногда собственная предусмотрительность пугала Анну, но она лучше других понимала, что все они смертны.

— Мне жаль, но ты ничего не могла сделать, — сказал Ян, легко коснувшись ее плеча. — У нас есть магия, но чудеса творят только в сказках. Но мне кажется, что Саша, она… Ей было немного легче, потому что ты была рядом.

— Она могла бы попросить, — вздохнула Анна едва слышно, — и я бы обратила ее. Она ведь знала, что я могу!

— Не все готовы к этой ноше, — напомнил Ян. В такие моменты она вспоминала, что майор Войцек-Зарницкий куда старше, чем кажется на первый взгляд.

Кивнув, Анна пошла за ним в машине. Спрятала руки в карманы, чтобы темные рудяные пятна не бросались в глаза. Сколько бы лет ни проходило, кровь оставалась все той же. И умирали люди одинаково. Ничего не менялось.

И, наверное, она и впрямь могла понять Сашу, которая не хотела этой жуткой вечности.

========== 12. карта ==========

— Выбери карту! — потребовала Тина, протягивая ей колоду Таро. — Это очень важно!

Анна даже не стала говорить, что гадать на них надо, кажется, немного не так — по крайней мере, раньше она видела, что ведьмы сами раскладывали карты в определенные фигуры. Она лишь вздохнула и покачала головой, приготовившись к очередному спору с упрямой подругой. То есть, конечно, спорила обычно Тина, грозно хмурясь и повышая голос, а Анна спокойно ее слушала и иногда вставляла пару слов.

— Это все бессмысленно, мы не можем предрекать свою судьбу, — сказала Анна, стараясь сохранить достоинство и не звучать как суеверная старуха. Какой она отчасти и была.

— О, это ты от Влада нахваталась, — неодобрительно проворчала Тина. — Он мне тоже рассказывал про свободу выбора и все такое. Скучные вы!

Предсказания всегда были тонким вопросом. Конечно, существовали ведьмы и маги, которые пытались читать будущее, и даже оракулы, однако все они убеждали, что это лишь догадки, туманные и переменчивые. Иногда что-то сбывалось, а в другой раз судьба поворачивалась иначе. Поэтому Анна слышала много о знаменитых боевых магах, лей-линейщиках или целителях… но не о предсказателях.

— Ты просто боишься, — попыталась поддеть ее Тина, хотя такие ребяческие уловки ни за что не подействовали бы на древнего вампира. — Не хочешь знать, что прячется в будущем, потому что там может оказаться что-то плохое! Но нельзя же быть такой пессимисткой! У всех есть надежда!

Анна попыталась представить, что «плохое» могло приключиться с ней — с той, кто три сотни лет не жив и не мертв одновременно. Устало покачала головой. Ей нужно было работать, да и Тине тоже, но у той что-то не клеилось с магической экспертизой, поэтому ведьма попыталась отвлечься и стала донимать всех своими гаданиями — новым хобби.

Поняв, что от Анны она ничего не добьется, Тина с сожалением отошла. Наверняка отправилась искать другую жертву. А Анна вспомнила, что ей нужно наведаться на один из адресов и взять показания у чьей-то родственницы… Она почти упустила из виду то дело об убийстве, потому что по нему долго не было никаких подвижек, но вот женщина нашлась — сама позвонила и сказала, что хочет поговорить с Инквизицией. Возможно, вспомнила что-то важное. Или же хотела признаться.

Дело было старое, поэтому Анна не слишком торопилась и не расстроилась, когда полчаса прождала на остановке потерявшийся где-то автобус. Рядом с ней стояла девочка в куцей курточке, клацала зубами хуже любого вампира и дрожала от холода, но по ее взгляду Анна догадалась, что лучше не предлагать ей пальто. А вот согревающих амулетов у Анны не было: зачем бы они холодному вампиру…

В автобусе, спрятавшись в угол, Анна задумалась. Почему-то протянутая ей колода не шла из головы, и уже начинала носиться шальная мысль: что если там была бы подсказка насчет нынешнего дела? Чем черт не шутит… Но Анна привыкла доходить до решения с помощью ума или, по крайней мере, удачливости, но не благодаря загадочным знамениям свыше…

Выйдя на нужной остановке, Анна пошла медленно, ища нужный поворот. Вампирская память помогала ей легко запоминать расположения улиц — и опыт, когда ей раз в несколько лет приходилось привыкать к новому городу.

Анна вдруг вспомнила, что ее с детства мать пугала, чтобы она сторонилась цыган и людей с ярмарок — те якобы утаскивали детей. Может, так оно и было, но в то время Анна была послушной девочкой и слушалась маму. Но, возможно, именно оттуда выросла ее опаска по отношению ко всяким гаданиям.

Однажды, когда нечисть еще вынуждена была скрываться, столетие назад, Анна столкнулась с какой-то женщиной в Лондоне. Та выглядела почти сумасшедшей, и тогда Анна считала, что многие из жителей Туманного Альбиона были таковы. Но проблема была в том, что та старуха выглядела слишком безумной. Схватила Анну за руку и сказала, что сможет погадать, а та почему-то согласилась. Наверное, потому что ей иногда было проще кивнуть, чем спорить. Вампиры никогда не попадали в беду.

Тогда старуха вытащила старую замусоленную карту с изображением лунного лика и стала рассказывать что-то про тайны и загадки, про мистику. Анна задержалась, чтобы послушать, но женщина больше не вытаскивала карты. Словно почуяв в ней что-то, она рассказывала Анне обо всем, что терзало ее душу: об одиночестве, вечной жажде, нежелании вредить людям… И Анна слушала, зачарованная, а потом рядом раздался какой-то резкий звук, она обернулась… И поняла, что той женщины рядом уже нет.

Анна тогда несколько дней опасалась, что по ее следу пойдут охотники на нечисть, что старуха сообщит о ней, поэтому быстро переехала в Ирландию, заручившись поддержкой какого-то пэра, прибывшего в Лондон по делам. Разумеется, это потребовало кучу денег, но так Анне было спокойнее. Когда-то она не любила рисковать… Но, трясясь в карете, думала о том, как удивительно больно та гадалка всковырнула все раны и присыпала их разъедающей солью. Она словно прочитала всю душу Анны, ее обиды и потаенные страхи, которые теперь выползли наружу и неотступно терзали ее…

Она смогла справиться с этим со временем, почти забыть. И сейчас, когда ведьма пристала к ней со своей странной затеей, Анна вдруг испугалась, что Тина рассмотрит в ней что-то подобное. Что снова придет безумный страх.

Отягощенная этими мыслями, она ступила в подворотню. Нужно было пройти чуть вперед, потом повернуть… Но она вдруг оступилась, пригнулась. Вампирское предчувствие спасло ее, и над головой пронеслось неслышное боевое заклинание. Где-то рядом слышался шум города: машины, прохожие, писк светофора… и все же в нее швырнули магией. От такой наглости перехватило бы дыхание. Но Анна не дышала.

Она кинулась в сторону, укрываясь за углом. Неожиданно возникшая родственница оказалась ловушкой — и ей стоило об этом догадаться! Иначе бы Анна давно дошла до этой ниточки… Теперь она стиснула амулет, пытаясь вызвать дежурного: ей нужно было подкрепление. Судя по всему, разобраться с инквизитором, расследующим это дело, послали подготовленную команду. За свою жизнь Анна не опасалась, но, если ее обездвижат, то преступники смогут сбежать и затеряться.

— К тебе уже направили группу, — удивилась дежурная ведьма, едва откликнувшись на зов.

— Что? Но я никого не вызывала… — пробормотала Анна. Приходилось говорить очень тихо, чтобы ее не снесли вместе со стеной — она готова была спорить, что противники серьезно настроены.

— Тина сказала, что тебе грозит опасность, — пояснила дежурная. — Она была очень убедительна и… Подожди немного, они уже почти на месте.

Анна кивнула и разорвала связь. Неуверенно улыбнулась. Где-то рядом взорвалось другое заклинание — теперь ее противники не старались не шуметь. Власть быстро опьяняет.

Вздохнув, Анна подумала, что в следующий раз стоит дать предсказаниям Тины шанс. Теперь она, похоже, у нее в долгу.

========== 13. очки ==========

— Крутые очки! — крикнула ей Алина — девушка-оборотень, которая только недавно поступила на службу. Она обернулась сказать это прямо на пороге, когда выходила, отдав Анне свой небольшой отчет.

Анна вежливо улыбнулась в ответ и кивнула. Она любила новичков, они всегда были удивительно дружелюбны и открыты, пытаясь произвести на всех хорошее впечатление, но иногда поступали… довольно неловко. Невольно коснувшись переносицы, Анна поправила солнцезащитные очки. Сидевшая рядом Тина покосилась на нее, словно все это время она старалась не замечать странности этих очков, а теперь благодаря выкрику Алины не могла перестать думать об этом неуместном в офисе аксессуаре.

Анна и так знала, что выглядит необычно. Ее вампирские наряды — длинные платья с рукавами, плащи, широкополые шляпы — все, чтобы защититься от солнца, — не казались странными в обычно холодном Петербурге, где даже в теплое время года неожиданно нападали северные ветра. Если только летом она чувствовала себя не в своей тарелке, когда иногда, буквально неделю в год, опускалась адская жара, но ее Анна пережидала в каком-нибудь тщательно зашторенном помещении.

— Дело в свете? — ненавязчиво спросила Тина. В офисе недавно меняли лампы — небольшой косметический ремонт, чтобы показать, что начальство заботится о своих работниках, как минимум — об их глазах, которые часто болят из-за отчетов.

— Нет, все в порядке, — скромно отозвалась Анна. Она хотела бы попросить Тину не отвлекаться от дела, за чем та и пришла — проинспектировать несколько поисковых амулетов, которые выдавали что-то странное. То ли сломались, то ли убийца успел скоропостижно скончаться… А тогда распутывать дело нужно было совсем с другой стороны.

Пока Тина рассматривала амулеты и водила над ними руками, как заправская гадалка, в кабинет заглянули Ян с Владом — они с Анной делили помещение, хотя формально не считались боевой тройкой. Роль третьего в их команде играл адский пес Джек — совершенно замечательный мальчик, который кинулся к ней, виляя хвостом. Убедившись, что угощать его тут не собираются, он ушел в свой угол, к мягкой лежанке.

Влад оглядел съежившуюся на стуле Анну, которой стало немного страшно от такого внимания.

— Знаете эту штуку типа… есть солнцезащитные очки и дебилозащитные. Как видите, здесь солнца нет, — ухмыльнулся Влад.

— Почему все твои любимые шутки основаны на ненависти к людям? — философски вопросил Ян. — Аня, у тебя все в порядке? Может, что-то болит? — сердобольно спросил он. — Мы можем чем-то помочь?

Анна смущенно вздохнула. Она знала, что расспросы начнутся, когда она явится на работу в таком виде, но не ожидала, что друзья так накинутся на нее — так еще и станут немедленно предлагать помощь. Анна медленно стянула темные очки, немногопоморгала, привыкая к перемене освещения, хотя для вампира это было почти безболезненно.

— У меня вышел срок годности цветных линз, а я забыла купить новые, — призналась она. — Это была тяжелая неделя, трудное расследование, и все просто вылетело у меня из головы… Ничего страшного, я схожу за ними после работы. Смена начиналась раньше, чем открылся магазин.

— Ого, да ты все продумала, — уважительно кивнул Влад и тут же совершенно бесцеремонно, в своем стиле, добавил: — А нахрена? Ты правда думаешь, что инквизиторов напугают красные вампирские глаза? Да Ян с его покрасневшими глазищами после ночных смен выглядит куда страшнее, уверяю тебя…

Ему пришлось увернуться от осторожного тычка по ребрам и замолчать. Анна так и думала, что ей прочитают отповедь, но проблема была в том, что она всю жизнь привыкла скрываться… В прошлом она чудом прятала глаза за темными очками или под вуалью — в совсем старые времена. Теперь люди были привычны к любой нечисти, даже самой необычной, а Анна все еще не могла понять, способна ли снять линзы.

— Наверное, дело в том, что ты никогда не пыталась, — подсказала Тина.

Анна нахмурилась. Это не так часто приходило ей в голову, однако Тина должна была с детства привыкнуть к нечисти и колдовству — Исход произошел как раз в то время, когда она начала осознавать себя. Так что дети ее поколения спокойно смотрели в красные подсвеченные глаза и принимали улыбки с клыками. Наверное, и жизнь вампиров в новом мире была куда лучше, удобнее… Но Анна мало общалась с ними, если только служба не сталкивала ее с кем-то из наглых новообращенных, чувствующих себя богами.

— Выходит, в старые времена мне пришлось бы ходить в шляпе, — усмехнулся Влад, коснувшись бесовских рожек. — Надеюсь, мне бы она шла…

— Старая ковбойская шляпа, потертая такая, — кивнула Тина. — Определенно.

Ян фыркнул. Ему точно не хотелось, чтобы Владу подавали такие безумные идеи.

— Тебе правда нравится это? — терпеливо спросил Ян у Анны. — Быть обычной, ничем не отличающейся от других? Я понимаю, что когда-то это было самым безопасным, но сейчас… никто не станет тебя винить, если ты просто побудешь собой.

— Это все так привычно… Но я думаю, что иногда слишком хлопотно, — призналась Анна, кивая. Все ухищрения с линзами не стоили того; они не спасали ее от жалящего солнца, как прочий маскарад. — Я бы хотела попробовать отказаться от всего этого… — сказала Анна, превозмогая себя. Ей стоило быть честной с собой и с друзьями. — Но начать сложно. Как угадать подходящий момент?

— Ну, что ж, если тебе правда этого хочется, у тебя сейчас нет выбора, — сказала Тина, решительно хлопнув в ладоши. — Ты можешь просто не надевать очки! Если тебе неловко из-за других, то посиди тут, с этими типами. Тебе же все равно надо разобраться с бумажной работой, да?

Это была неплохая идея. Анна нервно сложила очки и отодвинула их на угол стола, постаралась переключиться на открытый на компьютере отчет, просто забыть, что на ней не надеты линзы. Это было не так сложно, потому что современные линзы вообще никак не чувствовались.

— Вообще-то тебе надо знать, что Алина права, — сказала Тина немного заговорщически. — Тебе идут эти очки. Но и без них ты огонь, подруга!

Она хлопнула Анна по плечу и ослепительно улыбнулась.

— Я заберу амулеты с собой, ты не против? — уточнила Тина, уже подгребая их к себе. — Понадобится небольшое обследование… Забери потом, не забудь.

Анна согласилась. Она продолжила работать над отчетом, пока Ян с Владом обсуждали какое-то очередное дело — им нравилось шумно спорить и перебрасываться версиями. Охваченный догадкой, Ян попросил у нее степлер, принялся размахивать им, пытаясь что-то доказать. Поблагодарив Анну, он даже внимания не обратил на ее глаза. Похоже, ему и впрямь было все равно… Она улыбнулась и упрямо застучала по клавиатуре. Нужно было закончить поскорее.

И, хотя Анна надела темные очки тут же, как вышла на шумную петербургскую улицу, на следующий день она отважно сняла их и зацепила за блузку, когда переступила порог инквизиторского офиса.

Хотя линзы она все же купила, как и собиралась. На всякий случай.

========== 14. замок ==========

Анна услышала грохот по ту сторону двери и гневно посмотрела на полицейских. Те все возились с замком, пытаясь осторожно его выпилить. Отмыкающая все засовы магия не помогла; крепкая защита ограждала эту квартиру от неожиданного вторжения. Однако, как любил говорить ее сослуживец Влад Войцек, против лома не было приема, и дверь сдавалась от ударов по петлям… но медленно, постепенно. Шум потасовки все не прекращался, и Анна подумала, что, когда дверь все же рухнет, преступников окажется вдвое меньше, чем они ищут…

— Отойдите! — властно велела она, махнув рукой на ближайшего офицера. Тот нехотя отозвал сотрудников, чтобы Анна сама подлетела к ней. — Еще подальше! — крикнула Анна, оглядываясь.

Они точно знали, что она вампир, однако все же Анна услышала пораженный вздох, вырвавшийся у кого-то из полицейских, когда она коротко навалилась на дверь… и петли жалко хрустнули, начисто снесенные, и эта самая дверь тяжело упала в коридор, поднимая густое облако пыли. Анна недолго стояла на месте, поспешила внутрь, где заметались, закричали.

Как она и предполагала, преступники не поделили добычу. Когда Анна ворвалась, один был подозрительно близко к окну, но все же не отважился выпрыгнуть — она за мгновение оказалась рядом, схватила его за шиворот, рывком оттаскивая назад. Он не слишком сильно сопротивлялся, видно, предпочтя разъяренного майора Инквизиции смертельному падению с пятого этажа. Вряд ли он был оборотнем-кошкой, Анна ничего такого не почуяла. Зато она ощутила тяжелый запах крови еще из коридора…

Второй вор, молодой парень с кудрявыми волосами, лежал в углу, прижимая руку к боку. По светлой футболке растекалось бурое пятно, неподалеку валялся нож. То ли его собственный, который обернули против него, то ли в спешке оброненный тем, кто бросился к окну. Анна оттолкнула пойманного парня к вбежавшим следом полицейским, а сама опустилась рядом с раненым на колени.

Он скулил и всхлипывал, но Анна с облегчением поняла, что порез поверхностный, неглубокий. Иначе и крови было бы больше… Вор был совсем мальчишкой, и он наверняка представлял, что умирал. Однако Анна видела раны куда более худшие, и она даже нашла в себе силы облегченно улыбнуться. Он не стал шарахаться от лечебного амулета, который Анна набросила ему на шею, но глядел мрачно и затравленно. Не стал делать глупостей: полицейских было слишком много… А Анна уверенно загораживала от него нож, не оставляя ни шанса на побег.

Когда обоих парней увезли, на месте осталось несколько сотрудников. Они должны были проверить тяжелую сумку, что валялась у батареи — та оказалась забита золотыми украшениями, что сгребли с витрин ювелирного магазина. Настолько наглое и глупое ограбление могли совершить только те, кто впервые вышел на дело… Так что неудивительно, что их смогли догнать тем же вечером.

— Это было здорово, — поделился с Анной один восхищенный полицейский, Сережа Чистяков. — Вы прямо как в фильмах про спецназ!

Он, рыжий, взъерошенный, очень невысокий, казался не многим старше тех воришек, когда так глупо, но очаровательно улыбался. Анна вдруг почувствовала себя очень старой, но улыбнулась в ответ, стараясь не светить вампирскими клыками слишком долго.

Ей непривычно было, что на нее глядят с таким восторгом, потому что обыкновенно в Инквизицию шла такая же нечисть, и никто не удивлялся нечеловеческой силе или цветастой магии, рассыпавшей фейерверки искр. Все просто делали свою работу. Но Сережа был прав: сегодня Анна помогла им, благодаря ей удалось обоих преступников в целости доставить в отделение. Она могла считать себя героиней.

— Однажды я участвовала в штурме замка, — вдруг поделилась Анна, которой любопытно стало, как на это отреагирует рыжий мальчишка. — Ну, это была такая крепость… Я жила чуть попозже времен рыцарей. Но войны все равно случились. Вот это было трудно, а выломать одну дверь…

— Эх, настоящая война! — вздохнул Сережа. — А у нас тут скука сплошная.

Анна часто слышала это от полицейских. Инквизицию иногда посылали к ним в помощь, особенно если был шанс, что один из преступников окажется магом — как теперь, ведь дверь же была запечатана… Но колдовство воришек не было боевым, так что полиция справилась бы и без поддержки.

— Ничего, главное, что мы помогаем, — наставительно сказала Анна. Таким тоном она обычно разговаривала с новобранцами в Инквизиции, поучая их. — А уж спасаем мы кошек с дерева или предотвращаем конец света, это не так важно.

— А что, конец света — это тоже было?.. — быстро переспросил Сережа, жадно ее слушая.

— Не со мной, — твердо сказала Анна. — Но я не завидую тем, кому пришлось с этим справляться.

Она помогла оттащить сумку с золотом к машине, потому что для вампирши та весила всего ничего, а Сережа все пытался добиться от нее каких-то подробностей. Анне пришлось как-то отговариваться, когда она поняла: кардинал вовсе не будет рада тому, что она рассказывает секреты Инквизиции постороннему человеку. Так что отвлекала мальчишку рассказами о былом — хотя Анна мало помнила.

Все войны казались ей одинаково жутким месивом, мерзко пахнущим кровью. Анна знала ценность человеческой жизни, поэтому ей тяжело было смотреть на этот кошмар, и если ее заносило на передовую, то Анна или старалась кому-нибудь помочь, или действовала, когда делать больше нечего. Она не стала бы отсиживаться где-то, прятаться в безопасности, хотя ей ничего не грозит — не как мальчишкам вроде этого рыжего полицейского.

— Мы пришлем вам отчет, спасибо за сотрудничество, — сказал сержант, пожав Анне руку. Он был один из тех уже немолодых людей, что были совершенно не суеверны и не боялись общаться с нечистью. Особенно — с той, что может быть опасна для жизни.

— Не за что, была рада помочь, — ничуть не покривила душой Анна. Хотя все ее заслуги сводились к выломанной двери, это было приятно, если вдуматься. — Зовите еще, если у меня не будет дел, я смогу подъехать.

Они уже лет десять работали вместе с полицией, и Анна мало когда разочаровывалась в этих небольших делах. По сравнению с расследованиями, где было полно мерзких смертных проклятий и разодранных на куски тел, заляпанных стен и всего прочего… Помощь полицейским была приятной и даже успокаивающей.

Анна вежливо отказалась от того, чтобы ее подвезли, и пошла к офису пешком. Солнце не светило, однако было тепло, ветер не рвал волосы, как обычно, и Анна довольно улыбалась.

Возможно, ей стоило придумать какую-нибудь славную историю про осаду, чтобы рассказать Сереже в следующий раз. Потому что истина была не настолько захватывающей — скорее скучной и мрачной, как и все настоящие осады замков.

========== 15. кольцо ==========

Комментарий к 15. кольцо

! небольшие элементы слэша, тут Аннушка и очаровательно тупящие Войцеки

Анне показалось, что Влад ее сторонится.

Обычно это ей приходилось спасаться от его внимания — нет, Влад вовсе не виноват был в том, что Анна предпочитала тишину и спокойствие, а он по природе своей был шумным и вездесущим. Но в последние дни что-то изменилось. Вместо того, чтобы подойти к ней поздороваться, он сразу направился «на ковер» к кардиналу Ирме и потащил за собой Яна. Анне только Джек повилял хвостом и приветственно тявкнул.

Конечно, один этот эпизод ни о чем не говорил, однако Анна насторожилась. Служба в Инквизиции научила ее обращать внимание на такие мелочи. Поэтому она только больше напряглась, когда Влад продолжил держаться от нее в течение всего дня подальше. Тина ни о чем не знала, остальные тоже лишь пожали плечами, когда Анна постаралась аккуратно разузнать у них что-нибудь про Влада — по их словам, Войцек вел себя как обычно. На следующий день все повторилось.

Тогда Анне пришло в голову, что это она чем-то Влада разозлила. В беспокойстве она принялась перебирать события последней недели. Пока Анна думала, не заметила, как в кабинет заглянула кардинал, за спиной которой переминались Влад с Яном.

— Вот вы где, Анна! — облегченно сказала Ирма. — Для вас есть задание: нужно отправиться с господами Яном и Владом, опросить свидетелей. Убийство в центре города, работы много…

Показалось, что Влад попытался возразить, сказать, что они с Яном и сами прекрасно справятся, однако мало кто мог переспорить кардинала. Анна и не пыталась: кивнула и стала собираться. Вскоре она оказалась уже в осеннем дворике, поджидая, пока Ян смахнет налипшие на стекло машины листья. Влад неловко переминался рядом с ней. В принципе не любил стоять на месте, но сейчас напряжение чувствовалось слишком сильно…

Анна прикусила губу, отрезвляя себя болью. Чем она могла обидеть Влада? Он не был злопамятным, легко отходил. Она села на заднее сидение, все еще размышляя, потеснилась с Джеком. Ян подкрутил радио, и песня заполнила эту непонятную тишину.

Они в последнее время не работали вместе; свой медовый месяц Влад с Яном проводили в Праге, городе, где когда-то жил Влад, и Анна очень скучала — даже не с кем было посоветоваться по работе, а звонить им и грузить какими-то далекими убийствами Анна постыдилась. Они заслужили немного отдыха — особенно по такому случаю…

Оказалось, в центре Петербурга кто-то задействовал боевую магию, которая задела несколько прохожих, а потом скрылся. Ян сразу же пошел к нескольким студентам, зазывавшим туристов на экскурсии, а Влад с Анной остались озираться, выбирая себе жертву. Анна наткнулась взглядом на кофейню прямо напротив — оттуда прекрасно видно было огороженный участок тротуара. Но она не могла уйти, ни о чем не расспросив сначала Влада…

— Ну ладно, скажи мне, что случилось! — воскликнула Анна, перехватив его за рукав.

Она сказала это, пожалуй, слишком прямолинейно, поэтому Влад застыл на месте. Анна невольно услышала, как пульс его застучал чаще — неужели его напугал вампирский рывок… Но она вдруг разозлилась: и из-за чего Влад, один из умнейших инквизиторов, кого она знала, вдруг решил разыгрывать эту трагедию? Она должна была понять.

— В смысле — что случилось… — явно паникуя, спросил он. Пытался отговориться из последних сил.

— Ты бегал от меня вчера — и сегодня тоже! Сколько мы знакомы, Влад? Уже больше десятка лет! — Анна почувствовала, что сильно распаляется. — И мне кажется, что за все это время я хотя бы заслужила, чтобы со мной были честными!

— Слушай, я все понимаю, — вздохнул Влад, приняв необычно серьезный вид. — Ты… была влюблена в Яна, да, и это очень сложно, безумно! Но он взрослый человек, и так получилось, что он выбрал меня — Денница, да я понятия не имею, почему мне так повезло, чем я это заслужил, но…

— Что? — изумленно переспросила Анна, прервав поток неловких объяснений. — Причем тут Ян… Ты подумал, что я… ревную?

Она уставилась на Влада недоверчиво. Если бы вампиры могли краснеть, Анна бы точно залилась краской, но сейчас ей больше всего хотелось рассмеяться. Отчасти Влад был прав, и когда-то Ян ей понравился — очень сильно понравился! Но он и правда волен был выбирать, и Анне хватило времени, чтобы это принять. Нет, она вовсе была не из тех, кто попытался бы добиться чужой любви любой ценой, она запросто отступила и позволила Яну быть счастливым… Денница, да они, случалось, перешучивались по этому поводу!

— Ты все время смотрела на кольцо, — сбивчиво сказал Влад. — Постоянно! И я подумал… это потому что мы решили расписаться. Что-то же изменилось. И недавно я принес тебе кофе, и ты снова посмотрела на кольцо, когда я его тебе подавал…

— Войцек, ты дурак! — в сердцах воскликнула Анна, не выдержав. — Это серебро, понимаешь? Серебро! Я вампир, у меня на него аллергия. И я тогда подумала, как бы не прикоснуться к кольцу, потому что у меня будет ожог и кофе мы точно прольем… Мне просто нужно было немного привыкнуть, что теперь вы постоянно носите при себе серебро, — вздохнула она уже куда спокойнее. — Высшие вампиры очень тонко его чувствуют. Сильнее, чем остальные виды нечисти, как я думаю.

Влад выглядел ошарашенным. Он сипло рассмеялся, помотал головой:

— Прости, Ань. Я и правда дурак. Не знаю, что на меня нашло… Наверно, все и правда из-за этого, — он помахал рукой с кольцом. — Я еще не до конца привык. Но подумал, что будет лучше немного отдалиться и не ранить тебя… ну, ты понимаешь. Ян тоже так сказал. Я же хотел это… ради тебя! — вот тут он расхохотался, как бешеный.

Анне очень хотелось его чем-нибудь стукнуть как следует, но она сдержалась. Иногда люди бывали странными, и она вполне могла поверить, что оглушенный собственной женитьбой Влад попросту забыл о том, каким болезненным для нечисти может быть серебро.

— Да, я когда-то… испытывала к Яну чувства, — тихо сказала Анна, чтобы его успокоить. — Но это прошло много лет назад. Я ценю вас обоих, Влад, вы мои друзья и сослуживцы. Я вряд ли представлю Инквизицию без вас. И я правда хочу, чтобы вы были счастливы. Ты точно это заслужил.

— Я… настойчиво пытаюсь себя в этом убедить, — криво ухмыльнулся Влад. Голос немного дрогнул. — Спасибо.

— У вас все в порядке? — осторожно спросил Ян, подкравшийся со спины.

— Да, конечно! — кивнула Анна. — Собираемся поговорить со свидетелями вон в том кафе…

— И я, видно, должен Аннушке кофе, — закончил за нее Влад, широко улыбаясь. Все правда было хорошо.

Такой, счастливый и коварно подмигивающий, он нравился ей гораздо больше.

========== 16. гладь ==========

Кошки обычно боялись Анну — чувствовали в ней большого хищника, поэтому неизменно встречали злобным шипением, выгибались дугой и щурили сверкающие глазищи, а те, кто потрусливее, — убегали прочь. Анна привыкла, почти не обращала внимания, однако в этот раз что-то пошло не так. Кошка заинтересованно мявкнула и потерлась о ее ногу, ласково бодая головой. Растерянная Анна замерла, не зная, как тут реагировать.

Кошка мурлыкала, как маленький мотор. У кошки было два хвоста.

— Бакэнэко, — пояснил Влад, с которым они приехали на вызов. Он знал все и про всех — особенно когда дело касалось нечисти. — Такая японская тварь — редкая порода. Говорят, они в родстве с тем, что местные называют демонами.

Кошка все тарахтела, никак не подтверждая свою связь с чем-то пугающим. Анна рассеянно обвела взглядом квартиру — та казалась обычной, в современном минималистичном стиле, который так не полюбился ей, все еще тяготеющей к тяжелой мебели, украшенной резьбой, большим люстрам и канделябрам — пережиткам старых веков, которые Анна прекрасно помнила. Однако вся обстановка подходила хозяйке квартиры — переехавшей из Японии девушке. Должно быть, странную кошку она привезла с собой.

Теперь прежняя хозяйка бакэнэко лежала на белом ковре с большими рваными ранами. Учитывая, что сейчас было полнолуние (даже Анна ощущала такие точки лунного цикла), мало у кого оставались сомнения, что это разгулявшийся оборотень. Иногда с ними такое случалось, особенно у оборотней с неустойчивой психикой — именно поэтому вампиры с презрением к ним относились. И все же Анна видела, что голод творил с ее сородичами…

Группа криминалистов быстро обшарила квартиру, нашла несколько фотографий, на которых улыбался некий молодой человек — он обнимал девушку и подмигивал в камеру. Анна быстро просканировала — оказалось, что он и был оборотнем. Обычное бытовое убийство — возможно, они поспорили о чем-то, а тут луна… Анна печально вздохнула и покачала головой. Сбежавшего Михаила стоило срочно объявить в розыск в обоих формах, пока еще кто-нибудь не пострадал, случайно попавшись ему под лапу.

Анне странно было находиться в этой квартире, где ходила кошка, которая растерянно наблюдала за тем, как по ее дому шатаются незнакомые люди и нелюди и все трогают. Иногда она бросала тоскливые взгляды на тело хозяйки, которую уже упаковывали в черный мешок… Однако кошка вела себя тихо.

Влад успел опросить соседей, рассказал, что они слышали какое-то звериное рычание, а потом звон стекла — это оборотень вырвался через окно. Пятый этаж для него, разумеется, не был помехой. Однако из-за ярких запахов города, близкой дороги и постоянно проезжающих машин даже чуткая Анна не смогла бы сказать, куда ринулся обезумевший волк.

— Ничего, мы его быстро найдем, — отмахнулся Влад. — Ян позвонил, сказал, его засекли на камерах неподалеку.

Анна кивнула. Дело было сделано, но что-то удерживало ее. Она вновь оглянулась на кошку, которая села на пороге и глазела прямо на Анну, словно гипнотизировала. Ей вдруг пришло в голову, что уникальную кошку просто сдадут в какой-нибудь приют, и Анне эта мысль не понравилась. Странное дело: она довольно часто приезжала в квартиры с питомцами, но те обычно сторонились Инквизиции и забивались в самый дальний угол.

Не зная толком, что она делает, Анна взяла кошку на руки. Держать ее было странно; почему-то Анна думала, что это будет похоже на те случаи, когда ей давали детей, однако кошка вертелась и любопытно оглядывалась, оказавшись на непривычной высоте. Влад улыбнулся и отошел от них чуть подальше.

— Аллергия, — смущенно пояснил он, потирая глаза. — Может, возьмешь? — спросил Влад. По его тону было понятно, что он и сам притащил бы кошку домой, если бы не страдал от сильнейшей аллергии.

Анна вздохнула. Она никогда не заводила питомцев. Ей хватало и того, что приходилось часто расставаться с людьми, ведь их век очень короток по сравнению с вампирским, а с животными все было и того хуже… Однако Анна призадумалась, что магическая японская кошка уж точно должна прожить дольше.

Могла ли она позаботиться о ком-то? Анна старалась, спасала жизни, творила справедливость, но никогда не думала о чем-то настолько приземленном, как забота о домашнем животном. Она, конечно, любила Джека, адского пса Влада и Яна, который заодно был их штатной ищейкой, но Анна не представляла, каково столько времени посвящать кому-то…

— И что мне с ней делать? — растерянно спросила Анна.

— Гладь, люби и корми вовремя, — ухмыльнулся Влад, и по тону было ясно, что он что-то цитирует.

Анна все же сомневалась: сложный инквизиторский график, постоянная занятость — сможет ли она достаточно времени уделять кошке? Потом ей пришло в голову, что многие меньше задумываются, прежде чем завести детей. И это парадоксально успокоило ее мятущиеся мысли.

Из квартиры Анна вышла в обнимку с кошкой, которая спокойно озиралась по сторонам. Должно быть, редко бывала на улице — Анна не была уверена, нужно ли гулять с кошками хотя бы иногда, но, слава Деннице, теперь для таких вопросов существовал интернет. Еще в лифте, поглаживая встревоженную грохотом бакэнэко, как и советовал Влад, Анна пообещала себе, что справится.

— Как назовешь? — задорно позвал Влад, прежде чем сесть на «Харлей». Он, как и обычно, собирался ехать без шлема, несмотря на то, что дорога была опасная: осенний день, туман застлал город.

Анна, вспомнив, что живым существам должно быть холодно, закрыла кошку отворотом плаща. Та благодарно заурчала и уютно завозилась. И вместе с тем Анна радовалась тому, что ее руки не устают и она может держать кошку хоть целую вечность.

— Я не знаю… — растерянно сказала Анна. У нее никогда не было такого хорошего воображения, как у того же Влада Войцека, но это казалось неловким — просить его, чтоб он придумал имя для ее кошки.

— Ну, не все сразу, — успокоил Влад. — Подумай как-нибудь на досуге.

Анна неуверенно кивнула. Они с кошкой следили за тем, как мотоцикл стремительно срывается с места и исчезает во дворах. Возможно, ей не хватало этой бесшабашности Влада — хотелось относиться ко всему проще.

Однако Анна считала, что неожиданное желание завести кошку — это достаточно смело.

Кошка мяукнула и, вывернувшись, лизнула ее в щеку.

========== 17. забор ==========

Анна никогда не боялась крови. Даже будучи простой служанкой, не вскрикивала и не зажмуривалась, если кто-то резался. Потом это спасло ее, не позволило самой сойти с ума, когда пришлось пить кровь. Это было сложно, однако Анна, бывало, даже не видела ее, только прижималась губами и чувствовала, как кровь льется в горло, горячая, железная.

У нее не было выбора. Или жить чудовищем, или мучительно умереть — и, быть может, Анна предпочла бы смерть, однако встреченный ей в полузабытьи вампир сказал, что перед смертью Анна обезумеет и может натворить еще больше бед. Она сдалась; он научил ее кусать так, чтобы не убивать. Анна не узнала его имени — он вскоре исчез. Что-то случилось или просто пришло время переезжать… Так тянулась жизнь. Кусай и беги.

Теперь все стало каким-то… слишком цивилизованным, как медицинская процедура. Анна слышала, как некоторые древние вампиры жалуются, что это убивает таинство, сам ритуал взятия крови. Они всегда жаловались — каждое новшество было лишь поводом поворчать на собраниях кланов.

Анна не могла отделаться от мыслей о том, что это нечто неприятное. Медицинская процедура. Приходишь — и забираешь кровь, аккуратно перелитую в пакеты. И даже стараешься не держать в голове, что у кого-то эту кровь забирали. Должно быть, молодым вампирам, которые совсем не знали жизни до Исхода и охоты на людей, это облегчало совесть, и Анна в глубине души была рада за них, не изведавших ужаса, смотрящего из глаз жертвы.

И все равно это выводило ее. Приходя в специальный пункт выдачи при больнице, Анна переживала странный клубок эмоций: и стыд, и отчаяние, и обреченность — она будет приходить в такие пункты до конца своей бесконечной жизни.

Снова и снова.

— Анна, пойдешь с нами в кафе? — позвала ее Ангелина, одна из ведьмочек, подручных Тины. Они собирались праздновать успешно закрытое дело — и, конечно, Анна не справилась бы без помощи аналитиков.

— Прости, мне нужно… по делам, — вздохнула Анна, грустно улыбнувшись. — В следующий раз — обязательно.

Ангелина быстро кивнула, и в глазах ее мелькнуло понимание. Она не стала задавать вопросы, однако они и не нужны были: куда еще может спешить вампир?

Голод предвещать было просто; Анна прожила с ним три сотни лет и научилась высчитывать свой предел. Теперь не было смысла оттягивать это до последнего, когда совсем невмоготу — ей не нужно было никому вредить, и Анна составила себе расписание походов в поликлинику. Она всегда придерживалась своих планов.

Однако в этот раз около поликлиники она вдруг столкнулась с Тиной, которая болтала с кем-то по телефону — в этом не было ничего удивительного, Тина все время с кем-то разговаривала, естественное для нее состояние. Но Анна встревожилась: с чего бы Тина сюда пришла? Она заболела? Остановившись рядом, она принялась терпеливо ждать, и Тина быстро сбросила звонок.

— А, привет! — она радостно улыбнулась. — Как ты?.. Пришла за кровью, да? А я как раз оттуда!

Анна нахмурилась:

— Что… оттуда? Тебе для какого-то обряда нужно?

— Да нет, я так, — она ослепительно улыбнулась и закатала рукав, с гордостью показывая бинт на локте. — Делаю добрые дела и все такое.

Удивленно нахмурившись, Анна посмотрела на нее. Она никогда не задавалась вопросом, чью именно кровь пьет. Конечно, были какие-то квоты, были добровольцы, но Анна никогда не представляла на месте этого человека своих знакомых. Конечно, это было глупо: вероятность, что ей попадется именно кровь подруги, минимальная. Однако она была.

— Ты это из-за меня? — нелепо спросила Анна. — Неужели из-за этого?..

Они никогда не говорили много о вампиризме, как будто договорившись игнорировать это. Все в Инквизиции были странными — даже те, кто был полностью человеком. Они уважали друг друга и не обращали внимания на чужие недостатки.

— Нет, я просто… ну, захотела немного помочь, это же не сложно, — улыбнулась Тина. Секунду назад казалась такой же легкомысленной девчонкой, как и обычно, однако вдруг она стала более серьезной и уверенной. — Я смотрю, к вам тут очереди не выстраиваются, так что решила… И я поговорила там с одной женщиной в очереди… У нее сына обратили. Он попал в аварию, но рядом оказался вампир — так парень и спасся. И теперь она сдает кровь. По-моему, она выглядит довольной.

«Одна счастливая история на тысячи», — невольно подумала Анна, покачав головой. Кому-то эта древняя сила спасла ребенка, но, с другой стороны, создала десятки жутких кровожадных чудовищ. Как и всегда бывает.

— Ты как будто совсем не боишься, — сказала Анна. — Не думала, что вампиры не могут быть достойны жертв, если они когда-то убивали людей?

— Ты так говоришь, как будто я себе руку отрубила или вроде того, — фыркнула Тина. — Так, голова немного кружится — и все. Поем шоколада — и все будет отлично.

Она похлопала Анну по плечу, улыбнулась.

— И если бы нужно было… ты бы позволила мне забрать твою кровь? — спросила Анна, нахмурившись.

— Это почти незаконно, подруга, — напомнила Тина. — Но если бы было прям нужно — можешь на меня рассчитывать.

Анна вздохнула. Иногда ей казалось, что она не заслужила таких друзей — готовых пойти ради нее на что угодно. Может, Тине это и правда не казалось таким уж серьезным поступком, однако Анна помнила, как трудно было добывать кровь когда-то. Как она каждый раз умирала внутри, кусая кого-то в шею.

— Что ж, думаю, я должна расплатиться с тобой за это, — сказала Анна, кивнув ей с уважением. — Как смотришь на чашку горячего шоколада? — Тина радостно закивала. — Тогда подожди меня немного.

— Сколько угодно, — пообещала Тина. — Ради угощения — ты меня знаешь, я дождусь.

Входить в белый холл поликлиники, зная, что тебя ждут, было гораздо легче, и впервые за долгое время Анна шагнула к регистратуре с улыбкой, а не так, будто шла на казнь.

========== 18. побег ==========

Анна смутно помнила то время, когда она впервые столкнулась с Инквизицией. Улавливала только, что до смерти перепугалась — даже учитывая, что уже была мертва. Едва обращенная, Анна слонялась по Германии в поисках кого-нибудь, кто мог бы ей помочь, — и встреченные ей вампиры рассказывали о том, как страшна Святая Инквизиция. Пока обычные люди тряслись от упоминания кровопийц, сами вампиры в испуге озирались, если говорили об инквизиторах — как будто те могли появиться из ниоткуда, стоит сказать это слово вслух.

В то время Анна ничего не знала о мире нечисти и слабо понимала, что большинство вампиров — страшные консерваторы, поэтому они помнят ту, старую Инквизицию, которая безжалостно прокатывалась по Европе огнем и мечом. Однако наступил новый век, везде говорили о гуманизме, многие спорили с властью церкви… и Инквизиции пришлось подстраиваться. В то время они уже помогали расследовать преступления, которые никто из людей не мог постичь, не объявив себя городским сумасшедшим, — кто иначе будет рассказывать в суде о ведьмах и призраках?

Когда к Анне в Кельне подошел строгий мужчина во фраке и отрекомендовался как лейтенант Инквизиции, она обмерла. Вокруг текла толпа, люди спешили по своим делам, а инквизитор с проницательным взглядом стоял напротив нее и чего-то ждал. Анна пропустила вопрос мимо ушей от ужаса…

И она бросилась бежать. Со всей своей вампирской скоростью устремилась прочь, боясь тратить время на то, чтобы оглянуться. Ей казалось, даже нелюдское сердце не выдержало бы, увидь она, что инквизитор бросился в погоню. Однако, когда Анна остановилась — чуть ли не в другом конце города, — его не было рядом: отстал он или даже не намеревался за ней бегать, Анна не знала. И не хотела знать.

Потом ей было стыдно. Через века жизни, через все испытания оглядываясь назад, Анна понимала, что в то время была запуганной девчонкой, которая очень не хотела лишиться жизни — даже такой невыносимой. Ведь одно — мечтать об избавлении от вечного голода, от жестокой силы, поселившейся в ней, но совсем другое — жаждать этого ценой инквизиторских пыток и костра.

Но так уж случилось, что Анна решила сама однажды стать частью Инквизиции. К тому времени она уже не бегала от них, если инквизиторы останавливали ее где-то — даже относилась с пониманием, ведь им нужно было опросить всех ближайших Высших вампиров, если кто-то из них убивал… Исход застал ее в Петербурге, и, когда там стали создавать новое отделение Инквизиции, Анна первой пошла в добровольцы.

И ей пришлось самой примерить на себя роль инквизитора — и это оказалось совсем не так просто, как Анна воображала.

— Бежит! — в отчаянии крикнул Саша Ивлин, указав на улепетывающего выше по улице парнишку. — Я…

— Жди тут, я быстро! — приказала Анна, сразу бросаясь вдогонку. Подозреваемый их оказался демоном, однако посоревноваться в скорости с вампиром было трудно; к тому же, с утра Анна отпила положенный глоток крови, и теперь сила грохотала, выла, стремилась за беглецом.

Она настигла его, когда он перелезал через высокий забор во дворах. Демон возился, перекидывая ногу, и Анна только улыбнулась, подождав, пока он окажется по ту сторону, а потом за одно мгновение перепрыгнула и схватила демоненка за шиворот, прижимая его к забору. Он взвыл, задергался, словно кто-то ему угрожал оружием.

— Помогите! — заорал он, запрокидывая голову к небу. Они были в небольшом дворике со старыми домами. Где-то наверху хлопнули ставни, любопытствующие высунулись, однако никто не спешил на помощь незадачливому беглецу.

— Спокойнее, мы всего лишь поговорим, — убеждала Анна, стараясь звучать уверенно и мирно, хотя стремительная погоня перетряхнула ее, а инстинкт охотника не желал успокаиваться. — Тот факт, что ты сразу побежал, говорит о том, что тебе есть, что скрывать, — припечатала Анна, сурово взглянув демону в глаза. — Советую все рассказать и не усугублять свое положение…

— Ладно, ладно! — вскрикнул он. — Я видел, как за этим уродом кто-то гнался! Вроде как оборотень, но я не уверен… Только не бейте!

— Я не собираюсь тебя бить, — терпеливо сказала Анна.

Он недоверчиво уставился на нее. Демон явно недавно перебрался в человеческий мир из Ада, а Анна знала, что в другом мире законники куда более жестоки. Там, на адских кругах, его и правда могли бы казнить запросто… или ударить за то, что он заставил их побегать. Конечно, такие агрессивные сотрудники были и в Петербурге, но Анна всегда считала, что они позорят честь Инквизиции. Она постаралась улыбнуться, чуть отпустила пленника… но, разумеется, недостаточно, чтобы он смог вывернуться и сбежать.

— Мы работаем не чтобы кому-то навредить. Мы ищем способы восстановить справедливость, — сказала Анна. — И никто не будет тебя ранить или убивать. Даже если ты виновен, наш закон такого не позволит…

Возможно, ее речи звучали слишком идеалистически.

— Да, поэтому в Инквизиции сплошь боевые маги и вампиры? — напряженно съязвил демон.

— Мы служим закону, — отрезала Анна. — Идем, нечего привлекать внимание.

Демон немного упирался, точно надеялся, что чудо произойдет и позволит ему смыться, однако Анна все же развернула его к выходу из дворика и повела к тому месту, где ее дожидался Саша — в том, что тот послушается приказа и не будет устраивать самодеятельность, она была уверена. Демон шагал послушно, однако Анна замечала, что он, несмотря на ее слова, чуть ли не трясется от страха.

Саша встретил их с радостью — наверняка успел заволноваться, пока Анна пыталась что-то втолковать беглецу. Демон уставился на юного инквизитора и вздрогнул: на него смотрел жуткий слепой глаз. Другой был вполне обычным, человеческим, блестящим мальчишеским азартом — Саша обожал работать на улицах.

— Даже не хочу знать, что случилось с твоим напарником, — пробормотал демон, когда Анна повела его к машине. К счастью, Саша его не слышал — у него было сегодня хорошее настроение, и Анна не хотела, чтобы мальчик расстраивался.

Она промолчала, ничего не ответив демону — возможно, тот ждал какую-нибудь жуткую историю. Анна знала, что Инквизиция может казаться страшной — Денница, да она сама когда-то удирала в ужасе. Но теперь Анна знала, что они всего лишь делают свою работу — и вовсе не так чудовищны. Слава палачей кроваво тащилась за ними из глубины веков, а в штат набирали тех, кто может сражаться — потому что мало кто из преступников готов сдаться и поднять руки, позволяя себя заковать. Но они были кем-то большим, чем злобные гончие.

Она посоветовала демону пригнуться, чтобы не стукнуться о крышу машины рогами. Тот хотел возмутиться, но передумал — сделал, как Анна сказала.

Не верила она, что этот трусливый мальчишка окажется их убийцей, жестоко разорвавшим девушку в ночном парке, однако им нужно было его опросить. И Анна надеялась, что к концу дня его мнение об Инквизиции немного улучшится, хотя ей самой понадобилось много лет.

========== 19. образ ==========

Анна никогда не думала о том, как она выделяется на фоне других. В последнее время это стало заметнее; ее наряд, ее речь, весь ее образ стали страшно старомодными и странными на улицах города, который медленно облачался в неоновые вывески — у Анны были целые года неизменной жизни, чтобы понаблюдать, как полыхающих огней становится все больше. В ночное время они стали резать глаза — впрочем, не так сильно, как солнце. Терпимо.

Раньше ночная нечисть царила в темное время, однако сейчас многие из них перебирались в суетной дневной мир. Когда-то Анна решила служить Инквизиции, полагая, что она станет оберегать Петербург по ночам, когда ее коллегам лучше отдыхать — она без страха заступит на вахту вместо них. Однако жизнь сложилась так, что теперь она больше времени проводила на улице днем, расследовала, допрашивала и шла по следу…

И облачалась она соответствующе — чтобы не обгореть на редком солнце.

— Аня, видела тут недавно одну шляпку! — щебетала Тина. — Думаю, тебе пойдет! Такая темная, готичная… Кстати, никогда не планировала попробовать что-нибудь более светлое?

— Чтобы быть белым пятном в ночи? — рассеянно уточнила Анна, занятая бумагами. — Все преступники разбегутся. Нет, я лучше по старинке…

— А как же жажда экспериментов? — возмутилась Тина слишком уж картинно. — Тебе не хочется чего-то нового? Ни за что не поверю!

Анна пожала плечами.

— Все отлично у Аннушки со стилем, — вмешался Влад, который заглядывал, чтобы занести что-то в кабинет. — Черный всегда в моде.

— Конечно, ты сам как будто с похорон явился, — фыркнула Тина, окинув взглядом его черную рубашку и старые джинсы — почти что серые. Влад гордо ухмыльнулся; он любил рисоваться перед публикой:

— Это потому что я всегда готов к новым похоронам, дорогая.

Они ушли, и кабинет как-то сразу опустел. Анна отложила бумаги, размяла руки, хотя это был скорее успокаивающий жест, чем поистине нужный: вампирское тело не уставало, сытое, довольное недавней кровью. Однако слова друзей не шли у Анны из головы. Конечно, стоило больших усилий отучить себя одеваться, точно древняя старуха… со всеми этими вуалями и платьями в пол. Хотя от чего-то было сложно удержаться — например, от шляп и кружев.

В отражении она себя не видела долгие три сотни лет и иногда даже ловила себя на том, что забывает, какие у нее черты лица. В документах у нее был нарисованный портрет, как и у всех остальных вампиров, но это было лишь видение художника… Анна не знала, действительно ли у нее такой строгий прищур. Творческие люди эти художники, ничего не поделаешь…

Да ей и не важно было, как она выглядит. Анне не хотелось превращаться в бесчувственного робота, не задумывающемуся ни о чем, кроме работы, однако внешность давно стала последним, о чем она волновалась. Да и не бывало некрасивых вампиров. В далеком прошлом их считали божествами… Идеальными, прекрасными. И совершенно мертвыми.

Анна вздохнула и потянулась к компьютеру. Зашла на тот сайт, который часто советовала ей Тина, перешла на вкладку с шляпами… Ей нужна была обновка, потому что предыдущую шляпу с Анны сорвали и вышвырнули в канал, пока она пыталась задержать взбесившегося мага. Слава Деннице, унесло не вместе с головой — от такого не спасет даже вампирское бессмертие.

Как бы там ни было, Анна задержалась, рассматривая симпатичную бежевую шляпу. Все было привычным: широкополая, схожий фасон с утерянной, не промокнет во время дождя. В ливень, конечно, не поможет, однако укроет от неприятной петербургской мороси — осенью она случалась особенно часто. Из схемы выбивался только цвет шляпы.

Но Тина была права: она давно не пробовала чего-то нового. Возможно, самое время освежить образ. Не позволяя себе задуматься, Анна быстро сделала несколько кликов, отчасти радуясь тому, как легко теперь можно покупать через интернет. На пути в шляпный салон в прошлом она смогла бы сотню раз передумать, но теперь отступать было некуда.

На следующий день Анна пришла уже в шляпе — просто явилась в офис, как и каждый день, кивнула нескольким коллегам. В холле сонно шлялись дежурные. Времена настали мирные, тихие — возможно, мелким преступникам, на которых их часто выдергивали по ночам, тоже в такую октябрьскую промозглуюпогоду не хотелось выходить их дома. Висело только несколько странных магических убийств, но ими занимался убойный отдел — и в особенности Войцеки…

— Отлично выглядите, майор, вам очень идет, — улыбнулся Анне дежурный, Алексей.

Он пару раз пытался пригласить ее на ужин, но на помощь изумленной Анне тогда пришел Влад, который намекнул, что в таком случае главным блюдом может стать один наглый юноша. Но сейчас его комплимент звучал совершенно искренне.

Анна сняла шляпу в кабинете, повесила на крючок над вешалкой с пальто. Возможно, мало что изменилось, это был все тот же ритуал, отточенный годами. Всего лишь одна новая шляпа не изменит ее застывший во времени образ — возможно, скоро и она отправится в канал из-за несчастного случая.

Но Анна ничуть не жалела, что решила эту шляпу купить.

========== 20. зерно ==========

— Вы же не откармливаете их, чтобы съесть? — напряженно спросил Саша Ивлин.

Он стоял рядом и, вытягивая шею, наблюдал за тем, как Анна щедро бросала горсти зерна на берег пруда, там, где было совсем неглубоко. Утки радостно кидались за угощением, расталкивая друг друга — очень невежливо, на взгляд Анны, но что уж взять с птиц.

— Тебе это Влад сказал? — вздохнув, уточнила она. Юный инквизитор смущенно кивнул…

Конечно, он хорошо закончил академию, но сложно удержать в голове все знания из учебников, когда харизматичный Влад Войцек уверяет тебя, будто всегда собранная и аккуратная майор Анна втихую выпивает уточек в Таврическом саду. Разумеется, Влад не вкладывал в эту болтовню никакого злого умысла, так что Анна ничуть не обижалась.

— Мне это помогает думать, — тепло улыбнувшись, пояснила она Саше. — Я кормлю уточек, ты гуляешь по городу, Влад… Если честно, не хочу предполагать, что он там делает… Но с нашим образом жизни учишься ценить такие моменты спокойствия.

Он благодарно кивнул — Саша всегда ловил любые объяснения от старших коллег, и изредка вид у него был такой, будто он готов их записывать.

Анна любила Таврический, особенно — когда он одевался в яркие осенние цвета, вспыхивающие желто-красным великолепием. Ей нравилось здесь гулять в свободное время, и как-то раз она решила покормить уток. Анне издавна было проще с животными, чем с людьми, потому что голод не туманил рассудок. Она наблюдала за утками, беспечно снующими по воде, и мысли ее понемногу приводились в порядок.

Она позволила Саше раскидать оставшееся зерно — и тот очень старался не засыпать ими жадных уток, которые совершенно точно не хотели пропустить ни зернышка.

— Знаете, в последнее время все рассказывают, что уток вредно кормить свежим хлебом, ну, у них на здоровье плохо сказывается… И теперь мне кажется, что я в детстве стал причиной страданий десятков уток, — кашлянув, признался Саша. Это было вполне в его стиле: слишком много думать. — Согласен, звучит как бред. Но я рад, что вы так продуманно к этому относитесь.

— Как и ко всему, — кивнула Анна. — А ты слишком серьезно все воспринимаешь — и это разные вещи. Это отдых, Саша.

— Возможно, — признал он. — Но я же инквизитор… Я в детстве представлял, что это работа… ну, как у крутых шпионов из кино, когда нужно каждый день предотвращать конец света или вроде того. И я точно не думал, что инквизиторы ходят в парк кормить уточек.

Анна пожала плечами. Она прожила слишком много лет, чтобы волноваться о том, чтобы соответствовать чьим-то ожиданиям… Но в словах Саши не было ничего плохого, просто юношеские мечты, которые оказались слишком далеки от реальности. Анна правда надеялась, что он не разочаровался в службе, когда узнал, что местные апокалипсисы случаются не так часто, где-то раз в десяток лет.

— Тут и правда очень хорошо, — признался Саша. В разгар буднего дня в этой части парка почти никого не было, кроме нескольких почтенных старушек и дамы с коляской. — Я же могу приходить сюда, если захочу? — спросил он.

Он как будто подумал, что это ее секретное место, но Анна благосклонно покачала головой:

— Конечно, я не против! Можешь и Белку сюда приводить, думаю, ей понравится.

При упоминании своей девушки Саша смутился еще больше, но радостно улыбнулся, как будто его посвятили в какой-то важный секрет.

========== 21. охота ==========

— Ужасно, — прокашлял кто-то из полицейских, отворачиваясь.

Им не повезло стоять с подветренной стороны. Анна даже дышать не могла, но она подумала, что тяжелый запах крови отлично чувствуется и людьми, которые столпились вокруг. Полицию обычно вызывали раньше — а те, если чуяли что-то неладное, связанное с магией или нечистью, уже подтягивали Инквизицию.

В этот раз они точно пожалели, что первыми прибыли на место. Один пожилой мужчина, такой вечный сержант, который обычно разбирается с мелкими непыльными делами, и двое юнцов — как будто только вчера поступили на службу. С одной стороны, Анне жаль было, что вчерашние дети вынуждены на такое глядеть, но с другой — однажды придется. От такого никуда не сбежать.

— Что здесь произошло? — растерянно спросил старик.

— Охота, — сказала Анна.

Они стояли в тупике, какими обычно заканчивались небольшие дворики Петербурга. Анна подняла голову, вдохнула морозный воздух — как будто хлебнула крови. Вот только обычно кровь была горячей, пьянящей, а эта — мертвой и невыносимой. Вверху смыкались старые дома, висели какие-то неаккуратные мотки проводов. И все равно даже на эту неопрятную картину смотреть было приятнее, чем на разодранные трупы перед ней.

— Это сделал вампир, — пояснила Анна, потому что молчание затягивалось. — Он убивал не ради пропитания, а ради забавы, поэтому так много крови. Думаю, первую жертву он выпил, а уже потом разорвал, а вот со второй… он решил развлечься.

— И это кто-то… из ваших? — в ужасе отпрянул от нее мальчишка. Второй виновато поглядел на Анну, а потом укоризненно — на товарища.

Обычно никто не видел в нечисти жестоких кровожадных врагов — это просто невежливо. Негуманно. Но когда ты стоишь на месте жуткого преступления, сложно держать это в голове, так что Анна не винила юного полицейского. Ей тоже часто становилось стыдно за свой род.

— Я пройдусь, вы не против?

Она заметила, что какая-то из девушек поранилась, пока они бежали от вампира, и к этому месту тянулся тонкий кровавый след. Не исключено, что убийца специально поранил их. Вампир запросто мог бы догнать их за несколько мгновений, но он захотел растянуть удовольствие. Устроить настоящую охоту.

Это было мерзко. Превращать потребность в пропитании во что-то настолько извращенное. Анна никогда так не делала и не могла представить, что творится в голове у вампира, который этого захотел.

— Это не новообращенный, — сказала она, вернувшись. — Они нападают сразу же, едва почуют кровь. Неоткуда у него взяться такой выдержке. Так что этот преступник все продумал.

— Но ради чего… — полицейский растерянно покачал головой. — Он же, выходит, столько лет прожил спокойно, по правилам! А потом вдруг решил сорваться?

Анна стиснула зубы, чувствуя свои клыки:

— Такое случается чаще, чем вы можете подумать…

И осеклась — потому что взгляд, который бросил на нее мальчишка, стал еще подозрительнее. Анна сунула руки в карманы, хотя нисколько не мерзла, и пошла прочь, к машине. Пусть на месте работают криминалисты — все равно за стойким запахом крови ей ничего не почуять. Да и она не оборотень и не поисковая собака…

Им стоило проверить всех вампиров в районе, они должны быть в списках на получение крови. И тем более — там можно было увидеть, если кто-то отказался от своей порции. Хотя, возможно, если их убийца смог придумать эту безумную охоту, он замел следы. В любом случае, вампиров тут не так много, работы на день…

— Выглядишь грустной, — заметила Тина, которая прибыла с криминалистами. Она не стала вмешиваться и собирать жертв по кускам, предоставив это остальным. — Если хочешь знать, я думаю, кардинал жестоко поступила, когда послала тебя на это дело…

— Она не знала, — оправдывая начальство, Анна вовсе не чувствовала себя примерной девочкой. Напротив, она понимала Ирму: иногда инквизиторов в штате не хватало, и там уже некогда было думать о том, кого куда отсылать. — Сообщили, что тут много крови, вампиры такое обычно не устраивают. Если только…

— Если не поехали кукухой, — закатывая глаза, припечатала Тина.

Она никогда не стеснялась в выражениях, и иногда Анну это обнадеживало. Когда-то она жила в те времена, когда на всем был налет нелепой вежливости, и современные нравы были ей по душе куда больше, чем старые чопорные церемонии. Впрочем, переделать себя полностью Анна не могла и так и придерживалась их.

— Надеюсь, со мной такого не случится, — колеблясь, сказала Анна. Как же сложно было признаваться в своих слабостях…

Но Тина понимающе кивнула:

— Знаешь, что я думаю? Я работаю здесь уже не один год, и все эти вампиры — они безумные спесивые ублюдки, да, но разве это не от одиночества? Их просто некому удержать, если они начинают сходить с ума и хотеть кровушки…

— Ты хочешь сказать?.. — Анна неуверенно оглянулась на Тину.

— Если бы ты начала сходить с ума, мы бы все заметили. В отделе, я имею в виду. Ты же постоянно со всеми пересекаешься из-за расследований! Вот если ты вовремя не сдашь рапорт, я точно начну подозревать что-то неладное…

Анна даже успела забеспокоиться, но потом поняла, что за почти двадцатилетнюю службу ни разу не пропустила срок. Она понимающе улыбнулась, тихо поблагодарила Тину. Ее поддержка и правда была важна…

— Иногда я вспоминаю, как жила до этого… Я старалась быть одна, как отшельница. Думала, что для всех окружающих это будет безопаснее — на случай, если я вдруг сорвусь. Просто чудо, что я сохранила рассудок, — вздохнула Анна.

— Совсем одна… еще и без интернета! — пораженно воскликнула Тина.

Анна рассмеялась, и на душе стало немного легче.

— Я нашла список, — сказала Тина, которая во время разговора умудрялась рыться в планшете. — Можем сходить вместе, придется много опрашивать… Я хорошо умею отвлекать внимание! Если ты, конечно, не против. Мне охота прогуляться, устала сидеть в подвале.

— Конечно, я не против.

========== 22. срыв ==========

Комментарий к 22. срыв

мой перерыв закончился, теперь кусочки будут выходить, как и раньше, раз в три дня, если ничего не случится!

На работе она часто сталкивалась с эмоциями людей и нелюдей — с целым вихрем эмоций, если сказать честно. Это была бы благодарная служба для какого-нибудь энерговампира, который мог бы подпитаться от их переживаний (ведь известно, что негативные эмоции — самые сильные), однако Анну это чаще всего сбивало с толку. Она не была достаточно мягкой, чтобы успокаивать. У нее не хватало терпения, хотя она не срывалась — просто хотела сбежать, оказаться где-нибудь подальше и оставить проблемы на кого-то другого.

Анна не помнила, когда плакала в последний раз, и иногда это ее ужасало. Что если ее эмоции иссушенные, отмершие, а она только притворяется живой? Но Анна видела духов, того же Влада в недавнем прошлом, и он был живее всех живых, несмотря на то, что проходил сквозь стены…

Она вообще с сожалением понимала, что не только эмоции, но и многие воспоминания со временем теряются. Влад, который любил выдавать странные факты, сказал, что так и работает человеческий мозг — если бы кто-то помнил жизнь с самого рождения, а то и раньше, то просто сошел бы с ума. То же происходило и с Анной. Разум спасал ее от переизбытка информации.

Она с радостью пожертвовала бы частью воспоминаний, особенно о тех отчаянных годах, когда ее постоянно мучила жажда. У едва обращенных вампиров она всегда сильнее, они не умеют переключаться на что-нибудь, поглощенные ярким, невыносимо обжигающим голодом.

— Я не помню несколько лет, — призналась Анна как-то.

Они сидели с Яном на лавочке возле инквизиторского офиса, было уже темно и холодно, несмотря на то, что часы показывали едва ли пять — что же поделать, осень… Ян курил, с наслаждением травился сигаретами, а Анна просто устроилась рядом, на краешке лавки, потому что ходить по полупустому офису было неинтересно — они, как главные трудоголики, решили выйти в выходной.

Ян дожидался Влада, который должен был съездить по какой-то наводке и добыть свидетельские показания, а Анне не хотелось в одиночестве идти домой. Она уж точно не боялась темноты, но было как-то тоскливо, невыносимо… Ян никогда не был против ее компании, внутренне куда более мягкий, чем мог бы представить кто-то, поглядев на майора Инквизиции.

— И самое ужасное, что я не представляю, что тогда делала, — продолжила Анна с его молчаливого согласия. Она почти не смотрела на Яна, только краем глаза замечала, как вспыхивает кончик сигареты. Возможно, она говорила сама с собой. — Что если я кого-то убивала, лила кровь? Это похоже было… на помешательство, на нервный срыв. Наверное, неудивительно, если ты столько лет проводишь в страхе.

— Я думаю, ты слишком волнуешься… Ты не могла совершить ничего ужасного.

— Почему? — горько вздохнула Анна. — Потому что я хороший человек? Но есть то, что сильнее чести или справедливости, что-то более… естественное.

Она обхватила себя руками. Раньше Анна не так часто общалась с другими вампирами, держалась подальше от кланов, ужасаясь их кровожадным порядкам, но на работе она успела насмотреться на всякое — в том числе, и когда арестовывала подобных себе. Такие помешательства случались и с оборотнями, которые пытались загрызть других, и с обезумевшими магами, которых свел с ума звон изнанки.

— Пока вина не доказана, никто не вправе считать тебя преступником, — строго сказал Ян. — В том числе — и ты сама. Это должен знать каждый инквизитор… Хотя я понимаю, почему ты об этом задумалась.

Анна вздохнула. Этот выдранный из памяти кусок случился после войны — тогда их госпиталь разбомбили, и она оказалась вышвырнута в никуда, в адский кошмар войны, которая прокатывалась по стране. Она не могла умереть, и не это ее пугало — только то, что вокруг сплошное месиво, мертвые люди, реки крови — крови, что сводила ее с ума. Анна затерялась в тылу, а потом ее мысли растворились, память стала зыбкой. Те годы многие предпочли бы забыть…

Может быть, она хотела просто спрятаться, не смотреть больше, как люди уничтожают друг друга. Одни — с ее родины, может даже, из мест, где она росла, извращенные странными идеями, готовые убивать всех… И Анне горько смотреть было на то, во что превратился мир. Нет, люди остались теми же, такими же чудовищными внутри, как и нечисть, готовыми проливать кровь, только способов уничтожать подобных себе у них было больше.

— Ты забываешь о том, что все мы имеем право на слабость, — вздохнул Ян — как будто он не старался изо всех сил, не забывал… — Это нормально, если иногда кошмара становится слишком много и ты пытаешься отстраниться.

— Ты когда-нибудь думал о том, чтобы стать психологом? — слабо улыбнулась Анна. — У тебя талант…

— Это все жизнь с Войцеками всякими, — шутливо проворчал Ян. — Послушай, я знаю, что это для тебя сложно, но никто не требует… всю эмпатию сразу. Можно делать свою работу и держаться на расстоянии. У каждого свой метод, никто не будет тебя винить. Я — точно нет.

— И какой метод у тебя? — спросила Анна с любопытством, хотя они множество раз работали вместе и она часто наблюдала за Яном.

— Просто… быть собой, я полагаю. Действовать так, как я хочу. Влад тоже так делает, иначе не творил бы и половину тех безумств… но странным образом это работает.

Анна кивнула, как приличная ученица. Быть собой, значит… Но знать бы еще, кто она такая. Какая версия настоящая и как определить, если в тебе почти не осталось чувств — или они есть, но спрятаны так глубоко, что ты и не знаешь, как их вытащить.

Но Анна улыбнулась. Она могла хотя бы постараться.

========== 23. ключ ==========

— У меня нет ключа, — пожаловалась Анна, оглядев надежную железную дверь. — Мне его не выдали, он у Ирискина должен быть, я думаю, но тот где-то потерялся… Я его не нашла.

Не то чтобы она думала о том, придется ли дверь ломать… Просто примеривалась на всякий случай — возможно, вампирской силы хватило бы. Если бы это не была инквизиторская дверь, припечатанная парой мощных защитных заклинаний, точно внутри возвели баррикаду.

— А рисунка ключа у тебя тоже нет? — зачем-то уточнила Тина, на что Анна лишь растерянно пожала плечами. Ведьмочка негромко хихикнула.

— Не знаю, почему ты спрашиваешь, но нет. И отпирающие амулеты тоже не подходят, — быстро сказала Анна. — Тут же защита такая сильная!

— Вот черт, — Тина застонала. — Я-то надеялась свалить тихонько с работы и побездельничать, а тут… ловушка, товарищ майор!

Они стояли около одной из инквизиторских квартир — на таких обычно скрывали важных свидетелей, если им что-то угрожало… или же, как в этот раз, передавали документы. Один из их сослуживцев сейчас работал под прикрытием в оборотничьей банде — Инквизиция считала, что на их счету несколько трупов, вот Славе и надо было выяснить, о чем шепчутся среди волков. За его отчетом послали Анну — она была уверена, что в расписании какие-то накладки — бюрократия… Поэтому и потащила за собой Тину, чтобы ловкая ведьма помогла разобраться с проблемами, которые неминуемо возникнут.

— Вообще-то я не могу туда пройти без приглашения, — призналась Анна, пока Тина сердито отстукивала кому-то сообщения. Они торчали на лестничной клетке, наверняка привлекая внимание, и это начинало волновать Анну.

Она чувствовала себя на редкость бесполезной и нелепой в этой ситуации, и в душе ее понемногу вспыхивали огоньки злости.

— А кто считается хозяином этой квартиры? — удивилась Тина.

— Не знаю… Возможно, кардинал? — логично предложила Анна.

— Ну так попроси, чтобы кардинал дала тебе разрешение, — фыркнула ведьмочка. Она убрала телефон и посмотрела на Анну. Очевидно, договориться, чтобы кто-то из ближайших сотрудников сменил их, не получилось — и она как будто ждала, что у Анны за это время проклюнулось гениальное решение.

Но Анна только строго пояснила:

— Приглашение — это когда изнутри меня зовут. Не работает по телефону, уж не знаю, почему. Ты же изучаешь магию, это у тебя нужно спрашивать!

— Я больше по прикладным штукам, — невозмутимо заявила Тина. — Ладно, стой на стреме, а я попытаюсь тут что-нибудь распутать.

Было понятно, что без бумаг им кардинал не очень-то порадуется, а скандала не хотелось, особенно — ближе к концу месяца, когда впереди маячат зарплаты и премии. Поэтому Тина присела возле замка и принялась что-то нашептывать, рисуя пальцами странные круги. Вместо отмычек у нее были ведьминские заговоры. Составляли защитное заклинание инквизиторские маги, поэтому у Тины, прекрасно изучившей «рабочие» плетения, были все шансы с ним справиться.

Пока та работала, Анна скорбно взирала на лестницу. Никто так и не появился, а она уловила бы шаги с первого этажа, несмотря на то, что стояла на четвертом. Дом стоял как будто вымерший, но, возможно, все дело было в том, что сейчас разгар рабочего дня, а на улице такая дрянная погода, что гулять не захочется никому в здравом уме.

— Как ты так живешь-то, — пробормотала Тина, которая любила разговаривать за работой. — Это же никуда просто так не пройдешь…

— Ну, сейчас полно всяких… общественных мест, — сказала Анна. — Вот у театра или кино есть хозяин по бумагам, но фактически — нет, он как бы общий, он… совсем другой. А вот войти в чью-то квартиру или частный дом я и правда не могу…

Магия была своенравна — особенно когда охраняла дома. Сейчас, после Исхода, колдовства стало заметно больше, поэтому иногда Анне казалось, что эта охрана усилилась. У разных мест была своя аура, куда-то, несмотря на хозяина, она могла проскользнуть, если напрячься, однако в большинство мест… С невольной улыбкой Анна вспомнила, как заглядывала в гости к Владу и Яну — им обоим приходилось давать разрешение войти, потому что магия искренне считала, что у дома два хозяина. Впрочем, они ее приглашали запросто, не то что какие-нибудь подозреваемые… Поэтому-то Анна старалась назначать встречи где-нибудь на улице или в кафе — всяко приятнее.

С инквизиторской секретной квартирой была какая-то загадка — несмотря на то, что жили (или не жили, а только приходили) тут постоянно разные люди и нелюди, чувствовалось, что это место принадлежит кому-то с сильной волей. Очевидно, кардиналу. Как Ирме удавалось такое проворачивать, Анна не знала, но некоторые тайны лучше оставлять тайнами — как есть.

— Меня в прошлом даже как-то переставали приглашать на званые вечера, — рассказывала Анна, чтобы как-то развлечь сердито сопящую Тину. — Я в то время выдавала себя за родственницу той графини, которая… в общем, меня обратила. Хотела попробовать светскую жизнь, я думаю. Но вечно были сложности с этими приглашениями. А ведь в то время все было не настолько запутанное в смысле магии!

Тина согласно проворчала что-то. Воздух задрожал, и заклинание распалось, рассыпалось заметными искорками — Анна даже подалась чуть назад, опасаясь, как бы что-нибудь не загорелось. Но Тина торжествующе хмыкнула, вытащила откуда-то маленький, совсем несерьезный ножичек. Кольнула кончик пальца, бросив на Анну настороженный взгляд, но та лишь кивнула. Капелька ведьминской крови скользнула в замочную скважину — послышался тихий щелчок. Дверь была открыта.

— Подожди меня, сейчас все достану, — решительно велела Тина и героически ринулась внутрь.

Анна прислушивалась к грохоту, шорохам и чертыханиям — ведьма никак не могла найти нужную папку, которая, как можно было предполагать, лежала на самом видном месте. Наконец, Тина вывалилась на лестничную клетку, прижимая к груди документы.

— Нам теперь нужно дверь закрыть, — вежливо, хотя и немного смущенно пояснила Анна, когда подруга выжидательно уставилась на нее. — А ключа-то нет… Извини, что я тебя в это впутала! — повинилась она. — Но мы же не можем оставить тут все открытым.

— Да ничего… Переживу.

Тина сунула ей в руки добытую папку, несчастно вздохнула и снова устроилась возле замка. Возня обещала быть долгой…

========== 24. бот ==========

— Я понятия не имею, что это за ботик Петра и откуда он взялся!.. — сердито огрызаясь в трубку, втолковывал Андрей; на фоне кто-то шумел и переговаривался, слышались окрики полицейских, которые сурово отгоняли напиравших зевак. — Но там какие-то… нечисти! На нашем не говорят, но Ромка клянется, что это немецкий! Анна, ну тут правда пиздец! — сдался товарищ полковник, перейдя на военный матерный. — Приезжай скорее!

Вздохнув — для вида, не по-настоящему, она же вампир — Анна отставила чашечку кофе. Она забежала в одну из любимых своих кофеен — с видом на Исаакиевский собор, ныне не действующий. Стоило догадаться, что, как только она решит, что заслужила отдых, появится кто-то и Анну в этом нагло разубедит.

Оставив щедрые чаевые, Анна вышла на улицу, огляделась. Народу на улице было немного — по меркам Петербурга, конечно, — а долго ждать автобус ей не хотелось, поэтому Анна пронеслась вампирским вихрем по длинному проспекту, свернула к реке, на набережную. Ветер шаловливо взметнул волосы.

Она запросто нашла то самое место, заметив толпу. Полицейские с помощью дежурных инквизиторов растянули защитное заклинание, которое попросту не позволяло никому приблизиться. С трудом просочившись через толпу, Анна увидела нескольких испуганных коллег, а чуть дальше — покачивающийся на волнах корабль. Не слишком большой — и впрямь напоминавший ботик, как и сказал Андрей. И совсем не похожий на современные катера — старый, деревянный…

Ивлин оказался рядом, с облегчением заметил Анну среди собравшихся. Его хмурое лицо кратковременно осветила улыбка. Но Анна почти не замечала полицейского, глядела на людей на древнем кораблике. Они были похожи на ее сородичей — такие же бледные, какие-то безжизненные, почти невзрачные. Казались немного ниже петербуржцев — около полутора метров. Одеты они были в кольчуги, которые уже износило время. Странные люди — все же именно люди, а не какие-нибудь демоны, хотя и очень древние — о чем-то переговаривались на своем языке.

— Неужели ни у кого не было амулета-переводчика? — удивилась Анна.

— Были, да в том-то и проблема, что он их не считывает. Слишком сильная защитная магия, не получается взаимодействовать, — откликнулась какая-то ведьмочка. — Нужен кто-то, кто шпрехает на немецком!

Анна неуверенно кивнула. Она и впрямь родилась в Германии, но, глядя на странных гостей, заколебалась: казалось, что эти люди куда старше ее, во времена Анны никаких кольчуг не носили… Но она все же шагнула вперед, неловко поздоровалась. Подумала, что звучит странно, непривычно — все же последний век Анна провела в России, однако вампирская идеальная память помогала ей. Научившись чему-то, она уже не могла забыть…

Речь у этих людей и правда оказалась дивная, певучая, но понятная, хотя и с оговорками. Анна старалась изо всех сил, переводя сгрудившимся рядом полицейским; пораженно выдохнула:

— Нибелунги!

— Кто? — переспросил Андрей настороженно.

— Ты что, в школе не учился? — возмутился его коллега, Ромка — круглый и жизнерадостный полицейский. — Такие карлики. Золото хранят!

— О, а где золото? — тут же заинтересовалась ведьмочка.

Анна постаралась отрешиться от по-детски спорящих коллег. Нибелунги, дети тумана… Она слышала истории о них, но всегда думала, что это лишь старые сказки, годные только для того, чтобы придумывать о них героические баллады и трогательные любовные стихотворения. Но и вампиров когда-то считали не более чем вымыслом.

Они спасались от каких-то врагов — Анна так и не поняла, что нибелунги имели в виду. Магия должна была вывести их, но что-то сломалось, и они попали в безвременье; там они в ужасе ввели себя в колдовской сон, чтобы дождаться того времени, когда изнанка выпустит их в реальный мир. Кораблик веками плыл по неведомым измерениям, блуждал, пока наконец-то магия не смилостивилась над ними…

Нужны ли они были современному миру? Что им здесь искать? Анна растерянно оглянулась на толпу, которая снимала все происходящее на телефоны. Скрыть нибелунгов уже не получится… И она так и не поняла, почему хотела бы попытаться это сделать.

Но Анна знала, как нынешний век отличается от всех предыдущих… и было ли в нем место для легенд из минувших дней? Иногда она сомневалась, есть ли тут место для нее… Анна с сожалением посмотрела на этих потерянных во времени людей, которые отчаянно оглядывали современный город.

— Нужно в межмировой отдел, наверно, они с таким разбираются, — послышалось чье-то здравое предложение. Анна кивнула. Что еще она могла сделать?

Нева уныло плескала невысокими волнами в бок кораблика. Где-то над ними грохотала собирающаяся гроза. А Анна наблюдала за тем, как нибелунги, побряцывая доспехами, сходят на берег и оказываются среди пестрых шумных людей и нелюдей, и печально, немного горько улыбалась.

Что-то ей подсказывало, что их путь домой безвозвратно утерян.

========== 25. кадр ==========

Анна долго-долго всматривалась в стоп-кадр. На видео как будто чего-то не хватало. Конечно, и камера была не то чтобы лучшая, и это только в фантастических фильмах картинка при приближении не только не расплывается, но и становится четче, однако это был не ее случай. Запись нападения казалась какой-то неполной, так что Анна, подтянув к себе блокнот, сделала несколько заметок.

Возможно, нападавших было двое. И второй или скрывался за заслоном магии невидимости, или был таким же вампиром, как она. Анна вздохнула и снова уставилась на экран компьютера. Некоторые новейшие камеры улавливали присутствие вампиров — не их изображение, а скорее… отпечатки ауры, остававшиеся там, где стоял кто-то. Жаль, конечно, что не везде такие камеры стояли, особенно — в спальных районах.

Позволив себе отвлечься, Анна невольно перевела взгляд на стену, где висело несколько фотографий. Сотрудники, которые радостно улыбались в камеру — снято на каком-то корпоративе, когда они все не настолько убитые, как обычно, и даже немного отдохнувшие. Разумеется, Анны на фото не было — с самого основания этого офиса. У нее и в удостоверении был небольшой портретик, как в старых медальонах, которые дарили возлюбленным — Анна сама никогда не была такой сентиментальной, однако видела их.

По крайней мере, у них всегда был тот, кто подержит фотоаппарат и убедится, что все попали в кадр и никому не обрезало руки и ноги. Никто не справлялся лучше Анны, когда все были уже пьяными и развеселыми. Тут ее дотошность и строгость пригождались, как и на инквизиторской службе.

Когда-то Анна возлагала большие надежды на фотографию, однако быстро поняла, что гибельная магия скрывает ее от объектива так же надежно, как и от зеркального отражения. С этим… просто нужно было жить. Так же, как с вечной жаждой. Иногда не видеть своего лица было так же мучительно.

Поначалу фотографы терялись, говорили, что случилась какая-то техническая ошибка. Все же фотоаппараты были тогда не настолько совершенны. Со временем Анна перестала пытаться.

И поэтому она удивилась, когда ей на очередной Новый год преподнесли коробку. Вручали ее вместе — Ян с Владом, хитрая Тина, смущенный Саша Ивлин. Скинулись и купили ей навороченную камеру, которую Анна поначалу даже опасалась взять в руки. Она никогда не просила, не говорила, что хотела бы заняться фотографией, но Анна призналась себе, что мысли об этом мелькали в какой-то момент. Когда она в очередной раз перехватывала старенькую офисную камеру, чтобы запечатлеть коллег…

Ей нравился процесс. Поиски ракурса, игры света и тени, направляющих линий. Для этого подчас требовалось терпение, которым могли похвастаться только бессмертные… А иногда на Анну, отправившуюся по вызову в очередной закоулок Петербурга, нападало вдохновение и она находила идеальный кадр — и так жаль становилось, что камера лежит где-то дома… Так что она кропотливо делала заметки в телефоне, чтобы вернуться позже.

Анна любила снимать Петербург… но почему-то у нее не получалось показать его обитателей, и на фотографиях оказывались пейзажи, сложная архитектура, древние здания — уже на последнем издыхании, виды на реку, темное суровое небо… Анна не знала, для чего это делает, но ей нравилась… сама съемка. Снимки она проявляла и раскладывала у себя в альбоме, снова чувствуя себя страшно старомодной. Но не было никого, кто Анну бы осудил.

Она налила себе кофе, вернулась к компьютеру. Нужно было как-то найти пропавшего вампира со стоп-кадра, а для этого снова придется опрашивать людей из того двора — в надежде, что те знают, что за нечисть там обитает. Если бы Анну кто попросил, она бы первой сделала пожертвование на создание фотоаппарата, который снимал бы вампиров. И не только потому что ей иногда хотелось посмотреть на свое лицо — из чистого любопытства, конечно… А потому что многие расследования стали бы куда проще, будь такая возможность.

— Все гипнотизируешь экран? — спросил Влад, заявляясь в кабинет, как всегда, без стука. Они делили это помещение на троих, но вообще у Войцека и так было не слишком много чувства приличия.

Отпивая кофе, Анна спокойно пересказала все про исчезнувшего вампира. Влад только пожал плечами:

— А я говорил, надо пнуть Ирму, пусть везде считыватели аур поставят. Но нет, мы будем тратить городской бюджет, чтобы опять асфальт на Садовой переложить, конечно!..

Он вдруг перестал распаляться и посмотрел на Анну хитро:

— Хочешь, я тебя нарисую?

Научиться рисовать Влад решил недавно — и с присущим ему упрямством принялся за дело. Получалось у него неплохо, пусть и немного не в том стиле, в каком Анна привыкла: его рисунки больше напоминали комиксы, чем портреты, которые ей нравились.

— Надеюсь, это не неприличное предложение? — шутливо уточнила Анна.

Сунувшись к компьютеру, Влад быстро перешел в браузер и показал ей картину — черный фон и белые перчатки, сложенные так, будто их кто-то надел. «Обнаженный вампир в перчатках», — прочитала Анна подпись и тихо рассмеялась.

— Издеваешься?

— Немного, — ухмыльнулся Влад.

— Поможешь мне найти свидетелей — я подумаю, — клятвенно пообещала она.

========== 26. банка ==========

Анна, если честно, не помнила, как так получилась. Она точно попросила Сашу Ивлина взять какие-то важные документы из шкафа, и он надолго пропал в кабинете, а потом вернулся какой-то смущенный, едва посмотрел на Анну и быстро сбежал по своим делам. Тогда она не придала этому особого значения: все-таки у нее над душой висело двойное самоубийство, которое никаким самоубийством не было. Мало ли, что могло расстроить юного инквизитора…

Через какое-то время к Анне проскользнул Влад Войцек, ехидно ухмыляясь. Когда у него становилось такое хитрое кошачье лицо, Анна сразу предвещала что-то — если не беду, то точно мелкие неприятности. Их Влад гарантировал куда точнее, чем любой черный кот, и только Ян, его напарник, умел кое-как с этим справляться.

— Я, конечно, все понимаю, майор Аннушка, — заметил Влад тем тоном, которым многие годы назад начинали на балах светские беседы. — Но кровь в банке? Звучит как варварство! Тебе подарить какие-нибудь пафосные бокалы с гравировкой, чтобы ты томно из них отпивала?

— Какая еще кровь в банке… — нахмурилась Анна, не сразу поняв, о чем тут речь.

Влад любил рассказывать странные факты, да и вообще ко всяческой мерзости относился со здоровым цинизмом человека, который большую часть жизни проработал в Инквизиции, которая расследует самые жестокие преступления. Так что Влад спокойно относился и к крови в банках, и к конечностям в морозилке, и к извлеченным для черномагических ритуалов органам — все это он считал прозой жизни и не испытывал никакого отвращения. И все же тема для разговора была странной даже для Влада.

Он еще что-то пошутил, но тут Влада отвлек Алексей, их сотрудник — тоже из новеньких, им часто приходилось что-то терпеливо объяснять, потому что в инквизиторской академии никогда не учили, например, тонкостям взаимодействий с кардиналом Ирмой. Анна так и осталась растерянно оглядываться, но быстро забыла про странный разговор. Ей нужно было еще разобраться с отчетностью…

Только через несколько дней Анна снова заглянула в тот злосчастный шкафчик. На ее половине кабинета не было такого творческого беспорядка, как у Яна с Владом, однако иногда вещи терялись и забывались… особенно в конце квартала, когда всех подгоняли с бумажной работой. А тут ей еще пришлось долго ждать экспертизу — ведьмочки работали на износ, — что тоже вытрепало Анне немало нервов. Немудрено, что она забыла… Точнее сказать — она не думала про это, потому что было больше куда важных дел.

На полке стояла злосчастная банка с чем-то густым и красным. С неделю назад Анна приняла ее в подарок от одной старушки, которая с упорной хваткой пса-оборотня втискивала ей банку с вишневым джемом. Этой старушке Анна помогла разобраться с каким-то надоедливым домашним проклятием — всего-то и потребовалось, что припугнуть соседей, но та радовалась так, будто Анна спасла ей жизнь.

Да и, подумав, Анна решила, что это не в коем случае не взятка, а обижать эту милую пенсионерку не хотелось. Джем был свой, домашний, из дачных ягод — все это Анна узнала, пока ее уговаривали взять банку. Старушка была весьма убедительна.

Сладкое Анна любила, хотя редко в этом признавалась. Но все близкие друзья знали, что ее ледяное вампирское сердце можно растопить шоколадными конфетами. Джем тоже обещал быть очень вкусным… Вот только на отличавшегося живым воображением Сашу Ивлина он явно произвел самое яркое впечатление. Да и правда — что еще вампир может хранить в банке в темном шкафу? Проверять на запах или вкус, открывая банку, Саша точно не отважился бы — он всегда был очень вежливым мальчиком.

Анна вздохнула. Давно стоило унести джем домой и наконец-то попробовать, но она так заработалась… Хорошо, что Саша не стал болтать и разносить слухи по офису, поделившись, судя по всему, только с ее соседями по кабинету — думая, что они что-то слышали о загадочной банке. И слава Деннице, а то наткнулась бы на банку сплетница Тина…

Но делать было нечего: Анна успокоилась, раз странное поведение сослуживцев так просто объяснилось, и, подумав, решила, что надо будет пригласить Сашу на чай с джемом в качестве извинения. Оставалось надеяться, что он переживет такое приглашение и не решит, что ему она отвела роль закуски.

========== 27. жила ==========

Когда-то Анна любила путешествовать. Конечно, ей приходилось переезжать, чтобы не показаться странной какой-нибудь соседской семье, которая двадцать лет живет напротив и не замечает на ее лице ни одной новой морщинки. Когда-то за такое могли сжечь, а потом — вполне возможно, сдать в лабораторию на исследования. Но в какой-то момент Анне правда начало это нравиться, когда она смирилась: изучать новые места, архитектуру, обычаи, людей…

— Не хочешь съездить куда-нибудь в отпуск? — спросила Тина, когда они пили кофе из забегаловки напротив инквизиторского офиса. Всего лишь малый перерыв в череде рабочих часов. — Я подумала, что давно никуда не выбиралась. А вдвоем куда дешевле, ну, и… — ведьмочка смущенно пожала плечами. — Ты самая надежная из моих знакомых.

Анна польщенно кивнула и задумалась. Вообще-то она предпочитала брать отпуск не летом, потому что солнце вредило вампирам — и у нее не получалось побродить по городу, где она оказывалась, пока не наступят сумерки. Петербург с его пасмурной погодой был идеален.

— Европа? — предложила Тина в следующий раз.

— Да, было бы неплохо, — согласилась Анна, не отрываясь от дела. — Надо подумать, в каких странах я не была…

И тогда глаза у ведьмочки загорелись. Она тут же потребовала вспомнить все страны, которые Анна посетила, и совсем не успокоилась, когда та неловко пробормотала что-то насчет Европы и Америки с Канадой. Поэтому Анне пришлось принести небольшой альбомчик, который хранился у нее дома — там лежали ее билеты и открытки. Свои собственные фотографии Анна при всем желании не смогла бы приложить, однако ей нравились фотокарточки с изображением достопримечательностей.

— Ты жила в Египте? — поразилась Тина.

В обеденный перерыв они обе остались в кабинете, устроились на кожаном диванчике (вообще его купили Ян с Владом, которые часто оставались на ночь на службе — и им, в отличие от Анны, нужен был сон). Скинув туфли, Тина устроилась на диване по-турецки и положила перед собой уже потрепанный альбом. Конечно, он был куда младше того времени, когда Анна решила фиксировать свои путешествия: пришлось менять обложку и перепрошивать несколько раз.

Анна наклонилась и увидела древнюю фотографию с пирамидами.

— Да, на меня в то время напало какое-то бунтарское настроение, — согласилась она, тонко улыбнувшись. — Мне стало интересно, сколько я смогу продержаться в такой стране. Оказалось, что не очень много… Предпочитаю более спокойные города, а в Каире вечно творился какой-то кошмар.

Тина восхищенно кивала и слушала рассказы про базары, про то, как там дурили туристов и как Анна однажды чуть не попалась в лапы каких-то подлых людей — кажется, работорговцев. Она так и не уточнила, просто расшвыряла их вампирской силой и сбежала — и спустя некоторое время уже перебралась в Стамбул…

— Кажется, я точно была во всех странах Европы, — немного похвасталась Анна, видя, как Тина водит пальцем по приколотым к страницам билетикам. — Мне понравилось в скандинавских странах. Прибалтика, опять же… Так я окольными путями попала в Россию, а вскоре началась война… С тех пор я не так много путешествовала. Но разруха стояла такая, что люди то появлялись, то исчезали, что никто не обращал на меня внимания.

А может быть, к тому времени она просто выдохлась, устала бегать. Даже отчаявшаяся и наполовину загубленная войной, страна показалась ей неплохим пристанищем на время — которое растянулось слишком долго. И тогда же Анна влюбилась в Петербург — который, конечно, носил разные названия все эти годы. Иногда она старалась выбраться куда-нибудь, поездить, но сердце ее оставалось тут…

Листая альбом, Тина казалась почти расстроенной. Завидовала ей? Хотела почувствовать те же эмоции? Анна горько вздохнула: окажись на ее месте ведьмочка, та наверняка ощутила бы гораздо больше, а она постоянно ощущала себя какой-то неправильной, проклятой, как будто сама земля ее не принимала. Пока не нашелся такой же кровавый проклятый город для нее…

— Ты в стольких странах жила, — вздохнула Тина, наконец. Она закрыла альбом и рассеянно гладила обложку. — Наверное, куда бы я ни захотела поехать, тебе там не будет интересно. Ты же все это уже видела. Все достопримечательности и…

Анна грустно улыбнулась. Она и правда много где жила. Еслипо отношению к нечисти-кровопийце можно употребить это слово, конечно. Скорее — существовала. Пряталась.

— Но в то время со мной не было друзей, — подбодрила она Тину. — И я думала не о том, как бы отдохнуть, а как никому не навредить. Как выжить. Теперь все это в прошлом, и я… наверное, хотела бы почувствовать тоже, что и остальные туристы.

Недоверчиво фыркнув, Тина кивнула. Она ловко вытащила телефон, зашла в закладки и быстро показала Анне несколько видов, в которых она с некоторым затруднением узнала городские пейзажи Осло.

— Ну, раз уж мы обе любим Скандинавию… Природа, холод и суровость, — предложила Тина.

— И викинги? — улыбнулась Анна, вспомнив один из любимых сериалов ведьмочки, которым она прожужжала ей все уши.

— И викинги!

Впервые, планируя такую поездку, Анна чувствовала небывалую легкость. Конечно, ведь теперь ей не надо было остерегаться всего на свете… И подготовку и бронирование на себя взяла Тина, которая гораздо лучше разбиралась в современных технологиях.

Но еще легче ей было от того, что она больше не одна.

========== 28. птенец ==========

— Да я не знаю, что с этим делать! — огрызался в телефон Саша Ивлин, пока Анна заливала водой чадящее гнездо, которое быстро превращалось в небольшой костер. — Просто птенцы жар-птиц! Голодные! Я не знаю, откуда они тут взялись! — отчаянно взывал юный инквизитор. — Но их надо немедленно убрать, иначе здесь все загорится!

Во дворе толпились любопытствующие петербуржцы; кто-то, как обычно и случалось, снимал на камеру. Сил просить их отойти просто не было. Анна черпала воду из стихийного амулета, который начинал немного посверкивать, выдыхаться. Птенцы жар-птицы пищали, видимо, выпрашивая еду, и по их пуху пробегали мелкие искорки, норовя снова вспыхнуть диким, неудержимым огнем. А Саша торопливо выпрашивал им помощь — и желательно со шлангом, который можно протянуть в ближайший канал…

Когда их вызвали на небольшой пожар во дворе, Анна даже не думала, что они увидят гнездо чертовски редкой жар-птицы… Хотя, конечно, когда доложили о вспыхивающих кустах, она не захотела предполагать, что их ждет какое-то божественное знамение. Оно оказалось бы совсем некстати этой осенью — одной из относительно спокойных в Петербурге.

Сбросив звонок, Саша сердито зашипел. Он беспомощно глядел на верещащих птенцов, не зная, что с ними можно сделать, чтобы они успокоились. Растерянно посмотрел на Анну, которая старательно заливала гнездо водой, умоляя магию изнанки, чтобы старый амулет не перегорел.

— Я читал, что жар-птицы часто ведут себя как кукушки, — сказал Саша. — Вероятно, их бросила мать… Вот все и случилось.

Анна хотела поблагодарить его за энциклопедическую справку, но подумала, что это будет незаслуженно едко. Саша тоже паниковал, а птенцы кричали, и у нее начинало сдавливать виски, хотя у вампиров никогда не болела голова.

К счастью, она услышала потрескивание портала. Благодаря звонку Саши инквизиторы смогли выцепить каких-то экспертов по магическим животным, поэтому Анна с облегчением отступила в сторону, когда ее оттеснили маги-зоологи, которые занялись этими несчастными потерянными птенцами. Конечно, те не были виноваты, их даже стоило пожалеть, но Анна почувствовала, что груз свалился с ее плеч.

Потом, возвратившись в офис, она пошла сдать ведьмочкам разряженный амулет, но, вернувшись, чтобы пройти в свой кабинет, неожиданно наткнулась на Сашу, который просто сидел на диванчике в коридоре. Он даже не успел умыться и выглядел растрепанным и немного подпаленным — им пришлось тушить тот огонь, принявшись вместе. Саша казался печальным и очень вымотанным, каким-то даже посеревшим, словно уставшим не только от службы, но и от самой жизни.

Слепой глаз с бельмом, выжженным магией, смотрел в никуда, но Анне приходилось видеть и более жуткие вещи. И самой быть одной из них… Так что она осторожно присела рядом на диван, специально со зрячей стороны — чтобы Саша ее заметил, потому как вампиры всегда были легче и бесшумнее людей. Он тотчас же посторонился, чтобы Анна разместилась удобнее.

— Вам никогда не бывает… странно и немного обидно, когда происходит что-то такое? — спросил Саша, устало покачав головой. — Какая-то мелочь, глупость. И мы должны с этим справляться. Конечно, я не хочу, чтобы случалось больше громких убийств или вроде того, — торопливо сказал он. — Но все равно я мечтал о делах, о которых рассказывали мне в детстве… в фильмах, в книгах — там всегда есть какой-то напряженный детектив! А после таких вот вызовов у меня есть какое-то подозрение, что мы тратим время зря.

Разочарование рано или поздно настигало многих, так что Анна его понимала. Люди были нетерпеливее, отчаяннее, потому что чувствовали, как мало у них времени — даже если после смерти их ждет второй шанс в Аду, они все равно ощущали, как молодость их проходит. Иногда — в совершенно бесполезных, казалось бы, занятиях.

— Ладно, есть и глупые дела, — согласилась Анна. — Но я радуюсь, когда ничего страшного не случается. Наверное, это то, ради чего я здесь…

— Служить, чтобы в конце у нас не осталось работы! — возмутился Саша.

Он сам еще был птенцом, как вдруг подумала Анна. Только год проработал в Инквизиции и толком ничего не видел, основываясь лишь на своих домыслах и на байках, которые травили старшие коллеги. Влад Войцек, хотя любил рассказывать какие-то грандиозные истории про сложные расследования, тоже потратил немало времени, успокаивая мелкую нечисть или даже снимая с деревьев котов-фамильяров. И у него тоже случались такие суетные и совершенно точно неудачные дни.

— Все будет хорошо, Саш, — обнадежила его Анна, слегка коснувшись плеча. — Я здесь служу много лет, но всегда выезжаю на такие незначительные дела. Потому что это важно, потому что кто-то должен таким заниматься. И мне приятно помогать тебе.

Обычно такие речи не особенно радовали новичков, которым поручали не слишком важные задания, однако Анна говорила это от чистого сердца. Она знала, что у Саши много если не какого-то… таланта, инквизиторского чутья, то упорства и трудолюбия — уж точно.

— И все-таки интересно, как эти птенцы туда попали? — вслух заметил Саша. — Этих птиц уже почти не осталось в дикой природе… И вряд ли жар-птица полетела бы в большой и страшный город. Странно все это.

— Я тут услышала, что один из контрабандистов сорвал важную сделку, — поделилась Анна сплетнями из ведьминского подвала. — Он торгует редкими магическими животными… И что-то мне подсказывает, что жар-птица могла сбежать от него. Ну как, уже больше похоже на работу для инквизитора? — предложила Анна.

И, несмотря на усталость, Саша радостно кивнул.

========== 29. жгут ==========

Анна сердито шикнула и отдернула руку. Ей пришлось натянуть рукав пальто, прежде чем снова отважиться на вылазку из укрытия, откуда они с ведьмой Лерой наблюдали за преступником. Напарница вежливо промолчала — или вовсе сделала вид, что не заметила, когда Анна мучительно скривилась и прихлопнула место ожога, уже налившееся краснотой.

За столько лет вампирской жизни стоило запомнить, чем чревато прикосновение кажущегося таким теплым и ласковым солнца, однако сейчас весь ум Анны занимала слежка, а не размышления о собственной безопасности. Ей иногда самой приходилось ловить за шиворот коллег, которые, увлекшись погоней, чуть не бросались под машины…

Ожог почти не болел — чтобы вампир ощутил настоящее мучение, нужно было что-то гораздо серьезнее, — однако Анна все равно чувствовала слабое жжение. Тонкая бледная кожа на тыльной стороне ладони уже начала восстанавливаться, но не так быстро, как обычно. Немного отстав, Анна пропустила Леру вперед, надвинула шляпу с широкими полями, чтобы лучи солнца не ужалили лицо.

Лера была одной из немногих ведьм, которые не довольствовались ролью криминалистов или штатных лекарей; она пошла в оперативники и пыталась колдовать худо-бедно боевые заклинания, на которые у ведьм не всегда хватало сил. Однако стихийные заклинания у нее получались весьма неплохо.

В этот раз они следили за оборотнем, которого подозревали в том, что он растерзал ночного прохожего. Правда, он оказался не более привычным волком, а большим котом, тигром или пантерой, и это осложнило поиски. К сожалению, оборотни, в отличие от вампиров, не проходили обязательную регистрацию — отпечатки зубов Анны были в базе, так что ее бы мгновенно нашли. Однако они со временем вычислили подозреваемого — и теперь нужно было понять, куда он направляется. Если убийство было спланированным, это важно…

Анна не знала, как именно она выглядит, однако надеялась, что не слишком подозрительно. В пасмурные дни она легко могла бы проследовать за подозреваемым, но, как назло, сегодня с утра вспыхнуло солнце, и тучи его так и не закрыли.

— Уходит! — прошипела Лера, ринувшись быстрее.

Не успела Анна ее остановить, ведьма ускорилась. А вот это было уже слишком заметно. Странно одетых личностей в Петербурге предостаточно, но этим коротким рывком Лера сразу выделилась из толпы. Мелькнувший на повороте оборотень воспользовался нелюдской скоростью и исчез. Теперь он уверен был, что за ним слежка.

Анна обреченно вздохнула. Вот поэтому она не любила работать с новичками… но, разумеется, она бы не сказала про это воодушевленно кинувшейся в погоню Лере. Анна побежала за ней — и быстрее нее, легко обогнала, врываясь во двор. Едва не столкнулась с каким-то прохожим, забавным мужичком в котелке, но успела увильнуть — его только обдало ветром и сорвало шляпу. Придерживая свою, Анна оглянулась…

Огромный белый барс прыгнул на нее, взмахнул когтями. Анна почти не удивилась — работа у нее была такая. Нечисть никогда не сбегала, давала бой. Надеялся ли он отбиться от преследователей или просто не успел броситься прочь, потратив время на то, чтобы обернуться?..

Анна увернулась, защитилась, отмахнувшись. Тяжелый удар ее руки отбросил оборотня прочь, Анна хотела припечатать его к земле, чтобы никуда не делся, но кот оказался гораздо ловчее, чем она привыкла, вывернулся, вскочил. Анна отклонилась, чтобы хищно изогнутые когти не скользнули по ее лицу. Зато в бок барсу врезалось огненное заклинание — он изумленно взвизгнул. Запахло паленой шерстью.

Искаженное лицо ведьмы показалось хищной маской. Оборотень странно заскулил, подавшись назад, а Лера снова выхватила амулет, зажгла его быстрым прикосновением. Всполох огня, обжигающий, яркий, ослепил Анну, но и не только нее. Сбитый с толку, барс растерянно попятился. А в руке у ведьмочки снова загорелся амулет, который она швырнула под лапы оборотню, и тот сразу ослаб и запнулся, потерял равновесие. Амулет выпивал магическую энергию, поэтому оборотень как будто смазался, контур его поплыл.

И тогда, когда его перекрутило магией и вышвырнуло в человеческий облик, слабого и истерзанного двойным превращением, Анна ловко накинулась на парня и защелкнула у него на запястьях наручники с рунными рисунками, ограничивающими магию. И с уважением посмотрела на Леру, которая, тяжело дыша, стояла у старого фонаря.

Пока они ждали машину, Анна молчаливо наблюдала за тем, как Лера перебирает связку амулетов. Ее движения были успокаивающими, привычными, как будто Лера проделывала это много-много раз, ждала, когда наконец-то ее магию можно будет использовать по назначению, чтобы кому-то помочь.

— У тебя и правда сильное колдовство, — тепло улыбнулась Анна. — Я никогда не думала…

Она стояла в тени — так было спокойнее. А вот Лера застыла, поднимая лицо к солнцу, и радостно улыбалась. И даже неловкие слова Анны, которые можно было посчитать обидными, ее не смутили.

— Не думали, что ведьма может сколдовать что-нибудь путное? — хмыкнула Лера, продолжая. — Ничего страшного. Многие так считают. И в академии тоже… Ведьм, говорили, всегда жгли. Где же это видано, чтобы они сами…

Она пожала плечами, хотя, когда она это говорила, голос ее дрогнул.

— Простите, что все так случилось, — вздохнула Лера. — Это первый раз, так что… я немного запаниковала, когда он повернул. Майор, я обязательно исправлюсь!

— Ты отлично справилась, — подбодрила ее Анна. Хотела бы коснуться плеча, но побоялась лишний раз выходить на солнце.

Задержанный так и молчал, только зыркал на них злыми кошачьими глазами с вертикальным зрачком.

========== 30. граф ==========

Граф Смольцов Анне никогда не нравился. Он был вампиром, как говорили, старой закалки — еще старше Анны; кто-то считал, что Смольцов в свое время был при дворе у первых Романовых, а то и раньше, а потом переехал в северную столицу из Москвы. Аристократические замашки в нем сохранились, несмотря на современный век, и иногда он казался ходячей декорацией к какому-нибудь историческому фильму со своими манерами — он искренне считал себя самым совершенным существом… Однако не любила Анна его не из-за наглости и напыщенности, что старику вроде него можно было простить.

Смольцов был один из тех, кому нравилось пить кровь — слишком нравилось. Обычно такие вампиры рано или поздно становились безумными маньяками, которых отлавливала Инквизиция, но граф удивительно крепко держал себя в руках. Знал меру, но не собирался лишать себя удовольствий. Встречаясь иногда по какому-нибудь делу или пересекаясь в больнице, где выдавали пакеты с донорской кровью, Анна чуяла от него свежую, человеческую. Но это не была никакая не улика. Поймать его нужно было с поличным, с клыками, вонзенными в чью-то шею, а у Анны не было ни времени, ни ресурсов, ни позволения от кардинала.

Поэтому, когда графа Смольцова убили, Анна не знала, что чувствовать. Случилось это совсем внезапно, во время странного дела, которое свалилось на Яна с Владом — им всегда так «везло» с запутанными сложными убийствами. Кто-то проводил древний кровавый ритуал, вырезая нечисть, и древнему вампиру не повезло попасть под раздачу. А ведь, впервые услышав новость, Анна замерла и в смятении подумала, что сама могла оказаться на месте графа — она ведь тоже Высший вампир, на нее пытались ловить безумца, как на живца…

Но вскоре преступник был обезврежен, жизнь пошла своим чередом, а Анна получила лаконичную черную карточку, на которой сообщалось время и место похорон графа. Но текст был таким сложным и витиеватым, словно его написал Смольцов прямиком с того света.

— Он же был, вроде как, злодеем, — заметила Тина, которую Анна попросила подменить себя на дежурстве, неудобно совпавшем с похоронами. Анна осторожно кивнула — в каком-то смысле все вампиры могли называться злодеями. — Так зачем ты идешь на его похороны? Другие Высшие обидятся или вроде того? Это невежливо?

— Нет, я просто… никогда не была на похоронах вампира, — призналась Анна. — Обычно мы не удостаиваемся почестей.

— И он их не то чтобы заслужил, — фыркнула честная ведьма, но согласилась помочь.

Анна никогда не была среди близких друзей графа — ведь они не могли сойтись с такими разными убеждениями. Напротив, им случалось спорить, и Смольцов посматривал на нее снисходительно, как на глупое дитя. Потому Анна стояла чуть в стороне от процессии и немо наблюдала; уже было холодно, начинал падать крупный снег, заунывно подвывал вечный петербургский ветер, и все это напоминало какой-то мрачный фильм. Удивительно было подумать о том, что вампира хоронят так же, как человека, среди людей. Обычно всем, чего заслуживали им подобные, был яркий костер, над которым читали молитву.

Боялся ли граф смерти? После стольких лет, когда он наслаждался вечностью, даже голодом, который вымучил Анну и нередко заставлял ее страдать даже сегодня, когда у нее была донорская кровь… Она не могла сказать, был ли Смольцов счастлив. Но он казался наиболее довольным собой из всех ее знакомых вампиров, и, наверное, кого-то другого это заставило бы подумать о том, что именно свобода и безнаказанность делали его таким.

Анна работала в Инквизиции слишком долго — и думала, что никто не заслуживает смерти. Но граф Смольцов, втайне охотившийся на людей, заставлял ее засомневаться в этой благородной идее и желать ему хоть какой-то расплаты. Хотя, конечно, не ее злые мысли стали причиной его смерти, а странное совпадение обстоятельств.

Возможно, ему стоило умереть гораздо раньше. Он не вписывался в современный мир, где слово «граф» осталось в классических книгах и фильмах, но хуже всего было то, что он продолжал быть все тем же чудовищем спустя столько лет. Даже не подумал поменяться, постараться жить в мире с людьми, в которых он по-прежнему видел лишь развлечение. Такого Анна никогда не могла понять — неужели у графа и его подобных совсем нет сердца?

По дороге домой Анна зашла в кофейню, приветливо улыбнулась девушке за кассой; была совсем рассеянной после похорон и даже не подумала, что кого-то может напугать вампирский оскал. Но девушка ничуть не смутилась — и вскоре в руках у Анны оказался стаканчик с горячим кофе с какими-то сладкими сезонными добавками, которые приятно напоминали имбирное печенье. Снег валил пышными хлопьями, превращая город в снежную сказку. Анна старалась не думать о том, что завтра потеплеет и весь белый пушистый снег превратится в неприглядную бурую грязь…

Она подняла голову к небу, улыбнулась. Ей не было жаль — и где-то в глубине души Анна считала, что граф получил по заслугам. И ей самой стало легче, потому что в городе теперь на одно чудовище меньше. Ее работа заключалась в том, чтобы останавливать таких, как Смольцов, вообразивший, будто он вправе делать вообще все, что его мерзкой душе угодно, словно он самый настоящий граф Дракула. Но иногда, когда руки Анны не дотягивались, когда не хватало связей и возможностей, вмешивался случай.

Хотя многие ее коллеги презрительно говорили о судьбе и предопределенности, Анна никогда не была против некой высшей справедливости. И ей приятно было думать, что они сражаются на одной стороне.

========== 31. пасть ==========

Комментарий к 31. пасть

Ура, последняя часть, новогодняя и очень вампирская.

Всех с наступающим!

Анна и сама не заметила, как вдруг упала, споткнувшись. Она бежала изо всех сил… Где-то позади вихрился снег, и в нем Анна пыталась рассмотреть мрачную фигуру ее преследователя. Гнался за ней такой же вампир, а не какой-нибудь неискушенный охотник за нечистью, а потому ее душил страх.

Вскочив рывком, Анна вновь побежала, часто оглядываясь, пусть и понимала, что это сильно ее задерживает. Выл ветер на улочках небольшого немецкого городка, и Анне в его заунывном звучании чудились какие-то жуткие слова… И впрямь — один голос отделился, звал, влек ее к себе, и Анна даже замедлилась, а потом вдруг поняла, что ее поймали, как обыкновенно вампиры заманивают к себе жертв голосом.

Она всхлипнула — в лицо, неживое, мертвое, летел крупный снег и залеплял и глаза, и рот, и нос… Уже не соображала Анна, с какой стороны ее враг, то ли бежит позади, то ли крадется откуда-то сбоку, да и один ли он или их сотни, тысячи?

— Стой, дитя, я помогу тебе, я избавлю тебя от этого ужаса, — шепотом пронесся голос. — Тебя ждет воскрешение…

Анна стиснула зубы. Это вдруг помогло ей собраться. Она вспоминала странные слухи, рассказы о телах, которые находили мертвыми — мертвыми давным-давно, веками! Вампир, охотящийся на вампиров, как говорили среди нечисти в подполье, поначалу казался Анне какой-то странной байкой, невесть зачем появившейся, но это была правда, истинная правда!

Она бы никогда не подумала, что снова будет до ужаса бояться вампирской пасти, острых клыков, которые вонзятся в ее тонкую кожу. Ведь был способ выпить такого же вампира, хотя густая мертвая кровь его была безвкусной и бесполезной. Того, кто гнался за ней, это ничуть не отвращало, он в почти религиозной убежденности завывал что-то о прощении и воскресении, о том, что ее душа еще может спастись.

Может, напади он на нее на сотню лет раньше, Анна и поддалась бы, попросила бы избавить от мучений, но сейчас она не собиралась сдаваться. Она не чувствовала усталости или боли, поэтому могла бегать от жуткого существа хоть целую ночь, дожидаясь, пока выглянет яркое декабрьское солнце и обожжет безумного убийцу. Но удача вдруг улыбнулась ей: взметнулась метель, окончательно скрывая Анну, она юркнула в какой-то проулок и понеслась дальше, не разбирая дороги, пока не долетела до городской стены и не перемахнула через нее диким прыжком, на который она и сама не знала, что была способна. Лишь тогда Анна обернулась, пытаясь выяснить, насколько оторвалась от преследователя.

Но он потерял ее окончательно в круговерти метели, и Анна, не теряя времени, поспешила прочь по заснеженной пустой дороге.

***

Анна отпила кофе и посмотрела на закрытую льдом Неву. К Новому году реку тоже украсили: рассыпали магические искры, которые теперь блестели, переливаясь, вмерзшие в лед. Зажигались они по вечерам, расцвечивая Петербург, как на дивной открытке, и Анне очень нравилось любоваться этой подсветкой с моста.

Вокруг неслась пестрая круговерть людей и нелюдей, готовящихся к последней ночи в этом году: тащили подарки, украшения, еду для праздничного стола, просто неслись куда-то с испуганными лицами, будто от того, успеют ли они, зависела их жизнь. Анна наблюдала за ними с теплой улыбкой, хотя сама никуда не бежала. Предновогодняя суета напала на город, как и всегда, неожиданно. Служащие Инквизиции заметили ее в меньшей мере, потому что пока все их умы занимало сложное расследование: кто-то убивал вампиров самым противоестественным образом — выпивая их кровь. Попались охотнику несколько не слишком умелых новообращенных; все древние Высшие держались вместе, да и были куда ловчее, чем те, кто стал вампиром после Исхода и не знал, каково это — вечно убегать и выживать.

Разумеется, Анна сразу же узнала почерк.

Она отхлебнула еще кофе, выбросила пустой стаканчик в мусорку и пошла вдоль дороги, прижимаясь боком к ограждениям моста, когда заметила потянувшуюся за ней мрачную тень. Тут же уловила легкий запах крови, какой овевал многих вампиров, не важно, чем они питались. Дразнящий, железный, он едва не заставил Анну ускорить шаг. Но она степенно прошла чуть дальше, до фонаря, и там замедлила шаг, резко обернулась, чтобы у преследователя ее не было ни шанса побежать и скрыться.

Его обратили уже стариком — и потому он казался немного безумнее, седой и растрепанный. Красные глаза светились не как праздничные огни вокруг, а мрачно и опасно. Анна даже на мгновение забыла, что хотела сказать…

— Я тебя знаю, дитя, — прошипел старый вампир. — Все еще живешь, приносишь страдания в этот мир… Все мы грешники, но ничего, я все-таки нашел тебя, я дам тебе свободу…

Чувствуя, что руки понемногу перестают ее слушаться, Анна быстро коснулась амулета, что подвеской был на ее браслете. Сверху мелькнуло, раздался закладывающий уши визг — это пронеслась на метле Тина, заложив крутой вираж, и швырнула под ноги вампиру связку оглушающих амулетов. Прохожие закричали, кто-то рухнул в снег на обочине, закрывая голову руками.

Но магии не оказалось достаточно, чтобы оглушить древнего вампира. Помотав головой, он двинулся ко все еще обездвиженной Анне, которая могла лишь яростно скалиться. Сверкнула вспышка телепорта, навстречу охотнику вывалился встрепанный Влад. С нелюдской силой перехватил занесенную руку, отбросил вампира назад, а когда тот, рассвирепев, хотел кинуться с новыми силами, вдруг запнулся… Ноги его обвила серебряная цепь, сковывая, и Ян, стоявший рядом с Анной, резко дернул вампира на себя, чтобы он пал прямо к их ногам.

Совладав с собой, Анна выхватила наручники и быстро застегнула их на руках убийцы. Частицы серебра в сплаве тоже были, поэтому лицо его жутко исказилось, когда он осознал, что эти оковы не сможет разорвать.

— Вы обвиняетесь в серийных убийствах и причинении тяжкого телесного вреда, — отчеканила Анна. И не без удовольствия добавила: — Как видите, с грехами мы теперь сами в Инквизиции справляемся.

Тина спустилась, переминалась на тротуаре, срочно вызванивая им машину, чтобы отвезти арестованного, а когда та подъехала, Анна различила на водительском сидении немного усталого Сашу Ивлина. Запихнув вампира, ослабшего из-за серебра, внутрь, Тина решила ехать с ними, но Ян строго придержал ее:

— Будь очень осторожна…

— Так точно, товарищ майор! — козырнула она. — Если будет плохо себя вести, засуну в пасть метлу.

Только тут Анна заметила, что вместо обычных прутьев у Тины на метелке приделаны новогодние еловые ветки. Помахав им на прощание, ведьмочка сунулась на соседнее с Сашей сидение — и так они уехали, пропав в веренице машин. Ян успел закурить, а Влад метался по проспекту, убеждая народ, что ничего страшного не произошло, и даже отряхивал от снега тех, кто решил в него закопаться при налете ведьмочки.

— Ну что, думаю, мы заслужили самый лучший новогодний корпоратив! — радостно заявил Влад, хлопнув Анну по плечу, словно решил заодно сбить снег и с нее.

— А ты, я посмотрю, все-таки хлебнул глинтвейна перед выходом, — беззлобно заворчал Ян. — Но этот ужасный человек прав, нас уже давно ждут. Ань, пойдем, а? Холодновато тут.

— Ой, точно, — спохватилась Анна. — Идемте, конечно!

До Садовой тут было недалеко, так что она не упустила шанс прогуляться по украшенным улицам и послушать безумные байки, которые травил Влад — с меткими дополнениями Яна.

И она точно чувствовала себя на своем месте.