Полное собрание сочинений. Том 4 [Павел Александрович Новиков] (fb2) читать постранично

Предисловие

Продолжение философии в части гносеологии и социальной философии. Оно и понятно, какой уважающий себя философ не распространит свою систему на сопутствующее? А что есть ближайшее, как не познание и социум? Разумеется, всё это в контексте общей теории предложенной в «Человек как он есть». Честно сказать, сейчас, когда я пишу эти строки, более чем через десять лет после написания «О самом первом» и «Наше», я почти совсем не помню, что я там писал. Это примечательно, по крайней мере, лично для меня. То ли не очень глобально, то ли память плохая. А скорее всего дело просто в том труде, который был во всю эту деятельность вложен. «Человек как он есть» осмысливался несколько лет, только его содержание составлялось несколько месяцев, и было проработано от и до. Тем более создание общей теории требовало штудирования множества литературы, анализа и обобщения, фоном чему было неумолимое самокопательство. А это всё не очень легко давалось. Социальная же философия и гносеология, являясь «всего лишь» прояснением той теории в специфических областях философии, требовала не более чем конкретизации под заданный контекст, что значительно проще. Однако, не следует путать «проще» и «легко».

К самим же эссе, как самостоятельным произведениям, относятся все те же самые вводные комментарии, которые я писал к «Человек как он есть». Та же философия, историческая база, стиль… Ничего принципиально иного. Единственное, что, может быть, стоит отметить, «Наше» писалось в период наибольшей озлобленности на мир, а потому и получилось наиболее «злым». Но уж что есть, то есть. Никогда не принимал сухости Канта, зато всегда радовался подаче Ницше. Хотя, справедливости ради, подача Ленина, например, мне кажется уже слишком наглой, даже как-то неприятно. Может я писал ещё неприятнее Ленина? Может и так. Ну да ладно, править я уже ничего не буду, так что неважно; что есть. Впрочем, это отступление. В остальном же особо и сказать нечего. Прошу знакомиться.

О самом первом

Введение

О чём эта работа? О многом и в то же время почти ни о чём. По ходу повествования будет подниматься и решаться достаточно много вопросов, но ключевых проблем здесь всего две (не смотрите, что разделов целых три, не считая дополнений). Первая проблема чисто гносеологическая (хотя и не без некоторой примеси онтологии); здесь мы будем говорить об основных проблемах данной «науки», т.е. о возможности познания мира, средствах его познания и, главное, о том, можем ли мы знать, или всё наше знание и гроша ломаного не стоит. Во втором разделе мы, в общем, будем продолжать ту же тему, но уже более конкретно. Конкретно означает о науке, ибо объективное познание и есть наука. Здесь акценты, несмотря на всё единство, смещаются, в сравнении с первым разделом, так что о втором разделе вполне оправданно можно сказать, что то есть философия науки, ибо специфика именно этой философии здесь налицо. На том мы о познании и закончим. Третий же раздел будет решать проблемы самой философии, и главным для нас здесь будет сказать, что, собственно, это за штука такая – философия. Замечу, что вы будете неправы, если скажете, что этот последний раздел тут не к месту. Конечно, для гносеологических проблем он практически индифферентен, но ведь проблема самоопределения философии существует, и где её решать, если не после решения проблем философии науки (а можно сказать – и метапроблем самой науки)? Благодаря этому третьему разделу мы обретаем некую целостность в понимании науки, определяя тем самым не только её чисто гносеологический фундамент, но и истоки её развития, становления, и, более того, отделяя её от всего остального (в т.ч. и философии). Так что, всё очень просто, ибо последовательно, а то, что не укладывается в эту последовательность, то есть в дополнениях; тоже, кстати, весьма интересные вещи встречаются.

Вы можете сказать, что все эти темы уже до такой степени избиты, что и говорить об этом как-то… знаете ли. Так-то оно так, о философии науки сейчас редкий дурак не говорит и эту пустозвонство, признаюсь, и мне порядком надоело. Но я скажу иное. В наше время, пропитанное скепсисом и пессимизмом (это я о среде философов говорю) науку хают все, кому не лень. Я не говорю здесь об антисциентизме, это скорее вопрос онтологии, морали, нежели гносеологии, я говорю о том, что весь ХХ век прошел под знаменем субъективного идеализма. Неважно, какое он принимает обличие, неокантианства или попперианства, по сути это всё равно субъективный идеализм. О чём он говорит? О невозможности познания мира; вся человеческая гносеологическая сила стала ничем. Но даже если течение (какое-то) и затруднительно назвать субъективным идеализмом, то оно практически в обязательном порядке и наверняка говорит о непознаваемости действительности. Я же говорю: мир познаваем. Более того, теоретически познать мир можно на все 100%. Почему? Читайте. Читайте и вы увидите не