(Не) молчаливые слова [Чердак асбурда] (fb2) читать постранично

Чердак асбурда (Не) молчаливые слова

Ветер свежестью играл листьями деревьев, трава щебетала при взмахах крыльев, прилетающих птиц. Солнце скользило по молчаливому и бездвижному озеру, как по льду. И в этом уединение созерцал Григорий, сидя в старой беседке городского парка. Он часто приходил сюда в часы раздумий. Однако сейчас, при созерцательном виде, он все же уже ни о чем не мог думать, а если и появлялась какая-то мысль, то как он сам считал, она уже вся передумана. Обычное дело человека, который полностью погружен в рутину, и вместе с тем мысли его уподобляются реальности. Наверное, с этим многие не согласиться, учитывая, что сейчас часто можно услышать утверждает о силе сознание, определявшие бытие, но и я, наверное, был бы рад стать оппонентом того утверждения как слабости мысли, однако мои рассуждение тут не так важны, как того, кто вообще начал все это записывать в небольших заметках, и что вы сейчас читаете. Дождик начал играть беспокойную мелодию на воде, и маленькие капли взбушевали все озеро. Исхудалая крыша беседки не спасала Григория от дождя. Он пошел быстро на станцию, чтобы чемоданы не сильно намокли, когда же он добрался – увидел уезжающий автобус, на котором недавно приехал.

Почему он вернулся, когда нужный дом находился ближе – человеческая чувств загадка. Сам же он говорил, что ему было чрезвычайно волнительно оставаться наедине с этой хмуростью города: это даже доходило до боязни к новому месту, но что всё же идя к станции, он твердо знал, что не уедет.

Город он посетил по причине родственной. Его тетя в сорок лет испытывала уже трудности с ногами и с жалобой обращалось ко многим, что не может ухаживать за своим запущенным садом, а тот ещё у Григория был отпуск, да и он уже с самого своего детство не уезжал из своей родины. Итак, причины шагали за прочными, что, собственно, он с чувством интригующем отправился в новый город.

Как только он пришел домой, то сразу пошел в комнату. Могу заметить, дом этот был с недорогостоящим ремонтом, но очень презентабельным. Снаружи сделанный из кирпича, в коридоре и гостиной пол из белой плитки с греческим узором, стены покрашены в бело-сероватый цвет, кухня была так же в серым тоне. Этажом выше располагались две комнаты, и ещё был чердак. Пробыл он с тетей несколько минут. Встреча их может показаться необычной, но на самом деле, это, пожалуй, и есть для многих самая обыденность. Тут Григорий оставил некоторые комментарии к этому.

«Нина Александровна в начале знакомство была нахмурена. Ни о чем не спрашивала, даже не заметила, что я во весь наш разговор молчал, однако это не так ни обычно. Рассказав же всё о себе, и что надо делать мне, потом спросила, чтобы заполнить тишину: «А что ты молчишь?» И тотчас махнула рукой, отвечая на телефонный звонок», – писал Григорий.

Он дошел до комнаты для гостей, разложил свой чемодан и уснул. Утром по указу Григорий стал ухаживать за садом. С некоторою небрежностью и ленивостью он поливал цветы, покрасил деревья и сделал фотографии. «И место желает, чтобы кто-то видел в них красоту, тем более цветы», – думал он, сделав снимок, на котором было одно сухое дерево, стоявшая рядом со свежими цветами. Бархатные краски тянулись к солнцу, устало проживая под темными ветками дерева.

К этому времени тетя с гостями очень шумно спорили. Она уже давно не принимал гостей, как она считала, из-за небрежной территории, однако и была любительницей поболтать, но всё равно не могла себе позволить такого беспорядка перед другими, а теперь над садом стали снова работать, поэтому и не глупо пригласить.

«Все говорят, говорят, говорят и не слышат себя, каких других!» – думал Григорий, походя раздраженно к небольшому столу. Некоторые моменты дискуссии им были услышаны.

– Ну снова вы не правы. У вас что ли язык против мысли бунтует! Сим-карты облучают мозг так, если бы мы голову положили в микроволновку, поэтому лучше полностью отказаться от них, чтобы голова не болела, – размашисто говорил Святослав, и успокоившись, с поучительным вызовом спросил, – вот почему раньше в телефонах прошлого века не было сим-карт? А потому, что программа уничтожения сейчас.

– Ох, не знаю, – без интереса ответила Нина Александровна и продолжала доедать шоколад.

Ученый без степени заметив безразличие, нахмурился и убрал после ответа слащавую улыбку.

– Ооо, вот и ещё другой гость, – сказала пожилая женщина, указывая тети пальцем на Григория.

Обернувшись, Нина Александра улыбнулось и в тоне её звучала уже приветствие.

– Я Григоряна тетя, а это моя соседка Татьяна, – указала она на старую женщину, пившую чай, потом небрежно показала на другого собеседника, как бы к слову. – Это её сын Святослав.

Татьяна улыбнулась и кивнула Григорию.

– Ну знакомы будем! – воскликнул Святослав, протянув свою руку, словно медвежью лапу, новому знакомому.

Он молча пожал руку и сел за стол к завтраку. Григорий безучастно продолжал есть, но за столом больше никто не спорил. Крепкого, неуклюжего