Город-на-Оке [Ирина Брестер] (fb2) читать онлайн

Ирина Брестер Город-на-Оке

Фёдор Степаныч Богомазов, мужчина средних лет и не менее средних аппетитов, ранним субботним днём, когда солнце ещё только-только появилось на небосклоне, прибыл в Город-на-Оке, чтобы своими глазами удостовериться в том, что там живут чудеса.

О здешних красотах наслышан был всякого. И ради красот этих самых не поехал бы туда ни за что. Своих хватает, местных. У нас же в России-матушке какой город ни возьми (да что там город – любая деревня подойдёт!) – везде сплошь красота! Самобытная, правда. Не всякому заезжему иностранцу придётся по вкусу. А уж сколько их тут бывает! Считать – не пересчитать!.. Только Степанычу этого не надобно. Счетоводом больше двадцати лет прослужил. И это в одной только должности! Стабильность – признак мастерства. Так он часто сам себе говорил. И потому трудился в своём кабинетике, считая циферки на бумажке и изредка считая ворон в небе, что громким карканьем своим так и норовили отвлечь его от службы и вовлечь в дела явно нерациональные. Но воронам не объяснить всей прелести канцелярского заточения. Они птицы вольные и в клетках сроду не бывали.

А Степаныч воли вольной с малых лет не видал. Как началось взросление, так и пришло служение. Всяк через это проходил. Эка, невидаль! Поэтому Степаныч, дожив до сорока с копеечками годиков, отпусков практически не брал. И на пенсию, само собой, ещё не вышел, и неизвестно было, выйдет ли. Знай одно – трудись! А чем плохо?

А потому, когда начальство неожиданно отпуск объявило, Степаныч поначалу не знал, как на такое дерзкое заявление среагировать. Трудился, понимаешь ли, а теперь вдруг бери да поезжай куда-нибудь отдохнуть. И как теперь, извольте спросить, со всем этим жить ему, человеку служивому?

Впрочем, долго размышлять ему не дали. Сказано – выполняй! И Степаныч, вещички осторожно подсобрав, устремился в неведомую для него доселе даль.

Долго думал он, как бы время с пользой провести. С людьми умными советовался, спрашивал, мол, как оно – в отпусках? Люди умные, стоит к ним только обратиться, в один миг ещё умнее становятся, и ну давай советы раздавать направо и налево! А Степаныч слушал и внимал, чуть приоткрыв рот. Так и собирал он советы, как говорится, «с миру по нитке». Собирал, собирал, а потом и сам понял, как надо.

Вот и решил Степаныч в честь предоставленного ему двухнедельного отпуска (это же надо, какая роскошь!) поездить по городам и весям нашей страны необъятной. А вдруг, чего нового разглядеть удастся? Он же ведь не только считать, он и глядеть может.

Собрав все свои пожитки в один чемодан (не так уж и много ему понадобилось), Степаныч, вооружившись картой местности, отправился на вокзал.

Собственно, так и началось его путешествие.

Заехал в один стольный град, самый что ни есть близлежащий. Всё там ему понравилось – чистенько, прибрано, ни единой души – ни на улицах, ни в домах. Куда все подевались?

Ходил-ходил Степаныч в поисках людского, но, так никого и не обнаружив, решил прямиком на вокзал. А вон они, оказывается, где были! Валом повалили из города своего стольного, чтоб приличий, так сказать, не нарушать. Чтоб чистоту соблюсти и порядок поддержать. Оно ведь как у нас – где много народу, там мало порядка. Вот и распорядились горожане видные, чтоб меньше людей на улицах толпилось. Сказано – куда-нибудь отправляйтесь. Да не мешкайте! Городу порядок нужен.

Поэтому Степаныч, наскоро заскучав, решил продолжить своё путешествие. А ну, как в других местах повезёт больше?

Так и вышло. И после стольного града он отправился в менее стольный и приличный городок, а из него – в другой, а затем и в третий.

Побывав, таким образом, в нескольких местах, Степаныч успел подивиться красотам и диковинам богатого русского колорита, попробовал двадцать (!) сортов самого отборного самогона, узнал много новых слов, произносимых на разных наречиях, и слегка окунулся в местный фольклор исподнего значения. Таким образом, развеселившись понемногу, Степаныч уже рассматривал свой отпуск не как добровольный отсыл на каторгу, а как хорошую возможность с пользой провести время (хоть и не забывал о том, что время – это деньги).

Во время переезда на поезде из одного города в другой Степаныч познакомился с чудноватым на первый взгляд пассажиром, который болтал без умолку и надобности. Звали его Алфёр-без-отчества. Так и просил он себя называть, и Степаныч, удивившись поначалу, вскоре привык. Мало ли какое имя человеку при рождении дали? Смеяться – грех. А пошутить и над чем-нибудь другим можно.

Так вот, Алфёр этот без-отчества оказался весьма бывалым путешественником. Стал он Степанычу истории разные рассказывать. И между делом упомянул про город невиданный, что, дескать, на реке Оке стоит. Не самый большой по размерам город и не такой уж красивый с точки зрения архитектуры, но! – народ туда валом валит.

– А почему? – осведомился Степаныч, попивая чаёк из большой стеклянной кружки, да закусывая его бутербродом с твёрдым сыром и мягкой колбасой.

– А потому, – Алфёр-без-отчества хитро прищурил один глаз, так что даже бровь над этим глазом задёргалась, – чудеса там водятся!

– Чудеса? – переспросил Степаныч, думая, что ослышался.

– Истинно, чудеса! – повторил Алфёр-без-отчества. – Слыхал что-нибудь про такое?

– Нет, не слыхал.

– А я не только слыхал, но и видал! – и Алфёр-без-отчества так стукнул кулаком по столу, что свой чай расплескал и на Степанычеву рубашку белоцветную даже попал.

– И что же это за чудеса такие? – Степаныч достал салфетку и принялся капли чая с рубашки стирать. «Вот незадача! – подумал он. – Пятна ведь останутся!..»

Алфёр-без-отчества словно бы и не заметил Степанычевых маневров с салфеткой.

– Какие там чудеса, ты спрашиваешь? – Степаныч кивнул. – А такие, что… – тут Алфёр-без-отчества внезапно осёкся. – Да что я тебе рассказываю? Приедешь – сам увидишь.

– Но я туда не собираюсь, – возразил Степаныч. – У меня маршрут совсем другой построен.

– А ты поменяй свой маршрут, – деловито посоветовал Алфёр-без-отчества. – Ей богу, не пожалеешь.

Так оно и вышло. И наш Степаныч, сойдя на изначально отмеченной на маршрутной карте станции и погуляв пешком по очень красивому, но совсем не «чудесному» городу, вдруг понял, что чего-то ему не хватает. Вспомнил слова пассажира своего недавнего о «расчудесном» городе, что на реке одной стоит.

«Поехать туда, что ли? – размышлял Степаныч, советуясь сам с собой. – А ну, как и впрямь что-нибудь невиданное там обнаружу! Будет потом что вспомнить».

Так и решился. И погуляв ещё немного, Степаныч вернулся к кассе вокзала. Там купил билет до нужного места и уже через два часа отправился в путь.

Город-на-Оке встретил его весенним теплом яркого солнца и тающим снегом холодной зимы вперемешку с межсезонной грязью. Сойдя с перрона, Степаныч тут же увяз в этой самой грязи по самый верх обуви. С чувством сожаления он смотрел на то, как его новые коричневые ботиночки на глазах меняют цвет. Пытался оттереть – не помогло. Огляделся вокруг – никто даже внимания не обратил. Все ходят давно уже по колено, и никто даже слова протеста не выражает. Тогда Степаныч решил, что это, возможно, и есть тень местного колорита. А раз так – то и переживать не стоит. Чай, не в столицу прибыл.

Местность, и впрямь, оказалась так себе. Полуразвалившиеся «памятники архитектуры», под которыми, действительно, можно было похоронить зазевавшегося прохожего, пропустившего очередной падающий с верхов кирпич, перемежались с кое-как слепленными (буквально на ходу) новостройками. Проходя мимо одной из таких, Степаныч задрал голову вверх и увидел, как на высоте тринадцатого этажа на перилах крошечного балкона сидит самая обыкновенная… русалка и приветливо машет ему своим рыбьим хвостом.

Степаныч оторопел и, пропустив фонарный столб, что медленно, но верно двигался ему навстречу, легко впечатался в него своим широким лбом. К счастью, столкновение оказалось не смертельным. Степаныч отлетел на пару шагов назад и, удачно приземлившись на мягкое место, временно прекратил своё движение. Когда же «звёздочки» перед глазами перестали кружить и заняли каждая положенное ей по статусу и должности место, Степаныч поднялся на ноги.

Лоб слегка побаливал. Степаныч потёр ушибленное место рукой. Не обнаружив там никаких изменений, он совсем успокоился.

«Раз всё на месте, можно идти дальше», – решил он.

Когда же снова поднял голову вверх, русалки там уже не было. Вместо неё на балконе показался недовольного вида мужчина таких же, как и Степаныч, средних лет, но с явно большими, чем у него аппетитами. Об чём выразительно говорил его большой круглый живот, еле вмещающийся в спортивные штаны синего цвета с белыми полосками по бокам, к которым крепились подтяжки из парашютных строп. «Чтобы в случае непредвиденного полёта жизни и здоровью ничто не угрожало», – понял Степаныч и двинулся дальше.

Город-на-Оке изобиловал улицами. Они пересекали друг друга подобно линиям в тетради. И каждая норовила завернуть куда-нибудь за угол, где периодически путника ожидал самый обыкновенный тупик.

Степаныч попался на эту удочку несколько раз. Причём дважды – весьма неудачно. Первый раз – когда свернул в узкий проём между каким-то сараем и старым каменным домом, больше напоминавшим крепость с осадными башнями. Там он наткнулся на злостного бультерьера, который обругал его так, что у Степаныча уши едва не свернулись в трубочку. Бультерьер на чистейшем русском мате с самым серьёзным и важным видом научно-популярно объяснил ему, что заходить сюда не стоит. Что держит эту улицу субъект Матвей Перехват, и что всякому посягнувшему на его каменные плиты грозит немедленное…

Степаныч был человек понятливый. Дважды объяснять ему не пришлось. И, поскольку знакомство с Матвеем Перехватом не сулило ему ничего хорошего, он, вежливо попрощавшись со столь любезным и весьма осведомлённым бультерьером, быстренько отправился восвояси.

Второй раз неудача постигла Степаныча на подступах к библиотеке, куда он имел неосторожность сунуться. Располагалась она в длинном одноэтажном здании и так далеко тянулась, что Степанычу начало казаться, что ей не будет конца. Он приблизился к одной из дверей, коих было великое множество, и, протянув руку, хотел повернуть ручку.

Не тут-то было! Резко распахнулось окно, из которого выглянуло что-то похожее на смесь бультерьера и соседа Степаныча по коммуналке и, недовольно покосившись на него, произнесло: «Вообще-то у нас учёт!»

– Понимаю, – кивнул Степаныч. Учёт – дело привычное.

– Да что ты понимать-то можешь? – накинулся на него Тот-что-из-окна. – Идёшь себе по городу, высматриваешь что-то. А у людей, между прочим, забот не уменьшается.

Степаныч и это понимал.

– Вот чего тебе здесь в такой час понадобилось? – не унимался Тот-что-из-окна. – Сказано ведь: каждую вторую субботу месяца учёт!

– Простите, не знал, – смущённо ответил Степаныч. – Я здесь впервые.

– Впервые он! – передразнил Тот-что-из-окна. – Много вас таких! Понаехали! Город совсем развалили! Без вас жили нормально! Так нет – понадобилось им сюда! Чего, спрашивается?

– Да просто посмотреть…

– Нечего тут смотреть! Всё давно рассмотрено и на повестке дня утверждено!

И не поспоришь с этим, решил Степаныч и путь свой дальше продолжил. На этот раз решил никуда не сворачивать и идти прямо по курсу – к центру города.

Вскоре он пришёл туда. На перекрёстке в самой его сердцевине Степаныч увидел большущий фонтан в форме учёного кота с надетыми на нос очками и с самым деловым видом держащего перед собой раскрытую книгу. Степаныч захотел подойти поближе и лучше рассмотреть кота, а заодно и узнать, что же такого интересного он там читает. Но кот, заметив его, осклабился, обнажив ровные белые зубки, и тягуче так пропел: «Добро пожа-а-а-ловать в наш город!»

Котов Степанычу приходилось видеть часто. В том, что иногда с ними лучше не иметь никаких дел, Степаныч не сомневался. Но о том, что существуют говорящие коты, да ещё и коты-статуи у фонтана, он раньше не знал. Да и откуда ему было знать это? В других городах таких котов не водилось. А здесь – самое обычное явление. Потому как все мимо проходят, никто на кота не реагирует. Один только остановился на секунду, рукой помахал. И кот ему в ответ махнул лапой. Дело-то привычное!..

Следующим пунктом в маршрутном листе Степаныча стоял Центральный городской парк. Недавно отремонтированный, он должен был, по его мнению, представлять лицо или обложку Города-на-Оке.

Оку там, действительно, было хорошо видно. Со смотровой площадки она расстилалась вся как на ладони. И мост через неё, что на южный фронт вёл, тоже выглядел вполне свеженьким. Краска даже ещё не слезла. А чуть поодаль – лес. И возле реки – пляж. Мужички на берегу сидят, рыбачат, меж собой иногда переговариваются. Паром небольшой туда-сюда людей перевозит – с одного берега на другой. Акулы плавают.

Стоп. Какие ещё акулы? Акул здесь быть не должно. Акулы в этих местах не водятся. Хотя… Степаныч почесал за ухом. Это же Город-на-Оке. Здесь всего можно ожидать.

– Как же они с акулами рядом не боятся? – вслух спросил Степаныч, имея в виду рыбаков.

– А чего их бояться? Они ручные, – услышал он позади тонкий голос.

Степаныч обернулся. Высоченный детина с огромными ручищами, выпирающими из свитера в бело-синюю полоску (напоминающим тельняшку), смотрел на него сверху вниз. Его косматая рыжая голова закрывала Степанычу солнце, отчего лицо этого парня казалось тёмным и угрюмым. Степаныч поёжился с непривычки и счёл за лучшее сделать несколько шагов в сторону. Для пущей безопасности.

Но детина вполне дружелюбно протянул ему руку и тонким голоском (что никак не вязалось с его мощной фактурой) произнёс: «Будем знакомы. Я – Агнец».

– Божий? – вырвалось у Степаныча. И тут же прикусил язык, подумав, что поторопился с выводами. Агнец может шуток таких и не понять. Ещё, чего доброго, отправит его именно туда, о чём Степаныч заикнулся по глупости своей.

Но Агнец пропустил его вопрос мимо ушей. Поймав руку Степаныча, слегка дрожавшую от напряжения, он довольно аккуратно пожал её и вернул обратно.

– Впервые у нас в городе? – догадался Агнец. – Сразу видно.

– Да вот решил чудес ваших отведать, – признал Степаныч.

Агнец, услышав это, обрадовался страшно.

– Так это всегда можно. Это мы мигом, – и, прежде чем Степаныч успел что-либо сказать, сгрёб его в охапку и потащил в закусочную, что стояла тут неподалёку. Там Агнец громко объявил всем, что его «новый друг» местных кушаний отведать желает, и что «поворачиваться надо, потому что у них мало времени». Степаныча быстро усадили за стол, предварительно сбросив с этого стола всю грязную посуду прямо на пол, нисколько не заботясь о том, что она может разбиться, повязали на шею фартук, дали в руки ложку и вилку, а после принесли обед. Агнец сел напротив.

На широком блюде подали рыбу, запечённую в фольге, с помидорами и сыром и ещё какими-то специями. Откупорили бутылку с компотом, не забыв при этом окатить брызгами соседей по столикам. Затем разлили по рюмкам остатки. Агнец громко выдохнул в сторону и разом осушил всё, что было ему налито. После закусил лимончиком и попросил ещё. Степаныч отхлебнул глоток, предварительно принюхавшись. Компот отдавал чем-то знакомым, бражным, но на вкус оказался самым обыкновенным, детским. Степаныч отпил до середины и поставил рюмку на стол.

– Не положено! – пропищал тонким голосом Агнец. – Рюмку на стол только пустую ставят.

Степаныч спорить не стал. Вновь поднёс к губам и допил.

– Вот это по-нашему, – одобрил Агнец. – Молодец, Степаша!

Степаныч подумал было возразить на этот счёт, что он вовсе не Степаша, а Степаныч (если уж взять такое обращение). Но, помня о здешних нравах, склонных к перемене, решил не рисковать. Пусть будет Степаша. Не так уж это и плохо.

Степаныч захотел попробовать рыбу. Взял нож, чтобы отрезать кусок, но Агнец, заметив это, одним точечным броском лимона выбил нож у него из рук.

– Что такое? – возмутился Степаныч. – Я хотел отрезать.

– Не положено! Кто ж рыбу ножом да вилкой ест?!

Это прозвучало настолько убедительно, что Степаныч не нашёлся, что сказать в ответ. Действительно, что это он удумал? Вилку отложил. Так рыбу и не попробовал. Не знал теперь, с какого боку к ней подойти.

А милый Агнец посасывал свой компот из вновь наполненной до краев рюмки и, по всему видать, был весьма доволен происходящим. Когда принесли счёт, он взглянул на официанта поверх его подноса, и своим тоненьким голоском прошептал: «В другой раз сочтёмся». Возражений не последовало.

– А ты ещё долго здесь будешь? – поинтересовался Агнец, когда они покинули закусочную, так ничего толком и не отведав. В животе Степаныча урчало, но признаться было как-то неудобно. Всё-таки, радушный приём оказали. Жаловаться – грех.

– Думаю, завтра утром уеду. Вот только где бы переночевать?

– О, я знаю отличное место! – воскликнул Агнец. – Сейчас тебя туда отвезу.

Они вышли за ворота и подошли к проезжей дороге. Агнец ловким движением руки остановил пролетавшую мимо карету, затем широко распахнул перед Степанычем дверцы.

– Прошу!

Степаныч пригнулся, чтобы пролезть. Агнец, видя его маневры, решил ускорить события и одним чётким прицельным движением колена в область таза помог своему другу забраться внутрь. Степаныч и охнуть не успел.

Внутри кареты было тесно. Приходилось сидеть, согнувшись. Сам же Агнец устроился на козлах рядом с кучером.

– Трогай! – пропищал он, и карета, взревев тормозами, сорвалась с места.

Степанычу никогда прежде в каретах ездить не приходилось. Все его познания о том, как ездят кареты, строились на домыслах и догадках, почерпнутых из книг, которые он иногда брал в руки не только для того, чтобы сделать подставку под горячий чай, но и, перевернув страницу, обнаружить там несколько странных иероглифов, причудливо складывающихся в слова, значения которых он частично мог разобрать. И хоть чтецы и счетоводы – не одно и тоже, Степаныч признавал в одном субъекте разные таланты. И потому книги читал периодически, но – не слишком увлекаясь. Циферки, всё-таки, важнее.

Карета летела быстро, как на крыльях, но все, какие были, булыжники и каменья, по дороге ей удавалось собрать. Степаныча бросало из одного угла в другой. Один раз, когда карета накренилась вбок, он чуть даже не вылетел. Но верный Агнец, не дремлющий никогда, своей надёжной рукой подхватил Степаныча на лету и вернул обратно в карету.

– Береги посадочное место, Степаша! – напомнил он.

Что происходило за окном, Степаныч улавливал с трудом. Мелькали деревья, фасады домов, машины, люди. Он не успевал их разглядывать.

Один раз чуть не попали в аварию. Проезжавшая мимо четвёрка лошадей, запряжённая в белый «Мустанг», чтобы сократить время, решила выехать на встречную полосу. Столкновение могло произойти в любую секунду. Но тут кучер, управлявший каретой, хлестнул плетью по капоту «Мустанга», и тот, издав громкий вопль и резко встав на дыбы, затем рванул вперёд, взметнув за собой тучу пыли и оставив после себя густой запах из выхлопной трубы.

– Вот ведь зараза! – разразился громом кучер. – На дешёвом пойле ездит! Денег, что ли, жалко – заправиться нормальным топливом? Чтоб его пробрало!..

Когда доехали до нужного места, уже смеркалось. Степаныч с трудом выбрался из кареты. Тело ломило и стонало. Агнец поблагодарил кучера за увлекательную и весьма комфортную поездку и бросил ему монетку.

– Никогда не приходилось ездить в карете, – шёпотом сказал Агнец Степанычу.

– Мне тоже.

Они стояли у подножия высокой лестницы. Ступеней было так много, что Степаныч, решивший по привычке их сосчитать, вскоре бросил это дело. Не меньше сотни, решил он. Ступени вели к входу в гостиницу. Где-то на середине валялась большая рваная калоша.

– А это откуда? – спросил Степаныч, поднимая её. Калоша была тёмно-синего цвета.

– Да очередная «золушка» обронила, – беспечно сказал Агнец. – Вечно им дома не сидится. Там и думают, как бы выманить жениха побогаче. Вот и бросают где ни попадя свои туфельки. Я вчера одну такую обнаружил у себя на крыльце. Со слепу не заметил, шёл-шёл да и споткнулся. А потом через крыльцо – кувырк да прямо в огород угодил! Головой в грядки, ногами – в корыто. Чуть носом землю не вспахал! Да в придачу цветы помял немного. Пришлось выпрямлять. Мамка узнает – за ремень возьмётся. А мне нельзя. Я её ремня больше всего на свете боюсь! Стоит ей только замахнуться, у меня коленки дрожать начинают.

Степаныч тактично промолчал. Агнец – натура нежная. Его и словом обидеть можно.

В фойе их, оказывается, уже ждали. Приветливая миловидная девушка с двумя косами (железными) в обеих руках вышла им навстречу и, улыбаясь, протянула Степанычу ключи от номера.

– Ваш двести семнадцатый. Душ, туалет – внутри. Завтрак подадут в восемь утра. Приятного отдыха!

Степаныч только рот успел раскрыть. Агнец, завидев это, ободряюще похлопал его по плечу.

– Чего застыл как вкопанный?

– Да я… так, – промямлил Степаныч, не отводя глаз от двух эффектных кос.

– Понравились? – Агнец усмехнулся. – Вижу-вижу. Я и сам бы не прочь позаимствовать хотя бы одну. В хозяйстве всё пригодится. А? Как считаешь?

– Что? Считаю? – Степаныч встрепенулся. – Да, приходится по службе…

Агнец поднял голову вверх и тонким зычным голосом расхохотался. А потом заботливо подтолкнул Степаныча к лестнице.

– Иди уже, отдыхай. Умаялся, небось.

– Да, пожалуй…

Степаныч сердечно поблагодарил своего спутника за всё и отправился в свой номер. Там всё оказалось вполне пригодно. Даже маленький чёрно-белый телевизор с ножками стоял на комоде. Степаныч принял душ, разделся и лёг в кровать. И тут телевизор неожиданно включился. Самостоятельно.

– Вечерние новости из Города-на-Оке! – стал вещать круглый дядька, похожий на помидор, с экрана телевизора. – Сегодня в центре у фонтана был замечен Говорящий Кот, разговаривающий с прохожими. Нарушитель скрылся с места преступления, предварительно выкачав всю воду из фонтана. По некоторым данным, этой водой он окатывал прохожих в Собачьем сквере. Это не первый случай подобного мародерства со стороны Кота. Нарушителя ищет полиция и спецслужбы.

Степаныч, услышав это, приподнялся на локте. А круглый дядька продолжал:

– В реке было выловлено два десятка акул. Они оказались совершенно ручными. Терлись носами о руки спасателей и, виляя хвостами, просили молока. Тем не менее, акул решено было отправить в ближайшее море транзитным судом. Так сказать, в родные пенаты. Чтоб тоска зелёная их заесть не успела.

Степаныч с этим был полностью согласен. Действительно, для акул это будет самые верным решением. Такие души ранимые…

Но самое интересное было в конце.

– Весь день по городу носилась карета, нелегально перевозя пассажиров за монеты. Ровно в полночь она превратилась в тыкву, а кучер, управлявший ей, – в крысу. Зверьку было предъявлено обвинение в мошенничестве.

На этом вечерний сеанс новостей прекратился. Диктор, поблагодарив всех за внимание, помахал рукой и сошёл со своего вещательного постамента, чтобы выпить на ночь бутылочку молока. Для крепкого сна. А телевизор, пару раз мигнув на прощание, затем выключился самостоятельно. Степаныч решил, что теперь, наконец, и ему можно и заснуть. Вот только как же без бутылочки? Диктор – и тот рекомендует. На всю страну.

Стал Степаныч шарить по всем углам. А вдруг что обнаружится? Заглянул в холодильник – ничего. Подошёл к окну, распахнул его. И тут же в руку ему ткнулось холодное стекло. Он машинально сжал и поднёс к лицу. Пол-литра самого настоящего молока! Вот удача!

– Спасибо! – произнёс Степаныч в темноту. В ответ услышал одобрительное карканье.

Ночь прошла на удивление спокойно. Степаныч, как лёг в одно положение, так в нём же и проснулся. Потёр глаза, прогоняя сон, и сел на кровати. Рядом на тумбочке обнаружил принесённый на подносе завтрак, состоящий из сваренных всмятку двух яиц, нескольких ломтиков белого хлеба, горячего чая с лимоном и стопки вафель. Голодный неимоверно со вчерашнего дня, Степаныч быстро съел всё, что было на подносе, включая салфетки, а после встал, умылся, оделся и спустился вниз. Узнав у вчерашней девушки (на этот раз без кос), как быстрее добраться до вокзала, он, поблагодарив её, направился к выходу.

Погода стояла прекрасная, и Степаныч, хоть и утомлённый вчерашними событиями, всё же чувствовал себя хорошо. Над головой щебетали птицы. Одна из них привлекал его своим громким криком. Степаныч, приглядевшись, узнал знакомые очертания.

– Спасибо за молоко! – поблагодарил он. Птица одобрительно каркнула в ответ.

До вокзала Степаныч добрался на маршрутке. Карету заказывать не рискнул. Хватило одного проезда.

На вокзале он купил билет в обратную сторону и сел во второй вагон.

– Ну, как вам путешествие? – напротив него уже сидел знакомый Алфёр-без-отчества и радостно улыбался. – Посмотрели Город-на-Оке?

– Ещё как посмотрел. Век помнить буду.

Алфёр-без-отчества заулыбался ещё шире.

– Я же вам говорил! Город этот особенный, расчудесный!

– Да уж, чудес в нём хватает, – согласился Степаныч.

Алфёр-без-отчества наклонился к нему и заговорщически прошептал:

– Это ещё что! Вот я вчера побывал в Городе Безречном – там та-а-акое!.. Город-на-Оке ему и в подмётки не годится! Да что я вам рассказывать буду? Приедете – своими глазами увидите!