По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно
Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах (ибо мелкие отличия все же не могут «не иметь место»), однако в отношении части четвертой (и пятой) я намерен поступить именно так))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
Сразу скажу — я
подробнее ...
довольно-таки не сразу «врубился» в весь этот хитроупный расклад (из-за которого автор видимо проделал просто титаническую работу) и в описания жизни всех эти «коронованных тушек» Лео ...(польды, Людовики и пр) начали складываться в немного понятную картину только (где-то) к тому №2. И как ни странно — но «в одолении данного цикла» мне очень помог тов.Стариков (с его: «Геополитика, как это делается) где и был вполне подробно расписан весь «реальный расклад» времен ...надцатого века))
В противном же случае, не являясь большим поклонником «средневековых тем» (и довольно посредственно участь в школе)) весьма трудно понять кто (из указанных персоналий) занимает какое место, и что это (блин) за государство вобсЧще?))
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (озвучивающего «общую партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Впрочем нельзя не заметить и тот (многократно повторяемый мной) факт, что «весь рассказ об этом персонаже» все же НЕ свелся к очередному описанию «гламурно-понтовой» императрицы (сотворенной в «наивно-розовой вере», в подростковом стиле с большим непробиваемым апломбом)) А ведь это именно то — чего я изначально опасался (открывая часть первую))
Данная книга была «крайней» (из данного цикла), которую я купил на бумаге... И хотя (как и в прошлые разы) несмотря на наличие «цифрового варианта» я специально заказывал их (и ждал доставки не один день), все же некое «послевкусие» (по итогу чтения) оставило некоторый... осадок))
С одной стороны — о покупке данной части я все же не пожалел (ибо фактически) - это как раз была последняя часть, где «помимо всей пьесы А.И» раскрыта тема именно
подробнее ...
этого персонажа (Софьи), а не многочисленного сонма второстепенных персонажей («царь, царевич, король, королевич»)).
Конкретно в этой части тов.Софья «взбрыкивает» и … берет недрогнувшей рукой все бразды управления государством на себя!!! Я же (ожидая чего-нибудь эдакого) ожидал некой драмы в отношении всех остальных (более старших) членов династии — но автор все сделала гораздо изящней (и царевич в итоге «остался жив» и добрался таки до трона))
Но — помимо этой (пожалуй) «самой вкусной части» становления героини (государыни!)), в книге опять (чрезмерно много) всякой «другой политики» (брани — в смысле сечи, а не в смысле бранных слов)) и прочих сражений (и решений) в рамках своеобразной средневековой «Большой игры»))
P.S Самое забавное — что если я изначально боялся «слишком углубленного экскурса во всякие няшности» и некоего слишком восторженно-пафосного стиля (присущего многим авторам «женскАго полу»), то по итогу прочтения части третьей «стал понемногу страдать» от некой сухости (построения) очередной «чисто альтернативной истории» (что как раз, характерная черта авторов-мужчин)) Вот такой вот «казус-белли»))
Чёрная студия, тёмный стол, чёрный пейзаж, кресла из тёмной кожи и белые занавески.
«Как вам удалось попасть на это интервью, ведь вы уже давно…»
«Мне позволили» Ответил сильный человек с длинным русым чубом на голове и свисающими пшеничными усами.
«Хорошо. Скажите, пожалуйста, о чём вы жалеете больше всего?» Журналист был жалок по сравнению со своим собеседником. Его карие глаза всё время бегали от прямого и страшного взгляда воина с чубом и ярко голубыми глазами.
«Жалею… О той жизни, которую прожил и о той смерти, которую принял».
«Но вас считают Великим…»
«Я велик по общечеловеческим меркам. Я родился в нищем государстве, в начале своего правления, а в конце его дрался один на один с самой Ромейской Империей. И дрался достойно».
«Тогда почему же…?»
«Потому что я не остался в нищем государстве».
«Но вы покорили Хазарский Каганат! Практически в одиночку!?»
«Это моя великая победа».
«Но…»
«Я прожил после своей смерти тысячу лет, как ты думаешь, что чаще всего мне вспоминалось, когда я был Там и думал о своей земной жизни?»
«Тысяча лет в одиночестве… Это ужасно».
«Нет. Я видел всю вашу историю, в основе которой стоял сам. Я видел целые армии из солдат, которые проходили возле меня и кланялись мне, я видел десятки войн, которые горели огнём на вашей земле, я говорил практически с каждым вашим правителем в его страшных кошмарах. Я был не одинок».
«А с Ним вы тоже беседовали?…»
«С кем?»
«Ну… С Ним»
«Не выделяёте заглавную букву. Я видел десятки правителей, с которыми делали так. Назовите имя».
«Ладно… Не будем касаться этой темы. Так почему вы жалеете о прожитой вами жизни?»
Святослав Храбрый (в том, что это он, уже ни у кого не осталось сомнений) наклонился своим могучим израненным телом, всмотрелся в глаза журналиста и громко захохотал ледяным басом.
«Радость побед заканчивается очень быстро и твою голову взрывают воспоминания тех, кого ты отправил на смерть и кого ты приговорил к смерти. Я жалею о том, что пошёл в Болгарию, а не остался с Малушей в Киеве. Жалею о том, что погубил лучших своих братьев под Доростолом. Жалею о том, что ни оказался рядом со своей матерью, когда она лежала на смертном одре».
«Но вы же говорили… Что… Вы гордитесь тем… Что… Дрались с Византийской Империей один на один?…»
«Нет. Я говорил, что люди этим гордятся. Особенно сегодня».
«Но… Ладно… Кажется я понял вас… Однако… Если вы имели честь наблюдать за нашей историей тысячу лет, то не могли бы вы открыть нам некоторые белые пятна?…»
«Я не имею на это право».
«Понимаю, тогда, может быть, вы хотя бы откроете особенность, так называемого, русского Пути?»
Некогда Великий Князь Киевский вновь взглянул холодным взором на журналиста и положил руку на свой клинок, вены его шеи на одно мгновение дрогнули.
«Мы долго топчемся на месте. Ходим, примеряемся, долго не решаемся на столь нужный шаг вперёд…»
«Однако когда делаем его весь мир дрожит. Так?»
«Нет. Не перебивай меня. Потом мы, подобно огромному бурому медведю, встаем на задние лапы и показываем свои огромные клыки, но… В момент атаки падаем на рогатину охотника, вовремя соображаем, что это ловушка и убегаем зализывать раны. Как правило, этот шаг приносит пользу, и Россия движется вперёд, однако мы слишком долго гордимся этой «победой». Потом вновь ходи кругам, топчемся на месте, вновь встаём на дыбы, и вновь уползаем зализывать раны».
«Какой, на ваш взгляд, сейчас идёт период в нашей истории?».
«Я думаю из моей речи ясно, что их всего четыре. Россия на задних лапах, Россия на рогатине, Россия зализывающая раны и Россия топчущаяся на месте. Я сомневаюсь, что первые три можно хоть как то отнести к вашему времени. Остаётся лишь один вариант».
«А вы правили в то момент, когда…?»
«Я правил в два этапа. Я поднял своего медведя на дыбы, и я же опустил его на рогатину».
«То есть вскоре нас ждёт…»
«Я не знаю, что ждёт вас».
«Но… Вы же сами только что…»
«Я не знаю, как поднимется медведь, и я не знаю, какой длины будет рогатина».
«Хорошо… Но… Всё же, вы можете сказать хотя бы общие очертания, ведь… Вы… Вы, пожалуй, обладаете наибольшим опытом?»
«Нет!»
«Но почему!?»
«Потому что ты хочешь меня переубедить и показать всем, какой ты гениальный интервьюер. Ты придумал меня в своей голове и в ней же берёшь у меня «материал»… Вскоре ты проснёшься, поймёшь, что подыхаешь от похмелья, осознаешь, что лежишь в чужой кровати, а я являюсь твоим демоном безумия».
Журналист с ужасом взирал на князя и понимал, что его уверенный холодный голос говорит правду… Он, Геннадий Петрович Трувин, репортёр газеты N. города A., скромный бродяга жизни, лет тридцати восьми, сошёл с ума.
В холодном поту он вышел из оцепенения и оказался в прелестной голубовато-белой спаленке: на скромном туалетном столике валялись его мятые брюки и клетчатая рубашка, в комнате витал аромат недорого вина, голова раскалывалась от похмелья, а рядом с ним лежала голая деваха.
Внезапно дверь отворилась, и в проёме появился он… Великий князь Киевский, Святослав Игоревич Храбрый. Его губы растянулись в ужасающей ухмылке, а жилистая рука легла на простое навершие меча нормандской ковки.
«Пожалуйста! Не надо!…»
В ответ на это воздух прорезал холодный смех.
«Я прошу вас… Я понял… Я осознал»
Воин лишь приближался к кровати, на которой лежал Геннадий Петрович. От его пискливых возгласов проснулась девчонка.
«О чём ты меня просишь!?»
«Я… Я хочу жить прежней жизнью. Я больше не сунусь никуда, где мне не следует быть, я больше…»
«Ты скоро станешь безумцем не за бессмысленную гордыню!» Клинок покинул ножны Святослава и блеснул огненным пламенем в багряном рассвете солнца.
«Но… За что… Тогда… Я… Я не понимаю!» На последних словах меч проник в сердце журналиста и сжёг его изнутри.
«За твою жизнь, которая предполагает собой лишь безумие!»
Primary menu
2023 - Библиотека "КЛиб" - тут можно читать книги онлайн а также скачать их бесплатно и без регистрации
Последние комментарии
26 минут 16 секунд назад
9 часов 18 минут назад
1 день 2 часов назад
1 день 3 часов назад
1 день 3 часов назад
1 день 3 часов назад