Нерадивый водитель [Марина Орлова] (fb2) читать онлайн

Марина Орлова Нерадивый водитель

1.

Хотя рейс был ежедневным, автобуса не было уже неделю. В такой глуши, как эта, наверняка и прежде жилось невесело, но тогда хотя бы существовал интернет. Сейчас, в мире разрушенных технологий, междугородный автобус остался единственным способом связи.

Я поела, оделась, вышла на единственную улицу поселения и двинулась к автобусной остановке – допотопному ржавому знаку, одиноко торчащему возле низенького светлого здания продуктового магазина. Вокруг расстилалось чёрное ноябрьское поле, прижатое серыми тучами. Дорога – смесь разбитого асфальта с щебёнкой – шла к остановке длинной прямой линией, а за магазином круто поворачивала налево.

Возле здания виднелись люди – такие же, как я, ожидающие. Десятка два, собрались с нескольких поселений. За неделю они словно бы сплотились, некоторые начали здороваться по имени. Я даже не прислушивалась – слова не важны, лишь поступки имеют значение. С этим здесь было туго. Впрочем, как и везде в нашем разрушенном мире. Люди выживают. Именно поэтому они готовы платить мне – за то, что я не прячусь в углу с куском хлеба и банкой консервов, а делаю выбор и совершаю поступки. Да, зачастую те, на которые у них самих не хватает духу.

И вот я застряла в этом поселении. Не страшно, денег у меня хватало. Единственная угроза в подобном захолустье – скука, так что я хваталась за любое занятие, лишь бы не лежать на диване, ощущая, как мозг размягчается с каждой минутой. И поэтому я ежедневно торчала на остановке – всё ж таки развлечение.

В первые дни люди разговаривали между собой: возмущались, уточняли время, понимающе улыбались в ответ на очередной раздражённый вздох. Самые общительные обменивались байками о междугородном транспорте. Потом ажиотаж прошёл, все просто молча слонялись вокруг остановки и время от времени вглядывались в дымку с той стороны, откуда должен был прийти автобус.

Туман, ползущий по окрестным полям, пробирался под одежду. Зябко. Я достала целлофановый пакет с сигаретами и спичками, закурила, тщательно завернула всё обратно. Кажется, проблема пропавшего автобуса сделала местных терпимее: только два человека по привычке нахмурились в мою сторону. Я сделала вид, что не заметила.

Вдруг по толпе ожидающих пробежал тихий ропот. Я прищурилась. Вдалеке что-то виднелось. Сердце стукнуло невпопад. Люди вокруг заволновались. Неизвестный объект приближался довольно быстро, и вот – никаких сомнений, это автобус! Огромный и шумный междугородный автобус!

Он нёсся на всех парах, как и положено опоздавшему. Люди хватали багаж, не отрывая взглядов от машины, пытаясь угадать, где именно она затормозит. Однако автобус не снижал скорости – он словно решил проехать мимо остановки.

Недоумение в толпе. Самые сообразительные начали отходить от дороги. И вдруг, за несколько метров до поворота, водитель резко ударил по тормозам. Огромная машина заскрежетала рвущим уши металлическим лязгом, вылетела с дороги в поле, зарылась в чёрную почву и окончательно заглохла. Все двери открылись.

Думаю, не преувеличу, если скажу, что все пришли в смятение. Растерянно переглядываясь, мы начали приближаться к машине опасливым полукругом. С моего места было видно, что лобовое стекло сплошь заляпано грязью. Вдруг мужчина в тёмно-коричневой куртке и такой же шапке рванул с места, подбежал к автобусу, запрыгнул внутрь и с лязгом дёрнул дверь, ведущую из салона в кабину водителя. Дверь, рассчитанная на противостояние грабителям и всяким отморозкам, судя по всему не поддалась, так что мужчина заколотил кулаком и сипло крикнул:

– Эй, водила! Ты там живой?

Прочие окружили автобус на почтительном расстоянии. Бронированная махина, бессильно уткнувшаяся носом в грязь, пугала.

Мужчина в салоне продолжил диалог с дверью:

– Ну так а что ты творишь? Куда несёшься? Теперь хрен вытащишь… Ты что, остановку не видел?

Я прислушалась, но безрезультатно. Ни голоса, ни механического звука, ни крика птицы – над полем повисла тишина.

Тем временем простуженный голос наступал:

– Где тебя черти носили?! Ты знаешь, какое число?!

Я аккуратно переместилась напротив передней двери автобуса, так что теперь наконец-то услышала невнятные звуки из кабины.

Мужчина заорал:

– Ты что, пьяный?! Давай открывай! – и стал трясти дверь.

От этого занятия его отвлёк резкий женский крик:

– Горит! Горит! Автобус!

Я вздрогнула и оглянулась. Женщина с двумя большими красными клеёнчатыми сумками наперевес уронила одну из них на землю и освободившейся рукой указывала на кабину. И правда, над крышей поднимался дымок. В первое мгновение показалось, что это остаточное явление после резкого торможения, но затем стало очевидно – кабина в самом деле горела.

Сиплый мужчина выскочил из салона, забежал вперёд машины, присмотрелся, процедил:

– Точно! – и рванул обратно в автобус. С новыми силами заколотил в дверь кабины, видимо, надеясь её выбить.

Справа из толпы раздался высокий мужской голос: «Бросай! Поздно!». Несмотря на грязь, облепившую лобовое стекло, было видно, что в кабине пляшет огонь. Тот же голос крикнул: «Рванёт!», и все бросились врассыпную.

2.

На следующий день на ржавом знаке появилось объявление, что в продуктовом магазине состоится прощальный вечер в честь погибшего водителя. «Приглашаются все постоянные пассажиры междугороднего автобуса».

Прочитав текст, я хмыкнула. К чему это всё? Насколько я понимала, никто не был знаком с водителем лично. Я видела его один раз по дороге сюда – на одной из долгих остановок он опустил стекло в кабине, чтобы покурить. Довольно молодой, бледное родимое пятно на щеке, форменная кепка. Обычный человек.

Тем не менее, когда подошло назначенное время, я собралась и направилась к магазину. Всё равно развлечений больше нет.

В углу помещения был устроен помост из деревянных ящиков, перед которым собирались люди. Заняв место у стены, я огляделась. Кажется, здесь были все вчерашние и несколько человек, которых я раньше не видела.

Организатор встречи – мужчина средних лет, каштановые кудри с проседью, строгий костюм – в первое мгновение показался мне незнакомым, однако затем он заговорил со своим соседом и оказался обладателем сиплого голоса. Видимо, местный активист. Возможно, мэр или метит на его место.

С чувством собственного достоинства мужчина поднялся на помост и провозгласил:

– Товарищи! Мы собрались здесь, чтобы почтить память человека, который долгие годы был нашим водителем. Каждый день, несмотря на погоду, он приезжал и вёз нас, куда было нужно. Хотя мы почти не видели его, но он всегда был рядом. Мы доверяли ему нашу безопасность, и, я бы даже сказал, наши жизни. Теперь он умер, то есть, я бы сказал, погиб. Мы были рядом, когда это произошло. Поэтому я предлагаю, чтобы каждый из нас произнёс надгробную речь.

Из толпы раздался женский голос: «Гроба-то нет!». Я вытянула шею. Женщина с клеёнчатыми сумками.

Организатор запнулся и переспросил:

– Что?

Женщина повторила:

– Гроба нет! А вы говорите «надгробная речь».

Мужчина поджал губы и обвёл толпу укоризненным взглядом:

– Это детали. Главное – почтить память. Ну, кто первый?

Все затихли, головы склонились – словно на уроке, к которому никто не подготовился.

Представив, как сейчас все будут тягостно мяться, я подняла руку и гаркнула:

– Давайте я!

Активист обрадованно посмотрел в мою сторону и сделал приглашающий жест.

Протиснувшись к помосту, я поднялась. Вообще говоря, я больше человек действия и с речами раньше не выступала – что ж, вот и случай испытать себя.

Так что я откашлялась и громко начала:

– Добрый вечер! Я не очень хорошо знала этого человека. Мне показалось, вы тоже. Но вот что я подумала. Всю эту неделю мы ругали и обвиняли его. И теперь, даже после его смерти, чувствуется осадок. Не знаю, как вам, а мне первым в голову приходит обвинение в алкоголизме. Мол, ушёл в запой. И это бы объяснило, почему он не справился с управлением.

Люди вокруг закивали.

Ободрённая, я продолжила:

– Но дело в том, что мы не знаем этого точно! Мы ругаем водителя, но он мог быть жертвой каких-то обстоятельств.

Организатор задумчиво посмотрел на меня:

– Точно-точно, всё это не так просто! Всегда приезжал вовремя, и вдруг такое. Даже если запил, то не на неделю же!

Я подняла указательный палец, подчёркивая свои слова:

– Не зная, мы не должны с ходу осуждать человека.

Все уставились на меня, словно услышали что-то умное. Хм, а у меня неплохо получается. Может, сменить профессию?

Активист вдруг воскликнул:

– Он не знал, какое было число! Я вот забыл, а сейчас вспомнил. Хотя он говорил очень тихо, но про число точно сказал – тридцать первое. То есть он думал, что сейчас – это неделю назад. Я ведь тогда решил, что он пьяный, поэтому несёт пургу и говорит неразборчиво… Но мало ли что…

В толпе перед помостом, справа, высокий парень спросил:

– Как это можно – не заметить целую неделю?

Я покачала головой, переглянулась с организатором. Над толпой повисло задумчивое молчание.

Симпатичная блондинка из первого ряда:

– Может, болел?

Активист возразил:

– Тогда нам бы дали другого водителя. Видимо, руководство было не в курсе, что он не выходил на рейс.

Девушка упорствовала:

– А если он не хотел, чтобы они знали? Лечился тайно.

Я скептически скривилась:

– И рисковал работой? К тому же тогда он бы знал, какое число. А кстати, почему в автобусе не было пассажиров?

– Это не редкость, особенно к зиме, – сиплый голос организатора звучал уверенно. – Обычно именно у нас народ набивается.

На пути сюда в автобусе было не меньше десятка человек, однако я решила не напоминать во всеуслышание о своём статусе приезжей. Настроение у людей изменчиво, как прибой. Тот прибой, что был когда-то, – сейчас, говорят, его уже нет, а впрочем, никто не рискует приближаться к побережьям, так что это не проверить.

Высокий парень выкрикнул:

– Всё это таинственно! Сначала он пропал. Потом въехал в поле. И почему машина загорелась?

Я:

– Курил в кабине? Окно не открыл, потому что холодно, он ехал быстро. Может, ему стало плохо. Инфаркт или инсульт. Поэтому и разговаривал неразборчиво. Сигарета упала, и всё вспыхнуло.

Женщина с сумками:

– Инсульт – страшная вещь! Вот у меня у брата был инсульт, так он ушёл вечером с работы, а домой не пришёл. Был человек – и нету.

Люди согласно загудели.

Высокий недовольно покачал головой.

Я подняла брови:

– А какая у вас теория?

Он фыркнул:

– Больно всё у вас просто. Всё можете объяснить, да? Инсульт – и никаких вопросов. А я считаю, что мы должны вопрошать. Человек умирает, когда умирает его любопытство!

Активист нетерпеливо махнул рукой:

– Так что вы там думаете, говорите уже!

Парень выпрямился, оглядел присутствующих и веско начал:

– Я считаю, что, хотя весь этот случай представляет собой нечто, превышающее наше понимание…

И снова женщина:

– Дак а если так, чего говоришь тогда? Не понимаешь, так и молчи!

Блондинка прыснула со смеху. Все заулыбались. Лицо парня стал пунцовым. Организатор повысил голос, стараясь выглядеть серьёзным:

– Дайте юноше высказаться!

Высокий склонил голову в знак благодарности, кашлянул и продолжил:

– Я считаю, мы должны рассмотреть все вероятности. Например, многие слышали, что в соседнем городе процветает криминогенная обстановка и орудуют банды торговцев органами. Они забираются в квартиры, усыпляют людей и прямо на месте изымают, кхм, органы. Когда жертвы просыпаются, они ничего не помнят и ничего не замечают, а потом – внезапная смерть! Может, так было и с нашим водителем. Он очнулся от наркоза, пошёл на работу – и вот, умер.

В повисшей тишине громко фыркнул щеголеватый парень с левого фланга:

– Что за чушь! – он тряхнул головой, убирая с глаз длинную зелёную чёлку. – Где ты такое вычитал, эти сказки про торговцев органами? В бульварной газете?

Высокий повернул к нему голову и повысил голос, чтобы было слышно на другом конце помещения:

– Вовсе не в бульварной, а в серьёзном издании! Да вообще это все знают! Там опасно!

Чёлка упала обратно, и щёголь посмотрел на высокого, ехидно прищурившись сквозь неё:

– Это в вашей деревне опасно, того и гляди в навоз влезешь, а в городе ничего такого нет! Специально пишут всякую хрень в газетах, чтоб дурачки типа тебя боялись ехать и копались тут, на своих грядках.

Сосед модного парня, дед в грязном ватнике, уставившись на него, подал хриплый голос:

– Ты это, малец, потише себя веди-то, а то вот я как воткну свои навозные вилы тебе в зад – будешь знать!

Парень смутился и принялся разглядывать непристойный рисунок, накарябанный маркером на стене.

Высокий задумчиво изрёк:

– Возможен и другой вариант. Есть неоспоримые доказательства, что с нами уже давно контактируют внеземные формы жизни. Может быть, наш водитель с ними и столкнулся. Выбрали его для опытов – ну там, зондирования разные… Поэтому он на неделю выпал из привычной нам реальности.

Дед в ватнике громко проворчал:

– Вот она, современная молодёжь! Наркоманы! Поначитаются газет и растят траву разную за сараем!

Люди заулыбались.

Высокий снова покраснел и воскликнул:

– Ничего подобного, я бы попросил!.. – на последнем слоге его голос сорвался на фальцет.

Активист поднял ладони, призывая публику успокоиться, однако на него не обратили внимания.

Блондинка из первого ряда оживлённо выдала:

– А вдруг он сам был криминальный авторитет?! Ездил туда-сюда, возил контрабанду. Или наркотики. Ведь никаких подозрений! А потом что-нибудь случилось. Он прятался, но нужно было отвезти последнюю партию… ну, того, что он там возил. По дороге на него напали. Ранили. Он доехал до нас, но понял, что уже слишком поздно, поэтому поджёг автобус. Чтобы скрыть улики.

Высокий парень, заслышав это, оживился, но я торопливо повысила голос:

– Погодите! Моя идея заключалась в том, чтобы обелить память покойного, а не выдумывать про него чёрт знает что.

Организатор закивал с готовностью:

– Именно! Может, кто-нибудь ещё поднимется сюда и скажет?.. Только не про инопланетян, пожалуйста.

Засмеялись все, кроме высокого.

Переступив с ноги на ногу, я финально оглядела толпу и направилась к спуску с помоста.

Женщина с сумками, приговаривая:

– А вот пропустите, давайте я скажу, – протолкалась к деревянным ящикам и поднялась.

Стало видно, что вместо двух вчерашних сумок у неё в руках только одна, размером поменьше, однако из точно такой же красной клеёнки.

Женщина обвела взглядом собравшихся:

– Я вот это… Кхм… Хочу так сказать. Девчонка права. Он был хороший человек! И нечего теперь врать. Он каждый день приезжал и вёз нас. Хоть по жаре, хоть по снегу. Для нас он всё делал правильно. И если он… Ну, мы не знаем, какой он был. Может, жену бил или что. Но нам это и не важно. Он был хороший водитель. Поэтому теперь мы должны его поблагодарить, – она подумала ещё, добавила: – Да, вот так! – и начала спускаться. Кто-то из первого ряда подал ей руку.

Организатор вышел на середину помоста и строго оглядел притихших людей:

– Вот на этой вот ноте я предлагаю почтить память погибшего минутой молчания.

Все склонили головы. Рядом со мной щеголеватый парень заинтересованно косился из-под чёлки на девушку справа. Заметив мой взгляд, он вызывающе ухмыльнулся в ответ, но я отвернулась – не моё дело читать кому-либо морали.

Негромко переговариваясь, люди выходили из тёплого и светлого магазина в слякоть осеннего вечера.

Я остановилась и закурила. Интересно, придёт ли кто-нибудь на мои похороны, и если придут, что они скажут обо мне?