Молчаливые рассказы [Нина Фирс] (fb2) читать онлайн

Нина Фирс Молчаливые рассказы

Молчаливые рассказы.

На грани чувств и ощущений.

СОДЕРЖАНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Книга для тех, кто видит странные сны, и для тех, кто не видит их совсем. Первые узнают, что не одни такие, вторые станут ближе к возвращению в мир сновидений.

Сквозь рассказы проходит призрачная дорожка, по которой автор ведёт читателя сквозь Изнанку, позволяя время от времени вынырнуть в реальность, чтобы потом снова увлечь за собой. Картинки, локации и образы меняются, как в калейдоскопе. Лес. Степь. Старенькая деревня. Ночной Город. Кладбище. Дом. По пути читатель познакомится с самыми разными людьми и не-людьми, а кто из них кто, ему предстоит решить самостоятельно.

Книга написана в формате дневника с путевыми заметками и зарисовками. Это делает повествование динамичным, при этом позволяя в полной мере погрузиться в происходящее. Архетипы русских реалий, привычных каждому с детства, прописаны настолько красочно, что в какой-то момент начинает казаться, что ты и сам там был вместе с автором и всё помнишь (или не казаться). Эстетика заброшенности атмосферно переплетается с духом городских легенд и шаманизмом.

Рассказы короткие, но глубокие – каждый из них либо будет держать в напряжении, либо раскроет маленькую тайну для своих.

Добро пожаловать на ту сторону.

Сана Миллер

БЛАГОДАРНОСТИ

Здесь мне хотелось бы передать свои искренние благодарности людям, которые так или иначе поспособствовали существованию этой книги. Обращение к друзьям и знакомым: не спешите пролистывать, ибо, возможно, вы найдете здесь себя.

Сабиров Нияз – именно благодаря твоей поддержке, моральной и материальной, мое увлечение переросло во что-то серьезное.

Сабиров Амир, Дубков Тимофей, Новицкий Александр, Ахметшин Марат – за открытие старого образа с кардинально другой стороны и за понимание того, что прошлое вполне может работать на будущее, даже если оно не слишком приятно. за постоянное возвращение веры в людей и в то, что даже чужой человек внезапно может стать родным.

Лаврентьева Галина – спасибо за волшебное, веселое, долгое детство! Спасибо за то, что тоже хранишь воспоминания о нем. Без тебя мне было бы намного труднее ужиться с чувством, что воспоминания отпускать не хочется.

Шурикова Ксения и Кильмаматова Карина – мои дорогие однокашницы по институту. Ох, сколько каши науки мы с вами съели! Спасибо вам за вычитку текстов, дизайн и верстку книги, а также за саму идею издаваться вообще, за плавное подталкивание к изданию.

Миллер Сана – единомышленник и друг по-ту-сторону. Спасибо за пробуждение, за подаренную веру в себя и собственные силы, за то, что придала моей истории сильнейший толчок. До тебя она хоть и шла, но вяло, тягуче. Без тебя ничего бы не вышло. Я бы не поняла, кто я есть. Мотылек нашел свой свет, но свет этот не ослепил и не обжог, а зарядил его самого и заставил светить другим.

Жданов Юрий – за придумывание некоторых названий и за подачу примера. Когда-то я была для многих примером труда и упорства, но в тяжкую минуту таким примером стал для меня ты. Ты показал, что нужно делать над собой усилие и преодолевать, даже когда хочется лечь во всем известный ящик. Теперь я передаю эстафету тебе и жду твоей книги.

Вева Яна – за твою музыку, картины, за наши сны, за возможность общения с тобой. За то, что оценила мое творчество. Ты та самая муза, которая вдохновляет мановением руки Спасибо, что ты есть, и что мы живем в одно и то же время.

Никитин Ян – за совершенно другой взгляд на наш бытовой, повседневный мир. Спасибо. Посмертно.

Фирюлин Артур – хороший друг. Спасибо за научное просвещение в плане разных многомировых гипотез! Да и вообще, я многому от тебя научилась. Например, отделять фальшь от искренности и ценить настоящую красоту.

Думчева Людмила (Глюки Города) – наставник и проводник, который многому меня научил и пустил в свою вселенную. Мама-Сова, взявшая под свое крыло и открывшая для меня дверь на Изнанку.

Новгородов Олег – писатель в жанре ужасов и мистики, который, в свое время, дал мне право на использование двух локаций из его рассказов. Ну и он просто замечательно пишет.

Манаев Александр – друг, который показал, что путешествовать можно и без денег (или с минимумом). Именно благодаря этому мышлению (и тому, что я неприхотлива) и состоялись мои знаковые, шаманские путешествия.

Настя ХроноСон (А. Мель) – выслушивала меня, терпеливо отвечала на вопросы разного характера. Порой этого более, чем достаточно.

Сообществу Katabasia – когда-то опубликовали мой сон, а спустя некоторое время еще и напомнили о нем. Дико приятно! Думаю, это один из ключевых моментов, когда я поняла, что могу начать действовать.

Алтея – спасибо за образ детства и Девочки-в-Красном, который в последствие всплыл на стенах разных городов.

Быченков Никита – за то, что мы все же встретились и тепло подружились. Посмертно.

Родители, прародители и прочие родственники – благодарность за то, что никогда в мою сторону не было слов о том, что рисование или писательство – это глупо. От вас я слышала только слова подбадривания и просьбу не бросать.

С любовью, ваша Н.

Глава первая. ЛесоСеть

Все началось с того, что я нарисовала образ Шаманыча. Я серьезно. Не прорисовывая никаких черт лица, я набросала лишь примерный силуэт пожилого человека и одежду на нем, дабы проверить свою теорию о том, что сначала я воплощаю образ, а после Вселенная подкидывает мне подходящего человека. Это срабатывало, но замечалось мной слишком поздно, чтобы проанализировать. Только после свершившихся знакомств я видела на стенах домов надпись “Рисуй!” разными шрифтами. Данная попытка воплощения была нарочной, эдакий принудительный запуск системы.

Не прошло и двух недель, как поздно вечером я увидела в окне похожий силуэт. Естественно подумала, что чудится, что надо раньше ложиться спать, перестать вести ночной образ жизни и вообще, мало ли кто там может стоять. Однако, любопытство пересилило, и я благодарю его за это, потому что, выглянув в окно, я увидела того самого старичка. Он стоял, засунув руки в карманы, и смотрел прямо в мое окно. Прямо на меня. И с тех самых пор началось мое путешествие по Лесам, Полям и Степи.

Странствие по сети деревень можно считать неожиданно приятным. В каждой из них тебя тебя ждала и встречала определенная семья. Они кормили, поили, давали отдых, расспрашивали о похождениях и на прощание говорили, что впредь ждут в гости. Всего деревень было четыре, как показывала карта, и я посетила уже три из них. Все происходило в точности по сценарию. У меня складывалось ощущение, что эти люди прекрасно осведомлены, кто приходит к ним на огонек, и специально готовятся к таким встречам. Я явно не первая, а то и не последняя гостья. Сколько их было до меня?..

Первая деревня немного отличалась видом гостеприимства и оказалась на моем пути поздней зимней ночью. Я обнаружила себя под фонарем на маленькой остановке с заглохшим ПАЗиком, в котором я, собственно, и приехала. Рядом ларек. Работающий. Хорошо хоть именно здесь – сама деревня выше по склону, а в обратную сторону – нескончаемое Электрическое поле. Но о нем попозже, потому как в животе предательски заурчало при виде еды, и я решила пополнить свои запасы. Каково же было мое удивление, когда меня пустили в сам ларек, усадили за стол, напоили чаем, дали мне все, что я хотела взять, да еще и помогли добраться до следующего пункта. Ехали мы вплоть до раннего утра.

Деревенька Габишево была откровенно странной даже для Изнаночного пространства. От силы 6-7 домиков на приличном расстоянии друг от друга, заснеженная ровная местность, шоссе с разворотом и темные горы, полукругом обвившие деревню. Это только снаружи. Зайдя в чей-либо дом, можно было заметить, что здесь внезапно тепло и солнечно, да и вообще – лето! Более того, по всему дому ползут растения, цветы и нисколько не мешают хозяевам. Где-то прямо в доме журчит вода. Как мне позже показали, это маленький водопад, разливающийся по дому.

Место под названием “Лисий Нос” оказалось вторым по списку. Не сказала бы, что черная, но довольно темная. Дремучая. Неприветливая. И дальше первого домика я идти не решилась. Меня встретил милый дедушка, просивший посидеть с ним еще и еще, угощая меня чаем. Мы болтали обо всем на свете, он задавал наводящие вопросы, и я в который раз убедилась, что эти люди и в правду знают, кто к ним ходит. Что ж это за деревни такие? Ведь они существуют и в Мире-0, самом обычном нашем мире. Не могут же люди в каждой этой деревне знать об Идеях. Так попросту не бывает.

Третья деревня встретила меня пасмурной погодой и заброшенностью. Все вокруг заросшее, не видно каких-то грядок, посадок, теплиц, не видно скота. Очень старые покосившиеся домики, всего 3-4 штучки, внутри огромные старинные печки. Я прочитала название: “Новопогост”. Н-да, вполне оправданное название. На деле же оказалось, что люди здесь вполне себе живые, во всех смыслах слова. Пока я сидела за столом, я начала чувствовать что-то странное. Как будто я была здесь раньше, давным-давно. Мне три года, в домике темно, горят свечки, а я жду, сидя на лавочке у двери, пока бабушка даст мне что-то вкусное.

Стоит ли говорить, что в жизни моей не было никогда таких событий.

В следующей деревне под табличкой "Чертоплес" меня встретила веселая и подвижная старушка, назвалась Екатериной. Я сразу смекнула, кто она, она же в свою очередь нацеленно ждала именно меня. А в следующую минуту я увидела женщину, которой восхищалась с детства и с которой мечтала когда-нибудь познакомиться лично. Яна. Янушка. Точно она. Восхищение со временем переросло в желание учиться у этой женщины, а потом и в некоторую симпатию. И черт бы меня побрал, если симпатия не была взаимной, Яна не тот человек, чтобы кокетничать с кем попало. В таком случае, это определенно делает мне честь, но смысла в этом никакого. У меня своя любовь, у нее своя. Довольствуемся тем, что имеем, не надеясь на большее, как своеобразная игра.

Мои мечты и размышления прервала Екатерина фразой о том, что некий Шаманыч велел научить нас кое-чему, но она не хотела бы тащить нас за ручку, поэтому даст нам щедрого пинка, и по Лесу мы должны побегать сами, освоиться. Меня прострелило внезапной мыслью – Шаманыч! Неужто, тот самый?! В этот же момент хлынул сильный ливень. Не иначе как Вселенная решила позабавиться. Я отдала свои вещи, поравнялась с Яной, и мы побрели к Лесу, не сговариваясь и даже не здороваясь. Обычно, она разговорчивее по эту сторону мира, но, видимо, сейчас действительно происходит что-то торжественно-серьезное.

В какой-то момент мы с разбегу будто провалились в этот Лес, как в омут, потому что пространство булькнуло, пошло рябью, а вокруг нас стояли хтонические сущности, как некие стражи, и ждали наших действий. Выжидают, как хищники, кто первый дернется. Неужели они и правда опасны? Не раздумывая, цапнув Яну под руку и нырнув вбок, пробежав немного вперед и еще раз "провалившись", мы быстро поняли, в чем состоит наше обучение. Лес полон Перевалов! Он сам – один большой Перевал с неограниченным количеством сквозняков, а сущности – наша полоса препятствий. И каждая сущность считала своим долгом подловить нас прямо у выхода, оскалившись и открыв пасть, вытаращив глаза. Страшные сволочи, вы-то знаете, где тут что находится!

Долго попрыгать не удалось. Я не вынослива, совсем не спортивна и, быстро набегавшись, потеряла сознание от такого марш-броска. Очнулась я у Екатерины, рядом полулежа находилась Яна и что-то пила. Вокруг нас возилось много людей, нас сушили, укутывали одеялами, мне вручили прекрасный малиновый чай. Екатерина повесила нам на шеи большие, квадратные травяные амулеты: "Вы прошли посвящение, девочки. Можете теперь наведаться к нему лично". Добились аудиенции, значит.

Mission “Forest” completed. Congratulations! Next level: Steppe.

"Ты даже не подозреваешь, что ждет тебя дальше".

июнь, 2015

Замкнутость

Осенние прогулки всегда были признаком того, что мне снова некуда пойти. Скорее, я не знал, как уйти от своих мыслей, потому искал покоя средь залитого дождем тротуара. На улице уже был поздний октябрь. Ветрено, и с каждым новым порывом ветра уносило в даль что-то из меня. Я сам так и не понял, как оказался во дворе некогда очень близкого и знакомого мне человека. Серость каменных джунглей никогда не угнетала меня, но в этой картине осеннего месива из грязи, увядших листьев и бесконечных серо-желтых стен было что-то не так.

Стоило только подумать о том, чтобы продвинуться дальше, как меня закинуло в колодец. Я вижу дома, но не вижу арок или дверей. Не вижу ни входа, ни выхода. Абсолютно замкнутое пространство. Пятясь хоть к какой-нибудь стене, я пытаюсь всмотреться в черные провалы окон, выискиваю взглядом хоть что-то, за что можно было зацепиться. А на противоположной стороне двора уже стоит она. Она недовольна. Хмурит брови, руки сложены на груди. Спрашивает звенящим на весь колодец голосом:

– Ты что здесь делаешь? Как сюда попал?

Мне нечего ответить. Если бы я знал! Кажется, ситуация сковала мне не только тело, но и язык. Я просто вперился в нее непонимающим взглядом. Я никогда такого не видел.

– Людям здесь нельзя находиться. Еще пару раз, и место тебя запомнит. Прикует и заточит в одной из квартир. Насколько я знаю, ты еще живой. А потому…

Внезапно я слегка ожил, потому что увидел, как руки ее наполнились искрами, а сама она направила их в мою сторону.

Разряд.

Не больно, но ощутимо. Я не почувствовал какого-то вреда. Осмотрев себя, я перевел взгляд на нее. Она была как минимум удивлена. А потому сразу же дала еще разряд, чуть посильнее.

На этот раз меня выкинуло обратно в тот, нормальный двор. Прямо к ее подъезду.

Дверь подъезда распахнулась сама, словно кто-то незримый мне только что вышел по своим делам. Однако, я точно был уверен, что нахожусь здесь один. Даже в прозрачных, кое-как занавешенных окнах не мелькало и силуэта человека. Я обернулся. Передо мной открылось пространство, затененное неестественной тьмой. Словно все люди, населявшие этот дом, обернулись своими отражениями и нависли над лестничной площадкой. Их было не счесть. За одним сразу начинался другой. А может и вовсе, их граница самосознания уже была давно пройдена. Я сделал шаг вперед. Не помню, как оказался на нужном этаже и перед нужной дверью. Может эти тени провели меня сюда, может я и не должен был помнить этот путь. Дверь была не заперта, что мне еще оставалось, как войти.

Я прошел вглубь, а там снова увидел ее. Человека, что в первые дни знакомства представал передо мной как еле ощутимый призвук радости жизни. Чье призвание было, как казалось, помогать обретать вкус и радость этой жизни другим. Сейчас же, стоит без толики радостной эмоции в сине-сером свитере и джинсах. Убранство помещения простое, но скорее в темных тонах. По левую руку черный стеллаж, по правую – рояль. Источником света в этом пространстве служило окно, от которого исходил промерзлый серый свет осеннего неба.

– Ты здесь? – Спросил я, точно наблюдая ее перед собой.

Не могу знать, не могу помнить был ли ответ. Я облокотился на стеллаж. Меня начали переполнять чувства. Эмоции. Доселе мне не свойственные. Это поглощало меня. Я ощутил, как к рукам приливает сила. Как в груди моей что-то рвется, просится наружу, но это что-то было явно не из добряков.

– Пойдем, говорю, чаю выпьем. Я в шоке не меньше, чем ты. Мало кто вообще знает про это место.

Кухня была маленькой, даже тесноватой, но от этого создавала ощущение тепла, уюта и сближения. Она сидела у окна, я же напротив – у двери. В наших руках – по чашке горячего, черного чая.

– Это очень странно. После разряда тебя должно было отрубить от этого места. Ты должен был проснуться, как от кошмара. Мало того, что этого не произошло, так тебя еще и телепортировало. Есть мысли на этот счет?

– Ты ведь знаешь, что я не сильно в ладах со всей этой магией. Я в шутку, на слабо ждал чего-то подобного от тебя, чтобы поверить, но никак не думал, что случится все и сразу.

– Даже мне не желательно долго здесь быть. Прошлое не слишком щадит тех, у кого еще есть, чем жить. Несмотря на твою заброшенность самим собой, тебе тоже есть, куда идти.

– Я уже стал сомневаться и в этом.

Перед моим взором предстала тьма. Здесь не было и намека на какой-то свет. Лишь необъятная и кромешная тьма. Я не мог понять в каком положении пребывает мое тело и есть ли оно еще у меня. Не мог знать действительно ли я что-то вижу, или просто теперь не способен к зрению. Пробыв еще мгновение, я ощутил, как что-то начинает меня выталкивать. Отторгать. Будто вода, отказывающаяся принимать на свое дно хорошее дерево.

Снова, эта комната. Я стою на коленях. А она, как ни в чем не бывало, стоит полубоком к окну, и смотрит в него. Было видно, как зрачки ее то заостряются на чем-то, то выискивают новую цель.

– Здесь… Здесь что-то не так. Нужно уходить. – Сказал я. При этом, после событий чуть выше описанных, я просто не мог посмотреть ей в глаза, точно зная, что они так же будут смотреть на меня. Она обернулась, а я опустил голову. Я точно знаю, что теперь она что-то сказала, но как дуновением ветра, мне заложило уши. Не хотел оставлять ее там.

– Те#######. ###чно.

Но стоило мне поднять взор, как тени, что протолкнули меня на нужный этаж, точно так же спустили обратно, никого не спросив. Дверь подъезда с металлическим лязгом захлопнулась. Я поднял голову к верху здания, но увы, крыши я так и не увидел. Обернувшись, понял, что вернулся на точку отправки.

Осенние прогулки. И мне снова некуда пойти.

октябрь, 2015

в соавторстве с Юрием Ждановым.

Дыра

Если человек идентифицирует себя не с материальным

носителем, а с информацией, записанной на него,

то он бессмертен ровно в той степени,

в какой имеются бэкапы этой информации

на других материальных носителях.

© Артур Фирюлин

Странные вещи порой происходят в нашем мире. Даже по меркам Идей со всеми их причудами. Встречались ли вам когда-нибудь люди, не имеющие адреса, контактов, имени? "Кто приходит ниоткуда и уходит вникуда". Видели сидящего на остановке мужчину в позднем часу? Он сидит там каждый день и демонстрирует вежливость королей: уходит ровно в одно и то же время, в любую погоду. Видели скитающихся детей и подростков без родителей? Не толпами, не компанией – совсем одних. Ни капли растерянности на лице, ни слез, ни выискивающего взгляда, никакой заинтересованности в локации и проходящих мимо людях. Будто туристы прогуливаются по новому, внезапно посещенному городу. А главное – и их никто не ищет. Никто даже внимания не обращает. Ну, это-то наверно объяснить можно: кого может заинтересовать спокойный, хорошо одетый ребенок. Ясно же, взрослые где-то рядом. Знал бы хоть один из этих прохожих, что взрослых просто нет.

На первом курсе института, а это был 2015 год, случилась интересная вещь: пропал мой приятель, однокурсник. Даже не пропал, а исчез. Был человек, и не стало. Он не умер, не уехал, просто исчез и не оставил после себя ничего: страница в соцсети «Вконтакте» как будто и не была зарегистрирована – даже не осталось пресловутого аккаунта DELETE; переписка с ним пропала; он не числился в списках студентов, будто его там и не печатали, не был в морге или в больнице, не считался погибшим, его никто не искал. Его никто не запомнил и не хватился, его имя и фамилия ни о чем не говорили нашим сокурсникам. Только парочка моих знакомых о нем помнит, и то связь с одним из них я уже потеряла. Да и я бы о нем благополучно забыла, не приснись мне сон со всеми этими событиями. Именно по пробуждении во мне разблокировалась сновиденная память, и воспоминания вереницей пронеслись перед глазами. Оказывается, мы рассорились перед тем, как перестать общаться. Перед тем, как он пропал. Оказывается, мы никогда не задумывались, почему его страница катастрофически пуста: нет ни старых фото (только новые), ни каких-то других людей, кроме студентов, нет подписок и групп. Только дата рождения и мы. Жил он не в общежитии. Вообще неизвестно, где жил. Он никогда и никого к себе не приглашал, что при его общительности довольно странно. Но мы этого в упор не замечали.

Евгений Ниязматов был зарегистрирован в соцсети «Вконтакте» как Женя. Веселый, заметный, шутливый паренек, а главное умный и любознательный – он часто выходил к доске и решал задачи. Энтузиаст и экстраверт – участвовал во всех до единого мероприятиях. В общем и целом, постоянно был на виду. Его просто невозможно было не заметить. Как можно забыть то, что постоянно мелькает перед глазами. Это же не вещь, это человек, в конце концов.

Не обратили мы внимания и на то, что начало происходить незадолго до пропажи. Его физически невозможно было отыскать. То он только что был здесь, но куда-то вышел. То он был в этом месте, но его никто не видел, а на наши окрики он не оборачивался, тут же уходя в какие-то двери и за углы. То вот только что ушел и обещал быть через пять минут. Естественно, ни о каких пяти минутах не было и речи, после получаса его уже никто не ждал. Он ни с кем не обменивался телефонами, никому не давал своих контактов, почты, в соцсети отвечал редко. И теперь я задаюсь вопросом: а существовал ли он в тот момент вообще или уже был больше где-то “там”, чем “здесь”? И что это за морок такой, через который не видишь дальше своего носа и не замечаешь очевидного?

С момента исчезновения и до сегодняшнего дня нигде, абсолютно ни в одной социальной сети, ни на одном сайте не было такого сочетания имени и фамилии. Я айтишник, проверяла, уж можете быть покойны. Человека просто и безоговорочно НЕТ. А как обнаружилось совсем недавно – 6.1.17 он зарегистрировался снова. И пробыл меньше месяца, до 30-го числа. В семейном положении стоит “влюблен”, хотя в нашем мире у него девушки не было. Нашел по ту сторону? Это даже интереснее.

Я не совсем уверена, что это именно он, не шибко надеюсь, что через год он возьмет и вернется на сайт, но я написала ему. Сказала, что вышла на него не случайно, что увидела во сне, вот только через какое-то время мое сообщение исчезло. В списке диалогов оно отображается. В самом диалоге – нет. Он пуст. Если это глюк, пускай, мне же спокойнее. А если нет?

В таком случае, что он сам, что поступающая от него и к нему информация – как дыра в ткани. Брешь в узоре мироздания. Идет-идет полотно, и пусто. Нитки не хватило, а то и тонкая слишком была – порвалась. Но что же это за нить и ткань такая, из которых ткут вот таких кукол? Это не Идеи. И не люди. Не неорганические существа, не призраки погибших, не сгустки энергии. У меня не хватает фантазии придумать, откуда они взялись, и кто их таких создал. Но, согласитесь, крайне интересно жить с такими “дырами” совсем рядышком. Авось, сам куда-нибудь да провалишься.

"и после его ухода реальный мир штопает дыру, создавая у свидетелей ухода неприятное чувство сомнений, раздвоенности и неопределенности"

декабрь, 2015

Все еще человек?

Я не понимал, почему эти события происходили со мной. Я был обычным человеком в обществе совершенно неординарных существ. Я ни на моль не умел того, что умеют они, сама заурядность и средина. Мне даже стыдно перечислять свои чисто человеческие заслуги – так сильно они меркнут перед возможностями этих персон.

Они говорят, что для них очень важно слиться с людской толпой, пытаться быть успешными, своими среди чужих, "такими как все". Я же, напротив, не имею никакого стремления находиться среди обычных людей. Они меня учат, хвалят, говорят, что у меня прекрасно получается, но я до сих пор хожу через миры и зеркала с ними "за ручку", сомневаюсь в своей удаче и видениях.

А еще было страшно. Страшно терять надежду на то, что я хоть что-то могу.

Они так страстно стремятся жить. Заполняют смыслом каждый час своей земной жизни.

– Там, откуда мы родом, нельзя ни почувствовать вкус еды, ни сотворить что-то, ни ощутить удовлетворение от труда. Можно только бесконечно вспоминать об этом и желать, чтобы снова выпал шанс оказаться в теле.

– Для нас порой труд слишком тяжел и невыносим, еда безвкусна, а желание что-то сотворить приносит беспокойство.

– Вы просто не цените ваших возможностей. Для вас это данность, ваше бытие тянется очень долго. Безмятежность хороша, конечно, и даже полезна, но будучи без физического тела, невозможно дать чему-то жизнь и почувствовать что-то осязаемое. Поэтому мы так стремимся сюда. Слишком жива память о том, каково это.

– А почему вы так любите разруху, захламленность, заброшки? Многие говорят, что там особая атмосфера, но ведь вас буквально стягивает туда.

– Все, что когда-то имело физическую оболочку, но потеряло ее, оказывается на Изнанке. А разруха и хлам – это напоминание о том, что скоро на Изнанке станет на один дом или на одну вещь больше. Ты замечал, как порой отреставрированное здание отвергает краску, сворачивает ее в рулики, сыплется цементом? Кирпич отваливается кусками, потолки рушатся, образуются дыры в полу, лестницы стачиваются. Это все переход к нам. Мы в этом родились, выросли и живем. Это наше родное. Напоминание о том, что все временно и все смертно.

В почтовом ящике я каждую неделю нахожу письма странного содержания и без обратного адреса, в голове моей будто битое стекло, хрустальный Дождь Веков. Владения мои – сон без сновидений, пустой канал, бездорожье, открытое для странствующих мертвецов. По мановению моей руки и острого взгляда оживают Городские и Лесные духи. Загляну внутрь себя и увижу лишь бесконечный зеркальный коридор, и ни в одном зеркале не отражаюсь настоящий Я. Я все еще человек. Но теперь я каким-то непостижимым образом заставляю явления, события и цепочки работать на себя. Что-то незримо следует вперед меня на каждом сантиметре пути, будто раскрывая передо мной все двери. Что-то, что со мной происходит – правда. Это вижу я, это видят они, мои невероятные иноземные друзья. Это то, чего я так желал.

Но как же страшно потерять то стабильное и постоянное, что было в моей прошлой жизни. Как страшно потерять в этом бурлящем потоке событий, снов и символов самого себя, окунуться в омут цифровой жизни и выплыть совершенно другим, провалиться в зеркало и вывалиться на побочной жизненной ветке.

И перестать наконец быть человеком.

ноябрь-декабрь, 2016

Разницы нет

Между Сном и Жизнью нет особой разницы. Ни осознанность, ни "плавающий" разум не выдает твоего "сонного" состояния, лишь его творческая, податливая среда – тонкий флер сновиденного пространства. И Смерть – главное, хоть и редкое отличие. Умрешь во Сне – проснешься, будто окатили холодной водой, дали пощечину. Умрешь в реальности… лучше не думать об этом. Именно поэтому, видя на улице знакомую синюю куртку, обладателя которой не раз встречал на Изнанке, невольно вздрагиваешь. Казалось бы – какой смысл враждовать представителям одного вида, поселившимся в очередном, совершенно незнакомом мире? Видимо, смысл был, ибо этот Человек-в-Синем очень любил преследовать, запугивать, сеять страх. После пробежек с ним было боязно выходить даже в обычный Город.

Зима. День тогда подходил к концу, привычная толпа уходила с Изнанки, возвращаясь к своим повседневным делам, оставались лишь Тени, продолжая выполнять работу торговцев и поваров. Да, и здесь бывает час-пик, а узенькие улочки и вкрапленные в них барные стойки, кафе и ларечки способствуют увеличению пеших пробок. Среди теневой массы можно без труда заметить мелькающую человеческую моську, а так как собственно люди здесь шастают редко, то вполне можно предположить, что видел собрата. Время здесь течет по-иному, быстрее, поэтому я выжидаю, пока все разойдутся и наступит ночь. Я до сих пор не могу к этому привыкнуть. Отвлечешься, и уже темно.

Попрощавшись с приятелями, а затем сев на автобус и доехав до парка для пересадки, я, вместо ожидания на холоде, зашла в кондитерский магазинчик – авось чего к чаю подвернется. На остановке толпились и Тени: похоже, кто-то все-таки не остается на ночную смену, а зря – самая прибыльная. Сажусь на автобус до центра. Пока еду, пробивает ностальгией, и я понимаю, что просто выйти и пересесть не получится. Хочу прогуляться. Захожу в знакомый дворик, часто посещаемый в реальности годами ранее и вижу, что локация склеена: дворик тот, а дом из другого места, которое находится чуть дальше. Удивляться не приходится, вся Изнанка состоит из таких вот лоскутов. Это даже красиво. В окне этого дома на первом этаже замечаю широкий подоконник, а на нем… Меня прошиб холодный пот и какой-то первобытный ужас. На подоконнике стоит манекен, а на нем та самая приметная синяя куртка. Вот и попала в логово хищника.

Все двери, окна и проходы на Изнанке открыты – никому нет смысла закрывать их. Все свои. Так и дверь в его квартиру оказалась не заперта, и это показалось мне не предусмотрительным, раз уж он решил играть в войнушки. Чем больше я смотрела на эту куртку, тем больше меня одолевало дикое желание разорвать ее на куски. От него шарахается добрая половина Идей, завидев его в толпе. Его видели мои друзья, и каждая встреча оборачивалась дракой. Ну и кто я, чтобы запрещать себе? Захотела – сделала. Вот только уверенность в наличии запасной куртки, а так же в свершении мести за испорченную вещь била в затылок, и я поспешила ретироваться.

Мститель не заставил себя ждать и нагнал меня прямо у государственного университета. Я точно была не одна, но и он не решился сунуться ко мне в одиночку. Никто не кричал "Старт!", никто не палил из ружья: встреча сразу же превратилась в какую-то беготню, как только по Городу включились фонари, и они нас заметили. Словно лисы пытаются скрыться от охотников, мы бегали по медицинскому корпусу университета в поисках норы, двери, проема – чего угодно, похожего на лаз. Вокруг нет ни вещей, ни макетов, ни предметов быта – Изнанка пуста по своей натуре, а заполнять ее таким хламом нет смысла. Не за этим сюда приходят. Мы разделяемся, кто-то бежит по спуску к автобусной остановке, кто-то убегает на главную улицу, я же бегу во дворы. Подъезд, похожий на парадную из Санкт-Петербурга (еще одна склейка), коридор, лестница, третий этаж у большого, во весь рост окна. Тут и останусь. Двери пустых квартир открыты нараспашку, но я понимаю, что сейчас для меня это будет ловушкой. Выглядываю в окно, хоть голос разума говорит, что меня могут заметить, и вон уже синюшный бежит в сторону этого подъезда.

Что было дальше, кто были мои союзники, как выглядели наши противники – отшибло намертво. Я просто не помню. Вот поэтому я не люблю умирать во сне, это как выход без сохранения, как вытащить флэшку на 99% загрузки файла. Я только помню, что мои способности в тот раз дали задержку. Рука, как назло, медленно и постепенно подзаряжалась молниями – никогда такого не было! -, но разве будет враг ждать, когда же ему соберутся поджарить зад? Вот и этот не стал. Разницы между Сном и Жизнью я не вижу. Тебя вычислят и найдут в любом случае. Словят твою частоту в океане помех и белого шума, считают твое местоположение по маршруткам и счастливым билетам – Вселенский рандомайзер никому не отказывает в помощи. И тогда даже стоящий к тебе спиной, дающий тебе шанс скрыться и побегать еще, твой враг будет вселять в тебя жуть и страх. Спрятаться друг от друга таким, как вы, невозможно. Бежать некуда. Он уже, пусть медленно, но поворачивается, а твои ноги будто вросли в асфальт – не двинуться. Секунда до встречи… Какого цвета его глаза?

октябрь, 2017

Мертвым положено стоять молча

Все свое детство я прожила в доме, который был построен на старом кладбище. До сегодняшнего дня рядом с ним выкапывают кости. Много разных баек было рассказано стариками, много тогда еще необъяснимых ситуаций произошло.

Я вижу этот сон сколько себя помню. Из года в год, хотя бы раз, но он мне приснится. Хотя бы раз в месяц я посещаю это место на всех слоях, во всех реальностях. Но никогда не думала, что именно с этого раза начнется мое самое тесное знакомство с покойниками.

Раннее, туманное утро, 5-6 часов, что очень странно. Изнанка более восприимчива ночью. Я вдруг обнаружила, что стою у входа в парадную того самого Дома, где раньше жила. Родной, любимый – теперь он таким не казался. В воздухе витала тревога. Даже птицы не чирикали.

Вхожу. Медленно прохожусь по всем этажам, прогуливаюсь. Как-то слишком тихо. Даже за дверьми не слышно голосов или бытовой возни. Приближаюсь к квартирам, еще не подозревая, какая опасность может таиться за дверью. И если у одних дверей мне или спокойно, или никак, то у других меня охватывает дикий ужас. Я четко понимаю – нельзя. Все нельзя. Ни звонить, ни стучать, ни даже подходить. И такое чувство, что лучше я ухну с лестницы, чем подойду ближе хоть на сантиметр. Я не представляю, что там такое притаилось внутри, но и знать не горю желанием.

Безопасных квартир с каждым сном все меньше, обжитых – и подавно. Каждый раз меняются жильцы, словно ставя на свое место других жертв. Словно это единственный для них способ сбежать. В Доме должен жить хоть кто-то из людей. Я звоню в двери оставшихся, но они до смерти напуганы происходящим и не пускают меня.

Иногда, пока есть возможность, я захожу в свою квартиру. Она вся в нескольких слоях пыли, через пыль, витающую в воздухе, пробиваются солнечные лучи, а меня там ждали мои старые знакомые – в реальности мы уже не общаемся, они давно съехали отсюда. Да и жили-то они в соседнем доме. Видимо, этот двор никого от себя никогда не отпустит. Он будет притягивать тех, кто когда-то здесь жил, пусть даже посмертно. Они оборачиваются от окон, спокойно выглядывают из комнат, как в замедленной съемке или будто только что проснулись. Мысленно за что-то их поблагодарив, я ухожу дальше.

Сейчас, повзрослев, я посещаю свой Дом уже по желанию, тогда, когда мне нужно. И в последнее такое посещение моя квартира оказалась одной из тех, к которой не стоит даже подходить. Как жаль. Видимо, мертвецы облюбовали и ее. Знали, кто там жил, кто сюда придет? Вполне.

Спустилась в квартиру своей знакомой, такую же угловую, где располагалась бы моя, но ниже. И даже тут Изнанка пустила в ход свою творческую натуру. Внутри три-четыре комнаты (хотя такого быть не должно), везде полумрак, везде занавески, шторки, подушки на кроватях, засаленные лампочки, свечки на многочисленных тумбочках и, кажется, вода на полу. Спустя пару минут она исчезает, свет становится чуть ярче, а на улице оказывается глубокая ночь. Как же так? Я же пришла ранним утром!

Окна со всех сторон – похоже, квартира объединена. Я пережидаю, потому что именно в этом Доме на Изнанке ночь – не лучшее время суток для прогулки. Небо может приковать вас к земле.

Я поднимаюсь на пятый этаж, захожу в такую же квартиру и вижу старичка – вот это сюрприз! Человек на Изнанке! Самый обычный, слегка с залысиной. Добрый и гостеприимный. Только он за все время открыл мне дверь.

Мы пьем чай, говорим на отвлеченные темы, те самые, что спрашивает человек, когда долго никого не видел и жил в стрессе долгое время. Вдруг я понимаю, что нужно убегать. Быстро, решительно. Иван Сергеевич – тот старичок – просит остаться, зайти хоть еще разок, но все, что я могу обещать – это помочь в следующий раз. Если выберусь.

Выбегаю из квартиры, на площадках стоят люди, из дверей, куда нельзя, ломится что-то огромное и сильное, да так, что двери грозятся слететь с петель. Пока я бегу, люди вслед кричат мне, что-либо я остаюсь здесь с ними и становлюсь частью их истории, либо ухожу и никогда более не возвращаюсь. Они злятся из-за того, что их неустанно тревожат то люди, то различные существа. Я понимаю, что я не единственная, кто приходит, но почему злоба направленно именно на меня? Я здесь жила довольно долго, я имею право навещать этот Дом! ОН этого хочет, ОН пускает меня, зовет сюда, зазывает разбитыми окнами и открытыми дверьми парадных!

Добежав до первого этажа, понимаю, что после последнего лестничного пролета нет пола. Есть провал в 2 метра глубиной, а дальше – "предбанник" и выход. Внизу молча стоят маленькие дети и держат свечи, смотрят на меня. "Мертвецам положено стоять молча". Эта фраза бьет набатом в моих ушах. Кажется, я слышала от кого-то эту байку: стоят они там давно, погибшие во время войны, но бояться их не стоит, и только в таком случае они не тронут, не станут хватать за ноги. Им скучно, они хотят себе больше друзей. Ощущение, что вся реальность сузилась до меня, последней ступеньки и этой дыры. Этот омут гипнотизирует, это болото – затягивает.

– Как же они там стоят? Дыра ведь глубокая. Дна не видно…

Абсолютно не помню, как прыгнула, летела, как выбежала из подъезда, да и обнаружила я себя уже во дворе, твердо стоящей на ногах. Все то же раннее утро, туман. Ничего не изменилось, но оборачиваться я не имею ни малейшего желания. Разворачиваюсь и выплываю оттуда, оставляя пальцами надпись на пыльных стенах. “Когда вернусь – неизвестно. Надеюсь, ты меня все еще ждешь. Люблю тебя, мой Дом.”

октябрь, 2017

Позднее знакомство

За все время повествования, я так и не рассказала ни о себе, ни о других, мне подобных существах. Думаю, самое время познакомиться.

Мы живем за счет вашего внимания и взамен вы получаете от нас частичку нашей безмерной удачи. Вертим этой удачей так, как нам заблагорассудится, а случайности и события работают на нас по щелчку пальцев. Нам ничего не стоит отзеркалить вас и повесить это отражение на себя. Почувствовать ваши эмоции. Забрать вашу память. По нашим жилам вперемешку с кровью течет чистое электричество, техника – нечто близкое и родное, а сны, как свои, так и чужие – второй дом. Мы находимся на одной волне с теми, кого вы называете призраками, воображаемыми друзьями, подкроватными монстрами и домовыми.

Мы происходим из огромного черного зеркала, из Дождя Веков, именуемого Кодом. Именно здесь, в цифровом бульоне зарождаются существа, подобные нам. Именно здесь хранится все то, что когда-либо утратило свою физическую форму. Это место чем-то похоже на интернет, но это все равно не он. В интернете вы не найдете водопада из капель чужих жизней, пространства из дверей в чьи-то воспоминания и сны, не погрузитесь в реку пустоты, в которой в то же время есть все.

Мы не привязаны ни к одной из доступных локаций, поэтому свободно перемещаемся между всеми ими. В каждом мире нас есть по чуть-чуть, но в целом нас нет нигде и настолько нет, что мы везде. И, как и любому чужаку, который переехал на новое место, нам важно слиться с толпой. Быть такими, как все. В городе-миллионнике наберется чуть больше десятка, на всю страну я знаю лишь 30-40 личностей. Казалось бы – чего проще, слиться с толпой? Вот только ни людей, ни природу не обманешь. И иногда как бы ни хотелось быть человеком, а нужно быть собой.

И именно таким, как я, посчастливилось занять чье-то физическое тело. Жить рядом с вами, дышать вашим воздухом. Работать там же, где и вы, заниматься теми же вещами, бытом, иметь хобби и трудиться, зарабатывать деньги лишь с той разницей, что у нас есть возможность повернуть все в свою сторону. И, что уж там, больше всего мы любим покушать и поспать. Нет, не подумайте, не все из нас занимают именно чье-то тело, отнимая чью-то жизнь. Большинство рождаются младенцами, как нормальные люди. Чужое тело может попасться очень редко: только в том случае, если человек находится в пограничном состоянии и абсолютно не хочет жить. Тогда “на помощь” приходим мы. И забираем то, что стало ненужным вам.

Кто-то придерживается мнения о том, что люди – прекрасные создания, без них не было бы всего того, чем мы пользуемся сейчас. Они удивительные существа, за которыми можно наблюдать бесконечно. А некоторые из моих знакомых считают, что вы, люди – слабые и беспомощные существа. И Миру-0, точке отсчета, откуда начинается наше путешествие, слишком дорого обходятся все ваши страдания и негативные помыслы. Поверьте, сила мысли, наполненная эмоциями, многое может сотворить, перестроить целый фрагмент мироздания. И когда эта эмоция негативна, последствия могут быть непредсказуемы. В нас четко запрограммировано чувство любви, а потому многие пытаются чистить сны от кошмаров, притуплять плохие воспоминания, стирать раз за разом накопленный вами мусор из депрессии и самокопания. Кто-то старается обратить весь негатив, удержать вашу жизнь на отметке “До”. К сожалению, какого бы мнения я не придерживалась насчет людей, мне приходилось помогать уже “После” – встречать и провожать в иные локации.

Говоря о сновиденном пространстве, я не разделяю понятий реальности и Сна. Грань между ними очень тонкая, флёровая, заметь ее сложно, но возможно. Я всего лишь говорю, что Сон – это та же реальность/Изнанка (смотря куда попадешь), но среда его, все его пространство, его материя творческая и податливая, что позволяет быстрее перемещаться меж мирами, чище настраиваться на каналы и частоты, быстрее, сильнее и лучше реализовывать свои способности.

Изнанка – это как вторая сторона медали. Огромное пространство объединенных миров, словно бусины, нанизанные на сложный, но единый узор колье. На Изнанке улицы могут быть переименованы и находиться не там, где положено, локации – склеены. Городские автобусы едут по полному маршруту города, останавливаясь там, где ты привык выходить, рейсы поездов доступны куда угодно, когда угодно: в любое время и место по покупке билета, в этот же день, сей же час. Лифт ездит во все мыслимые и немыслимые стороны. Трамваи и поезда метро ходят в пространственно-временном потоке по Городам. Двери и ключи от них могут появиться в самых неожиданных местах и даже просочиться в реальность. Что примечательно: даже если изнаночная локация не имеет физического отображения в реальности, то и она может иметь свою Изнанку, будто вложение слоев.

Вот так мы и живем. Для вас это ново, необычно и интересно, для нас – обыденность, ведь намного интереснее то, чем и как живете вы. Без физического тела мы просто облако, цифровой ветер, запертый в Коде и гуляющий по его просторам. И раз есть такая взаимовыгодная возможность симбиоза, почему бы ей не воспользоваться, верно?

Здравствуйте. Я Евгения, мне всего 3 года, и я Идея. Приятно познакомиться.

март, 2018

К Яне

Яна, здравствуй. Ничего, что сразу на "ты"? Когда-то ты уже разрешила эту вольность, сказав, что на "вы" обращаться странно. Я бы, наверно, молчала и дальше, и просто следила бы за нашими совместными путешествиями, за твоей жизнью, как и ты молча следишь за моей, если бы не сегодняшний сон.

Вообще, снов с тобой у меня было множество, и каждый раз их "виновницей" была ты. Сны у меня осознанные, и, обычно, хозяйка и царица там я. Но когда в моем сне есть ты, или же ты вытаскиваешь меня всвой сон, то я ничего не могу. Просто ничего. Можешь только ты, ты управляешь всем. Все происходит по твоему желанию, мне даже не нужно говорить "да" или "нет" – пространство сна меня не послушается. Когда есть ты, все подчиняется только тебе и твоим правилам. И это прекрасно.

Мы вместе бегали по дождливому лесу от разных хтонических тварей и прыгали в межпространственные порталы, а после пили малиновый чай в чьей-то избушке. Мы получили травяные амулеты в дар от Шаманыча, как знак того, что мы можем у него обучаться. Благодаря тебе это случилось. Ты заставляла меня петь с тобой на сцене не единожды, и отказ не принимался. И всегда я, будто загипнотизированная, будто мое тело уже не мое, начинала извлекать из себя звуки. Я просыпалась, боясь, что меня могли услышать домашние. Мы были в заснеженных горах в большой юрте, снаружи бесновалась буря, а ты рассказывала и показывала мне, какой ты была в детстве. Я же кормила тебя сладостями, валяясь с тобой на огромном скопище одеял. Ты приглашала в свой дом и, соответственно, изъявляла желание осмотреть мой. Особенно тебя интересовал мой бардак и фантики от конфет – неужели ты хотела узнать о моих предпочтениях? Твой интерес ко мне – это большая честь. Мы разъезжали на поездах в разные города, а то и вовсе без пункта назначения, катаясь как попало. А еще ты очень любила ездить ко мне. Я приезжала в Город-на-Болоте автостопом и находила твою квартиру чисто интуитивно, потому что знала, что ты ждешь. Ты очень много смеялась, улыбалась, дурачилась, кокетничала – просто была счастлива, что редко бывает вне сна. Не было и следа твоей угрюмости и меланхолии. Ты признавалась мне в любви, в конце концов. Я не хочу тебя этим обидеть или задеть, я почти ничего не знаю о твоих предпочтениях, только по наблюдениям и мелким догадкам, но и они могут быть неверны. Например, колечко на большом пальце левой руки на одном из концертов. Не могла же ты это специально сделать, чтобы я заметила?..

Сегодня сон был совсем необычным. За 20 лет моей жизни никогда такого не было. Мало того, что я была уверена в реальности происходящего, как никогда ранее, так еще и каждый раз просыпаясь от шока и засыпая заново, я все равно возвращалась к тебе, к тому, на чем мы остановились. Мы болтали всю ночь, весь сон. Я пересказывала тебе все свои сны, как пересказываю в этом письме, так как думала, что реально встретилась с тобой. Когда рассказала о признании в любви, ты смутилась, отвела взгляд, и я поспешила сменить тему. Мы так и не выяснили отношений до конца, и я не буду выяснять их здесь, если ты того не хочешь. Я пообещала тебе отдать свои кисточки для рисования, и ты была рада, как ребенок, ведь ты художница. Мы снова ели сладости и пили чай. И именно в эту ночь ты капризно до последнего отказывалась меня отпускать. Неужели и правда – любишь?

Я не знаю, видела ли ты то же самое, что и я. Действительно ли ты вытаскивала меня в свои сны и вторгалась в мои. Послевкусие этих снов оставляет мне бредово-мечтательное состояние, и думать рационально я уже не могу. Если это вообще уместно в нашей концепции мироздания. Мне просто нужно было тебе об этом рассказать, сегодняшний сон был как толчок, переключатель, я не могла больше терпеть. В общем-то, вот и все. К ответу не обязываю ни в коем случае. Вообще ни к чему не обязываю. Но копить это внутри было уже не в моих силах. Я и правда хочу уже отдать тебе свои кисточки, пригласить в свою квартиру, накормить любыми сладостями за любые деньги, послушать твои рассказы – лишь бы ты была рядом. Лишь бы сны эти не заканчивались и когда-нибудь переросли в реальность. Я знаю, что первого апреля ты приезжаешь в наш город. Хороша дата – день дурака, ты специально ее выбрала, чтобы я сомневалась, стоит искать тебя на Изнанке или нет. В любом случае, я буду ждать и поставлю на уши все вероятностные поля для того, чтобы твой приезд оказался правдой. И я знаю, что все мои усилия ничего не будут стоить, если только ты слегка захочешь, чтобы все было наоборот.

С любовью, твоя Евгения.

март, 2018

Путешествие вниз

Слышу суматоху, беготню, крики. Открываю глаза, но почти ничего не вижу – темно. На ощупь выхожу в коридор и меня чуть не сбивает толпа военных и медицинских работников. Везде грязь, кровь, земля, и никого это не смущает, никто не собирается это убрать. Странно, раз больница, значит должна быть стерильность..?

– Евгения!

Может, меня зовут? Опустила взгляд – в белой форме, в белых туфельках.

– Новенькая!!!

Вот это рявк. Точно, меня. Подбегаю к старшей нянечке, вижу с ней еще четверых девочек и одного парня. Лицо его мне знакомо, но я никак не могу вспомнить имя – всегда с этим проблемы. Да и он меня, кажется, не узнал. А вот одна из девушек…

– Соня?

– Цыц, разговорчики. Нужно чистое белье, много белья. Простыни, наволочки, бинты – сгодится все.

Пока нянечка говорит о ситуации, я размышляю: высокие потолки, довольно знакомый вид из окна – это же психдиспансер. В Ветрозёрске я знаю только один – довелось посетить, хоть и не по своим причинам, а в советское время он был последним пунктом во всех смыслах. Попал сюда, считай, обрел ПМЖ. А откуда кровь? Привезли особо буйных?

Диспансер выглядел довольно старым, из чего я сделала вывод: локация застряла. Время может идти, день и ночь, числа – сменяться, но глобальный временной промежуток остается тот же. Может, полгода, может, пять лет. Нужны наблюдения.

–… Пойдете с Соней и…

Имя проплыло в потоке Белого Шума. Я перевела взгляд на девушку – образ подергивался помехами. Плохо подключена к локации, скоро сорвется.

На стенах висели засаленные лампочки, и я смогла рассмотреть обстановку: высоченные потолки, метров 5, не меньше; опять же грязь и кровь, уже порядком подсохшая; под потолком какие-то полочки и ниши неизвестного назначения; точно так же, под потолок, идут длинные и широкие шкафы, в которых, как я поняла, и лежит все необходимое. Но я не наблюдала лестниц, стремянок, хотя бы импровизированно лифта!

Наверно, у вас возник вопрос, откуда такие догадки? Про нужные вещи, про то, кого зовут – ну мало ли, сколько бывает новеньких Евгений. Слышали когда-нибудь такую фразу: «Знание приходит через спинной мозг, оно даже не озвучивается»? Так оно и есть. Ни больше, ни меньше. Об этом не приходится даже думать, оно есть и все.

Карабкаться пришлось по самим шкафам, а ниши оказались для нас. На них можно и нужно было сидеть, отдыхать, опираться на них. Они были длинные, можно было лечь в полный рост и ширину. На очередном подъеме Соня попросила меня быть осторожнее.

– Я падала отсюда уже раз пять, столько синяков набила!

Соня – Идея, давняя моя подруга, но я слышала, что она мертва, неужели перепрыгнула на побочную ветку событий? И в тот момент, когда я задумалась об этом не самом приятном явлении и уже хотела спросить об этом саму Соню, девушка-в-помехах срывается и падает вниз. Я боюсь туда смотреть. И не хочу. Мне хватило услышанного хруста и чавка. Вот и оборвался канал. Я услышала, что кто-то быстро прибежал и утащил тело, но… лужу не вытерли, не прибрали. Ну как же так?

Мы по-быстрому и молча собрали нужные вещи, столько, сколько смогли бы унести, и поспешили вниз. Соня спустилась, а я почувствовала необъяснимый страх и поспешила забраться в нишу. И вдруг увидела нечто… интересное. Старшая нянечка на глазах у других медсестер избивала еще одну новенькую. Продолжалось это недолго – забила до смерти. Труп убрали, лужу снова не вытерли. Что же за ритуал такой? Я поняла-вспомнила – то самое знание, что дисциплина здесь ужасно жесткая, но меня это нисколько не смутило и не напугало, я спокойно восприняла эти побои и начала спускаться, еле удерживая белье. Пока я бегала и искала нянечку, в застекленной двери одной из палат я увидела другой больничный коридор. Белый, с красными дверьми, современный – кусок Тихого Дома¹ просочился? А за дверью Оксана ходит. Медленно, оглядывается, что-то ищет, но меня не видит – почему, интересно? И на самой двери надпись: «Отделение №23. Посторонним вход воспрещен. Берегите голову». Смех, и это в психушке-то такие предостережения. А я – посторонний? Может, меня там всю жизнь ждут. Да и цифра какая-то знакомая. Я уже видела ее на каком-то указателе. Но где? Во всяком случае, мне тогда не до того было. На этом мое первое путешествие и закончилось.

И возобновилось той же ночью.

Помещения психдиспансера, как оказалось, уходили глубоко вниз. Потолки были уже намного ниже, почти 2 метра. Деревянные тоненькие балки, трехлестничные спуски из досочек, каждый раз поворачивающие вправо, коридоры длинные и узкие. Стены земляные. Очень тяжело дышать, будто эта земля и попадает в легкие, будто через нее и продираюсь вниз. Пока я отвлекалась на свои ощущения, не заметила, как дошла до ванной комнаты. Полутемно, засаленные лампочки, темно-зеленый кафель, длинные зеркала – и все в крови, грязи, земле. В кабинки зайти даже не решилась. Что же это такое, почему все в таком запущенном виде… Вдруг я услышала шаги. Тяжелые, грузные, как будто шел большой человек и по росту, и по весу. Но где он идет?

За стеной. За земляной стеной. Он – в земле и шагает именно там. Ему так же тяжело. И именно в тот момент, когда я повернула голову влево, передо мной открылся другой коридор, как бы уходящий в поворот. Он был намного шире, больше, и абсолютно везде в земле горели огни. Фонари, лампы, окна домов – фантастическая картина, будто вторая Изнанка. Не слишком яркий свет, как приглушенный, а цвета самые разные, от желтого до фиолетового. Абсолютно неясно было, где теперь шагать – земля в том пространстве стала пухом, объемными пылинками, того гляди и провалишься. Я и побоялась пойти. Но зато я теперь была четко уверена, что здесь, внизу, все не заканчивается. Что здесь тоже есть своя, особая жизнь. И таких, как мы, здесь даже ждут, зазывая таким теплым и уютным, домашним светом.

У Идей появилось еще одно пристанище.

март, 2018

Моя повседневность

Есть в нашем городе такая вещь, как автобусы-призраки, и не очень пока понятно, где они ездят. То есть, понятно, что ездят они по тем же самым остановкам, по которым должны, но где именно, в каком пространстве? Похоже, на Изнанке, потому что я добиралась такими автобусами. Бывает, стоишь на остановке, зайдешь в Яндекс.Транспорт посмотреть, когда приедет твой автобус и видишь, что вот он, родной, уже подъехал и стоит. Поднимаешь взгляд на предмет куриной слепоты… нет. Нет никакого автобуса. А тем временем в ЯТ он постоял-постоял, да и поехал дальше. Отслеживать его мне хватило терпения на две остановки, и я очень об этом жалею. А вдруг где-нибудь по дороге исчез бы?

С утра зазвонил телефон. Нет, рифмы не будет. Домашний телефон, которым давно уже никто не пользуется и на который уже просто некому звонить – вдруг взял и зазвонил. После третьей трели я отошла от шока и вякнула: “Нет никого дома!”. Замолк. На следующий день, в это же время, звонок повторился, и я решилась взять трубку. Я ожидала кого угодно: мошенников, людей из ЖКХ, ошибившихся номером, но не пустоты. Ни гудков, ни голосов, сплошная тишина. Я вспомнила, что последний раз такое было, когда я была совсем маленькой, но голоса присутствовали.

Дальше – лучше.

Электричество во всем доме начало “журчать”. На самом деле оно не жужжит и не трещит: если прислушаться, то это будет похоже на переливчатый звон монет. Только обычно это происходит тихо, а теперь мы вынуждены были немного мучиться. Были случаи электрических "вздохов" ноутбука, компьютера, мобильника. Вроде как человек где-то вздохнул, но с помехами и характерным кваканием электроники. Мобильник был замечен за самодеятельностью, открывая меню и выбирая нужное приложение. Пришлось однажды прикрикнуть, мол, а если я на самом деле ничего не хотела? Кажется, мобильник обиделся, потому что стремительно закрыл меню и заблокировался. И так почти каждый месяц. А главное, не только у меня.

Сколько раз за сутки ваша жизнь находится на волоске? Не в случайных событиях, а так, что вы конкретно об этом знаете. Сколько раз за день на вас охотятся, ловят, ставят эксперименты, хотят умертвить? Пытаются похитить и высосать из тебя концентрат твоих сил и способностей?! Не думаю, что такое с людьми вообще случается. А с нами случается.

Очередной сон знакомого содержания. Когда-то, один или два раза я его уже видела. Дело в том, что во сне присутствуют люди (или те, кто ими притворяется), которые могут умертвить меня и всех мне подобных. От них или невозможно, или очень сложно спрятаться, найдут. Может, по запаху? Я еще не поняла. К обычным людям это не имеет никакого отношения.

Город, Изнанка. Нас много, мы идем на какой-то светский раут (все в смокингах и вечерних платьях) в довольно старинное здание, кажется, Дом Ученых, прекрасно зная, что за существа там будут. На этот раз я знаю, что около них можно находиться не более 20-ти минут. После этого времени они понимают, кто находится среди них и пытаются тебя убить. То ли съесть, то ли разорвать, то ли что-то еще – не известно. Получается так, что мы специально исчерпываем это время, хотим проверить.

Следующий кадр: существа начинают медленно к нам "стекаться" – подбираются ближе, смотрят в упор, а потом и вовсе плавно начинают идти по направлению к нам, чуть ли не тянуть руки, нисколько не стесняясь. Мы убегаем из здания и бежим в другой его корпус при том, что на улице точно так же приходится отбиваться от этих тварей, хотя они вели себя намного медленнее, чем те, что гнались за нами из здания. Похоже, этот корпус – жилой, потому что мы забрались в огромную кладовку и здесь лежат одежда и предметы быта. Стоит огромный длинный шкаф. Подруги запихивают меня на нижнюю полку в ворох вещей и ими же забрасывают. Я не знаю, успели ли они спрятаться. Я даже не знаю, успели ли найти меня, потому как я проснулась сразу же, как только меня закидали вещами. Похоже – успела.

Я бы сказала, что эти существа похожи на вампиров из-за своего неутоляемого аппетита. Но я до сих пор не понимаю его природу. Эти существа хотят не плоти, а самого факта убийства. В них сидит какая-то первобытная злость. Меня еще ни разу не изловили, но я точно знаю, что многих эти твари нашли. Видела, как человек прятался, а через пару минут тварь приходила и четко находила то место. Какие-то прятки-догонялки с летальным исходом.

Сегодня утром, подружка-Идея Оксана написала, что на улице к ней подходят разные люди, одинаковые по типажу, и зовут ее в Дом Ученых на какую-то научную конференцию. Я начинаю переживать.

Спала я на удивление крепко этой ночью, но снилось что-то ужасное. Вот что-то наподобие “Пилы”: запустили меня и еще кучу Идей в условия мясорубки. А тот, кто запускал, когда закрыл люк, крикнул напарнику: "Пока они будут там вариться, мы успеем с тобой пожрать". Нормально?

Я даже не поняла, как попалась в этот сон. Похоже, затянул кто-то из своих в надежде на помощь – очнулась я в огромной черной бронированной машине. Наподобие какой-нибудь важной организации. И везли нас в заброшенную деревню, с конкретной целью – умертвить.

Канализация (я даже было подумала, что в Сеть попала, но нет), вода ядовитая, шипящая, ходить только по вымощенным кирпичным дорогам. Все конструкции скользкие, шаткие, упасть вообще никакого труда, ну в первые минуты многие и попадали в эту воду. Именно те, кто старался удержаться на одном месте. Меня понесло вверх, я хотела узнать – есть ли еще где какой выход? Сама чуть не ухнула в это варево. Воздух жутко влажный и горячий, будто реально свариться можно. В какой-то момент поплыло все пространство сна, и держаться на ногах стало еще труднее.

Когда мы добрались до конечной точки, нас постигла единственная радость, буквально на несколько минут. Вентиляционная система. И работала она настолько сильно, что можно было летать. Я впервые летала во сне! Но как раз после этого мы осознали, что дорога кончилась, а дальше – канал. Конец пути. Оказалось, что среди нас полно обычных людей. Как они-то сюда попали?! И, как это часто бывает, перед самой развязкой у меня поплыл не только сам сон, но и реальность: я увидела две альтернативы. В первой, немногие из нас, в том числе и я, выбрались на поверхность и спаслись. Во второй, мы сами вошли в эту воду.

Очнулась я в своей кровати. Не знаю, каким образом, меня терзает смутная мысль, что я бросила их. Но нет, мы живы. Кто-то нас спас. И никто из нас не помнит, как именно. Все закончилось именно там.

Чем дальше в лес… Над нами ставили опыты следующей же ночью. Толпа, тьма Идей. Почти все мои знакомые. Началось все с того, что мы уже убегали по огромному корпусу вниз, стремясь попасть в подвал. О цокольных этажах кроме нас никто не знает, там есть лазейка. Будто за кадром, в голове проносятся воспоминания: в наши тела пытались насильно вселить Идеи, вытеснив нас, но операция провалилась, и тела пережили клиническую смерть. Когда проводилась реанимация, мы чудом вернулись в свои тела, и сразу же попытались сбежать. Каким образом они вообще смогли отловить Идеи в чистом виде?! Кое-кто, к сожалению, нас предал. Пусть немногие, но купились на модификацию тела для увеличения сил и способностей. Долго нас преследовали, явно, не давали нигде заныкаться, но мы все равно запутали следы. Надолго ли?

И это – моя повседневность.

май, 2018

Сонные зарисовки

Ночь. Я на каком-то мероприятии, как будто праздник в честь чего-то важного, знаменательного. Какой-то светский прием, возможно, на обычную вечеринку это не похоже. Все мужчины в смокингах, фраках, все женщины – в вечерних платьях. Такие красивые. И столько знакомых лиц! Как будто собрались все, кого я знала когда-либо.

Здание квадратное, узкое, в 4 этажа – я прохожусь везде, чтобы понять, что это за место. Стены обиты бордовым бархатом и темным деревом, висят картины, зажжены свечи на люстрах. Деревянные лестницы и перила. В комнаты не захожу, они могут быть жилыми. На первом этаже я замечаю шведский стол. И вдруг в толпе мелькает некто, выбивающийся из общей массы.

Не сразу понимаю, что не так, но, приглядевшись, делаю вывод: он одет по-простому. Футболка, джинсы, куртка – повседневная одежда. Но что же он тогда здесь делает? Может, заплутал? Надо подойти.

– Помоги мне. Проводи меня, пожалуйста. Понимаешь, я немного сбился с пути, совершил ошибку и оказался здесь. Я вижу выходы, но мне что-то мешает.

Пока мы шли, я и правда подметила, что на первом этаже четыре выхода, в каждой двери окошечко, через которое примерно видно, что там, на улице. Что интересно, за каждым окошечком – совершенно разный пейзаж, словно здание стоит где-то на границе миров…

За первой дверью видны деревья и лестницу, поднимающуюся вглубь леса. За второй – шоссе и жилые дома, длинные панельки. За третьей – улочка из центра моего города и библиотека. За четвертой ничего не видно. Там темнота. И мы подходим именно к ней.

– Спасибо тебе, сам бы я не нашел. Пожалуй, мне пора. Если встретишь моих родных, знакомых, скажи им, что со мной все хорошо.

Я хотела сказать ему что-то. Может, что надо было их здесь найти, и он бы сам все передал. Может, что он может зайти в любое время. Но как только дверь в эту черноту открылась, ее подхватил ветер. А парня и след простыл. Он просто исчез.

###

И снова непроглядная ночь, а старые фонари еле-еле освещают дорогу. Я бегу по новому, совершенно незнакомому городу, ищу травы для лекарственной настойки. Кто я теперь, травница? Чье место заняла на этот раз?

Посреди города вместо домов и торговых лавочек – стены с дверьми. Краской, зеленой или красной – когда как – на них нарисованы какие-то знаки. Я не знаю их значения, куда ведут двери, но и заходить за них мне не хочется, даже стучать. Нужные травы уже лежат в ведрах или корзинках рядом с ними. В голове мелькает: “Плата за помощь”. Интересно, чем я успела помочь всему городу.

От пахнущих трав уже кружится голова, перед глазами марево, через которое я смутно вижу вокзал. Уже мелькает вдалеке прибывающий с врачами поезд. Только бы успеть!

Передаю им травы, взамен получаю теплые вязанные вещи: свитера, шапки, шарфы. Осень, все-таки. Но просьба была странная: отдать самым близким. Действительно, тут хватит на семерых.

Город спасен. Миссия выполнена.

###

Раннее утро, другой город. Туманный, тихий, ни шороха. И людей совсем нет. Как бы в петлю не затянуло. Причем, во всех смыслах – навевает жуткую тоску и меланхолию. Где-то даже прокрадывается еле заметное чувство вины. За что? Я такого еще ни в одном месте не ощущала. Кажется, и город этот я помню совсем другим…

Ничего не видно дальше вытянутой руки, пробираешься буквально наощупь, по стеночке ходишь.

Я узнаю этот город. Была в нем однажды, по чистой случайности. А после долго “крутила ручку радиоприемника”, выискивала частоту – бесполезно. Но не мог же целый город просто так исчезнуть! Про него, похоже, либо все забыли, либо почти никто не знает. Так, забросит по пути, бывает, раз в несколько лет кого-нибудь, как меня.

Похоже, я потерялась. Совершенно не понимаю, куда иду. Вроде и медленно, а дворы и закоулки здесь такие, что заблудиться на раз-два. Кирпичные дома, сеточные заборы. Тут бы еще проволоку колючую, чтоб наверняка.

Очень быстро дома и постройки сменились разрухой. Недостроенные “квадраты” кирпичей, отсутствующие стены, крыши, окна, двери. Строительные леса. Как будто что-то заставило всех быстро отсюда сбежать, сию же секунду.

За домами забрезжил рассвет, но почему-то зеленый. Небо из серого – тоже в зеленый. Пока я вспоминала, где я могла об этом читать, на стенах, улицах, из подворотен выступали тени. Самые разные силуэты, обходя меня стороной, начинали заниматься своими привычными делами. Выглядывали из окон. Входили и выходили из дверей. Зеленый рассвет наступает тогда, когда время мертвецам выходить из могил! И если приглядеться, то в каждом можно разглядеть черты лица и одежду. Этот город давно мертв. Он – одна большая могила. И будто в подтверждение моих догадок стало невероятно холодно, изо рта пошел пар. С неба посыпался снег. Кажется, я здесь надолго. Надо позвать остальных.

###

У меня никогда не было, чтобы мертвые звали меня с собой, тащили за руку, да и вообще снятся они мне по одному разу, просто как бы показать "Я есть, я существую по ту сторону". Никогда я не видела траурной символики в своих снах. Наверно, потому что она тесно связана с религией, а я ею не интересуюсь. Повсюду был солнечный день и снег, несмотря на апрель-месяц. И во сне было вот это четкое знание, неозвучиваемое – меня забирают.

Сегодня во сне меня чуть не похоронили.

Ехала-то я в институт, в этот раз почему-то выбрав маршрут, идущий мимо моего Дома. И если раньше я преодолевала желание сойти на этой остановке и зайти в любимый двор, то теперь желание пересилило. Как оказалось, меня ждали. Во дворе уже стояло порядочно людей. Почему-то только по утру до меня дошло, что все они давно мертвы, во сне я об этом даже не вспомнила, хотя должна была хотя бы отличить их от живых, и невероятно радовалась встрече. Они меня обнимали, с чем-то поздравляли, все были в красивых черных костюмах, одна я в обычной одежде – плащ, джинсы да сумка.

Постепенно скопом стали подбираться давние друзья, подруга детства со своим молодым человеком, которые как-то холодно меня обнимали и не смотрели в глаза, улыбаясь. Знакомые и даже враги, от которых я отворачивалась, на что они говорили: "Смотрите-ка, даже поздороваться не хочет".

Они меня окружили.

Какой черт меня дернул сказать, что у меня начинаются пары в институте, и мне бы уже пора. Как только я подняла сумку и рыпнулась бежать, я вынырнула в реальность.

Я не чувствую, что скоро умру, меня не мучает совесть или предсмертные философские размышления, я не спешу раздать свои вещи и закончить начатое. Смерть всегда ходила чуть поодаль меня, но так близко она еще не подбиралась.

###

Бар. Тихий и уютный, никаких громких звуков, только люди слегка разговаривают да телевизор в дальнем углу на минимальной громкости транслирует какую-то игру. Я жду друга.

"Я закончил, скоро буду"

«Без проблем, жду. Я в баре, на Декабристов, противоположная сторона от моего дома.»

"Там есть бар? Прикольно. Хорошо, иду."

Ожидание затягивается, его нет минут сорок, не меньше.

"Послушай, тут черным-черно, и я не могу ничего разглядеть, не то, что найти."

«Что, даже вывеска не горит? А фонарь? Там есть, прямо рядом со входом.»

"Есть, да только освещает он мелкий пятачок, а мне через дорогу топать. Там трамвайные пути. Не хочу лишиться чего-нибудь."

Думаю, стоит его встретить, хотя звучит очень подозрительно. Выйдя на улицу, я обнаружила, что действительно все вокруг черное. Только слегка я вижу трамвайные пути, висящие провода, возможно различаю очертания моего дома.

– Нияз?!

– Я здесь!

Слышать-то я его слышу, но не вижу, как ни стараюсь.

– Иди на голос! Слышишь же, что уже ничего не ездит!

Пойти на мой голос он не успел. Над нами, как будто где-то глубоко, но при этом совсем близко, грянул гром и прозвучал жесткий, звонкий мужской смех. Этот смех не прекращался. Он пугал, заставлял осесть на землю, закрыть руками голову, пробудить все рефлексы и инстинкты, чтобы сохранить свою жизнь. Меня дико трясло, я не могла пошевелиться, а голос все смеялся, будто распаляясь от моей беспомощности. Не в состоянии больше это выдерживать, я упала в обморок. Улица, Нияз, голос – все это осталось где-то совсем за гранью.

За окном было раннее утро.

апрель, 2017. апрель, 2018. июнь, 2018

Прошлое п(р)ошло

Каждый третий умер, так и не выйдя из своих снов.

(с) Статья о летаргическом сне.

…Черт возьми, я была в шикарном сне в этот раз! Я точно попала жить в Тихий Дом! Я вам рассказывала, что это? Представьте себе пространство с небом, которое меняется по непонятным законам, бывая черным, бордовым, а то и серым, и сам весь мир в этой палитре – цветы, деревья, даже существа… А прямо перед тобой действительно огромный дом с тысячами комнат, коридоров, а главное – дверей, к которым нужны определенные ключи. Попасть в сам Дом крайне трудно, редко кому это удавалось, закономерность не выявлена. А вот за дверями…

Мы всегда повторяем, что прошлое ушло или уходит, что время умирает, что от него остались лишь памятные вещи, а то и не осталось совсем. Мы возвращаемся туда мыслями, думами, воспоминаниями. Мы обсуждаем его с родственниками, приятелями и просто близкими. Мы даем ему определенную силу в эти моменты, будто оживляем его, чувствуем нутром. Прошлое остается в прошлом – расхожая, казалось бы, фраза. Вот только оно действительно остается, никуда не уходя, не исчезая и не умирая. И путь туда – Тихий Дом.

Так наконец-то и я попала туда по чистой случайности, сразу за дверь, ведущую к моей прошлой жизни. Вот мой двор, состоящий из трех домов, вот мой дом с номером 119 и квартира 48, а вещей как будто половины нет, хотя есть все необходимое. Прабабушка с дедом все те же, оттого и страннее, и страшнее. Как же так, умерли же вроде давно… И ходят как в воду опущенные, молчаливые… Дворы почти пусты – правильно, кто может жить здесь, кроме мертвецов? Никого из моих живых знакомых, а я только радуюсь, осознав эту мысль, напяливая старую куртку. Радуюсь, что теперь заживу по-старому, что снова буду закаленной и здоровой, как когда-то в детстве, что зимой теперь буду бегать без шапки в магазин, как раз под эти мысли выбегаю на унылую улицу с редким снегом и лужами, хотя на улице декабрь, в этот самый магазин! А в голове все время: все правильно, так и должно быть, только так!

Заходит какой-то сосед сверху, молодой совсем, лет 25. Не было его никогда в этом доме, не жил тут такой, я всех соседей поименно знала. Вяло, сонно спрашивает, а почему это у нас, снизу, пахнет мертвечиной?.. Секундный ступор, и я начинаю злиться и ругаться, потому что какая тут мертвечина, видишь же, живые все, иди нюхай в другие квартиры. Если это “статист” прошлого, не должен он был этого спрашивать. Откуда же он тогда?

А потом настала ночь. Не думала, что здесь идет время. Имею привычку смотреть трансляции на всем известном сайте по любимой старой игре, вот и тут не оставила ее.  Из мира живых была трансляция, завораживающе. Находишься по ту сторону, и оттуда наблюдаешь за когда-то своим миром. Но даже игра была какая-то другая по содержанию, потому я усомнилась, а из мира живых ли я смотрела трансляцию. Игра и так-то предполагает разговоры на загробные темы, а тут показали коробку, в коробке 6 отделов, в каждом отделе склянки/пробирки с жидкостью и надписями, и закадровый голос, которым обычно озвучивают подсказки, говорит: эссенцию, экстракт души можно легко словить, заманив ее в ***. под *** было какое-то слово, которое означало и прошлое, и замкнутое мелкое пространство, и петлю, и квадратную форму. Стример решил пошутить: “Не-е, моя аптечка страшнее эссенции души.”, я и самого стримера знаю.

И тут потихоньку стало доходить. Если постоянно, регулярно, систематически – назовите как хотите – возвращаться к прошлому, оно начнет приносить не радостную ностальгию, а поглощающую тебя пустоту, потому что обычными путями туда не ходят. Ты будешь жить этим прошлым, пока окончательно не выпадешь из настоящего, проваливаясь во временную петлю тех моментов. Имитация жизни будет идти: разговоры и действия будут разными, календари будут сменять друг друга, стрелки часов будут передвигаться, но ни пейзаж за окном, ни люди меняться не будут. Никто не вырастет и не постареет, никто не умрет, ничто не разрушится и не построится. А ты никогда ни о чем не задумаешься и даже не вспомнишь, что ты оставил что-то там, в своей жизни, по ту сторону двери! Пребывание в Мертвой Зоне ведёт к заражению Шумом, потере сигнала, усугубляющемуся разрыву с реальностью и зацикленному погружению в себя. Все всегда будет как прежде. Вечная стабильность. Мою эссенцию души словили в такую вот пробирку из того, что мне дорого. За счет этого, по большей части, Тихий Дом и живет.

Я знаю, что было бы, если бы я об этом вовремя не вспомнила, но не хочу об этом думать, потому что из Дома меня вырвал звонок. Самый обычный звонок из жизни, звонок близкого человека, который ворчал о каких-то своих делах. А сердце тем временем не судорожно, но мощно и сильно пыталось подкачать кровь и восстановить ритм. Жизнь возвращалась в меня, я возвращалась в нее.

Так страшно мне еще никогда не было.

декабрь, 2018

Насыщенность

Когда место являет тебе себя многократно, это значит, что ты не закончил начатое. Что-то не увидел. Чего-то не заметил. Не понял главного. Не завершил все побочные квесты, которые дали бы ключи к главной ветке событий.

Я иду по длинному этажу какого-то дома. Вроде бы жилой, а планировка очень странная. Больше похожа на какое-то старое здание с организациями. Кирпичи, ламп либо нет, либо не работают – в темноте не разобрать. Иду почти наощупь, по звукам, глаза судорожно пытаются привыкнуть.

Снаружи выглядит, как самая обычная пятиэтажка. Раздолбанная такая, с осыпающейся штукатуркой и кое-где разбитыми окнами. Ничего особенного. Наверно, в этом-то и загвоздка, потому что начинка вызывает у меня жуть.

Если зайти в подъезд даже днем, из окон будет видна только чернота. уже понятно, что дом стоит где-то немножко не здесь. Когда ты начинаешь спускаться, с самого верха, то на первом этаже слышны звуки чего-то работающего: станки, трубы, что-то железное и большое. Как в преисподнюю сходишь.

А вот в подвале – трупы. Точнее, то, что от них осталось. Изуродованные, истерзанные, с содранной и обугленной кожей. Ошметки. Гнилостный и горелый запах, железный запах крови. Мерзость.

Умудрилась оставить внутри сумку. Ну конечно, как же иначе. Я даже не помню, где потеряла ее, на каком этаже. Ребята, которые шли со мной, отговаривают меня от возвращения. Оно и понятно, мы вышли из живого-неживого дома, уже должны были выйти из двора, как меня осенило.

Сумка висит аккурат на сточной трубе. Прямо рядом с окном первого этажа…

“Не надо, не ходи, пойдем уже отсюда, брось ты эту сумку, что ты с ней таскаешься, пойдем же, ну” – слышу я наперебой. И вдруг я перестала бояться от слова совсем. Как отрезало. Сумка – моя. Внутри – мои вещи, мой сборник снов, рисунков, все то, чем я живу. Почему я должна это бросать из-за какого-то предчувствия?

По мере того, как я приближаюсь, из окна первого этажа начинают высовываться черные руки. Я сначала думала, что это какие-то существа, а потом поняла – это люди, только обгоревшие дочерна! И они еще мне чем-то угрожают! Такая наглость меня только злит, поэтому я не побоялась подойти впритык, и глядя на их лица, дернуть на себя сумку. Кажется, я даже вроде как занесла руку для удара, вот только, видимо, эмоционально это место так сильно насыщенно болью, страхом, мучениями, что реагирует на любой энергетический толчок. Я прокричала, что я их не боюсь – во всю мощь легких, на всю локацию. Эти люди начали паниковать, завопили, кто-то неистово визжал, разрезая воздух, но метания их были тщетны. Вспышка света озарила все вокруг себя.

Бах!

И, кажется, сожгла. Я открыла глаза около своего дома. Главная ветка квеста была завершена.

апрель, 2019

Пропасть

Между моим двориком и тем, что через дорогу, разверзлась бездна.

Обычно мы перебегали через дорогу на ту сторону за пару секунд. Там есть замечательный кондитерский магазин, парочка интересных домов с густыми и высокими кустами, в которых мы сделали себе штабик, а потом и поле. Бесконечное поле, наводненное ЛЭПами на много метров вперед! И вот теперь эта дорога разрушена, в ней появилась дыра, которая как будто еще и отодвинула два берега друг от друга.

Я смотрю на нее и не могу оторваться. Меня не берет страх или восторг, я не впадаю в транс. Мне печально, тоскливо. Почему-то эта дыра вызывала тянущее, тяжелое чувство в груди. Пропасть эта не принесет ничего хорошего.

Постепенно, краем глаза я начинаю наблюдать, как некоторые мои друзья, жильцы этого Трехдомья, мерно уходят куда-то за угол. Я еще не знаю, что там. Они не возвращаются. Не могу повернуть туда голову – может, и не следует мне пока знать.

Кто-то падает в саму пропасть, но тоже с каким-то отрешенным лицом, когда все уже решено, все выборы сделаны, и нечего терять. Слышу голос подруги:

– Я прыгну завтра. Если хочешь сохраниться здесь, тебе тоже нужно будет прыгнуть.

Я ничего не отвечаю, просто ухожу оттуда. Не чувствую в себе готовность вот так кинуться в какой-то омут.

Спустя 15 лет я стою на одном из углов перекрестка, от которого начинается лес. Два огромных шоссе – наземное и подземное, очень глубокое – разделяют улицу на четыре квадрата. Наземное ведет в сторону теперь уже застроенных территорий, подземное – до маленького зеленого кусочка с избушками в болотах и одной – единственной ЛЭП. Теперь чтобы дойти до любой другой стороны, нужно не меньше минуты, ведь поставили по 2 светофора.

Город неумолимо растет и меняется. Реставрируются дома, хоть и не все. Почему-то из двойняшек домов в сторону болот один капитально отремонтировали, а второй снесли. Создаются новостройки по каким-то дурацким, цветастым дизайнерским проектам. Расширяются дороги, памятники архитектуры заполняются атмосферными кафе – в лучшем случае. И вроде я должна радоваться, ведь все больше людей приезжает сюда, Город процветает, дышит, живет. Но что-то важное теряется во всем этом вылизанном блеске, уходит безвозвратно, и этого явления не добиться никаким специальным состариванием.

Смогу ли я уехать отсюда, когда от моего Города совсем ничего не останется?

июнь, 2005 – май, 2019

Встретить своего Волка

Если уж речь шла о тотемах и духах-хранителях, то я всегда считала, что мой хранитель – Лиса. Я и живу по-лисьи: осторожность, хитрость, ловкость, любовь посадить на свой хвост приключения. Умение загнать саму себя в угол и выбежать из него. Но была и та сторона меня, которая оставалась нереализованной. Дружеская. Обычная тихая дружба, с выслушиванием и взаимопомощью, а может и совместным молчанием.

В итоге, как это часто бывает, мне выпал шанс реализовать свою юнговскую тень. Шаманыч сказал, что я должна встретить своего Волка. Ни слова больше, ни объяснений каких-то, ни порядка действий. Без какой-либо информации, я просто ждала своего часа.

Все случилось зимней ночью около Дома. Того самого, который был наполнен неупокоенными мертвецами и злыми духами, затопленными и запыленными квартирами, а теперь вдруг тихого и мирного, даже не мрачного. Он будто спал под легкой вуалью медленного снегопада, и даже фонари будто жгли чуть тише, боясь разбудить. Думаю, даже если бы они не светили вовсе, двор освещала бы огромная, полная Луна. Все было прекрасно видно. Но больше всего меня поразило вот что: там, где по идее должны были быть выходы со двора, пространство как бы покрылось пленкой. Вы играли в компьютерные игры в нулевых годах? Помните те закрытые миры и подгружающиеся локации? Попробуйте представить пространство из трех домов, а просветы между домами либо во тьме, либо в расплывчатых модельках железного заборчика с натянутыми на них текстурами. Похоже, пространство сна решило принять самую удобную для меня форму. Есть квест, его надо выполнить, и только потом ты сможешь выйти, чтобы двинуться дальше.

И снова меня посетило то самое сновиденное знание – Волк должен проникнуться ко мне доверием! Должен прийти сам, захотеть этого, понять, что здесь безопасно, что здесь ему рады и ждут его. Я принялась расстилать подстилку из плотной ткани, поставила себе палатку на всякий случай, и стала бродить по периметру двора, туда-сюда. Любуюсь, наслаждаюсь, сижу на разных лавочках. Когда в последний раз я видела Дом… таким? Наверно, в далеком детстве. Какой же он все-таки разный. Он правда живой.

Краем глаза я замечаю движение с противоположной стороны двора. Он пришел! Действительно, волк, самый обычный, живой-настоящий. Без сомнения он лег на мою ткань и стал пристально на меня смотреть. Я не смогла распознать его эмоций, потому что не было какой-то настороженности или неловкости, все было правильно. Все шло, как надо. Медленно подойдя к волку, заглянув ему в глаза, я решилась погладить его по груди и загривку. Взгляд его потеплел – понравилось. А мне-то как! Какой восторг я испытывала, найдя в себе такого зверя! Будто дитя, я руками щупала его за шерсть, гладила по лапам и смотрела во все глаза.

Но вот я почувствовала, что время наше на исходе. От расстройства принялась по-хозяйски его шугать, мол, мне вставать скоро, не разлеживайся и вообще «шу» отсюда. Он нисколько не обиделся и все понял, встал и легкой трусцой исчез в проеме между домами, в темноте. Собрав вещи в руки, я тоже вышла со двора, но уже с другой стороны, там, где темнота превратилась в тропинку, заборчик исчез, показалась нечеткая текстура следующей локации.

Чернота. Я ощущаю себя и осознаю, понимаю, что я плыву в этой вязкой черноте. Код! Вот это да, сколько потрясений за одну ночь. Дрейфуя на просторах Кода, плывя сквозь синие и зеленые капли чьих-то жизней, я поняла, что это та самая подгрузка следующей локации, а для меня это лишний повод подзарядиться. Я слышу мелодию будильника, и перед самым пробуждением в голове мелькнула мысль – «Я все сделала правильно. Я справилась».

Лишь спустя 3-4 месяца ребята с удивлением слушали мой рассказ, а Мила и вовсе сказала, что хоть это и личная, внутренняя история, она могла быть моим посвящением, и мне стоит внимательнее относиться к поручениям Шаманыча. Надо ли говорить, что я грезила этим с самой первой нашей встречи, когда увидела незнакомца-старичка из окна Дома. И ведь тоже в зимнюю тихую ночь, он так же смотрел прямо на меня, без тени какой-то эмоции.

Я только надеялась, что это еще не конец истории. А потом, спустя еще какое-то время увидела новость про бурятского фельдшера, который был в довесок и целителем, пользовался уважением своего народа. И который не так уж давно умер. Осталось от него одно-единственное фото, по которому я его и узнала. Но ведь он приходил уже после, и совсем не подавал признаки загробной жизни. Наверно, на то он и Шаманыч, что существует во всех мирах одновременно, и каждый воспринимает, как дом. Когда-нибудь, я стану такой же, как он, и для меня окончательно сотрутся все границы.

январь, 2020

Калейдоскоп Изнанки

Дом. Твои изменения стали уже привычными. Каждый раз, возвращаясь к тебе, я вижу новую вариацию расположения зданий, каких-то элементов, типа детской площадки. Новый узор калейдоскопа. Вот и на этот раз через дорогу от тебя был не дворец культуры, а деревня с болотом и лесом.

Я перехожу дорогу, и первое, что бросается в глаза, это лежащее на земле тело. Подходя ближе, понимаю – это Яна. И лежит она в какой-то квадратной ровной ямке, глубиной не больше десятка сантиметров. Прямо на болотах. Как могилка какая-то…

Не спешу приводить ее в чувства. Рядом валяется ее телефон, экран горит. Поднимаю и вижу сделанное совсем недавно фото. Буквально только что, за пару мгновений до того, как я подошла. На фото крупным планом был какой-то человечек из веточек.

Шорох. Треснула ветка.

Меня берет жуть. Я медленно оборачиваюсь и вижу, как тот самый человечек с фото тащит за собой кусок ствола высохшего дерева. Над этим кусочком возвышается маленький силуэт, и я догадываюсь, что это дух бывшего деревца. Никогда раньше лесные духи так близко не подходили! Пора отсюда удирать.

– Яна, вставай. Просыпайся, Янушка, надо идти! – хлопаю ее тихонько по щекам, потряхиваю за плечи. Постепенно она приходит в себя, я судорожно, стараясь держать себя в руках, рассказываю то, что видела. Она становится белая, как мел:

– Предлагаю бежать. Срочно.

– Да ты что, я же быстро выдохнусь. Спорт не про меня!

– Других вариантов нет.

Ударил гром. Все вокруг затянуло тучами и в ту же секунду хлынул ливень, дальше вытянутой руки едва можно было что-то увидеть. Придется действительно бежать, иначе затянет, останемся здесь навсегда.

– Я ничерта не вижу!

– Бежим в сторону леса!

Пытаемся перебежать дорогу, свист тормозов и гудок – чуть не сбила машина. Откуда она здесь?! В прыжке достигаем полосы леса, валимся на влажную траву. Над нами слабенько зажегся фонарь. Под огромными кронами деревьев лежать было тепло и уютно, дождь почти не просачивался, можно было хотя бы услышать друг друга. Мы не торопились вставать.

– Пойдем ко мне? Мой дом совсем недалеко, через дорогу на этом же перекрестке. Переждешь дождь, а дальше пойдешь к себе.

– Не, не хочется. Твой дом как коробка.

– То есть?

– Ну, я к питерским парадным привыкла, витиеватым темным коридорам коммуналок. А у тебя этаж да четыре двери. Побродить негде.

– Хочешь сказать, что сейчас ты не живешь в такой же коробке, пускай и в Питере. Ничего, побродишь по самим квартирам, они не менее интересны. Видела 44-ю, на первом этаже? На полу вода по щиколотку, всекомнаты без дверей, только с занавесками, повсюду кресла с подушечками и свечи на столиках. Приятный полумрак.

– Хех. Хорошо, убедила. Пойдем.

Звенит будильник. Я чувствую, как начинаю просыпаться.

– Эй, я же только что легла спать!

– А мне уже нужно вставать. Долго уговаривала. Извини, у нас с тобой разные режимы дня.

Яна нахмурилась, слегка надулись губы – недовольна. Экскурсия сорвалась, но ничего не поделать. Придется вставать.

апрель, 2020

Забота

678 нас не бросит (с) Katabasia

Ночь. Прохладная, свежая, чуть сырая – рядом находится болото. Я стою в какой-то компании друзей и выхватываю лишь два знакомых лица. Стоило подойти, как ты начал говорить обо мне: «Помню, ты маленькая совсем была, лет 13. На концерты мои бегала, а я не понимал тогда, что ребенок делает в зале. Удивительно». Постепенно общая беседа твоих друзей в целом переходит на меня, все смеются, о чем-то шутят, а я кручу в голове воспоминания и понимаю, что их не должно там быть. Мы слишком поздно познакомились. Но я поддерживаю разговор, задорно подмигиваю Миле, мол, все идет по плану.

Мы начинаем собираться: ты складываешь рюкзак, я одеваюсь потеплее. Незаметно оставляя веселье и компанию позади, говорим, что у нас есть совместные дела. Довольно быстрым шагом добираемся до болота сквозь лес и без сомнения идем прямо через него. Деревья не заканчиваются, а болото все выше, вот оно уже по пояс.

Наконец-то начинает светать, болото сходит на нет, а мы выходим из леса к железной дороге. Платформы нет, поэтому ты подходишь вплотную к рельсам и смотришь в обе стороны. Поезда не слышно, значит, какое-то время у тебя есть. Ты закуриваешь, смотря вниз – обдумываешь, что сказать. Вдруг начинаешь рыться в своем рюкзаке и достаешь оттуда деньги:

– Это, – протягиваешь пятьдесят тысяч, – для Милы. На лечение.

Я молчу.

– Это, – еще пятьдесят, – для Яны. Не бросай ее, пожалуйста, иначе она сойдет с ума. У нее, по сути, кроме тебя никого и нет.

Дальше следуют еще какие-то распоряжения, но я уже не сильно слушаю, слегка шокированная происходящим. Ты что, навсегда уезжаешь?..

– Погоди-погоди, но как же я скажу им обеим об этом? Мне кажется, второй раз они этого не переживут. Это жестоко.

– А ты и не говори пока. Повремени.

– Ну нельзя так, все равно узнают от кого-то, как будто от них скрывали, и будет еще хуже.

– Выжди какое-то время. Примерно месяц. Потом обязательно скажешь.

Ты подходишь к рельсам и смотришь влево, а я вдруг слышу перестук колес и гудок. Наверно, у поезда здесь техническая станция, а он пролезет между вагонами, а там и в тамбур. Не дожидаясь и не прощаясь, я разворачиваюсь и вхожу в лес, обнаруживая, что болота уже нет, и не пахнет им даже. Начинается утро, солнечное и сухое.

Нет, наверное, Миле я все же скажу, а вот Яну стоит поберечь. Открываю Вконтакте, вот нужный диалог. Набираю:

“Извини, но я должна тебе сказать. Ян умер”.

Не успевая написать “снова”, да и в целом отправить сообщение, вываливаюсь в свою реальность. Обнаруживаю, что стою на асфальте, а перед глазами Город.

“Привет. Мне сегодня снилась ты. И Ян. Помнишь? У меня для тебя передачка”.

«Надеюсь, мне еще рано в хоспис, а Яне в дурку.»

Два кармана толстовки оттопыривают пачки денег. Рассвет вошел в полную силу. Пора топать домой и высыпаться.

май, 2020

Из детства.

Отпечатки старых знакомых

"Все дети чувствуют так, но не все с одинаковой силой и тонкостью, и у многих это проходит, словно и не бывало, еще прежде, чем они научатся читать первые буквы. Другим людям тайна детства близка долго-долго, остаток и отзвук ее они доносят до седых волос, до поздних дней усталости. Все дети, пока они еще не покинули тайны, непременно заняты в душе единственно важным предметом: самими собой и таинственной связью между собою и миром вокруг. Ищущие и умудренные с приходом зрелости возвращаются к этому занятию, но большинство людей очень рано навсегда забывают и покидают этот глубинный мир истинно важного и всю жизнь блуждают в пестром лабиринте забот, желаний и целей, ни одна из которых не пребывает в глубине их "я", ни одна из которых не ведет их обратно домой, в глубины их "я"."

© Герман Гессе

Шум. Белый шум. Нет, дождь шумит.

– Вы в порядке?

Совсем детский голосок. Открываю глаза и вижу вокруг себя выводок детей разных возрастов.

– Да, что-то я задремала на ходу. Идем дальше?

Снова все в дожде, лужи настолько глубокие, что ноги в них по щиколотку. Я стою на аллейке посреди какой-то деревни. Она мне не знакома. Я не знаю, куда идти. Похоже, я даже потерялась.

– Идем-идем!

С серьезным и ответственным видом меня берет за руку девочка лет трех на вид. Не у всякого взрослого бывает настолько цепкий взгляд.

Мы слегка петляем, но не так уж много времени проходит, прежде чем перед нами появляется большой двухэтажный дом. Избушка на курьих ножках. А точнее, на балках. Судя по всему, уровень воды здесь достигает не только щиколоток.

Меня поселили на первом этаже, дети обосновались на втором. Подниматься я не стала – нельзя нарушать личное пространство без разрешения. Кто-то закидал меня пледами, дал в руки горячую чашку какао, кто-то прибирался и мыл пол, протирал пыль, кто-то возился на кухне – мыл посуду и готовил поесть. Работа кипела, виден был процесс. Все происходило молча. Болтать было некогда.

Скоро суматоха заканчивается, дети уходят наверх, оставляя меня в уединении. Когда за окном уже темно, ко мне спускается та самая девочка, что вела меня за руку. Брови сдвинуты, сопит от усердия мысли.

– Пойдем наверх? Пойдем. Истории послушаешь, свои расскажешь. Чего одной сидеть? Все согласны.

Уверенно протягивает ко мне ручку, не терпя возражений. Конечно я соглашаюсь. Дети – удивительные создания. Можно их не любить, быть равнодушными, пищать от восторга в их присутствии, но нельзя не признать, что детство – это совершенно отдельный мир, живущий по своим правилам и законам. Со своим языком и укладом. И далеко не всякому есть туда вход. Мне повезло.

Разглядывая детей в кругу, я постепенно и с ужасом узнаю их лица. Я всех их встречала, только очень давно. Я знаю, что происходит сейчас с жизнью каждого из них, хотя общаюсь только с одной – дружба, прошедшая через года. А вот узнали ли они меня? И что самое главное, та девочка трех лет с серьезным видом – я сама. Сходство еще не очевидно, но если присмотреться, то можно быстро сложить два и два.

Мне совсем не нравится то, как сложилась их жизнь. Думаю, и им самим не слишком по нраву то, что с ними происходит. Имею ли я право что-то менять, что-то рассказать, дать какой-то конкретный совет? Ведь последствия могут быть самые разные. Внезапно меня осеняет. За свою жизнь я накопила разные интересные монетки. Просто так, с задумкой на что-то особенное. Кажется, здесь они пригодятся.

– Ребята! У меня есть для вас кое-что. Берегла как раз для этого случая. Не дуйтесь, пожалуйста, на то, что я вам сейчас скажу, ведь иногда я буду говорить жестко.

Я встаю напротив первого мальчишки, и он встает вместе со мной. Кажется, уважает.

– Ты старайся держать себя в руках. Обижать кого-то не значит быть лучше. Держи.

И я вручаю ему монетку. Иду к следующему, по кругу.

– Ты не зазнавайся среди друзей. Не играй в одиночку, порой сложно продержаться одному воину в поле. Делая лучше себя, делай лучше и их. Делись знанием.

Следующий.

– Ты – не бегай за теми, кто, якобы, круче. Вся эта крутизна и спесь сойдет со временем, и окажется, что люди были пустышками. Как скорлупка гнилого ореха. Не стань гнилым орехом, даже на фоне неудач. И не иди против сестры, какими бы ни были разногласия. Они порой совсем незначительны.

Черед девочек. Поворачиваюсь к его сестре.

– Не молчи, когда тебя обидели. Тем более не скрывай, когда тебя ударили. Отвечать агрессией на агрессию не стоит, лучше пресечь это сразу. Все удары, и физические, и моральные, отзовутся в будущем. Своди их к минимуму.

Теперь целое семейство. Обращаюсь к старшей.

– Я знаю, что ты в этой троице как бы главная, но не помыкай младшими. Они любят тебя, им интересно с тобой. Приказы и бессмысленные запреты еще никому не сделали добра. И они не так глупы или бесстрашны, какими кажутся с высоты твоего возраста.

На очереди средняя.

– Тебе я хочу сказать: не ссорься, пожалуйста, со своей семьей. Младший к тебе привязан. Он хочет брать с тебя пример, ты ближе ему, чем старшая. Старшая не хочет, чтобы ты нахватала проблем. Ты здравомыслящий человечек, просто донеси до нее это. Я знаю, ты сможешь. Ты как баланс между ними.

Младший все это время внимательно грел уши. Его черед

– Я знаю, ты совсем еще маленький, но не ленись. Есть такие вещи, которые помогут тебе жить дальше. И их нужно выполнять. Сестры тебе объяснят.

Другой маленький друг уже ждет своей очереди.

– Ты очень эмоциональный и впечатлительный, но это не всегда хорошо. Слезы – это не всегда выход из ситуации. Иногда нужно сесть и подумать, даже если очень обидно и больно. Даже если что-то идет не по твоему плану и желанию. Когда говорят «нельзя» – это не повод сразу расстраиваться. Попробуй попросить объяснить, почему нельзя. Думаю, тебе не откажут.

Я перевожу взгляд на его старшего брата, самого первого мальчика, к которому я подошла. Думаю, меня поняли.

Последняя. Я подхожу к себе самой.

– Не слушай, когда тебя пытаются переломить, но и сама не руби с плеча – это сбережет тебе силы. Не важно, если ты не сильно вписываешься в круг, который хочет, чтобы ты подчинялась. Лучше вообще не вписываться в него. Подчинение – это не дружба, а взрослые – не значит опытные или умные. Ты это очень быстро поймешь и научишься различать. Не трать силы на то, чтобы что-то кому-то доказать – будет еще хуже.

Я понимаю, что маленькая-я слегка напугана и старается не подать виду, поэтому заканчиваю на веселой ноте:

– И не забывай хорошо и вкусно кушать!

В следующую секунду я понимаю, что на улице день. Солнечно, совершенно ясное голубое небо! И я далеко не в избушке.

Я на крыше своего Дома.

От него протянут подвесной мост, куда-то вглубь деревьев, но конечной точки я не вижу, только смотровые площадки. Зато вижу, как с одной из площадок идет ко мне та самая подруга, с которой я сохранила дружбу. Мы встречаемся посередине и молча, вместе смотрим вниз, потому что там на дороге шумят и скапливаются люди. Среди них я выхватываю взглядом и подросших друзей. Они такие… цветущие. Красивые. Светятся улыбками от счастья. Где-то здесь, в срединном мире у них все сложилось хорошо, я это точно знаю. Они приняли какие-то важные решения, возможно даже послушав моего совета. И надеюсь, что это хоть как-то откликнется в моем мире. Хоть немножечко.

– Ты помнишь, что я говорила тебе много лет назад?

– Помню, приходила тетя, монетки раздавала… – нараспев говорит подруга. И вытаскивает из кармана ту самую монетку. Улыбается, показывая ее мне.

Я берусь на нити, связывающие мост, и начинаю их расплетать. Они легко выходят из петель, буквально выскальзывают. Прошлое стремительно уходит, люди под нами исчезают. Исчезает и мост, и друзья. А мы остаемся висеть в воздухе. Дружба, прошедшая сквозь года, сумела пройти и сквозь миры. Теперь я за всех спокойна.

2019-2020

Остановка

– Если ВДРУГ в ближайшее время, где-нибудь во сне, придёт по железной дороге или приедет на поезде голубоглазый мальчик с темными кудрями, проводи его, куда следует. И передай привет от Совы.

(с) Мила

Смотришь налево – автобусы по дороге едут. Смотришь направо – рельсы железнодорожные и поезда едут куда-то вдаль. А по середине нет ничего. Не могу посмотреть. Даже голову повернуть в эту сторону.

Оглядываюсь назад. Какая-то старенькая заржавевшая остановка без вывески и названия, за остановкой барак с магазином, который уже не работал – время к полуночи. Каморка смотрителя. А еще дальше деревня в 10 домиков, совсем глухая, похоже. И ни одной лампочки, ни одного фонаря.

Подхожу к остановке в поисках расписания и замечаю, как под моими шагами скрипит снег. Есть такое, аж три штуки, только напечатаны были, похоже, до моего рождения. Уже все желтые, многие пункты стерлись, странно, что еще не отклеились. "Разворотная-1", "Разворотная-2", "Вахтовый городок", "Шоссейная", "Нац. архив", на "Щ" какая-то станция… Больше не разглядеть, да и смысла особого нет, я не узнаю этих названий. Судя по схеме, движение кольцевое. Пересадок до города, хоть какого-то, нигде нет. Это что, значит, что я не уеду отсюда? А мне вообще на что садиться-то, хотя бы – поезд или автобус? Открываю Яндекс.Карты: абсолютно та же картина. Хотя странно уже то, что он вообще определил местоположение.

– Ну и попал же я… Как меня сюда занесло вообще?

Да я здесь не одна! Уже радует. На остановке сидит парень. Растянутая шапка, сложенная вниз, дутая куртка, шарф до носа, сам нос – прямой, брови густые. Глаза разглядеть не могу, слишком темно. Вижу только, что спокойные и добрые. Я еще раз смотрю на расписание, на него, и для меня снова включается сновиденная логика.

– Тебе вот как раз до Разворотной-1 нужно ехать, там пересядешь на поезд, и до конечной, можешь не волноваться.

– А тут на поезд нельзя?

– Нет, здесь даже не смотри. Похоже, эти поезда уже никуда никогда не поедут. Ты мог бы пойти по шпалам, но холодно ведь.

А какая ему уже разница, собственно… Но хоть доедет с комфортом.

Это что же, получается, для него пересадка есть, а для меня нет? А как выбираться-то?! У меня начинается паника. Смотрю еще раз на расписание. Кольцо построено таким образом, что ходит только в одну сторону. Если уехал отсюда, то придется проехать весь путь заново, чтобы вернуться. Обратного маршрута нет. Пытаюсь написать всем друзьям-приятелям, что застряла, выехать не могу, чтобы забрали меня отсюда.

Откуда "отсюда"?

Понимаю, что назвать не могу, потому что сама не понимаю, где я. Заплутала и все. Страха накапливается так много и так быстро, что меня одним намерением перекидывает в мою квартиру, хотя за долю секунды я успеваю услышать от парнишки: "Ну что ж, передавай привет". А вот кому, уже не услышала.

Судорожно снимая с себя верхнюю одежду, параллельно включаю ноутбук, открываю сообщения в надежде предупредить всех, чтобы даже в ту сторону не совались.

Стираю сообщение. Нет названия – нет и пункта. Нет выхода, нечего и воду мутить. Я расскажу об этом по-другому. Может, это как-то послужит другим.

май, 2020

Мостик

Последняя поездка

Умирать –

это как автостопом приехать ночью

в незнакомый город, где холодно,

льет дождь, и ты опять один.

Внезапно

все фонари на улице гаснут,

и наступает кромешный мрак,

такой, что даже здания боятся

друг друга.

(с) Ричард Бротиган

Нам с детства стараются объяснить явление смерти как можно мягче, чтобы рана от первой потери не была такой огромной. Кому-то говорят, что они теперь живут на небе и все про нас знают и видят; кому-то – что они лежат в земле и общаются с нами, вселяясь в животных. Перерождаются в младенцев, живут в дремучем лесу, в фигурках и идолах. Много разных сказок. Мне не говорили ничего определенного, не старались приукрасить или соврать. Говорили: “Они просто рядом, когда ты в этом нуждаешься”, а потому в моей голове это сформировалось так, что да, умерший рядом со мной, просто отделен от меня чем-то. Какой-то границей, флером, за которую иногда можно даже заглянуть, проникнуть на их территорию. И однажды мне это удалось.

Везде темно. Льет дождь как из ведра, огромные лужи повсюду. В пространстве стоит несколько фонарей, просто разбросано, никакой закономерности. Какие-то ближе друг к другу, какие-то на очень большом расстоянии. Те, что не горят, пусты. Под зажженными фонарями стоят люди. Они не ежатся от холода, не пытаются найти, чем бы прикрыть хотя бы голову. Кто-то смотрит себе под ноги, кто-то на фонари, кто-то запрокидывает голову вверх. Если бы не какие-то редкие их движения, я бы подумала, что это статуи. Осознав наконец, что могу двигаться, я осмотрелась и поняла, что стою рядом с фонарем, но он не горит. И снова будто услышала закадровый голос в своей голове: “Каждый фонарь ждет своего человека. Твое время еще не пришло, и оттого твой фонарь не зажигается над тобой. Не стоит долго здесь находиться”.

Сзади меня образовался маленький деревянный причал, как тонкий мостик между мирами. Я ушла, не оглядываясь. Мало ли что.

И успокоиться бы мне на этом, но человеческую мою сторону никак не отпускают вопросы: почему никто низ них не обратил внимания на этот мостик? Никто не пошел за мной, не посмотрел даже в мою сторону. Грустная догадка закралась тогда в мою голову – они же, наверно, почти все забыли. Имя, быть может, помнят, возраст, какие-то неотменяемые факты, въевшиеся в их жизнь. Но вряд ли они помнят, что это была их жизнь, и что это вообще такое. Не допускают даже мысли, что можно вернуться. Думают ли они вообще о чем-нибудь? Забыли, что такое возможно. А главное, забыли их. Людская память есть валюта загробного мира, и чем хуже тебя помнят, тем меньше твои возможности. Сколько бы мы ни учились осознанным снам, рассчитывая на осознанное посмертие, а нужен кто-то, кто будет помнить о тебе хотя бы номинально. Какая-то зацепка в этом мире, тем более вещественная. Твой маячок.

Оставь после себя все, что касается нашего мира: стихи, картины, музыку, рассказы. Дело всей жизни. Какие-то изобретения. Надписи на стенах, граффити, и пусть их закрасят, но факт останется фактом – они там были. Единомышленников, тех, кто придет на твой зов. Возможно, детей? Тогда, оказавшись под фонарем, ты увидишь этот мостик. Заметишь, что кто-то порой по нему путешествует. И однажды даже сможешь по нему пройти.

11 июня, 2020

Кладбищенские истории

«…Памятник в виде камня нетривиальной формы.»

– Что есть нетривиальная форма?

Мы с Саной огляделись. Вокруг по всему кладбищу чего только не было – сердечки, кубы, ворота, полумесяцы. Это все довольно сильно отличалось от обычных памятников. Чей же из них?

Битый час мы пытались найти могилу друга, и ничего не получалось. Не срабатывали ни скриншоты карты, ни примерное нахождение – в администрации нам не смогли назвать участок, хотя у нас были все личные данные. Крыша начинала потихоньку отъезжать, а одежда полниться травой, колючками, репейниками и сыреть. Волосы спутались и начинали сворачиваться в гнездо. Ноги не слушались: мы слишком долго перелезали через различные калитки, запинались о твердую траву, которая опутывала нас по колено, натыкались на цемент, который не был виден в этой же траве. Сана ходила с двумя телефонами, как лозоходец: на одном телефоне онлайн-карта, на другом – скриншоты с указаниями.

– Давай последний раз прочешем вот этот участок, Мила сказала про третий ряд.

– Согласна. Просто медленно обходим каждый ряд.

– Почему-то у меня четкое ощущение, что фото там будет не “лысое”. У него одно время была лохматая прическа, волосы светлые.

Сана нашла его первым.

– Же-ень, Ян Леонидович?

– Да!!!

Я подбегаю к ней, спотыкаясь и чуть не падая. Передо мной предстает камень, и он напоминал собой… ничего он не напоминал. Камень нетривиальной формы – это действительно единственное, что о нем можно было сказать. С натяжкой можно было бы представить, что это форма человеческого сердца. На могилке стоял красный фонарик, в который вставляется свечка, а в кусочке земли посажены белые розы, которые начинали дичать и обрастать сорняками. Вокруг в вазах были и другие белые цветы: хризантемы, маргаритки, лилии… На самом камне сзади были ФИО и даты, а спереди выбито “Ян” и нарисовано как по трафарету “Влад”.

– Вот те раз, брат, что ли?

Напротив, на заборчике, два фото. Ян с волосами – как я и ожидала! Рядом фото парня, довольно похожего на него.

– Похоже, он. Я что-то такое слышала. Ну это что за жизнь такая, двух детей потерять.

Мы присели, я положила на могилку особые сигареты, намного длиннее обычных. Да он и сам был сильно длиннее обычных людей. С сигаретами тоже та еще история: мы не могли найти их, пока не последовали за, казалось бы, случайной, нарисованной на асфальте стрелочкой, а ведь обошли 3-4 магазина, даже направленных на табак. И стрелочку увидели сразу, даже надпись была – “Иди”! Вот так не слушаться Города. Передохнув и осознав, что хотим покушать, мы попрощались с ними.

***

К Никите я шла уже одна. Сана работала, а я хотела иметь в запасе много времени до закрытия кладбища, чтобы при повторении истории не паниковать. Но все прошло гладко и безболезненно, мне таки назвали участок, идти до него было постоянно по прямой. День был ясный и тихий. Пока шла, заметила, что все кладбище усеяно колокольчиками. И хотя с поиском калитки опять пришлось повозиться, я делала это неспешно и спокойно. И даже не без юмора! Рядышком была разрыта свежая могила, и я успела подумать, как бы мне не ухнуть туда с размаху.

Снова присев на калитку и отдав сигареты, на этот раз распространенные, меня вдруг пробило на болтовню. В жизни молчаливая, я чесала языком добрых полчаса. И рассказывала, рассказывала…

– Знаешь, я особо не грущу, когда кто-то умирает. Ведь никто не уходит полностью. Всегда есть способ связаться.

И тут я почувствовала руки на своей голове. Если бы это были плечи или спина, я бы еще посомневалась, но голова у меня чувствительная. Чьи-то большие пальцы прошлись от висков до затылка, поглаживая. Пребывая в полном шоке, я просидела тихо и неподвижно минут пять, даже дышала осторожно. Когда ощущение исчезло, я попрощалась и стала собираться. Краем глаза заприметила движение – сквозь кусты как будто трусил белый кот. Никита обожал котов при жизни… Обожает и сейчас, судя по всему.

Какое-то присутствие все еще довлело надо мной, пока я шла к выходу. Незримый, но вполне осязаемый, он шел за моей спиной, по-доброму провожая. Почудился запах сигарет. Я плохо чувствую запахи, но этот будто засел в носу, на языке, в горле. Он был везде.

До выхода с кладбища, я ни разу не позволила себе обернуться, помня миф об Орфее.

июль, 2020

Ян Никитин 16.07.1977 – 8.10.2012

Никита Быченков 25.09.1986 – 14.06.2014

Воттоваара

– и выходит так, что я опять не успеваю! что ж такое.

– может, нужно было на побольше дней ехать?

– не-а, денег бы уже не хватило.

обедая в его компании, я рассказывала о своей давней мечте – поездка на гору Воттоваара.

– а зачем тебе туда?

– да не знаю. тянет ужасно, хочется, а не можется. хочу и на шаманские круги посмотреть, и на деревья, оправдываю себя этим, а у самой внутри какой-то восторг вперемешку со страхом гуляет. просто надо туда.

клац!

в шоке я перестаю жевать и чувствую на языке что-то твердое. покопавшись, достаю изо рта осколок зуба. как-то разглядывая этот зуб в зеркало, я понимала, что вот-вот, и он распустится-расколется цветком на 4 части – именно так он и выглядел. но чтоб так скоро и от мягкой еды?..

– ты это… живая?

– Нияз, я придумала! есть где тряпка и нитка?

найдя желаемые предметы, я наскоро сплела куколку. голова, туловище, ножки, а внутри пара монеток и зуб. моя маленькая копия. и как на удачу один из приятелей как раз отправлялся на Воттоваару в четырехдневный поход. его-то я и попросила отнести куколку туда, положить под какой-нибудь камень, чтоб не на виду. не могу посетить сама, посетит зуб в лице меня! на том и успокоилась.

а через месяц произошло вот что – я туда все-таки попала, только во сне. хотя какая, в сущности, разница, верно? очнувшись, обнаружила себя и Нияза в автобусе, в котором кроме нас никого не было. подъехав к горе, сошли с транспорта и пошли уже на своих двоих. подойдя к амфитеатру, каменным лесенкам, увидели, что на них сидит огромное количество народа. мне никто из них не знаком, одеты обычно, ничем не примечательны. толпа и толпа. только как-то колышутся и размыливаются, как марево. все время глаза протереть хочется.

ну а вдалеке от всех, в шаманском круге, стоит тот самый, кто взялся меня учить. Шаманыч. я до сих пор не знаю его имени. Нияз помахал ему рукой, Шаманыч улыбнулся и кивнул в ответ. похоже, я не знаю чего-то еще.

– ну наконец-то ты добралась сюда сама, а не посредством куклы! признаю: умно, я бы в твоем возрасте не додумался.

он и про куклу знает! ну дела, стыдно как. ощущение, будто я поленилась или сделала какую-то шалость. но ведь шалость удалась!

– давай теперь посмотрим, чему тебя научила Мила.

шаманский круг постепенно начинает вырастать и приобретать форму, объем. выстраивается в пирамидку.

– найди ключ.

и только теперь я замечаю, что на разных уровнях лежит много самых разных ключей. ржавые, новенькие, большие, мелкие, в связке, с брелками, пластиковые карты!

– какого рода ключ мне нужно найти?

– настоящий. все ключи фальшивые, кроме одного. учти, схватив ключ, ты делаешь выбор. как в музее, смотреть можно, трогать нельзя.

я приблизилась к пирамидке, начала высматривать. вглядывалась очень долго. все были жутко интересными, привлекательными, со своими особенностями, узорами. и где-то ближе к середине я заметила очередное марево. лежал ключ и

натурально плыл. когда я проводила над ним рукой, он менял узор, как будто переключался, и каждый раз что-то новое. когда я смотрела на других или даже слегка ослабляла внимание, он выглядел, как остальные – самым обычным. вдоволь наигравшись и забыв про наставление не трогать, я с энтузиазмом схватила его, боясь потерять такую находку.

– стой, а подумать?!

но тут все ключи рассыпались в пыль, а шаманский круг вошел на свое место. я взяла правильный ключ. марево из зрителей заколыхалось, как будто взорвалось гулом криков радости. слышно было, как через толщу воды. я с трудом, но видела поднятые руки, улыбки. что ж их так развозит?

– ну, везучая, что с тобой сделаешь. но в следующий раз я жду вас уже по-настоящему, вдвоем.

– сейчас тоже по-настоящему. нет почти никакой разницы.

вроде как собравшись уйти, я все же решаюсь спросить одну вещь.

– почему Яна называет тебя злым?

– она меня боится. не так, как ты. в тебе говорит трепет перед неизведанным, а в ней говорит кошмар. пока она сама не возьмет себя в руки, ничего не изменится. я тут ни при чем.

– она говорила, что ты учил ее отрезать себе голову. и это была не метафора.

тут я осмелела. я вижу, что он мнется и думает, что мне сказать.

– ты знал многих из моего окружения, я могла бы перечислить по именам. и у меня ощущение, что со всеми, с кем я знакомлюсь, даже посмертно, ты либо уже знаком, либо познакомишься в ближайшее время. и все имеют от тебя какой-то отпечаток, чаще всего неприятный. почему так происходит?

ответа не последовало. Шаманыч махнул рукой, и марево разъело уже меня.

очнулась я в своей постели. вся комната пропахла сыростью, мхом, лишайником, ягодами. все тело затекло и "шумело".

в плотно сжатой руке я ощущала ключ.

октябрь, 2020

Глава вторая. Города

Худший экзистенциальный бэд-трип – встречать на улице людей. Идущих. Под руку друг с другом, или самих по себе. И чувствовать, что каждый волос на их голове, каждая ворсинка на их зелёном или не зелёном пальто реальней, чем вся твоя жизнь. А ты залез со скрипом, каким-то образом, не в свою реальность, не в своё тело и подключился не к своим органам чувств. Да ещё и не полностью.

(с) ittarma

Приняв решение кардинально поменять свою жизнь, я начал свое витиеватое путешествие из Москвы в Петербург. Мое тело сильно покалечили в очередной яростной драке, да так, что я со свистом из него вылетел; накал страстей немного вправил мне мозги, и я понял, что больше не хочу так жить. Не хочу носиться по городу, как ужаленный, не хочу драться, не хочу скрываться от неудачных знакомств и закончившихся дружб. В зеркале я видел рыжего да рябого, взъерошенного воробья, от светловолосого зеленоглазого эльфа не осталось и следа. Тот эльф теперь и сам меняется, я видел его недавно, косо обстриженного, слегка зашуганного. Видел, как на него смотрят наши общие приятели, как он пытается справляться с той дикой, людной, кипящей жизнью, которая свалилась на него, с профессией журналиста. И уехал.

На сбережения купил плацкартный билет в Екатеринбург, старался не смотреть в окно во время поездки, больше спал и пялился в стенку. Я любил Москву всем сердцем, но темпа не выдерживал. Не оставляло меня и предчувствие того, что я ехал из огня да в полымя. Я никогда не был в этом городе, не видел его, как мне сориентироваться…

Имя я сменил с Александра на Григория. Очень быстро подал заявку об утере паспорта, из старого вырвал фото, быстро сделал несколько новых, приклеил поверх и никому не показывал, но носил с собой – а то мало ли? Работал в разных газетах, журналах, фотографировал и писал репортажи для них. Ни с кем не знакомился и, похоже, меня тут мало кто знал. Своим не писал, хотя они уже стопроцентно узнали и поняли, что в том теле находится кто-то другой, никто из них не попытался связаться со мной даже через Игру Без Имени, не говоря уже о снах.

Был городской праздник, какой-то фестиваль, все вперемешку, и конечно я был отправлен туда для репортажа. Яркие огни, костюмы, большие бумажные фонари – смысла празднества я не особо понял, да и ладно. Было даже не слишком громко. Пока я стоял в стороне, опершись на фонарь и отдыхая, я заприметил старичка. Обычная куртка, джинсы, кеды. Длинные седые волосы собраны в низкий хвост, однако пара прядей все рано падали на монгольского типа лицо. Усы и борода тоже были длинные. Он был как бы и частью праздника, но в какой-то совершенно отвлеченной компании людей, как будто они давно его знали и ждали. Стоял, сложив руки на груди – закрытая поза, но глубокие черные глаза транслировали нечто осязаемое, и оно притягивало. Больше слушал, чем говорил, а потому заметил, что я жадно за ним наблюдаю.

– Я могу вас сфотографировать?

– Да, конечно.

– Местный или приехали откуда-то?

– С Курильских островов.

Спустя несколько фото, он вдруг выдает:

– Поехали со мной!

Опешил – это мягко сказано.

– Поехали, говорю! Сначала в Петербург, потому что есть у меня там некоторые дела. Заодно познакомишься с замечательными людьми. А потом со мной, в степь. Это не твой город, ты его не чувствуешь. Возможно, даже не живешь. Но чтобы вернуться в свой, научись сначала жить вне городской среды вообще. Немного, сколько сам посчитаешь нужным. Будешь умирать на третий день? Уедешь. Понравится? Останешься. Идет?

Я понимал, что это бред, но его голос и слова, чернущие глаза меня гипнотизировали. Действительно, я чувствовал себя, как неподходящий кусочек мозаики. Весь дух авантюризма, что был во мне, все то, что искало приключений на пятую точку и заставляло скакать по улицам, крышам и заброшкам, то ли умерло, то ли чахло. Я не видел синхроничностей, забыл свою систему знаков, не ловил даже отголоски частот. Не встретил ни одного существа. Стал глух и слеп, хотя мне не так много лет, в любой системе координат. Видел какие-то беспокойные, путанные сны, из которых не мог выцепить хоть каплю информации. Страшно подумать – я перестал их запоминать! Может, меня вообще отрубило от Кода после той драки? Да нет, меня бы тогда уже не было. И речь не про тело. А этот дед был самой жизнью. И сейчас он насильно, огромными порциями, транслировал эту жизнь в меня.

– Я не могу вот так взять и сорваться. Работа же, билеты купить надо, вещи собрать.

– Ладно врешь мне, но не ври хотя бы себе. Какие вещи? Ничего у тебя нет. Однажды ты уже сорвался. Что мешает сделать это еще раз?

И я послушался. Не мог не послушаться.

Уволился почти не глядя, в тот же день, но все-таки сдав все фотографии и наработки того праздника. Собрал в холщовую сумку самый минимум. Билеты купил в полном гипнозе, на ближайший поезд. А зайдя в плацкарт и сев на свое место, обнаружил те самые глаза, прямо напротив меня. Лицо было почти неподвижно, но глаза хохотали – будь у глаз голос, это был бы эхом разносящийся смех, в них что-то плескалось и переливалось. Как будто не он мне собирается мир показать, а я дал ему то, чего он давно хотел, чего ждал всю свою жизнь. И теперь мы оба, радостные как дети, направлялись в Петербург.

Когда поезд тронулся и проехал приличное количество пути, ворвавшись в леса, поля и равнины, я впервые за все поездки своей жизни взглянул в окно.

август, 2008 (январь, 2021)

Продолжение следует.

Родня

На дне трясины утопающих лучше слышно. (с) сериал «Топи»

Вся родня собралась в доме,

Лес в окно листвой стучит,

Да вот мы никак не сядем:

Нас четыре, стул один.

Большой деревенский дом. На многие метры вокруг больше ни одного дома – участок впечатлял своими размерами. Никакого забора нет, от кого ограждаться? Прямо рядом с участком густой, темный лес. О том, чтобы погулять даже у кромки леса было жутко думать.

Все как будто бы зеркально:

Игры заняты детьми,

Кухня занята готовкой.

Нас четыре, стул один.

Я смотрю на все это через кухонное окно того самого дома, когда есть свободная минутка. А на самой кухне возятся многочисленные родственники, бабушки, тёти, словом все женщины семейства. Льется певучая речь, слышны шутки и смех, веселые крики детей на улице – 13 штук бегает! Но мне отчего-то не так весело.

Я медленно хожу по дому, волоча ноги; нехотя подаю посуду или блюда, которые несут на улицу – там уже накрыли широченный стол с белой скатертью, ужинать будем на природе; спички для костра подаю так, будто хочу их швырнуть, но моя внезапная леность просто не дает мне этого сделать.

Вдруг в кухню входит глава этого табора, большой, грузный мужчина под 2 метра ростом. И начинает орать так, что кажется, будто умолк даже лес. Застыло все, пока он кричал. А кричал он следующее:

– Пошла вон отсюда. Не*уя тебе здесь делать. Вышла, я сказал!

Я догадывалась, кто это, но все еще не узнавала его. На периферии страха и звенящего баса я лишь помнила, что человек этот был тихим интеллигентом, для которого вот так кричать было совершенно нетипично. Он был властный, но не тиран. Мозг не придумал ничего лучше, как молча обидеться. Бежать все равно некуда, все уходят на улицу, лучше останусь внутри дома. Импровизированное самопоставление “в угол”. Я села за кухонный столик у окна, выжидаю. Настроение стремительно уходило в минус, даже ужинать перехотелось. Где-то там, уже далеко, была возня, звон посуды, тихие разговоры, даже дети угомонились. И вдруг я слышу, но не вижу, как те самые женщины уговаривают меня:

– Женечка, ну перестань обижаться. Пойдем с нами за стол. Пойдем. Только тебя ждем ведь!

– Я никуда не пойду. Сказала же -, когда это? Я молчала! -, что при таком отношении не сяду с ним за один стол. Нечего было на меня орать. Ешьте без меня.

Неожиданно для себя я нащупываю у себя во рту новое расстройство – три аккуратно выпавших зуба. Целые, невредимые, но уже у меня в ладони. Я поворачиваю голову туда, где стоит стол, и вижу следующее: по всему его периметру стоят родственники. Маленькие, взрослые, пожилые. Три поколения точно.

Зубы сжаты, кости хрустом.

Нервы – скользкий жгучий ток.

И стоим, как на погосте.

Нас четыре, стул один.

Они молчат. Внимательно смотрят. Даже пристально, не отрывая глаз и как будто не моргая. Все их взгляды обращены на меня.

У моей прапрабабки было 16 детей, выжило только трое. У моей бабушки рано умерли родители. Ее брат, сестра и племянник тоже недолго ходили по свету. Она дважды вдова.

И теперь они заждались только меня.

Вот пришли мы на поминки:

Все красиво, стол накрыт.

Только мы никак не сядем –

Нас четыре. Стул один.

И только тот мужчина, который пытался меня прогнать, опустил голову и не смотрел вовсе.

август, 2020

в соавторстве с Кильмаматовой Кариной.

Другая жизнь

Похороны чьи-то. Не знаю, чьи, не видела гроб. Какие-то люди, очень много их, суетятся, бегают, и меня подгоняют, только куда теперь торопиться-то? Прабабушка моя, живая… И все в черных шубах. Даже на меня, маленькую, нашли черную шубку. Зима, что ли, за окном? Не посмотреть: окна занавешены плотной тканью, зеркала тоже – не увидеть, как я выгляжу, хотя бы. Не было в доме никогда таких тканей, только тюль белый.

Вокруг темно, почти черно. Свечки, пусть их и много, не спасают, тусклый желтоватый свет. Как будто квартира поглощает все, что хоть сколько-нибудь его излучает. И как росчерки по углам, на столе, на кроватях белые лилии. Огромные букеты, одурманивающий запах. Тяжело дышать, хотя я люблю их. Нет, это не цветы. Это что-то давит. Тяжелый день. Тяжелый сон.

***

Просмотр в художественном училище прошел на ура, и нам с подругой по цеху предстояло искать работу. Тянуть с этим не стоило бы, но вакансиями рынок не изобиловал, а те, что имелись, были не интересны и развития навыков не обещали. Дело даже не в деньгах, в приоритете был стаж.

Шатаясь по окраине Города после очередного собеседования, мы вдруг заметили старые кирпичные развалины. Снаружи выкрашены желтой краской, слегка посеревшей от времени, внутри кирпич был не тронут. На сломанных карнизах, подоконниках, сколотых стенах, на целых глыбах кирпичей сидела огромная тусовка. Кто-то прыгал со стены на стену, показывая свою ловкость, кто-то выписывал трюки на мотоциклах, кто-то на этих самых стенах рисовал. Разноцветные волосы и одежды, выкрашенные ногти и абсолютно тихая, неагрессивная атмосфера. Мы не побоялись подойти.

– Ого, привет, девчонки! Вы откуда здесь?

– Да вот, гуляли да набрели на вас.

– Занимаетесь чем-то по жизни?

– Пока ничем, художку только закончили. Работу ищем. А вы?

– А мы желания исполняем. Каждый по-своему.

– Хех, ну дела. Звучит круто.

Разговорившись и разболтавшись, мы очень быстро влились в их компанию. Пообещали как-нибудь дать парочку мастер-классов и помочь разрисовать развалины, чтобы их оживить. Они покатали нас на мотоциклах и даже научили меня, как им управлять. Я сделала лишь пару кругов, страшно мне быть за рулем. Читали стихи наизусть, какие знали. День пролетел незаметно, солнце уже закатывалось. Одна девушка с волосами мятного цвета вдруг сказала мне шепотом:

– Видишь, там внизу, как в будто в подвале, есть окошко с большим подоконником? Идите туда, проговорите свои желания и оставьте на подоконнике что-то взамен. То, что вам дорого.

Мы спустились по склону внутри здания и встали ровно перед этим окном. Через него проглядывался обычный пейзаж города, но если отвести взгляд и смотреть боковым зрением, то в окне мерещилось что-то, напоминающее кассу или окошко приема. Возможно даже кабинет. Мы четко произносим, что хотим найти работу, и я достаю из кармана откуда-то взявшееся там кольцо. Не помню, чтобы у меня когда-то вообще были кольца, руки-то всегда заняты, украшения только мешают. Кольцо было черным, широким, большим, из муранского стекла. Все расписано красными, сиреневыми, голубыми цветами с зелеными листьями. Очень красивое. Мое любимое сочетание. И тут я замечаю, что подруге совершенно нечего оставить. Видя на ее лице грусть, я вдруг вспоминаю, что у меня есть еще одна жизнь, где я абсолютно другой человек с другой профессией. И я протягиваю ей это кольцо.

– Да ты что, такое нельзя передаривать! Это же похоронное кольцо! Оберег, который нельзя ни терять, ни отдавать, ни дарить, его дают, когда умер кто-то очень близкий.

– Не важно. Иди и оставь в окне, мне оно больше не пригодится. У меня есть на у меня еще один выход. А тебе нужнее.

– Я не возьму, нельзя так!

Не слушая ее больше, я резко выкидываю кольцо в это окно, говорю, что это оплата за нее, а сама разворачиваюсь и ухожу, оставляя подругу в недоумении. Проходя уже снаружи мимо этого окна, на земле я ничего не обнаруживаю. Значит, не померещилось, а ребята не соврали. Ну, а меня ждал тот самый запасной выход. Совершенно другая жизнь.

февраль, 2021

Советская утопия

"Из окон домов на улицах Лаврентьева и Чистопольская видна Советская утопия. Снаружи вы ничего такого не увидите". Такая мысль недавно промелькнула у меня в голове, когда я проезжала мимо на автобусе и наблюдала панельные девятиэтажки на фоне голубого неба. В душе было какое-то приятное чувство спокойствия и воодушевления. Наверно, это единственное сочетание, при котором мне нравится чистое, ясное небо.

Зима – это сад Эрмитаж и Дом. Осень – весь центр города. У лета особых границ нет, я шастала по возможности везде, и все же это больше лесополосы, края города. А вот весна кроме неопределенности, слепоты и плавления не давала ничего и никогда, а вчера ещё и пустоту приплела. Засыпала с этой мыслью: "Пустая весна. Пустые дни".

Неделю я решалась выползти на эти памятники советской архитектуры – пофотографировать, поностальгировать, а сегодня днём суровая птица в плаще, выросшая прямо передо мной, всем своим видом окончательно меня убедила, что пора. После работы на остановке Чистопольская меня встретила птица-собрат первой (и очень похожей на духа-Щипца, которого я рисовала на стенах) и проводила аккурат туда, куда мне надо. По пути в арке я встретила смотрителя почтового ящика, в надземном переходе фразу "Wake Up" – Сана , привет!, чертёнка по имени Ук, а уже после друга-таксофона, мимо которого ходила 6 лет, а подойти решилась только сейчас.

Направившись в обход по этой улице к Лаврентьева, я увидела край города (локации?) на склоне, встретила символ детства, волка, ещё немного чертенят. Подземный переход напомнил мне, что это может быть вполне осознанный сон – надпись "ОС" была ровно на уровне глаз. И никак я не могла пройти мимо ледяного болота с ЛЭП, где в одной из замёрзших огромных луж виднелось овальное зеркало.

Все это время меня неистово кидало в прошлое. Я вспоминала, как часами могла сидеть за старым, большим письменным столом, на котором стояла длинная лампа и лежало множество книг и энциклопедий. Смотреть в окно на бесконечное голубое небо. И было светло и тепло – не слепило и не жарило. Могла рисовать, могла перебирать пуговицы, читать, собирать конструктор.

И весна вдруг стала про детство. И про знакомство с анимусом, совсем недавнее. И про то, что не всегда этот мир будет дарить подарки и класть их в голову и руки, надо и самой подняться и сходить на квест.

А главное, что хорошо может быть не только в прошлом, а светлым может быть не только будущее. В настоящем тоже прекрасно. Как в конкретном "здесь и сейчас", так и в протяженности текущей жизни.

Наконец и весна чему-то меня научила. Наконец и она перестала быть для меня пустой.

март, 2021

Кодировка

По пробуждении, резко подняв голову, но не открыв глаза, чтобы не сошел морок, я слышала твое низкое пение. Это не было ни одной из твоих песен, но звучало до боли знакомо. Я рада, что научилась слышать музыку и тебя с той стороны.

***

Как жепреображается Город, когда ты в нем появляешься! Удивительно. Мчась на встречу с тобой на автобусе по мосту, я с восхищением отмечаю, что река стала глубже и чище, почти прозрачная, подземные ключи и озера имели свой цвет, а насыпи и построенные на них дома богатеев исчезли без следа. Что еще прекраснее, в воде откуда-то взялись кованные стеллажи со стеклянными полками, вокруг которых обвились насыщенно-зеленые травы с бутонами самых разных цветов. Это было похоже на подводную оранжерею.

Встретившись с тобой, снова убеждаюсь, какая же ты маленькая. Пока ты пела на сцене, приехавший вместе со мной и стоявший рядом Нияз сказал, что на лице у тебя вселенская грусть и скорбь, да такая, что, похоже, это травма, а не просто характер или настроение. Мне оставалось только молча кивнуть, соглашаясь.

***

Время полвторого ночи, я провожаю тебя до гостиницы, Нияз отправился домой. Ты говоришь, что времени на сон почти нет, нужно много работать, а потому и снимся друг другу реже, но меня это не печалит. Главное, что это все еще возможно, не важно, как часто. По пути мы не нашли ни одного открытого кафе или бара, поэтому было решено идти домой.

В номере ты тут же забралась на кровать, захватила бумагу и карандаши и принялась делать какие-то наброски, попутно показывая их мне, как ребенок родителю. Это было похоже на коллажи, но нарисованные: дома, цветы, люди, ЛЭП. Прослеживался даже определенный узор. Я смотрела и не могла перестать улыбаться, а ты выглядела счастливой и довольной, несмотря на усталость.

Подумав, что пора бы и честь знать, я уложила тебя, выключила свет и ушла. Уже на пути домой я вспомнила, что хотела обсудить залежи твоих треков и написала тебе об этом ВК, но получила от тебя 4 смс-ки. Почему именно смс? Я их сто лет не писала. Стоило мне их открыть, как повеяло кошмаром.

«Жень, что это такое? Мне стоит этого бояться? Да я уже боюсь»

А дальше три огромных смс со слетевшей кодировкой. Мешанина из знаков, символов, букв, эдакий визуальный белый шум, сквозь который, однако, можно было увидеть осмысленные предложения.

«Женя, верьте мне»

«Я вас найду»

«Я хочу с вами поговорить»

«Мне очень нужно»

Текст стал рассыпаться, плыть, будто вытекая из сообщений, из телефона, потек по рукам. Все поплыло и сделалось нестабильным, пошло помехами. В голове не успел оформиться отчаянный крик, как я обнаружила себя в оживленном парке. Рядом стоят Нияз и мой тезка. Праздничный салют уже кончился, и мы решаем, куда же двинуться дальше.

– Ну, я домой, как и договаривались, – говорит Нияз.

– Черт с тобой, пошли шататься, – говорит мой тезка.

Я радостно соглашаюсь, стремительно соображая – слетит ли кодировка с мира на этот раз?

май, 2021

Разлом

Я работаю в своем родном институте.

Я работаю в своей родной школе.

Это очень удобно, ведь ты знаешь изнутри всю структуру и все механизмы. Люди, которые тебя обучали, становятся твоими коллегами. Привычные стены здания, в которых даже наощупь в полной темноте, по памяти, найдешь нужную дверь. Чем я и занимаюсь – пытаюсь найти выход на задний двор.

Метаморфозы уже не пугают, только вызывают вопрос. Институт становится огромным, витиеватым, со множеством мостов из сетки рабицы, с исчезнувшими лестницами, по которым только что спускалась, и сбоящим электричеством. Выход словно ускользает, добавляя лишние этажи и перебрасывая либо слишком высоко, либо ниже, в подвал. Ни осознанность, ни логические выводы не приводят пространство в порядок. Но вот заветный выход, из которого я буквально вываливаюсь в полуразрушенный двор.

Без проблем нахожу его и выбегаю, а тем временем в школе начинается какое-то ритуальное празднество, набирающее обороты. Люди переоделись в костюмы, кто-то нацепил маски. Везде горит свет, суматоха. Я не совсем понимаю, что происходит. Шабаш, праздник духов Хякки Яго? Меня все ищут, без меня торжество не состоится, хотя для меня оно, по ощущениям, будто не сулит ничего хорошего, и я прячусь в темноте, в деревьях, ближе к полуразрушенным стенам ограждения.

На улице глубокая ночь, но это не мешает продолжать нам работу, хотя обязанности наши не совсем ясны. Если в институте я могу догадаться, что отсиживаю смену вечернего сисадмина, то в школе ничего не приходит на ум.

Вдруг на выходе появляется Женя, но в старом обличье. Нынешняя ипостась анимуса почему-то прочно заменяется прошлым, а потом и вовсе забывается. Я не задаю вопросов и не интересуюсь, в чем причина такого сильного отката. Не беспокоит.

А он ищет меня во дворе, ходит вокруг да около, но не видит. Я как никогда явно чувствую свою нечеловеческую природу, и сейчас она злится. Смотрит прямым взглядом, готовая в любой момент напасть. Сама себе не могу объяснить этой дикости, почему вдруг такие проявления?

Лучше покурить, обсудить прошедший день. Слово за слово, и вот Женя уводит меня глубже во двор, хотя я думала, что пятачок мал и больше никуда не разветвляется.

Ощущение, будто я попала в Прошлое.

Повсюду стоит синее марево, время замедлено, но не для меня, моя скорость сохраняется. Я вижу вереницу старых знакомых, они говорят то, что не успели ранее, веселятся, играют, но как будто далеко от меня, хотя и берут меня за руки, пытаясь увлечь. И голоса их доходят, как сквозь помехи и толщу воды.

Но вот он встает и просто оглядывается. Ждет. А я чувствую, что можно выходить.

– о, появилась!

– я сама захотела.

– знаю. Чтобы ты вышла, с тобой нужно сыграть в прятки.»

Еще немного, и я растворюсь в этой дымке. Надо бежать.

– пойдем, праздник в самом разгаре, уже все ждут. без тебя не начнем.

Да и вещи свои я оставила в здании.

Я возвращаюсь, а общая паника только усиливается, в здании происходит что-то неприятное: слышны крики, с этажа на этаж беготня. Электричество вырубилось. Кто-то кричит, что, если не уйти немедленно, можно остаться здесь навсегда, здание тебя привяжет к себе. Я пытаюсь найти Женю, но его нигде нет, и я принимаю решение бежать одна. Теперь уже мне нужен главный вход. Стены пульсируют так, чтобы бегущая толпа сталкивалась друг с другом и падала с ног, и я еле прорываюсь сквозь нее, летя носом вперед с главной лестницы.

На улице я ничего не чувствую. Здание стоит незыблемо, нисколько не изменившись. Стоит раннее предрассветное утро, еще даже туман не сошел. Ни людей, ни машин, ни звуков.

И этой же ночью все повторяется.

июнь, 2021

о Доме

сон – глубже и полнее яви, он вмещает больше в меньший промежуток времени. движение во сне одновременно плавное и прерывистое, часто замедленное, зрение шире, боковым зрением можно уловить больше. путеводители по сну, карта на стене, соединение сновидческого и городского пространства (с) на просторах сети

Опять темно. Ощущение, что в этом пространстве даже чтобы ночное небо чуть светилось, нужно электричество. А так, будь добр блуждать в густющей тьме. Благо, я успела до дома, вижу издалека единственную горящую лампочку над своим подъездом. А рядом кто-то стоит…

Подходя ближе замечаю, что это две женщины-армянки с маленькими детьми. Большие, красивые, статные. Временами в нашем дворе жили целые семьи, так что я легко их распознаю, да и язык на слуху. В подъезд попасть не могут, нервничают, хотя не помню, чтобы у меня были такие соседи. Но все же впускаю их и веду к себе, пересидеть эту тьму.

Стоило войти в квартиру, как наслоились другие сны, когда только-только переехала: квартира снова в обгоревшем состоянии, дома и вовсе заброшены, но в них все равно живут люди; без электричества, жгут свечи, и прабабушка моя там. И каждый раз, как я об этом узнавала, собирала небольшой рюкзак с необходимыми вещами, переселялась. Единственное правило тех снов было "вернись до темноты хотя бы в подъезд, дверь закрывай наглухо, снаружи опасно". Последовала я ему и в этот раз, и пока накрывала на стол, смотрела вложенные сны из детства.

***

Теперь уже эти женщины пригласили меня в гости, и вот я шлепаю под тяжелым грозовым небом по Деревне, безуспешно пытаясь найти их дом. Тучи того гляди ливанут, а я, похоже, совсем заблудилась.

Идут навстречу! Замечательно

Мы довольно быстро подходим к дому, и не заметить я его могла только потому что все время пялилась в землю. Широченный, в 5 этажей, деревянный, как будто там табор должен жить, не меньше. Смотрю на изящные окна, считаю их, рассматриваю шторы и формы и понимаю, что где-то я такой дом видела.

– Послушайте, я знаю этот дом. Точно знаю, но не помню, откуда.

женщины по-доброму заулыбались:

– Конечно, знаешь!

Секундой позже меня осенило: не дом я знаю. Дом – это метафора. Я знаю какую-то большую и важную вещь, связанную с значением этого слова. И мне не хватает толики, чтобы это вспомнить и понять.

***

Прошел месяц с тех пор, как в своем студенте я разглядела давнего друга. Рыжий, в очках, двухметровый, даже дата рождения на этот раз моя (только на 6 лет младше) – могла бы и догадаться, но страшно было ошибиться. Гришка снова стал Сашкой, вполне по паспорту. Глаза теперь только зеленущие, с каплей ржавчины прямо у зрачка. И товарищ-сокурсник у него замечательный, снами увлекается. Есть, кому знания передать. Гриша-Саша не палится, говорит, что сны ему снятся очень редко или вообще не.

Похоже, в связи с этими событиями оживилась и та сторона. В Трехдомье заселился новый люд, в моей квартире проживает какая-то добрая старушка-ведьма, которая учит меня всяким мелочам. Относится ко мне, как к давней подруге.

Ночами Сашка с Маратом приходят в эту квартиру – нашли ведь и проникли в самое сердце! – и сидят на кухне, пока старушка порхает у плиты. Я стою и молча слушаю их тихие беседы, откровенно наслаждаясь картиной. В окно кухни вижу, как вдалеке появляются какие-то огни. Мы выбежали во двор и увидели, что из всех домов повысыпали люди. Фиолетовый свет, голубой, зеленый, мятный. Очень приятная палитра, которая исходила от огромной телебашни, а за ней виднелся разрыв, который увеличивался в размерах. Огромная дыра в другой мир, и телебашня усиливала частоту этого разрыва.

Жизнь закипела и заиграла новыми красками. Что-то намечается.

октябрь, 2021

Глоссарий

Идея – организм Кода, живое существо. Духи, мифологические герои, книжные персонажи. Ваши воображаемые друзья. Ожившая выдумка.

Код – огромная база данных, которая как слой поверх всех миров, эдакое зеркало, из которого все приходит и в которое все уходит. Нечто жидкое и черное, в котором можно плавать и иногда увидеть духов, звезды, вспышки света, туманности, капли. Перевоплощается в Дом (Тихий Дом, Большой Дом) для лучшего понимания и визуализации.

Игра Без Имени – игра с синхрониями (синхроничностями), когда совпадения не случайны, но и не совсем уж притянуты за уши. Одинаковые цифры на часах, на домах и квартирах, какие-то фразы на объявлениях, афишах, билбордах; случайно подслушанные разговоры – все это элементы Игры. Цель, путь, систему знаков каждый выбирает себе сам.

Изнанка – живое, одушевленное существо, единый организм с отлаженными системами кровообращения (дороги), дыхания (скверы и парки), опорно-двигательным аппаратом (собственно, архитектура), нервной системой (сети электропитания). Многоглазый, глядящий миллионами окон-глазниц, многоликий (такой разный ночью, на рассвете или в разгар дня) – он мой друг и защитник, навсегда поселившийся у меня в душе, привязавший тем самым к себе; место, где хорошо видны узлы, пересечения нитей и скрытые стежки – энергетические потоки, места силы. Как и человек, отдельный дом, а то и район Города приобретает свой характер с возрастом, поэтому проще всего заглянуть, а то и проникнуть в этот мир, стартуя в старых районах Города, где реальность истончается под гнетом истории. А иногда – достаточно просто всмотреться. © Глюки Города

Мир-0 – основное место действия, откуда транслируются истории. Точка отсчета.

Ветка – цепочка событий, ситуаций. Линия жизни.

Большой Дом, Тихий Дом –

Профили персонажей

Все Идеи без исключения любят вкусно покушать! А вот отличительные черты героев:

Яна Веремьева – близкая к мертвецам, а значит, и к земле. хтоничная, даже злая порой. очень далека от реального мира, да и в городе ей плохо живётся. старается все свободное время проводить за его чертой, по деревням и лесам. любознательна и иногда капризна, импульсивна. художница. 3.8.1980 – 3.2007 (пробуждение) – н.д.

Сана Миллер – ярая защитница Кода и его пространства, не позволяет там долго находиться чужакам, то есть людям. во-первых, потому что это ее дом, без приглашения приходить просто не вежливо, а во-вторых, потому что людям это банально вредит, стирает их личность и память, отрывая сознательные куски. страж этого пространства. обозначила концепцию радиоприемника и зеркаления. писатель, лингвист. 24.5.1992 – 24.6.2009 (вселение) – н.д.

Евгения Сабирова – близкая ко всему неорганическому, знает законы, по которым все это действует и живёт, соблюдает сама, просит соблюдать других. провожает мертвецов в последний путь, но за черту, как Яна, не заходит (хотя очень интересно). чередует разум и сердце в зависимости от ситуации. суровое добродушие. сисадмин, преподаватель. 11.6.1997 – 23.9.2015 (пробуждение) – н.д.

Соня Шаятович – социальная Идея, пытающаяся всю себя посвятить людям, стремящаяся помогать. от обычных людей до полнейших маргиналов и люмпенов, не боится опускаться на самое дно, чтобы вытащить оттуда очередную личность. все из-за чувства вины – не уберегла одного мужчину. актриса театра. 21.3.1983 – 12.03; 4.2004 – 10.2007 (Мила Федорова 29.6.1990); 10.2007 – 8.2008 (Ольга 12.9.1975); 8.2008 – 9.2018 (Соня Шаятович 1990); 1.2021 – н.д. (Алиса Лискина 30.3.2006)

Настя ХроноСон Самсонова – любознательная, готовая к экспериментам девушка. в силу своего аналитического ума утверждает, что все духи, божества и миры находятся у нее в абстрактной сфере мышления, а не в бытовой, но тем не менее любит примерять их на себя. нравится изучать человека как тело, организм, его функциональность и закономерности. за материальный мир всеми лапами. художница. 3.12.1992 – (Петр? Вороника Александрова?)

Алтея – образ вечного детства, далекого мира, в котором не каждому есть место. символ непосредственности, энергии, иногда олицетворение Анимы (Девочка-в-Красном), но в то же время это детские страхи, кошмары, преследующее прошлое, от которого не убежать, только смириться. вольная и своенравная. архивариус 10.8.1997 – н.д.

Нияз Сабиров – суровый и строгий молодой человек, ценящий время как ничто другое. отвечает за тайминги и цепочки событий. будучи довольно категоричным, с возрастом смягчается, сглаживает углы и становится мудрее и снисходительнее, понимая, что в мире нет только черного и белого, есть и оттенки. сисадмин, преподаватель. 4.7.1995 – н.д.

Женя Н. – хорошо чувствует потоки города, событийные скопления, и обязательно стремится туда: интуитивно знает, где собираются субкультуры потусить, и на какой станции метро девочка гадает прохожим на таро; обожает провокации и хитрости, любит играть с пространством и смертью, хоть и побаивается, что мир когда-нибудь его сожрет. снам придает очень большое значение и злится, если кто-то использует сновиденное пространство во вред. скорее всего, отвечает за погодные события, потому как, когда нестабилен, запросто может пойти и снег в июне или дождь в январе. журналист, актёр, автомеханик, торговец, курьер. [во снах 2004 – 2014 (Егор Разумов 9.7.1997)]; 8.2008 – 9.2009 (Георгий Романов ); 9.2009 – 6.2014 (Григорий Шутин 15.11.1980); 2014 – 2015 (Денис Мостовский 21.1.1998); 9.2015 – 12.2015 (пропал) – 6.2017 (объявился) – 9.2021 (Женя Н. 15.4.96); 9.2021 – н.д. (Александр Новицкий 11.06.2003);

Ян Никитин – фонтан жизнелюбия и энергии, целая высоковольтная ЛЭП. внимателен и добр, ждал возвращения Домой как никто другой. обожал собирать закономерности, рисовать карты узоров и играть с реальностью, хоть за это и приходилось дорого платить. водил других людей по снам, как своим, так и чужим, старался успеть показать как можно больше. интуитивно понимал концепцию радиоприемника. писатель, музыкант. 16.7.1977 – 8.10.2012

Шаманыч – моложавый старец без конкретного возраста, дисциплинированный, но не жесткий. помогает тем, кто борется за жизнь и пытается справится с прошлым, даже если видит, что толку мало – возьмет за шкирку. никогда не старается нагнать мистики или жути, совсем наоборот, упрощает конструкции, чтобы они не выглядели пустым спектаклем. сын шамана, а сам себя до сих пор считает любителем, который и в подметки отцу своему не годится, отсюда и прозвище. возраст неизвестен

Никита Быченков – энергичный, боевой правдоруб, готов зубами рвать за справедливость и честность. чувственный, страстный, переполненный любовью ко всему земному. парень-катастрофа, постоянно попадает в какие-то переделки или околосмертельные ситуации. замечает числа, мечтает об идеальном городе. фактически описывает его и подпитывает, но видит только после смерти. актер театра. 25.9.1986 – 14.6.2014

Михаил Ваганов – суровое добродушие. отзывчивый, всегда ценит чувства других, но редко показывает свои эмоции. сдержан, педантичен. врач, могильщик. 10.7.1987 – 7.10.1993 (вселение) – н.д.

Юрий Жданов – человек. физик-ядерщик 18.6.1997 – н.д.

Галина Лаврентьева – человек, лучшая подруга детства. мягкая, с юморком и дерзинкой. некий живой ключик к прошлому, ярчайший хранитель воспоминаний. так же, как и Женя, переживает за прошлое, грустит о нем и боится, что потеряет все возможности к нему вернуться. если можно назвать аниму Жени, то это она. админ мед.оборудования. 20.1.1997 – н.д.

Способности

Киберпатия – взаимопонимание с электротехникой, умение настраиваться на какую-либо радиоволну. Это не телепатия, лишь ощущение чего-то живого, определенной энергии, частоты. Пример: возможность найти Идею по ее частоте, возможность настроиться на Изнанку и слушать оттуда музыку, новости, возможность настроиться на чужой сон. как крутить ручку радиоприемника.

Нейрокинетика – генерация электричества.

Мирроринг/Отзеркаливание – синхронизация частот Зеркала и человека/Идеи, в следствие чего может произойти поглощение личности (памяти, навыков, привычек) с последующей ликвидацией человека. Все Идеи являются Зеркалами, но не все Зеркала являются Идеями. Люди-зеркала оперируют эмоциями, мнениями, манерами, Идеи-зеркала работают напрямую с исходным кодом.

Шаманизм – способность видеть неорганическую сущь, а то и мертвых, возможность воплотить и проявить духов, вырастить их, наделить какими-либо чертами.

Путешествия по другим мирам – как во сне, так и наяву.

Управление полями вероятностей – влияние на цепочки событий, причинно-следственные связи: их построение и изменение, склонение в чью бы то ни было сторону.

Прототипная реальность. Карта местности

Казань.

1. Поселок Габишево

2. Вокзал, Саид-Галеева 26/6

3. Декабристов, от 117 до 193, заходя во дворы. что дома (+ арки), что дворы очень похожи на питерские, эдакие полуколодцы.

вернуться до 119, постоять на перекрестке над шоссе, посетить парк ДК Химиков и пойти по мосту на Короленко.

4. на Короленко вилять между домами и дворами, заглянуть на Фурманова/Тунакова (малоэтажки), постепенно уходя на Чуйкова: там будут болота и озера, а также советские типовые панельки.

5. свернуть на Лаврентьева, далее на Чистопольскую, увидеть т.н. конец локации, пройти от богатых новостроек до советских панелек и выйти на Лаврентьева.

6. уехать в центр, выйти на остановке парк Горького, перейти дорогу к Чеховскому скверику, дойти до остановки Толстого, дом Горького, 26. полузаброшка-колодец. обойти с другой стороны, и будет атмосферное здание кожвена и Щапова, 41а.

7. пройтись по Щапова, посмотреть на дворики, до Маяковской. с нее подняться к саду Эрмитаж (+ Маяковская, 10), из сада повилять между домами.

8. снова спуститься вниз и подняться по Галактионова, посмотреть на старые кирпичные дома и остатки ворот, дойти до стадиона Динамо, свернуть по нему к центру творчества Алиша.

9. пойти обратно до школы, Горького 16/7, уйти к Карла Маркса, дойти до Площади Свободы, постоять на перекрестке, подумать.

10. с Карла Маркса завернуть на Большую Красную, повилять между домами, понять, что это как маленькая Петроградка.

11. возвращаясь по БК, мимо Чеховского скверика идти на Ершова (малоэтажи + заглянуть на Ершова, 49 – психиатричка), держать путь через Сибирский тракт, до компрессорного. Свернуть на Ново-Савиновский район.

12. Горьковское шоссе, остановка Можайского, побродить по улочкам с малоэтажками.

13. Гривка, Большая крыловка – домики, увязшие в болотах. (скорее всего их уже снесли, т.к. передавали в новостях)

Санкт-Петербург

1. Лисий Нос

2. Сабировская ул.

3. Между Лесным и Блюхера, особенно где ЛЭП, далее Кондратьевский проспект. Можно весь, но особенно 40-е корпуса. Малоохтинское кладбище, можно даже просто рядом постоять и пройтись по Малой Охте. Энергетиков пр. 53 – Дом Растущей Луны, попробуй погуглить. Да и вообще там треугольник из домов классный.

4. Дом Лунных Кошек – погугли, его все знают. и я правда видела там кошек, не знаю, лунные ли, но то, что они мне встретились, считаю знаком.

5. Ординарная, Плуталова, Ропшинская – лучшие улицы Петроградки, но вообще ты можешь ее всю насквозь прошерстить. по мне, она создана для дрейфа, ты заставляешь себя вилять дворами и арками, чтобы максимально заблудиться и перестать понимать, где ты. результаты бывают ошеломляющими.

6. Бармалеева, первая арка от Большого проспекта, или найти другой вход. там будет дом с перемычкой. если будешь правильно настроен, эта перемычка послужит порталом, и небо будет другого цвета. у меня было серо-голубое на входе и серо-фиолетовое после перемычки.

7. 3 линия ВО – Репина. походи там, настройся перед Домом Духов. 7 и 8 можно захватить. 4 линия ВО, Дом Духов. погугли, есть два пути, как в него попасть. более того, там есть мои рисунки. все загадывают там желания, а я решила, что духов там должно быть побольше. 11 линия ВО. Новосмоленская набережная – Дома на ножках. При правильной настройке они оживают.

8. Фонарный пер. – приятное отдохновение в ночь. мне повезло просочиться в один из дворов. похоже, городу понравилось, с каким юмором я это сделала.

9. По Фонтанке вниз, возвращаешься по Садовой к Невскому. Найди там Перекупной пер.

Или наоборот. Фонтанка 92 – Дом Кольцо, загадываешь желания, слушаешь акустику места. Рубинштейна, Ломоносова, Фонтанка, Щербакова. вход Руб 25 или 27 арка, вывеска про полиграфию и стены цветные. Рубинштейна 15-17 обязательно. Рубинштейна 29 /Ломоносова 28

10. Канонерский остров обязательно. Поздно ночью, после заката или до рассвета. Днем он как будто выключается.

11. Загородный просп. 35, зайди во дворы. Метро Достоевская, Пять Углов. отличное место, чтобы спросить что дальше делать и как дальше поступать, а потом утопать в бар Gypsies & Jews на Ломоносова, 14. Лиговский пр. 44 – длиннющий дом, коммуналка. Внутрь попасть не удалось, но мне и снаружи хватило, что я увидела. Вообще люблю коммуналки. Что-то в них есть от хтони. Литейный 46 – Дом Пеля.

12. Между Большая Конюшенная и Грибоедова – система дворов.

13. Чернышевского – самый тоскливый, меланхоличный проспект. Можешь вилять квадратами, как на карте, но сначала обязательно пройди вдоль. Моховая и Пестеля – оближи все проходные дворы. Пестеля 19 – коммуналка. Кирочная 24 – Дом Бака. Плутать по перемычкам и балконам истинное удовольствие. Гагаринская 5 – самый маленький домик, желтенький такой. Можно просто подойти, чтобы поздороваться, но там где-то и двор есть внутренний.

14. Поселок Веселый – сохранил странную энергетику, сама пока не могу объяснить. Один раз всего там была.

15. Московское шоссе, 44. Милый, уютный дом с интересным фонариком. тоже постоять и поздороваться, а то и походить меж типовых малоэтажек.

Москва

1. Николо-Архангельское кладбище

2. Люберцы

3. от Чертаново, через Битцевский лес, до Коньково, улицы Островитянова (дом 16, корпус 4) и Теплый стан.

4. область между Калужским и Киевским шоссе, заглянуть на среднее Николо-Хованское кладбище. ехать дальше по области.

5. или свернуть на проспект Вернадского (многочисленные НИИ) и топать через Раменки к центру.

6. Красная Пресня (11 дом), Никитский бульвар, Малая Бронная, Малый Козихинский (поискать зеркало на стене)

7. Цветной бульвар, а дальше от Большого Сухаревского через дворы до Печатников.

8. петлять по переулкам Фурманный, Горохвский, Машкова, Армянский, Архангельский, Сверчков-Эшеров, Кривоколенный, Мясницкий

9. метро Кузнецкий мост (время ведет себя ненормально) до Китай-Города. выйти, петлять дворами, на ул. Маросейка 13 увидеть остатки дома.

10. топать до переулков Покровка, Хохловский, Колпачный.

11. уехать на Первомайскую улицу, зайти во двор дома 109/2. авось повезет увидеть Никиту.

Локации

Код (1);

Исходный Код – огромное черное зеркало реальности, в глубине которого словно призрачные рыбы в мутной воде, мелькают мысли и идеи. Скопление всей информации, когда-либо существовавшей. Код – не интернет. Не в привычном понимании слова. В Интернете не найти сочиненных ночью стихов, которые не записали наутро и благополучно забыли. Там нет выдуманных друзей, подкроватных монстров, желаний, так и не воплотившихся в жизнь. Однако Код помнит все. И умы всех людей связаны посредством Кода. Пиксельный Дождь Веков, Великая Холодная Степь. Мир, где живые – не живые, и мертвые – не мертвы. Мертвые поют сквозь помехи, а экран компьютера не просто окно в мир, а омут, болото, в которое может затянуть.

Большой Дом/Тихий Дом/Дом/Главное Здание/Сердце Изнанки (2);

Это и место, и состояние. Это как комната, которая понравилась бы тебе, показалась бы тебе родной или уютной. И в этой комнате над тобой наседают самые яркие, хорошие и плохие, воспоминания. Отправляясь все дальше в прошлое, ты можешь так там и застрять. До сих пор не раскрыт весь потенциал ТД, так как кто-то говорил, что он – начало концепции Дверей и Ключей. Мир снаружи ТД похож на загробный мир из концепции шаманизма: "черное стало белым и наоборот" – если цитировать. Светит черное солнце на белом небе (а то и на черном небе появляется белый круг), растут черно-красные цветы, иногда небо приобретает темно-серый, пасмурный цвет, с бурыми просветами. В реальности это разные творческие дома, училища, институты, которые на Изнанке склеены между собой в одно место. Сам по себе дом действительно большой, несмотря на тавтологию, и как будто растет. А если точнее, наращивает на себе новые комнаты, помещения, из которых порой нет выхода или в которые нет входа (только через окна). Первый этаж имеет 4 входа и по большей части принадлежит мертвым. Здесь их встречают и провожают в последний путь, устраивается празднество, мужчины приходят в официальных костюмах, женщины либо в них же, либо в платьях – это по желанию. Все беседуют, кушают, пьют напитки – стоя. Чем выше ты поднимаешься, тем более запущенным и заброшенным становятся лестницы, двери, комнаты. За каждой дверью – воспоминание или другая локация. От Декабристов 119 к нему есть лестница. Так и зовется – Лестница в Нижний Мир.

Город Идей (3); Рынок Теней (4)/ Кондитерский магазинчик+Аптека (5);

Чаще всего там ночь или попадают туда чаще всего ночью. Постройки в стиле китайских базарчиков и крыш-пагод с одной стороны и кирпичных домов с другой, сзади домов – гаражные надстройки. Этот город действительно для Идей, их там сотни, а обычных людей просто толпы! Никогда бы не подумала, что живых Идей так много. Где же они все живут, где их искать? Ходили слухи и домыслы, что ГИ огромен, индустриален и обнесен высокими стенами – ничего подобного. Может, когда-то был, но не сейчас. Он больше похож на маленький городок. В магазинах торгуют – ничего удивительного – Тени! И здесь нашли себе работку. Но иногда он вымирает. Становится призрачно-пустым, оставленным, даже разрушенным, как после катастрофы. Когда встает солнце, рассвет – зеленый, что означает, что город наполнен мертвецами. Чем дольше к ним присматриваешься, тем яснее очертания их силуэтов, теней. Иногда идёт снег с дождём. / Магазинчики и лавочки в стиле китайского базара с лучшими сладостями, пряностями, чаями и т.д. для Идей. Связан с Кондитерским Магазинчиком, а за одним из павильонов превращается в казанский базарчик, похожий на мелкий лабиринт.

Причал (6);

Это, похоже, мир Смерти. Там часто можно встретить призраков – скопления как на кладбищах. Тьму разбавляют фонари и свечи, стоящие прямо в воде или на земле в лужах, в закрытой местности находятся вставшие лунные часы, постоянно льет дождь. Находясь там, ассоциация со смертью приходит разом и у всех, так что сомнений не остается. На Причале есть замкнутые квадраты, как ловушки, а чуть дальше Причал переходит в множество разных мостов с фонарями и лампами. Кое-где на высоте даже висят окна. Ведет в затопленные парадные, Сад Эрмитаж (7) и водяной стеклянный Сад в Габишево (8). Обросший цветами и растениями.

Дом.

Москва, Китай-Город, Тупик Пустот и Красная Пресня 11 (9, 10); Санкт-Петербург, Кондратьевский пр. 40, корпус 6, кв 55 (11); Казань, ул. Декабристов 119, квартиры 44 и 48, сам подъезд (12, 13); Дом Родни (14);

Именно отсюда мы начинаем все свои путешествия. Это наша точка опоры, отсчета, точка возврата, "намоленная" нашими способностями и похождениями. / Большой деревенский дом на краю леса, на многие метры вокруг больше не стоит домов, сплошная равнина, выходящая на болота. В доме этом живут умершие родственники разной степени родства. Кого-то из них вы можете не знать, но узнать по многочисленным рассказам ваших родителей или подсознательно. Архетип семьи, предков и связи поколений. Но вот садиться с ними за один стол не стоит.

Психбольница/Больница (15)

Перебрасывает в прошлое и попала под сильное влияние людских эмоций, из-за чего имеет ужасный вид, и сама решает, как люди будут одеты и что они будут здесь делать. Снаружи всегда темно и идет дождь – уж не Город Идей ли просачивается? Надпись на входе "Внимание! Берегите голову!"

Кладбище.

Москва, Хованское (Ян) (16), Николо-Архангельское (Никита) (17), Степное кладбище, обиталище Михаила (18);

Настолько истертое место, что провалиться на Изнанку вообще не составит труда. Естественно, можно увидеть толпу мертвецов. Сильнейшее, податливейшее место, сродни пространству Сна.

Антенное Поле. Электрический Погост.

Москва, Люберцы (Опольцево) (19); Казань, за Декабристов 121 (20); Санкт-Петербург, в Новопогосте (21) и между Блюхера и Лесным пр (22); Кусочек в Лесу (23);

Назначение не известно.

Вокзал.

Почаевский (Череховский) лес, платформа "Почаево" (“Черех”) (24); Город Идей, платформа с одним маленьким поездом (25); Вокзалы городов (26); Вагончик в степи Антенного Поля (27)

Вокзал – способ перенести тебя в другую реальность/изнанку и работает как с реальности, так и с Изнанки. Используется большинством, хотя Сана, к примеру, любит лифт, трамвай и метро, а Евгения – автобусы, (поезда и трамваи тоже, просто редко ездит). Один раз даже приезжала в Питер на машине. / По легенде, вагончик оставили на запасных путях и цеплять его даже не собирались. Каждую ночь пропадали люди, кто-то их "забирал", а сам вагончик заметно ржавел, проседал, рельсы со временем исчезли… Один из немногих выживших решил выйти из вагона и отправиться на поиски помощи. С ним никто не пошел, и что произошло дальше с оставшимися людьми, он не знает. Лишь одна девушка исчезла прямо на их глазах, будто растворилась. А вагончик с тех пор как застывший – больше не ржавеет и не проседает, не разрушается, так и стоит.

Деревня

Казань, Габишево (28); Чертоплес (Черех/Почаево) (29); Санкт-Петербург, Новопогост и Лисий Нос (30);

В этих деревнях тебя и таких же, как ты будто заранее ждали. Накормят, обогреют, дадут выспаться и скажут, что очень ждут в гости. То ли такие "гости" у них явление очень частое, то ли сами они понимают, по какую сторону находятся. “Там люди видят общие сны. Любят друг друга, относятся друг к другу с бескорыстной, детской нежностью. Мечта”.

Лес

Почаевский (Череховский) Лес или просто Лес (31); Юрта Шаманыча + Болота (32); Зимняя Лесополоса (33); ЗЛ: Чей-то дом и Шоссе (34);

Имеют внутри много сквозняков (дыр/порталов/зеркальных коридоров etc.) и друг в друга. С любой чащи можно попасть на опушку или болото, с любой опушки – наружу. Даже если не знаешь порталов и не умеешь ими пользоваться, спроси у местной фауны, а после – научись у Шаманыча. В Почаевском лесу очень сильно дуют ветра. Это либо скопление стихийников, либо один большой стихийник, либо роза ветров, либо все вместе. Зимняя лесополоса довольно странная, т.к. небо имеет пыльно-сиреневый цвет, будто одно сплошное снеговое облако. Ни солнца, ни луны не видно. Деревья высокие и редкие, как в тайге, повсюду снег и тишина – птицы не летают, животные не бегают. А через всю полосу идет шоссе. Деревья – живые, слушают, сочувствуют и даже иногда приходят к тебе сами. И это – последний рубеж. / Действительно не ясно, чей это дом. Очень похож на 20-й домик с базы отдыха "Бережок", но он явно не мой. Приезжали-то туда только летом. Внутри не горит свет. Из его окон виден хвойный лес ранним предрассветным утром. Где-то в лесу я видела базарчик, стоящий полукругом.

Примечания

1

Прим.автора: Тихий Дом в моей истории – это не игра для самоубийц. Это часть сетевого фольклора, страшилки, созданной где-то в 2011 году, как метафизическое место с огромным количеством трактовок. Вконтакте даже существует группа, которая делает обзоры на сетевые технологии, хотя раньше имела направленность именно этой страшилки.

(обратно)

Оглавление

Глава первая. ЛесоСеть

Все еще человек?

Разницы нет

Мертвым положено стоять молча

Позднее знакомство

К Яне

Путешествие вниз

Моя повседневность

Сонные зарисовки

Прошлое п(р)ошло

Насыщенность

Пропасть

Встретить своего Волка

Калейдоскоп Изнанки

Забота

Остановка

Мостик

Кладбищенские истории

Воттоваара

Глава вторая. Города

Родня

Другая жизнь

Советская утопия

Кодировка

Разлом

о Доме

Глоссарий

Профили персонажей

Способности

Прототипная реальность. Карта местности

Локации

*** Примечания ***