Последний из рода [Александр Коротков] (fb2) читать онлайн

Последний из рода

Пролог. Как оказаться в заднице за один вечер

Я стоял посреди пепелища, изо всех сил стараясь не упасть на землю. Хотя очень хотелось. Прилечь, свернуться калачиком и уснуть лет на двести. Внутренний источник практически исчерпан и сейчас я почти беззащитен в магическом плане. Да и кулаками много не навоюю. Четыре рваные раны от острых как бритва когтей не дадут соврать.

Ногу пронзила очередная волна сокрушающей боли и я все-таки посмотрел вниз, на свое многострадальное бедро. Следы, которые мне оставило неизвестное чудовище, уже перестали кровоточить и сейчас напоминали безнадежно пережаренный люля-кебаб. В воздухе летали едва уловимые миазмы горелой плоти. Плохо дело.

В метре передо мной в предсмертных конвульсиях дергалась тварь, едва не отправившая меня к праотцам. Внешне она напоминала только что освежеванного ротвейлера-переростка. Мертвого ротвейлера-переростка. Ибо не жилец тот, кому снесло половину черепа. Тварь последний раз скрипнула по раскуроченному полу страшными когтями и окончательно затихла. Два яростных уголька, заменяющих ей глаза, потухли.

Ежесекундно морщась, я заковылял к выходу из полуразрушенного особняка, размышляя о том, что у судьбы весьма скверное чувство юмора. Еще месяц назад я и подумать не мог, что стану сражаться с демоническими тварями. Особенно сидя в стриптиз-баре, одной рукой сжимая стакан с разбавленным вискарем, а другой — тиская полуголую девицу не самого тяжелого поведения…

***

— Капитан Колдин! Тестирование начнется через три минуты. Советую выбросить из головы все посторонние мысли. В прошлый раз вы чуть не провалили тест, едва-едва набрав проходной балл.

— Да помню я, помню. Тебя забудешь, крыса штабная. — проворчал я вполголоса, чтобы, не приведи Всевышний, экзаменатор меня не услышал. Чувство юмора у этого парня еще хуже, чем зрение скрытых за толстенными диоптриями глаз. В прошлом месяце Голем три раза сдавал тест на запоминание лиц, после одной неудачной шуточки. И не сдал бы, если бы не купленный в ближайшем алкомаркете Реми Мартэн VSOP.

Никогда особо не любил всякие тесты на сообразительность, запоминание, ассоциации, логику и т. д. Нет, вы не подумайте — я прекрасно отдаю отчет, что люди моей профессии, помимо вколоченных на уровне подкорки боевых навыков, должны обладать хорошей соображалкой и отличной памятью. Но понимать и любить — разные вещи.

Я с тоской огляделся. Помещение, несмотря на значительно подросшее в последние годы финансирование, удручало своей безликой казенностью, словно выдернутой из двухтысячных. Крашеные светло-бежевой, облупившейся в углах краской стены, древняя пенопластовая потолочная плитка, дешевенький линолеум… Хорошо хоть в прошлом году морально и физически устаревшие компьютеры отправились на свалку, уступив место вполне современным VR-шлемам.

Натянув на голову один из них, я уставился на повисший перед глазами таймер, показывающий время до начала теста. 0:15…0:14…0:13

Дойдя до 0:01, таймер исчез. Вместо него выпрыгнула бородатая ближневосточная рожа.

— Амир ан Захир!

Следующий — азиат.

— Джу Сон Хи!

Далее фотографии замелькали соответственно моим ответам. Цель теста — за минуту узнать по фото не менее двадцати террористов, агентов иностранных разведок, торговцев оружием, информацией, наркобаронов и прочих плохих парней.

— …Александр Овчинников! Джон Ракитовски! Чандрассемира Рахата! Улаф Йоффинсон! Вагон Гондонов. Тьфу ты! Вагит Горгонов! Да ё-маё!

После последнего ответа экран мигнул красным и правильный ответ я сказать уже не успел. Долбаный Горгонов, о котором уже три года ничего не слышно. Ну надо же было именно его показать последним! Память «услужливо» подсунула мне вместо настоящего имени закрепившуюся за ним обидную кличку.

Сняв шлем, я перевел взгляд на невозмутимого экзаменатора. Тот, сохраняя серьезное выражение лица, наставительно произнес:

— Ми́лан, вы уже второй раз попадаетесь на одну и ту же уловку. Я приму ваш ответ, поскольку человека на фотографии вы узнали. Но в следующий раз имейте ввиду, что противника нужно знать в первую очередь по имени, а не по дурацкой кличке, которую вы придумали среди сослуживцев. Думаю, мне не стоит говорить, что будет, если вы ошибетесь подобным образом на задании.

Я украдкой выдохнул. Несмотря на кажущуюся несерьезность теста, я только что был на волосок от того, чтобы схлопотать отстранение, со всеми вытекающими. Чувствую, стоит последовать примеру Голема и зайти в алкомаркет…

Выйдя из здания Главного управления генерального штаба, я уселся за руль и призадумался. С моего последнего задания прошла уже неделя. Полковник Измайлов (для своих просто Батя) прямо указал, у меня десять дней на то, чтобы сдать ежегодные тесты. Если управлюсь быстрее — свободным временем могу распорядиться на свое усмотрение. Итого — имеем три выходных. Вполне хватит, чтобы отдохнуть по-человечески.

Оппозитный двигатель «импрезы» рыкнул, стоило только повернуть ключ, и забухал на холостых. Сначала стоит наведаться в магазин, дабы забить холодильник. Никаких командировок на горизонте не маячит, так что следует хорошенько затариться. По моим прикидкам, вечерние пробки и очереди в супермаркете сожрут у меня часа три, не меньше. Еще пара часов, чтобы привести в порядок свою берлогу. А там и отдохнуть можно, благо, время наступит подходящее. Да и средства позволяют…

Ахмед Мухаррам, полевой командир одной из антиправительственных сирийских группировок, перед смертью поделился со мной не только ценной информацией касаемо планов и перемещений своего сброда (Батя был доволен), но и некоторой суммой вечнозеленых, лежавших в сейфе рядом с тактическими и оперативными картами. Правда, его мнения в этом вопросе никто не спрашивал. И не надо бросать в меня тухлыми помидорами. Я не взятку у бандюгана взял. Это трофей. Даже Батя ничего не имеет против, не говоря уже о сослуживцах.

Так что уже через шесть часов после теста я сидел в прокуренном темном зале, лениво гладя по бедру пьяненькую Изольду. Народу было немного. Будний день все таки, а успешные белые воротнички предпочитают пускаться во все тяжкие после трудовой пятницы. Кроме меня, поглазеть на женские прелести пришли лишь два мужичка, явно оказавшиеся в подобном заведении впервые. Свободные девочки сразу же почувствовали добычу и теперь по очереди раскручивали ребят, несколько обескураженных напором, на выпивку и приватные танцы.

— Сергей, может, закажем еще виски с колой? У меня стакан опустел, да и в твоем ничего нет.

Настоящего моего имени тут не знал никто. И дело даже не в том, что для русского уха «Ми́лан» звучит довольно необычно. Просто вбитые на уровне рефлексов правила.

Вообще, Изольда, которую на самом деле зовут Галя, обычно раскручивает на выпивку куда деликатнее. Но после четвертой порции вискаря скромность напрочь покидает невысокую миловидную брюнетку. По крайней мере, в привате начинает вытворять такое, что приходится потом идти в «массажный» салон. Снимать напряжение, так сказать.

— Валяй.

Никогда не отличался излишней прижимистостью. Особенно с подобными деньгами.

Пока официантка принимала заказ, вокруг притихла музыка и раздался бодрый голос диджея:

— Джентльмены! Рекомендую вам заказать что-нибудь прохладительное, потому что сейчас тут станет жарко! Для вас танцует огненная Минерва! Встречайте!

Я подобрался. Выступление Минервы лучше не пропускать. Высокая, около ста восьмидесяти сантиметров, статная, светловолосая, с шикарной задницей и упругой грудью-четверкой, девушка практически любого мужика заставляла расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки. В этом, помимо щедрости природы, ей помогали грация и полное отсутствие стеснения.

Из динамиков томно запела Бишоп Бриггз и Минерва начала творить волшебство. Ухватившись за пилон, она медленно, практически на одних руках, поднялась под самый потолок, широко расставила ноги и, лениво вращаясь, спустилась обратно, чтобы вновь закрутиться на подвижном шесте. Опустившись на колени, они изящно расстегнула красный бюстгальтер и швырнула мне, облизав верхнюю губу проворным язычком. Я картинно смахнул пот со лба, показывая, что она все делает правильно.

Через минуту выступления девушка вдруг выудила откуда-то открытую бутылку шампанского, провела меж грудей, опустила ниже, зажала между ног и несколько раз погладила сжатым кулачком горлышко. Ух! Теперь меня чуть в реальный пот не бросило.

Феерия продолжалась еще пару минут. Когда песня закончилась, Минерва, шагнув вниз с бутылкой в руке, поманила меня пальцем и пошла в сторону приватных комнат.

Вот ведь дьяволица! Прекрасно знает, что после такого я не смогу устоять. Кстати, администратор тоже это знает, поэтому и трется неподалеку.

— Запиши мне двойной приват. Хотя нет… Давай тройной.

В этом заведении принято оплачивать танцы девушек сразу же, но для меня, как для частого и проверенного гостя, делают исключение.

Минерва уже ждала меня внутри, поглаживая бутылку. Увидев меня, встала и толкнула на диван.

— Эта бутылка для тебя, Сережа. Хочешь попробовать?

— Спрашиваешь!

Игристый напиток скользнул по обнаженной груди, попадая мне в рот. Минерва подняла бутылку и хорошенько приложилась губами. Затем наклонилась ко мне и поцеловала. Я почувствовал, что она выпила не все и теперь решила поделиться со мной.

— А знаешь, у меня дома есть еще одна бутылка, — ее горячий шепот обжигал мне ухо. — Если ты выкупишь меня со смены, то мы можем ее распить.

От подобных предложений я никогда не отказывался.

Мы вышли с черного входа. Я всегда заходил и выходил именно здесь. Возле центрального слишком много камер, а я не люблю излишней гласности. Минерва ничего не имела против, положив ладонь мне на локоть.

Услышав шорох сзади, я быстро обернулся и начал действовать. Отбросил девушку в сторону, перехватил руку с ножом, вывернул. На мгновение лунный свет отразился на лезвии падающего оружия и почти сразу же, повинуясь моему движению, хрустнула запястная кость. Это его проняло и ублюдок заорал от боли. Впрочем, почти сразу же заткнулся, получив кулаком по горлу.

Сокрушительный удар в лицо опрокинул меня навзничь. Кажется, сломалась лицевая кость, но хлынувший в кровь адреналин погасил боль. Я вскочил, но неизвестный ловкач снова оказался быстрее. Удар под колено на дал мне возможности подняться, а кулак, врезавшийся в сломанную скулу, пороховой бочкой взорвался на лице.

Удары посыпались со всех сторон. Я мог только сгруппироваться, чтобы минимизировать последствия.

— Достаточно! Грузите эту падаль.

— А с девкой как быть?

— В расход.

Говорили на арабском. Этот факт, а также выстрел-шлепок из пистолета с глушителем явно указывали, что это не обычные грабители. Последнее, что я увидел перед тем, как тяжелый ботинок погасил мое сознание — остекленевшие глаза Минервы с аккуратной дыркой между ними.

Из небытия меня вырвал сильный удар ладонью по лицу. Затем еще один. И еще. Как ни странно, это помогло. Сознание начало медленно возвращаться, однако удары и не думали прекращаться.

— Хватит! Он приходит в себя.

Голос был не знаком. С трудом открыв не заплывший глаз, я огляделся. Я был привязан к железному стулу посреди какого-то заброшенного загаженного ангара, в котором чудом сохранилось освещение. Наглухо забитые окна, бетонный пол, голая лампочка под потолком. В трех метрах справа от меня стоит стол с разложенными на нем принадлежностями для разговора «по душам». А прямо передо мной — невысокий, крепко сбитый мужчина в деловом костюме, с аккуратной, черной с проседью бородкой.

Плохо. Джамал Рахмат. Бригадный генерал ливийской группировки «Алькат Валвала».

— Вижу, ты узнал меня. И наверняка догадываешься, почему оказался здесь, пес.

Конечно догадываюсь. Два года назад, во время спец. операции в Ливии я действовал в составе разведгруппы. Нам было поручено выкрасть с охраняемого объекта доказательства причастности одной иностранной разведки к финансированию террористической ячейки «Алькат Валвала». Нам это удалось, но для этого пришлось развязать язык сыночку Джамала, Муниру. Я не буду здесь описывать методы оперативного допроса. Достаточно сказать, что парень оказался упрямым, поэтому к концу моего с ним разговора у Мунира не хватало многих выступающих частей тела.

— Хочешь передать привет своему сыночку?

Удар в скулу отбросил мою голову назад.

— Со своим сыном я поговорю, когда этого захочет Аллах. А с тобой поговорю сейчас. И поверь, растяну наш разговор надолго…

Рахмат достал из стоящей на столе корзины окровавленную голову, в которой я узнал Вадика Кошкина.

— Твой товарищ был настолько любезен, что подсказал, где тебя найти. Сами бы мы никогда не справились. Должен признаться, я впечатлен — готовят вас, собак, хорошо. Он продержался час, прежде чем рассказать, как мне тебя найти.

Покойся с миром, Вадик! Интересно, кто нас сдал? Никогда не поверю, что эти черти смогли провернуть такое самостоятельно, а значит, у нас в конторе есть «крыса».

Что-то холодное прикоснулось к моей шее, а через мгновение я взвыл от боли.

— Это не ты обронил, шакал?

У выступившего из-за моей спины ливийца была заросшая густой бородой рожа. На вытянутой ладони лежало окровавленное ухо. Мое ухо.

— Можешь сварить из него супчик для своей жены, Азиз, — я узнал этого громилу. Главный костолом «Алькат Валвалы». Попавшие к нему в руки никогда не доживали до старости. — А еще лучше, засунь себе в задницу, чтобы я лучше тебя слышал.

Глаза бородача блеснули и он на ломаном русском ответил:

— Много болтаешь, пес. Ну ничего, сначала я дам тебе вволю проораться, а затем отрежу язык.

После этих слов Азиз сломал мне палец и, не давая опомниться, подхватил со стола молоток, вытянул руку и хорошенько приложился. Не сдержавшись я заорал, из глаз брызнули слезы.

Через два дня, когда от бесконечной боли я уже почти ничего не соображал, меня поставили на колени перед камерой. Рахмат что-то пафосно вещал про неверных собак, убивающих их женщин и детей. Азиз вырезал мне язык, так что я не мог говорить, поэтому молился мысленно:

— Высшие силы, если вы есть! За всю жизнь я не отпустил ни одной молитвы. Берег для этого момента. Поэтому теперь молю вас — дайте шанс отомстить тому, кто это устроил! Если не в этой жизни, то в другой!

Здоровенный тесак вскрыл мне горло от уха до уха, Джамал толкнул ногой, заставляя упасть на грязный пол. И тут дверь ангара слетела с петель. По полу покатилась свето-шумовая граната. Вспышка! Мир потонул в ярком свете. Когда разноцветные круги перед глазами стихли, я увидел, как Рахмата и Азиза прошивают автоматные очереди, а ко мне подбегает боец в знакомой экипировке.

— О боги! Колдун, держись! Сейчас тебе помогут. Твою мать, сколько крови! Медик!

Знакомый голос, кажется, это Воробей. Помощь пришла. Только почему вокруг так темно? Я хотел поздороваться, но не смог даже захрипеть.

— Молчи! Да где медик, мать вашу! — надрывался Воробей, зажимая мне горло какой-то тряпкой.

Я хотел сказать, что все будет хорошо, но вместо этого скосил глаза вправо, посмотрел на изрешеченные пулями тела Азиза и Джамала и улыбнулся. До тех пор, пока свет окончательно не погас.

***

— Ты уверена, что хочешь это сделать? Он не самый лучший представитель своего мира.

— Не уверена. Но других вариантов не вижу.

— Ты просто переживаешь, что твой дражайший клан канет в небытие, дорогая супруга.

— А ты не делай вид, что тебе все равно. Я знаю, что это не так.

— Не так. Тогда я возьму себе этих двоих.

— Как тебе будет угодно.

Глава 1. А ты кто еще такой?

Ночной клуб. Больше всего окружающему пространству подходило именно это название. Как иначе обозвать место, где по ушам бьют ритмичные мотивы, между расставленных столиков снуют полуголые официантки с подносами, а на расставленных по залу постаментах в клетках с тонкими прутьями извиваются аниматорши, одежду которых постеснялись бы надеть многие дамы даже на пляж?

Я встряхнул головой, пытаясь сфокусировать взгляд. Как я тут оказался? Еще пару секунд назад я плавал в серой бесконечной хмари, полностью потеряв чувство пространства и времени, а теперь сижу на потрепанном кожаном диване со стаканом чего-то ядовито-желтого в руках, рядом с разукрашенной, словно индеец, вышедший на тропу войны, девицей.

— Димитр, тебе не стоит тут находиться. — девица смешно наморщила носик. — Мне очень понравились твои стихи, но если тебя увидит Ириний…

— Какой еще Димитр? Что за Ириний? Где я нахожусь?!

От удивления она едва не подавилась коктейлем, который потягивала через трубочку:

— Что с тобой, Димитр?

Что происходит? Почему я не могу ответить Офелии? Почему я не могу пошевелить рукой?! Мамочки! Мне что-то подмешали в коктейль?

Новый голос прозвучал прямо в голове, заставив меня вздрогнуть. ЭТО ЧТО ЕЩЕ ТАКОЕ? Эти мысли ко мне никакого отношения не имеют. Тогда кто это сказал… или подумал?

Пока я мучительно соображал, на месте ли моя крыша или уехала в неизвестном направлении, Офелия посмотрела куда-то мне за спину и с округлившимися глазами затараторила:

— Уходи скорей! Ириний идет сюда!

Я обернулся и увидел трех парней, с решительными рожами шагающих в направлении моего диванчика. Ребята явно были не в лучшем настроении, грубо расталкивая всех, кто неудачно подвернется под руку. Что характерно — никого подобное поведение не возмутило. Посетители предпочитали отвести глаза. Даже те, кто оказался на полу после толчка. Какие-то местные авторитеты?

— Как ты посмел заговорить с моей девушкой, рифмоплет?!

— Ириний, он просто проходил мимо и уже уходит…

— Заткнись, Офелия! Я не с тобой сейчас разговариваю!

Голос главаря звенел от злости. Даже удивительно, что этот светловолосый худощавый парень с узким лицом, острым подбородком и гневно раздувающимися ноздрями явно верховодил в этой компании. Его дружки размерами раза в два превосходили своего вожака. Этакие ручные бычки, ничего и никогда не делающие без команды.

Во время моего обучения инструктор по рукопашному бою не раз и не два повторял: первое правило ненужной драки — попытаться избежать драки. Поэтому я, стараясь не делать резких движений, поднялся, вскользь отметив, что тело перемещается как-то не так. В иной ситуации я бы уделил этому самое пристальное внимание, но не тогда, когда на тебя быкует какой-то папенькин сынок в компании двух горилл-телохранителей:

— Я приношу свои извинения, если чем-либо оскорбил вас. Я просто проходил мимо, но решил угостить девушку коктейлем. Не знал, что она занята. А теперь прошу меня извинить…

Пытаюсь протиснуться между ними, но блондин преграждает мне дорогу:

— Ты действительно думаешь, что отделаешься так просто, червяк? Урок еще не закончен, любитель стишочков!

Парень сгреб меня за рубашку на груди и замахнулся кулаком. Второе правило, которое любил повторять мой инструктор по рукопашному бою, гласит: если драка неизбежна — не расшаркивайся перед противником. Из строя выводи быстро и по возможности так, чтобы враг нескоро смог подняться с пола. Или не смог никогда.

Хватаю его за руку, выворачиваю и кулаком свободной руки ударяю в обнаженную шею. Не сильно, чтобы не повредить гортань, но достаточно для того, чтобы парень закашлялся в попытке вдохнуть коплю воздуха и рухнул вниз. Девушка на диване неверяще смотрит на происходящее, а вот бычки, необремененные мыслительными процессами, сразу же рвутся вперед.

Голая сила всегда пасует перед умением. Поэтому перехватываю нацеленную мне в живот ногу и сильно бью пяткой в мягкую ткань бедра. В зависимости от силы удара, после подобного он либо прохромает пару недель, либо всю жизнь. Калечить в моих планах нет, поэтому этот субчик обойдется парой недель. Рев раненого бегемота еще не успел стихнуть, как его товарищ, бешено вращая глазами, замахивается на меня пудовым кулаком. Поднырнув под удар, продолжаю движение и снизу вверх бью его локтем в лицо. Усиленный инерцией, удар выходит знатным, ломая нос. А чтобы он совсем успокоился, перехватываю руку и, используя как рычаг, тяну вниз. Громила с изяществом борова кувыркнулся через голову и со всей дури треснулся об пол.

На всю схватку ушло секунд пять.

Ух ты! А откуда я так умею?

Я дернулся, вновь услышав чужой голос в голове.

— Кто бы ты ни был — заткнись! Пока я не просверлил твою черепушку и не заставил замолкнуть навеки!

Только сейчас я догадался оглядеться, чтобы столкнуться с десятком пораженных пар глаз. Вокруг стихла даже музыка и девочки-аниматоры перестали извиваться в своих клетках, уставившись на меня. Они что, никогда кабацкой драки не видели?

— Ах ты тварь! — блондин очухался совершенно не вовремя. — Я тебя сейчас на ремни размажу!

— «Порежу». На ремни можно порезать. Если собрался размазать, то по стенке.

Выпятив глаза, парень что-то сделал и его кулаки начали раскаляться. Я едва не ущипнул себя за руку. Это происходило в действительности! Его кулаки, словно кусок железа в горниле кузнеца, приобрели оранжевый оттенок, а затем загорелись ярко-желтым пламенем.

Не дожидаясь, пока он перейдет от слов к делу, выбрасываю вперед кулак, успев заметить стальной отблеск костяшек.

Удар вышел что надо. Я отчетливо услышал, как хрустнул сломанный зуб и блондин, мотнув головой, рухнул навзничь и остался лежать.

— Как… Как, во имя Зевса, ты это сделал? Димитр, тебе нужно бежать! Ни Ириний, ни его отец, не простят случившегося.

Первой, как ни странно, опомнилась Офелия. Я быстро смекнул, что ее совет не лишен привлекательности. Но прежде проверил карманы блондина, выудил пухлый бумажник и, не глядя по сторонам, сделал шаг в сторону выхода, но, заметив кое что, остановился, достал из стоящей на соседнем столе вазы ярко-алую розу и с поклоном вручил окончательно обалдевшей Офелии. Драка дракой, но и о галантности забывать нельзя. И вот теперь, повеселев, направился к выходу. Препятствий мне никто не чинил.

Улица встретила меня запахом только что прошедшего дождя и отблеском фонарей на мокрых гладких камнях, которыми была вымощена дорога.

Приглядевшись, я понял, что с улицей что-то не так. И если отсутствие высотных домов еще можно было списать на особенности архитектуры того места, где я оказался, то вот фонари, которые при более внимательном осмотре оказались висящими прямо в воздухе светящимися сферами, разумному объяснению не поддавались.

Сзади тихонько скрипнула дверь и я резко обернулся. Никого. Сквозняк что ли?

Раздалось тихое ржание и я скосил глаза влево. Недалеко от входа было воткнуто с десяток коновязей. Шесть из них пустовало, а вот к четырем были привязаны кони. Вороной, две рыжих и светло-золотистый жеребцы стояли, мирно опустив головы.

Терзаемый любопытством, я подошел ближе. С детства люблю лошадей. Конечно, в детдоме, в котором я вырос, возможности познакомиться с ними поближе у меня не было, но потом, уже на службе, я часто в свободное время посещал ипподром и научился обращаться с этими благородными животными.

Рыжие и золотистая не обратили на незваного гостя никакого внимания, а вот вороной встревожился и ударил копытом. Подойдя еще ближе, я понял что с ним не так. То есть совсем не так. Конь не был живым! То, что я принял за иссиня-черную шерстку, оказалось воронеными металлическими пластинами. Они блестели в свете фонарей, в точности имитируя мускулы животного. Судя по всему, он весь состоял из стали. И это точно не броня, а его плоть, как бы странно это ни звучало. Я смог разглядеть стыки суставов, а когда конь чуть повернул голову в мою сторону, я услышал тихий лязг.

Ничего не понимаю! На Земле такого чуда точно никогда не существовало. Тогда что же передо мной такое? Где я оказался?

Стальной конь скосил на меня красноватый глаз и предупреждающе фыркнул. Впрочем, у меня и в мыслях не было подходить ближе. Даже обычная лошадь может ударом копыта отправить в глубокий нокаут. Что с человеком способна сделать металлическая нога — даже думать не хочу.

Пора было убираться. Я итак потратил непозволительно много времени, рассматривая местные чудеса. Вопрос только в том — куда? Что слева, что справа улица выглядела совершенно одинаково…

Налево

— Так, хорошо, что ты про себя напомнил. Кто ты, мать твою, такой и почему сидишь в моей голове?

Это не я сижу в твоей голове. Это ты каким-то образом занял МОЕ тело и теперь хозяйничаешь тут, как ни в чем ни бывало. Но давай поговорим об этом позже, мой маскулинный непрошенный гость, пока Ириний и его дружки не очнулись.

Меня словно обухом по голове ударило:

— Я… занял твое тело? Я что, в другого человека вселился?

А ты, однако, тугодум. Если у тебя есть иное объяснение — буду рад послушать. Но давай позже. Или ты хочешь дождаться, пока Ириний сотоварищи придут в себя очнутся и кликнут подмогу? Нет? Тогда шевели моими ногами и вытаскивай нас из той задницы, в которую мы угодили.

— Ногами шевелю я? Значит, и ноги мои. Кстати, почему налево?

В той стороне моя квартирка.

— Тогда нам направо.

Это еще почему?

— А ты, однако, тугодум. — я вернул ему усмешку. — В квартире будут искать первым делом.

Он счел за лучшее промолчать.

***

Скрытый пологом невидимости, Актеон задумчиво смотрел вслед парню, так ловко раскидавшему младшего наследника клана Пиролат и его дружков. В любом другом случае он не обратил бы на подобное внимания. Ириний рано или поздно должен был нарваться на хорошую трепку. Однако этот Димитр, до последнего момента промышлявший песенками-прибаутками, мало того что мастерски справился с не самыми последними бойцами в городе, так еще и в финальной части драки кое-что проявил. И ради этого кое-чего стоило помочь парню выжить.

Актеон осторожно отправился вслед за Димитром.

***

Пройдя пару кварталов, я приметил большое по местным меркам трехэтажное здание. Надо сказать, что вывеска на нем отсутствовала, однако она и не требовалась. Весь первый этаж представлял собой витрину, разделенную узкими перегородками на четыре отсека. Внутри каждого в мрачноватом красном свете извивались девушки с минимальным количеством одежды. Одна из них заметила мой интерес и призывно поманила пальчиком. Я решительно направился к тяжелым резным створкам и потянул за кованую металлическую ручку.

Что ты делаешь? Это же публичный дом!

— Я догадался. Здесь нас точно не будут искать.

Ты хоть представляешь, сколько мадам Дюфре просит за ласки своих красоток?

— Сегодня угощает Ириний. А теперь заткнись.

Мелодично тренькнул колокольчик и я оказался внутри. Мда. Этому заведению определенно не подходит вульгарное название «Публичный дом». Царство порока — вот более подходящее имечко для подобного места. От роскоши убранства я на мгновение опешил. Сплошь бархат и позолота. Резные колонны с лепниной. На потолке мозаика, изображающая обнаженные, сплетенные в экстазе тела. Мягкие удобные диваны, журнальные столики из красного дерева. И это только холл!

Открылась боковая дверь и оттуда вышла женщина в красивом платье с глубоким вырезом на спине. Приглядевшись, я понял, что она далеко не молода, но по-прежнему красива. Впечатление портил лишь тонкий шрам, поднимающийся от уголка рта к правому глазу. Но даже этот изъян не мог испортить общего впечатления. Роскошная женщина.

— Рада видеть тебя, Димитр. Позволь спросить, что привело тебя в мое скромное заведение? Позволю себе напомнить — мои подопечные не работают в долг.

— А тебя здесь «уважают», как я посмотрю, — мысленно поддел я прежнего хозяина тела и вслух обратился к «мамочке»:

— Мадам, вы великолепны! Деньги у меня есть, не переживайте. Найдется у вас свободная комната?

— Здесь не гостиница, друг мой, — мадам Дюфре позволила себе чуть приподнять уголки губ.

— Конечно, конечно. Я имел ввиду комнату, чтобы уединиться с одной из ваших шл… девочек.

— Сейчас свободны Талия, Зефира и Эфталия. Хочешь взглянуть?

Возьми Талию! Всегда мечтал познакомиться с ней поближе!

— Пожалуй, я был бы не против провести время с Талией.

Я не видел причин не уважить паренька. К тому же, судя по его умоляющему тону, парень давно и прочно пускал слюни на эту бабу, так что мадам Дюфре могла бы сильно удивиться, если бы я выбрал другую.

— На какое время?

— До утра.

Вот тут она не сдержалась. Ее брови удивленно поползли вверх:

— Димитр, не сочти за наглость, но я хотела бы убедиться в твоей платежеспособности. Это обойдется тебе в пять тысяч драхм.

Вот смеху-то будет, если в кошельке блондинчика не найдется нужной суммы!

Стараясь сохранять невозмутимый вид, я достал трофейный «лопатник», украдкой пересчитал имеющуюся наличность и выдохнул. Двадцать три тысячи. Судя по всему, прежний владелец кошелька привык жить на широкую ногу.

Как только положенная сумма перекочевала в изящную, унизанную кольцами ладонь, благодушное настроение сразу к ней вернулось:

— Апартаменты восемь. Талия сейчас подойдет.

Видя мое замешательство, она добавила:

— Второй этаж, третья дверь справа.

Поднявшись наверх, я толкнул незапертую дверь и очутился в просторной полутемной комнате. Источником света служили несколько свечей, расставленных в металлических кованых подсвечниках по углам комнаты. Посередине возвышалась огромная кровать, заправленная шелковым бельем, а на потолке, прямо над кроватью, висело зеркало без рамы. Видимо, чтобы лучше лицезреть свои любовные подвиги.

Адреналин, бурливший в крови после схватки, схлынул, и плечо той руки, которой я сломал амбалу нос, начало ныть. Так что я без раздумий подошел к небольшому столику у стены, взял широкий низкий стакан, бросил из вазы пару кубиков льда. Взял первую попавшуюся бутылку, хмыкнул. Виски здесь тоже есть, это радует. Налил на два пальца, залпом опрокинул в глотку, налил еще и уселся в глубокое кресло.

— Слушай, ты вообще со спортом знаком? Вроде простецкая драка, а тело ноет так, словно я два часа в спортзале отпахал. Ладно, к этому мы позже вернемся. А теперь рассказывай.

Что именно?

— Все! Что это за место… Нет, не так. Что это за мир?

Эмм… Так сложно говорить об очевидных вещах… Мы с тобой находимся в Кидонии. Это город в западной части Крита

— Постой, постой! — я грубо перебил его. — Ты хочешь сказать, что я в Греции?

Не знаю, что такое Греция. Крит входит в Союз элладских полисов. Его еще называют Элладис.

Похоже, я все таки в Греции. Только какой-то странной. Или же это Греция, но в каком-то другом измерении. Или параллельном мире. Как там подобное на Рен-ТВ обычно называют?

— Почему у того парня руки загорелись огнем?

Потому что он применил клановое умение. Клану Пиролат доступны огненные заклинания. Спалить в головешки врага, дом или деревеньку — это к ним. Ты поступил глупо, дав им отпор.

— Это в твоем понимании я поступил глупо. Если ты скажешь, что он просто собирался вежливо объяснить мне правила поведения, то я тут же поменяю свое мнение.

Нет. Он бы ударил тебя. А потом и те два амбала еще добавили.

Мне показалось, или в его голосе проскользнула обида и злость?

— Что, неприятные воспоминания?

Да

— А ты кто вообще такой? Как тебя там… Димитр?

Да, собственно, никто, — с грустью в голосе ответил мой невидимый собеседник. — Сын рыбаков, который в пятнадцать лет понял, что его не привлекает всю жизнь бороздить море в дырявой лодке, выуживая скудный улов. Я сбежал от родителей и теперь зарабатываю тем, что пишу стихи и пою в барах.

— Бард, значит. Что же, с этим видом деятельности придется распрощаться. Мне медведь в детстве на ухо наступил.

Я почувствовал его скептицизм.

А как ты выжил после такого? Что-то мне не очень верится, что такой огромный хищник просто мимо проходил, не попытавшись тебя съесть.

Мне стоило больших трудов не рассмеяться:

— Это просто такой фразеологизм. На моей родине так говорят, чтобы подчеркнуть отсутствие музыкальных талантов.

А откуда ты?

Но его вопрос остался без ответа. Дверь медленно распахнулась и к комнату шагнула изумительная ножка, плавно переходящая в стройное бедро. Вместе со вторым шагом обладательница этого великолепия показалась полностью и я, не сдержавшись, восхищенно втянул воздух сквозь зубы.

Ну хоть что-то общее у нас есть — усмехнулся Димитр. — Надеюсь, у тебя нет в планах отправить ее отдыхать без… отработки?

Переживал парень зря. Подобное кощунство просто не могло прийти ко мне в голову.

Глава 2. Знакомство с местной живностью

Ириний стоял в тронном зале дворца Правителя, разглядывая вымощенный красным мрамором пол и не решаясь поднять глаза на своего отца. И было отчего. Клановая магия накладывала на своих носителей некоторые… особенности. Насколько население Кидонии опасалось переходить дорогу младшему сыну Леонида, зная о его дурном характере, настолько сам Ириний боялся гнева своего отца. Клановая вспыльчивость в правителе была возведена в абсолют. Если отец пребывал в дурном настроении — никто не рисковал попадаться ему на глаза.

Леонид, правитель Кидонии, бесстрастно смотрел на своего младшего сына. Темные, почти черные глаза на квадратном лице без какого-либо намека на морщины, несмотря на пышно отпразднованный весной сорокапятилетний юбилей, излучали лишь скуку.

— Что ты можешь сказать в свое оправдание, сын?

— Отец, этот стихоплет посмел подсесть к моей девушке. Я не мог стерпеть такое оскорбление…

— Меня не интересуют мотивы, по которым ты полез в драку! — рявкнул разом потерявший все напускное спокойствие Леонид и Ириний наклонил голову еще ниже, прижатый аурой гнева.

— Если тебе нравится бить морды черни в кабаках — меня это не касается. В конце концов, быдло должно знать свое место и не грех им иногда его напомнить. Меня интересует, как ты позволил непонятно кому себя ударить? И не просто ударить — ты вчистую проиграл!

— Я… Я не знаю, отец. Он действовал очень стремительно и я не успел воззвать к огню.

Маленькая ложь. Воззвать-то он как раз успел. Не успел воспользоваться.

— Кажется, тебе пора пройти Малый круг Огня. А теперь пошел прочь с глаз моих.

Ириний с поклоном удалился, стараясь не показывать своей поспешности и облегчения. В Малом круге, конечно, приятного мало. Волосы, опять же, по новой отращивать. Но все могло закончиться куда хуже.

— Щенок! — презрительно бросил Леонид в закрывшуюся за младшим сыном дверь.

Безмозглый юнец, возомнивший себя великим наследником. Кажется, пора браться за него всерьез и доступно объяснить младшему сыну, что прожигание клановых денег по барам — не самое достойное занятие для одного из Пиролатов.

В глубине души Леонид был даже рад произошедшему. С Ириния давно пора было сбить спесь, только вот желающих все никак не находилось…

— Что будем делать, отец?

Феодор. Стоящий по правую руку чуть позади трона старший сын и наследник королевства. Хладнокровный, рассудительный, волевой, амбициозный. И беззаветно преданный. Гордость отца. Лишь немного уступающий правителю в мастерстве владения огнем. Именно ему Леонид собирался передать власть, когда решит отойти от дел. Феодор подходит для этого как нельзя лучше. И по старшинству, и по силе, и по характеру. Правда, произойдет это еще нескоро, но правитель был уверен — сын будет ждать столько, сколько потребуется.

— Выдели людей. Пусть найдут этого рифмоплета. Надо прилюдно показать, что любой, поднявший руку на Пиролата, будет сурово наказан.

«А кроме того, я хочу знать, как он сумел справиться с моим сыном и его телохранителями» — мысленно закончил Леонид.

Выступивший вперед Феодор, не глядя на отца, приложил левую руку к сердцу, склонил голову и пошел выполнять распоряжение.

***

Не знаю, что меня разбудило. Вокруг царило полное умиротворение. Талия мирно посапывала под боком, положив руку мне на грудь. Изрядно оплывшие огарки свечей все еще разгоняли мрак в комнате, но не обладали достаточной силой, чтобы выдернуть меня из объятий сна. Даже начавшие ныть мышцы успокоились. Накануне Талия, заметив некоторую скованность моих движений, предложила сделать целебный массаж. Я поначалу отнесся к предложению скептически, но заткнулся, как только ловкие и неожиданно сильные пальчики девушки, надавливая на только ей ведомые точки, стали гасить очаги боли.

Так что же меня потревожило? Словно легкая, на границе ощущений, дрожь пробежалась по кровати. Аккуратно убрав ее руку, я неслышно встал босыми ногами на холодный пол, подкрался к двери и прислонился к дереву ухом.

— Я достаточно плачу городской страже, чтобы меня и мое заведение не беспокоили!

Мадам Дюфре.

— Женщина! Не испытывай мое терпение! Мне плевать на твое заведение и на городскую стражу. У меня приказ Леонида Пиролата. Или ты сама хочешь держать ответ перед правителем?

А вот этот низкий мужской голос мне незнаком. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять — явились по мою душу.

— Если продолжишь упрямиться, я просто разнесу всю твою поганую дыру по кирпичикам…

Дальше слушать я не стал, очень надеясь, что мадам Дюфре поупрямится еще хотя бы несколько секунд. Подумать о том, как меня нашли, я успею после. Судорожно натянув штаны, я бросился к проснувшейся Талии:

— Где здесь запасной выход?

Девушка сонно посмотрела на меня:

— Зачем тебе, милый?

— Давай быстрей! — рявкнул я, схватив ее за плечи и хорошенько встряхнув. Это подействовало — сонную одурь с нее как рукой сняло:

— Отпусти. Больно!

— Отпущу, как только ответишь на мой вопрос.

— Он на первом этаже, возле покоев мадам Дюфре.

Я скрежетнул зубами. На первый этаж спускаться нельзя.

— Как еще можно отсюда выбраться? Думай, ну!

— Через чердак. С торца есть окошко, с него можно перепрыгнуть на соседний дом.

— Лестница здесь одна?

— Да.

Больше не тратя время на бесполезные разговоры, я запрыгнул в сапоги, схватил рубашку, оставив девушку потирать плечи, и осторожно выглянул в коридор.

— …хватит выкручивать мне руки! Он на втором этаже, в комнате восемь.

Даже удивительно, что она продержалась столь долго. Рванув к лестнице, я услышал, как внизу по ступеням загрохотали тяжелые сапоги. Твою мать! Я побежал вверх, перепрыгивая через две ступени.

— Ст… А ну стой, кентаврова отрыжка!

Надо ли говорить, что я проигнорировал эту просьбу? Оказавшись на третьем этаже, я сразу же увидел на другом конце коридора лестницу, приставленную к проему в потолке. Хвала всем богом — крышка не была закрыта. Уже поднимаясь, я увидел, как возле моей ноги что-то взвизгнуло и разбилось о стену, взорвавшись почище новогоднего фейерверка. В месте попадания темнела обугленными краями небольшая выщербина. Какой-то местный огненный аналог пули?

На размышления времени не было. Не обращая внимания на слой пыли, копившейся здесь явно пару тысячелетий, я подбежал к закрытому створками окну, толкнул. Заперто, видимо, на засов с внешней стороны. Отступив на шаг, я ударил ногой по центру створок и тут же охнул от боли в бедре. Раздался треск ломаемого дерева, но ставни не открылись. А вот следующий удар распахнул их настежь. По мостовой сбрякали обломки засова.

Дом напротив был двухэтажным и стоял действительно неподалеку, но все же на достаточном расстоянии, чтобы засомневаться в успешном исходе. Будь я дома и в своем привычном теле — подобный прыжок не вызвал бы у меня вопросов, но вот сейчас… Однако показавшаяся в проеме усатая рожа и его гневный окрик придали мне уверенности.

Приземлился я неловко, едва не сорвавшись вниз. Зашипел, схватившись за кольнувшее болью бедро и, пересиливая себя, побежал к противоположному краю. Очередная «пуля» взвизгнула возле уха, когда я пытался свеситься на руках, держась за край крыши, чтобы хоть чуть чуть смягчить падение. И все равно больная нога тут же дала о себе знать, едва ступни коснулись мостовой. Многого я так не набегаю.

Я едва успел нырнуть за угол, когда показавшийся на крыше усач в очередной раз пальнул из странной конструкции, отдаленно напоминавшей пистолет. Что ж ты на поражение-то стреляешь, падла?

Прохромав пять домов и распугав зверскими гримасами нескольких прохожих, я понял, что пора менять тактику. Усач уже слез с крыши, крикнул своим дружкам, высунувшимся из окна, чтобы обходили с параллельной улицы и рванул за мной. Я же, даже если забыть про боль в ноге, уже начал уставать. Димитр, чтоб тебе пусто было! Чего тело-то такое слабое? Хорошо хоть ростом и комплекцией напоминает мое предыдущее, но выносливость ни к черту!

Ну извини. Мои интересы лежат в несколько иных плоскостях

— Потом…поговорим. — Я нырнул в небольшой проулок между домами, молясь, чтобы там нашлось подходящее место для засады.

И оно нашлось. В воняющей нечистотами темноте метрах в пяти было навалено нагромождение деревянных ящиков. Я тут же направился к ним и спрятался справа, стараясь восстановить дыхание. В грудь словно насыпали раскаленных углей, хотя пробежал я всего ничего. Очень надеюсь, что преследователь окажется достаточно самоуверен, чтобы сунуться за мной в одиночку. А еще не помешало бы, чтобы он оказался правшой, иначе оружие окажется слишком далеко от меня.

Через несколько секунд усач вбежал в переулок и резко затормозил. Я слышал его учащенное дыхание и попытался максимально приглушить свое. Ну давай иди сюда. Я совсем один, безоружен, а ты крутой мужик со стволом…

Кажется, он внял моим внутренним мольбам. Уловив его осторожные приближающиеся шаги, я замер, стараясь не издавать ни звука. Только бы ты не был левшой.

Из-за нагромождения ящиков показался вытянутый в правой руке пистолет, ощутимо отливающий красноватым свечением. Краем глаза отмечаю, что внешне этот монстр напоминает сплав кремниевого пистолета века этак восемнадцатого с инопланетным бластером из трешового голливудского боевика. Правда, никакого ударного механизма тут нет.

Правой рукой хватаю предплечье человека и тут же сильным ударом с левой выбиваю пистолет из хвата. Оружие загрохотало по земле, но мужик оказался непрост, разорвал дистанцию и достал нож с зазубренным лезвием.

Чтобы сыграть с ним на равных, пришлось попотеть. Чувствоваласьсерьезная школа, а мое чертово новое тело не было предназначено для стремительных рывков, поэтому я уже успел заработать болезненный порез на руке, лишь чудом успев увернуться от широкого рассекающего удара. А дальше уже повезло мне. Очередной его замах оказался слишком широким, мне удалось перехватить его руку и ударить ногой по колену. Парень взвыл, разжал пальцы и я вогнал отобранный клинок ему в шею.

Вытерев оружие об одежду убитого, я снял с него пояс с ножнами, нацепил себе и подобрал с земли чудо-пистолет.

— Весьма недуурно. Только что ты будешь делать с остальными?

Отпрыгнув, разворачиваюсь, наставив свою новую игрушку туда, откуда прозвучал голос. Однако увиденное едва не заставило меня уронить бесценное приобретение.

Передо мной стоял… Ну наверно человек. По крайней мере, по грудь. А вот выше начиналась мощная шея, заканчивающаяся здоровенной бычьей головой с одним рогом. Второй был то ли спилен, то ли обломан.

— Эээ…

— Кстати, пистоль муожешь выкинуть. Игрушка муочень редкая, к тому же ее муожно отследить. Он все равно настраивается на хозяина и не станет тебе подчиняться.

Почувствовавший мое замешательство Димитр подал голос:

Минотавр говорит правду. От пистоля не будет никакого толка.

— Минотавр?! Тот самый?! — новость была настолько ошеломительной, что я сказал это вслух.

— Что тебя так мудивляет, человече? Живого муинотавра никогда не видел?

Парень, словно подтверждая свое бычье происхождение, через каждое «мычал». Я счел за лучшее промолчать.

— Послушай, я хочу тебе помуочь. Друзья этого покойника скоро будут здесь. И если после разбитой рожи Ириния ты муог отделаться рудниками, если повезет, то после мубийства одного из Приближенных тебя ждет казнь, безо всякого суда.

— Ну ладно, что мне делать?

— Иди сюда. Да не стой ты столбом, человече! Еще несколько секунд и будет поздно!

От него ощутимо несло мускусом и едким потом. Не сдержавшись, я поморщился, но бык только усмехнулся, обхватил меня огромной ручищей и прижал к себе:

— Прости, забыл сегодня надушниться.

Пространство вокруг мигнуло и заколебалось, словно раскаленный воздух над асфальтом.

— Что это?

— Полог невидимости. Шшшш!

Со стороны, противоположной той, откуда я прибежал, в проулок вбежало шестеро. Все они чем-то напоминали усача. Одеждой, повадками. Ребята ошеломленно уставились на своего мертвого товарища.

— Как это возможно?

— Не знаю! Обыщите тут все!

— Он не мог далеко уйти!

— Надо найти этого говнюка, иначе Леонид нам ноги в задницы повставляет!

Пока они разбрасывали пустые ящики, я, затаив дыхание, ждал, что вот сейчас кто-нибудь наткнется на нас, донельзя удивится невидимому препятствию и я вместе с минотавром отправлюсь к праотцам, но обошлось. Один раз кто-то прошел буквально в двадцати сантиметрах, но ничего не заметил.

Сделав единственный логичный вывод, ребятки ломанулись к противоположному выходу, а спустя две минуты напряженного ожидания бык снял невидимость.

— Стоит мубираться отсюда. Охрана Правителя не проусто так свой хлеб ест. Любой жрец Аида в два счета поймет, что здесь произошло.

Честно признаюсь, мычащую речь быка с непривычки воспринимать было сложно. Похоже, он не собирался останавливаться на единоразовом акте вытаскивания меня из глубокой задницы. Однако, несмотря на мупомощь… Тьфу, помощь, на однорогого я смотрел с некоторым подозрением. Насколько я помню мифы и легенды Древней Греции — минотавр не отличался любовью к людям. Проще говоря, он их жрал.

Бык заметил мою неуверенность:

— Ну что ты мутупишь, человече?

— А как же семь юношей и семь девушек из Афин? У них с минотавром как-то не сложилось.

Бык закатил глаза:

— А ты точно родился на Крите, человече? Я еще муогу понять, когда такие вопросы задает неотесанная мудеревенщина с окраин Союза или чужак. Но чтобы эллин…

Честно признаюсь, «мудеревенщина» прозвучала обидно. Чувствуя мое настроение, Димитр зашептал в моем сознании, пока я не наговорил глупостей:

Про семь девушек и юношей — это старый миф, выдуманный спартанцами. На самом деле каждые девять лет четырнадцать человек отправлялись в Лабиринт учиться, а не на съедение минотаврам. Быки — цивилизованное мирное племя. А спартанцы в гордыне сначала отказались от предложения учиться. А когда поняли, что крепко промахнулись в своем решении — было уже поздно. Быки отказались брать спартанских учеников. Вот те и напридумывали небылиц.

— У тебе есть план?

— Перво-наперво, надо делать муноги. Приближенные весь город вверх дном перевернут, чтобы тебя найти. Идем.

Он не спешил раскрывать передо мной все планы. С одной стороны, я как никто его понимаю. Сам бы вряд ли стал как на духу все рассказывать первому встречному. А с другой — я не могу просто так, слепо довериться непонятно кому, пусть он и помог мне только что.

А, была — ни была! Хуже уже вряд ли станет. Бык прав. Если разбитую морду блондинчика мне еще могли простить, то недавнего жмурика — точно нет. Загонят в угол, как глупую крысу и раздавят. Я не знаю города и без посторонней помощи вряд ли смогу скрыться. Полагаться на рифмоплета тоже не стоит. Достаточно вспомнить недавний прокол, когда он хотел скрыться у себя дома.

Ну спасибо! — несколько обиженно пробормотал Димитр. — Мне, знаешь ли, как-то раньше не приходилось скрываться от власти. Максимум — от разгневанных старых идиотов, по скудоумию берущих в жены юных прекрасных дев.

— Вот то-то и оно. А бык, кажется, знает, что делает.

Догнав успевшего отдалиться от меня минотавра, я поравнялся с ним, приноравливаясь к широким быстрым шагам.

— У тебя имя есть?

В ответ бык промолчал. В тишине, не обращая внимания на снующих туда-сюда людей, мы прошли пару кварталов. Я уже решил, что ответа не дождусь, когда он все же ответил, не поворачивая головы:

— Актеон. Так муеня зовут.

— А я… Димитр.

Я чуть было не сказал «Милан», но вовремя сообразил, что свое настоящее имя лучше пока попридержать. Тем более что псевдоним даже выдумывать не надо. Бери и пользуйся.

Бык заметил мою заминку, но ничего не сказал, лишь едва заметно ухмыльнулся. Надо сказать, что человеческая мимика на бычьей морде смотрелась так же уместно, как агент Орифлейм в Пентагоне.

— Может, ты все-таки скажешь, куда муня…меня ведешь?

Вот же! Знаком с ним всего пятнадцать минут, а уже мычать начинаю!

— Ко входу в Мулей.

— Что еще за Му… Ты хотел сказать Улей?

— Я так и сказал. Мулей.

— Эээ… Димитр, может, ты пояснишь, что еще за Улей? — мысленно воззвал я к барду.

Улей это огромные катакомбы под Кидонией. Неизвестно, кто и когда их построил, но ходят слухи, они одного возраста с самим городом, если не старше. Рассадник убийц, банд, сумасшедших, иных существ, из которых единицы относятся к людям хорошо. Не уверен, что нам туда надо.

Голос паренька выражал крайнюю степень сомнения, которое передалась и мне.

— Актеон, а ты уверен, что стоит туда идти? Местечко-то, судя по всему, паршивое.

— Туда точно не спустятся искать.

Умудрившись ни разу не мукнуть, больше минотавр не проронил ни слова и прибавил шаг, оставив меня наедине со своими мыслями.

Глава 3. Глаз силы

Крики горластых чаек то и дело разрывали тишину утреннего моря. Настырные птицы, наученные горьким опытом предыдущих поколений, не пытались воровать улов у рыбаков. Разве что самые отчаянные и глупые. Одна из таких как раз спикировала к лодке в надежде сцапать свежей рыбки и тут же получила веслом по клюву, да так, что во все стороны полетели перья. Чудом уцелевшая птица, отчаянно крича и едва не задевая воду, бросилась прочь.

Мирон усмехнулся. Когда-то и он был таким. Думал, что ему дозволено все, стоит лишь набраться храбрости. С тех пор много воды утекло. Старик зажмурился, окунувшись в воспоминания.

Когда-то, много лет назад, юный послушник храма Ветра с пылающими глазами, жаждущими могущества и силы, хватался за любую соломинку, позволившую бы ему выучить что-то новое. До изнеможения тренировал память, с большим трудом принимающую новые знания. И в конце концов стал тем, кем был сейчас — иерофантом храма Ветра.

Однако все, кто приходил после него, не показывали хотя бы толики того же рвения. Юные глупцы, идущие в храм в надежде задарма получить бесценные знания и силу. Бестолочи, не желающие тренировать волю и память. Недалекие профаны, неспособные вызвать что-либо сильнее легкого бриза и кичащиеся мнимым могуществом. Мирон сокрушенно покачал головой и, подчиняясь мимолетному капризу, пробормотал в кулак формулу, раскрыл ладонь и сдул заклинание в сторону моря. Резкий порыв ветра набросился на кружащих птиц, заставляя их поспешно ретироваться, а рыбаков — схватиться за бортики своих утлых посудин.

Спустя несколько секунд над гаванью вновь воцарилась тишина, прерываемая только приглушенными матюгами рыбаков, а успокоившееся море приобрело ультрамариновый оттенок, отражая небо. Так-то лучше. На хватало еще, чтобы из за дурных птиц к вечеру разболелась голова.

Кряхтя, старик поднялся со ступенек храма, собираясь проверить, как идут занятия у новеньких. Особых надежд он не питал — троица из последнего пополнения ничем не отличалась от множества предшественников. Такие же ленивые бездарности. Но чем Зевс не шутит — вдруг хоть у кого-то проснется тяга к знаниям.

Но иерофант не успел пройти дальше пронаоса. Его нагнал Гелл. Ученик, на которого Мирон в свое время возлагал большие надежды. Но увы — парень обладал скверной памятью, неспособной запомнить ничего сложнее формулы вызова небольшого вихря, пригодного разве что для уборки помещений. И никакие практики и тренировки оказались неспособны это исправить.

Гелл глотал ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание и сказать хоть пару слов. Выходило не очень.

— Отдышись! — строго приказал ученику иерофант, глядя на бесполезные потуги. — Восстанови дыхание.

Ученик внял и проделал упражнение, разом успокоившее ходившую ходуном плоскую грудь.

— Учитель! Я нашел двух одаренных!

— И что? — Мирон разом потерял интерес к разговору. — Род Фтеротос в свое время был очень многочисленнен. Немудрено, что иногда находятся его далекие потомки.

— Я был на ярмарке в Спарте и почувствовал, как кто-то взывает к силе. Очень слабенько, но отчетливо. Быстро нашел эту парочку. Оказалось, что они пытались своровать деньги, которые люди набросали выступающему там бродячему цирку. И ветер откликнулся на их призыв, разметав купюры!

— И что? — повторил свой вопрос Мирон. — Почему пара воришек должна меня заинтересовать?

— Потому что они… В общем, я знаю, что это против правил, но тут меня словно кольнуло что-то. Я показал им «Поцелуй ветра»

— И? — Мирон решил отложить нотацию о том, что подобные знания нельзя выдавать каждому встречному проходимцу.

— Оба повторили его с первого раза!

Вообще-то, заклинание нельзя было отнести к сложным даже с большой натяжкой. Именно с его помощью ученик время от времени наводил порядок в храме. Но чтобы справиться с ним вот так, сходу…

— Хорошо, ты сумел меня заинтриговать. Приведи их во внутренний двор.

— Они уже дожидаются вас там.

— Имена у твоих воришек есть?

— Да, только какие-то странные. С виду вроде эллины, но мужчина называет себя Джамал, а его сестра откликается на имя Азиза.

***

— И что теперь? — не выдержал я.

— Ждем.

Уже битый час мы торчали в какой-то грязной подворотне, укрывшись в густых зарослях какого-то кустарника. По округе распространялась умопомрачительная вонь от находящихся неподалеку дубильных чанов с кожей. Я стоически терпел, чтобы не заблевать все вокруг, минотавр же словно и не замечал этого чудесного амбре.

— А чего мы ждем? — осторожно поинтересовался я, начиная подозревать, что бык просто решил надо мной подшутить.

— Коугда стемнеет. Нас и так по доуроге видели все, кому не лень. Пойдем, когда вокруг будет муеньше народу.

— А почему бы не скрыться под твоим пологом невидимости?

— А ты думаешь, что он бесконечный? Я и так за сегодня потратил больше, чем за полгода. Энергии в нем осталось муинут на тридцать.

Надо признать, что минотавр прав. Несмотря на то, что день уже давно уступил свои права вечеру, возле вымощеной камнем канавы, по дну которой протекал грязный ручей, нет-нет, да и проходил какой-нибудь запоздалый путник. И если я вряд ли бы вызвал у людей подозрения, то вот минотавра не запомнить сложно. Насколько я уже успел убедиться — рогатые в Кидонии очень редкие гости. Но одно дело осознавать полезность ожидания, а другое — бороться с бунтующим желудком. И дело не в моей изнеженности. В своей прошлой жизни во время одной из командировок мне пришлось два часа просидеть в засаде возле огромной отхожей ямы. Да что там — практически в ней. Но новое тело приподнесло очередной сюрприз, оказавшись совершенно неготовым к подобным испытаниям. Хорошо хоть, что желудок пуст — я не ел уже сутки. Иначе бы точно вывернуло наизнанку.

В «засаде» мы просидели еще с час. Я даже успел привыкнуть к вони, перестав опасаться за свой желудок. За это время солнце окончательно проиграло борьбу с горизонтом и округа стремительно погрузилась в ночную тьму.

— Идем.

Минотавр без предупреждения сорвался из облюбованного нами куста и мне осталось только, выругавшись себе под нос, последовать за ним.

Спустившись по неказистой лестнице к воде, Актеон прошел по узкой дорожке метров десять и остановился возле скользкой, покрытой темно-зеленым налетом двери и потянул на себя. Окрестности огласил ужасающий скрип и дверь нехотя ушла в сторону, обнажив темнеющий провал. Бык извлек из небольшой поясной сумки необычный стеклянный шар, чем-то напомнивший мне игрушку Снежный шар и с трудом произнес:

— М….Свет!

Почти сразу шар разгорелся, словно заправская лампочка, осветив бледно-желтым светом грязные, грубые камни, которыми были отделаны стены и пол. Перехватив мой взгляд, минотавр вдруг смущенно улыбнулся:

— Хорошая штуука. Только вот с активацией у муеня проблемы.

— Почему?

— Приказ надо проговорить четко.

Тогда понятно. Моему однорогому другу тяжело даются слова без привычного «Му».

Закрыв дверь, мы стали осторожно продвигаться вглубь коридора. Света от нашего фонарика хватало, чтобы разогнать темноту метра на четыре впереди, но дальше была кромешная темнота. Я проверил, легко ли выходит нож из ножен. На всякий случай. Интересно, а бык вооружен?

Словно прочитав мои мысли, Актеон проговорил:

— Иным существам в Кидонии запрещено носить оружие. Так что со мнуой только муои кулаки.

Я подозрительно уставился на него. В ответ он усмехнулся:

— Не умею читать муысли. Му тебя все на роже было написано.

Коридор закончился внезапно, выйдя на широкую площадку, посередине которой темнел широкий, явно рукотворный пруд, с невысокими, сантиметров в десять, бортиками. Вода в нем отсюда казалась черной и какой-то маслянистой. Даже думать не хочу, как эпично мы бы туда упали без магического фонаря.

Насколько позволял свет, к площадке, помимо коридора, из которого мы вышли, вело еще семь таких же.

— И куда нам?

Бык пожал плечами:

— Не знаю.

— В смысле?!

Наверно, со стороны я сейчас напоминал соляной столп. То есть эта рогатая скотина так уверенно привела меня сюда в попытке скрыться от возмездия властей и теперь не знает, куда идти?

— Эмм, поправь меня, если я ошибаюсь, умник. Ты вытащил меня из крупных неприятностей, привел сюда, уверенно сказав, что здесь мы сможем укрыться и теперь заявляешь, что не знаешь, куда идти? Да мы даже тридцати метров не прошли! Это каким надо быть идиотом, чтобы нас тут не найти?

— Не муори. Ты сам говорил, что муесто скверное. Что муне тут делать?

Где-то за задворках моего сознания заржал Димитр.

— И теперь ты предлагаешь наугад выбрать одно из направлений? А если там какие-нибудь троглодиты живут?

— Троглодиты живут возле Узкого муоря. Что им тут делать? Решение нам подскажет он.

Актион рукой указал на застоялый пруд.

— А как? Нужно вежливо попросить? Или там живет кто-то?

Бык возвел глаза к потолку:

— Все люди такие тупые или только муне такой попался? Это Глаз Силы. Созданный в древние времена источник, который чувствует дар. Если в тебе есть хоть толика нужной силы — Глаз откликнется и покажет путь.

— Хорошо. Смотри в свою странную жижу и пойдем дальше.

— У меня нет дара. Это должен сделать ты.

Я удивленно посмотрел на своего спутника:

— Почему я?

— Потомуу что я видел, что ты сделал в том баре. Твой последний мудар.

Я напряг память, вспоминая:

— А что с ним не так? Удар как удар. Удачный, конечно, получился, но не более того.

— Ты ведь и сам знаешь, что это не так. Почувствовал… что-то во время удара.

Решив сменить тактику, я мысленно воззвал к своему «сожителю» по черепушке:

— Димитр, ты ничего не хочешь мне сказать?

Парень ответил не сразу, словно подбирая слова:

Что ты хочешь услышать от сына рыбака? Никаких особенностей, кроме умения складно расставлять слова в стихи, я за собой не замечал.

Он ненадолго задумался и продолжил:

Хотя… Знаешь, я помню один случай из детства. Мы с соседскими мальчишками решили, что будет очень забавно закопать человека по шею в землю. Ну знаешь, как в песок на пляже. Я сам вызвался — мне всегда нравилось ковыряться в земле. Гораздо больше, чем возиться с рыбой и сетями. Только вот ребята решили надо мной подшутить. Закопать — закопали, а потом со смехом убежали, крича, что вернутся завтра.

Мне было очень страшно. А потом я сильно-сильно захотел выбраться — и у меня начало получаться. Земля как будто сама приподнималась. Я оказался на свободе буквально за пару минут.

— О чем задумался? — минотавр принял мое молчание за очередной приступ тупизны.

— О твоей дурацкой просьбе. И как я должен обратиться к этой луже?

— В книгах написано, что тебе мужно испить из источника.

— Это???

Меньше всего я сейчас хотел пить непонятную жидкость ради сомнительной возможности узнать дорогу.

— А как-то по-другому? Может, лицо туда окунуть? Что тогда будет?

— Ты промуокнешь. Пей. Других вариантов нет.

Да чтоб вас всех черти драли! Ай, была-ни была. Вряд ли эта, с позволения сказать, вода, окажется гаже водопроводной в Могадишо.

Я приблизился к пруду, осторожно зачерпнул ладонями воду, оказавшуюся прозрачной. Хмыкнул. Возможно, все не так плохо, как выглядело поначалу. На деле вода оказалась не только чистой и чуть теплой, так еще и ничем не пахла. Решившись, я вновь зачерпнул ладонями и сделал осторожный глоток. Прислушался к своим ощущениям.

Ничего не произошло. Совсем ничего, если не считать рассерженного урчания желудка, запротестовавшего против такого наглого обмана.

— Кажется, твои книги наврали, Акт…

Слова застряли в горле, так как минотавр исчез. Вместе с солидным куском стены. Вместо него передо мной открылась поражающая своими размерами пещера. Огромная, сверкающая выходами самых разнообразных самоцветов.

— Где это я?

— Вряд ли ты готов услышать ответ, человек из другого мира.

Мелодичный женский голос прозвучал отовсюду и в то же время ниоткуда. Словно говорили сами стены.

— Кто вы?

— И к этому знанию ты не готов. Когда ты пришел сюда, тебя мучали совсем другие вопросы. На них я могу ответить. Остальное ты узнаешь со временем. А теперь смотри!

Перед глазами хаотично, сменяя друг друга с огромной скоростью, замелькали изображения. Настолько быстро, что разглядеть что-либо не было никакой возможности. Правда, очень скоро безумное мельтешение замедлилось и я смог разглядеть некоторые подробности.

Картинка оказались нестатичными и показывали мир в движении. Вот я, окровавленный, в окружении истерзанных тел, с ненавистью смотрю на какого-то мужика в богатой одежде.

Кувырок! Вот я под покровом ночи сижу со взведенным арбалетом в засаде, явно кого-то дожидаясь. Рядом со мной угадываются тени моих подельников.

Кувырок! Вот я стою посреди огромного зала, построенного из черного мрамора, а впереди, в темноте, слышатся чьи-то тяжеленные шаги. Неизвестный вот вот покажется из тени…

Кувырок! Мне перевязывает рану какая-то светловолосая женщина. Она сидит спиной ко мне и я не вижу ее лица.

Кувырок! Я стою посреди зала с семью выходами. В середине зала темнеет рукотворный омут. Поднимаю руку и показываю стоящему рядом минотавру на один из проходов…

Кувырок! Горное озеро. Я, преклонив колено, опустил ладонь на шершавый плоский камень, почти полностью погрузившийся в землю. Рука покрывается коркой, а камень начинает мелко подрагивать…

Кувырок! Я сижу на заднице, держась рукой за бортик Глаза Силы, а минотавр с озадаченной мордой смотрит на меня сверху вниз:

— Му как? Мудачно?

В любом другом случае я бы крепко поржал над «мудачно». Но сейчас это слово подходило как нельзя более кстати.

— Еще как.

Немного подумав, я протянул руку и он мощным рывком поднял меня на ноги. Меня чуть чуть покачивало.

— Глаз показал тебе, куда идти?

Не удостоив его ответом, я заозирался по сторонам. Так, на том изображении я смотрел на себя самого… Ага, кажется, с этого ракурса. Сместившись в нужную точку, я напряг память, вспоминая куда показывала моя рука.

Сопоставив воспоминание с реальностью, я махнул рукой в сторону второго слева от себя прохода:

— Нам туда.

— Ты муверен?

— Нет. Но и альтернативы у нас тоже нет.

Больше ничего не спрашивая, однорогий зашагал к нужному коридору.

Эта каменная кишка ничем не отличалась от той, по которой мы попали в Улей. Те же самые заплесневелые каменные стены и полное отсутствие освещения. Надеюсь, «лампочка» минотавра не прикажет долго жить в самый неподходящий момент. Остаться в кромешной тьме в подобном месте не хотелось совершенно.

Несколько раз по пути нам попадались почерневшие от времени двери или просто темнеющие провалами проемы, ведущие куда-то вниз. Каждый раз мы останавливались, раздумывая, куда идти. Но в конце концов сошлись на том, чтобы идти не сворачивая. Правда, двери я каждый раз осторожно открывал. Не то чтобы там получалось хоть что-то разглядеть дальше четырех метров, но по крайней мере я знал, что за дверью не притаилось какое-нибудь страховидло.

В конце концов тоннель кончился. Дорогу нам преградила невысокая округлая деревянная дверь, с виду несколько отличавшаяся от тех, что попадались ранее. Казалось, что кто-то пытался придать ей изначальный вид, но потом бросил бесполезное занятие.

Переглянувшись с быком, я аккуратно отворил преграду и тут же отшагнул в сторону, на случай, если там окажется кто-то, предпочитающий сначала стрелять, а потом думать.

В лицо дыхнуло теплым горьковатым воздухом, но предосторожность оказалась лишней. Никто не пальнул по нам с пистоли или арбалета, однако помещение явно отличалось от всего виденного ранее. Хотя бы тем, что выглядело вполне себе обжитым.

На стенах в специальных скобах коптили потолок чадящие факелы, в углу расположился широкий стол с разложенной на нем картой. Чья-то добрая душа воткнула в нее кинжал, пригвоздив к столешнице. То тут, то там громоздились составленные друг на друга деревянные ящики, а прямо перед нами темнел еще один проем. Возле противоположной стены стоял оружейный стеллаж с короткими клинками или длинными кинжалами, кому как больше нравится. Такими очень удобно орудовать в узком пространстве. Минимум широты движений, максимум эффективности.

Посередине зала стоял большой стол с десятком деревянных грубоватых стульев. Судя по пустым мискам и недоеденному хлебу, кто-то недавно закончил трапезу.

В животе предательски заурчало, так что мне стоило огромных трудов не броситься к столу с целью сожрать остатки хлеба. Вместо этого я аккуратно двинулся вперед, держа нож в правой руке. Актеон по дуге пошел левее. Мудрое решение. Если на нас нападут, то разные позиции дадут хоть какое-то пространство для маневра.

Дверь сзади с шумом захлопнулась. Я обернулся, чтобы взглянуть на заряженный арбалет, нацеленный мне в живот. Из за ящиков вышли еще двое вооруженных арбалетам парней.

Вляпались! Как желторотые птенцы! Сейчас нас в лучшем случае ограбят, а в худшем — продырявят как свиней и сбросят в какую-нибудь канаву.

Я успел заметить, что устроившие на нас засаду парни молоды. Очень молоды, не старше двадцати лет. Это и хорошо и плохо одновременно. Парни могут оказаться как отмороженными на всю голову, и тогда быть беде, так и необстреленными птенцами, и тогда, возможно, удастся разойтись миром или откупиться. Держа руки на виду, я, ни к кому конкретно не обращаясь, сказал:

— Мы не желаем вам зла и не знали, что здесь кто-то живет! Позвольте нам уйти и никто не пострадает.

— Заманчивое предложение. А ты уверен, что тебе здесь никто не желает зла? Думаю, мои парни не против, чтобы кто-нибудь… пострадал!

Арбалетчики заухмылялись. До этого скрывавшийся в темноте проема заговоривший выступил на свет. Он оказался намного старше остальных. Чуть выше меня, мускулистый, с блестящей в свете факелов лысой башкой. Брутальный образ несколько портили большие оттопыренные уши, но этот недостаток компенсировали не раз сломанный нос и стальные серые глаза, в которых легко читалась решительность и жесткость.

— Ну ка, Лиа, принеси света. Посмотрим, что за пташки прилетели на наш огонек.

Глава 4. Пора познакомиться поближе

В глазах главаря банды, а лысый без всякого сомнения был главарем, не читалось ни капли сострадания к ближнему своему. Что уж говорить о чужаках вроде нас? Мы забрели на его территорию и теперь пожинали плоды своей неосторожности. Шансы на мирный исход устремились к нулю. Особенно после того, как вслед за ним из проема вышло еще несколько молодцов. Правда, эти были без арбалетов, зато с короткими ножами. Бросив взгляд на своего командира, ребята распределились по комнате. Однако я сразу подметил, что позиции они заняли довольно неумело, перекрывая другу другу пространство для перемещения. А один из юнцов, дылда с едва пробившимися на верхней губе усиками, встал практически на линии огня одного из арбалетчиков. Сам стрелок не обратил на это никакого внимания, продолжая целиться в превратившегося в изваяние минотавра. Вообще, быку уделили куда больше внимания, явно посчитав его более опасным.

Я начал размышлять, как лучше добраться до главаря, когда темный проход во вторую комнату стремительно просветлел и оттуда появилась девушка, несущая в руке горящий факел. Я вздрогнул. Пуская я не видел ее лица, но фигуру узнал сразу же. Именно она в одном из видений Глаза Силы перевязывала мне раненую ногу. Значит ли это, что моя дальнейшая судьба связана с этими людьми?

Девушка оказалась довольно красива. Светлые, с легкой рыжинкой, волосы ниже плеч, овальное, чуть заостренное к подбородку лицо с едва заметными конопушками, красивые полные губы, идеально прямой нос. Лукаво улыбнувшись, она подошла ближе, протянула руку в моему ножу.

Я чертыхнулся про себя. Девушка перегородила мне дорогу к главарю. Теперь, чтобы добраться до него, мне придется обогнуть стол. Да и стоит ли? Подобные люди всегда ценят грубую силу и щедрые подношения. Именно в таком порядке.

Я отдал нож и она с той же улыбкой швырнула его в дальний угол. Затем указала пальчиком на мой оттопыренный карман, в котором лежал трофейный кошелек. Улыбнувшись ей в ответ, рукой нарочито медленно потянулся к "лопатнику", всем своим видом показывая, что полон решимости отдать заветное ей. Человеческая жадность — сильнейший из пороков. Девушка вперила взгляд в мою руку, ожидая, когда кошелек появится на свет. Я выбросил вперед руку, схватил ее запястье и слегка вывернул. Девушка вскрикнула от боли, поднялась на цыпочки и я без труда забрал факел из ослабевшей руки.

Как только я начал действовать, минотавр совершил самое разумное — рухнул вниз, так что две щелкнувших тетивы отправили болты как раз над однорогой головой. Целившийся в меня арбалетчик не рискнул стрелять, так как я сразу сместился чуть левее, прикрывшись тем юнцом, что беззаботно встал между мной и стрелком.

Взревевший словно тысяча демонов бык рванул к одному из стрелков, судорожно пытавшемуся перезарядить свою игрушку. Тщетная попытка. Мощный удар внушительным кулаком отправил паренька на встречу со стеной и нокаутом.

Оттолкнув девушку, я рванул к стоящему между мной и арбалетчиком горе-бандиту, увернулся от не самого умелого выпада в живот и ввернул свой кулак ему прямо в солнечное сплетение. Парень разом забыл, какое это чудо — глоток воздуха, а я схватил его за грудки и, прикрывшись, словно щитом, попер на стрелка. Боковым зрением заметил резкое движение там, где стоял главарь. Вбитые в подсознание рефлексы сработали раньше мозгов, поэтому разворачиваю свой «щит» в сторону угрозы.

Парню повезло. Метательный нож застрял у него в левом плече, вне досягаемости важных узлов. Используя инерцию, швыряю раненого в сторону и, оказавшись рядом с запаниковавшим стрелком, от души бью каблуком чуть выше колена, одновременно вырывая из рук заряженный арбалет. Обхватив парня как локтевым удушающим захватом, я наставил взведенное оружие на главаря, который, кажется, единственный не потерял самообладания.

Актеон тоже времени даром не терял. Отправив отдохнуть стрелка, он отнял нож у одного из противников и теперь копировал мою позу, за тем лишь исключением, что вместо взведенного арбалета держал клинок у горла своей жертвы. Я украдкой выдохнул. Затевая эту драку, я очень рисковал. За время нашего краткого знакомства во мне поселилась догадка, что бык — далеко не новичок в драке, но полной уверенности не было. Хорошо, что догадка оказалась верна и однорогий не только уцелел, но и воспользовался ситуацией максимально эффективно.

— А вы ребята не промах, — криво усмехнулся главарь, демонстративно глядя мне в глаза и стараясь не обращать внимания на короткий болт, нацеленный ему промеж глаз. — Думаю, я немного поторопился с выводами. Вы можете спокойно покинуть наше убежище.

Его нарочитая бравада и пренебрежительный тон могли обмануть многих, но не меня. Я прекрасно видел, что он отчаянно трусит. Иначе отчего у него вздрагивает ладонь и по вискам градом льется пот?

В этот момент у меня в голове окончательно закрепилось решение. Ослабив тиски хвата, я оттолкнул побагровевшего парня в сторону, не торопясь опускать арбалет. Извлек из кармана кошелек и бросил к ногам лысого.

Он нахмурился:

— И как это понимать?

— Здесь восемнадцать тысяч драхм. Мы хотим остаться с вами. Считай это вступительным взносом. Кроме того, я только что показал, что могу поделиться с вами не только деньгами. Если согласитесь — я научу вас тому, что умею сам.

Я еще не успел договорить до конца, а уже видел, что ребята у меня в кармане. Мой расчет оказался верным на все сто. Едва прозвучала сумма в кошельке, как у парней повытягивались лица. Судя по всему, подобная добыча нечасто попадает к ним в руки. А когда речь зашла о том, чтобы научиться так же ловко расправляться с противниками — в глазах у всех присутствующих загорелся настоящий огонь. Слишком уж молоды и горячи. Кто же добровольно откажется от такого предложения?

В отличие от остальных, главарь владел лицом гораздо лучше. Я прекрасно видел, как он опасается за свою власть, не без оснований видя во мне серьезного соперника. Впрочем, здесь и сейчас выбор у него был небогатый.

— Палад, давай согласимся! Ты же видел, что они умеют! — тоненько вскрикнул один из членов банды, но тут же стушевался под грозным взглядом лысого.

Я усмехнулся. Парни и слышать не слышали о конспирации, называя своего вожака по имени в присутствии опасных чужаков. Однако на рожах остальных явственно виднелась горячая поддержка поступившему предложению.

— Будь по-твоему, незнакомец. Нам и правда не помешает научиться чему-то новому. Но хочу обозначить приоритеты. Я здесь главный. Как только ты посягнешь на это — сразу же распрощаешься с головой.

— И в мыслях не было посягать на твое главенство.

— Могу я узнать твое имя?

— Зовите меня Милан.

Неверху, в городе, все будут искать Димитра. Предосторожность, конечно, слабенькая. Этот лысый — не дурак и рано или поздно сложит два плюс два. Но лучше пусть это произойдет позже, чем раньше.

— Добро пожаловать в банду, Милан.

Я не рискнул отдать арбалет Пиладу. От его можно ожидать чего угодно. Вместо этого протянул оружие высокому тощему пареньку, стоящему впереди меня. Его лицо уже приобрело нормальный цвет, а в глазах не было ни капли обиды. Наше с Актеоном выступление произвело впечатление на всех присутствующих.

Подойдя к столу, я протянул руку Лие, помогая подняться:

— Прости. Я не мог поступить по-другому. Больно?

— Не больнее, чем когда мой отчим, выжрав литр браги, лупил меня ремнем. Ты был почти нежен. Но знай — я хочу научиться подобным фокусам первой.

Лиа совершенно невинно захлопала длинными ресницами, а поднявшись, качнулась вперед, как бы нечаянно коснувшись меня упругими сиськами. Вот только этого мне не хватало — сразить сердце красотки, которая не факт что разменяла совершеннолетие.

Ну и зря. Девочка очень даже ничего. Я бы познакомился с ней поближе.

— Ты и так уже, судя по всему, познакомился поближе с доброй половиной Кидония. А мне не улыбается умереть в собственной кровати, голым, с заточкой в почке.

Кто говорит о собственной кровати? Можно неплохо провести время, навестив ее кровать…

— Я сказал — нет.

Эй! Вообще-то она запала на МОЕ тело!

— Не льсти себе. Она запала на мои умения, а не на твое тело. А теперь заткнись.

Димитр в своем репертуаре. Я уже успел понять, что стихоплет, будучи в теле, был просто не в состоянии пройти мимо смазливой мордашки. Нет, я тоже не чураюсь женских прелестей, особенно таких, но и об осторожности забывать нельзя. Во время обучения в нас четко вбили простую истину — никаких романов или мимолетных потрахушек с сослуживцами. Ни к чему хорошему это никогда не приводит. В моем текущем случае правило не потеряло своей актуальности.

Где-то на границе сознания робко тренькнула совесть, напоминая о том, что я только что примкнул к бандитам. Тренькнула и тут же замолкла. У людей моей профессии, бывшей профессии, моральные принципы очень часто заменяются понятиями целесообразности. Важна цель, способы достижения — вторичны. В моем случае цель — выжить. А при подобной постановке вопроса вообще все средства хороши…

Их было семеро, считая Лию и Палада. Рыжие близнецы Анатол и Демид. Те, кому накатил люлей минотавр. Высокий и тощий арбалетчик, которому не повезло столкнуться со мной, откликался на прозвище Богомол. Черноволосый смазливый Виктор, баюкающий руку, в которую воткнулся метательный нож, оказался братом Лии. И последним был еще один любитель пострелять, который откликался на кличку Черный. Мать парня была родом откуда-то из Персии и он унаследовал характерные черты людей тех краев. Расизм во всей красе…

Молодежь оказалась проста как пять копеек, чего нельзя сказать о главаре. Палад сразу «выкупил» мои аккуратные попытки узнать о нем что-либо, любезно, но твердо посоветовав не лезть не в свое дело. Впрочем, некоторые выводы я мог сделать и сейчас. Судя по повадкам, парень — явно бывший вояка или наемник. Слишком много жестов и привычек его выдавало. Но, глядя на то, как он тут все организовал — руководить ему приходилось нечасто. Почти наверняка дезертир или выгнанный со службы, ибо ушедшие на пенсию как положено не отправляются промышлять разбоем.

Этой гоп-стоп команде оказалось всего три недели от роду, если считать с момента появления Палада. Лысый точно так же, как и я, прекрасно понимал, что для чего-то мало-мальски серьезного они не годились, поэтому пытался их обучать, но с моим появлением с превеликой радостью предоставил сию обязанность мне. И минотавру.

Актеон к новости, что мы теперь лихие разбойники, отнесся с нордическим спокойствием. И даже предложил помощь в обучении желторотиков.

Нам с минотавром выделили свою комнату, в которой, кроме двух коек, присутствовал даже небольшой грубо сколоченный комод, а также дыра в полу в дальнем углу, огороженная тряпичной ширмой. Ее предназначение легко угадывалось, стоило только прислушаться к журчанию протекающей в темноте воды и легкому запаху тухлятины. Как говорилось в одном бессмертном фильме — «туалэт типа сортир».

— Итак… — я повернулся к копошашемуся в своей сумке одногорогому.

Актеон бросил на меня взгляд темно-карих глаз:

— Спрашивай.

— Думаю, ты и так понимаешь, какие вопросы роятся у меня в голове. Но, если тебе угодно, я их озвучу. Первый и самый главный — почему ты помогаешь мне?

Бык усмехнулся:

— Думаю, ответ, что меня впечатлила твоя смелость, тебя не устроит?

— Однозначно нет.

Минотавр прекратил ковыряться в своей сумке и уселся на своей кровати:

— Там, в баре, ты кое-что продемуонстрировал. Способность повелевать землей. Сейчас этот талант не встречается и считается потерянным. Муое племя когда-то было союзниками муагам, подобным тебе. Это долг любого муинотавра, даже такого, как я.

— Такого как ты?

Я ухватился за его мелкую оговорку, надеясь на дальнейшее откровение, но бык не посчитал нужным раскрывать все карты разом:

— Слишком долгая история. Возмуожно, я расскажу ее позже.

Понятно. Парень не торопится изливать мне душу и не купится на мои нехитрые уловки.

— Так значит, ты говоришь, что во мне теплится этакий повелитель земли? Маг, получается?

— Не просто муаг. Люди, способные взывать к земле, встречаются и сейчас. Потомки Приближенных клана Якостроф. Во время войны их не стали истреблять под корень. Все равно они не представляли особой опасности. Однако, никто из них не способен обратиться к Глазу Силы. Он просто не откликнется. Мумногие пытались. Не получилось ни у кого. Кроме тебя.

Я открыл было рот, чтобы поподробнее спросить про войну, но тут подал голос Димитр:

Хватит мучать однорогого. Человеческая речь для них достаточно трудна. Я могу рассказать тебе о войне не хуже.

— Сколько времени займет твой рассказ?

Советую расположиться поудобнее.

Я махнул минотавру рукой, мол, с вопросами покончено, и растянулся на своей койке, нещадно заскрипевшей под моим весом.

Легенда гласит, что пять тысяч лет назад в Элладисе появились восемь великих мужей, каждый из которых был способен творить чудеса. Один с легкостью мог менять русла рек и приказывать морю, второй был способен затушить самый яростный пожар или вызвать его щелчком пальцев. Третий мог за мгновение перемещаться на немыслимые расстояния. Всего их было восемь, и повелевали они Огнем, Водой, Землей, Воздухом, Жизнью, Смертью, Пространством и Разумом. Говорят, что изначально эти мужи жили в согласии и Элладис, признав в них своих правителей, креп и развивался день ото дня, расширяя свои границы и неся свет мира на все новые и новые территории.

Их стали называть Отцами-основателями. Они жили сотни лет, обзаведясь семьями, основав собственные кланы и награждая самых верных последователей частичкой своей силы. Таких называли Приближенными. За верную службу они получали благословение своих сюзеренов, но никогда не могли сравниться с ними в могуществе.

— Что-то я пока не услышал ни о какой войне. Сплошь сахар и мед.

Что плохого в мире и процветании, мой воинственный друг? Однако наберись терпения, я как раз подбираюсь к этому моменту. Хоть отцы-основатели и жили гораздо дольше простых смертных, но никакое долголетие не может быть длиннее вечности. Один за другим они покинули этот мир, оставив после себя наследников. Сейчас уже никто не знает, из-за чего возникли споры. Кто-то говорит, что причиной распрей стали разные подходы к правлению землями, другие утверждают, что диаметрально противоположные стихии не могли сосуществовать мирно. Жизнь сцепилась со Смертью, Вода с Огнем, Земля с Ветром. Лишь Пространство и Разум сохранили нейтралитет. Конфликты длились тысячелетия, то затухая, словно пламя свечи на ветру, то разгораясь, будто неистовый лесной пожар.

— Очень поэтично. Кстати, у того блондинчика в баре руки горели огнем. Ты же говоришь, что Земля рамсовала с Воздухом, не с Огнем.

Так и было. Огонь и Земля мирно сосуществовали на территории Крита. Огонь правил в Кидонии, Земля — в западной части острова, в Кноссе. Рядом с минотаврами, кстати, которые всегда слыли союзниками Земли.

Однако двадцать пять лет назад Огонь предал Землю. Их неуемная жажда власти оказалась сильнее дружбы. Клан Земли, который звали Якостроф, прибыл на ежегодное празднество, посвященное Дионису. Глубокой ночью воины Огня напали на ничего не подозревающий клан Земли и перебили всех, не щадя ни женщин, ни детей. А в течение года выследил и уничтожил самых верных и сильных Приближенных.

— И теперь минотавр намекает, что я… Что мы — возможные потомки этого самого Якострофа?

И снова мне нечего тебе сказать. Я знаю только, что вырос в семье рыбаков и никогда не замечал за собой ничего необычного, кроме того случая, о котором уже рассказал. Возможно, однорогий ошибся.

Я откинулся на подушку, осмысливая рассказ. Вообще, мой мозг, привыкший доверять лишь логике, был готов списать все это на обыкновенный миф, который люди горазды выдумывать, чтобы как-то выделить свою исключительность по отношению к другим народам. И я бы даже согласился с подобным умозаключением, если бы не полыхающие огнем кулаки того блондина и неизвестные видения, посетившие меня возле Глаза Силы. Логическому объяснению подобное не поддавалось.

— Актеон, ты спишь?

— Пытаюсь.

— Значит, не спишь. Слушай, меня терзают некоторые сомнения. Мы ведь с тобой практически не углубились в Улей. Даже на сто метров не отошли от входа. Я помню про твои увещевания, что сюда стараются не спускаться… Но, будь я проклят, мне не верится, что не найдется парочка достаточно смелых людей, которые в состоянии не только спуститься сюда, но и прочесать окрестности. Тогда нас неминуемо найдут.

В ответ минотавр со вздохом сел на край кровати:

— Проще показать, чем рассказывать. Идем за мной.

Ничего не понимая, я поплелся за уверенно вышедшим в коридор быком, который, не обращая внимания на удивленные взгляды, прошагал мимосидевших за столом Анатола и Демида в сторону выхода. Распахнул дверь и сделал приглашающий жест рукой.

Не понимая, чего он хочет добиться, я вышел в коридор. Нахмурился. Сделал еще несколько шагов. Затем перешел на легкий бег, чтобы оказаться возле деревянной лестницы, ведущей к железному люку в потолке. Ничего не понимаю. А где коридор, по которому мы пришли сюда? Где Глаз Силы, в конце концов?

Я повернулся за разъяснениями и увидел ухмыляющуюся рожу быка:

— Ты просто плохо слушал, человече. Я же говорил, что Глаз Силы мукажет путь, если откликнется на твой призыв. Он открыл нам дорогу и закрыл за нами. Путем, которым мумы пришли сюда, пройти не сможет никто. Муы сейчас в нескольких киломуетрах от муеста, где спустились в Мулей. Муожешь мне поверить, любой мцинотавр знает толк в лабиринтах и подземельях.

***

— Ну и как это могло произойти?! Как, я тебя спрашиваю? Мои Приближенные не только не в состоянии скрутить простого рифмоплета, так еще и дохнут, словно мухи под мухобойкой?

Никто из стоящих перед правителем не рискнул поднять глаза. Гнев повелителя заставил лопнуть несколько магических светильников, а огонь в уже потухшем очаге взревел словно демон, разом спалив лежащую перед ним тигровую шкуру. Феодор посмотрел на разгулявшееся пламя, заставив его утихнуть.

— Правитель, я не знаю, как это произошло. Алексей погнался за ним в одиночку. Видимо, парень смог застать его врасплох…

— Моему Дому не нужны те, кто не знает. — Холодно отчеканил Леонид и заговоривший моментально вспыхнул, словно спичка. Несколько секунд факел, в который превратился человек, метался по залу, а затем рухнул на пол. О сгоревшем человеке напоминал только слой пепла, обугленный контур да запах горелой плоти.

— Кто еще желает попытаться оправдаться?

Желающих не нашлось. Пятеро оставшихся Приближенных застыли перед троном, склонив головы и молясь, чтобы гнев правителя поутих.

— Отец, позволь мне заняться поисками наглеца… — начал было Феодор, но Леонид прервал старшего сына:

— Нет. Ты нужен мне здесь. Ириний! Ты все это заварил — тебе и разбираться. Пройди малый круг, бери этих неудачников, а также тех, кто шляется повсюду с тобой. Найди мне этого выскочку. Но помни — стихоплет нужен мне живым. Только живым! Не разочаровывай меня, сын.

Стоявший чуть подальше, чем Феодор, блондин вздрогнул и поклонился.

— Все свободны.

Первыми на выход потянулись даже не пытающиеся скрыть облегчения Приближенные, затем вышел Ириний. Последним ушел Феодор.

Старший сын нисколько не впечатлился демонстрации, устроенной отцом. Приближенные провалили задание и понесли заслуженное наказание. Сейчас его интересовало другое. Один из его личных шпионов сумел узнать, что рифмоплету помогает изгнанный. Только это уже заставляло обратить на всю историю самое пристальное внимание. Но если на неожиданное внимание минотавра к этому Димитру еще можно было закрыть глаза — мало ли что пришло в голову однорогому, то вот тот факт, что следы беглецов напрочь обрубались в Улье, возле Глаза Силы, заставлял задуматься. Крепко задуматься.

Глава 5. Маленький, вонючий и с рогами

— Воздух не терпит рядом с собой неумех и лентяев. Не подумайте, что я считаю вас за тех или других. Вы, дети мои, уже доказали, что способны учиться и хотите учиться. Это похвально. Но стихия, которой мы повелеваем, жестоко наказывает торопыг. Поэтому усмирите свою жажду знаний и наберитесь терпения. Вы еще не готовы перейти к изучению «Ярости борея».

Если бы пару недель назад кто-нибудь сказал Мирону, что он будет уговаривать неофитов поумерить пыл — он бы поднял брехуна на смех. Или развеял по ветру. Обычно случалось наоборот — приходилось всеми правдами и неправдами заставлять учеников учиться. Но у стоящих перед ним брата и сестры была другая проблема. Им всего было мало. Едва освоив один прием, они тут же требовали обучить их другому, не уделяя должного внимания закреплению материала. И пусть память обоих можно было смело назвать феноменальной — шутка ли, за две недели изучить большинство известных Мирону заклинаний первого круга! Но все же иерофант опасался, что разум новичков не выдержит подобных нагрузок, поэтому оттягивал переход на более сложную ступень, предпочитая хорошенько закрепить уже усвоенное.

— На сегодня ваше задание — силой «Бриза» очистить берег от всего, что море выбросило за ночь. Потом можете быть свободны. Я уже обозначил нашему библиотекарю, доступ к каким книгам у вас есть.

Когда старик ушел, девушка недовольно заворчала. Джамал повел себя сдержаннее и лишь недовольно поджал губы.

— Как долго мы еще будем ходить на побегушках у этого старика, уважаемый?

Бывший палач Алькат Вальвалы до сих пор не привык к своему новому, высокому звонкому голосу. Но если с этим он готов был смириться, то тело презренной женщины вызывало куда больший… дискомфорт. Порой Азиз впадал в такую ярость, что готов был проклинать Творца, но вовремя одергивал себя. Не хватало еще навлечь на себя Его гнев.

— Потерпи, мой друг. Клянусь Всевышним, нам повезло. Он дал нам второй шанс и я не собираюсь его упустить. Старец нам нужен. Только он способен поделиться с нами могуществом. Поэтому стоит взять от него все, что он может дать. Когда придет время — мы от него избавимся.

— Вам легко говорить, уважаемый, — Азиз с плохо скрываемой завистью посмотрел на широкие темные брови, слегка вьющиеся волосы и атлетическое телосложение своего господина. — Вам повезло куда больше, чем мне.

— Ну как сказать, — ухмыльнулся Джамал. — женщина, чье тело ты занял, отличается изрядной красотой.

Но, видя, что Азиз не оценил юмора, поспешил добавить:

— Прими это как урок смирения и свое испытание. К тому же, думаю, ты и в этом виде никому не позволишь совершать глупости.

И добавил уже открывшему рот, чтобы возразить, воину:

— А для этого нам нужен старик и его знания. Всему свое время. Этот мир слаб духом. И мы сможем занять в нем достойное место. Так что пойдем на берег и порадуем старца прилежным выполнением задания.

***

— Палад, ты конечно вправе самостоятельно решать, как поступить. Ты главарь банды. Но я настаиваю на том, что они не готовы. Богомол обязательно растеряется, если что-то пойдет не так. Движения Виктора все еще немного скованы, несмотря на все таланты Лии. У Черножоп… у Черного все еще проблемы с выбором цели, да и меткость хромает. Более менее уверен я только в близнецах.

Прошло уже полторы недели, как я взялся за обучение своего «отряда». Не скажу, что ребята безнадежны. Как раз наоборот. Они молоды и хотят учиться. Но за полторы недели сколотить из толпы юнцов с горящими глазами единый организм невозможно. Нужно хотя бы месяца полтора на то, чтобы они в случае заварушки не мешались друг другу.

— Ну ты же с ними занимаешься. — в глазах лысого разливалась скука. Кажется, он все для себя уже решил. — Я вижу, что они делают успехи. К тому же ты и Актеон будете с нами, ведь так? Подстрахуете, в случае чего.

И добавил, смягчив тон:

— Пойми, им нужно дело. Деньги, что ты принес, уже уполовинились. К тому же никакая тренировка не заменит реального налета. Ты ведь сам видишь, что они рвутся в бой. Так что буйные головушки следует остудить.

Ага. Только вот подобное «остужение» приводит, как правило, к потерям личного состава. Особенно если этот самый состав едва едва начал понимать, как правильно держаться за оружие. Но и Палад в чем-то прав. Видя собственные успехи, ребята воодушевились и решили, что могут грабануть хоть самого Правителя. Надо сбить с них эту самоуверенность. И я, к сожалению, не видел другого пути, кроме как выйти на дело, а потом разнести всех за допущенные ошибки. Я же постараюсь минимизировать потери.

— Тьма с тобой! Давай возьмемся за наводку. Но знай — если что-то пойдет не так, то вина будет на твоей и моей совести. Надеюсь, Лия умеет врачевать что-то посерьезнее царапин.

Как оказалось, сестра Виктора неплохо так знакома с медициной. По крайней мере, плечо ее брата заживало с завидной скоростью. Работая, Лиа что-то тихонько бормотала себе под нос и я не без оснований думал, что у нее есть какая-то толика Дара, позволяющего существенно ускорять заживление. Где она нахваталась подобных знаний, я не знал.

Позавчера один из осведомителей шепнул Паладу, что некий владелец сети ювелирных лавок через три дня собирается вывезти недельную выручку в один из банков кентавров. Хозяин лавок, славящийся своей прижимистостью, поскупился на нормальную охрану, решив, что скрытность защитит его денежки лучше десятка опытных рубак. Так что сопровождать ценный груз будет лишь четверо вояк из частного охранного агентства. Никаких луков, арбалетов и тем более пистолей, только оружие ближнего боя.

Услышав про кентавров, я даже не особо удивился. Если компанию мне составляет минотавр, то почему бы в этом мире не существовать и конелюдям?

На руках у Пилада оказался маршрут, поэтому мы знали, где лучше всего устроить засаду. Банк располагался недалеко от Аполлоновых ворот, так что они обязательно проедут через Горелый квартал, получивший свое название после грандиозного пожара, уничтожившего практически все дома в округе. Квартал потом отстроили заново, но добропорядочные граждане не спешили вновь здесь селиться. Однако, как известно, свято место пусто не бывает, поэтому очень скоро квартал был заселен вновь, только вот люди, обосновавшиеся здесь, не относились к успешным или зажиточным. В лучшем случае — перебивавшиеся случайными заработками пьяницы. В худшем — мелкие темные дельцы, проворачивающие свои делишки на самом краю закона, а то и вовсе по ту его сторону. Так что стражу никто не кликнет, да и до убежища рукой подать.

Поняв, что откреститься от налета не получится, следующие полчаса я провел, уставившись в карту маршрута. А когда убедился, что полностью запомнил не только сам маршрут, но и все окрестные закоулки, надел одежду мастерового средней руки и, не слушая возражений, отправился на поверхность. Следовало подобрать место для засады.

Минотавра с собой брать не стал. Однорогий привлекал к себе слишком много внимания. К тому же, уверен, в городе нас все еще ищут. Без быка я превращался в ничем не примечательного обывателя, а вот с ним… Проще уж сразу нацепить себе на грудь табличку «Это меня разыскивают за убийство Приближенного. Никто не желает срубить денежек по легкому?».

Выход из нашего логова располагался внутри узкого, абсолютно пустого замурованного пятачка площадью полтора на полтора метра. Не знаю, кто и когда построил это чудо, но, по словам Пилада, по ту сторону стены располагался огромный склад торговой компании, владельцы которой даже не подозревали, что у них под боком есть вход в Улей. Попасть в этот закуток можно было, только имея магический ключ, выполненный в виде медальона из кости какого-то животного. А может и человека, кто знает. Если вставить ключ в едва заметную выемку, монолитная кирпичная вкладка бесшумно уезжала в сторону, открывая проход в буйные заросли олеандра. Заметить вход снаружи было просто невозможно.

Убежище Палад себе отхватил знатное, ничего не скажешь. Интересно, откуда он о нем узнал? И где раздобыл ключи?

Мысленно сверяясь с картой, я направился к предположительной последней точке, откуда группа, нагруженная под завязку деньгами, должна была отправиться в банк.

Шагая по улицам, я состроил отрешенную физиономию, незаметно для остальных разглядывая город и его жителей. И не заметил особо ничего необычного. Люди спешили по своим делам, чумазые пацанята с визгами носились вокруг, играя в свои игры. Кто-то зазывал прохожих, стараясь втюхать самый разнообразный товар. Вообще, все окружающее производило впечатление обычного европейского города с приземистыми, но добротными каменными домами, некоторые из которых своей архитектурой составили бы честь любой столице. Единственное, что сразу бросалось в глаза — это отсутствие автомобилей. Как мне пояснил Димитр, до подобного чуда здесь не додумались. И вообще, это был мир скорее магии, которая во многих аспектах жизни подменяла собой технологию.

Например, здесь никого было не удивить наличию водопровода и канализации. Причем во многие дома вода поступала не только холодная, но и горячая. А нечистоты были надежно упрятаны под землю, так что никаких миазмов в узких улочках не витало и никто не выплескивал содержимое ночных горшков из окна. Кстати говоря, водопроводные и канализационные трубы здесь не ремонтировали, как на моей родине, каждый год. Трубы здесь обрабатывались особым алхимическим составом, на пару веков предохраняющим металл от коррозии.

Вообще, магия не была уделом избранных. И хоть свое начало брала от восьмерых легендарных умельцев, неизвестно как сумевших подчинить себе искусство, но за прошедшие тысячелетия рода Приближенных разветвились и расширились, позволяя своим потомкам прикасаться к толике силы. Другое дело, что боевая и высшая магия была сосредоточена в руках кланов. Для простых обывателей она была строго запрещена. Нарушение каралось сурово — смертной казнью.

Я успел понять, что, несмотря на внешнее благополучие, народ в Кидонии в большинстве своем жил небогато, если не сказать — бедно. За весь путь, а занял он минут двадцать, мне лишь пару раз повстречались люди, чья богатая одежда прямо намекала на благосостояние и богатство. Оба раза богачи предпочли путешествовать верхом на уже виденных мной однажды стальных чудо-конях, в сопровождении внушительной охраны. Оба раза простые горожане, подгоняемые гневными окриками, торопливо расступались, а когда всадники удалялись, бормотали вслед проклятия «сатиром дранным аристократам и торгашам».

— Куда прешь, невежа?! А ну в сторону! Не видишь — благородный едет!

Я проворно отскочил к стене, избежав удара плеткой от одного из охранников заплывшего жиром толстоносого ублюдка в шитом золотом бархатном костюме. И как он на лошади умудряется держаться? Привязанный что ли?

Как мне пояснил Димитр, клан Пиролат не особо заботился о собственном народе, взвинтив налоги и обложив мелких торговцев и ремесленников пошлинами. В таких условиях у людей едва-едва оставались средства на еду. И быть бы рано или поздно бунту, если бы не гвардия из Приближенных и городская стража, которые держали в страхе простых людей, стальной пятой поддерживая суровый порядок. Горлопаны, осмелившиеся кричать с трибун о тирании Правителя, как правило, очень быстро пропадали так, что их больше никто никогда не видел. Лишь старики тихонько вздыхали да вспоминали деньки, когда алчность и жесткость Пиролатов сдерживали Якостроф.

Ювелирная лавка обнаружилась сразу за небольшим рынком, в начале довольно широкой улицы. Вывеска в виде золотой цепи, на которой удобно расположилась русалка с серебряным хвостом прямо указывала на род деятельности. По обе стороны от входа стояли вооруженные до зубов мордовороты, которых по недоразумению одели в добротные дублеты, едва не лопающиеся на широченных плечах. Ребятки свирепо зыркали на любого, подходившего к лавке ближе чем на пять шагов, держа руки на окованных железом дубинках, которыми, если войти в раз, можно было кого-нибудь из богов завалить.

Я не стал их нервировать. Остановился возле уличного колбасного прилавка и осчастливил продавца, купив свиную колбаску. Затем неспешно двинулся по дороге, ведущей к Горелому кварталу.

Чем больше я проходил, тем грязнее вокруг становилось. Стали попадаться кучи мусора, какие-то грязные тряпки. Возле сломанного люка канализации, положив руку под голову, мирно посапывал вдрызг пьяный мужичок, на которого никто не обращал внимания. А еще через несколько шагов мое внимание привлекло одно интересное местечко.

Улица тут сужалась то трех метров, зажатая с двух сторон чередой стоящих друг к другу вплотную двухэтажных домишек. Кто-то из предприимчивых местных жителей расковырял мостовую, растащив булыжники, так что дорога количеством дырок напоминала швейцарский сыр. В довершение картины метров через пять между домами темнел неширокий, метра в полтора, проулок, в который, по моим прикидкам, замечательно войдет длинная телега, которую я приметил шагов пятьдесят назад.

Идеальное место. Лучше просто не придумаешь. Телега перекроет путь вперед, выщербины в покрытии при всем желании не позволят лошадям взять разбег. Ну а дальше уж дело техники, которая у моих ребят хоть и хромает, но арбалеты они в руках держать все таки умеют.

Увидев все, что хотел, я двинулся дальше. Метров через пятьдесят должен быть поворот на узенькую улочку, которая через три квартала выведет меня как раз к тому самому торговому складу, в котором скрыт вход в убежище. Однако возле нужного поворота меня ждал сюрприз.

— Куда это ты собрался, козлик?

— За козла отвееетишь, дылда тупорылая!

— Это ты кого тупорылым назвал?! А ну иди сюда!

Далее раздался чей-то вскрик, а затем отборная ругань.

— Я хоть и неее козел, но рога у мееня острые! Тебеее повезло, что твои бубенцы остались при тебее, дылда. А ну не трожь, титька носорожья!

Занимательный диалог доносился как раз из той самой улочки, к которой я щел. Понимая, что там происходят какие-то разборки, в которых мне делать абсолютно нечего, я все же не смог сдержать любопытства, осторожно выглянул из-за угла и уставился на преудивительную картину.

Действующих лиц было четверо. Трое людей, один из которых, позабыв обо всем на свете, лежал на грязной земле, сжимая самое дорогое. Четвертым было невиданное мной ранее существо, выглядевшее как плод любви человека и козы.

Невысокий, ниже моей груди. С мохнатой головой, увенчанной короткими острыми рожками. Вытянутое, заостренное к низу человеческое лицо с куцей острой бородкой. Человеческая, но довольно волосатая грудь прикрыта лишь кожаным жилетом на голое тело. На пояс натянуты короткие бриджи, оставляющие открытыми нижнюю половину покрытых густым черным мехом ног, заканчивающихся внушительными копытами. Колени у парня были повернуты в обратную сторону.

— Сатир! — ахнул я, напрочь позабыв о конспирации. Слишком велико было удивление от встречи.

— Офигеть какая наблюдательность! Ты от природы такой умный или мама с папой постарались?

От козлорогого ощутимо несло убийственным перегаром, но на его ногах этот факт никак не отражался. На земле парень стоял твердо.

— Чего тебе, чужак? — Довольно грубо ответил мне один из двух оставшихся на ногах молодцов. Судя по виду по заросшей роже, фингалу под глазом и отсутствию нескольких зубов, этот субчик явно не был вхож в заведения выше портовых рыгаловок.

С детства не люблю ничем не спровоцированной грубости. Еще в детдоме всегда отвечал на агрессию агрессией. Только так можно добиться уважения и страха.

Подчеркнуто заведя руки за спину, я качнулся на носках и невинно ответил:

— Да, собственно, ничего, просто мимо проходил. А тут думаю, дай поучаствую в забаве. Глядишь, помогу хорошему…человеку. А чего он вам сделал?

Сатир быстро стрельнул в мою сторону желтыми, с горизонтальными козьими зрачками, глазищами. В отличие от остальных, он явно услышал в моей фразе чуть больше, чем быдланы. Несмотря на грубый ответ и вшешнюю браваду, козлик явно не отказался бы от помощи. Если одного из противников он смог застать врасплох, то оставшиеся хорошенечко его отмутузят.

— Ааааа. Ну коли так, мы готовы поделиться. Что нам, козла жалко? Он у нас бутылку спер!

Я сочувственно цокнул языком.

— Серьезное преступление. А давайте так. Я дам вам денег на две бутылки, а вы мне отдадите сатира? — я сам не понимал, зачем это делаю, хотя должен был просто тихонько удалиться. Ну не забьют же они его до смерти? Да даже если и забьют — не мое дело.

Услышав подобное откровение, даже баюкающий свое хозяйство на земле неудачник притих.

— Три бутылки! — бросил пробный камень переговорщик, от волнения даже отпустивший сатира.

— Вы меня без ножа режете! Идет, три бутылки.

Сатир закатил глаза, показывая, какой я идиот. А быдлан-переговорщик, восприняв мою сговорчивость за слабость, хрустнул костяшками пальцев:

— А знаешь что, мил человек — я передумал. Давай сюда кошель, я сам посмотрю, на сколько пузырей там у тебя хватит. А потом, когда отпущу — можешь трахнуть этого козла.

Угрожал он так себе, даже несмотря на сверкнувший в руках наконец-то поднявшегося с земли подельника нож. Вот только я ничего не имел против угроз.

Короткий, без замаха удар в челюсть под нужным углом и переговорщик, словно подпиленное дерево, с мычанием валится на землю. Надеюсь, он найдет того, кто будет его кормить с ложечки ближайшие три недели. Оба его дружка вместе с сатиром синхронно переводят взгляды с меня на нокаутированного и обратно.

— Итак, у вас есть шанс скрыться. Первый и последний. Хватайте своего дружка и проваливайте.

Но предупреждение пропало втуне. Издав боевой клич атакующей гориллы, придурок с ножом бросился ко мне. Даже без тренировок, которыми я доводил себя до изнеможения последние полторы недели, я бы справился с подобной атакой без труда. Достаточно просто перехватить руку с ножом и ударить ногой в многострадальный пах. Охнув, он плашмя упал лицом вниз, оставив оружие в моей руке.

Последний оставшийся на ногах любитель дармового пойла дернулся было в мою сторону, но тут же с криком схватился за поясницу и повалился рядом со своими дружками. Над ним стоял ухмыляющийся сатир, кончики рогов которого на пару сантиметров были испачканы кровью.

— А ловко ты их, паря! Я уж поначалу подумал, что мнеее придется четверых на рога подсадить. Благодарствую!

Козлорогий протянул мне мозолистую широкую ладонь, которую я пожал.

— Тебя как звать, паря? Вдруг живы бум, свидемся?

— Бывай, приятель.

Я развернулся, оставив озадаченного козлика среди стонущих на земле гопников. Вот чего мне только не хватало, так это заводить дружбу с еще одним рогатым. Однако далеко я уйти не успел. Сзади раздалось цоканье.

— Да погоди ты, паря! Неее могу же я просто так своего кореша отпустить! Пойдем бахнем!

Я повернулся и ответил:

— Слушай, я тебе помог по доброте душевной. Считай это необъяснимым порывом. Простого «спасибо» вполне достаточно. Никаких «корешей», никаких «бахнем». Надеюсь, это понятно?

— Ну, неет так неет. Что я, навязываться буду? Бывай, паря.

Мне показалось, или он разочарованно шмыгнул носом? Да ладно, хрен с ним. Проживет как-нибудь.

Оставив сатира за спиной, я неспешной походкой направился у убежищу. Предстояло провести ребяткам инструктаж перед нашим гоп-стопом.

Глава 6. Козни блондинчика и первая засада

— Объясни мне, муж мой, зачем ты это сделал?

— Ты о чем?

— Ты достаточно пожил на этом свете, чтобы пытаться прикидываться идиотом. Не мне тебе говорить, чем чревато попадание мужчины, да еще такого, в женское тело. В живое женское тело.

— Всего лишь маленькая неувязочка. Другой подходящей связки не нашлось, так что пришлось поступиться некоторыми… принципами. Не волнуйся, дорогая супруга, так будет намного интереснее.

— Если что — потом сам будешь разгребать последствия.

— Ну уж нет. Ты первая возжелала вдохнуть чужеродную душу в наш мир, прекрасно зная, чем это может закончиться. Так что, как ты выразилась, разгребать последствия будем вместе. Ну или найдем тех, кто это сделает за нас.

Отвечать она не посчитала нужным.

***

Младший сын Правителя уверенно шагал по дворцовому коридору, ведущему в западное крыло. Туда, где располагалась библиотека и хранилище артефактов. Встречная прислуга и стражи дворца при виде младшего наследника кланялись, но Ириний чувствовал в их подчеркнутой вежливости скрытую небрежность и даже…пренебрежение.

Младший. Стоящий за Феодором. Возомнивший себя потомком одного из Великих кланов. Парень был прекрасно осведомлен о том, какая репутация у него сложилась среди дворцового болота. От осознания этого факта ломило скулы. Хотелось взять первого попавшегося под руку дворецкого и бить головой о стену, пока она не лопнет как перезревший крыжовник.

Роль вечного второго Ириния решительно не устраивала. Ну почему Гефест, покровитель клана, в мудрости своей, не отпустил ему того же таланта, что и старшему братцу?! Феодор легко и непринужденно подчинял себе все более сложные аспекты Огня, даже не прибегая к помощи Кругов, в то время как Ириний смог освоить лишь первые два уровня, да и то не без помощи Начального и Малого круга. На последнем так вообще едва не умер, после ритуала напоминая обожженную головешку.

Возле массивных металлических створок с хитрыми замками бдили два Приближенных, подчиняющихся непосредственно Правителю. Они имели полное право отказать в доступе внутрь даже Пиролатам, если не иметь при себе разрешения от Леонида. К счастью, отец сам отправил его на повторное прохождение Малого круга, так что доступ внутрь у Ириния был.

— У меня приказ Правителя! Архивариус ждет.

Стражи были явно осведомлены об этом, поэтому молча ударили об пол пятками алебард, по хищным лезвиям которых то и дело пробегали алые вспышки. Магии в оружие было накачено под завязку.

Ириний с усилием толкнул тяжеленную створку и оказался в царстве вековой пыли, сухого воздуха, редкого шороха страниц и целого океана разлитой повсюду магии. Младший наследник знал, что все вокруг напичкано самыми разнообразными заклинаниями. Обжигающими, замедляющими, развоплощающими, ослабляющими, парализующими и еще пламя знает какими. Стоит архивариусу или отцу шевельнуть пальцем — и от нарушителя не останется даже пепла. Клан Пиролат трепетно относился к своей истории и секретам.

— Не нашел в себе сил самостоятельно познать Огонь и решил воспользоваться… стимуляторами, юноша? — раздался дребезжащий голос из-за массивного стеллажа и оттуда шаркающей походкой показался сухой лысы старикан в алой мантии. Несмотря на внешний вид, блеклые глаза из под кустистых бровей с кристальной ясностью смотрели на младшего наследника.

Архивариус. Хранитель тайн клана Пиролат и по совместительству двоюродный дед Ириния. Живое напоминание о том, какое будущее ждет Ириния, если ничего не предпринять. Парень скрипнул зубами, но никак не отреагировал на шпильку выжившего из ума старикана.

— Отец направил меня, чтобы…

— Пройти Малый круг. Знаю-знаю, — у деда была отвратительная привычка перебивать собеседника. — Ну что ж, кто я такой, чтобы перечить Правителю. Хотя, если тебе интересно мое мнение — костыли тут не помогут. Подумать только! Пиролат, словно какой-то Приближенный, пользуется Кругами!

Ириний мысленно пожелал вредному старику засунуть свое драгоценное мнение поглубже в задницу, а после удавиться на собственных кишках. Сейчас ему хотелось одного — покинуть это навевающее тоску место.

Архивариус разразился каркающим смехом, явно догадавшись, какие мысли крутятся в голове у внука. Весьма довольный собой, старик скрылся в глубине стеллажей. Иринию оставалось только слушать удаляющиеся шаркающие шаги. Теперь наверняка выберет самый долгий путь, просто чтобы поглумиться над родственником.

Однако дед, видимо, решил, что достаточно потрепал терпение младшего Пиролата, поэтому вернулся достаточно быстро, выставив на высокую стойку перед внуком небольшую правильную пирамидку из красного золота.

— Малый круг. Потрудись вернуть его через два дня, внучок. Надеюсь, к тому времени ты уже встанешь на ноги?

Сграбастав артефакт со столешницы, Ириний сквозь зубы попрощался и, не глядя в ухмыляющуюся рожу старика, быстрым шагом покинул библиотеку. Но направился не в Заклинательный зал, который все давным-давно называют не иначе как «Комната пыток», а к выходу из дворца, предупредительно обернув пирамиду в выделанную особым образом шкуру саламандры. Так никто не почувствует исходящий от артефакта магический след.

Спустившись по высокой широкой лестнице, Ириний нарочито неторопливо направился в западную часть города, туда, где прямо под городскими стенами обитали ромалы. Этот кочевой народ никогда не пускали внутрь, да им это особо и не требовалось. Все равно народ к ним так и валил, привлеченный дешевыми специями, цветастыми тканями, оружием, зачастую попавшим в руки к этим проходимцам не самым честным путем, и подозрительно дешевыми лошадьми.

Однако младшего наследника не интересовали тряпки или железо. А уж променять своего личного аронхорса на непонятную клячу — верх безумства. Ириния интересовала та часть табора, в которой из под полы торговали магическими и псевдомагическими побрякушками. Жрецы подобного не одобряли, так как ромалы не признавали греческих богов, поклонялись какому-то непонятному Единому Богу, который, по их мнению, сотворил все сущее за семь дней. Однако, если кочевники вели себя тихо и особо не бузили — их терпели.

Увидев знакомый шатер, Ириний уверенно направился к завешанному аляповатой тканью входу. К слову сказать, его тут хорошо знали, поэтому особого внимания его появление не вызвало. Даже чумазые смуглые ребятишки ни на секунду не прервали своих игр, зная, что у этого эллина клянчить мелочь опасно.

Откинув полог, Пиролат шагнул внутрь, поморщившись от витавших внутри миазмов. Судя по всему, цыган готовил какую-то пакостную дрянь. Не сдержавшись, Ириний кашлянул.

Рамир поднял взгляд от кипящего на очаге котла и, увидев на пороге гостя, расплылся в улыбке:

— Здравствуй, благодетель мой! Неужели ты решил почтить меня своим присутствием? Проходи, дорогой гость! Желаешь чаю? Или может чего покрепче?

— Помолчи. — Ириний оборвал словоблудие толстого чернявого мужичка в широком, вышитом позолоченной нитью поясе. — Мне нужна помощь.

Рамир, уловив настроение гостя, оставил добродушный тон и осторожно спросил:

— Чем я могу помочь, господин? Неужели речь о… той самой просьбе?

Младший сын Леонида узнал об алхимике полгода назад, когда табор только прибыл под стены Кидония. И, надо сказать, знакомство вышло не из приятных. Все началось со смуглокожей черноволосой красотки с огромными, чуть раскосыми глазами. Девушка сидела за стойкой в «Золотой подкове» и оказывала Иринию всяческие знаки внимания. Подсел, заказал вина, выпил… и очнулся в какой-то грязной подворотне в тот момент, когда двое чернявых молодцов пытались стащить с его пальца перстень с символом клана, а та самая девушка стояла чуть поодаль, зорко всматриваясь в темноту ночи.

В следующее мгновение оба грабителя упали на землю с сожженными лицами, а деваха, не желая разделить судьбу подельников, грохнулась на колени, размазывая слезы и умоляя сохранить ей жизнь. Изначально Ириний не собирался играть в благородство и уже занес руку, чтобы оставить отметину на ее смазливой мордашке, но девушка, к немалому удивлению наследника, достала голософон, вызвала кого-то и протянула пластину разгневанному Пиролату. Раздавшийся с металлической пластины мужской голос принялся умолять сохранить жизнь его дочери, клятвенно обещая отслужить долг в случае согласия, и Ириний решил проявить толику несвойственного для себя милосердия.

С тех пор младший наследник уже несколько раз обращался к Рамиру, оказавшемуся тем самым нерадивым папашей. И, надо сказать, не пожалел о своем поступке. Толстяк оказался весьма умел в алхимии, и, будь у него такое желание, заткнул бы за пояс многих храмовых кудесников.

— Именно о той самой. Я принес пирамиду Малого круга. И я знаю, что она связана с высшими пирамидами, к которым у меня доступа нет. Ты должен найти эту связь и по ней создать слепок с Великого круга. И сделать все чисто. Если кто-то заметит вмешательство, то перед смертью, будь уверен, я успею навестить тебя!

Толстяк нахмурился. То, что просил Пиролат, осуществимо. И весьма вероятно, что удастся воспользоваться связью артефактов. Но ведь цыган не маг Огня и даже не Приближенный! Что бы ни было заключено в пирамиде — оно обязательно видоизменится под воздействием чужеродных проводников, и одному Богу известно, что получится в итоге!

— Господин, будет ли мне дозволено возразить…

— Я знаю, что ты хочешь мне сказать. И готов рискнуть. Ты сам говорил, что сможешь полностью скопировать узоры заключенных в пирамиде ритуалов. Это мне и нужно, а с побочными эффектами, если они возникнут, я как-нибудь справлюсь, когда обрету силу. Действуй. У тебя два дня.

— Но господин, этого времени слишком мало, чтобы…

— Два дня и не секундой дольше, Рамир. Иначе я перестану быть с тобой обходительным. И с твоей дочерью тоже.

Больше не слушая возражений, младший наследник вышел из шатра, с удовольствием вдохнув свежего воздуха, определенно пахнущего скорыми переменами.

***

— Не нравится муне все это. Надеюсь, осведомитель не обманул. К неприятностям ребятки не готовы.

Я не счет нужным отвечать минотавру. Сам придерживался подобного мнения. Но включать заднюю, уже подготовив засаду, несколько поздновато.

Полчаса назад прибежала Лиа, старательно чистящая обувь прохожим возле одной из ювелирных лавок. Отдышавшись, она поведала, что пятеро всадников вышли из магазина и отправились по маршруту. По моим прикидкам, они будут здесь минут через двадцать и я еще раз пробежался по выработанному нами плану.

Метрах в двадцати впереди в том самом переулке, который я приметил вчера, расположилась телега, загруженная пропитанный маслом соломой. По сигналу близнецы подожгут ее и перекроют дорогу лошадям. Ни одно животное не рискнет идти в огонь, а аронхорсов, как местные называли магически созданных железных коней, у охраны не было.

Наверху, на крыше, с четырьмя заряженными арбалетами, засели Виктор и Богомол. Последний арбалет достался Черному, укрывающемуся вместе с Паладом за ящиками на противоположной от меня стороне улицы. К сожалению, с дистанции мы в лучшем случае снимали только трех из пяти противников, но я надеялся на психологический фактор. Во-первых, им будет неизвестно, есть ли у стрелков еще оружие. А во-вторых, вряд ли кто-то захочет пожертвовать собой или своей лошадью, чтобы другие смогли прорваться. Это наемники, а не фанатики и собственную жизнь ценят гораздо больше без лишних дырок в теле.

Спустя полчаса ожидания, когда я уже начал беспокоиться, что что-то пошло не так, ниже по улице раздался приближающийся стук копыт. Я нахмурился. Как-то многовато для пяти лошадей. А через минуту из-за пологого поворота показались всадники. Один в авангарде. Еще четверо взяли пятого в коробочку. И замыкал колонну еще один всадник.

Семеро! Не пятеро, как планировалось, а семеро!

Дело принимало дурной оборот. Надо бы предупредить остальных, чтобы не дергались…

Слишком поздно. Всадники стремительно преодолели разделяющее нас расстояние, осадили коней перед разбитой мостовой и, зорко посматривая по сторонам, двинулись вперед. Я сжал зубы, молясь, чтобы близнецы не трогали телегу.

В проулке загорелось маленькое солнце и на дорогу с грохотом выкатилась мгновенно вспыхнувшая телега. Животные остановились и заржали, отшатнувшись от пламени.

— Засада! Отходим!

Охранники выхвалили клинки и задергали уздечками, пытаясь развернуть животных. Ну же! Что вы тянете!

Словно отозвавшись на мои мысленные мольбы, почти одновременно щелкнули три тетивы. Тот, кто был в авангарде, а также левый из «коробочки», взмахнув руками, выпали из седла. Жалобно заржав, упала лошадь всадника, ехавшего в арьергарде. Я скосил глаза и увидел арбалет в руке напряженного Палада. Понятно. Пытается перегородить дорогу остальным. Но при этом оставил в живых врага.

Следующие два смертельных подарка настигли всадников через пару секунд. Хвала всем богам — Виктор и богомол снова не промазали. Одному из всадников болт угодил точнехонько в шею, второй оказался счастливчиком и отделался ранением в плечо. Оставшихся это только подстегнуло. Лишившийся лошади охранник кинулся на Пилада. Лысый встретил его сталью и улица огласилась звоном клинков. Но напавший не учел, что противник может быть не один. Выскочивший из за укрытия Черный пырнул охранника ножом в ногу. Тот взвыл и тут же захрипел, пропустив выпад в живот.

Еще трое, которые уже справились с лошадьми и готовились пуститься наутек. Я выругался. Кроме арбалетов, нам нечего противопоставить всадникам. Я не пикинер и не мечник. А выходить с ножом против вооруженных всадников — это даже не смешно.

Однако у минотавра был свой взгляд на происходящее. Протяжно промычав, Актеон фыркнул, как заправский бычок и, взяв разбег, со всей дури врезался в лошадь рванувшего вперед раненого охранника. Не ожидавшая ничего подобного животина шарахнулась в сторону и встала на дыбы, сбросив с себя раненого.

На крыше показались перезарядившие оружие близнецы и я заорал:

— А ну стоять! И без глупостей! Еще раз дернетесь и продырявим, словно глупых курят! Не усугубляйте!

Последний из охранников явно проникся угрозой, швырнул тесак на землю и показал руки. А вот человек в добротном зеленом без какой-либо защиты оскалился и вытянул в мою сторону руку, на которой, словно фонарь, загорелся перстень с крупным рубином.

— Сдохни, паскуда разбойничья!

Внезапно он нелепо мотнул головой, медленно свесился вниз и выпал из седла, словно мешок с навозом. Я успел заметить отлетевший в сторону округлый камешек величиной с перепелиное яйцо, зашарил взглядом по крышам и увидел на противоположной от моих стрелков крыше силуэт. Надо сказать, весьма знакомый силуэт.

Актеон подошел к последнему охраннику, исподлобья смотрящему на нас, поднял с земли его широкий тесак и требовательно протянул руку ладонью вперед. Парень не стал упрямиться и извлек из-за спины узкий кинжал, отдал быку.

Стараясь унять бурлящий в крови адреналин, я подошел к валяющемуся без чувств благородному, пошарил по карманам и достал внушительную «котлету» денег. Бегло пересчитал и присвистнул. Кажется, нам перепало тысяч восемьдесят.

А тебе, я смотрю, везет

Ну надо же, Димитр заговорил, хотя до этого молчал два дня, страшно обиженный тем, что я собираюсь рисковать нашей тушкой.

— Это точно. Куш мы сорвали знатный.

Это был сарказм, Милан. Перед тобой не кто иной, как сам владелец ювелирной сети, Демид Никистос. Хорошо, что вы догадались натянуть тряпки на рожи. Говорят, этот субчик вхож во дворец к правителю, а с тех, кто ему должен, любит брать проценты пальцами.

— Зачем они ему?

Кто знает… Может, коллекционирует?

— Он Приближенный?

Нет, иначе вы бы вряд ли пережили эту ночь. Просто могущественный говнюк с мешком денег.

Ну что за жизнь! Не успел появиться в другом мире, как уже обзавелся целым ворохом врагов среди сильных мира сего. А поскольку в стычке засветился мой однорогий друг — нечего и думать, что во дворце не поймут, кто поучаствовал в нападении. Тьма!

Неожиданно Димитр внутри меня усмехнулся и зашептал, как будто кто-то, кроме меня, мог его услышать. Сначала я решил, что рифмоплет бредит, но, взвесив «за» и «против», махнул рукой. Хуже все равно уже вряд ли будет.

Я отдал деньги подошедшему Паладу:

— С оставшимся сам решай, что делать. Но если хочешь совет — пусть катится на все четыре стороны. Сегодня и так пролилось достаточно крови.

Лысый согласно кивнул, велел выжившему охраннику проваливать, а остальным — собирать трофеи.

— И пошевеливайтесь! Пора сваливать!

И, чуть помедлив, добавил для меня:

— Спасибо. Без вас мы бы не ушли отсюда без потерь.

— Сочтемся. Кстати, вы идите, а у меня есть еще одно небольшое дело.

Переведя взгляд на крышу, я громко сказал:

— Спасибо, козлик!

— За козла отвееетишь!

***

Молочник Васил всегда вставал за пару часов до рассвета, так же как и его отец и дед. Рабочему человеку приходится выбирать: или долго спать, или вкусно есть. Вот и в этот раз он прикатил свой товар на рынок, когда солнце едва-едва встало над горизонтом, разогнав остатки ночи. Остановившись на привычном месте, Васил поздоровался с с такими же ранними, как и он, булочником и мясником и принялся выгружать бидоны. Однако тут же нахмурился, прислушиваясь. Показалось? Словно в ответ на его мысли, где-то неподалеку вновь раздалось приглушенное, но вместе с тем яростное мычание. Молочник взглянул на соседей, увидел их озадаченные лица и понял, что ему не почудилось.

Мычание повторилось. Нахмурившись, Васил пошел на звук, завернул за прилавок, у которого обычно торговали бронники и пораженно застыл.

Оперевшись спиной на невысокий столбик, на земле сидел связанный человек с кляпом во рту. Он отчаянно дергался, отчего табличка у него на груди колыхалась из стороны в сторону, но Васил все же смог прочитать по слогам:

ДЕМИД НИКИСТОС. ГРАБИТЕЛЬ И УГНЕТАТЕЛЬ СЛАВНОГО НАРОДА КРИТА.

Глава 7. Погружение в историю

— Может, все-таки объяснишь, зачем ты это сделал?

Я оторвался от трофейного перстня, с которым возился уже час, и поднял взгляд. Передо мной стоял Палад.

— Поясни. Сделал что?

Вариантов ответа было несколько, в зависимости от того, какой именно вопрос его мучает.

— Взял с собой козла. Зачем он нам… тебе?

Я уже успел убедиться, что эллины не очень хорошо относятся к сатирам. И надо сказать, что подобное отношение имело под собой почву. Как оказалось, козлорогие отличались скверным характером, острым языком, жрали в два горла, пили в три и не упускали момента похабно пошутить. Мой новый знакомый, которого звали Менис, полностью оправдывал славу своего племени. От Лии он отстал лишь тогда, когда я пригрозил макнуть его в отхожую яму.

— Парень спас мне жизнь. Если бы не метко брошенный им камень, то это колечко не сменило бы владельца.

— Ну, насколько я понял, днем ранее ты тоже вытащил его из задницы, в которой козлорогие частенько оказываются. Так что вы вроде как в расчете.

Крыть было нечем. Я задумался, а потом честно выдал:

— Ты прав. А зачем я его взял? Сам не знаю. Считай это интуицией. Я чувствую, что он может оказаться полезен. Как минимум, камушки он мечет мастерски.

— Надеюсь, у него есть и другие таланты. Пока что он лишь хлещет винище, жрет за троих и отпускает соленые шуточки. Не считая того, что все убежище провоняло козлятиной.

Я пожал плечами, показывая, что тоже на это надеюсь, однако Палад не ушел. Пододвинув к себе стул, он сел напротив.

— Что тебя тревожит?

Он помедлил с ответом. Затем посмотрел в сторону:

— Я знаю, что это тебя ищут наверху. Приближенные.Даже назначили вознаграждение. Честно сказать, поначалу я подумывал избавиться от тебя, сдав на руки ищейкам, сграбастать денежки и забыть о вашем появлении.

— Что же тебя остановило?

— Ты ведь и сам догадываешься. Я тоже не сказать, что в ладах с законом.

Неожиданно он собрался с духом и начал рассказывать:

— Я был в армии Кидония. Вообще, наш город ни с кем особо не воюет уже двадцать пять лет, после того, как Пиролаты уничтожили клан Якостроф. Хвала Олимпу, я был еще слишком молод, чтобы участвовать в этом. Когда мне исполнилось восемнадцать, я записался в армию, потому что всю жизнь мастерить посуду из глины, как мой отец, не хотелось. А хотелось денег и приключений. В учебке меня выделяли, так что после распределения я попал в полк, подчиняющийся непосредственно Правителю. Очень скоро я понял, что служба в армии несколько отличается от той картинки, что рисовалась в моей безмозглой башке. Подавление восстания в голодающей провинции — самое безвинное, что нам приходилось делать.

Он замолчал, витая мыслями далеко отсюда.

— В армии умеют выбивать дурные мысли из головы. Поэтому я пятнадцать лет занимался тем, о чем сейчас не очень хочется вспоминать. Пока однажды нас не отправили в небольшую деревушку. Местные крестьяне не смогли заплатить налог. Как только наш взвод оказался на месте, я сразу понял, что крестьяне не соврали. Грязная разбитая улица, покосившиеся хибары с бычьими пузырями на окнах. Впрочем, видеть подобное мне было не впервой. Разбившись на пары, мы стали вламываться в дома и забирать то, что посчитаем ценным. Мне в пару достался сержант. Мы уже почти закончили, остался последний дом, внутри которого оказалась девчушка лет четырнадцати и старик. Судя по всему, ее дед. Сержант и слушать не стал его увещеваний о том, что у них ничего нет. Лишь улыбнулся и сказал, что внучка вполне может расплатиться за них обоих. Бросил ее на лавку и порвал платье. А когда старик бросился на защиту — ударил тесаком, раскроив старому голову.

Палад протянул руку к столу, взял кружку с вином и осушил залпом:

— Когда он закончил и отошел в сторону, девчонка неподвижно лежала на грязной лавке в разорванном платье и с засыхающей на белых бедрах кровью. А этот ублюдок, заправив портки, сказал мне «А ты чего стоишь столбом? Пользуй, пока не остыла» и заржал. Он просто ее задушил, чтобы не дергалась. И тут меня словно перекрыло. Когда разум ко мне вернулся, я увидел, что стою с окровавленным оружием, а на полу корчится сержант, пытающийся затолкать собственные кишки обратно в живот… Я вскочил на коня и помчался в Кидоний. Взвод не успел меня догнать, так что я беспрепятственно попал в город. Полгода прятался по самым грязным подворотням, познакомился со многими сомнительными личностями, потом случайно встретил ребят…

Он усмехнулся:

— Ну как случайно. Они пожелали лишить меня кошелька, да вот только силенками не вышли. Я разбил парочку носов, но не стал калечить, а предложил убежище…

— Откуда ты узнал про это место?

Но запас откровения у Палада уже иссяк:

— Долгая история… А я и так что-то разоткровенничался. Должен был рассказать хоть кому-то. Прости, что вывалил на тебя все это. Ты хоть и молод, но мне почему-то показалось, что сможешь выслушать и понять. Есть в тебе что-то…

Я на ответное откровение был не готов, поэтому не стал рассказывать, что старше своего тела в полтора раза. Лишь кивнул и хлопнул его по плечу, мол, все понимаю. Но оказалось, что Палад еще не закончил:

— Зачем мы тебе? Я же вижу, что наша шайка — не твой уровень. Не знаю, кем ты был, парень, но явно не цветочки нюхал. Ты вцепился в нас, словно клещ в брюхо дворовой псины. И я не могу понять, зачем.

Скользкий вопрос. К счастью, я давно заготовил на него ответ. А после откровения Палада он стал еще более удобным:

— Так уж случилось, что однажды я поцапался с младшим Пиролатом и немного попортил ему лицо. Тот обиделся и послал ко мне Приближенных. С одним из них у меня состоялся скоротечный разговор, после которого я ушел на своих ногах, а вот Приближенный — нет. Точнее, с земли он больше не поднимется.

— Подожди подожди… Ты хочешь сказать, что вырубил Ириния и убил одного из Приближенных?!

— Ну да. А что тебя так удивляет?

— Что удивляет? Парень, меня удивляет, как ты еще жив! На свете очень немного людей, которые могут похвастаться подобным!

— Ну ты же выжил после того, как дезертировал. Или думаешь, что тебя не искали?

— Искали. И не думаю, а знаю. Но у тебя другой случай. Правитель этого так просто не оставит.

Я демонстративно пожал плечами, хотя сам не испытывал особого энтузиазма.

— По хорошему, после услышанного надо бы тебя выгнать, вместе с быком и козлом…

— Но?

— Но боюсь, что ребята пойдут за тобой. Я не лидер, чего уж скрывать. А ты не только учишь их, но и дисциплинируешь. Думаю, рано или поздно это ты выгонишь меня, если только не прирезать тебя во сне.

— У меня нет подобных планов на твой счет. Ты меня приютил, хоть и пришлось немного…настоять. А насчет второго варианта — я очень чутко сплю.

Неожиданно он протянул мне руку и я ответил на крепкое рукопожатие. Не сказав больше ни слова, Палад вышел.

Как только он вышел, я снова взял в руки перстень и принялся его разглядывать. С виду обычная тяжелая золотая печатка с крупным рубином, которая едва меня не угробила позавчера. Все мои попытки активировать его закончились провалом, хотя это и попытками-то назвать сложно. Я просто надевал его на палец и мысленно пытался вызвать пламя. Перстень остался равнодушен к моим покупкам. Правда в какой-то момент мне показалось, что внутри камня закрутился какой-то вихрь, но в этот момент меня отвлек Палад.

Итак, надо сосредоточиться. Надев на палец гребаное кольцо, я прикрыл глаза и наставил руку на голую стену. Поднатужился. Ничего не произошло. По виску скатилась капля пота.

— Развлекаешься?

В дверях с пузатой кружкой в руке стоял сатир.

— Что-то вроде того.

— Ничего не выйдет. Этой игрушкой может воспользоваться только человек с толикой дара Огня. Простому смертному для этого нужно заключить кровный договор.

— Что еще за?

Козел зашел внутрь и без разрешения уселся за стол, расплескав при этом треть кружки. Огорченно цокнул своей потере и продолжил:

— Если вкратце, то такую штуку может сотворить только маг. Человеек, которому предназначается магическая побрякушка, жеертвует свою кровь, а маг настраивает предмет на подчинеение. Собственно, все. С этого момееента огонечки из колечка сможет выдавливать только тот, на кого оно настроено. Или его прямые потомки.

— А ты откуда знаешь, что тут именно такой случай?

— Иначе, паря, ты бы тут уже поджарился.

— А чего раньше тогда молчал?

Сатир икнул.

— Ждал, пока ты обосрешься от натуги. Но задница у тебя крепкая оказалась, так что мнеее надоело.

Мелкий паршивец, противно блея, выскочил из комнаты, ловко увернувшись от моего пинка.

Убрав бесполезное кольцо в карман, я добрался до лестницы и осторожно вышел из убежища, не став никому ничего говорить. В последнее время мне не давала покоя одна мысль. Я раз за разом возвращался к моменту, когда по воле Глаза Силы оказался в неизвестной самоцветной пещере. Кто бы там ни обитал — я уверен, что смогу получить ответы на некоторые вопросы.

Налет, который мы совершили, показал, что мои навыки из прошлой жизни — не панацея в мире, где главным аргументом являются метровая полоска заточенной стали или магический артефакт. Если я столкнусь с по настоящему серьезным противником — быть беде. Ведь в моей прошлой жизни любого мастера махать клинками гарантированно успокаивала пуля, так что по понятным причинам обращаться с мечами и прочими острыми длинными предметами меня не научили. Ножевой бой не в счет.

Можно, конечно, брать уроки фехтования у Палада и я даже планировал этим заняться в самое ближайшее время. Но ведь, если верить минотавру, во мне есть магические задатки. И я понятия не имел, как их развивать.

Добраться до нужного входа в Улей оказалось непросто, даже несмотря на то, что я провел немало времени над картой города. Одно дело — запомнить схематическую зарисовку, и совсем другое — сориентироваться на реальной местности. пару раз я чуть не заблудился, но все таки вскоре почувствовал знакомый тошнотворный запах дубильных чанов, а через три минуты вышел к знакомой вымощенной потемневшим камнем канаве.

Вокруг не было ни души, так что я, держа руку на доставшемся мне от Приближенного ноже, начал осторожно спускаться вниз, вглядываясь под ноги. Не хватало еще загреметь по этим узким зеленоватым ступенькам.

Дверь я открыл с трудом. Как и в прошлый раз, на всю округу наполнил ужасающий скрип, так что я быстро юркнул внутрь и достал из кармана «лампочку», которую позаимствовал из сумки Актеона. Надеюсь, минотавр на меня не обидится.

Как и в прошлый раз, площадка с Глазом Силы вынырнула из темноты внезапно. Я притушил свой фонарик и замер в полной темноте, прислушиваясь к малейшему шороху.

Однако минута сменяла минуту, но я так и не услышал ничего подозрительного, кроме биения собственного сердца и пары упавших капель. Либо здесь действительно никого нет, либо неизвестные умеют сидеть в засаде. Не знаю почему, но нервы у меня натянулись до предела.

Зашуршал извлекаемый из ножен нож. Тихонько приказав светильнику разгореться, я осторожно двинулся к Глазу. Однако, подойдя ближе, застыл. Пруд был пуст. Со своего места я прекрасно видел темно-серые камни дна, без какого бы то ни было намека на воду.

Подойдя вплотную, я на всякий случай опустил руку, но, как и ожидалось, схватил лишь воздух. Кто или что осушило его?

— Долго же ты сюда шел. Я едва не потерял надежду.

Мгновенно развернувшись на голос, я приготовился отражать нападение или атаковать. Но вокруг никого не было, а акустика помещения так искажала звук, что понять, откуда шел голос, я не смог.

— Я не причиню тебе вреда. Убери оружие.

— Сначала покажись, а потом я решу, что делать дальше.

— Хорошо, только не делай глупостей.

Со стороны одного из проходов выступила закутанная в серый плащ фигура. Глубокий капюшон не позволял мне разглядеть лица незнакомца.

— Я уж думал, ты не придешь, Димитр.

— Вот ведь незадача. Ты знаешь меня по имени, а я понятия не имею, кто ты такой. Покажи лицо.

Он откинул капюшон и я увидел, что передо мной стоит мужчина далеко за пятьдесят. Изборожденное морщинами скуластое лицо, седые, практически белые борода и волосы до плеч. Однако в стареющем теле еще чувствовалась сила. Да и глаза смотрели прямо и пронзительно. Этакий подземный Гэндальф.

Старик с интересом уставился на меня:

— Полегчало?

— Не особо. Кто ты такой?

Он наклонил голову:

— Ты уверен, что это именно тот вопрос, на который ты хочешь знать ответ?

— Пока что да.

— Хорошо, пусть будет так. Уверен, что правильные вопросы придут к тебе чуть позже. Меня зовут Гелиодор Влас. Я был Приближенным клана Якостроф. И должен был стать твоим младшим наставником.

Вот тут он смог меня удивить. Я почувствовал, как внутри меня выдохнул Димитр, внимательно прислушивающийся к нашему разговору.

— Ты намекаешь на то, что я…

— Вот теперь настало время правильных вопросов. Да, Димитр. Ты потомок Якостроф. Повелитель земли. Глаз Силы отвечает только на призывы истинных потомков Восьмерых. Когда ты смог пробиться в Подземные Чертоги, я почувствовал это. Любой Приближенный клана Якостроф почувствовал бы, но, боюсь, я единственный, кому удалось выжить. Я пришел сюда, зная, что рано или поздно ты захочешь вернуться. Любой Истинный, познав дорогу к первоисточнику, всегда возвращается.

— И зачем я тебе?

На лице старика отразилось удивление:

— Затем, чтобы открыть тебе правду. В ту ночь, когда Пиролаты вероломно напали на твой клан, твоя мать… Она была храброй женщиной, хоть и не обладала даром. Я был в числе ее охранников. Когда все закрутилось… Кругом царил ад. Твой отец погиб в числе первых. Дворец пылал от выплеснутого огня.

Старик сглотнул, заново переживая события двадцатилетней давности.

— Шакалы Пиролата навалились всем скопом. Якоб и Смиртис стояли насмерть, но было ясно, что долго им не продержаться. Тогда Фелиция потребовала, чтобы я вывел ее из дворца. Протянула мне пустой сверток обманку, а тебя, совсем еще кроху, держала сама. Мы выпрыгнули из окна. У нее был с собой артефакт, сгустивший воздух, поэтому мы не пострадали. Сумели прорваться из дворца, благо почти все силы были заняты бойней. Когда мы отбежали на пару кварталов, сзади послышалась погоня. И тогда Фелиция забрала у меня обманку, взамен протянув мне тебя. Взяла клятву, что я сделаю все, чтобы ты выжил, и бросилась прочь, уводя за собой погоню.

Я, кажется, забыл как дышать. Пусть все это — не мое прошлое, но эмоции Димитра захлестнули и меня. Все это время жить под властью убийц своей семьи — настоящей семьи, и не знать об этом? Старик рассказывал шокирующую правду.

— Тогда как я оказался в семье рыбаков?

— Мне удалось покинуть город. Но также я знал, что обман Фелиции обязательно раскроют и на мои поиски бросят все силы. Пойми, я простой солдат и понятия не имел, что делать с младенцем. Ты плакал, не переставая, а я не знал, как тебя успокоить. Поэтому я проскакал всю ночь, пока не увидел небольшую рыбацкую деревушку. Снял с тебя пеленки с символами клана и оставил под дверью дома, который выглядел приличнее остальных, поклявшись самому себе, что вернусь, когда все уляжется.

Старик извлек из-под плаща какие-то серые тряпки и протянул мне. На них я разглядел символ в виде двух ладоней, бережно держащих только-только пробившийся росток.

— Это символ клана Якостроф. Твой символ, Димитр.

— Тогда почему мы разговариваем только сейчас? Почему ты не вернулся раньше?

— Я вернулся. Через два года. Целый день наблюдал за тобой. Те люди, которые приняли тебя… Они были счастливы. И ты был счастлив. Пузатый карапуз, весело хохочащий, когда твой новый отец щекотал тебя по животу. Ты бы не принял правду. Просто не понял бы ее. Поэтому я ушел и вернулся только через тринадцать лет. Но ты к этому времени уже сбежал из дома в поисках лучшей жизни. Все это время я искал тебя, надеясь, что твой дар проявится и я почувствую это. И вот, наконец, это произошло.

Он зашарил в кармане, затем протянул мне что-то:

— Твоя мать оставила тебе это.

У него на ладони лежало тяжелое кольцо, на котором мелкими изумрудами был выложен такой же символ, как и на пеленках:

— Кольцо наследника Якостроф. Она говорила, что это не просто безделушка. В нем скрыта…

— Именем Пиролат, не двигаться!

Мы слишком заговорились, поэтому проморгали вторжение. В зал вбегали вооруженные люди, моментально взявшие нас в кольцо. Я схватился за нож, но тут же убрал руку, когда острие меча уставилось мне в грудь:

— Только попробуй, мразь. Только дай повод продырявить тебя!

Дергаться было бессмысленно. Против десяти хорошо вооруженных людей, половина из целилась в меня из арбалетов, мне не выстоять.

Видя, что пленники ведут себя тихо и не делают глупостей, к нам подошел один из воинов. Судя по нашивкам на груди, аккуратной стрижке и ухоженной бороде — командир. Внимательно оглядев нас, он отстегнул от пояса кошель, взвесил в руке, словно показывая, сколько стоит моя жизнь. Ухмыльнулся, повесил обратно, сунул руку за пазуху, достал свернутую в трубочку бумагу и швырнул тени, стоящей за спинами стражников:

— Вот твое помилование. Подписано начальником городской стражи. Можешь проваливать на все четыре стороны. Вознаграждения не жди. Скажи спасибо, что жив и свободен. Будь моя воля — ты бы сгнил на рудниках. А теперь пшел вон!

Прячущийся в тени очень старался не попасться мне на глаза, но все же допустил ошибку, когда пламя одного из факелов дрогнуло, чуть сместив границу света, и я встретился с ним взглядом.

Ну держись, падла! Клянусь всеми богами, если мне удастся отсюда выбраться — я освежую тебя и сделаю из твоей кожи барабан, в который буду бить, закапывая то, что от тебя останется!

— Командир, что делать со старпером?

— За него вознаграждения нет. Но раз он здесь, то явно в сговоре с опасным преступником.

Один из воинов подошел к Гелиодору и с размаху вонзил клинок ему в спину. Старик застонал и упал на каменный пол.

— Нет!

Я дернулся к нему, но тут же получил пяткой алебарды по спине и упал рядом с единственным человеком, способным направить меня и помочь обрести силу. Из уголка губ текла кровь. Я видел, как из его глаз стремительно ускользает жизнь. Неожиданно старик напрягся и с трудом проговорил:

— Динами тис гис… Апефтино…Екклис…

Вокруг него колыхнулась пыль и грязь, толстым слоем покрывающие каменный пол, но тут же осели. Силы покинули старца, а через несколько секунд взгляд закаменел.

Понимая, что терять уже нечего, я повторил:

— Динами тис гис. Апефтино екклис.

Пыль снова дернулась, поднявшись на полметра.

— Это что еще за дрянь?! А ну заткнись ублюдок! — рявкнул командир, но я, воодушевленный, успехом, практически заорал:

— Динами тис гис! Апефтино екклис!

Лениво колышашаяся пылевая взвесь взметнулась под потолок, превратившись очень плотный хаотичный туман, сквозь который было невозможно разглядеть собственные пальцы.

— Что это за дрянь!

— Магия!

— Найдите ублюдка!

Судя по всему, они ничего не видели и бросились меня искать, мешая и сталкиваясь друг с другом. Я осторожно поднялся и достал нож. В отличие от остальных, в пыльной хмари я прекрасно видел метающиеся по округе бледно-зеленые фигурки. И этим грех не воспользоваться.

Переместившись к замершему силуэту, вгоняю ему клинок в шею и отпрыгиваю назад, чтобы не попасть под ярко-алую струю из перебитой артерии.

— Что это было?!

— Не знаю! Замрите, слушайте. Не дайте ему уйти!

А я и не собираюсь. Держа нож прямым хватом, подхожу к еще одному застывшему на месте воину, и тремя короткими ударами протыкаю ему печень. Быстрое смещение, чтобы меня не обнаружили по звуку. Так, а где командир?

Отыскать по силуэту его оказалось непросто, поэтому я нашел какой-то камешек и легонько пнул его ногой. Звук эхом отразился от стен, бойцы дернулись было, но окрик командира их остановил:

— Не двигаться! Он выманивает нас. Ищите выход!

Умненький мальчик. Нож чиркнул по горлу, вызывая кровавый водопад. Мертвый умненький мальчик. Но я что-то заигрался. Кто знает, сколько будет действовать заклинание и смогу ли я его повторить. Надо выбираться.

Возле двери, ведущей наружу, пылевой туман рассеивался и я остановился, прислушиваясь. Потом толкнул дверь одной рукой, держа оружие наготове, но охраны возле входа не оказалось. Надо добраться до убежища. У меня есть небольшой разговор к одному из его обитателей.

Глава 8. Судебный поединок

До убежища я добрался минут за пятнадцать. Можно было бы и быстрее, но я не стал переходить на бег. Спешащий человек всегда выделяется из толпы, а это мне сейчас нужно меньше всего. Так что пришлось усилием воли совладать с требующей крови яростью и вести себя неприметно.

Остановившись перед кустарником, скрывающим тайный вход в убежище, я прислушался, но, кроме трели какой-то пичужки, больше ничего не услышал, поэтому осторожно нырнул внутрь, готовый в любой момент пустить нож в ход. Осторожность оказалась напрасной. Никто не поджидал меня в засаде с целью выпустить дух, но расслабляться я не стал. Вполне возможно, что это произойдет внутри. Надеюсь, с минотавром и сатиром все в порядке.

Спустившись вниз, я на цыпочках двинул вперед и вскоре услышал разговор:

— Где Муилан?

Раскатистый бас. Похоже, минотавр почуял неладное после моего ухода.

— Ты же сам видел, что он куда-то ушел, никому ничего не сказав. Мне он тоже не отчитывался. Наверно, у парня какие-то свои дела.

А вот это уже Палад. При звуке его голоса у меня чуть «забрало не упало». Пришлось приложить некоторые усилия, чтобы не ворваться внутрь прямо сейчас.

— Однако ты мушел сразу вслед за ним. И тоже никому мучего не сказал. А сейчас снова куда-то собрался, да еще и прихватив с собой вещички. Все это выглядит странно. Куда собрался, человече? И что у тебя в муешке?

— Не твое дело, однорогий. Не забывайся — я здесь командир!

— Тогда ты должен понимать, что я имею полное право намотать твои кишки на свой нож… Командир. — я вышел в круг света.

Палад вздрогнул и прищурился, оглядев меня с ног до головы.

— Что произошло? — бык подобрался, положив руку на укороченную булаву, висевшую на поясе.

— Одна маленькая подстава. Наш дражайший командир продал меня с потрохами, передав в руки стражников. Мне просто интересно, что ты собирался делать с помилованием? Опять податься в армию? Это вряд ли. Там бы быстро узнали, кто ты такой и что сделал. Или вся твоя слезовыжимательная история — не более чем байка? А сюда приходил, чтобы наличкой разжиться? Готов поспорить, что в мешке у тебя ой как не пусто!

В зал стали входить остальные члены банды, привлеченные разговорами на повышенных тонах.

— Палад, о чем он говорит? — Богомол не понимал, что происходит.

— Понятия не имею. Похоже, наш новичок забыл про свое обещание и решил сам стать главарем. Только вот не смог придумать ничего лучше глупой басенки, чтобы очернить меня!

Чертов дезертир. Эта крыса прекрасно поняла, что я вряд ли смогу сейчас что-либо доказать. Так что есть лишь мое слово против его. Если сейчас без лишних слов пустить ему кровь — кто знает, как отреагируют на это остальные. В минотавре я полностью уверен, но вот остальные…

— Не знаю, что ты задумал, парень, но своей нелепой историей ты перечеркнул наше доверие. Собирай манатки и вали из моего убежища, вместе с минотавром и козлом.

— Козла в зеееркале увидишь. — сидящий за столом козлоногий оторвался от обгладывания куриной ножки. Менис очень болезненно реагировал, если его называли козлом.

— Я уйду отсюда только тогда, когда увижу под ногами твой бездыханный труп, крыса. Ты меня подставил и теперь ответишь за глупость! — отрезал я.

— Ну-ка, ребята, вышвырните его отсюда! — Палад начал нервничать.

Но никто из собравшейся в зале банды не спешил выполнять его приказ, внимательно наблюдая за происходящим. Кажется, они не до конца понимали, что происходит, но почуяли фальшь в словах Палада и теперь решали, на чью сторону встать. Я двинулся вперед и бывший солдат, отскочив подальше от минотавра, выхватил короткий широкий меч, длиной в три раза превышающий мою железку.

Со стороны стола раздалась мощная отрыжка и все удивленно уставились на сатира. Козлоногий же, невозмутимо вытерев рот рукавом, и соскочил с табуретки:

— Тише, пари, тише. Вы что тут, кабацкую поножовщину решили устроить? У меня еесть идея получше. Кажется, в бандитских кругах подобные вопросы принято решать судееебной схваткой, ведь так?

А ведь козел дело говорит! — оживился в моей голове Димитр, — после судебного поединка никто и слова тебе против не скажет. Вызови его!

Судя по оживлению среди бандитов и потемневшему лицу Палада, козел подал хорошую идею. Только вот…

— Что еще за судебный поединок?

Когда внутри банды между ее членами возникает неразрешимый спор, его принято решать поединком. Тот, кто в нем побеждает, признается правым, а неудачник, если остается жив, несет наказание. В нашем случае ты бросишь вызов главарю и, если победишь, то займешь его место. Просто скажи, что вызываешь его на поединок. Он не сможет отказаться, если остальные члены банды будут «за».

Похоже, Димитр в восторге от этой идеи. Да и все остальные уставились на меня, явно не понимая, чего я тяну.

— Никакого судебного поединка не будет! — рявкнул Палад. — Я не стану драться из-за его бредней!

— Еще как станешь. Я требую поединка! И пусть Автолик решит, кто прав!

Димитр внутри меня одобрительно хмыкнул и до меня дошло, что я понятия не имею, что еще за Автолик. Судя по всему, это память стихоплета подсказала мне формулировку.

— Ты не можешь отказаться, Палад! Милан предъявил очень серьезное обвинение! — выкрикнул Богомол и остальные поддержали его согласными кивками.

Главарь, наверняка уже мысленно представляющий, как сваливает из города, поморщился так, словно у него заболели все зубы:

— Уберите здесь все!

Вот этот приказ ребята бросились выполнять наперегонки. Близнецы с грохотом оттащили к стене стол, остальные сдвинули табуретки и через несколько десятков секунд все было готово для поединка, который, если разобраться, не сулил мне ничего хорошего. Все таки Палад в прошлом — опытный солдат и рубака, а выходить против такого с одним ножом — не самая лучшая затея. Но сейчас уже несколько поздно об этом думать. Остается лишь надеяться, что он поспешит от меня избавиться, пользуясь преимуществом своего оружия. А спешка — плохой советчик в любой драке.

Нахлынувший адреналин начал разгонять кровь по венам и я несколько раз глубоко вдохнул, успокаивая зачастившее сердце. Димитр сунулся было с какими-то советами, но я «рыкнул» на него, попросив завалить хлебальник. Сейчас есть только я и противник, все остальное неважно.

Палад пару раз взмахнул клинком и замер в оборонительной стойке, явно ожидая, что я стану атаковать. Нашел дурака. Я лучше подожду, пока у него кончится терпение.

Я начал движение против часовой стрелки, в рваном темпе переставляя ноги. Он пошел в противоположную сторону, нахмурившись от моей уловки. Ему никак не удавалось приноровиться к моим движениям. Так продолжалось пару минут. Я не спешил сближаться с мечником и у него наконец не выдержали нервы. Рванув ко мне, он принялся махать клинком, да так споро, что я едва успевал уклоняться от рассекающей воздух смерти, даже не пытаясь достать его в контрвыпадах. Все таки короткий меч — это не полутораметровая двуручная оглобля и атаки с таким оружием в руке отнимают не так много сил. Надо дождаться, пока его атака выдохнется.

Еще раз пропустив прямой не особо хитрый выпад слева от себя, я дернулся вперед, намереваясь достать его на обратном движении, но пропустил пинок ногой в живот. Успел среагировать и напрячься, но только-только начавшие крепнуть на тренировках мышцы все равно не справились у ударом. Я согнулся в три погибели, но все же успел чиркнуть его чуть выше колена.

Он не вскрикнул, лишь зашипел, приложив руку к порезу. Кое как восстановив дыхание, я с сожалением увидел, что рана неопасная, пусть и кровавая. Однако все равно способная сыграть в мою пользу. Кровопотеря на пользу еще никому не шла.

Кажется, он думал также, потому что снова рванул вперед, только на этот раз слегка припадая на раненую ногу. Не став уклоняться, я шагнул вперед, выставив в блоке обе руки. Палад не успел сменить направление удара и его предплечье с размаху ударилось в выставленные мной руки. Его ладонь разжалась и меч, едва не отрезав мне ухо, улетел куда-то назад.

Я поторопился закончить поединок, развернулся, чтобы добить врага, как вдруг в животе взорвалась пороховая бочка. Хитрый главарь, потеряв оружие, выхватил из-за спины кинжал и умудрился пырнуть меня! Твою мать, больно то как!

Короткий, почти без замаха, хук в челюсть напрочь сбивает с его рожи первые довольную улыбку, заодно даря кратковременную потерю ориентации в пространстве. Всего на пару мгновений, но мне хватит. Не обращая внимания на боль, шагаю вперед и всаживаю ему нож под подбородок, а затем обратным движением разваливаю гортань.

— Вот тебе мое помилование, мразь! — прохрипел я, глядя в широко распахнутые от боли глаза.

Он упал на пол, поливая все вокруг кровью из развороченной шеи. Но и я для своей раны двигался слишком быстро, так что новый приступ боли в потрохах смазал все впечатление от победы. Не сдержав хрипа, роняю нож и падаю на колени, прямо в кровь мертвого Палада.

— Тащите его в комнату!

Лиа. Я хотел сказать, что вряд ли ее умения тут помогут, но смог лишь застонать, когда чьи-то руки подхватили меня и потащили. Я прекрасно понимал, что ранение дрянное. Рот то и дело наполнялся кровью.

Меня опустили на кровать, не заботясь о сохранности постельного.

— А теперь все вон!

Столпившиеся возле входной двери парни вопросительно посмотрели на притащившего меня минотавра. Бык, отчего то беспрекословно подчиняющийся хрупкой девушке, не только вышел сам, но и вытолкал любопытствующих.

— Если хочешь помочь — просто чиркни ножом по горлу. Иначе, перед тем, как отправиться в ад, я промучаюсь еще пару часов. — прохрипел я, сплевывая кровь.

— У тебя своеобразные представления о помощи, Милан. Я собираюсь действовать несколько иным способом. Но для этого мне придется кое-что… сделать. Иначе мне не справиться — рана слишком серьезная. Пожалуйста, не сопротивляйся.

Она схватила меня за запястье, наклонилась вперед и неожиданно укусила, да так, что я замолотил ногами и попытался вырваться, но хватка у нее оказалась стальная.

Ради всех богов, Милан, прекрати дергаться! Иначе она не сможет остановиться — страх жертв напрочь сносит им крышу!

Голос Димитра доносился словно через толстый слой ваты. Я хотел спросить, кому — «им», но не смог обратиться к нему даже мысленно. Лиа, будто обезумев, продолжала жадно хлестать мою кровь из раскуроченного запястья, словно пропойца — дармовое пиво. А я чувствовал, как меня стремительно покидают остатки сил. Последнее, что я увидел перед тем, как умереть — это лицо девушки со зрачками, сменившими цвет на красный и ее испачканные в крови губы и подбородок.

Напоследок в моей голове мелькнула совершенно дурацкая мысль, что у жизни скверное чувство юмора — сдохнуть, когда у тебя отсасывает красивая девушка. Да еще столь необычным способом…

***

— Вот, господин. Это оказалось нелегко, но я смог использовать связь с другим артефактом и сделать с него слепок.

В руке ромала на простой льняной веревке раскачивалась золотая пирамида, размерами в точности повторяющая Малый круг. А вот внутри… Ириний мысленно потянулся к артефакту и тут же отпрянул — такой оттуда дохнуло мощью. Младший наследник не смог сдержать благоговейного трепета. Получилось, забери вас всех пламя! Получилось! Его не смутило, что от поделки Рамира ощутимо несло чужеродной магией. «Запах» огня был намного сильнее. Когда эта сила подчинится Иринию — он просто выжжет все возможные побочные эффекты. И тогда с ним все начнут считаться. Даже брат. Даже отец.

— Господин, мне пришлось немного потратиться. Золото на артефакт, несколько редких ингредиентов…

Ириний достал из внутреннего кармана внушительный кошелек, бросил толстяку.

— Молодец. Я тобой доволен.

Когда младший наследник покинул табор, в палатку к Рамиру высокий статный мужчина в дорогом камзоле. Шандор. Барон табора. Увидев нового гостя, ромал низко поклонился:

— Приветствую вас, баро.

— Щенок получил, что хотел? — Шандор не ответил на приветствие. Он вообще редко разменивался на приветствия учеников.

— Да, светлоликий.

— Никто из огненных ничего не почувствовал?

— Я был очень осторожен.

— Отлично. Надеюсь, работая, ты не забывал о благе табора?

Рамир улыбнулся:

— Обижаете, уважаемый!

Ириний сам не понял, как оказался на ступенях дворца. Мыслями он уже входил в двери Заклинательного зала, чтобы пройти Великий круг. Правда, нужно было как-то решить вопрос с Хранителем зала, который и должен провести ритуал. Тот был до мозга костей верен отцу и наверняка заартачится, не желая идти поперек воли Правителя, да еще и проводить ритуал с неизвестным артефактом. Впрочем, у Ириния были мысли, как сделать его более сговорчивым.

Один из стражников возле створок поклонился младшему наследнику:

— Господин, меня просили передать, когда вы появитесь — отец призывает вас к себе.

Надо думать, папенька недоволен тем, что Аидом драный стихоплет все еще не предстал перед суровым взглядом Правителя. Впрочем, Ириний практически сразу устранился от поисков ублюдка, посмевшего поднять на него руку, спихнув все на выделенных ему людей. Какой смысл тратить нервы и время, разыскивая того, кто явно законопатился в какую-нибудь дыру? Куда проще отправить на поиски Огненную Ищейку. Правда, заклинание относилось к четвертому кругу и было неподвластно скромной памяти младшего наследника. Даже брат не умел призывать могущественную демоническую сущность. Да и зачем? Ищейка предназначена для поиска скрывающихся могущественных магов, которых неспособны найти лучшие следопыты. Призыв Ищейки стоил больших затрат и не использовался там, где могли справиться обычные облавы и подкуп.

Войдя в холл, Ириний внимательно прислушался к собственным ощущениям. Шкура саламандры оправдывала свои легендарные свойства и полностью заглушила эманации копии Великого круга. Поэтому парень достал позолоченный голософон, зажал пальцем нужную пластину и произнес слова активации. Несколько секунд ничего не происходило, а затем раздался голос Казия — одного друзей-телохранителей:

— Да, господин?

— Нанесите визит в квартал Мотыльков. Думаю, в скором времени Хранителю понадобится стимул.

— Сделаю.

Телохранитель отключился. Ириний не сомневался в том, что все пройдет как надо. Хранитель не удосужился хоть мало-мальски защитить свое жилище. Просто потому что никому в городе и в голову бы ни пришло покуситься на дом одного из Приближенных Пиролата. Но теперь подобная самоуверенность оказалась на руку.

Увидев дворецкого, Ириний узнал, что отец пребывает в Тронном зале и поспешил наверх, перепрыгивая через ступеньку. Не стоит заставлять отца ждать.

Толкнув двери, наследник с удивлением обнаружил, что перед троном стоит Демид Никистос. Барыга без магических талантов, но, помимо налогов, жертвующий трону щедрые подарки, и поэтому пользующийся расположением при дворе. А подойдя еще ближе, понял, что у барыги на пол-лица расплылся здоровенный синяк. Интересно, кто это так приложил торгаша?

— Здравствуй, отец.

— Здравствуй! Как продвигаются твои поиски? Помнится, я поручил тебе отыскать одного человека.

— Я… работаю над этим.

— Ах рабооотаешь. И когда можно будет увидеть результаты работы?

— Этот стихоплет явно осторожен. Его след потерялся в Улье, и больше его никто не видел.

— Думаю, вот он, — Леонид указал на молчавшего торгаша, — готов с тобой поспорить. Демид, вы свободны. Я принял ваши сведения и благодарю за то, что вы нашли в себе силы рассказать обо всем нам.

Никистос поклонился сначала Правителю, потом наследнику и, прихрамывая на правую ногу, вышел.

— Я не понимаю, отец…

— Две недели! Две недели прошло, а результата ноль!

Леонид явно пребывал в дурном расположении духа, так что Ириний счел за лучшее заткнуться.

— Рифмоплет за это время умудрился сколотить шайку разбойников и теперь грабит уважаемых людей города! А все потому, что ты не способен выследить даже слона в болоте, не то что человека, давшего тебе по зубам! Когда ты прекратишь позорить клан Пиролат, сын!

«Очень скоро, отец. Можешь не сомневаться!» подумал Ириний, но вслух сказал другое:

— Неужели ему хватило наглости ограбить столь почтенного человека? Он никогда не отличался особой храбростью. Мог лишь скулить, как побитая псина. Возможно, уважаемый Никистос ошибся?

— В нападении участвовал однорогий. Как думаешь, совпадение это или нет? К тому же этот Димитр не ограничился простым ограблением. Он связал торгаша, притащил его на рынок, привязал к вкопанному в землю столбу и повесил на шею мерзкую табличку.

Повинуясь жесту правителя, один из стражников шагнул вперед и вручил обескураженному наследнику кусок картона, на котором углем было накарябано «ДЕМИД НИКИСТОС. ГРАБИТЕЛЬ И УГНЕТАТЕЛЬ СЛАВНОГО НАРОДА КРИТА».

— Что это значит, отец?

— Я обязательно спрошу его об этом, как только ты найдешь рифмоплета. Сколько можно ждать, сын? Я начинаю сомневаться в твоих умственных способностях. Найди мне его. И лучше бы тебе меня не разочаровывать.

Поняв, что аудиенция окончена, Ириний развернулся, чтобы уйти, но был остановлен вопросом отца:

— Почему ты все еще не прошел Малый круг? Архивариус говорил мне, что ты взял пирамиду еще два дня назад.

Мысленно пожелав болтливому старикашке подавиться книжной пылью, Ириний выдал заранее заготовленный ответ:

— Я ждал благословения Гефеста, чтобы он одобрил предстоящий ритуал. Принес ему жертву и только сегодня подношение исчезло с алтаря. Это добрый знак. Как только я подготовлюсь, то сразу же направлюсь в Заклинательный зал.

Леонид скривился и махнул рукой, показывая, что сын может идти. Ириний знал, что отец не очень хорошо относится к подношениям богам, предпочитая решать проблемы самостоятельно, но никогда не противился, если божеств ублажали другие.

Выйдя из дворца, Ириний направился вниз по улице Восьмерых, в сторону таверны «Три оливки». Именно туда должны были прийти Казий с напарником после успеха своего…мероприятия. Вышибалы на входе отлично знали младшего наследника, так что рассыпались в приветствиях, согнув спины.

Не посчитав нужным отвечать, Ириний загнул внутрь и поморщился. Заведение не относилось к приличным даже с большой натяжкой, так что здесь в лучшем случае собирались студенты, работяги, а то и вовсе всякие сомнительные личности. Зато шанс встретить здесь знакомую рожу был минимален. Да и, чего скрывать, в «Оливках» по вечерам было куда веселее, чем в заведениях высокого города, где под звуки арфы и тихое клацание приборами по тарелкам можно было уже через десять минут сдохнуть от скуки.

Уверенно направившись к владельцу заведения, стоящему за барной стойкой, Ириний молча вопросительно кивнул головой. Хозяин, здоровенный детина в едва не лопающейся в плечах грубой рубашке, жилетке и нарукавниках, также молча показал глазами на лестницу, ведущую на второй этаж. Туда, где у Ириния были собственные комнаты. Старый прощелыга был на прочной кормушке у наследника, поэтому закрывал глаза на то, что наверх иногда поднимали девушек, не очень желающих идти туда добровольно.

Зайдя в комнату, Иринию хватило одного взгляда, чтобы убедиться — все прошло, как надо. На кровати валялась заплаканная полноватая женщина неопределенного возраста. Про таких говорят «между двадцатью и пятидесятью». Возможно, когда-то она была красива, но быт и домашние хлопоты превратили ее в невзрачную мышь, на которую не встал бы даже у отшельника. Жена Хранителя зала.

— Казий, держи голософон под рукой. Объясни этой дуре, что от нее требуется и что я тебе позволю с ней сделать, если она вздумает упрямиться. Мелис, ты идешь со мной.

Предстояло перевернуть страницу, за которой больше никто не посмеет считать его никчемным неумехой.

Глава 9. Благородные разбойники

Зверски чешется живот. Думаю, именно это чувство выдернуло меня из сладких объятий сна. Рука сама тянется к пузу и с минуту я провожу в блаженном почесывании, пока память «услужливо» не подбрасывает воспоминание о кинжале Палада, проделавшем во мне незапланированную дырку.

Я замер, боясь открыть глаза и прислушиваясь к ощущениям. Вроде ничего не болит. Но как? Я же только что елозил рукой там, где была рана.

Однако у памяти и на это есть ответ. Перед внутренним взором встала картина поврежденного запястья и… залитое кровью лицо Лии.

Резко сев, я посмотрел вниз. Никакого намека на кровоточащую рану или швы. Лишь едва заметный белый шрам длиной с мизинец да новая розовая кожа вокруг.

Пораженный чудесным исцелением, я не сразу заметил одну любопытную деталь. А именно изумительную стройную ножку, приоткрытый изгиб спины и рассыпанные по подушке светлые волосы. Интересно, как полностью обнаженная Лиа оказалась возле меня? И почему я тоже в костюме Адама?

— Димитр!

Парень откликнулся только со второго раза. Судя по ощущениям — он пребывал в полном восторге.

Всегда мечтал попробовать!

— Попробовать что? Трахнуть вампиршу? А ты экстремал, как я посмотрю.

Она не вампирша

— А кто? Храмовая целомудренная жрица? Если ты забыл — девка мне запястье порвала и крови нализалась будь здоров.

Давай я попробую пояснить. Она ламия. Наверно, тебе будет проще, если я все таки назову ее вампиром, но ламии отличаются от славянских упырей и волколаков. Тех можно назвать «больными» и их «болезнь» передается через укус. Ламии — жертвы проклятия Геры, жены Зевса. Громовержец и сейчас то любитель сходить налево, а раньше так и вовсе пристраивал свой божественный фаллос в любую подвернувшуюся пещерку.

— Прямо как ты.

Не без этого. Ламии — потомки древней ливийской царицы, которой Зевс заделал брюхо. Ребенок родился с сильным даром исцеления, однако Гера прокляла дитя. С тех пор ламиям для того, чтобы дар проснулся, нужна кровь, взятая силой. При этом им очень трудно остановиться и не убить, особенно если жертва сопротивляется. В их слюне содержится сильный афродизиак, до предела усиливающий желания и ощущения. Поэтому способная контролировать себя ламия в постели — предел мечтаний для любого любителя взрослых удовольствий.

— А ты то откуда все это знаешь?

Ну я же все таки бард. Мне положено знать множество преданий, сказок и легенд.

— Что-то она не очень похожа на сказку.

Это точно. Вообще, встретить ламию сейчас крайне тяжело. Среди них не так много тех, кто способен контролировать себя и вовремя остановиться. Бывали случаи, когда подобные существа за ночь убивали с десяток людей. Так что на них уже с полвека идет охота. За голову ламии назначено крупное вознаграждение. Но, судя по тому, что ты еще жив и полностью здоров — наша красотка умеет держать себя в руках и лишний раз не отсвечиваться.

— А что насчет Виктора?

Не знаю. Одно могу сказать — он точно не ее брат. В проклятом роду рождаются только женщины.

Стараясь не разбудить девушку, я осторожно встал, пару раз присел. Никаких болевых ощущений. Видимо, ламия и правда постаралась на славу. Не зная, чем заняться, я подошел к небольшому зеркалу и критически уставился на то, что оно показало.

Из отражения на меня смотрел молодой русоволосый парень. Высокий, от природы хорошо сложенный. В моем мире для таких было придумано специальное словечко — мезоморф. К сожалению, Димитр, до недавнего времени владевший телом, не особо заботился о собственной физической оболочке, довольствуясь тем, чем его наградила природа. Но меня такой расклад не устраивал,поэтому все три недели, что я тут нахожусь, отжимания и прочие прелести физ. подготовки стали неотъемлемой частью моей жизни. Надо сказать, результат не заставил себя долго ждать. Конечно, над телом еще работать и работать, но, по крайней мере, я уже был уверен, что не выплюну собственные легкие, пробежав пятьсот метров.

— Любуешься?

Я повернулся. Лиа проснулась и теперь, нисколько не стесняясь собственной обнаженной груди, смотрела на меня, положив голову на согнутую руку.

— Что-то вроде того. Ты на славу постаралась. — ответил я, проведя рукой по животу.

Девушка закусила губу:

— Так ты все помнишь?

— Такое сложно забыть. Красные глаза надолго врезались мне в память.

— Понятно.

Она вздохнула и, выбравшись из кровати, стала подбирать разбросанную по полу одежду.

— Что ты делаешь?

— А на что это похоже? Собираюсь, чтобы уйти из убежища.

Ответ меня немало удивил.

Отчего вдруг такое решение?

Она натянула трусики и с вызовом посмотрела на меня. Надо сказать, что оторвать взгляд от упругой груди и посмотреть ей в глаза оказалось не так просто.

— Не хочу ждать, пока ты прогонишь меня или соберешься отнести мою голову в городской магистрат.

Я нахмурился, не понимая, почему она сделала такие выводы.

— Так всегда происходит, стоит только кому-то узнать, кто я такая. Так какой смысл ждать?

— Я не собираюсь прогонять тебя или же сдавать властям. С сильными мира сего я не в особых ладах, и тебе это известно. А насчет прогнать — ты только что спасла мне жизнь. Умудрившись при этом не высосать досуха. Прогнать тебя — по меньшей мере свинство.

Будь на моем месте настоящий эллин, возможно, он считал бы по-другому. Я же на собственном опыте убедился в ее талантах. Прогонять кадра, способного исцелить паскудное ножевое ранение в живот — верх идиотизма.

Она подошла ближе, встав практически вплотную. Заглянув к ней в глаза, я увидел вселенскую усталость и мудрость, которых просто не может быть у молоденькой красивой девчушки.

— Не играй со мной в эти игры, Милан. Мне семьдесят три года. И ни разу в моей долгой жизни мне не повстречался человек, который бы не шарахался, узнав, кто я на самом деле.

Семьдесят три года! Солидно. Я прочистил горло, решив пока не поднимать вопросов долгожительства:

— Я могу тебе поклясться, что не прогоню тебя.

Подняв руку, я проговорил, стараясь, чтобы мой голос не звучат пафосно:

— Клянусь, что не отвернусь, не прогоню и не предам тебя из-за того, что ты ламия.

Когда прозвучало последнее слово, напротив моей ладони неожиданно мигнуло и в воздухе закружился небольшой, величиной с мандарин, земляной шарик. Осветив все вокруг зеленоватым светом, он покрутился пару секунд и исчез, оставив меня и ламию с выпученными глазами смотреть на пустую ладонь.

— Это же… Милан, ты… Я не… Но как?! Ты Якостроф?

— Что это значит? — я включил дурачка.

— Это значит, что стихия не принимает клятвы ни от кого, кроме своих Истинных последователей. Неужели ты не знаешь, кто ты такой?

— У меня было тяжелое детство. Оденься пожалуйста.

Девушка все еще дефилировала передо мной в одних трусиках. Надо сказать игнорировать подобное зрелище было все сложнее. И мне, и моему дружку снизу.

— Прошлой ночью ты не был особо против. — К ней вернулось самообладание и она, специально не торопясь, изящно нагнулась за лифчиком.

— Прошлой ночью я и сопротивляться особо не мог.

— А если бы мог — то стал бы?

Ламия вновь оказалась ко мне близко-близко:

— Получается, теперь у нас обоих есть секреты. Ты знаешь, кто я такая. Я знаю, кто ты. И мы оба не хотим, чтобы наши секретики стали достоянием общественности. Выходит, что мы связаны.

От нее пахло чем-то терпким и очень приятным, так что мне стоило некоторых усилий мягко отстранить девушку от себя:

— Пойдем посмотрим, не разбежались ли наши бандиты, пока я валялся в отключке.

В общем зале кто-то уже успел вернуть мебель на свои места и даже присыпать песочком особо крупные пятна крови. А вот тела Палада не было. Да и, если честно, меня мало интересовало, на какую помойку его выбросили.

Единственной живой душой тут оказался Актеон. Минотавр каменным изваянием восседал за столом, попивая неразбавленный вискарь. Я бросил взгляд на бутылку, хмыкнул. Ополовинена. Насколько я знаю однорогого — подобная доза ему даже блеска в глазах не добавит. Чтобы бык захмелел — бутыль должна быть третьей по счету.

Обернувшись на звуки шагов, однорогий кивнул мне так, словно это не меня вчера продырявили. Оставалось лишь тешить себя надеждой, что всему виной его самообладание, а не безразличие к моей судьбе. То, что я жив и здоров, его нисколько не удивило. А значит, мой однорогий друг прекрасно знает, кто такая Лиа, но не предает этому сколько-нибудь важного значения.

Кивнув ему в ответ, я сел напротив, пододвинул к себе второй стакан, налил янтарного напитка и опрокинул в глотку, пожалев, что нет льда. Виски огненным смерчем прокатился по горлу, бочкой пороха взорвался в желудке и раскатился приятным теплом по всему телу, достигнув даже пальцев ног.

— Хоррошо! Рассказывай.

Вместо ответа однорогий вновь наполнил стаканы, но трогать не стал:

— Ребята нашли в смумке Палада все деньги с последнего налета. А за пазухой — грамуту о помуиловании. Все сразу же встало на свои муеста. Эта шваль продала тебя в обмен на бумуажку и собиралась свалить. Такое в их кругах не прощается. Так что, как туолько настала ночь, они мутащили его тушку подальше и оставили гнить под каким-то забором.

Бык взял в руки свой стакан и отсалютовал мне:

— С повышением, комуандир!

Я ответил на его приветствие и мы выпили.

— Что будем делать дальше?

Этот вопрос меня мучил уже давно. И вариантов вырисовывалось два. Первый — я тихонько валю с Крита и перебираюсь куда-нибудь подальше от Союза элладских полисов и начинаю тихую-мирную жизнь простого обывателя. В этот вариант, если честно, я и сам не особо верил. Все мое естество не было приспособлено к подобному развитию событий. А значит…

— Зови парней.

Банда собралась в зале уже через пять минут. Все жадно смотрели на меня, словно ожидая, что я прямо сейчас превращусь в дракона или подарю им по баронству с приличными угодьями. Лишь козлоногий демонстративно насвистывал какую-то незатейливую мелодию, качая ножкой и прикладываясь к кружке с вином. Но его выдавали дергающиеся уши. Рогатый внимательно прислушивался к происходящему.

Я немного поразмыслил, прикидывая, что им сейчас скажу:

— Друзья! Каждому из вас так или иначе не повезло в жизни. Кого-то родители подбросили в храм, потому что не могли прокормить…

Близнецы сжали кулаки.

— Кто-то не пожелал отправляться на рудники за то, что, умирая с голоду, украл курицу…

Нахмурился Богомол.

— Кто-то просто оказался на обочине жизни, потому что Правителя и его жирных зарвавшихся лизоблюдов интересует только собственный карман, а не проблемы своего народа. Все вы оказались здесь, потому что до вас никому нет дела. Среди вас нет мразей, готовых запороть человека до смерти за то, что он не смог заплатить непомерный налог.

Глядя в их просветлевшие лица и пылающие глаза, я сам невольно распалялся все больше и больше, хотя никогда не отличался особым талантом оратора. Вот ведь! Всего-навсего хотел их подбодрить и настроить на нужный лад, а в итоге выдал вдохновенную речь. Кажется, без сущности Димитра тут не обошлось.

— И я скажу вам — мы заберем у богатеев то, что они отняли у таких, как мы! Заставим их вернуть награбленное добро! Призовем к ответу за все злодеяния! Я говорю вам это как наследник Якострофа!

Подчиняясь наитию, я вытянул вперед руку, продемонстрировав пораженным слушателям клановое кольцо, непонятно отчего засветившееся на моей ладони мягким зеленым светом.

Какого хрена?! Я же не собирался выкинуть такую глупость!

Несколько мгновений в безымянном подземном убежище стояла такая оглушительная тишина, что можно было услышать, как по моему виску стекает капля пота. Затем все разразились радостными криками.

— Дааа! Долой богачей! Мы с тобой, Милан! Славься, Якостроф!

Причем даже сатир и минотавр мыкнули-мекнули что-то одобрительное.

Чувствуя, что только что заварил серьезную кашу, я сказал еще какую-то напутственную чушь, попрощался и спешно ретировался.

— Твоя работа, рифмоплет?! — прошипел я, едва дверь за мной закрылась.

Здорово получилось, правда? Ты был очень убедителен, даже я проникся.

— Я сейчас не о том, что ты подтолкнул меня на праведную речь. Зачем я признался в том, что наследник клана земли?!

Так это же отличная идея! Теперь ты получил первых верных сторонников. Якострофов на Крите помнят и любят.

— Да пускай хоть в задницу меня целуют! Ты понимаешь, на какой тонкий лед меня подтолкнул?! А если кто-то из них побежит с этим знанием к Пиролатам? Да даже просто в пьяном угаре проговорится в портовом кабаке, чтобы местная шлюха была посговорчивей? Нас же из под земли достанут! Весь Крит вверх дном перевернут, чтобы достать уцелевшего врага!

По-моему, ты слишком нагнетаешь, Милан. Ты ступил на тонкий лед, когда собрался грабить богачей, да еще преподал это как народную месть. И не вали на меня — ты изначально хотел все обставить именно так. Пиролаты в любом случае перевернут Крит вверх дном.

— Это был последний раз, когда ты проворачиваешь такой фокус, не посоветовавшись со мной. Доступно к пониманию? — с угрозой в голосе предупредил я, мысленно в чем-то признавая его правоту.

Хорошо.

Я упал на кровать, чувствуя слабость. Видимо, сказывается большая кровопотеря. Но, пролежав пару минут, с тяжелым вздохом сел. Отдыхом придется пренебречь, в разумных пределах. Раз уж я ввязался в борьбу с сильными мира сего, которые могут сжигать деревни одним пассом — надо найти способ им противостоять.

Достав из кармана переставшее светиться кольцо, я уставился на символ Якостроф, словно надеялся узнать у него ответы на главные вопросы мироздания — кто создал Вселенную и как перестать ударяться мизинцем об тумбочку.

***

В Заклинательном зале было душно и жарко, даже несмотря на то, что на улице сегодня царила довольно прохладная погода. Ждесь всегда было жарко. Сказывалась истончившаяся за много веков грань между реальным миром и планами, где властвовал Огонь.

Ириний вошел внутрь, внешне стараясь не показывать, что его буквально колотит от предвкушения. Все решится. Сегодня. Сейчас. Наследник посмотрел на середину зала, где на мраморном полу пламя знает сколько веков назад основатель клана, великий Пиролат кровью титанов начертил пять ритуальных кругов, в которые вписал письмена, призванные сдержать и стабилизировать прорыв на план Огня. Для этого он использовал язык, недоступный простым смертным. Язык пламени.

В центре этой грандиозной магической фигуры стоял одинокий металлический стул с ремнями, сделанными из кожи огненной лисицы — зверя, распространяющего лесные пожары. Только этот материал был способен выдержать напор пламени и не сгореть.

— Чем могу помочь, господин?

Хранитель зала вышел из небольшой неприметной двери справа. Невысокий, еще не старый, мужчина был одет в ритуальный плащ, выполненный из того же материала, что и ремни. Одному Гефесту известно, сколькими жизнями пришлось пожертвовать, чтобы изловить такое количество смертельно опасных зверьков.

— Я пришел, чтобы выполнить волю отца и пройти Круг.

— Ваш отец передавал мне свою волю. Отлично, дайте мне пару минут на подготовку, а также, будьте любезны, передайте мне пирамиду Малого круга. И еще. Ваш спутник должен выйти. На ритуале разрешено присутствовать лишь Хранителю и испытуемому.

— Боюсь, сегодня нам придется нарушить предписанные правила. — Ириний с улыбкой извлек из кармана сверток и развернул кожу саламандры.

В зале резко потеплело. Обе пирамиды вибрировали, чувствуя близость Кругов.

— Что это такое, господин?! Что это за…мерзость?

Хранитель почувствовал чужеродные эманации, волнами расходящиеся от поделки ромала.

— Сегодня ты используешь именно ее, — Ириний протянул Хранителю слепок с пирамиды Великого круга, но тот отшатнулся назад.

— При всем уважении — я не стану этого делать. Откуда вы ее взяли? Мало того, что я чувствую в ней чуждую магию, так еще и Правитель четко дал понять, что вам предстоит пройти Малый круг. А этот предмет содержит в себе заклинания Великого круга, хоть я и не понимаю, как такое возможно.

Хранитель справился с удивлением и холодно отчеканил:

— Господин, я прошу вас покинуть Заклинательный зал. И мне придется доложить вашему отцу об этом…предмете. его следует уничтожить, а также найти того, кто смог сотворить подобное кощунство.

— Как глупо и патетично, — наследник презрительно скривил губы. — Кажется, ты нуждаешься в стимуле, Приближенный. Я как раз припас для тебя один.

Ириний кивнул Мелису и тот достал голософон, нажал на нужную пластину. Несколько секунд ничего не происходило, а затем раздался полный слез женский голос:

— Пелагей! Умоляю, сделай то, что они просят!

Хранитель стремительно побледнел:

— Агата?! Что они с тобой сделали? Где ты сейчас?!

— Ей запрещено говорить на такие скользкие темы. Сделай то, что я прошу и твоя ненаглядная женушка останется жить. А если будешь расторопен, то мой человек даже не успеет с ней как следует позабавиться. Она конечно не особо привлекательна, но мой друг не отличается излишней привередливостью.

— Вы не посмеете! Я Хранитель заклинательного зала! Ваш отец…

— Еще одно слово и ты получишь свою жену по частям! — рявкнул блондин, перебивая поток праведного возмущения. — Ты сделаешь то, что я тебе велю. А поскольку только что посмел перечить мне…

Ириний повысил голос:

— Казий, этот червяк посмел перечить мне. Отруби этой дуре палец.

Хранитель побледнел еще сильнее и возопил:

— Не надо господин! Я согласен, я все сделаю!

— Сделаешь. Но прежде будешь наказан.

Из голософона послышался громкий крик, перешедший в захлебывающиеся рыдания.

— Еще раз посмеешь вякнуть что-либо — и она лишится кисти.

Хранитель трясущимися руками принял поделку ромала:

— Господин, сядьте на стул.

Ириний сделал требуемое и бледный, словно смерть, Хранитель потянулся было к удерживающим ремням, но был остановлен жестом руки:

— Сегодня обойдемся без связываний. Поторопись, я начинаю терять терпение. Казий, не прерывай связь. Если он надумает выкинуть какой-нибудь фортель — прикажи убить его дражайшую жену.

Услышав приказ младшего наследника, Пелагея передернуло. Он осторожно взял поддельную пирамиду и аккуратно вставил в нужную выемку.

По залу раздался гул. Круги на полу вспыхивали один за другим, от внутреннего к внешнему, пока письмена на всех пяти не запылали.

Затем огонь резко взревел, взметнулся на высоту в два человеческих роста и пять пламенных кругов начали стремительно сужаться, пока не образовали вокруг Ириния узкую, не шире метра, стену непреодолимого огня.

Пиролат почувствовал, как, не выдержав жара, начинает пузыриться кожа, как вспыхивают волосы и заорал было от нахлынувшей боли, как вдруг пламя опало.

Только вот Заклинательного зала больше не было. По крайней мере, в своем изначальном виде. Закопченные стены. Дыры в полу, из которых вверх то и дело били огромные языки пламени. На стенах появились рисунки, изображающие невиданных ранее существ. Приглядевшись, Пиролат понял, что картинки медленно движутся, а неведомые существа сошлись в жестокой битве, разрывая друг друга на части клыками и когтями. И тихий, но очень отчетливый шепот, раздающийся прямо в голове. Язык пламени. Наследник попал туда, куда стремился — на план Огня. Только в этот раз он разительно отличался от последнего ритуала, когда Ириний проходил Малый круг. Тогда Заклинательный зал изменился очень незначительно и шепот пламени был едва различим.

Пиролат поднялся со стула, мельком заметив, что тот изменился. Стал более изящным, с хищными наростами, по которым то и дело пробегали багровые искры. Ириний знал, что время здесь идет совершенно по-другому, поэтому стоит поторопиться. Сосредоточившись, стал прислушиваться к шепоту, проникающему прямо в мозг. Сначала он не мог разобрать ни слова, но постепенно хаотичные звуки стали упорядочиваться, обретая смысл и мощь. Ириний жадно вслушивался, буквально физически чувствуя, как заклинания, от силы которых захватывало дух, врезаются в память. Это было волшебно! Непередаваемо! Восхитительно!

Он не знал, сколько времени так простоял. Возможно, минуту, возможно — вечность. Лишь когда почувствовал, что новые знания переполняют его, словно ливень — дождевую бочку, Ириний открыл глаза. И едва не отшатнулся.

Перед ним, буквально в нескольких метрах, стояло нечто. Сотканная, казалось, из жидкого пламени худая долговязая фигура. Огонь бурлил внутри нее, постоянно перетекая из одного положения в другое. Никогда раньше Пиролат не видел и не слышал ни о чем подобном.

Фигура с интересом изучала жалкую букашку, посмевшую вторгнуться в ее владения. Шепот в голове Пиролата усилился, победно взвыл и перешел в нестерпимый, разрывающий сознание рев. Схватившись за голову руками, Ириний в немом крике упал на колени, а огненная тень, оказавшись рядом, обняла наследника, словно горячо любимого друга, заставив его снова закричать.

Глава 10. Драгоценные безделушки

Я пялился на кольцо, как баран на новые ворота. Однако делу это помогало мало. Красивая безделушка в моих руках так и оставалась красивой безделушкой, не собираясь раскрывать своих секретов. Положение усугублял тот факт, что я понятия не имел, с какой стороны подходить к процессу. Если возле Глаза Силы старик подсказал мне заклинание и мне оставалось его только повторить, то тут ничего подобного у меня не было.

Кстати, а если попробовать вновь вызвать пылевую завесу? Так я, по крайней мере, точно узнаю, был ли мой магический перфоманс единоразовым или я теперь всегда смогу провернуть такой фокус.

Слова заклинания всплыли в памяти сразу же, словно кто-то выжег их на стенках памяти. Спасибо тебе, штабная крыса, за тренировки памяти! Всегда считал это если не бесполезной, то ненужной тратой времени, а поди ж ты, как все обернулось…

— Динами тис гис. Апефтино екклис.

Я не стал орать, как тогда в пещере. Кто знает, вдруг сила заклятия зависит от ярости, с которой ты его произносишь. И все равно результат не заставил себя ждать. Вся доступная пыль в комнате тут же взметнулась вверх, достигнув уровня человеческого роста. Как и в прошлый раз, я прекрасно ориентировался в пространстве. Стены и мебель очертились хорошо заметными силуэтами, так что я запросто мог пробежаться по комнате, ни разу ни во что не врезавшись.

Я перевел взгляд на ладонь, в которой все еще лежало кольцо и увидел, что символ клана в пылевой взвеси загорелся уже знакомой мне зеленью. Немного подумав, надеваю его на указательный палец. Великовато. Жаль. Надо попробовать на средний, иначе я рискую потерять кольцо клана в самый неподходящий момент…

Однако стянуть кольцо с пальца я не успел. Неожиданно оно изменило размер, аккуратно обхватив фалангу пальца. Руку по локоть обволокло приятным теплом, словно я зарыл ее в прогретый песок. Секунду ничего не происходило, затем изумруды начали ритмично мигать. Что-то мне эти вспышки зеленого света напоминают…

Терзаемый смутной догадкой, я приложил большой палец к собственному запястью. Так и есть. Кольцо мигает в такт биению моего сердца. Значит ли это, что оно приняло нового владельца?

— Чаретисмус се сена ге тис!

Пробирающий до мурашек женский голос раздался совершенно неожиданно. Я заозирался по сторонам, но никаких изменений в комнате не заметил. Тогда кто это сказал?

— Дэн та ми вриз ароплано. Афто пу акоус эйнаи апплос аппле тис алетинис.

— Я не понимаю.

Клянусь своей пятой точкой, пространство разочарованно вздохнуло! Как бы дико это не звучало.

— Видимо, придется говорить с тобой на вашем мертвом языке. Пока что ты сын земли лишь по крови, но не по разуму.

Надо признать, голос был очень красив. Думаю, Димитр смог бы подобрать множество сочных эпитетов, вроде «звонкого горного ручья» или «пения птиц на цветущей лесной поляне». Меня же просто до мурашек пробрало, когда неизвестная заговорила. Удивительный голос. За такой любой мужчина пойдет хоть на край света, хоть на смерть.

— Кто вы?

— Я дочь земли, одна из мелий. Я пришла на твой зов, чтобы помочь познать себя. Почувствовать силу, что есть в твоей крови и в твоем разуме.

— Звучит многообещающе.

— Не жди от меня слишком многого, сын земли. В твоем кольце, созданном Якострофом, скрыта лишь малая часть знаний, доступных тебе. Остальное тебе придется познать самостоятельно, проникнув на более глубокие планы Земли. Я лишь младшая дочь и не смогу научить тебя тому, что мне неподвластно.

Не могу сказать, что это откровение слишком уж меня разочаровало. Конечно, было бы максимально круто разом научиться сворачивать горы, но все же «малая часть» — гораздо лучше, чем «ничего».

— С чего начнем?

Земляной пол передо мной пришел в движение и я едва не отпрянул. Целые пласты земли шевелились, словно живые, начав постепенно складываться в текст, пока не застыли, оставив отчетливо видную фразу на неизвестном мне языке.

— Что это? Я не могу прочитать.

— Перед тобой язык земли. То, что ты его пока не понимаешь — вполне предсказуемо. Ведь ты столкнулся с ним всего один раз, просто запомнив и бездумно повторив услышанное. Откинь лишнее, очисти голову от лишних мыслей и просто всматривайся в фразу. Понимание придет, не переживай.

Я честно попытался сделать то, что она просила. Как часто бывает в подобных случаях, в голову сразу же полезла всякая дрянь, избавиться от которой получилось далеко не сразу. Однако чем дольше я вглядывался в надпись, тем знакомее она становилась. Минут через десять я робко попытался прочитать:

— Дозе моу… проп… спростасия.

И уже увереннее повторил:

— Дозе моу простасия!

Подчиняясь моей фразе, прямо в воздухе закружился пылевой вихрь. Он крутился все сильнее, постепенно уплотняясь, пока не проступили контуры вполне осязаемого земляного щита, на котором красовался символ клана.

— Этот щит защитит тебя от любого земного оружия, а также способен выдержать многие враждебные заклинания. Но будь осторожен. Это не самая сильная защита и что-то действительно мощное остановить не сможет.

Я осторожно продел руку в ремни и взвесил шит в руке. Легкий, несмотря на солидный размер. За таким можно укрыть всю верхнюю половину тела, оставив уязвимыми только ноги.

Положив щит на пол, я достал нож, поразмыслил секунду, а затем с размаху вонзил прямо в центр. Острие вильнуло в сторону и я затряс рукой, успокаивая отбитый палец. На щите не осталось даже царапины.

— Благодарю тебя за эту помощь, но как насчет атакующих заклятий?

Защита это, конечно, хорошо, но, отсиживаясь в обороне, драку не выиграть. Так что неплохо бы выучить что-нибудь, чем можно хорошенько приложить врага.

— Земля — источник жизни. В ней скрыта великая сила, но лишь та, что способна защитить, взрастить. Огонь способен испепелить, воздух способен срывать плоть с костей, вода может разорвать легкие. Но земля — нет.

А вот это неожиданная новость! То есть, даже став крутым магом, я могу лишь цветочки выращивать да прикрыть их, чтобы никто ненароком не затоптал? Да не может такого быть! Я же дома иногда баловался компьютерными играми, и там…

— А как же всякие Каменные кулаки, Землетрясения, Метеоритные дожди? Должно же быть хоть что-то!

— Извини, сын земли. Твоя стихия не умеет уничтожать. Только первые Истинные да горстка их потомков сумели овладеть способностью сплавлять разные грани дара. Вы слишком давно идете по пути разделения. Последний ментат рождался в Элладисе две довольно давно.

— Что еще за ментат?

— Тот, кто способен постичь чужую силу. Вплести ее свою и остаться в живых. Создавать что-то новое, грандиозное, неподвластное остальным.

Подобное откровение меня разочаровало. Однако я быстро выбросил из головы упаднический настрой. Сперва стоит изучить все, что способна дать мне эта…как там ее…мелия. А там разберемся.

Обучение растянулось до позднего вечера. Кто-то стучался ко мне в комнату, но я лишь крикнул, чтобы проваливали. Наконец, я бессильно рухнул на кровать, когда мелия сказала, что полностью раскрыла мне все знания, заключенные а кольце и попрощалась.

— Прощай, сын земли. Остальное ты должен постичь сам.

— А где постичь? Расскажи?

Но мне никто не ответил. Ну и хрен с ним. Как там она сказала? Нет атакующих заклинаний? Ха! Это смотря как применить!

Подчиняясь моей воле, здоровенный кусок земляного пола вздрогнул, а затем, словно подцепленный ковшом невидимого экскаватора, приподнялся на метр. Стараясь не терять контроль, я принялся осторожно накачивать земляной вал силой, заставляя уплотняться до крепости гранита. Понимая, что в любой момент могу швырнуть получившийся булыжник куда угодно и в кого угодно, я ослабил концентрацию и опустил свое творение обратно.

Достаточно было просто использовать два умения. Первое, как сказала мелия, обычно использовалось для пересадки деревьев, а второе чаще всего применяли в строительстве. Неужели никто до меня не додумался их объединить? Одна беда — подобные комбинации отнимали целую прорву сил. Думаю, сейчас я способен метнуть парочку таких снарядов, не больше.

В дверь требовательно затарабанили:

— Слышь, паря, ты долго там еще будешь грохотать? Я хотел сожрать твою порцию мяса, но другие почему-то этого нее одобрили.

— Сейчас выйду!

Жутко хотелось спать. Но еще больше хотелось есть. Если козел посмеет тронуть мою порцию, то клянусь Зевсом, я оторву его ногу и зажарю на вертеле!

Выйдя в общий зал, я присвистнул. Стол был буквально завален самыми разнообразными явствами. Чего здесь только не было! Румяное зажаренное мясо, хлеб, разнообразные овощи, фрукты и сладости. Среди всего этого гастрономического великолепия гордо торчали бутылки с вином и прочей алкогольной продукцией. Я почувствовал, как рот заполняется слюной.

— В честь чего сабантуй?

Сидевшие за столом парни переглянулись и Черный, несколько смущаясь, ответил:

— Нуу, ты вывел на чистую воду Палада и очень рады, что теперь ты наш командир. Поэтому и решили отпраздновать. Ждали только тебя.

Хмыкнув, я не стал ничего говорить и уселся во главе стола. Подобные порывы надо поддерживать, но все же стоит намекнуть, что отныне все подобные мероприятия надо согласовывать со мной. Пора прививать ребятам дисциплину. Но все это потом. Сейчас они воодушевлены целью в жизни, которую я им дал — так что не стоит сразу же вдалбливать в них эти истины.

Поэтому я первый протянул руку, чтобы оторвать себе поджаристую куриную ножку…

Засиделись мы допоздна. Сатир в обнимку с Богомолом мирно спали под столом, куда свалились примерно одновременно. Правда, для этого козлоногому пришлось выпить в четыре раза больше человека. Остальные раскраснелись, порасстегивали воротнички, но следовать примеру товарищей не спешили. Вместо этого над столом то и дело раздавались тосты за процветание банды, за здравие командира, за погибель богатеев и за месть простого народа. Я усмехнулся. Пейте-пейте. Посмотрим, как вы завтра с похмелья на тренировку встанете! А в том, что она будет, я не сомневался и никому никаких поблажек давать не собирался. Зато почувствуют, насколько это хреново и в следующий раз крепко подумают, прежде чем поднять лишний кубок.

— Пройдемся?

Минотавр повернулся ко мне, глядя абсолютно трезвыми глазами. Я оглядел зал. Веселье потихоньку сходило на нет. Близнецы, отчаянно зевая, уже отправились на боковую. За столом, кроме меня и Актеона, остались только Лиа, Виктор и Черный. Впрочем и они все чаще кидали взгляды в сторону прохода, ведущего к спальным комнатам.

— Давай.

Свежий ночной воздух оказался удивительно приятным. Я вдохнул полной грудью, слушая, как на все лады стрекочут кузнечики, соревнуясь, кто же самый громкий музыкант.

Мы простояли так несколько минут. Просто ничего не делая и всматриваясь в темноту ночи — две неподвижные фигуры человека и минотавра.

— Почему у тебя один рог спилен?

Он усмехнулся:

— Я дуумал, ты давно уже спросил у кого-нибудь. Если нет то ты му очень терпеливый человек.

Немного помолчав, он продолжил:

— Муой народ живет очень обособленно, редко покидая Лабиринт. Так было даже во времуена дружбы с кланом Якостроф и уж тем более после его муничтожения. Поэтому в человеческих городах редко муожно встретить кого-то из муоего племени. Чаще всего среди людей живут именно однорогие. Рог отпиливают изгнанникам. Чтобы показать — такой муинотавр мертв для своего народа. Никто не станет мустить за его смерть.

— А за что тебя изгнали?

— За некоторые…принципиальные разногласия со Старейшинами.

Понятно. На откровение его не настроила даже столь чудесная ночь. Я не стал настаивать. Придет время и он сам все расскажет, если захочет.

— Чем ты занимался так долго сегодня? Я чувствовал, что ты мунипулируешь землей.

— Мне удалось извлечь знания из перстня.

— Это хорошо. Никомуу другому, кроме Якострофа, артефакт не открыл бы свои тайны.

— А еще, мне было сказано, что в кольце скрыта лишь малая толика силы. И все остальное мне придется найти самостоятельно.

Актеон покачал головой:

— Если ты намекаешь на Лабиринт, то я не смуогу тебя туда провести. Нас обоих мубьют.

Вообще-то я ни на что и не намекал. Зато узнал место, куда мне определенно стоит попасть. Лабиринт. Возможно, минотавры смогут помочь мне в поисках. Недаром же они столько лет дружили с магами земли…

***

Феодор еще на подступах к тренировочному залу почувствовал, как кто-то взывает к силе, а войдя внутрь, всей кожей ощутил всю мощь призываемых заклятий.

Младший брат гонял своих дружков-телохранителей по всему помещению и, надо сказать, что тем приходилось очень нелегко, даром что оба Приближенные.

Решив не прерывать тренировку, старший наследник уселся на лавку возле стены, наблюдая, как брат рвет соперников на тряпки. Ритуал Малого круга явно пошел ему на пользу. Феодор не без удовольствия отмечал, как Ириний легко и непринужденно сменяет одно заклинание другим, то заставляя руки вспыхивать огнем, то призывая дымчатое оружие, то обрушивая на врагов потоки пламени. Феодору даже показалось, что брат дерется в неполную силу, явно сдерживая себя. Очень хорошо. Наконец-то он решил взяться за ум. Если так пойдет и дальше — Ириний сможет занять достойное место возле отца. Или возле старшего брата.

Наконец, Ириний разорвал дистанцию и опустил руки, показывая, что тренировка окончена и только теперь заметил старшего брата. Указал телохранителям глазами на дверь, чтобы те проваливали, и неспешно подошел. Феодор заметил, что даже походка стала увереннее.

— Я впечатлен, брат. Кажется, ты полностью освоил Малый круг. Думаю, если продолжишь практиковаться, то уже через год можно пробовать пройти Большой круг.

Светлые волосы Ириния во время ритуала полностью сгорели и теперь он щеголял лысой башкой без какого-либо намека на волосы, брови и ресницы. Право слово, мизерная плата за возросшее мастерство.

— Рад, что смог тебя позабавить.

Феодору не понравились язвительные нотки в голосе брата, но решил не заострять на этом внимания. Любой, прошедший ритуал, еще некоторое время пребывает в некотором раздрае чувств. Все таки огонь это не прикосновение шелкового белья.

— Хотел сказать тебе, что рифмоплет, которого ты тщетно ищешь уже три недели, в очередной раз проявил себя. Да так, что впору задуматься, как мы умудрились проморгать такой талант. В него словно дух убийства вселился.

Ириний промолчал, хотя раньше обязательно бросился бы выспрашивать подробности и клясться, что со дня на день обязательно найдет и покарает нарушителя. Как многое в человеке может изменить возросшее могущество.

— В Улье, возле Глаза Силы, который я осушил, обнаружили тела троих городских стражников. Две мелкие сошки и командир подразделения. Всех зарезали словно свиней. Мои люди вышли на оставшихся в живых членов десятка и поджарили им пятки. Оказалось, что они получили наводку на Димитра. И действительно смогли его прижать. Почти. Пока в Улье не появилась непонятная пылевая завеса, в которой рифмоплет вволю порезвился, прежде чем сбежать. Понимаешь, что это значит?

— В нем проснулись задатки Приближенного. Неожиданно, но не критично. Для меня это не составит проблем.

— Даже если так, то это не объясняет, где он так наловчился управляться с ножом. В бардовских школах этому не учат. Так что если тебе понадобится помощь, я готов тебе ее оказать.

— Пылевая завеса — не проблема. Я не дам ему подобраться на расстояние удара. Я справлюсь.

Пожав плечами, мол, поступай как знаешь, Феодор вышел, оставив младшего брата в одиночестве.

— Ну надо же! Умненький старшенький братик предлагает нам помощь! Какое благородство! — Ириний скривил губы в усмешке.

— Он еще не подозревает, что очень скоро помощь может понадобиться ему самому! — ответил наследник сам себе более низким грубым голосом.

— А когда поймет, будет уже поздно! Уж мы об этом позаботимся!

Глава 11. Огненная Ищейка

Хищное лезвие секиры просвистело буквально в паре сантиметров от моей переносицы, а затем, не давая опомниться, устремилось к неосторожно выставленной вперед ноге. Зная, какой силищей обладает мой противник, я не пытался парировать удар, а сделал единственное, что могло спасти от поражения — до конца не отработанное обратное сальто. Однако Актеон не собирался с видом созерцателя наблюдать за моими акробатическими выкрутасами, поэтому резко рванул вперед и врезался прямо в момент приземления. Увернуться или устоять у меня не было ни малейшего шанса, так что через секунду моя спина громко «поздоровалась» со стеной, а воздух в груди куда-то испарился.

Секира замерла, едва не касаясь моей шеи. Очередной бой проигран. Я чертыхнулся, пытаясь отдышаться. В который раз не поражаюсь, сколь ловок и силен минотавр, несмотря на габариты. И пускай я тренируюсь с ним всего три недели, а над телом еще работать и работать, но немного обидно раз за разом проигрывать.

Обида — это хорошо. Она не даст мне забыться или посчитать, что круче меня только вареные яйца. Проанализировав все свои стычки и драки в новом мире, я понял, что мне несказанно везло. Сложись все немного иначе, то мой путь в новой жизни мог закончиться, так и не начавшись. Тот же Ириний, не застань я его врасплох, разбросал бы мое лицо по всей Кидонии. Да и Палад имел все шансы отправить меня в небытие.

И пускай в драке без оружия или на ножах я любой гниде мог показать кузькину мать, да и магические навыки я тренировал каждую свободную минуту, однако умение обращаться с клинком длиннее двух ладоней точно лишним не будет. Одна беда — на это требуется время.

Однорогий отошел в столу и протянул мне стакан с грязно-бурой жидкостью. Я скривился. Вкус у этого пойла был отвратительный, причем каждый раз разный. То дохлые кошки, то мыло, то непроходимая горечь. Но придется пить. Минотавр, оказавшийся большим докой в разных эликсирах, был непреклонен, а я не привык спорить с инструкторами.

Я подержал стакан в руках, набираясь храбрости, затем в два глотка опрокинул в себя. Ну, в этот раз все не так плохо. Всего лишь вкус бальзама «звездочка».

— Как долго мне еще пить эту гадость? Если ты хочешь меня убить, то выбери менее жестокий способ.

— Сколько потребуется. Зелье помуогает твоим муышцам, тонизируя, снимуая боль и ускоряя развитие. Без него ты бы каждый вечер валялся в беспамятстве.

С живым интересом наблюдавший за нашей схваткой сатир спрыгнул со стула и, почесывая ляжку, подошел ко мне, протянул фляжку.

— На. Полегчает.

Решив, что после зелья минотавра хуже уже не будет, я без задней мысли хорошенько глотнул и почувствовал, как глаза вылазят из орбит. В горло словно налили раскаленного железа. Согнувшись в три погибели, я принялся кашлять, пытаясь сохранить завтрак в желудке.

— Скажи же — вещь? Да не ссы, не отравил я тебя. Это тебее, паря, не вискарик со льдом пить, оттопырив мизинчик. Это, брат, «Кровь Диониса»! Я сам настааивал!

— Из чего он? — просипел я, прислушиваясь к ощущениям. Глотку перестала драть стая кошек, а по внутренностям растеклось тепло.

Сатир замялся, посмотрел на невозмутимого минотавра и промямлил:

— Лучше тебее не знать.

Буду надеяться, что он не на собственных какахах настаивал эту смесь, которой можно роту солдат потравить. Махнув рукой минотавру, чтобы приступал к тренировке парней. За прошедшее время мы уже дважды выходили на «дело», и оба раза вполне успешно. Богатенькие торгаши несколько обеднели, а я настоял на том, чтобы часть добычи скрытно раздать тем, кто больше всего нуждался в деньгах. В том, что никто нас не сдаст, я был уверен. Какой идиот в здравом уме добровольно расстанется с халявными деньгами, а то и привлечет к себе внимание городской стражи? Правильно, никакой. Зато по городу уже поползли слухи о «благородных» бандитах. И если нечистые на руку купцы, ростовщики и просто баловни судьбы проклинали «голодранцев, посмевших поднять руку на святое», то простой люд нас всячески поддерживал.

Проводив взглядом спину Актеона, я направился к выходу. Несколько дней назад, в результате моих экспериментов с Пылевой завесой, на все убежище распространилась такая умопомрачительная вонь, что никто не успел выбежать на улицу, поэтому заблевано оказалось буквально все, от пола до потолка. Неистребимый вонючий туман не выветривался полтора часа, поэтому вся банда, стараясь подбирать корректные выражения, попросила меня практиковаться в колдунском искусстве где-нибудь подальше.

В «колдунском»… Я усмехнулся. В прошлом мире у меня была фамилия Колдин, так что, сколько себя помню, меня по имени особо никто не называл. Прозвище «Колдун» прочно приклеилось чуть ли не с пеленок. Но даже в детских фантазиях я не мог представить, что действительно научусь колдовать. Хотя прозвище мне всегда нравилось больше, чем собственное имя. Не знаю, кто умудрился назвать меня Милан. Видимо, какой-то фанат итальянского футбола. Хорошо хоть ударение ставилось на первый слог.

Идти пришлось далеко. Как оказалось, найти в городе место, где шанс, что меня увидят, будет минимальным, не так просто. В конце концов, Лиа подсказала про старый заброшенный особняк, в который не заходили даже самые отчаявшиеся бездомные. О доме ходила очень дурная слава. Якобы лет триста назад кто-то из Приближенных клана Пиролат попытался пробить там выход на иные планы, чтобы заключить сделку с кем-то из обитающих там огненных демонов. И у него это получилось, только вот явившийся на зов демон не захотел заключать никаких договоров, а просто намотал кишки горе-призывателя себе на руку, а затем попытался проделать подобный фокус с остальным городом. Демона удалось изгнать, но сам дом, как говорят, был залит кровью от подвала до крыши, а грань между мирами там все еще тонка, так что любой здравомыслящий горожанин теперь обходит проклятое место по широкой дуге.

Именно там скрывалась Лиа бОльшую часть своей долгой жизни. И за все это время не встретила самого завалящего демона. К тому же особняк был построен в форме квадрата, с большим внутренним двором. Идеальное место.

Помотав башкой по сторонам, я убедился, что в округе нет ни души и скользнул внутрь приокрытой покосившейся створки. Миновал темный разрушенный зал с полусгнившей мебелью и хрустящей под ногами каменной крошкой, вышел на внутренний двор. Прежний владелец, судя по всему, не любил деревья, так что на всю площадь было лишь одно худосочное дерево, явно выросшее уже после памятных событий.

Встав в центре двора, я вызвал Щит. С самим заклинанием никаких проблем не было, но мне очень не понравилось, что на формирование защиты уходило несколько секунд, которых вполне хватит опытному противнику, чтобы нашинковать меня мелкой соломкой, так что теперь я упорно работал над тем, чтобы создание магической брони занимало не больше двух ударов сердца. В идеале — мгновенно. И надо сказать, определенные успехи у меня были. Вот и в этот раз рука привычно схватилась за петли менее чем через две секунды. Еще не идеал, но уже достаточно быстро.

В другой руке материализовался короткий меч, по темной кромке которого пробегали зеленые искорки. Результат моих экспериментов со Щитом. Путем проб и ошибок я понял, что, изменяя формулу вызова, я могу корректировать сам щит. Два дня ушло на то, чтобы придать ему нужную форму, зато теперь у меня не было необходимости таскать на себе ничего тяжелее ножа. Именно таким призванным клинком я сражался с минотавром.

Пару раз взмахнув оружием, я охнул от кольнувшей в предплечье боли и развеял свое вооружение. С этим все понятно, пора заняться чем-то более существенным.

Подчиняясь моей воле, от земли по очереди оторвались два куска земли, величиной с крупный арбуз. Уплотнились, сжавшись при этом втрое, зато по крепости мои «снаряды» теперь могли поспорить с гранитом. Секундная пауза — и каменные «пули», словно выпущенные из пращи, устремляются к стене, уже изрядно побитой после предыдущих моих тренировок. Первый снаряд выбил приличных размеров воронку, зато второй удачно попал в оставленную ранее выщербину, пробив стену насквозь. По полу загрохотало каменное крошево. Мда. Кажется, эту стенку лучше больше не трогать.

Больше двух снарядов у меня одновременно создавать пока не получалось. Стоило попытаться создать третий, как первые два начинали терять стабильность. Была мысль уменьшить их размеры, тогда становилось чуточку проще, но прицеливаться ими получалось плохо, тупо из-за мелкого размера.

Иногда мысленно я возвращался в тот день, когда отправил в небытие одного из Приближенных. Того самого усача, что гнался за мной от заведения мадам Дюфре до проулка, в котором и пал смертью глупых. Сам жмурик меня не интересовал, зато раз за разом всплывала в памяти огненная пистоль. Жаль, что не удалось взять ее с собой. Возможно, у меня получилось бы разобраться, как и чем она стреляет. А там — кто знает, может, и нашел бы вариант, как переложить это насвою грань дара.

Не отчаивайся. Судя по твоему таланту, рано или поздно ты сможешь покорить и эту вершину. — утешил меня Димитр.

— С чего такая уверенность?

С того, что я привык доверять своим…нашим глазам. И вижу, как ты рвешь жилы, чтобы прогрессировать. Сам я, увы, подобными качествами никогда не обладал. Возможно, Криту повезло, что именно ты вселился в тело потомка Якостроф.

Чувствуя себя неловко, я ответил:

— Поверь, я не просил о подобном и не хотел занимать чье-то… твое тело.

Думаю, это шутка кого-то из богов. А может и не шутка. Возможно, тебя призвали, чтобы совершить то, чего я никогда не смог бы совершить. Ведь мелия тебе не солгала — повелители земли никогда не имели в своем арсенале явных атакующих заклинаний. Уронить кому-то на голову тонну грунта — не в счет. Возможно, именно поэтому их уничтожили так легко. Сила Якострофа была в другом. Защита, помощь людям, забота о земле. Не война. Однако ты успешно доказываешь, что и в таких условиях можно найти выход. Наверно, дело в иномирном мышлении.

— Пока что я считаю, что это не более чем вселенская случайность. Неприятно, знаешь ли, осознавать, что ты пешка в чьей-то игре.

Время покажет. А пока делай, что должен. Пускай я и не знал своих родителей, настоящих родителей, но мне неприятно осознавать, что их убийцы не просто дышат со мной одним воздухом, но еще и сграбастали себе то, что им не принадлежит. Надеюсь, у нас получится испортить им жизнь.

Я не стал ему говорить, что попытки испортить жизнь сильным мира сего обычно заканчиваются не самым лучшим образом. Вместо этого потянулся к дару, собираясь применить заклинание, которое кроме как аграрным, я больше никак назвать не мог. Оно в десятки, сотни раз ускоряло развитие растений, заставляя прорасти в неподвластной природе скоростью. Но у меня были мысли, как использовать подобный эффект несколько неожиданным образом.

Подчиняясь моему мысленному приказу, едва пробившийся в щели между камнями росток стремительно рванул вверх, обрастая листочками, пока на вершине не образовался цветок, раскрывшийся маленьким солнцем. Одуванчик качнул желтой головой, снова закрылся и через пару секунд бутон взорвался пушистым белым облачком.

Тут бы мне и оборвать поток силы, но я даже слегка усилил напор, пока белые парашютики не облетели с тонкого стебля, а затем растение начало желтеть, упало на камни, не в силах сопротивляться ускоренному в сотни раз времени, почернело.

Я был уверен, что мне по силам провернуть подобный способ с любым деревянным предметом. С запертой дверью. Или чужим щитом. А если найду способ спроецировать этот же эффект на металл — то смогу преподнести неприятный сюрприз практически любому сопернику.

Откуда-то сверху раздалось угрожающее рычание. Я задрал голову вверх, чтобы столкнуться взглядом с невиданным мной доселе существом. Более всего ЭТО напоминало освежеванную каким-то живодером крупную овчарку. Собачье тело лишено шерсти, а обнаженные полусгнившие мышцы как будто тлели, испуская жар и дым. Вместо глаз у твари горели два ярко-красных угля. В горле адской псины снова заклокотало.

— Что это за тварь?!

Я читал о подобном, но лишь единожды. Их Называют Огненными Ищейкими. Магически созданные зверушки, чьим предназначением является выслеживание магов. Очень сложные в создании. Это высшая магия Пиролатов. Кажется, за наши поиски взялся сам Леонид или его старший сын.

— Как ее убить?

Не знаю. Об этом в книгах ничего не сказано. Думаю, самое лучшее — сбежать.

Хорошая мысль. Вот только я отчего-то сомневаюсь, что собачка станет спокойно смотреть, как я улепетываю. Тем временем Ищейка легко спрыгнула с высоты шести метров и вновь оскалилась, выгадывая момент для атаки. В том, что разойтись миром не получится, я нисколько не сомневался, поэтому призвал сначала Пылевую завесу, а потом щит с мечом. На все про все ушло три удара сердца. Будет чем гордиться, если выживу.

В следующую секунду неизвестная тварь продемонстрировала, что не пальцем сделанная. Она протяжно завыла и воздух заискрил от сгораемый частичек пыли. Буквально за пару минут от Пылевой завесы не осталось даже памяти, оставив напротив меня застывшую в низкой стойке псину.

Ищейка прыгнула, разом преодолев разделяющее нас расстояние. Я вскинул щит и толкнул тварь в сторону. Попытался в полете рубануть клинком, но она смогла увернуться, едва не полоснув меня десятисантиметровыми когтями, отскочила в сторону.

Я глянул на дымящийся щит и выругался. Ни разу не подводившая защита почернела и истончилась. Еще один, ну два удара и придется создавать новый, тратя свои и без того скудные силы.

Тварь снова прыгнула, но в этот раз не на меня, а в сторону. Тут же прыгнула еще, стараясь сбить меня с толку. И еще раз. И еще. А на пятый резко сменила направление, вновь прыгнув на меня. Не будь у меня подготовки — я бы обязательно проморгал атаку. И так едва не раскрылся, в последний раз дернув щитом навстречу оскаленной пасти. В этот раз я смог ее достать, чувствуя, как щит обжигает руку. Магический клинок вошел ей глубоко в бок, застрял в ребрах и в следующее мгновение я остался без оружия. Клинок в боку твари вспыхнул ярко-оранжевым пламенем, а в следующий миг тварь взвыла и взорвалась.

Я прикрылся щитом, но ударная волна опрокинула меня на землю, протащив метра два. Защита, не выдержав удара, рассыпалась у меня прямо в руках. Чувствуя, как по щеке течет что-то горячее, я встал на четвереньки, стараясь прийти в себя. Поднял глаза и едва не завыл от досады. Тварь была жива, хоть и порядком похудела и потускнела. Кажется, взрыв не был следствием застрявшего между ребер клинка, а спрятанным до поры козырем.

Ищейка, завыв на всю округу, снова прыгнула на меня, раззявив пасть с острыми клыками. Я едва успел упасть назад и зубы клацнули там, где только что было мое лицо. А вот ноги я убрать не успел и удар когтистой лапы без труда глубоко рассек кожу и мышцы на бедре. Я заорал, словно кто-то приложил меня раскаленной кочергой и едва успел выставить вперед, хватая долбаную псину на пасть. Мои руки покрылись слоем спрессованной до состояния камня земли, но даже этого не хватило, чтобы не чувствовать нестерпимого жара, исходящего из хрипящей пасти.

На пределе возможностей, чувствуя, что еще немного и я потеряю сознание, вырываю из земли два небольших, не больше апельсина, куска земли. Огненная Ищейка почувствовала неладное и попыталась вырваться, но теперь уже я вцепился в ее пасть мертвой хваткой, формируя последнюю часть заклятия. Земляные шары спрессовались до размеров мячика для настольного тенниса и резко рванули к собаке. Один врезался в бок, вырвав из него здоровенный кусок, а второй снес ей половину гнилой черепушки.

Я отпустил челюсти уже мертвой твари и обессиленно отполз в сторону. Ищейка пару раз конвульсивно дернулась, а затем рассыпалась раскаленным, быстро остывающим пеплом.

Очень хотелось бросить все, лечь прямо здесь и проспать двое суток. Но следы когтей на бедре жгли так, будто кто-то втирал в них соль, так что пришлось сквозь слезы подняться и со скоростью черепахи направиться к выходу. Только бы успеть добраться до убежища…

Глава 12. Светлоликий

— Долго ты еще будешь валять дурака?! Эти голодранцы уже трижды напали на уважаемых жителей города! Мало того, они смеют раздавать награбленное черни! Ты что, хочешь, чтобы пошли разговоры о том, что клан Пиролат не может расправиться с какой-то шайкой голожопых грабителей?!

Уже несколько минут отец брызгал слюной, даже не пытаясь смирить свой гнев. Еще недавно подобный разнос напугал бы Ириния до дрожи в коленях, но сейчас… Пусть надрывается.

— Ты закончил, папа? — лениво спросил младший Пиролат, выхватив момент, когда Леонид набрал воздуха в грудь, чтобы выдать очередную глупую мысль о том, что сын позорит грозное имя Правителя.

От такой наглости Леонид побагровел и раздулся так, что Ириний начал волноваться, а не лопнет ли он, но неожиданно так же резко успокоился.

— Я вижу, что опрометчиво было надеяться на тебя. Ты не оправдываешь надежд. И видимо, никогда не оправдаешь. Что же, если тебя устраивает роль бесполезного довеска к старшему брату — так тому и быть. Можешь идти. Это дело я возьму на личный контроль. Возвращайся к своей никчемной жизни.

Коротко поклонившись, Ириний не спеша покинул тронный зал, спиной чувствуя испепеляющий взгляд отца. «Бесполезный довесок к старшему брату»? Очень скоро именно Феодор станет бесполезным довеском. Если уцелеет, конечно.

Однако некоторая толика обиды все же царапнула младшего наследника. Нет, не на отца. После Великого круга все вопли Правителя и его стенания о непутевом наследнике перестали хоть сколько-нибудь его волновать. А вот с тем, что стихоплет, однажды посмевший поднять на него руку, все еще разгуливает на свободе, да еще смеет столь раскованно веселиться, надо было заканчивать.

Добравшись до собственных покоев, Ириний закрыл дверь. Комната полыхнула оранжевым, сигнализируя, что изолирующий контур замкнулся. Теперь магические эманации даже от самых мощных заклинаний не покинут пределов комнаты. Он огляделся. Если бы кто-то смог сюда попасть, то наверняка лишился бы дара речи от произошедших метаморфоз. Все стены были покрыты фразами а языке пламени. Причем слова выли выплавлены прямо в камне. Половину из написанного Ириний не понимал, да в этом и не было необходимости. Главное, что их понимал тот, другой.

Удобно усевшись в начерченный на полу усиливающий круг, он прикрыл глаза, вызывая в памяти сложнейшую формулу призыва Огненной Ищейки. Слова сами полились изо рта, а рука, подчиняясь воле заклинания, принялась раскаленным пальцем чертить на досках усиливающий контур.

Даже сквозь закрытые веки Ириний почувствовал, как вокруг померк свет. В голове раздался едва различимый шепот пламени — отголосок одного из самых глубоких планов огня. Наследник почувствовал на лице горячее хриплое дыхание и открыл глаза. Огненная Ищейка явилась на зов своего повелителя и ждала приказа.

Пиролат послал своей демонической «собачке» образ рифмоплета, который смог извлечь из своей памяти. Тот самый, из бара, когда Димитр посмел подсесть к Офелии. Сейчас, с высоты возросшего могущества, Ириний понял, что уже тогда бард применил что-то из арсенала Якостроф. Очень примитивное, но все таки оставившее небольшой след. И сейчас Ищейка жадно втянула этот «запах», зарычала, показывая, что восприняла цель. Младший наследник распахнул тяжелое окно и демоническая тварь выпрыгнула на улицу, нисколько не придав значения тому факту, что до земли было метров десять. Для нее это не проблема. Ириний не переживал насчет того, что призванную тварь может кто-то увидеть. Для подавляющего большинства людей и Приближенных она внешне представляла собой едва заметный сгусток разгоряченного тумана. Увидеть ее способны лишь самые сильные Приближенные, коих в городе человек пять, да Истинные.

Вновь усевшись на пол, Ириний по связывающему каналу потянулся к Ищейке, чтобы увидеть мир ее глазами. Несколько секунд он блуждал в абсолютной темноте, пока наконец перед глазами не предстала хаотично дергающаяся картинка. С непривычки разобрать что-либо оказалось нелегко — Ищейка перемещалась мощными скачками, превосходя в скорости самую резвую лошадь. Однако вскоре Пиролат смог подстроиться под такое восприятие мира.

Ищейка резко остановилась и Ириний, поняв, где оказался, разочарованно поджал губы. Вход в Улей, в котором след рифмоплета потерялся. Нечего было и думать пытаться отыскать его там. В катакомбах был замешан такой узел разнообразных магических линий, что нечего и пытаться отследить там столь слабый след. Если это все, на что способна тварь с нижних планов огня — то грош ей цена.

Неожиданно Ищейка встрепенулась, с жадностью втянув воздух, а затем резко метнулась куда-то влево. Вновь замельтешили стремительно сменяющие друг друга картинки и Пиролат не смог понять, куда именно устремился пес, пока не увидел знакомые очертания проклятого дома. Еще мальчишкой, терзаемый страхом и любопытством, он бывал здесь, но не нашел ничего хоть сколько-нибудь интересного для себя, а потому ни разу больше сюда не возвращался.

Тем временем Ищейка в могучем пряжке взмыла вверх, зацепилась острыми когтями за стену и оказалась на крыше. Ириний увидел Димитра, стоящего посередине пустого внутреннего двора. Рифмоплет с сосредоточенным лицом творил какую-то волшбу, и, надо сказать, у него неплохо получалось, для слабосильного Приближеного.

Димитр резко вскинул голову и уставился прямо на Ищейку. Ириний удивился. Откуда у него взялись необходимые знания и сила, чтобы почувствовать присутствие одного из высших демонов огня? Еще несколько недель назад это был вечно ноющий мальчик для битья, который мог только скулить под ударами. Или же…

Закончить мысль Ириний не успел, так как Ищейка резко рванула вниз с твердым намерением убить. Вот только Димитр не собирался бросаться наутек или завизжать, словно баба. Он выкрикнул что-то и весь двор моментально заполнил пылевой туман. Пиролат усмехнулся. Подобные жалкие фокусы не остановят демона с глубоких планов. Ищейка что-то сделала и пыль начала стремительно гореть. На все про все ушло секунды две. Но Димитр если и удивился такому развитию событий, то твердости духа не потерял.

В следующие несколько минут Ириний наблюдал самую любопытную схватку в своей жизни. Стихоплет во всей красе показал, чего смог добиться в магии Земли и все еще твердо стоял на ногах, несмотря на серьезную рану, умудрившись воткнуть странный клинок Ищейке в бок. Той пришлось пожертвовать частью своих сил, чтобы восстановиться.

А дальше и вовсе произошло невообразимое.

Димитр неизвестно как умудрился создать что-то, напоминающее атакующее заклинание, хоть Пиролат и не понимал, как такое возможно. Всем известно, что адепты Земли не имеют в своем арсенале ничего смертоубийственного. И не просто создать. Два небольших шара, вильнув в воздухе, поразили ищейку, окончательно порушив структуру удерживающего заклинания. Последнее, что Ириний увидел — бледное, как смерть, лицо рифмоплета, удерживающего челюсти уже мертвой твари.

— Надо же, как интересно! — протянул он, открыв глаза и поднимаясь с пола.

Будь такая возможность — он бы обязательно потолковал с рифмачем по душам. Прежде, чем умереть, тот рассказал бы, как смог увидеть Ищейку и как умудрился превратить Землю в атакующую силу. К сожалению, теперь это невозможно. За создание демона придется расплачиваться сильной головной болью и неспособностью создать что-то сильнее безобидного костерка. За это время Димитр уже сдохнет — рана, оставленная когтями Ищейки, всегда смертельна.

Значит, стоит сосредоточиться на делах более насущных. Например, на вопросах престолонаследия.

***

Дорогу до убежища я практически не запомнил. Благо, что был уже поздний вечер, поэтому очень надеюсь, что меня никто не видел. Представляю, какие мысли должен вызывать у обывателей одинокий путник с закопченной порванной одежде, припадающий на раненую ногу.

— Едрена кочерыжка! Кто воздух испортил?! Что за вонь! Командир, а ты не мог на улице балласт сбросить… Ого!

Сатир уставился на меня, оглядел с ног до головы и восхищенно присвистнул:

— А ты умееешь развлекаться, паря!

— Где Лиа? — прохрипел я, собирая остатки воли в кулак, чтобы не грохнуться прямо здесь. Рану жгло огнем.

Но ламия уже появилась в зале. Ей хватило одного взгляда, чтобы броситься ко мне и подставить плечо.

— Что случилось? — спросила девушка, бросив меня на кровать и ножом распарывая штанину.

— Столкнулся с одной забавной зверушкой. Кажется, таких называют Огненными Ищейками. Перед тем, как сдохнуть, она меня умудрилась цапнуть. Как думаешь, от них можно подхватить бешенство?

— Боюсь, что бешенством здесь не обойдется, — она пощелкала пальцами перед моим лицом. Сфокусировать взгляд удалось далеко не сразу.

— Актеон!

Бык почти сразу показался в дверях.

— Принеси чего-нибудь крепкого. Попроси у козла его пойло. Если вздумает отнекиваться, передай, что я ему рога обломаю. И еще. Ты можешь приготовить что-нибудь, чтобы привести его в чувство?

Заметив, что глаза у меня начали закатываться, она влепила мне пощечину:

— А ну, не смей вырубаться, сукин сын! Если заснешь, то уже не проснешься!

Минотавр молча развернулся и вышел. Затем минут через пять, когда Лиа уже устала бить меня по роже, вернулся с темно-коричневой бутылкой, тряпками и стаканом с бурой жидкостью:

— Это помуожет на какое-то время.

Девушка требовательно протянула стакан к моим губам:

— Пей!

Ничего не оставалось, кроме как подчиниться. В отличие от предыдущих зелий, это оказалось безвкусным. Буквально через пару секунд я почувствовал, как сознание проясняется и застонал. Уже отступившая было боль вновь вгрызлась мне в ногу, словно собиралась оторвать кусок.

— Сейчас будет больно.

Она резко накрыла рану тряпкой, смоченной в «Крови Диониса»

— …….!!!!!!!!!!!!!!

Меня словно кувалдой по башке ударили. Боль была такая, что, если бы не зелье однорогого, я бы точно отъехал в мир иной.

Не давая перевести дух, девушка принялась ножом срезать почерневшие края раны. Я схватил бутылку с сатировским пойлом и крепко приложился к горлышку. По-другому терпеть это не получалось.

Немного полегчало. Я даже начал с академическим интересом наблюдать, как куски моей плоти безжалостно отправляются на пол. Затем Лиа принялась что-то нашептывать, заставляя выступившую кровь сворачиваться, а красные края — притягиваться друг к другу.

— Я думал, тебе снова потребуется моя кровь.

— Не в этот раз. У меня еще осталась сила, так что обойдемся без… новой порции. Но, боюсь, остатков мне хватит едва-едва. Если снова надумаешь где-нибудь продырявиться — имей это ввиду. А теперь помолчи.

Раны к этому моменту уже практически затянулись, оставив после себя безобразные синие шрамы. Казалось, что они могут лопнуть в любой момент.

— Как-то… неэстетичненько, — пожаловался я, чувствуя, как снова смежаются веки.

— Скажи спасибо, что удалось срастить то, что есть. Дар ламий силен, но не всесилен, — ответила Лиа, споро перематывая едва появившиеся шрамы бинтами. — Лучше сделал бы только Асклепий. Или кто-нибудь из клана Енисис, повелителей Жизни.

— Мне вполне достаточно тебя, — я шутливо поднял руки, едва не выронив бутыль.

Она забрала у меня сатировский пузырь, встряхнула и приложилась сама. Сделала пару мощных глотков, даже не поморщившись. Мое уважение к ламии подросло на пару пунктов.

— А теперь спи.

Но приказ был лишним. В ответ раздался едва слышный храп.

Выйдя в общий зал, девушка обессиленно рухнула на стул. Посмотрела на почти пустую бутылку в руке, но передумала и поставила на стол.

— Это была Ищейка?

Лиа хмыкнула. Минотавр. Ловкий, гад. Подкрался так, что она ничего не услышала. До сегодняшнего момента она считала, что это невозможно.

— Да.

— Тогда зачем это все? От ее яда не спасет даже твой дар.

— Знаю. Но что ты предлагаешь? Сказать ему, что он пропрыгает в лучшем случае неделю, даже если оттяпать ногу по самую жопу?

— Думуаю, он в любом слуучае должен знать.

— Тогда ты ему и скажи.

— Скажу. Муне нужно в город. Я попробую создать зелье, способное замуедлить распространение заразы.

Лиа неопределенно махнула рукой, мол, делай что хочешь. Глядя вслед удаляющемуся однорогому, она покачала головой. Все это бесполезно. Что через неделю, что через две — результат будет один. Милан больше не жилец.

***

Шандор, глава барон цыганского табора, только-только закончил разливать чай по пиалам, когда внутрь его шатра, нарушая все правила приличия, ворвался грузный толстяк. Рамир. Глотая ртом воздух, он пытался отдышаться, пока барон хмурился собираясь отчитать обнаглевшего ученика, но в последний момент любопытство уступило место злости. Во-первых, чтобы заставить жирного борова бегать, могла только экстраординарная причина. Во-вторых, Рамир никогда не отличался безрассудством и не мог не понимать, что столь бесцеремонным вторжением вызовет гнев учителя.

Так что когда к толстяку вернулась способность говорить, Шандор уже сменил гнев на милость и приготовился слушать.

— Приветствую вас, о светлоликий. Пусть солнце всегда освещает…

— Рамир, ты только что ворвался в мой шатер без разрешения. Не кажется ли тебе, что немного поздно вспоминать о вежливости? Переходи сразу к делу.

— Хорошо, светлоликий. Как вы и велели, я наблюдал за щенком-Пиролатом. Все это время тот упивался собственной силой, даже не подозревая о том, что мы наблюдаем за ним…

— К делу, Рамир! К делу.

— Да, светлоликий, простите. Вчера Ириний решился призвать к себе сильного демона. Как я понял — чтобы найти кого-то. Мне стало интересно и я смог проследить за огненной тварью по тому каналу, что связывал Пиролата и демона.

— И ты ворвался ко мне, чтобы рассказать, как неразумный шенок забавляется со вновь приобретенными способностями, тратя силу там, где можно обойтись обычной облавой?

Шандор почувствовал, как в груди вновь шевельнулось раздражение. Придется наливать чай по новой — этот уже успел немного остыть.

— Нет, светлоликий, дело не в этом. Призванный демон нашел человека, владеющего магией Якостроф!

Мысли об испорченном чае и наказании ученика были моментально забыты:

— Но это же невозможно! Якостроф уничтожены! Последние двадцать лет не было ни намека на использование кем-либо этой грани магии!

— Я тоже так считал, светлоликий. Однако юноша, на которого напал демон, смог оказать достойное сопротивление и победить.

— Он справился с одним из высших демонов? Как? — неверяще спросил барон.

Издревле Якострофы в драке ничего не могли противопоставить врагу, кроме стали, храбрости да небольшого набора защитных заклинаний.

— Я не понимаю, светлоликий. Кажется, он что-то делает с доступными ему заклинаниями. Как-то изменяет их под себя. Глазами демона было очень трудно наблюдать за происходящим, за еще и скрытно…

— Ты хотя бы сможешь опознать повелителя земли?

— Боюсь, что нет.

Рамир съежился, ожидая наказания за нерасторопность, однако Шандор уже словно забыл об ученике, взмахом руки велев тому проваливать. Залпом выпил полкружки остывшего чая, даже не почувствовав вкуса. Потарабанил пальцами по столу.

Значит ли это, что клан Якостроф жив? И не просто жив — судя по всему, этот неизвестный смог восстановить какую-то часть их силы. Если это действительно так — надо бросить все силы на его поиск. Только ни в коем случае не вспугнуть. Парень должен выжить! Ведь только с его помощью можно претворить в жизнь предназначение ромал и закончить то, что было начато так давно…

Глава 13. Время делать ноги

— Кажется, твоя игра заканчивается, так и не успев начаться, дорогая супруга.

— Ты так думаешь?

— А разве ты сама не видишь? Твой иномирянин, конечно, достиг определенных успехов. Да что скрывать — сумел удивить. Подумать только — комбинировать заклятья тысячелетней давности так, чтобы превратить их в оружие. Никогда не встречал подобного подхода. И все же он слишком неразвит и неопытен, чтобы справиться с огнем в своей крови. Да еще столь губительным.

— Не торопи события, супруг. Я в него верю. Опосредованно он уже знает, что делать. Думаю, в скором времени он поймет, что из любой ситуации есть выход.

— Если успеет. Болезнь будет прогрессировать и дальше, несмотря на все старания минотавра.

— Не загадывай наперед. Все в его руках.

***

Актеон шагал по городу, аккуратно обходя прохожих. Не хватало еще врезаться в какого-нибудь зеваку и привлечь ненужное внимание. После нескольких успешных налетов за всю банду была объявлена награда. Только вот толковых описаний разбойников у стражников не было, а вот минотавра, да еще и однорогого, не опознал бы только слепой. Поэтому с некоторых пор Актеон перемещался по городу исключительно под Пологом невидимости, благо денег на магическую подзарядку хватало. Правда, приходилось всякий раз просить кого-то из ребят сходить в магическую лавку, но это намного лучше, чем по глупости или жадности попасться страже.

В отличие от магических накопителей, ингредиенты в городе достать было трудно. Власти не одобряли всякого рода травников и прочих алхимиков, отчего-то полагая, что право даже на маленькие чудеса есть только у Пиролатов и Приближенных. К счастью, Актеон знал, где можно купить все, что нужно. Для этого необходимо выбраться за городскую стену.

Проскользнув в приоткрытые двери вместе с крестьянской телегой и едва не задев сонного капрала, минотавр пошел вдоль городской стены, ориентируясь на высокие остроконечные верхушки ромальских шатров. У кочевого народа при желании можно купить все, что угодно.

Появляться в таборе тоже было рискованно, но минотавр знал — с чернявыми вихрастыми молодцами далеко не каждый стражник разговаривать станет, даже если кто-то из них надумает сдать однорогого. Да и внутрь их не пускают. Так что бык относил подобный риск к степени разумных.

Подойдя ближе к табору, Актеон снял невидимость. Во-первых, запаса силы в Пологе осталось немного и стоило поэкономить. Иначе был шанс, что он перестанет работать на обратном пути. Прямо посреди толпы прохожих. А во-вторых, скрывающийся минотавр вызовет куда больше подозрений, чем пришедший открыто.

Разноцветные платочки гордо развевались над шатром Рамира, показывая, что хозяин дома. Стукнув три раза костяшками по перекрытию, удерживающему вход, минотавр шагнул внутрь.

— Я рад приветствовать дорогого гостя в моем скромном жилище! Чем я могу вам помочь?

Необъятный хозяин в ярких одеждах расплылся в улыбке.

— Муне нужно несколько волчьих ягод, пара пучков чемуерицы и цветки четырехлистного клевера. И безоар.

Толстяк бросил на однорогого заинтересованный взгляд, но не стал интересоваться, зачем ему компоненты, из которых можно сварить зелье, уничтожающее или существенно замедляющее большинство известных проклятий.

— Это достаточно редкие ингредиенты, уважаемый.

— Сколько? — минотавр прекрасно понял, что торгаш интересуется платежеспособностью своего покупателя.

— Три тысячи драхм. И это со скидкой, как постоянному клиенту.

Цену он заломил непомерную и в любое другое время бык хорошенько встряхнул бы нахала за шкирку, но сейчас время не терпит. Молча забравшись в кошелек, Актеон отсчитал положенную сумму и выложил на невысокий прилавок.

Едва деньги появились в поле видимости, торгаш снова расплылся в широченной улыбке:

— Ягоды, чемерица и клевер у меня есть, а вот безоара, к сожалению, нет. Но не беда — я уверен, что один точно завалялся у моего племянника. Если уважаемый может подождать — я мигом его принесу.

— Только быстрее. У муеня муало времени.

— Всенепременно, уважаемый! Всенепременно!

Толстяк с поразительным для своей комплекции проворством выскочил из-за прилавка и вышел наружу. Не глядя по сторонам, быстрым шагом, срываясь на бег, устремился куда-то в сторону южной стороны табора, ловя на себе удивленные взгляды. Увидеть необъятного торгаша бегающим можно было гораздо реже, чем шаровую молнию.

Через десять минут Рамир, тяжело дыша, ввалился обратно в шатер, зашел за прилавок, нагнулся вниз, чем-то шебурша. Наконец, жестом опытного престидижитатора выложил перед минотавром товар. Последним на прилавок лег темный отполированный, немного сплюснутый шарик из спрессованной шерсти.

— Как просили.

Минотавр молча сгреб покупки, отметив, что безоар словно в леднике лежал. Положил на прилавок плату, коротко кивнул и вышел. Стоило поторопиться.

***

Пробуждение было не из приятных. Во рту словно кошки нагадили, да еще и так сухо, словно я с открытым ртом переночевал в пустыне. Довершала общую картину очень тяжелая голова. Стоило слегка повернуться, как в башке раздался скрежет бензопилы по металлу.

Будь проклят сатир вместе со своим пойлом! И Лиа, за то, что притащила бутылку. Давненько у меня не было такого похмелья.

Кто-то заботливый поставил на тумбочку возле кровати кувшин с холодной водой. Ну хоть на том спасибо. Хотя могли бы и пива принести. Я припал губами к кувшину и долго-долго пил, чувствуя, как пересохшее горло смачивается живительной влагой. Полегчало. Головная боль никуда не делась, но теперь я, по крайней мере, могу говорить, а не сипеть.

Утолив жажду, я посмотрел на замотанную бинтами ногу. Непонимающе нахмурился и осторожно размотал бинты. Шрамы все еще выглядели ужасно. Впрочем, такими же они были и вчера, а вот чернильные протуберанцы, во все стороны расползающиеся от раны — это явное новшество. Ничего подобного накануне не было. И пусть они пока длиной не больше фаланги, я не сомневался, что они станут разрастаться и дальше.

Что это? Какой-то яд? Та демоническая тварь на своих когтях занесла в рану отраву? Если все так — то почему Лиа мне ничего не сказала? Нет противоядия?

Я с некоторым трудом встал с кровати, чтобы отправиться на поиски девушки или хотя бы пива. Но тут дверь распахнулась и в комнату вошел минотавр. На вечно невозмутимой роже в этот раз было написано некоторое беспокойство. В руках он держал очередную кружку.

— Как ты себя чувствуешь?

— Словно мне дали дрыном по голове. А затем в рот кошки нагадили.

— Немуудрено. Вы вчера вместе с Лией вдвоем почти осушили сатировскую бутылку. Менис очень ругался. Но я спрашиваю о другом.

— Если ты о ране, то она не болит. Однако с ней явно что-то происходит. Вот, посмотри.

Минотавр внимательно изучил черные щупальца, расходящиеся от раны.

— Это яд Ищейки. В былые годы подобные твари погубили множество магов, как Приближенных, так и Истинных.

— Ииии?… Ты принес противоядие?

Он протянул кружку мне. Я взял, не торопясь пить. Ждал, пока он ответит. Минотавр, понимая, что я не отстану, ответил:

— От этого яда нет противоядия. Огонь, заключенный в отраве, будет распространяться. Рано или поздно он доберется до жизненно важных органов и выжжет их.

— Хочешь сказать, что я сдохну?

Новость… обескураживала. Не то чтобы я не был готов к такому развитию событий. Вся моя прошлая жизнь прошла в рискованных заданиях, каждое из которых могло закончиться плачевно. Инструкторы всегда старались подвести нас к осознанию одного простого факта — наша жизнь может оборваться в любой момент. Но одно дело понимать, что рано или поздно костлявая придет за тобой. И совсем другое — точно знать факт своей отложенной смерти.

— Извини, Муилан. Я ничего не смуогу с этим поделать. Выпей отвар. Он ненадолго замуедлит распространение яда. А это примуотай к ране.

Минотавр протянул на ладони какой-то буроватый шершавый булыжник размером с перепелиное яйцо.

— Это какашка сатира? Если ты предлагаешь мне это съесть, то извини — я не настолько хочу жить.

— Это безоар. Подложи его под повязку, на рану. Он оттянет часть яда на себя.

Я опрокинул в рот содержимое кружки, скривившись от горечи. Впрочем, мне почти сразу же полегчало. «Щупальца» яда потускнели, а головная боль прошла. Получается, отвар меня еще и от похмелья спас.

— Зачем все это? — спросил я, принимая безоар. — Ты ведь сам говоришь, что я все равно умру.

— Мумрешь. Но ты волен выбрать: мумереть в течение недели или же пожить на пару недель подольше.

Ни о чем больше не спрашивая, я положил безоар поверх раны, чувствуя, что он холодный, словно лед, и начал заматывать бинты.

— Спасибо. — надо было хоть что-то сказать.

— Я бы не стал делать этого, если бы не верил в тебя, Муилан. Почемуу-то мне кажется, что ты способен найти выход. Смуог же ты подчинить себе муагию земли. Так почемуу бы тебе не справиться и с этой проблемуой? Говорят, в прошлом Истинные, достигшие определенного муровня развития, муогли справиться с любым муагическим ядом.

Ага. Вот только кто бы мне еще помог достичь этого самого нужного уровня. Охотно верю, что древние корифеи могли самому Зевсу щелбана отвесить, но я то не такой! И времени почти не остается.

Актеон вышел, оставив меня в одиночестве.

— Димитр?

Слушаю тебя.

— Как тебе новость?

Мне она понравилась не больше, чем тебе. Получается, я могу умереть второй раз. Сначала как владелец собственного тела. А теперь — как бесплотный дух, который может окончательно кануть в серую хмарь.

Бард остается бардом, никуда от этого не деться. Кажется, склонность Димитра витиевато высказываться не получится вытравить никакими средствами.

— Расскажи мне о кланах. Ты ведь говорил, что существует клан Жизни. И Лиа о нем упоминала. Анесис, кажется…

Енисис. Хорошая мысль — обратиться за помощью к ним. Но неосуществимая. Енисис правят в Италии, в Риме. И очень давно не имеют никаких дел с Союзом Греческих городов. Давние обиды.

— В Риме?! А как же Римская империя? Была у вас такая? Она еще полмира завоевала.

Нет, что ты. Римляне почти всегда жили очень мирно. За исключением вражды с кланом Танатис, повелевающих Смертью. Но ни те, ни другие, никогда не проводили экспансий.

— А почему идея плохая?

Потому что мы не успеем туда добраться. С тех пор, как клан Пространства пропал вместе со своей магией — путешествия существенно затруднились. Даже если мы сейчас найдем подходящий корабль, то окажемся в Риме не раньше чем через месяц.

— И что тогда? Лечь в ямку, сложить ручки и помереть?

Не знаю, Милан. Я буду думать. Искать решение. Стоит обратить внимание на слова однорогого — я тоже слышал истории, что сильные Истинные были неподвластны магическим ядам.

— Истории могут оказаться не более чем байками. Впрочем, других вариантов все равно нет.

Из общего зала послышалась какая-то возня и возбужденные крики. Я бросился к двери, схватив со стола кинжал. Но никто ни с кем не дрался. Зато здесь была почти вся банда.

— Как это могло произойти?!

— Тикать надо!

— Какой тикать, а как же Демид?

Крики приобретали все большую громкость вместе с истерическими нотками.

— А ну тихо!

Все, как один повернулись в мою сторону.

— Что произошло?

— Вот пусть он объяснит! — Черный вытолкнул вперед бледного Анатола, которому какая-то добрая душа хорошенько засветила в глаз. От мрачных предчувствий у меня засосало под ложечкой.

— Командир. Мы это… Отдохнуть решили. А там одна стопка, потом другая. А тут такое… В общем… — начал было мямлить рыжий.

— Прожуй сопли, соберись и расскажи четко. Что. Случилось.

— Давай я тебе скажу, что случилось, — зло начала Лиа, нехорошо посматривая на Анатола. — Этот балбес вместе со своим тупоголовым братцем решил расслабиться и завалился в какую-то вонючую дыру, по недоразумению называющуюся кабаком. Там они крепко залили за воротник и сели играть в кости с тремя наемниками. В процессе продолжили бухать, пока Демиду не показалось, что один из соперников мухлюет. И он не придумал ничего лучше, чем пригрозить, что если наемник не отдаст выигрыш, то банда благородных разбойников, в которой он чуть ли не главарь, покажет жулику, как нехорошо тот поступил.

Есть такое выражение «в голове тренькнул звоночек». Так вот, у меня в башке сейчас вовсю бил набат.

— Что дальше?

— Наемники на рожон не полезли и вернули выигрыш. И никому из наших пьяных дебилов не пришло в голову, отчего один из солдат удачи вышел на улицу и так долго не возвращается. В общем, Демида сцапали. Наемник вернулся со стражей. А этому рыжему балбесу удалось прорваться и сбежать.

Либо же его отпустили… Я бы поступил именно так. Зачем вязать обоих? Пока их расколешь — остальная банда сто раз успеет сбежать. Куда проще проследить за «чудом» сбежавшим подельником.

Решение пришло мгновенно:

— Собирайтесь. Живо! Три минуты на сборы! Берите только оружие и деньги, все остальное — долой!

— Командир, а как же бра… — пискнул Анатол.

— После! Сейчас важно свалить как можно быстрее.

Все бросились собирать пожитки. В такие минуты перед неподготовленными щенками всегда остро встает вопрос — что брать, а что оставить. Поэтому я принялся метаться по убежищу, раздавая ускорительные затрещины, пока вся команда не оказалась во всеоружии.

— На выход!

Мы начали по очереди подниматься по лестнице. Я приказал никому наружу не выходить, пока все не поднимутся, так что когда я оказался в маленькой комнатке с секретной дверью — там было невозможно повернуться, не задев кого-либо локтем.

— Я первый. Актион — замыкаешь. Не шумите. Если наверху станет жарко — прорывайтесь.

Однако на небольшом клочке земли, огороженном густым кустарником, никто нас не поджидал. Я с минуту прислушивался, ловя самые незначительные шорохи, но так ничего подозрительного и не увидел. Небо стремительно светлело — очень скоро рабочий люд проснется и выйдет на улицы.

— Кто знает место, где можно скрыться?

— Проклятый дом? — спросила Лиа.

— Не вариант.

— В порту есть подобные места. Там мнуого заброшенных зданий, я несколько раз ночевал в подобных. — мыкнул бык.

— Значит, туда и идем. Смотрите по сторонам. Я первый. Актеон — замыкаешь.

Не то чтобы я очень хорошо ориентировался в городе, но примерное направление представлял. Можно было в авангард поставить минотавра, но в данном случае я предпочел первым узнать о возможных неприятностях и действовать максимально быстро. Очень надеюсь, что мы не нарвемся на стражников, а если нарвемся — они не станут стрелять.

Я осторожно выбрался из кустов, отбежал в сторону метров на десять, дождался остальных и двинул в сторону порта, заметив, что куда-то потерялся козлоногий. Решил свалить, когда запахло жареным? Странно. Я считал, что Менис — парень неробкого десятка.

Однако мы не успели пройти и пятидесяти метров. Доски, наглухо закрывающие узкие темные проулки по обе стороны от дороги, одновременно рухнули.

— Именем закона, приказываю сдаться!

Оттуда, словно черти, стали появляться сооруженные люди. Пятеро с одной стороны, четверо с другой. Допрыгались!

— Назад! — гаркнул я, заметив, что у преградивших нам дорогу нет метательного оружия.

Но дорогу назад тоже перекрыли. Трое недружелюбных субчиков в кольчугах, которые тут же взяли на прицел минотавра. В засаду мы угодили знатную.

— А я до последнего боялся, что в вашей крысиной норе есть запасной выход. К счастью, обошлось.

Из левого проема, где скрывался один из отрядов, вышел высокий черноволосый мужчина с аккуратной острой бородкой. В отличие от остальных, на нем не было никакой брони, лишь хлопок и кожа, но я безошибочно определил его как самого опасного. По движениям, по походке. Да и аура, которую я уже научился улавливать, у него была непростой. Парень искрился от висевших на нем артефактов, да и сам явно имел отношение к огненной магии. Приближенный.

— Не дергайтесь! — уголком губ приказал я своим, заметив, как дрожит рука с арбалетом у Рыжего Анатола. И добавил громко:

— Что вам нужно?!

Он удивленно поднял брови:

— А сам не догадываешься? Вы обвиняетесь в разбое, издевательствах, убийствах, запретном использовании магии. Любого из этих обвинений хватит, чтобы убить вас на месте.

Не собираясь вдаваться в дальнейшие подробности, призываю Пылевую завесу. Конечно, в ней велик шанс, что кто-то из моих пострадает, но если ничего не делать — пострадают все.

Уже привычная непроглядная стена из пыли молниеносно взметнулась в воздух, однако приближенный сразу же показал, что готов к такому развитию событий. Серьга с рубином в его правом ухе полыхнула огнем и завеса сгорела точно также, как и во время драки с Ищейкой.

— Я вижу, ты все еще не убедился в серьезности моих намерений, — мой противник небрежно смахнул пылинку с плеча. — Так мне не сложно продемонстрировать.

Приближенный махнул рукой и один из арбалетчиков выстрелил. Болт по самое оперение вонзился Виктору между глаз. Уже мертвое тело рухнуло на мостовую. Твою мать!

— Нет! — Лиа бросилась к нему. Приложила пальцы к шее, затем медленно поднялась.

Я увидел, как в его глазах разгорается ярость и поспешно проговорил:

— Лиа, стой! Мы ничем уже ему не поможем. Особенно если будем совершать глупости. Пожалуйста, успокойся.

Сначала я подумал, что она бросится на ряженого хлыща, но ламия сумела обуздать свой гнев. Отошла ко мне за спину и застыла.

— Хорошо, ты показал свою решительность. Что дальше?

— У меня приказ доставить тебя живым к Правителю. Отчего-то его очень заинтересовала твоя гнилая персона. Но! — он поднял палец вверх, — только в том случае, если вы не будете сопротивляться. А я очень хочу, чтобы ты начал сопротивляться.

— Отчего такая нелюбовь?

— Потому что ты, мразь, убил моего брата в той чертовой дыре. В Улье. Перерезал ему глотку. Припоминаешь?

Это он про командира стражников, что привел Палад, толкует? Надо же, какое совпадение. Возможно, его гневом получится воспользоваться. Только бы никто не начал творить глупости.

— Неужели после смерти своего подельника у вас все еще нет такого желания? Возможно, вам нужен еще стимул? Как насчет такого?

Он сделал несколько шагов в сторону проулка, из которого появился, поднял что-то с земли, бросил к нашим ногам. Пустыми глазницами, разинув рот в немом крике, на нас смотрел Демид.

— Брааааат!!!!

Анатол отчаянно закричал и вскинул арбалет, целясь в ухмыляющуюся рожу Приближенного.

— Не смей! — заорал я, но было поздно. Тетива щелкнула, отправляя болт прямо в лицо командира стражников. Снаряд не пролетел и половины расстояния. На груди Приближенного полыхнул сработавший амулет и болт сгорел в воздухе.

— Как жаль, что бы оказали столь отчаянное сопротивление, — он притворно вздохнул. — Именно так я и объясню все Правителю. Убейте их!

Глава 14. Не время рефлексировать

В этот раз Пылевая завеса далась сложнее, стрельнув болью в раненой ноге, но все же создать ее удалось почти мгновенно. А главное — вовремя. Троица арбалетчиков вскинула оружие, но лупила уже практически вслепую, а мои ребята, успели кое-что подчерпнуть из многочисленных тренировок, поэтому тут же шарахнулись в стороны.

Один из болтов прошуршал возле моего уха, вонзившись в стражника, стоящего впереди. Я оскалился. Ну кто же так лупит, когда свои на линии огня стоят?

Взревел Актеон и почти сражу же послышалиськрики боли. Минотавру, чтобы ударить страшной палицей, вовсе необязательно видеть врага. Для этого ему вполне достаточно запаха. А там в кого-нибудь да попадет.

Воздух вновь заискрился, сжигая взвешенные в воздухе частички пыли, но в этот раз не так быстро. Судя по всему, артефакт у Приближенного не бесконечный, что радует. Одно плохо — мне тоже нужно время, чтобы вновь вызвать туман. Однако этот гад не собирался играть в поддавки и прямо с ладоней обрушил на меня поток пламени. Я едва успел выхватить щит и принять на него удар. Даже сквозь защиту я чувствовал, как жжет все предплечье. Долго мне так не продержаться, даже несмотря на то, что оставшиеся в живых Лиа, Анатол, Черный и Богомол с отчаянной храбростью бросились на прикрывающих мага стражников. Твою мать, да их же на тряпки порвут сейчас! У моих ребят нет брони и численный перевес в два раза!

Напрягая источник и ни на миг не ослабляя щита, свободной рукой вырываю из глиняной стены ближайшего дома два куска размером с пол кулака. Сжимаю. Направить такие маленькие снаряды непросто, но придется рискнуть.

Видимо, удача в этот раз на моей стороне. Иначе как везением я не могу назвать то, что оба снаряда, подчиняясь моему мысленному усилию, рванули вперед и угодили прямо в грудь двум стражникам, один из которых едва не достал отчаянно отбивавшегося Богомола, а второй собирался зайти в бок к рыжему Анатолу. Даже отсюда я слышал, как треснули кости. Есть! Эти двое больше не бойцы.

Мимо пробежал однорогий, размазавший всех трех арбалетчиков по стенкам. В плече минотавра торчал болт, но его этот факт, судя по всему, не особо смущал. Бык с разгона налетел сразу на двух соперников и положение выровнялось. Только с магом у нас был паритет. Я не мог ослабить защиту, с каждой секундой ощущая, как тают мои далеко не бесконечные силы, он не мог отвлекаться на что-то еще, опасаясь получить от меня каменный «привет». Знал бы ты, ублюдок, что я просто не рискну еще раз отвлечься на создание снарядов, то не осторожничал бы так.

Минотавр смял своих противников, одному размозжив бедро, а второму напрочь снеся голову. Преимущество разом склонилось в нашу сторону, несмотря на то, что на боку Богомола стремительно расплывалось красное пятно. Видимо, так же думал и Приближенный, так как резко убрал поток огня и сорвал с пояса какой-то амулет, напоминающий высушенную обезьянью голову, и резко разбил об землю.

Почувствовав, как надвигается что-то мощное, я округлил глаза и заорал:

— На землю!!!

И тут же ничком рухнул сам, очень надеясь, что мой приказ выполнили. В последний момент прикрыл голову руками, покрывшимися земляной коркой. В следующую секунду над головой взревело и меня обдало нестерпимым жаром. Я почувствовал, как вспыхнули волосы и одежда, и закатался по земле, сбивая пламя со спины. Что бы сейчас не использовал этот долбаный ублюдок — он явно зашел с козырей.

Стараясь терпеть боль в обожженной спине, я встал на одно колено и огляделся. По всей округе валялись шевелящиеся тела разной степени прожаренности. Богомол прикрывал руками обожженное лицо, Анатол баюкал почерневшую руку, а Черный лежал, не шевелясь и я не смог понять, жив он или нет. Актеон и Лиа почти не пострадали, если не считать опаленной шерсти у быка. Он успел среагировать на мой приказ и пластом рухнул на землю, а ламия просто прикрылась одним из стражников. Им, кстати, не повезло. В момент высвобождения заключенной в артефакте энергии стражники находились ближе всех в Приближенному и теперь лежали без движения, распространяя по округе омерзительный запах горелого мяса.

Посреди всего этого безобразия стоял обескураженный маг, явно не понимающий, как такое случилось. Он тупо смотрел, как я встаю, затем оскалабился и взмахнул рукой, призывая доступные ему остатки пламени.

Деваться было некуда. Я успел лишь прикрыться руками, не до конца растерявшими земляную броню. Но магического удара не последовало. Приближенный, удивленно икнув, медленно осел на землю. О брусчатку брякнул небольшой округлый камушек.

— Менис, отдери тебя тьма! Ты раньше этого сделать не мог?!

— Значит, вот она какая — человеееческая благодарность?

На крыше справа показалась рогатая косматая голова и сатир, кряхтя от натуги, по очереди сбросил вниз два бесчувственных тела.

— Эта… Че бы вы делали, не реши я провеерить крыши?

Я ничего не ответил. С трудом встал, подошел к лежащему без движения Черному, пощупал пульс. Ничего.

Гадство! Ненавижу терять своих людей! И пусть этих пацанов я знаю всего месяц, но они были под моим началом!

Справа застонал маг, постепенно приходящий в себя. Обуреваемый лютой злобой, я подошел к нему и хорошенько зарядил ногой по ребрам. И еще раз, по печени. И еще, в челюсть. Потом наклонился, сорвал с него пояс, в котором тоже было скрыто какое-то волшебство, дернул серьгу, разорвав мочку уха. Подхватил стонущего от боли ублюдка и кинул в ногам Лии:

— Самое время восстановить силы. Нам понадобится лечение.

Она все поняла без слов. Подняла голову мага, взглянула в глаза. Нежно провела рукой по окровавленной щеке, а затем резко оттянула голову в сторону, обнажая шею, и впилась клыками. Во все стороны брызнула кровь, Приближенный замолотил ногами, но вскоре затих, лишь изредка конвульсивно подергиваясь. Секунд через тридцать на землю упало мертвое тело и девушка вытерла окровавленные губы тыльной стороной ладони.

— Командир… Лиа… Ты ламия, что ли?!

Я посмотрел на ошеломленное испуганное лицо Богомола:

— Именно так. Но я доверяю ей как себе. Поэтому ты либо смиришься с этим знанием и будешь держать язык за зубами, либо покинешь нас здесь и сейчас. Тебя это тоже касается, Анатол.

Оба яростно замотали головами, заверяя, что это сущие пустяки.

— Ну вот и славно. Идем. Нам нельзя здесь оставаться.

— А как же Черный? Виктор?

— У нас нет на это времени. Надеюсь, что о них позаботятся.

Возражений не последовало. Лишь Анатол недолго постоял над головой брата, прощаясь, а затем вытер слезы и показал, что готов идти. Очень болела спина и мне хотелось как можно быстрее добраться хоть до какого-нибудь убежища. Уже почти рассвело и шум, что мы тут создали, услышала, наверно, половина города.

До порта мы добрались минут за двадцать, лишь каким-то чудом два раза разминувшись с усиленными патрулями, бегающими по городу, словно в задницу ужаленные. Надо думать, мы их порядком разозлили.

Возле заросшего травой пирса, к которому, судя по позеленевшим бортам, не приставали никакие корабли уже лет сто, мы нашли заброшенный склад. Быстро осмотрели его на предмет незапланированных соседей, но тут, похоже, никого не было уже очень давно.

Сатир, абсолютно трезвый, нарезал круги, недоумевая, как мог оказаться в столь странном для себя состоянии. Лиа возилась с Анатолом, минотавром и Богомолом. Сначала хотела заняться моей спиной, но я махнул рукой, приказав помочь парням, а сам сел возле полуразрушенной стены, глядя на спокойную гладь моря.

Знаешь, Милан, после того, как ты попал в мое тело, я часто слышу твои эмоции. Особенно если они сильны. И мне сейчас так же горько и гадко, как тебе. Хочу сказать лишь — ты не виноват в смерти ребят.

— А кто тогда виноват? Не подумай, что я плачусь тебе в душу, но это именно за мной они пошли. Я мог разогнать всех к чертовой бабушке, слинять с острова и зажить спокойной жизнью. Но нет, мне захотелось противостояния. Народный мститель хренов.

Тогда они просто продолжили бы заниматься тем, чем занимались до тебя. И рано или поздно погибли. В петле, на рудниках, от алебарды или меча стражника. Таких молодцов стража ежегодно вешает пачками. А ты сделал их особенными. Дал цель. И даже теперь, после случившегося, они готовы последовать за тобой в огонь. Не спорь, я чувствую.

Сзади кашлянули, обозначая свое присутствие, а затем рядом села Лиа.

— Рефлексируешь?

— А что, так сильно заметно?

— Еще как. Прекращай это. Легче тебе от этого не станет, но моральный дух ребят подорвешь. Ну, кроме минотавра. Его так просто не пробьешь.

Я не стал отвечать и она встала, но не для того, чтобы уйти:

— Сиди смирно. Займусь твоей спиной.

Она принялась что-то шептать и я почувствовал, как смягчается обожженная кожа. Ощущение не из приятных.

— Спасибо. — раздалось сзади.

— За что?

— За то, что не дал их предрассудкам взять верх над разумом. Думаю, они справились только благодаря твоему авторитету.

— Не за что.

Мучение продолжалось еще минут пять, пока я не пошевелил плечами, обнаружив, что ничего не болит.

— Все, я пуста. Сила крови того ублюдка закончилась.

— Кем был Виктор? Ведь у тебя не может быть братьев. — я повернулся к ней.

Щека Лии предательски дернулась:

— Я нашла его на улице, когда ему было лет пять. Он побирался на помойках и пытался воровать еду на рынке. Спасла его в тот момент, когда его поймали и хотели сломать руку. Выхватила у тех ублюдков и убежала. С тех пор он был вместе со мной… Прости, но я не хочу об этом говорить.

Я смотрел на ее удаляющуюся спину. Девушка подошла к противоположной стене и уселась, сделав вид, что не заметила заинтересованных взглядов Богомола и Анатола. Парни справились с первым шоком, вызванным новостью, что среди них есть самая настоящая ламия. И теперь время от времени украдкой бросали на нее взгляды, в которых с каждым разом было все больше любопытства и еще кой-чего. Не надо быть прорицателем, чтобы прочитать мысли, крутящиеся в этих не особо обремененных мозгами головах. Они явно вспомнили про мифы о некоторых особенностях укуса ламий. А именно — о диком повышении сексуальных ощущений.

Я усмехнулся. Уверен, рано или поздно кто-то из них наберется достаточно храбрости, чтобы подойти к Лие с «интересным» предложением. Хотел бы я в этот момент посмотреть на ее лицо! Может, рассказать им, что «девушка» старше их обоих, вместе взятых, в два раза? Или подговорить ламию, чтобы она предложила горе-любовникам устроить «тройничок», а в решающий момент куснула обоих и оставила наедине? Нет, слишком жестоко.

Выбросив из головы дурацкие мысли, я задумался. Надо принимать решение, что делать дальше. Оставаться в Кидонии слишком опасно. Мы в любом случае не сможем сидеть в этом зачуханном складе. Рано или поздно нас найдут. Что произойдет дальше, в объяснениях не нуждается. Да и нет у меня времени тут рассиживаться. Актеон предельно ясно дал понять, что моя жизнь скоро бесславно закончится, если я не найду способа избавиться от яда в моей крови. «Щупальца» вокруг раны хоть и потускнели, но никуда не исчезли и продолжали медленно, но верно разрастаться.

А значит, из города надо валить. К минотаврам. Никакого другого выхода я не видел. насколько я понял, рогатые издревле были верными союзниками магов Земли. Есть шанс, что они смогут помочь мне развить дар до нужного уровня и победить яд Ищейки.

Однако проще сказать, чем сделать. Исходить следует из того, что в местной тайной канцелярии, если она есть, не дураки сидят. Да и в высших чинах городской стражи вряд ли заправляют безмозглые солдафоны. А значит, все легальные и полулегальные выходы за городские стены окажутся перекрыты.

Мне пока приходит на ум только обратиться к кентаврам. Но мне самому не нравится эта мысль. В противовес минотаврам, полукони всегда поддерживали Пиролатов. Они скорее повяжут нас и продадут Леониду, чем станут помогать тайно выбраться из города.

— А откуда у них вообще взялась возможность вывезти нас из города?

Старый закон, который запрещает досматривать повозки кентавров, если они принадлежат их банкам.

Стоило взять это вариант на заметку, но не более. Раз Димитр говорит, что эти ребята с радостью сдадут нас Пиролатам… Нет смысла предлагать им взятку. Что мешает нечистому на руку кентавру сначала взять деньги у нас, а затем — продать страже? Разве что совесть, которая явно отсутствует у существа, согласившегося вывезти беглых преступников.

Кажется, пора созывать совет банды. Я горько усмехнулся собственным мыслям. От банды осталось шесть душ. И надо сделать так, чтобы никто больше не умирал.

Заметив, что я оторвался от философского созерцания морских волн, остальные подобрались и подошли поближе.

— Друзья! Этот день навсегда останется темным для всех нас. Но теперь надо решить, как быть дальше, чтобы жертвы наших друзей не стали напрасными.

Все слушали очень внимательно. Даже необычно серьезный сатир.

— В городе я оставаться больше не могу. Во мне сидит яд, который очень скоро меня убьет. Единственный шанс на исцеление — добраться до вотчины минотавров, Лабиринта. Я не вправе требовать, чтобы вы сопровождали меня в этом путешествии, потому что назад дороги, скорее всего не будет. Но я прошу вашего совета. Мне нужно скрытно покинуть город и я не знаю, как это сделать.

— Не вправе он треебовать, — буркнул сатир. — Оставайтесь, ребяяятки, в Кидонии, мееестная стража простит вам все прегрешеения и не станет вешать на ближайшем столбе, если увидит. А с радостью расцелует прямо в задницу. Ты, конеечно, оратор тот еще, командир, но от нас так просто не избавишься. Нам тут тоже деелать нечего.

Остальные согласно закивали, соглашаясь с правотой козлоногого.

— Так что оставь свое краснореечие. К любителям коров…

Сатир бросил быстрый взгляд на нахмурившегося Актеона, кашлянул и поправился:

— …к минотаврам мы двинемся вместе. К тому же у меня имееется мыслишка, как нам можно слинять из города незамеетно… Еесть у меня один знакомец, контрабандист. Скользкий тип, но, во-пеервых, любит денежки, а во-вторых, не любит стражу и всеех, кто с ними связан.

Я переглянулся с минотавром. Тот едва заметно кивнул. Да мне и самому этот вариант больше понравился, чем пытаться любезничать с кентаврами.

— Чем промышляет твой друг?

— Паря, ты ушки-то прочисти! Говорю ж, контрабандист он.

— Это я и без тебя понял. Что именно и как он ввозит или вывозит?

— А всеее, что можно задорого продать. Веселящую траву, брюлики, рееедкие специи, шеелк. Как ввозит? Так кто ж, паря, такие вееещи всем подряд рассказывает? Вроде как через Улей. Подзеемные катакомбы в неескольких местах выходят далеко за границы стены. У него там всее схвачено. Но предупреждаю — человек он суровый.

— Тем лучше. Значит, должен понимать, чем рискует в случае подставы. Что думаете?

Я оглядел остальных, но возражений ни от кого не последовало, равно как и альтернативных вариантов.

— Где можно найти твоего дружка?

— Он любит по вечерам посидеть в кабаке под названием «Слезы Афродиты». Дорогое местечко. Зато тихое. Да и выпивка с бабами там что надо. Ну, по слухам. Меееня, как ты понимаешь, туда отчего-то не приглашают.

Надо думать, не пускают туда козла, чтобы тихое местечко продолжало оставаться тихим. То есть владельцы просто не хотят пускать козла в огород, простите за каламбур.

— Хорошо. Как стемнеет, отправимся туда. Ты и я. Думаю, хорошее денежное вознаграждение сможет открыть нам проход. И, ради всех богов, веди себя тихо, Менис. Иначе я лично тебе рога поотшибаю.

— Попасть в один из лучших кабаков города и не пощипать за жопы мееестных грудастых красоток?! Ты меня без ножа режешь, паря! — Сатир сокрушенно вздохнул.

— И никакого пойла!

Рожа Мениса покраснела и раздулась от негодования. Кажется, он только что крепко пожалел, что предложил подобное. Ну ничего, потерпит. Если выберемся из города — лично куплю ему бочку винища и пару небрезгливых девок. А до той поры — стоило продумать будущий разговор.

Глава 15. Мастерство ведения переговоров

Едва заметные завихрения воздуха, подчиняясь воле Джамала, стремительно крепли и обретали форму смерча. Сначала робкого, но с каждой секундой рукотворное проявление ярости стихии крепло и росло в размерах. Меньше чем через минуту в паре десятков метров от застывших неофитов бушевал смерч высотой в четыре метра, который, будь на то воля мага, без труда смел бы средних размеров дом. Или нескольких вражеских солдат. И Джамал чувствовал, что это не предел. Стоит только захотеть — и воздушный вихрь можно усилить еще минимум в два раза, но для демонстрации возможностей вполне достаточно и текущей силы. Бывший глава Алькат Валвалы видел, как раскрылись рты вновь прибывших учеников.

Подчиняясь едва заметному жесту Мирона, маг, достигший уже третьего уровня владения Воздухом, развеял заклинание и отступил назад.

— Видите, друзья, чего можно добиться, если следовать пути Воздуха! — напыщенно вещал Мирон. — Эти молодые люди всего месяц назад были никем, но теперь, с помощью храма Ветра встали на новую ступень! Подобное ждет и вас, если будете прилежно учиться. А теперь Азиза проводит вас в комнаты. Джамал, ты пойдешь со мной, нужно обсудить кое-что.

Девушка заворчала. Бывший палач так и не смог привыкнуть к своему новому телу и новой сущности. Женский облик, а также взгляды, которые бросали на нее мужчины, ужасно раздражали. Вот и сейчас два щенка, столь трепетно наблюдавшие за демонстрацией, посмотрели на «красотку» и заухмылялись. Сразу же захотелось сорвать эти похабные ухмылки с их мерзких рож, вместе с кожей.

— Чего встали?! Быстро за мной!

В былые времена Азиза могла…мог любого нечестивца поставить на место. Перед тем, как убить. Сейчас же звонкий красивый голос лишь еще больше распалял ухажеров, несмотря на грубые слова.

Она уверенно шагала в сторону жилых помещений, почти физически чувствуя, как две пары глаз впились ему пониже спины.

— Красавица, ты чего такая неразговорчивая? Я знаю отличное место в Спарте, можем вечером сходить туда. Для меня там всегда держат свободный столик. По моему, ты слишком напряжена. Думаю, я смогу помочь тебе расслабиться.

Азиза обернулась, чтобы встретиться взглядом с набравшимся храбрости неофитом. Высокий и довольно хорошо сложенный молодой человек смотрел на нее и обаятельно улыбался. Судя по уверенному тону, он явно не испытывал проблем с женским полом. Что ж, все когда-нибудь случается впервые.

Она быстро шагнула вперед, глядя на самоуверенную рожу, выбросила вперед руку и схватила идиота за горло. К сожалению, рост не позволял приподнять нахала над землей, но он все равно покраснел и раздулся из-за нехватки воздуха. В отличие от Джамала, рьяно изучавшего боевые заклинания, бывший боевик в теле хрупкой девушки предпочитал оттачивать практики, усиливающие возможности тела. И достиг в этом определенных успехов, так что хрупкие изящные пальцы, усиленные заклинанием, могли без труда сломать шейные позвонки.

Удар об стену выбил воздух из легких несчастного ловеласа, в то время как его спутник, выпучив глаза, наблюдал за происходящим.

— Если ты, падаль, еще хоть раз позволишь себе открыть рот без моего разрешения, — зашипела девушка, — я отрежу твои уши и сделаю себе ожерелье. А яйца запихну тебе в глотку. Не отрезая.

Подкрепляя угрозу, воздух в свободной ладони Азизы сгустился, приняв форму полупрозрачного ножа. Несмотря на внешнюю несерьезность, клинок при должном усилии был способен резать камни.

Видя, что еще немного и несчастный задохнется, она нехотя разжала пальцы и парень мешком повалился на пол, надсадно кашляя и пытаясь вдохнуть каплю воздуха. Словно этого было мало, девушка от души врезала страдальцу в пах и, не слушая завываний, повернулась ко второму неофиту:

— Потащишь своего дружка.

Азиза уверенно пошла вперед, не проверяя, выполнит ли новичок ее приказ. Знала, что выполнит. Девушка усмехнулась. Именно так нужно демонстрировать вновь прибывшим возможности клана Фтеротос. Подобный урок вышел куда более наглядным, чем ветер, закрученный в смерч. Заодно сразу же выветривает из головы дурные мысли и показывает, кто есть кто.

Увлеченная собственными мыслями, Азиза не заметила стоящего в тени одной из колонн прихлебателя старика, Гелла. Парень, нахмурившись, смотрел в спины удаляющихся учеников Мирона, что-то решая для себя. Затем встрепенулся и пошел в другую сторону.

***

Мы вышли, когда на улице окончательно стемнело. Не желая рисковать лишний раз, я попросил у минотавра Полог невидимости. Тот без особых раздумий поделился предметом, благо, после одного из налетов мы прикупили пару кристаллов, под завязку набитых энергией огня. Правда, за эту роскошь пришлось заплатить такую сумму, что вспоминать не хотелось до сих пор, но я предпочитал придерживаться мнения, что на собственном здоровье не экономят. Мертвецам деньги ни к чему.

Менис вонял… как козел, другого слова не подобрать. Приходилось терпеть. Благо, идти оказалось не очень далеко. На удивление, кабак, который сатир расписывал как очень приличное и дорогое место, оказался расположен достаточно близко к портовой стороне. По словам Мениса, хозяин заведения имел серьезные связи в городской страже и ни один местный оборванец не смел трогать клиентов «Слез Афродиты». Причем факт про кумовство владельца со стражей рогатый паршивец выдал перед самым выходом.

— Да расслабься ты, паря! Четырехпалый Фауст не имееет привычки совать свой нос в чужие дела. Его не за просто так прозвали Четырехпалым. Мнее рассказать, почему, или ты понял намеек?

— Однажды он сунул нос в чужие дела?

— Именно. За ээто и лишился мизинца.

Весь дальнейший путь прошел под непрекращающиеся попытки козла травить байки, коих у него оказалось превеликое множество. Впрочем, в большинстве своем они сводились к тому, как Менис кутил где-либо или как получал люлей от кого-либо. Жизнь сатира оказалась такой же незатейливой, как и мысли. В какой-то момент мне это надоело и я велел ему заткнуться. Не хватало еще, чтобы кто-то из случайных зевак, которые нет-нет, да попадались навстречу, обратил внимание, как пустота рассказывает «…и тут я подкрался сзади и ущипнул ее за мясистую жопу. Ух и улепетывал же я потом от ее мужа!»

Когда козлоногий обиженно смолк, я затеял куда более полезный мысленный диалог с Димитром.

— Ты так и не дорассказал мне про кланы. Пиролат повелевают Огнем, Якостроф в ладах с Землей. Енисис приказывают Жизни и живут в Италии. Их антиподы — клан Танатис. Где они ошиваются, ты мне не поведал. Вот и все, что я успел узнать. Ты говорил, что отцов-основателей было восемь. Получается, я ничего не знаю о Воздухе, Воде, Пространстве и Разуме.

Боюсь, что нам не хватил времени — до «Слез Афродиты» рукой подать. Но я попытаюсь дать тебе краткий экскурс. Клан Фтеротос, повелевающий Воздухом, изначально был не в ладах с Землей. Ходят слухи, что в ту ночь, когда Пиролат напал на наш клан, в их рядах были бойцы Воздуха… Издревле их вотчиной была Спарта. Так остается и поныне. После предательства Пиролатов Фтеротос, по слухам, начал медленно увядать. Все таки, кто бы что ни говорил, но именно конфликты и противостояния помогают людям совершенствоваться и развиваться, будь то кожевник или потомок великих магов.

Что касается Танатис, то они обосновались в Карфагене. Их конфликт с Енисис то разгорался, то затухал, в зависимости от того, чью сторону принимал клан Воды, Плойгос, который правит в Малой Азии, в Илионе.

Вражда водных с Пиролатом за последние несколько столетий поутихла. Пиролаты не рискуют атаковать своих врагов, ведь для этого нужно переплыть море. Что, учитывая специализацию Плойгос, становится самоубийственной задачей. Но и сами водники не рискуют отправиться к Криту. Пусть на море они чувствуют себя как дома, но на суше их боевая магия проигрывает огненной. Так что Пиролаты тоже чувствуют себя в безопасности. Этакий паритет.

Остается два клана. Повелевающие пространством и разумом. Апостас и Энкефал. Что те, что другие отказались принимать чью-либо сторону, хотя во времена Восьмерых активно помогали всем эллинам. По слухам, благодаря магии магов Пространства любое путешествие становилось быстрым и непыльным — ребята могли перемещаться на любые расстояния с помощью нескольких секунд. Что касается «мозгоправов», как в народе прозвали Энкефалов, то они то ли не смогли, то ли не захотели погасить очаги зародившихся конфликтов в зародыше и затем, терзаемые чувством вины, покинули Союз городов и ушли куда-то далеко на восток. Насчет Апостасов единого мнения нет, почему они исчезли. Кто-то говорит, что они направились на юг, на тот берег Срединного моря, но так ли это или нет — никто не знает. И если о повелителях Разума изредка доходят обрывочные новости, то об Апостас ничего не слышно уже очень давно.

— Спасибо. Стало гораздо легче. А то я как слепой котенок — вечно упираюсь в собственное незнание.

Когда до кабака оставалось пройти один квартал, мы завернули в темный безлюдный проулок и сняли Полог. Козлик все еще дулся на меня, так что я отвесил ему легкого дружеского подзатыльника и едва успел отдернуть руку, когда острые рожки едва не проткнули мне ладонь.

Вблизи «Слезы Афродиты» производили впечатление. Трехэтажное здание сверкало свеженькой штукатуркой в свете множества магических светильников. Чья-то умелая рука расписала стены самыми разнообразными рисунками, изображающими, скорее всего, богов, предающихся веселью и кутежу. Территория перед входом была огорожена невысоким, мне по грудь, кованым забором, а вход охраняли два здоровенных охранника. И пусть вышибал облачили в добротные дорогие костюмы, висящие на поясах в специальных петлях небольшие чеканы прямо указывали, что любой непрошенный гость вряд ли сможет попасть внутрь.

Завидев нас, ребята не стали дергаться, однако две пары глаз неотрывно следили за нашим приближением, а когда пройти оставалось несколько шагов, охранники сделали по пол шага друг к другу, соорудив непреодолимое препятствие.

— Простите, господин, вход только приглашенных и проверенных гостей. Попытайте счастья в двух кварталах ниже по Соломенной улице, в «Кроличьей лапке».

Я состроил самую дружелюбную рожу, на которую был способен и ответил:

— Ребята, у меня есть куча денег и мне очень хочется с ними расстаться. Ваше заведение пользуется заслуженной славой, так где же, как не здесь, расставаться с честно заработанной наличностью? Понимаю, что вам не велено пускать внутрь абы кого, но я готов доказать, что деньги у меня есть.

Демонстративно достав кошель, я нарочно сверкнул туго свернутыми купюрами, отсчитал две тысячи драхм и положил в нагрудный карман и глазом не моргнувшему вышибале.

— Вот видите — деньги у меня есть и я намерен хорошенько повеселиться!

— Хорошо, господин, вы можете пройти. Только вы. Сатиру внутри делать нечего.

Я не уловил в его голосе категоричности. Уже хорошо. Судя по всему, парень не против слегка обогатиться за счет дурака, который пытается протащить внутрь козлоногого.

— Поверьте, мой друг и партнер будет вести себя прилично. Он давно уже научился смирять свой темперамент и не доставит вам проблем. Правда ведь?

Менис бросил на меня хмурый взгляд, расплылся в улыбке, отчего его малопривлекательная рожа стала совершенно непривлекательной:

— Да чтоб меня Зевс молнией трахнул!

— Вот видите.

Еще пара внушительных купюр перекочевала из моего кошелька в карман охранника, в этот раз не сдержавшего алчного блеска в глазах. Кажется, я только что как минимум удвоил их жалование.

— Хорошо. Можете пройти вместе. Но учтите, господин, если козел будет вести себя похабно — вы вылетите отсюда быстрее, чем успеете сосчитать до трех.

Менис в этот раз смог проглотить «козла», хотя по его побагровевшей роже я мог только догадываться, чего это ему стоило. Один из мордоворотов предупредительно распахнул тяжелую дверь, открывая нам путь в царство негромкой музыки, дорогих напитков, ярких костюмов и красивых женщин.

Больше всего «Слезы Афродиты» напоминали помесь дорогого борделя и стриптиз-клуба. Официантки, щеголяющие в коротеньких юбках и топах, слои ароматного дыма от кальянов, приглушенный свет, мягкие диваны, обитые темно-синим бархатом, красотки, сидящие на коленях гостей. Меня даже кольнуло чувство дежавю. С похожей обстановки и начались мои злоключения еще на привычной Земле.

Наше появление не осталось незамеченным. Многие гости удивленно уставились на сатира, недоумевая, как рогатый умудрился прошмыгнуть внутрь. Однако с расспросами никто не полез и вскоре все снова вернулись к своим стаканам и спутницам.

— Паря, я все понимаю, тебее нужно было убедить того хмыря на входе, но больше не смеей называть меня партнером.

— Это почему?

— Потому что партнер это тот, кто любит подставлять свою гузку для… всякого рода утех. В этот раз я стерпел, но в следующий — насажу твою задницу на рога.

Я удивленно уставился на козлоногого и передернул плечами, слыша, как хохочет Димитр. Не хочу даже представлять подобного!

А ты, я смотрю, парень не промах! Сначала ламия, теперь сатир. Если захочешь провернуть подобное с козлом — предупреди меня заранее, пожалуйста. Я постараюсь уснуть как можно глубже!

— Да пошел ты! Мог бы и предупредить!

— «Слезы Афродиты» рады приветствовать вас в своих стенах, господин!

К нам подошла девушка-администратор. От официанток ее отличала чуть более скромная одежда. Но вот именно что «чуть». Расстегнутая на две пуговицы блузка и немного более длинная и строгая юбка лишь подчеркивали все достоинства красавицы, заставляя воображение рисовать самые разнообразные картины.

— Желаете посидеть возле барной стойки? Или же расположиться в мягкой зоне? Будьте уверены, независимо от вашего выбора девочки не оставят вас без внимания.

Я посмотрел на Мениса и он едва заметно кивнул головой в сторону трех чуть утопленных в стену альковов, занавешанных полупрозрачной тканью. Левый был занял мужчиной в окружении двух полуголых красоток, средний и правый пустовали.

— Знаете, я не люблю сидеть у всех на виду и с удовольствием расположился бы воон там. Эта ниша свободна?

— Да, господин, но должна предупредить, что эта ложа стоит пять тысячи драхм.

Кто бы сомневался. Впрочем, я знал на что шел и с какими расходами это может быть сопряжено. Поэтому без разговоров рассчитался и улыбчивая администратор, спрятав деньги в лифе, проводила нас к купленному месту, пообещав прислать официантку.

— Это он? — я смотрел на мужчину в соседней нише.

— Да. Только ты, паря, не деергайся раньше времени. И даже не глазеей туда лишний раз. А то полезешь знакомиться и все испоортишь. Ты не смотри, что все вокруг жрут в три горла да баб за сиски щупают. Твой интерес к Алексею сразу заметят и сдеелают ненужные выводы. Дураков сюда не пускают.

— Ясно. Ты поэтому тут ни разу не бывал?

Вопреки обыкновению, шпильку Менис оценил и добродушно хрюкнул:

— Что-то вроде того. В общеем, наслаждайся жизнью и закажи уже чегоо-нибудь. Или мы прям совсем насухую тут будем торчать? Легеенду надо отрабатывать.

Подошла официантка и мы заказали виски со льдом для меня, вина для Мениса и тарелку с закусками. Приняв заказ, брюнетка благосклонно улыбнулась и, виляя едва прикрытым задом, удалилась к дверям, ведущим на кухню. Менее чем через пять минут перед нами уже стояли высокая темно-зеленая бутылка с вином, квадратная бутыль янтарного виски, корзинка со льдом, бокалы и тарелка с сырами, мясной нарезкой, гренками и прочими радостями для живота.

На небольшую сцену, откинув плотную занавеску, вышла красивая брюнетка, обвела взглядом зал и обворожительно улыбнулась. Заиграла неспешная мелодия и девушка запела. Надо признать, что природа одарила ее не только приятной внешностью, но и сильным контральто. Песня полилась по залу и многие гости поворачивали головы, чтобы отдать должное ее таланту. Я же не забывал, зачем сюда пришел, поэтому аккуратно изучал контрабандиста.

На вид ему оказалось чуть больше сорока. Вообще, выглядел он моложе, но истинный возраст выдавали морщины вокруг глаз и изрядная седина в темно-русых коротко стриженных волосах с внушительными залысинами на лбу. В отличие от многих гостей, одет парень оказался неброско, хоть и опрятно. Практичные темные шерсть и кожа. На столике перед ним лежал меч в простых, без изысков, ножнах. Потертая рукоять явно говорила, что оружие нужно владельцу не для красоты. Темно-серые глаза были увлечены весело хихикающими по обе стороны от него красотками, которые давно уже избавились от всего, кроме трусиков. Однако он время от времени не забывал осматривать зал, поэтому почти сразу заметил сатира. Улыбнулся уголками губ, но больше ничем не выдал, что удивлен встрече. Как и не сделал попыток пригласить Мениса к себе, давая возможность всем в зале привыкнуть у новым лицам.

Так прошел час. Певица еще дважды выходила к гостям, неизменно срывая одобрительные свисты и аплодисменты, а затем ушла, оставив музыкантов играть что-то незатейливо-веселое.

Узнав, что у нас есть деньги и мы полны решимости их тратить, среди местных красоток сразу же нашлась одна небрезгливая, которая подсела к Менису и теперь смеялась над его похабными шуточками за взвизгивала, когда сатир в очередной раз щипал ее за задницу. К слову, козел опустошал уже вторую бутылку винища, но я не стал его одергивать. Молчаливые охранники по углам пока что смотрели на козлоногого сквозь пальцы, к тому же трезвый и тихий сатир — это что-то из разряда мифов.

Наконец, когда сатир распалился настолько, что охрана начало суетливо ерзать и оглядывать гостей — не смущает ли кого поведение моего спутника, к столику подошла официантка:

— Господин, вот тот человек, — кивок в сторону Алексея, — интересуется, не составите ли вы ему компанию? Ему скучно и он надеется, что беседа с вами скрасит его вечер.

Ну наконец-то.

— Передай, что мы сейчас к нему присоединимся.

Пнув под столом лобызающего шею красотки сатира, я сгреб свежую бутылку со стола, дождался, пока Менис поймет, что к чему, и подошел к соседнему столику. Алексей, минутой назад отправивший своих дам попудрить носик, благосклонно кивнул и мы уселись напротив.

— Давненько мы не встречались с тобой, Менис. Кажется, с той самого памятного момента, когда ты пытался втюхать мне ожерелье с хризолитами, выдавая их за изумруды.

Сатир поморщился:

— Алексей, я думал, что они настоящие.

— И при этом еще забыл упомянуть, что когда-то оно принадлежало Ираде, супруге одного из Приближенных. Ума не приложу, как ты умудрился подобраться к ней настолько близко?

— Я обаятельный.

— Именно поэтому ты все еще здесь и сидишь со мной за одним столом. Рассказывай, с чем пожаловал и кто это с тобой.

Сатир открыл было рот, чтобы ответить, но я его опередил:

— Нам нужно покинуть город. И желательно сделать это так, чтобы стража об этом не подозревала.

Он перевел взгляд на меня и не скажу, чтобы в глазах лучилось дружелюбие.

— Я не знаю тебя, парень. И вопрос задал не тебе.

— Тем не менее отвечу на него я. Это сатир здесь со мной, а не наоборот. Если тебе неинтересны деловые предложения, то ты не тот человек, с кем я буду вести дела. Можешь дальше наслаждаться обществом сиськастых баб, а я поищу того, кто ценит серьезный подход и в состоянии мне помочь.

Менис подавился вином и принялся отчаянно пинать меня под столом, но я не обратил внимания на его «тонкие» намеки. Если я правильно прочитал этого человека, то он выслушает. Если нет… Что ж, будем искать выходы на кентавров.

Несколько секунд мы бодались взглядами, затем контрабандист неожиданно улыбнулся, отчего его рожа стала почти дружелюбной, и откинулся на мягкую спинку:

— Теперь вижу. Ты действительно главный в вашей чудесной парочке. Чересчур нагл, но мне это даже нравится. Я слушаю.

Обсуждение затянулось примерно на полчаса. В какой-то момент я уверился, что он понял, кто мы такие и почему хотим свалить из города. Хотя бы по той сумме, что он заломил за свои услуги. Тридцать тысяч драхм! Это ополовинивало наши сбережения, но чертов теневой барыга прекрасно понимал, что деваться мне некуда.

В конце концов мы ударили по рукам и он проговорил:

— Через день. На закате. Храм Посейдона в восточной части города. Опоздаете — ждать не буду.

Задаток в виде половины всей суммы перекочевал в его мозолистую ладонь. Контрабандист быстро спрятал деньги.

— А теперь разрешите откланяться. Нужно подготовиться к нашему мероприятию.

Но у меня к нему было еще одно неоконченное дело. Жестом попросив Алексея задержаться еще немного, я посмотрел ему в глаза и щелкнул пальцами. Контрабандист побледнел, когда его сердце кольнула и отступила невидимая игла.

— Что это такое?!

— Маленькая предосторожность. На случай, если тебе придет в голову мысль поступить подло. Ты ведь прекрасно понял, кто я такой. Поэтому должен понимать, что страховка в нашем деле не помешает. Теперь возле твоего сердца спит одно мааленькое заклинание, напрямую связанное со мной. Теперь, стоит мне захотеть или если я умру — оно проснется и сожмет твое сердце до размеров куриного яйца. Но но! Не стоит так волноваться. Как только ты выполнишь свою часть уговора — я его развею.

— Мы так не договаривались!

— Доверять друг другу мы тоже не договаривались. Вот теперь можешь идти. Тебе и вправду стоит подготовиться.

Контрабандист резко встал и, не прощаясь, вышел из «Слез».

— Слышь, паря… Это гдее ж ты так навострился переговоры вести?

Я посмотрел на недоумевающего сатира и пожал плечами:

— Всего лишь небольшой пустячок, который убережет нас от необдуманных поступков со стороны твоего знакомого.

На самом деле заклинание пустячком не было. Я чуть ли не все сутки потратил с риском расплющить собственное сердце, пытаясь заставить заклинание работать с плотью и подобрать нужную концентрацию силы. К тому же настраивать его нужно было индивидуально, минут двадцать, при этом человек должен быть расслабленным. Каким и был Алексей все то время, что тискал местных баб. Ну и стоит добавить, что с владеющим хоть толикой дара такой фокус не пройдет. Сразу почувствует.

— А нам ты тоже подобную дрянь навесил?

— Пока нет. Но спасибо за идею.

— Э на! Не вздумай! Преедупреждаю — у сатиров очень слабенькое сеердце!

— Оно и видно. Судя по тому, как ты хлещешь винище, словно воду.

— Это для профилактики.

Я расхохотался. Настроение стремительно поползло вверх. Поднял было руку, чтобы подозвать официантку, но замер на половине движения. Потому что в двери показался человек, которого я очень не хотел бы видеть в ближайшее время.

Вертя башкой в поисках свободного места, в проходе стоял один из дружков Ириния. Тот самый, кого я отправил в нокаут в первый день моего появления в этом мире.

Глава 16. Как не сгореть в огне любопытства

Первая мысль — накинуть Полог невидимости, благо заряда в нем еще полно. Однако от этой идеи я сразу отказался. Кто знает, как отреагируют окружающие на то, что гость, только что сидевший на мягком диване, вдруг исчез, а входная дверь сама по себе открылась и закрылась. Сразу он меня не заметил, да и вряд ли заметит, если не будет сильно приглядываться — занавеска, отгораживающая мою нишу от общего зала хоть и прозрачная, но все равно скрадывает детали. Так что я поманил к себе двух заскучавших красавиц, что остались не у дел после ухода Алексея. Дамы с радостью направились к моему столику, покачивая бедрами. Я же, не отрывая взгляда от телохранителя Ириния, который о чем-то разговаривал с администратором, сунул сатиру в руку пачку денег:

— Возьми свою кралю, займи свободный столик. Отвлеки на себя внимание, ты это умеешь. Только не перестарайся! Я не хочу, чтобы нас с треском вышвырнули отсюда.

Менис проследил за моим взглядом, прищурил глаза, разом протрезвев:

— Знакомый?

— Вроде того. Только у меня нет желания здороваться.

— Понял, паря. Сдеелаю.

Сатир тут же направился к официантке, громогласно требуя себе отдельный столик, а то «задолбало ужее локтями стукаться». Девушка сдержанно улыбнулась ему и пригласила присесть на один из свободных диванов в середине зала. Сатир почесал репу, сыто рыгнул, с видом вселенского одолжения кивнул и потребовал жрать и пить себе и своей даме. Я видел, как телохранитель Ириния и некоторые из гостей с легким недоумением наблюдают за шумным козлорогим гостем.

— Всем шампанского за мой счеееет!

Я вздохнул, подсчитывая расходы, но все же мысленно с ним согласился. Козлик — молодец, сделал ровно то, что от него требовалось. Поведение сатира было шумным, но не таким, чтобы попросить его заткнуться или убраться подальше.

Рядом со мной по обе стороны, плюхнулись две очаровательные крошки, ярко-рыжая обладательница бюста третьего калибра и чуть более высокая и стройная жгучая брюнетка.

— Привет милый, — игриво поздоровалась рыжая. — У тебя забавный спутник.

— Поверьте, дамы, я куда более галантный кавалер. И не менее щедрый, особенно с такими достойными красавицами.

— Тогда, может, станцевать тебе на коленях? — более бойкая, чем конкурентка, рыжая выгнула бровь и облизнула язычком верхнюю губу. — Чтобы ты смог поближе познакомиться… С достоинствами?

— А ты умеешь убеждать.

Приближенный Ириния договорился с администратором и направился к правому, противоположному от меня алькову, так что она как нельзя кстати загородила меня своей стройной спиной.

Черноволосая, поняв, что ее обставили на ровном месте, фыркнула и удалилась к барной стойке, я же, не особо обращая внимания на колыхающиеся на уровне глаз прелести, одним глазом наблюдал за Приближенным. Тот сделал заказ у подбежавшей официантки, отмахнулся от сунувшейся к нему девочки и принялся цепко осматривать зал. Не избежал внимания и я, но, как и ожидалось, перегораживающая обзор занавеска не дала ему узнать меня. Я украдкой выдохнул. Не то чтобы я его боялся… Вырубил один раз — вырублю и второй. Но тогда вся конспирация полетит минотавру под хвост. Вряд ли этот амбал способен сделать выводы и копнуть в нужном направлении, зато наверняка найдется тот, кто способен, и тогда на всем нашем плане побега можно будет ставить жирный крест.

Тренькнул колокольчик над входной дверью, извещая присутствующих, что в «Слезы Афродиты» пришел еще один любитель томного отдыха. Я посмотрел на вошедшего. Ничего особенного. Породистое лицо, прямой нос, широко расставленные глаза и светлые волосы. Высокий, но не гигант. Лет тридцать. Явно из высоких шишек, если судить по тому, как вытянулись лица почти всех присутствующих и с какой скоростью к нему подскочила администратор.

Неожиданно я почувствовал, что Димитр внутри моего сознания мелко дрожит.

— Что с тобой?

— Это… Это же Феодор! Старший сынЛеонида, Правителя! Брат Ириния.

Оппа. Вот так встреча. Дело принимало дурной оборот. Феодор властно кивнул администратору и уверенно направился к Приближенному. На всякий случай я повалил рыжую на диван и припал губами к… некоторым выпуклостям ее тела. Она точно не будет протестовать против такого — пока я здесь сидел, то успел удивиться, что гостям дозволительно и не такое. Девушка игриво взвизгнула и захихикала.

— Он знает тебя… меня в лицо?

— Думаю, что нет. Мы никогда с ним не встречались лично. Он очень опасен, Милан! Сильный маг, правая рука отца и умен как сотня демонов — вот то немногое, что о нем говорят в народе. Надо сваливать.

— Вот только суету не разводи раньше времени.

Мне стало любопытно, о чем они могут беседовать в столь неожиданном месте, только ума не приложу, как мне умудриться подслушать их разговор. Нас разделяла пустующая ниша, так что расстояние не донесет до меня ни словечка, особенно если они не будут повышать голос. А взять и пересесть — проще уж на грудь себе табличку повесить «Это я тот чувак, что разбил морду твоему братцу, а затем сколотил банду и немного пощипал ваших торгашей».

Но уже через секунду все эти умозаключения оказались напрасными. Едва Феодор подошел к столику, Приближенный вскочил на ноги и они вместе поднялись по широкой лестнице наверх.

— Милая, прости, не знаю, как тебя зовут…

— Агнес.

Я едва не фыркнул. Имя означает чистоту и непорочность. Что-то мне подсказывает, что ей эти добродетели знакомы очень мало.

— Агнес, а что у вас наверху?

— Место, где я смогу удивить тебя гораздо больше, чем сейчас. — Она подмигнула. — Начнем мы с легкого танца, переходящего в расслабляющий массаж. А потом… Готова поспорить — эту ночь ты забудешь нескоро, красавчик.

Судя по ее похотливому взгляду, меня и правда ожидает нечто грандиозное, вот только сегодня меня подобные развлечения не интересовали.

— Тогда чего же мы ждем? Веди!

Очень надеюсь, что Феодор м Приближенным не будут тупить в коридоре и я не поднимусь им прямо под светлы очи.

Девушка взяла меня за руку и повела к лестнице. На последних ступенях я чуть замедлился, так, чтобы этого не заметила моя спутница. Осторожно выглянул в длинный и абсолютно пустой коридор. Феодор и Приближенный уже скрылись за одной из восьми дверей. Вопрос только — за какой?

— А что будет, если мы ненароком вломимся в занятые апартаменты?

— Ты здесь первый раз, милый? Кстати, как тебя зовут?

— Палад.

— Мы не попадем в занятые. Здесь ни разу такого не было. Видишь эти едва заметные зеленые огоньки над каждой из дверей? Если номер занят — огонек потухает.

Я присмотрелся повнимательнее и действительно заметил, что над шестью дверьми горели слабенькие зеленые точки. Нечто вроде местных светодиодов наверно. А над двумя подобной иллюминации не было. Значит, те, кто меня интересуют, либо за второй слева, либо за четвертой справа.

Агнес подошла к первой же двери справа, толкнула и поманила меня за собой. Как только мы вошли, девушка прикоснулась ладонью к едва заметной пластине на уровне пояса и дверь заперлась. Внутри комната чем-то напоминала аналогичную в заведении мадам Дюфре, ну разве что чуточку попроще. Те же свечи, несколько картин на стенах, темные тона и огромный траходром посередине.

— Итак, с чего бы ты хотел начать? — она повернулась ко мне. — Я многое могу, особенно если ты будешь щедр.

Я протянул ей две купюры по тысяче драхм:

— Надеюсь, это сгладит мою вину.

Ее рука, уже потянувшаяся за деньгами, остановилась:

— Какую еще вину?

Я схватил ее за руку, резко дернул на себя, развернув спиной, и взял в удушающий захват. Она попыталась закричать, но не успела. Задергалась, замолотила руками, но уже через несколько секунд обмякла. Я расслабил руки, подхватил потерявшую сознание девушку и аккуратно положил на кровать. Купюры положил рядом. Боюсь, что следующие несколько смен ей придется пропустить. Вряд ли ее точеная шея избежит синяков.

Подошел к двери, прислушался. Тишина. Прикоснулся к выключателю и створка тут же отошла в сторону на пару сантиметров. Приоткрыв чуть пошире, прильнул глазом к образовавшейся щели, но никого не увидел. Коридор был пуст. Выскользнув наружу, я мягкой походкой стал подходить к занятой двери на левой стороне, но, когда до нее осталась пара шагов, замок тихо щелкнул.

Рефлексы сработали раньше мозгов. Я метнулся вперед, прильнув к стене, благо, дверь открывалась в мою сторону. Если сейчас оттуда выйдет Феодор — мне хана.

— Виолетта, это было просто великолепно! Ты прелесть! Жди на следующей неделе!

В узкую щель я видел, что в коридор вышел какой-то жирный лысеющий боров далеко за сорок. Как только он закроет дверь, то нос к носу столкнется со мной. Решение пришло мгновенно.

Резко дергаю дверь на себя, одновременно отшагивая вправо, чтобы нос к носу столкнуться с не успевшим ничего понять любителем юных дев. Быстро стирается от удара в челюсть. Если правильно ударить, под углом, то сотрясение гарантировано. И, как защитная реакция — отключка. Жирдяй не стал исключением и без единого звука стал заваливаться назад, но я успел его перехватить и положил на пол. Шагнул внутрь комнаты, глянул на голую и уже открывшую рот, чтобы заорать, бабенку, рванул к ней, зажал рот ладонью:

— Издашь хоть звук — сдохнешь!

Видимо, что-то было такое с моем голосе, отчего она зажмурилась и попыталась кивнуть. Я подхватил толстого подмышки и втащил внутрь.

— Не убивайте меня! Пожалуйста!

Девушка смогла побороть страх и теперь расширенными глазами смотрела на меня.

— Не убью, если не будешь глупить. Закрой дверь и сиди до утра. Сунешься в коридор раньше — пожалеешь.

— Сидеть тут с мертвецом?!

— Он жив, просто в отключке. Можешь проверить.

Спохватившись, девушка сорвала с кровати измятую простыню, обмоталась, словно в бане, и пальчиками пощупала вену на шее толстяка.

— Убедилась? А теперь закрой дверь и не высовывайся.

Выйдя, я отошел на пару шагов и прислушался. Через три секунды дверь притянулась к косяку и глухо щелкнула. Умненькая девочка. Зеленый огонек погас.

Тихо, насколько это возможно, крадусь к крайней правой двери, понимая, что в любой момент на этаж может кто-то подняться. Впрочем, в таком случае всегда можно нырнуть в соседнюю дверь и закрыться. Если верить Агнес, занятый номер никого не заинтересует. Итак, о чем же собрались поговорить наследник престола и телохранитель младшего сына правителя?

— …то есть ты не знаешь, где он взял пирамиду Великого круга?

— Нет, господин. Об этом он нам не рассказывал.

— Но именно с ней он провел ритуал? Вместо Малого круга?

— Да. Пришлось надавить на Хранителя.

— И ты мне рассказываешь обо всем этом, потому что…

— Вы и сами наверняка заметили. Я не знаю, что, но на ритуале что-то случилось. Ириний стал другим. Сдержанным. Жестоким. Рассудительным. Почти избавился от нас, хотя раньше всегда и везде таскал с собой.

— Магия меняет людей. Особенно такая могущественная. Я не понимаю, как мой братец умудрился пережить Великий круг, да еще и инициированный какой-то кустарной поделкой. Я обязательно найду изготовителя и поговорю по душам. Но не вижу в изменениях, затронувших Ириния, что-то кардинальное.

— Господин, я бы не обратился к вам, если бы не переживал за него. Боюсь, что он повстречался на иных планах с кем-то…

— Что ты имеешь ввиду?

В голосе Феодора впервые за весь разговор мелькнула тень интереса.

— Я пару раз слышал, как он разговаривает сам с собой. Причем один голос принадлежит Иринию, а второй — кому-то другому. Иногда, когда он забывается, он него веет такой жутью, что хочется сбежать. И еще. Я могу ошибаться, но один раз его глаза в темноте изменились. Стали вертикальными, точно у змеи…

В разговоре наступила пауза. Я уже хотел убраться подобру-поздорову. когда Феодор все же ответил:

— Очень надеюсь, что ты ошибаешься, Казий. Потому что если ты прав, то это значит, что у «левой» пирамиды не сработала защита и моим глупым братцем воспользовался кто-то из местных обитателей. А на столь глубоких планах обитают такие твари, что даже их имена произносить нежелательно. Я лишь единожды видел демона четвертого круга. И не скажу, что мне понравилось увиденное…

Неожиданно раздался возглас, а затем что-то с грохотом упало.

— Ты видел одного из моих сыновей, человечишка. Младшего. Он потом еще долго потешался с твоей напуганной рожи.

Меня пробрало. Этот голос не мог принадлежать человеку! Создавалось впечатление, что одновременно говорит сразу несколько существ, и ни одно из них не имеет никакого отношения к роду людскому.

— Неужели ты думал, дорогой…братец, что если приказать этому ослу оставить пистоль и голософон, то я не смогу присоединиться к вашей милой беседе? Да я первым делом подсадил свои аватары в безмозглые головы этих идиотов!

— Кто ты, тварь?

— Ты же сам только что говорил, что имена демонов нежелательно произносить. Впрочем, тебе мое имя все равно ничего не скажет и не даст.

— Чего ты хочешь?

— От тебя? — голос демона натурально удивился. — Ничего. Ты бесполезное мясо, которое ничего не видит даже под собственным носом. Например, то, что нас нагло подслушивают.

Мать! Я дернулся, чтобы сбежать, но не успел. Дверь буквально сорвало с петель и меня хорошенько впечатало в стену. Затылок вонзился в камень и сознание едва не ухнуло в небытие, но чья-то невидимая горяченная ладонь, отвесив пару оплеух, привела меня в чувство. Незримые пальцы стиснули горло, оторвали от стены и втащили в комнату.

Приближенный, а точнее, его тело, безучастно сидело на стуле у дальней стены. Лицо превратилось в бледную безжизненную маску. Лишь губы шевелились, транслируя голос демона, да глаза превратились в два белых буркала, без зрачков.

— Кто тут у нас? — демон повернул лицо в мою сторону. — Странно пахнущий колдунишка, решивший поиграть в шпиона?

Я перевел взгляд и увидел, что тело Феодора оплели отвратительные на вид щупальца, вырывающиеся прямо из стены.

Демон неожиданно замолк и втянул ноздрями воздух:

— Ну нааадо же! Кто бы мог подумать, что один из Якострофов сможет уцелеть! Впрочем, ненадолго. Яд огненной собачки вскоре сожжет твои кишки, ты в курсе?

— Понятия не имею, о чем ты. — прохрипел я. Заклинание почти перекрыло доступ к кислороду.

— Судя по развитию дара — возможно, и правда не имеешь. В любом случае ты оказался явно не в том месте.

В дальнем конце коридора послышались шаги и тревожные голоса. Кажется, стражники решили проверить, что это здесь так грохнуло. Увидев валяющуюся в коридоре дверь, четверо охранников, обнажив оружие, бросились вперед и вбежали в комнату.

— Что здесь происходит?!

Демон оскалился и перед ним в воздухе мгновенно сформировались четыре огненных шара, которые тут же рванули вперед, с шипением пронзив насквозь не успевших среагировать людей. Однако, колдуя, демон ослабил концентрацию. Я почувствовал, что хватка на шее ослабла, создал меч и наотмашь махнул перед собой. Эффект превзошел все ожидания. Аватар демона заорал так, что заложило уши и во все стороны прыснул жидкий огонь. Феодор что-то сотворил и сдерживающие его щупальца моментально сгорели. А затем обрушил удар на уже пришедшего в себя демона, но не банальные струи пламени, а что-то более изощренное.

К телу Приближенного потянулись, извиваясь, переливающиеся всеми оттенками огня нити толщиной с запястье. Они, словно живые, попытались обвить тело одержимого, но тот что-то крикнул на незнакомом мне языке, резко развел руки и взметнувшаяся вверх стена пламени разрушила заклинание Феодора, впрочем, не причинив наследнику вреда. Я успел прикрыться щитом, но ударная волна швырнула меня прочь, вновь впечатав многострадальную спину в стену. В этот раз я успел сгруппироваться и не долбанулся о преграду башкой.

К комнате завыло и загрохотало. Не знаю, кто атаковал, а кто защищался, но в ход явно пошли весомые козыри, которым мне нечего противопоставить. Поэтому, кое как встав на ноги, я припустил к лестнице с твердым желанием смыться, но вовремя вспомнил про оставленных мной девушек. Ногой выбил дверь, за которой с круглыми от страха глазами сидела девчушка, в компании так и не очухавшегося толстяка:

— Вали отсюда! Быстро!

И, не проверяя, поняла она меня или нет, забежал в ту комнату, где оставил Агнес, взвалил на плечо и, прыгая через две ступени, рванул вниз. Бросил последний взгляд в конец коридора, который уже полностью охватило огнем, но никого не увидел.

— Какого хрена тут происходит?!

Менис с бешено вращающимися глазами уставился на меня, но я не стал отвечать, крикнул ему, чтобы сваливал и дунул на выход, стараясь сберечь дыхание. Запнулся об какую-то бутылку и едва не упал. Беготня на выживание с почти голой красоткой на плечах — весьма утомительное удовольствие.

Мы успели отбежать метров на двадцать, когда позади раздался чудовищный взрыв. Ударная волна кувалдой врезалась в спину, оторвав от земли. Агнес сорвало с моего плеча и мы кубарем покатились по брусчатке, обдирая лицо, локти и колени.

Кое-как встав на четвереньки, я тряс башкой, пытаясь избавиться от звона в ушах.

— … аря! Давай! Приходи в себя! Здесь сееейчас весь город будет!

Козел, судя по всему, приземлился намного удачнее и теперь стремился убраться подальше. Ничего не имею против. Вот только…

Краткий взгляд в сторону заставил меня на секунду прикрыть веки и тяжело выдохнуть. Агнес, так и не открыв глаз, лежала в четырех метрах от меня. Нет сомнений — девушка мертва. При падении ей сломало шею.

На месте «Слез Афродиты» полыхал огромный пожар. Второй и третий этажи рухнули. Кажется, славные деньки этого заведения остались в прошлом. Не знаю, выжили ли Феодор. Надеюсь, что нет. Ко всему прочему, теперь демон, завладевший телом младшего наследника, знает, кто я такой. Сходил договориться, вашу мать!

***

Юный Антип стоял в толпе, собравшейся возле грандиозного пожара на месте «Слез Афродиты», и во все глаза смотрел, как догорает некогда дорогущее заведение. А ведь он мечтал, что когда вырастет, то сможет выбиться в люди и обязательно попадет внутрь. Теперь, видимо, не судьба.

В отличие от взрослых, паренек только недавно познал, что такое половое созревание, поэтому, посмотрев по сторонам, убедился, никому до него дела нет и решил еще раз взглянуть на почти голую девушку, которая лежала прямо на улице неподалеку. И пусть ее шея повернулась под совершенно странным углом, она все равно оставалась такой красивой…

Оглянувшись, парень нахмурился. Вот же только что лежала здесь, а теперь нет. И вокруг никого. Медики занимались ранеными и обожженными, так что тело пока что никто не торопился убирать. Даже тряпкой не прикрыли.

Недоумевая, куда она могла деться, парень двинулся к месту, где лежало тело, а потом пошел дальше по улице. Может, кто-то просто оттащил ее в темный проулок, соединяющий эту улицу с соседней? Чтобы не смущала честной народ.

Завернув за угол, парень застыл с открытым ртом. Мертвая красотка твердо стояла на ногах, чуть наклонившись вперед. Одну руку она положила себе на подбородок, вторую — на затылок. Резко дернула. Раздался оглушительный хруст и голова встала на место.

— Вот так гораздо лучше. Ты не находишь, дружок? — Агнес повернула белесые глаза без зрачков на парнишку и улыбнулась.

Глава 17. Демоны внутри нас

Ириний проснулся в своих покоях и минут пять не мог сообразить, где находится. Все тело ныло так, словно только что пережило суровую магическую дуэль. Только как такое возможно? Если бы подобное было правдой — эта часть дворца как минимум бы серьезно пострадала, а то и вовсе развалилась.

Наследник огляделся по сторонам. Все было на своих местах в полном порядке. Ни малейших следов разрушений. Откуда тогда эта боль в суставах, словно кто-то полирует их крупным наждаком?

«Откуда-откуда. Мальчик, ты как слепой котенок, ей богу. Силы хапанул, где бы мозгов еще найти. Впрочем, об этом можешь не беспокоиться, ума у меня хватит на нас обоих. А пока мне надо отдохнуть, так что можешь тут немного покомандовать»

Ириний нисколько не удивился голосу, прозвучавшему в голове. Он преследовал его с самого Великого круга. Давал советы, подсовывал могучие заклинания, а то и вовсе брал контроль над телом и разумом, заставляя человека плавать в какой-то невнятной серой хмари. Ириний понятия не имел, можно ли как-то от него избавиться. Да и зачем? Незримый помощник был весьма полезен и хитер.

«Помощник? Ну, если тебе удобно так думать, то пусть будет помощник. Я тут ночью побузил немного, так что, думаю, очень скоро твой дражайший папаня захочет тебя видеть»

— Что ты имеешь ввиду? Где побузил?

«Так неинтересно. Сам скоро узнаешь. Кстати, отныне твой путь на вершины власти станет куда более торным»

Ириний не успел переварить новость, как в дверь требовательно постучали. Обычно никто не решался беспокоить младшего наследника столь бесцеремонным образом.

— Господин, ваш отец требует вас к себе! Безотлагательно!

Начальник отцовской гвардии. Вообще-то он крайне редко выполняет роль посыльного. А если точнее — никогда.

— Сейчас буду!

Убедившись, что от двери отошли, Ириний яростно зашипел:

— Почему отец требует меня к себе?

«Ну, скажем так, этой ночью в городе стало на один бордель меньше. И на одного наследника престола»

В парня словно молния ударила:

— Ты что… ТЫ УБИЛ ФЕОДОРА?

«Не совсем. Его стены убили. Кто же виноват, что они такие хрупкие и рушатся от невинного „Гнева вулкана“? И прежде чем ты продолжишь свой словесный понос, позволь сообщить, что твоему дражайшему братцу стало известно, что ты тайком овладел Великим кругом. Один из твоих тупоумных дружков до такой степени обмочил штаны, что не придумал ничего умнее, кроме как наябедничать. А теперь идем. Негоже заставлять папеньку ждать.»

Но Ириний не торопился вставать с края кровати. Вместо этого он закрыл лицо ладонями:

— Зачем ты это сделал? Я никогда не желал смерти брату! Если отец узнает — он меня убьет!

«Как же ты мне надоел своими примитивными мыслями и вечным нытьем! Неудивительно, что тебя презирает любое мало-мальски разумное существо! Знаешь что — поспи-ка немного»

— Постой! Не над…

Но неизвестный уже ударил по разуму наследника. Ириний смог сопротивляться лишь секунду, а затем его сознание «поплыло» и погасло, не в силах противостоять чудовищной воле непрошенного гостя.

Сидящий на кровати парень убрал руки, несколько раз моргнул. В какой-то момент веки в очередной раз прикрыли желтые, с вертикальными зрачками, глаза, а открыли уже привычные, голубые.

— Так-то лучше.

Никуда не торопясь, он оделся, критически осмотрел собственное отражение в зеркале. Весьма довольный увиденным, показал себе язык и вышел в пустой коридор. За все время, что он шел к тронному залу, ему повстречался лишь один слуга, который суетливо поклонился, стараясь не смотреть наследнику в глаза, и быстро пошел дальше. С некоторых пор обитатели резиденции стали опасаться младшего сына правителя. Причем никто не мог объяснить, почему. Самое разумное, что звучало в тихих разговорах на кухне или в конюшне это «Что-то с ним не так. Смотрит, будто сожрать хочет». Знали бы они, насколько недалеки от истины… Ириний хохотнул, совершенно не заботясь, что кто-нибудь может увидеть его, смеющегося в полной тишине и одиночестве.

Однако тронный зал оказался заперт. Стражник возле дверей сообщил наследнику, что отец ожидает его во внутреннем дворе. Странно, чего это старого пердуна туда понесло? Неужто хочет устроить показательную порку? на внутренний двор он приходил только во время суда над преступниками, покусившимися на власть короны. Это становится даже интересно.

Насвистывая фривольный мотивчик, выуженный в пустой голове, Ириний спустился по лестнице и вышел на улицу. Отец действительно был здесь, в компании отряда гвардейцев и архивариуса. Сухой старикан впился глазами в своего внука и не отводил взгляд все время, что парень пересекал широкую чистую площадку.

— Ты хотел видеть меня, папенька?

Леонид нахмурился. В последнее время младший сын вел себя очень вызывающе.

— Хотел. Уважаемый архивариус донес до меня очень тревожные новости. Вчера вечером он проверял наши реликвии. В том числе и пять пирамид огня. На одной из них он заметил практически стершиеся следы воздействия чуждой, неизвестной ему магии. Ты хочешь что-нибудь рассказать на этот счет?

— Отец, давай ты сразу выложишь все карты на стол, а потом я начну отвечать. Я же вижу, что список твоих вопросов куда шире. Так что не тяни котов ни за какие места.

— Если тебе угодно. Этой ночью произошел крупный пожар. Сгорело заведение одного очень уважаемого человека. Вместе со всеми, кто был внутри и не успел выбежать на улицу. По словам очевидцев, огонь распространился с невиданной скоростью. А затем произошел взрыв. Следователи подозревают, что владелец хранил у себя что-то из запрещенных арсеналов. Тебе что-нибудь об этом известно?

— Это Четырехпалый Фауст-то? — неподдельно удивился Ириний. — Старик слишком ссыклив и осторожен, чтобы держать что-то опаснее магического светильника.

— Я ведь ничего не говорил тебе про то, что сгорели «Слезы Афродиты».

— А и не надо, — парень бесшабашно улыбнулся, не обращая внимания на то, что гвардейцы покрепче перехватили оружие, а архивариус сделал шаг назад. — От тебя за милю несет гарью. И если ты по ночам не развлекался разведением костров, то значит, побывал на пепелище. И не мог не почувствовать, что пожар был магическим.

— Я не говорил тебе, что сгорели «Слезы Афродиты». — как заведенный повторил Леонид, и в его глазах вместо злобы промелькнула огромная горечь утраты.

— А еще ты не говорил, что в том огне помер твой дражайший старший сынок. Ты вообще никогда ничего не говоришь своему непутевому младшему сынку. И правильно делаешь, кстати.

Гвардейцы угрожающе подняли оружие, но Правитель поднял руку:

— Кто ты такой? Ириний никогда не отреагировал бы так на смерть брата. И уж точно не поднял бы на него руку, — тихо спросил Леонид, в глубине глаз которого загорелись два уголька — первый признак проснувшейся магии.

— Ой ли? Так уж и не поднял бы? Хотя да, ты прав — у него кишка тонка. Поэтому все пришлось сделать самому.

— Леонид, ты разве не видишь?! Это не твой сын, это кто-то другой! — тоненько взвизгнул архивариус. — Убей его!

— Я сам разберусь! — рявкнул правитель так, что архивариус присел от страха.

Демон в обличье младшего сына с любопытством наблюдал за разворачивающимся действом:

— Ну? Как ты поступишь, о мудрейший? Грохнешь последнего сыночка? Ты вроде еще не настолько стар, настругаешь нового.

Леонид исподлобья посмотрел на своего сына — и не узнал его. Голос, манеры — все было другим. Даже если Ириний умудрился что-то сделать с пирамидой — это не должно было его так изменить. И уж точно он никогда бы не приложил руку к смерти своего брата. И эта сила, что струится в худом теле… Она впечатляла. Значит ли это, что мальчиков завладел кто-то могущественный? Кто-то с планов Огня? И можно ли его изгнать так, чтобы Ириний остался жив?

Правитель расправил плечи:

— Свяжите его. В рот вставьте кляп. Поместите в темницу под непрестанный контроль. Чуть что — сразу же с докладом ко мне.

И повернулся к сыну:

— Ириний, если ты меня слышишь — я найду способ, как избавиться от этой мерзости.

Солдаты перехватили оружие и стали осторожно подходить ближе. Один снял с пояса веревку.

— То, что надо. Именно на что-то подобное я и рассчитывал.

Ириний прямо из воздуха выхватил огненный кнут и хлестнул по лицу ближайшего гвардейца. Тот взвыл от боли, закрыв руками безобразную рану с обожженными краями. Леонид что-то выкрикнул и кнут развеялся прахом.

— Все назад! — Правитель смотрел только на демона, занявшего тело его последнего сына.

— Чувствуется опыт, папочка! А что ты будешь делать с этим?!

Метрах в десяти над площадкой закружился хоровод искр — первый признак зарождающегося «Огненного ливня». Одного взгляда хватило, чтобы понять — силы в него влита целая прорва, так что разорвать заклинание не получится, для этого нужно потратить не меньше. Куда лучше ударить по самому заклинателю…

Но демон не собирался давать такой возможности. Вокруг тела Ириния задрожал воздух, обозначая мощный защитный круг. Сквозь такое сможет проникнуть только что-то уровня третьего, не меньше, да и то если очень постараться. Оставалось только сотворить «Покров пепла».

Чуть ниже «Огненного ливня» появился сегментный щит, состоящий из дымчатых восьмиугольников. Их края едва успели сомкнуться, как сверху на преграду полились плотные струи огня. Они пытались найти щелочку, но щит оказался надежно преградой и огонь бессильно стекал с краев щита, не представляя ни для кого опасности.

Демон выругался так, что от зависти умерли бы даже портовые грузчики, и развеял заклинание.

— Ты силен, старик! Не не сравнишься с тем, кто рожден в огне!

С его рук сорвалось огненное копье, разорвавшее гвардейца, решившего подобраться сбоку.

— Я сказал, все назад! Вам с ним не справиться! — вновь гаркнул Леонид, с облегчением убирая щит. Сил заклинание четвертого круга жрало немало. За всю свою жизнь подобную защиту он применял лишь в третий раз.

Сзади в демона пролетел «Плевок гидры» — архивариус не забыл, как произносить заклинания, да еще и умудрился подобрать самое эффективное. Состоящий больше из кислоты, чем из огня, «Плевок» отлично разъедал вражескую защиту, даже столь мощную. Защитный круг демона пошел пятнами, грозясь вот-вот лопнуть.

— Ах ты старый хрыч! — из рук демона выстрелила огненная веревка, устремившаяся к архивариусу. Уже в полете на ее конце появилась удавка, обвившая тощую шею. Архивариус захрипел, пытаясь просунуть пальцы и ослабить давление.

Леонид воспользовался моментом и запустил взрывной пульсар в одну из образовавшихся дыр. Снаряд ловкой рассерженной пчелой влетел внутрь защиты и разорвался. Большинство магов от подобного разметало бы на кровавые ошметки, но не демона. Он лишь немного вздрогнул, добавил в удавку силы и она отсекла архивариусу голову. В воздух ударил упругий фонтан крови. Понимая, что при всей отведенной ему силе с этим противником в открытом поединке не справиться, Правитель начал медленно отступать к выходу, но у демона было иное мнение на этот счет:

— Куда это ты собрался, папочка? Я только начал веселиться! На огненных планах подраться толком не с кем, а тут такое раздолье!

Подчиняясь воле выходца из глубоких планов, на внутреннем дворе появилось отвратительное на вид существо. Ростом с человека, но очень коренастое, с могучим торсом, толстыми руками, заканчивающимися непомерно большими когтистыми ладонями. Каждая сжимала по короткому зазубренному клинку, по кромке которых пробегали волны огня. Краснокожее, покрытое мелкими черными пятнами и костяными выростами. Вместо волос на голове, как и в провалах глаз, полыхало изначальное пламя.

— Невозможно! Дух Огня не подчиняется магическим приказам! — выдохнул Леонид.

— Это для вас, людишек, невозможно. Ваши просьбы и мольбы его мало волнуют. Но ты не прав. Пару раз он являлся на зов. После последнего раза у вас появился Проклятый дом. Вы просто не умеете попросить его вежливо.

Дух огня задрал голову и взревел так, что гвардейцы выронили оружие и зажали уши руками. С места прыгнул метров на восемь, приземлился прямо посреди людей. И принялся убивать. Люди гибли один за другим, разбрызгивая кровь и теряя конечности. Удары стали потустороннее существо либо пропускало мимо себя, либо отбивало своим огненным оружием, оставляя на отличной стали глубокие черные зазубрины. Леонид, наплевав на угрозу зацепить своих, ударил самым мощным заклинанием из своего арсенала, «Губительной вспышкой». Всепожирающий нестерпимый свет, возникший посреди мельтешения тел, разом пожрал тела и мертвых, и живых, не оставив даже пепла. Сам Леонид не смог устоять на ногах и со всего маху упал на спину так, что клацнули зубы. А когда поднял голову, то увидел, что все кончено.

Дух огня оказался невредим, разве что кожа стала чуть темнее, но не стал нападать. Рыкнув, подошел к призвавшему его демону и, словно ручная собачка, сел возле ног. Ириний, а точнее огненное отродье в его обличье, стоял посреди расплавленных раскуроченных камней и с добродушной улыбкой смотрел на поверженного правителя. Вся его одежда сгорела, а кожа покрылась волдырями. Впрочем, они очень быстро, буквально на глазах, затягивались.

— И как я выйду к своим подданным без одежды, скажи на милость? Вы, людишки, слишком трепетно относитесь к наготе, словно никогда не видели своих стручочков. По твоей глупости мне прямо сейчас приходится тратить силу, чтобы восстановить никчемную оболочку. Это весьма невежливо, ты не находишь?

— Люди Крита никогда не станут тебе подчиняться! — Леонид сплюнул кровь, заполнившую рот. — Обязательно найдется тот, кто сокрушит тебя!

— Еще как станут. Особенно если продемонстрировать, чем им грозит неповиновение. А насчет мнимого сокрушения… Уж не о выжившем Якострофе ты говоришь? Да да, представь себе, ваше маленькое предательство оказалось не до конца успешным. Что ж, признаю — у него есть мааааленький шанс стать для меня досадной помехой. Но сейчас его талант находится в столь плачевном состоянии, что у мальчика вряд ли получится заставить меня хотя бы почесаться. Но ты прав. Не стоит пускать дело на самотек. Сегодня же, как только получу присягу от твоих лизоблюдов — прикажу найти и умертвить его. Земляного червя стоит задавить, пока он не окреп. Не стоит надеяться на яд Ищейки. Спасибо за совет. А теперь прощай, «папенька».

Дух огня прыгнул и вонзил оба клинка в грудь так и не сумевшего подняться Леонида. Через мгновение, растянувшееся на целую вечность, правитель Крита умер.

***

До Храма Посейдона мы добирались со всеми возможными предосторожностями. К сожалению, Полог невидимости мог скрыть максимум трех человек, да и то если поближе друг к другу прижаться, так что им воспользовались только минотавр с сатиром. Ребята были слишком узнаваемыми. Остальные просто переоделись в обычную неприметную городскую одежду. Богомол и Анатол на время стали мастеровыми, ламия примерила наряд служительницы храма, я же прикинулся пекарем, идущим в кабак пропустить стаканчик после тяжелого трудового дня.

Возле самого храма, низкого и какого-то неказистого, не было ни души. Было слишком поздно, чтобы молиться, и слишком рано, чтобы на улицах появились подвыпившие гуляки, да и жилых домов в округе не наблюдалось. Так что я оценил изящество контрабандистов. Шанс встретить здесь кого-либо, а уж тем более стражу, в определенные часы был минимален.

Я успел заметить, как едва различимая тень, подпирающая спиной одну из колонн, при виде нас юркнула внутрь. Расценив это как приглашение войти, я подал знак своим, чтобы были начеку, и направился внутрь. Минотавр и сатир так и не вылезли из Полога. На всякий случай.

— А ты пунктуален, колдун.

Алексей выглядел примерно также, как и в «Слезах Афродиты» — сплошь темные кожа и шерсть. Впрочем, чего-то иного от серьезного человека ожидать не стоило. А в том, у него в голове не пусто, сомневаться не приходилось. В подобном бизнесе идиоты долго не живут.

— Не имею такой глупой привычки — опаздывать. Особенно когда меня не собираются ждать. Все готово?

— Что произошло в «Слезах Афродиты»? — ответил вопросом на вопрос контрабандист. Краем глаза замечаю, что нас аккуратно и очень технично взяли в кольцо такие же неприметные, как и их главарь, ребята.

— Насколько мне известно — обитель порока сгорела. Каким образом — не знаю, да мне и не особо интересно. Предпочитаю думать, что в том заведении я был первый и последний раз.

Он внимательно смотрел мне в глаза, выискивая в них намек на ложь. Однако меня подобным было не пронять. При желании я даже детектор лжи обману, что уж говорить о возомнившем себя великим физиономистом человеке?

— Я очень надеюсь, что пожар никак не связан с нашей встречей и нашим договором. Идемте.

Он повернулся спиной и двинулся вглубь храма, пребывающего в явном запустении. Пока мы шли, я трижды едва не споткнулся о кучи мусора на полу. Половина скамей вдоль стен были разломаны, а в одном окне торчали осколки выбитого стекла.

— Здесь кто-то вообще бывает? Из жрецов?

— Всего один, и тот любой службе предпочитает пропустить стаканчик-другой вина да шлюх потискать. Я ему в этом способствую, за что имею беспрепятственный доступ в храм.

— Ловко.

Контрабандист никак не показал, что его тронула моя похвала. Вместо этого остановился возле уходящей вниз лестницы, которая заканчивалась грубой деревянной дверью:

— Вам туда. Марк вас проводит.

К нам подошел молчаливый невысокий парень, чье и без того хмурое лицо портил рваный шрам от уголка губ почти до самого уха.

— Деньги отдадите ему, когда выберетесь. Ближайшая дорога находится справа от выхода, метрах в пятистах, она ведет в Кносс. Я не знаю, куда вам нужно, да и не хочу знать. Сами разберетесь, не маленькие. А теперь, колдун, сними заклятье.

— Сниму, когда окажусь с той стороны стены. Актеон, вылазь.

Минотавр снял полог, оказавшись прямо за спиной Алексея. Контрабандист вздрогнул, но едва уловимым движением пальца приказал своим людям не дергаться.

— Хорошо, будь по-твоему, колдун. Надеюсь, что это последняя наша встреча.

Не посчитав нужным попрощаться, он зашагал прочь. Впрочем, я нисколько не обиделся на подобное проявление невежливости. Все таки я основательно взял его за яйца. Интересно, как бы он отреагировал на новость, что заклинание само развеялось через два часа после того, как он покинул «Слезы»?…

Внизу оказалось довольно прохладно и сыро. Судя по всему, когда-то эти помещения использовались для хранения продуктов. В те времена, когда у храма были посетители и нормальные жрецы. Теперь же на пустых полусгнивших полках хранились лишь паутина и плесень.

Марк, так и не проронив ни слова, подошел к глухой стене, приложил ладонь справа от насквозь проржавевшей факельной скобы. Едва слышно щелкнуло и перед нами распахнулась потайная дверь, за которой властвовала кромешная тьма. наш провожатый, подняв повыше факел, первым нырнул внутрь и мы последовали его примеру.

Здесь было еще холоднее и сырее, даже несмотря на то, что стены тут были выложены камнем. Несколько раз я наступил в неглубокие лужи, наполненные темной тухлой водой.

Идти пришлось долго. Первое время я пробовал считать шаги, но вскоре бросил это бесполезное занятие. Ни единого ответвления нам по дороге не встретилось и я начал подозревать, что и не встретится.

Через полчаса осторожного перемещения, в течение которого тоннель извивался, словно отведавший забродившего винограда таракан, я почувствовал, что дорога начала слегка подниматься, а воздух стал суше и свежее. Кажется, мы приближались к поверхности.

Наконец, тоннель кончился широким каменным проемом и мы вышли в пещеру, которая после узкой каменной кишки показалась просто огромной. Только тут я почувствовал, что почти весь путь дышал вполсилы и полной грудью вдохнул свежего воздуха.

В центре пещеры прямо из земли бил небольшой родник, наполняя естественный, кристально чистый прудик, отдающий излишки воды куда-то под левую стену. При виде этого богатства я сразу же понял, насколько у меня пересохло во рту.

— Вода питьевая?

Наш немногословный провожатый не стал изменять устоявшегося порядка и молча кивнул. Я сложил ладони лодочкой и осторожно зачерпнул ледяную воду. Понюхал. Попробовал. И принялся жадно пить. Вода оказалась очень вкусной, хоть от холода и моментально заломило зубы.

Моему примеру последовали остальные, но не кинулись разом, словно орда варваров, а организовали поочерёдный водопой. Даже гордость взяла от такого проявления дисциплины.

Все это время Марк терпеливо стоял в стороне, дожидаясь, пока мы утолим жажду. Потом подвел к неприметной расщелине, которая была видна только под определенным углом, и уже через три минуты мы оказались под усыпанным звездами небом Крита. Стены Кидония оказались сильно позади и отсюда были едва видны. Вырвались! Теперь осталось добраться до Кносса, а затем до Лабиринта. По словам минотавра, на это потребуется шесть дневных переходов. очень надеюсь, что я не загнусь за это время.

— Спасибо.

Я протянул Марку оставшуюся часть оплаты. Конечно, можно было послать его куда подальше, благо, деньги большие, но я не хотел становиться еще большей сволочью, чем есть на самом деле. Все таки они сильно рискуют из-за меня.

Парень, так и не проронив ни слова, принял оплату и стоял возле расщелины, глядя на растворяющиеся в ночной темноте фигурки. И лишь когда путники полностью растворились во тьме, достал голософон, нажал нужную клавишу и проговорил:

— Они покинули город, Светлоликий.

Глава 18. Встреча, которой никто не ждал

Мы шли в западном направлении уже третьи сутки. Я благоразумно не стал выбираться на центральный тракт, соединяющий Кидонию и Кносс. Возможно, я нагнетаю и нас никто не ищет, но уж лучше пусть я потеряю день, пробираясь по лесам и лугам в пятистах метрах от основной дороги, чем нарвусь на усиленный патруль, разыскивающий одних беглецов. Никто в отряде не стал спорить с таким решением. Лишь сатир поворчал, что либо переломает себе ноги, либо сотрет копыта по этим треклятым булыжникам. Впрочем, Менис не был бы Менисом, если бы молча принял общее решение. На самом деле переходы давались ему чуть ли не проще всех остальных. Легконогий сатир не только метался из одного края колонны в другой, но и не забывал отпускать шуточки, отчего остальным становилось чуть легче.

Изначально я планировал идти ночью, когда шанс встретить кого-либо, кроме лесной живности, минимален. Но стоило нам удалиться на пару километров от секретного лаза контрабандистов, как я отказался от этого решения. Если на ровных участках пути еще можно было понять, куда ставить ноги, то стоило углубиться в лес, и такая прогулка становилась травмоопасной. Тьма стояла — хоть глаза выколи и корни деревьев бросались под ноги совершенно незаметно и неожиданно.

Сейчас я сидел метрах в пяти от небольшого костра, разведенного минотавром, и пытался наладить «сигнализацию», как я сам ее прозвал. Больше всего она была похожа на невидимую магическую паутину, у которой паук отчего-то забыл сплести центр, зато не пожалел паутины на края. Тонкие кольцевые силовые линии начинались с тридцати метрах от костра, повторялись через каждые сорок-пятьдесят сантиметров, пока наконец не заканчивались внешним контуром с радиусом пятьдесят метров. Их задача была предельно проста — предупредить меня, если на силовую линию или возле ее кто-нибудь наступит. Для этого пришлось использовать поднятый с земли булыжник, который после некоторой магической обработки начинал ощутимо вибрировать в случае нарушения периметра.

Стоит сказать, что нечто подобное я попробовал сделать во время первого же привала, но не учел, что мы идем по дикой местности, в которой, кроме нашего отряда, с избытком хватает всякой живности. Поэтому каменюка в моем кармане дрожала не переставая, напоминая мобильник биржевого маклера во время обвала основных мировых фондов. Пришлось путем проб и ошибок уменьшить чувствительность сигнальных линий, чтобы они не реагировали на каждого пробежавшего неподалеку зайца. Решение конечно так себе — настраиваться на массу потенциального шпиона. Думаю, в мире, где правит магия, можно и мышь заколдовать так, чтобы она поставляла регулярные и точные разведданные, но в моем случае пришлось довольствоваться тем, что имею. На что-то большее моих знаний не хватало.

Закончив с наведением охранных кругов, я заметил, как несколько возбужденный от обуревающих его мыслей Анатол мнется, то и дело поглядывая на невозмутимую Лию, делающую вид, что не замечает многозначительных взглядов рыжего. Я усмехнулся. Похоже, молодой парень, страдающий от избытка гормонов и неуемных фантазий, достиг точки кипения и скоро решится подойти к девушке с «интересным предложением. Я устроился поудобнее в ожидании шоу. От самой Лии я знал, что проявления подобного интереса для нее — не новость. Подобное случается регулярно, и ответ ее всегда неизменен. Ламия давно научилась смирять свои инстинкты и не собиралась лишний раз проверять свою силу воли на прочность, особенно когда для этого нет никакой необходимости.

Подстреленный Богомолом во время перехода заяц распространял из котелка упоительный дух. Кашеварящий минотавр попробовал собственную стряпню, удовлетворенно кивнул и сообщил всем, что жрать готово. Следующие несколько минут вокруг костра стояла тишина, прерываемая лишь звуками жующих челюстей, трелями ночных пичуг да сытыми отрыжками сатира.

Наконец, с едой было закончено, Богомол отправился с горой грязной посуды, а все остальные занялись насущными делами. А именно: Менис отправился почивать, Лиа достала иголку и нитки, чтобы зашить порванную о сухой сучок рубашку, Актеон принялся править оплетку рукояти своей палицы, и только Анатол, расправившись с едой, вновь начал бросать на девушку взгляды, полные сокровенных желаний.

— Как думаешь, он рискнет? Ведь должен же он понимать весь риск такого…соития. Ламия это не девушка облегченного поведения, которая сделала хорошо и забыла, как тебя зовут. — мысленно спросил я у Димитра.

Конечно понимает. Иначе бы он попытался добиться благосклонности нашей красавицы намного раньше. И все же ставлю на то, что он не устоит. Слишком уж велик соблазн. Я бы рискнул.

— Ты думаешь, что все вокруг столь же рискованны и падки до наслаждений, как и ты?

Я не думаю. Я знаю. Смотри!

Решившись, Анатол с сосредоточенным лицом убрал ложку за голенище сапога, встал и направился к Лие. Я видел, что маневр не остался для нее незамеченным, однако она продолжила сосредоточенно, стежок за стежком, зашивать порванную рубаху.

— Лиа, можно тебя на секунду?

Она наконец оторвалась от своего занятия, подняла голову и зыркнула на мгновенно стушевавшегося юношу далеко не молодыми глазами:

— Ты уверен в том, что собираешься сделать, Анатол? Может, стоит хорошенько подумать, прежде чем произнести это вслух?

Вкакой-то момент я начал подозревать, что он откажется от своих намерений, но растерявший было весь задор парень встряхнулся и уверенно сказал:

— В последнее время я только и делаю, что думаю. У меня скоро уже голова лопнет от этих раздумий. Я только хотел сказать, что много слышал о… Нет, не так. Я знаю, что ламии способны… Ну, когда это самое… В общем, я готов дать тебе свою кровь в обмен на то, что ты ляжешь со мной!

Не веря, что он все же смог это произнести, Анатол выпрямился и стоял перед Лией, глядя куда-то поверх ее головы, густо покраснев и ожидая ответа.

Девушка вздохнула. Отложила в сторону зашитую рубаху и поднялась.

— Хорошо, идем.

Анатол выглядел так, словно его хорошенько огрели по башке тяжелым мешком:

— Ты это… В смысле, правда, что ли?

— Глубокомысленно. Но если ты о том, что готов добровольно отдать мне свою кровь взамен на пару предсмертных минут, наполненных неземными наслаждениями, то кто я такая, чтобы препятствовать столь благородному порыву.

Выражение одурелого счастья продержалось на лице рыжего секунд пять, прежде чем до него в полный рост дошел весь смысл сказанного. Я четко видел тот момент, когда слова Лии сложились в его голове в цельную картину.

— Эээ… Почему предсмертных?

— А ты как думал, дружок? Ты же видел, что произошло с тем ублюдком в Кидонии? Уверена, какое-то время, очень короткое время, ему было очень хорошо. Но я постараюсь растянуть этот процесс насколько смогу. Обещаю, что наш отряд не забудет твоей жертвы, особенно если придется кого-то лечить от ран. Все будут знать, что это возможно только благодаря твоему самопожертвованию.

— Но я не это имел ввиду!

— А что же? — она с любопытством наклонила голову.

— Я хотел, чтобы ты попробовала моей крови, немного. Ну и… того самого.

— Э нет, дружок. Если я, будучи «пустой», попробую твоей крови, то уже не смогу остановиться. Так ты не передумал?

— Извини, — буркнул Анатол и угрюмо побрел на свое место. В этот момент в свет костра вступил Богомол, несущий в руках вымытую посуду.

— Дружище, может в кости партейку сыграем? — поинтересовался он у рыжего, но Анатол даже не заметил друга, зацепил плечом и все тарелки с грохотом попадали на землю.

— Эй!

— Оставь его. — Я с трудом сдерживал улыбку. — Думаю, ему нужно некоторое время побыть наедине со своими мыслями.

— А что случилось? — заинтересованно спросил парень, но я не ответил.

В кармане завибрировал камень. И почти тут же еще раз, но чуть сильнее.

— К оружию! — скомандовал я.

И добавил, перехватив взгляд минотавра:

— Кто-то идет сюда.

Богомол разом забыл про тарелки и бросился к сумке, к которой был прикреплен его арбалет. Актеон вскочил на ноги и растворился в тени деревьев, поудобнее перехватив палицу. Я же призвал меч, создал два земляных снаряда, подвесив их над правым плечом, и принялся внимательно всматриваться в окружающую темноту, гадая, кто же это может быть.

Ответ пришел почти сразу же. В приближающемся неизвестном я почувствовал силу, отдающую легким запахом гари и теплом. Ночной визитер владел огненной магией.

Все таки нас выследили.

— Действуйте быстро. Это маг.

Повторять дважды никому не пришлось. Слишком свежи были в памяти воспоминания о прошлой встрече с Приближенным Огня.

Напряжение, разлившееся в воздухе, можно было ножом резать. Поэтому когда слева метрах в пяти от меня хрустнула ветка и в круг света ступила фигура в темном плаще, Богомол и Анатол, не раздумывая, лупанули по ней из арбалетов, а я метнул оба снаряда. Однако человек сделал небрежный жест рукой и болты пеплом рассыпались прямо в воздухе, а вот мне пришлось хуже. Незнакомец магическим скальпелем перерезал каналы, по которым я подпитывал свое колдовство силой и высвободившаяся энергия откатом хлестнула по мне, едва не сбив с ног.

Ревя раненым носорогом, из за дерева на спину магу прыгнул Актеон, но тот вытянул руку навстречу опасности и минотавр со всей дури врезался в невидимое препятствие. Легкое движение кисти — и бык отлетел метров на пять в сторону, при ударе об землю потеряв палицу.

— Теперь, когда с приветствиями покончено, может, вы пригласите ночного гостя к огню? — пламя костра на секунду взвилось вверх на пару метров и тут же опало. — Думаю, нам есть о чем поговорить.

Он не спешил нападать, несмотря на холодный прием. Хотя только что наглядно продемонстрировал, что если бы хотел нас убить — то справился бы секунд за десять. К тому же голос у него оказался до боли знакомый.

— Покажи лицо!

Руки незнакомца послушно откинули края капюшона и я пораженно уставился на мага. Вся правая половина лица представляла собой огромный ожог с чудом уцелевшим глазом, светлые волосы, брови и ресницы сгорели подчистую, но я все равно узнал его.

— Неожиданная встреча. Чем обязаны визиту, Феодор?

***

Демон в обличье Ириния восседал на троне, забравшись не него с ногами, и с улыбкой предавался воспоминаниям. Когда дело сделано — можно и немного расслабиться.

Надо признать, что рожи у всего местного дворянства были весьма презабавные, когда он, собрав их перед троном, объявил, что его дорогой отец, Правитель всего Крита, могучий Пиролат, потомок одного из Восьмерых и прочая-прочая, безвременно почил, не справившись с одним очень могущественным и опасным заклинанием пятого круга. Подобное объяснение очень подходило для истерзанного трупа, учитывая, что пределом всех последних поколений Огненных магов были заклинания четвертого круга. Пятый круг не поддавался никому, кроме первого Пиролата да пары его потомков за всю историю.

Большинству придворных лизоблюдов действительно хватило подобного объяснения. Правда, тут же посыпались вопросы, где старший наследник, Феодор. Пришлось нацепить на лицо еще более печальную мину и поведать, что брат пал от руки всем известного негодяя, разбойника и вставшего на запретный путь познания магии изверга по имени Димитр. И под шумок объявить, что первым же указом на посту Правителя Ириний поручает все силы государства бросить на поиски и поимку мерзопакостного убийцы, лишившего Крит одного из Пиролатов и прямого наследника трона.

Конечно, не все повели себя, словно стадо тупых баранов. нашлись те, кто усомнился как в гибели Правителя, так и в праве Ириния на трон. Больше и громче всех выступал начальник гвардии Кастор — старый опытный вояка и сильный Приближенный. Он оказался очень огорчен странной гибелью своих людей и своего сюзерена. Градус его претензий неизменно повышался и в конце концов Кастор во всеуслышание заявил, что не станет подчиняться «молокососу, недостойному сидеть на месте своего отца» и вообще, надо провести тщательное расследование.

Демон, занявший тело Ириния, понял, что лучшего момента для демонстрации возможностей просто не отыскать. В три секунды проломив не самую слабую защиту упрямого дурака, он заключил гвардейца в плотный кокон лавы, заставив сгореть, словно пропитанную смолой веревку.

Это разом остудило остальных и уже через полчаса Иринию присягнули представители всех знатных семей.

— Господин…

Голос Париса, нового начальника гвардии правителя, вырвал демона из воспоминаний. Он перевел взгляд на высокого, не очень умного, но хитрого и коварного мужчину, который в числе первых присягнул новому Правителю. Демону нравились такие субчики — они никогда не идут к цели напролом. Да у них и целей то особо не бывает, а если бывают то максимально низменные. Например этот мечтал о высоком жаловании и неограниченном доступе к поставкам Пыльцы Радости — восточного наркотика, один глоток которого отправлял разум в такие фантасмагорические иллюзии, после которых реальный мир еще пару дней казался бледным хмурым подобием галлюциногенного.

— Говори, что у тебя.

Парис нервно облизнул губы и продолжил:

— Насчет поисков того бандита…

— И что с поисками? Неужели вам удалось хоть что-то сделать? Три дня уже прошло.

— Да, господин. Нам удалось найти человека, который помог ему сбежать из города.

— Тогда не понимаю, почему он еще не здесь.

И без того бледный гвардеец побледнел еще сильнее, явно припомнив участь своего предшественника.

— Дело в том, господин, что когда мы его нашли, он оказал сопротивление…

Глаза Ириния сверкнули:

— Только не говори мне, что вы его убили.

— Нет, господин. Но он получил ранение, серьезное. Боюсь, что ему недолго осталось.

— Веди!

Начальник гвардии приложил кулак к груди и повел новоявленного Правителя чередой коридоров, в конце концов выйдя к лестнице, уходящей вниз, в подвал, где располагались камеры. Безошибочно почуяв запах крови, демон уверенно зашагал в дальний угол, к клетке, в которой на грязной дырявой подстилке, согнувшись, лежал человек. демон протянул руку к двери и расторопный Парис открыл замок. Скрипнули петли и Ириний шагнул внутрь.

— Переверните его. У него есть имя?

— Алексей, господин.

Одного взгляда хватило, чтобы понять — парень не жилец. Кто-то располосовал его от правой ключицы до пупа. Даже странно, что он еще жив.

Словно прочитав мысли господина, Парис негромко сказал:

— Я дал ему… лекарство. Чтобы он дотянул до вашего визита.

Демон принюхался и уловил в крови несчастного едва заметный посторонний запах. Кажется, начальник гвардии не поскупился и влил в человека убойную дозу своей дурманящей дряни. Жизнь он тем самым ему продлил, но сделал очень проблематичным допрос. Разум мужчины сейчас летает в таких далеких далях, что привести его в чувство будет сложно.

Но не для демона одного из самых глубоких планов Огня. Сначала он раскаленными пальцами прижег страшную рану, чтобы человек не умер от кровопотери, когда сердце вновь заработает в полную силу. Затем, сосредоточившись, схватил голову мужчины обеими ладонями и принялся аккуратно, чтобы не повредить мозг, вливать силу и прояснять сознание, выветривая из воспаленного разума дурман.

Через две минуты кропотливой работы Алексей застонал, но демон не прекратил работу, пока не уловил в глазах проблеск сознания.

— Ты понимаешь меня?

Алексей прикрыл глаза, дав утвердительный ответ.

— Расскажи мне все, что знаешь о людях, которым недавно помог сбежать из города и обещаю — боль уйдет.

Когда все было кончено, Ириний выпрямился, безразлично глянув на труп с перерезанным горлом. не то, чтобы демон был склонен держать обещание, но в этот раз посчитал возможным лишить бедолагу мучений.

— Как вы о нем узнали? Насколько я понял, он был очень осторожен и вряд ли допустил бы, чтобы его так просто нашли.

Парис прочистил горло:

— на самом деле, нам о нем рассказали, господин.

— Кто же?

— Одна девушка. Я задержал ее, на всякий случай. Подумал, что она может быть вам интересна.

— Что же, ты смог меня заинтересовать. Где вы ее держите?

Парис запер информаторшу в одной из гостевых комнат, посчитав, что такой особе нечего делать в вонючем подвале. Когда Ириний шагнул внутрь, со стула навстречу ему поднялась прехорошенькая девушка с медноволосыми волосами и без тени страха улыбнулась новому Правителю Крита.

— Ну наконец-то! Я уже начала думать, что обо мне забыли.

— Кто ты так….

Демон резко замолчал, присматриваясь к пленнице. Подошел вплотную, вытянул вперед лицо, втянул носом воздух.

— Ну надо же! Вот уж не ожидал встретить здесь настоящего гемофага. Откуда ты, прелестное создание?

— Это долгая история. Главное — я здесь и я к вашим услугам, Правитель!

Глава 19. Враг моего врага — мой друг

— Так гораздо лучше. Расслабься, девочка, я не собираюсь сжигать тут все и всех дотла.

Феодор с видимым облегчением сел перед костром, глядя на весело потрескивающее пламя. Я заметил некоторую скованность движений, которая могла быть вызвана только болью.

— Cмотрю, тебе крепко досталось в драке с той тварью, что явилась по твою душу.

Он посмотрел на меня и непроизвольно коснулся правого бока.

— Скажу так — не хотел бы я повторить что-то подобное в обозримом будущем. А особенно встречаться с демоном лично, если уж даже его аватар оказался настолько могуч. У вас не осталось чего пожевать? Мои скудные припасы закончились вчера.

Я кивнул минотавру и тот протянул Пиролату полоску холодного вяленого мяса. Феодор с благодарностью принял еду, провел над ней рукой, отчего мясо сразу же разогрелось, и в полной тишине, под внимательными взглядами нескольких пар глаз, с явным аппетитом поел.

— Итак, с законами гостеприимства покончено. Быть может, перейдем к делу?

Он вытер пальцы об свой плащ и бесстрастно посмотрел на меня:

— Не возражаешь, если я не буду вставать? Пока что движения причиняют мне некоторый дискомфорт.

— Можешь даже лечь, если тебе так будет удобней. Сама информация меня волнует гораздо больше, чем поза, в которой ты будешь ее рассказывать.

— Я прошу у тебя союза. Знаю, что после событий двадцатилетней давности тебе будет сложно поверить Пиролату. Хочу лишь сказать, что я тогда был слишком молод и никак не мог повлиять на события. Но всегда жалел, что история пошла так, а не иначе.

— Что ты подразумеваешь под союзом? — я поднял вверх руку, призывая заволновавшихся соратников к молчанию.

Он посмотрел мне в глаза:

— Тогда, в «Слезах Афродиты», ты раскрыл себя перед демоном. Так что он обязательно постарается найти и уничтожить последнего Якострофа. Ты для него угроза. Пока что, уж извини, не особо опасная, но я не думаю, что это существо склонно пускать дела на самотек. Хватило же ему ума подсадить своих аватаров к дружков Ириния. Сейчас твой дар не особо развит. Я вижу, что ты импровизируешь, даже умудрился обернуть изначально мирный дар в оружие, но этого мало. Минотавры, к которым ты направляешься, без сомнения, смогут подтянуть твой знания выше. В былые времена именно в Лабиринте оттачивали мастерство все Якострофы и их Приближенные. Но быки — не маги и не смогут научить тебя тому, чем сами не владеют. А я смогу.

— С чего ты решил, что я направляюсь именно в Лабиринт?

Он посмотрел на меня как на неразумного ребенка:

— И поверь, к таким выводам приду не только я. В данном случае возможны три варианта. Первый — ты направляешься в Кносс. Но город находится под властью клана Пиролат, так что тебя там наверняка уже ожидает «теплая» встреча. Ты не похож на идиота и должен это понимать. Второй вариант — ты просто выбрал направление наобум и оно случайно совпало с восточной частью острова. Этот вариант мы отметаем по той же причине, что и первый — только законченный дебил стал бы поступать подобным образом. И третий — ты направляешься к минотаврам, давним союзникам клана Земли. Тем более в твоем окружении есть представитель этого племени. Конечно, он изгнанник, но это не отменяет всего вышесказанного.

Я нехотя кивнул, признавая его правоту. Я и сам не раз задумывался о том, что рано или поздно демон узнает цель, к которой я стремлюсь.

— А что насчет твоей помощи?

— Твой дар силен. Но очень неразвит. И я сейчас говорю не о заклинаниях Земли, тут у тебя как раз все в порядке. Судя по всему, благодаря этому замечательному кольцу на твоем пальце. А вот в том, что касается взаимодействия с силой, тебе еще расти и расти. Взять хотя бы то, что произошло десять минут назад. Я никогда не смог бы отсечь тебя от твоего же заклинания, используй ты замкнутую структуру. Пока ты постоянно используешь свою силу для подпитки своих творений — на энергетический канал может повлиять что и кто угодно: от умелого мага до артефакта, воздействующего на силовые линии. И это лишь один нюанс. Например, ты явно ничего не знаешь о маскировке заклинаний. Твою сигнальную сеть я почувствовал шагов за двадцать и специально наступал на линии, чтобы предупредить вас о своем приближении.

Я задумчиво почесал в затылке. Говорил он складно, но верилось в его искренность отчего-то с трудом. Судя по лицам некоторых моих спутников — сомнения терзали не только меня.

— Насколько я знаю, слово «союз» подразумевает взаимовыгодное сотрудничество. Пока я услышал от тебя только выгоды для себя, но ни за что не поверю, что ты хочешь сделать это по доброте душевной.

— Верно. Буду предельно откровенен. Именно так принято между союзниками, верно? Я надеюсь на твою помощь. В одиночку мне демона не одолеть. Он уже показал, насколько силен. Да и чего скрывать, огонь огнем не потушишь. Но с помощью Земли, с твоей помощью, у меня появится шанс.

— Допустим. Пофантазируем немного и представим, что нам удалось победить этого гада и изгнать туда, откуда он пришел. Что дальше?

Он долго смотрел на меня, затем ответил:

— Кланы Пиролат и Якостроф долгие века сосуществовали в мире и согласии. Если у нас все получится, я гарантирую тебе, что никто не будет более преследовать тебя и твоих последователей. Вам будет позволено действовать по своему разумению, в пределах законов, установленных на острове.

— Иными словами, ты обещаешь мне, что мне забудут все мои мнимые и реальные прегрешения и я смогу открыть лавку, в которой буду продавать свои услуги агронома и строителя? Судя по всему, в вашем клане не знают, что такое щедрость. Если это все, что ты можешь предложить, то переговоры не удались.

— Чего ты хочешь?

— Ты сам знаешь ответ на свой вопрос.

Я видел, как жадность борется в нем с отчаянием, но не испытывал ни капли угрызений совести. Официально мертвый, лишенный титула и побежденный демоном в обличье собственного брата, Феодор находился не в лучшем положении для торга.

— Хорошо. Я обещаю, что, в случае успеха, все отнятые у клана Якостроф земли будут возвращены его законному наследнику. А все прошлые конфликты будут считаться исчерпанными.

Пусть поклянется стихией. Для мага это нерушимая клятва. Огонь не потерпит нарушения договора.

Совет Димитра оказался очень кстати. Я как раз раздумывал, насколько Пиролат окажется верен своему слову и не бросит ли в спину файербол, как только демон будет повержен.

— Поклянись стихией и будем считать, что ударили по рукам.

Феодор понимающе усмехнулся, но не стал ничего говорить. Молча, с видимым усилием, поднялся, вытянул вперед руку ладонью вверх:

— Я клянусь, что в обмен на помощь клана Якостроф обязуюсь восстановить клан в правах, вернуть утраченные земли и заключить мир. Клянусь не преследовать представителей клана и жителей его государства. Исключением может стать только явная и неприкрытая агрессия со стороны клана Якостроф. Призываю Огонь в свидетели!

Над его ладонью появился небольшой, лениво вращающийся огненный шарик. Стихия откликнулась на призыв своего носителя. Феодор выжидающе уставился на меня.

Тебе тоже надо поклясться землей, Милан. Иначе договор не будет заключен.

— Есть какие-то официальные формулировки?

Думаю, стоит повторить за Феодором.

Ну что же, поиграем в магические игры. Копируя жест Пиролата, я вытянул вперед руку:

— Клянусь, что окажу клану Пиролат всю возможную и доступную мне помощь в уничтожении демона, принявшего облик младшего наследника клана Ириния. Обязуюсь не нарушать условия союза и в случае успеха не мстить за прошлое нападение на мой клан. Призываю Землю в свидетели!

Над моей ладонью возник небольшой комочек земли, испускающий зеленоватое свечение. Оба источника Стихий взлетели вверх на полметра, резко полетели навстречу друг другу, столкнулись и слились в единое целое, превратившись в пылающий земляной сгусток. Стихии приняли клятвы и закрепили союз.

Подытоживая торжественность происходящего действия, раздался недовольный голос сатира:

— Херли вы тут так шумите? А это что за хрен?

И, глядя на удивленные лица остальных, добавил:

— Так, что я пропустил?

С этой знаковой встречи прошло три дня. Феодор сдержал слово и начал натаскивать меня в области владения собственным даром. Учителем он оказался довольно язвительным, видимо, сказывалась специфика его стихии. Но знания передавать умел. Поэтому каждую стоянку мы отходили подальше, чтобы наши эксперименты не снесли кому-нибудь голову, и начиналась учеба.

— Я так понимаю, что свои нынешние знания ты получил от кого-то из обитателей планов Земли. Не спорю, они обладают бесценными знаниями, то вся загвоздка в том, что у них нет необходимости экономить силу. Да и никакого противодействия в своих мирах они не встречают. Про нас, магов, такого сказать нельзя. — Вещал Феодор, расхаживая передо мной туда-сюда, словно препод перед кафедрой в аудитории.

— Так что кто-то из Отцов-основателей или же их ближайших потомков научился, как сделать так, чтобы созданное заклятие, каким бы сложным оно ни было, умело существовать автономно, без постоянной подпитки силой извне. Возможно, их создание требует чуть больших затрат, но в конечном итоге такие заклятья выходят куда более экономичными. Например, я могу насоздавать заготовки для пары десятков огненных шаров и вызвать их легким усилием воли. Все одновременно. Против такого шквала устоит не каждый маг, чего уж говорить о кучке вояк, не защищенных ничем, кроме груды бесполезного железа.

Двадцать огненных шаров! Неслабо! У меня не получается создать больше двух небольших земляных снарядов — плывет концентрация на их поддержку. На фоне этой новости новыми красками заиграли мои грезы о создании аналога огненной пистоли, только с земляными «пульками».

— У нас получится не заходить в Кносс? — спросил я Феодора, когда занятие было окончено.

Он кивнул:

— Да, в этом нет необходимости. Проход на земли минотавров лежит в двух километрах к востоку от города. Он проходит через узкое горное ущелье. Говорят, что можно добраться и другими тропами, но где они расположены, знают только минотавры. А они, как ты понимаешь, не спешат делиться этим знанием с кем бы то ни было.

— Что из себя представляет ущелье?

— Выжженную в толще гор ровную дорогу с идеально гладкой поверхностью и отвесными стенами высотой в десять метров. Никто доподлинно не знает, кто или что ее построило. В архивах нет никаких сведений об этом. Но лично я считаю, что там поработала Земля и Огонь. Первая раздвинула монолитные скалы, а второй сделал дорогу удобной.

Он немного помолчал и добавил:

— Быки всегда знают, что к ним кто-то идет. Вероятно, там есть какая-то сигнальная магия, но я так и не смог ее обнаружить, когда был там лет семь назад. Так что держи перстень при себе. Возможно, тогда тебя хотя бы выслушают, прежде чем нашпиговать стрелами и насадить на рога.

— Отчего такая нелюбовь?

— После того, как Пиролат уничтожил Якостроф, рогатые разорвали какие бы то ни было контакты с людьми. Их единственными союзниками были маги Земли и старейшины поклялись, что не станут говорить с кем бы то ни было из людского племени. Но, думаю, для тебя как Якострофа, сделают исключение. Пойдем, следует отдохнуть.

Мы направились к костру и я подумал, что жизнь полна сюрпризов. С этим человеком у меня не было трений, но я прекрасно понимал, что он представитель враждебного клана. Вряд ли можно представить себе более странный союз.

— И еще кое-что. Уверен, что демон в обличье моего брата способен сделать правильные выводы и подготовить встречу. Ущелье — слишком очевидное место, которое нам не удастся миновать. Если засада и будет организована — то именно там. Думаю, стоит предупредить твоих людей.

Я не стал ничего отвечать, лишь кивнул. Потому что думал точно также.

***

— Есть идеи, куда могут направляться беглецы?

Ириний смотрел на вытянувшегося в струнку Париса. Новоявленный начальник гвардии никак не мог привыкнуть к властной давящей ауре того, кого еще месяц назад никто в замке не воспринимал всерьез. А оттого всякий раз испытывал сильное неудобство рядом с новым правителем.

— Судя по той информации, которую мы получили от контрабандиста… В общем, я думаю, что они идут либо в Кносс, либо в Лабиринт, хоть и не понимаю, что им делать у минотавров.

Демон одобрительно покачал головой:

— Тебе и не нужно понимать, дружок. Радует уже то, что ты мыслишь в правильную сторону. Какими силами мы располагаем в Кноссе?

— Там расквартирован сухопутный полк…

— Нет, все это не подходит. Вояки при всем желании не смогут организовать грамотную засаду. Толпу тупорылых солдафонов заметит даже слепой, хотя бы по запаху. Что-то еще?

Парис задумался. Потом просветлел лицом:

— Насколько я знаю, там есть минимум две боевые «звезды». Только у меня нет к ним доступа. Подчиняются они напрямую Правителю.

Демон покопался в памяти Ириния и удовлетворенно кивнул. То, что надо. Боевая звезда — элитный отряд из трех опытных воинов и двух сильных магов-практиков. Их задачами часто служили поиск и устранение именно магов, как вражеских лазутчиков, так и собственных диссидентов. И за два века своего существования их провалы можно пересчитать по пальцам одной руки. Проблема в том, что Ириний не знал, как Леонид связывался с командирами звезд. Ну ничего, дело наживное. При прошлом беглом осмотре покоев Правителя демон заметил два тайника, защищенных мощными заклятьями. Наверняка средство связи находится именно там.

— Свободен. — бросил демон и Парис, нервно поклонившись, ретировался.

Ириний перевел взгляд на девушку, скромно сидящую на одном из боковых стульев, где обычно протирали задницы приглашенные в тронный зал. В этот раз не ней была приталенная кожаная курточка и обтягивающие штаны из того же материала. Надо признать, выглядела она в таком наряде впечатляюще.

— Ну что, гемофаг, у нас пока что не было возможности поговорить по душам. Думаю, оно настало. Как ты оказалась столь далеко от Карфагена? Насколько мне известно, повелители Смерти уже очень давно не имеют никаких дел с Критом. Ну и еще один маленький нюанс — где твой хозяин?

— А ты не мог бы меня так не называть? — порочное порождение темного ритуала в теле прекрасной девушки прекрасно чувствовало потусторонних существ, поэтому для нее не было тайной, кто скрывается под оболочкой смертного человека. — Мне при рождении дали имя Агнес. У моего хозяина определенно было своеобразное чувство юмора, учитывая, что создал он меня отнюдь не для невинных забав.

— Так где он? Мастер смерти на острове?

— Можно сказать и так. Его кости покоятся в одной безымянной могилке последние шестьдесят лет.

— Ты убила его? — брови демона скакнули вверх. Обычно некромантические создания отличались завидной преданностью хозяину.

— Его убило время. В свое время он бежал с северного побережья Африки, после того, как его поймали на проведении запрещенных даже среди повелителей Смерти ритуалов. Хозяин попросил убежища на Крите. Тогдашнему Пиролату показалось весьма полезным держать при себе столь необычного человека, который может по щелчку пальцев на некоторое время вернуть к жизни мертвого врага. Особенно если тот успел умереть прежде, чем выдаст ценные сведения. Но над временем не властны даже те, кто со смертью на «ты».

— И ты получила свободу.

— А также осталась без магической подпитки. Впрочем, довольно быстро я поняла, что человеческие эмоции служат прекрасной пищей. Особенно сексуальные. Сильнее их только боль и страдания, но мне показалось неразумным пытать жителей Крита. Рано или поздно меня бы обнаружили, и тогда не спасли бы все мои таланты.

Демон улыбнулся.

— Кстати, о талантах. Я наслышан о них, и я сейчас имею ввиду не твои подвиги в постели. Однако одно дело слышать, и совсем другое — увидеть.

Агнес прекрасно поняла намек. Демон предлагал ей доказать свою потенциальную полезность. Она неспешно встала, оглядела просторный зал и, чуть пригнувшись, взмыла в воздух метров на пять. Пальцами зацепилась за балку перекрытия, резко дернула себя вверх. Без усилий заскочила на балку сверху, пробежала несколько шагов к противоположной стене. Обратным сальто спрыгнула вниз и, сделав два оборота, мягко, по-кошачьи, приземлилась на согнутую левую ногу, правую отставив в сторону. Подскочила к стене, сорвала со скоб два кинжала прошлого века. Один метнула рукой, попав в голову кабана метрах в пятнадцати на противоположной стене. Второй подбросила в воздух и эффектным ударом ноги с разворота отправила клинок в ту же многострадальную кабанью башку.

— Ну и помимо этого для меня не составит проблемы пробраться туда, куда не каждый ребенок пролезет. Тело у меня гораздо более подвижное и гибкое, чем у людей.

— Надо думать, учитывая, сколько самых разных тел уходит на подобных тебе созданий. Проще говоря, ты можешь без проблем выбивать себе суставы и без жира в любую щель пролезть. Впечатляет. И твои выкрутасы, и прочие таланты. Однако я говорил немного о другом. Сможешь ты воззвать к своему хозяину при должной магической поддержке, если возникнет такая необходимость?

Агнес и бровью не повела:

— Смогу.

***

Исидор, командир боевой звезды «Пламя заката», отступил в сторону, давая понять, что поединок закончен. Ему противостояли двое подчиненных — второй маг звезды и один из бойцов. Он признавал только такие тренировки — когда противники обладают разными навыками и умениями. Только так можно подготовиться к любому повороту в схватке, о чем он не уставал повторять своим ребятам. Звезда всегда должна быть лучшей. Во всем. И не подводить Правителя.

Краем глаза заметив движение, он повернулся и увидел, что из тени деревьев к ним спешит Пелей, квартирмейстер отряда. Полный ноль в боевых искусствах, зато хозяйственник каких поискать.

— Что у тебя?

— Исидор, призма!

Всего два слова заставили командира подобраться и со всей возможной скоростью рвануть внутрь дома. Призма — большой, размером с ладонь, кристалл. Средство связи, к которому есть доступ только у Правителя. По дороге он гадал, с каким заданием к ним обратится новый молодой Правитель? Хоть бы это было что-то стоящее — ребята застоялись за полгода безделья.

Исидора совершенно не волновали слухи о том, что Ириний взошел на престол при несколько странных обстоятельствах. Дворцовые интриги его нисколько не интересовали. Дело звезды — служить главе клана Пиролат. Беспрекословно.

Уединившись в переговорном зале, командир положил руку на кристалл и тот тут же сменил цвет с лимонно-желтого на багряный.

— Приветствую вас, Правитель! Звезда «Пламя заката» готова выполнить приказ.

Глава 20. На пути в Лабиринт

— Светлоликий, маг земли достиг Кносса. Думаете, они станут заходить в город?

Шандор оторвал взгляд от тетради, в которую записывал все мало-мальски значимые мысли в течение последних двадцати лет и посмотрел на вошедшего ученика. Он и сам знал об этом, но не стал пенять толстяка за нарушение покоя. Лучше пускай он принесет уже известные новости, чем в один прекрасный момент побоится рассказать что-то действительно важное.

Барон постучал пальцами по столу из красного дерева, но отвечать не торопился, уставившись в одну, только ему видимую, точку. Через минуту Рамир не выдержал и осторожно поинтересовался:

— Что мы будем делать?

Высший маг народа ромалов или, как их называли в некоторых странах, — египтян, вынырнул из задумчивых мыслей:

— Ему нечего делать в городе. А нам больше нечего делать в Кидонии. Распорядись, чтобы все сворачивались. Час на сборы. Отойдем на пару километров, выберем подходящее место и отправимся к Кноссу.

— Стоит ли мне предупредить остальных, чтобы готовились к Скачку?

— Конечно. Я не желаю опоздать.

***

— За этим лесом дорога делает последний поворот. До Кносса останется примерно километр. В погожий денек, как сейчас, можно увидеть стены города.

— Я как-нибудь обойдусь без подобного зрелища. По крайней мере, пока.

Наш отряд расположился в густых зарослях кустарника, метрах в десяти от дороги. Близковато, конечно, но мне хотелось воочию оценить, сколько путников проходит по финишному участку пути. По всему выходило, что не так уж и много. Мы лежали тут уже полчаса и за это время проехала только скрипучая крестьянская телега да один раз прошли двое то ли наемников, то ли регуляров.

До заката оставалась еще несколько часов, однако минотавр предложил идти ночью и Феодор поддержал идею. Одно дело — пробираться по безлюдному краю и совсем другое — шнырять под носом у стражников, торчащих на городских стенах. Неизвестно, передали ли в крупнейший город восточной части острова наше описание, поэтому стоит исходить из того, что нас ждут. А темнота скроет перемещения от посторонних глаз, тем более что магические фонари, по словам Феодора, освещают лишь саму дорогу, да и то метров на пятьдесят, а стражники слишком ленивы, чтобы отправлять патрули за ворота ночью.

Я скосил глаза на Пиролата, который как ни в чем не бывало развлекался тем, что играл с Богомолом в незамысловатую игру, в которой один игрок вытягивал руки ладонями вниз, а второй поставлял свои снизу, ладонями вверх и должен был успеть шлепнуть оппонента по рукам, пока тот их не отдернул. Надо сказать, что от былой скованности движений не осталось и следа, да и безобразный ожог на лице стал выглядеть куда лучше, так что я не удержался от вопроса:

— Как ты это делаешь?

Пиролат посмотрел на меня, при этом в очередной раз успев влупить по покрасневшим от ударов рукам Богомола:

— Надо просто быстро перевести руки наверх…

— Да я не об игре! Когда ты вышел на нас в том лесу, то не мог похвастаться подобной прытью. Сейчас же, как я погляжу, раны тебе не досаждают.

— Мага, особенно опытного, вообще не так просто убить. Мы попрочнее простых людей. Это не означает, что если мне оторвать руку, то отрастет новая. Некоторые повреждения необратимы, поэтому я не устаю восхвалять богов за то, что уцелел глаз. Однако сила значительно ускоряет исцеление, особенно если немного знать анатомию. Через недельку все пройдет.

— Неплохо… — я прочистил горло. — А что насчет исцеления других? От ядов например?

В последнюю пару переходов я стал замечать, что в раненом бедре изредка начали проскальзывать пока еще робкие иглы боли. Вчера на привале, пока окончательно не стемнело, я размотал бинты. И не скажу, что увиденное мне понравилось. «Щупальца» раны вновь начали темнеть, успели разрастись и обхватить почти все бедро, пока едва щекоча низ живота. Безоар, который я носил под тряпкой, посветлел и стал пористым. Подошедший минотавр критически взглянул на камень и сообщил, что хватит его еще дня на три, потом он потеряет свои свойства и яд начнет распространяться быстрее. Очень обнадеживающе.

— Ты о той мерзости, что я почувствовал вчера, стоило тебе отойти подальше и заняться ногой? Если я правильно понял, это яд Огненной Ищейки. Явно работа демона. Прости, но тут я бессилен. Тварь, что тебя коснулась, не относится к низшим или слабым созданиям. Да и в достоинства магии Огня никогда не входила способность к исцелению других. Даже твои предки, насколько я знаю, так и не смогли найти противоядия. Впрочем, оно им было ни к чему — раньше наши кланы не враждовали. Но я знаю кое-что, способное тебя заинтересовать. Есть легенды о том, что…

— Слышал я ваши легенды, — я довольно невежливо перебил его, не желая на третий раз слушать одни и те же байки. — О мифических суперкрутых чародеях, для которых осушить море или сдвинуть гору — раз плюнуть. Буду надеяться, что у минотавров найдется решение получше. Ладно, мне надоело пялиться на пустой тракт. Давайте найдем местечко поспокойней. У нас есть в запасе несколько часов. Стоит потратить их с умом.

Подняв остальных с насиженных мест, мы углубились в лес и довольно скоро нашли подходящую, залитую солнцем полянку. Сатир, мрачный и злой из-за отсутствия какого бы то ни было пойла (последняя заначка кончилась позавчера) заявил, что пойдет на охоту, глядишь, удастся сбить какого-нибудь тетерева. Но я попросил его остаться.

— Самое время поделиться соображениями насчет того, кто или что нас может ожидать возле входа в ущелье.

Минотавр, уже начавший выкладывать продукты, встал и подошел поближе, да и остальные сделали пару шагов, заинтересованные разговором.

— Я сразу отмету варианты насчет того, что возле ущелья нас никто не будет ждать. Подобная беспечность чаще всего приводит к не самым приятным последствиям. Поэтому считаю, что возле прохода устроят засаду две боевые звезды, базирующиеся в Кноссе.

— Так они и вправду существуют?! — воскликнул простодушный Анатол. Он, как и многие другие, мало что знал об элитных отрядах убийц, стоящих на службе Правителя Крита. Даже такой всезнайка, как Димитр, расписался мне в собственном неведении насчет реального существования мифических отрядов.

— Существуют. И поверьте, то, что о них говорят в народе, скорее преуменьшает, чем преувеличивает их реальные способности.

— С этого момента давай поподробнее, — подбодрил я Феодора, но неожиданно заговорила Лиа:

— Пятерка тренированных убийц. Два умелых боевых мага и тройка воинов. Умеют сражаться с любым противником.

Феодор с интересом посмотрел на девушку, хмыкнул, но не стал интересоваться, откуда ей известны такие подробности. А вот я поставил себе мысленную зарубку поинтересоваться у ламии, где она набралась подобных знаний.

— Добавить к этому стоит, что звезда отлично экипирована. И я сейчас не об оружии. Амулеты для них изготавливают лучше оружейники клана Пиролат. Один защищает от стрел и метательного оружия. Чтобы его разрядить, нужно минимум десять прямых попаданий. Второй снимает усталость, защищает от ментальных воздействий, немного ускоряет рефлексы. Соваться к ним в лоб чревато. Думаю, я смогу с ними справиться, но не поручусь за жизнь никого из вас при подобном раскладе.

— Отлично. Хреновый вариант мы выслушали. Теперь давай поговорим об умном. — я прекрасно понимал, к чему он подводит.

— Наше преимущество в том, что они с высокой вероятностью не знают обо мне. Их защиту от стрел я снять не смогу — она работает автономно. Но если у меня появится право неожиданного удара…

Договаривать не пришлось. Проще говоря, он предлагал нам сыграть роль приманки. И не скажу, что мне очень уж нравилась подобная идея — подставляться под удар слаженной команды ликвидаторов.

— Ты понимаешь, что мы очень рискуем? Те, кто сунется вперед?

— Я подготовлю для вас амулеты, которые защитят от первого удара. Надолго их не хватит, но вам и нужно будет продержаться пару минут, только чтобы звезды себя обнаружили.

— Что скажете? — я поглядел на остальных.

Анатол и Богомол пожали плечами. Ребята не очень любили принимать решения, предпочитая делать то, что скажут. Сатир высказал что-то типа «И зачем я согласился путешествовать с такими идиотами», но предложить альтернативы не сумел. Минотавр молча кивнул, и лишь Лиа добавила:

— Если о засаде известно заранее, то можно обернуть ее сильные стороны в смертельную уязвимость. Я в деле.

Скрепя сердце, я согласился. Потому что не видел других вариантов. Однако стоило хорошенько проработать все детали. Терять своих людей я больше не собираюсь…

Мы выступили через шесть часов. Предусмотрительно договорились не подступать к стенам города слишком близко, благо, ровная как стол местность позволяла выбирать маршрут на свое усмотрение.

Первым двигался я. Свет от пузатой луны давал приемлемое освещение, поэтому я не боялся переломать ноги об какую-нибудь корягу или булыжник. Далее шли Анатол и Богомол с заряженными арбалетами, чтобы, в случае чего, лупануть по атакующим. И пусть, если верить Феодору, таким оружием никого из звезды было не задеть, я по своему прошлому опыту знал, что не так то просто не сбиться с атаки, когда в тебя в упор палят из оружия. Всегда посещает предательские мыслишки из серии «а вдруг броник подведет?». В данном случае — амулет. Да и рефлексы никто не отменял. Инстинкты часто срабатывают быстрее разума. Чтобы это переломить, нужно очень долго и целенаправленно тренироваться.

Лиа двигалась чуть в стороне, отдельно от нас. Как я успел выяснить, ламии сильнее и быстрее обычных людей, хоть и ненамного. Этот факт, помноженный на то, что она всю свою долгую жизнь не сидела на месте, а старалась развивать свой бойцовские качества, делал ее опасным противником даже для подготовленных мужчин. Замыкал нашу цепочку минотавр, положа руку на излюбленную палицу.

Феодор и Менис выдвинулись одновременно с нами, используя Полог невидимости. Напоследок Пиролат велел нам внимательно смотреть по сторонам, а персонально мне — прислушиваться к силовым колебаниям вокруг. Пускай маги «звезд» хорошо умели скрывать следы своего колдовства (Приближенные третьего круга, как никак), но полностью подчистить все не способен даже сам Феодор. Дабы не ограничиваться одними словами, Пиролат показал мне, что надо сделать, чтобы обнаружить магический источник, а сам спрятался в лесу неподалеку, максимально погасив собственную ауру.

Не скажу, что вышло легко. Я трижды прошел мимо, в упор не замечая затаившегося мага, пока наконец не ощутил едва заметное искажение естественного природного фона. Не знаю, с чем можно сравнить подобное. Больше всего это походило на легкий, едва заметный сквознячок внутри квартиры, когда кажется, что по ногам дует, но никак не можешь понять, откуда именно. В конце концов, путем проб и ошибок, я научился безошибочно определять направление, в котором засел замаскированный Пиролат.

Я тряхнул головой, прогоняя ненужные воспоминания. Сейчас не время и не место анализировать приобретенные навыки. Местность вокруг стремительно обрастала торчащими из земли скалами, явно намекая, что мы приближаемся к горной цепи, в которой проложен путь к Лабиринту.

Кносс остался позади, за левым плечом и через какое-то время на горизонте проступили очертания огромной тени, очертания которой тонули в темноте ночи. Горы, в сердце которых располагался Лабиринт.

Не без некоторого труда мы отыскали разбитую, давно никем не латаную дорогу, которая должна привести к ущелью. Ориентироваться на нее оказалось намного проще, чем брести впотьмах. Мы стали осторожно продвигаться вперед, а мне совсем некстати пришла в голову мысль, что если Пиролату в голову вдруг придет мысль договориться с вражескими бойцами, то мой путь закончится среди этих гор.

Когда до горной цепи оставалось метров триста, а силуэт скал заполонил четверть усыпанного звездами небосклона, я наконец почувствовал что-то. То самое колебание сил, о котором говорил Феодор. Поначалу едва ощутимое, но с каждым шагом все более сильное.Прятались они не в пример хуже, чем Пиролат, но все же без уроков сына Леонида я никогда не смог бы связать охватившее меня беспокойство с близким присутствием магии.

— Приготовьтесь. Они близко. — я прислушался к ощущениям, к тому, как с каждым шагом усиливалось ощущение чужого присутствия. — шагов пятьдесят-сто.

Не очень точная формулировка, но мне не хватало опыта, чтобы сказать точнее.

Все произошло ровно в тот момент, когда я понял, что обе звезды здесь и расположились с двух сторон от дороги. Обочины мгновенно вспыхнули стенами огня, которые устремились к нам. Амулет на шее дернулся и вокруг меня появилась полупрозрачная оранжевая пелена, «разрезавшая» пламя. То же самое произошло и с остальными участниками группы. Вылетевшие из пустоты короткие стальные болты вспыхнули, ударившись в магическую преграду и я зашипел от боли — защита амулета расплавила снаряды и несколько крохотных капель расплавленного металла попали на кожу.

Именно этого и добивался спрятавшийся под Пологом Феодор — чтобы засада обнаружила себя. Я не знаю, что он сделал, но это оказалось на редкость эффективно. Вокруг резко завыл ветер, который с каждой секундой становился все горячее, пока не начал обжигать кожу. Ничего подобного я не испытывал даже в самых засушливых районах родной Земли. А затем суховей, торжествующе взревев, сокрушительной волной прошелся по местности справа налево, едва не превратив меня в курицу-гриль. От нестерпимой жары спасли только амулеты, а вот вражеские бойцы такой защитой похвастаться не могли. Их магическая маскировка не выдержала удара и сгорела, открыв нашему взору десяток в темных кожаных доспехах и с разукрашенными черной краской мордами. Впрочем, одного со счетов можно было сбросить. Парень лежал не земле, распространяя по округе запах паленого мяса. Его амулет не выдержал нагрузки.

Оставшиеся без маскировки маги принялись с достойной для не-Истинных скоростью швыряться огненными шарами, но я не просто так до изнеможения тренировался последние несколько дней под надзором Пиролата. Всех моих спутников накрыло заранее подготовленными заклинаниями земляной кожи. Долго подобное колдовство не продержится, но какие-то время от серьезных увечий спасет.

Минотавр и ламия одновременно рванули в стороны, вступив в схватки с мечниками, орудовавшими парными клинками. На Анатола и Богомола бросилось сразу три мастера ближнего боя и я хотел броситься на помощь, но тут сбросивший Полог Феодор разом проломил защиту двоих воинов, а затем превратил их в дурно пахнущие головешки. Один из любителей огненных шаров со стоном осел на землю. Как нам рассказал Пиролат, защита бойцов звезды прекрасно работала против болтов, стрел и несильных атакующих заклинаний, но почему-то пасовала перед свинцовыми шариками, которыми еще в Кидонии успел запастись Менис. В который раз убеждаюсь, что не зря взял с собой сатира.

Пиролат, победно захохотав после смерти сразу двух противников, сцепился с двумя магами. Мне достался последний из стоящих на ногах Приближенный. Уже седовласый, но удивительно подвижный и гибкий, он оказался очень серьезным противником. Я едва успел создать щит и меч, как он вихрем налетел на меня, умело чередуя атакующую магию и сталь. Я едва успевал отбивать сыплющиеся со всех сторон удары, краем глаза отметив, что Феодор справился с одним из противников и наседает на оставшегося.

Я не успел заметить, как пропустил удар. Просто в какой-то момент понял, что лежу на земле, пытаясь вдохнуть каплю воздуха, а враг с блестящим от пота лицом готовится нанести последний удар. Словно в замедленной съемке я смотрел, как поднимается оружие, на мгновение застывает вверху и начинает медленно опускаться вниз.

«Ну вот и все» — единственное, что успело промелькнуть в голове перед тем, как мага заключило в полупрозрачную сферу, внутри которой закружился огненный смерч. Даже через стенки сферы я различил дикие крики боли, впрочем, почти сразу затихшие. Через десять секунд сфера лопнула, а на землю упали потемневшие кости без малейшего намека на плоть.

— В следующий раз, когда ты предложишь такой план, напомни мне послать тебя в задницу! — сказал я, хватаясь за протянутую руку подошедшего Пиролата. Сердце колотилось как бешеное. До меня в полный рост дошло, что я только что едва не сдох.

— Пожалуйста.

Его лицо осунулось и посерело, прямо намекая, что магические поединки были не из легких, однако на ногах несостоявшийся наследник клана держался твердо.

Спохватившись, я огляделся и облегченно выдохнул. Все были живы и относительно здоровы, не считая неглубокого пореза ну руке у Анатола и подпаленной шерсти на морде минотавра.

Громкий стон заставил меня вспомнить, что не все противник отправились на тот свет. Был еще оглушенный сатиром. Переглянувшись с Феодором, мы подошли к пытающемуся сесть магу. Я на всякий случай призвал два земляных снаряда. На большее после создания коллективной защиты и призыва оружия меня просто не хватило.

Пиролат наклонился вниз, схватил мага за шиворот и рывком поднял на ноги, заставил смотреть себе в глаза.

— Ты узнаешь меня? Вижу, что узнаешь. А теперь слушай. Я сохраняю тебе жизнь и теперь она принадлежит мне. Ты вернешься в Кносс и расскажешь всем, кому сможешь, о том, что истинный наследник Леонида жив. И очень скоро я намереваюсь забрать принадлежащее мне по праву.

Несколько секунд маг молчал, пристально глядя в глаза Феодору, затем молча кивнул и поплелся в сторону Кносса.

— И что это было? — Внутри меня все протестовало против такого решения, но не стал вмешиваться. Феодор явно понимал, что делает, хотя для меня такое решение было, мягко скажем, не самым умным.

— У этих ребят свои понятия о чести. Я только что сохранил ему жизнь и теперь он обязан отплатить. Пусть в Кноссе узнают правду. Об Ириние жители восточной части острова почти ничего не знают, а вот я часто здесь бывал и смог заслужить уважение многих. Нам понадобится их поддержка.

— Для чего?

— А сам как думаешь? Если ты рассчитывал, что мы явимся ко дворцу Правителя и вызовем демона на честную дуэль, то напрасно. Предстоит война, и готовиться к ней стоит начать уже сейчас.

— В следующий раз, когда захочешь выкинуть подобный фокус — предупреждай заранее. Иначе очередному такому спасенному я просто разнесу башку. Не предупредив тебя. Потому что не считаю правильным раскрывать карты перед врагом столь рано.

Феодор прикрыл глаза, признавая правоту моих слов:

— Прости. Мне действительно стоило поговорить с тобой о своих планах. Обещаю, что впредь буду избегать подобных действий и решения будем принимать совместно.

Ну надо же. В народе говорят — нельзя укусить себя за локоть и дождаться извинений от Пиролата. Тебе осталось лишь одно действие, чтобы стать живой легендой.

Кажется, Димитр был удивлен до глубины души. Не став ему отвечать, я обернулся и посмотрел на проступившую в свете рассвета ровную расщелину в огромной высокой скале. Дорога до Лабиринта была свободна.

Я шагнул было вперед, но кое о чем вспомнил:

— Кстати, спасибо за спасение моей шкуры. За мной должок.

Чуть ли не впервые на моей памяти он улыбнулся и ответил:

— Сочтемся.

Глава 21. Время историй

Расщелина между скалами выглядела именно так, как ее описывал Феодор. Ровная, без выщербин и перепадов дорога, над которой явно поработала магия, и такие же отвесные стены, слишком гладкие, чтобы быть природным творением. Конечно, за столько лет ветер и вода сделали свое дело, так что под ногами то и дело попадались булыжники самых разных размеров, однако продвижение вперед они нисколько не затрудняли.

Первое время я постоянно вертел башкой по сторонам, надеясь не пропустить момент, когда минотавры соизволят к нам выйти, но ноги отмеряли метр за метром, а вокруг, кроме ветра, солнечного света и камней, больше ничего не было.

— Сколько нам предстоит идти? — унылые ровные скалы по обе стороны дороги навевали тоску до такой степени, что я решил изменить своим принципам и нарушить молчание, чтобы хоть как-то развлечься.

— Не знаю. До той поры, пока нас не остановят.

— Ты же говорил, что бывал здесь.

— Бывал. И очень надеюсь, что минотавры об этом не вспомнят. Мой визит носил, как бы это помягче… Неофицальный характер.

Я посмотрел на невозмутимого Пиролата:

— То есть в составе разведгруппы?

— Именно. И ноги я тогда унес с большим трудом, а двое из моей группы вообще не унесли. Их пронзили болтами, как только поняли, кто мы такие.

Час от часу не легче. Выходит, Феодора вообще с собой брать не стоило. Я скрежетнул зубами и вкрадчиво спросил:

— А чего ж ты раньше не спешил поделиться столь важной информацией?

— Разве это что-то изменило бы? В тот раз никого из быков я не убил. Так что выше нос. Думаю, мы сможем договориться.

Похоже, с Пиролатом будет сложно. Димитр был прав — стихия накладывает отпечаток на своего носителя. Феодор явно слишком самоуверен.

— Расскажи, как ты это сделал?

— Сделал что?

— Твои заклинания. То, которое сорвало маскировку. И которое превратило последнего мага в экспонат для музея антопологии.

— Антропо… какого музея?

Я чертыхнулся. Все же стоило иногда вспоминать, что я нахожусь не в своем привычном мире, а другом, пусть и очень похожем.

— Я имею ввиду, что когда ты применил эти заклинания, я почувствовал, что в них присутствовал не только Огонь. Что-то еще.

Феодор тяжело посмотрел на меня, храня молчание. Я уже успел подумать, что он не станет отвечать, когда Пиролат все же заговорил:

— Этому меня научил отец. Сильный и талантливый маг, если будет ежедневно, ежечасно тренировать свою память, способен достичь определенных вершин, часто очень впечатляющих. Но в той стихии, в которую был посвящен. Запомнить что-либо из другой области знаний способны единицы, потому что это в разы сложнее. Но в этом случае, соединив воедино несколько стихий, можно получить что-то гораздо более мощное. Я не знаю, кто научил отца повелевать воздухом. Скорее всего, это был кто-то из клана Фтеротос, твоих старых врагов. А отец постарался передать мне крупицы знаний из чужой области.

Я вспомнил разговор с мелией, что откликнулась на мой зов, когда фамильное кольцо узнало во мне наследника:

— Ты сейчас говоришь о ментатах? То есть ты такой же?

Он отрицательно покачал головой:

— Ментат — это что-то из области щедрых кентавров и непьющих сатиров. И то и другое я всегда считал не более чем выдумкой. Байкой, которую придумал какой-то маг-мечтатель, грезя о могуществе. За всю свою жизнь я не видел и ни слышал ни о чем подобном.

Он пнул попавшийся под ногу камешек:

— Есть легенда, о которой мало кто слышал. О том, что отцы-основатели не были первыми. Их породило существо, обладающее всеми восемью гранями дара. Боги, напуганные могуществом этого неизвестного, объединились и смогли победить его. Когда существо пало, то олимпийцы разорвали его тело на восемь частей и разбросали у подножия своей горы. Но там останки нашло восемь человек. Поняв, кто перед ними, храбрецы рискнули завладеть его останками. Завладевшие руками обрели способность повелевать Огнем и Водой. Те, кому достались ноги, овладели Землей и Воздухом. Подобравший голову стал способен влиять на Разум других. Забравший сердце смог взывать к Жизни, а тот, кому досталось туловище, быстро нашел общий язык со Смертью. И лишь последнему, самому робкому и скромному, казалось, не досталось ничего ощутимого. Однако дух существа, не покинувший тела, переместился в него, даровав способность преодолевать любое Пространство.

— То есть ты намекаешь, что магия, которой владеют кланы, когда-то была частью единого целого?

— Я намекаю на то, что это всего лишь красивая легенда, как и сказка о ментатах. Не знаю, как ты, а я привык доверять только той информации, которую проверил сам. Ну или хотя бы получил из проверенного источника. Народные байки сюда не входят.

Дальше мы продолжили шагать в полной тишине, нарушаемой лишь тихим завыванием ветра да шуршанием, когда чья-нибудь нога неосторожно задевала мелкое каменное крошево на гладкой поверхности. Пиролат принялся насвистывать какую-то мелодию, усиленно показывая, насколько он устал от вопросов.

Однообразие пейзажа навевало невыносимую скуку и притупляло внимание, поэтому я сбавил шаг. Феодор никак не прокомментировал мой маневр, оставшись в арьергарде в полном одиночестве.

Я поравнялся с ламией, идущей на некотором отдалении от остальной группы. Та зыркнула на меня глазищами из под длинных ресниц:

— Хочешь знать, откуда я столько знаю про боевую звезду?

— В твои достоинства входит еще и чтение мыслей?

— Нет. Всего лишь большой опыт долгой жизни. Порой это ничуть не хуже чтения мыслей.

— И ты не желаешь об этом рассказывать?

Она помолчала, глядя прямо перед собой и словно собираясь с мыслями.

— Думаю, что прошло уже достаточно времени, чтобы рассказать эту историю хоть кому-нибудь. Мне тогда было восемнадцать и мое проклятие вот-вот должно было проявиться. До этого я ничем не отличалась от обычных детей. Родители не скрывали от меня, кто я такая на самом деле. И все же, когда на меня впервые нахлынула жажда, это оказалось совершенно неожиданно. В тот день я возвращалась домой из храма. Отец всегда чтил богов и пытался привить эту любовь и мне. Считал, что жители Олимпа помогут справиться с некоторыми моими особенностями. И почти перед самым домом столкнулась с тремя пьяными придурками. Им показалось весьма забавным поприставать к юной красавице. Впрочем, приставания очень скоро стали совсем не невинными.

Когда один из них разорвал платье на моей груди и попытался своими грязными лапами задрать подол, я вдруг почувствовала исходящий от него резкий, непередаваемо манящий запах крови. И не смогла справиться. Впилась ему в шею и не успокоилась, пока не насытилась. Когда на землю упало мертвое тело, его дружков уже и след простыл. Драпанули с такой скоростью, что пятки засверкали.

Придя домой, я прошмыгнула в свою комнату мимо отца. Не стала ему ничего рассказывать, потому что сгорала от стыда, да и просто растерялась, а матери не было дома. Она работала официанткой в кабаке в трех кварталах от нашего дома. Уже потом я поняла, что эта заминка очень дорого нам обошлась. Когда мама вернулась, то сразу почувствовала, что произошло. Мы стали быстро собирать вещи, чтобы уйти из города. Но не успели. Нас догнали перед самыми городскими воротами. Боевая звезда, посланная Правителем.

Девушка прикрыла глаза, заново переживая события пятидесятилетней давности. Затем продолжила:

— Они не пытались вступать в переговоры или же взять нас живьем. Даже отца, хоть он и был обычным портным. Человеком. Сразу же били на поражение. Помню, как отец оттолкнул меня в сторону и крикнул «Беги, моя звездочка!» Он всегда называл меня так, даже зная, что сейчас умрет. И храбро бросился вслед за матерью прямо на убийц, даруя мне драгоценное время, чтобы сбежать, хотя никогда ничего страшнее иголки в руках не держал. Я хотела ослушаться, прийти им на помощь, но мама, успевшая убить одного из мечников, крикнула «Беги, милая! Чтобы смерть не была напрасной!». И я побежала, слушая, как взревело позади пламя. Смогла спрятаться, кусая губы от отчаяния и бессилия. Ну а дальше потянулись долгие пятьдесят лет мотаний по всему Криту. Я старалась не задерживаться подолгу на одном месте, попутно хватаясь за любую возможность научиться всему, что поможет мне отомстить ублюдкам.

Ее голос стал жестким:

— И однажды я это сделала. К тому времени все они уже были на пенсии, но я выследила каждого. Прикончила в собственных домах, наплевав на то, что у троих были дети и внуки. Точно так же, как и они тогда. Поэтому, уж извини, но я вряд ли смогу до конца принять твоего нового приятеля. Пиролатов мне любить не за что.

Я не стал ничего говорить, хотя мог бы. Насчет того, что члены звезды просто выполняли приказ. Правда всегда у всех своя. Все зависит от того, с какой стороны на нее посмотреть. Скорее всего, они даже не поняли, за что расплачиваются, хотя просто делали свою работу. Точно также, как и те, кто ждал нас на дороге к Лабиринту.

Следующие десять минут мы прошагали в молчании. Лиа все еще мыслями была в воспоминаниях, когда ее родители были живы, а я не стал ее тревожить. Бывают моменты, когда любые слова окажутся не к месту.

Из общего задумчивого состояния меня выдернул свист арбалетного болта и легкий перестук снаряда по гладкой поверхности ущелья. А затем еще один.

— Всем стоять! — я рванул вперед, к держащему пустые руки на виду Феодору.

Ущелье в этом месте слегка изгибалось, метров через двадцать полностью скрываясь из виду, а стены стали ниже, высотой опустившись до двух человеческих ростов. Именно там показались минотавры. Один за одним они распрямлялись, нацелив на нас мощные самострелы. Я бросил быстрый взгляд на один из двух болтов, валяющихся возле левой стены. Такой оглоблей только слонов валить.

Из-за поворота раздались шаги и к нам вышло трое быков. Высокий рост, могучие шеи, мускулистые руки. Троица не была вооружена арбалетами, зато внушительные палицы, коими любят пользоваться быки, держали в руках.

— Нечасто к нам приходят гости, — прогудел тот, что стоял чуть впереди. От Актеона он отличался более темной, почти черной шерстью на морде и светлыми подпалинами вокруг глаз. Ну и размерами. Я сразу понял, что мой спутник — дрыщ, ибо не шел ни к какое сравнение со стоящим перед нами воином.

— Проваливайте, чуужеземцы. В Лабиринт нет хода никомууу из людей. Тем более в компании презренных изгоев. Что касается тебя, Муактеон, то ты жив лишь потомуууу, что я знал твоего отца. Но это первый и последний раз, когда я тебя пощадил. Появишься туут еще раз — муумрешь.

«Мычал» встречающий сильнее, чем Актеон. Как когда-то рассказал мне Димитр, для быков человеческая речь сложна и многие вообще не умеют разговаривать с людьми.

— Выслушай муеня, Муазон…

Повинуясь жесту главаря, один из арбалетчиков прижал оружие к плечу и выстрелил. Болт звякнул возле ноги Актеона, едва-едва разминувшись с плотью.

— Больше повторять не стану.

Кажется, пора брать дело в свои руки.

— Если ты не хочешь выслушать его, то выслушаешь меня, Муазон! — я выступил вперед, чем заслужил удивленные взгляды командира и сопровождающих его быков.

— Что заставляет тебя так дуумать, человече?

— Потому что я пришел воззвать к старому союзу!

— Последними нашими союзниками был клан Якостроф, но он мууничтожен.

— Не уничтожен. Я наследник великого клана.

Вытянув руку вперед, я показал заранее надетый на палец перстень с узором в виде ростка из зеленых изумрудов. Все без исключения быки впились взглядами в украшение.

— Невозможно! Ты просто нашел или муукрал кольцо, человек!

Просто покажи им, Милан.

Димитр прав. Наглядная демонстрация всегда намного убедительнее, чем сотня слов. под внимательными взглядами нескольких десятков глаз я создал Пылевую завесу, но не стал вливать слишком много силы, заставив подняться лишь до колена. Потом призвал щит, не став создавать меч. Кто знает, как быки отнесутся к моим экспериментам. Портить стены, вырывая из них куски породы, тоже не стал. Во-первых, потому что не был уверен в успехе — камни дробить я еще не пробовал, хотя в теории знал, что должно получиться. А во-вторых, кто знает, вдруг эти стены минотаврам слишком дороги?

Но и этого хватило с лихвой. Я видел, как вытянулись лица всех быков, потрясенно смотрящих на меня. Арбалеты опустились вниз.

— Я рад приветствовать в землях мууинотавров наследника Якостроф! — из голоса Муазона исчезла сталь. — Прошууу простить меня за холодный прием. Я мууогу проводить вас в Лабиринт и известить Старейшин о прибытии мууага, но изгнаннику дорога дальше закрыта.

— Исключено. Он исполнял свой долг тогда, когда вы даже не подозревали о моем существовании. Актеон пойдет со мной.

Было видно, что Муазон колеблется. Актеон же хранил невозмутимое выражение лица, но за время знакомства я уже научился угадывать его чувства по глазам. Однорогий был очень, в крайней степени взволнован.

— Хорошо. Вы мууожете пройти дальше вместе. Пуусть судьбу изгнанника решат Старейшины.

Вся троица развернулась и зашагала туда, откуда пришла. Я счел это приглашением, отдал негромкую команду и последовал за Муазоном. Остальные минотавры двинулись сверху параллельно нам. Никто не стремился скрыться от с наших глаз и я то и дело ловил заинтересованный взгляд кого-нибудь из быков. Кажется, мое выступление превзошло все ожидания. Я рассчитывал лишь убедить их не выпускать из нас души раньше времени, а вместо этого купил пропуск в Лабиринт и неподдельный интерес к своей персоне. Кажется, они искренне рады моему появлению.

Как личность подозрительная, я сразу же подумал, что подобный восторг вряд ли вызван одним лишь фактом чудесного спасения одного из союзного клана. Однако все вопросы отложил до той поры, пока не встречусь с этими самыми Старейшинами. Сомневаюсь, что Муазон станет сейчас что-либо рассказывать. Его дело — передать меня с рук на руки правителям, а дальше пускай сами разбираются.

Идти пришлось недолго. Метров через сто после поворота мы уперлись в тупик. Надо сказать, что увиденное меня немало озадачило. Это что, весь путь проделан для того, чтобы посмотреть на завал из огромных валунов, сдвинуть с места которые не под силу даже экскаватору?!

Но оказалось, что паниковал я зря. Муазон бросил на нас косой взгляд, но понял, что скрыть от нас секрет не получится. Поэтому положил ладонь на один из огромных булыжников и что-то тихо промычал.

Эффект был такой, словно внутри завала произошел мощнейший взрыв, по каким-то неведомым причинам отдавший всю свою ярость именно камням. Валуны практически бесшумно, словно пущенные из требушета, разлетелись в разные стороны. Я успел лишь зажмуриться, глядя, как на меня летит каменюка размером с контейнер, но удара не последовало. Осторожно приоткрыв глаз, я увидел, что все камни, будто в невесомости, зависли над землей, образовав между собой широкие проходы. А за ними темнела идеально ровная арка, выложенная из голубого мрамора.

Муазон, довольный произведенным эффектом, с широкой улыбкой на роже пригласил следовать за собой, я сделал два шага, но внезапно почувствовал нарастающую боль в груди.

«Будет максимально глупо откинуть копыта, когда до цели осталось два шага», подумалось мне, но тут в башке раздался насмешливый голос Димитра:

Ты бы глотнул воздуха, герой. Не знаю, как тебе, а мне интересно посмотреть именно на Лабиринт, а не на его преддверие.

Я выругался вполголоса. Все это время, впечатленный демонстрацией, устроенной быками, я не дышал. Вдохнув полной грудью, до меня наконец во весь рост дошло — цель достигнута. Наша команда совершила то, чего никому не удавалось последние двадцать лет — достигла Лабиринта.

Глава 22. Все только начинается…

Исида разбудил прорвавшийся сквозь тяжелые шторы узкий лучик солнца. Мужчина знал, что подобное возможно только часов в восемь утра, а значит, пора вставать. Стараясь не потревожить супругу, обычно валяющуюся в кровати до обеда, Приближенный осторожно откинул тонкое невесомое одеяло и вышел в соседнюю комнату. Умылся, привел волосы в порядок, оделся, выбрав простую льняную рубаху и тонкие хлопковые штаны. Передумал брать с собой оружие и спустился вниз по лестнице, ведущей прямо к выходу на внутренний двор.

Несмотря на не самый молодой возраст — как-никак, шестой десяток уже пошел, Исид предпочитал самолично возиться с лошадьми у себя на конюшне. Причин на это было несколько: во-первых, он любил лошадей. По этой же причине не покупал себе аронхорса, хотя, возникни такое желание — то купил бы хоть двух. Денег хватало.

А вторая причина была еще проще первой. Старый Пепе, сорок лет верой и правдой служивший этому дому и знавший все об уходе за лошадьми, преставился. Нового конюха оказалось найти очень непросто. Пока что все, кто пытался устроиться на это место, оказывались полнейшими профанами, не умеющими отличить гриву от хвоста. Брать подобных субчиков на работу Исид точно не собирался. Уже лучше самому, несмотря на ворчание жены и пары любовниц, жалующихся на то, что им стали уделять меньше времени. Приближенный улыбнулся собственный мыслям, насыпая овес в кормушки и погладив молодую кобылу по морде. Лошади отнимают куда меньше сил, чем женщины, особенно юные и горячие. Пора бы наверно избавиться от одной из любовниц. А то еще удар хватит, в самый пикантный момент…

За такими вот незамысловатыми мыслями его и застал один из слуг:

— Господин! Только что прибыл посланник от Правителя и передал вот это.

Исид принял запечатанный лист бумаги, сломал печать, прочитал. Ириний объявил общий сбор Приближенных и требовал явиться безотлагательно.

Мужчина нахмурился. Ему не особо нравился юный Правитель. Хотя бы в силу возраста и несерьезности поведения в прошлом. Однако он также знал, что не станет перечить юнцу без какого-то очень весомого повода, потому что в память крепко врезалась скорая расправа над предыдущим главой Гвардии. Чего чего, а сил Иринию было не занимать. Эх, если бы Феодор не погиб столь глупо…

Наскоро переодевшись, Исид отправился ко дворцу. Он не любил передвигаться по городу на лошади, считая, что конный полезен на поле боя, а никак не на тесных улочках, поэтому пошел пешком. И через три квартала повстречал Язона — старого товарища и Приближенного третьего круга.

Друзья поздоровались и отправились дальше вместе.

— Тебя тоже вызвали во дворец?

— Всех вызвали. — Язон, обычно веселый и жизнерадостный, в это утро был хмур.

— В связи с чем нас собирают, не знаешь?

— Нет. Но могу догадываться. Вчера вечером по городу стали расползаться слухи. Говорят, в Кноссе объявился Феодор.

— Не может быть! Наверно, просто какой-то самозванец решил присвоить себе имя и объявить о «чудесном спасении». Такие случаи уже бывали, ты же знаешь.

— Знаю. Но в этот раз, кажется, все по другому. Об этом рассказал член боевой звезды. Единственный уцелевший.

— Звезды уничтожены?!

Исид не поверил своим ушам. Все провалы элитных подразделений можно пересчитать по пальцам одной руки. А подобных разгромов вообще не случалось никогда. На острове просто не существовало силы, способной на такое. Если только не…

Язон, внимательно наблюдавший за лицом друга, одобрительно кивнул:

— Кажется, ты пришел к тем же выводам, что и я. Кто способен на подобное? Только очень сильный маг. Вроде Феодора.

— Но почему они напали на него?

— А сам как думаешь?

Вариант был только один. Они получили приказ от Правителя.

Гвардеец на входе уведомил друзей, что Правитель находится на внутреннем дворе, а не в тронном зале. Исид пожал плечами, переглянулся с Язоном и направился к нужной двери. Несмотря на немаленькие размеры, Тронный зал не был предназначен для приема такого количества людей, так что подобное решение не выглядело необычным или странным.

Внутренний двор стараниями рабочих был приеден к изначальному состоянию. Ничто не напоминало о недавней бойне, в которой погиб Леонид. Демон, стоящий возле узкого окна на втором этаже и скрытно наблюдающий за прибывающими людьми, удовлетворенно улыбнулся. Практически все готово, осталось дождаться сигнала от человека, ведущего на входе перепись всех прибывших. Как только явится большинство приглашенных — можно начинать.

Наконец, незаметный человечек возле дверей поднял взгляд наверх и кивнул. Отлично. Ириний вышел на небольшой балкон, наблюдая, как одна за одной головы поднимаются вверх.

— Думаю, большинство из вас гадает, для чего я собрал всех сегодня.

Судя по лицам, этот вопрос действительно волновал если не всех, то значительную часть прибывших.

— У нас тоже есть к вам вопрос… Правитель. — Вперед выступил темноволосый человек с явной примесью восточной крови. Один из Приближенных. Демон бросил взгляд на говорившего, но не стал ничего отвечать. И так знал, что именно сейчас прозвучит.

— До нас дошли некоторые слухи. Из Кносса. Говорят, что Феодор жив. Причем говорит об этом не абы кто, а воин из боевой звезды. По его словам, именно вы отдали им приказ уничтожить группу, в которой находился старший сын Леонида.

Ириний улыбнулся. Новость о брате никчемного юнца еще вчера рассказал ему Парис. И, надо признать, немало удивил нынешнего Правителя. Если это правда, то Феодор мог доставить, скажем так, некоторые проблемы. Однако слова о том, что Ириний отдал приказ на уничтожение именно братца — враки. Тогда он просто не знал, что старший Пиролат уцелел.

— Что-нибудь скажете по этому поводу? — Приближенному не понравились молчание и улыбающееся лицо молодого Правителя. Демон вспомнил, что этот субчик был в числе недовольных и сомневающихся, вместе с ныне покойным начальником Гвардии.

— Я действительно отдал звездам приказ выследить и убить беглецов, среди которых есть маг Земли. Но убить братца не приказывал. По одной простой причине — тогда я не знал, что он жив. Иначе бы не допустил подобной оплошности.

По толпе людей пробежал недовольный ропот. Феодора, в отличие от Ириния, любили и уважали. А тут он самолично расписывался в братоубийственных намерениях!

— В таком случае, если даже ты признаешь, что наследник Леонида жив, — у тебя нет ни единой причины называться Правителем. Это наследное право Феодора. Мы никогда не пойдем за тобой, щенок. Посмотрим, много ли ты наколдуешь в одиночку. Правда, ребята?

Его вопль нашел отклик в толпе. Отозвались не все, но многие. Да и те, кто промолчал, сделали это не от великой верности стоящему на балконе младшему наследнику, а скорее из осторожности.

— Глупый человечек. И не менее тупое стадо. С чего ты взял, что я буду один, идиот? Тебе ведь невдомек, для чего я вас всех, тупорылых ублюдков, собрал? Сейчас поймешь.

Демон щелкнул пальцами и грандиозный узор, на который он потратил всю ночь, ползая на коленях в свете факелов, проявился на камнях и вспыхнул холодным синим огнем. В толпе раздались крики мгновенно обездвиженных людей. Кто-то попытался освободиться, но ничего не вышло. Узор держал крепко.

— А теперь познакомьтесь с новыми владельцами своих тел. Не знаю, как вы, но они будут очень рады знакомству.

Ириний на языке пламени произнес вторую часть заклинания и на внутреннем дворе резиденции Пиролатов распахнулись врата ни план Огня.

***

В последнее время Азиза одолевали очень противоречивые чувства. Женское тело, постоянное мужское внимание, да даже просто существенно сместившийся вниз центр тяжести и внезапно ставшие слишком высокими дверные ручки — все это приводило бывшего боевика в состояние постоянного скрытого бешенства, что не могло не отразиться на его поведении. Он (или все такие она?) и в прошлой жизни не отличался особым смирением и терпением, а сейчас даже сам себе напоминал артиллерийский снаряд, пролежавший в земле лет пятьдесят. Никогда не знаешь, отчего рванет.

Последней каплей стал недавний разговор с Джамалом. Азиза вошла к нему в комнату и застыла с отвисшей челюстью. Потому что человек, которому она привыкла доверять, человек, ни разу не нарушивший заповедей Всевышнего, с явным удовольствием на лице маленькими глотками пил что-то алкогольное.

— Азиз, ты так ничего и не понял? — Джамал не разделял негодования своего товарища. — В этом мире нет Всевышнего. Я прошерстил все доступные источники и не нашел ни единого упоминания о Нем. Поэтому нет никакой необходимости блюсти Его заповеди и следовать запретам. Так что рекомендую попробовать. Думаю, тебе понравится. Это, конечно, не обещанный джаннат с райскими девами, но тоже весьма недурно.

— Если здесь нет Всевышнего, то что нам делать? Какая сила и для чего нас сюда забросила? И кто тогда тут Бог?!

— Тут нет единого Бога. А те, что есть, давным-давно не участвуют в людских делах. Пойми одно — Богом тут может стать кто угодно. Например, мы.

Поначалу Азиз возмутился таким речам, но через пару дней, после очередной вспышки беспричинного гнева, все таки рискнул попробовать запретного алкоголя. И теперь сидел в одном из баров Спарты, приканчивая уже третий стакан пива.

— Эй, красавица! Давай я угощу тебя чем-нибудь! Чего такая кислая?

Один из парней, уже полчаса бросавших на нее заинтересованные взгляды, набрался храбрости и решил «подкатить». Красная пелена, подстегнутая выпитым, мгновенно застила глаза «красавицы».

— Пошел вон!

— Да ладно, че ты из себя недотрогу строишь! Я же вижу, что ты не против хорошей компании! Пойдем к нам. Уверен, мы найдем чем тебя удивить!

Если бы молодой дурак вовремя почувствовал исходящую от невысокой красивой блондинки опасность, то наверняка убрался бы подобру-поздорову. На его беду, алкогольные пары наглухо отключили инстинкт самосохранения. За что он тут же и поплатился.

Девушка ударила его в живот, схватила за руку, вывернула, заставив парня выгнуться всем телом и ударила раскрытой ладонью, метя в локтевой сустав. Хрустнули кости и несостоявшийся ловелас заорал от нестерпимой боли в покалеченной руке.

Трое его дружков, на лицах которых похабные ухмылки сменились сначала изумлением, а затем и яростью, бросились на помощь. Блондинка, глядя на это, лишь оскалилась. В руке появился полупрозрачный короткий нож, который почти сразу вонзился в печень первому из подоспевших. Выпучив глаза, он упал, поливая пол темной, почти черной кровью, а Азиза, словно бешеная мельница, принялась кромсать оставшихся на ногах.

Все было кончено меньше чем за десять секунд. На красном полу лежало три трупа и один подвывающий на одной ноте калека. И посреди этой бойни, тяжело дыша и стараясь унять возбужденную дрожь, стояла хрупкая блондинка, с ног до головы забрызганная чужой кровью.

Кто-то закричал и все посетители бросились к выходу. А парочка охранников, поудобнее перехватив дубинки, стала пробираться к Азизе. Один из них, подскользнувшись на липком от крови полу, неловко замахал руками и упал, булькая кровью в перерезанном горле. А вот со вторым пришлось повозиться. Она не захотела убивать его сразу, желая растянуть забаву, поэтому нанесла ему несколько порезов на запястьях и уворачивалась от все более медленных ударов до тех пор, пока ослабевший от потери крови охранник обессиленно не упал на колени. Подошла ближе и вонзила клинок ему в ухо.

Оставшись в одиночестве, Азиза оглядела побоище и улыбнулась, а потом направилась к выходу.

Спустя три часа в комнату постучали. Азиза, полностью отмывшая кровь и переодевшаяся, осторожно подошла к двери.

— Это я, впусти! — раздался голос Джамала.

Азиза откинула мощный засов.

— Что ты такого натворил?!

— Ничего особенного. Несколько гнилых шакалов захотели развлечений и зрелищ. Я дал им и то, и другое.

— И поэтому в морг поступило пять трупов, а еще одному, вполне возможно, придется ампутировать руку?

— Признаю — погорячился немного.

Джамал покачал головой и потер лоб.

— Старик зовет нас к себе. И я очень тебя прошу — не раскрывай лишний раз рта. Говорить буду я.

Азиза беспечно пожала плечами. После случившегося она пребывала в превосходном настроении духа, через призму которого любые возможные неприятности казались чем-то несущественным.

Мирон ждал их не в храме, а неподалеку от каменного обрыва, об основание которого то и дело разбивались волны неспокойного моря. Рядом с ним стоял Гелл — проныра, в последнее время уделявший самое пристальное внимание «брату» и «сестре». Особенно сестре. Джамал скрежетнул зубами. Наверняка эта крыса успела многое рассказать главе храма, еще и приукрасив для красного словца.

— До меня дошли очень тревожные вести, дети мои, — начал вместо приветствия Мирон. — Они касаются вашего неподобающего клану Фтеротос поведению. К тебе, Джамал, прямых претензий нет. Но твоя сестра… Азиза совершила много такого, за что тебе должно быть стыдно.

Девушка в это время, игнорируя речь старца, присела на корточки и, создав миниатюрный вихрь, пыталась с его помощью оборвать растущие на скале сорняки и выбросить в море.

— Я с тобой говорю, Азиза! Будь любезна выпрямиться и выслушать меня! — Брови Мирона сошлись на переносице.

Бросив на старика раздраженный взгляд, она выпрямилась.

— Позволь мне все объяснить, почтенный… — начал было Джамал, но Мирон перебил его:

— Объяснить что?! То, что она сегодня выкинула? Это не поддается разумному объяснению! Я закрывал глаза на все ее странности. На то, как она общается со вновь прибывшими, на то, что она ведет себя как мужлан! Пять смертей, Джамал! Ничем не спровоцированных, ненужных!

С каждым словом старик все больше повышал голос, а в конце почти кричал. Набрал новую порцию воздуха… И тихо продолжил:

— Ты не оставила мне выбора, девочка. Я отлучаю тебя от храма. Гелл наденет сковывающий ошейник, который не позволит взывать к дару. А потом ты будешь передана властям для суда. Джамал, ты можешь остаться.

Стоявший чуть позади Мирона гелл выступил вперед и с опаской пошел к Азизе, держа в руке ошейник из плотной темной кожи, с нанесенными на нем письменами. Древний артефакт, лишающий мага возможности плести заклинания.

— Не дергайся, Азиз! — прошипел Джамал, видя, что девушка небрежно сменила положение ног, явно готовясь к атаке. — Я вытащу тебя позже, а сейчас не сопротивляйся.

Она кивнула и убрала вес с опорной ноги. Гелл украдкой выдохнул и подошел еще ближе, вытянув вперед руки с ошейником… И через секунду упал со свернутой шеей.

Азиза швырнула в старика полупрозрачный нож, но тот успел выставить щит, в котором увязло магическое оружие. А затем сам нанес удар. Азиза ловко прыгнула за спину «брата», который достиг куда больших успехов в магических противостояниях. Атака Мирона столкнулась с выставленной защитой. Посреди чистого голубого неба раздался оглушительный раскат грома.

Лицо Джамала побледнело от напряжения. За время, проведенное в храме, он успел многому научиться. Действительно многому. Но вот опыта в магических поединках пока еще не хватало. Мирон, давно уже не превышающий ученика по силе, сыпал атакующими заклинаниями, иногда так хитро комбинируя их, но ни о какой ответной атаке не могло быть и речи — едва хватало возможности защищаться.

Проклятый Азиз! Не зачем полез на рожон?! А где он, кстати?

Азиза обнаружилась в двух метрах позади старика. Джамал неверяще уставился на нее, не понимая, когда и как она успела туда переместиться.

Видя неподдельное удивление в глазах предавшего его ученика, Мирон стремительно обернулся, как раз в тот момент, когда девушка отточенным плавным движением полупрозрачного клинка преодолела сопротивление защиты. Этот прием она оттачивала день за днем, практически доведя до совершенства.

Нож вонзился Мирону чуть ниже ребер. Старик застонал. Не остановившись на этом, девушка принялась наносить удары один за другим. Сердце. Печень. Живот. Шея. Такого не выдержал даже достигший четвертого круга глава клана Фтеротос.

— Больше я не буду вычищать берег по твоей прихоти!

Азиза плюнула на истерзанное тело у своих ног. Потом подняла глаза:

— Ты говорил, что мы сами можем стать богами в этом мире. Думаю, пора приступить к осуществлению!

***

Вырубленный прямо в скале проход растянулся метров на двести. Вокруг царил полумрак, разгоняемый лишь редкими магическими светильниками, но даже так я смог в полной мере оценить царящую вокруг красоту.

Никакого гранита или скальных пород. Сплошь мрамор самых разных расцветок. Причем этой буйство красок не было безвкусным, наоборот. Белый мрамор плавно переходил в бежевый, который далее сменился голубым. Затем — синим. Потом — зеленым, перешедшим в синий.

Наконец, мы миновали тоннель и вышли к подножию открытой, залитой солнцем долины. Повсюду, куда ни кинь взгляд, стояли добротные дома, разительно отличающиеся от тех безликих каменных мешков, что встречались мне в людских поселениях. Никакого серого камня и унылого однообразия. Каждый фасад — сплошное произведение искусства, украшенное различными изображениями, от цветочков-листочков до батальных сцен. И множество минотавров, снующих по своим делам по широким мощеным улицам.

— Добро пожаловать в Лабиринт, мууаг! — не без напыщенности произнес Муазон, явно наслаждавшийся произведенным эффектом.

— Признаться, я всегда вкладывал в слово «Лабиринт» несколько иное значение. Это что-то темное и запутанное, откуда можно выбраться, лишь хорошенько поблудив.

Быки стали издавать нечто среднее между мычанием, ржанием и ревом осла. Я уже знал, что у них эти страшные звуки означают смех.

— Человече, то, что ты описал, находится глубоко в горе. Сам город перед тобуой. Идем, я провожу тебя к Старейшинам.

Мы спустились вниз по изящной лестнице, вырубленной прямо в горной породе и направились в сторону монументального высокого здания, чей фасад возвышался над остальными постройками, а основанием служила огромная гора. Судя по всему, дом когда-то был высечен прямо в скале.

Идти пришлось долго. С высоты город казался небольшим, на деле же, судя по всему, не уступал размерами тому же Кидонию. Дорогой мы то и дело ловили крайне заинтересованные взгляды немногочисленных минотавров самых разных окрасов. Помня о двадцатилетней добровольной изоляции, нечего удивляться, что наша компашка вызывала подобный ажиотаж.

Наконец, мы добрались до огромной громадины, высеченной в скале. Вход охраняли два суровых воина, вооруженных обоюдоострыми секирами с хищными полукруглыми лезвиями на длинном древке. Я даже название этого оружия вспомнил — лабрис. Наш сопровождающий подошел к ним и что-то промычал. Те бросали удивленные взгляды то на меня, то на Актеона, то на Муазона. Недоверчиво замычали в ответ. Муазон нахмурился и вновь промычал что-то, добавив в голос стали. Дальше препираться стражники не посмели и развели оружие в стороны, освобождая проход.

— Ты мууожешь войти, муаг. Но только ты. Твоим спуутникам дальше хода нет. О них позаботятся.

Обернувшись назад, я поочередно посмотрел на всех по очереди. Актеон, Феодор, Лиа, Менис, Анатол, Богомол… Все они, не сговариваясь, одобрительно кивнули. Я кивнул в ответ, сглотнул вязкую слюну и решительно шагнул в темноту приоткрытой величавой створки.

Оглавление

Последний из рода

  Пролог. Как оказаться в заднице за один вечер

  Глава 1. А ты кто еще такой?

  Глава 2. Знакомство с местной живностью

  Глава 3. Глаз силы

  Глава 4. Пора познакомиться поближе

  Глава 5. Маленький, вонючий и с рогами

  Глава 6. Козни блондинчика и первая засада

  Глава 7. Погружение в историю

  Глава 8. Судебный поединок

  Глава 9. Благородные разбойники

  Глава 10. Драгоценные безделушки

  Глава 11. Огненная Ищейка

  Глава 12. Светлоликий

  Глава 13. Время делать ноги

  Глава 14. Не время рефлексировать

  Глава 15. Мастерство ведения переговоров

  Глава 16. Как не сгореть в огне любопытства

  Глава 17. Демоны внутри нас

  Глава 18. Встреча, которой никто не ждал

  Глава 19. Враг моего врага — мой друг

  Глава 20. На пути в Лабиринт

  Глава 21. Время историй

  Глава 22. Все только начинается…