Если у блондинки проблемы с головой и два автомата – это не ее проблемы, или Мечты массового поражения [Наталья Рывкина] (fb2) читать онлайн

Книга вторая.

Здравствуй, дорогой читатель! Я соскучилась, а ты?

Часть 1. Игры Прекраснейшего из Миров

Глава 1. Боги играют в кости

В кабинете слегка попахивало краской – в левом крыле второго этажа главного административного здания Пионерска только что закончился ремонт. Чисто косметический ремонт – эти помещения, зарезервированные для грядущего и долгожданного начальства с Большой Земли, поддерживались в неукоснительном порядке.

Крыло было именно зарезервировано, а вовсе не законсервировано за временной ненадобностью, как сначала грешным делом подумал полковник. Здание было относительно новым, строилось уже при майоре. А майор Давиденко – человек основательный, у него все предусмотрено. И если эти комнаты пустовали много лет, значит, так было, по его мнению, надо.

Тебе странно, дорогой читатель, что здесь, в Зоне, в условиях, очень далеких от благополучия и изобилия, люди не нашли лучшего применения свободным помещениям? Мне тоже. Но мы с тобой сидим в своих уютных квартирах уткнувшись носами в планшеты или бумажные томики в зависимости от степени своего эстетического чувства или просто снобизма. А Зона все эти годы жила твердой и непоколебимой верой, что наши своих не бросают. Сюда придут, и точка! Нас найдут, и точка! И как прикажете тогда принимать дорогих гостей? Угощать посреди чиста поля кровососом, запеченным в собственном соку в огненной аномалии? Да ни в жисть! Когда нас найдут, все уже будет подготовлено. В лучшем виде.

И точка.

А что, бывали странности куда круче. В древнем Египте, к примеру, полностью выкладываясь как в плане людских, так и экономических ресурсов строили пирамиды, нет которым аж никакого практического применения. Материальное выражение человеческих надежд и чаяний, и ничего больше. А ты говоришь – крыло административного здания.

Большую Землю здесь ждали. Ждали все эти годы. И с приходом людей от туда связывалось много надежд и много страхов. И еще была куча дел, которые, с ума сойти, без начальства с Большой Земли решить не представлялось возможным. Доходило до анекдота – сейф с секретными документами никто не уполномочен был вскрыть. Сроки давности давно уже истекли?.. ну и что? Кому! Дозволено! Вскрывать! Сейф?! И не вскрыли ведь… что характерно.

«Вот приедет барин, барин нас рассудит»

Полковник даже испытывал некоторую неловкость, хоть такие рефлексивные изыски не подобали военному человеку.

Барин бы рассудил. Со всей охотой. Но как?

Ладно, со страхами разобрались довольно быстро. Карать не требовалось. Более того, его, полковника, стараниями, майор Давиденко был представлен к государственной награде.

Как полковник умудрился это организовать?

Ну, связь с Большой Землей он установил как только, так сразу. Схема была разработана заранее, еще в Москве. Трое офицеров с фотографической памятью честно изображали из себя геймеров. Они прочитывали и запоминали записи, оставленные в условном месте все тем же незаменимым Андрюшей, и пересказывали их в надлежащих кабинетах. А потом слово в слово переписывали послания от руководства на лежащий в том же тайнике планшет.

Зачем их трое? Жаль, что пятерых таких памятливых оперативно не нашлось. Геймерами все они оказались фиговенькими, и пройти к тайнику им удавалось с хрен знает какой попытки. А расположить тайник ближе к геймерскому кабаку «У монстра» полковник не захотел. Такие Андрюши на дороге не валяются, и рисковать его жизнью без надобности было бы нелепо и нерационально.

Итак, связь с Большой Землей налажена. И это, как оно ни забавно, искренне радует здесь очень и очень многих.

Мы больше не одиноки. Большая Земля с нами. Ура!

Трудно сказать, может быть на месте этих робинзонов он тоже порадовался бы даже такому чисто символическому контакту. И не сразу бы осознал, что ничего в сущности не изменилось.

Во-первых, «мысленно с ними» вовсе не широкая общественность Большой Земли, а очень даже ограниченный круг осведомленных лиц. Облеченные доверием, так сказать.

А во-вторых…

Вот вам навскидку один маленький пример. Награждение майора Давиденко проходило хоть и со всей торжественностью, но именно символически. Умозрительно, так сказать, поскольку полагающуюся ему награду он получит когда-нибудь в абстрактном будущем. Передача материальных предметов в Зону и обратно, мягко говоря, несколько затруднительна. Увы. И, следовательно, жизнь колонии по-прежнему полностью зависит от неведомых перекупщиков.

Перекупщиков, появившихся здесь в 96 году, который колонисты искренне считали годом распада Советского Союза.

Ошибались. Связь с Большой Землей и идущий туда поток артефактов прервала вовсе не гибель Союза. Гибель государства… какие, право же, пустяки для деловых людей. Нашлись другие причины.

Нашествие контроллеров? Совсем не исключено.

А вот было ли это нашествие, так сказать, стихийным бедствием? Очень не факт, поскольку классический вопрос «кому выгодно» даже и вопросом-то считать неприлично. Ясное дело, кому. Этой самой гильдии перекупщиков, кем бы они ни были.

* * *

Из окна больничной палаты был очень миленький вид: газончик, зеленые деревья. Смотришь и вроде бы даже забываешь, где ты.

Страшный, изломанный, ненормальный мир.

По приезде сюда Миша порекомендовал Северцеву подлечиться, и он поехал… в смысле, полетел в центральную больницу Зоны. Эту больницу все вокруг называли просто Склифом, что по началу заставляло Северцева слегка вздрагивать. Юморок у того, кто придумал в незапамятные времена это название, был именно что зоновский.

А сама больница оказалась очень даже неплохой. Чистота, порядок, вежливые… гм… врачи. Ну, конечно же, врачи, хоть у большинства из них и нет дипломов большеземельских вузов. Северцев даже начал как-то расслабляться и отходить от всего пережитого.

Но когда он с дуру решил прогуляться по населенному пункту, лепившемуся к больничным стенам, эта прогулка снова вызвала у него приступ жесточайшей депрессии.

Это здесь называется городом? Дикая мешанина железных ангаров, каких-то строений из деревяшек, по большей части даже не покрашенных. А некоторые были сделаны из ящиков, из жестяных листов, и прочей разной дряни. Редкие вкрапления настоящего кирпича смотрелись на фоне всего этого хлама почти аристократично. А вон, чуть в стороне, стена вообще состояла из старых металлических канистр, забитых глиной.

В каких же кошмарных условиях могут жить люди!

Но, видимо, это был еще не худший вариант зоновской жизни – город явно разрастался. Вероятно, люди ехали сюда в поисках хоть какой-то безопасности и стабильности. Город рос, поглощая старые защитные стены, и эти самые стены с колючей проволокой поверху, нелепо торчащие посреди жилых кварталов, не добавляли ему уюта. Настроение он навевал мрачное и тревожное.

Северцев давно заблудился и бездумно брел, куда придется. Кажется, он вышел в центр – там и сям стало попадаться множество лавчонок. Но торговали они по преимуществу оружием, а все прочие товары смотрелись необязательным дополнением. И чуть ли не на каждом углу торчали двери кабаков, украшенные разухабистыми, а то и просто неприличными вывесками.

А что он рассчитывал здесь увидеть? Библиотеки и картинные галереи?

Вокруг стало людно. Народ бродил между кабаками и лавочками, приценивался и азартно торговался. И даже здесь, в городской черте, люди не расставались с оружием и броней. Сам Северцев неоднократно ловил на себе иронические, а то и просто пренебрежительные взгляды: безоружный человек смотрелся здесь, как голый.

В конце концов Северцев устал. Остановил патрульных и попросил показать дорогу до больницы. А кто же они еще, если не патрульные, эти молодые люди с очень начальственными лицами и стандартной медицинской эмблемой на груди? Наверное, в другое время змея и чаша на бронежилете показались бы ему нелепыми и смешными, но сегодня он уже успел насмотреться на колючую проволоку и на территории больницы, и в окрестностях оной.

– Больной… – резюмировал патрульный, оглядев Северцева с головы до ног. – Оно и видать. Пошли дед, проводим. Хрена ты здесь найдешь дорогу.

– Спасибо, – ответил Северцев. Он, конечно, не привык, что бы такие мальчики обращались к нему на ты, но спорить не хотелось. Это такой мир, такая здесь жизнь. Тем более, что молодой человек прав. Ему будет трудно найти здесь дорогу. Понять бы, что ему, Северцеву, в этом мире делать? На кой черт он вообще здесь? Что он тут забыл и кому он сам тут нужен?

* * *

Миша представил его здесь как своего консультанта по научным вопросам. Жутко важный пост. Особенно с учетом того, что никаких консультаций полковнику Серову явно не требовалось. А если вдруг понадобятся, то здесь полно научных работников, по всем вопросам осведомленных гораздо лучше его, Северцева.

Тот же Аркадий Замятин на первый случай.

Аркаша… Встреча с другом юности была для Северцева совершенной неожиданностью. Аркаша, с которым он когда-то по молодежной бескомпромиссности бурно рассорился из-за его перехода из университета в военный институт. Рассорился на популярную тему «может ли считаться честным и добрым человек, работающий на войну». Какие были умилительно наивные времена!

А все-таки, может или нет?

Никакого торжественного примирения с Аркашей не получилось. Оказалось, что это только он, Северцев, рассорился с Аркашей, а вовсе не тот с ним. Аркаша был искренне рад видеть «друга Сережу». Да, именно так он и воспринимал Северцева. К тому, что между ними когда-то произошло, он относился с совершеннейшим легкомыслием. Как сейчас говорят «не брал в голову». И от извинений он просто отмахнулся – какая, мол, ерунда.

Аркаша, разумеется, хотел, как лучше. Но уж очень искренне получилось у него это заявление насчет ерунды. Он что, действительно считает предмет их тогдашнего разговора абсолютно не серьезным?

Впрочем, речь не о том.

Как консультант полковника Северцев получил доступ к информации. И, в частности, прослушал диктофонную запись своей бывшей студентки Леры Воронцовой. Отчет о происшедших с нею … как бы это сказать?.. событиях?.. слово упорно не подбиралось. Разве что – кошмар. Кроме как кошмаром назвать все это было невозможно.

Особой секретности не было, о сути дела знала уже вся Зона. И даже, как это не ужасно, находила в происшедшем немало смешного.

Страшный, изломанный, ненормальный мир.

Но он опять отвлекся. Он-то слушал не пересказы, дополненные устным народным творчеством, а подлинную запись. Ее голос, ее интонации… и даже ее собственный смех.

И он до сих пор был в шоке.

Она… она же ненормальная! Нормальный человек просто сошел бы с ума, осознав, что с ним произошло. А с нее как с гуся вода.

Господи, что он сам-то несет?

Если бы сошла с ума, была бы нормальная? А раз не сошла, то сумасшедшая, так, что ли? Это ж надо так завраться!

Ладно.

Это только одна сторона дела. Нет, поймите правильно, он вовсе не призывает подставлять другую щеку. Негодяи, без сомнения, должны быть наказаны. Может быть, даже и уничтожены, если того требует ситуация. Она поступила правильно с тем долговским отрядом. И в ситуации с хуторянами ее тоже можно понять – она, в конце концов, просто защищалась.

Да. Это все так. Но рассказывать об этом… слова другого не подберешь… именно что с юмором… это уже … И, заодно, о том, как она «обшмонала» трупы. Обшмонала… слово-то какое… А у нее это звучит примерно как «протерла стол» или «вымыла посуду». Это нормально, особенно для юной девушки?

Северцев мотнул головой, сердясь на самого себя. Он несправедлив. Здесь такой мир, такая жизнь. Нельзя же осуждать девочку только за то, что ей удалось приспособиться к реальности, в которой ей волею судьбы предстоит теперь быть.

Или все-таки можно? Бывают ситуации, к которым порядочный человек приспособляться не должен, не имеет права.

Да? И что же он должен?

Северцев снова помотал головой. Нет, он несправедлив. Приспособиться можно по-разному. Какая разница, что и как она говорит? Важно, что она делает. Хоть одну подлость она совершила? Нет. Более того, она горячо и искренне пыталась спасти всех, даже этого своего контроллера. Так чего ж тебе еще надо, старый дурак?

Все это так, все это правильно. Но как хорошо, что еще до его появления над девочкой успел взять шефство Аркадий. К себе в аспирантуру забрал… и все такое. И он, Северцев, теперь от своего обещания свободен.

* * *

Один из дачников, хорошо известных нам с тобой, дорогой читатель… тот, кого мы привыкли именовать гостем… он сегодня выступал в качестве хозяина и принимал гостя у себя. Но не того, хорошо знакомого нам по дачным беседам человека. Другого. Среднего роста неприметной внешности субьект вальяжно расселся в любимом хозяйском кресле, и хозяину пришлось довольствоваться одним из гостевых.

– Что тебе налить? – спрашивал хозяин с тщательно рассчитанной долей суетливости.

– На твое усмотрение.

Хрен его знает, может ему действительно все равно, что пить? Но хозяин достал бутылку любимого Курвуазье. Даже если гость и не различает вкуса напитков, с него станется по мыслям хозяина прочесть, ерунду предлагают, или принимают со всей возможной почтительностью.

А кресло… Гость всегда садился только в него. Черт знает, то ли оно действительно так ему понравилось, то ли он таким образом демонстрировал, кто в доме хозяин. Ну да, если они не воспринимают наших средств выражения субординации, у них непременно должны быть какие-то свои.

И он должен все это усвоить. Должен, если хочет оставаться на своем месте. Да и просто оставаться. Живым.

* * *

С недавних пор этот гость к нему зачастил. Первый его визит был довольно экстравагантным. Он просто внезапно появился посреди кабинета. А когда хозяин вскочил от изумления… да и страха, что ж тут скрывать… тогда гость сам уселся в его кресло.

– Карл Иваныч больше не придет, – сообщил гость. – Он наказан. Работать будешь со мной.

– Я понял, – ответил тогда хозяин. Действительно, чего ж тут не понять? – Я понял и жду Ваших указаний.

– Что за дикарство?.. – брезгливо скривился гость. – Говори мне «ты».

– Но…

– Ты будешь со мой спорить? – удивился гость. И было в его тоне что-то такое, что желание спорить сразу пропало.

Так и познакомились. Вот уж не думал хозяин, что будет когда-нибудь жалеть о Карле Иваныче. Тот хотя бы притворялся человеком. И насколько же с ним было проще!

Новый шеф где-то там, у себя, явно был большим начальником. Это самое «ты» хозяин до сих пор буквально выдавливал из горла. Такое обращение казалось ему диким, нелепым по отношению к человеку… или не человеку… в общем к тому, кто был его настоящим, реальным начальником. Тому, от которого зависели не только деньги, но и сама жизнь.

Но у него перед глазами пример коллеги. Коллеги и по службе, и по этому специфическому, но очень выгодному бизнесу. Дельный был, в общем-то, человек, но упертый. Упорно обращался к шефу на вы и всячески демонстрировал рьяное чинопочитание. Был уверен, что в глубине души тому это все-таки приятно. А в ответ встретил только брезгливое недоумение.

Ну как если бы…

Вот представьте, вызвал бы он, хозяин, к примеру, на ковер своего зама и устроил ему легкий втык. А тот в ответ начал бы ползать по кабинету на коленях и с воем биться башкой об пол. Внутри какой-нибудь арабской сказки такое поведение было бы естественным и даже похвальным, но в Москве 21-го века… Во-первых, раздражало бы. А во-вторых трудно было бы отделаться от подсознательного ощущения, что имеешь дело с издевательством, причем не таким уж и тонким.

Культурологические различия, только и всего. А высокому начальству, разумеется, вникать в традиции и обычаи родины подчиненных влом. Не их это начальственное дело. Вникать и усваивать – задача низших. Настоящее чинопочитание – быть таким, каким тебя хочет видеть начальник.

Его коллега не был снят, он скоропостижно скончался. Все были удивлены. Здоровье у мужика было прямо-таки железное.

– Будешь работать один, – лениво довел гость до сведения хозяина. – Ты справишься.

Вопросы есть? Нету? Вот именно.

* * *

Хозяин мотнул головой, прогоняя ненужные воспоминания. Набулькал коньяка в стоящий перед гостем пузатый бокал и поставил бутылку, оставив свой бокал пустым.

– Себе-то налей, – милостиво разрешил гость.

Хозяин послушался. Кажется, он все делал правильно.

– Кстати, что это ты на меня уставился?

– Извини, но до сих пор твои волосы всегда были светлыми. Это изменение что-нибудь означает?

– Ничего не означает. Это я по рассеянности, – усмехнулся гость, и его волосы посветлели. – Неважно. Я пришел сообщить тебе, что поставки будут возобновлены по прежней схеме. Той, что существовала до известных нам с тобой… э-э… событий. Да, так ты действительно уверен, что эту игру не нужно просто запретить? Это вполне в твоих силах.

– Такой запрет вызовет шум и только привлечет к игре внимание. А исчезновения… Во-первых, они случаются не часто, а во-вторых, молодые оболтусы постоянно куда-то пропадают. То убегают, то с крыш прыгают, то еще чего выкоблучивают. А их трепотня в интернете никого не волнует – там и не такое можно прочесть. Главное – чтобы на расследовании не оказалось толкового специалиста. А тут уж я расстарался. Я теперь поставил на него человека, который будет колупаться до скончания веков.

– Хорошо. Работай. Кстати, а что ты тут мнешься? Говори уж.

– Я хотел сказать тебе, что экспедиция, которую я отправил в Зону, благополучно дошла. Я загодя спрашивал тебя, должен ли я предпринять меры. Ты сказал мне, что этого не нужно.

Гость опять усмехнулся. Понимающе.

– И ты решил, что меры приму я?

Хозяин кивнул – отрицать было бесполезно. Трудно что-то сказать насчет чтения мыслей, но вот ложь его гость чувствовал стопроцентно. И очень не любил.

Гость поколебался, но все же снизошел до объяснений.

– Эта экспедиция не должна была дойти и без постороннего вмешательства. Им просто повезло. Повезло глупо, нереально и нелепо. Но все это неважно. Вот пришли они, и что?

– Я уже говорил тебе, что Серов… в общем, этот человек опасен. – Не подчиненный, а сплошная головная боль. Такого и врагу не пожелаешь.

Гость усмехнулся. Пренебрежительно.

Ну да, конечно. Чем ему может быть опасен какой-то человек? Он же всего лишь человек, не так ли?

Хозяин вздохнул. Ох, скольких …э-э… персон губило самомнение. Тем более, что это просто нелогично – он сам велел удалить Серова из Москвы. Значит, признавал его опасность, не так ли? Но не скажешь же ему об этом прямо.

– Я, разумеется, ничего не знаю о твоих делах, – медленно проговорил хозяин. – Вообще не могу судить о том, что больше и значительнее меня. Но лучше я много раз насмешу тебя дурацкими страхами, чем однажды не сообщу о реальной опасности.

Гость усмехнулся. Одобрительно.

Он, хозяин, как всегда все делал правильно. Вот до сих пор и жив.

– Послушай меня, этот человек действительно опасен. И в Зоне он не менее опасен, чем в Москве. – повторил хозяин, вдохновленный благожелательным вниманием начальства.

* * *

– Здравствуй, Миша. – голос Северцева звучал как-то тускло. Состояние Сережи не нравилось полковнику. Он сильно сдал и осунулся. И, хотя полковник и отправил его подлечиться на несколько дней в Склиф, особых улучшений не наблюдалось.

– Ты сердишься на меня? – прямо спросил полковник.

– Ну что ты, Миша. Я сам этого захотел. Я взрослый человек и отвечаю за свой выбор.

Полковник вздохнул.

– Ладно, Сережа. Я пригласил тебя не для душеспасительных бесед. Я хочу рассказать тебе, как я вижу смысл твоего пребывания здесь.

Северцев как-то болезненно дернулся.

– Не надо, Миша, – твердо сказал он. – Я жалею, что пошел сюда, потому что мне не нравится этот мир. Ты жалеешь, что меня взял, потому что я не только здесь к черту не нужен, но и явная обуза. Мы оба это понимаем. И не рассказывай мне сказок для дошкольников.

– С чего ты взял, что я жалею? А что тебе здесь не нравится, так это, извини за цинизм, очень даже хорошо. Быстрее выполнишь свою основную задачу.

– Продолжай, – требовательно сказал Северцев.

– В Институте грядет назначение директора – как ты, наверное, знаешь, что там уже несколько лет командует исполняющей обязанности. Утвердить было некому. Так вот, очередной срок его полномочий как раз истекает… нет-нет, не пугайся, я вовсе не намерен усаживать тебя в директорское кресло. Да и не мое это дело, если по совести, сажать начальство на шею научникам. Но с моим мнением им, конечно, придется считаться, полномочия соответствующие у меня есть. Недаром так тут некоторые просто извертелись вокруг меня. Кто намекает, кто почву зондирует, а кто как бы советуется. И не обязательно институтские. Тут есть один жук в местной администрации. Надо бы к нему присмотреться, а то, может, вышвырнуть его из теплого кресла к чертовой матери. Подожди, Сережа, я обязательно обсужу с тобой кандидатуру директора и посоветуюсь, но позже. В общем, имей в виду, в Институте в самом ближайшем будущем будет организовано научное подразделение – отдел или лаборатория, сами разберетесь – задачей которого будет поиск выхода на Большую Землю. Возглавишь его ты.

– Я должен буду заниматься организацией экспедиций? Точки перехода на Большую Землю искать?! – даже не возмутился, а именно изумился Северцев.

Полковник рассмеялся.

– Нет конечно. Этой ерундой никто разумный заниматься не будет. Как ты вообще это себе представляешь – экспедиции в белый свет, как в копеечку, да еще с учетом здешних масштабных просторов, локаций, переходов между ними? Отследить пути передвижения перекупщиков я, конечно, попробую, но особых надежд на это дело не возлагаю. Возможно, выхода в нашем понимании вообще не существует. Как мы знаем, в этом мире существуют мобильные телепорты. Может быть, связь с Большой Землей перекупщики осуществляют как-то так?

– Так ты думаешь, что загадочные хозяева перекупщиков именно таким образом…

– Думать «мысли и идеи» – не моя специальность, а о телепортах я сказал просто для примера. Мысли и идеи будешь думать ты. Как там у вас, у научников говорится? Дано – существует способ попасть в Зону с Большой Земли минуя все и всяческие точки перехода. Через Игру. Требуется доказать, что возможен переход обратно, аналогичный… или какой-либо другой. Берешься за тему?

– Почему ты решил, что я с ней справлюсь? Именно я?

– А кто? Кого я по-твоему должен поставить на эту задачу… в смысле, попросить заняться, вы же тут штатские, сложно с вами, – хмыкнул полковник. – Так кого?

– Здесь есть целый институт. А я не специалист.

– Я узнавал, в Институте над этой проблемой не работают. Не потому, что они глупее нас с тобой, просто о возможности перемещения без помощи точек перехода стало известно можно сказать только что. Так что нужных специалистов не существует в природе, и ты ничем не хуже институтских. Что ты мнешься, ты хороший ученый, талантливый человек. Справишься. Или тебе эта тема чем-то не нравится?

Северцев помолчал.

– Знаешь, я, пожалуй, возьмусь, – проговорил он медленно. – Когда я решил пойти с тобой в эту чертову экспедицию, я и предполагал, что буду работать над чем-то абсолютно новым, неизвестным. С чистого листа. А тема мне, конечно же, нравится. Сил нет смотреть, как здесь люди мучаются. Выход на Большую Землю нужен, просто необходим.

Северцев как-то оживился и воспрял духом. Во всяком случае, из его глаз исчезло очень не нравящееся полковнику потухшее выражение.

Вот и хорошо.

– Я смотрю, по степени мотивированности тебе вообще цены нет, – рассмеялся полковник. – Кстати, у меня уже примечен для тебя первый сотрудник. Поговори с ним. Я, конечно, не специалист, но, во-первых, парень твердо намерен заняться именно этой задачей, а во-вторых, у него, по-моему, есть пара интересных идей. Он ждет тебя в приемной.

– Спасибо, обязательно побеседую.

Северцев вышел. В приемной он встретился взглядом с хмурым парнем с длинной породистой англосаксонского вида физиономией.

* * *

– Я что, по-вашему, должен разбираться с мелким хулиганством в институтском баре? – спросил полковник. Он только что выслушал презабавнейшую историю о мутанте, проходящем на территорию Института по товарно-транспортной накладной и экстравагантной теме исследований, в которой этот мутант объявлен подопытным объектом. Кукла в своем репертуаре.

– Это не мелкое хулиганство! Поймите, товарищ полковник, такое безобразие надлежит пресекать. Все вокруг считают, что если это смешно, то уже и несерьезно. И никто не хочет разбираться и принимать меры. А ненормальная девка теперь постоянно таскает своего мутанта Институтский бар! Охрана не хочет вмешиваться: есть, мол, документ, значит нет оснований. А какой это к черту документ – товарно-транспортная накладная! И та за подписью не директора и даже не моей, а всего лишь ее научного руководителя.

Петр Иваныч запнулся, увидев, что полковник с трудом сдерживает смех.

– Товарищ полковник, Вам что, это безобразие тоже кажется смешным? Это уже не смешно! Да, я образованный человек. Я и без ее дурацких экспериментов способен сообразить, что мутации не заразны… скорее всего… Но поймите, мутант не в пример человеку тварь живучая. Как крыса. Он может оказаться носителем такой инфекции, что даже подумать страшно. От которой человек загнется на счет раз! Вы не улыбайтесь, товарищ полковник, не улыбайтесь, – в голосе неприятного собеседника даже какое-то ехидство прорезалось. – Вы должны адекватно отреагировать! ОБЯЗАНЫ!

– Обязан? – прищурился полковник. – Вы, значит, хотите сказать, что контакты с мутантами опасны? Любые контакты, я правильно понял? Не только… хмм… максимально тесные?

– Ну, конечно! Я же Вам объясняю, что ....

– Это вопрос совершенно не изученный, я правильно понимаю? А ведь в настоящее время контакты с мутантами – не редкость. А если – эпидемия?!

– Ну конечно! – всплеснул руками посетитель. – Вы обязаны немедленно…

– БАРДАК! Я действительно обязан принять меры! – Полковник грохнул кулаком по столу. – Занимаетесь там, в институте, черт знает чем. А действительно важную тему у вас ведет аспирантка! Да и то по собственной инициативе и в свободное от основной работы время! Надо усилить эти исследования, добавить финансирование, людей. Вот Вы, например, чем занимаетесь Вы?.. Что?.. Зам. по хозяйственной части? Завхоз, значит… Ах, все-таки научник, курируете тему? Какую? Не знаю, что это за хрень такая, но вряд ли она важнее эпидемиологической опасности в Зоне. Вам следует подключиться к этим действительно серьезным исследованиям! Лично! Может быть, даже возглавить их. Я настоятельно порекомендую директору Института… Что?.. Виктор Васильевич никогда?.. А причем тут Виктор Васильевич? Я говорю не об и.о. директора, а о директоре, утвердить которого я имею все полномочия от Большой Земли. Что?.. Аспирантка полностью справляется с темой? Вы уверены?.. Тогда я настоятельно посоветую директору выписать премию этой самоотверженной девочке.

– Ну что ты хрюкаешь? – сказал полковник Андрюше, когда красный и перепуганный Петр Иванович вымелся из кабинета. – Смейся, не возражаю. А растрепать эту историю на всю Зону я тебе не только не запрещаю, а даже приказываю.

Да. Не мешало бы, и в самом деле, выписать девочке премию, хмыкнул про себя полковник, вспоминая ошеломленную физиономию посетителя. Тоже мне, вселенская катастрофа – мутант в баре. А вот повод посмеяться лишним не бывает, при Зоновской-то суровой жизни. В условиях постоянного стресса работает личный состав, нервные срывы не редкость. А девчонка эта чокнутая развлекает своими выходками всю обитаемую часть Зоны. При одном упоминании о ней солдаты начинают ржать и взахлеб пересказывать всякие байки. Лучшей нервной разрядки и придумать нельзя. Ну, вот и пусть работает над… хмм… укреплением морального духа, и не только в войсках.

– Кстати, кто ее научный руководитель? – спросил полковник, совершенно уверенный, что адъютант уже нашел нужное имя. – Подписал он девчонке эту хулиганскую бумагу не глядя, или как?.. Ах, Замятин? Изобретатель камеры по исследованию Тумана? Это который Туман в мешках таскал на самодельном коромысле? Интересный человек… А мы, между прочим, размышляем над кандидатурой директора Института… Дай-ка мне его личное дело, Андрюша.

* * *

– С ним невозможно разговаривать, Виктор, – экспрессивно излагал Петр Иваныч. – Бронетранспортер какой-то! Гусеничный! Ну, вот сходил я к нему, как ты советовал, и что? Сидит, челюсть вперед выставил, глаза как дула пулеметные. Виктор! Он не только намеков не понимает, он, если и прямым текстом, слова твои просто как шелуху какую-нибудь – шварк, и в сторону. Тупой солдафон, одна извилина в голове, и та прямая, как взлетно-посадочная полоса!

Виктор Васильевич кивал и сочувственно цокал языком. Тяжело работать с дураками, размышлял он. Ох, Петр… Додумался тоже, наезжать на полковника.

Тупой солдафон? Так-то оно так… может быть. Но именно такие люди категорически не переносят попыток на них надавить. И – что характерно – никакой у них гибкости, полное отсутствие способности просчитать свою выгоду. Ох, Петр, Петр … Олух! Олух ты и быдло. Это ж надо, настолько не разбираться в людях. И ведь сказано было придурку – стрелки переводи на Замятина. На Замятина! Так нет, нахамила ему аспирантка, и больше ни о чем он теперь думать не в состоянии.

Да, с дураками работать тяжело. Но ведь умный непременно спросит, чего сам не идешь? А самому нельзя. Назначение нового директора Института не за горами. И он, Виктор Васильевич, самый реальный кандидат на это место, предложить его есть кому, и не только институтским.

Конечно, лучше бы вместо этого военного дубаря, облеченного полномочиями, прислали умного человека. Полковник разочаровал Виктора Васильевича. Прямолинейный и недалекий, одно слово солдафон и есть солдафон. И явно он сюда пришел вовсе не с серьезными коммерческими планами. Сослан небось за какую-то провинность. Придурок. С него вполне станется посадить директором института Замятина. И плевать дураку, что от Дока-то ему точно ничего не обломится.

Он, Виктор Васильевич, самый реальный кандидат на место директора Института, если конечно вовремя подсуетиться и спихнуть с дороги Замятина. Наглец! Выскочка! Куда с его интеллигентным рылом лезть в руководящие сферы? Если ты ученый бессребреник, твое дело шляться по Зоне в экспедициях. Или, сидя в лаборатории, думать умные мысли.

Надо, надо, надо подстраховаться, но грамотно. Никаких резких движений в адрес Замятина с его, Виктора Васильевича, стороны. Резкие движения пусть делают всякие Петры Ивановичи и Павлы Александровичи. А с его стороны должно быть всяческое уважительное подчеркивание научных заслуг уважаемого профессора с присовокуплением сожалений о трагическом недостатке административно-управленческих дарований, щенячьем – не по возрасту – энтузиазме и потакании безответственным любимчикам. Которые любимчики, если не будет за ними присмотра со стороны ответственных и облеченных доверием людей и инстанций, не только авторитет своего выдающегося ученого руководителя уронят ниже плинтуса, но и всей российской науки в Зоне уронят… Нет-нет, Замятин превосходный ученый, наша гордость, можно сказать, но администратор он, к сожалению, никакой… так что беречь надо уважаемого ученого именно что на занимаемой им сейчас должности не только от его безответственных ученичков, но и от него самого прежде всего… Вот, примерно, в таком духе.

Полковник – человек недалекий, солдафон твердокаменный. Так что должно прокатить.

* * *

Полковник листал личное дело Замятина. Он, разумеется, посоветуется с Сережей, но лично ему эта кандидатура на пост директора Института представлялась интересной.

Не Виктора Васильевича же назначать. Полковник усмехнулся, припомнив длинную и абсолютно бесполезную беседу с этим типчиком, состоящую в основном из попыток Виктора Васильевича его, полковника, аккуратно прощупать. И комичное удивление собеседника, не встретившего против всех своих ожиданий встречных попыток прощупывания.

А зачем его прощупывать, этого Виктора Васильевича? Он, полковник, разумеется, ничего в научных делах не понимает. Но не обязательно быть мисс Марпл, чтобы узнать в этом типаже несколько хорошо знакомых ему военных чинов, проходящих по его собственному ведомству. И сделать выводы.

* * *

Гость поморщился.

– Ну что ты опять мнешься? – спросил он. – Я же сказал, если нужно что-то знать – спрашивай.

Нервировать гостя не рекомендовалось, оно для здоровья не полезно. И хозяин исправно задал давно занимавший его вопрос.

– Насчет моего коллеги… того, с кем я работал в паре при Иване Карловиче… его… э-э… устранение случилась твоими усилиями?

– Да, конечно. Во-первых, этот придурок меня раздражал. Во-вторых, ты и без него прекрасно справляешься. Зачем нам с тобой без надобности делиться доходами, верно?

Гость подмигнул. Сегодня он явно был настроен благодушно.

– Тогда зачем мне надо было удалять полковника Серова из Москвы? Разве ты не мог точно также устранить и его?

– Конечно не мог. Он же со мной договор не подписывал.

– Что?! Какой договор?

– Почему ты вдруг испугался? Я имею в виду трудовое соглашение.

– Ах, вот ты о чем… Извини, но я тебя все равно не понимаю. При чем тут трудовое соглашение?

– В нем есть пункт, по которому подписавший принимает на себя обязательство скрупулезнейшим образом выполнять ВСЕ мои распоряжения, – терпеливо объяснил гость. – Ну что ты смотришь, ты тоже такое подписывал. Или запамятовал?

– Помню, конечно. Но…

– Какой ты смешной. Я просто приказал ему умереть от сердечной недостаточности. Ну вот, опять ты на меня уставился! У вас же самих есть зачатки таких технологий… гипноз, внушение. У нас они развиты значительно лучше, как, впрочем, и большинство других технологий. Ой, теперь ты вдруг расстроился… Что тебя опечалило? То, что я могу тебя убить? А ты в этом сомневался?

Хозяин молчал. Да, конечно, он не сомневался. Но чтоб вот так…

– Не огорчайся ты так, – благодушно хмыкнул гость. – Да, я знаю, в вашем нелегальном бизнесе принято по-другому. У вас начальник прислал бы к проштрафившемуся подчиненному киллеров. Лично я не вижу существенной разницы, а ты?

Может быть, особой разницы действительно не было. Но хозяин впервые в жизни вдруг засомневался, так ли уж человеку нужны деньги.

* * *

Уже стемнело, но полковник все сидел за своим столом, уставившись в планшет. Сегодня Андрюша принес ответы на послания, отправленные на Большую Землю несколько дней назад. И один из этих ответов его, мягко говоря, озадачил.

Дело в том, что полковник, поддавшись внезапному приступу сентиментальности, написал письмо той женщине, мамаше ненормальной девчонки. Не было в этом особой необходимости, но у всех нас есть мамы, тревожащиеся за своих детушек. Не говоря уже о том, что быть матерью чертовой Куклы – само по себе тяжкий крест.

Ну вот он и написал. Написал, что благополучно встретил ее непутевую дочь и дал понять, что теперь все уж точно будет в порядке. Он присмотрит.

Ага, как же… присмотришь за таким дитятком!

И еще полковник поблагодарил ее за предупреждение о его экспедиции, которую та передала дочери в Зону. Именно оно, если подумать, им всем жизнь спасло.

Ответ пришел сегодня. Женщина закономерно рассыпалась в благодарностях. Но в конце приписала непонятное.

«Я не отправляла дочери никакого послания. Я была рада уже тому, что получаю от нее весточки. Мне просто не пришло в голову, что можно еще и ответить. Спасибо за эту роскошную мысль, я непременно воспользуюсь ею в будущем.»

Вот так.

Послание, благодаря которому экспедиция благополучно добралась до места назначения, было поддельным. То, что он счел фантастическим нереальным везением, оказалось чьей-то нежданной помощью.

И вставали перед полковником все те же классические, но неразрешимые в обозримом будущем вопросы.

Кто и зачем?

Кому выгодно?

Глава 2. Левел ап.

Леночка кипела.

Может быть, Тема и прав. Может, это и прогресс, учитывая, что предыдущий час она проревела. Ну, проревела… Просто, вспомнилось все.

Она довольно рано осознала свое желание учиться. Но маленькое поселение, почти хутор, еле сводило концы с концами. Не могло оно себе позволить отпустить девочку-подростка в Пионерскую школу-интернат – каждый работник был на счету. Так что приехать она смогла туда уже почти взрослой. Догонять элементарную школьную программу пришлось долго и трудно. И успеваемость заставляла желать лучшего. В общем, когда преподававшие в школе научники начали приглядываться к ее одноклассникам и приглашать к себе для работы и дальнейшей учебы в процессе этой работы, очередь к ней как-то не выстроилась. Единственным вариантом оказалась лаборатория физиологии зомби – к ним тоже очередь из «абитуриентов» не стояла.

Леночка некоторое время колебалась. Даже ревела тайком. Но возвращаться домой… в общем, гордость заела. И она согласилась. Потом многие подразделения Склифовской больницы жалели, что не разглядели талантливую девочку. Некоторые даже пытались переманить. Поздно! Она уже сделала свой выбор. Она – физиолог зомби.

А работа… Поганая работа, но как-то притерпелась. И так уж повелось, что всю патологоанатомию непременно сбрасывали на нее. Кто везет, на том и ездят? Да, наверное. Но сейчас речь о другом.

Она считала, что ее работа ничем не отличается от упражнений в анатомичке. Зомби – мертвы, мертвы безнадежно и бесповоротно. И вдруг, по прошествии пяти лет, заявляется этот самый Замятин. Заявляется он, значит, в Склиф и… делает доклад о том, как реанимировал какую-то зомбированную красулю, которая у них в Институте аспирантка, а вообще в Зоне цыпа-дрипа и ходячий анекдот.

Вот так. Зомбированных оказывается можно излечить! Отнюдь не наверняка, но возможность такая есть. И откуда тебе знать, может быть именно тот зомби, которого ты только что полосовала скальпелем вдоль и поперек… именно он мог бы быть возвращен к нормальной человеческой жизни.

И пусть это лечение само по себе целая эпопея. Одно только фракционирование Тумана – та еще работенка, требующая многочасовых усилий целой лаборатории, во главе с самим Замятиным, между прочим. А сопутствующее лекарство? Которое этот самый Замятин фамильярно звал «зомбячьим коктейлем»? Баснословно дорогое из-за входящих в его состав редчайших ингредиентов. А эти чертовы травки растут возле аномалий. Их мало найти, их надо умудриться еще и взять.

Пусть так. Пусть это лечение не пригодно для массового применения. Но сам факт его существования однозначно переводил зомби из категории ходячих трупов в категорию больных людей. А ее, Леночкину, работу – из патологоанатомии в преступление. И никуда ей от этого не деться.

Но уж одно она для себя решила твердо. Больше никогда! Ни за что! Ни при каких обстоятельствах!

И вдруг – на те вам. Приглашают. И кто? Замятин! После своего собственного открытия он создает в Институте лабораторию пороговых состояний… Это ж надо подобное заферлупонить! Чем, скажите на милость, это отличается от физиологии зомби. И ее, Леночку, туда зовет? Опять их резать? Какая наглость! Да, она поедет… Она им выскажет… Мало не покажется.

Так, а кто там планируется завлабом? Что еще за Валерия Воронцова? Кто такая?

Леночка рванула телефонную трубку. Верочка, многолетняя институтская секретарша, была кладезем информации. Верочка знает все. И расскажет со всем возможным усердием.

Да… От Верочкиных рассказов волосы вставали дыбом. Аспирантка… Та самая, что непонятным образом свалилась, вроде бы, с Большой Земли, и про которую по всей Зоне рассказывают анекдоты. В Институте без году неделя… Завлабом?!

– А наглая! Ты даже не представляешь. Такого и представить себе невозможно! – захлебывалась Верочка, – Замятин этот и сам-то хорош, как его директором назначили, так в Институте полный бардак. Самого в кабинете никогда нет! Или по лабораториям шляется, или вообще в поле. А заявки как?.. бухгалтерия?.. полы?.. мебель?.. туалеты, в конце концов? Канализация в институте уже сколько лет никакая, потолки в третьем корпусе текут! Всю работу скинул на замов. И если уж паче чаяния окажется вдруг в кабинете, шляются к нему кому не лень, без доклада, без записи. Никакого порядка!

Верочка попыталась скорбно вздохнуть, но не сумела притормозить экспрессию изложения. Так что получился скорее всхлип.

– Ну почему, почему не назначили Виктора Васильевича? Вот тогда был бы порядок! Это все полковник. Если бы он не высказался так решительно, неизвестно еще, как бы все обернулось.

– Так что там насчет аспирантки, – перебила Леночка. А то приятельница может долго сокрушаться на любимую тему.

– Эта стерва даже для такого бедлама чересчур! – с энтузиазмом затрещала Верочка. – К директору впирается – дверь чуть ли не ногой открывает! Ты подумай, я ее пытаюсь не пустить, а она хохочет. Вас, говорит, надо поставить на перевал Скалистый, а то вечно там йети шляются туда-обратно. Ежели Вас с Вашим столом на этот перевал поместить – будет полный «но пасаран». Ты подумай, директора она зовет просто Доком и обращается на ты!

– Красивая? – проницательно поинтересовалась Леночка. И Верочка зашипела так, что пришлось даже телефонную трубку от уха отодвинуть. Все стало предельно ясно. Кристально ясно.

– Я поеду! – решительно объявила Леночка

– Мы с тобой, – переглянувшись между собой, хором заявили Тема и Валера, ребята, работавшие под ее началом в Склифовской лаборатории физиологии зомби и перешедшие вместе с ней в хирургическое отделение.

– Зачем это? – подозрительно поинтересовалась Леночка. – Вы мне все равно не помешаете! Я там все – вдребезги и пополам!

– А мы тоже хотим… это… вдребезги и пополам, – нагло соврал Тема.

– Ну-ну, – протянула Леночка со всем возможным скепсисом, – хорошо, поехали вместе…

* * *

Незадолго до пылкого порыва Леночки к правде и справедливости Крысуля зашла в директорскую приемную. Мимоходом отмахнулась от ненормальной бабы за секретарским столом, которая почему-то не хотела ее пускать к научному руководителю и открыла дверь в кабинет.

– Слушай, Док, – начала она с порога. За спиной ахнула чокнутая секретарша.

– Извините, Аркадий Георгиевич, – спохватилась Крысуля.

– Да ладно, Крысуля, не… как это… не парься, – усмехнулся Док.

– Ну как же, – сказала она не без смущения. – Здесь кабинет все-таки.

Профессор прыснул.

– Это да. Один стол чего стоит. И кресло. Их уж точно уважать надо… Ну, зачем пришла?

– Док, дай твои наработки по «зомби».

– А зачем? Ты, заходи, садись… Так зачем тебе эти материалы?

– Док, ты же в основном занимаешься физикой Тумана. И огневиков тыкурируешь, и еще много кого. Не можешь же ты разорваться? Не понимаю, как ты вообще умудрялся выделять время для этих работ.

– Приходилось. Сама понимаешь, мы, туманологи, всегда можем нарваться. Охнуть не успеешь, как ты уже готовый зомби. Так что тема реанимации была для нас…

– О! – обрадовалась Крысуля. – Ты занимался физиологией зомби по необходимости, и сама по себе эта тема тебе не слишком интересна. Зачем тебе вести ее лично? Ты же не можешь все на свете делать сам. Отдай эту тему мне, ага? Пусть она будет моей диссертационной, а ты будешь меня курировать. Как Бульдозера.

– Как Бульдозера… Ну ты и нахалка! – хмыкнул профессор – Ладно. Ты лучше объясни, с чего бы вдруг у тебя прорезался такой энтузиазм?

– Док, какие тут открываются перспективы. Сплошное – ой, мама! Сам посуди, много бы от меня было толку во все этой истории, будь я живая? А ведь это все так, пустячки. Я еще ничего и не умею-то толком. Док, эта тема – золотое дно! Ты подумай: зомби-боец, зомби-космонавт, зомби-подводник…

– Перспективы, говоришь, – Док прищурился, откинулся в кресле, – ты такая самоотверженная?

– Тебе бы Фрейдом работать, – фыркнула девушка не без смущения. – Ну, хорошо, дело не только в этом. Я геймер, Док. Когда я играла за зомби… Это было для меня как левел-ап. Не понимаешь?.. Ну, повышение уровня в игре. Будто я на следующий, более сложный уровень поднялась. Задачи, возможности, способности – все на порядок больше, сложнее, значительнее. В общем, левел-ап – это серьезно! С какой стати я это все должна терять? Свои новые возможности, новые способности? Меня же не убили, я прошла эпизод! Я его выиграла.

– Ладно, я примерно понял. Но все твои задумки предполагают, что зомби имеет разум. Где и как он его заполучит?

– Если зомби может сохранять разум под воздействием контроллера, значит разумный зомби – это возможно. Да я и сама чем дальше, тем лучше училась «держать головку». Тренировка – великое дело. Я изучу твои материалы, материалы Сеполы Лашмидаровны. Все обдумаю и накидаю план работ.

– «Держать головку», – хмыкнул профессор. – Уже начала обзаводиться профессиональным жаргоном? Ну, а как ты собираешься проводить эксперименты?

– У нас же есть Туманная камера, – удивилась девушка.

– Не придуривайся. Я спрашиваю – на себе?

– Естественно. Не на Пушкине же.

Профессор молчал. Думал. Крысуля смотрела на него тревожно. Что он уперся-то, скажите на милость? Она же говорит все правильно и разумно.

– Хорошо, – объявил профессор после продолжительного раздумья. – Тема твоя. Материалы пришлю. И с Сеполой Лашмидаровной договорюсь, хотя это будет ой как тяжело.

– Не надо договариваться. Эта милая женщина мне уже все дала.

– Какая женщина?! Что дала?! – изумился профессор.

– Женщина – милая. Дала – свои материалы, – объяснила Крысуля. – Она уже зовет меня «коллега». Кстати, после анализа ее данных у меня появилась парочка интересных идей.

– С ума сойти! – покрутил головой профессор. – Вот ведь спелись бабы. Ладно. Раз уж ты Сеполина коллега, сделаю тебе лабораторию… героиня отечественной науки. Если принесешь обоснованные планы работ, разумеется. Ох! – хихикнул он вдруг – Моя секретарша окончательно рехнется, когда я попрошу ее заняться этим приказом.

Сияющая Крысуля убежала. Док посмотрел ей вслед, вздохнул и почесал затылок. Если бы все было так просто. Хоть бы она не принесла эти самые планы. Но ведь она принесет…

Быть ему биту. И если бы только на ученом совете.

И за то быть биту, что создает лабораторию под аспирантку. И за то, что такую тему дает девчонке. Даже лучший друг Коля Филин, умнейший и благороднейший, кстати сказать, человек, даже он не поймет. Как пить дать. Начнет, зажавши где-нибудь в углу, часа полтора читать лекцию об его, Замятина, безответственности и жестокости по отношению к бедной девочке. И никак не объяснишь, что, во-первых, девочка сама так хочет, во-вторых, имеет бесценный опыт в этой области. И, в-третьих… в-третьих, к этой к девочке пора бы уже начать относиться серьезно.

* * *

– Как Вы чувствуете себя в новом качестве? – улыбнулся полковник.

– Да никак, – пожал плечами Замятин. – Для меня ничего в сущности не изменилось. Чем раньше занимался, тем и сейчас.

– Не кокетничайте. Вы неплохо развернулись за такое короткое время. В Институте уже открыто четыре новых лаборатории. Я бы сказал, что для Вас это выход на новый уровень.

– Наверное, Вы правы, – Замятин вдруг усмехнулся, – Знаете, Лерочка называет это смешным словом «левел ап». Это из их геймерского сленга.

– Кстати, Вы сделали ее заведующей одной из новых лабораторий и выдержали по этому поводу целое сражение. Вы уверены, что это разумная идея? Не будет ли это для нее очередной игрой.

– Именно это и обнадеживает. Играет она всегда очень серьезно и основательно. И с полным погружением. Если она затеялась играть в лабораторию, значит лаборатория состоится. Между прочим, она уже раздобыла двоих сотрудников. Ребята – ее старые друзья по гейм-клубу.

– Тоже залетели? – спросил полковник не без сочувствия. Бестолочи, конечно, но все-таки жаль их, придурков.

– Представьте себе, нет. Сознательно работали на попадание.

– Вот как? Даже так бывает? – покрутил головой полковник. – Да, геймеры – народ… как бы это сказать… своеобразный. Кстати, они пришли в Институт по ее карте?

– Вы уже в курсе? Да, она сходила в геймерский кабак и повесила там на стену карту с маршрутом до Института. Очень ответственная девочка. А Вы еще сомневаетесь, что из нее получится хороший завлаб.

– Ответственная? Эта раздолбайка? – удивился полковник. – Да, я как раз хотел поинтересоваться. Карта грамотная, профессионально составленная. Можно сказать, шедевр картографического искусства. Где она ее раздобыла?

– Представления не имею.

– В покер Вам играть не стоит, – рассмеялся полковник. – У Вас все на лице написано.

– Покером я не увлекаюсь, насчет карты действительно ничего не знаю, а мои предположения по этому поводу – мое личное дело.

– Думаю, что Ваши предположения совпадают с моими. И если это так, то девчонка действительно проявила себя неплохим организатором и психологом тоже, кстати сказать.

– Поскольку я ничего не знаю о Ваших предположениях, то и высказаться по этому поводу не могу. Кстати, я хотел поблагодарить Вас за Сережу. Он рассказал, что идею ему подкинули Вы. Даже чисто по-человечески хочу поблагодарить. Мне очень не нравилось его состояние…

– Как он сейчас?

– Полон энтузиазма, – рассмеялся Замятин. – Я даже не представлял себе его таким увлеченным. Тематика и правда актуальнейшая. Но я вот еще о чем думаю. С проблемой выхода на Большую Землю неразрывна связана другая, не менее важная.

– Проблема входа?

– А, Вы тоже это понимаете? Да, именно так. Люди попадают к нам с Большой Земли и сейчас. Но редко и, увы, не всегда добровольно. Мне уже сейчас катастрофически не хватает людей, а сколько еще планов! Мне нужны научные сотрудники, причем не случайные люди, а те, которые сами захотят здесь работать.

– Мне тоже не хватает людей, – кивнул полковник… Это точно, очень не хватает, думал он, вот только командование вряд ли будет так уж озабочено их желаниями. Военных не спрашивают.

– Эта проблема имеет все шансы быть разрешенной первой, – оживился Замятин. Кажется, он был рад встретить понимающего собеседника. А кроме того, им, научникам дай только порассуждать. – Понимаете, попадание людей в Зону из игры, это факт уже зафиксированный. Если понять его механизм, то, вполне вероятно, удастся найти способ, пользуясь которым попасть сюда смогут не только талантливые геймеры. То есть, скорее всего, без геймеров здесь не обойтись в любом случае, но возможно они, владея определенной методикой…

– Знаете, – ядовито сказал полковник, – Вы мне сейчас вдруг напомнили одну нашу общую знакомую. Когда она открывает рот – это тоже, что называется, тушите свет.

Замятин закашлялся.

– Тьфу на Вас! Не могу решить, смеяться мне или сердиться, – признался он. – Интересно, а как бы она отреагировала на подобное заявление?

– Думаю, она сказала бы «а Вы не провоцируйте». Кстати, Вы действительно считаете, что в наше сложное время найдется так уж много добровольцев? Сегодня не слишком много людей, для которых как в известной книжке понедельник начинается в субботу.

– Но они есть. Вы посмотрите на ребят, которые группируются вокруг Леры или того же Северцева. Там крутятся не только пришлые, там и местные нарезают круги. Вот только я решительно не представляю, как организовать поиск и отбор подходящих кандидатур, особенно в условиях этой вашей чертовой секретности, – удрученно проговорил Замятин.

– Вы сначала решите пресловутую «проблему входа». А потом уже будем думать над «чертовой секретностью», – рассмеялся полковник. – Боюсь, что это будет не самая серьезная наша проблема.

* * *

– Эксперимент, который базируется только на мне, то есть только на одном человеке, это не статистика, – заявила Крысуля профессору за пару дней до того самого знаменательного разговора с полковником. – В лаборатории необходима экспериментальная группа. Я знаю двоих подходящих ребят. Если сманю их, возьмешь аспирантами?

Док немедленно сделал стойку, что твоя охотничья собака.

– Что за мальчики? Откуда?

– Из моего родного гейм-клуба, тоже из игры вывалились. Отличные ребята, Док, совсем как я!

– Ну, если совсем как ты, тогда возьму, – засмеялся профессор. – А микрошефом будешь сама.

Экспериментальная группа?.. А как же без нее?

Зомби-боец, зомби-космонавт, зомби-подводник, ага? Круто, кто бы спорил. Но если ставишь перед собой цели такого масштаба, то головку в зомбяшном состоянии таки необходимо научиться «ставить». Причем, наверняка. И вовремя. А разум в ней надо уметь «держать».

Надо. Необходимо.

Ей, Крысуле, во время ее на всю Зону прошумевшей эскапады как всегда повезло… повезло с контроллерами, как ни нелепо и анекдотически это ни звучит. А как без них теперь прикажете обходится в работе?

Крысуля прорыла носом все материалы по контроллерам, пси-собакам и прочей живности, специализирующейся на психических влияниях на чужие головы (сведения были по естественным причинам довольно куцые). И не нашла она никаких зацепок. А также в очередной раз убедилась в полном отсутствии у себя любимой хотя бы малейших экстрасенсорных способностей.

Эх, напарник… жив ты, или нет?.. как бы все было просто, если бы тебя удалось выручить и привести в Институт. Но чего нет, того увы!

Так что проблему придется брать с другой стороны. Тщательно проанализировать, как и когда, под действием каких толчков к ней возвращалось сознание. И пробовать, ставить эксперименты. Эксперимент за экспериментом. Она одна не потянет – нужны СПОДВИЖНИКИ и СОРАТНИКИ.

Еще до светлой идеи привлечь к делу братьев-геймеров, Крысуля удумала пригласить на работу товарищей по знаменательному зомбяшному походу. Да, они оба выжили, хвала всемогущему Доку и креативной речевке, которую она вбила в их мертвые головы. Оказались они вполне себе местными ребятами из Периметра, вояками, сопровождавшими экспедицию, попавшую под Туман. Как их черти занесли во вторую локацию, они и представления не имели. Но свое пребывание под властью контроллера (кстати, довольно продолжительное) ребята помнили четко. Крысуля на пару с Сеполой Лашмидаровной стрясли с майора диктофонную запись с их докладом как имеющую прямое отношение к физиологии зомби. И прослушав ее Крысуля прямо-таки растаяла от восторга. Это – именно то, что ей надо.

Нет, вообще-то, ребята потом долго извинялись. Нехорошо, мол, посылать девушку по столь заковыристым адресам. В любом случае нехорошо. Но сама она на этот мелкоприскорбный факт особого внимания не обратила – ладно, не сахарная, тем более что извинились. Но почему они не согласились, с их-то бесценным опытом разумных зомби? Тяжело понять сложную душу армейского лейтенанта.

Но уж в своих друзьях по гейм-клубу Крысуля была более чем уверена. Дракон и Тайфун были настоящими геймерами, геймерами с большой буквы. Ребята и так-то были до полусмерти рады, что попали в это райское место – Зону. А когда узнали, какую завлекательную игру разработал для них Железный Паук, то их счастью вообще не было границ. Зомби… Им обоим в бытность в гейм-клубе всегда нравилось играть за монстров.

Железный Паук…

То есть Крысуля, конечно же Крысуля – им надо привыкать к новому нику друга. Забавно, что в итоге он все-таки оказался девчонкой.

* * *

Когда Леночка со своим эскортом ворвалась в директорскую приемную, диспозиция была непонятная. Верочка, вместе со своим стулом буквально вжавшаяся в стену, глянула круглыми от ужаса глазами и слабо махнула на нее рукой. Что за бред?! Еще в приемной наблюдался совершенно спокойный профессор Замятин, стоял себе, подпирая плечом дверной косяк и беседовал… Беседовал, однозначно, с НЕЙ! По точеной фигурке и топырящимся над воротником блондинистым кудряшкам Леночка мгновенно дорисовала все остальное. И озверела. Леночка набрала в легкие побольше воздуха. О, у нее были хорошие легкие, и когда она начинала говорить, перебить было сложно. Но она просто не успела начать.

– Здравствуйте, Леночка, – обрадовался Замятин, – Лерочка, знакомьтесь, это Ваша будущая сотрудница. Точнее, обе ваши руки и, как минимум, половина головы.

Блондинка обернулась. Наметанный глаз Леночки тут же отметил характерно белое лицо и синеватые губы… зомби?! Это было настолько неожиданно, что Леночка шарахнулась к стене. А блондинка расхохоталась:

– Вот это номер, зомбяшные физиологи у нас оказывается пугаются зомби! Или ты их столько зарезала, что боишься получить сдачи?

Леночка всхлипнула и выбежала в коридор.

* * *

– Что это с ней, – озадаченно спросил Замятин. Блондинка-зомби тоже смотрела вслед, недоуменно хлопая глазами.

– Ну, понимаете… – начал Тема, – пунктик у нее… моральная травма. А тут такие шутки.

Профессор понимающе кивнул. А мертвая девушка вдруг звонко хлопнула себя по лбу, Тема и Валера аж вздрогнули от неестественного, почти металлического звука.

– Ну, тупая ж я зомби, – воскликнула она и тоже выскочила в коридор.

Ребята проводили ее растерянными взглядами.

– Аркадий Георгиевич… А зомби ее… того… Не съест? – осторожно спросил Тема

– Ну что Вы, – легкомысленно отмахнулся Замятин – Лерочка уже три часа может вполне уверенно сохранять адекватность. А она всего-то час как из Туманной камеры.

Звучало это все как-то не очень убедительно. Тема и Валера переглянулись и бросились по коридору догонять девушек.

* * *

Леночка пристроилась было реветь на подоконнике в женском туалете. Но покоя не было и здесь. Дверь открылась и на пороге появилась зомби. Вошла, прикрыла дверь.

– Извини тупую зомби, – неловко усмехнулась она, – ну, дурные мы, дурные…

Ситуация была настолько бредовой, что Леночка даже реветь забыла. А зомби продолжала болтать.

– Ну что ты так реагируешь… остро? Это же глупо, пойми. Нет на тебе никакой вины. Ни один закон не имеет обратной силы.

– Я не о законе, и не о наказании.

– К моральным требованиям это тоже относится. В конце концов – закон, это унифицированная и записанная мораль.

Леночке философствовать не хотелось.

– Почему ты зомби? – спросила она.

– Я на эксперименте. Недавно из Туманной камеры.

– Вот как, значит, работа будет строиться… А почему ты разумна?

– Иди ко мне работать, все и расскажу. Мы там без опытного медика никак. Нам позарез нужен опытный медик.

– И меня тогда тоже в Туманную камеру? – напряглась Леночка.

– Разбежалась! Тут и на меня одну зомбячьего коктейля не напасешься! Там и без тебя целая очередь.

– И что, тебя будем резать?

– Если ты меня потом сама заштопаешь! – засмеялась зомби, – А вообще-то существует такая наука: «физиология человека». Существует себе – и никто никого не режет.

– Так просто… – И Леночка опять наладилась реветь.

– Ну, хорошо… Представим себе, что завтра кто-то сделает открытие. Научится оживлять мертвых. Любых. Вообще всех. И что же, все патологоанатомы по всей земле должны будут застрелиться? И сотрудники похоронных бюро тоже? И крематориев? А еще и бюро ритуальных услуг, они же пособники и сообщники! Хотя… смысла нет. В рамках нашей модели их всех тут же оживят снова… А они опять застрелятся… О! В новом прекрасном мире основным занятием будет бесконечное оживление бесконечно стреляющихся патологоанатомов и всякой прочей околоритуальной компании! – и зомби захохотала.

Леночка фыркнула, сморкнулась, снова фыркнула. Нарисованная картина при все своей бредовости была какой-то очень убедительной. Леночка представила саму себя среди этих придурочных персонажей, не выдержала и засмеялась тоже.

* * *

Тема и Валера растерянно стояли перед дверью женского туалета. Косились на подошедшего профессора Замятина, который уселся в сторонке на подоконник и терпеливо ждал окончания имевших там место переговоров. Что ж так слышно-то плохо, добротно строили в старые времена.

Пока из-за двери доносились приглушенные всхлипы, это было еще ничего, это было понятно. Но когда все прочие звуки перекрыл зловещий демонический хохот мертвой девушки… Что ж там такое происходит?!

Валера от этого хохота так шарахнулся к стене, что ушибся лопатками. Тема рванул дверь туалета, и остолбенел. Живая девушка и зомби висели друг на друге и истерически, давясь и захлебываясь… ржали! Да. Именно так. То, что они обе делали, иначе назвать было невозможно.

* * *

– Нехорошо врываться в женский туалет! Особенно без стука. Впрочем, и постучав тоже нехорошо, – ворчливо выговаривала Леночка Теме, когда они втроем ехали обратно в Склиф.

– Странно как-то все получилось, – задумчиво проговорил Валера. – Заявления написали… Мы же не за тем ехали.

– Я над вами с автоматом не стояла, – возмутилась Леночка. – Не хотели, не писали бы. И зубы мне не надо заговаривать. Так вот. Нехорошо врываться в женский туалет.

– Но я испугался! Такой жуткий хохот… демонический такой…

– И почему же вдруг демонический? – искренне удивилась Леночка. – Хохот, как хохот. Обыкновенный. Ну, может быть, немного вульгарный.

Глава 3. О пользе застольных бесед.

Они оказались в Склифе каждый по своим надобностям. Вепрь приехал сюда кое-что купить, Виталик, разрабатывающий тематику пси-воздействия, заходил в неврологическое отделение Склифа по рабочим делам. А Крысуля… она просто приехала расслабиться и погулять по прекрасному городу.

Кстати, это ее заявление почему-то удивило Вепря – он посмотрел на девушку пристально, покачал головой, но промолчал. Кажется, он не вполне разделял ее восторги. Странно, как можно не любить Склиф, не так ли, дорогой читатель?

Впрочем, это все к делу не относится. Речь о том, что в ожидании рейсовой вертушки до Института вся компания пошла в кабак при аэровокзале. Там и расположилась за ужином, и непринужденная беседа по дурной, но абсолютно неискоренимой привычке само- и взаимоуважающейся молодежи быстро перешла, как обычно, в околорабочие области.

– Первооткрывательница! Колумб доморощенный! – иронически восхищался Вепрь. – Нет, спасибо, конечно. Твои наблюдения о возможности взаимодействия Зеркалец и Ксерокса подтверждают предварительные результаты наших работ. Я завтра расскажу об этом Сергею Сергеевичу, он будет доволен – против лишнего подтверждения результатов еще никто и никогда не возражал. Но не надо говорить таким тоном, как будто мы, по-твоему, баклуши бьем.

– А ты ими поделись, этими своими предварительными результатами. Не разводи секретов, граф Монте-Кристо хренов. А то нас, непосвященных, так и тянет занести оные баклуши в Красную Книгу.

– При чем тут секреты? Просто не люблю я трепаться о недоделанной работе.

– А нам интересно. Да, Виталик?

Виталик солидно кивнул.

– Ладно, – пожал плечами Вепрь. – Слушайте, если хотите… хотя там и рассказывать особо нечего. Мы заказали у перекупщиков несколько игровых шлемов ( они, представьте себе, и их могут достать) и… раскурочили! По винтикам разобрали, можно сказать. Да, да и да! Взаимодействие между Зеркальцами и Ксероксами в них, как и ожидалось, действительно имеет место. Вы понимаете, что это значит? В определенных условиях копия и оригинал меняются местами. Реализовать этот эффект нам уже удается стабильно. Но, увы, получается это исключительно на малых расстояниях, и твои наблюдения только подтверждают сей прискорбный факт. Когда ты спасала от Медведя свою базуку, ты и твоя копия находились на расстоянии нескольких метров друг от друга. У твоих деревенских друзей во время обороны крепости файербол тоже был рядом со своей копией? Почти совместились? Значит – то же самое. В общем, до решения «проблемы входа» нам пока как до Луны… пусть и не раком, но все-таки. Но может это и к лучшему.

– А? – оторопела Крысуля. – Да ты рехнулся! Ты что, не понимаешь, что нашей колонии катастрофически не хватает людей? А сколько будет желающих попасть сюда с Большой Земли хоть бы и к нам в Институт, это ты представляешь?

Вепрь поморщился.

– Да, понимаю я, что не хватает. Иначе бы просто отказался от этой тематики. Знаю я и то, что психи действительно найдутся … как оно мне не удивительно.

– Но ты же сам играл?!

– Одно дело играть в этот мир, другое – в нем жить. Но речь не об этом. Понимаешь ли ты, что, с учетом наших реалий, сюда законопатят кучу народа, который этого вовсе не жаждет? Особенно среди военных, их не спрашивают.

– Если их конопатят не спрашивая, так все равно засунут в какую-нибудь дыру! – рассердилась Крысуля. – Вот отправят их куда-нибудь в глухую военную часть на отшибе, где неделями, месяцами, ГОДАМИ, ничего не происходит, что тогда? Лучше им там будет?

Вепрь вздохнул и не ответил. Он был уверен, что лучше. Но знал, что с ней взаимопонимания по этому вопросу не достичь. У всех свои страшилки, свои кошмары. Для нее нет ничего страшнее монотонной жизни, в которой ничего не происходит.

– Ну так вот, чтобы эффект проявлялся дистанционно – нужно что-то еще, – вернулся он к прежней теме. – Видимо, это самое что-то – респаун и есть. Здесь ведь не просто точка на карте, как в обычной игре. Это устройство. Эх, раскурочить бы эту чертову каменюку фигуристую, да посмотреть, что внутри… так ведь не дадут.

– Да я первая тебе голову откручу. Если, конечно, успею раньше полковника, для него это единственный канал связи с Большой Землей. Хотя, думаю, и он опоздает. Опередят изготовители нашей любимой Игры. Что-то мне подсказывает, что им не понравится, если их изделие будут ломать.

– А еще лучше, – продолжал мечтать Вепрь, проигнорировав мрачные прогнозы по поводу судьбы своей головы, – еще лучше взять этот респаун, да и отнести на Большую Землю. По такому случаю можно организовать экспедицию хоть бы и вокруг света, не то что через Таджикистан. Отнести, поставить там, а сюда – игровые компьютеры. И решение «проблемы выхода» готово… почти…

– М-можно?.. – проговорил вдруг над ухом пьяный голос. Около их столика покачивался здоровенный сталкер, небритый и слегка опухший от многодневного пьянства. – М-можно встрять?

– Парень, у нас тут научные разговоры, – отмахнулся Вепрь от этой неожиданной помехи. – Тебе оно не интересно.

– А это научные разговоры? – неожиданно внятно удивился сталкер. – Я их себе как-то не так представлял.

Крысуля расхохоталась. Это верно, в кое-то веки застольная беседа трех научников не углубилась в ни в физико-математическую заколупонь, ни в околофилософский треп. Даже на политику не перешла. Свернула-таки на вполне себе житейские темы.

– Присаживайся, парень, – разрешила она к отчетливому неудовольствию товарищей. – Ты кто?

– Я Добра… Жила… – начал сталкер заплетающимся языком. Кажется, его снова повело.

– Так Добряк или Жила? – брезгливо спросил Виталик. – Ты что, собственное имя спьяну забыл?

– Я Доброжелатель, вот! – наконец выговорил тот.

– С твоей привычкой пить требуется прозвище покороче и попроще, – фыркнул Виталик.

А Крысуля вдруг заинтересовалась.

– И что же ты хочешь нам сказать, Доброжелатель?

– Я вот вас слушаю тут, слушаю… да… Смешные вы. Ксероксы-Зеркальца… взаимодействие-шмокодействие какое-то дурацкое… Глупости это все. Сложно и ненужно.

– Подождите, ребята, не мешайте, – пресекла Крысуля своих друзей, явно вознамерившихся турнуть надоеду от их столика. – Пусть говорит. Я очень люблю фольклор.

– Фольклор она любит, ну надо же! Байки! – обиделся пьянчуга – Я баек не травлю, ты что, мне не веришь?

– Чему же мне верить, ты еще ничего сказал, – рассмеялась Крысуля. – Так и как же ты решал бы наши проблемы?

– Ты любопытная, – констатировал пьянчуга с непонятным одобрением. – Ладно, слушай, так уж и быть. Тебя интересует «проблема входа»? П-проблема, да?..

– Проблема, – согласилась Крысуля.

– Так вот! – сталкер назидательно воздел вверх толстый грязный палец. – Для того чтобы геймер попал домой, он должен нажать кнопку на браслете, да?

– Да.

– А если браслет снять? Вот так вот взять, и снять? Что будет, как думаешь?

– Геймер вылетит из игры.

– Без браслета? – возмутился сталкер. – Дура! Головой подумай, как можно выйти из игры без браслета?

– Бред какой-то, – проговорил Вепрь. Особой уверенности в его голосе не ощущалось.

– То есть ты советуешь всем желающим здесь остаться просто снять браслет. А если потом опять надеть?

– Не-ет… Если снимешь, прервется… эта… Связь прервется, вот.

– Ага… Связь, значит. И уже не восстановится?

– Не-ет… Если снимешь – в дребезги. Что разбилось, то разбилось.

– Ага… А если с самого начала не надевать? Появиться у респауна, а браслет не брать?

– Вот любопытная! – рассердился пьянчуга. – Дура! Как это, не надевать браслет? Какой же ты геймер без браслета?

– Понятно, – кивнула Крысуля.

Друзья переводили озадаченные взгляды с нее на пьяного рассказчика и обратно. Но мешать уже не пытались. Разговор определенно выламывался за рамки кабацких баек. Но Крысуля взяла на себя инициативу в этой странной беседе – ей и флаг в руки…

– А механизм явления не объяснишь поподробнее? – невинно попросила она – На уровне взаимодействий-шмокодействий, ага? Интересно, знаешь ли.

– Чиво?! – возмутился тот – Я тебе не… это… не прохвосстор!

– Ну нет, так нет, – вздохнула Крысуля. – Спасибо, Доброжелатель.

Сталкер оглядел собеседников мутным взглядом и обиженно фыркнул:

– Хоть бы одна зараза поинтересовалась, откуда я все это знаю! Неправильные вы… Мужик один рассказывал, вот… П-пробило его как-то на п-поговорить. Надежный мужик, хорошо платил за всякие… разные полезности. Да… давно я что-то его не видел. Совсем давно, поняла?

Он вдруг наклонился к Крысуле и сердито рявкнул:

– Так ты поняла, дура?!

Вепрь и Виталик дернулись было пресекать назревающие безобразия, но оных не случилось

– Чего ж тут не понять, – рассеянно удивилась Крысуля. – Кстати, угощайся.

– Наконец-то догадалась! А что вы пьете?

– Кто что, – пожала плечами Крысуля.

Что правда, то правда. Она держала в руке стаканчик коньяка, Вепрь допивал вино из высокого стакана, а перед Виталиком стоял прозрачный графинчик. Еще в начале ужина Вепрь рассеянно удивился, с каких это пор в Склифовских кабаках начали переливать водку в графины – здесь бокала к вину и то не допросишься. И обеспокоился, не придется ли после этого графинчика грузить Виталика в вертолет в состоянии бесчувственной колоды. Хотел было этот вопрос обсудить, но Крысуля своими околонаучными приставаниями сбила его с мысли.

– Угощайся, – повторила Крысуля и подтолкнула к гостю Виталиков графинчик.

– Э-э… – ошеломленно выговорил Виталик.

– Бери, бери, – разрешила Крысуля. – Он не против. Ты ведь не жадный, да, Виталька?

– Нет, конечно, но…

Сталкер ухмыльнулся во всю свою широкую небритую морду, вытянул откуда-то граненый стакан и набулькал до краев. Выхлестал одним махом, крякнул и вытер рот лопатообразной ладонью.

– Пока! – объявил он и пошатываясь вымелся из кабака.

– Мне, пожалуй, тоже надо выпить чего покрепче, – пробормотал Вепрь, взял многострадальный Виталиков графин и плеснул из него в свой освободившийся стакан. Хлебнул, вытаращил глаза и закашлялся.

– Что это?!

– Вода, – объяснила Крысуля. – Виталик всегда за едой пьет воду.

– Да, – подтвердил тот. – Еду надо запивать, это полезно для пищеварения.

Он помолчал и сердито добавил:

– Вот уж не думал, что от воды можно поперхнуться! Хотя бы и от неожиданности.

– Наш новый друг с тобой солидарен, – хмыкнула Крысуля. – Он тоже не поперхнулся. И, что еще интереснее, не возмутился. МУЖИКИ! – взревела она вдруг с такой силой и экспрессией, что друзья вздрогнули и отшатнулись, а пьяные сталкеры прекратили галдеж и обернулись к ней. – МУЖИКИ! Кто знает того парня, что сейчас с нами сидел? Отзовись!

Ответом было озадаченное молчание.

– Он здесь точно в первый раз, – подал голос бармен в наступившей тишине. – У меня память на лица – во! Пришел почти сразу за вами, выдул бутылку водки чуть ли не залпом, а потом – к вам.

– Спасибо, – поблагодарила Крысуля и обернулась к друзьям. – Кажется, нашему Доброжелателю совершенно все равно, что пить.

Друзья переглянулись и погрузились в продолжительное молчание.

– Когда ты поняла? – спросил, наконец, Вепрь.

– Почти сразу, – хмыкнула Крысуля. – Видишь ли, дело в том, что ты, Вепрь, пьешь мало. Виталик вообще не пьет. Оба вы люди приличные и вращаетесь исключительно в трезвых благопристойных компаниях. А у меня неплохой опыт общения с собеседниками поддатыми. И мне прекрасно видно, действительно ли означенный собеседник пьян, или только придуряется. Этот человек… х-мм… в смысле, индивид… он только притворялся пьяным. Причем довольно топорно. Да и человеком, как видите, он тоже притворялся не слишком убедительно.

* * *

Рейсовая вертушка давно улетела, а друзья продолжали сидеть за столиком, обдумывая и обсуждая происшедшее.

– То, что он сказал, смотрится логично, – говорил Вепрь. – Хотя и непоняток тоже немало…

– Говоришь, он на самом деле не был пьян? – перебил Виталик

– Да он постоянно забывал языком заплетаться, наш Доброжелатель. Что делать, если нет навыка, то уж и нет. И потом, где вы видели пьянчугу, озаботившегося вопросом, что пьют в компании? Выхлещет все, разве что ругнется – мол, слабовато.

– Конечно, у меня в таких вопросах опыта мало, – с отвращением сказал тот. – Но как ты догадалась, что он не человек?

– Ну-у… Я вам расскажу одну историю, друзья. Дело в том, что я сама снимала браслет в начале Игры. Хотела проверить, на какой руке его удобнее носить.

– И что?!

– Вылетела из Игры на фиг. Прервалась связь, я и вылетела. Логика, она штука такая, многозначная и многосторонняя. И так логично, и сяк.

Собеседники смотрели, вытаращив глаза. Переваривали услышанное.

– Тьфу! Я-то, дурак, поверил, – с облегчением рассмеялся Виталик. – А это была просто байка. Всего лишь байка.

Вепрь рассвирепел.

– Зараза! – выдохнул он. – Тебе когда-нибудь башку оторвут с твоими идиотскими розыгрышами. Не я, у меня нервы… удовлетворительные. Но кто другой точно оторвет!

– Тихо-тихо, не шуми. Не было никакого розыгрыша, во всяком случае с моей стороны. Это Игра, пойми. Игра. А раз так, то ее правила в любой момент могут быть изменены. А что до логичности… Компьютерная программа и должна быть логичной. Иначе она просто не будет работать.

За столиком опять образовалось молчание. И в наступившую паузу вдруг врезалось тарахтение вертолетного винта.

– Ребята, еще одна вертушка улетела, – вскинулся Виталик. – Это же последняя на сегодня!

– Снимем комнаты при каком-нибудь кабаке. Да хоть койки, не отвлекайся на ерунду, – нетерпеливо отмахнулась Крысуля. – Так вот что я подумала. Если этот индивид в курсе свежего апгрейта нашей любимой игровой программы, то, скорее всего, он имеет отношение к разработчикам. А они-то однозначно не люди.

* * *

Время шло, а друзья все продолжали сидеть за столиком привокзального кабака за чашками кофе. Разговор затеялся интересный.

– Так что же это получается? – растерянно говорил Виталик. – Это что, контакт? Первый контакт с иным разумом? Это же событие!

– Для нас с Вепрем контакт уже случился, когда мы купили себе игровые шлемы, – сообщила Крысуля. – А первая встреча отдельно взятых представителей двух цивилизаций, несомненно, имела место задолго до того. Да я и сама уже получала милое письмецо якобы от мамы – тоже своего рода контакт. В общем, бегать и махать руками нет резону. Ничего принципиально нового сегодня не произошло.

– Адаптабельная ты! – сердито сказал Виталик.

Эта уже привычная для Крысули дефиниция почему-то прозвучала у него, как ругательство.

– И что теперь? – спросил Виталик помолчав.

– Будем проверять информацию, которой с нами любезно поделился Доброжелатель. Я завтра… в смысле, уже сегодня… да… так вот, я с утра обскажу ситуацию Доку. И полковник тоже должен быть в курсе. И будем проверять.

– Хорошо бы Павлика… – оживился Виталик. – Я бы подсуетился и сманил его к нам в псифизику. Отличный парень. По-моему, очень толковый. И Петьку я бы тоже сманил. Как думаешь, получится?

– Непременно! – уверенно отвечала Крысуля. – У вас интереснейшая тематика.

Выражение виталиковой морды приобрело какой-то мечтательный оттенок. А Вепрь глянул озадаченно.

– Ребята, вы это о чем? Какие Павлик и Петька?

– Ты что, с «Фанеры над Парижем» рухнул? – удивилась Крысуля. – Док уже навербовал на Большой Земле отличных ребят. Ума не приложу, как он умудрился обойти все заморочки с секретностью. Ребята очень хотят в Институт, но попасть никак не могут. Геймеры из них, к сожалению, как из меня принцесса.

– По поводу Доковских «рекрутов» – это я в курсе, – ответил Вепрь. – Об отсутствии у большинства из них геймерских талантов наслышан, а насчет сомнительности твоего сходства с принцессой полностью согласен. Я просто не знал, что вы с ними уже знакомы лично.

– А как, по-твоему, Док проводил собеседования? Разумеется, в процессе оного мы и познакомились. Они виртуальные, мы реальные, но общению это не мешает. У нас назначена точка рандеву, где можно встретиться и поговорить. Так вот, мы уж и артефакты им таскали подержать-поносить, думали – а вдруг поможет. Не-а. Не выпадают из Игры, и все тут.

– Умники, – фыркнул Вепрь. – Спросили бы меня, так я бы сразу объяснил, почему эта ваша затея с артефактами насквозь дурацкая. Я все-таки в этом вопросе специалист.

– Объяснить, как не надо – это дело не хитрое. Ты бы подсказал, как сделать правильно!

– Да, это сложнее, – согласился тот.

– Я уже тоже начал мечтать, – встрял Виталик. – Взять бы этот самый ваш респаун, поставить в Институтском дворе, и ходили бы эти ребята через него на работу. А вечером – домой, на Большую Землю. Но ты правильно говорила – те, кто его установил, ни за что не позволили бы нам своевольничать.

– Это ж надо, сколько у нас, оказывается, претендентов на бедную каменюку. Руки прочь от Игры! – расхохоталась Крысуля. – Ладно. Если наш Доброжелатель не зовется по совместительству еще и Шутником…

– Хотелось бы знать его резоны, – медленно проговорил Вепрь.

– Это да. Но решение «проблемы входа» в любом случае в интересах нашей колонии. Нам катастрофически не хватает людей.

Разговор опять пошел по кругу. Начинало светать. Проблема ночлега отпала сама собой – скоро прилетит первая рейсовая вертушка.

Все бы проблемы так решались.

Глава 4. Хмурое утро (глава лирическая и вообще благостная)

Хмурое утро… да, оно именно таким и было. Здесь плохая погода – не редкость, а как бы это сказать… частость и чуть ли не всегдашность. Над Институтской территорией, огороженной пресловутой «Кремлевской стеной» вставало хмурое дождливое утро. Еле различимое за облаками солнце неуверенно осветило трехэтажные корпуса институтских общежитий. И, среди прочих, не обошло вниманием окно на третьем этаже, открытое и с распахнутой оконной решеткой. Зеленые лапы растущей у окна кривенькой сосны нагло залезли в комнату, но против них там не только не возражали, но были им даже рады. Черт знает откуда взявшийся хилый лучик света с трудом пробрался через мокрые иглы и, любопытствуя, заглянул в комнату.

В комнате и в самом деле было интересно. На полу и стенах имели место многочисленные шкуры, пушистые и не очень. На стенах, через означенные шкуры продирались разнообразные бра и прочие всякие подвески-светильники, сделанные из черепов клыкастых и рогатых тварей. Вся эта красотища была результатом походов на охоту, которыми развлекал свою подругу по уши втрюхавшийся Хамелеон. Он сдержал обещание помочь с художественным оформлением ее жилища. Может быть, даже слегка перестарался.

И еще в комнате наблюдалась девушка, заработавшаяся с вечера за компьютером. Крысуля, естественно, кто же еще!

Лучик света сделал попытку изобразить солнечный зайчик, но, не справившись с непосильной задачей, исчез совсем. А влажные сосновые ветки за окном вдруг сами собой шевельнулись, стали чуть нерезкими, как будто перекрытые мутноватым стеклом. Девушка уже стояла лицом к окну с двумя пистолетами наизготовку. А через мгновение засмеялась и, щелкнув предохранителями, сунула оружие обратно в пистолетные карманы своего миленького халатика.

– Хамелеон, тебя как-нибудь пристрелят с твоими дурацкими шуточками.

Ящероподобный парень проявился сидящим на подоконнике.

– Не более дурацкими, чем твоя манера распахивать оконную решетку. А если залезет кто?

– Ко мне? Да еще без приглашения? Но вот ежели с пригла-ашением… Кстати, ты прошел в Институт по нашей товарно-транспортной накладной?

– Конечно, – ухмыльнулся тот. – Между прочим, солдат на вахте эта бумага очень радует. Уже, вроде бы, старая шутка, а все равно скалятся во всю пасть. А почему ты Стрекозе такую не сделаешь? Наша с тобой тема исследований тут, разумеется, не подойдет. Но ты можешь еще что-нибудь придумать.

– Я предлагала, но она категорически не хочет ходить по товарно-транспортной накладной. Чудесная девушка, но вот с чувством юмора у нее заморочки. А как ты залез на третий этаж? По сосне?

– Я что, по-твоему, совсем рехнулся? По стене, конечно. Это деревце слишком хилое. Костей не соберешь.

Хамелеон слез с подоконника в комнату и потянулся закрыть оконную решетку.

– Эй, сосну прищемишь!

– Не обижу я твою сосну, – фыркнул Хамелеон, выпихивая наружу колючие ветки и защелкивая замок. – Помнишь широкорога, которого мы с тобой добыли в прошлое воскресенье? Для бра его башка великовата, так я тебе торшер заказал. Череп под абажур и ножку позвонками украсить, здорово?

– Прелесть! – серьезно сказала девушка. – Да только куда ж я все это дену? – она вздохнула, оглядела свою комнату. И расхохоталась.

– Да куда хочешь. В лабораторию отнеси, там у тебя места – вертолет и маленькая тачка, – отмахнулся Хамелеон. Потом он поднял девушку на руки и исчез. Крысуля улыбнулась. Она висела в воздухе как будто просто так, без опоры, как воздушный шарик. Нет, не висела – медленно плыла по воздуху. И вовсе не в направлении компьютерного кресла.

* * *

Потом они сидели за столиком у окна и пили кофе.

– А что ты делала? – вежливо спросил Хамелеон, кивнув на компьютер.

– А, да! Я как раз тебя хотела спросить… Хамелеон, ты боишься зомби?

Хамелеон криво усмехнулся.

– Да, конечно. Это не тот страх, который ты имеешь в виду. Но да, боюсь. У нас все боятся зомби.

– Придется отвыкать. Я у Дока себе тему выпросила. Теперь временами буду зомби. Ну вот… хорошая чашка была.

– Пожалуйста, скажи, что ты пошутила, – он ползал по полу, собирая разлетевшиеся по комнате останки злосчастного сосуда, и уже понимал – какие там шутки!

– Могу, конечно. Но врать не люблю…

– Ты что, совсем дура?

– А то не знаешь?

Хамелеон утвердился на стуле, обеими руками с силой потер лицо.

– Я не смогу, – сказал он твердо.

– Сможешь, – оптимистично заверила Крысуля, – Ты быстро адаптируешься. Стрекоза же тогда привыкла ко мне практически сразу. А уж как она зомби боялась – ты можешь отдыхать. У нее по первости капли пота на лице высыпали с твои кулаки. Зато, подумай: ты будешь первым человеком, который переспал с зомби. По всей Зоне хвастаться будешь.

– Я бы обошелся без такой славы, – тихо сказал Хамелеон. Кажется, ему стало совсем худо.

– Ладно, – покладисто согласилась Крысуля, – Если не хочешь, мы никому и не скажем.

* * *

– Никому, значит, не расскажем… – хмыкнула Стрекоза. Хамелеон сидел с нею в кабаке, единственном в ее деревне и потому как-то не получившем собственного имени. Вертел в руках чашку уже осточертевшего за сегодняшний день кофе. Но не под винцо же вести серьезный разговор?

– Никому не расскажем, ну надо же! Вот уж не ожидала от нашей Крысули такой деликатности. Я думала, она заявит, что тогда по всей Зоне будет хвастаться кто-то другой. Кстати, как тебе такой вариант?

– Еще хуже, – честно сказал Хамелеон.

– Тогда она права. Придется привыкнуть.

– Я думал, ты поможешь ее отговорить.

– Безнадежно. Вот скажи, ты понимаешь, почему тогда Док выкинул рацию в Белых Горах лишь бы набрать побольше Тумана?

– Ну-у…

– И я не понимаю. А вот она понимает. Она не понимает, что он мог бы этого не сделать. Хамелеон, люди такие, какие есть. Или терпи, или меняй девушку.

– Ты действительно легко с ней общалась, когда она была зомби?

– В каком-то смысле, мне было проще. Понимаешь, мне в одиночку по-любому было не дойти. В автомате один рожок, а топать-то сколько… Когда зомби – твоя единственная надежда на спасение, все воспринимается несколько иначе. Да и долгари эти… с-сволочи… Поспособствовали они, в общем, моей адаптации. Когда они меня грабили, им дела не было, дойду я, или нет. Я для них кто? Порождение Зоны. Тьфу и растереть меня. Поневоле призадумаешься, кто тут у нас зомбак, а кто человек.

– Но она могла просто слететь с катушек!

– Конечно могла, она сама меня об этом предупредила, – безмятежно сообщила Стрекоза.

– Ого… – присвистнул Хамелеон – Даже так?

– А что? При нашей веселой жизни и живые люди с катушек слетают. Если всего бояться, можно заработать заикание.

Она замолчала, о чем-то задумалась. Хамелеон ждал.

– Да, и еще, – заговорила она наконец. – Если Крысуля увидит, что ты ее боишься и избегаешь, она обидится.

– Я понимаю.

– Подожди, это одна сторона дела. Когда она обидится, она может начать … как бы это сказать… шутить, в общем. А юмор у нее специфический. И тогда обидишься ты. В общем, все это трудно будет потом разрулить.

– Спасибо.

– И еще… Не знаю, как тебе, но мне тогда помогло. Я сказала себе,что это не зомби. Ну, в самом деле, все понимает, говорит, смеется. Такие зомби бывают? Нет. А значит, это не зомби, просто внешне похожа. Не зомби и не человек, что-то третье. А раз так, то зачем бояться?

– Она считает, что была зомби.

– Она считает так. А я иначе. Они в Институте называют такие вопросы «терминологическими» и демонстративно презирают. А от того, как назвать, многое на самом деле зависит.

– Еще раз спасибо. Но, все-таки, зачем ей это? Жили бы нормально, ходили в поле, собирали артефакты. Как два сталкера.

– А сам-то что же?.. сам как живешь? Зачем тебе корячиться, разбирать Зажарские дела и через два дня на третий лаяться с Мамонтом? Тебя зовут в Институт вертолетчиком. Хорошая работа, простая жизнь, без проблем, без нервов. И на сбор хабара времени будет больше. Ну, вперед! Что ж не идешь?

Хамелеон фыркнул.

– Все кругом такие умные, аж страшно. Один я дурак, – подвел он итог, допил кофе и вышел.

* * *

В сущности, за успешную адаптацию Хамелеону надо было бы благодарить Леночку. Леночка, поступив на работу, первым делом взялась за порядок в свежесозданной лаборатории. Ее новая начальница желает шляться с мертвой мордой по всему Институту, включая столовую и институтский бар, и эпатировать публику? Хорошо. Кто такая Леночка, чтобы перечить начальству? А вот обеспечение техники безопасности – ее прямая обязанность как главного врача лаборатории. Так что любезная начальница будет шляться не одна, а в сопровождении как минимум двух специалистов из группы медицинского обеспечения. Вооруженных длинным списком признаков потери адекватности. Составленным лично ею, Леночкой. И еще вооруженных противозомбьими сетями. Крысуле идея понравилась: при таком эскорте даже любой салага, любая Чучундра из Пионерска не смогли бы не заметить, что перед ними натуральный зомби. Да и администрация тоже была довольна. На заседание, посвященное разбору ее безобразного поведения, Крысуля явилась в виде зомби, с милой улыбкой сославшись на длительный и совершенно неотложный эксперимент. Так что заседание это закончилось очень быстро и совершенно безрезультатно. А вот теперь взбудораженному народу тот же Док может с честной физией говорить, что меры приняты.

Ну а Хамелеону Леночка, пусть и невольно, обеспечила адаптацию более или менее плавную.

– Ты свободна? – спросил как-то Хамелеон, связавшись с Крысулей по рации. Он разгреб намеченную на сегодня кучу дел. Устал, хоть действительно в вертолетчики иди.

– Вообще-то я на эксперименте. Зомби я сегодня. Планирую в этот раз продержаться восемь часов.

– У-у, – расстроился Хамелеон.

– Ты огорчен? – нагло прозвучало по рации.

– А то нет! Что ж хорошего, если ты занята, и у тебя для меня времени не остается?

– А кто тебе сказал, что я занята? На пару часиков в бар могу и выбраться. Придешь?

– Приду.

Когда Хамелеон заглянул в бар, диспозиция была ясная. Вон занятый столик у стены, а соседние, что характерно, пусты, хоть в баре и полно народу. А за тем, за занятым столиком Крысуля. Собственной своей холодномордой персоной. Хамелеону, с его инфракрасным зрением, температура ее тела от двери была видна.

Девушка, откинувшись на спинку стула непринужденно трепалась с двумя ребятами. Экипированы мальчики – ой-ей-ей… Ухмылку бы им в сорок зубов и хоть плакат рисуй – героические охотники на зомби. Хамелеон остановился в дверях. Смотрел. Действительно, Крысуля как Крысуля. Ее мимика, ее жесты. Как будто… как будто макияж это у нее такой дурацкий. Девчонок хлебом не корми, дай раскраситься. И чем глупее, тем лучше. Холодная? Так говорю же, накрасилась – для него, Хамелеона, температура и цвет понятия «однофигственные». Он передернулся, вспомнив боевую раскраску, которую наносила на свою физиономию односельчанка Стрекозы, девчонка по имени Осока, когда приезжала в Зажарск охотиться по кабакам на мужиков. Пожалуй, проще поцеловать зомби.

Интересно, а Крысуля его правда не замечает, или дает привыкнуть?

Хамелеон отлип от дверного косяка, подошел и плюхнулся за Крысулин столик. Скептически осмотрел девушку.

– Вживую ты красивее. Хотя и так тоже ничего, вот уж не подумал бы.

– Не боишься, стало быть, что я тебе голову откушу?

– А чего мне бояться? Это ты бойся. Если откусишь, мне все уже будет фиолетово. А вот как ты без меня будешь обходиться?.. Ну, готова открывать тему «исследование степени адекватности зомби во время оргазма»? – нагло ухмыльнулся он.

Крысуля поморщилась. Да уж, поднаторел что-то в последнее время милый друг в научной терминологии.

– М-да, – сказала она. – Открывать тему действительно рановато… наверное. Ладно. Откроем сеансов через несколько.

В общем, посидели мило. В компании было не так стремно, как наедине. Под конец Хамелеон расхрабрился и даже потрепал Крысулю по щечке. Кажется, всерьез растрогал тем, что при этом не вздрогнул. Смешно. Пусть все эти полуслепые вздрагивают, они температуры не видят. А для него, Хамелеона, ее температура никак не могла оказаться неожиданностью.

На втором таком свидании они уже целовались, выставив «охотников на зомби» за соседний столик. А еще через пару свиданий Хамелеон вообще обнаглел.

– Что обещала, какие слова говорила! – картинно возмущался Хамелеон, – по всей Зоне, мол, хвастаться будешь! Ну и где оно?

– А ты два раза хвастайся, – посоветовала Крысуля. – Сначала – что целовался, потом – по поводу всего остального. Получишь два удовольствия вместо одного. Понял?

* * *

– Смотри-ка, живая, – хмыкнул Вепрь, подсаживаясь к Крысуле в институтской столовой.

– С кем не бывает, – рассеянно ответила она. – А что?

– Ничего, просто приятное разнообразие. Я, собственно, к тебе по делу. Двое моих приятелей жаждут с тобой познакомиться. Вынь да положь им Крысулю.

– А в чем проблема? – удивилась она. – Они что, без протекции не могут подойти? Я не кусаюсь… Даже когда зомби не кусаюсь… почти!

Крысуля расхохоталась собственной незамысловатой шутке.

– Если ты не забыла, мы – режимный объект, – сообщил Вепрь, терпеливо дождавшись возможности говорить. – Для прохода на территорию Института требуется пропуск, а для его получения нужно обоснование. А выписывать на людей товарно-транспортные накладные у меня как-то не получается – нет у меня, увы, твоих талантов по части безбашенности.

– Действительно бардак, – согласилась Крысуля. – Ну ладно, рабочие корпуса. Но общежития, столовая или, скажем, бар? В баре-то какая секретность? Кто-нибудь не знает, чем в баре занимаются? Хотя… если подумать…

Глаза Крысули подозрительно и очень-очень знакомо заблестели.

– А изложу-ка я тебе, уважаемый сэр, свои на этот счет соображения.

Она с увлечением взмахнула рукой и начала со всей возможной вдохновенностью:

– Бар засекречен, дабы не портить светлый имидж российского ученого и не подрывать престиж Зоновской науки. Информация о том, сколько может выхлестать Зоновский научник, особенно под интеллектуально-заколупическую беседу о работе или о вечном и прекрасном, входит в категорическое противоречие со старательно внедряемой в неосведомленные, а может быть даже и неокрепшие умы легендой о высоком моральном облике и…

– Ох, пощади, – сморщился Вепрь.

Но Крысуля его не пощадила.

– О! – перебила она сама себя и со всем возможным вниманием оглядела вздернутый кверху собственный указательный перст. – Тут же есть еще один аспект. Исходя из скрупулезно проанализированных результатов наблюдений о питейных обыкновениях различных представителей нашего научного сообщества, шпионы… да, именно шпионы!.. а также прочие продажные джентльмены империализма и враги родины смогут определить дозу, коей надлежит подпаивать объекты разработки. Дабы означенные объекты, с одной стороны не валились мордой в салат, тогда с них, ясное дело, ничего кроме недоеденной селедки не поимеешь. С другой стороны, при недостаточности дозы, не принялись бы разоблачать коварные происки. С негодованием. И с презрением.

И Крысуля опять захохотала.

Вепрь обреченно вздохнул.

– Давай вернемся к нашим баранам. Так вот, оба этих парня…

– Постой минутку. Мы все обговорим, но чуть позже. А сейчас уж позволь мне додумать эту роскошную мысль. Сам на нее меня навел, в конце концов! Организация быта в институте… это же… О! Нужны торговые точки… Да нужны! Пусть сажают облеченных доверием. Торговать сажают, а вовсе не то, что ты подумал, не лыбься. Что-то тут Воропаев совсем не ловит мышей. Вот и кабак нужен приличный, не этот занюханный институтский бар. Может, обговорить все это с полковником?

– Вот ты и займись, ты с ним чуть ли не «вась-вась», – хмыкнул Вепрь. Его собеседницу сегодня определенно тянуло на дурацкие шутки. – А еще лучше составь петицию. Опиши в ней страдания научного контингента, ущерб, который наносит научной работе некомфортная обстановка, отсутствие надлежащего спиртного в надлежащем количестве и все такое прочее. А потом поручи кому-нибудь прошвырнуться с этой бумагой по Институту, у всех подписать. А вот полковнику отнеси сама. Полковник растрогается и непременно войдет в скорбное положение науки. Подумать только, выпить нечего.

Тьфу! Вепрь даже рассердился на самого себя. И он туда же! Он что, заразился от чертовой Куклы ее безобразным юмором? Вот уж действительно, дурной пример…

– Так вот, вернемся все-таки к нашему разговору. На Институтскую территорию мне этих ребят привести затруднительно. Вне Института ты бываешь часто, но предсказать траекторию твоих передвижений неспособен никакой Нострадамус. Броуновское движение отдыхает. В общем, надо заранее оговорить время и место.

– Единство времени и места, – мечтательно проговорила Крысуля. – Классицист… Карамзин хренов… бедная Лиза, блин-оладий-ватрушка!

– Тьфу на тебя! Мы будем говорить по делу, или нет?

– Будем, – рассеянно сказала Крысуля… О чем это она вдруг задумалась, скажите на милость, насторожился Вепрь… А Крысуля, тем временем, продолжала. – Ладно договоримся. А что за ребята?

– Из нашего геймклуба, – загадочно улыбнулся Вепрь.

– Из нашего геймклуба? – переспросила она с удивлением. – А меня там что, кто-то не знает?

– Ты не понимаешь, – Вепрь был доволен – собеседница с треском вляпалась в эту простенькую ловушку. – Совсем не врубаешься. Не из нашего с тобой, а нашего с ними геймклуба.

– Поясни?

– Представь себе, здесь есть геймклуб. В славном городе Пионерске, – объяснил Вепрь. – Маленький, конечно. И шлемов там в помине нет, играем с монитора в допотопные игры. Но все-таки. А сейчас-то ты что хохочешь?

– Я могла бы сама сообразить, – выговорила она сквозь смех. – Как это может быть, чтобы где-то не было геймеров? Мир без геймеров – это нонсенс!

Она вдруг резко оборвала смех и взглянула на собеседника с интересом

– О! Так ты поступил в здешний геймклуб?

– Это тебя удивляет? Я, если ты не забыла, геймер.

– Да уже начала забывать. Ты теперь стал такой серьезный. Можно даже сказать, солидный и положительный.

– Я всегда был таким, – пожал плечами Вепрь. – Просто ты не знала меня в реале. Я никогда не смешивал жизнь и игру. В отличие, кстати, от тебя – ты, по-моему, их вовсе не различаешь.

– Ага… Правильный ты и насквозь нормальный… А в гейм-клуб ходишь отдохнуть от самого себя?

– Зараза! – Вепрь даже почувствовал какую-то иррациональную обиду. Хотя если тебя назвали нормальным, что ж в этом плохого, не правда ли?

– Ты по сути дела отвечай, – прервал он этот бессмысленный разговор. – С ребятами где будешь встречаться?

– Как это, где? В геймклубе, конечно. Я хочу посмотреть здешний геймклуб.

* * *

Гейм-клуб… о, это было нечто. Довольно большая комната, и наличествовали в ней столы, стулья и куча разномастных компьютеров, связанных между собой локальной сетью. На Крысулю повеяло каменным веком. Нет, она конечно, застала подобные заведения на Большой Земле – не так уж и давно они окончательно исчезли… во всяком случае, из ее поля зрения. Но для Крысули и пять лет казались эпохой, так что она чувствовала себя персонажем исторического фильма. Не хватало только каменного топора в правой руке, а в левой – шпаги. Или наоборот.

Но это ощущение пропало, как только началось общение. Ребята были нормальными геймерами, такими же, как она сама и ее друзья. Какая в конце концов разница, во что они играют и на каких машинах? В общем, взаимопонимание обрелось сразу. Правда, новые друзья были несколько разочарованы, что приехала она «вживую» – очень им хотелось пообщаться с зомби.

– Организуем, – пообещала Крысуля.

А почему нет? Она совершенствуется быстро и скоро вполне сможет позволить себе долгую поездку без риска «потерять голову».

Крысуля хихикнула, представив физию Пал Саныча, после того как ему об этой поездке доложат. Что-то подсказывало, что он возведет это, в сущности, совершенно невинное мероприятие в ранг безобразия, творимого во вверенном ему городе. Вот будет умора!

Крысуля так увлеклась, что совсем позабыла о цели своего посещения геймклуба. Но когда она уже совсем собиралась уходить, была не без некоторой робости, но вполне непреклонно остановлена двумя парнями. Толик и Витек. Именно они особенно понравились Крысуле по причине явного родства душ – оба были геймерами «запойными» и вполне себе чокнутыми. Ударенными на всю голову. Ну, полностью в ее вкусе. Ах да, Вепрь же пригласил ее сюда с кем-то переговорить. Наверное, это они и есть.

– Крысуля, – осторожно начал Толик. – Мы слышали, что эта твоя новая игра… ну, которая в зомби… С тобой и другие ребята играют, так ведь?

– Так, – согласилась она.

– Ты еще игроков принимаешь? А нам можно?

– Я что-то в этом роде и подозревал, – пробормотал подошедший сзади Вепрь. – Идиоты…

Крысуля задумчиво обозрела претендентов.

– Там еще придется играть в научников. Это вы знаете?

– Конечно, – улыбнулся парень. – Мы уже поняли, что это – часть основной миссии игры.

Вепрь крякнул. А Крысуля кивнула с удовлетворенностью – если навскидку, то ребята вполне смотрелись. Что ж, ей еще пара сотрудников в экспериментальную группу не помешала бы.

– Завтра – в Институт на тестирование, – постановила она. – Пропуск будет на КПП. Да, чуть не забыла, – спохватилась вдруг она. – Вепрь, подпиши.

– Что это?

– Петиция.

– Какая еще петиция?

– Для полковника. Ну что ты глаза таращишь? Ты же сам это придумал. Правда, Док заставил немного ее подкорректировать, эту петицию, а о реакции Северцева я уж и не говорю. Что касается правки, то Док, к примеру, велел убрать сентенцию о должном количестве спиртного, необходимом для нормального функционирования научного организма. Текст, конечно, сильно пострадал с художественной точки зрения. Но, увы, Док как всегда прав – так лучше для дела. Мы хотим добиться снятия режима секретности с жилой и бытовой части институтской территории, а вовсе не увеличения поставок алкоголя в институтский бар. Да кончай ты глазами хлопать, подписывай давай!

Вепрь горестно покачал головой. Он должен был предвидеть. Эта идиотка не могла не воспринять его глупую шутку, как руководство к действию. Тьфу.

* * *

Петиция бурно обсуждалась по всему Институту.

– Думаешь, будет от этого какой-то толк? – спрашивали друг друга взбудораженные научники.

– Она всерьез на это рассчитывает. А здорово бы было, да? Хотя и верится с трудом, ох с трудом…

– Ну, если она в это дело реально впряглась… Да ее чугунной башкой любую стену прошибешь, хотя бы и крепостную.

– Хочется надеяться. Очень хочется.

– Кстати, вы знаете, что она категорически открещивается от авторства? Говорит, что это идея Вепря.

– Вепрь? Правая рука Северцева? Помнится, тот его очень хвалил. Говорил, что одаренный.

– Да… я тоже слышал, что он умный парень.

– Вот как? А что ж он тогда сам не пошел по Институту? Испугался? Умный, но нервный?

– Не, мужики… Это был с его стороны очень умный ход. Вы вникните, мужики – разумные люди согласятся с петицией в любом случае, кто бы ее не принес. А экзальтированные придурки подпишут даже не читая, только потому, что с ней ходит Крысуля. Вот положительный результат и достигнут.

– Да? Он, похоже, действительно неглупый парень, этот Вепрь.

– Неглупый, ох, неглупый. Совсем ведь еще молодой, а вот поди ж ты.

– И правда. Когда речь пойдет об очередных выборах в координационный совет Периметра, надо будет о нем подумать.

* * *

Коля Кольцов и Володя с прочно и намертво прилипшей кличкой Сноб зашли в Институтский бар. Огляделись.

– Хоть сегодня нету этого… урода языкатого, – пробормотал Коля. – Он тут просто прописался, зараза.

– И не говори.

Они заказали по стаканчику и совсем было собрались благостно провести вечер. Но, увы, человеческим надеждам не всегда дано осуществиться. Дверь бара распахнулась и на пороге – давно не виделись! – нарисовалась стерва Крысуля, в кое-то веки даже живая. А вместе с ней тот самый языкатый монстр и человек пять Институтских ребят. Мерзкий мутант – желто-зеленая чешуя вместо волос и этот самый язык знаменитый, хоть бы не демонстрировал он его при публике – мерзкий мутант чувствовал себя уверенно, по-свойски, и уродства своего не стеснялся совершенно. Скалился во всю пасть и весело болтал со всею компанией. А та – вот ведь пакость – пялилась на него с восторженным любопытством во все глаза.

Коля сердито фыркнул и переставил свой стул, чтобы сесть лицом к окну.

– С этим надо что-то делать, – объявил Володя Сноб, подвинувшись так, чтобы Колина персона не перекрывала ему возмутительного зрелища.

– Что? Петр Иваныч уже пытался. До сих пор весь Периметр ржет.

– Я не только об этом гаде чешуйчатом. Мы так радовались, когда появилась возможность получить подкрепление с Большой Земли. Усилить воинскую часть, это да, это нужно. Но это не наше дело. Мы ждали талантливую молодежь в Институт. Мы думали, что придут такие, с ИХ фирменным образованием Большой Земли…

– Прости, у нас у самих образование поставлено очень даже неплохо, – патриотично возмутился Коля

– Ай, брось. Так вот, мы ждали, что придут такие… университет… культура… свежая струя… И что?

Володя сделал драматическую паузу. Но сам же ее не выдержал, сморщился, глянув на молодежную компанию за угловым столиком, где мерзкий мутант что-то вдохновенно вкручивал жадно слушающей аудитории. Куда катится мир?

– И вот они пришли. Столичные штучки. Не знают они наших обычаев, наших правил. Вообще жизни зоновской не знают. Им кажется, что Замятин и Кукла, дура эта придурочная, вот они наша жизнь и есть. Сопляки романтичные! Для них, если притащил один дурак Туман в мешках на коромысле, так он герой. Обегала одна красуля всю Зону с зомбячьей рожей – это уже ДА! Но это же еще не все. Ее реанимировали, а она в Туманную камеру опять полезла. Сама. Для всех нормальных людей она кто?.. дура! А вот для них – дважды героиня. И смотрят они на нее восторженными глазами, теленки сущие, право слово. А уж если она в зомбячьем непотребном виде в бар заявится аппетит людям портить, так уж героиня аж трижды… хорошо хоть, теперь ее с охраной водят…

– А я с самого начала говорил, что это все добром не кончится, – подхватил Коля. – Замятин, между нами говоря, сам придурок, так и с Большой Земли тащит тоже придурков. Ну ладно, черт бы с ними, не так уж много их пришло. Так ведь наши местные ребята им в рот смотрят. Ты вот говорил – мол, с Большой Земли, мол, с культурой. Вот и наши туда же, хотят соответствовать. А мы с тобой для них – пни замшелые и ископаемые динозавры. Ничего не слушают и слушать не понимают. Недавно ходили тут с петицией для полковника насчет секретности жилого сектора, ты подписал?

– Конечно. Наконец будет нормальная жизнь, а не сплошное мотание с вертолета на вертолет. Я, между прочим, высоты боюсь.

– Ну и дурак, что подписал. Сейчас к нам один монстр шляется. А теперь эти шизанутые придурки с крыской своей во главе их охапками станут таскать. Интересно им, изволите ли видеть. Экзотика, так ее налево. И наши собственные идиоты туда же. Ну как же, ребята с аж с самой что ни на есть Большой Земли говорят им «как же у вас тут здорово и интересно», им оно в нос ударяет. Вот и начинают с энтузиазмом демонстрировать новым друзьям, что они тоже вполне себе, а не лыком шиты.

Кольцов оглянулся, собираясь ткнуть в одну из достопримечательностей пальцем, но оказалось, что пока они с Володей обсуждали животрепещущие жизненные вопросы, компания давно срулила. Однако благостное настроение возвращаться как-то не пожелало. Коля и Володя допили свои стаканы и тоже пошли прочь.

* * *

– Это безобразие, – бурно возмущался Петр Иваныч. – Это нарушение всех и всяческих указаний и инструкций!

– Петр, не шуми. Ну что плохого в этой бумаге? – успокаивали окружающие разбушевавшегося поборника секретности.

– Прям-таки ничего?! Мало того, что в случае снятия с жилого сектора режимного режима, эти Замятинские придурки… раскапывает же он таких идиотов, что на Большой Земле, что у нас… Так вот! Они не только понатащат в Институт чумазых хамоватых бродяг и септических мутантов отвратительных. Нет, не только. А если сюда еще и шпионы всякие понабегут?

– Ох, Петр… Ну откуда у нас взяться шпионам?

– Если здесь никто никогда не видел шпионов, это не значит, что их не существует.

– Петр, речь, в конце концов, идет только о жилом секторе. Ну что там могут разведать эти твои шпионы?

– Они не мои! Они американские! Или европейские, какая хрен разница. А разведать – много чего. По ящику говорили, что есть приборы, которые могут подслушать все разговоры в комнате даже по вибрации стекол в окнах! И записать, между прочим.

– Петр! Это жилой сектор. Ты действительно считаешь, что дома люди только и делают, что обсуждают научные секреты?

– У нас есть такие индивиды, которые даже за едой и выпивкой только о работе и талдычат, говорить с ними нормально невозможно.

– Если так, то их можно подслушивать в свое удовольствие в любом кабаке любого поселения. Тебя послушать, так нас всех нужно запереть и из Института наружу категорически не выпускать, как бы чего не болтанули.

Последняя идея Петру Иванычу не понравилась, он любил бывать в Пионерске. Но вот если с точки зрения инстанций, а? В ней, несомненно, наличествует логика и здравый смысл.

– Виктор… – обратился он к шефу и старшему товарищу озадаченно.

Виктор Васильевич насторожился.

– Тут и в самом деле получается что-то не то. Так и в Склиф при нужде не выберешься. Но с другой-то стороны…

– Идею эту надо тщательно обдумать и взвесить, – осторожно сказал Виктор Васильевич. – Там множество проблем и чисто технических. Как именно будет проходить граница? Разделить территорию на две части не так-то просто, дорогие мои. И как оформить… э-э… демаркационную линию? Будем строить стену? Какими силами и на какие шиши? Нет, я вовсе не хочу сказать, что я категорически за или против всех этих новшеств. Но, в любом случае, такие вопросы не решаются быстро и с кондачка.

Он внушительно оглядел аудиторию и удалился, оставив озадаченных коллег мучительно размышлять, так он все-таки за или против?.. Впрочем, они быстро оставили это безнадежное занятие, переключившись на обсуждение многочисленных проектов и «прожектов» предстоящей реорганизации.

* * *

Полковник был человеком выдержанным, с хорошими нервами. Поэтому он не сделал из принесенной ему изукрашенной многочисленными подписями бумаги птичку-голубя и не запустил в окно. Хотя, не будем спорить, такое желание у него мелькнуло.

Но он сдержал этот мимолетный порыв, напомнив себе, что научники и должны быть умственно раскрепощенными и вообще в-облаках-витательными субъектами, иначе они просто не смогут выполнять возложенные на них обязанности.

Снять секретность с части Институтской территории, это как? Эта самая жилищно-бытовая область, насколько она компактная? Она хоть вообще связная, или разбросана по разным углам?

С другой стороны, обозначенные в этой, с позволения сказать, петиции проблемы были вполне реальными, они мешали людям жить и работать. И потому они требовали решения.

Почесав затылок, полковник вызвал к себе Замятина с планом институтской территории и озадачил Андрюху (так и не сподобился пробить ему повышение по званию, скотина) изъять у Воропаева хоть бы и под угрозой пыток все документы и директивы, касающиеся институтских дел.

Легкомысленные слова насчет угрозы пыток вызвали у Андрюхи нездоровое оживление. Пришлось от греха разобъяснить, что это – милая начальственная шутка. Ох… уж и не знал полковник деталей, но Андрюха мгновенно принес всю документацию. А Воропаев от исполнительного адъютанта теперь шарахается, как черт от ладана. Что там у них было… тот самый черт лишь и разберет.

В общем, посмотрел полковник на принесенный Замятиным план, и еле удержался от смеха, представив себе институтскую территорию, перегороженную вдоль и поперек колючей проволокой на предмет разделения секретных и несекретных зон. А что, Кукле, например, понравилось бы. Наверняка бы сказала, что это очень красиво, прямо-таки до изящества.

Пристроить КПП к каждому из институтских корпусов? Мороки много, толку мало, поскольку места для вожделенной инфраструктуры внутри институтской стены все равно не хватит.

Полковник вместе с Замятиным посидели над принесенной Андрюхой от Воропаева кипой бумаг, и решение нашлось. Директива о наличии зоны отчуждения вокруг особо секретного объекта запрещала строить в непосредственной близости от Института что бы то ни было. Изобретена она была в стародавние времена не иначе как каким-то параноиком. Полковник не был фанатичным поборником секретности в гипертрофированных масштабах и своей властью отменил эту директиву к чертям… псевдособачьим.

Никакой секретности с Института мы снимать не будем. А инфраструктуру будем развивать вне институтской стены. Рядом. Совсем-таки впритык. И дома для семейных – а их так и так придется строить, поскольку институтские общежития не приспособлены для проживания семьями. И кабак пресловутый (при упоминании о нем Замятин тут же начинал улыбаться, видимо в черновом варианте петиции этому вопросу уделялось особенно пристальное внимание), и магазины, и много еще чего.

На какие шиши? Ну, выделим сколько-то денег. И без пресловутых частных инвестиций не обойдется – пусть расстараются те, кто захочет держать в новом и перспективном месте эти самые торговые точки.

Но наиболее светлая идея касалась внешней стены, долженствующей огородить новые постройки. Стену делать не будем. Дорого, долго и ненужно. Это все-таки Периметр, а не дикие земли, здесь относительно безопасно. Защита будет представлять собой две параллельно расположенные спирали Бруно под током, натянутые на металлических шестах, а между ними – лазерный луч, на предмет включить сирену в случае преступного пересечения кем-либо запретной границы. Дешево и сердито. Замятин эту конструкцию придумал, а он ерунды не предлагает.

Кроме того, такая защитная конструкция мобильна, всегда может быть переставлена и потому не будет мешать развитию нового поселения.

Развиваться оно будет непременно. А потом… потом, посмотрим. Может быть здесь сложится даже и какой-никакой город.

* * *

Хамелеон сидел в привокзальном зажарском кабаке «От винта». Во-первых, он любил это простецкое и безыскусное заведение за демократическую и неформальную обстановку. Хамелеон, как известно, считал себя пижоном, но уж ни в коем случае не снобом. Во-вторых, именно сейчас там кучковался разнообразный и интересный люд по случаю ежегодной ярмарки, которая будет длиться в Зажарске аж целую неделю. Обычно в это время здесь бывало весело. Много людей – много интересных историй рассказывается.

Но сегодня вечер как-то не задался. Хамелеон пил пиво и лениво слушал, как Чижик травит байки. Чижик, квадратный два на два метра парень с решительно не соответствующим внешности тоненьким голосом, очень любил травить байки. Но не умел. Вот и сейчас рассказывал, как вчера изничтожил стаю кракозябр. Голыми руками. Ну, почти голыми. Чижик вдохновенно чирикал, и кракозябры стремительно множились по ходу рассказа, достигая уже совершенно немыслимых количеств.

– Ну, что может быть круче?! – победно вопросил Чижик у заскучавшей уже компании.

– У меня было круче. Я вчера с зомби целовался, – объявил Хамелеон.

Публика грохнула.

– Издеваешься, гад! Не веришь! – заорал Чижик, от возмущения перейдя чуть ли не на ультразвук, и грохнул по столу пудовым кулаком. Стаканы стайкой взвились в воздух и испуганно зазвенели.

– Почему это я тебе не верю? Это ты мне не веришь. Вот сейчас обижусь и тоже буду по столу кулаками стучать, стаканы пугать!

Чижик завис, как перегревшийся компьютер, мозги у него были птичьи. А публика оживилась – у Хамелеона байка обещала быть занимательнее.

– Ну, давай, рассказывай, как это тебя угораздило. И как же ты с ним целовался?

– Не с ним, а с ней. Это была зомбяшка. Красивая такая блондинка – пальчики оближешь. И очень ласковая.

– Что ж это ей жрать не хотелось?

– Ей больше хотелось целоваться.

– Ну и почему ж ты ее не трахнул? – ехидно спросил Слоник.

– Ей, дубина, полегче! Шуточки у тебя как раз для стола, – возмущенно заорали на него. Кое-кто вообще закашлялся, поперхнувшись водкой.

– Парни, – Хамелеон укоризненно покачал головой, – нельзя ж вот так сразу и в трусики. За девушкой сначала полагается ухаживать. Мы договорились о встрече на завтра.

– И как же ты с ней, с зомби, договаривался?

– Когда на свидание зовут, – Хамелеон назидательно поднял палец, – это девушки и мертвыми понимают. Не верите? Хотите – завтра сюда ее приведу пропустить стаканчик? Не хотите? Ладно. Тогда мы с ней пойдем в Жареный гвоздь. Это, если кто не знает, новый кабак. Его недавно построили около Института.

* * *

Хамелеонова байка имела оглушительный успех. Назавтра публика заставила его рассказывать продолжение. Хамелеон не возражал. Да, ходили в Жареный гвоздь. Да, мило посидели. Да, опять назначили свиданку. Дело, определенно, на мази.

– Ох, ребята, какая девочка! Я как представлю, – Хамелеон, по-гурмански качая головой, закатил глаза, причмокнул губами и… на него обрушился шквал негодующих воплей. Собеседники тоже это представили.

– Ну, хорошо, а посетители? Были же люди какие-то в кабаке? – поинтересовался рассудительный Краб. – Не разбежались?

– Кто как. Кто слинял, а кто и остался. Некоторым даже было интересно.

– Брось трепать, Хамелеон! Все бы смылись!

– Не, мужики, – встрял Долгоносик. – По ихним чистюльским понятиям, мы – мутанты. Монстры. Им без разницы на кого с отвращением пялиться, на хамелеонову зомбяшку или на его же собственную Хамелеонову морду.

– Строгий ты, Долгоносик, – укоризненно сказал Хамелеон, переждав шквал возмущения по поводу непотребного сравнения порядочных измененных с зомби, пусть даже в чьих-то глазах, – Строгий, аж жуть. А чистюли тоже разные. У них сейчас там куча новеньких, и головастых научников, и вообще. Только что с Большой Земли. Этим в Зоне все в новинку, вот и пялятся. Не нравится – сиди дома.

– Хамелеон правильно говорит, – поддержал Косой. Молодой парень буквально не вылезал из Жареного гвоздя. А как же, кабак не где-нибудь, а при самом Институте. Институт… нечто романтическое и загадочное… они там с аномалиями вытворяют та-акое, что аж ой, слушать закачаешься. И ведь пускают его, Косого, в этот кабак. Пускают, не плюются и не грозят вышвырнуть, а то и пристрелить. Нет, хватает и таких, что косятся и шепчутся по углам. Но какое ему дело до углов, по углам пусть что хотят, то и делают!

Косой оглядел присутствующих и продолжал с убеждением:

– Да, они пялятся. Да. Но они не обидно пялятся, просто им интересно. А то нам не интересно? Я и сам на них тоже пялюсь, а уж девки наши вообще каждую тряпку на большеземельных чистюлечках глазами до дыр готовы просверлить.

– Все чистюли гады, что старые, что новые. Ты молодой еще, зеленый, ни хрена не понимаешь, – убежденно сказал Долгоносик. – А Хамелеон у нас, все знают, вообще по девкам-чистюлям ходок.

– Мы вообще-то хамелеонову зомбяшку обсуждали, а не евонных чистюль, – ехидно напомнил Слоник. – Или про зомбяшку уже не интересно? Ну, сводил ее Хамелеон в кабак, эка невидаль, да?

– Врет он все! – возмущенно взвизгнул Чижик, глубоко оскорбленный тем, что слушали не его.

– Так что, завтра мы с ней идем сюда?.. Почему же не надо, если вы все равно не верите?

– Хамелеон, перестань, – поморщился Краб. – Разве в том дело, верим мы, или не верим? Нам даже представлять такое безобразие тошно.

* * *

Исследование степени адекватности зомби во время оргазма, ну надо же! – ворчала Крысуля, по обыкновению уткнувшись в «окошко» вертушки, направляющейся к Склифу. Что там исследовать, скажите на милость? Она, между прочим, уверенно «держит головку». Она вам не кто-нибудь. Она специалист.

М-да…

Если бы вопрос не касался этой языкатой заразы, она бы и не колебалась ни минуты. А что – доброволец. А потому ни с какого бока не нонкомбатант. Да… Но судьба Хамелеоньей головы была ей весьма и весьма небезразлична, не надо себя обманывать. Что-то она в последнее время стала слишком серьезно относиться к мальчикам. И хуже того – к одному конкретному мальчику. Уж не влюбилась ли она? Тьфу!

Ладно. Если она обсудит с Сеполой Лашмидаровной занимательную научную проблемку, хуже ведь не будет, верно? Они коллеги. И даже почти подруги.

Ага. Вот уже и заходим на посадку.

Но Сепола Лашмидаровна сегодня будто под землю провалилась. Крысуля по второму разу обежала помещения корпуса, но все как один сотрудники «Сеполы, слава богу, не видели, и куда она подевалась опять же, слава богу, представления не имеют».

На лестнице мелькнула спина в белом халате, раньше Крысулей, вроде бы, не виденная. Крысуля радостно заорала.

– Эй, девушка, постойте, Вы Сеполу Лашмидаровну не видели?

Девушка дернулась, побагровела, скривилась, будто во рту у нее лимон раздавили. Крысуля однозначно видела ее в первый раз, но, тем не менее, та показалась ей смутно знакомой. Очень даже узнаваемая манера перекашивать физию и поджимать губы. Ага…

– Альбатрос? Ты? – обрадовалась Крысуля. – И ты тоже здесь!

И собеседница перекосилась так, что никаких сомнений не осталось. Однозначно Альбатрос.

– Ну конечно, ну разумеется, как это я сама не догадалась, кто тут по Зоне каблуки выкаблучивает, – сказала она со всем возможным отвращением. – Крысуля из анекдотов – это ты, правильно? Ты, Паук?

– Ты тут давно? Недавно? И уже устроилась в лабораторию к Сеполе? – вопила Крысуля, и ухом не поведя на мягко говоря прохладный прием. – Кого из наших видела?

– Ты первый. В смысле первая… Стервец! – вдруг зашипела она с неожиданной экспрессией.

– О как! – удивилась Крысуля. – А сегодня ты меня за что не любишь?

– За что?! – возмутилась собеседница. – Всегда ты был наглой и подлой скотиной, Паук, но тако-ого ожидать…

– Да что я сделал-то?

– Не сделал, а сделала! – возмущенно заорала Альбатрос. Да… ей тоже пора имя менять, а то что-то не то получается. – Говори о себе в женском роде, зараза, раз уж ты баба. Да-а… всегда я хотела узнать, как ты выглядишь в реале. И вот сподобилась наконец. Гад ты, Паук. Всем гадам гад.

Разобраться в сложных душевных движениях Альбатроса Крысуле не удавалось и в бытность Железным Пауком. Вот и сейчас, похоже, то же самое получается. Так что Крысуля, оставив эти безнадежные попытки, перешла к дальнейшим расспросам

– Ты по моей карте шла? А что ж ты тогда не в Институте?

– Человек предполагает, а Зона располагает, – хмуро ответила собеседница. И вдруг объявила с вызовом – А может это и к лучшему. Стервец, ты, Паук. И наглец тот еще. Оно мне надо?

О чем это она, скажите на милость – окончательно озадачилась Крысуля. Но долго размышлять над хитросплетениями человеческой психологии ей не пришлось. С верхнего этажа донеслись громоподобные отголоски вчиняемого кому-то Сеполой разноса. Крысуля ахнула, махнула рукой и помчалась наверх, прыгая сразу через две ступеньки.

* * *

Хамелеонову возмутительную байку активно обсуждали по Зажарску. Доложили Мамонту. Тот отмахнулся – со строптивым подчиненным были проблемы и посерьезнее, чем внезапно прорезавшаяся склонность к художественному вранью.

И сейчас в кабаке «От винта» обсуждалась все та же тема

– Что-то Хамелеона не видно, – протянул Слоник. – Никак, подружка ему голову откусила. Может, в постели не удовлетворил?

– Кончай, Слоник, можно подумать, что ты поверил.

– А что, вот Долгоносик, по-моему, верит. Вон как хорошо объяснил про посетителей кабака.

– Да вовсе я не поверил, я просто так сказал.

– Врет он все! – однообразно верещал Чижик

– Слушай, Косой! Все равно ты там все время пасешься, сходил бы, проверил.

– Нашли крайнего! Я, между прочим, теперь туда не хожу. Боюсь на зомбяшку нарваться.

– Ага, еще один готов! – совсем развеселился Слоник – А вот, кажется, и Хамелеон, – он обернулся на скрип открываемой двери.

Однако за дверью обнаружился не Хамелеон, а Краб.

– Сегодня я за него. В смысле – буду травить байки, – объявил он и как всегда слегка боком прошел к столу. – Ездил я в Склиф за кое-какими покупками…

– И как ты туда ездишь, – поморщился Слоник. – Такого о себе наслушаешься, а стрельнуть нельзя!

– Зачем обязательно стрельнуть, можно и словами ответить, – усмехнулся Краб, – им-то тоже стрельнуть нельзя. Ты не перебивай, ты слушай… Ну, так вот, встречаю я там хрена одного из Института. Знаю я его, мерзкий мужичонка. Как мы в их кабак завалимся, с ним аж корчи приключаются. А вслух высказаться почему-то боится.

– Все они гады, – поддержал Долгоносик

– Не все, – упрямо твердил Косой.

– Да не перебивайте вы! Слушать будете?! Ну, он меня вроде как не заметил. Но я-то его прекра-асно вижу, – Краб хмыкнул и вытянул вперед свои телескопически выдвигающиеся глаза.

– Подхожу я к нему и спрашиваю, а правда у вас в кабаке Хамелеон с зомби целуется? А он вдруг как подпрыгнет! Как завизжит! Я, – верещит, – раньше еще кое-как терпел, а теперь, – верещит, – чашка переполнилась терпением. Пока, кабак был полон всяких э…э… йети… Да у вас же всего один йети, – говорю я наивно так. А он вывернулся, стервец. Мол, этот йети такой большой, что его и одного полный кабак, – Краб весело засмеялся и продолжал:

– А теперь, орет, когда не только йети и мутанты, но еще и зомбячья рожа маячит – сил моих, мол, больше нет. Вот такие дела.

За столом повисло молчанье.

– Врет он все! – возмущенно чирикнул Чижик, непонятно кого имея в виду.

– Ну а насчет зомбяшки, – проговорил Краб, – я вот что подумал… Зомбяшки, они тоже бабы, хотя и мертвые. Им хочется. А у ихних мужиков… не встает – кровь-то у них не движется. Может зомбяшки и правда, если сытые, ходят к живым мужикам для этого самого?

– Ох… Вот поймает тебя такая. Ее, небось, и не удовлетворишь – зомби же никогда не устают. Прощай твоя голова…

– Правда, а где Хамелеон-то? – испуганно спросил Косой.

* * *

А Хамелеон сегодня в кабак «От винта» вовсе и не собирался. Он сегодня участвовал в постановке актуальнейшего научного эксперимента. Того самого, по проблемам адекватности зомби во время оргазма. Мы же с тобой знаем, дорогой читатель, что Хамелеон на все готов ради науки.

Эксперимент прошел удачно и без каких бы то ни было травм. Хамелеон, во всяком случае, был результатом доволен. И Крысуля тоже. Так что валялся Хамелеон на пушистой шкуре и лениво наблюдал, как за окном сквозь влажные сосновые лапы пробивается хмурое дождливое утро.

Глава 5. Железный лес.

Металлическая стружка противно скрипела о бронированные подошвы высоких ботинок. Тяжелая обувь и неудобная, но без нее никак. Острая стружка живо измочалит даже швайнехундову кожу.

Она заменяла здесь опавшую хвою, эта стружка. Какой лес, такая и хвоя. А вокруг возвышались искривленные металлически поблескивающие стволы, раскинувшие там, в вышине, широкие пластины солнечных батарей. Эти деревья действительно были железными, но они как-то по-своему жили, росли – то там, то здесь слышался скрип деформирующегося металла. И вниз осыпались отслоившиеся острые спиральки.

Иногда серо-стальной цвет покрывающего землю стружечного ковра сменялся ржаво рыжим. Это она так вянет, местная «хвоя». Ржавеет. Девушки предпочитали идти именно там: тяжелая и влажная, ржавая стружка прибивала к земле еще большую здешнюю пакость – мельчайшую стальную пыль. День сегодня выдался тихий, безветренный, иначе они бы и не сунулись в Железный Лес несмотря на бронекостюмы с замкнутой системой дыханья. Крысуля, конечно, дура, но не до такой же степени. А если поднимется ветер, придется срочно рвать когти. Потому что тогда начнутся полные «ой» и «тушите свет». Пыль поднимется вверх и лес накроет плотный серебристый туман. В нем и по началу-то ни черта не видать, а потом летучая наждачка быстро исчеркает бронестекло шлема почти до непрозрачности. Вот и выбирайся на ощупь и возноси хвалу замкнутой системе дыхания – пыль забила бы любые фильтры на счет раз.

– Они в каком-то смысле живые, эти деревья – задумчиво говорила Крысуля. – Интересно, согласилась бы с этим Нейтронная Бомба? Признала бы живыми, или нет? Хотя вопрос этот насквозь терминологический, так что я имею полное право не согласиться с ее мнением. Впрочем, пока дотащишь отсюда какую-нибудь ветку, она по-любому сдохнет. Так что эксперимент не получится.

– Ты дура, – твердо объявила Стрекоза. Ее голос глухо звучал из-под забрала шлема.

– Ага, – не стала спорить Крысуля. – А интересно, если… О! Смотри, вот оно.

– Ложись! – внезапно заорала Стрекоза и оперативно шлепнулась на землю, машинально прикрыв голову руками. Крысуля повалилась на спину – ч-черт, баллон бы не повредить – перекатилась, еще в движении ловя в прицел продолговатый плод, вдруг раскрывшийся и лупивший теперь со всей дури стальными шариками.

Мимо. Впрочем, та сторона тоже промазала.

Зараза, что ж ветка так дрыгается? Ветра нет, да и вообще она металлическая, поди раскачай такую. Опять мимо. Она что, нарочно сбивает прицел этим хаотичным дерганьем?

Ага, есть. Отстрелянный от родного дерева, плод со звоном грохнулся на землю. Отбой.

Крысуля уселась и задумчиво уставилась на серебристо поблескивающую железную фиговину, до смешного напоминающую треснувший вдоль кабачок. Их так и называли в народе кабачками.

– Ну и зачем это? – вопросила она

– Что зачем? – переспросила Стрекоза, поднимаясь и отряхивая прилипшую стружку.

– Зачем оно стреляет? Органику, ясен пень, оно не жрет, в удобрениях вряд ли нуждается. Защищается? От кого?

– Тебе обязательно приспичило в этом разобраться?

– Во-первых, мне интересно. Во-вторых, если здесьводится кто-то, способный откушать эту железяку…

– Не водится, – отрезала Стрекоза. – Давай займемся делом. Где там твоя находка?

Упавшая солнечная батарея лежала неподалеку, и ее черенок искрил, как оборванный провод. Девушки одели на ноги резиновую ерундовину, которую Крысуля непочтительно именовала галошами, на руки нацепили толстые резиновые перчатки. Теперь можно не опасаться удара током. И приступили к делу – начали собирать облепившие батарею тоненькие стальные веретенца.

Артефакт Игла. То, за чем они, собственно, и приперлись в это гиблое место.

Непонятный артефакт. Никаких свойств за ним было не замечено. То есть вообще никаких. Но ведь перекупщики берут! И платят весьма и весьма неплохо. Настолько неплохо, что сталкеры лезут сюда, рискуя головами и амортизируя дорогие броники.

– Интересно, – бормотала Крысуля себе под нос, не отрываясь от работы. – Интересно, зачем они здесь, эти Иглы? Я имею в виду, в этой железячной экосистеме. Батареям от них вред один – только рабочую поверхность перекрывают. Может быть, они паразиты?

– Это ты паразитка! – взъярилась Стрекоза. – Я когда-нибудь сама тебя убью, трепло. Не отвлекайся, дура! Сломаешь.

Это да. Это сколько угодно. Руки, неловкие в толстых перчатках, запросто могли переломить пополам непрочный артефакт. А сломанные Иглы никто не покупал даже за копейки. Так что Крысуля честно заткнулась и сосредоточилась на работе.

Их батарея запаршивела Иглами основательно, так что набрали неплохо. Это они удачно сюда зашли.

Крысуля разогнула затекшую спину и закинула на плечи рюкзак.

–О! Смотри-ка, – сказала она вдруг, тыча рукой в полностью отстрелявшийся пустой плод, кожура которого свисала вниз мятой фольгой.

– Ага, – кивнула Стрекоза. – Пошли глянем.

Они сходили глянуть, и зрелище оказалось вполне ожидаемым. А что вы рассчитывали увидеть? Зверей в Железный Лес не заманишь… м-м… свежим вкусным сталкером не заманишь. Не водятся здесь звери. А значит спусковой механизм, приводящий в действие условно живой самострел, по дури запустили люди. Для двоих сталкеров этот поход оказался последним.

М-да… Извини, братишка, но тебе это все уже без надобности.

Оружие, патроны… А это что? Фляга из нержавейки…

– У Сереги Чеснока все всегда по чесноку, – прочла Крысуля на пузатом боку нежданной находки. И невесело усмехнулась. – Мужик, по всему видать, был большим поэтом.

– Красивая, – задумчиво сказала подруга, вертя в руках флягу.

– Зачем она тебе такая? С чужой-то надписью?

– Хороший мастер переделает ее в какую-нибудь картинку.

Ребята неплохо затарились Иглами прежде чем их угораздило попасться под обстрел «кабачковой икрой». Добыча девушек после мародерки увеличилась чуть ли не вдвое.

– Достаточно. Валим отсюда, – объявила Стрекоза.

Шли назад. Опять скрипела под ногами противная колючая стружка. А потом случилось что-то… непонятное. Крысуля сделала шаг, еще шаг, но картинка перед глазами не изменилась. Как будто она и не идет вовсе. Даже голова закружилась, как бывает в метро, когда по ошибке ступишь на неподвижный эскалатор. Думаешь, что он едет, а он, зараза такая, стоит.

Что за черт?

– Зомби меня задери! – яростно взревела за спиной Стрекоза.

И Крысуля вдруг осознала себя сидящей за дощатым столом деревенского кабака.

– Псевдособаки собачьи! – продолжала бушевать подруга, вскакивая с соседнего стула. – Зараза! Вот ведь гадство какое. Такой удачный был поход, и на тебе…

– А как мы здесь оказались? – растерянно спросила Крысуля.

– Дура! На часы взгляни.

Крысуля послушно воззрилась на свой браслет работы дяди Самвела. Еще чудесатее. Восемь утра. А только что было около шести вечера. Куда делось столько времени?

Ой, это же не завтрашние восемь утра. Сегодняшние!

Она схватила свой рюкзак, открыла рывком. Никаких Игл там не оказалось. Зато бутерброды, которые она съела незадолго до входа в Железный Лес, были нетронуты. И термос с кофе был тяжелым. Полным. Вот оно как, оказывается, бывает…

– В Часики вляпались? – сочувственно спросил Богомол. – Я-то смотрю, сидела ты, Стрекоза, спокойно, а потом вдруг как заорешь. А оно вон как…

– Часики? – переспросила Крысуля. – Часики… часики… Временная аномалия?! Такие бывают?

– Как видишь, – буркнула Стрекоза. – Никто даже не успевает заметить, как эта зараза выглядит, чтобы в другой раз не попасться. Редкая аномалия, и пакость тоже редкостная. У вас, научников, в нее вообще верить не полагается. Что-то там насчет свободы воли и прочая заумь.

– Да, девочки, не повезло. Нате, утешьтесь немного. – Богомол покачал головой и поставил перед Стрекозой пенящуюся кружку, а Крысуле, не переносившей местного пива, выдал рюмку травяной настойки.

Крысуля повеселела. Достоверная информация о существовании мифической хроноаномалии стоила, по ее мнению, много больше испорченного похода. Да и почему, собственно, испорченного?

– Не огорчайся так, – сказала Крысуля расстроенной подруге. – Снова сходим, и даже еще лучше. Помнишь, сколько времени мы зря потеряли в кривом овраге? Так мы туда не пойдем, что мы там забыли? А где лежала наша батарея мы прекрасно помним и сразу наведаемся к ней. Зловредный кабачок заранее сострелим из снайперки, и не придется по стружке валяться. Кстати, Часики опять будут на прежнем месте?

– Хвала богам, нет. Аномалия одноразовая.

– Жалко.

– Это еще почему? – опешила Стрекоза. – Пакость они гнусная, эти Часики!

– Я подумала использовать их для разведки. Можно было бы много чего осмотреть за один день. А потом обойти грибные места и все пособрать.

– Вот ведь извращенка! Даже Часикам пытается найти применение.

– А еще мы отправим по сталкерскому радио послание нашему знакомцу из будущего, Сереге Чесноку. Предупредим.

– Это правильно. По-честному, – согласилась Стрекоза. – Пусть живут мужики.

* * *

Девушки шли по упругому мшистому ковру к переходу в десятую локацию, где и наличествовала аномалия Железный Лес.

– Свобода воли, говоришь? – увлеченно рассуждала Крысуля. – Скажи, вот если мы с тобой в точности повторим свои поступки, все остальные тоже сделают всё как в прошлый раз?

– Да, – терпеливо отвечала Стрекоза. – Гляди – Лужа. Не вляпайся.

– Да вижу я, вижу. Ну и не страшно, что сделают. Нет проблем. Люди раз за разом совершают одни и те же поступки без всяких хроноаномалий. Включая, кстати сказать, разные глупые глупости. Наступают на одни и те же грабли, а все равно. И никто по этому поводу не сомневается в концепции свободы воли.

– Вот ведь трепло, – безнадежно вздыхала Стрекоза. – Ладно, болтай лучше сейчас, чем в Железном Лесу.

* * *

Трое сталкеров, Чеснок, Сова и Сопля, сидели в склифовском кабаке «У Карсона», завтракая перед еще со вчера намеченном походом в Железный Лес.

– Угу, – бормотал себе под нос Сова, проверяя снаряжение. – Угу… дробовик и пистолеты, боезапас к ним… угу… веревка – если придется выходить в тумане, по крайней мере не потеряемся… угу… консервы и спиртовка… угу-угу…

– Не лежит у меня душа к этому походу, – в очередной раз проговорил Сопля. – Я вообще Железный Лес не люблю. Чует мое сердце, именно там когда-нибудь шею и сверну.

– Не диарей! – уверенно объявил Чеснок, любивший щеголять заумными выражениями. – Все будет в типе-топе. Ну, мужики, за удачный поход и хорошую добычу.

И достал пузатую флягу из нержавейки.

По жестяной крыше загрохотали тяжелые ботинки, хлопнула дверь.

– Чеснок, я тебя еле нашел, – объявил с порога зашедший в кабак сталкер. – Тебе срочное сообщение. От Крысули.

– Да? – спросил неприятно удивленный Чеснок. – И что же ей от меня понадобилось? В анекдоты меня вставлять не надо. Я персонажем в анекдот не рвусь.

– Говорю, как передано. «Сегодня мы с подругой на выходе из Железного Леса вляпались в Часики. Сообщаю, что в моем личном прошлом и твоем будущем мы обшонали два трупа, убитых «кабачковой икрой». Твой и твоего напарника. Тебя опознали по фляге с веселой надписью, на нем приметных вещей не оказалось. Искренний мой совет, выберите на сегодня другой маршрут для прогулки».

– Угу-у… – растерянно протянул Сова.

– Вы как хотите, но я бы прислушался. Жизнь одна, – посоветовал сталкер и вымелся из кабака.

За столиком некоторое время молчали.

– У меня с самого начала не лежала душа к этому походу, – опять завел Сопля свою шарманку. – Давайте лучше двинем в…

– Да?! – взъярился Чеснок. – Трус ты и дурак. В Часики она вляпалась, как же. Так я и поверил. Да около Железного Леса отродясь не водилось никаких Часиков.

– Да их вообще нигде не водится. Это байка, – объявил Сова, хотя и без особой уверенности в голосе. Странная история похоже все-таки произвела на него впечатление.

– А зачем тогда она?..

– Она нас от грибных мест отводит, стервочка. Заприметила вчера Иглы и…

– Так если бы она их нашла еще вчера, тут же и собрала бы, – не сдавался Сопля.

– Ха! – Чеснок победно оглядел товарищей. – А вы помните, какая вчера была погода в десятке? Тихое такое солнечное утро, а после обеда что? Вот именно. Увидеть Иглы она еще успела, а потом пришлось в темпе рвать когти. Кто же ей, заразе, рассказал о нашем походе? Федя Косой или Мишка Конопатый? Ни с кем нельзя делиться планами. Никогда и ни с кем.

– Угу, – согласился Сова. – Кстати, она малость напутала – говорила о двух трупах. А нас трое.

– Может быть, третий выжил? – предположил Сопля – И ушел до ее прихода?

– Ушел не обшмонав трупы?

Сопля замолчал, осознав, что действительно сморозил глупость. Вид у него был по-прежнему кислый.

– Еще и флягу приплела в доказательство. Ха! Да эту флягу весь Склиф видел, – бушевал Чеснок. – А как бы она завтра над нами потешалась! По всем кабакам бы растрепала, что развела лохов. Новый анекдотец про Крысулю с нашим участием. Да над нами ржала бы вся Зона!

– Не, мужики, – решился Сопля. – Двое вас будет, как она и говорила. Пусть надо мной лучше будут ржать, чем шмонать мой труп.

– Трус ты и слабак, – плюнул Чеснок. – Недаром тебя Соплей прозвали, сопля ты и есть. Ты еще со вчера мелкой дрожью трясешься. Если бы не эта разводка, ты небось и так бы не пошел. Еще что-нибудь бы выдумал.

– Угу, – согласился Сова.

– Ох мы над тобой и посмеемся вечером, когда придем с добычей. Ну Сова, давай за удачный поход и хороший хабар.

И Чеснок опять достал свою пузатую флягу.

Глава 6. Ребрендинг

В кабаке «Ломтик Большой Земли» было почти пусто. Как всегда. Серега, хозяин злосчастного кабака, сам обслуживал немногочисленных посетителей: держать бармена было в его положении накладно. Посетители, на данный момент пять человекоединиц, скучковались за одним столиком. Пили, говорили все о том же: подлец Замятин, стерва Крысуля, недочеловеки мутанты, оболваненная молодежь, которая столкнется еще с реалиями жизни, да поздно будет. Сокрушались – куда, мол, катится мир. Положа руку на сердце, был бы клиентом, сам бы пошел в «Жаренный гвоздь».

О, шаги по улице… голоса, смех… Серега тут же сделал стойку – может, зайдут. Нет, не зайдут – плейер. И песенка на нем специфическая.

«Внизу не встретишь, как не тянись,

за всю свою счастливую жизнь

десятой доли таких красот и чудес…» – чирикал плеер у кого-то из идущих. Не его публика. И точно, компания, рассеянно ругнув Ку-клукс-клан доморощенный, прошла мимо.

– И где же они этот антиквариат взяли, песня совсем допотопная? – бурчали за столиком.

– Знамо где, Замятин дал…

– Совсем мозги ребятам запудрил. Гад!

Да, Замятин у них кумир и бог пополам с царем-батюшкой. Особенно если в полевом комбинезоне и с волосами, перетянутыми шнурком от ботинок. А как же, герой, настоящий ученый, воплощенный дух первопроходцев Зоны. Говорят, он их чуть ли не поштучно подбирает, ударенных на научной романтике. Лично собеседования проводит с этими, которые из Игры свалились.

Ладно, на этот контингент Серега и не рассчитывал. Но, вы думаете, он не прокачал настроения масс, открывая кабак? Сколько людей охотно говорило с ним о засилье мутантов в городке, формирующемся вокруг Института! Спасу от них, мол, нет. За соседними столиками с этими уродами приходится сидеть. И разговоров о том, как они устали от этой проклятой Зоны, Серега тоже слышал предостаточно.

В общем, открывая кабак, Серега объявил его маленьким кусочком Большой Земли. Местом, где клиент может расслабиться и забыть на время, что он в Зоне. И поэтому мутантам в нем делать нехрен. О чем со всей категоричностью извещала табличка на дверях.

Все он правильно рассчитал… казалось бы. Подходили, хвалили, уважение всяческое высказывали. А что ж тогда не ходите? Глазки отводите, поганцы? Не тот контингент, от которого можно ожидать хоть минимального гражданского мужества. Не тот!

А все Крысуля, стерва ненормальная, недаром ей такое имя дали.

Ох, она и разоралась, увидав табличку на дверях! Это что еще за дрянь такая в моем городе?! Это кто у нас тут такая сволочь, и вообще?!

И началось…

Молодежь она мобилизовала на счет раз. Еще бы, при ее-то популярности. И в экспедиции по встрече посланцев с Большой Земли она героиня. И зав. лаб. в двадцать три года. И эксперименты жуткие ставит на себе. Не говоря уж об анекдотах. Наглая, веселая, а уж если надо кого оборжать – Крысуля, конечно, в первых рядах, вздыхал Серега. Вот и он тоже попал под раздачу.

А мобилизованная молодежь действовать начала по накатанной: тут же составила петицию. Петицию, обращенную ко всему научному коллективу и призывающую бойкотировать свежеоткрытое заведение. И пошла с ней по Институту. И начала, разумеется, с Замятина. А Замятин подписал. Ему, мол, как интеллигентному человеку глубоко противна дискриминация и нарушение прав человека. Это ж выдумать надо такое, в Зоне, да про мутантов, да права человека… а про права зомби он ничего не хочет сказать?

И вот ходили энтузиасты хреновы по институту с этой бумагой, где на первой странице была размашистая подпись ихнего всеобщего шефа. И что бы вы думали? Подписывали потенциальные клиенты, как миленькие! Естественно!

Нет, довольно много народу не подписало. Включая людей совершенно неожиданных. Витька Конев, например, не подписал. Куда хочу, говорит, туда и буду ходить. А на начальство я, Витька Конев, плевал аж с самого верхнего пласта аномалии «Фанера на Парижем». Но ведь не ходит. Не хочет и не ходит. Скучно, мол, у тебя. А мутанты ему не мешают. На мутантов он, Витька Конев, плевал. Оттуда же. С верхушки «Фанеры над Парижем».

И профессор Северцев не подписал, что уж ва-аще удивительно. Если, говорит, люди боятся мутантов, пусть, говорит, у них будет свой кабак. А Крысуле надо быть снисходительнее к человеческим слабостям, тем более что сама она, как минимум, не ангел. Так ведь он тоже не ходит, он же мутантов не боится.

Виктор Васильевич, как всегда. Ни нашим, ни вашим. Далек он, понимаете, от этой проблемы, и в кабаки он, Виктор Васильевич, не ходит как занятый человек… разве что так, заглянет на минутку. Да и вообще занятие это неинтеллектуальное, и он, Виктор Васильевич, этого занятия выше.

Военные? Им, конечно, на петицию это самое… причем, диарейно. Но они ходят туда, куда ходят институтские лаборанточки-аспиранточки. Лучше с мутантами и с девочками, чем без мутантов, но и без девочек.

Так что контингент его составил человек пятнадцать. Сами-то как думаете, это может окупить содержание кабака?

Серега переделал черный ход во второй вход. А там двор и глухой тупик рядом, очень даже можно пройти незаметно. Дело стало немного налаживаться, но неделю назад на асфальте около этого второго входа появилась крупная белая надпись: «Улыбайтесь, Вас снимает скрытая камера».

Серега пожаловался в администрацию. Вызвали Крысулю, и она пришла, даже живая. Да, надпись – ее работа, согласилась Крысуля с милой улыбкой. Да, устанавливать скрытые камеры противозаконно. Абсолютно противозаконно. Каждого, кто это сделает, следует примерно наказать. А ее не следует, поскольку камер она никаких не ставила. Она пошутила. А если кто боится собственной тени, то чем виновата она, Крысуля?

В общем, хулиганку оштрафовали за порчу асфальта, а надпись Серега закрасил самолично. И через два дня надпись возобновилась.

– Не я, – твердо заявила Крысуля. – Я два раза одной шуткой не играю. Я им придумаю что-нибудь новое. А насчет камер – не знаю, может, кто и поставил. Говорю же, игра не моя.

Вот так и шла жизнь. Серега, обслужив унылую компанию, налил стакан и себе. Поведение, немыслимое для профессионала, да что уж там. Налил и подсел к столу. И стало ему еще хуже: посиделки, оказывается, были в честь проводов. Коля Кольцов, один из постоянных и надежнейших клиентов, менял работу и переезжал в Пионерск. Еще одним клиентом меньше.

– Все, хватит! В гробу я видал здешний бардак. И уродов этих, и Замятина-паскуду и Крысулю – морду наглую! Все скопом пусть провалятся. Поживу теперь пусть и не на Большой Земле, но хотя бы в более-менее нормальном городе. Там порядок, – разглагольствовал Коля.

– Кстати, о Крысуле… Меня тут предупредили, ты, Серега, будь готов… Крысуля, стерва, мириться надумала.

– Это с чего бы вдруг?

– Да, говорит, прав Северцев. Вняла, мол. Жестока была к убогим, – объявил Володя Сноб, выделив последнее слово с мрачным сарказмом, – регулярно будет теперь заходить в Ломтик. В виде зомби. И каждого посетителя обнимать и целовать в знак примирения и дружбы.

Все хором застонали, представив себе эту прекрасную перспективу.

– Вот, значит, какая она, эта ее новая шуточка, – потерянно сказал Серега. – Это – хана.

– Лично я теперь буду по вечерам ездить в Пионерск, – твердо сказал Петр Иваныч. – Даже институтский бар при всей своей занюханности и то… пользуется, в общем, спросом у элементов. Моду взяли, оболтусы, водить туда всяких уродов по товарно-транспортным накладным. Да еще и соревнуются, заразы, кто эту бумагу посмешнее сочинит. Бардак!

– Да, Серега. Ты уж извини, но лучше в Пионерск, – поддержал Володя. – А можно полететь в Шишкин Дол – туда ближе. Мы же отдыхать хотим, а не с зомбями целоваться.

– Ты повесь табличку, что зомби тоже вход воспрещен, – посоветовал молчавший до сих пор Паша.

– Не советую, Серега, – желчно сказал Кольцов. – Она все равно войдет. Только лично ты удостоишься ее особого внимания: должна же она тебе объяснить, что зря ты с нею так груб. А объяснять будет долго и проникновенно.

Серега молчал. В его голове крутились жуткие сцены этого объяснения: мертвая девушка обнимала его холодными руками; а куда денешься, поди, вырвись от зомби. Обнимала, прочувственно спрашивала, за что он ее не любит, и лезла целоваться своими синими губами. Ох… Никогда теперь не сможет он фэнтези читать про всякую некромантию.

– Некромантка чертова! – заорал он неожиданно для себя самого.

– Как? Ты как ее назвал?!

– Некромантка! То, чем она занимается – это не наука. Это некромантия какая-то всякая.

– Серега, ты гений! – обрадовался Кольцов, – не все же ей шутить. Я тоже пошучу напоследок! Табличку им на двери заменю раненько утречком, как раз перед отъездом. «Лаборатория пороговых состояний» уберу и спрячу. А повешу: «Лаборатория некромантии». Пусть побесится, стерва.

Кольцов залпом допил свой стакан и кинулся вон делать табличку. Серега проводил его взглядом, налил себе еще и снова сел за стол.

За столом развеселились, стало празднично. Смеялись, в лицах изображали, как стерва Крысуля топчет ногами еще не созданную табличку. А кабак? А что, кабак – можно же действительно поехать на рейсовой вертушке в Шишкин Дол.

Серега пил и пытался представить, что сделала бы мерзкая некромантка Крысуля, если бы кто-то наехал на ее любимый «Жареный гвоздь». Черт ее знает, что отчебучила бы. Вот чего бы не сделала бы точно, так не поехала бы искать новый кабак в Шишкином Доле. Никогда не умел он, Серега, выбирать друзей.

* * *

– Смотри, идет, – зашипела Осока. – Зараза, фифа белобрысая.

Стрекоза проследила за ее взглядом и увидела Крысулю, бодро топающую по направлению к кабаку «От Винта» с неизменным своим диковинным автоматом за спиной.

– Да, она красивая… – кивнула Стрекоза. – Почему я не такая?

– Она чистюлиха! Смотри, гуляет, стерва, по Зажарску как себя у себя дома. Раньше чистюле за такую наглость морду бы набили. А то и вообще пристрелили бы, и правильно. А она, мол, девушка Хамелеона, ей, мол, можно!

– Но она действительно девушка Хамелеона, – рассеянно сказала Стрекоза, продолжая рассматривать идущую. – А кроме того, она, если ты не забыла, как-то раз спасла нашу деревню. А я еще и лично ей жизнью обязана, была одна история…

– Девушка Хамелеона!

В прочие аргументы Стрекозы Осока, похоже, вообще не вслушивалась.

– Девушка Хамелеона! – возмущенная Осока пыхтела как чайник и каждую свою фразу не кричала даже, а вывизгивала. – Она заявилась тогда в приличное, столичное, между прочим, заведение «От винта»…

– Столичное? Это с каких пор? Объединение всех измененных под началом Солнца нашего Мамонта пока что, хвала богам, не состоялось.

– Ну и напрасно. Да… Не перебивай, тебе говорю! Явилась, стерва, в приличный кабак в грязном полевом комбинезоне, не удосужившись даже причесаться. И вонь от нее, как от сталкерюги, порохом несет, по́том, перегаром! Я на одну косметику в Склифе разорилась, а она…

– Ну, уж прямо-таки и вонь. Вроде бы, никто не жаловался. Кроме тебя. Или у тебя открылось новое Свойство?

– Ничего у меня не открылось! Она как раз мимо меня прошла клеить Хамелеона. Меня чуть не стошнило, вот! Я тогда еще нос зажала, так эта стерва даже не заметила! Да какое там клеить? Подошла и сцапала. Внаглую!

– А тебе кто мешал подойти и сцапать, раз все так просто?

– Я приличная девушка!

– Значит, ему нравятся неприличные.

– В нос ему ударяет, что у него чистая девушка. Повадились чистюлихи у нас парней отбивать. Вот тебе нравится Хамелеон?

– Да. Но мне там и без нее ничего не светило, – Стрекоза перевела на собеседницу взгляд своих фасетчатых глаз, шарами торчащих на абсолютно плоском лице. – А если не я, то не все ли мне равно, кто?

– Дура ты! Вот наши парни повадились к ним в Жареный Гвоздь. Теперь чистюлихи вообще всех их уведут у нас из-под носа.

– Ага, в очередь выстроятся, да еще и передерутся.

– Вот-вот! Как раз вчера у них там нашему Крючку чистюли морду набили.

– Ох, Осока… Крючку и в «От Винта» регулярно бьют морду, и в нашем деревенском кабаке тоже бьют. Куда придет, там и бьют. По-хорошему, ему вообще пить не стоит. Кстати, почему только парни повадились ездить? Вчера вот Ветка ездила.

– Ветка?! Лысая и с корой вместо кожи на морде, ну-ну! И как съездила?

– Сияет и светится, – хихикнула Стрекоза, лично помогавшая Ветке гримировать ороговевшую кожу на лице и затылке под змеиную чешую. В сочетании с ее пластичностью и черным раздвоенным языком оно смотрелось по-своему эффектно. В Жареном Гвозде куча падкого на экзотику народа. А вот что ей, Стрекозе, со своей рожей делать?

Полагаете, что стрекоза – существо красивое? Так-то оно так, а вы представьте себе женщину со стрекозиной мордой. Впрочем, все равно надо съездить. Просто проветриться.

– Смотри, смотри, Долгоносик прибежал, – перебила Осока ее мысли. – Тоже вокруг этой стервы крутится, поганец! Садиком своим дурацким хвастается. А туда же, разорялся, что он чистюль терпеть ненавидит!

– На чистюлих это, видимо, не распространяется, – хихикнула Стрекоза.

– Не смешно! Ой, гляди, уже и Репей к дядюшке присоединился, тоже об этом садике чушь какую-то несет, скотина.

Действительно, к Долгоносику, увлеченно разглагольствующему о своем ботаническом шедевре, уже успел присоединиться его племянник Репей. И в результате все трое, развернувшись, двинули к городским воротам. Видимо импульсивная и непостоянная в своих планах Крысуля решила обозреть это чудо агротехники прямо сейчас. А как возвращаться из Большого Болота в Институт, об этом она, разумеется, задумается потом. Да ладно, снимет в случае какого облома комнату на ночь в кабаке, только и всего.

– Не смешно! – взвизгнула Осока, опять сбив Стрекозу с мысли. – Между прочим, твоего брата убили чистюли, не забыла? Зачем они вообще сюда понаехали, это наша земля! Я сама эту гадюку пристрелю, если мужики не могут.

– Не советую, – пожала плечами Стрекоза. Ей эта тема давно надоела. Да, парень, убивший брата, действительно был чистюлей. Кто знает, что там у них вышло, мутная история. Мамонт с Хамелеоном тогда на весь Зажарск друг на друга так орали, чуть противотуманные ставни не повылетали по всему городу.

Много чего могло произойти. Брат… брат был ярым сторонником Мамонта, настоящая пятая колонна в деревне, хоть и нехорошо так говорить о близком человеке. И он готов был выполнить любой приказ Мамонта, не вникая в этическую сторону дела. В отличие, кстати, от Хамелеона. Так что этот шумный скандал наводит на размышления. Видимо, без политики тут не обошлось. Гнусная она штука, политика.

Да что уж теперь, тот чистюля и сам давно мертв. Это Зона, такая здесь жизнь. А у Осоки тоже недавно погиб брат. Его убил деревенский парень, такой же измененный. Поссорились при дележе хабара. Бывает. Но Осока почему-то считала, что это совсем другое дело.

– Не советую. И пытаться не стоит. Она стреляет куда лучше тебя, так что шансов не густо. А даже если вдруг повезет, так не только у чистюль в Периметре, но и в Зажарске, и у нас в Большом Болоте желающие оторвать тебе за этот подвиг башку встанут в очередь.

– Куда катится мир? – скорбно вздохнула Осока.

* * *

– Привет, Дракон.

Тот рассмеялся.

– Знаешь, Тайфун, когда ты зовешь меня Черным Драконом, мне самому становится смешно. Здесь такие помпезные имена не носят.

– Да, – согласился Тайфун. – Я и сам заметил, что от моего имени все вокруг начинают улыбаться.

– Паук вот себе имя поменял соответственно здешнему стилю. И правильно, нам бы тоже не помешало.

– А как мы теперь будем называться?

Дракон поскреб затылок.

– Давай пока просто по именам, а там что-нибудь придумается. Тебя как зовут?

– Костик.

– А меня Вовчик.

– Ну, будем знакомы, – хихикнул Тайфун. В смысле Костик.

* * *

– Красиво, – искренне восхитилась Крысуля. Пространство между двумя высокими заборами было превращено в маленький, но совершенно а-абалденный садик. Буйство красок особенно эффектно смотрелось на фоне некрашеных и плохо оструганных досок. – Как это ты умудрился?

– У нас с племяшом все растет! – гордо объявил Долгоносик. – Это у нас фамильное, верно, Репей?

– Точно, – поддержал племянник. – Можем вырастить все, что хочешь. Такое у нас Свойство.

– Все, что угодно?! – напряглась вдруг Крысуля – А болотный чернолист можете?

– Это еще зачем? Он и некрасивый, и ядовитый, зараза, и вообще редкостная дрянь. Крысуля, что ж ты так глаза растопырила? Он тебе очень нужен, этот чернолист?

– Не то слово. А псевдолопух двулистоперый?

– Ни фига себе заявочки! Может, тебе еще и бешеный гриб подавай?

– О-о!.. Так вы и это сделаете?!

Собеседники синхронно поскребли затылки.

– Крысуля, ты что, маленькую химическую войну затеяла? – озадаченно спросил Репей. – А против кого?

– Нет, мне для экспериментов. Так можете?

– Можем, наверное… – раздумчиво проговорил Долгоносик – Но мы же тогда всю деревню потравим к швайнехундам псевдособачьим!

– Сейчас дядюшка скажет, что это чистюльская диверсия! – хихикнул Репей. – Крысуля, ты решила таким образом извести всех измененных?

– Не смешно, – буркнул Долгоносик.

– Какие глупости, – возмутилась Крысуля. – Я что, дура? То есть я, конечно, дура, но не настолько же! Мы вам специальное место выделим, изолированное, с высшей защитой по всему периметру и даже с воздуха!

– Опять шуточки шутишь? – буркнул Долгоносик.

– Какие шутки? На работу возьмем в Институт, зарплату дадим хорошую, премии. И, опять же, Жареный Гвоздь под боком, а, Репей? Ты же любишь там бывать!

– К вам на работу? Мы же измененные… по-вашему, мутанты.

– Тоже мне, проблема!

Крысуля была не вполне искренна – проблема, конечно же, была. Но она справится. Она и не такие преграды лбом вышибала, благо он, как общеизвестно, чугунный.

– Стар я для таких дел, – подумав объявил Долгоносик. – Вон, пускай Репей идет, если хочет. Он молодой.

– Слышишь, Репей, давай, а? – возбужденно затарахтела Крысуля. – Все оборудуем, как скажешь, ты же специалист. Помощников дадим, будешь руководить.

– Чистых? Мне под начало?!

– Да где я тебе других возьму? Но ты уж их не слишком-то обижай!

– Ну что ты, Крысуля, я добрый, – Репей аж раздулся от важности.

– Заметано? Тогда я завтра же переговорю с Доком.

Крысуля была совершено счастлива. У нее будут ингредиенты для зомбячьего коктейля, того самого, при помощи которого Док реанимировал и ее саму, и ее товарищей по суматошной беготне по просторам второй локации. Коктейля, без которого в лаборатории никакой работы. Как без рук. Ингредиенты были не просто редкими, а о-очень редкими, даже редчайшим, и Леночка тряслась над ними, как Кощей, поскольку собирать приходилось долго, трудно и опасно, а ты поди еще их отыщи. Даже квест на эти милые травки-корешки у тебя не всякий сталкер возьмет даже втридорога. Боятся. Она представила себе реакцию своего лабораторного «главного врача» и даже засмеялась. Над дистиллированной водой двойной очистки, Леночка и то так не тряслась, хоть и делала ее собственноручно. Тратила на нее все свободное время и – заметьте – все силы без остатка. А шла эта вода на тот же самый коктейль, между прочим. Вот так.

Теперь коктейля этого будет сколько хочешь, хоть с маслом ешь, хоть залейся. Из Туманной камеры можно вообще не вылезать – не жизнь, а малина. И ее друзья-соратники перестанут, наконец, ворчать, что она гнусно пользуется служебным положением. Сама в Туманную камеру чуть ли не через день, а они сидят тут живые как дураки, только глазами хлопают.

Теперь… Да она всю Зону перевернет с ног на голову! То есть, в смысле… ну, как… интуитивно понятно.

* * *

Этим утром в коридоре третьего цокольного этажа корпуса икс было непривычно людно. И туманологи, чьи помещения находились дальше по проходу за Туманной камерой, торчали здесь в полном составе, и огневики с первого цокольного, и масса прочего, невесть откуда взявшегося народа.

Толпились и пялились, разинув рот, как стадо тех самых баранов на пресловутые новые ворота. Ворота, в смысле дверь – конечно же, не были новыми, а вот табличка на оных… табличка была вполне себе новой и впечатляла. Технично выполненная под мрамор; пока носом не ткнешься, и не поймешь, что картонная. Мастерская работа. И закреплена на металлических уголках – снимать запаришься. А на табличке каллиграфически выполненная надпись: «ЛАБОРАТОРИЯ НЕКРОМАНТИИ». Народ неуверенно хихикал. Петр Иванович, неведомо как случившийся в третьем цоколе, повис на настенном телефоне и накручивал уже шестой номер. В общем, имел место аншлаг.

– А что у нас тут за народные гуляния? – вопросила Крысуля, пытаясь продраться к собственной двери.

– А ты глянь… – Народ быстренько раздался в стороны, открывая вид на дверь и «мраморную табличку».

Крысуля послушно глянула на дверь и застыла. А потом ее громоподобный хохот перекрыл все прочие шумы в коридоре.

– Кто прицепил?! Колитесь, гады! – орала она сквозь смех. – Колитесь, премию у Дока пробью. Это гениально! Это… Это совершенно новый ракурс. Перспективы развития темы. А уж как прикольно! Лаборатория некромантии. Даешь ребрендинг! А-автора – на сцену!

…На повестке дня ближайшего ученого совета института стоял вопрос о переименовании «Лаборатории пороговых состояний» в «Лабораторию некромантии» в связи с расширением тематики. Смена названия совпала с еще одной знаменательной датой: поселение, формирующееся вокруг Института, получило официальный статус города. На общенародном голосовании с большим отрывом победило предложенное Крысулей хулиганское название «Заумск». Конечно, Заумск. А как же еще назвать прикажете назвать город при научниках?

Оба великих события Крысуля с друзьями с помпой отметили в Жареном Гвозде. А обещанная премия почему-то так и осталась невостребованной.

* * *

Серега понуро сидел на крылечке злосчастного Ломтика. Кабак был пуст. Над историей о визите любвеобильной зомбяшки в его заведение уже второй вечер ржал весь Периметр. Сволочи, вас бы так.

Потенциальная клиентура в полном составе опять уехала в Шишкин Дол. А на обратном рейсе приехало несколько человек тамошних, взбудораженных рассказами о творящихся здесь безобразиях. И двинулись, разумеется, прямиком в Жаренный гвоздь – там же интереснее бояться мутантов. Вот такие дела…

Серега и сам понимал, что продать кабак за сколько-нибудь приличные деньги нечего и думать, учитывая, что сведения о его бедственном положении стали всеобщим достоянием. Но то, что ему предлагали, было хуже, чем оскорбление, а его попытки торговаться воспринимались потенциальными покупателями как хороший анекдот. Но ведь продавать все равно придется. Серега прибрался в кабаке и отвинтил пресловутую табличку «мутантам вход воспрещен». Она будущему хозяину уж точно не понадобится. Для того чтобы открыть где-то новый кабак, теперь придется занимать. А как потом отдавать? Тут на должников в суд не подают, тут просто стреляют.

Его скорбные размышления были неожиданно прерваны проходящей мимо компанией. Мутанты.

– А говорили, что тут кабак только для чистых, – удивились они.

Серега чувствовал себя совсем пропащим. Хуже последнего мутанта. Ну и пусть, злобно подумал он.

– Да что вы, в этом городе ничего такого быть не может, – сказал он не без иронии, – Никак не может. Заходите, ребята!

А если это правда? Вдруг от мутантов действительно можно заразиться? Да вот те хрен, как бы это они от него не заразились хроническим невезением и непроходимой тупостью! Ох, не надо, бедные мужики…

В приступе мрачной решимости Серега зазвал клиентов за барную стойку и затеял беседу. Освоился неожиданно быстро: после давешней зомбяшки они казались не такими уж и пугающими. Серега профессионально улыбался, наливал напитки, отпускал шуточки, трепался за жизнь. Работал.

Разговор перешел на Большую Землю, там и залип. Очень интересовала его новую клиентуру загадочная и неведомая Большая Земля. И тут Серегу осенило. У него же где-то в подсобке завалялся документальный фильм о Праге, заказанный по ошибке вместе с другими дисками – невнимательно читал каталог, олух.

– А я вам сейчас покажу, – радостно объявил Серега и помчался в подсобку.

И выскочил, протирая пыльный диск.

Клиенты прилипли к телевизору намертво, Серега хоть немного передохнул от их страшноватых физиономий.

– Круто! Отпад! – азартно гомонили посетители, заказывая стакан за стаканом. – Как будто сам на Большую Землю съездил. Можно сказать, своими глазами видел… ну, почти своими… Вот что надо заказывать у перекупщиков вместо этих придурочных боевиков! Хотя в компании в любом случае смотреть веселее – вроде как экскурсия, блин! Классный у тебя кабак, Серега – и правда Ломтик Большой Земли.

Кто-то ухватил рацию и рванул наружу к ближайшей точке связи вызванивать друзей и знакомых. И скоро на вертолетную площадку прилетела битком набитая вертушка из Зажарска, а потом несколько «колымаг» из Большого Болота и какое-то вообще несуразное транспортное средство притрюхало из Серого Лужка. Кабак набился – не продохнуть. И все требовали выпить, что характерно.

Сплошь мутанты. Ну и пусть!

Так, лихорадочно думал Серега, сюда и сюда надо поставить еще по телевизору. Агромадные плазменные панели заказать, и ничего, что придется занять денег. Оно отобьется, и еще как. Заказать документальных фильмов, релаксов с видами природы и вообще всяческую видовуху, у Би-Би-Си вон, судя по рекламе, сериал целый отснят. Всех мутантов у вас сманю, пусть к вам эти снобы ходят, мстительно думал он о конкурентах.

Даешь ребрендинг!

– О! Ну, прямо как в родном «От Винта», – раздался вдруг веселый голос с порога. Вот так, размечтался, придурок. Конечно, эта стерва не оставит его в покое. Добьет. Серега безнадежно смотрел, как девушка заходит внутрь и движется прямиком к нему. Подходит к стойке, усаживается на табурет. А потом вдруг заявляет со своей выпендронной нахальной усмешкой:

– Что смотришь на меня, как академик на вечный двигатель? Я, между прочим, клиент! Ты меня обслуживать собираешься, или почему?

Глава 7. Убить некроманта

Крысуля работала над текстом диссертации. Нет, делать это ей, конечно, было пока рановато. Но ведь ее теория потенциалов, которыми надлежало описывать состояние зомби, а также процесс их образования под действием Тумана… она же была почти готова. Оставались только мелкие неувязки и непонятки. А может быть, не такие уж и мелкие…

Вот, скажем, как работает зомбячий сканер? Почему она, ни с какого бока не экстрасенс, на расстоянии видит живых? И не только живых, зомби она тоже видит и с живыми не путает. Для зомби пятно на сканере не такое, не плотное, а как будто… ну как бы это сказать… как будто маленький шарик болтается в луже киселя. Крысуля в принципе даже могла описать это математически, используя такую заферлупонь, как пси-функция и пси-параметр. Очень даже стройное получалось уравнение с двумя решениями – нижнее устойчивое положение пси-параметра соответствовало неразумному зомби, верхнее неустойчивое – держащему головку некроманту.

Все это смотрелось красиво до полной заумности, но реально не добавляло ни понимания, ни, что еще хуже, не помогало на практике. Удерживать это самое неустойчивое положение все равно приходилось учиться посредством долгих тренировок и без всякой математики.

Но уравнение-то какое красивое!

Впрочем, мы отвлеклись, дорогой читатель. Зачем нам вникать в чью-то диссертационную работу? К тому же недоделанную?

Итак, Крысуля писала диссертацию. И находилась в подобающем для такого дела состоянии замороченного сознания.

– Я эти потенциалы уже во сне вижу, – жаловалась она своим ребятам.

– И что они делают? – заинтересовались друзья-соратники.

– Они со мной беседуют.

– О как! И что говорят?

– В основном, всякие гадости. Но подсказали пару дельных идей.

Кроме самой Крысули, от ее сложных отношений со зловредными потенциалами сильно страдала Леночка. Ее работа постоянно находилась на грани срыва.

– Ручку с бумажечкой ей подай, приспичило записать мыслю́! – кипятилась Леночка. – Откуда в мертвой башке мысля́? А если и есть, то мертворожденная, и никому она нафиг не нужна! Ты, между прочим, на эксперименте, не забыла, зомбулечка моя?! Из тебя зомби делать – только Туманную камеру амортизировать! Я тебе десять минут как поставила потерю адекватности третьей степени! Почему? А что ты несешь в ответ на вопросы? Сама почитай протокол! Ты меня из Склифа сманила физиологией зомби заниматься или ручку подавать?! На, держи, мыслитель хренов…

– Ну, не шуми, ну задумалась, – рассеянно говорила Крысуля, шустро чирикая ручкой. – Давай переделаем тест.

– Ага, только сначала откроем тему «Проблемы адекватности зомби при написании диссертации».

– Это мысль! – восхитилась придурочная зомби. – Ты – креатив! Ты – ура! В смысле, не обязательно при написании диссертации, а в смысле стресса и умственной нагрузки. У тебя такой объект роскошный, а ты еще фордыбачишься и носом крутишь.

– Пошла ты! Нагрузки ей со стрессами. Закончим на сегодня, все равно от тебя никакого толку. Отдохни лучше и от тестов, и от диссертации своей идиотской. После обеда в Серый Лужок летят наши хозяйственники. Напросись с ними, трупик хренов, давно ж рвалась…да стой же, куда пошла! Так трупом и поедешь? Оживить тебя надо сначала, чтобы не пугала аборигенов своей мертвой мордой. Вот же тупая зомби!

Она напросится, хоть и нечего ей в этой поездке делать, усмехнулась про себя Леночка. Была ее подруге свойственна эдакая наивная и даже какая-то милая наглость, вызывавшая у Леночки сложные чувства. Спокойное такое имелось убеждение, что если хорошо попросить, то везде тебя пустят, даже если не очень-то можно и даже вообще нельзя. Если очень-очень хорошо попросить… обязательно найдется некто, бросит свои дела и будет-будет-будет с тобой валандаться. Подруга никогда не задумывалась, кажется, даже не вполне осознавала, что так получается далеко не у всех девочек. Для нее это было просто неотъемлемым свойством окружающего мира, естественным, как восход солнца.

Что имеем, то не ценим, грустно подумала Леночка.

* * *

Полковник сидел за своим столом. В очередной раз прослушивал диктофонную запись с докладом Куклы о контакте с иным разумом. Хоть на жалование ее бери…

Жизнь в Периметре выглядела налаженной и относительно стабильной и благополучной. Настолько, насколько это вообще возможно в Зоне. Но полковник понимал, насколько зыбкой была эта стабильность.

Чужие. Фактор, который невозможно учесть, влияние которого невозможно предвидеть. Вот вам, примеру, проблема входа, об которую бились, как муха о стекло, институтские научники. Решилась эта проблема экстравагантным до неприличия способом: в один прекрасный день заявилась Кукла и с самым невозмутимым видом рассказала о своей беседе с иномирцем и о его любезной помощи. Черт побери, здесь без разрешения чужих, похоже, даже муха не пролетит!

Полковник уже привык к мысли, что чужие существуют. Кто-то руководит перекупщиками, кто-то поставляет артефакты на Большую Землю. Зачем поставляет, кому поставляет, и какую, черт побери, с этого имеет корысть? Вопросов куча, ответов ни одного, и такое положение смертельно опасно. Для всей Земли опасно, вот ведь какие дела. Как говорит Замятин, и ежу понятно, что надо докладывать… но кому?.. кому? Тот самый пресловутый ежик прекрасно понимает, что существование Зоны не является тайной в высоких кабинетах его собственного ведомства. И при советской власти «облеченные доверием» знали, да и сейчас… прибрали, небось, к рукам, шустрики. Ты пустишь по инстанциям докладную, а тебя собственное твое начальство упрячет в сумасшедший дом. А то и просто прикончит. Кому, черт побери, нужны у нас артефакты? И зачем? Для чего? Сережа Северцев говорит, что какому-нибудь Антиграву или Ксероксу на Земле цены нет, вот только чтобы применить их… тут надо потрудиться. Причем, не в одиночку. Тут нужна и наука, и промышленность. А это такой уровень организации, такой масштаб… Кто же у нас в конторе во всем этом деле, так сказать, в игре? Да-да, на самом верху? Ему, полковнику, нужна связь с Большой Землей. Независимая связь, и лучше бы не через собственное ведомство. И подсказка у нас есть. Игра. В Игре это дело, можно сказать, на поток поставлено. Все это нужно как следует обдумать и обсудить. Сережины мозги для этого нужны. И Замятин с Филиным в таком обсуждении небудут лишними, да и Кукла эта, если честно, совсем не помешает.

В конце концов, свое жулье было полковнику совершенно понятно. Но ведь кто-то создал Игру… для сбора артефактов? Если бы только!.. с ее помощью можно переправлять в Зону людей… зачем? Каковы же в конечном итоге цели Чужих? Понять бы, что они хотят и что планируют.

Коммерция? Хорошо, если так. Обжуливают бедную Землю? Да пусть хоть сто раз обжуливают. Тем более что при столкновении двух различных культур такого понятия, как «справедливый ценовой эквивалент» вообще не существует – права была одаренная дура, когда рассуждала о золоте и стеклянных бусах. Главное, что коммерсанты заинтересованы в благополучии колонии, а значит наши и их интересы могут в чем-то и совпадать.

С другой стороны, это как сказать. Отсутствие у колонии выхода на Большую Землю для них, похоже, важнее ее благополучия, Пресловутое нашествие контроллеров на вторую локацию явно их рук дело… или что у них там вместо рук? А мы над проблемой выхода плотно работаем, играем с огнем. Но ведь нужен нам независимый канал, позарез нужен, никак без него.

Что произойдет, когда проблема выхода будет решена, и чужие это увидят? Полковник не знал. Но ничего, кроме пресловутого укрепления обороноспособности в голову ему не приходило. Вот полковник ее и укреплял, хотя сильно сомневался, что от этой самой «обороноспособности» будет хоть какой-то толк в случае конфликта с чужими. Разве что они в полном составе перемрут от смеха. Но тут ведь как… говорится же, «делай что должно, свершится, что суждено». Тем более что пресловутая «обороноспособность» в любом случае не помешает, чужие не единственная проблема в этом щедром на неприятности мире. И, как всегда, самая главная из этих проблем люди. Не зверье, не аномалии, даже не сам Туман. Люди.

Бандиты – это ладно, само по себе это далеко не конец света. Но ведь и без них всякого добра хватает. Взять хотя бы Долг. Долгари эти самые – подумать только! – уже успели наведаться к полковнику на предмет заключения договоренностей о «взаимовыгодном сотрудничестве». Давиденко, мол, ограниченный и из прежних, но он-то, полковник, явно человек весьма и весьма неглупый, поживший не просто на Большой Земле, но и в современной столице, а посему «осведомленный в реалиях». Он-то необходимость таких договоренностей осознает, не так ли?.. Поневоле начинаешь понимать Куклу, бравирующую тем, что она, мол, дура. Хотя… Она ведь и правда дура, пусть и одаренная, верно?

Эти самые долговцы договариваться хотели почему-то по своих условиях… ну да, конечно, у них же принципы. Твердые принципы. И то, что он их послал (он не дипломат, он военный человек и вежливым экивокам не обучен) кажется удивило их вполне искренне.

А еще есть тут Большая Маня с ее отморозками. И пусть никого не вводит в заблуждение легкомысленное наименование этих самых «манько́в», закрепившееся за ними в Зоне. Маньки́ – та еще пакость. Зеркальное отражение Долга, такой вот монстрячий его вариант. Полубандитская организация, прикрывающаяся красивыми словами. В отличие от Долга, чья штаб-квартира находится неведомо где, Маня места своей дислокации никогда не скрывала с максимальной демонстративностью. Но, вот ведь пакость какая, о зачистке ее группировки даже и мечтать не приходится. В дальнем конце контролируемой ею локации наличествует постоянно действующий проход в местности, которые тутошние эстеты окрестили почему-то Темными Землями. И лезут оттуда пресловутые отряды Черной Смерти, о которых тоже ничего не понятно. Как Маня умудряется жить на этой бомбе, уму непостижимо. Но своей ролью буфера между этими самыми Темными Землями и цивилизованными местами пользуется внаглую. Так что приходится ее терпеть и отбивать раз за разом бандитские рейды в четвертую локацию.

В общем, «обороноспособность» Периметру пригодится. Так что полковник организовал своей властью несколько субботников и закупил самое современное и навороченное оружие. У перекупщиков и закупил, а где же еще? Оружие они продавали охотно, что хочешь, чуть ли ни атомную бомбу готовы были продать. Это было им, очевидно, не запрещено, а потому наводило на грустные мысли. Скорее всего, новейшее и навороченное по земным понятиям вооружение было чужим, как слону дробина.

Всего вышеизложенного мало для полноты счастья?.. Ах, вполне достаточно?.. Так ведь если прослушать диктофонную запись доклада Куклы повнимательнее, еще веселее станет.

Почему представитель чужих заявился именно к ней, это ясно. Ударенная башкой Кукла с полнейшим спокойствием будет говорить хоть с иномирцем, хоть с эльфом, хоть с феей, хоть с чертом. Ей все едино – просто новые правила игры. А если и разнесется эта история по городам и весям, что ж, появится еще один анекдот про Крысулю. Анекдот о том, как болтала она с пьяным сталкером и записала его в пришельцы. А что, пожалуй, даже и смешно.

Точнее, мотивы чужого понятны, если принять как данность – он не мог позволить себе прийти официально. А почему не мог? Зачем он маскировался под пьяного сталкера и туманно ссылался на какой-то источник эксклюзивной информации?

«Обратите внимание, Михал Михалыч», – излагала тогда Кукла, глядя на полковника незамутненными голубыми блюдечками, – «Обратите внимание – он настойчиво вкручивал мне, что своего информатора уже давно не видел. Очень настойчиво. Вас это не наводит на размышления?»

Наводит, черт возьми, дура ты наша одаренная. Наводит. Если эта занимательная история распространилась бы широко, кому-то ТАМ надлежало решить, что источник информации давно мертв. То есть мертв он сам, наш милейший Доброжелатель.

Вот так. У чужих свои игры. И это делает ситуацию еще нестабильнее и непонятнее. Во-первых, очень не хочется оказаться посреди чьих-то вполне себе посторонних разборок. А во-вторых… вот представьте себе, друзья дорогие, что перекупщики исчезнут куда-то до того, как проблема выхода будет решена. Тут ползоны кинется за валидолом, а его тоже, между прочим, у перекупщиков приобретают. Вся экономика Периметра завязана на перекупщиков. Прочно завязана и неразрывно. И он, полковник ничего не может с этим поделать.

Не может. Но хотя бы голода нельзя допустить в случае чего. И поэтому надо обратить самое пристальное внимание на снабжение Периметра местными продуктами. Есть варианты. Вот, например, сегодня согласно его договоренности с Замятиным, Институтские хозяйственники летят в деревню Серый Лужок для заключения договора о сельхозпоставках. Полковника давно интересовала эта деревня в качестве такой вот своеобразной «соломки» на случай какой-нибудь незадачки с перекупщиками. Или конфликта, или шантажа или еще черт еще знает чего. Институту и надлежит ставить эксперименты, не так ли? Вот и поставит экономический для разнообразия. И посмотрим.

* * *

В Зоне бо́льшая часть людей, не связанных ни с военными, ни с научниками, живет сбором и продажей хабара. А вот Серый Лужок выбрал своей нишей сельское хозяйство. Говорите, Зона – не лучшее для того место? Да, это так, Зона – не просто зона рискованного земледелия, а о-очень рискованного. Но оно того стоит.

Зачем в Зоне вообще земледелие, если все можно купить у перекупщиков? Но, дорогой читатель, за это самое ВСЕ платить надо. Артефакты на дороге не валяются. Их, рискуя и корячась, собирают по аномалиям. А потребности человеческие штука такая – одну утолил, так на ее место еще две вылезло. На все наши потребности никаких аномалий в Зоне не хватит.

Периметр, где артефакты собирают организованно, причем с применением всяческих достижений тутошней науки, может позволить себе кормить граждан экологически чистыми продуктами с Большой Земли (а в этих широтах все продукты с Большой Земли считаются экологически чистыми, наши с тобой заморочки по поводу нитратов, дорогой читатель, здесь, в Зоне смешны как неприличный звук в приличном обществе). Удачливые одиночки могут себе позволить такую роскошь достаточно регулярно. А есть куча людей, которые большеземельную еду видят только по великим праздникам – содержать в порядке оружие и броню гораздо важнее.

Вот тут появляется он… спрос. Спрос, который, как известно, рождает предложение. И, несмотря на все трудности и препятствия, появляется в Зоне сельское хозяйство.

А как насчет безопасности? Радиация кругом. Химических аномалий тоже навалом, и если кто слопает сдуру мясо или овощ какой, выросший неподалеку от Зеленой Смерти или от Прыгучей Капли… лучше бы ему застрелиться самому.

А вот на этот счет существует система Склифовских сертификатов. Да-да, целое отделение Склифа регулярно проверяет местные сельхозпродукты и следит за качеством скрупулезнейшим образом. Сертификаты подразделяются на пять категорий: от первого класса – чистые продукты (большая редкость, между прочим, мало кому удается такой сертификат получить), до пятого – сожрешь, так хоть не сразу копыта откинешь (такая продукция тоже востребована благодаря дешевизне). А производители над своими сертификатами трясутся, как над главным сокровищем, иногда даже в рамочку вставляют.

Вся продукция Серого Лужка к огромной его гордости была первого класса, и он благополучно подтверждал свой сертификат уже не один год. Специализировалось поселение на мясе и овощах. Скот селяне разводили мелкий: коз, овец. Особенно хорошо было с бараниной. Пасти овец в Зоне сравнительно с любой другой живностью чуть ли не сплошное удовольствие. Веди себе барана в сторонке от всяких неприятностей, а за овцами и глядеть не надо. Сами за ним идут как привязанные, и повторяют каждое движение своего вожака. С таким стадом проще простого обходить аномалии и радиоактивные зоны, да и загнать его в укрытие на время туманной опасности особой сложности не составляет. Огороды у них и в самом деле огороженные, причем нехилыми стенами. Да еще и находятся они под охраной псевдособак, которых селяне выращивают самолично из щенков, добытых с риском для жизни.

В свое время Серый Лужок основали три крупных семейства. Два из них мутантские, чьи генетические особенности (или, как здесь говорят – Свойства) по счастью были доминантными и наследовались из поколения в поколение.

В членах первого семейства было что-то от контроллеров, но их способности действовали только на животных. Ходила шутка, что и на тупых людей тоже, но, конечно же, она только шуткой и была. Слабенькие способности этих ребят не могли справиться с человеческим мозгом. Но зато они могли брать под контроль псевдособак и использовать их для охраны. А в Зоне охранять съедобное, тем более мясо первого класса по Склифовской шкале, потребно не менее тщательно, чем на Большой Земле ювелирный магазин.

Представители второго семейства умели видеть аномалии и радиоактивные зоны. А как же без этого, все мясо при продаже придирчиво проверяли дозиметром. Один раз попадешься – прощай склифовский сертификат на многие годы.

Ну а третье семейство – выходцы с Большой Земли, как они сюда попали, только богам ведомо. Потомственные агрономы. Тоже, можно сказать, полезное Свойство.

Ну, так вот, в это самое поселение и полетели Институтские хозяйственники на предмет заключения договора о регулярных поставках продуктов. К ним Крысуля и навязалась.

* * *

Деревня Серый Лужок давно интересовала долговского полковника Петренко. Зажарск был в его глазах привычным злом. Надо его, конечно, будет раскатать по камушку. Когда-нибудь. Но работы там… и потерь будет немеряно. Большое Болото тоже брать запаришься, и тоже придется терять людей.

Оно кому надо из-за этих уродов умирать.

Те, кто был готов умирать, под руководством полковника Воронина увязли по уши в разборках с отморозками Большой Мани и с бандитами, прочно окопавшимися в Заболотье.

Готовы они умирать – им и флаг в руки. Еще лучше, чтобы самого Воронина там прибило. Если, не дай (или дай…) бог, случится что с генералом, то реальных кандидатур на его место две – он сам и этот Воронин. А допустить Воронина до генеральского кресла нельзя никак.

Причем тут честолюбие? Просто при нем жизнь начнется еще хуже, чем была при отце-основателе. Лезь с автоматом в каждую дырку, потому что, видите ли, «должен». А вознаграждение тебе при этом, или скажем так, воздаяние – шиш, и даже без масла.

Нельзя, никак нельзя Воронина в генералы. Но для этого у него, Петренко, должны быть свои достижения и свои успешные операции. Серый Лужок – самое оно.

В последнее время в Зоне наблюдается отчетливое падение нравов. Нет, не везде, конечно. В Шишкином Доле, например, относительный порядок. И Пионерск кое-как еще держится. Но есть и совершенно непотребные места.

Все началось со Склифа. Введенный там агрессивный нейтралитет распространялся и на мутантов. Надо было бы, конечно, навести там порядок, но уж это малой кровью точно не получится. Да и вообще, Склиф не то место, которое рекомендовалось бы задевать. А теперь еще и этот дурацкий Заумск, где мутанты шляются, как у себя дома, при полном попустительстве. Но и там ведь тоже… От прямого, зубы в зубы, столкновения с Институтом ожидать следует вовсе не удовольствия и идеологически выдержанных зрелищных результатов… к вящей славе Долга и его, полковника Петренко, лично. Совсем даже наоборот – проблем и неприятностей будет по самое не могу.

А вот Серый Лужок, деревня, где живут вместе и чистые, и мутанты – прекрасный объект для показательной порки. Это будет правильная и именно что идеологически выдержанная операция. Деревню покарать, все заснять на видео, а информацию распространить на всю Зону. Чтобы неповадно!

Хорошее получится мероприятие. Очень многие поймут и одобрят, и в Долге, и среди населения. И полковник Петренко возглавит его лично. На всех образцово-показательных фотографиях будет маячить его, Петренкова, бравая физиономия. Что б знали. Что б уважали и боялись. Что б понимали – это именно он будущий генерал Долга.

* * *

Высадились подальше, чтобы не заметили прежде времени. Аккуратно форсировали то, что эти уроды считали «городской стеной» Надо же, и это они называли сигнализацией! От банды какой-нибудь задрипанной может и защитила бы, но не от них же. Долг, это вам не что-нибудь. Это – ДОЛГ. Двух псевдособак, прибежавших на запах, сняли из бесшумки еще со стены. А вот потом случился облом. На центральной площади обнаружилась вертушка с эмблемой Института.

Наезжать на Институт в их планы никак не входило.

– Ждем, – постановил полковник Петренко, – не будут же они тут торчать вечно.

Велел рассыпаться за сараями, благо их у здешней защитной стены чертова уйма. Все равно местные все сейчас толкутся на площади. Ждать велел и до сигнала ничего не предпринимать. А сигналом будет его, полковника, выстрел.

Ждали. Скучали. И вдруг один из долговцев ткнул другого локтем.

– Смотри! Та самая стерва! Помнишь ее?

Еще бы не помнить. Месяца полтора назад они завалились в еще только формирующийся вокруг Института городок проинспектировать тамошний кабак под названием Жареный Гвоздь, а заодно и институтских телок. Расположились за столиком, заказали выпивку, мимоходом турнув бармена за недостаточное лебезение. И тут, не поверите, в кабак ввалилась компания мутантов. Ввалилась, не обращая внимания на НИХ, направилась к столику у дальней стены и завела треп о своих сельскохозяйственных делах. Радовались бы, что их пустили в город продать эту ихнюю козлятину. Так еще и в кабак поперлись! Глаза людям мозолить!

Естественно, ОНИ стали возмущаться. Громко. Прибежал бармен, зашептал на ухо, что мутантам здесь быть разрешается, ничего не поделаешь, политика городской администрации. ОНИ собрались уже навести порядок сами, наплевамши на эту самую городскую администрацию. Но тут от входа раздался звонкий девичий голосок:

– А это что за уроды в нашем кабаке аппетит людям портят?!

Долгари было обрадовались, наводить порядок куда приятнее под аплодисменты публики. Однако и красотка, и ввалившаяся с нею компания смотрели на них. На них, а не на мутантов! А в руках у них были пушки, направленные, что неприятно, тоже на них.

– Эй, вы к пушечкам-то не тянитесь, пальчиков не досчитаетесь, – смеялись вошедшие. – Сами вытряхнитесь, или помочь?

Нет, даже при этом раскладе у них были неплохие шансы. В конце концов, они были долговцы, а вошедшие всего лишь институтские научники. Но, пока они эти шансы прикидывали, один из мутантов, вонючий козопас с кривой мордой, ловко спеленал их, кинув с двух рук веревки с петельками.

– А ну-ка, мальчики, за руки, за ноги, – скомандовала мерзкая девка. И их, ДОЛГОВЦЕВ, раскачав, скинули с крылечка. А стерва смеялась вслед:

– Счастливо долететь!

И вот теперь она, эта самая стерва, топает себе по гнутой улочке и о чем-то хихикает с парой криворожих уродов! Какое тут – без приказа не стрелять! Долговец высунулся из-за сарая, свистнул, полюбовался на расширившиеся глаза мерзкой девчонки и полоснул из автомата.

* * *

В Серый Лужок Крысуля собиралась съездить давно. Очень любопытна была ей эта деревня, где с незапамятных времен мирно живут и чистые, и мутанты. Поэтому Леночкина идея ей понравилась, и она без особого труда договорилась о приятной и познавательной прогулке.

Серый Лужок находился в родной четвертой локации, но в самом дальнем конце. Поэтому кратчайший путь проходил через шестую. Так что Крысуля, уткнув нос в иллюминатор, любовалась залитой солнцем песчаной равниной, с наблюдавшимся тут и там характерным дрожанием воздуха, – верным признаком присутствия Жарок. А потом они прошли переход, и над головой опять оказалось низкое серое небо. Вертолет пошел на снижение.

Институтская вертушка прибыла на место, и селяне чуть ли не в полном составе высыпали ее встречать. Ну да, развлечений у них, естественно, не густо. Поскольку вопросы поставки продовольствия не интересовали Крысулю, она подкатилась к местной молодежи и попросила показать ей в деревне все-все. И двое парней (забавный у них все-таки экстерьер, правая и левая половина лица как будто от разных людей) вызвались провести экскурсию.

Деревня напомнила Крысуле городок Дикого Запада, как их снимают в кино, разве что обнесенный стеной из крупного песчаника. Такие же бревенчатые одноэтажные строения. А вот кабак – ну точно как киношный салун. Кстати, там, наверное, есть чем накормить. Надо будет зайти. А вон девчушка местная лет пятнадцати смотрит, растопырив глаза. Хорошие пушечки за поясом, уже понимает толк. Эффектная – один глаз узкий, раскосый, карий, а второй широкий и зеленый. И брови разные. К этому была бы полезна косая челка и хвост на один бок. Если познакомимся поближе, надо будет посоветовать. А еще ребята хотели показать двух псевдособак, совсем ручных. Их не надо было держать под контролем, и они свободно бегали по поселку. Но, вот ведь незадача, обе куда-то запропастились.

В общем, время проходило весело и интересно. И вдруг, в самый разгар удовольствия, кто-то свистнул из-за сарая.

* * *

Выстрел приняли за тот самый сигнал. И все завертелось. Петренко потом орал, грозился их расстрелять за убийство институтской девчонки и подачу сигнала к атаке. Или выдать начальству Периметра, и пусть там делают с ними, что хотят. Выдать-то он, конечно, не выдаст. Долг своих не сдает. А вот насчет расстрелять, тут возможны варианты. С него станется, особенно под настроение.

Пришлось все-таки рассказать ту историю в Жареном Гвозде, да еще при всех. Отряд ржал в полном составе. Сволочи… а еще товарищи. А Петренко еще больше разорался, мол, если научники долговцев с крылечек за ручки-ножки скидывают, то это… это непонятно как даже и назвать. Слов нет, хотя бы и нецензурных.

Так ведь было подлое нападение сзади!

Ладно. Остается надеяться, что после экзекуции над деревней он развеселится и подобреет. А на что еще надеяться?

* * *

С остальными институтскими отряд обошелся со всем уважением. Аккуратненько связали, главным образом для того, чтобы не бегали где попало и не угодили под пулю. Даже того поганца, который вместо заполошной беготни успел связаться по рации с Институтом, даже его пальцем не тронули… почти… так, легонький подзатыльник. Одного, который схватился-таки за пушку, ранили в руку, тоже со всей возможной аккуратностью. Перевязали, посадили к стеночке и сунули фляжку с водкой. За моральную травму.

А вот с местными… С местными не церемонились. Ха, они еще и сопротивляться пытались! Им бы с мелкими бандюками воевать, еще, глядишь, кое-что и вышло бы. Но уж никак не с Долгом. Впрочем, командир велел без надобности не убивать. Будет веселуха.

И точно. Полковник Петренко – светлая голова! И чувство юмора у него на уровне. В разной степени подраненных уродов вместе с чистыми (хотя какие они к черту чистые, если замараны общением с уродами) пробросали в самый большой сарай.

И тот козопас, который их тогда повязал веревками, тоже тут обнаружился! Над этим поганцем они развлекались минут десять – отгоняли стремное настроение, не отпускавшее после полковничьих угроз. То, что от него осталось, закинули туда же, в сарай. Авось, доживет до начала представления. А потом командир сказал:

– Умрете так же дружно, как жили.

Сарай долго, с прибауточками, обкладывали соломой и обливали запасами тутошнего кабатчика – все равно весь спирт с собой не унесешь. Состязались в остроумии, и погромче, чтоб слышал даже самый глухой из уродов.

Да, полковник у них, конечно, молодец. Но скотина. Перед самым началом праздника ему вдруг понадобилось расставить патрули вдоль городской стены. Из Института, понимаете ли, могут прислать отряд. Ну, могут… Вот сгорел бы сарай, и пошли бы дежурить, так ведь нет! И их обоих, конечно же, сослал в первую очередь. Усмехнулся еще противно так – в записи, мол, праздник посмотрите, успеете до расстрела.

Садист.

* * *

Вертолет шел на форсаже, кажется, даже скрипел от натуги. Странный парень с желто-зеленой чешуей на лбу и затылке, сидевший в пилотском кресле, все шипел и ругался. Грозил порвать, расстрелять, стереть в порошок и по забору развесить. Угрозы трудно совмещались, но кто укажет на это человеку в подобном состоянии?

Картографы влипли в эту историю совершенно неожиданно для себя самих. Не только не отдохнули от долгого похода, но даже по начальству толком не доложились. Терёха только и успел сказать, что северо-западный портал в восьмой локации, увы, не обнаружен, так что откуда в случае чего ждать контроллеров с их зомбячьими бандами по-прежнему не известно. Правда, намечено несколько перспективных направлений, куда в ближайшее время… вот и все. Разве что карту аномалий в штабе сумел сбросить. А потом… Тут такое началось, что хоть святых выноси. Все бегают, все машут руками, и начальство, как на грех, где-то носит, в штабе только Евдокимов и один караульный взвод. У Евдокимова рожа красная, глаза белые, орет, что будь его воля, он весь этот Долг развесил бы на каждом сухом дереве Зоны. «Терёха, – орет, – бери своих, бери всех, кто под руку подвернется, садитесь в вертолет к языкатому мутанту… не ошибетесь, не ошибетесь, он один такой, да и вертолет тут сейчас единственный… и дуйте в Серый Лужок. Если сообщение подтвердится – хоть из-под земли мне этих долгарей достаньте и в землю вбейте. Чтобы ни один живым не ушел. А там пусть меня – орет – полковник с Давиденкой хоть разжалуют, хоть расстреливают! Достали – орет – сволочи!»

Вот так. А они-то неделями, можно сказать, мечтали посидеть в кабаках, всласть потрепаться, послушать сталкерские байки и свои рассказать. Новости узнать, в конце концов. Эвон сколько были, так сказать, от цивилизации в отрыве.

Леха крутил головой. Он с сомнением относился к отданному Терёхе приказу. Воспользоваться вертолетом этого парня? Затея, мягко говоря… не очень.

Оно, конечно, вконец замученные «технические персоналии» говорили, что денек сегодня выдался тот еще, вертушки вызывали одну за другой, и все посудины, что хоть как-то могут летать, сейчас в воздухе. Последняя ушла на перевал Скалистый, потому как йети нечего делать близко от населенных мест, причем в таком немереном количестве. И если ждать, пока кто вернется, то промедление может в Сером Лужке стоить кому-то жизни. Хорошо хоть подвернулась эта, Зажарская, пилот которой готов был лететь в любую минуту.

Может оно и хорошо… но по его, Лехиному, мнению, парню лучше было вкатить успокоительного и отправить в медчасть, а не сажать за штурвал.

– Не боись, – снисходительно сказал Петька. Уроженец Пионерска, к тому же проработавший аж три месяца в охране штаба Периметра, он держался с картографами с апломбом заправской «столичной штучки». Взялся покровительствовать бедолагам, сто лет проведшим вне цивилизации, да и вообще проживающим черт-те где на отшибе. Леху это устраивало, кто бы еще так охотно отвечал на его сорок миллионов вопросов.

– Не боись, – апломбничал Петька. – Он классный пилот. Наше начальство его все хочет к нам сманить, но самая главная монстрячья шишка Мамонт ни в какую не желает его отпускать.

– А еще я долговцев буду с вертолета бомбить. Буду искать их отряды, и бомбить, – громко мечтал пилот. – Всех, кого сыщу. А еще я найду их штаб-квартиру, набью салон взрывчаткой и врежусь.

– А почему… – тихо спросил Леха. – Его девушка, ну, которую там убили… Почему вертолетные технари про нее говорили, что она некромант? Некроманты – это же что-то из фэнтези?

– Ох, давно же вас здесь не было. В Институте теперь имеется такое подразделение. Так что она некромант и есть, самый у них главный. Точнее – была.

Леха аж головой затряс, отгоняя жутковатый образ женщины-некроманта, подруги этого парня с чешуйчатой головой и безумными глазами.

– А почему, – начал он, но ничего больше спросить не успел. Запищала рация, и незнакомый голос произнес:

– Точка связи Д6-4. Говорит сталкер Глеб Лапоть. Сообщение для Хамелеона.

Сталкерское радио в действии.

– Сообщение от Крысули, странное какое-то. Передаю дословно «Мертва, но в полном порядке. Гроб и венок не покупай. Купи бутылку, вместе разопьем. Крысуля».

Вертушка вдруг накренилась, ухнула куда-то вниз и вбок.

– Эй, Хамелеон, ты вертолет ведешь, не забыл?! – заорали несколько голосов сразу. – Нет тут штаб-квартиры Долга, чтоб в нее врезаться, да и мы не взрывчатка!

– Это как?! – севшим голосом проговорил пилот, машинально, чисто на рефлексах выравнивая вертолет.

– Кем отправлено? Когда?

Леня Терехин был человеком здравомыслящим и с хорошей реакцией. На то и командир. Среагировал мгновенно.

– Она сама и говорила. Из точки связи А4-6, минуты три назад.

Терехин поскреб затылок.

– Железные у тебя нервы, Хамелеон. Я на твоем месте точно вертушку бы грохнул.

* * *

Серые облака расплываются, сминаются, теряют четкость. Что со мной? Что происходит? Я… Я в Туманной камере, да? Ну да, конечно, я под Туманом… Вон же лаборатория… Леночка за стеклом… Все в порядке.

Стоп! Ничего не в порядке. Потенциалы! Я же считала, и с экспериментом всегда сходилось. Нет, спектр пси-параметров и все альфа-функции ведут себя, в общем, довольно прилично. Но X-Z связка…

МНЕ ЧТО, ОПЯТЬ ГЛАВУ ПЕРЕПИСЫВАТЬ?!

Не допущу! Z должен быть выше, а Y – ниже. А иксу здесь вообще делать нечего. БРЫСЬ! То-то же… А Z – выше! Выше, я сказала! ЕЩЕ ВЫШЕ!!!

Серые облака… А где это я? Я же в лаборатории была, под Туманом.

Стоп! Не было лаборатории. Я в Сером Лужке, и меня убили! Так… Меня убили, и я теперь зомби. По мнению книжек-фэнтези – очень даже логично. Но вот с точки зрения теоретической некромантии… Главу, похоже, придется-таки переписывать. Ну конечно, если баланс между X-Z связкой и…

Идиотка! В деревне бандиты, а она лежит, науку думает!

Теоретик хренов.

Не даром слово «теоретик» у нормальных людей служит ругательством.

* * *

Крысуля осторожно приподнялась. Улица была пуста. Почти. Если не считать ребят, которые водили ее по деревне. А их уже можно не считать.

С-сволочи. Убью!

Сейчас мы этим и займемся. Пройдемся мы перво-наперво вдоль стены, где любой нормальный урод патрули поставит наверняка. Направо… Ага, вот один, как раз у стены и торчит. Опасности ждет снаружи, а никак не изнутри. И правильно, поскольку без головы он гораздо привлекательнее. Минус один. Так. Теперь аккуратненько, вдоль сарайчика… О! Оказывается, не только сова может повернуть голову на 180 градусов. Минус два. Хорошо быть зомби. А теперь лучше нам немножко полежать. Смотри-ка, проверили. И когда только она научится убедительно изображать мирный, благопристойный труп! Ах, не там лежала… и не так. Ну, тогда ладно. Минус четыре. И автоматиками разжилась, жизнь, определенно, налаживается.

Ага, вот и они, родные! Два любителя пострелять из автоматов. Смутно знакомы, где-то раньше видела их… вроде бы. Она свистнула, и со словами «посмотрим, какое яичко крепче» столкнула их головами. «Оба тухлые», – вынесла вердикт, обозрев результат.

Так, а это что у нас тут за народные гуляния?

Ч-ЧЕРТ!

Автоматная очередь прошивает почти в упор. Неважно. Зато зажженный факел летит в сторону, оторванный вместе с рукой. Этот – выбыл. Не стой столбом, дура, в голову влупят! Стреляют… И мы постреляем, тишину соблюдать вроде как поздно. С двух рук из автоматиков, хорошо-о…

Автоматная очередь срезает прядь волос… мажешь, скотина, ручки-то дрожат! Полезная вещь в хозяйстве этот суеверный нерассуждающий страх перед зомби. Патроны у нас кончились? Ничего, зомби не боятся ручной работы! Еще одну «сову» сделаем. Все? Вроде бы все…

Она активировала в голове зомбий сканер. Живые в сарае. Больше нигде нет. Только в сарае.

«Живые в сарае», – шептало в голове непонятное чувство, идущее откуда-то из глубины ее зомбячьей природы. «Живые в сарае», – шептало оно, разбудораженное горячкой боя. – «Живые в сарае, ну что же ты, иди. Убей!»

Ну, вот еще, Фрейда на нас нет! Ходишь тут с такими вот бомбами в подсознании. Это ж надо в подкорку вбивать, как мантру разучивать: МИРНОЕ НАСЕЛЕНИЕ УБИВАТЬ НЕЛЬЗЯ!

Она подошла к сараю и отодвинула засов.

* * *

Это оказалось уже чересчур для их вконец раздрызганных нервов. Когда дверь сарая со скрипом открылась, на пороге стоял зомби. Та самая девушка из Института, которую долгари убили сразу. Мертвая, в исчерканной автоматными очередями заляпанной кровью курточке. По сараю понеслись женские крики. Да и не только женские, если честно.

– Что орете, зомби не видели? – спросила вошедшая с оттенком недовольства.

– Так… это… – Стебель, парень гибкий как физически, так и интеллектуально, решил – если зомби настроен на беседу, лучше беседу поддержать. – Видели мы зомби… Вот они и орут.

– Так может быть, мне выйти и дверь закрыть, что б было не так страшно? Или все-таки выпустить?

– А долгари?

– А из них зомби не получились. Лежат, родимые.

– Тогда, может быть, Вы дверь откроете и в сторонку отойдете? – осторожно попросил Стебель. – У нас тут женщина беременная, как бы с перепугу чего не вышло…

– Вот роды я принимать не умею, – созналась зомби, – лучше отойду. Заодно и с начальством свяжусь.

Она отошла и начала возиться с рацией. Стебель высунулся, обозрел диспозицию и махнул рукой. Селяне начали аккуратно выходить. И первое, на что наткнулись, был труп долговца, лежащий на спине, но лицом вниз.

Опять они орут, – раздраженно подумал Стебель – Сейчас рассердят ее, и хана!

И точно, зомби перестала заниматься рацией.

– На вас не угодишь, – прокомментировала она. – Ходит труп – они орут… Лежит труп – они орут… Что вам от нас, бедных, надо-то?

– Лучше бы вообще без трупов, – осторожно высказался Стебель.

– Да вы, ребята, шовинисты! Вы еще табличку на ворота присобачьте: «только для живых».

Стебель счел за лучшее промолчать. И тогда в образовавшуюся паузу встрял ребенок.

– А тетенька-зомби сказала, что с начальством свяжется. Разве у зомби есть начальство?

Женщины ахнули, оперативно затерли протестующего ребенка куда-то назад. А зомби громко захохотала.

– У всех есть начальство, деточка, – объясняла она сквозь смех. – Ты думаешь, мое начальство оставит меня в покое только потому, что меня убили? Это ты еще не знаешь, что такое начальство, по малости лет! Начальство считает, что смерть не повод отлынивать от работы.

Отсмеявшись, мертвая девушка опять потянулась к рации. Селяне, кто посмелее, отошли от сарая и стали развязывать институтских.

– Странный зомби какой-то, – поделились они недоумением, – болтает, хохочет…

– Так это же Крысуля, – ворчливо пояснил раненый хозяйственник, пытаясь как-то пристроить продырявленную пулей руку. – Она и живая-то ненормальная была.

– Привет, Док, – радостно заорала Крысуля, наконец связавшись с Институтом. – Док, у нас тут проблемы, долговцы на деревню напали в количестве двенадцати уродов! Пришли вертушку с медиками, проблему я уладила, но у нас тут раненые. А уж перепуганных-то! – и она с неудовольствием глянула на стоящую по стеночке кучку селян.

– Я? А, меня убили… Ну, как-как – из автомата. Ой, Док, только не устраивай разбор полетов. Сама знаю, что лопухнулась. Ты вертушку пришли! Летит вертушка? Зачем нам вояки, говорю же, проблема улажена! Врачей пришли.

Местные слушали весь этот сюрреализм в полном обалдении.

– Долгари где? – хмыкнула Крысуля. – Ну, Док, это глубокий вопрос. Философские и теологические системы различных народов мира отвечают на него по-разному, зачастую диаметрально противоположно. Так, например, по мнению норманнов, человек, погибший в бою, автоматически попадает в Валгаллу. Но, в данном случае, мне ближе христианская концепция, однозначно декларирующая, что находятся они на данный момент в аду. Что? Все, все, уже заткнулась. Что? А почему Хамелеон ведет вертолет? Проще было убить, чем не пустить? Приятно слышать. Ну, ждем.

Крысуля закончила разговор и замерла. Обыкновение некромантов вот так вдруг останавливаться и стоять совершенно неподвижно производило сильное впечатление на свежих людей. Хотя было оно естественным следствием физиологии зомби. У того, кто не устает, и чьи мышцы никогда не затекают, нет потребности постоянно менять позу, как это делают живые люди. Обычно эта неподвижность пугала, но сейчас, после хохота и околофилософского трепа, подействовала на селян скорее успокаивающе.

– Хамелеону надо сообщить, он же волнуется, – вдруг вздернулась зомби. – Они наверняка через шестерку летят. Есть поблизости точка связи с шестеркой?

– Конечно, проход же совсем рядом, – с готовностью сообщил Стебель. – Вон там, на пригорочке.

– Ага. Ну, я быстренько сбегаю и вернусь.

Зомби подхватила рацию и умчалась. Селяне окончательно расслабились, стали тормошить институтских, добиваясь объяснений.

– Ну как… это не зомби, это мертвый некромант. Крысуля самый сильный некромант в Институте. Да и вообще в Зоне, – объяснили те пусть и путанно, но с законной гордостью за родное научное заведение.

– Надо же, удумали! Некроманта убить! – ворчал нетрезвый раненый хозяйственник, большой любитель фэнтези. – Они же от этого становятся только сильнее. Вот меня эти придурки ранили, а ее почему-то убили. Если бы наоборот – гореть бы вам всем в этом сарае. Хотя нет… Уже сгорели бы. Может, перепутали? Не знаю, насколько я похож на некроманта, но всяко больше, чем она.

* * *

Фигурку на площади Леха сначала принял за гипсовую скульптуру. Мемориал памяти жертв чего-то: трогательной внешности девочка, расстрелянная автоматными очередями. Монумент был выполнен в излишне реалистичной манере. Скульптуру раскрасили, особенно тщательно прописав пятна крови на курточке, а лицо оставили естественного цвета гипса. Получилось художественно, жутковато, но как-то странно знакомо. И как они каждый день мимо ходят, удивился Леха, кошмары не снятся?

Пилот вывалился из вертушки едва ли не раньше, чем та коснулась площади, и побежал к монументу. И тут… Леха аж вздрогнул… монумент улыбнулся и шагнул навстречу.

– Гляди, она мертвая, – толкнул его в бок Петька, и добавил уважительно, – некромантка!

– Кто? Как это некромантка?

– А так. Их сейчас в Институте целая лаборатория. Шмыгают в зомби и обратно по пять раз на дню и бегают по Институту в мертвом виде. Ужас!

Леха оторопело смотрел, как пилот сгреб девушку-зомби в охапку.

– Что ж ты делаешь, куртку измажешь! – смеялась она.

– Да пес с ней, – возмутился парень. – Отстираю, а нет – выброшу! Крысуля, я так испугался! Когда мне сказали, что ты убита, я чуть с ума не сошел.

– Шуму-то, шуму, – усмехнулась девушка. – Ну, померла. Не в первый раз, и не в последний.

Из ступора Леху вывел окрик командира. Обежали деревню, проверяя, не спрятались ли где долгари. Хотя девушка-зомби и говорила, что никого нет. Зомби, мол, никогда не ошибаются определить, где спрятались живые. Леха заметил, что этих странного вида аборигенов при ее словах отчетливо передернуло. И вдруг… будто что-то впрыгнуло ему в глаза. Ну конечно же, конечно, это ОНА! Та самая девчонка, которую они когда-то с подачи этого придурка Колесова записали в шпионку. Она тогда в карты их раздела чуть ли не до гола. Потом еще, помнится, почти что обещала позволить раздеть себя… но не в карты. И ему теперь, глядя на этого самого языкатого Хамелеона стало совершенно понятно – в этом смысле, увы-увы, ничего не светит. Как в киношной песенке поется, «Эй, моряк, ты слишком долго плавал…»

Потом Терехин выставил патрули, а Петьку и Леху, как самых молодых, отрядил собрать трупы. Леха припряг местных парней, и они вместе быстренько перекидали долгарей в кучу. По мере того, как куча росла, Леха все чаще косился на девушку, пытаясь осознать, что это действительно сделала она. Состояние трупов такое, будто ударная аномалия прошла.

– Слава богу, что зомбари безмозглые, – шепнул он Петьке. – Убивать вспотеешь, а силища у них – трактор Беларусь отдыхает. Будь при всем том хоть капля мозгов…

– У наших некромантов мозги – тебе б такие. И когда они люди, у них мозги. И когда они зомби, у них тоже мозги. Обыкновенного зомбаря долгари в деревне точно прибили бы. Не без потерь, может быть, но пристукнули бы, как пить дать. Крысуля в Институте лабораторией некромантии и заведует. Док настоял. Сама Лашмидаровна у нее ходит в лучших подругах. Отпад! А уж заводная… над ее похождениями вся Зона ухахатывается. Анекдоты рассказывают. Но многие боятся.

– Как можно бояться такую красоту? – безмерно удивился Леха, а Петька значительно поднял кверху палец и сказал, покивав головой для убедительности.

– Она некромант. Я же говорю, что они шмыгают в зомби и обратно по пять раз на дню. А для этого надо что? Надо чтобы ты стал мертвый. Убить тебя надо, понял? А это жутко, да и больно в конце концов.

– Попросту врут про это дело! – встрял в разговор институтский охранник, неведомо как случившийся сегодня в Пионерском гарнизоне и потому угодивший в их вертолет. – У них в лаборатории есть Туманная камера для зомбирования. Про Крысулю вообще много чего врут.

– Ну не скажи, – протянул Петька. – Раньше я и тоже не очень-то верил, что они себя сами убивают. А теперь уж и не знаю. Похоже опыт у нее насчет встать как зомби после убивания… тот еще, знаешь ли.

И тут у Лехи будто пелена с глаз упала.

Некроманты? – мысленно взвыл он, – настоящие?.. живые?.. тьфу ты ч-черт, то есть наоборот… то есть… Не-ет, надо бы тут все о них разузнать поподробнее. Потщательнее. Заглянуть к ним, что ли, как-нибудь на правах ейного старого знакомца?

А диковинная парочка – мертвая девушка и чешуйчатый мутант, все стояла на площади, изображая теперь другой монумент, уже на романтическую тему. Молодая мутантка придвинулась к чистому деревенскому парню и мечтательно сказала:

– Какая любовь, а? Нет, правда… Она была чистая девушка, а он измененный, и она его любила. А теперь ее убили, и она зомби. А он ее любит. Бывает же!

И посмотрела на парня со значением.

* * *

На площадь, наконец, плюхнулась безнадежно отставшая вертушка с медиками. Крысуля высвободилась из лап Хамелеона и обозрела диспозицию – кому тут нужна врачебная помощь? Да всем почти, в той или иной степени. О, они тут друг друга перевязали, подрав на это одежку, хотя шансов у них вроде бы не было никаких. Молодцы, надо бороться до конца. А из сарая вынесли еще одного парня. Состояние такое, что непонятно, как вообще еще жив. Крысуля узнала его. Кирпич, некрасивый, но обаятельный парень, часто приезжал в Заумск продать мясо и любил потом прошвырнуться по кабакам. С-сволочи! Еще бы раз убила.

– Живо в вертолет! – скомандовала неисправимая оптимистка Крысуля. – У нас такие врачи, мертвого оживят (и ведь не врала!)

За раненым в медицинский вертолет ломанулась та девчушка, что понравилась Крысуле во время экскурсии по деревне (господи, ведь и двух часов не прошло). Сказала – сестра. Летчики почему-то посмотрели на Крысулю… тоже еще, нашли начальство.

– Пусть едет, – распорядилась Крысуля.

Девчушка замялась, потом решительно подошла почти вплотную к зомби.

– Спасибо – сказала она, повернулась и побежала к вертолету. Очень перспективная девочка, надо будет прокачать.

Селяне спохватились, начали наперебой благодарить, держась, впрочем, на почтительном расстоянии. И в этой торжественной обстановке Крысуля полезла в хамелеонов вертолет, где уже сидели все парни с Периметра. Последним в вертушку забрался сам Хамелеон.

* * *

– Подвиньтесь, мальчики, – весело сказала зомби. Леха поспешно подвинулся – если сядет рядом, можно будет ненавязчиво рассмотреть ее вблизи. Петька, который при этом оказался по другую сторону от зомби, глянул на приятеля зверем.

– Э, Хамелеон, а где бутылка? – завопила развеселая зомбяшка, перекрикивая шум мотора.

– Можно подумать, мы по дороге в Склиф заглянули за бутылкой, – хмыкнул пилот. – Ладно, их есть у меня. С тобой дружить, да бутылки в запасе не иметь? Держи.

Зомби потянулась за бутылкой, перегнувшись через Петьку, а Леха удостоился еще одного выразительного взгляда.

Летели. Зомби, о чем-то задумавшись, прихлебывала коньяк из горлышка. Леха украдкой косился. Лицо белое, не дышит. Совсем мертвая. Но коньяк, однако, хлещет.

Девушка вдруг повернулась и споткнулась о его взгляд. Но поняла по-своему.

– А что это я одна пью? Может, еще кто хочет? – и она приглашающе взмахнула бутылкой.

– Мы на задании, нам нельзя, – поспешно сказал Терехин.

Да как же так! Интересно же выпить с зомби. Леха кинул на командира просительный взгляд. Тот пожал плечами.

– А я выпью, – объявил Леха. – Домой едем.

Он сграбастал бутылку и отхлебнул из горлышка, не глядя на передернувшихся товарищей. Возвращая бутылку, Леха подстроился к качке вертолета и, имитировав потерю равновесия, цапнул за руку. Ух ты, холодная! И твердая! Соседка не обратила внимания: действительно же вертушку качнуло. А вот командир заметил. Вон смотрит как внимательно. Опять огребет Леха за свое любопытство. А почему, спрашивается? Ну,потрогал зомби. На задании же он – ни-ни, а сейчас действительно уже летим домой.

* * *

Дома, в Институте, Крысулю встречали с помпой, еще чуть-чуть и фейерверки принялись бы запускать. Сначала на ней с визгом повисли ее некроманты. Была бы жива – уронили бы. Потом, разметав мальчишек, как кегли, в нее вцепилась зареванная Леночка. Была бы живая – задушила бы насмерть. Где-то сбоку наблюдался довольный Док, но в кучу-малу благоразумно не лез, берег ребра.

– Ребята, я, кажется, нарыла клавишу «запись» в нашем любимом шутере, – радостно орала Крысуля, пытаясь вывернуться из Леночкиных объятий – дело и для зомби нелегкое. Жизнь была прекрасна… жизнь?.. именно так, не будьте занудами. На горизонте, правда, грозовой тучей нависала пресловутая глава диссертации, но это ж будет завтра.

* * *

– Ну и зачем ты это сюда притащила? Там не могли закопать? – ворчала Леночка после непродолжительного консилиума, проведенного институтскими врачами над злосчастным Кирпичом.

– Безнадежно?

– Абсолютно безнадежно.

– Почему?

– А сама-то как думаешь?! Печень – дыра на дыре, от почек вообще, почитай, ничего не осталось. А еще и легкие! Жить ему, как думаешь, сколько?

Крысуля задумалась.

– Пошли, не стой столбом, – поторопила Леночка, – мне еще тебя сто лет штопать.

– А разве недостаточно плотного обеда? – удивилась Крысуля. Резонно удивилась. Регенерация, на то она и регенерация, чтобы, помимо прочего, убирать все повреждения, полученные телом. И неважно, когда полученные – при жизни, в момент смерти или после оной. Сечешь перспективы, дорогой читатель?

– Нет, лапа, в твоем случае недостаточно, – фыркнула Леночка. – То есть, если ты настроена и дальше гулять с мертвой мордой, то и так сойдет. Месяца за два регенерируешь и сама при хорошем питании. Все вокруг, конечно, сожрешь. Даже краску с забора обгложешь – она же масляная. А вот если я тебя сейчас оживлю, то жить тебе с раздрызганным ливером от силы пять минут. Пули надо удалить. И подштопать тебя, дырок в тебе сколько?

– Я бы все-таки поела сначала, а? Жрать хочется, как я даже не знаю кому.

– Как зомби, вот кому! Иди, лопай, а то твоя тушка скоро в такой кисель превратится, что хирургические нитки не будут держаться. – И Леночка демонстративно повела носом. – А потом – на стол, решето ты ходячее!

– О! – Крысуля уцепила за рукав развернувшуюся было Леночку, – Давай-ка сунем Кирпича под Туман! Сделаем из него зомби, и штопай его в свое удовольствие. А потом пусть регенерирует хоть полгода.

Теперь столбом встала Леночка.

– Я буду писать диссертацию, – сказала она, подумав.

– Что у тебя с крышей? Ты же уже два года как защитилась.

– Я буду писать докторскую диссертацию! Об использовании зомбирования в медицинских целях. Он будет первой главой.

* * *

Возни с Кирпичом оказалось много. Две недели плотной работы. Теперь он выздоравливал в Институтском медицинском блоке. Его сестра со странным именем Горгона находилась при нем практически неотлучно.

– Ну, здравствуй, первая глава, – усмехнулась Леночка, заходя в медблок.

– Здравствуй, – ответил пациент, глядя на нее глазами преданной собаки. Леночке это нравилось. Пациент был ей симпатичен. Она вообще любила крупных и послушных мужчин.

Осмотрев пациента и удовлетворившись его состоянием, Леночка вышла в коридор и вдруг услышала, как он спросил сестру:

– Скажи, Горгона, кто эта прекрасная женщина?

– Это Лена, главный врач лаборатории некромантии, – послышался спокойный, без тени удивления, голос Горгоны.

Леночка застыла посреди коридора. Кем-кем, а прекрасной женщиной ей еще бывать не доводилось. Вот к примеру, пришли недавно с Большой Земли новенькие. Ни баек местных не знают, ни анекдотов. Понадобилась им за каким-то чертом Крысуля, так они в лабораторию зашли, огляделись… думаете, они к Крысуле направились?.. ни хрена подобного! К Леночке. Гады. А что поделать, если это имечко именно ей, Леночке, лучше всего и подходит?

А тут вдруг – прекрасная женщина! Впрочем, по мнению мутанта из Серого Лужка симметричная морда не может быть некрасива. А ее крупные габариты для деревенского парня – несомненный плюс.

– А почему мной занимается главный врач лаборатории некромантии? – донесся из-за двери оторопелый голос Кирпича

– А тебе не все ли равно? Занимается, вот и радуйся, твое счастье, – все так же спокойно сказала Горгона.

– Да, – согласился Кирпич, – счастье… хоть всласть полюбуюсь на такую красоту.

Леночка ошеломленно покачала головой. А что? А почему бы и нет? Ну, нос кривой, глаза на разной высоте, и что с того? Зато вон какой парень мощнючий, не «кирпич», а целая кирпичная стенка. Фигура – хоть в музей на место какого-нибудь Геракла. Леночка оперативно постановила, что для мужской привлекательности фигура гораздо важнее лица, хотя раньше она по этому поводу определенного мнения не имела. Но ведь говорили же древние мудрецы, философы и – главное! – о-очень многие писаные красавицы, что мужчина должен быть всего лишь чуть красивее обезьяны. Смазливый мужик… да это и не мужик вовсе, – совсем развоевалась Леночка. – А что мутант, так сейчас в Заумске с Крысулиной подачи это вроде как даже и модно.

Глава 8. Эксперимент

День сегодня у Хамелеона выдался совсем негодящий. Зажарские дела разруливались с трудом, не без скандалов. А под вечер он поругался с Мамонтом. Сначала все шло по накатанной, начальство в сотый раз костерило Хамелеона за строптивость и хроническое своеволие.

– Моду взял! Хочу – выполню, хочу – наплюю.

– За чем дело стало? Смещай.

– А кого вместо тебя поставлю? От тебя хоть спину беречь не надо.

– Ну, тогда не смещай, – в сотый раз отвечал Хамелеон, рассеянно вспоминая своего школьного учителя, выходца из Периметра, непонятно с какой радости пришедшего жить в Зажарск и, что еще непонятнее, принятого здесь как родного. Странная история, да только в детстве она Хамелеона не интересовала ни грамма, а сейчас концов не сыщешь. В общем, когда тот ставил с ними, зажарскими ребятишками, любительские спектакли, вот точно также и обменивались без конца одними и теми же репликами.

– Хамелеон, ты же моя правая рука, – проникновенно говорил Мамонт.

– Правая… левая… скажи уж сразу – хобот, – подавал Хамелеон свою стандартную реплику. Становилось скучно.

Впрочем, сегодня нашлись и новые темы для беседы.

– Ведь это ты опять долгарей разбомбил? Ты, ты, зараза! Не понимаешь, чем это чревато?

– И чем же? На Зажарск полезут? Они и так полезут, если решат, что это им дешево обойдется. Обкричались уже, что надо уничтожить всех мутантов. А сколько наших за городом подловили и убили? Их разбомбить – милое дело!

– Ты мне мозги не пудри. Ты их бомбишь за то, что они твою девку пришили.

– А я должен их за это водкой поить и целоваться?

– Девка-то жива-здорова.

– А это уже не их заслуга.

– Хамелеон, допрыгаешься ты с этой чокнутой девкой. Ох, и наломала она дров… ох, наломала…

– Это как?

– Как?! Ну ожила она…

– Не ожила, а встала, – педантично поправил шефа подкованный в теоретической некромантии Хамелеон.

– Один хрен. Встала она – так и мотала бы по-тихому. Или полежала бы смирненько пока долгари не уберутся, а потом улетела бы с комфортом домой на институтской вертушке. И своей собственной башкой бы не рисковала, и не создавала людям проблем.

– Людям? Это которые из Серого Лужка? Это им она насоздавала проблем?

– Ты знаешь, что мне важнее всего интересы Зажарска. Серый Лужок – очень проблемная деревня. И ориентируются они на Краба, и вообще… Если теперь все вокруг решат, что можно с полпинка заключить договор с Периметром, а на нас плевать? Нет, ясное дело, что на самом деле это не так просто – надо, к примеру, иметь сельхозпродукцию первого класса… но думать-то все эти бестолочи будут именно так! Что можно договориться с Периметром и находиться под его защитой. Кто тогда захочет примыкать к нашему клану, а?

– Я давно тебе говорил, что и мы можем заключить договоренности с Периметром. Да, конечно, сволочей там хватает. Но политика нынешнего руководства…

– Дурак! Именно что нынешнего. Руководство приходит и уходит, а сволочи остаются. Какое будет следующее руководство, ты знаешь? Клан должен опираться на свои силы. Только на свои. И для этого мы должны объединить вокруг себя как можно больше людей, понимаешь, бестолочь? А этот твой Лужок… Если б долгари его зачистили… о-о, сказка была бы, да и только. Во-первых, не было бы Лужка. Во-вторых, можно было бы поднять крик о том, как обижают измененных. Взывать к справедливости. Глядишь, и выторговали бы кое-что у Периметра.

– Мамонт, ты в своем уме? Там были живые люди. Женщины, дети.

– Я блюду интересы клана, и моих сил, увы, недостаточно, чтобы защитить весь мир. Если бы Лужок вступил в клан, я бы ради них в лепешку разбился, а так… Может Периметр поступает иначе? Они защищают своих. Не по злобности какой, просто их сил тоже на всю Зону не хватает.

– Так давай договоримся с ними и мы. Почему ты так уверен, что это невозможно? Да, мы не можем предложить первоклассные сельхозпродукты. Но мы можем предложить свою силу. Их сила да плюс наша…

– Дурак ты! Мы измененные. Мы никогда не станем своими для чистюль. Ладно, сам Лужок – это еще не все проблемы от твоей красотки. В Лужке погиб полковник Петренко! Врубись, дурень. Ты понимаешь, чем это пахнет?

– Тебе жаль эту сволочь?

– А тебе больше нравится Воронин? Воронин смелый, да?.. честный, да?.. Ну так он еще и неподкупный – не человек, а фея с крылышками! А, между прочим, эта погань – шовинист покруче Петренко. По части бороться с порождениями Зоны – он и там в первых рядах. Он тебя по шею в землю вобьет и сверху помочится только потому, что ты мутант. С Петренко можно было бы договориться, хотя бы и за деньги, а с этим – хрен тебе! Да… Так что теперь? Теперь мне придется помогать Большой Мане, что б этот Воронин там завяз с концами. А лучше бы погиб. Причем тайно помогать, а то если в Периметре узнают – ой, будет не комильфо, ой, не комильфо… Ладно, это все вопросы не к тебе, а к твоей девке. А вот насчет тебя… Втрюхался ты в эту ненормальную по самые уши, вот что мне не нравится. Само по себе знакомство с ней могло бы быть очень даже полезным с точки зрения информации и вообще… да… Но ты же в нее втрюхался, дурак! Даже долговцев бомбишь, все успокоиться не можешь. Я, конечно, понимаю, чистенькая лялечка, да еще красивая, да еще с Большой Земли. В нос ударяет.

– В кого я втрюхался, это тебя никак не касается!

– Касается! Хамелеон, ты же моя правая рука.

– Правая… левая… скажи уж сразу – хобот.

Скандал в который раз пошел по кругу.

* * *

На сегодня встреча у них назначена не была. Занята она этим вечером или свободна? Крысуля рассказывала, что там, на Большой Земле, у каждого есть такая штука, «мобила» называется. Взял, и можешь связаться сию секунду с кем угодно, где бы он ни находился. Хорошая вещь. Но здесь таких нет. И он ничего не мог узнать о ее планах на этот вечер. Настроение было поганое, и совершенно не хотелось сидеть этим вечером одному.

А, ладно, в крайнем случае, прокатится он туда-сюда до Заумска и обратно. Не велика беда, все бы беды такие были.

* * *

Решетка на знакомом окне закрыта. Была бы дома, непременно распахнула бы, сколько уже из-за этой решетки ругались. Ну, хорошо, если не на работе, то где? Вероятнее всего, в кабаке, а то он Крысулю не знает? Кабаков в Заумске сейчас три, вот с ближайшего и начнем.

В ближайшем кабаке было тихо и малолюдно. В углу мрачно напивались знакомые ребята, реанимационная группа при институтском медблоке.

– Крысулю не видели? – спросил у них Хамелеон.

Реакция оказалась неожиданно бурной. Ребята подскочили и начали наперебой орать, темпераментно и очень шумно. Видели они Крысулю, видели! Хоть век бы ее не видеть! А они, вот ведь незадача, видели! И еще неделю видеть будут в кошмарных снах. Хамелеон, у которого как-то ослабели ноги, плюхнулся на ближайший стул.

– А ну, рассказывайте, – потребовал он.

* * *

Реанимационную группу вызвали в лабораторию некромантии сопровождать опасный эксперимент. Нет, заранее ясно было, что от этих поганцев ничего хорошего ждать и не следовало. Но чтоб такое…

Когда пришли, лаборатория уже была в сборе. И группа физиологии зомби, и группа практической некромантии – эти, з-заразы, как всегда, довольные и развеселые, чтоб их приподняло и шлепнуло задницей на Жарку.

– Всем тихо, Княгиня будет держать речь! – заорал Вовчик и хихикнул, получив от Крысули подзатыльник.

– Все, вероятно, в курсе моих нашумевших приключений в деревне Серый Лужок, – начала Крысуля. – Ежели кто не знает, так меня там убили. Тогда мне удалось «встать»… в некромантском смысле, я имею в виду. Причем, встать спонтанно. Сегодня мы планируем смоделировать эту ситуацию в лаборатории. Кто-нибудь из ребят сейчас убьет меня из этого пистолета, и я буду снова пытаться встать. Сознательно. Опираясь на последние достижения отечественной некромантии как науки, а именно … хм-м… на недописанную главу собственной моей диссертации. Ну, а глубокоуважаемая реанимационная группа присутствует здесь на тот случай, если у меня ничего не получится. Вдруг я все понимаю не так, и потому эти самые достижения отечественной науки – насквозь и вдребезги завиральное фуфло, дурь и… никуда не годятся, одним словом.

– Вы там не очень-то старайтесь, – опять вылез Вовчик, – она предпочтет умереть, лишь бы снова не переписывать главу.

– Я понимаю, я должна бумагу написать, что это все под мою ответственность, – Крысуля глянула на окончательно ошалевших реаниматоров… сюр зашкаливает… – Вот, смотрите, при вас пишу, в твердой памяти и – что характерно! – здравом уме… ну, в пределах своих скромных возможностей в этой сфере. Ребята, подтвердите мою подпись.

– Припиши что-нибудь насчет несчастной любви, – посоветовал Костик, заглядывая через плечо.

– Так вот, к реанимационной группе у меня два организационных вопроса, – объявила Крысуля, покончив с бумагой. – Первое – сколько времени вы выделяете мне на эксперимент, прежде чем начнется ваша часть работы?

– Нисколько! – хором заорали «группа». – Дура, что ли? Ты рехнулась! Это нельзя! Как только так сразу! Немедленно! Какой такой эксперимент, идиотка?!

– Вы зануды, – постановила Крысуля. – Дайте раскладку вероятностей.

Реаниматоры, взяв себя в руки, подробно и взвешенно объяснили, почему это все никак невозможно и вообще совершенный бред. Крысуля внимательно выслушала их речь и вынесла вердикт – четыре минуты.

– Второй вопрос – куда мальчикам стрелять, чтоб в случае моей неудачи у вас было больше шансов меня вытащить?

– Никуда нельзя!

– Вот зануды, – вздохнула Крысуля укоризненно. – Я вас спрашиваю не куда нельзя, а куда можно?

«Мальчики» радостно взвыли.

– Идиоты! – взбесилась вдруг Леночка и набросилась на реаниматоров. – Если эта башкой ушибленная решила провести эксперимент – она проведет! А из-за вас эти кретины так выстрелят, что потом ей точно кранты. Ладно, я человек с медицинским образованием, сама решу. Вот сюда. – И ткнула в Крысулю пальцем.

– Надо нарисовать крестик, – встрял здравомыслящий Толик.

– Рисуйте, – одобрила Крысуля

Долго искали фломастер, рисовали крестик, комментируя художественные способности и кривые руки друг друга. Реаниматоры потели в ужасе.

– Так, с подготовкой мы закончили. Приступаем к эксперименту, – объявила Крысуля, не имевшая претензий к художественным достоинствам изображения. – Кто будет стрелять?

– Мы уходим! – взвыли реаниматоры хором. – Не хотим и не будем участвовать в преступлении.

– Валяйте, – разрешила Крысуля, – когда потом окажется, что вы были нужны, то мы… ну то есть вы, но уже без меня обсудите все аспекты такого емкого понятия как преступление.

Пришлось остаться. А куда денешься при такой постановке вопроса?

– Ну, так и кто будет стрелять? – повторила девушка свой вопрос.

Вот теперь, наконец, проняло и этих. Стоят, морды растерянные. В лаборатории повисло молчание.

– Стрелять не хотите? – удивилась Крысуля – Да вы что? Тысячи людей по всему миру мечтают застрелить любимого начальника из пистолета. Это же счастье!

Ребята свое счастье явно не ценили.

– Так что, нет добровольцев? Ну, это не группа практической некромантии, а институт благородных девиц.

– Мы бросим жребий, – хмуро сказал Вовчик. Заявление насчет института благородных девиц ему отчетливо не понравилось. Он взял четыре карандаша, один сломал и зажал карандаши в кулаке. А потом скомандовал товарищам:

– Тяните.

Короткий карандаш достался Витьку. Ему вручили пистолет.

– Да не могу я! – заорал Витек. – Это уже не игра!

– Можешь, Витек, – жизнерадостно объявила Крысуля. – Вся наша жизнь – игра… да еще какая интересная!

– Нужно принести гимнастический мат, – опять встрял Толик.

– Зачем?

– Ты грохнешься.

Крысуля захохотала.

– Очаровательно! Теперь к баяну для козы и зонтику для рыбки добавляется еще и гимнастический мат для трупа.

– Тогда я стану сзади и придержу, – упрямо сказал Толик.

– Ага, а Витек вместо ее крестика тебе в лоб влупит, – влез Костик. – Смотри, у него руки трясутся.

– Сам стреляй, если ты такой крутой! – заорал Витек, пытаясь сунуть пистолет Костику.

– Это нечестно, тебе выпало! – завопил Костик, отпихивая пистолет. Крысуля с комической укоризной покачала головой.

– И я в этом цирке начальник, – пожаловалась она куда-то в направлении потолка. – Все. Кончаем концерт. Стрелять будет Вовчик. Вовчик, забери у барышень пистолет. А держать никто не будет. От греха.

– Обижаешь, – буркнул Вовчик. – У меня руки не дрожат.

Крысуля придирчиво посмотрела на него. Морда у парня была серая, но руки действительно не дрожали.

– Не дрожат, – согласилась она. – Хорошо, принято, Вовчик стреляет, я умираю, Толик держит. Задачи распределены, работаем. Да, Вовчик, не допускай ко мне реаниматоров прежде времени. А то у них на мордах нарисован трудовой энтузиазм. Ну, все, работаем. Вовчик, начали.

Вовчик глянул сердито, покосился почему-то на рукав своей черной рубашки и выстрелил.

* * *

– И что?! – Хамелеон, слушавший все это безобразие в состоянии совершенной ошалелости, аж на стуле подскочил.

– Ну, что-что… Выстрелил, убил… Мы дернулись было к ней, ну их с этими заморочками насчет четырех минут. Так тот, который стрелял, на нас пистолет наставил, глаза бешенные. Ну, мы и стали по стеночке.

– И ЧТО?!

– Ну, что-что… Встала… За две с половиной минуты. В первый раз мы обрадовались, увидев зомби. Ну, визгу было, все на ней повисли, как на футболисте, который гол забил во время матча. Тесты они вознамерились провести с ней какие-то, потом оживить и пойти праздновать. И нас звали. Но мы послали их… что значит, куда?.. А то ты не знаешь.

* * *

Когда Хамелеон ворвался в «Жареный гвоздь», он сразу понял, что ему – сюда. В кабаке было шумно и весело, стоял гомон и хохот. Он еще от двери выцепил взглядом Крысулю. Девушка сидела за столом очень довольная и в изрядном подпитии.

– Лера! – заорал Хамелеон с порога.

– А, Хамелеон! Хамелеон пришел, – полетело по залу.

– Хамелеон, иди к нам, – обрадовалась Крысуля. – Садись, налей себе… У нас тут праздник!

– Лера!

– О! У нас семейная сцена? – удивилась девушка, слегка спотыкаясь языком о слова. – А какому поводу скандалим, радость моя?

– Лера! Ты совсем дура?!

– Это ни для кого не секрет. И потому не повод для скандала.

– Ты… ты ненормальная идиотка… ты что вытворяешь?!

– Коньяк пью.

– А до того?

– Эксперимент проводила. Хамелеон, у меня будет отпадная диссертация.

– Хамелеон, что ты шумишь? Все было под контролем, даже реанимационная группа дежурила, – увещевательно сказал Толик. Он, кажется, был здесь самым трезвым.

– Реанимационная группа? – взбеленился Хамелеон. – Это которую вы к ней не допускали, размахивая пистолетом?

– Ну вот, уже наябедничали! – засмеялся пьяный Вовчик. – И вовсе я не думал им пистолетом угрожать. Я на них рукой махал, чтоб стояли, где стоят. А про пистолет я вообще забыл. От нервности.

– Ага, па-анятно… – хищно прищурился Хамелеон. – Пистолет, значит, в руке забыл, да, Вовчик? Так это ты в нее стрелял?

– Я стрелял, – охотно ответил Вовчик. – Крысуля мне доверила.

Крысуля вдруг вздернулась и потянулась через стол пожимать Вовчику руку, едва не опрокинув при этом бутылки.

– Вовчик молоток! Вовчик – настоящий некромант. Вот… И поэтому следующим мы будем убивать именно его. Он заслужил. Я лично тебя убью, Вовчик, – пообещала Крысуля с пьяной щедростью.

Вовчик расплылся в улыбке.

– Слышал? Поздравь! – гордо сказал он, обращаясь к Хамелеону.

Интересно, что этот придурок завтра будет думать о таком методе поощрения сотрудников? Когда протрезвеет? И что с ним теперь ему, Хамелеону, делать? Морду бить глупо, убивать – и вовсе бесполезно… А главное, что делать с Крысулей?

– Что же мне с тобой делать? – обреченно спросил Хамелеон.

– Много чего, но не здесь же? Когда я совсем-совсем напьюсь, и ты уведешь меня домой… Или унесешь, как сложится… Тогда мы обсудим этот вопрос предметно, компетентно и всесторонне.

Хамелеон вздохнул, сел за стол, налил себе коньяку.

– А ведь правильно говорил Мамонт, – сказал он, ни к кому в особенности не обращаясь. – Действительно, и зачем это я долгарей бомбил?

* * *

В тот вечер вся ее банда напилась в дым. Когда Хамелеон транспортировал Крысулю домой, получилось нечто среднее между заявленными «отведешь» и «отнесешь». Она всю дорогу норовила повиснуть на нем, лезла пьяной физией целоваться, объяснялась в любви. Хамелеон слушал. Ему даже понравилось – не баловала обычно любимая девушка бурными изъявлениями чувств. Еще раз, что ли, ее как-нибудь напоить? Хотя… если нужен для этого такой вот эксперимент, то лучше он, Хамелеон, перетопчется.

– Я тоже люблю тебя, Лера, – отвечал Хамелеон – Люблю я тебя, дурак, иначе стал бы я тебя терпеть?

– Хамелеон… Зачем ты так? – с укоризной вопрошала подруга. – Мне нравится, когда меня зовут Крысуля.

* * *

Наутро Хамелеон проснулся первым и сварил кофе. Крысуля выбралась из-под одеяла, мило наморщила носик на кофейный запах, улыбнулась. Не хотел Хамелеон касаться сегодня этой темы, но не выдержал.

– Крысуля, скажи, а позавчера… когда мы с тобой гуляли… Ты тогда уже решила провести этот свой эксперимент?

– Да, конечно.

– А мне ничего не сказала. Почему?

– А зачем? Сначала я испортила бы настроение тебе. Потом ты испортил бы настроение мне. А так отличный вечер получился. Между прочим, он вполне мог бы быть для меня последним. Тебе не кажется, что потратить его на семейную сцену было бы бездарно?

Ответной реплики не последовало – что ж тут скажешь? А девушка отхлебнула кофе и улыбнулась.

– Хорошо ты мне комнату оформил, Хамелеон. Настоящее логово некроманта.

Она щелкнула выключателем, и зубастые рогатые бра вспыхнули таинственным приглушенным светом. И тот самый торшер из черепа широкорога, Крысуля все же нашла для него место в комнате.

– Я все хотел спросить, зачем ты переназвала лабораторию? Мне прежнее название больше нравилось. Солидное, все такое из себя научное.

– Ничего ты не понимаешь в романтике, – рассмеялась девушка. – А, кроме того, есть тут один практический аспект. Можно спросить сотрудника: «ты некромант или кисейная барышня?». А вот слова «физиолог зомби» в такой фразе звучали бы как-то глупо.

* * *

– Кретинка!

Крысуля даже глаза растопырила. Таким она своего руководителя еще не видела. Чтобы он, интеллигентнейший человек, и так орал!

– Бестолочь! Что ты вытворяешь? Убить тебя мало!

– Ну, Док… К чему так кричать? Я понимаю, у нас обязана быть какая-то процедурная часть, но зачем же столько экспрессии?

– Что-о?

– Ну как… Разрешить мне такие эксперименты ты, естественно, не можешь. Поэтому ты должен меня ругать, а я, соответственно, смущаться и ковырять пол ножкой… Док, ты что? С тобой все в порядке?

Действительно, профессор только ртом воздух хватал, его длинные волосы буквально встали дыбом. Как будто под ток попал. Крысуля даже невольно огляделась в поисках оголенного провода.

– Ты!.. Я!.. Убью! Пришибу на месте! В Пионерск отправлю обслуживать Центральную библиотеку! Там в городе вроде бы и геймклуб есть, как раз для тебя самое оно. Будешь опять в шутеры шустрить, пальчиками по клавиатурке шмыгать. А так только организуем выход – на Большую Землю прямиком, под фанфары и со свистом.

– Э, Док… Ты полегче, ты так не шути! – обеспокоилась Крысуля. – Ну ладно, убьешь, встану, не впервой. Но в библиотеку-то зачем, тем более на Большую Землю? А если я сейчас инфаркт получу? Или инсульт?

– Инсульт получу я! Тебе он не грозит, для инсульта необходимо иметь хоть какие-то мозги.

– Док…

– И перестаньте, наконец, звать меня Доком, Валерия!

Это ее добило.

– За что?! – взвыла Крысуля. – Ты… Вы… тоже эксперименты на себе ставите! Думаете, никто не знает? Знаем! Ваш Димка вовсе не партизан, чтобы молчать как рыба. Вся Зона знает насчет приживления зомбячьего биоматериала. И Вы-то на себе эксперимент по зомбированию-реанимации точно проводили, это тоже всем известно. Это нечестно! Почему Вам можно?

Замятин вытер вспотевший лоб. Попытался пригладить волосы, впрочем, без особого успеха.

– Ладно. Когда я согласился связаться с геймерами, должен был понимать, с чем придется иметь дело. Конечно, я повел эксперимент по первому зомбированию человека в лабораторных условиях, прежде чем допустить тебя и твою банду к Туманной камере. Там даже не в реанимации дело, с ней на тот момент все уже было ясно. Но должен же я был знать, что вы там действительно отзомбируетесь, а не передохните к чертовой матери. Туман, если Вы не забыли, милочка, может не только зомбировать, но и убивать. Конечно, по теории легкие фракции не должны… – но тут профессор понял, что увлекся. И опять глянул на Крысулю свирепо. – Вы как думаете, милочка, почему в Туманной камере сделан внутренний пульт управления?

– Н-ну… Не знаю. Я думала, что это его сначала сделали. Для отладки. А внешний – уже потом.

– Так слушай ты, блондинка из анекдотов. Когда ставился тот эксперимент, я сам устанавливал режим и сам включал рубильник. Сам, никого из своих сотрудников не подставляя. Ты хоть понимаешь, что я теперь должен твоего Вовчика отдать под суд?

Крысуля окончательно растерялась.

– Зачем это Вовчика под суд? Я ему велела, меня и отдавайте! Мы хотели смоделировать именно ту ситуацию, которая была в Сером Лужке. Когда в меня стреляли. Я сначала вообще автомат хотела взять, но Леночка уж очень развоевалась. И потом, я же бумагу написала.

– Бумагу! Сама сообрази, как этой бумагой должно распорядиться. Тут кое-кто только и ждет удобного предлога. Опять мне придется вас, остолопов, отмазывать и самому отмываться от дерьма, которым меня непременно обольют. С головы до ног. Дел других у меня нет? И проблем?

Девушка немного повеселела.

– Ох, как Вы меня напугали, Аркадий Георгиевич. Я уже начала продумывать, как мы Вовчику будем организовывать побег.

– В своем репертуаре… – Замятин только руками развел. – Как же я от тебя устал, боже мой! Если еще раз услышу о подобных экспериментах…

– Экспериментов не будет, – поспешно ответила Крысуля.

Профессор поглядел на нее внимательно. Помолчал.

– Странно… Раньше ты мне не врала. И перестань, наконец, звать меня «Аркадий Георгиевич».

Почетное право быть на ты с великим профессором Замятиным даровано ей вновь. Ура!

Крысуля воспарила духом и тут же обнаглела опять.

– Если единственно возможной реакцией на твое заявление является вранье, в чем смысл этого заявления? – девушка весело глянула на опешившего профессора и продолжала. – Но я, кстати, не вру. Экспериментов не будет. Какие эксперименты – теория уже доказана. Будут тренировки по развитию наших некромантских навыков. Разработка и оптимизация методик тоже будет. Сегодня же пойду к нашим воякам и узнаю, как они оформляют свои тренировки. В учебном рукопашном бою тоже можно шею сломать. Но никто эти бои не запрещает и, тем более, не требует, чтобы солдат сам себя через плечо перебрасывал.

– Гмм… Может быть, все-таки лучше тебя сослать в Пионерскую библиотеку?

– А мы тогда сбежим, – окончательно развеселилась Крысуля. – Подадимся в сталкеры. О! Мы организуем подпольную лабораторию… Нет! Регистрация предприятий в наших широтах происходит явочным порядком. Так что лучше назовем это частным институтом. А оборудование мы украдем. Хабара вам подбросим – новое купите. Как же это его лучше вытащить, оборудование-то… аж из третьего цоколя, да чтобы охрана не засекла?

– Эй, ты сама-то полегче … шутница! Брысь отсюда! Впрочем, нет, постой. Я вот что хотел спросить. Этот твой эксперимент… Не страшно было? И потом, когда в тебя пулю всаживают – это же, в конце концов, просто больно.

– Фи! Когда боксеру прилетает по чавке, это тоже не слишком сладко. А если взять, к примеру, нокаут – вообще, тушите свет! Годами в себя прийти не могут. И ничего. Весь мир смотрит по телевизору, и никаких тебе судов. Я некромант! А некромант, как известно, ничего не боится и боль презирает. Для некроманта это норма и даже традиция. Вот так!

– Да? И кому же это известно?

– Нам!

– А вот я что-то ничего такого про некромантов не слышал, не читал и даже не подозревал о подобных нормах и традициях. Сами придумали?

– Видишь ли, Док, происхождение и развитие этических норм и традиций, характерных для различных человеческих культур, включая и субкультуры как частный случай, является темой многочисленных исследований, относящихся к таким областям наук, как культурология, социология и даже антропология. Анализ огромного комплекса данных безусловно показывает, что этические нормы и традиции никогда не являются произвольно придуманными, а также не могут быть почерпнуты из какого-либо внешнего источника, включая литературу, поскольку являются естественным следствием образа жизни человеческих коллективов и призваны обеспечивать их успешную деятельность. Отсюда однозначно следует, что …

Замятин устало вздохнул.

– Брысь, трепло! Пошла вон.

И хихикающая девушка оперативно вымелась из директорского кабинета, не дожидаясь новой порции начальственного гнева.

Глава 9. Трудовые будни и контроллер на завтрак (много зауми и чуть-чуть экшена)

В лаборатории некромантии имели место быть трудовые будни. Однако «праздниками для нас» они этим вечером определенно не выглядели. Компания зомби, скучковавшаяся вокруг лабораторного кофейного столика, была непривычно хмурой. Работа не клеилась.

С утра в лабораторию позвонили из Пионерска: группа солдат попала под Туман. Некроманты быстренько разогрели Туманную камеру, отзомбировались, вылетели на место происшествия и переловили всех свеженьких зомбаков сетями. Благо в отличие от живых людей не вызывали у тех инстинктивной агрессии и потому могли подойти близко.

Ну, так вот, прежде чем отправить отловленных на реанимацию, Крысуля пыталась каждого из этих «диких» зомби взять под контроль. С упорством, достойным лучшего применения. И ничего не вышло ни одним из них. Потому Крысуля и была не в лучшем настроении, заразив тем свою команду.

– Не так ты все делаешь, – кипятился Вовчик. – Ты работаешь так, будто ты контроллер! Все пытаешься какие-то дурацкие ментальные нити вязать и виртуальные бусы мастерить. Ты не сможешь!

Крысуля передернула плечами. Да, она не может, пора бы ей, наконец, это понять. Нет у нее ни грамма экстрасенсорных способностей. Их еще меньше, чем музыкального слуха. Ну, может и не меньше… но столько же.

Но какой же она, к черту, некромант, если не умеет брать под контроль зомби?!

– У нас механизм принципиально другой, – продолжал между тем разоряться Вовчик. – Наш фирменный стиль – зомбячья банда. Вот ее и надо создавать.

– А как?

– Ты же первая догадалась, что зомбячья банда описывается единой псюшкой. Единой! Надо, стало быть, ее разферлупонить, и внятно сформулировать.

– А как?!

– Знал бы, давно уже формулу тебе под нос совал бы. Думать надо.

Крысуля поморщилась и уставилась в задумчивости в компьютерный монитор, где не было ничего кроме заставки. Наша родная галактика Млечный Путь, что может быть романтичнее? Только Зона. Но по ее родным мотивам заставки для экранов еще никто не сделал. А зря.

Впрочем, не о том речь. Крысуля экранной заставки сейчас и не замечала. Вспоминала. Она догадалась насчет единой псюшки?.. в смысле, пси-функции, если говорить грамотно и не пижонить… да… Догадалась она, как же… Она видела!

* * *

Крысуля долгое время вообще не верила в такое явление природы, как зомбячьи банды. Данные, полученные от милейшей Сеполы Лашмидаровны, были преподнесены не без смущенных улыбок и копания в затылке – уж что, мол, имеем. То есть были они крайне противоречивы и недостоверны. А что касается кабацких баек, так они байки и есть. В Зоне полно сказочников.

Не верила, пока сама не столкнулась. Не в походе, просто шла в город от одной из точек связи. А потому была не в бронике, а просто в усиленной металлическими пластинами сталкерской куртке и с одним автоматом да парой пистолетов. Можно считать, голышом была, хоть бы граната какая завалящая… Ну и напоролась чуть ли не в двух шагах от КПП на милую компанию из доброго десятка зомби. Разумеется голодных, зомби другими не бывают.

Никого не было, и вдруг – здрасьте. Вываливают из рощицы метрах в двухстах от нее. Все такие красавцы, и все при автоматах. И откуда это чудо неожиданно взялось? Возможно, она сама и притащила их на хвосте – кто знает, как долго они за ней топали, ориентируясь по зомбячьему сканеру. Хорошая штука этот сканер, по себе известно.

Делать-то что? Ситуация – проще застрелиться самой.

О!

Это же и есть решение проблемы! Встает она уже уверенно, а зомбаки на зомбаков никогда не нападают. Застрелится, встанет, а потом высвистит ребят с сетями. Крысуля расстегнула куртку – зачем портить хорошую вещь, верно?.. – и застрелилась из пистолета.

* * *

В общем, происшествие не стоило бы выеденного яйца, если бы не… В общем, то, что она тогда увидела на своем зомбячьем сканере повергло ее в полный шок. Вместо привычного отображения зомби – маленький плотный шарик пси-параметра в расплывчатой полупрозрачной луже псюшки … ой, да как же это объяснить… ну, шарики все были на месте, но лужа-то одна. Общая лужа. Это как понять?!

Общая пси-функция у десятка зомби? Это что, вроде как единый организм? Это и есть пресловутая зомбячья банда?!

* * *

Ох, мы с Крысулей совсем тебя занудили, дорогой читатель. Вся эта теория с кучей формул и красивыми названиями только кажется непонятной. Эка невидаль – пси-параметр. Дорогой читатель, представь себе шарик на пружинке, который может находиться в двух положениях – верхнем и нижнем. Верхний соответствует разумному «держащему головку» некроманту, нижний – бессмысленному зомби. Верхнее положение, ясен пень, неустойчиво, и потому для этого самого удержания головки требуются усилия. И помещен этот шарик в эдакую лужицу киселя, которая красиво называется пси-функцией и долженствует описывать инерционность, трение и прочие научные заумности. И наличествует эта лужица у каждого порядочного зомби. А у зомбячьей банды она, оказывается, одна на всех. Хрен ли разницы? Хорошо, что Крысуля тебя не слышит, мой друг. Ой, что было бы…

А все эти потенциальные барьеры с их максимумами и минимумами, которыми Крысуля с друзьями изрисовали уйму бумажных листочков? Ты горку с возвышенностями и ямками видел? Вот и они такие же фигуристые, тут крутые, а там пологие. В общем, ничего особенного.

* * *

Оперативно прибывшие отзомбировавшиеся крысулины сотрудники отловили Банду сетями и притащили в лабораторию. Перед реанимацией мурыжили мужиков не меньше суток, снимали все возможные данные и показатели. А потом две недели неотрывно пялились в компьютерные мониторы с кучей фигуристых кривых и длиннющих таблиц, пытаясь осмыслить, как же, черт возьми, этот общий кисель в Банде организуется.

Да… Сколько же было радости, когда удалось все это смоделировать в Туманной камере. Крысулин нос задрался так, что чуть не посшибал с потолков все лампочки в коридорах родного корпуса.

Только это было давно. Радость от достигнутого успеха уже успела всех безвозвратно покинуть. Сегодня Крысулю с сотрудниками занимала новая проблема – взятие зомби под контроль. И решаться эта проблема не желала никак. Но ведь если некромант не умеет брать зомби под контроль, это не некромант, а позор один, не так ли?

Крысуля тряхнула головой, выгоняя оттуда приятные картины прошлого, и возвратилась в прискорбное настоящее.

– Думать надо, – передразнила она Вовчика. – Кому? Сам не пробовал?

– Ребята, вы маетесь дурью, – назидательно сообщил Толик. – Известно, что в природе зомбячья банда образуется при одновременном попадании группы людей под Туман. Одновременном! То есть в момент образования пси-функции. А потом сделать, так вот хрен тебе, поздно. Вот. Если Крысуля идет в камеру вместе с реципиентами, так у нее все и получается. И у Вовчика тоже, пускай даже если и через раз… нос не задирай, зараза, мы тоже подтянемся. Постепенно. А чтобы брать под контроль уже готовых зомби, за этим полезайте в фэнтези.

– Разумный ты слишком для некроманта, – неодобрительно проворчала Крысуля. – А некромант должен быть малость придурочный.

– Так ведь то малость, а вы?.. Увы-с!

– Она права, – поддержал Вовчик, – меня не интересует, что проблема неразрешима. Меня интересует, как ее решить!

– О! – восхитилась Крысуля. – Круто.

– Это цитата, – признался Вовчик после некоторого колебания. – В одной хорошей книжке прочел. Док дал. Старая, еще в бумаге. Дочитаю – могу дать.

– Ну и что, пусть цитата. Все равно круто. Это же правильнейший жизненный принцип. Вовчик! Напиши плакат и повесь в лаборатории. Пусть все читают и проникаются.

Но тут всеобщего внимания потребовал Витек.

– А вот я, пусть и утомленный избытком патетики, – громогласно провозгласил он, – но все еще вполне себе разумный. Догадался сварить мыслителям кофе.

– Давай сюда, – оживились спорщики и шустро разобрали чашки. Это была черт знает какая порция кофе на сегодня. Тонизирующего эффекта, конечно, кофе на зомби ни фига не оказывает, так, пустой рефлекс. Зато и сердце посадить нельзя.

– Опять кофей жрете, мерзавцы, воду скрали, успели уже? Дистиллята на вас не напасешься, – в комнату ввалилась усталая Леночка. – Марш оживляться, я, между прочим, домой хочу. И только попробуйте сказать, что все вылакали. Где моя порция?

– Я не пойду, – объявила Крысуля. – Меня завтра, в смысле, уже сегодня на субботник звали. Я так и заявлюсь зомбированной, оно в походе удобнее.

* * *

Субботник этот с самого начала не заладился. Добычи было не густо, зато нарвались на семейство кракозябр и потеряли уйму времени и сил на разборку с ними. А под конец, на десерт, случилось ЭТО. Ощущение – как будто горячие, почти раскаленные пальцы дотронулись до человеческих мозгов, ничуть не озабочиваясь такой ерундовой преградой, как череп.

Контроллер.

Люди, схватившиеся было за оружие, замерли неподвижно. Ну а он не торопясь вышел из леса, худая хилая фигура, похожая на вставшего на задние лапы дистрофичного крокодила. Крысуле показалось, что желтые рептильные глаза смотрят на нее с интересом: почему это зомби тусуется тут вместе с людьми.

Контроллер модифицированный, – лихорадочно прикидывала Крысуля, считавшая себя в этой сфере специалистом. – Не напарник, расположение пятен на морде другое.

Но времени на пространные рассуждения ей никто не предоставил. На нее вдруг накатило давно забытое ощущение – брали под контроль. Прямо сейчас, можно сказать на ее глазах, создавалась та самая хорошо знакомая ей ментальная нить, и контроллер не торопясь нанизывал на нее бусины сознаний. Могуч мужик – ее напарник, помнится, мог держать пять-шесть человек, а здесь субботничающего народа аж полтора десятка!

А потом очередь дошла до Крысули, и все пошло наперекосяк, Свойство у человека такое. Что поделаешь.

Контроллер вдруг ментально поддел ее пси-параметр и зачем-то рванул вверх. То есть он, разумеется, называл как-то иначе то состояние психики, которое отличало «держащего головку» некроманта от неразумного зомби… если вообще называл его хоть как-то. Но Крысуле сейчас было не до вопросов совместимости научных описаний. Ее пси-параметр и так находился в верхнем положении. Попытка поднять его еще выше натянула внутренние психические связи до упора и воспринялась ею как ментальный удар страшной силы.

Крысуля обычно удерживала пси-параметр в неустойчивом верхнем положении, нужном для поддержания разума, с наработанным долгими тренировками автоматизмом. Как человек держит равновесие при езде на велосипеде. Но после такого! Виртуальный шарик свечкой взмыл вверх. И, вылетев на фиг из куцей ложбинки на самой верхушке потенциального барьера, ухнул вниз, пересчитывая по дороге все ямки локальных минимумов. Сопряженная с ним пси функция не выдержала такого экстрима и буквально расплескалась фейерверком брызг. Полностью дезориентированная Крысуля стояла посреди обломков космоса… наверное, так и выглядело знаменитое космологическое чудо – Большой Взрыв.

Контроллер опомнился первым. Еще бы, не его же психика получила эдакую оплеуху. Он подцепил многострадальный Крысулин пси-параметр и потянул вверх, туда, где уже была готова ментальная петелька для новой бусины. Крысуля очнулась, ее опять как будто схватили за шкирку и рывком поставили на ноги. Собственно, так оно и было в каком-то смысле.

Он должен сделать меня разумной, чтобы взять контроль над моим рассудком, – пронеслось в проснувшемся сознании. – Разум нужен, чтобы взять его под контроль – нельзя подчинить себе то, чего нет!

А вот этого нам как раз совсем не надо! Крысуля… в общем, впечатление у нее было такое, что она схватилась за пси-параметр и изо всех сил потянула его вниз, а не ожидавший такого безобразия контроллер выпустил виртуальный шарик. И тотчас же неразумный зомби, рыча и оскалив зубы, рванулся к своему противнику. Тот, спохватившись, опять поймал шарик, дернул с силой. Но не успел: зубы зомби вонзились ему в горло.

* * *

Подкинутый предсмертным броском контроллера, пси-параметр пошел вверх и Крысуля очнулась. Перехватила, диким усилием затормозила остаточные колебания. Вот уж не думала она, что зомби может чувствовать себя настолько мерзко, что его может чисто по-человечески мутить. В голове стайками летали звездочки, и она вдруг показалась себе тем самым мультяшным кроликом из старогофильма, которого огрели по башке холодильником.

Крысуля тряхнула головой, пытаясь выгнать оттуда весь этот планетарий, и огляделась. И вот тут ей совсем поплохело. Она держала в руках контроллера с горлом, разорванным зубами… ее зубами! Что такое? Она собиралась ЭТО съесть? Ох, да она, кажется, уже начала!

– Тьфу ты, пакость!

* * *

Зомби, перекосившись, оттолкнула надкушенный труп.

Ошалелые товарищи продолжали стоять столбами. Дурная оцепенелость, наведенная властью контроллера, исчезла с его смертью, но сдвинуться с места было выше сил человеческих.

Черт, черт, и еще раз тысяча чертей!

Крысуля спасла их, спасла весь отряд. Но ночные кошмары им всем теперь обеспечены всерьез и надолго. Контроллер не смог ее подчинить. Но сама эта попытка привела некромантку в дикую, неуправляемую ярость. Она же его зубами порвала! И, похоже, собиралась сожрать… правда, потом почему-то передумала.

– Не вкусно? – растерянно ляпнул кто-то из вояк. И заткнулся, получив тычок в спину.

Некромантка повернула к нему окровавленное белое лицо, глянула вроде как с удивлением. И вдруг расхохоталась, дико и страшно.

* * *

– Абсолютно омерзительный вкус, – сообщила развеселившаяся девчонка. – Это просто невозможно есть!

– А зачем? – оторопело спросил все тот же солдат.

Крысулю было уже не остановить.

– Еще со времен позднего неолита, – начала излагать она менторским тоном, – в огромном множестве человеческих культур была чрезвычайно распространена теория, гласящая, что поедание убитого врага способствует приобретению его силы и доблести. Ну и других полезных свойств. Поэтому представляется разумным… Гх-м… – она прервала лекцию и, сделав поправку на практически отрубившуюся аудиторию, продолжала. – Короче, я подумала, а вдруг можно получить его экстрасенсорные способности? Мне их так не хватает, если бы вы только знали! Но это невозможно съесть, вырвет. Даже зомби. Э-эх, не бывать мне экстрасенсом. Может, кто из вас хочет попробовать? Нет? Ну, ребята, зачем так остро реагировать. Я просто от души предложила, не хотите – не надо. С собой возьму, глядишь в Институте кому пригодиться.

И Крысуля забросила тушку контроллера на плечо.

– Ты бы умылась, – предложил командир отряда, мужик с железными нервами. И протянул флягу.

Крысуля только сейчас сообразила, как она выглядит с перемазанной в крови мертвой мордой и загрызенным контроллером на плече.

– А может и не надо мне умываться? – задумчиво протянула она. – Есть в этом, пожалуй, своеобразная эстетическая завершенность.

– Мы-то люди военные, а вот кого из штатских может и инфаркт хватить.

– Думаешь? – Крысуля не без сожаления отмыла физию и, опять закинув контроллера на плечо, двинулась во главе отряда по направлению к городу.

* * *

Крысуля шествовала по улице, неся на плече контроллера и с удовольствием наблюдая высыпавших зевак. Сочтя их количество недостаточным, она «зарулила» в подвернувшийся по дороге кабак. Ошалелые субботниковцы потопали следом, как будто они все еще были связаны ментальной ниточкой. Впрочем, вид батареи бутылок подействовал на них ободряюще, в кабаке они и остались починять нервы. А Крысуля, перед тем, как продолжить путь в Институт, двинулась к барной стойке с надкушенным контроллером на плече и хлопнула там стаканчик коньячка. За дождь.

Что ж, имел место аншлаг. Она вполне могла быть довольной.

Кстати, в кабаке случился Вовчик. Он вовсю красовался перед очередной девочкой эффектным профилем киношного индейца и черной-черной рубашкой. Вовчик обнимал девушку за плечики и со скромной улыбкой объяснял, что об этом конечно не принято говорить вслух, но контроллеры – это именно то, что предпочитают некроманты на завтрак. Девочка восторженно пугалась и млела.

* * *

– Ты бы его еще совсем съела, а сюда косточки принесла, – разорялся Виталик, бегая вокруг попорченного образца, – тебя что, в столовой плохо кормят?

– Сам тогда добывай материал, привереда. Не надкушенный, он к тебе, видишь ли, идти не хотел. Тебе, может быть, вообще живого приволочь?

– Ты сможешь?!

– А у тебя экранировка от психического воздействия готова?

– Ну…

– Вот и не чирикай! Забирай образец, пока я его не доела, и выметайся.

Спровадив, наконец, Виталика (кажется, он действительно побоялся, что драгоценный экспериментальный материал будет прозаически употреблен в пищу), Крысуля позвонила Леночке.

– Дуй сюда срочно! Что? Перебьется твой Кирпич. Из меня сейчас материал можно ведрами черпать. Тесты, измерения и все-все-все. Жду.

Дверь распахнулась почти сразу. Шустра! Однако за дверью обнаружилась вовсе не Леночка.

– О! Как же ты от девочки своей сбег, Вовчик?

– Отбился, – засмеялся тот, – кажется, она подумала, что я рассчитываю урвать кусочек деликатеса. И не стала лишать меня этой радости. А где он, кстати, деликатес?

– Виталику отдала, он у нас худенький. А это хорошо, что ты пришел. Понимаешь, к тому нашему разговору… Я сама сегодня наблюдала, как пси-функция может разлететься в дребезги. Стабильная пси-функция давно сформировавшегося зомби, понимаешь? На себе прочувствовала! Помнишь анекдот про чайник и учебник по математике? Нет? Ну как же.

Задача номер один: вскипятить воду в чайнике. Дано – пустой чайник, кран, спички и кухонная плита. Решение – налить из крана воды в чайник, поставить его на плиту и зажечь огонь.

Задача номер два: условие то же, но чайник полный. Решение – выливаем воду из чайника, и мы приходим к задаче, которую уже умеем решать. Все ясно?

Вовчик озадаченно хлопал глазами и молчал.

– Если разрушить пси-функцию у вполне себе сформированного матерого зомбаря, – Крысуля назидательно вздела кверху указательный палец, – мы придем к задаче, которую уже умеем решать! Ну?.. Понял?.. Мы научимся брать под контроль «диких» зомби. Разрушить псюшки у нескольких зомби-индивидуалов, а потом создать единую для всех. Усвоил, наконец? Сейчас расскажу, что мне удалось понять «на глазок». А ты посчитай варианты, пока Леночка будет меня мурыжить. А потом подключим к расчетам и ее данные.

* * *

Леночка наконец отпустила Крысулю и уваляла домой. Вовчик оторвался от компьютера, и вид у него был какой-то невеселый.

– Крокодил не ловится, не растет кокос? – поинтересовалась Крысуля.

– Да нет, одно решение я нарыл…

– О! Целое одно решение? Да ты гений! А что ж морда лица кислая?

– Ну, понимаешь…оно какое-то… В общем, если убить командира Банды, ихняя псюшка развалится в лучшем виде. Но человека мы при этом теряем, причем одаренного человека. Талантливого, недаром он у них командир. Как тебе такое решение?

– Не очень… – честно призналась Крысуля, пробегая глазами Вовчиковы расчеты: все безупречно, черт побери.

– То-то и оно.

Крысуля задумалась.

– Но ведь до этого Банды приходилось расстреливать полностью. Если удавалось, конечно, недаром они – одна из любимых сталкерских страшилок. А если не удавалось, так это они всех ущучивали. Лучше уж так, чем не спасти вообще никого.

– Лучше-то оно лучше… – с сомнением протянул Вовчик.

Оба синхронно вздохнули.

– Знаешь, – сказала, наконец, Крысуля, – у меня тут ворох новых данных, Леночка наснимала. Давай оставим это решение для крайних случаев. И еще повозимся.

– Ага.

* * *

Леночка хорошо знала своих друзей, иначе зачем бы ее принесло на работу в воскресенье. И в самом деле, к утру подтянулись все, и в лаборатории имел место быть мозговой штурм.

– Сидят… – проворчала Леночка с неодобрением и предельной хмуростью.

– Все работающие в науке делятся на две большие категории: научные работники, у которых понедельник начинается в субботу, и научные неработники, у которых суббота начинается в понедельник, – патетически объявил Вовчик.

Крысуля глянула на него с интересом.

– Чего-то ты определенно обчитался, – сделала она вывод. – Занимательного. Давай, дочитывай в темпе, а потом книжка моя.

И опять уткнулась физиономией в компьютер

– Оп-паньки! – удивилась Леночка, тоже посмотрев на оратора. – Крысуля, а зачем ты Вовчика убила? Эксперимент какой-то ставила?

– И вовсе я его не убивала, – рассеянно ответила Крысуля, не отрываясь от монитора.

– Я откинул копыта вполне самостоятельно, – сообщил Вовчик. – Спать хотелось зверски, я, между прочим, с пятницы на субботу тоже почти не спал. А тут в работе пошло самое оно. Смотрел я на Крысулю и завидовал: она-то зомби, ей спать не надо. А потом подумал – ну и в чем вопрос?

– Лихо у него это вышло, – уважительно сказал Костик, – я даже испугался.

– И голову как хорошо поставил – полная адекватность! В смысле, каким был дураком, таким и остался. – ехидно высказался Толик. – Э, э, не надо меня бить. Я это к чему: если дури не прибавилось – это большое достижение. Одно дело в Туманной камере, когда потенциалы сами выстраиваются, а другое – когда все самому надо делать: и потенциалы строить, и голову ставить.

– О! Он еще такую речугу толкнул перед тем, как застрелиться, ты бы слышала, умереть – не встать, – хмыкнула Крысуля, присоединяясь к этому потоку своеобразных дифирамбов.

– Моя Княгиня ко мне жестока, – с пафосом объявил Вовчик, – она не жалеет своего преданного вассала и заставляет вкалывать круглые сутки. До смерти, можно сказать. Ни сна, ни отдыха измученной душе, мне ночь… м-м, как там дальше… не шлет надежды, вот. И поэтому я твердо решил – а покончу-ка счеты с жизнью.

– А вот я вас всех сейчас пожалею, – грозно сказала Леночка. – А ну, оживляться, и брысь по домам! Еще и от переутомления вас лечи?

– Какое переутомление к чертям собачьим? Понимаешь, у нас тут, вроде бы, второе решение забрезжило, – сообщила Крысуля, забыв, что Леночка и первого-то не знает. – Есть условия, когда некромант, разрушая собственную псюшку, функции всех окрестных зомби в пределах радиуса корреляции разносит вдребезги и пополам. Резонанс, понимаешь? А после собрать из них Банду, да и возглавить ее – это ж что твои два байта переслать! Но как сделать, чтобы некромант не потерял самоконтроль?

– Какого-какого радиуса? Я вам сейчас устрою по башкам такие резонансы пополам с корреляциями! – взъярилась Леночка. – Я вам сейчас все пси-функции вместе с ногами повыдергаю. Я для вас личный врач! Крысуля, ты не забыла, что уже третьи сутки зомби? Ой, как у нас носик нацелился задираться вверх! Ой, только не надо мне доказывать, что ты круче вареного яйца. Ну-кося, напомни мне, кто за это время успел контроллера откушать? Думаешь, это тебе просто так сошло? И потом, кто набился к полковнику со своей идеей войсковой операции? Он тебя в любой момент может высвистеть! А если ты будешь не в форме?

Крысуля поморщилась. Вот чего ей совершенно не хотелось, так это сорвать задуманную операцию, которую она гордо именовала «войсковой», не вполне, впрочем, понимая, что означает это лихое прилагательное. Не для того она этой операции так долго добивалась. Ленка права. Придется оживляться. Но ведь самая работа пошла.

– Лен, я сейчас досчитаю, и ты меня тут же оживишь. Полчасика, ага?

– И правда, куда тебя оживлять…такую… – согласилась Леночка с неожиданной покладистостью. И вдруг рявкнула: – А ну жрать пошла немедленно! От тебя уже амбре прет по всей комнате гаже некуда!

Крысуля подскочила на стуле, рванулась к двери. И резко остановилась.

– Врешь, зараза?

– Подумаешь! Ну, и вру. Но если еще и не попахивает, так скоро начнет. При таком-то отношении к своему здоровью.

Крысуля захохотала.

– Когда ты зомби, этот твой смех… своеобразный… выглядит, по крайней мере, естественно и органично, – поморщилась Леночка, дождавшись, наконец, возможности продолжать говорить. – Но ты обычно и вживую точно так же ржешь. Вот это действительно страшно.

И тем вызвала у подруги новый всплеск веселья.

– Я, пожалуй, действительно пойду поем, – объявила Крысуля, отсмеявшись. – Если ты меня сейчас оживишь, я точно раскисну. И будет мне не до еды. А пресловутого контроллера на завтрак – маловато!

* * *

Иномирцев опять было трое. Но Главного среди них сейчас не было. Был второй, давешний его собеседник. Назовем его для простоты Заместителем. Еще присутствовал Научник, но не тот, не наш знакомый. Новый. Прошлого главного по интеллектуальной части разгневанное начальство утилизировало и распорядилось изготовить нового. Вот он-то тут и находился. А третий… третий был доверенным помощником Заместителя. Как бы нам его обозвать, а? Ну, пусть будет Исполнитель.

– Я хочу доложить тебе, что мои сотрудники наблюдали еще одного модифицированного зомби, – говорил Исполнитель

– Не того самого? Это точно?

– Абсолютно. Почерк изготовителя тот же, но модель другая. Гораздо более совершенная.

– Расскажи подробнее.

– Эта модификация зомби не только самостоятельно сохраняла разум, но и сама держала на крючке порядка полутора десятков человек. Честно говоря, налетели на нее случайно – ловчая группа собирала людей на разные заготовки. Наш контроллер, не разобравшись попытался заарканить эту компанию. Нет бы подумать – если зомби толчется среди людей и до сих пор не убит… Вариант один – люди ему подконтрольны.

– И что там у них вышло?

– Зомби его убил. Просто подошел и загрыз. А потом забрал тело и ушел. И пленников своих увел тоже.

– Кто доложил?

– Куратор. Он не стал вмешиваться, и я это одобрил. Куратор – очень дорогая и технологически сложная модель, а вероятность его гибели при конфликте с этим зомби была весьма велика. А кроме того, он же должен был передать мне информацию. Кстати, судя по экстерьеру зомби, пресловутая самка человека светлого окраса была использована и в этом случае.

– Занятно… А ты тоже считаешь, что модифицированных зомби быть не может? – обратился Заместитель к Научнику. – Твоему предшественнику это заблуждение дорого обошлось.

– Да может конечно, – небрежно сказал новый Научник. – Тот старый пень… А, ладно, не будем о нем. На самом деле все просто, как телепорт. Компоненты смешиваются вживую, а потом полученный организм зомбируется. Всего и делов. Правда, теория этого дела мне не известна.

Заместитель глянул с неудовольствием. «Старый пень», изволите ли видеть. Вот ведь выскочка недоделанный! Но он, похоже, получился толковым. А жаль.

– И кто же ее придумал, эту теорию, чужие? – скептически спросил Заместитель.

– Это вопрос не ко мне. Зона безгранична, и иномирцев здесь – как псевдособак нерезаных. Я не знаю, кто они, эти чужие, но они опережают нас технологически ох как далеко. Ты оцени, боевая пара контроллер-зомби, которую они разработали ранее, теперь совмещается в одной особи! В особи, которая сама по себе очень сильный контроллер, если держала полтора десятка человек. Не слабо?

– А самка светлого окраса тут при чем?

– Этого я, к сожалению, не понимаю. Но, судя по всему, компонент обязательный. Я же говорю, нужна теория.

Они помолчали.

– Кстати, обрати внимание… – опять затарахтел Научник.

Нетерпеливый и бодрый не в меру… почему-то все, изготовленные в последнее время, бывают именно такими. Одно слово, недоделки!

– Обрати внимание, чужие почему-то берут самок для модификации из одной и той же человеческой колонии. И если модифицированные экземпляры дезертируют, они поголовно одержимы идеей в колонию вернуться. Вот и второй тоже там болтается. Почему? Систематическая ошибка всего модельного ряда? Или наоборот, это в них заложено сознательно, чтобы проще было в случае чего отловить? Если так…

Заместитель поежился. Если действительно так, то технологии чужих…

Чужие. Фактор, который невозможно учесть, влияние которого невозможно предвидеть. Кто они такие – черт с этим, оно в конце концов не так уж и важно. Понять бы, что они хотят и что планируют?

Ох, дорогой читатель, вечно у нас с тобой дежавю.

Глава 10. Не отвлекайся, дура, думай.

– Когда в Зоне появились люди? – хмыкнул Лещ. – Смешная ты. Люди были всегда, с самого сотворения мира.

– Задолго до возникновения нашей колонии? – уточнила Крысуля, относящаяся к дате сотворения мира скептически и предпочитающая какую-нибудь другую точку отсчета.

– Ха! Таких колоний, как ваша, в Зоне было множество. Люди приходили с Большой Земли, селились здесь. А потом вымирали. Но иногда боги оказывали кому-то из них честь и отмечали Свойством. Выходцы с Большой Земли всегда ревниво относились к щедрости богов и изгоняли отмеченных. И мы принимали изгнанников к себе.

– Отмеченных?

– Да. Слова «чистые» и «измененные» были придуманы только как вежливые заменители. А мы сами всегда называли себя истинными или отмеченными. А чистых звали пустыми, и относились как к сырым человеческим заготовкам.

Лещ вдруг сердито фыркнул

– Последнее время в Зоне наблюдается полное падение нравов, – объявил он с искренней печалью. – Ваша колония оказалась слишком большой и сильной. Ваши книги, ваши фильмы… они влияют на неокрепшие умы нашей молодежи

– А себя ты к молодежи не причисляешь?

– Я не причисляю себя к неокрепшим умам! Ну так вот, мы теперь даже между собой называем себя измененными, а пустых – чистыми. Многие из наших уже считают именно пустых настоящими людьми и завидуют им. Великие боги, скоро мы сами о себе начнем говорить «мутанты» и «монстры». Тьфу!

Проблемы падения нравов в монстрячей среде не интересовали Крысулю совершенно.

– Я тебе сочувствую, родной, – хмыкнула она. – Но помочь ничем не могу. Ты мне лучше вот что скажи…

– Подожди. Ты хочешь дать мне понять, что я выбрал для таких речей неподходящего собеседника? Ты не права. Я бы никогда не рассказал тебе всего этого, если бы не был твердо уверен – ты отмеченная. Да, боги дали тебе очень странное Свойство. Его смысл мне, по скудоумию моему, непонятен, но боги никогда и ничего не делают бесцельно. Я понимаю, жить с таким Свойством ох как трудно. Но, надо признать, что ты несешь свое испытание с честью.

– Как, ты не понимаешь смысла моего Свойства? – картинно удивилась Крысуля. Да, конечно, разговор у них склеился интересный и познавательный, но упустить такую великолепную возможность приколоться было выше ее сил. – Я сейчас объясню. Видишь ли, мое существование необходимо для гармонии мироздания. Сам подумай, разве может существовать мир без Блондинки? Настоящей анекдотной Блондинки, Блондинки с большой буквы? Нет! Не может. Блондинка вносит в мироустройство необходимый элемент беспорядка и хаоса, без которого Вселенная была бы ввергнута в пучину отвратительного детерминизма и…

Крысуля осеклась, увидев, что Лещ смотрит на нее широко открытыми восторженными глазами. С благоговением смотрит.

– Я понял, – чуть ли не с придыханием произнес он. – В мире существуют избранные богами воплощения Порядка и Хаоса, которые извечной своей борьбой поддерживают гармонию Вселенной. Невероятно тяжелая ноша, но какая же высокая честь и великая миссия! Я счастлив, что мне дано быть знакомым с Избранной и Отмеченной среди отмеченных.

Лещ встал и прижал руку к сердцу.

Ой, что-то не то получилось. Вот чем Крысуля еще не занималась, так это мифотворчеством. Что ж, все когда-то случается в первый раз. Ее мимолетная шутка, кажется, обогатила местную мифологию.

Увы, не все понимают специфический Крысулин юмор. Ну и ладно. Если подумать, то все получилось очень даже мило, Лещу еще глядишь какой-нибудь решпект будет за эксклюзивную информашку о мироустройстве от … ну что у них там в качестве мудрых старцев.

Ладно, проехали. Надо делом заниматься. Попробуем подумать.

Значит так, люди в Зоне были, что называется, испокон веков. Во все исторически обозримые времена. Проход в таджикских горах, стало быть, очень древний. Да и один ли он?.. Люди приходили с Большой Земли, селились здесь… интересно, они тоже собирали артефакты?.. если да, то что с ними делали?..

Не отвлекайся, дура. Думай.

Люди селились, а потом их поселения исчезали в силу естественной кучерявости Зоновской жизни. Но с некоторыми из людей что-то происходило – они менялись. И, изгнанные из своих поселений, уходили к монстрам. И было их за все эти сотни?.. тысячи?.. десятки тысяч?.. лет, наверное, очень много. Современных монстров можно считать потомками изменившихся пришельцев с Большой Земли, что бы там Лещ об этом ни думал. А может быть, он и не думает?

– Скажи, Лещ, каких людей боги создали первыми, пустых или отмеченных? – поинтересовалась Крысуля.

– Пустых, конечно. Пустые – это черновой вариант человека. Заготовка, как железная чушка у кузнеца. Пользуясь ими, боги на следующем этапе творения создали истинных людей, которых отметили Свойствами.

Итак, монстры являются потомками изменившихся выходцев с Большой Земли. Как и почему изменившихся? Радиационные мутации? Она уже обдумывала этот вариант – нестыковочка выходит. Какие-то аномалии обладают мутагенным воздействием? Так и в этом случае все те же вопросы. Да, в природе живые организмы получают полезные признаки путем мутаций. Но это происходит постепенно, маленькими шажками. Причем каждый из этих шажков должен быть чем-то лучше, полезнее предыдущего – иначе никак. Какая-такая мутация может дать человеку вполне дееспособные насекомьи фасетчатые глаза, точно такие, как у настоящей летучей стрекозы? Как вы себе представляете переходные стадии?

Не бывает таких мутаций! Это так же нереально, как мутант с колесами вместо ног. Крысуля невольно хихикнула, представив себе такое чудо. Получеловек-полувелосипед. Красота! А если вместо колес использовать танковые гусеницы…

Тьфу! Ты думать сегодня собираешься, дура? Или так и будешь ерунду сочинять?

– Можешь ли ты рассказать мне какие-нибудь подробности о том, как именно боги создавали истинных людей из пустых человеческих заготовок? – спросила Крысуля. – Происходило ли это в каком-либо сакральном месте? Использовались ли божественные атрибуты?

Лещ помолчал.

– Я ничего об этом не знаю, – неохотно признался он. – Нужно спросить у Мудрейших. Больше них об этом мире знают только боги.

О! Насчет старцев Крысуля, оказывается, угадала с точностью до нюансов терминологии.

– Ты можешь обеспечить мне аудиенцию? – живо заинтересовалась она.

– Я в этом уверен. Мудрейшие несомненно захотят своими глазами увидеть живое воплощение Хаоса. А я буду присутствовать, чтобы представить тебя с почестями, соответствующими твоему высокому… высочайшему статусу.

Вот ведь английские церемонии, усмехнулась про себя Крысуля. А Лещ вдруг улыбнулся.

– Я должен сказать тебе спасибо. Если бы я не был посланцем Избранной, я никогда не имел бы чести предстать перед Мудрейшими. А я всегда об этом мечтал.

– На здоровье! – рассмеялась Крысуля. – Рада помочь хорошему человеку.

Надо же, какая польза иногда бывает от глупых шуток.

* * *

Крысуля с одобрением отметила, что служители местного культа не питали склонности к пошлой роскоши. Аудиенция проходила в атмосфере весьма аскетичной – на лесной поляне, в центре которой находилось невероятных размеров разлапистое дерево, увешанное какими-то сакральными финтифлюшками на манер новогодней елки. Об этом дереве так и хотелось сказать, что оно старо как этот мир.

А вот процедура знакомства показалась Крысуле излишне официальной и несколько помпезной. Сначала Лещ долго и пространно представлял ее почтенному собранию. Потом Мудрейшие – жутковатого вида престарелые монстры, искривленные частью мутациями, частью просто в силу преклонных лет – так же долго и пространно излагали по очереди, как они счастливы лицезреть Избранную. А после этого Крысуля, поймав стиль беседы и приняв правила игры, столь же торжественно выражала свое восхищение встречей с мудрейшими представителями отмеченного богами племени истинных людей.

Потеряв на все эти сомнительные развлечения уйму времени, она перешла наконец к расспросам. Так как и где боги создавали истинных? Уж Мудрейшим-то это ведомо, не так ли?

Мудрейшим оно было ведомо. Каждому ведомо, и каждый горел желанием квалифицированно ответить на вопросы Избранной.

Но тут-то и образовалась незадачка. То ли ее новые знакомые представляли какие-то различные местные конфессии или школы, то ли просто имели индивидуальное мнение, но их ответы сплошь и рядом противоречили друг другу.

Возник спор, перешедший в горячие прения и дебаты. Нормальное дело, не так ли?

А вот и не так. Проблема оказалась в том, что похоже никто из мудрых старцев уже очень много лет не сталкивался даже с малейшими возражениями. Отвыкли Мудрейшие от такого непочтения.

Так что прения быстро переросли в свару. А свара – в пошлую драку. Мудрейшие вдохновенно комментировали умственные способности друг друга и столь же вдохновенно таскали друг друга за… ну, у кого что больше торчало – бороды, носы и всякие прочие составные части организма, о которых Крысуля не знала ни назначения, ни названия.

Ох, друзья, видел бы кто растерянную и перепуганную морду Леща. Это было что-то. Бедняга не мог понять, должен ли он бросаться разнимать темпераментных спорщиков во избежание травм и повреждений, которые великие могли нанести самим себе и окружающим. Вроде бы должен, но ведь это будет проявлением предельного непочтения к их святейшей воле!

А потом все вдруг окончилось. Мудрейшие остыли… может быть, просто утомились. Они опять расселись вокруг огромного дерева и держались, что интересно, абсолютно спокойно, непринужденно и с достоинством. Мудрейшие торжественно поблагодарили Леща за столь интересное и познавательное знакомство. Они и раньше не смели сомневаться, что их гостья избрана богами. Тем приятнее было им увидеть воочию проявление ее великого Свойства. А чем же еще можно объяснить случившееся безобразие, как не вмешательством сил Хаоса? Они, Мудрейшие, горды и счастливы тем, что, воспринявши в себя дыханье Хаоса, исполнили тем самым волю богов и внесли свой маленький вклад в поддержание гармонии мироздания. И они всегда будут рады принять у себя высокую гостью.

Ведь так давно не происходило ничего интересного и веселенького. А здорово я тебя за бороду, друг мой?

* * *

Крысуля валялась на неразобранной кровати в своей комнате и пялилась в окно. Складывала в голове детали головоломки, которые щедро, хотя и немного сумбурно насыпали ей милейшие религиозные стариканы. Сосна, по обыкновению зашедшая в гости, покачивала зелеными лапами и как будто кивала, соглашаясь с ее мыслями.

Итак, сакральное место наличествовало, в этом были согласны все ее сегодняшние просветители. Великая Божественная Аномалия, созданная богами именно для этой креативненькой затеи – создания истинных людей. Технологию боги выбрали странную: если в эту аномалию попадает одиночка – человек или зверь, он погибает. Сгорает синеватым огнем. О чем-то это напоминает, не так ли? Аномалия, которую с ее, Крысулиной, подачи весь Периметр зовет Нейтронной Бомбой, ага?

Однако если в силу божественного промысла в аномалию одновременно заходят двое, они сливаются, и рождается отмеченный. Нет, во всем этом, конечно, много непоняток. Эти двое, которых угораздило, они, по словам мудрых старцев, должны быть разными. Иначе фокус не получится. Что такое «разные», кто бы ей, Крысуле, объяснил? По ее непросвещенному мнению, одинаковые бывают только электроны. Да и то не факт. Может быть они на пару с хорошем дядей-физиком Гейзенбергом просто их различать не умеют, эти электроны. Впрочем, это все детали-тонкости.

Холера с частностями! Суть дела ясна. Не мутации это. Это гибридизация такая аномальная. А насчет жизнеспособности получаемых в аномалии гибридов, так тут в отличие от мутаций ничего заранее не известно. Аномалия – она аномалия и есть. Это вам Зона, а не Невский или Бродвей какой-нибудь.

Забавно, это что же получается, ее друзья-монстры – они артефакты этой самой Нейтронной Бомбы, так что ли?

О, интересненько! А если в аномалию забрели два индивида, каждый из которых обладает Свойством, и оба эти Свойства разные? Что получиться в результате? Сумма или какое-то третье? А предсказать можно? А если…

Не отвлекайся дура. Думай.

Великую Аномалию, бомбу эту самую нейтронную, создали боги из монстрячьего эпоса. Персонажи мифов, которые придумывают люди по всей Вселенной. Пусть так. Поверим. До тех богов нам дела нет.

Но потом другие «боги», которые помельче, но вполне себе реальные и материальные, припсевдособачили это явление природы для своих целей. И тогда…

Но в это время за спиной кто-то деликатно кашлянул, перебив ее мысли.

Хвататься за пистолеты бессмысленно – хотел бы, так давно бы убил. Ага… дверь она запирала, причем на задвижку. Открыть ее снаружи не представляется возможным. Окно все время пребывало напротив ее носа, так что пройти через него мог бы разве что невидимка. Опять Хамелеон прикалывается? Ну, значит он ее сегодня переиграл.

Крысуля хмыкнула и повернула голову.

О!

Это оказывается отнюдь не Хамелеон.

В компьютерном кресле наличествовал импозантного вида пожилой по ее, Крысулиным, понятиям джентльмен в костюме тройке. И вежливо улыбался.

Варианты есть? Крысуля, во всяком случае, видела только один.

– Здравствуй, Доброжелатель, – улыбнулась она столь же вежливо.

– Адаптабельная, – высказал собеседник давно привычную для Крысули дефиницию. С одобрением высказал. – А теперь ты спросишь меня, зачем я пришел.

Вопроса в его интонации не наличествовало. Он был уверен.

– Непременно, – не стала спорить Крысуля, которую это очень даже занимало. – Так и с чем ты пожаловал?

Но тут внезапно возникшая идея заставила легкомысленную девушку забыть об этом животрепещущем вопросе. Доброжелатель вероятно может разобъяснить ей многое. Во всяком случае стоит попробовать.

Крысуля уселась на кровати и улыбнулась уже без наигранности, широко и весело.

– Впрочем, об этом чуть позже. Может сначала ответишь мне на пару вопросов?

– Спрашивай, – разрешил визитер, глядя на нее не без удивления.

– Ты знаешь аномалию, которую в наших широтах принято называть Нейтронной Бомбой?

– Да.

– Скажи, для изготовления таких милых поделочек, как пилоты и модифицированные контроллеры используется именно она?

– Откуда?! Как?! – гость аж на стуле подскочил.

Странно. Вроде бы и экстерьер не тот, и манеры… но в этот момент он вдруг очень напомнил ей майора Давиденко.

– Долго рассказывать. А в качестве персонала на этой работе используются зомби, поскольку нейтральны к ее воздействию, ага?

Гость помолчал, потер переносицу.

– Долго или нет, но придется рассказать, – сообщил он мягко, но абсолютно непреклонно. – Извини, но, когда я чего-то не понимаю, я начинаю нервничать. А это вредно для здоровья. Причем не только и не столько моего.

Крысуля пожала плечами.

– Ладно. На мои вопросы ты ответил. Вольно или невольно, но вполне исчерпывающе. Теперь и ты имеешь право удовлетворить свое любопытство.

И она вкратце обсказала ход своих изысканий в этой области. Доброжелатель слушал, задумчиво кивал головой.

– Скажи, а не хочешь ли ты со мной поработать? – спросил он по окончании ее рассказа. – Мы могли бы заключить трудовое соглашение на весьма выгодных для тебя условиях.

– Не надо мною хохотать! – фыркнула Крысуля. – Денег мне хватает. А начальников так хватает с избытком – много больше, чем требуется для комфортной жизни. Я могу выполнять для тебя отдельные квесты… если ты, разумеется, убедишь меня, что наши интересы совпадают. Но для этого трудовое соглашение мне без надобности.

Доброжелатель недовольно поджал губы.

– Смышленая, – высказался он. С неодобрением. И где в ее словах он углядел какую-то особенную смышленость? – Ладно. Я подумаю, как тебя лучше использовать.

И растворился в воздухе.

– Э, а приходил-то ты зачем? – закричала Крысуля.

Но отвечать уже было некому. Собеседник исчез, красиво оставив за собой последнее слово. Крысуля пожала плечами и опять завалилась на покрывало. Ну исчез, эка невидаль. В бытность геймером она умела не хуже. И с такой же легкостью могла менять аватары. И, кстати сказать, тоже не различала вкуса напитков.

Интересно, он носит штуковину, которую в наших широтах принято именовать геймерским браслетом?

Но поразмышлять у нее опять не получилось. Пискнула рация и Крысуля ответила на вызов.

– Говорит сталкер Даня Двужильный. Для тебя передали информацию.

Опять сталкерское радио. Как бы мы все без него жили?

– Кто передал?

– Тьфу, мерзость, кабатчик Богомол из монстрячьей деревни Большое Болото. С кем только не приходится якшаться. Установили блин правила, что б информацию принимать от всех и передавать тоже всем. Хоть нормальным людям, хоть бандитам, хоть вообще монстрам. Вот ведь гадство!

– О! А ты сам через монстров информацию не передаешь?

– Передаю конечно. Должна же быть от них хоть какая польза.

– Ладно, с тобой все ясно. Мне-то что передано?

– Говорю, как сказано: «Крысуля, тебя хочет видеть Борода. Очень срочно».

Елы-палы, ночь на дворе! Хоть до утра это неизвестное Бородиное дело подождет? Идти в геймерский кабак, ясен пень, лучше через это самое Большое Болото. И как, скажите на милость, ей так вот оперативно попасть в деревню? Кого огрузить? Хамелеона? Леща?

Крысуля сердито фыркнула и потянулась к рации.

* * *

– И зачем он тебе все это рассказал? – спросила Крысуля.

Она сидела в кабаке «У Монстра», во внутренней комнате «только для персонала». Напротив в уютном плетеном кресле пристроился ссутулившийся, грустный и какой-то очень усталый Борода.

– Ему иногда просто хочется поговорить, – объяснил он. – А не с кем. Вот он на меня все и вываливает. Половину его слов я вообще не понимаю, а вторая половина мне не слишком интересна. Он это знает, но ему не важно.

– Понятно. Извини, Борода, я последнее время думала о тебе скверно. Я о том, что ты ведешь бизнес с геймерами, которые злодейски изничтожили деревни твоих соседей. Теперь я понимаю, что выбора-то у тебя и нет.

– Не злодейски, а по дури. А твое прощение мне без надобности – ты сам хорош по части этих деревень, Паук. Отметился в первых рядах.

– Это точно, – согласилась Крысуля. А что тут возразишь?

– Ты обошелся со мной по совести, Паук. Ну, когда пришел с этой своей картой. И сообщение принес, и меня не подставил. Поэтому я тебя и позвал. Еще раз говорю – вчера он сказал мне, что подумывает использовать тебя в работе. А если так, обязательно предложит составить трудовое соглашение. Ни за что не соглашайся, что бы ни обещал. Это крючок, с которого ты никогда не сможешь сорваться.

В это время за спиной вдруг опять деликатно кашлянули. Обернулись они одновременно. О-па! Человек импозантной, но незапоминающейся наружности стоял около стены и смотрел с насмешливостью.

– Ничего, если я позволю себе немножко нарушить эту трогательную сцену?

Борода вздохнул как-то совсем обреченно и встал, уступая гостю свое плетеное кресло.

* * *

– Стало быть, ты, дорогой мой Доброжелатель, и есть тот самый индивид, которому я так долго мечтала прострелить башку? – задумчиво проговорила Крысуля.

Собеседник хмыкнул.

– Ты уже большая девочка. Полагаю, ты уже понимаешь, что каждый из нас не всегда может позволить себе сделать то, что хочется. Далеко не всегда. Наши с тобой интересы на данном этапе совпадают. Я нужен тебе, ты нужна мне. И мы будем сотрудничать. Поверь, меня это тоже не слишком радует – предпочел бы кого-нибудь менее наглого. Но интересы дела превыше всего.

– Жаль, что у меня нет любимого кресла. Я тебя туда непременно не пустила бы. Хоть какая-то радость.

Собеседник хихикнул.

– Неприятности от твоего нахальства частично компенсируются тем, что ты очень забавна. Кстати, а как ты догадалась, что со мной не нужно подписывать трудовое соглашение? Ведь этот стервец не успел тебе обо всем рассказать вовремя.

– Ни о чем я не догадалась. Просто наши с тобой отношения ни с какого перепоя не могут быть отношениями начальника и подчиненного. Мы просто предполагаем возможность сотрудничества. И то до поры, до времени. Кстати, а ты сам-то как выжил? Разве у тебя не было подписано договора с твоими бывшими работодателями?

– Ну, это было оформлено не совсем так. Это для вас подписанная бумага символизирует незыблемость договора. Но ты права, «трудовое соглашение» в некотором виде существовало.

– Так и как же ты остался жив?

– Никак. Когда я провинился, меня попросили умереть. И, разумеется, я не мог отказать в просьбе. Просто ты не единственное существо в этой вселенной, которое умеет «вставать».

– О как!

– Видишь ли, в отличие от большинства моих компатриотов, я всегда интересовался жизнью и обычаями дикарей, с которыми мне приходилось работать. Во-первых, это часто бывает интересно и забавно. Во-вторых, у аборигенов иногда удается позаимствовать некоторые полезные мелочи. До вас я работал в мире, который ты назвала бы… э-э… фэтезийным. Они используют немного не такие технологии, как ты, но сути дела это не меняет. Вот там я и поднахватался кое-чего.

– Было бы интересно обменяться опытом с этими фэнтазийцами.

– Тебе их методики крайне не понравились бы… да… ну так вот, запретить мне «встать» никто просто не догадался. Вот я и имею честь с тобой беседовать. Еще есть вопросы?

– Есть ли вопросы? – Крысуля даже глаза растопырила от изумления. – Да чертова уйма!

– Хватит пока. Теперь вопрос у меня. Что мне делать с этим придурком? Никому в этом мире нельзя доверять, – и гость вздохнул, устраиваясь поудобнее в плетеном кресле Бороды.

– Ты хочешь доверять человеку, который у тебя на крючке? – искренне удивилась Крысуля – Ты в своем уме?

– По-моему эти, как ты их называешь «крючки» для того и существуют, – в свою очередь удивился собеседник.

– Ты неправ, и сегодня это доказано экспериментально. А вот я, как видишь, очень многим могу доверять без всяких крючков.

Собеседник вздохнул.

– Очень сложная у вас культура, – пожаловался он. – Бестолковая какая-то и путаная. Ворох противоречащих друг другу правил, и кто из вас каких придерживается – тут и рогатая многоножка все лапы переломает. Ладно. А ты-то на что рассчитывал? – обратился он к Бороде. – На что надеялся?

Борода молчал, и вид у него был совсем унылый. Гость, так и не дождавшись ответа, повернулся к Крысуле

– Скажи, что бы ты сделала на моем месте для бережения информации?

– Я бы на твоем месте не оказалась. Мне есть с кем поболтать.

– Ну а все-таки? Скажи, как убедиться в сохранности информации, которую пришлось доверить какому-то сомнительному лицу?

– Установить прослушки.

Собеседник рассмеялся.

– Я примерно это и сделал. Вот видишь, даже эта забавная личность все понимает, – сообщил он Бороде. – Ну что, будем прощаться?

– Он под моей защитой! – вскинулась Крысуля.

Доброжелатель рассмеялся.

– Вот ведь мания у человека брать кого ни попадя под защиту. Странно. Насколько я усвоил ваши культурологические каноны, такой девочке, как ты, самой полагается иметь защитника. По статусу.

– Ну вот еще! – оскорбилась Крысуля, – я тебе что, принцесса какая-нибудь?

Доброжелатель вздохнул.

– Говорю же, совершенно дурацкая и ужасно запутанная культура. Ну хорошо, и как же ты будешь защищать этого придурка? Убьешь меня?

– Да как же я тебя убью, если тебя здесь нет? – засмеялась Крысуля. – Я лучше сдам тебя хозяевам. А дальше – их работа.

– Ты с ними знакома? – приподнял бровь собеседник.

– Нет, не знакома. Но сдать, уверяю тебя, сумею.

– Как?

– Пусть это будет для тебя сюрпризом.

Чего же тут не смочь, – хмыкнула она про себя. – Полковнику достаточно подать рапорт по инстанциям, и информация очень скоро попадет по назначению.

Доброжелатель поглядел на нее внимательно.

– А ведь ты говоришь искренне, – отметил он с изрядным удивлением. – Скорее всего, ты переоцениваешь свои силы. Но ты права, проверять я не стану. А убивать тебя мне, увы, сейчас совершенно не выгодно. Как я уже сказал, дело прежде всего. У меня действительно есть на тебя виды. Ладно, пусть поживет еще немного этот поганец. До поры. Будем считать, что я хочу сделать этим приятное… скажем так, своему будущему коллеге.

– Будем считать, – согласилась Крысуля. – Да не сердись ты на него. Сам прикинь, без него тебе пришлось бы корячится, доказывая мне, что наши интересы на данный момент совпадают. А так его рассказ сей тезис подтверждает – тебе же меньше работы.

Доброжелатель почему-то опять недовольно поджал губы.

– Наглая ты, и болтаешь много, – постановил он. – Я скоро к тебе зайду, и мы обсудим наши дела подробно.

* * *

Человек приятной, но незапоминающейся наружности опять удобно расположился в плетеном кресле Бороды. Тот, совсем ссутулясь, сидел на деревянной скамье напротив.

– Я сделал все, как ты велел, – хмуро сказал Борода. – Чего ты еще хочешь?

– Ну что опять корчишься, нежный мой? Ты никого не подставил, рассказал правду. И даже почти всю. Только умолчал о том, что знал – она уже отказалась подписывать трудовое соглашение. Всего лишь.

– Да, – уныло согласился Борода.

– Я, собственно, что зашел… Эта зараза просекла, что твой рассказ подтверждает общность наших с ней интересов и экономит мне много времени и сил. Как думаешь, она догадалась что ты выполнял мое распоряжение?

– Ты же умеешь чувствовать ложь. Разве сам не увидел?

– Что я мог там увидеть? Она сказала только то, что твой рассказ пойдет мне на пользу, а это в любом случае правда. Так догадалась она, или нет?

– Нет, не догадалась.

– Ты уверен?

– Уверен. Я достаточно ее знаю. Я бы заметил.

– Хорошо, – кивнул гость. – Сегодня я тобой доволен.

Глава 11. Зомбячья Банда

Добровольцев набирали на операцию. Важную. Сам полковник курировал. Не то чтобы очень опасную, а, как бы это сказать… необычную. С применением новейших технологий, а потому насквозь секретную. Осведомленные люди говорили, что потерь там особых не ожидается. А вот наград всяческих, наоборот, очень даже ожидается много. Можно сказать, немерено. А почему столько счастья? На это осведомленные люди отвечали, что они неосведомленные.

Смотрелось все это хотя и подозрительно, но завлекательно до поросячьего визга. В итоге, участвовать в авантюре согласились четырнадцать человек. И полковник лично – убиться, сколько чести! – повел их вниз по лестнице на один из цокольных этажей Институтского корпуса «Икс».

Ну, и привел, значит… Кукольная блондинка выглядела еще изящнее в просторном кресле. Крысуля?! Это во что же они вляпались-то, мать вашу?

Крысуля скептически оглядела приунывший отряд.

– Это добровольцы? – обратилась она к полковнику. – А что ж у них физии тогда цвета юной травки?

– Да, добровольцы, – ответил тот твердо.

– Вы добровольцы, мальчики? Да? А на что вы, позвольте спросить, добровольцы? О! На операцию… На какую операцию? Может, на хирургическую? К примеру, по изменению пола?Молчим? То есть, вам никто сказать не сподобился, что я из вас буду делать зомби?

– Лучше уж по изменению пола, – проговорил кто-то в наступившей тишине.

– Товарищ полковник, я просила добровольцев. По-моему, это называется саботаж.

– Это называется «секретная операция», – сказал полковник терпеливо. – Я не могу кричать на каждом углу о ее подробностях. И, между прочим, парни – люди военные. Я вообще мог бы им просто приказать.

– А я, между прочим, человек штатский. И мне на ваши военные приказы… не буду выражаться при скромных мальчиках. Я работаю только с добровольцами.

– Операцию, значит, проводить передумала? – хмыкнул полковник, с интересом разглядывая девушку. Хрен откажется, слишком долго она за ним с этой идеей бегала и канючила.

– Зачем? – театрально удивилась Крысуля. – Давайте, мы вот что сделаем. Сейчас я поговорю с мальчиками, расскажу подробности нашей операции. А потом они подтвердят свое согласие в ней участвовать. Или не подтвердят. Тех, кто откажется, запрем в четвертый медицинский блок, и посидят они там до ее окончания. Это помещение хорошее, надежное, дверь там – зомби не вышибет. Собственно, ее так и делали: мы там буйных зомби держим на время подготовки реанимационной процедуры. Ключи отдам лично Вам, запасной комплект тоже. Так что никто ваших мальчиков оттуда не добудет на предмет злонамеренного извлечения из них секретной информации. Ключи, кстати сказать, не потеряйте, эту дверь вскрывать – мало никому не покажется!

– Не потеряем, – усмехнулся полковник, – это у вас, у ботаников, все теряется. А в армии порядок.

Дуреха, подумал он, глядя на повеселевших и разом расслабившихся солдат. Они же все откажутся. И сорвется операция из-за вздорных фанаберий глупой девчонки. Зря он, вообще, повелся на эту сомнительную затею.

– Так, мальчики, – начала между тем Крысуля, – Дело в том, что пограничное поселение Дальний, имеющее несчастье располагаться недалеко от прохода в седьмую локацию… в общем, оно практически уничтожено.

– Ах ты, черт, – выдохнул кто-то. – У меня там знакомые… были. Опять Маня, что б ее в Карусели разорвало?

– Маня, кто ж еще. Там дело такое… Недавно гарнизон Дальнего вместе с отрядом самообороны успешно и, кстати сказать, весьма остроумно отбил ее грабительский набег. А Маня, понимаете ли, оскорбилась. И отправила карательный рейд. Гвардию свою, манько́в этих, что б их… гхм… чтоб их зомбаки разорвали.

Кто-то громко присвистнул. Маньки́, гвардия Большой Мани. Головорезы. Отморозки среди отморозков. Совершенно ушибленные башкой психи, которые к тому же либо размерами три на три метра, либо обладают полезными в бою Свойствами. Огнем там плеваться, что твой дракон, или еще что-нибудь в этом роде. Гвардия Мани – это очень серьезно.

– Отправила манько́в. Человек тридцать или сорок, точно не известно.

Хм-м… Человек? Крысуля обычно весьма агрессивно относилась к индивидам, не признававшим монстров людьми. Но в данном случае… нет, гвардейцев Мани считать людьми однозначно не следовало. Как и тех долговцев, которые хотели сжечь жителей Серого Лужка.

– Тридцать-сорок штук уродов, – поправилась она – Все пожгли-поломали, народу поубивали немерено. И пленных взяли зачем-то. Возможно просто для поразвлечься, юмор у них… сами знаете какой. Сейчас они идут к домой, к переходу. Майор Давиденко отправил спецназ на перехват, но в ожидаемом месте никого не оказалось. Идут маньки́, стало быть, не по кратчайшей, что вполне естественно – не совсем же они идиоты. Так что их местоположение никому не известно. Ну так вот, мальчики, наша с вами задача – отряд найти, манько́в прищучить, пленных освободить. Вопросы есть?

– Ты хочешь сказать, что мы должны как-то найти, а потом уничтожить тридцать-сорок гвардейцев Мани? Взять, и уничтожить? – ошалело вопросили из публики – А больше мы ничего не должны? Луну, там, с неба?

– Не перебивай командира, – сердито одернул полковник.

– Ну, вот еще! – поморщилась Крысуля. – У нас неформальная беседа. Мальчики могут говорить, что хотят и когда хотят. Да, мальчики, маньки́ – народ серьезный. Если чего они и боятся, так это зомбячьих банд, верно?

– Ну, зомбячьих банд все боятся!

– Это точно. Зомби тоже серьезные ребята. Бойцы, не подверженные усталости и не чувствительные к ранениям. Опять же, их феноменальная сила – это что-то! Им бы еще и голову, да?

– Только этого нам и не хватало! Тогда от них вообще не было бы спасения!

– Ну, так вот, мы с вами и будем зомбячьей бандой. У нас даже голова будет. Правда, одна на всех. Моя. И гвардейцам на самом деле не будет спасения.

– Вот оно как… А голова, значит, только твоя?

– Да, мальчики, только моя. «Держать головку», этому надо долго и серьезно учиться. Но ничего, я возьму вас под контроль, мы справимся.

– Что, под полный контроль?

– Да. А чего вы боитесь? Неуставных отношений?

Один из солдат отчетливо фыркнул, затем и другой. Побежали смешки.

– Да нет, я, пожалуй, неуставных отношений при таком раскладе не боюсь!

– И я тоже. Совсем даже не боюсь!

– И я!

– О! Но, мальчики, увы, с неуставными отношениями придется повременить. Времени у нас на это дело, боюсь, не хватит. Манько́в надо обиходить, их и будем трахать. Да и не запомните вы почти ничего от всей этой лирики. Разве что, я потом расскажу. За полную достоверность не ручаюсь, но вам же веселее!

– А и расскажи! Всяко лучше, чем ничего.

– Обязательно. Как мы их и так, и сяк, и наперекосяк. Только слюнявчики оденьте.

– Тут одними слюнявчиками не обойдешься!

Полковник с отвращением наблюдал этот бардак. Кажется, собеседование пошло совсем вразнос, выродилось в веселый и не вполне приличный треп. Не умеет еще девчонка контролировать подчиненных. Хотя… Хохочет вот, а блюдечки внимательные, перебегают по лицам, заглядывают в глаза. И у солдат уже нет того нерассуждающего суеверного страха, в этих шуточках вовсю уже обсуждаются детали похода, в который они, как неявно подразумевается, пойдут.

– А теперь я покажу вам нашу экипировку. Это бронекостюм. Он, как видите, облегченный.

– Этот?!

– Зомби сильные, можно было бы сделать и потяжелее. Но не нужно: этот костюм не сковывает движений, а ранения нам сами знаете до какого места. В Институте прекрасные врачи, в лучшем виде заштопают. И не заметим. Да, кстати, что там вам полагается за ранения, будет даваться точно так же, как и любому другому подразделению. Зомби мы там или кто – наше личное дело.

Слушатели опять присвистнули. На этот раз с оттенком одобрения.

– А это что за эмблема – буква «З» плюс череп с костями?

– Как что – зомбячья банда!

– Круто…

– А то! Ну вот, а это – шлем. Он, как видите, очень тяжелый и основательный. Для живого человека просто неподъемный. Оно и понятно, голову надо беречь даже зомби.

– А дышать в нем как?

– Переговорное устройство – вот оно. А дышать… ребята, ну зачем рыбке зонтик? А это мой комплект снаряжения.

– Ну, ты даешь! Нормальному человеку столько не поднять! Тут и терминатор отдыхает!

– Вот и пусть отдыхает. А я вчера побегала полчасика в полной боевой выкладке – все вполне себе путем.

Солдаты с одобрительным интересом осмотрели боекомплект.

– Здорово, конечно. Но все-таки как-то самому и в зомби, – поежился один из них.

– Ай, бросьте! Обработка в Туманной камере несколько неприятная, но абсолютно отработанная процедура. Я ее уже раз пятьдесят проходила, и мне это, как видите, не повредило. Мне ведь не повредило, мальчики? Не поплохело мне?

– Ничуть! Только красивше стала!

– О! А уж вы какие красивые станете, когда при полном параде пойдете с девочками праздновать в кабак и хвастаться! А найдем мы этих уродов с легкостью необычайной. Есть такая полезная штуковина – зомбячий сканер. Все живые объекты чувствует безошибочно. Так что полетаем мы на вертушке на минимальной высоте кругами – такой приметный отрядик не заметить просто невозможно. К ночи непременно разыщем, высадимся где-нибудь в сторонке и пойдем мы их работать. Ночью, заметьте, для нас очень даже удобно. Как видите, в комплект входит тепловизор. Мы на тепловизоре не отображаемся, а противники наши будут сиять, как новогодние лампочки. Так что работать будем, как в тире.

– Так что же получается… Мы их сделаем?

– Естественно! Порвем, как тузик грелку. Так что давайте работать. Есть кто-нибудь, кто играть не хочет?

Участвовать в операции отказалось три человека. Крысуля взялась за телефон.

– Леночка, отопри для этих четвертый медицинский. Вентиляцию проверь, принеси там бутербродов каких-нибудь, посудину, пардон, под ночной горшок. Ну, там сама сообразишь, что еще надо людям в помещениях для зомби. Ключи, основной и запасной комплекты, сдадим лично товарищу полковнику, Михал Михалычу… Не боись, не потеряет. Это у нас, «ботаников», все теряется. А у них в армии па-ря-дак! – сообщила Крысуля под смех солдат. – Ну а мы с парнями пойдем работать.

* * *

Санька валялся на поролоновом матрасе и с отвращением листал боевик. Супергерой, обвешенный оружием в количестве, которое человеку и не поднять даже с Антигравом, совершал подвиг за подвигом. Сопровождая оные цедимыми сквозь зубы песенками на импортных языках и пошлейшими сентенциями с претензией на философичность.

Затхлый воздух в четвертом медицинском блоке быстро развеялся, когда включили вентиляцию. Дышать стало легко. Стараниями Леночки – крупной, суровой брюнетки, помещение было обустроено в лучшем виде. Вместо обещанного ночного горшка появился биотуалет. Лаборанты приволокли бутерброды, бутылки с водой. На пол кинули три поролоновых матраса. Даже книжки в мягких обложках не забыли. Но смотрела эта Леночка на них с оскорбительной безразличностью. Как будто они были белые мышки, а ей поручили снарядить их клетку. Привыкла иметь дело с лабораторными зомби, зараза.

Но ведь это зомби сейчас, обвешенные оружием, какое человеку именно что и не поднять, мочат гвардейцев Большой Мани. А он, Санька, живой разумный человек, сидит на биотуалете с мятой книжкой.

Нет, глупости! Ничего они не совершают. Эта стерва говорила все время – мы их сделаем, мы будем работать. А все делает только она, используя его товарищей как тупые безмозглые … даже не знаешь, как и сказать. Инструменты, вот.

А что, сидеть здесь взаперти с дешевым боевиком в мягкой обложке – это лучше?

Санька переворошил стопку книжек. Все до единого боевики. С бумажных обложек героически пялятся крутые рыла с квадратными подбородками. Лучше бы она дамские романы принесла, чтоб душу не травить.

* * *

Когда выпустили, Санька двинулся в ближайший кабак. Настроение было самое поганое. И, вот ведь незадача, именно сюда приперлись праздновать вернувшиеся из похода бывшие зомби. Тоже пошли, куда поближе.

Так и приперлись, щеголяя экзотической эмблемой. Веселые, довольные и гордые. Заказали водки и стали по кускам, кто что помнил, восстанавливать ход операции. А еще с ними пришли ребята из числа тех самых пленных. Они были вообще счастливы до одурения, еще бы – выскочить из лап этих отмороженных психов. И взахлеб рассказывали о подвигах своих спасителей всем, кто не затыкал уши.

Уши не затыкал никто. Вокруг столпился весь наличный в баре народ и слушал, эти самые уши свои мохнатые развесив по гвоздям внимания. Санька забился поглубже в угол между подсобкой и дверью в туалет, и его, слава богу, никто не заметил… а то надо было кому его замечать.

А потом пришла Крысуля, успевшая сбегать с докладом к полковнику, ее характерный громкий смех был хорошо различим даже на фоне общего гомона. Пришла Крысуля – и все началось по-новой. Ребята молодцы, ребята герои! Между прочим, все добровольцы! Знали, на что идут! Могли бы и не пойти, но они пошли. Головорезов в хлам, пленных в кабак, короче – общее ура.

Санька окликнул Крысулю, когда подвыпившая девушка проходила мимо его столика, возвращаясь из туалета.

– Ты ведь развела ребят, а, Крысуля? Сознайся. Я уже понял, ты правильно поступила. А я, наверное, зря не пошел. Смотрю на этих мужиков и все представляю, что бы с ними эти мерзавцы сделали. И вообще, четырьмя десятками манько́в в Зоне стало меньше. Но признай, ты ведь ребят развела?

– И в чем же ты увидел разводку? – удивилась Крысуля, присаживаясь за его столик.

– Ты все твердишь – ребята герои, гвардейцев сделали. А никого и ничего они не сделали. Ребята были для тебя как куклы на ниточках, как … приставка к автомату.

– То есть ты хочешь сказать, что это я разнесла в пыль четыре десятка манько́в? Одна я и только я? Такого грандиозного комплимента я еще не получала.

– Какой есть. Но признай, ты ребят развела и попросту использовала.

– Я, кстати, просмотрела ваши личные дела. Когда к полковнику бегала. Любопытно стало, а почему это вы отказались. С остальными двумя все ясно, они просто патологически боятся зомби. Фобия. С тобой ситуация интереснее. Ты просто считал себя самым умным. Ты и в армию-то попал, вылетевши с учебы за разгильдяйство. И, на основании…

– Да вовсе нет, с чего это ты взяла? А хотя бы и так? Ты по сути говори.

– Хорошо, давай по сути. Вот Суворов говорил, что каждый солдат должен знать свой маневр, так?

– Так!

– Но раз он был вынужден об этом говорить, значит, другие – тот же Фридрих Великий – этой теории не придерживались. Суворов был и есть по сей день скорее исключение, чем правило. Ты это лучше меня знаешь, так?

– Допустим.

– Фридрих и иже с ним всегда хотели от солдат подчинения приказам. Быстрого, четкого и нерассуждающего. И им удавалось этого добиться. Но еще никто не удумал заявить, что солдаты, которыми командовали поНФридриху, на самом деле просто-напросто не участвовали в сражениях. Ты первый. Слушай, напиши статью в какой-нибудь журнал по военным наукам. В ближайшее время на Большую Землю твою эпохальную работу, конечно, не передашь, но мы тут зафиксируем дату на предмет приоритета. – Крысуля сделала паузу, ожидая реплики собеседника, и, не дождавшись, продолжала. – В сущности, ничего принципиально нового с твоими товарищами не произошло. Практикуемая веками схема организации боевых действий, доведенная до логического завершения. И только.

Крысуля опять подождала ответной реплики. И опять не дождалась.

– Скучно с тобой, – вынесла она вердикт. – Слова не вытянешь. Мои ребята и в мертвом виде были разговорчивее. – Крысуля встала из-за стола. – Кстати, с каждым новым походом в качестве моих зомби степень их автономности будет увеличиваться. Зомби тоже набираются опыта.

– Подожди. Ладно. Я здесь не самый умный, а самый главный дурак. Наверное. На следующую операцию возьмешь?

– Возьму. Почему нет? – И Крысуля чуть нетвердой походкой двинулась к своему столу.

– Ура Крысуле! – пьяные парни, кажется, решили, что пришла их очередь возвращать комплименты. – Наш командир – молоток! Качать командира!

Не уронили бы спьяну, обеспокоился Санька. Однако обошлось. Не уронили.

Глава 12. Березовый сок

Возможно, из этой локации тоже вел проход в какой-то мир. Было бы занятно на этот мир глянуть. Однозначно не Земля. Солнышек на темно-фиолетовом небе болталось аж две штуки. Оба маленькие, багрово-красные, холодные. И вокруг тоже было не жарко.

Впрочем, это все относительно. Сейчас здесь лето. И погода сегодня полный отпад – безоблачное небо, и солнышки шпарят во всю свою невеликую мочь. Как уж умеют, так и шпарят. Так что температурка всего лишь минус сорок. По местным представлениям зверское пекло.

Пятнадцатая локация считалась совершенно безопасной. И абсолютно бесполезной, поскольку не было здесь почему-то ни аномалий, ни, соответственно, артефактов. Были заиндевелые скалы, лед.

И, как это ни странно, жизнь. Но жизнь вялая и малокусачая. Вон, например, две ящеровидки сидят на ледяной глыбе. Прикрыли от удовольствия десяток круглых желтых глаз и греются под солнышками, широко растопырив черные гребни-солнцеуловители. Ну и пусть себе греются, никому они не мешают.

Вокруг по-своему красиво. Покрытые инеем скалы блестят в солнечном свете, ледяные торосы швыряются по сторонам красненькими солнечными зайчиками. Нарядно и празднично. И, как это ни странно, действительно по-летнему.

– Лето это, это много света,

Лето ярким солнышком согрето!

– проорала Крысуля с энтузиазмом вертя головой на предмет обозрения экзотического пейзажа.

– Лето – это хорошо! – поддержал Крокодил хриплым басом.

Они с Крысулей оказались отличным вокальным дуэтом. Во всяком случае очень подходили друг другу – пели одинаково фальшиво.

– Великие боги, песенка-то на две ноты, – вздохнул Хамелеон. – Так они и ее умудрились переврать.

– Не будь занудой, – отмахнулась Крысуля.

Они прошли еще немного по узкой тропинке меж фигуристых ледяных глыб, и под горой в низинке обнаружилась цель их пути – озерцо, окруженное группкой мохнатых деревьев с черными листьями. Березовая роща. Деревья, покрытые густым белым ворсом с темными вкраплениями, издалека действительно напоминали березы. Они в каком-то смысле «теплокровные», их стволы градусов на десять теплее окружающей среды. А цвет листьев… так в этом климате расточительство не поощряется, а иногда и не прощается. Листья поглощают весь падающий на них свет, вот и черные.

Путешественники оставили броники с той стороны, перед точкой перехода – неохота было ощущать себя селедкой в холодильнике. Почему селедкой? А черт его знает, что поделать, если чувство такое. Почему в холодильнике? А вы попробуйте вылезти в бронике вместо шубы на сорокаградусный мороз, сразу все и поймете. Ну да, конечно, можно сделать утепленный броник, дядя Самвел и не такое замастрячит. Но на фига? Так что были на них теплые куртки, перчатки и ботинки с шиповкой – скользко тут до полной отвратительности. А еще были кислородные аппараты с подогревом. Во-первых, кому охота несколько часов дышать холоднющим воздухом? Здоровью нашему может и полезен русский холод, но не арктический же. А во-вторых, самое главное, если во время работы долго вдыхать спиртовые пары неслабой концентрации, то поход может закончится не так, как планировалось.

Откуда спиртовые пары? А как ты думаешь, дорогой читатель, почему то озерцо не замерзает? И как эти деревья исправно функционируют при очень-очень минусовой температуре?

Есть такое волшебное слово – антифриз. И один и самых простых и доступных – спирт и есть. Сок любой здешней растительности густо насыщен спиртом, а корни постоянно выбрасывают его в воду. Затратное мероприятие, но бывают ситуации, когда и экономия не прощается тоже. Замерзнет вода, и кирдык.

– Ладно, птички певчие, консерваторки с консерваторцами… за работу, – объявил Хамелеон.

* * *

Крысуля находила атмосферу кабака у Карлсона очень уютной, хотя некоторые занудные индивиды с этим ее насквозь правильным и обоснованным мнением упорно не соглашались. Бывалые сталкеры, однако, это ее мнение очень даже разделяли… пусть и от безденежья. Вот и сейчас потрескивали дрова в жестяной бочке, распространяя приятный смолистый дымок. Ветерок посвистывал в щелях и поскрежетывал плохо закрепленным жестяным листом стенки. А сталкеры, усевшись за грубо сколоченный дощатый стол со стаканами серьезного напитка, как водится, травили байки.

– Новый анекдот про Крысулю слышали? – вдохновенно излагал Ваня Дохляк. – Занесли ее вчера черти в пятнадцатую локацию.

– Зачем?! – многоголосо изумилась публика. – Что там делать нормальному человеку?

– Так то нормальному. А она?

Аудитория синхронно поскребла плохо бритые подбородки и затылки разной степени волосатости или лысости.

– Это конечно так… но все-таки, что она там забыла?

– Да кто ее, дуру придурочную, знает, – досадливо отмахнулся Дохляк. – Слушать будете? Так вот, идет она, значит, по дорожке и выбредает прямиком к березовой роще. И тут… крутит она, значит, носиком, а запашек-то завлекательный. Кабаком пахнет. И точно от березок. Треснул у одной из них ствол на морозе, и сок течет. Ну, она подходит естественно и пробует… Да как заорет: «Какой классный балдеж!». И так прям к стволу и присасывается. Ребята хотели оттащить, а она достает два пистолета – все тут же и в рассыпную.

– Так там еще и какие-то ребята случились? – скептически хмыкнул кабатчик, почесывая шкиперскую бородку. – А они зачем туда забрели? Тоже ненормальные?

– Конечно! Надо быть чокнутым, чтобы с ней связаться. Ну вот, хлещет она халявный напиток и орет на всю локацию: «И Зона любовно поила меня березовым соком, березовым соком!»

Вокруг рассмеялись.

– Дальше слушайте, – призвал Дохляк, вдохновленный общественным одобрением. – Ребята, значит, нервничают, а Вепрь говорит: «Не гоношитесь, мужики, ща она надербалызгается, и мы ее спокойно отсюда вынесем, без всякой перестрелки и прочего шухера»

– Ну ты и загнул, – возмутился кто-то. – Этот Вепрь – что твоя принцесса. Он и слов таких: «шухер» и «гоношиться» в упор не понимает. С презрением.

– Это точно. Мордой кривится как от кислого. – поддержала публика скептика.

– Да не придирайтесь вы все! – обиделся Дохляк. – Ну значит как-то иначе сказал, откуда я знаю, не было меня там! Мне эту историю рассказал Санек Горбатый, а ему Глеб Лапоть. Я так смеялся, а на вас не угодишь.

– Ладно, продолжай, сказитель. Чем дело-то кончилось?

– Чем-чем… – буркнул Дохляк. Он ожидал большего эффекта от своей байки и был разочарован. – Как и ждали. Надралась она в лежку, ребята ее и унесли.

– Гляньте, а вон и она. Причем живая, заметьте… слава богу. Легка на помине.

Действительно, в поеме распахнувшейся двери показалась Крысуля собственной персоной.

– Вот мы все сейчас и выясним, – хмыкнул Витька Перец. – Крысуля, ты вчера в пятнадцатой локации случаем не гостила?

– Было дело. А что?

– Да? – Перец был явно удивлен. – А песню про березовый сок орала?

– И это было. Могу и для вас исполнить.

В кабаке стало шумно и галдежно.

– Вот петь не надо, – поспешно зашумели по всему залу. – Мы и так верим.

– Смотри-ка, а мы думали байка, – крутили головами другие

– Ага! Я все правильно говорил! – кричал Дохляк.

– Ша! Не мешайте. Что же, ты и в самом деле надралась до упаду свеженьким соком прямо из березки? – продолжал допрос Перец, дождавшись относительной тишины. – А ребята по совету Вепря тебя потом на руках выносили?

– Да ты болен, приятель? – вылупила глаза девушка. – Как им надерешься, в нем же тридцать градусов.

– Во как! Тридцать градусов для тебя, значится, слабовато?

– Да не тридцать градусов алкоголя, а минус тридцать по Цельсию! Да я бы просто примерзла к этой березе! Насмерть! Ребя-ята, сок сначала надо собрать. Потом подогреть до плюс пятнадцати-двадцати, как кому нравится. И только после этого употреблять. А что касается Вепря, так его с нами и в помине не было.

– С кем же ты там была?

– С Хамелеоном и Крокодилом.

– Я, кажется, понял, – хмыкнул кабатчик. – С Хамелеоном и Крокодилом, говоришь? Стало быть, по заказу зажарских кабатчиков?

– Именно так.

– А для меня березового сока не принесешь? Я бы его, пожалуй, включил в меню, тем более что ты ему сегодня создала неплохую рекламу.

– Нет проблем. А еще могу принести тамошних ягод. Отпад – выпивка и закуска в одном флаконе. Пальчики оближешь.

* * *

Откуда они узнали о песне, – удивлялась про себя Крысуля. – Наверное, Крокодил исполнял ее по зажарским кабакам за стаканом этого самого березового сока. И, как честный человек, указывал на ее, Крысулин, приоритет. А потом из многократных пересказов и родилась пресловутая байка.

Да, конечно, она пила березовый сок. Но потом. А сначала друзья собрали его в баллоны, сходили по ягоды. Вообще поход получился совершенно идиллический и, можно сказать, пасторальный. Ни тебе стрельбы…ну, почти… никакого самого заурядного происшествия.

Действительно, не считать же происшествием мохнатую рогатую зверюгу, пришедшую к озерцу попить водички… или водочки?.. Она подняла на путешественников мутные глаза, рыкнула и вдруг кинулась, растопырив клыкастую пасть. И тут же кувырнулась на землю, запутавшись в собственных лапах. Пара очередей, вот и нету проблемы.

– Она же пьяная вусмерть, – рассмеялась Крысуля, закидывая за спину любимый трехствольный автомат. Репутация ненормальной блондинки с ненормальным автоматом ей нравилась. Да и сам он нравился, если честно – очень неплохая стрелячка. – Как эта пьяная зверюга умудряется охотиться?

– Ее жертвы не трезвее. Вот и умудряется… иногда… если повезет, – пояснил Крокодил, тоже убирая оружие.

– Странно… Они все время пьют спирт, многие миллионы лет. Почему они не приспособились?

– Они приспособились, – пожал плечами Хамелеон. – Привыкли быть всегда пьяными.

– То есть это для них норма? А что… некоторые люди тоже так всю жизнь живут, и ничего, – согласилась девушка.

* * *

Лагерь они разбили уже выйдя из Пятнашки. Развели костерок и откупорили один из баллонов. Любопытство, как известно, не порок.

– О! Классный дринк, – объявила Крысуля, испробовав пития. – Наши заказчики, однако, не дураки.

Она отхлебнула еще и вдруг взревела на весь лес:

– И Зона любовно поила меня березовым соком, березовым соком!

– Ох, – простонал Хамелеон, закрывая руками уши, – Не пой, красавица, при мне…

– А что не так? – удивился Крокодил, – Хорошая песня. Жизненная.

Он разинул свою огромную пасть и взвыл почти на две октавы ниже, но столь же немузыкально:

– Березовым соком, березовым соком!

– Теперь я точно сойду с ума, – констатировал Хамелеон

– Не будь занудой, – рассмеялась Крысуля. – Лучше выпей, авось полегчает.

Часть 2. Да пребудет с нами дождь

Глава 1. Периодический кубик Веприка

– Приснилась, говоришь? – хмыкнула Крысуля, разглядывая что-то вроде кубика Рубика, изображение которого Вепрь крутил на компьютерном мониторе. Эдакая кучерявая конструкция из разноцветных квадратиков. – Приснилось? Менделеев хренов!

– Можешь не верить.

– Как не поверить хорошему человеку, – пожала плечами Крысуля, не так давно в собственных снах беседовавшая с X-Z потенциалами. Человеку часто снится то, о чем он много думает днем. – Слушай, а ты яблоки ронять на голову не пробовал?

– В наших широтах ронять себе на голову не рекомендуется ничего, – встрял туманолог Димка. – Ты вот, к примеру, думаешь, что это нормальная порядочная яблоня. А вдруг она выросла из яблока, побывавшего в гравианомалии? И растут на ней теперь не яблоки, а пудовые гири, что тогда? Говорят, из таких сталкеры гантели делают.

– Брось врать, – фыркнул огневик Сережа. – Сам подумай, зачем сталкеру гантели? Сталкеры от гиподинамии не страдают.

– Кончайте, вы… люди с альтернативными умственными способностями, – прочувственно высказался Вепрь. – Я вас по делу позвал, а не шуточки дурацкие выслушивать. Так вот, ребята, это – таблица артефактов. Да, действительно, что-то вроде таблицы Менделеева. Только трехмерная. И систематизируются арты, как видите, не только по типу родной аномалии, типу Свойства, но и еще по куче параметров.

– Периодическая таблица Вепря… – мечтательно протянула Крысуля. – Красиво! Отпад!

– Тогда уж не Вепря, а Кабанова. У меня вообще-то фамилия есть, если ты не забыла. Тьфу, опять с мысли сбила, приколистка чертова. Так вот, как видите, в этой таблице есть пустые места. Такие артефакты должны быть. Обязаны, хоть убейте меня. Но я о них ничего не знаю. Может кто-нибудь что слышал? Особенно меня интересует этот…

Вепрь крутнул картинку на мониторе и перед глазами компании оказалась одна из прорех в пестреньком «кубике Рубика».

– Этот арт должен обладать довольно любопытным свойством: если человек активирует его, оставит, а сам уйдет куда-нибудь хоть к черту на рога, то камень через некоторое время вернет его обратно. Притянет к себе.

– Когда притянет?

– А когда ему захочется. Так сказать, в голову взбредет. Это непредсказуемо.

– Абсолютно бесполезное свойство, – встрял Димка. – Неудивительно, что об этом арте никто ничего не знает. Кому он такой нужен? Глупые камни никто собирать не будет. А тем более рассказывать о них байки.

– Ну, не скажи, – туманно высказался Вепрь. – Не топырь на меня глаза, любопытная, – сердито сказал он Крысуле, уже сделавшей стойку на новую загадочку. – Потом расскажу, когда додумаю мысль хоть бы и не до конца, но до какой-то внятности. А сейчас давайте порассуждаем, в какой аномалии может образовываться такой объект.

– В Пространственном Пузыре, – предложила Крысуля.

– Пространственных Пузырей вообще не бывает, это байка, – возмутился Сережа.

– Ты знаешь, – рассмеялась Крысуля, обернувшись к Сереже, – Последнее время я пребываю в убеждении, что в этом Прекраснейшем из миров не бывает небывающего. Так вот, Пространственный Пузырь все время возвращает тебя туда, откуда ты вышел, хоть ноги сбей. Но раз аномалия имеет такое Свойство, то и ее артефакт должен делать что-нибудь в этом роде.

– Мысль интересная, – задумчиво проговорил Вепрь. А потом невесело хмыкнул. – Остались, стало быть, сущие пустяки: найти этот самый полумифический Пространственный Пузырь, залезть туда, взять артефакт… а потом еще и умудриться благополучно выбраться обратно. А в результате окажется, что это не тот артефакт.

– Тебе не все ли равно, если это действительно будет неизвестный науке арт? – заинтересованно спросила Крысуля. – Заделаешь другую дыру в своем периодическом кубике Веприка.

– Это конечно тоже хорошо, – вздохнул Вепрь, даже не обидевшись на обзывание любимой таблицы. – Но мне очень нужен именно тот.

– А знаете, ребята, – объявил вдруг молчавший все это время Виталик. – У Петра Иваныча есть склад невостребованных артефактов. Свойств у них никаких не замечено, и никто их не покупает, но он все равно хранит. Он хозяйственный. Сейчас, мол, не берут, а потом – кто знает? Э, Вепрь, ты куда? Он же на свой склад никого не пускает во избежание разбазаривания. Тебе сорок бумаг придется оформить и выдержать с десяток баталий не хуже Курской Дуги. Так и будешь все это делать на бегу? Да стой же ты! Тьфу, придурок!

* * *

О том, что произошло в тот день на центральной институтской аллее, долго рассказывали байки. Как оно получилось? Роль Крысули в этой истории была, если подумать, минимальная. Так что рождение анекдота оказалось для нее самой полной неожиданностью. Возможно, ее Свойство неуклонно развивалось, и теперь она была способна создавать анекдоты самим фактом своего существования… верх совершенства, если подумать. Или следовало припрячь к делу свежепридуманные силы Хаоса? Во всяком случае, анекдот состоялся в полной мере.

– Петр Иваныч, Вы гений! – орал совершенно ошалевший Вепрь на растерянно пятящегося от него Петра Иваныча. – Да на таких людях Земля держится! Да Вам памятник при жизни надо поставить!

На аллее начал скапливаться заинтересованный институтский люд.

– Э-э… – бормотала несчастная жертва творческого энтузиазма, озираясь на предмет куда бы спрятаться от окончательно сбрендившего кандидата в «сумасшедшие ученые». – Ты это чего?.. Ты это… Ты не надо…

Публика млела.

Впрочем, осознав суть вопроса, Петр Иваныч успокоился и даже приосанился. Его всеми высмеиваемая затея с этим складом наконец-то получила поддержку. Да еще какую темпераментную!

– Да! Я это для науки! – важно излагал Петр Иваныч, одергивая пиджак и многозначительно прищуриваясь на окончательно офонаревших коллег. – Никто не озаботился, даже… э-э… скептицизировали. Но я-то понимал – оно понадобится. Прорыв будет научный… да… И я собирал, вот! Да, конечно, молодой человек, я не возражаю. Вам же это для нашей общей науки.

Вепрь провел на складе часа два. Любопытствующие, которых Петр Иваныч внутрь не пустил, дабы бездельники не мешали научным свершениям милого юноши, довольствовались тем, что время от времени слышали его восторженные стоны, а иногда даже и вопли.

Впрочем, бумагу на вынос и ответственное хранение отобранных для лабораторных исследований артефактов Вепрю все-таки пришлось оформить. Во всем нужен порядок. Вот!

* * *

– Ладно, зануда, – вздохнул Вепрь. – Расскажу, хоть и не люблю трепаться о недоделанной работе. Но ведь ты все равно не отцепишься. Помнишь, как мы рассуждали о проблемах входа и выхода? О том, что Зеркальца и Ксерокса не достаточно. Ксерокс делает копию, Зеркальце меняет ее местами с оригиналом. Но копию-то Ксерокс создает рядом с оригиналом, хоть ты тресни. Не где-то там, а непременно рядом. Помнишь?

– Ага. Ты еще говорил, что тут кругом виноват наш родной респаун и мечтал его раскурочить.

– Было дело. Но, поскольку для этого дела у меня руки коротки, я решил раскурочить пару-тройку геймерских браслетов.

– Разумная идейка. Натаскать тебе браслетов?

– Спасибо за предложение. Но я их уже сам раздобыл.

– О как! И где же?

– Тьфу ты! А подумать не попытаешься?

– Так я же блондинка, – рассмеялась Крысуля. – Мне по разнарядке не положено. Так что колись.

– Там же, где и ты, разумеется. Пошел к геймерскому кабаку и пострелял немного.

Крысуля оторопело воззрилась на него.

– И он еще называет дурой меня! А если бы тебя там пришибли к черту? Не мог попросить?

Вепрь резко развернулся к ней и посмотрел даже не столько с возмущением, сколько с совершенной ошалелостью.

– То есть ты считаешь, что я должен был подставлять под пули тебя? А сам сидеть дома? Ты вообще за кого меня принимаешь?

– За разумного человека принимаю. То есть раньше принимала, а теперь передумала. Я и так регулярно тусуюсь у этого кабака. И в гости захожу, и добываю браслетики для дяди Самвела. Вот и тебе бы настреляла. Парой браслетов больше, парой меньше – для меня это погоды не сделает.

– Дури, конечно, в твоих словах немеряно. Но наглость вообще зашкаливает. Кстати, о том, что ты до сих пор продолжаешь эти свои охотничьи эскапады, я не знал. Вышибут как-нибудь из твоей дурной башки то, что заменяет там мозги. И пороть тебя, увы, поздно. Расскажу-ка я Аркадию Георгиевичу – уж он-то сумеет пресечь это безобразие.

– Ябеда! – возмутилась Крысуля. – Я с тобой как с человеком, а ты…

Вепрь тяжело вздохнул.

– Детский сад… Ладно, слушай дальше. Раскурочили мы браслеты, а там внутри какое-то устройство – мы с ним пока не разобрались до конца – и… как думаешь?

– Не издевайся над блондинкой, зараза!

– Сломанная Игла, – торжественно сообщил Вепрь.

– Как это, сломанная? – обалдела Крысуля.

– А так. Мы сначала подумали – случайно. Разломали второй, третий. Везде то же самое. Аккуратно оторванная половинка Иглы. Помнишь, на них посередине заужение, что-то вроде перехвата. Талия, можно сказать. Иглы вечно в этом месте ломаются.

Крысуля в озадаченности поскребла затылок.

– Игла, – медленно проговорила она – Непонятный артефакт. Постучать – звенит, вот и все его Свойства.

– Да? – хмыкнул Вепрь. – А знаешь ли ты, что если Иглу сломать и постучать по одной половинке, то звенят обе? Причем независимо от того, как далеко они друг от друга, и даже если в разных локациях?

– О! – восхитилась Крысуля. – Прелесть какая… Теперь все учим азбуку Морзе!

– Зачем? А-а… Это ты права.

– А может и не надо никакой азбуки, – вдохновленно излагала Крысуля. – Если все хорошо продумать, можно, наверное, присобачить к полу-Игле мембрану и что там еще было в допотопных телефонах. О-о! Межлокационный мобильник, пусть даже только на один номер. А что, общительные люди будут их рюкзаками таскать.

Она захохотала. Видимо представила, как идет в поход под завязку набив рюкзак свежепридуманными переговорными устройствами.

– Идея неплохая, – согласился Вепрь, дождавшись тишины. – Полезная. Но наша лаборатория, как ты знаешь, не занимается изготовлением средств связи. Поэтому нас…

Его речь прервалась по техническим причинам: в институтскую столовую, где и имел место этот занимательный разговор, ворвался Алешка – парень из отдела Северцева. Вид он имел встрепанный и ошалелый, глаза как будто циркулем нарисовали.

– Вепрь! – заорал Алешка с порога. – Дуй в лабораторию срочно. Получилось! Только на пятый раз, но…

Морда лица у Вепря сразу стала отсутствующей, как будто был он уже не здесь, а где-то далеко-далеко.

– Извини, – рассеянно сказал он Крысуле, подхватился и вымелся из столовой.

* * *

– Извини, – говорил Вепрь, отводя глаза. – Я тебе попозже все расскажу. Ну не люблю я трепаться о недоделанной работе.

– Ты обещал.

– Извини. В другой раз, ладно?

Крысуля сердито фыркнула.

– Опять полковник со своими идиотскими секретами? – спросила она.

– Да, – неохотно признал Вепрь.

– Тьфу, зараза! – выругалась девушка и ушла прочь.

* * *

– Дзинь-дзинь!

Крысуля открыла глаза и с неодобрением покосилась на телефонный аппарат. Она очень не любила, когда ее по воскресеньям будили раньше «двенадцати часов утра».

– Дзинь-дзинь! – настаивал между тем телефон. Крысуля, смирившись со своей печальной участью, встала с кровати. Не одеваясь плюхнулась в кресло и стала поворачивать массивный барабан, рассчитанный аж на двадцать Игл. Так. И от какой из них идет настырный сигнал? О! Димка-туманолог? Ему-то что понадобилось с утра пораньше? Она провернула барабан, совместила Димкину Иглу с переговорной мембраной, и в комнату ворвалось заполошное тарахтение.

– Крысуля! Новости знаешь? Нет? Слушай сюда! Полковник затеял экспедицию на Большую Землю. Представляешь?.. Представляешь?.. Через Таджикистан.

– О как! – искренне удивилась Крысуля. Экспедиция через Таджикистан дело тяжелое и морочное во всех смыслах. Для этого должна образоваться очень серьезная причина. – А зачем затеял?

– В том-то и дело! – опять затарахтел Димка. – Бред кобылы сивой! Повезут – ой, ты не поверишь – повезут секретные документы из пресловутого Воропаевского сейфа. Полковник его вскрыл, этот сейф – а та-ам!.. бумаги, отчеты каких-то инстанций каким-то инстанциям и вообще … Голова пухнет. И надо бы все это к черту сжечь, так ведь СЕКРЕТНЫЕ ДОКУМЕНТЫ! Так что он отправляет бумаги на Большую Землю компетентным лицам для компетентного изничтожения или чего там еще.

– Да-а? – озадаченно протянула Крысуля. По ее непросвещенному мнению, в этом деле не было никакой надобности и, тем более, срочности. Нельзя сжигать эти священные антикварные манускрипты, ну и не надо, ну и хрен с ними. Лежали сто лет и еще полежат.

– Это вообще-то должно быть, наверное, секретно, – продолжал трещать Димка. – Я у профессора на столе видел черновик приказа! Даже не черновик, наметки.

– О как?!

Становилось всерьез интересно. Док участвует в разработке этого приказа? Допустим. Но не такой он разгильдяй, чтобы разбрасывать по столу проекты секретных документов. Терпеть эту дурацкую секретность не может, но исправно соблюдает.

– А что еще повезут? – поинтересовалась Крысуля.

– Много чего по мелочи. Гору отчетов, уже наших собственных, но тоже секретных, телефонные аппараты для связи, посылку для институтского московского филиала – заспиртованные образцы биологических тканей, какие-то устройства для научных исследований и все такое прочее. Ну ладно, ты переваривай новость, а я сейчас Сереже позвоню.

Димка отключился, а Крысуля опять укоризненно уставилась на телефон. Она так радовалась, когда заполучила это чудо – монументальную футуристического вида дрымбу, занявшую чуть ли не четверть ее стола. Связь! Долгожданная вожделенная связь с какой угодно локацией, ее давнишняя мечта. Число возможных абонентов у общительной девушки не ограничивалось, разумеется, двадцатью – в столе в металлической коробке лежало еще примерно такое же количество Полуигл с аккуратно приклеенными бумажками-записочками. Это была очень хорошая коробка, замечательно умевшая дребезжать, когда какой-нибудь из находящихся в ней артефактов затевался вибрировать. Громко дребезжать и противно, вызов никак не проворонишь. А дальше просто: достаешь из коробки нужную Полуиглу и вставляешь, поминая всех чертей – дергающийся, как припадочный, артефакт никак не хочет попадать в гнездо барабана. Как справишься, беседуй себе на здоровье.

Это прекрасно, но, увы, все имеет оборотную сторону. Теперь любой идиот может разбудить ее среди ночи. Ну, в половине двенадцатого утра, если не верите.

Ладно, заснуть уже не удастся, особенно после Димкиного рассказа. История презанятненькая. Помимо секретных бумаг везут образцы в московский филиал Института? Нафига? Оборудование здесь, хвала субботникам, прекрасное, москвичам по нонешним временам такое и не снилось. Оно, отделение это, вообще создано в основном для вербовки и переправки в Зону новых научных сотрудников. Полковник что, настолько любезен и согласился передать подарок – научное оборудование из Зоны в Москву?

Крысуля почесала затылок и опять потянулась к телефону. Если переполненный впечатлениями Димка недавно был в профессорском кабинете, значит он сейчас на работе, не так ли? А тогда и Док, скорее всего, там же. Сегодня воскресенье, но, как известно, понедельник начинается в субботу… у тех, кто выспался, по крайней мере. Где Док, в кабинете или в лаборатории? Вероятно, в лаборатории – не стал бы Димка при нем читать разбросанные по столу черновики секретных документов. Скорее всего, Док послал Димку в кабинет за какой-нибудь ерундой вроде авторучки. А рядом с ней на столе эта бумага и обнаружилась. Крысуля сложила в сонной голове этот нехитрый кубик Рубика… пардон, в наших широтах следует говорить кубик Веприка, провернула барабан телефона и вызвала лабораторию туманологии:

– Док, – спросила она в лоб, – Я правильно понимаю, что секретную информацию из твоего кабинета надлежит оперативно растрепать по всей Зоне?

– Просекла, – рассмеялся искаженный переговорной мембраной голос на том конце Иглы. Качество звука у телефона оставляло желать лучшего. Много чем плох этот аппарат. Можно сказать – всем. Но перехватить разговор никакая вражина не может в принципе. Мечта всех секретных контор и лавочек, да и для нас, грешных, вещь не лишняя.

– Чего ж тут не понять, – меланхолично ответила невыспавшаяся Крысуля. – Док, а посылка-то в московский филиал нафига?

– Внимательная! Но вот про посылку никому говорить не надо.

– Я так и поняла, что дело именно в ней. А в чем фишка?

– Извини, но этого я пока рассказать не могу. Это действительно секретная информация. Пока. Скоро все узнаешь.

– Как вы все достали меня своими идиотскими тайнами, – раздраженно буркнула Крысуля и отключилась. Ладно, Институт энтузиаст Димка и сам обзвонит. А раз так, то на ней, Крысуле, Склиф и военная часть. Она крутнула барабан, переходя на другого абонента.

– Здравствуйте, Сепола Лашмидаровна. Новость слышали?

* * *

Дверь с шумом хлопнула и в кабинет ввалился Шерстяной, возбужденный до выпученных глаз иоскаленной пасти. Аж слюна капала.

– Маня! Новость!

Маня развернулась в компьютерном кресле. Почему она выбрала своим «троном» именно его, было загадкой для всех ее сподвижников и соратников. Добро бы еще солидное кожаное, а тут… какая-то хлипкая фитюлька с сетчатой спинкой. Впрочем, Маня вообще предпочитала стиль «модерн»… ну, как она его понимала. И вообще всякую изящную эстетику… пусть и хлипкую, но именно что изящную… опять же как она это понимала. Со своими бойцами Маня изъяснялась по фене – профессиональные обязанности, что ж вы хотите. Но в ближнем кругу она пользовалась исключительно литературной речью и вообще всяческим словесным рафинадом. От этого советники балдели, а некоторые даже пугались. Но Шерстяного не беспокоили причуды предводительницы – по роду работы ему приходилось общаться с очень разным народом, и он одинаково хорошо владел и благородной феней, и жалким лепетом лохов.

– Так ты слышала новость?

– Какую именно, лапа? – лениво поинтересовалась Маня. – Новостей в мире много. Охолони, дружок. Говори толково и как бы… с чувством, с толком, с расстановкой, вот…

Маня любила цитировать классику. Она была образованной дамой, и гордилась этим.

– Новости – во! Первый класс! – гаркнул Шерстяной во всю свою нехилую глотку. – Полковник намылился отправлять экспедицию на Большую Землю. Вся Зона бурлит и булькает как водка в глотке.

– Во-на?.. – заинтересованно протянула Маня. – И на кой э-э… пенис? На, лапа, хлебни для успокоения нервов, а то ты взвинченный какой-то.

Маня осторожно – не сломать бы своими лапищами – поставила на маленький стеклянный столик пузатый графинчик и набулькала до краев большую чайную кружку. Китайскую, с синими драконами. И сунула ее Шерстяному. Тот выхлебал залпом и, судя по тому, как он характерно крякнул, для успокоения ему выдали не водички и не корвалолу. Впрочем, требуемый эффект был, пожалуй, достигнут. Шерстяной вроде бы успокоился и плюхнулся в кресло напротив Маниного. Это было обычное крепкое и устойчивое кресло, а не ажурная фитюлька на одной ножке и колесиках – Маня не задавалась целью привить своему окружению тягу к прекрасному. Делать ей больше было нечего!

– Официально считается, что везут секретные документы, – заговорил Шерстяной уже более уравновешено. – Отчеты, информацию о нашествии котроллеров и разгроме ихней колонии во второй локации. И всякое такое.

– Ха! – Маня крутнулась в кресле. Хлипкая конструкция жалобно скрипнула под ее весом и опасно накренилась на бок. – И в это кто-то верит?

– Гы! – Шерстяной рыкнул, выставив кривые желтые клыки – Над этим ржет весь Зажарск, все Болота сколько их не наберется – Большое, Гнилое, Желтое и прочие. Склиф тоже со смеху помирает в полном составе. Маня, душевно тебя прошу, кончай вертеться – свалишься!

– Не свалюсь, я уже приладилась, – отмахнулась Маня. – Ну, ты меня порадовал, дружище. Я думаю, нас эта экспедиция очень даже интересует.

– А то! Информаторы говорят, мужиков посылают дюжее некуда. Поволокут, значится, много и тяжелого. Что бы это могло быть, а, Маня?

– Ха! Даже безмозглый псевдочервяк поймет – артефакты. А информаторы твои… – Маня аристократически поморщилась и сплюнула на пол. – Все чистюли сволочи, но эти – всем чистюлям чистюли.

– Они полезны, – пожал плечами Шерстяной. – Кстати, они говорят,что на экспедицию уже положила глаз куча всяческого делового народа. Серьезного, я имею в виду. И нашего… в смысле – измененных, и чистюльского. Даже те сталкеры, которые никогда и боже упаси, и они задергались. Этот ихний Петр Иваныч, зря он что ли в тайные чуланы столько лет артефакты стаскивал? Да это же вся Зона знает! Недаром вокруг его складов последнее время какая-то возня началась. К чему бы?

– Не измененных, а отмеченных, – поправила его принципиальная Маня. – Глаз они положили, ха! Пусть эти твои… – она проглотила какое-то бранное слово и продолжала. – Пусть разобъяснят всем этим глазастикам – на экспедицию положила глаз не кто-нибудь, а Большая Маня! Так что свои блудливые буркала они могут засунуть себе под хвост. И поглубже – там они будут сохраннее.

– Обижаешь! – опять рыкнул Шерстяной. – Уже сделано. Но это отпугнет не всех. Жадность сильнее ума.

– Ты у меня умница, – одобрила Маня. – Давай так. Бери Короеда, Шестилапого и Кривонога и через полчаса в мой кабинет. Обсудим детали.

– Можно и раньше.

– Я сказала – через полчаса, – отрезала Маня. – Ты что, меня не понял?

* * *

Это был типичный монстр, криворожий и корявый. При взгляде на него у свежего человека с Большой Земли возникло бы устойчивое заикание. Но Маня искренне воспринимала своего гостя как особу приятной, но не запоминающейся наружности. Гость смотрел на нее гневно, сердито раздувал ноздри широкого кривого носа. Маня же глядела благостно и предельно невинно.

– Ты, между прочим, отвлекла меня от дел, – сказал гость сердито. – И если по пустякам…

– Уступить тебе кресло? – спросила Маня. – Ой, да что ж ты так смотришь? Я что-то не то сказала? Извини, я простой бандит и не знаю слов политеса.

Маня, разумеется, кокетничала. Она считала себя отнюдь не бандитом, а Борцом За Идею.

Гость свирепо глянул на кресло и машинально потер бок.

– Что б я не видел здесь больше этого кресла! – рявкнул он.

Да… Валяться с задранными вверх ногами, как прошлый раз… кажется, ему это категорически не понравилось.

– Как скажешь, начальник, – покладисто согласилась Маня. – Буду его уносить перед твоими визитами и ставить другое. Но… Я ведь правильно понимаю, что по вашему этикету я как подчиненное лицо должна уступить тебе свое любимое место? Именно любимое?

Маня давно усвоила, что на вопрос, заданный неожиданно и в лоб, чужие невольно говорили правду. Для существ, безошибочно чувствующих ложь и привыкших к таким же собеседникам, вранье было вещью непривычной, требующей умения и значительного внутреннего усилия.

– Да, – невольно брякнул гость. Поморщился и рявкнул. – «Простому бандиту» таких слов, как этикет, знать невместно!

– Как скажешь, начальник. Я буду приносить другое кресло. Но… как же это… ведь тогда получится, что ты все равно не сидишь на моем любимом месте? – обеспокоилась Маня. – Мне-то нравится именно это кресло, оно такое изящное.

И ведь не врала, что характерно.

– Это что ж выходит, я не буду оказывать тебе уважения? И… ох!… даже может быть… э-э… хамить?

Если бы Маня прибавила, что это ее искренне огорчает, собеседник с легкостью поймал бы ее на наглом вранье. Но дураков нет – Маня прервала свою мысль на середине и уставилась на гостя с наивной озабоченностью.

– Зараза! – с чувством выругался тот и плюхнулся в устойчивое гостевое кресло. И принялся сверлить ее свирепым взглядом. Маня смотрела невинно и преданно.

– Мы сделаем так, – постановил наконец гость. – Я буду сидеть здесь. Но и ты в этом кресле сидеть не будешь! Ты сядешь на пол, поняла, стерва? Действительно, свалишься еще с этой фитюльки посреди серьезного разговора, с мысли меня собьешь… нехорошо получится.

Гость уже вспомнил, что собеседница лжи не видит, и он может нести любую дичь в свое удовольствие и без потери достоинства.

– Я сяду у твоих ног? Восточный стиль, как оно романтично… будто я эта… одалиска какая. С бубном, – Маня улыбнулась во всю свою широкую бугристую морду.

– С каким еще бубном?!

– Ну как же… так полагается… восточная одалиска должна бить своему повелителю в бубен. И петь. Эй! – зычно взревела она – Кто-нибудь! Ковер сюда.

Ковер появился в комнате прежде, чем Маня успела закончить фразу. Пушистый восточный ковер, мягкий, удобный и цветастый до полного ошеломления. Маня смаху плюхнулась на него, аж пол задрожал.

– Я спою тебе, о повелитель, – объявила она. И взвыла дурным голосом:

– Владимирский централ, ветер северный!

– Я тебе сейчас как двину в твой собственный бубен! – окончательно осатанел гость. – По стенке размажу. Ты у меня так запоешь! Забудешь, как вообще пасть разевают.

– Я опять что-то не то сделала? – удивилась Маня. – Извини, я простой бандит… да… Кстати, мне нравится этот ковер, – сообщила она. – Он тоже изящный. Почти как мое любимое кресло. Во всяком случае он гораздо лучше, чем безликая ерунда, в которой сидишь ты. Ой! Это что ж такое… опять не то выходит? Мы что же, по этикету должны поменяться местами?

– Ты у меня когда-нибудь доиграешься, гадюка, – пообещал гость. – Ох, доиграешься.

Маня кивнула. Конечно, она когда-нибудь доиграется. Люди ее профессии и положения редко умирают своей смертью. Она доиграется, но не сейчас. Она ему пока что нужна.

– Пришибить бы тебя, заразу… но ведь потом мороки не оберешься, – ворчливо проговорил гость. – Ищи тебе замену, корячься… У меня что, дел других нет? Но когда-нибудь я так и сделаю, даже если потом об этом пожалею.

Это да, мороки не оберешься. Она, Маня, специально позаботилась иметь в ближнем кругу несколько равноценных людей, влияние которых в группировке было примерно одинаковым. Так что с ее смертью неизбежно начнется раскол, раздрай и междоусобица. Будет тогда группировка вам все так же полезна, господа Чужие? То-то же.

Впрочем, перегибать палку все же не стоило.

– Водку будешь? – примирительно спросила Маня.

– Некогда чаи гонять, – рыкнул гость, видимо людские напитки особо не различающий. – Говори, зачем звала?

– Информация, начальник. На Большую Землю отправляют экспедицию. Всю из себя такую солидную и совсем-совсем секретную. Вот только предлог для ее отправки совершенно нелепый.

– Да-а? Налаживают собственный канал для переправки артефактов?

– Ясен пень.

Гость задумался, почесал бугристый затылок трехпалой когтистой лапой.

– Это важная информация, – неохотно признал он. – Ты работаешь хорошо. Вот и терплю тебя до поры, заразу наглую. Экспедиция не должна дойти, ясно?

– Кто б спорил? – удивилась Маня.

– Вот и не спорь! – не совсем логично отреагировал гость. – Камни можешь взять себе. За работу.

– Я опять-таки спорить не стану, – согласилась Маня с подчеркнутым смирением.

– Зараза! – однообразно высказался гость и растворился в воздухе.

Маня посмотрела на опустевшее кресло и улыбнулась. Постом она достала уже знакомый нам графинчик, с привычной осторожностью поставила на хрупкий столик. Уселась нога за ногу в жалобно скрипнувшее компьютерное кресло, щедро плеснула водки в чайную чашку с драконами. И замурлыкала негромко, как-то очень лирично и неожиданно вполне себе музыкально:

– Владимирский централ, ветер северный…

Она была очень удовлетворена прошедшей встречей.

* * *

– Не могу. Я давал подписку, – терпеливо ответил профессор.

– Ха!

– Для тебя, может быть, и «ха». А для человека, проработавшего столько лет в режимном институте, это очень серьезно. И вопрос, по поводу которого полковник развел эти, как ты говоришь, дурацкие тайны тоже очень серьезный. Уж поверь мне. Полковник, это тебе не Воропаев, он зря ничего засекречивать не будет.

Крысуля почесала затылок и вдруг хихикнула.

– Полковник… – медленно протянула она. – А не пойти ли мне к нему на предмет грязного шантажа?

– Это как? – насторожился профессор

– Сам прикинь, – широко улыбнулась девушка. – Я никаких подписок не давала, потому что знать ничего не знаю. А раз так, то я могу говорить что хочу, где хочу и кому хочу. Разумеется, речь идет всего лишь о моих предположениях. А предполагаю я, что бумаги Воропаева едут на Большую Землю для отвода глаз. Чьих? Да всех и всяческих. Мало ли кому может понадобиться посылочка для институтского московского отделения. Но, поскольку наши самые серьезные друзья-соперники – Чужие, то, как я думаю, цирк рассчитан прежде всего на них.

Она полюбовалась на хмурое лицо профессора, улыбнулась еще шире и продолжила:

– Что за посылочка? Этого я тоже не знаю. Но, поскольку Вепрь вдруг стал ужасно загадочным и молчит о своей работе как рыба об лед… В общем, на Большую Землю по всей видимости посылают какое-то его эпохальное достижение… за каким чертом, тут уж у меня идей нет. Но с чем связана работа этого нашего таинственного графа Монте-Кристо? Прежде всего с проблемой выхода, ага? В общем, проинформирую-ка я полковника о том, что намерена пройтись по кабакам Склифа и обсудить свои умозаключения с каждым, кто не будет затыкать уши.

– Не вздумай! – сказал профессор резко.

– Это с какого бы вдруг перепугу?

– Одаренная-то ты одаренная, но такая дура… даже не знаю, какими словами выразить. Блондинка! Во-первых, если ты пойдешь рассказывать байки по Склифовским кабакам, то для экспедиции шансы дойти мгновенно сведутся к нулю.

– Но я же не собираюсь действительно трепаться по Склифу, – оскорбилась Крысуля. – Я только хочу пугнуть полковника, чтобы он мне все рассказал. Я тоже могу дать подписку, в чем проблемы?

– Пугнуть полковника, ну надо же! Он, знаешь ли, не из пугливых. Если ты припрешься его шантажировать… Судьба шантажистов обычно бывает не очень приятной, особенно если они выбирают жертвами серьезных людей. Нашла кого пугать. Детективчики почитываешь?

– О как! – опешила Крысуля. – Он что же, меня убьет? Но ведь я из своих.

– Он должен обеспечить безопасность экспедиции любой ценой. И он ее обеспечит.

Теперь уже профессор с иронией смотрел на ошарашенную физию девушки.

– Но, скорее всего, до смертоубийства не дойдет. Посадит тебя под замок до окончания похода… и еще кое-каких дел, которые за этим походом последуют. Это может оказаться весьма надолго. Посидишь, поскучаешь… глядишь, поумнеешь хоть немного. Хотя нет, ты, по-моему, безнадежна. Все поняла? Брысь!

Она, кажется, хотела сказать что-то еще, но на профессорском столе звякнул телефон.

– Аркадий Георгиевич, полковник очень просил Вас зайти.

Крысуля глянула завистливо

– Тьфу, зараза, – пробормотала она себе под нос и вымелась из комнаты.

* * *

– Явились, – буркнул майор Давиденко, неодобрительно разглядывая доверенных помощников и, что там говорить, ближайших друзей Мигулина и Евдокимова. – Приперлись с делами, выеденного яйца не стоящими. Придумали бы чего поумнее.

– Мы старались, – отозвался Мигулин с ехидностью. – Но нам до полковника, как до Луны раком. Такой ерунды, как сочинил он, нам в жисть не удумать. Мозги не те.

– Я так и понял, – проворчал майор. – Любопытничаете. Ладно, садитесь. Расскажу, что не обвешано подписками. В общем так, полковник надеялся провести экспедицию на вертолетах, а вот те хрен. Тот маршрут, которым его самого собирались привозить через два воздушных прохода, так он уже давно это… не актуальный. Толя, ну который главный картограф, он говорит, что воздушные проходы вообще того… нестабильные. Короткоживущие они.

– И который накрылся?

– Оба. До наземного перехода «четыре-два» экспедицию можно доставить вертушками. Но пересекать и Двойку, и Однушку по-любому придется пешком.

– И, кстати сказать, переть на себе весь этот центнер макулатуры, – хмыкнул Мигулин. – Или они выкинут все это барахло под ближайшим кустом?

– Болтун! – не одобрил майор. – Цель экспедиции – отвезти документы на Большую Землю, ясно тебе?

– Абсолютно ясно. Я вообще доверчивый, как девочка. Которой самой хочется, – сообщил Мигулин.

– Раз мы не знаем, зачем понадобилась экспедиция… – начал Евдокимов

– Причем понадобилась вдруг и совсем-таки срочно… – вклинился Мигулин

– Стало быть знать нам этого не нужно, – продолжил Евдокимов свою глубокую мысль.

– Хотя и хочется, как той девочке, – закончил Мигулин.

– Распустил я вас, стервецов. Да сидите вы, придурки, не дергайтесь. Документы экспедиция должна довезти. И точка.

– Да? – заинтересовался Мигулин. – То есть деза не для Зоны, а для кого-то на Большой Земле? А что она еще повезет, эта экспедиция?

– А вот этого тебе точно знать не нужно. Чего надо, то и повезет.

В кабинете повисло молчание.

– Но ведь вся Зона думает, что экспедиция попрет артефакты, – тоскливо проговорил Евдокимов. – А раз она пойдет пешком, то ждут ее большие неприятности.

– «Котенок, тебя ждут неприятности… Меня ждут? Немедленно спешу», – процитировал Мигулин, пусть и не совсем точно. – А более убедительную легенду полковник не мог придумать? Что бы конкретно не вводить ближних в грех.

Он крякнул, почесал затылок и изрек:

– Впрочем, что бы он не выдумал, Зона в все равно постановила бы, что везут артефакты.

– Ну не все в Зоне такие скептичные, – без особого энтузиазма сообщил майор. – Долгари вот про секретные документы вполне себе поверили. Воронин с полковником связывался как раз при мне. Долго говорил, прочувственно. Насчет общих человеческих интересов по борьбе с Зоной, насчет ограниченности чиновников Большой земли… не знают, мол, реалий Зоны. И не понимают, что дух закона гораздо важнее буквы. А букву закона в Зоне соблюдать возможно, увы-увы, далеко… очень далеко не всегда.

– Цель оправдывает средства? – понимающе спросил Мигулин.

– Да, он именно так и сказал. А что, это какая-то долговская речевка?

– Вроде того, – хмыкнул Мигулин. – Так что, он просил эти самые документы малость проредить?

– Не просил. Настаивал.

– И полковник его послал, – даже не спросил, а констатировал Евдокимов. – Лучше бы они поверили насчет артефактов.

– Да нет, все равно бы привязались, – поморщился Мигулин. – Артефакты они тоже грабануть не прочь, эти ангелочки с крылышками. Им же нужна наличность для борьбы с Зоной. Так и что постановило совещание великих умов Периметра? Как довести … г-хм… ценные секретные документы?

– Будет так: основная группа – солдаты. Специально отобрали шкафов два на два метра, иначе им все не утащить даже с Антигравами. А в охранение полковник попросил у Толи полевых картографов – эти по Зоне ходят, как по собственной казарме и на аномалии свысока поплевывают. Толя обещал. Но сказал, что это, мол, замкнутый круг. Больше людей – больше груза. Провиант, вода… это Зона, здесь на подножном корме не проживешь.

– И что?

– И то! Держитесь за что-нибудь потверже, а то шлепнитесь к черту. У нас, говорит, есть хорошо зарекомендовавшее себя подразделение боевой некромантии. Предложил их послать. Сильные, как заразы, не устают, не спят, жрать могут, что угодно. Боевой опыт уже какой-никакой имеется. Вот.

Слушатели громко присвистнули.

– Замятин верещал, как будто ему на хвост наступили. А толку? Кукла, если вдруг ей представилась возможность влезть в неприятности, так она с энтузиазмом влезет. По самые уши. Как тот твой котенок из мультфильма.

Мигулин озадаченно почесал пятерней затылок

– Так что, вместо картографов в охранение отряда пошлют зомбаков?

– Нет. И картографы пойдут, и зомбаки. Вместе.

– Я чего-то не понял. Ладно, зомбаки, так зомбаки. Но зачем тогда посылать картографов?

– Не твое дело! – неожиданно рассердился майор, почему-то покраснев мордой. – Распустил я вас, стервецов! Торчите тут, отвлекаете. Я, между прочим, занят. А вам обоим делать нехрен? Так я щас найду. Брысь!

* * *

– Я тебя вот зачем позвал, – раздумчиво говорил Мамонт. – Периметр отправляет на Большую Землю экспедицию… да… Секретные документы повезут, понимаете ли. Ага?

– И рад бы тебе ответить, но увы, – пожал плечами Хамелеон. – она сама бесится, что не посвятили.

–Да? В экспедицию берут, а курс дела не ввели?

– Охраннику не обязательно знать, что везет экспедиция.

Мамонт трубно фыркнул.

– Вся Зона знает, что повезут артефакты. Недаром вокруг склада этого институтского административного типа… как его, Петр Иваныч?.. недаром, в общем, поднялась там такая возня. Собственный канал налаживают… да… Ладно, не о том речь. Ты, как я понимаю, попасть в эту экспедицию спишь и видишь. За кралю свою тревожишься, нежный ты мой? Так я хотел сказать, что не возражаю. Могу даже подсобить, переговорить с их начальством. Порекомендовать. Невидимый человек в экспедиции… это ж сколько возможностей, сколько перспектив.

В голосе Мамонта явственно прозвучала мечтательность

– Какие-такие возможности с перспективами ты имеешь в виду, – насторожился Хамелеон, и его язык закрутил в воздухе совсем уж заколупическую фигуру, выражавшую явную озадаченность.

Мамонт пожал могучими плечами

– Ох! Не смотри на меня так, как будто я только что велел тебе их всех втихомолку перерезать. Почему ты считаешь бедного старого Мамонта дураком?.. да… почему? Это просто неуважение.

Он опять громко и трубно фыркнул и сделал хоботом широкий плавный жест, явно приглашающий собеседника к размышлению.

– Ну сам подумай. Если бы невидимостью обладал не такой чистоплюй как ты, сколько было бы пользы клану? А тут… тьфу. Хамелеон такое распоряжение, ясен пень, не потянет. Слабо. Краля белобрысая совсем его очистюлила… Да она для тебя важнее интересов клана! И вообще у тебя дурацкими заморочками забита вся тупая башка. Неженка ты и фря та еще… да…

Мамонт покосился на собеседника. Тот молча слушал. С возражениями или хотя бы комментариями не высовывался.

– Ладно. Никому не дано все, – подвел итог Мамонт, так и не дождавшись реакции на подначки. – У тебя есть свои достоинства, за которые тебя и держу до сих пор. Давай думать дальше. Перерезать их и грабануть – оно, конечно, завлекательно. Но это одним махом не получится, придется брать одного за другим. Аккуратно брать, чтобы не навлечь ни малейших подозрений на клан – тут же начнут названивать начальству и жаловаться… причем жаловаться не на кого-нибудь, а на старого Мамонта. Телефоны эти новомодные, сколько же от них проблем!

Мамонт досадливо крякнул и почесал затылок кончиком хобота.

– А ты? Ты сумеешь все сделать грамотно, а? – вдруг рассердился он. – Тьфу! Тоже мне, киллер экстра-класса. Так напортачишь, что мне вовек потом не расхлебаться.

Он уже говорил таким тоном, как будто Хамелеон с жаром напрашивался на киллерское задание.

– Мне прямая ссора с Периметром нужна, как полагаешь? – Мамонт закончил наконец свой затянувшийся монолог и воззрился на собеседника с отчетливой укоризной.

– Чего же ты хочешь? – поинтересовался Хамелеон с деланым равнодушием.

– Во-первых, тебе помочь, облегчить страдания нежной души. Во-вторых, сделать жест доброй воли в адрес Периметра. Авось оно мне когда-нибудь зачтется.

– А в-третьих?

– Отчет о командировке. Подробный. Что происходило, где, когда и как. Расстановка сил в Зоне меняется… да… и мне нужна информация. Канал связи с Большой Землей сделает Периметр гораздо сильнее. Да еще и это новое зомбячье боевое подразделение… хваленое… расскажешь о его несравненных достоинствах особенно подробно. А я подумаю. Конечно, подразделение это у чистюль одно, но ведь сам говоришь, что она солдат начала привлекать. Так что это пока оно одно. Чем Зона не шутит, может быть с Периметром действительно иногда выгоднее блокироваться, а не локти выставлять. Все понял?

– Да, – ответил Хамелеон. – Кстати, полковнику лучше не звонить. Он, как я понимаю, сам скоро позвонит. Я уже убедил Крысулю, что буду полезен в экспедиции. Она прониклась и пошла убеждать полковника. Думаю, она его додавит. Глядишь, ты еще и выторгуешь что-нибудь на этих переговорах.

– Молодец, – одобрил Мамонт. – Ты становишься мудрее.

Хамелеон поморщился. Когда начальство хвалило его таким манером, он начинал горячо понимать подругу, раз и навсегда демонстративно объявившую себя дурой.

* * *

– В общем-то, ты особо не раскатывай носа, – сказал полковник. – Мы, конечно, возьмем твои материалы, пять-семь килограммов. Это предел, о десяти даже и не мечтай. Ребятам предстоит тащить на себе оружие, боеприпасы и воду, черт бы ее побрал, воду!

– Это еще зачем? – удивился Замятин. – У нас что, обеззараживающих таблеток нет?

– Только склифовского производства. А у них побочный эффект. Они замедляют моторику и снижают реакцию.

– Но это же ненадолго. Час… ну, полтора…

– Мы не можем рисковать. Голову наотрез даю, об экспедиции знает уже вся Зона. Угадай с трех раз, что люди думают по поводу ее груза? Как считаешь, здесь кто-нибудь поверит в секретные документы или твои научные прибамбасы? Артефакты, вот что Зона думает. Сейчас уже у тутошнего ушлого народа глазки разгорелись, не говоря уже о всяческих Манях или этом долбаном Долге. А есть еще перекупщики, за которыми уж точно стоит кто-то серьезный. Этим конкурентные тропы на Большую Землю уж точно не нужны. Чем больше смотрю документы о нашествии контролеров на вторую локацию в девяносто шестом, тем больше убеждаюсь, что без них тут не обошлось. Конкурентный путь независимый убирали, сволочи.

– Думаешь?

– А чего тут думать? С вами, научниками, хоть плачь, право слово. Умный вы народ и дельный, и положиться на вас можно. Но вдруг на пустом месте такими оказываетесь лохами, что… Короче, нам позарез нужен канал общения с Большой Землей. Северцев со своими ребятами такой канал нащупал. Но для этого надо передать их изделия в Московское отделение Института. Причем передать тайком от моего начальства, там окопался крот, и может, даже не один.

– Но послушай, когда канал общения полноценно заработает в режиме туда-обратно, этого будет уже не скрыть.

– Разница все же есть. Вспомни, что Кукла рассказывала. Чужие – контрабандисты… ох, Кукла, Кукла… действительно, хоть в разведку ее бери… Так вот, они далеко не всегда могут действовать открыто. Им особо светиться не резон, у них наверняка свои стражи правопорядка в наличии.

– А нашествие контроллеров?

– На Большой Земле гораздо труднее симулировать естественную причину гибели канала связи, чем в Зоне. В Зоне катастрофа – это обыденность. А на Большой Земле она именно катастрофа, и потому привлекает внимание. Будем надеяться, что они поостерегутся там откровенно хулиганить, тем более, что ваше институтское изделие не позволяет выносить из Зоны артефакты. По крайней мере пока не позволяет.

– Логично. Гораздо проще угробить экспедицию. Погибшая экспедиция, это тоже обыденность в Зоне, – согласился Замятин.

– Столько людей захочет, чтобы экспедиция не дошла, что ей придется прорываться с боями. А вот по поводу охранения…

Полковник отвернулся, пристально уставился в окно, хоть и ничего занимательного там не происходило.

– Я уже всю голову себе сломал, – начал он. – Я чего тебя позвал… Посоветоваться хочу. Голова совершенно идет кругом, полный раздрай и всяческие терзания. Абсолютная неадекватность, сам понимаю. И не говори ты мне, ради бога, что я сволочь, подонок и вообще…

– Зачем ты меня позвал, понимаю не только я, но и она сама тоже прекрасно понимает, – сухо сказал Замятин. – Все стулья у меня в кабинете просидела и прожужжала уши. Говорит, что без них, без некромантов, экспедиция обречена. Что самой тяжелой будет вторая локация, там придется много и серьезно воевать. А дальше угроза нападений практически равна нулю, так что пугать большеземельных невинных младенчиков им, зомбякам, не придется.

Замятин повернулся к окну и тоже присоединился к созерцанию этого самого заоконного непонятно чего.

– И ведь возразить мне ей нечего. Как это ни печально, она насквозь права. И потом, если ты сформируешь внешнее охранение только из картографского спецназа, ты его, небось, чуть ли не уполовинишь. Тяжко нам тогда пришлось бы без свежих карт. А уж сталкерам и вообще хана. В общем, уговаривала она меня уговорить тебя, поскольку сила и выносливость у зомби такая, что даже наши картографы могут нервно курить в сторонке. А поскольку зомби не спят, то ночной караул для экспедиции будет обеспечен идеально.

– Да секунды я не сомневаюсь, что Барби твоя ненормальная будет в восторге. Ты мне скажи, что ты сам об этом думаешь? С человеческой точки зрения? Дети же совсем.

– А твои призывники не такие же дети? Да, в экспедицию ты призывников не посылаешь, но скажи мне, положив руку на сердце, многие ли из картографов смогли бы соревноваться с нашими некромантами? И есть еще одно преимущество. Очень серьезное. Для них смертельна… и даже просто опасна только рана в голову. Вот в походе пусть твои ребята за этим и присмотрят. Чтобы они от излишней бодрости куда не надо не лезли.

– Ты мне вот что скажи, – полковник по-видимому нагляделся в окно и повернулся к Замятину. – Скажи, они смогут держать голову в течении долгого похода?

– Знаешь, что она мне говорила? – ответил тот, тоже отворачиваясь от окна. – Что охотно повела бы на это дело зомбячью банду. Но не уверена, что выдержит такую нагрузку в продолжительной экспедиции. А что касается себя и своих ребят, так это она гарантирует. Она зря говорить не будет – очень серьезная и ответственная девочка.

Полковник крякнул. Эта регулярно проскакивающая у Замятина дефиниция Куклы как ответственного лица столь же регулярно возмущала в нем военного человека.

– Я пошумел тогда на совещании, – продолжал Замятин. – Никак не могу отвыкнуть относиться к ней, как к ребенку. А это уже взрослый человек. Личность. И, кстати сказать, отличный специалист.

– Гарантирует она, понимаете ли, – проворчал полковник. – Впрочем, как это ни странно, ты меня немного успокоил.

Замятин разглядывал полковника с непонятным выражением лица.

– Знаешь, а ты открылся мне с новой, несколько неожиданной стороны.

– Тут такое дело, – сказал полковник не без смущения. – Мать ее из головы у меня не идет. Интересная женщина. Во всех смыслах.

– Ты ее знаешь? Откуда?

– Прорывалась ко мне в кабинет пару раз. Сначала когда Кукла в игру вывалилась. Все у нас вверх дном перевернула, но разобралась к кому обращаться с этой историей. Тогда она была почти в истерике, да и не беседа это была, а скорее допрос. А во второе посещение поговорили мы по-настоящему занимательно. Кстати, ты когда-нибудь слышал, как Кукла поет? Это действительно страшно?

Замятин отчетливо передернулся.

– Даже так? – рассмеялся полковник. – Вот мамаша мне и говорит, что тембр и сила голоса у дитятка – опера плачет. Навзрыд. Но по ушам гуляли не слоны и даже не мамонты. Бронтозавры! В кого, мол? Все в семье всегда были музыкальные. Впору, говорит, идти к первому мужу скандалить, моя ли это дочь.

– Действительно, оригинальная женщина, – хмыкнул Замятин.

– Ты дальше слушай. Зашла у нас речь о нравах в молодежной среде. И ее дитятка в частности. Повздыхала она на эту тему. «Как так можно? Сегодня с одним завалиться, завтра со вторым, послезавтра с третьим… Мы были другими. Романтичнее были. Трепетнее. Вот, к примеру, я… я, конечно, могла бы с Вами убежать. Такой формат отношений я понимаю, это красиво… кстати, как Вам эта идея?»

– Ого! – окончательно развеселился Замятин. – Как я понимаю, тебе удалось благополучно отстоять свою честь от всех и всяческих посягательств?

Полковник потер переносицу.

– Знаешь, на какой-то момент я дрогнул. Очень, очень интересная женщина. И, в отличие от ее бестолкового дитятка, есть в ней шарм. Но, как представил я, какое сокровище получу в нагрузку… Ох! Доченька, прости господи. Кошмар!

– Забавно, – покрутил головой Замятин. – А я от такой дочурки не отказался бы. Но вот мамаша меня … бррр… совершенно не привлекает. Нет в жизни счастья, ага?

– Ага. Да и куда бы она со мной убежала? В Зону через Таджикистан? Это даже не смешно.

– И как она отреагировала на твой отказ? – полюбопытствовал Замятин

– Мило улыбнулась и говорит: «Очень жаль. Но если Вы передумаете, дайте мне знать. Только особо не тяните».

* * *

– В морду дам! – неожиданно рассвирепел Вепрь. – Это называется «Периодическая таблица артефактов», ясно вам, бестолочи? Одна дура прикололась, а вы и рады повторять.

– Ты чего расшумелся? – озадачился Виталик. – Что мы такого сказали неправильного? Этот твой кубик… который таблица… он действительно отличная штука. Это одно из самых серьезных открытий у нас в Институте. Мы тебя хвалим, а ты зачем-то взялся дебоширить.

– Извини, Вепрь, но быть твоей таблице Периодическим кубиком Веприка, и ничего тут уже не поделать, – хмыкнул Сережа. – Хоть ты всему Институту морды разбей.

– А мы причем? Она придумала, с ней и разбирайся, – обиделся Димка, по-детски ревновавший к Крысуле любимого научного руководителя.

– Во-первых, она девушка. Ей в морду – как-то оно не вдохновляет. А во-вторых, если она идет в экспедицию вместо…

Вепрь осекся и заткнулся на полуслове.

– Так-так-так… – с язвительностью протянул Сережа. – Вместо кого? Кто у нас рвался в эту экспедицию? И с какого перепуга он рвался?

– Не понял… – недоуменно протянул Димка. – Ты хочешь сказать, что Вепрь?..

– Ага. А его, ясное дело, послали в три загиба. Вот он от обиды и бросается на людей, что твой дикий зомби. Верно я говорю, а Вепрь?

Вепрь даже зашипел от досады. И ведь крыть не чем, сам нарвался. Придурок!

– Я не понял, – настаивал Димка. – Нафига Вепрю в экспедицию, которая повезет секретные документы? И кем, носильщиком или в охрану? Что за бред! Тоже мне, лихой спецназ. Научник он, вот и пусть и вытворяет головой. Тем более, что получается.

– Крысуля тоже научник, – сердито сказал Вепрь.

– Крысуля ненормальная, – объяснил Димка. Почесал затылок и уставился на Вепря с тягостным недоумением. Пристальным и долгим взглядом уставился.

– В морду дам, – хмуро повторил тот.

– Ладно, дашь. Но сначала объясни, в чем тут фишка.

– Надо же, а я считал, что все тут давно догадались. – желчно объявил Сережа. – Конспираторы, блин! Достали уже своими великими тайнами. И полковник, и профессор туда же, и даже этот доморощенный молчун-партизан. Совсем нас держат за лохов.

– Сергей, заткнись! – заорал испугавшийся Вепрь.

Обалделый Димка растерянно переводил взгляд с Сережи на Вепря и обратно. Виталик тоже смотрел заинтересованно. Ч-черт! Что делать-то?

– Сергей, об этом нельзя говорить, – увещевательно начал Вепрь. – Догадался – молодец. Ну и сиди себе тихо. Засекретили не от дури, честное слово. Это действительно очень важно для всей Зоны.

– Я чего-то не понял, – упорствовал Димка.

– И мне тоже интересно, – поддержал Виталик

Сережа засмеялся.

– Ладно, молчу. А вы подумайте, – предложил он друзьям. – Сложите в голове этот кубик Рубика. Хотя нет, в наших широтах надо говорить «кубик Веприка»

* * *

– Конечно, я расскажу, – ответил Вепрь. – А вся эта секретность пусть валиться к чертовой матери. Если уж так выходит, что ты лезешь вместо меня под пули, ты по крайней мере имеешь право знать, что охраняешь.

– Вместо тебя? – хмыкнула Крысуля. – Значит это я все правильно установила. Мы повезем твое великое творение, долженствующее открыть для нашей колонии путь на Большую Землю. И как это творение устроено?

– Умные все кругом, – проговорил Вепрь с отвращением. – Умник на умнике, плюнуть некуда – в умника попадешь.

– Не-а. Лично я – дура, – объявила Крысуля. – Но дура общительная. И одаренная. Так что повезем? Ты что-то излагал насчет сломанной Иглы в браслете, когда Алешка нас перебил. Продолжай с того же места.

– Хорошо. Нас очень заинтересовал вопрос, что эта Полуигла делает в браслете. А насчет того, что она звенит, так это я тогда для примера сказал. И звенит вторая половина, и нагревается – полностью разделяет судьбу первой. Сломанная Игла остается единым целым, в чем и заключается Свойство этого артефакта. Кстати, я тогда не успел рассказать, твой друг Доброжелатель сбил с мысли. В шлемах, которые мы раскурочили, помимо Зеркалец и Ксерокса тоже наличествует половина Иглы.

Крысуля смотрела на него, растопырив глаза до размера сковородок.

– Одна половина Иглы в шлеме, а другая в браслете… – проговорила она почему-то шепотом. – И копия тогда возникает там, где браслет и одновременно рядом с Ксероксом, который в шлеме? Потому что две полу-Иглы всегда в каком-то смысле рядом, ага?

– Не совсем, – рассмеялся Вепрь, довольный произведенным эффектом. – Сама подумай, шлем у геймера один, а браслетов он изведет сколько? Убили тебя, вот браслет и потерялся.

– А как же тогда? – ошалело вопросила Крысуля, по-прежнему находящаяся под впечатлением обрушившейся на нее информации об одной из величайших тайн мироздания.

– Для этого как раз и нужен респаун. – улыбнулся Вепрь. – И шлем запарен на него, и браслеты тоже. Копия возникает у респауна, потому что в шлеме и в нем две половины одной разломанной Иглы. А потом копия всегда остается рядом с респауном, куда бы геймера черти не занесли, хоть за дюжину локаций, поскольку в респауне и браслете тоже две половинки Иглы, но другой. Поняла?

– Да, поняла.

Кажется, Крысуля уже вполне оправилась от потрясения. Ее вообще трудно было вырубить надолго – одно слово, адаптабельная. Вепрь даже почувствовал какое-то иррациональное разочарование. Да, конечно, представить ее своей подругой он мог бы только в ночном кошмаре. Но все же она была девушкой, причем весьма симпатичной, так что любоваться ее восторженно-обалделой физией было приятно.

– Поняла, – кивнула Крысуля. – Бороде, наверное, привозят браслеты в комплекте с их личными полу-Иглами. Как беспроводные компьютерные мыши с их индивидуальными USB-втыкалками. Он их в респаун и… ну, что там вместо USB-входов, туда и вставляет.

– Вполне возможно. Но, как ты правильно сказала, в принципе можно запарить шлем непосредственно на браслет. И прекрасно обойтись без респауна, если ты, разумеется, собираешься не играть, а работать. А дальше…

– И дальше понятно. Все как ты говорил. Игровые компьютеры здесь, браслеты там – и мы опять приходим к задаче, которую уже умеем решать. Проблема выхода в кармане. И теперь эти браслеты мы повезем на Большую Землю.

– Да. Но я в этой экспедиции не нужен, к большому моему сожалению. Признаюсь тебе, что послали меня по этому вопросу… лесом, в общем, и далеко. Причем на карачках.

– Ой, пощади! – охнула Крысуля. – Эта экспедиция и так выросла большая-пребольшая, что твоя репка из сказки. И солдаты, и картографы эти дурацкие… и за Хамелеона тоже беспокойно, по совести говоря. Следи нам теперь, чтобы никакая псевдомышка с псевдожучкой эту псевдорепку не надкусила, а то и вовсе не скушала! Только тебя мне и не хватало для полного счастья!

Вепрь сердито фыркнул.

– Да, но еще одна загадочка для меня осталась, – продолжала увлеченно болтать Крысуля, даже и не заметив, что задела его чувства – При чем тут Периодический кубик Веприка? Он-то в эту стройную и логичную картину никак не вписывается? Зачем тебе приперло искать камень из Пространственного Пузыря?

– Таблица артефактов – тоже тема моей работы, – ответил тот, почему-то отводя глаза. – Что странного в том, что я хочу ее доделать?

– Я, конечно, не обладаю талантами нашего общего друга Доброжелателя, но и без них я прекрасно вижу – ты врешь.

– К вашей экспедиции камень отношения не имеет.

– Да? – с сомнением переспросила Крысуля. – Конспиратор хренов, хуже полковника. Ладно, черт с тобой. Как я поняла, на складе Петра Иваныча этого камня не нашлось? Иначе бы ты по потолку от восторга носился, сшибая лампочки.

– Это точно. Я туда не зря сходил. Половину дыр в таблице заделал. Но этого арта не идентифицировал.

Глава 2. Как вскрывать консерву

В горячих дискуссиях победил здравый смысл. Ну, по крайней мере частично. Главное – она и ее ребята в экспедицию пойдут. Вроде бы умный человек полковник, но сколько же сил ушло на вколачивание в его голову очевидных вещей. Без некромантов экспедиция обречена, это же ясно ежику!

Ежику, понимаете ли, ясно, а полковнику почему-то нет. Такие дела.

А вот на Хамелеона он согласился сразу же, долгих уговоров не потребовалось. Крысуля даже почувствовала какую-то совершенно иррациональную обиду. Во-первых, длинная и тщательно продуманная увещевательная речь пропала зря. А она, между прочим, готовилась-старалась. Во-вторых… ну, это же черт знает что такое! Ясное дело Хамелеон будет очень полезен в экспедиции. Но уж никак не полезнее ее самой и ее ребят. Это ж надо, настолько не понимать достижений отечественной некромантии!

Но этим непонятные заморочки не ограничились. С организацией экспедиции полковник тоже намудрил. Лично она, Крысуля видела два вполне логичных, разумных и категорически друг друга исключающих варианта.

Вариант номер раз: Зомбаки несут тюки. Сила как у грузовика, отчего бы не подкинуть на Большую Землю всю эту макулатуру? Хамелеона – в разведку в среде противника, которого в этом походе будет выше крыши. Да и в бою невидимый человек очень даже не помешает. А картографов – в охранение.

Вы спросите, зачем зомбакам вообще какое-то охранение? Оно конечно, вроде бы и незачем. Но если ты со всех сторон обвешан огромными рюкзаками, кто-то должен отстреливать вокруг тебя всякую мелкую кусачую сволочь. А на случай сволочи серьезной можно заказать у дяди Самвела специальные крепления для рюкзаков, чтобы при необходимости раз и скинуть.

А вот солдаты при таком раскладе не нужны нафиг. Пусть сидят себе дома и радуются своему счастью. Вы спросите, как это можно – зомбаков на Большую Землю? А как же Ее Величество секретность? Так и не надо зомбаков на Большую Землю. У точки перехода экспедицию встретят, только и всего. Встретят, заберут макулатуру и Вепрево творение вместе с прочим барахлом. А если зомбакам во время торжественной передачи груза морды закрыть, то никто из встречающих не получит ни инфаркта, ни инсульта. Логично? Вполне.

Вариант номер два: Тюки прут солдаты, Хамелеон – смотри изложенное выше, а зомбаков в охранение. Отличное из зомбаков охранение. Живые танки… ну, условно живые, если хотите. Не устают, не спят, так что и ночной караул обеспечен в лучшем виде. Ну и зомбячий сканер тоже вещь в хозяйстве полезная. А картографы при таком раскладе пьют дома чай… или водку, это уж как повезет с начальством. И, опять же, радуются своему счастью.

Вроде бы все очевидно до полного неприличия. Но шибко мудрый полковник и тут… э-э… самовыразился. Умудрился эти несовместимые варианты совместить.

Итак. Солдаты прут тюки. В охранении картографы и зомбаки, вместе и хором. В экстренных случаях, например при ходьбе по дюже пересеченной или заболоченной местности зомбаки вместе с солдатиками будут тягловой силой. Но главная их зомбячья забота бдеть круглосуточно и неусыпно.

А зачем нужны картографы, скажите на милость? Но полковник в этом вопросе оказался непреклонен. Картографы пойдут и точка. Нужна подстраховка. И потом, если вам придется вместе с солдатами переть груз по болоту, экспедиция останется вообще без охранения, или как?

Может он и прав. Но так не хотелось возиться с этими дурацкими картографами. Каждый лишний живой человек в походе – морока. Еда, вода, медикаменты… И вообще очень уж они неприспособленные и хрупкие, эти живые.

* * *

Бедолагам тоже было совершенно не в радость идти в долгий поход в компании зомби, которым хрен еще знает что может стукнуть по дороге в мертвыебашки. Крысуля с усмешкой разглядывала хмурые и настороженные физиономии четверых парней, которых привели для знакомства. И ставшее уже привычным, но все равно забавное недоумение, прорезавшееся на лицах ребят при виде их развеселой компании.

– Как это мы не похожи на некромантов? – аффектированно возглашал Вовчик с еле сдерживаемым смехом. – А я? Вы только на меня гляньте! С меня же плакат можно писать – «берегись некроманта»!

– И как же должен выглядеть некромант? – голосом телесериального провокатора спрашивал Толик.

– Точно как я! Жгучий брюнет самого зловещего облика! – Вовчик тщательно делал вид, что шутит. – Эх, мне бы еще нос горбатый!

– Так, так, так… – развлекался Толик. – А как же Крысуля?

– А что Крысуля? – отмахнулся Вовчик. – Мир создан так, что в нем нет, и не может быть совершенства. И каждый человек в этом мире не идеален, увы, ибо такова природа вещей. Недостаток нашей Княгини, оберегающий ее от ревности богов – совершенно неподобающая внешность!

Бедные мужики, им ведь это все пришлось выслушивать.

– Так нам что, с этим детским садом идти?! – возмутился, наконец, один из них.

– Вы хоть определитесь, вы нас боитесь, или считаете несерьезными, – не без язвительности фыркнул Вовчик.

– Так это и скверно, – буркнул один из парней. – Нет ничего хуже вооруженного идиота. Нет, правда, будто в анекдот про Крысулю угодил.

– Так, может, не пойдете! – хором обрадовалась некромантская компания. – Мужики, ничего личного, но мы решительно не знаем, на кой черт вы нам там нужны. Охранять в походе носильщиков и невидимку мы готовы. Но вас-то на кой этот самый… предмет?

– Мы обуза? Это вы, придурки, нам на хрен не нужны, еще сожрете по дороге! Мы, носильщики и невидимка, что еще надо для нормального похода?

– Точно! Непременно слопаем! – окончательно развеселилась крысулины банда. – А мы то головы ломали, зачем вас нам навязывают. А вы, оказывается, самоходные консервы.

– Да, полковник мудр. И заботлив, – согласилась Крысуля. – Ну что вы надулись, как буки? Работа есть работа. Что консервой служить, что отход прикрывать – все едино: отдавать жизнь за Родину!

Ничто так не поднимает дух, как хорошая шутка. Только, кажется, переборщили они со своим фирменным некромантским юмором.

– Да пошутили мы, пошутили. Все будет полный ОК – у нас даже эти разгильдяи, Костик с Витьком, на эксперименте по несколько дней мертвыми «головку держали». А если с кем накладка выйдет, так я под контроль возьму, я уже неделю как это умею, – попыталась их утешить добрая девушка. Мда… Кажется, лучше бы она молчала. Парни совсем насупились. И вдруг один из них усмехнулся и спросил не без ехидства:

– А когда надо будет вскрывать консерву, ты сама назначишь очередность, или будешь добровольцев выкликать? Ты же работаешь только с добровольцами!

Крысулины некроманты грохнули. Парня нахлопали по плечам, бурно радуясь, что хоть у кого-то в этой кислой компании нашлось чувство юмора. Любопытно, но он не возражал против этого братания, тоже всех по плечам перехлопал. А вот товарищи его смотрели на все это с явным неодобрением.

Парня звали Леха. Крысуля сразу же положила на него глаз. Страшновато было парню, конечно, и неуютно, как и большинству свежих людей, никогда раньше с зомби близко не сталкивавшихся. Но вместе с тем ему явно было интересно. Интересно! Вон глазки туда-сюда шныряют, и их всех рассмотрел, и лабораторию. А где же это она его раньше видела? О! Это он пил с нею из горла коньяк, когда летели из Серого Лужка. Ну, точно, перспективный парень.

* * *

– Что вы на меня вызверились. По-любому, нам вместе с ними идти, – пожал плечами Леха. – Ни мы этого не хотим, ни они. Но нас никто не спрашивает. Значит надо налаживать отношения.

– Идти с ними! Они и живые-то без башки. А уж когда станут зомби… – разорялся Андрюха Фролов. – Автоматизированные танки с неисправным процессором!

– Да ладно, ребята, – убеждал Леха – Ну да, они все чокнутые. Будешь тут чокнутым при такой-то работе. Когда тебя убивают пару раз на неделе и зомби из тебя делают… Бр-р… Но я прокачал информацию о мероприятиях с их участием – дело они знают. И еще ни разу от них свой не пострадал.

– Ни разу не было такой длительной операции, которая затянется непонятно на сколько дней! Эта Кукла сама сказала, что в долгом походе могут быть эксцессы.

– При чем тут Кукла? – вмешался Ленька Терентьев, командир их маленькой группы. – Полковник это сказал. На такой случай нам и даны все эти инструкции.

– И как мы, интересно, должны будем брать ситуацию под контроль? – язвительно вопрошал Пашка.

– Ты что, маленький?

– Я имею в виду, чисто технически? И как определим, что их состояние стало угрожать выполнению задания? По мне, так оно уже сейчас угрожает.

– Справимся. Если они вырубятся, это будут всего лишь тупые зомби. В худшем случае зомбячья банда.

– Ну, Леня, утешил! – Возмутился Андрюха. -Надо же, всего лишь зомбячья банда!

– Чего разорался? – Одернул Ленька подчиненного. – Ты что, зомби не видел?

– Видел. Через прицел. И дальше так бы смотрел, а не ходил бы с ними в экспедиции. Мало того, что на их синие морды вблизи любоваться… то еще, знаете ли, удовольствие. Так еще и ждать все время, что тебя сзади грызанут! Какой дурак подкинул им идею про самоходные консервы? Пашка, ты, что ли? Когда у них крыша окончательно съедет, они все по дури перепутают и решат, что мы им на самом деле выданы для пропитания. Думать надо сначала, а потом уже трепать языком.

– Разговорчики! У нас есть задание и мы его выполним. Кстати, чтобы все знали. Если кто-то надумает, что лучше будет начать стрелять заранее, не дожидаясь проблем…Так вот, умников полковник велел расстреливать на месте, а то знаю я таких. Андрей, тебя особо предупреждаю. И рожи мне тут не корчи.

– То есть нам можно будет стрелять только когда башку кому-нибудь откусят?

– Именно так. – Ленька решил окончательно навести порядок в подразделении. – У нас приказ, а приказы не обсуждаются. Так что кончаем базар.

* * *

Хамелеон выглядел непривычно хмурым и каким-то взъерошенным. Как может быть взъерошенным существо, не имеющее ни волос, ни даже перьев? А вот поди ж ты, оказывается очень даже может.

– Мамонт тебя не отпустил? – озаботилась Крысуля.

– Не просто отпустил, а, можно сказать, выпер.

– О как! – удивилась девушка. – Углядел, стало быть, какой-то свой интерес. Но ты мне, наверное, не расскажешь – у там вас своя секретность.

– Представь себе, расскажу. Точнее изложу свои предположения. А потом мы вместе подумаем, как из этой ситуации выпутаться.

– Предположения? Это как? Ты что же, не знаешь, зачем начальство отправляет тебя в экспедицию?

– Ну почему же, он много чего наплел. Но сути дела так и не сказал. А я недогадливый.

– Ты меня уже совсем заинтриговал. Давай сюда свои выкладки.

– Между делом он упомянул, что должен я предоставить ему подробный отчет о командировке. Что было, где, когда и как.

Девушка посмотрела удивленно.

– Но, прости, это же естественно. Когда человека посылают в командировку, он всегда потом пишет о ней отчет.

– Ты не понимаешь, – терпеливо сказал Хамелеон. – Ключевые слова «где» и «когда». Вы налаживаете канал связи с Большой Землей. Прокладываете маршрут, которым будите вывозить артефакты. А он хочет этот маршрут знать, причем с раскладкой по времени. Теперь поняла?

– О! Он что же, собирается грабить наши будущие караваны? – заинтересовалась Крысуля.

Хамелеон глянул с недоумением – веселые нотки в ее голосе были не той реакцией, которую он ожидал встретить.

– Не думаю, что грабить будут сами зажарцы, – ответил он. – Мамонт человек осторожный. Но вот продать карту с вашим маршрутом, причем за очень хорошие деньги… Что тут смешного, снорки тебя раздери?

– Так ты, радость моя, мучаешься между совестью и служебным долгом? – спросила девушка отсмеявшись. – Не бери в голову. Делай свою работу, рисуй маршрут, и пусть твой предприимчивый шеф продает его направо и налево. Городу деньги не помешают.

Хамелеон посмотрел внимательно

– Ты хоть понимаешь, что только что слила мне очень важную информацию. Маршрут, стало быть, одноразовый?

– Если все пойдет как надо, то второго похода не понадобится. А если нет – и маршрут хреновый никому не нужен, да и вряд ли ты сможешь представить его начальству по чисто техническим причинам.

– Не каркай! – поморщился Хамелеон

– Не будь занудой, – привычно отмахнулась девушка. – А насчет информации – так ты же недогадливый, сам сказал.

* * *

Экспедиция давно была готова к отправке, но капитан Толкунов никак не давал добро. Всю картографическую службу на уши поставил. Отправлял отряд за отрядом, утюжили его горемычные подчиненные вторую локацию уже четвертую неделю, закартографировали каждую самую вшивенькую аномалию, каждый холмик и овражек зарисовали. Кажется, даже всех комаров переписали поштучно. Но нет, ему по-прежнему мало информации.

Маршрут экспедиции будет проложен оптимально! И точка. Экспедиция должна дойти. Обязана, ясно вам, бестолочи?! Вот и перлись картографы опять исследовать, записывать, зарисовывать. Если и был до этого в Зоне наивный человек, верящий, что на Большую Землю действительно повезут секретные документы, то даже он давно расстался со своими заблуждениями.

Леха только хихикал, пытаясь понять, кто сейчас выразительнее матерится – его замученные коллеги, или долгари пополам с манька́ми и всякими прочими любителями чужого добра. Этим тоже не сладко – отслеживают небось, бедолаги, всеми правдами и неправдами маршруты картографических отрядов. Пытаются вычислить по их бурной разведдеятельности, каким путем экспедиция будет пересекать вторую локацию. Ага, разбежались! Картографы-то везде. Плюнуть во второй локации некуда, чтобы не попасть в картографа или в евонные следы. И что тут поймешь, спрашивается?

Что касается самого Лехи и его товарищей, то у них была не жизнь, а сплошные разлюли-каникулы. Не считать же серьезной работой несколько учебных походов в поле в компании некромантов – полковник постановил, что они должны привыкнуть друг к другу и сработаться. Но его, Лехины, товарищи своего счастья определенно не ценили.

– Что ж я такой невезучий, – однообразно ворчал Пашка, когда они в очередной раз возвращались с поля. – У всех работа как работа. А мне тут досталась… б-рр… работенка.

– Точно! – темпераментно соглашался Фролов. – Да лучше б я сейчас болото во второй локации сапогами месил, чем с зомбаками шляться почти что в обнимку. А ведь нам еще с ними в экспедицию идти. Пашка! Ты зачем, урод, подал им идею про самоходные консервы?

– А что, они без меня сами не догадаются? – отбивался Пашка. – Идем мы все такие вкусные, зачем что-то кому-то объяснять?

– Отставить базар! – устало вздыхал Ленька Терехин. – У нас приказ. Приказы не обсуждаются.

И так после каждого похода. Как не надоело, в самом деле?

А вот Лехе каникулы определенно пришлись по душе. Он всласть налюбовался на новых знакомцев в их другой ипостаси. Ребята почти не изменились, если не считать мертвых бледных морд и манеры замирать вдруг ни с того, ни с сего столбом. И, как это ни странно, были они такие же веселые. Леха даже досадовал, что этих ознакомительно-адаптационных мероприятий назначили так мало. Как за такое смешное время толком познакомишься?

Впрочем, Леха улучил момент и прикопался к вихрастому парню… то есть, к вихрастому зомби… тьфу ты, не знаешь, как и обозвать! В общем, к тому, который Костик. Как-то даже сейчас он умудрялся выглядеть совсем не страшным. Задал ему Леха уйму вопросов, попросил разрешения проверить, точно ли мертвый. Потрогал за руку, пощупал артерию на шее – точно!

И в самый разгар этой занимательной беседы Леха почувствовал чье-то присутствие. А вот дыхания не слышно… Они… Да черт с вами! Стоите, ну и стойте. Вам интересно, и мне интересно.

Они спеклись первыми.

– Что, исследовал Костика? – со смешком спросил тот, что гордился своей канонической некромантской внешностью. Его смуглая морда была сейчас не белой, как у остальных, а какой-то мертвенно серой.

Леха усмехнулся. Здесь, кажется, ценится грубый юмор, он правильно понял?

– Нет еще, – сказал он небрежно. – Как можно исследовать труп без вскрытия?

Успех шутка имела оглушительный. Собственно, именно с этого момента некроманты и признали его своим. Стали приглашать на посиделки, можно было припереться к ним в лабораторию и без приглашения. Вот и чудненько, значит количество адаптационных мероприятий можно дополнить. Ну да, любопытный он, любопытный… А сейчас-то что в этом плохого? Может, он к ним присматривается, чтобы вовремя заметить опасные перемены в поведении? Не верите? Ну и не надо.

А потом знаменательный день все-таки настал. Впрочем, мы поговорим об этом чуть позже, дорогой читатель. В Периметре и его окрестностях за это время тоже что-то происходило, а мы с тобой совсем не в курсе. Это неправильно, не так ли? Ну вот мы и посмотрим, правильно, мой друг?

Глава 3. Инцидент в Пионерске

Исполнитель нервничал. Работа не заладилась с самого начала. Иной разум обнаруживаться никак не желал. Никаких признаков чьего-то интереса к этой колонии, хоть ты тресни. Начальство будет очень и очень недовольно. А расстраивать начальство для здоровья отнюдь не полезно. Если вышестоящие постановили, что вокруг колонии крутятся чужие, он, Исполнитель, должен их найти. И предоставить.

Хреново дело. Впрочем, ему бы сначала самому понять, что здесь происходит, а уж потом думать, как препарировать материал для доклада.

Что касается основного объекта наблюдения… ну, который модифицированный зомби… так он оказывается здесь не один. Аж пять штук таких наличествует, и называют их ни много ни мало некромантами, и никак они не похожи на дезертиров. Самоуверенные и наглые, эти некроманты ни от кого не скрываются, и весь этот дурацкий Периметр о них знает. Да и не только Периметр, в Склифе они тоже известны и даже популярны. Такие беглецы бывают? Как-то оно вряд ли.

Когда Исполнитель решил прокачать непонятных некромантов, он, как всегда, начал со сбора слухов по Склифу. Исполнитель был создан специально для работы с людьми. Поэтому при изготовлении ему сохранили большую часть человеческой памяти и изрядную долю человеческой личности. Благодаря этому он всегда легко находил с людьми контакт. Но на этот раз заколдобило. Нет, говорили с ним на эту тему очень даже охотно. Но несли такое…

Прежде всего, ему пришлось выслушать кучу историй об обезвреженных и спасенных диких зомби, уничтоженных манька́х и прочих разных бандитах. Сначала все было вроде бы нормально, но потом собутыльники выпивали и неизменно входили в раж. Число истребленных противников стремительно множилось, и, в конце концов, он, примерно представляющий себе общее количество в Зоне и бандитов, и манько́в, просто обозлился.

Исполнитель аккуратно переводил разговор на их свойства, особенности. На эту тему тоже говорили охотно. Ему рассказали, что всех, поступающих в это милое «подразделение», первым делом убивают. Сложным ритуальным способом. Собеседники высыпали на него ворох жутких и совершенно несовместимых между собой подробностей этого обряда. Разумеется, абсолютно секретного, но известного в деталях всему Склифу. Съеден акулой в кабине телефона-автомата, бормотал он про себя фразу из какого-то давно забытого фильма, профессионально сохраняя на лице выражение доброжелательной заинтересованности.

Ну, так вот, убивают их. И все они на самом деле мертвые. А живыми только притворяются, они умеют. (Вот-те раз! Как притворяются мертвыми, он понимал. А вот наоборот…) Они умеют, только им, обычно, лень. Так с мертвыми мордами по кабакам и шляются, им оно удобнее.

Ну, много еще чего он в Склифе услышал. Рассказали, что они едят контроллеров. Ну, нечасто, конечно. По большим праздникам. А по будням едят людей. Они же зомби, им это надо. После каждой операции какого-нибудь бандита обязательно заначат и слопают. Собеседники чуть не подрались, разбираясь под водочку, плохо это или пусть кому-то от бандитов будет хоть какая-то польза. В общем, нечего было и думать о том, чтобы весь этот бред систематизировать для доклада.

Если бы такое существо было одно, Исполнитель даже подумал бы о стихийном срабатывании Великой Аномалии. Забрели туда одновременно какие-то безмозглые люди и не менее безмозглые звери, вот и получилась при смешении такая вот ходячая бредятина. Ничья ни разработка, просто случайность. Но пятеро… Пять одинаковых случайностей? Это даже не смешно.

А вдруг и нет у них никакого феноменального Свойства? Мало ли баек ходит по Склифу? А та история насчет загрызенного контроллера, так никто и не знает, что у них случилось на самом деле. Много чего что мог намолоть перепуганный куратор, чтобы спасти свою шкуру!

Но есть ли у них Свойство, так это можно проверить с легкостью необычайной. С полпинка.

* * *

Сегодня информатор сообщил о появлении объектов в Пионерске. Не самое удобное место для проверки. Большой город, по местным меркам, конечно. И оружие они, само собой, на КПП сдали, что они голыми руками сделают? Впрочем, если Свойство есть – сделают, иначе не представляют они интереса для его руководства. А, скажем, в Склифе проверять еще хуже было бы в отличие от бестолкового Пионерска. Там любой инцидент пресекли бы сразу.

В общем, он поручил информатору прокачать наличие на данный момент в городе какой-нибудь подходящей банды, а сам пошел взглянуть на объекты.

Это был шок. Многое он был готов увидеть, но только не это. Компания очень молодых и развеселых ребятишек шаталась по улицам, пялилась на витрины, хихикала, пихалась и обменивалась подзатыльниками. Смесь дурдома на каникулах и детского сада на прогулке. Это что же, вот о них ему все истории и рассказывали?

Когда несуразная компания взялась фотографироваться, хихикая и пристраивая друг другу рожки, он вышел, доброжелательно улыбнулся и сфотографировал всех их вместе на свой планшет. Тут же сбросил им фото, и под это дело пожал всем руки. Теплые. Девице (тоже еще, страшилка всей Зоны – один в один кукла Барби) поцеловал руку. Нормальный запах человеческого тела. Чего только не приходится выслушивать на его работе.

* * *

– Сколько? – переспросил Щербатый.

Он повторил.

– За этих гавриков?

– Вот задаток. – он отсчитал треть названной суммы и с каменной мордой протянул Щербатому. Команда Щербатого не раз выполняла для него мелкие поручения такого рода. И, если не произойдет какого-то совсем уж невероятного чуда, будет выполнять и впредь. Ну и незачем им знать, что он сам чувствует себя идиотом. – К делу подойдите со всей серьезностью. Они очень опасны.

– Хозяин – барин, – Щербатый ухмыльнулся неполнозубым ртом и загрузил в карман бумажки. – А самая опасная из них, конечно, девка?

– Да, девка самая опасная, – безапелляционно сказал он – Девку убивайте сразу. Первой.

* * *

– Пахан, ну кто тебя за язык тянул? – высказали кореша Щербатому свое «фе», когда заказчик ушел. – Так бы пустили телочку по кругу, а уж после убили бы.

Спорить они даже не пытались. Все знали, если Щербатый берет заказ, то выполняется этот заказ в точности. Очень берег их командир свою репутацию безукоризненного исполнителя.

– Да, ладно, – Щербатый и сам понимал, что лопухнулся, – мы на эти деньги надолго в Склифе зависнем, там кабаки получше, и телок снимем хоть вагон.

* * *

Катя шла через сквер, громко именуемый городским парком, возвращаясь с дежурства в Амбулаторном пункте, и вдруг… На поперечной аллейке кучковалась очень даже приметная компания молодежи. Кто такие? Почему не знаю?

Катя присела на лавочку и, для убедительности достав книжку, стала рассматривать интересных ребят. Девица… Если бы Кате поручили подобрать актрису для экранизации общеизвестной серии анекдотов про блондинку, она бы даже не стала рассматривать других претенденток. Такой типаж смотрится естественно на страницах глянцевого журнала на фоне какого-нибудь пошлого антуража вроде роллс-ройсов или гавайских пальм. Но на аллейке задрипанного скверика… зрелище, по меньшей мере, странное. Ни дать, ни взять – леди в вечернем платье в дешевой забегаловке! Так, а мальчики… Вон тот, смуглый брюнет с длинными прямыми волосами… Красавчик… Небось, все девочки его. И вот этот, светленький, вихрастый, тоже очень симпатичный. Откуда они тут взялись?

Как известно из английской поговорки, любопытство погубило кошку. Да и судьба любопытной Варвары, хоть была и не столь фатальной, но тоже весьма неприятной. К сожалению, Катя фольклором не увлекалась, и потому не могла соотнести участь своих знаменитых предшественниц с собственным ближайшим будущем.

* * *

Дальнейшие события спутались для нее в какой-то нелепый и кошмарный клубок. Как будто надергали сцен из чересчур навороченного и слишком уж динамичного фильма ужасов. Парк вдруг наполнил невесть откуда взявшимися омерзительными громилами. Двое из них, шагнув вперед, стали лениво, как в тире, поливать из автоматов безоружных ребят. Катя, ошалев, смотрела, как падают на землю тела. Пятна крови на аллее смотрелись дико и нереально на фоне относительно приятного по меркам этой хмурой локации вечера.

– И это все?! – бандиты скептически оглядели мертвых.

– Деньги он обещал, не отопрется! Так, а это кто? Нам свидетели не нужны!

– Свидетели-то не нужны, а вот свидетельницы… – коренастый, гнусного вида мужик ухмыльнулся, обнажив зубы, раздробленные прямым попаданием по морде чего-то крепкого и тяжелого. И сдернул с лавочки полумертвую от ужаса Катю. – Сгодится, раз уж пришлось убить ту кралю. – Он повернулся, указывая пальцем, и … Катя, потеряв сомнительную опору, шлепнулась на асфальт. Так она и просидела до окончания второй серии дикого фильма, в который ее угораздило влипнуть в качестве персонажа. Красотка-блондинка уже стояла. Белое лицо, окровавленная куртка. Катя первый раз вживую видела зомби. Секунда – и двое ближайших мужиков полетели на землю сломанными куклами. Еще секунда, и их автоматы оказались уже у нее.

– Встали, мальчики, встали. Хорош валяться, – бросила она своим мертвым товарищам и начала стрелять. Тел на земле прибавилось. Катя оторопело смотрела на мертвую куклу Барби, стреляющую с двух рук из автоматов. Это что, пародия? О, господи, это же не кино, это происходит на самом деле!

Автоматы загрохотали, кажется, прямо над Катиным ухом – бандиты открыли заполошную стрельбу. А двое мертвых ребят… ох, тот еще фильмец… двое мертвых ребят начали вставать.

– Бандитов порвали в лапшу! – скомандовала блондинка, слегка покачнувшись от прямого попадания автоматной очереди. Зомби оказались дисциплинированными. Подошли, и, игнорируя стрельбу, стали рвать… в лапшу! И это оказалось чересчур не только для Кати. Плохие парни побежали.

– В чем проблемы? – спросила предводительница зомби у оставшихся лежать трупов. При этом она не забывала постреливать вслед особо шустрым бандитам.

Черноволосый парень попытался приподняться на локте.

– Крысуля, эти уроды стрелять не умеют! – прошипел он, кривясь от боли, – живой я, только сильно ранен!

Блондинка кивнула и шмальнула в него из автомата.

– Спасибо… – выговорил парень и умер.

– В чем проблемы? – повторила она свой вопрос, обращаясь к четвертому. А черноволосый вдруг встал и побежал догонять товарищей.

– Не знаю… Не получается… Больно…

– Больно?! – взвилась предводительница. – Ты некромант, или кисейная барышня?! А ну встал! И чтоб порвал хоть одного бандита. Живо!!! – и она с силой заехала ему в бок ботинком. Что-то отчетливо хрустнуло, то ли планшет в кармане, то ли ребра.

– Да-да… Сейчас… Уже встаю… – вихрастый парень, наконец, начал подниматься.

Предводительница отвлеклась от него и обозрела поле боя. Катя механически, как будто это она была зомби, проследила за ее взглядом. Поле боя было… В общем, лучше бы Катя не смотрела. Зомби поняли приказ рвать в лапшу буквально. Сейчас они, выполнив распоряжение начальницы, медленно останавливались. И только вихрастый сомнамбулически бродил по аллейке в поисках своего бандита. И наткнулся взглядом на Катю.

До этого Катя думала, что хуже быть ей уже не может в принципе. Но хуже – это всегда есть куда. Катя обреченно смотрела на зомби. Он тоже смотрел на нее, медленно, с трудом соображая.

– Мирное население, убивать нельзя, – изрек он, наконец. В его механическом голосе Кате послышалось отчетливое сожаление. Зомби отвернулся, подобрал относительно целый труп бандита, убитого автоматной очередью, и разорвал. Приподнявшаяся было Катя без сил осела на землю.

– Вот ведь сачок! – хмыкнула предводительница зомби. – Всегда был сачком, такого и смерть не исправит. А это у нас кто?

– Мирное население, – доложил вихрастый.

– Ты что ж не убежала? – спросила предводительница у Кати.

– Ы-ы, – ответила та.

– Убедительно. Ты встать-то можешь?

Катя помотала головой. Членораздельная речь была ей, определенно, не по силам.

– Ладно, разберемся… Ребята, все молодцы. Даже Костик, хоть он и охламон. Сейчас я вызову нам вертушку. А пока мы будем ее ждать, – предводительница вдруг рассмеялась, – пока мы будем ее ждать, нам следует поправить здоровье. Я знаю тут недалеко хороший кабак. Вот туда мы сейчас и пойдем. А девушку возьмем с собой, не оставлять же ее здесь валяться в этом… э-э… своеобразном интерьере. Вовчик, бери девушку.

Черноволосый зомби нагнулся, подхватил Катю и перебросил через плечо, как пальто или плащ. Ножки свисали спереди, голова – сзади.

– Вот так и неси, – сказала предводительница с явным удовольствием. Зрелище ей определенно понравилось, – только головой ни обо что не стукни.

Зомби подумал и перевернул Катю головой вперед.

– Молоток! – похвалила его начальница и весело скомандовала, – пошли!

* * *

Вот так оно и получилось, что в таверну «Три сосны», расположенную почти в центре благопристойного по местным меркам города Пионерск, ввалилась компания зомби. Расстрелянных из автоматов и перемазанных в крови. На плече у одного из них висела безжизненная девушка.

– Этот столик мне нравится. А вам, мальчики? Садимся здесь, – громко объявила блондинка-зомби. И вся компания, игнорируя вскрики, женский визг и шум опрокидываемых стульев, начала чинно и благонравно рассаживаться за столиком у окна.

– Вовчик, сажай девушку. Смотри, не ударь головой.

– Ты говорила… Я понял… – оскорбился зомби. Он усадил девушку на стул, но та стала заваливаться на другую сторону. Зомби перехватил ее, выправил и глянул на блондинку с отчетливо различимой гордостью.

– Отлично, Вовчик! А я – за выпивкой!

И мертвая блондинка направилась к барной стойке. По дороге остановилась, полюбовалась на вскочивших и ощетинившихся пушками завсегдатаев.

Три ха-ха, так мы и поверили, что у благонравных аборигенов славного города Пионерск совсем-таки нет стволов, не так ли, дорогой читатель? Очень даже есть, только не на виду. Это Зона, здесь людям ходить безоружными некомфортно.

В общем, полюбовалась она и объявила:

– Ребята, вы, если стрелять надумаете, главное – в девушку нашу не попадите. Она у нас живая. Хотя… хм-м… по ней не скажешь.

Действительно, бледная до синевы девушка, если и отличалась чем-то от остальной компании, так это абсолютно бессмысленным взглядом. Собственно, именно она тут и выглядела нормальным зомби. А блондинка, подойдя к пустой барной стойке, забарабанила по ней ладонью и заорала:

– Есть кто живой?!

И громко захохотала, обрадовавшись собственной нечаянной шутке.

– Есть кто живой, чтобы обслужить нашу мертвую компанию? Нам калории нужны, зомби мы или кто? Никого нет? Тогда я вот эту бутылочку сама возьму и платить не буду. Ибо платить некому.

Последние слова были, по всему видать, волшебными: из-под стойки тут же вылез перепуганный бармен.

– Крысуля, ты? – выговорил он с явным облегчением.

– Кто ж еще? Бутылку давай и пять, ой, нет – шесть стаканов.

– А что это с вами? – ошалело спросил бармен, с профессиональной шустростью меча на стойку все заказанное

– Да убили нас! Мы, как хорошие ребятишки, сдали оружие на КПП. А вот всякой шпаны это правило почему-то не касается. И этот Пионерск еще считается приличным городом! – зомби с возмущением воздела глаза к потолку. – Шляется у вас тут невесть кто.

– А что за бандиты? Ты их опознать-то сможешь?

Зомби опять захохотала. Очень веселая попалась зомби.

– Пусть их родственники опознают, – ответила она словами общеизвестной шутки. – Да и нечего там, собственно, опознавать. Мы немного погорячились.

И она уцепила со стойки бутылку.

– Все не унесешь… Помогу… – встрял зомби Вовчик, явно гордившийся степенью своей адекватности.

– И я… – присоединился к нему еще один. Мертвые парни пошли к барной стойке, опять заставив посетителей занервничать. Предводительница вручила им по стакану в каждую руку, сама сгребла остальное, и они двинулись обратно к своему столу.

Публика проводила их ошеломленным взглядом. Стрелять было уже как-то глупо. Тем более, что в этом случае странные зомби как раз и нападут. А если так – вариантов дальнейших действий оставалось немного. Или быстренько выметаться от греха из кабака, допив или бросив свои стаканы в зависимости от крепости нервов, или садиться на место и продолжать, чего уж тут. Мнения, как водится, разделились, и славные ряды посетителей кабака основательно поредели. Те, кто остался, начали снова рассаживаться за свои столики настороженно, косясь на зомбяшную компанию.

– Но ты, Костик, все-таки разгильдяй, – сокрушалась предводительница зомби, откупоривая бутылку. – Как ты сегодня вставал, это же позор! Ты же это прекрасно делал в лаборатории. Если рядом реанимация не дежурит, у нас уже и коленки трясутся? Ей-богу, буду тебя лично убивать, пока вставать, как следует, не научишься.

– Я от неожиданности, – оправдывался зомби.

– Хорошо, буду убивать неожиданно, – покладисто согласилась предводительница. Она закончила возню с бутылкой и придирчиво оглядела стаканы. – Вот ведь незадача, все в крови угвазданы. Коля-а, – заорала она бармену, – принеси чистый стакан для девушки. А то если мы пойдем, опять та же ерунда получится! И захвати чего пожрать. Побольше. Мы тут все голодные, как зомби.

– А я думал, они ее на закуску принесли, – сказал один из посетителей соседу.

– Такую тоненькую девушку – да на пятерых зомби?! Нам определенно не хватит. Нам бы посолиднее кого, вроде тебя! – и предводительница зомби оценивающе посмотрела на говорившего.

– Не дергайся, – с досадой сказал ему бармен, уже подошедший с чистым стаканом. – Это же Крысуля. Никого она не съест. Просто юмор у нее такой… безобразный.

– Мирное население есть нельзя, – поддержал бармена Вовчик. По его невыразительному голосу трудно было понять, шутит или нет.

А Крысуля тем временем набулькала коньяк.

– Некроманты, поздравляю с первой боевой операцией, – объявила она. – Все молодцы. Ну, за дождь!

Компания выпила, и принесенная на плече девушка тоже механически хлопнула свой стакан. Закашлялась, и ее лицо стало розоветь. И правда, живая. А дверь кабака открылась и слегка нетрезвый сталкер в широкополой шляпе начал с порога:

– Привет, Крысуля! А я-то думаю – Гравюшка побывала в центральном парке. Уже, думаю, в центре города аномалии шастают. А это ты, значит, порезвилась, – он преспокойно поздоровался с зомби за руку к окончательному охренению наличествующей публики. – Слушай, Крысуля, ты живая-то хоть иногда бываешь?

– Привет, Ковбой. Да убивают бедную девушку, хоть из дома не выходи! Выпьешь с нами?

– Нальете, так и выпью.

– У нас тут стакан… Это он только снаружи грязный, а так – вполне пригодный.

– Да ладно, не заморочивайся, и не из такой посуды приходилось пить.

Сталкер плюхнулся за столик и сграбастал стакан с коньяком. Выпили, и Крысуля заказала еще бутылку.

– Слушай, Ковбой, я давно хотела тебя спросить, зачем ты носишь эту шляпу. В этой локации практически не бывает солнца.

– А она у меня заместо зонтика.

Двое выпивох, просадивших сегодня уже все деньги, переглянулись и подошли к зомбячьему столу. Было стремно, но выпить очень уж хотелось. Подошли они, начали усердно выражать сочувствие и извиняться за свой прекрасный город.

– Вы не подумайте, Пионерск, в сущности, очень приличное место. И вовсе не убивают тут ежедневно невинных людей, как могло показаться очаровательной леди, – вдохновенно излагал один из них, бывший научник.

– Пить будете? – перебила Крысуля.

– За здоровье таких милых ребят грех не выпить.

– Мальчики, сдвигаем столы. Мы здесь все не поместимся, – распорядилась Крысуля, и зомби придвинули еще стол. Теперь гуляющая компания уже состояла из пятерых зомби и четверых живых людей.

Пара сталкеров, обмывавших сегодня в кабаке благополучное окончание похода и хороший хабар, тоже смотрели на происходящее с интересом. Крысуля, значит… Героиня дикой мешанины анекдотов и страшилок. Или и того, и другого вместе – у нее это каким-то образом вполне себе сочеталось. Если они не присоединятся к этой попойке, потом век себе не простят. Разумеется, со своей бутылкой, они же приличные люди. Так что пришлось придвигать еще стол, а живых людей в компании стало шестеро. А через некоторое время восемь, зомби оказались уже в меньшинстве.

За сдвинутыми в ряд столами было весело и шумно. Зомби сидели вперемешку с живыми людьми и чокались с ними коньяком, они уже немного очухались после экстренного «вставания» и выглядели менее заторможенными. Костик подливал Кате коньяка:

– Напугал. Не хотел. Извини.

– Я думала, ты на мне погадать решил, как на ромашке! – И в стельку пьяная Катя глупо хихикнула.

– На мирном населении гадать нельзя, – сообщил Костик, но тут же задумчиво упялился на соседку и, шевеля губами, принялся медленно сжимать в кулак пальцы на левой руке, помогая себе указательным пальцем правой.

– К сердцу прижмет, – подсчитал он, наконец. – Ты?

Зомби, кажется, решил поухаживать за девушкой.

– Нет, вы гляньте! Во, разошелся! – восхитилась Крысуля. – А как сегодня вставал, помнишь? Костик, тебе стыдно?

– Стыдно, – согласился Костик. Он подумал, добавил: – Я умру от стыда… – и даже слегка улыбнулся. Публика грохнула. Костика перехлопали по плечам и подлили коньяка.

Ну, потом много чего еще было. Пьяная компания фотографировалось вперемешку с зомби, Крысуля пила с Катей на брудершафт и весело хохотала.

А потом, наконец, пришел патруль: кто-то из сбежавших посетителей сообщил, что в кабаке зомби. Вошли, мимоходом скользнули взглядом по шумно гуляющей компании, по флегматичному бармену за стойкой, немногочисленным посетителям за другими столами. Вроде все спокойно.

– Поступил сигнал, что к вам зомби заходили. Белочка? – для проформы спросил бармена начальник патруля.

– Да нет, почему же. Вон гуляют. К ним уже полкабака присоединилось, – ответил тот, протирая стаканы.

– Ты со мной шуточек не шути, – нахмурился патрульный. – Неприятностей давно не было? Так я устрою тебе хи-хи, ха-ха!

– Какие шутки, что я, на всю голову ударенный, патруль разыгрывать? – занервничал бармен. – Сами посмотрите!

Стражи правопорядка обалдело упялились на гуляк. Помолчали.

– Это что-то в стиле анекдотов про Крысулю, – изрек, наконец, один из них.

– Конечно. Вон она, Крысуля, – показал бармен. – Как же, такое безобразие, да без нее?

– Ладно, – начальник патруля подошел и с предельной строгостью обозрел гулянку. – Жалоб нет?

Его заверили, что все в полном и до нереальности совершеннейшем порядке.

– Я вам одного из ребят оставлю. На всякий случай. А мы пошли, нам еще с каким-то безобразием в центральном парке разбираться.

Оставленного в кабаке патрульного посадили за стол и налили коньяка.

– Я на службе. На губу посадят. – вздыхал тот.

– Ты на губе сидел?

– Случалось.

– А с зомби пил?

– Никогда!

– Ну вот. Подумаешь, губа? Сидел, и еще посидишь. Пей.

– Не посадят, – встряла Крысуля. – Скажешь, что я обещала съесть тебя на месте, если со мной не выпьешь, – и убедительно щелкнула зубами.

Так что патрульного напоили тоже.

А потом пришел Институтский пилот, с естественным скепсисом трезвого человека обозрел пьяное застолье

– Я так и думал. Ну, куда, спрашивается, пойдет Крысуля, если ее убили? Ясное дело, в кабак. Пошли, вертолет ждет.

– А что, надо было на кладбище? Так я даже не знаю, где оно. О! В следующий раз мы пойдем прогуляться по городу и у каждого встречного будем спрашивать, как пройти к кладбищу. Пошли, мол, за выпивкой и заблудились. А бутылку с собой возьмем.

И зомби под хохот товарищей по попойке цепочкой потянулись к выходу. Крысуля, прощаясь с Ковбоем, что-то шепнула ему, указав глазами на Катю. Действительно, девушку было впору опять нести на плече.

* * *

Исполнитель сидел за столом и провожал взглядом уходящих зомби. Он был доволен проделанной работой. Снял на видео битву с бандой Щербатого (жаль, хороший был исполнитель), потом пришел вслед за объектами в «Три сосны», поцокал языком по поводу возмутительного происшествия с такими симпатичными ребятами. Опять – для контроля – пожал всем руки, поцеловал лапку красотке. Мертвые. Посидел рядышком, послушал, снял кучу фотографий.

Материала для доклада было более чем достаточно. И вывод однозначен. Да, они, без сомнения обладают Свойством. Иначе бестолковые ребятишки и десятой доли всего этого не смогли бы наворотить.

А раз так, то искомые следы чужих наличествуют с абсолютнейшей несомненностью. Достаточно привлечь к анализу психологию.

Исполнитель был специально создан для работы с людьми. И на этом основании он считал, что разбирается в людях как никто другой. Взять, к примеру, этих странных Замятина и Серова, рассуждал Исполнитель. Насквозь романтические, все из себя демонстративно порядочные. А ведь оба они – здешнее большое начальство. Бывает такое начальство?! Три ха-ха! Можно подумать, что он начальства никогда не видел! Оно, начальство, одинаково во всей Вселенной.

Такое начальство встречается только в книжках педагогической направленности, призванных задурять голову молодому поколению. Да, но если так… Именно это идеальное соответствие литературной традиции и наводит мысль о подделке, не так ли? Между прочим, оба они не местные. С Большой Земли? Опять же три ха-ха. Они наверняка созданы чужими и посланы в этой колонии работать. Разве не ясно?

Зачем посланы? Ну, у них может быть великое множество задач. Кстати, эти некроманты подчиняются непосредственно им. Ими, по всей видимости, и созданы. Созданы прямо здесь, в Институте! А вот отголоски этой технологической процедуры и трансформировались в склифовскую байку об обряде.

Обряд. Вот с чем он должен разобраться в первую очередь.

Нет, во вторую. Первое – это доклад. Его надо составить грамотно. И еще…

Начальство, как водится, все равно чем-нибудь да будет недовольно. На то оно и начальство. А кроме того, все мы смертны. Заместитель очень даже может когда-нибудь прогневать Главного с естественным для такого случая фатальным исходом. И в том, и в другом случае ему, Исполнителю, надо будет себя защитить. А потому он дополнительно отправит справку в научный и технологический отделы. Безотносительно от происхождения Свойства у дурацких некромантов, они представляют несомненный интерес для этих подразделений как перспективный материал. Научникам для исследований, технологам для изготовления чего-нибудь занятного.

Вот так. Чем больше облеченных властью персон будет его знать и ценить как образцового исполнителя, тем лучше.

* * *

– Кругом одни недоделки, – сокрушался Заместитель. Как правильно предсказал Исполнитель, начальство оказалось недовольно. – Ну вот, к примеру, ты… хотя что с тебя взять, ты так…ты вообще почти человек… Так вот, ты проверил наличие у объектов Свойства, это правильно. Нельзя слепо принимать на веру доклады подчиненных – некоторые ловкачи сами себя умеют убедить, что говорят правду. Как таких проверишь?.. м-да… Потом ты правильно обратил внимание на полное отсутствие маскировки и демонстративно наглое поведение объектов. Но почему же ты не сделал из всего этого единственно логичного вывода?

– Не сумел. Я всего лишь исполнитель. Я и не должен быть таким умным, как ты. По техническому заданию не должен.

– Да, это так, – согласился Заместитель, отчетливо помягчев – подчиненный умудрился ему польстить, не сказав при этом ни слова неправды. – Ну так слушай, я все тебе объясню. Они приманка, ты понял?

– Приманка?!

– Конечно! Это мы вынуждены догадываться о присутствии чужих. А они-то о нас прекрасно знают. Хотя бы о наших перекупщиках на первый случай. Кстати, проверь, только ли наши перекупщики там крутятся, нет ли каких неучтенных. А то чужие могли и здесь успеть.

– Немедленно проверю.

– Твои справки научному и технологическому отделу еще наделают мне проблем при разговоре с Главным, – брюзгливо сказал Заместитель. Его настроение, похоже, опять испортилось. – Эти… недоделки… ни о чем думать не хотят, кроме своих прямых обязанностей. В самом тупом смысле прямых. Как можно не понимать – если на тебя ставят ловушку, не надо кидаться в нее с таким энтузиазмом! А вот по поводу твоего поведения…

– Прости, но если бы Главный узнал, что я скрыл потенциально полезную информацию, он мог наказать меня, не поинтересовавшись твоим мнением, – быстро сказал Исполнитель. И ведь не соврал, что характерно.

– Это верно, – неохотно признал Заместитель. – Ладно, будем считать, что я не очень огорчен… пока. Продолжай собирать информацию обо всем. Но очень аккуратно. Повторяю, если на нас ставят ловушки, вляпываться в них не рекомендуется.

Глава 4. Никогда не пейте с зомби

– Девочки, никогда не пейте с зомби! – стонала Катя наутро после достопамятной попойки в кабаке «Три сосны». Медички, курившие на крыльце амбулаторного пункта Периметра, глядели на нее с недоумением и жалостью. Зеленая и помятая, Катя просто просилась на плакат о вреде пьянства.

– Где ты так накачалась?

– Никогда не пейте с зомби. Ох, моя голова!

– Это в каком смысле?

– Ни в каком не пейте, – твердо сказала Катя.

Медички переглянулись.

– Она что, под ужастик какой-то так надралась? Смотрела под винишко и увлеклась? Катя, ты у кого фильмец добыла? Колись!

– При чем тут фильмец? Говорю же, никогда не пейте с зомби. Они сколько сами глушат, столько и в собутыльников вливают. А у них метаболизм.

– Круто! – восхитились медички, никогда раньше не слышавшие такого логичного пьяного бреда. – И как же тебя угораздило влипнуть в эту приятную компанию?

– Они меня с собой в кабак принесли. В Трисосны.

– Как это принесли? Ты что, плащ или сумка?

– Я ходить не могла.

– Так ты и до них уже надралась? А метаболизм, значит, виноватый?

– Я не надралась! Я испугалась. Видели бы вы, как бандиты их расстреливали!

– Зомбаков?

– Каких зомбаков? Сами вы зомбаки. А потом они встали все в дырках и в кровище, – Катя очень убедительно передернулась, – Бррр… и стали бандитов голыми руками рвать. На лоскуточки! Это было так жутко!

– Ага, их расстреляли, и они превратились в зомби. Катюша, милая, зомби не получаются из убитых людей. Это – фэнтези. Байки про Крысулю.

– Как это не получаются? А кто, по-вашему, меня так напоил?

Девочки опять переглянулись. М-да, круг замкнулся.

– И где эти зомби взяли выпивку? – спросила Галка, решившая зайти с другой стороны.

– В кабаке, конечно, где же еще. Ох, моя голова!

– Угу – угу… Вот, значит, ка-ак… И даже заплатили, может быть?

– Конечно, заплатили. Они вам не забулдыги какие-нибудь! – похмельная Катя вдруг обиделась за своих новых друзей. – Они, между прочим, полкабака коньяком угощали! А потом улетели на вертолете.

– Плохо дело, – постановили подружки. – Сейчас тебе спирту разведем, раз уж ты вчера в Трех соснах заблудилась.

Катю отвели в ординаторскую и сунули кружку.

– Пей. А то ты сама на зомби похожа.

Катя вдруг хихикнула

– Она так и говорила, начальница ихняя. Только тогда я с перепугу так выглядела.

– Какая прелесть! У них еще и начальница была, – восхитились девочки, – вот уж не знали, что у зомби есть начальство.

– Да, была. Ее все звали «красуля». Она и правда красивая. Только очень страшная, – Катя выхлебала содержимое кружки, и ее взгляд приобрел некоторые признаки осмысленности. – Подождите, про кого, говорите, байки?

* * *

Леха не захотел ждать занятый лифт и пошел к нужной лестнице путаными коридорами первого цокольного… планировочка, едрена вошь! И после третьего поворота он уперся в стену. Ругнулся, развернулся обратно. Они бы хоть свежие планы этажа вывешивали еженедельно! Запоздало припомнилось, что действительно пару дней назад был у научников шумный скандал. Филин, начальник физиков-огневиков, основных обитателей первого цоколя, трепал своих подопечных за шкирку, как котят. А если бы кто случился тогда в коридоре? И его в который уже раз сбежавшие Бродячие Огни взяли бы, и сожгли? Что тогда?

И почему столько крику? В конце концов, это Зона, а не курорт.

Огневики безропотно терпели взбучку. Клялись, что экранировка подопытных аномалий улучшается день ото дня. Все аномалии теперь надежно локализованы, зафиксированы и случай этот последний… сколько их уже было, этих самых «последних разов»?

А тут еще Петр Иванович, паскуда такая – ну, нюх у него на такие дела, у сволочи! – ходил вокруг, глазки поросячьи под лоб закатывал, головкой сокрушенно поматывал. Ясно было, что предстоит теперь огневикам, вместе, кстати сказать, с самим излишне темпераментным Филиным, огрести по полной программе. В первую очередь по части несоблюдения секретности… а то кто-нибудь не знает, чем чуваки в соседних лабораториях занимаются? Да и по технике безопасности они теперь тоже получат по самое не могу.

Вообще-то, Леху происшествие ничуть не удивляло. Что странного? Будь он, Леха, аномалией, тоже бы разбежался, задолбанный их опытами.

Вот и взялись бедные огневики за очередную перепланировку. Коридоры становились лабораториями, комнаты – коридорами. А что? Этим многострадальным помещениям не привыкать. Значит, и его привычный коридор попал под раздачу. Вот и топал Леха обратно к лифту, не рискуя искать в этом запаршивевшем аномалиями лабиринте проход к лестнице. Вспоминал с усмешкой, как огневики таскали оборудование и остервенело отмахивались от развеселых некромантов, крутившихся вокруг с назойливостью комаров и упорно предлагавших свою зомбячью помощь по проламыванию стенок.

Спустившись на третий цоколь, Леха толкнул дверь со знакомой табличкой. В просторной комнате с компьютерами и кофейным столиком никого. Не везет сегодня, видимо народ в поле. А, нет, перед дверью в медицинский блок табличка «Не входить! Идет эксперимент!». Ну, оно не лучше.

Огорченный Леха развернулся было наружу, но тут из-за запретной двери послышался смех, что-то упало, кто-то весело взвизгнул.

Ага, эксперимент, значит, у них! Пьянствуют, от Петров Ивановичей табличкой отгородившись. Могли бы и его, Леху, позвать по такому случаю, знали же, что он в городе. Стервецы.

Леха усмехнулся, отодвинул грозную табличку и вошел. По насмерть въевшейся армейской привычке охватил взглядом всю комнату сразу. А в комнате праздничного стола вовсе не наличествовало. Там наблюдался опрокинутый стул, рассыпавшиеся по сторонам приятели-некроманты, замершие в динамичных позах готовых бежать людей. И мертвый Вовчик, обвешенный датчиками и почему-то с завязанными глазами.

Вовчик вдруг резко метнулся вперед и ухватил Леху поперек туловища.

– Ага, попался! – радостно объявил зомби. – Убил меня, гад! Вот теперь я тебе голову-то и откушу.

Здесь действительно проводится эксперимент, понял Леха. И пошел этот эксперимент наперекосяк. Потерявший самоконтроль Вовчик сейчас откусит ему голову.

На силовой – бесполезно! На болевой – бесполезно! Как сражаться в рукопашную с танком?!

Леха взвыл и рванулся. Дохлое дело, зомби только перехватил его поудобнее и захохотал:

– Ну, отвечай, кто ты и с чем тебя едят?

– Вовчик, отпусти его, – весело закричали в несколько глоток – Не убивал он тебя, это посторонний!

– Извините, – оторопело сказал зомби, выпустил добычу и стянул с глаз повязку. – Так это же Леха, какой он вам посторонний?

– Это ты прав… – задумчиво протянула Крысуля. – Леха, конечно, насквозь свой. А потому, какой он, к черту, нонкомбатант? Можешь перекусить, Вовчик.

– Сказал бы я вам пару ласковых, в том числе и тебе, Крысуля, да при женщинах, вроде, не полагается, – простонал Леха. – Дайте хоть отдышаться.

Он подхватил с пола стул, перевернул и плюхнулся, пытаясь унять дрожь в коленях.

– Хорошо, что я по дороге в туалет зашел. Сейчас бы тут у вас… было! Что здесь такое вытворяется?

– Эксперимент. Эксперимент здесь вытворяется, о чем, кстати, извещает табличка перед дверью. А ты идиот. У нас еще семечки. А вопрись ты эдак к огневикам, могло бы так засандалить в брюхо или в рыло прилететь…

– Что за эксперимент? – перебил Леха. Не то чтобы его это очень интересовало. Просто хотелось отвлечь приятелей от ехидного созерцания его зеленой морды. А об экспериментах своих научники могли трепаться часами, сразу теряя интерес ко всем остальным элементам реальности.

Сработало. Леху перестали рассматривать с нехорошим интересом, переключившись на любимую тему.

– Мы исследуем так называемый зомбячий сканер. Свойство, которое позволяет зомби безошибочно находить живое. Сейчас вот ставим эксперимент. С утра убили Вовчика…

– Убили? – Леха покрутил головой.

– Ножом закололи, – безмятежно пояснили ему. – И теперь он нас ловит, руководствуясь исключительно этим самым зомбячим сканером. Мы, соответственно, убегаем. А датчики все фиксируют: динамику изменения потенциалов, вариации формы пси-функции, ну и все прочее. Леха, ты чего вперся? Написано же – не входить!

– Так вы тут ржали. Я думал – пьянка! Чего ржете, если работаете?

– Во-первых, у нас всегда весело, – объяснила Крысуля, внимательно рассматривая Леху. – А во-вторых, кто и когда плакал при игре в пятнашки? И зачем?

Дверь в дальнем конце комнаты приоткрылась и высунулась физиономия сердитой Леночки.

– У нас опять бардак? То-то на экранах полная статика! Почему не работаем, разгильдяи?

– Не буду вам мешать, – поспешно сказал Леха.

– А что там, оставайся, – предложила Крысуля, продолжая разглядывать Леху с непонятным интересом, в котором ему явственно ощущался некий странноватый оттенок. – В пятнашки с нами поиграешь.

– А почему нет? – объявил Леха, сам себе удивляясь. Он встал со стула, ничего, ноги, вроде бы, держат, руки не трясутся. Нормалек.

Играть в пятнашки с зомби было как-то… стремно… но уж очень занимала его эта странная компания. А раз так, то надо было исправлять последствия демонстрации своей перепуганной морды, хотя… морд они перепуганных, что ли, не видели?

– Давно я в пятнашки не играл. Лет десять, наверное, – сообщил Леха, становясь в круг.

* * *

– Это я просто не знаю, что такое! – разорялась Леночка. Она неожиданно вышла из медицинского блока и увидела, как Костик, воровато оглядываясь, тянул бутылку дистиллированной воды из холодильного шкафа для реактивов. – Нормальные мужики если крадут реактивы, так это хотя бы спирт! А вовсе не бидистиллят, понял, кретин? Как я тебя, придурок, оживлять буду, если ты всю воду вылакаешь?

– Жалко тебе? Ее тут вон сколько.

– Столько, сколько надо! Я этого вашего Сноба своими руками удавлю.

– Володю убивать нельзя, хотя, не спорю, иногда очень хочется, – укоризненно объявил Костик. – Володя – мирное население.

– Гад он, а не мирное население, это ваш Володя! Что б его Гравюшкой расплющило! Что б его…

* * *

Знаменательная история, положившая начало великой войне за дистиллированную воду, случилась с месяц назад. За каким чертом Володю Сноба тогда принесло в лабораторию некромантии, никто уже и не помнил. Но видели б вы, с каким великолепным презрением он морщил нос на банку растворимого кофе, из которой его попытались угостить. Глаза закатывал, вздыхал трагически и вообще изображал «полный ой». Народ, ясен пень, отмахнулся – не хочешь, мол, так и не пей. И тогда оскорбленный невниманием Володя пригласил всех скептиков к себе и сварил кофе на песке в глиняных турках.

Успех был бешеным. Володю немедленно провозгласили величайшим кофейным авторитетом всех времен и народов. И слушали его наставления со всею возможной почтительностью, почти что рот разинув от переизбытка внимания.

«Но лучший кофе получается на бидистилляте», – вещал Володя. – «Поймите, напиток тогда полностью раскрывается и …»

И тогда Леночка поняла, что она пропала. Черти бы взяли и Володю этого, и ее придурочных коллег. Ей-то, Леночке, бидистиллят нужен ОБЯЗАТЕЛЬНО. Для дела, а не для пижонства. А ведь его еще и перегнать нужно в должном количестве. Пресловутый «З-коктейль», то самое сопровождающее медикаментозное средство, необходимое для реанимации зомби, изготавливать надо непременно на бидистилляте. А эти идиоты теперь повадились его воровать, чтобы варить кофе. Убить мало! Убить и не оживлять, вот!

* * *

– Вот не стану тебя в следующий раз оживлять, раз ты бидистиллят на кофе перевел, – рявкнула Леночка.

– Ну и ладно, жадина! Тогда я в конце концов потеряю голову и тебя съем.

– Трепло! – засмеялась Крысуля. – Потерявши голову, ты первым делом влезешь в холодильник, и тогда уж действительно бидистилляту конец. Ох, сколько кофе будет!

– Но мы же установили, что бидистиллят он сопрет еще раньше, – встрял Вовчик. – И переведет на кофе. А Леночка его не оживит. Так вот. Лезет он, значит, в холодильник, а водички-то – хренушки! Вот тут он обидится и скушает Леночку.

– Я передумал! Не буду я ее жрать, я не люблю кислое. Я лучше вас обоих съем.

– О! А мы, стало быть, сладкие?

– В этом дурдоме никогда не будет порядка! – сокрушенно вздохнула Леночка. Она развернулась было к медблоку, но вдруг резко остановилась. – Сбили меня с мысли вашим бидистиллятом. Я зачем пришла-то, убейте – не помню? Ах, да! Убейте мне Толика.

– А меня за что? – удивился Толик. – Я воды не крал.

– Де-ействительно, – протянула Крысуля. – Костик водичку спер, давайте убивать его. Щас приговор быстренько сварганим – и к стенке негодяя.

– Казнить человека за бутылку дистиллированной воды?! – картинно возопил Костик.

– Тьфу ты! – взвыла Леночка, – Крысуля, наведи, наконец, порядок в своем бедламе.

– А зачем?

Вопрос Леночку завесил, она в растерянности хлопала глазами и бормотала что-то нечленораздельное.

– И для чего же тебе понадобился труп Толика? – сжалилась над ней Крысуля. – Я добрая, я пойму.

– Надо обкатать новую систему тестов! – Леночка потрясла головой, отходя от столбняка. – Система дифференцирована по степени вашей продвинутости как некромантов. Ты для нашего сегодняшнего эксперимента слишком хороша, Вовчик тоже. Витек и этот дурной Костик не потянут. А вот Толик – в самый раз.

– Эстеты! – обиделся Костик, – даже для убиения я им не гожусь. Еще водички, что ли, с горя скрасть?

– А мне спирта, Леночку утешить? – засмеялся Толик, расстегивая рубашку. – Вы меня застрелите, или будете неэстетично резать?

– О! Еще один эстет на мою голову. Зато гигиенично. Если ножик прежде времени не вынимать, то можно работать хоть бы и на персидском ковре. Леночка, как нам его убить?

– Да как хотите, хоть веником!

– Толик, работаем, – объявила Крысуля, доставая нож.

* * *

Когда Катю окликнули, она по обыкновению шла домой через центральный парк.

– Катя, здравствуй! – радостно сказали сзади. – А я тебя поджидаю. Вот, подумал, может, ты часто этой дорогой ходишь?

Симпатичный вихрастый парень. В первый момент Катя даже не узнала его. Когда он был зомби, он все-таки был какой-то немножко не такой.

– Мне кажется, я перед тобой толком не извинился за то, что так напугал.

– Ага! Так наизвинялся под коньячок, что я утром еле встала.

Костик засмеялся, с учетом его профессионального жаргона, это самое «встала» звучало двусмысленно.

– Но, наверное, все же лучше, чем я тогда? Ох, позорище! Представляю, что ты обо мне подумала.

– Много чего я обо всех вас подумала! Твоя начальница тебя так страшно пинала…

– Она у нас хорошая. Просто за меня испугалась, – объяснил Костик. – Если не встать в первые пять минут, потом уже не встанешь. Необратимые изменения мозга.

– Да уж, хорошая. Лучше не бывает, – поежилась Катя, – как она твоего раненого товарища пристрелила! Ужас!

– Ужас, – согласился Костик – Как представлю себя на его месте… Лежишь вот так, раненый. И ни пистолета у тебя, ни ножа. Даже булавки какой-нибудь, и то нет! Крысуля очень тогда испугалась. И постановила, чтобы мы всегда шпильку при себе имели на такой вот случай, – и Костик продемонстрировал длинную острую шпильку.

Катя молчала, пыталась переварить услышанное.

– А я уже не такой неловкий, когда зомби, – продолжал рассказывать Костик,– помнишь, Крысуля обещала за меня взяться, в смысле – убивать неожиданно? Так она и взялась. Две недели убивала. Идешь, скажем, по коридору, а тут бах – и готово. Или пьешь утром кофе, размагниченный такой, а она входит и вместо здрасьте – шлеп!

– Кошмар… – в ужасе прошептала Катя.

– Да уж, чего хорошего? Чашка в дребезги, кофе на столе, ребята смеются.

– Кошмар! Ее саму бы так!

– Да что ж я не пытался? Она всегда успевает выстрелить первая. Впрочем, один раз я все-таки ее подловил. И что ты думаешь? Не то что встать, умереть не успела, а уже в ответ шмальнула, и насмерть! Ребята очень смеялись, говорили, что морду мою надо было видеть!

– Ох… И это все продолжается до сих пор?

– Ну что ты! Я уже хорошо встаю. Да и ребята возмутились.

– Ну, наконец-то! Я бы сразу возмутилась.

– Вот и они возмутились. Почему, говорят, вы вдвоем играете? А мы, что – не люди?

Катя потрясла головой. Не помогло, каша в этой самой голове так и осталась кашей.

– Вот тут-то она за голову и схватилась, – продолжал между тем Костик. – Ребята, говорит, если в лаборатории начнется тотальная война, во-первых, работа будет полностью дезорганизована, во-вторых, мы переколотим все оборудование. А на закуску убьем кого-нибудь не того. Так что она в тот же день пошла к Доку и выпросила пустое помещение, довольно большое, мы в Институте еще не все цоколи освоили. Нам, мол, для тренировок. Так что мы сейчас проектируем арену-трансформер, представляешь? Там можно будет из стандартных элементов сооружать разные уровни сложности, любая компьютерная игра отдыхает! Представляешь, играть с настоящим оружием, хоть бы и с автоматами. – Костик зажмурился и даже головой покрутил в предвкушении такой роскошной забавы.

– Костик, вы все ненормальные, – вынесла вердикт Катя.

– Есть немного, – охотно согласился Костик, – но ведь так интереснее, правда?

– Ну, не знаю… – неуверенно сказала она.

– Вот видишь! А ты мне еще тогда понравилась. И потом, нам выпало «к сердцу прижмет», помнишь?

– Ох, не напоминай! А знаешь, тот бар переименовали. Он теперь называется «Пять веселых зомби». На наш столик поставили табличку – «только для зомби». Народ валом валит на столик посмотреть. А для зомби первая рюмка за счет заведения. Мне наливают, хоть я зомби и не была.

– Так что же мы стоим?! – обрадовался Костик – Пошли!

* * *

– И как вы это пьете?! – Леха с отвращением отхлебнул коньяк из своего стакана. – Клопами ж воняет. Я до картографов служил в одном гарнизоне в шестой локации… ах, какие славные там клопы, большие, жирные. Бегемоты! Если б знал, наловил бы и сделал для вас настойку. Ручаюсь, вы у меня визгали бы от восторга!

– Так закажи себе водки, зачем мучиться? – резонно предложил Толик

– Ребя-ата! – возмутился Леха. – Это самое последнее дело, когда все в компании пьют одно, а тебе, как фуфыре, наливают особо. Поневоле задумаешься – может, ты дама?.. А что я такого смешного сказал?

– Леха, – спросил Вовчик, отсмеявшись, – я все-таки не понимаю, почему ты тогда испугался. Ты же знаешь, что я хорошо «держу головку». Я – квалифицированный некромант, – в его голосе появился оттенок некоторой обиды.

– От ваших экспериментов у кого хочешь крыша поедет, тут и зомби быть не надо. Если бы обиделся ты на ребят, что они тебя зарезали, и решил всех съесть, я бы, честно говоря, понял.

– Подумаешь, событие, – фыркнул Вовчик. – Вот этот гад – гляди, лыбится – так он меня как-то раз вообще сжег из огнемета.

– Красиво горел, – мечтательно улыбнулся Костик.

– Из огнемета?! – опешил Леха. – Вам что, ребята, больше не наливать?

– Зачем бы я врал? Сжег, зараза. Знаешь, как обидно было опять от респауна по новой шлепать?

– Интересно! А кто меня бензопилой?

– Да-а… Ошметки полетели – это было что-то! – с удовольствием припомнил Вовчик.

– Вот! А я тогда тоже был от респауна… мягко говоря, не рядом.

– Тьфу ты, опять вы о своих играх, – возмутился Леха. – Там же это не всерьез!

– Так и сейчас не всерьез.

– Как это?! Ты же мертвый был, я сам видел!

– Всерьез, это когда насовсем убивают. А так – это игра. Шутка.

– Шутка?! Шутка, это когда журнальчиком по голове хлоп, и говорят: «Ты убит»!

– Ну-у, это не шутка, а скукота: в каждой шутке должна быть только доля шутки. А какой в нашей игре эффект присутствия! Закачаешься. Ни один шутер такого не дает.

* * *

– Некроманты? Они ненормальные! – решительно объявил Глеб, инструктор по рукопашному бою и владению холодным оружием, которого каким-то ветром к занесло картографам. – Мне пару недель назад привалило счастье обучать этих чокнутых деточек работе с ножом. Представления не имею, зачем им это понадобилось. И как вы, ребята, думаете, что они у меня прежде всего спросили?

– Это к Лехе, он у нас специалист по некромантам.

– Точно! – буркнул Андрюха Фролов. – Он у них просто пропадает, как медом ему там намазано. Нравится ему смотреть на их синие морды.

– Леха, а скажи, они там действительно по лаборатории в виде зомби разгуливают?

– Ну, не все сразу. Утром на тренировках обычно пару штук шлепнут, и так они ходят до вечера, чтоб навыки не терять.

– И как оно тебе?

– Привык. Спроси меня сейчас, кто из них вчера был живой, а кто мертвый – пожалуй, и не вспомню.

– Мы отвлеклись. Глеб предложил угадать, что они у него спросили, – высказался Ленька Терентьев. – Так как, Леха, возьмешься?

– А почему бы и нет? Попробую, – Леха принял вызов, он всегда был азартным парнем. Представил себе, как с развеселой компанией друзей вваливается к Глебу. Попытался поймать настроение.

– Так, – начал Леха, – вот входишь к тебе… Входишь, значит… И что видишь? Ну, прежде всего, конечно, твою коллекцию холодняка. К ней прилипаешь надолго. Но что такого можно спросить о холодном оружии, чего ты еще не слышал? Нет-нет, дальше идешь. А там у тебя чучело…

– Сам ты чучело, а это манекен.

– Нехай будет манекен… Точно! – обрадовался вдруг Леха. – Они спросили, как зовут этого сурового парня.

– Ты врешь! – возмутился Глеб. – Они тебе рассказали. Это невозможно угадать. Да, именно так все и было. Как от коллекции отлипли, обступили манекен. «Мы, значит, с этим парнем будем работать? Познакомь нас, Глеб. Как его зовут?»

Народ с присвистом крутил пальцами у висков, качал головами. И уверенно присоединился к вынесенному Глебом диагнозу – ненормальные.

– Сами-то они как его назвали? – поинтересовался Леха. – Моня?

– Нет, Кеша, если это тебе так уж интересно.

– Не угадал, – огорчился Леха.

– Такой вариант тоже рассматривался. Моня, Манекеша… Остановились на Кеше. Ну, так с тех пор и повелось, придут на занятия и с порога – привет, друг Кеша. А потом, значит, упражнения с ножом на этом своем друге отрабатывают.

– А они тебе на это скажут, что парень любит свою работу. Он для нее создан, – разошелся Леха.

– Нет, ты точно врешь! – обиделся Глеб. – Знаешь ты эту историю.

– Ничего он не знает! Он просто от них не вылезает, вот и у самого уже крыша начинает съезжать,– прокомментировал Фролов.

– Леха, почему ты там залип? Что у них забыл? – спросил Ленька.

– Морды вокруг довольные. Смеются, шутят. Работу какую-то свою непонятную делают, причем весело. Отдыхаю я там.

– А на этих их тренировках тоже морды веселые?

– Представь, да. Видел я, как они друг друга ножом убивают. Жесть, если подумать, а смотрю – и не страшно… Они без прикола не могут. То гладиаторские бои затеют, то еще что-нибудь. А вчера Крысуля со зверским видом карты раздавала – кому пиковый туз выпадет. В каком-то фильме подсмотрела. Эти психи все, что угодно умудряются вышутить и превратить в игру.

– А сам-то ты не псих? Нашел тоже место для отдыха – лабораторию некромантии.

– Зря ты, Леха, к ним ходишь, – высказался Ленька. – Нарвешься, в конце концов, на крупные неприятности.

– Съедят? – усмехнулся Леха

– Неприятности, они разные бывают.

* * *

Лейтенант Колесов маялся в приемной. Очень не нравился ему этот неожиданный вызов. А если все-таки настучали, как он разорялся вчера на вечеринке по поводу полковникова протеже? Начальство таких вещей ох-как не любит…

А что, он, Колесов, не прав? Военными операциями у нас руководит мало что штатский, так она еще и девчонка! И мало того, что девчонка – так дурная блондинка из анекдотов! И все это при полном одобрении полковника.

И ведь не спит он с ней! Во-первых, с кем он спит ни для кого не секрет. Во-вторых, эта прямолинейная дура не стала бы ничего скрывать. Да и не сумела бы, даже если б захотела.

– Лейтенант Колесов, к полковнику.

Пришлось идти…

* * *

– Садитесь, лейтенант.

По лицу полковника, как всегда, ни черта понять было невозможно.

– Как мне рассказали, вам не нравится ситуация с командованием зомбячьими бандами. Вы считаете, что руководить подобного рода операциями должны военные. Что ж, я с Вами согласен. Более того, я очень рад, что Вы имеете такое мнение и не боитесь его высказать. Я доволен Вами, лейтенант.

Вот это номер, растерялся Колесов. Разговор принимал какое-то неожиданное направление.

– Я полностью одобряю Вашу инициативу, – продолжал, между тем, полковник. – Сегодня же будет подготовлен приказ о прикомандировании Вас к подразделению некромантии. Возьмете над ними шефство. Начальник лаборатории Воронцова убьет Вас, сделает из Вас зомби и научит водить зомбячьи банды. Воронцова, конечно, человек умный и дельный, но гражданский. Я полагаю, что Вам, человеку военному, будет неизмеримо легче освоить методики зомбирования, чем ей усвоить армейский устав. Наконец-то возглавлять эти операции будет кадровый военный.

– Товарищ полковник, – взвыл Колесов. – Я… в общем… я вынужден отказаться…

– Помилуйте, лейтенант! Я же говорю не о научных вопросах, а исключительно о шефстве в военной области.

– Не в том дело, – упавшим голосом пробормотал Колесов. – У меня на живых мертвецов эта, как ее… идио…синлергия. С детства.

– Ах, вот оно что. Говоря попросту, Вы испугались? Гражданская девчонка, значит, не боится. А вот Вы, офицер, боитесь?

– Так она же на всю голову ушибленная, товарищ полковник! Она и смелая-то от дури.

– Я Вам не Фрейд. Мне весь этот Ваш психоанализ не интересен. По мне, человек либо смелый, либо, – полковник пристально посмотрел на Колесова, – либо он трус.

– Я не трус. Любое другое заданье давайте, любое другое назначение. Только не в зомби. Не смогу я!

– То есть Вы выдвинули инициативу, а реализовывать ее должен кто-то другой? А Вы пока в сторонке постоите?

– Да не инициатива это вовсе!

– Да? Значит, это Вы просто бренчали? Хорошее занятие для офицера… Идите. Но если еще раз о чем-то в этом роде услышу, предложу Воронцовой именно Вашу кандидатуру. И еще надавлю, чтобы взяла, а то она, небось, отказываться будет от такого сокровища. Я сказал, идите!

* * *

– Начальник лаборатории Воронцова прибыла по Вашему вызову. Ожидает в приемной.

– Пригласите, – распорядился полковник. Он откинулся в кресле, глядел, как девушка, до смешного похожая на куклу Барби, входит в кабинет и усаживается в кресло, как всегда, не дожидаясь приглашения.

– А что это Колесов от меня шарахнулся, чуть с лестницы не свалился? – спросила она с усмешкой. – Михал Михалыч, Вы затеялись мною, простите, барышень пугать?

– Ты против?

– Да нет, на Ваше усмотрение. А что за вызов? Манько́в обнаружили, или еще бандюков каких? А может уже пора собираться в дальнюю дорогу?

– Ни то, ни другое. Есть разговор. Ты чай будешь, или кофе?

– Кофе.

Он кивнул адъютанту и на столе быстро появились чашка кофе и стакан чая. Полковник отхлебнул чаю, помолчал.

– С тех пор, как ты стала руководить операциями, мне поневоле пришлось оценивать тебя как полевого командира, – начал он. – Дело даже не в предстоящей экспедиции. Точнее не только в ней. Она очень важна, разумеется, но жизнь на ней не закончится.

– И как оно? – заинтересовалась девушка. – В смысле моих полево-коммандирских качеств?

– Неожиданно, не так уж плохо. У тебя есть задатки неплохого тактика. А если надо экспромтом принимать решение во внештатной ситуации, тут тебе цены нет. Но как стратег ты ноль.

– Не самая скверная дефиниция, – улыбнулась Крысуля с саму себя насмешившим удовлетворением.

– Какая есть. Ты не в состоянии просчитать ситуацию дальше, чем на два хода.

– Проблемы надлежит решать по мере поступления.

– Поверь мне на слово, на свете есть люди, способные проблемы предвидеть.

– Умереть – не встать! – картинно изумилась некромантка. Полковник хмыкнул, применительно к ней это дурацкое выражение звучало, пожалуй, уместно.

– Умереть не встать! А как же старый армейский анекдот: «что там думать, прыгать надо»?

– Это не армейский анекдот, а анекдот про армию. Анекдоты про вас, блондинок, тоже не блондинки сочиняют.

– Если мы затеяли философскую беседу, мы взяли под нее неправильные напитки.

– Я не поклонник этого развлечения и предпочитаю говорить о деле. А дело состоит в том, что если противник построит тебе ловушку-трехходовку, ты туда вляпаешься с треском. Очень возможно… то есть, хотелось бы надеяться… что ты найдешь из нее какой-нибудь совершенно неожиданный выход. Мышление у тебя… кхм… нестандартное. Но разумно ли полагаться на эту твою способность при планировании операций, как полагаешь? Образование у тебя, девочка, хуже, чем нулевое. Оно у тебя, прости господи, геймерское. Я имею в виду, разумеется, военное образование. В военном училище даже таким, как ты, умудряются вдолбить хотя бы азы. Сейчас твои зомбячьи банды для всех противников новинка. Никто толком не умеет с ними бороться. Но начнут учиться. Уверен, что уже начали. И ты должна предвидеть их действия и иметь соответствующие наработки. Ты понимаешь, куда я клоню?

– Да уж куда мне с моим-то стратегическим нулем!

– Тебе в команде нужен человек с военным образованием. Который мог бы взять на себя проработку всех этих вопросов.

– О, как… вот Вы о чем … Да, я тоже об этом думала. Такой парень нам, конечно, был бы очень полезен.

– Отлично. Обсудим кандидатуры? Что ты думаешь, к примеру, о Фролове?

– Логика понятна, – рассмеялась Крысуля. – Если я из него сделаю зомби, никто и разницы не заметит. Он и так дурак, и на людей бросается.

– Чего-то в этом роде я от тебя и ждал, – хмыкнул полковник – Хотя все, с кем я обсуждал проблему, говорят, что Фролов – идеальный кандидат в некроманты.

– Вы фэнтези любите?

– Не увлекаюсь.

– А ваши советчики, похоже, этот жанр уважают. Что ж, классического фэнтезийного некроманта я из него сделала бы легкостью необычайной. Вредное и опасное существо с ярко выраженной склонностью к психопатии. И доставляющее массу неприятностей всем, на кого силы хватит. Хотите?

– Нет.

– Тогда давайте оставим Фролова в покое.

– Хорошо, а Терехин? Серьезный, основательный парень. Очень неглупый.

– Ох! Парень-то, конечно, хороший. Но поймите, Михал Михалыч, его у нас будут убивать. Раз за разом и изо дня в день. Слетит с катушек этот серьезный и основательный парень через две недели. И не будет в этом радости ни ему, ни окружающим.

– Что ты предлагаешь?

– Есть у меня на примете один Ваш человек…

– Кто?

– Давайте вернемся к этому разговору чуть позже. Я пока не уверена.

* * *

– Презентацию, говоришь, провести? – удивился Костик. Они с Катей сидели в кабаке «Пять веселых зомби» за тем самым мемориальным столиком и прихлебывали халявный коньяк.

– Конечно, – вздохнула Катя. – За мной начальство ходит табуном.

– У вас там так много начальства? – рассмеялся Костик.

– Нет, просто оно так долго и упорно ходит, что к вечеру кажется – табун. И другие наши сотрудники тоже. Это же безобразие, говорят, что о последних достижениях отечественной науки мы узнаем из слухов и баек.

Они заказали еще коньяка и начали обсуждать планируемое мероприятие.

– Презентацию надо проводить с демонстрацией этих самых достижений. А то будет неинтересно, – сказал Костик. – Ассистировать мне будешь?

– Да. А что надо будет делать?

– Много чего. Сама прикинь, ну что я могу там у вас демонстрировать? Диких зомби я к вам не потащу. Зомбячья банда нашего производства – жирно будет. Остается умение держать головку и вставать. А работы у ассистента будет много – слайды крутить, датчики вешать, докладчика убивать… Справишься?

– Конечно, – храбро объявила подвыпившая Катя. – Каждая девушка время от времени мечтает убить своего парня. А нереализованные желания, как известно, приводят к неврозам, я это как медик говорю. Если бы все бабы регулярно убивали своих мужиков, женщины стали бы счастливее, а отношения прочнее. Я тебе сонную артерию скальпелем перережу.

– Это негигиенично, – возмутился Костик, – я тебе объясню, как надо. Хотя… – Костик сообразил, что Катя не имела чести быть знакомой с их другом Кешей и так, как надо, у нее просто не получится. – Делай, как тебе удобнее.

– А что? Хороший способ. Почти безболезненный. – оскорбилась Катя.

– Катя, я некромант, а не кисейная барышня! Меня такие глупости не интересуют. – оскорбился в свою очередь Костик. Впрочем, скандала не получилось. Они решили лучше заказать еще коньяка.

* * *

– Ты водку закажешь? – спросила Крысуля у Лехи, забирая у бармена свой стакан.

– Да нет, коньяк возьму. С вами и не к тому привыкнешь. Слушай, я все хотел тебя спросить…

– Валяй.

– Скажи, у вас всех, кто захочет, пускают бродить по лаборатории? И даже во время работы и тренировок?

– Нет, конечно, у нас не театр. Только тебя.

– И почему?

– А я к тебе присматриваюсь. Нам нужен военный специалист. Ну и что ты напрягся? Я работаю только с добровольцами: не захочешь – не пойдешь. Зато под это дело все у нас посмотришь, тебе же интересно.

Глава 5. Презентация.

Презентация. Легко сказать! Костик, между прочим, никогда еще не читал докладов в больших аудиториях. Очень скоро он пожалел о легкомысленном обещании и обратился к Крысуле с вопросом, не противоречит ли намеченное предприятие такому святому делу, как секретность. Та намека не поняла. Пошла к Доку, вызвали первый отдел. Постановили: пусть читает. Ясное дело, среди интересующихся не будет специалистов без крутого допуска, а достижения лаборатории де-факто по всей Зоне все равно известны. Так что пусть все ноу-хау уберет и читает себе. Вот ведь облом!

Один раз это кошмарное мероприятие уже было назначено. Но, к огромной радости несчастного Костика, сорвалось. Очень вовремя свалившаяся работа по обезвреживанию банды манько́в, нагло тусовавшейся во второй локации в двух шагах от Периметра – уважительная причина по самому непредвзятому мнению самого горячего любителя слушать лекции. Но маньки́ закончились, а новые никак не попадались. Хотя Костик очень на них рассчитывал по части затянуть и отложить. Так что о презентации опять заговорили. Пакостный народ эти маньки́, и глупо ждать от них хоть чего-то путного.

– Как доклад построишь? – сурово вопросила Крысуля.

Крысуля – она безбашенная. Ей доклад прочитать – как два байта… А ему, Костику, что теперь делать?

– Молчишь? Ладно, слушай сюда, – смилостивилась безжалостная начальница, начисто игнорируя Костиков мандраж. – Первая часть – физиология зомби. Медицинские аспекты для твоей аудитории будут особенно интересны. И Леночкины разработки по лечению под зомбированием. Там все будут рыдать и плакать. Обзавидуется кое-кто, ручаюсь.

Это да. Леночкины разработки – переворот в медицине. И тебе обезболивание, и неограниченное время для работы, и никаких заморочек с кровопотерей. А зомбья регенерация – вообще восторженный визг. К Леночке уже очередь выстроилась из разнообразных ВИПов, ждали только, когда разработают выход обратно на Большую Землю. А то лечиться-то они хотели, но застревать в Зоне – это уж упаси боже. И переться домой через Таджикистан это тоже не для них.

– Так может, Леночка и расскажет? – с надеждой спросил Костик

– Второй пункт – демонстрация, – продолжала Крысуля железобетонным голосом. – Что, и ее на Леночке проведем?

– На Леночке нельзя, – с огорчением согласился Костик. – Леночка – мирное население.

– Ну, не скажи, – хором взвыли Тема и Валера, которые честно приперлись помогать делать презентацию. – Если она – мирное население, то кто же тогда крокодил?

– Если она для вас крокодил, вот вы ее и убивайте, – объявила им Крысуля и опять перевела взгляд на Костика

– Теперь организационные вопросы по демонстрации. Ты сам убьешься, или послать с тобой кого-нибудь?

– Пошли меня, я его убью, – развеселился Вовчик. – За что бы мне его убить… Костик, ты, случаем, у меня никакую девушку не уводил?

– Во-первых, у меня своя есть, – оскорбился Костик. – Во-вторых, их у тебя полно. Что, жалко было бы одной для друга?

– Да, это ты прав… Тогда, может, научные результаты украл?

– То же самое. И свои есть, и у тебя полно. А давай, ты убьешь меня из зависти! Я же выгляжу как настоящий некромант.

– Как это? – опешил Вовчик.

– А так. Давай рассуждать. Кто есть величайший некромант всех времен и народов? Крысуля. Как она выглядит? Голубоглазая кудрявая блондинка. Ну вот, и я тоже светленький. И даже волосы немножко вьются. Эх, мне бы еще голубые глаза, – протянул сероглазый Костик, нагло пародируя вовчиковы мечты о горбатом носе.

– Ну, все! Теперь я его точно убью, – возопил Вовчик под общее бурное веселье.

– Презентации дождись, – засмеялась Крысуля. – Ну, так и что, Костик, послать с тобой этого энтузиаста?

– Меня убьет моя девушка, – гордо сообщил Костик, – мы уже договорились.

Крысуля глянула скептически.

– Я бы не слишком-то рассчитывала на эту договоренность. В последний момент она определенно перетрусит.

– Ни за что! Она у меня кремень. Зарежет и глазом не моргнет, – заступился за девушку влюбленный Костик.

– Ладно. Только ты эту драматическую паузу не затягивай. Как увидишь, что девушка совсем поплыла, отправляй прочь. Сам убьешься, не маленький. Ну а когда встанешь, читай кусок по некромантии. Зомби, читающий лекцию, будет смотреться эффектно. И материал до аудитории лучше дойдет.

* * *

Презентация. Легко сказать! Дернуло же Катю согласиться ассистировать Костику на этом чертовом мероприятии. А руководство Пионерского амбулаторного пункта как назло пришло от идеи этой злосчастной демонстрации в полный и совершенный восторг.

Конечно же, с демонстрацией! Так будет гораздо убедительнее.

– Всю сцену кровью зальем! – пыталась объяснить Катя, припомнив рассуждения Костика о негигиеничности выбранного ею способа убиения.

– Пленку полиэтиленовую постелим.

– А если сердце у кого-нибудь?

– Группа медицинской поддержки на что?

Короче, отвертеться не удалось. Облом! А оговоренный день приближался.

* * *

– И Вы тоже, Сергей Сергеевич? – удивились коллеги, толпящиеся на вертолетной площадке. – Или у Вас просто какие-то дела в Пионерске?

– Я еду на презентацию, – сухо ответил профессор Северцев. Сама идея такой презентации ему не нравилась. И лаборатория эта с их сомнительными затеями вызывала у Северцева чувства, мягко говоря, сложные. И дорогому другу, подвизающемуся нынче в директорах института, высказанные неоднократно и полновесно. Но, вот ведь пакость какая, чувства, вызываемые главным оппонентом безбашенных юнцов, Виктором Васильевичем, были вполне себе простыми и однозначными.

Сергей Сергеевич вполне мог бы и не поехать, проводи эту презентацию Валерия. Эта штучка не только отобьется от наскоков, но еще и нахамит со своеобразным изяществом. А если бы и огребла малость по своей изящной шейке, так ей только полезно. В педагогических целях. Но парнишка? Терпеть Северцев не мог эту манеру – топить учеников, желая сделать пакость учителю. А вот Виктору Васильевичу, как говорит нынешняя молодежь, это очень даже «по кайфу».

Ну, конечно, вот и он, как же в подобном деле без Виктора Васильевича. Стоит со скорбной миной и что-то вещает скучковавшемуся вокруг народу. Ну да, понятно, занят формированием общественного мнения, сукин сын. Заранее. Еще до доклада. Великое дело. А он, Виктор Васильевич, в этом великом деле великий специалист. И Петр Иваныч тут как тут, бегает, круги нарезает, как планета вокруг своего светила. А вот мы сейчас тоже подойдем. Присоединимся.

Виктор Васильевич глянул с неудовольствием. Не вписывался, похоже, Северцев в тональность беседы.

– Ах, да что там говорить, – оперативно закруглил Виктор Васильевич свою речь и печально махнул рукой. А вот Петр Иванович… Петр Иванович просиял.

– Сергей Сергеич, и Вы тоже с нами? Так это же великолепно! Мы вместе!.. Мы их!..

– Вошь ядрена! – громко, четко и даже как-то очень-очень аристократично выговорил Северцев. Окрестный народ, никак не ожидавший от него подобных выражений, подпрыгнул и растопырил глаза в некоей оторопелости.

– Ну конечно, с вами, – продолжал Северцев, причем сухости его голоса позавидовала бы пустыня Сахара. – Ни на шаг не отойду.

Окружающие – кто озадачено, кто понимающе – переглядывались между собой. Растерянный и покрасневший Петр Иванович тщетно пытался поймать ускользающий взгляд Виктора Васильевича. Но тут пригласили на посадку, и немая сцена развалилась сама собой. Народ засуетился, начал грузиться в вертолет. Вместе со всеми Северцев неловко протиснулся внутрь, сел, уставился наружу через… как это у них называется… иллюминатор?..

Соратничек! Только таких вот соратничков ему и не хватало для полноты счастья. Правильно сделал, что поехал.

* * *

Когда Костик увидел, сколько народу в зале, ему отчетливо поплохело. Какой, к черту, Пионерский амбулаторный пункт?! Вон из Склифовской больницы народ приперся. А эти, из Шишкина Дола, им чего дома не сидится? Они вообще почти-что травмпункт! И еще куча какого-то совершенно неизвестного народа, вон уже стулья дополнительные в зал волокут.

Нечестно! Мы так не договаривались!

Короче, бедному парню пришлось напомнить себе, что он – некромант. Некромант ничего не боится. Этот общеизвестный (ну, по крайней мере, в пределах их славного коллектива) тезис очень помог Костику. Он глубоко вздохнул и… приступил.

* * *

– А теперь, демонстрация! – объявил Костик. – Катя, работаем.

Ошалелая девушка сомнамбулически начала крепить датчики. Температура, давление, пульс – аппроксимация по 10 секундам… Кажется, она ничего не забыла. А Костик уже вывел все показатели на экран. Все в норме: 120 на 80; 60. Он, Костик, настоящий некромант, ему и презентация нипочем.

– Что вы видите на экране? – вопросил публику уже вполне раскрепостившийся Костик. – Пока ничего интересного. Только то, что я вполне здоровый молодой человек. А теперь посмотрим, что будет дальше. Катя, работаем!

Катя столбом стояла на сцене, как будто ее приклеили. Да не может и не хочет она Костика убивать! Какая, к черту, борьба с неврозами, так можно заработать психическое расстройство! Кате припомнилась жуткая сцена в Пионерском парке, когда Костик не мог встать, и начальница пинала его ногами. А если опять?!

– Ну что же ты, Катя? – вполголоса шипел Костик, не открывая рот. – Начинаем работать!

Катя оглянулась на зал. Чуда не намечалось, все ждут. Да с ними-то черт, пусть бы провалились бы. Но ведь и Костик ждет, первым будет, кто ее не поймет. Ну, не ценили некроманты тонкой душевной организации.

Катя обреченно взяла скальпель, шагнула вперед

– Ты что, охренела?! – крикнула вдруг из зала Маринка. Катя оглянулась на нее с надеждой.

– Охренела совсем! А анестезия?!

Реакция на это заявление оказалась неожиданной. Докладчик сначала поперхнулся, а потом откровенно заржал.

– Ой, не могу! – стонал парень сквозь смех. – Убивать с анестезией! Убиться можно!

– Девушка, ну вот что Вы наделали! – укорил он Маринку, кое-как угомонившись. – Такие хорошие были на экране характеристики, а теперь что?!

Действительно, этот странный всплеск веселья основательно испортил его идеальные физические показатели.

– Не надо мне анестезии, – продолжал веселиться парень. Настроение у него, похоже, стало совсем несерьезным. – Пусть лучше меня Катя поцелует. Нет лучшей анестезии, чем поцелуй любимой девушки.

Ох, гад, мысленно взвыла Катя. Это что же, она должна его прямо тут целовать?! На сцене? При всей этой публике? Зарежу мерзавца!.. и вдруг, неожиданно для самой себя, поцеловала, отчего выправившиеся было давление и пульс Костика опять сделались совершенноулетные.

А дальнейшие события спутались в ее сознании в хаотичный и бестолковый клубок. Она механически, как автомат, взмахнула скальпелем под синхронный вздох аудитории, поддержала падающее тело, аккуратно уложила его на пол и отошла, чтобы не загораживать сцену от публики. Все, как старательно вдалбливал ей в голову Костик.

Датчики исправно отобразили ситуацию – пульса и давления нет. И теперь оставалось только ждать. Три минуты. Бесконечные три минуты, про которые Костик рассказывал, что никак не может научиться управляться быстрее, уже ребята смеются… Кровь на полу… Много… Костик сказал тогда – негигиенично, формулировочка, однако… За спиной слышится суета, кому-то, похоже, стало плохо… Как же это, оказывается, долго, три минуты…

* * *

Большую часть презентации Катя пропустила, сидела в ординаторской в полном очумении. Маринка суетилась вокруг с корвалолом. С другой стороны Галка подсовывала стакан с разведенным спиртом. Этим сомнительным коктейлем Катя и починяла нервы.

– Молодец! Так их всех и надо. Все мужики козлы, – приговаривали подружки хором.

– Где вас черти носят? Костик велел идти обратно, – всунулась вдруг на порог Иришка. И было в интонации, с которой она произнесла имя «Костик» что-то такое, что помогло Катиному здоровью лучше корвалола пополам с разведенным спиртом.

– Иду, – буркнула Катя, и, отпихнув сострадающих подружек, неверными шагами помчалась в зал.

Костик уже отвечал на вопросы. Улыбался, щелкал слайдами. Зомби, читающий презентацию … Зрелище, однако!

Хотя какой же это зомби? Катя видела их в учебном фильме – вовсе даже не похоже. Они страшные. А Костик симпатичный. Да, симпатичный! Иришка, мерзавка, так глазками и стреляет, вот кого надо было зарезать!

То есть физиологически он, конечно, зомби. Но ведь это только специалистам интересно. А для нормального человека зомби – это которые по лесу бродят с пустыми глазами и норовят сожрать все, что движется.

А Костик – некромант! Да!

Костик, между тем, отбивался от мужика неприметной внешности, но, похоже, изрядной настырности.

– Ну что Вы говорите, какой обряд? Фэнтези вещь хорошая, сам люблю, но надо все-таки знать меру. И Свойства у нас никакого нет. Это не Свойство, это уменье. Приобретается оно не обрядами, а тренировками.

– А вот еще один, очень актуальный вопрос… – взял слово вальяжный, весь из себя солидный, чем-то Кате смутно неприятный человек – Не только меня, но и многих других волнует распространенная в Заумске практика, когда зомби свободно разгуливают по городу среди людей.

Стервец, обиделась вдруг Катя. Зомби ему уже и не люди! А неприятный мужик продолжал:

– Это ведь опасно, не так ли? А если зомби вдруг потеряет рассудок и нападет?

– Уровень нашей подготовки исключает такую возможность.

– Но ведь Вы сами говорили нам сегодня, что разумный зомби – состояние неустойчивое.

– Вот Вы сейчас стоите, Виктор Васильевич. Это тоже состояние неустойчивое. Какая вероятность того, что Вы, будучи трезвым и здоровым, сейчас вдруг потеряете равновесие, и упадете? С людьми старше двух лет такого не случается, не правда ли?

В зале засмеялись.

– Но, если продолжать Вашу аналогию, я ведь могу и споткнуться. В Институте практикуются и совместные выходы в поле, где возможны разного рода экстремальные ситуации. Разве они не могут спровоцировать сбой?

– Не могут. Кроме того, нападение в бессознательном состоянии на мирное население у нас жестко затабуировано еще на ранних стадиях подготовки.

– Ну, хорошо… – не отставал поганец. Он же институтский, – сердилась Катя, – дома, что ли, не мог все выспросить? Нравится публику баламутить?

– А если зомби… разумному зомби, я имею в виду, будет угрожать разложение от голода. Сожрет ли он находящихся рядом людей?

– Ровно с той же вероятностью, с какой умирающий от голода живой человек кинется с ножом или пистолетом на своих товарищей. И в том, и в другом случае это вопрос личной порядочности.

Неприятный мужик недовольно пожевал губами и, не придумав, что бы еще спросить, наконец, сел на место.

А освободившийся от его наездов Костик углядел Катю.

– Давайте поблагодарим мою ассистентку, которая так хорошо выполнила свою работу! Катя, выйди на сцену.

Обрадовался, видимо, возможности отвязаться от противного оппонента с его провокационными вопросами.

Катя вышла, получила свою долю аплодисментов. Хорошо хоть опять на сцене целоваться не заставил. А то ведь и не зарежешь его теперь, поскольку и так мертвый.

* * *

– Ты у меня прелесть!

Костик уже сбегал в душ и одел футболку. По сравнению с тем, что было до этого, выглядел он почти прилично. Во всяком случае, был чистым. А вот свитер с длинными рукавами и капюшоном, припасенный для дороги домой, по-прежнему обретался в сумке. Некромант решил порисоваться перед девушкой.

– Я вот подумал, а зачем мне сейчас в Заумск лететь? Мероприятие затянулось, да пока доеду – будет уже совсем вечер. Пусть Леночка идет домой, а оживлять меня станет завтра с утра. Может, лучше прогуляемся? – И Костик уцепил Катю за руку. Та растерянно хихикнула и руку отдернула.

– В чем дело? – нахально спросил Костик.

– У тебя руки холодные…

– Само собой. Ты меня скальпелем зарезала, не забыла? Надеюсь, ты не собираешься от меня шарахаться? После того, как сама же меня убила? Уж как-то это было бы глупо.

– Глупо, – согласилась Катя. – И нечестно.

Она решительно сунула Костику ладошку. Тот улыбнулся – у него, жестоко убиенного Костика, кажется, были все шансы на о-очень романтический вечер. Поцеловать? Нет, рано еще. Пусть привыкнет.

* * *

– Симпатичный мальчик, – задумчиво сказал главный врач пионерского амбулаторного пункта. – Вот только не понимаю, почему детям позволяют играть в такие игры?

– Ну конечно! – горячо поддержал Виктор Васильевич, – Он же просто не понимает, чем занимается. В толк не могу взять, почему Замятин…

Северцев поморщился. Придется-таки вмешаться в разговор. Причем, что самое скверное, без всякой уверенности в собственной правоте.

– В каком смысле не понимает? – спросил он. – По-Вашему, он не владеет материалом? Или парень показался Вам неадекватным? Не контролирующим свои поступки и не отвечающим за их последствия?

– Нет, но…

– Что но?

– А что это за чудика вы с собой привезли? – поспешно встрял один из шишкедольских гостей, явно желающий предотвратить назревающий скандал. – Наслушался в Склифе баек. Обряд, Свойство…

– Это не наш. Местный, наверное. Из амбулаторного пункта.

– У нас такого нет. Он, вроде бы, из Склифовской больницы.

– Этот обчитавшийся поклонник фэнтези? С чего Вы взяли?

– Да? Так откуда же он?..

* * *

Разумеется, Катя и Костик перво-наперво пошли в «Пять веселых зомби» и уселись за свой столик.

– Костик! Что это с тобой? Опять бандиты? – насели завсегдатаи кабака, знакомые еще по той знаменательной попойке.

– Я же говорил вам, что сюда зомби заходят промочить горло, – вкручивал в это время бармен оторопелым случайным посетителям. – А вы – реклама, реклама!

– Если бы бандиты! – вздыхал Костик. – Любимая девушка зарезала.

– Почему?!

– Кто их, женщин, разберет, – пожимал плечами Костик и пытался чмокнуть девушку в шейку холодными синими губами. Катя нервно хихикала и налегала на коньячок.

– А чего он на Иришку пялился?! – вдруг придумала она неожиданно для себя самой.

– Иришка, это которая? – живо заинтересовался Костик.

– А ты что же, на всех пялился? Где мой скальпель?!

– Зачем тебе скальпель, я и так мертвый, – засмеялся Костик. – Что ты с ним будешь делать?

– Вскрытие!

Костик ойкнул и испуганно прикрыл рот ладошкой.

– Бабы пошли… – рассудили меж собой завсегдатаи кабака. – Свяжешься с такой – прирежет за здорово живешь. Только некроманту с такими и можно шашни водить. И то… Надо же, вскрытие!

* * *

Двое сталкеров шли в кабак. Могут люди расслабиться после похода? И прямо перед их носом из дверей заведения с экстравагантным названием «Пять веселых зомби» вырулила парочка. Парень в майке, дико смотрящейся по зябкой погоде, обнимал за плечико хихикающую, явно подвыпившую девицу. Он что, замерз до бело-синего цвета в этой своей майке, или?.. Да нет, ерунда! Не ухаживают зомби за девушками, даже если и были при жизни отпетыми бабниками.

Но когда они поравнялись с этой парочкой, сомнения одолели вновь.

– Э, девка, у тебя все в порядке? – спросили мужики.

– Да, спасибо, – ответила та с удивлением и взглянула на своего кавалера, – Ладно бы у тебя спросили, Костик! А со мной-то что не так?

– А с ним?

– Да все со мной в порядке, ребята, – засмеялся странный парень. – Ну, подумаешь, мертвый. Все бы проблемы такие были!

И парочка двинулась дальше по дорожке.

– Во, дела! – обалдело сказал один из сталкеров. – Раньше при виде зомби сразу стрелять полагалось… А тут что делать?

Реакция на его заявление оказалась неожиданной. И бурной. Девица вывернулась из лап своего сомнительного ухажера и набросилась на них:

– Как это, в Костика стрелять?! Да я вас обоих сейчас на ремни распущу! Где мой скальпель?!

– Тихо, Катюша, тихо, – уговаривал ее зомби. – Не бушуй, ребята пошутили. Кажется, последний стаканчик у нас был лишний. Вы осторожнее, она может, – добавил он, обращаясь к ним. – Кто, по-вашему, меня убил?

Миролюбивый зомби наконец унял свою агрессивную подругу и повел в парк. А вслед за ними из кабака вывалили люди. Живые. Ошалелые сталкеры их внимательно осмотрели.

– Что у вас тут твориться?!

– Ох, ребята, жесть совершенная. Вы ЭТИХ видели? Так вот, они поссорились. Всего-то дела – на какую-то девчонку этот парень посмотрел. Так она его зарезала, представляете? Насмерть. А потом они помирились и теперь гуляют.

Сталкеры почесали репу. Вроде бы еще не пили, а с головой явно что-то не так. Выход напрашивался естественный – срочно выпить. Лучше, конечно, с головой не станет. Но для пьяного человека это нормально, а значит не обидно.

Они направились в кабак претворять в жизнь свое здравое решение, а собеседники потопали вслед за парочкой. Имеют люди право гулять в парке? Имеют. А что впереди чудная парочка болтается, так это просто случайно так получилось.

* * *

Парк по вечернему времени был полутемный. Вроде бы целуйся – не хочу. Но какой-то он был против обыкновения переполненный. Везде попадались их знакомые по кабаку, которые, вот ведь странность какая, тоже решили вдруг прогуляться по тем же аллейкам. Ну да, в Пионерске так мало развлечений.

– Пригласи домой, – попросил Костик Катю после безуспешных поисков укромного местечка. – Пригласи, а? Я весь такой несчастный, совсем убитый… Зверски, между прочим!

– И вовсе не зверски. Очень даже аккуратно и вежливо. Ладно, пошли.

* * *

А от презентации как от камня, угодившего в воду, разбегались волны, будоража и без того беспокойную Зоновскую жизнь.

В кабинете директора Института бушевал, спуская пары, обычно такой спокойный и выдержанный профессор Северцев.

– …эти твои инфантильные ребятишки! – орал он вне себя. – Они совершенно отбились от рук! Они потеряли совершенно всякое представление о добре и зле!

Замятин вздевал руки кверху. Замятин разводил руки в стороны. Замятин укоризненно качал головой, всячески демонстрируя, что ему не дают вставить слово… в его собственном кабинете, между прочим.

– Как же ты мне надоел, Сергей, – устало вздохнул он, воспользовавшись технической – на предмет отдышаться – паузой в темпераментной речи собеседника. – Утомил ты меня, достал и … как это… заколебал, вот. Тыкать в своего товарища ножиком нехорошо? Но ведь тысячу раз тебя спрашивали: кулаками на ринге тыкать в чужие организмы многим ли лучше?

– Ты… ты идиот! Ты инфантильный безответственный кретин! Ты и сам уже перестаешь различать границу между дурацкой компьютерной игрой какой-нибудь и реальной жизнью. А уж эта твоя любимица Валерия! Ей не только нельзя доверять самостоятельную работу, ее вообще надо гнать из Зоны поганой метлой! Как только разработаем выход, я буду категорически настаивать!

– Плешь вы мне дружно прогрызли, мужики до самой кости. Неужто вы и в самом деле не видите… – но договаривал Замятин уже в пустоту. Дверь директорского кабинета громко захлопнулась за Северцевым, и даже через нее, плотно-плотно закрытую, доносилось грохочущее эхо его быстро удаляющихся шагов.

* * *

И еще в одном кабинете, расположенном на том же «чистом» директорском этаже одно институтское Значительное Лицо, а именно Виктор Васильевич, изволило пребывать в растрепанных чувствах. Повод к этому некомфортному состоянию давала все та же презентация.

Виктор Васильевич считал себя – и не без оснований – большим мастером подковерной борьбы. И все же следовало признать, что в формировании соответствующего «общественного мнения» и негативных по отношению к некромантам, а, следовательно, и Замятину, настроений он потерпел сокрушительное, так сказать, фиаско. А ведь это был хорошо продуманный и прекрасно спланированный шаг на пути к устранению назойливого конкурента.

Да, конкурента. Он, Виктор Васильевич, еще не сдался. Он еще будет директором. Скоро разработают выход На Большую Землю, и тогда… Тогда все изменится. Вместо этого придурка полковника, ясное дело, сосланного в Зону за какую-то провинность, придет серьезный деловой человек. Много придет деловых людей. И тогда Виктор Васильевич развернется.

Но сегодня он… он, говоря откровенно, просто опозорился. И дело было вовсе не во вмешательстве Северцева, этого гнилого интеллигента и идеалиста прекраснодушного. К каждой бочке хочет быть затычкой, правдолюбец недодавленный. Ему, Виктору Васильевичу не хватило вдохновения, напора… и всего такого. А почему? Да потому, что слышать – это одно, а вот видеть – совсем другое. А он, Виктор Васильевич, впервые увидел Замятинских выкормышей в действии. И прибалдел. Да-да, вот именно! Ситуация вокруг директорского кресла сложилась такая, что… выламывается она изо всех рамок и правил. Это неправильно… нонсенс… катахреза… нечестно это, в конце концов! Не положено интеллигентному профессору иметь при себе команду отмороженных психов… лаборатория, говорите? Ха! Не держите меня за Петра Ивановича. Сущая преторианская гвардия, как в Древнем Риме. Этим и «фас» говорить не надо – порвут, в самом прямом смысле порвут. Б-рр. И не поймешь, то ли это сам Замятин такой предусмотрительный, то ли эта его крыска длинноногая такая умная.

А общественность… широкие массы, так сказать… Они уже начинают привыкать, что Замятинские зомби народ изо всех сил правильный и всеобщие защитники. Но, боюсь, скажут эти ребятишки свое веское слово в решительный момент, размышлял Виктор Васильевич. И разбирайся потом, что это за зомби тебя порвал, дикий или вполне себе цивилизованный.

Не-ет… Надо держаться в тени. Пусть Петька подставляется – он дурак, ему и карты в руки.

А что? Интересный вариант, между прочим… Это ж какой был бы очаровательный скандальчик… Прелесть. И от кретина Петьки какая-никакая польза. Надо будет дать ему каких-нибудь ценных советов, полезных для такого поворота дела. И вот еще о чем можно подумать… можно попробовать подставить под зомби того придурка – картографа, который трется вокруг Замятинских ребятишек. В конце концов, он сам набивается на неприятности. Виктор Васильевич даже губами причмокнул, представив, какие бумаги пойдут наверх после такого прискорбного инцидента.

Ну, вот. Даже настроение как-то улучшилось.

* * *

Это ж надо, какую прорву народа расстроила злосчастная презентация, не правда ли, дорогой читатель? Вот и Исполнитель тоже был раздосадован.

Сколько времени потеряно, и все зря. Доклад парнишка сделал просто виртуозно. Послушаешь-послушаешь, да и сам уже начинаешь верить, что перед тобою чисто научные заколупоны, и ничего другого. А как парнишка отвечал на вопросы! Пальчики оближешь. Быстро, охотно, многословно. И при этом ни разу не проговорился, когда они, вопросы, касались действительно важной темы. Что ж, по-своему даже остроумно: какие могут быть разговоры о происхождении Свойства, если никакого Свойства просто-напросто нет? А верит ли кто-то такой несуразице, так это не дело докладчика. Не верится как-то, что наивный мальчик сам придумал этот изящный и наглый ход, скорее ему велели так говорить. За этими бестолочами кто-то стоит. Умный, сволочь.

И выглядеть при этом парнишка умудрялся вполне себе искренним… Может быть, гипнотический блок? Но это ему, Исполнителю, специалисту очень и очень опытному, это должно было бы быть видно. Это точно не наша полиция бдит. Масштаб не тот, не по кобыле, так сказать, брык.

Этот Чужие. И пальцы им в рот не клади. Народ серьезный.

* * *

Следующим утром Костик сдал Катю подружкам, по обыкновению курившим на крыльце Пионерского амбулаторного пункта, чмокнул в щечку и побежал на рейсовую вертушку, одев, наконец, свой свитер с капюшоном.

– Ой, девочки… – задумчиво произнесла Катя.

– Что, никогда не спите с зомби? – поинтересовалась Иришка с изрядной долей ехидной зависти.

– Да нет, почему же. Спите себе, если только не с моим Костиком.

– И как оно? – заинтересовались девочки.

– Своеобразно… Кстати, зомби никогда не устают.

– А как он вообще-то справился? Я имею в виду, технически, – Галка, не вылезавшая из лаборатории и живущая наукой, была неисправима. – У него же кровь не движется. Как же у него… это?..

– Откуда я знаю? В конце концов, как-то же зомби ходят и едят, а это, если навскидку, тоже невозможно. Я вам что, зомбяшный физиолог? Ой, девочки – я влюбилась.

– О, господи! В кого?

– В Костика.

– Ты же и так с ним гуляешь!

– Мало ли кто с кем гуляет? А теперь я влюбилась, – резонно объяснила Катя.

* * *

– Судя по твоей довольной морде, мероприятие прошло успешно, – умозаключила Крысуля. – А может быть, и два мероприятия, а, Костик?

Они сидели на лавочках в скверике около родного лабораторного корпуса и наслаждались в кое-то веки случившимся солнечным утром. Только Костик торчал столбом, позабыв сесть. Обычное дело для зомби, который никогда не устает.

– Все было в лучшем виде, – доложился Костик. – И доклад, и демонстрация. Кстати, моя Катюша прекрасно справилась.

И гордо продемонстрировал еще не полностью исчезнувший шрам на шее.

– А почему такой странный способ? Это же негигиенично.

– Добрая девушка не хотела делать мне больно, – хихикнул Костик. – Ой, ребята, что там было… Там предлагали мне анестезию сделать. Некроманту – анестезию, представляете?

Вокруг засмеялись.

– Хороший ты парень, Костик, – прокомментировал Вовчик, – если бы это мне предложили, так я бы в серьез обиделся.

– А вечер тоже удался? – не отставала Крысуля.

– Не без этого, – скромно улыбнулся парень.

– Перспективная девочка…

– Так может нам ее в медицинскую группу сманить? – оживился Костик. – К Леночке?

– Лена, тебе сотрудник не нужен?

– Нужен. У меня Темка уходить собирается. Он, изволите ли видеть, на грани нервного срыва.

– Почему это? – удивилась было Крысуля, но тут в ее кармане вдруг задребезжала знаменитая коробка с Иглами. Девушка достала нарушительницу спокойствия, вставила в телефон, послушала, и, ухмыльнувшись во всю морду, включила громкую связь.

– У меня нет слов, Валерия Викторовна, – заполнил скверик возмущенный рык Пал Саныча из Пионерской администрации. – У меня нет слов! Что в Заумске вашем бардак – это меня не касается. Но какого черта вы переносите свои возмутительные привычки на Пионерск? Почему Ваши сотрудники шляются по городу в непотребном виде и пугают народ?

Нашкодивший зомби Костик смущенно захихикал в ладошку.

– Пал Саныч, состояние моего сотрудника объясняется тем, что он проводил демонстрацию достижений отечественной науки в Пионерском амбулаторном пункте, – объяснила Крысуля. – И я не знаю, почему бы ему не прогуляться после работы с девушкой по городу. Костик, какой такой народ ты напугал?

– Никакой, – твердо заверил Костик.

– Валерия Викторовна, Вы ведете себя непристойно! Вечно Вы…

– Вечно? Вы, может быть, имеете в виду тот случай, когда нас в Вашем городе расстреляли бандиты? Как они пронесли оружие через КПП Вас не интересует?.. меня очень. Я готова не-мед-лен-но подъехать к Вам и обсудить лично все наши разногласия. Правда, я на эксперименте, – Крысуля ухмыльнулась еще шире, как только физиономия не треснула, и махнула рукой на своих ребят, вскинувшихся от такого наглого вранья. – Я тоже в непотребном состоянии. Но ведь это не должно помешать серьезной беседе серьезных людей, правда?

– Я тоже должен поехать и сам все объяснить, – обрадовался Костик.

– И я, – встрял Вовчик. – Я, правда, еще не в непотребном состоянии, но я это быстренько исправлю.

– Точно! Убивайтесь, кто живой, и поехали все в Пионерск. С Пал Санычем побеседуем, а потом по городу погуляем и по кабакам прошвырнемся. Давно я в Пионерске не была.

– …! – высказались на том конце провода.

– Пал Саныч, солидному, уважаемому и – главное! – наделенному официальными полномочиями человеку, каковым Вы, конечно же, являетесь, не пристало так … – начала было Крысуля, но трубку бросили.

– Опять телегу напишет, Виктору Васильечу на радость, – заметил Толик.

– Ага, он их, по-моему, коллекционирует, – хмыкнул Вовчик. – А обманывать, между прочим, нехорошо.

– Да какой там обман, делов на две минуты. Пока доехала, как раз бы остыть успела, в самый раз с Пал Санычем за руку поздороваться, – засмеялась Крысуля.

– Лучше дать ему ручку для поцеловать, – посоветовал Вовчик.

Он хотел сказать что-то еще, но не успел – над ухом истошно взвыла сирена.

Туманная тревога. Второй раз за месяц, вошь ядрена!

А Туман уже наползал разноцветными колечками, затягивал скверик полупрозрачным покрывалом.

Опять прошляпили, заразы?! Туманную тревогу надо объявлять ЗАРАНЕЕ, а не задним числом! Персонал Туман-прогноза загрызть мало в полном составе. Р-разболтались! Ничего, Док теперь их и сам без соли сожрет.

Крысуля ударила себя ножом в грудь прямо через рубашку и заорала:

– Медики! В убежище, живо!

Безнадега. Ребята, схватившись за голову, медленно оползали с лавочек. Леночка еще попыталась было подняться – кремень девка, но смаху шлепнулась на землю. Если они в зомби превратятся – вылечим, а если просто помрут?

– Костик! Ленку в убежище, живо!

– Ага…

Зомби подхватил девушку на руки и рванулся бегом. Так… На лавочке умирали заколовшиеся ножами Вовчик и Толик. Крысуля покосилась на них с завистью. Ей вот и помереть в комфорте некогда.

– Витек! Что расселся, как в Туманной камере… сибарит… Нож бери, время…

Тяжело, ч-черт!

– Вовчик.... Валерку в убежище, быстро…

Уф! Крысуля наконец управилась с собственной трансформацией – закопаешься тут, если все время отвлекаться. Эдак и совсем помереть недолго. Она подхватила на руки Тему и побежала к убежищу, крикнув через плечо открывающему глаза Толику:

– Звони олухам из Туман-прогноза и выясни район поражения. И сети с Витьком готовьте. Нам опять по городу зомби собирать.

Глава 6. Пикник.

– Гад Колесов!

– А ты бы что сделал на его месте? Если бы у тебя была такая возможность?

Леха поморщился и перелистнул страницу журнала. Ну, сколько можно, а? Все утро об этом трендим. Похоже есть сермяжная в старой армейской мудрости – безделье вредно действует на умонастроение личного состава.

Солдаты, назначенные в экспедицию в качестве носильщиков сейчас по большей части филонили, как и Леха с товарищами, определенные в охранение. Отправить их куда-то за пределы Периметра никак невозможно – а вдруг капитан Толкунов внезапно даст сигнал к отправке, а народа тю-тю. Да и вообще никакого серьезного задания не дашь. Вот представьте, дает Толкунов отмашку, а ту-ут… половина личного состава с ранениями разной степени тяжести, а вторая с ног валится от переутомления. Жесть, однако!

Так что сидели уже сдружившиеся герои грядущих дней в комнате, использующейся в Пионерской военной части в качестве своеобразной кают-компании. Сидели, и, к глубокому омерзению среднего командного звена гарнизона, увлеченно били баклуши. Так нет бы наслаждаться в кое-то веки свалившимися каникулами хотя бы в карты. А они что же? Заладили как попугаи: гад Колесов, гад Колесов.

Колесов отправляется на Большую Землю в составе их будущей экспедиции как Ответственное Лицо при Грузе. Дело будет так. Зомбаки на Большую Землю не пойдут вообще, это противоречит ее величеству секретности. Трогательно распрощаются с товарищами около выхода и двинут обратно. А весь живой состав экспедиции, сопроводив на Большую Землю груз и важного человека Колесова, вернется назад. И носильщики, и картографы. Хорошо хоть опять ножками не придется топать через три локации. Их вернут по заколупической технологии, которую разработали здешние научники. Через Игру. И даже позволят перед этим несколько дней отдохнуть. Так что он, Леха, посмотрит Москву. Интере-есно.

Так вот, они вернутся. Но без Колесова. Колесов останется на Большой Земле при архиве Зоны. Останется навсегда как лицо ответственное, компетентное и вообще. Он будет комментировать документы заинтересованным инстанциям, как только у означенных инстанций возникнет в том потребность. И пояснять реалии Зоны, без знания каторых оные документы во многом непонятны. Вот такая ходячая и говорящая сноска пополам с примечанием.

Многие из этих документов старше его самого? Не страшно. Даже античную литературу с историей многие люди прекрасно знают. Было бы желание.

У Колесова желание было – великое дело мотивация. Он готовился к своей миссии с величайшим тщанием. Чуть ли ни целыми днями торчал у Воропаева, и каждый раз приходил от него раздувшимся от важности и сознания собственной значимости. А после последней аж трехчасовой беседы вообще напоминал аэростат воздушного заграждения, как их показывают в старых фильмах про войну. А уж сколько удовольствия ему доставляла всеобщая зависть, это, что называется, ни в сказке, ни пером.

Вы, мол, возвращаетесь в Зону без него. Вы возвращаетесь, а он остается. Вы здесь в аномалиях и грязи, а он там на бульварчиках и в кафушках. Вы при зверье и монстряках, а он при сухом асфальте и девочках. Ну и кто тут лох?

Ну остается он и остается. Пусть его. Тем других для беседы нет?

Хотя с месяц назад Леха бы, пожалуй, и сам активно включился в этот разговор. И, что характерно, считал бы его занимательным. Большая Земля… Папы и дедушки, застрявшие здесь на десятилетия, а может быть, и навсегда, просто прожужжали о ней уши. Леха и его товарищи были воспитаны на несбыточной мечте о Большой Земле. О спокойном благополучном мире, в котором совсем-таки нет проблем. В котором нет ни аномалий, ни Тумана, ни страшного зверья. Который при взгляде отсюда кажется просто раем.

А теперь у него много знакомых, которые только что с этой самой Большой Земли. Леха слушал рассказы, как они хотели в Зону, ломились сюда, а оно все никак и никак. Это ж надо, стремиться смыться с Большой Земли в Зону! Что имеем, то не ценим? Так-то оно так. Вот только ребята относили это справедливое выражение вовсе не к себе, а к вздыхающим по Большой Земле аборигенам, и…

– Ты что, заснул?

Основательный тычок в бок перебил Лехины мысли.

– Скажи, гад Колесов?

– Колесов-то? Ну, не то что б гад, но, конечно с душком. И неслабым душком – голодные зомбаки отдыхают.

– Ты не врубился? Он остается на Большой Земле!

– Вот и чудненько. На кой хрен он здесь сдался?

Это заявление завесило аудиторию напрочь. Тьфу ты, пропасть! Нахватался от научников, теперь даже думать по-человечески уже не может. Короче охренел народ и заткнулся. А его, Лехин, телефон вдруг зачирикал.

– Да, Костик?

* * *

– То есть ты хочешь сказать, что идешь на пикник? – медленно спросил Ленька Терехин. – Здесь, в Зоне – на пикник? Совсем крыша поехала? Вы что там себе, вообразили, что на Большой Земле прохлаждаетесь? Пикник! Выйдете вы, значит, в поле. Сядете меж двух аномалий в лужу и будете в ней под дождем жарить шашлык. Отстреливаясь попутно от разных милых зубастиков. Я правильно понял?

– Почти. В лужу плюхаться не будем, найдем место посуше. А так все правильно. Да, в Зоне – мы здесь живем. Да, между аномалий, не на аномалию же нам садиться? А что до дождя, так кому и когда мешал дождь? Фильмы посмотришь, так в Скандинавии вообще непрерывно льет. Так что же, по пикникам не ходить? Зонтик над мангалом поставим – всего, как говорится, и делов.

– Вас там сожрет кто-нибудь вместе с вашим шашлыком и зонтиком! Или в аномалию вляпаетесь.

– Ну, зачем сразу такие страсти? Я регулярно хожу в поле по делу. Могу разик сходить и для собственного удовольствия.

– Да что это за удовольствие?

– Как и во всем мире. Пикник.

– Ты не «во всем мире», кретин! Ты в Зоне.

– Что? Как ты сказал? – напрягся вдруг Леха, но ехидный комментарий одного из товарищей сбил его с мысли.

– Как я понял, ты там будешь один единственный профессиональный военный. И толпа ботаников. И как ты собираешься в одиночку их всех охранять?

– Сразу видно, что ты с ними в поле ни разу не ходил. А во-вторых, они же некроманты. Они пойдут уже мертвые. Там по первости вообще намечался зомбяшник. Убьются, пойдут в поле, какую-нибудь зверюгу завалят, порвут и сожрут сырую. Но тут девочки-медички с ними намылились. Интересно им посмотреть, как зомби кушают на природе. Мол, физиологи зомби, а такого шоу ни разу не видали. Стало быть, надо теперь шашлык жарить. А шашлык… судите сами, кто, кроме меня, во всей этой гоп-компании сможет приготовить приличный шашлык?

– Ох! Так ты идешь в поле в компании голодных зомби? Идиот. Они тебя сожрут и спасибо не скажут.

– Да, бросьте вы! Они отличные ребята, – отмахнулся Леха

– Леха, не пори горячку, – убедительно начал Тереха. – Я тебе верю, они все ребята, что надо. Но они зомби, пойми. Начнут мясо рвать, возбудятся. Остановиться вовремя не смогут. А потом будут очень переживать. Сокрушаться, как же так?.. какая незадача…

– Тогда они с девочек начнут, девочки – они мягонькие, – рассмеялся Леха. – Ну ладно, заболтался я тут с вами. Мне пора на пикник.

И вымелся вон.

* * *

– А, Леха, – обрадовалась Леночка, когда тот появился в комнате. – Хоть один нормальный человек в этом бедламе.

– Обижаешь, – усмехнулся Леха.

– Хорошо, – поправилась Леночка, – относительно нормальный. Взгляни свежим глазом на снаряжение, эти охламоны непременно что-нибудь забыли.

Так… Автоматы, мангал, шампуры, ручной гранатомет, мясо для шашлыка, боезапас, выпивка, сухой спирт для розжига, спички… Даже большой раскладной зонт для мангала на рогатой подставке, убиться можно. Вот только как на счет углей? Там, знаете ли, мокро. Дровишки сырые. Напряженка может возникнуть с углями.

– Угли будут. Увидишь – обхохочешься, – пообещал Вовчик. – Ну, как, не нашел недочетов, инспектор?

Парень плюхнулся в кресло и достал нож. Леха отвел глаза. Вроде привык уже, но смотреть на умирающего человека все равно было неприятно. Особенно, если это твой друг. Отвести-то отвел, да толку… В соседнем кресле уже закололась Крысуля, у дальней стены Толик и Витек занимаются тем же непотребством. Это не всерьез, твердо сказал себе Леха. Это только игра. И действительно, как-то полегчало.

Костик с ножом в руке закрутился в поисках свободного кресла. Не найдя такового, подошел к праздно сидящей в кресле Кате.

– Освободи оборудование, видишь, человеку убиться негде!

Катя исправно встала, но в тут разговор встряла Леночка.

– Сгонять девушку с кресла – дурной тон, – безапелляционно объявила она. – Лег бы на пол, и убивался себе на здоровье.

– Точно! – обрадовалась Катя. – Ты ляжешь на пол и убьёшься у моих ног. Это будет очень романтично.

– Жестокая! – радостно заорал Костик, – я знаю, ты не любишь меня!

– Ни капельки! – Катя гордо задрала носик.

– Я умру у ног твоих, и ты будешь каяться всю жизнь!

Леночка фыркнула.

– Деревенская самодеятельность, – прокомментировала она.

– Не мешай смотреть спектаклю. – Крысуля уже сидела в кресле нога за ногу и вытирала нож. Леночка переключилась на нее.

– А ты почему не умирала стоя, раз уж научилась? Потренировалась бы лишний раз, лентяйка.

– Это, между прочим, работа. А мы сегодня отдыхаем. Кстати, помнишь, что ты мне сказала прошлый раз, когда я так и сделала?

– Помню, – опять фыркнула Леночка. – Сказала, что пижонка. А что, неправда?

– Кончайте тарахтеть, – возмутился Костик, – вы меня из образа выводите. Жестокосердая! – опять заорал он с энтузиазмом.

– Тьфу на вас! – Леха потряс головой, пытаясь как-то утихомирить съезжающую крышу. – Слышал я о массовых самоубийствах, но чтоб по поводу похода на пикник? Почему вы просто в Туманную камеру не пошли?

– А зачем? – удивилась Крысуля. – Были бы такие же мертвые, только уйму времени угрохали бы.

– Ну ее, эту камеру, – подключился к разговору уже вставший Вовчик, – Разогревать полчаса, да десять минут процедура. А потом еще профилактика. А так – делов на две минуты. Костик, театрал хренов! Долго тебя ждать?

– Недоступно вам высокое искусство, – сокрушенно объявил Костик. Он уселся в освобожденное Вовчиком кресло и убился ножом. А потом вся компания, разобрав приготовленные вещи, отправилась на пикник.

* * *

Когда Колесов подошел «кают-компании», он даже перед дверью притормозил. Послушать. Насладиться. Они все сейчас завидуют ему. И ругают во все корки от зависти. Лохи! Он переводится на Большую Землю!

Но, как это ни странно, в комнате обсуждали вовсе не его.

– Дурак Леха! – доносилось из-за двери. – Сожрут ведь.

– Да! – сердитый голос Андрюхи Фролова перекрывал общий галдеж. – Он там будет один. Он, пятеро зомби и две ихние собственные медички! В поле запросто можно списать на любое зверье, а медички своих нипочем не сдадут.

– Может, зря мы его отпустили? Дали бы по кумполу – жив бы остался.

Колесов оторопело всунулся в дверь.

– Заходи, – обрадовались ему. – Послушай, тут у нас такое дело… Леха с зомбаками на шашлык намылился!

– Ага! В качестве основного блюда. Скажи, придурок Леха?

– Я только на секундочку. Мне надо к Воропаеву на инструктаж. Меня же оставляют на Большой Земле, – обиженно напомнил Колесов.

– А даже если и не сожрут? Что за удовольствие – смотреть на эти перемазанные в крови синие морды! – горячились солдаты.

– Мне надо к Воропаеву! – объявил Колесов погромче. – Меня же оставляют при архиве.

И на него, наконец, обратили внимание.

– Надо, так иди! Не заставляй ждать важного человека, – с раздражением отмахнулись ребята. – Нет, ну придурок Леха! Ох, придурок!

Колесов мысленно плюнул и вышел вон и… тихонько закрыл за собой дверь.

* * *

Ни к какому Воропаеву сегодня было не надо. Все инструкции Колесов уже получил и даже был проэкзаменован с тщанием. Во сне разбуди – компетентно прокомментирует и документы о нашествии контроллеров в 96-м, и о пропаже большой партии туалетной бумаги, которую в 55-ом предприимчивый интендант весьма дорого (сразу видно делового человека) загнал монстрякам, которым похоже очень захотелось попижонить. О перекупщиках тогда еще слыхом не слыхивали, так что настоящая туалетная бумага с Большой Земли была большим шиком. Надо же, и эти документы тоже попали к Воропаеву – а, с другой стороны, что вы хотите, как-никак крупное хищение.

Заняться было решительно нечем. Попробовал читать детективчик. Послонялся по гарнизону для пообщаться и расстрелять время, но своих дел здесь уже не было, а чужие ни капли не интересовали. Посмотрел некоторое время в окно на щелкающие по стеклу капельки дождя, окончательно соскучился и пошел в кабак.

Но никого из своих там, к сожалению, не обнаружилось. Народу по раннему времени вообще почти не было. Только кучковалась в углу какая-то компания Заумских научников, черт знает что забывших в Пионерске. Колесов, за неимением лучшего, подсел к ним и рассказал, что его оставляют на Большой Земле при архиве Зоны. Получилось хуже некуда – вся компашка поголовно оказалась пришедшими с Большой Земли ненормальными психами. Придурки посмотрели с сочувствием и стали выяснять, нельзя ли тут чем-нибудь помочь, да кого напрячь, да к кому толкнуться, пропадает же человек!.. жалко же человека!.. Вот ведь уроды. И Колесов снова двинулся в «кают-компанию». Когда-то же должно было им надоесть обсуждать идиота Леху.

Черта с два! В комнате обнаружился сам Леха. Целый и невредимый, с довольной сытой мордой.

– А как они угли делали! Ребята, это – что-то, – взахлеб рассказывал Леха. – Все вокруг мокрое. Так они Жарку к делу приспособили. Камни в ней добела раскалили, завалили ими сырые дрова, а сверху – песочком. Угли получились – отпад! В жизни таких не видел.

– Нет, ты глянь! – обрадовались Колесову товарищи по грядущей экспедиции. – Глянь на урода! Мы тут переживаем за него весь день. А он пришел себе – лыбится и пахнет шашлыком.

– Не виноватый я! – хихикал и отбивался Леха. – Ну да, не съели меня. Но, честное слово, я приложил к тому все усилия.

– Нет, ну ты скажи, – обратились солдаты к Колесову в поисках сочувствия и понимания, – скажи, гад Леха?

– Гад! – с чувством ответил Колесов.

* * *

– Гад он, этот Леха… Он что, какой-то заразный? – проворчал майор Давиденко. – У нас с его подачи мода пошла на картографов. Уже трое парней подали рапорт.

– Но это действительно важнейшая из работ! – возмутился капитан Толкунов. – На картографах вся Зона держится.

– Да понимаю я, потому и подписал. Но когда рапорт подал мой собственный адъютант…

– Х-мм? – удивился Толкунов. – Действительно странно. А что, хороший адъютант?

– Адъютант как адъютант. Обыкновенный.

– Так в чем проблема? Возьми нового.

– Да, конечно, – вздохнул майор Давиденко. – Но чего-то я в жизни не понимаю.

* * *

Кирюша сдавал дела новичку – новому адъютанту майора Давиденко. Парень по имени Васька только что прибыл с Большой Земли, и на тебе – сразу в адъютанты к майору. Везучий, зараза. Сам Кирюша долго колебался, прежде чем уйти с такой хорошей работы. Но гад Леха так вкусно рассказывал о жизни картографов… Впрочем, новичок выглядел хмурым и сердитым. Назначение его явно не радовало.

– Да не куксись ты, парень, – благожелательно говорил ему Кирюша. – Адъютант это прекрасная работа.

– То-то ты с нее в картографы подался, – проворчал тот.

– Да брось! Я тебе объясню, как тут и что. Ничего сложного. Только две проблемы и есть – вечно кто-нибудь ломится без доклада, и постоянно приходится бегать за водкой. Никогда не знаешь, когда майор решит выпить.

– Да черта ли за ней постоянно бегать? – фыркнул новый адъютант. – Купи сразу десять бутылок и поставь в шкаф.

– Да ты что?! – возмутился Кирюша. – Тут же свиснут.

– А ты запри.

– Вскроют.

– А ты хороший замок повесь.

– Ну знаешь, – рассмеялся Кирюша. – Что один человек сделал, то другой завсегда поломать может. А насчет первой проблемы что скажешь? В смысле, которые мимо тебя без разрешения прутся?

– Спущу с лестницы. В прямом смысле.

– Да-а? – иронически хмыкнул собеседник. – У нас, знаешь ли, далеко не каждого получится спустить с лестницы.

– Извини, но по рукопашке я был лучшим на курсе.

– Вот как? Допустим. А если старший по званию?

– Мне пофиг, я при исполнении.

Кирюша помолчал.

– Может и правда тебе лучше в картографы? – задумчиво сказал он.

– Издеваешься, гад? – вызверился новичок.

– Слушай, я не пойму, – окончательно озадачился тот. – Не хочешь быть адъютантом – нет ничего проще. Работай спустя рукава, и майор тебя вышибет на счет раз. У него не забалуешь.

Новичок печально вздохнул

– Не поможет, – сообщил он. – Не вышибут, хоть бы я вообще ничего не делал. Разве что переведут адъютантом к кому-то другому. Кто провинится или вообще…

– Это еще почему? – настороженно удивился Кирюша.

Но новичок, очевидно, уже пожалел о своей откровенности.

– Отстань, – буркнул он. – Нет у меня сегодня настроения исповедоваться. Давай кончать с делами.

* * *

Леха стоял у окна, слушал, как капельки дождя стучат по стеклу. Его, что называется, «пробило на подумать за жизнь». Забота товарищей о целостности его, Лехиной, шкуры растрогала и позабавила одновременно. С зомбаками, понимаете ли, на шашлык потопал. С людьми он пошел, с людьми. Не съели и не съедят. От голода разлагаться будут, и то не сожрут. Люди всегда останутся людьми. При любых обстоятельствах. Если, конечно, они вообще были людьми хоть когда-то.

А вот с живым человеком вроде Фролова, к примеру, вдвоем за хабаром не пошел бы. Такой вполне может в спину пальнуть, чтобы не делить добычу.

А что до пикника, так прошел он вполне на уровне. Очень милый был пикничок. А что не так? Ну, зомби. Ну, швайнехунда порвали. Можно подумать, что швайнехунду это важно – порвали его, или съели с ножом и вилочкой. Есть среди нас вегетарианцы? Нету? Вот и ладушки.

На девочек экстравагантное зрелище особого впечатления не произвело, зря Костик боялся шокировать любимую девушку окровавленной мордой. Медички! Их вообще хрен проймешь хоть чем-нибудь. Леночка только передернула плечами и обобщила, что наша Лера никогда не отличалась хорошими манерами.

Удивляло другое. Почему, чтобы почувствовать себя здесь живущим, а не выживающим, ему понадобилось связаться с компанией зомби?

И еще, конечно, вот это… Леночка вдруг с королевской щедростью сообщила, что надо им, медикам, испытать какую-то новую хрень, ускоряющую зомбячью регенерацию. А потому медики не станут крутить носом на внеплановую работу. И не будут возражать, если эти вот обалдуи завтра поиграют на арене не с ерундой какой-нибудь, а с автоматами. Она, Леночка, их с утречка оживит – и пусть себе развлекаются. А потом предоставят свои раздербаненные тушки на благо отечественной науки. И.... вообще охренеть! Радости полные штаны. Детишкам конфеток пообещали.

– Ну что ты лупоглазишься, Леха, – рассмеялась тогда Крысуля. – Была, в конце концов, целая культура, которая так представляла себе рай. Про Валгаллу читал?

– Было дело.

Все-таки из научников не выбьешь этого твердого убеждения, что вояка должен быть тупым пнем. Читал он, конечно, про этот рай для викингов. Бесконечные пиры и спарринг бои всерьез и с боевым оружием. Выходит, что райский у ребят вытанцовывается уикенд, причем не первый и не последний. Неожиданно для себя самого Леха вдруг достал телефон и вызвал Крысулю.

– Ты говорила, что присматриваешься ко мне, – спросил он, когда на том конце Иглы отозвался искаженный мембраной голос.

– Да.

– Я вовсе ничего такого не решил, мне просто интересно. Почему именно я? Или не ответишь?

– Почему же, отвечу. Ты веселый и любопытный. Это хорошо. Кроме того,чувствуется в тебе природное легкомыслие, к сожалению, сильно испорченное дурным воспитанием и армейской дисциплиной.

– Да уж, учебки у нас с тобой были разные. Нам на нашей вбивали, что легкомысленные долго не живут. А что, разве не так?

– Понимаешь, Леха… Вот я читала, что где-то в центральной Африке есть болезнь крови – серповидные эритроциты. Это дефектные эритроциты, они хуже кислород переносят. Но, тем не менее, эта болезнь там очень распространена. Потому что люди с такой неправильной кровью не болеют малярией. А вот этой радости, в смысле, малярии – ее там завались. Понимаешь, к чему это я?

– Чего тут не понять? Вечно вы, научники, нас, армейских, держите за дураков. Что такое фактор, способствующий выживанию, в нас на той же учебке вбили накрепко. Ты хочешь сказать, что у вас, некромантов, легкомыслие – такой фактор?

– Ага. Мы геймеры, разгильдяи мы безбашенные. От нас все, как от стенки горох, лишь бы скучно не было. Главное – интересная игра. Ну а возвращаясь к тебе… Есть у тебя одно несомненное достоинство. Ты играть не разучился.

Глава 7. Не думай о секундах свысока, придурок.

– Товарищ майор, – прозвучал по селектору голос нового адъютанта Васьки, – к Вам хочет пройти с докладом… Прекратите немедленно! С лестницы спущу и не посмотрю на…

Кукла? Чтоб ее приподняло и шлепнуло задницей на Жарку! Что там у нее опять стряслось?

– Васька, пропусти эту дуру! – рявкнул майор, не озабочиваясь селектором.

Пусть войдет. Дура-то она дура, но, если уж ломится – есть с чем ломиться.

Но дальше все пошло как-то неправильно. В приемной охнул и закашлялся Васька, густой мужской бас взревел что-то откровенно нецензурное, и в кабинет ворвался капитан Толкунов.

– Извини, Толя, – начал было майор не без смущения.

Но главный картограф только отмахнулся и заорал:

– Поднимай экспедицию! Срочно поднимай, маму твою.

Майор бросил короткий взгляд на офонаревшего от такого вопиющего нарушения субординации Ваську, который, оказывается, уже торчал в кабинете, и скомандовал:

– Сбор по экспедиции. Обеспечить. – Потом опять повернулся к картографу: – Что стряслось, Толя?

– Открылся проход в девятую локацию, ясно тебе?! Воздушный.

– Неясно, – отрезал майор. – Я тебе не картограф, чтобы схватывать налету все эти ваши… штучки. Короче, объясни толком. И успокойся же ты, наконец, – добавил он, глядя не без удивления на обычно флегматичного Толкунова. – Успокойся. Видишь, все уже делается.

Капитан Толкунов несколько раз глубоко вздохнул и заговорил уже спокойнее:

– Девятая локация имеет относительно стабильный проход во вторую, правда наземный. Если довезти экспедицию через девятку до него вертолетами, это поможет срезать добрую половину пути. А вот сколько он простоит открытым, этот мерцающий воздушный проход – ни один черт не знает. Все воздушные проходы нестабильны, но этот…

Его речь прервалась по техническим причинам – в кабинет всунулся Васька, и доложил:

– Все члены картографической группы находятся сейчас в Пионерске, будут на месте в течение двадцати минут. Носильщики на территории воинской части, переноска грузов к вертолетам организована, это займет минут сорок. Заместитель Зажарского мэра Хамелеон уже летит в Пионерск. Начальник лаборатории Воронцова в Склифе, на рейсовой вертушке ей добираться самое малое часа полтора, но если послать за ней…

– Послать, – перебил майор. – А остальные некроманты?

– Рейсовая вертушка из Заумска через десять минут, нет смысла что-то отправлять, – ответил адъютант и оперативно вымелся из кабинета.

Всем хорош парень… век бы его не видеть, – грустно подумал майор. – Работа делается – распоряжение отдать не успеваешь, а все уже готово. Вот же невезуха… себе-то полковник небось это сокровище не взял, ему, майору, сплавил.

– Да что ж у вас ничего не готово?! – опять раскипятился Толкунов, отвлекая майора от печальных мыслей. – Что, времени не хватило? Я же говорю, проход может схлопнуться в любой момент. Надо скорей! Надо спешить! Ответственность…

– Отставить ор! – взревел вдруг майор. – Смирно!

Удовлетворенно оглядел рефлекторно подскочившего и вытянувшегося по стойке смирно капитана.

– Вот так, – констатировал майор, армейская дисциплина есть лучшее средство от всех и всяческих истерик. – Садись. Насчет важности и ответственности, это все понимают. Тоже мне, самый умный нашелся. А что до времени, так его было наоборот слишком много. Вы уже почти месяц прокладываете маршрут. Люди все это время, по-твоему, должны были сидеть под дождем вокруг вертолетов? С грузом? Да он бы размок к черту, весь этот груз. А научники еще и простудились бы, они народ хлипкий.

– Некроманты народ хлипкий?!

– Когда зомби, то крутые. А если живые, то ботаники как ботаники. И кончай орать. То он резину тянет сто лет, то вдруг прибегает – и в крик. В суматошный. Если есть вероятность внезапной отправки экспедиции, так и надо заранее докалывать. Я бы тогда не отпускал людей дальше Заумска. А то вопишь тут задним умом… умник хренов. Как молодежь сказала бы, швайнехунды отдыхают.

* * *

Этим утром Крысуля сидела за барной стойкой славного кабака Палас и пила против обыкновения не коньяк, а коктейль с вишенкой из высокого стакана. Хозяин сего заведения время от времени самовыражался эксклюзивными продуктами. Сегодня это был коктейль, сделанный по классическому Зоновскому рецепту, пришедшему, можно сказать, из глубокой древности. Во всяком случае, из тех времен, когда продукты централизованно доставлялись через Таджикистан. Для его изготовления у перекупщиков был закуплен не какой-нибудь пошлый ликер, а настоящий консервированный вишневый компот. Из него знатоки питейной классики и сварганили хит сезона.

Крысуля, не устояв против волшебной силы рекламы, тоже заказала себе модную болтушку. Впрочем, напиток показался ей слишком сладким и, отпив с четверть, она попросила долить в стакан коньяка. Стало гораздо лучше.

Вот в это время они и зашли в кабак. Пятеро здоровенных парней с чванливыми мордами. Долгари. Они заставили подбежавшего бармена протереть и без того чистый стол. Уселись, брезгливо осмотрели поскучневших посетителей кабака, всем своим видом показывая, что только введенные главврачом Склифа железные законы удерживают их от маленькой показательной порки того, чья рожа им изволит не понравится. И в процессе созерцания обнаружили за барной стойкой такую цыпу, что… а-азамбеть!

Она сидела ножку на ножку с бокалом вишневого коктейля и рассеянно скользила взглядом по залу. Ну, и набрела на них.

Кукольное личико вдруг словно окаменело, взгляд стал жестким, недобрым. А через секунду от этой странности уже и следа не осталось. Показалось, или как?.. Вон как расцвела красуля, и как им улыбается лучезарно.

Конечно, показалось. Они же самые крутые, самые классные, ужас и восторг Зоны. Глядя на них девушки выпрыгивают из трусиков. Но кому из них она улыбнулась-то? В смысле – лично?

– Она улыбнулась мне, – твердо объявил один.

–Тебе?! Козел ты драный! Она улыбнулась мне! Все видели, верно?

Все ничего такого не видели. Каждый твердо считал, что блондинка улыбается именно ему. За столиком долгарей назревал конфликт: фифочку такого класса в Зоне надо было ой как поискать! А блондинка улыбнулась еще зазывнее и еще неопределеннее.

Прочие посетители наблюдали за происходящим с явным удовольствием. А вот охрана их веселья не разделяла. Если сейчас что непотребное завяжется, их прямая обязанность дебоширов если и не пристрелить, то, как минимум, вышвырнуть. Предприятие, конечно, выполнимое, тем более что среди сталкеров непременно найдутся помощники… Но малоприятное и чреватое множеством самых разнообразных последствий, учитывая общеизвестную мстительность их организации. Да, конечно, потом главврач позвонит майору, тот устроит ответную акцию: спускать такое – себя не уважать. Но лично им-то это чем поможет?

– Крысуля, кончай развлекаться, – попросил один из них, подойдя к девушке. – Совесть имей. Весело тебе, а проблемы будут у нас.

– Да? Ну ладно, вы сегодня определенно нонкомбатанты, не буду вас огорчать. Этот пункт программы пропустим, перейдем сразу к следующему, – хмыкнула Крысуля и, надув губки, громко вопросила, – мальчики, вы ослепли? Или хотите сказать, что я вам не нравлюсь?

– Присаживайся, детка, – самодовольно ухмыльнулся долгарь, – это ты ведь мне улыбалась?

– Или мне?

– Ой, ну я даже не знаю! Прямо глаза разбегаются! – восторженно выдохнула Крысуля, пожирая глазами собеседников, – мальчики, а давайте устроим пикник. Тут за городом есть очень милая рощица. Пока дойдем, поболтаем, я и выберу.

Долгари оторопели.

– Ты что, детка, вчера свалилась с Большой Земли? Тут тебе Зона, а не Сочи. Во, дура! Потрахушек на природе ей захотелось.

– Фи, неужели четверо из вас не смогут прикрыть влюбленную пару? – скривилась девушка. – Я определенно в вас ошиблась. Ну ладно, я кого-нибудь другого выберу.

– Вы что, парни, охренели? – сделал большие глаза подвыпивший сталкер в широкополой шляпе. – Такая девушка второй раз не предложит. Кр… гхм… крошка, хочешь, я с тобой в лесочек прошвырнусь?

Кабак шляпу дружно поддержал. Со всех сторон посыпалось:

– И я хочу!

– Выбери меня!

– И я!

– А ну, цыц, доходяги! – рявкнули долговцы хором. – Поберегите то, что у вас заместо башки. Ладно, кыса – хочешь лесочек, будет тебе лесочек.

Почему бы и нет, если подумать? Эта дура, похоже, действительно только что с Большой Земли… сейчас, когда сделали вход, каких только придурков здесь не увидишь. А инструктаж она то ли слушала вполуха, то ли просто не поняла – сразу видно блондинку из анекдотов. Она думает, что там, за городом, с ней будут валандаться. Это в Склифе с его дурацкими порядками пальцем ее не тронь. А за городской стеной – кого бы ни выбрала, обслужит все равно всех.

– Пошли! – весело провозгласила Крысуля, отхлебнув из стакана.

И вот тут, в самый что ни на есть неподходящий момент, ввалился патруль во главе с самим Тигром – кабатчик, зараза такая, звякнул ему лично. Завсегдатаи настороженно притихли, склифовского патруля в городе ой как боялись. А уж если сам Тигр приперся, это вообще тушите свет.

– А ну, сесть, идиоты! – с обманчивым спокойствием сказал верховный страж местного правопорядка, не повышая голоса. – И ты садись, стерва, куда намылилась?

– Тигр! Мы же не здесь, мы за городом, – обиженно заорали и долгари и Крысуля хором. – Тебе-то что до нашего пикника?

– За городом?! В прошлый раз все тоже было за городом. А меня генерал Воронин потом до печенок достал – почему не помешал, почему не предупредил?.. и все такое. А я вам что, нянька, чтобы тут со всякими тетешкаться, оберегать и сопли вытирать?

– Погодь, Тигр, я чего-то не догоняю… Чего ее оберегать? Ничего бы мы с этой кралей не сделали! Пропустили бы по кругу, а после нехай себе катится.

Говоривший заткнулся – один из товарищей, еще не потерявший надежду на пикничок, сильно пхнул его в бок.

Тигр с презрительной жалостью оглядел придурка с ног до головы.

– Идиот! Ты на кого ногу задираешь, шавка плешивая? Молчать! – рявкнул он, увидев, что долгари отчетливо вскинулись и явно намерены защищать свою поруганную честь. – Молчать, говорю, и пасть не разевать, ясно? Так вот, на прошлой неделе таких же точно недоумков нашли в той самой рощице. Двух с простреленными бо́шками, трех с оторванными! Хотя какие это бо́шки – так, пустые чугунки деревенские!

– А почему это сразу я? – ненатурально обиделась девушка.

– А с кем они на романтическую прогулку пошли? Это ж надо, Крысулю по кругу.

– Кого?!

– Да вы что, мальчики? Дядя шутит, – Крысуля тоже еще не теряла надежды. – Какая же я Крысуля? Меня зовут Кукла Барби! Крысуля, она страшная. И коктейли эти никчемные она не пьет, – девушка поморщилась, глянув на недопитый стакан. – Все знают, что Крысуля любит коньяк, а у меня что но́лито? И потом … сами посмотрите, ну что во мне от крысы?

– Натура! – убежденно сказал Тигр.

А кабак весело загомонил, даже патруля забыл бояться.

– Это не Крысуля! Крысуля, она ростом – во! – подвыпивший народ показывал, соревнуясь, у кого выше получится. Выходило где-то под потолок. Крысуле припомнилось, как она еще в бытность на Большой Земле видела по телевизору аукцион. Так даже и там эдак грабками не махали.

– Руки – во! Ноги… – публика завертелась, ища для сравнения что пошире и ничего подходящего не находя.

– Крысуля страшная! А это – Кукла Барби.

– А что это вы все о нас так заботитесь? – подозрительно спросили долгари. Действительно, они тут красотку из кабака уводят, а все вокруг с энтузиазмом за…

– Да любим мы ее, – объяснил тот, что в шляпе. – Видим, положила она на вас глаз. Вот и решили, пусть уж порадуется девочка.

– Все заткнулись, – сказал вдруг Тигр таким ровным тихим голосом, что народ мгновенно замолчал. В наступившей тишине прозвучал только голос не успевшего остановиться парня в шляпе.

– Да Тигр, небось, сам на нее нацелился. Вот вас и отговаривает.

Тот аж передернулся – ненормальная Крысуля не была девушкой его мечты. Долговцы смотрели на него в ошалелости

– Ковбой! – от голоса Тигра в кабаке чуть иней не выступил. Сталкер в шляпе даже протрезвел маленько от такого холода. И, наконец, заткнулся.

– Значит так, – Тигр говорил, как гвозди забивал. – Вы меня напрягаете, мужики. Мне с вами нянькаться надоело. Я иду и связываюсь с генералом Ворониным лично. У вас есть свое начальство, пусть оно вам сопли и вытирает.

И вышел.

– О, мальчики, – обрадовалась Крысуля, – наша дуэнья ушла. Так что, двинулись?

Но тем уже как-то расхотелось. Наверное, романтическое настроение выветрилось. Да и возможности им в любом случае не представилось бы – у одного из верзил заверещала рация.

– Марш на базу! – по рации рявкнули так, что услышал весь зал.

– Мне, пожалуй, тоже пора, – задумчиво протянула Крысуля. – Ну уж о-очень хочется с вами тесно пообщаться…

Она нагло блефовала. Заколоться ножом и встать, это, конечно, минутное дело. Но неужели пятеро предупрежденных об опасности боевиков высокого класса среди бела дня не отстреляются от одного зомби? Тут бы парням и согласиться, но у них от происходящего сюра совсем уже крыша поехала.

– Тигр! – взвыли они. – Угомони эту стерву!

– Сиди тут, – сердито сказал Тигр, успевший уже, оказывается, вернуться в зал. – Дай ей еще чего выпить за счет заведения – турнул он бармена. – Пусть заткнется и сидит. Молча!

– Ага, – торопливо согласился тот.

– Лучше коньяк, – мило улыбнулась Крысуля.

Долговцы вымелись, Тигр, строго оглядев притихший зал, тоже ушел вместе с остальными патрульными. Обстановка в зале опять стала непринужденной.

– А правда, что ты тех долгарей на пикнике поубивала? – спросил один из наличествующих в заведении сталкеров. – А почему?

– Они меня не удовлетворили, – скромно объяснила Крысуля, прихлебывая халявный коньячок.

– Не любишь их, – засмеялся Ковбой.

– Есть такое дело. Не люблю.

– Как вы с ребятами в Жареном Гвозде долгарей с крылечка скинули, об этом до сих пор по всей Зоне рассказывают.

– Молодая была, наивная… – ностальгически улыбнулась Крысуля. – Только что с Большой Земли. Нет бы просто пристрелить.

Ее телефон вдруг зачирикал.

– Да, Вовчик… Вызов? Опять манько́в обнаружили? Что-о? О как! Уже бегу.

– Жизнь налаживается! – объявила она в пространство и вытряхнулась из кабака с поразительной скоростью.

* * *

В первый, ведущий вертолет определили солдат-носильщиков к их великой радости. Очень уж опасливо они косились на некромантов и просто расцвели, когда выяснилось, что лететь с ними не придется. Чудные люди – так бояться собственной охраны. А картографов посадили во вторую вертушку вместе с некромантами. И картографов это…э-э… огорчило, в общем. Один Леха здесь нормальный человек, по-товарищески сел рядом. Андрюха Фролов и Пашка… как там его, все время она забывает фамилию… эти забрались в самый дальний конец и глазами зыркают, как не родные. А Терёха демонстративно уселся посередине. Пересилил, стало быть, себя. Он, мол, наш общий командир и вообще батяня-комбат. В общем цирк.

Крысуля не удержалась. Она демонстративно оглядела Андрюху с Пашкой, мечтательно улыбнулась и облизнулась. Ох они и зашипели, бедолаги.

– Отставить бардак, ты, ребятенок великовозрастный! – сердито скомандовал Терёха. – У нас серьезное задание, не забыла? Тебе в экспедиции нужны проблемы?

Крысуля устыдилась. Действительно, с этими придурками придется работать в экспедиции, а она затеялась развлекаться. Вот запугает барышень до заикания – как тогда прикажете объясняться с заиками? Особенно в боевых условиях?

Она отвернулась и влипла физией в окошко… пардон, иллюминатор. Два вертолета плыли под низким серо-стальным небом. Внизу – знакомая и насквозь родная тайга четвертой локации, расцвеченная зелеными отблесками кислотных аномалий и синими всполохами электрических разрядов. Красота! Как же здесь все-таки здорово.

А этот самый хваленый проход где же? Ой, вон же он – светлое голубое пятно на фоне серых облаков. Только вот проход этот оказался какой-то чудесатый и насквозь неправильный. Что она, Крысуля, воздушных проходов не видела? Видела, и немало. Но еще ни один из них не пульсировал, то сжимаясь чуть ли не до размеров футбольного меча, то расширяясь до нескольких десятков метров.

– Ч-черт! – громко выругался Ленька.

– Не боись, командир, – весело сказал пилот. – Ща подловим момент и проскочим в лучшем виде.

– Ты дурак? – заорал Ленька. – Как вы назад?

– А, наплевать, – беззаботно ответил тот и, дождавшись, когда охреневшее расхулиганившееся пятно пошло на расширение, скомандовал:

– Славка! Пошел.

– Есть! – прозвучал в салоне искаженный переговорным устройством голос пилота идущего впереди вертолета. Вертушка врубила полную скорость и исчезла в походе. Их вертолет рванул следом.

Крысуля ошарашенно помотала головой и потянула за рукав Леху.

– Слушай, это что еще за доморощенные Сцилла с Харибдой?

– Очень нестабильный проход, – ответил тот. – Тут не в том проблема, чтобы в него пролезть. Просто жизни этому проходу осталось всего ничего – видишь, как пульсирует, зараза. Ума не приложу, как ребята успеют вернуться.

– Понятно, – кивнула она. А что еще тут добавишь? Ладно, не будем о грустном. Лучше будим в окошко пялиться.

А пялиться было на что. Локация была нарисована… тьфу ты, черт, опять… локация выглядела эффектной. Веселенькое голубое небо резко контрастировало с темной серо-черной землей. Из земли густо торчали вверх какие-то разветвленные и перекрученные серые колючие закоряки, между остриями которых временами проскакивали электрические разряды. Лес? Или сталагмиты здесь такие водятся?

– Петр, – объявил Терехин. – Как кончится лес, высаживайте нас. Через пустошь пройдем сами.

– Не, командир, – ответил пилот все так же весело. – Довезем с ветерком до самой двойки.

– Идиот! Вы назад не успеете. Или не видел, что творится с проходом?!

– А ты видал, что творится на земле? – возразил пилот.

Словно в доказательство его слов земная поверхность вдруг мягко и насколько можно судить из вертолета практически бесшумно разошлась глубокой змеящейся трещиной.

– Я сказал, когда пройдем лес. Там потише. Там мы и по земле сможем.

– Ваша экспедиция должна дойти, командование об этом все уши прожужжало. Хотел бы я знать, что вы такое везете на самом деле, не артефакты же… Так вот, вы выжить обязаны, по крайней мере по дороге туда. Ну и мы тоже по дороге туда. А насчет обратно, об этом уговора нет.

– Я приказываю!

– А вот те хрен.

– Под трибунал отдам!

– Спасибо, командир – пожелал удачи, – рассмеялся пилот. – Если под трибунал, значит вернемся.

Дальше летели молча. Ленька скрипнул зубами, но не расстреливать же ему ведущего вертушку пилота. Оно чревато.

Лес между тем кончился, и снизу потянулась черная каменистая пустыня. Крысуля даже постепенно навострилась различать в ней оттенки. Черно-синий песок, щедро рассыпанный между багрово-черных скал местами перемежался серо-черной каменистой крошкой. А вон те россыпи – сверху толком и не поймешь, крупные каменючки, или не очень – отчетливо отливали зеленым. Привычному человеку пейзаж, наверное, казался бы ярким и красочным. Если тут вообще водятся какие-то привычные люди. Аборигены. Ой, а это что за горный перевал вдруг обнаружился? А вот та узкая расщелина, это и есть проход, да?

Вертолеты резко пошли на снижение и плюхнулись аккурат рядом с горками.

– Выгружайтесь в темпе, – заорал Ленька на носильщиков, и те начали поспешно выкидывать наружу рюкзаки.

– Все путем, командир, – прокомментировал развеселый пилот. Судя по шалым глазам, ему сегодня было море по колено. – Несколько лишних секунд не сделают погоды.

– Цыц! – взревел Ленька медведем и добавил такое, что и у бывалых солдат уши закрутились трубочками. – Живее, вы, черепахины дети! – накинулся он на них.

– Слушай, а они Вепрево творение впопыхах не разгрохают? – обеспокоилась Крысуля. Геймерские браслеты, конечно, штука прочная, но, если так швыряться…

– Нет, там упаковка предусмотрена небьющаяся, – машинально ответил Ленька и тут же резко обернулся к ней.

Ах, черт, ей же не положено ничего знать. Совсем ничего. Не только о браслетах, но и вообще о причастности Вепря к знаменательным событиям этого великого дня.

Из-за нехватки времени Ленька сверлил ее острым взглядом всего лишь секунды три.

– Некогда, – буркнул он. – Потом с тобой разберусь.

И опять зарычал на и без того торопящихся солдат. А пилот глянул на нее завистливо: осведомленная.

Наконец разгрузка закончилась. Заняла-то, наверное, минут пять, но из-за Ленькиных воплей они показались чуть ли не вечностью. Крысуля задумчиво провожала взглядом улетающие вертолеты. И вдруг решилась.

– Леня, у тебя есть связь с парнем, который нас вез? – спросила она.

– Да, а что?

– Дай.

Ленька пожал плечами, вставил в телефон Иглу и протянул ей.

– Петр, это Крысуля, – начала девушка. – Ты помниться хотел знать, что именно мы везем.

– Почему же хотел? Я до сих пор хочу, – сообщил пилот.

Ленька дернулся за телефонным аппаратом.

– Отдай, дура, – заорал он. Вот остряк, он действительно хочет отобрать что-то у зомби? У ходячего условно живого танка? Ну, насмешил.

– А? – очень вежливо переспросила девушка и посмотрела в глаза. И Ленька осекся. Смешно. Этот парень вряд ли испугался бы наставленного на него автомата. Но когда вот так, глаза в глаза с зомби, сердечко-то невольно дает сбой. Повезло Крысуле с аватарчиком… тьфу ты, опять она за свое, это же не игра.

– Я никаких подписок не давала, так что в отличие от Леньки мне можно. Речь разумеется идет всего лишь о моих предположениях.

Наглое вранье – она все знала точно. Но не сдавать же Вепря, он-то подписку нарушил. Если кто узнает, огребет бедолага по самое не могу.

– У меня есть веские основания полагать, что тащим мы с собой некую хреновину, с помощью которой будет открыт проход из Зоны на Большую Землю. Наш собственный проход из родной четверки.

– Даже так? Тогда оно действительно того стоит. Спасибо тебе.

Крысуля отключилась и отдала Леньке телефон.

– Он имеет право знать.

Тот опять пожал плечами. Наверное, в глубине души был с ней согласен. А формального нарушения приказа действительно не случилось.

– Ладно, – сказал он ворчливо. – Выступаем. И так черт-те сколько времени потеряли.

Он повернулся и ахнул. Коллектив заполошно обернулся вслед, и тогда ахнули все, включая даже зомби. Кривой узкой расщелины, совсем недавно вольготно располагавшейся за их спинами, теперь не было. Не было, и все тут – просто скалистый крутой склон. Они действительно потеряли слишком много времени.

– Не думай о секундах свысока, – пробормотала Крысуля. – Не надо, придурок.

Глава 8. Нормальные герои всегда идут в обход.

Ленька помотал головой, пытаясь очухаться от стресса. Потом достал телефон и нажал кнопку вызова.

– Петр? Петр, отзовись! Петр!

– Не отвечает?

– Ага… – пробормотал Ленька, меняя Иглу. – Вячеслав! Вячеслав, что там у вас? Черт! И здесь то же самое.

Народ в полной ошалелости глядел на внезапно забастовавший телефон. Адаптабельная Крысуля пожала плечами – техника, мол, штука капризная – и протянула Леньке свой. Но креативненькая идейка не сработала – ее телефон тоже молчал. Крысуля забрала обнаглевший прибор обратно, вызвала по очереди профессора, Филина, Димку, Леща… Глухо.

– Это как? – вопросила она в пространство. – Две половины Иглы всегда связаны. Это закон природы и против него не попрешь. Против лома нет приема.

– Против лома нет приема окромя другого лома, – торжественно продекламировал Вовчик.

Крысуля внимательно посмотрела на него.

– Это ты насквозь прав, – протянула она. – Это мысль.

– А если по-русски? – спросил Ленька очень спокойно. Человек может говорить так спокойно, только если он на грани нервного срыва.

Вот чего Крысуля совершенно не умела, так это успокаивать психанувших людей. Да никаких не умела, всегда только хуже получалось. Поэтому она поспешно начала объяснять:

– Видишь ли, Леня, свойства артефактов могут нейтрализовать друг друга, это факт известный. Носят же некоторые Колючку чтобы компенсировать радиоактивность Антигравов. А к ней – Каплю для компенсации токсичности Колючки. А к Капле неплохо бы… в общем, такой паровозик получается, что по мне так проще время от времени колоться антирадом. Но тем не менее…

– А покороче можно? – попросил Ленька. Его голос, как это ни сложно себе представить, прозвучал еще спокойнее. – Будь ты парнем, тебе бы давно морду набили.

– Да? – удивилась Крысуля. – Ну, если покороче, то где-то в окрестностях появился артефакт, способный нейтрализовать свойства Иглы. Активированный. Я лично такого не знаю. Кто-нибудь знает? Никто не знает… А какие здесь вообще есть аномалии?

– Никаких. Ничего здесь нет, ни аномалий, ни артефактов.

– Дурацкая какая-то локация. Совсем ненужная, – пожала плечами Крысуля. – Тогда вариант один – этот артефакт кто-то принес. Причем принес только что, я же говорила с нашим пилотом совсем недавно.

– Да, – задумчиво сказал Ленька. – Только что принес, говоришь? Или только что активировал? Саботаж?! – взревел он вдруг так, что присели даже зомби. – Какая сволочь? Колись сам, вражина, тогда, может быть, останешься жив.

– А что, есть вопросы? – ехидно высказался Андрюха. – Скажи, Шерлок Холмс, кому не выгодно, чтобы наша колония получила выход на Большую Землю? И кто из нас может знать о каких-то непонятных неизвестных артефактах? Только монстряки.

– Проход во вторую локацию тоже я закрыл? – холодно поинтересовался Хамелеон.

– А кто вас, монстряков, знает, что вы умеете, а что нет.

– Если мы при таких-то талантах до сих пор вас с кашей не съели, значит безответно любим! – сообщил Хамелеон совсем уже ледяным тоном. – Впрочем, можно устроить обыск. И, пожалуй, даже нужно. Но тогда уж обыскать всех и всё – одежду, снарягу, весь груз.

– Точно! – вдруг ни к селу развеселилась Крысуля. – А обыскивать каждого должен тот, с кем пациент никак не мог сговориться. Так всегда делается, я читала. Сейчас я обыщу Фролова. Всего обшарю за все части тела тща-ательно так.

Зомбяшка шагнула вперед, Фролов рефлекторно отшатнулся и, споткнувшись о какой-то камень, плюхнулся на попу. Зло зашипел.

Крысуля захохотала.

– Какая прелесть! – с трудом выговаривала она сквозь смех. – Ты такой робкий, это что-то. Обожаю скромных мужчин. Давай я тебя поцелую, ага?

И зомбированная девушка не переставая хохотать решительно двинулась по направлению к Фролову.

– Леха! – заорал тот к окончательному Крысулиному восторгу – нашел себе заступника, убиться веником.

– Леха! Ты с этой психованной как-то ладишь. Угомони эту заразу, душевно тебя прошу!

М-да… Неведомо, что у нас тут за артефакт нарисовался, но на Крысулину способность к бардакообразованию он явно не действовал. Вот так, знай наших!

– Бардак! – взвыл вдруг Колесов.

Хамелеон и Андрюха Фролов обернулись и даже, вроде бы, смутились несколько. И заткнулись. Даже Крысуля растерянно замолчала.

– Колесов прав! – объявил Терехин во внезапно наступившей тишине. – Терки тут развели, придурки. Нашли время. Стыдоба! И ты, дура, туда же… задницу бы тебе надрать, так ведь зомби боли не чувствуют.

– Бардак! – опять самозабвенно завопил Колесов. – Терехин! Ты что должен? Обеспечить доставку груза. А ты? Телефоны не работают, проходы на глазах закрываются. Это вы, картографы, чуть ли не месяц разрабатывали ТАКОЙ маршрут?! Да вы у меня… я вас всех под трибунал!

Терехин и Фролов синхронно сплюнули, Хамелеон фыркнул. А Крысуля снова захохотала.

– Леня, можно я его укушу? – спросила она, демонстративно облизываясь.

– Меня нельзя кусать, – Колесов, кажется, был не столько испуган, сколько возмущен. – Меня нельзя, я ответственное лицо!

– Ответственное лицо? Какая прелесть, – умилилась Крысуля. – Вот именно за твое ответственное личико я и тяпну. С носика начну кушать.

– Отставить бардак! – взревел Ленька и выпустил в небо автоматную очередь.

Оно подействовало. Все участники возмутительной сцены ошалело остановились, затихли и воззрились на него. А потом… То, что долго и проникновенно излагал начальник экспедиции, я повторять не буду, дорогой читатель. Уж как ни будь с твоего позволения. Или даже без оного. Но наконец он выдохся и перешел на русский нормативный.

– Тьфу, придурки, – вздыхал он. – Ну ладно Крысуля, она сама о себе честно говорит, что дура. А ты, Андрюха? Ты дурак? Обсуждали уже сто раз, что желающие прищучить нашу экспедицию в очередь выстроились и привизгивают от нетерпения. Кто угодно из нас может быть связан и с долгарями, и с бандитами. И даже работать осведомителем у манько́в. Почему ты именно на монстряков наезжаешь? А ты, Колесов…

– Ребята, – перебил его Хамелеон. – Вы давайте меня обыщите, и я пробегусь по окрестностям. Есть идейка.

* * *

Тщательный обыск ничего не дал. Ни одного подозрительного предмета, хоть ты зарежься. Крысуле, заявившей сдуру, что неведомый негодяй просто проглотил артефакт и предложившей в дальнейшем обследовать отходы жизнедеятельности все членов экспедиции, не дали по шее только потому, что побаивались зомби. Теперь народ уныло сидел и ожидал возвращения Хамелеона с его непонятной идеей.

– Леня, а ты хотел позвонить пилотам, чтобы вернуть назад вертолеты? – поинтересовался Костик.

– Да, – флегматично ответил Ленька

– Значит, другой выход из этой локации далеко?

– А я откуда знаю?

– Что?! – хором взвыло множество голосов.

Солдаты-носильщики вскочили на ноги, некроманты, по обыкновению стоящие столбами, резко повернулись к нему. А вот картографы остались сидеть и пялиться в пространство. Стало быть, были вполне в курсе прискорбного состояния дел.

– Чего орете? – недовольно поморщился Ленька. – Оглохнуть с вами можно. Эту локацию никто толком не обследовал, потому что никому она сто лет не была нужна. Знали вот этот выход, который сейчас сдох. Считался, кстати сказать, стабильным. Вот. А потом нашли новоявленный воздушный проход. Но нам до него, сами понимаете, не достать. Да и гигнулся он уже как пить дать. Долетели ребята, не долетели… черт его знает.

– И что будем делать?

– Ну что… Колесова с солдатами оставим здесь сторожить груз. А сами разобьемся на группы и начнем искать. Вот Хамелеона дождемся, и приступим. И будем периодически возвращаться сюда с докладами. Ох, как же неудобно без связи.

– Ага… Вот взяли бы рации и проблем бы не знали, – пробормотал Леха. – Так ведь нет, обалдели совсем от этих телефонов. Ах, прогресс, ах, новые достижения техники.

– Ладно. Так и какова вероятность что-то найти за обозримое время? – поинтересовалась Крысуля.

– Вероятность, спрашиваешь? – невесело хмыкнул Ленька. – Такая вероятность называется словом «авось». А что, есть другие предложения? Я демократичный командир, всех выслушаю.

Но вороха предложений не нашлось, и в лагере опять наступила тишина.

– Лёнь, а здесь что-нибудь живое водится? – опять вылез Костик.

– Ничего здесь не водится. А что?

– Да перекусить бы…

Леня недоуменно посмотрел на собеседника.

– Не понял? У вас запасов пищи на какое время?

– Ни на какое, родной, – сообщила Крысуля. – Сам прикинь сколько надо для нас тащить. Это было бы тяжелее всего нашего драгоценного груза аж раз в несколько. Предполагалось, что мы будем добывать еду охотой, во второй локации это не проблема.

– Что?! – опять раздался многоголосый вопль. Теперь на ноги вскочили и солдаты, и картографы. Быть наглухо запертыми в этой невеликой локации в компании голодных зомби – перспектива не из приятных.

В разговоре повисла тягостная пауза.

– Экспедиция организованна безобразно, – объявил вдруг Колесов. – Возмутительная халатность. И если кто-то думает, что по прибытии на Большую Землю я не подам об этом рапорт и…

Терехин коротко глянул на него

– Достал ты меня, – сообщил он. – До печенок достал. Офицер ты или кто? ВИПперсона хренова. Крысуля! Можно.

– А? – переспросила девушка, отвлекаясь от своих мыслей.

– Фас! – скомандовал Ленька.

– Загр-р-рызу! – зарычала она, с энтузиазмом включаясь в игру. Оскаленная мертвая морда смотрелась весьма убедительно – Колесов ойкнул, шарахнулся и забормотал что-то невнятное. А Пашка подсунулся к Терехинскому уху и зашептал:

– Ты что, сдурел? Теперь случись что, так ты действительно пойдешь под трибунал, это ты понимаешь? Скажут – сам зомбаков на людей натравливал.

– Ну и пойду! Но зато в отряде будет порядок. А иначе экспедиции точно хана.

– Не лезь, Паша, – зашипел с другой стороны Андрюха. – Если кого зомбаки и сожрут, так уж лучше пусть этого поганца. На Большой Земле он остается, понимаете ли! А Ленька… ну, отмажем его как-нибудь.

– Ребята, смотрите, – поспешно встрял Леха, видя, что Терехинская морда начинает багроветь. – Смотрите, Хамелеон возвращается.

* * *

Хамелеон с натугой волок что-то серое и разлапистое.

– Уф, – вздохнул он, бросая свою ношу на землю. – Не слишком тяжелый, но уж очень неудобно нести…

Ого! Ноша оказалась тушкой здоровенного паукообразного создания. Из-под круглого, около метра в диаметре панциря торчали мохнатые лапы и жалобно распахнутые слюнявые жвала.

– Вот, – торжественно объявил Хамелеон. – Обратите на это пристальное внимание.

– Спасибо, Хамелеон! – прочувственно ответил ему Костик. – Ты настоящий друг. Сейчас обратим, и самое-самое пристальное.

Костик шустро отломал паучью лапу и впился в нее зубами – во все стороны полетели ошметки хитина. И тут же скривился.

– Ну и гадость! – простонал он, не переставая, впрочем, энергично работать челюстями.

– Вот уж не думала, что для зомби чье угодно мясо может быть невкусным, – удивилась Крысуля, вцепляясь зубами в другую лапу. – Ох! Еще как может.

Паук был разодран в клочья моментально, никто и охнуть не успел.

– А это что? – удивился Толик, выплевывая какую-то сложную веревочную конструкцию.

Хамелеон вздохнул.

– Это сбруя, идиоты, – сообщил он. – И была она надета на милую зверюшку, которую вы сейчас скушали. Кстати, даже не озаботившись вопросом, отчего она сдохла.

– А нам пофиг, – засмеялись повеселевшие зомби. Голод немного отступил, и настроение резко улучшилось. – Нам пофиг. Или ты боишься, что мы отравимся насмерть?

– Идиоты… Ладно, для разумных людей сообщаю, что панцирь был прокушен. Похоже, именно такими жвалами.

Хамелеон ткнул сапогом в валявшуюся на земле острую изогнутую пластину.

– Видимо, две вьючные скотинки подрались, а хозяева, – он посмотрел на товарищей со значением. – Хозяева их разнять не успели.

– Хозяева, говоришь? – проговорил Ленька

Хамелеон пожал плечами.

– Вьючные животные обычно сами по себе не бродят.

– То есть ты хочешь сказать…

– Да. Где-то в окрестностях идет… ну, скажем так – караван. А куда он может идти? В этой локации никому делать нехрен. Ее можно только пересекать, чтобы срезать путь. Надеюсь, наши заочные друзья в отличие от нас знают, куда идти.

– Точно! – восхитилась Крысуля. – Так. Живые сидят здесь и ждут. Хамелеон, веди нас к месту трагической гибели нашего обеда. Там рассыпаемся и ищем. А Хамелеон сидит на месте и принимает доклады. Какая никакая, но связь.

– А что это ты рекомендовалась? – даже не возмутился, а скорее удивился Ленька.

– Потому что знаю, что делать.

– Черта с два ты знаешь. Мы идем с вами. А носильщики остаются здесь и ждут нас.

– Нафига вы там? Ты понимаешь, придурок, что придется преследовать караван? А если все они едут верхом? Ты знаешь, с какой скоростью бегают пауки? Вот и я не знаю. Хамелеон действительно нужен для разведки. Если что – на руках понесем. Но еще и с вами валандаться?

– Леня, она права, – хором заорали Андрюха и Пашка. – Пусть идут одни. Мы там будем только мешаться.

Крысуля даже не расслышала, а увидела по губам, как Андрюха шепнул Пашке:

– Пусть этого монстряка жрут, когда совсем оголодают.

Вот зараза! Ладно, будет время, она его еще попугает. Сейчас главное, чтобы помог отговорить командира от дурацкой идеи увязаться с ними.

Но Ленька проявил глупое и совершенно непонятное упрямство.

– Разговорчики! – прикрикнул он на взбунтовавшихся подчиненных. – Приказы не обсуждаются.

Вот ведь придурок!

* * *

Шли. Красно-черные валуны остались сзади, под ногами захрустел серый песок. Хамелеон вдруг резко остановился.

– Вот. Это было здесь.

Некроманты активировали зомбячьи сканеры и разбежались в разные стороны.

– Хоть немного отдохнем от их синих морд, – проворчал Андрюха. И осекся, наткнувшись на острый взгляд Хамелеона.

– Зря ты взял этих принцесс, Леня, – сообщил он Терехину. – Если тебе приспичило лично все контролировать, ну так и пошел бы вместе с Лехой. А с этими двумя мы проблем нахлебаемся, чует мое сердце.

– Ох, Хамелеон, хоть ты не возникай, – буркнул Ленька. – Кстати, я все хотел тебя спросить, как ты догадался пойти поискать?

Хамелеон пожал плечами.

– Я не то чтобы догадался. Просто этот камень, который глушилка, он может быть либо у кого-то из нас, либо еще у кого-нибудь. Первую версию, как я понял, проверят и без меня. Так что я решил сосредоточится на второй.

– А я до сих пор считаю, что именно он активировал артефакт, – огрызнулся Фролов. – Только он с легкостью мог отойти от отряда незамеченным пока все пялились на телефоны, и спрятать камень. А потом обыскивай его на здоровье.

– Дурак ты, – прокомментировал Хамелеон. – Ты, может быть, и пялился. А вот Леха умный. Он смотрел по сторонам ой как внимательно.

– А тебе откуда знать?

– А я, видишь ли, тоже умный и тоже смотрел.

– Отставить бардак, – скомандовал Ленька. Но окрик на сей раз прозвучал не столько грозно, сколько устало.

Впрочем, на бардак просто не нашлось времени.

– Нашел! – издалека орал подбегающий к лагерю Витек. – Я их засек, ребята.

– Докладывай, – подскочил Ленька. – Кто они?

– Откуда же я знаю? Штук двадцать живых единиц, идут компактной группой. Кто хозяева, а кто пауки – это я не в курсе. Догоним, Хамелеон подойдет и всех рассмотрит. Оставь кого-нибудь встречать наших и пошли. Я пирамидки из камней складывал по дороге, так что не заблудятся. Пошли, пошли, хорош время терять.

– Пашка, сиди тут. Как все соберутся, догоняйте нас, ориентируясь по пирамидкам.

– А почему я?! – всполошился тот. – Я один на четверых зомбаков, да еще и голодных? Лучше под трибунал.

– Оставь меня, – предложил Леха. – Я невкусный.

* * *

Зомби собрались довольно быстро. Леха разобъяснил состояние дел и повел отряд, ориентируясь по кривым кучкам камушков, которые Витек громко нарек пирамидками. Ребята шли бодро, но были какими-то непривычно хмурыми. Леху это беспокоило. Он достаточно хорошо знал своих друзей, чтобы понимать – то, что экспедиция заперта в этой дурацкой локации, не повод для плохого настроения. Леха уцепил за руку Костика и спросил:

– Что-то случилось?

– Жрать охота, – пожаловался тот. – Сам понимаешь, этот паук нам на один зуб.

– Фигово, – посочувствовал Леха. – Ребята, может мои консервы возьмете? Вам сейчас нужнее.

– Не болтай ерунды, – с раздражением ответила Крысуля. – Что нам эти твои консервы? Баловство одно. И мы не будем сытыми, и ты будешь голодный, вот и весь результат.

– А потом, когда мы отсюда выберемся, ты что будешь делать? – присоединился к ней Вовчик. – Жрать то, что мы поймаем на охоте? Сырое радиоактивное мясо, ага? Консервы-то тю-тю.

– О! Вижу четыре живых единицы и зомбака, – перебил Толик. – Определенно это наши.

* * *

Хамелеон, уже сбегавший на разведку, рассказывал:

– Сам удивляюсь, но люди идут знакомые. Из деревни Косые камни, которая в локации Бродячие Пещеры. А пауки у них впряжены в телеги на которых везут большие мешки. Я вообще-то слышал, что у них там какие-то паукообразные вместо собак, но чтоб на них еще и ездили…

– В тундре на собаках ездят, – высказался Вовчик.

– Ну и что же эти косокаменцы здесь забыли? – поинтересовалась Крысуля. – Это даже не медвежий угол, а совсем-таки наоборот – абсолютно безмедвежий. Вообще ничего нет.

– Пока не знаю. Они все больше непосредственные дела обсуждали: где и когда делать привал и все такое.

– Так где и когда? – заинтересовался Ленька. Пауки оказались тварями шустрыми, идти вдогонку за телегами приходилось быстро. Так что привал, по его мнению, никак бы не помешал.

– Не скоро. Они торопятся. Если опоздают, им светят какие-то финансовые потери.

– О как! Они что же, кем-то наняты? И их оштрафуют за срыв сроков поставки?

– Говорю же, не знаю. Попробую послушать на привале.

* * *

Преследуемые, за которыми с ее, Крысулиной, подачи закрепилось название «косокаменцы», оказались весьма старательными поставщиками. Гнали без остановки часов восемь. Со всех паучьих ног гнали. Пришлось идти пресловутым «индейским скоком»: шаг – бег, шаг – бег. А местность как на зло случилась мелокаменистая. Вредные каменья не доставляли неудобства большим тележным колесам, но человеческие ноги все время о них спотыкались. Крысуле довелось выслушать от сподвижников-картографов много интересных сведений о происхождении и родословной этих противных камней, решительно идущих вразрез с ее представлениями о геологии. Но, во всяком случае, эти занимательные, хотя и насквозь лженаучные версии забавляли ее и несколько отвлекали от нарастающего голода.

А жрать хотелось. Аж жуть. Если эта спортивная пробежка затянется дней на несколько, с ними начнутся реальные проблемы. Думать об этом былонекомфортно.

А вот с живым контингентом их отряда проблемы, кажется, начинаются уже. На привале картографы просто повалились плашмя. И валялись с полчаса прежде чем начать жрать холодную тушенку – костер разжечь не из чего. Им, зомбакам, по Лехиному настоянию тоже выдали по банке. Глупо, конечно, но трогательно.

Хамелеон, зло шипя и ругаясь, поднялся и побежал подслушивать клиентов. Крысуля обеспокоенно проводила его взглядом. Бедняге и отдохнуть некогда. Пусть картографы ножками топают, а Хамелеона понесем. Вот так.

Привал оказался коротким. Часа через полтора сигналы на зомбячьем сканере зашустрили-забегали и поползли к краю «миникарты».

– Подъем! – заорала она.

Картографы испуганно повскакивали на ноги.

– Подъем! Они двинулись дальше. О черт, где же Хамелеон?

Вот и он, бежит, спотыкаясь, по уже осточертевшей каменистой равнине. Крысуля рванулась ему на встречу и подхватила на руки.

– Эй! Что ты делаешь? Нашла время, – возмутился тот

– Будешь хвастаться по Зажарску, что любимая девушка тебя на руках носит, – огрызнулась она. И побежала.

* * *

Сутки здесь были гораздо длиннее земных. Отряд двигался уже часов восемь, но солнце все еще торчало где-то в районе зенита. Однообразная каменистая равнина уже осточертела Лехе до полного безобразия. Перебежки по-прежнему чередовались с быстрым шагом, а передышки ужасно короткими. Хорошо, что начальство не удумало нарядить их в утяжеленные броники. А могло бы. Но кто-то умный догадался, что охрана должна быть мобильной. Честь ему и хвала.

– Удалось что-нибудь подслушать? – спросила Крысуля у Хамелеона, которого по-прежнему временами несла на руках. Зрелище было бы забавным, но смеяться решительно не хотелось – несколько часов назад девушка распорядилась, чтобы все зомби опустили щитки своих шлемов и загерметизировали костюмы. Она действительно ощущает приближение серьезных проблем? Или это так, на всякий случай? Или проблемы уже есть?

– Так удалось подслушать?

– Да, и довольно интересное. Но сейчас не время. А то вопросы начнутся, живые совсем собьют дыхание. Будет ночлег – расскажу. Должны же эти сволочи когда-то спать.

– Не обязательно, – сказала Крысуля. – Могут спать в телегах, сменяя друг друга.

Ч-черт – мысленно взвыл Леха. – Если так, то это хана.

– Не должны, – сказал Ленька без особой уверенности. – Ехать ночью в темноте неудобно. По-любому остановятся.

Ага, разбежался. Взойдет куча каких-нибудь здоровенных лун и все осветит. Да и когда она наступит, эта чертова ночь? А тут еще серая равнина под ногами вдруг преобразовалась в крутой косогор. Стало совсем хреново.

– Так. Поставь меня, – вдруг потребовал Хамелеон.

– Зачем?

– Сейчас узнаешь.

Хамелеон исчез. Растворился в воздухе. А через короткое время Крысуля вдруг объявила.

– Стоп! Они не движутся. С чего бы это?

Лехе и его товарищам было глубоко пофиг, с чего бы. Они, не задаваясь никакими вопросами, плюхнулись на землю. Но увы, отдых оказался недолгим.

– Они двинулись дальше, – сообщила Крысуля. Ее голос звучал глухо из-под опущенного щитка.

– Пошли, – уныло скомандовал Ленька.

А минут через несколько появился идущий навстречу Хамелеон, да еще с добычей – ездовым пауком.

– Зверушка поскользнулась на крутом склоне и сломала ногу, – сообщил он, широко улыбаясь. – Ох клиенты и ругались. Неудачный, мол, поход. Пауки то подерутся, то ноги ломают. А дальше, мол, будет еще хуже, какие-то там приметы об этом говорят. Надо же, правильные у них, оказывается, приметы.

Хамелеон хихикнул.

– В общем, посидели они, постенали, потом выпрягли увечную зверушку, добили и поехали дальше. А я принес.

– Хамелеон, ты прелесть, – прочувственно объявила Крысуля. – Паука за ногу ты дернул?

– Не-а… Камнем стукнул. Кстати, я вам еще приготовил по дороге сюрприз. Мешки с паучьим кормом – я видел, зверушек кормили на привале – так вот, за ними клиенты особо не присматривают. Видимо, невеликая ценность. Лежат себе мешки навалом на задней телеге. Как ни один из них на крутом подъеме самостоятельно не свалился, ума не приложу.

– А с чьей-то помощью?

– Один свалился.

– Спасибо тебе огромное. Ребята, вы идите. Мы перекусим и нагоним вас.

Леха с товарищами двинулись вперед. Хамелеон пошел с ними. Основательный туго набитый мешок действительно валялся на дороге.

– Боюсь, зомбаки нас нагонят не скоро, – прокомментировал Ленька.

Но те догнали их довольно быстро. И с пауком, и с мешком, стало быть, разобрались в два счета. Лица у них уже были открыты. Ну и слава богу.

* * *

Отряд двигался уже почти сутки. Шаг – бег, шаг – бег. Поспать удалось на привалах в общей сложности часа три. Леха и его товарищи вымотались до полного безобразия. А зомби опять опустили щитки шлемов. Хреново дело.

И как будто этого всего не хватало для полного счастья, обнаружилась новая пакость. Следуя за клиентами, отряд спустился в низину, заполненную жидкой коричневой грязью. Ноги проваливались и вязли. К пущей радости под ноги иногда попадались камни, незаметные под слоем вязкой жижи. Пашка, споткнувшись, брякнулся плашмя и уронил рюкзак, найти который так и не удалось.

Отряд начал медленно, но неуклонно отставать.

– Живых на руки, – скомандовала Крысуля.

Леха охнуть не успел, как Костик подхватил его и забросил на плечо.

– Эй! Охренел совсем? – возмущенно заорал Леха. – Поставь, где взял!

– Охренели?! – поддержали его товарищи, которых дисциплинированные зомби расхватали шустро, как горячие пирожки. – Мы вам куклы? Мишки плюшевые?

– Вы идиоты, – хмуро сказал им Хамелеон. Он был зол и очень недоволен собой. Удалось уронить с телеги очередной мешок паучьего корма, но на сей раз потерю обнаружили. Остановились и чертыхаясь взгромоздили обратно на телегу. Облом.

– Идиоты, – повторил Хамелеон. – Меня вот давно несут, я же не выеживаюсь.

– Ты – это другое дело. Ты на привалах бегаешь в разведку, а мы отдыхаем.

– Отставить бардак! – вдруг взревела вдруг Крысуля зычным фельдфебельским голосом. У нее получилось гораздо убедительнее чем у Леньки, почти как у самого майора Давиденко. Да, когда она была голодна у нее определенно портился характер.

И пятеро условно живых танка помчались, разбрасывая ногами вязкую грязь. Танки грязи не боятся.

* * *

Ехать, вися на плече, показалось Лехе довольно удобным. Во всяком случае, удобнее, чем продираться самому через эту треклятую трясину.

– Очень плохо? – спросил он у своего транспортного средства, сочувственно покосившись на закрытый щиток его шлема.

– Очень, – хмуро ответил Костик. – Ой! Они остановились.

– Что за черт? Они что, решили сделать привал посреди этой противной дряни? – недоуменно высказалась Крысуля. – Романтичное выбрали место, ничего не скажешь. Хамелеон, глянь.

Но Хамелеон вернулся почти тотчас же.

– Не могу подойти, – с огорчением сообщил он. – Эта мерзость хлюпает так, что и глухой услышит. Да и следы на ней видно.

– Стоим, ждем, – постановила Крысуля, каким-то непонятным образом оказавшаяся сейчас за командира.

Ждать пришлось минут пятнадцать, а потом клиенты двинулись дальше. А через некоторое время отряд преследователей набрел на весьма приятный сюрприз – посреди грязевого болота косо стояла насмерть увязшая телега. Провалилась колесом в незаметную в грязи трещину. Вытащить ее косокаменцам, стало быть, так и не удалось. Бросили они в конце концов это безнадежное занятие, выпрягли пауков и стали, поминая всяческую нечисть, существующую и не существующую, перегружать мешки на оставшиеся телеги. А они не влезли. И клиенты разумно пожертвовали наименее ценным – двумя мешками паучьего корма. Паучкам теперь придется посидеть на диете.

Кому наименее ценным, а кому вовсе даже наоборот. Так что Леху с товарищами и Хамелеоном поставили в зыбкую болотистую кашу и весело велели валить отсюда и не мешать обеду.

* * *

Темнеть начало стремительно, как в тропиках. Слава богу, что болото кончилось – не хватало еще переть по нему в темноте. И косокаменцы наконец смилостивились – остановились, заразы. Хамелеон побежал разведать их ближайшие планы. Отряд ждал.

– Они что-то делают, – наперебой вели репортаж зомби. Стоило их накормить, они сразу приходили в приподнятое расположение духа. – Ходят кругами. Может, лагерь на ночь разбивают? О! Вот и Хамелеон к ним прибежал.

– Хорошо бы лагерь, – буркнул Ленька. – Ладно. Сидим, ждем. Придет Хамелеон с докладом, тогда и определимся насчет планов.

Леха достал из рюкзака буханку хлеба и тяпнул за кончик. Жрать хотелось, как зомби. А если придется экстренно вскакивать, ее можно и обратно закинуть – чай не тушенка. Товарищи последовали его примеру.

– Ну что ж он там залип? – недовольно спросил Андрюха. – Что нам-то делать?

– Булку есть, – ответил Ленька с набитым ртом. – Он пошел в разведку, если ты не забыл.

– Ох, – заполошно перебила Крысуля. – Бегут! Сюда бегут. Один впереди, двое следом. Хамелеона засекли!

– Пушки наизготовку! – заорал Ленька вскакивая.

Отряд замер, ощетинившись стволами, а из-за щедро рассыпанных по равнине черных валунов выскочил со всех ног мчащийся Хамелеон. А за ним два сердито шипящих паука.

– Не стрелять, идиоты! – на бегу махал руками Хамелеон. – Клиенты услышат.

Зомби рванулись вперед, перехватили и оперативно заломали обнаглевших зверушек – только треск раздираемого хитина пошел.

Да, подумал Леха, условно живые танки требуют, конечно, много горючего, но зато моща-а… Любо-дорого.

И моща, и выносливость.

Аж завидно.

* * *

– У-уф.

Хамелеон плюхнулся на землю и вытер лоб. Озабоченная Крысуля бросила разодранного паука и резко развернулась к парню.

– Цел?

– Ага, – ответил тот, с трудом пытаясь отдышаться. – Цел. Только… это… дух из меня вон… Уф… Эти твари, они такие шустрые. Бегают быстрее меня, приходилось уворачиваться.

Да, Крысуля уже неоднократно отмечала его поразительную ловкость. Это ж надо, уворачиваться аж от двух сразу… Она покосилась на острые слюнявые жвала. Небось еще и септические.

– Они тебя почуяли, эти твари?

– Не-а. То-ли у них с обонянием фигово, то-ли не приучены защищать лагерь, но они на меня не реагируют.

– Да? – недоверчиво переспросила она. – А сейчас почему?

– Я у них из миски корм спер.

– Зачем?!

– Я, видишь ли, не восточный султан. Как-то мне не нравится, когда ты начинаешь закрывать лицо.

Крысуля взвыла

– Ты… Я тебя сейчас.... Дурак! Кретин! Придурок чокнутый!

– Не будь занудой, – ехидно заявил Хамелеон и отмахнулся от нее тем самым, ее собственным жестом.

Девушка обалдело заткнулась, и в разговор вклинился Вовчик.

– Как же так, Хамелеон? – спросил он озадаченно. – А хозяева? Их вьючные скотинки куда-то рванули, а они что же? Глазами хлопают? И ушами тоже?

– Они были заняты, – объяснил Хамелеон. – Ставили палатку на ночь, а у нее вдруг жерди попадали. Людей брезентом накрыло, кого-то еще и приложило по башке. Шум, гам. Ах, что случилось? Ах, кто виноват?

– Жерди попадали? Сами собой?

– А сам-то как думаешь?

– Ура Хамелеону! – заорал Толик

– Ура! Туш! – поддержал его Вовчик. – Тра-та-та-та!

Хамелеон сморщился – Крысуля давно заметила, что парень был большим пуристом по части чистоты пения.

– Соло для Хамелеона с оркестром! – буркнула она. – Ладно. Давайте ужинать.

* * *

Чего больше хочется, есть или спать? Пожалуй, все-таки есть. Леха вскрыл банку и запустил ложку в холодную тушенку. Интересно, сколько здесь длится ночь? Хорошо бы сейчас была зима, зимой ночи длинные… наверное.

Отвратительный поход. И не в том дело, что тяжелый, бывали задания не легче. Просто не привык Леха быть обузой. А сейчас его даже на ручках носили, как девочку на романтической прогулке.

Тьфу! – мысленно плюнул Леха и сосредоточился на банке.

Зомбаки поужинали быстро, расправились с Хамелеоньим подарком в два укуса и теперь имели вид довольный и веселый. Пашка со своей банкой подсел к Лехе и шепнул:

– Ты знаешь, сегодня мне их синие морды кажутся вполне симпатичными. Все лучше, чем смотреть на опущенные щитки.

Хамелеон быстро вымел свою банку, облизал ложку и заявил:

– Я все жду, доклад о результатах разведки у меня потребуют или нет?

– Да, верно, – кивнул Ленька. – Ты же говорил, что удалось подслушать что-то интересное. За этот длинный день все из головы повылетало. Докладывай.

– Так вот, наши клиенты работают на перекупщиков.

– О как! – восхитилась Крысуля. – Занятненько.

– А то! Наняты для перевозки каких-то товаров с Большой Земли. Приняли груз на перевалочной базе в какой-то локации, я так и не понял где. Теперь должны доставить на другую базу.

– Хм-м… – высказался Ленька. – Как-то это не сочетается – перекупщики и караван с вьючными скотинками. Я всегда думал, что они пользуются телепортами или еще чем-то таким.

– Торговцы народ экономный. Как дешевле, тем и пользуются. Наняли этих ребят со своим транспортом, поскольку берут за работу они не дорого.

– Какая прелесть, – восхитилась Крысуля. – Так мы еще до кучи и базу перекупщиков разведаем? Это мы удачно сюда зашли.

Во, – отметил про себя Леха. – Уже забыла, как шла с опущенным щитком шлема и в задраенном костюме. Сияет и светится.

– Завтра все обсудим, – душераздирающе зевнул Ленька. – Вы железные, а мы спать хотим.

Леха был с ним полностью согласен. И поспать очень было бы неплохо, и насчет зверской выносливости его приятелей тоже все верно. Крысулины методики, это что-то. Хотя переносить их без вреда для психики могут, наверное, только такие легкомысленные… как бы это сказать повежливее… ничего кроме как «придурки» в голову не лезет. Но ведь завлекательно… Крысуля, помнится, говорила, что присматривается к нему…

Тьфу! Это у тебя от недосыпа, дурак. Спи давай.

Леха завалился на серый песок. Слышал сквозь сон, как шепчутся и пересмеиваются между собой зомби. Вот пусть они за безопасностью и следят, раз бодрые такие.

* * *

Разбудил Леху пинок в бок.

– В круг! – командовала Крысуля громким шепотом. – Провиант в центр, внутренний круг – живые, провиант защищайте! Внешний круг – зомби, защищаем живых.

Где-то рядом чертыхнулся Тереха, тоже, видимо, получивший под ребра. Что стряслось?..

Ага. Вон оно.

В сером предрассветном сумраке дрожали темные тени на длинных тонких лапах. Пауки. Все у них с обонянием в порядке. Они с самого начала знали, что сзади тащится компания вполне съедобных существ. Но пока кормили им это было пофиг.

А сейчас они хотели жрать!

– Не стрелять ни при каких обстоятельствах, – шипела Крысуля через плечо, двигаясь навстречу темным зыбким силуэтам. Те тоненько засвистев отпрянули назад – все живое боится зомби. – Не стрелять. Только ножи. И не орать, даже если жрать начнут!

Леха, убирая на ходу машинально выхваченный после экстремального пробуждения пистолет, метнулся к с вечера сваленным в кучу рюкзакам, чуть не налетев на рванувшего туда же Хамелеона.

Стремительные и почти неразличимые тени исчезали и появлялись, скользили меж черных камней, но всюду натыкались на недоброжелательно настроенных зомбаков. А вокруг рюкзаков уже образовался ощетинившийся ножами внутренний круг.

– Сомкнулись, – скомандовала Крысуля, и зомбаки синхронно шагнули назад, замыкая внешний круг.

Темные тени нарезали круги вокруг лагеря, никак не решаясь напасть. Это ненадолго. Еда. Много еды. Они не уйдут.

Ч-черт!

Гибкая петелька-паутинка летит Вовчику прямо в лицо. Шалишь, тот подныривает под ней, и – вот же силища у стервеца – хитиновый панцирь с противным скрежетом ломается пополам. Ага, паучары! Это вам не неповоротливый дикий зомби.

– Щиток опусти, болван, – шипит Крысуля, не оценившая Вовчиковой победы. – И не выходи из круга! А, зараза!

Темная тень летит прямо на нее. Р-раз, и еще две половинки паука валяются на земле. А потом еще две. Кажется, началось всерьез.

Леха на автомате работал двумя ножами, добивал подраненных пауков, пробившихся к внутреннему кругу. И смотрел на пять мясорубок, работающих во внешнем. Разорванные пополам пауки, расплющенные панцири, оторванные лапы. Да, перед ним спецназ будущего.

– Андрюха! С каких пор ты зомби?! На место!

Это ж надо, как можно, оказывается, орать шепотом.

– А чего это ты раскомандовалась? – огрызнулся тот, выскакивая вперед и ловко принимая засвистевшего от страха паука на ножи. – Ты мне не начальство! Самая крутая, да?

Кретин. Другой паук тут же вцепился ему в ногу, еще один – в бок. Толик и Костик одновременно метнулись навстречу, и, оторвав от парня ошалевших от голода паучар, швырнули его назад. Да, все-таки научники есть научники. Нет у них выучки держать строй при любых обстоятельствах. Круг сломался и в образовавшуюся брешь ломанулись пауки.

* * *

– Что ж ты вперед вылез, консерва ты тухлая? – ругалась Крысуля.

– Это я оплошал, – уныло проговорил Тереха. – Я должен был официально передать тебе командование на время обороны лагеря.

– За подписью и печатью? – невольно фыркнула Крысуля.

– Не надо никакой печати, – огрызнулся Тереха. – Просто сказать должен был. Приказать. Тогда этот кретин слушался бы тебя. А я с таким контингентом как зомбаки работать не привык, куда мне к черту было командовать. Андрюха, что б его через коромысло… Я, дурак, думал – все же очевидно. А оно ведь как – кому очевидно, а кому и нет. Вот оно так и вышло…

Эта путаная речь была конечно насквозь правильной. Но, по мнению Лехи, Толику и Костику тоже надо было дать на орехи. Хотя им же было дано задание защищать живых, а пределы не указаны. Четче надо приказы формулировать. Одно слово, научники.

Отделался отряд неожиданно легко – пауков к тому времени осталось мало. Несколько не слишком серьезных ран у живого контингента, а тяжелые зомбячьи костюмы вообще хрен прокусишь. А вот сам виновник происшествия был плох – рваные раны, потеря крови. Антибиотиков ему, конечно, вкатили что называется от пуза… Но как бы чего не вышло.

И припасы, сложенные в центре погибшего смертью храбрых круга, тоже уберечь не удалось: пара пауков поумнее вместо людей накинулась на рюкзаки с тушенкой, благо те не отмахивались ножами. Ревизия показала, что тушенка сожрана начисто – паучьи жвала вскрывали банки с легкостью консервных ножей. И изрядную часть хлеба паучки тоже успели употребить. Крупа, конечно, оставалась, но при невозможности развести огонь… хреново дело.

– Консерва ты вздутая просроченная, – бормотала Крысуля, уныло глядя на распатроненные рюкзаки.

– Я консерва?! – вдруг взъярился раненый и, кажется, уже не вполне адекватный парень. – А ты тогда кто?! Ты все хотела знать, зачем нас с вами отправили? Так я скажу!

– Андрюха!

– Нет, я скажу! Нас отправили на тот случай, если у вас крыши поедут в долгом походе. Мы должны были тогда взять охрану экспедиции на себя. А вас всех перестрелять. Поняла, дура?

Леха аж зажмурился. Что сейчас будет…

И ничего не произошло. Крысуля привычным жестом потянулась рукой к затылку, но пальцы со звоном хлопнулись о шлем. А, что там, в ее состоянии что голову, что железный шлем чесать – один черт.

– А почему же полковник мне толком не сказал, голову морочил? – удивилась девушка. Она обвела глазами обалдевших картографов.

– Ну что вы на меня уставились, как на неизученную аномалию? Это действительно разумная подстраховка операции. Тем более что, если бы мы отключились, мы бы так и так не вернулись.

Тереха крякнул.

– Сложно с тобой, – сообщил он. – Ладно. Хамелеон, сходи глянь как там клиенты.

Зомбаки вдруг хором хихикнули.

* * *

Зомбаки хором хихикнули.

– А чего бегать, – озвучила Крысуля причину их общей веселости. – Вон они, родные, за теми гнутыми валунами топчутся в количестве пяти штук. И наивно думают, что их никто не видит.

– Ага! – поддержал Вовчик. – Вылазьте, ребятки, вылазьте.

Косокаменцы, осторожно высунувшиеся из своего убежища, оказались низкорослыми, глазастыми, с длинными гибкими руками и ногами, гнувшимися, кажется, с одинаковой легкостью во всех направлениях. По Крысулиному мнению они были отлично приспособлены к жизни в пещерах. Физии у косокаменцев были изрядно испуганными, но, увидевши своих растерзанных пауков они с горя даже бояться забыли

– Ой, да что ж вы наделали! – возопил седобородый мужик, которого Крысуля про себя окрестила Аксакалом. – Что ж натворили, окаянные!

– Мы натворили?! – заорал на него Тереха. – Вы чего за своими тварями не следите, стервецы? Мы, по-вашему, должны были изображать из себя паучий корм?! У нас, между прочим, раненый. Тяжелый!

– Так это… – испуганно забормотал Аксакал. – Они ж всегда были смирненькие, чего на них вдруг нашло?

– Чего нашло? – окончательно рассвирепел Тереха. – То, что вы их на ночь не накормили!

– Так это… корма ж мало, беречь приходится. Сначала мешок это… пропал вдруг. Потом, ну вы сами видели, телега застряла в болоте. Пришлось еще корма выбросить.

О как! Интересненько, – хихикнула про себя Крысуля.

– А откуда вы знаете, что мы видели? – полюбопытствовала она.

– Так это… – однообразно высказался Аксакал. И замолк.

А Крысуля отломила паучью лапу и с хрустом впилась в нее зубами, с трудом пытаясь изобразить на лице удовольствие. Какая же все-таки дрянь эти ваши пауки!

Провокация ожидаемо подействовала. Косокаменцы хором взвыли, заверещали что-то невнятное. Вовчик хмыкнул и уцепил другую лапу. Смачно хряпнул.

– А, заразы! – завопил молодой парень, видимо самый нервный в компании косокаменцев. Смешной. Тощий, длинноногий, одно слово – глаза на ножках. Вот так и будем его именовать «Глазананожках», постановила Крысуля.

– Заразы! Гады! – верещал Глазананожках на одной ноте. – А зачем вы за нами перлись? Думаете, мы не знали? Дураки мы, да? Надо же – из Периметра. Вот уж не думали, что солдаты из Периметра промышляют грабежом! Да еще ручных зомбаков с собой таскают. Ну грабьте, грабьте, ни в чем себе не отказывайте. Я щас принесу мешочек, вас порадую.

Глазананожках сорвался с места и унесся прочь.

– Стой! – заорал вслед Аксакал, но рассвирепевший парень даже не обернулся.

– Значит, знали про нас, – нехорошо протянул Тереха

– Так это… идут какие-то. А потом то пауки ноги ломают, то паучий корм пропадает. Как вы это все делали, ума не приложу. Мы уж было на Мамонта подумали, у него невидимка есть. А вы из Периметра.

Крысуля быстро оглянулась – Хамелеона нигде не было видно. Вот и молодец, зачем Зажарску терки с Бродячими Пещерами?

– Может и правда вы тут не при чем? – раздумчиво излагал Аксакал. – Как бы вы умудрились? Никак. Просто поход такой несчастливый. И приметы опять же одна к одной.

А из-за валунов тем временем показался Глазананожках, с натугой волокущий тяжелый мешок.

– Вот! – объявил он и рывком распахнул.

И на серый песок… ох мама дорогая… на серый песок, весело поблескивая в лучах утреннего солнца посыпались стеклянные бусы, бубенчики, бубны.

– Ик! – высказался Пашка.

– Это что? – ошалело спросил Тереха

– Это груз! Для йети везем. Ну что, рады? Грабить не передумали?

– Круто, – объявила Крысуля. И привычным жестом поскребла затылок. То, что сверху означенного затылка наличествует шлем, ее как-то не слишком смутило. Она привыкла.

– Что-то я, ребята, не пойму. Вы знали, что за вами идут. Причем думали, что идут грабители.

– А вы не грабители? – осторожно уточнил Аксакал.

– Подожди, папаша, дай договорить. Идут, значит, люди вас грабить. Причем пауков, как вы считаете, таскают регулярно. А вы устраиваетесь на ночлег, распрягаете своих скотинок и оставляете их без присмотра. А потом спокойненько так ложитесь спать. Часового не ставите – был бы часовой, так он, ясен пень, заметил бы, что паучки куда-то намылились. Простите, но даже зомби понятно…

– Точно! – перебил Тереха. – Сами науськали на нас своих тварюг.

– Не! Не! – поспешно затарахтел Аксакал. – Пусть меня боги…

– А если просто не накормили? – давил Тереха. – Не накормили, а потом отпустили и отвернулись в сторонку, ага? Не было такого? Не было? А вот сейчас можешь поклясться богами или слабо?

– А… это… – опять затянул Аксакал.

– Да, так! – встрял Глазананожках. – А что было делать? Идут какие-то, и все пауков наших… того… Ясное дело, хотят обездвижить караван. Чего было тянуть? Ждать, пока вообще пауков не останется?

– Ну так теперь у вас их точно не осталось, – прокомментировал Вовчик и опять тяпнул паучью лапу. Косокаменцы ожидаемо застонали.

– Прошу прощения, – вылез вдруг еще один пещерный житель, взявший по-видимому на себя роль дипломата. – Прошу прощения, уважаемые. По словам вашей ручной зомби… умная она у вас… жуть… Так, по ее словам, вы нас грабить вовсе не хотели. Зачем же вы за нами шли?

– Зачем, зачем… – буркнул Тереха. – Проход наш закрылся. Связи нет. Это вы глушилку включили, заразы?

– Так это… перекупщики велят. ИНСТРУКЦИЯ.

Последнее слово Аксакал выговорил торжественно и по буквам.

– Ну так вот. Выход закрылся, куда идти непонятно. А тут вы подвернулись. Топаете бодро и уверенно. Явно знаете куда.

– Так вы всего-навсего хотели выбраться отсюда? Что ж вы просто не подошли спросить? – возмутился Дипломат.

– Так и мы не знали, кто вы такие и стоит ли с вами разговаривать. В Зоне народ разный. У нас важное дело, нам войнушка была совсем не к чему.

В разговоре возникла тягостная пауза.

– Уважаемые, – заговорил наконец Дипломат, – А куда вам надо?

– А что, есть много вариантов? – фыркнул Тереха. – Проходов здесь немеряно?

– Да, – Дипломат искренне не понял иронии. – Немеряно. Это отличная локация, через нее можно пройти почти куда угодно. Прелесть, а не локация. Так куда вы шли?

– Во вторую.

– Ой, туда есть аж пять проходов, но все они не по дороге. Мы вообще-то к первой идем. Бусы везем для тамошних йети. Но, если вы, уважаемый, велите своим ручным зомбакам дотащить наши телеги до базы, мы вам нарисуем, куда идти.

О! – восхитилась Крысуля. – Даже так? В первую локацию? Маньки́, долгари и прочие бандюки будут напрасно дожидаться экспедиции на просторах второй локации. Пока, ребята. Полный гуд бай. Не судьба нам в этот раз повстречаться. Мы – нормальные герои. А нормальные герои, как известно, всегда идут в обход! Эт-то мы удачно сюда зашли. Но говорить об этом караванщикам не стоит. Торговцы, они торговцы и есть. И надо с ними именно торговаться. Как бы донести эту светлую мысль до Терехи?

Впрочем, парень и сам не был дураком.

– Ни фига! – твердо объявил он. – Дадите карту локации со всеми известными вам проходами.

– Ладно, – выразительно поморщился Дипломат. Продешевил, мол, но как отказать хорошим людям.

– И вовсе не ладно, – встряла Крысуля. – Карта, это для них, для картографов. А нам, зомбакам, что перепадет?

– А что Вы хотите… э-э … леди? – настороженно поинтересовался собеседник, опасливо косясь на зомбяшку.

– Пару неактивированных Глушилок.

О! Она подарит их Вепрю, и парень будет счастлив до поросячьего визга. Еще одну дыру в своем кубике заделает.

– Ох! Это никак! Никак нельзя. Они ж подотчетные, – затрещал Аксакал

– Что-нибудь наплетете, – отмахнулась Крысуля. – Скажете – зомбаки напали, камни отобрали. Вы как предпочитаете, соврать? Или пусть это будет правдой?

– Соврать, – быстро сказал Дипломат. – Ну что, уважаемые, по рукам?

* * *

Доволочь телеги было парой пустяков. А вот база Крысулю разочаровала. Обыкновенный жестяной ангар, на данный момент абсолютно пустой. И никакой тебе мистики и фантастики с экзотикой пополам. Что тут скажешь, торговцы народ приземленный, и это правило безусловно справедливо для всех миров нашей прекрасной Вселенной. Вот что действительно радовало глаз, так это проход, оформленный на этот раз как большая дыра внутри фигуристого валуна, одиноко стоящего посреди серой пыльной равнины. Эдакая дверь посреди поля. И отсвечивала эта дверь бело-синим льдистым блеском. Ясное дело, вела по назначению.

Зомби сбегали на ту сторону. Первая локация, раньше считавшаяся безжизненной ледяной пустыней, после девятки радовала глаз приветливостью и изобилием. Прибили и сожрали медведеподобную зверюгу – ой, вкусная! – наломали каких-то палок для костра и прихватили льда, чтобы живые смогли сварить кашу.

И еще обнаружилась неожиданная радость: судя по карте, выход из девятки находился совсем недалеко от перехода на Большую Землю. Жизнь определенно налаживалась.

Что до косокаменцев, так они честно оплатили транспорт согласно договоренности. Крысуля со своими орлами по широте души даже закинули мешки в ангар, хоть эта услуга и не была оговорена в их эпохальном коммерческом соглашении. И теперь довольный своими трофеями отряд возвращался к лагерю, где их терпеливо… или нетерпеливо, кто ж их разберет… дожидались солдаты-носильщики.

Вот только состояние Фролова очень беспокоило. Паучьи жвала были по всему видать какими-то очень септическими. Парень то и дело отключился, бредил. Зомби с максимальным бережением несли его на руках, передавая друг другу.

* * *

По дороге набрели на место ночного сражения, где и решили сделать привал. Уже проголодавшиеся зомбаки – как в них столько влезает – с энтузиазмом принялись докушивать паучков, а Леха с товарищами развели костер и поставили вариться кашу. Пока готовился обед, еще раз осмотрели Андрюху.

Да… Дело дрянь. Он уже не бредил, лежал без сознания. Места укусов распухли и почернели. Приходилось признать очевидное – парень умирал.

Закончившая грызть паука Крысуля подошла к костру.

– Как там наша консерва?

– Безнадежно.

– Это точно?

– Да.

– Других мнений нет? – опять задала девушка бессмысленный и бесполезный вопрос.

Все-таки девчонка есть девчонка, подумал Леха. Не может она примириться с фактом смерти своего соратника.

– Он умрет. Тебе надо учиться смиряться с неизбежным, – сказал Тереха, думавший, видимо, о том же.

– Да? Не даются мне, что-то, такие науки…

Она помолчала. А потом усмехнулась.

– Полковник недавно сказал, что мой чугунный лоб – отличное средство для пробивания кирпичных стен и прочих всяческих фортификационных сооружений. Из этого и будем исходить. Есть у меня одна разработка, теоретическая и даже насквозь умозрительная… Рано ее еще на людях обкатывать, но раз такое дело, слабонервных просим не смотреть, – девушка нагнулась над раненым и ударила его ножом.

* * *

Картографы без интереса заталкивали в себя долгожданную горячую кашу. К своим знакомым зомби они уже притерпелись, у этих, по крайней мере, морды разумные. Но Андрюха, исправно болтавшийся за Крысулиной спиной, отбивал аппетит начисто. Надо признать, что изменения в его, если так можно выразится, состоянии здоровья были разительными. Опухоли и чернота спали, раны начали затягиваться. Но мо-орда… Ох, мама дорогая…

При виде его белой физиономии и бессмысленных стеклянных глаз все вбитые долгими тренировками рефлексы истошно вопили – стреляй! Стреляй, пока не поздно!

Под контроль она его взяла, понимаете? Подняла и взяла под контроль. И сияет теперь, как свеженачищенный сапог. А если она его из-под этого самого контроля упустит?

Крысуля действительно была довольна. Сегодня она впервые подняла мертвеца, создала зомби, вот! Сама, вручную, и никакой Туман ей работать не помогал. Она сама полностью контролировала структуру и динамику изменения потенциалов на всех стадиях. Разве это не круто? Вы скажите, что от взятия под контроль до поднятия один шаг? А вы этот шаг сделайте. И при этом в чертовой уйме подконтрольных параметров не запутайтесь.

Возмутительный пробел в ее квалификации некроманта был теперь ликвидирован. Она подняла мертвеца и сделала зомби. Вообще-то фэнтезийный некромант с этого начинает, а уж потом учится вставать. Но у Крысули всегда все вверх тормашками, не правда ли?

* * *

Ждали их в лагере, как оказалось, весьма и весьма нетерпеливо.

– Где вас черти носят?! – заорал кинувшийся к ним Колесов. Он был в полном и совершенном бешенстве, он топал ногами и брызгал слюной, так что смотреть на него было даже как-то увлекательно.

– Возмутительная халатность! – вопил Колесов. – А если проход сейчас опять закроется, а вас все нет и нет?

Вот это номер.

Кривая узкая расщелина, переход во вторую локацию, целая и невредимая, располагалась аккурат рядышком с лагерем. Пока они бороздили сапогами просторы девятки, проход открылся снова.

Разведчики переглянулись и дружно заржали.

– Ну и черт с ним, – выговорил Терехин сквозь смех.

* * *

– Рад тебя видеть, – сказал хозяин, привычно уступая гостю свое кресло

Тот удивленно приподнял брови – сегодня эти слова прозвучали абсолютно искренне.

– Скажи, ты случайно не знаешь… ой, извини, сейчас я тебя коньяком угощу… так ты не знаешь, что это такое?

Хозяин одной рукой подвинул гостю рюмку Хенесси, а другой протянул членистое металлическое кольцо с маленькими дисплейчиками и кнопочкой.

– Знаю, причем именно случайно. Игрой, как ты знаешь, заведовал покойный Карл Иваныч… или Иван Карлович… в общем, это по его части. Штучка – геймерский браслет. Кстати, где ты его раздобыл? Их делают не в вашем мире.

– Геймерский браслет?! – искренне изумился хозяин. – Но зачем?

И уставился на браслет в полнейшем недоумении.

– Что зачем? – переспросил гость, прихлебывая коньяк. – Кстати, я задал тебе вопрос. А вот ответа почему-то не услышал.

– А? – хозяин отвлекся от созерцания игрушки и поднял глаза на гостя.

– Браслет, спрашиваю, откуда взял? – повторил тот с оттенком раздражения в голосе.

Сердить гостя не рекомендовалось. И хозяин, поспешно отложив предмет рассмотрения, начал рассказывать:

– Полковник Серов… ну, тот самый… организовал недавно экспедицию на Большую Землю через Таджикистан.

– Да? – нахмурился гость. – Что привез? Артефакты в обход наших каналов, да? Как часто он намерен устраивать это безобразие? Ты почему сразу не доложил?!

– Не сердись, – торопливо начал хозяин. – Артефактов он ни привез аж никаких, а такие экспедиции – настолько затратная и сложная штука, что их устраивать можно… ну я даже не знаю… раз в год, и то вряд ли.

– Да? – недоверчиво переспросил гость. – Так зачем же он тогда затеял эту экспедицию?

Хозяин тяжело вздохнул и опять взял в руки геймерский браслет.

– В том-то и дело, что я этого никак понять ни могу. Ну никак. Привез документы и всякую ерунду, которая не окупает затраты. Единственная сколько-нибудь полезная вещь – телефонные аппараты. Если бы это был кто другой, серьезнее относящийся к разного рода формальностям… или хотя бы более осторожный. Да хоть бы и я сам! Но поверить, что Серов… Серов!.. организовал эту экспедицию просто чтобы привести секретные бумаги… Я уже, грешным делом, решил, что весь смысл в этой посылке… которая для московского отделения Института. А там какие-то биологические образцы и вот это…

Хозяин потряс в воздухе многострадальным браслетом.

– Я-то подумал – вот оно. Разгадка. А ты говоришь, что это всего-навсего пошлый геймерский браслет. Из Игры. Он что же, действительно передал их по просьбе научников в Москву для изучения? А я просто-напросто параноик, да?

Гость перестал гневаться и разглядывал хозяина со снисходительной иронией.

– Параноик? – усмехнулся он. – ну, в общем, не без этого. Но ты не огорчайся, с твоей работой это даже полезно.

– Да нет, не может все быть так просто, – проговорил расстроенный хозяин. – Подвох какой-то с этой посылкой, печенкой чую.

– Печенкой? – удивился гость и опять прихлебнул коньяк. – Никогда не слышал, что бы особи твоего вида использовали печень в качестве органа чувств. Ты оригинал… Ладно, так и что ты собираешься делать?

– Не поверить! И пусть я буду хоть сто раз параноик, – твердо сказал хозяин. – В институт посылка не попадет.

– А как от своего тутошнего начальства отбрешешься?

– Уже отбрехался. Ответственный за груз, лейтенант Колесов… в общем, я принял от него доклад и груз по описи. А посылку велел доставить в институт, на приказе озаботился получить все необходимые визы. А потом этот Колесов пропал без вести.

– Твоими стараниями?

– Разумеется. Ведется следствие, но хрен они что найдут – у меня хорошие специалисты. Тем более, что это следствие проходит под моим началом. А посылка пусть полежит в моем сейфе. Мне так спокойнее.

Глава 9. Пространственный пузырь

Хмурая и расстроенная Крысуля поймала Вепря в коридоре, бесцеремонно прижала рукой к стенке и спросила в лоб:

– Так что там насчет камня из Пространственного Пузыря? Кончай глазками бегать, зараза! – взревела она, увидев, что собеседник смотрит в сторону. – Отвечай, голову откушу… то есть, оторву. У тебя были какие-то задумки на случай, если мы не дойдем? Может, вы предполагали, что экспедиция может провалиться? Я правильно понимаю?

– Да, – неохотно признал Вепрь. – Подозревали. Не мог же я вот так взять и сказать тебе об этом.

– Почему не мог? – искренне удивилась девушка. – Впрочем, оно не важно. Так… еще не все потеряно? Что-то нужно сделать?

– Сущие мелочи – достать этот камень, – невесело хмыкнул Вепрь. – Я назвал его Возвратником. Хоть и в глаза его никто не видел, имя какое-то все-таки нужно. Но даже если мы его неведомым способом раздобудем, дело все равно получится долгое и морочное.

– А поподробнее? – голубенькие блюдечки опять начали заинтересованно растопыриваться.

– Очень просто, – начал объяснять Вепрь. – Вот представь, человек активировал Возвратник на Большой Земле. Потом перешел в Зону, это мы уже умеем организовать. Перешел он, получил браслеты, а потом Возвратник сработает и вернет его назад на Большую Землю. И, между прочим, со всем полученным у нас добром – браслеты, там, или что еще.

– Съездил, стало быть, в командировочку в Зону. По браслетики, – рассмеялась Крысуля. – Но ведь Возвратник-то активировать нужно на Большой Земле. Стало быть, его туда тоже надо как-то доставить. Я не против еще раз сходить в экспедицию, но наши посылочки, увы и ах, по назначению не доходят. Так что та же самая бодяга получается. О! Я поняла! Ты будешь давать его геймерам, которые могут вытаскивать из игры артефакты. Уж у кого-нибудь в конце концов получится. Вепрь, ты гений!

– Я довольно рано понял, что единственный предмет, который мы можем передать на Большую Землю, это артефакт, – сообщил Вепрь, не ставший ни подтверждать, ни отрицать факт своей гениальности. – Все думал, который из них мог бы помочь проблеме. Поэтому я и вдохновился разработать эту таблицу.

– А если передавать половинки Игл?

– Чтобы скопировать браслеты? А ты знаешь специалистов, которые потянут такую работенку? Иглы Иглами, а там еще и устройство какое-то непонятное, наши электронщики в полном составе хлопают глазами. Впрочем, это и неважно, поскольку половины Игл геймеры все равно вытаскивать не могут. Мы так и эдак пытались. Не получается.

– Х-мм… Может это такая защита от взлома игровой программы?

– Вот уж чего не знаю, того не знаю.

Они помолчали.

– Я что-нибудь придумаю, – произнесла Крысуля без особой уверенности в голосе.

Вепрь опять хмыкнул.

* * *

– Пространственный Пузырь? Ох, не напоминайте, мужики, – проговорил Юрка Пельмень. – И дамы, – добавил он, покосившись на Крысулю, под категорию мужиков никак не подходившую.

Разговор о Пространственных Пузырях затеялся, разумеется, не просто так. Крысуля уже который день подстрекала кабацкий люд к байкам именно на эту актуальную тему. Сегодня ей определенно повезло с рассказчиком. Пельмень излагал свою историю от всей души. Сам задавал за слушателей нужные вопросы, сам же отвечал на них подробно и вдохновенно.

– Не напоминайте. Страшно это было. Нет, по началу все шло очень даже неплохо. Хабар был вполне себе, и неприятностей в этом походе не случилось аж ни грамму. Даже боезапас почти не тронул. Возвращался уже. А тут… это…

Пельмень покрутил головой и снова покосился на Крысулю.

– Иду, значит, по лесу и… что за черт? Третий раз попадается мне в траве окурок. Третий раз, понимаете? Это как понять? Здесь люди толпами не ходят. Это вам не проспект, чтобы на каждом шагу валялся мусор. Ну, нагибаюсь я, поднимаю… а это мой окурок.

Пельмень окинул взглядом притихшую аудиторию и заговорил снова.

– Вы сбрендили, мужики? Вы что, свой собственный окурок не узнаете? Кончик у него был заломлен эдак… характерно. Я их тушу всегда об землю, чтобы не загорелось, он и заламывается у меня на одну сторону. Вот. Смотрю я, а место-то знакомое. Привал я тут устраивал часа полтора назад. На этом полене сидел, оно с одной стороны замшелое и мокрое было, а с другой – вполне себе сухое и подходящее. А вон березка, на которую я… пардон, леди.

Да… И воздух… Как я раньше не заметил, ума не приложу. Наверное, мысленно уже в кабаке выручку пропивал, дурак.

Что? Воздух, говорю, такой… неподвижный совсем, мертвый. Бывает, конечно, штиль… но это не то, это словами не объяснить. В сталкерских историях я слышал о таком, а теперь вот самого угораздило. Я сначала не поверил, мужики… и дамы. Не захотел поверить. Взял окурок, к сучку прицепил и пошел в другую сторону.

И что? То самое и есть. Опять к этому сучку вышел. Я в бок – та же бодяга.

А дальше?

Ох! И про рюкзак я забыл, и про снарягу, и как меня зовут. Метался во все стороны с вытаращенными глазами и все время вылетал к этому треклятому сучку. Даже и не скажу, долго или нет… А потом вдруг чувствую – воздух мне щеку холодит. И все вокруг живое такое, настоящее.

Да откуда я знаю, как! Выскочил, мне этого предостаточно. Черт, думаю, с ним, с хабаром. И снаряга тоже пусть ко всем чертям провалится. Так дойду, все зверье в округе зубами загрызу. И бандюков, если встретятся – тоже. Главное, что выскочил.

Подхватился я, мужики и дамы – и со всех ног. И тут вдруг о собственный рюкзак споткнулся, аж носом по земле проехал. А рядом мой автомат валяется. Я это все сгреб, и деру. Зажарск был из населенных мест ближайший, километрах в сорока. Так не поверите, без роздыху допер, на одном дыхании. Я вообще-то монстров этих на дух не переношу, но в тот день они мне такими милыми показались. Так бы и расцеловал их всех.

– Это тебе еще повезло, Пельмень, – хмыкнул Ковбой и поставил свой стакан рядом с лежащей на столе пижонской шляпой. – Ты все время возвращался к своему окурку. А вот я – к трупу. Куда не пойду, он тут как тут, под ногами в траве валяется. Не способствовало это, знаете ли, душевному равновесию. Напоминало, что вскорости я составлю этому парню компанию… Отчего помер? Да просто застрелился мужик. И в рюкзаке у него ни воды, ни пищи какой. Даже крошек не было. Кто знает, сколько дней он бродил по этому Пузырю. Решил, видимо, что лучше так, чем от голода. А как я выскочил? Я много об этом думал. Что могу сказать – через ту рощицу яходил часто, и никогда там никаких Пузырей в помине не было. А потом он появился. Появился Пузырь, постоял-постоял и лопнул, как порядочному пузырю и полагается. Мыльному, например. Нам с тобой, Пельмень, повезло – для нас он лопнул вовремя. А для того парня слишком поздно.

* * *

– А скажите, ребята, – медленно заговорила Крысуля. – Интересная у вас жизнь, прямо-таки завидую… Так вот, не встречался ли вам, крутые путешественники и покорители Пространственных Пузырей, там внутри какой-нибудь артефакт?

– Совсем сдурела, девка? – возмутился Пельмень, – Мне тогда было не до артефактов!

– Но ты же не сразу понял, что попал в Пузырь, – резонно возразила Крысуля. – И потом, ты же сталкер. Даже в … э-э… растрепанных чувствах ты наверняка заметишь артефакт под ногами.

– Он дорогой, этот арт? – спросил Ковбой с профессиональным интересом.

– Он квестовый, – сообщила Крысуля.

– Это как?

– А так. Никто его не купит, а я возьму. И хорошо заплачу. Так что всем передайте – Крысуля дает квест. Но попрошу со мною не шутить и не пытаться подсунуть какую-нибудь фигню. У меня специфическое чувство юмора, многие считают его скверным. Так вот, если кого интересует…

– Меня интересует, – сообщил Ковбой.

– Ты умеешь находить Пространственные Пузыри?! – Крысуля аж на стуле подпрыгнула. – Возьмешь напарником?

– Совсем девка чокнулась, – прокомментировал Витька Перец. – Что, вот так возьмешь, и сама полезешь в Пузырь?

– Если кто научит, полезу. А что? Раз мы знаем, куда суемся, так затаримся провизией по самое не могу, палатку возьмем. А воду в наших широтах всегда можно раздобыть, здесь не пустыня. Залезем, и будем ждать, когда Пузырь лопнет. Если и будем от чего страдать, так это со скуки. Но зато уж обшарим весь Пузырь по сантиметру и снизу, и сверху и на два метра под землю.

– Идейка, конечно, заманчивая, – вздохнул Ковбой. – Я бы охотно поскучал с тобой в палатке эдак с месячишко. Но, увы, находить Пузыри я не умею. Просто в рюкзаке того парня был неизвестный арт. Ты права, сталкер всегда остается сталкером – я считал, что сам уже почти труп, но хабар забрал. Так вот, кабатчики этот арт не берут – не знают, что за хрень. Может это он и есть, твой квестовый?

* * *

– Привет! – торжественно возгласила Крысуля, вваливаясь к Вепрю. – Я сегодня Дед Мороз пополам со Снегурочкой. Держи!

И она протянула артефакт на раскрытой ладони. Вепрь вскочил.

– Не может быть, – пробормотал он и стал вдруг стремительно бледнеть на глазах. Даже не бледнеть, его лицо приобрело какой-то серый и землистый оттенок.

– Э, Вепрь, ты чего? – перепугалась Крысуля. – Вепрь, ты не надо. Может, тебе это… нашатырчику?

Глава 10. Выход есть всегда.

Плоские серые валуны висели в воздухе, поднимались и опускались, кружились, словно исполняя какой-то экзотический танец. Саламандра, стоя на своем каменном блине, скептически оглядывал летающие по соседству. Куда лучше прыгнуть? О, вон какой хороший камушек плывет, совсем рядышком и в полутора метрах ниже. Допрыгнуть – пара пустяков. Если, конечно, не промазать. А то бывает с этими каменьями – летел себе благонравно вперед, а потом вдруг раз – и свечкой пошел вверх. Или еще какой вираж удумал. Вот и летит вниз незадачливый прыгун, поминая и маму, и всех чертей. А потом – ясное дело. Разбивается и вылетает из Игры на фиг.

М-да… Может, повезет?

Саламандра подгадал момент, разбежался и прыгнул вниз. Намеченный им в качестве цели летучий мини-аэродром явил собой образец благопристойности и не сбился с курса даже на миллиметр. Так что Саламандра приземлился точно посередине.

Ч-черт!

В любой другой день он возгордился бы такой филигранной точности прыжка, но не сегодня же. Нет в жизни счастья. Саламандра с удивившем самого себя равнодушием подобрал отскочивший из-под ноги Антиграв, аж третий за сегодня, и небрежно забросил в рюкзак. Куда бы еще сигануть, а?

Так-так-так… Вон плывет каменюка, нахальная такая, даже немного покачивается на лету. Расстояние на грани фола.

На грани, но ведь не за гранью, ага? Шансов мало, но они есть. А что? Железный Паук… тьфу ты, в смысле Крысуля… не важно… а общем, он всегда играл именно так. А значит все по-честному, никаких поддавков.

Саламандра опять разбежался и прыгнул. Нога не удержалась на неровном крае нового аэродрома, соскользнула. Пришлось упасть на руки и на колени. Но он удержался.

Да что ж сегодня за день такой? Вот и попробуй тут разбиться по-честному!

Еще Антиграв? Рехнуться можно. Даже жаль, что это все потеряется или, в лучшем случае, вылетит с ним в реал. Ну и что ему делать в реале с охапкой Антигравов? Если он, Саламандра, так и не сумеет здесь убиться, надо будет припрятать где-нибудь добычу.

Ага-а! Ему уже хочется благополучно пройти Сад Летающих камней? Вот и отлично. Значит все действительно по-честному. По правде. Как и велел Вепрь.

Так… куда бы еще сигануть?

* * *

– Может, теперь получится? – спросил вепревский сотрудник Алешка, глядя на руководителя как-то даже просительно. Они сидели в институтской столовой и мучали свои тарелки с супом. Не было ни аппетита, ни настроения.

– Может теперь?

Вепрь пожал плечами.

– Да что ж ты такой… пессимистичный, как последняя зараза? – возмутился Алешка. – Должно получиться! Должно. Ты же сам это придумал, идея просто шикарная.

– Посмотрим, – буркнул Вепрь. Он особого энтузиазма не испытывал. Сколько их уже было, таких гениальных идей. А воз и ныне там. Ни один из геймеров, даже самых крутых и таскающих артефакты полными карманами, все еще не смог пронести на Большую Землю Возвратник. Именно этот конкретный камень.

Виталик заинтересованно переводил взгляд с одного страдальца на другого. Он уж было пожалел, что подсел за их столик: кислые физии определенно портили аппетит. Но если проплывет что-нибудь интересненькое…

– Ты послушай, – Алешка с энтузиазмом переключился на нового собеседника. – Вот когда геймер просто выходит из Игры, то Возвратник всегда остается здесь. Не вытаскивается вместе с ним, и все тут.

– Ага.

– Если геймера убивают, а он при этом стоит как пень – та же песня получается.

– Я в курсе, – согласился Виталик. – Любые камни вынимаются, а Возвратник нет. Так что там у вас за шикарная идея?

– Вепрь сообразил, что свой самый первый камень каждый из геймеров вытащил, когда погиб не как-нибудь, а во время игры. Честной нормальной игры, когда выкладываешься по полной и без всяких поддавков.

– И что?

– Бестолочь! – рассердился Алешка. – Первый Возвратник тоже надо так вытаскивать, понял?

– Не понял. Это же только первый камень так вытаскивается. Первый! А следующие уже вынимаются по-любому.

– Совсем дурак? Возвратник тоже в каком-то смысле первый камень. Он до сих пор в Игре не участвовал, понял? Если работаешь с ним, то все как бы по новой, все как в первый раз! Не было в Игре до сих пор такого артефакта.

Виталик почесал затылок.

– Ну-у… это как-то… не слишком, – проговорил он озадаченно. – И сколько человек уже играло по этим правилам с Возвратником в кармане?

– Как раз сейчас идет четвертый.

– Ясно, – интонация, с которой Виталик произнес это коротенькое слово, получилась настолько выразительной, что Алешка перехватил свою ложку так, как нормальные люди держат метательный нож. – Э, а вы так камень-то не потеряете? Мало ли, где и как убьют вашего геймера, а Возвратник, ясен пень, на Большую Землю так и не попадет. Причем останется он незнамо где.

– Зараза! – зашипел Алешка, до глубины души возмущенный виталиковым скепсисом.

– Мы артефакт пометили радиомаячком, – тускло ответил Вепрь на заданный вопрос.

За столом опять установилось унылое молчание. Какое-то время собеседники месили ложками суп.

– Он что, заколдованный какой-то, этот Возвратник? – печально спросил Алешка.

– Дело, видимо, в Игре, – не менее грустно ответил Вепрь. – Не хотят ее создатели, что бы мы переделывали их программу по своему усмотрению. Ходили туда-сюда и вообще колобродили…

– Но ведь с Большой Земли в Зону мы вполне себе переходим, – возразил Алешка

– Так то с милостивого позволения нашего друга Доброжелателя. С чего бы он оказал нам любезность, ума не приложу, – объявила вездесущая и настырная Крысуля, подсаживаясь к их столику со своим подносом. – Вепрь прав. Программка, по всему видать, защищена. И защищена нехило. А хакеры, или, если хочешь, читеры из нас, увы и ах, никакие. Во всяком случае не для этой игры.

– Хреново дело, – констатировал Вепрь, отодвигая многострадальный остывший суп. – Поговорить бы с ним, с заразой, да где ж его найти?

– А спонтанное попадание геймеров в Игру – это программный баг, или так и было задумано? – ни к селу ни к городу заинтересовалась вдруг легкомысленная Крысуля. – Уж очень меня это занимает.

Вепрь пожал плечами. Его занимали более насущные проблемы. А Алешка вдруг вскинулся:

– Программное что? Да не смотрите на меня вы оба, как на трилобита какого-нибудь допотопного! Отвечайте, заразы.

– Ну как, – начала объяснять Крысуля. – Вот пишешь ты игру. И попутал ты координаты. И начал у тебя танк по небу летать. Или наоборот, провалился под землю. Вот это, к примеру, баг.

– Да, – поддержал Вепрь. – Или еще чего напортачил, и у тебя теперь в нужном месте не срабатывает какой-нибудь скрипт. Или кат-сцена какая-то.

– Точно, – в свою очередь поддержала Крысуля. – И сидишь ты весь такой несчастный, тупо пялишься в монитор и не знаешь, как это все пофиксить.

– Тьфу! – возмутился Алешка. – «Скрипт», «пофиксить»… где только набрали этих словесных уродцев?! С вами разговаривать хуже, чем со стенкой. Та, по крайней мере, молчит и не издевается. Одно слово, башкой ударенные геймеры!

* * *

А что, это он, Саламандра, виноват, что его каменюка вдруг резко пошла на снижение? Стоял на краю, не удержался, полетел вниз. Даже обрадоваться успел.

Но если кто думает, что все теперь в ажуре, так пусть он это делать перестанет. Высота на момент долгожданного падения была уже не больше метров полутора. Так что сидел геймер на покрытой щебнем земле и потирал ушибленный бок. Да-а… Сверзился так сверзился. Позорище.

Конечно, если на каменистую землю, то можно сломать шею даже падая с небольшой высоты. Или, к примеру, голову разбить, если повезет. Но ему опять не повезло. Что сегодня за день такой неудачный? Только ушибся, вот и вся радость.

Ушибся?

А бок-то реально болит. Недолго ему, Саламандре, осталось работать по этой теме, такой важной для всей Зоны. Скоро он залетит. Или…

Саламандра поспешно скосил взгляд на индикатор здоровья. И вздохнул с облегчением – тот светился оранжевым. И было это хорошо со всех точек зрения. Во-первых, нехило раненного геймера глядишь все-таки где-нибудь кто-нибудь пришибет. Во-вторых, индикатор работает, стало быть означенный геймер еще в Москве. У залетевших в Зону ребят индикатор отказывает сразу, не предусмотрен он анализировать здоровье настоящего живого человека.

А если так, продолжаем работать. Но сначала припрячем Антигравы. Вон в ту выщерблинку на земле положим и сверху прикроем камнем. Осторожненько так, чтобы ненароком не активировать.

Так, и куда же теперь двинуть? – размышлял Саламандра, бредя по мелкокаменистому дну Сада Летающих Камней. – А может в Парк Юрского Периода?

Не-а. Не стоит. Вот проглотит там его какая-нибудь лохнесская страшилка, а камень с ним в Москву возьмет, да и не улетит. И придется коллегам устраивать коллективную облаву на данного конкретного динозаврика на предмет распотрошить и извлечь.

Ох! А если означенный диназаврик плотно покушает и потом успеет… это… вот будет ребятам радость раскапывать артефакт в здоровенной пахучей куче! Саламандра неприлично захихикал и даже на попу плюхнулся от избытка веселья.

И в этот самый момент над головой сухо треснула автоматная очередь.

Саламандра и подумать ничего не успел, как уже лежал, укрывшись за серо-коричневой глыбиной. Если бы он не уселся на землю так внезапно, однозначно прилетело бы в голову. Повезло.

Тьфу ты, черт! Наоборот не повезло. Что сегодня за день такой дурацкий!?

Так. Ну и где они? Валунов здесь набросано немеряно, прячься – не хочу. За которыми из них уселись друзья-соперники? И в каком количестве?

А вокруг плавно кружат глубокие темные тени, отбрасываемые летучими камнями. Они кажутся почти черными на фоне ярко освещенной полуденным солнцем светлосерой земли. И прятаться в них, между прочим – самое оно.

О! Вот она летит, родимая. Прямо к нему летит.

Дождавшись, когда густая черная клякса накрыла его убежище, Саламандра нырнул в нее и побежал, невидимый в непроглядной темноте. Вот споткнется он сейчас на этом чертовом щебне – ой, что будет…

Во-во, об том и речь. Слева и чуть сзади шуршат камушки. Человек, тоже бежавший, прячась в глубокой тени летящего каменного блина, споткнулся в темени и с размаху шлепнулся. Виден как на ладони – пятно темноты, ясное дело, подождать его не сподобилось.

Саламандра снял парня автоматной очередью и зигзагами рванул к здоровенной каменюке – его местонахождение даже кретин теперь с легкостью определит на звук. Ну да, уже стреляют. Во-он из-за того валуна стреляют.

Угу. Теперь я знаю, где ты. А ты знаешь, где я. Только вот каменные блины затеяли свои танцы в сторонке, и над нами с тобой, приятель, ни одной тени нет и не предвидится. Что делать будем?

Проблема разрешилась сама собой. Валунам, щедро разбросанным по серому щебню, вдруг тоже захотелось потанцевать. И начали они один за другим всплывать в небо. Камень, за которым прятался оппонент, оказался в числе первых.

Вопросы есть? То-то и оно.

Саламандра поднялся на ноги, огляделся. На опустевшей каменистой равнине никого, только сиротливо валяются два рюкзака.

Да убьет его сегодня хоть кто-нибудь?! Совершенно идиотский день.

Саламандра вздохнул и пошел смотреть добычу. Что у вас, ребята, в рюкзаках? Неплохо-неплохо… Ну, что, будем еще одну нычку делать?

* * *

Крысуля зашла в свою комнату и уселась на кровать. Почесала затылок. И громко возгласила, уставившись почему-то в потолок:

– Друг мой, Доброжелатель! Ты что-то говорил о прослушках в подсобке Бороды? У меня ничего такого не стоит? А то – вали сюда. Я бы не возражала повидаться.

Импозантный индивид в костюме тройке возник посреди комнаты.

– Надумала наконец насчет трудового соглашения? – со смешком поинтересовался он.

– Не-а. Вопросы завелись, вот и пригласила.

– Никогда не видел такой наглости, – покрутил головой гость.

– И пришел еще разок посмотреть? – хмыкнула Крысуля, припомнив анекдот, рассказанный как-то полковником по ее поводу. Давно это было, еще в Москве.

Гость рассмеялся и уселся в компьютерное кресло.

– Хоть выпивкой угости, нахалка, – потребовал он.

– Ты же все равно не различаешь вкуса и не пьянеешь.

– Ну и что? Ты в бытность геймером пила в кабаке у Бороды, хоть и было с тобой то же самое.

– Это верно, – согласилась Крысуля. – Ты прав на все сто.

Она встала и достала из шкафчика полупустую бутылку и два стакана. Доброжелатель покосился на ее кровать. Размышлял, видимо, не является ли она любимым местом хозяйки, каковое ему надлежит занять по этикету.

– В своем прикиде на кровати ты будешь смотреться глупо, – сообщила ему Крысуля. – А мне пофиг, где сидеть.

– Это верно, – вздохнул тот и отхлебнул из стакана. – Сложно с тобой. Ладно, давай свои вопросы.

– Геймеры достаточно стабильно вытягивают из Игры артефакты. Но камень из Пространственного Пузыря вытащить никак не получается… – начала излагать Крысуля.

– И не получится, – пожал плечами Доброжелатель. – Я позаботился. А то бы Вы такое наворотили, бестолочи шустрые.

– Что-то я так и думала. Скажи, а не можешь ли ты сам передать на Большую Землю этот камень? Или сразу модифицированные браслеты? Форму оплаты мы обсудим. Ты ведь что-то от меня хотел, не так ли?

Доброжелатель вздохнул:

– Звучит заманчиво. Но я не рискну. Видишь ли, мои прежние хозяева считают меня мертвым. Если узнают… ох… нельзя мне самому светиться, никак нельзя.

– Хорошо. Тогда подправь программку, ты же один раз уже это делал. Кто там знает, защитил ты ее от взлома, или не озаботился.

Собеседник сидел в задумчивости. Колебался. Крысуля ждала.

– Вы хотите передавать на Большую Землю браслеты? А почему не Возвратники? – поинтересовался он наконец. – От них было бы больше пользы.

– Ты даже знаешь, как мы обозвали камень из Пространственного Пузыря? Хотя да, ты этих своих прослушек небось везде понатыкал. Оно конечно, Возвратники – очень полезная штука. С их помощью можно передавать материальные предметы, те же артефакты. Но видишь ли, друг мой, Возвратник у нас только один. Так что нам не до жиру.

– А хочешь, я научу тебя искать Пространственные Пузыри? – решился наконец собеседник – Искать и собирать в них камни. А потом эти Пузыри ломать и благополучно выходить наружу. Это, в принципе, не сложно.

– Ломать Пузыри?! – радостно возопила Крысуля. Она даже на кровати подпрыгнула от избытка чувств. – Ну конечно же! Да быть не может в природе пузыря, который нельзя пролопнуть!

– Вы ведь давно этого хотели, не так ли? – улыбнулся Доброжелатель, – Собственный канал связи, независимость от прихотей перекупщиков… Заманчиво, а?

– И ты тоже давно этого хотел, – засмеялась она. Адаптабельную девушку, как мы знаем, трудно было вырубить надолго. – Борода, помнится, рассказывал, что ты спишь и видишь срезать пару звеньев в коммерческой цепочке по поставке артефактов на Большую Землю. И так ты об этом мечтаешь, что даже готов рискнуть.

Собеседник сморщился, как от кислого.

– Вот этого Бороде было рассказывать необязательно, – проворчал он. – Я-то, врать не буду, уже собрался кое-что стрясти с тебя в оплату. Ладно, сделаю. Программу, разумеется, править не стану – она мне и так осточертела. Подсуну камень в карман кому-нибудь из ваших геймеров, и парнишка будет искренне думать, что сам вытащил его из Игры.

– ЭТОГО говорить было не обязательно? – прищурилась девушка. – Стало быть, кое-что другое он был рассказать обязан? Это ты, мужик, удачно проговорился. Впрочем, оно не важно. Давай лучше про Пузыри.

* * *

В далекой Москве, если, конечно, в данном случае вообще можно применить такое понятие, как расстояние… так вот, в далекой Москве парень, отзывавшийся в геймерских кругах на имя Саламандра, сидел за компьютером и дрожащими руками держал артефакт. Возвратник, который он только что вынес из Игры.

Его так сегодня и не убил никто. Просто он, умотавшийся к чертям собачьим за этот бесконечный, прямо-таки резиновый день, вляпался в конце концов в совсем простенькую аномалию. И вытащил Возвратник на Большую Землю.

Неужели?! В голове не укладывается. Так это что же, победа?

Да. Победа.

Парень улыбнулся и аккуратно убрал добычу в ящик стола. Завтра с утречка он двинет в московский филиал Института – не будить же профессора среди ночи. А сейчас он опять войдет в Игру порадовать друзей и…

Звонок в дверь? Да еще какой упорный, это ж надо так трезвонить. Кого это черт несет в три часа ночи?

Человек попер на него сущим бульдозером, как голодный студент на буфет. В мгновение ока он оказался в комнате, оттеснивши хозяина аж на самую середину. И зашипел громоподобным шепотом:

– Где Возвратник? Берите его живо и марш за мной.

Дорогое пальто, холеное лицо. В его манере держаться было что-то такое, что глаза невольно начинали выискивать поблизости вооруженную охрану. Но, как это ни странно, человек был один.

– Откуда Вы?.. – растерянно начал геймер.

– Вы знаете, сколько людей отслеживает появление этого камня на Большой Земле? И структур тоже, к сожалению, не только государственных? Все поняли?

Парень судорожно кивнул.

– Держите. Это фартук из рентгеновского кабинета. Заверните камень, и он исчезнет со всех экранов. БЫСТРО! – рявкнул визитер, увидев, что обалдевший геймер стоит столбом, глядя на злосчастный фартук, как на живую кобру.

Геймер дернулся, резко рванул ящик на себя, и камень, подпрыгнув, покатился по полу. Визитер воздел глаза к потолку, но промолчал: осознал, похоже, что торопить бедолагу – только хуже получается. Так что стоял он молча и смотрел, как парнишка пытается выковырять артефакт из-под дивана.

– Заворачивайте живо! – не выдержал все же он, когда геймер вынырнул из-под дивана в изрядно запыленном свитере, но с вожделенной добычей в руках. – Так. Хорошо. А теперь пошли отсюда.

– Кто вы? – родил, наконец, парень животрепещущий вопрос.

– Я на вашей стороне, а большего Вам знать и не надо. В этой квартире живет кто-нибудь кроме Вас?

– Нет, она съемная.

– Хорошо. Пошли отсюда. Пошли, пошли – Вы себе не представляете, что здесь вот-вот начнется. Да пошли же, мне что, бить Вас по башке и нести на руках? Вы, простите, довольно тяжелый.

Бентли мчался по темной Москве. Стрелка спидометра уже приближалась к двумстам. Геймер испуганно смотрел на огни придорожных фонарей, сливающиеся, кажется, в сплошные желтые полосы. Это же не игра, это реал, нельзя так в реале. Вот сейчас ка-ак улетим на повороте…

– Но ведь сейчас же ночь, – растерянно проговорил он.

– Вы серьезно думаете, что я этого не заметил? – не без раздражения сказал визитер. – Есть в институте люди, не сомневайтесь. Полно людей. Я уже говорил профессору Климову, но вы повторите еще – камень должен быть активирован НЕМЕДЛЕННО! В тот же самый момент, как Вы его принесете, и даже раньше. Понятно? А что касается Вас – исчезайте, если хотите жить. В Зону! Немедленно! Там Вы будете хотя бы в относительной безопасности. Кстати, если что, надеюсь, Вы меня не узнаете? Вы меня в глаза не видели, не так ли?

– Не видел…

– Вот и хорошо, – согласился визитер. – А то я, знаете ли, тоже хочу жить. Да, и еще… попадете в Зону – передайте привет полковнику.

– От кого?

– От друга, провожавшего его в экспедицию. Он поймет.

Истошно взвыли тормоза, и машина остановилась так резко, что многострадальный геймер чуть не впечатался физиономией в лобовое стекло.

– Пошел! – скомандовал ему визитер и взашей выпихнул наружу. За спиной взвизгнули шины рванувшего с места автомобиля.

Институтский корпус действительно сиял всеми окнами как новогодняя елка. Двое знакомых ребят из лаборатории профессора Климова подхватили окончательно обалдевшего парня под руки и, спотыкаясь, поволокли вверх по лестнице мимо охранника, который, демонстративно зевая, смотрел куда-то в сторону.

– Скорее! – заорал выскочивший навстречу красный и встрепанный Климов. Профессор сдернул с носа запотевшие очки, протер, одел опять. Бесполезно – очки тут же запотели снова. – Скорее. Где камень?

Геймер поспешно протянул ему артефакт.

– Держи, – профессор сунул камень незнакомому парню, напряженно стоящему у стенки.

– Активируй!

Тот резко ударил по артефакту кулаком, и камень засветился тусклым желтым светом.

– За компьютер! – взвыл профессор на такой высокой ноте, что хоть в оперу его. И … господи, это же профессор Климов, рехнуться можно… сопроводил свой приказ основательным тычком в шею. Парень шустро плюхнулся в кресло и забарабанил пальцами по клавиатуре.

А потом…

Геймер первый раз в жизни увидел, как человек вылетает в… Игру… Зону… как хочешь, так и говори. Аж засмотрелся. Вот садится человек за комп, нахлобучивает шлем, логин вводит, пароль. Нормальная игра. А потом он вдруг начинает бледнеть, становится все прозрачнее и прозрачнее, и сквозь него просвечивает компьютерный стол. А потом… потом никого, и шлем со звоном падает на пол.

Он, наверное, долго бы продолжал пялиться на пустое компьютерное кресло, но его резко тряхнули за плечо.

– Ты еще здесь, идиот? За компьютер!

* * *

– Я все сделал, как мы договаривались, – доложился Доброжелатель. – Дальше ваша работа. Ох, как это все может мне аукнуться… даже думать не хочется. Но заманчиво… ой как заманчиво… Вы артефактов пузырных набрали? Или филоните?

– Набрали! – радостно ответила Крысуля. – Все Пузыри в округе вымели и пролопнули. Хоть теперь спрашивай тебя как их выращивать, эти Пузыри.

– Как выращивать Пузыри? – озадачился Доброжелатель. – Так с ходу не отвечу. Надо подумать.

– Думай, – разрешила Крысуля. – Но особо не тяни. Дело важное.

– Что-то этот облик мне сегодня определенно не нравится, – вдруг сказал Доброжелатель и превратился в того же самого, уже знакомого здоровенного и по виду не слишком трезвого сталкера. Крысуля хмыкнула и опять достала из шкафчика бутылку и два стакана. Обстановка стала непринужденной.

– За общее дело! – объявила Крысуля, поднимая стакан. – Кстати, я все хотела тебя спросить, спонтанное попадание геймеров в Игру – это программный баг?

Собеседник хихикнул.

– Да нет, – объяснил он. – Программный баг – это возможность вытаскивать из Игры артефакты. Это я, конечно, напорол. Да так напорол, что и сам концов никак найти не мог. Пытался это безобразие убрать, так тогда другие баги тянулись следом лавиной. Можно, конечно, наделить отдельные объекты нетипичными свойствами – специально оговорить, что именно Возвратники выносить нельзя. А потом сделать то же самое для половинок Игл. Как это у вас правильно говорят?.. прописать в исключения? Я что-то в этом роде и сделал. Так что шастать туда-сюда извольте только с моего ведома и под моим контролем. Да… Но не прописывать же было отдельно каждый камень, сколько их ни есть в Зоне?! Ты хоть представляешь, какая это была бы работа?

– Забавно, – рассмеялась Крысуля. – А Борода-то рассказывал не так.

– Да уж, – поморщился собеседник, – он под это дело все тебе выложил. Все, что знал. И ведь не накажешь его – сам приказал. А что он перестарался… Разводит стервец руками и говорит, что хотел как лучше. И ведь не врет. Но это самое «как лучше» – понятие очень и очень растяжимое. Все вы быстро учитесь так формулировать фразы, чтобы в них не было прямого вранья… Шустрые вы… И хитрые.

Доброжелателя, похоже, пробило на поговорить. По словам Бороды с ним это очень даже бывает.

– Но я, извини конечно, далеко не всегда говорил этому стервецу правду. Кому приятно рассказывать о своих ошибках? – продолжал разглагольствовать собеседник. – А непринужденно врать я давно научился – говорю же, у вас можно позаимствовать массу полезных мелочей.

– Так что там насчет попадания в Игру? – поторопила Крысуля

– Ах это… просто самый легкий способ устранить баг. Провалившийся в Игру человек камни вытаскивать уже никогда не будет, верно? И не нужно никакой нудной возни.

– Это точно… – медленно проговорила Крысуля. – Проще некуда. Нет человека – нет проблемы. И вообще, кого интересуют смерти и жизненные трагедии белых мышек, ага?

Она вспоминала костиковы рассказы об обугленном трупе Скорпиона, вспоминала о не вернувшемся неведомо откуда Флинте. Да сколько ж их еще было, по дури погибших ребят, не понявших вовремя, что правила игры для них изменились? И еще всплыли вдруг в памяти те монстрячьи деревни, за которые она, помнится, мечтала прострелить милому другу Доброжелателю башку.

– Обсуди этот вопрос с белыми мышками, – предложил Доброжелатель. – У вас в Институте их много обретается для разных опытов и препарирования. И не смотри на меня как через прицел. Я тогда действительно не очень представлял, насколько вы все неприспособленные. Думал – пойдете к своим, в вашу человеческую колонию, всего и делов.

Впрочем, он и сам видел, что доверительная и праздничная атмосфера уже разрушилась, и восстановить ее сегодня не представляется возможным.

Доброжелатель плеснул себе еще коньяку и сказал торжественно и очень-очень многозначительно:

– За наше общее дело!

Выпил коньяк и исчез.

Глава 11. О жизненных непонятках и сложностях.

– Да поймите же, – терпеливо говорил полковник. – В Зоне совсем другая жизнь. Никакого гламура. Никаких Вам ночных клубов и тусовок. Да, конечно, мы теперь можем переходить на Большую Землю, но, как Вы сами понимаете, отнюдь не каждый день и уж конечно не для посещения увеселительных мероприятий. Если Вы решитесь на этот шаг, Вам придется…

– Как? – перебила Прекраснейшая из женщин в полном изумлении. – Нет ночных клубов и светских тусовок? Совсем нет?

– Совсем!

Она пожала роскошными плечами.

– Ну что ж. Прекрасно. Именно этим я и займусь в первую очередь.

* * *

– Андрюшенька? – удивилась Прекраснейшая из женщин

– Тетя Лида? – в свою очередь изумился адъютант. – Ты-то откуда здесь взялась?

Женщина рассмеялась

– А что же ты, поганец, писал Мариночке, что тебя перевели служить в подмосковную военную часть?

– А я врал? – оскорбился тот. – Если в мою часть можно попасть из Москвы максимум за полчаса, то какая она по-твоему?

Адъютант гордо посмотрел на Прекраснейшую из женщин. А потом почесал затылок и добавил.

– Но маме меня все равно сдавать не надо.

И тогда полковник понял, что он окончательно пропал.

* * *

– Как ты не понимаешь, папуля? – возмущалась Крысуля, присевшая на подлокотник полковничьего кресла. – Это надо сделать. Это необходимо!

– Дядя Миша, она права, – поддакивал адъютант Андрюша. Он сидел на подоконнике, потому что в его кресле уютно устроилась Прекраснейшая из женщин.

– Вот видишь, Мишенька, – говорила женщина. – Даже наши дети все понимают. А ты…

* * *

Полковник проснулся в холодном поту. Он помотал головой и при всей своей несклонности к инфернальным выражениям грязно выругался. С этим входом-выходом одни проблемы. Днем сидишь и ждешь каких-нибудь гадостей с Большой Земли. Будут, будут гадости – за начальством не задержится. А ночь придет, так еще хуже. Приснится же такое!

Он перевернул мокрую подушку на другую сторону. Другая сторона была… ну, в общем, тоже не сухая.

Прости, дорогой читатель, я понимаю, – это слишком жестоко даже для реалий Зоны. Что-то я совсем расшалилась.

* * *

Атмосфера в Периметре была приподнятой. Ура! Выход на Большую Землю наконец-то существует. Долгожданный собственный канал переправки артефактов, независимость от прихотей перекупщиков. Как же это здорово.

А в жизни Зоны отпуска теперь будут настоящие, на время которых можно много куда съездить и много чего посмотреть. У научников появятся конференции, пусть даже и суперсекретные. Вон Репей уже съездил, проложил дорогу. Первопроходец! Все Большое Болото до сих пор на ушах стоит, воет и визгает от восторга. Да и одно ли оно? Все, можно сказать, визгают.

Большая Земля у каждого в кармане. Большая Земля наша. И это… это да черт знает, что такое. Кто не из Зоны, тому не понять, хоть он, бедняга, лопни.

А некоторые собираются перебраться на Большую Землю насовсем. Есть же такие удивительные индивиды, которым не нравится Зона, не так ли, дорогой читатель?

– Ну, когда будем прощаться? – спросила Крысуля, поймав за рукав Вепря в Институтском коридоре.

– Не понял? – переспросил тот озадаченно

– Ты когда уезжаешь?

– Куда?

– На Большую Землю, естественно.

– У тебя с крышей все в порядке? Шифером не шуршит?

– Ну как же, – удивилась девушка. – Ты всегда говорил, что твоя главная цель в жизни – разработать выход. И ты – как только, так сразу.

– У меня, между прочим, работа не окончена, – обиделся Вепрь. – Ты не забыла? Кубик Веприка… тьфу ты!.. в смысле кубик артефактов… тьфу ты, черт!.. таблицу ты, что ли, будешь заканчивать? Это, между прочим, основополагающая работа для Зоны, ты понимаешь, блондинка?

– Понимаю, Менделеев, точнее Мендевепрев ты наш зоновский. Так ты не уезжаешь?

– Да говорю же – нет!

– Это отлично! – обрадовалась она. – Тогда на место Северцева нужно посадить тебя. Ты наилучшая кандидатура для начальника отдела. Я подсуечусь… с Доком поговорю.

– А Северцева куда денем? – заинтересовался Вепрь

– А разве он не уезжает? Ему же никогда не нравилась Зона.

– Нет. Не уезжает.

Крысуля почесала затылок.

– С вами, мужиками, тяжело, – изрекла она со вздохом. – Нелогичные вы какие-то, мужики. И непоследовательные!

* * *

Нет, выход на Большую Землю – это чудо какое-то. Взять хоть того же Леху, у которого как разинулась варежка при виде Москвы, так и не закроется никак до сих пор. Или вот Репей с его Московской конференцией. Перед поездкой он, весь такой солидный и важный – начальник Институтской агротехнической лаборатории это вам не фермер какой занюханный – степенно прошелся по родной деревне. А приехав обратно, понавез всем подарков с Большой Земли. Маленькой племяннице он вручил куклу Барби.

– Ой! Кукла Крысуля! Кукла Крысуля! – радостно залопотали деревенские ребятишки, увидев игрушку.

Девочка была в совершенном восторге – подарок великолепен. А некоторые наличествующие в нем досадные недоработки легко устранимы.

В тот же день она обстригла любимой кукле чересчур длинные волосы. Потом, критически оглядев глупый и неудобный гардероб, которым снабдили бедняжку на Большой Земле, пошла за помощью к тете Стрекозе, мастерившей одежку всей деревне. В первую очередь тем, кому особенности фигуры мешали покупать готовую.

И добрая тетя сшила маленький полевой комбинезон с двумя кобурами на поясе. А бронекостюм для куклы делала половина Большого Болота, старательно вырезая из консервной банки разные детальки по сделанным Стрекозой выкройкам.

* * *

Комната в московском отделении Института, три стола с компьютерами и вертучими креслами около них. Вот такой кучерявый вокзальчик – невольно всплывал в голове анекдот о четырех мужиках, едущих в командировку в шкафу-купе. Сегодня Леха отбывал домой. Хоть и объяснили ему все заранее, было как-то странно.

– С компьютером разберешься? – спросил парень в белом халате.

Ох уж эти мне научники.

– Ни за что! – ответил ему Леха. – Я таких штук в жизни не видал. Я вообще неандерталец.

Компьютер немного отличался от тех, к которым он привык, но ничего принципиально нового. Леха нахлобучил шлем, ввел логин и пароль, нафиг не нужные, но оставшиеся с тех времен, когда программа работала как полноценная игровая, и нажал кнопку входа.

Ощущение забавное – как будто прошел переход в другую локацию. А комната почти такая же – столы, компьютеры, вертучие кресла. Вокзал станции прибытия. Только не было яркого солнечного дня за окном – здесь шел дождь.

– Ты у нас кто? – спросил очкастый паренек, научник, курирующий прибывших с Большой Земли. – Шишкин?

– Ага.

Парень выудил подписанный пластиковый пакет и вручил Лехе.

– Одевайся.

Леха раскупорил пакет. Одежка была его собственная, ее даже умудрились особо не помять. Ну и чудненько, хватит торчать голышом, у нас не Сочи.

– Надевай браслет, – скомандовал очкастый, когда Леха оделся.

Тот послушно взял и застегнул на руке членистое металлическое кольцо.

– Отлично. Теперь снимай.

Леха пожал плечами, расстегнул устройство и вернул его парню.

– И что?

– Все. Теперь ты здесь, в Зоне.

– А там?

– А там тебя нет, – улыбнулся научник. – Слушай, а Москва, она какая?

– Красивая, – ответил Леха. – Большая.

– А я все никак не соберусь, – вздохнул паренек. – Работы невпроворот.

– Еще побываешь. Это теперь не проблема.

Леха подошел к окну. Родная и знакомая панорама Пионерска, занавешенная пеленой дождя. Странно, но он был доволен, что вернулся домой. Хотя Москва ему очень даже понравилась.

Его пребывание в Москве затянулось дольше, чем ожидалось. Какие-то люди с острыми глазками расспрашивали его и его товарищей в бесчисленной веренице кабинетов. Обо всем расспрашивали – о Зоне, о Периметре, сталкерах, монстряках. И особенно настырно о перекупщиках. Осточертели до крайности, но приходилось терпеть. Впрочем, времени на осмотр города ему все равно не хватило бы, сколько бы его ни было. Москва оказалась очень красивой. И огромной. Леха даже не представлял, что город может иметь такие чудовищные размеры. Провести здесь в кое-то веки свалившееся свободное время было прекрасно. Но перевестись насовсем, как Колесов… Колесов этот, ВИП-персона хренова. Все ребята держались по возможности вместе, а он исчез как только так сразу и даже ручкой не сделал. Даже попрощаться не зашел. Да ну его на фиг, с мысли сбил. О чем он, Леха, затеялся рассуждать? Насчет перевестись насовсем? А что бы он, Леха, там делал? Он картограф, а не какой-нибудь Евгений Онегин, чтобы всю жизнь слоняться по бульварам. А картографы в Москве без надобности.

Если бы его, Леху, вдруг перевели на Большую Землю, он, наверное, пошел бы добровольцем в какую-нибудь горячую точку. Из него получился бы хороший спецназовец.

Хороший? Да, конечно. Это так. Но в экспедиции ему довелось увидеть спецназ будущего. Его профессия, в том виде, какой он знает, обречена. Ах, говорите, он, Леха, не спецназовец, а картограф? Так картограф – тот же спецназовец. И в картографы тоже будут посылать зомбаков. Ах, говорите, это будет очень нескоро? На его век работы хватит? Да, конечно. Но ему-то теперь всю жизнь предстоит знать, что он – динозавр.

А Крысуля, между прочим, говорила, что он, Леха, ее интересует… да…

Кстати, этот придурок Фролов Крысулю терпеть не может, хоть она ему и спасла жизнь. Эта, говорит, крыса стервозная, меня убивала. Ему объясняют – убивала, чтобы «поднять», иначе было не спасти. А он в ответ – вот когда умер, тогда пусть и поднимала бы.

Уж сколько втолковывали дураку, что умирал бы он тяжело и долго. Время клинической смерти – промежуток между остановкой сердца и гибелью мозга – и есть те несколько минут, в которые его нужно было успеть поднять. После смерти того, что у него заместо мозгов – кранты.

Так вот, очень даже зависит это время от того, как человек умирает. Если быстро и внезапно, как от удара ножом или от пули – до шести минут. А при умирании долгом и изнуряющем оно здорово сокращается. И при сильной кровопотере, как у него, дурака, может ужаться до нескольких секунд. Поднять человека за такое время, как он, Фролов, себе это представляет?

Понять-то он, вроде бы, понял. Но теперь у него новый бзик. Я бы, говорит, не умер, я жилистый. Эта стерва просто на мне эксперименты делала, как на мыше каком подопытном. Вот так.

А Крысуля, между прочим, рисковала, и серьезно. Не сумей она придурка поднять, повисло бы на ней убийство. Причем убийство беззащитного раненого человека. Раздуть это дело нашлась бы куча желающих. Один Петр Иванович чего стоит. Такие круги вокруг нарезал, а уж носом крутил с редкостной выразительностью!

Впрочем, он, Леха, опять отвлекся. Давай-ка вернемся к Крысулиному к нему интересу. Так что, друг Леха? Слабо самому с мертвой мордой гулять? И не в зомбячьей банде. Сходил Леха пару раз, тоже ничего себе мероприятие. Впечатляющее. Но там хоть отключаешься в Туманной камере еще до того, как умер, и воспоминания остаются путанные и невнятные, как обрывки снов.

А если ты в сознании? И когда убиваешься и когда уже убился? Ах, он, Леха, для этого недостаточно ненормальный? Ну-ну…

* * *

– Ты уверял, что Замятина снимут с директоров на счет раз. Как только наладятся контакты с Большой Землей, так и снимут. Там серьезные люди, там инстанции, – Петр Иванович смотрел с отчетливой укоризной, мол, плохо ты мною руководил. – А его все не снимают. И что теперь?

Глядя в разволнованную физиономию «соратничка», Виктор Васильевич в который раз вздыхал про себя: ох, как тяжело работать с дураками! Если б он хоть с самодеятельностью не вылезал, сукин сын, а согласовывал свои инициативы. Это же надо было додуматься написать в инстанции, что в Институте с поощрения директора занимаются некромантией, «каковая суть мистика и чертовщина». Так ему приспичило прищемить этой дурной Барби ее кукольный носик, что уже и остатки мозгов отшибло болвану начисто.

Результат получился закономерный. Замятин отписался, что некромантия, мол, не мистика и не чертовщина, а шифр темы. И вежливо извинился за некоторых обчитавшихся фэнтези сотрудников института, которые отнимают время у серьезных и занятых людей. Отмазка, естественно прокатила. Чтобы заставить чиновников поверить в некромантию, это надо попотеть, а наоборот – нет проблем. Чиновники понимают про финансовые злоупотребления, административные нарушения, про коррупцию и другие дела и делишки серьезных людей. А любителей фэнтези считают людьми несерьезными и, следовательно, сомнительными финансовыми партнерами. Эдак недолго и потерять его как источник для слива нужной информации. По крайней мере, этот его опус долго в инстанциях не забудется. Хорошо еще, что он, Виктор Васильевич, к оному опусу никаким боком не притянут.

И ладно бы Кукла голову дураку Петьке за это письмо отгрызла, был бы толк от его выходки. Так ведь нет. Ходит теперь за ним, ржет и настоятельно просит подарить ей какую-нибудь серебряную безделушку – лучше рюмку. И тебе галантность, и тебе диагностика на чертовщину.

Что же касается нытья соратничка по поводу Замятина…

– Не волнуйся, – сказал он с подчеркнутой уверенностью покачав головой. – Снимут. Но работать придется в поте лица, учти. Пора пускать в ход главный козырь, который я пока что держал в заначке. Финансы. Замятин у нас… э-э … романтик. Где ты видал романтика, который бы разбирался в финансах? У них ведь как: что идет на пользу этому самому пресловутому «делу», то и благо. Он уже сейчас столько отчетных статей понарушал, что в прежние времена потянуло бы на ха-ароший срок. Кому какое дело, что тебе на месте виднее, как деньги потратить и на что? А ведь тут есть еще один аспект. Немаловажный, кстати сказать. В институте в последнее время появилась прорва дорогого оборудования, и это при полном отсутствии финансирования. А денежки откуда взялись? Ага… Незаконная хозяйственная деятельность… да если ты на государство столько вбухал, сколько же хапнул себе? Ему тут такие комиссии организуют, только намекни! Взвоет, сволочь. Все сделаем, не беспокойся. Связи, это дело наживное. Теперь, когда есть выход, мы ими быстро обрастем, вот увидишь.

– А это… насчет моей просьбы?..

– Ива-аныч! – всем своим видом Виктор Васильевич выразил укоризненное удивление. – Как ты это себе представляешь, Иваныч? Поверь, я очень ценю все, что ты для… э… для нашего общего дела делаешь. Да. Кем угодно тебя назначу, но этот пост не в ведении директора. Тут даже полковник бессилен, хотя он в Зоне царь и бог. Зама по внутренней безопасности присылают ОТТУДА, пусть он формально даже и не из органов!

Виктор Васильевич поднял глаза к потолку и ткнул большим пальцем куда-то за спину и вверх.

– Да и зачем тебе такой пост? Ты хоть понимаешь, какая там жуткая ответственность? Нет, я принимаю и даже разделяю твое желание кое-кого прижать. Но что им предъявить по официальной линии? Хабар? Так они его берут не в экспедициях от института, а на на этих дурацких субботниках. Можно сказать, в туристических походах… да… и тосдают, по крайней мере, частично. Не волнуйся, мы их прищучим вполне качественно, на самом больном для них месте, на работе. Насуем палок в колеса. Покумекаем насчет тематики. Опять же кадры. Зажмем зарплату, премии, о должностном росте молодежь у них и думать забудет. Успехи замолчим, неудачи раздуем. Прижмем так, что люди от них сами побегут. Жизнь у них настанет нескучная, это я твердо обещаю.

– Особенно крыску эту наглую белобрысую, – мечтательно почмокал губами Петр Иванович. – С мутантами спит, рыльце свое кукольное повсюду сует, сама себя режет – и все ей как с гуся вода.

– Далась тебе эта кукла. Говорю же – прижмем. У меня по поводу ее безобразного поведения от одного Пал Саныча лежит столько телег, что хватит на роман в письмах. Кроме того, есть здесь еще несколько… э-э… аспектов. Антигуманность. Убийство сотрудников, причем иногда с особой жестокостью. Да и вообще, а если ошибка эксперимента? Если оживить убиенного не удастся, что тогда? И я точно знаю, что убиения эти производятся иногда и из пистолетов. И даже из автоматов. Это же незаконный оборот оружия! И не говори мне, что в Зоне стволов немерено у каждого человека. Необходимость? Для инстанций это значения не имеет, не знают этого в инстанциях, и знать не хотят. По закону граждане обладать оружием не имеют права, так что – караул!

– Но я ничего не понимаю в оружии. Что я тут могу написать?

– Разве я сказал, что ты должен лично ручечкой по бумажке чирикать? Финансовые документы разве ты сам делаешь? Привлеки специалистов. Вон хоть бы Фролова. Для него поквитаться с белобрысой крыской – хрустальная мечта. Он тебе с радостным визгом все изобразит и наладит по инстанциям через особый отдел, только намекни, что открывается сезон охоты…Ты лучше вот над чем подумай. Слов нет, насчет деятельности разумной и полезной, – Виктор Васильевич со значением подмигнул, – у Внутренней безопасности возможности неслабые. Но против возможностей зама по хозяйственным вопросам не тянут. Теперь, когда есть выход, хабарных троп появится… да уже появилось чертова уйма. Но все они выстроены кустарно. Доморощенные. Сплошной детский сад, штаны на лямках. Никакого размаха, никакой фантазии, как в советское время несуны с завода горсть шурупов сопрут на бутылку водки, и рады. Тьфу, совок типичный, глаза бы не глядели. И твое место зама по хозяйственным вопросом – это ж золотое дно. Вперед! Нужна хорошо законспирированная и разветвленная система скупочных пунктов. Нужна система авансирования поисковых отрядов и сталкеров-одиночек. Для прикрытия организуем специальный отдел, сверхсекретный до такой степени, что в его дела всякие Замятины… когда уже будут отнюдь не директорами… и носа сунуть не смогут. Ты по совместительству его и возглавишь. Вот тебе и поддержка научного статуса, это вопрос тоже важный. А этот твой отдел организует в разных местах Зоны полевые лаборатории, понял?.. понял?.. И основное финансирование направим через тебя.

– Все это прекрасно, вот только полковник. Ему глаза не замажешь.

– Полковник – это да, – нехотя признал Виктор Васильевич. – Полковник – это проблема. Как только стану директором, займусь вплотную.

– Ничего не выйдет. Он упертый. И бессребреник не хуже любого романтичного и придурочного научника. А киллеру к нему подобраться будет ой как не просто.

– Зачем такие крайности, – картинно удивился Виктор Васильевич. – Человек просто засиделся в полковниках. Он давно уже заслужил себе мохнатую звезду и лампасы на штанишки. Пусть получает генерала и валит из Зоны к непотребной матушке. А сюда пришлют разумного человека. Есть на Большой Земле нужные и очень даже заинтересованные в этом люди. А нам сейчас надо – кровь из носа – организовать поток «гумаг» в инстанции. Поработай с людьми, которым Замятин воткнулся костью в горло. Ну, не мне тебя учить. Нам позарез нужны его провалы и всякие такие… Любое дело можно соответствующим образом истолковать, если постараться.

* * *

Леха вышел на улицу и поплотнее натянул капюшон куртки, спасаясь от дождя. Думалось все о том же. Хорошие друзья, интересная работа. Стратегия и тактика зомби-спецназа… закачаешься ведь.

Что ж ты жмешься?

А его старые друзья как же? А они так и останутся друзьями. Уж он, Леха, постарается. Обеспечит. Раньше он служил у картографов и ходил к некромантам в гости. А теперь будет работать там и ходить в гости сюда. Еще, глядишь, подружит их всех между собой. Хорошие люди должны дружить.

Так что, милый, созрел ты, наконец? Или боишься, что ножиком зарежут? Ну, ты прям как компотная барышня. Тьфу ты, черт, не компотная… как ее там? А-а, кисельная!

Леха взялся за телефон и вставил Иглу.

– Крысуля, подавай на меня запрос.

* * *

– Сделай что-нибудь! – требовательно сказал капитан Толкунов и бросил лист бумаги на стол перед майором Давиденко.

Давиденко длинно и заковыристо выругался. Крякнул и еще раз посмотрел на лист с отвращением и досадой. Помолчал. И перевел взгляд на появившихся в дверях капитанов Евдокимова и Мигулина. Этим ребятам он доверял. Потому и вызвал именно их. Не настучат, что он намерен саботировать приказ самого полковника. Если бы еще знать, как…

– Читайте, – буркнул он.

–…! – высказались оба хором, прочтя бумагу

– Кретин! Сам нарвался. Говорили ему, чтобы не терся там, – сердито сказал Толкунов.

– Да, конечно… Но парня-то все равно жаль. Хоть и дурак.

– Говорил я этому идиоту – погубит тебя когда-нибудь твое любопытство, – вздохнул майор. – И ведь полковник уже подписал запрос. Что будем делать?

Почесали репы.

– А что Крысуля говорила, когда полковник в экспедицию картографов навязал? – спросил Евдокимов. – Долго, помниться, говорила. Убедительно. Не нужны ей, мол, никакие картографы. Может быть, ей это все сейчас и повторить?

– А ты помнишь, что она говорила еще? – спросил Мигулин не без ехидства.

– Нет, но мы вспомним все это вместе.

– Не напрягайся, я напомню. А говорила она, что ей живые люди не нужны. Живые! А Леху она убьет. Вот и решение проблемы.

Стало как-то совсем печально.

– Без поллитры не разобраться, – постановил майор. – Вася, организуй, дружок, бутылку. Думать будем.

И адъютант вылетел из комнаты с такой скоростью, будто эта бутылка водки действительно могла помочь попавшему в беду товарищу.

Майор посмотрел ему вслед и поморщился.

– Как я этих мажоров не люблю. Папенькин сынок. Полковник себе-то, небось, это сокровище не оставил, сплавил мне.

– Вроде не наглый, – с сомнением проговорил Евдокимов. – Ленивый?

– Хуже! Да ну его к негру в это самое… не о нем речь. Думайте, как дурака Леху выручать.

* * *

По дороге адъютант схватился за телефон.

– Леха, ты только не волнуйся. Тут на тебя запрос пришел от некромантов, полковником уже подписанный. Но майор созвал целый консилиум, они обязательно придумают, как тебя не отдавать. – проорал он на одном дыхании и отключился.

Леха ошарашенно застыл, глядя на умолкший телефон. Ядрена вошь! Вот ведь не ожидал он от майора такой подлянки. Вроде приличный мужик, и на тебе! Не поймешь его – то в картографы не отпускал, теперь из картографов не отпускает. Черт-те что!

Да ладно… Против приказа полковника так просто не попрешь. В крайнем случае, он, Леха, звякнет Крысуле. А та к полковнику сходит. Хоть и не хотелось бы начинать службу на новом месте с воплей о помощи.

* * *

Когда Васька прибежал с бутылкой водки, настроение в кабинете у майора было уже приподнятым.

– Ну, ты голова, Серега, – весело излагал майор, тыча в Мигулина пальцем. – Просто-то как. Эта стерва чванится, что работает только с добровольцами? Чванится! Так что парню достаточно просто отказаться. А там уж мы на нее надавим!

– Но ведь этот отказ придется занести в личное дело, – осторожно напомнил Евдокимов.

– Черта с два! Мы заставим ее отозвать запрос. А иначе ославим на всю Зону за лицемерие. А нет запроса, значит и отказа официального нет. А, Вася пришел… Гони пузырь.

Бутылку живенько раздавили.

– Но уж я его сначала попугаю, – окончательно развеселился майор под водочку. – А то нарвется он когда-нибудь по-крупному, если длину своего любознательного носа не укоротит. Уж найдет, во что еще влипнуть, Варвара любопытная. Вася, вызови его сюда немедленно. Да не вздумай предупредить, знаю я тебя, шустрого. Всю воспитательную работу мне испортишь.

Повеселевший адъютант потянулся к телефону, а майор, надевая на лицо отечески-насупленное выражение, нетерпеливо махнул капитанам рукой.

– Вы, ребята, погуляйте-ко минут с полчасика, покедова я его буду прессовать.

* * *

Когда Толкунов, Мигулин и Евдокимов снова заглянули к майору, вид у того был какой-то безрадостный.

– Зря я, мужики, затеял всю эту воспитательную работу, – сообщил он и поскреб затылок.

– Это еще почему? – ехидно поинтересовался Мигулин. – Медиков вызывать не пришлось, слышно было бы. Или парень просто описался?

– Не описался. Все получилось гораздо хуже. Да не хихикай, скотина, я не о том! Этот придурок отказался отказываться.

– Как это? – ошалели слушатели.

–Так! Гонор спецназовский, однозначно. Наорал я на него, пугать начал. И перестарался, похоже. Переклинило парня. Спецназ, мол, от заданий не отказывается никогда. Готов, мол, служить, где родина прикажет. Сам я в молодости был такой, с пол-оборота заводился. Бедный Леха.

Капитаны синхронно перевели взгляд на адъютанта Ваську. Судя по его расширенным, почти квадратным глазам, розыгрышем тут и не пахло.

– Да, – тихо подтвердил тот. – Я уже приказ о переводе сам напечатал.

По его интонации можно было подумать, что парень признавался в каком-то преступлении.

Майор помолчал. Его помощники тоже не придумали, что бы такое умное сказать в этой идиотской ситуации.

– Вы, мужики, слушайте дальше. Это еще не все кино, – продолжил майор. – В общем, решаю я, сам напортачил, самому и исправлять. Помните, разнарядка пришла насчет переподготовки? Большая Земля, полгода… Я еще раздумывал, кого бы поощрить. Но раз такое дело, пускай едет он.

– И что?

– И то! Вскинулся, задергался. Почему это его на переподготовку? Он тут что, самый неподготовленный? Чемпион по провалам? Вроде со всеми заданиями справлялся, до сих пор нареканий не было. И запрос вот на него пришел. Он нужен здесь! И смотрит на меня, как сталкер на вошь. Чего-то, я мужики, в этой жизни не понимаю…

* * *

– Заходи, Дима, заходи, – рассеянно сказал полковник. – У тебя дело?

– Да не то чтобы… – задумчиво ответил майор Давиденко. – Просто чего-то я в этой жизни не понимаю.

– Да? Это серьезно, – усмехнулся полковник. – Ну ладно, уже вечер и работу можно считать на сегодня законченной. – Принеси нам коньячка, – обратился он к адъютанту.

На столе быстро образовалась бутылка коньяка и порезанный лимончик.

– Хороший у тебя адъютант, – завистливо проговорил майор, когда за парнем закрылась дверь кабинета.

– А у тебя что не так? По-моему, я направил тебе неплохого парня. Папенькин сынок, конечно, но из учебки характеристики положительные до полной неприличности.

– Мажор, который бесится с жиру, вот он кто! А уж если с ним что случится, его папаша мне башку откусит, что твой зомби. И тебе, между прочим, тоже… сможет, сможет не надо скептических взглядов. Он в известном смысле теперь наше начальство. Во всяком случае, твое. И вообще, сейчас, когда есть и вход, и выход, Большая Земля нас вот так зажмет.

И майор продемонстрировал собеседнику плотно стиснутый внушительный кулак. Полковник криво усмехнулся и пожал плечами.

– Представь себе, что стоит у тебя в кабинете дорогущая хрустальная ваза. Около которой и пробираешься-то бочком – кабы не разгрохать, – продолжал между тем разоряться майор. – И ладно бы она стояла тихо и смирно, как вазе и полагается. А ей хочется поиграть в футбол. В качестве мяча… во все дыры лезет, стервец. Знал бы ты, как я устал ловить его за штаны.

– Не ожидал. Извини, Дима, не хотел тебя подставлять. Так ты по этому поводу пришел?

– Да нет, конечно. К этому козлу я уже привык. Тут другое. Ты не сердись, но я пытался твой приказ… того… похерить. Тот приказ, о прикомандировании Алексея Шишкина к некромантам.

– Если бы тебе это удалось, я бы не сердился. Я бы тебя просто убил, – сообщил полковник. Правду сообщил. Убил бы, хоть и без злобы. – И что это тебя на саботаж потянуло?

– Ну, как?.. Жалко стало парня. Веселый, компанейский. Ну какой из него некромант? Вот если бы Фролов?

– Фролова она не хочет.

– Ну, никак не понимаю, почему именно Леху?

– Вот поэтому-то ты майор, а я полковник.

– А ты, стало быть, понимаешь?

– Я и не пытаюсь. Еще мне не хватало учиться подбирать кандидатов в некроманты. У меня есть человек, который это умеет – вот и флаг ей в руки. В спецподразделениях даже с менее жесткими системами тренировок случается всякое. Тут тебе нервные срывы, бывает даже стреляются. А у нее до сих пор ни одного эксцесса, может, ты не заметил? Так что я с ней по поводу кандидатур спорить не собираюсь.

Майор Давиденко вздохнул.

– Ну, хорошо, допустим ей виднее. Но, ты понимаешь, мы же так хорошо все придумали… – начал он и прикусил язык.

– Угу. Ты, стало быть, не единственный пакостник? Ладно, проехали. Дальше рассказывай, мне уже интересно. И на будущее надо знать.

– Она на каждом углу трендит, что работает только с добровольцами. Если бы он отказался, мы заставили бы ее отозвать запрос. Иначе ославили бы по полной.

– А он, стало быть, не отказался.

– Ни в какую.

– М-да… Вот ведь великие комбинаторы! Стратеги хреновы. Такой вариант только полный пень предвидеть бы не сумел. А я-то Куклу ругаю за стратегическую бездарность. Естественно, парень не стал отказываться. Вы, мудрецы, всерьез думаете, что она с ним свой запрос заранее не согласовала? Она действительно работает только с добровольцами.

– Да как же нормальный человек может захотеть пойти в некроманты? Где она вообще берет этих своих добровольцев, хотя бы для зомбячьих банд?

– А я имел удовольствие наблюдать, как она набирала свою первую зомбячью банду. Даром что блондинка и глаза-блюдечки. А поговорила с ребятами, посмеялась – почти все и согласились. Умеет девочка работать с личным составом.

– Я понял, – сказал майор и вышел. Полковник посмотрел вслед. Не вполне он, конечно, был искренен. Личное дело Шишкина носом прорыл. Единственная странность в нем, это указанное в качестве главного недостатка любопытство. Это каким надо быть, что б огрести такую запись? Еще, может быть, подобных поискать и Кукле представить? А то Шишкин этот, парень неплохой… конечно. Опытный. Но вот по части теории, к сожалению, никогда особо не блистал. А теоретик ей не помешал бы.

* * *

Майор ворвался в кабинет. Мимоходом турнул непривычно задумчивого адъютанта.

– Василий, ты что, влюбился? Кончай в облаках витать, вызови мне быстренько Евдокимова и Мигулина.

– Полковник мне все объяснил, – рассказывал им майор – Эта стерва умеет заболтать людей. С добровольцами она работает, х-ха! Мозги запудрит, некромантка чертова – сам не заметишь, как на все согласишься. Бедный Леха. Вася, дружек, организуй бутылку.

Ваське не пришлось далеко бежать, бутылки в количестве двух штук стояли у него в шкафчике. В прошлый раз он купил сразу три: а вдруг одной бутылки не хватило бы для мозгового штурма по спасению Лехи? Как будто это было сто лет назад!

– Кого хочешь заболтает, – разошелся майор под водочку. – Вот понадобишься ей, к примеру, ты … – кивнул он на Евдокимова

– Мне нельзя, у меня жена, – испугался тот.

– Она и жену твою заболтает!

– Точно, – подключился Мигулин. – Разобъяснит ей, что нет ничего удобнее мужа-зомби, если уметь брать под контроль. И ведь научит. Все бабы стервы!

– Заболтает, – разглагольствовал майор, не вникая особо в мигулинские умопостроения. – Но я тебя не отдам. Спецназ своих не сдает. Васька, еще водки тащи!

– Спасибо, товарищ майор, – благодарил поддавший Евдокимов.

– Так ты же оболваненный будешь, – напомнил ему Мигулин – Ты туда будешь хотеть. А майор не отдаст. И вот сидишь ты весь такой печальный, кроешь майора матом и объясняешь, что быть зомби – это мечта всей твоей жизни. Таким дохлым зомби с такой синей мордой.

– Стервец! – возмутился Евдокимов. – Это тебя она к себе возьмет, потому как хитрозадый ты очень!

– Ха! Я не женат, – усмехнулся Мигулин. – А кроме того – я человек военный. Куда прикажут, туда и пойду. Так что если будет мне какое-нибудь пакостное назначение, лучше уж я этого буду хотеть.

Тогда Давиденко и Евдокимов обиделись на Мигулина и не разговаривали с ним до окончания пьянки.

* * *

Давно наступила ночь, но сна у Лехи не было ни в одном глазу. Эти вход-выход, чертовы, одни с ними проблемы. Переподготовка какая-то дурацкая. Ладно, отбился, вроде бы. Но сколько аргументов прибредет в многомудрые начальственные головы, а главное, какие это будут аргументы? Уговорят полковника, и что тогда?

Некроманты? Полковник скажет – переподготовишься, тогда валяй. А вернешься с переподготовки аж через полгода, он же и заявит: тебя учили? Средства тратили? Служи! Зря с тобой, что ли, возились на Большой Земле?

Надо как можно быстрее все провернуть. От греха.

Глава 12. О сбывшихся мечтах или Дураки и дороги.

Полковник хмуро смотрел в окно. Нет, формально ему не на что было пожаловаться. Он будет повышен в звании. Его представили к государственной награде, и весьма неслабой. И теперь отзывали в Москву. Он уже выполнил свой долг перед Родиной.

Выход на Большую Землю, о котором так давно мечтали, изменил все. Мечты имеют обыкновение сбываться.

А на его, полковника, место, как выяснилось, отправят хорошо известного ему генерала Стоколова, перемещавшего всю жизнь с одного рыбного места на другое. И сидевшего на них, пока эти места его мудрыми усилиями не переставали быть рыбными.

А что он, полковник, может сделать? Он военный человек. Военных не спрашивают.

* * *

Виктор Васильевич был в полном и совершенном шоке. Он считал себя блестящим мастером подковерных игр. Без ложной скромности считал. Но… никаких подковерных игр просто не было. Парень лет тридцати, которого собирались назначить директором Института, чей-то родственничек, ясен пень, он посмотрел на Виктора Васильевича, как на динозавра, не вымершего еще по странному недоразуменью. Он считал, что никакая помощь ему не нужна, а связи… да боже ж мой!.. связей у нас и самих, как грязи. Да таких, что вам и не снилось, мышки серые. Менеджер, учившийся в Америке, он искренне полагал, что может управлять всем. А какая разница?.. хоть булочной, хоть институтом, хоть (спаси нас боги всех миров и народов) атомной станцией. Он снисходительно обозрел свои будущие владения и отправился назад в Москву собирать свою собственную команду, с которой наведет в этом бедламе порядок.

За что нам такое наказание, о великие боги?

Дураки и дороги?

Проблемы с дорогами в Зоне были всегда – на то у нас и картографы. И этих проблем нам вполне хватало для не расслабляться. Но еще и дураки? Это уже через чур.

Да пребудет с нами дождь.

* * *

Компания, собравшееся в директорском кабинете, была весьма пестрой. В прежние времена трудно было представить их всех за неформальной беседой. Но времена были новые.

Выход на Большую Землю… да… мечты, как мы уже отмечали, имеют обыкновение сбываться. И никому тогда мало не кажется.

– Я читал его план реорганизации Института, – уныло сказал Замятин. – Это хана.

– Может быть, несчастный случай? – осторожно спросил Виктор Васильевич. – Здесь Зона, всякое может случиться.

И он очень выразительно глянул на Крысулю.

– И думать не моги! – рявкнул Филин, тоже поворачиваясь к ней.

– Тихо, друзья, не шумите, – Замятин потер виски. – Ерунда это все. Даже если и… вы серьезно считаете, что там один такой придурок? Другой такой же приедет.

– Есть еще вариант, – встряла Крысуля. – Ну их всех в три загиба. Давайте найдем во второй локации не совсем развалившиеся развалины, отштукатурим малость, дырки залатаем. И сделаем свой собственный Институт.

– Ты дура? – зарычал Филин.

– Конечно. А ты разве не в курсе?

– А что, интересный вариант, – задумчиво сказал Замятин. – Может я тоже дурак, но в этом определено что-то есть.

– Ты пьян?! – взвыли Филин с Северцевым в один голос и с редкостной синхронностью

– Ой, что это я, – сконфузился вдруг Замятин. – Действительно…

Достал из шкафчика бутылку и несколько стаканов.

– Наливайте себе сами, ребята, – объявил он. – По потребности. Пьем не чокаясь.

– Да ладно, почему вдруг не чокаясь, – затарахтела неисправимая оптимистка Крысуля, – Говорю же, сделаем свой собственный Институт. Оборудование частью украдем – оно по совести наше, на субботниковские средства покупали. А частью новое купим – будущие субботники никто не отменял.

– Я с вами, – быстро сказал Виктор Васильевич. – Я пригожусь. Торговаться с перекупщиками сами будете? Вести учет материальных ценностей? Да мало-ли еще что понадобится по хозяйственной части. А заявки как?.. бухгалтерия?.. полы?.. мебель?.. туалеты, в конце концов. На директорское кресло не претендую, но должность зама…

Филин опять взвыл на совсем уже нечеловеческой ноте. И плеснул себе коньяку.

А Замятин вдруг нервно хихикнул.

– Нашествие контроллеров? – проговорил он сквозь дурацкий смех. – Такой страх – да к ночи. Ага?

– Ага, – хором согласились Крысуля и Виктор Васильевич и тоже идиотски захихикали.

* * *

– У нас заменяют главврача, – сообщила Сепола Лашмидаровна. – И вообще всю администрацию.

– Это как? – Крысуля вылупилась на нее в совершеннейшем обалдении. – Но ведь Склиф… это… он же общий. Общезоновский. Кто и как может там распоряжаться?

– Склиф – государственное учреждение. А что он всего добился своими силами… что, у вас в Институте не так? И вообще у кого-то в Периметре?

Крысуля молчала. Пыталась переварить информацию. Кажется, ей грозило… как бы это сказать… несварение мозга, вот.

– Это я только начала рассказывать, – грозно объявила Сепола Лашмидаровна. – Приезжал он, который будет новый. Выступил перед коллективом. Сказал, что в первую очередь отменит замшелую и насквозь устаревшую систему бесплатного медицинского обслуживания. Больница должна быть основана на самоокупаемости. И вообще на современных коммерческих принципах. А еще очень посетовал на бардак и антисанитарию вокруг больничных стен. Сюда, говорит, ВИП-персоны будут приезжать лечиться. Доллары привозить, между прочим. Если они увидят этот бомжовник, рейтинг больницы упадет ниже плинтуса. Сталкеры? Но ведь сталкерство – это вообще незаконно. Куда смотрит Пионерская военная часть? Надо, говорит, все тут почистить.

Крысуля взвыла и сползла со стула на пол. Реально сползла, никаких шуточек и фигуральных выражений.

* * *

Усталый и ссутулившийся человек в белом халате сидел в пока еще своем кресле пока еще своего кабинета. С тоскливой безнадежностью смотрел на визитера – начальника Склифовского патруля Тигра, столбом стоящего посреди комнаты.

– Уважаемый Тигр, – терпеливо говорил человек, – Я же объясняю Вам. То, что Вы предлагаете…

– Я уже говорил Вам, Андрей Семенович, что ничего не предлагаю. Я ставлю Вас в известность. В тот момент, когда Вас сместят, я поднимаю всех. Я за этот город отвечаю и никакой ликвидации «антисанитарии» вокруг больничных стен не допущу. Мы вышвырнем отсюда этого урода со всей его бандой.

– Кто бы спорил, – простонал человек в белом халате. – Но поймите, уважаемый Тигр, потом с Большой Земли пришлют спецназ. Ваше ополчение против него не устоит.

– Я переговорю с лидерами всех крупных группировок Зоны. Больница нужна всем. Даже долгарей позову. И Крысу эту ненормальную с ее зомбячьими бандами позову тоже. И лично проконтролирую, что бы она не сцепилась с долгарями, уж расстараюсь. Я бы и манько́в не побрезговал пригласить по такому случаю, но, к сожалению, они с долгорями в одной точке пространства никак не совместимы. Тут даже я бессилен.

– Поймите, уважаемый Тигр, спецназа пришлют столько, сколько понадобится. Вам не устоять. Будет много смертей и много крови.

– Город и так погибает.

– Город, но не люди. Тигр, я запрещаю Вам…

– Я подчиняюсь Вам до тех пор, пока Вы главврач. С момента Вашей отставки я выполнять Ваши приказы не обязан.

Человек в белом халате снял очки. Протер. Надел снова.

– Тигр, поймите, нас не оставят в покое, – увещевательно сказал он. – Нас всех, весь Периметр. Мы сидим на слишком ценных ресурсах. На артефактах.

– Если так, то почему командовать нами посылают дураков?

– Уважаемый Тигр, Вы родились в Зоне и провели здесь всю жизнь. Вы не знаете Большой Земли. Вы не понимаете…

– Тогда объясните мне.

Человек в белом халате опять затеялся протирать очки. Думал. Подбирал слова.

– Тьфу! – сказал он сердито после продолжительного раздумья. – Как я Вам объясню? По совести говоря, я сам этого не понимаю.

* * *

Крысуля ворвалась в свою комнату и заорала:

– Доброжелатель!

На что она надеялась? Черт знает. Доброжелатель очень хотел появления независимого канала транспортировки артефактов. А теперь вдруг взять и отказаться от него? С чего бы? Ради ее прекрасных глаз?

Но, может быть, есть что-то такое, чего ему хочется еще больше? А вдруг она сможет помочь? Чего-то ведь он хотел от нее еще до того, как в их безмозглых головах родилась идея насчет передачи Возвратника на Большую Землю. Черти бы взяли и идею эту, и сами головы!

Бывают такие мечты… мечты массового поражения. И когда они сбываются – это хуже атомной войны.

– Доброжелатель отзовись! Разговор есть.

Ч-черт! Эвакуация Института – затея при всей своей экстравагантности в принципе выполнимая. Тем более, что Институт понадобится меньше сегодняшнего – на авантюру пойдут далеко не все. Но что прикажете делать с такой махиной, как Склиф? Город не эвакуируешь.

А она, Крысуля… да она даже трудовое соглашение может с Доброжелателем заключить, если не будет другого выхода. Если он и убьет ее за строптивость и наглость, так это совершенная мелочь, абсолютно не заметная на фоне рушащегося мира. Главное – пусть заберет с Большой Земли эти чертовы Возвратники и утопит в самом большом болоте Зоны.

– Доброжелатель! Да отзовись же ты, скотина!

А в ответ тишина.

Вот так. Крысуля была готова к тому, что Доброжелатель пошлет ее в три загиба. Но он просто не пришел. Наверное, он уже получил то, что хотел. А ничего другого ему от нее было и не нужно. Может быть, он именно эту операцию с Возвратниками и планировал с самого начала? Просто ждал, когда ручные белые мышки сами дозреют и будут выполнять нужную от них работу с горячим и бестолковым энтузиазмом. В первый раз, что ли? С артефактами в Игре что ли не так?

Ч-черт! Что делать-то?

В голове было пусто, как в межзвездном пространстве.

Крысуля взвыла и повалилась на кровать.

* * *

Дачная беседа сегодня складывалась странновато. Необычно складывалась, и, вообще, смотрелась как-то вывернутой наизнанку. Нет-нет, внешне все выглядело вполне себе. Гость основательно утвердился в любимом кресле-качалке хозяина и лакал дикими порциями полувековой французский коньяк, а хозяин пристроился напротив в плетеном креслице, пусть милом и уютном, но маленьком и низком. Необычными же были выражения общающихся физиономий.

Породистая физия гостя выражала отнюдь не вальяжную самоуверенность, а вовсе даже удивляла бегающими глазками и отчетливо написанной на этой самой физии растерянностью. Что касается хозяина, то он просто бился в истерике, простой и безыскусной, он вопил, он брызгал слюнями и даже подпрыгивал на полу веранды вместе со своим плетеным креслом.

– А я говорил! Я предупреждал! – вопил хозяин. – Когда я говорил, что Серов опасен, ты кривился. Когда я запер в свой сейф посылку с браслетами, ты надо мной хихикал.

– Не истери, – морщился гость. – Не раздражай меня попусту.

Но сегодня его слова не возымели обычного эффекта.

– Черт побери, я же докладывал тебе, что эти поганцы пытаются передать Возвратник через Игру, – продолжал разоряться хозяин. – И не один раз докладывал – они долго с этим корячились. Я что, зря держу в Зоне своих агентов? Как только эти психи решили проблему входа, так и послал своих людей. Я свою работу делаю! И делаю хорошо.

Хозяин перевел дух, хлебнул коньяка и заверещал снова

– А ты что же? Я просил тебя узнать по своим каналам, действительно ли этот камень невозможно вытащить из Игры! Или кроме Карла Иваныча этого спросить не у кого? Он что, был у вас единственным программистом?

Гость опять сморщился.

– Да узнавал я, – неохотно ответил он. – Все в один голос утверждают, что программа защищена.

– Да?! Тогда как же эти стервецы добыли артефакт?

– Откуда я знаю? Наверное, какой-то программный сбой, – пробормотал гость. И неожиданно заорал в свою очередь:

– А почему ты не конфисковал этот камень сразу?! Прошляпил? Да? Или в Зоне у тебя агенты есть, а в Москве нет?

Хозяин судорожно вздохнул и захлебнулся слишком большой порцией воздуха.

– Почему?! – завопил он, прокашлявшись – Да потому, что они немедленно активировали артефакт и отправили человека в Зону! Немедленно, ты понимаешь? И вернулся человек с целым рюкзаком этих чертовых Возвратников.

– А их ты почему не забрал?

– Я забрал. Но очень скоро их забрали у меня самого! Вокруг этого дела тут же нарисовалась куча настолько зубастого народа, что я по сравнению с ними рыбка плотвичка. И все эти зубастики очень-очень голодные. А вокруг каждого крутится целая стая кусак помельче, но тоже желающих кушать. В настоящее время организуется специальное управление по контролю за поставками артефактов. Мы потеряли контроль над ситуацией, ясно тебе? И поделать с этим я ничего не могу. Что смотришь? Да, ты можешь приказать мне помереть, и я помру. Но тебе-то это чем поможет? Ты думаешь, я лишнее звено? Да? Ты как думаешь? Не-ет, дорогой, мы с тобой оба лишние звенья! Мы оба рыбки плотвички, понял?

– Заткнись же ты, наконец! Иначе я прикажу тебе помереть просто чтобы ты орать перестал! Помрешь – и станет тихо.

Бесполезно. Угомонить истерящего хозяина было не только не в силах человеческих, но, кажется, не в силах никакого из существ, населяющих эту Вселенную.

– Что ты на меня уставился? – взвыл хозяин, переходя уже почти на визг. – Сделай же что-нибудь!

– Что?!

– Откуда я знаю? Думай! Голова у тебя есть?

– Нет, – честно ответил гость на этот неожиданный вопрос. – У меня, в общем-то, и мозга нет в вашем понимании. А с чего ты вдруг заинтересовался нашей анатомией?

Вот теперь на веранде действительно стало тихо. Хозяин замолк, полностью зависший от такого нестандартного поворота беседы. Собеседник некоторое время смотрел на него озадаченно, но тот только хлопал глазами в полной ошалелости.

– Утомил ты меня сегодня до невозможности, – пожаловался ему гость после продолжительного молчания. Вздохнул и растворился в воздухе.

* * *

– Да, Тигр, – радостно орала Крысуля в телефонную трубку. – Конечно я с вами. И я, и мои ребята. Только свисни – прибежим впереди вертолета. Что? Да нужны мне твои долгари! Пусть хоть раз в жизни сделают что-то полезное. И Институт тоже подключится, я уверена. Что? Не бойцы? Это как сказать. Аномалии еще никто не отменял, а у того же Филина есть та-акие наработки. Никакому спецназу мало не покажется.

Настроение стало прекрасным до полной безоблачности.

– Защитим Зону, единственное в мире государство по-настоящему свободных людей! – прикололась она, вспомнив в который раз незабвенную гениальную игру Сталкер. – Что? Речевка понравилась? Пользуйся, родной. Дарю.

Крысуля положила трубку и рассмеялась. Ей даже стыдно стало за свою недавнюю неприличную истерику. Доброжелатель не пришел? И что? Она решила, что он всю жизнь будет вытирать ей сопли? Это ж надо, так подсесть на халяву.

Они справятся сами. Да здравствует тотальная мобилизация! Они будут драться до последнего, а Большой Земле совсем ни к чему здесь горячая точка всерьез и надолго. Зона, это вам не что-нибудь. Зону так просто не возьмешь. Они справятся, они защитят Склиф, они отстоят Зону.

– Любимый город может спать спокойно! – немузыкально проорала Крысуля.

От полноты чувств хотелось бегать по комнате, но в ее захламленной охотничьими трофеями берлоге реализовать это желание было никак невозможно. И Крысуля ограничилась тем, что, вскочив с кресла, несколько раз подпрыгнула на месте.

И в это время кресло за ее спиной характерно скрипнуло. Сели в него.

Ага!

– Это ты опоздал, приятель, – хмыкнула она, оборачиваясь.

Человек приятной, но незапоминающейся наружности? Да, именно так. На этот раз он был парнем в джинсах и футболке. Что за манера постоянно менять аватары?

– Это ты опоздал. Минут десять назад ты бы веревки из меня вил. А теперь – шалишь. Не надо было так затягивать драматическую паузу и …

Крысуля осеклась. Тот, кто сидел в кресле, не был Доброжелателем.

Да наплевать на внешность! Ей, привыкшей видеть своих друзей и знакомых под самыми разными аватарами, разница была видна отчетливо. Поза не та, и нехарактерное для Доброжелателя брюзгливое выражение лица… да мало ли еще признаков.

– И кто же ты такой, друг мой? – поинтересовалась она.

– Субъект, которого ты привыкла звать Доброжелателем, больше не придет, – сообщил гость, проигнорировав ее вопрос. – Он наказан. Не смотри скептически – вставать ему на сей раз запретили. И пользоваться по этой части чьей-то помощью запретили тоже, а то кто тебя, сердобольную, знает.

– Вот как? Жаль, – задумчиво произнесла Крысуля. Как это ни странно, ей действительно было жаль. Да, ей самой много раз хотелось прострелить ему башку, но тем не менее. И потом, так она теперь и не узнает, что же он от нее хотел. Это что ж выходит, зря она недавно костерила милого друга Доброжелателя скотиной? Бедняга не отозвался на ее позорные вопли по вполне себе уважительной причине.

– Я же говорю – сердобольная, – сказал собеседник с насмешливостью. – Кстати, где твое гостеприимство? Угостить меня не хочешь?

– Вон дверь в санузел. Пойди и налей воды из крана. У нас водопровод, так что ни в чем себе не отказывай.

Собеседник откровенно растерялся. Вот с чем он еще не сталкивался, так это с неприкрытой наглостью. Кажется, он предпочел сделать вид, что просто не понял.

– Доброжелатель не придет, – повторил он. – Будешь работать со мной.

– С какого перепою? – поинтересовалась Крысуля.

– А с такого! Перед наказанием его заставили переписать на меня все трудовые соглашения. Так что по струнке теперь передо мной ходить будешь, поняла, зараза?

– Какое отношение это имеет ко мне? – картинно удивилась Крысуля. – У меня с ним трудового соглашения не было.

– Как это, не было?

Вот теперь он вырубился окончательно. Эта информация просто не укладывалась в его голове.

– Как это не было? Почему?

– Не захотела.

В разговоре повисла тягостная пауза.

– Стерва! – вдруг взревел гость. – Ты что думаешь, я не могу оторвать тебе башку без трудового соглашения?

– Именно так я и думаю. Иначе бы вы все с этими соглашениями так не носились. Даже если и можешь оторвать, то права на это, скорее всего, не имеешь.

– Это еще почему?

– Вы же контрабандисты. Там, у себя, – Крысуля ткнула пальцем вверх и сама фыркнула. Вечно она почему-то пыталась поселить иномирцев на небо. – Там, у себя вы ходите под статьей. А для прикрытия у каждого из вас есть, вероятно, какое-то вполне себе легальное занятие. И время от времени в сущности неплохой, но очень усталый дядя-инспектор среди прочих вопросов невнимательно интересуется, не обижали ли вы бедненьких дикарей. И вы твердо отвечаете, что все, случившееся между вами и дикарями, происходило по взаимному согласию и договоренности. И ведь не врете.

Крысуля полюбовалась вытаращенными глазами собеседника и продолжала:

– А вот если вы этот четкий и уверенный ответ дать не сможете, дядя-то поспрошает потщательнее. Что? Как? Почему? Много чего при этом может всплыть интересненького. Я права?

– Приблизительно, – ошалело ответил тот. На неожиданно и в лоб заданный вопрос чужие, как известно, машинально говорили правду.

– Интересно, как это все согласуется с вашей практикой отлавливать людей и изготавливать из них всяческие… э-э… поделочки? Скажем, пополам с йети или еще какие? Тут уж никаких договоренностей нет и быть не может, – размышляла вслух увлекшаяся Крысуля. – Или и на этот случай существуют свои лазейки?

– В вашем мире, например, разрешено охотиться, но нельзя издеваться над животными в зоопарке или в цирке, – брякнул собеседник, все еще пребывающий в полном обалдении.

– О как? – озадачилась она.

А гость еще немного похлопал глазами и вдруг заорал: – Стерва! С самками вашими работать хуже некуда. Зараза на заразе!

– О! А кто еще зараза? – живо заинтересовалась Крысуля, но ее потенциальный работодатель уже растворился в воздухе.

* * *

Приказ об отставке главврача не заставил себя долго ждать. Писать заявление по собственному желанию главврач отказался категорически. Так что текст этого приказа… в общем, это был именно что «волчий билет». Что ж, скоро это предстоит и профессору Замятину. Тоже ведь сам заявление не напишет, никак не напишет.

Вечером того же дня на центральной площади Склифа Тигр толкал речь перед возбужденной и шумящей толпой. Крысуля и представитель Долга по его приглашению посетили митинг. Демонстративно стояли рядом, чуть ли не в обнимку. Оба по очереди выразили полнейшую готовность и горячее желание принять участие в битвах грядущих дней. А потом над площадью, перекрывая людской гомон, опять зазвучал могучий голос Тигра.

– Защитим Зону, – вдохновенно декламировал Тигр – Единственное в мире государство по-настоящему свободных людей!

Крысуля прыснула и покосилась на соседа. Ох он сейчас и взвоет – для долгорей это же как красная тряпка.

Но долгарь и бровью не повел. Ах да, это же не тот Долг, не из игры, вечно она путает. Парень и слов-то таких как «группировка Свобода» слыхом не слыхивал, не говоря уж о «свободовских» речевках. В этот раз очередная дурацкая шутка была понятна только ей одной. Но все равно было смешно, и Крысуля смоталась, чтобы не портить впечатление от горячей Тигровой речи своим неприличным хихиканьем.

– Если завтра война!

Если завтра в поход!

– бодро напевала Крысуля… ну, по крайней мере она так полагала. Крысуля топала путанными склифовскими переулками, щелями в заборах и узкими проемами между домами. Наверное, она была единственным человеком в Периметре или Склифе, у которого сегодня было шикарное настроение. Сверху накрапывал дождик, снизу похлюпывали лужи… Хорошо быть дурой, не так ли, дорогой читатель?

* * *

Хорошо быть дурой? А вот не всегда. Видела она этих ребят. Двое монстров два на два метра мирно беседовали в склифовском переулочке, прислонившись к щербатой стенке. И не обращали на нее внимания. Совсем-совсем не обращали, даже не обернулись. Даже от ее пения не подпрыгнули. Это не типично, не так ли?

Нет бы насторожиться. Но голова была занята другим, и она благонравно прошла мимо. И тут сзади железные руки зафиксировали локти и в нос ткнулась тряпка с резким химическим запахом.

* * *

– Как она? – спросил низкий и хриплый женский голос.

– Уже очнулась. Просто придуряется. – рыкнул кто-то еще.

Стало быть, придуряться смысла уже не было. Ну… не совсем.

– Поганцы! – картинно застонала Крысуля – У меня все затекло к черту.

И потянулась якобы размять шею и плечи. Главное – выхватить шпильку. А потом они, ясен пень, обалдеют на минутку – не каждый день на их глазах закалывается человек. А потом…

– Не нужно, – сказала огромная корявая дева, непонятно как помещающаяся в ажурном сетчатом компьютерном кресле. – Об этих ваших шпильках вся Зона знает. И знает о том, какой ты становишься, когда зомби. Так что это не будет для нас сюрпризом. Прости, что пригласила тебя в гости таким некультурным способом, но у меня действительно нет выхода. Мне осталось жить четыре часа.

– Ты – Большая Маня?

– Да.

– А я, стало быть, у тебя в гостях? Интересненько.

– Я же сказала – извини. Давай торговаться. Ты можешь спасти мне жизнь. Что хочешь взамен?

Пригласить на грядущий Армагедончик? Да нет, номер не пройдет. Маня не будет защищать чистюль даже в обмен на собственную жизнь. А если бы и согласилась, группировка ее не поймет. А если вдруг и поймет… когда долгари и маньки́ увидят друг друга быть беде несмотря на все и всяческие строжайшие приказы командования. В общем, чушь собачья.

– А в чем твои проблемы? – поинтересовалась Крысуля.

– Сегодня я перестаралась и допекла-таки своего куратора. Странно, вроде бы ничего особенного не сказала, все как всегда. Впрочем, он уже пришел взвинченный. Самок каких-то костерил… шипел, мол, что зараза на заразе.

Крысуля рассмеялась.

– Кажется, это я его накрутила, – сообщила она Мане.

Та глянула без приязни. Но сдержалась, хотя и с явным усилием.

– Молва не врет. Ты действительно всегда говоришь правду, – констатировала она. – Нет, байку рассказать – это святое, кто бы спорил. Но по делу соврать – никогда.

О как! Крысуля малость подвисла. Она действительно очень не любила врать. Хотя бы потому, что была не в состоянии упомнить, что кому наплела. Ну, дура она, дура. Но она и не подозревала за собой такой вот общезонской репутации кристально честного и прямого человека.

– Он что, и твой куратор тоже? – спросила Большая Маня, перебив ее мысли.

– Нет. Я отказалась заключать соглашение.

– Завидую. Ну так вот, он приказал мне умереть.

– Ага… ты хочешь, чтобы я тебя подняла и потом оживила? А зачем мне это? Прости, но мы никогда не были друзьями. Мягко говоря. Или ты меня пугать собралась?

– Я не совсем дура. Говорю же, я хочу торговаться.

– С чистюлей? А твои принципы?

– Не морочь мне голову. Вся Зона знает, что ты отмеченная. А некоторые, например я, знают, что ты еще и Избранная. Живое воплощение Хаоса. Кстати – мое тебе почтение.

Вот так. Ее дурацкая шутка, оказывается, уже широко распространилась… правда, в узких кругах.

– С моей смертью в группировке начнется борьба за власть. – продолжила Маня. – И каждый будет пытаться доказать, что круче всех. Верно, Шерстяной? Ты, к примеру, будешь?

– А как же, – хмыкнул клыкастый мохнатый громила. – Мне что, вот так запросто ложиться под Шестилапого или Кривонога?

– Да… Что я в тебе ценю, Шерстяной, так это откровенность. Ну так вот, каждому потребуются подвиги, которые можно предъявить коллективу. Много подвигов. Я не знаю, что ты нашла в чистюлях из четвертой локации, но они почему-то тебе дороги. Ты понимаешь, что им мало не покажется,этим чистюлям? Самоутверждение будет происходить и за их счет тоже. Даже в первую очередь за их счет – отметится в четвертой локации, это для наших ребят круто.

– Логично, – согласилась Крысуля. Черт возьми, что за жизнь пошла? Вечно ей приходится сотрудничать с людьми, которым хочется прострелить башку. – Логично. А если ты останешься в живых?

– Пока я жива, ноги нашей не будет в окрестностях Периметра и Склифа. Слово Большой Мани.

– Твое слово? Это действительно так серьезно?

– Мое слово – это очень серьезно. Не хуже твоего! А если не веришь, так мне в ближайшее время будет не до вас. С моей смертью, окончательная она или нет, автоматически расторгается договор с куратором. Как я сама буду разбираться с Черной Смертью, ума не приложу. Хоть место дислокации меняй. Может быть и придется.

– Жизнь может сложиться так, что у нас появится филиал во второй локации. Его тоже не трогай.

– Договорились.

– Хорошо, – кивнула Крысуля. – Поднять тебя я могу и здесь. Но оживлять надо в Институте – для это нужна Туманная камера.

– Да? – настороженно спросила Маня. – Не врешь? Хотя… ты, конечно, никогда не врешь, но все-таки?

– Не вру, – подтвердила Крысуля. – Иначе никак не получится.

– Я могу взять с собой охрану?

– А зачем? Все равно до самого момента оживления ты будешь полностью мне подчиняться. Захочу – сама себе башку голыми руками свернешь.

Маня недовольно пожевала губами.

– Шантажа не допускать, – бросила она Шерстяному. – То, о чем сегодня договорились и не больше. Если что, пусть убивают. Понял?

– Как скажешь, – покладисто согласился клыкастый.

– Оговорено все, – подытожила Маня. – Тогда не будем тянуть резину. Я сейчас умру. Ты готова меня поднять?

– Да, – кивнула Крысуля. – Работаем.

* * *

– Я собираю отряд добровольцев для помощи Склифу, – сообщил Хамелеон.

Мамонт трубно фыркнул

– Я так понимаю, что ты не спрашиваешь разрешения, а просто ставишь меня в известность?

– Пойми, если мы не придем, нам этого не простят. И больница не простит, и город тоже. Город-то, допустим, ладно. Переживем. Но если нас перестанет принимать больница…

– Если она вообще останется, эта больница вместе с городом, – фыркнул Мамонт. – Распустил я тебя до полного безобразия. Разбаловал. Все-то ты знаешь лучше старого Мамонта и своевольничаешь не в меру.

Мамонт в задумчивости забарабанил по столу толстыми пальцами и кончиком хобота. Хамелеон ждал.

– Скажи, как ты сам-то оцениваешь ваши шансы на победу? – спросил наконец шеф.

– Все зависит от серьезности намерений Большой Земли, – пожал плечами Хамелеон. – Если они захотят раздавить нас любой ценой, они это сделают. С потерями, даже с большими потерями, но сделают. Но есть надежда, что они просто не захотят в это дело впрягаться. Им нужны прежде всего артефакты. А больница так, просто кормушка для этого типчика, которого ставят главврачом. А типчик – мелкая сошка, крутится около больших людей за кусочек пирога. Не проще ли найти ему другую кормушку?

– Ага, как же, – проворчал Мамонт. – А прецедент? Это ж вся Зона решит, что новое начальство всяк кому не лень может посылать лесом. Вряд ли ему это понравится, пресловутому начальству.

Мамонт опять затеялся постукивать по столу. Думал.

– Значит так, – объявил он. – Завтра с утра у меня начнется приступ почечной… как там ее… ну, которая у меня вечно и в самый неподходящий момент. Исполняющим обязанности назначу тебя. Больному старику можешь о своих действиях не докладываться, тем более что врачи тебя все равно не пустят. Дай сначала выздороветь. Все понял?

– Чего ж тут не понять? – хмыкнул Хамелеон. – В случае нашей неудачи ты навесишь на меня всех псевдособак.

– В случае вашей неудачи тебе будет уже все равно, – парировал Мамонт. – А я должен быть чист и перед новым начальством Периметра, и перед старым – кто знает, как карта ляжет. Это нужно не мне, а городу. И вообще всем измененным. А ты да, ты назначаешься крайним. Сам вылез.

– Сам, – согласился Хамелеон.

– Я всегда говорил, что ты слишком много на себя берешь, Хамелеон… – вздохнул Мамонт. – Да… Так вот, всегда говорил и еще раз скажу. Одно дело политика официальных городских властей, а эксцесс исполнителя – совсем другое. Авось прокатит.

– Ты думаешь, что это новое начальство… они, по-твоему, будут вникать и разбираться?

– Я ничего не думаю. Чтобы думать, нужна информация, а у меня ее нет. Я делаю то, что могу. В любом случае попробуем как-то вырулить.

* * *

Хамелеон шел путаными переулками и проходами Склифа. В городе было шумно и нервно. Люди говорили громко, что-то обсуждали на повышенных тонах, иногда даже с привизгом. Многие лавки и магазинчики закрыты – торговцы свалили, не дожидаясь неприятностей и проблем. И еще была вокруг какая-то неправильность. Что-то было не так, сразу и не понять.

– Привет, Хамелеон, – какие-то сталкеры оторвались от своей шумной беседы и повернулись к нему.

– Привет, – ответил он и остановился. Но продолжения не последовало. Ничего им от него было не надо, просто поздоровались и вернулись к обсуждению чего-то животрепещущего. Хотя, что это он, сегодня все говорят об одном и том же.

– Привет, Хамелеон, – опять услышал он, протиснувшись в узкий проем между закрытой оружейной лавкой и кирпичной защитной стеной, давно поглощенной разросшимся городом.

– Привет, Хамелеон.

С чего это сегодня с ним повадились здороваться чистюли?

Ах да, вот оно что. Вот в чем неправильность сегодняшнего дня. Дело в том, что в открытую его, Хамелеона, задирали редко. Уж как-то так. А к косым взглядам и шепоткам за спиной он давно привык и не замечал их вполне искренне. Так вот, сегодня эти взгляды и шепотки не то чтобы отсутствовали совсем, но как-то их было непривычно мало. Более того, многие вполне себе чистые мужики глядели в след уважительно. Он даже расслышал, как один сталкер бросил другому: «Он будет твою задницу из задницы вытаскивать, понял? Сам ты урод и есть».

Вот оно что. Это, оказывается, последствия его вчерашнего посещения очередного общегородского митинга, где он от лица боевого отряда измененных выразил готовность защищать Склиф. Интересно, надолго хватит этой внезапно прорезавшейся толерантности если, предположим на минуточку, будущее сражение за Склиф окончится победой?

Усмехаясь кучерявости жизни, Хамелеон пошел дальше, перепрыгнул вечную и старую как этот мир лужу, комфортно расположившуюся между двумя некрашеными щербатыми заборами, и вышел к цели своего пути – винной лавки Павлика Эстета, славившейся дорогими эксклюзивными напитками. Хамелеон сегодня договорился с Крысулей о совместном вечерке и хотел купить что-нибудь особенное, эдакое. Кто знает, сколько у них осталось вечеров. Надо расстараться.

Швайнехунды раздери!

Неизвестный пузатый мужик пыхтел на стремянке, приколачивая над знакомой дверью новую вывеску. Вот так. Ну и где теперь прикажите купить по-настоящему хорошую бутылку?

Мужик оглянулся на его возглас и шустро спустился вниз. Недоприбитая деревяшка скрипнула и закачалась на одном гвозде.

– Привет, Хамелеон, – затарахтел новый хозяин лавки. – А правда, что вы, монстряки, придете защищать Склиф?

– Правда, – ответил Хамелеон. Плотное общение с чистюлями приучило его не обижаться на слова.

– Вот уж не ожидал от вас, – брякнул собеседник и осекся.

– Почему это? – наивно удивился Хамелеон

– Ну-у… как-то так… не ожидал, в общем. Хамелеон, а ты к Павлику за бутылкой пришел, да? Так Павлик промочил штанишки как только, так сразу. Сдернул в первый же день. Лавку продал мне и сдернул. Стремно, конечно, но когда бы мне еще представился случай купить винный погребок Павлика по такой смешной цене? Что смотришь? Думаешь, я из тех, кто за копейку удавится? Правильно думаешь.

Мужик пролез внутрь под перекрывшей дверной проем вывеской и позвал Хамелеона.

– Ты иди в подсобку и выбери, что тебе надо. Я там еще сам не разобрался. Хотя погодь. Садись, я тебе рюмку налью за счет заведения.

Длинный узкий коридорчик между дверью и торговой комнатушкой – а что поделать, без него лавка никак не вписывалась между соседними строениями – креативный Павлик нарек дегустационным залом и втиснул стойку с вращающимися табуретами. Там Хамелеон и уселся с халявной рюмкой. Хозяин плюхнулся рядом. И тут же в заведение, стукаясь башкой о коварную вывеску и ругаясь на все лады, поналез любопытствующий народ.

– И много вас таких придет? – скептически спросил хмурый сталкер с кривым шрамом поперек морды.

– Каких таких? – поинтересовался Хамелеон еще наивнее и изобразил языком знак вопроса.

Морда сталкера отчетливо перекосилась. Однако задирать Хамелеона было чревато и по обычным дням. Сейчас же это тем более не рекомендовалось – вчерашние единомышленники вставят по самое не могу.

– Таких боевитых, – буркнул сталкер. Изображать физией тонкую иронию у него как-то не очень получалось. Может, шрам мешал?

– В смысле, боевых, – кивнул Хамелеон, – Человек сто боевых я уже набрал. И идут еще. И из Зажарска, и из Большого Болота, и даже из Бродячих Пещер пять человек пришли. Этих я даже и не звал, сами как-то прослышали.

Хамелеон отхлебнул из рюмки и воодушевился.

– А еще, – стал рассказывать он, – Ох, не поверите друзья…

Не без злорадства покосился на опять скривившуюся морду со шрамом – терпи, миляга – и продолжал:

– Не поверите, друзья, сегодня пришла из Серого Лужка компашка сущих ребятишек, лет по четырнадцать-шестнадцать. Так и рвутся в бой. У них там заправляет девчонка пятнадцати лет, Горгоной зовут.

– Ну как-то это… детишек – и в бой, – пробормотал один из слушателей.

Надо же, пожалел монстров. Что в мире твориться?

– Э-э… А вы знаете, какое у них Свойство? Обездвиживать людей. Ненадолго правда, секунды на две-три. Но в бою дает неплохую фору. Так что детки с десяти лет на охране стад, а это поопаснее многих войн. Впрочем, я их в рукопашную конечно не отправлю. Снайперами посажу. Представляете – снайпер может перед выстрелом зафиксировать свою жертву, чтобы не дрыгалась! Здорово, верно? Это всем снайперам снайпер.

Слушайте, ребята, слушайте, – думал Хамелеон. – если среди нас бродит агент большеземельных поганцев, и до него дойдут эти истории – прекрасно. Чем больше эффектных страшилок доложат новоявленному начальству, тем больше шансов, что оно предпочтет решить вопрос миром. Что бы еще такое рассказать? Ой, время!

– Заболтался я с вами, друзья, – сообщил Хамелеон, вставая. – На вертушку до Заумска опаздываю, а мне еще надо бутылку купить.

* * *

В кабинете директора Института было людно и шумно. Собравшиеся галдели одновременно, обсуждая все то же. А о чем еще прикажете сейчас говорить?

– Я свою базуку из Большого Болота притащила, – радостно трещала Крысуля. – Ну ту, которая файерболами пуляется. Она у них на крепостной стене прижилась в качестве пушки. Жалко забирать у хороших людей, но нам сейчас нужнее. Ладно, жива буду – верну.

– Эх, только не хватало, чтобы Большая Маня вдарила в спину, – шумно беспокоился Филин, не слишком вслушиваясь в Крысулины разглагольствования. – Ведь не упустит случая, стерва.

– А почему вдруг нам влупит, а не большеземельцам? Они же тоже чистые.

– Потому что они уйдут, а мы останемся, ясно?

– Не, не вдарит, – заорала Крысуля, теребя спорщиков за рукава. Даже ей с ее луженой глоткой пришлось напрягаться, чтобы перекрыть общий галдеж. – Не вдарит, я договорилась.

Вот теперь в комнате вдруг наступила тишина. Народ заткнулся и воззрился на Крысулю в полной ошалелости.

– Э-э? – деликатно осведомился Виктор Васильевич

– Чего?! – взревел Филин пароходным гудком.

– Я договорилась. Маня не будет нападать на Периметр, на Склиф и на наш будущий, а пока что насквозь виртуальный Институт во второй локации. Она дала слово.

– Дура! – заорал Филин. – Ты что, надралась на нервной почве?

– Не шуми, Коля, – попросил Замятин. – Я в курсе. Она договорилась. Кстати, Маня действительно держит слово. Это естественно. Людям, в чьей жизни закон ничего не значит, остается опираться на…

– Кончай рассуждать, теоретик хренов! Лучше объясни, с какого перепугу…

– А нельзя, – весело объявила Крысуля. – Засекречено.

– Полковник в курсе?!

– А кто ж засекретил, по-твоему? – окончательно развеселилась девушка. – Ага! Примучивали меня – то не скажу, это не поведаю. А теперь моя очередь.

– Анекдот, – констатировал Виктор Васильевич. – Валерия Викторовна, я в последнее время начинаю верить, что Вы и правда обладаете Свойством. Надеюсь, это Вам не в обиду?

– Что Вы, Виктор Васильевич, это для меня скорее…

Филин шумно вздохнул. Глубоко. Судя по количеству набранного в легкие воздуха, он собирался орать всерьез и долго.

– Заткнитесь все! – рявкнул вдруг Замятин с непонятно откуда взявшимися фельдфебельскими интонациями. И сам обалдело замолчал.

Народ тоже ошарашенно затих, уставившись на разбушевавшегося директора. И тогда в образовавшуюся паузу вклинился профессор Северцев, давно и безуспешно добивавшийся общего внимания.

– Друзья, вы отнеслись ко всему этому слишком… э-э… впечатлительно, – увещевательно начал Северцев. – О какой реальной войне вы говорите? Это Зона приняла разговоры о войне всерьез, а Большая Земля ни в какую войну ввязываться не будет. Ради чего? Какого-то мажора? Да еще не разобравшись толком в ситуации на месте? Это просто несерьезно!

– Сережа, – вздохнул Замятин. – Ты все правильно говоришь. Разумно. Если бы делали по уму, то так бы оно и было. Но главным у нас назначен генерал Стоколов. Я спрашивал полковника. Так вот, Стоколов этот – дурак. Что он отчебучит – непредсказуемо.

– Почему же, вполне предсказуемо, – передернул плечами сердитый Филин. – Из Склифа, значит, ихнего протеже вышибают взашей, из Института народ в массовом количестве убегает – не особо прячась, кстати сказать – куда-то во вторую локацию, прихватив, между прочим, с собой кучу оборудования…

– Это неучтенное оборудование, – возмутился Замятин. – Оно нигде не зарегистрировано. Да, Виктор?

– Ну, не то что бы нигде, Аркадий, – тонко улыбнулся Виктор Васильевич. – Оно, ясное дело, записано в бухгалтерские книги. Во всем нужен порядок. Да. Но эта другие книги, не те, куда заносятся закупки по госсредствам. Я свою работу делаю. И делаю хорошо. Я всегда готов к любому повороту событий. Так вот, эти книги у меня, в моем сейфе. Мы их заберем с собой во вторую локацию.

Северцев крякнул. Он не носил очков, и протереть ему было нечего. Но вдруг неожиданно возникло такое желание, причем желание острое.

– Так вот, – продолжал Филин. – А еще, я слышал, на пищекомбинате тоже стоит гудеж. Тамошние своим новым начальством ой как недовольны. В общем, с точки зрения «инстанций» бардак тут у нас, раздрай и никакой дисциплины. А Стоколов – он не просто дурак. Он дуб. Классический армейский анекдотный дуб, хоть плакат с него рисуй. И как же он, по-вашему, поступит, этот Стоколов?

– Коля, – умоляюще воззвал Северцев.

– Что Коля?!

– Есть идея! – перебила Крысуля. – Эти спецназовцы, которых пошлют, они будут к нам добираться как? С помощью Вепревых браслетиков. Оружие принесут как? Возвратниками. Причем нашими, которые здесь, а не на Большой Земле. Им надо будет активировать здесь камушки, вернуться домой, затариться железом и ждать пока камни не притащат их назад, ага? А они где лежат, наши браслетики, и наши Возвратники? В сейфе у Пал Саныча. Так давайте пойдем, и заберем у него сейф!

– Ничего себе! Кто тебе сказал, что он отдаст?

– Не отдаст МНЕ? – хихикнула Крысуля. – Да он зомби боится до мокрых штанов. Точно – вас всех там не нужно, только впечатление испортите. Пойду я и мои ребята, вот. Тогда главная трудность будет не сейф получить, а не довести беднягу до инфаркта. А потом, если понадобится, можно будет все свалить на меня. Эксцесс исполнителя, только и всего.

– Дура! – темпераментно, но однообразно высказался Филин. – Не пори ерунды.

– Видите ли, Валерия Викторовна, – заговорил Виктор Васильевич. – Никто здесь не утверждает, что военные действия начнутся обязательно. Мы допускаем такую возможность, только и всего. А вот если Вы отберете сейф… Понимаете, Валерия Викторовна, это мы здесь считаем, что если мы сделали браслеты и нашли камни, то они наши. А в инстанциях полагают, что это их рабочие… э-э… атрибуты. Их собственность – и плевать, кто что сделал и нашел. Если Вы отберете сейф, там воспримут это как противоправное действие, направленное лично в их адрес. Вы не находите, что это может спровоцировать…

– Да пусть воспринимают, как хотят. А вот вооруженный спецназ они прислать не смогут.

Виктор Васильевич снисходительно улыбнулся, но тут же оперативно убрал эту улыбочку куда-то далеко-далеко. Не было никакой улыбочки, что вы, что вы, вам показалось.

– Друзья, – обратился он к собравшимся.

Северцев хмуро покосился на него, но промолчал.

– Друзья, хочу обратить ваше внимание, что наша Пионерская военная часть подчиняется, вообще-то, Генеральному штабу. Так что зачем кого-то куда-то посылать и передавать какое-то оружие? Вот эту самую воинскую часть на зачистку Склифа и отправят, если что-то такое затеется.

– Давиденко не подчинится! – зашумели вокруг. – И Мигулин с Евдокимовым тоже.

– Тогда они пойдут под трибунал.

– Ну и пойдут!

– Да кто ж спорит. Пойдут. А операцией назначат командовать того, кто согласится. Для парня это будет прекрасным шансом выслужится. Ах, говорите, солдаты откажутся? А если у командира будут полномочия расстреливать на месте за неповиновение?

– Да что ж такое! Придется стрелять в наших ребят из военной части?! – взревела Крысуля дурным голосом. – Нет! Не допущу. Завтра с утра поеду к майору. Предупрежу. Пусть они готовятся поднять бунт. Нет! Лучше они высвистят меня, когда начнется. Лично загрызу этого свеженазначенного исполнительного начальничка у всех на глазах! Красиво так загрызу, с фонтанами крови, перемазанной в крови мертвой мордой и прочими спецэффектами. А потом глянем, скоро ли снова найдется желающий командовать операцией.

– Тихо, тихо. Да не кричи ж ты так, – простонал Замятин. – Потолок сейчас рухнет! Рухнет и пришибет здесь всех, оно тебе надо?

– Да не придется не в кого стрелять, – проникновенно заговорил Северцев. – Большой Земле нужны артефакты. Она будет прибирать к рукам ключевые посты, которые на это влияют. Большой Земле не нужен шум в Зоне ка-те-го-ри-че-ски. Артефакты, вот что им нужно.

– Да? Нужно, говоришь? – рассердился вдруг Замятин. – Тогда почему командовать нами отправляют дураков? Мы тут в Зоне одичали совсем, мхом поросли. А ты с Большой Земли, ты столичная штучка. Вот и объясни нам!

Да. Увы. Профессор Северцев не носил очков. Но сегодня он очень завидовал очкарикам. Ах, как это удобно – долго и вдумчиво протирать очки. Отличный способ взять тайм-аут для подумать.

– Как я вам объясню? – печально сказал он. – Вы думаете, я сам это понимаю?

…У нас с тобой дежавю, дорогой читатель? Как всегда. Уже начинаем привыкать, не правда ли?..

Стемнело, но галдеж в директорском кабинете все еще продолжался. Хотя это была уже не дискуссия – так, толкли воду в ступе. Виктор Васильевич грустно покачал головой, оглядел окончательно обалдевших коллег, встал и зажег свет. Но, кажется, никто этого даже не заметил.

И тут в Крысулином рюкзаке заверещал телефон.

– Хамелеон? Ох, прости, я совсем забыла, – виновато сказала девушка. – Бегу, бегу.

Глава 13. Дождя хватит на всех

Все окончилось внезапно, даже не начавшись. Угроза грядущей войны за Склиф, грандиозные планы по эвакуации Института, страхи и надежды сотен людей как в Периметре, так и за его пределами развеялись как пресловутый «утренний туман» Просто… Представь, дорогой читатель, во всех сейфах, принадлежащих разнообразным частным лицам и «инстанциям», вдруг взорвались Возвратники. Превратились в мелкую серую пыль, решительно не пригодную к употреблению. Да, по всему видать, Доброжелатель действительно не был у чужих единственным программистом. Так что весь могучий и грандиозный шум, ор и грохот завершился тихим звуком, напоминающим тот, что издает при определенных обстоятельствах человек с не слишком здоровым кишечником.

На «лица и инстанции» случившееся оказало эффект даже не ушата, а очень нехилой бочки холодной воды. Как-то внезапно там осознали, что влезли в игры весьма серьезных персон, обладающих весьма и весьма серьезными технологиями. Это они еще получили по своим грабкам вежливо и культурно. А то могло бы случиться всякое.

Браслеты? О, они остались в целости-сохранности. Хотя и стали теперь «невозобновимым ресурсом» – новых уже не привезешь. Так что определенная степень общения Зоны с Большой Землей сохранилась. Пресловутые конференции и все такое прочее.

Но артефактов-то с помощью браслетов не передашь, вот в чем фишка. Ну и зачем тогда они нужны «инстанциям»? И зачем им вообще нужна вся эта чертова Зона?

Нет, определенная польза от Зоны могла бы быть и в этом урезанном формате. Хотя бы и от Склифовской больницы. Но строить какую-то деятельность, основываясь на технологиях чужих как-то резко расхотелось. Столкнулись один раз с грубой шуточкой, хватит. А если и браслетики вдруг взорвутся, застрянешь ты в Зоне безвылазно и насовсем. Б-р-р.

Так что на Большой Земле множество очень важных и солидный людей печально вздохнули, а в Зоне – облегченно выдохнули.

«Минуй нас пуще всех печалей…» и да пребудет с нами дождь.

*

*

*

– Ну и что ты смеешься? – спросил Костик с оттенком укоризны. Не мог, видимо, смириться с тем, что кто-то воспринимает больше забавных аспектов бытия, чем некромант. Но Катя ничего не могла с собой поделать. Хоть и была она в Заумске не в первый раз, все равно было весело смотреть на роботоподобных ребят в экзоскелетах, почаповших куда-то мимо веселеньких клумб и прочих газончиков по мокрому от дождя асфальту.

Хотя, конечно, город Кате нравился. Что ж, теперь это ее город. Она отработала в Пионерском амбулаторном пункте положенные две недели и переехала сюда насовсем, ей здесь жить и работать. И это, как ни крути, здорово.

Сегодня Катя вытянула Костика гулять по городу, решительно проигнорировав плохую погоду. После безликого Пионерска он казался ярким и даже, пожалуй, уютным. Натянув поплотнее защищающий от дождя капюшон, Катя с удовольствием рассматривала разномастные домики, лепящиеся к Институтской стене, улочки, изящные лесенки. Вот только сочетание всего этого с естественными реалиями Зоновской жизни? Охранные вышки с бдительными часовыми… Огромные спирали Бруно под током…

– Может, еще и канализацию в городе не надо было делать? – пожал плечами Костик в ответ на Катины соображения. – Тоже, знаешь, не слишком романтичная штука. Но нужная.

И, что совсем было Кате удивительно – вокруг полно зелени. Ну, надо же, кто-то здесь, в Зоне, озаботился озелененьем города!

– Это парень один старается, мутант из Большого Болота, – объяснил Костик. – Он в Институте начальник агротехнической лаборатории. Живет сейчас в Заумске и город свой любит.

Мутантов вокруг было полно. Катя за всю свою жизнь столько не видела. Никто им не препятствовал шляться по городу, а в Зажарск и Большое Болото ходили рейсовые вертушки. Кое-кто из них вообще здесь жил. Или лавочки какие-то держали, или просто снимали квартирки и комнаты. И кое-кто из сталкеров тоже. Дорого, конечно, но вид серого бетона перед глазами человеку рано или поздно осточертеет. А удачливые сборщики хабара могут себе позволить лишние расходы.

– Насчет мутантов у нас в Институте целая программа, – рассказывал Костик. – Сам Док курирует. Всех желающих берут на месяц работать по контракту и исследуют, есть ли у них интересные Свойства. Если у кого что найдут, то предлагают постоянный контракт с хорошей зарплатой. Их официально консультантами называют. Кстати, некоторые сами о своих качествах раньше не знали. Вот, к примеру, девчонка одна, Стрекозой зовут, так у нее Свойство нашлось – такие струи огня может запускать из всех десяти пальцев, закачаешься. А она и не знала, только у нас научилась. Кстати, очень старательная консультантка, готова сутками сидеть на экспериментах. Крысуля с Вовчиком вокруг нее ходят кругами, очень им хочется огненными спиралями шмаляться, как порядочным черным магам. Представляешь? Ты пальцами – щелк!.. – а из них огонь.

– Они такие разные, эти мутанты, – задумчиво сказала Катя – Кстати, некоторые смотрятся довольно эффектно.

– Ах, да, ты же не в курсе. Это Крысуля учудила. Задолбали ее монстрячьи девки стонами по поводу своей внешности. Так она с Большой Земли приволокла пластического хирурга. Успела вовремя. Так вот, твоя, говорит, задача не переделать клиентов в чистых, это невозможно. Ты должен просто эстетизировать их внешность. Тот понял, осмотрелся – золотое дно. Клинику организовал, ассистентов высвистел. Талантливый мужик, иногда у него просто произведения искусства получаются. Хотя цены у него… – Костик покрутил головой и присвистнул. – Ну вот, теперь-то тебя что насмешило?

– Ох! Какой псих сторожевую вышку ромашками разрисовал?!

– Откуда же я знаю, какой? Психов у нас много. А чем тебе ромашки не угодили? На Большой Земле водонапорные башни раскрашивают, у нас – сторожевые вышки. Что торчит, на том и рисуют. Ты не перебивай, дальше слушай. Забавно, но эти произведения – в смысле, мутанты эстетизированные, а не ромашки, ни себе, ни друг другу не очень-то и нравятся. У них классические физиономии в почете. Но у чистых они идут на ура. С визгом и восторженными стонами. Ту девчонку, ну, которая огнем пуляется, ее Крысуля лично к этому хирургу притащила. Самой первой. И что ты думаешь? Страшна девка была – без слез не взглянешь. Так ей там носик сделали симпатичный, скулы подчеркнули, прическу подобрали. Смотрится теперь странно, но весьма эффектно. Действительно – стрекоза! Мальчики балдеют.

– Ой! А это что такое? – опять перебила Катя.

Этой штуки в прошлый раз здесь не было. Внутри установленной посреди площади гнутой металлической рамки кругами летали огненные шары. Сталкивались, разлетались каскадами брызг, а потом снова притягивались друг к другу и слипались – такой вот огненный калейдоскоп.

– Огневики расстарались. Долго корячились, но ухитрились приживить здесь аномалию. Эффектная штука, но совершенно безобидная.

– А раньше что было не слава богу? Фонтанчик стоял хороший. И фонарики. Зачем сломали?

– Туман пришел. А прогнозисты его опять прошляпили. Дома у нас построены крепко, а вот всяким фонтанчикам с фонариками пришел кирдык по всему кварталу. Шухеру было! Населению велели запереться по домам, а мы целый день по городу зомби собирали. Прогнозистов администрация тогда чуть живьем не съела. Хуже любых зомби разбушевались начальнички, так и хотелось их самих тоже сетями переловить.

– Почему не сделали, как было? Мне тот фонтанчик нравился.

– Не интересно это и даже скучно. Если уж делать, то что-то новое. Эту площадь огневики себе отскандалили. Все хотят самовыпендриться, а город не резиновый.

Девушка хотела спросить что-то еще, но не успела. Над ухом истошно взвыла сирена. Катя и Костик синхронно подняли глаза на дисплейчик, прикрепленный к фонарному столбу – мигающая зеленая стрелочка указывала дорогу к ближайшему убежищу.

* * *

Ты говоришь, что я не в своем уме, дорогой читатель? Город, мол, нереальный?.. Социальные эксперименты, мол, ставить затеялась, и нашла для этого место – Зону?

А где ж их ставить-то? На Большой Земле?

Слушай, кто из нас не в своем уме?

* * *

– Доигрался, кретин!

– Говорили же дураку, предупреждали. Нарвался-таки!

– А майор что же? Спецназ своих не сдает! Неужели ничего сделать не смог?

Не отрываясь от обсуждения животрепещущей темы, народ занимался делом: резал вытащенную из заначки колбаску, батон хлеба. Кто-то по случаю такой трагедии притащил ва-а-аще потрясный кулинарный изыск – баночку соленых огурчиков. Махонькие такие, сволочи, пупырчатые, а уж аппетитные – спасу нет. Поминки обещали быть по высшему разряду.

А потом в комнату вломился Леха в мокрой от дождя куртке и с двумя позвякивающими сумками.

– Чего у вас, мужики, морды такие? – озаботился он. – Как будто на похороны, или с похорон. Я что-то пропустил? Говорите, что случилось, а то я бутылки с перепугу уроню!

Бутылки – это святое. У Лехи поспешно отобрали сумки и стали доставать принесенное.

– Давайте, колитесь! Колитесь живее. Что у нас тут такое? – не отставал Леха.

– Ты же сам сказал! – возмутились ребята. – Допрыгался до некромантов, придурок?

– Ну! А стряслось-то что?.. а-а… – до него, наконец, дошла суть дела, – так это мы меня хороним?

Лехин смех дико смотрелся на фоне всеобщего траурного настроения.

– Точно! Идея какая роскошная. Давайте меня хоронить. Ща мы нальем, и все вы по очереди будете излагать, каким я был отличным парнем. А я послушаю. Когда еще о тебе что хорошее скажут, как не на похоронах?.. Ребята, ну зачем так кричать? Да почему ж я козел? Не хотите речей – не надо, на кой хрен столько шума? Хотя мысля-то на самом деле отпадная, завтра некромантам расскажу. На что хотите спорим, они за эту затею точно ухватятся… А Ваську чего опять не позвали?

– Этого адъютантика?

– Ну и адъютантика. Нормальный парень, чего на него взъелись?

– Настучит. Кто-то же у нас стучит. Он, кто ж еще! – загалдел народ.

– Как он может стучать, если вы при нем ничего и не говорите? – удивился Леха. – Ну, вы даете. Не знаю, кто тут у нас дятел, но точно не он. А сегодня и стучать нечего: что мы кушаем водку, так это майор и так понимает. Зовите Ваську. Мои похороны, или почему?

Ваську, поморщившись, позвали.

– Леха, у тебя крыша поехала?! – возопил тот с порога. – Ребята, он сам! Майор его отдавать не хотел, так хорошо все придумал – верняк. Но этот урод уперся, и ни в какую!

– Ох, ребята, еле выдрался, – подтвердил Леха. – Майор, не поверите, как клещ вцепился. Вот уж не знал, что я такой ценный.

– Майор его даже на Большую Землю хотел отправить, – никак не мог угомониться Васька.

За столом стало тихо. По сравнению с этим даже добровольный переход к некромантам нервно курил в сторонке,

– Помедленнее, пожалуйста, – попросил Ленька Терехин. – Ты, Вася, хочешь сказать, что Леха отказался поехать на Большую Землю? Я ничего не перепутал? Леха, это так? ПОЧЕМУ?!

– Почему? Тереха, скажи, ты в детстве не мечтал стать космонавтом?

– Мечтал, конечно. Все мечтали.

– И я мечтал, чтобы на пыльных тропинках далеких планет оставались мои следы в рубчик. Но годам к пятнадцати понял, что ничего такого мне не светит. Никак, никогда и ни при каком раскладе. Вот и ошибся.

– Не понял?

– Ты, Ленька, мне как-то говорил: «Ты не во всем мире, ты в Зоне». Помнишь? Ты хоть сам понял, что сказал? Мы не на Земле служим, чудило! Мы, люди, в другом мире, на другой планете! А по меркам другого мира здесь вообще курорт, даже скафандр не нужен.

– Подожди… Ты хочешь сказать, что мы тут – космонавты?

– Вот именно! Представь, Тереха, живешь ты на Большой Земле, хотя бы и в самой Москве. И вызывают тебя в военкомат, предлагают служить не на Земле, а в другом мире. Ведь согласился бы, да еще и привизгивая от счастливого нетерпения. Конкурс бы отборочный проходил, старался, психовал, боялся бы, что забракуют. Вы себе представляете, ребята, какой на космонавтов конкурс?

– Ну, ты даешь! Хотя… в таком разрезе это все я как-то не рассматривал. – В Ленькином голосе звучала некоторая растерянность. Другие парни тоже смотрели во все глаза, кое-кто принялся почесывать репу.

– Васька вон вообще с Большой Земли. Кстати! Васька, ты-то как сюда попал? Колись, зараза! Ты ведь еще до открытия выхода здесь появился. Как тебя папаша отпустил при таком раскладе?

– А он меня и не отпускал. Я эту аферу провернул у него за спиной. Ты это хотел знать?

– Ты, Васька, стало быть, тоже космонавт? Захотел пыльных тропинок и следов в рубчик? – скептически высказались товарищи. – Да где ж ты найдешь пыльные тропинки при нашем вечном дожде? А будь бы и сухо – ты все равно в поле не ходишь.

– В поле я не хожу?! – взвился вдруг адъютант. Хватил залпом водки и закашлялся. Народ снисходительно переглянулся. Вот ведь маменькин сынок. Точнее папенькин.

– А кто бы меня в поле пустил? – Васька с трудом прокашлялся и продолжал уже спокойнее. – Папочка с молодости на штабных должностях, и мою карьеру видит такой же. Мое мнение его ни грамма не колышет! Молодой, мол, дурной еще, подрастешь – поймешь. Я уже три раза пытался перевестись. Два раза не взяли по причине отсутствия боевого опыта. Интересно, вы все тут что же – с боевым опытом родились? А в третий раз командир мне открытым текстом сказал: «Ты, может быть, парень и неплохой. Но не настолько ты хорош, что б из-за тебя бодаться с твоим папашей». А когда я попытался записаться в зомбячью банду, у майора для меня вдруг столько срочной и неотложной работы случилось, что две недели голову от компьютера поднять не мог! И, что примечательно, накануне об этой работе и слышно ничего не было.

– Вот. Так что не надо говорить, что Васька в поле не ходит, – подытожил Леха. – Когда он подписывал контракт, рассчитывал ходить. Если бы набор к нам в Зону делался по уму, большеземельные ребята обрушили бы все приемные пункты. А мне тут говорят – на Большую Землю. Я что, дурак? Вы ящик смотрели? Люди в Америке по двадцать миллионов выкладывают, чтобы просто поболтаться на орбите… Долларов!

– Иди ты, Леха, совсем башку заморочил. Одно дело мечтать, а другое – реально лезть в пекло, – Пашка потряс головой, отгоняя нарисованные Лехой картины. – Лично я бы никакие пункты не рушил, мне и на Большой Земле было бы хорошо. И поехал бы я туда, если бы это мне предложили. Давайте лучше водку пить.

– Что до приемных пунктов, так что и когда у нас делалось по уму? – задумчиво сказал Тереха. – Васька, космонавт хренов, что ж тогда на Леху глаза таращил?

– Я не в космос собирался, – буркнул Васька. – Я от папаши надеялся сбежать. Думал, что если вход есть, а выхода нету, то ничего он насчет меня предпринять не сможет. Но оказалось, что папаша меня и здесь прекрасно достает. А на Леху я таращился потому, что он добровольно пошел в некроманты. Космонавт это одно, а некромант совсем другое. Или кроме меня это здесь никого не удивляет?

– Да что ж тут такого? – пожал плечами Леха. – Ну да, убивают. Больно. Когда на ринге боксеру в морду прилетит, это тоже больно. – сообщил он, припомнив заявление, услышанное как-то от Крысули – А нокдаун, или, того круче, нокаут? Вообще тушите свет. И ничего, мужики с удовольствием бьют друг другу морды.

– Но там все-таки не убивают.

– После этих убийств люди встают, как огурчики. А после нокаута висит мужик на двух других, морда в крови, и только бы ему до врача добраться. От накаута люди, бывает, годами отходят. Бывает, калеками становятся, да и концы отдают, между прочим, такое тоже бывает, хоть и редко.

– Ты, Леха, слишком много с научниками общаешься, – постановил коллектив. – Набрался этой их манеры ставить все с ног на голову. Хватит, однако! Будем пить водку и беседовать о погоде. Хотя, что о ней говорить, все одно – дождь.

– Кстати, Васька, – Леха хлопнул водочки и совсем развеселился. – Айда к нам, в некроманты. Крысулин запрос полковник подпишет. Покряхтит, но подпишет – он спит и видит усилить нашу группу военными. А Крысуле что, она ненормальная. Твоего папочку лесом на карачках послать – так это ей будет только в кайф. Э, Васька, ты чего? Вась, я же просто пошутил!

* * *

– Стрекоза, ты уже совсем из Заумска не вылезаешь. В кайф тебе, что чистые мальчики на тебя пялятся? – шипела Осока.

– Ага. И даже очень.

– Ты думаешь, они тебя красивой считают? Ты дура! Просто они все извращенцы. Нравится им глазеть на наше уродство.

– Даже если и так, какая разница? Главное, что нравится. И, кстати, не только глазеть.

– Так ты с ними уже и спишь?

– А то! – гордо ответила Стрекоза. – Или ты борец за чистоту крови измененных? Это, извини, смешно.

– Я думала, ты порядочная девушка!

– Считай, что ошибалась.

– А зачем они тебя исследуют в Институте, это ты понимаешь?

– Конечно. Они хотят расшифровать мой… как его… геном. И скопировать на себя мое Свойство.

– Так ты это знаешь? И позволяешь?

– А почему нет? Крысуле очень хочется. Если бы я могла, я бы просто отдала ей свое Свойство, для нее не жалко. К тому же ей оно нужнее. Но это не в моих силах. Так что отдаю то, что могу – время. Пусть исследуют, сколько хотят. Кстати, мне за это еще и платят.

– Так и скажи, что за деньги продалась! Если чистюли получат наши Свойства, они нас совсем изведут.

– Но если они получат наши Свойства, то тоже станут измененными.

– Что ты несешь? – опешила Осока

– А что? Любой анализ покажет наличие у них наших генов. Это – как те, кто изменяется, попав в Великую Аномалию. Мы таких принимаем к себе.

– А я всегда говорила, что зря. Воротили от нас нос, пока были чистыми!

– Эти же не воротят. Так что ты развоевалась?

Осока не нашлась что сказать. Поморщилась

– Дура, – изрекла она, наконец, плюнула и пошла прочь.

Стрекоза рассмеялась и тоже ушла, по направлению к вертолетной стоянке. Разговор задержал ее, теперь надо было поторопиться, чтобы успеть на вертушку до Заумска. Сегодня вечером у нее там опять было назначено свидание.

* * *

– Вась, ну извини меня, дурака, – каялся Леха. – Откуда я мог знать, что ты так воспримешь глупую шутку. Ты же сам меня жалел, спасать рвался, помнишь?

– Я уже объяснил, что хочу сбежать. ЛЮБОЙ ценой.

– Ох, Васька, пойми, в некроманты нельзя идти в приступе такого вот героического самопожертвования. К нам надо хотеть, от нетерпения визгая. А иначе из этой затеи не выйдет ни хрена хорошего. И по психотипу ты совершенно не подходишь. В тебе же нет ничего от геймера. Аккуратный, старательный – типичный первый ученик. Такой у нас просто свихнется. Да, ты все правильно сказал, мы бы прекрасно сработались. Потому как у меня боевой опыт, а у тебя не башка, а военная энциклопедия. Вот только в некроманты ты не годишься

– Что ты заладил, как попугай: не годишься!.. не годишься!.. Чего мне не хватает? Каким должен быть некромант? Рассказывай. И подробно.

* * *

Васька стоял у окна и смотрел на стекло, исчерканное штрихами дождя. Он действительно всегда был первым учеником. Отличником по всем мыслимым и немыслимым дисциплинам. Но если кто думает, что это ему легко давалось, пусть так больше не думает. Приобретение упомянутых Лехой насквозь положительных для нормальной жизни качеств стоило ему в свое время немалых усилий. Пришлось в совершенстве освоить аутотренинг. Вот уж чего он себе никогда и представить не мог, что с таким трудом обретенные достоинства вдруг обернутся недостатками. Обидно. Странное место Зона.

Теперь ему опять предстояла работа над собой, раз уж он намылился в некроманты. Та еще задачка, учитывая, что он даже в школе толком играть не умел, а геймеров не любил и презирал, считая шизанутыми придурками. Придется, стало быть, учиться быть шизанутым придурком. Папаша упоминал как-то, что в молодости он был такой же дурной, как и его непутевый сынок. Обломали, стало быть. А вот его, Ваську, что бы обломать – так вот хрен вам! Он, Васька этот свой шанс не упустит.

Ладно, с этой частью предстоящей ему работы по крайней мере все понятно. Но вот ведь еще проблема. Он же должен к этим экстремальщикам искренне хотеть! Как сказал тогда капитан Мигулин? Мечта всей жизни стать зомби с синей мордой?

Нет, неправильно, не так надо… Превращаться в зомби из интереса… из любопытства… Для поиграть – вот! Ведь это и в самом деле, черт знает, какая увлекательная игра. Разве новоиспеченный геймер Васька может устоять?

А если насчет стать, так не зомби с синей мордой, а некромантом с их веселой и безбашенной жизнью.

Кроме того, он, Васька, военный человек. Разве не естественно ему хотеть в одно из самых крутых подразделений Зоны?

Кажется, тему ему удалось поймать.

Нет проблем, сделаем. На то и существует аутотренинг.

* * *

– Мне восемнадцать лет, – твердо сказала Горгона. – Мало-ли, как я выгляжу. Я мутант. Как хочу, так и выгляжу.

– Ты врешь.

– Ну, вру. И дальше буду врать. Хотя тебе, конечно, скажу. Мне шестнадцатый год. И что с того?

– Я устроила тебя в заочную школу при нашем Заумском Институте. Вот и учись.

– Я буду. Одно другому не мешает.

Крысуля взглянула на Горгону. Да, девчонка по подростковому влюблена в старшую подругу. Обожает, хочет во всем быть похожей. Ну и что с ней теперь делать?

– Пойми, никто не знает, как повлияют наши методики на твой несозревший организм.

– А то ты знаешь, как они повлияют на твой взрослый. Сама говоришь, что профессиональная болезнь некроманта – это пуля в голову. Ну и в чем между нами разница?

– Я хотя бы совершеннолетняя.

– Это Зона. Здесь все совершеннолетние. А я к тому же – воин.

Посмотрела с вызовом, ожидая улыбочки. Но Крысуля и не собиралась с ней спорить. Свойством Горгоны была способность обездвиживать людей. От нескольких секунд до нескольких десятков секунд. Это немного, но в бою давало неплохую фору. И девочка работала на охране стад, когда ей еще десяти не было. Опаснейшее, между прочим, занятие. В каком-то смысле она была взрослее самой Крысули.

– Я воин, – повторила Горгона словно в ответ на ее мысли. – Вот придут бандиты коз угонять, и получу я автоматную очередь через весь свой неиспорченный экспериментами организм. И помру здоровой, без всяких осложнений.

Она права, – думала Крысуля, – Это Зона. И потом, девочка уже сейчас слишком серьезна для некромантии. Ее еще можно растормошить – пятнадцать лет есть пятнадцать лет. А вот годиков через пару может она быть к нашей профессии уже и непригодна.

– А твои родные?

– Родные меня прикроют. Я уже со всеми договорилась насчет возраста. Они понимают. Уже после первых твоих уроков я стану у нас лучшим воином. А уж потом…

– Хорошо, я тебя беру, – решилась Крысуля, – только никому о возрасте не проболтайся, с меня шкуру спустят.

И Крысуле почему-то вспомнилось, как Док выбивал ей лабораторию.

– Ну конечно! Ни-ни! Никогда! Ни полсловечка! – завопила совершенно счастливая Горгона.

* * *

Когда капитаны Мигулин и Евдокимов зашли к майору Давиденко, тот сидел, подперев голову рукой и вид имел озадаченный и печальный.

– Ребята, чего-то я в этой жизни не понимаю… – сообщил он вошедшим.

– Это становится традицией, – счел Мигулин. – А что стряслось?

– Помните ту разнарядку на Большую Землю?

– И что? Никто ехать не хочет? – спросил Мигулин и мерзко хихикнул.

Майор вдруг вскипел.

– Остришь, скотина, – рявкнул он. – Смешно тебе, да? Ну, так вот… не «никто», конечно, но ЛенькаТерехин не захотел.

– Во, дела, – озадачился Евдокимов. – Может он к некромантам намылился, как Леха?

– Я так и спросил. К некромантам он, слава богу, не хочет. Но от назначения на Большую Землю отбивался отчаянно. Сорок причин придумал, по которым его никак туда посылать нельзя.

– Во как… И что теперь?

– Ну что-что… Павла Сорокина послал. Этот поехал с радостью. А то… если бы и он начал фордыбачиться, я бы решил, что сошел с ума. И застрелился. Васька! Кончай хихикать! Вот ты хочешь на Большую Землю?

– Ни в коем случае.

– Да?! Может, ты и к некромантам пойдешь?

– Я уже успел испугаться, что явится к нам мой милый папочка собственной персоной, и сорвет мне все планы. Но, поскольку эта беда отменяется… – Васька расплылся в улыбке, и объявил. – Обязательно пойду!

И тогда майор озверел.

– Шутничок! Р-разболтался мне тут! – рявкнул он. – Лейтенант Стоколов – смирно! И не лыбься, стервец – морду по уставу.

Майор судорожно вздохнул и заорал что-то вообще несуразное:

– Да я тебя… Не посмотрю на твоего папочку! За можай загоню. В канцелярию упеку! Мордой в бумажки, понял? И не то что в поле, за городскую черту носа не высунешь, гаденыш. Аномалии и зверье будешь видеть только во сне и на картинках. Ясно тебе? Ясно?

Майор резко повернулся к ни в чем не повинным капитанам и гаркнул. – Распустил я тут вас всех! Смирно!!!

Он перевел дух, окинул взглядом стоящих на вытяжку подчиненных.

Он, майор, опять всех построил… И чё?

– Вольно… – ворчливо сказал майор, – Вася, дружок, организуй бутылочку.

* * *

А в «кают-компании» Пионерской военной части под руководством Леньки Терехина планировался пикник. Хорошую идею им некогда подал Леха.

Разумеется, пикник будет без всяких зомби. Хотя Леху надо позвать… заткнись, Фролов. Леху пригласим обязательно, только предупредим, что б живой пришел. А то вдруг его уже шлепнули, а он, придурок, так и заявится. Ну, что там для пикника нужно? Автоматы, мангал, шампуры, ручной гранатомет, мясо, боезапас, выпивка… Ничего не забыли? У Лехи уточним, он опытный.

* * *

То ли благодаря усердию Стрекозы, то ли случайно так получилось, но ее геном расшифровали первым. А искусственный вирус для переноски генов уже давно был готов. Сидел в нужных пробирках в холодильнике. И Крысуля, естественно, пробилась в первые добровольцы.

– Везде без мыла пролезет, – ворчала Леночка. А Вовчик страдал. Крысуля не взяла его. А как иначе? Кому же еще принимать бразды правления в лаборатории, если эксперимент закончится летальным исходом, как не ему? В общем-то, это правильно. Но обидно. И Вовчик сидел несчастный и вяло ругался.

Что ж, летальный исход действительно имел место. И даже не один. После прививки Крысуля сильно болела, и за время своей болезни померла аж пять раз. Она запарилась вставать, а генетики – разбираться, что там опять заколдобило.

Молодой здоровый организм – большое дело. Но, вообще-то, ее спасло пижонство. Умирать и вставать стоя, полностью контролируя свое тело и не отключаясь при этом от реальности – красиво, не правда ли? Осваивая этот эффектный трюк, Крысуля поневоле насобачилась укладываться со своей трансформацией в рекордно короткие сроки. Так что каждый раз она успевала, хотя измученный болезнью организм и выделял ей все меньше и меньше времени. Да, сыровата оказалась технология, придется дорабатывать.

Крысуля помаялась таким образом пару недель, и, наконец, оклемалась. А Свойство прижилось. Когда Крысуля становилась зомби, оно почему-то даже усиливалось. Это ее не удивило – некромант и должен работать мертвым.

И тогда они с Хамелеоном опять обошли в обнимку все кабаки Зоны.

– Я монстр! – громогласно объявляла Крысуля, хохотала и стреляла по-македонски с двух рук огненными спиралями по пустым бутылкам.

* * *

Крысуля гордилась своим днем рождения. Первое апреля – это круто! Приятно считать себя первоапрельской шуткой природы.

В преддверии знаменательного дня она прицепила в Жареном Гвозде объявление – приглашаются все. Да, она ожидала, что народу придет много. Но что б столько! И заумские, и зажарские, и из Серого Лужка. И из Пионерска приехали. Ребята, что с ней в регулярно ходят в зомбячьи банды, тоже пришли. Ох, бедный кабак чуть не треснул. Ну, надо же, и полковник нашел время заглянуть. И даже Серега-кабатчик тут.

Крысулю засыпали подарками. Но самый потрясающий принес Вовчик. Он подарил необходимейшую в работе вещь – новый нож. О, это был настоящий нож некроманта. Острый, хищный, с прекрасной гравировкой по лезвию. Крутые бараньи рога и сполохи огня в честь ее знака и стихии по зодиаку. Крысуля у нас по зодиаку Овен, очень подходит для блондинки, не правда ли, дорогой читатель?

А на другой стороне лезвия этого замечательного ножа была изображена крыса, зубастая настолько, что заставляла вспомнить мультфильм «Ледниковый период». И мохнатый глазастый паук – в память ее детского ника по гейм-клубу. Крысуля была в восторге и твердо решила выяснить, где Вовчик раздобыл такую прелесть. И заказать к его дню рождения такой же, разумеется, с учетом его символики.

В общем, день рождения прошел прекрасно. И когда подвыпившая Крысуля с поредевшей уже компанией вывалила на улицу, кто-то запустил плеер:

«И если тебе вдруг наскучит твой ласковый свет,

Тебе найдется место у нас.

Дождя хватит на всех», – чирикал плеер. Эту песню им в свое время тоже дал Док.

«Прислушайся, там, за окном

Ты услышишь наш смех», – чирикал плеер.

– Еще раз за дождь! – заорал Вовчик, отсалютовал бутылкой Памятнику первопроходцам Зоны, поставленному недавно на центральной площади, отхлебнул из горлышка и передал по кругу.

Над любимым городом вставало как всегда хмурое, но такое радостное утро.

* * *

– У одного из объектов появилось еще одно Свойство. Огненные струи, – доложил Исполнитель.

– Да? И у кого же? – лениво поинтересовался Заместитель.

– У девчонки. И она, со свойственной ей бестолковостью, тут же растрезвонила об этом на всю Зону.

– И как она до сих пор жива, при такой-то дури?

– Ее довольно трудно убить. Свойство такое.

– Теперь ее ценность для научного и технологического отдела увеличилась. – встрял Научник.

– Ой ли? Этот огонь гораздо проще взять у той деревенской девчонки. Эта дуреха, когда ее будут брать, если и сообразит огнем ударить, то непременно промажет, – поморщился Заместитель. Затем повернулся к Исполнителю и добавил: – Кстати, твой доклад о ней был как всегда хорош, молодец. Да… Собирай информацию. Чужие проявятся, когда будут ловить дезертиров. Непременно проявятся. И ты должен узнать о них как можно больше.

– У меня есть идея, – встрял вдруг Научник. – А давай уничтожим эту колонию. И посмотрим, что получится. Если чужим она почему-то важна, вот тут-то они и вылезут.

Заместитель аж обалдел. Да-а… Надо будет поднять вопрос о качестве работы технологического отдела. Последнее время у них какие-то новшества поперли, идеи завиральные… и прочее. И очень они похваляются, что работают быстро. Еще бы не быстро, если делаешь тяп-ляп! Вот и получаются у них такие… они, может быть, и хорошие специалисты, но вне сферы своей прямой компетенции не смыслят вообще ничего. Начисто. Для низшего звена работников это, может быть, и приемлемо. Но если так начинает мыслить руководящий состав, это становится просто опасным.

Заместитель долго и скептически разглядывал коллегу.

– Да… Тебе бы только эксперименты ставить. Что с тебя взять, таким ты создан. Но все-таки попробуй подумать, уж постарайся. Во-первых, с чего ты взял, что эта колония у них одна единственная? Начнут брать компоненты из какой-то другой, и все концы будут для нас потеряны. Во-вторых…

– Ну хорошо, – перебил Научник. – Не совсем разрушим, а как бы… немножко попортим. Они непременно полезут разбираться – что, как и почему. Тут-то мы их…

– Во-вторых, – продолжал Заместитель, проигнорировав последнее заявление, – представили себе, что они действительно перейдут к активным действиям. А каким? Может быть, они просто дадут тебе по грабкам? Ну а в-третьих нам самим эта колония очень даже нужна.

– Па-адумаешь! Как будто это для нас единственный источник артефактов.

– Ну ты и недоделок! Я запрещаю подобные фокусы.

– Я все равно доложу о своей идее Главному, – обиженно объявил Научник.

– Если эту дурь вообще можно назвать идеей. Валяй, докладывай… ох он тебя и выслушает, – презрительно бросил Заместитель.

– А вот и выслушает!

Заместитель фыркнул и опять повернулся к Исполнителю. – Хоть ты займись делом. Информацию, информацию давай.

* * *

Да пребудет с нами дождь.

В оформлении обложки использованы изображения с сайта https://www.canva.com/ и с сайта https://pixabay.com/ru/ по лицензии CC0

Оглавление

Часть 1. Игры Прекраснейшего из Миров

  Глава 1. Боги играют в кости

  Глава 2. Левел ап.

  Глава 3. О пользе застольных бесед.

  Глава 4. Хмурое утро (глава лирическая и вообще благостная)

  Глава 5. Железный лес.

  Глава 6. Ребрендинг

  Глава 7. Убить некроманта

  Глава 8. Эксперимент

  Глава 9. Трудовые будни и контроллер на завтрак (много зауми и чуть-чуть экшена)

  Глава 10. Не отвлекайся, дура, думай.

  Глава 11. Зомбячья Банда

  Глава 12. Березовый сок

Часть 2. Да пребудет с нами дождь

  Глава 1. Периодический кубик Веприка

  Глава 2. Как вскрывать консерву

  Глава 3. Инцидент в Пионерске

  Глава 4. Никогда не пейте с зомби

  Глава 5. Презентация.

  Глава 6. Пикник.

  Глава 7. Не думай о секундах свысока, придурок.

  Глава 8. Нормальные герои всегда идут в обход.

  Глава 9. Пространственный пузырь

  Глава 10. Выход есть всегда.

  Глава 11. О жизненных непонятках и сложностях.

  Глава 12. О сбывшихся мечтах или Дураки и дороги.

  Глава 13. Дождя хватит на всех