Пять солов [Маргарита Гусева] (fb2) читать онлайн

Маргарита Гусева Пять солов

1 глава

Одна жёлтая таблетка и две голубые капсулы. Проглотить и запить стаканом воды.

Этот ежедневный ритуал такой же обыденный, как чистка зубов и нанесение крема с защитой от ультрафиолета на лицо.

Алекс сглатывает безвкусное лекарство и бросает взгляд на своё отражение в зеркале. Хорош и молод. В висках ни следа седины, кожа гладка и упруга, голубые глаза смотрят уверенно и спокойно. В этом году ему исполнится 40 марсианских лет. Начнётся вторая четверть его жизни.

– Лекси, ну ты скоро там? – доносится звонкий голос его жены сквозь дверь и шум воды.

– Иду-иду.

Наскоро размазав остатки крема по щекам, он выходит из ванной и попадает в лофт с окнами во все стены. Белый, просторный, идеальный. Так ещё и с видом – за стеклом отсюда видна бескрайняя пустыня. Квартира стала их, когда его жену Марту повысили до руководителя, а Алекс получил новую нашивку на свой серебряный костюм.

– Мне ни в коем случае нельзя опаздывать сегодня, ведь ты подвезёшь меня? – её губы трогает мягкая улыбка, когда они встречаются глазами.

– За сэндвич я готов отнести тебя на руках до твоей лаборатории.

– Юморист. – Марта взмахивает пушистыми ресницами и проводит рукой по своим коротким светлым волосам. Округлое лицо, но подтянутая фигура. Ей всего 30 сейчас, и она по-настоящему сногсшибательна в такие моменты: естественная, в одном коротком шёлковом халате, такая живая и милая.

Такой она бывает только утром. После завтрака Марта уединяется в ванной, чтобы принять душ, почистить зубы. Там же в ход идут десятки тюбиков и баночек. Лицо становится бледным, губы узкими и чуть розоватыми, голубые глаза холодными. И из ванной Марта возвращается совсем другой. Собранной и облачённой в строгий белый брючный костюм.

– Кстати, когда твоя следующая поездка? – интересуется она, размещая кружку с чаем и сэндвич на барной стойке.

– Через недельки две, если всё будет идти по плану. Но сама знаешь, в последнее время слишком много нарядов поступает. Так что, может быть и завтра.

– Горжусь тобой, – ровным тоном произносит Марта и, придвинув еду Алексу, удаляется одеваться на работу.

Четырьмя часами позже

В управлении разносится звонок: лицо командора высвечивается на стенной панели и не предвещает ничего хорошего. Столь высокое начальство опускается до простых смертных крайне редко.

– Патрульный 1 ранга Алекс, позывной Алексей, на связи.

– Необходимо выслать патруль на Землю в ближайшее время, – не размениваясь на приветствия, сообщает командор. Он взирает со стены в таком разрешении, что при желании можно пересчитать все, тщательно скрываемые, морщины вокруг его глаз.

– Как скоро должно быть отправление?

– Сегодня. Крайний срок через два часа.

«Ну вот и отдохнул после полёта», – проносится в голове у Алекса. Он только позавчера вернулся из ещё одной миссии, правда, не столь далёкой. «Будет сделано», – подтверждает он по громкой связи.

– Ожидайте подробности у себя на браслете, – произносит командор и отключается. Панель на стене темнеет и вновь показывает лишь время, температуру и уровень кислорода в помещении.

Через час

«Улетаю сегодня, не скучай», – отправляется сообщение Марте, когда Алекс приближается на лифте к камере предварительного заключения. И, хоть он и служит уже целый десяток лет, такое задание ему выпадает впервые. Здесь, в Марсианском шаре всегда спокойно. Никакого криминала. Никаких заключённых. Последний раз по официальным данным кого-то высылали с планеты аж полвека назад. За серьёзное нарушение – террористические действия. «Что же ты натворил?» – невольно думает Алекс, глядя на фотографию парня на своём браслете.

С виду – ничего примечательного. Обычный пацан, каких здесь много. Работяга, наверняка. Невысокий, жилистый, с бицепсами и бритой головой. Хотя есть нечто необычное – глаза у него не голубые, как у всех марсиан, а тёмные какие-то и маленькие. Да и имя какое-то непривычное.

«Рин. 20 марсианских лет. Опасен. Во время доставки с объектом не разговаривать!» – третий раз за последние пять минут перечитывает Алекс присланную информацию. Обычно он патрулирует известных, богатых и талантливых людей с Марса до его спутников. Крайне редко – до Земли. Да и наоборот всего однажды вёз – учёного. Они тогда возвращались обратно вместе. А в данном случае больше похоже, что этот Рин высылается с Марса навсегда.

«Нулевой этаж», – прерывает размышления Алекса роботизированный голос. Створки лифта отъезжают в стороны, открывая взору освещённый галогеновыми лампочками вестибюль. Глазам Алекса предстают двое охранников в серебряной форме и заключённый в синем костюме и с кляпом во рту.

– Доброго сола, патрульный первого ранга. – Солом здесь именуют день. – Рады приветствовать вас на Нулевом этаже, – будничным голосом говорит один из серебряных, – меня зовут Макс, мой напарник – Серж. Нам поручено передать вам заключённого Рина.

– Доброго. Принимаю заключённого под свою ответственность. – На этих словах Макс, как самый бойкий, толкает Рина вперёд, который чуть не растягивается прямо перед всеми ними. Алекс только сейчас видит, что руки у заключённого закованы в наручники. И это снова слегка шокирует. Подобное раньше он видел исключительно в кино.

Уладив формальности, Алекс заходит в лифт вместе с Рином и только теперь может, наконец, рассмотреть его чуть подробнее. Гладкая кожа, будто ни разу не тронутая бритвой, ямочки на щеках.

Вблизи ощущение, что взяли "не того", ещё больше усиливается. В нелепом синем комбинезоне этому парню можно дать лет 16, не больше. И на преступника он похож также, как Алекс на балерину.

«Странно это всё, странно. И почему разговаривать нельзя? Научит меня чему-то запрещённому? Метать бумажные самолётики в командора?»

Лифт скользит всё выше и выше. Поднимается на поверхность и, если поднять голову, то за стеклянными стенками уже виднеется город в шаре. Снизу он напоминает громадные соты с миллионом ячеек. Ячейки-квартиры, коридоры, магазины, больницы, школы. Ячейки-дороги для пешеходов и ячейки-трассы с безвоздушным пространством для быстрого перемещения в городе в капсулах. Есть ещё кольцевая, снаружи шара, но к ней открыт доступ только спецслужбам и некоторым отделам патруля. Из квартиры Алекса иногда видно их проносящиеся капсулы.

Лифт, надо сказать, также, создан для служебных целей. Обычным марсианам вход сюда недоступен. И увидеть шар и Марс снаружи могут лишь по долгу службы или избранные, имеющие квартиры по окружности. Наверное, поэтому Рин необыкновенно оживляется, когда они выскакивают на поверхность, и смотрит во все глаза на безжизненный красный пейзаж. Но, может, ему просто нравится разнообразие – ведь до этого он какое-то время видел только стены камеры.

Поверхность Марса: кратеры и изгибы, рытвины и пригорки. Завораживающее зрелище. Особенно, в сравнении. Когда они добираются до шара, смотреть становится нечего – по бокам лишь тёмные стенки.

Алекс мельком скользит взглядом по циферблату часов. Время близится к окончанию стандартного рабочего дня. Марта, скорее всего, уже собирается, одевается, готовится к возвращению домой. Сегодня по прогнозу обещали начало пылевой бури. В шаре, конечно, незаметно, когда на Марсе начинают лютовать погодные аномалии. Но в прогнозах об этом сообщают. Жителям шара для общего сведения, а совершающим полёты – для информации. Для взлёта и посадки эти сведения крайне важны, насущно необходимы. Также, впрочем, и для патрулирования вокруг шара.

«260 этаж – площадка катапультирования», – сообщает робот. И Алекс вместе с Рином покидают лифт. До полёта остаётся лишь прибыть в капсуле к космическому кораблю.

За иллюминатором красный песок завихряется далеко внизу, буря подступает.

Два часа спустя

– Капсулу 1075 унесло в сторону! – первое, что слышит Алекс, когда вылезает из своей в стыковочный рукав космической станции.

– Что за 1075?

– Та, где заключённый.

2 глава

– В смысле, унесло? – на запястье Алекса начинает вибрировать браслет – пульс зашкаливает. – Куда? Как?

– Во время катапультирования произошло смещение, – объясняет сурового вида мужчина в чёрной форме с нашивками в виде корабля. – Боюсь, мы бессильны, – и добивает, – сочувствую.

У Алекса пересыхает в горле. Как это, бессильны? Он головой отвечает за Рина. И никакие смещения и случайности не являются достаточным оправданием недоставки заключённого.

– Вы сможете дать мне костюм для выхода на поверхность?

– Буря поднимается, патрульный 1 ранга. Выход на поверхность опасен для жизни. Я не имею права выпустить вас.

– А я не имею права не доставить заключённого на планету Земля, капитан. При всём уважении, я на спецзадании. Поэтому вы выпустите меня и откроете нам рукав позже.

Алекс говорит уверенно, хотя внутри его одолевают сомнения в своих силах. Потому что, по правде, ему ещё не доводилось выходить на поверхность в костюме. Только на учебных полигонах подготовки. От страха во рту появляется горечь, но Алекс гонит прочь все пессимистичные мысли. Он подумает о них позже. Когда всё закончится.

20 минут спустя

Алексу дают с собой планшет с картой и указывают примерный квадрат нахождения потерянной капсулы. Всю отчаянность ситуации он понимает, когда, пройдя по рукаву и минуя люк, вылезает на поверхность.

Буря набирает обороты, и что-то разглядеть в красных вихрях кажется самым настоящим безумием. Утяжелённый костюм держит Алекса у поверхности Марса, не давая силам физики играться с ним, как с шариком. Но с непривычки, а может из-за стресса, его этот факт сейчас мало радует. Песок ударяется о шлем, заслоняя обзор.

Шаг, ещё шаг. Алекс ускоряется, понимая, что дорога каждая минута, каждая секунда. С неуправляемой капсулой могло случиться, что угодно. Она могла разбиться о выступ, скатиться на дно древнего озера, треснуть, потерять герметичность. И Рин внутри неё… Алекс с ещё большим рвением убыстряет шаг.

«Я тебя найду, слышишь? Доставлю на Землю в целости и сохранности!» – уверяет он то ли Рина, то ли себя самого. Ему предстоит самая, что ни на есть, проверка на прочность. Родная планета испытает Алекса, прежде чем отпустит на чужую.

Гул нарастает, ветер хлещет в лицо, окатывая шлем песком. А впереди, сколько ни вглядывайся, никаких признаков капсулы. Алекс продвигается вперёд практически вслепую, просто следуя за стрелкой навигации на планшете.

Дойдя до нужного квадрата, он кропотливо исследует его вдоль и поперёк, но результата нет. В заданном участке Рин не обнаруживается. По рации Алексу передают метеоданные и советуют быстрее возвращаться. Буря крепчает с каждой минутой, драгоценной секундой. Превращается в ад для тех, кто не успел спрятаться.

«Ещё пять минут и пойду назад», – говорит Алекс по рации. И в этот же момент замечает кусочек эмблемы компании «Скачок», выпускающей капсулы. «Нашёл, нашёл», – радуется Алекс и бросается откапывать занесённого песком Рина. Благо, есть складная лопата на поясе. А подоспевший адреналин помогает ускориться. Сквозь пелену песка Алекс сражается против стихии, отрывая сантиметр за сантиметром. Ему можно не освобождать капсулу полностью, а просто открыть доступ к верхней части, где есть аварийный люк. Как раз для таких вот непредвиденных случаев.

Алекс кидает все силы на этот участок. Неистово машет лопатой и вскоре добирается до люка. Сметая последний песок с прозрачной оболочки, где располагается лицо путешествующего в капсуле, Алекс внутренне замирает. Что он увидит сейчас? Живого Рина или всё же труп?

Гулкие удары пульса набатом слышатся в голове. За оболочкой на него смотрит бледное лицо Рина. На мгновение Алекс застывает от ужаса, но ресницы заключённого еле заметно подрагивают. Рин жив!

Разреженный воздух в атмосфере Марса и необходимость герметичности капсулы не дают Алексу возможности просто переодеть заключённого в костюм. Остаётся лишь один вариант. Вокруг завывает буря, песок как вода струится обратно в щели и углубление, проделанное лопатой. «Срочно возвращайтесь, патрульный 1 ранга!» – кричат ему в наушники.

Алекс надавливает на лопату и втрое быстрее откапывает всю капсулу. Ему придётся тащить её на себе. Хорошо, что в костюм встроены гидравлические усилители, без них он бы капсулу даже с места не сдвинул.

Буря всё усиливается, и время тянется как мягкий пластилин. Кажется, будто проходит целая вечность, прежде чем он, наконец, выкапывает капсулу и начинает её тащить за убранный до этого в потайной лючок трос.

Алекс прорывается сквозь бурю и не слышит ничего из того, что ему кричат в наушники. Он бредёт через барханы, щурясь, чтобы видеть чётче. В ушах стучит пульс, дыхание прерывисто и поверхностно. Алекс, наконец, видит космическую станцию, сосредотачивается на этом и не замечает, как под ногами почва начинает крошиться. Пара мгновений, и он начинает съезжать куда-то вниз. Рука инстинктивно разжимается, выпуская трос. И Алекс кубарём скатывается вниз очередного кратера. От удара чёрная пелена застилает ему глаза, тело тяжелеет. Алекс падает в бездонную пропасть…

На следующее утро

Первое, что он видит, открыв глаза – чьё-то смутно знакомое лицо.

– Очнулся, наконец-то, – говорит оно. – Меня зовут Рин, приятно, наконец, познакомиться, – и пазл тут же складывается. Сейчас Рин без кляпа, поэтому Алекс сразу его и не признал. Но руки всё также, в наручниках. Кстати, а почему без кляпа? Ведь им запрещено разговаривать.

– Кто разрешил вам снять повязку? – сразу делает замечание Алекс, приподнимаясь на койке. Он быстро понимает, где оказался. В лазарете космолёта запоминающиеся занавески и, главное, запах: что-то среднее между больницей и магазином цветов. У каждой койки здесь стоят горшки с растительностью.

– Как ты мягко выразился, – улыбается Рин, отчего ямочки на его щеках становятся ещё рельефнее. – Повязка. Ведь это самый настоящий кляп!

– Я не давал вам разрешение говорить со мной на «ты». Наденьте повязку, ладно, кляп. Пожалуйста, – нетерпение в голосе Алекса, кажется, было бы заметно даже самому плохому слушателю, но Рин не торопится исполнять просьбу-приказ.

– Покиньте помещение, хотя… Что со мной случилось? И где врач? – решает воспользоваться ситуацией и узнать положение дел Алекс.

– Ты спасал меня и потерял сознание от недостатка кислорода и стресса. Так врач сказал. Он отошёл, но скоро уже вернётся. Тебе оказали первую помощь и ввели успокоительное, чтобы ты выспался.

«От стресса. Прекрасно. Как барышня, ей-Богу»

– Мы летим на Землю? Я правильно понимаю?

– На неё.

У Рина звонкий голос и приятная улыбка, какая-то слишком открытая и живая для жителя Марсианского шара. Алекс такие и не видел никогда. Только некое отдалённое подобие – у Марты с утра.

В этот момент дверь лазарета отъезжает, и в помещение вплывает врач – немолодая женщина в форме космического флота с нашивками в форме креста на рукавах. У Алекса есть пара вопросов к ней. В частности, как она допустила пребывание заключённого в лазарете. Да ещё и в одиночку. И особенно, когда он был без сознания. Но эти вопросы он задаст, когда Рина в комнате не будет.

Через восемь часов

На борту космолёта, совершающего межпланетные рейсы, людей – всего ничего. Капитан и его помощник, но они, по большей части, в кабине, врач, да техник-механик. А лететь до планеты-колонии Земля пять солов. Алекс запирает заключённого в специальной камере и определяет для себя проверки несколько раз в сол. Чтобы передавать воду и питание в тюбиках. А заодно проверять психическое состояние подопечного. Сидеть взаперти в одиночку – не очень-то полезное действие для нервной системы.

Перед сном Алекс идёт в отсек посмотреть не на экране, а вживую, как дела у Рина. Кляп он, конечно, не стал возвращать в обязательную носку, когда тот один в камере. Но, надо будет обезопасить себя при визите.

Алекс прикладывает ладонь к сканеру, и створки стеклянных дверей отьезжают, впуская его в пространство со второй дверью. Остаётся всего одна стенка до входа в камеру. Через стекло он видит, что Рин спокойно лежит на койке, уставившись в потолок. Руки у него неестественно согнуты. Наверное, наручники натёрли запястья. Чтобы не было проблем в дальнейшем, надо их снять. Всё равно доступ к камере есть только у Алекса. И он уверен в том, что это безопасно. Врач уже оштрафована за то, что оставила Рина без присмотра в лазарете, и больше не хочет иметь дела с Алексом и его подопечным. Техник-механик обитает только в своём отсеке, а роботы не имеют доступа к этой камере и не подвержены таким человеческим недостаткам как потеря бдительности и интуитивное доверие.

– Заключённый, подойдите к окошку, пожалуйста, – пройдя сквозь микрофон, голос кажется более безжизненным, чем есть на самом деле. Алекс видит как от неожиданности дёргается Рин, но быстро приходит в себя, поднимается и подходит ближе, к окну.

– Давайте сюда руки.

У Рина глаза округляются от непонимания, и Алекс поясняет: «Наручники сниму».

– Я ещё за спасение не успел «спасибо» сказать, – снова пускает в ход свою магически живую улыбку заключённый. Алекс ловит себя на мысли, что хотел бы дружить с ним.

3 глава

Не зря врач повелась и потеряла бдительность. Рин, действительно, внушает доверие. Ему хочется доверять. А ещё он невероятно обаятелен. Ему бы с людьми работать, а не в тюрьму лететь. Мысль о назначении миссии слегка отрезвляет, и Алекс перестаёт мечтать, отбрасывает свои опасные размышления в сторону.

– Мой долг – доставить вас целым и невредимым на Землю, – говорит он, расцепляя наручники на его запястьях. Никакой жалости, никаких мыслей о том, что они могли бы подружиться. Этот человек сделал что-то абсолютно неприемлимое, раз его ждёт такое жуткое наказание – изгнание на другую планету, в тюрьму.

– Ты не похож на других, Алекс. Уверен, в тебе больше живого, настоящего и больше сомнений, чем у всех на этом корабле.

– Откуда ты знаешь моё имя? – Алекс уверен, что не называл его.

– Врач показывала мне мой листок обследования и там было имя сопровождающего – твоё.

«Как просто», – проносится в голове Алекса.

– Наконец-то, ты тоже перестал «выкать», – усмехается Рин.

– Ты не прав. Нет у меня никаких сомнений, – Алекс бросает тюбики в ящик для передачи и захлопывает окошко, не попрощавшись. Ему насущно необходима передышка, чтобы переварить всё.

Утро третьего сола

Алекс закидывает в рот очередную порцию таблеток и попутно анализирует свой вчерашний разговор с Рином. Неправильно. Так не профессионально! Как он вообще осмелился нарушить приказ? «Не разговаривать, не думать», – даёт себе мысленную установку Алекс. Но, как назло, мысли остановить таким образом невозможно.

«…в тебе больше живого, настоящего и больше сомнений…», – вертится в голове коварная фраза.

– Почему? С чего он взял? – Алекс не замечает даже, что произносит это вслух.

Живое и настоящее – просто, потому что он его спас? Это ещё не показатель. И где та градация, когда человек становится живым? Какова она? Где она прописана?

В голове всплывает улыбка Марты, выражение лица, её исключительная естественность. Живая – кажется, именно такое определение он дал ей в то утро, когда всё завертелось. Но чем она более жива по сравнению с остальными или с самой собой в другое время сола? Алекс думает об этом и не находит ответа. Отсутствие макияжа? Но вечерами она смывает всё, а такой же магии, как с утра, нет. Гормоны? Может, с утра пляшут гормоны, и ему только кажется, что она другая? Но ведь вчера он поймал себя на мысли о том, что и Рин живой и какой-то настоящий, что ли. А значит, гормоны здесь не при чём. Так откуда же это странное ощущение?

Так и не найдя ответа, Алекс берёт с собой таблетки и тюбики и идёт к камере. Его терзают мысли и больше всего хочется задать мучающий вопрос тому, кто всё это затеял, разворошил. Но Алекс не смеет перечить приказу и дальше. Он не будет больше вступать в разговор.

– Доброго сола, мой единственный гость, – встречает его Рин.

И, пока Алекс выкладывает в ящик таблетки и еду, продолжает:

– А ты знаешь, как власти убивают это ощущение «живости», «настоящести»? Знаешь, что сам им помогаешь, своими руками?

– Доброго сола, обед принесу в два, – Алекс не даёт себе никакого шанса завязать диалог. Насильно игнорирует все вопросы Рина и спешно покидает камеру.

Никаких разговоров, никаких мыслей. Теперь он всё сделал правильно.

Тот же сол

Не дать сомнениям захватить своё внимание и время получается только пару часов. Часов напряжённой умственной работы по отвлечению на самые разные темы. Если бы существовал какой-то искусственный блокиратор мыслей, он бы с удовольствием воспользовался. Жалко, что такой ещё не придумали. Космолёт, добирающийся до Земли за пять солов – придумали, а это – нет.

Сейчас требование не вступать в разговор с Рином не кажется уже странным приказом. Он говорил не так уж и много, но его слова не выходят из головы. Вертятся, обрастают гроздьями вопросов. Будь Алекс в силах, он бы вернулся назад во времени и не стал бы Рина спасать в песчаной буре. Нет, стал бы – это сильнее его. Но не дал бы Рину ни шанса сказать ни единого слова. Вставил бы ему кляп и не вытаскивал ни на минуту. Тоже – мимо.

Алекс тяжело вздыхает. Похоже, сама их встреча стала безнадёжным катализатором того, что происходит теперь.

«Сомнения… Рин говорил о них. Откуда он мог знать?»

Сомнения всегда были рядом. Алекс не шёл против Системы, управляющей Марсианским шаром. Не совершал никаких противоправных действий, которые бы оспаривали основы общества. Но всегда, в глубине души задавался вопросом «зачем» и «почему». Не находил ответа и старался больше не думать об этом. А потом пришёл Рин и поставил эти сомнения в фокус. Взбудоражил то, что давно тлело.

«Ты сам помогаешь им, своими руками»

Спустя три часа

Подходит время обеда, а Алекс так ни разу не сдвинулся со своей постели в каюте, куда вернулся после завтрака. Он вызывает в памяти все моменты, когда «живость» и «настоящесть» проявлялись, чтобы найти ответы. Чтобы перестать думать уже об этом.

Вот их третья годовщина как пары-ячейки общества. Они подобраны друг другу идеально. Мельчайшие свойства характера, привычки. Пройденный совместный курс по гармонии и работе в отношениях. Сексуальные циклы просчитаны, гороскопы и астрономия благоволят. Их союз был одобрен Системой. В этот день три года назад в институте Ячеек зарегистрировали их отношения.

Никаких ссор, никаких острых ситуаций. Они оба знают как себя надо вести в том или ином случае. Знают, какие слова и фразы что значат на «женском» и на «мужском». Их отношения гладкие и ровные как по линейке.

И вдруг, в годовщину, Марта читает подпись на открытке и начинает бить ей по столу, не говоря при этом ни слова.

Алекс уже не помнит, что именно там было написано, а реакцию – помнит. Тогда Марта показала себя с другой стороны. С необычной.

А вот его повышают до первого ранга. Марта ставит в честь этого события на стол шампанское и читает ему какое-то стихотворение. На её лице при этом играет улыбка, и в глазах – гордость. Она будто вся светится изнутри.

Этот момент тоже в воспоминаниях яркий и красочный. Алекс помнит мельчайшие детали того вечера. Лиловую блузку Марты, такие же лиловые губы. Бутылка шампанского с тёмно-красной этикеткой. Вместо гарнира Марта тогда притащила фисташки. Они полвечера щёлкали их, запивая сладким шампанским.

Или вот, Марта назначает дату похода в кинотеатр. Они всегда это делают заранее. Вписывают это событие в свои графики работы и других дел. Согласовывают, чтобы было удобно обоим. В тот день Алекса задерживают на работе, и с головой, занятой проблемами на службе, он едет домой, забыв про кино. Всё идёт не по плану, и обычно они просто разговаривают об этом и планируют на другой день. А в тот день Марта возвращается поздно и почему-то не разговаривает с ним до следующего утра.

Алекс до сих пор не понимает, почему она отреагировала так. Что это было?

И ещё одно, слишком личное и болезненное. Марта открывает письмо от института Ячеек и по её щекам вдруг начинают течь ручьи из глаз. «Я никогда не буду мамой», – говорит она отрешённым голосом. «Мне написали, что моё время вышло».

Тогда Алекс смотрел на неё и тоже не понимал. Они и не планировали детей, почему Марта вдруг стала плакать – это же слёзы были, да? Они?

Алекс резко подрывается с кровати и бежит к камере, чтобы задать один вопрос: «Как? Как он своими руками помогает убить «живость» и «настоящесть»?»

4 глава

– Ты читал инструкцию для таблеток, которые принимаешь? – Задаёт встречный вопрос Рин.

– Читал.

– И что там написано?

– Для повышения настроения. Борются со стрессом, помогают относиться ко всему проще. Делают спокойнее. – Алекс перечисляет всё, что помнит об этом. Эти таблетки настолько обычны в жизни, что приходится погрузиться в глубины памяти, чтобы вытащить хоть какие-то сведения.

– И, как следствие, нейтральные ощущения ко всему. – Продолжает эту мысль Рин. – Отсутствие ярко выраженных эмоций, а при ежедневном применении – эмоций в целом. Ровное, одинаковое отношение ко всему и всем. Крайне удобная общественная позиция, как считаешь?

Озарение пронзает Алекса как стрела, выпущенная умелым лучником. Не в силах больше стоять на ногах, он опускается и прислоняется к прозрачной стенке.

– Таблетки против стресса – гениальный план по подготовке социально-удобных граждан. Об этих пилюлях писали везде – от блогов в инстаграм до огромных билбордов. Их прописывали доктора – при стрессовой работе, агрессивном поведении, проблемах в отношениях. У этих таблеток есть ещё один «приятный» бонус – они ухудшают память. И, когда Марсианский шар стал не мечтой, а реальностью – целый блок общества подготовили для массового эксперимента. Всех убедили в пользе ежедневного приёма антистресс-таблеток, понаблюдали за регулярностью применения лекарств подопытными и начали собирать обратную связь.

– Но зачем? – чудовищность того, что рассказывает Рин, не помещается в голове у Алекса.

– Уже восемьдесят лет Марс находится на стадии терраформирования. Здесь запущены передовые технологии, давно разработанные на тогда ещё живой планете Земля. Марс греется и формирует свою защитную атмосферу. Ещё каких-то двадцать лет, и он будет готов для жизни не только в шаре, но и по всей поверхности. Представляешь? Здесь можно будет полноценно жить не в шаре! Правда, передвигаться придётся в кислородных масках, но это уже сущая мелочь. В сравнении. И заселять Марс будут удобными социальными ячейками, генофонд которых так тщательно проверяется и формируется сейчас.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Я работал в научно-исследовательской лаборатории по терраформированию Марса. У меня была земная жена, пока в один из дней она загадочным образом не погибла. После её смерти мне подобрали новую пару. Но что-то не вязалось. Подобранная жена была прекрасна, но никаких эмоций к ней я не испытывал. Она была действительно идеальна, относилась ровно и спокойно. Но с ней было невероятно скучно.

– И ты начал узнавать о таблетках и их влиянии на людей? – догадывается Алекс.

– Именно так. Я спрашивал своих знакомых, коллег, о том, зачем им эти таблетки, что они им дают. И в какой-то момент всё стало понятно. Когда я сделал одно предположение, все пазлы сошлись. На меня не действовали их хвалёные таблетки. Ведь даже на сотни тысяч всегда найдётся один «не такой». Этим «не таким» по воле случая оказался я.

Алекс задумчиво облизывает пересохшие губы и подводит итог:

– Вот почему тебя сослали на землю. Ты хотел развенчать их грандиозный план.

Рин слабо улыбается и утвердительно наклоняет голову.

– А как же всплески эмоций у моей жены? – уточняет Алекс.

– От побочных эффектов нет страховки. Иногда, очень редко, сильные эмоции пробиваются даже сквозь пелену изменённого таблетками сознания.

Злость, обида, радость и отчаяние – Алекс идентифицирует те сильные эмоции Марты. То есть, не зря ему казалось, что она в те моменты становилась более живой.

– То есть, если перестать принимать, есть шанс вернуть все эмоции? – задаётся вопросом Алекс.

– Определённо, да. Только требуется не меньше месяца на полное восстановление. Правда, есть исключения. Те люди, у которых эмоции пробиваются утром, перед очередным приёмом лекарств, «оживляются» за неделю.

– Как же все согласились принимать эти таблетки?

– В 2150 году произошли очередные выборы. Большинство подписало поправки за медикаментозные вмешательства против агрессии, стресса и депрессии без особых показаний. Тогда и произошёл этот намеренный отказ человечества от эмоций.

– Почему они согласились?

– Эмоции – не райский дар, Алекс. Не все могут с ними совладать. Многие никогда бы не хотели испытывать такие чувства, как страх, горе, отчаяние. Конечно, есть ещё радость, восхищение. Но в какой-то момент негативных стало так много, что люди решили отказаться от эмоций в целом. Кроме всего прочего перестала существовать агрессия, насилие. Мир перестал быть жестоким. Он стал никаким.

Четвёртый сол

Они разговаривают всё следующее утро. Рин – целая энциклопедия по устройству Марсианского шара. Он знает, где и как начинали строительство мини-фабрик, подогревающих поверхность планеты. Знает, с какими трудностями столкнулись в своё время строители – его отец и дедушка участвовали в этих разработках.

Рин рассказывает о том, какой планета станет через двадцать лет. Каким её вид представляют учёные. Голубо-красно-белый «мраморный» шар. Алекс слушает и поражается – историю планеты нигде не преподавали. А ведь это так захватывающе, так интересно! Надо будет обязательно рассказать всё Марте.

– А что ждёт тебя? – до Алекса вдруг доходит, что долгосрочного будущего Рина он не знает. Может только догадываться.

– Тюрьма ждёт.

– Навсегда?

– На навсегда я не согласен. Пока не сменится власть. Или не закончатся учёные умы, – смеётся Рин. Его вера, несмотря ни на что, поражает Алекса. Этот неунывающий человек заслуживает, как минимум, уважения. – Я уверен, что найдутся люди, которые перевернут Систему. Кто знает, может, это будешь ты.

«Это вряд ли», – думает Алекс. Он слишком законопослушен для такого. Хотя, один раз он уже ослушался, заговорив с Рином…

Пятый сол

Алекс очень хочет помочь. Эти несколько солов изменили его представления о жизни. За не такое уж и долгое время, он успел так много. Спас Рина из бури, чуть не погибнув сам. Узнал больше, чем за всё время до этого. Помучался от неопределённости и сомнений. И узнал ответ на вопрос, который долгие годы подспудно тревожил его.

Но как помочь? Что он может? Алекс ломает голову, но не находит ни единого шанса уберечь от тюрьмы. На посадочной площадке их будет ждать вооружённый конвой. Провести сквозь него так, чтоыб никто ничего не заметил – нереально. Устроить перестрелку – в ней могут пострадать другие люди. Не безопасно.

– Ты и так сделал многое для меня, – будто прочитав его мысли, успокаивает Рин. – У меня есть только одна просьба.

– Какая?

– Я могу считать тебя другом?

– Почту за честь, – Алекс улыбается, а руки дрожат. Совсем скоро они расстанутся. Возможно, навсегда.

Через неделю

Алекс возвращается на Марс обратным рейсом. Частично выполнив приказ – доставив Рина на Землю и передав его конвою. После приземления он наведывается на работу, чтобы заполнить необходимые документы и уйти на долгожданные выходные.

Марта уже ждёт его дома. Алекс отсутствовал довольно долго на этот раз. Не каждый раз появляются миссии с патрулированием до Земли. И в его синхронизированном календаре маячит на сегодня «ужин возвращения».

Зайдя домой, Алекс идёт в ванную комнату, чтобы умыться. На полочках в шкафчике привычно стоят баночки с пилюлями. Жёлтые и голубые. Яркие, как оперение попугая.

– Лекси, ну ты скоро там? – Доносится звонкий голос его жены сквозь дверь и шум воды.

– Иду-иду, – говорит Алекс.

Он протягивает руку до баночек с лекарствами, неторопливо открывает их. Цветная россыпь таблеток наполняет унитаз до половины. Алекс жмёт на слив воды и выходит из ванной.

Оглавление

1 глава

2 глава

3 глава

4 глава