Перелистни страницу [Леонид Александрович Кияшко] (fb2) читать онлайн

Леонид Кияшко Перелистни страницу

Открываю глаза. Я на краю кратера. По-прежнему в вязкой жиже, только она уже не серая. Все кругом кажется красноватым. А над горизонтом почему-то сразу три Луны. Ощущения прежние. Невероятная легкость, прохлада и в тоже время теплота. Все это под булькающие звуки и большие пузыри, которые иногда поднимаются со дна. Закрываю глаза, открываю…

До моря всего несколько десятков метров. Чувствую бриз. Сегодня жарко, но градус вулкана, а я нахожусь в нем, приятный. Это ведь не лава, в привычном смысле слова. Вулкан грязевой. И в нем есть какая-то невесомость. Поэтому закрыв глаза, легко представить себя в космосе или вообще на другой планете. Про невесомость это я, конечно, придумал. Сравнить мне не с чем, не был еще за пределами Земли. А вот в пересоленном озере плавал. Ощущения очень похожие. В таких рассолах невозможно утонуть. И это чувство как раз сравнил с невесомостью Игорь Волк.

Это он был пилотом «Бурана». У лечебного озера Моллакара бывший космонавт проходил реабилитацию уже в преклонном возрасте. Сначала приезжал в Ашхабад, где охотно общался с журналистами. Так мы и познакомились. И так я заразился вирусом «невесомости», то есть желанием отыскать где-нибудь на Земле затерянный космос.

Озеро, которое считают чудом природы, осталось от древней реки. Она бежала среди песков, но потом пересохла. В огромном ее русле вода осталась только в нескольких местах, и она настолько насытилась солями, что стала нарушать наши представления о физике. Первым секрет озера узнал пастух. Звали его Кары Мола. К озеру он приходил не ради забавы и про полеты в космос тогда еще ничего не думали. Шел за исцелением от самых разных недугов, а за ним шли другие.

Плотность воды очень высокая, поэтому ее не боялись. Даже если не умели плавать. На поверхности озера можно просто лежать или сидеть в воде, как в кресле. В этот момент люди похожи на поплавки. Кроме обычной соли, в воде много хлорида кальция, магния и брома. И в каждый период года озеро меняет цвет. Белая корка у самой воды похожа на лед и он не плавится в самую сильную жару. От этого, кажется, что зима и лето в этом месте подружились. Несмотря на соленую воду, на берегу много зелени. Получается фантастический пейзаж.

Волшебную силу имеет здесь не только озеро, но и грязь. А из пустыни еще привозят песок. Его прогревают для различных процедур. Горячие камни тоже помогают вернуть здоровье… Но самые незабываемые чувства, конечно, от «невесомости». Сразу два таких «космических озера» есть еще в местечке Еройоландуз.

– Похоже на Мертвое море. В нем точно не утонешь. – Моя подруга Марина вспоминает свое летнее путешествие и делится впечатлениями.

– Я там не был, – вздыхаю и немного завидую. – Но видел эту красоту из космоса. На страничке Сергея Кудь-Сверчкова, космонавта. Он делает с орбиты Международной космической станции чумовые снимки. Вот, посмотри сама.

Вытянутое зеркало воды. Синее-синее. А под ним, кажется, почти такой же по размерам лист «водорослей». Видна каждая прожилка. А кругом пустынная земля. Пост начинается словами: «Соленое море, Море Аравы, Восточное море, Асфальтовое море – всё это названия моря, которое все знают, как Мертвое море. Но фактически это вовсе не море, а огромное бессточное озеро на Ближнем Востоке, располагающееся между Израилем, Иорданией и Палестинской Автономией».

Автор снимка, космонавт отмечает, что название моря говорит само за себя: в его водах нет никакой видимой жизни. Только в конце прошлого века ученые нашли здесь микроорганизмы-экстремофилы.

Как они выжили? Трудно понять, ведь солёность воды составляет здесь 300—310 промилле. «То есть граммов соли на литр воды, а в некоторые годы она доходила до 350 промилле. Для сравнения: средняя соленость океана – 35 промилле, а Черного моря – 18 промилле», – объясняет в посте Сергей.

На берегу моря, разумеется, много гостиниц и бальнеологических санаториев.

«Благодаря высокой плотности воды купающиеся могут просто лежать на поверхности, не помогая себе руками или ногами. Кстати, Мертвое море является самой низкой точкой планеты – 430 метров ниже уровня моря, и его уровень понижается примерно на 1м/год», – отмечает космонавт.

Вот так в самой низкой точке можно почувствовать себя на высоте. И не только в этом месте. Пора окунуться в бурлящий вулкан. Но сперва – запустить трек…

На длинном одиноком шоссе, восточнее от Омахи,

Ты можешь услышать стоны двигателя,

Напоминающие одну старую песню…

…И поставить. его на репид, пока не кончится дорога.

«Пытаюсь вспомнить, что я делаю перед важными поездками. Обычно, когда уезжаю, включаю Metallica, композицию Turn the Page. Она очень душевная, мне ее важно слушать в дороге, когда перемещаешься из точки А в точку Б. Наверное, перед выездом из гостиницы на космодром ее послушаю».

Это слова Сергея из газеты. Давал интервью перед самым стартом. Интересно, что слушает сейчас на орбитальной станции. Узнать конкретные песни мне не удалось, ведь я на Земле, а он в космосе. Но кое-что мне выяснить смог. Космонавт с удовольствием принимает в соцсетях вопросы, а потом записывает красивые ролики.

«Назовите ваши любимые треки на МКС… – космонавт зачитывает мою просьбу-вопрос с экрана и тут же отвечает. – В основном это зарубежный или российский рок. Хотя есть и электронная музыка».

В эфир он в буквальном смысле влетает из какого-то трюма. В прошлый раз, к слову, Сергей не был таким лаконичным. Ответил обстоятельно на другой вопрос, который тоже удалось отправить через соцсети.

«Где на Земле можно испытать чувства, похожие на невесомость? Теперь вы можете сравнивать не в теории. Речь не о самолетах, где есть такой краткий эффект. А, например, сильно соленых водах, в которых невозможно утонуть», – Сергей проговорил вопрос. Но не полностью. Я как раз писал про Моллакара.

Космонавт вполне ожидаемо сказал, что на его взгляд, длительную невесомость можно испытать только за пределами Земли. Ответ его был похож на главу из радиожурнала. С такой интонацией зачитывают куски какой-то приключенческой прозы:

«Порой кажется, что это напоминает ощущения, когда ты находишься на глубине под водой – с аквалангом, когда нет никаких видимых ориентиров, ты не двигаешься и кажется, что ты просто висишь. Но, если начать двигаться, то вязкость воды, конечно, становится заметной. И в определенных озерах вы также можете «висеть», «лежать» на воде, но все равно ваши движения ограничены. В невесомости же вы свободны».

Многие приемы будущей работы в Звездном городке космонавты отрабатывают в огромном бассейне. В воде находится модель станции и водолазы устремляются к ней, но уже в экипировке, похожей на космическую. «Невесомость» воды можно испытывать часами. И под водой, если иметь в виду моря, тоже целый космос. Со своими неземными пейзажами, порой крайне странными обитателями.

В грязевом вулкане «космос» не безграничный. В пределах кратера. Тиздар, который находится на Таманском полуострове, в диаметре несколько десятков метров. И этого пространства довольно многим людям хватает, чтобы получить свой опыт «невесомости». На все про все туристам дают минут пять-десять.

Сейчас погружаться в лаву, хоть и не огненную, не страшно. Но в древности никто бы и не подумал войти в грязевой вулкан. Он наводил ужас. На Гомера, например. Греки страшились этих гиблых мест на самом стыке Европы и Азии. Тамань во времена древних греков имела вид довольно печальный. Местность была оголенной. Всем казалось, что вход в царство Аида где-то рядом.

– В «Одиссее» говорится о том, как аргонавты прошли сквозь цепи взрывающихся грязевых вулканов.

Гиды рассказывают это каждому гостю Тиздара. Трудно поверить, что было так страшно. Но в эпоху Босфорского царства местные вулканы не были спокойными. Они так активно извергались, что над землей тянулся шлейф из густого дыма. Разглядеть что-либо было крайне трудно. Если тут жили и не боги, то полубоги. Так считали древние.

– При князе Игоре эти земли назвали Тьмутараканским княжеством, – продолжает оживлять какие-то стражи из детства экскурсовод. А дополняет историю казаками, которые заселились на Тамани. Вулканы они называли «плеваками». И понятно, почему… Со временем сюда тоже потянулись люди. Солдаты стали лечить раны глиной. Приходили на костылях, а уходили уже на своих двух. Из кратера поднимаются углеводороды, бром, йод и много других полезных веществ. Здесь почти вся таблица Менделеева. Эффект для кожи обещают практически фантастический.

Погружение в вулкан похоже на сновидение. Закрываю глаза и вижу, как много-много уже раз во сне летал. Именно так, как в невесомости. Почему именно так? Почему этот сон повторяется много раз? Или это все только кажется. Почему хочется вернуться в это «подвешенное» состояние? И выйти при этом за пределы чего-то обычного.

В Темрюкском районе грязевые вулканы извергались миллионы лет в прошлом. Но и сегодня свой нрав показать могут. И тогда вдруг посреди моря в клубах дыма, иногда и пламени может вырасти остров. Сначала все затрещит. Гул будет такой силы, что сам вспомнишь про Аида. Проживет новорожденный остров недолго – несколько месяцев. Потом волны его скроют. А некоторые вулканы и не поднимаются над водой, «живут» на дне моря.

В энциклопедиях пишут, что в мире сотни такие удивительных природных объектов. Грязевые вулканы можно встретить в Италии, Исландии, Новой Зеландии. В Америке тоже есть булькающие кратеры. И всюду их воспринимают как настоящее чудо.

– Сказочные джинны. Они только на время затаились в безднах и ждут своего часа, чтобы, раздвигая и расправляя породы, захоронившие их, вырваться на «волю». – Мой коллега – репортер и путешественник Владимир Комаров любовался многими грязевыми вулканами. Но уже на берегах Каспия. Только не плавал в них. Не приспособлены пока эти места для «космических туристов». И масштабы у них огромные – не десятки, а чуть ли не сотни метров в диаметре. И месторождения нефти и газа можно сказать «в двух шагах».

А вот виды здесь один в один, как на Луне или куда более далеких небесных телах. Кратеры, растрескавшаяся глина, склоны с самыми невероятными оттенками. Кажется, в таких «котелках» варится «первичный бульон». Акпатлаука, Геокпатлаук… В эти названия Прикаспия впечатались «бульки». А Боядаг – это вообще гора красок. Так и переводится имя вулкана.

Кстати, про «первичный бульон». Есть еще одно «космическое место» и тоже у газового месторождения. Точнее в нем самом. У местечка Дарваза в сердце пустыни есть огромный кратер, из которого многие уже десятилетия поднимаются языки пламени. Ночью вид такой, что точно увидишь врата в царство Аида.

В такую стихию не окунешься… Просто так, без амуниции. И она на вид как у космонавта. Несколько лет назад сюда спускался европейский ученый в сверкающем «скафандре». Такой вид имел его термозащитный костюм. Спустился в кратер он в поисках «новой жизни», можно сказать и «космоса». Трудно представить, что в языках пламени кто-то может жить или хотя бы выжить. Но такие существа есть. Ученый взял пробы с микроорганизмами и будет изучать их выживаемость в условиях адского пекла.

На других планетах условия не всегда лучше. Может быть и в такой «адской смеси» за пределами нашей планеты встречается что-то живое. Только лететь туда надо многие годы…

– Пандемия всех нас сделала немного космонавтами и подводниками, – шутит Марина. Но почему-то не смешно, если вспомнить дни самого жесткого карантина. Выйти за пределы «станции», то есть дома, нельзя. За обшивкой МКС – вакуум и солнечная радиация. За бетонными или кирпичными стенами дома уже на Земле весной 2020-го, казалось, тоже была какая-то радиация. Так боялись мы того, что в общем-то не можем увидеть своими глазами. Того, о чем знаем только со слов ученых. И безвоздушное пространство вошло в нашу привычную жизнь в это самое время… Иногда полное обнуление какой бы то ни было информации. Кроме сводок по заражениям. А они сперва были как у синоптиков с юга. Но затем плюс все больше уходил в небо и в разгар пандемии, кажется, вырвался в космос.

– Мы стали внимательнее к космонавтам, когда поняли, как мы на них похожи, – говорю Марине.

– Как же это?

– Слово «изоляция» для них уже давно привычное, как и «карантин». Для полета в космос традиционно задействуют весьма строгие меры безопасности. Правда, это началось без всякого коронавируса. И долгая разлука для них дело если и не привычное, то вполне терпимое явление.

Вспомнил историю пары, которые уже больше года разлучены из-за пандемии. Никак не могут увидеться, потому что оказались в разных странах. Интернет не заменит им живые встречи. Девушка из этой семьи просила меня задать космонавту вопрос, как преодолеть долгую разлуку? Я написал в «ВК». Сергей Кудь Сверчков поделился опытом. А он, по сути, оказался вполне земным:

– Это не будет открытием, если я скажу, что, конечно, скучаю по семье. Но я разлуку переношу спокойно. После того, как в мае этого года я улетел на подготовку предполетную, из-за напряженности подготовки особой, эпидемиологической обстановки, я видел семью всего несколько раз за это время. Так что в плане разлуки космический полет для нас начался раньше, чем стартовала наша ракета. А помогает всегда интенсивный график работы. И когда работаешь много и напряженно, дни летят незаметно.

Дни летят незаметно, но силы дают «проводки», которые связываю Международную космическую станцию с теми на Земле, кто любит и ждет встречи. Сергей рассказал мне и всем своим подписчикам, что на борту есть довольно много разных способов общения с Землей:

– Это, конечно, официально разрешенные каналы связи с ЦУПами. Помимо это есть IP-телефония, только она односторонняя. Мы можем звонить на Землю, но на станцию мне никто позвонить не может. У нас есть конференция с семьей. Мы можем посмотреть друг на друга, пообщаться. Конечно, у нас есть электронная почта. И, пожалуй, все.

Бывает, что и на Земле, во время подготовки к полету, родные люди не видятся месяцами.

– Ольга выходила замуж не за космонавта, а за инженера с нормированным графиком работы, и, наверное, рассчитывала на вполне спокойную жизнь. – Олег говорил о разлуке и с репортером журнала «Русский космос». На этом самом месте он пару секунд помолчал. А на лице засияла мягкая улыбка.

– А когда я стал космонавтом, все изменилось. Бывали случаи, когда мы неделями не виделись с женой, и ей приходилось одной справляться с домом и детьми. Такое понравится не каждой женщине, но Ольга поняла, что космический полет – это дело всей моей жизни.

Сергей Вспоминает, что девятилетняя дочка Софья к разлуке относится уже не так остро. В школе у нее свой «космос» из общения и дел.

– А вот двухлетний сын Гриша скучает: когда я после долгой разлуки появляюсь дома, радуется очень сильно. Как ни смешно, спасают „вотсап“ и „вайбер“. Если бы не средства связи, наверное, вообще забыл бы отца.

Долгая разлука похожа на невесомость, из нее невозможно выбраться, пока ни «приземлишься». Находишься, действительно, в подвешенном состоянии.

Самое время перелистнуть страницу. Впереди много дорог. И музыка поможет все преодолеть.

Да,

Я здесь, снова в пути,

Вот он я, прямо на сцене

Там я иду, притворяюсь звездой

Я там, перелистни страницу

Я там, перелистни страницу

Я там, да,

Я здесь, да

Я здесь, да

Я здесь, да

Я там, я там,

И я ушёл.