Полыхают зарницы [Валентин Тимофеевич Непрокин] (fb2) читать постранично

Валентин Непрокин ПОЛЫХАЮТ ЗАРНИЦЫ

КИЕВ

ИЗДАТЕЛЬСТВО

ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

УКРАИНЫ

1980

Пролог

Рассвет пробивается неспешно. Вдруг бойцов словно подхлестывает голос наблюдателя: «Лодки! Идут с десантом!» Их — шестьдесят, не меньше. А по острову уже мечутся гулкие разрывы. Они все ближе и ближе. Некоторые суденышки, накренившись, скрываются в пучине. Часть лодок, никем не управляемых, отходит в сторону. Остальные вот-вот причалят к берегу.

Взрывная волна сшибает Заседателева на дно окопа, сдавливает горло. «Комиссар!» — кто-то истошно кричит совсем рядом.

— Не пройдете, гады!..

Валерий Федорович просыпается с гулким стуком в груди. Перед глазами — купе вагона. За окном мелькают телеграфные столбы, что выстроились вдоль железнодорожной насыпи.

— В атаку, видимо, ходили? — приподнимается на локтях женщина, поправляет подушку. — Мой тоже долго выкрикивал команды по ночам.

— Что же ты, Валерий Федорович, людям спать не даешь… — пассажир с нижней полки подмигивает женщине заговорщицки и добавляет шутливым тоном: — Пора уже отказаться от комиссарских замашек.

— Это воспоминания виноваты, товарищ генерал, — Заседателев спускается вниз, садится рядом и с улыбкой смотрит на своего фронтового побратима. Годы мало изменили внешность Кирилла Яковлевича Тымчика. Тот же задиристый хохолок на голове, только побелел совсем. Так же худощав. Даже жесты сохранились. И хитринка в глазах остается прежней.

Женщина напротив приглядывается к дорожному попутчику. Вот уж никак не угадывается в этом мужчине генерал. Держится просто, лексикон — обычный, на неброском пиджаке ни одной орденской планки.

В купе их четверо. Трое перезнакомились. Самый юный представляться не спешит. Прислушивается к разговору, потом выходит с сигаретой в тамбур. Возвращается лишь после приглашения позавтракать. Проводница приносит чай.

Извивающейся лентой ложатся рельсы под колеса пассажирского поезда. В окне мелькают ухоженные поля, принарядившиеся поселки и деревни с частоколом телевизионных антенн над крышами и легковыми автомашинами у калиток. Такие знакомые и обновленные до неузнаваемости места. Фронтовики их открывают для себя заново. Восхищаются переменами и готовы торопить саму жизнь; им хочется, чтобы все менялось к лучшему у них на глазах, в их бытность.

После чая разговор продолжается.

— Соскучился по Сергею Мальцеву, Винокурову, Бутину, — реальное ощущение боя, пережитого во сне, направляет ход мыслей Заседателева.

— Приглашены Ермолов, Березовский, Бакай. Обещал быть Заверюха… Многие приедут на эту встречу. И все же надо продолжать поиски — это уже задача нашего оргкомитета, — решительно сдвигает брови бывший командир 87-й гвардейской Перекопской Краснознаменной ордена Суворова 2-й степени стрелковой дивизии.

С нотками гордости в голосе вспоминает Кирилл Яковлевич имена героев-гвардейцев, с которыми прошел по нелегким фронтовым дорогам от Днепра до Волги и от Сталинграда до Кенигсберга. Тысячи его солдат и офицеров были награждены орденами и медалями, десять человек стали Героями Советского Союза и пятеро — полными кавалерами ордена Славы. Сам Тымчик принял в октябре 1941 года 1051-й стрелковый полк, а в феврале 1943-го был назначен командиром дивизии.

— Я часто возвращаюсь к первоначальному периоду войны, — говорит генерал. — Не раз фашисты объявляли нашу дивизию уничтоженной, а она продолжала сражаться…

— Всем досталось тогда, — женщина воспринимает последнюю фразу собеседника как приглашение к разговору. — Я хоть мужа дождалась, а прожил он всего полгода — раны сделали свое дело.

— От Сталинграда мы уже наступали, — продолжает Тымчик. — На Украине воевали два с лишним года, освобождали Донбасс, Северную Таврию, Крым… К Севастополю дивизия пришла с наименованием Перекопской.

— Я в Севастополь еду, — откликается вдруг парнишка. — Его и мой отец освобождал.

— А как отец, жив? — интересуется генерал.

— В соседнем вагоне едет. Поезд переполнен, места наши разошлись.

— Чем занимаешься?

— Окончил десятилетку, год работал на заводе. После праздников иду служить в армию. Уже получил повестку из военкомата, — призывник улыбается, и на каждого вдруг надвигается ощущение нескончаемой молодости.

Пройдя туннель, поезд попадает в царство солнца и садов. А в вагоне душно. Парень взбирается на верхнюю полку, подставляет лицо упругому ветру, струящемуся в оконную щелку, и слышит голос снизу:

— А помнишь Чутово?

ГОД ПЕРВЫЙ

Светится роща

Чутово предстает перед Тымчиком обычным украинским селом, какие встречаются не только на Полтавщине. В окне «эмки» мелькают церковь, школа, аккуратно выбеленные хаты, отороченные низкорослыми