«Декоммунизация» в Украине, 2014—2021: процесс, акторы, результаты [Георгий Владимирович Касьянов] (fb2) читать постранично

Терминология

Эта статья посвящена описанию и анализу «декоммунизации» в Украине в 2014—2020 годах. Под «декоммунизацией» имеется в виду комплекс политических действий, направленных на устранение из символического, политического и культурного пространства Украины символов «тоталитарного коммунистического режима», а также на ликвидацию, маргинализацию или общественное осуждение политических и общественных групп, являющихся или представляющихся наследием этого режима либо проявляющих реальную или воображаемую симпатию к нему. Термин «декоммунизация» взят в кавычки по нескольким причинам.

Первая — это устоявшийся публицистический и журналистский стереотип, который приходится использовать в силу его распространённости и популярности, хотя на самом деле он в значительной мере не соответствует сути описываемых им процессов. Более того, во многих отношениях «декоммунизация» — это имитация и мистификация, прежде всего в главном смысловом значении этого термина. Подавляющее большинство топонимов и мест памяти давно уже «декоммунизировались» сами собой, то есть утратили идентичность, не несли своей первоначальной идеологической нагрузки [Гриценко, 2014; Гайдай, 2018].

Вторая — этот термин не имеет прямого отношения к научной терминологии, это скорее политически отягощённая метафора, и кавычки передают эту условность и метафоричность.

Третья: слово «декоммунизация» стало прикрытием, идеологической ширмой для других целей и целеполаганий, которые совсем не вписываются в задачу преодоления наследия «коммунистического тоталитарного режима», в частности — для интенсивного продвижения и легитимации в исторической памяти, символическом пространстве и политике националистического нарратива прошлого, связанного с превращением Организации украинских националистов и Украинской повстанческой армии в общенациональные, системообразующие символы. Более того, «декоммунизация» во многих своих проявлениях выглядит как действия, направленные против русскоязычной и советско-ностальгической части украинского общества, совсем не являющейся сторонницей коммунистической идеологии.

Наконец, четвёртая — «декоммунизация» — это и часть постколониальной повестки [Грабовський, 2016], стремление к эмансипации от «имперского наследия» (в данном случае — исключительно российского, поскольку наследие Габсбургов «декоммунизаторами» охотно признаётся частью своего прошлого).

Анализ и осмысление

«Декоммунизация» с самого начала стала предметом острых дебатов, как политических, так и условно академических (условно, поскольку чисто академические дискуссии в данном случае были политизированы независимо от намерений их участников). О политических дискуссиях речь пойдёт несколько позже, в данном случае мы сосредоточимся на попытках аналитического осмысления.

Начало осмысления «декоммунизации» было положено анализом и критикой четырёх так называемых «декоммунизационных» законов, принятых Верховной Радой по ускоренной процедуре 9 апреля 2015 года. Исторически первой формой экспертного анализа законов стали опубликованные выводы и рекомендации Главного научно-экспертного управления аппарата Верховной Рады, предназначенные для депутатов и успешно проигнорированные последними [Верховна Рада України. Офіційний веб-портал]. Все законы были рекомендованы к доработке, некоторые были признаны противоречащими другим законам и Конституции Украины. Анализ и критика других инстанций, в частности, со стороны экспертов общественных организаций [Дронова, Стадний, 2015; Яворський, 2015] или представителей политологии [Майбутнє нашого минулого, 2015] сводились к тому, что два из этих законов могут угрожать некоторым конституционным свободам (свободе слова, свободе собраний и митингов, например) и что неряшливые и юридически мутные формулировки создают перспективы произвольного использования положений этих законов.

Уже в период активного развёртывания политики «декоммунизации» появляются первые академические попытки осмыслить как её ход, так и общественные дискуссии вокруг неё [Рябчук, 2016; Касьянов 2016, 2019; Кулик, 2017; Olszański,2017; Marples 2018, Koposov 2018]. Самым скрупулёзным академическим отчётом о «декоммунизации» можно считать монографию культуролога Александра Гриценко (1957—2020) — несмотря на избыток менторских и местами явно персонализированных замечаний в адрес коллег, этот текст предоставил наиболее исчерпывающий на данный момент обзор и анализ практик и мнений, касающихся предмета нашего рассмотрения [Гриценко, 2019].

В целом большинство авторов академических трудов и критических экспертных обзоров рассматривают «декоммунизацию» как необходимый и неизбежный этап в преодолении рудиментов советского наследия (понимаемого, впрочем, по-разному). Предметом обсуждения являются в основном политические цели и краткосрочные результаты «декоммунизации»,