Флуар и Бланшефлор [Автор неизвестен -- Европейская старинная литература] (fb2) читать постранично

Флуар и Бланшефлор

Перевод со старофранцузского

АНАТОЛИЯ НАЙМАНА

Составление, предисловие и комментарий

А. Д. МИХАЙЛОВА

Ответственный редактор

Г. В. СТЕПАНОВ

А. Д. Михайлов Средневековый французский роман о Флуаре и Бланшефлор, его источники и его судьба

Первым серьезным опытом молодого Боккаччо в прозе стал его любовно-приключенческий роман «Филоколо» (начат в Неаполе в 1336 г.). Вместе с тем эта книга будущего автора «Декамерона» (мы к ней еще вернемся) оказалась последней значительной обработкой популярного сюжета, мимо которого, видимо, не прошла ни одна литература средневековой Западной Европы.

Речь идет, конечно, о вполне конкретном сюжете — истории любви двух молодых людей, языческого принца Флуара и рожденной в неволе христианки Бланшефлор, — а не о мотиве разлученных и потом воссоединяющихся любовников, манифестаций которого великое множество во всех литературах Востока и Запада. У нашего сюжета, а следовательно, и первой его обработки — французского средневекового романа, бесспорно, восточные корни, поэтому происхождению последнего было посвящено немало работ; в них высказывались самые различные, нередко прямо противоположные точки зрения, так как генезис интересующего нас сюжета довольно темен. Поиски источников «Флуара и Бланшефлор» очень увлекательны и поучительны, но, прежде чем обратиться к ним, следует присмотреться к самому роману, к его структуре, его «смыслу».

1

Роман наш сохранился в нескольких рукописях, распадающихся на две неравные группы. Одна из них, представленная четырьмя рукописями, соответствует первой версии романа (которую принято называть «аристократической»). Вторая, представленная лишь одной рукописью (к тому же не имеющей конца), соответствует второй версии (ее без достаточных для этого оснований называют обычно «народной»).

Наиболее интересна первая версия романа. И не только потому, что она представлена несколькими рукописями (и следовательно, пользовалась большей популярностью, чем вторая) и что именно она стала источником многочисленных иноязычных переработок. Как мы попытаемся показать, первая версия обладает большим структурным единством, в пей с большей отчетливостью воплощена та повествовательная модель, которая в дальнейшем легла в основу немногочисленных памятников романного жанра, определяемых как «идиллические»^[1].

Первая версия появилась в пору бурного расцвета французского рыцарского романа, когда каждый новый памятник жанра означал ощутимый шаг вперед в его эволюции^[2]. К этому надо добавить, что рыцарский роман не только многообразно отразил формирование широкого комплекса куртуазных идеалов^[3], но и сам активно участвовал в их выработке. Динамика этого процесса особенно зримо обнаруживается при сопоставлении двух версии нашего романа.

На стремительность и сложность литературного развития во Франции середины XII в. указывает хотя бы факт появления произведений, созданных в полемических целях или ставящих перед собой среди прочих и полемические задачи. Так, в ответ на романы о Тристане и Изольде Кретьен де Труа (самый талантливый и плодовитый французский романист XII в.) создает своего «анти-Тристана», роман «Клижес», а следом почти одновременно пишет две книги, как бы спорящие между собой, отстаивающие едва ли не противоположные взгляды на смысл любви и на понимание долга рыцаря, — романы «Ивэйн, или Рыцарь со львом» и «Ланселот, или Рыцарь телеги». Ускоренное развитие переживали и приемы раскрытия человеческих характеров. От произведения к произведению приемы эти разнообразились и усложнялись. Так, в анонимном «Романе о Фивах» (восходящем к хорошо известной в Средние века «Фиваиде» Стация) любовь еще не стала двигателем сюжета и поэтому в ее изображении нет той своеобразной наивной «диалектики», которая уже присутствует в созданных в те же годы «Романе о Трое» Бенуа де Сент-Мора и в анонимном «Романе об Энее», где любовные переживания героев получают и более детализированную и более тонкую трактовку. Особенно показателен в этом отношении «Эней». Воздействие данного романа, как верно отметил один из его недавних исследователей^[4], было наиболее сильным как раз в середине XII в., т. е. в пору создания «Флуара и Бланшефлор».

К этому времени или, быть может, как раз в это время сложились два типа куртуазного романа. Один из них тяготел к своеобразной историчности: он претендовал на изображение всего жизненного пути героя или даже некоего социума и включение их в общий исторический ряд. Таковы были перечисленные выше произведения, написанные на сюжеты античных эпопей. В них индивидуальные судьбы героев и их любовные отношения оказывались вставленными в некий исторический (псевдоисторический, конечно) контекст. Точно так же