Ротшильды. История семьи [Алекс Фрид] (fb2) читать онлайн

АЛЕКС ФРИД
РОТШИЛЬДЫ ИСТОРИЯ СЕМЬИ
Издание второе

*

®  2011

© А. Фрид, 2009.

© ООО «Феникс», оформление, 2011.

Банкирский дом династии Ротшильдов вошел в историю как самый могущественный частный банк, который сильнее президентов, королей и вооруженных армий. Принято считать, что в Европе XIX столетия было всего шесть великих держав: Великобритания, Франция, Россия, Австро-Венгрия, Пруссия и… империя Ротшильдов.

Их сравнивали с властителями эпохи Ренессанса — семейством Медичи. И изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар.

Досточтимый глава семейства Меир Амшель Ротшильд сумел воспитать у своих пяти сыновей непреклонное и постоянное стремление к успеху, который и стал неизменным спутником семьи. Спутником капризным и непостоянным. Нередко их упрекали в нечистой игре, но ведь не они придумывали правила. Просто они лучше других эти правила изучили и успешней прочих использовали. Они заслужили уважение королей и правителей, вошли в историю и стали символом процветания.

Столетиями Ротшильды привлекали к себе внимание. Не всегда, увы, благосклонное.

Оказываясь на авансцене истории, отступая на время в тень, активно вмешиваясь в политику или погружаясь в частную жизнь, персонажи, объединенные легендарной фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех.

Самые ранние сведения о Ротшильдах относятся к эпохе Возрождения и обнаружены во Франкфурте-на-Майне. Они жили в еврейском гетто, зажатые, как в клетке, между городской стеной, рвом и запретами. Старики опасались изгнания из гетто, молодые люди мечтали разбогатеть и покинуть неприветливый район.

Ротшильды вели мелкую торговлю, были менялами, учителями и певчими.

Профессии передавались от отца к сыну.

Опутанное легендой восхождение Ротшильдов к финансовым вершинам началось с Меира Амшеля Ротшильда, когда в 1769 году глава княжеского дома Гессен-Касселя приблизил его ко двору, назначив придворным агентом.

ПРИДВОРНЫЕ ЕВРЕИ

Банковские отношения в современном понимании только начинали складываться, и эффективность движения денежной массы определялась ловкостью придворных агентов.

Придворные евреи были особой элитой. Они выдвинулись в европейской экономике как банкиры князей или интенданты армий. Но карьера их была сопряжена с риском и недолговечностью. Зачастую они служили лживым и лицемерным правителям и всегда оставались для них беззащитными чужаками и представителями презираемого меньшинства. Да и общество в целом было проникнуто брезгливостью к придворным евреям. В Берлине в 1760 году в популярной песенке о неполноценной монете упоминался Венцель Эфраим, владелец монетного двора:

Блестит как золото, а легче дыма.

И Фридрих там похож на Эфраима!

(Имеется в виду изображенный на монете прусский король Фридрих II.)

В XVII и XVIII веках финансовое влияние евреев становится настолько значительным, что оказывается важным фактором тогдашней европейской политики.

За некоторыми исключениями, судьба евреев при дворе была трагичной. Их история в то время изобилует многочисленными арестами, пытками и казнями. Так, в частности, произошло с Зюссом Оппенгеймером, («евреем Зюссом»), который в конце XVII столетия финансировал императора и был брошен в тюрьму, когда правительство оказалось не в состоянии выплатить долг.

Но в целом князья относились к придворным евреям благосклонно, особенно после Тридцатилетней войны.

Из истории

Тридцатилетняя война (1618–1648) стала первой общеевропейской войной, в которую было втянуто большинство народов и государств, расположенных от Испании на западе до Московского государства на востоке.

В отношении военной тактики и стратегии, численности армии и привлеченных к участию в боевых действиях мирных жителей, Тридцатилетняя война не имела аналогов во всей предшествующей истории человечества.

Поддержанный Папой Римским блок государств, включавший страны австрийских и испанских Габсбургов, католические германские княжества и Речь Посполитую, воевал против Антигабсбургской коалиции, куда вошли германские княжества, Швеция, Дания, а позже — и Франция; на стороне коалиции косвенно выступали также Англия, Нидерланды и Россия. Некоторые историки называют Тридцатилетнюю войну настоящей Первой мировой.

Эта война впервые показала европейцам, что такое широкомасштабные боевые действия, при которых неизбежны многочисленные жертвы, в том числе и среди мирных жителей. Некоторые германские княжества потеряли свыше 80 % своего населения!

Во время Тридцатилетней войны обе враждующие стороны в качестве своей основной силы использовали солдат-наемников, ландскнехтов. Среди них были бывшие крестьяне, ремесленники, купцы и даже дворяне, разоренные войной.

Одни шли в ландскнехты, чтобы хоть как-то прокормить семью, другие жаждали путем мародерства нажить определенное состояние, третьи собирались сделать карьеру на военной службе.

Тридцатилетняя война дорого обошлась Германии. Она потеряла часть своих территорий, в том числе и морские порты, которые захватили Нидерланды и Швеция. Население всех германских государств сократилось с 16 до 10 миллионов человек.

Условия Вестфальского мира закрепили политическую раздробленность Германии. В состав империи входило более 300 княжеств, независимые города, мелкие рыцарские владения, а также владения архиепископов, епископов и аббатов.

Самым крупным германским государством была Австрия, но значительная часть ее территории находилась за пределами Священной Римской империи германцев. К числу крупных княжеств относились Бавария, Саксония, Ганновер и Бранденбург.

А некоторые независимые владения были так малы, что, если бы там пришлось стрелять из пушки, ядро обязательно попало бы на территорию соседнего государства.

Согласно Вестфальскому миру, признавались власть, независимость и неприкосновенность владений всех германских государей. Они имели право вести самостоятельную внешнюю политику и вступать в союзы с иностранными державами. Формально их государства объединялись в Священную Римскую империю германцев, возглавляемую императором, обычно из династии австрийских Габсбургов. Императора выбирали девять князей, которые назывались курфюрстами.

После того как все германские правители получили независимость, император стал лицом, обладавшим почетным титулом, но лишенным реальной власти.

В Германии существовали общеимперские учреждения: рейхстаг (имперский совет, в котором заседали представители от курфюрстов, других князей и городов) и имперский суд. Но эти учреждения в действительности ничего не решали. В германских государствах утвердился строй, получивший название княжеского абсолютизма. Все немецкие князья старались иметь двор, не уступающий Версалю, сильную армию и солидный чиновничий аппарат.

Самостоятельность немецких княжеств обусловила зависимость евреев от огромного количества законов. Были княжества, въезд на территорию которых евреям был категорически запрещен. Были и такие, где евреи проживали на положении рабов. Были княжества, где к евреям мало-помалу привыкли, хотя при этом не давали им гражданских прав, обложив специальными «еврейскими налогами».

К моменту окончания Тридцатилетней войны, когда германские княжества находились в плачевном состоянии, евреи — поставщики войск и монетчики — быстро разбогатели. Прежде всего, они завладели торговлей драгоценными металлами, приобретали ювелирные изделия, украшения, которые закладывали им солдаты. К слову сказать, эти же солдаты защищали гетто от грабежей во время самой войны.

После Тридцатилетней войны евреи как общность представляли собой серьезный экономический корпус, который князья использовали в новой политике, надеясь с помощью богатых иноверцев получить собственную экономическую независимость.

Состоятельные евреи, допущенные до резиденции, получали соответствующие должности с положенными рангами, званиями, содержанием и зачастую оказывали серьезное влияние на политику князей. Новые резиденции времен барокко во многом обязаны именно придворным евреям-финансистам, которым поначалу давали привилегии из политических соображений. Известно, что Гогенцоллерны, Габсбурги и Виттельбахеры в XVIII и XIX веках активно поддерживали промышленное предпринимательство своих придворных евреев, предоставляя им личные и деловые преимущества. В Пруссии — от Великого курфюрста до Фридриха Великого, в Австрии — от Фердинанда Первого до императора Франца.

Многие придворные евреи-комиссионеры, будучи основными поставщиками армии, сколотили себе значительное состояние. В XVII и XVIII веках без них не обходилась ни одна война. Герцог Альбрехт фон Валленштейн, выдающийся полководец Тридцатилетней войны, не вошел бы в историю, не будь постоянных поставок со стороны его придворного еврея, императорского финансиста Якоба Бассеви фон Тройенберга. По сути дела, вся военная история Австрии времен абсолютизма стала возможной благодаря организаторским способностям представителей семей Оппенгеймеров, Вертгеймеров, Планкенштернов, Арнштайнеров и Экселесов. Все они были придворными евреями.

Известным явлением абсолютистского княжеского государства была привилегия придворного монетчика. Поскольку евреи пользовались исключительным правом в деле продажи серебра, то они по преимуществу и владели монетными дворами.

Едва ли кто-нибудь из немецких князей мог устоять перед заманчивыми предложениями придворных монетчиков, чтобы лично не обогатиться или не погасить долги подобными приобретениями. Лишь в исключительных случаях, как это было при Фридрихе Великом, государство могло извлечь для себя какую-либо пользу.

Княжеские дворы периода барокко отличались изысканной роскошью. Примером служил великолепный Версаль, и немецкие дворы стремились во всем подражать ему. Придворные евреи должны были удовлетворять потребности князей в деньгах и роскоши. Поэтому не существовало ни одной резиденции, в которой не было бы банкира и ювелира. Образцами для подражания того времени являлись Пруссия при первом короле, Австрия при Леопольде I, Саксония при Августе Сильном, Ганновер, Кельн и Вюртемберг при Эберхарде Людвиге и Карле Александре.

При Баварском курфюрсте Максе Эммануиле одним из самых блистательных дворов Европы считался Мюнхен. Когда в 1722 году должно было состояться бракосочетание курпринца Карла Альберта с дочерью императора Марией Амалией, из соображений престижа необходимо было поразить всех особой роскошью. Но государственная казна была пуста: на стране уже тяжелым бременем лежал долг в 20 миллионов гульденов. Курфюст, хотя он лично и не симпатизировал евреям, все же должен был прибегнуть к помощи придворных финансистов. И главный придворный еврей из Зульцбахера Ной Самуил Исаак при поддержке придворного еврея-финансиста из Вены выдал ему кредит в размере 3 миллионов гульденов.

Внешняя политика также в немалой степени поддерживала евреев — придворных агентов и банкиров. Ведь каждое государство стремилось приобретать новые земли, чтобы расширить свою страну и повысить ее ранг. Но интересы политики постоянно требовали денег, и в задачу придворных финансистов входила своевременная их доставка.

Таким образом, прямо или косвенно, придворные финансисты принимали участие во всех важных внешнеполитических событиях: в дипломатических миссиях, при повышении в должности, во время приобретения корон для королей и головных уборов для князей, в финансировании войн, при покупке и продаже земель, передаче субсидий и т. д.

Из вышесказанного следует, что между придворной знатью и придворными евреями всегда существовали тесные финансовые взаимоотношения. Так продолжалось вплоть до свержения монархии в 1918 году — придворные комиссионеры всегда оставались доверенными лицами и советниками по финансовым делам. Гершон Блейхредер в Берлине был не только государственным банкиром и придворным финансистом Гогенцоллернов, но и личным банкиром первого министра. А племянник Блейхредера, Пауль фон Швабах, оставался финансистом придворной знати Берлина вплоть до 1918 года.

Весьма плодотворной была также деятельность придворных посредников и в качестве поставщиков. Они поставляли все необходимое на все случаи жизни — от крещения до погребения. При дворе архиепископа в Бонне придворный еврей обязан был предоставлять даже принадлежности для религиозных торжеств и церемоний.

Придворные монетчики торговали драгоценным металлом и чеканили разменную монету. Неразбериха с деньгами, царившая до конца XVIII века, предоставляла доходное поле деятельности частным предпринимателям. Богатство многих придворных финансистов было нажито благодаря участию в прибылях именно от такого рода деятельности. В Пруссии главными поставщиками Фридриха Великого были семьи Эфраима, Ицика и Исаака. Все они очень быстро стали миллионерами.

Интенданты и тайные военные советники, придворные поставщики держали в своих руках весь аппарат снабжения. Большинство из них начинали свою деятельность, имея лишь небольшой капитал, но за несколько лет приобретали солидное состояние. Именно на поставках для армии Исаак Зальдер, придворный финансист из Вены, сделал блестящую карьеру. У него на службе находились почти все придворные евреи Германии. Нет ни одной семьи придворных комиссионеров, которая не была бы упомянута в его актах в качестве сопоставщика или помощника.

Когда после освободительных войн военное управление решило взять в свои руки продовольственные поставки для армии, придворные финансисты перевели свои состояния в банки или вложили их в земельные участки.

Семья Зелигман в 1835 году стала совладельцем Баварского ипотечного банка. У младшего сына Аарона Зелигмана, которому в 1814 году было пожаловано дворянство, капитал в акциях составлял к этому времени 3 миллиона 347 тысяч флоринов, семья Ротшильов имела 1,5 миллиона, а третий придворный финансист Якоб фон Гирш — 1 миллион. Таким образом, из общего количества акций на сумму 10 миллионов гульденов более половины сосредоточилось в руках этих придворных финансистов.

Придворные евреи часто состояли и на дипломатической службе — в качестве политических агентов, резидентов, консулов и советников посольств.

Так, например, финансист Беренд Леман помог Августу Сильному получить корону короля Польши, Лефман Беренс финансировал продвижение своего герцога при избрании его курфюрстом Ганновера, Пост Либман финансировал в Берлине коронацию первого короля Пруссии.

Одна из важнейших задач княжеских придворных финансистов состояла еще и в том, чтобы, используя свои связи в Вене, подготовить почву для сословного повышения своих господ. Это стоило немалых денег, и придворные банкиры охотно выдавали кредиты.

Политически самым значимым придворным финансистом при дворе герцога Карла Александра Вюртембергского был Йосеф Зюсс Оппенгеймер. Не случайно Лион Фейхтвангер обращается в знаменитом романе к событиям той поры, когда страна все еще не могла оправиться от разрушений и потерь, понесенных во время Тридцатилетней войны.

Еврей Зюсс проделал путь от простого торговца и частного банкира до всесильного тайного советника, директора монетного двора и сборщика налогов, некоронованного властителя Вюртемберга. Он единственный среди придворных финансистов проводил политику, направленную на то, чтобы превратить средневековое сословное родовое государство Вюртемберг в современное абсолютистское государство.

Еврей Зюсс, как известно из истории, потерпел неудачу и поплатился за это жизнью.

Вся система привилегий, характерная для зарождающейся бюрократии того времени, сплотила придворных евреев в единую касту.

Их служебное положение при дворе подчеркивалось самим количеством занимаемых должностей: гофмейстер и старший повар, лакей и доверенное лицо, придворный ювелир, агент, резидент и, наконец, тайный советник. Особенно почетным считался титул старшего придворного агента и казначея. Им были наделены Йосеф Зюсс Оппенгеймер, Венцель Эфраим и Крелингер в Пруссии, Исраэль Якобсон в Брауншвейге и Касселе.

При большинстве дворов, за исключением Вены, с титулом было связано и определенное жалованье. Даже те придворные финансисты, которые уже стали миллионерами, в том числе и Ротшильды, придавали этому жалованью большое значение, поскольку оно подчеркивало их преимущественное положение, хотя и составляло, как правило, всего несколько сотен талеров в год.

Назначение придворного комиссионера с соответствующим титулом и жалованьем, как и всех прочих чиновников, скреплялось особой грамотой. Нелишне заметить, что эти грамоты, написанные на пергаменте, отделанные красным бархатом и украшенные желтой лентой, были подлинными произведениями искусства.

Такой документ содержал обязательства придворного посредника служить верой и правдой интересам князя, приносить ему пользу и ограждать от неприятностей. Любопытно, что все грамоты имели одинаковый текст.

У придворных агентов были и особые привилегии. В частности, они освобождались от обязательных еврейских налогов и раввинатского суда, подчиняясь княжескому суду наравне с другими чиновниками двора. Кроме того, они обладали правом содержать личную синагогу и личных учителей. Они также могли не носить на груди обязательную желтую еврейскую эмблему и наделялись правом жить в пригороде, а не в еврейском гетто.

Многие придворные финансисты вкладывали свое состояние в большие земельные участки. В 1818 году Якоб Гирш, к примеру, владел имением стоимостью 580 тысяч флоринов. А стоимость монастырских и рыцарских земель, приобретенных придворным банкиром Якобсоном в Вестфалии и Мекленбурге, превышала многие миллионы.

Искусственно созданная ступенчатая система привилегий привела к тому, что придворные евреи уже ничем не отличались от других чиновников.

Наивысший расцвет дома Ротшильдов пришелся на 50-е годы XIX столетия.

Ротшильды относятся к тем немногим династиям придворных евреев, которые сохранили веру отцов. Меир Амшель Ротшильд никогда не забывал о своих корнях в гетто и обязанностях перед еврейской общиной…

ОСНОВАТЕЛЬ ДИНАСТИИ

Первые евреи в Германии появились в I–II веках н. э. Занесло их туда волнами неоднократных римских приливов. В 331 году евреи обрели официальный статус, о чем свидетельствовал указ об ограничении их в правах.

Во Франкфурте-на-Майне они появились в XIII веке.

Еврейский квартал был отгорожен земляным валом, и, как это было принято в те времена, евреи не имели равных прав с христианским населением.

Город Франкфурт-на-Майне с периода раннего средневековья привлекал евреев своим расположением в центре оживленной торговли.

Это был вольный город. Во главе городского совета стоял избиравшийся пожизненно главный судья. Как ни странно, именно в свободный Франкфурт съезжались короли, герцоги, князья и маркграфы всех германских земель, чтобы избрать очередного императора Священной Римской империи. Таинство избрания совершалось в старой франкфуртской ратуше Ремер, а коронация императора — в кафедральном соборе.

В течение последнего тысячелетия во Франкфурте успешно велись торговля и финансовые операции.

Перед Французской революцией в городе насчитывалось 35 тысяч жителей, одну десятую часть которых составляли евреи. С 1462 года им был выделен специальный еврейский квартал (гетто).

В одном из таких тесных гетто, всего 12 метров шириной, между городской стеной и рвом, жили и предки Ротшильдов. Это была семья Хан, образовавшая впоследствии одну из ветвей династии. Во Франкфурт они переселились в XVI веке. Средства к существованию давала торговля, но семья жила довольно скромно.

Точную дату рождения первого Ротшильда не знает никто. Записи о рождении во Франкфурте худенького еврейского мальчика, названного родителями Меиром Амшелем, не существовало, потому что по законам Пруссии, где в 40-х годах XVIII века родился основатель будущего банкирского дела, евреям запрещено было иметь фамилию.

Помимо него в семье еврейского торговца и ростовщика по имени Амшель Мозес Бауэр росли еще три брата, которые в будущем тоже поднялись по финансовой лестнице, но только дети Меира Амшеля смогли прославить впоследствии свою фамилию и принести в необъятную копилку семьи дефицитные части бюджетов большинства стран.

С малых лет родители Меира Амшеля прочили ему карьеру раввина, заставляя целыми днями изучать Тору. Как и все еврейские дети того времени, Меир Амшель учился в хедере, постигая основы иудаизма, а также языки — иврит, идиш и немецкий. Никаких особых талантов в учебе будущий миллионер не проявлял. Он научился читать и писать, что входило в общепринятый минимум для еврейских мальчиков. (Кстати, в отличие от остальных граждан Пруссии, евреи имели в те времена стопроцентную грамотность.)

Когда мальчику исполнилось 12 лет, его отправили на обучение в Ганновер, в банк Оппенгеймера. Сообразительный подросток быстро постиг секреты финансовых сделок того времени. Он теперь знал монеты германских княжеств, приметы подделок, умел определять выгодные обменные курсы и рассчитывать сложный процент.

Вскоре у Меира Амшеля умер отец, и мальчику пришлось вернуться во Франкфурт, чтобы помогать семье. Все попытки найти приличную работу заканчивались неудачей. Тогда Меир Амшель решил найти деньги… на помойке. Ежедневно он отправлялся на местную городскую свалку, копался в грудах мусора, и порой ему удавалось откопать вышедшую из обращения монету, древнюю медаль, орденскую ленту, предмет старинного быта и тому подобный хлам.

Найти на свалке всякую занимательную ерунду может каждый мальчишка. Но превратить эту ерунду в наличные деньги смог только еврейский мальчик Меир Амшель. Предприимчивый подросток очищал находку от грязи, придавал ей товарный вид и сбывал коллекционерам. Вскоре он приобрел известность в кругах франкфуртских любителей старины.

На небольшом бедном доме, в котором жил Меир Амшель с матерью и сестрами, сохранилась чья-то фамильная эмблема с изображением красного щита. Из-за этой эмблемы мальчика прозвали Ротшильдом. Странное прозвище образовалось от слияния немецких слов «рот шильд» — «красный щит». Так у еврейского подростка Меира Амшеля появилась странная немецкая фамилия, которая вскоре получит мировую известность.

Прошло еще несколько лет, и Меир Амшель скопил достаточно денег, чтобы арендовать часть помещения в популярной городской забегаловке «Под зеленым абажуром», где он открыл собственную антикварную лавку, в которой продавал предметы старины.

В комнатушке площадью 4 квадратных метра расположился и первый банк дома Ротшильда, где проезжие купцы могли обменивать деньги одних германских княжеств на деньги других. Доходы от обмена иностранной валюты Меир Амшель пускал в дело: скупал лавки менял, попавших в трудное положение, расширял свои сделки.

Умный мальчик, превратившийся к тому времени в респектабельного юношу, продавал не все свои находки. Наиболее ценные образцы, которые ему удавалось купить или добыть иными путями, он оставлял себе. За несколько лет он сумел собрать богатую коллекцию монет, рыцарских доспехов, старинного оружия, военных наград и прочих антикварных ценностей.

Казалось бы, самое время успокоиться. Бизнес процветает, оборот капитала обеспечивает вполне сносное существование, фамилия Ротшильд стала уважаемой среди жителей города. Но Меиру Амшелю этого мало. Он выясняет, что принц Вильгельм, ландграф и курфюрст Гессен-Касселя (по восшествии на престол он стал Вильгельмом IX), тоже интересуется предметами старины и имеет страсть к коллекционированию.

Принц Вильгельм слыл одним из самых богатых и знатных германских князей; он торговал наемными армиями и жил на широкую ногу. В 1785 году с большой выгодой для себя он продал 17 тысяч наемных солдат английскому королю Георгу III (своему родственнику, кстати) для войны с американскими колонистами.

Меир Амшель сложными путями попадает на прием к Вильгельму (судя по сохранившимся документам, это произошло 21 сентября 1769 года) и всю свою коллекцию преподносит принцу в подарок!

Принц Вильгельм, удивленный столь дорогим, поистине королевским подарком, спросил, какую награду желает его подданный. «Мне не нужно наград, — смиренно отвечал Меир Амшель. — Я и в дальнейшем готов бескорыстно служить Вашему Величеству».

Восхищенный принц немедленно дал Ротшильду разрешение поставлять в Гессен- Кассель антиквариат и другие товары.

На следующий день на лавке Меира Амшеля появился герб и надпись: «Поставщик двора Его Величества». Оборот «бескорыстного подданного» тут же возрос в десятки раз.

Пришла пора создавать семью. 29 августа 1770 года Меир Амшель Ротшильд женился на 17-летней Гутл Шнаппер, дочери местного ростовщика.

Гутл поддерживала супруга всегда и во всем. В счастливом браке у них родилось пять сыновей и пять дочерей: Жанетт, Амшель, Соломон, Натан, Изабелла, Бабетта, Карл, Жюли, Генриетта и Яаков (Джеймс).

Когда в семье было уже четверо детей, Ротшильды купили в еврейском квартале большой дом. А когда в 1811 году во Франкфурте упразднили границы гетто, Ротшильды его покинули. Все, кроме Гутл. Она осталась в старом доме, где и прожила до самой смерти 7 мая 1849 года в возрасте 96 лет. После ее кончины этот дом стал музеем и считается фамильным домом Ротшильдов.

Нет никаких сомнений в том, что в молодые годы Ротшильд был не только искусным торговцем монетами, но и хорошим психологом, он быстро приспособился к вкусам князя и по-деловому использовал его пристрастия. Спустя несколько лет, зная о княжеском к нему расположении, он даже отважился ходатайствовать о получении придворного звания, так как любой титул обеспечивал еврею уважение в придворном обществе: «Я имел особую милость делать Вашей Княжеской Светлости различные поставки, которые доставляли Вашей Светлости большое удовольствие. Я приложу все свои силы и возможности, чтобы и дальше всегда быть готовым оказывать Вашей Княжеской Светлости различные услуги. Особо сильным поощрением для меня было бы, если Ваша Княжеская Светлость соблаговолили бы пожаловать мне чин придворного комиссионера Вашей Светлости. Вашу Княжескую Светлость прошу с большей уверенностью еще и потому, что я никоим образом не хочу утруждать Вас. Благодаря чину и имея в виду мое торговое дело, а также и другие обстоятельства, я смог бы составить здесь, в городе Франкфурте, свое счастье».

После назначения придворным комиссионером Меир Амшель Ротшильд еще активнее занялся финансовыми делами.

Весьма выгодным делом оказалось подавление американской революции. В 1776 году ему удалось неплохо заработать на вербовке солдат для английской армии. Векселя, переданные британскими властями гессенскому двору за рекрутов, прошли и через руки Меира Амшеля. Скромные комиссионные при больших оборотах стали надежным источником доходов семейства Ротшильдов.

В 1795 году официально облагавшееся налогами состояние Меира Амшеля достигло 4 тысяч гульденов, через год — 15 тысяч гульденов, а к концу 1796 — перевалило за 60 тысяч.

Нельзя сказать, что власти Франкфурта были так уж заинтересованы в том, чтобы поощрять обогащение жителей гетто. Напротив, в 1782 году франкфуртский магистрат отказался признать «Эдикт о терпимости», выпушенный императором Священной Римской империи. Более того, евреям запрещалось покидать гетто по воскресеньям, а врачи и учителя из еврейского квартала не имели права работать в других районах.

Однако деньги находили способ пересекать установленные границы.

Постепенно большая семья Ротшильдов из статьи больших расходов превратилась в опору растущей фирмы.

Решающее значение для продвижения имело завоевание доминирующего положения. В этом Меиру Амшелю помог влиятельный вельможа тайного военного советника Будерус, директор военного казначейства. С этого времени дом Ротшильдов стал быстро опережать конкурентов при дворе Касселя. Прежде всего, были исключены Мозес Йосеф Бюдинг, Михель Симон, Герц Майер, Соломон Абрахам и Зюсман Абрахам.

В 1802 году Ротшильд открыл в Касселе филиал, чтобы находиться в постоянной связи с двором и дворцовыми чиновниками.

С 1801 по 1806 годы Меир Амшель выпустил пять займов на сумму почти 5 миллионов гульденов. Окрепли также его близкие отношения и с двором Гессена. Чтобы добиться расположения влиятельных придворных вельмож, он зачастую прибегал к подаркам и взяткам. Когда Будерус был главным сборщиком податей при земельной казне Касселя, Ротшильд стал его представителем во Франкфурте. А после того как его покровитель стал советником ландграфа, Ротшильд начал получать выгодные заказы в Касселе.

24 сентября 1803 года Меира Амшеля Ротшильда назначили главным придворным банкиром в Касселе. Конечно, ему помогло то обстоятельство, что у князя не было предубеждений против евреев. Судя по сохранившимся документам, при дворе Касселя было немало евреев. К тому же, князь был деловым человеком, он и сам мог быть преуспевающим банкиром.

После вступления французских войск в Гессен Меир Амшель Ротшильд оказался в более выгодном положении, чем его монарх. Курфюст Вильгельм IX вынужден был покинуть свое княжество, а распорядителями княжеской казны стали его финансовые советники, включая Ротшильда. МеируАмшелю были доверены некоторые княжеские бумаги, о содержании которых потом ходили легенды. Но главное, что регулярная часть княжеских средств пускалась в оборот через банк Ротшильда. Конечно, молодой финансист Франкфурта не посягал на доверенные ему суммы, но кто мешал ему получить некоторый процент за предоставляемые услуги? А услуг было очень много. В условиях войн, охвативших Европу в 1805–1815 годах, Ротшильды стали получать подряды на снабжение многочисленных армий. А когда Вильгельм, как и многие европейские правители, изгнанные Наполеоном, отправился в эмиграцию, вслед за ним поспешил и Меир Амшель. И был вознагражден. Отныне у него было монопольное положение в финансировании ландграфа. Это произошло, конечно, не без поддержки покровителя, ставшего к тому времени уже i.iиным военным советником под именем Будеруса фон Карлсгаузена.

Как бы то ни было, Меир Ротшильд верой и правдой служил своему князю и особенно отличился, спасая его гессенское состояние.

В том, что Вильгельм даже в эмиграции оставался самым богатым человеком среди немецких князей, главная заслуга принадлежит его придворному еврею-финансисту Меиру Амшелю Ротшильду.

Сотрудничество между Ротшильдами и Будерусом фон Карлсгаузеном 17 февраля 1809 года приняло форму документа:

«Между тайным военным советником Будерусом фон Карлсгаузеном и Торговым домом Меира Амшеля Ротшильда во Франкфурте сегодня заключено следующее соглашение.

1. Будерус передал банку Меира Амшеля Ротшильда капитал в 20 тысяч гульденов и обещал из самых лучших побуждений содействовать Торговому дому во всех торговых делах.

2. В свою очередь Торговый дом Меира Амшеля Ротшильда обещает добросовестно отчислять Будерусу прибыль от торговых операций, причитающуюся на вложенный капитал, и разрешает ему в любое время проверку всех книг для большей убедительности в правильности расчетов».

Этот договор, единственный документ в истории немецкого института придворных финансистов, соответствовал интересам обоих участников. Капитал князя продолжал расти, незаметный придворный служащий стал богатым человеком, а франкфуртский банкир заложил основу процветания своей империи.

К тому времени выросли сыновья Меира Амшеля Ротшильда и уже могли помогать отцу во всех его делах.

Старший сын, Амшель Меир, родился 12 июня 1773 года, в 1793 году он женился на Еве Ганау. Соломон Меир, второй сын, родился 9 сентября 1774 года, в 1800 году он женился на Каролине Штерн. Натан Меир, третий сын, оказавшийся самым талантливым из «пяти франкфуртцев», появился на свет 16 сентября 1777 года, он был женат на Ганне Коэн.

Четвертый сын, Карл Меир, родился 24 апреля 1788 года, в 1818 он женился на Аделаиде Герц. Яаков, или Джеймс, самый младший, родился 15 мая 1792 года, в 1824 году он женился на своей племяннице Бетти Ротшильд.

Дети династии Ротшильдов во все времена стремились сочетаться браком с представителями известных семей. Такая политика в немалой степени способствовала продвижению дома Ротшильдов. Так, дочери вышли замуж за членов семей Вормс, Зихель, Байфус и Монтефиоре.

Ротшильды породнились и с крупнейшими банкирскими домами Европы, в частности Эдуард Ротшильд (1868–1949) был женат на внучке барона Евзеля Гинцбурга. Того самого Гинцбурга, который внес огромный вклад в развитие кредитного финансирования в России. В I872 году Евзель Гинцбургдаже получил от великого герцога Гессен-Дармштадта баронский титул, который Александр И узаконил как потомственный…

В начале 1810 года Меир Амшель все еще жил во Франкфурте. Дети его уже выросли, а любимый сын Натан даже успел покинуть отчий дом.

— Этой ночью я видел сон, — сказал как-то Меир Амшель своей жене Гутл за завтраком.

— Сон? — равнодушно переспросила Гутл. Ее коротко остриженные волосы в строгом соответствии с установленной традицией покрывал накрахмаленный голландский чепец с кружевами и лентами из тафты.

— Это был странный сон. Я видел наш дом в огне и воде. И наши сыновья, плечом к плечу, боролись с силами природы, защищая общее дело, как когда-то Маккавеи. Этот сон предрекает мне нечто выдающееся. Мы будем богаты. Ты увидишь, моя дорогая, это случится очень скоро. Дом Ротшильдов будет стоять столетия…

Как и положено человеку, зарабатывающему на жизнь собственным трудом, старый Ротшильд был весьма скромным и замкнутым человеком, проводил много времени с детьми, прививая им любовь к истинным ценностям и разъясняя, что счастье в труде — надо всего лишь трудиться правильно.

Следуя заветам предков, он строго соблюдал религиозные традиции. А как человек Просвещения, носил парик. Однако и во второй половине XVIII века немецкие евреи не имели права посыпать свои парики пудрой, а на груди обязаны были носить желтую эмблему. Проходя через мост, Амшель Меир, как и все его сородичи, должен был уплатить еврейский налог. На городских улицах любой немецкий мальчишка мог пристать к нему: «Еврей, исполняй свой долг!» В ответ он снимал шляпу и любезно кланялся. Немецким языком ему овладеть не удалось, он разговаривал на идиш. При заключении сделок контрагенты хорошо его понимали…

В Европе в середине XVIII века возникло течение, целью которого был пересмотр положения евреев. Центром его являлась Германия, где тогда проживало большинство еврейского населения Западной Европы. Одна за другой выходили книги, ставились пьесы, доказывающие бессмысленность предрассудков против евреев.

Наиболее яркой фигурой этого течения был знаменитый критик и драматург Готхольд Эфраим Лессинг, который вместе с Гете и Шиллером стал творцом золотого века немецкой литературы.

В его ранней пьесе «Евреи» повествуется, как некий путешественник спасает барона от разбойников. Хозяин подозрительного кабачка распускает слух, что разбойники — это евреи, заметили якобы даже их типичные бороды. Но все тот же путешественник разоблачает настоящего разбойника.

Барон не знает, как отблагодарить спасителя и предлагает ему половину своего состояния и руку дочери. Но герой отвечает, что он еврей и «бог его отцов достаточно оделил его средствами». «О, если бы все евреи были подобны вам!» — восклицает барон. «О, если бы все христиане были подобны вам!» — парирует путешественник.

Это произведение было типичным: подобная ситуация обыгрывалась во многих вариантах.

С еврейской стороны столь же влиятельной фигурой этого направления был Мозес Мендельсон — близкий друг и ровесник Лессинга. Мендельсон был создателем и вождем того движения в еврействе, которое ставило целью вхождение в европейскую культуру и приобретение равноправия в европейском обществе. Он пропагандировал смелую мысль, что иудейские традиции не противоречат идеям Просвещения и могут с ними сочетаться.

Чем же объяснить, что именно тогда еврейский вопрос привлек к себе такое необычайное внимание? Все просто и очевидно: богатство евреев в Германии значительно превосходило богатство бюргеров. Стоит ли удивляться, что граф Мирабо, который постоянно пользовался кредитами еврейских банкиров, так чутко воспринял проблему еврейского равноправия? Тем более что в молодости этот известный деятель Великой французской революции из-за непомерных расходов и долгов неоднократно подвергался тюремному заключению. Впрочем, и Лессингу выдавал кредиты еврейский финансист Мозес Вессель из Гамбурга. По отдельным штрихам можно представить себе ситуацию в более широком масштабе. «Лица свободных профессий» — писатели, журналисты, актеры, драматурги — были тогда малообеспеченными людьми, и финансовая поддержка являлась для них главным средством в борьбе за выживание.

Пять сыновей Меира Ротшильда, подобно отцу, не проявляли интереса к наукам, зато с двенадцати лет входили в семейное дело под девизом: «Покупай дешевле, продавай дороже». Тайны всех деловых сделок оставались в кругу семьи. Уже в молодые годы оба старших сына были агентами военного казначейства Гессена. Теперь можно было стремиться к самой престижной должности Но особым отличием для отца и сыновей считалось назначение их императорскими финансистами при дворе Франца II за снабжение армии во время наполеоновских войн.

Придворные посредники, как уже отмечалось, всегда стремились иметь дело с поставками для армии. При определенном риске это было выгодным предприятием.

Наполеоновские войны, продолжавшиеся почти четверть века, предоставили Ротшильдам возможность проводить различные финансовые операции на высоком уровне и с большой выгодой для себя.

Старший Ротшильд настойчиво добивался для себя и своих сыновей титулов императорских придворных финансистов. 28 августа 1799 года он направил в Вену просьбу, перечислив все свои заслуги. Вскоре отец и оба его сына — Амшель Меир и Соломон Меир — получили долгожданные титулы. Об этом назначении письменно известили Майнц, Пфальц, Саксонию, Равенсбург, архиепископов Вюрцбурга, Бамберга, Дармштадта, а также архиепископа Зальцбурга. Габсбурги часто присваивали евреям звания придворных финансистов, но никогда прежде так широко не оповещали об этом, как в случае с Ротшильдами.

Когда было образовано Великое герцогство Франкфуртское, Ротшильды служили новому князю Дальбергу (заметьте, противнику курфюрста Гессена). За финансовую поддержку войск Франкфурта, сражавшихся на стороне Франции и Испании в 1810 году, Меир Амшель был назначен советником департамента. А в декабре 1812 года Меир Амшель Ротшильд и оба его старших сына стали придворными банкирами Дальберга, Великого герцога Франкфуртского.

Особое расположение Дальберга Меир Амшель снискал, когда предложил ему кредит для поездки в Париж, где великий герцог хотел присягнуть на верность новому королю Рима (сыну Наполеона), в то время как большинство франкфуртских дельцов отказались поддержать это бонапартистское мероприятие. Благодаря этой услуге Меир Амшель добился полного доверия герцога и сумел так воспользоваться этой милостью, что с тех пор герцог ни в чем не отказывал семье Ротшильд.

Известно, что, используя сотрудничество с князем Дальбергом, Меир Амшель старался облегчить судьбу евреев Франкфурта. Он действовали вместе с Якобом Барухом, сыном известного придворного еврея из Кельна Симона Баруха.

Ему удалось добиться согласия Дальберга, к тому времени уже архиепископа, князя-примаса и президента Рейнского союза, созданного под протекторатом Наполеона, об освобождении франкфуртских евреев от ежегодной уплаты налога в 22 тысячи флоринов в обмен на единовременный взнос в 440 тысяч флоринов, из которых 100 тысяч дал лично Меир Амшель Ротшильд. Это, естественно, укрепило его авторитет среди земляков.

Заложив основу одного из крупнейших состояний Европы, он позаботился и о его приумножении. 27 сентября 1810 года Меир Амшель придал своему предприятию прочную форму, основав компанию «Меир Амшель Ротшильд и сыновья». Всех своих пятерых сыновей он сделал совладельцами фирмы.

В договоре был указан основной капитал в 800 тысяч флоринов, из которых 370 тысяч должны были принадлежать отцу, по 185 тысяч — сыновьям Амшелю и Соломону, по 30 тысяч — Карлу и еще несовершеннолетнему Джеймсу.

Натан, проживавший к тому времени в Лондоне, не был упомянут в договоре из деловых соображений. Старший Ротшильд взял на себя части, причитающиеся Натану. Важно отметить, что решающий голос всегда оставался за Меиром Амшелем, потому что он, как следует из договора, «с помощью Всевышнего, а также благодаря усердию и проницательности, заложил основы процветания семьи, обеспечив счастье своих детей».

Далее в договоре прописывалось, что дочери и зятья не должны добиваться разрешения просматривать деловые книги и другие документы.

Для каждого партнера был предусмотрен штраф, если он решит обратиться в суд. Споры между братьями должны были разрешаться только внутри семьи.

Спустя два года, когда главу семейства охватило предчувствие смерти, он созвал всю семью и огласил завещание. В нем говорилось, что свою долю в компании, свои ценные бумаги и винный склад он продает сыновьям за 190 тысяч флоринов.

Дочери, их мужья и наследники полностью отстранялись от деятельности торгового дома.

Своей жене Гутл он оставлял 70 тысяч флоринов, по 25 тысяч флоринов получили пять дочерей.Для своих детей Меир Амшель составил кодекс из нескольких правил:

Все важные посты в бизнесе должны занимать только члены семьи. Участвовать в делах могут только мужчины, наследовать — только прямые наследники мужского пола. Старший сын становится главой семьи, если братья единодушно поддерживают это решение.

Мужчины семьи должны жениться на своих двоюродных или троюродных сестрах, чтобы накопленное имущество оставалось внутри семьи. Дочери должны выходить замуж за аристократов, сохраняя при этом свою веру.

Ни при каких обстоятельствах имущество семьи нельзя описывать, а размер состояния — разглашать. Даже в случае суда или по завещанию. Споры между братьями разрешать только внутри семьи.

Жить в согласии, любви и дружбе, прибыль делить поровну.

Никогда не забывать, что скромность ведет к богатству.

Глава банковской династии, ее «отец-основатель», Меир Амшель Ротшильд умер 19 сентября 1812 года. К этому времени он был австрийским бароном, тайным коммерческим советником Пруссии и придворным банкиром, тайным финансовым советником курфюрста Гессена, тайным советником великого герцога Гессена, королевским консулом Баварии и рыцарем высоких орденов.

Публицист и писатель Людвиг Берн, который когда-то тоже жил в еврейском квартале Франкфурта и хорошо знал старого Ротшильда, вспоминал:

«Старший Ротшильд был очень религиозным человеком, само благочестие и добродушие. У него было доброе лицо с острой бородкой, на голове он носил треуголку, его одежда была более чем скромной. Так и ходил он по Франкфурту — всегда в окружении целой свиты нищих. Им он подавал милостыню или давал добрые советы.

Однажды, когда я был еще ребенком, мы с отцом шли как-то в пятницу вечером по нашему кварталу и встретили Ротшильда, который возвращался домой из синагоги. Помню, поговорив с отцом, он положил мне руку на голову, как бы благословляя. Он верил, как и многие другие евреи, что Творец особенно щедро вознаграждает за те добрые дела, которые не ждут благодарности. Поэтому поздно вечером он выходил на улицу, раздавал беднякам монеты и быстро возвращался домой».

Гутл пережила любимого мужа на много лет. Она застала блестящее продвижение своих сыновей, но так и не захотела покидать еврейский квартал, чтобы переехать к детям. «Здесь я видела, как мои сыновья становились богатыми и крепкими. И мне уже не нужно надрываться, чтобы обеспечить будущее детей, но их интересы могут быть ущемлены, если я из гордости покину свой дом», — говорила она. Родственники со всей Европы являлись к ней выразить почтение. Необразованная Гутл вполне осознавала роль своих сыновей в обществе. Однажды, когда кто-то из соседей поделился с ней опасениями, что два немецких государства затевают междоусобную войну, Гутл решительно возразила: «Никакой войны не будет! Мои мальчики не дадут на нее денег».

Трудно определить действительные размеры состояния семьи в ту пору, поскольку сыновья, следуя воле отца, не заглядывали в документы. Известно, что сам Меир Амшель вел двойные книги — одни предъявлялись властям и налоговым ведомствам, а в других содержались секретные финансовые дела.

Но можно сказать со всей определенностью, что главное богатство семьи заключалось в безукоризненной деловой репутации.

ПРОДВИЖЕНИЕ ДОМА РОТШИЛЬДОВ Пять пальцев одной руки

Многие считают, что сыновья Меира Амшеля, начиная свою деятельность вдали от родного дома, уже были миллионерами. Это совсем не так. У них, конечно, был начальный капитал, но миллионы, которыми они стали обладать в конце жизни, братья заработали сами.

Тайна успеха сыновей Меира Амшеля кроется, прежде всего, в строгом соблюдении отцовского завещания. Фридрих фон Генц, дипломат, публицист и задушевный друг князя Меттерниха, до конца жизни поддерживавший дружеские отношения со всеми Ротшильдами, писал:

«Кто, не останавливаясь на случайностях, способен понять, что успех во всех начинаниях зависит не только от выбора и использования благоприятного момента, а в большей степени от соблюдения однажды усвоенных принципов, тому сразу станет ясно, что было два основных положения, которые этот дом никогда не упускал из виду. Наряду с мудрым ведением дел и использованием выгодной конъюнктуры, именно этим принципам дом Ротшильдов обязан своим сегодняшним процветанием».

Первый из этих принципов побуждал братьев всегда вести дела в постоянном сотрудничестве. После смерти отца любое предложение, от кого бы оно ни исходило, было предметом совместного обсуждения, любую операцию они проводили по заранее оговоренному плану общими усилиями. Прибыль всегда делили поровну.

В течение многих лет они жили далеко друг от друга: Франкфурт, Вена, Париж, Лондон, Неаполь. Но это обстоятельство не мешало сотрудничеству. Более того, они извлекали из этого определенную пользу, так как всегда были информированы о положении дел в разных странах.

Второй принцип, который они никогда не выпускали из поля зрения, состоял в том, чтобы оградить себя по мере возможности от случайностей.

В основном правиле — знать меру и никогда не терять цель из виду (servate modum finemque tenare) — заключается один из главных секретов их силы.

Итак, пять братьев рассредоточили свои предприятия в пяти важнейших центрах.

Амшель, старший брат, вел дела родового дома во Франкфурте. Натан и Джеймс еще при жизни отца переехали в Англию и Францию и основали свои фирмы в Лондоне и Париже. Соломон поселился в имперской столице Вене, откуда князь Меттерних руководил политикой всей Европы. Карл в Неаполе основал банк, который обеспечивал деньгами другие итальянские города и даже сам Ватикан.

На первый взгляд, кажется странным, что у дома Ротшильдов не было своих филиалов в Берлине и Петербурге. Причина проста. В Берлине утвердились банки других еврейских финансистов — Мендельсона и Блейхредера. Именно банк Блейхредера установил тесные отношения с прусским государством, с Гогенцоллернами и с князем Бисмарком. Поэтому Ротшильды избрали в данном случае путь сотрудничества с банком Блейхредера, сделав его своим представителем в Пруссии.

А ведущей финансовой силой Петербурга был дом Штиглица. Когда Ротшильды попытались обосноваться в России, барон Штиглиц своим личным обращением к царю помешал открытию филиала «иноземного еврея Ротшильда».

Без ущерба для тесных и доверительных взаимоотношений друг с другом каждый из братьев умел в своей сфере поддерживать превосходные отношения с влиятельными членами правительства. Даже сегодня восхищаются их информационной службой, которая вовремя оповещала обо всех политических и финансовых планах. Если они намеревались получить крупный государственный кредит или добиться монопольного положения в какой-либо экономической области, то не боялись огромными взятками привлекать на свою сторону министров, партии и даже целые парламенты. С особым размахом системой «подарков» пользовался по Франции Джеймс Ротшильд.

В XIX веке братья Ротшильды занимались не только финансовыми делами.

Как и дом Оппенгейма в Кельне, они предугадали рентабельные возможности промышленной революции. В Англии, Франции, Германии и Австрии они развили широкую экономическую деятельность, вложив свое состояние в крупные промышленные предприятия и в земельную собственность. В своих странах они считались крупными землевладельцами.

Сотрудничеству и дружбе сыновей Меира Амшеля не помешало и то обстоятельство, что разные политические течения оказывали влияние на их убеждения.

Англия и Франция проводили либеральную политику, поэтому и предпринимательская деятельность братьев Натана и Джеймса проходила более свободно. Амшель во Франкфурте и Соломон в Вене, как и все их потомки, оставались тесно связанными с правящими династиями и были настроены консервативно. А Карл в Неаполе был даже награжден высшими орденами папства.

Натан Меир Ротшильд (1777–1836)

Из пяти братьев блестящим даром финансиста обладал Натан. Он больше всех способствовал процветанию и повышению авторитета дома Ротшильдов. Благодаря служебному рвению, проявленному во время наполеоновских войн, он сумел приобрести полное доверие английских политических деятелей и пользовался им на протяжении всех пятидесяти лет своей деятельности. По примеру отца, который служил полвека верой и правдой курфюрсту Гессена, Натан Ротшильд в Лондоне постоянно сотрудничал с Джоном Чарльзом Гаррисом, который вначале был личным секретарем канцлера казначейства Британской империи, затем начальником по снабжению союзников и британских войск, сражавшихся на континенте, и, наконец, канцлером казначейства.

Для достижения успеха Натан использовал один-единственный принцип: то, что могут другие, смогу и я.

Серьезной проблемой в те времена была пересылка денег, уплаченных за наемников, из Британии в Пруссию. Многочисленные пираты и сухопутные разбойники охотились на всех торговых путях, причем их самой желанной добычей были наличные деньги. Таким образом, перевозка денежных сумм была делом рискованным и сопряженным с неожиданными финансовыми потерями.

Ротшильды нашли простое и гениальное решение. В то время они занимались перепродажей небольших партий английской шерсти и хлопка в магазины Европы, где эти ткани пользовались большим спросом и стоили гораздо дороже, чем в Англии. В свое время глава семейства Меир Амшель предложил принцу Вильгельму для пересылки денег воспользоваться услугами своей семейной фирмы и получил согласие.

Именно тогда Натан Ротшильд снял со счета принца и английском банке крупную сумму наличными и пригорел на нее большую партию натуральных тканей. Затем товар был переправлен в Европу, продан, а из полученной выручки Меир Амшель вернул принцу свой долг. Принц Вильгельм был счастлив: не пришлось пускаться на всевозможные хитрости и рисковать, переправляя наличные деньги из-за границы.

Ротшильды тоже были удовлетворены. Прибыль оказалась поистине фантастической!

Не искушенный в финансовых делах принц не догадывался, что его деньги представляли собой фактическую ссуду, которую банкиры пускали в оборот с огромной выгодой для семейного бизнеса.

Во-первых, Натан смог взять сразу большую партию товара и потому получил скидку. Во-вторых, он платил за товар наличными, за что полагалась дополнительная скидка. Кроме того, Ротшильды снимали с английского счета фунты, а возвращали долг Вильгельму талерами, выигрывая на разнице в курсе валют. И, наконец, они не платили ничего за полученную от принца ссуду. Более того, при доставке товара принц оплачивал часть накладных расходов в качестве компенсации за доставку его денег из-за границы. Так-то. Еврейская голова оказались намного умнее прусской. Хлопково-шерстяная операция повторялась многократно.

Настало время, когда сыновья, унаследовавшие экономический талант отца, занялись самостоятельным бизнесом….

На европейском дворе стоял 1804 год. Эпоха средневековья, инквизиции и охоты на ведьм давно уже канула в Лету и ушла в область преданий.

Молодой человек по имени Натан, сошедший на английский берег, жаждал славы и богатства. Пока еще смутна и неосязаема, но Натан чувствовал, что цель близка. В этом знаменательном для Ротшильдов году главный враг Англии и большей части европейского континента, первый консул Французской Республики Наполеон Бонапарт был официально провозглашен императором Франции.

Буквально со второго дня своего пребывания в Туманном Альбионе Натан приступил к осуществлению задуманного. Первым делом он сбыл с рук все привезенные с собой долговые расписки, векселя и закладные, выторговав за них максимально высокую цену. Общий срок, в течение которого шла торговля бумагами, составил восемь месяцев. Восемь долгих месяцев беготни по нотариусам, почтовым службам и банковским конторам. Но овчинка стоила выделки. В итоге получилась весьма приличная по тем временем сумма в двадцать с лишним тысяч фунтов стерлингов. Присовокупив к ним отцовские накопления, Натан принялся продавать драгоценности. Продажа драгоценностей — дело, в общем-то, нехитрое, но даже из такого заурядного занятия молодой Ротшильд сотворил целое драматическое действо.

Наняв лучших ювелиров, он наказал им на всех украшениях ставить имя одной знатной особы — баронессы Женевьевы Валуа. Затем Натан организовал крупный аукцион, предварительно «выписав» опальную баронессу из Стокгольма, где она под чужим именем укрывалась от Наполеона Бонапарта.

Разрекламировав по всему Лондону свое грандиозное мероприятие и лоты с символами былого величия некогда могущественного рода, Натан не забыл упомянуть, что на аукционе будет присутствовать и сама баронесса.

Эффект от такого спектакля превзошел самые смелые ожидания молодого банкира. Очевидцы вспоминали позже, как собравшаяся в просторном концертном чале знатная публика, состоявшая преимущественно из родовитых дворян и дворцовой знати, затеяла шумный скандал с дракой за драгоценности баронессы из древнего рода Валуа, который ведется от самого Карла VIII.

После успешного спектакля Натан занял выжидательную позицию. Он оглядывался вокруг и сбивался со счета, пытаясь просчитать будущий доход. Вокруг действительно творилось нечто невообразимое. Неугодные наполеоновскому двору французские аристократы и их сыновья, бросая свои огромные имения, забирали с собой все, что можно было увести на экипажах и кораблях и бежали в свободные страны — Германию, Америку, Россию. Но большинство беженцев устремились в Англию, где еще царили великосветские нравы и аристократы могли вести привычный для них образ жизни.

Англия того времени, буквально заполоненная «денежными мешками», представлялась Натану Ротшильду земным раем. Молодому человеку, имеющему достойный капитал, действительно было, где развернуться.

Иммигранты, не владея в своем большинстве английским языком, редко могли найти себе достойное занятие, за исключением, естественно, пьянства и игры в карты. В самом скором времени попойки и увлечение азартными играми стали приносить свои многообещающие плоды. Проигравшиеся в пух и прах бароны, виконты, графы, маркизы и герцоги подались к ростовщикам и банкирам.

Начав с мелких закладов — семейных драгоценностей и именного оружия — разорившиеся аристократы вскоре начали закладывать и свои фамильные владения.

В результате, создав в центральной части Лондона три кредитные конторы и повысив по сравнению с конкурентами ссуды в счет закладываемых земельных участков и домов (одновременно были понижены проценты выкупных ставок), Натан Ротшильд стал одним из самых востребованных ростовщиков города.

Уже несколько лет кряду Наполеон вел войны с Европой. Новый всплеск «антиимперского движения» пришелся на 1804 год, когда первый консул получил в свои руки неограниченные полномочия и всю полноту государственной власти. При такой диспозиции давние мечты Бонапарта о мировом господстве могли осуществиться за счет нескольких крупных сражений, в которых ему, как известно, не было равных.

И примерно в это же время в Европе появляются люди с похожими замыслами о господстве. Но если раньше Наполеону приходилось сражаться только с армиями вражеских государств, используя при этом арсенал понятных и хорошо знакомых ему правил, то теперь Бонапарту предстояло противостоять новому врагу — мировому капиталу, чьи законы были чужды для полководца.

Живым олицетворением нового противника стали братья Ротшильд, поэтому именно их Наполеон считал отныне главными врагами своей великой миссии, официально пообещав за их физическое устранение 500 тысяч франков золотыми монетами.

Но что мог противопоставить грудам золотых монет вчерашний младший лейтенант, который провел большую часть своей жизни в бесконечных военных походах? Ничего, кроме военного опыта и славы завоевателя. Именно на это и рассчитывали Ротшильды, которых британское правительство привлекло к финансированию военной кампании против Наполеона. Ротшильды идеально подходили для движения громадных сумм в неспокойной Европе, избавляя клиентов от рисков перевозки денег и просрочки платежей.

Здесь уместно отступление от главной темы. Наполеон Бонапарт понимал (или делал вид), что бесправное положение евреев создает препятствие для торжества его идеалов, и использовал лозунг еврейского освобождения в качестве одного из средств на пути достижения своих геополитических целей.

Правда, вскоре он одумался и уже в 1806 году созвал заседание Государственного Совета для обсуждения вопроса о положении евреев во Франции. На этот раз поводом была жалоба на то, что в Эльзасе еврейские ростовщики оказались хозяевами почти всех земель и скота. Тогда-то Наполеон и выразил свое истинное отношение к иноверцам:

«Французское правительство не может быть равнодушным к тому, что нация, способная на любые низости, стала безраздельно господствовать в Эльзасе, — сказал первый консул. — Эти люди рискуют однажды быть перебитыми возмущенным населением Эльзаса, как это уже случалось, и почти всегда по их вине».

В результате права евреев были ограничены законом от 30 мая 1806 года.

Постепенно Наполеон освободил большинство департаментов от действия этого декрета. К 1811 году он действовал только в восьми департаментах, но в них-то и проживало большинство французских евреев. Тем не менее многие просвещенные люди того времени считали Наполеона освободителем и защитником евреев, а представители еврейской интеллигенции боготворили его как распространителя идей французской революции. Генрих Гейне, например, видел в Наполеоне «земного спасителя», который нанес страшный удар «поповской братии» и «Священной Римской империи».

А в России даже обсуждался вопрос, не следует ли принять особые меры, чтобы избежать перехода русских евреев на сторону Наполеона в случае войны с Францией. Было даже отложено исполнение принятого незадолго до этого закона о поголовном выселении евреев из сел и деревень.

Впоследствии, правда, выяснилось, что для этих опасений не было оснований. Во время войны 1812 года евреи активно помогали русской армии.

Хотя еврейское население освобождалось в то время от воинской повинности, в русской армии, тем не менее, было немало еврейских добровольцев. Их использовали для сбора разведывательных данных, в качестве проводников и во многих других случаях.

Император Александр I повелел 29 июня 1814 года выразить еврейским общинам «свое милостивейшее расположение».

Парадоксально, что успех Ротшильдов был неразрывно связан с человеком, которого они грозились «убить собственными руками» и с которым так яростно боролись. Наполеон Бонапарт в докладах Ротшильдов представал в образе кровожадного беспринципного бандита и «вешателя гражданских свобод».

Первым начал Натан. 15 миллионов фунтов стерлингов на борьбе с Наполеоном он заработал в первые годы войны, продавая продовольствие и дешевое золото Ост-Индской компании воюющим союзникам.

Еще в начале наполеоновских войн Натан и его братья, осознавая очевидную утопичность наполеоновских планов, оказали крупную финансовую поддержку Англии, Италии и России, ссудив им под небольшие проценты значительные капиталы. Это необходимо было Ротшильдам, чтобы подкупить доверие политиков и завоевать авторитет у государственных заказчиков.

Так и случилось. Именно к Ротшильдам обращались чиновники государственных комиссий для поставки на фронт необходимых товаров.

Золото и оружие — от Натана, хлеб и соль — от Джеймса и Соломона, вино — от Карла и Амшеля. Несколько таких поставок — и Ротшильды вернули все свои кредиты.

Натан Ротшильд сумел помочь британской короне в совершенно неожиданном месте: он единственный смог придумать хитроумный план доставки золота на юг Франции, чтобы с его помощью финансировать наступление войск герцога Веллингтонского из Испании.

План был в высшей степени авантюрный. Джеймс Ротшильд добился личной встречи с Наполеоном, чтобы рассказать ему, как Натан пытается вывезти золото из своего лондонского банка в парижский, и как англичане препятствуют ему в этом. Уловка сработала: Наполеон распорядился всячески помогать перемещению денег. Так золото прибыло в Париж, а оттуда (уже тайно) — на юг Франции, в сторону Испании, к Веллингтону. Получается, что Наполеон оказал решающую помощь в финансировании войны против самого себя!

Натан очень гордился этой операцией, называя ее лучшей своей сделкой:

«Когда я открыл торговлю в Лондоне, Ост-Индская компания продала золота на 800 тысяч фунтов стерлингов. Я скупил все, так как знал, что золото нужно герцогу Веллингтону. А вскоре меня вызвали в правительство и заявили, что они нуждаются в золоте, но не знают, как его можно доставить в Испанию. Я взялся за это дело и переправил деньги через Францию. Это было самое удачное из всех моих предприятий».

Здесь самое время напомнить, что голландская Ост-Индская торговая компания была основана в 1602 году, располагалась в портовых городах метрополии (в том числе в Амстердаме и Роттердаме) и управлялась советом из 17 купцов.

Эта компания была, по сути, первой акционерной фирмой в мире, так как впервые предложила своим учредителям нести долевую ответственность (и, соответственно, принимать долевое участие в распределении прибыли) за судьбу парусников, отправляющихся на поиски новых земель, сокровищ и пряностей, которые ценились тогда в Европе на вес золота. Такое решение было связано с тем, что, по статистике, домой возвращалось только одно судно из трех, в то время как остальные становились жертвами форс-мажорных обстоятельств (пираты, бури и пр.).

Таким образом, процент возможной прибыли пайщика напрямую зависел от суммы его вклада, мерой которого и становились первые в мире акции.

Нелишне заметить, что с именем Ост-Индской компании связано немало географических открытий. Так, британский капитан Генри Гудзон, состоявший на службе у компании, в 1609 году, когда искал морской путь в Китай через Америку, открыл названные в его честь реку и залив, у берегов которых позднее возник город Нью-Йорк.

Другой сотрудник компании, Ян Ван Рибек, основал в 1652 году на южной оконечности Африки продовольственную базу для снабжения судов компании, плывущих из Европы в Индийский океан. Эта база сначала была населенным пунктом — Капштадтом, а впоследствии стала главным портовым городом ЮАР — Кейптауном.

Голландская Ост-Индская компания в результате не прекращающихся в то время англо-голландских войн пребывала в постоянном конфликте с Британской империей, и только Ротшильдам удавалось находить с руководством компании общий язык. Поэтому Ротшильдам и поручалась всегда роль посредников в переговорах между голландской Ост-Индской компанией и британским правительством…

Следующим ходом братьев было предоставление новых кредитов союзникам. За процентными ссудами к Ротшильдам выстроилась целая очередь из двенадцати государств! Приходилось выбирать тех, кто сулил самые большие проценты. Теперь общая сумма кредитов, в несколько раз превышающая прежнюю, составляла уже порядка 25 миллионов фунтов стерлингов.

К исходу войны страны-союзники задолжали империи Ротшильдов свыше 60 миллионов фунтов стерлингов.

Успеху каждого мероприятия, которое предпринимали Ротшильды, способствовала хорошо налаженная информационная сеть, включающая в себя целую систему (к 1815 году она насчитывала до полутора тысяч человек) специальных курьеров.

Деятельность этих курьеров была организована таким образом, что все братья, находясь в разных странах, могли обмениваться между собой важной информацией практически за считанные часы, нередко опережая даже государственные сообщения. Создание такой разветвленной агентурной сети, имеющей свой «зеленый свет» через все границы, было организовано Джеймсом Ротшильдом. Узнав о том, что на период войны европейские государства заключили друг с другом договор, по которому в отношении почтовых служащих не действовал пограничный режим, т. е. они не подвергались личному досмотру, он тут же поспешил сообщить об этом братьям.

Прошло несколько дней, и первые гонцы Ротшильдов, переодетые в форменную одежду почтальонов, активно принялись за дело:

«Ротшильды всегда на 10–12 часов раньше королевских послов информируют английское правительство о событиях. Их курьеры пользуются специальными судами, которые не имеют права перевозить никого, кроме этих курьеров, и отправляются в путешествие через Ла-Манш независимо от погоды», — писал князь Талейран, известный дипломат.

1815 год. Силы наполеоновской армии истощены. Перед началом битвы на картофельных полях при Ватерлоо Натан Ротшильд садится на корабль и отправляется к месту битвы. Вся баталия проходит у него перед глазами. В начале сражения казалось, что выигрывает Наполеон, о чем сообщили в Лондон. Однако на помощь войскам Веллингтона подоспел прусский корпус Блюхера и решил исход боя в пользу союзников.

Когда союзники разбили наголову войска Наполеона, Натан вернулся на судно и отправился назад в Англию, для того чтобы совершить триумфальную сделку своей жизни. Сделку, которая вошла в историю под названием «картофельный полдник». Очень красочно описал ее в своем исследовании под названием «Невидимая рука» американский историк Ральф Эпперсон:

«Натан вернулся с полей Ватерлоо и сразу же направился на биржу. Банкиры с нетерпением ждали вестей с поля брани. Кто же победил? Если французы, то это катастрофа — необходимо срочно продавать банковские акции… Натана видели в углу зала биржи, он выглядел крайне мрачным. Банкиры истолковали это по-своему: раз он так огорчен, то точно знает, что Франция и Наполеон нанесли поражение Англии и Веллингтону. Банкиры бросились продавать акции».

Все акции всех без исключения английских банков по грошовым ценам ушли из рук союзных банкиров в руки… ротшильдовских агентов. Свыше 200 миллионов фунтов за один день! Таких сделок мировая история еще не знала. Спустя столетие Натан Ротшильд будет вписан в Книгу рекордов Гиннесса как самый гениальный финансист всех времен и народов.

Кстати, тот же психологический трюк проделал в Париже и Джеймс Ротшильд.

История эта выглядит не слишком красиво — во всяком случае, если человек желает достичь каких-то общественных высот, а не ограничивает свои амбиции чисто финансовым успехом, для которого главный принцип «деньги не пахнут». Поэтому уже в начале XX века правнук Натана Ротшильда пытался заставить автора какой-то книги о фондовом рынке убрать рассказ об этом эпизоде как лживый. Но суд признал историю вполне правдивой, о чем не без ехидства поведала газета «Нью-Йорк Таймс».

В 1904 году, в год юбилея Лондонской биржи, был опубликован каталог займов с 1804 по 1904 годы. Насколько он был полным, до сих пор остается загадкой, как, впрочем, и то, были ли это займы всех пяти домов, потому что у Ротшильдов были дела, о которых так и не узнали потомки. Но даже в этих займах отчетливо отражается политика XIX века. Они полностью опровергают утверждение о том, что Ротшильдов не интересовала политика, а интересовали только деньги. Известно, что их заемная политика во время кризисов 1830 и 1840 годов предотвратила войну, а в 1866 году они не дали денег ни Пруссии, ни Австрии. Но полностью прекратить войны в мире было не под силу даже могущественному дому Ротшильдов.

Кредит, предоставленный Греции в 1832 году под гарантии Англии, Франции и России, дал Афинам возможность образовать независимую монархию.

Операцией еще большего политического значения считается приобретение основного капитала акций Суэцкого канала. Для этого английскому правительству понадобилось почти 80 миллионов! Нужно было действовать очень быстро.

Ротшильды предоставили деньги тотчас же. Нет ничего удивительного в том, что премьер-министр Бенджамин Дизраэли тогда воскликнул: «Ротшильды не могут быть лишними!»

В 1835 году лондонский банк Ротшильдов распространил свою деятельность на Испанию. Это время за Пиренеями было очень тревожным. В стране бушевала гражданская война, и испанское правительство очень нуждалось в деньгах. Лондонский Ротшильд оказал финансовую поддержку: испанское правительство получило кредит на сумму 15 миллионов франков. А в 1835 году в Мадрид был направлен официальный агент Ротшильдов Даниэль Вайсвайлер, проработавший в Испании 20 лет.

Натан Ротшильд распространил свою деятельность и на Латинскую Америку. В 1824 году, в связи с образованием независимой Бразильской империи, он предложил новому государству организовать заем в размере 3 миллионов фунтов стерлингов. Предложенный заем был выпущен в 1824–1825 годах в два приема. Успешно проведенная операция убедила бразильского императора в надежности британского банка, и в 1929 году была осуществлена подписка еще на 800 тысяч фунтов.

В 1855 году в знак признания заслуг в укреплении бразильской экономики банк Ротшильдов стал официальным агентом бразильского правительства в Великобритании.

Натан Ротшильд был, несомненно, самым успешным банкиром из братьев. Его влияние на лондонском финансовом рынке было настолько велико, что на карикатурах тучная фигура Натана в цилиндре, полностью соответствовавшая классическому стереотипу буржуа, сопровождалась подписью «столп биржи».

Но стремительный взлет лондонского Ротшильда прервался так же быстро, как и начался. Он умер 28 июля 1836 года в возрасте 49 лет.

У Натана было шесть детей: Шарлотта (1807), Лайонель (1808), Энтони (1810), Натаниэль (1812), Анна (1815) и Луиза (1820). Еще при жизни он завещал своим детям около 800 тысяч фунтов. Кроме того, каждый из его сыновей унаследовал еще 150 тысяч фунтов.

Помпезные похороны Натана Ротшильда показали, какую власть и силу он приобрел в Англии. За гробом шли послы великих держав, лорд мэр, шерифы, члены муниципалитета — короче говоря, на ногах был весь. Лондон.

Управление семейным банком в Лондоне теперь перешло к сыновьям Натана, старшим из них был Лайонель, который, по традиции, взял в жены племянницу — Шарлотту Ротшильд.

Не секрет, что Ротшильды тщательно сохраняли чистоту своей крови. Из Франкфурта направлялась вся династическая «политика браков». Мужчины должны были жениться на девушках из отдаленных ветвей семейства, а девушки — выходить замуж за мужчин из аристократических семей.

Все свадьбы проходили в родовом доме во Франкфурте.

При участии Натана Ротшильда в Париже было создано одно из основных отделений банка, которое возглавил младший из братьев Яаков Меир, известный под именем Джеймс.

Джеймс (Яаков) Меир Ротшильд (1792–1668)

В самом начале своей деятельности Джеймс Ротшильд был только агентом брата Натана в Париже. После свержения Наполеона он все больше вникал в финансовые дела родового банка и уже мог принимать самостоятельное участие в крупных государственных займах, делах биржи и промышленных предприятий.

В отличие от Натана, который быстро завоевал место под скупым лондонским солнцем, Джеймсу отвоевывать это место пришлось долго и упорно у знаменитого дельца наполеоновской эпохи Уврара.

Высшие чины государства у Джеймса всегда могли рассчитывать на большой кредит под приемлемые проценты. И только представители династии Бурбонов, как известно из истории, не сделали для себя никаких выводов. Людовик XVIII отказался принять супругу Джеймса Ротшильда Бетти как не христианку. С тех пор Джеймс Ротшильд продолжал исправно обслуживать Бурбонов, но доверять им перестал.

Поэтому, когда в результате Июльской революции 1830 года к власти пришел герцог Орлеанский (он же Луи Филипп), банк Джеймса Ротшильда охотно поддержал нового короля. Чтобы предотвратить возможную интервенцию со стороны Австрии, Джеймс поспешил убедить брата Соломона в невыгодности этого предприятия такими доводами:

«У нас еще на 18 миллионов франков номинальной французской ренты. Если сохранится мир, мы получим 75 %, а если разразится война, то 45 %».

Союз банков Ротшильдов с Июльской монархией на некоторое время укрепил правящий режим Франции. Кто-то пробовал восставать или возмущаться, но правительству всегда хватало денег и на армию, и на полицию. Во главе банковской пирамиды Парижа стоял Джеймс Ротшильд. Подобно тому, как Соломон Ротшильд получал поддержку от Меттерниха, его младший брат мог рассчитывать на благосклонность короля Луи Филиппа. Еще активнее, чем Натан в Лондоне, Джеймс поддерживал постоянные связи с ведущими министрами. Часто случалось так, что тексты их речей в парламенте ему были известны еще до того, как они были произнесены.

Но главное, Джеймс был настоящим мастером по части «подарков», которые он всегда вручал в нужное время и в нужном месте. Говорят, что именно таким способом он привлек на свою сторону и прессу, и видных публицистов. Знаменитый поэт Генрих Гейне был частым гостем в доме Джеймса Ротшильда. Гейне зарабатывал на биржевых сделках Джеймса, поэтому принимал «подарки» без лишней скромности.

На праздниках и торжествах Джеймс Ротшильд охотно окружал себя учеными, литераторами и артистами. Он хотел слыть не только «королем Ротшильдом I», но и меценатом.

Среди гостей Ротшильда был также русский писатель н революционер Александр Иванович Герцен, который, получив в наследство миллионное состояние, жил во Франции и призывал к свержению монархической власти в России. Однако деньги оставались в России. После того как он отказался по требованию царя вернуться в Россию, по решению Петербургского уголовного суда от 18 декабря 1850 года Герцена лишили «всех прав состояния» и объявили «вечным изгнанником».

Чтобы сохранить хоть часть имущества, Герцен воспользовался полученными под залог имения «билетами московской сохранной казны», которые попробовал обналичить у Джеймса Ротшильда. Банкир легко помог писателю получить первую часть денег, а далее столкнулся с отказом русских чиновников платить по вполне законным документам.

Джеймс Ротшильд отказывался принимать во внимание тайные расчеты царя в ущерб репутации своего банка. Российского министра иностранных дел предупредили: либо Ротшильду будет выплачена причитающаяся сумма, либо он предаст гласности факт неплатежеспособности царя. Николай 1 чертыхнулся, но пошел на попятную. Задержанные деньги были уплачены с процентами. Впоследствии Джеймс и Лайонель Ротшильды неоднократно помогали Герцену в приобретении американских ценных бумаг.

Первые финансовые акции, в которых Джеймс принимал участие, касались превращения прежних пятипроцентных государственных займов в трехпроцентные.

История дома Ротшильдов сохранила еще один поразительный факт из биографии Джеймса Ротшильда. Предоставляя кредиты Папе Римскому, он сумел за один раз выиграть на бирже 24 миллиона франков, что сделало французского Ротшильда самым богатым (после короля) человеком Франции.

Теперь уже Генрих Гейне в меньшей степени симпатизирует своему недавнему покровителю:

«Мне приходилось видеть людей, которые, приближаясь к великому барону, вздрагивали, как будто касались вольтова столба. Уже перед дверью его кабинета многих охватывает священный трепет благоговения, какое испытывал Моисей на горе Хорев, когда заметил, что стоит на святой земле. Точно так же, как Моисей снимал свою обувь, так и какой-либо маклер или агент, отважившись переступить порог личного кабинета господина Ротшильда, стягивал с себя сапоги, если не боялся при этом, что его ноги буду плохо пахнуть, и этот запах стеснит господина барона. Личный кабинет Джеймса и на самом деле представляется удивительным местом, вызывающим возвышенные мысли и чувства, как вид океана или неба, усеянного звездами: здесь можно почувствовать, как ничтожен человек и как велик Бог! А деньги — это Бог в наше время, и Ротшильд — его пророк».

Кроме Гейне, в дом парижского банкира были вхожи композиторы Россини и Шопен, а также художники Делакруа и Энгр. Считается, что герой «Человеческой комедии» Бальзака барон Нусинген был списан с Джеймса Ротшильда, а старший сын Джеймса Альфонс вдохновил Мопассана на создание романа «Милый друг».

Когда-то Натан указал братьям на выгодные шансы, которые может предоставить строительство железных дорог. Он советовал им принять в этом участие, и Ротшильды действительно внесли свой вклад при прокладке железных дорог во Франции, Бельгии и Австрии. Чтобы получить концессию на строительство Северной железной дороги во Франции, Джеймс Ротшильд не жалел никаких средств. Были подкуплены политики, журналисты, чиновники — словом, все те люди, от которых твисело получение этого патента.

Кстати, именно в этой ситуации пригодилось умение Джеймса делать «подарки» в нужное время и в нужном месте. В результате он получил правительственный подряд на строительство первой железнодорожной линии между Парижем и Валансьеном. А члены парламента и крупные газетчики — пухлые конверты с акциями.

Когда трасса была готова, ее объединили с австрийской линией, построенной братом Соломоном, в панъевропейскую рельсовую систему.

Государственный канцлер Клеменс Меттерних в одном из доверительных писем послу в Париже отметил финансовую мощь Джеймса Ротшильда во Франции такими словами:

«Банкирский дом Ротшильда играет во Франции большую роль, чем правительство какого-либо иностранного государства, может быть, за исключением Англии. Для этого есть свои объективные причины, которые с моральной стороны, конечно, не могут быть оправданы: основной движущей силой во Франции являются деньги. Здесь совершенно открыто признают коррупцию, которая является необходимым элементом современной системы представительства».

Хотя Ротшильды и вложили крупный капитал в строительство европейских железных дорог, но основную прибыль получили благодаря успешным сделкам с акциями. Джеймс, к примеру, на ценных бумагах железной дороги получил более 40 миллионов франков, так как курс акций за короткий срок поднялся на 900 франков.

Когда к власти во Франции пришел Наполеон III, племянник Наполеона Бонапарта, Джеймс Ротшильд оказался в опале. И еврейство Ротшильдов здесь было ни при чем. Наполеон III, как известно, поддерживал права евреев и защищал принцип равноправия французских евреев как граждан Франции за пределами страны. Известно, что он даже отказался заключить торговый договор со Швейцарией, так как французские евреи в этой стране были ограничены в правах. Да и в составе императорского правительства были евреи. Причиной на этот раз была затаенная обида. Новый император не забыл, что его дядю свергли с помощью миллионов дома Ротшильдов.

Отношения Джеймса с Наполеоном III оставались довольно прохладными, несмотря на визит, который император нанес банкиру в его роскошном дворце.

Наполеон III делал все, чтобы отдалить дом Ротшильдов, сделав своим советником давнего конкурента Джеймса — Ахилла Фульда.

Несмотря на отсутствие надежной «крыши» во дворце, положение Джеймса Ротшильда не ухудшилось. Он охотно опекал своих племянников. В 1850 году к своему парижскому дяде присоединился сын Натана — Натаниэль, который женился на дочери Джеймса Шарлотте (1825–1899).

Еще в 1835 году Джеймс с Натаном взяли у испанского правительства в аренду копи по добыче ртути. Когда министр финансов стал чинить препятствия, его подкупили «подарком» в полтора миллиона франков. Это был самый дорогой «подарок», который Джеймс Ротшильд когда-либо делал. Но игра стоила свеч. Без ртути невозможно было производить золото и серебро, поэтому спрос на нее был велик и постоянен. Испанские шахты па 30 лет сделали Ротшильдов монопольными поставщиками ртути на мировой рынок.

Влияние главы французского банка в семье еще более укрепилось после 1855 года, когда один за другим ушли из жизни братья Карл, Соломон и Амшель. Джеймс Ротшильд из самого младшего партнера сразу превратился в старейшину семейного бизнеса.

Начав когда-то свою деятельность неопытным помощником брата Натана, Джеймс Ротшильд достиг славы ведущего банкира. Его клиентами были европейские монархи, которые с помощью дома Ротшильда значительно увеличили свои состояния. К моменту смерти в 1865 году первого бельгийского короля Леопольда 5 миллионов франков личного состояния, доверенных им в 1848 году банкиру Джеймсу Ротшильду, увеличились до 20 миллионов.

Окончательное падение режима Наполеона III Джеймсу Ротшильду не дано было увидеть: 15 ноября 1868 года он скончался и был похоронен в семейном склепе в Париже. Его состояние оценили в 17 миллионов фунтов стерлингов.

В браке с племянницей Бетти у Джеймса было шесть детей, которые, по традиции, тоже вступали в брак с представителями семьи или с отпрысками известных аристократических фамилий.

Когда умер Джеймс Ротшильд, ведущие газеты сообщали, что «франкфуртец прибыл в Париж с одним миллионом франков, а оставил состояние в два миллиарда».

Кстати, именно Джеймсу Ротшильду принадлежит известная фраза: «Настоящее оружие хранится не в арсеналах безмозглых министров, а у меня в банке».

Руководство домом в Париже после смерти отца перешло в руки его сыновей — Альфонса (1827–1905) и Гюстава (1829–1911). И в третьем поколении единство родового дома было сохранено, хотя родственные узы постепенно ослабевали.

Представители третьего поколения прочно вросли в те страны, где они выросли. Кроме того, они не все свое время уделяли финансовой деятельности, да в этом и не было необходимости. Состояние дома Ротшильда было настолько велико, что увеличивалось само по себе.

Все дома Ротшильдов, банки и антикварные магазины имели лабиринт подземных ходов и многочисленные тайники, в которых хранились самые ценные предметы. Братья всегда пользовались особым шифром для письменного общения друг с другом. Этот шифр состоял из слов на идише и иврите, а также из названий венских оперетт и итальянских комедий.

Барон Альфонс Ротшильд, несмотря на то, что традиционно женился на своей кузине Элеоноре (дочери Лайонеля из английской семьи), сталпредставителем династии нового типа. Его коллекция произведений искусства считалась в Париже особой достопримечательностью. А еще барон Альфонс отличался пониманием социальных проблем. На сооружение домов для рабочих он пожертвовал 10 миллионов франков. Французы считали барона своим, тогда как его отца Джеймса никогда не причисляли к истинным французам.

Кстати, именно в замке барона Альфонса в 1870–1871 годах король Вильгельм и канцлер Бисмарк устроили свою резиденцию. Когда король впервые увидел роскошные апартаменты, то не смог удержаться от восклицания: «Такое мы не можем позволить себе, для этого нужно быть Ротшильдом!»

После смерти барона Альфонса бразды правления семейным банком взял в свои руки его сын Эдуард де Ротшильд (1868–1949). В браке с Жермен Халлен у Эдуарда родилось четверо детей. Его сын Ги де Ротшильд сыграл впоследствии важную роль в сохранении семейного дела во Франции.

Парижские Ротшильды до сих пор сохраняют свое блестящее положение в экономической и общественной жизни Франции. Но они не смогли удержать то могущество, которое барон Джеймс Ротшильд придал своему дому в первой половине XIX века. Трудно сказать почему. Может быть, в следующих поколениях не было предпринимателей такого высокого уровня? Может быть, изменились условия на финансовом рынке? Может быть, по ряду других причин? Да и так ли это важно, если Ротшильды по-прежнему являются самыми влиятельными бизнесменами в мире? Финансирование военных действий, социальные и экономические преобразования, предвыборные кампании и антиправительственные акции — без ведома и согласия Ротшильдов сейчас, как и прежде, мало что решается. Культура, наука, политика, экономика, геополитика — все это и многое другое находится под контролем «невидимой» руки Ротшильдов.

Родовым домом семьи во Франкфурте руководил Амшель Ротшильд, старший из пяти братьев. Он и Соломон, живший в Вене, оставались преимущественно придворными банкирами немецких князей и австрийских магнатов, как следует из длинного списка предоставленных займов.

Само собой разумеется, что финансисты высшей знати вскоре и сами были причислены к аристократическим кругам общества. Австрийский император уже возвел во дворянство братьев Хениг, представителей семей Вертгеймеров, Эскелесов и Герцев. В Баварии к дворянскому сословию были причислены придворные банкиры Арон Зелигман и Якоб Гирш. Дошла очередь и до Ротшильдов.

25 сентября 1816 года во дворянство были возведены Амшель и Соломон, а 21 октября — Джеймс и Карл.

Венские придворные финансисты после получения дворянства добивались титула. Ротшильды тоже ходатайствовали о присвоении этого звания. 29 сентября 1822 года их просьба была удовлетворена. Теперь в документы включили и Натана. Пять братьев стали австрийскими баронами, «учитывая заслуги, оказанные государству». Их герб был украшен девизом: «Concordia. Integritas. Industria» («Согласие. Честность. Трудолюбие»).

Их геральдическим знаком стали пять скрещенных стрел.

Ключ к этому символу можно отыскать на картине Морица Оппенгейма, личного художника семьи. Он отобразил на холсте библейскую легенду о том, как умирающий отец попросил своих сыновей разломить пополам охапку стрел. Им это не удалось, после чего старик сломал каждую стрелу в отдельности и заключил, что сила семьи — в единстве. Братья Ротшильды хорошо запомнили древнюю притчу.

Получение дворянства изменило стиль жизни Ротшильдов. Они приобрели роскошные дворцы, стали устраивать великосветские обеды, на которые съезжались представители аристократических кругов из разных стран. Да и сами они охотно принимались европейской аристократией.

Правда, чиновники довольно сдержанно относилась к этой династии. Так, например, тайный советник Баден-Бадена в 1861 году отказал Соломону Ротшильду в праве получения гражданства на основании еврейского происхождения Это был экспромт австрийского правительства, которое в 1853 году внезапно приняло закон, по которому евреям запрещалось приобретать собственность.

Банкирский дом Ротшильдов забил тревогу. Финансовый синдикат, специально образованный под главенством парижского барона Джеймса, провел кампанию, направленную на обесценивание австрийских ценных бумаг. Когда этот факт зарегистрировали европейские биржи, австрийский посол дал знать из Парижа, что за неприятностями стоит барон Джеймс Ротшильд, который советует «утешить детей Израиля». Совету последовали — закон отозвали.

Большим покровителем Ротшильдов в Австрии был государственный канцлер и князь Меттерних. Он активно содействовал получению ими дворянства. И нет ничего удивительного в том, что уже 23 сентября 1817 года в доме Ротшильдов ему был предоставлен долгосрочный тем (сроком на 17 лет!) в 900 тысяч гульденов под 5 %.

Финансовые акции проводились надлежащим образом и никогда не были связаны с подкупом. Но, несомненно, подобная финансовая помощь создавала между государственными деятелями и финансистами определенные обязательства.

Впрочем, так ли важны причины? Важно, что Меттерних был склонен поддерживать желания и планы Ротшильдов.

Из истории

В 1788 году молодой князь Клеменс Меттерних поступил в Страсбургский университет и сразу оказался в самой гуще политических событий: прошла всего неделя со дня штурма Бастилии. По окончании учебы он уехал в Вену. Молодой князь был самовлюбленным, но вместе с тем достаточно умным, образованным и приятным в общении. В Вене он быстро нашел свое счастье, женившись на княжне Элеоноре Кауниц, внучке государственного канцлера Австрии. Карьерный рост был быстрым. В возрасте 28 лет он уже был австрийским посланником в Дрездене, затем — в Берлине, где и начал готовить новую коалицию против Франции, стараясь убедить Пруссию примкнуть к союзу Австрии, Англии и России.

Кстати, это не мешало ему поддерживать самые дружеские отношения с французским послом при берлинском дворе Лафоре. И более того. В 1806 году Меттерних по личному желанию Наполеона, который получил о нем самые лестные отзывы Лафоре, был назначен послом Австрии в Париже.

Союз между Францией и Россией, заключенный в Тильзите, затруднил положение венского двора. Меттерних считал, что Австрия должна вступить в союз с Францией и расстроить дружеские отношения с Россией, чтобы при разделе Турции получить свою долю. Открывшийся в 1814 году под председательством Меттерниха Венский конгресс заново перекроил карту Европы, причем Австрии досталась львиная доля добычи.

Князь Меттерних, выступая против объединения Германии и Италии, торжествовал, когда Ломбардия и Венеция были присоединены к Австрии, а остальная Италия была по-прежнему разделена на мелкие государства. Он всеми силами старался поддерживать систему абсолютизма. И до глубины души ненавидел всякого рода либеральные и национальные движения.

Смерть Джеймса Ротшильда, патриарха английской династии, совпала с началом серьезного политического кризиса во Франции и усилением Германии.

Кузены Ансельм и Альфонс (первый возглавлял банк в Вене, второй — в Париже) прилагали все усилия, чтобы избежать австро-прусской войны. Но им никак не удавалось убедить князя Меттерниха, а с ним и имперские верхи, что у Австрии нет шансов на победу. Когда князю напомнили, что казна страны пуста, последовал ответ: «Он наполнится в результате нашей победы». Что-бы привлечь внимание к критическому состоянию австрийских финансов, Альфонс даже решился на экстравагантный поступок. По его инструкции Парижский банк и 1865 году отказался оплатить чек Меттерниха на сумму 5 тысяч франков с той мотивировкой, что на княжеском счету нет даже такой пустячной суммы. Оскорбленный сановник бойкотировал бал-маскарад у Ротшильдов, но оставался непреклонным. Ансельму и Альфонсу Ротшильдам со всем их влиянием не удалось предотвратить австро-прусскую войну 1866 года.

А вскоре братьям пришлось разбираться и с другой войной — франко-прусской.

Из истории

Еще в мае 1851 года король назначил Отто фон Бисмарка представителем Пруссии в союзном сейме во Франкфурте. Будущий канцлер практически сразу же пришел к заключению, что Пруссия не может оставаться германской конфедерацией при господствующем положении Австрии. По мере того как Бисмарк совершенствовался в дипломатии и искусстве государственного управления, он все больше отдалялся от взглядов короля. Со своей стороны, и король начал терять доверие к Бисмарку.

В результате Бисмарк был освобожден от своих обязанностей и в 1859 году направлен посланником в Санкт-Петербург. Изгнание оказалось вполне на руку будущему канцлеру. Находясь в России, Бисмарк сблизился с российским министром иностранных дел Горчаковым, который содействовал ему в усилиях, направленных на дипломатическую изоляцию сначала Австрии а затем и Франции.

В 1862 году Бисмарк стал главой правительства, а чуть позже — министром-президентом и министром иностранных дел Пруссии.

После решающей битвы при Кетиггреце, в которой германские войска разгромили австрийскую армию, Бисмарк сумел добиться отказа от аннексионистских претензий Вильгельма I и прусских генералов, требовавших крупных территориальных приобретений.

Будущий канцлер настоял на сравнительно легких условиях мира для Австрии, чтобы обеспечить ее нейтралитет в будущем конфликте Пруссии с Францией, который год от года становился все более неизбежным.

Австрия была исключена из Германского союза, Венеция присоединялась к Италии, а Ганновер, Нассау, Гессен-Кассель, Франкфурт, Шлезвиг и Голштиния отошли к Пруссии.

Одним из важнейших следствий австро-прусской войны было образование Севере-Германского союза, в который, наряду с Пруссией, входило еще около 30 государств. Вне этого союза остались южные немецкие земли Бавария, Вюртемберг и Баден. Франция делала все возможное, чтобы не позволить Бисмарку включить эти земли в состав Северо-Германского союза. Наполеон III не хотел видеть на своих восточных территориях объединенную Германию. Бисмарк понимал, что без войны эту проблему решить не удастся.

Появление «эмсской депеши» было вызвано скандальными событиями вокруг выдвижения принца Леопольда Гогенцоллерна (племянника Вильгельма 1) на испанский престол, освободившийся после революции в Испании в 1868 году.

Бисмарк правильно рассчитал, что Франция никогда не согласится на такой шаг.

Поэтому он прибег к уловке, усиленно продвигая кандидатуру Леопольда, клятвенно уверяя при этом Европу, что Германия не имеет к этому никакого отношения. Тайная дипломатия сработала.

Заявка Леопольда на испанский престол вызвала бурю негодования в Париже.

Министр иностранных дел Грамон возмущенно кричал, что Пруссия дала пощечину Франции. 15 июля 1870 года глава французского кабинета Эмиль Оливье потребовал от французского парламента кредит в 50 миллионов франков и сообщил о решении правительства призвать в армию резервистов.

Когда началась война и прусские войска стали одерживать над французами одну победу за другой, ни одна крупная европейская держава не вступилась за Францию. Это было результатом закулисной дипломатической деятельности Бисмарка, сумевшего добиться нейтралитета России и Англии. Ровно через месяц после начала боевых действий значительная часть французской армии была окружена немецкими войсками и капитулировала под Седаном. Сам Наполеон III сдался в плен Вильгельму I.

В 1871 году в Версале Вильгельм I надписал на конверте адрес: «Канцлеру Германской империи», утвердив тем самым право Бисмарка управлять империей.

2 марта 1871 года был заключен Парижский договор — тяжелый и унизительный для Франции. Приграничные области Эльзас и Лотарингия отошли к Германии. Франция должна была выплатить гигантскую контрибуцию.

После драматических событий парижские газеты писали: «Почему Наполеон проигнорировал опасения Ротшильдов? Уж, наверное, им было известно то, чего не знал император».

Действительно, Ротшильды использовали любой удобный момент, чтобы убедить императора в пагубности предстоящей войны. По части осведомленности, как известно, братьям-банкирам не было равных.

Информацией о намерениях Берлина их снабжали два надежных источника.

Первый — это главный немецкий банкир Гершон фон Блейхредер. Дворянская приставка «фон» не меняла того, еврей Блейхредер был изначально «человеком Ротшильдов».

Во втором случае сведения поступали от одной из парижских куртизанок, Ла Паивы. Эта знаменитая «дама полусвета» когда-то была обыкновенной бедной еврейской девушкой из московских трущоб, где в 17 лет стала женой портного. Убежав в Париж и найдя там более широкое поле для применения своих способностей, она вышла замуж за португальского маркиза де Паива. Последнего сменил сказочно богатый немец, граф фон Доннерсмарк, близкий приятель и банкира Блейхредера, и прусского канцлера Бисмарка.

Выстроенный для содержанки графа роскошный особняк на парижской улице Шампе Элизе охотно посещал и Альфонс Ротшильд. В кругу ценителей Ла Паивы он получал необходимую конфиденциальную информацию.

Весной 1870 года, обнаружив, что граф Доннерсмарк вместе со своей содержанкой срочно покинул Париж, Альфонс сообщил при личной встрече Наполеону III, что конфликт с Пруссией обостряется. Французский император обратился к нему с просьбой переслать в Лондон по «семейным каналам связи» шифрованную депешу с запросом, окажет ли Англия помощь Франции в случае войны? Эту депешу получил и расшифровал лондонский кузен Натаниэль и тут же переслал ответ британского правительства: «Нет, помощь оказана не будет».

Тем не менее, Наполеон III дал втянуть себя в разорительную войну с Пруссией. Неизбежный и тяжелый вопрос о французских контрибуциях улаживал с Бисмарком барон Альфонс Ротшильд.

Канцлер-победитель держался развязно и грубо, не преминув напомнить, что дед банкира Альфонса в свое время был у немцев «придворным евреем», и ввернул еще несколько ядовитых замечаний того же рода.

1871 год предоставил банкирам Ротшильдам возможности зарабатывать как на войне, так и на мире. Им пришлось брать на себя выполнение обязательств, взятых французским правительством перед недавно образованной Германской империей. Денег во французской казне после проигранной войны не было, а выплачивать надо было контрибуцию в 5 миллиардов франков. И, как легко догадаться, она была выплачена в срок.

За успешную операцию руководитель берлинского банка (и давний партнер Ротшильдов) Гершон Блейхредер получил от кайзера Вильгельма I дворянский титул.

Французские Ротшильды довольно быстро приспособились к условиям Третьей республики и научились давать кредиты не только монархистам, но и республиканцам.

Некоторые консервативные партии стали рассматривать банк, некогда сотрудничавший с Бурбонами, Орлеанами и Бонапартами, как угрозу христианским ценностям. Чтобы победить «нехристей», на деньги религиозных дворян в 1878 году был создан католический банк, основателем которого стал бывший клерк австрийских Ротшильдов. Новый банк едва развернулся, когда выяснилось, что он построен в основном на биржевых спекуляциях. Скандал с разоблачением обернулся крахом сначала Лионской, а потом и Парижской биржи.

Чтобы биржевой кризис не перерос в более опасный, Ротшильдам пришлось спасать конкурентов от полного разорения. За заслуги перед французской экономикой, а также за приобретение большого числа произведений фламандского искусства Альфонс де Ротшильд был избран в Академию «бессмертных». Его авторитет был признан верхушкой французского общества.

Амшель Меир Ротшильд (1773–1855)

А теперь вернемся ненадолго из Парижа во Франкфурт, где находился родовой дом семьи, который возглавлял старший брат Амшель. Из-за сходства имен его иногда путали с отцом.

Еще некоторое время он продолжал пополнять нумизматическую коллекцию Гессенского курфюрста, но после 1814 года торговля антиквариатом была прекращена. Зато Амшель стал собирать собственную коллекцию монет и картин.

Во Франкфурте поначалу Ротшильды не были лидерами, уступая состояниям Йоэля Галле, Маркуса Баруха, Бенедикта Майя и Михаэля Шпайера. А уж до венских миллионеров им было и вовсе далеко. Но финансовое объединение Ротшильдов не было привязано к одному пункту. В предстоящей партии они умело расставили фигуры на ключевых полях.

Амшель Ротшильд активно расширял свою деятельность в германских государствах. Его финансовые заслуги быстро оценил австрийский император Франц, который посвятил главу семейного бизнеса в рыцари, но об этом чуть позже. Пока же Амшель Ротшильд не заставлял своих титулованных клиентов ждать, а те, в свою очередь, не скупились на титулы и награды.

27 февраля 1821 года скончался курфюрст, с деньгами которого Ротшильды начинали свое восхождение. В это время «пять франкфуртцев» имели уже прочные деловые связи с ведущими европейскими государствами. Пришедший к власти курпринц тоже регулярно пользовался кредитами Амшеля Ротшильда.

Любопытная деталь: тайные и деликатные поручения немецкие князья доверяли только своим придворным евреям, считая их наиболее надежными в подобных делах.

Именно Амшель Ротшильд оплатил Меттерниху церемонию его обручения с графиней Цихи-Феррари. Между прочим, русский царь Николай, который тоже был в числе почетных гостей, подарил молодоженам 400 тысяч франков.

3 августа 1819 года скончался многолетний покровитель банкирской династии — Будерус фон Карлсгаузен. Это было для братьев тяжелым ударом.

Будерус оставил своей семье состояние в полтора миллиона гульденов. Свое завещание он закончил словами:

«О своих дорогих детях я заботился, насколько хватало сил. Вся моя жизнь была направлена на то, чтобы обеспечить их благополучие. А вы, мои дорогие дети, последуйте последнему отцовскому наставлению: берегите состояние, которое я с Божьей помощью приобрел для вас. Стремитесь приумножить его своей бережливостью, любовью к порядку, прилежанием, благоразумием, снисходительностью и богобоязненностью. Остерегайтесь жадности и алчности, которые убивают любую добродетель. Никогда не забывайте, что скромность ведет к богатству».

Да, явно сказались многолетние контакты Будеруса со старым Ротшильдом.

Амшель Ротшильд всегда охотно жертвовал деньги на синагоги, а в 1840 году отправил даже специально агента в Испанию, чтобы скупить в монастырях некоторые документы, относившиеся к еврейской истории.

Старший брат сделал также важные шаги в преобразовании франкфуртской биржи. До этого там, как в Гамбурге и Берлине, торговали преимущественно векселями и лишь изредка — облигациями. Однако с 1825 года основными ценными бумагами во Франкфурте стали австрийские облигации, выпускавшиеся Ротшильдами.

А в начале 1850-х годов барон Амшель, по семейному обычаю, сделал ставку на «человека будущего», каким выглядел тогда Отто фон Бисмарк.

Будущий канцлер получил от барона Амшеля приглашение на обед настолько заблаговременно, что дал озорной ответ: «Приду, если буду жив». «С какой стати ему не быть живым? — недоумевал барон. — Такой молодой и сильный!» Гостя это позабавило: «Мне все же нравится барон, — писал Бисмарк жене, — он настоящий еврейский торгаш и не строит из себя кого-то другого; он строгий ортодокс и во время обеда отказывается прикасаться к иной пище, кроме кошерной».

Естественно, гость получал все, что хотел. Во время прогулки в саду Ротшильд показал Бисмарку растение, за которое он заплатил 2 тысячи гульденов, и добавил: «Если вы хотите получить его в подарок, то мой слуга отнесет его вам домой».

В таком духе проходил визит, по окончании которого Бисмарк сделал сочувственную запись в дневнике: «Живет, бедняга, в своем дворце, оставшись бездетным».

Приглашение отобедать у Амшеля Ротшильда принял и австрийский канцлер Меттерних. А вскоре отличился и прусский посол во Франции, пригласив супругу Амшеля на бал. «Светская хроника» Франкфурта не оставила это незамеченным.

Были и курьезы. Еще раньше, когда прусский король назначил Амшеля Ротшильда придворным банкиром, по совету приближенных он решил вручить банкиру орден Красного Орла третьей степени «за особые заслуги». На самом же деле он хотел склонить банкирский дом к более активному привлечению инвестиций в Пруссию. Сказано — сделано. Но советниками короля был допущен забавный промах. Красный Орел в обычном виде восседал на кресте. Что делать? Неловко, чтобы еврей носил нечто, напоминающее распятие. Поэтому решено было «пересадить» орла на обычное овальное основание. Через несколько лет правительство поручило Бисмарку представить подробный отчет об отношении банкира к награде. Задание было выполнено с немецким педантизмом. Бисмарк сообщал, что «Красный Орел так и не украсил грудь фон Ротшильда. Как объяснил сам придворный банкир, слабость здоровья не позволяет ему носить орден, который изготовлен специально для лиц нехристианской веры».

Этот инцидент банкирский дом так и не забыл. Когда Берлин стал одним из крупнейших центров Европы, на регулярные предложения открыть там филиал их банка Ротшильды неизменно отвечали отказом.

Амшель Ротшильд превратился в преуспевающего финансиста и бизнесмена.

Теперь христианские банкиры часто обедали у него и приглашали его к себе. Больше ни одно значительное финансовое дело не обходилось без участия этого дома. Бургомистр города Бремена так описывает положение дома Ротшильда в то время:

«Банкирский дом, благодаря своим невероятно крупным финансовым делам, а также вексельным и кредитным связям, превратился в подлинную финансовую мощь и настолько завладел финансовым рынком, что в состоянии по собственному желанию определять и поддерживать все операции влиятельных лиц. Многие средние и мелкие государства находятся в постоянной зависимости от его власти, что облегчает ему при необходимости обращаться с просьбой, тем более, если она оказывается такого незначительного свойства, как протекция нескольким десяткам евреев Франкфурта».

Говоря о протекции, бургомистр имел в виду государственное равноправие евреев Франкфурта. Преодолев сильнейшее противоборство, Амшель Ротшильд добился его при поддержке Меттерниха.

А вот с потомством Амшелю, увы, не повезло. Он усыновил племянника Меира Карла, сына своего родного брата Карла из Неаполя.

Несмотря на то, что сам Амшель Ротшильд с неутомимым рвением заступался за своих единоверцев, он все же был противником сионизма. Всю свою жизнь он слыл оригиналом, которого не радуют миллионы. Современники особенно превозносили его за благотворительность. Во Франкфурте многим еврейским семьям он давал средства на существование.

Его считали самым благочестивым евреем во Франкфурте.

Амшель Меир Ротшильд, проживший долгие годы вместе со своим отцом в еврейском квартале Франкфурта и отдавший все свои силы для блестящего продвижения банкирского дела, умер 6 декабря 1855 года в возрасте 82 лет.

Он был австрийским бароном, прусским тайным коммерческим советником и придворным банкиром, тайным финансовым советником курфюрста Гессена, тайным советником Великого герцога Гессена, королевским консулом Баварии и рыцарем высоких орденов.

Своему племяннику Карлу (Меиру Карлу) он завещал 60 миллионов гульденов и родовой дом во Франкфурте.

Карл (1820–1886) стал королевским придворным банкиром Пруссии и Баварии, генеральным консулом и членом Верхней палаты. Его брат Вильгельм (1828–1901) был австрийским и венецианским генеральным консулом.

Во время кризисов 1870-х годов франкфуртский банк показал завидную устойчивость. Карл и Вильгельм Ротшильды остались крупнейшими финансистами объединенной Германии. Несколько осложняло дела периферийное положение их резиденции по отношению к Берлину, но это ничуть не умаляло их влияния. В 1867 году Карл фон Ротшильд был избран депутатом Северо-Германского рейхстага, а в 1870 году — пожизненным членом Прусской палаты пэров.

Кроме важных вопросов кредита и политики, он увлекался коллекционированием произведений искусства и ювелирных украшений, продолжая традиции своего дяди. Самым ярким приобретением Карла Ротшильда стала скульптурная композиция «Мать-Земля» работы знаменитого ювелира эпохи Ренессанса Венцеля Ямницера.

При бароне Карле франкфуртский дом был тесно связан с Блейхредером, затем с торгово-промышленным банком в Дармштадте. Именно родовой дом взял на себя руководство т. н. «группой Ротшильда», к которой, кроме венского филиала и австрийского кредитного банка, относились также земельный кредитный банк в Вене и кредитный банк в Будапеште. Долгое время существовал и прусский консорциум. Строго говоря, консорциумы не были постоянными институтами. Они возникали от случая к случаю и проводили под покровительством Ротшильдов крупные займы.

Барон Карл принимал участие и в основании Прусского центрального акционерного общества в Берлине. Вместе с кузеном Альфонсом, проживающим в Париже, он входил в наблюдательный совет.

После смерти Меира Карла в 1886 году его брат Вильгельм стал единоличным владельцем франкфуртского банка. А 25 января 1901 года умер и Вильгельм Ротшильд. Наследников по мужской линии у него не было. Согласно старым правилам, решение вопроса о судьбе франкфуртского банка перешло к руководителям банков в Лондоне, Париже и Вене. В июле 1901 года самая первая контора «Меир Ротшильд и сыновья» была закрыта. Германское правительство сохранило баронский титул за потомками дочери Вильгельма — Минны, вышедшей замуж за Гольдшмидта, но старые правила не позволяли им стать совладельцами семейного бизнеса. Тем не менее, они принадлежали к самым богатым людям Германии. Их наследство составляло 300 миллионов гульденов.

В настоящее время потомки Гольдшмидтов проживают в США и в Швейцарии.

Первое открытое участие Ротшильдов в политике можно датировать 1847 годом, когда глава Лондонского банка Лайонель Ротшильд получил предложение баллотироваться в парламент. Эту мысль подал своему другу Бенджамин Дизраэли.

Из истории

Бенджамин Дизраэли происходил из семьи сефардских евреев. Его дед в 1748 году эмигрировал из Италии в Англию, где сделал успешную карьеру биржевого маклера. Отец Исаак, известный писатель, рассорившись с общиной сефардской синагоги Лондона, решил крестить своих четверых детей.

В возрасте 17 лет Бенджамин был направлен в одну из юридических контор лондонского Сити, однако счел профессию юриста слишком банальной.

Он пытался заработать литературным трудом, но из этой затеи тоже ничего не вышло. И юноша отправился в 16-месячное путешествие по Средиземному морю и Ближнему Востоку. Это не только вдохновило его на создание новых романов, но и заложило основы будущего отношения к английской имперской политике.

Тогда-то он и решил, что его истинное призвание — это политика.

В 1835 году он стал членом партии тори, но даже когда партия тори пришла к власти после 11 лет в onпозиции, премьер-министр не предложил Дизраэли места в новом правительстве.

Все эти годы одни видели в Дизраэли авантюриста, другие рассматривали его, в лучшем случае, как эксцентрическую личность.

Тем не менее, когда в 1846 году после голода в Ирландии и правительственного кризиса премьер-министр объявил о намерении ввести принцип свободной торговли зерном и отменить хлебные законы, час Дизраэли пробил.

Тори находились у власти как правительство меньшинства в течение 10 месяцев в 1852 году и 18 месяцев в 1858–1859 годах. Премьер-министром был лорд Дерби, министром финансов — Бенджамин Дизраэли.

Но в начале 1868 года Дерби, измученный частыми приступами подагры, подал в отставку, и Дизраэли стал премьер-министром. Правда, занимал он этот пост недолго.

Его сместили либералы, нов 1873 и 1874 годах удача покинула и либералов. Впервые после 1841 года выборы принесли консерваторам большинство в палате общин. Премьерство Бенджамина Дизраэли продолжалось шесть лет, после чего он вернулся к литературной деятельности.

Бенджамин Дизраэли умер 19 апреля 1881 года, и королева Виктория лично возложила цветы на его могилу.

Итак, сохранивший еврейское самосознание Бенджамин Дизраэли сумел убедить Лайонеля Ротшильда баллотироваться в парламент. Кому же, спрашивал Дизраэли, как не самому выдающемуся еврею Англии, одержать победу в этой борьбе?

В принципе, еврей мог выдвинуть свою кандидатуру на выборах, но даже в случае победы не мог бы занять место в парламенте, поскольку обязан был выступить с торжественной декларацией «как глубоко верующий христианин», присягая на Библии.

Лайонель, известный своей щедрой благотворительностью, был избран, и палата общин приняла билль, разрешавший ему влиться в ряды своих членов. Но восстала палата лордов: если допустить евреев, британское правительство перестанет быть христианским. Место в парламенте, утверждал епископ Оксфордский, это не право, а знак доверия: разве евреи и теперь не являются чуждой расой?

Шесть раз лондонцы избирали Лайонеля в парламент, после каждой победы он торжественно шел присягать, но получал отказ. Только в 1858 году Лайонель Ротшильд смог присягнуть на Торе и занять законное место среди депутатов. С нетерпением ждали его первой речи. Ждать пришлось долго. За десять лет барон не нарушил молчания в этих стенах. Таков был его ответ тем, кто опасался слишком большого влияния на власть «чуждой расы». А дружба с Дизраэли и работа в парламенте помогли ему ускорить принятие мер, по которым евреи освобождались от «еврейских налогов» и прочих «еврейских обязательств».

Именно с помощью Ротшильдов, как уже упоминалось, в 1875 году британское правительство своевременно получило кредит на покупку акций Суэцкого канала. К моменту открытия нового судоходного пути в 1869 году основная часть акций канала принадлежала Франции. Правда, всего через два года положение французских хозяев канала было уже незавидным — они проиграли войну Пруссии. Бенджамин Дизраэли надеялся получить этот стратегически важный пункт, выкупив его у владельцев. Однако в Париже от этого предложения отказались.

Оставалась еще одна возможность получить контроль над Суэцем. Из 400 тысяч акций канала часть принадлежала правителю Египта, который готов был продать свою долю за приемлемую сумму. Лайонель Ротшильд незамедлительно предоставил необходимый кредит английскому правительству. Премьер-министр Дизраэли, докладывая о приобретении Суэцкого канала королеве Виктории, был краток: «Он ваш, мадам!»

Британское правительство не только получило часть акций канала, но и установило полный контроль над Египтом, правитель которого избежал банкротства, впустив в страну английские войска. Вслед за британскими солдатами спасать египетскую экономику взялись лондонский и парижский банки Ротшильдов.

Когда важные события происходили с участием того или другого Ротшильда, за каждым — и зримо, и незримо — вставала семья.

Кроме обычных доходов от выпуска облигаций для правительств разных стран, британские Ротшильды получали доходы от горнодобывающей промышленности. В 1873 году они выкупили у испанского правительства убыточное медное месторождение Рио-Тинто, которое к 1905 году стало приносить владельцам до 30 % прибыли. В 1880 году к горнодобывающей коллекции парижских Ротшильдов добавилось и месторождение никеля в Новой Каледонии.

Но наибольший интерес вызывали у Ротшильдов ртутные месторождения. В 1870 году семья получила у испанского правительства право на добычу ртути на крупнейшем в мире месторождении Альмаден сроком на 30 лет. Фактически это означало изменение условий сотрудничества банка с испанскими властями, которое началось в 1830-х годах. Еще одно ртутное месторождение, Идра, приобрели на территории современной Словении австрийские родственники барона Лайонеля.

Карл Меир Ротшильд (1788–1855)

Краткий, но довольно успешный период просуществовала неаполитанская линия дома Ротшильдов, основанная Карлом Ротшильдом, четвертым сыном Меира Амшеля.

Среди пяти братьев Карл считался наименее способным финансистом. Он был тяжел на подъем, со всей строгостью соблюдал еврейские традиции и постоянно находился под влиянием братьев Соломона и Джеймса, заинтересованных в финансовых операциях в Италии.

На всех приемах — и деловых, и великосветских — на помощь Карлу приходила его великолепная и остроумная жена Аделаида…

Для Карла Италия была благоприятным местом для проведения коммерческих операций, так как здесь он имел дело не с крупными государствами и могущественными правительствами, как братья Натан, Джеймс и Соломон, а с мелкими государствами, в резиденциях которых Карл чувствовал себя куда увереннее.

Успеху сопутствовало и то обстоятельство, что Карл оказывал неаполитанскому правительству ценные услуги еще до того, как в 1824 году окончательно поселился в Неаполе. Он помог провести финансовое отделение Неаполя от Сицилии, предоставил королю кредит сначала в 4,5 миллиона дукатов, чуть позже — в 16 миллионов, а через несколько лет король получил кредит в 20 миллионов дукатов. Правда, при условии, что друг Карла, де Медичи, сосланный во Флоренцию, сможет вернуться назад. Под следующий кредит он добился для Медичи должности министра финансов, чтобы иметь в правительстве свое доверенное лицо и умного человека.

В Англии, то есть с помощью Натана, Карл получил для Неаполя кредит в 2,5 миллиона фунтов — огромную сумму для такого государства, как Неаполь. Но Медичи постоянно следил за тем, чтобы финансовые дела королевства были в полном порядке. Затем последовали кредиты Парме, Тоскане и Сардинии, где Ротшильды натолкнулись на острую конкуренцию шести парижских банкирских домов, которые сделали все, чтобы поколебать финансовую мощь дома Ротшильдов. Им даже удалось заполучить первую французскую ссуду, проведенную по плану парижской городской лотереи. Но, как не трудно догадаться, Ротшильды отомстили конкурентам, побеспокоившись о том, чтобы парижские билеты, а вместе с ними и ценные бумаги Сардинии упали в цене и оказались ниже курса выпуска. После этого случая у парижских конкурентов пропало желание бороться с Ротшильдами.

Плохо шли дела и в Папской обители. И вновь на помощь пришли Ротшильды.

В 1832 году папа Григорий XVI принял в своей резиденции Карла Ротшильда и наградил своего еврея-финансиста орденом Святого Георгия. На некоторую несуразность награждения иноверца католическим орденом никто не обратил внимания.

Гарантии кредитов Ротшильды использовали для того, чтобы облегчить положение своих соплеменников в римском еврейском квартале.

В 1846 году Пий IX освободил евреев Рима от обязанности еженедельно присутствовать на христианской проповеди.

Жена Карла, баронесса Аделаида, вела в Неаполе большой дом, где бывали видные европейские деятели. Высокие сановники склонялись перед ней в полном почтении, делали ей комплименты. Аделаида едва сдерживала улыбку: она прекрасно понимала, что они склоняются перед властью денег.

Баронесса Аделаида способствовала развитию науки и искусств в Неаполе, щедро помогала бедным, а в 1846 году основала «Приют Ротшильда» для детей, нуждающихся в защите, и для подкидышей. Кроме того, она создавала дома престарелых и полностью их содержала.

Баронесса Аделаида Ротшильд умерла в 1853 году в возрасте 53 лет. Ее супруг, барон Карл, последовал за ней в 1855 году, ему было 67 лет. Оба они покоятся на еврейском кладбище во Франкфурте.

Когда в 1859 году Гарибальди с «Тысячей добровольцев» высадился в Сицилии и передал командование своими войсками Виктору Эммануилу, объявленному вскоре королем Италии, Ротшильды закрыли свой дом в Неаполе.

Династии Бурбонов они служили во Франции, Испании и Италии. И сохранили ей свою верность.

Сыновья барона Карла переехали в родной город и продолжали вести франкфуртский родовой дом. Одному из них, Меиру Карлу, бездетный дядя Амшель оставил в наследство 60 миллионов гульденов и родовое поместье.

Соломон Меир Ротшильд (1774–1855)

Идеальным местом для деятельности Ротшильдов являлся имперский город Вена, и Соломон, второй из пяти братьев, прочно обосновался в столице дунайской монархии уже вскоре после Венского конгресса.

Опыт работы в столице Австрийской империи у него уже был, оставалось только закрепиться на местном рынке. И опять помог Меттерних, который всегда высказывался в пользу дома Ротшильдов.

Когда речь зашла о деньгах из французских контрибуций для сооружения крепости на Рейне, Ротшильды предложили свои услуги по переводу денег во Франкфурт. Благодаря участию Меттерниха деньги были предоставлены банкирам на неопределенный срок под 3.5 %. хотя за наличные нужно было платить 5 %. Понятно, что такой дешевый кредит был чрезвычайно выгоден банкирскому дому.

Несмотря на то, что для евреев в Австрии существовали определенные ограничения, Соломон был без труда принят венским обществом.

А далее все пошло как по маслу. Меттерниху нужны были деньги Ротшильда, чтобы привести в порядок семейные дела, министр финансов нуждался в миллионных кредитах для империи, так что Соломону не приходилось скучать.

Неоценимые услуги оказывал Ротшильдам Фридрих фон Генц. Он был для Соломона таким же покровителем, как Будерус фон Карлсгаузен во Франкфурте.

Роскошная жизнь Генца, его любовные похождения и кутежи требовали немалых расходов, которые брал на себя Соломон, выплачивая ему также ежегодное содержание. Но лишь после смерти Генца в 1832 году Соломон узнал, насколько серьезные услуги оказывал ему этот человек:

«Я потерял настоящего друга. Он стоил мне больших денег, даже трудно себе представить, насколько больших. Но с тех пор как его не стало, я понял, как мне его недостает, и готов трижды заплатить столько же, чтобы вернуть его к жизни», — писал Соломон Джеймсу в Париж.

В общем и целом Соломон предоставил правительству Меттерниха более 200 миллионов гульденов; при этом только на комиссионных он заработал миллион, но еще больше прибыли получил, продавая облигации по повышенному курсу. Венский Ротшильд мастерски владел игрой на бирже.

Доходными оказались и финансовые операции с участием австро-венгерской знати, чьи огромные земельные владения служили Ротшильдам необходимой гарантией.

Чтобы дать финансовому рынку еще больший импульс, два своих займа на сумму 38 миллионов Соломон связал с выигрышной лотереей; тем самым он ввел в Австрии новый вид займов, который пользовался у австрийской публики большой популярностью.

В то же время Соломон занялся предпринимательской деятельностью на железной дороге. Его имя навсегда осталось в истории самой старой австрийской железной дороги — Северной дороги императора Фердинанда, которая соединила восток монархии со столицей.

В 1842 году Соломон получил наконец право владения недвижимостью в Вене и стал почетным гражданином города. До этого в течение 20 лет он жил с семьей в гостинице «Римский император».

Сотрудничество Соломона Ротшильда с Меттернихом, которое приносило выгоду и банку, и австрийской казне, прервалось за считанные дни, когда восставшие жители Вены потребовали отставки засидевшегося в кресле канцлера. В марте 1848 года Меттерних вынужден был бежать в Англию. По старой памяти, Соломон Ротшильд выдал беглому канцлеру гарантийное письмо, которое вполне компенсировало расходы на проживание в изгнании. А уже в октябре того же года отправился вслед за своим покровителем.

Революционный кризис прошел, и Соломон Ротшильд вернулся к делам своего банка без существенных потерь. Кроме финансовых учреждений и промышленных предприятий, в его распоряжении были огромные поместья. По размерам состояния венский дом Ротшильдов мог поспорить с любым из австрийских и венгерских магнатов, но среди братьев-банкиров он не стал самым крупным.

Соломон Ротшильд умер в 1855 году. К этому времени он был королевским тайным коммерческим советником Пруссии и Дании, тайным финансовым советником курфюрста Гессена, главным банкиром одной из крупных держав.

Из воспоминаний главы дома братьев Берман во Франкфурте: «Ротшильды всегда были необходимым инструментом для правительства, и я далек от мысли завидовать или упрекать их за это. В силу своего характера Соломон особенно заслуживает достойного уважения, и я всем сердцем люблю его. Соломон Ротшильд сказал однажды, что баланс пяти братьев составляет шесть миллионов гульденов чистой прибыли».

В браке с Каролиной Штерн у Соломона было двое детей — сын и дочь, которая вышла замуж за парижского барона.

Сын Ансельм (1803–1874), представитель третьего поколения Ротшильдов, взял на себя управление Венским банкирским домом, но находил время и для личных увлечений. Он был восторженным поклонником изящных искусств, а также постоянным защитником венской бедноты. 18 апреля 1861 года он стал пожизненным членом верхней палаты парламента.

Следуя традиции отца, Ансельм продолжал участвовать в строительстве железных дорог. И не только.

В 1855 году он принял участие в создании Австрийской кредитной конторы торговли и недвижимости, которая до сих пор является самым крупным государственным банком Австрии.

Компании Ротшильдов обладали достаточным запасом прочности, чтобы выдерживать удары капризной конъюнктуры. «Биржевой кризис» 1873 года привел к краху многие австрийские фирмы. Некоторые дельцы подумывали о самоубийстве. НоАнсельма фон Ротшильда среди них не было. Опытный банкир был достаточно хорошо информирован о грядущих потрясениях, чтобы вовремя избавиться от сомнительных акций.

Устоял венский банк и после того, как его владелец ушел из жизни.

В своем завещании барон Ансельм подтвердил то, что когда-то было определено его знаменитым дедом:

«Категорически и самым решительным образом запрещаю проведение судебной или общественной описи моего наследства, любое судебное вмешательство и любое разглашение размеров моего состояния».

Барон Ансельм Ротшильд умер 11 июня 1874 года, завещав еврейской общине 1,2 миллиона флоринов.

Его старший сын Натан финансами не интересовался, больше увлекался спортом и перебрался в Англию. Туда же переехал и второй отпрыск Фердинанд, предпочитавший тихую сельскую жизнь, масонскую ложу и комфортабельные яхты. Отошедшим от дел наследникам достались в основном коллекции и недвижимость.

Управление Венским банкирским домом Ансельм передал своему младшему сыну, Альберту фон Ротшильду, который любил финансовые операции крупного масштаба. В частности, в 1881 году он произвел конверсию 592 миллионов гульденов золотом для Венгрии с 6 % до 4 %. Все документы Альберт перевел на свой счет, а затем сбыл их по первоначальному курсу. Эта трансакция принесла ему огромную прибыль.

При бароне Альберте семья Ротшильдов имела доступ ко двору. Теперь на его великолепных званых вечерах присутствовали и члены императорского дома.

Именно барону Альберту принадлежат слова: «Дом Ротшильдов настолько богат, что не способен на дурные поступки».

Когда барон умер в 1911 году, то налог с его наследства составил 30 миллионов крон, из чего можно сделать вывод о состоянии в 700 миллионов гульденов.

Последним главой Венского дома Ротшильдов был барон Луис.

Так как в браке с графиней Ауэршперг у него не было детей, то вместе с ним прекратила свое существование и венская линия.

При императоре Карле барон Луис был избран в верхнюю палату парламента, поэтому его можно считать последним крупным финансистом последнего императора Австрии.

Барон Луис олицетворял собой тип вельможи, который свободно и органично чувствовал себя частью австрийской аристократии и венского общества.

Примечательно, что с конца XIX века многие представители дома Ротшильдов, традиционно продолжавшие заниматься финансами и другими видами бизнеса, все чаще совмещали это с коллекционированием живописи, скульптуры, произведений прикладного искусства, фарфора, редких книг и других раритетов.

В конце XIX века произошла смена поколений и в английском банке Ротшильдов.

3 июня 1879 года умер Лайонель Ротшильд, оставив огромное состояние старшему сыну Натаниэлю (1840–1915) и некоторую часть — сыновьям Альфреду и Леопольду.

Натаниэль был уже коренным английским аристократом. Аристократическое общество охотно принимало потомственного банкира в любые клубы. В 1876 году Натаниэль Ротшильд унаследовал от дяди Энтони титул баронета, а в 1885 году стал членом палаты лордов. Для него были открыты двери самых знатных домов Лондона.

К Натаниэлю Ротшильду относились не только как к члену великосветского общества, но и как к влиятельному политику. Наряду с банковскими вопросами, ему приходилось вникать и в государственные дела. Например, в 1889 году Натаниэлю и Альфонсу Ротшильдам пришлось заботиться о сохранении своих позиций в Бразилии, где была свергнута монархия. Сначала банкиры пытались поддержать своего старого клиента — императора Педро. Но вскоре выяснилось, что бывший монарх не очень-то держится за власть, и тогда Альфонс Ротшильд сделал логичный вывод: «Если император удовлетворен своим положением в Бразилии, то почему мы должны быть большими роялистами, чем сам король?».

Лондонский банк быстро изменил свое отношение к бразильскому правительству и уже в 1893 году помог создать в Бразилии республиканский банк.

Более сложную задачу пришлось решать Натаниэлю Ротшильду в ходе русско-японской войны. С одной стороны, в этом конфликте Великобритания поддерживала Японию. Но сам Ротшильд имел собственные коммерческие интересы в России. Созданное в 1883 году на деньги Альфонса Ротшильда Каспийско-Черноморское акционерное общество получало слишком большие деньги от бакинской нефти, чтобы терять их из-за поддержки японских займов. Выход на российский рынок и так достался династии баронов с большим трудом. Все эти соображения вынудили Ротшильдов отказаться на время войны от приобретения японских военных займов. Главными покупателями японских облигаций стали американские финансисты. И только после подписания Портсмутского мира Японии удалось 28 ноября 1905 года организовать в Париже подписку на займы в размере 25 миллионов фунтов с участием Ротшильдов.

Второй сын Лайонеля Ротшильда, Альфред (1842–1918), учился в Кембридже и водил дружбу с принцем Уэльским, который стал впоследствии Эдуардом VII. В возрасте 21 года Альфред вошел в банк отца, а через пять лет стал его директором. После смерти отца он так п не создал семью, но имел внебрачную дочь Альмину Вумбвелл (впрочем, тоже с титулом графини).

Его племянник Лайонель Натан (1882–1942) продолжил банковский бизнес в Лондоне.

РОТШИЛЬДЫ И ЭРЕЦ-ИСРАЭЛЬ

В 1883 году в Эрец-Исраэль появился человек, имени которого суждено было войти в историю, — молодой барон Эдмонд Джеймс де Ротшильд (1845–1934).

Его судьбу предопределила атмосфера дома, в котором он рос: еще в юности барон начал заниматься филантропической деятельностью.

В противовес двум старшим братьям Эдмонд предпочитал держаться подальше от банковского дела и развивал в себе художественные наклонности.

Впоследствии, благодаря собранной им уникальной коллекции, Эдмонд де Ротшильд был избран членом парижской Академии искусств. В 1877 году Эдмонд женился на Аделаиде, дочери Вильгельма Карла Ротшильда. Тесть был глубоко религиозным человеком, но старался держаться подальше от любой активности, связанной с Эрец-Исраэль.

А подлинным призванием и делом жизни барона Эдмонда стало как раз оказание помощи первым еврейским поселенцам в Эрец-Исраэль.

После цареубийства 1 марта 1881 года в России поднялась волна антисемитизма. Произошли кровавые погромы, Александр III издал в 1882 году антиеврейские законы. 225 тысяч еврейских семей уехали в эмиграцию. В это время как раз и возникла идея переселения еврейских беженцев в Палестину. За поддержкой обратились к Эдмонду Ротшильду.

Член Французского комитета по оказанию содействия эмиграции еврейских беженцев, молодой Рот-тильд знакомится в Европе с членами движения «Ховевей Цион», единственная мечта которых — перебраться и Эрец-Исраэль.

Родители Эдмонда, Джеймс (Яаков) и Бетти, свои первые пожертвования евреям Эрец-Исраэль сделали еще в 1850 году. Благодаря их помощи была создана первая еврейская больница в Иерусалиме — сначала в Старом городе, а потом и в новом, вне городских стен.

Осенью 1882 года положение первых поселенцев, приехавших в Страну Израиля при поддержке «Ховевей Цион», было критическим с точки зрения финансового положения. Тогда раввин Шмуэль Могилевер отправился в Париж к барону Ротшильду за помощью для сельскохозяйственного поселения Самарин — именно гам обосновалась группа репатриантов, приехавших из Одессы. В то время барон Эдмонд, молодой элегантный человек 36 лет, пользовался уважением в аристократических кругах Парижа, где он зарекомендовал себя большим знатоком искусства. Казалось бы, ничто не способствовало тому, чтобы он занялся делами Эрец-Исраэль. Тем не менее, барон откликнулся на просьбу. С этого момента и до самой смерти он отдает свое время и деньги развитию сельского хозяйства Эрец-Исраэль.

Ротшильд при этом считал, что массовая и шумно рекламируемая репатриация может лишь спровоцировать турецкие власти на полное ее пресечение и обречь переселенцев на голодную смерть, от которой их не спасет никакая филантропия.

Сначала он помогал непосредственно первопоселенцам Самарина, но после смерти своего отца Джеймса Макова потребовал, чтобы это нееврейское название сменили на Зихрон-Яаков («Память о Яакове»),

Потом он помогал РишонлеЦиону и всему прибрежному району.

Позже его помощь стала существенно ощущаться и в Рош-Пине, и в Петах-Тикве.

Поездки в Эрец-Исраэль он предпринял в 1887 и 1893 годах, задолго до того как стал известен Теодор Герцль, с которым он, впрочем, не слишком ладил.

Эдмонд Ротшильд считал свою помощь филантропической, а не политической.

Из-за непреклонности, с которой Эдмонд Ротшильд стремился доказать всему миру, что евреи могут не хуже других существовать собственным производительным трудом, он оказался в конфликте едва ли не со всеми, кто прямо или косвенно был причастен к созданию поселений: с самими поселенцами, с сионистским движением, а также с большинством остальных членов своей уважаемой семьи.

Конфликт с поселенцами был во многом обусловлен изначальной твердой установкой «не позволить бездельникам и крикунам погубить начатое дело». С само го начала он согласился взять поселенцев под свое покровительство только при условии строгой дисциплины и беспрекословного исполнения распоряжений.

Из этой установки вырос и почти 20 лет сохранялся почти авторитарный режим чиновников, который осуществляли направляемые Ротшильдом в Эрец-Исраэль администраторы, эксперты и инструкторы.

Сионистский идеал любви к стране и эмоциональная связь с предками не очень трогали этих людей, выросших в ассимилированной среде. В своей работе они видели своего рода колониальную карьеру и весьма надменно обращались с поселенцами.

Протест против произвола некоторых представителей администрации вылился в конфликт с самим бароном Ротшильдом, когда он в ответ на все возрастающее число жалоб принял сторону чиновников.

Конфликт с сионистским движением был также обусловлен тем, что Ротшильд увидел в нем угрозу для своей миссии в Эрец-Исраэль. Немалую роль сыграла здесь и позиция семьи, которая с самого начала выступила против сионизма, называя его безответственной авантюрой.

Единственная встреча с Теодором Герцлем, на которую Ротшильд согласился крайне неохотно, состоявшаяся 18 июля 1896 года, не привела к взаимопониманию.

Когда Герцль решительно потребовал от барона финансирования массовой репатриации в Эрец-Исраэль и получения от турецкого султана разрешения на еврейское заселение Палестины, Ротшильд не счел нужным скрыть, что расценивает пламенные призывы Герцля как пустую риторику.

Теодор Герцль до самой смерти проводил в сионистском движении линию противостояния Ротшильду, утверждая, что его поселенческая деятельность бесполезна, а Ротшильд и после смерти Герцля отказывался от сотрудничества с сионистами.

Не менее острым было недовольство семьи, хотя оно обусловливалось иными мотивами — опасениями, что чрезмерная приверженность одного из них еврейским интересам поколеблет их статус среди европейской аристократии.

Эдмонд де Ротшильд не уступил давлению и с этой стороны. Впрочем, со временем все наладилось.

Конфликт с поселенцами разрешился в начале XX века, когда все управленческие функции, связанные с развитием старых и созданием новых поселений, были переданы Еврейскому колонизационному обществу. Барон Ротшильд осуществлял прямое руководство этой деятельностью в качестве президента специально созданного при этом обществе Палестинского совета.

Лишь незадолго до начала Первой мировой войны, когда сионисты непосредственно познакомились с деятельностью Ротшильда в Эрец-Исраэль, а барон Ротшильд — с деятельностью сионистов, обе стороны убедились, что они, в сущности, движутся в одном направлении. Тогда Ротшильд впервые вошел в контакт с сионистами, встретившись с их лидером Хаимом Вейцманом, и поддержал его план основания в Иерусалиме Еврейского университета.

Сближение Ротшильда с сионизмом происходило затем так стремительно, что свой четвертый визит в Эрец-Исраэль осенью 1914 года он нанес не столько в качестве «известного покровителя», сколько как «известный любитель Сиона», а на состоявшейся вскоре встрече с Хаимом Вейцманом выразил решительную поддержку идеи создания в Стране Израиля независимого еврейского государства.

Он направил старшего сына Джеймса представлять его позицию при всех контактах, связанных с готовившейся тогда Декларацией Бальфура.

В 1925 году, во время последнего визита Эдмонда Ротшильда в Эрец-Исраэль, население встречало его всеобщим ликованием.

Несмотря на преклонный возраст и пошатнувшееся здоровье, Эдмонд Ротшильд и в 20-х годах активно интересовался проблемами заселения Эрец-Исраэль.

Знаком признания огромных заслуг Ротшильда перед еврейским народом стало его избрание в 1929 году почетным президентом Еврейского агентства.

О вкладе барона Ротшильда в развитие Израиля лучше всего сказал он сам: «Без меня сионисты мало чего достигли бы, но без сионистов погибло бы мое собственное дело». Хаим Вейцман назвал его «самым великим сионистским лидером современности», а Давид Бен-Гурион признал, что «не было другого человека, чей вклад в развитие поселенчества мог бы сравниться с вкладом барона Эдмонда де Ротшильда».

Выкупая у турецкого правительства земельные участки, барон Ротшильд мечтал основать в Эрец-Исраэль виноделие. Он хорошо понимал, какой высокий потенциал заложен в специфике здешней почвы и климата.

Не удивительно, что основной отраслью хозяйства в Зихрон-Яакове стало виноградарство. Каждый поселенец получал участок земли и энную сумму денег, на которую приобретал необходимый инвентарь.

Винные погреба Зихрон-Яакова сегодня являются крупнейшими не только в Израиле, но и на всем Ближнем Востоке. Круглый год в них поддерживается стабильная температура, необходимая для того, чтобы сохранять изысканные вкусовые качества вин.

Во многих городах Израиля улицы и бульвары названы в честь Ротшильда. Сегодня, когда позабылись обиды первых поселенцев-социалистов на «буржуазные способы» управления барона и его служащих, роль, которую он сыграл в развитии Израиля, оценивается гораздо выше.

Более полувека занимался он колонизацией, вложив в нее свыше шести миллионов фунтов стерлингов. В 1914 году, во время очередного визита в Зихрон-Яа-ков, барон настолько расчувствовался, что выразил желание быть похороненным на земле Эрец-Исраэль, на склоне горы Кармель.

Когда помогать сионистам стало модно и благопристойно, остальные Ротшильды тоже захотели дать деньги, но Эдмонд заявил, что «снимет с довольствия» любое поселение и любую организацию, которая возьмет у других Ротшильдов хотя бы сантим. Таким был его ответ родне, которая препятствовала миссии «любителя Сиона» в начале пути.

Скончался барон Ротшильд в 1934 году в Париже. Через год умерла Аделаида. К тому времени в Эрец-Исраэль насчитывалось 30 поселений, обязанных своим появлением щедрости неистового барона.

В 1936 году начались работы по разбивке в северной части Зихрон-Яакова парка в память о бароне Ротшильде. Но только в 1954 году, через 6 лет после провозглашения государства Израиль, останки Эдмонда Ротшильда и его жены Аделаиды были перевезены в фамильный склеп, который находится в сказочно красивом парке. Это место называется Рамата-Надив.

У Эдмонда было два сына — Джеймс и Морис.

Старший сын Джеймс де Ротшильд загорелся сионистскими перспективами и всем, что предусматривала Декларация Бальфура, обещавшая создание национального еврейского очага в Палестине.

Офицер британской армии во время Первой мировой войны, он принадлежал к британскому экспедиционному корпусу под командованием генерала Алленби, который завоевал турецкую Палестину.

В ноябре 1918 года Джеймсу, сорокалетнему офицеру, дают в Иерусалиме поручение, вроде бы незначительное, которое, тем не менее, оказывается решающим для будущего израильской медицины. В первую годовщину принятия Декларации Бальфура Джеймс Ротшильд торжественно передает ключи от иерусалимской больницы «Адасса» медицинскому персоналу.

После некоторых преобразований эта больница стала самой впечатляющей на всем Ближнем Востоке.

Джеймс Ротшильд умер в 1957 году, завещав Израилю большие суммы, предназначенные для строительства здания Кнессета в Иерусалиме. Поэтому улица, ведущая к израильскому парламенту, названа его именем.

Немногим известно, что Альберт Эйнштейн до своей встречи с представителями дома Ротшильдов занимал независимую позицию по отношению к сионистскому движению. Но все изменилось после этой встречи. Он даже согласился сопровождать Хаима Вейцмана в турне для сбора средств на строительство Еврейского университета в Иерусалиме. Вейцман взял в помощники и их общего друга Курта Блюменфельда, сионистского активиста, который проживал в Берлине.

Посвятив себя новому делу, Эйнштейн стал его восторженным энтузиастом. В письме Морису Соловину он писал, что «готов действовать в качестве верховного жреца, глашатая и приманки, чтобы помочь евреям найти убежище в Палестине».

Благотворительные акции Ротшильдов не ограничивались Палестиной. Банкиры никогда не отказывались от добрых дел. Натаниэль и Альфонс Ротшильды, как и многие финансисты конца XIX века, были ярыми противниками вмешательства государства в социальные отношения. Они представляли себе решение любых жилищных, пенсионных и медицинских вопросов только с позиции хозяев. Государственный патернализм был для них неприемлем, но и частная поддержка нуждающихся в глазах Ротшильдов была возможна не как система, а как филантропическая акция.

Именно такую акцию попытались организовать Альфонс, Гюстав, Эдмонд, Шарлотта и Адель Ротшильды, создав в 1874 году благотворительный фонд, чтобы компенсировать часть расходов на жилье для малоимущих семей в Париже. На эти цели был выделен сначала 1 миллион франков, потом еще 600 тысяч и дополнительно — по 100 тысяч франков в год.

Все усилия привели к увеличению в течение 20 лет количества социального жилья на 8 %, но за тот же период количество дорогого жилья выросло на 20 %. Убедившись в малоэффективности своей программы, Ротшильды предприняли новую попытку финансирования социального жилья. На этот раз было выделено 10 миллионов франков. Поскольку банкирскому дому удалось привлечь к этой акции и других состоятельных парижан, то количество построенного жилья увеличилось куда более заметно.

Надо сказать, что до появления в Палестине первых поселенцев эта часть света не слишком интересовала Ротшильдов. История семьи была самым тесным образом связана с историей Европы. И не только.

ИНТЕРЕСЫ РОТШИЛЬДОВ В ЮЖНОЙ АФРИКЕ

В 60-х годах XIX века на юге Африки были обнаружены крупнейшие в мире месторождения алмазов. До этого человечеству были знакомы только индийские алмазы, многие из которых обросли легендами и преданиями: «Кохинор», сверкающий в британской короне, бриллиант «Орлов» или знаменитый «Шах», полученный из Персии Николаем I как примирительный подарок после убийства Александра Грибоедова, — все они родом из Индии.

Но с конца XIX века слова «алмазы» и «бриллианты» больше ассоциируются с Южной Африкой. Там найден самый крупный в мире алмаз — «Куллиниан».

Южноафриканские алмазы были найдены у слияния рек Оранжевой и Вааля. Слух об алмазах распространился по всему свету. Южная Африка стала новым Эльдорадо для искателей наживы и приключений, для авантюристов всей мастей и калибров.

В ноябре 1871 года в лагерь старателей приехал из Англии 18-летний сын бедного английского пастора Сесиль Родс с мечтой скопить немного денег для учебы в Оксфордском университете.

По вечерам, когда отовсюду неслись пьяные вопли и выстрелы, он лежал в своей дырявой палатке и учил древнегреческий язык.

Нельзя сказать, чтобы ему так уж везло: на его участке алмазы попадались все больше мелкие да невзрачные. Но деньги, вырученные за них, Сесиль не тратил и вскоре сколотил довольно приличную сумму. А дальше на эти деньги он понемногу прикупал соседние участки у разорившихся старателей, нанимал себе работников, приобретал технику. К 1873 году он уже контролировал изрядный кусок алмазоносной территории в районе бурской фермы, которая называлась по имени владельца «Де Бирс». Контролировал — но пока не владел! Для этого нужны были миллионы, и Родс, уже тогда проявивший незаурядные предпринимательские таланты, пытается раздобыть капитал, организовав единую акционерную компанию.

Добыча алмазов стремительно росла, и цены на них на мировом рынке стали столь же стремительно падать. Для того чтобы удержать их, необходима была монополия на весь алмазный рынок. На пути мощного тарана «Де Бирс» стояла лишь одна компания во главе с Барни Барнато, бывшим клоуном и акробатом.

Тот был куда богаче Родса, и, казалось, что в конкурентной борьбе все шансы на его стороне. Тогдато Родс и обратился к лорду Натаниэлю Ротшильду, которого называли банкиром Британской империи.

Сесиль Родс был приятно удивлен радушным приемом. А Ротшильд увидел не того неотесанного старателя с дурными манерами и необузданным нравом, какие обычно приезжали с алмазных полей, а молодого человека с оксфордской выучкой.

Но дело, конечно, не в манерах. Натаниэль Ротшильд был хорошо осведомлен о ситуации на копях и знал, с кем будет иметь дело.

Сесиль Родс попросил у банкира миллион фунтов. Во время беседы тот не дал ответа, и Родс ушел, не зная, как будет решена его судьба. Но, вернувшись в отель, почти сразу же получил от Ротшильда записку с согласием удовлетворить просьбу.

Так Сесиль Родс получил могущественного покровителя — не только финансиста, но и политика. Именно Ротшильд познакомил Родса с Джозефом Чемберленом, который уже тогда был влиятельной фигурой в колониальных делах, а с 1895 года занимал пост министра колоний в правительстве лорда Солсбери.

Поэтому, когда Родс впервые явился к Солсбери просить его о поддержке, то сослался на покровительство Ротшильда.

Очевидно, Родс был уверен, что Ротшильд одобряет не только его финансовые планы, но и политические, связанные с расширением влияния Англии. Об этом можно судить по тому, что в третьем, четвертом и пятом политических завещаниях Родса первым душеприказчиком, в полное распоряжение которого поступало все состояние, указывался Натаниэль Ротшильд.

А в последнем, шестом, завещании место Натаниэля занял его зять, лорд Розберри, лидер либеральной партии, бывший английский премьер и муж его дочери Анны.

Эта степень близости Ротшильда с Родсом так тщательно скрывалась от широкой публики, что даже после смерти Сесиля Родса журналист Стед, один из его друзей и душеприказчиков, в своей книге о родсовских завещаниях называл Натаниэля Ротшильда «мистер Икс».

После первой встречи Родса с Ротшильдом конкурент Барнато еще пытался сопротивляться. Но поддержка Ротшильда означала нечто большее, чем только деньги. Эта поддержка показала, что он принял сторону Родса. После этого Родсу было куда легче получить поддержку других финансистов, да и помощь политических и деловых кругов «белой» Южной Африки. Так что Барнато пришлось отступить, но поражение не грозило ему гибелью. Предложения Родса не подразумевали его разорения. Родс предлагал объединиться и установить высокий уровень рыночных цен. Так что сделка была выгодна для обоих. И 13 марта 1888 года на карте Южной Африки появилось новое «государство в государстве» — компания «Де Бирс», большое влияние в руководстве которой приобрел представитель дома Ротшильдов.

Так возникла алмазная империя. Она не только монополизировала добычу алмазов в основном алмазном районе на юге Африки, но и распространила потом свою власть и на другие страны и континенты. Став одним из первых в мире монополистических объединений, компания «Де Бирс» оказалась очень жизнеспособной. Она и в наши дни контролирует мировой алмазный рынок.

А в 1886 году произошло еще одно знаменательное событие. Некто Джордж Харрисон, разорившийся охотник за алмазами, батрачил за кусок хлеба на одной из ферм в Трансваале. Однажды он копнул землю поглубже и… открыл крупнейшее в мире месторождение золота!

Так в Трансваале начался «золотой бум». И опять толпы старателей, драки, бандитизм, пьянство и тяжелый труд. Не случайно поселок старателей назывался «Полмили ада».

Но золото залегало глубоко, и старательским кайлом тут мало, что можно было сделать. Дело решали машины, оборудование, а значит — деньги. И уже очень скоро золотые месторождения огребали местные «олигархи», главным из которых был Сесиль Родс. Его новая компания, «Юнайтед Голд Филдс», через несколько лет стала одной из крупнейших золотодобывающих компаний — сначала в Южной Африке, а затем и во всем мире. Само собой разумеется, не без помощи кредитов дома Ротшильда.

Крошечный старательский поселок «Полмили ада» превратился в огромный современный город Йоганнесбург.

35-летний Сесиль Родс достиг вершины могущества. Но постоянные сердечные приступы говорили о близком конце не хуже любого врача. Обреченному Родсу мучительно хотелось что-то оставить после себя.

К тому же, как раз в те годы севернее Трансвааля нашли руины огромных каменных зданий — целый город, который местные жители называли «Зимбабве». Ученые того времени авторитетно заявили, что это и есть библейская страна Офир, откуда царица Савская везла Соломону золото и драгоценные камни.

Прошло еще несколько лет, и на карте появилось слово «Родезия».

Правда, сегодня уже не все об этом помнят. Место бывшей Родезии давно занимают Замбия и Зимбабве. Большинство памятников Родсу и вовсе оказались недолговечными, простояв всего несколько десятилетий.

А о Ротшильдах помнят. Почти 100 лет поставляли они золото Королевскому монетному двору и Банку Англии. С 1919 до 2004 года ежедневно лондонский банк устанавливал биржевую цену золота.

Для XIX века вполне справедливым было замечание прусского посла Арнима из Парижа:

«Банкирский дом Ротшильдов представляет собой огромную финансовую мощь наших дней; лишь немногие правительства могут сказать о себе, что они не опутаны золотыми цепями этого банка».

Самое время вспомнить случай, который произошел намного позже. В 1967 году группа отчаянно смелых гангстеров похитила из лондонского банка Ротшильдов полторы тонны золота. Глава банка, сохраняя спокойствие, говорил тогда журналистам: «С нами все в полном порядке. Золото — для идолопоклонников, а не для нас. Пока есть идолопоклонники, а они важнее золота, нашему делу ничего не угрожает».

В этой изящной цитате немало лукавства, на мой взгляд.

Однако вернемся к семейной хронологии династии Ротшильдов…

«ЖИЗНЬ ПРОХОДИТ, А ДЕЛО ВЕЧНО»

В 1911 году умер руководитель австрийского банка Альберт фон Ротшильд, чье состояние составило к тому времени 700 миллионов гульденов.

Наследство венского банкира перешло к его сыну Людвигу (Луису). А спустя еще несколько лет вторым лордом Ротшильдом стал Уолтер (1868–1937), которого меньше всего занимали финансовые дела. Главным делом его жизни была зоология. Он написал множество научных работ и финансировал многочисленные зоологические экспедиции.

А еще он был известным лидером английских сионистов.

Партнерами состоятельного зоолога в банковских делах с 1917 года стали его кузены Лайонель Натан (1882–1942) и Энтони Гюстав (1887–1961).

Первая мировая война во многом изменила положение Ротшильдов. Они, как и раньше, давали кредиты своим правительствам, но деньги находили уже не в Европе, а за океаном. Эдуард Ротшильд в Париже все чаще обеспечивал трансферты из США.

К слову сказать, Ротшильды всегда не любили действовать открыто, предпочитая негласно брать под контроль компанию за компанией, хотя для широкой публики эти компании ассоциировались с совсем другими людьми. К примеру, в начале XX века Ротшильды установили реальный контроль над финансовой империей Морганов и сталелитейным конгломератом клана Карнеги.

Некоторые из членов банкирского семейства провели войну не в уютных офисах, а на фронте. Энтони Гюстав вступил в Букингемширский территориальный полк, в составе которого принял участие в боях на Галлиполийском полуострове, где был ранен. Не обошлось и без потерь. В октябре 1917 года в боях с турками в Палестине погиб Ивлин Ротшильд. Еще раз о банкирской семье вспомнил министр иностранных дел Великобритании Бальфур, направивший на имя лорда Уолтера Ротшильда декларацию, официально разрешившую переселение евреев в Палестину (знаменитая Декларация Бальфура).

Трудно пришлось в ту пору и Людвигу фон Ротшильду. Линия фронта разделила капиталы банкирского семейства, а именно Австро-Венгерская империя более всего нуждалась в деньгах для поддержания своего шаткого положения. Банку Ротшильда пришлось спасать от надвигающегося банкротства заведомо ненадежных клиентов. А уже после мировой войны оставшийся от Австро-Венгерской империи обломок был слишком тесным для финансового гиганта, каким был банк Ротшильдов, чьи активы оказались рассеянными по просторам новых государств.

Но и банкирам из лагеря победителей не удалось избежать убытков. За время войны правительства брали слишком большие кредиты, а послевоенное восстановление обходилось не менее дорого. Теперь основными кредиторами Европы становились американские банки.

На французском финансовом рынке появились новые лидеры. В 1920-х годах Эдуарда Ротшильда вытеснил с поста директора Банка Франции напористый финансист Эмиль Моро.

Заметно ослаб и некогда незыблемый лондонский банк Ротшильдов. Большие потери понесли лондонские банкиры от введенных после войны значительных налогов на недвижимость. Едва оправившись от военных потрясений, европейские банки попали в волну банкротств, вызванную «черной пятницей» на Ньюйоркской бирже в 1929 году.

Среди пострадавших были и фирмы, принадлежавшие Ротшильдам.

Экономический рост в Европе открыл новые возможности. Когда после Первой мировой войны многие правительства отказались от внешних займов, Ротшильды стали вкладывать деньги в транспорт (лондонское метро) и торговлю (магазины Вулворта).

Этим, к слову сказать, занимался и сын Лайонеля Эдмонд де Ротшильд, «известный покровитель и любитель Сиона».

Члены семьи Ротшильдов не остались равнодушными к страданиям евреев Германии после установления там нацистского режима.

Уже осенью 1933 года в Лондоне Ивонна Ротшильд, жена Энтони Ротшильда, основала Общество помощи еврейским женщинам и детям в Германии; в Париже Роберт Ротшильд и его жена Нелли активно участвовали в создании Фонда помощи еврейским беженцам из Германии; в те же годы Мириам Ротшильд взяла попечительство над еврейскими детьми, прибывшими в Англию из Германии, а Джеймс Ротшильд перевез еврейский сиротский приют из Франкфурта-на-Майне в Англию и предоставил им собственный дом.

Положение Ротшильдов в Австрии ухудшалось с каждым днем.

12 марта 1938 года фашистские войска оккупировали Вену. А спустя некоторое время гестапо арестовало членов семьи Ротшильдов — Людвига фон Ротшильда и двух его племянниц — 14-летнюю Бетину и 12-летнюю Гвендолин. Тогда же было конфисковано и имущество знаменитой семьи, в том числе и ее огромные архивы.

Владельца банка Людвига фон Ротшильда держали в качестве заложника. Спустя год барон согласился заплатить своим имуществом за свободу. Он подписал документ о передаче банка нацистским чиновникам и вместе с племянницами покинул Австрию.

Едва семья Ротшильдов оправилась после разгрома венского банка, как гитлеровские войска добрались и до Парижа. Эдуард Ротшильд едва успел перевезти капиталы и коллекции в неоккупированную зону Франции. Однако тут же выяснилось, что французские власти во главе с Петеном настроены не менее воинственно.

6 сентября 1940 года по декрету вишистского правительства Ротшильды (кроме служившего в армии Ги де Ротшильда) были лишены французского гражданства. Могущественных банкиров ожидала судьба тысяч французских евреев.

Эдуард Ротшильд и его родственники, наскоро спрятав все, что успели, через Лиссабон выехали в США. Многие из оставшихся коллекций были вывезены в Германию, 600 породистых лошадей тоже отправились на восток, а винные погреба были разграблены оккупационными властями. Но часть состояния все-таки находилась вне досягаемости нацистов.

В годы войны семья Ротшильд познала и горечь утраты.

В Германии мало кто из Ротшильдов сумел уцелеть. Баронессу Филиппину, в ту пору 8-летнюю девочку, арестовали вместе с мамой и депортировали в концлагерь Равенсбрюк.

Жена барона Филиппа умерла в 1945 году, а дочь Филиппина выжила только чудом. Она до сих пор помнит ужасы той поры, которые лишили ее детства.

Работника торгпредства СССР в Париже Адольфа Ротшильда еще в 1934 году забрали в лагерь Хойберг, после чего он выпустил серию статей под названием «Третий рейх воспитывает». В то время только американские газеты решились их опубликовать. Европа безмолвствовала. В концлагеря были отправлены и венские Ротшильды, а все их состояние конфисковали нацисты.

Из пяти главных ротшильдовских банков остался только один — лондонский, владельцев которого все более беспокоили события на континенте. Поневоле из умеренно либеральных клубов бароны стали переходить в более массовые политические организации. Так поступил Виктор Ротшильд (1910–1990), который в тридцатые годы поддерживал лейбористов. Левые симпатии известного аристократа сблизили его с группой кембриджских студентов и преподавателей.

В 1937 году политика стала обязанностью молодого Ротшильда. Ему пришлось принять семейное наследство от бездетного дяди — Уолтера Ротшильда. Вместе с банком и прочим имуществом к Виктору Ротшильду перешло и место в палате лордов.

С началом Второй мировой войны Виктор Ротшильд начал служить в британской военной разведке. Вместе с британскими родственниками поступили на военную службу также дети Эдуарда де Ротшильда (сын Ги и дочь Бат-Шева), воевавшие в составе «Сражающейся Франции». Воевал в кавалерийском полке и Эли де Ротшильд, попавший в 1940 году в плен и выживший благодаря офицерскому званию.

В молодости барон Ги де Ротшильд (1909–2007) играл в гольф за сборную Франции. Параллельно он получил юридическое образование в престижном университете и, как полагается, поступил на службу в парижский банк семьи, но трудился в нем недолго. Очень скоро он обрел другую семью, на этот раз полковую, — среди сомюрских кирасиров.

Офицер французской кавалерии Гиде Ротшильд сражался с нацистами в Бельгии и на севере Франции, за что был награжден боевым крестом. После войны он ежегодно посещал церемонию возложения венков к могиле Неизвестного солдата на площади Звезды в Париже в числе других ветеранов Одиннадцатого конно-кирасирского полка. И на протяжении полувека он давал деньги на содержание маленькой «штабквартиры» ассоциации старых рубак.

Главным же увлечением Ги де Ротшильда было раз-ведение скаковых лошадей, которые неоднократно брали крупные призы. Он также прославился фантастическими приемами в своем поместье.

Когда в 1950-х годах банк Ротшильдов постепенно стал терять свои ведущие позиции на финансовых рынках, за обновление взялся именно Ги де Ротшильд.

Оценив способности Жоржа Помпиду, он взял его на работу в банк, где в 1956–1962 годах Помпиду занимал пост генерального директора. Ротшильд не ошибся. Вскоре Жорж Помпиду стал президентом Франции (1969–1974), а парижский банк Ги де Ротшильда расцвел.

Любопытно и то, что Ги де Ротшильд — первый из династии еврейских банкиров был дважды женат. В 1937 году он женился на троюродной сестре Алекс (в браке родились сын и две дочери). А в 1957 году разразился скандал: Ги — столп французских Ротшильдов — разводится со своей женой и женится на Мари Хелен, которая тоже развелась ради этого союза. Скандалом было и то, что новобрачная отказалась принимать иудаизм, оставшись католичкой. Такого в истории семьи еще не бывало. Вскоре после свадьбы Мари Хелен родила сына, который, к общему удовольствию, был посвящен в иудаизм.

Говорят, дурной пример заразителен. В 1974 году сын Ги, Давид, тоже женился на католичке — Олимпии, дочери итальянского принца Альдобранини. Когда в молодой семье на свет появился первенец Александр, он тоже был посвящен в иудаизм.

Немалое место в жизни Ги де Ротшильда занимала и политика. В 1960—1970-х годах он, как считалось, был одной из влиятельных фигур в партии сторонников де Голля.

Во времена нацизма парижский банк Ротшильдов, возглавляемый тогда отцом Ги, бароном Эдуардом, был отобран у семьи. После разгрома нацистов его вернули, но только на четыре десятилетия. В 1981 году, когда к власти в Пятой республике пришел союз социалистов и коммунистов, президент Франсуа Миттеран национализировал банк Ротшильдов. Более того, когда Дэвид, сын барона Ги, основал в Париже новый банк, левые власти запретили использовать в названии этого банка фамилию семьи.

Но, как известно, ничто не вечно под луной, в том числе и социалистические режимы.

В 1986 году на выборах в Национальное собрание победили неоголлисты, и Жак Ширак, возглавивший правительство, вернул Ротшильдам и банк, и его фамильное название. Причем, как утверждают злые языки, банкирская семья, успевшая за годы эмиграции активизировать деятельность американских отделений банка, получила в порядке реституции банковский капитал, во много раз превосходящий те суммы, которые были национализированы.

Никто и никогда не умел так извлекать плюсы даже из самой, казалось бы, плачевной ситуации, как потомки старого Меира Амшеля Ротшильда.

Имя на вывеске больше не могло служить гарантией от поворотов капризной конъюнктуры. В 1970 году банкирская семья предпочла реструктуризировать свои банки. Реформы оказались своевременными, так как в середине 1990-х годов прогорели два старейших британских частных банка, а банки Ротшильдов выжили.

Возникли и сложности личного порядка. После разоблачения в 1964 году работавшей на СССР «кембриджской пятерки» под подозрение компетентных органов попал Виктор Ротшильд. Ему пришлось отвечать на неприятные вопросы о приобретении по дешевке картины Пуссена, которую следователи рассматривали как средство подкупа. Лорд Виктор Ротшильд сумел доказать, что подкуп миллионеров требует более значительной суммы.

Стоит заметить, что через сорок лет после участия в левых кембриджских кружках взгляды Виктора Ротшильда стали более консервативными. В 1970-х годах он уже определенно поддерживал партию тори и входил в число ближайших советников Маргарет Тэтчер.

После смерти Виктора Ротшильда в 1990 году титул лорда унаследовал его старший сын Джейкоб, а фактическим лидером всей финансовой группы стал представитель парижского клана — Дэвид Рене Ротшильд.

Джейкоб Ротшильд (1936), один из старших представителей банковской семьи, после окончания Оксфорда успешно управлял банкирским домом «Ротшильд и сыновья», но в 1980-х он ушел из семейного банка ради собственных инвестиционных проектов.

Время требовало координации усилий семейных банков. Чтобы сохранить позиции на финансовом рынке, Ротшильды вынуждены были начать объединение семейных фирм в единый холдинг.

В 2003 году Ивлин де Ротшильд, глава лондонской ветви, начал объединять британский и французский банки с двухвековой историей в «группу Ротшильдов». Контроль над группой он передал барону Дэвиду де Ротшильду (главе французской ветви). Это был трудный шаг для Ивлина — два года сомнений. Они с Дэвидом так не похожи ни в бизнесе, ни в жизни. Сэр Ивлин предпочитает тайную дипломатию, гордится близостью к влиятельным бизнесменам и политикам. Его жена Линн — близкая подруга Хиллари Клинтон. Вот только с подчиненными ему трудно находить общий язык.

А Дэвид, напротив, легко общается на любом уровне. В течение 17 лет он был мэром города Пон Лэвек в Нормандии.

Объединяет их только убеждение, что бизнес должен оставаться в руках потомственных Ротшильдов.

Со временем Дэвид де Ротшильд доказал, что может управлять группой, офисы которой находятся на четырех континентах в 33 странах.

В 2006 году финансовая группа Ротшильдов была отмечена наградами «Лучший дом Великобритании 2006 года по слияниям и поглощениям» и «Лучший дом Европы по слияниям и поглощениям».

В 2007 году положение Дэвида Ротшильда еще более укрепилось, после того как он был признан главным наследником семейного бизнеса. 12 июня 2007 года умер его отец — Ги де Ротшильд, а 6 августа того же года — Эли де Ротшильд (кстати, он по материнской линии был потомком композитора Джакомо Мейербера). Одновременно за 200 с лишним миллионов евро Дэвид уступил свою долю парижскому родственнику Ивлину Ротшильду. Фактически контроль за ротшильдовскими фирмами перешел к одному человеку.

Сегодняшние Ротшильды — не только банкиры. Эмма Джорджина Ротшильд — известный британский экономист, в 15 летнем возрасте стала самой юной студенткой за всю историю Оксфордского университета, специалист в области экономических теорий. Мириам Луиза Ротшильд всю жизнь посвятила зоологии. Ее труды по садоводству, паразитологии и «блоховедению» признаны образцовыми и классическими. Натаниэль Меир Виктор Ротшильд стал ученым, преподавателем Кембриджа и председателем Британского сельскохозяйственного научно-исследовательского института.

А баронесса Филиппика де Ротшильд знаменита тем, что достойно поддерживает винодельческие традиции семьи. В прошлом талантливая актриса «Комеди Франсез», она продолжает семейный бизнес.

Еще в 1850 году английский барон Натаниэль задумал обосноваться в Париже. В это время в провинции Бордо жил маркиз де Сегур, которого называли «принцем виноградников». Маркизу принадлежало множество замков. В 1853 году Натаниэль купил один из них и решил заняться виноделием. Он переименовал новое владение в Мутон Ротшильд и перевез туда семью. В 1870 году бразды правления замком и прилежащими виноградниками Натаниэль передал сыновьям Джеймсу и Генри, но те к идее отнеслись с прохладцей и успехами не блистали. Однако когда за дело взялся Филипп деРотшильд, в этой области начался расцвет.

Филипп был настоящим эстетом. Он не только проводил время на виноградниках, но и встречался с талантливыми художниками, писателями и поэтами. Многие из них были его друзьями. В гости к барону наведывались Пабло Пикассо, Лев Бакст, Сальвадор Дали, Марк Шагал, Жан Кокто.

Однажды Бакст нарисовал этикетку для вина, которое ему особенно понравилось. Не остались в долгу и другие художники: каждый из них внес свою лепту в создание этикеток. Так что по этикеткам можно проследить эволюцию бордосских вин. В будущем они стали предметом коллекционирования и приобрели самостоятельную ценность как произведения искусства.

А одним из первых авторов был художник-кубист Жан Карлю. И его веселый оранжевый треугольный человечек вошел в историю замка Мутон под номером один.

В 1945 году в ознаменование разгрома фашизма барон Филипп решил увенчать этикетку любимым знаком Черчилля — «V».

Графическую композицию исполнил молодой художник Филипп Жюлиан.

С тех пор традиция участия художников в проекте де Ротшильдов не прерывается.

И те, кто думают, что живописцы подрабатывают ради баснословных гонораров, ошибаются. Потому что платой за работу являются не деньги, а десять ящиков вина по двенадцать бутылок в каждом.

Многие годы Ротшильды даже не догадывались, с каким азартом коллекционеры во всем мире охотятся за их этикетками.

В 1981 году баронесса Филиппина гостила в Беверли-Хиллз и случайно увидела, что гости бережно отклеивают этикетки от их винных бутылок и украшают ими стены своих квартир. По возвращении домой она извлекла из архивов оригиналы эскизов и набросков, сделанных руками великих мастеров. В короткое время баронесса создала передвижную выставку своих сокровищ.

Произведения, которыми в 80-е годы могли любоваться лишь посетители Музея вина в родовом поместье Ротшильдов — замке Мутон, теперь с большим успехом путешествуют по разным странам.

У баронессы двое сыновей — Филипп и Жюльен — и дочь Камилла, которые, как она надеется, продолжат семейный бизнес. Недаром девиз семьи Ротшильд гласит: «Жизнь проходит, а дело вечно». Не важно, чем ты занимаешься. Главное, чтобы это было делом твоей жизни.

А вот баронессе Надин Ротшильд приходится разрываться между любимым делом — литературным трудом (она автор множества бестселлеров) и семейным бизнесом. Баронесса Надин — единственная в своем роде. Она первая в истории Ротшильдов и не еврейка, и не знатного происхождения. Ее отец был полицейским, мать — домохозяйкой, и, прежде чем сделать скромную карьеру актрисы, Надин успела поработать на конвейере автомобильного завода «Пежо».

Вскоре она очаровала Эдмонда Ротшильда, самого богатого из всех Ротшильдов, вышла за него замуж и родила сына Бенджамина. После рождения сына она приняла иудаизм, ставший ее страстью, и каждый год помогает Израилю крупными денежными суммами.

Ей приходиться разрываться между Бордо и Женевой, где находится семейный бизнес, которым руководит Бенджамин.

Недавно баронесса Надин выпустила в свет книгу «Искусство нравиться мужчинам». У нее, кстати, есть чему поучиться как у женщины, ибо основной ее принцип: «Меня можно увидеть раздетой, но никогда — без макияжа!», вероятно, сыграл свою роль в превращении Золушки в баронессу.

«Миром правят Ротшильды и Баринги, а не тень Наполеона», — писал лорд Байрон в «Дон Жуане». Кто сейчас помнит о Барингах? А вот Ротшильдов знает каждый.

Формально Ротшильды никогда не занимались политикой. Но они свергали королей и предотвращали войны, закрывали газеты и снимали министров, если это было в их интересах. Ротшильды первыми превратили деньги в обыденный финансовый инструмент. Они добивались успеха за счет того, что опережали время.

Они всегда привлекали к своей работе политиков — будущих и бывших.

Именно в их банке начинал карьеру Жорж Помпиду, именно у них работает советником по бизнесу Герхард Шредер, экс-канцлер Германии. Этот список можно продолжить.

Гигантское семейное состояние и многовековые банковские традиции не сделали Ротшильдов небожителями. С ними происходит все то же, что происходит и с простыми людьми.

Совсем недавно, к примеру, швейцарских Ротшильдов обокрал старый друг династии — банкир Юнг Гер, работавший в одном из семейных домов. За шесть лет, казалось бы, безупречной службы он украл 33 миллиона долларов, потратив их на дорогие автомобили, коллекцию картин и предметы роскоши.

Говорят, это было большим ударом для молодого барона Бенджамина де Ротшильда, отвечающего за семейный бизнес в Швейцарии, потому что с Гером его связывала многолетняя дружба.

Любовные романы Ротшильдов тоже постоянно обращают на себя внимание таблоидов и общественности.

Не секрет, что в середине пятидесятых Эли де Ротшильд, самый богатый молодой человек в послевоенном Париже, завел роман с «последней куртизанкой в истории», одной из знаменитейших женщин XX века — Памелой Черчилль-Гарриман.

А имя другого Ротшильда можно найти в длинном списке именитых поклонников Греты Гарбо рядом с именами Черчилля и Онассиса.

Ротшильды давали своим детям и внукам прекрасное образование, чтобы те могли свободно укорениться в высших слоях общества. Но не все отпрыски династии продолжили дело знаменитых финансистов. А были и такие, кто вовсе не захотели заниматься бизнесом. Лайонель, к примеру, путешествовал и писал поэмы. Анри хотел стать драматургом и даже издал несколько пьес. Барон Филипп увлекался не только виноделием, а еще переводил на французский язык пьесы знаменитых драматургов и стихи поэтов елизаветинской эпохи. Жаклин была профессиональной спортсменкой — чемпионкой довоенной Франции по теннису и шахматам. Ее первый брак с издателем Робером Кальманом распался спустя 5 лет после свадьбы. Второй раз она вышла замуж за эмигранта из России музыканта Григория Пятигорского.

Английского Уолтера Ротшильда, хоть он и занимался банковским делом, всегда интересовала зоология. Его французский родственник Анри стал крупнейшим специалистом в области детского питания. Дэвид Лайонель — известным британским садоводом, Дэвид Меир — экологом и полярным исследователем, Лилиан — искусствоведом, Шарлотта — оперной певицей, Леопольд — признанным пианистом-исполнителем, а Генри известен под псевдонимом Андре Паскаль.

Баронесса Паноника Ротшильд (пра-пра-правнучка Натана) — страстная любительница джаза. В 1950— 60-х годах она спонсировала музыкантов в Нью-Йорке. После концертов в джазовых клубах она часто развозила по домам Чарли Паркера и других джазменов на своем «бентли».

Фотография этой машины даже была помещена на обложке журнала «Тайм» с историями о знаменитых джазовых исполнителях.

Сами музыканты посвятили баронессе Ротшильд несколько композиций.

В 1946 году, благодаря настойчивости Эли Роберта де Ротшильда, семье вернули виноградники, которые оккупанты отобрали во время Второй мировой войны. При поддержке Франции удалось восстановить винные заводы и производство известных марочных вин. Эли Роберт был не только гурманом, но и утонченным ценителем искусства. Его коллекция насчитывает более сотни полотен самых известных мастеров, часть из которых передана в Лувр.

О баронессе Лилиан Ротшильд Морис Дрюон говорил: «Она была настоящей покровительницей искусства, настолько же великодушной, насколько и разборчивой».

Некоторых членов династии Ротшильдов бросало из крайности в крайность.

Выпускник престижного Итона Нэт Ротшильд в 1495 году тайно женился в Лас-Вегасе на актрисе Аннабель Нельсон (подруге модели Кейт Мосс). Брак продержался почти три года.

В это же время два его кузена рано и трагически ушли из жизни. В 1996 году в Лондоне в возрасте 41 года повесился Амшель Ротшильд; в 2000 году на Манхэттене от передозировки героина скончался 23-летний Рафаэль Ротшильд.

Возможно, это подействовало на Нэта. Он бросил пагубные привычки и стал заниматься серьезными делами.

А Энтони Ротшильд — директор брайтонской музыкальной компании — никак не мог разобраться со своими подругами. Дружил с голубоглазой моделью Рашель Хантор, а женился на модели издании Тане Штрекер.

Теряли голову не только молодые Ротшильды. Баронесса Сесиль де Ротшильд в 60-летнем возрасте познакомилась у Пьера Кардена с молодым итальянцем Массимо Гарджиа. Писаный красавец и жиголо, он мгновенно очаровал мадам. Баронесса Сесиль отблагодарила его великолепной коллекцией живописи и огромным винным погребом.

Страсть к вложению денег в раритеты отличала практически всех Ротшильдов. В XIX веке в Европе было неспокойно. Затяжные войны сменяли революции. Троны низвергались и восстанавливались. Знатные династии по всей Европе распродавали свое имущество.

Тогда Ротшильды и стали приобретать произведения искусства на огромные суммы. Семейные замки (такие как Ментмор в Англии и Ферри во Франции) от пола до потолка были заполнены ценностями. Отличительный знак вещей из коллекций Ротшильдов — «R» встречается также на предметах, сделанных по заказу семьи, и на фамильных драгоценностях.

В собрании Меира Карла фон Ротшильда было почти 5 тысяч произведений искусства. Большая часть их хранилась в доме во Франкфурте, а частью — на загородной вилле. Дом был специально перестроен. Гости входили в него через мраморную приемную. На первом этаже располагались белый и золотой салоны в стиле Луи XVI, а также голубая курительная комната. Стены были украшены полотнами великих мастеров и семейными портретами.

Личная коллекция Луизы, дочери Натана Ротшильда из Лондона, отличалась редкими изделиями эпохи Ренессанса.

«Стиль Ротшильдов» можно ясно увидеть в английском имении Воддесдон. Фердинанд де Ротшильд построил его в 1874–1889 годах, желая поразить светское общество собранием сокровищ. Он обставил комнаты французской королевской мебелью, развесил портреты Рейнольдса, Гейнсборо, других известных английских художников и старинную голландскую живопись. Коллекции севрского и лиможского фарфора, английского серебра XVIII века дополняет собрание редких птиц. В конце XIX века дом был оборудован электричеством, лифтом и системой подогрева полов. Воддесдон окружает парк в викторианском стиле (один из самых «английских» в Британии). Сегодня имением управляет частный фонд. Оно открыто для публики. Часть помещения даже можно снять, например, для проведения свадебной церемонии.

Замок Шато Феррьер был построен Джеймсом де Ротшильдом в 1855–1859 годах в стиле итальянского Ренессанса. Он предназначался для проведения пышных празднеств и гипнотически действовал на гостей. Замок окружает парк площадью 125 гектаров — один из самых красивых ландшафтных садов во Франции. В 1975 году Шато Феррьер был передан бароном Ги де Ротшильдом Парижскому университету.

Вилла Эфрусси была построена в 1905–1912 годах на Лазурном берегу нефтяным магнатом, бароном Морисом (Моисеем) Эфрусси из знаменитого одесского рода, для его супруги Беатрис де Ротшильд. Благодаря изумительному собранию французского фарфора и антиквариата времен императрицы Марии-Антуанетты, это место стало музеем. Баронесса Беатрис Эфрусси де Ротшильд, дочь Альфонса Ротшильда, посвятившая большую часть своей жизни на собрание этой коллекции, скончалась в 1934 году и завещала свое поместье Французской Академии Изящных Искусств.

Семейным домом Альфреда Ротшильда был Халтон, построенный для семейного отдыха. Его хозяин был известен своим гостеприимством. Уже после войны дом был продан правительству. Этот образец типичной английской архитектуры часто используется для кино и телесъемок. В его интерьерах снимались фильмы «Эвита», «Идеальный муж», «Последние дни Дианы» и другие известные кинокартины.

Ротшильды часто заказывали редкие и ценные изделия у Фаберже. В 2007 году впервые за 100 с лишним лет публике показали знаменитое яйцо Фаберже, которое было заказано мастеру Морисом Эфрусси к свадьбе своего шурина, барона Эдуарда.

На аукционе Кристи это яйцо было продано за рекордную сумму в 9 миллионов фунтов.

Часть домов Ротшильдов и их роскошных коллекций передана в собственность государственным или общественным организациям.

Многие золотые и серебряные предметы ныне хранятся в Лувре, музеях Лиссабона, Лондона, Амстердама, Берлина и Вены.

При этом все поколения Ротшильдов из любых своих хобби и даже случайных приобретений умели извлекать деньги. Достаточно вспомнить, что самая первая коллекция старинных монет, собранная основателем рода, стала основой семейного благосостояния. Они всегда покровительствовали искусствам и стояли у истоков автомобильного спорта. И никогда не интересовались лошадьми и скачками. Но однажды приобрели молодого скакуна, который выиграл не одну скачку, принеся Ротшильдам миллионы долларов. С тех пор они продолжают вкладывать большие деньги в чистокровных лошадей.

Сады Ротшильдов — это особая тема. Созданные по всей Европе, они считаются самыми красивыми в мире. К примеру, на один только сад неподалеку от Граса — центра французского цветоводства и парфюмерной промышленности — Алиса де Ротшильд израсходовала полмиллиона фунтов стерлингов.

А самый известный парк Ротшильдов расположился в английском поместье Эксбери. В этом райском месте произрастают ливанские кедры, гигантские секвойи и разноцветные рододендроны. Все это привез из разных экзотических мест Лайонель Натан Ротшильд. Для своего сада он еще в далеком 1919 году, проложив 35 километров труб под землей, создал первую в мире уникальную ирригационную систему, функционирующую до сих пор. Всю свою жизнь Лайонель заботился о саде. Он скрещивал растения, продлевал период их цветения, получал более устойчивые к климату сорта. Он создал более тысячи гибридов, половина которых носит имена членов семьи Ротшильд и зарегистрирована в Королевском обществе садоводов.

Ротшильды не раз влияли на политику своих стран в интересах собственных банков. С помощью денег они правили парламентами и газетами, устраняли конкурентов. В 1934 году в Голливуде даже сняли фильм «Дом Ротшильдов» с кинозвездами того времени: Джорджем Эрлисом (в роли основателя банковской династии) и Лореттой Янг (в роли его племянницы, которая, следуя традиции, должна выйти замуж за своего дядю).

В 1940 году отличились нацисты, сняв два пропагандистских фильма: «Вечный Жид» и «Ротшильды», главная тема которых — во всем виноваты евреи.

В 1971 году на премию «Тони» был номинирован бродвейский мюзикл «Ротшильды».

Количество книг и печатных материалов о Ротшильдах не поддается счету.

Умение жить в стиле Ротшильдов — это сплав здорового консерватизма с постоянным обновлением быта. А меценатство Ротшильдов сохранило для потомков немало произведений искусства. Фредерик Шопен, к примеру, посвятил один из своих вальсов баронессе Натали Ротшильд. Факт этот известен лишь немногим музыковедам и историкам династии: баронесса оказалась столь же скромна, сколь и щедра, и посвящение просила не разглашать.

В настоящее время около 50 человек принадлежат к знатному семейству.

Банки Ротшильдов по-прежнему многочисленны, но они уже утратили то могущество, которое позволяло им монопольно влиять на финансовые системы европейских государств. Правительства давно уже научились самостоятельно выпускать займы и пополнять государственную казну. В случае необходимости всегда можно найти ученого-экономиста, который за приемлемую плату наметит перспективы роста благосостояния. Но самих баронов Ротшильдов эти факты не огорчают. Многолетняя репутация их банков по-прежнему привлекает клиентов.

14 октября 1999 года семья Ротшильдов обратилась к правительству России с просьбой вернуть им семейные архивы. Те самые архивы, которые после разгрома фашистской Германии в качестве военных трофеев вместе с черновиками Бетховена, первыми берлинскими печатными книгами и полотнами из Дрезденской галереи перекочевали в Москву.

Ходатайствуя о возвращении семейной реликвии, Ротшильды предлагают в качестве обмена любовную переписку российского императора Александра II с Екатериной Долгоруковой из знаменитого рода основателя Москвы. Эти письма банкирская семья приобрела на аукционе «Кристи», по-видимому, специально с целью обмена. Ну, что же, дальновидность всегда была их сильной стороной…

Фамилия Ротшильд давно уже стала нарицательной.

Тем более удивительно, что за ней стоят живые люди, которые приумножают богатства своей легендарной семьи. И когда-нибудь они уйдут со сцены, оставив о себе легенду, как о целой эпохе. А также выражение, уже вошедшее в некоторые словари: «ротшильдовская погода». Это когда утренний золотистый свет пронизывает первые осенние туманы…

Трудно не согласиться с Бенджамином Дизраэли, который утверждал, что «Ротшильды не могут быть лишними».

Они по-прежнему зарабатывают миллиарды и гуляют с королями. Их формула успеха за столько лет практически не изменилась. Поистине, «жизнь проходит, а дело вечно».

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Авербух А. Сага о Ротшильдах, или с чего начинается бизнес // Иерусалимские вести. 2005. 15 февр.

Агранат А. Ротшильды не бывают лишними // Вести. 2003. 13 июля.

Давидсон А. Сесиль Родс и его время. М.: Мысль, 1984, стр. 22–82.

Егорий ПодфЪ, Петр ГамеллинЪ. Пять стрел на красном гците // КоммерсантЪ. 1995. 29 аир.

Если бы Ротшильды всей земли… // Электронная версия еженедельника «Киевский телеграфЪ» www.telegrafua.com

Зорина Ю. Абсолютная монархия // Cigar clan. 2003. № 2.

Клейн Б. Ротшильды не уходят // Еврейское слово. 2006. № 21.

Криничный А. Ротшильд: баронами не рождаются // Электронное издание www.sem40.ru

Мерникова Н. Ротшильды: 250 лет процветания // Управление персоналом. 2000. № 10.

Метелкин Н. Тайна семьи Ротшильдов // Зеркало недели. № 16(391)

Мортон Ф. Ротшильды. История династии могущественных финансистов. М.: Центрополиграф, 2004.

Пегасов Н. Тотальная война 1618–1648: насилие и выжженная земля // Электронное издание www.rolemanger.ru

Платонова А. Сокровище Ротшильдов // Электронное издание «Мир дизайна» www.mirdisaina.tinet.ru

Привалов К. Ротшильды всех стран // Итоги. 2008. 2 окт.

Ротшильды: династия из чистого золота // National Business. 2006. № 3.

Ротшильды не уходят // Электронное издание www.eslovo.ru

С красным щитом // Электронное издание www.libereagerodot.ru

Шнее Г. Ротшильд, или история династии финансовых магнатов // Электронное издание www.Books2b.ru

Литература на английском языке

Flint J. Cecil Rhodes. London, 1976, p. 248–252.

Radzivill C. My Recollection. London, 1904, p. 332–336.

Статьи о Ротшильдах из «Краткой Еврейской Энциклопедии» (КЕЭ):

Ротшильд, семья банкиров // КЕЭ, т.7, с. 415–421.

Ротшильд Эдмон Джеймс де // КЕЭ, т. 7, с. 422–428.

Гинцбург (бароны) // КЕЭ, т. 2, с. 133–135.

Статьи о Ротшильдах в электронном издании «Википедия» http://ru. wikipedia.org:

Майер Амшель Ротшильд

Соломон Майер Ротшильд

Ансельм фон Ротшильд

Альберт фон Ротшильд

Людвиг (Луис) фон Ротшильд

Натан Майер Ротшильд

Лайонель Ротшильд

Натан Майер Ротшильд (Натти)

Лайонель Уолтер Ротшильд

Виктор Ротшильд

Карл Майер Ротшильд

Джеймс Майер Ротшильд

Альфонс де Ротшильд

Эдуард де Ротшильд

Давид Рене Ротшильд

Банк «SM von Rothshild»

СОДЕРЖАНИЕ

КТК 0330

Ш90

Фрид А.

Ф88 Ротшильды: история семьи / А. Фрид. — Изд. 2-е. — Ростов н/Д: Феникс; Герилия: ISRADON, 2012. — 128 с.: ил. — (След в истории).

ISBN 978-5-222-19228-36 (Феникс)

ISBN 978-5-94467-080-9 (ISRADON)

УДК 334(092)

ББК 63.3(0)

ISBN 978-5-222-19228-3 (Феникс)

ISBN 978-5-94467-080-9 (ISRADON)

След в истории

МИХАИЛ ШТЕРЕНШИС

РОТШИЛЬДЫ

ИСТОРИЯ СЕМЬИ

Ответственный редактор Э. Месежников

Художественный редактор В. Кожурин

Подписано в печать 17.12.2011.

Бумага офсетная. Формат 84x108/32. Гарнитура NewtonC. Печать офсетная. Тираж 3000 экз. Заказ № 687.

ООО «Феникс»

344082, г. Ростов-на-Дону, пер. Халтуринский, 80.

Тел.: (863) 261-89-59, тел./факс: 261-89-50.

Отпечатано с готовых диапозитивов в ЗАО «Книга».

344019, г. Ростов-на-Дону, ул. Советская, 57

Качество печати соответствует предоставленным диапозитивам.

…………………..

FB2 — mefysto, 2022

Оглавление

ПРИДВОРНЫЕ ЕВРЕИ

ОСНОВАТЕЛЬ ДИНАСТИИ

ПРОДВИЖЕНИЕ ДОМА РОТШИЛЬДОВ Пять пальцев одной руки

  Натан Меир Ротшильд (1777–1836)

  Джеймс (Яаков) Меир Ротшильд (1792–1668)

  Амшель Меир Ротшильд (1773–1855)

  Карл Меир Ротшильд (1788–1855)

  Соломон Меир Ротшильд (1774–1855)

РОТШИЛЬДЫ И ЭРЕЦ-ИСРАЭЛЬ

ИНТЕРЕСЫ РОТШИЛЬДОВ В ЮЖНОЙ АФРИКЕ

«ЖИЗНЬ ПРОХОДИТ, А ДЕЛО ВЕЧНО»

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

СОДЕРЖАНИЕ