Хроники Акспахи [Вольдемар Хомко] (fb2) читать онлайн

                                                      питерские рассказы

Хорошо быть кисою, хорошо собакою,

где хочу пописаю, где хочу покакаю.

Народная эвенкийская пословица

Хроника 1

Жили-были пес и кот. Котика звали Кошур, а собак именовался Суреном. Пес был совершенно не против своей клички, так как интуиция ему подсказывала, что так звали видного деятеля культуры былых веков. Кота тоже все устраивало.

Был у них и хозяин, Лев Агнэсыч Крыско. Пожилой, занудный, однако с высшим образованием. Жила эта троица в отдельной питерской квартире на Рабфаковской, жила дружно и бесконфликтно, поскольку души друг в друге не чаяли. Кот всё норовил «сходить по кошкам», особенно по наступлению весны. Несмотря на все условности, он свято верил, что настоящему кошаре и в декабре март, поэтому бегал налево круглый год. Сурен, тот был молчалив и исполнителен, отсиживался дома и ходил по хозяйству, ел «Педигри» и глазел в телик.

Иногда, когда уж больно находило, метался по квартире и подвывал несущейся по стояку воде с верхних этажей. Вечером приходил хозяин и все дружно (если котейка не уходил в блудный запой) садились на кухне и чесали лясы.

Надобно отметить, что кот и пес могли говорить и действовать, как и братья их старшие, но понимал их только Лев. Он не обращал на это внимание, считая сиё вынужденным коленкором матушки-природы (а может быть и уже дающей о себе знать энцефалопатийкой).

Агнэсыч был одиноким мужчиной и не имел постоянных половых партнеров. Крепкий телосложением, но недалекий умом, он мнил себя мастаком в плане политики. Не дурак выпить и сходить в клуб. Благо на дворе стояли нулевые и при желании можно было найти развлечение по вкусу, не опасаясь кляуз в «комитет» со стороны вездезлобных соседей. Лев интересовался историей и немецкой поэзией, порой зачитываясь томиком Гейне до глубокой ночи и попивая специального «Стёпу» в бутылке.

Домочадцы снисходительно относились к его слабостям, благо котэ в общем-то было плевать, а псинка обычно лениво подремывала у ног сидевшего с книжонкой и что-то яростно бормочущего на немецком хозяина. А тот втихую мнил себя знатоком гансовского рифмоплетства середины 19-го века и даже втайне от питомцев посылал свои собственные вирши в редакцию местной районной газетенки. Домочадцы знали про страсти Льва, читали его стишки и деликатно посмеивались за его спиной.

Работал хозяин охранником в торговом центре, приходил обычно усталый и подпитый, поэтому пес по возможности ставил чайник и варганил поесть. Лев усаживался за кухонный стол, допивал дорожное пиво и шел в ларек за колобашкой. Возвратившись, он сидел на кухне, вел неторопливые беседы со зверьем и слушал Розенбаума с «Кино».

Если кот был дома, беседа обычно перерастала в напряженный диспут, ибо кошара слыл знатным спорщиком, много знал, но еще больше болтал попусту, поэтому псу иногда приходилось уводить разговор на отвлеченную тему.

Однажды Лев заявился домой на «рогах», затаренный тремя полторашными баллонами «Голд Майна». Питомцы были дома, и троица присела на кухне повечерять, благо, что Сурен позаботился об ужине заранее.

– Ша, твари! – произнес Агнэсыч, и беседа потекла как ручеек с горки.

Котик решил двинуть тему за женский пол, ибо, как упоминалось выше, был не равнодушен к «левому повороту». Домочадцы знали, что недавно у него не срослось с одной милой соседской кошечкой, и теперь кот по делу и не по делу пытался ввинтить в любой разговор тему о том, что ему «тошнотворно на душе и жить не хотца».

Сурен как самый благоразумный член семейства посоветовал «кончать с этими промискуитетами», найти достойную кандидатуру и жить как все, «по-людски». Хозяин тем временем в разговор не влезал, а потихоньку нагружался пенным. Он считал, что без хорошей порции светлого нельзя решать такие важные жизненные моменты как мезальянс и другие привратности судьбы. Кошур тем временем огрызался, приводил цитаты современников и никак не хотел вникать в суть своей проблемы.

Наконец Лев решил включиться в диспут и глядя на кота масляными глазками заявил, что кот, он – «шерстяной клубок противоречий и его женская проблема надумана воспаленным кошачьим мозгом с ударением на последний слог».

Его оппонент тем временем начал потихоньку дуреть от пивных паров «Голд Майна» потребляемым хозяином и кидаться английскими и латинскими выражениями из цитатника «На все случаи жизни». Далее хвостатый решил потребовать свободу Анжеле Дэвис и пожелать земельного пуха Че Геваре, который то ли Эрнесто Ленц то ли Линч. Да и какая разница. Пес, он то не вмешивался, цедил чай «Ахмад» лениво почесывая ухо и слушая последние новости по телеку.

Вскоре котэ окончательно прорвало, и он начал тираду о социальном неравенстве зверей и людей, напирая на угнетение гладкошерстных, нехватку рыбки путасу на прокорм и невыносимый шум толкана по ночам. Лев сцепился с ним, приводя доводы о гуманном отношении к подопечным, наличии полноценного питательного рациона и наглости «некоторых шерстнокопытных».

В конце концов, Сурен насытился сиим действом и решил всех спрыгнуть с темы, спросив Льва о все никак не начинающимся ремонте в квартире. Ибо «стены облиты пивом, в ванной комнате, после ежедневного обмывания хозяином своего любимого сфинктера, мошка гнездиться начала, потолок гостиной в пятнышках, похожих на копытца полинезийских бизонов, а стены кухни в районе стульев, в темноватых профилях друзей и знакомых Льва». Лев не был готов к такому повороту и отбрил Сурена, по обыкновению сказав, что «он не Пипит Салак, и шоу полной луны организовывать не собирается». Все будет своим чередом. Так-то.

Котик и пес покатились со слов Агнэсыча, но усугублять не стали. Как говорится «во избежание межличностных конфликтов». Тем временем третья колобашка уже казала свое дно, и Хозяин решил слегка глянуть в, как он называл телевизор, «окно для бедных». Диспут подошел к концу, и зверье тоже решило рассасываться по углам. Через полчаса раздалось посапывание, поскуливание и тихое мурлыкание.

Спать пора!

Хроника 2

Наступила пятница. У Льва выдались два выходных, и он решил сходить в кабак, заодно прихватив с собой домашнюю живность. Агнэсыч не уважал экзотическую кухню, но его коллега как-то сказал, что китайская еда «это что-то с чем-то!» и он, восприняв все с позитивом, решился.

С обеда в квартире царил кавардак. Домочадцы, предупрежденные заранее, решили оформить сей поход по высшему разряду. Сурен уже пару часов поднимал пыль в коридоре, пытаясь достать последнюю неспящую блоху в районе собственного хвоста. Костюмов он не носил, поэтому считал отсутствие насекомых на своей мохнатой тушке верхом элегантности. Кошур, тот мнил себя снобом-сибаритом и потомком небезызвестного Кота-Бегемота, в связи с чем долго возился за диваном пытаясь найти старую плюшевую бабочку, подаренную ему Львом Агнэсычем. Имелось у него и пенсне, тайком похищенное у пожилого деда-театрала из соседней парадной, но на это пенсне как-то наступил подвыпивший Лев. Так что, как говорится, без вариантов. Сам же хозяин был аскетом в одежде и прикидывался соответственно: джинсы, водолазка и… все.

Выход назначили на шесть пополудни, но троица задерживалась из-за несносного Котэ, пытавшегося обувной щеткой придать шерсти на голове человеческий вид. Наконец все были в сборе, и компания направилась на Мытнинскую, где собственно и располагалось учреждение китайского общепита.

Прибыв в пункт назначения, они озадачились вывеской у входа, скромно предупреждавшей посетителей о невозможности занесения внутрь «всякого животного, имеющего для хождения четыре лапы». Поразмыслив, Лев достал из кармана заранее припасенный поводок Сурена, а Кошура решил взять на руки. Пес против не был, ибо считал себя в меру благоразумным. кошара же начал шипеть и плеваться, приводя доводы вроде «мол не для того он бабочку утюжил и бриллиантинился».

В итоге кота уговорили и троица, наконец, попала внутрь. Стоявшему на входе охраннику-китайцу Лев что-то прошептал и показал свою лицензию охранника. Тот понятливо улыбнулся и на чистейшем старославянском молвил:

– Проходите.

Кабак назывался «Мьбяо», что, естественно, придавало местной кухне определенный колорит и китайский лоск. Было много красного цвета, шариков, малиновых скатертей и снующих туда-сюда официанток-китаянок, говорящих преимущественно на узбекском диалекте.

Друзья выбрали столик в углу и устроившись, начали думать над принесенным меню. Лев как всегда решил начать с истинно китайского пива «Балтика» светлое, животные же надолго погрузились в пучину китайских названий и иероглифов. Кошур твердил о знании данного сегмента всемирной кухни, и предлагал заказать всем троим. Сурен степенно прерывал киску, утверждая, что не зря кота прозвали Кошуром. В этом мол кроются иудейские корни самого маленького и наглого члена семьи с Рабфаковской. Так что если и мнить себя знатоком ему, то только в кошерной пище. Котэ отфыркивался и пытался найти понимание у хозяина, уже занявшегося вторым бокалом «пенного» и не обращавшего внимания на возню зверей.

Наконец кот решился и начал звать официантку. Следует напомнить, что понимал зверей только хозяин. Для остального населения матушки Земли речь животных ничем не отличалась от остальных псов и котов коих полно в подворотнях. Поэтому, когда к Кошуру присоединился Сурен, в сторону персонала неслось что-то вроде «Гау, гау!!! Шыыы!!!». Это только отдаленно напоминало южно-китайский говор, поэтому на предложение принять заказ почти никто не обратил внимания.

Уже подпитый к тому времени Лев взял ситуацию в руки и, призвав «чоловика», сделал заказ наобум. Вскоре перед каждым стояла порция самого обычного «вонючего китайского окуня по-Хуаншаньски»». Пес ел молча, в то время как хозяин все больше налегал на пиво, кошара же начал плеваться и грозить что «лапы его больше не будет в этом «Мяо»» как он называл сие заведение.

В конце концов, подошла «точка невозврата» и Лев решил забирать зверье и убираться из шалмана, поскольку время начало слегка поджимать. Семейка, расплатившись, вышла наружу и Агнэсыч, поддерживаемый домочадцами заковылял к метро. По дороге им попался бомжик, бредущий навстречу очередному опохмелу. Увидев картину, состоящую из датого Агнэсыча поддерживаемого под руки котом и псом, он перекрестился и решил отменить рандеву с так сильно ждущим его коктейлем из «белой напополам с ягой». Троица же медленно ползла вдоль улицы, надеясь на все еще открытое метро.

Счастливо добраться!

Хроника 3

Лев Агнэсыч давно собирался за лыжами в коммуналку на Старорусской, в которой обитал в определенный момент жизни. Обитище находилось в добротном старом доходном доме купца Полежаева, банковавшего хлебом в начале двадцатой сентурии. Лев любил этот дом, ценил за историческую принадлежность и всегда вспоминал о нем с теплом в душе.

Решил он взять с собой и Кошура, благо у того в коммуналке кантовался корешок Фыня, проживавший в доме с незапамятных времен.

Выйти решили сосранья, ибо Агнэсыч любил нахаживать в гости по дню, к тому же намеревался он выпить пару колобашек «Спецухи» с бывшей соседкой Любкой, коия являлась юридической хозяйкой Фыни. Сурен предпочел пассивно отдыхать дома и страховать домочадцев на расстоянии.

В итоге, выдвинулись к обеду и на Старорусской оказались к часу дня. Любка встречала Агнэсыча как родного, на коммунальной кухне стояли «Оливье» и «Шуба», не хватало только алкоголя, так что баллоны Льва пришлись ко двору. Коты же тиранулись хвостами и убрались в угол кухни, начав задушевный разговор на старые темы. Любовь и Лев заговорили о повышении цен на коммунальные услуги, корили ЗакС и Вальку за неграмотный подход к такому ответственному мероприятию как уборка сосулей и сетовали под пиво на нонешнюю молодежь, ссавшую в подъездах и равнодушную к политической ситуации в Российской Федерации.

Тем временем Кошур с собеседником решили помянуть утопшего собрата, который нашел упокоение в промозглых водах Невы по милости некоего пьяного курсантика, одно время проживавшего в коммуналке и взъевшегося на дитя животного мира за несогласованные метки территории.

Решили по-старому обойтись валерианой имеющейся в аптечке Любви. Судя по объему успокаивающего средства, поминки легко могли легко перерасти в пьянку.

Неожиданно на кухне материализовался Чужой, также проживающий в Полежаевском и решивший сделать себе бутерброды из булки с хлебом. Увидев его, Лев вспомнил прежние обиды, так как раньше цеплялся с этим исчадием местных помоек по пьяному делу. На шум катающихся по зассанной его корешом кухне тел заглянул львовский питомец и мигом впрягся за хозяина, поцарапав сопливую мордасу неадекватного агрессора.

Чужой убрался в свою келью, шипя, что так это не оставит. Всё стихло и слегка ободранный, но бравый Агнэсыч решил прочитать Любови стихотворение, написанное его другом из Медвежки. Вот оно дословно:

Осеннее.

Над Охтой стелется туман по-утряни, на.

Живу я, простой пацан, в деревне Мурино.

Если хочешь отыскать, Тебе отвечу я –

Ты от метро иди-крути, налево-вправо, не гунди.

К мосту над Охтой выходи.

Увидишь дом, высокий дом, живу я в нём.

И всё путём, со мной соседи и друзья,

Осенняя мелодия…

Люба умилилась, и в глазах её появился старый как мир блеск. Но тут в квартиру ввалилась толстая узбечка со своим хахалем с колбасного, сводя весь интим на нет своими семимесячными сносями. Лев Агнэсыч пригорюнился и тут же дожрал пивной колобан залпом.

Раздался звонок в дверь – нарисовался Сурен, решивший сворачивать компанию домой. Подхватив лыжи с антресоли, сόбак зацепил никакого Кошура и напнул к выходу хозяина. Гремя креплениями, троица скатилась во двор и поковыляла к метро.

Осторожней!

Хроника 4

Лев Агнэсыч давно хотел пригласить домой женщину, кассиршу Аллочку с его работы, но всё как-то не срасталось. Но в очередной четверг он таки вымучил согласие и с пятницы начал готовиться к таинству холостяцкого свидания. Питомцы с утра были брошены на уборку – Лев хоть и был сравнительно чистоплотен, но пылесосил редко.

Сурен воспринял сиё как должное, Кошур же выступил в своем амплуа, требуя прекратить тиранию «и ваще, он тоже хочет привести свою кису-зазнобу». Получив отказ, полез за диван якобы вытереть пыль, да так и забылся тяжелым сном домашнего кота.

Наладив процесс, Лев поспешил в салон навести марафет, но сведя дебет и ненавистный кредит, решил довольствоваться скромной стрижкой «под машинку». Вернувшись домой, оценив старания Сурена и вытянув из-под дивана за хвост нахально сопевшего котейку, Агнэсыч почувствовал, что упустил какой-то момент. Пришли на помощь звери. Сурен буркнул про шампанское, а Кошур раздувая щеки, посоветовал купить ирисы, мол «они сейчас в тренде, да и вообще…».

Хозяин унесся за дверь – часы вскорости должны были отбить заветный час прихода милой коллеги.

Наконец все было готово, а зверям даны указания не пугать гостью, и ни в коем разе не обнаруживать свои паранормальные способности. Питомцы заверили, что будет ажур, к тому же скоро начнется матч «Бешикташа» и «Шинника». Сурен был прилежным болельщиком, а кот просто решил постебать «этих бегающих двуногих». Раздался звонок, пришла Аллочка-кассирша и была сразу же увлечена Львом на кухню, где был накрыт скромный стол из «шампуня» и ирисов. Таинство понеслось, но горячительное окончилось слишком быстро и Лев Агнэсыч начал чесать еще не плешивую репу.

В итоге, финансово взбодренный Аллой он умчался за заветными колобашками; Аллочка же решила осмотреть жилище избранника и обнаружила в зале «милого песика» и черного «котеечку», жадно глазеющих на экран телевизора с мелькающими мужчинами. Сурен терпеливо пытался сносить тисканья мадам и даже пытался следить за игрой. Кошур же шипел, еле сдерживался и клял китайскую поддельную «Красную Москву», окутавшую его от мордочки до хвоста.

В итоге закипев до талого, котэ рявкнул на чистейшем человеческом, что мол «этот Тулебирдиев, падлюка, пасовать ни фига не умеет и ваще, зачем его взяли в основной состав…». Аллочку сдуло в прихожую, хлопнула дверь, и только легкий сквозняк напомнил питомцам, что Лев на подходе и случится нечто ужасное. Агнэсыч ввалился минут через десять, и не застав на кухне подруги оглядел домочадцев суровым взором. Пес молчал, кошара же вилял и выкручивался, но это не спасло его от наказания. Делать было нечего, и через четверть часа оскандалившаяся киса плясала на задних лапках и исполняла «Арию Гостя». Лев попивал принесенную «Балтику» одобрительно крякая, а Сурен ехидно скалил пасть и издавал неприличные звуки хвостом.

Удачных выходных!

Хроника 5

Агнэсыч собрался в магазин «Народный» на Ладожской. Намедни, он тер с бывшим коллегой по электронам по имени Лоло и тот рассказал Льву о низких ценах, неимоверных скачухах и акционных развлекухах данного заведения. Решил он взять также и зверей, ибо сумки с дюшманским продуктом обещали быть тяжеловатыми, а на пса Сурена всегда можно было положиться в таких вопросах. Кошур брался в основном для порядка, ну и чтобы другие члены семьи не скучали.

Выдвинулись к обеду и поехали на метро. Пес и кот сидели в хозяйственной сумке, пристроенной между ног у Агнэсыча, дабы не травмировать болезных соотечественников видом лохматых представителей животного мира.

На беду, в районе Елизаровской в вагон заскочили ребята с барабанами, желавшими получить кивки одобрения со стороны пассажиров ну и немного мелочи насшибать.

Вагон тронулся, и ритмичная барабанная дробь начала беспокоить не только перепонки людей, но и шерстяных домочадцев Льва. Сурен сразу же смирился и прикрыл уши лапками. Котэ же в свойственной ему манере начал шипеть, возмущаясь, и выражать недовольство мяуканьем. Получившийся компот из барабанов и кошачьего сопрано грозил умственному здоровью всего живого вокруг, но тут подъехали к «Площади Александра Невского» и безумные отроки наконец выплюнулись из вагона и переползли в следующий. Дальше уже ехали без происшествий.

На входе в «Народный» Агнэсыч усадил зверюшек в продовольственную тележку и покатил её вдоль стройных рядов из помидоров и огурцов.

И нестройных – бабушек и старушек, мечущихся среди дешевых десятков яиц и килограммов картопли. Чем дольше катил телегу Лев Агнэсыч, тем больше убеждался, что коллега Лоло перехвалил сей лабазник. Кругом царила веселая неразбериха, граничащая с легким столпотворением.

Всюду сновали гости из ближнего зарубежья разносящие товары по полкам, бабули с пенсией в руке и просто зеваки. Ну а купить по дюшману было особо нечего. Тут еще котик в телеге начал концерт без всяких заявок, требуя самостоятельной прогулки по гиперсупермаркету. Хозяин угрюмо молчал и водил головой по сторонам, так что кот принял решение мгновенно и выпрыгнув из тележки, понесся вдоль рядов в сторону кормов для домашних животных. Лев опомнившись, рванул следом аки адыгейский чучундр, и к нему тут же подключились несколько праздношатающихся работников магазина.

Погоня обещала быть славной. Кошачье мяуканье плавно перемещалось в сторону касс и спустя секунды уже еле доносилось снаружи. Агнэсыч и Сурен наскоро покидав пару десятков яиц и килограммов картошки, не забыв, однако про заветные колобашки с пенным светлым, ринулись к кассам.

Пробившись, они выскочили на улицу и зайдя за угол, начали озираться в поисках злосчастного Кошура. Тот не заставил ждать и уже через секунды терся о ногу хозяина, прижимая к себе пакет с какой-то дрянью. Упаковав зверей в сумку, Лев прыгнул в трамвай и начал делиться впечатлениями с домочадцами.

Отрава в лапках кота оказалась дорогим кошачьим кормом «Шэба», который он прихватил с полки для своей кисы-зазнобы. Порыв котика был легко понятен, кто не делал подарков своих возлюбленным!

В конце концов, троица, вывалившись из транспорта, поковыляла к метро.

Удачных будущих покупок!

Хроника 6

Лев давно хотел совершить алькогольный вояж по самым лучшим, по его мнению, заведениям славного города Петербурга – рюмочным.

Сие событие было для него очень важным и можно сказать праздничным, ибо он провел в них почти пол жизни. Начиная от «Белого носорога» и заканчивая «Белочкой» – все они манили его своей чистой как слеза белой вкупе с бутершпротами и сервелатной колбаской.

Агнэсыч долго сидел над записной книжкой, выстраивая маршрут и вспоминая, где была дешевая ароматная белая и вкусная закусь к ней, а где наоборот, после первой рюмки его скручивало как стиральное решето и приходилось выворачиваться шкуркой наизнанку, дабы придти в чувство.

Домашнее зверье, как обычно, сопровождало его для «мало ли чего», ну и вообще. Сурен был, как всегда, не против, а Кошур недавно опростоволосился в плане амурных дел с одной милой кисой, и теперь жаждал новых впечатлений и реванша.

Алкотрип решили начать пораньше, доехав до «Болтов» и заглянув в «Солянку».

Пельменная стояла, как и прежде, на своем месте, было рано и тихо. Пару узбеков пытались есть «плов с бараниной» из свинины. Один полуалкаш мирно дремал соплями в винегрет. Агнэсыч решил не гнать и взял так называемый «заход», 100 грамм, и порцию пельмешек для животных. Сурен понюхал и скривился. Кошур же плюнул в тарелку и стал оглядываться в поисках местных кис, вероятно, иногда заглядывающих в данное заведение. Быстро опрокинув «начало» и занюхав котэ, чему тот был страшно недоволен, Лев решил трогать согласно проложенному маршруту.

Дальше их путь лежал в «Рюмочную», на Пушкинской. Обед, судя по часам, ещё не начинался, но здесь, похоже, жили по киргизскому времени. В помещенье было много креативного люда, художников, а также преподов с философского, что в ЛГУ. Наш герой примостился за свободный столик, поставил сумку с домочадцами у ножки стола и пошел отовариваться. Благо, такого разнообразия он давно не видел: бутер с икоркой, со шпротой, с колбасками всех видов, с маслом, лимончиком и т.д.. Напитков же стояла уйма, и глаз не мог никак остановиться и зацепиться. В итоге, взяв графинчик белой и тарелку «ассорти», Лев пошел к столику где, приняв внутрь, начал вдыхать атмосферу рюмочного неистовства.

Лающий член семьи как обычно прилег у ног и задремал, а котик похоже, наконец-то разглядел в толпе пушистый хвост своей новой пассии, выглядывающий из дверей подсобки. Шмыгнув туда, он на время исчез из поля зрения семейства, но никому не было особого дела. Лев втянул в разговор пожилого профессора «с философского», постоянно отряхивающего мел с рукавов пыльного пиджака. Они вместе, быстро жахнув «по 200», начали выяснять «каким образом происходит сублимация для индивидуума за 40, и в какую именно социальную ветвь трансгрессирует его энергия».

Тема обещала быть безумно интересной и продолжительной. Графина на три не меньше.

Прошло время, и один только Сурен в итоге вспомнил про «рюмочное путешествие», сбегал в подсобку за шипящим и вновь брошенным «блохастым любителем мезальянсов», а также гавкнул хозяину на ухо о неотвратимости временного коллапса.

Агнэсыч встрепенулся, расшаркался с профессором и поддерживаемый домочадцами, побрел к выходу.

Медленно бредя в сторону Загородного и ежась (а это была осень) от холода, компания зашла в ларек с шавермой, дабы слегка перекусить. Тут уж шерстяных домочадцев Льва было не оторвать – они привыкли к такому блюду и питались им столько, сколько себя помнили. Агнэсыч же воздержался, лишь разбавил болтающуюся в кишочках беленькую бокалом «Невского» светлого.

Наконец добрались до Разъезжей и нырнули в «Стопку». Время было еще только около двух пополудни и внутри было немного народу. Обычный контингент.

Несколько менеджеров с соседних бизнес-центров и пару интеллигентов. Взяв «джюсграмм» и пару бутербродов со шпротой и колбасой, Лев подсел к бородатому в очках и начал тереть о том, что было и что стало, зверье же тихо сидело у его ног. Сурен, тот все больше дремал, Кошур же все норовил оглянуться, зацепиться взглядом и найти приключений. Хозяин уже пошел на второй круг, угостив, как обычно нищего собеседника, но семейству нужно было трогать дальше. Собак слегка куснул Льва, тот, вспомнив про «огненный вояж», встрепенулся и выкатился со зверьми на улицу

В плане стоял еще и «Белый Носорог», но силы кончались и поэтому решили зайти в «Пельменную» на Жуковского. Там взяли отменных самокрутных пельмешек и графишку. Пока подкреплялись, подошел старый как этот мир деда и попросил стопку, за которую «расскажет, как сюда хаживала Крупская, ну та, что с Лениным революции устраивала». Дед был отвергнут в грубой форме и послан вслед за Крупской, а семейка под легкий снежок потрусила к финальной точке своего забега – на Чернышевку в «Носорог».

Агнэсыч был уже «на рогах» и буквально ими и затормозил, когда в последний миг чуть не споткнулся о ребристый порожек известного шалмана. Залетев внутрь, он громко объявил, что это его последняя гастроль, и он желает «махонькую и огурешку». Ему подали, и он уселся в угол, ногу на ногу, руку под подбородок, медленно сопя и недовольно водя мутным взглядом по сторонам. Кто-то из рядом сидевших гопников поначалу возмутился такому соседству. Мол, «ходит тут всякая шваль», но Сурен с Кошуром вмиг окрысились, зашипев и зарычав на супостата и тот стих.

Поняв, что хозяин сам не уйдет, домочадцы подхватили «неуемного» и потащили в сторону метро, как это не раз бывало.

Аккуратней!

Хроника 7

Самый взбалмошный член семьи Крыско все-таки решил обвить себя узами брака и поджениться на милой кошечке с соседней подворотни, которую давно обхаживал.

Об этом, в категоричной форме было сообщено другим жителям квартиры на Рабфаковской. В принципе, они были и не против, ибо Агнэсыч догадывался, что кошарик окольцевавшись, слегка подуспокоится и не будет так часто плеваться шерстью вокруг бидэ в гальюне.

Сурен, тот как всегда в порыве полнейшего флегматизма был не против свадьбы. Главное, чтобы не порвали его любимую подстилку в прихожей, а так…Пусть веселятся.

Торжество назначили на вечер. Хозяин должен был вернуться с работы и захватить несколько пивных колобашек и побольше «Китикэта» с «Вискасом». На десерт был «Шэба». Кошур обещал, что вечер будет без валерьянки, но кто его знает.

Сам счастливый жених еще с утра оббежал все близлежащие подворотни и известил своих знакомых и не очень пушистых корешков о предстоящем разгуле.

Тамадой кошачьего мероприятия вызвался быть известный на районе кот по кличке Взрывпакет. Почему его так звали никто не знал, он всегда прихрамывал на одну лапу, но был незаменим при разного рода кутежах и празднествах. Песен знал уйму, а как умел играть на пианино, просто сплошное удовольствие для ушей. Кошачьих, разумеется.

В общем, свадьба должна была удастся на славу.

И вот, наступил вечер и возле дома показался идущий с работы хозяин, что-то бормочущий под нос и стирающий пену с подбородка после только что опрокинутой банчонки «Невского».

Зашел в дом, вывалил продукты на пол и уселся в кресло перед «зомбоящиком». Сурен в знак уважения к Кошуру открыл несколько пакетов «Пискаревского» пастеризованного и забился под вешалку.

Начали прибывать гости. Их встречал сам Кошур, расфранченный до невозможности и, по такому случаю, нацепивший плюшевую бабочку и починенное старое пенсне. Невеста, Пушистка, была рядом, в черной блестящей шубке, усыпанной блестками и огромным бантом цвета индиго, нацепленным на кончик хвоста.

Присутствующие чинно рассаживались вокруг больших мисочек с «Китикэтами» и «Вискасами», перемурлыкивались между собой и ждали музыки.

Наконец, заявился сам Кисджей Взрывпакет и обстановка квартиры заметно оживилась. Кисы с котиками начали отплясывать кошачью заводную, подпевая себе разными голосами.

Лев мирно посасывал вторую колобашку сидя в кресле, и пока ничего не предвещало бури.

Вдруг грянул модерновый шлягер «Миска молока», исполняемый Принцессой Котэ, и вся пушистая дискотека взорвалась в ритме «хвостэндус».

В воздухе резко запахло валерианой и уже кто-то похожий на растрепанного мохнатого тамаду, прыгал по клавишам старенькой «Лирики» Агнэсыча.

Кошачья свадьба приближалась к своему логическому завершению, когда Сурен спросонок начал подвывать общей какафонии, внося легкий сумбур в общий хор.

Задремавший Лев, очнувшись и вытерев пену с подбородка, зычно заорал «Ша, твари!».

Началось столпотворение, гости начали хватать манто и цилиндры, и через пару минут последний кот выпрыгнул через окошко, забыв про четвертый этаж квартиры неуемной семейки Крыско.

Вечеринка закончилась, только где-то во дворе все еще раздавалось пьяное мурлыканье, похожее на слова из шлягера: «Жизнь пушистой киски нелегкаааааа!!!»

Хорошо проспаться!

Хроника 8

В квартире на Рабфаковской переполох! Пропал Сурен!

Еще вечером он, как обычно, немного погрыз домашние туфли хозяина. Потом перекусил позавчерашней шавермой, повыл на несущиеся вниз по стояку каловые массы и забился под любимую вешалку в прихожей.

И вот, настало утро, хозяин и Кошур собрались на рынок. Решили уже выходить, и тут в прихожей хватились самого рассудительного и благоразумного члена семьи.

Сначала подумали, что пёсель поменял дислокацию на ночь. Лев пошурудил под ванной, заглянул на антресольку, открыл шкаф и только после этого начал бить тревогу.

Это был шок!

Сурен!

Куда ты делся!

Кошур, как всегда, был цинично хамоват. Предположил, что собакин решил просто ночью прогуляться, но тут же получил любящий шалабан от хозяина, напоминающий, что собака – это не кот, и ночью он спит дома, а не шляется по питерским помойкам.

Вышли во двор и начали опрашивать соседей.

Баба Зина, местная дворовая уполномоченная, сообщила, что никаких песиков с утра не видала. А вот на Кошура начала коситься глазом и так зыркать, что кошара со страху забился в хозяеву авоську.

Понурые, они отправились на рынок за продуктами. В «Пятерочке» Агнэсыч взял пару колобашек светлого и баночку «Степы», дабы снять стресс, вызванный потерей шерстяного члена бесноватой семейки.

Добрели до старой доброй шавермы «Мяса.нет» и спросили шавермена, Мевлуди Дарчоевича, не приносил ли кто-нибудь собаков на полуфабрикаты.

Усатый мастер странно посмотрел на Льва и предложил ему свежую острую шаверму, как тот любит.

Не солоно хлебавши поплелись домой, по дороге Лев зашел в рюмочную и купил один «накаток» белой. Уж больно сильно скребли у него на душе кошки, потеря Сурена крепко ударила по душевной составляющей старого любителя Гейне.

Потом как обычно зашли в парадную, поднялись на четвертый этаж. Агнэсыч, не включая свет, сделал пару шагов к вешалке, и неожиданно упал, споткнувшись о взвывшую от боли серую мохнатую тушку.

При свете оказалось, что это…пропащая душа Сурен! Растрепанный, но живой и невредимый.

Радости не было предела. Даже котик, прослезившись, ткнулся мордочкой в собачий бок и радостно мяукнул.

А хозяин!

Лев был счастлив безмерно и не сразу спросил, где же пропадал родной пес.

Оказалось, что ночью был хоккейный матч, играли Кунь-Лунь и Медвешчак. Сурен, как заядлый болельщик, не мог пропустить сие событие, но и будить домочадцев не хотел.

Поэтому договорился со своим корешком, ротвейлером Паленым, жившим на шестом этаже. Его хозяева как раз уехали на дачу, и арена для битвы с шайбой была свободна. Вот так вот.

По этому случаю никто никого ругать не стал. Лев радостно залился колобашкой, а пес и кот тихо сидели у его ног, ну как самая настоящая питерская семья.

Не теряйте друг друга!

Хроника 9

Лев Агнэсыч собрался во фривольное заведение. Как уже упоминалось, мужчина он был пожилой, но крепкий. И даже слегка ходок.

На работе, его коллега, Зуй Зуич Шерстко, охранник со стажем, рассказал ему, что на улице Салова есть волшебное заведение под чудным названием «Наклыков»

Место тихое, изумительно душевное, с красными фонариками на входе и мягкими диванами под кожу. Главной достопримечательностью сего заведения были девушки, помогающие украсить досуг холостых, скромных мужчин, имеющих свободное время и немного наличности в карманах.

Выходные Льва падали на конец недели, и он еще со среды начал готовиться к походу «во грехи». Драился, чистился и утюжил старенький костюмчик.

Конечно, не обошлось без помощи домочадцев. Сурен помогал таскать воду, прыскал одеколоном и фыркал на утюг. Кошур же по своему обыкновению залез на шкаф и оттуда давал пространные советы, вроде «как надо вести себя джентльмену в женском обществе».

В общем, подготовка шла полным ходом, и к вечеру пятницы Лев Агнэсыч был при параде и готов к выходу. Зверюшек на этот раз он решил не брать, но у сладкой парочки на этот счет были свои планы.

Сев на метро, он вскорости прибыл на «Бухарестскую» и бодрым шагом направился вниз по славной улице Салова.

Прибыв на адрес, он позвонил в домофон, сказал заветный пароль и уже через пять минут сидел в уютной гостиной, где его встречала хозяйка сего заведения по имени Розита.

Лев обговорил с ней все интимные вопросы, и вот к нему начали выходить ослепительно красивые дамы, одна краше другой.

Агнэсыч обомлел, да так и сидел с открытым ртом, пока одна красавица сменяла другую.

Уже в самом конце чудо-променада, снова вышла Розита и предложила Льву сделать свой нелегкий выбор.

И тут!

Бах! Трах! Тарарах!

В квартиру ворвался огромный лысый бугай, представившийся Вячеславом. Держа стальную палку в руке, он быстро пробежал по всем комнатам коммунального гарема и собрал всех обитателей и гостей в одну кучу. Лев ничего не понимая, так и остался сидеть на мягком диване.

Тем временем лысый борец с пороком начал вещать, что он дескать, «повелитель Муромских лесов из рода Серых Псов» и сейчас будет читать лекцию о нравственной чистоте и воздержании от блуда. Наскоро пробормотав несколько дежурных предложений, он сорвал все неглиже со жриц любви, а также с пары забредших на огонек мужчин и попросил всех на выход.

Агнэсычу повезло, и он остался в своей родной одеже, правда его попросили присоединиться к общей группе вырванных из родной среды фавнов и нимф.

Как сообщил по ходу движения «блюститель нравственности», все они направляются в ближайшее отделение полиции, где будет составлен акт, но не тот, к которому они все привыкли, и написано заявление на всю голошерстную компашку.

Рядом со Львом шел полный человек, представившийся пекарем, Карпом Силычем Пятачко. Он сообщил Агнэсычу, что не первый раз попадает в похожую историю.

В прошлый раз, находясь в притоне вроде этого, он был схвачен доблестными работниками полиции, так сказать, на месте преступления и за препирания с представителями власти отправлен прямиком в «Кресты». Там его оставили на ночь стоять в «стакане», а утром выпустили на волю. «После этого случая у него напрочь пропало желание встречаться ночью с людьми в погонах», поведал он Льву.

Тем временем, нестройное отделение голых любителей ночного променада быстро двигалось в сторону метро.

Вдруг, неожиданно, на отважного «Серого Пса и Поборника человеческой красоты» напрыгнули две темные шерстяные тушки и начали яростно терзать его необъятное лицо острыми когтями и зубами.

Боров взвыл и понесся вниз по проспекту, отбросив свой прут в сторону и издавая ужасные вопли.

Лев присмотревшись, узнал в спасителях своих родных домочадцев, уже ласково теревшихся об его ноги.

Оказалось, Кошур и Сурен, зная натуру Льва, решили проследить за ним, чтобы в экстренном случае оказать посильную помощь.

«Голая дюжина» начала разбегаться кто куда, но в основном, обратно в притон. Через пару минут Агнэсыч с домочадцами остались одни, дружно шагая к еще открытому метро.

Помогайте друг другу!

Хроника 10 Реанимационная

Прямо с утра Агнэсыч ходил сам не свой. Все время кружилась голова, слегка подташнивало и жить не хотелось.

Обычно такое состояние было ему знакомо и называлось «абстинентный синдром» или похмелье, но сегодня все было по-другому. Пошел в ванную умыться, глянул в зеркало – лицо белое, ни единой кровинки.

Решил сходить за красным вином, говорят, повышает уровень эритроцитов в крови.

Купил, вернулся, выпил. Стало совсем плохо. Прилег на постель.

Время шло. Кот где-то шлялся. Пес как обычно спал под вешалкой.

Раздался звонок в дверь. Лида, соседка, пришла за солью. Дверь была открыта. Толкнула, вошла. Увидела Льва на кровати, еле живого, без сознания. Вызвала скорую. Приехали, померили давление. 90 на 50. Забрали в Александровскую на Солидарности.

Положили в кардиологическое отделение. Стало хуже. Перевели в реанимацию.

Два интерна наблюдая за полумертвым Агнэсычем, высказали предположение, что пациент – хроник и долго не протянет. Потом ушли.

Время шло.

Лев лежал в коме. С подключичным и мочевым катетерами, с манжетой на правой руке, и кучей всяких пищащих датчиков, обвитых вокруг тела. Его сознание витало где-то над ним, все еще вспоминая славные деньки, когда он располагался с колобашкой пенного у телевизора, а рядом мостились его верные домочадцы, Кошур и Сурен, всегда готовые придти на помощь. Умеющие поддержать любую беседу и помочь по хозяйству.

Потом его сознание переместилось в детство, где мама кормила его с ложки, вела в первый класс с огромным букетом ирисов и помогала делать уроки.

И наконец, вот он садится на американскую горку в «Диво Острове», поезд медленно поднимается по рельсам вверх, у него захватывает дух, солнце слепит глаза, сейчас он ринется вниз…

Медсестра и врач стоят у койки Льва Агнэсыча. Врач что-то тихо говорит и идет на выход. Медсестра накрывает простыней тело и возвращается на пост заполнить карточку больного. Из документов она узнает, что пациент жил один. В квартире находились только собака и кот.

Берегите свою жизнь! Другой может и не быть.

апрель 2010г. – август 2019г. Медвежий Стан

Оглавление

Хроника 1

Хроника 2

Хроника 3

Хроника 4

Хроника 5

Хроника 6

Хроника 7

Хроника 8

Хроника 9

Хроника 10 Реанимационная