Свет [Надежда Васильевна Черникова] (fb2) читать постранично

Надежда Черникова Свет

Вступление

Дул ветер. Он лежал на траве, которая заслоняла часть неба, казавшегося каким-то грозным и неприветливым. Если бы он повернулся на левый бок, то увидел бы замок. Старый такой. Заброшенный. Как в сказке о спящей красавице. Но у него не было желания двигаться. Тело не ощущалось. Он мог им двигать, но был будто в космосе. Невесомость. Но это почему–то не удивляло. И ему было странно от осознания этого. Но в то же время свободно… легко. Мыслей не было.

А небо с каждой минутой становилось все темнее и темнее. Хотя, наверное, глупо при таких обстоятельствах говорить про минуты, про время в общем. Оно застывает. А может быть, наоборот, летит с такой быстротой, что его невозможно ощутить. Или вовсе пропадает. Но ведь до того, как что-то пропадает, оно должно появиться и быть. А времени нет. Время.… Наверное, все-таки не оно управляло тогда небесами. Наверное, они сами жили своей жизнью, независящей от времени, места и Вселенной.

Облака, теперь ставшие тучами, сталкивались. И теперь уже он, лежащий на траве и казавшийся небу муравьем, был словно на дне. Было ощущение, что он падает вниз, все глубже и быстрее. И вот уже трава начала превращаться в водоросли и у них стали появляться щупальца, которые тянулись к нему. Земля начала поглощать его в себя, облака опускались все ниже и из них вылетали лепестки роз, рассеивающиеся в пустоте и недолетавшие до злобных водорослей. Замок, до этого казавшийся мрачным, но манящим, теперь превращался в стаю акул. Но они были какими-то странными…. Глаза их, до мельчайшей детали похожие на человечьи, теперь побагровели и излучали бесовский блеск.

Он, отбиваясь от всего кусающего, толкающего и бьющего, попытался встать. Но в этот момент небо, находящееся в десяти метрах над его головой, образовало пасть и с душераздирающими воплями, смешанными со смехом, поглотило его.

– Черт!

Это опять был сон.

Он открыл глаза и теперь наблюдал, как ручка, выпавшая из его руки, медленно, но четко катиться прямо под диван. И, кажется, она даже лавирует между разбросанными вещами, лежащими на ее пути, и посмеивается. Он потряс головой.

– Лишь кажется.

И, вставая из-за стола, включая блеклую лампу, чтобы увидеть хотя бы очертания маленького пишущего предмета, он начинал говорить сам с собой:

– Что ж ты, дура такая, так далеко укатилась? Как я тебя теперь найду, черт побери! А ты тоже, молодец! – теперь он обращался к себе, и его интонация делалась еще более жесткой. – Даже ручку удержать не можешь. А еще написать что-то хочешь.

И он сжимал зубы до скрипоты и начинал бубнить, как можно грубее обзывая себя. Делал он это не потому, что очень самокритичен, а потому что ему больше говорить не о чем. Да и не с кем.

Глава 1

Родился он в довольно-таки богатой семье. Родители были, правда, строгие, но справедливые. С самых ранних лет пытались развить в своем чаде будущего гения, приглашая по два десятка учителей, в основном обучающих физике и математике. И хотя сами родители в этих науках были, можно сказать, «профи», ребенку никак не давались. Не понимал он всех этих цифр в математике и иероглифов, похожих на корчащихся змей на сковородке, в китайском языке. Да и в чем проявлялись его способности, никто никак не мог понять. Уж, как ни старались родители приобщить его к культуре, искусству – ничего не выходило. Пробовали даже несколько видов спорта, но и здесь им мягко говорили:

– Видно, что мальчик у вас хороший… способный.… Но лучше попробуйте что–то другое, – с доброжелательной улыбкой провожали взглядом отчаявшуюся мать с ребенком и закрывали дверь.

Можно подумать, что он был жуткий задира и проказник. Но это все не так. Он был, можно сказать, по характеру, мечтой каждой матери. В меру тихим, в меру говорливым. Почти не обманывал. Слушался. Не всегда конечно. Но кто идеален?

В школе «заводилой» не был, но и «тихоней» тоже не называли. Так и жил. Выйдет твердая тройка по какому-нибудь предмету из основных, трудных, уже радость. А если четыре, то вообще счастье. Родители репетиторов приглашать перестали, все равно толку нет, а деньги не маленькие. Хотели за границу в одиннадцать лет отправить, но подумав, поняли, что не надо. Нечего страну позорить.

Но все-таки у человека обязательно должен проявиться какой-то талант. И вот он начинает писать рассказы. Не плохие. А все из-за того, что влюбился в одну девчонку. В девятом классе уже, взрослый. И хотя он был не из робкого десятка, признаться боялся. А может, боялся не признаться, а услышать ответ. Второе, наверное, правильнее.

И так проходил день за днем. Худенькая стопочка исписанных листков теперь становилась все выше. Можно сказать, что писал он неплохо. Со временем, перешел с жалких рассказиков на романы. Успел один даже в издательство отправить. Там почему-то его не совсем хорошо приняли, но мать, чтобы не огорчать сына, за немалые деньги обо всем договорилась. Это была его первая книга. На обложке крупными буквами напечатано: «Максимилиан Орлов», ниже