Проданная мафии [Найн Эванс] (fb2) читать онлайн

Проданная мафии

Пролог

В комнате тепло, но она продолжает дрожать. Дорогое красное платье, туфли на высоком каблуке и украшения смотрятся уместно в этом номере фешенебельного отеля. Всё здесь смотрится уместно, начиная от тапочек в шкафу и заканчивая огромной стеклянной люстрой под потолком. Всё на своих местах, кроме девушки, что желает оказаться подальше отсюда.

Она боится пошевельнуться, сделать хоть что-то, даже дышать страшно при ужасающих мыслях о том, что произойдёт дальше. Её пальцы сжимаются, а живот скручивает от судорог, и тошнота подступает к горлу. Девушка заставляет себя сглотнуть, надеясь, что это будет негромко. Но такое простое действие, как упавший в озеро древесный листок, который пускает круги по воде, меняет всё.

— Принеси мне выпить.

Девушка вскидывает голову и инстинктивно отступает назад, увидев перед собой незнакомого мужчину. Она видела его внизу, и знала, что встретит снова, но попыталась поскорее забыть об этом. И минуты в тишине почти позволили уверить, что всё на самом деле случилось не с ней. Она всегда умела принимать желаемое за действительное, поэтому и очутилась в такой ситуации. Наедине с незнакомцем, который теперь может делать с ней всё, что пожелает.

Мужчина молчит, продолжая стоять у широкого окна, из которого открывается отличный вид на ночной город. Ему самому в какой-то момент показалось, что рядом нет ни души, что он совершенно один, но затем она сглотнула. Его чуткий слух не мог пропустить такое. Пусть девушка и пыталась вести себя тихо, чужое присутствие он ощутит в любом в случае. Но больше он ничего не слышит.

— Я не повторяю дважды.

Девушка вздрагивает и, развернувшись, находит глазами барную стойку. Этот номер столь огромен, что тут впору потеряться. Она направляется вперёд на негнущихся ногах, ощущая, как с каждым пройденным путём расплата всё ближе. Узкий подол коктейльного платья мешает широким, привычным шагам, и она преодолевает расстояние от своего места до бара дольше, чем рассчитывала. Она боится, что мужчина разозлится.

Он прислушивается к тому, как открывается дверца бара, звенят бокалы и как ударяется пробка о стенки графина из тонкого стекла. Журчание напитка, судорожный выдох и стук каблуков, который почти сразу заглушает ворс ковра.

— Себе тоже налей.

Она медлит всего секунду, но считает, что так будет лучше. Ей надо набраться откуда-то храбрости, а если вспомнить, как часто брат становился неуправляемым после выпитого, то, наверное, она найдёт нужное ощущение на дне стакана. Прозрачная жидкость почти достаёт до позолоченных краёв, и девушка, развернувшись, направляется к мужчине.

Он ничего не говорит, когда видит полный стакан с водкой в руках девушки, только ухмыляется криво и принимает свой. Он не сказал ей, что предпочитает пить, но, то ли девчонка читает мысли, то ли у неё есть опыт в том, чтобы подносить мужчинам выпивку. А может она просто схватила первое попавшееся на глаза пойло, которое здесь считают отменным напитком.

На удивление виски очень хорош. Мужчина делает глоток, но стакан не опускает, продолжая наблюдать за девушкой, подталкивая её своим взглядом. Она делает глубокий вдох, а после одним глотком выпивает половину. Мужчина скалится, замечая, как она краснеет, прислушиваясь к её судорожному кашлю. Как ему и сказали в начале вечера: это и правда может быть забавно.

— Что…

Девушка замолкает, не договорив. Имеет ли она право говорить? Нужно ли ей спросить разрешения?

— Продолжай.

Ему интересно, что она скажет. Так же интересно, как следить за изменениями в её лице после выпитого. В номере приемлемая температура, но на её лбу и висках все же появляется испарина, а щёки принимают розоватый оттенок. Пила ли она когда-либо раньше?

— Что… Что дальше?

Он на миг теряется. Что дальше? Это такая забава? Ему приходилось участвовать в чём-то подобном, когда девушки играют в недотрог и делают вид, будто не представляют с какой стороны приблизиться к мужчине. Милые, хлопающие ресницами красавицы, в белых воздушных платьях, похожие на ангелов, отдающиеся в таких немыслимых позах и такое количество раз, что ни одна прожженная проститутка не сумеет подобным похвастаться. Он видел много таких, он спал с такими, и в состоянии распознать игру. Ему сегодня не до игр.

Резкий рывок вперёд, стакан летит в стену, и янтарные капли делают обои цвета слоновой кости темнее. Девушка ничего не успевает предпринять, лишь сильнее сжимает стакан, словно в нём спасение.

— Я купил тебя, — рычит мужчина, стискивая подбородок девушки в своих пальцах, нависая над ней, вынуждая прогнуться назад. — И ты здесь, чтобы отработать каждый потраченный мною цент, — второй рукой он задирает её платье и узкий подол трещит. — Всё ещё не знаешь, что дальше?

Пламя в глазах мужчины затихает, стоит ему заметить, какой животный ужас отражается на лице девушки. Она не просто дрожит, её колотит, а рот приоткрывается в немом крике.

Кричать бесполезно, и ей это известно. Он может делать всё, что пожелает. Может оскорблять её, избивать, резать на куски. Может даже наделать в ней лишних дырок и поиметь её в каждую из них. Всё, что пожелает. Всё, что придёт в его извращённый, воспалённый богатством и безнаказанностью разум, ведь он заплатил. Заплатил за то, чтобы она спасла своего брата, который не придёт спасать свою сестру.

Мужчина кривится, выпрямляясь и подхватывая девушку на руки. Он всего-то решил проверить, на самом ли деле она такая дурочка, коей прикидывается. И либо так и есть, либо она просто хорошая актриса. Свалиться перед ним в обморок — это, наверное, лучший выход для неё, ибо он не привык спать с теми, кто находится в отключке. Некрофилическими наклонностями он не страдает.

Кровать королевских размеров просто предназначена для веселья. Но сегодня ночью ей ничего не светит, как и мужчине, оказавшемуся в спальне. Девушка выглядит ещё меньше, утопая в мягком матрасе, окружённая подушками, и укрытая одеялом. Её белое лицо почти сливается по цвету с постельным бельём. Мужчина закуривает, усаживаясь на край кровати, и ухмыляется. Сюда бы ещё цветы в изголовье и была бы похожа на настоящую принцессу.

‍— Но ты не принцесса, — выдыхает он дым в потолок. — Принцесс не покупают.

Глава 1

Неделей ранее

В комнате стоит тишина. Последние слова повисают в воздухе, и девушка за столом не может их понять. Она смотрит на молодого мужчину и не находит для него ответа. Она давно не может ему ответит.

— Сколько?

Во рту у неё пересыхает и голос хрипит. Ноги начинают ныть от огромного желания вскочить и сбежать из квартиры поскорее. Но она только сжимает колени пальцами и остаётся на месте. Остается, давая мужчине шанс превратить всё сказанное в шутку.

— Два миллиона, — звучит ответ.

Два миллиона. Девушка пытается представить, как выглядит эта сумма, но не может. Её потолок, это пятьдесят тысяч, которые получила в банке, обналичив чек после продажи старого родительского дома. И которые сразу же отдала своему брату на его очередное дело. Два миллиона. Такие деньги ей и во сне не привидятся. Где она и где такие суммы? На двух разных полюсах. На разных ступеньках экономической лестницы, на такой высокой ступеньке, что она и не видна с её места обычной швеи из маленького ателье.

— Нэнси, — бросается мужчина к ногам девушки, падая на колени. — Не переживай, у меня есть план. Я всё придумал, тебе не о чем беспокоиться. Всё пройдёт хорошо. Люди такое уже проворачивали. Ничего сложного.

Он продолжает тараторить, а девушка молчит, вслушиваясь в родной голос, который превращается в белый шум.

Не сосчитать, как часто брат говорил нечто подобное, как уверял её в своих грандиозных планах. У него всегда была эта куча планов, один гениальнее другого. Ему лишь нужны были деньги для их осуществления, и они вдвоём больше ни в чём не будут нуждаться.

Он так говорил, а она верила. Продолжала верить и надеяться, что уж в этот раз у брата всё получится, и он исполнит очередную мечту своей жизни. Но только вот на все его мечты жизней не хватит, как и денег, которые приходилось искать ей.

— Мне больше не дадут кредит, — останавливает Нэнси мужчину, вспоминая, что скоро последует очередная месячная выплата за долг перед банком. За один из множеств, висящих на ней, как камень на шее.

— И не нужно, — мотает брат головой.

— Но как тогда…

— Я же сказал, что уже всё придумал, — перебивает её мужчина, и в его голосе слышны недовольные нотки, заставляющие девушку внутренне сжаться. — Тебе просто надо сделать так, как я скажу, и после мы получим с тобой нужную сумму, — он стискивает её пальцы, заглядывая в зелёные глаза сестры. — Я получу деньги, и мы сможем расплатиться по долгам. Ты ведь хочешь помочь мне, ласточка?

Ласковое обращение, сорвавшееся с его губ, заставляет девушку встрепенуться. Она успела отвыкнуть от такого, успела забыть о том, что является, по сути, ребёнком, пусть и отпраздновала пару месяцев назад двадцатиоднолетние. И ей хочется ласки и тепла, а кто, как не брат, последний родной человек сможет её подарить. Разве имеет она право отказать ему? Они обязаны заботиться друг о друге, так говорила мама. И пусть пока только Нэнси проявляет заботу: оплачивает квартиру, чтобы им было, где жить, покупает продукты, поддерживает в доме уют, и даже умудряется откладывать деньги, чтобы порадовать брата небольшими подарками. Он тоже заботится о ней, ему надо лишь помочь проявить эту заботу.

— Но разве я могу…

— Ты можешь всё, сестрёнка, — снова не даёт мужчина договорить, подавляя девушку. — Только скажи, что согласна, а остальное я устрою.

Нэнси отводит взгляд в сторону, на невысокий холодильник, к дверце которого прикреплены фотографии. В центре висит семейный снимок, сделанный почти двенадцать лет назад, во время традиционной поездки в лес. Девушка уже не помнит, кто делал то фото, наверняка кто-то из кемпинга, где они останавливались. На снимке все такие счастливые. В те времена ей и в голову не могло прийти, что она когда-нибудь будет стоять перед таким нелёгким выбором. Папе бы такое точно не понравилось, а уж маме и подавно. Они прививали своим детям совершенно другие взгляды, а в итоге старший сын предлагает младшей дочери нечто столь неправильное.

— Тебе нечего бояться, — тёплые пальцы касаются щеки Нэнси, и она вновь глядит на брата. — Я обо всём позабочусь, и не позволю никому тебя обидеть. Верь мне, ласточка. Верь.

***

Клубы для богатых людей отличаются от тех, что привыкли посещать люди с более скромным заработком. Тут нет громкой музыки и нет неопрятного вида посетителей, а возле дверей гостей встречает дворецкий. Он приветливо улыбается и предлагает проследовать по коридору.

Нэнси цепляется за руку брата. Всю неделю он говорил, что надо делать и как себя вести. Находил сотни успокаивающих слов, тысячи причин, почему сестра не должна бояться. Но она всё равно боится.

— Карл, — девушка чувствует, как выскальзывают пальцы брата из её ладони.

— Помни, о чём я говорил, — успевает произнести мужчина, перед тем, как Нэнси уводят дальше, вглубь здания. Всё дальше от родного человека и спасительной двери, за которой привычный для неё мир.

Перед неприметной дверью в полутёмном коридоре девушка остаётся одна. Дворецкий кланяется ей напоследок, одаривая улыбкой, в которой больше не чувствуется ничего приятного. Стоит мужчине скрыться за поворотом, как дверь тут же распахивается, и Нэнси окатывает ярким светом.

Женщина, стоящая на пороге, оглядывает девушку несколько мгновений, а затем без лишних слов втаскивает в комнату, больно ухватив за плечо.

— Чего стоишь? Проходи давай.

Помещение оказывается заполнено молодыми девушками и женщинами, кто-то бросает на Нэнси заинтересованные взгляды, кто-то равнодушно осматривает её и возвращается к своим делам. Происходящее напоминает гримёрку в каком-нибудь театре: с десяток столиков, на которых высится косметика и вещи, разбросанные то тут, то там или висящие на вешалках.

— Имя.

Нэнси вздрагивает.

— Моё? — непонимающе смотрит она на ту самую женщину, что открыла дверь.

— Своё я и так знаю, — улыбается она, демонстрируя прокуренные, желтоватые зубы.

— Нэнси, — блеет девушка и, сглотнув, сжимает кулаки. — Нэнси Паркер, — звучит куда увереннее.

Ей надо взять себя в руки. Брат ведь обо всём договорился, не стоит переживать. Она сюда пришла лишь для виду, и уйдёт сразу же, как закончится представление, для которого остальные собрались. Её ничего не связывает с этими девушками и женщинами, для неё всё по-другому.

— Чего жмёшься? — кто-то подталкивает Нэнси в спину к одному из столиков. — Давай уже начинай, а то времени осталось мало.

Начинать? Девушка опускается на стул и тянется к ряду помад различных оттенков, но опускает руку, так и не коснувшись, ни одной из них. Она заглядывает в зеркало, и не видит причины пользоваться косметикой. По её мнению, всё и так нормально, а гигиеническая помада куда лучше тех, что тут находятся, ею по крайней мере никто посторонний не пользовался.

— Не знаешь, как накладывают краску?

В отражение появляется новое лицо. Яркий макияж и платье из пайеток делает девушку за спиной Нэнси похожей на завсегдатая ночных клубов. Сама Паркер клубы никогда не посещала.

— Не думаю, что мне это нужно, — отвечает Нэнси. — И потом, это ведь негигиенично — пользоваться чужой косметикой.

Незнакомка усмехается и опускает подбородок на плечо Паркер, так, что та чувствует прикосновение чужой щеки к своей собственной.

— Ты же хочешь, чтобы на тебя обратили внимание?

Нэнси кивает. Брат об этом говорил. А так же он сказал, что в зале окажутся его знакомые, которые выберут его сестру вне зависимости от того, как она будет выглядеть.

— Я не нуждаюсь в…

— И прикид стоит сменить, — перескакивает незнакомка на другую тему. — В таком наряде ты точно не вызовешь у мужчин ничего, кроме желания отправить тебя домой, готовиться к завтрашним урокам, — она умолкает на мгновение. — Тебе сколько лет то?

Последнее звучит немного обеспокоенно, и Нэнси спешит уверить девушку в своём совершеннолетии. Она не любит доставлять неприятности.

— Тогда пошли, подберём тебе что-нибудь более подходящее этому вечеру, — незнакомка хватает Паркер за руку. — И менее пристойное.

Глава 2

Ничего ещё не началось, а он уже утомлён.

— Не спи, брат, а то самое интересное пропустишь.

Чарли Саттон вздыхает и тянется к своему напитку на столике. И ведь угораздило его поддаться на уговоры своего друга. Конечно, Винсент Росс отличный товарищ и незаменимый партнёр, но иногда в его голову приходят совершенно бредовые идеи. Например, такие, как поход в закрытый клуб на аукцион для самых богатых и влиятельных.

Мужчине ещё с порога не понравилось это заведение, когда дворецкий протянул поднос, на котором лежали две маски.

— Я что, на маскарад пришёл? — не сдержался тогда от восклицания Саттон.

— Да ладно тебе, — Винсент уже нацепил свою маску. — Это ведь забавно.

В забавах Чарли так же силён, как и его друг в усмирении своих растущих потребностей. Нет, мужчина вполне может расслабиться и повеселиться, но предпочитает делать это так, как привык и как ему самому захочется. Сидение в тёмном зале, где из света только свечи на столах, никак не вписываются в его представления о веселье и забавах.

— Начинается.

Винсент усаживается в кресле поудобнее, и в этой темноте Чарли угадывает его действия по тихому ёрзанию и шороху поправляемой одежды. Росс, в этот момент, как ребёнок в ожидании появления Санта-Клауса. Саттон хмыкает, когда свет на небольшой сцене впереди вспыхивает и на ней появляется тот самый Санта-Клаус: упитанный мужчина в красном костюме и с белоснежной бородой.

— А оленей он на парковке с санями оставил, — выдаёт Чарли с улыбкой.

— Что сказал? — Винсент поворачивается к другу.

— Ничего.

Саттон откидывается в кресле и делает новый глоток из стакана. Виски заканчивается, но мужчина ничего не успевает предпринять, как из темноты тут же выныривает официант и наполняет стакан вновь. Сервис здесь действительно неплох, а вот представление явно подкачало.

— Уважаемые джентльмены, — начинает ведущий. — И милые леди, — улыбается он сладко. — Мы рады приветствовать вас на нашем живом аукционе.

Чарли подбирается, поняв смысл сказанного мужчиной.

— Куда ты меня привёл? — шипит Саттон, дёрнув друга к себе за ворот пиджака.

— Не переживай, — отмахивается Винсент, ничуть не обидевшись на действия Саттона. — Это просто шоу и ничего более. Да и девушки прекрасно понимают и отдают себе отчёт в происходящем. Думаешь, они не знают, зачем выйдут на эту сцену?

— Так ты привёл меня в бордель? — заключает Чарли.

— Фу, какое чудовищное слово, — морщится Росс. — Это клуб по интересам.

— Знаю я их интересы, — бросает Саттон взгляды на других зрителей.

— Но не все же могут довольствоваться своей секретаршей и быстрыми перепихонами между очередным заседанием совета директоров и заключением новой сделки.

— Если бы не эти сделки и заседания, мы бы тут не оказались, — замечает Саттон.

— И я тебе безмерно благодарен, — прикладывает Винсент ладонь к груди. — Ты ведь знаешь это. Поэтому позволь себе немного расслабиться и наслаждайся представленными красотами. Твоя Моника, конечно, хороша, но надо ведь попробовать все блюда на праздничном столе.

Чарли переводит взгляд на сцену, где уже находятся несколько девушек. Их откровенные наряды почти не оставляют полёта для фантазии, и мужчина вспоминает о своей секретарше, которая даже в деловых платьях умудряется выглядеть горячо и сексуально. А так же к её сексуальности прилагается незаурядный ум и преданность, именно поэтому она уже столько лет работает на Саттона и оба вполне довольны друг другом. Где Чарли ещё отыщет высококлассного профессионала, чьи дельные советы выручают в некоторых ситуациях, а отменная фигура помогает снять стресс. Мужу Моники определённо повезло с парой.

Аукцион набирает обороты. Шестеро девушек уже нашли своих хозяев и их сменили следующие. А за ними ещё и ещё. Нескончаемый поток красавиц на сцене и Чарли не оставляет равнодушным. Он рассматривает тройку очередных «лотов» и глаза останавливаются на самом крайнем из представленных «товаров».

— Вижу, тебе кто-то приглянулся, — Винсент улыбается. — Скажи, и я куплю её или их. Какую? Блондинку? Брюнетку?

— Она не выглядит довольной, — Чарли словно не слышит вопросов друга.

— Кто?

Саттон кивает в сторону девушки в красном, чей взгляд метается из угла в угол, будто ищет кого-то. Она выглядит растерянной и напуганной, а ещё ей совершенно не идёт платье.

— Рыжая? — переспрашивает зачем-то Росс, чуть придирчивее разглядывая незнакомую девушку. — Нууу, она конечно милая, но не думаю, что…

— Три миллиона.

— Ты чего творишь? — Винсента подбрасывает в кресле от услышанных слов Саттона.

Наступает пауза. Это самая большая сумма, прозвучавшая за этот вечер. Чарли уверен, никто не станет перебивать цену, и глядит на девушку, чьи глаза стали ещё больше от удивления на его предложение. Вместе с удивлением он успевает заметить облегчение, и робкая улыбка касается ярко — розовых от помады губ.

Саттон допивает виски и усмехается, увидев недовольное лицо друга.

— Чего такой кислый?

Росс тоже опустошает свой стакан и со стуком опускает его на стол.

— Знаешь, тебе всё же стоило остаться на ночь в офисе, — кривится Винсент. — Сэкономили бы три миллиона.

***

Нэнси не на шутку испугалась, очутившись на сцене под ярким, ослепляющим светом. Она не слышала и половины из того, что говорил мужчина с микрофоном, спеша проморгаться и осмотреться. Люди в зале за столами сперва были похожи на размытые пятна, но через некоторое время Паркер стала видеть чётче и поспешила отыскать среди них своего брата.

Карл не обещал, что будет в зале. Сказал, что ему не положено, но девушке хотелось верить в его умение убеждать людей. Ведь убедил он её прийти сюда и участвовать в этом мероприятии, значит, и других убедит позволить ему сесть за столом, дабы она видела его и чувствовала немую поддержку.

— Начнём с десяти тысяч.‍

Нэнси отклоняется от руки ведущего, но он успевает положить ладонь на её плечо, выводя вперёд от других девушек. Паркер продолжает искать брата, и, убедившись, что его нет, ждёт кого-то из его знакомых.

— Десять, — звучит мужской голос.

Девушка смотрит на говорившего и едва заметно мотает головой. Нет, этот мужчина не может быть знакомым её брата. У Карла нет знакомых такой возрастной категории. Но следующие мужчины и даже женщины не внушают доверия.

— Я забыл сказать, — улыбается ведущий, заметив, что торги идут как-то слабо. — Наш аукцион сегодня может похвастаться не только большим разнообразием, но и изысканностью, — его ладонь опускается по обнажённой руке Нэнси, вызывая неконтролируемую дрожь. — Например, таким невинным и чистым цветком. Кто пожелает сорвать его?

Завуалированную фразу о девственности девушки понимают все, и торги вспыхивают с новой силой. Паркер перестает контролировать себя, и если бы не рука мужчины, она бы давно сорвалась и сбежала со сцены. Они не договаривались об этом. Карл ничего такого не говорил. Всё должно быть не так. Она не должна находиться тут. Она не товар на рынке. Не вещь.

— Три миллиона.

Твердость, с которой прозвучали два слова, на миг придали Нэнси устойчивости, а стоило поднять голову и увидеть говорившего, она, наконец, перестала дрожать и сумела улыбнуться. Карл не солгал. Брат не оставил её одну.

Уходя со сцены, Нэнси чувствует себя куда спокойнее, нежели в самом начале этого странного и не вписывающегося в её жизнь действия.

— Ты, оказывается, везучая, малышка.

Паркер останавливается перед перегородившей ей дорогу девушкой, той самой, что занималась её макияжем и помогла выбрать платье.

— Это не я, — улыбается Нэнси. — Это мой брат. Он обо всём позаботился. Он любит меня.

— Позаботился? — приподнимаются брови девушки. — Странные у вас в семье понятия о заботе. Или у вас принято продавать своих женщин для сексуального удовлетворения толстосумов?

— Нет, нет, это не то, о чём ты подумала, — спешит Нэнси разубедить собеседницу. — Это знакомый моего брата, он помогает нам.

— Попробуй сказать об этом тому, кто купил тебя, когда он станет срывать с тебя одежду и завалит на кровать, — ухмыляется девушка. — Может, он и послушает тебя, перед тем, как трахнуть.

Паркер собирается продолжить разговор, но появляется новый мужчина и говорит, что ей пора идти. Что её ждут.

— Увидимся, — машет Нэнси на прощание девушке.

— Сомневаюсь.

Паркер не придаёт значения брошенному ей напоследок грустному взгляду и смирно следует за сопровождающим. Всё так, как и планировал Карл. Сейчас они встретятся, возьмут деньги и отправятся домой. Ей уже не терпится поскорее избавиться от этого платья и смыть с лица косметику.

Мужчина ведёт Нэнси по коридорам, а после они поднимаются на лифте. Двери открываются, и двое оказываются в огромном холле, где снуют люди. По стойке регистрации и людям с чемоданами, Паркер догадывается, что они очутились в отеле. Она оглядывается на закрывающиеся створки лифта и пытается понять, как клуб может соседствовать с таким местом.

Перед дверью в один из номеров Нэнси притормаживает. Сопровождающий её мужчина тоже замирает и вытаскивает из кармана ключ-карту, которой проводит по небольшому углублению в стене. Раздаётся писк, и дверь открывается.

— Прошу.

Паркер не заставляет себя ждать. Она почти влетает в помещение и застывает, заметив одинокую фигуру возле окна.

— А где мой брат?

Мужчина. Тот самый мужчина из зала разворачивается к ней, и в глазах его читается непонимание.

— Брат? — звучит его голос глухо. — Я купил только тебя.

Глава 3

Людям, что женаты на работе, прекрасно знаком сон на диване, и как после него бывает плохо. Саттон давно решил эту проблему, устроив рядом со своим кабинетом специальную комнату для отдыха. Раскладной диван не полноценная кровать, но уж лучше обычного. И при всей дороговизне одной ночи в отеле диваны тут совсем не раскладываются.

Чарли открывается окно, впуская в комнату немного прохладный, утренний воздух. Рука тянется к пиджаку на спинке стула и замирает от стука в дверь. Взгляд на наручные часы. Полседьмого самое время для того, чтобы встретить гостей и покинуть номер. Не имеет смысла задерживаться тут. О девушке, что спит в спальне он не вспоминает, словно её и не было тут вчера.

— Ну что? — Винсент смотрит на друга хмуро. — Надеюсь, ты хорошенько отодрал девчонку и живого места на ней не оставил.

— И тебе доброго утра, — отходит Саттон в сторону, пропуская мужчину в комнату.

— Где она? — не реагирует Росс на приветствие, замечая одну закрытую дверь.

— В комнате, — отвечает Чарли помедлив, следя за другом, стараясь понять его настроение.

Утро отвратительное время суток для тех, кто предпочитает просыпаться после обеда, но работа обязывает, так что оба давно научились справляться с неудобствами и не вываливают недовольства друг на друга.

— Так ты объяснишь?

Саттон не собирается останавливать друга, закуривая сигарету и делая первую за сегодня затяжку. Язык ощущает привычную горечь, которая помогает окончательно избавиться от сонливости.

— Карл Паркер.

Уходит несколько секунд, прежде чем Чарли понимает, где слышал эти имя и фамилию.

— Его нашли?

— Его нет, — кривится Винсент. — Но нашли того, кто приведёт пидора к нам, — его глаза загораются привычным кровожадным огоньком.

Саттон сам чувствует нестерпимое желание переломать кости тому, кто посмел выставить их дураками. Им ещё не приходилось играть партию обведённых вокруг пальца простаков, обычно всё бывает наоборот.

— Точнее, ты нашёл, и сам об этом не подозреваешь, — кивает Росс на дверь, до которой так и не добрался, замерев в паре шагов.

— Девчонка?

Только сейчас Чарли понимает смысл сказанных ею ночью слов. Вот кого она ожидала встретить в этом номере. Вот кто её брат. Карл Паркер — мелкий, пронырливый хрен, чьими кишками Росс обещал украсить стены в своём доме, если он не вернёт деньги, причём с процентами. Так один миллион превратился в два.

— Получается…

— Ага, — опережает Винсент друга. — Мы не только отдали ему два ляма, но ещё и подарили три. Ты подарил, — уточняет мужчина чуть злорадно. — Говорил же, не стоило покупать девчонку.

Выходит, они вдвойне идиоты.

У Саттона есть лишь два оправдания: он не знал, кем является девчонка, и её было жалко. Чарли почти сразу же пожалел о своём поступке, когда его попросили подняться в номер и дожидаться своей покупки там. Стоя перед окном, он думал об увещевательных речах, которыми «кормит» Винсента, стоит тому необдуманно потратить куда-нибудь деньги. Столько говорил о разумности трат, а сам взял и выбросил три миллиона почти что на ветер. Именно поэтому он и сорвался на девчонке, из-за злобы на неё, что появилась на пути и на себя, что вспомнил о жалости в самый неподходящий момент. Жалость не приводит к хорошему.

— Судя по увиденному, — изучает Росс помятый костюм друга, и кулаки его сжимаются. — Ты и не думал получить от неё хоть что-то.

Саттон делает очередную затяжку.

— Собираешься отыграться на ней?

— Собираюсь заставить Паркера помучаться, — не скрывает Винсент. — Вынудим девчонку позвонить брату. Может даже отправим ему видео с её участием. И сделаем ставки, как быстро он приползёт, чтобы вымолить прощения и освободить свою сестру.

Чарли уверен, задуманное не выгорит.

— Не приползёт.

— Почему?

Саттон гасит окурок в пепельнице и заглядывает в глаза друга.

— Потому что ни один брат не станет продавать свою сестру.

***

Мягкая постель и спокойный сон на пару минут вводят Нэнси в заблуждение. Она медленно открывает глаза, не вспоминая про то, что случилось с ней вечером, но увидев незнакомый потолок и почувствовав на шее тяжёлое колье, подрывается на месте. Произошедшее не было страшным сном.

Девушка незамедлительно выбирается из постели, оттягивает вниз платье и спешит к двери. Она забывает про туфли. В данный момент всё, что ей хочется, это поскорее сбежать. И босиком получится быстрее, чем на высокой шпильке. Только вот выйти она не может. Замирает возле двери и прислушивается к голосам с другой стороны. Голоса мужские и посторонние.

— …отпускать, — улавливает Паркер конец предложения. — Не хочешь сам, так отдадим парням. Презент от босса, они будут рады.

Что они хотят отдать? Или правильнее будет: кого? Нэнси бросается к окну, осознавая на ходу глупость своей затеи. Они находятся в пентхаусе, отсюда при любом желании невозможно выбраться. Разве что вылезти на карниз и ждать, когда мимо будет пролетать какой-нибудь супергерой. Но единственными супергероями в её жизни были только те, что на страницах комиксов.

— Здравствуй, птичка.

Паркер резко разворачивается и прижимается к узкому подоконнику, ощущая обнажёнными лопатками прохладу оконного стекла.

— Не подходите, — просит Нэнси. — Пожалуйста, — добавляет она, будто это что-то изменит.

Винсент разглядывает девушку, всё ещё не понимая, с чего его друг сделал такой неожиданный выбор. Без этого платья она легко сойдёт за какого-нибудь мальчишку лет пятнадцати, с почти болезненной худобой и короткой стрижкой. Грудь и то почти не различить под красной тканью. Росс скользит выше от фигуры и встречается с глазами девушки, на мгновение опешив. Ладно, он берёт свои слова обратно. Он знает, почему Чарли сделал свой выбор. С таким миленьким личиком и большими зелёными глазами, она в состоянии привлечь к себе внимание.

— Жаль будет портить шкурку такому оленёнку, — рассуждает Винсент вслух. — Но ничего не поделаешь.

— Не подходите, — Нэнси умоляет высшие силы, чтобы они остановили мужчину и не позволили ему приблизиться, но спасение приходит не от них.

— Успеешь ещё.

Росс покорно останавливается, услышав слова друга, но неприятная улыбка продолжает растягивать его губы.

— Где твой брат? — задаёт Саттон вопрос, заранее предугадывая ответ.

— Я не знаю, — отвечает Паркер честно. — Но он обещал прийти за мной, — спешит она договорить. — Он сказал, что его друзья обо всём позаботятся.

— Друзья? Ты слышал, брат?

— Звони ему, — пропускает Чарли вопрос Росса мимо ушей и кидает девушке мобильный.

Нэнси перехватывает телефон и, не задумываясь, принимается набирать номер брата. Подносит сотовый к уху и шепчет про себя едва слышно.

— Ответь. Ответь. Пожалуйста.

За короткими гудками следует писк и механический голос сообщает, что телефон находится вне зоны действия сети. Раньше Паркер не обращала на такое внимание и спокойно ждала, когда брат сам позвонит, но под взглядом двух пар глаз, одни из которых не сулит ей ничего хорошего, она готова расплакаться.

— Кинул тебя брат, — заключает Винсент жёстко. — Продал, как шлюху, забрал деньги и удрал, — мужчина мысленно сплёвывает. — Мудак.

— У него так бывает, — будто не слышит Нэнси чужих слов. — Он ответит. Сейчас ответит.

Мужчины ждут, хотя им известен исход. Если Карл Паркер не дурак, а он не дурак, раз смог развести мафию, то он заляжет на дно или покинет страну теневыми каналами. Там его, конечно, тоже будут искать доверенные люди, но у него на руках три миллиона, и он легко расстанется с одним из них или с двумя, чтобы только избежать возмездия.

Раздаётся телефонная трель, все трое замирают.

— Да, — отвечает Росс на звонок. — Что случилось, Мон?

Чарли прислушивается к разговору.

— Да что ты говоришь, — Винсент поворачивается к другу. — Даже так, — улыбается он. — Конечно, мы уже в пути, — его настроение на глазах становится лучше. — Предоставь всё, что нужно, и жди. Мы скоро будем.

— Что случилось?

— Жена Германа случилась, — усмехается Росс, и, не сдержавшись, начинает весело смеяться. — Ой, не стоило старому пердуну обижать ту, на кого записан его бизнес. Женщины бывают очень мстительны.

— Она согласна?

— Так согласна, что приехала с самого утра и ждала в машине открытия офиса, — продолжает радоваться Винсент. — Теперь она требует бумаги и тебя, — демонстрирует мужчина белоснежные зубы, поддевая друга. — Давай, мальчик мой, выбей нам сделку века и открой новые пути.

Саттон ухмыляется, глядя на то, как радуется друг. Эта сделка и правда откроет им новые возможности. Иметь контроль над портом, значит иметь выход на многие и многие рынки во всех частях света.

— Хорошо, — кивает Чарли. — Позвони парням и…

— Они уже стоят внизу, — перебивает Винсент.

— Тогда поехали, — поворачивается Саттон к двери, но друг цепляет его за локоть.

— Ты же не собрался заявиться на встречу с нашей королевой лодок в таком виде?

Чарли осматривает себя и поджимает губы. Да, прошли те годы, когда он мог позволить себе ходить на встречи в чём попало.

— Домой? — Росс улыбается.

— Домой, — снова кивает Саттон.

Оба мужчин направляются к двери, но на пороге застывают.

— Так что будем с ней делать?

— Мы должны достать этого ублюдка?

— Должны.

— Мы обязаны вернуть свои деньги?

— Обязаны.

— Тогда она остаётся.

Винсент бросает взгляд на притихшую девушку. Нэнси всеми силами старалась не отсвечивать и стать как можно меньше. Она надеялась, что двое незнакомцев так заняты собой и своим делом, что забудут про неё, и, покинув номер, дадут ей возможность сбежать.

— Сейчас принесут твои вещи, — спокойно и жёстко припечатывает Росс. — А потом ты отправишься…

— Я никуда не поеду, — не выдерживает Паркер, осознав, наконец, что всё происходящее не часть гениального плана её брата, и он за ней возвращаться не собирается.

— Почему женщины такие тупые? — вопрос выходит риторическим, Винсент не ждёт на него ответа, а скорее даёт себе успокоиться. — Станешь выполнять всё, что тебе скажут, и поедешь туда, куда скажут. И если будешь хорошей девочкой, — улыбается он. — То останешься в живых и брата своего дурного спасёшь.

— Но вы не можете, — Нэнси делает шаг вперёд. — Не можете так поступить со мной, это ведь незаконно. Я свободный человек. Я…

— А вот об этом подумаешь позже, прочитав контракт, который подписала перед тем, как выйти на сцену, — мужчина поднимает руку, как при прощании. — Увидимся.

Паркер смотрит туда, где всего пару секунд назад стоял Росс, а после переводит взгляд на Саттона. Чарли молчит, глядя девушке в глаза, обдумывая что-то. Она вся сжимается, готовясь услышать что-то ужасное, но мужчина уходит, оставляя Нэнси в полном раздрае. Куда её впутал брат?

Глава 4

Долго Нэнси ждать не приходится. Двое рослых мужчин застают её возле двери, которую она безуспешно пыталась открыть без ключ-карты. Они ничего не говорят, лишь протягивают ей аккуратную стопку вещей и открытый рюкзак, из которого торчат сложенные листы.

— Мне нужно уйти, — блеет Паркер. — Пожалуйста, выпустите.

Она и не думает принимать свою одежду, и смотрит так жалобно, что у кого угодно дрогнет сердце. У кого угодно, но только не у этих людей. Мужчина кидает вещи на пол и застывает со своим напарником перед входом. По этим каменным лицам без единой эмоции, девушка осознаёт, что уговорить их не получится. Но может, если она не будет ничего делать, то… Край тёмного пиджака откидывается, и Нэнси сглатывает, заметив рукоятку пистолета. Умирать в её планы не входит.

Переодевается девушка спешно. Закрытая дверь в ванную не позволяет успокоиться, и каждое движение выходит рванным, каким-то неуклюжим. Паркер тщательно смывает макияж, намыливает лицо с помощью жидкого мыла и трёт его с таким остервенением, будто желает снять кожу. Через десять минут на неё из зеркала глядит совершенно посторонний человек с загнанным взглядом и покрасневшим лицом, даже зелёные глаза как-то резко поблекли.

Мужчины всё так же стоят на месте, и стоит Нэнси показаться в комнате, действуют синхронно, отступая в стороны, пропуская её к двери. Паркер вздрагивает, очутившись в коридоре, стоит сильным пальцам сцапать её за локоть.

— Мне больно.

Никто не слушает её слов. По пути им не встречается ни одного человека, но, оказавшись в холле, они сразу попадают в водоворот из людей. Нэнси пытается уйти в сторону, но мужчина рядом держит очень крепко. Девушка открывает рот, чтобы закричать, но чувствует, как в бок упирается нечто твёрдое, слова застревают в горле, а ноги начинают подкашиваться.

— С вами всё в порядке? — интересуется какой-то сердобольный старик.

— Я…

— Перепады температуры когда-нибудь доконают мою сестру, — звучит голос над головой Нэнси, приветливый такой голос. — Но спасибо за беспокойство.

Сказанное звучит настолько убедительно, что Паркер на долю секунды сама начинает верить в сказанное, что уж говорить о незнакомце. Старик улыбается на прощание и скрывается где-то за спиной.

Закричать всё ещё лучшая идея. Так размышляет Нэнси, очутившись на улице и заметив на другой стороне дороги припаркованный автомобиль полиции. Прозвучавший щелчок взводимого курка оглушает.

Дверца автомобиля открывается перед девушкой и её ненавязчиво подталкивают в спину. Она устраивается на сиденье и затравленно глядит на мужчину рядом с собой, а после переводит взгляд на его руки. Глаза её расширяются от увиденного.

— Хорошая игрушка, — усмехается мужчина и кидает Паркер на колени небольшой пистолет.

Нэнси поднимает оружие, неосознанно жмёт на спуск и из дула вылетает небольшое пламя. Зажигалка. Господи, она попалась на простую зажигалку.

Не отдавая себе отчёта, девушка кидается к противоположной двери и пытается открыть её, но ничего не выходит. Тогда Паркер начинает колотить в окно, стараясь привлечь к себе внимание, но затемнённые окна не дают прохожим ничего рассмотреть в салоне. Машина дёргается с места, а вместе с этим Нэнси теряет сознание. Последнее, что она чувствует и слышит, это поддержку чужих рук, и равнодушный голос.

— И чего босса потянуло на убогих?

***

Для наилучшего результат в бизнесе можно пойти на многое. А для главной победы нельзя ничем брезговать.

Чарли улыбается, глядя на женщину перед собой, заставляя её отводить взгляд и нервно теребить ремень дизайнерской сумки. Его обаятельная улыбка никак не сочетается с голодным, каким-то диким взглядом, словно внутри него заперт зверь, что готов вырваться в любую секунду.

Винсент прикрывает рот ладонью, скрывая смех, делая вид, что кофе попало не в то горло. Его друг умеет читать людей, предугадывать их желания, видеть их скрытые мотивы и точки, на которые необходимо нажать.

Молодящаяся мисс Эллисон Форд, бывшая миссис Гектор, от наряда которой рябит в глазах, а от запаха духов можно вздёрнуться, ещё в самую первую встречу проявляла к Саттону интерес. Она, как и все женщины, не желала этого демонстрировать, дабы не позориться, но Чарли не был бы тем, кого Росс знает, если бы обо всём не догадался.

— Мистер Росс, вы должны повлиять на своего партнёра, — обращается к Винсенту мисс Форд.

— Если он посмел вас обидеть, то я самолично снесу ему голову с плеч, — выдаёт мужчина запальчиво.

Эллисон фыркает на такое откровенное ребячество, но улыбка поселяется в уголках её губ. Этот Винсент Росс невыносим. Ведёт себя, как мальчишка, коим и является, учитывая их разницу в возрасте и с ним рядом Форд в состоянии вести себя спокойно, как полагает женщине её статуса, но стоит ей перевести взгляд на Саттона.

— Он предлагает мне сущие крохи, — продолжает Эллисон.

— Да, как он посмел? — возмущается Росс и поворачивается к другу. — Чарли, это неприемлемо, так вести дела с нашей прелестной гостьей. Оскорбить невинную особу может каждый, но я не допущу этого.

Саттон закатил бы глаза на выходку друга, но только мысленно кивает, замечая, как расслабляется их сегодняшняя гостья. Кто угодно рядом с Винсентом будет чувствовать себя так, словно находится рядом если не с другом, то просто хорошим парнем. Иногда дурацкие выходки Росса принимают за отсутствие мозга, но Чарли в курсе, что его друг в мгновение станет тем, кого вы не захотите разозлить. Винни всегда страдал излишками лицедейства.

— Мисс Форд, — поднимается Саттон из-за стола и обходит его, усаживаясь по правую руку от женщины. — Я понимаю, как вам сейчас нелегко, — кладёт он ладонь на подлокотник кресла, и Эллисон, заметив это, подбирается. — Ваш муж поступил, как откровенный болван, раз решил, что может изменять такой прекрасной девушке.

Лесть, неприкрытая и сдобренная красноречивым взглядом, которым мужчина почти раздевает Форд. Женщина сглатывает.

— Я готов пойти вам на уступки и предложить сверху ещё двадцать процентов от суммы, но это, к сожалению, всё. Мне ещё расти и расти до достатка вашего бывшего мужа, — Чарли всё же касается руки Эллисон. — Но, увы, мне повезло не так, как Герману, — трогательная улыбка. — Меня дома не ждёт красавица, за чью преданность и любовь я готов сражаться каждый день, и ради которой сверну горы и заполучу все деньги в мире.

Росс задерживает дыхание и сжимает кулаки, прошивая женщину взглядом. У него даже сердце, кажется, перестаёт биться. Тишина затягивается, а елей от слов Саттона доходит, наконец, до сердца Форд и она кивает.

— Я согласна.

Винсент вскакивает и направляется к столу, где уже приготовлено несколько контрактов. Женщина принимает бумаги и намётанный взгляд тут же выцепляет сумму. Она точна та, что была названа в начале, плюс двадцать процентов сверху.

— Вы заранее знали? — вскидывает Эллисон голову и отшатывается, вжимаясь в кресло.

Саттон склоняется над Форд, упираясь ладонями в подлокотники и его шёпот проникает в её заалевшие уши.

— Я знаю, чего хотят женщины.

***

— Хватит ржать.

— Прости, — сгибается Росс. — Прости, брат, но я не могу, — Он смотрит на Саттона и снова начинает хохотать, запрокидывая голову назад. — После таких вот встреч, я так сильно сожалею, что тут не стоят камеры. Я бы пересматривал и пересматривал то, как ты обрабатывал старушку.

— Во-первых, она не старушка, —поправляет Чарли друга. — А во-вторых…

— Кому-то надо срочно потрахаться, а иначе он начинает заглядываться на старушек, — подхватывает Винсент. — Ты должен с ней переспать, — озвучил Винсент свои мысли после того, как Форд вышла за дверь после их встречи.

— Когда ты успел записать меня в список больных? — усмехнулся Саттон.

— Для общего дела, — пытается гнуть свою линию Росс.

— Только после того, как мы подпишем контракт с Тристаном, — оскалился Чарли. — А помнится, этот француз был от тебя без ума.

— Да иди ты, — отмахивается Росс.

— Лучше отправь контракт юристам, пусть всё ещё раз перепроверят и начинают готовить бумаги для переоформления. Нельзя, чтобы порт простаивал и надо постараться в самые сжатые сроки начать собственные перевозки.

— Выберем самый большой корабль, загрузим его по самое не хочу и пусть плывёт себе, разнося светлое и прекрасное.

— Про название не забудь, — напоминает Чарли с улыбкой. — Только никаких «Титаников».

— А что так? — вполне естественно удивляется Росс. — Ты будешь Джеком Доусоном, а на роль Роуз подыщем какую-нибудь красотку. Так и вижу, как вы заваливаетесь в машинное отделение и…

— Мистер Саттон?

— Заходи, Мон, — втягивает Винсент женщину в кабинет. — У нас тут как раз идёт важное обсуждение и нужна твоя помощь.

— Слушаю.

— Вопрос крайне важный, — становится серьёзным Росс. — И мы ждём, что ты отнесёшься к нему со всей ответственностью, — он останавливается перед помощницей Чарли. — Ты бы могла стать Роуз для нашего Джека?

Моника приоткрывает рот, но тут, же закрывает его.

— Титаник? Серьёзно?

— Не обращай внимания, — отмахивается Саттон. — Винсенту следует поменьше смотреть драмы и побольше работать.

Росс разгадывает друга и, поправив пиджак с галстуком, забирает со стола контракты.

— Вперёд к великим свершениям! — выкрикивает Винсент, выходя из кабинета. Слышно, как что-то падает, но Саттон не зацикливается на этом.

— Я принесла бумаги, которые ты просил, — опускает Моника папки на стол и улыбается начальнику. — Как вчера всё прошло?

— Больше ни за что не пойду отдыхать с этим невозможным человеком, — падает Чарли в кресло, скрещивая ладони, опуская на них подбородок. — А как дела у твоего мужа?

— Уехал сегодня с детьми к родителям, — отвечает женщина, приближаясь к мужчине, замирая перед ним.

Саттон улыбается, довольный ответом и тянет помощницу на себя, заставляя её опуститься к нему на колени. Несколько секунд они смотрят друг другу в глаза, и Моника сама тянется вперёд.

Чарли позволяет завлечь себя в поцелуй, а после следит за тем, как с соблазнительной улыбкой, Мон устраивается перед ним на коленях и тянется к ремню на брюках. Саттон не отводит глаз.

— Посмотри на меня, — раздаётся приказ, и женщина поднимает взгляд.

Чарли, успокоившись, моргает и откидывается в кресле. Показалось. У неё не зелёные глаза. Не зелёные и не испуганные. Не её.

Глава 5

Жизнь не прекрасная принцесса, что одаривает своими сладкими поцелуями, а судьба не волшебная фея, которая исполняет все желания. Это две стервы, которым нравятся страдания людей. Они ничего не ценят больше, чем силу, и принимают только вызовы. Не стоит уповать на их сердечность и мимолётность хорошего настроения. Надо кусать, вцепляться зубами в их глотки и не отпускать. Надо стать тем, кто может их покорить и покарать.

Саттон всегда держался лишь за себя. Он рано осознал, что в мире не существует доброго волшебника, который придёт и наколдует счастье. Необходимо самому становиться волшебником своей жизни и просить в первую очередь деньги, а из них уже лепить себе счастье. Но не всё было так уж плохо.

В четырнадцать лет Чарли, уже тогда рослый для своих лет парень, встретил таки своего мага с весёлыми и проницательными глазами, который помог ему войти в мир, где и стоило начинать свой путь. Это была странная встреча, Саттон до сих пор до конца не верит, что она произошла, пусть и пожинает её плоды по сей день.

Двадцать четыре года назад

Бар стоит полупустым, но работы меньше не стало. Чарли собирает посуду со столов. В это место, конечно, шли не за едой, но и она была довольно приличной, так что помощнику посудомойщика некогда сидеть без дела.

Периодически парнишка посматривает на один из трёх больших телевизоров, расположенных на двух стенах по бокам, впереди и подвешенный над стойкой, где идёт не самый важный футбольный матч. Будь он важным, тут бы яблоку негде было упасть. Хотя и на него нашлись ценители.

— Гости выиграют, — слышит Саттон чей-то спокойный голос.

— Неа, наши возьмут, — тянет хозяин заведения.

Чарли не вникает в беседу, продолжая выполнять работу. Но приблизившись к стойке, улавливает цифры.

— Тысяча, — опускает посетитель купюры на стол.

Парнишка бросает на незнакомца спешный взгляд. Мужчина похож на одного из завсегдатаев этого места, но внешний вид совсем не вяжется с тем, как легко он ставит на кон такие баснословные для мальчишки деньги.

Хозяин бара усмехается, и глаза его загораются от мысли, что так легко заработает тысячу долларов. Он продолжает о чём-то говорить с посетителем, а Чарли следит за игрой, вспоминая всё, что читал об этих двух командах. Он не любитель футбола, но когда работаешь в спорт-баре, волей — неволей начинаешь разбираться.

— Гости выиграют, — тянет Саттон, ни к кому конкретно не обращаясь, не отрывая глаз от телевизора, где хозяева поля уже пропустили первый гол.

— Откуда такая уверенность?

Парнишка поворачивается в сторону и смотрит на посетителя. Мужчина выглядит всё таким же расслабленным, лишь взгляд меняется, становится пытливым и заинтересованным.

— Думаешь, раз забили первыми им и дальше будет везти?

— Не в этом дело, — поясняет Чарли. — Просто у них очень удачная серия. Они сменили нападающего и разработали новую линию защиты. Тем более, у них есть все шансы выйти в финал, а, учитывая, что их тренер собрался уходить, и во всех интервью игроки постоянно повторяли, что он им как отец родной, то не стоит сомневаться, ради его последнего триумфа они постараются.

Саттон понимает, что объясняет не совсем точно, он всё же не фанат, но из того, что слышал и видел, сложилась именно такая картина. Аналитика для него всё ещё незнакомое слово, но это не значит, что он не в состоянии сложить два и два. Главное уметь видеть и запоминать.

Чарли возвращается к работе и забывает о небольшом диалоге, только выйдя из бара, он вспоминает о нём, точнее его заставляют вспомнить.

— Неплохие выводы, малец, — раздаётся со стороны парковки.

Саттон напрягается при виде того самого посетителя. Зачем он ждал его?

— А мы все думали, почему Питер расстроился, — всё встаёт на свои места и недовольное лицо хозяина бара и то, что мужчина держит в руках купюры. — Поздравляю с выигрышем.

Чарли разворачивается, направляясь к выходу с парковки, но останавливается, почувствовав приближение. Парень по привычке отскакивает в сторону, уходя от опасности.

— Полегче, малец, — смеётся незнакомец. — Вот, держи, — протягивает он несколько купюр.

Саттон подсчитывает деньги. Пятьсот долларов. Большая сумма. Он мог бы спокойно жить на неё месяца четыре, а то и пять, если прибавить зарплату и позволять себе небольшие слабости. Чарли сглатывает, представляя, сколько можно купить на них шоколадных кексов в пекарне за углом. Но бесплатный сыр бывает в мышеловках и мыши обычно не выживают.

— Не знаю, что вы подумали, — жёстко произносит Саттон. — Но я не продаюсь. Нужен мальчик, езжайте на север города, они там прям на улицах стоят.

Мужчина молчит, рассматривая мальчишку, и Чарли ёжится от его взгляда. Так смотрят только те, кто привык, когда им подчиняются и от которых ничего не скрывают. Так смотрят те, кто на оскорбление может ответить пулей в лоб.

— Следи за словами, щенок.

Саттону вновь приходится отскочить в сторону. Его ноги действуют сами и разворачивают тело хозяина, ощущая опасность от двух появившихся мужчин.

— Спокойно, парни, — не кричит, но приказывает бывший посетитель, и Чарли вновь тормозит, подозревая, что надо дослушать до конца. — А ты, на будущее, выбирай слова. Знаю, сейчас у нас свобода и все дела, но люди старой закалки не слишком любят, когда их причисляют к гомо-братии. Уяснил?

Парнишка кивает.

— А деньги возьми, они тебе явно не помешают, — вталкивает мужчина купюры в кулак Саттона.

Чарли стискивает банкноты пальцами, не веря в происходящее.

— Зачем?

— Затем, что в таких обносках, что на тебе, в приличное общество не пускают, — поясняет незнакомец. — Купи себе рубашку и про брюки с галстуком не забудь. Жду тебя завтра, — приближается он к машине. — В офисе в девять и не опаздывай. Ненавижу, когда опаздывают.

Саттона окатывают оценивающим и одновременно неприязненным взглядом двое других мужчин, а после он получает визитку с адресом. Всё случается так быстро, что парню не остаётся ничего другого, как хлопать ресницами и смотреть, как скрывается автомобиль на дороге.

Чарли мог проигнорировать слова незнакомца и не ходить по указанному адресу, но он не первый, кто пал жертвой любопытства. И с того вечера всё началось. Он обрёл своего патрона, который был и царём, и волшебником, и палачом в одном флаконе. А так же мужчина был умён и проницателен. Он увидел в обычном мальчишке хороший потенциал и позволил ему развиться.

Саттон помнит каждую ступеньку по лестнице благополучия. Помнит каждого, кто пытался его задеть словом или рукой. Ему приходилось доказывать силу не только своего ума, но и тела. Но парень привык к такому. В его прошлых кругах ничто не ценилось, кроме силы и денег, которых вечно не было. Поэтому носы Чарли ломал легко. Так же, как и решал задачи по экономике.

Никто не позволил четырнадцатилетнему парню сразу же взяться за что-то серьёзное. Его мурыжили четыре с лишним года, прежде чем из простого посыльного сделать сначала помощником водителя, а затем доверить и собственный автомобиль. Но Чарли не был создан для одного лишь управления машиной, и его патрон знал об этом.

Ханс Клемменсен — немолодой рыжий потомок викингов, научившийся брать то, что хочется, законными и не совсем путями, дал Саттону шанс. И не прогадал.

Чарли пришлось бросить две свои работы и засесть за учёбу. Ведь без нормального диплома нечего было и думать о поступлении в университет, а он ему был нужен. Аналитика и экономика стояли в приоритете. Он надеялся стать полезным для того, кто в него поверил. Так и получилось.

Клемменсен оплатил учёбу Саттона и уже на первом курсе стал вводить его в курс своих дел. Кое о чём Чарли было известно давно. Кое-что стало открытием. Но он не позволял себе удивляться и принимал всё, как есть. Незаконная деятельность? А как ещё выживать в этом мире?

К двадцати восьми годам Саттон окончательно стал помощником Клемменсена. Тем, кому мужчина доверял и от кого не хранил секретов. Жизнь играли яркими красками, хоть у Чарли не было времени отвлекаться на это. Он был сосредоточен на работе и игнорировал всё, что могло отвлечь.

— Тебе надо больше расслабляться, малец, — как-то заметил Ханс. — А то совсем заработался и не видишь ничего, кроме своих цифр и бумаг.

— Я здесь, чтобы вы отдыхали, — ответил Чарли серьёзно. — А моё время придёт. Когда-нибудь.

Но оно так и не пришло.

Смерть Клемменсена настигла Саттона неожиданно, среди ночи. Ему просто позвонили и сообщили, что мужчина мёртв, и предложили делать с этим всё, что захочет. Чарли захотел найти того, кто послужил причиной смерти патрона. По мнению Саттона, такой человек, как Клемменсен, не мог умереть. Он был слишком сильным, слишком умным, слишком любил жизнь.

Через год безуспешных поисков убийцы или заказчика, Чарли пришлось признать, что смерть была естественной. Его не убедил даже отчёт патологоанатома, только письмо, оставленное самим патроном. Письмо и завещание, по которому Саттону отходил дом далеко от города и небольшая сумма денег. Читая послание и удерживая в руках десять тысяч долларов, Чарли смеялся.

«С такими мозгами, как у тебя, малец, из этой десятки получатся миллионы. Не подведи меня», гласила последняя строчка. Саттон почти видел лицо мужчины. И то, как он улыбался, и то, как вера в незнакомого четырнадцатилетнего мальчишку горит в его сердце. Чарли снова не мог подвести своего патрона.

Пришлось постараться. Никто больше не стоял за спиной Чарли. И рассчитывать приходилось на себя. Разве что Винсент Росс заслужил доверие, но он больше полагался на самого Саттона, выступая в качестве поддержки и силы, выполняя роль негласного телохранителя, прикрывая спину Чарли.

Десять тысяч ушли на покупки первых машин для таксопарка. Именно с них начался бизнес, который спустя десять лет раскинулся далеко за пределы родного города. Компания Саттона занимается всеми возможными перевозками, начиная от простых такси, заканчивая теперь уже водными танкерами. Осталось освоить небо и начать выпускать свои самолёты и тогда никто не посмеет сказать, что Чарли недостойный приемник Ханса Клемменсена. Никто не посмеет сказать, что патрон им не гордится.

Чарли откидывается в кресле. Жизнь и правда та ещё стерва, а судьба сука. Но он сумел их нагнуть.

— Чарли, — появляется Моника в кабинете мужчины, заставляя его отвлечься от собственных мыслей.

— Что случилось? — он спокоен, как погода за окном.

— ФБР.

Глава 6

Правительство никогда не будет довольно богатыми людьми, которые не желают делиться. Сколько бы Чарли не тратил денег на благотворительность и не отчислял налоги, им всегда будет мало. Он привык к проверкам, как и его сотрудники, которые знают, что босс разрулит любую ситуацию. Но ФБР в их офис пребывает впервые.

Дверцы лифта открываются, и Чарли вступает на этаж. Если тут и шли какие-то разговоры, то они сразу смолкают при виде высокой фигуры. Саттон оглядывает ряды столов. Агенты сразу же направились туда, где крутятся деньги, игнорируя нижние этажи с простыми рабочими.

Чарли замечает, как одна из девушек мелко дрожит. Видимо, мужчины в форме с такими пугающими буквами на спине пугают её, и Саттон мягко улыбается, заставляя подчинённую встрепенуться и, зардевшись, отвернуться. Ну хоть дрожать перестала.

— Господа, — приближается Чарли к агенту без формы, но успевает посмотреть на всех фбровцев. — Чем мы можем быть вам полезны?

Безупречно учтив и уверен в себе. Те, кто ещё сомневались в нём, с облегчением выдыхают. Босс разберётся с этим недоразумением.

— У нас есть ордер на изъятие документов, и…

— Моника, — перебивает Саттон агента, продолжая пребывать в приятном расположении духа. — Сообщи всем, чтобы посодействовали нашим гостям и делились всем, что потребуется. Что-то ещё? — Обращается к мужчине.

Агент смотрит на Чарли. Недобро так смотрит. Его взгляд цепкий и пронизывающий, пытается понять, что задумал хозяин фирмы. Пускает пыль в глаза? Хочет увести их по ложному следу? Но он даже не поинтересовался, по какой причине они тут.

— Нам необходимо будет поговорить с вами и вашими сотрудниками, — всё же отвечает мужчина.

— Я буду у себя в офисе, — кивает Саттон на лифт. — Последний этаж. Моя помощница вам всё покажет, а пока, — он забирает из рук агента ордер так быстро, что тот ничего не успевает предпринять. — Поднимись к юристам, — просит Чарли такую же спокойную, как и он, Монику. — Они знают, что с этим делать.

Женщина кивает, забирая бумаги, их с мужчиной пальцы соприкасаются. От этого мимолётного касания Моника словно получает заряд бодрости и умудряется расплыться в такой же улыбке, как и Саттон. Они очень долго работают вместе, чтобы она могла не сомневаться в его умении выходить сухим из воды.

— Не буду вас отвлекать, — прощается Чарли и оглядывает своих подчинённых. — Всем хорошего дня.

Кто-то отвечает мужчине, но он этого уже не слышит, направляясь к лифту. Оказавшись в кабине, Саттон встречается со взглядом агента. Кивок и улыбка, всё, что позволяет себе Чарли перед тем, как створки сойдутся, скрывая его от посторонних. Без постороннего внимания, мужчина сразу же становится серьёзным и лезет в карман за телефоном.

— Разве не ты сказал вчера, что мне нужен отпуск, — звучит раздосадованный голос Винсента, а за ним чей-то игривый смех. — Понимаю, ты у нас человек занятой, и работа тебя полностью удовлетворяет, но…

— Ты нужен здесь, — перебивает Саттон друга.

— Что случилось? — тон Росса незамедлительно меняется.

Чарли почти видит, как Винсент поднимается на ноги и отгораживается от всего и всех. Ничего его больше не волнует, кроме работы.

— ФБР.

***

Мечты и правда имеют свойство сбываться, но люди забывают учитывать нюансы, которые превращают мечту в настоящий ужас.

Нэнси семнадцать лет жила в собственном доме. Он был небольшим, в полтора этажа, но Паркер его любила. Мама с папой очень старались сделать дом уютным для своих детей, чтобы они всегда возвращались в него с улыбками. Девушку даже не смущало то, что пришлось перебраться жить в подвал, ведь брат захотел собственную комнату. И из такого неприятного для многих места, её родители умудрились сотворить нечто чудесное. Она любила свой дом и мечтала обзавестись новым после продажи старого. И вот она пребывает в частном доме и ей совсем здесь не нравится. Ни капли не нравится.

Нэнси находится в чужом доме вот уже несколько недель. В первые несколько дней она всячески пыталась покинуть его, но дальше забора пробраться не сумела.

Вначале казалось, что кроме неё поблизости нет никого, но стоило уйти от дома на пару сотню ярдов (может лучше использовать метрическую систему? Все-таки читателю будет понятней), как тут же, словно из воздуха, материализовался мужчина.

— Я хочу уйти, — обратилась девушка к незнакомцу, хранившему молчание. — Я не должна здесь находиться.

Мужчина продолжал молчать и Паркер, насупившись, направилась к воротам, чтобы тут же ощутить крепкую хватку на руке.

— Пустите меня, — принялась брыкаться Нэнси. — Вы не имеете права! Я буду кричать!

И она принялась кричать, только вот толку от этого не было никакого. Мужчина просто схватил её посильнее и повёл обратно. Девушка захлопнула рот, также, как и захлопнулась перед её носом дверь.

Какой бы мягкой и покладистой не являлась Нэнси с родными, она не собиралась продолжать выполнять абсурдные требования. Да, она прочла контракт. И была поражена написанному в нём, лишний раз сожалея, что жизнь не научила её изучать всё, что подсовывают на подпись. Но чтобы там не было написано, Паркер и не думала подчиняться. Это какое-то варварство. Никто не может купить другого человека. Рабство давно искоренено. И она не вещь, чтобы её покупать.

Очередной побег был предпринят уже через полчаса. Нэнси выбралась через чёрный ход и, оглядевшись, кинулась к забору. Её не волновало, что вокруг один лес. Она помнила, как машина двигалась по трассе, а съехав с дороги, они ехали не так уж долго. Значит, она сумеет выбраться. Главное не сдаваться и преодолеть главную преграду. Но снова ничего.

— Нет! — кричала девушка, будто её резали по живому. — Нет! Нет! Нет!

Тот же самый незнакомый мужчина, не внимая воплям, отбуксировав Паркер домой, скинул её на пол, выходя на улицу. Прозвучал звук закрывающегося замка. Её заперли.

Были ещё окна. Множество окон и на первом, и на втором этаже, но нэнси понимала, что это не поможет. Её всё равно вернут в дом, и если продолжит упираться, то заставят успокоиться. Девушке не хотелось думать о том, какими именно методами её будут успокаивать. Воображение рисовало устрашающие картины. Тогда она принялась осматриваться.

Дом оказался больше того, что она помнит, раза в три. Два этажа: второй жилой, а первый общий. Имелся ещё подвал и чердак. Везде стояла мебель, техника, а также пыль, много пыли. Нэнси сморщилась, схватившись за телефонную трубку в попытке позвонить в полицию или брату, пыль осела на её ладони и щеке. Как поборнице чистоты, привыкшей проводить генеральную уборку в доме раз в неделю, она видела вместо хозяев дома настоящих свиней. Надо же было довести до такого.

А телефон не работал, как и интернет, который паркер незамедлительно включила, стоило только обнаружить. Будто кто-то специально устроил тут изоляцию. Как в тюрьме. Кто именно это был, девушка выяснила через три дня.

Глава 7

Ручной труд — успокаивает. Так, по крайней мере, говорят, и у Нэнси нет причин не соглашаться. Она любит что-то делать своими руками, может часами просидеть на одном месте, вышивая или готовя что-то, и при этом размышлять о многих вещах. Иногда в такие моменты приходят хорошие идеи. Правда последняя идея, связанная с братом и продажей дома, на проверку была не такой уж и хорошей.

Мужчина застаёт Паркер как раз за уборкой. Девушка балансирует на стуле, вытирая пыль с полок, и чуть не ухает вниз, услышав насмешливый, знакомый голос, который не сулит ничего приятного.

— Вижу, уже устроилась, — усмехается Винсент, рассматривая девчонку. — Чувствуешь себя как дома?

— Я хочу уйти, — опускаясь на пол и сжимая кулаки, произносит Паркер, глядя на мужчину исподлобья.

Ей страшно. Ей так страшно, что сердце колотится с каждой секундой всё сильнее, а ладони начинают потеть. Девушка проговаривает про себя, что всё это незаконно, что никто не смеет удерживать её, как пленницу, но это мало помогает. Судя по лицу мужчины, он не боится полиции.

— А я хочу трахнуть Джессику Альбу, — падает Росс на диван и закидывает ноги на кофейный столик. — Но, увы и ах, нахожусь сейчас с тобой, и ты не Джессика Альба.

Его новый взгляд обжигает, и Паркер ощущает стыд и нечто, напоминающее злость. Но среди ужаса в её душе это сложно разглядеть. Винсента же забавляет данная ситуация. У него сегодня отличное настроение. Хотя два дня назад было ещё лучше, после того, как подписали контракт. Может, прибудь он в этот дом тогда, то на волне эйфории и правда отпустил девчонку, но про неё все забыли. Росс и сейчас бы не приехал, если бы не звонок одного из парней, что остались тут в качестве охраны.

— Брат не звонил? — интересуется мужчина, заранее догадываясь, какой последует ответ и удивлённо приподнимает брови, услышав слова девчонки.

— Я не звонила ему, — не говорит она про то, что телефоны отключены. — И не буду ему звонить, — добавляет твёрже, но голос под конец срывается, и девушка спешит замолчать.

Ей больше всего хочется оказаться подальше отсюда. Хочется увидеть брата, которого так подло обманули эти люди и заставили бросить её. Но если они встретятся, то Карл пострадает.

Нэнси младше брата на десять лет, но никогда не чувствовала этого. Она не стала маленькой принцессой, которую все балуют и стараются уделить побольше времени. Нет, родители, несомненно, любили свою дочь, но это была спокойная любовь. Рациональная любовь, в которой проявление эмоций не выходило ни за какие рамки. Брат же совсем не проявлял к девочке никаких эмоций и не обращал на неё внимания, если, конечно, родители не приказывали. Маленькая Паркер всеми силами старалась, чтобы её заметили. И брат заметил. Только когда малышка притащила ему свою копилку и предложила пойти вместе и купить ему что-нибудь.

После смерти родителей Нэнси стала замечать, как Карл отдаляется от неё. На них так много всего навалилось… и никого не было рядом для поддержки. Брат запирался в своей комнате и не выходил оттуда днями. Он страшно переживал, лишний раз показывая сестре, что она не должна думать о себе. Паркер пришлось задвинуть свои переживания, позабыть про своё горе, чтобы помочь брату. Она не могла остаться одна. Она боялась остаться одна. Одиночество страшнее смерти.

И отказывая не категорично, но по возможности твёрдо, переступая через собственный страх и ужасные мысли, она в очередной раз защищает своего брата. Заботится о том, кто не проявлял заботу о ней. Принимает на себя удар, уводя опасность прочь от единственного родного человека. Забывая про то, что он сделал. Веря в него. Надеясь.

Росс медленно поднимается со своего места и, обойдя стол, не глядя себе под ноги, приближается к девчонке. Нэнси отступает назад, не отводя глаз, боясь того, что произойдёт дальше. Готовясь к последствиям своих слов и поступка Карла. Как заклинание она повторяет имя брата, уповая на неведомые ей силы, прося их дать стерпеть всё, что случится.

— Он продал тебя, — напоминает Винсент, загоняя Паркер в угол, вынуждая прижаться к стене.

Зелёные глаза распахиваются, притягивая к себе внимание. И мужчина не отказывает в себе возможности смотреть в них. Он поддевает пальцем подбородок Нэнси, не позволяя опустить голову, ожидая её слов в защиту того, кто превратил её из человека в нечто бездушное. Как фарфоровая кукла — красивая, молчаливая и дорогая. Если вспомнить про три миллиона отданные за девушку, то баснословна дорогая.

— Он украл у нас деньги, а взамен отдал тебя, — непонятно зачем поясняет Винсент. — Он сейчас отдыхает где-нибудь. Тратит деньги. Развлекается, пока ты находишься тут, — его голос понижается до шёпота. — Я могу сделать с тобой всё, что захочу, — усмехается Росс, не отрывая взгляда от зелёных, засасывающих омутов. — И никто мне не помешает. Никто.

Паркер дёргается в попытке уйти от прикосновения мужской ладони, которая забирается под короткую футболку. Прохладные пальцы вызывают дрожь и омерзительное ощущение. Инстинкты кричат о том, чтобы дать отпор, ведь руки свободны, он их не удерживает. И Нэнси сжимает кулаки, но вместо того, чтобы ударить, смотрит на мужчину.

— Прошу.

Её голос дрожит, а в глазах появляются слёзы. Ладонь Росса на лице девушки двигается выше, большой палец сминает губы, задевает кончик носа и собирает со щёки солёную каплю. Слёзы блестят в свете люстры, делая глаза Нэнси поразительно волшебными. Такие бывают в мультиках или когда он, Винсент, перепьёт. В момент опьянения у него все девки волшебные и прекрасные феи.

— Будешь отрабатывать долг брата, — убирает мужчина руки от девушки и отталкивается от стены за её спиной. — Я не решил пока, как, да и твоему настоящему хозяину некогда ломать над этим голову, так что для начала займись уборкой дома. Приведи его в нормальный вид, — он проводит пальцем по лестничным перилам. — Ну и грязища тут. Чего Чарли не нанял управляющего?

Последний вопрос, Винсент задаёт сам себе и, развернувшись, направляется к двери.

— Постойте, — отмирает Нэнси и делает шаг, а мужчина замирает. — Когда вы отпустите меня?

Винсент молчит, придумывая ответ, но в голову, как назло из-за хорошего настроения лезет всякая неподходящая чушь. Он ухмыляется, бросив взгляд через плечо, без ошибок натыкаясь на глаза девушки.

— С тебя пять миллионов минетов, — забавляется мужчина, видя, как сначала бледнеет, а после краснеет Паркер, словно слышит о таком слова впервые. — Справишься?

Глава 8

Один крошечный камень или неудачно брошенное слово может привести к сходу лавины, которая сметёт всё на своём пути.

Чарли не обратил достаточного внимания на проверку ФБР. Его сотрудники действовали, как полагает его собственному написанному протоколу, и не стали препятствовать изъятию документов. Совсем даже наоборот. Фирма работает вот уже больше десяти лет, и за это время накопилось столько бумаг, контрактов с водителями, договоров с нанимателями и просто счетов, что надо было видеть лица агентов, которые за всем этим приехали. Им понадобилось два полных дня, чтобы всё вывезти, и проверять документы они будут не меньше года. А за это время Саттон сумеет скрыть то, что нельзя видеть другим. Точнее, он так думал.

Нельзя разбогатеть только на официальных доходах. Все предприниматели рано или поздно начинают вести чёрную бухгалтерию и отчётность в обход налоговых служб. Те, кто хочет ещё больше денег, принимаются промышлять такими вещами, о которых в приличном обществе не говорят. Криминальными вещами.

Саттон никогда не гнался за большими деньгами после того, как начал собственный бизнес. Им двигал лишь азарт. Он желал понять, чего сможет добиться и как далеко зайти. Сначала распространение, а затем и изготовление наркотиков — это то, что показалось самым безобидным для мужчины. Его не заботило то, что кто-то пострадает. В рациональном мозгу Чарли бродила всегда одна мысль на этот счёт: если человек стал наркоманом, то это его проблема, никто ему насильно ничего не вкалывал. Именно поэтому ему и необходим был порт, чтобы раскинуть свою сеть и очутиться на новых рынках в других странах.

После Винсент предложил заняться нефтяным бизнесом, но Саттон трезво оценивал свои силы и возможности других людей. Пусть он и сумел подмять под себя часть города, лезть на рожон не стоило. Ему, как ни странно, хотелось жить и хотелось, чтобы близкие ему люди оставались с ним.

— Говорят, таким как мы не стоит обзаводиться семьёй, — как-то сказал Чарли патрон во время их обычной беседы в его кабинете. — Но я тебе так скажу, малец, — смотрел Ханс на Саттона пронзительно. — Одному не выжить. И дело не в семье в привычном понимании этого слова. Ты можешь оставаться холостяком до конца своих дней, можешь выкинуть мысли о детях, но не должен отказываться от близких. Они делают нас сильнее.

Поэтому Чарли и умерил свои амбиции. Из самых близких у него один лишь друг. Но тех, о ком надо заботиться, тех, кто доверился ему, гораздо больше. И их мужчина не желал подставлять. Посему Россу пришлось забыть про своё предложение и не вспоминать о нём. Винсент знает, если Чарли сказал «нет», значит, «нет». Винсент верит Чарли. И первым приносит известия о новой проблеме.

— Фура пропала, — почти влетает Росс в кабинет, не озаботясь поприветствовать Монику или друга.

Саттон отрывается от отчётов на столе.

— Сколько?

— Две тонны.

— Когда?

— Прошлой ночью, она не прибыла по назначению.

— Водитель?

— Не выходит на связь.

— Заказчик?

— Отнекивается, утверждает, что не имеет к этому отношения.

— Ущерб?

— Двести восемьдесят.

Они могли продолжить обмениваться такими односложными вопросами и ответами, но дверь в кабинет снова открылась. Росс, стоящий перед входом, успел отскочить и прожёг секретаршу взглядом. Ему совершенно наплевать, что сам оказался там, где не должен был. Сейчас такой момент, что убьёт любого и не заметит этого.

— Что?

От вопроса босса Моника передёргивается, настолько спокойно-устрашающим прозвучал его голос.

— Мистер Гектор с юристами, — докладывает женщина. — Я провела их в зал для совещаний.

Двое мужчин переглядываются, и только сейчас по лицу Саттона скользит тень раздражения. В глазах Винсента читается вопрос: что за нафиг тут происходит?

— Я не знаю, брат.

***

Спокойствие и неконфликтность — это визитная карточка каждого уважающего себя бизнесмена. Чарли терпеть не может тех, кто выходит из себя по любой мало-мальски незначительной причине и не пытается сдерживаться даже в присутствие своих партнёров. В прошлом он сам был довольно вспыльчивым, особенно в подростковом возрасте, хотя без этого он бы просто не выжил. Но познакомившись со своим патроном, принялся перенимать у мужчины манеру поведения. И кто бы знал, как у него сейчас чешутся кулаки.

— Эта сука не имела права ничего продавать… Ты, жалкий ублюдок, решил действовать за моей спиной… Мелкая ты отрыжка жизни, хоть понимаешь на кого попёр… Я здесь камня на камне не оставлю… Ты у меня в ногах ползать будешь… Убью, тварь…

И так по кругу: с разбрызгиванием слюны, выпучиванием глаз, и повторением одних и тех же неинтересных и избитых оскорблений.

Саттон никак не реагировал, позволяя мужчине высказаться и спустить пар, а вот Винсент, молчавший в начале, где-то в середине принялся закипать. Чарли чувствовал, как друг напрягается, и, услышав шорох одежды, приподнял ладонь с подлокотника и как бы невзначай отогнул два пальца. Вновь послышался шорох одежды. Это Росс поправлял пиджак и прятал пистолет. Гектор, наверное, и не догадался, как близок был к смерти.

— Винсент, будь добр, попроси Монику принести мне и нашим гостям кофе, — Саттон обратился к другу. — Мистеру Гектору с коньяком.

Герман промолчал и упал на стул, фыркнув в последний раз. Он выдохся, во рту пересохло, а перед глазами появилась тёмная пелена. Его организм, давно не молодой, явно не рассчитывал на подобное и теперь подкидывал хозяину сюрпризы, о которых он успел позабыть из-за вспыхнувшей ярости.

Ожидание не было долгим. Росс открыл дверь, пропуская Монику в помещение. Женщина уверенно шла к столу, неся полный поднос, легко балансируя на высоких каблуках. В другой ситуации Чарли, может, и позволил бы себе немного полюбоваться помощницей, но он всегда чётко отделял работу от личной жизни. Хотя на самом деле никакой жизни вне работы у него нет и не будет.

Трое юристов с одной стороны и трое с другой, Саттон и Гектор сидят напротив друг друга. Все забрали чашки и сделали несколько глотков. Тишина давит. Присутствующие готовятся к чему-то серьёзному.

— Вы ничего не получите.

Вот так просто. Чарли пригласил своих юристов просто для проформы. Он и так знает, что по документам Герман Гектор не имеет никаких прав на порт и прилегающие к нему территории вместе со строениями, расположенными на них. Он сам подставил себя, когда вздумал уйти от налогов и переписал всё на жену. Никто не заставлял его в последствии изменять супруге и наживать себе страшного врага. Не злите женщин. Они ничего не забывают и не прощают.

— От вас нам ничего и не нужно, мистер Гектор, — выдаёт Саттон доброжелательно. — А все дела, касающиеся порта, мы решили с мисс Форд.

Герман вновь вспыхивает и скрежещет зубами. Один из его юристов покашливает, прочищая горло, и Гектор поворачивает к нему голову.

— Мистер Гектор готов предложить вам выгодную сделку, мистер Саттон, — начинает юрист. — Он не только выкупит у вас порт по цене в полтора раза выше, что вы выплатили его бывшей супруге, но также оставит за вами несколько танкеров и один круизный лайнер, который ежемесячно приносит доход до двенадцати миллионов.

Предложение действительно заманчивое — вернуть свои деньги, увеличив их в полтора раза. Да ещё и получить в придачу три игрушки, которые помогут в работе и не только в законных перевозках. Надо брать и соглашаться.

— Спасибо, но мы не заинтересованы в…

Юрист со стороны Саттона не договаривает, отшатываясь назад, и его стул летит на пол вместе с мужчиной, стоит Гектору дёрнутся в его сторону. У всех тут нервы ни к чёрту.

— Это предложение нас не интересует, — поднимается Чарли из-за стола, ощущая возросшее раздражением. Сдерживаться всё труднее, а показывать свои слабости он не желает.

Саттон направился к выходу, не распрощавшись с посетителями, за ним шёл Винсент, а после и юристы. Чарли почти коснулся ручки двери, когда его толкнули вперёд, а после дёрнули в сторону.

— Ты не представляешь с кем связался, пацан, — шипит Герман, удерживая мужчину за руку.

Винсент незамедлительно бьёт по руке Гектора, и рука его рвётся к кобуре под пиджаком.

— Нет! — рявкает Саттон, и вся его выдержка летит к чертям.

Юристы жмутся к стене, а Росс ошарашено глядит на друга, который в один шаг оказывается перед Германом. Бывший владелец порта уступает Чарли во всём, особенно в росте, и Саттон нависает над ним.

— Нет, — искажается лицо Чарли в пугающей улыбке. — Это вы не представляете, с кем связались.

Глава 9

Работы у Чарли всегда хватало. Он не помнит ни одного дня, когда бы ничего не делал. Бездействие для него сравни наказанию. Даже во время похорон Саттон не позволил себе расслабиться и как следует оплакать своего патрона. Он искал предателей. Но сейчас ему банально не остаётся времени на сон или приём пищи. Столько всего и сразу на него ещё не наваливалось.

— Сука, — рычит Винсент, закончив читать отчёт пожарных.

Два дня назад в порту сгорело несколько лодок и пострадал один танкер. Благо товар, находящийся на нём, остался цел. Пришлось спешно менять план поставки, сгружать всё обратно и проверять охранную систему вместе с рабочими, которые пропустили поджигателя. То, что танкер загорелся сам из-за неисправности в машинном отделении, двое друзей не верят, пусть и пожарные отчёты говорят об обратном.

— Кто-то хочет нас поиметь, — заявляет Росс, глядя на друга.

— Кто-то уже нас поимел, — проводит Чарли ладонью по лицу, стараясь избавиться от усталости.

Потери в деньгах не критичны, они всё отобьют за три месяца, максимум шесть. Но это всё равно не меняет того факта, что некто взялся за них всерьёз.

— Германа проверял?

— За ним следят, — отчитывается Винсент. — В доме и офисе установлена прослушка. Всё, что этот кусок говна делает, так это радуется нашим неудачам. Больше пока сказать нечего.

Саттон кивает и прикрывает глаза, запрокидывая голову назад. Убить Германа не составит труда. В конечном итоге, Чарли имеет в подчинении не одних офисных работников. Бойцы у него тоже есть и немало. Многие из них профессионалы в разных сферах, часть состоит из бывших солдат. Отыскать среди них снайпера дело одного звонка, а уж подгадать приемлемый момент и прострелить старику голову и того проще. Но делать этого сейчас никак нельзя.

Последняя встреча с другими главами города прошла не слишком гладко. Они недовольны тем, что Саттон привлёк к себе столько внимания. Пусть и не напрямую, но все они связана между собой, и если один из них окажется в руках полиции, то ничто не помешает им потянуть дальше за ниточку и размотать криминальный клубок. Конечно, в каждой структуре сидят свои засланные казачки, и предупредят, если уж совсем прижмёт. Но рисковать никому не хочется.

— Что по квартире?

— Ничего, — мрачнеет Винсент и внутренне сжимается.

Вчера некто влез в пентхаус Саттона, благо сам хозяин находился в это время совсем в другом месте. Росс, как получил звонок от охраны, что прибыла в квартиру, тут же ринулся туда. Успокоился он после того, как через десять минут Чарли таки ответил на его звонок. Винсент не стал говорить другу о своих переживаниях и о безумных мыслях, посетивших его.

— Сегодня День рождения, — напоминает Чарли сухо. — Я скоро приеду.

У Росса за последние недели всё в голове перемешалось, и он забыл о Дне рождения патрона. Значит, Саттон, находился в одном из баров, которые они раньше посещали с Хансом. Но успокоиться ему не позволили. Оказалось, что вор или воры приходили не просто за каким-то барахлом для продажи, они оставили послание. Недвусмысленное такое послание.

— Чёрт, это был мой любимый ковёр, — выдыхает Винсент горько, глядя на то, что ранее было дорогим шерстяным изделием белого цвета, а теперь изуродован красной краской. — Где же я теперь буду валяться в обнимку с подушкой и смотреть мультики?

«Твоё время ушло». Вот, что было написано. Чарли хмурился и молчал, глядя на варварское отношение с дорогой вещью. Правда деньги, потраченные за ковёр, беспокоили его мало. Что было бы, не отправься он в бар? Какая красная жидкость заливала ковёр тогда?

— Тебе стоит уехать.

Винсент недолго обдумывал это предложение, оно пришло почти сразу после вчерашнего якобы ограбления. Он не может позволить другу оставаться под прицелом тех, кто желает ему навредить.

— Машина готова, — продолжает Росс. — Отправишься на ней в соседний штат, там, в небольшом частном аэропорту, сядешь на самолёт. Документы не потребуются, так что вычислить тебя будет проблематично. Пять часов и ты будешь на острове, а оттуда сложно…

— Ты правда думаешь, что я поеду? — перебивает друга Чарли. — Брошу тебя разбираться во всём одному? Буду греть задницу под солнцем, пить кокосовое молоко и трахать местных баб?! — рывком поднимается он из кресла и опирается на стол, подавшись вперёд. — Ты думаешь, я трус?

— Ты идиот! — отвечает Винсент так же запальчиво. — Позволь хоть раз мне позаботиться о тебе!

Последние слова друга заставляют Саттона сесть. Он прячет лицо в ладонях и замирает. Он всё понимает и принял бы предложение Росса. Но уйти сейчас означает признать поражение, признать свою некомпетентность. Как хозяина компании и как главы мафии. Ханс Клемменсен никогда не прятался за спинами других, и он, Чарли Саттон, не станет этого делать.

— Прости, брат, — смотрит Саттон на друга. — Я не поеду.

— Хорошо, останешься в городе, но найти укрытие стоит, — меняет план Винсент, и в голове его словно вспыхивает лампочка.

— И в какую дыру ты хочешь меня сунуть? — интересуется Чарли, видя по глазам друга, что у него созрела мысль.

— Скажешь тоже, — фыркает Росс. — Вполне себе приличный, чистый, уютный дом, — оскаливается он. — И компания подходящая. Будет весело.

Глава 10

Человек такое существо, что может привыкнуть ко всему. Даже тараканы не такие живучие, как люди.

Прошёл месяц. Нэнси отмечала каждый день в календаре пятилетней давности. Девушка каждый день ждёт, что вот сегодня что-то произойдёт, и спокойная жизнь превратится в кошмар, но наступает утро и всё нормально.

Винсент наведывается к девушке ещё пару раз за это время. Он больше не такой улыбчивый и расслабленный. Паркер старается не привлекать к себе внимание, стоит мужчине появиться в доме. Она здоровается с ним и замолкает. Просить его о чём-то не решается, он всё равно ответит отказом. В последний его приход Нэнси вообще думает, что вот и настал её конец — в настолько напряжённом и взвинченном состоянии находится мужчина. С таким лучше не шутить.

— Если бы не знал, что ты и правда сестра своего брата, то решил бы, что вы два совершенно посторонних человека, — заявил Росс после того, как немного успокоился. — Как у одних родителей получилось воспитать подлую крысу и беззащитную овцу?

Паркер хочется ответить, что Карл никакая не крыса, а она сама не овца, а ещё добавить, что он ничего о ней не знает, чтобы делать такие выводы, но пропускает всё мимо ушей.

— Не всё в этой жизни зависит от самих людей, — замечает девушка немного устало. — Иногда нам просто не оставляют выбора.

Винсент молчит, разглядывая Нэнси, а онавпервые не отводит взгляд. И мужчина в очередной раз замечает, что никогда не видел более притягательных глаз. Словно пытаешься заглянуть на дно морское. И где-то там, в глубине, тебя не ждёт ничего, кроме тьмы и холода. Он усмехается.

— В каждой женщине присутствует часть маленькой глупой бабы, — замечает он, и качает головой. — Иначе я не могу объяснить, как ты повелась на идею брата.

— А кто сказал, что она у меня маленькая?

Росс хмыкает, поддерживая шутку девушки, отмечая её мелькнувшую улыбку и то, как преображается её лицо. Всё же она не такая уж и махровая идиотка, какой показалась ранее. Или она просто делала вид, что ни черта не понимает и не разбирается. С таким милым личиком ей в принципе не нужны мозги. Надо только правильно пристроиться и найти себе того, кто станет решать все проблемы. Но то ли она не нашла такого дурака, то ли просто не желала становиться бесплатным приложением к мужчине. В любом случае, умение играть в глупышку она освоила. Интересно, её брат догадывается, что недооценил малышку?

Уже возле входа Паркер задаёт-таки гложущий её вопрос, точнее уже это не выглядит, как вопрос, ведь она знает ответ.

— Вы всё ещё не собираетесь меня отпускать?

Винсент разворачивается и девушке приходится отступить, чтобы видеть его лицо и не смотреть снизу-вверх. Росс усмехается.

— Я уже сказал своё условие.

Брови Нэнси сходятся у переносицы, но насупленное выражение никак не отвлекает от красных пятен на щеках.

— Пять миллионов минетов? — вспоминает она.

— Пять миллионов минетов, — подтверждает Винсент и, сделав шаг, хватает девушку за руку, привлекая к себе. — Хочешь начать сейчас?

Ему сейчас не до игр или соблазнения неопытных девушек, но он ощущает в себе странную расслабленность в присутствии Паркер, а уж её ошеломлённое и смущённое лицо не оставляет равнодушным, и Росс улыбается.

— Я бы с радостью, птица, но, увы, — пожимает Винсент плечами. — Не я тебя покупал, не мне забирать плату.

— Но его ведь нет, и…

— А что, хочешь увидеть? — мужчина поигрывает бровями, и выпускает руку девушки из пальцев, когда она снова отходит.

— Я никого не хочу видеть. Я хочу домой.

Росс втягивает воздух сквозь стиснутые зубы. Её упрямый тон поднимает волны утихнувшего раздражения.

— Тебе стоит быть любезнее, — цедит мужчина сквозь зубы. — И благодарить моего брата за то, что находишься здесь, а не в каком-нибудь клоповнике на матрасе, пропитанном спермой и другими выделениями в окружении голодных до миленьких девушек мужиков.

— Я не могу жить в неволе, — признаётся Паркер, и отчаяние в её голосе заставляет Винсента сбавить обороты. — Не могу находиться в одиночестве.

Он треплет её по голове как щенка и улыбается понимающе.

— Поверь, есть кое-что похуже неволи и существования вдали от людей. И молись, чтобы не довелось познать этого.

И он оказывается прав. Нэнси понимает это, отметив тридцать первый день своего заключения.

***

Паркер находится на кухне, когда слышит, как открывается дверь. Она бросает взгляд назад, и плечи её опускаются.

— Привет, — здоровается девушка с двумя вошедшими мужчинами.

— Привет, — отвечают они хором и усаживаются за стойку, втягивая носом приятный аромат.

Паркер отворачивается и улыбается.

После последнего визита Винсента, мужчина прислал в дом новых охранников, и вот уже четырнадцать дней Нэнси чувствует себя чуть лучше.

Близнецы Уорнер похожи друг на друга, как две капли воды, а, учитывая, что по работе им надо ходить в костюмах, то и по одежде их не различить. Единственное, как Паркер удаётся понимать, кто есть кто из братьев, это их татуировки. У Нила по шее змеится непонятный узор, выглядывающий из-за ворота рубашки, а у Пола виднеются чьи-то когти на ладони. Кому эти когти принадлежат, девушке так и не удалось выяснить.

— Что это? — интересуется Нил, привстав на стуле.

— Торт? — начинает перечислять Пол. — Пончики? Кексы? Печенья?

— Ты собрался все сладости перечислить? — смеётся Паркер.

— Не-а, — расплывается Пол в улыбке. — Я всё равно многие не знаю.

Нэнси лезет в духовку и вытаскивает оттуда форму с яблочным пирогом, для которого и предназначен шоколадный ганаш.

С приездом близнецов для неё всё сильно поменялось. Во-первых, она получила компанию. Если братья не проверяли территорию и не дежурили, то проводили время в доме. Во-вторых, она не ощущала никакой опасности от них. По внешнему виду они вряд ли были намного старше самой девушки, а значит, не так испорченны, как другие мужчины. Ну и, в-третьих, ей теперь есть, чем заняться. Близнецы поразительно много едят.

— Здорово, — потирает Нил ладони, получив свою порцию пирога.

Пол ничего не говорит, лишь успевает пережёвывать. Паркер наливает себе чаю и прислоняется к столу, наблюдая за парнями. Это напоминает девушке о днях работы няней. Она всегда умела ладить с детьми и находила в этом успокоение. С ними не надо что-то строить из себя, не надо играть. Никто так не ценит искренность, как дети, ведь они так тонко чувствуют людей. Временами на неё оставляли сразу по три, а то и четыре ребёнка, которых надо было чем-то кормить. Вот Нэнси и проводила пару часов у плиты с духовкой, а после наблюдала, как дети с упоением поедают её блюда, довольные и счастливые.

— Вкусно, — вздыхает Пол тяжко, отодвигая от себя тарелку.

— Может, ещё? — прищуривается девушка, глядя на последние несколько кусочков, оставшихся в форме.

— Нам ещё сегодня работать, — качает головой Нил. — А бегать с полным желудком не рекомендуется. Нам тренер так говорил.

— Тренер? — переспрашивает Паркер, собирая посуду и складывая её в раковину.

— Ага, в приют приходил, — рассказывает Пол. — Занимался с нами физической подготовкой. Хороший был мужик.

— Правда платили ему мало, — подхватывает рассказ Нил. — Вот и ушёл через два года.

— Он ещё дольше всех продержался, — подтверждает Пол. — Но ведь есть всем хочется, а что с приютских поимеешь?

— Только истраченные нервы, — отвечает Нил на вопрос брата.

Нэнси понимающе кивает и идёт мыть посуду. Ещё одна причина, по которой девушка более или менее чувствует себя расслабленной в присутствии парней, это их жизни и то, что они сказали ей после первого обеда вместе.

— Почему вы так ведёте себя со мной? — держится Паркер прямо, не позволяя себе обмануться улыбками и смехом.

— Как так? — спрашивают близнецы одновременно и переглядываются.

— Будто я… — она сглатывает. — Будто меня не купил ваш хозяин?

Уорнеры вновь переглядываются, хлопают ресницами, словно общаются мысленно и возвращаются глазами к девушке.

— Рефлекс, наверное, — пожимает Нил плечами.

— У нас было много мелких, — приоткрывает Пол небольшую завесу в свою жизнь и жизнь брата.

— Мелкие? — не понимает девушка.

— Ага, — Нил тянется за новым печеньем. — У нас был большой приют и все дружили.

— Воспитатели были хорошими, — Пол тоже берёт с тарелки печенье, повторяя за братом. — И старшие обязаны были присматривать за малышами.

— Сначала присматривали за нами, потом стали присматривать мы.

— И рефлекс сработал, потому что…

Близнецы перемигиваются.

— Если скажем что-то про рост, ты нас треснешь? — спрашивает Пол.

— Нет, — улыбается Нэнси. — Всё с моим ростом нормально. Я не страдаю.

— Да, ты маленькая, — заявляет Нил.

— А ещё похожа на ребёнка, — добавляет Пол.

— Эй, мне двадцать один, — возмущается Паркер.

Взгляд глаза в глаза и Уорнеры тянут одновременно.

— Мелкая.

Вот так и получается, что подвоха Нэнси, конечно, ждёт, но не каждую секунду, а значит, позволяет себе перестать оглядываться каждый раз в поисках опасности. Может, если они чуть больше к ней привыкнут, то отпустят?

Паркер собирается прощупать точку и лезет в холодильник за холодными лимонадом.

— Парни, слушайте, — разворачивается девушка, и графин летит на пол. — Зд… Здравствуйте.

Глава 11

Чарли успел забыть, как выглядит дом. Он оставляет машину с водителем в трёхстах ярдах от строения и направляется к нему пешком. На кованном чёрном заборе успела слезть краска, что не удивительно, за столько — то лет. Деревьям на участке давно требуется подровнять ветви. Про газон вообще лучше не заикаться. Некогда шикарный, маленький особнячок, теперь выглядит, как заброшенный дом с приведениями, в котором по ошибке кто-то оставил включённым свет.

Саттон поднимается по лестнице и открывает дверь ключом, найденным в голове небольшой статуи ангела возле окна. В нос незамедлительно ударяет аромат чего-то съестного, а слух улавливает голоса и смех. Мужчине на миг кажется, что вот сейчас из гостиной выйдет патрон и, махнув ему рукой, скажет, что он снова опоздал. Но никто не выходит его встречать.

Паркет блестит в свете тусклого, весеннего солнца, что пробивается сквозь окна, и Чарли снимает ботинки возле порога. Так его шаги становятся ещё тише, и он подбирается к кухне незамеченным.

Он не собирался никого заставать врасплох, но говорившие так поглощены друг другом, что сами не заметили его. Саттон замирает на пороге, увидев тонкую фигуру возле холодильника.

Раздаётся звук разбитого стекла и тихий голос.

— Зд… Здравствуйте.

Мужчина глядит на Нэнси, и ему не требуется напоминание, кто она. Прошёл месяц, может, чуть больше, Чарли и думать забыл о девчонке, но узнал сразу же. Эти зелёные глаза, которые видел во сне, и которые иногда мелькали в глазах Моники: большие и грустные, как у котёнка.

— Босс.

Близнецы повскакивали со своих мест, и, синхронно развернувшись, вытянулись по стойке смирно, приветствуя Саттона. Паркер, справившись с испугом, и, используя момент, подскакивает к стулу и стягивает с его спинки кофту с длинными рукавами. Жужжит замок, и девушка ощущает себе немного лучше, скрыв тело под слоем плотной ткани.

— Как тут дела?

— Всё спокойно, босс, — отчитывается Нил.

— Никакой посторонней активности, — подключается Пол.

Чарли слушает парней, а сам краем глаза следит за девушкой. На то, как она натягивает рукава кофты, стараясь, чтобы и кончики пальцев были закрыты. А ещё она бочком пробирается в сторону второго выхода.

— Стоять.

Не приказ, но и не просьба. Близнецы принимают это на свой счёт, но тут же поворачиваются в сторону, видя, как Саттон двигается к девушке. Они знают своего босса, и уверены, Паркер не о чём волноваться, но вид испуганных глаз и прямой, как спица, спины вызывает сочувствие. Они иногда забывают, что Нэнси гостит тут не по своей воле.

Чарли останавливается перед девушкой, и ждёт. Слышно, как шумно она сглатывает, решаясь, наконец, поднять голову и встретиться с ним глазами.

Он оглядывает Паркер с ног до головы, отмечая её полностью закрытую одежду. А до его прихода она прекрасно чувствовала себя в майке, и это отчего-то злит. Его вообще последние дни много чего злит. Он и в дом — то вошёл с чётким намерением сорваться на кого-то. И не увидев охраны перед входом, уже знал, кто станет его буфером для снятия напряжения. Потом увидел эти зелёные глазищи и на короткое мгновение забыл, чего хотел. Сейчас вспомнил.

— С парнями было куда лучше, чем в моём присутствие? — наклоняется Саттон ниже и хватает девушку за подбородок.

Он осознаёт, что поступает неправильно, что девчонку давно следовало отправить куда подальше, например, отрабатывать в один из цехов. Но он позабыл о ней, вылетело из головы. Лишь эту зелень глаз он запомнил. Неосознанно, сам себе удивляясь.

И вот он снова смотрит в эти глаза, а в них не отражается ничего, кроме паники. Он не сделал ей ничего плохого. Не тронул её.

— Вот только, — дёргает Чарли девушку вверх, вынуждая подняться на носочки. — За тебя заплатил я, а не они.

То, что он делает дальше и поцелуем назвать нельзя. Саттон сминает губы Нэнси своими, не позволяя ни ответить, ни вырываться. Он терзает, давит на подбородок пальцами, вынуждая Паркер разомкнуть губы. Язык его проникает в жар чужого рта и так же быстро вылетает оттуда.

Паркер жмурится, готовясь к удару. Укусила. Она укусила его за язык. Не могла позволить поступить так с собой. Если ему хочется, то придётся избить её, связать или убить. Она не станет. Не станет этого делать.

Близнецы настороженно глядят на происходящее, не двигаясь с места, на то, как напрягается спина Саттона под пиджаком, и как полностью скрывается Нэнси, загороженная мужчиной. Они ничего не смеют сделать. У них есть приказ, охранять девушку. Охранять от самой себя и посторонних, а не от собственного босса.

Короткая вспышка боли и Чарли стискивает зубы. Рука дрожит, но не поднимается для ответа на подобную дерзость. Мужчина следит за Паркер, ждёт, пока она откроет глаза и перестанет сжиматься в комок, как маленький, напуганный ёжик. Напуганным злым зверем, которого кто-то покусал, и он вздумал отыграться на зверьке поменьше. Низко.

— Возвращайтесь к работе, — командует Саттон и близнецы, кивнув, удаляются, в последний раз глянув на девушку.

Чарли проходит к столу и, сняв пиджак, устраивается на стуле, сплетая пальцы, опуская их на столешницу. Нэнси отмирает, не ощущая давящего присутствия. Их глаза снова встречаются.

— Я голоден, — возвещает мужчина.

Паркер без раздумий идёт к холодильнику, вытаскивает оттуда тарелку с порцией лазаньи и суёт её в микроволновку. Пока еда разогревается, девушка режет хлеб, и аккуратно складывает его в маленькую корзинку. Подготавливает столовые приборы и ставит на плиту чайник. Всё это под неусыпным взглядом хозяина дома, который сверлит её затылок.

— Приятного аппетита, — ставит Нэнси поднос перед Чарли.

Она мнётся, не знает, куда себя деть. И желание очутиться подальше от этого места читается на лице огромными буквами.

— Можешь идти, — разрешает Саттон.

Слышатся шаги по лестнице, потом хлопок двери, и мужчина усмехается. Винсент был прав, скучно точно не будет.

Глава 12

Передышка — волшебное слово.

Первое, что делает Саттон, оказавшись подальше от города, это даёт себе несколько дней на сон. Он в буквальном смысле только и делает, что спит. Просыпается, идёт в ванну, справляет нужду, пьёт из-под крана и снова возвращается в постель, где тут же вырубается без лишних размышлений. Он давно так не спал. Не высыпался по-настоящему. Кто-то говорит, что человеку необходим восьмичасовой сон для полного счастья. Чарли необходимо всё держать под контролем, вот его счастье. Но в этот раз выигрывает сон.

На третий день пребывания в доме, мужчина спускается на первый этаж ближе к полудню. Его встречает тишина и далёкие голоса на улице. Он обходит комнаты, заглядывает на кухню, но ни следа девушки.

Саттон умудрился выкинуть мысли о Нэнси из головы так же, как и проблемы на эти двое суток. Хотя и припоминает, что несколько раз видел её в своих снах и то, как она встретила его на кухне. Правда в его сновидениях девушка не выглядела испуганной или недовольной появлением мужчины. Совсем даже наоборот. Её зелёные глаза сверкали, и ему остро захотелось выяснить отчего. И был ли он тому причиной. На свежую голову он ничего такого не хочет.

— Привет, босс, — здоровается Нил, поднимаясь с деревянного столика в саду.

— Здравствуйте, мистер Саттон, — приветствует мужчину Пол.

Чарли кивает и протягивает вперёд руку, куда тут же кладут сигарету с зажигалкой. Он закуривает, усаживаясь на скамью, глядя в пасмурное небо. Близнецы молчат, ожидая приказов, а Саттон ничего не говорит.

— Как дела? — наконец подаёт голос хозяин дома.

— Всё спокойно, — отчитывается Пол, чуть более серьезный, чем брат. — Никаких происшествий.

— Винсент приезжал? — наблюдает Саттон за тем, как закручивается выпущенный изо рта дым.

— Нет, но сказал, что приедет на днях. Может, даже сегодня.

Чарли снова умолкает. Он знает, что не надо переспрашивать и допытываться о чём-то этих двоих. Близнецов он помнит ещё с тех времён, когда им было по десять и они находились в приюте. Его фонд помощи детским учреждениям как раз решил устроить показательную акцию, и Саттону пришлось принять в ней участие, демонстрируя свою щедрость и доброту по отношения к сиротам. На самом деле он не испытывал, да и не испытывает, наверное, любви к детям, но помогать не отказывается. От него не убудет, а отдача оказывается не слабой.

На Чарли Саттона работает много людей, что считаются сиротами. Кое с кем он познакомился ещё мальчишкой. Кого-то приглядел спустя годы, ища соратников. Он собирал их, как собирают команду лучших из лучших. Ни в ком из них мужчина не сомневается. Они преданы тому, кто показал им другую сторону мира. И сделают всё, что он попросит. Именно поэтому Чарли не переспрашивает у близнецов, правда ли всё хорошо. Он доверяет их словам.

— А где…

— Нэнси, — подхватывает Нил за Саттона.

— Да. Я не видел её на первом этаже.

— Наверное, у себя в комнате или на чердаке, — сдаёт Нил девушку. — Она нашла швейную машинку и теперь перешивает старые вещи, что находятся в коробках. У неё хорошо выходит, — он расстегивает куртку, под которой оказывается рубашка с забавным, детским рисунком. — Её рук дело.

Чарли усмехается. Маленькая швея значит, которая вкусно готовит и умеет поддерживать порядок в доме. Может ему нанять её в качестве прислуги? Его лофту давно требуется внимание от кого-то любящего заниматься домом.

— Когда Винсент подъедет, скажите, что я буду в кабинете, — просит Саттон, поднимаясь на ноги.

— Так точно, босс.

***

Росс не приехал в тот день и на следующий тоже, а Чарли было не до звонка другу. Он лишь скинул Винсенту, что получил бумаги и занимается их разбором. И попросил не затягивать с отчётами и переговаривать с их человеком в ФБР. Дальше он занялся тем, что получается лучшего всего — анализом.

Сменив место дисклокации, Саттон не изменял своим правилам. Он работал и не покидал кабинета, где было всё, что нужно для нормального существования: диван, ванная и выход в интернет. Еду ему приносил кто-то из охранников, Чарли не разбирался, что находится в боксах, бездумно утоляя голод, не отрываясь от работы. В кабинете его и застал Росс через три дня.

— Брат, — морщится Винсент, войдя в помещение. — Ты хоть бы окно открыл, раз ванну принять не хочешь.

Саттон опускает ручку на стол и отталкивается от него, поворачивая голову к другу.

— Что-то интересное?

Росс усмехается и распахивает окна, впуская прохладный осенний воздух.

— И я тебя рад видеть, — произносит Винсент.

Чарли трёт лицо ладонью.

— Прости, — качает Саттон головой. — Привет, брат. Как ты?

— Вот теперь, я точно знаю, что говорю с человеком, а не роботом, — улыбается мужчина. — А дела идут, и мне есть, чем тебя порадовать. Правда для начала, может, накормишь гостя с дороги.

— Конечно, — встаёт Чарли. — Идём.

В кухне бардак. Грязная посуда высится в раковине и Саттон не понимает, откуда она тут взялась. Неужели это всё его рук дело?

— Я послал тебя отдохнуть, — замечает Винсент. — А не превращать дом в свинарник. Где твоя маленькая горничная?

— Кто? — не сразу осознаёт Саттон о ком идёт речь, влезая в холодильник, который ожидаемо, оказывается пустым.

— Девка Паркер, — поясняет Росс хмурясь.

— Не знаю, где-то здесь, — Саттон вытаскивает из кармана сотовый и набирает номер телефона. — Зайди.

— И что же, ты позволил ей засрать дом? — не успокаивается Винсент. — Она вроде как должна отрабатывать долг своего брата. А это значит вылизывать не только каждую поверхность дома, но и тебя. Но я нахожу тебя в кабинете, и под столом не оказывается этой мисс невинность.

Чарли снова трёт лицо. Он не спал последние сутки, составляя план по которому получилось бы вернуть пропавшие двести восемьдесят миллионов, если не удастся найти товар. Их заказчики прямо сказали: не получат своё, и Саттону придётся искать угол, в котором его не найдут. Мужчину этими угрозами не пронять, всё же не мальчик без единого гроша за спиной и поддержки, но портить деловые отношения не стоит. Поэтому разговор о девчонке сбивает его с мыслей.

— Вызывали, босс? — показывается Нил на пороге кухни. — Мистер Росс, — улыбается Уорнер Винсенту, чьё появление пропустил.

— Привет, парень, — хлопает Росс его по спине. — Как дела?

— Всё хорошо, мистер Росс, — лучится Нил улыбкой.

Чарли усмехается. У них всегда так: Саттон внушает ужас, тогда как Винсент остаётся тем, к кому люди тянутся. Это ничуть мужчину не задевает, каждый делает что может. Он отвечает за финансы и новые проекты, а на его лучшем друге лежит всё остальное, начиная от общения с людьми и заканчивая его прикрытием.

— Закажи что-нибудь поесть, — обращается Чарли к Уорнеру.

— Сделаю, босс, — с готовностью откликается Нил.

— А пока мы ждём, ты пойдёшь и примешь душ, — кривится Росс. — Иначе за стол с тобой не сяду. Свинтус.

Глава 13

Если бы Паркер попала на фронт, то из неё получился бы отличный партизан. За те дни, что Чарли находился в доме, и после того разговора на кухне, они так и не встречались. Девушка пробиралась на первый этаж лишь под покровом ночи, тщательно подгадывая время и двигаясь, как ниндзя.

Нэнси не привыкать к подобному поведению. У её брата частенько бывало плохое настроение. И тогда девушке приходилось не отсвечивать и стараться не попадаться на глаза. В большом доме, где в каждой комнате есть своя ванна, сделать этого не составляет труда. Надо было только заботиться о еде. И так как готовить было нельзя, Паркер ограничивалась тем, что находила в шкафах и что можно было хранить вне холодильника. Крекеры с сыром стали её спасением.

В первую ночь Нэнси ждала, что мужчина придёт в её комнату. Она лежала на постели, завернувшись плотнее в одеяло и не снимая одежды. Девушка намеревалась сопротивляться, если ему приспичит взять то, зачем её в принципе и купили. Но Чарли не пришёл ни в ту ночь, ни в последующие. Он вообще, кажется, забыл про то, что в этом доме есть ещё кто-то помимо него. Это без сомнения пошло Паркер на пользу, и она смогла ослабить бдительность, но ожидать чего-то плохого не перестала. И это плохое пришло.

Нэнси подскакивает на кровати, когда дверь открывается. Девушка подаётся в сторону, чтобы вскочить с постели, но взгляд мужчины в проёме и его улыбка пригвождают к месту.

— Здравствуй, Бэмби, — хищно улыбается Винсент и, войдя в комнату, прикрывает за собой дверь, не спуская с девушки глаз. — Давно не виделись. Я успел соскучиться. А ты? Скучала по мне?

Горло Паркер сковывает от страха. Она отползает к краю кровати, находя в себе крохи храбрости, но не успевает опустить и одной ноги на пол. Росс незаметно оказывается рядом.

— Что же ты так, сладкая, — нависает Росс над девушкой, прижимая её к матрасу ладонями, не давая вырваться. — Я тебя оставил присматривать за домом. Думал, ты понимаешь свои обязанности, а что в итоге?

Ладонь Винсента скользит по руке Нэнси и даже через ткань блузки чувствует мурашки на её коже.

— Я рассчитывал на твою разумность, — обманчиво спокоен его голос. — Но, выходит, плохо объяснил.

Мужчина заглядывает Паркер в глаза, ожидая, увидеть в них слёзы и мольбу, но в них мелькает упрямство.

— Я делала, как вы сказали, — произносит девушка по возможности твёрдо. — Но потом…

— Что потом?

— Потом появился он, и…

— И ты решила, что твоя работа закончена? — ухмыляется Росс. — Решила, что Чарли сам будет убираться дома, готовить и отсасывать себе.

Лицо Нэнси вспыхивает от последних слов и Винсент улыбается. Вот этот испуг и непонимание он ждал.

— Я не должна…

Паркер хватается за руку мужчины, когда его пальцы сжимаются на её шее. Росс давит не сильно, просто чтобы поняла его намерения, но без желания навредить. Хотя в данный момент он в состоянии сделать всё, что угодно. И сорвать злость за всё происходящее на девушку вполне приемлемый вариант. Кто станет искать её? У неё есть только брат, да и тот бросил. Продал, как вещь, не задумываясь, в чьи руки вручает.

— Ты должна, — рычит Винсент. — Ещё как должна. В ногах его валяться должна, и благодарить за то, что он спас тебя, — пальцы сжимаются чуть сильнее. — Он тебе жизнь подарил. Уберёг от какого-нибудь психованного извращенца. Вытащил твою задницу из подвала, где бы лежала обосанная незнакомыми мужиками, заполненная их спермой по самое горло. Вот за что ты обязана его благодарить и боготворить, — ослабляет он захват. — Чарли теперь твой Господь. И тебе следует это запомнить, а ещё выполнять свои обязанности, как хорошая девочка.

— Винсент.

Росс поворачивает голову и улыбается.

— Ты быстро, брат. А я тут беседую с твоей собственностью.

— Отпусти её, — это не приказ, но и не просьба. Что-то среднее.

Без пререканий Винсент выпускает горло девушки из своих пальцев и поднимается с постели. Нэнси рывком садится и принимается кашлять.

— Хочешь закончить тут сам? — интересуется Росс насмешливо.

Саттон входит в комнату и оставляет дверь открытой. Стоит рядом с выходом, пока до его друга не доходит смысл этих действий.

— Буду ждать внизу, — сообщает Винсент, в последний раз смотря на девушку. — Надеюсь, ты всё хорошо запомнила.

***

Шаги в коридоре стихают, и Чарли, развернувшись, направляется в ванную за полотенцем. Холодная вода немного остужает, и он выходит обратно в спальню. Девушка сидит, прижавшись к спинке кровати.

— Дай я взгляну, — Саттон усаживается на кровать, и Нэнси вздрагивает. — Я не сделаю больно.

Паркер сглатывает и поднимает голову, заглядывая мужчине в глаза.

Движение Саттона выходит немного смазанным под её напуганным взглядом. Она так же смотрела на него пять дней назад, и это вызывает неприятные эмоции. Он не зверь и не злодей, чтобы так бояться. Винсент тоже не злодей. Но насколько он может быть отличным парнем для одних, настолько же и плохим для других. Это его работа — оберегать Чарли от проблем.

Нэнси не дышит, пока мужчина разглядывает её шею. Он аккуратно удерживает девушку за подбородок, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. Напоследок пальцы Саттона невесомо скользят по покрасневшей коже.

— Это уберёт жжение, — объясняет мужчина Паркер, протягивая полотенце.

От прохладной ткани и правда становится немного легче.

— Спасибо, — сипит девушка.

Чарли не отвечает, разглядывая Нэнси. На этой кровати в окружение подушек она выглядит маленькой. Такой же, как в номере отеля, где они встретились впервые. Испуганный ребёнок, не более. Доверилась кому не стоит, и попала, куда не желала.

— Почему?

Саттон не сразу слышит её вопрос.

— Что почему?

— Почему это происходит? — облизывает Паркер пересохшие от волнения губы. — В цивилизованном обществе не может происходить ничего подобного. Люди не покупают людей.

Мужчина молчит. И правда ребёнок, совершенно не имеет понятия о жизни. Как домашний цветок, который не ведает о сорняках и вредителях. О ней заботились, оберегали, и не объясняли, что в мире бывает всякое. Деньги творят чудеса и приносят боль чаще тем, кто эти самые деньги не имеет.

— Что тебе рассказал брат? Что он тебе пообещал?

— Он сказал, что этот аукцион только для вида, — признаётся Нэнси. — Сказал, что всё не по-настоящему.

— И ты поверила? — усмехается Саттон.

— Он мой брат, — упрямо сходятся её брови на переносице. — Он моя семья.

— И он отдал тебя на растерзание, — спускает Чарли девушку с небес на землю. — Ты слишком доверчива.

Паркер отворачивается. Она не такая, как говорит мужчина. Она не доверяет кому попало, только своим близким. И в брата она верит до сих пор. Он ведь не бросил её на самом деле?

— Он придёт за мной, — шепчет Нэнси и вскрикивает от новой хватки.

Саттон устанавливает с девчонкой зрительный контакт в попытке понять. Неужели она и правда продолжает ждать своего брата? Откуда такая преданность? Чем этот ублюдок заслужил подобное? Да, Карл Паркер умеет пускать пыль в глаза. Это понимают все, кто с ним пересекался. Но ведь сестра знает его лучше. Она видела его настоящую натуру и всё же не оставляет надежды. Что это: глупость или любовь? Чарли задумывается: остался бы с ним кто-то рядом, будь он таким же, как Карл? Любил бы его кто-то после предательства?

Мужчина не замечает, как начинает поглаживать девушку по подбородку, пребывая в своих мыслях. Лишь где-то на задворках он подмечает, что кожа у неё мягкая и гладкая, и что аромат его геля для душа перебивается с другим сладким и нежным, как суфле. На миг их глаза снова встречаются.

— Вы… — не заканчивает Нэнси, прикусив губу.

Её щёки краснеют от ласки того, кто почти является её похитителем. Она чувствует себя больной, и представляет, как зарождается в ней стокгольмский синдром. И это неправильно.

— Пожалуйста, — вырывается у неё жалобно.

Саттон не разбирает, что она у него просит, а потом чувствует, как под ладонью бьётся пульс девушки. Опускает голову и видит, как собственная рука уже переместилась на тонкую шею. Она боится, что он станет душить её, как сделал Винсент? Или чего-то ещё?

— Я не обижу тебя. Я не твой брат.

Глава 14

Росс, устроившийся в гостиной со стаканом в руках, поворачивает голову на звук шагов.

— Ты долго, — сообщает Винсент. — Ну, и как она?

Чарли спускается с лестницы и, подойдя к бару, наливает себе выпить, игнорируя вопрос друга. Через пару десятков секунд на лестнице слышатся другие шаги. Нэнси ступает тихо и замирает, увидев Росса.

— Боишься? — скалится мужчина в хищной улыбке.

— Винс, — осаживает Саттон друга и переводит взгляд на девушку. — Ступай.

Паркер кивает и прибавляет шаг, стараясь скрыться от мужчин поскорее. Очутившись на кухне, она прижимается спиной к стене и переводит дух.

— И что, даже не отшлёпал её за плохое поведение? — улавливает она насмешливый голос.

— Ты сделал это за меня.

— Оу, поверь, брат, я не сделал и половины того, что ты можешь, — продолжает смеяться Винсент. — Мне ли тебя учить, как надо обращаться с такими миленькими малышками. Помнится, раньше у тебя не наблюдалось с этим проблем. Одна помощница патрона чего стоила.

— У нас с ней ничего не было, — усаживается Чарли в кресло напротив дивана.

— Так уж и не было? — сканирует он друга. — Ну, тогда ты многое потерял. Она была бы очень даже не прочь оказаться с тобой или под тобой, — хохочет Росс. — Помнишь, как она вырядилась в школьницу на Хэллоуин? Все наши просто попадали. Такой невинный и одновременно развратный цветочек. Я тогда весь вечер пытался прижать её к стене. Не далась. Всё спрашивала о тебе.

— Она была помощницей патрона, — напоминает Саттон. — И он относился к ней, как к дочери.

— А к тебе, как к сыну, — подхватывает Винсент. — Ох, этот сладкий налёт инцеста. И почему у меня нет младшей сестры?

Чарли не отвечает на этот риторический вопрос, делая новый глоток. Присутствие лучшего друга успокаивает и вносит толику стабильности в его жизнь. А эти похабные разговоры лишь говорят о том, что перед ним сидит настоящий Росс. Винс не конченый извращенец, который двадцать четыре часа в сутки болтает о женщинах, но… Женщин он и правда любит, точнее секс с женщинами.

— Красивые девушки делают этот мир не таким дерьмовым.

Это почти как библейская заповедь, если бы, конечно, кто-то позволил Винсенту писать эти заповеди. В его исполнении их было бы не так много, и все они были бы направлены на что-то греховное.

— Так что ты хотел мне рассказать?

***

Работа — ещё одно волшебное слово. Она творит настоящие чудеса с людьми.

Саттон проводит в обсуждении с другом ни много ни мало шесть часов. Под конец рядом с кофейным столиком оказывается пара пустых бутылок из-под виски, а на лицах мужчин ни тени опьянения.

— В любом случае, Джимми обещал достать копии отчётов, — заканчивает Росс. — Он, кстати, просил передать тебе благодарности и сообщал, что его дочка уже совсем поправилась. Зовёт тебя на свой день рождения

— Кто? Джим или его дочь? — улыбается Чарли.

— Дочь. Сказала, ты будешь там самым главным гостем и самой главной принцессой. Тебе, кстати, подошёл бы розовый?

Саттон запускает в друга одним из листов с цифрами, но тут уклоняется и с ловкостью акробата оказывается за диваном.

— Я не дамся так легко, — возвещает Винс. — Тебе придётся постараться, чтобы выманить меня отсюда.

— Кхм.

Чарли оборачивается, а Росс приподнимается, чтобы увидеть того, кто им помещал. Нэнси мнёт края фартука.

— Ужин готов, — сообщает девушка.

Те шесть часов, что мужчины провели за работой, Паркер не теряла времени даром. Ей больше не хочется почувствовать на себе недовольство Винсента, пусть Саттон и сказал, что ей нечего бояться.

— Вот это другое дело, — пододвигает Росс тарелку поближе к себе. — Пахнет лучше чем-то, что принёс Уорнер. И как ты только питался этой помойкой?

Чарли предпочитает не говорить, разбираясь со свежим хлебом, просто отрывая от него кусок. Рядом на столешнице лежит нож, но от хлеба исходит приятное тепло и его хочется коснуться.

— Садись с нами, — предлагает Саттон Паркер.

— Спасибо, я не голодна, — Нэнси отступает в сторону мойки. — К тому же, печенье ещё в печке и…

— Сядь, — повторяет Чарли.

Девушка стискивает зубы от досады, но все же подчиняется. Она устраивается между мужчинами и без особого энтузиазма принимается ковыряться в запечённом картофеле. Саттон и Росс возвращаются к рабочим вопросам, словно находятся одни и за столом, и в комнате.

Паркер прислушивается краем уха, но разговоры о цифрах ничего ей не говорят. Через некоторое время в тарелке Нэнси оказывается пюре из того, что было полноценным ужином, а мужчины отодвигают от себя тарелки.

— Было вкусно, — Винсент смотрит на девушку. — Вот видишь, можешь же, когда захочешь, Бэмби.

Чтобы не говорить с мужчиной, Паркер встаёт из-за стола и убирает посуду. Раздаётся звук отодвигаемых стульев.

— Было вкусно. Спасибо, — сухо благодарит Чарли и покидает кухню, кивком головы зовя за собой Росса.

Нэнси разворачивается, думая что и друг Саттона вышел за ним, и тут же оказывается прижата к мойке.

— Хорошая девочка, — улыбается Винсент. — Прямо хозяюшка. А знаешь, что делают хорошие хозяюшки после ужина? — Паркер отворачивается и содрогается от горячего дыхания мужчины. — Они стараются и дальше, но уже в хозяйской спальне, — его ладонь опускается на бедро девушки. — Ты уж не подведи, птичка, и отплати своему спасителю сполна, — тихий смешок мужчины разбивает тишину. — Поверь, ты не останешься неудовлетворённой.

Глава 15

Нормальная жизнь? Существует ли какой-то список, где указываются все пункты этой нормальности? Кто решает, что нормально, а что нет? Кто тот большой дядька, у которого все спрашивают разрешения и боятся его разозлить своей ненормальностью? Нормальная жизнь для каждого своя и не имеет значения, как к этому относятся посторонние.

Для Саттона нормально не спать по ночам и запираться в офисе, чтобы не позволить своему лучшему другу помешать работе. Для него нормально разбираться с поставками и считать прибыль от них. Нормально отдавать приказы, которые могут идти в разрез с законами и моралью. Нормально требовать от других людей чего-то и получать это. И совершенно точно в его нормальность никак не вписывается девушка в доме.

Для Нэнси нормально жить по графику, засыпать и просыпаться в одно и тоже время. Для неё нормально колоть себе пальцы иголкой, когда сильно устаёт во время работы в мастерской и ходить всегда с пластырями. Нормально возвращаться в квартиру и приниматься за уборку, так как она не выносит песка на полу и грязную посуду. Нормально готовить и ждать возвращения брата, а после уходить спать, так и не встретив единственного родного человека. И в её нормальность тоже никак не вписывается незнакомый мужчина и ситуация, в которой она очутилась.

После того дня, когда Винсент чуть не задушил девчонку, Паркер больше не отлынивает от своих обязанностей и не прячется в комнате, игнорируя свои и чужие потребности. Теперь она тенью скользит по огромному дому, наводя в нём порядок и стараясь лишний раз не отсвечивать, если на горизонте появляется Саттон. Иногда она выходит на задний двор и общается с близнецами, но стоит ей лишь почувствовать нечто неладное, как она тут же возвращается обратно.

Чарли всё чаще начинает замечать следы пребывания Нэнси то там, то здесь. Она, кажется, успевает приложить руку ко всему в этом доме, даже в кабинете появляется незаметно для него. Прибирается там и оставляет после себя тот самый сладковатый запах с примесью чего-то химического. Ему больше не приходится принимать пищу в кабинете в полном одиночестве, так как кощунственно есть то, что приготовила Паркер вне светлой кухни или столовой. Домашняя еда это не то второсортное нечто, что притаскивают курьеры.

Но при всех таких изменениях, Чарли не успевает подловить девушку. У него нет никакого желания бегать и искать её по всему дому, пугая лишний раз своей навязчивостью. Ему в принципе не так уж и важно её увидеть, это не изменит его жизнь и не сделает лучше. Но Саттон впервые понимает, что нормальность его жизни искажается, и дело точно в Паркер. В том, что она одновременно и есть в его жизни, и её нет. Его раздражает подобная неопределённость, но за Нэнси он все же не бегает.

Паркер прилагает все свои умения по скрытности, только бы не пересекаться с мужчиной. Пусть он и сказал, что не тронет, и пусть помог избавиться от Винсента. У неё всё равно нет никаких причин доверять ему. Ведь будь он действительно таким хорошим, то отпустил бы её домой и не стал удерживать, как пленницу. Хотя по разговорам близнецов составляется мнение, что Чарли не просто человек, а практически святой. Насколько святым может быть тот, кто владеет почти что империей.

— Босс ничего не делает, не обдумав это и не прикинув все за и против, — высказывается как-то Пол.

— Он один из самых умных людей, что мы встречали, — подхватывает Нил.

— И мы ни разу в жизни не пожалели, что доверились ему, — заканчивает старший на несколько минут Уорнер.

— Тебе тоже стоит попробовать.

Все эти слова звучат слишком сказочно, чтобы оказаться правдой, и Нэнси не собирается бездумно принимать чьи-то предложения, пускай парни и выглядят при этом искренними. Червячок сомнений, закравшийся в голову Паркер после разговора с Саттоном в комнате, призывает никому не верить. Даже собственному брату. Вернётся ли Карл за ней?

***

В один из дней Чарли просыпается раньше своего обычного времени. Предыдущий вечер прошёл плодотворно и мужчина не видел причин засиживаться допоздна, поэтому заснул почти что по академическому времени, как делал это в далёком детстве. Оттого он спускается на кухню и впервые за последнее время застаёт Нэнси.

Девушка обескуражено глядит на Саттона, сжимая в руках пластиковую лопаточку, и вскрикивает, приложившись рукой о край нагретой сковороды.

— С добрым утром, — приветствует мужчина Паркер и, приблизившись, берёт её за руку, кожа на месте ожога уже покраснела. — Нужно посмотреть в аптечке, что есть от ожогов.

— Там ничего нет, — пытается Нэнси убрать свою руку. — Они все пустые.

— Да, конечно.

Чарли кивает, поняв, какую глупость сказал. В этом доме давно никто не жил, а значит тут нет многих необходимых вещей. Например, медикаментов. Он морщится, пытаясь вспомнить, что же делают при таких вот бытовых ожогах и тянет девушку за собой.

Паркер не противится, позволяя мужчине сначала приложить к больному месту лёд, завёрнутый в кухонное полотенце, а после с интересом наблюдает, как он разбивает яйцо и аккуратно отделяет белок от желтка.

Пальцы Саттона деликатно касаются ожога, нанося на него сырой желток. Рука Нэнси такая маленькая по сравнению с его собственной. Он с лёгкостью обхватывает её кисть двумя пальцами, и ещё остаётся место. Эта хрупкость девушки вызывает некое подобие нежности.

— Зачем яйцо?

— Что?

Чарли поднимает голову, перестав прослеживать за тонкими голубыми ниточками вен под белой кожей Паркер.

— Зачем яйцо?

— Наша воспитательница всегда так делала, когда мы обжигались, — мелькает на губах мужчины улыбка. — Это, конечно, дорогое удовольствие, но помогало хорошо, и после не оставляло никаких следов. Не думаю, что тебе хочется иметь шрамы на своём теле.

— Воспитательница? — Нэнси пропускает замечание о шрамах мимо ушей, склоняя голову на бок.

— В приюте, — отвечает Саттон. — Там были такие же проблемы с лекарствами, как и у нас сейчас. Приходилось обходиться подручными средствами. Которые, впрочем, не всегда помогали.

‍— Оу, — вырывается у девушки изумленно.

— Чему ты так удивилась? — усмехается мужчина, закончив обрабатывать ожог, но продолжая удерживать Паркер за руку.

— Я не думала… То есть… Простите, мне не стоило ничего говорить, — она снова пытается вырваться из мягкого захвата, и ей удаётся. — Спасибо за помощь. Уже и правда не болит.

— Нужно будет повторить, как только желток засохнет, — инструктирует Чарли. — И так несколько раз, пока покраснение полностью не сойдёт.

— Поняла, — отступает Нэнси обратно к плите.

— И я скажу парням, чтобы они съездили в супермаркет и купили всё необходимое. Напиши список, что тебе понадобится, — усаживается он за стол. — Не хотелось бы других сюрпризов.

Глава 16

Но сюрпризы случаются в этот же день. Точнее, не сюрприз даже, а скорее небольшая заминка. Нэнси получает от Нила пакеты с продуктами и, выкладывая их на стол, прикидывает, что будет готовить. В этот момент понимает: она ничего не знает о хозяине дома. И в другой раз её бы это не побеспокоило, но она собирается приготовить ореховый пирог, а аллергия на орехи одна из самых распространённых. Она не желает убить Чарли. По крайней мере не сейчас, когда он действительно добр к ней.

Девушка пытается выспросить всё у Нила, что ошивается на кухне, в попытке спереть чего-нибудь вкусненького из холодильника, а тот только пожимает плечами и с улыбкой сообщает:

— Мы не так близко знакомы с боссом, чтобы читать друг другу вслух наши медицинские карточки.

Паркер чертыхается про себя и,наказав Уорнеру ничего не трогать, а не то снова поедет в магазин, направляется в подвал. Точнее, огромное место, разделенное на несколько секций, подвалом назвать язык не поворачивается. Здесь светло и просторно, и окон не меньше, чем наверху. Девушка уже как-то спускалась сюда, но не решилась ничего трогать: ни тренажёры, ни ретро игровые автоматы, ни фигурки, любовно расставленные на полках

Нэнси медленно ступает по ступенькам, будто кто-то может услышать её шаги из-за грохочущей музыки. Она останавливается где-то на середине лестницы и незамедлительно замечает Саттона вместе со вторым из близнецов. Они находятся на небольшом ринге и не замечают ничего вокруг, отчаянно стараясь победить в товарищеском спарринге.

Девушка, умеющая из самой дешёвой и, казалось бы, неприметной ткани сшить нечто потрясающе, замечает красоту везде. Её взгляд выцепляет даже нечто крошечное и неприметное, после чего вырисовывается целая потрясающая картина. И сейчас она тоже видит.

Капли пота сбегают по спине Чарли, впитываясь в резинку спортивных штанов. В них отражаются солнечные лучи, попадающие в подвал через окна под потолком, и на какой-то миг Нэнси зажмуривается, чтобы не ослепнуть от этой яркости. Её пальцы сжимаются на перилах, а глаза не перестают очерчивать крепкий стан мужчины, подмечая новые детали, создающие идеальную симметрию его фигуры. Мышцы на миг вздуваются под кожей Саттона, и Паркер сглатывает, ощутив сухость во рту.

Чарли ведёт плечами, почувствовав пристальное внимание, и бросает взгляд через плечо из-за чего пропускает новый удар Пола.

— Внимательнее надо быть, босс, — опускает Уорнер руки. — Оу, Нэнси, — замечает он девушку. — Пришла посмотреть, как я выиграю?

Саттон стягивает перчатки и двигает челюстью, проверяя, не сломал ли её старательный парень. На ринге нет никаких условностей. Здесь Чарли не начальник, а Пол не подчинённый, который щадит своего босса.

— Ты что-то хотела? — мужчина спускается с ринга и снимает с груши полотенце, набрасывая его на плечи.

Паркер всё так же стоит, не шевелясь. Смущение, накатившее на неё при виде Саттона, увеличивается от приближения мужчины. Щёки горят и она уверенна, что покраснела. Это так неловко и омерзительно, учитывая, что он почти её тюремщик.

— Я… — девушка сглатывает и наконец отворачивается, обращаясь в пустоту. — Хотела спросить, нет ли у вас аллергии на орехи? Ну, или вообще на что-то. Хочу приготовить ореховый пирог, и не знаю…

— Ореховый пирог? — останавливается Чарли на нижних ступеньках.

Он всё видит. И как лёгко дрожат её руки, и как на лбу появляется испарина от резко взметнувшейся температуры, и как становятся красными губы, словно стараются перегнать в этом щёки. Такая очаровательно неиспорченная жизнью. Незнающая ничего. Невинная.

— У меня нет аллергии на орехи, — улыбается Саттон. — Да и вообще ни на что нет аллергии, разве что на кошачью шерсть. Но я надеюсь, ты не соберешься как-нибудь запечь кошку.

Он смеётся над ней и Паркер вспыхивает, только уже от возмущения. Девушка смиряет мужчину суровым взглядом и, кивнув, резко разворачивается, почти убегая из подвала. Милая.

***

Это, наверное, самый спокойный день в жизни Чарли за последние лет тринадцать. Он позволяет себе воспользоваться советом лучшего друга и на некоторое время забывает про работу. Винсент обещал обо всём позаботиться, и как бы это эгоистично не выглядело, Саттон перекладывает на Росса все проблемы. Только на один короткий день, в который уместилось больше, чем за целый год.

После холодного душа мужчина снова оказывается на первом этаже, но кроме стола, накрытого к ужину, никого не застаёт. Он выглядывает в окно, но на заднем дворе тоже никого нет. Иногда Чарли может застать там Нэнси, беседующую о чём-то с близнецами. В такие моменты она выглядит расслабленной и даже довольной своей жизнью, что самую малость коробит Саттона. Он ощущает себя злобной мачехой, которая не даёт жизнь падчерице.

Чарли обходит первый этаж, спускается в подвал, заглядывает в комнаты на втором этаже и возле самой последней видит чуть приоткрытую дверь на чердак. Ответ напрашивается сам собой.

Чердак такой же облагороженный, как и подвал. Тут нет никаких игральных столов, ковров, большого количества света, но все вещи разложены по сундукам и коробкам, а у противоположной от двери стены находится стол, на котором стоит швейная машинка.

Саттон оглядывает большое пространство. Нэнси оказывается в углу около высокого зеркала в пол. Она крутится перед ним, разглядывая своё отражение в старомодном платье, которое необычайно ей идёт.

— Не знал, что тут швейная мастерская, — шутит Чарли, проходя по чердаку.

— Простите, — спохватывается Нэнси, принимаясь оправдываться. — Я нашла машинку в одной из коробок, и у меня не было вещей, поэтому я подумала, что никто не станет ругаться, если перешью кое-что для себя. Я сейчас же всё верну на свои места. Простите, пожалуйста.

И снова этот её взгляд, под которым Саттон чувствует себя, как заправский психопат, от которого следует держаться подальше. Это раздражает.

— Не нужно, — удерживает Чарли себя в руках, не позволяя себе сорваться на девушке.

Чего он в принципе ожидал? Что она прыгнет к нему в объятия и станет ласковой, как котёнок? Или что будет называть своим спасителем и попытается быть как можно ближе? Абсурд. От этих мыслей его начинает тошнить.

— Тебе очень идёт, — разворачивает мужчина Паркер обратно к зеркалу, застывая за её спиной. — Ты очень красивая, — опускает он голову, лаская взглядом её фигуру, обтянутую кремовой тканью, что в купе с соблазнительным, сладким запахом делает её похожей на… — Ты напоминаешь мне зефирку.

Нэнси не шевелится, а Саттон невесомо проводит ладонями по её обнажённым рукам: от плеч, ниже к запястью, оттуда к немного вспотевшим ладоням. Волнуется. Он сам ощущает лёгкий трепет.

— Мне бы хотелось, чтобы ты всегда носила платья, — шепчет Чарли, продолжая гладить руки девушки.

Паркер вздрагивает от того, как мужчина прижимается к ней плотнее. Открытая спина даёт полностью почувствовать его горячую кожу, даже сквозь ткань футболки. Колени Нэнси подгибаются и непонятно, каким образом мужчина предугадывает это и удерживает её за предплечья.

— И тебе не нужно перешивать их, — встречаются их взгляды в зеркальном отражение. — Можешь купить себе новые. Какие пожелаешь.

Наверняка ей давно никто ничего не покупал. Не заботился о ней. Почему-то Саттон понимает это, не задав ни единого вопроса. Она похожа на ту, что заботится о других и забывает про саму себя. Да, она выглядит опрятной, но у неё нет ухоженных ногтей, милых побрякушек, что нравятся девушкам и она радуется этому платью так, словно это лучший подарок на Рождество.

И Чарли хочется увидеть её лицо в тот момент, когда он подарит ей что-нибудь. Что-нибудь дорогое, ужасно непрактичное, но что ей обязательно понравится. Она удивится? Засмущается? Попросит его вернуть всё в магазин? Или потупит взор и тихо-тихо поблагодарит? Ему хочется это увидеть, до сведённых пальцев хочется. Так же, как и поцеловать её.

Паркер наверняка не знает, но предполагает, что какой-то из продуктов, привезённых Нилом, был просрочен. Она точно отравилась, и её мозг ничего не соображает. Он будто плавает в горячей воде и её разум затуманен, как при горячке. Как ещё объяснить то, что она не сопротивляется действиям мужчины, и покорно оборачивается ведомая его руками.

Нэнси ведь собиралась драться с Чарли, если он придёт в её спальню. Она собиралась сражаться за собственное тело, если мужчине взбредёт в голову взять её силой. Она собиралась кусаться и царапаться и, может, даже умереть, но ни за чтобы не поддалась. А теперь…

Саттон заглядывает девушке в глаза, удерживая её одной рукой за талию, прижимая к себе, а второй касаясь красивого лица. Эти глаза. Он не верит в сверхъестественное и мистику, но в данный миг готов предположить, что девчонка наверняка обладает каким-то гипнотическими способностями, или что она смогла его приворожить.

Точно гипноз. Вот почему он видел эти глаза везде, в каждой из своих сотрудниц, даже когда спал с Моникой. И как часто они приходили ему во сне: большие, манящие и опасные.

Паркер чуть приоткрывает губы, когда Чарли надавливает на её острый подбородок. Она неотрывно следит за лицом мужчины, ощущая при этом, как его ладонь на талии то поднимается, то опускается, осторожно поглаживая, как дикого зверька. Приручая.

— Ты такая красивая, — повторяет Саттон.

У него в жизни было много красивых, более эффектных и сексуальных, но ни одну из них он не может сейчас вспомнить и сравнить с Паркер. Потому что он заранее предрекает их проигрыш. Нельзя сравниться с чем-то настолько чистым и незамутнённым. И ей на самом деле не нужны никакие из женских уловок, чтобы привлечь внимание. Она сама по себе притягательна. Настолько, что это пугает. Люди не должны быть такими. Это преступление против природы.

— Мис…

Саттон проводит большим пальцем по губам Нэнси, призывая её забыть на миг обо всём. Он не желает ничего слушать. Время для разговоров настанет позже, когда она запрётся у себя и станет опять его избегать. Чарли не обещает, что будет стараться вымолить прощения. Он не умоляет, но попробует. Попробует объяснить, почему так поступил. Поступает.

— Такая красивая.

Он не набрасывается на её губы в голодном исступление, хотя видит Бог, ему хочется. Она создана для того, чтобы опорочить, чтобы наблюдать, как станет краснеть, отнекиваться, а после согласится и поддастся наслаждению. Саттон сумеет доставить ей столько удовольствия, что она забудет про все свои принципы и запреты. Ничего из этого не нужно, пока двое наслаждаются друг другом. Но сейчас он вынуждает себя притормозить и целует её.

Его губы мягкие и совершенно не слюнявые, какие были у парня, с которым Нэнси как-то целовалась. Чарли не торопится, целует обдуманно, выверено, будто составляет какой-то новый анализ. Ни капли спешки и агрессии. Только ласка и нежность, которую она заслуживает. Паркер подаётся чуть выше, привстав на носочках, и мужчина опускает вторую ладонь на её талию, чтобы в следующее мгновения приподнять девушку над полом.

Нэнси охает от неожиданности и Саттон углубляет поцелуй, проникая в её маленький рот языком. От неё не только сладко пахнет, она сама по себе сладкая. И мужчина жмурится сильнее, чтобы застонать от удовольствия, от её податливости, мягкости и неумелости. Она так старательно пытается отвечать, что выходит неуклюже, забавно и ещё более возбуждающе.

Чарли проглатывает первый стон девушки и, наконец, позволяет себе утробно зарычать, чуть прикусывая её нижнюю губу. И это становится лишним.

Паркер упирается ладонями в плечи мужчины и отталкивает его от себя. Саттон не собирается никого удерживать. Он покорно опускает Нэнси на пол и снова осматривает её.

— Тебе действительно идёт это платье, — говорит он искренне. — Ты…

Девушка не дослушивает до конца и, метнувшись в сторону, сбегает с чердака, забыв про свою повседневную одежду. Чарли запускает пальцы во влажные после душа волосы и смеётся. Этот день получился чудесным.

Глава 17

Как сложно бывает человеку понять других. И как непонятен бывает он сам для себя.

Нэнси никогда не была в ладах сама с собой. Её столько раз одолевали противоречия и чувства, которым не находилось объяснения. Она делала всё для своих родных, но при этом понимала, что необходимо думать и о себе. Она терпела выходки брата после смерти родителей и где-то глубоко в душе осознавала, что с этим надо заканчивать. Где-то очень глубоко. Так глубоко, что не докопаться самостоятельно. И эти противоречия хоть и доставляли неудобства, всё равно были и на сотую долю не так проблематичны, как-то, что она испытывает сейчас.

После того вечера, когда Паркер очутилась на чердаке с Чарли и после их поцелуя, который она ни в коем случае не позволяла себе считать приятным, она пыталась разложить по местам все те чувства, которые принялись терзать её.

Девушка понимает, что не должна испытывать к мужчине никаких чувств, кроме ненависти и презрения. Ведь он мало того, что запер её в доме, так ещё и угрожает её брату. И она старается, очень старается найти в поведении Саттона хоть крупицу того зла, которая могла позволить окрестить его злодеем. И не может. Она могла бы назвать злодеем Винсента, он предоставил ей достаточно причин, но вот Чарли… Его она не понимала.

Для Нэнси самым главным мужчиной, с которым она сравнивала своих немногочисленных парней (одноклассник и коллега по работе) был её отец. И даже при всей любви к родителю, она видела, что он не идеален.

Мистер Паркер мог быть авторитарен и подчас выходил из себя из-за сущего пустяка, но он заботился о своей семье и старался дать им самое лучшее по мере своих сил. И если позволить себе на секунду сравнить Чарли с отцом, то впервые кто-то может встать с ним в одну линию и потягаться за первое место. Девушка ненавидит себя за такие мысли.

Она снова возвращается в свою «раковину», но пробыть там долго ей не позволяют. Саттон не донимает её своим постоянным присутствием, не стоит над душой, и не появляется, словно из ниоткуда, в попытке застать врасплох и повторить то, что было на чердаке. Хотя, может, Нэнси принимает желаемое за действительное и мужчине вообще не сдались попытки снова её поцеловать. И от этого ей хочется биться головой об стену.

Думать о поцелуях со своим похитителям — это вверх идиотизма. Но при этом они всё равно встречаются, время от времени, а уж ужинать вместе входит в привычку. И эти совместные приёмы пищи ощущаются как нечто нормальное и правильное. Насколько правильно находиться в чужом доме, откуда нельзя выбраться, с посторонним мужчиной рядом.

Масло в огонь подливают близнецы, которые определённо не могли знать о том, что случилось, но их слова говорят об обратном.

— Прекрасно выглядишь, Нэнси, — заявляет Нил на следующий день.

— Глаза горят, — поддакивает Пол.

— И щёки румяные.

— А это лёгкая улыбка тебе очень даже к лицу.

В голове Паркер в тот момент мелькнула мысль, что Чарли что-то им рассказал, но тут же одёрнула себя. Саттон не мальчишка, который станет хвастаться подобным перед друзьями. Да и не друзья он с Уорнерами, как бы хорошо к ним не относился. Но ей всё равно стало неловко и, отделавшись от них каким-то неразборчивым бурчанием, девушка сбежала в дом. Причина её проблем встретилась ей незамедлительно, точнее сказать она врезалась с мужчину.

— С добрым утром, — произносит Саттон, и Паркер, сглотнув нерешительно, поднимает голову.

Его глаза излучают тепло и спокойствие, а мягкая улыбка напоминает о дне, когда он обещал, что ни за что не обидит её.

— Утро, — шепчет девушка едва слышно, и Чарли может читать ответ лишь по её двигающимся губам.

Не позволяя себе более продлевать эту странную пытку, при которой руки отчего-то сами по себе тянутся к мужчине, Нэнси уходит в сторону и, сообщив, что завтрак будет подан через десять минут, спешит в ванную. За спиной слышится весёлый смешок и Паркер чувствует, как начинают гореть уши. Это неправильно.

***

Спокойной работа бывает только у патологоанатомов.

Чарли привык к разным ситуациям в бизнесе и разучился удивляться чему бы то ни было. Но несколько новых происшествий, которые следуют один за одним без всякой передышки, заставляют его стиснуть кулаки.

Саттон сам не ожидал, что эти эпизоды так резко спустят его с небес на землю. Вроде всё было спокойно, он начал считать идею Винсента о его нахождении в доме отличной, но поступившие сведения лишили очарования пребывание вдали от города в компании Нэнси.

— …пока к ним никто не подходит, — продолжает Росс, но замечает, что друг почти его не слушает.

Винсент приехал в дом сразу же, как только стало известно о втором случае задержания перевозимого компанией груза.

— Они опечатаны, и наши парни постоянно находятся поблизости. Пока ФБР не суётся дальше дверей.

Чарли схватился бы за голову, но это сейчас не уместно, да и вряд ли Винс поймёт подобный жест. Как Саттон привык полагаться на силу друга в вопросах защиты их общих интересов, так и Винсент привык видеть всегда собранного друга, у которого найдётся план на любой случай.

Плана у Чарли нет. Не в данный момент. Проблемы встали перед ним как стены, и он не имеет в руках ни топора, ни даже молотка, чтобы создать себе проход через них и найти выход. Ни одной мысли.

Саттон поднимается из-за стола и проходит к шкафу, где за стеклянными стенками стоит фоторамка. Это та крошечная часть сентиментальности мужчины, которую он позволяет себе продемонстрировать. Хранить их общий снимок с патроном. Раньше он давал Чарли сил и мужества идти дальше. И сейчас даёт, но Саттон впервые не ощущает себя способным всё преодолеть.

— Завод урезал сборку автомобилей вдвое, как ты и просил, — Винсент пытается привлечь друга.

— Остатки реализовали? — не глядя на Росса, спрашивает Саттон.

— Сегодня отправили последнюю партию. Пятнадцать автомобилей для нового таксопарка, — отчитывает Винсент.

‍Чарли кивает. Они начинали с такси, сначала один небольшой таксопарк, затем их количество увеличилось втрое, после перешли и на большие машины. Саттон сам нанимал первых водителей для перевозок грузов по стране. И ему не хочется терять своё детище. Хоть что-то должно оставаться неизменным.

— Кстати, трое из юридического отдела уволились, — между делом вспоминает Росс. — Переманили в юридическую фирму.

— Крысы бегут с корабля? — усмехается Чарли. — Ну и пускай, наш корабль станет только легче и пойдёт ровнее.

Саттон разворачивается, и Винсент теряет всю свою напускную расслабленность и усаживается в кресле прямо. Ему знаком взгляд, которым друг смотрит. От этого взгляда всем находящимся на пути стоит спасаться. Саттон может утверждать, что именно Росс в их команде выступает в качестве силы. Но Винс в курсе, если понадобится, Чарли и сам в легкую расправится со своими недоброжелателями. Крови не будет, но и живых не останется.

— У тебя есть план?

Винсент заранее догадывается об ответе, и Саттон его не подводит, улыбаясь широко и устрашающе.

— Нам нужно устроить вечеринку.

Глава 18

Когда Паркер слышит, как к дому подъезжает автомобиль, она сначала с интересом выглядывает из окна, а затем отскакивает от него, опасаясь, что выбравшийся из машины мужчина мог её заметить. Ей кажется, Винсент способен на всё, даже видеть и слышать сквозь стены.

Нэнси собирается отсидеться в своей комнате, пока Росс не покинет дом, но автомобиль всё продолжает стоять на подъездной дорожке, а время ужина неумолимо приближается. Ей очень не хочется спускаться вниз и встречаться с ним, но если не спустится, то станет только хуже. Девушка тянется к шее, словно до сих пор ощущает стальную хватку мужчины. Нельзя давать ему шанса.

Проходя мимо кабинета… Пробегая мимо кабинета, Паркер спешит на кухню, сожалея, что там нет дверей. Но если не удаётся к чему-то прижаться и перевести дух, то можно и просто опереться о стол и попытаться восстановить дыхание, а то от испуга перестала дышать.

Девушка вздрагивает от того, как хлопает дверь на задний двор и смахивает со лба невидимые капли пота, увидев близнецов.

— Чуешь? — толкает Нил брата в бок.

— Что? — принюхивается Пол.

— Ничего, — налезает на лицо парня раздосадованное выражение. — Я думал, скончаюсь от аппетитного запаха, а теперь умирать только от голода.

Это то, против чего Саттон не возражает. Нэнси всегда готовит побольше и сперва кормит близнецов, а уже потом накрывает стол для Чарли. Хозяин дома как-то заметил, что никогда не поздно найти хороших друзей ни в пять лет не в пятьдесят пять. Значит, Паркер могла перестать переживать, что Саттону не понравится её общение с его подчинёнными. Уорнеры всё так же остаются теми, кто пугает меньше всех. Что, конечно, не выдерживает никакой критики, учитывая причину знакомства и их окружение.

— Я сейчас, — немного рассеяно откликается девушка и, не отдавая себе отчёт, начинает стругать сливочное масло на разделочной доске.

Близнецы наблюдают за этой дикой сценой несколько секунд, переглядываются, кивают друг другу, будто единый организм пришёл к какому-то выводу, и ловко забирают у Нэнси нож, отодвигая доску в сторону.

— Что-то произошло?

Начать жаловаться на Винсента всё равно, что жаловаться на самого Чарли. Паркер успела разобраться: в дружбе этих двоих нет буквы «Я», за редким исключением, конечно. Очень редким. И другие воспринимают их точно так же.

Уорнеры успели поведать девушке о том, как Росс и Саттон начинали бизнес вместе, и это сплотило их, сделало настоящей семьёй, где никто не держится только за себя. И подвергать критике Винсента не стоит. Ведь Чарли или те же близнецы воспримут всё в штыки и просто не примут то, что Росс обошёлся с ней жестоко и почти по-животному. Это пугает её.

— Всё хорошо, — улыбается Паркер, и прячет руки за спиной, сцепляя их в замок, убирая от глаз посторонних все признаки своей нервозности.

Уорнеры снова переглядываются, и эта их синхронность и слаженность приносит раздрай в душу девушки. Она ощущает подкатывающую злость. Её бесит, как эти парни чувствуют друг друга и понимают. Эта низкая и не подходящая сейчас эмоция, направленная скорее не на самих близнецов, а на Нэнси и её мысли о брате.

Будь они с Карлом такими же сплочёнными, как эти двое, очутилась бы она в этом месте? Позволил бы он ей рисковать собой ради самого мизерного процента, что всё и правда завершится благополучно?

— Какие люди.

Певучий голос Росса врезается в Паркер, как экскаватор. И все мысли о брате и об их чувствах испаряются, так и не позволив до конца разобраться в них и прийти к выводу, который, несомненно, изменит жизнь Паркер.

— Признайся, птичка, — пристраивается Винсент подле Нэнси. — Ты ведь меня ждала?

Она не ждала, не скучала и не думала о нём, поэтому пытается оттеснить мужчину в сторону, но он прилип хуже жвачки к подмётке ботинка.

— Чарли, — поднимает Росс голову, и девушка бросает взгляд на дверь, отчего — то чувствуя смущение и стыд, ведь Винсент всё так же прижимается к ней. — Я нашёл того, кто будет обслуживать нашу вечеринку, — он возвращает своё внимание Паркер. — Я подберу для тебя славный костюм горничной, птичка. В кружевном фартучке ты наверняка будешь смотреться бесподобно.

Нэнси глядит на Саттона и их глаза встречаются: её испуганные и его изучающие, ждущие чего-то, какого-то знака. И она подаёт его, одними опущенными уголками губ и тем, как начинают блестеть глаза от подступающих слёз.

Чарли лучше всех известно, каким бывает его друг и как влияет на людей. Обычно такое поведение сходит Винсенту с рук и другие не против. Но в том-то и дело, что Паркер не попадает ни под какие их привычные стандарты. Они из разных миров и, оказывается, мужчина единственный, кто может защитить эту иномирянку.

Саттон усмехается, пару раз качнув головой. Ему не следовало увлекаться фантастикой с героями из других миров.

— Винс.

— Понял, — хватает одного слова, и Росс даёт девушке пространство. — Но насчёт вечеринки я не шутил. Подумай над этим. Ничто так не радует этих стариканов, как вид молодого тела.

Паркер не желает придавать значения словам мужчины и лишь с благодарностью смотрит на хозяина дома. В очередной раз. В очередной раз он помог ей. И пусть ему это ничего не стоило, другие и за меньшее просят плату.

Глава 19

Старость не признак ума. Да, люди набираются какого-то опыта, двигаясь по жизни. но это не делает их мудрецами, а их слова истиной в последней инстанции. Возраст не даёт ничего, если у человека изначально в голове пусто.

Люди, сидящие в большой гостиной, дураками не являются. Дураки не смогли бы добиться тех вершин, куда забрались те, с кем Чарли приходится считаться. Некоторые из них помнят ещё молодого Клемменсена и совсем мальчишку Саттона. Охочие до денег. Отдающие бескомпромиссные приказы. Готовые на всё, но не безрассудные глупцы. Такими их описывал Чарли патрон, и такими Саттон сам их видел долгое время, пока не пришлось взрослеть и начинать самостоятельный путь.

Некоторых из тех, что присутствуют в доме, Чарли давно бы отправил на кладбище.

Остин Пирс, распадающийся на части. Даже не старик, а мумия, в котором не осталось родных органов. Оружейный барон, непонятно каким образом вообще ещё передвигающийся, и не померевший после всех проведённых операций. Рядом с ним постоянно крутится помощник, во многом говорящий за своего босса и без стеснения метивший на его место.

Уильям Макги. Наверное, самый лояльный к Саттону человек в этой компании мафиозных боссов. Удерживающий на себе весь нефтяной и финансовый рынок, приторговывающий между делом антиквариатом. Он до сих пор предпочитает не марать руки в чём-то по-настоящему криминальном, хотя и у него есть собственное кладбище конкурентов, исправно пополняющееся раз в пару месяцев. Молодых да резвых много, и не все из них понимают важность сотрудничества с Макги.

Джек Райт. Его Чарли не переносит сильнее других. Саттон прекрасно осознаёт, что все они здесь собрались не ради благотворительности и мира во всём мире. И заработали они свои состояния ни на разведении цветочков и зайчиков. Но похищение людей и последующая их продажа — это то, чего Чарли никогда не примет.

— Все мы зарабатываем, как можем, — остужал Клемменсен пыл своего юного протеже.

— Но это ведь люди! — вспыхивал Саттон, не умеющий в те годы строго контролировать собственные эмоции. — Не только взрослые, но и дети. Он ведь… Они же…

— Не будь Райта, на его место пришёл кто-нибудь другой, — логично замечал Ханс, глядя на подростка. — Джек хотя бы не берёт больше того, что требуется.

И спустя годы, встав во главу одного из углов города и сравнявшись с теми, кто его раньше вряд ли воспринимал всерьёз, занявшись тем, за что его легко упрятать в тюрьму на двадцать пожизненных, Чарли всё равно не переносит Джека Райта и не собирается понимать его.

— Ты же собрал нас здесь не для того, чтобы выпить вместе кофе.

Насмешливый, но не ядовитый голос Макги заставляет Саттона поднять голову от столешницы. Появление Нэнси он как-то совсем пропустил, и самую малость сожалеет об этом, видя, как она нервничает и как поднос в её руках чуть подрагивает.

Паркер не знает, куда деть глаза, и можно ли ей смотреть на присутствующих. Она расставляет чашки и стаканы перед каждым из мужчин и одной молодой женщиной, с которой таки решается встретиться взглядами. Незнакомка смотрит презрительно, и даже яростно, имея все намерения выбить Нэнси из колеи. Но, видимо, она совсем не встречалась с Винсентом Россом, чьи взгляды в сто раз убийственнее и устрашающе. Паркер нахально улыбается, получая на это недоумённый взгляд женщины и довольный от Чарли.

— Хорошенькая у тебя горничная, Саттон, — дребезжит голос Пирса, как проржавевший движок автомобиля.

— Вы лучше в этом разбираетесь, Остин, — улыбается Чарли. — Сколько лет вашей последней супруге?

Старик заходится кряхтящим смехом и подманивает к себе помощника.

— Семнадцать, сэр, — помогают Пирсу вспомнить.

Саттон закатил бы глаза, но нельзя. Куда этой мумии семнадцатилетняя жена, когда он дышать без чужой помощи не в состоянии.

— Перейдём к делу, пацан, — грубо вклинивается Райт в разговор, не растерявший своей живости и изрядной доли силы.

Чарли кивает и принимается рассказывать. Рассказ выходит сухим, полным цифр и анализа происходящего. Все слушают, не прерывая, понимая, что в прогнозировании Саттону нет равных. Лишь под самый конец, стоит перейти непосредственно к участию боссов в этой истории, некоторые из них кривятся, при этом позволяя мужчине договорить.

— В данный момент они насели на меня, — заканчивает Чарли. — И это нормально, каждый из нас подвергался таким нападкам, но никогда претензии ФБР не заходили дальше наших финансов. Никто не останавливал нашу работу. Максимум, что им было позволено, это копаться в бумажках. Бумажках, которые мы сами им выдавали, где не было ни слова о наших делах. Но сейчас они зашли дальше, и поверьте мне на слово, это только начало надвигающейся бури.

— Ты сам профукал своё спокойствие, — выплёвывает Райт. — Не стоило забирать порт у Гектора.

— Намекаете, что это его рук дело? — цепляется Саттон пусть и за маленькую, но возможность докопаться до того, кто ставит ему палки в колёса. — Откуда у него такое влияние? Как мне помнится, Герман ходил под вами, — обращает он взгляд на Макги.

— И ходит по сей день, — не отнекивается Уильям. — Но когда он пришёл и попросил меня разобраться с тобой, я ответил, что не вмешиваюсь в дела подчинённых и уж точно в дела своих партнёров. Он сам потерял порт, сначала переписав его на жену, а после закрутив шашни с другой бабой, — мужчина улыбается. — Женщины порой заставляют нас творить невероятные глупости.

Уильям смотрит на сидящую рядом дочь, которая нынче сопровождает отца на такие вот встречи. Готовить приёмников начали все, даже Райт. И Чарли отдаёт себе отчёт в том, что ему тоже когда-нибудь придётся оставить свой бизнес и свою часть в этом круге. Он не представляет кто это будет, но следя за Макги и его отношениями с дочерью, думает, что было бы неплохо уступить дорогу собственному ребёнку. И эта мысль выглядит абсурдной, учитывая, что из постоянных подружек у него одна Моника, давно замужняя и семейная женщина.

‍— Я пригласил вас не для получения жалости, — продолжает Чарли. — Она мне без надобности. Я рассчитываю на вашу поддержку. Опечатанные грузы как раз должны были отправиться к вам, Уильям, — открывает он правду. — Заказанное вами оборудование и некоторые из индийских сокровищ.

Саттон не говорит напрямую, о каких сокровищах идёт речь, но Макги всё понимает и хмурится.

— Мы слушаем.

Глава 20

Саттон оставляет своих гостей в столовой, куда пригласил их для лёгкого ужина. Нэнси постаралась на славу, и Чарли не скрывал довольной улыбки, выслушивая боссов и их похвалы приготовленным блюдам.

— Нэнси, — останавливается мужчина в дверном проеме, и голос его вибрирует от недовольства.

Развернувшаяся картина в секунду перечёркивает благоприятное настроение этого вечера.

— А ты и правда неплохо устроился, пацан, — усмехается Райт, удерживая Паркер за руки.

Нэнси смотрит на него со страхом и мольбой. Она взывает к нему, прося помощи, и если в другой раз он мог порадоваться тому, что стал нужен ей и перестал быть злодеем в этих невозможных глазах, в данный момент он не испытывает ничего, кроме разъедающего гнева.

— Признаюсь, я остался очень даже доволен, — переводит Джек взгляд на девушку в своих руках, а затем обратно на Саттона. — И я понимаю, отчего ты весь вечер игнорируешь Елену. Дочь Макги, конечно, хороша, но не идёт ни в какое сравнение с этим милым цветочком.

Его слова звучат как самый пошлый из намёков, и Чарли злится ещё больше. А ещё его злят разговоры о Елене. Он не переваривает их, и любые из тех намёков, что приходится выслушивать.

Саттон терпеть не может намёки, он предпочитает говорить прямо, не юля и не пресмыкаясь. Да и эти разговоры о симпатии дочери Макги к нему уже перестали быть чем-то интересным даже Винсенту, а ведь тот любитель поболтать о девушках и о том, чем с ними можно заняться.

Росс раньше всех осознал, что Чарли не собирается предпринимать каких-либо действий в сторону Елены, пусть эти отношения и могли стать чем-то почти легендарным в их кругах. Дочь одного мафиозного босса связывает свою жизнь с другим боссом. Династический брак какой-то.

— Я рад, что вам понравилось, — цедит хозяин дома сквозь зубы. — И нам ещё надо решить пару вопросов.

— Я скоро присоединюсь к вам. Только закончу здесь.

Райт поднимает руку и словно отмахивается от Саттона, возвращая всё своё внимание к Нэнси. Такое пренебрежение вырывает из мужчины рык недовольства, который он тут же маскирует под сухим кашлем. Нельзя показывать свою слабость и заинтересованность происходящим.

Главная проблема тех, кто метил на места боссов, это их невозможность отринуть вещи, которые были им дороги. Они цеплялись за своих близких и любимых, отчего слишком открыто подставляли бок для удара. Чарли сам несколько раз убирал подобным образом конкурентов, давя на их семьи и друзей. Он не собирается показывать, что Паркер хоть на секунду важна для него. Он заставляет себя самого поверить в это. Ведь если убедить себя, то и другие поверят. Правда же?

— Ступай в свою комнату.

Паркер сглатывает. Чарли почти не смотрит на неё, только на мужчину рядом, и девушке на миг кажется, что он злится на неё, что она сделала нечто неправильное и подвела Саттона. Так же на мгновение вспыхивает мысль, что ей не хочется подводить его, не потому что она боится наказания, а потому что не желает быть обузой. У него ведь целая куча забот и проблем, и Нэнси не хочет становиться одной из них.

— Ну, беги, детка.

Райт по-хозяйски шлёпает Паркер по заднице, пропуская мимо себя, и Нэнси угадывает отблеск огня в глазах Чарли, проходя рядом с ним. Точнее, она пробегает, спасая Саттона от последствий, которые могли бы ждать, продолжай он и дальше наблюдать за ней и Джеком.

— А я и правда считал, что ты потратил свои деньги зря, пацан, — опирается Райт о кухонную тумбу.

— Деньги?

— Ну да, — прикладывается мужчина к почти пустому стакану с виски. — Сколько там было? Три миллиона? Неплохие деньги за нечто столь невзрачное. Признаюсь, на сцене она выглядела блёкло.

— Вы были на том аукционе? — от неожиданности, Чарли теряет половину своего запала на конфликт с неприятным гостем.

— Знаешь, люблю иногда посмотреть на дела рук своих дочерних компаний, — улыбается Райт. — Правда, я устроил бы всё немного по-другому, и подобрал куда менее залежалый товар. Видел этих шлюх, что стояли рядом с твоей покупкой? Бррр, в дрожь бросает, сколько мужиков успело перепробовать их. Но тебе повезло, — вновь улыбается он гадко. — Не хочешь продать её?

От такой неожиданности Чарли натурально застывает. В этот момент его можно покрывать белилам и выставлять, как статую на площади.

— Дам в два раза больше, — соблазняет Райт. — А если ты не успел с ней ничего сделать, то отдам все девять. Всё же, давай признаем, девственницы пусть и не опытны, но их так легко приспособить для себя, — он прищуривается. — Уже размышлял, как вырастишь из неё ту ещё развратницу?

Паркер зажимает ладонью рот. Она не смогла уйти. Вот лестница в трёх шагов от неё, а она не в состоянии преодолеть эти крохи расстояния. Полный идиотизм думать, что сможет помочь Чарли и предотвратить разборки, которых, конечно, не предвидится. Что Паркер успела понять, так это спокойствие Саттона. Но она всё равно не уходит и не признаётся, что является причиной конфликта.

Последние слова ужасного мужчины заставляют Нэнси сглотнуть. Трепет, пробравший с ног до головы, девушка старается игнорировать, как и мысли о поцелуе на чердаке. То было совсем иное и ни капли не похоже на то, о чём говорит гость Чарли.

— Если беспокоишься за свою собственность, то могу пообещать, что с ней хорошо будут обращаться, — заверяет Рай. — Я даже выделю ей комнату, как сделал это ты. Хотя на будущее запомни, не стоит одаривать их чем-то своим. Вещь на то и вещь, чтобы лежать там, куда ты её кинешь, пока не понадобится снова.

Каждое его слово вымораживает Нэнси. Слёзы подбираются к глазам, но она не позволяет себе пролить их. Нельзя плакать, это уже не поможет. А ведь предложение мужчины так соблазнительно. Чарли может отбить деньги, потраченные на том аукционе. Ведь этим же он занимается: зарабатывает деньги. Паркер зажмуривается.

Пусть тот поцелуй значит для него хоть что-то. Пусть он будет важен для него. Пусть она будет важна для него. Хоть на капельку.

— Так как? — Райт приближается к Саттону и опускает руку на его плечо, смотря снизу-вверх.

Паркер перестаёт дышать.

Чарли тоже не дышит, сдерживаясь, не желая портить этот вечер. Но наглая улыбка Райта все же выводит его из себя. То, как он говорит о девушке. Да, Саттон слышал подобное ни раз и не два. Для тех, кто обладает деньгами в порядке вещей относиться к людям ниже себя по статусу как к чему-то неодушевленному, отчего можно избавиться. Выбросить, как мусор на помойку, и никто с этим ничего не сделает. И даже Винс отзывался о Нэнси в таком же тоне, и Чарли обязательно всё прекратит. Джек верно сказал. Паркер принадлежит ему, и никто не смеет говорить о ней, как о дешёвом куске мяса.

— Она не вещь, — сжимает Саттон запястье Райта, нависая над ним. — И только посмей к ней снова приблизиться.

Мужчина мрачнеет.

— Ты забыл с кем говоришь, пацан.

— Это ты забыл, — отбрасывает Чарли все условности. — Ты в моём доме. На моей территории. И окажешься рядом с моей девушкой ещё раз, я покажу, как именно заработал это место.

Глава 21

Ничего не происходит в этом мире просто так. Любой наш поступок, движение, слово имеют свои последствия. Сразу этого и не заметить, но процесс от совершённого уже запустился и придёт время пожинать свои плоды. Вот только вы не можете быть уверены, будут они сладкими или отравят вас.

Чарли приходится расхлёбывать последствия уже после того отвратительного разговора на кухне.

— Сука!

Винсент с пинка открывает дверь в кабинет друга, разъярённый, как голодный и раненный зверь. А он ранен, не физически, и не душевно, он ранен морально. Ему давно не приходилось испытывать унижения.

— Это ты новое приветствие выучил?

Саттон отталкивается от стола и кресло, проехав на колесиках, упирается в стену, давая мужчине простор для вытянутых ног. Его точно ждёт старость в скрюченном состоянии с бессонницей и геморроем. Если доживет, конечно, что в свете последних событий маловероятно.

— Райт расторгнул контракты с нашим агентством по перевозкам, — расхаживает Росс по комнате. — Сказал, что наши машины очень приметны и их стали чаще проверять из-за этих дел с ФБР. Он, видите ли, не может рисковать своим товаром и прибылью. Ты слышал? — Хлопает он ладонями об стол. — Да если бы не мы, он бы своих шлюх только поздней ночью мог перемещать по канализационным туннелям, и доставлять их покупателям всех в дерьме.

— Все?

— Нет, — сбавляет обороты Винс. — В центральных городах ещё всё в силе, но в мелких мы с Райтом уже не работаем.

— Хорошо.

— Хорошо? — Росс не верит, что друг говорит такое. — Ты сказал хорошо? — осматривает он Чарли. — У тебя мозг совсем разжижился в этом месте? Разомлел от царских условий и внимания своей маленькой рабыни? — Винсент подаётся вперёд. — Ты должен был уладить с ними дела. Должен был заставить работать с нами, а не против. Должен был…

— Я знаю, что должен, — Саттон мгновенно суровеет, и свет от настольной лампы, словно пламя, мелькает в его глазах.

Винс буквально сползает в кресло, абсолютно вымотанный происходящим. Нет, у них случались неудачи, и проблем бывало предостаточно, да и сейчас не меньше, но именно этот случай выводит всё на новый уровень.

Если бы он верил в карму и судьбу, то мог бы решить, будто все эти неприятности их наказание за грязные дела, которые они проворачивают. Росс не собирается ни с кем спорить. Они преступники. Мафия, чёрт возьми. И у них сотни грехов за душой.

— Прости, — опускает Винсент голову, прикрывая лицо рукой. — Прости, брат, кажется у меня, как это называется… — он смотрит на друга. — У старух обычно и недотраханных тёлок бывает.

— Климакс?

— Он самый, — бьёт Росс ладонью по колену. — И я не хочу знать, откуда ты это знаешь.

— Оттуда же, откуда и ты, — усмехается Чарли. — От нашей учительницы по биологии.

— Миссис Полокс, — прикрывает Росс глаза, мечтательно улыбаясь. — У неё была самая большая грудь, которую я когда-либо видел. Встретить бы её сейчас, она бы точно передо мной не устояла.

— Вспомни, что прошло двадцать с лишним лет, наложи эти годы на её тогдашний возраст и поймёшь, что не хочешь этой встречи.

Винсент кривится.

— И умеешь же ты момент испортить.

***

Обсудив самые важные, на данный момент, вопросы, двое мужчин перемещаются на кухню.

Оказавшись в светлом помещении, которое всё ещё хранит тепло от работающей плиты, а в воздухе витает запах свежего хлеба, Чарли впервые понимает, что это самое главное место в доме. Его сердце. То, где зарождается и кипит жизнь. Откуда все они получают свою энергию.

Когда здесь ещё жил патрон, сердцем дома являлась большая гостиная. Там постоянно собирались люди, устраивались встречи, вечеринки только для своих. Саттон помнит, как его учитель сидел в кожаном кресле, стоящем в отдалении от других, и наблюдал за присутствующими. Наблюдал за тем, как кипит жизнь, где он был самой главной частью.

У пентхауса Чарли нет сердца. Там редко бывают люди, да и он сам наведывается туда не чаще, чем пару раз в неделю, чтобы забрать чистую одежду и поспать пару часов перед тем, как вернуться в офис. Туда не тянет. Саттон не ждёт с нетерпением окончания дня, чтобы, наконец, оказаться в лифте, который унесёт его на последний этаж в огромную квартиру. Потому что там нет ничего важного для него, даже вещи и те он в состоянии приобрести в любом магазине, стоит лишь выйти из офисного здания. И там не пахнет свежим хлебом и не чувствуется тепла. Там нет девушки, которая умудрилась подарить жизнь пустому дому.

— Тебе следует купить колокольчик, — выдёргивает Винсент друга из раздумий. — Или кнопку, как в ресторанах, нажав на которую прибегает услужливый официант. Они носят часы на руке, чтобы чувствовать вибрацию и знать, когда их зовут. А мы твоей маленькой служанке приобретём ошейник, можно даже с изумрудами, под цвет её глаз. Может тогда она будет на месте, когда нужна.

— Ты и сам в состоянии разогреть себе еду. Или за эти годы разучился пользоваться микроволновкой?

Росс немного подвисает от слов Чарли и замирает перед открытой дверью холодильника с куском курицы в руках. Эта картина выглядит забавной, но Саттон не смеётся. Он пообещал себе в тот вечер, что обязательно поговорит с другом о Нэнси и об его отношении к ней.

— Она делает всё, как ты ей и приказал, — напоминает Саттон. — Дом сверкает, в холодильникевсегда полно еды, и она не лезет в чужие дела. Так что она заслужила если не уважения от тебя, то хотя бы элементарной вежливости. У девушки есть имя, и она не моя рабыня. Она ничья. Понял?

Именно так стоило ему сказать Райту. Спокойно и обстоятельно, без глупых обозначений, типа «моя девушка». Будь он сдержан, может, и не возникло этого конфликта, который стоил выгодного сотрудничества. Но в тот момент, казалось, по-иному нельзя. Он не смог. Послушался голоса сердца, а не разума. А ведь обещал себе так больше не делать.

В последний раз, когда Чарли вздумал потягаться с кем-то за честь девушки, ему это стоило пары сломанных ребёр, выбитого зуба и красочных синяков по всему телу. А ещё и самой девушки, которая решила, что пусть её парень и мудак, но он ведущий игрок в футбольной команде и его свинство вполне терпимо, учитывая, какие перспективы перед ним открываются. А вот взять с парнишки из приюта было нечего. На одном благородстве далеко не уедешь. Саттон отомстил обидчикам в выпускном классе и зарёкся влезать в подобные ситуации.

И ведь получалось. Пока не появилась Паркер со своими зелёными, испуганными глазами и мольбой в них. Хорошо хоть он успел взять себя в руки, иначе словесным взысканием дело не ограничилось.

— Как скажешь, — пожимает Росс плечами, плюхая пластиковый контейнер на стол и втыкая вилку в румяный бок картошки. — Нэнси так Нэнси, — тянется он за кетчупом, щедро сдабривая им блюдо. — Стоит признать, она заслужила это, хотя бы за свои умопомрачительные блюда.

Глава 22

После ухода Винсента Саттон возвращается в кабинет, набрасывая новый план с учётом всплывших обстоятельств. Он не слишком изменился, как бы Райт не желал ему подгадить, все боссы приняли единое решение, и Джеку придётся засунуть свои обиды куда поглубже. Но кое-что приходится подправить, и Чарли откладывает ручку в сторону, когда часы показывают второй час ночи.

Виски ломит от напряжения. Саттон прикрывает глаза, убирая очки на стол. Хорошо, что он не пользуется линзами в последние дни, а то к головной боли добавилась бы ещё и глазная.

Перед тем, как отправится спать, Чарли заворачивает на кухню, чтобы отключить там свет и слышит какой-то тихий шум. Дверь в подвал оказывается приоткрыта, и звук точно раздаётся из-за неё.

Осторожно спускаясь по лестнице, Саттон старается не потревожить ночного любителя отдохнуть перед телевизором. Он собирается убедиться, что это кто-то из близнецов, но над спинкой дивана возвышается не чёрная макушка. Мужчина улыбается.

На экране телевизора кто-то куда-то бежит, слышны выстрелы и тревожные выкрики, поэтому Нэнси не слышит приближающихся шагов. Она так захвачена сюжетом, что прикосновение к плечам заставляет её подпрыгнуть на небывалую высоту из такого положения.

— Ай! — вскрикивает девушка ударившись головой о что-то твёрдое.

Она бы точно слетела с дивана, не придержи её Саттон, хотя больше всего ему хочется схватиться за подбородок, по которому она так неуклюже засандалила своей черепушкой.

— Это было мощно, — заявляет Чарли, падая рядом с Паркер на диван.

— Я не хотела, — глядит она на мужчину виновато, но тут же меняется в лице. — Не нужно подкрадываться к людям, если не желаете последствий.

— Если ты такая боевая, то может мне не стоило мешать Райту? — усмехается Саттон. — Ты бы с ним в два счёта разобралась, прописав мощный удар лбом в челюсть.

Мужчина намеревался пошутить, но выходит паршиво. Он осознаёт это, заметив, как исчезает из Нэнси та свобода, с которой она разговаривала с ним мгновение назад.

Они так и не говорили с того вечера. Точнее, говорили, но у Паркер не находилось слов, чтобы выразить свои чувства. Она не понимала, что желает донести до Саттона. Он спас её, и, кажется, не только от приставаний, а отчего-то куда более устрашающего. Наверное, от той ситуации, которую ей живо описывал Винсент и от которой у неё после были кошмары.

Нэнси разглядывает Чарли и не узнаёт в нём человека, что встретился в номере отеля и накричал на неё, пообещав сотворить жуткие вещи. В домашней одежде, без галстука и пиджака, он совсем не похож на большого и грозного начальника, заправляющего огромным конгломератом. Не похож на того, кто может запросто купить живого человека. Как вещь.

Паркер зажмуривается. Нет. Он ведь сказал тому мужчине, что она не вещь, и пригрозил ему, запретив подходить к ней. Даже назвал её… Девушка мотает головой. Думать о словах Саттона нельзя. Она и так последнее время только и думает, что о нём и его поступках, не имеющих под собой никакого объяснения. То, что он сказал, будто она его девушка, так это слова, и они ничего не значат. Не значат для него и не должны значить для неё.

— Я посижу с тобой?

— Да.

***

Первые минуты Нэнси не понимает, как надо себя вести и что делать. Спокойствие вечера исчезает. Она спустилась сюда из-за того, что не могла уснуть, и фильм помог успокоиться. Её начало клонить в сон, а сейчас она взбудоражена, и ни о каком покое не может быть и речи.

Девушка ёрзает на месте и сжимает край длинной кофты, слишком пристально вглядываясь в экран телевизора, едва ли следя за сюжетом кинокартины и действиями героев.

— Что смотрим?

Чарли слегка поворачивается к Паркер, чтобы видеть её лицо и одновременно смотреть на экран. Нэнси зависает на миг и принимается сбивчиво рассказывать о том, что увидела в самом начале.

— Тебя нравятся боевики? — задаёт следующий вопрос Саттон.

— Да, — кивает Нэнси. — Мы с папой любили смотреть их, когда он… Когда он был жив.

— Не предполагал, что тебе может нравиться такое.

— Почему? — удивлённо взирает девушка на Чарли.

— Ну, ты не похожа на любительницу, — он притихает, подбирая слова. — Острых ощущений. Тебе бы больше подошла какая-нибудь романтическая комедия, где любовь, красивые слова и обещания быть вместе до гробовой доски.

— Романтическая комедия? — Паркер не ожидала этих слов, и возмущение прорывается само собой. — Я что похожа на любительницу сопливых и неправдоподобных фильмов?

Саттон забавляется, разглядывая девушку, которая и впрямь оскорбилась подобным предположением.

— Если ты скажешь, что ещё и фильмы ужасов обожаешь, то я…

— И триллеры тоже. А ещё я смотрю документальное кино, читаю книги по истории, не переношу розовый цвет и букеты цветов, — выдаёт она запальчиво, складывая руки на груди. — Вы ничего обо мне не знаете.

Чарли следит, как Паркер отворачивается к телевизору. Больше эта ситуация не выглядит забавной.

Он и правда о ней ничего не знает. Самые элементарные вещи типа любимых цветов, вкусов, музыки, всё это тайна для него. Всё, что ему известно, это наличие у девушки старшего брата, который тот ещё подонок, отсутствие других родственников и наличие трёх родинок на спине, чуть ниже первого позвонка. Да и о последнем он бы ни за что не узнал, если бы не потревожил Нэнси.

Они два совершенно чужих друг другу человека, по воле случая запертых в одном доме. Не будь на свете Карла Паркера, Чарли никогда не прознал о существовании Нэнси Паркер, никогда бы не увидел её, не познакомился с ней, не решился ради неё вступить в конфликт с человеком, которого лучше иметь в своих друзьях. Но он узнал, он увидел, познакомился и, скорее всего, навсегда уже стал врагом номер один для Джека Райта. Ради кого?

Ради девушки, которую не знает.

— Извини.

— Что?

Нэнси вновь поворачивается к мужчине.

— Извини, что позволил себе думать стереотипами и втянул в это тебя, — повторяет Саттон. — Девушкам не обязательно любить романтические комедии, розовый цвет и букеты цветов.

Это дико. Ему не надо извиняться перед ней. Он ведь тут хозяин. А те, кто обладают властью, предпочитают оставить всё, как есть, нежели признать свою неправоту. Если он играет, то она верит его игре. Верит этим глазам и усталой улыбке.

Паркер кивает, так как слов у неё нет, но и этого Чарли достаточно.

— Расскажи мне о себе.

Глава 23

Откровенничать всегда проще и легче по ночам. Нэнси где-то слышала данный факт, но опробовать не представлялось возможным. Как таковых друзей в детстве у неё не появилось, а раскрывать секреты маме или папе казалось кощунственным. Пыталась поговорить с братом, но Карл быстро вытолкал младшую сестру за дверь, ставя тем самым жирную точку в их доверительных отношениях.

С Чарли всё получается. Поначалу Паркер жмётся и выдаёт общие фразы, отвечая на вопросы мужчины, но через какое-то время осознаёт, что уже сама рассказывает какие-то истории из жизни. Фильм давно закончился, и экран теперь выполняет некую функцию лампы, давая немного света, освещая диван.

— … не то, чтобы мама с папой не покупали мне новые вещи или держали в чёрном теле, но всегда кажется, что другие люди живут лучше тебя. Именно поэтому я начала шить одежду, — девушка кривится. — Правда без популярного лейбла на груди, она всё равно не имела значения.

Саттон внимательно слушает, понимая, он был прав тогда, решив, что хоть Нэнси и росла в семье, она не получила всего. И да, кому-то сказанное может показаться глупым и не заслуживающим переживаний, но Чарли сам прекрасно помнит, как ему больше жизни хотелось кроссовки, как у одного его одноклассника. И он купил их, став старше, намного старше, когда деньги уже не надо было считать, распределяя каждый цент. В тот момент он был по-настоящему счастлив.

— Родители любили друг друга, — отдаются её слова горьким сожалением и надеждой. — Больше, чем нас с братом. И, наверное, мои будущие дети могли бы рассказывать об их любви в школе, ставить в пример и гордиться. Я люблю их и тоже горжусь, но никогда бы не хотела чего-то столь поглощающего. Мир прекрасен и в нём больше смысла, чем в одном человеке.

Чарли ошибся. В очередной раз принимая внешнее за внутреннее. Выходит, хрупкие девушки с глазами, как изумруды, не мечтают о большой и взаимной любви. Они не планируют семью и не подбирают имена будущим детям, а также не копят кулинарные рецепты, чтобы баловать своих домашних. На самом деле такие девушки желают жить в своё удовольствие, становиться лучше, расти вместе со своим талантом, и чтобы рядом находящийся человек ценил всё это.

— … они так меня и не отыскали, — смеётся Паркер, но в смехе чувствуется неуверенность и боль. — Хотя, — тянет она, отсмеявшись. — Вряд ли они вообще хотели меня найти.

Отсутствие друзей не всегда плохой показатель жизни. Саттону никогда не требовалось больше людей, чем у него уже есть. Для полноты жизни хватает одного лучшего друга, с которым не страшно бросить всё и начать сначала. А после повторить и знать, что не останешься без поддержки. Но у Нэнси нет и такого друга.

Чарли протягивает руку в сторону, и касается пальцев девушки. Это не какой-то жест побуждения, что должен заставить Паркер броситься в его объятия. Нет, он ничего не ждёт, и не собирается ничего просить взамен. Это лишь поддержка без подтекстов и второго дна. То, чего она, кажется, не испытывала никогда. То, что заслуживает любой человек — быть понятым и услышанным.

Паркер медлит пару мгновений, а затем сжимает ладонь мужчины. Это лишнее напоминание о том, что ему правда не всё равно, что он слушает. Странно, непонятно и греет душу.

Не желая нагнетать, Саттон плавно переводит тему разговора. Ему нравится то, что Нэнси раскрывается перед ним. Ему нравится, что она чувствует себя спокойно рядом с ним. Ему нравится её сбивчивый голос при рассказах и прерывистое дыхание в тот момент, когда слов слишком много, и боишься не рассказать обо всём. Но в его голове вдруг мелькает мысль, что у них будет ещё достаточно времени для таких бесед, долгих и откровенных.

— Какой твой любимый цвет?

***

Душевным беседам принято длиться до утра, чтобы говорившие встречали рассвет вместе, а после расходились, сохраняя тёплые воспоминания о прошедшем таинстве ночных откровений.

Телевизор окончательно гаснет и двое остаются в темноте. Нэнси на удивление не пугается этого, напротив, дышать становится легче, и присутствие Саттона не ощущается как что-то неправильное, совсем наоборот. Если протянуть руку и сжать плечо Чарли, то можно забыть про страхи, которые беспокоят. Какой кошмар захочет пойти против этого мужчины?

— Дом должен быть уютным, — высказывается Паркер на вопрос Чарли.

— А разве здесь не уютно?

— Нуууу, — тянет девушка и слышит, как Саттон усмехается. — Здесь хорошо, но очень много места.

— Для такой малышки, как ты, везде очень много места, — поддевает он девушку, и та фыркает.

— Зато мне не нужны потолки трёхметровые.

— А мне стул, чтобы достать до верхней полки.

И в каждом подобном высказывание чувствуется обыденность, словно для этих двоих нормально общаться таким вот образом. Они не выдавливают из себя слова, чтобы поддержать беседу и не заставляют себя смеяться. Всё равно, что встретить старого друга, с которым не виделся долгое время. Вначале вы чувствуете себя зажатыми, а затем от одной какой-нибудь фразы всё становится на свои места.

— Но бассейн — то в том доме будет? — через некоторое время интересуется Саттон, допивая остатки чая, которым с ним делится Нэнси.

— Конечно будет, — пылко отвечает Паркер, начиная живо описывать своё будущее жильё.

У неё давно вылетело из головы то, что она как бы не свободная личность, и что Саттон никуда её не отпустит, пока не вернёт свои деньги и не найдёт её брата.

Никто не слушал о её мечтах. Никому не было интересно, никого это не волновало. Нэнси должна была жить настоящим, иметь стабильную работу и заботиться о брате. Нэнси не положено было иметь мечты о будущем, в котором нет никаких обязанностей и проблем. Но рядом с Чарли, именно в этот момент, в этой комнате и на этом самом диване отчего-то хочется их иметь.

— Хорошо, — приваливается Саттон на спинку дивана, и скатывается в сторону, оказываясь ближе к девушке. — Я люблю плавать.

И Паркер пропустила бы последние слова мимо, если бы их с мужчиной плечи не соприкоснулись. Её не прошивают насквозь электрические разряды, и ужас тоже не посещает. В ней не остаётся желания отпрянуть и сбежать подальше. Нэнси спускается чуть ниже и опускает голову на плечо Чарли. Она устала, и это чересчур хороший момент, чтобы его портить.

‍Чарли переплетает свои пальцы с пальцами девушки и глядит в темноту. Говорить больше ни о чём не хочется. Усталость наваливается на него. Последние недели и правда были тяжёлыми. Он не признается в этом, но иногда появляется желание всё бросить и уйти. Не ради какого-то призрачного счастья, высокой мечты или цели, нет. Уйти, отыскать пещеру и залечь там на долгую и долгую спячку.

— Каково было жить в приюте?

— Нормально, — Чарли пожал бы плечами, но любое движение неуместно.

— Ты хотел, чтобы тебя забрали приёмные родители?

— Я хотел, чтобы меня забрали мои родители, — поправляет Саттон. — Зачем мне чужие? — он усмехается. — Пока другие дети выбегали при появлении пар и пытались продемонстрировать себя с лучшей стороны, я оставался в комнате.

— Ты не хотел семью?

— Мне не нужны заменители, — звучит резко и категорично. — Я не принимаю суррогаты и терпеть не могу подделки. Если мои родители отказались от меня, значит так было нужно, значит они не сумели по-иному. И оказаться в приёмной семьей то же самое, что согласиться быть обманутым всю свою жизнь.

— Все дети хотят, чтобы рядом были близкие, — Нэнси поворачивает голову к мужчине, пусть и не видит его. — Чтобы чувствовать родное плечо, чтобы ощущать поддержку. Разве не об этом поют все музыканты, задевая тему сирот и приютов? Семья главное для человека. Какой бы она ни была, — поджимает Паркер губы.

Чарли сильнее сжимает ладонь девушки, ощутив тревогу от её последних слов. Она продолжает держаться за эти постулаты, а они, как якорь, тянут её вниз. Она насмотрелась на любовь родителей, и думает, что и своих детей они любили так же сильно. Рациональная Нэнси, на плечи которой взвалилось множество обязанностей, понимает, что мама с папой отдавали всех себя друг другу, и у них ничего не оставалось для детей. А маленькая девочка, живущая в Паркер, верит в семью и любовь родственников, и в брата своего ублюдка тоже верит.

— У меня есть семья, — не для себя, для неё говорит Саттон. — Винсент моя семья, и все те, кто рядом с нами. Все те, кто заботится обо мне, и о ком забочусь я, — он замолкает. — Ты…

Мужчина проглатывает последние слова. Нет. На такое он не готов. Одно дело беспокоиться о ком-то, пытаться помочь, открыть глаза, а другое… Назвать Нэнси семьёй, значит наплевать на собственные принципы. Все его близкие связи закалялись годами. Они переживали падения и взлёты, богатство и бедность, неудачи и счастья. И пусть при взгляде на Паркер в Чарли просыпается инстинкт оберегать и защищать, она не его семья.

Нэнси всё слышит и выпрямляется, поднимая голову от плеча мужчины. Воздух вдруг застревает в горле, не позволяя вздохнуть. Паркер облизывается и выпутывает свою ладонь из мягкого плена. Сумятица в голове заставляет её вскочить с дивана.

— Что-то случилось? — Саттон тоже поднимается.

— Уже поздно, — находит девушка подходящее оправдание. — Пора спать.

Чарли вытаскивает из кармана мобильный и глядит на часы.

— Ты права, — соглашается он. — Пора в кровать.

Нэнси спешит и, развернувшись вбок, ударяется коленом о тумбочку, с которой валится пустая посуда для попкорна.

— Аккуратнее, — предупреждает мужчина.

— Нужен свет, — объясняет девушка.

— Дельный совет, — усмехается Саттон. — Но, увы, ты не включила его, когда проходила сюда. Иди сюда.

Не спрашивая, Чарли поднимает Нэнси на руки. Он знает этот подвал, как и любой другой уголок в этом доме, и прекрасно ориентируется. Паркер не издаёт ни звука и не дёргается, пока они поднимаются по лестнице к свету. Но и оказавшись на кухне, девушка не спешит передвигаться на собственных ногах.

Нэнси немного поднимает голову и видит подбородок мужчины и кончик его носа. Саттон чувствует пристальный взгляд и улыбается.

— Тебя уложить в постель или…

Он улыбается, видя, как возмущённо взирает на него Паркер и спускает её с рук. Девушка касается ручки двери и замирает.

— Это был хороший вечер, — шепчет Чарли в вихрастую макушку и оставляет на ней поцелуй. — Спасибо, и спокойно ночи.

Раздаются удаляющиеся шаги, а после хлопает дверь. Нэнси поворачивает голову, куда ушёл мужчина.

— Спокойной ночи.

Глава 24

Птица рвётся на волю даже из золотой клетки.

Очередное утро для Нэнси в чужом доме оказывается тёмным и дождливым. Девушка специально смотрит на часы, чтобы убедиться, что уже утро, а не поздний вечер. Стрелки показывают восемь часов. Паркер снова глядит в окно.

— Чувство, будто солнца и не существует вовсе.

С первого этажа раздаются знакомые голоса, и Нэнси закатывает рукава кофты, заходя на кухню.

— С добрым утром, — здоровается Нил и толкает в бок брата, который уже успел набить рот остатками вчерашнего ужина. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — приближается девушка к шкафу с крупами и банками. — А что такое?

— Да…

— Ничего, — снова толкает Нил брата в бок, вынуждая замолчать. Нэнси конечно хорошая, и нравится им, но нельзя говорить лишнего. — Погода сегодня отвратительная, — замечает он, переводя тему.

— Не то слово, — поддакивает Пол. — И такое продлится неделю. Ты можешь себе представить? И так тоска с унынием, а теперь ещё и солнышка не будет. Я отказываюсь от такой осени, ребята.

Паркер вытаскивает из шкафа банку с соусом и возвращается к столу, поглядывая на парней краем глаза, прикидывая в уме, о чём они могли говорить. Они и ранее интересовались её самочувствием и настроением, но то, как Пол заткнул брата… в этом было что-то подозрительное.

— Винсент вчера был здесь, — догадывается девушка.

Братья переглядываются.

— Ага, заезжал к боссу по делам, — подтверждает её догадку Нил.

— И был он не в настроении, — продолжает Нэнси.

А если он был не в настроении, то это могло коснуться и Паркер. Стоит лишь вспомнить их предыдущие взаимодействия. Но она его не только не видела, но и не слышала.

— Мы не знаем, — опускает Пол глаза к столешнице и в очередной раз пихает брата, заставляя его заткнуться.

А девушка и не собирается ничего спрашивать, понимая, что лучше не ворошить осиное гнездо и не лезть, куда не просят. Пока она в состоянии держаться подальше от проблем, то не станет ничего менять. Это не её дом, не её мир и не её люди вокруг. Всё здесь чужое и не стоит искать никаких точек соприкосновения с неизвестностью. Даже после ночных разговоров.

Нэнси не перестаёт думать о том, что было ночью. Даже во сне Саттон не оставлял её. Она не видела его лица, также, как и ночью, но слышала голос. Такой глубокий и приятный. Он нашёптывал ей что-то нежное и успокаивающе обволакивал её. Она погружалась в мужской голос, как в тёплую воду, и уходила всё глубже без возможности вернуться назад. Было что-то ещё. Что-то, заставившее девушку очнуться с бешено бьющимся сердцем, и она рада, что не помнит ничего. Ибо знает, неправильно думать в таком ключе о том, кто стал твоим тюремщиком.

— Нэнс!

Паркер вздрагивает от окрика и смотрит на свои руки, на банку соуса в своих руках, которая пустеет и на дым, который поднимается от нагретой конфорки на плите, где подгорает соус.

— Чёрт, — выдыхает она и кидается за тряпкой.

Пол оказывается рядом и отключает плиту. Затем он открывает окно, чтобы проветрить помещение.

— Что с тобой? — парень глядит на девушку обеспокоенно.

— Со мной? Всё в порядке, — мотает Нэнси головой.

Уорнеры вновь переглядываются, понимая, что всё не просто так, но узнать подробности им запрещает приказ.

— Приглядывайте за ней, — сказал им Росс перед тем, как отправить братьев в дом Саттона. — И не болтайте лишнего.

Вот они и исполняют приказ, приглядывают за девушкой. И, узнавая её лучше каждый день, понимают, как сложно не рассказать ей всего. Она не заслужила подобного обращения.

— Что тут происходит?

С появлением Чарли и так непонятная атмосфера становится уж совсем гнетущей, и мужчина оглядывает собравшихся хмурым взглядом.

— Мы пойдём, — тянет Пол брата за рукав кофты. — Надо осмотреть периметр.

Нэнси смотрит им вслед с одной мыслью в голове: надо выбираться.

***

— Что произошло? — Саттон обходит стойку и заглядывает через плечо Паркер, наблюдая за тем, как она убирает остатки соуса.

— Ничего, — пробирает её дрожь от близкого присутствия мужчины. — Немного задумалась.

— О чём-то хорошем? — склоняется Чарли ниже, почти касаясь губами уха девушки. — О чём-то приятном? — усмехается он. — Обо мне?

От его действий Нэнси вздрагивает и Саттон хмурится. Не такой встречи он ожидал поутру.

— Что-то не так?

Его сегодня ждёт встреча с одним из боссов, и он надеялся, что Паркер подарит ему немного спокойных мгновений. Он не собирался претендовать на нечто большее, чем улыбка или приятная беседа. Крохи по сравнению с тем, что мог потребовать, вспомнив по какой причине девушка здесь находится. Но, выходит, ему не светит и этой малости. Почему с ней так сложно?

— Всё нормально, — Нэнси разворачивается к мужчине, заставляя его сделать небольшой шаг назад, и улыбается ему.

Чарли не сразу замечает её улыбки, точнее, не сразу принимает её на свой счёт. Но Паркер смотрит прямо в его глаза. Ей приходится запрокидывать голову, и это выглядит безмерно очаровательно, особенно когда он замечает, как она натягивает рукава кофты до самых кончиков пальцев, будто удерживает себя от прикосновения.

— Мне было хорошо сегодняшней ночью, — произносит Саттон проникновенно, и сам касается девушки, её щёки, на которой появляется румянец.

Нэнси облизывается, привлекая внимание к своим губам, и Чарли наступает на неё, в последний момент останавливая её от того, чтобы не коснулась плиты, как было в прошлый раз. Его ладонь надавливает на поясницу девушки, и она подаётся ближе к нему, сокращая последние миллиметры и так небольшого расстояния.

Паркер тяжело дышит, она боится, что если сделает более глубокий вдох, то не сумеет выдохнуть. Горло перехватывает нежными тисками, такими же нежными, как ласкающие пальцы мужчины.

— Мы могли бы повторить вечером, — предлагает Чарли, убирая прядь волос за ухо девушки, цепляя мочку уха кончиком большого пальца, отмечая для себя, что её уши не проколоты.

Совсем невинна.

— Хорошо, — шепчет Нэнси, не отдавая себе отчёт в сказанном.

Улыбка Саттона становится шире, и он наклоняется к ней. Губы Паркер приоткрываются то ли в желание закричать, то ли от желания вобрать больше воздуха.

— Я хотела попросить.

Чарли наклоняет голову на бок и останавливается.

— О чём?

В этот миг, такой тёплый и личный, лишь для них двоих, он готов дать ей всё, что угодно, сделать всё, что пожелает. Любой каприз ради этих изумрудных глаз. Любой страшный поступок ради того, чтобы она улыбнулась ему. И даже смерть не стоит ничего, если она поцелует его.

— На улице паршивая погода, — проговаривает Нэнси спешно, и Саттон бросает взгляд через окно, замечая иней на деревянных перилах террасы. — А у меня нет никаких тёплых вещей. Я бы могла сама их сшить, — начинает она частить. — Но я не могу себе сделать ботинки или сапоги, а…

— Ты хочешь новую одежду? — перебивает её мужчина, и девушка кивает. — Хорошо, я попрошу, чтобы тебе привезли всё, что нужно. Думаю, у домов моды есть каталоги, которые могли бы…

— Нет, — замявшись, Паркер опускает голову. — Если можно, я бы хотела… Под присмотром конечно. Хотела бы сама выбрать, — она вновь смотрит на Чарли. — Хочу прогуляться.

Саттон задумывается ненадолго и в эти мгновения Нэнси вся сжимается, ожидая гневной реакции. Но ничего такого не случается.

— Как хочешь. Я попрошу парней подготовить машину, и они отвезут тебя в Кларсон-сквер.

— Кларсон-сквер? — охает Паркер. — Там очень дорого.

Чарли так и подмывает рассмеяться в голос от её слов. Его немногочисленным бывшим хватало одного слова и кредитки, чтобы они бросились бежать за покупками, не переживая за чужие сбережения. И Нэнси лишний раз напоминает, насколько она отличается от других, от него. И ему ещё больше хочется отправить её в этот район состоящий из дорогих бутиков и позволить покупать всё, что понравится. Хотя она, скорее всего, станет выбирать самое дешёвое, а значит, надо будет сказать парням, чтобы проследили за этим.

— Мне правда можно ехать? — Не верит Паркер.

— Да, парни будут рядом.

Девушка улыбается и в этот раз будто светится изнутри, и теперь Саттон не сдерживается. Он рывком наклоняется к Нэнси, но ничего не успевает сделать.

— Босс, — появляется Нил на пороге. — Оу, простите.

— Что? — Чарли и не думает отпускать девушка или отходить от неё.

— Винсент говорит, что не может до вас дозвониться, и вот, — Уорнер демонстрирует мобильный в своей руке.

Саттон поджимает губы и выдёргивает из пальцев охранника телефон.

— Секунду, — просит мужчина у друга.

— Что за…

Чарли не слушает криков Росса, обращаясь к Нилу.

— Подготовь машину и после подойди ко мне в кабинет.

— Куда-то едете, босс?

— Нет. Вы повезёте Нэнси по магазинам, — улыбается он, замечая смущение девушки. — И без переполненного багажника можете не возвращаться.

— Будет сделано, — усмехается Уорнер и убегает на улицу, успев напоследок подмигнуть Паркер.

— Увидимся вечером, — обещает Саттон девушке, и чмокает её в кончик вздёрнутого носа.

— А, хорошо.

Нэнси ошарашено глядит вслед мужчины и не может поверить своей удаче. Теперь главное ничего не испортить. Ей надо вести себя спокойно и ничем не выдать своих планов, и тогда всё закончится так, как она продумала. Паркер прикусывает губу, почувствовав на мгновение, что предаёт Чарли.

— Нет, — сжимает она кулаки. — Я должна.

Глава 25

Нэнси в самом начале не верит, что всё на самом деле. Она идёт к воротам на негнущихся ногах и ей мерещится, что стоит приблизиться — створки захлопнутся и ударят её по лицу. А стоящие на дороге парни начнут злорадствовать, потешаясь над её глупостью.

— Выглядишь так, словно собралась на казнь, — усмехается Пол, открывая перед девушкой заднюю дверцу тонированного автомобиля.

Паркер забирается на заднее сиденье, оставляя Уорнера без ответа. И, прижавшись к дверце с другой стороны, автоматически тянет ручку на себя. Она предусмотрительно оказывается блокирована. Нэнси оглядывается, заметил ли кто-то её действия. Никто не обращает на неё внимания.

— Знакомься, Нэнси, это Дик, — представляет Нил мужчину на водительском месте. — Он только с виду грозный, но на самом деле просто прелесть.

— Договоришься, парень, — скрипит голос Дика, как петли у старой двери.

Паркер кивает, поймав на себе взгляд мужчины в зеркале заднего вида. Этот Дик выглядит не просто грозным, он устрашающий. Ей никогда не хотелось бы встать на его пути, перед этими глазами, которые, кажется, читают её мысли и понимают причину, по которой она тут.

— Ладно, поехали, — поднимает Пол руку, и она зависает над плечом водителя, ударить он Дика не спешит. — Босс сказал, чтобы мы не возвращались, пока не заполним багажник всем, что придётся Нэнси по душе.

Дик усмехается и устремляет взгляд на дорогу. Автомобиль трогается, и девушка глядит на удаляющийся дом. Ей не верится, что она сумела его покинуть. В какой-то момент Нэнси ощущает мимолётную тоску, но не по дому, в котором жила, как пленница, а по мужчине, что там остался. Она крепко зажмуривается и делает глубокий вдох. Нельзя об этом думать. Она не должна об этом думать.

Дорога до города занимает несколько часов, и первые полтора Паркер не видит ни других домов, ни постов полиции, ни заправок. Они словно покинули заброшенное место где-то в пустоши. Она сразу же представляет себе, как плутала бы в этих лесах и так никогда не выбралась бы к людям.

— Предлагаю начать с самого начала улицы, — подаёт Пол голос, когда они поворачивают на Кларсон-сквер. — Или ты хочешь куда-то конкретно?

— Нет, — сглатывает девушка, жадно всматриваясь в лица прохожих. — Мне всё равно.

— Вот бы все девушки были такими неприхотливыми, — мечтательно тянет Нил и выбирается из машины первым. — Миледи, — он улыбается, предлагая Нэнси руку и помогая ей покинуть автомобиль.

— Я буду здесь, — произносит Дик сухо и снова оглядывает Паркер подозрительно.

— Как скажешь, старина, — отмахивается от него Пол и широкими шагами направляется к высокой стеклянной двери. — Прошу.

Нэнси входит в магазин и перед ней тут же оказываются две красивые девушки с милыми улыбками. Они успевают посмотреть на Паркер и на её сопровождающих, но их лица не меняются. Здесь и не такие кадры попадаются.

— Чем можем вам помочь? — спрашивает первая.

— Ищете что-то конкретное? — встревает вторая.

Они закидывают Нэнси вопросами, не позволяя вставить и слова. Она тушуется и отступает немного назад, упираясь в одного из близнецов, который опускает ладони на её плечи и сжимает.

— Не боись, Нэнс, — подмигивает Паркер Пол.

— Нам нужно всё, что вы в состоянии предложить, — перебивает консультантов Нил. — И деньги не имеют значения.

***

Нэнси никогда не предполагала, что ходить по магазинам может быть так весело и совсем не тяжко. Дорогие бутики не идут ни в какое сравнение с теми магазинами, где обычно привыкла закупаться Паркер. Никаких душных помещений, нескончаемых вешалок, и озлобленных продавцов, которых достали покупатели. А ещё в дешёвых магазинах не подают шампанское и маленькие, до одури вкусные пирожные, которые обязаны подавать в Раю, если он существует.

Паркер настолько затягивает во весь этот непознанный и новый водоворот, что она на какое-то время забывает, зачем вообще приехала сюда. Она дефилирует перед близнецами и те, соорудив непонятно из чего таблички с цифрами, поднимают их, ставя оценки, улюлюкая или фыркая на то, что им нравится и не нравится, забавляя Нэнси и пугая продавцов.

— Класс, — поднимает Нил табличку с цифрой десять.

— Нууууу, — Пол ограничивается оценкой шесть. — Мне предыдущее больше понравилось, — улыбается он. — Ты выглядела горячо в том платье.

Он сразу же получает подзатыльник от брата и смеется, потянувшись за сандвичами, которые им подали в этом салоне вместе с натуральным кофе и самодельными шоколадными конфетами.

Паркер возвращается в примерочную и получает от девушки-консультанта брючный костюм.

— Простите, — извиняется девушка, когда её мобильный звонит.

— Всё нормально, — нервно облизывается Нэнси и глядит в зал, где остались братья. Отсюда их не видно. — Не могли бы вы дать мне позвонить? Оставила свой телефон дома, — спешит оправдаться.

— Конечно, — улыбается девушка вновь. — А я пока принесу вам туфли.

Трясущимися пальцами Паркер набирает знакомые цифры и молится, чтобы они всё ещё были активны. Идут гудки. Нэнси бросает взгляды на открытый дверной проём в котором могут появиться её охранники.

— Пожалуйста, — шепчет она. — Пожалуйста, ответь.

— Нэнси?

— Карл, — выдыхает девушка так же тихо.

— Как… Почему… Откуда…

Его голос звучит не обеспокоенно и облегчённо, как представляла себе Паркер, но разбираться в этом сейчас не время.

— Где ты, Карл?

— Я? — он медлит. — Ты одна?

— Да, — врёт она. — Да, я одна.

— Тогда приезжай на место наших родителей.

— Хорошо, — кивает Нэнси не понимая, что брат её не видит. Она готова разрыдаться от облегчения. — Я так рада тебя слышать, Карл. Я…

— Приезжай.

Звонок обрывается, и Паркер, хлопая ресницами, убирает телефон на столик рядом, делая глубокие выдохи. Как замечательно, что Карл сохранил отцовский мобильный. Это был запасной вариант связи для них обоих. Карл придумал его, когда начал заниматься своими делами. Это было куда безопаснее, чем звонить на его личный сотовый. Нэнси всё помнит.

— Вы ещё не переоделись? — удивляется девушка, показавшись в примерочной с туфлями в руках.

— Не могли бы вы показать, где здесь туалет?

Глава 26

Расслабленные близнецы не сразу придают значения тому, что Нэнси немного задержалась в уборной. Наконец Нил замечает, что девушки нет слишком долго. Он переглядывается с братом и тот, поднявшись, направляется проверить.

— Нэнс, — стучит Пол в дверь. — Нэнси, ты как? — хмурится он. — Нэнси, открой дверь. — Молчание. — Открой дверь, Нэнси, — не просьба, а приказ.

Ему на глаза показывается одна из консультантов.

— У вас там есть окно?

— Да, но оно небольшое, и…

— А ей большое и не надо, — мрачнеет Пол и выглядывает в зал. — Нил, на улицу. Проверь задний двор.

Поднимается суматоха, девушки кричат на Пола, говорят, что он не должен ломать дверь, но Пол их не слушает, вваливаясь в уборную. В раковине, оказывается, включена вода, а окно стоит нараспашку. Небольшое окно, почти под самым потолком.

— Дьявол, — выплёвывает Пол.

— На заднем дворе ничего, — появляется Нил.

Братья смотрят друг на друга, ведя немой диалог. Босс будет в ярости, когда обо всём узнает, это точно. Он скажет, что они слишком расслабились рядом с девчонкой. Скажет, что больше не может на них положиться и будет без сомнения прав. Об этом страшно думать. Ничего в своей жизни братья Уорнеры настолько не хотели, как отплатить Чарли Саттону за всё хорошее, что он для них сделал. Почему они позволили себе обмануться Паркер?

— Поехали, — наконец заговаривает Нил. — Возьмём Дика и поищем сами. Она не могла далеко уйти.

— А как же босс?

Короткое молчание.

— Мы позвоним ему, — нервно дёргает Нил головой. — Как только поймём, что зашли в тупик.

Они и так в тупике. Точнее, в глубокой яме, из которой невозможно выбраться. Теперь главное, чтобы она не превратилась в их могилу.

***

Нэнси перестаёт трястись и оглядываться только когда оказывается в поезде метро. Вокруг множество людей и никому нет до неё никакого дела.

— Невозможно, — шепчет Паркер себе под нос.

Ей потребовалось действительно много времени, чтобы решиться на рисковый шаг. И она осознаёт, что всему виной совсем не её храбрость, которая неожиданно проснулась и напомнила о себе, называя девушку безмозглой овцой. Нет, всё дело в том, что она перестала чувствовать себя на прицеле. Она не ждала удара в спину последние дни и перестала ощущать себя загнанной жертвой. И всему виной лишь одно. Один. Человек. Чарли.

— Нет, — стискивает Нэнси кулаки.

Нельзя думать о нём. Нельзя вспоминать, как он защитил её сначала от своего друга, а после от того неприятного типа. Нельзя приписывать ему качества, которые могли бы обелить его.

Он запер её, не позволял выходить, сделал пленницей в своём доме. Но… Всегда будет пресловутое но. Она умеет его находить в любой ситуации, и легче всего оно появляется, когда дело касается Карла. Столько раз Паркер подбирала своему брату оправдания и верила ему, а затем всё повторялось. Снова, снова и снова. И так по кругу. По чёртовому, замкнутому кругу. Из которого нет выхода.

— Нет, — откидывает она голову назад. — Сейчас всё по-другому.

Нэнси встретится с братом и поговорит. Она уверена, что он объяснит ей всё и его доводы будут убедительными. Ей нельзя больше терять родных. Остаться одной — это страшно.

Объявляют нужную станцию, и Паркер покидает поезд. Поток людей тащит её к выходу, и, выбравшись на воздух, она делает глубокий вдох, замечая вдали нужное здание, где располагается ресторан, в котором её родители всегда праздновали свои годовщины.

Бросив взгляд по сторонам, Нэнси перебегает через дорогу, отыскивая глазами знакомую фигуру. Вот она почти доходит до здания, но рядом с переулком её останавливают.

— Простите, — улыбается мужчина. — Не подскажите, как мне пройти к театру?

Паркер пугается, но берёт себя в руки. Нельзя теперь шугаться всех посторонних людей.

— Да, конечно, — выдавливает она из себя дружелюбную улыбку. — Вам нужно пройти… Что вы… Помо…

Незнакомец легко заталкивает Паркер в переулок и нажимает на её шею пальцами, но определённо не для того, чтобы задушить. Девушка вырывается, но тело перестаёт её слушаться, и она обмякает. Мужчина подхватывает Нэнси на руки, и тут же перед выходом из переулка останавливается автомобиль. Задние двери открываются.

— Босс будет доволен, — усмехается кто-то, глядя на девушку без сознания, а затем задумывается. — И зачем ему вообще сдалась эта девчонка?

***

Чарли мрачно глядит на братьев Уорнер и не знает, чего ему хочется больше: отделать их хорошенько и вышвырнуть, или самому убиться об стену. Так легко попался на уловку какой-то девчонки. Позволил обвести себя вокруг пальца. Совсем потерял хватку.

— Босс, — начинает Нил, но затыкается.

— Езжайте к ней домой, — решает Саттон повременить с наказаниями. — Адрес вам вышлю на мобильный. Потом можете…

Он не договаривает, бросая взгляд на свой мобильный. Его лицо становится ещё более мрачным при виде имени звонившего.

— Да.

— Чего такой недовольный? — посмеивается Райт. — Не с той ноги что ли встал?

— Мне сейчас не до этого, если есть какое-то дело, то…

— Или может твоя маленькая подружка сегодня ночью не постаралась? — прерывает Джек Чарли. — Хотя можешь не отвечать, я сам у неё узнаю.

— Она у тебя? — приподнимается Саттон на стуле.

— Я надеюсь, мы не слишком тебя этим напугали? — притворно охает Райт. — Так не хотелось бы заставлять тебя переживать, а то ведь у вас такая любовь. Того и гляди, сердечко разорвётся.

— Чего ты хочешь?

Саттон понимает, что просто так этот мужчина ему звонить бы не стал. Желай Джек отомстить, то убил бы Нэнси, а после прислал её голову Чарли. Привычное для него дело.

— Вот что мне нравится в тебе, парень, так это деловая хватка. Сразу понимаешь, что к чему, — разживается Райт на комплимент. — Понимаю, почему Ханс выбрал тебя. Старик знал на какую лошадку ставить. И, помня о наших тёплых отношениях с твоим патроном, я не попрошу ничего запредельного.

— Чего ты хочешь? — повторяет Саттон.

— Двадцать миллионов.

Глава 27

Те, кто говорят, что деньги не имеют значения и нет в них счастья: либо глупцы, либо уже имеют на счетах приличные суммы, с помощью которых могут облегчить свою жизнь и сделать её незабываемой. Те же, кто постоянно вкалывает на работе, а то и не на одной, ухватятся за любую возможность обзавестись лишними деньгами. Хотя, если быть честными до конца, денег никогда не бывает слишком много.

Чарли, уже давно получивший возможность не только жить на широкую ногу, но и сорить деньгами, всё равно продолжает оставаться расчётливым и скрупулезным в том, что касается своих финансов. Ему никогда не придёт в голову покупать парк автомобилей или какую-то непонятную мазню современных авторов, чтобы повесить у себя в доме. У него, конечно же, есть своя подушка безопасности, которая насчитывает уже не один миллион. Но он не собирался запускать в неё руки без видимой причины, так как денег было и так достаточно. А теперь он не может решить, на самом ли деле случай настолько критический?

Есть ли смысл ехать на эту встречу? Нужно ли вытаскивать девчонку из лап торговца людьми? Она ведь сама сбежала. Сама скрылась от людей, рядом с которыми была в безопасности. Скрылась от Саттона. И он не видит ни одной здравой, рациональной причины раздувать и так вспыхнувший конфликт с Райтом.

Может, это возможность помириться со стариком? Почему бы и нет. Чарли может приехать к нему с бутылкой его любимого джина, сесть за стол и сказать, не глядя на девушку, что она ему не интересна и если тот хочет, то может забрать её себе, как и намеревался сделать в их последнюю встречу. И тогда контракты будут снова подписаны, а денежный поток возобновит свой ход.

Чарли может так сделать. Это ведь так легко и совершенно логично. Он обязан, в первую очередь, думать о себе и благополучии своей компании. О близких людей, которые его окружают. Деньги ведь никогда не бывают лишними. Особенно пятьдесят миллионов. Да только язык не поворачивается отдать приказ о покупке того самого джина, который поможет зарыть топор войну. Не может он. Не может перестать думать о том, что будет с Нэнси.

— Здравствуй, Клаус.

— Чарли, — слышится немного сонный голос главного экономиста из телефонной трубки. — Ты видел сколько времени?

— Подготовь пятьдесят миллионов, — игнорирует Саттон вопрос мужчины. — Крупными купюрами. Они нужны мне через три часа.

— Три? — Недоумевает Клаус. — Но это невозможно. Даже если мне удастся вывести деньги с твоих счетов, их обналичивание займёт какое-то время. Потребуются сутки или чуть больше, чтобы…

— У тебя есть три часа, — становится голос Чарли угрожающе тихим.

Слышно, как экономист сглатывает.

— Я всё сделаю.

Саттон сбрасывает звонок, понимая, что совершает глупость, за которую ему должно быть стыдно перед самим собой и перед своими людьми. Ранее он никогда не требовал чего-то подобного и не вынуждал своих подчинённых лезть из кожи вон ради его сиюминутной прихоти. Но времени почти не оставалось. Мало ли что Райту могло прийти в голову, пока Нэнси оставалась у него. С этого старика станется нарушить обещание, а после скинуть пару миллионов за подпорченный «товар».

— Езжайте в офис Клауса, — выходит Чарли из кабинета, и Пол с Нилом тут же подбираются. — Как раз доберётесь туда через три часа. Заберёте у него деньги и привезёте их по этому адресу, — протягивает он листок бумаги. — Я буду ждать вас на месте.

Братья кивают.

— Босс, — Пол всё же решается заговорить, до сих пор ощущая вину за то, что не смогли выполнить данных указаний. — Нужно ли нам позвонить Винсенту? Для поддержки, если вдруг…

— Нет, — Чарли знает ответ, даже не дослушав вопрос до конца. — Не нужно его беспокоить. Сейчас это только моё дело.

Пол кивает и, развернувшись, спешит к двери. Саттон смотрит вслед парню, размышляя о том, что с ним сделает Винсент, когда обо всё узнает.

— Проще будет, если Райт меня пристрелит.

***

Люди совершают много ошибок в своей жизни, о которых потом жалеют. Эти ошибки могут преследовать вас на протяжении всей жизни, постоянно напоминая о себе последствиями, а могут забыться, так как оказались слишком не значительными и даже могут вызвать улыбку спустя годы. Нэнси знает, что никогда не сможет легко забыть о своей ошибке — сбежать от Чарли. Она только надеяться, что будет не слишком больно, и ей позволят умереть быстро.

Паркер находится в пустой комнате, где нет ничего, кроме небольшой лампы над головой. Слабый свет вырывает серые стены с различными подозрительными подтёками. На бордовые девушка пытается совсем не смотреть, уверяя себя, что это не кровь и бояться нечего. Она могла бы закрыть глаза, но в темноте ещё страшнее. Неизвестно, что происходило в этом помещении и какие призраки могут обитать в тёмных, неосвещённых углах.

Нэнси только догадывается сколько уже прошло времени. Она перестала напрягать слух, прислушиваясь к происходящему за стенами. Всё равно ничего было не разобрать. Всё, что она делала, это тихо раскачивалась взад-вперёд и мычала себе под нос детскую песенку из одной передачи, которая так сильно раздражала её старшего брата, и так нравилась ей маленькой.

О том, что за ней кто-то придёт и спасёт не было даже и мысли. Кому она нужна? Родители мертвы. Друзей у неё нет. Коллеги вряд ли будут поднимать шум. Может брат? Но он ведь не пойдёт в полицию, а без них её не удастся отыскать, а других возможностей ей помочь у него нет. Но кто ещё остаётся? Никого.

‍Паркер вскакивает на ноги, услышав, как открывается дверь, и сжимает кулаки, такая несвойственная ей реакция.

— Эй, ты! — Мужчина дёргает головой в сторону выхода. — Выползай давай. За тобой приехали.

— Что? — Нэнси не двигается с места, услышав чужие слова. — Кто?

— Сама увидишь, — усмехается мужчина и открывает дверь шире.

Девушка следует прочь из комнаты на негнущихся ногах, слабо представляя, что могло случиться, и кто мог за ней прийти. Это точно не её брат. Тогда остаётся лишь один человек, с которым она провела последние дни и доверие которого обманула, попав в эту ситуацию.

— Чарли? — шепчет она себе под нос.

Мужчина, следующий за ней, не слышит сказанного, разглядывая фигуру Нэнси, скрытую под неброской и дешёвой одеждой. Она похожа на одну из тех девчонок, которые бывали в этом доме в надежде отыскать хорошую работу за границей или просто получить немного деньжат за сиденье под столом босса с его членом во рту. Ничем не примечательные, не заслуживающие внимания. И не догадывающиеся, что их ждёт после того, как Джек Райт наиграется с ними.

Нэнси ведут серыми каменными коридорами, пока не показывается деревянная лестница, уходящая вверх. Когда дверь, в которую девушка упирается, наконец распахивается перед ней, то она попадает совершенно в другой мир. Здесь в светлом богатом доме вряд ли кто догадается, что внизу находятся настоящие тюремные камеры, что видели немало несчастных людей.

— Не тормози.

Нэнси толкают в спину, и она возобновляет сбитый шаг, на самом деле не зная, куда надо идти.

Дом оказывается огромным. Если она думала, что дом Саттона это особняк, то сейчас она находится в настоящем дворце. Правда тут не живут прекрасные принцессы, ожидающие своего героического принца с мечом наперевес и головой дракона в руках.

— Стоять.

Девушка застывает, не желая злить сопровождающего.

Мужчина проходит дальше и, приоткрыв дверь, заглядывает в неё, и, видимо, получает какой-то негласный приказ.

— Иди.

Нэнси сглатывает. Кулаки снова сжимаются. Чтобы не случилось, она решила стоять до последнего. И пускай она умрёт здесь — это будет лучше, чем очутиться в руках того, кто сделает её жизнь невыносимой.

Девушка ступает в большой зал с высокими потолками, что поддерживаются колонами, и губы её растягиваются в дрожащей улыбке.

— Чарли, — выдыхает она с облегчением, увидев Саттона.

Но мужчина не смотрит на неё. Всё его внимание, кажется, отдано человеку, стоящему за креслом, в котором сидит хозяин дома. Паркер не верит своим глазами.

— Карл?

Глава 28

Чарли рад, что Карл Паркер оказался в доме Райта. Саттон этого, конечно же, не ожидал, но рад, так как благодаря его присутствию, мужчине удаётся сохранить спокойствие и не выказать никого бурного интереса, когда Нэнси появляется в зале для заседаний. Он ещё не знает, как вообще на неё реагировать, но понимает, что не стоит этого делать на глазах своего врага.

— А вот и самая дорогая вещь на двух ногах, которую я когда-либо имел, — улыбается Джек. — Иди сюда, милая.

Нэнси не желает двигаться с места, но сзади кто-то хватает её за волосы и тащит вперёд.

Чарли сжимает кулаки и немного приподнимается в кресле, но успевает взять себя в руки до того, как его манёвр кто-то заметит. Нельзя. Ещё не веря.

— Надеюсь, ты не сильно скучала в одиночестве, сладкая, — поднимается Райт из-за стола и встаёт за спиной девушки. — Я правда хотел составить тебе компанию, — толкает он Нэнси вперёд и той приходится опереться о столешницу ладонями. — Но наш общий друг этого бы не оценил.

Нэнси смотрит на Чарли и старается одним только взглядом передать, как она сожалеет о том, что сделала. Ей так стыдно. Он поверил ей, не сделал ничего плохого и пытался подружиться, а она почти плюнула ему в лицо, растоптав всё-то хорошее, что он дал и готов был дать ещё.

И кому она обязана всем этим?

Девушка переводит взгляд в сторону и смаргивает слёзы, чтобы они не застилали ей обзор.

Карл Паркер делает вид, будто его сестры в этой комнате нет. Он глядит куда угодно, но не на девушку, хотя и чувствует, как её обычно виноватый и нежный взгляд превращается во что-то иное, то с чем он бы никогда не пожелал встретиться раньше.

— Что ты хотел сделать? — С каждым словом голос Нэнси крепнет. — Что ты собирался делать, отправляя меня на место наших родителей? — Она ощущает, как гнев становится её бронёй. — Захотел заработать ещё немного денег, перепродав меня второй раз? Трёх миллионов тебе оказалось мало?

— Ты не понимаешь, — бурчит Карл.

— Чего?

Не перестаёт говорить Нэнси, забыв про то, что её жизнь сейчас зависит от двух мужчин, один из которых видит в ней лишь кусок мяса, а другой должен быть в ярости из-за того, что она предала его.

— Не твоего ума дело, — ощетинивается Карл. — Стой и делай то, для чего была предназначена.

Девушка усмехается. Ей обидно, горько и больно, но она больше не собирается плакать из-за своего брата. Когда она проснулась в той ужасной комнате, то ещё пыталась найти ему оправдание, пыталась придумать ситуации в которых он, конечно же, хотел её спасти, но другие не позволяли ему этого сделать. И она ждала его прихода. Ждала, верила, и не знала, что брат находится над головой и не собирается спускаться по лестнице, чтобы просто увидеть свою младшую сестру.

И в этот самый момент, в этой самой комнате под взглядами трех пар глаз, Нэнси, наконец, сама открывает глаза. Шоры спадают, розовые очки лопаются, и причём стёклами вовнутрь, и дышать становится легче от правды, которую следовало принять ещё в самом детстве и смириться с ней.

Карл Паркер не любит никого кроме себя и денег. А значит Нэнси Паркер не должна ему ничего.

— В следующий раз, — говорит девушка, выделяя каждое слово. — Когда тебя схватят за задницу, попробуй продать её. Говорят, за девственный анус тоже хорошо платят.

***

Саттон прячет глаза и улыбку, опустив голову и глядя в пол. Он не ожидал, что Нэнси вдруг покажет свои зубы, но рад этому. Рад, что она, наконец, поняла, что за тварь все эти годы жила с ней рядом и питалась её любовью и жалостью. Правда он сожалеет, что всё сложилось именно при таких обстоятельствах. Она этого не заслуживает.

— Дерьмо! — Выпаливает Райт и принимается хохотать, приводя Нэнси в замешательство. — Как будто серию своего любимого мексиканского сериала посмотрел. Знаешь Саттон, — обращается он к мужчине в кресле. — Мне уже жалко, что я выставил за неё такую низкую цену, — теперь Джек смотрит на Паркер. — Милая, если ты останешься, я построю для тебя театральную сцену, и ты станешь единственной и неповторимой примой. Согласна?

Нэнси разворачивается, чтобы видеть неприятного мужчину и вжимается в стол ягодицами.

— Я не хочу, — немного, самую малость, дрожит её голос.

После небольшой отповеди брату, смелость и бахвальство больше не плещутся в её крови. Кто-то переключает тумблер в её голове. Она позволила себе забыться на миг, потеряться в горькой правде родственных отношений, но теперь пришло время снова возвращаться в реальность. А здесь с ней ещё могут сделать всё, что угодно.

— Если согласишься, я сделаю тебе подарок, — не перестаёт играть Райт, находя забавным всё происходящее, наслаждаясь нетерпением своего гостя. — Например, я могу убить этого недотёпу.

Джек щёлкает пальцами, и охранник, что привёл Нэнси в зал, хватает Карла сзади и скручивает его руки, не позволяя двинуться. Девушка дёргается вперёд, услышав крик брата и увидев, что ему причиняют боль, но заставляет себя остаться на месте. Он привёл её сюда. Он виноват в том, что ей приходится смотреть на происходящее. Пришло её время молчать. Но сердце девушки все же сжимается.

— Как ты и предложила, я могу продать его задницу, — продолжает Райт. — Он, конечно, не такой миленький, как ты, но думаю, что смогу выручить пару миллионов. Есть у меня один друг, который просто обожает экспериментировать со своими новыми игрушками. Правда они у него долго не живут, — цокает мужчина языком. — Но нам это и не надо.

Нэнси содрогается, представляя, что с Карлом могут сделать. Одно дело наговорить в сердцах и пожелать больше никогда его не видеть, а совсем другое отправлять на верную смерть. Она не чудовище.

— Я не хочу, — мотает головой Паркер. — Я…

Джек делает шаг вперёд и хватает девушку за шею.

— А чего ты хочешь, меня не волнует, — рычит мужчина ей в лицо, разом преобразившись. — Ты здесь только по той причине, что живой стоишь больше чем мёртвой. Но если я пожелаю, то ты вернёшься вниз и останешься там навсегда. А после нескольких месяцев в одиночестве сама станешь умолять меня взять тебя. Будешь ползать на коленях и выпрашивать у меня ласки, как животное. А я ещё подумаю, посадить тебя на цепь или отдать на растерзание.

Нэнси вздрагивает от грохота и от того, что стол под её руками на мгновение идёт ходуном.

Райт переводит взгляд в сторону и смотрит на чемодан. Саттон открывает его и откидывает крышку. Джек улыбается.

— А ты и правда так отчаянно желаешь её вернуть, — расплывается в улыбке хозяин дома. — Я думал мне почудилось в тот вечер, но ты и правда размяк. Идёшь по стопам своего господина? — Его пристальный взгляд не пугает Саттона. — Не боишься закончить как он?

Чарли внутренне подбирается, услышав последние слова Райта. На что он намекает? Неужели он имеет какое-то отношения к смерти его патрона? После смерти Ханса, Саттон, конечно же, копал в сторону других боссов, но тогда ничего не смог найти. Клемменсен умер и Чарли сразу же превратился в того, с кем ненужно считаться, а значит люди, которые занимались расследованием, могли специально пропустить то, что указывало бы на участие Райта в смерти Ханса.

— Если ты не собирался её продавать, то незачем было меня звать, — сохраняет Саттон спокойствие. — У меня есть дела и некогда участвовать в этом твоём дешёвом спектакле. Берёшь деньги или мне уйти?

— Что, правда, уйдёшь? Оставишь её мне? — Притягивает Джек девушку к себе и скользит ладонями по её спине.

— Одной девкой больше, одной меньше, какое это имеет значение? Сам ведь говорил.

Райт, немного растерянный от этих слов, хмыкает и отталкивает девушку в сторону, приближаясь к чемодану. Он разглядывает стопки купюр, аккуратно сложенные друг на друга. Это не самые большие деньги в его жизни, но любая мелочь приятна.

— Забирай, — милостиво разрешает Джек.

Чарли подходит к Нэнси и смеряет её нечитаемый взглядом.

— Иди, — приказывает он, не прикасаясь к ней.

Паркер кивает. Ей больше ничего не надо. Пусть он только увезёт её отсюда.

— Нэнси, — зовёт Карл сестру. — Нэнси! — Кричит он, пытаясь вырваться из рук мужчины позади. — Нэнси, не оставляй меня! НЭНСИ!

Его пронзительный крик почти разворачивает девушку, но Чарли хватает её за руку, не позволяя обернуться.

— Если вернёшься, — рычит он. — То я больше не приду, — обещает Саттон. — Так что выбирай, — его хватка становится сильнее. — Или я, или он?

Глава 29

Попросить прощения бывает сложно, особенно когда понимаешь, что и правда виноват. Порой нужные слова вертятся на языке, а произнести вслух не получается, потому что боишься отказа. Боишься, что человек не простит и не примет не единого слова. Боишься, что не получится вернуть всё, как было раньше.

Нэнси старается не смотреть на Чарли, который сидит с ней на заднем сиденье автомобиля. Она думала, что если сделает выбор в его сторону, то это станет одним из шагов к тому, что они смогут поговорить, и он не будет держать на неё зла. Но всё сложнее, чем казалось. Да и как может быть по-другому в этой ситуации?

— Чарли, — зовёт девушка мужчину тихо.

Саттон продолжает смотреть в окно на проплывающий мимо ночной город и делает вид, что вообще не услышал своё имя, произнесённое тихим жалобным голосом. В этот момент ему хочется оказаться поскорее дома и остаться наедине, чтобы всё хорошенько обдумать.

Что делать дальше? Он и так потерял уже достаточно денег после знакомства с Нэнси Паркер. Он пытался быть с ней милым, старался как-то помочь, облегчить её участь. Он даже думал отпустить её, когда наконец сумеет отыскать её брата и потребует обратно свои деньги. Правда, после того, как Саттон ощутил ясное желание иметь её рядом с собой, первоначальный замысел был забыт. Теперь он потерял ещё пятьдесят миллионов. И сколько ещё потеряет, если продолжит держать девушку подле себя?

— Дик, езжай на Палмер, — неожиданно для самого себя просит Чарли.

Нэнси усаживается повыше на сиденье, услышав название улицы, где находится её квартира. Неужели он собирается её отпустить? После всего что случилось? После того, как он лишился из-за неё денег? Больших денег. Она видела тот чемодан и те стопки купюр.

— Чарли, — снова зовёт Паркер мужчину.

— Помолчи, — произносит он равнодушно.

Не имеет значения, насколько добрым и щедрым он будет. Не значит ничего, что он поставил на место собственного друга, только чтобы она не чувствовала себя плохо в его доме. Можно выбросить в топку их разговоры и тот вечер, что провели в подвале в полной темноте, рассказывая друг другу обо всём. Она захотела сбежать, и только это важно.

Нэнси чувствует поднимающуюся панику. Она осознаёт, что вот сейчас автомобиль приедет к её дому и оставит там. Она останется одна. Навсегда. Уже окончательно. И свобода, которую жаждала, находясь в чужом доме, уже не видится чем-то прекрасным. Тем, что могло бы её осчастливить.

Её жизнь уже никогда не станет прежней, и дело не только в том, что Паркер лишилась последнего родственника. Она не представляет, что будет делать, если Чарли Саттон вдруг скроется от неё в своём автомобиле.

Последняя мысль заставляет девушку схватиться за ручку двери и впиться пальцами в колено. Чарли, сидящий к ней боком, не видит, как начинает краснеть от напряжение лицо Нэнси.

— Босс.

Саттон смотрит на водителя и тот кивает в сторону, где сидит Паркер.

— Нэнси? — Наблюдает Саттон за девушкой, чьи глаза, кажется, стали ещё больше и в них читается ужас. — Останови машину.

Люк сворачивает на обочину и, припарковавшись, выходит из автомобиля. Ему нет никакого дела до того, что босс станет делать с девчонкой, которая их всех подставила и вынудила Саттона пойти против собственных правил. От этих женщин одни проблемы и не важно сколько им лет: пять или девяноста пять.

— Нэнси, — подсаживается Чарли ближе к девушке. — Нэнси, что с тобой? — Ему совсем не хочется вести её в больницу, но придется, если она продолжит так рвано дышать, словно в лёгких не хватает места. — Нэнси, ну же, — сжимает он её руки. — Ну же, успокойся. Посмотри на меня. Ну!

Саттон встряхивает девушку и ловит на себе её взгляд. В машине нет света, а от фонарей на улице мало толку, но мужчина всё равно видит, как блестят глаза Паркер от подступивших слёз.

— Не хочу, — шепчет она побелевшими губами. — Не хочу…

— Чего ты не хочешь? — Не понимает Чарли. — Не хочешь возвращаться? — Кривится он. — Я отвезу тебя домой. Всё кончено. Ты можешь делать, что пожелаешь. Договор аннулируется и…

Нэнси рывком подаётся к мужчине, оттолкнувшись рукой от двери, за которую продолжала держаться.

Саттон чувствует чужое дыхание на своей коже и то, как хрупкое тело дрожит напротив него. Первый инстинкт, это взять и обнять, но он уже решил, что ей без надобности его старания. Значит, незачем продлевать то, что изначально было обреченно на провал.

— Не хочу уходить, — вцепляется она пальцами в рубашку мужчины. — Забери меня… Забери меня с собой.

***

Чарли приходится потратить полчаса, чтобы успокоить Нэнси. Ещё полтора они тратят на то, чтобы добраться до его дома. В момент, когда они проезжали мимо нужной улицы, Саттон снова подумал оставить девушку, но она так доверчиво жалась к его боку и держала за руку, что не пошевелился язык, дабы отдать приказ водителю.

Она боится остаться одна, и Чарли это понимает. То, что он выкупил её, не значит, что позже Райт или кто-то другой не придёт за ней. Может даже брат, которому она наговорила всякого. Саттон ведь не ведает, что с парнем сделает Джек, который с его помощью заманил Нэнси. Так что пускай успокоится, а после её отвезут домой, и она перестанет быть проблемой Чарли.

— Босс?

Уорнеры вскакивают с дивана в гостиной, увидев вошедшего хозяина. И по его лицу не понятно, чего им ждать: снесут им головы или позволят пожить ещё немного. Появление Нэнси позволяет им выдохнуть.

— Проследите за ней, — приказывает Саттон. — И чтобы никак в прошлый раз, — смотрит он на двух парней с пронзительностью палача.

— Есть, босс! — Откликаются братья так же одновременно.

Паркер поднимает руку и открывает рот, но не может заставить себя позвать мужчину, который направляется от неё прочь. И это причиняет боль, которую девушка не может понять и описать. Просто что-то надламывается от вида того, как Чарли удаляется, и пропасть между ними разрастается.

— Простите меня, — обращается Паркер к Уорнерам, когда они остаются в гостиной одни. — Я знаю, что подставила вас, но… — она сжимает ткань кофты. — Мне очень жаль.

Нил с Полом переглядываются, глядя на Нэнси, которая снова вернулась к той точке, где они её впервые встретили. Испуганная, потерянная и испытывающая невероятное чувство вины. Но перед ними ей незачем себя истязать этими неприятными чувствами.

— Больше никогда так не делай, — делает Нил первый шаг.

— Ну, или хотя бы предупреждай, — следует Пол за братом.

— Не представляешь, как мы испугались.

— У нас чуть инфаркт не случился.

Они говорят, говорят и говорят, пока не оказываются рядом с девушкой и не опускают ладони на её плечи. Сжимают не сильно, но уверенно, показывая, что вот они близко и не отворачиваются от неё.

— Спасибо, — всхлипывает Паркер.

Нил приобнимает её, глядя на брата непонимающе. Вот чего-чего, а объятий они никак не ждали. Всё же Нэнси не просто так оказалась в этом доме, а они, по сути, её тюремщики. Но, кажется, в доме Райта что-то в ней изменилось.

— Как думаете, он меня простит?

Паркер не надо произносить имя Чарли вслух, все они знают из-за кого тут находятся. Кто-то по собственной воле, а кто-то по принуждению. И Нэнси уже даже не знает к кому себя причислить.

— Позлится, — тянет Нил.

— Поругает, — поддерживает Пол.

— Не будет разговаривать.

— Но в конечном итоге простит.

Нэнси облегчённо выдыхает, но тут же снова напрягается. Эти двое судят только по своему опыту, а они знакомы с Чарли больше, чем Паркер и отношения у них совсем другие.

— Но сейчас его лучше не трогать, — заглядывает Нил девушке в глаза.

— Ага, — кивает Пол.

— Ты не знаешь, но наш босс, он…

— Тяжёлый человек, — заканчивает за брата Пол.

— А когда что-то идёт не так, как он запланировал, то тогда становится совсем худо. Помню, как один раз он собирался провести деловую встречу, — припоминает Нил.

— А Винсент взял и не пришёл на неё, потому что перед этим, вечером, улетел на частном самолёте во Францию.

— Да, он познакомился тогда с такой шикарной девушкой, — присвистывает Пол. — Кто бы на его месте не улетел. Тем более без этого она ни на что не соглашалась, — он отчего-то отводит от Нэнси взгляд. — Ну, от свидания с ним отказывалась, — находит парень слова.

Паркер неосознанно улыбается, понимая, что эти двое, по-видимому, считают её какой-то монашкой и боятся говорить откровенно.

— Всё нормально, — успокаивает парня Нэнси. — Я успела достаточно увидеть, чтобы понять, что именно хотел получить Росс.

— Хорошо, — улыбается Пол.

— Так вот, — снова возвращается к прерванной теме Нил. — Встреча, конечно, прошла хорошо, мы на ней присутствовали тогда, ну в качестве наблюдателей, — поясняет он. — Но босс всё равно был жутко недоволен тем, что ему пришлось отдуваться одному, хотя он планировал работать вместе с Винсентом. Эти двое неразделимы.

— Почти как мы, — подтверждает Пол.

— И потом они две недели не разговаривали. А ведь ничего страшного не произошло. Босс даже контракт подписал на перевозки, но всё равно был недоволен.

— А учитывая, что теперь он потерял пятьдесят миллионов, то…

Пол получает от брата тычок под рёбра, и тот замолкает.

— Пятьдесят миллионов, — шепчет Паркер.

Перед её глазами снова предстаёт тот чемодан и деньги, которым, казалось, не было конца. А теперь она услышала точную цифру, и она пугает. Пугает не тем, что она не сможет всё выплатить, а тем, что Саттон не пожелает больше иметь с ней никаких дел, раз она уже лишила его такой суммы.

‍- Не переживай, — хлопает Пол девушку по плечу. — Это не последние деньги босса.

— Да и потом, — подключается Нил. — Видела бы ты каким он был взвинченным в тот момент, когда Райт ему позвонил и назвал свои условия.

— Он наверняка был в ярости оттого, что я его подвела.

— Нет, — произносит Пол неожиданно серьёзно. — Он злился на Райта. Злился на то, что тот посмел прикоснуться к тебе.

Глава 30

Если хочешь попросить прощение, то не стоит откладывать это в долгий ящик. Чем больше думаешь, тем больше проходит времени, и тем глубже укореняется обида человека, которого ты задел.

Нэнси принимает душ и обдумывает, что скажет Чарли. Она понимает, что тот, скорее всего, не собирается с ней разговаривать и вообще не хочет никого видеть, но оставить всё, как есть, значит точно получить билет на выход. А ей оставаться одной сейчас никак нельзя.

Паркер, хоть и выглядит глупенькой маленькой девочкой, не знающей этот мир, прекрасно осознаёт, что Джек Райт уже нащупал слабину Чарли. Нэнси не понимает, почему Саттон вообще за неё заступился, но скорее всего Райт и его люди думают: раз сделал однажды, то сделает это и во второй раз. А Паркер больше не хочет лишать мужчину денег. Она не желает становиться разменной монетой в делах тех, кто обладает силой и властью.

Приняв душ, девушка недолго выбирает одежду, так как в принципе выбирать не из чего. Останавливается на том платье, которое видел Чарли на чердаке. Если ему понравилось тогда, то может понравиться и сейчас.

Нил и Пол сидят в гостиной, когда Паркер спускается.

— Классное платье, Нэнс, — выкрикивает Пол.

— Он внизу, — сообщает Нил. — Пойдёшь к нему?

— Да, — кивает девушка.

— Тогда мы на улицу, — поднимается Пол с дивана.

— Что? — Замирает Паркер. — Зачем?

— Мы не слишком любим присутствовать на выяснении сердечных вопросов взрослых, — усмехается Пол. — Хотя, думаю, у вас с боссом будет всё не так, как в этих приёмных семьях.

— Он тебя хотя бы не будет бить, — Нил внимательно смотрит на девушку. — Но если что, ты всё-таки кричи. Мы не будем уходить далеко.

— Не пугай её, — тычет Пол брата в бок. — Всё будет хорошо, Нэнс. Ты только не тяни кота за хвост и всё.

Братья быстро удаляются, и Паркер следует по их следам, только чуть медленнее. В кухне слабо слышна музыка, которая идёт из подвала. Значит Чарли действительно находится внизу и, судя по агрессивному року, пребывает не в лучшем настроение. Нэнси в последний раз делает глубокий вдох и открывает дверь.

Саттон давненько не чувствовал такого сумбура в своей душе. Его извечно чёткая и налаженная система мышления никак не желала расставить по полкам те эмоции, которые он испытывает сейчас. Кто-то просто взял и вывалил на него столько всего нового, но не рассказал, что делать и как со всем справиться.

Чарли ненавидит, когда у него не получается разобраться с чем-то. Подобного не происходило уже очень давно. Так давно, что он вообще не думал о подобном. А потом появилась Нэнси Паркер и всё пошло кувырком. Как одна девчонка вообще сумела заставить его чувствовать так много?

Из-за громкой музыки и звона в ушах от сильного напряжения во время тренировки, Саттон не слышит, как хлопает дверь наверху и как спускается вниз незваный гость.

Нэнси неумолимо приближается к мужчине, понимая, что если сейчас начнёт думать, то обязательно засомневается и ничего не сделает. А ей надо хотя бы попросить у Чарли прощения за то, что ему пришлось потратить столько денег. А ещё следует поблагодарить, что не оставил её одну в беде.

Саттон, как пружина под напряжением. Он вымешает свою злость на боксёрской груше, но даже этого не достаточно. Всего одно прикосновение к спине заставляет мужчину рыкнуть и резко развернуться, дабы ударить того, кто посмел ему помещать.

Нэнси не дышит, глядя в глаза мужчины.

Чарли тоже смотрит на девушку, а ещё на свой кулак, который прошёл в миллиметре от её лица.

— Я… — заикается Паркер. — Я…

К чёрту!

***

Если раньше Нэнси переживала из-за того невинного поцелуя на чердаке, то сейчас она находится в полном ужасе.

Саттон напирает на девушку, вынуждает её отступать назад, но при этом не выпускает из своих рук.

Паркер ойкает, очутившись на диване, и её рот тут же снова оказывается накрыт чужими губами.

Чарли кажется, что весь его мир сошёлся в одной точке. Все его эмоции скопились на губах девушки и на кончике её языка. Он не щадит её и не собирается останавливаться. Она должна знать, что заставляет его испытывать. Должна уже понять, что с ним нельзя так поступать. Это его дом и всё будет так, как он пожелает.

Нэнси в самом начале ещё пытается вывернуться из рук мужчины, но затем затихает и перестаёт бороться. Пора взглянуть правде в лицо и вспомнить слова Росса. Она в этом доме и ещё жива только потому, что Чарли так хочется. И если он желает, то возьмёт её рано или поздно. Тем более после сегодняшнего у него появилось ещё пятьдесят миллионов причин сделать это.

Саттон замирает. Его губы перестают терзать рот Паркер, а пальцы больше не сжимают с силой её маленькое тело.

— Всё хорошо, — смотрит она на него своими огромными зелёными глазами.

А затем её ладони опускаются на грудь Чарли, медленно поглаживая. Зверь, наконец, успокаивается.

Нэнси сама тянется за новым поцелуем, показывая, что готова продолжать и Саттон легко маневрирует её телом, отчего они оба скоро оказываются в сидячем положение, только девушка сидит на его коленях.

— Ты на вкус, как сахар, — выдыхает Чарли в губы Паркер, замечая, как розовеют её щеки.

Она также неумело целуется, но Саттону кажется, что лучшего поцелуя у него в жизни ещё не бывало. Это застенчивая нежность и трогательные ласки, делают его таким нуждающимся, что он мог бы кончить себе в штаны только от попыток Нэнси двигаться на его бёдрах.

— Прости меня, — шепчет Паркер между поцелуями. — Прости, что тебе пришлось отдать тому человеку деньги, — слезятся её глаза. — Прости, что повела себя так глупо, — всхлипывает она. — Прости, что предала твоё доверие.

И так же, как Чарли не желал видеть её расстроенной из-за других, так же он не хочет, чтобы она плакала из-за него. Это всё равно, что самому себе вонзить нож в сердце. Совсем не вяжется с ним прежним, но мужчина совсем не против. Тем более, вокруг больше нет никого.

— Мы поговорим об этом позже, — обхватывает он ладонями лицо Нэнси. — Или вообще не будем, — видит Чарли, как расширяются её глаза от страха. — Считай, что это было подарком на твой ближайший день рождения. А когда он кстати?

— Двадцать пятого декабря, — опускает Паркер взгляд.

— Ну, значит никаких подарков на день рождения, — улыбается Саттон, ощущая невероятный прилив эйфории. — Хорошо, что это не распространяется на Рождественские подарки.

— Значит, ты не отправишь меня домой? — теребит Нэнси верёвки от пояса его спортивных штанов.

— А ты хочешь?

Паркер интенсивно мотает головой и Чарли ощущает, как металлические оковы внутри него лопаются, и дышать становится легче.

— Нам ещё предстоит об этом поговорить, — произносит Саттон серьёзно. — А пока…

Их губы едва ли успевают соприкоснуться, когда в подвале появляется третий человек.

— Простите, — Пол отворачивается, но Нэнси успевает заметить мелькнувшую на его губах улыбку. — Дела, босс.

— Сейчас иду.

Один из близнецов мчится наверх, и Паркер почти слышит, как он рассказывает обо всём, что увидел своему брату. Её это почти не беспокоит. Она теперь знает, что не останется одна. Знает, что Чарли не даст её обидеть.

— Иди в постель, — поднимается Саттон с дивана и спускает девушку на пол. — Тебе надо хорошенько выспаться. А я присоединюсь к тебе позже.

— Присоединишься? — Не верит она своим ушам. — Ко мне? В моей… В спальне?

Чарли улыбается её застенчивости.

— Если хочешь, я могу лечь у себя, но…

— Нет, нет, — перебивает Нэнси мужчину. — Всё нормально. Я…. Я буду тебя ждать.

Саттон следит за тем, как Паркер спешит к лестнице и чувствует, как его эмоции наконец-то утихают. Его жизнь становится прежней с одним дополнением. Важным дополнением.

Глава 31

То, что должно случиться, произойдёт рано или поздно, как бы люди не желали оттянуть момент.

Нэнси знает, что такое секс. Она осведомлена откуда берутся дети и что происходит с женским организмом каждый месяц. У неё было достаточно часов полового воспитания в школе, чтобы не удивляться таким вещам и не пугаться их. Правда, она совсем не думала, что первым её партнёром станет взрослый мужчина, который к тому же заплатил за неё деньги.

— С добрым утром.

Паркер инстинктивно тянется к теплу и прижимается спиной к широкой груди мужчины. Она нежится от того, как его пальцы скользят по её обнажившемуся животу и лёгких поцелуев. Так приятно. Так хорошо. И так…

— Шшш, — Чарли опускает ладонь на бедро Паркер, когда та дёргается вперёд. — Всё хорошо, котёнок.

Нэнси непонятно зачем кивает головой и заставляет себя не дёргаться и расслабиться. Она уверяет себя, что Саттон ничего плохого ей не сделает. Он не будет издеваться над ней и не причинит боли. Он уже так много для неё сделал, что она просто обязана дать ему что-то в ответ. Пусть это и будет просто секс.

Чарли слегка отдаляется, позволяя девушке повернуться к нему лицом. Она выглядит немного испуганной, но ещё больше смущённой. Её зрачки расширены, и он улыбается, понимая, что его собственные глаза сейчас выглядят так же.

Вчера вечером Саттон не стал будит девушку, когда пришёл в её спальню. Вообще он хотел лечь у себя, чтобы не давить на неё слишком сильно, но воспоминания о том, как ощущалось её тело в его руках было так соблазнительно, что он просто не смог устоять. А увидев её сегодня утром всю такую мягкую, сонную и нежную, не удержал свои руки при себе.

— Что тебе снилось?

Нэнси нервничает. Она не представляет, что надо сказать и сделать, поэтому задаёт самый подходящий, по её мнению, вопрос после сна.

Чарли улыбается и скользит пальцами по лицу девушки, убирая её волосы назад. Он прекрасно понимает, что она делает и это заставляет его внутреннее смеяться от того, насколько она очаровательна в своей невинности. А ещё ему давно никто не задавал этого вопроса.

— Ты, — отвечает он чистую правду. — Мне снилась ты.

— Да? — Сильнее краснеет лицо Паркер. — И что я делала в твоём сне?

Её язык скользит по нижней губе и Чарли прослеживает его путь, ощущая, как это самое простое действо отдаётся в его паху сладкой болью.

— Мы находились в подвале, — перемещается Саттон вперёд, вынуждая Нэнси опуститься на спину. — Мы целовались, — нависает он над девушкой. — И нас никто не прерывал.

— Хорошо, — смотрит Паркер на губы мужчины. — И что было дальше?

— Я тебе покажу.

Нэнси вскрикивает негромко, когда Чарли откидывает в сторону пуховое одеяло, оставляя их обоих открытыми. Она тянет вниз футболку, в которой спит, но Саттон перехватывает её руки и поднимает их наверх.

— Держи их здесь, котёнок, — просит мужчина.

— Но я…

— Не бойся, я позабочусь о тебе.

Чарли чувствует, как она снова напрягается под ним, и это может стать большой проблемой, если он пожелает зайти с ней дальше поцелуев. А он собирается, потому что терпеть больше нет никаких сил. Он и так отказывал себе слишком долго, давая ей возможность привыкнуть к новой жизни и к нему. И это вылилось в закипающее желанием, которое заставит их обоих гореть, если он не сумеет его сдержать.

— Ты такая красивая, — произносит Саттон с трепетом, задирая выше футболку Нэнси, обнажая теперь не только её живот, но и грудь. — Такая великолепная, — задевает он кончиком пальцев затвердевший сосок девушки. — Чёрт возьми! — Вырывается из него рык. — Ты даже не представляешь, что делаешь со мной.

Паркер сжимает кулаки, ожидая неприятного ощущения, и ахает от прикосновения языка мужчины к своей груди. Она не может описать всех ощущений. Это так странно и так ново для неё.

— Лежи смирно, котёнок, — просит Чарли, оторвавшись от груди Нэнси и глядя ей в глаза. — Ты же не хочешь, чтобы я сорвался.

Паркер пугается голодного взгляда и того, что его срыв может стать для неё чем-то неприятным, поэтому застывает. Но между бёдер у неё собирается жар и ещё одно новое ощущение, которое заставляет её сжать ноги, желая немного ослабить давление.

— Ты такая отзывчивая, — усмехается Саттон, видя, как его нехитрые ласки действуют на девушку. — Хочешь, чтобы я сделал что-то ещё?

Чарли опускает руку между ног Нэнси, но не спешит и только поглаживает внутреннюю сторону её бёдер сквозь пижамные штаны. Он действует систематично и не позволяет себе отдалиться от намеченного курса. Она должна сама захотеть продолжения. Он не станет её принуждать, лишь подтолкнёт.

— Не знаю, — хнычет Паркер. — Я никогда… Никогда не делала ничего такого и… — она широко открывает рот и начинает хватать ртом воздух.

— Тише, котёнок, тише, — Саттон усаживается на пятки и тянет за собой девушку. — Всё нормально, — поглаживает он её спину. — Все через это проходят. В этом нет ничего страшного.

И Нэнси хочется плакать, ибо она лишний раз понимает, что поступила неправильно, убежав от близнецов и подставляя Чарли. Она чувствует его эрекцию на внутренней стороне своих бёдер и не представляет, как на самом деле он сдерживается, при этом успокаивая её.

— Если захочешь, то ты всегда можешь сказать «нет», и я…

— Нет, — Паркер вскидывает голову.

— Хочешь прекратить? — Саттон смотрит в её глаза.

— Нет, — мотает Нэнси головой. — Нет. Я хочу, чтобы тебе было хорошо со мной. Чтобы ты был доволен мной.

Чарли мягко улыбается и прижимает к себе девушку, опуская ладонь на её затылок.

— Котёнок мне и так хорошо с тобой. Ты даже не представляешь, как сильно.

***

Винсент не самый терпеливый человек на свете. В отличие от своего лучшего друга, ему сложно удержаться от поступков, которые могут повлечь за собой последствия. Он думает, что лучше пускай будет так, как он хочет сейчас, чем не будет вообще. Такая политика, несомненно, стоит ему огромных потерь в деньгах, но если у тебя их много, об этом уже не задумываешься.

— Что это вы торчите здесь, парни? — Росс выбирается из машины и приближается к дому.

— Решили подышать свежим воздухом, — косится Пол на брата, ища поддержки.

— Ага, солнце такое яркое, хочется насладиться последними тёплыми деньками.

Винсент оглядывает парочку, прекрасно читая по их лицам, что они лгут. Это не сложно, если тебе подолгу службы вечно приходится иметь дела с обманщиками. Тем более, Уорнеры совсем не умеют лгать. Эти двое слишком честны и добры, чтобы суметь обвести вокруг пальцам кого бы то ни было.

— Где большой босс?

— Спит, — выпаливают близнецы одновременно.

— А его маленькая горничная?

— Спит, — тянет Пол.

— И делают они это в одной комнате, как я понял? — Усмехается Росс, чувствуя, как из него уходит напряжение.

Он ехал к другу, дабы заставить его страдать. Не в прямом, конечно, смысле. Винсент ни за что не стал бы причинять боль своему не кровному, но единственному брату. Росс собирался промыть Чарли мозги по поводу тех пятидесяти миллионов, что тот снял со своих счетов.

— Мы не знаем, — бурчит Нил. — Босс нас в такие дела не посвящает.

Близнецы и правда ни о чём не догадывались. Но так получилось, что Чарли выяснил о Нэнси одну особенность: девушка не умеет быть тихой. Вот Уорнерам и пришлось покинуть дом, дабы не смущаться самим и не смущать девушку, когда она появится перед ними.

— Тогда я сам поинтересуюсь.

Винсент собирается ступить на крыльцо, когда братья поднимаются со ступенек, не преграждая ему путь, но предупреждая.

— Вы серьёзно? — Раздражение внутри Росса снова поднимает голову, ещё более колючее и жёсткое, чем утреннее.

— Я знаю, что босс ничего нам не говорил, — старается Нил не отвести взгляда от лица Винсента. — Но нам все же кажется…

— Когда мне в следующий раз понадобится совет человека, которому всё только кажется, я обязательно обращусь к тебе, — старается Росс отшутиться. — А сейчас мне надо встреться со своим братом.

— Да, но…

Пол не заканчивает говорить, поймав испепеляющий взгляд Винсента, который готов прибить мальчишку на месте. Одно дело перечить ему, когда у него хорошее настроение и совсем другое лезть наперекор, когда он едва ли может сдерживать своё гнев.

— Лучше займитесь делом, — бросает Росс ключи одному из близнецов. — Помойте машину, раз уж у вас образовался перерыв.

Глава 32

Нэнси всхлипывает и стискивает в пальцах простынь, когда Чарли оказывается между её ног. То, что он делает, о подобном на уроках ничего не говорили, а подходящих по теме книг и фильмов девушка не смотрела.

— Чарли, — срывается с губ девушки его имя, как молитва.

— Посмотри на меня, котёнок, — поднимает Саттон взгляд на Паркер. — Посмотри. Сейчас.

Чарли ловит её взгляд и медленно, слишком медленно, убийственно медленно, всасывает клитор между губ, заставляя Нэнси вскрикнуть и подогнуть ноги, открываясь перед ним ещё больше.

— Нет, — мотает Паркер головой.

— Ну же, котёнок, — проникает Саттон вторым пальцем внутрь неё. — Ты можешь кончить ещё раз.

— Нет, — повторяет Нэнси. — Больно.

Её клитор пульсирует от возбуждения: маленький и красный, он выглядит таким измученным после тех двух раз, что Чарли уже заставил девушку кончить.

— Можешь, милая, — разводит Саттон пальцы в стороны. — Будь хорошей девочкой и кончай.

Нэнси хнычет. Её ноги напрягаются, а таз приподнимается, желая продлиться контакт с языком мужчины.

Всё внутри девушки сжимается, и теперь она уже не пугается этого, позволяя себе успокоиться и расслабиться.

— Вот видишь, котёнок, — улыбается Чарли, приподнимаясь на одной руке, разглядывая раскрасневшуюся и вспотевшую Нэнси. — Ты справилась.

Паркер поворачивает голову на бок, ощущая подступающую усталость. Она никогда не чувствовала себя так легко. Её тело словно потеряло весь свой вес и парит над кроватью. А Чарли говорит ей какие-то милые глупости, и от этого становится ещё лучше.

Саттон знает, как действует на людей. Он знает, что имеет власть и может сделать с человеком, что пожелает. Но только сейчас он, наконец, осознаёт, что такое настоящее могущество. Видеть, как Паркерпринимает всё, что он готов ей дать и испытывает при этом удовольствие — это стоит всего потраченного на неё времени и денег.

— Ты устала, котёнок? — вновь склоняется Чарли над девушкой.

— Да, — Нэнси поднимает руку и касается спины мужчины. — Но это ведь ещё не всё. Теперь ты займёшься со мной любовью?

Он давненько не занимался любовью. Даже с Моникой это было чистым инстинктом, желанием утолить жажду и ничего более. Но здесь, с Нэнси, он хочет, чтобы это что-то значило. Может позже он покажет ей все стороны секса, научит её любить разные вещи, раскроет её скрытый потенциал и превратит в женщину, которая любит и наслаждается любыми плотскими удовольствиями. Но сейчас он желает заняться с ней любовью.

— Будет больно, — предупреждает Саттон, приподнимая ногу Паркер, отводя её в сторону.

— Хорошо, — Нэнси смотрит на мужчину доверчиво.

Чарли выравнивает член с её входом и начинает двигаться. Осторожно, медленно, постоянно следя за тем, как изменяется лицо девушки.

— Всё хорошо, — успокаивает он Паркер, когда та впивается ногтями в его руки. — Дыши, котёнок. Дыши.

— Больно, — слёзы появляются в глазах Нэнси. — Пожалуйста, не надо. Я не хочу. Не хочу.

— Ещё немного, — Саттон стискивает зубы, чувствуя, как его член сдавливают со всех сторон. — Ещё чуть-чуть… Я… — он едва успевает выставить руку, чтобы не упасть на Паркер, когда оказывается внутри неё до конца. — Теперь немного подождём. Скажи, когда перестанет быть больно.

Чарли снова опускает пальцы между ног девушки, останавливается на месте соединения их тел и проглатывает свой собственный стон. Ему так невероятно хорошо в этот момент. Всё его тело словно наполняется силой. Его переполняет энергия и эмоции. И Саттон готов выплеснуть их на Паркер. Поделиться с ней. Показать, что она заставляет его испытывать.

Нэнси прислушивается к своим ощущениям. Резкая боль отступает и на её место приходит ощущение давления и сильной растяжки. Это неприятно, но уже не вызывает слёз. Она смотрит на прикрывшего глаза Чарли и видит, как искажается его лицо от удовольствия. Ей хочется, чтобы он потерялся в наслаждение так же, как это сделала она в самом начале. Она хочет стать причиной его удовольствия.

— Можешь… Можешь двигаться.

— Ты уверена? — Ресницы Саттона подрагивают.

— Да.

И Чарли начинает выскальзывать из её тела. Он выбирает неспешный, устойчивый ритм, не забывая при этом смотреть на реакцию Нэнси. Но чем больше он двигается, тем сильнее подступает желание разрядки. И сдерживаться больше не получается.

Паркер старается не морщится от давления и движения внутри неё. Всё, что её волнует в этот момент, это то, как прекрасно выглядит Чарли. Если так больно будет всегда, то она готова всё вытерпеть, только бы видеть, как он позволяет себе расслабиться рядом с ней. Увидеть, как он получает удовольствие из-за неё.

— Чёрт, — шипит Саттон, вытаскивая свой член и изливаясь на живот Нэнси. — Обещаю, котёнок в следующий раз я продержусь дольше.

— Всё нормально, — прикасается Паркер к щеке мужчины ладонью. — Ты был таким красивым.

Она и раньше видела, что Чарли не обделён внешними данными, но именно в этот момент он был подобен ангелу, такой одухотворённый и внеземной.

— Это моя прерогатива говорит тебе комплименты, — притворно возмущается Саттон и оставляет на губах девушки лёгкий поцелуй. — Спасибо.

— За что? — Хлопает Нэнси ресницами.

— За то, что…

— Ну хватит!

Паркер кричит и старается прикрыться, но одеяло валяется где-то на полу.

— Вали отсюда, — рычит Чарли на друга, накрывая собой девушку.

— А ты прекращай разводить сопли и позорить меня, — не двигается Винсент с места. — И да, десять минут? Брат, я ожидал от тебя большего.

— Пошёл вон!

В Росса летит подушка, и тот, хохотнув, скрывается в коридоре.

— И никакого второго раунда! У нас много дел!

Саттон мотает головой.

— Я его убью.

***

Винсент ждёт друга на кухне, копаясь в холодильнике в поисках чего-нибудь съестного.

— Тебе надо сходить в магазин, — замечает Росс, услышав шаги.

— А тебе пора перестать заниматься вуайеризмом, — Чарли подходит к шкафу и достаёт стакан. — Тебе уже не пятнадцать лет, чтобы нравилось смотреть и слушать, как другие занимаются сексом.

— Ну я бы не стал этого делать, — вываливает Росс найденные продукты на стол. — Если бы вы вели себя потише. Ну кто бы знал, что Бэмби такая крикунья?

— Тебя здесь быть не должно, а значит мы могли быть настолько громкими, насколько хотим.

— Ну да, если ты добрался до тела, которое стоило тебе пятьдесят с лишним миллионов, ты захочешь, чтобы все об этом знали, — Винсент смотрит на друга и откусывает кусок от куриной ножки. — Я знаю, что ты связывался с экономистом.

— Ты решил контролировать мои деньги? — Наливает себе Чарли сок.

— Нет, — фыркает Росс. — Конечно, нет. Ты можешь тратить заработанное куда вздумается, хоть всех девок на них купи. Просто я думал, что мы партнеры, и ты позвонишь мне в случае чего.

— Ты бы стал меня отговаривать, — усаживается Саттон на высокий стул. — А у меня не было времени спорить ещё и с тобой. Мне хватило самого себя. Ты думаешь, так просто было отдать эти деньги?

Винсент внимательно глядит на своего названного брата. Он собирался ругать его. Сказать, что тот придурок и идиот, но сейчас всё желание пропало. Что-то новое появилось в его взгляде. Что-то, чего он никогда у него не видел, и у себя тоже.

— Но это того стоило, — плюхается Росс на второй стул и подталкивает к Чарли немного кривобокий бутерброд. — И как она?

— Я не стану с тобой обсуждать Нэнси.

— Ну же, — пихает Винсент друга в бок. — Скажи, у неё на голове это хоть натуральный цвет волос, — он поигрывает бровями. — Ты меня понимаешь.

— Отвали, извращенец.

Они перекидываются ничего не значащими словами, смеясь и улыбаясь. За последние месяцы это впервые настолько лёгкий и спокойный день. Но это лишь иллюзия.

— Я нашёл того, кто играет против нас на нашей же территории, — Винсент очищает стол от остатков еды и опирается на локти. — И ты слишком хорошо знаешь этого человека.

Чарли смотрит на друга выжидающе, но тот ни слова не говорит, позволяя ему самому сказать.

— Нет, — поднимается Саттон из-за стола. — Этого не может быть. Это не… Моника? Ты уверен?

— На девяноста процентов, — подтверждает Росс. — Нам ещё предстоит с ней поговорить, но пока всё указывает на неё. Слишком узкий круг людей знал о поставках, которые не дошли до адресата. И ещё меньше знали о том, что хранится в порту.

У Чарли услышанное в голове не укладывается. Моника? Его помощница Моника? Женщина, которая столько лет находилась с ним рядом? Такого просто не может быть.

— Я сам должен с ней поговорить, — произносит Саттон холодно. — А до этого момента никто её не тронет.

Глава 33

Когда неизбежное наконец происходит, человек может вздохнуть спокойно и перестать вздрагивать от ожидания.

Нэнси чувствует себя спокойной, довольной и удовлётворённой. Её тело болит, но это приятная боль. Между ног чувствуется пульсация и небольшое жжение, особенно когда она приседает, чтобы сходить в туалет, но девушка ни о чём не сожалеет. Рано или поздно ей пришлось бы лишиться невинности, так почему не сделать это с мужчиной, который знает в этом толк.

Приняв душ и очистив себя со всей возможной аккуратностью, Паркер возвращается в комнату, чтобы переодеться. Она собирается вернуться к своим джинсам и кофте, но замечает рубашку Чарли, которую тот оставил поздней ночью, придя в её спальню. Мысль возникает немедленно и формируется в приятную картину, где Саттон мог бы улыбнуться, увидев девушку в его одежде.

— С добрым утром, — Нил первым замечает спускающуюся по лестнице Нэнси.

— Как спалось? — Встревает Пол.

Паркер краснеет. Она осознаёт, что если Винсент их слышал, то и близнецы, скорее всего, тоже. Это так неловко, что девушка чуть не летит вниз по лестнице, но успевает схватить за перила.

— Мы сегодня весь день были на улице.

— Ага, работали, — подтверждает Пол слова брата.

И Нэнси понимает, что они говорят это специально, но она всё равно им благодарна.

— Вы уже ели? — Переводит она тему разговора.

— Нет, — мотает Нил головой. — Хотели заказать, но после твоей стряпни любая другая еда кажется ужасной.

— Точно, — следует Пол за девушкой на кухню. — Поэтому мы решили немного подождать. Думали, ты встанешь пораньше, но потом услышали…

Нил толкает брата в бок.

— Но потом услышали шум на улице, — перескакивает Пол на безопасную территорию в разговоре. — Пришлось идти работать.

Паркер качает головой и, оказавшись на кухне, направляется к холодильнику. Это всё давно привычно, но лишь сегодня утром всё выглядит правильным. Будто она и так должна была находиться в этом доме, на этой кухне и готовить для своих двух охранников, которые присматривают за ней по просьбе мужчины, что спас её.

— Вам придётся съездить в магазин, — выглядит Нэнси разочарованной, увидев пустые полки. — Я составлю для вас список, — вытаскивает она яйца и молоко. — А пока омлет.

Братья более чем воодушевлены предстоящим завтраком, пусть он и настолько прост.

Паркер начинает готовить, отвернувшись ко входу на кухню, поэтому не сразу замечает, что в комнате стало больше народу.

— Как вы смотрите на паприку в…

Девушка чуть не роняет от неожиданности тарелку, в которой взбивала яйца с молоком, повернувшись к братьям, но увидела вместо них Росса.

— Ты что, испугалась меня, Бэмби? — Улыбается Винсент, без стеснения разглядывая Нэнси и её сегодняшний наряд. — Неужели я так отвратительно выгляжу? — Надувает он губы в притворной обиде.

— Я не… — лепечет Паркер. — Нет, — сжимает она посуду в своих руках сильнее. — Нет, не выглядите.

Глаза Росса загораются, услышав вполне себе твёрдый и относительно спокойный ответ девушки. Он ждал, что она ещё долго будет мяться и жаться при виде него, но все же секс с мужчиной, обладающим властью, делает немного властным и его женщину.

— Слышал, ты последовала моему совету, — делает Винсент шаг вперёд, принуждая Паркер отступить. — А у тебя оказалось больше мозгов, чем я думал. Или это изначально было твоим планом?

Теперь, когда стало известно, что Райту помогает близкая помощница Чарли, Росс по-другому смотрит на Нэнси. Милая малышка, которая попала в большую неприятностей из-за своего брата, может оказаться акулой, что попытается оторвать от них кусок.

— Винс.

Появление Саттона вызывает у Паркер облегчённую улыбку, и она двигается мимо мужчины напротив себя, чтобы приблизиться к другому. Чарли и правда улыбается, увидев Нэнси в своей рубашке, но не позволяет себе отвлечься на это, приобнимая девушку за талию.

— Что тут происходит? — Он больше никому не собирается позволять тронуть Нэнси словом или делом, даже собственному другу.

— Просто обсуждали меню на ужин, — Росс всё так же беззаботен. — Как насчёт жаркого, Бэмби? Сегодня вечером мы все будем очень голодны.

***

Саттон не хочет покидать дом. Долгое время, после смерти патрона, он даже минуты находится тут не мог, оставил всё и ушёл не обернувшись. Забыл, что у него вообще есть эта собственность, потому что было неприятно и больно возвращаться туда, где он был по-настоящему счастлив. Где был человек, который был ему рад и который ждал его. Теперь всё вернулось к тому моменту. И дом больше не страшное, пугающее пустотой место. И есть, кому ждать и к кому возвращаться.

— Тебе обязательно уходить?

Голос Нэнси разрывает тишину спальни, и Чарли поворачивается к ней от большого зеркала, в котором отражается его высокая фигура в одном из множества костюмов ручной работы.

— У меня есть дела, которые должны быть сделаны, — застёгивает он верхние пуговицы на рубашке.

— Хорошо, — подтягивает Паркер ноги, утыкаясь подбородком в колени, и наблюдает за мужчиной.

Она имеет право смотреть на него вот так. После того, что с ними было, у неё на это есть все основания. Нэнси в курсе, что секс не повод для каких-то отношений в современном мире, но ей хочется верить, что Саттон не думает о ней как о других своих женщинах. После всего, что было в ее постели, она снова наивно начинает верить в хорошее. Верит в него.

— Я буду дома вечером, — выбирает Чарли галстук и, взяв его в руку, направляется к постели.

Паркер ожидаемо приподнимается, поняв, чего Саттон ждёт от неё и тянется руками вверх, оплетая шею мужчины тонкой полоской материала.

Чарли следит за тем, как Нэнси сосредотачивается на том, чтобы повязать ему галстук и улыбка сама растягивает его губы, при виде немного насупленных бровей и кончика языка, выглянувшего в уголке рта девушки. Самая очаровательная картина, от которой он никогда бы не устал.

Саттон осознаёт, что его чувства сейчас это большая проблема. И дело не только в том, что ему нельзя расслабляться и что в данный момент у него больше проблем, чем их решений. Главное, что останавливает его от дальнейших шагов к Паркер, это его нежелание втягивать её в эту жизнь.

Жизнь мафиози лишь со стороны выглядит красиво и влечёт многих, ослепляя блеском золота и властью. Но хорошо в этой жизни бывает далеко не всем. И чаще всего страдают именно те, кто выбрал не подходящего партнёра, а после не смог повернуть назад. Быть женой мафиози, значит многое приобрести, но потерять главное: свободу и безопасность.

— Готово, — Нэнси поглаживает галстук, касаясь кончиками пальцев груди мужчины.

Саттон приподнимает голову девушки, сжав её подборок в своих пальцах, и заглядывает в ее глаза, полные открывшейся ему нежности и тепла. Он так долго думал, что она никогда не сможет посмотреть на него такими глазами. Но вот она смотрит, и внутри Чарли всё сжимается от страха.

— Я постараюсь не задерживаться, — оставляет он поцелуй на мягких губах.

— Я приготовлю что-нибудь вкусное, — цепляется Нэнси за плечи мужчины, останавливая его.

И легкий поцелуй перерастает в голод, который тянет их друг к другу в одном единственном желание: заполнить пустоту внутри.

Саттон подхватывает Паркер на руки, и она оплетает ногами его торс, запуская пальцы в волосы мужчины. Они проглатывают стоны друг друга и двигаются в горячем ожидание чего-то большего.

Стук в дверь.

Чарли опускает девушку на постель и, поцеловав её в щёку, идёт к выходу не оглядываясь. Винсент видит взъерошенную причёску друга и цокает языком.

— А потерпеть никак, да?

Глава 34

За прошедшие дни после последнего визита ФБР, компания медленно начинает приходить в себя, возвращаясь к ритму к которому все привыкли. Но появление Чарли всё ставит немного с ног на голову.

— С возвращением, босс, — улыбаются Саттону его сотрудники.

— Хорошо отдохнули?

— Нам вас не хватало.

— Мы рады вас видеть.

Всё это и многое другое Чарли слышит пока обходит все отделы. Он знает, что присутствие начальника может помочь людям справиться со стрессом. Если он здесь, значит всё хорошо и им не нужно переживать.

— Джеффри!

Крик Винсента привлекает внимание мужчины, который соскальзывает со стола помощницы Саттона.

— Привет, — улыбается упомянутый Джеффри и пожимает руку сначала Винсенту, а затем и Чарли. — Слышал у вас тут небольшие проблемы, — намекает он на внимание ФБР. — Надеюсь, вы справитесь с этим. Не хотелось, чтобы Мон осталась без работы, она любит это место.

Саттон переводит взгляд на притихшую женщину, отмечая, что она всё так же великолепно выглядит и держится, как подобает приближённому к боссу человеку. Ни намёка не нервозность.

— А ты что тут забыл? — Звучит вопрос Росса вполне дружелюбно. — Никак не можешь оторваться от своей благоверной?

— Я заехал, чтобы забрать ключи от загородного дома, — отвечает Джеффри бесхитростно.

— Перебираетесь за город? — Чарли снова встречается глазами с Моникой.

— Да, скоро у Мон отпуск, и мы решили немного попутешествовать, а после переберёмся в новый дом. Устали от этого города, да и детям будет куда приятнее на воздухе.

— Хорошая идея, дружище, — хлопает Винсент мужчину по плечу. — Так ты сейчас за детьми поедешь?

Саттон слушает разговор лучшего друга и Джеффа в пол уха, не сводя глаз со своей помощницы. Он пытается увидеть в ней какие-то изменения, нечто, что подтвердит предположения Росса или опровергнет их. Чарли надеется, что всё не правда, но Винс редко ошибается, когда дело касается их безопасности.

— Без проблем, — Винсент лезет в карман и вытаскивает оттуда брелок от машины. — Поставишь её потом где-нибудь, а парни её заберут.

— Спасибо, — расплывается в улыбке Джеффри. — Будет приятнее ездить по делам в стоящей тачке.

И тут Саттон видит, как на миг дёргается глаз Моники и как её пальцы сжимаются на ручке. Всего мгновение, но цепкий взгляд Чарли ничего не упустит. Это сразу становится интересным, учитывая, что отреагировала она подобным образом на реплику своего мужа о чужой машине.

— Я заеду за тобой вечером, милая, — касается Джеффри щеки жены поцелуем.

— Хорошо, — улыбается Моника. — Я буду ждать.

***

— И что ты собираешься делать?

Росс устраивается в кресле и откидывается на спину. Ему необходима передышка перед тем, как начнётся новая партия.

— Ты хотел с ней поговорить, — напоминает Винсент другу, заметив его возле большого окна во всю стену. — Сейчас самое время, перед тем как… Ну или парни могут приехать.

— Пока рано, — не соглашается Чарли. — Я не собираюсь пугать её и похищать без веских на то оснований.

— Так пока мы с ней не поговорим, никаких оснований и не будет, — Поднимается Росс на ноги. — Я понимаю, что Моника много значит для тебя, брат, — он ловит взгляд Саттона. — Но ты не можешь отрицать того, что я откопал. Ты видел фотографии, слышал записи. Она сливает нас, и не остановится.

Чарли кивает. Да, он видел всё, что сумел накопать на женщину Винсент, и это удивило, а ещё расстроило Саттона. Он привык, что людям нельзя доверять, но думал, что по крайней мере, Моника стала исключением. Столько лет прошло, как они работают вместе. Неужели ей вдруг стало не хватать чего-то?

— Прикажи парням прибыть на склад, — отдаёт Чарли указание. — Пускай всё подготовят. Но ничего не будет, пока я не проверю кое-что.

Винсент собирается спросить, что друг собрался проверять, но мелодия мобильного отвлекает.

— Да, — отвечает Росс на звонок. — Да, это я, — поднимает он взгляд на Саттона. — Да, это она. Где? Ясно. Пострадавшие? Понятно. Скоро буду.

Чарли уже догадывается, что ему скажут, но всё равно поражается мысли, что Моника ничего не остановила. Это насколько же он разозлил её, раз она не пожалела отца своих детей?

— Моя тачка взорвана, — Винсент поджимает губы. — Это ведь то, что ты хотел проверить?

— Узнай, что с камерами на парковке. Скорее всего, они были отключены на десять-пятнадцать минут.

— Это уже слишком, — мотает Росс головой. — Это открытое нападение. Старики не одобрят этого.

— С Райтом во главе? Не думаю.

Саттон продолжает смотреть в окно, сохраняя внешнее спокойствие, хотя внутри него бушует буря. Но поддаться эмоциям — это последнее дело. Необходимо для начала придумать, как действовать дальше.

— Камеры и правда были отключены, — подтверждает Винсент, после звонка в охрану. — Но это было плановое отключение. Раз в месяц проходит проверка системы и камеры могут не работать какое-то время.

— Конечно, — кивает Чарли. — Как же иначе.

Он мог бы сейчас же выскочить из кабинета и, схватив Монику, вытрясти из неё все нужные сведения. Он мог бы и сделает это. Ему придётся поговорить с ней и поговорить серьёзно. Так, как никогда не думал, что станет с ней разговаривать. Но его чувства тут больше не играют роли. Если тебя бьют, ты не бежишь и не защищаешься. Ты бьёшь в ответ.

— Прикажи освободить фойе, — наконец поворачивается Саттон к окну. — Я не хочу, чтобы все видели, как мы выводим Монику. И подгони один из запасных автомобилей, но пусть его сначала проверят. Пускай проверят все машины на нашей парковке. Никаких сюрпризов больше быть не должно.

Росс уверенно кивает, теряя где-то свой лёгкий нрав. Время для дурачеств прошло. Теперь начинается настоящая игра.

— И да, позвони Макги, — добавляет Чарли тише. — У меня к нему есть разговор.

Глава 35

Всем людям приходится делать выбор и не всегда он может нравиться. Но по-другому эту жизнь не прожить. Ведь как можно двигаться дальше, если боишься выбрать дорогу.

Саттону в его жизни приходилось много выбирать. Начиная с того, что хотел найти своих биологических родителей, и заканчивая чужой жизнью, которая находилась в его руках. Он привык ходить путями, которые многим другим людям не по душе, но иного выхода не было. Он выбрал свою дорогу в тот день, когда согласился на предложение своего патрона.

— Босс.

Трое мужчин поднимаются на ноги, когда Чарли появляется в ангаре, принадлежащем его фирме уже многие годы. Ещё Клемменсен проворачивал здесь свои дела. Эти стены могли бы рассказать о многом.

— Всё готово?

Саттон не спешит пройти дальше. Он понимает, что ему придётся углубиться в коридоры, спуститься вниз по лестнице и оказаться в комнате, куда не проникает ни свет, ни звук с улицы. Но ему хочется дать себе эту небольшую передышку перед неизбежным.

— Да, — кивает один из парней. — Лаки должен быть здесь через десять минут. Он уже звонил.

— Хорошо, — Чарли кивает. — Винсент?

— Он разбирается с копами, — догладывает второй мужчина. — Но это не должно продлиться долго.

И снова кивок. Саттон не готов приступать, пока лучший друг не будет рядом. Выглядит малодушно, хоть Чарли и не раз приходилось проделывать подобное в самом начале своего пути. Он знает, как и что делается, но Росс может ему помочь, поддержать, если рука дрогнет.

— С детьми порядок?

— Да, их встретили и отвезли в безопасное место до дальнейших указаний.

Дети это самое сложное. Им нельзя объяснить, почему их родители больше не придут к ним. Чарли не любит эти моменты. Родители значат для ребёнка почти всё, и Саттон никогда не желал становиться тем, кто станет разрушать семьи. Но он сделала выбор.

— Убедитесь, что у них есть всё, что нужно, — потирает Чарли переносицу. — Отправьте к ним Келли, если потребуется, — вспоминает он про их собственного психолога. — И проследите, чтобы они не выбрались.

Никому из них не нужен сбежавший ребёнок, который привлечёт внимание полиции. Сейчас им это ни к чему.

Саттон наконец направляется вперёд, оставляя за своей спиной трёх доверенных мужчин. Его руки чешутся от желания достать телефон и позвонить домой, узнать, как там дела. Он бы всё отдал, чтобы сейчас увидеть Нэнси. Просто увидеть её и понять, что он окончательно не превратился в чудовище.

Чем глубже Чарли спускается под землю, тем тяжелее становится воздух и тем отчётливее присутствие смерти, которое поселилось здесь вместе с первым предателем, который посмел пойти против Ханса. С тех пор, смерть тут второй хозяин после Саттона и она чувствует тут себя как дома.

Перед железной дверью так же находятся два охранника. Они кивают боссу, не произнося ни слова, а затем тянутся к массивной ручке.

Чарли дожидается, пока дверь за его спиной закроется, прежде чем отрывает взгляд от пола и смотрит на человека, чьё присутствие тут как клякса на белом листе бумаги.

— Это всё?

Саттон не отвечает на вопрос. Он будет тем, кто их задаёт, а не наоборот.

Мужчина берёт второй стул и подносит его к тому, что уже стоит посередине комнаты рядом со столом, на котором Лаки обычно хранит свои инструменты для самых упрямых гостей.

Воздух тут спёртый и пронизан отчаянием.

Чарли опускается на стул. Он смотрит в голубые глаза, которые раньше казались ему отдушиной, а теперь видятся камнем, что может утащить на дно.

— Зачем, Мон?

‍

Глава 36

Размеренная, спокойная и без всяких крутых поворотов жизнь удовлетворяет человека только первое время. Потом хочется чего-то нового, неизведанного и может даже опасного. Хочется, чтобы кровь бурлила и дыхание останавливалось. Хочется отыскать новый и более интересный смысл жизни.

Моника никогда не предполагала, что устанет от своей жизни. У неё был хороший муж, замечательный и уютный дом, любящие родители и дети, в которых она души не чаяла. Но чем ближе подкатывало к тридцати, тем чаще она начинала задумывать о том, что всё напрасно. Она словно проживала жизнь не участвуя в ней: вела хозяйство, заботилась о семье и ничего больше. А потом она устроилась на новую работу.

Чарли Саттон не был похож ни на одного мужчины, который был в окружении Моники. Слишком красивый. Слишком умный. Слишком властный. Всего в нём было с излишком и это женщине нравилось. Она, не задумываясь, отодвинула на задний план семью, оставив мужа заботиться о детях, так как всё равно теперь зарабатывала прилично, чтобы содержать родных. Ей хотелось чего-то большего, и Чарли дал ей это.

Саттон не обманывал её, не говорил красивых слов о любви и уж точно не просил уйти от мужа и оставить семью. Он даже делал подарки её детям, пару раз бывал в гостях и приятно пообщался с Джеффри. И глядя на своего мужа и Чарли, Моника ощущала острое желание, чтобы они поменялись местами. Насколько сильно она была бы счастлива, будь её мужем Чарли Саттон?

Но Чарли не собирался ничего менять. Ему не нужна была семья, не нужны были отношения, и Моника медленно начинала злиться на него, особенно когда мужчина предпочитал её компанию другим девушкам. Злость её становилось всё сильнее, пока однажды не трансформировалась в ярость, которую уже нельзя было сдержать. Тогда-то в её жизни появился ещё один мужчина.

— Миссис Кларк, — улыбается Райт, глядя на женщину перед собой. — Рад, что вы смогли принять моё приглашение. У нас с вами есть кое-что общее.

И если пару месяцев назад Моника не давала Райту точного ответа, продолжая цепляться за то, что у них уже было с Чарли, его связь с Нэнси Паркер стала последней каплей. Девушка, попавшая в беду, очутившаяся в обществе Саттона, и не представляла, что станет катализатором для падения одного из боссов мафии.

— Уверен, как только всё закончится, мы сможем и дальше продолжить наше сотрудничество, — Райт не сводит глаз со своей собеседницы, напоминая мальчишку, который не сдержался и затащил её в постель. — И если всё пройдет как задумано, я готов исполнить любое ваше желание.

— Я хочу, чтобы девчонка умерла, — слетает с губ Моники приговор, который она вынесла в своей голове девушке, которую и в глаза не видела.

— Как пожелаете.

Вот только всё закончилось не так, как Моника хотела. Не так, как говорил ей Райт. Она делала все, исходя из инструкций, полученных от пожилого мужчины, но всё равно умудрилась попасться.

— Всё будет проще простого, — убеждал Райт женщину. — Вам не о чем беспокоиться. Никто не догадается.

Но получив себе новое начальство, Моника забыла на кого прежде работала. Жажда получить желаемое затмило её разум и взор, а Росс в это время следил за всеми широко раскрытыми глазами.

— Мон? — Застаёт Винсент женщину за просмотром каких-то бумаг на её рабочем столе. — Ты снова решила задержаться?

— Да, — закрывает она папку чуть более спешно, чем собиралась. — С этой проверкой куча работы.

— И не говори, — делает Росс глубокий вдох. — Всё стало таким сложным. Как хорошо, что у Чарли есть такая преданная красавица на его стороне.

Ей ещё в тот вечер стоило всё бросить и забыть. Может, если она пришла бы к Чарли с повинной, то не оказалась напротив него в подвале, привязанная к стулу и ожидающая своего конца.

— Зачем, Мон? — Опускается Саттон на второй стул напротив женщины.

— Чтобы ты понял свою ошибку.

Чарли трёт глаза, а затем опирается локтями о колени и глядит на свою помощницу.

— Ошибку? — Повторяет он за ней. — О какой из множество ты говоришь? — Саттон правда не понимает. — Я обидел тебя?

Моника усмехается. Чарли Саттон разбирается во всём, но не в чувствах других людей. Единственный человек, которого он когда-либо любил, был его патрон, тот, кто заменил брошенному сироте отца. Даже к лучшему другу он не испытывает подобного чувства, как к Хансу. Неудивительно, что Чарли ничего не понял тогда и не понимает сейчас.

— Тебе следовало быть внимательнее к своим женщинам, Чарли, — двигает Моника головой, стараясь справиться с напряжением в шее. — Ты всегда был так зациклен на работе, что никогда не оставалось времени, чтобы позаботиться о чувствах других. Особенно о чувствах тех, с кем делил постель. Ну или письменный стол, — добавляет она чуть горше.

— Мы с тобой договаривались, — напоминает Саттон.

— Конечно, конечно, — кивает она. — У тебя всё и всегда просчитано и всё со всеми обговорено. Никакой спонтанности, никаких походов налево. Только холодная голова и голый расчёт. Вот только ты купил девчонку Паркер, не задумываясь о последствиях и не размышляя о деньгах.

Чарли подбирается, услышав о Нэнси. Откуда Моника вообще о ней знает? Этот момент Саттон с женщиной точно не обсуждал. Он вообще старался не говорить с ней о тех, с кем он делил постель. Он знал, что Моника сама не святая, раз изменяет мужу со своим начальником, но не желал доставлять ей лишний дискомфорт. Это было правильно, ведь ни одна женщина не любит говорить о других.

— Что ты знаешь о Нэнси?

— Нэнси? — Взгляд Моники становится заинтересованным. — Так вот как её зовут. Занятно. Милое имя для маленькой овечки. Ты уже успел откусить от неё кусочек? Или оставил на потом?

— Что ты знаешь о Нэнси?

Чарли поднимается на ноги и делает шаг ближе к бывшей помощнице. Он нависает над ней. Пугает её. Он надеется, что она расскажет обо всём сейчас и не придётся приглашать Лаки.

— Я её ни разу не видела, — Моника отворачивается. — И мне всё равно на неё. Тебе тоже следовало пройти мимо и тогда бы мы не оказались сейчас здесь, — ее голос дрожит от безысходного гнева. — Всем было бы лучше, позволь ты купить её кому-нибудь другому!

Она срывается на крик в самом конце, не сумев сохранить спокойствие. Она не собиралась давать ему возможность насладиться своими эмоциями, но снова не сдержалась. Чарли заставляет её делать то, чего она никогда бы не сделала.

— Так она оказалась на том аукционе не просто так? — Понимает Саттон, постукивая пальцами по столешнице. — Откуда Райту было знать, что я буду там, и… А ну да, — обрывает он сам себя. — Я так понимаю, что Винсенту стоило меньше болтать языком о своих планах на вечер.

— Он никогда не может держать язык за зубами, — подтверждает Моника. — Сколько бы ты ему об этом не говорил. Однажды это приведёт вас всех к гибели: его бескостный язык и твоё пустое сердце.

Чарли не злится на друга, даже после сказанного Моникой. Росс никогда не станет болтать о чём-то действительно важном, и уж точно не выдаст ни одного секрета, который касается их бизнеса. Но вот о своей личной жизни он молчать не в состоянии, и вот этим, наконец, воспользовались.

— Карл Паркер тоже был в этом замешан? Он специально сбежал с теми деньгами?

— Он знал, что Винс не отпустит его сестру, желая вернуть ворованное обратно, — не отнекивается Моника.

— И какой смысл? — Искренни не понимает Чарли. — Райт думал, что Нэнси убьёт меня или что? Она была послана, чтобы убить меня? — Не верит он тому, что спрашивает такое.

— Убить? Нет, — появляется в глазах Моники чистая грусть. — Она была нужна для того, чтобы я переступила черту. Потому что нет никого страшнее женщины, которая знает, что любимый мужчина выбрал другую.

Саттон замолкает и на мгновение работа вдруг становится неважна. Кто, кого и почему? Для этого будет время. Он сумеет со всем справиться. У него уже есть план, который отчасти идёт в разрез с желаниями мужчины. Но это будет после. После того, как этот разговор закончится.

— Мне жаль, — произносит Чарли тихо, присаживаясь перед женщиной на корточки. — Мне жаль, что я позволил себе поддаться и поцеловал тебя. Правда, — касается он её щеки. — Если бы я мог, то вернул бы всё обратно, чтобы тебе не пришлось ничего из этого делать.

Моника всхлипывает, и слёзы стекают по её щекам. Вот он — конец. Она не чувствует, а видит его. Смерть уже стоит за спиной Саттона и лишь ждёт его отмашки, чтобы забрать женщину, предавшую его.

— Я позволила Джеффри умереть, — шепчет она побелевшими губами. — Я так сильно хотела, чтобы ты умер, что дала своему мужу сесть в заминированную машину. Я… Я ненавижу тебя! — Ревёт Моника, как раненный зверь. — Почему ты не мог полюбить меня? — Дёргается она к мужчине, желая достать его, но верёвки держат крепко. — Это всё из-за тебя! ВСЁ ИЗ-ЗА ТЕБЯ!

Чарли наблюдает, сохраняя молчание. Ни какие его слова не дойдут до неё сейчас. Ему и правда не следовало начинать этот служебный роман. Никогда не гадь там, где ешь. И никогда не спи с тем, с кем работаешь. Правила, которым надо следовать неукоснительно, но в тот момент он чувствовал себя настолько одиноко, что улыбчивая, добрая Моника показалась ему лучшим выходом из положения.

— Я позабочусь о твоих детях, — обещает он, услышав, как открывается дверь. — Они будут в безопасности и полностью обеспеченны.

— Деньги, да? — Выплёвывает Моника хрипло. — Ты всегда любил только их.

Саттон не произносит ни слова, разворачиваясь и направляясь к двери. Винсент уже стоит на пороге, вместе с невысоким, чуть полноватым мужчиной, который многие годы оказывает Чарли услуги определённого характера.

— Она разговаривает, — смотрит Саттон на Лаки. — Так что, для начала можно обойтись без тяжелой артиллерии. Если получится, я вообще бы не хотел, чтобы вам пришлось сегодня работать.

— Понимаю, — кивает мужчина, поправляя очки.

— Выясни у неё всё о Райте и о том, как они работали, — переводит Чарли взгляд на друга. — И узнай, что она знает о Карле Паркере.

— Паркер? — Выплёвывает Росс, как ругательство. — Я так и знал, что твоя маленькая шлюха…

Саттон на взводе из-за открывшейся правды, поэтому ему не удаётся сохранить спокойствие.

Глаза Винсента расширяются, когда друг вдавливает его в противоположную от двери стену.

— Не смей! — Рявкает Чарли. — Не говори о том, о чём пожалеешь, — рычит он. — Не о ней.

Росс сглатывает. Он видел друга в гневе, но с подобной яростью сталкивается впервые. Будто перед ним совершенно другой персонаж. Не человек даже. Зверь, который защищает свою самку. И он вырвет глотку любому, кто позволит себе приблизиться или сказать лишнего.

— Понял, — Винсент не собирается шутить. — Я всё понял, босс, — повторяет он чуть громче.

Саттон отпускает рубашку друга и делает шаг назад. В голове у него полный сумбур. Ему надо отвлечься, но сейчас на это нет времени.

— Ты связался с Макги?

— Да, — отдёргивает Росс рубашку. — Он будет ждать к десяти. Сказал, что вам есть, что обсудить.

— Не сомневаюсь, — кривится Чарли. — Этот старик знает больше, чем говорит. Не удивлюсь, что он ожидал подобного исхода.

Винсент не успевает спросить о каком исходе идёт речь, а Саттон уже идёт к лестнице.

— Куда ты поедешь?

— Домой.

‍

Глава 37

Интуиция штука такая, что не у каждого она есть и не все ей доверяют. Но порой она работает так сильно, что как пуля влетает в голову и от этого уже никак не отмахнуться.

Нэнси чувствует, что должно произойти нечто плохое. Она не понимает откуда вдруг это чувство, но оно поселяется в ней в тот момент, когда Чарли выходит за дверь спальни и девушка остаётся одна. И ей снова кажется, что она бесконечно одинока в этом мире.

— Нэнс, — Нил показывается в дверях спальни и смотрит на лежащую в тишине девушку.

— Ты хотела написать список, — Пол пролезает под рукой брата.

Паркер первые пару минут не реагирует на слова Уорнеров. Ей приходится зажмуриться и впиться ногтями в ладони, чтобы отогнать от себя этот нерациональный страх. Всё хорошо. Ничего страшного не происходит. Чарли сказал, что вернётся домой вечером. Она не должна переживать.

— Сейчас спущусь, — приподнимается девушка на руках. — Подумайте, чтобы вам хотелось съесть.

Домашняя рутина отвлекает.

Нэнси пишет длинный список, который умещается на нескольких страницах. Тут не только продукты, но и средства для уборки, а также немного самой обычной косметики, которую легко найти в самом захудалом магазине. Она пока не готова тратить деньги Чарли, пусть и догадывается, что мужчина совсем не будет против этого.

— Нэнс, — Нил дотрагивается до руки Паркер.

— Да, — встряхивает она головой, прогоняя из неё Саттона. — Если хотите вафель, то придётся купить формочки для них.

— Мы купим много формочек, — обещает Пол, улыбаясь в надежде, что девушка тоже улыбнётся.

— Хорошо, — покусывает Нэнси кончик карандаша.

Мысль о том, чтобы забить шкафы на кухне не кажется девушке забавной. Для неё сейчас ничего не выглядит забавным. В голове у неё только одно желание — поскорее увидеть Чарли. Чтобы он пришел и стёр все мнимые переживания из её головы, и снова поцеловал.

— Нэнс, Дюк останется с тобой, — сообщает Нил.

— Он будет в машине на улице, — добавляет Пол, зная, что Паркер не большая поклонница этого сурового мужчины. — Но если что-то услышишь, не задумываясь беги к нему. Ясно?

Нэнси не отвечает, глядя на дверь за спиной близнецов. Она может сама пойти к Чарли. Может попросить братьев подвезти её. Он ведь не будет против, если она появится на пороге его работы? А если и будет, то она всё объяснит, и он обязательно поймёт. Поймёт ведь?

Уорнерам не нравится поведение девушки, и они перекидываются взглядами, обдумывая кому из них остаться дома. Дюк, как охранник, конечно же, хорош, но вдруг она сделает какую-нибудь глупость, оказавшись в одиночестве. Нэнси не похожа на самоубийцу, но когда их вообще можно было распознать.

Близнецы не понимают, что такого случилось между их боссом и Паркер, отчего она сама не своя. Это странно, ведь им обоим, да и Россу тоже, казалось, что эти двое наконец поладили. А теперь у братьев такое чувство, что Саттон сделал какую-то страшную вещь, отчего Нэнси немного поехала головой.

— Пойдём выпьем чаю, Нэнс, — тянет Пол девушку за руку.

— Чай? — Повторяет она тихо.

— Чай хорошая идея, — следует за ними Нил. — Давно не пил вкусного чаю.

Никто и никуда из них не поедет. Еда может подождать, а вот душевное состояние девушки нет. Чтобы Чарли с ней не сделал, они всё ещё обязаны охранять Паркер. Беречь её. Даже от самой себя.

Трое уже почти добираются до кухни, когда слышит хлопок двери. Близнецы тут же настораживаются и их руки оказываются под пиджаками, а пальцы обхватывают рукоятки пистолетов. Паркет тоже оживляется.

Саттон выглядит непривычно с всклокоченными волосами и горящими глазами, но Уорнеры не успевают прокомментировать внешний вид босса.

Нэнси срывается с места и бежит в сторону мужчины, чтобы тут же оказаться в его руках.

Братья отворачиваются.

— Думаю, нам всё же стоит съездить по магазинам.

***

Жадная потребность.

Невероятное желание.

Снедающий огонь.

Всё это в них.

Нэнси вскрикивает, когда Чарли кусает её за шею, оставляя следы, но совсем не противится. Ей нужно. Необходимо чувствовать его так остро и чётко, чтобы все другие мысли пропали из головы.

Саттон рычит, когда Паркер стонет. Это музыка для его ушей. Её мольбы и тяжелые вздохи заполняют его разум. Не дают сорваться. Единственное, что удерживает его в здравом рассудке.

Они не похожи на себя утренних. Пропала тягучая нежность, ушли неспешные ласки и не осталось места для чего-то осторожного и медленного. Всё, что им сейчас нужно, это ощущать друг друга. Касаться друг друга. Глотать дыхание друг друга. И понимать, что они рядом.

Нэнси больше не чувствует себя застенчивой. Она наконец-то получает успокоение, находясь в объятиях мужчины. Она больше не одна. Он вернулся. Он не собирался ей оставлять. И все эти тревожные мысли уже ничего не значат. Ведь пока Чарли держит её в своих руках — всё хорошо.

— Прости, — выдыхает Саттон рвано, заметив слёзы на глазах девушки.

Он не подготовил её. Не позаботился о ней. И пусть она успела намокнуть, этого всё равно оказалось мало.

— Всё хорошо, — сжимает Паркер лицо мужчины ладонями. — Не останавливайся.

И ему больше ничего не нужно на этом свете. Только бы она поддавалась ему навстречу и принимала его.

— Ты, как наркотик, котёнок, — шепчет Саттон девушке на ухо, продолжая толкаться внутрь неё. — И я бы никогда от тебя не отказался, — зажмуривается он от того, что будет дальше. — Никогда бы не отказался.

Нэнси запрокидывает голову назад и вцепляется в волосы мужчины, ощущая подступающее опустошение. Оно словно горячая лавовая волна накатывает на её внутренности.

— Чарли, — всхлипывает Паркер, сжимая ноги на его бёдрах сильнее.

— Я знаю, котёнок, — хрипит Саттон, опуская ладонь между ними, находя её возбуждённый клитор. — Иди за мной, милая, — просит он. — Отпусти себя.

Стенки вокруг члена Чарли сжимаются сильнее, и он сам кончает в этот же самый момент, не справившись с собой. Не удержавшись. Это слишком хорошо, чтобы быть реальным.

— Всё хорошо, котёнок, — убирает Саттон влажные от пота волосы со лба Нэнси, заглядывая в её глаза.

Паркер обвивает руками шею мужчины и прижимается к нему сильнее, издавая сдавленный стон от того, что его член всё ещё находится внутри. И это ощущение их единения вызывает у девушки улыбку.

— Я рада, что ты пришёл, — произносит Нэнси тихо, перебирая пальцами волосы Чарли. — Мне так сильно тебя не хватало.

Саттон жмурится, борясь с собой, но она так доверчиво жмётся к нему. Такая ласковая, нежная. Ещё в тот момент на сцене он должен был осознать, что эта девчонка станет его погибелью. Так и вышло.

— Нам нужно принять душ, — отдаляется Чарли назад, чтобы поймать игривый взгляд Паркер.

— Ты пойдёшь со мной? — Улыбается девушка.

— Сегодня я никуда тебя не отпущу.

Глава 38

Отказываться от подарков судьбы плохая идея. Ведь после судьба может обидеться на тебя и больше никогда не поможет и не даст ничего столь же стоящего и дорогого.

Чарли рассматриваетлицо спящей Нэнси, что свернулась на его постели и уснула, измученная его долгим вниманием. Он желал найти насыщение. Но раз за разом, беря её снова и снова лишь усиливал свой голод. Она и правда, как наркотик. И он бы не стал от неё отказываться. Не стал, будь обстоятельства другими.

В ушах Саттона до сих пор слышны слова Моники о том, что он всегда любил только одни деньги. И, несомненно, это так. Если у тебя с самого рождения нет ни цента в кармане, и думаешь о том, как всю жизнь станешь перебиваться грошовой зарплатой, невольно начинаешь ценить деньги больше. Но это не означает, что кроме них человеку больше ничего не нужно.

Чарли не оправдывает себя. Он плохой человек. Он делает и будет делать ужасные вещи, за которые ему придётся когда-нибудь ответить, но он не бесчувственный злодей, которого волнуют одни банкноты. И присутствие Нэнси в его постели подтверждает это. Будь он таким ужасным, разве отдалась бы она ему по собственной воле?

Экран мобильного на тумбочке загорается, напоминая о том, что время пришло и ему необходимо выдвигаться. Как бы велико не было желание остаться, он не может. Никогда не мог.

Чарли склоняется над Паркер и оставляет поцелуй на её щеке. Вдыхает тот самый сладкий, похожий на ваниль, аромат. И уходит не оборачиваясь. Не позволяя себе соблазниться. Больше нельзя.

— Машина готова, — Нил уже ждёт Саттона на первом этаже.

— Хорошо, — оглядывает Чарли гостиную и беспорядок, который они с Паркер тут устроили. — Приберитесь здесь и проследите, чтобы после того, как Нэнси проснётся, она не оставалась одна.

Ему не хочется, чтобы отчаяние, с которым девушка встретила его, снова захлестнуло её.

— Когда вас ждать обратно, босс? — Задаёт Пол неуместный вопрос, за что получает пинок по ноге от брата. — Ну, знаете, мы могли бы сказать Нэнси, если она вдруг начнёт переживать.

Саттон кивает. Само собой она начнёт расспрашивать. Об этом он не подумал.

— Ничего не говорите, — наконец находит он ответ. — Винсент приедет и сам обо всём сообщит.

Да. Росс сумеет всё сделать, как нужно. Он не будет испытывать никаких эмоций. Холодная голова, вот что необходимо в этот момент. Чарли в этом вопросе на себя не может рассчитывать.

Три фигуры двигаются от дома к воротам, за которыми стоит автомобиль. Саттон останавливается, прежде чем забраться в салон, и разворачивается к Уорнерам.

— Вы отлично поработали парни, — оглядывает он близнецов. — Спасибо, что поддержали её. Вы единственные, кто был к Нэнси по-настоящему добр.

— Босс, вы…

Чарли не дослушивает и скрывается в автомобиле.

Братья следят, как меркнут фары вдалеке.

— Что это было?

***

Резиденция Уильяма Макги отличается от особняков его партнёров по нелёгкому криминальному бизнесу. Вряд ли кто сможет сказать, что аккуратный двухэтажный домик за белым забором принадлежит боссу мафии. Правда, пройти дальше пары метров от ворот без разрешения хозяина дома никто не может. Макги, конечно, не любит привлекать внимание, но безопасность всегда должна быть на уровне.

— Привет.

Винсент встречает друга недалеко от дома старика. На нём новый костюм и за километр можно учуять запах крепкого мужского парфюма, который перебивает все другие ароматы. Чарли не удивляется этому, у каждого из них свой способ оправиться от убийства. Росс таким образом избавляется от запаха смерти.

— Как всё прошло? — Прислоняется Саттон к капоту автомобиля.

— Райт готовился пару лет, — Винсент пристраивается рядом с другом. — Нанял этого Паркера, чтобы тот втёрся к нам, а после унёс деньги, что заставило нас искать парня.

Чарли внимательно слушает и мотает на ус. Не следовало ему играть по тем же правилам, что и патрон. Райт чересчур долго работал с Хансом и в курсе большинства его ходов. Неудивительно, что старик так легко сумел подловить Саттона. Он просто думал о том, как бы повёл себя Клемменсен и никаких больших преград на его пути не обнаружилось.

— Бэмби ничего не знала, — косится Росс на друга. — Её собирались убрать после того, как всё закончится. Моника поставила такое условие Райту, прежде чем начать работать на него. Так что твоя девушка вне подозрений.

Чарли и не сомневался. Нет, он должен был, и сделал бы так с кем другим, но Нэнси он верит. Это нечто идущее вразрез с его логической стороной. Что-то на уровне чувств, которые теперь всегда будут ассоциироваться лишь с Паркер.

— Порт был приманкой, — продолжает Винсент. — Райту надо было взять нас на крючок и заставить расслабиться. Он собирался сдать нас ФБР, а потом решил, что это слишком просто. Разобраться с нами с помощью конкурентов было куда интереснее. И да, у него это почти получилось.

— В каком смысле? — Чарли поворачивает голову к другу.

— Ребята сегодня нашли недвусмысленное послание в виде отрубленной головы лошади в одном из ангаров.

— Серьёзно? — Не верит Саттон.

— Точно тебе говорю, — усмехается Росс. — Чистый клан Сопрано. Итальянцы совсем оборзели.

— Не хватало только, чтобы Марко вызвал меня к себе и приказал поцеловать перстень, — копирует Чарли ухмылку друга.

— Ты ему скорее палец откусишь. Ну или всю руку. Я уже отправил к нему людей, — возвращаются они к деловому тону. — Но после того, что ты задумал, нам всё равно придется посетить этих макаронников.

— Само собой, — кивает Саттон. — Если всё получится, то мы обязательно к ним съездим и побеседуем.

От Винсента не ускользает это «если», но он не спрашивает, позволяя Чарли оставить всё при себе. Он задает лишь один вопрос.

— Мне пойти с тобой?

— Нет, — отталкивается Чарли от капота автомобиля и, выпрямившись, делает глубокий вдох. — Если ничего не получится, ты знаешь, что делать.

— План Б?

— Точно, — улыбается Саттон. — И ещё, позаботься о Нэнси. Я знаю, что она для тебя, как заноза в заднице. Но сделай так, чтобы её ничего не коснулось, и чтобы у неё было с чего начать жить вдали от всего того дерьма, в которое её втянул брат и я.

— Думаю, она была не против, ну судя по последним данным.

Россу прилетает подзатыльник, и он улыбается, сжимая ладонь друга.

— Я всё сделаю, брат.

Глава 39

Просить помощи у других не признак слабости. Порой это признак самой большой силы, которая позволила человеку наступить на собственную гордыню.

Чарли не предполагал, что окажется в этом доме в качестве просителя. Он вообще за многие годы отвык о чём-то просить, тем более о помощи. Патрон научил его, что с трудностями необходимо бороться самому, дабы не прослыть слабаком и не получить затем удар в спину.

— Но бывают такие моменты, когда приходится протянуть кому-то руку, чтобы она помогала удержать меч, который после обрушится на голову твоего врага, — добавлял Ханс в конце. — И в этом случае стоит выбрать правильного союзника и готовиться заплатить цену за его помощь.

Сейчас Саттон находится на том отрезке пути, когда дальше идти в одиночку не получится. И здесь ему не поможет лучший друг, в котором он безоговорочно уверен. Здесь необходим кто-то с властью.

— Рад видеть тебя, Чарли, — приветствует Уильям позднего гостя.

— Надеюсь, я не отвлёк вас, — пожимает Саттон ладонь хозяина дома.

— Знаешь, скажу честно, — улыбается Макги. — Сейчас всё, что меня может отвлечь от дел, это сон, который приходит, когда ему вздумается. Но как видишь, сегодня он оставил меня. Пойдём, присядем.

Чарли следует за мужчиной, который в свои годы всё ещё умудрился сохранить прямую спину и твёрдую походку. Он напоминает старый дуб, который даже годы не смогли сломить.

В гостиной Саттон усаживается в одно из широких кресел, ожидая, когда Уильям покончит со всеми расшаркиваниями и предложит перейти к делу. Чарли не торопит старика. Он сейчас не в том положение, чтобы чего-то требовать. Если ему дорого будущее собственных людей и своё, то надо набраться терпения.

— Скотч?

— Спасибо, — забирает Саттон стакан из рук мужчины.

— Ханс ненавидел скотч, — улыбается Макги, устраиваясь напротив гостя в таком же кресле. — Он говорил, что это пойло для конюхов и их лошадей.

— Именно поэтому он пил водку, напиток русских королей, — поддерживает Чарли воспоминание.

— У твоего патрона было собственное представление о мире и о том, что в нём происходит, — делает Уильям первый глоток. — Ему ничего не стоило разорвать с кем-то соглашение, если чувствовал, что человек играет с ним. Он любую ложь чувствовал за версту, и зачастую никогда не ошибался.

— Он сказал мне об этом в первый день, когда я только появился в его дома, — кивает Саттон. — Сказал, что отрежет мне руку, если я решу что-то у него украсть. Это было логично, учитывая, что он привёл к себе приютского мальчишку.

— Логично было бы вообще с тобой не связываться, — прищуривается Макги. — Я бы так и сделал, да и каждый из нас троих. Но как я уже сказал, Ханс видел мир в другом свете. И снова не ошибся.

Повисает небольшая пауза, и Чарли чувствует себя чуть более комфортно. Разговоры о человеке, открывшем ему новый мир, помогают. Всё равно если бы Клемменсен стоял за его спиной.

— Ты делаешь многое из того, что делал он, — замечает Уильям. — И это никогда не было проблемой для остальных. Проше работать с человеком, чьи решения не станут сюрпризом и не приведут к смене собственных планов. Но потом ты свернул на свою собственную дорогу.

— Я никогда не собирался вставлять палки в колёса ни вам, ни кому-либо другому, — Саттон расправляет плечи. — Но и следовать по-старому не имело смысла, когда всё вокруг меняется.

— Моя дочь тоже так говорит, — усмехается Макги. — Говорит, что нам старикам давно следует купить себе хорошие очки и увидеть, как изменился мир и люди, которые в нём живут.

Чарли не любит говорить о Елене. Но сейчас это кажется ему только на руку.

— И, наверное, вы правы, — допивает старик напиток и опускает стакан на стол. — А теперь говори, зачем пришёл?

***

Невозможно добиться больших высот и заработать денег, если периодически не жульничать. Ничего слишком ужасного, но порой даже одно сказанное слово двум разным сторонам может привести к успеху.

Уильям Макги всю жизнь рос и готовился к тому, чтобы стать одним из тех, кто будет управлять теневой стороной города. Это было его правом по наследию, учитывая его семью и происхождение. Его воспитывали для этого, вкладывали нужные знания и устои. Поэтому он довольно прохладно относится к тем, кто приходит в их бизнес с улицы.

Ханс Клемменсен был отличным парнем. Они с Уильямом практически начинали вместе. Друзьями не стали, но общее положение их семей объединяло. Ханс так же считался полноправным владельцем криминального бизнеса, оставленным ему дедом и отцом. Только вот детей у него так и не получилось, и дело всей его жизни могло остаться без наследника.

— Это вообще не проблема, — замечает Макги во время одного из немногих разговор, которые не должны слышать другие. — Если не хочешь запариваться с младенцем, возьми да и усынови из приюта. Их там полно.

— Взять на воспитание сироту? — Задумчиво барабанит Ханс пальцем по губам.

— Только выбирай тщательно, если и правда собираешься сделать его своим приемником.

И Уильям был там, когда Клемменсен привёл юного Саттона. И да, Макги тоже разглядел в парне то, что заставило Ханса взять мальчишку под своё крыло: ум, гибкость, честь. И ещё множество других черт, которые пригодились бы будущему боссу. Уильям немного даже позавидовал старому другу, у него ведь самого родилась только дочь.

И вот теперь, спустя долгие годы, Макги, наконец, может получить то, что не хватает всем мужчинам, у которых есть что оставить после себя.

— Ты предлагаешь нарушить условия многолетнего партнёрства? — Внимательно следит Уильям за гостем. — Партнёрства, которое предполагает нейтралитет и сотрудничество.

— Я знаю, что такое партнёрство между нами, — Чарли не позволяет утащить себя в сторону от реальной проблемы с помощью этим мнимых разговор о прошлом. — Но это был не мой выбор, — напоминает он. — Райт сделал его за всех нас. И если он решился пойти против меня, то что ему помешает в будущем сделать это и с вами, — он подаётся вперёд и понижает немного голос. — С Еленой.‍

Не многие отцы любят своих детей с такой силой и отдачей, как любит Макги единственную дочь. Да, он не всегда бывает образцовым отцом, да и с их жизнью это невозможно, но он делал, делает и будет делать для своей дочери всё, чтобы ей было хорошо.

— Ханс бы гордился тобой, — усмехается Уильям, удобнее устраиваясь в кресле. — Он никогда не упоминал, что взрастил манипулятора.

Саттон ничего на это не говорит, но улыбка поселяется в уголках его губ.

— Вы знаете, что я прав, — продолжает Чарли. — И знаете, что как бы всё не закончилось со мной, вам придётся действовать. В любом случае. Сместить одного из нас, значит, что кто-то получит больший кусок пирога. А вы не из тех, кто станет мириться с подобной несправедливостью.

Жадность это одна из главных черт каждого, кто погряз в криминале. Жадность и любовь к деньгам. Два этих порока создают бурную смесь, которая одних приводит к богатству, а других в могилу. И первых зачастую меньше.

Саттон не отрицает, что старик может отказать ему, но последние слова явно заставили того задуматься, а значит половина пути пройдена. Осталось не упереться в тупик в самом конце.

Глава 40

На улице стоит глубокая ночь, когда Винсент возвращается к дому старика Макги и видит припаркованный неподалёку автомобиль Чарли. Значит, ничего ещё не закончилось.

— Привет, — Росс хлопает ладонью в окно.

Он думает, что Дюк встрепенётся и испугается, но как бы ни так. Этого мужчину только смерть напугает и то не факт.

— Он ещё внутри? — Кивает Винсент на дом.

— Да, — отвечает водитель сухо.

— Ни разу не вышел? — Росс барабанит пальцами по дверце автомобиля.

— Нет, — всё так же безразличен Дюк к происходящему.

Босс не посвящал его в свои дела, но по виду Саттона было понятно, что нужно готовиться к чему-то серьёзному. Вот Дюк и бережёт своё внимание и силы. Нужно настроиться перед тем, как пойти на убийство. А если оно будет не одно, то лучше вообще отключить любые эмоции и чувства.

— Езжай к Ласло, — отрывается Винсент от машины и смотрит на водителя. — Он всё тебе объяснит.

— Мне нужно быть тут, когда босс выйдет, — упрямится Дюк. — Я не могу его оставить.

— Я буду тут, — не собирается Росс слушать возражений.

Водитель молча кивает и заводит автомобиль. Его босс — это Чарли, но и Винсент не последний человек. Тем более, если все собираются вместе, то грядёт нечто и правда грандиозное. Тем более, Росс ни раз доказывал всем, что надёжнее его никого нет, а значит Саттон будет в безопасности.

— И езжай аккуратно, — напутствует Винсент. — Нам ненужно лишнее внимание.

Росс следит за тем, как машина удаляется и, постояв немного на дороге, возвращается к своему автомобилю. Его кулаки сжимаются и разжимаются, выдавая нервозность, которую он так легко скрывал от людей.

Винсент знал, какой будет его жизнь. Точнее знал до сегодняшнего дня. Расследование ФБР и то не смогли выбить его из колеи и заставить думать об плохом. А вот сегодняшний поход его друга к Макги сделала так, что Росс теперь ни в чём не уверен. Какое у него будет будущее?

— Ох, чувак, — мотает Винсент головой, глядя на дом Уильяма. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Росс не успевает забраться обратно в салон автомобиля, когда видит движение возле дома старика. Две фигуры двигаются по дорожке, окружённой идеальным зелёным газоном. Макги провожает Чарли.

Винсент заводит автомобиль и включает фары ближнего света, сообщая о своём присутствии. Саттон бросает взгляд в сторону от своего собеседника.

Росс готов поспорить, что сгрызёт себе руку до локтя, наблюдая за двумя мужчинами вдалеке.

— Ты меня убиваешь, брат! — Голос Винсента звучит немного выше, чем он хотел. — Ты специально там торчал целую вечность? У меня же сердце не железное. Я переживал. Столько вопросов в голове. И как мне на них отвечать? — частит он, но замолкает, встретившись, наконец, глазами с другом. — Всё хреново? — Пересыхает у него во рту.

— Поехали, нам надо подготовиться.

***

Перед началом какого-то серьёзного события, люди постоянно нервничают. Кто-то заметно, кто-то нет. И справиться с этой нервозностью можно только пережив то самое событие.

Саттон следит за проносящимися мимо фонарями, и колено его поддёргивается, выдавая напряженность. Росс посматривает краем глаза на друга, но молчит, предоставляя ему время всё обдумать.

— Макги поможет нам с Райтом, — наконец произносит Чарли, всё так же смотря в окно. — Его людям уже был отдан приказ. Всё должно закончится этой ночью. У нас есть только одна попытка, — сжимается его кулак. — Если мы не уберём его сегодня, то завтра может быть уже поздно.

Винсент понимающе кивает. Они все сейчас словно в клетке с хищником. И если не выстрелишь первым, то тебе перегрызут глотку.

— Надо выставить охрану на наших объектах, — мысли в голове Саттона двигаются со скоростью болида. — Утроить силы и разослать людей по точкам сбыта. Если Райт не умрёт сегодня, мы должны попытаться сохранить хоть какую-то часть нашей собственности.

— А как же люди Макги? Ты же сказал, что они тоже готовится, — облизывает губы Росс, ощущая ту самую нервозность, с которой, казалось, давно распрощался.

— Его люди будут работать непосредственно над главной проблемой, — отвечает Чарли терпеливо, но нога его всё ещё подрагивает. — Они не станут помогать нам, если первая часть плана не сработает. В любом из исходов, Макги останется в стороне, и ему нельзя будет что-то предъявить. — Он поворачивается к другу и ловит его взгляд. — Это наша битва и мы обязаны выиграть.

Пальцы Винсента сильнее сжимаются на рулевом колесе. Чтобы Саттон не сказал и не предложил, Росс пойдёт за ним. Они никогда не расставилась вот уже тридцать лет, и не сделают этого теперь. Винсент спустится за другом в Ад, если потребуется.

— И что старик запросил за помощь?

Люди, наделённые властью, ничего не делают просто так. Любая оказанная услуга должна быть оплачена. И отдать деньги это самое простое. Вот только таким людям и собственные деньги девать некуда. Им не нужны ещё и чужие.

Чарли поджимает губы. Этот момент был самым сложным для него в разговоре. Он понимал, что придётся наступить на горло собственным принципам и взглядам. Он был готов ко всему, что старик не предложит. Но Саттон не догадывался, что в голову Макги придёт подобное безумство.

— Вы шутите? — Смотрит Чарли на старика.

— Я не в том возрасте чтобы шутить, парень, — звучит голов Уильяма жёстко. — А ты не в том положение, чтобы выбирать.

И по взгляду Макги Саттон понимает, что сказанное пришло в голову старика не сейчас.

— Вы думали об этом раньше?

— Само собой, — улыбается Уильям широко, поняв, что Чарли догадался. — Я не становлюсь моложе. Никто из нас не становится, — намекает он на возраст своего гостя. — И надо успеть позаботиться о своём деле и о своих близких.

— И как давно?

— В тот день, когда Ханс привёл тебя в свой дом, — нет смысла скрывать правду. — Я не сомневался в выборе друга, у него была замечательная способность видеть и чувствовать людей. И спустя годы убеждаюсь, что он не прогадал.

Саттон на мгновение чувствует дикое желание встать и уйти. Может он мог бы даже ударить этого старого интригана. Но идти ему некуда. Больше нет. Всё закончится здесь и сейчас.

— Так ты согласен? — Протягивает Уильям руку вперёд.

Чарли не медлит.

— Согласен.

Росс бьёт по тормозам, услышав о том, что придётся сделать другу.

— Ты шутишь? — Задаёт он тот же вопрос, что и Чарли.

Саттон кривится.

— Это что же получается, — запускает Винсент пальцы в волосы и слегка тянет за них, приводя себя в чувства. — Наши территории увеличатся. Влияние возрастет. Прибыль утроится. И всего лишь нужно…

— Взять в жёны Елену Макги, — заканчивает Чарли.

— Династический брак прям, — усмехается Росс, но тут же становится серьёзным. — А как же Бэмби?

Именно Нэнси чуть не заставила Чарли уйти. Он вспомнил о ней в тот момент. Представил, как она ждёт его дома. Почти смог увидеть её умиротворённое нежное лицо. Ему бы хотелось провести с Паркер больше времени. Узнать о ней всё, что можно. Познать, наконец, что такое тепло и домашний уют. Что значит возвращаться куда-то, где тебя ждут.

Чарли сделал бы для Нэнси всё, что угодно. Достал бы ей звезду с неба, пусть это и звучит банально. Купил бы ей всё, что она пожелает. И позволил ей научить его, что значит жить ради кого-то и наслаждаться этим.

У них всё могло бы получиться. Но между его личным счастьем и счастьем Паркер были ещё другие люди, о которых Чарли обязан заботиться. Чаша весов, увы, не перевесила в сторону двоих.

— Я останусь с Ласло и парнями, а ты поедешь домой и соберёшь её вещи, — Саттону сложно говорить. — Возьми ей билет куда она пожелает и убедись, что там есть наши люди, которые смогут её встретить и помочь устроиться. Снабди её наличкой, а потом позвони Клаусу, и пусть он возьмёт один из моих счетов и переоформит его для Нэнси. Нужно ещё…

— Подожди, — перебивает Росс друга. — Ты что, не собираешься с ней увидеться?

— Не вижу смысла. Сейчас главное закончить с нашим делом, а потом…

— А потом тебя ждёт женитьба и тесть, который станет следить за тобой в оба глаза, — не даёт Винсент Чарли договорить. — А если это единственный шанс, когда ты можешь её увидеть?

Росс не силён во всех этих штуках с чувствами и привязанностью к женщине. Но то, что он видел между Паркер и Саттоном, куда больше, чем кажется на первый взгляд. Чарли изменился, и лишь слепой идиот этого не заметит. Винсент не представляет, что друг испытывает в данный момент, осознавая, что это конец.

— Так будет лучше.

— Кому? — Не соглашается Росс. — Собираешься стать ещё одним мудаком, который разбил ей сердце, — напоминает он про брата Нэнси. — Ты бы мог объясниться. Она далеко не дура, и…

— Так будет лучше, — настаивает Чарли.

Он не верит ни единому своему слову. Ему хочется встретиться с Нэнси, хочется поговорить, но Саттон не обещает, что сможет уйти от неё после. Это было сложно сегодняшним вечером, а сейчас уже невозможно.

— Так будет лучше.

Продолжение следует...

Оглавление

Проданная мафии

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

  Глава 31

  Глава 32

  Глава 33

  Глава 34

  Глава 35

  Глава 36

  Глава 37

  Глава 38

  Глава 39

  Глава 40