Мой Мир (СИ) [Юджин Юдд] (fb2) читать онлайн

- Мой Мир (СИ) 1.58 Мб, 473с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Юджин Юдд

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Мой Мир

Глава 1. Начало

Итак, по порядку.

Я ехал на машине по ночному шоссе. Ночь, четвертый час за рулем. Тихая музыка и мысли ни о чем. К утру надо быть уже в пятистах км от Москвы, и я выехал в ночь. Позади трудный день, надо было поспать перед дорогой, но как всегда дела в конторе и прочее. Так что ехалось практически на автопилоте. Дорого не слишком хорошая — не везде убран снег, но встречных машин немного. Я поставил машину на «автопилот». Внимание потихоньку рассеивается. Появилась мысль остановиться и поспать минут пятнадцать, но как-то все оттягивал это…. Те, кто много ездил, хорошо знают этот момент — лента дороги уходит под колеса, тихо, машин нет, и потом не можешь вспомнить, как ты ехал.

Вдруг неожиданно перед глазами появился ослепительно яркий свет — на меня надвигается заносящаяся на повороте фура. Визг тормозов, попытка свернуть, но меня несет. Я не успеваю, не успеваю, не успеваю… свет надвигается на меня, становится невыносимым… потом…

Следующий момент включения сознания весьма странный. Я лежу на животе в воде. Голова повернута, а под щекой мокрый песок. Я не понимаю, почему мне так жарко, такое ощущение, что я лежу на каком-то берегу. Проверять, целый ли я и просто шевелиться совсем не хочется. Я опять закрываю глаза и погружаюсь в какое-то странное небытие.

Немного о себе: 48-летний бизнесмен средней руки из Москвы. Работаю в строительном бизнесе. За 25 лет накопил килограмм 30 лишнего веса и почти лысую голову. Рост 175 см, вес… 100 кг. В общем, соответствовал 70 % представителей российского бизнеса первой волны. Есть и отличия — несколько лет я практиковал БДСМ в качестве «Верхнего», но потом перерос это. Да и денег на столь недешёвое удовольствие перестало хватать. Кризис, знаете ли.

Следующее включение моего сознания от каких-то голосов. Не то женских, не то детских. Язык мне незнаком, но кажется, понимаю, что говорят. Перед внутренним взором встает дикий пляж, на котором я «вижу» три фигуры, вернее три абриса, заполненных белой, как утренний туман, субстанцией. Явно одна женская и две мужские. Они показывают на меня и переговариваются друг с другом. Все настолько сюрреалистично, что я решаю не открывать глаз и посмотреть, что будет дальше. Этот сон очень реален и вполне комфортен, так что мне жаль с ним расставаться. Внутренним взором переключаюсь на себя, на свои внутренние ощущения. Так-с… я, кажется, лежу обнаженный у кромки воды на песке. Вода и песок теплые. Вроде ничего не болит, но тело не очень-то меня слушается. Одна из фигур, кажется, женская, подходит ко мне и наклоняется проверить, живой я или нет. Две мужские стоят поодаль с какими-то палками. Явно готовятся в случае опасности поколотить меня и убежать. Женский абрис прикасается к моей шее, пытаясь нащупать пульс. Если я сплю, то я ничего не почувствую… однако прикосновение весьма реально. Маленькие теплые пальцы.

А дальше происходит совсем интересное. Я вижу, как в месте прикосновения в бледно-белый туман внутри абриса впрыскивается, если можно так сказать плотно-серый дым… ну, вернее не дым, а черт-его-знает-что. Как в школе на опытах по химии при заливании жидкости одного цвета в жидкость другого цвета. Этот туман (я буду его так называть) достаточно быстро растворяется, но или мне показалось, или все наполнение абриса чуть-чуть изменило свой цвет. Девушка (а теперь я точно знаю, что ко мне прикоснулось существо женского пола) вскрикивает и отдергивает руку. А в моей голове происходит мгновенный «коннект». Я ВСЕ про нее знаю. Я знаю ее язык, жизненный опыт, воспоминания. Я знаю, что она средняя дочь четвертой жены рыбака по имени Крон. Ее зовут Лея и ей 17 лет. Что на берегу стоят ее младшие братья. Что они пошли проверить ловушки для крабов на дальнем берегу. Я даже, правда, немного размыто, могу видеть себя ее глазами. И еще я точно знаю, что «коннект» произошел по моей инициативе, и что она сама обо мне ничего не поняла. Просто легкое головокружение. Откладываю знание о ней себе в память «на потом» и смотрю, что будет дальше. Параллельно приходит знание, как я могу закрыть «коннект», и что это надо сделать обязательно во избежание неприятностей. Ее младшие братья Торн и Какрис вздрагивают и напрягаются. Она еще раз прикасается ко мне. Я крайне осторожно подпускаю ей в виде своего тумана чувство безопасности и любви ко мне. Как? Не знаю. Но это же сон, и тонны прочитанной фантастической литературы позволяют мне не морочить себе голову этими вопросами. Она успокаивающе кричит братьям, что я живой, и что, судя по всему, я хороший. И просит их сходить за другими мужчинами клана, чтобы перенести меня в деревню. Говорит, что отец, наверняка, будет рад такой находке, и что она посидит со мной, чтобы меня не унесло обратно в море. Они нерешительно переглядываются, но тон просьбы меняется на приказ, и они стремглав убегают.

Что ж, вечер, как говорится, перестает быть томным. Когда они убегают, она еще раз касается меня. Кожа не очень хороший проводник тумана, но я, тем не менее, вкачиваю в нее еще чуть-чуть. И первый приказ ей — не убирать руку. Ее рука спокойно лежит на моей яремной вене, а мой внутренний взор наблюдает, как темно-серый туман от меня тоненькой струйкой растворяется в ней…

Вдруг меня пронзает интересная мысль — а я-то сам какой? Я смотрю на себя внутренним взором и, как говориться, офигеваю. Мой абрис значительно крупнее, чем ее. Значит, я больше. А вот внутри у меня… Блин… Внутри просто клубится темно-серый туман. Приблизительно, если ее можно сравнить с перистым облачком, то у меня внутри «глаз тайфуна 6-й категории». А в середине этого глаза шар размером с арбуз с переливающимися внутри молниями. Именно он и генерирует тот самый туман, который меня наполняет. Н-да… красавчик. В ней ничего подобного нет. Лея находится в некотором трансе, и я отправляюсь в увлекательное путешествие по ней. В первую очередь, меня интересует, как я выгляжу на самом деле. После некоторого напряжения я начинаю видеть себя ее глазами. Гм… ничего хорошего. На животе лежит толстенький старый еврей. Пузо сбоку выпирает, мышцы, мягко скажем, дрябловаты. А интересно, могу ли я себя изменить? А если да, то в каких пределах? Ну, для начала приходит понимание, что из ничего ничего не берется. Значит, я могу располагать только тем, что есть в моем теле. Что у меня есть? Вернее, что я могу отдать ненужного, чтобы получить нужное?

Отправляюсь в исключительно интересный экскурс внутрь себя. Что больше всего ненужно нормальному человеку? Правильно — содержимое кишечника. В верхней части и в желудке находится недопереваренный бутерброд и с ним ничего нельзя сделать. Это ещё не мое. А вот дальше… Короче, то, что переварено, а также, извините, дерьмо, вполне подходит для внутренней переработки. Затем жир. Его тоже достаточно. Так, что еще… Картинка меняется, и мое тело предстает в виде очертаний внутренних органов. Некоторые светятся красным. Что это? Так… Больной коленный сустав, красным светится поджелудочная (долбаный диабет), камушек в почке… Могу ли я это исправить? Оказывается, вполне. Надо просто захотеть, чтобы орган перестал быть красным, а затем, если необходимо, направить туда часть «строительного материала», из ненужного. Отлично — мениск опять на месте, поджелудочная как у младенца.

А теперь посмотрим, можно ли исправить то, что вроде бы не совсем красное. Например, укрепить кости. В голове появляются аж три картинки — одна глазами Леи, вторая абрис со светящимся шаром, а третья — внутренние органы. Прямо как три экрана на компе при решении многофункциональной задачи. Память услужливо подгоняет данные о разных материалах, которые я когда-либо видел или слышал о них. Вспомнились данные о хром-ванадиевой стали. Почему бы моим костям, хрящам и сухожилиям не иметь аналогичных характеристик? Сказано — сделано. Шар вспыхивает и начинает «молниить». Затем мышцы и нервы. Увеличиваю их КПД к примеру, в 10 раз. Очень неплохо получилось. Картинка «глазами Леи» начинает сбоить… В голове начинает звучать «аларм» о перегрузке системы. Туман в ней совсем бледный — наверное, я случайно засосал его. Значит, я могу пользоваться энергией людей, находящихся со мной в одной цепочке. Хватит переделывать себя, пока не научился пользоваться инструментом. Заставляю Лею нагнуться к себе, т. к. ее трясет, и она может разорвать контакт. Боюсь, в этом случае она помрет — слишком много единоразово жизненных сил я из нее выкачал… Она как сомнамбула наклоняется ко мне, неловко наклоняет голову, поскольку я лежу на животе, и накрывает своими губами мой рот. Оу — через слизистые контакт значительно лучше. Вкачиваю в нее приличную порцию тумана. Он мгновенно наполняет ее. Цвет ее внутреннего наполнения определенно изменился. Теперь это не белый туман — а мой, серый. Только разбавленный. Она начинает явно впитывать и перерабатывать его, делая своим. Уффф, только не хватало, чтобы люди нашли рядом со мной сушеный труп. Она откидывается от меня и, судя по исчезнувшей картинке, засыпает.

Пока она спит, я исследую свои новые возможности. Что ж, совсем не дурно, и я решаюсь попробовать открыть глаза. Нет, пока не получается. А мои «глаза» — Лея — спит. Ладно, все равно делать нефиг. А «материала» еще достаточно. Решил потратить еще немного на член. А почему бы и нет? Внутренний осмотр не очень утешителен. Решаю намного увеличить его толщину и длину. На этом внутренние материалы заканчиваются, и я засыпаю. На всякий случай оставляю сверху «сторожок» — какое-то чувство, которое разбудит меня в случае опасности.

Сколько я проспал — не знаю. Судя по всему — насколько часов. Осторожно тянусь мыслями к Лее. Она спит, внутри у нее спокойно и умиротворенно. Туман практически равномерный. Оглядываюсь вокруг моими и ее чувствами. Далеко-далеко слышу шум приближающихся людей. Что же мне нужно, чтобы «авторизоваться» в этом чудном мире? Решаюсь на эксперимент — я ее бужу. Она с удивлением просыпается. Чувствует, что что-то в ней изменилось и… это «что-то» ей явно нравится. Она смотрит на меня (судя по тому, что я вижу ее глазами), и мне то, что она видит, нравится значительно больше. Интересно — теперь, чтобы ее чувствовать, мне не нужно прямого с ней контакта. Наверное, в ней сейчас слишком много «моего» тумана. Я внушаю ей, что меня бы не дурно и перевернуть. Ее чувства ко мне — теплота и желание быть моей. Надо этим попользоваться, как мне кажется.

Она с трудом переворачивает меня на спину и оттаскивает от воды. Судя по картинке, она не может оторвать взгляд от моего члена. Волнение на море усиливается, и она пытается оттащить меня подальше от воды. С огромным трудом у нее это получается. В это время на берегу появляется полтора десятка рыбаков. Впереди бегут ее братья, а за ними важно шагает кряжистый мужик лет 50. Это явно глава клана. Они окружают меня, и Лея начинает рассказывать, что оттащила меня от воды из-за увеличившегося волнения. Вместо ответа Старший коротко бьёт ее по лицу и говорит, что она дура и не имела права трогать меня без его разрешения. Что раньше они могли просто бросить меня на берегу, а теперь, по закону клана, они должны продолжить оказывать мне помощь. А улова и так на всех не хватает.

Из-за его спины выходит его более молодая копия (явно сын и наследник) и говорит, что еще ничего не решено. И если они ее изгонят, то никакой помощи мне могут и не оказывать — она не будет членом клана. Между ним и ее младшими братьями возникает спор, который решает старший. Он говорит — ее выгнать, этого — показывает на меня, бросить. Он опасен… Шар внутри меня наливается бардовым… Ох, не так уж и неправ старик. Из-за спины этих двоих появляется еще два парня, похожие на первого. Порывшись в памяти Леи, я понимаю, что это три сына первой жены, которые и являются «фаворитами» в гонке на трон в клане. Они о чем-то шепчутся, а потом подходят к отцу. Я не слышу, о чем они говорят, но, судя по взглядам, бросаемым на Лею, ничего хорошего в их словах нет. Старик отрицательно качает головой, и вся толпа уходит с пляжа. Лея сидит в ступоре и ужасе, и я, дотягиваясь до нее, успокаиваю ее, внушая, что я и есть ее последняя надежда в этом мире. В общем-то, не так уж я и неправ. Кстати, за эмоциями я и не заметил, что могу смотреть на мир не только глазами Леи. Картинка как бы немного сверху. И уже вполне себе цветная. Значит, я понемногу адаптируюсь.

Судя по запаху жареной рыбы — они ушли недалеко. Лея сидит на песке, обхватив колени руками. Внутри у нее пустота — панику убрал я, а вот полезных мыслей как жить дальше, у нее нет. И в животе урчит — явно от голода. Солнце село, и опустилась теплая безветренная ночь. В конце концов, Лея, вздохнув, набирает немного хвороста и разводит маленький костер. В темноте шуршат кусты, и перед ней появляется один из ее младших братьев. Кажется, это Какрис. Он принес кусок рыбы. Они садятся рядом, и он начинает ей жарко шептать, что подслушал разговор старших о том, что братья-наследники уже давно ее ненавидят и хотят убрать из клана, а их с братом продать в рабство или обменять на соль. Старик до последнего сопротивлялся, так как любил их покойную мать, но сегодня они его убедили. Они связали их с братом, но ему удалось убежать.

В это время на пляже появляются четыре фигуры. Внутреннее зрение подсказывает мне, что туман внутри них грязно-белый. Ох, не с добром пришли явно… Они бесшумно подкрадываются с четырех сторон к шепчущимся ребятишкам. Блин, когда же я законнекчусь и смогу вмешаться! Один из них хватает Какриса, а трое бросаются на Лею. Она явно в ступоре. Трое держат ее, а один, старший из сыновей, сжимает здоровенными лапами несчастного мальчика. Он гадким голосом говорит, что Какрис нарушил законы клана, и теперь ничто не мешает им его продать. Затем двое срывают с Леи платье и связывают ей руки за спиной. Один остается ее сторожить, а двое подходят к старшему. Гадко ухмыляясь, они срывают с мальчишки одежду, а потом растягивают ему ноги, упираясь в бока.

Старший достаёт ржавую железку, наверное, гордо именуемую «нож» и, явно наслаждаясь моментом, медленно вскрывает его мошонку и отхватывает оба яичка… Малец тоненько визжит и теряет сознание. Один из братьев берет из костра головешку и прижигает рану. Над поляной плывет запах паленой плоти. Бросив оскопленного мальчишку, они подходят к Лее. В ее глазах ужас и безысходность. Один из них, тот, который старший, скидывает с себя штаны и медленно подходит. Его члену явно понравились предыдущие действия, и он требует «продолжения банкета». Ну, хватит, пора вмешиваться… Я вкачиваю в Лею немного багрового из своего шарика. О да, девочка изменилась. Она просит их развязать руки и обещает обслужить всех четверых, чтобы они ее не убили. На вопрос, наверное, того, что поумнее «зачем развязывать, и так обслужишь», она отвечает, что хочет сделать это хорошо. Парни, глупо гыгыкая, развязывают ее. Она, не сводя взгляда со старшего, медленно опускается перед ним на колени. Но я-то знаю, что ее рука уже нащупала головешку. Резко, как пружинка, она подскакивает вверх и тыкает в глаз неудавшемуся насильнику горящей палкой. Ну, как говориться, «Три пограничника — пятеро глаз. Был и шестой, только где он сейчас…». Над поляной раздается дикий крик, а она, воспользовавшись замешательством, вырывается и убегает в лес… только попа засверкала. Да ее никто и не преследовал — все собрались вокруг воющего калеки и стали обсуждать, что делать. В конце концов, решили все списать на кастрированного юнца. Один из этих ублюдков подобрал нож и, подойдя к еще не пришедшему в себя мальчику, перерезал ему горло. Затем они забрали с собой труп и под вой новоиспеченного урода, поплелись к себе в лагерь. На пляж опустилась тишина, и у меня появилась возможность проанализировать собственные ощущения.

Первое: в критической ситуации у меня получилось перебросить в Лею не только энергию, но и кусочек собственной ярости, второе — когда она втыкала палку в глаз насильника, я почувствовал значительный приток энергии. Но какой-то другой, более сильной, чем то, что у меня было. Третье — этот мир совсем не такая идиллия, как мне казалось. Ладно, ждем, смотрим и наблюдаем.

Судя по крикам из лагеря, эти ублюдки дошли. Через некоторое время все затихло — видимо, находящиеся в лагере решили не ждать утра и потащились к себе в деревню — лечить наследника. Я стал осторожно сканировать пространство, чтобы найти Лею. Вот она. Недалеко убежала. Видимо, во время своих размышлений я отключил ее от своей подпитки, и теперь она сидела, как маленький зверек у разоренной норы — один комок отчаянья. Внутри ее ауры творится кавардак. Похоже, она потратила все, что я ей вкачал, на то, что она совершила. Хотя… что-то не так. В ее ауре стали явно прослеживаться зеленые нотки. Я тихонько позвал ее, и она, как сомнамбула, пришла. Так мы и заснули — она обвилась вокруг меня. Поскольку она была без одежды — площадь нашего контакта значительно увеличилась, и я смог без особых проблем убрать ее тревожность.

Утром я пришел в себя раньше ее и стал думать, что же мне делать. Ведь я так и не могу пошевелиться. Я ее тихонько разбудил. Со сна она не сразу поняла, где находится, но потом, оглядев поляну, все вспомнила. Прилив отчаянья был столь силен, что я не сразу с ним справился. Ну, что было, то было, нам надо жить дальше — и я решил поэкспериментировать. Просканировав ее память, понял, что в этом, как и в любом другом первобытном обществе, от женщин в первую очередь требовалась покорность и принадлежность мужчине. Если бы эти ублюдки ее осквернили, то единственное, на что она мгла бы рассчитывать, это быть шлюхой в борделе. В любом случае то, что ее изгнали из клана, подразумевало под собой либо ее смерть от голода или от холода, поскольку скоро должна была быть зима, либо работа шлюхой в ближайшем городе. А вот это могло быть и пострашнее смерти.

И я внушил ей мысль, что теперь принадлежать она должна мне. Не потребовалось для этого многого — ее природный темперамент плюс отчаянье. Промелькнула мысль — все равно шлюхой быть, и она осторожно взяла в руки мой член, оголив головку. Потом осторожно коснулась ее кончиком языка. И тут процесс пошел — член мгновенно встал как железный — я же говорил, что контакт через слизистые более глубокий. Она сначала удивилась, а потом принялась облизывать его, как самую вкусную конфету. Но остальное тело у меня так и не начало двигаться. Значит надо идти дальше.

Я попытался немного ее «разогреть» и стал подсказывать дальнейшие действия. Она перекинула через меня ногу и уселась верхом. Все же в своих изменениях я перестарался — член был для нее великоват. Я сосредоточил все усилия на том, чтобы максимально ее увлажнить снизу. И вот немного поерзав и примерившись, она резко опустилась на него. Вспышка, взрыв… это слабое описание того, что со мной произошло — как только первые капли крови от ее порванной целки коснулись меня, я обрел полную свободу над своим телом. Я с улыбкой смотрел на то, как она, зажмурив глаза и закусив губу, погрузила в себя едва ли больше трети моего члена. Какая же она маленькая! Росту от силы метр тридцать — метр сорок. Судя по тому, что она с насильниками была практически одного роста, здесь не очень крупный народ.

Когда я очутился в ней, наш контакт стал полным. У нее не осталось ни одной, даже самой маленькой тайны. Я знал, что ее мать умерла четыре года назад при родах третьего сына, при этом ребенок тоже умер, что она заменила братьям мать, что нравы в деревне были суровые и, если бы она не стала опекать младших детей, их бы не стал никто кормить. Сколько ей точно лет, она не знала, но я, порывшись в ее воспоминаниях «вспомнил» 17 зим. Все это произошло мгновенно. Потом я «вспомнил», что она один раз уже подвергалась насилию со стороны теперь уже одноглазого «братца». В тот раз он успел только поводить членом по ее лицу — отец помешал. Были большие разборки в клане, но всё улеглось.

Затем я увидел ее изнутри. Она была практически здорова, только влагалище налилось красным. Наверное, кроме целки, она себя немного порвала. Не беда — мой туман мощным потоком вливался в нее, смешиваясь и вытесняя ее бледную немощь (так окрестилось во мне ее заполнение). Я положил руки на ее бедра. Она испуганно открыла глаза и даже попыталась слезть с члена. Ну да. Конечно… Я поймал ее взгляд и надавил на нее, попутно увеличивая длину и ширину влагалища, пока не вошел весь. Хорошо. Я оставил ей немного боли и суеверный ужас. В таком состоянии привел к оргазму и закрепил в ней это ощущение. Теперь она моя. Полностью. Её кровь мне была больше не нужна, и я прекратил ее внутреннее кровотечение. Теперь надо завершить начатое — я перевернул ее под себя и стал долбить изо всех сил, попутно заблокировав ее детородные функции. Каждые десять-пятнадцать минут я вводил ее в состояние оргазма. Каждый раз все глубже и глубже. Когда, наконец, я начал в нее кончать, оргазм получился такой силы, что она потеряла сознание. Вот когда она стала АБСОЛЮТНО открыта для меня. И я сделал ее своей. Полностью. Настройки интуитивно удались настолько хорошо, что она в дальнейшем просто чувствовала любое мое желание, а о каком-нибудь предательстве или причинении мне вреда вообще не могло быть и речи. Ну, и отлично. Материала для переделки в ее организме хватило ровно настолько, чтобы я ее не порвал.

Я с чавканьем вытащил из нее член и полюбовался своей работой — дыра была раздолбана настолько, что при желании в нее можно было засунуть руку. Кстати, я не рассчитал с вновь обретённой силой, и у нее на бедрах в местах касания моих пальцев зрело два огромных синяка. Пришлось, употребив часть моей спермы, бывшей в ней, подлатать ее. Ну, хватит валяться — я вывел ее из обморока. Таких глубоких глаз я не видел давно. Как она на меня посмотрела…

Теперь надо было чем-то подкрепиться. Мой живот заурчал, и она кинулась доставать ловушки для крабов, за которыми, собственно, она и пришла вчера днем с братьями. Попалось четыре здоровенных краба — большая удача. Она попыталась одного убить, но сил не хватило. Я решил проверить себя и без проблем раздавил его пальцами. У нее глаза полезли из орбит — я остался вполне доволен произведенным эффектом. Ей я отдал огромную клешню, а сам съел оставшееся. Подумав, ускорил свой метаболизм и уже через десять минут у меня был прекрасный материал для переделок. Я усилил ее кости и мышцы, а также заключил ей (да и себе тоже) все жизненно важные органы в прочные мешки во избежание их «случайных» повреждений. Потом я решил проверить еще одну теорию и отправил ее в лес искать коренья. Когда она ушла достаточно далеко, я напрягся и смог на расстоянии выкачать из нее практически всю энергию. При этом ее «вкус» немного изменился. Удивительно, но через полчаса она опять была почти полна — видимо у нее были еще какие-то источники, которые я не ощущал. Что ж — из нее получился неплохой запасной аккумулятор. Ладно, разберемся потом.

После крабов и хорошо сделанной работы опять захотелось секса. Лея была еще в лесу, но после возникновения моего желания практически бегом вернулась. Я прилег, а она быстро, но с величайшим почтением опустилась на мой член. Опершись мне на грудь и глядя в глаза, она попросила:

— Рассказывай… Я плохо помню, что произошло. Что с моим братом?

И я начал рассказывать. Как кастрировали ее брата, как он кричал, как прижигали ему рану и пахло паленым, как потом перерезали ему горло. Мы почти не шевелились — я полуговорил-полупередавал образы. Её глаза стали практически черными воронками. В момент, когда она «увидела», как ее брат хрипит и пускает пузыри из рассеченной шеи, нас накрыл совершенно дикий оргазм. И при этом она ухитрилась вбросить в меня такое количество абсолютно черной энергии, что я чуть не поперхнулся. Нда, помощница будет… Не завидую я этой несчастной деревне.

После такого насыщенного дня мы быстро заснули, лежа на песке. «Сторожок» я выставил автоматически. И не зря.

Глава 2. Познание себя

Проснулся я рано от тревожного чувства. Сработала «система раннего оповещения» — где-то далеко послышался охотничий рожок. Лея, почувствовав мою тревогу, тут же проснулась. Она так и спала, не выпустив из руки мой член. Кстати, члену на мою тревогу было наплевать, и он вполне себе стоял во всей красе. Бросив на меня тревожный взгляд, она замерла в ожидании. Я прислушался к себе — тревога была не отчетливой и явно далеко. Я разрешил взглядом, и она попыталась засунуть его себе в рот. Ротик у нее был маленький и я, чуть хмыкнув, увеличил его. Ровно на столько, чтобы туда прошла головка. Такого душевного минета я давно не помню. Мне даже стало интересно, я залез в ее голову — захлестнуло нежностью, заботой, желанием, чтобы мне было хорошо. Я милостиво кончил ей в рот, попутно настроив ее на оргазм. Она подняла на меня такие шалые глаза, что я тут же повалил ее на спину и с двадцать минут долбил как паровоз, только попискивание снизу доносилось. Пара оргазмов у нее прошла уже без моей эзотерической помощи.

Потом я спросил ее, что она чувствовала, когда я вчера брал у нее энергию.

Она сказала:

— Я ушла достаточно далеко. Вдруг почувствовала, что ты забираешь мою суть. Ты — мой Хозяин и имеешь на это право. Я постаралась как можно больше открыться для тебя, но мне стало очень плохо — я почувствовала внутри пустоту. Тем не менее, я не закрывалась от тебя, как вдруг через ноги, стоящие на земле, я почувствовала, что в меня врывается энергия от травы и деревьев. Сначала у меня просто не было сил ей сопротивляться, а потом я поняла, что эта энергия моя — Лес вокруг меня стал мне как бы родным и поддерживал меня.

Я спросил:

— Это было только в каком-то определенном месте?

Она на секунду погрузилась в себя и ответила:

— Нет, пожалуй, мне кажется, что сейчас я могу брать ее практически всюду, где есть живая природа.

Интересно… мне этот источник не доступен. Я внимательно пригляделся к ней и увидел, что ее внутреннее наполнение из того, что в ней было раньше, превратилось в изумрудно-зеленое переливающееся свечение. Ай да Лейка…

Тем временем охотничий рожок послышался значительно ближе.

— Что это? — спросил я.

— Это графская охота, — испуганно прошептала она, — надо прятаться! Рожки слишком далеко, и я не пойму, кто охотится — граф или его сын. Если граф, то еще ничего, а вот если его сын, то плохо. Были случаи, что, если он недостаточно убивал животных, то травил собаками крестьян или рыбаков. А один раз, когда был особенно зол, отнял в одной деревне всех детей от пяти до десяти лет и, пустив всех их по полю, затравил собаками. Правда, рассказывали, что он недавно на одной из охот сломал себе шею и умер, но я не знаю, правда ли это. Мне кажется, не стоит проверять.

— Не волнуйся, нам с тобой просто некуда бежать. Если они охотятся, то на берег моря они не пойдут, а если у них собаки, то все равно нас вычислят. И тогда лучше встретить их здесь, у воды, чтобы можно было уплыть, если что. Так что не будем дергаться, давай-ка поедим.

Про себя же я подумал: «Графский сын — милый мальчик, ну, посмотрим, каков он на вкус». Откуда у меня взялась уверенность, что я в состоянии решить проблему — не знаю, просто мне вдруг подумалось, что бояться должны меня, а не я.

Вот что значит местное воспитание — она явно не была со мной согласна. Но я — ее Мужчина, ее Хозяин — ни слова возражения в ответ. Безоглядное доверие. Я сказал «кушать» — значит, кушать.

Чтобы не быть рядом с тем местом, где убили ее брата, мы перебрались на поляну, находящуюся недалеко. Она шустро развела костер, и мы даже успели позавтракать крабом, который беспечно залез в ловушку, когда на поляну выскочили четыре огромные полусобаки-полутигра. Короче, хрень какая-то, страшная до жути. Вспомнилось и название этого животного из какого-то фильма — волколак. А что, вполне подходяще.

Просканировав их ауру, я увидел клокочущую бурую ярость убийства. Заменить ее на свою было делом нескольких секунд. Причем, у трех я заменил на серую, а у одной Лея — на зеленую. Ай да девочка! Собаки-волколаки сначала покрутились вокруг нас, а потом попытались зализать нас до смерти и, в конце концов, улеглись так, чтобы касаться нас своими боками. Хорошие песики. Да нет, не песики, пожалуй, интеллекта у них поболе, чем у некоторых людей.

Лея, чтобы не быть совсем обнаженной, постоянно куталась в обрывки своего платья, которое она принесла с места несостоявшегося изнасилования. Глядя на нее, я подумал, что негоже подвергать ее риску, после чего велел сесть на «ее» волколака и ехать в лес. Ну, и быть начеку, естественно. Опять ни слова возражения с ее стороны, хотя она явно совершенно не хотела со мной расставаться. Я решил объяснить свое желание и показал, что хочу, чтобы она уехала, поскольку волнуюсь за нее. Искренне не ожидал от нее такой захлёстывающей волны любви и благодарности: оказывается, за нее еще никто никогда не волновался. Все-таки в эмпатическом способе общения есть свои плюсы. А когда я показал, что в случае схватки, она может стать для меня «слабым звеном», она мгновенно оседлала верхом зверя и через секунду лишь колеблющиеся кусты показывали то место, где они только что стояли. Кстати, еще одно порадовало — как бы быстро и далеко она не уезжала, канал связи был такой мощный, что создавалось ощущение, будто она рядом. Чтобы не отвлекаться, я поставил ее «в дежурный режим», то есть она могла связаться со мной только в случае сильных эмоциональных потрясений.

Я опер спину на одного из волколаков и стал ждать, пытаясь настроиться на него не как на зверя, а как на разумное существо, могущее стать мне другом. Два других волколака примостились рядом. На всякий случай я поставил их в режим своей охраны, поскольку тот, с кем я «общался», прикрыл глаза и, кажется, ушел в транс. Похоже, у меня стало получаться! Волколак осторожно стал для меня раскрываться. Я был прав — это совершенно разумные существа, со своими незыблемыми правилами, законами и понятиями. Это стайные животные с жесткой иерархией, однако, при этом отдельные личности. «Ячейкой» их разума была стая — они все были в курсе того, что происходит с каждым из их ячейки, однако этим дело явно не ограничивалось — о каких-то событиях они могли общаться всем родом. В принципе, они были расположены к человеку и не считали его добычей, однако был кто-то или что-то, к кому они испытывали жгучий страх и ненависть. А еще они с удовольствием признали мое старшинство и выразили желание со мной дружить и мне подчиняться. Что меня еще удивило — их отношение ко мне было не совсем, как к человеку. А вот как к кому — я пока не разобрался. Лею же они автоматически причислили к членам моей стаи.

Минут через сорок я услышал цокот копыт и на поляну выскочил человечек в ярком, как попугай, одеянии. Его огромный вороной конь остановился так резко, что встал на дыбы. Человек дикими глазами смотрел на нашу идиллию. Я почувствовал от него скрытую угрозу, и все три волколака немедленно ощерили загривки.

— Эй ты, смерд, как ты смеешь лежать в присутствии графского псаря, — крикнул он.

Ситуация начинала меня забавлять, и я, в каком-то бесшабашном веселье, решил его не сканировать. Наверное, у меня все же в подсознании была мысль, что я просто сплю.

— Поди на хер, графский холуй. Вон лучше у своего коня отсоси. А то видишь, животное мучается.

На коня оказалось настроиться достаточно легко — он был, в отличие от волколаков, просто конем. Маленькая манипуляция — и у него действительно вылез вполне себе большой болт.

Человечек аж поперхнулся от такой наглости.

— Да ты… Да знаешь ли ты, кто я? — начал он брызгать слюной.

— Да, я знаю кто ты. Ты пассивный зоофил.

При этом оба волколака по бокам от меня очень пружинисто припали к земле и замели хвостами. Третий, на котором я лежал, остался на земле, хотя я спиной почувствовал, какие у него железные мышцы под шкурой. Я с интересом смотрел на то, как он выкрутится из ситуации. Он спрыгнул с коня и сделал шаг ко мне. Волколаки были готовы его порвать, что он и почувствовал. Он схватился за свой хлыст, но вдруг отдернул руку и посмотрел на него в страхе и недоумении. В это время конь наклонился к нему и игриво попытался куснуть за ухо — его болт показывал, что этот человечек ему очень нравится.

— Вот видишь, — сказал я ему, — ты не любишь животных. Другой бы на твоем месте помог бы коню.

Я просканировал волколаков — они смотрели на хлыст у него за поясом. И такая была в их взглядах злоба и страх, что я понял — именно при помощи него из этих полуживотных делают настоящих страшных зверей. Правда, я не понял как, но не стал сильно вдаваться в подробности.

Осознав, что псарь не взял в руки хлыст, волколаки медленно, не сводя него глаз, стали брать его в полукольцо. На что способны эти звери, он, видимо, был в курсе поболе других. Человечек побледнел и стал пятиться к коню, чему тот несказанно обрадовался.

— Значит так, сказал я ему — Либо ты немедленно отсасываешь у коня, либо эти милые зверюшки тобой пообедают. Выбирай.

Звери сделали к нему еще по шагу и припали к земле.

— Я почти не могу их больше держать, — поведал я ему. — Выбирай быстрее, что ты будешь делать.

Человечек вдруг взвизгнул, и на его штанах стало появляться безобразное мокрое пятно. Он кинулся к коню и стал неистово ему отсасывать. На весь лес разнеслось счастливое ржание. Шутки ради, я немного передал волколакам эйфорию коня. Надо же, они, оказывается, умели улыбаться!

Никто, кроме меня, не заметил, что именно в этот самый момент на поляну выехали две белоснежные лошади с дамами. Одна была помоложе, а другая постарше. Та, что помоложе, выглядела классической «домашней девочкой-серой мышкой», ничего более, зато более старшая, на вид лет тридцати, наверное, выглядела шикарной, знающей себе цену хорошо ухоженной и следящей за собой женщиной с целым водопадом волос насыщенного желто-золотого цвета, заплетенных в толстую косу. Они и одеты были по-разному — молодая в обычную серую дорожную накидку, а старшая в украшенный золотыми узорами богатый плащ с откинутым сейчас назад глубоким капюшоном.

Они ошарашенно остановились, глядя на такую захватывающую картину.

— Что здесь происходит? — спросила старшая. Волколаки немедленно ощерились и развернулись в их сторону. Дамы заметно побледнели.

— Назад! — приказал я им, и они улеглись около меня, утробно рыча и глядя на женщин.

Я, не вставая, шутовски поклонился и сказал:

— Дорогие дамы! Этот человек действительно любит животных, просто я попросил его, больше не сдерживать себя.

В этот момент конь дико заржал и стал кончать на лицо и в рот несчастного псаря.

— Вот видите!

Младшая просто в голос рассмеялась. Старшая, видимо, лучше умела держать себя в руках, но и у нее в глазах прыгали черти.

— Да, любовь — сложная штука, — философски заключила она.

— Не хотите ли спешиться, дабы провести время в интересной беседе? — спросил я.

Старшая определенно умела держать себя в руках. Она мне даже начинала нравиться. Очаровательно улыбнувшись, она сказала:

— Отчего же нет, правда, Офеля? — и стала оглядываться в поисках лесенки, по которой могла бы спуститься.

Я решил поиграть дальше:

— Вы позволите Вам помочь?

— Буду очень благодарна.

Я был обнажен, и мне ничего не стоило привести член в «боевое» положение. Я встал во весь рост и направился к дамам. Обе ошарашено замолчали и уставились на меня.

— Вас что-то удивило, милые дамы? Я Вас не держу, Вы можете ехать. Просто мне так одиноко на этой поляне.

Младшая нерешительно оглядывалась, тогда как старшая очевидно приняла вызов. Она обернулась к младшей и сказала:

— Дорогая Офеля, ты действительно можешь ехать. Не волнуйся — ты же понимаешь, что мне ничего не угрожает, просто забавно. Поезжай к нашему господину и скажи ему, что я очень сожалею о том, что сказала ему при выезде, будто охота скучна. И я прошу его, как только он закончит свои важные дела в виде пира, приехать к нам, на эту поляну. Вы же к нему не пойдете, как я понимаю, — обратилась она уже ко мне.

— Безусловно. Кстати, дорогая Офеля, не заберете ли Вы с собой Вашего псаря? А то он мне, признаюсь, преизрядно надоел. В обществе людей он лишний.

— К-к-конечно, — немного заикнувшись, ответила Офеля.

— Да, и не забудьте передать Вашему господину, что из этого человека получится теперь отличный конюх.

При этом конь счастливо заржал, а волколаки улыбнулись. Или мне показалось? В любом случае градус их любви и преданности мне вырос еще на десяток пунктов.

Теперь я решил просканировать обеих дам. Офеля — почти прозрачно белая. Она еще чистая книга, как ни удивительно в этом грязном мире, а вот вторая… Вторая была интересна. У нее была бледно-желтая аура с переливами. А внизу был маленький, но весьма яркий желто-золотой шарик.

Когда Офеля вместе с несчастным конюхом покинула нас, я подошел к старшей даме и подал ей руку. Она грациозно протянула мне свою, и в момент соприкосновения произошел коннект. Она вздрогнула, а ее глаза удивленно расширились. Я прервал контакт, так как узнал о ней достаточно, и протянул вторую руку. Она, опершись на них, спрыгнула вниз.

Так мы и стояли — руки в руках. Она молча, снизу-вверх широко раскрытыми глазами смотрела на меня. В какой-то момент я почувствовал слабую попытку сканирования. По расширенным зрачкам стало понятно, что она не «видит» меня, и это ей явно было удивительно. Я улыбнулся и на секунду приоткрылся, правда, немного исказил картинку — она увидела лишь бесконечно огромную Серую тучу, внутри которой мерцали синие всполохи. Определить размер шара она не могла, но он показался ей просто огромен.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Ты все знаешь, — медленно сказала она.

Я, с удивлением на нее посмотрел.

— Ты же Серый. Давно ты в нашем мире?

— Ого. Неужели это так видно?

Она, несмотря на некую торжественность момента, просто прыснула.

— Ну конечно, гигант с эрегированным членом, подчинивший волкопсов, заставивший отсосать у коня всем известного своим привилегированным положением при дворе псаря и свысока разговаривающий с придворной волшебницей, на которую простые люди боятся поднять глаза. Что может быть обычнее? При этом придворная Волшебница не может его прочитать, а сама чувствует себя открытой книгой.

— Хм… И правда, наверное, не совсем обычно. И часто у вас такое здесь происходит?

— О, не очень. Приблизительно раз в тысячу-полторы лет. Не чаще.

Она мне определенно начинала нравиться. Мы так и продолжали стоять друг напротив друга, глядя глаза в глаза.

Внезапно меня посетила мысль, что происходящее вокруг меня начинают закручиваться в воронку событий, ни одно из которых не случайно. Интересно, смогу ли я влиять на них в дальнейшем? А может быть сейчас идет первичное накопление капитала и мой образ, как говорят в компьютерных играх, «прокачивают»? В любом случае, «Бог человеку дал два уха и один рот» — сейчас надо разобраться, в какую игру я втянут, какова ее цель, а уж потом решать — буду я играть предназначенное мне или нет.

— Позволит ли дама поухаживать за ней? Мне кажется, здесь достаточно тепло

С этими словами, я протянул руку к верхней застежке плаща, сделанной из какого-то желтого камня, украшенного золотом. Ее глаза сверкнули гневом, в ответ на который камень налился желтым цветом. Я взялся за него и в мои пальцы ударила желтая молния. Впрочем, она не принесла мне никаких неприятных впечатлений, кроме легкой щекотки и усиления и так неслабой эрекции. Плащ упал к ее ногам, а глаза вылезли из орбит.

— Это… невозможно, враз охрипшим голосом произнесла она

Ее шарик метался внутри оболочки, находясь в явной панике.

— Ну, раз я здесь такой нечастый гость, то мне простительно некоторое нарушение этикета, — сказал я и, не отрывая от нее глаз, надавил освободившейся рукой ей на плечи, понуждая опуститься на колени. Она не отрывала от меня потрясенного взгляда, тогда я чуть нажал двумя пальцами между ее челюстями, понуждая открыть рот. Она тряхнула головой:

— Не надо, я сама — сказала она враз охрипшим голосом и медленно, глядя мне в глаза, погрузила головку моего члена себе в рот.

Её аура засияла, и она открылась мне полностью. Я смыл все, что было в ней, и она осталась абсолютно пустой. Только вздрогнула, когда я забрал ее шарик. Потом я медленно, поднатужившись, наполнил ее своим туманом, довел его концентрацию почти до темно-серого и запустил ее шарик обратно. Он весело сверкнул и клубы моего тумана на глазах стали превращаться в глубокий золотой цвет. В этот момент я и Милена (так ее звали) услышали в голове голос Леи:

— Здравствуй, Сестра…

Милена вздрогнула и ответила

— Здравствуй, Сестра. Как жаль, что я не первая… — и в этом было, как ни удивительно, огромное количество печали, доброты и принятия ситуации.

Я вытащил член и с интересом наблюдал

— Возьми ее, как меня, — услышали мы голос. — Ты готова к этому, Сестра?

— Да…

Я стоял и смотрел на нее. Вдруг Милена странно засуетилась и стала срывать с себя платье. Некоторое время молча посмотрев на это жалкое зрелище, во мне стала закипать ярость. Я подошел к ней. Подняв левой рукой ее лицо и увидев появившийся вдруг взгляд загнанного кролика, я молча отвесил ей увесистую пощечину. Потом еще. И еще. И еще. Похоже, я даже немного перестарался, т. к. ее взгляд «поплыл». Я перестал давать пощечины и поднял ее до уровня своего лица. Затем, скопив достаточно слюны, я смачно харкнул ей в лицо. Взгляд ее стал более осмысленным.

— Слышишь ты, тварь! Никогда, ты слышишь, никогда и ни с кем не смей вести себя, как суетливая потаскуха! Ты должна быть только собой. Другая ты мне не нужна — иначе ты не достойна носить в себе золотой шар, и твое место на кухне! Даже если Я (я выделил это) заставлю тебя жрать ослиное говно, ты должна делать это так, как если бы ты пробовала редчайший торт. И именно тебе доверили его продегустировать. Ты поняла меня, тварь?!

Тихий шёпот:

— Да.

— Я этого не чувствую, — сказал я. — Я отнимаю все, что тебе дал.

В дикой злобе я просто практически втянул в себя ее аурный мешок. Весь туман мгновенно всосался в меня. Остался один шарик, который сиротливо трепетал, как от ветра. Я протянул виртуальную руку и взял его. Что интересно, в реальности действительно в моей руке появилось чувство… ну, не знаю, мужского яичка. Мне захотелось сжать пальцы и просто раздавить его.

Я поднял ее лицо, и вдруг на меня посмотрели абсолютно черные глаза женщины, которая теряет все… Губы прошептали:

— Я поняла, Хозяин. Простите…

Мой гнев мгновенно улетучился. Все так же, глядя ей в глаза, я полностью наполнил сбой ее мешок и щелчком отправил в него ее золотистое сокровище.

Я опустил ее на землю и оглядел поляну: красивые и мощные звери дрожали, как щенки перед веником, а один даже описался. Они скулили и не смели пошевелиться. Да, я что-то переборщил со своими эмоциями, наверное, еще трудно себя контролировать. Я подошел к ним и погладил каждого. Затем хлопнул в ладоши и сказал:

— Бегите к Лее, теперь вы ее звери. Защищайте ее больше собственной жизни. Охраняйте, кормите. Если с ней что-то произойдет, я спрошу с каждого из вас. И со всего вашего рода.

Мне показалось, или вдруг послышался тихий звон?

— Ну, бегом! — крикнул я им, и они умчались, радостно поскуливая.

А когда я обернулся, на меня смотрела обнаженная женщина в золотом сиянии.

Ну, нет, матушка. На меня эти фокусы не действуют.

— Иди сюда!

Она подошла.

— Проси!

Она опустилась передо мной на колени и сказала:

— Мой Господин, примите меня в дар. Всю. Я ваша…

И сказала она это так, что я ответил:

— Я принимаю твой дар, Золотая. Отныне ты моя.

И опять этот странный звон…

Ну, пафос пафосом, а яйца звенят…. Она медленно откидывается назад и широко разводит ноги. Я досадливо морщусь, замечая под ее животом курчавый кустик, и небрежным движением не оставляю на ее теле ни одного волоска. А затем медленно-медленно погружаюсь в нее. Попутно я увеличиваю и удлиняю ее влагалище на столько, чтобы не порвать ее. Когда я вошел в нее полностью, меня вдруг опять захлестывает неистовая ярость: Фальшивая сучка! Даму она играла, а сама суетиться начала, как бомж над огрызком. И я начинаю ее долбить. Совершенно неистово. Каждые пять-десять минут, уж не знаю, сама или с моей помощью, она получает сильнейший оргазм. Как-то я весь в это ушел настолько, что кончил только часа через два. Да еще в процессе вырастил на члене шипы, чтобы… да не знаю для чего. Захотел. Когда я кончил, то отклик с ее стороны был очень слабый. Пожалуй, я действительно выкачал из нее все до донышка.

То, что я увидел, когда встал с нее, лишь отдаленно напоминало ту сияющую даму, которая отдавалась мне два часа назад. Огромная дыра зияла на месте некогда аккуратной щелки, ставшие золотыми волосы были растрепаны и слиплись от пота, взгляд блуждал в полубезумии. Я небрежным движением закинул в ее аурный мешок изрядный шмат Серого и пошел в лес добыть себе что-нибудь пожрать. Уж честно и не помню, что я там съел. Кажется, я достал из норы барсука, разорвал его и сожрал прямо с костями.

Когда вернулся, передо мной опять сидела настоящая дама. Не знаю, как ей это удалось, но факт остается фактом. Она опустилась передо мной на одно колено и припала губами к моей руке. Затем эмпирически произнесла: «Спасибо за науку, Господин». Эхом ей ответила Зеленая. Отлично, спелись…

А потом она рассказывала мне об этом мире. Хотя я и скачал из нее много информации, но, во-первых, она была только в моей голове, а не в голове Леи, во-вторых она была не рассортирована, а в-третьих, у нее был очень красивый эмпатический голос. Итак, вот ее рассказ:

Оказывается, это достаточно старый мир. И издревле он был разрываем войнами между разными волшебными кланами. Всего есть семь школ: зеленая — повелители природы, желтые — огня, красные — боли, фиолетовые — разума, голубые — ветра, синие — воды, коричневые — земли. Есть еще черные и белые. Белый может получиться из мага любой школы, если он отказывается от земного бытия ради чистой науки. Белые практически не участвуют в общей жизни. Чем дольше такой маг находится в медитации, тем белее он становится. Периодически такие маги возвращаются и вещают новые истины из мира высокой магии, но, в конце концов, им надоедает возвращаться в этот грязный мир, тогда их тело здесь рассыпается пылью. А черные обычно профессиональные убийцы и, по слухам, имеют отношения с мертвыми. Все маги, кроме черных и красных являются женщинами. Черные только мужчины, красные бывают и те, и другие.

Но есть одна легенда. Раз в несколько тысяч лет в этот мир приходит некий Серый маг. Чтобы его разбудить, требуется девственная кровь волшебницы. Он, чаще всего, сильнее каждого из существующих магов, и если он сумеет покорить сильных представителей всех семи основных школ, то под его началом объединяются все школы. И тогда мир изменяется. Только вот никто никогда не знает, как — все зависит от того, каким человеком будет этот Серый.

— Волшебница, которая разбудит такого мага, становится самой главной. И она, обычно, умирает вместе со своим Господином.

Вот здесь наша Зеленая пустила теплую волну. Я просканировал и понял — ее порадовало не то, что она будет самой главной, а то, что уйдет вместе со мной. Бабы…

— Именно поэтому, — продолжила Милена, — многие волшебницы хранят свою девственность до самой смерти или до того момента, когда отчаются ждать. Волшебницы, покоренные Серым, становятся Сестрами высшего совета и правят этим миром каждая от имени своего клана. Они подчиняются только своему Господину, но подчиняются полностью, однако их кланах авторитет этих Сестер непререкаем. Правда, как обычно, есть одно «но»… Если Серый в течение года не покорит минимум шесть из семи волшебниц разных цветов, то он умирает в страшных мучениях.

Тогда я спросил:

— Почему же волшебницы не бегут к Серому, кто быстрее?

Ответ меня удивил:

— Во-первых, та или тот, кто его победит, становится практически бессмертным, а во-вторых, никто не знает, каким он будет, включая его самого. И, вполне возможно, подчиненные ему волшебники будут самыми несчастными существами. Есть и еще одно — как гласит эта же легенда, однажды придет тот, кто погубит наш уникальный мир.

— Скажи, вы же почувствовали, когда я пришел?

— Нет, — сказала она. — Древние рукописи говорят, что когда Серые приходили раньше, то возмущение волшебного поля было таково, что иногда волшебники по всему миру падали в обморок. А сейчас ничего. Тишина.

— Хорошо. А почему ты сопротивлялась мне?

— Потому что для того, чтобы покорить волшебницу, ее надо сломать. Совсем. Чтобы у нее не осталось выбора. Ну, или если волшебница сама искренне захочет подчиниться. Да только дело в том, что искренне этого захотеть очень сложно — слишком много у нас привилегий, когда мы свободны. Становясь хозными, мы начинаем быть полностью зависимыми, и нет способа от этого избавиться. А вот это элементарно страшно. Каков будет твой Хозяин? Может быть, это будет душевно больной маньяк, и тебе придется совершать преступления, противные твоей природе? Я, например, вообще не знаю, как я выжила сегодня — жить без ауры невозможно. Но… я очень рада этому… мой Господин.

— А почему ты так себя вела?

Она вся прижалась ко мне и, не поднимая глаз, начала говорить:

— Я… Я вдруг осознала, кто Вы. Сначала, несмотря на пикантность нашей встречи, я видела перед собой просто мужчину. Хорошего самца, не более. Возможно, умного, и смелого, но все же… Занимая высокое положение при дворе местного Графа, я не привыкла к тому, что мужчины для меня что-то значат. С Черными у меня конфликтов нет, а Красные… Несмотря на то, что у нас есть Красная школа, они просто не посмеют вести себя со мной неподобающим образом. Я никогда не думала, что встречу Серого, поэтому не тратила себя на пустые мечты. Ну, и девственность, естественно, не сохранила. Я работаю здесь штатной волшебницей уже больше пяти лет. До того я жила в Столице, где и окончила с отличием Университет. У меня были мужчины, и я пользовалась ими, как говорила моя покойная тетушка — для здоровья. Не более. Никаких серьезных отношений. К тому же наши мужчины, чаще всего, просто напыщенные индюки, компенсирующие этим отсутствие у себя магических талантов. Ну, либо солдафоны. А последний год у меня вообще никого не было. Но потом я увидела Вас. Вас настоящего — могучего Серого. Живого и здорового, а не персонаж одной из университетских лекций по истории, которую я бы с удовольствием пропустила, не будь отличницей. И я просто испугалась — вдруг отчетливо поняла, что моя жизнь уже никогда не будет прежней. Да и не только моя — всего нашего мира. И еще, я осознала, что Вы полностью авторизованы. В этом много странного: и то, что никто не почувствовал Вашего прихода, и то, что Вы, оказавшись в чужом мире, не казались потерянным или обескураженным, и то, что Ваше поведение вполне соответствует Вашему статусу. А потом я вдруг УВИДЕЛА Вас и осознала, что все мои знания, все мое обучение, вся моя прошлая жизнь — ничто перед Вами. Тогда у меня элементарно началась паника. Я очень благодарна Вам за то, что Вы расставили все по своим местам у меня в голове. Наверное, для того, чтобы принять новый миропорядок, мне надо было побывать за гранью смерти, но, когда вы вернули мне мою сущность, я однозначно и отчетливо поняла — я хочу быть Вашей. Хочу больше всего на свете — и душой, и телом.

— А почему твой шарик именно золотой, а не желтый? Ведь, насколько я понял, именно желтый — классический цвет твоей школы.

— Мне никогда не нравилось быть такой, как все. У меня не самый большой талант, но я всегда была лучшей ученицей курса. И вот однажды на меня в одно из своих возвращений, обратил внимание некий Белый. И он взял меня с собой. Я не помню, что там было, но оттуда я вернулась золотой.

— Я буду звать тебя Золотой. Это имя подходит тебе.

Она изо всех сил прижалась ко мне:

— Спасибо. После своего возвращения от Белого, я, в глубине души, всегда мечтала, чтобы меня так звали.

— Скажи, а ты сообщила своим обо мне?

— Нет, — сказала она, — я не успела. Вы сумели блокировать мои способности раньше, чем я сообразила, кто Вы. А сейчас я уже не могу этого сделать, если Вы мне этого не позволите…

Вдали послышался рог, возвещающий приезд Графа. У нас оставалось еще немного времени, и я спросил:

— Золотая, а где ближайшая зеленая школа? Я хочу, чтобы Лея училась.

— Их, к сожалению, нет… Больше ста лет назад они проиграли войну Черным. Я не знаю, из-за чего был конфликт, но их всех истребили. С тех пор Черные внимательно отслеживали появление Зеленых волшебниц и убивали их. Наша Сестра уникальна — она очень мощный волшебник, но ее талант проявился совсем недавно и стихийно под действием каких-то обстоятельств. Кстати, это тоже стало одной из причин моей паники — я поняла, что авторизовала Вас Зеленая, да еще и небывалой силы.

— И что, ей угрожает опасность?

Золотая надолго задумалась.

— Думаю, нет, — сказала она неуверенно — Черные не посмеют — она под Вашей защитой.

— Не посмеют, если узнают обо мне, сказал я задумчиво… Кем ты работаешь при этом сраном графском дворе?

— Я? Штатной волшебницей, кем еще. Я же не умею пахать землю.

— Еще вопрос — Зеленая говорила мне о странных «забавах» то ли Графа, то ли его сына. Что ты об этом знаешь?

— Всё. Граф — нормальный человек, по крайней мере, для своего статуса и положения, но вот единственный сынок у него не удался. Запойный садист и необученный Красный. Ему доставляли удовольствия всякие гадости. То детей волкопсами затравить, то живот какому крестьянину вскрыть и наблюдать, как человек с выпавшими потрохами пробует от него убежать. А примерно год назад, он наткнулся в лесу на избушку какого-то охотника. Хозяина дома не было, и навстречу графскому сыну вышла его беременная жена с маленьким сыном. Этот подонок был пьян и зол, поэтому посадил сынишку при матери на кол, а ей вскрыл живот. Плод он отдал собакам, которые его тут же сожрали, а в чреве несчастной женщины стал греть свои замерзшие ноги, пока она была жива. Потом они со своей свитой перепились и заснули. Когда вернулся охотник и увидел, что сделали с его семьей, он убил графского сына и посадил его голову на тот же кол, где был труп его сына. Потом он похоронил своих родных и повесился. Когда утром собутыльники сына увидели, что произошло, они все бросили и разбежались, чтобы не пасть жертвами графского гнева. Нашли всё это егеря, отправленные на поиски, когда сынок в срок не вернулся в Замок. Всех собутыльников сынка поймали и казнили, а все, что произошло, они рассказали во время допросов с эээ… пристрастием. Чтобы не поднялся бунт, историю замяли, а людям сказали, что он упал с лошади и сломал себе шею. С тех пор Граф начал пить. И до сих пор пьет. А на охоту ездит потому, что это дань традиции — я не помню, чтобы он сам хоть одного зверя после этого случая убил.

— Ого. Ну, и нравы у вас тут.

Я мысленно поискал Зеленую.

— Так, Зеленая, немедленно сюда! Золотая, возьмешь ее себе в ученицы и под защиту. Если что, ты сможешь защитить ее до того момента, когда появлюсь я?

— Думаю, да, Господин. В любом случае вдвоем мы значительно сильнее. И нас объединяет… Вы.

— Эй, Зеленуха, ты едешь?

— Да, мой господин. Я уже рядом.

— Золотая, найди во что ей одеться, пока сюда не появилось стадо напыщенных козлов, а то будут трупы.

Золотая глянула на меня, как на мужлана, и полезла в свою седельную сумку. У нее в руках оказался ослепительно золотой плащ с низким капюшоном.

— Это плащ ученицы, — пояснила она. — Если я нахожу где-нибудь талантливую девочку, я даю ей этот плащ и отправляю в замок. Никто не имеет права мне возразить — ни родители, ни супруг, если таковой имеется, ни дети. За ослушание — смерть. Так же, как и за попытку ее обидеть.

Буквально через несколько минут после этого на поляну ворвались четыре волколака, на спине у одного из которых сидела Лея. Звук рогов был все ближе, и мы едва успели завернуть нашу зеленую бедолагу в этот шикарный плащ.

— Какой же он красивый… — прошептала она.

Мои женщины, а именно так я теперь о них и думал, стояли рядом и смотрели на приближающихся всадников. Золотая приняла высокомерную позу и вокруг нее начало распространяться холодное желтое свечение, а Зеленая, завернувшись в плащ, пряталась за ее спиной. Ее аура была основательно мной притушена. Так, свечение не пойми какого цвета. Глядя на них, я точно понял, что ни у кого из появившихся на поляне людей не появится даже мысли задать какой-нибудь глупый вопрос придворной волшебнице. Сам же я, чтобы не попасть в поле зрения въезжающих, отступил за кусты и присел, иначе бы вопросы у них точно появились.

И все-таки мне не давала покоя одна мысль:

— Золотая, ты можешь узнать, где находится тот или иной человек, которого ты знаешь?

— Да, если я его знаю. Правда, не очень точно.

— Тогда скажи мне, где Офеля?

Золотая на секунду погрузилась в себя.

— Я не вижу ее. Странно. Я не понимаю, жива ли она…

Въехавший на поляну авангард свиты задержался, поджидая основную группу охотников.

Я мысленно подозвал к себе самого большого волколака. Взяв его за уши, я посмотрел ему в глаза. У нас установился настолько тесный контакт, что я даже увидел мир его глазами. Ладно, потом разберусь.

Я ему сказал:

— Ты со мной, остальные должны охранять моих самок. Особенно Зеленую. Мой приказ был немедленно транслирован им всем.

Я вскочил на него и бросив через плечо:

— Берегите себя, вы мне нужны, обе. Привет Графу! — пришпорил свою животину. У меня в голове робко зажгись два вопроса Зеленый и Золотой. Я их проигнорировал.

Промчавшись на дикой скорости примерно с час, я остановился. Мне надо было просто подумать. Во-первых, разложить и впитать полученную мной информацию, во-вторых, понять, что же я сделал не так, что мне не дает покоя. Я стал оглядываться, ища место, где мне остановиться. Через некоторое время обратил внимание на большое дерево, в котором было дупло. Не знаю почему, но меня потянуло именно в него. Я сказал Волку (так для простоты я стал звать своего зверя. Ему, кстати, это понравилось) ждать и охранять, а сам полез наверх. Когда я устроился в дупле, мне показалось, что сначала это дерево, а потом и весь лес обнял меня и закрыл от всего мира. И была в его объятиях какая-то благодарность. Я закрыл глаза, сделал свой аурный мешок абсолютно непроницаемым и мысленно «нырнул с головой» в окружающую меня субстанцию.

Я плыл в каких-то потоках. Потоках спокойствия, потоках знаний, потоках информации. Как-то само собой все раскладывалось по полочкам. Сперва дерево. Я понял, что лес благодарен мне за то, что я породил Зеленую. Я получил в подарок полный курс Зеленой волшебницы. Многое из того, что мне передалось, я мог использовать сам, но кое-что было только женское. Задачку понял — Лейка будет теперь знатной волшебницей. Когда я стал разбираться с Желтым учением, учением огня, я почувствовал неприятие этого окружающей меня лесной аурой. Огонь был их исконным врагом. Я извинился и сказал, что мне сейчас просто нужен покой. И лес отступил, тихо закрыв меня от внешнего мира. Я понял, что в Золотой заложено значительно больше знаний, чем она представляла. Многие вещи были неподвластны ей просто исходя из ее уровня как волшебницы, а на многое не хватало таланта. Эх, люблю отличниц. Я получил даже те знания, которые она не помнила — например, почему она стала золотой. Я говорил с духом ее Белого учителя, который ушел в верхние сферы, оставив свою физическую оболочку. Он каким-то образом знал, что я приду, и ждал меня. Когда его дух прикоснулся ко мне, в меня потек огромный объем новых знаний. Потом мы с ним просто общались, и я с удивлением понял, что то, что он забрал в свое время к себе Милену, было посланием мне. Она не была единственной — создание таких «банков знаний» как она, было обычной практикой в ожидании Серых. Обычно для этого отбирали кандидатов с наиболее развитой интуицией, надеясь, что они сумеют оказаться в правильном месте в правильное время.

Из магии огня я, как мужчина, мог использовать достаточно много. Недаром природа — мать. Зеленое — созидание, Желтое, огонь — разрушение. Я получил ответ, почему Черные уничтожали Зеленых. Оказывается, они больше ста лет готовили акцию убийства Леса и взятие его под свой контроль. Со смертью последней Зеленой Лес ушел в глухую оборону, но постепенно проигрывал войну. С появлением Леи, у него появилась надежда. Я понял то, что мне не давало покоя — тот псарь, над которым я так славно поиздевался, был Черным. Зря я его не просканировал — самонадеянный индюк. Сам по себе он был слабеньким и подлым человечком, но хлыст, который ему достался путем длинных и мерзких интриг, был мощным артефактом, обладающим собственным аурным мешком. Недаром его так боялись волколаки — в этом мире мало что внушало им страх… При встрече со мной хлыст просто перестал подчиняться своему хозяину, поэтому и удалось мое бездарное шоу. Или не бездарное, не знаю. Ведь именно благодаря ему Золотая стала моей. Одно я понял точно — Черные теперь знают, что я пришел, и будут всеми силами пытаться убить если не меня, то Сестер, а потом просто ждать год, чтобы я сдох в страшных мучениях. Ну, что же, предупрежден, значит вооружен. И еще я обратился к Лесу с просьбой помочь мне так перестроить себя и моих близких, что бы задачка убийства стала для врагов… эээ… максимально затруднена. Мы обсудили с Лесом, что надо сделать и пришли к выводу, что кроме проведенных мной мероприятий (кстати, Лес их одобрил) сущность Леи будет разделена на много маленьких сущностей, каждая из которых будет ею. Убить ее можно будет, только уничтожив их все. На секунду я вышел из транса, грубейшим образом вырвал кусок сущности из ее ауры и передал его на хранение дереву. Остальное я должен был сделать при личном контакте с ней. Свою сущность я не стал передавать Лесу — все же это только одна из стихий, хотя и явно ко мне дружелюбная, а сделал внутри собственного тела несколько тайников, максимально защищенных от внешних воздействий. Паранойя? Может быть, может быть… Но лучше быть живым параноиком, чем мертвым идиотом. Вообще, я многое понял об этом мире. В частности, то, что его окружает мировой магический эргрегор. Это нейтральная субстанция, которая преобразовывалась в энергии всех цветов. Туда же, по сути стекалась вся магическая информация. Правил пользования было не много. Одно из них то, что сделки, отмеченные этим самым странным звоном, подтверждались эргрегором, и их нарушение каралось немедленной смертью. Исключений из этого правила не было. Об этом знали все волшебники этого мира. Напоследок я попросил у Леса разрешения на использования этого дупла для своих размышлений, и его защиты в этот момент. Ну и подтверждения лояльности ко мне, естественно. В свою очередь я обещал, что пока я жив, Лес не умрет. Сделка была заключена, о чем возвестил мелодичный звон.

Когда я вылез из дупла, лил мерзкий холодный дождь, и вокруг было полно опавших деревьев. Недалеко от дупла изваянием сидел волколак. Судя по начавшим выпирать ребрам, он не шевелился и не уходил со своего поста все это время. Похвально. Я обнял его и вкачал в него немного своей энергии. Ну, не много — это для меня, а его мешок был просто переполнен. Ответом мне была эманация, полная благодарности. Оглянувшись на дерево, я увидел, как дупло, в котором я сидел, медленно затягивается — уже через пять минут от него не осталось и следа. Сколько я просидел — не знаю. Надо было определяться, и я связался со своими барышнями…

Сказать, что случился переполох — не сказать ничего. Я получил всю гамму от черного отчаянья до безумной любви. Оказывается, я просто пропал из их поля больше чем на месяц. Нарушив приказ, они пытались связаться со мной, но ничего не почувствовали. Просто ничего. Пару недель назад, я вдруг внезапно появился в поле Зеленой и грубо исчез с большим куском ее энергии. Это произошло вечером, и она просто свалилась в обморок. Поскольку они жили в так называемой Золотой башне Придворной волшебницы, то вокруг был камень, и ей неоткуда было подпитаться. Золотая вынуждена была, завернув ее в плащ и соблюдая все меры предосторожности, ночью вынести ее в ближайший лес и оставить там в норе барсука на три дня. Хорошо, что Лея выжила. Н-да, я идиот… Надо было об этом подумать. Все это я получил от Золотой, и в весьма нелицеприятной для меня форме. Говоря не за себя, она позволила себе осуждающий тон. «Высказавшись», она вдруг поняла, что допустила, так сказать, нарушение субординации и в ужасе замолчала.

— Не волнуйся, Золотая, ты права. Просто я недавно в вашем мире и не совсем освоился со своими новыми знаниями. Было бы обидно загубить кого-то из вас только из-за моей глупости. Я сделал выводы.

А вот от Леи я не получил ничего, кроме порции вселенской, захлестывающей ее любви и радости по поводу моего возвращения. Я щедро вкатил девчонкам по большой порции своей энергии и потребовал немедленного оргазма. Что и получил к обоюдному, надо сказать, удовольствию.

Ну, как бы там ни было, и как бы я не хотел обнять своих курочек (гы), у меня было еще одно дело — а именно тот самый псарь. Я спросил у Золотой, не проявлялся ли где-нибудь образ Офели. Она сказала, что нет. И поскольку это было моей последней просьбой перед исчезновением, она ежедневно сканировала пространство. К тому же недавно пропала ее мать.

Я собрал с девчонками, как говорят в моем мире, утреннюю планерку и сообщил, что о моем появлении знают Черные. И что их удар, скорее всего, будет направлен на них, чтобы я не смог собрать Большой круг. Старшей по охране назначил Золотую, так как она взрослее и значительно более опытна. Да и боевых заклинаний, как я теперь знал, в огненной магии было значительно больше. Потом я отключил Золотую и занялся с Лейкой самым настоящим виртуальным сексом. Я бродил внутри ее тела и наслаждался доверчивым и сильным откликом. Попутно я экспериментировал. Например, я при помощи огненного заклинания нагрел ее клитор и распространил тепло внутрь. Я расширял и сужал ее щелку, проводил легкими касаниями внутри. Накатывал на нее оргазм за оргазмом. В общем, резвился как мог. Настолько, что не заметил тревожный сигнал от Золотой. Оказывается, Лейка в процессе моих манипуляций так глубоко ушла в себя, что вообще перестала реагировать на внешние раздражители. Мне опять стало немного стыдно, и я прекратил свои безобразия, послав напоследок Зеленой глубокий сон.

Ну-с… с чего начнем? Я начал вспоминать свои ощущения от встречи с псарем. Его ауру я с дури не проверил, зато образ Офели отпечатался в моей памяти, и я стал сканировать пространство. Что-то похожее на нее, но очень-очень слабое я почувствовал в направлении гор, которые были на горизонте. Краем памяти вспомнил еще какой-то отклик. Какая-то аура. Подумал, а может быть это хлыст и сосредоточился на этом образе. И тогда меня вполне отчетливо потянуло в те самые горы. Отлично. К тому моменту вернутся волколак. Пасть у него была в крови — значит, кем-то пообедал. Хорошо, можно ехать.

Глава 3. Встреча с Черным

Чем ближе я подъезжал к горам, тем с большей неохотой двигался волколак. В конце концов, перед одной из гор у него случился такой приступ паники, что подавить его я бы смог, только сломав его личность. Однако это не входило в мои планы — все-таки волколаки стали для меня более партнерами, чем инструментом. Я велел ему ждать внизу, а сам направился наверх, предварительно запустив по тропинке своего «сторожка». И не зря — после обнаруженной им пятнадцатой ловушки я решил пойти другим путем. Вспомнил свою молодость в другом мире. И свои занятия альпинизмом. Слава Богу, модифицированный вариант моего тела многое позволял, и я начал подъем по нависающей надо мной скале. Скажу честно, я получил порцию адреналина, особенно, когда один из камней выскочил из-под моей руки, и я на двух пальцах висел над пропастью. Но всё обошлось. Я принципиально не пользовался магией, так как не знал, на что настроены ловушки. Правда, судя по сторожку, на этом пути их не было. А это значит, что мой оппонент совершил одну из самых распространенных ошибок — он, владея магией, просто не подумал, что кто-то воспользуется грубой физической силой. Дурак. Ну, и ладушки, мне лучше. Через некоторое время я оказался над входом в пещеру. Что самое интересное, аура Офели стала только чуть сильнее. Но вот запахом страха и безысходности из пещеры просто воняло. Заблокировав последнюю ловушку прямо перед входом, я упруго спрыгнул внутрь. Попутно возникла шальная мысль — как хорошо иметь такое тело, как у меня, почти в пятьдесят лет.

В пещере явно что-то происходило. Выглянув из-за угла, я увидел интересную картинку: прямо передо мной прикованная за шею стояла на коленях обнаженная Офеля. Перед ней лежало тело другой обнаженной женщины, чем-то на нее похожей. Мать, догадался я. Женщина была неподвижна, а взгляд Офели расфокусирован. Обеими руками она держала нож. Спиной ко мне стоял давнишний псарь. Он тоже был обнажен и, воздев руки к небу, гортанным голосом читал на высокой ноте какую-то хрень. Был главный момент апофеоза, так сказать. Дальше все прошло, как в замедленном кино. Псарь выкрикнул последнее слово. В воздухе вспыхнуло черное пламя. Я преодолел за считанные доли секунды расстояние до него и резким движением развернул его к себе. Думать, как создать с ним плотный контакт времени не было, и я просто воткнул ему палец в глаз. С противным звуком глаз лопнул, и палец стал погружаться глубже. В этот момент Офеля сомнамбулически опустила нож, и он с противным хрустом погрузился в тело несчастной жертвы. Ее мать дернулась, и из ее рта рванулось черное пламя. Опалив аурный мешок Офели, оно плавно потекло в прорванный мною мешок псаря, а потом через палец ко мне. С невероятной скоростью я всосал в себя все, что в нем было. До донышка. Включая маленький черный шарик. Потом я чуть-чуть двинул палец вперед, и он вошел в его мозг. Со мной стали происходить странные вещи: дикая ярость обуяла меня. Я воткнул второй палец в другую глазницу, а затем, напрягшись, расколол его череп. Вырвав еще теплый мозг, я повернулся к Офеле. Она все также безучастно смотрела на все, а ее руки все еще были на ноже. Я раздавил его мозг пальцами и стал запихивать ей в рот. Потом развернул ее к себе задом, намазал остатками мозга щель с задним проходом и с силой вошел в нее. Дикий крик потряс пещеру. Ее задний проход треснул, когда я погрузился в него на всю глубину. Затем вышел и вошел уже в щель. Крик повторился еще раз. Судя по тому, что член немного задержался при входе — она все еще была девственна. Я вошел в нее сразу весь, разрывая внутренние органы. Из развороченного зада хлестала кровь, давая мне дополнительную смазку. Черное пламя сначала металось по пещере, а потом стало уходить в меня, наполняя еще большей яростью. Внутри ее аурного мешка была какая-то фантасмагория. Но мне, если честно, было все равно. Я поднял ее и поставил раком над ее матерью. Лицом к лицу. «Это ты ее убила», — орал я, продолжая попеременно рвать то ее зад, то щель. Она пыталась впасть в спасительное бесчувствие, но я не давал ей этого сделать. Я заставил ее всё осознать. Всё! То, что она своими руками убила собственную горячо любимую мать, то, что ее сейчас сношают на ее трупе. Темно-бардовое отчаяние и черный дым клубились в ней и появлялись с невероятной скоростью. И я все это жадно выпивал. Все до капельки. В какой-то момент мне стало тяжело поддерживать в ней жизнь — слишком велики оказались внутренние повреждения. Ее мешок начал стягиваться. Тогда я вышел членом из ее щели, засунул в образовавшуюся дыру руку и вырвал из ее поганого тела матку. Мешок с тихим звуком схлопнулся, и она умерла. Я встал. С члена капала кровь. Черт, я весь был в крови. В руке у меня был кусок мяса, и я с жадностью его сожрал. Что это было за мясо, мне было не важно.

Вдруг в моей голове возник голос: «Ты выполнил все условия. Ты убил Черного, убил убийцу и надругался над его телом над трупом его матери. Мой предыдущий владелец был жалок и не достоин меня. Ты можешь пользоваться моими услугами». Ярость отступила также внезапно, как и пришла. Я оглянулся и увидел лежащий в углу хлыст. Голос и аура исходили именно от него. Я с удивлением взял его в руку. Более черной и плотной ауры я еще не встречал. Понятно, что это был не просто кусок кожи дракона, но личность — Хлыст. Мы слились, и в меня хлынул огромный поток древних черных знаний.

Сколько я просидел в отключке, я не знаю, но, судя по тому, что кровь на мне высохла и потрескалась, а трупы развонялись — не меньше недели. Я сумел перебороть то, что дал мне хлыст и остаться собой. Только, кроме желтых и зеленых всполохов, в моем шаре появились еще и черные. И появились ЗНАНИЯ. Я вышел из пещеры. Рядом протекал ручей, в котором я с остервенением отмылся. Затем бросил через плечо одно из древних огненных заклинаний, которым со мной поделился Белый. Первозданное пламя с моих пальцев с ревом устремилось в пещеру. Навстречу ему из пещеры метнулась чернота, но была сметена. Пещера была очищена. Отныне там нет ничего кроме оплавленных первозданным огнем стен. Я щелчком пальцев дезактивировал все жалкие ловушки, поставленные этим неудачником, и начал спускаться. В моей голове вновь прозвучал голос хлыста: «Теперь ты владеешь многими знаниями. Ты стал одним из немногих Великих Черных». Я просто принял его слова на веру и пошел вниз. Поскольку я не высказал никаких эмоций на эту тему, Хлыст удивленно хмыкнул.

Внизу меня ждал волколак. Увидев вокруг моего пояса Хлыст, он отшатнулся, но убежать не посмел. Я погладил его и внушил уверенность, что ни меня, ни его, пока он в моих руках, бояться не следует.

По дороге я решил потренироваться. Хлыст оказался удивительным оружием. В моей руке он идеально слушался. Мне достаточно было посмотреть, а потом, после нескольких тренировок, просто представить, куда я должен был ударить и сделать небольшое движение рукой. Один раз я захотел сбить ползущего по листу муравья. Щелчок — листок остался целым, а муравья смело. В другой раз мне захотелось перешибить березу сантиметров в пятнадцать толщиной. Ее просто срезало. Я почти не почувствовал сопротивления. Когда я вновь поехал, Хлыст опять начал со мной говорить. Он сказал, что количество познанных мною энергий характеризуется цветом всполохов на моем шаре. И что теперь носители этих энергий мне не нужны. Он рисовал перед моим воображением картины расчленения Зеленой и Золотой и обещал мне самый сильный оргазм, которого может достичь смертный. Он пытался научить меня увеличивать мой член (как будто я без него это не умел) и наяву рисовал картину разрываемой им Леи. Он рисовал черные чертоги и ауру страха, в которой человечки, корчась, приближаются к моему трону. Он рисовал абсолютную власть… короче всякую хрень. Одно я понял — он не может меня прочитать. Ну, впрочем, как и я его. Короче, достал меня он окончательно. И тут я понял — что именно он и является тем Черным, которого так не хватает в моей коллекции. Я аккуратно положил его на камень и отошел в сторону. В голове повисла звенящая тишина. Он ждал. Я отвернулся от него и сделал вид, что о чем-то задумался. Хлыст робко послал мне образ десятка обнаженных красавиц. Жалкенько. Видимо, он не знал, что в нашем мире существует интернет. Я резко сказал ему:

— Не мешай! Я занят.

Тем временем в моей голове стало созревать очень интересное заклинание. Я залез в высшие сферы магии огня и магии леса. И стал искать, что между ними есть общего. Как мне их связать. Кажется, получилось. Как говорится — нет единого пути к совершенству. Но совершенство-то одно, и высшие сферы всех цветов оказались весьма близки. Думаю, до меня таким никто не занимался, поэтому я прямо почувствовал интерес эргрегора. Чтобы субстанции, которой наверняка миллионы лет, стало интересно — я молодец. Я резко развернулся и бросил на Хлыст яркий огненный шар, который окружил его. Хлыст мгновенно окружил себя абсолютно непрозрачным черным коконом. Шар сжал кокон и стал утолщаться. Когда он стал примерно в полметра толщиной, в нем стали формироваться некие ветки. Или тентакли. Не знаю. Они оплели кокон. На их кончиках появились наросты, из которых начал капать какой-то сок. В местах, где этот сок попадал на кокон, он мутнел. В конце концов, эти тентакли одновременно ринулись внутрь и пробили кокон. Над поляной (или в моей голове) раздался дикий вой. Он был настолько силен, что я вынужден был зарастить свои уши, чтобы они не лопнули. Затем через тентакли внутрь кокона ринулся мой серый туман, выдавливая черноту. Черт, сколько же в тебе объему? Мой туман все вкачивался и вкачивался, а чернота все не убывала. Я уже начал всерьез опасаться, что не хватит моего объема энергии, когда кокон со странным звоном лопнул и исчез. Остался только огненный шар с переплетенными внутри тентаклями. В голове раздался тихий голос: «Я проиграл. Я твой. Пощади…». Что немедленно и было зафиксировано характерным мелодичным звоном. Уффф. И тут же в моей голове прозвучало два голоса зеленый и золотой:

Здравствуй, Брат.

Здравствуйте, Сестры, — ответил усталый голос.

Дальнейший путь назад превратился в праздник. Хлыст стал самым настоящим продолжением моей руки. Он послушно отгонял мух, в изобилии летающих над волколаком. А один раз убил пробегающего мимо зайца. И мы с моим песиком хорошо поели.

По дороге мы много говорили с Хлыстом. Оказалось, что ему больше полутора тысяч лет. Его создал один великий черный чародей древности. После физической смерти создателя его аура перешла к Хлысту, и он обрел свое независимое существование. Таким образом, его первый хозяин хотел стать бессмертным. После этого Хлыст многие сотни раз переходил из рук в руки. И каждого своего нового хозяина он порабощал и забирал его ауру. Давно уже нет в нем ни первой, ни иных сожранных им личностей. Все они сплелись в единое существо, составлявшее на момент моей с ним схватки сущность Хлыста. Поскольку не все из его бывших хозяев изначально были черными, Хлыст поделился со мной многими интересными заклинаниями из других цветов. Не все мне были пока понятны, поскольку я еще не взял их адептов, но в любом случае было безумно интересно. Мой внутренний шар еще больше увеличился в объеме и спокойно переливался всеми четырьмя цветами. Также среди его бывших хозяев оказалось несколько мастеров меча и стрельбы из лука. Был один наемный убийца, разработавший систему типа ниндзюцу в нашем мире. До чего же разнообразен народ в придумывании убийств. Каждый день мы останавливались на пару часов, и я тренировал свое тело для освоения новых знаний. Мне даже пришлось несколько увеличить КПД мышц и поработать над гибкостью. И то некоторые приемы выполнялись на пределе.

Обязательно хотя бы один раз в день я общался со своими барышнями, и они с нетерпением ждали моего возвращения. Каждая из них рассказывала мне, как истосковалась ее щелка. Хлыст при этом благоразумно помалкивал. Один раз я законнектил их обеих вместе. Сначала они немного опешили, а потом расхохотались. Я приказал им к моему приезду освоить любовь друг с другом. И тут они признались, что уже попробовали это, поскольку сил ждать меня больше не было. Золотая даже сказала, что после меня не может смотреть на местных мужчин, за что получила просто сумасшедший удар ярости. Я потом узнал, что она пролежала без сознания больше четырех часов. А Зеленой я популярно объяснил, что они теперь ХОЗНЫЕ. У них есть ХОЗЯИН. Соответственно, любые мысли о других мужчинах будут караться жесточайшим образом, вплоть до смерти, а уж придумать смерть позаковыристее я смогу. И поставил задачу объяснить это Золотой. Хлыст при этом гаденько хихикнул. Правда, вот в ком в ком, а в Зеленой я не сомневался. За разговорами я и не заметил, как мы подъехали к знакомым местам. За этим лесочком и был пляж, на котором меня нашли. Я немедленно связался с Зеленой и сказал, что еду в их деревню «потолковать» с ее так называемыми сводными братьями. Она робко спросила, не сможет ли она участвовать. Все же это ее братья, но я жестко сказал, чтобы она не портила себе ауру. Она получит полный отчет.

Глава 4. Деревня

Когда мы проехали мимо памятного мне пляжа, было девять утра, и я прикинул, что к двум часам мы доберемся в злополучную деревню. Я еще раз связался с Зеленой и спросил, есть ли кто-то в деревне, кто ей дорог. Она долго не думала и сказала, что только оставшийся брат. Ну, и отец не давал их сильно в обиду. Я мысленно кивнул и отключился.

Волколак поддал, и мы оказались около деревни уже к полудню. Я, не таясь, вышел на «центральную площадь» — пустырь перед самой большой хибарой. Вообще деревня состояла из 7–8 домиков и еще нескольких хижин, типа шалашей. Там, как я понял, ночевали наказанные. Был выходной, все были в деревне, ну и, естественно, высыпали посмотреть — чай не каждый день к ним приходят голые бронзовые великаны на волколаке и с Хлыстом. Я просканировал пространство и убедился, что все население деревни, включая глухую бабку, вышло на «площадь».

— Позовите Торна, — громко сказал я, на всякий случай усилив свой голос в каждой из голов. Навстречу мне вышел кривой (хе-хе) угрюмый парень. Вживую он выглядел еще отвратительнее, чем я его представлял. Дабы не повторять прошлых ошибок я просканировал толпу — ни одного светлого пятна. У всех в ауре белесый туман, унылый, как сильно разбавленное молоко.

— Нет его.

— А где он?

— Помер. Утоп. А сам глаза прячет.

— А отец твой где? Тоже утоп?

— Утоп. Они вместе в лодке были.

— А ты кто?

— Я старший клана. Уробом кличут.

— Где ж ты, Уроб глаз-то потерял?

— На сук в лесу напоролся.

Ну, хватит терпеть этот балаган. Неторопливое движение рукой и Хлыст вырывает их этого недоноска кусок плоти, называемый членом. При этом яички остались на месте. Ювелирно. На всякий случай блокирую у всех попытку убежать. Пусть смотрят до конца. Прекращаю у него кровотечение и продолжаю вопросы.

— Теперь Уроб за каждый нечестный ответ ты будешь что-нибудь терять. Что тебе дорого. Итак, повторяю: Торн где?

— Утоп.

Щелчок и один из пальцев руки, которой он прикрывал рану, отлетает по замысловатой траектории. Опять перекрываю кровотечение, зато усиливаю болевые ощущения.

— ААААААААААААААА… Утоп он…

Еще один палец долой. Уже с другой руки.

— АААААААААААААААА, — воет урод. — Утопили мы его. Вместе с отцом. Он моего двоюродного брата убил. Недоносок.

— За правду хвалю. А вот за недоноска придется ответить — он был смелый парень. С этими словами судьбу пальца повторяет стопа правой ноги.

— Так ты отцеубийца?

— Дааааааааааа.

— И что тебе полагается по закону?

— Не знаааю, — плачет он.

Еще одна стопа долой.

— Я же тебя предупреждал, что бывает за вранье. Еще раз повторяю: Что?

— Смерть…

— Правильно. Но ее еще надо заслужить.

С этими словами Хлыст превращается в свистящий круг. Сначала даже мне тяжело увидеть, что происходит — полторы тыщи лет служения Черным это не шутка. Делаю для себя пометку, что скорость своих нервных реакций надо увеличивать в разы.

Через несколько секунд перед нами лежит человеческий обрубок. Ног нет до середины бедер, рук почти по плечи. Вместо члена — полусантиметровый обрубок, за которым болтаются два волосатых яйца. Последним выверенным движением выбиваю ему зубы, рву щеки, а язык превращаю в рваную тряпку. Внимательно его сканирую, прекращаю кровотечения и даже подправляю уже посаженную алкоголем печень. Ну, и увеличиваю половую функцию.

— Долго будешь теперь жить, Уроб. Яйца и глаз я тебе оставил, что бы ты похотью мучился. Кроме боли, которой у тебя тоже будет теперь предостаточно.

— Где братья Уроба?

Толпа молчит.

— Значит, так. Либо вы выдаете мне все поганое семя этой семьи. Братьев, их жен, их детей, либо умрете все.

Толпа отпрянула и оставила двоих мужиков (явно братьев Уроба) и двух баб. Одну с маленьким ребенком, одну брюхатую.

Баб и ребенка я убиваю мгновенно. Три головы почти единовременно взлетают в воздух. Обратным движением рассекаю живот беременной почти до позвоночника — чтобы плод не мучился. Головы катятся под ноги их отцам, в их глазах ни боли, ни страха — одно удивление.

— Теперь вы, уроды. Я не хочу знать ваших имен, их у вас больше нет, — киваю головой волколаку.

Ну, понятно, кровью пахнет, а он зверь все-таки. Все произошло весьма быстро, и два развороченных трупа валяются посередине пыльной площадки.

— Итак, слушайте все! Эти — показываю на трупы — отцеубийцы. Они также убили и оскопили своих соплеменников, поэтому повелеваю их не хоронить! Оттащите их трупы за деревню и бросьте. Пусть их ждут дикие собаки.

Волколак посмотрел на меня укоризненно, но я проигнорировал его взгляд. Хотя и сделал себе зарубочку в голове.

— Вы каждый день должны будете утром и вечером проклинать их имена. Ясно?

Толпа нестройно утвердительно загудела.

— Теперь насчет этого, — я показал в сторону Уроба. — Кормить его только помоями. Но если он умрет раньше срока, а жить ему долго, то погибнут все. Каждый раз, если вы хотите совокупиться, вы должны притаскивать его к себе, чтобы он это видел. Если не хотите ребенка, мужчины должны кончать на него. Все первые брачные ночи должны происходить только при нем. Всем ясно?

Поняв, что, кажется, неминуемая смерть их миновала, счастливые (о человечье стадо) рыбаки закивали головами.

— И еще одно. Если я узнаю, а я узнаю, что что-то из того, что я сказал, не выполнено — всех ждет смерть. Это ясно?

— Даааа, — нестройно загудела толпа.

Я развернулся и неспешна покинул место казни.

Глава 5. Возвращение

Подходя к городу, я вполне оценил его размеры. Обычная крепостная стена обносила городские постройки. Она содержалась в неплохом состоянии, а ров вокруг был заполнен водой. Значит, граф — неплохой хозяин. В середине города, на горе возвышался замок. Для этого времени и для этих технологий это было достаточно грандиозное сооружение. Я слез с волколака. Положив ладонь на его голову, сказал: иди, Волчок, в лес. Живи, питайся и слушай меня. Если понадобишься, позову, — в ответ аурный укол в руку, содержащий любовь и полное подчинение, а через секунду только слабо шевелящиеся кусты показывали, куда он скрылся.

Хлыст уютно обмотался вокруг моего пояса, и я легкой походкой пошел по лесу параллельно дороге.

Почему параллельно? Да потому, что не очень удобно ходить голым по, если можно так сказать, оживленной трассе. Я стал приглядываться, во что бы мне одеться и через некоторое время увидел группу людей, одетых так, как в нашем мире одевались монахи-францисканцы. Эта одежда устраивала меня больше всего. Просканировав их, я увидел бледно-красную ауру и вспомнил, что мне рассказывала Золотая — это новые рекруты школы боли. Не удивительно, что перед ними расступались. Я спросил у Хлыста, чем занимаются выпускники этой школы.

— Основное их место работы — дознаватели и палачи, — прозвучал ответ.

— А-а-а, ведомственный вуз, — догадался я.

Хлыст ничего не понял, но на всякий случай согласился.

Я решил, что появлюсь у своих барышень к ночи и отключил их от себя. Вернее, я-то их видел, а они меня нет. Я почувствовал, как они на моем внутреннем экране стали тревожно перемигиваться. Ничего. Полезно. Влажнее будут.

Я мысленно приказал самому крупному из монахов начать отставать от группы, а затем и вовсе свернуть ко мне в лес. Этот телок даже не подумал как-нибудь сопротивляться. Ну, и отлично. Я совсем несильно стукнул его по шее, и он кулем свалился без сознания. Когда я его раздел, то увидел туповатое лицо простого деревенского увальня. Он явно был из новых рекрутов, которых отбирали все представители различных школ из проявляющих какой-то талант людей из нижних слоев населения. Немного подумав, я высосал его бледно-розовую ауру и заменил на обычный для крестьян белесый туман. Поскольку у него не было внутреннего шарика, который, как я теперь понимал, был источником генерации цвета, у меня все легко получилось. Не колдун был этот парень, а обычный бытовой садист. Из тех, что в пьяном состоянии могут до полусмерти избить собственную жену. Ну, ничего, пусть лучше побудет козопасом, чем палачом. На всякий случай я немного подправил его память. Придя в себя, он даже не поймет, почему здесь оказался, и очень захочет обратно домой. Заодно и найти его по ауре не смогут. Ведь, я так понимаю, количество вновь прибывших учеников очень точно учитывалось, а то как иначе наказывать тех, кто мог напасть на них по дороге? Зато эта ряса была таким же пропуском в город как золотой плащ, в который мы завернули нашу Зеленую перед моим прощанием с девицами. Прекрасно.

Я с трудом натянул на себя эту одежку. Э-х-х, маловата кольчужка. И коротковата — голые ноги торчали почти до колена. После этого я высунул маленький кусочек своей ауры и окрасил его в такой же, как и у всех новых рекрутов, бледно-розовый цвет. После событий в пещере мне это было совсем не сложно. Вместо веревки я, естественно, подпоясался Хлыстом. Ради «чести» побыть веревкой на моем поясе, он даже немного побелел, над чем мы с ним и похихикали. Пробираясь к дороге, меня опять стало что-то беспокоить. Во мне была какая-то информация, которая настоятельно требовала моего изучения. Привыкнув доверять себе, я остановился, присел и отключился, уйдя в транс. А-а-а-а, вот же что это было! Среди многих неординарных личностей, владевшим Хлыстом, таких как мастера меча, стрельбы, метания всякой смертоносной хрени и ниндзюцу, был настоящий мастер маскировки. Явно уникальный был типус, если даже при сканировании душ он был почти незаметен. Я досконально изучил и впитал в себя его знания. Когда я вышел из транса, солнце уже было на закате. Я начал производить некоторые трансформации с собой по его методикам. Хлыст уважительно «цокнул языком».

— Да, этот был хорош, — сказал он. — Настолько, что если бы не ты, то я бы о нем и не вспомнил.

Теперь визуально мой рост был меньше, а ноги не торчали нелепо из рясы. И, самое главное то, что люди перестали фиксировать на мне свое внимание. Теперь можно и выходить.

Пока мы медленно пробирались между крестьянскими повозками, я в фоновом режиме включил пассивное сканирование окружающего пространства. Раньше решение таких многофункциональных задач далось бы мне достаточно тяжело — приходилось концентрироваться на каждом конкретном человеке. Теперь же, на основе полученных знаний, задача решилась практически без усилий. При этом я применил уникальные знания мастера маскировки. Этот, не побоюсь сказать, гений разработал систему сканирования чужих аур без энергозатрат. При этом он не только полностью прятал свою ауру, что я умел и без него, он абсолютно натурально подделывал любой цвет. Именно таким образом он уходил от магической слежки после своих преступлений. А учитывая его мастерство визуальной маскировки, неудивительно, что он умер своей смертью весьма богатым человеком. В своей постели и в почтенном возрасте.

При подходе к воротам я обнаружил среди молочно-белого аурного крестьянского поля бледно-красное пятно. Я понял, что меня ждет представитель школы. Я, на всякий случай, немного подкорректировал образ своего лица, чтобы больше быть похожим на настоящего хозяина рясы. Чуть поодаль было заметно желтое и голубое аурные пятна. Понятно — представители всех школ, находящихся в городе, сканируют пребывающий народ.

Я прошел через ворота и на меня обрушился ждущий меня представитель красной школы. Это был маленький потный человечек, едва доходившей до моей груди. Мелкие свинячьи глазки на заплывшем жиром лице не предвещали моему прообразу ничего хорошего в будущем.

— Где ты шлялся, олух! Я должен тебя весь день ждать?! Ты последний на сегодня! Из-за тебя я пропустил обед! Ты будешь, наказан! Я тебе это устрою! Именно тебя послезавтра будут пороть на площади на обряде посвящения! Его аура при этом ощутимо покраснела.

«Ну, точно, профильный вуз», — подумал я, а сам, находясь в образе, пробубнил какую-то невнятную оправдательную чушь.

Человечек, что-то злобно ворча себе под нос, быстро помчался вперед. Народ, завидя рясы, расступался, и мы беспрепятственно двигались в толпе. Остальные представители школ, увидев, что меня встретили, потеряли ко мне всякий интерес.

Мы добрались до казармы. Маленький человечек указал мне на койку, стоящую рядом с выходом, и умчался в неизвестном направлении. Наверное, обедать. Я огляделся: ряды обычных деревянных нар, на них травяные матрасы и вязаные одеяла. Казарма, каких тысячи в любом мире. Правда, ни дневальных, ни дежурных нет. «Страха у них нет», — подумал я.

Ну, все, пора заканчивать этот балаган. Я снял рясу, бросил ее на кровать. Затем вытряхнул из матрасного мешка сено, прорвал дырки для головы и рук и натянул на себя эту хламиду-монаду. Подпоясался хлыстом и покинул это «гостеприимное» заведение, прихватив чью-то холщовую сумку для конспирации. Думаю, такие случаи у них были не редки, когда крестьянские парни, перетрусив, совершали побеги. Будут его преследовать или нет — не моя проблема. На крайняк, вернутся в ту деревню, откуда взяли и найдут этого олуха. Убедятся, что он от страха потерял все свои «способности» и плюнут. Главное — форма отчетности соблюдена.

Я выскользнул из казармы и пошел по вечерним улицам, нацепив на себя образ деревенского дурачка. Хорошо, что в городе уже была канализация, поэтому можно было спокойно дышать. Вечерело, и в городе начиналась ночная жизнь. Пьяные шатались по улицам, попрошайки громко просили им подать, шлюхи начали выходить на боевые посты. Чтобы понять внутреннее устройство дна города, мне нужна была информация. Явно, судя по улицам, в городе была альтернативная криминальная власть. Отлично. Я почувствовал чью-то тоненькую ручку, пытавшуюся забраться в мою сумку. Резко схватив ее железной хваткой, я качнулся, словно пьяный и затолкал ее обладателя в темную безлюдную подворотню. Резко остановившись, я прижал всем телом неудавшегося воришку к стене. Не стал использовать магию, так как еще не очень был уверен, что не заиграюсь и не «засвечусь». Так-с, кто тут у нас? Маленькая (хотя хрен разберёт их всех. Они тут все маленькие) девочка. Она заканючила:

— Д-я-я-я-я-денька, отпустите, меня толкнули, у меня родителей нет, братики голодные.

Коннект через руку прошел. Ей восемнадцать лет, но выдает себя за тринадцатилетнюю — рост, лицо и несформировавшаяся из-за недоедания фигура позволяют. Да, по поводу родителей и братиков не врет. Низовое звено криминального мира. Кто-то, кого она боялась больше жизни, предлагал заняться ей проституцией, но худая изможденная малышка не вызвала интереса на улице. От отчаянья она начала воровать. Дело пошло, и этот страшный оставил ее в покое. Но она каждый день должна была приносить ему деньги на выпивку. Ее аура была не совсем белой. В уголке начинал формироваться м-а-а-а-аленький желтый шарик. И как ее «смотрящие» от школы проглядели?

Вся эта информация появилась мгновенно перед моими глазами. Во мне начинала закипать ярость. Нет, так дело не пойдет, остановил я себя, не за что ее убивать. Еще пригодится. Я плюнул на палец и запустил руку под ее платье. Она сжалась как зверек и заскулила. Я грубо развел ее ноги и сразу глубоко воткнул палец в ее влагалище. Пошел настоящий коннект. Теперь я понял, что этот «страшный» — ее отчим. Простой пьяница. На второй же день, после смерти ее матери, он изнасиловал падчерицу и отправил добывать деньги на улицу. В заложниках у него были два ее маленьких брата. Никакой это не криминал. Промахнулся. «Страшнее кошки зверя нет». Моя чертова ярость требовала крови. Ладно.

Я чуть-чуть ее нагнул и воткнул второй палец ей в анус. Она инстинктивно сжалась, и я чуть-чуть его надорвал. Вот и кровь. Так, насаженной на пальцы я и поднял ее на уровень своего лица. Член чуть-чуть шевельнулся, но я не обратил на это внимания — в моей «операции» с ней не было, да и не могло быть никакой эротики… Ее глаза наполнились первобытным ужасом, когда я на секунду приоткрыл свою личину и показал ей свое настоящее лицо. Не знаю, что она там увидела, но она встала в самый настоящий ступор. Надо сказать, что ее ужас и покорность были мне приятны, прямо на уровне сексуального удовольствия. Так, эту хрень с моей такой трансформацией надо заканчивать — ничего хорошего не получится. Ладно, надо отблагодарить девочку за информацию. Я наслал на нее оргазм. Первый в ее жизни. Она затрепетала, и ее влагалище стало ощутимо сжимать мой палец. Я неторопливо настроил ее на себя, закачав свой серый туман в ее мешок — ее шарик прямо затрепетал. Попутно я просканировал ее и исправил внутренние повреждения. В основном от недоедания и постоянных побоев. Залечил и порванную попку. Потом я немного подкорректировал ее отношение к отчиму в частности и к страху вообще. Отныне она будет бояться только меня. Мечтать только обо мне. Мечтать принадлежать мне. Я, на всякий случай, убрал из ее головы свое лицо и оставил только неясную мечту. Образ. Потом, прикола ради, я наслал на нее еще один оргазм. Сильнее предыдущего. Она еще раз пискнула и потеряла сознание. Я вытащил пальцы и привел ее в себя. Она дрожала как листок — еще бы, столько нового. Я заставил ее тщательно облизать мои пальцы, попутно заставив запомнить правильность состояния моей плоти в своем рту. Ее аура, переработав только часть моего тумана, уже приобрела достаточно насыщенный желтый цвет. Наверное, от того, что желтый уже был в моем внутреннем арсенале. Что же, теперь ее быстро пристроят в школу, а братиков в нормальный приют. Думаю, что делать здесь мне уже нечего, и я с чувством выполненного долга вышел на улицу. Член столь сильно выпирал, что я решил оставить свои исследования города на потом.

В процессе движения по улице я, если честно, в основном чтобы отвлечься и не идти с поднятым членом, стал анализировать произошедшее. Первое — я стал слишком легко впадать в ярость и хотеть крови. Второе — мой туман более чем плодотворно влиял на шарики того цвета, который я уже освоил, надо будет прокачать своих барышень. Третье — моё состояние, когда я вижу человеческий ужас и следующую за ним покорность, мне понравилось. Когда я подумал о ярости, мои мысли переключились на Хлыст. И опять ярость начала переполнять меня. Я мгновенно законнектился с ним и почувствовал, что он, что само по себе являлось некоторым нонсенсом, был испуган, поскольку его влияние на меня было нарушением договора с эргрегором. Но, мне кажется, не только поэтому. Я и он одновременно поняли, что в состоянии ярости я могу его уничтожить. Полностью. И он заговорил:

— Нет, я не оказывал на тебя никакого влияния. Я просто не могу этого сделать — я же не вижу тебя, а только плотный темно-серый шар. И я не вижу его краев. Я не понимаю, насколько ты силен и откуда берешь энергию. Когда ты в таком состоянии, твоя аура темнеет еще больше и по ней начинают метаться черные молнии. И мне, МНЕ становится страшно. Кто или что ты? Это только твое, и только ты сам в состоянии справиться с собой. А на второй вопрос я отвечу так: за все свое долгое существование, я не видел такого. Я видел, как сильные волшебники пили ауру более слабых, но только своего цвета. И при этом, если они и увеличивали свой внутренний объем, то незначительно. По крайней мере, совершенно несоразмерно выпитому. Знания — да. Знания переходили. Но не энергия. А вот чтобы кто-то мог будить шары (так и сказал), я не видел. А вот того, что бы кто-то впитал ауру или знания не своего цвета — я не видел вообще. Если человек меняет свое мировоззрение, то он обычно чернеет. Но при этом старые знания и возможность их применения постепенно уходят. Говорили, что был один Черный, который изменил цвет на какой-то другой. Но это так же было его решение. И, если это и правда, то это было задолго до меня. Если в схватке сходятся два волшебника разного цвета, и один из них проигрывает, то его аурный мешок просто разрывается, а его энергия уходит наверх, обратно в эргрегор. Тогда такой волшебник превращается из человека в растение, которое может только есть и гадить. И то, обычно, не самостоятельно — оболочка без личности. Чаще всего победивший потом его банально убивает или оставляет в живых в назидание другим. Проигравшему это уже не важно. И еще, обычно в черных превращаются красные, что и понятно.

— А есть ли какой-нибудь канал связи или общее энергетическое пространство для представителей одного цвета?

— Да, есть. Каждый волшебник может ежемесячно сдавать туда часть своей энергии. И тогда, соразмерно сданному, он может пользоваться общими данными, которые когда-либо были загружены туда другими волшебниками. Естественно, согласно собственных сил и разумения.

— Комсомольские взносы, блин.

— Что?

— Ничего. Продолжай.

— Есть и аварийный канал. Например, во время магической войны. Решение о его открытии принимает Большой магический совет школ. Волшебник, пользуясь таким каналом, может во время боя сильно увеличить свой магический запас. Не силу заклинаний, а именно запас энергии, позаимствовав ее у других. Но при этом его жизнь сильно сокращается. Были такие, кто выигрывал битвы, а после победы сразу умирал. Волшебники одного цвета также могут также договориться о постоянном или временном канале между собой. Их может быть любое количество, но для этого они должны встретиться лично.

— А как же школы?

— О-о-о-о, это отдельная история. Согласно древнему договору, каждый ученик школы во время обучения сдает десятую часть своей энергии в фонд школы. Обычно школы являются еще и научными центрами. И преподают в них те, кто хочет стать Белыми. Они делятся своими знаниями с учениками, а на их взносы изучают высшие сферы. Именно поэтому в магические школы берут не всех, а только тех, чьи способности выше среднего. Вот, например, та девочка из переулка будет желанной в любой, даже столичной, а не только этой захолустной школе. Исключение составляют опять же красные — они единственные, кто может подпитываться от чужой боли. Но я что-то не слышал, чтобы красные когда-либо становились Белыми. Вот Черными — да, примеров предостаточно. Ну, и еще — чаще всего в каждой школе создаются собственные каналы связи между всеми бывшими учениками. Есть такая же связь и между школами.

За этими разговорами я добрался до второй крепостной стены, за которой и находился собственно графский замок. Обежав его по периметру, я остановился напротив участка стены, за которым торчала башня с золотым куполом. И над ней явно была магическая аура.

Пользуясь вновь приобретёнными знаниями, я, используя навыки ниндзюцу, забрался по стене наверх. Над стеной с интервалом примерно в пятнадцать сантиметров шли четыре невидимые обычным зрением желтые нити. «Молодец Золотая», — подумал я. Правда, мне не составило труда их преодолеть, не затронув систему сигнализации. Дождавшись, пока часовой, идущий вдоль стены, свернет за угол, я перемахнул стену и кинулся к башне. «Мальчишество», — подумал я и усмехнулся. Далее рывок через открытую поляну, и я в тени стены.

По дороге было еще четыре ловушки, которые я, со своим уровнем желтых знаний преодолел не активировав. Далее подъем по стене — метров пятнадцать, наверное. А вот здесь ошибка — чтобы залезть, мне практически не понадобилось специальных знаний. Кладка настолько выветрилась, что я бежал по ней, как по лестнице. И вот я за окном. Хорошо, что на нем тоже была сторожевая паутинка. Хотя окошко и было приоткрыто. Я тихо забрался внутрь. Честное слово, прямо прослезился. На большой кровати спали, обнявшись две женщины — Зеленая и Золотая. Они лежали не шевелясь, а их ауры, кстати, весьма яркие, ласкали друг друга. Они то сплетались в спирали, то терлись, извиваясь. Потом Зеленая выпустила что-то типа веточки и осторожно проникла внутрь Золотой. Сделав несколько поступательных и круговых движений, она втянулась обратно. Затем из золотого кокона выступил огненный протуберанец. Он, притушив свой огонь до нежно-желтого, повторил внутри зеленого кокона движения веточки.

Вот это да! Девчонки достигли невиданного доселе в этом мире единения. Это не просто ласки, это настоящее. И, подумать только, это огонь и природа! Исконные враги. Хлыст пораженно молчал. Я скинул надоевшую мне до смерти хламиду-монаду, снял Хлыст и как завороженный смотрел на этот танец жизни. Ни оно движение не повторялось. Они были разнообразны, как движение пламени или шевеление травы на ветру. Я не выдержал и решил вмешаться. Очень осторожно, чтобы не спугнуть, я потянулся к обоим коконам своими серыми щупальцами. Аккуратно подсоединившись, я почувствовал совершенно нереальную среди обычных людей любовь, нежность, желание. Желание доставить удовольствие и одновременно отдаться, принять. И еще я почувствовал тоску по мужскому началу. Причем совершенно конкретному. Передо мной мелькали некие их образы-ощущения от проникновения меня в них, от изначального страха, сменившегося, наконец, полным подчинением. Я немного вкачал в них своего серого тумана, и образы стали значительно ярче. Коконы вспыхнули и просто запылали. Толщина проникших друг в друга веточки и протуберанца значительно увеличились.

Я протянул свои ниточки и обволок ими оба светящихся шарика. Святая святых. Я стал нежно перекатывать их, немного мять, иногда сжимать и гладить. Коконы сначала замерли, а потом стали ослепительно переливаться всеми возможными оттенками своих цветов. Все отростки втянулись внутрь, как бы для того, чтобы увеличить массу вещества внутри кокона. Потом у каждой образовались щупальца, которые стали гладить мои отростки. Я решил пойти дальше и, сблизив коконы, убрал их оболочку в месте их прикосновения. Сначала они немного отпрянули друг от друга. При этом свечение в коконах даже немного притухло. Я прекратил перекатывать шарики и стал ждать. Первая отреагировала Зеленая. Сначала один робкий ручеек субстанции прошел в другой кокон, потом еще. Попав внутрь, они разошлись как облачка, впрочем, не смешиваясь. Я поощрительно тронул шарики. И пошла фантасмагория. Субстанции их обоих коконов ринулись друг в друга. Они сплетались и создавали совершенно невероятные узоры. Я сильно сжимал шарики и катал их в своих щупальцах. В какой-то момент сначала зеленый, а потом и золотой кокон вспыхнули ярчайшим пламенем. Посияв некоторое время, свечение стало угасать. Субстанции втянулись обратно, и они разъединились. Свечение почти стихло. Я втянул свои щупальца назад. Глянув внутрь себя, я увидел свой шар: он переливался своим обычным серым, зеленым и золотым. Черная составляющая уменьшилась и была почти не заметна. Зато мой шар стал значительно больше. Последней моей мыслью, прежде чем отключиться был голос Хлыста:

— Первый раз за всё моё существование, я жалею, что я не человек…

Глава 6. Башня

Пробуждение мое было необычайно приятным. Ночью я заснул прямо на полу. Даже «сторожок» не выставил. Правда, Хлыст явно сканировал окружающее пространство на предмет опасности. Хохмы ради, он по-военному доложил: «Хозяин, во время вашего сна никаких происшествий не произошло». Я упруго поднялся и пошел в душ. Девчонки еще спали, красиво разметавшись обнаженными телами по кровати. Пока упругие струи смывали с меня грязь, я услышал в голове ворчливый голос Хлыста:

— Бегите, дурехи, он в душе…

Два счастливых смерча ворвались ко мне. Визг, крики, брызги. Руки, попки, грудки. Я схватил их за щелки и прижал спинами друг к другу. Между ними вполне комфортно примостился мой член. Под их визг, я немного поиграл с их клиторами и отпустил. После вчерашнего наши теперешние касания были детскими шалостями. Правда, приятными. Они одновременно взахлеб рассказывали мне о своих ощущениях, пока я на них не прикрикнул:

— Так, барышни, быстро домывайте меня и пойдем! У меня к вам еще куча дел.

Может быть, мне показалось, но создалось такое впечатление, что мой член был самым грязным — так тщательно они его намывали. Потом мокрые, мы вышли наружу. Золотая легким движением высушила нас. После вчерашней ночи они удивительно похорошели, а шарик каждой увеличился в несколько раз и стал почти с кулак. По всем местным канонам они стали в один ряд если не с великими, то с самыми сильными волшебниками этого мира.

— Во-первых, барышни, познакомьтесь. Это ваш новый брат. Его зовут Хлыст.

Хлыст лежал свернутым и абсолютно чуждым в своей черноте этому светлому помещению.

— Коснитесь его. Обе.

Сначала руку к нему протянула Зеленая — её доверие ко мне просто зашкаливало. В первый раз в этом мире произошло мирное касание зеленого и черного. Ему, до момента касания, я ментально сказал: «Причинишь им зло — уничтожу. Они часть меня». Хлыст понятливо промолчал. И, тем не менее, я жестко контролировал их контакт, но все прошло на удивление мирно. Они просто приняли друг друга. Каждый из них прописал образ другого внутри себя. Потом мы тоже проделали с Золотой. После того, как мы прописались, я сказал:

— Для каждой из вас у меня есть информация.

Начал с Зеленой. Я легко подхватил ее на руки и надел на свой член. Она, ахнув, прижалась ко мне и открылась полностью. Я перекачал в нее большую часть информации о Зеленом волшебстве, которую дал мне лес. Затем я настроил ее так, чтобы каждое последующее знание появлялось в ней после освоения предыдущего — Лес позаботился о правильной подаче.

«Ты, — внушил я ей, — теперь новый основатель зеленой школы. Не менее двух, а то и больше часов в день ты должна посвятить изучению предмета. Не ленись осваивать, а то не узнаешь, что там, на следующей странице». Кстати, я с удивлением обнаружил, что она теперь умеет читать и писать. И даже знает основы математики. Золотая постаралась. Молодец. Оглянувшись, я увидел, что ее губки разбухли от прилива крови, а по внутренней части бедра течет прозрачная капелька.

Вот и настала ее очередь. Я решил отблагодарить ее за проявленную инициативу. Я положил ее на кровать и резко вошел. Совершенно потрясающе входить в абсолютно влажную узкую (для меня) дырочку. Я ввел ее в предоргазменное состояние и привычно открыл ее кокон. Затем я активировал большую часть знаний, которые внедрил в нее Белый для меня. Теперь она вполне в состоянии их освоить. Я заставил ее кончить, после чего кончил в нее сам. После вчерашнего, это было бледным подобием, но надо же возвращаться на грешную землю. Когда я из нее вышел, то с удивлением увидел, что Зеленая тоже кончила. Потом она подошла к Золотой и аккуратно, как величайшую ценность, слизнула вытекающее из нее мое семя. После чего обе обнявшись, поковыляли в душ.

Через четверть часа мы все втроем сидели за столом, а Хлыст лежал у меня на коленях.

— Золотая, — сказал я, — ты хорошо организовала охрану башни, но сделала это, как в учебнике. Отличница, блин. Никакой фантазии. Кроме того, ты не учла, что обычный человек может, как по лестнице, забраться по этой стене.

— А что надо было сделать?

— Смотри.

Я напрягся и вызвал одно из самых сложных заклинаний Белого. Из тех, что я ей пока не дал. Но, похоже, сам того не замечая, черпанул из эргрегора серых знаний. Правда, я это потом понял. Башня задрожала и окуталась первозданным пламенем. Не знаю, сколько прошло времени, пока дрожание прекратилось. Я вышел из транса и пришел в себя. Было уже темно, и ко мне кинулось две тени.

— Хозяин! Что это было? Двое суток все трясло, а ты сидел неподвижно и вокруг тебя летали разноцветные молнии!

— Выгляните в окно, — слабо сказал я.

Заклинания такой силы даются ох как нелегко! Зато каков результат! Башня поднялась еще метров на двадцать ввысь и расширилась до сорока метров в диаметре. Она представляла из себя абсолютно черный зеркально гладкий материал. Он был такой твердости и прочности, что я даже навскидку не мог представить, чем бы его можно было хотя бы поцарапать, не то что сломать. Периодически, от избытка проходившей через нее энергии, по ней пробегали огненные сполохи. Венчалась башня золотой луковкой из того же материала, а приблизительно на двух третях высоты проходил похожий на обручальное кольцо золотой карниз. Дальнейшее я им рассказал, так как этого не было видно. Фундамент уходил больше чем на 100 метров внутрь скалы и был интегрирован в гранитную плиту. Башня, в основном, была полой изнутри, однако последние метров 20 основания были монолитными во избежание крайне маловероятных подкопов. А из низа основания вглубь земли уходила тонкая (относительно толщины башни) игла, которая касалась первородного пламени и питала всю конструкцию энергией. Верхняя же часть иглы находилась в середине специального постамента на самом нижнем уровне. Все сидящие за столом поёжились, по-моему, включая Хлыста. Внутри башня была разделена на множество ярусов из того же материала. Также внутри было два открытых лифта, работающих на первозданной энергии. При прохождении лифтов перекрытия раскрывались, а потом опять закрывались. При отключении от внешнего источника энергии, ее автономного заряда могло хватить, при экономном использовании, лет на тысячу.

После этого я ментально передал Зеленой и Золотой по паролю второго уровня от управления башней. Первый уровень, естественно, оставил у себя. Параноик, блин. Пароль они могли передать только самому близкому им ментально существу в момент смерти. Хлыст получил пожизненное право нахождения внутри… Правда, пароль первого уровня, а после смерти его носителя, пароль второго уровня мог убрать эти права. Право прохода любых других существ давалось только разово носителем пароля. Окна были в каждой комнате, но снаружи их не было видно, и они были из того же материала, что и стены башни. Вообще, по желанию обладателей паролей первого и второго уровней, любая часть стены могла стать прозрачной изнутри. Вентиляция осуществлялась за счет тока наружного воздуха, забираемого далеко в горах. При этом он проходил через многоступенчатую очистку. Вода — из подземной реки. И тоже через фильтры. Канализационные отходы перерабатывались башней в энергию, а питаться любой маг мог путем поглощения внутренних энергетических потоков башни. Но тоже, по желанию ее хозяина. Также башня могла блокировать любую энергию, включая магическую, как снаружи, так и внутри, при этом недружественный заряд снаружи поглощался ею только увеличивая ее внутренний заряд. Вход в башню был плавающий, и никто не знал, где он появится по периметру в следующий раз. Причем входов могло появиться ровно столько, сколько было паролей второго уровня, а вот проход для носителя пароля первого уровня образовывался там, где он желал. Вокруг башни, метрах в ста возникла пятнадцатиметровая стена из того же материала, что и башня. И такая же зеркально-гладкая. Она была выше крепостной метра на 4, а над верхней кромкой этой стены дрожало черное марево (это уже из черного арсенала) одного из самых смертоносных заклятий. Далее, я ментально связался с лесом и дал ему право оборудовать внутри, между башней и периметром пространство для зеленой школы. Лес благодарно загудел на краю моего сознания. Уффф. Как-то так.

— Дизайн помещений придумаете сами, — сказал я и отрубился.

Пришел я в себя от того, что Хлыст лежал на моем лбу, моих губ касались чьи — то нежные нижние губки, а кто-то сидел на моем члене. И все трое без устали вкачивали в меня энергию. Я пошевелился:

— Ну, все, хватит. Спасибо.

Затем я с трудом дополз до наружной стены и прислонился к ней лбом. Башня загудела и завибрировала, свет на несколько минут притух, но я после этого был в полном порядке — напитался досыта. При этом я обратил внимание, что мой внутренний шар стал больше полутора метров в диаметре. Оглядев свою команду, я увидел, что спасение меня как нельзя больше их сблизило.

Мы подошли к окну. Полгорода сбежалось смотреть на это чудо. Я хлопнул в ладоши, и мы стали их слышать. Причем, можно было не только вычленить каждый голос или изображение, но и усилить их. Все, молодец я!

Глава 7. Граф

Пару дней мы провели в ленивой неге и наслаждении друг другом. Как-то утром раздался звон колокольчика у внешних ворот. Он транслировался внутрь. Мы как раз проснулись и валялись в кровати. Я транслировал на ближайшую стену изображение снаружи. Перед нами стоял важный посыльный в графской ливрее.

Золотая спросила у него:

— Что нужно?

— Послание для придворного волшебника леди Милены.

— Говори.

— Граф собирает сегодня в 6 вечера у себя всех представителей высшего света и городской знати на бал. Он приглашает Вас принять в нем участие.

Золотая с вопросом посмотрела на меня.

— Пойдем, познакомимся с Графом, — сказал я.

— Передайте Графу, что мы прибудем.

— Граф к 17:45 пришлет за Вами палантин.

— Три палантина, пожалуйста. Я буду не одна.

Посыльный важно поклонился черной глухой стене, перед которой стоял, и степенно удалился.

Весь день мы провели в занятиях по профессии. Я проверял, сколько они усвоили из новых знаний. А с Золотой мы даже потренировались в одной из комнат башни в применении боевых файеров. Благо ее стены поглощали все боевые заклинания. Даже как-то забыли о времени. Вдруг я вспомнил:

— Девушки, уже пять часов! Идем на Бал?

Барышни бросились одеваться. Ну, и до нашей встречи гардероб Золотой был не из маленьких, а теперь, пока они меня ждали, он увеличился в разы. Она обладала безупречным вкусом и, похоже, немало времени посвятила введению Зеленой в таинства женского преображения одеждой. Когда они вошли, я охренел! Две миниатюрные барышни в совершенно неземной красоты платьях. Блин, мой член отреагировал мгновенно. Золотая рассмеялась и наклонившись, громко чмокнула его в головку.

— Кажется, у нас удачно получилось, — сказала она.

Затем мы пошли одевать меня. Пока меня не было, они долго спорили о моем размере и в результате заказали чуть не 30 комплектов разной одежды и обуви. Золотая хотела заказать разных модных нарядов, но Зеленая настояла на простом гардеробе. Они даже немного повздорили, но, поскольку по формальному признаку Зеленая была старшей, сделали по ее, за что я ей был очень благодарен — я с содроганием вспомнил наряд псаря.

Я выбрал сапоги, широкие штаны, рубаху и серый плащ. Подпоясался, естественно, Хлыстом.

— Как вас представить Графу? — спросила Золотая.

Я задумался.

— Не знаю. Зеленую представь сестрой, а меня гостем из-за моря.

Кстати, присмотревшись, я вдруг обратил внимание, что после проведенного нами вместе времени, они с Зеленой стали чем-то похожи — и правда сестры. Просто одна белокурая и постарше, другая темноволосая и помладше.

Пока они собирались и весело щебетали, я решил пошутить. Я накинул капюшон, подпустил немного тени и подсветил свои глаза красным. Когда они обернулись, то вскрикнули обе. По-моему, у них даже ауры от ужаса съежились. Я откинул капюшон. Обе опустились на стулья и тупо смотрели на меня.

— Все, вперед, пошли, — сказал я.

«Блин, мужлан, — думаю. — Шутник хренов. Все настроение девкам испортил». А потом думаю: «ничего, зато теперь у них мысли не появится, что я мог стать ручным».

Мы сели в новоиспеченный лифт и спустились вниз. Когда мы вышли из башни, я остановил обеих.

— Значит так. Слушать сюда. Башню построила ты, Золотая. Если Граф спросит, почему без его разрешения, просто посмотри на него. Ну, так, как на опарыша. Но, возможно, что он не такой уж и дурак и не посмеет спрашивать всякую чушь. Теперь следующее: веселитесь, танцуйте, будьте душой компании. Флиртовать не нужно, но ухаживания милостиво принимать можете. На меня оглядываться не надо, я буду поступать по своему плану — сдается мне, что не все будет гладко. Золотая, у тебя больше опыта в придворных балах — помогай Зеленой, это ее первый выход в свет.

— Мы проводили с ней занятия по этикету. Я же знала, что не всегда будем затворниками.

— Умничка, теперь следующее: в случае любой опасности — немедленно связаться со мной! Безопасность — прежде всего! Вы мне нужны…

Обе дружно прижались ко мне.

— Все, пошли. А, еще одно. Мало ли кто там будет…

Я притушил ярко-зеленую ауру Зеленой и, подумав, выставил ей желтый муляж. Только бледнее, чем у сестры.

— Ого! — только и смогла сказать Золотая.

— Ты, Зеленая, колдовство не используй. Ну, разве что для защиты своей жизни — рано им еще знать о твоем появлении. Все, теперь действительно пошли.

Когда мы выходили, я посмотрел на пространство между башней и стеной. Лес уже начал строительство полигона для своих школьниц.

Перед воротами (а в наружной стене были именно ворота, сломать которые правда вряд ли кто бы смог), стояло три палантина, каждый из которых держало по 4 человека. Я хмыкнул. Ментально говорю:

— Вы, обе садитесь в один. А эти пусть меня ввосьмером несут. Если смогут.

Так и получилось. Но не сплоховали парни, дотащили меня, не подвели графа. Молодцы.

Остановились. Нас вышел на крыльцо встречать сам граф — все-таки придворная колдунья пожаловала. Да еще после такой стройки. Граф — видный мужчина лет пятидесяти, практически мой ровесник. Для этих людей весьма высокий — мне примерно по плечо. Когда-то он был красив, но теперь алкоголь и буйный нрав дали свои плоды. Золотая и Зеленая присели в глубоком реверансе. Он подошел к Золотой, поднял ее и говорит:

— Ну, что вы, леди Милена, какие уж тут сантименты. Вон ведь красоту какую построили. Теперь в нашем городе отбоя от туристов не будет.

Значит еще и умен. Не только лицо, но и выгоду свою сумел соблюсти.

— Представьте мне, дорогая леди Милена, своих спутников.

— Это моя сестра сводная, Лея, а это — показала на меня — мой кузен из-за моря. Сэр Юджин.

Я откинул капюшон и почтительно склонил голову. Граф подошел ко мне и вгляделся в глаза.

— Ох, какой великан. Такой молодой и уже сэр?

— Это у нас семейное, — ответил я.

Граф улыбнулся и пригласил войти. Похоже, мы были последними, потому что он вошел вслед за нами. Глашатай на весь зал объявил:

— Леди Милена. Придворный чародей. С ней ее сестра — леди Лея и кузен из-за моря — сэр Юджин.

Я привычно просканировал толпу. Все бледненько-беленькие, кроме… стоп. В дальнем углу я увидел ярко-алую, весьма мощную ауру.

— Кто там, в углу, — спрашиваю ментально Золотую. Она ощерилась вся и говорит:

— Кандига, хозяйка местной школы красных. У нас с ней поединок был за место придворного чародея. Хорошо, что поклялись перед эргрегором не убивать на этом поединке друг друга. Только это и спасло. Я потом три месяца после ран оправлялась, да и она не меньше.

Ладно, думаю, понял.

Я вызывал живейший интерес. Ко мне то и дело подходили со светской беседой всякие люди. Каждый из них слышал от кого-то еще, как же хорошо за морем, откуда я приехал. Один спросил:

— А большая численность Вашего народа?

— Не очень, — ответил я.

— И не боитесь быть захваченными?

Я улыбнулся, причем весьма мило, и сказал:

— На нас обычно не нападают. Последние решительные были больше ста лет назад.

— И что с ними сейчас?

— Ничего. Вообще ничего.

Тем временем я просканировал пространство. В целом, в человеческом водовороте образовалось примерно четыре центра. Одни вокруг меня — ну очень я сильно отличался от них, потом два вокруг моих курочек и один вокруг Кандиги. Граф, как хозяин Бала, барражировал по залу, примыкая то к одной, то к другой группе.

Толпа кипела, бурлила и веселилась. Я внимательно следил в фоновом режиме за происходящим. Вдруг что-то произошло — я почувствовал некоторое напряжение около Леи. Извинившись перед очередным «знатоком заморской действительности», я направился туда. Действительно, перед ней стоял, покачиваясь, пьяный молодой человек в богатой одежде. Он грубо оттолкнул приглашающего ее на очередной танец кавалера, тот почему-то не возразил, а ретировался в толпу. Он упер руки в боки и сказал:

— Эй ты, как тебя там, леди Лея. Пойдем, я тебя потанцую. Кстати аура при этом у него ощутимо побагровела от ярости.

Она оглядела его сверху вниз и просто сказала:

— Нет. Я не люблю пьяных, извините.

Народ рядом захихикал.

— Кто таков? Послал я сигнал Золотой.

Она и сама, почувствовав недоброе, остановила танец и, извинившись перед кавалером, начала пробираться к нам.

— Это старший сын главы самого влиятельного криминального клана на этой земле. По слухам, они контролируют весь криминал в городе.

— Понятно.

— Посмотри внимательно на его затылок, — вдруг сказал Хлыст.

Я всмотрелся и увидел тонкую ниточку, идущую от него к Кандиге. Явно, именно она и была инициатором произошедшего. Что ж, не мы начали, но быть посему.

Тем временем парня ответ Леи явно взбесил. Аура еще немного побагровела.

— Слышь ты, леди из деревни, в этом городе мне обычно не отказывают.

Толпа подалась назад. Я легко пробился через нее и тронул его за плечо.

— Послушайте, уважаемый. Если дама не хочет с вами общаться, то, думаю, вы должны немедленно извиниться и уйти прочь. И хамить не надо — это вредно для здоровья.

Его аура еще просто налилась багровым. И, видимо, он стал плохо себя контролировать.

Резко развернувшись ко мне, он рассчитывал встретиться со мной глазами, но уперся взглядом в грудь. Потом поднял голову и прошипел:

— Пошел нах, лось заморский.

Стало звеняще тихо. Я мило ему улыбнулся и отвесил хорошую пощечину. При этом его петушиная шляпа отлетела метров на 10. Он, естественно, упал.

Вскочив и потрясая головой, он выхватил свою шпагу. Хлыст на моем поясе напрягся.

— Спокойно, — сказал я, — сейчас будет шоу. Они нам нужны.

Толпа тем временем зашевелилась. Краем глаза я увидел, что к нам движется граф. Нарушение законов гостеприимства — серьезный удар по репутации. Тем временем «горячий парень» фальцетом завизжал:

— Я вызываю тебя на поединок, дубина. Здесь и сейчас.

После этой, видимо ритуальной в их мире фразы, вокруг нас образовали круг. Граф уже почти пробившийся в первый ряд, весьма невежливо оттолкнул кого-то перед собой. Но после сказанного был вынужден остановиться. Я ему весело подмигнул. Он убрал глаза.

— Доставай свое оружие, — тем временем визжал вышедший из себя юнец.

Я оглядел стоящих рядом мужчин. Граф был без шпаги, а вот остальные прятали глаза. Юнца, вернее мести его клана, боялись, поскольку не были уверены в исходе поединка. В это время в заднем ряду послышался звук разбитого бокала. Из-за портьеры выскочила горничная со шваброй. Я посмотрел на нее и крикнул через весь зал:

— Иди сюда, милая.

Народ расступился, и она, трясясь от страха, подошла ко мне. Я взял ее швабру, осмотрел и отломил ручку. Неплохая палка, я только чуть-чуть ее усилил, чтобы не сломалась. Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами.

— Не волнуйся, я пришлю тебе новую. Лучше прежней, — сказал я.

Демонстративно осмотрев палку и отломив несуществующую щепочку с конца, я сказал:

— Вот мое оружие.

Юнец, уже подпрыгивающий от нетерпения и адреналина, крикнул:

— Это твой выбор! — и кинулся на меня

Видимо он брал уроки фехтования. Но куда ему было до тех старых мастеров, которые когда-то владели Хлыстом. К тому же, после инцидента в деревне, я значительно ускорил свою реакцию. Во много десятков раз.

Я легко увернулся от его выпада. Он, по инерции, проскочил мимо, и я дал палкой ему по заднице. Весьма ощутимо. Он ойкнул. Народ вокругзаулыбался. Так повторялось из раза в раз. И вот уже перед очередным своим броском, он стал активно чесать свой зад. Люди вокруг откровенно ржали. Я ждал… и дождался. В какой-то момент ниточка, которая связывала Кандигу и юнца утолщилась, видимо она захотела его поддержать. Я сделал мгновенный (люди шептались потом, что мой силуэт расплылся) шаг вперед и вбок и нанес сильный удар точно в то место, куда входила ее ниточка. Удар был идеально выверен, иначе я бы снес ему голову. И в этот же момент я по нитке послал Кандиге яркий темно-багровый импульс. Любишь давать боль — люби и получать. Думаю, парень, после такого удара останется идиотом. Не жалко, а вот Кандига вскрикнула и едва не упала в обморок. Естественно, ее ниточка мгновенно втянулась в нее обратно.

Парень ватно опустился на колени, глаза его остановились, а под ним стала растекаться желтая лужа. Казалось, шоу закончилось. Но нет. Передо мной, кипя «праведной яростью» выскочило, выхватив клинки, еще два человека. Наверное, братья. Вдруг над толпой разнесся сильный голос:

— Назад, идиоты.

Люди с оружием замерли. К ним, расталкивая людей, шел кряжистый старик. Глава клана, понял я. Необычная была у него аура. Вроде бы и белая, но в ней явно читались какие-то сгустки, которые сплетались в интересный, я бы сказал, очень тревожный узор. Ни у кого из его детей ничего подобного не было. Я понял, что у него сильно развита интуиция. Несмотря на общую тревожность, он шел ко мне. Шел, оставив своих телохранителей, поскольку речь шла о его детях. Когда он вышел на открытое пространство, я краем глаза заметил какое-то движение на балконе и отплеск бледно-красной ауры. Мои рефлексы не подвели и я, на пределе доступной мне скорости, поднял руку и перехватил летящую в грудь старику черную металлическую стрелу. Причем ее скорость явно была усилена магией. Ну, «в любые игры можно играть вдвоем». Я развернулся и с оборота метнул палку в направлении балкона. Естественно направив и ускорив. Раздался крик и с балкона на пол свалился человек в характерном для школы боли плаще. Палка пробила его глаз и торчала из затылка. Немая сцена. Люди потом опять шептались, что не все мои движения успели заметить. Старик округленными глазами смотрел на стрелу в моей руке, понимая, что она должна была торчать в его груди. «Кстати, она отравлена», — отстраненно подумал я. К нам, бесцеремонно расталкивая людей, через толпу прорывалось пятеро крепких молодых людей. «Телохранители хреновы», — подумал я. Тем временем старик в упор посмотрел на меня. Его аура успокоилась. Он тяжело опустился на одно колено и сказал:

— Уважаемый сэр Юджин. Наш клан приносит извинения за недостойное поведение одного из наших членов (при этом он посмотрел на юнца, находящегося в прострации) и благодарит Вас за спасение его главы.

— Уважаемый (в голове, голосом Золотой возникло имя) Коригус. Я считаю инцидент с членом Вашего клана исчерпанным и принимаю извинения.

Нет, все же этот старик был очень умен и такого человека лучше иметь в своих сторонниках. Я обвел глазами зал: Красной ауры больше не было, Кандига пропала.

Старик с кряхтением поднялся с пола. Четверо телохранителей немедленно его окружили, а пятый, взяв на руки стоящего на колониях обгадившегося юнца, ушел через толпу к выходу.

Я сильно поругал себя за то, что увлекся «поединком» и прекратил сканирование толпы. Это и привело к тому, что Красный пробрался на балкон незамеченным. Зарубочка на память…

Естественно, после такого бал продолжаться не мог. Люди стали тихо расходиться. Граф стоял очень задумчивый и не препятствовал их уходу. Даже когда с ним прощались, он иногда кивал невпопад. Я подошел к стоящему в стороне Коригусу. Когда я подходил, один из телохранителей дернулся, но преградить мне дорогу не посмел.

— Пошли вон, олухи, — тихо сказал я им. — Мне надо поговорить.

Телохранители мгновенно ретировались, попутно оттеснив находящихся рядом людей.

— Уважаемый Коригус. Я понимаю, что после сегодняшнего у Вас много дел, но, тем не менее, я хотел бы пригласить Вас в нашу башню на разговор. А то, как мне кажется, здесь могут быть чьи-нибудь любопытные уши. Часа через полтора. Придете?

Последний вопрос был риторический. Мы оба это понимали.

— Буду непременно, — сказал он. — Как мне войти?

— Подойдете к воротам. Один. Да другие, правда, и не пройдут, но поберегите их жизни. Скажете Коригус к сэру Юджину. Вы, пока Вы мой гость, будете в полной безопасности.

Он склонил голову. После этого мы собрались уходить. Когда подошли к графу попрощаться, он внимательно на меня посмотрел.

— Кто Вы? — спросил он.

— Ваше будущее, сказал я.

— Это ведь Вы построили эту башню?

На этот вопрос я не ответил, но сказал:

— Не думайте об этом. Стригите купоны с туристов. Вы поступили мудро, не упрекнув нас. Одно могу обещать — с появлением этой башни, безопасность города выросла кратно.

Граф склонил голову.

Когда мы вышли, нас уже ждали палантины. Два обычных и один усиленный с восемью носильщиками. Я отпустил его — хотелось пройтись. Просканировал пространство, все вроде безопасно. Фон, так сказать, в норме. Я, не торопясь, шел за их кавалькадой. Свежий ветер холодил лицо, ни о чем не хотелось думать, просто идти и наслаждаться жизнью.

Подойдя к воротам, дамы вышли, и носильщики спешным шагом ушли назад. Побаивались они этой новой постройки. Мы прошли через ворота. Я в образах передал всем членам команды, что произошло. Затем обратился к Золотой:

— Мне надо поговорить с уважаемым человеком, а мебели у нас нет. Что делать будем?

Она немного задумалась и ответила:

— А если мебель будет из холодного пламени? Заклинание энергозатратное, но если Вы поможете, то питать его можно будет прямо из энергии башни.

— Отличная идея! Вперед, он будет здесь через полчаса.

Все же у Золотой отличный вкус. В большом зале черных стен, возникло два хитросплетенных горящих кресла и столик между ними. Потом возникло что-то типа большого Т-образного письменного стола, кресла для меня и нескольких, явно менее удобных стульев. Надо всем висели в воздухе регулируемые по яркости светильники. На стене появилась некая постоянно меняющаяся картина в огненной раме. В ней переливался и крутился темно-бордовый шар со сполохами. Я подключил все это к башне и усилил подачу воздуха так, чтобы его потоки немного колебали пламя, из которого все состояло. Я хихикнул и сказал:

— Отличный кабинет для директрисы школы огня. Подчиненные будут срать дальше, чем видеть.

Грубая шутка настолько диссонировала с окружающей атмосферой и одновременно настолько соответствовала действительности, что все расхохотались. Даже Хлыст улыбнулся. Так, чего не хватает? Нужны вино и бокалы. Зеленая что-то пискнула и выбежала на улицу. Минут через пять она вернулась с деревянным сосудом, наполненным какой-то жидкостью.

— Это не вино, это сок, — сказала она, — но необычный. Если он будет сильно концентрирован, то это сильнейший яд. А так — только легкая эйфория. Ну, и язык развязывается. Я с Лесом связалась — он помог.

Молодец, девочка. Какова: смогла сама связаться с Лесом, да так, что я этого не почувствовал. Надо будет сегодня ночью ее под себя поднастроить.

Золотая задумчиво смотрела на деревянный сосуд, а потом создала красивый графин из тонкого и прозрачного как стекло, слоя огня и два бокала. Потом подошла к Зеленой и крепко прильнула к ее губам. Графин и бокалы стали стремительно зеленеть. В результате получилось что-то типа зеленого пламени. Нет, определенно, эти девчонки откроют новую эру в заклинаниестроении. Едва мы перелили жидкость из деревянной тары в этот графин, как раздался голос: «Коригус к сэру Юджину». Девчонки переглянулись. Я сделал стены прозрачными и увидел, как молодая поросль, созданная Лесом, расступилась, и в образовавшемся проходе перед вошедшим человеком возникла дорожка из холодного пламени, ведущая к башне. Все же антураж — великое дело, мы его «съели» еще до начала переговоров. Человек сначала с опаской, а потом более уверенно пошел к башне. При каждом его шаге, по дорожке бежали красивые яркие огненные сполохи. Я сделал стены опять матово-черными.

— Рассаживайтесь барышни, — сказал я, — на ваши стулья. Будем делать историю. Зеленая, иди встреть гостя.

Едва она встала, как я почувствовал ее просьбу ментально побыть в ней, сопровождая. Я вошел и стал ждать, что будет дальше. Прежде чем подойти к тому месту, где образуется дверь, она искусственно снизила освещенность. Фактически единственный источник света — отражение сполохов от мебели из кабинета. Затем Золотая по ее просьбе немного подсветила абрис ее фигуры. Когда Коригус вошел, то он временно ослеп в темноте, так как смотрел до этого на яркую огненную дорожку, по которой шел. Он видел только неярко подсвеченный женский контур перед собой. И тут я, наконец, допер, что придумали мои чертовки! Она мелодично сказала:

— Я Вас проведу, — и взяла его за руку!

И я, пусть ненадолго и при посредстве ее руки, получил возможность считать его! Молодцы! Так что, когда он вошел, я уже полностью был готов к разговору. Она безмолвно подвела его к свободному креслу рядом со мной и осталась стоять рядом. Золотая же сидела с абсолютно прямой спиной и тоже искусственно затенив лицо. Вся ее поза выражала самое пристальное внимание. Кстати, я тоже, вспомнив давешнюю шутку, надел капюшон, притенил лицо и чуть-чуть подсветил красным глаза. Жуть короче получилась. Убедившись, что он меня увидел в таком виде, я встал и откинул капюшон. Радостно улыбнувшись, я указал на кресло. Соответственно, когда я снял капюшон, то под ним оказалось обычное человеческое лицо. Но то, что он увидел до того, осталось у него в голове. Лея безмолвно осталась стоять рядом.

— Садитесь, дорогой Коригус, — сказал я, указывая гостю на кресло. — Лея, налей мне и гостю вина и садись.

Зеленая безмолвно разлила вино по бокалам и села рядом с Золотой в такой же, как она, напряженой позе. Аура Коригуса при этом была абсолютно спокойна. Это я на всякий случай постарался.

— Я представляю, как Вы себя сейчас чувствуете. Наверное, как тогда, 43 года назад, в мае. Только сейчас это был я, а не ветер.

Человек ощутимо вздрогнул.

Этот эпизод его жизни я сканировал во время Лееного контакта. Тогда он попал в переделку во время бандитских разборок. Спасло его только чудо — дерево, поваленное на двух врагов неожиданно налетевшим порывом ветра.

Дальше я, как и было положено у криминальных донов, расспросил его про семью. Только сделал я это чуть более подробно. Например, спросил, прошла ли скарлатина у его двухлетней внучки. Или узнал о здоровье его внебрачного сына, которого он еще двадцать лет назад, подальше от греха, отправил учиться в столицу, но всячески, до сих пор любя его мать, опекал. А заодно поздравил его с повышением этого сына в банке, в котором тот работал. Эту информацию он узнал только сегодня утром.

Коригус отвечал обстоятельно и подробно, только иногда вздрагивал от моих вопросов. Но выдержка у деда была железная. И, самое для него главное, что его аура была спокойна, а он привык ей доверять.

Вино было потрясающее, и Коригус спросил, откуда оно.

— Не важно, дорогой Коригус, — ответил я. — Но, если мы подружимся, я иногда буду присылать Вам бутылочку-другую.

— Прежде, чем перейти к делу, ради которого я Вас позвал, я хотел бы сказать следующее. Боюсь, что Ваш старший сын после сегодняшнего вряд ли сможет руководить Вашим кланом. Простите. В этом нет моей вины. Я до последнего пытался просто научить его жизни. Но, боюсь, целью был не он, а именно Вы. Кто-то знал, что вы обязательно подойдете, когда он затеет эту глупую драку. И кто это был — мы смогли легко определить по одежде стрелка.

Коригус согласно и горестно закивал.

— Думаю этот «кто-то» не смог бы этого сделать, если бы ему не помог некий человек из Ваших близких. Как говориться «ищи того, кому выгодно». Подумайте над этим.

Он опять печально и задумчиво кивнул.

— Но, прежде чем начать наш разговор, я хочу в компенсацию сегодняшнего, сделать Вам еще один небольшой подарок. Протяните мне руки.

Он безмолвно протянул их мне. Когда я взял их, то уже вполне полноценно его просканировал. Потом я подправил кое-что из его внутренних органов — вылечил подагру, подправил печень, почки, сосуды и другие органы. Для повышения его жизненных сил, я вошел в его аурный мешок и капнул немного моей субстанции. Его аура засияла, как в молодые годы. А заодно я оставил в нем «сторожок на лояльность». В случае, если он захочет меня предать, я это узнаю. Тогда решить с ним вопрос будет делом нескольких секунд.

Когда я убрал руки, он был все еще в некотором трансе. Я хлопнул в ладоши и его взгляд обрел осмысленность.

— Ну, как Вы себя чувствуете?

Он с удивлением прислушался к себе. Потом встал и присел несколько раз.

— Это потрясающе! — воскликнул он. Наверное, в первый раз за многие годы его хваленое хладнокровие ему изменило.

Затем он опустился передо мной на одно колено и сказал:

— Наш Клан приносит Вам клятву верности.

— Я принимаю ее, — сказал я.

Послышался мелодичный звон.

Он продолжал стоять передо мной на одном колене.

— Садитесь, Коригус. Еще успеете насладиться. Лишних лет 20–30 жизни у Вас появилось. А теперь слушайте:

Я хочу Вашей лояльности и Вашего полного подчинения. Я не полезу в Ваш бизнес. Моя задача следующая. Сил подчинить весь город теперь у Вас хватит. Я хочу, чтобы в городе прекратился беспредел — нищие, бедняки, проститутки, которые переносят всякие гадкие болезни. Окультурьте этот процесс — не сложно на часть вырученных от бизнеса денег построить школы для бедных и пару бесплатных больниц. Наймите туда хороших лекарей и учителей. Посылайте талантливых детей на дальнейшее обучение. Организуйте городские гранты для лучших и учите их дальше бесплатно в любом столичном ВУЗе. Условие — возврат этих людей потом в ваш город минимум на пять лет. Организуйте для них здесь достойные рабочие места. Попробуйте организовать свой ВУЗ и не жалейте денег на подъем его рейтинга. Заставьте людей убрать мусор с улиц. Организуйте для проституток отдельный квартал и следите там за порядком. И никаких малолеток. Воровство на улицах надо прекратить, иначе туристы в ваш город не поедут. А сейчас (я оглядел башню) у вас есть что показать. Организуйте нормальные гостиницы, введите Ваших людей в муниципалитет — пусть лоббируют Ваши интересы. Делитесь с городом, и город будет Ваш. Организуйте нормальные игорные дома, чтобы люди не боялись приходить и особенно уходить из них с деньгами. Поверьте, они больше Вам принесут. Если с умом все организовать, то только за счет квартала красных фонарей и игорного квартала, вы получите значительно больше, чем даже можете себе сейчас представить. Скоро город начнет расти. Продумайте этот вопрос и купите землю вокруг. Покупайте официально, через графа с оформлением всех бумаг — через год-два она будет стоить целое состояние. Купите себе дворянство. Делитесь с графом, он совсем не дурак, и возьмите его в Ваш бизнес на небольшую долю, тогда все у нас с Вами получится.

Теперь следующее. В этой башне будут организованы две школы — Зеленая и Золотая. Золотая — это элитный вариант желтой. Защита башни такова, что вряд ли кто-то в обозримом будущем сможет причинить ей или кому-то из ее обитателей какой-нибудь вред. Но я хочу, чтобы ученики, а в дальнейшем и выпускники этих школ пользовались в ареале Вашего внимания ОСОБЫМ покровительством. Поверьте, скоро это будет элита волшебного мира. Теперь о красных. Вы не сможете их убрать совсем — они необходимое зло. Но снизить популярность этой касты Вам вполне по силам. Пусть сидят в своих казармах и тренируются друг на друге. Наймите какого-нибудь волшебника, который видит цвета, и вышибайте дурь из их будущих потенциальных адептов еще до того, как их найдут представители школы. Пусть через ваше сито прорываются только самые талантливые. Не лезьте на рожон и не мстите Кандиге — это мой вопрос. Поверьте, она вполне ответит за содеянное, и скоро. Просто создайте в городе атмосферу всеобщего к ним презрения и ненависти — этот цвет должен перестать быть популярным. По поводу остальных цветов я пока еще не решил. Сообщу Вам свое мнение позже.

Далее, мне иногда будет необходимо выполнение эээ… специальных заданий. Я хочу, чтобы они выполнялись Вашими лучшими людьми. Быстро и без всяких вопросов. Это ясно?

— Да, — кивнул старик.

— Вы согласны?

— Да… И я клянусь служить Вам, — вот это он уже добавил по собственной инициативе.

— Хорошо, принято. Теперь следующее. Я знаю, что завтра проходит обряд посвящения в школу Красных?

— Да.

— А как он проходит?

— Специально для этого обряда в городских тюрьмах собирают преступников. С утра их привязывают на площади и над каждым висит объявление — что он совершил и сколько ударов кнута заслужил. Красные новобранцы выстраиваются в очередь и осуществляют наказание, а руководство школы за ними наблюдает. Потом лучших (их обычно немного) ведут к тем столбам, где привязаны осужденные на смерть. Выигрывает тот, кто заставит осужденного мучиться как можно дольше. Ограничение — 50 ударов, побеждает тот, у кого осужденный умрет именно на 50 ударе. Таких совсем мало, в некоторые года их просто не бывает. Проблема в том, что, когда таких, на смерть осужденных преступников не хватает, то могут притащить какого-нибудь невиновного бродягу. И иногда их бывает около половины. Народ ропщет, но сделать ничего не может. Их директриса, — он поиграл желваками, — Кандига, является Мастером хлыста. Иногда она, для устрашения, дает мастер-классы и предлагает любому желающему с ней посоревноваться. Она красивая женщина и объявляет высокую ставку. Если она выиграет, то убивает претендента. Если проиграет — она спит с ним. По-моему, она еще девственница, по крайней мере, я не помню ни одного случая, чтобы она проиграла.

— Спасибо, Коригус. Я хочу, чтобы завтра я сидел на хорошем месте, когда будет происходить посвящение, и я хочу, чтобы, кроме меня, на соревнование с Кандигой больше претендентов не было.

— Сделаем, — коротко сказал Коригус.

Потом мы с ним церемонно попрощались, и он ушел. Я проводил его до двери. Когда я вернулся, мои барышни так и не изменили своего положения. Я просканировал их и понял, что между ними идет активный обмен информацией. Поняв, что их «засекли», они, потупив взоры, подошли ко мне.

— Хозяин, — сказала Зеленая, — ты хочешь ее взять к себе?

— Да.

— Но мы не сможем ее принять. Она нам не нужна. Давай возьмём кого-нибудь слабого, и ты научишь его. Мы же понимаем, что тебе нужны все цвета. Но вот у тебя же есть Черный, а мы не слышали, чтобы они раньше кому-то принадлежали. Может, без красного обойдемся?

— Нет, мне нужны лучшие и у меня уже не так уж много времени. Почти полгода прошло, а у меня все еще всего три цвета. Я обещаю, что, когда она станет вашей Сестрой, она будет другая. Или ее не будет вообще. На приручение я беру месяц.

— Хорошо. Но мы бы не хотели принимать ее в наш внутренний круг. Если честно, нам кажется, что больше нам никто не нужен.

И столько любви было в их ко мне обращениях, что я просто не смог поставить их на место «железной» рукой.

— Девочки, запомните одно. Если у вас появится хоть капля ревности, если вы начнете играть за моей спиной в свои игры, то я не смогу победить, и тогда мы все проиграем. Прощай, школы, прощай, единение, прощай, по большому счету, всё. Вы в решении задач должны стать мною. Я не знаю, что произойдет со мной через полгода, даже если я выполню свою миссию. Меня могут просто забрать из этого мира, так же как до того меня сюда поместили. Это ясно?

— Даааа, — прошелестело в ответ. — Но никакой ревности у нас нет, просто она… не наша, вот и все. Нам сложно это объяснить.

— Я понял и постараюсь учесть это. Не все, как вы понимаете, от меня зависит — «наш» человек сам нас находит, а я просто должен это принять. А пока я делаю все, чтобы память обо мне осталась не только в вас. Я обвел руками башню. Насколько я знаю, таких сооружений в вашем мире просто нет. И именно вы должны будете в своих школах начать учить новым течениям с переплетением и взаимопроникновением цветов.

— Хорошо, Хозяин.

— И еще одно. Никто в наш внутренний круг без вашего желания не войдет. Думаю, просто не сможет.

Глава 8 Состязание

Эту ночь мы провели в совместной глубокой медитации. Впервые все вместе. Я, в очередной раз, узнал много нового об этом мире. То государство, в котором мы находились, состоит из четырех островов. Большой, Малый, Длинный и наш, Дальний. По-хорошему, Большой остров трудно назвать островом. Скорее это маленький континент. В нем расположен самый большой город, являющийся столицей, в котором находится король. Достаточно большую территорию на нем занимает степь и непригодные для жизни территории — горы и болота. Все остальные острова, возглавляются каждый своим графом, который обязательно является родственником короля. Графства платят дань королю, но в остальном они достаточно автономны. Существует также договор о коллективной защите. Короче, это Островная Федерация. Основная наука, культура, образование на Большом острове. Естественно, у Федерации есть армия. Она состоит из, в том числе, и наемников, и рекрутов с других островов. Каждый Остров вправе либо прислать людей, либо оплатить (естественно с повышенным коэффициентом) наемников. Больше трети Большого острова принадлежит диким агрессивным степным племенам и по границе выставлены Дальние Гарнизоны — небольшие крепости, которые их сдерживают. Их до сих пор не победили и не скинули в море только потому, что с ними много Коричневых волшебников, чья школа в Федерации достаточно слаба.

Основная информация, в основном, была от Хлыста, так как им владели самые разные люди. Золотая еще бывала на Большом острове, когда училась в Желтой школе, а Зеленая вообще нигде, кроме своей деревни, не была.

Я с сожалением был вынужден прервать, вернее, перенести на попозже этот интереснейший обмен информацией — у нас стояли более насущные тактические задачи. Мы попробовали прямой обмен информации между аурными мешками. Не получилось. Если у Чёрного с Золотым еще получалось взаимодействовать, то Черный с Зеленым просто не смогли соприкоснуться. Тогда я придумал следующее: Я создал отсек в своем мешке, куда все стороны свалили имеющуюся у них информацию. Наверное, часа три у меня ушло на то, чтобы отсортировать, что из этого может быть использовано другим цветом. Одним словом, я создал банк данных. При этом я переписал их данные как бы от себя, и они изменили свой цвет на серый. После этого каждый из участников осторожно взял все данные из банка в себя. Поскольку они были серыми, то коллапса не произошло. Каждый переварил столько, сколько смог, остальное вернул обратно. Больше всего впитал в себя именно Хлыст. Старый прохиндей, если бы я не связал его Высшей клятвой, я бы поостерегся иметь с ним дело. Дальше каждый из участников стал трансформировать данные и экспериментировать с результатом. И опять Хлыст, в силу особенностей, победил. Чего стоил, например, удар перегретой плазмой или генерация, в процессе удара, страшного яда или огненного шара. Что удивительно, и мирная Зеленая кое-что взяла. Например, ее тентакли научились бить хлыстовыми ударами. Золотая, понятное дело, освоила всю ударную технику высокотемпературными предметами плюс плевки перегретым ядом.

Дальше мы стали анализировать сценарии завтрашней встречи. Хлыст сообщил пренеприятнейшее известие — он знал тот хлыст, которым владела Кандига: ему около тысячи лет и последние лет триста они, на рынке артефактов, являлись конкурентами. Это весьма качественное изделие, с сожалением констатировал он. Именно поэтому, чтобы не выдать себя, он спрятал свое аурное поле во время бала у графа. Я задал вопрос: а из чего вы сделаны? Хлыст долго молчал, а потом признался, что из драконьей кожи. Именно она имеет собственную память, в которой хранится вся его сущность. Я ушел в себя и нашел в верхних зеленых сферах очень сложный яд, который разъедал суть памяти драконьей кожи почти мгновенно. Этим заклинанием давно уже не пользовались, поскольку последнего дракона убили более 800 лет назад. Заклинание было женское и я передал его на рассмотрение Зеленой. Она долго молчала, а потом сказала, что может попробовать его сделать. Встал вопрос, о его средстве доставки. Самая большая проблема — если будет запрещено пользоваться магией. Тогда я предложил перестроить свою кровеносную систему, чтобы пустить его внутри меня. В этом случае первый же удар приведет к желаемому результату. Дальше проблема — как защитить наш Хлыст от капель моей «крови» в случае попадания в меня. Д-о-о-олго думали. Нашли! Выяснилось, что этот яд распадается при температуре около 120 градусов. Золотая накладывает соответствующее заклинание на наш Хлыст, а я трансформирую руки и тело, что бы можно было выдержать эти температуры. Единственной проблемой осталось то, что при столь масштабной «внутривенной инъекции», этот яд не очень полезен (мягко скажем) для моего здоровья. Максимум — 1,5 часа, а далее необратимые изменения. Трансформировать тело я смогу до поединка, а вот трансформировать кровь необходимо только непосредственно перед схваткой. Мы потренировались в этом и выяснили, что Зеленой понадобится 1–2 минуты. Вот и все, диспозиция ясна. Пора…. «Сюрпрайз» готов.

Все разорвали круг и разошлись. Я перестроил башню таким образом, чтобы все подпитались от ее энергии. Сначала Хлыст, потом девчонки. Последним подошел я и прислонил свой многострадальный лоб. Башня опять завибрировала. Светильники притухли. Даже мебель из огня в некоторых местах попортилась. И так было значительно дольше, чем в прошлый раз, когда я создавал башню. Похоже, за новые идеи, эргрегор давал мне призовые очки. Состояние было просто потрясающее: хотелось летать, ну, или обладать всем, что шевелится. К сожалению, было уже пора. Мы вышли из башни и почти бегом направились на центральную площадь. Для маскировки я создал себе ослепительно золотую ауру, такую же, как на балу. Зеленую опять покрасили в бледно-жёлтый.

Когда мы подошли к площади, там было полно народу, на отдельном помосте сидел граф со своей свитой.

К нам подскочил мальчишка и сказал:

— Дядя Коригус вас ждет.

Мы пробрались через толпу. Нас ждало три вполне комфортных кресла, так сказать, в «ложе для ВИПов» — в первом ряду напротив графского помоста. «Молодец Коригус», — подумал я. Минут через пять шоу началось.

Надо сказать, организовано оно было отменно. Новичков школы было человек двадцать. Вынесли первые четыре креста с людьми. Все должны были получить по 15 ударов. И пошел поток… Менялись ученики, менялись люди. Интереснее всего было смотреть на изменение красных аур. Начиная с того, что достаточно насыщенных было всего три или четыре. После каждого удара они наливались, а потом опять розовели. Во второй круг вышло всего четверо. Коригус, сидевший рядом, сказал, что это неплохо. Вышли три парня и миниатюрная девчонка. Парни были бывшими пастухами и поэтому умели обращаться с кнутом, а вот девочка вызвала во мне особый интерес. Начиная с того, что ее аура была самой насыщенной. Била она, конечно, весьма средне и, как мне показалось, без удовольствия. Однако очень ровно. И полосы от ее ударов ложились идеально параллельно. Но самое главное, что ей чужая боль не нравилась, а была безразлична — она просто делала свое дело, ее аура практически не меняла своего цвета после ударов. Блин, если ей дать Зеленое, то это готовый военно-полевой хирург, подумал я. И немедленно поделился своей мыслью с остальными. И мы решили, что если не получится с Кандигой, то мы остановим свой выбор на ней.

Далее второй тур. Вынесли четыре креста с осужденными насмерть. Задача — убить осужденного с 50 ударов. Первый убил с 10-го удара. Он не рассчитал или не почувствовал, что у осужденного больное сердце. Второй сделал 24 удара до смерти осужденного. Он просто слишком сильно вошел в раж. Третий не смог убить, и окровавленный кусок мяса унесли в ожидании его дальнейшей судьбы. А вот четвертая… Она била точно по нервным окончаниям. Когда я перестроил зрение, я это увидел. Человек, даже не имея сильных внутренних повреждений, потерял голос от крика после третьего удара. Вернее, это она ударила его в горло, чтобы не мешал сосредоточиться. В табличке над ним было написано: «Педофил. 4 ребенка». Единственное, что она ему разнесла в клочья — член и яички. Поделом. Последним, 50 ударом она просто остановила ему сердце. Толпа взорвалась приветственными криками. Если честно, я и сам кричал. «Нахер эту Кандигу», — подумал я.

— Девчонки, кажется, это и есть наша Красная!

— ДА!!!

А затем вышла Кандига — статная женщина с четвертым номером грудей, которые выпирали из открытого кожаного корсета. Грива иссиня-черных волос, высокие черные сапоги, стилизованные под армейский крой. Она с видом королевы оглядела толпу. По аурам увидела нас и похотливо мне подмигнула. Хлыст, чернее ночи, так и струился в ее руках. На ее подмигивание мои принцессы ответили такой волной ненависти, что я аж присел. Она провела по себе пальцем, сняв какой-то крем, и облизнула его. Перестроившись, я понял, что он является сильным противоожоговым средством. Подготовилась, сучка. Единственная ее ошибка в том, что она посчитала меня кузеном Желтой и, следовательно, Желтым. Ну, что же, посмотрим.

— Сегодня Правило меняется, — сказала она. — Сегодня проигравший будет выполнять любое желание победителя. Если победитель не выявится при соревновании, все решит личный поединок. Во время поединка соревнующимся применять магию запрещено.

Еще бы, имея такой хлыст, можно это себе позволить.

— Возможно, проигравший будет вечным рабом победителя, — сказала она и опять сально посмотрела на меня, похотливо облизнувшись. — Кто хочет участвовать в поединке на этих условиях?

Проследив за ее взглядом, люди смотрели на меня и молчали. Никто не посмел выйти на поединок. Тогда я встал. Народ ахнул. Самый высокий человек в толпе был мне по плечо.

— Я желаю участвовать в поединке. И вношу предложение — не одно, а три любых желания. Не испугаешься? А то, может, просто откроешь курсы повышения квалификации козопасов? Так безопаснее будет! — сказал я громко.

Она дернулась, как от пощечины, а ее глаза почернели от ярости. Народ затих — никто не привык, чтобы вызов бросался столь хамским образом. Практически ей не осталось выбора.

— Условия приняты. Выходи, — прошипела она.

Я снял куртку и остался с голым торсом. Затем снял с пояса Хлыст и вышел. Хлысты узнали друг друга. Произошел мгновенный диалог. Я не вслушивался, но по тону понял, что они успели наговорить друг другу всяких гадостей. Семеня, на площадь вышли три арбитра. Все преподаватели школы Красных. Ну, хоть бы постеснялась — на Посвящении были представители и других школ, в том числе и Желтой.

Вышел глашатай:

— Первое задание: погасить красную свечку с четырех метров и не уронить ее!

Вынесли два торта, в каждом по 5 горящих свечек. Средняя — красная. Оу, с фантазией барышня. Мой Хлыст был спокоен, а ее немного шевелился, как змея. Два щелчка слились в один. Обе красные свечи погасли. Моя осталась стоять ровно, а ее чуть покосилась.

— РОВНО, — провозгласил глашатай.

Торты унесли.

— Второе задание: убить желтую птицу. Остальные должны быть живы.

Вынесли две клетки с 10 птицами в каждой. По свистку их открыли. Опять два почти одновременных щелчка. Моя птичка камнем упала на мостовую. Только капелька крови из клюва. Ее — окровавленный комок. Но при этом соседняя птица с перебитым крылом также опустилась на землю.

Глашатай наклонился и сказал:

— Птица жива. РОВНО.

Народ зароптал. Но ни судьи, ни глашатай не обратили на это ровным счетом никакого внимания.

— Третье задание: сбить с листа насекомое. Лист должен остаться целым.

Вынесли два больших листа, типа лопуха, по каждому из которых ползало по пчеле с оторванными крыльями. Глашатай встал и взял по листу в каждую руку. Только я хотел ударить, как мой листок затрепетал. Она сбила свою пчелу с абсолютно неподвижного листа и теперь с усмешкой смотрела на меня. Внутренним зрением я увидел, как ниточка магии тянется от пальцев Глашатая к листу. Многие обладающие «зрением» это увидели, но все молчали. Я смотрел на лист. Я стал листом. Я точно знал, когда я пойду вверх, а когда вниз. Щелчок. И Глашатай удивленно смотрит на абсолютно чистый лист.

— РОВНО, — кричит он.

— Точно ровно? — спрашиваю я.

— Да, — отвечает он.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

Тогда я делаю быстрое движение рукой. Щелчок и глаз глашатая со стороны, где был мой лист, вместе с куском глазницы пачкает одежду близстоящих людей. Глашатай с диким криком падает. Я громко говорю:

— Это был хороший Глашатай. Но этот глаз врал ему. Зато теперь это очень хороший глашатай.

Смотрю в упор на судей. На их лбах выступил пот, они-то знали, что игра была нечистой, но перечить тому, что я сделал, не посмели. Я прав, ниточку видели все. Краем глаза замечаю ауры учеников. У всех они побледнели, кроме понравившейся мне Красной. У нее, если можно так сказать, пошли одобрительные круги. «А она за справедливость», — подумал я некстати. Надо придумать избирательную систему для Коригуса или открыть параллельные школы для таких, как она. Отгоняю от себя эти мысли.

Тем временем старого Глашатая уносят несколько Красных, выходит новый.

— Предыдущее соревнование не выявило победителя. Теперь поединок. Пусть стороны оговорят условия. Не более трех. Одна сторона предлагает, другая либо принимает, либо возражает. Если стороны на третий раз не приходят к компромиссу, то все будет решать судейская коллегия.

Первой взяла слово Кандига.

Она: Попросивший пощады или убитый считается проигравшим. Отказавшийся от боя также считается проигравшим. Добивание на усмотрение победителя.

Я: Согласен.

Я: Во время первого удара, а также потом, если сможет, принимающий удар имеет право защитить рукой глаза.

Она: Согласна.

Она: Ни одно живое существо, включая его самого не должно оказывать никакого магического влияния на того, кто принимает удар в момент принятия этого удара.

Я: Согласен.

Она удивленно посмотрела на меня. Она — то думала, что таким образом оправдается за свой хлыст — ведь такие договора курирует эргрегор. Ей и мысли не пришло, что мы с Моими можем меняться энергией ДО удара. Ну, не меняются ее красные друг с другом Но слово сказано. Кстати, стало понятно, что она со своим Хлыстом так, как я, не общается, иначе бы она отказалась от боя.

Я: Во избежание нахождения предохранительных пластин в одежде бой будет проходить обнаженными. Я, когда она только вышла, понял, что во вся ее эротическая одежда — одна большая броня.

Она: Возражаю.

Я: Не более 1 предмета.

Она подумала минуту:

Она: Согласна.

Она: Если оппонент не ответил в течение 20 секунд, то ударивший имеет право нанести следующий удар. Она явно рассчитывала начать первой. Что же, я дам ей это право.

Я: Согласен.

Я: Стороны перед началом поединка имеют право на пятиминутную медитацию.

Она: Согласна.

Глашатай:

— Стороны исчерпали пожелания. Приступить к выбору элемента защиты.

Она сняла сапоги и перчатки и оставила только боди, хотя оно было, по формальному признаку, из 2-х предметов. Люди на площади опять тихо зароптали.

Я полностью обнажился. Народ тихо ахнул, а Кандига хищно сверкнула глазами. Ко мне подошла Золотая и привстав на одно колено надела заготовленную для меня металлическую ракушку. Обняв меня, она завязала сзади магический узел поднеся свое лицо совсем близко к моему члену. Кто-то сзади фривольно свистнул. Я наклонился, поднял камушек и, не глядя, кинул его назад. Свистун с айканьем и большим фингалом под глазом заткнулся. Больше желающих «высказаться» не было. Золотая специально тянула время, пока Зеленая входила в транс и готовилась к трансформации моей крови.

Наконец она все же вынуждена была отойти.

— Медитация! — воскликнул Глашатай и поставил песочные часы.

Прежде чем войти в нее, я предложил Хлысту позлить своего соперника:

— Скажи ему, что он был сделан из члена дракона, но его хозяин был импотентом. Разозли его. И обязательно скажи, что иногда чувствуешь мою боль. Пусть не выполняет ее команды, а пытается сделать больно тебе. Хлыст заржал по-солдатски и бросился в перебранку, а я ушел в глубокий транс.

На самом деле Зеленая справилась менее, чем за минуту. Остальное время я юстировал организм и приспосабливал его к новым условиям.

Ну, вот и прошло пять минут. Хлыст с хихиканьем сказал, что моя шутка имела успех. И он не преминул сказать, что именно я автор. Хлыст оппонента явно был в ярости — его кончик просто дрожал в предвкушении экзекуции. Отлично!

Глашатай провозгласил:

— Бой начался. Бросаем жребий, кто бьет первый.

— Пусть она бьет, — сказал я.

Она опять посмотрела на меня непонимающе. Думаю, она заготовила целое шоу, чтобы выиграть право первого удара.

Я встал напротив нее и, медленно глядя в глаза, сменил цвет ауры с желто-золотого, на АБСОЛЮТНО черный. А потом пустил по нему багровые полосы. И даже наметил премерзкую багровую рожу без глаз, которую, впрочем, быстро растворил. К тому же я визуально увеличил ее в полтора раза от моего желтого муляжа. По толпе «видящих» пронесся вздох ужаса. Зеленая была в трансе, а вот Золотая «мило» улыбнулась.

Похоже, Кандиге стало не до смеха. Она оказалась абсолютно не готова к такому повороту. Бой с Черным такой силы — она была готова отказаться от поединка. Тогда я еще раз показал уже другое лицо — искаженное невыносимым страданием с открытым в немом крике ртом. И она решилась. Я максимально закрыл лицо и шею рукой. Вторая рука держала Хлыст. Справедливо полагая, что у нее всего один шанс, она, тем не менее, решила «все сделать красиво». Дура. Я же не мог полностью одной рукой закрыть себе, к примеру, кадык. Ну, да ладно. Она нанесла удар невероятной силы в область сердца. Если бы я не отключил свои нервы, а задолго до того в дупле дерева не создал дополнительную защиту своих жизненно важных органов — я бы получил болевой шок и умер на месте. На самом деле мне показалось, что это ее хлыст не захотел убивать меня сразу, а причинить максимум страданий. Кровь (как и планировалось) брызнула во все стороны, в том числе на ее хлыст. Он вдруг задергался в конвульсиях. Она удивленно на него смотрела, пока он корчился. В течение 10 секунд его начало колотить, потом он издал жалобный вой в астральном диапазоне и банально издох. И стал простым кожаным кнутом, каким погоняют коров. Все с непониманием смотрели на его агонию. Прошло 20 секунд.

— Я же говорил, что ты способна только учить козопасов. И то детей. Бей еще. В толпе послышались смешки.

Следующий удар не имел ничего общего со званием Мастер Хлыста. Он попал куда-то в район живота и почти не оставил следа. Я дал ей эти лишние 20 секунд жизни и надежды, чтобы ни у кого больше не осталось сомнений в способе ее бывших побед. Ну, понеслось… Она забыла закрыть лицо, поэтому я нанес удар по ее щеке, практически ее оторвав. Часть зубов были выбиты, а кусок языка болтался, вися на тоненькой ниточке. Ну, какой еще сюрприз можно было сделать такой красивой женщине? Глядя на ее катания по земле, слушая смертельный визг, я пережидал положенные 20 секунд. В это время я подмигнул сначала Золотой, а потом Коригусу. Он благодарно кивнул, и я продолжил. Следующий удар был ювелирен. Мы распороли ее боди снизу, и все увидели заросшее густой черной волосней влагалище. Фу… 20 секунд, и оно превращается в кровавое месиво. 20 секунд и одна из грудей рассечена почти пополам. 20 секунд, ее боди на животе рассечено, и из него со звоном выскочила металлическая пластина, 20 секунд и из ее живота начинают лезть кишки. Я подхожу к ней и зову Глашатая. Он подходит, мы наклоняемся и разбираем «Пощади…». Я смотрю на него, и он дрожащим голосом провозглашает:

— Победа Сэра Юджина.

Я стою над тем, что было Кандигой и жду, чтобы Зеленая убрала из моей крови эту дрянь. Золотая в этот момент, за неимением другой возможности, вкачивала в нее энергию, коснувшись губами ее губ. Уф, все. Девчонки справились. Горячка боя проходит. Я говорю:

— Мое желание к этой женщине, как проигравшей мне поединок, таково — я хочу ее душу. А теперь отойдите. Вы мне мешаете.

Глашатай потрясенно отходит.

Связался ментально со своими:

— Девочки, возьмите под контроль победительницу турнира, мы ее заберем. Остальные пусть делают, что хотят. И прикройте меня, я буду сейчас занят.

Девчонки подрываются и встают рядом с Красной. Краем глаза наблюдаю какой-то спор с, как я понимаю, куратором от школы — это тот самый маленький потный человечек. Как же мои умеют «мило» улыбаться. Кроме того, Золотая — все же придворная волшебница, а та, которая «крышевала» их школу, лежит сейчас на площади с разорванным брюхом… Красный от злобы вспотевший куратор пинками уводит учеников с площади, а Красная остается с нашими. Тем временем я медленно ввожу руку в развороченный живот Кандиги и получаю мгновенный контакт. Все-таки она сильная волшебница — ее аурный мешок достаточно толстый. Он постоянно покрывается какими-то пятнами, а ее шарик, размером больше грецкого ореха, мечется внутри мешка и «латает пробоины». Я немного вкачиваю своего Серого и ментально шепчу:

— Погоди. Не уходи. Мы еще не закончили.

Сил ответить у нее нет, она борется. Ее шарик, получив столь неожиданную и мощную подпитку, начинает метаться с огромной скоростью.

Так, надо соблюсти формальности. Я достаю окровавленную руку из ее живота и поднимаю над головой. Дикий крик сотрясает площадь, возвещая о моей победе. В этот момент ко мне подходит Коригус. Он, перед лицом всего города, опускается на одно колено и целует мою окровавленную руку. Молодец. На колено опустился, а авторитет поднял. Все, я сделал для этого города, что мог. В нем теперь есть хозяин и есть его… эээ… авторизованный дилер. Я поднимаю Коригуса и говорю:

— Уводи народ с площади, сейчас здесь может стать жарко — я еще не закончил. И попроси графа тоже уйти — мне кажется, что здесь будет небезопасно.

Он все понимает и стремглав кидается выполнять мое указание. Я возвращаюськ Кандиге. У меня какое-то странное состояние и я, на всякий случай, связываюсь со своими:

— Я не знаю, что сейчас произойдет, буду проводить эксперимент. На всякий случай прикройтесь сами, прикройте девочку, заберите Хлыст и будьте готовы помочь. Да, и наладьте контакт подпитки от башни.

Тем временем площадь опустела. Остались только преподаватели и старшие ученики всех магических школ города. Они молча смотрят на меня, понимая, что происходит что-то выходящее за грань их понимания. Передо мной, но как будто уже на заднем плане, мелькают их встревоженные лица, кто-то их моих забирает Хлыст, но мне это сейчас уже не важно. Я иду к Кандиге и запускаю руку в ее развороченное влагалище. Несмотря на мою подпитку шарик устал, и кокон начал съеживаться — слишком серьезные повреждения телесной оболочки. Н-е-е-е-т, врешь. Еще рано. Поскольку она красная и питается болью, я замыкаю ее подпитку на ее же собственную боль и начинаю вкачивать энергию. Накачка — принцип работы лазера. Шарик начинает сначала медленно, а потом все быстрее раскручиваться, образуя почему-то обратный конус. Я продолжаю накачку, и вот конус формируется, а его острый конец прокалывает мешок. Как только энергия покинула пределы мешка, она начинает засасывать в себя все окружающие энергетические источники. В первую очередь красные, но и мне достается. Я держусь, однако качает из меня очень сильно. Чувствую подключение ко мне энергетического потока башни. Налаживаю мысленную связь конус-я-мои-башня-первичный огонь, делаю ответвление на защитный колпак над своими и расширяю канал. Дело пошло! Конус с невероятной скоростью растет. Это уже огромная перевернутая воронка, конец которой теряется в вышине. Наконец, он достирает эргрегора, и я получаю практически неограниченный потенциальный доступ к нему. Более того, я получаю неподдельный интерес эргрегора. Чувствую, что меня накачивают информацией. Через некоторое время канал по инициативе, так сказать, Верхней стороны перекрывается. Воронка рассыпается, и я щелчком отправляюсь «на грешную землю». Канал связи с башней тоже пропадает.

Я медленно прихожу в себя. Оглядываюсь. Взгляд как бы с высоты. Площадь усеяна трупами красных, желтых и голубых волшебников. Определить их принадлежность к цвету можно только по одежде — их ауры высосаны до конца. Под переливающимся золотым коконом стоят три разноцветные человеческие фигурки и черная веревочка. Спускаюсь вниз и вхожу в свое тело. С трудом поднимаюсь и иду к своим. Оглядываюсь — Кандига перестала существовать, ее просто разметало на большой площади.

Глава 9. Осмысление

Я тяжело шел в башню, поддерживаемый Зеленой и Золотой. Сзади семенила Красная, таща Хлыст. Мы отошли еще недалеко, когда я остановился и сказал Красной:

— Бегом вниз. Принеси хлыст Кандиги.

Голова была перегружена информацией. Я еще не мог ее осмыслить, мне нужно было время. Почему-то у меня не было сомнений, что Красная вернется. Минут через десять она появилась, таща труп оппонента нашего Хлыста. Тот, если честно, представляя из себя весьма жалкое зрелище. Я опять продолжил движение, тяжело опираясь на своих девчонок. Красная суетилась сзади, пытаясь чем-то помочь. И… она не противоречила своим присутствием нашей команде. Я подумал, что, поскольку я работал в красном диапазоне, то она, наверное, видела больше других. Может быть, она единственная из Красных, кто видел все и остался в живых. Подойдя к башне, я понял, что она уже работает в штатном режиме. Удивительно удачная конструкция получилась. Войдя в холл, мы не обнаружили там никакой мебели, столь удачно созданной Золотой из холодного огня — ее энергию попросту высосало во время нашего сеанса. Я с трудом улегся на пол, обеспечив максимальный контакт тела с башней, и отрубился. Последнее, что я почувствовал — привычную уже вибрацию башни в момент моей подзарядки. Пришел в себя я, судя по всему, уже ранним утром следующего дня. Стены башни были прозрачны и пропускали утренний свет. Я был обнажен, моя голова лежала на Хлысте, а с двух сторон меня обнимали два обнаженных женских тела, подпитывая меня собой. В ногах, свернувшись калачиком, так и не сменив школьной одежды, тревожно посапывала Красная. Меня просто подбросило от распирающей меня энергии. Класс! Я осторожно поднялся, чтобы никого не разбудить, и вышел в соседнюю комнату. Легко создал себе огненный стул и сел наблюдать за жизнью в палисаднике. Ну, палисадником я его назвал весьма условно. Лес постарался: Все пространство между башней и забором было заполнено большим количеством причудливо переплетенных растений. Периодически на них расцветали цветы, из них формировались бутоны, которые, в свою очередь лопались и давали новую зеленую жизнь. Лес ускоренными темпами готовил пространство для своей школы. Приглядевшись, я увидел множество достаточно изощренных смертельных ловушек для самозащиты. И некоторые из них были очень даже высокого уровня. Я остался доволен. Заглянув внутрь себя, я удивился щедрости эргрегора. Он дал мне полные знания волшебства всех четырех школ, цвета которых во мне были, а также некоторые специальные серые знания. Кроме того, он дал мне отдельный, не зависимый ни от кого, канал связи с собой. Взглянув на себя со стороны, я увидел, что края моего мешка были практически не видны, а шар вырос примерно до четырех метров и спокойно плавал в плотном сером тумане.

Спиной я почувствовал чье-то присутствие в комнате. Красная. Она робко мялась в углу.

— Подойди, — сказал я.

Она подбежала и села на коленях у моих ног. Ее глаза сверкали, а аура переливалась. Кстати шарик был уже примерно с грецкий орех, а не с горошину, как вчера. Ого, значит, у нашей Красной появились эмоции. И не слабые.

Она торопливо и сбивчиво заговорила. Видно было, что она долго готовилась, но сейчас все слова перепутались. Я с улыбкой за ней наблюдал.

— Я… Я вчера все видела. Ну, не все, конечно, в конце я все-таки потеряла сознание. Если бы не Сестры, я бы тоже умерла. Они сами сказали, что они мне теперь сестры. Я хочу быть Вашей ученицей. Возьмите меня, я все сделаю. И я вчера познакомилась с Вашим Хлыстом. Очень интересный дед (я услышал саркастический смешок в голове. Подслушивал, зараза. Но канал с ним я закрывать не стал). Я, я хочу быть Вашей ученицей, — она растеряно замолчала.

— Милая… — я порылся в ее голове, — Кэт. Я не беру учениц. Они мне просто не нужны.

Отчаянье промелькнуло в ее глазах.

— А как же Сестры?

— Они не ученицы. Они — часть меня. Да, они отдельные и весьма, надо сказать, значительные личности. Более того, они лучшие волшебницы (а Зеленая еще и единственная) своего цвета в этом мире. Но они части меня. Для того чтобы стать тем, чем они стали, у нас был специальный обряд посвящения.

— Я согласна, — тут же сказала она.

— Еще раз перебьешь, и я выгоню тебя навсегда, — констатировал я и продолжил. Она тихонько и очень испуганно пискнула. Я уловил, что к открытому каналу подключились уже все трое.

— Когда я взял Зеленую, я не знал, что делаю. Когда Золотую, только смутно догадывался. Хлыст я победил в честной битве. И, надо сказать, мне очень нелегко пришлось. Таким образом, наша связь есть цепь некоторых случайностей. Я точно знаю, что временной интервал моего пребывания в вашем мире ограничен. Я не знаю срок, но подразумеваю, что он будет недолог. Все части меня при моем уходе могут погибнуть или потерять свою личность. Несмотря ни на что, они приняли это, но у них, по сути, не было выбора. С тобой — другое дело. Я был вчера на вашем обряде посвящения и видел тебя. Ты сможешь стать хорошей красной и без меня. После Кандиги, у меня есть в ауре красный цвет. У тебя, что уникально, сейчас есть выбор.

Она, в первый раз за все наше общение, совершенно прямо посмотрела мне в глаза. И не отвела их. Потом она медленно, как бы впечатывая свои слова в мой мозг, произнесла:

— Я всегда знала, что должна быть Вашей. С детства мне не был никто нужен. Я создана для Вас. Я хочу этого.

— Хорошо, — сказал я. Ты готова?

— Да.

— Сними с себя все.

Накидка времен красной школы упала к ее ногам. Больше под ней ничего не было. Ее тело блестело от какого-то масла. И ни одного волоска, как я люблю. Губки налились кровью, а между ними дрожала прозрачная капелька. Я почувствовал на ней легкие следы зеленой и золотой ауры.

— Чертовки!

— Возьми ее, пожалуйста. Она наша.

Я откинулся на кресле. Она несмело подошла и обхватила руками стоящий как кол член, затем медленно погрузила его в рот. Головка не вошла полностью, но это и не было важно. Пошел контакт. Вообще, глядя на нее изнутри, я поразился, насколько у нее был равномерный и насыщенный красный цвет. Моноколор. И полное удовлетворение — она действительно знала, что будет моей.

Посмотрев на меня немного шальным взглядом, она перебралась на кресло, встала надо мной и стала медленно опускаться, направив в себя член. Я не шевелился. Просканировав ее изнутри, понял, что в первый раз в этом мире мне не пришлось переделывать женщину под себя. Ее влагалище идеально соответствовало моему члену. Единственное, что я пока отключил — детородную функцию. Но задумался об этом. Вернее, понял, что потом подумаю об этом обязательно. Она плавно ввела меня в себя и стала опускаться. Когда порвалась целка, она даже не подумала замедлить движение. Ее кровь немедленно впиталась в мой член, чего раньше не было. Полностью сев на меня, она замерла. Я взял ее за бедра и начал мощно и равномерно начал двигать на себе. По ее ауре пошли сначала волны, потом стали образовываться темно-красные звезды. Я ввел ее в оргазм. Звезды стали хаотично двигаться, а потом начали лопаться. Затем в ней появились зеленые и золотые звезды и устроили фантасмагорический танец. Наконец на меня накатило, и я стал кончать. В этот момент уже все звезды стали переплетаться и лопаться. На их месте сразу же возникали новые. Отстраненной частью сознания я посмотрел на других барышень. Все трое кончали. Зеленая и Золотая метались по полу в соседней комнате, и в каждой из них была фантасмагория из трех цветов. Кончив, мы замерли. Красная была в полной прострации.

— Здравствуй, Сестра! — прозвучало сразу три голоса.

— Здравствуйте, Сестры. Здравствуй, Брат, — произнесла Красная слабым голосом.

Прозвучал мелодичный звон…

Потом я почувствовал две пары рук, касающихся моих коленей. Я осторожно снял Красную со своего члена и подставил им ее дырочку. Судя по успокаивающимся волнам разного цвета, я мог определить, кто их них в этот момент ее целовал.

Вот так, просто и без затей она полностью влилась в наш коллектив.

После этого Зеленая выбежала на улицу и вернулась с кучей каких-то экзотических фруктов небывалой вкусноты. Да, девочки придумали небывало эффективный способ избавить друг друга от ревности — каждая из них чувствовала то же, что и остальные, когда была со мной. Мы расслаблено жевали фрукты и болтали о несущественном.

Потом я отправил их показать Красной башню. При этом, не секундочки не сомневаясь, выдал ей пропуск второго уровня и выделил, как и остальным, специальное помещение, в которое кроме нее и меня никто допуска не имел. Личное пространство.

Они убежали, а я вышел в другую комнату. Хлыст лежал, свернувшись, и получал эмоциональное наслаждение от своего существования, а труп его бывшего оппонента уныло лежал в углу. У меня появилась кое-какая идея. Я связался с Лесом и достаточно долго объяснял ему, что я хочу. Даже передал ему одно из тех заклинаний, что получил вчера, которых у него (У НЕГО!) не было. «Голос» Леса, несмотря на отсутствие интонаций, приобрел при обращении со мной несвойственное ему почтение. Потом я взял труп хлыста, вышел на улицу и бросил его в траву. Она немедленно оплела его, а я вернулся в башню.

После этого я ушел в медитацию. Надо было еще много чего изучить. Даже не изучить, нет. На это не хватило бы всего времени, которое, если верить старым сказкам, было отпущено мне в этом мире. Хотя бы систематизировать и составить «каталог» ключевых меток.

Когда я вернулся, вечерело. Правда, выяснилось, что прошло два дня. У меня уже были ответы на многие вопросы. Я связался с Лесом и выяснил, что мой заказ готов. Посмотрел где кто. Зеленая и Золотая примеряли на Красную всякие наряды, Хлыст безмятежно лежал в углу. Я позвал девчонок и велел им подойти ко мне, прихватив по дороге Брата. Пока они спускались, я вышел на улицу. Трава расступилась и вытолкнула на поверхность новое существо. Вместо трупа, который я недавно бросил, лежал ярко-зелёный, как молодой побег, хлыст. Я поднял его, свернул в кольцо и, спрятав за спину, вошел — все уже были в сборе. Выяснилось, что девчонки не были уверены в своем выборе одежды. А поскольку я сказал спуститься срочно, прибежали так, нагишом.

Я вышел на середину. Блин. Как к ним ко всем обратиться… Друзья? Нет, не друзья. Коллеги? Фууу, из прошлого мира…

— Команда!

Все разом ко мне обернулись.

— Я хочу представить вам нового члена.

На лицах прочиталось явное удивление. Я достал из-за спины зеленый хлыст.

— Это то, что сотворил Лес по моей просьбе. Дело в том, что драконью кожу невозможно убить. Она уже мертва. Но она — природный энергетический сосуд. Яд убил душу того существа, которое в ней образовалось, а Лес наполнил ее новой сущностью. Золотая и Красная, вы, в силу особенностей вашей магии, вполне можете себя защитить. Зеленая наиболее беззащитна, так как ее суть — созидание. И я хочу отдать ЭТО ей, для того, чтобы она была в большей безопасности.

Золотая и Красная согласно кивнули, а Зеленая смотрела на меня во все глаза.

— На, — протянул я ей ЭТО. — Владей.

Они с Зеленым Хлыстом просто рванулись друг к другу. Она начала гладить его, а он обвивался вокруг нее и ластился к ней. Потом его кончик ненадолго замер в воздухе и погладил ее клитор. Она ойкнула и сжала колени. Все засмеялись. Она подняла на меня счастливые глаза.

— Как его зовут? — спросил я

— «Листок», — не задумываясь, сказала она.

Хлыст «присвистнул» и сказал:

— Этот будет Великим, когда вырастет.

— Научишь его, чему знаешь?

— Посмотрим, так ли он хорош, как кажется, — по-стариковски заворчал Хлыст.

Мы свернули Хлыст и Листок и положили их «общаться» в отдельную комнату.

— Мне нужно не меньше недели, — проворчал Хлыст.

Глава 10. Подготовка

Следующую пару недель мы провели, сачкуя и почти ничего не делая. Девчонки хорошо устроились — если получала оргазм одна, получали все. Причем яркий. Сначала они установили что-то вроде очередности. Но очень часто я просыпался от того, что кто-то был на члене, а кто-то лизал яички. По ощущениям их дырочки стали похожи, о чем я им и сказал. Тогда Золотая (а она, как самая старшая, оказалась и самой затейницей) придумала для каждой свою систему сокращения внутренних мышц. Однажды эти плутовки устроили соревнование. Утром, когда они думали, что я сплю, они по очереди стали забираться на меня. Та, в которую я бы кончил, объявлялась королевой, и другие обязаны были целый день приносить ей фрукты из палисадника и вообще всячески угождать. Я про это прознал, и они два часа попеременно пытались выиграть. Более того, я усложнил им задачу, и оргазмы были у них каждые десять минут. Когда они устали настолько, что с трудом шевелились, я «выстрелил вхолостую». Потом заставил целый день их поочередно таскать фрукты мне. Еще я много медитировал, но старался делать это недолго. Кроме развлечений, они много занимались по профессии. В стенах комнат каждой из них, была заложена масса знаний и методик их изучения. Мы выделили три комнаты, по одной для каждой, которые дополнительно заблокировали от магии. В них они тренировались и оттачивали свои навыки. Иногда во время очередных тренировок стены башни гудели от поглощаемых энергетических потоков. Девчонки становились серьезными волшебницами. Периодически я отправлял их в город на поиски учениц. Выбирать они должны были тщательно, не только по первичному магическому таланту, но и по человеческим качествам. Достаточно скоро Золотая привела ту девочку-воровку, с которой мы повстречались раньше в подворотне. Она сумела пережить тот коллапс на площади, который я устроил, чего нельзя было сказать о Красных, Голубых и части Желтых волшебниц. Вообще, Голубая школа была явно слабая и во время формирования воронки все они, как и красные, погибли. Один раз я услышал магический крик Зеленой, полный ликования. Она привела к нам крестьянскую девушку, у которой явно прослеживалась зеленая аура. Она поселилась в «домике из ветвей», который сформировал лес для своих будущих адептов. Лес ликовал.

Ученицы меня не видели, а на момент занятий с ними «совместные оргазмы» для преподавательниц были мною заблокированы. Но, в компенсацию, я настроил своих так, что они получали огромное удовольствие не только от преподавания, но и от успехов их учеников. Через девять дней со мной связался Хлыст и сообщил, что мы можем их забрать. Все это время я, на всякий случай, остерегался сильных воздействий на башню. Хлыст сказал, что ученик очень талантлив, теперь только практика. С этого времени башня от тренировок Зеленой с Листком содрогалась ничуть не реже, чем от Красной или от Золотой. Они были вообще очень близки, но больше на ее клитор Листок не покушался.

Потом я сказал, что меня некоторое время с ними не будет, и запретил использовать энергоресурс башни. Я связался с эргрегором и предложил создать в башне «резервную копию» моих знаний, эргрегор согласился и выдал мне соответствующее серое заклинание. В результате, благодаря его помощи, одна из комнат среднего уровня была заполнена специальным материалом, имеющим огромную магическую емкость. Материей для его создания послужили все многолетние свалки города (совместил я приятное и полезное). Под недостающее мы «переварили» так называемую «лысую гору» — дурацкий пупырь на краю города. После этого я вошел в транс и скопировал бывшую во мне информацию. Хранилище было заполнено едва ли на процент, так что я понял, что мне есть куда расти. Во время этого процесса в течение недели башню трясло, а светильники Золотая развешивала из своих резервов. Комнату я наглухо запечатал, оставив проход только под пропуск первого уровня.

Мы много говорили с Красной — она была на удивление разумной девочкой. Мы обсудили создание в башне элитной Красной школы. Понимая, что следователи и палачи нужны в любом обществе, я, тем не менее, потребовал, чтобы садистов среди них не было. Мы выяснили, чем отличается аура садиста от человека, не боящегося причинить боль по необходимости, но не получающего от этого удовольствия. В этой школе должны были учиться только такие люди. Также мы совместно с Зеленой обсудили «курсы повышения квалификации» лекарей, которые были явными претендентами на обучение в Зеленой школе, чтобы они во благо не боялись причинять людям боль — поставить на место разошедшиеся при переломе кости без боли практически невозможно. Красная с Зеленой проспорили, иногда до искр, три дня и разработали соответствующую методику.

Я много гулял по городу. Коригус, следуя моим указаниям, творил чудеса. Железной рукой он подчинил все криминальные группировки города. Улицы стали чистыми и по ним раз в день проезжали повозки для сбора мусора, Коригус на год оплатил их работу за свой счет. Свалки благодаря нашим с эргрегором стараниям были вычищены подчистую и теперь процесс выброса мусора был окультурен. Коригус, как я и предложил ему, встретился с графом и после полуторачасового обсуждения они договорились, что граф имеет четверть с дохода Коригуса и не лезет в бизнес. Проститутки и игорные дома были выделены в отдельные кварталы, в которых осуществлялись повышенные меры безопасности. За отдельные деньги удачливых игроков под охраной препровождали до дома, либо до корабля. В порту были сделаны новые причалы. Коригус сменил черный костюм Дона на нормальную, правда, очень дорогую, одежду и носился по городу, как в молодые годы, лично контролируя городских подрядчиков. Иногда особо нерадивых находили в реке с камнем на шее, о чем немедленно «по большому секрету» узнавали остальные. Но деньги платились всегда исправно, вовремя и сполна. Чиновников Коригус поставил из своих и ввел правило — взятка это крысятничество. Двух трупов с забитыми камнями ртом, вывешенных на центральной площади, оказалось достаточно.

На других островах узнали про нашу башню и потянулись туристы. Мы с Коригусом договорились и дважды в день, в 12 дня и 6 вечера по куполу пробегали красивейшие сполохи, по цвету членов моей команды, а в воздух запускался файер, который красиво взрывался. Иногда их было два, и городские умники придумали примету — два файера — следующая неделя успешна. Бывало, что туристы до недели задерживались, чтобы этого дождаться. А многие зависали в процессе ожидания в «игорном» или «веселом» районах. Туристический бизнес, естественно, контролировал сам Коригус, но сам же и драл с него драконовские налоги в казну города, таким образом снизив бремя налогов с населения. В результате в город потянулись люди и втридорога скупали приобретенные им земли вокруг замка. Энергии у него хватало, и он работал за десятерых. Началась и иммиграция с других островов, чего на этом острове не бывало отродясь. При всем при этом, граф увеличил отчисления в казну, что подняло его рейтинг в глазах короля.

Но вскоре я стал чувствовать какое-то беспокойство. Через некоторое время, пришла весть о кончине старого короля и о том, что новым королем стал его беспутный, глупый и злобный старший сын. И у меня появилось подозрение, что умер король не своей смертью.

Тогда я собрал у себя совещание, вызвав Коригуса и Золотую.

Когда оба пришли, вошел я. Несмотря на приличную разницу в возрасте, Коригус отнесся к Золотой более чем корректно и доброжелательно.

— Коллеги, — начал я, — город поднял свой статус и скоро сюда ринутся всякие проходимцы. Нам необходимо обеспечить нашу безопасность. Поскольку слово «полиция» Вам, уважаемый Коригус, должно быть противно, как класс, предлагаю назвать новую структуру «Подразделения городского порядка». В него должны входить 2–3 Ваших боевика и одна из волшебниц Желтой школы, которая, как известно, менее других пострадала во время известного всем инцидента. Золотая, наведайся в эту школу с инспекцией. Кроме твоего статуса при дворе Графа, думаю, что сейчас у тебя сил больше, чем у них у всех вместе взятых, да и мое отношение к тебе в городе известно. Проверь их уровень и, если что, дай заклинание файеров малой мощности для остановки преступников. Что с ними делать, объяснять не надо. Своих — наказать, чужаков — в море, чтоб неповадно было. И надо продумать, как это не противно, Уголовный кодекс. Подумайте над этим, Коригус, и решите вопрос. И обеспечьте, пожалуйста, оплату волшебницам. Насколько я знаю, эта школа бедна как церковная мышь.

Оба склонили голову в знак согласия.

— Теперь следующее. Я скоро уеду — хочу наведаться в столицу.

При этом известии Золотая вздрогнула, но промолчала.

— Я не знаю, что происходит в мире, но в эргрегоре явно происходят всякие возмущения. Мне это не нравится. Я разведаю обстановку и вернусь. Нам надо придумать вопросы безопасности острова в случае нападения на него извне, одна самооборона не справится — нужна армия. Нужны планы эвакуации людей, подготовленные места для их долгосрочного проживания за пределами городской стены. Стену, кстати, надо привести в порядок. Нужны запасы продуктов и питьевой воды на случай осады, может быть, имеет смысл вырыть несколько колодцев на территории замка. Коригус, обсудите это с графом. Договор о коллективной безопасности — это хорошо, но особенно хорошо для тех, кто может защитить себя сам.

Коригус понимающе улыбнулся.

— Продумайте этот вопрос. Введите новый налог или изыщите другие средства, но нужна армия и солдаты в ней должны достойно получать. Наемники — это плохо, они предадут. Надо учить своих — человек, защищающий свой дом, кратно сильнее. Чтобы не было желания у Короля привлечь вас к ответственности за излишний милитаризм, назовитесь отрядами самообороны или еще как-нибудь. И не сильно афишируйте обучение. Проведите найм среди бедных слоев населения, дайте им возможность проявить себя и заработать. Один солдат за свою зарплату должен быть в состоянии прокормить свою семью. Отбирайте лучших — и строго следите за дисциплиной и кодексом чести. Офицеры — из Ваших, Коригус — нужна безусловная лояльность. Откройте ружейные мастерские и обеспечьте, чтобы Ваши боевики проводили обучение новобранцев. Арбалеты, луки, мечи копья и что тут еще у вас есть. Основное направление на дисциплину и коллективное взаимодействие. Индивидуальные навыки только у отрядов диверсантов, которые, кстати, должны стать элитой войск. Отбор — из лучших солдат и Ваших боевиков, следопытов и охотников. Золотая, с другими нашими, продумай о средствах связи в войсках. На основе желтых создайте сообщество, имеющее ментальную связь, энергии у тебя хватит. Если что — есть башня. Волшебниц должно быть не менее двух на подразделение, для дублирования в случае смерти одной. Вообще, делайте все максимально надежно, даже в ущерб эффективности. Но и не забывайте, что берут умением, а не числом.

Я связался с эргрегором. Мне вообще не понравилось, что происходит. Пока я медитировал, оба молчали и переваривали мою информацию.

Выйдя из транса, я продолжил.

— Общая тревожность нарастает. Коригус, организуйте обучение населения владением оружием. Чтобы не было паники, сделайте это в виде спортивных состязаний с приличным денежным призом победителям. И введите разные возрастные категории, а также категории для мужчин и женщин. Думаю, из лука многие женщины стреляют лучше мужчин. Сделайте какие-нибудь военно-спортивные мероприятия. Не надо жалеть денег, можно потерять все. И выдавайте людям оружие бесплатно, чтобы привлечь максимальное количество населения. Пошлите гонцов по деревням, чтобы привлечь людей оттуда. В случае нападения они пострадают первыми. Обеспечьте подразделения местными охотниками и следопытами и организуйте соревнования «найди золотой» — люди должны знать местность. Свяжитесь с Вашим племянником в столице и спросите, не появился ли среди кадровых офицеров какой-нибудь опальный командир. Штабные не нужны, только полевой и имеющий опыт, желательно пользующийся уважением в войсках. Думаю, при новом Короле, таких появится предостаточно. Отнеситесь к моим словам максимально серьезно.

И еще. Коригус, свяжитесь с графом и обеспечьте его лояльность — он умный человек, думаю, поймет. Объясните так же, что в случае попытки нового короля сместить его силовым путем, вы будете его защищать. И пусть ни под каким видом не уезжает с острова, скажется больным или еще что. С большой вероятностью живым он оттуда не вернется.

Да, еще, совсем забыл. Обеспечьте всем жителям острова магические метки. Любые, любого цвета, лишь бы читались. Как — думайте. Всё, идите.

Лица у обоих были максимально серьезны. Коригус вышел, а Золотая задержалась в дверях.

— Золотая. Общий сбор.

В комнате через несколько минут появились все пятеро, включая Хлыста и Листика.

— Значит так, слушайте сюда: в эргрегоре сильные возмущения, в основном красные, желтые, синие и коричневые. Значит, где-то значительно увеличилось количество боли и идет война. Возможно, на море. Надо подготовиться, послезавтра я уезжаю.

Все дернулись, но я поднял руку.

— Знаю. И тоже не хочу ехать без вас, но мы не можем оставить город без защиты. Кроме вас — реально некому, поэтому следующее: Я беру с собой Хлыст. Среди оставшихся главная Золотая. Она старше вас, более опытна и более уравновешена. Свои задачи она уже знает. Каждая из вас полностью отвечает сама за свои действия в пределах своей компетенции. Говорю так на случай отсутствия связи со мной: ни в коем случае не паниковать. Трижды думайте, прежде чем сделать. Но решившись, делайте, не сомневаясь. Каждая из вас должна уведомлять других о своих действиях и координировать их. Так получилось, что основными волшебниками в городе остались желтые, поэтому оперативная связь с городом через Золотую. Из башни выходить по минимуму, а может быть лучше не выходить вовсе, так как она — лучшая защита в этом городе, если не в этом мире. Еды и воды здесь хватит. Опасайтесь черных, среди них есть убийцы высочайшего класса. Никого чужого не пускать сюда вообще: люди, даже знакомые, могут быть зомбированы Черными, или их могут шантажировать. Связь — только через коммуникатор у ворот. Завтрашний день на все дела в городе, пока я здесь.

Все кивнули.

— Теперь по обязанностям: Зеленая, на тебе связь с Лесом. Знаю, что он не вмешивается в людские дела, но он мне должен. Лес, вернее природа — лучшие разведчики, он может засечь любое передвижение не отмеченных меткой людей. Что за метка — Золотая потом расскажет. И пусть подготовится к возможным атакам желтых, голубых, коричневых и черных противников. Предупрежден, значит вооружен.

Зеленая, явно транслируя Лесу мои слова, мерно кивала головой.

— Вот черт! — вдруг воскликнул я.

Все подняли глаза.

— Я забыл, но мне кажется, что голубые могут летать.

Я сосредоточился. Башня задрожала и из ее стен выдвинулись прозрачные сферы из того же сверхпрочного материала, что и сама башня, перекрыв палисадник. То, что раньше привело бы меня как минимум к отключке на полдня, заняло сейчас минуту и почти не сказалось на работоспособности. Растем-с.

— Есть еще коричневые, земляные. Но материал башни и изначальный огонь должны нас защитить снизу. Золотая, организуй «сторожки» и связь с огнем.

Она кивнула.

— Еще, Зеленая. Кроме разведданных, попроси лес создать достаточное количество ловушек и всяких пакостей. Таких, как у нас в палисаднике, не надо — слишком энергозатратно. Так, массового применения для обычных людей. И уведоми его, какие метки будут на наших. Пусть их не трогает, если они не вызовут у него подозрения, что они предатели. Если есть такое подозрение, то — по обстановке, но только после консультаций с тобой.

— Красная. На тебе создание ауры страха и всяких ужасов для чужаков. Знаю, раньше так никто не делал, но принципиально это возможно. Поработай с информацией, скажи новое слово в военном деле. Ну, и, естественно, на тебе энергетическая подпитка Сестер. К сожалению, ваша школа уничтожена, но я, если честно, не очень бы доверял сумасшедшим, учащимся в ней. И еще одно: у тебя лучшая среди всех системность и логическое мышление — собирай всю доступную информацию, анализируй, сопоставляй. Пытайся, думая логически, развить и предугадать действия врагов. Подсказывай свои выводы Сестрам — ты координатор действий, штаб, так сказать.

— Ну, и ко всем: постоянно сканируйте пространство по поводу аур, все свое время употребите на изучение заклинаний дальнего обнаружения. Выходите на контакты со своими цветами, не бойтесь при этом черпать энергию башни. Бойтесь Черных, с ними нельзя договориться вообще. И думайте, думайте, думайте. Поднимайте свой уровень, учитесь боевым заклинаниям — вы должны не только выжить, но и победить. Используйте своих учениц.

На меня, не отрываясь, смотрело три пары глаз.

— Все, пока я в башне, я должен помедитировать, — сказал я поднимаясь. — Хлыст! Расскажи, что еще припомнишь по теме Сестрам из своего опыта.

Я вышел, а они остались сидеть в глубокой задумчивости.

В первую очередь я захотел освоить левитацию сознания. Примерно так, как произошло у меня после конуса, когда я видел все сверху. С моим теперешним уровнем это удалось мне достаточно быстро. Дальность действия от места моего физического присутствия и скорость передвижения были вполне приемлемыми. Плохо было только два момента: первый — то, что в это время мое тело было беззащитно. Я покопался в «памяти» и решил эту задачу древним заклинанием Черных высшего порядка, из арсенала которых, в том числе, и была левитация, а второе — то, что в этот момент я терял связь со своими. И они со мной — Черные всегда были одиночками. Над решением многофункциональных задач надо было еще поработать, но и то хлеб. Я назвал для себя получившееся заклинание «дальний поиск».

Когда я вышел из медитации, то на пороге моей комнаты уже стояли три обнаженные женские фигуры. Увидев, что я с ними, они молча и бесшумно подошли ко мне. В руке одной из них была деревянная баночка с каким-то кремом. Они стали извиваться и гладить друг друга, а я, как завороженный, смотрел на этот танец любви. Потом одна из фигур зачерпнула крем и плавно ввела руку в щелку другой. Поскольку толщина моего члена была сравнима с толщиной их рук, все прошло гладко — рука вошла почти по локоть. Оставшаяся свободной фигура зачерпнула крем и намазала себя снизу, а затем подошла к паре. И вот вторая рука зашла во вторую дырочку. Они извивались на обеих руках и целовали друг друга, замыкая энергетические потоки. Они транслировали свои ощущения на меня — это был безумный танец трех энергий. Потом они вдвоем обступили ту, чьи руки в них были. И вот уже она извивается на руке кого-то из них, а вторая прижимает свою щелку к ее рту. Цветные звезды и всполохи сплелись в единый орнамент любви ко мне. Кажется, я кончил, но даже не заметил этого, настолько был поглощен увиденным. «Не забывай, мы любим тебя, ты нам нужен. Без тебя мы ничто…» — звучало как неслышимая музыка. Потом они исчезли, и в воздухе осталось три чуть ощутимых аромата… С этим я провалился в сон.

Утром ничто, кроме легких теней под глазами и немного опухших глаз не напоминало о событиях ночи. Все трое были строги и сосредоточены. Я подпоясался Хлыстом, и мы с Золотой пошли в желтую школу. Когда пришли, нас встретила директриса — дама средних лет и стервозной наружности. Я объяснил ситуацию и вначале попросил об интеграции Желтой школы в жизнь города. Она стала возражать, что многие ученики и преподаватели погибли на площади, а потом, поняв, что Желтая школа, по сути, единственная из оставшихся, стала требовать какие-то невероятные преференции для себя и для школы. Нет, все-таки волшебники — редкие эгоисты. У меня не было времени на убеждение ни ее, ни ее коллег, и я просто взорвал ей голову вместе с аурным мешком, а потом дал понять, что так будет с каждым, кто в сложившейся ситуации будет иметь мнение, отличное от моего. После этого мы удивительно быстро договорились. Преподаватели и ученики принесли клятвы верности Золотой, что было подтверждено звоном и мы отправились обратно. 26 человек. Немного, но уже кое-что.

На обратном пути мы шли, обмениваясь с Золотой мнениями о произошедшем. Когда мы уже повернули на дорогу к башне, все мои защитные системы взвыли как сумасшедшие. Нервная система перешла в режим максимального ускорения. Я сделал шаг в сторону, протянул руки и сжал пальцы и они, к моему удивлению, сомкнулись на двух тонких стилетах, летевших в мой затылок и в затылок Золотой. Уже не успевая повернуть голову, я по обратной траектории стилетов запустил заклинание-разрушитель, типа того, которым я сегодня уничтожил директрису, только кратно мощнее. Мгновенно, на том месте, где еще миг назад ничего не было, возникла огромная черная аура. Несколько секунд она боролась с моим разрушителем, потом посерела и превратилась в пыль. Всю свою силу и скорость я, в этот момент, бросил на считывание этой ауры. Потом я услышал неприятный хлопок и у крестьянина, ведшего мула, взорвалась голова. При этом мул исчез, а вместо крестьянина, который его вел, появилось обезглавленное тело в черном. В этот момент Золотая обернулась и увидела разлетающиеся брызги и трансформацию. Потом, переведя взгляд на мои руки, держащие эти смертоносные клинки, стремительно побелела. Сообразив, что меня не надо сейчас трогать, она связалась с Сестрами и велела перевести башню в режим максимальной защиты. Я, не выпуская клинки из рук и не меняя на них положения пальцев, побежал в башню, гоня перед собой Золотую и прикрывая ее своей спиной.

Только зайдя за ворота, я намного расслабился. Посмотрел — стеклянный защитный колпак закрыт, все зеленые ловушки предельно напряжены, а сама башня прямо излучает энергию, способную испепелить возможных нападающих. Тогда меня немного отпустило, и мы вошли внутрь. Я велел снять с себя Хлыст и положить его на пол, потом попросил его максимально напрячься и положил рядом клинки. Башня загудела, впитывая в себя энергию. В этот момент на дикой скорости происходил какой-то обмен информацией между артефактами. Затем гудение башни прекратилось, клинки упруго подпрыгнули, так, как если бы это была пружина и упали обратно с характерным звуком обычных железок. Все, они безопасны, теперь их можно просто выбросить. Вся наша команда молча взирала на это чудо. Потом заговорил Хлыст.

— Я слышал про эти клинки, они намного старше меня. Наверное, это одни из самых дорогих артефактов в мире. Даже они не помнят, сколько предсмертных всплесков разноцветных аурных мешков они впитали. Намного больше десяти тысяч каждый. И каждый такой всплеск делал их сильнее. Говорят, что их сделал сумасшедший гений, который активизировал их своей смертью. Ими владел один из немногих черных кланов — клан Теней ночи. Они достаточно древние и свято чтут кодекс наемных убийц. Кто или что заставило их расстаться со столь значимым артефактом, я из их разговора не понял — за столько лет эти клинки стали полубезумными. Понял только то, что кто-то возражал по поводу их применения, а кто-то настаивал. И этот второй победил. В них столько негативной энергии, что держать их можно только одним хватом и только в одном месте. Касание в любом другом месте привело бы к мгновенной смерти коснувшегося, даже такой силы как ты, я уже не говорю, о тех, кто слабее. То, что ты поймал их таким образом — чудо. Я не поверил бы в это, если бы сам этого не увидел. Даже башня не сразу смогла переварить их черноту. Этот клан — «Тени», насколько я знаю, держал постоянно не менее трех человек, которые могли бы метнуть такой клинок. Это были люди одной задачи — они начинали тренироваться в 5 лет и заканчивали в районе 60. Только один бросок. Только один хват. Каждый день. Представляете, насколько отработанным был у них этот бросок? Кто руководит этим кланом, я не знаю — это тайна. А бросивший ничего и не сказал бы, просто потому, что не знает.

Я показал Хлысту картинку ауры убийцы перед смертью. Он «присвистнул»:

— Ни хрена себе! Это явно лучшее, что у них есть. В других местах люди с такими аурами выигрывали битвы или руководили кланами. А тут, такой человек под одну задачу! Невероятно!

Я стал прокручивать перед собой то, что смог скачать. Не много. Во-первых, явно стояла какая-то защита, а во-вторых, уж очень качественным был мой разрушитель. Итак, обратным порядком: поиск, сама трансформация, чья— то помощь в трансформации, какое-то морское путешествие… не важно. Дальше… так… чьи-то красные горящие глаза, ставящие задачу. Погибший не знал, что это за существо, но слышал о нем и до смерти его боялся — существо было кратно сильнее его. Все происходит в какой-то экранированной комнате. Затем картинка откуда-то сверху: красный конус, уходящий ввысь, три фигурки, прикрытые золотым куполом. Картинки приближаются и видны наши лица. Не очень резко, но узнаваемо. Потом какие-то отрывки, будто запись испорчена, пара каких-то детских воспоминаний: горы, какой-то монастырь, люди в черных рясах… все. Остальное не читается вообще. Не очень хорошо, но вообще-то не так уж мало.

Все стояли вокруг и смотрели на меня.

— Так. Нас считали во время моего эксперимента с красным конусом. Они видели всех. Башню на максимальную защиту. Никому больше не выходить, что бы не случилось, и кто бы об этом не просил. Напавшие — лучший клан Черных «Тени ночи». Девочки, режим вашего обучения — максимальный. Особое внимание элементам защиты и нападения. Ускоряйте свои рефлексы — Золотая сегодня бы опоздала (ментальный золотой укол страха). Ваше преимущество — возможность совместных заклинаний при моем посредничестве. Не стесняйтесь тренироваться, черпая меня — я выделю для этого в себе независимую зону, чтобы не отвлекаться. Если она не работает — значит, я в дальнем поиске или экранирован. Понятно? А теперь бегом наверх ко мне. Будем проводить ритуал.

Когда они убежали, я перекачал увиденную картинку из детских воспоминаний убитого Хлысту.

— Подумай и найди мне это место, — попросил я его.

Поднявшись наверх, я обнаружил, что они все уже обнажены и ждут меня.

— Значит так. Все трое на кровать. Красная в центре. Контакт максимальный. Языки соединить и ни в коем случае не разъединять, под страхом смерти! Будет больно. Очень. Терпите. Так надо.

Схема придуманного мной ярко стоит перед моими глазами.

Их лица серьезны. Они ложатся на кровать рядом и широко разводят ноги, сплетая их. Красная максимально высовывает язык. Золотая и Зеленая наклоняют к ней головы и касаются его. Идет контакт. Я смотрю на их ауры: они трясутся от страха, но полны решимости. Приглушаю свет, чтобы не мешал. Во всем этом нет никакой эротики, только суровая необходимость. Мы за один сеанс должны пройти годы совместного обучения.

Я аккуратно ввожу член в Красную на всю глубину и начинаю плавно утолщать его до того состояния, что на внутренних стенках ее влагалища выступает кровь, которая мгновенно впитывается в меня. Ей дико больно — ее аура сильно пульсирует ярко-алыми всполохами. Мой член в аурном поле выглядит темно-серым цилиндром внутри ее ауры, но я вижу, как золотой и зеленый язычки в месте контакта пытаются помочь ей. Я медленно ввожу в Зеленую и Золотую руки. Сначала четыре пальца, потом весь кулак и двигаю его вперед. Влагалища обеих в этот момент немного надрываются и начинают кровить. Есть контакт! Теперь уже по всем трем аурам идут алые всполохи боли, но это помогает им преодолеть последние преграды в точке контакта, и в этом месте алый цвет каждой начинает смешиваться. Теперь у них совместная боль, и они единый организм. Тогда я начинаю мощными толчками вкачивать в каждую свой серый туман. Не смотрю на то, как быстро он впитается, просто качаю, качаю, качаю. Туман начинает клубиться, заполняя их. Их мешки начинают растягиваться. Через место контакта серый туман начинает свободно циркулировать во всех троих. Ничего себе! В них входит просто невероятное количество. Я, на всякий случай даже подключаю башню, хотя сил у меня и так хватит с избытком. Все, больше не войдет. Организую у себя мешок в мешке и аккуратнопротягиваю из него к каждой что-то типа пуповины. Теперь каждая из них имеет к нему свой доступ. Медленно уменьшаю диаметр члена, и аккуратно вынимаю и его, и руки. Все. Их мешки пульсируют, усваивая и перерабатывая серый, потом распадается место контакта их языков. Перехожу на обычное зрение. Они, все трое, в глубоком обмороке, но молодцы, выдержали. На теле каждой глубокие промятия и синяки от пальцев других. Вместо обычных аккуратных щелочек на месте влагалищ огромные дыры, которые медленно стягиваются. Я оставляю сторожок, что бы он сообщил мне, когда они придут в себя и ухожу в хранилище данных эргрегора в башне. Хотя они все есть во мне, но в этом помещении значительно проще войти в контакт. Я ухожу в глубокий поиск, делая упор на Черные заклинания высшего порядка, такие как нападения, так и защиты — в этом вопросе они значительно опережают другие цвета. Через какое-то время срабатывает сторожок: Они пришли в себя. Хорошо. Остальное не важно, я еще не закончил. Еще через какой-то промежуток времени башня цвенькает тревожным сигналом — попытка проникновения. Поскольку больше тревожных сигналов не приходит, я спокойно завершаю свою работу и выхожу из транса. Поднимаюсь к себе.

Они тоже услышали сигнал тревоги, проснулись и сидят, потеряно оглядываясь. Время часа четыре утра, самый сон у всех нормальных людей. Я сканирую пространство и обнаруживаю обезображенный труп в черном недалеко от наружного периметра. Сработало заклинание Хлыста по верху наружной стены. Наверное, это второй из клана Теней. Заклинание качественное — труп пуст. Его нельзя просканировать.

— Как вы себя чувствуете? — спрашиваю я.

— Странно, — за всех отвечает Золотая.

— Вы теперь сильно изменились. Сейчас проведем эксперимент.

Они испуганно вздрагивают.

— Не бойтесь. Правда, до нас это никто не делал, но думаю, должно получиться.

Ловлю три доверчивых взгляда.

— Ложитесь каждая губами к щелке другой и смотрите, что получится.

В аурном поле картинка получается следующая: Их мешки значительно увеличились, а шарики у всех стали размером примерно с арбуз. По каждому из них пробегают серые полосы, а внутри самих мешков клубится еще не переработанная серая субстанция. Когда они легли так, как я сказал, то Серое из каждого из мешков стало свободно циркулировать по получившемуся кругу, увлекая за собой основной цвет мешка. Скорость циркуляции увеличивается и скоро образуется устойчивый четырехцветный (серо-зелено-красно-золотой) конус невероятной энергии. Пуповины, идущие к каждой из них от меня, также переплетаются и образуют совместную трубу, которую, наверное, уместнее назвать трубопроводом — через неё я могу мгновенно вкачать в конус большое количество энергии. Получилось! Я разрываю этот круг и возвращаю их «на землю».

— Что это было?

— Это мое изобретение. Назовем эту фигуру «малый круг». Любое из ваших заклинаний, выпущенное в этом состоянии, будет многократно сильнее. К тому же, я всегда сумею его поддержать и еще усилить. А если вы подключите потом энергию башни, то оно будет висеть постоянно и не требовать вашего участия. Правда, вы должны сразу решить, какое именно заклинание вы хотите послать.

Они потрясенно смотрели на меня. В этот же момент я почувствовал интерес эргрегора, а индикатор наполнения знаниями хранилища чуть-чуть увеличился. Да, он умел благодарить за новое и интересное.

— Давайте потренируемся. Красная — создай ауру ужаса для недружественных индивидуумов и окружи ей, к примеру, стену вокруг башни, а потом создайте круг и запустите его. В идеале, вы должны будете окружить этим весь наш остров. Сюрприз для врагов, знаете ли. Пусть им будет неприятно доставлять нам неприятности. Все, тренируйтесь, я в хранилище, мне надо еще поработать.

Я ушел и опять медитировал в хранилище. Эргрегор приоткрыл еще немного своей Черной зоны, и там было несколько чрезвычайно полезных и интересных вещей.

Когда я вышел, уже был день. Меня окружили девчонки и наперебой стали говорить, что у них получилось. Я просканировал пространство и увидел достаточно плотный красный купол вокруг наружного периметра башни. Когда я ментально его коснулся, то сказал:

— Ты извращенка, Красная, но я не хотел бы быть твоим врагом.

Она покраснела и глупо хихикнула. Остальные тоже немного покраснели и отвели глаза. Я понял, что «творчество» было совместным. Спелись, блин.

— Так, девочки. У меня есть для вас несколько новостей. Первая: после того, что мы сделали, в случае моей смерти, вам будет очень плохо. Чаще тренируйтесь и меньше пользуйтесь моей подпиткой, тогда, возможно, вы выживите. Раньше бы, до ритуала, вы бы погибли гарантированно, однако сейчас, ваши шансы на выживание многократно увеличились.

Они, все трое, прижались ко мне. И ни в одной из их аур я не почувствовал сожаления о содеянном мной. Только неподдельный, но, как мне показалось, чисто женский, страх за меня.

— И вторая: скоро я уйду. Остров остается полностью под вашей защитой. Все вы знаете, что должны делать. Берегите себя.

Я быстро накинул на периметр еще несколько защитных заклинаний из вновь узнанных мной, прислонился для своей полной зарядки к стене башни, повязал Хлыст и вышел, не оглядываясь. Спиной я чувствовал три женских взгляда.

Когда я прошел защитный периметр и красный купол, Хлыст сказал мне:

— Я видел, что ты сделал перед уходом. Не про все такие заклинания даже я, за всю мою долгую жизнь, слышал, я уже не говорю, чтобы сделать их. А я, как ты догадываешься, был не из худших. Вряд ли теперь башне что-то может угрожать, — при этом он ухитрился ментально поёжиться.

Подходя к порту, я связался с Золотой и велел ей через своих волшебниц предупредить Коригуса, что сезон охоты открыт. Пусть будет осторожен и всегда держит одну из желтых рядом для постоянной связи с ней. В башню ни ему, ни кому-то другому отныне хода нет. Она подтвердила прием. Так же я попросил Золотую, чтобы Коригус прислал мне немного денег в дорогу. Как-то в этом мире я ими еще не пользовался.

По дороге я придумал еще одну схему функционирования и подпитки малого, а в будущем, я не сомневался, и большого круга и заложил его в банк данных в моей голове. На мое удивление, эргрегор опять отреагировал и индикатор моего внутреннего заполнения опять пополз вверх.

Глава 11. Путешествие

Когда я подошёл к порту, меня встретила группа крепких молодых людей. «Немного» в понимании Коригуса, было своеобразным. Старший из них подошел ко мне и с почтением сказал:

— Дядюшка просил передать Вам это.

Ко мне в руки перешел увесистый, килограмм на пять, пояс, внутри которого было золото. Оно удобно и равномерно было распределено внутри. Я прикинул, что его должно было хватить, чтобы купить все корабли, стоящие сейчас в порту, и еще немного должно было остаться. Пояс был функционален, без особых украшений, только тиснение по коже. По низу пояса шли откидные петли для крепления Хлыста.

— Так же Дядюшка просил передать Вам список верных людей в столице и других островах. Они предупреждены и готовы оказать вам ЛЮБУЮ (он подчеркнул это слово) помощь.

— Поблагодарите Дядюшку и передайте от моего имени, чтобы берег себя. Пусть внимательно относится к информации, которую ему будут передавать. Он нужен Городу, — сказал я.

Молодые люди поклонились и мгновенно исчезли.

Пока я взглядом выбирал корабль, на котором поплыву, я внутренне подивился расторопности и уму Коригуса. Видимо он понимал, что один остров — не мой масштаб и заранее подготовился. Молодец. Городу повезло. «Зачет», как говорили в моем бывшем мире.

Мой взгляд остановился на красивом, я бы даже сказал изящном трехмачтовом судне. Я не очень разбираюсь в типах и характеристиках кораблей, но мне показалось, что он достаточно быстроходный и… дружелюбный. Просканировав его, я убедился, что в нем нет волшебников. Лишь капитан и старпом имели в своей ауре небольшие синие сгустки, примерно такие же, как у Коригуса. Я понял, что у них большой опыт и хорошо развитая морская интуиция. Меня это вполне устроило. Поправив, на всякий случай, свой муляж обычной белой ауры, я направился к кораблю.

Поднявшись по сходням на борт, я попросил выйти ко мне капитана. Вышел невысокий, как и все в этом мире, но кряжистый человек.

— Капитан, я хотел бы купить у Вас каюту до столицы.

Он осмотрел меня снизу-вверх и сказал:

— Есть один люкс, — сказал он, — сто́ит золотой. Выходим сегодня через час. На месте будем недели через три, у нас заход по дороге в один порт.

— Меня устраивает, — сказал я и достал заранее заготовленную монету.

— Пойдемте.

Я пошел за ним, и он открыл для меня небольшую, но очень уютную каюту на верхней палубе.

— Стол входит в стоимость, — проворчал он. Видимо, он рассчитывал на торг и завысил цену. Теперь ему было немного неудобно.

Когда я проходил мимо капитана, сгустки в его ауре чуть шевельнулись. Я немедленно успокоил их, но потом решил поплотнее заняться феноменом интуиции. Муляж моей ауры был безупречен и сделан на самом высоком уровне. И тем не менее… Капитан посмотрел на меня, но ничего не сказал.

— Через час отплывем, — опять буркнул он, интуитивный всплеск явно испортил ему настроение.

Я зашел в свою каюту и закрыл дверь. Попробовал помедитировать, но что-то мешало. Я немного усилил слух и услышал, как капитан торгуется с каким-то матросом при найме. Просканировал его — вроде нет вопросов. Матрос ушел в кубрик, а я продолжал слушать капитана. Он подошёл к старпому и сказал:

— Сраный остров. Раньше мы по дешевке нанимали здесь, кого хотели. И охранников, и матросов, а теперь только один, и тот в последний момент. Не хотят уезжать. Видишь ли, теперь у них и дома полно работы! И что-то тот, кого мы наняли, мне не понравился…

Я напрягся: Вот оно! Я начал еще раз сканировать матроса. Обычный уровень — ничего, повышенный — ничего, еще выше — ничего. Еще… есть! Весьма качественная личина. Черный. Третий из прибывших на остров по мою душу. Хорош. Огромная аура. Ну, ничего, будет ему сюрприз. Вечер, как говориться, перестал быть томным. Я опять подключился к капитану. Он продолжал:

— Дурят пираты. Говорят, их возглавил кто-то из синих, который поссорился с новым королем. Как бы не попасть. Придется поговорить с пассажирами — при нападении своими силами можем не отбиться, охрану так и не наняли. С ума они здесь посходили! Все про какие-то игры твердят, и никто, представляешь, никто не захотел ехать! Ты башню-то их видел?

— Дааа, чудо. Только близко подходить к ней не захотелось. Вчера вон даже стенку потрогал, а сегодня, тьфу!

— Зато хоть отдохнуть где стало. Я чудесный бордель нашел. Три дня из него не вылезал. Чего своей скажу, почему яйца по приезду пустые?

Оба заржали.

— С кем из пассажиров поговорим? Только надо после выхода, а то, если сразу скажем — не поедут и деньги назад попросят. Здесь надо осторожно. Мне кажется, этот здоровяк из люкса не сдрейфит. Кто еще?

— Парень из первого класса мне понравился, но он с невестой, так что только на крайний случай. Еще четверо в третьем классе. Отребье, конечно, но за неимением лучшего. Этим пообещаем скидку за проезд.

— Согласен.

— Ну, что, пора?

— Да, командуй, старпом.

— Отдать швартовы!

Мы плавно отошли от причала. Я вошёл в транс и, на основе опыта общения с Коригусом и капитаном, пытался понять природу интуиции. Похоже здесь материи другого порядка.

Через час в мою каюту постучали. Из-за двери раздался голос:

— Уважаемый господин, вас просит зайти к себе капитан.

Через три минуты, оставив в каюте плащ и пояс с деньгами, мы с Хлыстом были у капитана.

Меня встретили двое, капитан и старпом, который казался копией командира — такой же широкий и обветренный. Они плеснули мне неразбавленного рома, который я спокойно проглотил с тостом «за тех, кто в море». С уважением взглянув на меня, Кэп начал:

— Уважаемый господин…

— Сэр Юджин, если позволите.

— Уважаемый сэр Юджин. Меня зовут Титус. Я хотел Вас предупредить, что по последним сводкам, в море могут появиться пираты. Это маловероятно, но тем не менее. В случае их нападения, мы могли бы рассчитывать на Вас?

— Конечно, можете.

Старпом отогнал муху, крутящуюся у его лица.

— Вы умеете обращаться с оружием?

Вместо ответа, я взял со стола столовый нож и «небрежным» движением запустил его в сторону старпома. Нож пролетел в 2х миллиметрах от его носа и больше чем на половину вошел в косяк. Жужжание прекратилось и рассеченный надвое труп мухи, свалился вниз.

— Да, — сказал я, — умею.

Оба посмотрели на нож, на муху и сглотнули.

— Сэр Юджин, так мы можем, в случае нападения, рассчитывать на Вашу помощь?

— Безусловно, господа. А я на вашу компанию в периоды, когда нет нападений?

— Конечно, — улыбнулись они. — В любое свободное от наших вахт время.

Мне позарез нужен был с ними плотный контакт, чтобы разобраться с интуицией, при помощи который обычный человек распознал личину третьего, а то и четвертого уровня сложности.

Мы любезно распрощались. Когда я выходил, старпом пытался вытащить нож. Удачи ему.

Я ушел к себе и начал подготовку к встрече «гостя», так как подумал, что он тянуть не будет.

В первую очередь взял свой плащ и повесил на него муляж своей ауры. Себя же я полностью приглушил. Потом свернул одеяло в форме тела и прикрыл плащом. Сам встал за дверью и стал медитировать, наблюдая за ситуацией «со стороны». Для любого «видящего» не было сомнений, что на кровати лежит человек, закрывшийся плащом с головой. Как принято у этих нехороших людей, в 4 утра в плащ воткнулось три явно отравленных стрелки. «Тело» вздохнуло, и его аура рассеялась. В каюту просочилась (другого слова нет) черная тень. Ему надо было забрать стрелки, чтобы списать всё на несчастный случай. Когда он вошел, я незамедлительно просто сжег его периферийную нервную систему. Понимая уровень противника, я заготовленной заранее ложкой выковырял ему глаза и ввел пальцы внутрь. Почему не выбил? Да чтобы каюту не пачкать. Его аура боролась с дикой, просто невероятной болью, и я на этой красной волне мгновенно взломал его защиту. Но контакта ожидаемого уровня не произошло. В нем включилась какая-то программа, и его личность стала самоуничтожаться — Клан Теней умел хранить свои секреты. Я не ожидал такого коварства, поэтому не успел остановить этот процесс, хотя себя от этой заразы заблокировал. Увидел опять только чьи-то красные глаза, после чего он перестал существовать. Затем я открыл иллюминатор и выбросил тело в море. Потом я связался со своими. Девчонки, все трое, мгновенно отреагировали. Их доклады были четкими, но в них чувствовалась тревога за меня и тоска. В башне все было спокойно, в городе шли оговоренные нами с Коригусом процессы. Я предложил им начать создавать свои школы. Для этого мы придумали следующее: Золотая связывается с Коригусом, и он, по своим каналам, дает объявления по всем островам Федерации. В них будет сказано:


«Внимание! На острове Дальний создаются три независимые элитные магические школы — зеленая, желтая и красная. Для учеников полный пансион и гарантия дальнейшего трудоустройства. Отбор по конкурсу. Происхождение, социальный статус и возраст претендентов не важны и учитываться при отборе не будут. К отбору принимаются все желающие. Обучение БЕСПЛАТНОЕ и производится по уникальным методикам.

Конкурс проводится ежедневно с 9 до 12 утра в павильоне при Серой башне. Размещение претендентов бесплатное (не более 1 суток) в гостинице. Количество вакансий ограничено. Пройдут только лучшие. Ваше будущее в Ваших руках. Не упустите свой шанс!»


Затем мы обсудили критерии отбора. Для начала павильон: внутри надо было сделать несколько мембран с односторонним проходом. Первая прямо на входе, она должна была отсекать тех людей, у которых либо отсутствуют магические способности, либо они слишком малы. Затем мембрана, отсекающая черных. С любыми личинами и любого уровня. Как ее сделать — мой вопрос. При этом Черные должны были погибать, а их тела утилизироваться. Затем совместная красно-зелено-желтая мембрана, которая должна была не только отсеивать людей со слабыми аурами, но и проверять их на толерантность к другим цветам, конфликты нам были не нужны. Ну, и потом проход в три цветные комнаты, в которых каждого из претендентов будет отдельно дистанционно сканировать соответствующий цвету наш представитель. Далее по защищенному проходу претенденты сквозь специально организованное окно в защитном куполе попадают во внутренний двор. Там наши должны просканировать его лично и направить в соответствующий проход в башню.

Внутри же самой башни мы решили организовать три отдельных сектора, экранированных друг от друга и от всех остальных помещений. В них были классы, усиленные комнаты с дополнительными поглотителями энергии для практических занятий, столовая, комнаты для проживания, души, туалеты и так далее. Все занятия зеленого сектора должны проводиться в палисаднике.

Во избежание эксцессов с претендентами во время их прохода к башне от порта, они должны были указать по прибытии, что они идут в башню. Тогда их собирают в группы по несколько человек и препровождают до павильона или до гостиницы под охраной людей Коригуса.

Также Коригус должен был под их размещение выделить и обустроить гостиницу в шаговой доступности от павильона.

Все нюансы отбора должны быть отработаны каждой из Моих самостоятельно. Кстати название «мои», получилось у меня спонтанно, но было встречено тремя «энергетическими язычками» тепла и согласия.

Моя команда внимательно все выслушала. Отдельно я связался с Красной, и мы обсудили, что нам не нужны бытовые садисты. Да, мы должны иметь хороших дознавателей, возможно одного-двух палачей. Но они должны иметь подход, максимально близкий к ее — относится к своему дару как к работе, а не как к способу самоудовлетворения.

Потом опять собрались все вместе и разработали последний критерий отбора — личное собеседование. На нем Мои должны были все втроем максимально просканировать претендента (благо их теперешний уровень им это позволял) на лояльность. Я так и сказал: «сканируйте сердцем» и напомнил Зеленой и Золотой, как они сказали мне про Красную — она наша, и как не хотели брать Кандигу. Затем я предупредил их, что, пока у меня есть время, я буду тренироваться в дальнем поиске и, соответственно, иногда «уходить из эфира». Чтобы тогда не волновались. После этого я велел им тренировать как можно чаще «малый круг» и все мембраны, кроме черного фильтра, создать самим. Мы запланировали это на завтра. Я рассказал им про последнего черного и сказал, что, поскольку он поехал за мной, то думаю, что в городе можно немного снизить уровень опасности, но бдительности ни в коем случае не терять. На этом мы попрощались, я перевел их в «ждущий» режим и стал готовиться к ночной медитации, так как к своему удивлению в сне я, после последних «общений» с эргрегором, не нуждался вообще. Через некоторое время у меня пошел отдельный настойчивый вызов от Зеленой. Я связался с ней. Она прошептала, что очень любит меня, хочет и скучает, и тут же отключилась. Я поймал себя на том, что сижу с глупой, но счастливой улыбкой.

Я вышел на палубу. Ночь уже не была такой темной — скоро должен был быть рассвет. На корме была какая-то надстройка, я залез на нее и принял позу для медитации. Сознание покинуло мое тело.

Сначала я скользил вдоль поверхности океана. Я видел его. Океан был одним огромным организмом, вернее, энергетической субстанцией. Чем глубже — тем более концентрирована была энергия. На огромной глубине за миллионы лет скопилось невероятное по мощи, энергетической и информационной емкости поле. Оно помнило все события в этом мире с начала времен. Его спокойная сила притягивала, манила. Ее можно было изучать бесконечно. Я внутренним взглядом легко проник под поверхность воды. Сразу изменилось само мироощущение. Я чувствовал, как во мне плавают косяки рыб, как на страшной глубине огромное безглазое чудовище мучилось голодом и поджидало кашалота — свою излюбленную еду. Я чувствовал, что когда-то, очень-очень давно оно не было самым большим и древним в океане. Оно спряталось в эту огромную пещеру, что бы его не сожрали другие, еще более огромные и страшные существа. Но потом они куда-то делись, когда что-то произошло там, наверху. Пещера сохранила ему жизнь, но он так и не смог из нее выбраться, поскольку заполнил своим невероятно выросшим телом все свободное пространство. Я видел тысячи маленьких человеческих лодочек и корабликов и чувствовал десятки душ, которые сейчас тонули. Мне были забавны эти существа и их эмоции. Пожалуй, они были самыми забавными. Настолько, что с ними можно было поделиться маленькой крохой своей энергии. Но они уйдут так же как приходили и уходили до них другие. Я знал, что во мне зародилась жизнь, и я знал, что с моей смертью она исчезнет…

Я рванулся наверх, к свету, потому что понял, что еще немного, и я не захочу уходить из этого вечного покоя. Я захочу стать им, как стал только что на самое краткое мгновение.

Медленно я возвращался в свое тело. Захотелось пошевелиться. Рядом закричал голос:

— Капитан! Он вернулся!

Был день, я слез с постройки, на которой был. Матросы, завидев меня, шарахались в стороны. Навстречу спешил капитан. Не доходя до меня несколько шагов, он остановился и спросил:

— Что Вы такое, сэр Юджин?

— Человек, — улыбнулся я.

— Не уверен. Вы сидели на юте целую неделю, и от Вас исходило серое свечение. Мы проходили в этот момент Скалистый мыс, на котором всегда бушует ураган. В первый раз за сорок лет моей морской практики был полный штиль.

— Не волнуйтесь, Кэп, наверное, это совпадение.

— Ох, не уверен.

— Я что говорила Вам ваша хваленая интуиция?

— Она молчала…

— А она не сказала, что Вы мне задолжали неделю обедов?

Капитан засуетился и пригласил меня через полчаса в свою каюту, где, как он сказал, готов будет отдать долг.

Индикаторы от моих переливались тревожными огоньками.

Я связался с ними со всеми одновременно, и они затараторили, перебивая друг друга. Я даже прикрикнул.

— Ша! Зеленая, докладывай!

— Хозяин, мы за Вас очень испугались. Вас не было целую неделю. Совсем. Мы каждую ночь собирали малый круг и искали Вас, но не находили…

— А энергия моя в резервном источнике была?

— Да, — пораженно сказали они. — Мы и не подумали об этом.

— Что у вас?

— Мы сделали так, как Вы сказали. Удивительно, но народ уже пошел. Вчера приплыли первые четверо красных с соседнего острова. С ними был старший, который кричал, что «разгонит этих шарлатанов» и покажет ученикам, что такое настоящий волшебник.

— Ну, и что?

— Он напал на защитный купол. При большом количестве народа… Они дружно хихикнули…

— ?

— Теперь он ходит под себя и боится темноты до колик. Нам показалось, что это была хорошая реклама, поскольку ему, за счет города, выделили место возле павильона, и Коригус включил его осмотр в план показа башни туристам. За отдельную плату с ним можно попробовать поговорить.

Они заржали в голос.

— Зато на сегодня у нас на рассмотрении 14 новых заявок. Однако мы не начинали их рассмотрение до Вашего разрешения.

— Правильно, насколько я помню, надо сделать Черный фильтр. Бегом в малый Круг!

Через 15 минут задачка была решена.

— Вот теперь начинайте. Что в Городе?

— Все движется даже быстрее, чем мы предполагали. Народу понравилась идея с военно-спортивными играми. Эти состязания Коригус так же включил в план посещения туристами. Билеты на финалы, по нашим данным, весьма дороги. Призовой фонд — треть выручки. Теперь все тренируются в каждом дворе.

Я подумал, какой же быстрый метаболизм у этого мира… Или он давно ждал такого, как я? А вообще, что у меня за цель? Зачем я сюда попал? Зачем эти периодические обновления, если верить легендам, каждые полторы-две тысячи лет? Думаю, мне предстоит еще это узнать. А пока мне это, честное слово, просто интересно!

— Так, я хочу сейчас сделать один эксперимент. Я сейчас отключусь, я вы должны максимально обострить свое восприятие.

Я отключился и опять настроился на «дальний поиск». И вот я оказался над своим Городом. Зрение было в двух диапазонах — видимом и аурном. Сначала к своим, в башню.

Башня в аурном диапазоне представляла из себя серое пятно, сквозь которое ничего не проходило. Тогда я просто полетел над Городом. Вроде бы все было спокойно. Два отряда на пустыре отрабатывали взаимодействие вместе с приданными им Желтыми. Порт бурлил. Оп-па… Черное пятно. Еще один. Или какой-то новый.

На входе в порт стоит корабль. А на нем бледно-зеленое пятно, наверное, ученица. Если Черный ее просчитает, то убьет. Немедленно прерываю полет и связываюсь со своими. Выхожу на связь:

— Что почувствовали?

— Ничего. Только башня немного завибрировала, но так уже было, мы подумали, подзаряжается.

— Нет, это взгляд из «дальнего поиска». Запомните это состояние башни, она вас предупреждала. А теперь Зеленая и Золотая, бегом в порт! Там ждет Черный, его надо убить, поскольку на корабле, возможно, пребывает столь редкая зеленая ученица. Вам надо учиться самим себя защищать! — и я перекинул картинку, где именно был черный и как в этот момент он выглядел.

Я опять перешел в режим поиска и помчался туда. Вернее, перенос в точку, где я уже был, произошел практически мгновенно.

Я поднялся повыше, чтобы видеть всю картину и перешел в аурный диапазон. Вот две яркие точки, зеленая и золотая начали движение к порту, вот туда же начали движение еще три бледно-желтые точки (наверное, боевики Коригуса с приданными им волшебниками), вот Черная аура бледнеет (наверное, накинул морок). Блин, в режиме поиска у меня с ними нет связи! Ну ладно, будем посмотреть. Я перехожу в видимый диапазон.

Порт. Толпа народу. В грязи сидит нищий. Приглядываюсь в аурном свете: он — Черный. Выхожу из поиска, предупреждаю об этом Зеленую и опять смотреть. Народ вдруг начинает стремительно рассасываться. Появляются человек 20 бандюков (вернее городской самообороны) с тремя волшебницами и оттесняют народ от нищего. Он начинает непонимающе оглядываться, в это момент в круг вбегают мои. Они уже готовы, вокруг Зеленой неяркое золотое свечение — Золотая прикрывает. Оно вспыхивает один, два, три раза… Это черный с невероятной скоростью мечет смертельную атрибутику. Одновременно наносит ментальный удар по Зеленой. Зеленая бледнеет, но Золотая его держит. Мелькает зеленая молния, и голова Черного отделяется от тела — хороший удар Листком. Все, бой закончен. Я выхожу из поиска, связываюсь со своими и говорю:

— Молодцы, девочки. Но есть два момента, над которыми надо поработать: первое, он успел нанести ментальный удар, надо подавлять сразу, а второе, он успел что-то там в вас кинуть. Бейте в следующий раз первыми.

Опять иду в поиск. Наблюдаю картинку: Мои в окружении эскорта из городского самоуправления пробираются к кораблю для встречи. Я приближаюсь к Золотой. Она раскраснелась и бежит, чтобы не опоздать. Теперь Зеленая. Она вдруг останавливается и начинает удивленно оглядываться, потом что-то кричит Золотой и машет ей рукой, Золотая продолжает движение. Я двигаюсь «взглядом из поиска» около ее лица. Она, с некоторой задержкой, двигает за ним глазами. Интересно…

Я возвращаюсь в себя.

Стук в дверь:

— Сэр Юджин, зайдите к капитану.

В его каюте накрыт стол. Мы мило беседуем, и в процессе разговора я узнаю, что завтра мы будем проходить самое опасное место с точки зрения пиратского нападения. Разговор завершается, и я иду к себе. Ну, и конечно, быстрее в поиск. Точно! Стоят. Три корабля. Прилично подготовились. Замечаю три синих пятна, одно из них достаточно яркое. Вот и познакомимся с синими, похоже. Решаю предупредить капитана. На всякий случай делаю взглядом «горку» — поднимаюсь повыше над нашим кораблем и вижу сзади нас еще три пиратских корабля. Они идут ближе к берегу явно в охоте за нами, предотвращая наше бегство или пытаясь напасть сзади. Там еще 2 пятна. Понять бы, это одна шайка или разные. Приглядываюсь поближе к кораблям — вроде бы у тех, которые сзади, немного другие флаги. Значит, есть надежда, что это конкуренты.

Я иду к капитану. Вахтенный дремлет сидя на полу, и я незамеченным прохожу мимо него. На всякий случай достаю его нож и прикалываю им его штаны в районе ширинки к полу. Затем прихожу к капитану и рассказываю ему обстановку. Он не спрашивает, откуда я это знаю и, после некоторого раздумья и короткого совещания со Старпомом, решает продолжать движение прямо, хотя настроение у него явно кислое. Предлагаю ему проверить вахту. Он подозрительно на меня смотрит, но мы выходим из его каюты. Вахтенный спит. Он заорал: Встать! Тот вскочил, но нож, приколотый через штаны, не дает ему этого сделать. Он падает, потом опять вскакивает, но уже без штанов — соленый солдатский юмор. Капитан в ярости, зато немного отвлекся.

Утро встретило нас звуками ударов на палубе и криками — порют вахтенного. По морским законам его могли повесить, но капитан решает смягчить наказание в преддверии скорой драки — любые лишние руки будут нужны.

К обеду подходим к мысу, за которым, как я знаю, нас ждет засада. Капитан уже отдал приказ раздать оружие. На палубе стоят ведра с водой и песком — тушить файеры, если они будут. На бортах листы железа, стоят чаны с разогретой смолой. Делаем все, что можем. Хорошо, что в этом мире еще нет огнестрельного оружия, и я не уверен, что я хочу им о нем рассказать. Впрочем, тут есть магия, что может быть в какие-то моменты даже страшнее.

Огибаем мыс. Нам навстречу бросается один из кораблей. Два других начинают подходить сзади, беря нас в «клещи». Я сижу за бортом, приглушив ауру, чтобы не отсвечивать своим ростом. Вдруг рядом с кораблем возникает небольшой смерч и проходит по палубе, опрокидывая смолу и ведра. Поскольку пираты хотят захватить корабль, а не потопить его, их волшебники ограниченны в средствах.

Я не знаю, кто стоит за нападением и, соответственно, принимаю решение, по возможности, магию не использовать, если не возникнет крайней необходимости. Снимаю Хлыст. Чувствую, он аж дрожит, соскучился от безделья с моими полетами. Прошу принести мне столовые ножи. Все, что есть. Кэп, вспомнив наше знакомство, заорал на одного из матросов. В результате у меня под руками 34 железки, пригодные для метания. Корабль, шедший наперерез, выходит на дистанцию прицельного лучного огня — метров 50. Мне для метания далековато. Ждем. Кричу, что бы все прятались за бортом или за мачтами и прикрыли головы ведрами, досками и всем, чем угодно. Действительно, лучники, не увидев на палубе мечущихся незащищенных людей, начинают вести обстрел навесом. И у них, кстати, это неплохо получается — видимо, пираты пиратами, а боевую подготовку ведут. Если бы мы не прикрылись ведрами, наши потери были бы значительно больше, а так — один убитый. Он решил посмотреть, как стрелы летят, ну, и результат — стрела навылет в лицо. Есть несколько легкораненых. Первая кровь, и я начинаю входить в ярость. Стрелы с тяжелыми металлическими наконечниками, и я кричу капитану, чтобы матросы обламывали их и кидали мне — их тоже можно метать. Пираты подходят ближе, и их лучники переходят на прямую наводку. Мы сидим, ждем. У нас человек сорок, включая старика-кока и невесту одного из пассажиров, которая сжимает небольшой меч. У них, навскидку, не меньше ста. Может больше, так как не всех видно. Две волшебницы в голубом стоят на юте и смотрят, не вмешиваясь. Ну-ну… Сучки корыстолюбивые. Богатств чужих захотели. Корабли уже в десяти метрах друг от друга. Я вскакиваю и применяю метод «веерного метания» — у Хлыста были интересные прошлые хозяева. У них небольшой шок, так как из 20 лучников — 8 убиты и 4 покалечены. Я успеваю до встречи кораблей сделать еще 2 веерных броска. Один ножами по лучникам, один их же наконечниками стрел по их бойцам. Поскольку они без всяких кольчуг, а наоборот, полуголые и «очень страшные», то человек тридцать в бою принять участие уже не смогут. Я ору, чтобы наши отошли от борта — сейчас будут абордажные крюки. В обычном состоянии в этот момент их лучники положили бы половину наших, но сейчас стрелять у них особо некому, поэтому у нас всего три трупа. Взлетают крюки, и лучники перестают стрелять, чтобы не попасть по своим. С диким криком они устремляются на нас, размахивая всякими железками. Хлыст раскручивается в моей руке и начинает косить. Косить страшно: руки, головы, глаза. Я вскакиваю на борт и кидаюсь на них, прорубая себе дорогу. Они явно не ожидали от нас такого поведения. За мной, в пробитую мной брешь, бросается вся команда, и бой начинает кипеть на обоих кораблях одновременно. Я в каком-то багровом безумии, действую на пределе доступной мне скорости. Очень скоро, действительно очень скоро, среди «нападавших» не остается ни одного боеспособного бойца. Я подбираю на палубе оброненный кем-то боевой снаряд для метания, состоящий из 2-х грузов на веревке. Он служит для того, чтобы жертва не убежала и с силой мечу его в сторону волшебниц, которые судорожно начинают творить свое колдовство. Не успевают, груз перекручивается вокруг их шей и мачты, около которой они стояли. В результате они стоят привязанные за шеи и почти задушенные. Отлично, еще минутка у меня есть. Я хватаю чей-то обоюдоострый топор типа секира в левую руку и начинаю работать двумя руками. В правой Хлыст, в левой секира. Рублю, бью, рублю, бью. Я весь в крови и во мне происходит что-то невероятное — я просто вибрирую от потока предсмертных энергий. На баке отбиваются, правда, уже безнадежно, от наших их капитан, старпом и какой-то здоровяк. Здоровяку я отрубаю руки, метнув топор, капитана, а потом и старпома я Хлыстом оплетаю за ноги и перебрасываю через голову в толпу наших, где их и вяжут. Здоровяка без рук закалывают без меня. Краем глаза замечаю, что одна из волшебниц, помоложе, начинает вкручиваться из-под веревки и стоит уже практически боком, пытаясь дотянуться до перекрутившегося груза и снять веревку. Я поднимаю чей-то широкий нож и мечу. Он пробивает обе ее щеки и втыкается в мачту. Старшая, глядя на это, дико кричит. Все. Бой закончен. Остальные корабли, видя такой разворот событий, разворачиваются и пытаются уйти. Тогда я, уже не стесняясь, мечу в них по огромному шару первородного огня. Все, об этих кораблях и людях на них, включая третьего волшебника, можно забыть. Зря я это, вдруг кто наблюдал. Ведь хотел же без магии… Ладно, ничего. Все, кто должен — уже, похоже, знают о моем появлении.

Кричу капитану, чтобы брал с их корабля всё, им уже не нужно и подхожу к своей добыче. Так, двое. Запуганы страшно. Молодая приколота ножом к мачте через щеки как был открыт рот в крике, так и остался. Косит на меня глазом в слезах. Обе остались зафиксированы за шею к мачте моим снарядом. Стоят, тяжело дышат. Взрослая (ну как взрослая, чуть постарше моей Золотой) с ужасом смотрит на меня. Выглядят они странно. У обеих бледно-голубые глаза и светлые, достаточно редкие волосюшки, заплетенные в хвостики.

— Кто ты? — спрашивает старшая.

Я подключаю всю свою команду. Пусть смотрят и чувствуют, может, помогут чем. Они тоже синих раньше не встречали.

— Я? Гмм… думаю, я ваша смерть. А ты как думаешь?

Я представляю, как я выгляжу — гигант, одежда которого залита кровью, который даже не запыхался, хотя только что убил и покалечил огромное количество народа.

— А как ты хотела? — комментирую я. — Или вы, в случае победы, оставили бы кого-нибудь из нас в живых?

Она молча смотрит на меня, и вопрос повисает в воздухе.

— Так, Красная, твоя работа. Я должен их «съесть», и быстро. Выделяю ей канал связи.

Правильно приложенная Красная магия — не шутка — взрослой немного гипертрофируется мое изображение. Оно внушает ей просто немыслимый, смертельный ужас, а у молодой, кроме ужаса, который, наверное, уже не надо увеличивать, просто увеличены болевые ощущения и жалость к себе из-за искалеченного лица.

— Ну, рассказывайте. Кто начнет?

Вопрос риторический — молодая совсем никак не может говорить.

— Что тебе от нас нужно?

— Все. Я так понимаю, вы не одиночки и работаете преступной группой. Где база? Сколько вас? Кто старший? Корабли, которые находятся сзади, они из вашей шайки? Поверьте, я по любому узнаю, так что лучше облегчить свои страдания, и все рассказать.

Взрослая молчит. Мне это начинает надоедать, и я грубо разрываю их платья. Они не наши, в один голос говорят Мои. Понял…

Я макаю поочередно пальцы обеих рук в полный крови рот молодой и грубо вхожу в их влагалища. Молодая — явно девственница. Никаких эротических чувств они у меня не вызывают. Это просто работа. Ладно, есть контакт. На вопросы о базе и о старших у меня уже есть ответы. Эти представители школы Синих достаточно слабы, но они в контакте с кем-то, кому принесли клятву верности. Тоненькие ниточки идут от их аур. Этот канал явно зашифрован. Можно конечно проследить их направление, но я хочу, чтобы они сами открылись.

В это время рука, которая была в молодой, начинает дико болеть. Молодая от отчаянья попыталась заморозить мою кровь. Хм… неожиданное и, я бы сказал, оригинальное решение. Я быстро выдергиваю руку. Да, попытка интересная. Золотая уже вовсю работает над противодействием и вскоре в руке восстанавливается кровоснабжение. Остается только неприятное покалывание. Но зря они Моих разозлили, ой, зря… Из доски пола вдруг вырывается росток, который с безумной скоростью начинает расти. Он входит в ноги молодой и продолжает рост, прорастая ее насквозь. Это Зеленая. Я ее такой еще не видел. Она только ПОЧУВСТВОВАЛА угрозу мне. Росток аккуратно обходит все жизненно-важные органы, и прорывается насквозь через ключицу, после чего врастает в мачту. Потом он начинает давать внутри побеги, которые заполняют внутренние полости, периодически прорываясь наружу. Руки тоже прирастают к мачте сзади тела. Сказать, что она чувствует боль — не сказать ничего. БОЛЬ!!! Причем она никак не может провалиться в спасительное забытьё — это уже Красная постаралась. Я замыкаю их внутренние каналы друг на друга, и старшая теперь чувствует ее как себя. Я немного притупляю ее ощущения и еще раз спрашиваю. Она начинает говорить: они из Столичной школы синих. Денег на ее содержание не хватает и их старшая сходила на прием к новому королю. Там она получила лицензию на пиратство, при этом две трети добычи должно уходить в казну. Их послали обеспечить благоприятную погоду кораблям. Для молодой это первый поход. «Ну, и последний», — думаю я про себя. А она уже участвовала в трех удачных походах.

Я говорю ей: «открой канал для меня, мне надо поговорить с твоими старшими». Ей уже наплевать на любые моральные принципы, и она широко открывает канал. Я начинаю чувствовать коллективный разум нескольких десятков человек. Они в ужасе, подавлены и не понимают, что происходит. Я начинаю транслировать им картинки и ощущения молодой. При этом еще подсвечиваю их разными цветами и черным, и зеленым и желтым и, естественно, красным.

Дрожащий голос:

— Что ты хочешь?

— Жертву.

— Кого?

— Не тупите. Вы все слышали. Я хочу от вас жертву. Синюю. Через три дня я прибываю в столицу. Меня должен встретить ваш корабль, на котором должно быть не менее трех человек ваших. Одну я выберу. Если мне понравится, все будет хорошо. Если нет, вся ваша жалкая школа будет уничтожена. Понятно?

— Ты не сможешь, это невозможно, — при этом идет попытка разрыва канала.

Ха, не на того напали. Я не даю каналу распасться и запускаю разрушитель в молодую, транслируя через старшую ее ощущения в канал. Разрушитель медленно по сантиметрам забирает ее ауру, ее жизнь. Тело начинает чернеть и съеживаться. Снизу-вверх. Когда разрушение съедает ее ноги, я останавливаю процесс. Вместо ног у нее переплетение корней. Я заставляю ее нижние корни разойтись в стороны, открывая доступ к влагалищу. Растение выпускает побег, который касается ее клитора.

На другой стороне канала просто большое количество испуганных до смерти маленьких девочек. Они в ужасе молчат.

— Все понятно?

— Дааа…

Затем я делаю капсулу с разрушителем и внятно пропихиваю ее через канал в их совмещенный банк сознания.

— Значит так, сучки: если не сделаете то, что я сказал — разрушитель активизируется. Если прервете канал — тоже. Если хоть одна из вас попробует отключиться — тоже. Так же если эта (щиплю старшую за клитор, транслируя в канал боль) умрет — тоже. Ясно?

— Да.

— Чтобы вы не забывали, что пиратство — это плохо, и что при этом страдают ни в чем не повинные люди, сделаем следующее: я не буду убивать вашу проросшую подружку. Росток при каждом дуновении ветра будет щекотать ее клитор, заставляя желать мужчину. Я оставлю ей голос, что бы она могла его позвать. А также рассказать всем, за что ее наказали. Каждый раз, когда она при этом соврет, ее сексуальное желание будет увеличиваться. Если все же ею кто-то пожелает воспользоваться — это будет приносить маленькое облегчение, но ненадолго. Все ее эмоции, мысли и слова будут постоянно транслироваться по вашему каналу. Если канал прервется — разрушитель сработает. Правда, она не сможет вас услышать, но зато сможет всегда сказать, что она думает и о вас, и о том, что вы послали ее убивать невинных людей. Жизненных сил в ее новом организме хватит лет на 300, я думаю. А вот как ее можно будет умертвить, я скажу, если мне понравится то, что вы мне пришлете. Но не сразу. Лет, к примеру, через двадцать.

Затем я выдергиваю нож из щек младшей, прорезая их и делая ей непропорционально большой рот. Потом заживляю рану, откручиваю веревку, которая до сих пор держит старшую, кладу ее к себе на плечо и несу в свою каюту. Люди передо мной расступаются в благоговейном ужасе.

Уходя с корабля, я обернулся и запустил по нему огненный шар, который выжег не только все трупы, но и все следы пребывания человека. Затем матросы оттолкнули корабль. Поскольку люди не слышали, что я говорил Синим, они думали, что я его сожгу, но я сказал:

— Пусть плавает по океану по воле волн. Другим неповадно будет.

Моряки в ужасе смотрят на пустой корабль с одинокой фигуркой, приросшей к мачте. Подул легкий бриз, корабль начал уходить и над океаном раздался полный отчаянья крик.

Придя к себе, я ставлю старшую в своей каюте перед стенкой. Зеленая, при моем посредничестве, отращивает вокругее шеи росток, который прижимает ее к стене и прорастает в голову, впрочем, не трогая мозги. Все, можно расслабиться. Канал требует от них изрядного количества сил. Ничего, хотят жить — изыщут, а заодно и нам дорожку ускорят. Затем я оставляю в ростке сторожок и иду на палубу праздновать победу.

Глава 12. Встреча с синими. Латиция

Конечно, после произошедшего ни в какой другой порт мы не пошли, трехдневный путь до столицы преодолели за полтора дня. Корабль просто летел. У меня вообще создалось такое ощущение, что мы постоянно «спускались под горку», вопреки законам физики. Видимо, синие очень хотели меня побыстрее увидеть. Все эти полтора дня меня «носили на руках», даже надоело. Как-то меня пригласил к себе капитан. Когда я вошел, он долго маялся, а потом сказал:

— Сэр Юджин, у меня к Вам три дела.

Первое: Мы со старпомом не считаем правильным брать с Вас плату за Ваше пребывание у нас. С этими словами он достал мой золотой, который был ему заплачен мною за проезд. Поскольку он был, как бы это помягче сказать, жадноват, я оценил его благородство.

Второе: Когда мы освобождали корабль, мы нашли изрядное количество ценностей. По законам моря, капитан имеет четверть, старпом восьмушку, остальное делится между всеми членами команды, принимавшими участие в битве, включая мертвых. Мы посоветовались с командой и решили отдать Вам половину. Без Вас мы бы не выжили.

И третье: Мы поражены суровостью Вашего приговора Синим, но мы считаем его справедливым. Пиратство само по себе справедливо карается смертью, а участие на стороне пиратов Синего делает наше сопротивление практически невозможным. Капитан пиратов и его помощник будут повешены по прибытии в столицу, однако на волшебников наши людские законы не распространяются.

С этими словами он поставил передо мной огромный ларь со всякими ценностями.

— Кэп, — ответил я. — Я скажу следующее. Первое: увеличьте из моей доли компенсацию семьям погибших моряков в два раза. Их семьи потеряли кормильцев. Второе: На что хватит этих денег?

— Наверное, на четыре-пять кораблей типа нашего.

— А этот корабль Ваш?

— Нет. Меня наняли.

— Тогда слушайте сюда, Титус. Я даю Вам эти деньги в управление. Вы — хороший хозяин. Купите столько кораблей, сколько сможете, и организуйте дело. Не мне Вас учить. Прибыль пополам. Мою часть прибыли можете вкладывать опять в дело, если не будет особых распоряжений заранее — деньги мне пока не нужны. Думаю, с честностью у Вас все хорошо, но, как наверное Вы поняли, обманывать меня не надо.

Капитан сначала расцвел, но после последних слов обиженно засопел.

— За сорок лет, что я бывал в море, еще ни один человек не был на меня в обиде за то, что я его обманул. И ни одна вдова моряка не может проклясть меня за то, что я не отдал ей деньги, заработанные ее мужем. Если не верите мне — лучше не начинать.

— Не обижайтесь, Кэп, я Вам верю. Но слова должны быть сказаны, услышаны и одинаково поняты обеими сторонами. Ведь потом, после Вас, компанией будут управлять Ваши дети. Как знать, каковы они при проверке деньгами? Я не хочу потом для них проблем.

Капитан успокоился.

— Да, Вы правы. Слова сказаны, слова приняты. Я согласен.

— Есть еще одно условие — мои задания или задания людей, приходящих от меня, должны выполняться Вами сразу, быстро и безо всяких вопросов.

Он помолчал.

— Пиратствовать не буду.

— Да. Это не обсуждается. По рукам?

— По рукам!

Мы отметили сделку двумя стаканами (за неимением бокалов) хорошего рома.

Потом он спросил:

— А как я узнаю, что люди от Вас?

— Сердцем почувствуете, — сказал я.

Он принял это как само собой разумеющееся.

Я вернулся в каюту.

Прирощенная к переборке старшая периодически содрогалась. Я подключился и понял — она по каналу слышит младшую. Судя по всему, возбуждение ей тоже передавалось. Я, правда, не рассчитывал на такой эффект. Ну, что же, тем лучше, такими темпами поголовье синих за эти 20 лет сильно увеличится. Я намочил в ее влагалище пальцы, с шипением потушил свечку и лег спать. Перед сном вышел на связь со Своими. В ментальных образах передал им о принятых мною решениях. Золотая и Зеленая похихикали, а Красная была очень задумчива.

— Пожалуй, в первый раз я вижу такое наказание, которое гарантированно предотвратит дальнейшие преступления, — сказала она.

При подходе к столице нас встретил небольшой кораблик, окрашенный в синий цвет. Парусов на нем не было, но он ходко двигался навстречу нам. Понятно, синие с данью. Когда он подошел, с нашего корабля скинули трап, и я спустился к ним.

Меня встретило человек 6 разнокалиберных синих. Больших и маленьких, блондинок и брюнеток, крупных и мелких. Короче на любой вкус — синие решили играть на победу. Женщины периодически сводили коленки и морщились — работал канал с младшей. Я осмотрел их. Подключил своих. Мы коллегиально посмотрели, но не увидели ничего хорошего. Ауры всех были разной степени синевы, но ни у одной не было шарика больше горошины. А у двоих его не было вообще (ну, или я не заметил). Вообще, мне это напомнило выбор блядей в бане. Тьфу! Я развернулся и молча пошел к трапу. Сзади раздался испуганный многоголосый вой. Из днища корабля к ногам женщин начали тянуться ростки. Вообще-то, несмотря на то, что корабль был неплохо экранирован, я заметил отблеск еще одной ауры. Но раз она не вышла, то и не о чем говорить. Когда я протянул руку к трапу, сзади раздался звонкий голосок:

— Стойте!

Ха, кто-то из них будет мне приказывать. Я ни на секунду не замедлил движения.

— Пожалуйста, подождите, — уже совершенно другим голосом.

Вот это другое дело. Я, не снимая ногу с трапа, обернулся. Передо мной стояла изящная девушка. Тип лица, как говорили в нашем мире — сердцевидный. Огромные ярко-синие глаза, густые волосы стянуты в тугой пучок, синее облегающее платье подчеркивает изящество фигуры. Она, в отличие от остальных, не сжимала колени. Ее связь с товаркой на корабле была видна только по периодически расширяющимся зрачкам. Аура, я бы сказал, упругая, темно-синего цвета. Шарик, размером с грецкий орех, тревожно пульсировал. Что же, а вот это может быть. Я спросил у Своих. Последовала некоторая пауза.

— Может быть, — неуверенно сказали они. — Но уж точно не те.

— Ну хорошо, попробуем, — сказал я.

Я молча развернулся и полез вверх. Когда долез до верха и перекинул ногу, то обернулся вниз. На меня смотрели два расширенных глаза, полные слез.

— Чего стоишь, лезь… — кинул я. — Остальным не отплывать. Ждать здесь. Заберете свою подругу.

Лезть в узком платье было неудобно, и девушка вынуждена была задрать его выше колен. Я не стал ее ждать и неторопливо пошел по направлению к каюте. Она, чтобы догнать меня, должна была двигаться максимально быстро. К каюте мы подошли практически одновременно. Я открыл дверь и пропустил ее внутрь. Она прошла, обернулась на меня и увидела свою товарку. У обеих глаза расширились.

— Лора?

— Латиция?! Ты?!

— Да. Он не захотел никого другого.

— А как же Дорн?

— А что делать? Не пойду я — не будет никакого Дорна.

— Что скажет мать?

— А что ей сказать? Она расплачивается за собственную жадность. Не плохо мы до этого пиратства жили, не богато, но не плохо. И не так уж и нужен был этот диплом. Я залезла на корабль по своей воле, мать не знает.

Девочка начинала мне нравиться. Характер — железный.

Я с интересом наблюдал за этим диалогом. Просканировав несчастную Лору, я понял, что Латиция единственная дочь директрисы школы. Самая любимая и поэтому оберегаемо-угнетаемая. Дорн — ее жених, сын богатого, но безродного скотопромышленника. Как казалось матери — выгодная партия — их школа получит деньги, а скотопромышленник — уважение высшего света. История, старая как мир. Молодые люди симпатизировали друг другу, но, самое главное, они, наконец, выходили из-под опеки родителей. Скотопромышленник уже построил для сына дом, во дворе которого была выложена синяя башенка для невестки.

Лора страдальчески на меня посмотрела.

— Господин, наш директор просит войти с ним в контакт.

Я подошел к ней и воткнул палец во влагалище. Вошел в контакт. Понял, что канал закрыт и нас слышат только трое — директриса, Лора и, собственно, я. Я для интереса, отзеркалил контакт на Латицию. Ее глаза расширились от удивления — она явно не представляла, что это возможно.

Дальше пошел поток сознания со стороны директрисы. Она, как квочка, кинулась защищать свою дочь. Я был и монстр, и злодей, и негодяй. Она кричала, что если я обижу ее девочку, то она достанет меня из-под земли. Периодически ее крики прерывались стонами от реакции с младшей. Я послушал пять минут. Мои ржали в голос. Когда надоело, я сказал: ее никто не держит, она может быть свободна. И активизировал разрушитель. Правда, в слабом режиме. Он мгновенно сломал «защиту», которую попытались соорудить непутевые волшебницы, и стал пожирать их ауру. Она пораженно замолчала, поняв, что сейчас, просто вот сейчас все кончится. В канал ворвался звонкий от напряжения и эмоций эмпирический голос Латиции:

— МАМА! Я сама пошла! Я постараюсь ему понравиться! Прекрати!

Повисла звенящая тишина. Разрушитель остановил движение. Я сказал:

— Завтра вы поймете мое решение. Молитесь, если есть кому, — и грубо разорвал контакт.

Во мне начала закипать ярость. Наверное, я как-то изменился, потому что в глазах Латиции был страх. А вот в глазах Лоры плескался просто беспредельный ужас. Перед ее глазами вставали картины моего кровавого безумия на корабле и дикий крик младшей, когда ее корабль отходил от нашего. Кстати, я отзеркалил эти картинки на Латицию.

Корни, держащие Лору, с чпоканьем убрались в стену. На ее голове остались две большие ветки, в виде рогов. Я схватил ее за волосы и потащил к их кораблю. Перегнувшись вниз, я сбросил ее на палубу. Ее товарки испуганно прижались в углу.

— Забирайте эту тварь и уходите. А ты не никогда не сможешь убрать эти рога. И каждый будет знать, что ты пособничала пиратам, — я напрягся и произвел некоторые трансформации с ее «рогами». — Это яблоня, — продолжил я. — Жри урожай, хоть с голоду не сдохнешь. ПОШЛИ отсюда!

Синий кораблик, сначала тихо, а потом все быстрее начал уходить в сторону порта.

По дороге я встретил капитана (команда и так глазела из различных углов, боясь показаться мне на глаза).

— Кэп, сегодня ночуем на рейде, — бросил я и с грохотом закрыл дверь к себе в каюту.

Не глядя на Латицию, я разделся, лег на кровать и повернулся к стене.

— А что мне делать?

— Что хочешь. Можешь спать, можешь уходить. Переночуешь на палубе, мне все равно. Разрушитель я остановил. Попроси капитана, он завтра отвезет тебя на берег.

Дальше я рывком провалился в медитацию. Я осмотрел себя — аура клубилась тревожным серым дымом, а по шару проскакивали багровые сполохи. Я с трудом погасил ярость. Вообще, с каждым разом я все легче в нее впадал и все сложнее выходил. Вообще-то мне это не очень понравилось. В углу тревожно мигали три огонька. Не хочу сейчас с ними общаться, подумал я и отключил их. Затем провалился в сон. Из сна меня выдернул сигнал тревоги от моих. Оказывается, была попытка проникновения Черными через павильон. Моя мембрана сработала расчётно, и три трупа были утилизированы первичным огнем. «Да когда же вы успокоитесь», — подумал я и связался с Хлыстом.

— Ты нашел то место, которое мы видели у черного в памяти?

— Не уверен. Мне кажется, это было на Длинном острове. Вернее, на одном из маленьких островов, входящих в его группу. Но я был там больше тысячи лет назад. Горы на горизонте, по-моему, не сильно изменились.

— Хорошо, наведаемся туда после столицы.

Вообще откат от ярости действовал на меня интересно. Член стоял как кол. Это состояние меня не сильно беспокоило, просто я отметил это как факт. В углу кто-то пошевелился. Латиция смотрела на меня расширенными глазами.

— Господин, простите мою мать. Она хорошая, просто она любит меня. Иногда излишне.

Я молчал.

— Не гоните меня, пожалуйста, я не хочу туда возвращаться. Дорн не будет сильно жалеть, он хороший парень и найдет себе хорошую девушку. У его папаши столько денег, что он купит себе какую-нибудь разорившуюся дворянку. Мы говорили с ним об этом, когда еще не были помолвлены.

Мне мешал ее контакт с младшей, от которого по ауре расходились липкие волны неудовлетворенного возбуждения, и я отключил ее от него. Она благодарно вздохнула.

— Кто Вы, господин?

— Для многих я смерть, для некоторых надежда.

— У Вас есть кто-нибудь в этом мире? Тот, кто любит Вас?

Я законнектил ее со Своими. Было интересно за этим наблюдать — цветные шарики выпустили усики и осторожно терлись ими друг об друга, знакомясь.

— Кто они?

— Они великие волшебницы.

— Но они же часть Вас?

— Да.

— Расскажите, что надо, чтобы присоединиться к ним?

— Стать моей.

— Как?

— Ты когда-нибудь занималась сексом?

— Да. С Дорном. Два раза, мы же были обручены и хотели пожениться. Но я не почувствовала ничего такого, от чего бы можно было быть в таком восторге, как рассказывали другие обитательницы нашей школы.

— Понятно.

— Они занимаются с Вами сексом?

Я и все три шарика хмыкнули. Она это услышала и даже немного обиделась.

Ответила Зеленая:

— Это не секс, это радость полного раскрытия и принадлежности одной цели. Это… — у нее не хватило слов.

— Это, девочка, радость настоящего полного слияния, — сказала Золотая.

— Возьми ее, — прошептала мне Красная. — Она наша, — золотой и зеленый шарики согласно запульсировали.

— Господин, возьмите меня к себе, — повторила уже здесь Латиция.

— Это твой выбор, пути назад не будет. Я уже говорил тебе, ты можешь уйти. Твоя школа выполнила мои условия.

Вместо ответа я почувствовал на своем члене маленькую теплую ладошку.

— Господин, а можно я его поцелую? Я никогда еще этого не делала. Я не уверена, что он войдет в меня… Просто… — она еще что-то хотела сказать, но я молча подтянул ее голову к своему члену.

Остренький язычок осторожно порхал вдоль моего члена, медленно поднимаясь к головке. Когда он коснулся ее, пошел контакт. Я сорвал с нее мешающие мне тряпки и подмял под себя. Расширяя и углубляя ее влагалище и, попутно, блокируя детородность, я ворвался внутрь. Синяя аура забурлила, а я начал равномерно и мощно долбить ее. Именно долбить. Что интересно — мне не пришлось вызывать оргазмы — они сами накатывали на нее один за другим. Обнимая меня руками и ногами, она тихонько и самозабвенно поскуливала на уровне моей груди. Это продолжалось, наверное, часа два. Она уже не понимала, где она, когда я вкачал в нее огромную порцию серого тумана.

— Здравствуй, Сестра!

— Здравствуйте Сестры. Здравствуй… Брат. Ой, кто ты? — Хлыст проявил свою чернее черного ауру. Она вздрогнула.

Мы разъединились. Она прижалась ко мне и прошептала:

— Я никогда не думала, что это может быть так.

Потом она связалась с Золотой:

— Да, я поняла тебя. Ты была права…

У меня возникла одна идея. Я опять повернул ее на спину. Ее ноги услужливо разошлись, и я вошел в нее. Будучи некоторым образом в этот момент единым с ней целым, я отправил наше сознание в дальний поиск.

Мы пролетели над океаном, и я показал ей Серую башню, потом мы ушли в океан, и я опустил ее на самую глубину, где никогда за последние несколько миллионов лет, не было солнечного света. Наше сознание «проплыло» мимо чудища в глубине. Мы почувствовали, что оно счастливо, поскольку переваривало попавшего к нему в щупальца очередного кашалота. Потом мы прицепились к большой голубой акуле и познали ее вечный голод и такую же вечную необходимость в движении. Мы поплавали с дельфинами и подсмотрели за парочкой, которая занималась любовью в воде. Когда мы вынырнули и вернулись в себя, ее глаза сверкали, а аура переливалась. Кстати, и она, и ее шарик значительно увеличились. Латиция потянулась как кошка и сказала:

— Спасибо! Я никогда не думала, что так прекрасно быть Синей. Даже во время коллективных медитаций в школе, мы никогда не погружались больше 20 метров: мать всегда говорила, что оттуда невозможно вернуться. Я счастлива! Я хочу быть твоей! Я буду для тебя самой лучшей!

— Не так уж и не права твоя мать. Даже я, попав в океан в первый раз, еле вернулся. Слишком там спокойно и слишком много тайн он хранит. Любое погружение в глубину пока может быть только в моем сопровождении. Но тебе есть, куда расти.

Она счастливо обняла меня и заснула.

Пока она спала, я связался со Своими и рассказал о новом эксперименте по совместному «дальнему поиску». Девчонки немного позавидовали, но я обещал прокатить каждую из них или попробовать устроить групповой тур. На том и порешили. Самое главное, что в нашем городе было спокойно. Потом я уснул.

Проснулись мы от стука в дверь. Голос сказал:

— Капитан спрашивает, можем ли мы идти в порт?

— Да, — сказал я.

Я связался с их школой и сказал, что все условия ими выполнены. Я даже сделал, на волне хорошего настроения, им царский подарок — теперь они чувствовали возбуждение младшей не постоянно, а только два раза в сутки по часу. Утром и вечером. И еще я велел принести для Латиции широкий халат синего цвета.

Глава 13 Столица. Дед Хасим

Когда мы заходили в порт, я поразился открывшемуся передо мной виду. Город раскинулся на холмистой местности. Окраины, в основном, состояли из прилепившихся друг к другу домиков и, чем ближе к порту, тем беднее. Однако вдалеке виделись вполне себе хорошие дома. А дальше, на самом большом холме, возвышался дворец. Поскольку одежда Синей была в негодном состоянии, она комментировала мне все из иллюминатора в каюте:

— Вот здесь кожевенные мастерские, дальше квартал кузнецов. В-о-о-н видишь, казармы береговой охраны. Наша школа с другой стороны. Выйдем на палубу, я тебе покажу. А вон там, на холме вдалеке, школа Голубых. Их специально вынесли подальше из города, поскольку они иногда своими ураганами сносили крыши домов.

Она щебетала и взахлеб рассказывала мне о городе. Где торговые улицы, где продуктовые, а где вещевые.

Мы пришвартовались. На сходни пулей влетел мальчишка с синей коробкой.

— Кому отдать посылку? — спросил он у ближайшего матроса.

Тот махнул рукой в мою сторону. Он боязливо ко мне подошел — видно, не видел таких больших людей и сказал:

— Господин, Вам просили передать из Синей школы. Это же Вам?

— Давай, — сказал я и улыбнулся. Затем обратился к капитану:

— Кэп, разменяйте золотой на мелочь.

Потом отдал мальцу мелкую монетку, и тот, счастливый умчался. Я передал коробку в каюту, а сам смотрел на город. После прихода корабля на причале началась обычная для всех портов суета. Зашел таможенный патруль. Поговорив с капитаном, начальник патруля вышел довольный и громко объявил:

— Трюм проверен, запрещенных к ввозу товаров не обнаружено.

В аурном диапазоне город тоже выглядел интересно. То и дело попадались желтые, голубые, синие ауры. Черных, естественно, видно не было, но просканировав уровнем второго и третьего порядка, я парочку обнаружил. Правда, не сильных. Я подумал, что, если бы меня ждали, послали бы что-нибудь посильнее и успокоился. Еще на подходе к городу, я спросил у Синей, каких аур здесь больше всего.

— Красных и желтых, — не задумываясь, ответила она.

Я, на всякий случай, чтобы меньше выделяться, нацепил на себя бледно-красную ауру. Так, садюжка средней руки. А заодно и не будет вопросов, почему я с хлыстом на поясе: Мол, так люблю свою работу, что беру задание на дом. Когда я зашел в каюту, Синяя уже повязывала на своем халате красивый золотой пояс. Она подняла на меня глаза. Они округлились, и она, сглотнув, спросила:

— Ты… Вы же были Серым? Почему красный, да еще такой слабый?

— А почему бы и нет, — спросил я. — Может, я люблю Синих мучить.

Она прыснула, но потом стала серьезной.

— Пожалуй, да. Правда ходить вместе Синей и Красному не очень-то принято.

— Так ты меня смущаешься?

— Нет-нет, что Вы, — засуетилась она, — просто обычно Красных никто сильно не любит. Такая пара будет привлекать внимание, вот я и подумала…

— Так лучше? — спросил я, сменив ауру на бледно-белую, обычную для людей без магии.

Ее глаза вылезли из орбит еще раз.

— Я не верила, что так может быть.

— Так ты раньше не верила, что женщины от секса кончают.

Получилось, конечно, немного по солдафонски, но она покраснела и улыбнулась.

— Пойдемте?

— Ну, пошли.

— Что Вы хотите в Городе? Магазины, развлечения? Университет? Другие школы?

— Всего понемногу, но сначала поесть. И мне не хочется ходить с этим тяжелеющим поясом с деньгами, а для этого нам надо встретиться кое с кем.

Мы спустились с трапа. Я поймал первого же пробегавшего мимо мальчишку, коих здесь было во множестве. И просто праздношатающихся, и ждущих, чтобы можно было выполнить мелкое поручение за монетку. Ну, и воришек, естественно, было много. Вот они-то и были мне нужны. Я прошел около них, как крючок с червячком около рыбы. Потом повернулся и стал разговаривать со своей спутницей. Лох, короче. Немедленно ко мне подошла «банда». Один стал прыгать и что-то мне кричать, второй явно стоял на шухере, а третий, пользуясь, что мое внимание отвлечено, попытался залезть ко мне в карман. Ну, и был пойман с поличным, естественно.

Я пресек попытку вырваться, сильно сжав руку мальчишки.

— Как найти Дедушку Хасима?

Пацан вздрогнул, как от удара током и отчаянно попытался вырваться. Я еще чуть сильнее сжал его руку.

— Не ответишь — будешь инвалидом.

У него на лбу выступил пот.

— Его люди меня убьют. Мне надо кормить семью. Батя помер… — прошептал он.

— Ты не бойся, никто тебе ничего не сделает. Ты просто в его сторону головой кивни, дальше я сам. Ну, и, если будешь помалкивать о нашем разговоре, целее будешь.

Пацан явно решал задачку — сейчас без руки или потом попасть на перо. Я ему помог, немного запустив боли по его нервам. Впрочем, я считал его. Он с ужасом смотрел в угол рынка, где, скучая, стоял здоровяк бандитской наружности.

— Спасибо, — сказал я ему и отпустил. Пацана как ветром сдуло.

Я, пользуясь своими габаритами, пошел через толпу к здоровяку. За мной, если так можно выразиться, в кильватерной струе, шла Синяя.

Подойдя к нему, я спросил:

— Где Дедушка Хасим?

Он попытался смерить меня уничижительным взглядом, но, поскольку был мне по плечо, у него это не очень-то получилось.

— Ну, я Хасим, чего надо?

Блин, опять эта багровая ярость. Надо держать себя в руках.

Я приобнял его, нажав попутно на болевую точку в районе плеча. Причем, наверное, даже излишне, ударил по ней красным. Настолько, что парень начал балансировать на грани болевого шока. При этом я немного «придушил» его голосовые связки, чтобы он сильно не орал. Со стороны казалось, что мы мирно беседуем, поэтому, когда он обоссался от боли, то глаза Синей полезли из орбит.

— Послушай, дебил, — прошептал я ему на ухо, усилив свой голос в его голове до уровня колокольного звона, — если ты до сих пор не научился отличать Людей от крестьян, то тебе надо идти работать сутенером. Или проституткой. Ну, в зависимости от того, что ты сейчас ответишь.

Я мог считать его, но решил этого не делать. Принципиально. Только просканировал его ауру на предмет личины, но он был чист, как младенец.

Из ближайшей лавки, торгующей всякими мелочами, к нам заспешил корявый, немного хромоногий старик. Его аура… это отдельная история. При том, что она была белая, такого количества «интуитивных сгустков» я еще не видел. Ни у Коригуса, ни у капитана, да вообще ни у кого. Народ перед ним стремительно рассасывался. Эти сгустки, при взгляде на нас, совершали совершенно безумный танец. Он подошел к нам. Автоматически я отметил, что к месту нашей встречи начало стягиваться еще порядка десяти человек.

— Гогик, кто эти люди и что им нужно? — спросил он здоровяка, разом схватив всю картину, включая его выпученные глаза и мокрое пятно на штанах.

Ответил я, так как у него в этот момент были другие проблемы.

— Здравствуйте, Дедушка Хасим. Вам привет от Дона Коригуса с Дальнего острова. Я попросил Вашего человечка позвать Вас, но, видно, он меня с крестьянином попутал. И большая просьба — успокойте своих людей. Жалко их.

Надо отдать должное выдержке старика. Он поднял руку, и его люди мгновенно остановились.

— Прошу простить Уважаемый, Дон Коригус предупреждал о возможном Вашем посещении. Человек ошибся и будет наказан.

У меня ни на секундочку не закралось сомнения в его словах — не видать здоровяку больше теплой рыночной точки.

— У меня нет сомнений в Ваших словах, инцидент считаем исчерпанным, — я отпустил здоровяка, он осел грудой тряпья и перестал нас интересовать.

— Позвольте пригласить Вас к себе. Я хотел бы извиниться, — сказал Хасим и заковылял в сторону своей лавки.

Вокруг нас «нарисовался» пул его охраны. Судя по виду — неплохие бойцы. Один из них, вставая сзади Синей, похотливо посмотрел на нее и шлепнул по заду. Она дернулась и прижалась ко мне. Я чуть-чуть приотстал и мгновенным ударом пальца выбил ему глаз, а потом ударил по шее, чтобы он не орал. Никто из охранников, судя по реакции, просто не усек движение моей руки. Так, размытое пятно. Он осел, раскрывая рот как рыба. Все мгновенно остановились. Интуитивные сгустки Хасима стали связываться в чрезвычайно тревожный узор, предвещающий БОЛЬШИЕ неприятности. Весь красный как рак, он развернулся к своим.

— Что произошло? — тихо спросил он.

— Вазик посмел тронуть зад женщины нашего гостя.

— В реку его. Урод, — прошипел Хасим. Потом повернулся ко мне:

— Клан «Тигры улиц» приносит Вам официальные извинения. Вы можете назвать мне сумму компенсации или безответно взять жизнь любого из моих людей.

В этот момент двое уже тащили хрипящего Вазика на экзекуцию. Остальные замерли как изваяния, только капли пота струились по вискам. Я внимательно оглядел их лица.

— Отдадите услугами.

Дедушка Хасим молча склонил голову в знак согласия, и мы продолжили движение. Его аура немного успокоилась. Ну, а я, в свою очередь, ни для себя, ни в особенности для Синей больше не предвидел никаких неприятностей на улицах этого города.

Мы прошли за лавку Деда Хасима, вошли в переулок и попали в другой мир. Обшарпанный снаружи дом просто распирало изнутри от восточного богатства. Я понял жизненные этапы и мудрость Деда. Он начинал с рынка и никогда не давал ни себе, ни другим об этом забыть. Но он должен был визуально чувствовать, чего он достиг своим талантом, упорством, трудолюбием и смелостью. Правда, обычно у таких людей плохие испорченные дети. Они отдают себе в этом отчет, поэтому больше любят своих внуков.

Когда Дед зашел в дом и пригласил нас войти — нам, по законам клана, была оказана высочайшая честь. Бывать у него дома доводилось не многим. Обычно он решал вопросы в хозяйственном помещении своей лавки. Если нужен был более высокий статус встречи — в одном из своих ресторанов.

К нему подбежал маленький внук, который вырвался от няньки. Обнял и закричал:

— Деда, я сегодня убежал от нянюшки и залез на дерево.

Дед просто растаял, это было видно по ауре, но потом сурово взглянул на няньку. Она вся сжалась в комочек.

— Не ругай ее, я ее перехитрил!

Я просканировал внука — в его ауре тоже были зачатки интуитивных сгустков. И в большом количестве. Он отправил внука и повернулся к нам.

— Дедушка Хасим, прошу прощения за нарушение этикета, но я хочу сказать Вам пару слов без посторонних, — сказал я.

Он взглядом заставил помощников выйти. Синяя осталась. Я подошел к нему и взял его руку (попутно просканировав). Это, кстати, была одна из причин, зачем я так поступил. Но не единственная.

— Берегите внука, — сказал я ему. — Он похож на Вас и тоже умеет чувствовать неприятности. Поверьте, это уникально.

Он вздрогнул и внимательно на меня посмотрел.

— Вы первый человек, который так просчитал меня. Я уже стар. Специфика моей жизни такова, что я не уверен, умру ли своей смертью, а мой сын уже ревнует ко мне внука. Он любит только деньги и женщин, а такие в нашем бизнесе долго не живут.

При этом его аура проявляла весьма сильное беспокойство.

— Я могу предложить Вам вариант. Вы слышали о Серой башне на Дальнем острове?

— Конечно. Это до сих пор одна из основных тем разговоров у нас. А после того, как я по просьбе Коригуса разместил объявление в наших газетах, порт полон волшебников, готовых попытать счастья в поступлении туда.

— Это я ее создал.

Он вздрогнул. Видно было, что он прокручивает в голове события, произошедшие при нашей встрече, рекомендации Коригуса и слухи о «воющем корабле», как его уже окрестили в народе. Как и следовало ожидать, слухи, тем более о столь жестоком наказании пиратов, уже распространились по порту. Все-таки он решил уточнить:

— То, что судачат о воющем корабле — правда?

— Абсолютная.

— Вы?

— Я.

Он склонил голову, весь превратившись во внимание.

— О чем Вы хотели со мной поговорить?

— Не удивляйтесь тому, что я сейчас скажу, и не считайте, что я сильно тороплю события, просто на данный момент у меня больше информации. Соберите тайно своего внука и срочно, сейчас же, отправляйте в Серую башню. Поверьте, это на сегодняшний момент самое безопасное место в мире. Думаю, Вы и сами чувствуете, что Столица сейчас — далеко не самое спокойное место. И будет еще хуже. Я предупрежу, Коригус его встретит и препроводит в башню, а там его уже будут ждать. Я выращу его и максимально разовью его способности. Не знаю, будет ли он продолжать Ваше дело — сам решит, когда вырастет, но он точно будет знать, кто Вы и чем Вы занимаетесь. Правда, роскоши и индивидуальных нянек я ему не гарантирую.

Я помолчал, потом продолжил:

— Если Вы спросите меня, зачем мне это нужно, ведь я, как Вы поняли, не «добрый дядюшка», отвечу: я собираюсь использовать Вас и Ваш клан в качестве одной из сил на своей стороне в предстоящем противостоянии. Кстати, замечу, что, если бы не я, никакого противостояния бы не было, у вас нет шансов на выживание. Внук для Вас — единственный фактор, который может заставить Вас предать меня, и я хочу его убрать. Я не тороплю Вас с ответом, но призываю довериться собственной интуиции.

— Это очень неожиданно… — задумчиво сказал Хасим. — Я знаю Вас всего полдня, но при этом должен отдать самое дорогое, что у меня есть, опираясь только на Ваше слово. Но вот о том, что у нас здесь будет что-то происходить и, явно, очень нехорошее, я давно чувствую, а после внезапной кончины старого короля, так вообще места себе не нахожу. И Вы правы, мысли только о внуке… Я всегда доверял своей интуиции, поэтому до сих пор жив. Она ни разу меня не подвела.

— И что она говорит сейчас?

— Ему надо ехать…

Наверное, не только я, но и многие в этом мире никогда не видели, чтобы острые глаза этого старика увлажнялись. Тем не менее, это произошло. Впрочем, это было минутной слабостью. А потом я увидел человека с железным стержнем, который, раз приняв решение, больше не сомневался:

— Не знаю, человек ли Вы, но мой клан, если Вы примете это, готов присягнуть Вам на верность.

— Я принимаю Вашу клятву.

Раздался звон…

— Я понимаю Коригуса. Он хитрый лис и всегда умел выбрать правильную сторону в любом конфликте. Он же тоже Вам присягнул?

— Да.

— Не буду узнавать, при каких обстоятельствах, но я ему очень благодарен за то, что он рекомендовал Вам обратиться ко мне.

— Прямо сейчас, пока новости о том, что Ваш клан присягнул мне, не распространились и не дошли до Вашего сына, отправляйте внука с верным человеком на корабль, который меня привез. Капитана зовут Титус. Пусть скажет, что его прислал Сэр Юджин и велел не брать никаких пассажиров и новых членов команды, а НЕМЕДЛЕННО отплывать. Оплатите ему его услуги, так будет проще — он весьма жаден и приведите сюда на минуту внука. Я сделаю так, чтобы капитан его узнал и не задавал никаких вопросов.

Пока Хасим пошел за внуком, я обернулся к Синей.

— Обеспечь кораблю максимально быстрое прибытие, — сказал я.

Она испуганно на меня посмотрела.

Я продолжил разговор ментально:

— В чем дело?

— Я никогда этого не делала и знаю заклинания чисто теоретически. Кроме того, я не знаю, хватит ли мне на это сил.

Вместо ответа я, надо признаться весьма грубо, вкачал в нее порцию серого тумана. Она побледнела и пошатнулась. Потом ее щеки порозовели. Кстати весьма симпатично.

Старик вернулся и с немым удивлением наблюдал наш диалог. Думаю, он все понял. Внук, держа его за руку, с интересом меня рассматривал.

Я присел на корточки.

— Подойди ко мне. Ты хотел бы увидеть, как делаются настоящие чудеса?

— Как в сказках?

— Даже лучше.

— Да. Мне об этом и дедушка сказал.

— Иди малыш, теперь у тебя будет интересная жизнь.

Я погладил его по голове, попутно поставив свою метку. Теперь и Кэп его «сердцем почувствует», и мои не ошибутся.

Дед, потянул внука за руку, вывел за дверь и почти сразу вернулся, чтобы сказать:

— Я Вас оставлю ненадолго, мне надо отдать соответствующие распоряжения. Прошу Вас побыть моими гостями хотя бы до вечера, пока я все не устрою, и корабль не отойдет. Тогда я объявлю о нашей клятве.

— Дед Хасим, есть еще одно. Если у Вашего сына не хватит мозгов не оказывать мне противодействия, то я вынужден буду убрать его. Вы это понимаете? Если Вы не готовы к этому, я готов освободить Вас от Вашей клятвы. Тогда все останется так, как было до нашего разговора.

Дед долгим взглядом посмотрел на меня.

— За все в жизни приходится платить. Иногда большую цену. Если сможете — не убивайте его.

Железный старик. И он принял решение. Кстати, при этом его аура успокоилась.

— Посидите здесь или погуляйте по городу, Вашу безопасность обеспечат. Я должен пойти отдать некоторые распоряжения. К восьми вечера все старшие клана будут здесь, и я объявлю моё решение.

— Мы погуляем. За безопасность спасибо, но я сам вполне могу ее нам обеспечить. Не хочу раньше времени раскрывать свое здесь пребывание, хотя о нем наверняка уже многие знают. И далеко не все из них мне приятны. И еще одно — я не хочу смущать Вас своим присутствием. Я хотел бы хороший номер в приличной гостинице где-нибудь в центре. Единственное условие — чтобы было тихо и безопасно.

— Я распоряжусь.

Дед вышел в холл, где толпились его подчиненные, и сказал им пару слов. Я не прислушивался что, но они мгновенно испарились. Затем мы с Синей вышли из дома.

Мы неторопливо шли по одной из четырех центральных улиц по направлению к гостинице, которую подобрал для нас Хасим. Нас сопровождал весьма почтительный молодой человек. Я насчитал еще минимум восьмерых из пула охраны. Почетно, а главное, неожиданно профессионально — их почти не было видно. Один раз, когда мы проходили через толпу, рядом с нами начал крутиться какой-то неприятный типус — явный щипач. Немедленно к нему подошли двое, не привлекая внимания, что-то сказали, и он испарился. Больше прецедентов не было.

Подойдя к гостинице, к которой подвел нас наш сопровождающий, я вполне оценил ее выбор — отдельно стоящее ухоженное четырехэтажное здание с большим палисадником. Тяжелые резные деревянные двери и отделанное мрамором крыльцо. Богато, но не кичёво. Холл тоже был просторным и хорошо отделанным. Сопровождающий подошел к портье и что-то сказал, потом подошел к нам:

— 4 этаж в Вашем распоряжении. Можете выбирать любой номер. Больше на этом этаже гостей не будет.

Поднялись на этаж — 3 двери. Я выбрал центральную, и мы зашли в номер. Ну, явный, по местным меркам, люкс. Оставив Латицию внутри, я опять спустился вниз. Когда я попытался расплатиться, портье, побледнев, сказал:

— Для гостиницы честь принять гостей такого человека как… — он осекся. — Ваше проживание будет бесплатно и бессрочно, мы получили специальные распоряжения. Вас никто не будет беспокоить.

Я кивнул и поднялся наверх. В большой каменной ванной уже плескалась вода. Я заглянул. Синяя расслабленно плавала в своей, так сказать, естественной среде обитания, пуская по воде заклинаниями смешные барашки.

Она открыла свои ярко-синие, явно ждущие глаза. Я, наконец, внимательно и без спешки ее рассмотрел — изящная фигурка с небольшими аккуратными грудками, у которых, кстати, уже задорно торчали соски, тонкая талия и аккуратная щелка. Я провел по ней рукой, убирая с ее тела все волосы. Она удивленно глянула:

— Тебе так нравится?

— Значительно больше.

Она еще раз на себя посмотрела и решительно сказала:

— Мне тоже, — сказала она и встала, потянувшись за полотенцем.

Я оглядел внутреннее устройство ванной — вода подавалась явно при помощи стандартного синего заклинания и проходила для нагрева через маленькую жаровню, в которой, явно перед нашим приходом, разожгли огонь. Заменить его на соответствующее желтое заклинание было делом одной минуты Унитазов у них не было, и туалет был в виде каменной чаши с трубой. Рядом, для смыва стоял кувшин с водой и ёршик. Для отбивания неприятного запаха из трубы висел мешочек с какими-то благовониями. Я не стал ждать, пока Латиция вытрется, ушел в комнату, разделся и погрузился в глубокую медитацию — надо было подготовиться к сегодняшнему мероприятию. Но, самое главное, я, еще на корабле, запросил эргрегор о комплекте синих заклинаний, и теперь мне было необходимо их изучить, чтобы Синяя могла спокойно сопроводить корабль с внуком Деда Хасима.

В четверть восьмого я вышел из медитации. Уже стемнело, и она сидела на постели, обняв колени и глядя на меня. Мы с членом встали. Я подошел к ней, взял ее ноги, широко их раздвинул. Она откинулась, и я с маху вошел в нее. Она была уже готова, а после корабля ее влагалище спокойно приняло меня. Тишина. Только ритмичный скрип кровати, и ее поскуливание снизу. Я настраивал ее на применение синего заклинания, которое могло вести корабль на всей продолжительности маршрута, и вкачивал в нее свою энергию. Затем у нее наступил совершенно сумасшедший оргазм. Ее выгибало дугой, она металась по кровати, взгляд блуждал, а по телу проходили волнообразные сокращения мышц. Только через пять минут она успокоилась. При этом в ее ауре, кроме синих звезд, явно начали присутствовать зеленые, красные и золотые.

— Спасибо, девочки, — сказал я.

— Мы любим тебя, — прозвучал ответ.

Блин, мы уже опаздываем! Хорошо, что здесь тепло и не надо много надевать. Синяя — так просто накинула халат и подпоясала его поясом.

Мы спустились вниз. Там нас уже ждали пять человек крепких мо́лодцев. Действительно, мы опаздывали, поэтому они окружили нас, и мы, раздвигая изрядно прибавившеюся к вечеру толпу, поспешили на встречу. По дороге я ментально сказал ей:

— На встрече могут быть эксцессы, ни во что не вмешивайся, ты можешь мне помешать. Я взял тебя только для того, чтобы ты была в безопасности, поскольку еще не настроил безопасность нашего номера.

— Хорошо.

— Встанешь в самом темном углу. Твоя задача — гнать корабль, теперь ты это умеешь.

Она заглянула внутрь себя и прошептала удивленно:

— Да. Я это могу. Оказывается, это совсем не сложно. Я все сделаю.

— Пока я медитировал, ты связывалась с Сестрами?

— Они со мной. Я еще не знала, как это делать. Мы много всего обсудили и ощутили себя единым целым друг с другом и с тобой.

— Я это почувствовал, — улыбнулся я

Она, мне кажется, немного покраснела, хотя в темноте было не разглядеть.

Ровно в восемь мы вошли в дом Деда Хасима. Я еще раз себя проверил — безупречная белая аура. Так, на всякий случай. Зал был полон. Я оглядел сидящих там людей. Судя по виду — опытные, тертые жизнью люди. Ауры, как бы это сказать, «ожидательные» — по ним проходят волны любопытства. Сразу нашел сына Деда — он сидел с группой своих сторонников отдельно. Настроен, судя по пульсациям, весьма агрессивно. Их ауры были немного другого цвета, с коричневым отливом что ли, а ауры двоих из его окружения мне вообще не понравились, и я просканировал их глубже. Так и думал — Черные. Не скажу, что сильны и явно не из Клана Теней, но, тем не менее… Я связался со своими — девочки, бегом в малый круг, прикрывайте. Особенно Синюю и желательно, чтобы этого не было видно — на встрече есть Черные. У меня может не хватить на нее времени.

Чтобы заполнить паузу, необходимую Моим для создания защиты, легонько коснулся каждой из аур. Всех, кроме черных — ни к чему им раньше времени меня просчитывать. После моего касания все притихли. Им стало немного страшновато и не комфортно. Через три минуты Синяя покрылась интересным зелено-золотым коконом. Судя по тому, что ауры черных остались спокойными, они этого не видели. Растём… При этом она находилась практически в состоянии транса. Стояла в углу, в который я ее поставил, глаза полуприкрыты, голова мерно раскачивается. Не стал проверять, что она делает — не было времени. На всякий случай снял с пояса хлыст. Особое внимание — сыну Деда и его сторонникам.

Вперед вышел Дед.

— Братья! Я много лет возглавлял наше уличное братство. Вы знаете, что многих из вас я спас от каторги, многие должны мне жизнями. Я всегда справедливо делил между всеми добычу и никогда не забывал вдов и детей тех, кто ушел за наше дело. Сегодня, по рекомендации Уважаемого Дона Коригуса, к нам прибыл сэр Юджин. К сожалению, мы не слишком правильно его приняли, но он милостиво согласился не брать ничью из ваших жизней во вполне заслуженную компенсацию.

Зал ощутимо вздрогнул. От Деда они такого не ожидали.

Дед продолжил:

— Вы знаете, что на улицах сейчас не спокойно. Поверьте мне, как доверяли всегда, что надвигаются какие-то неприятные и страшные события. Когда Я (он подчеркнул это слово) говорю страшные — это значит, что они могут коснуться всех, и мы не сможем ни повлиять на них, ни изменить. Сэр Юджин не раскрыл мне своих планов в нашем городе, однако после разговора с ним я пришел к выводу, что он, скорее всего, станет одним из немногих, кто может повлиять на ситуацию. И те, кто будет на его стороне, скорее всего, не проиграют. Поэтому я пришел к выводу, что наш Клан должен принести ему присягу верности. Кто не согласен с этим, долженнемедленно уйти. И я более не смогу ручаться за его безопасность («Тонкий» намек, — подумал я).

Тут вскочил его сын:

— Ты что, струсил, старый дурак? Ты хочешь отдать наше дело какому-то проходимцу, которого увидел только сегодня утром?

Все обернулись к нему, и он, воодушевленный вниманием, продолжил:

— Я, Хасан, сын Хасима смещаю своего отца с места главы Клана!

Он поднял руку. Оба Черных вскочили, а его сторонники достали спрятанные стилеты.

Я, если честно, считал такой сценарий наиболее вероятным, поэтому просто переключился в боевой режим и замедлил внутреннее время.

Далее события развивались стремительно.

Когда Черные вскочили, в руках у них уже были метательные ножи. Они одновременно веерно их метнули.

Я мгновенно сместился с линии атаки так, чтобы два ножа, летящие в меня, прошли мимо. Взмахнув хлыстом, я сбил оба ножа, летящих в Деда, а с теми, которые летели в Синюю справился защитный кокон, просто вспыхнув, когда их сжигал. При этом я мгновенно пришел в ярость. Забурлило внутри бордовым. В этом состоянии у меня получился интересный эффект (это я потом, во время анализа произошедшего, понял). Из моих глаз выскочили две жирные, видимые в зрительном спектре, черные молнии и ударили в головы Черным. Они взорвались, как переспелые арбузы. Рука с хлыстом, как будто сама по себе, с невероятной, даже для моего замедленного мировосприятия скоростью, совершила несколько движений, отправив к праотцам всех сторонников злосчастного Хасана. Он остался один среди изуродованных трупов, многие из которых даже не успели дернуться. Все закончилось. Повисла гробовая тишина — раненых не было. Все потрясенно молчали. Хасан потерянно оглядывался. Я перешел в обычный режим и медленно пошел к нему. Все рядом стоящие отпрянули от него, как от прокаженного, а в его глазах плескался неподдельный ужас. Штаны намокли, и он тоненько и жалко завизжал. Его визг отражался от стен в звенящей тишине. Я подошел к нему на расстояние вытянутой руки. Из моих глаз выскочила на этот раз значительно более тонкая молния и ударила в его лицо. Глаза его остекленели, он сел и, начав глупо улыбаться, пустил пузырь из слюны. Краем глаза я заметил еще одно быстрое движение. Кто-то на невероятной скорости рванулся к выходу. Я мгновенно метнул молнию ему вслед и из коридора раздался полный боли вскрик.

Я обернулся к Хасиму и сказал первые слова за вечер:

— Принесите его.

Принесли человека, лежащего в коридоре. Из его спины был вырван шмат мяса с куском позвоночника, именно поэтому он и упал. Над ним тоже плескалась черная аура, но она была какая-то другая. С коричневыми отблесками что ли. Я не мог понять, что в ней не то и всеми силами пытался его считать. Не получалось. На запястьях его рук так же было два пятна того, же что и аура цвета.

— Поднимите ему рукава, — сказал я.

Мы увидели татуировки в виде двух пауков, которые так же светились аурным светом. Я, на всякий случай, «сфотографировал» к себе в память картинку его ауры. И не зря — в этот момент что-то сработало внутри него, его аура стала разрушаться с невероятной скоростью, и я ничего не смог с этим сделать. И превратилась она не в серую, как обычно, а в коричневую пыль. Через несколько мгновений перед нами лежала практически пустая оболочка, с татуировками, которые тускнели на глазах.

— Переверните его!

Когда его перевернули, я обвел всех взглядом и спросил:

— Вы знаете этого человека?

Все потрясенно смотрели и молчали.

— Это не наш, — сказал Дед Хасим.

— Всем стоять на местах! Любой, кто дернется, будет немедленно убит!

Я обошел и просканировал самым высоким уровнем ви́дения каждого.

Слава Богу, чисто!

В этот момент у меня перед глазами замигал сигнал тревоги, а сзади раздался стон, и Синяя кулем свалилась на пол

Я огромным скачком рванулся к ней. Блин, да она практически пустая!

Через плечо заорал:

— Накройте нас, и все вон на улицу!

Кто-то сорвал портьеру и накрыл нас. Топот убегающих я услышал уже краем сознания. Из трех цветных огоньков перед моими глазами едва мерцал лишь зеленый, а красный и золотой практически потухли.

Я распахнул халат Синей, рывком развел ее ноги и прильнул губами к ее щелке, другого я не успевал. Я вкачал сразу огромную порцию энергии, которая через канал, стала переходить к единственной оставшейся в контакте Зеленой. Ее огонек начал наливаться цветом. «Только бы он была в сознании» мелькнуло у меня в голове. Я услышал ментальный стон.

«К БАШНЕ!!! ПОДКЛЮЧИСЬ К БАШНЕ!!!» бешено заорал я, вкачивая очередную порцию серого. Зеленый запульсировал и стал наливаться, за ним стали пульсировать и наливаться остальные. Я переключился на Синюю, которая в нашем контакте была, в основном, транзитёром и вкачал изрядную порцию уже в нее. Ее шарик, уже почти не горевший, замигал и стал оживать. Когда пошла трансформация серого в синий, я запахнул ее халат и вылез из-под портьеры.

В комнате остались только двое — Дед Хасим и то, что раньше было Хасаном. Дед сидел около него и гладил идиота по голове. Тот счастливо улыбался сквозь пузыри.

Когда я вылез, Хасим обратил на меня свои выцветшие глаза, второй раз за одни сутки бывшие в слезах.

— Я благодарен тебе, Сэр Юджин, что ты оставил мне его, моего мальчика.

— Я обещал тебе. Но, на момент, когда мы с ним «общались», это был уже не он.

Хасим ничего не сказал.

— Позови своих людей

Он с кряхтеньем встал и вышел из помещения.

Через три минуты, все оставшиеся в коридоре сидели передо мной. Я еще раз их просканировал и сказал:

— Вы всё видели. Кто не понял — среди вас был чужой, который влиял на ваших товарищей. Думаю, на тех, кто был слаб духом, но это уже не важно. Вы видели, что у чужого на запястьях были татуировки в виде паука. Я хочу, чтобы все ваши люди максимально незаметно проверили, много ли таких людей. По возможности проследили за ними: где живут, что за люди. Не объясняйте своим людям, для кого вы собираете эту информацию — в случае, если их поймают — они не смогут ничего сказать. Все, кто сегодня присутствовал, не должны появляться на улице, кроме как на отчет мне. Никто из исполнителей не должен ничего знать о том, что я существую или, по крайней мере, как-то связан с вами. Ясно?

Все кивнули. Спокойно и без суеты. Дисциплина железная.

— Кто знает, у этих, — я кивнул на трупы и идиота, — в последнее время изменялось поведение?

Все задумались. Один, крепыш средних лет, сказал:

— Мне кажется, что последнюю неделю Хасан и его люди совершенно вышли из-под контроля. Они оскорбляли своих, провоцировали драки. Он сын Деда, поэтому все терпели, но мы с ребятами, если это не прекратится, хотели его людей порезать в ближайшее время. Они не только с нами так себя вели, но и провоцировали стычки с другими Кланами. Могла быть война.

— Хасим, свяжись с другими. Предъяви им тела и скажи, что сами разобрались. Нам война друг с другом вообще не нужна сейчас. Когда пригласишь их на разговор, предупредишь меня, я должен их видеть. Но всегда смотрите на их запястья — если там будет паук — вы с ними не договоритесь.

Далее обратился ко всем:

— В городе обычно ходят в одежде с коротким рукавом. Возможно «пауки» будут скрывать татуировки закрытой одеждой, обращайте на это внимание. Ни в коем случае с людьми с татуировкой в контакты не вступать — я не знаю, как они распространяют эту заразу. Смотрите за другими — если у кого-то изменится поведение примерно, как у Хасана — докладывайте Деду. Мне — в крайнем случае. Вопросы есть?

Все молчали.

— Хасим, у вас есть знак принадлежности к Клану?

— Да, голова тигра на плече.

— Всем оголить и подойти

Встала не длинная очередь, и я подсветил каждому клык тигра на его татуировке зеленым светом с золотым отливом. Цвета эксклюзивные, подделать думаю, будет сложно. Дистанционную метку поставил. А заодно настроил ее на любое изменение цвета ауры хозяина.

— Организуйте вынос тел для предъявления другим Кланам и можете идти. Все ясно?

Все кивнули и вышли. Через некоторое время в комнату зашли «бойцы» и быстро вынесли все тела.

— Хасим, а давно в твоем Клане черные?

— Убийцы что ль? Давно. Их сын где-то нанял еще в прошлом году. Они много получали, но своё отрабатывали.

— Понятно. Я ухожу к себе, мне надо подумать. Спрячь сына. Подойди, дай своего тигра.

Он подошел и снял рубаху. Если других тигров делали профи, то у него он был явно кривоват и сделан в какой-нибудь тюряге. Я полностью его перекрасил, снабдив функцией коммуникатора. Затем обратился к нему мысленно: «проверка связи».

Он сначала оглянулся непонимающе.

— Как мне с Вами через него разговаривать?

— Обращайся мысленно к тигру, если хочешь со мной связаться и говори, что нужно. Мне не обязательно будет быть рядом с тобой.

Он немного напрягся, и я услышал в голове его голос: «я на связи».

«Отлично, ну я пошел»

Я ему, конечно, не сказал, что теперь он на постоянной прослушке. Надеюсь, не догадается, не те технологии в этом мире. Хотя он умен…

Я взял невесомую Синюю на руки и поспешил к выходу, где нас уже ждал наш пул охраны. Она глубоко спала, доверчиво прислонившись к моему плечу.

До гостиницы мы добрались без приключений. Синяя так и не проснулась. В холле нас встретил тот же портье, молодой, явно расторопный парень. Я его просканировал. Чист. Девственно бел.

— Подойди!

Он испуганно засеменил. Я отвесил ему хорошую затрещину по затылку, попутно всадив свою метку. Он чуть не упал.

— Почему не встретил на крыльце?

— П-п-п-простите, — залепетал он.

— Отныне ты не портье. К моему номеру подходишь только ты. Еду, питье и любые прочие надобности только ты. Уборка, смена белья — только ты. Больше у тебя задач нет, но, если тебя нет через три минуты после моего вызова, а ты живой — пеняй на себя. Если кому расскажешь про меня, про то, что видел или вообще о твоей новой должности — умрешь страшно (чуть красного, чтоб поверил). Понял?

Он затрясся как осиновый лист и закивал.

— Твое жалованье увеличено втрое.

Он расцвел.

— Не волнуйтесь, господин, спасибо, господин. Я — могила, господин.

— Да… — задумчиво сказал я. — Могила… Хорошо.

Он опять побледнел.

— Семья есть?

— В городе нет. Мать и две сестры в деревне. Я их кормилец.

— Будешь умным — они хорошо заживут. Живешь здесь в комнате, рядом со звонком для вызова.

Он закивал.

Поднимаясь по лестнице наверх, я связался с Хасимом и отдал распоряжение о портье.

«Хорошо. Сделаем», — ментально ответил тот.

Глава 14. Новые знания

Синяя спала, а я сел и приготовился к медитации. Вышел на связь со Своими. Все три огонька мигали еще слабенько, но вполне стабильно.

— Что сегодня произошло?

Отвечала Зеленая:

— Хозяин, мы сегодня, как ты и просил, легли в малый круг, для того, чтобы подпитать и защитить Синюю. Она хорошая, но наш контакт еще не настолько силен, чтобы мы полностью понимали, что она делает. Мы распределили энергию малого круга таким образом: меньшую часть, примерно треть, мы потратили на защиту Синей против черных. Мы посчитали, что этого хватит, на основании своего опыта встречи с ними в порту, а две трети мы отдали Синей для того, чтобы она смогла хорошо решить поставленную тобой перед ней задачу. Все было нормально, пока с ней что-то не произошло. Вдруг закрутилась коричневая воронка и стала высасывать из нее энергию. Она бы погибла, и мы стали аварийно в нее вкачивать энергию. Мы отдали почти все запасы, Сестры потеряли сознание, а я сумела послать тебе сигнал тревоги. Если бы не ты — мы бы все сегодня погибли.

— Почему не послали сигнал о помощи раньше?

— Мы чувствовали, что ты с кем-то воюешь, и что ты на пределе. Не хотели отвлекать.

— А почему не подключились к башне?

— Мы просто об этом не подумали. По идее, с задачей дополнительной защиты Синей справилась бы каждая из нас по отдельности. Мы просто хотели ее лучше понять, поэтому и подключились втроем, ну, и на всякий случай, естественно. Процесс подключения к башне немного неприятен, и мы подумали, что наших запасов вполне хватит.

— А почему не проконтролировали собственный уровень?

— Она же погибала…

— Понятно.

Я задумался. С одной стороны, надо бы было их поругать за халатность, но с другой, особенно после всего произошедшего, лучшей команды не найти.

— Слушайте, девочки. Первое: отныне никто из вас не выходит в астрал без резервного канала подключения. Второе: когда вы создаете малый круг, вы должны быть подключены к башне отдельным каналом, достаточной мощности. Третье: что бы не происходило, вы не должны подключатся на сброс энергии параллельно. Одна, максимум две. Третья обязательно должна быть в резерве для аварийного расширения канала от башни, связи со мной, подстраховки остальных и других нештатных ситуаций. Думаю, в резерве должна оставаться Зеленая — мне кажется, что кроме башни, ее еще поддерживает Лес.

На самом деле, кроме этого, мне показалось, что просто у меня с ней самая сильная связь. Я связался с ней отдельно:

— А теперь рассказывай всё.

— Когда Сестры и я начали качать в Синюю, мы старались сделать так, чтобы она не погибла. Сначала Красная, а потом и Золотая отдали больше того, что имели и потеряли сознание. Мне тоже стало плохо, но я вспомнила… Вас… тебя и подумала, что если мы погибнем, то подведем тебя. И я вспомнила тебя, как ты нам нужен… В общем… Я люблю тебя! — вдруг выпалила она. — И я поняла, что не смогу без тебя! И что из-за какого-то коричневого говна я могу тебя больше не увидеть! Мне стало так обидно, что ко мне откуда-то пришли еще силы, и меня хватило на поддержание жизни во всех и посылки сигнала тебе. Вот!

— Понял… И я тебя люблю, мой Зеленый Чертик. Ты сегодня спасла всех. Я горжусь тобой!

В ответ я получил огромную волну тепла.

Я подключился ко всем:

— Что произошло, когда появилась воронка?

Мы не очень хорошо видели, но у Синей, кроме основной задачи, появилась вторая. Она не сумела нам внятно ее описать, мы еще недостаточно близки, но она сказала, что что-то угрожает выполнению основной задачи. Она бросилась ее решать, потом появилась эта воронка, потом вдруг она исчезла. Всё.

— Понятно… Она сейчас спит. У нас же здесь нет башни, поэтому она обходится моими запасами (три укола зависти). Так. Ша! Продолжаем слушать. Я все у нее узнаю, если получится, настроим общий канал.

— Хотим синих звезд!

— Так! Что за вольности?! Я о серьезном говорю, а у них одно на уме!

Но что-то я не почувствовал, что они испугались.

— Да, еще одно. На корабле, который толкала к вам Синяя, будет мальчик. Золотая, свяжись с Коригусом, пусть обеспечит усиленную охрану и встреть его сама, на случай Черного. Подготовься. Его — бегом в башню, там и разместите. У него потрясающий дар интуиции — посмотрите на его ауру. Проверьте, на что он лучше всего реагирует, подружитесь с ним, создайте хорошую атмосферу, проверьте, как он реагирует на ваши цвета. Конечно, желтых и зеленых мужчин не бывает, но чем черт не шутит. Люди с таким даром могут, не будучи волшебниками, распознавать личины четвертого уровня (общий вздох изумления). Изучите его, я хочу понять этот феномен. Возможно, есть альтернативные источники энергии.

Как у вас дела с учениками?

Ответила Золотая:

— Не густо. Лучше всего у Зеленой. Обе девочки, не очень сильны, но с ними, кроме нее нянькается сам Лес. У меня единственная ученица, но она очень талантлива. Правда, у меня такое впечатление, что без тебя не обошлось. А вот у Красной больше всего претендентов, хотя пока ни одного стоящего. Тем не менее, на общем совете одного мы решили завтра посмотреть еще раз.

— Что в городе?

— Подготовка идет полным ходом. Горожанам нравится. Из соревнований делается хорошее шоу, которое приносит деньги. Поток туристов вырос многократно, и Коригус строит сеть недорогих гостиниц. Кроме того, он окультурил оба квартала — игорный и со шлюхами. Кстати наших городских среди шлюх почти не осталось — в основном приезжие: денег в городе много, и их можно заработать по-другому. Все, кто занимался этим от нужды — ушли.

Да, еще одно, Коригус нанял к себе в помощники какого-то опального командира пограничного гарнизона. У себя в доме пока поселил. Тот послал какую-то шишку из штаба, ну, и уволили его. А его гарнизон был лучшим, у него смертность среди солдат почти нулевая была. И племена его боялись и уважали. Его в народе сразу Кривым прозвали — у него одного глаза нет. Он сначала пил и ругался, называя всех тыловыми крысами, а потом Коригус с ним поговорил, и он придумал интересные командные соревнования с полосой препятствий. Теперь он с командирами этих команд и желтыми отрабатывает «тактику взаимодействия команд при проведении массовых спортивных мероприятий». И не может нарадоваться практике применения желтых в качестве обеспечения связи. Все Коригуса хвалит, говорит, что такая простая идея, а в войсках ее до сих пор никто применить не додумался. Там вестовые бегают… и не всегда добегают. Кстати, обещал своих офицеров вызывать, все равно все увольняются. Ну, Коригус и обещал каждому офицеру домик и жалованье приличное, если они команды возглавят. Сам-то он один — ни жены, ни детей, что с таким характером и понятно.

А еще Коригус ввел, по просьбе Зеленой, большие штрафы за порчу леса. Так что Лес, нам кажется, не против того, что по нему носится с криками и воплями столько людей. Они с Зеленой советуются, и он каждый день новые полосы препятствий для команд придумывает.

Встряла Зеленая:

— Старик веселится. Он вообще воспрял. Сначала явно из благодарности к тебе все делал, а теперь говорит — интересно. У нас ни разу не было такого, чтобы кто-нибудь с полосы свернул или путь срезал. Если кто пробует схитрить — возвращается прямо как выпоротый ветками. Лес сам за порядком следит.

Меня порадовала форма доклада — вроде как посплетничали по-бабски, но все коротко и по делу. И еще порадовало, что Коригус правильно подает людям форму информации о создании армии. Даже среди своих, даже при разговорах друг с другом — все называется не своими именами. Ведь как только будут не «спортивные игры», а «боевая подготовка воинских подразделений» — жди вербовщиков из Столицы и, возможно, большой войны: я не сомневался, что у нас там достаточно информаторов. А так, лучший способ спрятать — это положить на самое видное место.

— Хорошо. Мне надо еще помедитировать. Подпитайте Синюю, если будете в силах.

— Звезды!

— Тьфу на вас! И я отключился

Что-то я упустил. Блин, вот урод! Я ЗАБЫЛ создать систему безопасности номера и гостиницы.

Следующие четыре часа я посвятил этому действу, работая с высшими заклинаниями всех доступных мне сфер. Настолько расстарался, что даже внятно уменьшил свое «серое вещество», несмотря на внушительные запасы. Пришлось уйти в медитацию, на «подзарядку».

Когда вышел из медитации, увидел, что Синяя смотрит на меня прямо «светящимися» глазами. Полы халата раскинуты, и она легкими касаниями трет свою щелку.

— Сестры рассказали мне, что ты для нас сделал, — сказала она и, выскользнув из халата, прильнула ко мне. — Мы с ними вообще стали очень близки.

Ее ручка коснулась моего члена и стала ходить по нему вверх-вниз. При этом она не отрывала своего взгляда от моего.

— Я обещала им звезды…

Я просто с рычанием подмял ее под себя. Член сам нашел уже давно влажную дырочку. Три первых оргазма мне даже не пришлось насылать — она была бешено темпераментна. Но мне было мало, и я долбил-долбил-долбил ее, погружаясь до «самого донышка». Перед моим внутренним взором зажигались, гасли, сплетались в немыслимые узоры и взрывались звезды все четырех цветов. В один из моментов, когда я особенно ярко начал в нее кончать, в нашем общем пространстве появилась звезда — серая, которая на моем пике лопнула и немедленно все четыре цветные звезды разразились целым фейерверком переплетающихся искр. Потом я увеличивал диаметр своего члена, пускал по нему наросты, которые хаотично перемещались. Я хотел высосать их до основания.

Через какое-то время я вышел из нее. Она лежала, раскинувшись в какой-то прострации. У остальных звезд казалось, тоже не было сил — они слабо и умиротворенно пульсировали. Я посмотрел на свою Синюю, на ее широченную дыру вместо аккуратной щелки и ввел в нее свою руку. Она почти не встретила сопротивления. Я сжал кулак и качнул Серого. Синяя закричала и забилась в самом сильном на сегодняшний день оргазме. Я транслировал «в сеть» картинку — изящная красивая женщина, распластанная и раздвинутая, лежит на ковре и в нее уходит моя рука почти по локоть. Немедленно все остальные звезды взорвались, повторяя безумное метание Синей.

Потом мы лежали рядом, моя рука по-хозяйски лежала на ее щелке, перебирая натруженный и натертый клитор. Я раскрыл канал общей трансляции, проверил что все, включая Хлыста «в сети» и сказал ей:

— Рассказывай.

— Хозяин, когда ты… — она вздрогнула.

Я улыбнулся.

— Ты первая стала говорить мне то «ты», то «вы». Всем: давайте так. Ментально вы обращаетесь ко мне на «ты». Поскольку мы сейчас де-факто являемся единым организмом, то негоже глазу или руке «выкать» голове или спине. Вне ментального общения, только «вы». Продолжай.

— Когда я получила задание препроводить корабль до Дальнего острова, то сделала заклинание, называемое в нашем цвете «прямая волна». Суть его в том, что в океане создается локальная волна сзади перемещаемого предмета, в данном случае корабля. Корабль как бы постоянно спускается с нее и перемещается с соответствующей ее движению скоростью. При этом чем круче волна, тем быстрее перемещение. Все было хорошо, но я почувствовала беспокойство. Вспомнив наше с тобой перемещение «дальнего поиска» и пользуясь тем, что я находилась в своей среде, я сумела подняться взглядом и обнаружила корабль, который преследовал нас. Его принцип движения по воде был какой-то иной, чем Синяя магия, и он нас догонял. Я сделала перед ним «обратную волну» — волну, которая помещается перед предметом. Это стандартный способ остановки и даже обратного перемещения судов, однако корабль вспыхнул коричневым и просто прорезал эту волну, еще увеличив скорость и начав приближаться. Я испугалась, ты был занят разборками в Клане, я не решилась тебя отрывать и обратилась напрямую к океану. Мне показалось, что он меня узнал после нашего с тобой ментального перемещения в нем. Ко мне пришло знание заклинания «воронка» — это создание локального водоворота. Заклинание достаточно высокого порядка. У него есть одна проблема — оно действует не мгновенно, так как у воды достаточная инерция. Я зачерпнула у Сестер энергии и начала делать такую «воронку». Наши учебники учат, что если необходимо уничтожить корабль при помощи этого заклинания, то делается «прямая волна» и корабль туда просто сбрасывается. Но в данном случае я не решилась на это и придумала поставить перед их кораблем визуальное заграждение, чтобы он просто не увидел воронку. Для этого я использовала заклинание «фонтаны» — струи воды, бьющие вверх. Это легкое заклинание, которое мы каждый год показываем для людей на праздновании «дня Океана». Когда я его делала, то вдруг почувствовала сильнейший ментальный удар. Меня окутало коричневым, и со страшной скоростью начало высасывать энергию. Сестры бросились мне на помощь. Последнее, что я помню — их корабль набирает скорость, прорывается через фонтаны и падает в уже раскрутившуюся воронку. После чего Океан «схлопывается» и воздействие на меня пропадает. Дальше я ничего не помню.

Все потрясенно молчали. Я показал им «ментальное фото» ауры уничтоженного мной «паука».

— Такое?

— Да.

— Всем! Кажется, у нас появился Враг. Хлыст, ты когда-нибудь про такое слышал?

Он долго молчал.

— Нет. Это не обычная коричневая магия. Вернее, это совсем не она. Коричневые — земля и тоже вышли из первородного огня, хотя и на заре времен. Поэтому, обычно, во всех войнах Коричневые и Желтые составляли альянсы. И он надолго замолчал.

Я показал всем картинку аур окружения сына Деда Хасима. Они были «не совсем белые» а с небольшим коричневым отливом. Это сразу обратило мое внимание, хотя я тогда не придал этому значения.

— Зеленая, Красная, Золотая: Каждый день сканировать наш Остров! В случае обнаружения людей с такой окраской — уничтожать их немедленно. Свяжитесь с Коригусом. Пусть возьмет под контроль все татуажные салоны — они обязаны сообщать о любом, кто делает себе татуировки в виде паука, особенно на запястьях. Таких тоже уничтожать, но не сразу — чтобы «эти» не начали делать такие татуировки самостоятельно. Пусть Коригус возьмет под контроль ВСЕХ мастеров татуажа, включая вновь прибывших — их вы должны проверить в первую очередь.

Тут опять заговорил Хлыст:

— Я вспомнил кое-что. Задолго до меня, очень задолго, была какая-то большая магическая война. В ней был какой-то Враг в виде пауков. Тогда для борьбы с ним в первый раз объединились все школы под началом первого Серого, который пришел из другого мира. Многие были уничтожены, но нашим удалось загнать Врага в каменный мешок, окруженный огнем и выстланный изнутри болью. Это только легенды, про которые сейчас все забыли.

Я задумался. Не это ли и есть цель моего прибытия в этот мир?

Глава 15. Университет

Я лежал в задумчивости: судя по всему, намечается «большая драка». Это коричневая экспансия осуществлялась при помощи интересных технологий, не принятых в этом мире.

Во-первых, они могли делать своими адептами тех людей, кто до контакта с ними не имел магических способностей, во-вторых, они были чрезвычайно сильны — не каждый сможет «убить» сильного синего мага в его среде, да еще пройдя по ментальному взгляду, в-третьих, они не пытаются спасти своих сильных адептов, а сразу их уничтожают. То ли они умеют их быстро выращивать, то ли их просто много. Не понятны и принципы действия их магии — в эргрегоре я не увидел даже следа того, чтобы, к примеру, вот так, сходу разрушать заклинания Синей, или двигать корабли при помощи непонятных сил. Короче, вопросов больше, чем ответов. И намного.

Я стал думать о том, где мне можно добыть информацию. Во-первых, эргрегор, во-вторых, океан, и в-третьих, хранилище знаний людей — университетская библиотека. Надо получить информацию везде, а потом ее сравнить и проанализировать. Соответственно, на завтра я запланировал посещение местного Университета. Далее я связался с эргрегором и попробовал загрузить в него вопросы, однако ответа не получил. То ли он их не знал, то ли мой уровень еще слишком низок, а может быть, мои вопросы слишком абстрактны. Синяя давно посапывала, уткнувшись мне в плечо, а мне не спалось. Я задумал сделать одно дело, но для этого надо было вернуться в башню. Я решил попробовать запустить в хранилище заклинание, которое бы сканировало информацию по ключевым словам и сравнивало ее. Или хотя бы искало совпадения. Надо над этим подумать. Потом, на основании полученной информации можно будет правильно сформулировать вопросы большим информационным субстанциям — эргрегору и океану. По поводу Эргрегора я был не уверен, а вот Океан мне показался простым хранилищем и не собирался что-то там анализировать для нас, червяков. Он был, есть и будет. С этими мыслями я уснул.

Утром я проснулся от стука в дверь:

— Завтрак, господин.

Синяя, оказывается уже не спала, слышен был плеск в ванной. Услышав стук, она накинула на меня простынь, завернулась в халат и приняла от давешнего портье большой поднос со всякой снедью. Увидев, что я проснулся, она поставила поднос и, скинув халат, прыгнула на меня. Я вытянул простынь, которая была между нами, и развернул ее в позицию 69. Она немедленно взяла в рот мою головку, а я получал большое эстетическое удовольствие от вида утренней, чистой, хорошо оттраханной ночью щелки, которая уже стянулась так, что никто бы не сказал, что вчера в нее заходила моя рука. Хотя, конечно, она была явно натертой и еще немного опухшей. Синяя с явным удовольствием играла с моим членом, однако, когда я ее лизнул, замерла в предвкушении новых для нее ощущений. Я продолжил, и она совершенно явно потекла, так и замерев с головкой члена во рту. Я решил долго не тянуть и быстро, впрочем, к совершенно моему удовольствию, заставил ее кончить. Никакой магии — она, правда, огонь, хоть и вода: «проснулась» девочка. Когда конвульсии ее тела закончились, и я слизнул последнюю ее капельку, решил кончить сам, тем более, давно хотел. Она, видимо, была в некоторой прострации и забыла о члене у себя во рту, поскольку, когда я начал кончать, дернулась от неожиданности. Первая струя попала ей на лицо, но потом она просто с жадностью опять присосалась к члену, выпивая все, что он мог дать. И неожиданно, по крайней мере для себя, еще раз кончила. Высосав все, что можно, и почувствовав, что член начинает потихоньку опадать, она скатилась с меня и, развернувшись, посмотрела совершенно шалым блядским взглядом. Особым «шармом» было мое семя на ее лице. Облизнувшись, она опять ускакала в ванну. Я поднялся и тоже пошел туда. Мы с ней столкнулись на выходе. Она вдруг сказала, что уже совершенно не хочет завтракать — все, что надо, у нее уже есть. Я шлепнул ее по попе и приказал идти есть, поскольку у нас впереди длинный день.

Пока мы завтракали, я связался со своими в башне и задал им задачку. Дело в том, что я не был уверен в мембранах, которые мы поставили в павильоне на случай прихода агрессивно настроенного коричневого. Мне нужна была система раннего обнаружения, так сказать. Я велел им задействовать все источники знаний, которые у них есть. Потом спросил у Синей, что она может рассказать про их Университет.

Она рассказала, что это старейшее в Федерации высшее учебное заведение. Оно учит как волшебным, так и «гражданским», так и сказала, специальностям. В волшебном отделении на сегодняшний момент есть шесть факультетов: Синий, Красный, Желтый, Голубой, Коричневый и Фиолетовый. Был еще Зеленый, но со смертью последней зеленой волшебницы его закрыли. Самые сильные факультеты — Синий, Красный и Желтый, так как это самые распространенные цвета в Федерации. В Университет школы посылают своих самых лучших учеников. Обучение платное и очень дорогое, так что не каждая школа может его себе позволить. При этом все школы должны быть зарегистрированы при Университете. Но даже при этом на основные факультеты очень высокий конкурс. Обычно выпускники Университета очень хорошо трудоустраиваются — придворные волшебники, директора школ, волшебники при лучших дворянских Домах и т. д.

— А ты училась?

— Да. Я должна была через месяц защитить диплом, но у нашей школы не хватало на него денег, поэтому мать и решилась получить лицензию на пиратство.

— Ты готова к его защите?

— Теперь да. Я думаю, я теперь сильнее многих преподавателей.

Подключилась Золотая:

— У меня диплом с отличием. Поэтому я и смогла устроиться к графу.

— Понятно. Я и не сомневался, что ты у нас самая лучшая.

В ответ волна тепла. Отличница…

— Синяя, как быстро ты сможешь договориться о сдаче диплома?

— Надо внести залог — 10 золотых. Если я сдам — 5 вернут. Далее, надо договориться с комиссией. Если сдавать индивидуально — это обычно еще 2–3 золотых. Кроме всего прочего, индивидуальная сдача сложнее, хотя и престижнее.

Я подошел к своему «волшебному» поясу и вытряхнул из него 15 золотых.

— У тебя неделя, мне нужен дипломированный специалист. Есть ли при Универе обучение экстерном, и могут ли сдавать экзамены люди со стороны, не из школ?

— Формально да. Однако Университет не заинтересован в потере денег, поэтому в комиссию по приему такого человека обычно собираются самые лучшие преподаватели, включая декана, и заваливают претендента.

Золотая:

— Еще когда я училась, рассказывали про одну очень талантливую желтую девочку. Ее прием длился больше пяти часов. И ее приняли, причем на бесплатное обучение и сразу на второй курс. Правда, это больше похоже на студенческую байку.

— При приеме и теория, и практика?

— Да.

— Отлично. А что такое фиолетовые?

— О, это отдельная каста. Их представители обязательно есть на каждом приемном экзамене. На этом факультете учится не более четырех-пяти человек. Они — хранители знаний. Архивариусы. Фиолетовыми становятся самые талантливые представители других цветов, после определенного ритуала. Их магия особого рода — они хранят и сортируют знания. По древней договоренности с остальными цветами, они в любом конфликте — нейтральная сторона, и ни один цвет не имеет права нанести им какой-либо вред. Сделавший такое становится изгоем, и на него выдается лицензия на уничтожение всем, включая его сторонников. Обычно такие долго не живут. Вообще, фиолетовых очень мало. Бывают года, когда не выявляется ни одного потенциального представителя. И еще все ректоры Университета всегда фиолетовые.

— Ну, и отлично. Синяя, собирайся. Пойдем сдавать твой диплом и лицензировать нашу Школу в башне.

Синяя пошла одеваться, а я сказал:

— Да, еще один вопрос всем: подумайте, как можно придумать систему пассивного обнаружения Врага? А мы пошли.

Выйдя из гостиницы, мы направились в сторону огромного массивного здания Университета. Нас безмолвно и незаметно окружил пул охраны.

Мы прошли через кампус, где одинаковыми рядами стояли студенческие общежития. Поскольку было время экзаменов, народу было немного. Думаю, все занимались. Пройдя жилую зону, мы вошли в огромный открытый двор, где я увидел аккуратно пристроенные друг к другу корпуса. Отдельно, в отдалении стояли «гражданские» — математики, естествознания, климата и погоды, еще какие-то.

Мы пошли в сторону «волшебной» части. Принадлежность каждого корпуса к определенному цвету определялась названием, выведенным красивой вязью соответствующего же цвета. Все просто. Отдельно стоял корпус с вывеской «Администрация». Я шлепком отправил Синюю в ее корпус на сдачу диплома, а сам направился к ректору. Ауру я сделал, естественно, молочно-белую.

Войдя в огромный холл, я увидел несколько дверей с надписью «Деканаты» и, собственно, дверь с надписью «Ректорат». Перед каждой из дверей сидел секретарь на прием посетителей. Они все, когда я вошел, подняли на меня глаза, но, увидев молочно-белый цвет, явно потеряли ко мне всякий интерес. Ауры у всех секретарей были соответствующих цветов, правда, слабенькие. Коридор с надписью: «Зеленый» был опечатан. Печально.

Подойдя к ректорскому коридору, я в задумчивости остановился. Секретарь имел ауру бледно-красного цвета. Понятно — стерва редкостная.

— Что бы вы хотели?

— Зарегистрировать свою школу.

— Вы знаете, сколько это стоит?

— Не важно, у меня есть деньги.

— На всякий случай — это стоит 100 золотых. Если вам откажут в регистрации, то 50 остается в фонде Университета.

Вот все и объяснилось — думаю, им не впервой было «раздевать» амбициозных толстосумов.

— С Вами должен будет переговорить ректор, потом Вы должны будете пригласить директора школы, и он будет подтверждать свой статус.

— Меня устраивает.

— Подтверждение статуса директора стоит еще 30 золотых. Они не возвращаются.

— Меня все устраивает. Когда я могу поговорить с ректором?

Ее аура немного покраснела. Видно, ей доставляло удовольствие то, что обладатель таких денег, которых у нее никогда не будет, стоит перед ней и что-то просит.

— Зайдете через неделю. Думаю, раньше ректор вас принять не сможет.

— Милая девушка, — сказал я ей и, наклонившись, взял за руку. — Мне ОЧЕНЬ надо попасть сейчас.

Попутно я ее считал: обучение до третьего курса на красном факультете. Потом то ли у ее школы кончились деньги, то ли у нее самой возникли проблемы с учебой, я не вдавался в подробности. Важно другое, ее должны были выгнать, но декан обладала склонностью к садизму и сделала ей известное предложение. В результате — страшная ночь в коттедже и клятва быть рабыней. Теперь раз в неделю она служила той игрушкой для сексуальных утех. Ей не нравилась роль пассивной лесбиянки, но она уже ничего не могла с этим поделать. Ну, и никакой личной жизни, естественно, никаких мужчин. Она уже и забыла, что это такое. Маленькая одинокая квартирка в кампусе, и долгие вечера в затравленном ожидании вызова к своей патронессе. История, старая, как мир. Поскольку красный факультет приносил Университету больше всех денег, он пользовался определенными привилегиями. И деканша устроила ее на место секретаря в ректорат.

Все ясно. Я подослал к ней немного сексуального возбуждения, и она вдруг увидела перед собой великолепного самца с деньгами. Ее воображение услужливо нарисовало ей великолепный замок, полутемную комнату, свечи и обожающий взгляд этого самца с возбужденным на нее членом. Картинка была столь реальна, что она даже немного потрясла головой. Реальность вернулось, но влажное возбуждение осталось.

— Я посмотрю, что можно сделать, — проворковала она и скрылась за дверью.

От нечего делать, я присел на скамью для посетителей и оглядел других секретарей. Они делали вид, что очень заняты работой, но сами сгорали от любопытства от столь необычного поведения своей товарки.

Ну, и отлично.

Раскрылась дверь и оттуда выпорхнула секретарша.

— Ректор примет вас сейчас, — сказала она и неловко состроила глазки.

— Спасибо большое, — сказал я, немного «мазнув» ее снизу и приведя практически в предоргазменное состояние. Она ойкнула и сильно покраснела. Я прошел мимо нее за дверь, «случайно» задев выпяченную ею грудь.

Недлинный коридор, и большая дубовая дверь. Я открываю ее. Кабинет выдержан в классическом стиле — массивная дубовая мебель, бронза, какие-то награды и дипломы на стенах. Огромный стол с приставленным к нему буквой Т столом для совещаний. Количество стульев по количеству факультетов. Каждый стул либо отмечен цветом, либо, для гражданских, гербом факультета. За столом сидит невысокая пожилая строгая дама. Аура — ярко-фиолетовая. Все в ее имидже говорит об исключительности — и седые волосы с фиолетовым отливом, и очки в золотой оправе, линзы которых сделаны из горного хрусталя высочайшего уровня обработки, и строгое закрытое фиолетовое платье явно индивидуального пошива. Ее глаза немного увеличиваются — я занимаю две трети дверного проема. Быстрый анализ моей ауры, и она практически теряет ко мне интерес — очередной толстосум.

— Кларитесса сказала, что у Вас ко мне очень важное дело. Думаю, вы ей просто понравились, поэтому она повела себя не по протоколу. Будет наказана. Итак, я Вас слушаю.

— Не торопитесь ее наказывать. Я ее очень попросил, поскольку тороплюсь. Сразу к делу — я хочу зарегистрировать у Вас комплексную магическую школу, пока на четыре цвета — Желтый, Красный, Синий и Зеленый.

— Ого! А вы знаете, что Зеленый факультет закрыт?

— Знаю. Придется открыть.

— Молодой человек (гы, я думаю, мы как минимум ровесники), Вы либо наглец, либо сошедший с ума толстосум, либо простой прохиндей. Извините меня за мою прямоту, не в моих правилах просто так брать деньги. Я даю Вам шанс извиниться и уйти, иначе мы будем вынуждены прилюдно посрамить Ваших директоров. К тому же я не слышала, чтобы другие школы, кроме Университета, были многоцветны.

— Уважаемая…

— Профессор Клофиссия.

— Уважаемая профессор Клофиссия. Я сам буду директором и, думаю, что смогу пройти все экзамены. Если Вас смущает цвет моей ауры или то, что я мужчина — пусть это будем небольшой интригой.

— Хм… Вы разбираетесь в аурах. Интересно, но поверьте этого недостаточно. Думаю, вы просто наглец. У вас есть с собой деньги? Ваша дурь, простите меня за столь нелитературное слово, будет стоить Вам 200 золотых. Двадцать, — она холодно улыбнулась, — оптовая скидка.

Я снял пояс, в котором оставалось еще около 300 монет, и отсчитал 200.

Ректор вызвала Кларитессу. Та появилась буквально через несколько секунд. Мне даже показалось, что она подслушивала, впрочем, я не уверен.

Одним взглядом оценив груду золота на столе и выражения наших лиц, она с непередаваемым выражением подобострастия уставилась на начальство. Я, хохмы ради, опять чуть-чуть пощекотал ее снизу, и ее щеки залились румянцем.

— Обеспечите через полтора часа явку деканов и не менее двух их самых СИЛЬНЫХ (она подчеркнула это слово) преподавателей на процедуру лицензирования новой школы. Желтые, Синие и Красные. Подвал лабораторного корпуса.

— Вы же, наверное, догадываетесь, что будут не только теоретические занятия, — обратилась она уже ко мне.

— Безусловно.

— Мы с…

— Сэром Юджином, с Вашего позволения.

— С Сэром Юджином прибудем туда. А пока оставьте нас.

Я просканировал Кларитессу — безумное любопытство и страх перед тем, что она сейчас увидит свою патронессу — декана Красных, и «зарубочка» в голове — Юджин.

— Кларитесса!

Она замерла в дверях.

— Не убирайте пока со стола эти деньги в кассу. Возможно, часть из них придется мне вернуть. Идите, голубушка.

Когда за ней закрылась дверь, Клофиссия обратилась ко мне:

— Поскольку у нас нет Зеленых специалистов, я сама протестирую Вас на знание зеленых заклинаний. Мы, фиолетовые, в силу нашей специфики, знаем их. Правда, чисто теоретически.

Я с улыбкой посмотрел на нее, и вдруг из стола и из ее кресла с безумной скоростью полезли ростки, которые стали оплетать ее руки и ноги. Один из них имел наглость снять ее очки и поднести ко мне.

Я, продолжая шоу, прикрикнул на него:

— Наглец! Верни немедленно!

И он, трепеща «в страхе» листочками, аккуратно вернул их на ее нос. Затем один из ростков добрался до бронзовой статуэтки задумчивой обезьяны, стоящей на ее столе. Он с безумной скоростью оплел ее и стал сжимать. Бронза — мягкий и пластичный материал, поэтому он быстро «потек». Потом росток поставил обратно изуродованную статуэтку, немного отклонился и «плюнул» в нее ядом. Металл статуэтки зашипел и превратился в безобразную лужу, при этом испортив полировку ее стола.

При этом я принципиально оставил ауру молочно-белой.

Клофиссия звучно сглотнула. Обратив внимание на ее лицо, я увидел, что оно смертельно побелело.

— Кто Вы, сэр Юджин?

— Человек, который хочет зарегистрировать комплексную школу. У меня к Вам будет просьба —не надо делать из экзамена шоу, сохраним все в тайне. Не думаю, что ваши преподаватели смогут меня сильно посрамить, а вот после экзамена у меня к Вам будет очень серьезный разговор.

Она закивала.

— Я сдал «зеленый» экзамен?

— Безусловно. Правда, там пока нет преподавателей.

— Ничего, я Вам их потом дам, пусть пока просто будет.

— Хорошо, конечно.

— Я Вас пока покину. Где здесь лабораторный корпус?

— Отдельно стоящая серая башня прямо за нашим зданием. Она заэкранирована для того, чтобы при практических занятиях не нанести никому урон.

— Хорошо, — сказал я.

При этом все ростки спрятались обратно в мебель. Все кроме одного, который вырос рядом с ее стоящей на столе чашкой и теперь совершенно бесцеремонно «лакал» оттуда содержимое. Я хлопнул ладонью по столу, и он с шумом убрался. Клофиссия с удивлением посмотрела внутрь — чашка была практически пуста.

Клофиссия встала:

— Уважаемый сэр Юджин. Я с удовольствием регистрирую Вашу школу на вновь открытом Зеленом факультете. Ждем Ваших учеников и… преподавателей.

— Спасибо. И еще одно: сейчас на Синем факультете договаривается о сдаче диплома некая Латиция. Она моя ученица.

— Я слышала о ней. Весьма средненькая, у нас есть значительно лучше.

— Попросите синего декана не тянуть с ее сдачей, и пусть он ее просканирует. Может быть, она немного изменилась. Да, и пусть при сдаче он ее как следует погоняет — неучи мне не нужны.

— Хорошо. Конечно.

Я встал.

— До экзаменов!

— Мы Вас будем очень ждать. Один вопрос: где расположена Ваша школа?

— Остров Дальний. Серая башня.

Она еще раз звучно сглотнула, было понятно, что Университет уже прослышал об этом магическом феномене.

Я вышел из кабинета. При выходе в общий зал обратил внимание, что ауры всех секретарш были одно сплошное любопытство. С моим появлением они усиленно стали «работать». Я подошел к Кларитессе и перегнулся через стол. Она, глядя на маня, как кролик на удава, потянулась ко мне.

— Кларитесса, голубушка, — сказал я и начал водить пальцем по ее губам. Она открыла рот и, не отрывая от меня взгляда, начала характерно посасывать палец.

— У меня к Вам просьба, Вы уж не распространяйтесь сильно о том, что видели. И не сочтите за труд сообщать мне новости, если таковые будут, ну, а я в долгу не останусь, поверьте.

С этими словами я качнул через палец немного серого, и ввел ее в состояние «тихого» оргазма.

Ее затрясло, а взгляд «поплыл». Когда она немного успокоилась, я вытащил палец.

— К-к-как я с Вами свяжусь?

— Вы почувствуете меня в себе, — весьма двусмысленно сказал я. И вышел не оглядываясь.

Выйдя из корпуса, я дошел до ближайшего кабачка. Пул охраны разделился. Шесть человек пошли за мной, а четверо остались ждать Синюю возле ее корпуса. Заказав себе местное пиво, посмотрел, что делают мои. Синяя сидела на экзамене, ее засыпали теоретическими вопросами три преподавателя в режиме «перекрестного допроса» — видимо уже получили указание ректора. Рядом стоял аквариум для практической части. Она вполне успешно отбивалась.

Остальные занимались своими делами. Я передал в образах свой разговор с ректором и поздравил Зеленую с регистрацией нашей школы и созданием соответствующего факультета в Универе. Ну, и поздравил ее с назначением деканом, соответственно. Она только ошарашено хихикнула, а остальные бросились ее поздравлять. Уж как — не знаю, но какие-то подозрительные звездочки поплыли.

Неторопливо выпив кружечку, я вышел и двинулся в сторону Лабораторного корпуса. Охрана безмолвно следовала за мною полукольцом на некотором удалении.

Подойдя к корпусу, я оставил их снаружи, а сам прошел внутрь через большие дубовые двери. Внутри меня ждала немного оробевшая Фиолетовая. Она напомнила мне испуганного воробышка — маленькая, тщедушная в огромных роговых очках. Что-то в ее ауре напомнило мне Клофиссию. «Наверное, какая-то родственница», — отстраненно подумал я и пошел вслед за ней вниз по широкой лестнице. Мы подошли к тяжелой дубовой двери, обитой железом с нанесенными на него магическими символами. «Хм… неплохо экранировано», — подумал я. Моя сопровождающая попыталась ее открыть, но дверь была тяжеловата для нее. Я накрыл ее руку, «помогая» открывать и отсканировал ее. При этом она немного вздрогнула, почувствовав мое касание, и даже попыталась выдернуть руку. Так и есть, племянница ректора. Талантливая девочка, но сильно забита властной родственницей. Друзей нет, поэтому вся ушла в учебу.

Мы прошли мимо нескольких закрытых дверей и вошли в большой подземный экранированный зал. Там уже стояли столы с соответствующего цвета флажками, обожженная металлическая воронка, явно для ловли файеров, муляж человека и большой аквариум с плавающими в нем корабликами. В центре стоял стол, за которым сидела ректор. Рядом с ней тихо пристроилась ее родственница. Справа стол с красным флажком, за которым сидела властная дама, явно патронесса Кларитессы и еще две не менее важные преподавательницы. Слева от ректорского «желтый» стол. За ним тоже трое: декан — средних лет женщина со стервозным лицом и два преподавателя. Одна — не могу ничего о ней сказать — тоже средних лет и только. Правда, аура у нее весьма насыщена, наверное, теоретик факультета, а вот другая, молодая, весьма агрессивна. Так и мечет молнии глазами и явно очень хочет посадить меня в лужу. «Синий» стол пока пуст.

Ректор начала:

— Уважаемые коллеги. Перед нами сэр Юджин, претендент на регистрацию при Университете комплексной школы волшебства с острова Дальний. Синий декан связалась со мной и попросила начать без нее — у нее сейчас идет сдача диплома. Сэр Юджин сам представляет свою школу и говорит, что готов ответить на все ваши вопросы.

Все посмотрели на меня. Моя аура девственно бела. Удивленно пожав плечами и глянув на Ректора, они опять повернулись ко мне.

— С кого бы Вы хотели начать?

— С желтой школы, пожалуйста.

— Извольте.

Встала желтый теоретик и с безумной скоростью стала задавать мне вопросы о заклинаниях. Сначала простых, потом сложнее и сложнее. У нее был неплохой уровень, хотя, после моего общения с эргрегором — ничто. Я спокойно и с ее скоростью отвечал. Тогда она стала задавать мне самые сложные, на ее взгляд, вопросы. Я также спокойно на них ответил. После этого она поклонилась и сказала, как я понимаю, ритуальную фразу:

— Госпожа ректор, госпожа декан, коллеги. Я считаю, что теоретическая подготовка этого человека достаточна для открытия собственной школы, — и села на место.

После нее встала молодая с горящими глазами.

— Сэр Юджин, я предлагаю Вам повторить: с этими словами она выпустила красиво переливающийся файер, который лопнул внутри воронки.

Я встал:

— Госпожа ректор, госпожа декан (два поклона в их сторону) я предлагаю следующее: я покажу одно из заклинаний. Если комиссия сочтет необходимым после этого задать еще вопросы — я буду готов на них ответить. Давайте сэкономим время.

— Хорошо, — ответили обе, явно заинтересованные.

— Еще вопрос: За стенами этого помещения нет никаких коммуникаций или помещений?

Удивленно:

— Да.

Я развернулся и метнул в воронку небольшую порцию первичного огня. Насколько я понимал, это относится к заклинаниям высшего порядка.

Огненный шар мгновенно прожег «заговоренную» воронку, затем «защищенную» стену и ушел глубоко внутрь, оставив оплавленный до зеркального блеска тоннель. В конце концов, я его взорвал, и на членов комиссии пахнуло жаром.

Все потрясенно молчали. Затем молодая, уже без всяких горящих глаз, произнесла:

— Госпожа ректор, госпожа декан, коллеги. Я считаю, что практическая подготовка этого человека достаточна для открытия собственной школы.

Встала ректор:

— Данной мне властью я регистрирую желтую школу сэра Юджина при Желтом факультете.

Молодая преподавательница во все глаза смотрела на меня, и я ей весьма вульгарно подмигнул. Тогда она, покраснев, спешно опустила глаза.

— Теперь красный факультет.

В этот момент в зал вошла декан синего факультета со своими преподавательницами. Она извинилась за опоздание. Ее коллеги прошли на место, а она подошла к ректору и что-то ей зашептала на ухо. Я усилил слух и разобрал: «Невероятно… ее способности увеличились многократно… самый талантливый выпускник за многие годы… если она его ученица, то…».

Дальше я слушать не стал.

Ректор жестом отправила ее на место и продолжила:

— Красный факультет.

— Госпожа Ректор, — сказал я. — Теория человеческой боли — одно из самых многогранных учений. Боль бывает разная, моральная, физическая, душевная и так далее. Есть много направлений. Я надеюсь, при этом я посмотрел на красного декана, что в Университете не учат причинять боль ради боли. Нужен конечный результат — например, добыча информации или наказание преступника. Я прав?

— Да, — важно подтвердила деканша.

— Второй частью обучения является блокирование последствий причинения боли.

— Правильно.

— Поэтому я предлагаю эксперимент — пусть передо мной встанет уважаемая декан факультета боли, пусть она и ее лучшие преподаватели блокируют ее так, чтобы я не смог причинить ей вреда. Я не прикоснусь к ней. Я утверждаю, что мне надо не более двух минут, и она расскажет, какой формы был ее сегодняшний утренний стул. Если он был, — сказал я, поклонившись ей.

Отлично, она взбесилась.

— Мальчишка! Щенок! Я встану, но если, а я уверенна в этом, ты не сможешь сделать, что обещал, я буду настаивать на том, чтобы ты был нашим живым манекеном на факультете.

— Заметано, — хихикнул я, чем еще больше ее разозлил.

Ректор хлопнула ладонью по столу:

— Тихо. Красный Декан, сэр Юджин, что вы себе позволяете?!

Стало тихо.

— Красный Декан, если сэр Юджин взломает за две минуты Вашу защиту, не прикоснувшись к Вам, он подтвердит свой уровень?

— Безусловно. Это же невозможно.

— Приступайте.

Она вышла передо мной. Она была неплохой волшебницей, а ее преподы ну, просто расстарались, помогая ей. Повисла звенящая тишина.

— Начинайте.

Я грубо вспорол ее защиту. В клочья. Я не знаю почему, но я очень разозлился. Я послал настоящую боль в КАЖДЫЙ ее нерв, я наслал на нее самые страшные образы из ее подсознания. А потом внушил ей, что единственным ее спасением будет рассказать обо всем плохом, что она сделала в жизни. Но сначала об ее утреннем стуле. У меня ушло двадцать секунд, и то для того, чтобы она «насладилась» болью, и она заговорила, вернее, закричала с диким надрывом:

— У меня не было сегодня утром стула. Я не смогла сходить в туалет. У меня запор.

Небольшая моя манипуляция, и она громко испортила воздух.

— Рассказывай, что ты делала с теми учениками, которых могла отчислить.

— ААААААААААА. Я их использовала в своих личных целях. У меня семь рабов, и они приходят каждый раз в неделю на сутки. Я люблю причинять им боль… ААААААААААААААААААА, да и Кларитесса из ректората тоже. АААААААААААААААААА, это я подстроила, чтобы ее увольнять начали, она мне сразу понравилась. АААААААААААААААААААААААААА….

Далее пошел поток сознания. Я снял с нее все воздействия, но она, захлебываясь слезами, продолжала кататься по земле и рассказывать о своих, надо сказать, не маленьких прегрешениях. И о том, как она подсидела предыдущего декана и о том, как она иногда за деньги, а иногда для собственного удовольствия, подрабатывала палачом в одной из криминальных группировок города. При этом, судя по запаху, она все-таки победила свой утренний запор.

— Унесите ЭТО, — сказала Ректор. Оба преподавателя выскочили из-за стола и утащили несчастную деканшу.

Ректор встала:

— Данной мне властью я регистрирую красную школу сэра Юджина при красном факультете. Правда, декана надо будет выбрать нового.

Все подавленно молчали.

— Синий факультет.

Встала декан синего факультета.

— Госпожа ректор, коллеги. Мы, опоздали, потому что экзаменовали одну из наших учениц — Латицию. Она сказала, что стала ученицей Сэра Юджина. На сегодняшний момент мы вынуждены констатировать, что ее уровень, как волшебницы, вырос многократно — она лучше любого нашего преподавателя. Она также владеет заклинаниями, которые не входят ни в базовый, ни в повышенный курс нашего Университета. На основании этого мы считаем нецелесообразным тестировать ее учителя — сэра Юджина. Я считаю, что подготовка этого человека достаточна для открытия собственной школы.

— Сэр Юджин, — обратилась она ко мне. — Мы сочтем за честь не только принять Ваших учеников к себе без экзаменов, но и не посчитаем зазорным учиться у них или, если будет возможным, у Вас. У нас будет к Вам просьба — не покажете ли вы что-нибудь из того, что не входит в наши учебные программы.

Я поклонился в их сторону и посмотрел на аквариум. После этого один из корабликов погрузился в воду, покрывшись пузырем воздуха. Он плавал туда-сюда под другими корабликами. Потом всплыл.

— Достаточно?

— Дааа, — восторженно прошептали синие.

— Данной мне властью я регистрирую синюю школу сэра Юджина при синем факультете.

Я встал, поклонился комиссии и сказал:

— Благодарю Вас за принятые вами решения и уделенное мне время.

В это время моя аура стала трехцветной — сине-красно-желтой, что вызвало очередной «культурный шок» у научной общественности.

Все стали собираться, поглядывая на меня.

— Профессор Клофиссия, я хотел бы продолжить наш разговор. Кроме того, у нас, мне кажется, не закончены кое-какие финансовые дела.

— Сэр Юджин, прошу Вас в мой кабинет.

— Если можно, пригласите с собой Вашу племянницу.

— Юдолию? А откуда Вы знаете… Впрочем, не важно. После того, что я сегодня увидела, наверное, мой вопрос неуместен.

Мы вместе вышли из лабораторного корпуса. На улице в окружении охраны стояла Синяя. Он подошла ко мне, опустилась на одно колено, взяла мою руку и, поцеловав ее, сказала:

— Господин, как Вы и велели, я сдала экзамен. После Вашего обучения это было не сложно.

— Пойдем с нами. Нас ждет разговор.

Все вчетвером, мы зашли в ректорский корпус и, пройдя мимо Кларитессы, зашли в кабинет ректора. Попутно я ее просканировал — чисто женская зависть к тем, кто рядом со мной. К тому же она мгновенно вычислила, что Синяя — моя.

Когда мы зашли, я отметил, что, поскольку кабинет экранирован, Кларитесса приложила какую-то трубку к уху. Наверное, простая акустическая труба. Именно таким образом, без всяких магических уловок, ее бывшая патронесса узнавала первой все новости в Университете. Ну, ничего, решим с ней вопрос по-другому.

Мы с ректором расселись по креслам. Ее племянница и Синяя остались стоять.

Прежде, чем начать, я просканировал кабинет на предмет магической защиты. Хорошая. Классическая, но хорошая. Качественная. Тогда я прищелкнул языком и по эху просканировал кабинет в акустическом диапазоне. Обнаружил место выхода акустической трубы — под ритуальной маской, висевшей на стене за ректорским креслом.

Я начал:

— Уважаемая профессор Клофиссия. Как Вы уже, наверное, догадались, Серую башню создал я.

Ее глаза, несмотря на железную выдержку, округлились.

— Мы несколько раз пытались ее просканировать. У нас ничего не получилось.

— И не получится, поверьте. Думаю, Вы гадаете сейчас, зачем я устроил это бездарное шоу с «пропиской» нашей школы. Вы убедились, что я, как волшебник, значительно сильнее, чем все вы вместе взятые, а моя ученица, всего после недели занятий со мной, уже легенда факультета. Ответ прост. Я — Серый. И я немного приоткрыл свою ауру.

Немая сцена. Я продолжил:

— По моим данным, ранее приход серых вызывал столь существенные возмущения, что все волшебники знали о его появлении. Кроме того, многие Серые так и не сумели «авторизоваться» и погибли в самом начале пути. О скольких Серых Вам известно?

— О пяти, более ранние данные практически не сохранились. И да, Вы правы, среди них только один смог хотя бы начать передвигаться по этому миру. Мы знаем, что были еще. И что была какая-то магическая война, в которой удалось победить исключительно благодаря Серому, но данных на этот счет фактически нет.

— Я не только полностью авторизован, я владею на сегодняшний момент ключами к пяти школам, включая Черную. Но, как мне кажется, мое появление в этом мире не случайно. Похоже, проснулось то древнее зло, которое было побеждено во время последней магической волны.

Что Вы знаете о появлении новой разновидности коричневой магической ауры?

— Ничего…

— Дайте руку.

Она протянула мне свою руку, и я «показал» ей фото ауры убитого у Деда Врага, а также картинку аур убитых сторонников его сына. Потом я в картинках показал ей нападение на свою Синюю.

— Обратите внимание, даже я не только ничего не смог сделать, но даже не смог их просканировать.

Прежде чем продолжить, я обошел кресло ректора. Ректор и все остальные смотрели на меня непонимающе. Я сдвинул ритуальную маску на стене. Под ней было отверстие. Я подошел к нему и сказал:

— Кларитесса, зайдите.

Ректор удивилась:

— Она нас не услышит. Кабинет экранирован.

Я улыбнулся, и в этот момент в дверях появилась Кларитесса.

— Вы меня вызывали? — обратилась она к ректору.

— Я Вас вызвал. Хотел задать Вам пару вопросов, прежде чем решить Вашу судьбу.

Она непонимающе оглянулась.

— А что Вы смотрите? Вы же подслушивали, что происходит в кабинете у Вашего шефа. У меня вопрос — для кого?

У нее отразился на лице ужас.

— Я не сама — мне декан мой велела. Я ей каждую неделю отчеты давала, а если что-то срочное, то сразу. Пощадите! Простите меня!

— Твой декан тебя под кого-то подкладывала?

— Нет. Но недавно в первый раз на нашей сессии присутствовал мужчина. Кажется, коричневый, но какой-то странный — я его очень испугалась. Он сказал, что возьмет меня в следующий раз, и занялся любовью с госпожой деканом. Меня это очень удивило, поскольку госпожа декан не любит мужчин.

— Понятно. Госпожа ректор, я думаю, что декан красного факультета уже мертва. Так происходит со всеми его адептами, которых я раскрыл.

Я заблокировал Кларитессе слуховые и визуальные рецепторы — ни к чему ей все это слушать. Затем подвел ее к стене, откуда немедленно выросли ростки, оплетя ее шею, руки и ноги.

Я продолжил:

— Целей моего посещения несколько:

Во-первых, я должен был предупредить Вас и всех других о надвигающихся неприятностях.

Во-вторых, я должен был привлечь к себе талантливых волшебников разных цветов. Скоро Серая башня будет самым безопасным местом в мире, и именно оттуда будет организованно сопротивление. Я делал попытку привлечь их по объявлениям, но приезжала всякая шушера, мне же нужны лучшие. Именно поэтому и было сегодняшнее шоу.

В-третьих, я хочу видеть в Вашем лице сторонников. Вы должны, безусловно, проанализировать все, что я сказал. Но поверьте, я, к сожалению, прав.

Ну, и, в-четвертых. Мне нужен полный доступ к информации. Более того мне необходимо, чтобы один из фиолетовых стал моим адептом. Самый лучший. Я подключу его к такому объему информации, о котором вы не могли даже мечтать. Мне нужно присущее фиолетовым умение анализировать, сравнивать и делать выводы. Тот, кого Вы, я надеюсь, мне дадите, станет самым сильным фиолетовым за всю историю. Он изменится, однако будет принадлежать мне, более того, он будет частью меня. Поверьте, — я посмотрел на Синюю, — в этом нет ничего плохого. Правда есть один нюанс — с моей смертью или уходом из этого мира он, скорее всего, тоже умрет.

Клофиссия долго молчала. Видно было, что ее могучий аналитический дар работает на полную мощность. Наконец, она сказала:

— Да, похоже, Вы правы. Я проанализировала последние случаи странного поведения и нарушения дисциплины в Университете и, мне кажется, между ними есть связь. Ваши сегодняшние выступления на совете, а также то, что я сейчас увидела — вполне убедительно. Я поговорю со своими и спрошу, может быть, кто-то из фиолетовых согласится на Ваше предложение.

— Тетушка, не надо ни с кем говорить. Я согласна.

— Юдолия?

— Да. Я всегда хотела быть чем-то большим, чем сейчас. Не препятствуйте, пожалуйста.

— Я не думаю…

Тут вмешался я:

— Клофиссия, думаю, каждый имеет право на выбор. И она его сделала.

Она поджала губы.

— Хорошо. В конце концов, ты уже взрослая и имеешь право сама решать свою судьбу.

Хотя было видно, что она очень расстроена.

— Сэр Юджин, я хотела бы переговорить с Вами наедине.

— Синяя, выйди и забери Юдолию. Кларитессу мы, безусловно, в расчет не принимали.

Когда они вышли, ректор сказала:

— Я отдаю Вам Юдолию с тяжелым сердцем, она дочь моей покойной сестры. У нее не было дара, а вот у Юдолии на фоне шока от ее смерти он проявился. И очень ярко. Она очень странная, нелюдимая и закомплексованная девочка, не обижайте ее, пожалуйста.

— Хорошо. Обид не будет. Будет работа, будет война, и все будут отдавать все, что могут.

— Теперь по поводу Коричневой чумы. Я понимаю важность создания защищенного анклава, коим является Серая башня. И я понимаю Ваше желание собрать туда лучших без особого шума, иначе их просто убьют по дороге. Я сама постараюсь Вам подобрать кандидатов. Как мы будем с Вами связываться?

— Оголите плечо.

Она, немного поколебавшись, сделала это. Тогда я поставил на нее серую метку в виде закрученной против часовой стрелки спирали.

— Это защищенный канал, который нельзя блокировать обычными магическими методами.

— Спасибо. Я не слышала о таком.

Я улыбнулся. Далее, пока она одевалась, мы продолжили разговор уже в ментальном диапазоне.

— Что с этой делать? — образ Кларитессы.

— Думаю, отдать мне. Она видела Коричневого. Мне надо с ней поработать, может быть, я что-то еще узнаю.

— Она Ваша.

— Увольте ее завтра по-тихому и пришлите ко мне.

— Хорошо.

— Соберите Большой совет. Внимательно просканируйте деканов на предмет следов коричневого воздействия. Если убедитесь, что его нет — введите в курс дела. И пусть они подберут по шесть-восемь лучших представителей факультетов для отправки ко мне. Не важно, студенты это будут или преподаватели — у меня свои методики.

— Договорились.

— Сэр Юджин, еще один момент…

Ректор указала на груду денег на столе.

— Заберите, пожалуйста. По большому счету, это Университет должен Вам платить.

Я собрал монеты и спрятал их обратно в пояс. Возможно, они еще пригодятся.

Закончив, мы распрощались с ней. Я отстегнул блокировки с несчастной Кларитессы, вернул ей связь с внешним миром и, оставив ее на попечение Ректора, вышел из кабинета.

Глава 16. Нападение

Мы втроем шли по улице. Охрана опять растворилась и была не видна. Молодцы. У Фиолетовой прошел запал, и она на глазах опять превращалась в маленького испуганного воробышка. Синяя вся светилась от гордости своим дипломом.

— Хозяин, можно я свяжусь с матерью и скажу ей о том, что я выполнила то, чего она хотела?

— Тебе это так важно?

— Наверное, да, мне это важно. Но самое главное, это важно ей. Я сейчас начинаю понимать, сколь многим она для меня жертвовала.

— Хорошо, свяжись. А заодно уточни, как бы мне можно было попасть во дворец, я хочу посмотреть, что там происходит. Если хочешь, сходи к ней.

— Спасибо, Хозяин! Я буду к вечеру! — сказала она и скрылась в ближайшем переулке.

Пока я шел, связался со своими в башне.

— Как дела? Кто доложит?

Ответила Зеленая:

— Все вроде спокойно. Сегодня утром прибыл мальчик. Его зовут Хасим-младший. Мы поселили его няньку в городе, отправим ее домой ближайшим кораблем. Он очень контактный и хороший мальчик. Всех, — она хихикнула, — зовет Тетями. Мы показали ему башню. Его больше всего заинтересовал палисадник. И Лесу он, кстати, понравился. Сейчас он наигрался и заснул в шалаше, который Лес для него сделал. Мы посмотрели на его ауру — раньше никто из нас не обращал внимание на ауры обычных людей, а теперь мы увидели то, о чем ты говорил, и пытаемся разобраться, что же это такое. Даже провели эксперимент. Я создала два одинаковых растения с красивыми ягодами. Одно из них сделала ядовитым и попросила принести мне ягодку. Он подошел к ним. Когда он потянулся к ядовитому кусту — его интуитивные сгустки просто взбесились. Поскольку он еще маленький и не анализировал это, он просто пошел к другому кусту. Это потрясающе.

Да, еще. Я попросила Лес, и он стал выращивать специальные кусты с абсолютно прямыми толстыми ветками. Это готовые стрелы и дротики.

— Хорошо. Золотая, что в городе?

— Все нормально. Прибыло несколько офицеров с семьями, из тех, что служили под началом Кривого. Коригус им выделил дома и назначил приличное жалованье. Они с удовольствием включились в наши игры и возглавили несколько подразделений. Да и сами игры изменились. Теперь, к примеру, одно из подразделений организует оборону, а два или три на него нападают. Я провожу дистанционное обучение с желтыми из нашей школы, чтобы повысить их боевые навыки. Теперь во время игр они используют «учебные» файеры. Они не причиняют вреда, но пачкают тех, в кого они попали, так, что те вынуждены отмываться. Также выделилось несколько команд. Одни из лучших в обороне — лучницы. Это, в основном, женщины средних лет, которые обычно сидели дома. Мы придумали следующее — собираем вместе их малолетних детей, с которыми они сидят и выделяем двух-трех человека, чтобы они следили за детьми, а мамашки их защищают. Луки у них боевые, а вот стрелы без наконечников. Вообще, мы были вынуждены выдать нападающим маски во избежание серьезных травм — эти женщины бьют в глаз. По большому счету, они успевают «уничтожить» две трети «врагов». Появились также небольшие команды «диверсантов». Это обычно три-пять человек. В основном охотники, следопыты и боевики Коригуса. Офицеры стали их отдельно обучать ножевому и мечевому бою. Вообще, эти игры стали очень популярны. В городе практически исчез криминал — в командах очень силен командный дух. Как-то залетные бандиты решили ограбить одного нашего. Раньше бы никто не вышел на улицу на крики, а теперь их повязали еще до появления «отряда самообороны». Причем их отделали так, что у них больше, наверное, никогда не появится желание беспредельничать. Впрочем, оно и так не появится — люди Коригуса их утопили. Но тем не менее.

Бизнес идет хорошо. Количество туристов увеличилось многократно. К нашему графу недавно приехали представители Малого острова — попросили выставить свою команду для участия в соревнованиях. Мы согласились. Приехало 15 человек, бывших солдат. В командном соревновании мы победили — они были «уничтожены» при «взятии» нашего укрепления, а их «укрепление» мы захватили достаточно легко, а вот в индивидуальных схватках мы проиграли практически во всех дисциплинах, кроме стрельбы из лука. И мечами, и ножами, и пращей они владеют лучше. Они получили хороший денежный приз за победу и уехали очень довольные. Обещали приехать еще. Мы организовали школы обучения тем дисциплинам, в которых проиграли, под руководством офицеров Кривого. Теперь вынуждены выделять для них большие помещения — слишком много желающих.

— Зеленая, Красная, подумайте о следующем: попробуйте совместно с Лесом вкачать в эти выращиваемые им стрелы красной магии. Они должны причинять, кроме физического урона, максимальные болевые ощущения.

— Попробуем.

— Теперь, Зеленая, надо сделать следующее: войди сейчас в контакт с Лесом, у меня к вам будет отдельное задание. Остальные могут отключиться.

Через некоторое время она со мной связалась.

— У меня к вам будет огромная просьба: пользуясь тем, что у вас с Хасимом сложились хорошие отношения, постарайтесь вырастить растение с сильными интуитивными свойствами, такими, что бы их можно было настраивать на определенное воздействие. Например, на коричневую магию или на личины. Это позволит нам установить на пристани что-то типа рамок, проходя через которые мы получим ранее обнаружение врагов.

— Подумаю… Постараюсь… — прошелестело мне в ответ.

Тем временем мы подошли к гостинице. Вдруг перед моими глазами затрепетал сигнал тревоги от Синей. Затрепетал отчаянно. Схватил под мышку Фиолетовую, которая испуганно пискнула, огромными скачками поднялся к себе в номер, втолкнул ее туда, крикнул: «не дергайся здесь и ничего не трогай!», снял пояс, чтобы не мешал, схватил Хлыст, активизировал все ловушки, защищающие номер и побежал, ориентируясь по сигналу Синей.

Я бежал на всей доступной мне скорости. По дороге связался со своими:

— В Круг! Подключить башню! Синяя в беде! — но они и сами уже подключились к ней.

— Докладывайте, что чувствуете!

Красная:

— Ей очень больно, я отключила рецепторы боли.

Зеленая и Золотая:

— Поставили максимальную защиту. Но она стремительно теряет силы. Качаем все, что можем. Подключили башню.

Хлыст в моих руках зажил своей жизнью. Поскольку я не знал города, то ориентировался по сигналу. Иногда срезал путь, перепрыгивая через заборы. Видимо, я уже подбегал, потому что он практически самостоятельно сделал два мгновенных выпада. Я почувствовал две лопнувшие коричневые ауры. Подозреваю — вместе с головами. Я перешел на максимальный уровень чувствительности. Одна, две… Блин, восемь человек коричневых, некоторые весьма сильны — явно на основе Черных. Трое внутри, пятеро, нет уже трое, снаружи. В меня полетела какая-то хрень. Они не успевают. Два ментальных удара и одновременно один удар Хлыстом. Снаружи все чисто. Внутри напротив входа явно кто-то ждет. Я подпрыгиваю и в кувырке влетаю в окно второго этажа особнячка школы. Перекатом вышибаю дверь. Один в коридоре. Успел подняться от входа. Швыряет в меня что-то смертоносное. Но выше, поскольку я на полу. Ударом Хлыста перебиваю ему ноги. Он со стоном падает, я перепрыгиваю его, попутно раздавливая ногой голову. Вниз! Они явно в подвале. Еще двое. Лестница залита кровью. Я насчитал по дороге восемь трупов Синих, один из них с рогами из яблони. Влетаю в подвал — еще четыре трупа Синих. В углу сидит женщина, явно похожая на Латицию. Наверное, ее мать. Ее живот распорот, кишки вывалились наружу, она явно умирает. Двое держат мою Синюю. Одежда на ней разорвана, ноги широко разведены. Рядом еще два трупа в черном явно со следами ожогов. Сработала ее защита, но они ее взломали. Один из держащих явно собирается в нее войти. Мать, увидев меня, изо всех своих последних сил мечет в насильника ледяную молнию. Она не причиняет тому большого вреда, но на мгновение задерживает. Ровно настолько, чтобы я переместился на расстояние удара и снес ему Хлыстом голову. При этом дикая боль отдается мне в руку — у него хорошая защита. Хлыст тоже вибрирует от боли. Передо мной на внутреннем мониторе загорается сигнал от Красной. Она купирует боль, хотя и с большим трудом.

Ловлю взгляд оставшегося нападающего. Он говорит странным шипящим голосом: «Хозяин велел передать, что тебе конец» и через ее живот вылезает окровавленное острие коричневого обсидианового ножа, который он воткнул ей в спину. Нож начинает двигаться вниз, практически разрезая ее. Из меня вылетает черная молния. Тот, кто ее держал, беззвучно падает с разорванной в клочья аурой. Она со стоном падает на бок. Через рану и через кинжал огромным потоком вытекает ее энергия. Я мгновенно подключаюсь и начинаю в нее качать.

— Качайте! — ору я своим. Но они уже и так отдают все, что можно. Я понимаю, что рана смертельна, но не могу ее закрыть — коричневый кинжал не дает это сделать.

— Спаси ее, — слышу шепот. — Отнеси ее в Океан…

Аура ее матери тихо схлопывается, и она перестает быть.

Решение приходит мгновенно: я хватаю Синюю, она без сознания. Связываюсь с Хасимом:

— Срочно! Выделить место на берегу Океана. Людей оттуда убрать! Сам стой рядом — мне нужен маяк!

Понимаю, что он меня принял, вылетаю из помещения и на невероятной, даже для меня, скорости бегу к Океану. По дороге я выношу двери, сношу какие-то заборы, но мне все равно. Хлыст оплетает ее и пытается передавить рану. Но он не может коснуться кинжала. Получаю устойчивый сигнал от Хасима и бегу на него. Весь путь я преодолел, наверное, минут за пять. На берегу возле дальнего причала стоит его бригада, и он сам. Людей вокруг нет. Почувствовав мое приближение, они расступаются. Молодцы, я бы мог кого-нибудь из них сбить насмерть. Счет идет уже на секунды. Я сильно отталкиваюсь от берега и прыгаю далеко в воду. Вокруг тишина. Я собираюсь с силами и прошу:

— Спаси твою верную служительницу. Ради общего дела и против общей беды.

Слышу отклик:

— Отпусти ее и вынь кинжал. Это древний враг. Убери его от меня.

Цель достигнута — я с силой выдергиваю кинжал из раны. В воде распускается кровавый цветок. Сначала черный, а потом алый. С первым алым лепестком, остатки ее ауры, ее сознания, ее сущности растворяются в воде. Океан принимает ее, и она становится им. «Спи, девочка, — думаю я, — Я успел дать тебе покой». Кинжал сильно жжет мне руку, я с трудом купирую боль. Я выныриваю на поверхность и кидаю кинжал на берег.

— Никому не трогать, — ору я и опять погружаюсь в воду.

Я понимаю, что она здесь. Вокруг. Ее любовь, ее суть. Вода обнимает меня нежно, как она.

— Спасибо за покой, — шепчет вода. У нее пока ее голос, но он постепенно растворяется, становясь сутью, плотью от плоти Великого Океана.

— Стать Океаном — предел мечтаний для Синей. Я всегда буду рядом, и я всегда буду любить тебя, — ее оболочка медленно погружается на дно и уносится куда-то донным течением.

Я с трудом вылезаю на берег. Синий огонек на моем внутреннем мониторе, мигнув пару раз, начинает гореть спокойным ровным и мощным темно-синим цветом. Прощай, Синяя-человек…

Глава 17. Путь домой

Руку, которая держала кинжал, пекло огнем. Я вышел на берег и попросил какую-нибудь корзину. Когда ее принесли, я палочкой закинул туда кинжал и пошел домой. Проанализировал свое состояние — к моему аурному мешку прилепилось коричневое новообразование. Как рак или еще хуже. Я понял, что целью нападения была не Синяя, а я. Меня просчитали — я бросился спасать своих и схватился за этот древний мощный артефакт. Если бы я доставал кинжал не в воде, которая была дружественной мне субстанцией, а прямо там, в подвале, вряд ли я бы добежал до моря.

Красная купировала мою боль, но я практически не мог пошевелить левой рукой. Двигаясь домой, я срочно вызвал ректора ко мне в гостиницу. Сказал, что дело не терпит отлагательств. Затем связался с Хасимом и велел приготовить небольшое суденышко. Экипаж мне нужен не был. Меня бил озноб, я практически прекратил кровообращение в своей руке. Все свои силы бросил на укрепление аурной стенки между новообразованием и основным аурным мешком.

На подходе к гостинице меня уже ждала ректор. Увидев меня, она побледнела. Я жестом пригласил ее наверх, сил говорить что-то не было. Когда мы вошли, на кровати сидела ее племянница, сжавшаяся в комочек. Я перевернул корзину и на ковер выпал кинжал. Над ним мощным светом мерцала плотная темно-коричневая аура. Увидев ее, обе отшатнулись. Я сказал:

— Смотрите, но ничего не трогайте. Я хочу знать, что это. Через десять минут мы с Юдолией отбываем в башню. Клофиссия, постарайтесь узнать, что это и постарайтесь найти противоядие, иначе я не выдержу, и уже ничто не удержит древнего Врага.

— Я запомнила его, — сказала Клофиссия. — Это не классическая коричневая магия. Это нечто другое, мало имеющее к ней отношение. Мы, весь наш факультет, все, кого я знаю, будем искать ответ на Ваш вопрос. Идите. И, я надеюсь, что у Вас хватит сил.

— Юдоля, девочка, береги его.

— Хорошо, тетя. Я сделаю, что смогу.

— Положи кинжал в корзину и возьми с собой. Не трогай его руками, умрешь, — сказал я Юдолии.

Мои усиленно вкачивали в меня энергию, задействовав ресурс Башни.

У меня начинался бред, и я на последнем усилии воли попросил Хасима прислать людей, которые бы меня отнесли до лодки.

Спустились вниз. Меня уже ждали молодцы из пула охраны, которые сорвав занавеску, сделали что-то типа носилок. Я лег в них, и они, вчетвером взявшись за углы, побежали к морю. Хлыст обернулся вокруг моей больной руки. Боль немного ушла. Юдоля и еще четверо оставшихся охранников бежали рядом. Потом носильщики поменялись. Хоть это были и крепкие парни, я был для них тяжеловат. Я немного отключился. Открываю глаза — уже на пристани. Подгоняют лодку.

— Прежде чем меня в нее положить, положите меня в воду.

Вода принесла огромное облегчение — океан впитал часть моей боли. Хотя я прямо физически чувствовал, что и ему тяжело.

— Синяя, девочка, отвези меня в башню. И попробуй найти в копилке знаний Океана, как мне уничтожить эту заразу.

— Хорошо… ответило мне окружающее пространство.

Я помню, как я лег на дно лодки, как рядом устроилась Фиолетовая со смертоносным артефактом в корзинке. Как кто-то положил ей еды и воды. Затем лодка отошла от причала, опустилась в воду и, покрывшись пузырем, на огромной скорости, ушла в сторону Дальнего острова.

Саму дорогу я помню не очень хорошо — все время проваливался в какое-то мутное полузабытье. Все свои силы я кидал на борьбу с заразой, у нас даже сложилось какое-то шаткое равновесие. В какой-то момент коричневая чума кинулась в атаку. Я бросил на защиту резервы, уже не очень большие. В этот момент я почувствовал боль в здоровом плече, и в меня рванулся фиолетовый дым. Он сильно меня поддержал.

В какой-то момент пространство вокруг посветлело — я понял, что мы всплываем. И вот меня хватают чьи-то руки, и в меня врывается сначала зеленый, а потом и золотой дым, и начинает напрямую поступать спасительная энергия башни. Я открываю глаза. Вокруг родные встревоженные лица. Кто-то берет на руки практически полумертвую Фиолетовую.

— Не заносите кинжал внутрь, оставьте его в палисаднике, — шепчу я.

Меня заносят в башню и кладут на ее пол, она начинает сильно дрожать. Во мне начинают пребывать силы. Аура, в месте контакта практически истоньшившаяся, теперь опять нарастает, левая рука отвратительного черного цвета и воняет.

— Отнесите меня на нижний уровень и уйдите.

Я пытаюсь идти, поскольку меня тащат слабые женские плечи. Наконец я внизу, в том месте, куда в башню входит игла, касающаяся первородного огня.

— Уходите, — шепчу я.

Как только они уходят, я припадаю к огненному источнику. Принимаю решение, что такую опухоль надо либо выжечь, либо выморозить. Как родинку. Из пола начинает бить фонтан огня, и я с трудом здоровой рукой закидываю в него черный воняющий отросток из моего тела. Огонь меняет цвет. Рука, как бы независимо от меня начинает корчиться, но огонь крепко ее захватил. Затем она плавится и все…

Звенящая тишина. Нет больше боли. Нет больше коричневого нароста на ауре. На его месте помутнение, напоминающее шрам. Вместо левой руки — аккуратная культя по плечо. Все остальное хорошо, башня ровно гудит, наполняя меня энергией под завязку, в шаре явно прослеживается фиолетовый цвет.

Я поднимаюсь наверх. На первом этаже они уже ждут меня. Все четверо. Бледные, одни глаза горят. Увидев меня, с криком бросаются ко мне, но разом останавливаются, заметив мое уродство. Затем осторожно, со здоровой стороны, прижимаются ко мне.

— Девочки, познакомьтесь, это Юдолия — наш фиолетовый член команды.

За всех говорит Зеленая:

— Мы уже познакомились. Она спасла тебя там, на лодке. Поняв, что у тебя кончаются силы, она прокусила себе руку, потом прокусила тебе плечо и дала тебе свою кровь. Она наша Сестра, мы просто ждем ритуала.

— Наверное, я сегодня немного отдохну. Знаете, выдалась нелегкая неделька.

Они осторожно хихикают.

— Как Хлыст?

— На него, когда тебя принесли, было жалко смотреть — он до последнего пережимал твою руку.

Слышу знакомый голос:

— Раскудахтались! Меня еще рано хоронить… Ну да, не скажу, что было легко, но все же обошлось. Это главное!

Посылаю ему волну вселенской благодарности. Он смущенно замолкает.

— Поможете переодеться? А то я пока не привык, чего-то не хватает.

Мы поднимаемся наверх. Они втроем раздевают меня. Суетятся. Стараются не задеть плечо. Развязывают завязки на штанах. Зеленая садится на корточки, чтобы расшнуровать обувь. Я смотрю на их суету, и мой член наливается кровью, упирается ей в лицо. Она бросает свои труды по развязыванию и поднимает взгляд. Глаза у нее горят.

— Живо-о-о-й, — выдыхает она и медленно погружает головку члена в рот…

— Пойдемте, помоемся. Мне надо срочно очиститься.

Шнурки на обуви просто разорваны, и они втроем тащат меня в ванну. Быстро моют и тащат к постели. Я бы еще повалялся в воде, она мне так приятна, но не могу им сопротивляться.

Я ложусь на спину, мне под голову подкладывают подушку, так, чтобы я мог их видеть. Золотая наклоняется надо мной и говорит:

— Мы хотим немедленно провести ритуал. Лежи, мы все сделаем сами. Мы еще не до конца смогли отблагодарить нашу Фиолетовую Сестру.

Они окружают ее, зажавшегося воробышка. Ласкают аурами и руками. Она немного расслабляется. Вот они уже раздели ее. Тельце у нее маленькое, грудей почти нет, так два прыщика. Но после того как двое стали нежно их посасывать, они напрягаются. Третья встает сзади и начинает целовать ее в шею. Руки начинают гладить живот, медленно подбираясь к щелке. И вот уже один палец нежно гладит клитор. Она, закрыв глаза, вздыхает, и ее аура начинает тянуться к трем, гладящим ее и переплетающимся в танце любви и благодарности аурам.

Ее мажут маслом, и она начинает блестеть в неярком свете. Потом она обхватывает двоих за шею, и они подносят ее к моему восставшему члену. Третья аккуратно разводит ее губки и направляет член в нее. Я, как завороженный, смотрю на это. Автоматически увеличиваю ее объем. Головка уже в ней. Она в какой-то прострации. Тогда сестры немного давят ей на плечи, и она полностью надевается на меня. Маленькая робкая фиолетовая звездочка появляется в общей картинке. И вот уже хоровод из трех, нет, из четырех цветов окружает ее. Синие звезды тоже есть. Фиолетовая звезда растет, и вот она взрывается первым в ее жизни оргазмом. Я дико кончаю в нее и отрубаюсь. Последнее, что я слышу:

— Здравствуй, Сестра.

— Здравствуйте, Сестры. Здравствуй, Брат.

Глава 18. Утро новой жизни

Как же я люблю утро в башне! Энергия бьет через край, все мои рядом, красота! Вокруг меня все четверо. Когда я пошевелился, они просыпаются. Фиолетовая с ужасом смотрит на мой член. Сестры смеются:

— Не бойся, вчера он уже был в тебе. Мы знаем, тебе понравилось.

Она смущенно улыбается. Тогда они втроем накидываются на нее, языками и руками приводя ее в предоргазменное состояние. Потом подталкивают ее ко мне. Она встает надо мной и аккуратно, боясь, что я в нее не войду, опускается. Я увлажнил ее, и она легко садится на меня до самого конца. Удивление немедленно сменяется наполненностью. И вот уже сначала одна, а потом и целая вереница фиолетовых звезд. Немедленно в хоровод встают все остальные.

Короче, освободились мы часа через полтора. Фиолетовая идет с трудом. Поскольку внизу спит мальчик, мы оделись. Хочется поваляться и дать себе отдых, но у меня сегодня огромное количество дел. После завтрака говорю Юдолии, что должен показать ей что-то важное. Мы идем с ней в резервное хранилище информации. Она с непониманием смотрит на узкий проход внутри пористого материала, заполняющего помещение. Пока я ее к нему не подключаю. Это информация. Огромное количество — индикатор заполнения показывает уже больше 10 %. Причем эта информация абсолютно чистая, без всяких примесей в виде «мнения рассказчика». От первоисточника, так сказать. В первую очередь я открываю ей фиолетовый сектор и закачиваю серый туман. Он клубится и быстро растворяется в ней. Ее шарик почти с арбуз — она действительно чрезвычайно талантлива. Затем я делаю еще одно действие: связываюсь с Синей, вернее, через ее посредничество, с Океаном. Я прошу его о двух вещах: закачать в хранилище свою информацию, по крайней мере, за ближайшие двадцать тысяч лет и организовать, вместе с первичным огнем, энергетическую подпитку башни.

Да! Мы сделали это! Индикатор наполнения приближается к 50 %, а башня теперь имеет два мощнейших, практически бесконечных источника энергии. Мне удалось завести, не смешивая, огненный и водяной энергетические потоки. В основании башни я сделал преобразователь и наверх уже идет Серая энергия потрясающей силы.

Понимая, что теперь Фиолетовую отсюда за уши не вытащишь, я подключаю ее для питания к башне и ставлю задачу разыскать все о коричневой чуме. Судя по мерцанию ее ауры, она находится в состоянии, эмоционально более сильном, чем давешние оргазмы. Обеспечив ей допуск в это помещение, тихо удаляюсь.

У меня еще три вопроса.

Я зову Зеленую, и мы вместе спускаемся в палисадник.

Меня встречает радостный крик Хасима-младшего:

— Дяденька Юджин! Здесь так здорово! Лес! Он живой! Я теперь знаю.

Он вылетает и останавливается как вкопанный.

— Дяденька Юджин, а где Ваша рука?

— Ее отобрали злые люди.

Он аж зеленеет от злости:

— Когда я вырасту — я их всех убью! И Деду пожалуюсь! Он их тоже убьет!

Я обнимаю его:

— Спасибо, малыш, но ты мне даже сейчас можешь помочь.

— Как?

— Ты должен довериться Лесу, чтобы он определил, как тебе удается распознать опасность.

Он очень серьезно, по-взрослому, на меня посмотрел:

— Хорошо. Я очень-очень постараюсь.

— Спасибо.

— Еще тебе Дед велел передать следующее: он очень любит тебя и хочет, чтобы ты стал лучшим. Он хочет, чтобы ты учился и впитал столько знаний, сколько сможешь. Тогда, когда ты вырастешь, ты сможешь возглавить его дело вместо него.

Я связался с Хасимом по ментальной связи:

— Дед Хасим!

Он явно вздрогнул.

— У меня все нормально. Я выздоровел, и теперь нет причин для волнений. Теперь моя очередь нанести удар. Но я с тобой связался не поэтому, я сейчас возьму в руку ручки твоего внука, и ты сможешь с ним поговорить. Я не буду вас слушать. Единственное, что я сказал ему от твоего имени, это то, что он должен учиться, чтобы возглавить потом твое дело.

Голос старика задрожал:

— Спасибо. Правильно сказал. Дай мне внука…

— Хасимка, дай ручку, поговоришь с Дедом.

Он недоверчиво протянул руку, и я замкнул их друг на друга.

Через десять минут Хасимка разорвал контакт.

— Дед сказал, что ты, дядя Юджин, герой и потерял руку в борьбе с врагами. И я все сделаю, чтобы тебе помочь.

— Спасибо Хасим, — серьезно сказал я ему.

Затем я пошел в другую часть палисадника, сел и ушел в глубокую медитацию. Я поговорил с Лесом и через некоторое время у меня из культи показался небольшой росток тентакля. Не скажу, что процесс был приятен, но ничего не поделаешь — с одной рукой сложно. Потом вспомнил еще одно дело и подарил покой той несчастной Синей, которая плавала по морю на одиноком корабле, пугая пиратов. Синие заплатили сполна, а истории о ней переживут ее.

Теперь осталось самое неприятное. Я пошел к лукошку, в котором лежал злополучный кинжал. Растения вокруг вымерли, и он лежал на чуждой окружающему ландшафту проплешине. Я еще раз попытался просканировать его ауру. Ничего. Плотная коричневая масса бурлящей энергии. И больше Н-И-Ч-Е-Г-О! При этом он явно меня узнал и даже потянулся ко мне, чтобы завершить начатое. Ага! Конечно! Я окружил его светящимся плотным куполом из первичного огня, дабы его никто не потрогал, или он не натворил других дел. Почему-то я был уверен, что первичный огонь для него смертелен. Аура кинжала втянулась внутрь.

Потом связался с Клофиссией.

— Как дела?

Она очень обрадовалась:

— Сэр Юджин! Как я рада, что вы живы. Если честно, не надеялась, и была просто в отчаянии!

— Ничего, спасибо. Вынужден был отдать руку. Зато теперь как новый.

— Как Юдоля?

— Нормально. Мы провели ритуал, теперь она полноценный член нашей команды. По-моему, она счастлива! У нее на изучении теперь столько информации, что ей больше уже никто не нужен. Ваши хранилища — наверное, одна стомиллионная, если не меньше.

— Счастливая. Но как же она справится?

— Она уже совсем не та, думаю, ее сила увеличилась в сотни раз, хотя и не сравнивал. Что у Вас по нашему вопросу?

— Пока ничего. Красный декан, как Вы и предполагали, умерла. Кларитессу я пока оставила у себя и поселила при Университете.

— Усильте бдительность. Враг думает, что я не выжил, соответственно, он сейчас активизируется. Не знаю, сколько у него есть еще артефактов подобной силы. И что вообще дает ему силы — клинок пока не поддается расшифровке. Такое ощущение, что им движет какая-то другая магия, отличная от нашей. Если у Вас будет какая-либо информация — свяжитесь со мной немедленно.

— Хорошо.

Я разорвал связь.

Безумно хотелось пройтись по городу, посмотреть, чем он сейчас живет, но я понимал, что мое появление в городе наверняка наводненном шпионами до получения мною информации преждевременно.

Со мной связалась Золотая.

— Коригус спрашивает, все ли с Вами нормально. Люди Вас видели и волнуются.

— Скажи ему, что все хорошо. Пусть успокоит людей, однако пусть его информация будет похожа одновременно и на правду, и на информационный вброс. Типа он в панике и пытается что-то скрыть. Посмотрим, что будет. Думаю, врага надо спровоцировать.

Я стал думать, как увеличить КПД Юдоли. И придумал. Я зашел в хранилище. Она сидела в полутрансе. Я вырастил из материала башни удобное кресло. В середине сидения сделал закругленный сверху штырь, состоящий из материала памяти, который попеременно перемежался с материалом башни. Таким образом, если она на него садилась, то получала непосредственный контакт и с питанием, и с информацией. USB, блин. Правда, я боялся, что при таком сильном контакте она быстро исчерпает себя, но ситуация требовала экстренных мер. Я аккуратно вывел ее из транса. Ее глаза были немного расфокусированы, а тело расслаблено. Я показал ей приспособление, объяснил, что есть риск, но мы все же решили попробовать. Она нагнулась, я вошел в нее и достаточно быстро кончил. Пока она была в состоянии прострации, и пока в ней было мое семя, я поднял ее на руки и посадил на этот штырь. Она вздрогнула, и ее глаза расширились:

— Это потрясающе, — прошептала она. Я просто плаваю в информации… Спасибо.

После чего она плавно соскользнула в глубочайший транс.

Я вошел в поле и увидел завораживающую картину: в огромный фиолетовый шар нескончаемыми потоками стекалась информация. Она проходила словно через фильтр, и из хаотичных потоков получались абсолютно структурированные цветовые кубы, на каждом из которых была своя метка.

У меня замигала метка Золотой.

— Со мной только что связался Коригус. По информации рыбаков к нам приближается армада кораблей. Сколько именно, рыбаки посчитать не смогли — за ними погнались, но одна из лодок все же ускользнула. Корабли не Федерации, а какие-то другие. Они увидели, как минимум, один коричневый.

— Хорошо. Учитывая, что они могут распознать дальний поиск, попробую узнать по-другому.

Я связался с Синей. Вернее, с той субстанцией, которой она стала. Она мгновенно сообщила, что идет 830 кораблей. Из них 8 коричневых, которые действуют на неизвестном виде магии. Они гонят остальные.

— Скажи, а есть ли возможность, чтобы Океан просто расступился?

Она надолго задумалась.

— Обычно я (ого, Океан уже «я»?!) не иду на такие вещи из-за людей. Но сейчас — другое дело. На коричневых кораблях Древний Враг. Я сделаю это.

Я послал импульс благодарности и смирения. Перед ТАКИМИ силами все мы песчинки. Мгновенно я послал «дальний поиск» к месту скопления кораблей.

Далее была фантасмагория. Все маги всего мира получили ментальный удар колоссальной силы. В месте нахождения кораблей вода начала расступаться, собираясь в два огромных водяных вала. Я не знаю, какой они высоты были. Сто метров. Двести… Не знаю. Это произошло практически мгновенно. У валов завернулись вершины и они со страшным утробным гулом схлопнулись. И всё. ВСЁ! Ни одного корабля. Никакого даже намека на чужеродную магию. Я вернулся в свое тело совершенно потрясенный. Мои девчонки, все, кроме Фиолетовой, находились в обмороке. Башня загудела и восстановила питание Синей энергией.

С трудом я спустился вниз и привел их в себя. Потом я транслировал им картинку, которую увидел. Все были потрясены: это же какой Враг должен был быть, чтобы так вывести из себя сам Океан.

Некоторое время ничего не происходило. Потом меня коснулся слабый вызов профессора Клофиссии.

— Сэр Юджин, что это было?

Я показал ей картинку. Потрясенное молчание было с ее стороны.

— Я никогда не думала, что это вообще возможно. Это невероятно!

— Чьи это были корабли?

— Великой Империи. Это государство расположено очень далеко от нас. У нас с ним всегда были хорошие торговые отношения, однако последние несколько лет их корабли приходили к нам все реже и реже. Вообще основным профилем их торговли с нами являются ткани, экзотические специи и ремесла. Так же они хорошо обрабатывают металл и камень, хорошие ювелиры. Однако наше посольство у них давно не подает никаких признаков активности. Они даже не отреагировали на смерть нашего короля. При дворе об этом шептались, но никто ничего не сделал — не до того было.

— Понятно. А что у вас там происходит?

— Тревожные новости с границы — племена как с ума посходили, просто штурмуют наши приграничные бастионы. Не жалеют ни сил, ни людей. Думаю, Вы нужны здесь.

— Мне еще рано ехать, я не получил ответы на все вопросы. А без этих ответов мы не будем знать, как справиться с бедой.

Она грустно помолчала.

— Не опоздайте, пожалуйста, — просто сказала она и отключилась.

Я глубоко задумался. Потом опять связался с Синей.

— Скажи, а еще есть такие армады?

— Нет, только единичные корабли. Думаю, их целью была Серая башня.

Так-так-так… Враг думает, что я погиб, но справедливо полагает, что с падением Серой башни у Островной Федерации не останется шансов на выживание. Более того, Враг не может просканировать Серую башню, иначе бы он давно связался со своим Артефактом.

Вдруг слабый голос Фиолетовой:

— Кажется, я нашла.

Я бегом поднимаюсь к ней. Она, почувствовав мое присутствие, читает как сомнамбула:

— Большая война была более восьми тысяч лет назад. Тогда у нас появились разумные пауки. Откуда они пришли или что послужило их созданию, мы не знаем. Они жили в глубоких пещерах. По некоторым источникам они иногда вырастали размером с теленка. Поначалу они только иногда нападали на людей или таскали их скот, но в какой-то момент времени у пауков появился коллективный разум. Что-то произошло там, глубоко в пещерах, и пауки начали действовать разумно. У них даже появилась своя магия. Исходя из того, что они жили под землей, это была некоторая разновидность магии земли. Но пауки всю жизнь ненавидели огонь и воду. Сначала люди как-то мирились с их присутствием, некоторые даже стали приносить им дань, чтобы их не трогали. Однако паукам этого оказалось мало. Они стали рассматривать людей просто как запас своей пищи. Через некоторое время они научились, кусая людей, полностью порабощать их.

Тогда еще не было никакой Островной Федерации, и они обосновались на Большом острове, практически подчинив себе все население. Сначала они вынуждали людей приводить им для пропитания скот. Потом, когда скот кончился — детей. Любые попытки оказать сопротивление жестоко карались. У людей, подчиненных им, не было воли сопротивляться. Пауки активно развивали свою магию. Через некоторое время им стало тесно на острове, и они заставили людей снарядить корабли, отправив их в другие земли. В трюмах их кораблей было полно паучьих яиц. Корабли обычно высаживались где-нибудь в пустынном месте, подчиненные люди находили глубокие пещеры и складывали яйца пауков в определенном порядке. Через некоторое время в этой пещере образовывалась ячейка паучьего разума, которая была связана с тем гнездом, откуда их привезли. Решения принимались из общего центра. Острова захватывались один за другим. Люди делали для пауков различные предметы, которые те потом превращали в свои артефакты. К одному из таких предметов и относится обсидиановый клинок, который тебя чуть не убил.

Тогда из неизвестного нам мира и появился Великий Серый. У людей тогда еще не было магических школ, хотя каждый из волшебников, чаще всего имел учеников. Но не было общей копилки знаний. Великий Серый сумел подчинить семерых адептов разных цветов и стал создавать сложные заклинания, которые могли бороться с пауками. Он жег их первичным огнем или заливал океанскими волнами. Причем, поскольку их логова чаще всего были в береговых скалах, вымывание пауков водой стало основным инструментом в борьбе с ними. Тогда в глубине их центрального логова родилось заклинание, которое могло лишить воду разума, и она переставала подчиняться волшебнику. Тем не менее, люди начали выигрывать битву за битвой и уничтожать пауков. Те из их адептов, которые были подчинены Паукам давно, подвергались трансформации личности. Они с готовностью отдавали жизни за своих хозяев, при этом среди них попадались и волшебники. Такие становились их «пастухами» в «стаде» людей.

Накануне генерального сражения на Большом острове Пауки сумели нанести свой магический удар по Океану. Заклинание было такой силы, что смогло внедриться в его разум и нарушить его. Океан на протяжении трех тысяч лет потом лечил себя. У него об этом периоде остались только разрозненные и болезненные воспоминания. Именно с этим связана его ненависть к коричневым.

Оставшись накануне генерального сражения без такого союзника, как Океан, Великий Серый, тем не менее, вступил в схватку. Он начал применять Первичный огонь, который так же, как и вода, убивал пауков. Разница была в том, что вода нарушала строгий порядок расположения яиц и пауки теряли свои магические способности. Потом кто-нибудь из волшебников заходил в их пещеру и сжигал одного за другим. Кстати, красная магия была в свое время разработана именно пауками, поскольку при ее помощи пауки в основном и управляли людьми на уровне инстинктов.

Великий Серый сумел трансформировать ее, заставив приносить страдания и паукам тоже. В результате великой битвы он сумел сжечь всех пауков в самой глубокой пещере. Вернее, он запустил туда огромную порцию Первичного огня. Но поскольку он не был уверен в том, что в глубине не осталось нетронутых паучьих ячеек, он сначала послал нескольких самых сильных адептов проверить результаты своей атаки. Когда никто из них не вернулся, он попытался спуститься сам, но по неизвестной причине не смог этого сделать. Видимо, борьба с пауками в их естественной среде обитания — в пещере, равносильна самоубийству. Тогда он просто оплавил вход главного логова, наложил изнутри заклинание боли, а снаружи поставил на страже у входа источник Первичного огня. Когда люди уже хотели праздновать победу, из толпы выскочил безумный маг, адепт пауков, и воткнул обсидиановый клинок в спину Великого Серого. Тот умирал в страшных мучениях, но никто из его учеников не смог ничего сделать — его плоть разлагалась на глазах.

Безумца судили и сожгли, однако клинок куда-то пропал. Говорят, он попал в клан черных убийц, которые и были основными адептами пауков — именно они руководили человеческим стадом и были «руками» своих хозяев. Война продолжилась, адепты Серого истребили практически всех черных, хотя остались их тайные кланы. Их ритуалы основаны, в основном, на убийствах, причем достаточно извращенных — мать убивает дочь, отец убивает сына. И наоборот. При этом жертвы осознают то, что они делают, но не могут сопротивляться. В этом случае происходит большой выброс черной энергии. Вообще черной она стала только в преломлении человека, пауки ею питались, наряду с человеческой плотью. И он была деликатесом. Клинок несет в себе память о сотнях тысяч человеческих жертв. И память о смерти Великого Серого.

Идея Университета всех цветов была одной из идей Великого Серого. Но после его смерти каждый адепт стал считать, что именно его школа принесла наибольшую пользу в борьбе с пауками. То и дело разгорались магические войны. Раньше среди колдунов было много мужчин, но в процессе войн появились заклинания, уничтожившие их. В результате сегодня мужчинами-колдунами могут быть только красные и черные — те, кто был порожден пауками и верно им служил. По понятным причинам в Университете нет черного факультета.

Почти через две тысячи лет идеи Великого Серого были реализованы, но люди забыли, кто стоял у основ. Им казалось, что они просто сумели договориться. Однако это произошло только после того, как среди основных цветов не осталось волшебников мужчин.

Около ста лет назад на Большом острове произошло сильное землетрясение. Возможно, оно и стало причиной нарушений, которые привели к разрушению печати, наложенной Великим Серым. Вообще тогда волна землетрясений пронеслась по всему нашему миру. Есть вероятность, что пауки сумели создать свою ячейку и в Великой Империи за морем. Тогда, возможно, что пауки поработили ее, откуда и взялся их флот, а может быть, центр разума перенесся туда. Я не смогла пока ответить на этот вопрос.

— Как Пауки порабощали людей?

— Раньше это был только укус. Для этого они вывели специальную разновидность мелких пауков, которые пробирались к людям в жилище.

— Можно ли вылечить укушенных людей?

— Только отрезав укушенную конечность, и то не всегда. Это как яд змеи. Именно поэтому пауки обычно забирались человеку в ухо.

— Что будет, если убрать «Центр управления», убрать воздействие паучьей магии на человека?

— Такой человек будет пуст изнутри. Он будет есть, пить, говорить, размножаться. Но в его жизни не будет радости. И если придет кто-то, кто сумеет заполнить его пустоту, то этот человек с радостью пойдет за ним и будет готов на что угодно. Однако, дети таких людей вполне нормальны. Во времена паучьего царства матери сами приносили своих детей к паучьим пещерам.

Ты — тоже Великий Серый. И, судя по всему, ты не менее значим для нас, чем твой великий предшественник.

— Скажи, а что ты чувствуешь? За теперешней ситуацией стоят люди, докопавшиеся до древних знаний, или все же пауки?

— Не знаю. События равновероятны. За эти годы, оставшиеся Черные далеко ушли вперед в своих науках. Они вполне могут быть теперь не слабее своих бывших хозяев.

Я сидел, глубоко задумавшись. Но что-то отвлекало. Я вгляделся в Фиолетовую и вскочил на ноги.

— Что ты делаешь?!! — заорал я. Но, похоже, было поздно. Нити субстанции, которая была создана мною для хранения информации, начали прорастать в мозг Фиолетовой.

— Хозяин, — ответила она, — посмотрите на мое тело. Оно тщедушно, больно́ и некрасиво. Вы мой первый и единственный мужчина. На меня никто никогда не смотрел как на женщину. Из родственников у меня только тетка. Я безумно ее уважаю, но она меня никогда не любила и не будет жалеть обо мне. Моей единственной настоящей страстью была тяга к знаниям. Но у всех Фиолетовых вообще, а у меня особенно, есть одна проблема — наша жизнь слишком коротка, и мы не успеваем постичь всего, что было бы можно. Кроме того, объем человеческой памяти слишком мал для того, чтобы вместить все знания. Ваше изобретения с материей, которая хранит информацию — гениально, но оно не живое. И не может анализировать. Вот я и подумала, что, если я сольюсь с башней, я принесу Вам значительно больше пользы. Я хотела быть полезной Вам до конца. Я вся Ваша. И я всегда буду Вашей. Для меня нет большей чести, чем служить Вам, так позвольте мне делать это максимально эффективно. И к моему удовольствию. Это мой выбор. Я буду самой счастливой Фиолетовой на свете.

— Милая девочка. Но ты понимаешь, что я могу скоро уйти из этого мира? И что тогда с тобой будет?

— Ничего. Я буду счастлива и буду всегда ждать вас. Время перестанет иметь для меня значение. Кроме того, я смогу лучше других реализовать Вашу мечту — создать настоящий анклав для цветных школ. Недаром во все времена ректорами Университета были именно фиолетовые — мы равноудалены от всех.

— Хорошо. Твои слова разумны. Но подумай, что произойдет, если ты, не сейчас и не через сто лет, а к примеру, через тысячу, сойдешь с ума? С тем ресурсом, который у тебя есть, ты сможешь уничтожить весь мир.

— Такая опасность действительно есть. Но, во-первых, будучи фиолетовой, я не могу колдовать, не могу применять свои знания на практике, по крайней мере, в других цветах, а во-вторых, можно поставить какие-нибудь ограничители

— Хмммм… а скажи, Серые в ваш мир приходили в какие моменты?

— Когда наш мир был на грани катастрофы. Вернее, приходили они значительно чаще, но вот авторизоваться могли только тогда. Обычно этот процесс сопровождается чередой таких «случайностей», которые не в состоянии предотвратить ни один чародей этого мира.

Я вспомнил свой путь здесь. Пожалуй, она права.

— Давай сделаем так: Ты должна будешь подчиняться любому авторизованному Серому. И любой авторизованный Серый будет иметь право прекратить твое существование. Ты, безусловно, не будешь иметь право каким-либо способом влиять на него или вредить ему. Правда, ты не обязана помогать ему в его авторизации, это он должен сделать сам.

— Разумно. Я согласна.

— Быть посему.

Раздался звон.

Я встал напротив нее и стал помогать и ускорять процесс ее сращивания с башней. Параллельно я стал закачивать в помещение снизу воду из Океана и превращать ее в вещество для хранения информации. Процесс был энергетически чрезвычайно затратен, и башня, даже имея столь колоссальную энергетическую подпитку, тряслась и дрожала, как хибара бедняка на ветру. Когда я закончил с ней, я срастил уже имеющееся вещество для хранения с новым, увеличив его объем более чем в три раза. Тело ее превратилось в сверхпрочный материал, из которого была сделана башня, а мозг стал управляющим центром хранилища информации, при этом оставшись ею, как личностью.

Вот так Серая башня обрела душу.

Первыми ее словами, прозвучавшими у меня в голове после завершения процесса слияния, было:

— Хозяин! Я Люблю Вас! Вы сделали мне царский подарок! Я клянусь всегда быть Вашей!

И опять звон…

Что-то странное происходило с временем. Когда я вышел, оказалось, что прошло три дня с момента начала моего общения с Фиолетовой. Тентакль у меня из плеча вырос и стал размером и толщиной с мою бывшую руку. Правда, гнулся он во всех направлениях. Я прижал лоб к башне, и ко мне сразу пришло отобранное и отсортированное знание управления им. Это оказался отличный инструмент в повседневной жизни. Думаю, и в рукопашной схватке тоже. Правда, я не мог держать им Хлыст, но он и сам мог удлиниться, стать гибким или плюнуть ядом. Я отрастил на нем пять пальцев и через Золотую заказал в городе перчатку. Теперь моя рука внешне была неотличима от человеческой, если я этого хотел, разумеется. Процесс создания малого (а теперь, наверное, среднего) круга тоже сильно упростился. Для того, чтобы его собрать, Сестрам достаточно было просто подойти к стене башни в любом месте, где бы они не находились. Из стены тут же вылезал отросток, который входил в ее щелку, производя контакт. При этом мощность такого круга возрастала многократно. Я при помощи башни полностью освоил не только заклинание «дальнего поиска», но и распознавание того, кто смотрит. Таким образом, для меня башня была полностью прозрачна. Мы с ней сумели придумать заклинание, которое могло не только сделать непрозрачным нас для чужого поиска, что было и до того, но и «ответить по лучу», то есть причинить вред или даже убить того, чей «взгляд» нам не нравился. При этом мы могли даже персонифицировать его. И когда мы один раз почувствовали коричневый взгляд, то со всей дури так по нему шибанули, что он никогда больше не появлялся. Подозреваю, в связи со смертью владельца.

Один раз я поймал в коридоре Зеленую. Прижав ее к стене, я вошел в нее. И вдруг почувствовал, что в ее попку входит отросток из стены. Отросток через тонкую перегородочку гладил мой член. Нас взорвало так, что над башней закатился целый фейерверк.

Наконец я почувствовал себя в силах подойти к обсидиановому клинку, который так и лежал под огненным колпаком.

— Фиолетовая, мне необходима будет твоя помощь. Я хочу обмануть клинок: я положу его на источник первичного огня в основании башни. Пользуясь тем, что я владею черной магией, я представлюсь ему Черным и попробую его расшифровать. Если у меня получится, ты должна будешь перекачать его информацию в резервное хранилище. Экранируй его и будь готова уничтожить. В случае чего сделаем тебе другое. Если клинок начнет опять оказывать на меня воздействие, немедленно его уничтожь — я открою тебе свои каналы, возможно, надо будет вы́читать его через меня. И, самое главное, если он начнет изменять мою личность, запри меня внизу. До того момента, пока я не вернусь в себя и не переборю черноту или какое там еще дерьмо он в меня попытается вкачать. Потому что, если я превращусь в настоящего Черного либо в пособника паука, у этого мира больше не будет шансов. В любом случае, что бы со мной не произошло, обеспечь безопасность Сестер и всех обитателей башни.

— Хорошо, Хозяин. Хотя мне будет крайне сложно выполнить Ваши приказы.

— Давай сделаем вот как — составь карту моих ключевых точек. После моего общения сравни то, что получилось, с тем, что было. Если основные ключевые точки совпадут, я — это я, если нет — предприми все усилия по возвращению меня. Если и это не получится, закапсюлируй меня здесь.

— Хорошо.

Прежде, чем начать столь рискованный эксперимент, я собрал Своих и довел до них информацию. После этого я опять связал Хасима с дедом. Они взахлеб говорили, наверное, минут двадцать. Потом я связался с ректором:

— Как Ваши дела?

— После уничтожения армады племена поутихли. Пал всего один приграничный бастион, но войска сумели выгнать вторгшихся кочевников. Однако в воздухе висит ожидание. Я поговорила с деканами — среди них нет коричневых адептов, даже на коричневом факультете. Мы недавно провели конкурс и отправили к Вам в башню два полных корабля с желающими обучаться. Конкурс был свободным и выиграли его не только преподаватели, но и студенты, есть даже с младших курсов. Критерием отбора мы сделали не зазубренные знания заклинаний из книг, а желание учиться и способность к самоотверженному служению идеалам науки.

— Профессор Клофиссия, Вы гениальны! Вот что значит многовековой опыт обучения!

— Как Юдоля?

— Мне кажется, она счастлива. Она сильно изменилась, хотите с ней поговорить?

У меня в голове хихикнуло после фразы «изменилась».

— Юдоля, мне кажется, что не стоит пока раскрывать ВСЕХ наших изменений.

— Я согласна, просто мне понравилась фраза. Она вполне отображает произошедшее.

— Будешь говорить с тетей?

— Да, это интересно. Кроме того, я хочу попросить ее о допуске в хранилища информации Университета. Освещение событий людьми не менее интересно, чем сами события. Кроме того, это позволяет не только составить картину человеческого восприятия, но и по отрывочным данным восстановить, с большой степенью вероятности, события, произошедшие в период восстановления личности Океана, а также то, что происходило вдали от него.

— Ну, так создай с ней «Ректорский канал». Заодно будешь контролировать события, происходящие там.

— Без Вашего разрешения я не стала этого делать.

— Разрешаю.

Они законнектились и общались, наверное, минут сорок. Я отключился, так как начал подготовку к контакту с Клинком.

Потом со мной опять связалась ректор:

— Спасибо Сэр Юджин. Вы сделали невозможное — Вы сделали Фиолетовую счастливой. Мы договорились о том, что Юдоля будет читать курс лекций на Фиолетовом факультете и курировать научные работы выпускников. Мы переориентируем наше обучение на поиск для нее информации в человеческих источниках, а она будет давать нам курс «объективной истории». И еще мы договорились, что статус Вашей школы будет выше статуса Университета. Теперь у нас будет проводиться ежегодный конкурс на право попробовать поступить к Вам. Кстати, я предложила переименовать Вашу школу в Высшую Академию волшебства. Вы не против?

Я улыбнулся:

— Совсем не против.

Я отключился от всех каналов, кроме Своих.

— Девочки, в средний круг, я пошел на «свидание».

Я снял с клинка огненное заклинание и понес лукошко с ним в основание башни.

Глава 19. Коричневая чума

Я аккуратно выложил клинок на верхнее основание иглы, которое уходило в источник Первичного огня. Туда, где еще некоторое время назад корчилась и горела моя рука. Затем я изгнал из себя всё и сделал свою личину черной. Абсолютно черной. Чернее черного. Это повлияло и на мое мировосприятие — я действительно стал Черным. Но не адептом пауков, нет. Я совершенно не готов был кому-либо служить, я готов был повелевать.

Аура клинка, после того, как он лег на основание, привычно потянулась ко мне с недобрыми намерениями, но я не только не отступил, я практически напал на него. И аура клинка съежилась под моим натиском. Он стал себя вести, как нашкодивший щенок.

— Кто ты? — прозвучал голос.

— Ты напал на меня. После этого я изменился. Теперь я Великий Черный. Кто велел сделать это?

— Хозяин. Он велел мне убить тебя

— Ну, что же. Ты проиграл. Теперь я буду убивать тебя. Медленно.

И я пустил на него тоненькую струйку Первичного огня. Аура клинка заметалась, пытаясь спрятаться, но язычок пламени планомерно поджаривал ее.

— По моим подсчетам, твоих сил хватит лет на сто, — сказал я. — Я буду приходить сюда и каждый день наслаждаться твоими мучениями.

Клинок отчаянно пытался с кем-то связаться, однако помещение было надежно экранировано. Я принял позу для медитации и стал ждать — мне действительно начали доставлять удовольствие его метания от язычка всепожирающего пламени.

— Прекрати! — взвизгнул он

— Назови мне хоть одну причину, почему я должен пожалеть своего врага. По твоей милости я потерял руку, так что теперь я медленно прекращу твое жалкое существование.

И я опять замер, наблюдая за извечной борьбой жизни и смерти. Смерть явно выигрывала.

— Ты хоть знаешь, сколько мне лет?

— Знаю. С момента обретения тобой души не менее десяти тысяч. Но все когда-то заканчивается. Более того, я позабочусь о том, чтобы о тебе никто не вспомнил, а твой труп я подарю торговке рыбой на рынке. Она будет вскрывать тобою рыбьи животы, пока ты не затупишься. Тогда она выбросит тебя.

— Ты не посмеешь!

— А кто мне помешает? Уж не твои ли жалкие хозяева, которые бросили тебя? Они бессильны передо мной.

— Я помню кровь Великого Серого!

— Этого жалкого неудачника? Да, он был хорош, не спорю. Но так бездарно проиграть… Нет, это не мой вариант. Хотя… Ты только что продлил свои мучения еще на пару сотен лет. Ты убил гения. И должен ответить за это.

— Откуда ты все знаешь?

— Ты, правда, считаешь, что можешь задавать мне вопросы? — и я пустил еще один огонек Первичного пламени, который стал поджаривать его с другой стороны.

Аура клинка вдруг метнулась в мою сторону, пытаясь нанести удар. Вот уж к чему, а к этому я был готов. Я даже не изменил своего положения. Щит из Первичного огня преградил ему дорогу, обжег и заставил трусливо съежиться.

— Это все что ты можешь, жалкий кусок камня? — один из язычков превратился в тонкую раскаленную иглу и начал прожигать его ауру. В месте касания его мешок стал стремительно утоньшаться.

— АААААААААААААААА! Прекрати!!!

— Почему?

— Я расскажу тебе все, что ты захочешь. Я дам тебе такие заклинания, о которых ты и не слышал!

— Что ты мне можешь рассказать, убогий? — я прокрутил перед его взором высшие заклинания черных.

Клинок потрясенно замолчал.

— Кто ты? Ты же не Черный. Черные не могут владеть заклинаниями огня!

— Ну, конечно, я Голубой. Легкий ветерок, щекочущий голую жопу ребенка, — и я немного усилил огонек, пытающийся прожечь его ауру.

— Хочешь, ты будешь властелином мира?

— Дебил, а я кто? Много ли ты знаешь людей, которые выжили после контакта с тобой?

— Нет. Таких не было. Я сумел победить даже Великого Серого.

— Ну, вот видишь, все кончается. Великий Серый, Великий Черный, Великий Паук, Великое говно. Что ты знаешь о настоящем величии?! Все они ушли, а я, как видишь, есть. И был. И буду.

При упоминании Паука, аура Клинка ощутимо вздрогнула.

— Не ври! Тебя раньше не было! Я бы тебя почувствовал!

Я полностью убрал свою ауру.

— Что скажешь? Почувствовал бы?

Клинок потрясенно замолчал.

— Н-е-е-т. Я не чувствую тебя

Тогда вместо черной у меня появилась слепяще-золотая аура. В ней вспыхивали и плясали языки пламени.

— Теперь чувствуешь?

— Да. Ты БЫЛ Черным. Теперь ты ВРАГ.

Я опять сменил ауру на черную.

— А теперь?

— Теперь ты опять Черный. Так не бывает!

— Ну, конечно. Не бывает. И ничто не припекает тебе бока. Ты просто спишь.

Клинок молчал. Я опять принял позу для медитации и стал задумчиво гонять огоньки по его бокам. Периодически то увеличивая, то уменьшая их.

Клинок, естественно, не выдержал первым.

— Я могу предложить тебе знания, которых у тебя нет.

— Да, и какие?

— Паучью магию.

— Ты хочешь предать тех, кто создал тебя?

— Они проиграли.

— Так ты хочешь предложить мне магию проигравших?

— Им просто не повезло.

— Значит, не только проигравших, но еще и неудачников?

— Но у тебя же ее нет!!!

— Если они ушли, значит, они были слабы.

— Но они не ушли! Они восстановились!

— Хорошо, давай. Если мне понравится, я сокращу твои мучения. Скажем, обратно до ста лет.

Клинок судорожно открыл себя, и в меня ринулся огромный поток коричневых знаний. Башня аж загудела, всасывая в себя информацию.

— Ты все взяла, Фиолетовая?

— Да, он пуст.

Я задумчиво посмотрел на Клинок.

— Ты дал мне то, что смогло заинтересовать меня. Я думаю, что смогу найти теперь паучье логово. И отдам им тебя.

— Да! Да! Спасибо. Я никогда не причиню тебе вреда!

— Конечно, не причинишь — я же скажу им, что ты их предал, пусть сами с тобой разбираются.

Дикий вой раздался в пещере.

— Оставь меня себе! Оставь меня, пожалуйста, здесь! Я скажу тебе, где они! Я скажу, как их победить! Я пригожусь тебе! Я могу убить любого!

Я «мило» улыбнулся. Он поправился:

— Почти любого!

— Говори.

Оказалось, что Клинок отдал мне не все знания. У его мешка было «двойное дно», надо сказать, очень качественно сделанное. Башня опять загудела.

— А ножик-то с секретами…

— Да уж. Посмотри, как интересно была устроена его аура. Его хозяева постарались.

— Я уже проанализировала его. По-моему, он еще не все рассказал.

Я обратился к клинку:

— Ты опять наврал. Не все рассказал. Ты глуп. Иногда, чтобы остаться в живых, надо рассказать все. Ты этого так и не понял.

И я опять принял позу для медитации, поджаривая его ауру.

— Зачем ты делаешь это? Мы же договорились!

— Ну, во-первых, мне это нравится: ты не представляешь, как красивы языки пламени. Во-вторых, ты опять пытался меня обмануть. Как я могу тебе верить?

— Я не могу рассказать о своих теперешних хозяевах. Я дал клятву.

— Ну, клятву и клятву, — сказал я, глядя на огонь.

Тогда он рассказал мне всё. Всё, что знал. Всё и про всех. Я выяснил, что им сейчас владеют люди, черные. Они сумели связаться с оставшимися зародышами пауков, чье захоронение было нарушено землетрясением. Они договорились, что теперь будут править на паритетных началах. Они основали свой анклав в Великой Империи, где никто не смог оказать им достойного сопротивления. Что их целью сейчас была древняя паучья гробница, которая была на Большом острове. Я узнал, что они сумели опять возродить род мелких пауков, которые создавали их адептов. Я узнал об их ужасе передо мной и об их желании убить меня, о Большой Армаде, снаряженной для захвата Серой башни, о том, что они положили своих лучших людей для того, чтобы я коснулся Клинка. Они были уверены, что я погиб. Среди личностей, поглощенных им, я впитал личность того Великого Серого — Клинок хранил ее отдельно. И наслаждался его убийством. Я узнал то заклинание, которое чуть не убило Океан. И узнал еще несколько других. Тех, в которых они попытались подчинить Первичный огонь. Думаю, в принципе, у них могло бы получиться. Коллективный разум пауков, совмещенный с коварностью, подлостью и властолюбием людей — страшная штука. Он раскрылся весь.

— Всё? — спросил я Юдолю.

— Всё, — подтвердила она.

Я обратился к Клинку:

— Сначала я тебе кое-что покажу, — я прокрутил перед ним картинку гибели армады.

— Это… это невероятно!

— Теперь я тебе сделаю царский подарок.

— Какой?

— Не в моих правилах оставлять живыми своих врагов, тем более предателей. Я подарю тебе быструю смерть. Но в назидание другим, твой труп все равно будет на рынке вскрывать рыбьи животы.

— Мы же договорились!

— Мы не договаривались… — сказал я, и мощный поток Первичного пламени, который окутал его, сорвал, смял, сжег его ауру, его сущность. Когда пламя потухло, передо мной лежал обычный кусок грубо обработанного обсидана, напоминающий нож.

Я подключился к башне:

— Юдоля, скачай себе все данные. Мне нужен их анализ и структурирование. Убери все ненужное, мне бесполезен мусор. Я пойду отдохну.

Я убрал черную ауру, взял мёртвый кусок обсидана и пошел наверх. Судя по тому, что стены башни меня пропустили — я не сильно изменился. По крайней мере, не критично. По дороге я остановился — мне в голову пришла идея — Клинок мне еще послужит. Я заложил в то, что от него осталось, мощное заклинание, которое при попытке на него магического воздействия, взорвется. Я вспомнил принципы установки «растяжки» в нашем мире. «Сюрпрайз», так сказать. Самое сложное было сделать это заклинание незаметным. Вроде получилось. Заодно, я поставил «сторожок» — если заклинание сработает, я узнаю, когда и где.

Я поднялся наверх, связался с Золотой. Когда она подошла, передал ей нож.

— Надо отправить человека на рынок, пусть даст этот нож самой горластой торговке. И пусть даст ей золотой, это больше, чем ее месячный заработок. Она должна орать на каждом углу, что нашла этот нож возле башни. И что рыба, вскрытая им, сохраняет свежесть в два раза дольше. Кстати, в этом я совсем не уверен. И упаси Боже кого-нибудь оказать на этот нож магическое воздействие — он взорвется. Проверим город на наличие шпионов.

Она кивнула, взяла нож и ушла.

Я пошел спать. Ночью заклинание сработало. Я обнял Золотую, которая спала, прижавшись ко мне:

— Свяжись с Коригусом. Пусть срочно проверит пустырь на месте Лысой горы и доложит, что случилось.

Через короткое время она сказала:

— На пустыре нашли обезображенный труп в черном. Весь иссечен осколками обсидана и сильно обожжен.

— Вот и послужил ножик в последний раз, — сказал я и уснул.

Глава 20. Подготовка к большому походу

Ночью мне снился мой старый мир. Вместе с его проблемами, кризисами и другими «радостями». Раннее утро было великолепным. Очень обрадовался, что я здесь.

Я повернулся на бок, подмяв под себя уютно сопящую Золотую. Ее ножки услужливо разошлись, и я плавно вошел в нее. Затем, не шевеля членом, пустил по нему «гулящие шишки» — это название Зеленая придумала. Гулящие шишки — это наросты на члене, которые, сплетаясь в замысловатые узоры, массировали внутреннюю часть влагалища. Получив от Золотой теплый и сильный отклик, я наполнил ее своим семенем. Затем вышел из нее, повернулся на спину и провалился в сон, наконец, без сновидений под аккомпанемент ее ласкового язычка, обрабатывающего головку моего члена.

Второй раз я проснулся уже поздним утром. Рядом никого не было. Разбудила меня башня голосом Юдоли:

— Вставайте, Хозяин, у нас много новостей. Во-первых, прибыл первый корабль из Университета — больше тридцати претендентов на обучение. Во-вторых, у Леса, Зеленой и Хасима-младшего вроде бы получилось создать растение, которое реагирует на наличие паучьей ауры.

— Отлично! Разместите людей в гостинице. Пусть поживут пару дней за наш счет.

Я спускаюсь в палисадник. Зеленая с Хасимкой весело прыгают, взявшись за руки и кричат:

— Получилось!Получилось!

Я меняю свой цвет ауры на белый с м-а-а-алой примесью коричневого. После моей сессии с кинжалом я знаю, как это сделать. Проходя мимо растения, замечаю, что оно в аурном диапазоне начинает тревожно мигать зеленым цветом. Вернее, в его ауре присутствуют «интуитивные сгустки», которые начинают мигать и переливаться.

Подхожу сзади к ним.

— Молодцы!

Они резко оборачиваются. Оба удивлены — Зеленая цветом моей ауры, а Хасимка наличием руки.

— Дяденька Юджин, Вы отрастили себе новую руку?

— Не совсем, Хасим. Мне помог Лес. Это не совсем моя рука.

Я выгибаю ее в разных направлениях.

— Здорово, — восхищается Хасимка. — Но я все равно убью тех, кто оторвал Вашу руку.

— Спасибо. И у тебя, безусловно, будет такая возможность. Но пока ты мне и так очень помог. С помощью этого растения мы сможем обнаруживать Врагов. Ты молодец!

Я протягиваю ему руку. Он, с серьезным видом пожимает мне ее.

— Дядя Юджин, а можно я поговорю с Дедом? Я хочу ему рассказать о своих успехах.

— Конечно. Только не долго, а то у меня еще дела.

Я беру его ручку и коннекчу их. Явно оба счастливы. Младший рассказывает Старшему, что он помог мне. Что он услышал, как говорит Лес. Потом рассказывает, что тетя Золотая учит его читать, и что ему очень нравится прижиматься к башне. Что ему совсем не скучно, и иногда он засыпает прямо в саду. Дед кряхтит, явно пытаясь напустить на себя суровость, и просит его быть осторожным и слушаться дядю Юджина. Он говорит, что очень ждет, когда Хасимка вырастет и приедет к нему. Хасимка прощается и убегает за какой-то неведомой бабочкой, а я продолжаю разговор:

— Дед Хасим, как у вас там дела?

— Странно. Некоторые люди и из нашего клана, да и из других тоже стали вести себя весьма агрессивно. Они явно провоцируют уличную войну. Мы встречались с другими главами и договорились обсуждать каждый случай. Войны никто не хочет, но напряжение возрастает.

— Остерегайтесь маленьких пауков, именно они распространяют эту заразу. Я скоро приеду и привезу вам растение, выращенное благодаря Вашему внуку — оно определяет больных. Скорее всего, как это ни печально, но их надо устранять физически. Я покажу по приезду, что происходит с этими людьми. А пока зайдите к ректору Университета. Ее зовут профессор Клофиссия. Скажите, что от меня. Пусть она выделит Вам какого-либо волшебника, который видит ауру. Если в ней присутствует коричневый цвет — это враги. Я сам ей все объясню, но, в двух словах, суть в том, что Вы с ними не договоритесь. Подробнее при встрече, но, если коротко, они действуют не по своей воле. В свое время такие люди скармливали врагам собственных детей. Порекомендуйте главам других кланов поступить аналогично.

Дед надолго задумался

— Я рад, что Хасимка у Вас. Здесь, похоже, скоро будет жарко.

Потом я связался с ректором и в двух словах объяснил просьбу Хасима.

— Это глава одного из самых влиятельных криминальных кланов. Контроль над такими — это создание террора на улицах. Думаю, Вам надо ему помочь. Но будьте осторожны, активно показывать, что мы про них знаем — рановато. Простите, госпожа Ректор, я свяжусь с Вами позже.

Я отключился и срочно вызвал к себе Красную. Когда она прибежала, я сказал:

— Пойдем, девочка, срочное дело. Меня буквально переполняло от возникшей в голове идеи.

Я завел ее в башню, рывком сорвал платье, поднял, чуть смочил и надел на себя. Потом прижал спиной к башне. Оттуда мгновенно вырос отросток, который вошел в ее попу. Красная пискнула от переполнивших ее чувств, но мне было не до того. Главное, пошел контакт.

— Фиолетовая, Красная. Срочно разработать заклинание на основе имеющихся данных, вводящее пауков в болевой шок. Желательно убивающее. Но это должно быть не разовое заклинание, такие есть. Это должно быть заклинание, на основе которого можно будет сделать артефакты. Самые простые.

— Зеленая! Бегом ко мне!

Она прибежала. Я сгреб ее здоровой рукой, всунул четыре пальца и тоже прижал к стене. В ее попку тоже вошел отросток.

Она автоматически подключилась к нашему разговору.

— Зеленая, входи в контакт с Лесом. Надо разработать массовые артефакты. Какие-нибудь растения или семена, которые будут заряжены Красной. Такой артефакт должен надежно защищать определенную площадь, например, дома. Или человек может носить его с собой. Надо защитить людей от проникновения Пауков. Я думаю, времени практически нет. Каждый день у них появляются сотни адептов, которых придется просто убить! Бегом выполнять! Разрешаю не пить, не есть, не спать. У вас два дня на все! Если нужна моя подпитка, я в вашем распоряжении.

Убедившись, что они прониклись поставленной задачей, я вышел в палисадник и сам связался с Лесом.

— Большое спасибо за интуитивное растение. Мне необходимо большое количество его семян. И надо обеспечить его быстрый рост и неприхотливость. Будем массово высаживать его, оплетая входы зданий, делая рамки на улицах, при сходе людей с корабля. Если можно, надо сделать так, чтобы реакцию растения видели не только волшебники в аурном диапазоне. Какое-нибудь трепетание листьев или еще что-нибудь. И выполни, пожалуйста, заказ Зеленой и Красной. Это срочно.

Уффф… Только сейчас дошло, что система рамок в моем мире предотвратила много терактов.

— Юдоля, ты можешь решать много задач одновременно?

— Да. Конечно, смотря каких. Одновременное выполнение несложных возможно. Наверное, потом я буду более универсальна, но я еще не всю информацию переработала.

— Хорошо, та задача, которую я сейчас поставил — первична. Потом я хочу, чтобы ты организовала Синюю школу.

— Сделаю.

— Золотая! Давай, пока есть время, посмотрим, кого нам прислал Универ в качестве учеников. Свяжись, пусть Желтые выдвигаются к павильону.

Пока она связывалась со своими Желтыми в городе, чтобы они организовали приход участников, я задумался, что делать, если к нам попытается проникнуть адепт коричневых То, что я его отсеку, не вызывало у меня никаких сомнений. Но просто так убить человека? Конечно, можно, тем более, судя по всему, это уже не совсем человек. Но как-то неудобно. И я подумал о следующем.

Я создал перед входом в Павильон горящую надпись аккуратной вязью:


«Академия Высшего Волшебного мастерства»


Далее мелко:


«Аккредитована при Магическом Университете (о. Большой)

Правила поступления

Претендент, помни:

1. Башня сама выбирает тех, кто может в ней учиться. Ваш магический уровень, социальный статус, образование при поступлении значения не имеют.

2. Башня никогда не объясняет, почему Вы ей не подошли.

3. Возможность повторного рассмотрения кандидата не ранее, чем через один год.

4. Если Вы применяете камуфлирующие заклятия, являетесь чьим-то адептом, предварительно не уведомив об этом башню, несете внутри себя желание принести вред башне или ее обитателям, и/или если башня сочтет, что Вы для нее или для ее обитателей представляете опасность, Вы можете быть уничтожены.

5. Башня применяет летальные заклинания только при оценке потенциальной опасности кандидата, как «Высокой». При оценке потенциальной опасности, как «Низкой» и «Средней» кандидат выдворяется с территории павильона и теряет права на дальнейшее поступление.

6. Если Вы просто пришли учиться — Вам нечего бояться.

Для поступивших образование БЕСПЛАТНО.

Если Вы согласны с условиями прохождения отбора, приложите руку к панно внизу. Прикладывание руки означает полное согласие кандидата с условиями отбора, а также то, что кандидат участвует в отборе добровольно и полностью несет ответственность за совершаемые им действия.

Кандидат, не приложивший руку, к тестированию и экзаменам не допускается.»


Далее я создал снизу панно, к которому кандидат должен был приложить руку. При этом кандидат полностью сканировался.


Надпись, поскольку на тестирование приглашались желтые, была выведена горящими буквами, а само панно переливалась красивыми цветами побежалости.

Справа на огненных ножках стояло несколько пюпитров с плоскими поверхностями и лежащими справа палочками. На поверхности было написано:


Анкета кандидата


Далее кандидат заполнял стандартные графы: Имя, Возраст, Место проживания, Место рождения, Ближайшие родственники, Семейное положение, Ваши чаянья/достижения. Так и написал «чаянья». Подпись.

Когда кандидат ставил подпись, анкета исчезала и появлялась на стене перед нашими глазами. И, естественно, как и образ кандидата, оставалась в памяти башни.

Пока я все это готовил, велел Золотой поставить горшок с аурным растением при входе за пологом павильона таким образом, чтобы кандидат его не видел. Это изобретение надо было проверить.

Мы с Золотой сидели в основном зале на первом этаже. Я завесил над входом в павильон «дальний поиск» и вывел картинку на стену. Таким образом, мы видели все как бы немного сверху. Кроме того, я совместил обычную и аурную картинку так, что мы сразу видели и человека и его ауру.

— Зачем этот антураж? — спросила Золотая.

— Причин несколько. Первая — кандидат должен чувствовать, что он поступает не в сельскую школу, а в АКАДЕМИЮ, второе — мы заранее тестируем кандидатов и можем их отсканировать, третье — в случае непредвиденных обстоятельств мы на любом суде, человеческом или магическом, сможем доказать, что кандидат был заранее предупрежден.

Кстати, я связался с ректором и для утверждения показал ей получившееся у нас.

Она сказала:

— Рекомендую добавить: «При этом расходы на Ваше погребение, а также счета за возможное повреждение имущества Башни будут направлены на адрес, который указан Вами при заполнении анкеты.» В остальном все нормально. Процедура соблюдена. Университет утверждает форму.

— Спасибо. Бюрократия во всех мирах одинакова.

На том конце связи она явно улыбнулась и отключилась.

И вот к павильону потянулись кандидатки. Всего пришло девять человек, у всех ауры разной степени желтизны. Может быть, мне показалось, но у одной был коричневый отлив. Я показал на него Золотой, и мы с интересом начали наблюдать. Сама же башня, занимаясь поставленной ей Зеленой и Красной задачкой, просто фиксировала все мои действия для того, чтобы потом, в мое отсутствие, самостоятельно проводить процедуру. Все управление я вел в ручном режиме.

Первой подошла моя старая знакомая — молодая преподавательница, которая присутствовала на регистрации нашей школы и кидала смешной файер.

Она четкими движениями заполнила анкету:

Кудина, 29 лет, Кампус при Университете, Семья Кирт, Западный округ Столицы. Хочу учиться. И поставила подпись.

— Ого! Семья Кирт — это аристократы в двадцатом, наверное, поколении. Очень влиятельная семья при дворе, — сказала Золотая.

— Мне это неважно, — сказал я. — Здесь она будет, если будет, наравне с той бродяжкой, которая поступила к тебе первой.

Затем Кудина внимательно прочитала надпись, а потом уверенно приложила руку к табличке. Немедленно снизу появился скан ее личности: бунтарка, пошедшая против желания отца, принципиально не брала у него денег. Была неудачная попытка выйти замуж за преподавателя, когда она училась, но потом перестала его уважать и бросила. Посвятила всю себя учебе. Красный диплом, преподавательская практика. Никакой личной жизни. Постепенное угасание надежд на блестящую магическую карьеру.

У нее был шарик чуть меньше небольшого яблока. В общем не плохой материал. Посмотрим, что будет дальше.

Появилась надпись:


Проходите


Она уверенно пошла. Первую мембрану, оценивающую уровень, прошла спокойно, Растение не шелохнулось, Черную мембрану прошла спокойно. Остановилась перед переливающейся четырехцветной мембраной. Попробовала пройти — не прошла. Попробовала еще раз, опять не прошла. Понятно, проблемы с толерантностью. Подняла вверх глаза, полные слез. Губы что-то начали шептать. Даю звук:

— …я знаю, что у меня есть грех гордыни, я знаю, что позволяла себе унижать других, я знаю, что иногда позволяла себе козырять происхождением, — слезы стояли в глазах. — Мне очень нужно здесь учиться. Я увидела настоящие чудеса, я хочу к вам, я клянусь измениться.

Мы с Золотой смотрим друг на друга и опять на нее. Еще одна попытка прохода, опять неудачно. Полог сбоку начинает откидываться, открывая выход наружу. Отчаянный крик:

— Я КЛЯНУСЬ ИЗМЕНИТЬСЯ!

Звон… и мембрана ее пропускает. Она в шоке. Перед ней желтая дверь, в которую она проходит.

— Давай, — киваю я Золотой.

Она монотонным голосом задает вопросы по теории Желтой магии, по практическим навыкам. В конце концов, поворачивается ко мне:

— Не знаю, может быть. Смотря, как уживется в коллективе.

— Думай сердцем. Назначь ей испытательный срок.

Золотая кивает. Вообще я смотрю на нее и не узнаю — разве это тот человек, который еще сегодня утром стонал подо мной? Нет! Это строгая директриса.

— Вы проходите с испытательным сроком один месяц.

Кудина со счастливыми слезами проходит через красный защитный купол и подходит к воротам.

Я спохватываюсь:

— Подожди! — и делаю вокруг дорожки, ведущей в помещение школы, непрозрачный полог-трубу. Зачем? Не знаю.

— Пускай…

Ворота приоткрываются, и она по дорожке идет в свое помещение.

Тем временем два кандидата уходят. Они не согласны с условиями.

Следующей заходит женщина средних лет. Так, смотрим анкету.

Домохозяйка, остров Малый, Семья — фермеры. Хочет попробовать, так как умеет зажигать камин руками.

Она не проходит первую мембрану — ее уровень недостаточен. Она даже не обижается и просто уходит вниз.

Так, кто следующий? Та, с отблеском коричневого. Явно неслабая. Анкета: 32 года, остров Большой, преподаватель частной школы. Родственники где-то в ремесленных кварталах столицы. Замужем. Двое детей. Я напрягаюсь.

— Проверь школу, где она преподавала, — кидаю башне.

Смотрим, что будет дальше. Первую мембрану проходит легко. Растение, когда она проходит мимо, просто вскидывается и начинает тревожно переливаться… Есть! Это адепт. Будем брать.

Она спокойно проходит черную мембрану. Да, она не черная. Упирается в цветную. Пытается пройти — не получается. Раз, другой, третий. Да, коричневые никого не любят, кроме своих хозяев. Готовит боевой файер, пытаясь кинуть в мембрану. Я наношу ей сильнейший ментальный удар, блокируя все навыки и отправляя в бессознательное состояние. Из башни тянется тентакль. Он туго оплетает ее и подтаскивает к воротам. Дальше останавливается и ждет команды. Я отправляюсь к ней. В этот момент на «экране» происходит вспышка. Одна из кандидатов — Черный в личине. Сработала ловушка из первичного огня. Ну и денек!

Я не смотрю, что будет дальше, и быстро иду к воротам. Ворота приоткрываются, и тентакль затаскивает оглушенного агента внутрь. Что удивительно, она уже приходит в себя. Видимо, когда лежала в неэкранированной зоне, ее поднакачали энергией хозяева. Тентакль ее отпускает, я хватаю ее за волосы рукой-деревяшкой и тащу в башню по защищенному коридору. Вот и выяснилось, зачем я его сделал. Она пытается вывернуться и метнуть мне в лицо что-то огненное. Понятно, что в нормальном состоянии ей бы это и в голову не пришло, значит, опять под коричневой «наркотой». Я разворачиваю ее к себе задом и даю могучего пинка. Простого и незамысловатого. Но она подскакивает и обвисает. В этот момент у нее из уха что-то выскакивает. Я мгновенно капсюлирую это «что-то» в шарик из холодного огня и ловлю свободной рукой. Ба! Маленький паучок. Наверное, от тряски выскочил у нее откуда-нибудь. Он вполне живой и пытается вылезти из шарика. Не на того напал, старичок…

— Красная! Зеленая! Башня! У меня есть паук! Теперь исследования будут прикладными. Встречайте.

Переношу трубу к другой стене башни и открываю вход. Внутри меня встречает Зеленая. Она обнажена и видно, что крайне утомлена. Я передаю ей шарик с пауком.

— Постарайтесь его не убивать. И экранируйте полностью, вдруг он может общаться со своими, — а сам тащу добычу в подземелье.

По дороге мне приходят всякие мысли: например, не ждал ли паучок эту несчастную на корабле. Или, может быть, она была подослана специально, чтобы его пронести к нам. А может быть, в ней есть еще пауки? Блин, либо я загоняюсь, либо враги умнеют. На всякий случай покрываю ее тело огненным коконом. Во избежание, так сказать, неприятностей. Параллельно запрашиваю Лес на предмет сканирования пространства палисадника. Хорошо, что он отвечает, что все чисто.

Затаскиваю ее в подземелье, где до того был дезактивирован клинок. Из стены вылезают щупальца, оплетая ей шею, руки и ноги. Я срываю ее одежду и бросаю, во избежание всяких неприятностей, в поток огня, который плещется над вершиной «иглы». Затем немного помогаю ей ментально придти в себя. Она с трудом открывает глаза и обводит мутным взглядом помещение. Мне почему-то не хочется ее трогать.

— Башня, заткни ей все дырки. Что-то мне она не нравится.

Немедленно из стены выползают… эээ, наверное, их надо назвать «башенные тентакли» — гибкие щупальца из материала стены. Именно такими она и прикована. Они заходят во все ее дырки, расширяются там и замирают. Она пытается дергаться, чтобы помешать этому, но куда там…

— Хозяин, посмотри, что в ней, — Башня перестраивает мой взгляд, и я как бы просвечиваю ее. Нахожу много интересного.

Во-первых, ее аура. Она только снаружи желтая и весьма яркая. А внутри в ней содержится коричневый мешок, от которого тянутся во все стороны тонкие, почти невидимые нити. Вот поэтому мембрана ее и пропустила — она просканировала только верхний мешок. К нему претензий нет — он не личина.

Во-вторых, ее матка и кишечник заполнены паучьими яйцами. Она — ходячий инкубатор. Они вообще ничего не излучают. Если бы не физическое проникновение, я бы ничего не почувствовал. Мне сильно повезло, что я задержал осмотр претендентов на день — из личинок начали появляться паучки. Если бы мы осмотрели ее вчера и пропустили на территорию — у нас уже было бы этих паучков несколько тысяч.

В-третьих, яйца расположены на верхней стенке матки в определенном порядке. Думаю, что через некоторое время, когда бы они достаточно созрели, они начали бы представлять «ячейку паучьего общества». Пещеру, блин, нашли.

Ну, и в-четвертых, любой мужчина, который бы ею обладал, немедленно стал бы паучьим адептом.

Я подошел к ней и вгляделся в ее глаза. Они были просто бешеные и пылали нечеловеческой ненавистью. У меня возник план — я поднял свою деревянную «руку» и точным ударом в подбородок, ниже входящего в ее рот тентакля, отправил ее в глубокий нокаут. Затем, пользуясь тем, что она не может оказать никакого сопротивления, я, при помощи внутреннего контакта с ней башни, аккуратно ввел в ее ауру серую иглу и начал закачивать себя. Коричневый мешок сжался, втянув свои «ниточки», т. к. она больше не реагировала на его импульсы. Затем я, накопив достаточное количество вещества в ней, максимально быстро покрыл коричневое новообразование, взял мешок в мешок, так сказать. Потом я изнутри «выстлал» его красной аурой. Поскольку мои еще не подобрали конкретный рецепт против пауков, то максимально широкого спектра. Коричневая зараза в ней съежилась от сильнейшей боли. При этом наружу ничего не проходило.

— Хозяин! Личинки в матке формируют какое-то послание!

— Блокируй и постарайся расшифровать!

— Блокировать получилось, а вот расшифровать — нет. Такое ощущение, что они являются одним целым. Все равно, что расшифровать сигнал нерва о боли в мозг.

— Какая удача, что они послали к нам это «чудо». Промой ей кишечник, вымой всех личинок и помести в отдельную экранированную область так, чтобы они не умерли. Будем с ними потом экспериментировать.

Послышался несколько раз повторившийся звук сначала притока жидкости, потом ее вымывания.

— Ее пищеварительный тракт чист.

— Убери две затычки. Оставь только в щели. Мы будем с ней говорить.

Тем временем, в аурном поле стало видно, как личинки, находившиеся в матке, немного перестроили свой рисунок и начали формировать коричневое поле. Я при помощи башни блокировал их болевым ударом широкого диапазона. Правда, при этом стало сильно страдать тело их носителя. Ей очень повезло, что она была без сознания.

— Юдоля, знаешь, что такое спинальный наркоз?

— Нет.

— Введение иглы в нерв в позвоночнике, передающей в мозг сигнал боли от нижней половины тела.

Башня прямо ощутимо задумалась. Затем из стены в спину Желтой вошла игла, и ее судороги снизу прекратились.

— Я проанализировала труды наших медиков и нашла, как это сделать без магического воздействия. Правда, думаю, если продлить это состояние более трех часов, то наступят необратимые изменения — она больше не сможет ходить.

— Для нее это уже неважно. Ты фиксируешь рисунки личинок?

— Конечно.

Тем временем она приходит в себя. С удивлением осматривается. Коричневое в ней закапсюлировано, поэтому, с большой вероятностью, она та, кем была раньше. Она пытается подергать руками, но они прикованы. Ногами, естественно, дергать не может. Наводит взгляд на меня, немного вздрагивает и пытается просканировать в аурном диапазоне. Естественно ничего не получается — видит плотную желтую ауру и все. Хрипло спрашивает:

— Что со мной? Как я здесь оказалась?

— А что ты помнишь?

— Ну, разное. У меня такое ощущение, что я только проснулась. Такие дурные сны снились.

— Что, например?

— Что я, например, к каким-то паукам попадала. И дочь свою привела. Она кстати тоже Желтая. Что они изнасиловали нас обеих своими яйцекладами. Что мужа своего и сына для какого-то ритуала убила. Я все проснуться хотела, да не получалось. А еще, что при том убийстве мужа и сына присутствовали какие-то Черные. Из меня тогда вдруг черная энергия пошла, так они от нее просто в экстазе были. Все на меня кончили. А я мать семейства. И жена верная, мне противно было. Странные сны.

— А что еще снилось?

— Еще… а еще снилось, что я после изнасилования пауком должна была к Врагу какому-то попасть. И убедить его в том, что я та, которая была раньше. А моя дочь у паука осталась… — она осеклась. — Ой! Он на Вас похож был…

— Да, ты ко мне попала. Это правда.

— А… кто Вы?

— Если хочешь, я тебе расскажу и покажу, кем стала ты. Если ты к этому готова. Потому что ты можешь сойти с ума.

Она помолчала. А может быть, еще не осознавала, ЧТО узнает. Вообще она была достаточно сильной. Она подняла на меня глаза и сказала:

— Говори.

Я не стал говорить — слова ничего не передают. Я прокрутил перед ней картинки в мысленном диапазоне.

Вот она стоит в очереди в павильон. Вот заполняет анкету. Проходит.

— Да, мне это снилось.

Далее ее попытка прорваться сквозь мембрану.

— Я не хотела. Я считала, что если буду спокойной, то все получится. Но вдруг такая ненависть к Врагу накатила, что захотелось его просто порвать на мелкие клочки.

— А теперь держись.

И я показал ей ее сейчас. Показал картинку паучьей кладки в матке, показал заблокированный коричневый мешок внутри.

У нее расширились глаза:

— Так что же, мне все это не снилось?!

— К сожалению, да. И то, что ты мужа и сына своими руками убила, и то, что ты дочь в качестве инкубатора паукам отдала….

Дикий, нечеловеческий крик разнесся по комнате. Она билась головой о стену, пытаясь покончить с собой, в глазах ее плескалась безумие. То, что казалось ей сном, всплывало в виде реальных воспоминаний. Я вынужден был зафиксировать ее голову и немного притушить накал эмоций. Хотя, действительно, ее цвет изменился, и во всплеске желтых протуберанцев явно плескались абсолютно черные вкрапления.

Через некоторое время она сумела, по крайней мере, внешне, успокоиться.

Тихо спросила:

— Кто ты?

— Я тот, кого существа, заставившие тебя убить своих детей, называют Врагом.

— Что я могу для тебя сделать? Мне не нужна жизнь после того, что я совершила, но я хочу отомстить. Если тебе нужна моя кровь — пей, если, убив меня, ты причинишь хотя бы малую неприятность ЭТИМ — убивай меня, не думая.

— Да, ты нужна мне. Когда ты ко мне попала, в твоем лице я захватил целую колонию Врага. Когда я заблокировал яйца пауков в твоей матке болью, я вынужден был отключить твою нижнюю половину тела путем повреждения позвоночника, иначе бы ты умерла от болевого шока, а я не смог бы их изучить, — я помолчал. — Ты хочешь им отомстить?

— Да, — черные протуберанцы облизывают ее тело. — Бери для этого мою жизнь, она не нужна мне больше. И отключи свою блокировку, я хочу, я ДОЛЖНА чувствовать боль.

— К сожалению, я должен поступить еще более жестоко, прости. Я должен заставить тебя вспомнить все, что с тобой происходило. В деталях. Мне не важно, как тебя или твою дочь насиловали, но возможно, я смогу определить, что это за пещера, в которой все происходило. Может быть, ты вспомнишь, где она находится. Мне нужно почувствовать, что это были за Черные, которые кончали на тебя. Я хочу знать, что ты чувствовала в каждый момент. Чувствовала ли ты, что тобой управляют, или просто считала все сном. Ты должна скрупулёзно, шаг за шагом вспоминать все свои «сны». Мои помощники прочитают тебя и проанализируют информацию. Как тебя перемещали? Как ты преподавала в школе после заражения? Почувствовали ли твои знакомые, что с тобой что-то не то? Подсказывали ли тебе слова, которые ты им говорила, или ты говорила их сама? Могла ли ты колдовать? Изменились ли твои заклинания? Появились ли новые? Все это позволит мне создать противоядие и найти их логово. Мне очень важна информация. Ты готова к этому?

— Да.

— Как только я узнаю все, что можно, я подарю тебе покой.

— Хорошо. Но я не буду его ждать, я должна сполна испить чашу горечи.

— Да, еще одно. Я пока оставлю паучьи яйца в твоей матке. Я должен изучить их и понять, что они такое, что есть их магия, и как их, наконец, уничтожить навсегда.

— Я все сделаю для тебя. Отомсти им, пожалуйста, — она в бессилии закрыла глаза.

— Юдоля, работай с ней на полную мощность, ее знания бесценны. Пользуясь тем, что она сама будет все вспоминать, мы сможем узнать многое из того, что невозможно узнать силой. Подпитывай ее мозги, обостряй память, даже если это будет разрушать ее мозг. Поддерживай в ее теле жизнь, чтобы пауки в ней не погибли.

Вдруг она открыла глаза.

— Еще одно. Я не хочу, чтобы ты узнал мое имя. Я опозорила его, и я теперь его не достойна. Все, теперь я готова…

Я оставил ее на попечение башни. Связался с Золотой, Красной и Зеленой:

— Зайдите в подвал. Посмотрите, ЧТО ТАКОЕ пауки. Потом идите к себе и слейтесь с ее воспоминаниями через башню. Анализируйте то, что видите, но не позволяйте ее воспоминаниям захватить вас. Это не ВАШИ воспоминания. Это важно, все занятия с учениками подождут.

Глава 21 Новая ступень

Я вышел из подвала в палисадник. Мне казалось, что я весь перемазан в воспоминаниях несчастной жертвы коричневых. Передо мной то и дело вставали картины ее воспоминаний. Очень захотелось чего-то совсем другого. Я зашел на какую-то небольшую полянку, образованную Лесом видимо в учебных целях, лег на нее и закрыл глаза. Лес осторожно коснулся меня, и я стал взахлеб, просто истерически, делиться с ним тем, что видел. Я показывал ему, как человеческая самка под влиянием чужеродного воздействия убивает одного своего детеныша, а другого детеныша отдает в качестве инкубатора и пищи. Я показывал ее безволие и ужас, всю степень насилия над ней. Я открывал все пропасти чужеродности и неприемлемости паучьей магии, всю глубину их ненависти к нам.

Лес мощно и понимающе гудел. Он увидел во всем этом потрясение устоев мироздания. Ко мне потянулись лианы. Они аккуратно сняли с меня одежду и оплели меня, создавая успокаивающий контакт. В конце концов, я стал им и увидел все его «глазами». Я представлял из себя единый организм, состоящий из тысяч или миллионов деревьев. Я почувствовал, что моя жизнь бесконечна и в то же время очень ранима и уязвима. Я понял, что все рождается, и все гибнет, давая своей гибелью новую жизнь и оставаясь при этом частичкой в общей памяти. В конце концов, я понял, каким должна была быть модель нашего взаимодействия друг с другом, и дал Лесу всю свою ненависть к коричневой чуме.

Он представил для себя это в виде планомерно и бездумно уничтожаемой жизни в угоду чьих-то, абсолютно чуждых этой жизни, интересов. Нет, не в виде пожара. Хотя пожары он не любил, но на месте пожара всегда быстро возникала новая поросль. Он представил это в виде сухостойных деревьев, в смрадной тени которых не может ничего вырасти уже никогда. Он почувствовал боль, и я дал ему Красное. Он почувствовал жажду изгнать это, и я дал ему Черное. Он захотел понять образ врага, и я дал ему образ паука и коричневого мешка. Он захотел подпитку от других сил, которые были бы могли помочь ему, и я дал ему Золотое и Синее. Он захотел предугадывать трансформации Врага и находить его под личинами, и я дал ему Фиолетовое. Он захотел ощущать заранее присутствие Врага, и я дал ему сгустки. Все это начало сплетаться, смешиваться, закручиваться в совершенно безумный вихрь.

Тогда я открыл себя и отдал ему все Серое, что у меня было. Оказывается, его было много. Очень много. Сначала оно поглотило все эти цвета, а потом они все проявились, но уже смешавшись, не смешиваясь. Закрутившись в огромную воронку, вся эта субстанция вытянулась ввысь и коснулась эргрегора. И он принял ее, принял как равную. Он вошел в нее настоящими коричневыми знаниями, чтобы Враг не мог укрыться от нее под землей, он дал голубого, чтобы ветер мог переносить частички этих знаний по всему свету. Затем то, что получилось, он обрушил на Лес миллиардами брызг. И на месте каждой капли образовалась почка. Лес стал пытаться вырастить их всех, но у него не хватило его (даже его!) колоссальных сил. Тогда я обратился к Первичному Огню и Океану. И они вошли в меня огромными мощными энергетическими потоками. Напрямую Лес не смог бы их принять, но я сумел, смешав их и пропустив через себя, сделать их огромным серым водопадом, который, попадая к Лесу, мгновенно преобразовывался в доступную ему Зеленую энергию.

И почки начали набухать, расти и лопаться с невероятной скоростью. Вскоре на их месте образовались многоцветные цветы, в середине каждого из которых был отросток в виде языка. Через некоторое время этот язычок затвердевал и отваливался, а цветок тут же опадал. В «эфире» каждое отпадание язычка звучало как хлопок, который возвещал о завершении процесса сознания и авторизации этого чудесного маленького артефакта. Вскоре пространство наполнилось десятками, сотнями, тысячами, миллионами хлопков. От этого многоголосого хора заложило уши. Я понял, что мы смогли сделать невероятное — мы смогли объединить все силы этого мира в борьбе с общим Врагом.

Почувствовав небывалое облегчение, я провалился в огромное пустое пространство, образовавшееся на месте меня. Я падал вниз или вверх, не знаю, но мне было хорошо и спокойно. В конце я увидел свет, который манил меня. Я знал, что я хочу туда. Вокруг меня были тишина и пустота. Стенки начали сужаться, и вот я уже в узком коридоре, который ведет меня прямо к ярчайше-белому и такому манящему источнику. Я уже был совсем рядом и хотел ускориться, рвануться туда, но вдруг услышал, что кто-то зовет меня. Я замедлил движение и обернулся. Сзади, на огромном расстоянии сплетаясь в замысловатые узоры, переплетались язычки пламени. Зеленый, Золотой, Черный, Синий, Фиолетовый и маленький молочно-белый. За ними были еще зеленые, золотые. Они звали меня и просили вернуться. Я вдруг понял, что без меня они погибнут, увидел их боль и отчаянье. Я понял, что они пока не безразличны мне и повернул обратно. Чем ближе я к ним подлетал, тем больше понимал, что люблю их и не могу, не должен от них никуда уходить — я для них еще не все сделал. Тогда я рванулся к ним. Они оплели меня, лаская и благодаря, и передо мной все погасло.

Я с трудом открыл тяжеленные веки. На моем члене сидела Зеленая, ее талию оплетал Хлыст, а ее плеч касались Золотая и Красная. К ее лбу шел от башни двухцветный фиолетово-синий тентакль. а к ее рукам губами прикоснулись две ее зеленые ученицы. Плеч Золотой касались уже ее Желтые ученицы. А моего лба касался маленький Хасим. Слезы из его глаз падали на мое лицо, и он шептал:

— Вернись ко мне, дядя Юджин.

Когда я открыл глаза, Хасимка закричал:

— ОН ВЕРНУЛСЯ!!! — и обнял меня.

Фигура распалась, тентакль втянулся в башню. Все ученицы были в глубоком обмороке. На меня опустилась Зеленая и прошептала:

— Ты вернулся. Не смей уходить без меня, — и потеряла сознание.

Я закрыл глаза и провалился в сон.

Когда я в следующий раз пришел в себя, мне было хорошо. Я лежал на этой поляне, оплетенный травой как одеялом. И я был полон. Полон до краев бурлящей энергией. Я посмотрел внутрь себя — мой шар стал просто невероятно огромен, а края мешка терялись вдали. Я крикнул в эфир:

— ДОБРОЕ УТРО! Я ВЕРНУЛСЯ!

И немедленно мне ответили родные голоса, послав эманацию тепла и счастья. Трава расступилась, и я упруго вскочил — меня просто распирало от огромного количества обновленной энергии. Мне хотелось любить весь мир. И мой член немедленно подтвердил эту готовность. Сколько меня не было? Я не знал. Передо мной появилась Зеленая. После всего, что было, она как бы повзрослела. Чисто внешне, чисто физически она была еще прекраснее, чем раньше, но ее изумрудные глаза… Они стали другими. Старше, мудрее и ближе. Это была уже не та девочка, которая отчаянно отдавалась мне на берегу, и уже не та волшебница, которая стала великой, восстановив Зеленую школу. Это был Серый Адепт. Это было бесконечно близкое мне существо, то существо, которое бросилось ко мне на помощь, поняв, что я ухожу и отдало все, без остатка, ни разу не усомнившись в этом. Положившее все только на алтарь надежды, что я ее услышу. Слившись воедино и став центральным стержнем, она аккумулировала Общий Зов и послала мне его. Да, и другие поступили так же. Она подошла ко мне, скинув одежду. Прижавшись, она подняла глаза, и я почувствовал ее голос, ее эмоции:

— Никогда, слышишь, никогда не уходи туда без меня. Без нас. Мы не боимся смерти — с тобой ее не существует, мы боимся жизни без тебя. Ты стал нашей сутью.

Я сгреб ее в охапку и прижал к себе. Она шепнула:

— Пойдем, Сестры ждут.

Ее маленькая ручка сжала мой член, и она повела меня в башню. Я, наслаждаясь ее спокойным и мощным зеленым цветом, не заметил пути, не заметил, как мы поднялись на самый верх. Там меня ждали еще два таких же адепта. Они тоже изменились, неуловимо, но кардинально. А вокруг нас окружало Синее и Фиолетовое свечение. Мы слились, и я дал каждой из них огонек новой жизни, который трепетно замерцал в самом их центре.

Потом мы лежали, плотно прижавшись друг к другу.

— Расскажите мне, что это было?

Ответила башня:

— Когда ты вышел, мы отдавали все силы решению тех задач, которые ты перед нами поставил. Было тяжело и у нас ничего не получалось. И вдруг все изменилось: мы увидели тебя, и увидели, что вокруг тебя закручиваются колоссальные, совершенно невероятные и не смешиваемые друг с другом силы. Тряслись сами основы. Ты сумел замкнуть их на себя и переплавить во что-то новое, единое, а потом выстрелил это в небо. Огромный поток невероятной силы устремился вверх и вернулся оттуда миллиардами светящихся точек, которые скрылись в лесу. И там появилось настоящее чудо — огромное количество артефактов невиданной силы, которые были созданы для защиты всех существ этого мира. Неважно какого они цвета, артефакты им не противоречат и не оказывают никакого влияния. Они защищают их от страшной беды уничтожения силой, не принадлежащей этому миру. Мы смотрели на это чудо. Смотрели на то, что ты, твоя суть, отдав всего себя, начал медленно подниматься. Мы были заворожены и не могли пошевелиться, вдруг Зеленая рванулась к тебе, одновременно мы услышали отчаянный крик Хасимки: «Он уходит!!!». Зеленая была первой, она Старшая. Мы интуитивно построили общую сеть вокруг нее и отдали ей все наши силы. И она послала тебе Зов Надежды. Ты был уже жутко высоко, но услышал нас и вернулся. Всё. Мы не знаем, что это было, и как это работает. Но оно работает! Волшебники всего мира во время происходившего не могли пошевелиться, не могли обратиться к своим энергиям.

Я рассказала своей тете, что у нас произошло. Она сказала, что ей выпала великая честь присутствовать при рождении нового вида магии и нового вида энергии. Серой энергии, совмещающей и примиряющей все цвета. Как ты хочешь назвать созданный тобой артефакт?

— Хм… — я задумался. — А давайте назовем его «Водяное перемирие»?

— А что это?

— В том мире, откуда я пришел, иногда происходит следующее: Случается Великая сушь — все источники воды пересыхают. И тогда все живые существа начинают подтягиваться к немногим, оставшимся на тысячи километров вокруг, источникам воды, без которых невозможна жизнь. И в этот момент никто не имеет право убить другого или не дать ему напиться. Около этих источников мирно стоят рядом медведи и зайцы, антилопы и тигры. Каждый пьет ровно столько, чтобы не умереть и отходит, давая место другим.

— Хозяин! Сестры! Брат! Давайте назовем созданный нашим Хозяином артефакт «Серое перемирие»?

— Да.

Пошел мелодичный звон.

Мне не терпелось проверить, как работает новый артефакт. Я вышел в палисадник, и ко мне немедленно с радостным криком подбежал Хасимка. Он обнял меня и прижался.

— Дядя Юджин! Я так испугался за тебя!

Я обнял его и с удивлением увидел, что не только его сгустки стали значительно мощнее и чаще. Он немного изменил цвет — в нем появился легкий серый окрас.

— Хасим, ты хочешь быть первым, кто попробует, как действует новый Артефакт?

Он посмотрел на меня. Уже не мальчик — Маленький Мужчина.

— Да.

Мы подняли один из лепесточков, во множестве валяющихся везде. Хасим снял рубашку. Мы поднесли «Серое перемирие» к нему и стали проводить им, пытаясь понять, куда его прикрепить. Напротив сердца артефакт немного дернулся, и я прижал его. Из него выросли тонкие корешки, которые потянулись к телу мальчика. Через мгновение они вросли в него. Артефакт вырвался из моих пальцев и прижался к нему. С огромной скоростью он врос внутрь, под кожу. Снаружи осталось только маленькое серо-зеленое пятнышко. Хасим немного дернулся и покачнулся. Взгляд его на секунду остекленел, но почти сразу обратно приобрел осмысленное выражение. У меня на внутреннем мониторе загорелось маленький огонек. И я точно знал, кому он принадлежит. Я ментально обратился к нему:

— Хасим!

Мальчик стал удивленно оглядываться, поскольку видел, что мой рот закрыт.

— Это я — дядя Юджин. Мы можем с тобой общаться.

— Как мне говорить с тобой? — спросил он ртом.

— Обращайся мысленно ко мне через него

Через секунду я услышал в голове:

— Дядя Юджин, ты меня слышишь?

— Слышу.

Мальчишка расцвел. Да, неожиданные свойства: коммуникатор. Интересно, только со мной, или их можно завязать друг на друга? И можно ли его отключить, а то голова лопнет. Оказалось, можно. Уффф…

— Что ты почувствовал?

— Щекотку, небольшой укол и небольшое головокружение.

— Пойдем проверять?

— Да, — сказал он и взял меня за палец.

— Юдоля! Подготовь помещение и помести туда пауков, которые были вымыты из заднего прохода их «живого контейнера» — нашей несчастной Желтой. Они уже вылупились?

— Да. И они весьма агрессивны.

— Давай проведем два испытания. Первое в помещении башни и второе в Палисаднике. Поймем радиус действия артефакта не в экранированном помещении. Ну, и еще, оставь какое-то количество для опытов. Мы же сумеем их поймать, если они разбегутся по палисаднику?

— Да, но я предлагаю не рисковать — при испытании вне башни я их обездвижу и буду следить за изменением их ауры.

— Хорошо. Сообщи, когда будешь готова.

Я, в связи с тем, что сам весь был артефактом, которого они до-смерти боялись, вынужден был следить за экспериментом дистанционно, ориентируясь на показания башни. Кстати, она транслировала на меня очень качественную картинку, как в аурном, так и в обычном, визуальном диапазоне.

Вот она выделила из стены несколько паучков: прозрачная коричневая аура. Голод и агрессивность.

— Будь готова их уничтожить, если что-то пойдет не так.

— Хорошо.

— Иди, Хасим, но будь осторожен.

Кстати я посмотрел на состояние его сгустков. Они были совершенно спокойны. То ли он мне просто безоглядно верил, то ли у нас действительно получилось.

Он вошел в башню. Пока он был за экранированной стеной, пауки были совершенно спокойны. Картина изменилась, когда он вошел в помещение, у паучков наступила паника. Мерзко-коричневая аура страха, перемежавшаяся с красными всполохами боли. Они бросились в самый дальний угол. В помещении было темновато, и Хасим не сразу их увидел. Потом он решил к ним подойти. Паучки бросились врассыпную. Он стал со смехом гонять их по комнате. И ему все-таки удалось «зажать» двух в углу. Когда расстояние до них стало около метра, пауки впали в ступор, а когда он протянул к ним руку, и расстояние стало около полуметра — их ауры лопнули и они просто сдохли. Великолепно! Кстати, после внедрения артефакта в ауре Хасима, кроме моего серого оттенка, появился достаточно внятный серо-зеленый цвет.

— Молодец, Хасим!

Он оглянулся, по привычке ища источник моего голоса, и улыбнулся.

Теперь вторая часть эксперимента. Всех паучков, кроме пятерых, стеновые тентакли загнали обратно в нишу в стене, а этих обездвижили. У них в ауре была обычная для живого существа, аура страха от того, что они не могут двигаться. Затем тентакли вынесли их на улицу и расположили на одной линии примерно в метре друг от друга. Хасим медленно пошел по направлению к ним. Примерно в четырех метрах от первого у него началось беспокойство. В трех метрах — паника, в двух — смертельная паника, в метре — шок, в полуметре — смерть. При этом картина распространялась на всех. У первого — шок, у второго паника, и так далее. После смерти первого паука я остановил Хасима и попросил выйти кого-нибудь из учеников. Вышла Кудина. Я попросил ее поднять артефакт и приложить его к какой-нибудь «не живой»деревяшке. Она нашла какую-то палку. Артефакт немного «подумал» и прилепился к ней в виде серо-зеленого «нароста». Тогда она взяла палку и, неся ее перед собой, пошла к паукам. Картина с аурами пауков повторилась. Вдруг она рванула бегом. Ауры оставшихся в живых паучков стали взрываться со скоростью ее движения. Всё примерно понятно. Я велел всем собраться во дворе. Решил сделать «общее собрание».

Все высыпали. В первых рядах стояли мои, за Золотой — две ее ученицы, за Зеленой — ее. Когда я вышел перед ними, то обратил внимание, что та девочка, первая Желтая ученица, узнала меня, и градус ее желания учиться сразу подскочил многократно.

Я сказал:

— Соратники! Несколько дней назад мы с вами вместе сделали огромное дело по спасению этого мира. Сейчас я покажу вам, что такое пауки.

И я прокрутил перед их внутренним взором картины, которые увидел у нашей пленницы. С эмоциями в процессе и после ее осознания содеянного. Сказать, что у них был шок — не сказать ничего.

— Как действует «Серое перемирие», вы видели. Давайте защитим себя. Возьмите лепесток и приложите к себе к области сердца.

Все немедленно обнажились по пояс и сделали это. Перед моим взором зажглись персонифицированные точки. После этого я взял один из артефактов и приложил к стене башни. Они слились.

Тогда я обратился к ним:

— Ученицы, сейчас наступает очень непростое время для нас. Создав «Серое перемирие», мы фактически вступили в войну с пауками. Поэтому Ваши наставницы вынуждены будут иногда и, я подозреваю, часто, отвлекаться на более насущные дела. Для каждой из вас башня разработает индивидуальную программу обучения по вашим цветам. Занятия будут проходить не менее пяти часов в день. Кроме того, у вас очень разный уровень общего образования, поэтому предлагаю создать класс по обычному обучению письму, счету, математике, естественным наукам. Возглавить его я хочу поручить Кудине — у нее высокий уровень грамотности и есть опыт преподавания. В этом классе не будут иметь значения ваши цвета, иначе может сложиться ситуация, что вы будете великими волшебницами, не умеющими написать свое имя. Отчет по вашему обучению Кудина будет сдавать Башне. И с ней же согласует методики. Плохое обучение в этом классе может быть основанием для отчисления, учтите это. Вы должны быть лучшими.

Теперь предлагаю разойтись и приступить к занятиям, поскольку, я подозреваю, скоро все ваши силы понадобятся в войне. И тогда, чем вы будете грамотнее и сильнее, тем больше у нас шансов на успех. К вашим наставницам вы будете обращаться «Первая и цвет».

Все разошлись.

Потом я обратился к башне:

— Юдоля, у тебя в сложившейся ситуации будет особая роль. «Серое перемирие» дает возможность связываться разным артефактам друг с другом. Для этого надо активизировать и настроить канал. Я не думаю, что надо кому-то об этом рассказывать. Я с Первыми, и вы друг с другом можем общаться по-другому. Теперь самое важное: скоро таких точек коммуникации будет очень много. Я настрою твой артефакт так, что ты сможешь слушать их всегда и в любой момент времени. Меня не интересует, кто кому изменяет, и какого цвета родился теленок. Но мы сможем таким образом получить прекрасный рычаг управления — мы будем знать, что происходит, узнавать настроения людей, знать, какие законы могут быть приняты, и заранее вычислить предателей. Тебе надо выделить под это особый большой объем памяти. Ты не сможешь прослушать всё, поэтому поставь «метки» на какие-то ключевые слова. По их произнесении ты начинаешь активизировать прослушивание.

— Поняла. Буду думать о списке ключевых слов.

— Вы с Желтой из подвала все отработали?

— Вроде бы да. Сейчас я обрабатываю ее воспоминания. К концу наших сеансов, мне кажется, она стала безумной. Они сильная — держалась до последнего.

— Понял.

Я в задумчивости постоял перед башней и немного поэкспериментировал с «Серым перемирием». Вдруг мне стало понятно, что я должен сделать для того, чтобы смог при помощи «Серого перемирия» прослушивать пространство рядом с человеком, в которого он внедрен. Х-м-м, оставим на будущее. Государственное управление — штука тонкая.

У меня остался еще один вопрос. Я взял «перемирие» и пошел в подвал. Меня встретили наполненные сумасшедшей болью глаза. В какой-то момент она меня узнала.

— Серый… я не могу больше… отпусти меня к моим детям…

— Потерпи еще немного, скоро я отпущу тебя. Ты отдала все свои долги, осталось чуть-чуть.

— Хорошо…

Я снял заклинание боли с личинок, расположенных в ее матке и еще сильнее экранировал коричневый мешок. Личинки достаточно быстро воспряли и стали выстраиваться в какой-то узор.

— Юдоля, фиксируй.

— Уже.

Я взял артефакт и стал подносить к ней. Личинки стали проявлять заметное беспокойство. Но, видимо, их защита была значительно выше, чем у уже вылупившихся пауков. Я внедрил в нее артефакт и стал наблюдать. Личинки стали сумасшедшим образом сопротивляться. Они выбрасывали импульсы в ее нервную систему, чтобы она выбросила их наружу. Ее ноги страшно дергались, матка и живот сильно сокращались. Тем не менее, примерно через четверть часа светящиеся точки, символизирующие их, стали гаснуть одна за другой. Да, они определенно имели колоссальный запас жизненных сил. Со смертью последней личинки сокращения в ее теле прекратились.

Дальше предстояло самое интересное. Я постепенно стал ослаблять захват коричневого мешка. Он был в небольшом «ступоре». Потом попробовал опять захватить контроль над телом. Это уже получалось с трудом. Артефакт выпускал навстречу свои нити. Ее тело начало трясти, глаза потеряли всякую осмысленность. Так они и боролись друг с другом без какой-либо явной победы одной из сторон. Основная схватка развернулась за мозг. Глаза несчастной закатились, и она впала в беспамятство. Я так понял, что коричневые стремились захватить ключевые точки, а артефакт выжигал их нити, попутно разрушая саму личность тела-носителя. Примерно час происходила эта борьба. Ее собственная аура попеременно приобретала разные оттенки, при каждой смене теряя свою яркость. В какой-то момент она просто начала бледно светиться, сигнализируя о полном разрушении мозговой активности Желтой. По сути это была просто оболочка. Я решил больше ее не мучать.

— Иди к детям, — сказал я и сжег все огромной порцией первичного огня.

Когда пламя успокоилось, а тело превратилось в пепел, на пол упал абсолютно целый артефакт. Корешки у него были все еще выпущены, как будто он продолжал борьбу. Я поднял его. Он мгновенно успокоился и превратился в язычок на моей ладони. Для интереса я попытался его просканировать. Не получилось. Крепкая получилась вещица. Цельная.

Я связался с Лесом и попросил собрать артефакты в одно место. Вернее, в два. Основное количество было в самом Лесу. В нашем палисаднике была только малая часть. И то получилась десятиметровая гора перед воротами.

Глава 22. Начало войны

Ночью я попеременно побывал в каждой из своих Первых. После зажигания в них огоньков новой жизни, они сильно изменились — значительно выросли их защитные возможности. Я обратил внимание, что при приеме моего семени новые звездочки начинали ярче переливаться — это была чистая энергия, питающая их. При этом их матери отдавались значительно полнее. Я думал, что это невозможно, но было именно так. Они впитывали меня уже не только для себя. Изменились и их оргазмы. Они были менее яркие, зато значительно более глубокие. Когда мы улеглись спать, я лежал на спине, Золотая и Красная уткнулись в мои бока, а Зеленая положила голову на бедро, рядом с членом. Уже во сне я почувствовал ее нежные покусывания и феерично кончил ей в рот, получив мягкую и бесконечную ментальную благодарность. Она явно хотела, чтобы ее звездочка была самой звездной.

Утром я тихо встал, чтобы их не разбудить, и вышел в палисадник. Я от души потянулся и посмотрел вокруг. Было очень тихо и спокойно. Прямо физически ощутил, что скоро этот покой для меня закончится. Но если раньше я просто знал, что мне надо делать, то сейчас еще и стало кого защищать. Силы прибыли кратно. Тем временем спустились мои красавицы, заспанные и умиротворенные.

— Золотая, свяжись с Коригусом, пусть прибудет через час к павильону с администрацией города и военачальниками, включая командиров спортивных отрядов. Обязательно должен быть Граф. Я хочу с ними поговорить.

— Сделано.

— Лес, подготовь мне семена или черенки растения, которое является индикатором пауков.

Потом я сел на траву и ушел в медитацию. Мне надо было успокоиться и все продумать. Перед внутренним взором замигал Золотой сигнал. Я вернулся.

— Они пришли.

Я зашел в Большой зал, так мы назвали комнату, где в первый раз общались с Коригусом. Я немного изменил антураж, расставив множество стульев и чуть его расширив. Устроил на стене экран. Мои присели рядом. Картинка показала полсотни человек, толпящихся около павильона. Среди них было человек восемь желтых, включая девочку, которая не отходила от Коригуса, и смотрела она на него с явным «не рабочим» интересом. Вот старый прохиндей. Помолодел!

Я убрал мембрану, определяющую магический уровень. Остальные оставил. Ауры пары человек мне не понравились. Проверим.

— Пусть заходят по одному. Следующий пусть заходит после того, как над входом загорится огонек, — сказал я, делая этот огонек. — Все оружие оставить перед входом.

Первый, естественно, Коригус. Прошел без вопросов. Потом его Желтая. Попутно просканировал — неплохой уровень у девочки, и влюблена в него по уши. Третьим прошел Граф, неодобрительно посмотрев на наглую девчонку, посмевшую пройти впереди него. Уффф!!! Хорошо, что он прошел. Потом по одному остальные. На двоих действительно сработал живой индикатор. Я, чтобы не устраивать драку, просто ударил каждого из них тенаклем в основание черепа для гарантированного обморока, запеленал и положил так, чтобы их товарищи их не видели. Это были один из офицеров и один из командиров отряда. Когда все собрались, ворота приоткрылись, все вошли и встали, столпившись у входа и с интересом оглядываясь. Я вышел к ним.

— Здравствуйте, господа.

Толпа нестройно загудела, здороваясь. Кривой искал глазами своих товарищей.

— Не воднуйтесь. Ваши друзья будут встречены по другой программе. Заходите в зал.

Все прошли и устроились на стульях, с любопытством глядя по сторонам.

— Я пригласил вас для того, чтобы сделать важное заявление. Как вы, наверное, уже догадались, те спортивные игры, которые мы проводим, являются на самом деле военной подготовкой.

Кривой сотоварищи закивали.

— Я хочу объяснить, с чем это связано, а потом кое-что показать. Как вы понимаете, такая массированная военная подготовка населения может быть только при наличии реального врага. И он есть. Враг страшный. Позвольте вам показать кое-что.

Я, как на экране кинотеатра, прокрутил события с Желтой и отрывки ее воспоминаний. Для Желтых я транслировал еще и ее эмоции. Все сидели в шоке.

Я продолжил:

— Вы, наверное, думаете, что это далеко от вас. Нет, ошибаетесь. И тому сейчас будет несколько примеров. Помните, примерно месяц назад около города были большие волны? Тогда еще рыбаки увидели чужие корабли.

— Да, — закивали все.

Я показал на экране Армаду и ее уничтожение. В зале повисла мертвая тишина.

— Если бы они дошли, а я не был уверен, что у меня получится то, что вы видели, то пришлось бы воевать. И на каждого нашего было бы 10–15 человек их. Если бы не наше облучение, вы были бы гарантированно обречены, у нас не было бы шансов.

Все опять пораженно закивали.

— В сегодняшней ситуации нам, нашей команде, удалось разработать артефакты, предотвращающие заражение людей коричневой заразой. Хочу отдельно подчеркнуть, что люди, зараженные коричневой чумой, не принадлежат себе. Вспомните, с чего я начал — мать добровольно убила своего мужа и сына, а дочь отдала под живой инкубатор, что значительно страшнее смерти. Нами разработаны также средства оповещения, если зараженные люди проходят мимо вас. Я показал росток растения-определителя. Если вы не против, то я хотел бы раздать вам артефакты. Потому что хочу быть уверен, что вы не станете помимо своей воли представителями врага. Пройдемте в сад.

Люди тихо и подавлено потянулись к выходу. Мы вышли к огромной горе язычков.

— Вот эти артефакты. Их называют «Серое перемирие». Название дано таким, потому что они призваны для одной цели — бороться с коричневой чумой. В обычную жизнь что людей, что магов они не вмешиваются. Я хочу дать их каждому жителю нашего города. А в последующем и страны. Вы должны приложить их к своему телу напротив сердца. Мы это уже сделали. Красная, покажи им.

Красная распахнула халат и показала серо-зеленую точку под красивой грудью.

— Артефакты никак на вас не влияют и не мешают жить. У них одна задача — не дать паукам поработить вас. Потом я это продемонстрирую. Процесс их активации совершенно безболезненный.

Первым вышел Граф. Нет, все же умен дядька. Он взял язычок, задрал рубаху и приложил его к груди. Язычок активизировался и слился с ним. Граф немного покачнулся, и у него появилась характерная точка на груди. За ним потянулись остальные. Через пять минут все были активированы.

Далее я обратился к ним ментально:

— Так будет проще. Это побочный эффект. Я могу к вам так обращаться. Все, кроме Желтых, которые, в общем-то, были привычны к ментальному общению, вздрогнули.

— Теперь о ваших товарищах. Пройдемте опять в зал.

Я на экране показал им утренний проход всех и то, что на них сработал живой индикатор.

— Они заражены, к сожалению. Давайте выйдем, и я вам кое-что покажу.

Когда все вышли, то увидели два спелёнатых тентаклями бессознательных тела.

— К сожалению, их уже нельзя спасти — это не они, это их оболочки. Они служат врагам. Я не хочу умерщвлять их в мучениях, но на одном все же придется показать.

Тентакль распеленал командира отряда, гражданского, и сорвал с него рубашку. Потом он оплел его ногу. Я ментально привел его в себя. Сначала он огляделся ошалелым взглядом. Потом увидел и почувствовал наличие язычков. Он совершенно преобразился: глаза покоричневели и остекленели, после чего он совершенно безумно попытался броситься на меня, однако тентакль его удержал. Он бесновался и пытался вырваться, чтобы до кого-нибудь добраться. Потом он сел и стал пытаться отгрызть свою ногу, за которую был привязан. Все это было настолько безумно, что все сгрудились, интуитивно пытаясь быть как можно ближе друг к другу. Еще один тентакль, взял язычок и, улучив момент, когда «человек» немного отвлекся, грызя свою кость, прилепил его. Человек завыл и стал пытаться оторвать артефакт, но тот уже сросся с ним. Затем человека стало выгибать. Он царапал в кровь свою грудь, его сжимало и разжимало. Через пятнадцать минут он вытянулся, его тело стало конвульсивно дергаться, изо рта пошла пена, и он обмочился.

— Думаю, хватит, — сказал я и взорвал его ауру вместе с головой. Тело его застыло, и Серое перемирие вылезло из него, упав сбоку.

— Не думаю, что второго надо подвергать столь же жестокому испытанию. Когда он был человеком, он был достойным офицером, — с этими словами я взорвал и его ауру.

Люди потрясенно молчали.

— А что я скажу его семье? — спросил Кривой.

— Не знаю. Единственное, что почти наверняка — это то, что его семья тоже во власти Пауков. К сожалению.

Кривой крякнул с досады.

— А как происходит заражение?

— Переносчиками являются маленькие паучки. Действие их яда в момент укуса сродни укусу змеи. В принципе, если укус будет куда-то в конечность, то можно ее блокировать. И при быстрой ампутации возможно избежать заражения. Собственно, так и было раньше. Но теперь пауки сменили тактику — маленький паучок забирается в ухо или в нос, или кусает в область сердца, и у укушенного нет шансов не заразиться. Человек не может сопротивляться действию яда ни при каких условиях, какими бы магическими или морально-волевыми силами он ни обладал. Та Желтая, которую вы видели, была сильной волшебницей, хорошей женой и матерью. Чтобы получить ту информацию, которую вы видели, мне пришлось, используя ВЕСЬ наш ресурс, полностью отключить нижнюю половину ее тела. Поверьте, это доставляло ей огромные мучения. А еще большие мучения ей доставили подробные воспоминания того, что она сделала, поскольку человек осознает свои действия, но как во сне. Она была мужественным и очень сильным человеком, и ее помощь нам была бесценна. Несмотря на все мучения, она сумела отомстить Паукам за смерть своих детей.

Я поднял над головой «Серое перемирие».

— Диаметр действия этих артефактов — порядка четырех метров. Его действие таково, что паук просто не может приблизиться к носителю такого артефакта или находиться в зоне его действия. Их возможно внедрять не только в тело, но и в деревянные косяки дверей и окон, защищая таким образом помещения. Если такой артефакт поместить в тело уже укушенного человека, то в процессе его борьбы с коричневой заразой за нервные центры человеческого тела, человек-носитель сходит с ума. Зараженные люди чувствуют наличие артефакта рядом и начинают вести себя агрессивно и неадекватно, что мы с вами могли наблюдать. Предлагаю всем забрать их столько, сколько можно и развесить у себя. Но этого, безусловно, мало. Надо будет сделать на пристанях рамки с растением, а кроме того, обязать каждого туриста прикладывать к себе эту вещь. Если человек просто отказывается — не пускать, если при прохождении через рамку она срабатывает — стрелять на поражение. Но надо каким-то образом объяснить народу для чего это, желательно не вызывая вопросов.

Кривой:

— Можно было бы раздать эти артефакты по подразделениям. В качестве меток.

— Это хорошая идея. А потом устроить большие игры в Лесу. Те, кто откажутся — не выйдут из Леса.

Граф:

— Я устрою при дворе бал-маскарад. И заставлю надеть эти артефакты в качестве обязательного украшения.

— А что делать с теми, кто не захочет?

— А давайте устроим павильон, по типу Вашего, где люди будут переодеваться. А там их рассортируем. Это же рядом с Вами — поможете.

— Хорошо. Еще идеи?

Коригус:

— С моими все просто. Делаю «обряд посвящения». Кто не с нами, тот против нас.

— Хорошо. Но мы охватим далеко не всех. Есть еще деревни, рыбацкие поселки.

Граф:

— Я устрою графскую охоту. В качестве своей «прихоти» раздам эти амулеты. Кто не надел — пошел поперек графской воли.

— Отлично.

Потом Граф сказал:

— Когда у нас будет достаточно сторонников — не нужно будет скрывать от народа истинную причину. Мы сможем собрать «вече» на площади «для принятия важного решения о статусе города». Это древняя форма самоуправления островов-членов Федерации

— Отличная идея. Там запустим народ через рамки, разделив на две части. Те, кто люди, и те, кто уже нелюди. Но учтите — времени у нас категорически мало. Считаю, что у нас на все дня три, а дальше собираем это ваше вече. Коригус!

— Да!

— Завтра же отправьте столько кораблей, сколько сможете собрать, к деду Хасиму в столицу. Я его предупрежу. Основной запас артефактов — в лесу. Здесь его малая-малая часть. Попутные волны кораблям я обеспечу.

— Хорошо.

Коригова Желтая:

— Давайте завтра устроим большую грозу и подожжем пару сараев. Мы пройдем по улицам и раздадим артефакты, чтобы их люди крепили к дому «от молнии». Скажем, что наша разработка.

Я кивнул, отметив ее желание принести пользу.

— Не теряем времени. Пока суть да дело, сегодня же гоните сюда все ваши «спортивные команды». Здесь с паучьими слугами я сам разберусь.

— Да еще, Коригус, у Вас есть эээ… подразделение воров?

— Да.

— Пусть этой ночью пролезут по домам и прилепят наше «Серое перемирие» к максимальному количеству дверей и окон. И отправьте в лес подводы за артефактами. Прямо сейчас.

— Хорошо.

— Так, теперь всем — предлагаю собраться послезавтра в это же время для обсуждения и координации планов.

Все разошлись, но уже через час к нашему павильону прибыло первое «спортивное» подразделение. Вообще я поразился, как Кривой за пару месяцев создал совершенно боеспособную армию. Конечно, он пришел не на пустое место. Но все же.

Дальше пошел поток. Командиры подразделений и сержанты, первыми проходя через павильон, устраивали потом парадные смотр-конкурсы прохождения павильона своими подчиненными. А Кривой с замом стояли с песочными часами и, если подразделения не укладывались — устраивали показательные разносы. Никто ничего никому не объяснял. Кривой, построив командиров, сказал, что все обязаны выполнять команды, что их задача слушаться, и что только их командир знает, что для них хорошо. Красавец!

Прошло больше трех тысяч человек. Вычислили и обезвредили около пятнадцати коричневых. В основном, кстати, из сержантского и младшего офицерского состава.

Вечером я связался с Дедом Хасимом и с Ректором. Рассказал им о том, что мы сейчас делаем, и попросил организовать максимальное распространение артефактов. Ночью к ним ушли три доверху груженых корабля от Коригуса. Синяя обещала их очень быстро доставить, а Дед вызвался получить все в Столице и завести в город по своим контрабандным каналам. Часть оставить себе — а остальное в Университет. Подчиненные маги страшнее обычных людей.

Ректор объявила обязательную переаттестацию учащихся и преподавателей.

Ночью по городу пролезли тати Коригуса, а утром граф объявил о начале двухдневной охоты «по дальним выселкам», как он сказал.

На следующее утро на пристанях стояли рамки для прохождения прибывших, за ними корзины с артефактами и несколько лучников для подавления сопротивления.

Одним словом, процесс пошел.

Мы не стали собираться через два дня. Во-первых, граф не успевал, а во-вторых, они все доложили мне об успехах по артефакт-связи. В дальних селениях, кстати, зараженных было значительно больше.

Таким образом, было «обартефачено» более 80 % населения. Уничтожили более трехсот паучьих агентов.

Через четыре дня было объявлено Всенародное Вече. Поставили рамки. Люди Коригуса, совместно со «спортивными» подразделениями, обеспечили почти стопроцентную явку. Заставили прийти даже стариков, грудных детей и инвалидов. В отсутствие людей, по улицам прошли подводы с артефактами и поставили их на двери и окна.

Рамки выявили еще порядка восьми десятков зараженных. Их аккуратно поместили отдельно за специальную загородку. Затем, по моей команде, повесили на нее артефакты, заставив этих уродов сбиться в кучу. Я вышел на площадь и два часа рассказывал людям, что, для чего и как нами было сделано. После рассказа о том, как мать сама убивала своих детей с показом изображения этого на стене ратуши, люди отшатнулись от загородки. В этот момент произошла отчаянная попытка среди загнанных в резервацию прорвать оцепление, но по ним ударили около ста лучников. Причем к древкам их стрел были приторочены артефакты. То, как они умирали, послужило самым наглядным доказательством моей правоты.

После этого народ, спокойно и без паники установил на каждой улице по нескольку рамок. Каждый двор, каждая дверь, каждое окно было скрупулезно и на законных основаниях обработано их хозяевами. Кстати, в зоне действия одного артефакта, другой уже не «прирастал». Иначе бы они использовали их все.

Город приготовился к обороне.

За все эти четыре дня я поспал, наверное, часа два или три. То и дело возникали вопросы, требовавшие моего обязательного присутствия.

Кстати основные коричневые адепты были среди приезжающих. Лучники на пирсах были еще усилены отрядами самообороны. Таможенные патрули, поверяющие корабли, первым делом ставили артефакты по бортам. Уже потом, когда капитанам (если они были людьми) объясняли, для чего это было сделано — они благодарили. А в процессе установки было достаточно скандалов и прецедентов, так что таможенную службу усилили. Теперь, кроме таможенного офицера, в составе группы досмотра было по пять-шесть человек из числа «спортивных» спецподразделений, владеющих рукопашным и ножевым боем.

Были корабли, которые после наших действий отказывались причалить и пытались уйти обратно в море. Но, поскольку уже установленные артефакты нельзя было удалить, зараженные члены команды и пассажиры либо выбрасывались в море и пытались вплавь добраться до берега, либо поджигали корабль. И в том и в другом случае они гибли.

Потом капитаны, разобравшись в ситуации, с удовольствием брали на борт большие партии артефактов. Коригус связался со «своими» на всех островах, и мы задействовали для их распространения контрабандные каналы. Было вообще отрадно наблюдать объединение людей перед общей бедой. Действительно Серое перемирие.

Глава 23. Столица

Город зажил «осадной» жизнью. Информация об уничтожении Армады просочилась и передавалась из уст в уста, обрастая невероятными подробностями. Авторитет Серой башни стал непререкаем. Больше никто не называл отряды самообороны «спортивными». Люди уделяли военной подготовке много времени и сил. Кривой сформировал настоящий штаб и начал разрабатывать тактические и стратегические планы обороны. Нескончаемым потоком шли из леса подводы с артефактами, для которых в порту были выделены огромные склады. Преступность на улицах пропала вообще. Я понял, что мне пора опять выдвигаться в Столицу. А потом далее.

Перед тем, как ехать, я ушел в глубокую медитацию. Я задействовал самые высокие сферы и придумал заклинание, которое бы защитило Океан от паучьих нападок. Как-то ночью, далеко от города, я вышел на берег, разделся и быстро поплыл. Океан был со мной дружелюбен. Я набрал полную грудь воздуха и глубоко нырнул. Когда кислород в легких стал заканчиваться, произошел спонтанный выброс энергии, на волне которого я связался с самим Океаном. Не знаю, как и сколько происходило наше общение. Думаю, время для меня и в остальном мире текло по-разному. Я рассказал Океану о придуманном мной заклинании. Подробно описал, что я собираюсь сделать, и каким образом оно будет действовать. Океан, при его-то ресурсе, достаточно долго думал. Потом попросил кое-что подправить и дал «добро». Я начал сначала постепенно, а потом все больше и больше вкачивать энергию, произнося странные слова. Я перестал быть собой и стал «серой массой». Вокруг закрутился водоворот, расширяющийся с безумной скоростью. С последними моими словами он схлопнулся. Кажется, я потерял сознание, поскольку почувствовал себя лежащим на берегу, омываемым волнами. Déjà vu. Однако на этот раз я вполне мог шевелиться. Правде не очень хотелось, да и сил не было. Я закрыл глаза и заснул.

Проснулся от Зова моих. Слабо откликнулся, что живой, и опять отрубился. В следующий раз пришел в себя от того, что ладошки Зеленой вкачивали в меня энергию. Она сидела на моем члене и раскачивалась, нараспев произнося какие-то слова. В аурном поле было видно, как через нее в меня идут мощные разноцветные энергетические потоки из башни. Увидев, что я пришел в себя, она наклонилась ко мне. Ее зеленющие глаза стали огромными и в них плескались любовь, страх за меня и бесконечное желание мне помочь. Звездочка в ее животе мерцала сильным и ровным серо-зеленым цветом. Я мощно кончил в нее. Мы обнялись и просто заснули. Мне снились звезды из их животов, которые сплетались в узоры и крутились вокруг моей головы, оберегая меня. Утром я опять обладал ею, купаясь в ощущениях, как же мне в ней… ммм… правильно.

Придя в башню, я собрал всех Первых.

— Я чувствую, что мне пора в столицу — все основные события будут развиваться там. Наш город готов настолько, насколько это возможно. Башня владеет силами, способными нас защитить. Думаю, вам, пока есть время, надо активно заняться обучением новых учеников. Ну, и собой… Они почти синхронно прикрыли животы руками. Мы с вами должны положить начало новому поколению магов. Основать новую школу — школу Радуги. Берегите себя и, самое главное, берегите их. Вы мне нужны. Я еще раз посмотрел на них и увидел, что звездочка в Зеленой мерцает чуть-чуть ярче остальных. Или мне показалось?

Затем я поцеловал каждую, подпоясался верным Хлыстом, взял наплечный мешок, полный «Серыми перемириями», вышел из башни и пошел на берег Океана. Выйдя на берег, я пошел в воду. Я почувствовал тепло и благодарность не только Синей, но и всего этого огромного существа. Или субстанции. Не знаю. Она расступалась, беря меня в аккуратный пузырь. В конце концов, мои ноги оторвались от дна. Вода внутри пузыря уплотнилась, и я смог комфортно устроиться, приняв позу для медитации. Мой пузырь погрузился ниже поверхности и, набирая скорость, направился в сторону столицы — я более не нуждался ни в каких кораблях. Попутно стало понятно, что, находясь внутри пузыря, я могу спокойно связаться со своими. Сначала я хотел узнать, что происходит у Хасима и у ректора, но потом подумал, что это подождет. Я мягко коснулся сознания моих Первых:

— Соберитесь в Круг. Я познакомлю вас с Океаном.

Они мгновенно прервали занятия с учениками, собрались у меня на верхнем уровне и создали Круг при участии Башни. Я захватил их объединенное сознание, смешал со своим, и мы ушли вглубь, в толщу воды. Океан благосклонно принял их и отпечатал их образы в своей памяти. Отдельно он обратил внимание на три звездочки, которые находились в центре их ментальных потоков. Он, как мне показалось, поиграл с ними. Приласкал, обдал волной тепла, а они радостно и благодарно замерцали в ответ — он принял и благословил их. И мы понеслись, купаясь в информации и ощущая себя им. Совершенно невероятное ощущения чувствовать себя огромным единым целым и каждой молекулой воды в отдельности. Через какое-то время в наш пучок влился синий язычок — пришла Синяя. Они радостно потянулись друг к другу, переплетясь и ласкаясь, потом она «осмотрела» звездочки, приласкала их и закрыла каждую маленьким синим защитным пузырьком. Кажется, в нашем мире это называется «крёстная».

Я попросил ее показать Сестрам ее нынешний мир. Мы опять посмотрели на глубоководное морское чудище и побывали им. Мы почувствовали, что несем маленькие человеческие корабли и пообщались с дельфинами. Синяя познакомила нас с душами других великих Синих, которые ушли в Океан до нее, и которым он позволил сохранить индивидуальность. Таких было немного. Мы пообщались. Мне стал интересен один древний колдун. Он был еще тогда, когда мужчины могли быть Синими колдунами. Наши сущности переплелись, и он передал мне свои знания, накопленные им за десять тысяч лет. Я стал первым, кто мог их применить, поскольку они были во многом только мужскими. Он также познакомился со звездочками и обещал, что если кто-то из них будет мальчиком, то он будет с ним заниматься. В конце концов, я почувствовал, что мы пребываем к Столице. Я никуда не торопился, и неделя прошла совершенно незаметно. Но это для нас. Для Океана и душ, обитающих в нем, время было совершенно безразлично. Все хорошее когда-то заканчивается, и я с сожалением разорвал наш контакт с башней и с моими Первыми. Правда, мне показалось, что они договорились с Крестной их звездочек, и теперь будут общаться с ней и с Океаном уже и без меня. Отлично. Молодцы. Все-таки они Великие Волшебницы.

Пузырь замедлил свое движение, и я почувствовал ногами дно. Затем вышел на берег. Огляделся и сориентировался — я находился примерно в километре от порта, недалеко от начала подъема в Голубую школу, находящуюся на горе. Я просканировал окружающее пространство. Если описать одним словом — не спокойно. Много коричневого, много черного, в порту скопище паучье-черных аур вокруг ровного серо-зеленого свечения.

Вдруг сверху, с горы прозвучал отчаянный ментальный призыв о помощи. Смотрю — какая-то фантасмагория: голубые ауры переплетаются с черными в танце смерти. Пробегусь-ка туда. Накидываю привычную белую личину и бегу наверх. По дороге достаю из сумки несколько «серых примирений» и размещаю на моей тентаклевой левой руке. Появилась одна идея. Судя по всему — сейчас ее и проверим.

Подбегаю наверх: точно — черные громят голубую школу. Так, посмотрим, о чем идет речь. Черные весьма беспечны — на улице только один, и то, явно не в охранении, а «на шухере», как говорили в моем мире. Легкое движение рукой — и он уже без головы. Сканирую пространство. Черных, вернее паучье-черных человек восемь. Не очень сильные, но для голубых хватит. Несколько из голубых уже корчатся — их захватывает коричневая чума. Понятно — «кормят» пауками. Жаль, но эти не жильцы более. Трое черных в комнате при входе. Напротив них человек восемь голубых сгрудились, и по двоим из них уже разливается страшная боль, а у остальных — аура страха.

Заглядываю в комнату. Две женщины в разорванных голубых платьях лежат на полу. Одна насквозь пришпилена к полу стилетом, у другой вскрыт живот. Один из черных достает ее внутренности и жрет их, а остальные двое явно дали пауков несчастным женщинам и внимательно смотрят, как они засовывают их в рот. У одной, у второй, у третьей начинают распространяться по ауре мерзкие коричневые пятна. Они сломались, и пауки их укусили. Веерно левой рукой мечу в оставшихся артефакты, а правая начинает свой танец смерти Хлыстом. Артефакты втыкаются в них напротив сердца и мгновенно подсоединяются, а пауки в их ртах и руках тут же сдыхают. Черные не успевают даже обернуться ко мне, и три головы отделяются от туловищ. Все происходит одновременно. Решаю пока не применять магию и слитным ударом Хлыста отделяю головы троих «порченных» Голубых — их уже не спасти. Оставшиеся смотрят то на меня, то на пятнышки крови в местах втыкания в них артефактов и абсолютно ничего не понимают. Я сомневаюсь, что они увидели хотя бы движение мох рук.

Я опять сканирую пространство: так… сверху еще пятеро черных. Двое в одной комнате, а трое в другой. Сначала туда, где двое. Они насилуют двух уже порченных голубых. Судя по реакции женщин, им уже все безразлично. Черные раздели их, поставили валетом и теперь с кайфом суют члены во все открывшиеся им дыры. Что с нижней, я не увидел, а вот у верхней анус был разорван и сильно кровоточил. Победители, блин! Сходу сшибаю им головы. Вытаскиваю меч одного их них и пригвождаю обеих женщин к полу, перебив им позвоночники. Простите, умрете не сразу. Нет времени.

Лечу в другую комнату. Это даже не комната, а зал. Две голубых отчаянно сопротивляются троим черным. Четвертый черный ими убит — у него из глаза торчит ножка стула. Вокруг голубых крутится вихрь, захвативший предметы, и эти предметы периодически вылетают во врагов. Так они этого черного и убили. Причем вихрь весьма хитрый — одинаковые потоки, раскрученные в разных направлениях. Черные пока не могут пробиться, но понятно, что это дело времени — силы неравны. Однако голубые сопротивляются отчаянно. Расстояние для хлыста слишком велико, и я мечу в них веерно пять артефактов. Черные мгновенно падают и корчатся, поскольку им выжигает мозг, а вот с голубыми чуть сложнее — созданные ими потоки столь сильны, что артефакты закручивает вместе с остальными предметами. Приходится сильно напрячься и «протолкнуть» их дальше. Вихрь мгновенно ослабевает, и они с удивлением смотрят на предметы, воткнутые в их тела. «Серые перемирия» мгновенно «всасываются», оставляя только дыры на платьях и капельки крови. Голубые стоят в шоке. Я тем временем по-деловому, подхожу к каждому черному, взрываю его голову, забираю отвалившийся артефакт и прячу его обратно в мешок. Все кончено. Черных и «порченных» Голубых просто не осталось.

Поднимаю глаза. На меня смотрят два абсолютно одинаковых лица. Миниатюрные девушки лет по 18–20. Так вот почему был такой хитрый вихрь!

— Кто ты?

— Я враг вашего врага и соответственно ваш друг. А еще я тот, кто прекратил здесь все это безобразие.

Горячка боя отходит. Вдруг:

— Мама!! — и они стремглав кидаются вниз.

Я иду за ними. Внизу раздается дикий вой. Я вхожу в комнату и вижу, что они стоят на коленях вокруг растерзанного тела. Изо рта отделенной от туловища головы черного еще торчит что-то из ее внутренностей. Оставшиеся в живых трое голубых испуганно жмутся в углу.

Близняшки поворачиваются ко мне, и на меня смотрят четыре совершенно черных и бездонных от горя и ненависти глаза.

— Пойдемте отсюда. Я вам все расскажу.

Все как сомнамбулы тянутся за мной. Входим в какую-то комнату, где не было драки. Я сажаю их и рассказываю, кто я, кто такие Черные, и почему они на них напали, а так же что за артефакт, который я в них кинул. Они внимательно меня слушают.

— Пойдемте, мне надо закончить одно дело, а заодно я вам кое-что покажу.

Мы заходим в комнату, где лежат их изнасилованные сестры. Все вздрагивают.

— Не торопитесь. Они еще живы. Посмотрите на их ауры и поймите, о чем я говорю.

Внутри каждой из них находится безобразный коричневый мешок, нити от которого, как метастазы, пронизывают их когда-то безупречно-голубые ауры.

— Теперь понятно, о чем я говорил?

Их глаза расширяются от ужаса.

— Не бойтесь, они уже ничего не чувствуют, они как бы спят. И в таком состоянии они способны на что угодно.

Я тихо их «схлопываю», и они угасают.

— Вам теперь ЭТО не грозит. Вас могут, ранить, убить, изнасиловать, но не превратить в ЭТО.

Они смотрят и безотчетно поглаживают свои «Серые перемирия».

— Теперь так. У меня здесь есть защищенное место. Отсюда полчаса ходу. Я боюсь, что если мы отсюда быстро не уйдем, то могут появиться товарищи этих (я киваю на трупы черных). У вас десять минут на сборы.

Пока они судорожно мечутся, собирая вещи, я перетаскиваю труп, лежавший во дворе, внутрь. Близняшки выходят первые с двумя маленькими сумочками, остальные подтягиваются через пару минут. Мы отходим от дома, и я бросаю в него большую порцию Первичного огня. Пламя с диким ревом поглощает дом, хороня близких и сжигая трупы врагов. Мы быстро идем по ночному городу. Через некоторое время вдалеке начинает стучать набат — заметили пожар. Еще минут через двадцать мы, надеюсь, незамеченными, подходим к гостинице.

Я оставляю их в тени кустов и вхожу. Портье спит у стойки, а мой «подопечный» в своей комнате. Ауры у всех безупречно белые. Хорошо. Я активизирую свою метку на нем. Он просыпается и полусонный выходит посмотреть, что же его разбудило. Его глаза лезут из орбит — у меня видок тот еще. Весь в крови и копоти. Я подношу палец к губам и подзываю его. Он подходит, я дергаю подол его рубахи, серо-зеленое пятно на месте. Хасим молодец. Подхожу к входу, смотрю, и там артефакт на месте. Достаю черенок «строжка» и прикладываю. Он врастает и начинает оплетать проем — на случай незваных гостей. Затем выхожу и машу рукой. Пять бесшумных теней в грязных голубых платьях проскакивают мимо меня и поднимаются по лестнице. Шепчу:

— Дальше второго этажа не поднимайтесь — погибните.

Я еще раз взглядом показываю «подопечному», чтобы не будил портье, показываю на его пятно и киваю в его сторону. Тот усиленно машет головой. Прикладываю палец к губам и иду вслед за «группой в голубых платьях». Они столпились на площадке. Я прохожу мимо, и мы поднимаемся выше. Система безопасности меня узнает, и все беспрепятственно проходят.

Заходим в номер. Две комнаты. Валяется синее платье, золотой пояс, какие-то мои вещи, шкаф так и открыт — никого не было.

— Располагайтесь, здесь абсолютно спокойно. Нужна целая армия, чтобы взломать эту систему безопасности. У меня пока дела, можете поспать. Еду принесут. И никуда не выходите! По многим причинам, но, в первую очередь, потому, что возможно, вас уже ищут те, кто на вас нападал. Тел, после того огня, не осталось никаких, ни их, ни ваших, и они не могут быть уверены, что вы все погибли. Вода, туалет вон там. Можете пользоваться всем, что найдете.

Они стоят растерянной группкой.

Нахожу на внутреннем мониторе точки, принадлежащие Близняшкам, и связываюсь с ними:

— Связь через вас. В случае нештатной ситуации немедленно сообщить, — они кивают.

Затем открываю шкаф — надо переодеться. Раздеваюсь, достаю чистую одежду. Чувствую взгляд. Оборачиваюсь — все отвернулись, а Близняшки заворожено на меня смотрят. В середину. Я им подмигиваю, они вспыхивают и тоже отворачиваются. Поправляю одежду, подпоясываюсь Хлыстом и связываюсь с Хасимом:

— Дед Хасим, что у вас?

— У нас жарко — коричневые вычислили склад с артефактами. Драка была, много наших положили, но и мы в долгу не остались. Правда, выбили они наших оттуда.

— Ты где сам?

— На хате, в подполье. Днем в дом мой пришли, все перевернули, всех убили. Сына тоже, хотя видели, что он зла им не причинит. Хорошо, что внук далеко. Спасибо тебе.

— Соболезную. Я в городе. Куда подойти? Надо склад отбивать. А внук у тебя в тебя пошел. Потом расскажу. Смелый парень!

— Как ты появился? Все корабли шмонают, в порт никто без проверки не заходит. Артефакты ищут.

— Да вот появился. Если я к тебе приду — хату не раскрою?

— Не надо, больно ты приметный. Давай на углу второго перекрестка от порта Центральной улицы встретимся.

— Буду через десять минут. Я в гостинице.

— Добро.

Накидываю на себя личину из своего арсенала. Теперь я значительно меньше ростом, толстячек с дряблой кожей. Через десять минут я на перекрестке. На улице темно, только какой-то нищий спит у помойки. Приглядываюсь — Ба! Хасим. Молодец. Тоже мастер.

Подхожу к нему и искаженно-тонким голосом, характерным для дряблых толстячков, спрашиваю:

— Скажите, уважаемый, как мне найти в этом городе самого страшного бандита местного — Дедушку Хасима? Я тут на войну пришел.

У него глаза на лоб полезли.

— Сэр Юджин?!

Я на секунду снял личину, а потом опять надел.

— Как ты это делаешь?

— Были хорошие учителя, — Хлыст хмыкнул. — Рассказывай.

— А я, собственно, все рассказал. Теперь там человек сорок стоит. Наверное, маги, уж больно ловко с железками обращаются.

— На всякого ловкача найдется ручка с поворотом. Проводи меня туда, пора нам уменьшить поголовье черных. Этого товара у них много не будет.

Пока мы шли какими-то подворотнями и катакомбами, я пригляделся к Хасиму. Староват он стал для личного участия в уличной войне.

— Стой! Дай руки.

Он протянул руки. Я напрягся и немного его «исправил». Лет на 30.

— Ну-ка присядь, покрутись.

Он сделал это, ивдруг его глаза совершенно полезли из орбит.

— У меня ничего не болит!

Он достал нож-бабочку и сделал несколько таких пируэтов, что я решил просканировать его умение ножевого боя. Мастер. Виртуоз.

— Я с десять лет, как уже не мог это упражнение сделать.

— Ну, вот видишь, теперь внука дождешься.

Он ничего не сказал, но я понял, что теперь если мне будет нужно, он даст себя на лоскуты порезать. Наш человек.

Через некоторое время он вывел меня к темному полуразвалившемуся сараю.

— Там, под ним, хранилище оборудовано. Товар мы там хранили всякий… эээ… не совсем законный. Этот схрон надежный был, не знаю, как они его вычислили. Пришел начальник таможни, который сейчас в порту лютует и привел с собой человек сорок. Какие-то они странные, но бойцы классные. Наших десяток человек положили, сами четырех потеряли. А у меня здесь совсем не худшие были.

— Не «не худшие», а отличные. Эти черные — профессиональные убийцы. То, что вы четырех смогли положить — честь вам и хвала. Представь внутреннюю часть схрона и дай мне руки. Я должен знать, как мне там двигаться.

Он закрыл глаза и представил. Я считал. Теперь я знал все углы и повороты. А также, где засаду удобно устраивать.

— А как они вычислили, куда мы все спрятали?

— По ауре в ментальном диапазоне. Они эти амулеты уничтожить не могут, иначе бы уже все здесь спалили.

— Понятно. Мы, кстати, много их раздали. И нашим и соперникам нашим бывшим. Многие из них, кстати, мне присягнули, поняли, что поодиночке не выживешь. Так что у нас теперь сеть большая. И в Университет ректору почти полный корабль из тех, что первые пришли, передали.

— Хорошо. А теперь жди здесь.

Я перешел в ментальный диапазон. Да, 35 человек. Есть сильные. Коричнево-черные. Видно, что они сюда элиту поставили. У многих из них в ауре тоже сгустки были. И они были совсем не спокойны. Я долго думал, как поступить. Можно было их уничтожить физически, но я не был уверен, что кто-нибудь из них не сбежит. А вот огласка мне сейчас вообще не нужна. И тогда я придумал — залез в самую высшую сферу магии огня и вытащил оттуда заклинание, которое могло сжечь одного человека в плотной толпе, не обжигая соседей. Я немного его подправил — мне нужен был акт устрашения. Еще раз убедился, кто где из них. Кстати, обратил внимание, что их интуиция просто зашкаливала, сигнализируя об опасности.

Ну, и правильно. Я напрягся и выпустил из себя 35 шаров Первичного пламени. Только они не ярко сверкали, а были черно-оранжевыми.

Он ушли внутрь. Раздался пу-пух… И все. В голове у меня звенело. Но я быстро приходил в себя. Океан рядом — помог.

— Дед Хасим!

— Да!

— Помощь нужна. Сил пока встать нету, а скоро светать будет.

— Что нужно?

— Собери там 35 голов и разложи их художественно перед входом. Тел нет, не запнешься.

Я почувствовал его мгновенный, но острый укол страха. Он безмолвно исчез в темноте.

Я набирался сил минут тридцать, наверное. Потом подошел к складу. Перед входом стояло 35 голов. Они образовывали две окружности — наружную и внутреннюю и смотрели друг на друга. Лица их были достаточно спокойны. Только у двух была тревога.

— Ох, ну и затейник ты, Дед Хасим. Тогда укрась их как-нибудь, что ли. Вон цветочки растут, сунь каждому в рот, что ли, а мне еще одно дело сделать надо.

Я зашел внутрь, спустился по лестнице (Хасим «нарисовал» подробный план, и свет мне не был нужен) и накинул на помещение с артефактами очень сильное огненное заклинание. Оно будет сжигать всякого, кто будет касаться двери или вести подкоп. Самое главное, я постарался, что бы его не было видно.

— Ну что, посмотрим на эффект или спать пойдем?

— Посмотрим.

Мы улеглись ждать. Я, от делать нечего, решил послушать, что там мои подопечные Близняшки говорят. Стало интересно.

— Ты его видела?

— Видела. Он огромный.

— Да. Такой не войдет.

— А платье видела? Синее. Оно вроде небольшое было.

— Думаешь, войдет?

— Ну, ей же вошло. Я крови на нем не заметила. И лежало так… она его явно сама снимала.

— Как ты думаешь, что он с нами делать будет?

— Хотел бы убить — убил, и не заметил бы. И врагам не отдал. А остальное не страшно.

— Хи-хи…

Послышались голоса, и я отключился. Солнце только вставало. На дорожке показался начальник таможни. В аурном диапазоне — коричневый до безобразия, за ним явно его зам. Нормальный, белесый и человек тридцать солдат. Среди них тоже не было коричневых. Подходя к входу в склад, командир обернулся что-то сказать, и первым нашу «икебану» увидел его зам. Он встал как вкопанный. Тогда обернулся и командир. Дисциплина у них была так себе, и солдаты продолжили движение. Доходя до места, откуда было видно вход в схрон, каждый из них останавливался как вкопанный.

— Дед Хасим, ты, наверное, цветы плохо воткнул. Криво. Вот они и удивляются.

Он хрюкнул.

Командир явно с кем-то связался и рванул внутрь. Правда, через головы переступил.

— Слушай, что будет!

Раздался п-х-х-х. И нет больше у них командира.

Я решил ковать железо, не отходя от кассы.

— Хасим, побудь здесь.

Я практически снял личину. Только подпустил страху чуть-чуть. Взгляд там подкраснил, кожу темнее сделал и зашел с тыла этой живописной группе.

— Понравилась картинка? Сам укладывал…

Они все обернулись и побелели, а затем сбились в стадо.

— Командира у вас больше нет — он вслед за этими отправился. Где его зам?

Солдатская масса вытолкнула дрожащего офицера.

Он стоял бледнее мела, и пот катился по его лицу.

— Они были плохие люди, а командир ваш продался им. Вы ведь заметили, как он в последнее время изменился?

Все закивали.

— Значит так: все встали в очередь и разделись до пояса.

— Зачем? — проблеял новый командир.

Я просто на него посмотрел и пропустил по лицу багровый сполох. Он первый судорожно разделся и подошел. Я достал «Серое перемирие» и поднес к нему. Оно тут же впиталось. И так одного за другим.

— Это для того, чтобы вы не стали плохими людьми. И слушали старших.

Вдруг один из тех, кто стоял в самом конце, с криком бросился бежать. Я посмотрел в его сторону, поднапрягся и в брызги разнес его голову так, чтобы капли и осколки долетели до его товарищей. Метров пять, между прочим.

— Если кто не хочет, вы сразу скажите. Никто неволить не будет.

Больше отказников не было. Странно.

Когда процесс был завершен, я сказал:

— Теперь у вас новый командир. Скажете, что прошлый убежал куда-то. Идите и честно несите службу. Всем все ясно?

— Да…

— И еще одно. Если кто из вас уволится или расскажет, что здесь было — п-х-х. Это понятно? Я об этом узнаю. Спросят, где командир, скажете, взял вон того, — я кивнул на обезглавленный труп, — и ушел куда-то. Все будете говорить одно и то же. Новый командир должен будет быть строгим и придирчивым, как прошлый. Понятно?

— Да…

— Всё, одеваться и шагом марш в казарму службу нести. Пошли! Оправиться не забудьте! Что люди скажут — не таможня, а сброд какой-то!

Все очень быстро и охотно посеменили по тропинке, оглядываясь и ускоряясь. Нового командира я придержал. Когда солдаты скрылись, я ему сказал:

— Слушай сюда. Я только что спас вас от состояния хуже смерти. Таким сделали эти плохие люди, — я кивнул на головы, — вашего бывшего командира. Он бы своим детям сам горло перерезал, если бы ему команду дали. Потом поймешь, сейчас просто поверь. Ты же Хасима с рынка знаешь?

— Кто же его не знает.

— Он от меня на связи будет. Хасим, подойди!

Тот подошел. Я продолжил для командира:

— Самое главное, что ты должен пропускать — это такие артефакты, которые я вам поставил. Они врагов в голову не пускают. Все остальные товарно-денежные отношения — ваши, и меня не касаются. Не мне традиции таможня-контрабанда нарушать, сами разберетесь. Ты, командир, здесь в своем праве. Ясно, Хасим?

Оба закивали.

— И еще одно. Докладывай Хасиму, если будет что-то странное. То, что тебе не нравится. Люди, команды, приказы… Короче, всё. Ты поймешь, что правильно, а что нет, а Хасим уже мне передаст. Понятно?

Как ни странно, командир успокоился, поняв, что он просто будет продолжать делать свое дело.

— Да. Разрешите идти?

— Иди.

Он развернулся и пошел вниз

— Хасим!

— Да.

— Теперь опять получишь артефакты. Не храни их больше в одном месте, вычислят. Лучше всего раздавай сразу, или, хотя бы, распределяй. С Коригусом свяжешься — он тебе их много передаст. Это место как ловушку оставим. Ты сюда человечка приставь, пусть фиксирует кто приходил, когда, что делал. Будешь все мне рассказывать. Только толкового, не олуха какого-нибудь.

Хасим улыбнулся.

— Все, я спать — сегодня трудная ночь была. Да, еще одно, сегодня к тебе или трое, или пятеро Голубых подойдут. Отправь их тихо, без шума к Коригусу. Это срочно. На крайний случай, Титуса попросишь, чтобы корабль отправил.

— Так у них ночью школа сгорела!

— Вот и я о том. Негде людям ночевать.

— Все сделаю.

— Как чувствуешь-то себя?

— Как тридцать лет назад!

— Хорошо, — сказал я и пошлепал его по плечу. — Все, я отдыхать. Если не будет ничего срочного, не буди.

Глава 24. Голубые

Я не очень хорошо помню, как дошел до гостиницы. Моя личина не вызывала вопросов. Толстячок идет по утреннему городу. Ну да, немного не свеж, не более. Для пущей убедительности, подпустил запах перегара. Зайдя в тамбурный холл, я снял личину и вошел уже в своем виде.

— Поесть им отнес?

— Конечно. Все, что они заказали. У нас кухня еще не работала, так я до харчевни сбегал.

— Хорошо. Мне мяса холодного, сок и зелень какую-нибудь. Бегом — одна нога здесь, другая там. Деньги есть?

— У Вас неограниченный кредит. Через пять минут буду, — и он умчался быстрее ветра.

Я с трудом поднялся. Когда открыл дверь, голубые, сидевшие стайкой и видимо обсуждавшие, как им теперь жить дальше, вспорхнули и прижались к стенкам. Да, я, похоже, не озаботился своим внешним видом — не до того было.

— Значит так. В этом городе вам уже никто не рад, как мы теперь понимаем. Все вещи у вас с собой. Сейчас придет служка, принесет мне еду. Закажете ему что-нибудь из одежды, чтобы не бросаться в глаза. Потом пойдете в порт, найдете там Деда Хасима и передадите ему, что я прислал. Он устроит вас на корабль, и сегодня же отплывете на Дальний остров. По приезду найдете Коригуса — он там большой человек. Скажете, что от меня, он вас устроит. Ночлег, еда, все такое. Подумайте, чем вы сможете быть полезными городу, чтобы не сидеть у него на шее. Хотя голодными всяко не останетесь. Когда приеду — определю, куда вас дальше, а пока живы — и то хорошо. Все, я спать. Чтобы, когда проснусь, вы уже были на корабле. У меня, знаете, был сегодня тяжелый день.

— Господин, а как Вас зовут? Как мы скажем, от кого?

— Сэр Юджин. Но вообще просто опишите — таких как я, здесь не очень много. Все имена запомнили? Запишите лучше.

— Нет-нет, все запомнили. Дед Хасим. Коригус. Только у нас денег ни на проезд, ни на питание нет.

— Хасим все решит, главное, напомните ему — у него сегодня тоже не простой день был, может забыть. И не забудьте еще одно: ваша школа сожжена, вы потеряли вашу старшую, ту, которая о вас заботилась. Поэтому вам никто ничего не должен. Без крыши над головой и без куска хлеба вас не оставят, но устраиваться придется самим — на Дальнем всем работа найдется. Там была Голубая школа, но слабая. И они все погибли, так что без работы не останетесь, — я вгляделся в их ауры. — Особо талантливые устраиваются там по-другому, но насчет вас не знаю, не уверен.

— А куда особо талантливые? — это Близняшки вопрос задали.

— В Серую башню. Но там пока нет Голубого факультета. Появится — попытайте счастья.

— Сэр Юджин… а где Ваша аура? Мы еще не встречали людей без нее.

Я и забыл, что ночью для маскировки вообще ее убрал. Я выпустил бледно-белую.

— Так устроит?

Они вытаращили глаза, потом неуверенно закивали.

Конечно, можно было просто помедитировать и подпитаться, но, во-первых, я просто хотел поспать. В этом есть свой особый кайф, а во-вторых, я не хотел смотреть, как эти клуши собираются и изводят меня всякими идиотскими вопросами.

В это время постучали в дверь. Кто-то из них открыл, и служка принес мою еду.

— Поставь в ту комнату, на столик. И сейчас эти дамы сделают тебе заказ на одежду. БЕГОМ купишь — они через час-полтора должны уйти, а им надо еще прихорошиться. С деньгами решишь?

— Конечно.

— Дамы, рекомендую выбирать одежду удобную и не броскую. Такую, как у среднего сословия. И прически надо сменить, вас не должно быть видно на улице. Понимаю, что это для вас неприятно, но, если вы хотите жить — это неплохая цена. Лучше всего, если сыграете провинциалок. Целее будете. Все, я спать, он все выполнит. Защита настроена на выход. Ничего не забывайте, обратно не подниметесь.

Я нарочито с трудом поднялся и пошел в ванну. Одежду бросил у двери и с кайфом погрузился в воду. Немного «отмокнув», я помылся, вытерся, прошел в свою комнату и рухнул на постель. В другой комнате были какие-то голоса, но мне было уже все равно. Прежде чем уснуть, я подключился к башне, перекачал события дня, подключился к подпитке и провалился в сон.

Проснулся я часа через три, совершенно бодрый и отдохнувший. Думаю, что мне снилось что-то хорошее — член стоял как железный. Просканировав пространство, увидел в соседней комнате две съежившиеся от страха ауры. Накинул на себя простыню. Условно, конечно, закрылся, но, во-первых, это мой дом, а во-вторых, их здесь было быть не должно. Прислушался:

— Как ты думаешь, выгонит?

— Ну, не зверь же он.

— А то ты не видела, как он этих мочил.

— Дааа…

— А наших как! Конечно из гуманности, но даже не дрогнул.

— Ужас!

— Он и утром пришел — от него кровью пахло.

— Мне тоже так показалось.

— Маму жалко.

— Сердце рвется. Хорошо, что он этих уродов убил. Я бы не смогла жить, если бы они по земле ходили.

— А что они с нашими сделали? Видела, как порвали?

— А ты у него-то видела?

— Да! Ужас!

— Хорошо, что мы не поехали. Мама Фриолину всегда терпеть не могла. Ну, и она ее тоже, а теперь она вроде как старшая. Помнишь, как она прошептала: «Вы нам на еду собой и заработаете». Сука.

— А эти ее… — так и захихикали.

— Нет, лучше с ним остаться.

— А ты видела — у него левая рука на сук похожа?

— Но ведь она из тела растет. Точно. И пользуется ей он как живой, а не как протезом.

— Вообще чудной он. Ауры не было, а потом вдруг появилась. Я чуть от страха не описалась.

— А если он проснется и захочет нас, как тех. Что делать будем? И не убежать, и не отбиться.

— А мне интересно, ужас. У него же здесь явно женщина жила. Как она справлялась?

— Бедняжка.

Мне все это преизрядно надоело. Я потянулся и крикнул:

— Почему остались? Я же сказал всем убираться! Ну-ка, бегом ко мне!

Я подключил Своих и башню.

Они сначала затаились как мышки, а потом робко вошли.

— Мы не поехали.

— Вижу. Спрашиваю, какого хрена не поехали?!

— Мама у нас директором была, а Фриолина ее зам. Ну, и не любили они друг друга. И нас Фриолина тоже не любила. А там наверху одна из тех, ну, вы понимаете, из тех из двоих, ее дочь была. И она нас обещала со свету сжить за то, что мы живы остались. Как будто она тоже не могла сопротивляться. Она же талантливая была. Мы же не под столом отсиживались. Короче, мы посчитали, что раз мамы нет, и дома нет, то и школы нет и отказались с ней идти. Она не решилась громко нас убеждать, чтобы Вас не разбудить и ушла с остальными. А мы остались.

— И что вы собираетесь делать?

— Не знаем. Мы можем Вам по хозяйству помогать. А как про нас забудут, уйдем.

— Ну да. Через пару лет.

Они явно приуныли.

Вдруг одна из них выпалила:

— А можно вопрос?

— Ну, задавайте уже, а то лопните от любопытства.

Вот непосредственность.

— А что у Вас с левой рукой?

— Потерял ее в схватке. Так, что теперь это и не рука вовсе.

— А что? Оно же из вас растет.

— Тентакль.

— Я же тебе говорила, бревно, только гибкое.

— А что это?

— И правда, бревно… Я резко вытянул его около трех метров и схватил одну из них за нос. Потом так же быстро отпустил. Они даже дернуться не успели.

— Ой! Оно живое!

— Еще как, — сказал я и почесал этим «бревном» у себя в ухе, вырастив соответствующий отросток.

— А что такое Тентакль?

— Это из Зеленой магии, вы вряд ли знаете.

— Так мужчин-зеленых не бывает!

Я посмотрел на бугор под одеялом.

— Да? Хм… а мне кажется, что бывает.

Ситуация начинала меня забавлять.

Они тоже посмотрели и дружно покраснели. Повисла неловкая пауза. Потом одна решилась:

— А у Вас есть женщина?

Мои хихикнули. Вообще они, по-моему, еле-еле смех сдерживали.

— Конечно. И не одна.

— Та, чей халат лежал?

— Нет, ее больше нет с нами физически.

— Почему?

— Она ушла от нас в свою среду. Оставила с нами только дух.

— В… свою среду? Это как?

— Она была Великой Синей и ушла в Океан. Так получилось. Тогда же я потерял руку.

Они впали в небольшой ступор. Вдруг одна спросила:

— А почему с «нами»? Вы же один.

— Я? Ну, что ты, совсем нет. Все мои Любимые женщины являются Великими волшебницами и живут физически в Серой башне. А душевно они всегда со мной, и я с ними. Например, они нас сейчас слышат. И даже та, Синяя.

— Ой! Хотите, мы уйдем. Мы честно-честно не хотели никого обидеть.

— Вы им даже нравитесь, хотя вы и слабенькие волшебницы.

— А… они все Синие?

— Нет. Зеленая, Золотая, Красная и Фиолетовая. Синяя — ушла.

— Ого! А голубой нет?

Мои просто заржали в голос.

«Ты попал!»

«Но вообще, они нам действительно нравятся»

Вдруг голос Фиолетовой:

— Спроси, как они такое сложное заклинание придумали — с двойным вихрем.

— Давай не будем торопиться.

Я немного подпустил к ним возбуждения.

— А как нам Вас называть?

— Сэр Юджин пока. А потом посмотрим

— А как Вас зовут Ваши женщины?

— Господин или Хозяин.

— А где они живут?

— Я уже говорил — в Серой башне. В ней, кстати, организована Академия Высшего Волшебного мастерства. Слышали о ней?

— Мама рассказывала. Говорила, что никто не понимает, как она работает. Очень расстроилась из-за того, что там не было Голубой школы, хотела нас отправить счастья попытать.

— Понятно. Именно, как вы их назвали, «мои женщины», возглавляют эти школы.

Чувствую, девчонки заинтересовались сильно. Но держатся.

— Сэр Юджин, а можно вопрос?

— Да.

— Они, ваши женщины, не большого роста?

— Да. Примерно, как вы.

— А как Вы в них помещаетесь?

Ну, все, любопытство сгубило кошку.

— У женского организма много возможностей. Но, мне кажется, им очень нравится. И мне тоже.

— А у Вас дети есть?

— Есть. Трое.

— А кто?

— Пока не знаю. Они еще маленькие и живут в мамах.

Опять повисла неловкая пауза. Я смотрел на них, а они — то на меня, то на бугор под простыней. Потом повернулись друг к другу и повели внутренний диалог. Я, наверное, из-за внедренных в них «перемирий», вполне мог его уловить.

— Слушай, давай уйдем. Он очень страшный и очень странный.

— А куда мы пойдем? Он нас точно защитит. А там что? На панель идти? Так лучше с ним.

— А как же его женщины? Он-то видно хочет, а они наверняка обидятся. Я бы обиделась, например.

— Даже из-за меня?

— Ну, ты — другое дело. А за постороннюю точно бы обиделась.

— Давай попросим его, пусть соединит с ними. Если получится, и они нас услышат, может быть, что-то подскажут. Нехорошо все это с мужчиной обсуждать. А мамы нет, и родственников у нас нет, и друзей у мамы среди людей не было. Можно конечно на факультет в Универ заскочить. Только мне кажется, что не очень-то нам будут там помогать. Да и на улицу надо выходить. Страшно.

— Давай. Если они Великие Волшебницы — может, помогут нам.

— Сэр Юджин. Нам надо посоветоваться. Но мы, если честно, очень смущаемся говорить с Вами. Не могли бы Вы связать нас со своими женщинами? Может быть, они не откажут нам в помощи. Мы не знаем, что делать.

Я обратился к своим:

— Поможете?

— Давай. Они, нам кажется, наивные, но неплохие. Видимо, мама у них была той еще квочкой.

— Хорошо.

— Значит так, девочки. Кстати, как вас зовут?

Они назвали свои имена. Можно было язык сломать — по 24 буквы в каждом имени. Тьфу!

— Я буду звать вас Зита и Гита. Мне так проще.

Все сразу обратились ко мне с вопросом:

— А что это значит?

Своим я объяснил:

— В моем мире была такая душещипательная история для домохозяек про двух сестер-близняшек, которых разлучили в детстве и которые потом встретились. Если честно, саму историю я не очень помню, но имена в памяти остались.

— А их история хорошо закончилась?

— Вполне.

— Тогда зови их так, от имени многое зависит…

А сестрам сказал:

— Нет желания объяснять. Имена хорошие, поверьте. Устраивает?

Они нерешительно переглянулись.

— Пожалуй, да. Нам нравится

— Кто из вас будет кто?

— Я — Зита.

— Я — Гита.

Причем сказали они это одновременно. И засмеялись.

Я вытянул тентакль и поставил на каждую из них метку.

— Теперь не перепутаю.

Вообще, во время разговора с ними у меня сложилось странное впечатление, что они являются единым целым, помещенным в два тела. Например, одна могла начать говорить, а вторая продолжить буквально с середины фразы. Да и их диалоги между собой напоминали скорее общение человека со своим внутренним голосом.

— Итак. Я поговорил со Своими, вы им вроде понравились. Я сейчас соединю вас. Сам слушать не буду, общайтесь спокойно. Они мудрые, и плохого вам не посоветуют. Но если что — живите здесь сколько надо, я вас не трону. Пока будете говорить, я пошел в ванну.

После этого я «законнектил» их со Своими. Прямо физически ощутил, как их ауры «лизнули» сестер, неся ласку и желание помочь. И те, встрепенувшись, открылись навстречу.

Я встал, скинув простынь, но сестры, по-моему, не очень-то и обратили на это внимание, так как были заняты внутренним диалогом, и пошел в ванну.

Вообще ванна представляла из себя каменное корыто достаточно большого размера. Вода подавалась в него стандартным синим заклинанием. Для меня не было проблемой усилить это заклинание и быстро накачать воду, а при помощи желтого — разогреть. Их диалог со Своими я действительно отключил. Затем лег в ванну и, по-моему, опять заснул. Теплая вода действовала спокойно и умиротворяющее — не частое состояние при моем существующем положении.

Наверное, часа через два передо мной загорелся сигнал Зеленой:

— Возьми их. Они наши… — член мгновенно встал.

И в этот момент в помещение проскользнули два обнаженных тела.

Они молча подошли к ванне, каждая нагнулась и поцеловала головку, торчащую над водой. Пошел контакт.

— Возьмите нас, пожалуйста, сэр Юджин. Старшие Сестры все нам объяснили, кто Вы и зачем пришли в этот мир. Мы посоветовались друг с другом и поняли, что наша мама не была бы против, а нам Вы сразу понравились. При этом они вдвоем припали к головке и начали с двух сторон неумело, но с большим энтузиазмом ее облизывать. Потом подняли головы:

— Мы хотим звать Вас Хозяином.

Я встал из воды, взял их за руки, и мы пошли в комнату. Высушиться было делом нескольких секунд, после чего я поставил их в позицию 69.

— Я хочу, чтобы каждая из вас видела, как я беру ее сестру. Зита, разведи губки Гите, смажь ей щелку и мою головку.

Она облизнула головку, затем развела губки и, лизнув сначала клитор, провела язычком по всей длине щелки. Затем расширенными глазами она смотрела, как мой член, раздвинув малые губки и немного завернув их, начал движение внутрь. Естественно ее внутренний размер я увеличил. Легкий вздох, целка порвана, и я плавно погружаюсь на всю глубину. Верхняя смотрит за этим, не отрываясь. По-моему, она все чувствует наравне с нижней. Потом я перехожу и совершаю аналогичные действия уже с ней. И тогда уже Гита смазывает ее дырочку. Их аурное поле практически закольцовано. Находясь в верхней, я мощно начинаю ее накачивать, протягиваю руку и прижимаю ее голову к щелке нижней. Нижняя чуть поднимает голову и касается языком клитора верхней. Есть контакт! Голубая энергия начинает с сумасшедшей скоростью перетекать из одной в другую. Я начинаю вкачивать серое, и оно, смешиваясь с общим потоком, наполняет обоих. Потом я перехожу к нижней. Сестры не разрывают контакт друг с другом. И вот уже сумасшедший серо-голубой вихрь закручивается в другую сторону. Не знаю, но у меня появилось ощущение, что они давно меня ждали — с такой скоростью серое ими впитывается и превращается в голубое. Их шарики, имеющие до того размер горошины, начинают сверкать, переливаться и просто на глазах расти. Когда я кончаю в одну, то другая начинает жадно слизывать мое семя, вытекшее наружу. И нет для нее в этот момент ничего желаннее, чем семя Хозяина, вытекшее из сестры. Голубые звезды лопаются и взрываются. Потом к ним примешиваются зеленые, золотые и красные. Потом еще синие и фиолетовые. Часа через два я решаюсь на эксперимент — я начинаю вкачивать в них не только серую энергию, но и другую. Начинаю с зеленой. Они, может быть, находясь в своем теперешнем состоянии, тоже впитывают ее. Потом поочередно все остальные, даже немного черной, но с ней я был очень осторожен. При этом яркость всех звезд увеличивается многократно. Наконец я вижу, что их мешки начинают терять яркость. Все, пора заканчивать — они больше не выдержат на первый раз. Я в последний раз кончаю, опять вкачав порцию серого. Они «вспыхивают».

— Здравствуйте, Сестры.

— Здравствуйте, Сестры. Здравствуй, Брат.

Я выхожу. Непонятно, близняшки в прострации, в обмороке или просто заснули.

На дворе день. Я выхожу в другую комнату и связываюсь с Хасимом:

— Как дела?

— Я поставил в наблюдение одного из своих и красного волшебника, который был нам командирован из Университета. Утром к входу пришло человек восемь. Все коричневые, двое коричнево-черных. Они долго смотрели и что-то обсуждали. Наши были далеко и не слышали. Поскольку я им приказал ни в коем случае не «засветиться», они не решились подойти ближе. Потом один из черных спустился вниз. Опять был пы-пых, и он не вернулся. Во время этого второй черный дернулся. Он хотел пойти туда, но остальные его удержали. Наш красный сказал, что это важно, и чтобы я тебе это передал.

— Вы узнали кого-нибудь?

— Вроде бы только одного из коричневых. Это советник короля, остальные не знакомы. Кроме того, у черных был сильный загар. Одеты вроде по-нашему, но я бы сказал, что они из пустыни. Затем они забрали головы и ушли. Оставшийся черный все время оглядывался на вход и что-то шептал.

— Молодцы. Снимаю замечание об «олухах». Красный — толковый. Не снимайте наблюдение и не подходите ближе. Увидят — поймают и убьют страшной смертью. Поскольку у наших «Серое перемирие», Коричневыми не сделают, просто физически запытают. Однако черные это сделают так, что люди все расскажут. Вечером я приду, придется сделать некоторую защиту.

— Еще я отправил троих женщин от Вас. Они часов в десять отплыли. Наш сказал, что они голубые. Я не знал, связались ли Вы с Коригусом, поэтому отправил весточку о них к нему. Корабль чистый — у всей команды и по всем бортам и каютам стоят «перемирия».

— Спасибо.

Затем связался со Своими:

— Ну, как вам они?

— Наши, до мозга костей. Такое ощущение, что ждали тебя.

— Может быть. Мне тоже так показалось. Надо будет об этом подумать.

Вмешалась Фиолетовая:

— Мне показалось, что они не просто сестры, они две части одного целого. Поэтому у них и получилось столь сложное заклинание: один источник действовал через два выхода. Я не слышала раньше о таком и запустила поиск об этом феномене через базы данных.

— Молодец. Я оставлю их пока в гостинице, поскольку здесь безопасно. Организую хороший канал связи с башней. Подумай, как устроить им дистанционное обучение из Голубого сектора, мне думается, что нам скоро все наши силы и умения понадобятся.

— Хорошо.

— Еще одно, — я передал ей разговор с Хасимом. — Подумай, откуда они, и что значит такое странное поведение черных. Обычно они одиночки и легко относятся к смерти, причем, как к чужой, так и ко своей. Работа у них такая.

— Хорошо.

Затем я пошел в комнату. Сестры глубоко спали, так и не изменив своего положения. Я снял их друг с друга, положил их рядом, укрыл и сел рядом с кроватью медитировать. Мне надо было многое обдумать.

Пришел в себя уже вечером. На меня смотрели четыре встревоженных глаза:

— Хозяин! Вы сидели как мертвый, мы уже испугались. Связались с Сестрами, они успокоили. Но мы все равно волновались.

Я улыбнулся.

— Мы еду заказали. Ждет Вас, только остыла. Мы хотели Вас дождаться, но уж очень голодные были.

— Молодцы. Теперь слушайте сюда: вы хотите отомстить за мать?

Их глаза просто почернели.

— Да.

— Ваш уровень, как волшебниц, очень низкий. Если бы на разгром вашего дома не послали похотливых новичков, вы бы не выжили. Сейчас вы должны учиться, причем так, как никогда раньше. От этого может зависеть жизнь, и не только ваша, замечу, но и моя, и Сестер. Фиолетовая организует ваше обучение. И нет серьезнее задачи, чем вам стать лучшими. Понятно?

Они серьезно кивнули.

— Фиолетовая!

— Да.

— Давай попробуем закачивать в каждую из них разную информацию. А потом они будут ею друг с другом делиться за счет своей внутренней связи. Ускорим процесс.

— Хммм, можно попробовать. Конечно, так раньше никто не делал, впрочем, как и многое, что ты делаешь. В теории может сработать.

Теперь сестрам:

— Зита, Гита слушайте сюда. Сейчас я организую для вас канал связи с башней. Каждая из вас будет получать свою информацию. Постарайтесь ее хорошо усвоить, потому, что потом вы должны ею обмениваться. Если не хватит вашего обычного канала — вставайте в ту позицию, в которой вы были со мной — мощность контакта увеличится многократно. Назовем эту позицию — «голубой круг». Фиолетовая будет вас проверять. И строго.

— Пока Вы спали, мы попробовали это. Нам было интересно, как мы изменились. Оказалось, что почти никак. Вы были правы — у женского организма огромные возможности, но мы почувствовали небывалое даже для нас единение. Только смущались об этом рассказать.

— Возможности у них. Ну-ка вперед, в круг! Буду их проверять, ваши возможности. Заодно и канал организую!

Они с хохотом откинулись на кровать. Одна мгновенно встала над другой и выгнула попку, подставив мне свои дырочки, а вторая, глядя на меня совершенно блядским взглядом, засосала ее клитор. В общем, организовывал я канал часа полтора, кончив и вкачав серого по паре раз в каждую.

Глава 25. Дела-дела

«Вечерело. В моем номере после бурного секса осталось спать двое голубых»

За эту фразу в моем старом мире я бы потерял все уважение, а еще лет 30 назад и свободу. Хорошо, что этот мир отличается от моего. Замечу в этом вопросе — в лучшую сторону.

Я задумался о системе обороны. Нападение на номер и на этаж я предотвратил в любом случае. Энергетические заклинания поглощались и трансформировались в энергию защитного купола. То есть, чем мощнее нападение, тем больше энергии переходит в защиту. От физического нападения — ловушки на основе высших заклинаний черных. Само здание укреплено от разрушения и поджога. На всякий случай, независимо, по защищенному каналу поступает вода. Еды, правда, нет, но маги могут питаться энергией. Правда, это не самое «вкусное», однако выжить можно. Вроде все учел.

Я спустился вниз, отщипнул от растения-сторожка несколько листочков и направился к Хасиму. По дороге подозвал своего человека на ресепшене.

— Как тебя зовут?

— Василис, господин.

— Василис, слушай. В номере осталось две госпожи. Все их распоряжения — как мои. Еда, одежда и прочее. Понял?

— Да, господин.

— И еще одно. Видишь вон то растение, которое оплетает вход?

— Да.

— Если при прохождении какого-либо человека затрепещут его листочки — он враг. Для и тебя и для всех живых. Постарайся с ним не конфликтовать, просто скажи, что номеров нет или гостиница закрыта на частную вечеринку. Короче — тяни время. И постарайся предупредить тех, кто в номере.

— Понял, господин.

— Если они пребывают и явно с агрессивными намерениями — постарайся убежать. При их нападении здесь будет жарко. Они погибнут, но могут не только они, а и все, кто есть. В любом случае я гарантирую, что, если ты погибнешь — твоя семья не будет голодать. Теперь о системе оповещения: Один звонок — опасность, так как ты можешь не успеть дать больше, два звонка — человек, на которого сработала сигнализация, но на твой взгляд не опасный, три звонка — обычный посетитель ко мне или к моим гостям. Понял?

— Да, господин, понял господин, спасибо, господин.

Я положил руку на его лоб и поднастроил свою метку на нем.

— Теперь, Василис, я узнаю, если ты будешь в беде, или тебе будут угрожать.

— С-с-с спасибо, господин, — сказал он, чуть-чуть заикаясь.

Что делать. Мальчик не по своей воле, попал на передовую. Выживет — выиграет.

Затем я вышел на улицу и связался с Хасимом:

— Где мне вас найти? Я должен поговорить с теми, кого ты планируешь к дежурству. Пригласи, на всякий случай, полуторный состав.

Он продиктовал адрес, я накинул личину толстячка и пошел в направлении портовых пакгаузов.

По дороге мной пытались поживиться два щипача, но я обоих ловил за руки и сильно сжимал — пусть месячишко без работы посидят, руки полечат. Потом свернул с Центральной улицы в подворотню, по направлению к пакгаузам. Город беднел на глазах, и скоро вокруг уже были трущобы с извечными криками, пьяными, запахом жаренной рыбы и кричащей бедностью. В одном из переулков дорогу мне преградили два добрых молодца. Сзади подошло еще двое.

— Куда путь держим?

— К Хасиму от Юджина.

Старший оглядел меня, вернее мою личину, подозрительно.

— Пароль правильный, но не похож ты на того, кого мы ждем. Ладно, пошли.

Вдруг сзади:

— Я того видел, этот вообще не похож. Старшой, давай грабанём его? — и я спиной почувствовал движение воздуха.

Шаг в сторону, разворот. Дубина, летевшая в мою голову, проходит мимо, а я впечатываю кулак в живот незадачливого грабителя. Он, охая, сгибается пополам. Я поднимаю за волосы его голову. Ба! Здоровяк с рынка, кажется, зовут Вазик. Или еще как-то, не помню. Все в шоке, поскольку не заметили моего движения. Я аккуратно поднимаю оброненную им дубину, затем пинком подбрасываю его зад, сдергиваю порты и вгоняю с силой рукоятку дубины ему в задницу. Он начинает орать, но я тыкаю пальцем в точку на горле. Голос пропадает.

Все так и стоят, открыв рты.

— Ты старший?

— Д-д-д-а.

— У вас есть в вашем подчинении бордель для педерастов?

— Д-д-д-а.

— Отведешь этого туда. Скажешь — у них новая шлюха. И пусть субботники за всех в течение трех месяцев отрабатывает. Понятно?

Он мелко закивал.

— Сделаешь — доложишь Хасиму. Я этого, — киваю на раскрывающего рот в немом крике здоровяка, — на рынке в первый раз простил, да видно нету у него ума. Ну, пусть жопой поработает, авось поумнеет. Не сделаешь этого — будете вдвоем там работать. Понял? И прекрати заикаться и головой трясти! Веди себя как пацан, а не как холодец.

— Да!

Он схватил несостоявшегося налетчика за волосы и потащил куда-то. А из его жопы одиноко и сиротливо торчала дубина.

Я повернулся к остальным:

— Чего стоим?

И мы, на сей раз быстро и без проволочек, добрались до Хасима. По дороге оставшиеся двое перебросились:

— По ходу, нашего Старшого теперь «холодцом» кликать будут. Трудновато с таким погоняловом старшим быть.

— Гы. Точно

На пороге меня встретил Хасим. Поскольку я уже был в этой личине, он узнал меня, подошел и поцеловал руку. Двое охранников, которые меня привели, только крякнули: «Холодец» попал…

— Хасим, тут у меня по дороге инцидент был. Я разобрался. Тебе, наверное, Холодец доложит.

— Какой холодец?

— У них спроси, — кивнул я на замершие фигуры.

— Ждать здесь, — прошипел Хасим и мы пошли внутрь.

Внутри нас ждало трое красных и человек пять наблюдателей.

Я принял свой обычный облик. Пронесся вздох удивления.

— Господа, времени нет, сразу к делу. Сегодняшний утренний доклад был хорош. Кто готовил?

Встал один из красных и тщедушный паренек.

— Я.

— Молодцы. Вы знаете, с кем мы имеем дело?

Осторожное из зала:

— Враги…

— Позвольте вам кое-что показать.

И я прокрутил то, что показывал на площади на острове Дальний, когда народ массово «крестили».

В зале была звенящая тишина.

— Те артефакты, которые в вас внедрены, не позволят вас поработить. Но этим людям ничто не мешает вас пытать. Вы знаете, кто там уничтожен?

— Нет.

— Элита Черного клана, — опять удивленно-испуганный вздох.

— Поэтому ваша работа, не только очень важна, но и крайне опасна. Они не знают, кто это сделал, но очень, повторяю, ОЧЕНЬ хотят узнать. В случае если вас поймают, ни о какой пощаде не будет идти и речи. Чтобы вы не погибли страшной смертью, я предлагаю в каждого, кто будет ходить на это ответственное и опасное задание, внедрить специальную капсулу. Если вас поймают — она мгновенно вас убьет. Дело добровольное, поэтому я попросил Хасима пригласить больше людей, чем необходимо. Решайте. Я в соседней комнате

Я зашел в соседнюю комнату, разделил ножом листочки растения, которые оборвал при выходе из гостиницы, накатал из них шариков, зарядил их и стал ждать. Попутно слушал через Хасима, что говорят в соседней комнате.

Хасим:

— Дело, как сказал Юджин, добровольное, но враг общий. Никого не неволю.

— А точно безболезненно убьет?

— Сэр Юджин не врет. Именно он при мне их позавчера убил. Один.

Ровно через пятнадцать секунд ко мне постучал первый человек. И пришли все. Спокойно, без истерики, без пафоса. Молодцы.

Я внедрил в голову каждого, под волосяной покров, капсулу, скатанную из куска листочка. В случае коричневого воздействия, она мгновенно выжигала мозг, а потом взрывалась таким ядом, который уничтожал не только голову того, в ком он был, но и всех окружающих в радиусе метров двух. Определить ее принадлежность к виду магии было нельзя. При этом она, естественно, сигнализировала мне.

Все опять собрались в соседней комнате. Лица максимально сконцентрированы и серьезны.

— Благодарю, — сказал я. Думаю излишне говорить, что о вашем задании никому ничего не надо рассказывать. Если ваше тело опознают — могут прийти к кому-то из ваших родных. Они ничего не должны узнать, хотя опознать вас будет сложно. Да, не забудьте, перед выходом на пост, оставлять все опознаваемые предметы. И еще — Хасим вам будет выдавать каждый раз новые одноразовые комплекты одежды. Если есть какие татуировки на теле — выведите. Потом лучше восстановите. Многие потерли плечо.

Точно! Тигры Хасима…

Оголяйте плечи и подходите. Все опять встали в очередь, и я убрал все лишние украшения тела касанием.

Потом вышел.

В коридоре опять накинул личину.

— Хасим, установи наблюдателей за наблюдателями. И пусть меняют места. Если кого обнаружат — придется снять наблюдение.

— Хорошо.

— Дай кого-нибудь нормального в сопровождение, мне в Университет срочно надо.

Когда мы вышли, рядом с двумя молчаливо застывшими фигурами стояла еще одна запыхавшаяся. Бывшего, как я понимаю, Старшего.

Хасим:

— Вы двое — проводить нашего гостя до Университета. И что бы без эксцессов. А ты — иди сюда.

Я не прислушивался, конечно, но довольно долго слышалось:

— Мудак… Ничего нельзя… На говно… Три месяца бесплатно работать будет…

Впрочем, я не особо вслушивался.

Я связался с ректором:

— Профессор Клофиссия, я в городе. Надо бы встретиться. Срочно.

— Хорошо, что Вы приехали, сэр Юджин. У нас тут проблемы намечаются. Я буду примерно через час. Кларитесса Вас встретит, она при Университете живет.

— Как она?

— Верна как собака. Я решила ее не менять.

— Хорошо, до встречи.

Я прибавил шагу. Сопровождающие вывели меня какими-то совсем кривыми тропками на Центральную улицу, после чего я их отпустил и минут через двадцать входил на территорию Университета. Все здания были темными, только кое-где горели окна на первых этажах. Или в комнатах охраны или, как я понимаю, у таких же, как Кларитесса, живущих при Универе. Перед ректорским корпусом на улице стояла одинокая фигурка и куталась в халат. Кларитесса. Наверное, уже спала, когда получила команду меня встретить. Аура ее значительно покраснела с нашей последней встречи — видимо, толика моей энергии пошла ей на пользу. В аурном поле внятно прослеживалось серо-зеленое пятнышко «перемирия». Она скользнула по мне взглядом и вновь перевела его на вход. Понятно, я же в личине. Уже подходя к ней, я ее скинул и предстал во всей красе. Ее глаза округлились, и она пыталась что-то сказать. Я не дал ей этого сделать и практически «за хибон» затащил ее в холл корпуса, темный и безлюдный. Ее аура переливалась радостью, ожиданием и страхом. И наливалась красным. Она же саба, нижняя, понял я. Ну, что же, настроение было как раз подходящее для этого.

В холле я прижал ее к колонне, распахнул халат. Под ним была пижама. Я в одно движение разорвал верх, схватил выскочившие груди за соски, сжал их и приподнял ее.

— Ждала меня, сучка?

— Да, Господин, — то ли сказала, то ли выдохнула она.

Я отпустил одну грудь, всунул руку под завязку штанов и схватил ее за щель. Ее ноги услужливо разошлись. Ба, водопад. Я вставил в нее один палец.

— Дрочила на меня?

— Да, Господин. Каждый день. Могла кончить, только если Вас представляла.

Я вставил в нее еще один палец, а потом замкнул через нее два контакта — между пальцами на соске и пальцами в щели и пустил немного серого. Она забилась в сильнейшем оргазме. Раздались стоны.

— Молча кончай, сучка!

Стоны прекратились. Правда было видно, каких усилий ей это стоит.

Когда она обмякла, я опустил ее, вытащилнижнюю, живую руку. Похоже она не заметила, что грудь ей сжимал тентакль. Я дал облизать ей пальцы от ее соков, потом вытер руку о полы халата.

— Служи мне хорошо, сучка.

Она опустилась на колени и принялась целовать мне ногу.

— Встань и приведи себя в порядок, скоро придет госпожа Ректор.

Ее аура переливалась различными оттенками красного. Радость, счастье от того, что ею, наконец, обладали, готовность служить явно читались в ней. Она стала судорожно приводить себя в порядок. В этот момент за дверью послышался стук каблуков.

Отворилась дверь и в холл вошла госпожа Ректор. Бросив на нас быстрый взгляд, она произнесла:

— Простите, сэр Юджин, я пришла так быстро, как только могла. Пройдемте ко мне. Кларитесса, чаю нам сделайте и подождите на своем рабочем месте. Возможно, Вы еще понадобитесь. Да, сходите, переоденьтесь, приведите себя в подобающий вид.

— Хорошо, госпожа Ректор, — пискнула Кларитесса. — Просто я уже легла спать к моменту Вашего вызова…

Мы молча прошли к ней в кабинет. В нем ничего не изменилось, кроме того, что появился стул с зеленой символикой, и на столе, в районе пятна, стояла другая статуэтка, закрывая его.

— А девочка к Вам явно неравнодушна. Вон какую иллюминацию включила.

Я пожал плечами.

— Госпожа Ректор, расскажите, что тут у вас происходит.

— Тревожно все. В Университет зачастили всякие проверки из Дворца. Приходят разнарядки на трудоустройство волшебников. И из армии, и из полиции. В основном необходимы Красные и Желтые. Просят для старших курсов ввести отдельную дисциплину с боевыми заклинаниями. Все проверяющие — паучьи. После собеседований, учащиеся, чаще всего, тоже приходят зараженными и их поведение кардинально меняется. Мне все это сильно не нравится. А что у Вас?

Я показал ей полную «запись» того, что происходило в башне с Желтой, уничтожение армады, внедрение «Серого перемирия» в зараженных бойцов коричневого фронта. Потом я показал ей «запись» разгрома Голубой школы. Она глубоко задумалась. Раздался стук в дверь, и на пороге показалась Кларитесса с подносом, на котором стояло две чашки чаю. Одета она уже была с иголочки. Мы молча взяли свои кружки. Когда она вышла, ректор сказала:

— Кое-что из показанного Вами я знаю — Юдолия меня держит в курсе. Как я понимаю, по Вашему приказу. Спасибо. Однако непосредственная демонстрация впечатляет. Война?

— Боюсь, что так. Если бы армада дошла, думаю, на троне уже сидел бы гигантский паук.

— Да. Но что нам делать?

— Считаю, что наша задача — сохранить как можно больше людей, не зараженных коричневой чумой.

— Как?

— «Серое перемирие» является достаточно эффективной защитой. Волшебника, да и любого человека с внедренным артефактом, нельзя поработить. Но, к сожалению, это не значит, что его нельзя подчинить. Пытки, шантаж, террор — ничто не остановит наших врагов. Скажите, ведь Университет, судя по стенам, планировался в свое время, как крепость?

— Да.

— Запасы воды и продуктов здесь есть?

— Да. Они хранятся и возобновляются уже много тысяч лет, еще по приказу первого Ректора. Много раз поднимался вопрос о прекращении этих «бессмысленных» действий. Однако, поскольку за столько лет это стало традицией, все до сих пор по-прежнему. Правда, стена во многих местах разрушена. Да и кампус находится за пределами основной территории.

— Предлагаю провести следующую акцию: Вы собираете торжественное мероприятие, например, «Встреча всех выпускников Университета. Неразрывная связь поколений». Мы в процессе встречи, разводим зараженных и не зараженных по разным помещениям. Затем я демонстрирую, что значит «коричневая чума». Всем незараженным внедряются «серые перемирия», а зараженных, думаю, я смогу нейтрализовать. Но мы должны понимать, что таким образом мы все расставляем по своим местам и начинаем войну. Вам придется сразу организовать оборону, разместить у себя людей. Плохо, что стена разрушена, однако у вас в арсенале будет достаточное количество волшебников. Подумайте, как можно будет организовать прием их семей. Думаю, Враги немедленно начнут их шантажировать, я бы, на их месте, именно так и поступил. Самое тяжелое — это то, что люди могут не поверить, что их близкие после заражения меняются безвозвратно. Я постараюсь быть предельно убедителен. И все же…

— Хм… Можно попробовать, но на подготовку такого мероприятия потребуется не менее месяца.

— Понятно. А Вы подключите к этому Дворец, администрацию. Они не менее нашего заинтересованы в том, чтобы собрать всех в одном месте в одно время. Только цели у нас разные. Просто у нас еще есть «туз в рукаве» — преимущество в виде меня. А пока попробуйте, например, ввести в Университете «Новую систему безопасности». Можно организовать какую-нибудь плёвую провокацию — хулиганы побьют окна, может быть, поставят кому-нибудь пару синяков. Вы возмутитесь, что чужие прошли на территорию и потребуете каждому учащемуся «поставить метку». По счастливой случайности это будет «серое перемирие». Сумеете организовать, чтобы тех, у кого не будет метки, на входе била, например, несильная молния? Или что-нибудь еще в этом роде.

— Это не сложно.

— Кстати, над всеми входами организуйте рамки со «сторожком».

— А что это?

Я высыпал ей на стол большую горсть семян и «показал» как растение реагирует на коричневых на примере событий в башне.

— Семечко просто приставляете к косяку из дерева. Оно прорастает и оплетает весь косяк, образуя рамку. Ну, и излишне говорить, что на всех окнах и дверях, особенно в кампусе, должны быть «перемирия» для предотвращения проникновения пауков. Организуйте бригады из «своих» уборщиков.

— Мы давно планировали подновить фасады. Вот и совместим приятное и полезное.

— Отлично! Приурочьте обновление к мероприятию.

— Но, вообще, я боюсь, что нам не хватит «перемирий». Уважаемый Хасим завез нам несколько подвод, однако потом поставки прекратились.

— Мы решили эту проблему, скоро пойдут. Просто начальник таможни в порту стал паучьим, однако теперь этой проблемы нет. Просто надо организовать тайный подвоз, к примеру, в рамках подготовки к празднику. Закупка продуктов и все такое. Я скажу Хасиму — будем действовать через его подрядчиков. У Вас найдется достаточное количество верных людей?

— Весь Фиолетовый факультет. Это как минимум.

— Отлично. Ремонтные бригады для фасадов тоже Хасим организует. Есть еще одна проблема, о которой Вы должны знать.

— Что?

— На стороне Пауков выступает целый клан Черных. Усильте собственную безопасность и безопасность ключевых фигур. Они — сильный и умный противник. Не смущайтесь в выборе средств. У Вас в кабинете есть комната отдыха?

— Конечно.

— Давайте я усилю безопасность Вашего кабинета. Думаю, Вам пока лучше жить здесь.

После ее согласия, я организовал ставшую уже стандартной систему безопасности и настроил ее так, чтобы она сама могла давать и убирать допуски.

— Спасибо большое. Даже я, с моим… эээ… не маленьким опытом, не поняла больше половины Ваших заклинаний.

Я улыбнулся.

— Скажите, где, в основном, находятся коричневые? Где их, так сказать, база?

— Наш Коричневый факультет — в основном иностранцы. Кочевники. Есть соглашение между Федерацией и Советом племен.

— Тогда я хочу предпринять рейд за пределы Федерации, к ним. У меня есть ощущение, что паучье гнездо находится именно там.

Время близилось к утру. Пора было расходиться.

Глава 26. Подготовка к походу

Я вышел от ректора и немедленно связался с Хасимом. Он, наверное, спал, но ответил мгновенно. Я передал ему нашу договоренность с ректором по поводу мелкой провокации, закупки продуктов для праздника, организации ремонтных бригад и попросил, не откладывая, этим заняться.

— Понял, — только и ответил он.

— Что со складом с артефактами?

— Пока никого не было. Люди наблюдают в круглосуточном режиме.

— Хорошо. У меня есть подозрение, что спокойствие ненадолго. Организуй арсеналы с оружием. Предупреди нового начальника таможни, лучше иметь его в союзниках. Расскажи ему, что сам считаешь нужным.

Затем я направился в гостиницу, попутно скинув события сегодняшнего дня в башню. Со мной связалась Фиолетовая:

— Я нашла объяснение поведения черного во время уничтожения его соратников у склада. Скорее всего, это представители правящего клана людей при пауках. Они, как и другие, в свое время контролировались пауками. После глобального уничтожения пауков, они не остались «пустыми оболочками», а сохранили их магию, трансформировав ее в свою. Некий симбиоз, если хотите. Поэтому они сейчас не контролируются пауками, а выступают как полноценные союзники. Процесс приемки в их клан новых членов достаточно трудоемок — это у пауков был простой укус. Этим же далеко не все подходят, даже черные. Большинство в процессе ритуала погибает. Верхушка клана — ближайшие родственники. Именно по генетической линии, в основном, передаются высшие знания. Остальные — просто боевики, хотя их тоже не так уж и много. Скорее всего, они захватили какой-либо существующий черный клан и провели ритуал с его членами. Я думаю, что те, кого ты уничтожил в хранилище, были вновь обращёнными, а тот, кто погиб внутри при попытке открыть хранилище — один из Высших. При этом Высших немного — далеко не у каждого из них есть дети, а если и есть — не более одного. Информацию я получила, просканировав немногие источники, оставшиеся после той войны, а также спонтанные выбросы тех, кто погиб во время уничтожения Армады. Океан их впитал.

На сегодняшний момент им нанесен значительный урон. Основная их база — в Империи, где собственно и была сформирована Армада, однако «Родовое гнездо» — где-то в Степи, недалеко от места основного гнезда и последней битвы пауков. Видимо, их магия всегда немного просачивалась, несмотря на мощные защитные заклинания. В «Родовом гнезде» находится вся верхушка Клана — ближе к «источнику питания», так сказать. В Империи только «прикомандированные». Это место где-то в горах. Раньше его можно было определить по следам Первичного огня, которым был нанесен последний удар, но теперь, за столько тысяч лет, ландшафт мог и измениться.

— Спасибо. Молодец. Я смотрю, ты осваиваешься.

— Да. Я переработала огромный объем информации и расставила метки. Теперь процесс сравнительного анализа значительно упростился.

— Продумай, пожалуйста, еще создание наиболее эффективной системы безопасности. У нас появляется много новых объектов. Ставить на каждый то, что я делал в гостинице или у ректора, достаточно затратно. Кроме того, сделать это могу только я. Может быть можно разработать то, что смогут делать, к примеру, фиолетовые? У меня к этому цвету наибольшее доверие.

— Спасибо. Я подумаю. Возможно, это будет единственное заклинание, которое смогут делать фиолетовые, помимо поиска и хранения информации. Если у нас получится — мы войдем в историю.

— Работай, давай!

— Слушаюсь, мой Господин, — нагло хихикнула она и отключилась.

Ну, вот мы и определились с местом моей следующей командировки.

Я опять с ней связался:

— Будешь еще раз так себя вести — накажу.

— Как?

— Отключу от звезд.

Долгое молчание. Потом дрогнувший «голос»:

— Простите, мой Господин. Не надо, пожалуйста. Это одно из немногого, что позволяет мне не потерять свою личность.

— Хорошо. Забыли.

— Спасибо, мой Господин.

Тем временем я подходил к гостинице. Было уже раннее утро, и на улице стали появляться первые разносчики молока. Я зашел в холл, где меня встретил заспанный Василис. Я настроил его метку, чтобы он чувствовал мое приближение.

— Как дела?

— Днем заходил один человек. Листочки затрепетали. Я, как Вы и говорили, проявил дружелюбие. Он сказал, что он из службы размещения Двора Короля. Спросил, есть ли хорошие номера — к ним важные гости приезжают, и он ищет места в городе, так как им уже негде размещать гостей. Я сказал, что не знаю и доложу своему руководству. Он обещал сегодня зайти.

— Молодец, правильно поступил. Когда он подойдет — вызовешь меня. Я появлюсь вот в каком виде: я показал личину толстячка.

Его глаза округлились, но выдержка не подвела. Похоже, что он стал воспринимать жизнь такой, какая она есть — довел я парня.

— Представишь меня Главным управляющим. У нас же есть номера на 2 и 3 этажах?

— Да.

— Прибери их и подготовь к приезду гостей. Лучший способ спрятаться — быть на виду.

— Хорошо.

— Сколько стоят такие номера?

— Я подготовлю прейскурант.

— Умножь его на два. И еще одно. Откройте черную лестницу, я и мои гости будем проходить по ней. Не стоит пересекаться со столь важными гостями.

Он улыбнулся.

Затем я поднялся к себе. На постели, уютно переплетясь, спали два обнаженных тела. Они даже во сне не разрывали контакт. Я посмотрел на них и принял позу для медитации. Надо было подумать.

Часа через четыре сработал колокольчик — Василис дал знать о приходе гостя. Я пришел в себя. Из другой комнаты раздавался веселый щебет Зиты и Гиты. На звук колокольчика они немедленно вбежали. Я встал и немедленно был окружен веселым и нежным круговоротом.

— Хозяин! Мы так скучали! Мы занимались, пока не уснули. Мы так много нового узнали! Тебя все не было и не было! Василис такая душка! Он принес поесть, и мы заказали одежду — халаты, но разного цвета. Тебе должно понравиться. Мы хотим тебя немедленно…

— Тише вы! У меня сейчас важное дело внизу. Приду — проверю, чем вы там назанимались.

В это время две шаловливые ручки уже достали мой член.

— Накажи нас, как ты умеешь, — весело захихикали они.

Я развернул их и шлепнул по задницам.

— Марш есть и заниматься! Скоро приду.

Накинув личину, я вышел.

Когда я спустился, у ресепшена стоял надутый как индюк чинушка среднего звена из, чуть не сказал, министерства, из Департамента размещения Двора Его Величества. Классический типус, в моем старом мире именно с такими и приходилось решать половину вопросов в бизнесе.

— Наш Управляющий, Господин Петраркус.

Петраркус… фу. Хотя, Василис — молодец. Во-первых, я забыл с ним обсудить с ним мое имя, а во-вторых, более «скользкого» имени, с которым чинушке комфортно договариваться, сложно было придумать.

Я нацепил самую подобострастную улыбку, какую мог и, присогнувшись, подошел к Чиновнику.

— Здравствуйте, уважаемый господин… э-э-э…

— Пилар.

— Господин Пилар. Мой работник был столь нерасторопен, что не вызвал меня вчера. Он будет серьезно наказан. Пройдемте, господин Пилар к столу, обсудим наши дела.

— Василис! Принеси наши цены и вина господину Пилару!

Пилар, раздувшись от собственной значимости, прошел к столу.

Василис мухой подсуетился и через пять минут перед нами стоял графин с весьма дорогим вином.

Пилар важно попробовал вино и явно оценил его вкус. Я только чуть-чуть добавил крепости и, как бы это сказать, эйфории. А заодно просканировал его: бело-коричневый.

— Я являюсь заместителем начальника Департамента размещения Двора Его Величества, — важно представился он. К нашему Двору скоро должно прибыть много важных гостей и мне Начальник департамента поручил найти хорошие гостиницы в городе для их размещения. Двор платит золотом.

Я превратился в комок подобострастия, выслушивая эту речь.

— Господин Пилар, думаю, Вы нашли, что искали. У нас уютнейшая гостиница, расположенная в тихом месте. До Дворца пять минут ходу, но мы можем организовать доставку и встречу гостей палантинами круглосуточно. У нас есть номера разного уровня. Вот цены. Потом извольте посмотреть их.

Я подпустил еще немного эйфории на него.

— Не надо. Я и сам вижу, что у Вас достойное заведение. На цены при этом он так и не взглянул.

— Господин Пилар! Вы можете разместить у нас самых высокопоставленных гостей! И еще одно.

— Да?

— Мы можем сделать скидку, к примеру, процентов в 30 со стоимости каждого номера. Но совершенно не обязательно отражать это в документах. Я думаю, что Вы, скажем раз в неделю, сможете приходить и забирать эти деньги на нужды своего Департамента наличными.

Пузырь его значимости чуть не лопнул.

— Обсудите со своим начальником наше предложение. Единственно, у меня к вам будет одна небольшая встречная просьба.

Он немного напрягся.

— Какая?

— Мы бы хотели разместить на своей вывеске слова: «Официальный партнер Департамента размещения Двора Его Величества».

Он явно расслабился. Посмотрел наш прайс, посчитал и сказал:

— Я думаю, что столь непростой вопрос требует особого утверждения, но я попробую его решить. Кстати, — как бы вскользь заметил он, — вы можете немного увеличить цену ваших прекрасных номеров и довести отчисления на благо Департамента скажем, до 50 %. При этом имеет смысл разделить ее на две цифры — 30 и 20.

— Хорошо, Господин Пилар. Так и сделаем. За помощью Департаменту Вы будете заходить?

— Естественно. Заодно и проверять буду, хорошо ли у вас гостям. И еще одно — идея с палантинами для гостей мне понравилась. Считайте их отдельно посуточно и… на тех же условиях.

— Будет сделано. Еще один вопрос: Когда ждать гостей?

— Не раньше, чем через десять дней.

Я подпустил немного расстройства в лицо.

— Послезавтра к нам заезжает несколько купцов с Дальнего острова. Вдруг они не освободят номера?

— Я думаю, что мне удастся решить вопрос о съеме вашей гостинцы на постоянной основе, скажем, с завтрашнего дня. Естественно вопрос не простой…

— Поскольку в номерах никто жить не будет, я думаю, что 3/4 их стоимости может пойти Департаменту.

— Хорошо, мой друг, — он покровительственно похлопал меня по плечу. — Приятно иметь с Вами дело.

— Стол будет входить в стоимость?

— Нет. Мало ли что захотят гости. Выставляйте отдельным счетом… на оговоренных условиях.

— Будет сделано!

— Документы будут правильно оформлены? У нас строгий учет.

— Не извольте беспокоиться, комар носа не подточит. С Вами будет иметь дело только Василис. Он толковый молодой человек, несмотря на свою давешнюю ошибку. У меня несколько гостиниц, и иногда я отсутствую, а он является здесь моим доверенным лицом. И будет закреплен только за Вами. А то, знаете этих клерков — вдруг ошибка какая или язык длинный.

Пилар важно кивнул.

— Хорошее вино у Вас, Петраркус.

— Получаем с Дальнего острова. Купцы завозят. Василис, принеси Господину Пилару нашу специальную бутылочку в подарок от гостиницы!

Василис, стоявший за плечом и внимательно следивший за разговором, метнулся в подсобку и принес запыленную бутылку без этикетки. Я взял ее в руки и «посмотрел», попутно исправив. Теперь это было вино, увеличивающее мужскую силу. А заодно и женское желание.

— Господин Пилар. Это не обычная бутылочка — это очень редкий сорт для специальных гостей. Думаю, попробовав его, не только Вы, но и Ваша супруга будете довольны. И я ему сально подмигнул.

Пилар, крякнув, поднял свои телеса и направился к выходу. Перед уходом он обернулся ко мне и сказал:

— Я постараюсь сделать так, чтобы Департамент работал с Вами на условиях предоплаты.

Я поклонился и подобострастно улыбнулся.

— Будем рады Вас увидеть. Если Вам понравится вино, то Вы можете пригласить кого-нибудь из своих… эээ… коллег опробовать его в одном из наших номеров, естественно на условиях анонимности. Ну, и Вы можете всегда быть уверенным, что Вас ждет бутылочка-другая.

Понятно, что я его просканировал — он положил взгляд на одну из своих сотрудниц, пришедшую по рекомендации чиновника из другого департамента, который недавно умер. Девица осталась без покровителя и была в активном поиске, чем он и собирался воспользоваться.

— До завтра, Петраркус.

Когда я его выпроводил, обернулся к Василису. Тот был серьезен, но в его глазах искрились черти.

— Не люблю быть должным. Полный пансион — это хорошо, но самоокупаемость лучше, — сказал я.

— Столько, сколько он будет платить, хватит на очень шикарную жизнь.

— Твоя задача — с ним подружиться. Меня часто не будет, а отношения с ним надо поддерживать постоянно. Я заряжу для него десяток бутылок. Думаю, он теперь наш постоянный клиент. Ну, и я бы не хотел, чтобы нам с тобой пришлось поссориться из-за какой-нибудь досадной ошибки в расчетах — ссоры со мной обычно очень вредны для здоровья. А считать я, как ты, наверное, понял, умею.

Он смертельно побледнел и начал что-то лепетать.

— Я сказал — ты услышал. Показывай, где у вас здесь вход для своих. И захвати ключи от всех номеров.

Он показал мне отдельную черную лестницу, которая выходила на задний двор и имела выходы на все этажи. Это меня более чем устроило. Я зашел в каждый номер и в каждом углу, над каждой кроватью, над каждым столом, в ванной, в туалете, корче везде поставил «системы слежения». Особо уделил внимание тому, что бы они не определялись никаким сканированием и работали, в том числе, и в темноте. Затем я замкнул эти системы на башню, чтобы ничего не упустить в свое отсутствие.

Затем я поднялся на свой этаж и зашел в номер.

Зита и Гита лежали на кровати в глубоком трансе. Смотрю — общаются с башней. Ауры у них стали значительно более насыщенного цвета. Хорошо. Видимо, они почувствовали мое присутствие — сначала одна, а потом другая вышли из транса. И встретили меня совершенно одинаковыми последовательными улыбками.

— Ну-ка бегом к стене, руки за голову, ноги широко!

Они весело, они вообще все делали весело, встали у стены. Я провел по их телам рукой, убирая все волоски. Они посмотрели друг на друга:

— Ой, как в детстве. Вам так больше нравится?

— Значительно.

— Значит и нам.

У обеих клитор торчал немного больше чем раньше, видимо они им активно пользовались. Я решил, что задачку им надо облегчить и увеличил им его сантиметров до трех. Они с удивлением на себя смотрели.

— Ну-ка поднапрягитесь и втяните.

Обе чуть покраснели от натуги, и он втянулся.

— Теперь повторите упражнение.

Пошло легче.

— Думаю, теперь вам друг с другом будет удобнее.

— А можно попробовать?

— Давайте.

Они стремглав устроились на кровати в свою любимую позицию. Когда они вытащили клиторы, брать их в рот стало значительно сподручнее. Контакт сразу пошел такой, что они «поплыли».

— Теперь расцепляйтесь. Хочу попробовать кое-что: Зита, вставай рядом со мной, Гита рачком!

Я поднес член к щелке и немного потерся об нее головкой. Смазка просто закапала. Потом я вошел в Гитину щелку, расширяя ее. Сделал с десяток размашистых движений. Девочка совсем поплыла, опустив голову на кровать. Когда я вытащил член, сильно расширенная дырочка начала медленно стягиваться. Зита во все глаза смотрела на это.

— Зита, иди сюда! Сожми руку в кулачек и вводи внутрь.

Она как сомнамбула сделала это, встав перед сестрой на корточки.

— Двигай рукой!

Она стала повторять движение члена. Гита бурно кончила.

— Вытащи руку и смажь Гите попкину дырочку. И полижи ее языком.

Ни слова возражения. Она была очень серьезна.

— Достань руку и стой так.

Я встал над ней, приставил головку к попке и начал, медленно расширяя вход, вводить член. Если бы я не расширил ее, то порвал бы, а так член плотно входил на всю глубину.

— Зита, вводи руку в щелку, ладонью вверх и начинай гладить член!

Рука с натугой вошла. Гита непрерывно стонала, захлестнутая новыми ощущениями. Зита сначала осторожно, а потом, распаляясь, все сильнее, дрочила меня внутри сестры. На ту накатил оргазм такой силы, что она практически потеряла сознание. Почти зеркальный оргазм накатил и на Зиту. Я выдернул член, приставил его ко рту Зиты и стал кончать. Она, забыв, что ее рука внутри сестры, приняла головку члена и начала глотать семя, сотрясаясь от оргазма.

Потом мы повторили то же самое, но уже с ней. И уже Гита получала оргазм от моего семени во рту, а Зита стояла раком на кровати, не понимая, где она и что с ней. Мои в башне феерили не меньше.

Когда все закончилось, я услышал в голове голос Зеленой:

— Хозяин, что ты с нами делаешь! Это что-то невероятное! Красная просто в обмороке, а я и Золотая стоять не можем…

Потом мы улеглись, девчонки уткнулись в меня и мгновенно заснули, а вот мне, по началу, не спалось. Я смотрел, как от их кожи исходило неяркое голубое свечение. Потом тоже заснул.

Утром меня разбудил их веселый щебет. Они были в другой комнате и, как обычно, обменивались мыслями.

— Я не знаю, как описать, что вчера было. Просто… улетела.

— А знаешь, как возбуждающе было смотреть на его член и мою руку одновременно. Я только от одного вида кончила.

— Я тоже.

— Я думала, не войдет. Кажется, Хозяин нас расширил.

— Дай посмотрю. Нет, на вид все так же, как было.

— А вытащи клитор. Когда он большой, намного вкуснее. Как маленький член.

— Хи-хи, очень маленький.

Я вышел и застал картину: одна сидела на диване, широко разведя ноги, а вторая стояла перед ней на коленях с ее клитором во рту.

Когда я вошел, та, что была ко мне лицом, оттолкнула сестру. Она вскочила и, как в детстве, наябедничала:

— А Гитка стала втягивать и выпускать клитор, как будто трахала меня в рот!

— Ну, так отомсти ей, — улыбнулся я, — а я в ванну.

— Ну-ка вставай на колени, несчастная! Я мстить буду! Слышала, что Хозяин сказал?

Я ушел в ванну, поймав себя на мысли, что глупо улыбаюсь.

Когда я вышел, передо мной был накрытый стол, за которым сидели две пай-девочки с бесятами в глазах.

Только сели есть — двойной звонок снизу. Понятно — Пилар пожаловал. Я, нацепив личину, спустился по лестнице.

— Господин Пилар, доброе утро! Как спалось?

— Плохо, Петраркус, плохо, — сказал он, а сам улыбался. — Вина твоего на ночь попробовал. Жена осталась очень довольна. Да и я… Только не выспался.

— У меня хорошие поставщики. Следующая бутылочка будет через месяц. Вам оставить?

— Конечно. Сумел угодить! Я сегодня утром поговорил с Начальником Департамента. Рассказал, что нашел отличную гостиницу. Даже, грешен, прибавил к цене немного. Процентов 50. Можешь оставить себе, только винца привози регулярно.

Я был сама любезность.

— Начальнику очень понравилась твоя идея с палантинами. У вас в гостинице, я вижу, номера хорошие, уютные. Будем к вам самых важных размещать — во дворце не так уютно. И «добро» тебе на надпись. Твоя гостиница теперь первая в городе.

Потом он наклонился ко мне и сально-интимно прошептал:

— Хотел сегодня в обед с коллегой зайти, винца отпить. Номерки не покажете?

— Пойдемте, уважаемый. Василис! Открой все номера на 2 этаже!

Василис метнулся и открыл все номера. Понятно, что «уважаемый» выбрал лучший — халява.

— Мы, короче, часика через два зайдем, только никому ни гу-гу!

— Могила. Кстати с таким вином можно и двух коллег. Я пробовал.

— Отлично, друг мой, отлично! Думаю, в Вашей гостинице отбоя от важных персон не будет. Казна платит.

— Премного благодарен!

В общем, еле выпроводил его, уже потеющего от вожделения. Ух, и потреплет он своих «коллег». Хотя они от этого, наверное, не испортятся — сами свою долю выбрали.

Подозвал Василиса.

— Принеси в номер фруктов, пусть красиво и разнообразно разложат.

Он мигом умчался.

Связался с Хасимом.

Когда он услышал, сколько будет платить казна за его гостиницу, да еще вперед, да еще вне зависимости от заселения — аж икнул.

— Да-а-а, сэр Юджин, это хорошее пополнение бюджета! А с «Официальной гостиницей» идея вообще шикарная. Теперь к нам очередь стоять будет.

— Самое лучшее не это, а идея с палантинами. Подбери под это своих боевичков, да покрепче. И поумнее. И чтобы лица не совсем бандитские были. Они же будут кто? Носильщики. Скот. При них можно говорить все, что угодно, а нам информация как воздух нужна. Ну, и плюс — будет команда — «гости» из палантина выйти не успеют, пики через ткань хорошо проходят. А уж специальным ядом их я обеспечу.

— Понял. Подберу. Гы, хорошая идея.

— Хасим, что с артефактами?

— Сегодня прибыла очередная партия, ночью доставим в Университет. Кстати, мы с ректором о фасадах договорились. Думаю, через месяц будут как новые, я людей уже подобрал.

— Не забудь артефакты по кабакам налепить, а то вот где паукам раздолье.

— Уже. С этого и начали по всему городу. К сожалению, после этого посещаемость упала. Враг, думаю, не дремлет.

В это время со мной связалась фиолетовая.

— Мне кажется, я смогла подобрать заклинание. Только для того, чтобы его создать, Фиолетовой серый цвет нужен.

— И?

— Вам надо для этого с Фиолетовой… эээ… в контакт войти. Я тете сказала. Она думает. Ей, конечно, хочется стать первой, кто кроме книжек, реальной магией займется, но она боится.

— Ладно, разберемся.

Потом связался с ректором. Способы получения заклинания, естественно не обсуждали.

— Как дела?

— На удивление, идея «Университет — связь поколений» нашла широкий отклик. Двор, как Вы и предполагали, активно подключился. Придет много придворных волшебников. И с дальних островов тоже.

— Ну, с Дальнего не будет. Я в этом уверен.

— Понятно.

— Еще разослала приглашения по частным школам. Предложила учеников привести, чтобы посмотрели на «светоч науки», пообщались с состоявшимися, востребованными в профессии. Устроим мастер-классы.

— Прекрасно! Месяц на подготовку хватит?

— Постараемся уложиться.

— Мне надо будет при этом присутствовать, поэтому хочу свое время спланировать.

— Без Вас не начнем.

— Как у Вас дела с Хасимом складываются?

— На удивление, по-деловому. Мы в научном мире забыли, что такое сказал-сделал, а тут все четко. И подрядчики его работают любо-дорого: ни пьянок, ни прогулов. Как сутра встали, так только вечером закончили. Прорабы у них строгие. У некоторых лица — ну бандиты бандитами, но не кричат, не ругаются, ведут себя пристойно. Да, еще договорились с ним о хулиганстве. Побьют пару третьекурсников. Есть у нас тут несколько «сынков», сколотили банду, понимаешь. На красном факультете учатся. Лоботрясы и бездари. Никакого сопротивления реально оказать не смогут. Их предел — кошек в подворотне мучить, но папы у них в департаменте полиции большие шишки. И мы будем ВЫНУЖДЕНЫ усилить меры безопасности — скандал-то до небес будет!

— Отлично. Чья идея, если не секрет?

— Моя… Они меня реально сильно достали. Не люблю хамов.

— Профессор Клофиссия…

— Можно просто Клофиссия. Мой уровень, знаете, несколько ниже Вашего.

— Хорошо. Так проще, тогда просто Юджин. Только на таких условиях. Итак, Клофиссия, мне нужно, что бы Вы устроили мне встречу с кем-нибудь из Коричневых. Не паучьих, а нормальных. Из кочевников только, желательно тех, кто недавно дома побывал. Мне надо понять, где искать. Чем все самому пешком перерыть, может быть у него в памяти что-нибудь будет.

— Хорошо. Кстати, а Вы не хотите, как представитель университета съездить к ним на слет шаманов? У нас желающих из администрации не особо много, а не посетить неудобно — традиция. Нам на этом слете, как раз по этой самой традиции, должны человек десять-пятнадцать самых лучших в ученики отдать. На сегодняшний момент все учащиеся коричневого факультета отбыли в Степь для участия в его подготовке, а степняки прислали к нам ритуальное посольство.

— Отлично!

— Завтра приходите, представлю Вас как… ну, наверное, нового проректора.

— Лучше помощника по хозвопросам. Типа за ремонт фасадов отвечать наняли. А то у вас там за проректора мне могут ноги во сне объесть.

Она хмыкнула.

— Хорошая идея, а то наш теперешний решил кому-то из прорабов замечания сделать. Так его просто развернули и пинка дали. И это при людях. Правда, за дело, конечно — не надо людей унижать. Но он теперь работу принимать категорически не хочет. Боится.

— Ну и отлично. Завтра появлюсь. Но буду в личине. И Красный.

— В 8:00 жду.

— Буду.

Время было уже к двум дня и на пороге гостиницы появился Пилар с какой-то девицей. Ей на вид было лет двадцать пять. Явно разбитная, привыкла передком карьеру делать. Прошлый покровитель на ней от сердечного приступа умер, и теперь она думала, каким бы образом устроиться на теплое место, да так, чтобы головой не заставляли работать.

Пилар нервничал, и я решил ему помочь. Подобострастно им улыбнулся:

— Уважаемый господин Пилар, мы рады приветствовать у нас столь уважаемых людей. Ваш люкс Вас ждет.

Он сразу надулся как индюк и успокоился. А девица взглянула на него с интересом — люкс не самый дешевый номер. Да и не каждого зама встречали столь почтительно.

Я проводил их до номера. На столе стояла огромная ваза с красиво разложенными фруктами и два хрустальных бокала.

— Подарок от гостиницы, — сказал я.

Пока они рассаживались, Пилар поставил на стол принесенную бутылку с вином. Уже на треть пустую.

Я разлил им вино.

— Я не б-у-у-у-д-у, — капризно протянула она.

Пилар растерялся.

— Ну, что Вы, это традиция, — сказал я. — Этот номер специальный. Откушавшему фруктов и выпившему в нем вина будет сопутствовать удача не меньше недели.

— Н-у-у-у, если только так, — протянула она и взяла бокал, оттопырив пальчик.

«Ах ты, сучка драная», — подумал я и немного подправил вино.

Они чокнулись. Пилар выпил полбокала, а она пригубила. Этого, после моей переделки, было вполне достаточно.

Я пожелал им удачного отдыха и удалился. Пошел наверх, к себе.

Там меня встретили Зита и Гита. Надо сказать, что глаза у них были запавшие от усталости — башня им спуску не давала. После вчерашнего, их сил значительно прибыло, и Фиолетовая заставляла использовать их на всю катушку. Молодец!

— Зита, Гита. Перерыв! Сейчас будет представление.

Они с благодарностью сели рядом, и я их тоже подключил к системе подглядывания.

А посмотреть было на что. Пилар, даром что толстый, обладал достаточно внушительным инструментом. И трепал он барышню по-взрослому — и на столе, и на кровати, и в ванной. И фрукты ей засовывал, а потом выковыривал. В общем, затейник. Оргазмов пять она получила с глотка вина. И я ей еще три наслал, чтобы вела в следующий раз себя нормально. Сперма у нее только из ушей не сочилась, а Пилар все угомониться не мог. Часа три, наверное, прошло, она уже почти без сил была. Тогда только он, наконец, успокоился. Мои весело хихикали и отпускали такие замечания, что я, поневоле, подумал, что ошибкой со стороны их мамы было организовывать их школу рядом с портом.

Когда они запыхавшиеся и усталые стали собираться, я спустился вниз и напустил на себя смиренный вид.

— Как отдохнули?

— Великолепно! Как в молодые годы! — громогласно сказал Пилар и отвесил ей шлепок по заднице.

— Может быть, Вам в следующий раз игрушки оставить? Хлыстик там, веревочку. Вы только скажите, Василис все мигом организует. Можно и посерьезнее что. Станок, дыбу. У нас тут место тихое, любопытных нет.

— А что, можно попробовать, — пророкотал Пилар. — Ты же хочешь повышения?

Она вздрогнула и посмотрела на меня умоляюще. Я ей мило улыбнулся: не будет у нее простым путь наверх.

— Спасибо, дорогой Петраркус! Я в Вас не ошибся.

Потом отвел меня в сторону:

— Сегодня Начальник Департамента получил разнарядку на повышение, а я первый кандидат на его должность. Держи, Петраркус, за меня кулаки!

Мужика явно распирало.

— Когда я говорил, что номер счастливый, — не шутил.

И они вышли. Он, готовый летать, а она, изрядно попользованная, и совершенно без уверенности, что после следующего раза сможет нормально сидеть.

Я смотрел им вслед. И тут со мной связался Хасим.

— У нас ЧП.

— Что такое?

— Двоих наблюдателей обнаружили. Человек пять Черных. Те даже дернуться не успели. Профи.

— И что?

— У обоих наших головы взорвались. Трое Черных погибло. Включая, кажется, их командира. Именно он и начал на них воздействовать. Только поэтому те, кто за ними смотрел, смогли уйти. Переполох поднялся, и они под шумок сбежали.

— Жаль ребят. Не оставь их семьи.

— Само собой. Со мной поэтому и работают, что я никогда своих не бросаю.

— Тела забрали?

— Да.

— Пересели их родных куда-нибудь, вдруг кто из них какую-нибудь татуировку забыл.

— Уже. Не впервой в подполье уходить.

— Не с таким противником.

— Да уж. Кстати ребята передавали благодарность тебе, что не подвел и не врал им про опасность. Не мучились они и врагов с собой забрали.

— Победим — будет возможность им честь отдать. Проиграем — завидовать им будем.

Тем не менее, я расстроился, хорошие были ребятки. Вообще, по большому счету, этот мир был лучше нашего. Народ может и наивнее, но честнее. Меньше было «гнилой интеллигенции», которая, сидя по домам, хаяла все, что ее окружает, при этом ничего для улучшения не делая и, в случае сложностей, не бегая за подачками от столь ненавидимого им государства. И хорошо, что основных проблем, которые были в нашем Средневековье, у них тоже не было. Города были чистые, вода подавалась в дома при помощи синей магии, мусор утилизировался, потом сжигался специальными желтыми, состоявшими на государевой службе. Правда, и пенсий никаких у народа не было. Только у чиновников, служащих во дворце, солдат и полицейских. Но, с другой стороны, детей в семьях обычно было много, а институт семьи развит хорошо. Стариков не бросали. Зачастую, даже в бедных кварталах, если случался одинокий старик, соседи считали зазорным, что он голодает, и подкармливали его, часто отрывая от себя. И страшно обидно мне стало за них. Какие-то паучьи уроды, чтобы получить нескончаемый запас пищи, готовы были разрушить это уникальную конгломерацию. Только через мой труп! А это, при существующем положении дел, становилось для них вожделенной мечтой. И проблемой.

С такими мыслями поднялся к себе. Зита и Гита, по началу начавшие щебетать, быстро поняли, что я не в настроении. Сначала ходили вокруг серыми мышками, потом пристроились рядом, прижались. И я ощутил два робких голубеньких язычка, которые потянулись ко мне, к моей ауре с желанием поддержать, подпитать. Потом к ним подсоединились и другие. То ли они им сказали, то ли сами почувствовали. В какой-то момент почувствовал три тонюсеньких язычка от звездочек в животах мам. И эта поддержка была самой мощной.

Ну, все, хватит канючить! Я рывком вошел в медитацию. Лизнув благодарно поддержавшие меня язычки, я раскрутил свое нутро до сумасшедшей скорости и выбросил конец получившейся воронки наверх. Мощно вошел в эргрегор, не по выделенному им каналу, а сам. Более того, невероятным усилием, я запустил внутрь этой трубы свой, ставший уже огромным, шар. И все больше в этой воронке появлялось вспышек багровой ярости. Я искал ответы. Кто такие пауки? Почему они всё ненавидят? Почему они такие чужие? Я залез в высшие сферы и потребовал самых мощных заклинаний по всем доступным мне видам магии. Именно потребовал, по праву того, кто встал на пути этой коричневой заразы. И я получил их. И ответы на кое-какие вопросы тоже получил. Оказывается, до того, как стали приходить такие, как я, в этот мир и были заброшены первые пауки. Откуда? Эргрегор не знал. Но они были чужды этому миру, чужды по своей сути. И магия у них была совершенно чуждая, эргрегору неизвестная. Он поделился со мной всем опытом, который набрал за долгие века борьбы, а также яростью к тем из людей, которые помогли паукам, во имя спасения собственной жизни, создать некий симбиоз, позволяющий превращать людей в пищевую биомассу. И еще я понял, что не все можно сделать при помощи магии, многое придется делать лично. Ручками, так сказать.

Я вернулся. Уже вечерело. В углу, сжавшись, как воробышки, сидели Зита и Гита и смотрели на меня с первобытным ужасом.

— Кто ты, Хозяин? Ты покрылся черно-серо-багровыми всполохами, а твои глаза горели черным огнем. Сначала мы просто не могли пошевелиться, потом смогли отползти.

— Не бойтесь, девочки. Просто я понял, как ненавижу тех, кто хочет причинить вам всем зло.

— Ты два дня так сидел.

— Плохо. Я пропустил приглашение в Университет.

— Не думаем, что там что-то происходило. Мы связались с Нашими в башне. Они сказали, что по мировому пространству были такие возмущения и встряски, что вряд ли хоть один волшебник мог даже ходить.

— Не бойтесь. Все прошло. Я знаю, что мне делать.

— Мы любим тебя, — пропищало из угла. — И… если бы не Сестры из башни и не Брат, мы бы, наверное, умерли от страха.

Только тут я обратил внимание, что их обеих оплетает Хлыст, как бы защищая.

— Спасибо, Старик. Я перестал себя на какой-то момент контролировать.

— Не за что, — ворчливо ответил он. — Ты уж, пожалуйста, предупреждай в следующий раз.

— Прости.

Я встал. Тело было полно энергией, можно было просто летать. И тут я понял, что действительно могу взлететь. Не потому, что я стал легким, просто магия воздуха позволяла закрутить очень хитрую воронку. Воздух под ногами как бы становился плотным, и на нем можно было стоять. Да и перемещать этот твердый островок тоже можно было, правда, не быстро. Я немедленно это попробовал. Глаза моих воробышков, как я стал называть Гито-Зиту, просто округлились. Они-то, как Голубые, все видели.

— Хозяин, ты Великий! О таком мы только слышали, да и то считали, что это сказки.

— Хозяин, посмотри на себя, — это уже башня сказала.

Я глянул и увидел совершенно невероятных размеров шар, в основе которого было серое вещество. Из него, от переизбытка энергии, то и дело били разноцветные молнии.

Ну, что ж, надо этим с кем-нибудь поделиться. Я расплел с воробышков Хлыст и сгреб их обеих. Халаты тут же слетели на пол, я бросил их на кровать и стал, как зверь, входить в них. Во мне начинала закипать багровая ярость. Щелка-попка-щелка-попка. Они были как тряпичные куколки, а в глазах их плескался ужас. Я вошел в раж и вдруг почувствовал какой-то укус сзади. Или удар, я так и не понял. Ярость мгновенно съежилась и исчезла. Я оглянулся и увидел, что это Хлыст. Наверное, в первый раз за свою долгую жизнь, он сумел ударить кого-то, не находясь в чьей-то руке. Уж больно концентрировано было поле.

— Это я тебя ударил, ты бы их убил в таком состоянии! Можешь меня теперь убить, я достаточно пожил.

Он дико рисковал. В томсостоянии, в котором я был — я просто разорвал бы его в клочки. Но, как говориться, дух на один метр шел впереди Воина.

Я сел и обхватил голову руками.

— Спасибо, Старик! Ты второй раз за один час спас меня и Сестер.

Я поднял глаза на Зиту и Гиту. Они, обнявшись, вжались в угол. И я впервые не почувствовал активного присутствия Своих из башни. Приглядевшись, я увидел, что Зиту и Гиту окружает цветное и переливающееся защитное поле. Зелено-желто-красно-сине-фиолетовое. Я медленно успокаивался, и поле стало таять, пока совсем не рассеялось. Тогда я услышал голос Зеленой, звонкий от внутреннего напряжения:

— Мы все любим тебя, Хозяин. И мы, и те, кто в нас и те, кто рядом с тобой. Но не будь таким, пожалуйста — ты только что чуть не убил Зиту и Гиту! Может, это Враг попытался на тебя так действовать? А может быть, просто ты еще не успокоился после твоего контакта с Великим? Но, в любом случае, теперь ты отвечаешь не только за себя. Все Звездочки в нас сжались, когда ты перестал себя контролировать. Синяя даже одела их в пузырьки, чтобы оградить от того, что из тебя выходило. Мы — твои, и всегда будем твоими, каким бы ты не был. Но я, мы, не допустим, что бы наши Звездочки знали тебя таким!

Я ничего не стал говорить, во мне еще все клокотало. Я ушел в другую комнату и рывком провалился в медитацию.

Я плавал в волнах теплого воздуха, подо мной плескалось спокойное море, глаза смотрели в бескрайний шелестящий лес, а теплый огонь вокруг дарил уют и напоминал домашний очаг. Вокруг меня весело играли и ластились ко мне три чудесные Звездочки. Великое женское начало!

Когда я пришел в себя, я был совершенно спокоен.

— Спасибо вам всем. Если бы не вы, из меня бы мог получиться монстр. И некому было бы меня остановить. Думаю, я уже полностью себя контролирую. Вы дали мне то, из-за чего стоит жить. И еще, я чувствую себя в силах посетить Великую Степь и навестить наших восьмилапых друзей.

Теплые цветные огоньки были мне ответом

— Ты с нами! — прошелестело в моем сознании.

Было уже раннее утро. Я прошел в другую комнату. На кровати, так же, как и раньше, сидел сжавшийся комочек из двух тел. Увидев меня, они вдруг рванулись ко мне и прижались с двух сторон.

— Не будь таким больше, пожалуйста! Нам было так страшно и так больно! Мы думали, что погибнем. Тебя ничто не могло остановить. Если бы не Сестры и Брат, между нами и тобой бы ничего не было. Они все отдали, чтобы тебя остановить. И ничего не могли сделать. Все подключились! И башня и Синяя. Все-все! И Дедушка-Хлыст!

Они вдвоем плакали навзрыд, высказывая общие для них мысли. И не могли остановиться.

— Мы и маму звали. И колдовать пытались. Ты просто рвал нас на части.

— Успокойтесь, все прошло. Я постараюсь себя контролировать. Слишком сильно во мне клокотала ярость. Если бы не вы все, я не знаю, что бы произошло. Хорошо, что я в вас вошел и хорошо, что вас было двое — одна бы не выдержала. Это позволило мне удержаться на краю. А если бы не команда и Звездочки, я бы не вернулся из того, где был.

— Мы тоже хотим Звездочки!

— Вам еще рано. Вам надо еще много учиться и стать лучшими. Будут вам еще Звездочки, когда придет время.

Они все еще плакали, прижимаясь ко мне. Постепенно плач затихал, и они успокаивались. От пережитого их начало клонить в сон и вот уже в меня упираются два глубоко спящих комочка. Я проверил их — никаких фатальных повреждений не было. Хорошо, что я успел их растянуть, и их организм в состоянии стресса сумел приспособиться.

— Полечите их души, пожалуйста, — попросил я Своих в башне. — Им, наверное, хуже всех пришлось, а мне пора в Университет. Война началась.

Глава 27. Университет, гостиница

Я отошел от спящих Зиты и Гиты и связался с ректором. Было раннее утро.

— Извините, не мог с Вами связаться в назначенное время.

— Ничего. Были такие возмущения Эргрегора, что никто из нас не мог и подумать, чтобы встать с постели. Хорошо, что сейчас все успокоилось. На эти два дня не то, что Университет, город вымер. Такого нет в наших записях.

— Ничего, все когда-то бывает в первый раз. Наша договоренность в силе?

— Думаю, да. Подходите часам к девяти утра. Думаю, раньше Ректорский совет не соберется, хотя я всем послала вызов к восьми тридцати.

Я набрал ванну, улегся в нее и два часа пускал маленькие волны, как когда-то Синяя.

В полдевятого я встал, оделся, проверил спящих воробышков. С ними все было хорошо, а вокруг их голов явно прослеживалась зеленая аура. Я вышел, по дороге нацепив дежурную ауру Петраркуса. Внизу меня встретил бледный Василис.

— Господин, в эти дни ничего не происходило, и никто не заходил. У всех так болела голова, что никто не мог встать с постели.

— Хорошо, что все прошло. Всем нездоровилось. В случае чего ты знаешь, что делать.

Что-то не давало мне покоя. Я, не снимая личины, вышел на заднее крыльцо. Ба! Вот оно. Недалеко в кустах притаился черный. Он был очень хорошо замаскирован. Я неторопливо подошел к кусту, за которым он сидел, достал маленький вялый пенис, принадлежавший моей личине, и помочился на куст. И на него тоже. А заодно и метку поставил. Потом повернулся к гостинице и заорал:

— Василис! Бегом сюда!

Он выскочил и, увидев, что я до сих пор в личине, сказал:

— Слушаю, господин Петраркус.

Молодец. Толковый мальчик!

— Почему мусор на заднем дворе! К нам приезжают важные персоны, а ты прохлаждаешься в подсобке, дармоед!

— Сейчас же велю подмести.

— И подстриги эти безобразные кусты! А то торчат, как волосня на манде проститутки!

— Будет исполнено.

— Вечером приду — проверю.

Он собирался зайти внутрь вслед за мной.

— И когда ты собираешься выполнять мое поручение?! — визгливо закричал я. — А ну немедленно секатор в руки и приводи все в порядок.

Пока он бегом метнулся в подсобку за секатором, я стоял на крыльце и задумчиво ковырял в носу — я совершенно не собирался облегчать черному задачку по скрытному покиданию места наблюдения. Ко мне подошел Василис и пока я придирчиво его осматривал, прошептал ему:

— Начинай вон с того дальнего куста, там человечек сидит. Не бойся, я подстрахую. Как только он подошел, в кусте произошел ярчайшая вспышка и метнулась тень. Понятно, техника ниндзюцу — отвлечение внимания. Но я-то его хорошо рассмотрел.

Потом я долго орал на Василиса всякую чушь, а он подслеповато моргал. Мы зашли в холл, я поставил защиту от прослушки

— Молодец. Мы его спугнули. Сегодня же выкорчевать все кусты и промести всю территорию. Затем засыпьте тонким слоем песка и разровняете граблями так, чтобы были ровные бороздки — по ним сложно без следов передвигаться. И пустырь за забором тоже убрать.

Рукой я снял боль и слезливость с его глаз.

— Понял, — сказал он.

Я стал думать: то ли это слежка за мной, то ли пул охраны важных персон, которые скоро должны прибыть. Если первое — я засветился со своими ночными экзерсисами. Если второе — эти ВИПы не так уж и глупы. Решил подождать. На всякий случай проверил улицу перед входом. Вроде все чисто. Может, успели снять оба поста? На всякий случай проверил нашу защиту. Связался с Зитой-Гитой.

— Девочки, просыпайтесь.

— Хозяин, ты где?

— Я на улице, пойду в Универ сейчас. Только что обнаружил Черного на заднем дворе. Не волнуйтесь, но продумайте как, если что, будете обороняться. И сегодня самоподготовка — одна медитирует, вторая на стрёме.

— А что такое стрём?

— Быть внимательной. Слушать, что происходит вокруг. В случае нештатной ситуации выводить сестру из транса и связываться со мной. Я подумал, и решил ненадолго вернуться. Вбежал на свой этаж и сделал очень масштабную иллюзию: Коридор был завален старой мебелью, везде был толстенный слой пыли. Двери номеров были открыты, и в них тоже была старая мебель. Это так, на случай, если охрана у ВИПа будет правильная.

Потом я припустился в Универ. Слежки за мной вроде не было. Я зашел в какую-то подворотню и вышел уже облике крепкого молодого человека с не очень запоминающимся лицом. Было уже почти 10 часов.

— Клофиссия, представьте…

— Представь.

— Представь меня, как выпускника Красной школы с Дальнего острова с хорошими рекомендациями. Потом предложи осмотреть работы по подготовке фасадов. Я там устрою некоторое представление, и ты предложишь стать мне стать Заместителем проректора по хозработе.

— Хорошо.

Я сделал себе глубокую красную ауру. Входя в ворота Университета, я на всякий случай ей сказал:

— Вхожу. Красный-красный.

Она мысленно хихикнула

Когда я приблизился, она помахала мне, и я подошел к группе весьма помятых деканов и замов деканов. Отдельно стоял зам проректора по АХО. Как и все они, желчный дедок со скряжистым выражением лица.

— Ну, вот и прибыл молодой человек с Дальнего острова. Как там Вас?

— Туттер, госпожа Ректор.

— Да, точно, Туттер. Он имеет хорошие рекомендации после окончания Красной школы и хочет попробовать себя по административной линии.

Деканы кисло на меня посмотрели. Головы у них болеть уже были не должны, но им совершенно не нравилось работать с самого утра.

— Предлагаю до начала совещания осмотреть подготовку зданий.

Зам по АХО крякнул — камень в его огород. Но делать нечего, повел. Попытался сразу пойти дальше, мимо первого корпуса. А там было на что посмотреть: покрашено пятнами, окна заляпаны, вокруг грязно.

— В чем дело Ференц? — строго спросила ректор.

Он начал что-то мямлить, что подрядчик обещал исправиться. Через забор на него смотрел здоровенный детина и нагло улыбался. Все мялись, им было неинтересно. Тогда я подошел к ректору:

— Госпожа ректор, у нас на Дальнем проводилось много работ по ремонту, и я отвечал за работу с подрядчиками. Разрешите, я попробую с ним поговорить. Мне кажется, это мой клиент.

— Извольте.

Я повернулся к наглецу.

— Уважаемый, извольте подойти и отчитаться о ходе работ. А также о том, почему они столь неподобающего качества.

— Тебе надо, ты и подходи.

Я снял с пояса Хлыст. Затем легким движением Хлыста отвесил ему пощечину. Все заинтересовались, а новый Красный Декан вполне оценил филигранность удара.

— Я еще раз повторяю, подойдите и объясните, почему работы столь низкого качества?

Вокруг собрались работяги не только с этого дома, но и с соседних. Кто-то из деканов дернулся, но ректор подняла руку.

— Сука! Что ты делаешь!

Легкое движение и не менее оглушительная пощечина, уже с другой стороны.

Он, как черт из табакерки, бросился ко мне. Небольшой шаг навстречу и в сторону, легкое движение рукой и он, совершая невероятный кульбит, падает плашмя на спину, поднимая облачко пыли. Начинает подниматься. Опять несколько легких движений Хлыстом и из распоротой на заднице одежды начинает сочиться кровь. Из следов от ударов легко читается слово «Хам». Все начинают улыбаться, а Красный декан подбирается поближе. Аура моя не меняет цвет вообще: Устойчиво красный.

Он трет свою задницу, видит кровь, впадает в ярость и кидается на меня, доставая нож. Легкое движение рукой с Хлыстом на ближней дистанции, и нож улетает далеко вверх. На этот раз движение к нему навстречу, и я второй, тентаклевой рукой ловлю его за горло, нажимая на болевые точки. При этом немного приподнимаю над землей. Его глаза вылезают из орбит от боли. В этот момент я ловлю его взгляд, и вдруг он понимает, что в моих глазах смерть. Страшная. При этом я протягиваю руку с хлыстом и ловлю падавший с высоты его нож. Потом делаю легкое движение кистью, и нож втыкается, пробивая насквозь штакетину забора как раз напротив груди его товарища, который хочет прийти ему на помощь. У того желание вмешаться явно ослабевает.

Я, держа его за шею на грани болевого шока, еще раз повторяю вопрос:

— Почему работы столь низкого качества?

Он ломается, а по штанам растекается безобразное пятно. Он пытается что-то сказать, но не может. И при этом не может оторвать взгляд от меня. Я чуть-чуть ослабеваю руку, которая его держит. Он начинает лепетать какую-то чушь: Что, мол, краски не было, что рабочие плохие…

— Плохие, говоришь?

Он пытается кивнуть.

— Ну-ка иди сюда, — я подзываю обстоятельного работягу средних лет. — Теперь ты старший. Этих двоих, — я показываю на прораба и его явного подельника, — на уборку мусора. Начинают в восемь, заканчивают в двадцать один. Без обеда. Минута простоя для каждого — один удар хлыстом. Буду проверять сам. Каждый день.

— Хорошо, — а сам глаза прячет. Понимаю, запугали они их тут.

Я подзываю его подельника. Тот прячется за людей, но они его выталкивают. Он, трусливо озираясь, подходит. Я подманиваю его пальцем близко-близко.

— Доложишь о сегодняшнем Хасиму. Увижу, что не работаете — вдвоем пидорасами в портовый бордель пойдете работать. Усек?

Он падает на колени:

— Не погуби! — и начинает судорожно собирать мусор

— Старший!

— Я!

— Сколько на переделку?

— Если все будут работать — послезавтра все исправим.

Я смотрю на подельника:

— Вы ведь будете работать лучше всех?

Тот мелко кивает.

— Тогда начните оба с сортира, терпеть не могу этот запах.

Тот опять кивает.

— Старший, будешь одалживать этих на чистку сортиров другим бригадам, а они тебе пусть подсобниками помогут. Все-таки ваш дом самый крайний. Сделаете лучше всех?

Он широко улыбнулся:

— Сделаем.

— Докладывать будете каждый день уважаемому эээ… Я поискал взглядом проректора по АХО — Ференцу.

На шоу собрались работяги уже со всех домов.

— Всех касается! В 9:00 каждый день доклад уважаемому Ференцу о ходе работ!

Я повернулся к ректору:

— Госпожа ректор, можно лучшим премию по результату выписать?

Она удивленно кивнула.

— Тем, чья работа будет признана лучшей — пять золотых от Университета!

Пять золотых — это их тройная оплата за всю работу. Народ как ветром сдуло. Я, наконец, отпускаю несчастного опущенного обоссавшегося прораба.

— Ты еще здесь? Кнута захотел?

И он на карачках убирается прочь — работать.

Я поклонился ректору.

— Думаю, подрядчики справятся к сроку, — и скромненько ухожу назад за толпу пораженно молчащих деканов. В глазах ректора пляшут веселые черти. Ференц, так просто улыбается во весь рот.

Ко мне пробирается Красный декан.

— Молодой человек, я сам кнутовик. Я давно не получал такого удовольствия. Всегда говорил, что кнут — двигатель человечества. Вы у кого учились?

— Я сам. На коровах тренировался, — улыбнулся я.

— Они, наверное, у вас строем, в шеренгу по четыре ходили? — поддержал он.

Я к нему пригляделся — хороший мужик. Правильный.

Тем временем обход продолжился. Мне было уже не очень интересно, но Красный декан не отходил от меня. Потом он снял с пояса свой кнут и попросил показать, как я выбивал буквы. Я взял его в тентаклевую руку и изящным движением выбил на заборе надпись: «Кнуту слава». Правда его кончик совсем растрепался, но Декан этого так и не заметил, пытаясь повторить мои движения.

Потом было общее собрание, на котором ректор предложила мне должность заместителя ректора по особым поручениям. Возражение поступило только от Красного, который просил передать меня их факультету. Но ректор отказала.

Когда все закончилось, ректор попросила меня остаться.

— Сэр Юджин…

— Юджин, — вернул я ей утреннее и снял личину.

— Юджин, я давно так не смеялась. Великолепное воспитательное средство. Ни у кого не возникло вопросов по поводу Вашего назначения.

— А новый декан красных — хорош! Толковый дядька.

— Да. Мы решили провести прямые выборы на факультете. У преподавателей было по два голоса, а у студентов по одному. Он победил с большим отрывом. Известный кнутовик, между прочим.

— Он уж сказал, все выспрашивал, у кого я учился. Он, кстати, явный Мастер хлыста.

Ректор вызвала Кларитессу:

— Милочка, два чая на травах и можете быть свободны.

Кларитесса молча поклонилась и бросила на меня просительный взгляд, однако я остался холоден.

Тем временем ректор встала ко мне спиной и стала рассматривать какие-то безделушки в шкафу. Я к ней присмотрелся — фигурка худенькой нерожавшей женщины с железной, судя по осанке, самодисциплиной. Если бы не цвет волос, то невозможно было бы со спины определить ее возраст. Я решил немного похулиганить и пустил легкий ветерок, ласкающий ее шею. В отражении было видно, что ее щеки порозовели. В этот момент вошла Кларитесса и поставила на стол чай. Затем встала в дверях.

— Спасибо, милочка. На сегодня все. Можете уйти пораньше, — сказала Клофиссия, не оборачиваясь.

— Спасибо, госпожа ректор, — прошептала она, явно рассчитывая на совсем другое, и вышла, тихонько, но плотно закрыв дверь.

Я продолжил свои хулиганские выходки с ветерком. Она вдруг откинула голову. Я подошел к ней сзади и встал совсем близко.

— После слов Юдолии о том, как я могу научиться не фиолетовому заклинанию, я сегодня взглянула на Вас совершенно другим взглядом.

— На тебя…

— И Вы… ты мне понравился.

Я обнял ее сзади и начал ласкать ее маленькие для моих ладоней груди. Вдруг почувствовал несмелое царапанье ее пальчиками моего давно вставшего члена.

Я увеличил чувствительность ее грудей, и она со стоном откинулась на меня.

— Ты знаешь, после того, как двадцать два года назад глупо погиб мой муж, у меня не было мужчины. Мне же и лет то не так много, всего сорок четыре, а волосы я просто крашу. Прожили мы с ним вместе всего два года.

В это время ее ладонь уже жадно меня гладила.

— Пойдем туда, — она взяла меня за руку и отвела в ту комнату, где сейчас жила.

Уютно, но по-спартански. Душ, туалет, трюмо с небольшим количеством косметики, большой рабочий стол и неширокая кровать, на полу ворсистый теплый ковер. Она почти совсем притушила свет.

— Не хочу, чтобы ты меня видел. У тебя вон, какие красотки живут…

Я просто закрыл ей рот поцелуем. Она со вздохом прижалась ко мне вся и ответила. Потом отстранилась:

— Я в душ. Ты ложись.

Послышался звук воды. Я быстро разделся и пошел к ней. Она стояла ко мне спиной с закрытыми глазами и медленно намыливала себя. Я обнял ее сзади и начал растирать мыло по ее телу. Попутно я произвел с ней кое-какие изменения. Думаю, в 22 она выглядела хуже. Я немного увеличил ее груди, подтянул всю кожу. Кстати, настроил ее под себя — теперь она дрожью отзывалась на каждое мое прикосновение. Убрал с тела все волосы. Все это время она так и стояла с закрытыми глазами. Я провел пальцами по ее лицу, убирая преждевременные морщины. Ее волосы я сделал еще более бело-фиолетовыми, потом я опустил руку и немного потер ее клитор. Она вздохнула и пошире развела ноги, чтобы мне было удобно. Снизу я ее тоже настроил под себя. Теперь при моем прикосновении к клитору она просто трепетала.

Я приподнял ее легкое тело и, практически посадив верхом на член, понес в комнату. Она за все это время глаз так и не открыла. Я еще немного притушил свет и мягко положил ее на ковер. Она лежала, широко раскинув ноги, повернув голову на бок и прикусив губу. Я приставил головку к ее входу и плавно, но мощно вошел, расширяя ее при этом. Она полуохнула-полувздохнула, повернула голову и посмотрела на меня глазами, в которых были одни зрачки. Я, глядя ей в глаза, начал мощные размашистые движения. Ее аура затрепетала и открылась для меня. Я неторопливо двигался в ней, замирая в крайней точке, разогревая ее и давая привыкнуть к новому или давно забытому старому ощущению. Через некоторое время у нее наступил первый оргазм. Потом они начали идти один за другим. Когда я кончил в нее, наполнив до краев своим семенем и слив большую порцию серого тумана, она практически потеряла сознание от эмоций. Но я совершенно не собирался останавливаться. Раз за разом я наполнял ее. Часа через полтора ее отклик практически прекратился, она была в какой-то прострации. Цвет ауры стал практически фиолетово-серым.

Я поднял ее на руки, отнес на постель и прикрыл одеялом. Затем быстро оделся и вышел из кабинета.

В холле темно. Решаю посетить Кларитессу. Вычислить где она живет не составляет труда. Прислушиваюсь — за дверью тихие стоны. Замок в двери — не большая проблема. Тихо захожу в комнату. Она обнаженная мечется по кровати и шепчет мое имя. Я тихо говорю:

— Ты звала меня?

Она ойкает, прикрываясь, и щурится на мой силуэт напротив двери.

Я быстро подхожу вплотную к ее кровати.

— Ну, показывай, как ты ждала меня.

В ее глазах светится безумная радость и все еще небольшое неверие. Она откидывается назад, раскидывает ноги и, не отрывая от меня лучащегося взгляда, начинает тереть себя. Щель у нее уже опухла. Я, не раздеваясь, достаю член и наваливаюсь на нее, так что она только ойкнула. Подвожу головку к входу и начинаю движение. При этом я расширяю ее, но специально недостаточно, чтобы ей было немного больно, а член максимально ее заполнил. Войдя до конца, я начинаю с сумасшедшей скоростью долбить ее, совершенно не заботясь о ее эмоциях. Кто она? Она только кожаный мешок для моего члена и моих желаний. Она пищит мне в грудь, находясь в непрерывном оргазме. Кончив и вкачав нее совсем чуть-чуть серого (хорошего понемножку), я встаю и смотрю на дело «рук» своих — между изящных длинных ножек зияет огромная раздолбанная дыра. Она находится в прострации, но я хватаю ее за волосы и тащу в ванну. В ее глазах полное подчинение и непонимание. Ставлю ее в ванне на колени, беру член в руку и начинаю писать на нее. На лицо, на волосы, на груди. Она пытается поймать ртом мою струю и опять кончает. Пописав, я даю ей облизать свою головку, заправляю член в штаны и выхожу, так и оставляя ее стоящей на коленях.

— Береги ректора, даже ценой собственной жизни, — бросаю ей через плечо.

Я быстро шел по темным улицам. Решил проверить, где находится черный, которого я сегодня так удачно пометил. Смотрю… Опять у гостиницы, на сей раз вместе с товарищем. Теперь у главного входа. Один в палисаднике, один на другой стороне улицы. Я прошелся по ним «дальним поиском». Оружие с собой вроде стандартное — метательные ножи и короткий меч. Мне кажется, если бы они пошли на «дело», то и вооружились бы по-серьезному, да и больше бы их было. Значит, проверяют место для своих ВИПов. Ну, что же, такая подготовка аж за неделю вызывает уважение. Окна в гостинице темные. На верхнем этаже работает моя маскировка, остальные спят. Я нацепляю на себя личину Петраркуса и неровной пьяненькой походкой, не таясь, иду к главному входу. Стою, пьяно покачиваясь, перед главной дверью, чешу свои яйца и поглядываю на кусты. В основном за тот, где прячется черный. Потом начинаю к нему подходить. В кусте шуршит. Я «вздрагиваю от неожиданности». Обостренным слухом слышу хрюканье его товарища.

— Вот долбанные кошки, — шепчу я достаточно громко, — поссать не дают.

Разворачиваюсь и иду в дом. Думаю, после этого случая, у того Черного, который так хорошо маскируется по кустам, будет соответствующее прозвище.

Поднимаюсь к себе, сбрасывая личину, тихо захожу. Зита и Гита не спят и смотрят на меня испугано.

— Хозяин, кто-то чужой сегодня вечером подходил к коридору на нашем этаже — система безопасности сработала. Он дальше не пошел, но мы испугались.

Я обнимаю их и прижимаю к себе.

— С тобой так хорошо и безопасно, — шепчут они.

— Не бойтесь. У нас хорошая маскировка.

— От Вас пахнет другой женщиной.

— И даже не одной.

— Так было надо?

— Да, воробышки.

Они изо всех сил прижимаются ко мне.

— Нас мама в детстве так называла. Мы так соскучились по такому имени…

Затем иду в ванну. Слышу, в другой комнате расставляют посуду. Когда вышел — смотрю, они разложили еду на столе и горячими потоками воздуха ее греют.

— Золотая помогает, — хором ответили они на незаданный мною вопрос.

— Вы с ней на постоянном канале?

— Да. Через башню.

— Разработайте с ней и Красной систему защиты. Очень горячий ветер, приносящий боль, мне кажется, достаточно эффективен.

— Подумаем!

Я поел, и мы пошли спать. Было уже достаточно поздно. После вчерашнего я решил их пока не трогать и просто получал удовольствие от двух обнаженных доверчивых теплых комочков, лежащих рядом.

— Мне надо встать часа через три. Разбудите?

— Хорошо.

И разбудили — такого темпераментного минета в два язычка я давно не получал. Кончил в ротик сначала одной, а потом другой, вкачав очередную щедрую порцию серого. Кстати их шарики стали размером с арбузы. Молодцы, быстро учатся девочки.

Только поели — дважды зазвонил колокольчик. Я нацепил на себя личину Петраркуса и скатился по лестнице вниз. В холле стоял Пилар.

— Дружище Петраркус! Как я рад Вас видеть! Готовитесь к приему гостей? Я принес Вам деньги за первую неделю. Кстати, мое вино уже почти закончилось. Я вчера вечером еще раз «побеседовал» с коллегой. Меня назначили Начальником отдела и теперь она мой, гы-гы, секретарь, — он сально мне подмигнул.

— Василис! Прими деньги от господина Пилара, оформи все бумаги и не забудь приготовить документы, как мы говорили. И принеси еще одну заветную бутылочку. Мы прогуляемся по заднему двору. Чтобы к нашему приходу все было готово!

Я взял Пилара за локоток и вывел на задний двор. Кстати он был идеально убран и засыпан песком. Никаких кустов не было и в помине. Я просканировал пространство — все чисто.

— Господин Пилар. Вот что хотел спросить: у тех ВИП-персон, которые приедут, своя служба безопасности?

Он сразу посерьезнел

— Да. Они вчера утром выспрашивали про вашу гостиницу. Серьезные мужики. Когда говорят с тобой — мурашки по коже. А почему Вы спрашиваете?

— Мне показалось, что кто-то наблюдал за гостиницей. Конкретно я ничего не видел, но, если хотите, чуйка сработала. А без нее я, простой деревенский парень, не добился бы того, чем сейчас являюсь. Я ей верю. Думаю, Вам надо пореже здесь появляться и только с официальными визитами в присутствии кого-нибудь из коллег, а лучше кого-нибудь из них. Плохо, если они заподозрят что-нибудь неладное. Официальные платежи лучше передавать через кого-нибудь из подчиненных. А Вашу часть «документов» я лучше буду передавать Вам где-нибудь в городе, отдельно. Пусть передающий сообщает, когда и где. И пока лучше с «коллегой» у нас не появляться — не думаю, что на работе Вас все любят. На Ваше место полно желающих, мне кажется.

Он серьезно на меня посмотрел.

— Петраркус, сейчас Вы мне оказали по-настоящему неоценимую услугу. Мне и самому было неспокойно от их присутствия. «Коллеги» и прочая подождут. В кабинете ртом поработает, если невмоготу будет. Номера никуда не денутся, а вот лишиться должности, да еще и с позором — это крест на всем, чего я достиг. Давайте встречаться раз в неделю. Я буду Вам рассказывать наши новости, а Вы передавать мне оговоренные «документы». Да, времена меняются… Кто первый поймет новые правила игры, тот и будет наверху.

— Думаю, что после скрытого наблюдения, ко мне придет их начальник охраны. Предлагаю говорить ему все, кроме некоторых вещей, о которых просто умолчим. Наверняка они, волшебники, ложь чуют. А вот полуправду, по моему опыту, нет. Предлагаю Вам часть «документов для Департамента» действительно сдавать в кассу Департамента на премирование сотрудников. Иначе, если меня спросят: «просил ли что-нибудь Пилар», а я скажу «нет», меня раскусят. И Вас.

— Разумно, всех денег не заработаешь. О какой сумме «документов» будем говорить?

— Думаю, о 10 %. При этом я скажу, что сам Вам предложил. Я — торгаш, я не должен поступать по-другому.

— Отлично! А я получаюсь Очень Хороший Начальник. Думаю, под это дело и на мелкие грешки, типа «коллеги» посмотрят сквозь пальцы. Идеальных не бывает — должен быть какой-то секрет, какая-то слабость, иначе не бывает.

— Кстати, учтите, Пилар, ее могут завербовать, если уже не завербовали. Она — лучший доносчик на Вас, какого можно придумать. Я бы, на их месте, так и сделал. У меня в гостинице все горничные, которые спят с портье, докладывают о них… за совсем небольшую доплату. Поэтому и не воруют. Боятся.

— Хм… Не подумал об этом. Переведу-ка я ее в другой отдел с повышением. У меня еще на должность «коллеги» кандидатуры есть. А Вы, Петраркус, нравитесь мне все больше и больше. Думаю, у Вашей гостиницы в Департаменте большие перспективы.

— Может быть, нам еще одну-две открыть? Специально под Вас?

— Я подумаю…

После этого мы с ним вернулись в гостиницу. Он получил два полновесных мешочка с «документами». Маленький для Департамента и побольше — для себя, забрал еще бутылочку заряженного вина и ушел.

Я как в воду глядел. Пока давал поручение о «подстрижке» газонов и приведении палисадника перед главным фасадом в должный вид, в гостиницу зашёл небольшой суховатый человечек. Коричнево-черный. Очень высокого уровня.

Ко мне выскочил побелевший Василис:

— Господин Петраркус, Вас там спрашивает какой-то человек. Очень страшный.

Я поправил халат на объемном животе моей личины, проверил ее на всякий случай, подпустил чуть-чуть коричневого и вошел в холл. Там на диване сидел тот самый посетитель.

— Василис! Вина гостю!

— Не надо, спасибо. Принесите чаю, пожалуйста.

— Здравствуйте, уважаемый…

— Просто Уважаемый. Не надо имен, они ни к чему.

Я склонил голову и сел напротив него.

— Я из Дворца, отвечаю за безопасность гостей. Департамент размещения рекомендовал Вашу гостиницу, как одну из лучших в городе, и я решил сам ее проверить.

— Я весь внимание.

— Скажите, почему Пилар выбрал именно вас?

— Потому, что мы лучшие. Кроме того, я предложил организовать круглосуточную доставку и встречу гостей палантинами.

— Да, идея неожиданная. И оригинальная, прямо скажем. У Вас хорошие номера?

— Извольте посмотреть. Мы их сейчас готовим. Старую мебель убрали, ремонт сделали. Сейчас чистим прилегающие территории, чтобы вид из окон был приятный.

— Ничего странного в последнее время не происходило?

— Вчера, когда я давал команду убрать задний двор, в одном из кустов произошла яркая вспышка. Я не понял, что это, но считаю своим долгом Вам об этом рассказать.

— Интересно. Покажете задний двор?

Мы вышли. Он огляделся вокруг.

— И где этот куст?

— Я приказал немедленно вычистить весь двор и убрать всю растительность. Кроме того, часть окон выходит сюда.

— Разумно. Пойдемте, покажете номера.

Мы поднялись сначала на второй, а потом на третий этаж. Он придирчиво осмотрел каждый номер и сделал замечания, что переделать, что поправить. В целом он, кажется, остался доволен.

— Пойдемте на четвертый.

— Пожалуйста. Но там склад старой мебели. Наш хозяин… ммм… скуповат и не разрешает ее выбрасывать. Он хочет открыть еще пару дешевых гостиниц и перевезет эту мебель туда. Поскольку, до заказа Департамента у нас никогда не было аншлага гостей, а те, кто жил, не очень любили подниматься так высоко, мы решили использовать этот этаж под склад. Черную лестницу забили, чтобы чужие не ходили.

— Покажите.

Мы перебрались через старую мебель, перепачкавшись в пыли и подошли к двери черного входа. Он несколько раз звучно чихнул. Видимо аллергия на пыль.

Дверь была забита четырьмя толстенными ржавыми гвоздями, которых давно не касалась ничья рука. Он подергал — стояла насмерть. Еще бы — вся Серая башня с полной отдачей работала над иллюзией целые сутки. Как обычно, весь черт в мелочах и таких «мелочей» было предостаточно. И ржавчина на гвоздях, и пыль и аллергия на нее. Явно Зеленая постаралась.

Он еще три раза звучно чихнул и поспешил на лестницу.

— Закройте этот вход пологом.

— Слушаюсь.

Мы спустились вниз, где нас ждало две чашки вкуснейшего травяного чая. Гость еще пару раз чихнул и моргнул заслезившимися глазами.

— Мы там давно не были, — извинился я.

— Да, гостиница неплохая. Скажите, уважаемый Петраркус (я отметил для себя, что я ему не представлялся), а Пилар не просил Вас о, гммм… нестандартных расчетах?

— Он — нет. Я сам ему предложил 10 % от суммы заказа в виде помощи Департаменту.

— И уже отдали?

— Да, сегодня. Он заходил, сказал, что его повысили. Я ему бутылочку вина подарил.

— Понятно. Значит так: На момент приезда гостей в холле будут постоянно дежурить два наших сотрудника. Обеспечьте им комнату для проживания, ее стоимость включите счет на общих условиях. Так же нам необходимо будет осуществлять наружное наблюдение. Успеете сделать 4 будочки по углам здания для охранников?

— Конечно. Какие требования?

— Только обзор и наличие крыши над головой.

— На входе поставить будку?

— Да.

— Где будут жить наружная охрана?

— У Вас есть какие-нибудь подсобные помещения?

— Я потесню своих работников. Ничего по четверо поживут, зарплата такая, что и по 10 человек не обидятся. Стол для охранников за счет заведения — Департамент достаточно платит.

— Хорошо, спасибо, с Вами приятно иметь дело. И еще одно: Если Вы заметите что-нибудь подозрительное, то немедленно сообщайте либо охранникам, либо напрямую мне.

— А как я с Вами свяжусь?

Он дал мне заряженный коричневым амулет.

— Дайте палец.

Я протянул палец, и он приложил его к рисунку на амулете. Тот вспыхнул.

— Теперь он распознает Вас. Нажмете на рисунок, дождетесь вспышки и говорите.

— Спасибо. Еще вопрос.

— Да?

— Кто будет обслуживать Гостей? Мой персонал или Ваши люди? И какие предпочтения по питанию?

— По питанию — Гости сами скажут, если захотят чего-то необычного. Просто удовлетворите их желание и все. Включите в счет и не задавайте никаких вопросов. По персоналу — обслуживать будут Ваши люди, я их проинструктирую. Соберите их часа в четыре пополудни. Я подойду.

Я СРОЧНО связался с башней. Впрочем, они и сами были в курсе того, что у меня происходит.

— Думайте, как приглушить, хотя бы временно, действие «перемирия». Скорее всего, он сделает их «коричневыми».

Я прямо физически почувствовал напряжение…

— До свидания, Господин Петраркус. В 16:00 мы с коллегами к Вам подойдем. Я представлю Вам начальников смен охраны.

— Будем ждать, — улыбнулся я.

Он протянул мне сухую ладошку для прощания и вышел. Зря он это сделал — считать я его, конечно, не сумел, уж больно силен, а вот маячок с прослушкой поставил

Через полчаса заработала прослушка. Наверное, это был все-таки не начальник, а зам начальника, хотя и приближенный. Или у них своя иерархия. По крайней мере, они общались почти на равных.

— Ну, как у тебя?

— Петраркус этот — хитрый лис. Но из наших, по-моему. По крайней мере артефакт на него не среагировал. Он, не будь дурак, сразу этого Пилара сдал про десять процентов.

— Тот сегодня их в кассу Департамента принес. И сразу премию себе на треть из них выписал. Остальное по людям. Не придерешься — он в своем праве.

— Придерешься — не придерешься. Надо будет, и без придирок решим. Что на него есть?

— Он, в основном, по бабам. Двух сучек у себя в отделе приходует.

— Понятно. Поработай с ними или какую из наших подложи. Но без фанатизма, он не самая интересная фигура.

— Что гостиница?

— Вполне ничего себе. Три этажа жилых, один под склад. Четыре ВИП-номера хорошего уровня, восемь средних. Выделяют две комнаты под охрану. Обещали будки наблюдения поставить.

— Проверил склад?

— Конечно. Все чисто.

— Начальником охраны, этого, обоссанного поставь. Как его бишь…

— Фрила.

— Точно Фрила. Он этого Петраркуса «любит» очень. Особенно, после того, как тот его чуть второй раз не обоссал.

— Гы… Парни долго потом смеялись.

— Ну, что, принимаем вариант размещения? А то во дворце этом — конюшня, не номера. Большие, а бестолковые. Золота много, а воду даже не могут нормально обеспечить. Придворные маги у них — говно.

— Принимаем. Персонал я в 16:00 обработаю. И служащих, и палантинщиков, и вперед, работать.

— Хорошо, а то еще дел…

Дальше сигнал стал слабый и неразборчивый. Видимо, помеченный мной человек вошел в экранированное помещение. Интересные ребятки… Но первый раунд, кажется, мы выиграли.

— Хасим! Срочно!

— Слушаю.

— Размести заказ на пять будок, в них будут черные дежурить. Четыре по углам и одну перед входом. Материал — дерево. Сделайте красиво. Каким составом пропитать — я тебе скажу. Будки открытые, только крыша и скамейка. Завтра надо уже завести. Постарайтесь, что бы они внешний вид не портили и к пятнадцати пришли палантинщиков. Их будут в шестнадцать инструктировать. Пришли проверенных людей с «перемириями», у них будет очень непростое задание. Кто не готов к риску — лучше пусть сразу не приходит.

— Хорошо. И… простите за инцидент вчера на стройке. Виновные — наказаны.

— Только не убирай их оттуда, они там живым примером служат, что Дедушкины команды надо выполнять

— Хорошо.

— Зеленая! Разработай состав пропитки дерева будок, чтобы черных, стоящих в будках из него, можно было под контроль взять.

— Хорошо. К вечеру скажу.

— Хозяин, мы придумали — это уже башня связалась. Синяя предложила: она может «перемирия» в пузырек защитный поместить, это практически их дезактивирует. Человек, в этом случае, сможет «заразиться». Но влиять в полном объеме на него чума не сможет. Когда пузырек уберут, «перемирие» всю чуму уничтожит. Носителю будет, конечно, плохо, но он не потеряет свою личность и не умрет.

— Молодцы! Синяя! Умничка! Присылай заклинание.

— Это мне тот дед подсказал. Самый старый Синий, с которым Вы в Океане познакомились.

— Поклон ему. И благодарность!

— Василис!

— Я!

— Подготовьте два помещения для охраны, вам придется потесниться. И в 15:30 построй весь персонал в коридоре. Ты знаешь, для чего это? Я ткнул пальцем в его «перемирие».

— Да, мы все знаем. И очень Вам за него благодарны.

— У всех есть?

— Конечно. Мы же и распространяли их. И хранили здесь, пока Вас не было.

Вызов от Зеленой:

— Я посоветовалась с Лесом и он, с учетом срочности и того, что есть на Большом острове, предложил следующее… — она продиктовала десяток трав и начала было рассказывать последовательность приготовления состава.

— Так, не порти мне голову. Я тебя сейчас свяжу с Хасимом, продиктуй все ему и проконтролируй выполнение, пожалуйста.

— Хорошо.

Пока была в запасе еще пара часов, решил сходить в Университет. Просканировав пространство перед гостиницей на предмет слежки, я в тамбуре накинул личину Туттера и отправился в храм науки. Когда вошел на территорию, навстречу мне прошла стайка красных студентов. Они зашептались друг с другом при виде меня. Понятно — декан уже постарался. Кстати, я практически сразу его встретил.

— Туттер, дорогой! Хорошо, что увидел Вас. Случайно на улицу вышел.

У меня закралось подозрение, что это «случайно» было хорошо спланировано.

— Я собрал кружок кнутовиков. ОЧЕНЬ прошу показать мастер-класс, о Вас уже легенды ходят.

— Мне бы к ректору попасть и работы проверить.

— Ребята мои уже пробежались, проверили. Работают — на загляденье. Особенно когда видят человека с хлыстом. Так что минут двадцать у нас есть. Очень прошу.

— Хорошо, не могу Вам отказать. Но, простите, недолго.

— Конечно. Все уже собрались.

Я пошел за ним и вошел в аудиторию. Вместе со мной влился целый поток студентов. Думаю, с полфакультета, не меньше. Любят они своего декана, понял я.

На столе стояли разные предметы для демонстрации. Стало звеняще тихо.

— Дорогие друзья! Я не готовился к лекции и пришел только по просьбе вашего декана. Поэтому, к сожалению, коротко.

Итак, ударные предметы: Они делятся на две категории: Кнут и Хлыст. Как вы знаете, кнут длиннее и техника работы с ним немного отличается. Я — хлыстовик.

Каждый выбирает себе инструмент по руке. И, мое мнение, что выбор инструмента более важен, чем выбор жены.

В зале хихиканье.

— Так же, как и его индивидуальность. Хлыст должен срастись с вами. Вы должны ПОЧУВСТВОВАТЬ скорость движения его конца, точку и силу, куда будет приложен удар еще до его нанесения. Это — только многолетняя практика, поэтому частая смена инструмента или применение, что страшнее, казенных инструментов приводит обычно к топорной работе. Каждый Хлыст — индивидуален. Он Личность. И вы должны с ним подружиться. Более того, он должен вас уважать. Важен и материал, их которого он сделан. Лучше всего драконья кожа, такой вечен, но таких почти не осталось.

И еще. Хлыст может быть и грозным оружием и средством наказания. Но, вы не поверите, им даже можно ласкать. Я могу очень долго говорить на эту тему. Любой кнутовик или хлыстовик влюблен в свой инструмент. Хотите примеры?

Многоголосое:

— Даааа!

— Сначала Хлыст — оружие. Молодые люди, возьмите эти три чурбачка.

Они протянули перед собой три полена десяти, пятнадцати и двадцати сантиметров в диаметре.

— Вот смотрите, сначала крайние, потом среднее, — я снял с пояса Хлыст.

— Покажем класс?

— А что, давай! — залихватски проговорил он. Давно столько горящих глаз не видел!

Три удара слились в один. Щепки разлетелись на расстояние примерно метров в пять. У смотрящих создалось впечатление, что сначала крайние, а потом и среднее полено просто разорвались в руках. Остались одни краешки, за которые их держали

По залу пробежал вздох удивления.

— Теперь, Хлыст — средство наказания. Возьмите еще один чурбачок, молодой человек.

Я произвел подряд около двадцати ударов. С каждым из полена «выгрызался» маленький кусочек. В конце демонстрации, полено было похоже на обгрызенное яблоко.

— Обратите внимание, что хлыст, в отличие от других инструментов, может, за счет гибкости, наносить удары со спины.

Я продемонстрировал «огрызок», включая ту часть, которая была обращена к держащему его человеку.

— Теперь Хлыст — защита. Молодые люди, возьмите эти палки, пожалуйста, и попробуйте меня ими ткнуть.

Я раскрутил Хлыст так, что вокруг меня образовался гудящий шар. Сначала они просто тыкали, а потом один из них решил пойти ва-банк и дуром на меня попер. Палка в его руках уменьшалась со скоростью его движения. Он по инерции сделал лишний шаг и вдруг, схватившись за щеку, сел на задницу, а на его щеке наливался красный след отудара. Но ни крови, ни повреждения не было.

Дружный вздох.

— И последнее Хлыст — ласка. Девушка, подойдите, пожалуйста.

Я давно обратил на нее внимание — аура почти такая же, как была у моей Красной в момент нашего с ней знакомства. Маленькая, хрупкая, симпатичная, она встала, не зная, куда деть руки. Хлыст спел свою песню. Ее щечки стали красными от прилива крови, поскольку Хлыст ее там погладил. Но не все удары заметили зрители. Было еще четыре удара в районе сосков и два по попе. Аура у нее просто сверкнула! Она совершенно «поплыла», потеряв связь с реальностью. И теперь удивленно оглядывалась, пытаясь понять, где она находится.

Зал просто взорвался аплодисментами. Декан стоял сзади и повторял:

— Я же говорил, я же говорил…

Я поднял руку:

— Прошу простить, но я должен вас покинуть — меня ждет ректор.

Затем я взял Декана под руку:

— Помните, что я говорил, будто тренировался на коровах?

— Дааа…

— Я наврал. Я — выпускник Серой башни, слышали про такую?

— Да, конечно.

— У вас на курсе человек пять — прямые кандидаты туда. Я показал на трех ребят и двух девушек, включая ту, которая до сих пор сидела на сцене. Направьте их туда, вот деньги на проезд и размещение.

Я дал ему пять золотых. Он их автоматически взял.

— И жду Вас у нас для обмена опытом. Вы — удивительный энтузиаст своего дела.

— Спасибо, — только и сказал он.

Когда я уже пошел к выходу, он догнал меня:

— Вы слишком много дали!

— Оставьте, будут и еще кандидаты. Посмотрите, какие у этих ауры — такие подходят лучше всего. Да у вас у самого такая же.

И пока я уходил, он так и стоял с деньгами в руках с открытым ртом. А мимо него тек поток студентов.

Я вышел из Красного факультета и бегом направился в приемную ректора. Кларитесса сидела «на боевом посту». Но была явно рассеяна и задумчива. Меня в личине она не узнала.

— Девушка, доложите ректору, Туттер подошел.

— А?

— Туттер подошел. Доложите.

— Да, сейчас.

Она встала и ушла в коридор

— Ректор сейчас закончит. Она просила ее извинить, как только люди выйдут — можете заходить. И она опять погрузилась в задумчивость.

В этот момент из кабинета вышли два местных толстосума. Видимо договаривались о каких-то услугах.

— Заходите.

Проходя мимо Кларитессы, я тихонько спросил:

— Что, была тяжелая ночка?

Она дернулась как от удара и посмотрела на меня, но я уже прошел мимо.

Зайдя в кабинет, я застал ректора, стоящую ко мне спиной.

— Здравствуйте, Юджин, — сказала она

— Добрый день. Только сейчас я Туттер. Мало ли…

Она резко ко мне обернулась.

— Зачем Вы так со мной!

— Что?

— Вы должны были просто совершить механическое действие, позволяющее мне пользоваться заклинанием!

— А я?

— А вы ВЗЯЛИ меня!

— Я не могу совершать просто механические действия. Это гадко.

— А сейчас не гадко?!

Она развернулась ко мне. Черт возьми, у меня получилось! Ну, и красотка! А когда она была возмущена — вообще закачаешься…

— Я… Да, вы ВЗЯЛИ меня! Полностью! Я теперь только о Вас и думаю! Я не могу работать! Это возмутительно!

Я сбросил личину и в один шаг оказался около нее, сгреб в охапку, прижал к себе. Она, пытаясь меня оттолкнуть, подняла голову. Я снял ее очки и накрыл ее рот своим. Затем одним рывком поднял платье, сорвал трусики и положил на стол, свалив какую-то статуэтку. Рывком развел ее ноги. Ее губки были опухшими после вчерашнего и не просто мокрыми — водопад какой-то. Я захватил ее под коленками и просто надвинул на себя. Сразу на всю. Она немедленно забилась в сильнейшем оргазме. Чтобы не закричать, она вцепилась зубами в свою руку, чуть не прокусив ее до крови. Я тоже мгновенно взорвался, вкачав в нее огромную порцию семени и серого вещества. Ее тело и аура жадно впитывали в себя то, что я им мог дать.

На несколько долгих минут мы замерли. Потом я осторожно вышел из нее. Мне доставлял острое наслаждение вид только что оттраханной мною женщины, но я заставил себя отойти и сесть на стул. Она с трудом слезла со стола, оправила платье, несмотря на то, что из нее капало. Затем нашарила очки и надела их на себя. Потом она подошла ко мне.

— Я знаю, что надо делать.

Она встала передо мной на колени и произнесла:

— Сэр Юджин. Я знаю, что Вы Великий Серый. И я, ректор Магического университета Профессор Клофиссия Фон Регистригер приношу Вам Клятву верности и признаю Вас моим Хозяином и хозяином всего моего Клана.

Раздался мелодичный звон и одновременно с этим она ввела головку члена в свой рот.

Блин, немая сцена.

Потом она встала, повернулась ко мне спиной и опять подошла к шкафу со статуэтками. Я хотел подойти, но она подняла руку. Я остановился. Она набрала в грудь воздуха и повернулась:

— Просто я поняла, что должна сделать. Я успокоилась. Теперь я могу жить дальше. Я, мы Хозные. Думаю, именно это и было нашим высшим предназначением столько тысяч лет. После вчерашнего у меня внутри потерялась почва под ногами, разрушился привычный мир. Но он рушится и извне. Надвигаются большие события и надо выбрать для себя. Правда, я сразу не видела выбора, просто надо было это подтвердить. Я не Сестра Избранным. Наш Клан представляет Юдолия, и представляет хорошо. Я — вассал. И еще одно. Спасибо за подарок — в первый раз за много лет мне стало приятно смотреть на свое отражение.

— Я понял, и я принял твою клятву. А теперь приведи себя в порядок — нам надо обсудить несколько дел, а я очень тороплюсь.

Она мгновенно ушла и появилась через несколько минут — в «полном Ректорском вооружении».

Села за стол, поправив очки.

— Что там с шаманским сбором?

— Приезжал посланник. Передали, через две-три недели, они уточнят. То есть после нашей «Встречи выпускников».

— Понятно, не очень хорошо. Мне обязательно надо там быть — основное гнездо пауков где-то в их горах. Но, боюсь, вам придется какое-то время обороняться самостоятельно. У нас сейчас преимущество — есть еще неделя, надо подготовиться. Может быть, собрать желтых и красных? Тем более, что я на Красном факультете сегодня провел мастер-класс. Этот новый декан мне очень понравился. А при защите Желтые и Красные все же основные. Когда провокация с мордобоем будет?

— Завтра ночью, все уже спланировали. У них как раз какая-то пьянка. Эти обязательно напьются и будут дебоширить. Кстати о мастер-классе весь Университет гудит, все завидуют красным.

— А Ректору не завидуют? Ты попробовала заклинание?

Она покраснела…

— Да, конечно. Не утерпела, — она сделала пассы руками и произнесла какое-то слово. Над столом в аурном поле появилась тоненькая пелёночка. Я подошел и внимательно на нее посмотрел.

— Очень хорошо. Только немного по-учёному, надо быть поциничнее, — я добавил немного красного, желтого и черного. — Так круче, — и обернулся на нее.

Я подумал, что у нее глаза будут больше очков.

— Вот так, запросто?! Без акустических ревербераций?!

— Без. И без защечных мешков, — я улыбнулся.

— Ты… Вы действительно Великий, Хозяин.

— Клофиссия! Сегодня я вогнал в тебя столько серого, что думаю, теперь и у тебя так будет получаться. И прекрати это все. Ты-Вы-Великий… Да, мне это дано, однако нет в этом никакой моей заслуги. Я появился здесь только из-за того, что этому миру потребовалась защита от угрозы, с которой он не сможет справиться самостоятельно. Мне все это дали. Авансом. Я думаю, что после выполнения основной задачи, меня выпрут отсюда, как пробку из бутылки. А в моем мире мне оставалось жить меньше секунды — я попал сюда перед смертью. Поэтому я буду делать все, что должен, без оглядки. Я полюбил этот мир, он лучше моего. Правильнее. Именно поэтому появилась Серая башня, именно поэтому трое из Высших беременны от меня, именно поэтому я дал тебе возможность делать заклинание. Пусть одно — но ты, как всегда, будешь в нем лучшей. Именно поэтому я принял клятву твоего Клана. Отныне каждая из его Глав будет уметь его делать (раздался звон). Это будет ее вознаграждение за адский труд и отказ от себя. Все это останется после меня: будет Академия, будет анклав безопасности. Сохранятся знания. Я слил Юдолию с башней — теперь это единое целое и закачал туда столько знаний, сколько не поместится на всем этом острове, если завалить его исписанными книгами слоем в десять метров. Будет «серое перемирие». Если среди моих детей будет мальчик — он сможет быть не только Красным или Черным — надо восстановить утерянное. И да, я возобновил Зеленую школу, иначе бы Лес просто погиб. Я поступал так, как велела мне моя совесть — совесть человека, искренне вас полюбившего. У меня свои представления о том, что хорошо, и что плохо. И пришли они со мной из моего мира, а он, я повторяю, хуже. И хватит об этом, мне уже надо идти. Не забудь, что, когда я в личине, ко мне надо обращаться только по имени личины. А в ней я мальчишка, сумевший вовремя сделать шоу и понравившийся высокому начальству, не более.

Она молча и пораженно-задумчиво смотрела на меня.

— Ты спасаешь нас, зная, что после выполнения задачи ты погибнешь? И ты не пытаешься оттянуть решение задачи, договориться с врагами?

Я пожал плечами.

— Нет, все мы смертны. Лишние десять-двадцать лет — ничто. В вашей памяти я проживу дольше. В нашем мире есть такая поговорка: «Мать воина, который боится смерти, может рыть сыну могилу». Это правда. Делай, что должен, и будь, что будет.

— А можно, второе выражение будет девизом Университета?

— Можно, — улыбнулся я. А про себя подумал: «Слава КПСС! Л.И.Брежнев». Ладно, это, наверное, неотъемлемая черта любого человечества. Не худший девиз, Марк Аврелий не был дураком.

— Я должен идти. Подумай, стоит ли собирать красных и желтых. И, если да, отбери их лично — любое предательство нас погубит.

— Хорошо, Хозяин.

Я развернулся и вышел. В это время у ректора сработал интерком. Ну, вернее, магическое устройство схожего действия. Голос Клофиссии: «К Вам красный декан с преподавателями». Времени у меня оставалось совсем мало. Мы столкнулись с ними в коридоре, и я их пропустил. Проходя, декан мне улыбнулся.

Я пулей выскочил из Университета и бегом припустился в гостиницу. Чуть не забыл сменить личину. По дороге я связался с башней и передал ей пакетом все, что у меня произошло.

— Тетя со мной уже связалась.

— Хорошо. Подстрахуй, пожалуйста, процесс защиты «перемирий».

— Сделаю.

Я прибежал к гостинице без десяти три. Перед входом уже толпились два десятка дюжих молодцев, около них стоял Василис. Они на меня даже не посмотрели, пока он им не шепнул. Я остановился, перевел дыхание — личина обладала изрядным лишним весом.

— Проходите.

Все, включая персонал гостиницы, прошли и построились в холле. Я просканировал пространство, а потом прикрыл его на всякий случай от проглядки-прослушки. Затем снял личину и предстал в своем истинном облике. Все ахнули.

— Друзья! Вы с сегодняшнего дня выходите на передний край борьбы. Мне удалось договориться о том, что в этой гостинице будет размещено руководство Врага. Как вы понимаете, это очень ценно — мы не только сможем знать, что они задумывают, но и убить их, когда поступит команда. Правда есть одно «Но». Те артефакты, которые у вас есть, не дают возможности врагу захватит вашу душу. Но он не столь глуп, чтобы пользоваться услугами нелояльных ему людей. Более того, он умен и очень опасен, поэтому в 16:00 он придет зомбировать вас, как зомбировал до того тысячи человек. Я временно блокирую действие нашего артефакта, и Враг сможет якобы выполнить задачу. Когда мы все закончим — я сниму блокировку. Грязь выйдет, свою личность вы сохраните, но вам будет плохо. Очень плохо. Поэтому это должен быть только ваш выбор. И никто не имеет права вас заставить, так поступают только враги. Те, кто не хочет во всем этом участвовать, просто выйдет вперед. Я отпущу вас.

Повисла гробовая тишина. Потом вперед выступила одна девочка-горничная и один носильщик.

— Я боюсь.

— Я боюсь.

Я подошел к ним, положил руки на головы и убрал из памяти все сегодняшние события.

— Идите домой.

Они повернулись и просто пошли.

— Они не будут помнить сегодняшний день вообще. Василис, горничной, когда завтра придет, скажешь, что она уволена. А этот завтра просто придет как обычно к Деду Хасану. Не напоминайте ему о сегодняшнем, он все равно ничего не вспомнит. Может быть еще кто-то откажется?

Никто не отказался. Я опять надел личину.

— Подходите ко мне по одному и задирайте рубашку.

Все встали в очередь, и я каждому на «перемирие» поставил синий пузырек. Перемирие перестало быть видимым, а ауры окрасились в слабый-слабый голубой цвет. Кроме того, я заставил всех, кроме Василиса и старшего носильщика, забыть все события после того, как я снял личину. А их я об этом предупредил: простая предосторожность.

Потом я снял защиту от прослушки. Вовремя, к гостинице уже подходил один из Черных. Было 15:40.

Я начал вещать:

— Работники! Нашей гостинице выпала великая честь принять у себя гостей Королевского Двора. Скоро здесь появятся их представители. Они хотят познакомиться с вами и убедиться, что вы достойны этой чести. Я их понимаю — половину из вас я бы выгнал за порог за лень. Надеюсь, вы исправитесь, мы не должны ударить в грязь лицом! Гостиница, первая в городе, получила статус «Официального партнера Двора», а это значит, что жалование будет вам повышено на… 30 процентов!

Черный, «притаившись», очень внимательно меня слушал.

— Это не значит, продолжал я разглагольствовать, что вам заплатят деньги просто так. Вы должны будете на 50 процентов, на 100 процентов работать лучше! Иначе на ваше место придут десять таких, как вы! Скоро вам пошьют новую униформу. Все, всем разойтись! Ждем гостей. Горничные ко мне!

Они стайкой подбежали.

— Слушайте сюда, прошмандовки! Если гость захочет оказать вам внимание мужского плана — вы не должны ему в этом отказывать. Конечно, у нас есть специальные бордели для этого, но наши гости не должны чувствовать себя плохо или заставлять себя ждать, когда привезут профессиональных шлюх. В случае, если это произойдет, вы должны подойти к Василису и доложить об этом — получаете сразу двойную дневную оплату. К Гостям за оплатой ваших услуг не приставать! Узнаю — выгоню! Кто не согласен с этим — прошу пройти вон. Немедленное увольнение! Ясно?

— Да, — нестройно и испуганно закивали они.

— Все согласны?

— Да, — сказали они еще тише.

— То-то. Хотя я, на месте гостей, дождался бы профессиональных шлюх.

Часы в холле пробили четыре раза. Вместе с четвертым ударом появился давешний черный. К нему подбежал «слухач» и что-то зашептал ему на ухо.

— Петраркус, уважаемый, я слышал, что Вы подготовили людей. Это похвально.

— Рады стараться!

— У вас есть отдельная комната?

— Большая?

— Нет, достаточно небольшой. Вот подсобка подойдет.

К нему подбежал черный, неся маленькую коробку, от которой воняло паучьём. Он взял ее и подозвал первого. Через несколько секунд человек вышел, держась за ухо. И пошел конвейер. Через несколько минут все стояли в холле немного не в себе.

— Так бывает, — сказал он. — Не все партии пауков одинаковые, у некоторых яд начинает действовать сразу, а иногда до суток проходит. Но процесс уже не остановить, так что я завтра приду проверю.

Меня просто физически тошнило, но я улыбался.

— Завтра придем, я размещу своих людей, надо готовиться к встрече.

— Ждем.

Он опять покровительственно протянул руку, и я подобострастно ее пожал. Чуть дольше, чем требовал этикет. Но зато успел изменить прослушку так, чтобы она начала его сканировать.

Глава 28. Начало событий

Я подключился к прослушке.

— Как прошло?

— Нормально, Петраркус их подготовил — ни одного эксцесса. Его можно записать в лояльные.

— Хорошо.

— Когда пребывают наши?

— По-разному. После провала прорыва флота они предпочитают маленькие быстрые одиночные корабли.

— Правильно. Здесь достаточно человеческого ресурса. Не надо было из Империи тащить.

— Меня беспокоит Серая башня — мы не можем ее просканировать. Уже три мастера Дальнего поиска выбыло. Один сошел с ума, а двое погибло. Такое ощущение, что их чувствуют.

— А что с агентами? Они же вроде открыли обучение у себя?

— Их вычисляют и уничтожают. Вообще у меня ощущение, что на Дальнем мы столкнемся с самыми большими проблемами. Это их «серое перемирие»… Удивительно высокий уровень. Мы не смогли его вскрыть, а пауки, особенно мелкие, при его приближении просто дохнут. Наши аналитики не понимают принципов его работы.

— А почему именно «серое»? Может быть, опять появился какой-нибудь серый?

— Может быть… Серая башня, серое перемирие… Надо настроить широкий поиск. Но если он в башне, мы его не просканируем. Кстати «перемирия» именно с Дальнего, надо бы туда уже войска послать.

— Так послали уже один раз. Не поймем никак, что произошло — они просто пропали, и всё.

— И никаких сигналов?

— Только ужас. Никакой конкретики. Крик что-то типа «волны». И еще, у нас на Дальнем не осталось ни одного агента. Они придумали какую-то систему обнаружения и уничтожают их прямо в порту.

— Так высади их не через порт!!! И еще: свяжись с нашими на Малом. Пусть лезут в библиотеку и поднимают информацию о «Большой катастрофе». Читают и перечитывают. Кстати, ты с уничтожением «бешенных» разобрался? Неприятно получать 35 голов элиты клана, да еще с цветочками во рту, издевательство какое-то. Еще и наш старший дознаватель потом погиб.

— Тоже непонятно. Уничтожило их вроде огненное заклинание. Но такого уровня, что в нашей базе не отмечен ни один колдун, даже близко могущий такое сделать. А дознаватель… Они же поймали наблюдателей. Он начал стандартную процедуру и вдруг у них просто взорвались головы. Наши люди погибли практически на месте. Что за яд, и что взорвало — определить не смогли.

— Слишком много здесь твориться непонятного, объявляй-ка высший уровень опасности.

— Может, остановить наших?

— Я с ними свяжусь, но процедуру слияния в любом случае провести надо. Может их сразу в Степь?

— Поговорю. В любом случае всю армию и полицию стянуть сюда — здесь основная человеческая масса.

— Понял.

Далее пошла рутина, и я отключился.

Итак, что мы имеем?

Ряд их командиров идут на кораблях, их база на Малом острове, а нападения на меня совершал Клан «Теней» с Длинного. Хорошо, значит они с «Тенями ночи», скорее всего, не вместе.

— Синяя!

— Да.

— Свяжись с Океаном, попроси сканировать все корабли, даже малые и одиночные. При любом намеке на коричневых — уничтожать немедленно. Причем продумайте, как это сделать быстро, на них пребывают адепты высокого уровня для воссоединения с Пауками. И они находятся на связи друг с другом. Соответственно, уничтожение должно произойти одновременно. Времени почти нет, завтра-послезавтра они прибудут. Да, еще: возможно, они, на всякий случай «притушились». Так что даже самый малый намек на коричневое — немедленное уничтожение.

— Зеленая, Золотая!

— Да.

— Усилить патрулирование границ острова. Активизируйте систему обнаружения и ловушки в Лесу. К нам, на Дальний собираются заслать шпионов не через порт. Защитный купол и все заклинания привести в максимальную готовность, возможны неожиданные магические нападения.

— Башня!

— Да.

— Все фиксировать, всех координировать. Возможно, на Малом есть библиотека черных. Попробуй вычислить, где и подумай, как ее можно захватить — там бесценные знания. На крайний случай — уничтожить. Попробуй привлечь либо Синюю — какое-нибудь цунами, либо Голубых. Может быть, можно проникнуть через систему вентиляции хранилища? Если соединить их с Золотой, возможно, удастся поджечь. Но учтите — там колдуны очень высокого уровня, надо действовать осторожно.

— Всем! Докладывать о том, что сделано, немедленно.

Затем я от них отключился и позвал Василиса.

Когда он подошел, я его просканировал. Аура стала немного коричневой, но коричневая зона не росла. Она как бы заняла определенный кусок, и всё. При этом голубой шарик просто сверкал от напряжения — артефакт стремился вырваться и уничтожить заразу.

— Как твои ощущения?

— Честно?

— Конечно.

— Как в душу насрали, другой ассоциации нет. Вроде бы есть такое ощущение, что пауки — наши спасители, и мы должны быть их рабами, но с этим вполне можно бороться усилием воли. Но вообще-то скверно, быстрее бы их замочить.

— Боритесь, я делаю все что можно. Открой-ка рот.

Он открыл, я сунул ему в рот палец и качнул совсем немного серого — чтобы не было видно.

— Ну как?

— Спасибо! Так, правда, значительно лучше. Проще бороться.

— Зови всех по одному.

Пока он ушел собирать людей, я продолжил:

— Башня, вместе с Синей подумайте, как немного усилить действие защитного пузыря в ночное время. Так люди борются силой воли, но во время сна они становятся беззащитны. Артефакт должен им помочь. И попробуйте притушить свечение. Его видно.

— Хорошо.

Синяя:

— Хозяин, уничтожили 24 корабля. Воронка со схлопыванием. Два корабля сумели покрыться пузырем и выжили. Теперь, увеличив скорость, движутся по направлению к вам. Прибудут, скорее всего, завтра к утру. Пузырь плотный.

— Попробуйте втянуть их на большую глубину. Может, раздавит?

— Попробуем.

— Опускайте максимально быстро. Если не поможет — вытолкните тоже на максимальной скорости. Возможно, нам поможет бароудар.

— Что это?

— Быстрый перепад давления, от него меняется состав воздуха в крови. Если у этих существ есть кровь — им будет очень плохо. Надеюсь, что фатально.

— Понятно. Сделаем.

Связался с прослушкой:

— У нас черте-что происходит! Двое пропали из эфира! Их корабли сопровождения тоже. Еще двое борются непонятно с чем. Работают на пределе — не могут говорить! Еще один пропал! Один в глубоком обмороке, вся его система задействована только на защиту! Похоже он на борту остался один. Толкаем к нам на максимальной скорости. Что же это такое?!

— Куда толкать? В Степь?

— В какую, твою мать, Степь! Сюда! И быстро, пока он борется! У нас нет лишнего дня! БЫСТРО!!!!

Связалась Синяя

— Еще один уничтожен. Он был над Чудищем, что во впадине. Дед Синий предложил подтащить его корабль к нему — и оно их сожрало. Правда сейчас, похоже, дохнет. И коричневеет. Хорошо, что у него нет разума!

— Срочно свяжись с Золотой. Протащите снизу иголку из первичного огня. Как хотите, но сделайте! Пусть его сварят. Извинись перед Океаном, думаю, никому такой источник коричневой биомассы не нужен.

— Постараемся. Возможно, будет нужна твоя помощь.

— Хорошо. Быстро в круг! Задействуйте голубых. Я так чувствую, что у нас здесь начнется скоро, времени мало!

Все-таки мои молодцы. Ровно через минуту я получил мощную и ровную подпитку и рывком ушел в медитацию. Да, у Золотой одной бы не получилось — под Чудищем огромная гранитная плита, а Огонь очень-очень глубоко. Задействую Голубые знания и закручиваю его в воронку типа перевернутого торнадо тонким концом наверх. Разогреваю его до запредельных температур и начинаю прожигать плиту. Пошло дело! За счет завихрений выбрасываю расплавленную породу из шурфа. Мы все работаем на пределе — скорость прожига значительно увеличивается

— Синяя, прожжём — возьми огонь в пузырь. Проткнем Чудище. Надо будет накопить много огня внутри него — оно огромное.

Прорвались! Пузырь уже ждал. Проткнули чудище, а также пустили протуберанцы по всему его телу. Все протуберанцы тоже в пузыре. Оно дико «завизжало» от невероятной боли. Основное количество огня вокруг стремительно расширяющейся коричневой зоны. Качаем, качаем, качаем…

— Снимай пузырь!

П-у-х-х… Пронеслось, наверное, по всему миру. Океан вздрогнул. Чудище просто разорвало и немедленно изжарило, сварило, разнесло на мелкие клочки… И оно перестало быть. Мгновенно. Синяя явно в глубоком обмороке, мы абсолютно без сил.

Слышу голос и узнаю Древнего Синего:

— Ты гений, Серый. Прекрасно сработано.

— Спасибо. Без вас я — ничто. Создайте завихрения по выходам из пещер, откуда росли его щупальца. Огонь заполнит всю пещеру и сам остановится.

— Хорошо. Будет большое волнение.

— Это меньшая из бед. И поддержи Синюю — девочка выложилась.

— Эта «девочка», как ты ее назвал — вершина Синего мастерства на сегодняшний момент. Я ей помогу. Оставшийся корабль вверх-вниз болтать? Он не в зоне больших глубин.

— Болтайте и бейте об дно — пусть ему жизнь не кажется легкой прогулкой. Враг, находящийся в нем, чрезвычайно силен, но ему сейчас ОЧЕНЬ плохо. Даже если и выдержит — еще долго будет не боец.

— Гы. Сделаем, — совершенно залихватски ответил Дед.

Возвращаюсь обратно. Чувствую, меня кто-то трясет за плечо. Василис.

— Мы уже три часа как в холле собрались. Вы вообще ни на что не реагировали.

— Уфф… Сейчас… Минут через десять, пусть по одному заходят. Будешь здесь, у меня сил маловато. Объясняй им, что надо делать.

— Зита, Гита!

— Да… — очень устало.

— Девочки, понимаю, что устали. Соберитесь еще чуть-чуть. Вы ближе всех — законтачьтесь друг с другом и с башней и подпитайте меня, мне сейчас очень надо.

— Хорошо.

Ровно через минуту потек поток энергии…

Стали заходить люди. Я протянул палец и каждый брал его в рот. Я вкачивал по маленькой порции серого. Все боролись, но после подпитки им становилось значительно легче. Когда последний вышел, Василис помог мне подняться и проводил наверх.

— Спасибо. Думаю, часа три меня не будет. А может и больше. Справишься?

— Не впервой.

— Черные, думаю, в ближайшие сутки не появятся — у них сейчас своих проблем выше крыши.

Василис улыбнулся. Весьма хищно.

Я вошел в номер. Голубые попытались меня встретить, но чуть не упали. Я им улыбнулся и лег между ними.

— Девочки, расширьте мой канал с башней, побудьте ретрансляторами. Мне срочно надо зарядиться. И быстро, — после чего провалился в глубокую медитацию.

Пришел в себя уже утром. Немного тяжело дышалось. Сначала не понял — потом дошло. Моего рта касались одни губки, на моем члене были другие, а языками они законтачились друг с другом. И, самое главное, я был полон!

Поцеловал губки передо мной и лизнул клитор. Воробышки поняли, что я ожил и сразу свалились набок. Я поразился, как они выглядели — глаза запавшие, под ними мешки — они все мне отдали.

— Хозяин, мы были счастливы присутствовать при ТАКОЙ магии. У нас даже мысли не могло возникнуть о таком смешении.

Я поцеловал каждую в сухие горячие губы.

— Спите, воробышки, вам надо зарядиться.

— Хозяин, нам надо кое-что тебе сказать.

— Что?

— Башня рассказала всем то, что ты говорил нашему вассалу в Университете. Мы боимся за тебя.

— Не бойтесь, быстрая победа, к сожалению, нам не грозит.

— Любая твоя победа, которая окончится твоим уходом, будет для нас невыносимо быстрой. Мы хотим Звездочки! Мы все решили — каждая из Высших должна иметь от тебя Звездочки.

Я понял, что они готовили эту речь. Причем все вместе, всем, так сказать, коллективом. Они продолжили:

— Мы решили, что именно Звездочки будут в основе новой школы Радуги. И еще одно: Юдоля сказала, что, поскольку она не может иметь Звездочку, а Фиолетовая нужна, она просит дать Звездочку ее тете. Она примет ее, как свою.

Я усмехнулся:

— «МЫ» решили. А кто это мы? Я не вхожу в их число?

Загорелась Зеленая «лампочка»:

— Послушай, Любимый. «МЫ» — это мы все. Высшие. Когда мы узнали о том, что ты говорил в Университете, мы поняли, что вынуждены смириться с ситуацией, она выше нас. Но это не значит, что мы принимаем ее. Твои Звездочки в каждой из нас — это твое продолжение. И мы хотим его! Кстати Синяя будет думать о том, кто будет от ее цвета, но пока она всем нам «крестная мама». Прости, я не очень точно знаю, что это такое, но по твоему эмоциональному настрою во время того, как она ставила пузырьки на Звездочки, я поняла, что это что-то вроде Высшей защиты одного существа другим. Почти такой же, какую обеспечивает своему ребенку настоящая мать. Есть еще один момент: мы все реально испугались твоего приступа ярости. Тогда мы справились с ним общими усилиями. Но не потому, что смогли тебе что-то противопоставить, а потому, что ты нас услышал. После вчерашнего ты еще увеличился. Звездочки — реальная защита, например, для тех же Голубых. Да, эмоционально и по общему уровню они еще не готовы, но есть ли у тебя, у нас, это время? Ты сам говорил, что надо жить каждый день как последний. А вот для нас это неправильно — мы хотим продолжения тебя.

— Девочки мои. Сначала я расскажу свою позицию: Я понимаю, почему ЭТО было сделано — пребывание существа, обладающего такими возможностями, как у меня, не может быть длинным. Оно ДОЛЖНО быть ограничено. Вспомните, что было, когда я впал в ярость? Это может быть следствием перегрузки — слишком много нового на меня свалилось. А если бы я сошел с ума? Именно для этого нужны вы — как защита этого мира от меня. Все вместе вы еще можете мне противостоять, да и то, не факт, к сожалению. Дети — Звездочки — они будут плотью и кровью этого мира, поэтому я могу их иметь. А может быть, это вознаграждение мне? Или действительно ваша дополнительная защита? Не знаю, но думаю, что то, что меня сюда призвало, неплохо разобралось в моей психологии. Мои женщины с моими Звездочками будут для меня сильнейшим отрезвляющим фактором.

Мне кажется, что я уйду не тогда, когда Враг будет полностью уничтожен, а тогда, когда уйдут те, с кем не сможет справиться этот мир без меня. Не уверен даже, что мне дадут возможность дождаться появления новых человечков, получившихся из Звездочек.

Какой-то враг все равно останется или появится. Не сейчас, так позже. Война — двигатель эволюции, а мы с вами просто песчинки, просто инструмент в игре совершенно других сил.

Не надо расстраиваться, надо действительно жить каждый день, как последний и радоваться этому. Быть благодарным. Что до моей смерти там? Это несчастный случай. Но поверьте, не каждому перед смертью удается прожить такую жизнь, как у меня, да еще и оставить о себе память. Правда я еще и не умер — Враг не дождется!

Есть еще одна причина, почему я должен уйти — с моими теперешними возможностями, я могу продлять себе жизнь бесконечно долго. Но, во-первых, это неправильно, а во-вторых, какой я стану? И никто не сможет мне помешать, кроме того, кто меня вызвал. Так что его решения разумны — он позаботился обо всем заранее. Будут вам Звездочки. И давайте не будем об этом больше.

Все молчали. Мне показалось, или я услышал всхлипывание? А может, почудилось? Эфир, вообще-то, не передает эмоций.

Я вернулся. На меня смотрели четыре совершенно зареванных гла́за. Я понял, что никуда сегодня не пойду.

— Хасим, если на берегу или в порту начнется какая-то суета, если на берегу скопится много Черных, если начнется какое-нибудь движение, и людей будут гнать с территории пирса — немедленно со мной свяжись. Это крайне важно.

— Расставлю людей. Когда ждать?

— Я думаю к утру.

— Понял.

Я лег между ними.

— Подзаряжайтесь, Воробышки, я сегодня никуда не пойду.

Они прильнули ко мне с двух сторон, прижались и засопели в две сопелки. Я полуспал, полуплавал. В продолжение нашего разговора я вспоминал зиму и неотвратимо надвигающийся на меня прицеп. «Хорошо, что все будет быстро», — подумал я, засыпая.

Проснулся ночью, прижал их к себе. По моим щекам, по груди заструились их поцелуи. Их руки синхронно взялись за член.

— Лягте друг на друга.

Они по привычке легли в позицию 69.

— Нет, щелками ко мне. Будем делать вам Звездочки.

Одна легла, свесив ножки с кровати, другая встала над ней на четвереньки. Передо мной было две совершенно одинаковые, зеркально отраженные щелки. Я вошел в верхнюю. Вздох. Три качка, потом в нижнюю. Вздох. Три качка. Потом опять в верхнюю. Она к тому моменту немного стянулась. Получился поплотневший контакт. Верх-низ-верх-низ. В какой-то момент мы начали синхронно кончать. Я слился сначала в нижнюю, потом, не прерываясь, в верхнюю. И кончал, и качал серое. Потом опять продолжил, и так до самого утра. Сперма уже не помещалась в них и вытекала при каждом моем вхождении, стенки влагалищ не соединялись. Сколько раз кончили они, я не считал, но я точно три или четыре раза. Кончив в последний раз, я вышел. Их тела блестели от пота и светились легким голубым светом — они были просто переполнены мной. По-моему, они находились в какой-то нирване. Я сел напротив них и, любуясь двумя раздолбанными мною дырочками между двух пар чудесных стройных ножек, ушел в медитацию.

Наверное, около восьми утра, я пришел в себя от сигнала Хасима:

— На правом пирсе переполох. Людей гонят, все оцеплено черными. Кто замешкался — бьют.

— Спасибо. Уводи оттуда людей. Бегом! Чем дальше, тем лучше.

Я метнулся туда «дальним поиском» и увидел, как к пирсу аурными нитями подтягивается плотный коричневый шар. Внутри лежал человек. Явно коричнево-черный невероятной силы. Из его ушей и глаз шла кровь, вены на лице полопались, поэтому оно превратилось в синюю маску. Я стал копить силы. Черный, который его тащил и встречал, подошел к шару и положил на него ладонь. В этот момент шар приоткрылся, впуская его. Тут же я пустил сверху невероятной силы и мощности иглу из первичного огня с черным — по принципу кумулятивного заряда. Шар уже схлопывался, но был еще очень тонок в месте, куда вошел второй. Игла, лишь на мгновение, как бы зависнув, задержалась на поверхности и прошила его. Заряд страшной мощности прошел внутрь. В этом случае шар сыграл злую шутку — вся энергия взрыва пришлась вовнутрь. Раздался дикий вой, слившийся с криком людей, стоявших на пирсе. Внутри шара полыхало багрово-желтое пламя первичного огня с черными всполохами, а потом раздался взрыв. Коричневый шар и все, кто в нем был, перестали существовать. Огромный шар пламени вырвался наружу и вспух, уничтожая все живое. Вода, бывшая вокруг, мгновенно превратилась в пар, окутав все почти непрозрачным, в видимом спектре, облаком. На месте взрыва образовалась огромная оплавленная черная воронка метров двенадцати глубиной и метров шестидесяти в диаметре с практически зеркальной поверхностью. И пирс и даже край пристани сгорели в ней, как и все, кто на них стоял. Мощный низкий Б-У-Х-Х-Х прокатился над площадью, сбивая с ног стоявших вдалеке людей и вынося стекла из ближайших домов. Через некоторое время он докатился до гостиницы и оконные рамы задрожали, еле выдержав удар. Повисла звенящая тишина. Как в эфире, так и на улице. Затем на улице раздалось многоголосье человеческих криков ужаса.

— Ого! — услышал я голос Хлыста.

Синие проснулись, вскочили и стали в непонимании оглядываться.

Я встал, потянулся и сказал:

— Вы проспали самое интересное! Но вам простительно, — посмотрите на себя.

В каждой из них горело по малюсенькой, но очень яркой звездочке. Они обнялись и звездочки потянулись друг к другу. Интересно…

Со мной связалась башня:

— Он был невероятно силен и невероятно стар. Судя по тому, что я успела увидеть — это тот, кто организовал убийство твоего предшественника — Великого Серого прошлого.

— Поделом ему, — заметил я.

— Кстати, судя по почерку его защиты, именно он придумал то заклинание, которое чуть не убило разум в Океане. Хорошо, что нападение на него было организованно так неожиданно, а потом его болтало вверх-вниз. Он просто не успевал перейти в нападение — все его силы уходили на оборону. Тот, кто вошел к нему — глуп, не факт, что ты пробил бы его защиту. Ну, сейчас уже не проверишь…

Глава 29. Ошибка Клофиссии. Большая подготовка

Я надел личину Петраркуса и спустился вниз. Все стояли в холле и обсуждали произошедшее. Я подошел к Василису и тихо спросил:

— Как самочувствие?

— Ночью было плохо, я почти не спал. А вот после бубуха стало намного лучше. Я посмотрел на него — коричневое значительно пожижело.

Я похлопал его по плечу:

— То ли еще будет…

Потом подошел и взял коричневый артефакт.

Нажал на кнопку, но она едва сверкнула.

По-военному сказал:

— Это Петраркус. Докладываю о нештатной ситуации. На улице был грохот такой, что чуть не вылетели стекла. Но все хорошо, все окна целы. Готовы организовать дополнительную охрану гостям и выдвигаться к ним навстречу.

— Какие к… гости! Какая к… встреча! Не будет больше никаких гостей!

— Как? А как же наша подготовка?

— Да пошли вы все! Не до вас сейчас!!! — заорал артефакт и отключился.

Я подмигнул Василису и направился в Университет. По дороге я сменил личину на Туттера и связался с Клофиссией:

— Клофиссия, что у вас?

— Опять был большой выброс с грохотом, все аж присели.

— Я знаю. Теперь у вас вместо пирса будет пруд для ловли рыбы

— Мы почувствовали, что это было желтое заклинание, но не совсем.

— Примерно, как твое новое заклинание по защите?

— Да, пожалуй. Так это Вы?

— Злой был…

— Правда?!

— Нет, конечно. Свяжись с башней, она расскажет. Я скоро буду. Ты переговорила с желтыми и красными?

— Да. Они готовы к встрече. Правда, именно у них большинство коричневых, но я лично всех отобрала.

— Спасибо. Мне нужен для демонстрации один зараженный. Он будет убит. Подумай, кого выбрать, чтобы пока лишнего шума не поднимать.

— Х-х-хорошо. А убивать обязательно?

— Остальные переживут его на неделю. Как ты думаешь, почему я собираю их всех вместе?

— Поняла. А почему Вы мне этого раньше не сказали?

— А ты стала бы моим вассалом?

Молчание…

— Да, стала бы. Я все понимаю, но знаете, мы, люди науки…

— Знаешь, что я хочу сейчас сделать?

— Нет.

— Выпороть тебя. Сильно. Чтобы больше НИКОГДА не было сомнений в приказах Хозяина. Надо понимать, когда мы что-то обсуждаем, и важно твое мнение, а когда надо быстро, точно и без вопросов выполнять приказ. Или, если хочешь, я могу освободить тебя от твоей клятвы — спишем все на женскую влюбленность. Много тысяч лет дышали пылью, вот и продолжайте. Мне слабые не нужны.

Я отключился.

Во мне опять начало закипать. Я шел, перекатывая тяжелые мысли и накручивая себя. Мне даже показалось, что экран с Моими съежился. Наверное, что-то было в моем лице такое, что встречные люди на улице просто пропускали меня. Причем весьма быстро. Зашел в корпус. Дверь вроде открыл нормально, но она с грохотом ударила в стену. Это четырех-то метровая. Поскольку я был в личине, Кларитесса попыталась что-то сказать, но я на нее посмотрел так, что она села, открыв рот. Я, на сей раз, аккуратно (поскольку она открывалась «на себя») открыл еще одну дверь и пошел дальше. Дверь в ее кабинет я просто разнес каким-то заклинанием в щепки. Во мне тяжело ворочалась каменная черно-красная ярость. Клофиссия сидела за столом и перебирала какие-то бумаги. Руки ее дрожали, а глаза были отсутствовавшими, что свидетельствовало о глубокой задумчивости. После взрыва двери, когда я возник в проеме, весь кабинет был засыпан щепками и осколками. Ее глаза расширились, а лицо побелело.

— Профессор Клофиссия Фон Регистригер…

Вдруг сзади:

— Стойте! — и слабенький красный удар. У меня просто пелена красная на глаза упала.

Я, развернувшись, мгновенно бросил два заклинания: одно полностью блокирующее вход в коридор, на случай других нападающих, а другое в того, кто напал. Это был желто-красный шар. Попав в грудь, он практически мгновенно выжег все изнутри, осталась одна пустая оболочка. Это была Кларитесса. Она удивленно посмотрела на пустоту внутри своего тела, а затем свалилась как кучка тряпья с торчащей сверху головой. Ее мертвые глаза были удивленными.

Я медленно развернулся к Клофиссии, в моих глазах стояла смерть.

— Профессор Клофиссия Фон Регистригер, — медленно отчеканил я. — Я освобождаю Вас и весь ваш клан…

— Господин! СТОЙТЕ!!!!!!!!!!! ПОДОЖДИТЕ!!!!!!!!!!!!!!!

Перед моими глазами тревожно и призывно переливались все мои огоньки. Они пытались пробиться ко мне, но я легко их заблокировал. Сильнее всех был огонек башни. Значительно сильнее. Примерно, как укус овода по сравнению с укусом комара… слону.

Она упала на колени и поползла ко мне. Обняв мои ноги, она продолжала:

— Я виновата! Я заслужила смерть! Но не карайте весь клан! Умоляю!

После выброса огненного шара меня начало отпускать, поэтому я сумел остановиться при произнесении ритуальных слов.

— Что ты хочешь мне сказать?

— Я виновата. Я дура-дура-дура… Я слишком долго была ректором. Вы не неволили меня стать Вашим вассалом, это был мой выбор. И я, именно я, и только я заслужила смерть. Не клан. Мы хранили знания для Вас. Мы для этого и предназначены. Освободив нас от клятвы, Вы убьете нас. Все эти тысячи лет будут напрасны.

— Я убью? Ты так ничего и не поняла. Видно, правда, дура. Это ТЫ убьешь весь свой клан одним своим дурным словом. Ты что-то перепутала в своей шкале ценностей.

— Да! Я — дура. Конечно, это все моя вина. Я… я… — и она зарыдала, не в состоянии найти слова.

Я немного отошел. Красная пелена отступила. Я взял ее за волосы и уткнул ее носом в голову несчастной Кларитессы.

— Вот кому ты должна быть благодарна, за то, что я не уничтожил вас сейчас. Она получила от меня команду беречь тебя и честно, до конца выполнила свой долг. Она понимала, что идет на смерть, и, тем не менее, пошла на это, дав может быть одну, такую важную, секунду. Это ТЫ виновата в том, что она погибла, а она сумела встать между мной и тобой. И заплатила самую высокую цену, не раздумывая.

При каждой фразе я тыкал ее носом в лицо Кларитессы. Кстати оно стало спокойным.

— Ты понимаешь, что сейчас война? Я только что уничтожил самого сильного Черного, который только существовал в этом мире. Того, кто убил прошлого Великого Серого. Мои команды должны выполняться мгновенно и самым лучшим образом, а ты позволила себе их обсуждать и думать, делать то, что я сказал, или не делать. А это значит, что я не могу доверять тебе. Зачем мне такой вассал? Ты подумала, наверное, что то, что я трахал тебя, позволяет иметь тебе свое мнение? Нет. Если мне надо обсудить вопрос, я его обсуждаю, а если ты не умеешь отличить команду отобсуждения, ты мне не нужна.

Я поднял ее заплаканное лицо и жирно в него плюнул. Потом я освободил от захвата свои ноги, развернулся и ушел. Ее плечи сотрясались от беззвучных рыданий. Красная пелена вроде отступила совсем. Я снял заклинание с двери, прошел и аккуратно ее прикрыл. Затем я поставил на стол бедной Кларитессы табличку «Совещание. Вход запрещен» и не оглядываясь вышел из корпуса. Ни один секретарь не посмел поднять на меня глаза.

Я прошел в сквер за корпусом, опустился на одну из скамеек и закрыл глаза. Огоньки на внутреннем мониторе все еще призывно мигали, но уже не так тревожно. Я медленно плыл по волнам, заставляя себя успокоиться. Общаться ни с кем не хотелось.

Сколько я просидел? Не знаю. Но в какой-то момент услышал голос:

— Вы позволите?

Открыл глаза — красный декан. Я молча указал ему на место рядом с собой.

— Меня зовут Книлц. Сначала это было прозвище, за то, что я хорошо умел общаться с кнутом, но потом я решил, что это имя значительно больше подходит мне, чем данное при рождении. Как мне к Вам обращаться?

— Мне все равно.

— Тогда, если можно, Туттер, я просто не знаю других Ваших имен.

Я кивнул.

— Ректор рассказала нам о нависшей над нами опасности и сказала, что с нами встретится тот, кто покажет нам ее. Это Вы?

Я опять кивнул.

— Я сразу понял, что вы не тот, чью личину надели. Вы значительно большее. После Вашего мастер-класса, я понял, что человек не может ТАК владеть инструментом — это просто невозможно. А после Ваших слов о башне, я хочу задать Вам вопрос: Это Вы ее создали?

Я опять кивнул. Говорить совсем не хотелось, хотя этот человек мне импонировал.

— Спасибо Вам. У нас сейчас совсем плохо. Если Вы сможете нас спасти — я в Вашей команде.

Я молча снял со своей деревянной руки одно из нескольких «Серых перемирий» и протянул ему.

— Приложите к телу напротив сердца.

Он, ни слова не говоря, задрал рубаху и сделал это. Только потом он спросил:

— А что это?

— Это артефакт, называемый «Серое перемирие». Он не дает Врагу захватить Вашу душу и поработить Вашу волю путем внедрения Коричневой чумы. Больше никакого влияния на Вас он не оказывает.

— Спасибо Вам. Мы давно заметили, что у некоторых студентов и преподавателей стал появляться коричневый оттенок. После этого люди кардинально менялись. Их можно вылечить?

Я отрицательно помахал головой.

— Нет. Только смерть, к сожалению. Если ваш ректор все-таки соизволит собрать людей с Вашего и желтого факультетов, то я продемонстрирую. А если нет — то гори оно все огнем.

Он вздрогнул.

— Когда я учился в Университете, я много интересовался историей. В том числе я набрел на легенду о Великом Сером. Теперь мне кажется, что это правда. Он — это Вы?

— Нет. Я другой. Но тоже Серый.

Он неожиданно опустился передо мной на одно колено и поцеловал руку. Я настолько опешил, что не успел ее убрать.

— Позвольте быть в Вашей команде. О большем не прошу.

— По-моему, Вы и так в ней. Мне, например, это было сразу ясно. Но если Вам нужна форма — извольте: да, Вы теперь в моей команде.

— Спасибо. Знаете, в свое время эта легенда, о которой я Вам говорил, очень долгое время занимала мой ум. Меня даже прозвали «Кнутовый мечтатель». Я очень рад, что это были не пустые мечты. Я сейчас же, немедленно пойду к ректору и попрошу собрать нас. Если она откажется — я сам всех соберу. Я запомнил каждого. Часам к восьми вечера Вас устроит? На нашем факультете в той аудитории, где Вы проводили мастер-класс. Я не хочу гореть огнем, извините.

— Для полновесной демонстрации мне нужен будет кто-то зараженный. Он погибнет. Приведете такого?

Он на секунду задумался.

— Как я понимаю, нужен такой, о котором долго не вспомнят?

— Да.

— Хорошо, — он поклонился мне и ушел.

После его ухода я погрузился в размышления. Я совершенно отстраненно подумал, что события в этом мире для меня ускоряются, что я стал перепрыгивать через ступеньку, стремясь сделать то, для чего сюда призван. Что на самом деле я только оставил огромное количество начатых, но не завершенных дел. А сколько еще не начато? Сколько еще нового я могу узнать? Какие новые связи могу завязать? Все это становилось не важным перед моей целью — уничтожение Пауков. А ведь здесь есть еще целый континент, может быть, даже и не один. Есть как минимум целая страна, которая порабощена, есть хранилища знаний клана Черных и разные тайные школы.

Меня начинали сильно беспокоить мои приступы ярости. Такое ощущение, что я стал слишком силен, и этот мир выталкивает меня. Что он боится со мной не справиться и опасается того, что я стану бо́льшим злом, чем все эти Черные и Пауки вместе взятые. Ведь он прекрасно понимает, что после приступов ярости я анализирую свое поведение. И оно мне не нравится. Таким образом, он режет связи между мной и теми, кто мне дорог здесь. Причем, понимая, что это сделать непросто, задействует инстинкт сохранения матерью своего ребенка. Это, пожалуй, единственное, что может разорвать нашу связь с Моими. В какой-то момент я обязательно совершу то, из-за чего сам захочу уйти. Не надо! Я, правда, уйду после выполнения своей миссии. Не подвергай опасности людей, ставших мне родными!

Потом я снял блокировку с сообщений от Своих и стал ждать. Мне было интересно, что они скажут. Как ни странно, первой заговорила башня:

— Хозяин, я посмела отключить остальных, чтобы сказать тебе кое-что. Ты знаешь, я согласна с тобой. И очень благодарна Красной за то, что та спасла наш Клан от позора. Я прекрасно понимаю, что, как только оружие во время боя обсуждает, надо ли нанести смертельный удар — его надо выбросить. Я инициировала выборы, скорее всего, у нашего Клана будет новый глава, а у Университета новый ректор. Клофиссия и так войдет в историю как первый Глава клана, который сумел принести вассальную клятву. Но она своим сомнением чуть все не испортила. А сомнение — первый шаг к предательству. Нам, мне в первую очередь, тоже могут не нравиться какие-то твои решения. С моей точки зрения не все они оптимальны. Я понимаю, что ты и создал существо, называемое Башня, для того, чтобы анализировать ситуацию и решать, как ты один раз сказал, многофакторную задачу. Ты заложил в меня основы будущего государственного устройства, в корне отличающиеся от того, что у нас было. Это и огромный объем исторических знаний и возможность отслеживания разговоров и перемещений всех лиц, имеющих артефакты «перемирия» и связь между различными реальными силами, представленными цветами. Да и моя, для данного мира, практическая неуязвимость тоже. Именно она, в первую очередь, обеспечивает мою независимость и объективность. Я начинаю учиться решать задачи на основе теории больших чисел или исторических перспектив того или иного решения для целых групп населения. При этом у меня полностью отсутствуют амбиции с точки зрения власти. Она мне просто не нужна — у меня и так есть все, что мне необходимо. Я понимаю, что у тебя ограниченно время, поэтому ты выбираешь более короткие пути решения задач. Прими от меня, как пока еще члена Клана Фиолетовых, заверения в полном подтверждении вассальной клятвы. Почему пока еще? Потому, что у меня начался процесс слияния моей личности с Башней. Очень скоро мы перестанем быть раздельными и станем единым существом, не могущим принадлежать ни одному клану и стоящему над ними. И я бы хотела, чтобы ты благословил такое слияние. Фактически это единственное, что меня удерживает. У меня будет меньше эмоций, но скорость обработки информации, как и эффективность увеличатся в разы. Не скрою — я сама хочу этого.

— Юдоля, послушай. Пока еще я могу к тебе так обращаться. Да, я благословляю твое решение, но с некоторыми ограничениями твоего функционала. Вернее, расстановки приоритетов. Ты становишься самым мощным и могущественным существом в этом мире. Ты должна и можешь стать его заступником. Всегда помни свою ответственность. Основной твой принцип — не навреди.

Прозвучал звон.

— Спасибо, Хозяин, — голос немного изменился. Из него практически ушла эмоциональность. — Члена фиолетового клана Юдолии больше нет, есть я — Серая башня. И ты — мой создатель.

— Башня отметь то, что я принял вассальную клятву Клана Фиолетовых. Кто будет главой Клана меня не интересует, это их внутреннее дело. Клан может быть лишен вассальной клятвы только в случае, если его членами будут произведены действия, которые могут быть квалифицированы как предательство своего сюзерена, а Клан не сможет самостоятельно быстро и эффективно доказать, что эти действия не поддерживаются им.

— Принято.

Затем доступ получили остальные.

Красная:

— Я горжусь действиями Кларитессы и подумаю, каким образом увековечить ее имя. К сожалению, ее уже не вернуть. Юдолия, пока еще была членом Клана Фиолетовых, принесла мне официальную благодарность Клана.

Зеленая:

— Моя Звездочка — кажется мальчик. Я не стала закрывать его от того, что произошло, чтобы он почувствовал тебя. Он должен все знать. Когда он вырастет — он сам разберется, что было правильным в твоих действиях, а что нет. И можно это будет сделать только через некоторое время, когда улягутся эмоциональные оценки событий. Такое решение подсказал мне Лес на основе своего многотысячелетнего опыта. И еще одно — я люблю тебя

Золотая и Голубые:

— Мы любим тебя. Ты должен быть уверен в том, что мы поддерживаем тебя во всем.

Я посмотрел на внутренние часы — мне было пора двигаться в аудиторию. В теле и в голове наступила легкость и понимание. Мои поддерживают меня, это важно.

Когда я вошел, огромная аудитория была полна. Люди даже стояли в проходах. Среди них были не только Красные и Желтые, но также и Синие и Голубые и Фиолетовые. Были не только преподаватели, но и студенты. Правда немного и в основном Красные — декан постарался. И не было ни одного грязно-коричневого пятна, кроме сидящего в первом ряду невзрачного Красного. Его аура была просто разъедена коричневыми метастазами.

На сцене сидели все деканы, во главе с ректором. Ее было не узнать — глубоко запавшие глаза с явными мешками, остановившийся взгляд, смотрящий вглубь себя. Когда я вошел, то поставил сразу мощный колпак, запечатавший все двери и полностью изолировавший помещение от связи с внешним миром как изнутри, так и снаружи. Некоторые из сидящих стали удивленно оглядываться — видимо, они вели с кем-то внутренние диалоги. На сцене, за сидящими стояло четыре огромных ящика с «перемириями».

Я поднялся на сцену. Пока в личине Туттера.

— Дорогие друзья! Я попросил собрать Вас вот по какому поводу, — я сбросил личину и показал большую, просто огромную серую ауру. Не знаю, какую часть настоящей ауры показал. Сотую? Тысячную? Десятитысячную? Не знаю. Просто они должны были быть уверенными, кого они видят. Не более.

Зал ахнул.

Маленький зараженный человечек в первом ряду дернулся, но выросший из стола тентакль мгновенно захлестнул его горло. По залу прошелся шепоток — такой магии они не видели.

— Вы наверняка обратили внимание, что среди ваших друзей, коллег, учеников стали появляться люди, чей цвет ауры последнее время изменился на более коричневый. Изменилось при этом и его поведение. Вы, будучи думающими людьми, наверняка задавали себе вопрос: что это? Я Вам на него отвечу: это древний Враг захватывает душу человека и начинает управлять его телом. Это Пауки. Те из вас, кто изучал древнюю историю, наверняка помнят старые сказки. К сожалению, это правда.

Тентакль вытащил упирающегося человечка на сцену. Тот попытался наслать на тентакль боль, но был немедленно заблокирован. Другой тентакль сорвал с него всю одежду и оставил обнаженным.

— Обратите внимание, — сказал я как на лекции, указывая на его ауру. — В нем живет коричневое пятно, пустившее корни внутри него — это и есть та самая зараза. Переносится она маленькими паучками, которые кусают человека, чаще всего внутри уха или носа, чтобы было невозможно блокировать место укуса. Дальше он начиняет подчиняться некой центральной власти и не принадлежит себе. Прежде чем продолжить, позвольте показать Вам кое-что.

Нам в Серой башне удалось захватить одного из их адептов и как следует его изучить. Это была желтый маг неплохого уровня. Вы все взрослые люди, и я не буду убирать никаких моментов, которые нам удалось узнать. Она была мужественным человеком и, когда она осознала все, попросила, что бы ее пример послужил общей цели. Итак, смотрите и чувствуйте.

Я запустил «кино». Поскольку передо мной была магическая аудитория, вместо звука были эмоции: безразличие при убийстве мужа и сына, безразличие при инкубации в нее и ее дочь личинок, боль, дикая боль от осознания того, что сделано, безуспешные попытки самостоятельной борьбы с заразой.

Когда все закончилось, в зале стояла звенящая тишина, нарушаемая только всхлипами — больше половины зала плакало. Чей-то голос сказал:

— Она училась в нашей группе…

— Что же нам делать? Нам в Серой башне удалось разработать артефакт, предотвращающий заражение человека. Так же при установке на косяки окон и дверей, он защищает помещение от проникновения пауков в дом. Называется он «Серое перемирие», потому, что перед Коричневой заразой все равны. Пауков для этого эксперимента мы достали из чрева этой несчастной женщины.

Я показал «кино» с экспериментами над пауками.

— По просьбе этой женщины мы отпустили ее к мужу и детям. Она до конца испила всю горечь содеянного, хотя и не была в этом виновата. Я прошу увековечить ее имя на Желтом факультете.

Весь зал, как один человек, безмолвно встал.

— Как действует наш артефакт? Мне нужен доброволец из зала.

Вскочило несколько человек, но первой та девушка с Красного факультета. Доверие и надежда светились в ее взгляде.

— Подойдите ко мне и обнажите верхнюю половину тела.

Я взял один из артефактов из коробки и приложил ей под левую грудь в районе сердца. Артефакт «впитался». Ни цвет ауры, ни ее насыщенность не изменилась.

— Он не оказывает действия на носителя, если тот не заражен. А вот если он заражен, происходит следующее — внимательно следите, пожалуйста, за происходящим в аурном поле.

Я взял «перемирие» и пошел к привязанному на сцене человечку. Он заметался, пытаясь освободиться и отчаянно стараясь с кем-то связаться. Все его попытки были мною блокированы.

Я поднес к нему артефакт и приложил к его сердцу. Он также мгновенно впитался. Тентакли втянулись, отпустив его, и он упал на сцене. Внутри него начала происходить, много раз видимая мною ранее, борьба сущностей за тело. В результате он минут через десять превратился в существо, пускающее слюни и обмочившееся под себя.

— Как видите, наш артефакт победил, но личность человека при этом уничтожена. Заражение человека, уже носящего артефакт невозможно, это мы тоже проверили. Однако и излечение человека, зараженного Коричневой чумой, к сожалению, тоже невозможно. По крайней мере, нам не удалось его провести ни на одном из адептов, пойманных нами, несмотря на весь наш ресурс.

Я обратил внимание, что эта девушка, красный декан, ректор и еще несколько человек, не отрываясь, глядя на мучения несчастного, безотчетно поглаживали свои «перемирия».

— Сзади меня стоят коробки с артефактами. Предлагаю всем организованно подойти и установить их. Если кто-то не хочет, прошу сразу сказать. Поскольку эти люди не являются зараженными, им будет стерта память о сегодняшнем мероприятии, и они будут выдворены из помещения.

— Вы можете стирать память? — голос из зала. Пожилая Желтая, кстати, достаточно сильная. Явно преподаватель, считающая себя всезнайкой.

Я мгновенно полностью блокировал ее ауру и магические возможности. Причем постарался сделать это максимально безболезненно и незаметно для нее.

— Я не буду экспериментировать на Вас с памятью, поскольку мы с Вами можем быть обвинены в шарлатанстве. Я сделал другое: полностью лишил Вас магических сил без уничтожения Вашей личности, что, по-моему, также считается невозможным. Попробуйте зажечь огонек у себя на ладони. Насколько я знаю, это стандартное задание для новичков при поступлении на Ваш факультет.

Она с улыбкой вытянула ладонь. И… ничего не произошло. Она побледнела и сконцентрировалась. Опять ничего. У нее просто слезы навернулись на глаза, потом выступил пот на лбу от напряжения. Опять ничего.

— Простите, пожалуйста. Просто сложно поверить в Ваши возможности.

Я снял блокировку, и у нее из ладони вырвался огромный сноп пламени, разбившийся о потолок и оставивший на нем оплавленное пятно.

— Ремонт помещения за Ваш счет.

Все, включая ее, заулыбались. Обстановка разрядилась.

Удивительно организованно люди вставали в очередь и получали артефакты, тут же приставляя их к себе. Красная девушка так и стояла полуобнаженной в середине сцены. Я подошел к ней:

— Можете одеться, я уже получил свою порцию удовольствия, приставив к Вам артефакт.

Она мгновенно вспыхнула и запахнула халат.

— Кстати поговорите с Вашим деканом. Когда он даст добро — ждем Вас в Академии при Башне.

— Спасибо, — пискнула она, подняв на меня лучащиеся глаза, — я Вас не подведу.

— Конечно, не подведешь, — сказал я, проведя пальцем по ее губам и качнув немного серого.

Я почувствовал, как ее губы чуть приоткрылись, и кончик языка осторожно коснулся подушечки моего пальца. Ее аура в этот момент устроила фантасмагорию.

Через некоторое время все так же организованно уселись по местам. В коробках остались еще несколько артефактов.

Я легким движением схлопнул ауру безумца, сидевшего на сцене, и его тело повалилось на бок. Зал молчал.

— Теперь самое главное. Организуемый через неделю «праздник» сделан для привлечения максимального количества зараженных на нашу территорию. Здесь они будут уничтожены. Прошу отнестись к этому адекватно — вспоминайте, что такое коричневая чума. Однако это значит прямое объявление войны. Соответственно вам надо за оставшееся время обеспечить компактное проживание всех, кто вам близок — Университет выделит вам помещение. Удобства, конечно, будут не те, к которым вы привыкли, зато все останутся живы. Не думаю, что это надолго. И еще — вам ПРИДЕТСЯ участвовать в обороне. Ректорат и деканаты должны ее организовать. Все проводится в обстановке строжайшей секретности, если Враг узнает о нашей подготовке, то приглашенные не приедут. Учитывая, что они управляются из единого центра, а их магические способности умножаются на цинизм их хозяев, вы получите себе огромное количество дополнительных врагов, поэтому прошу подойти к этому ответственно. В ректорате вы сможете после собрания получить столько артефактов, сколько необходимо. В первую очередь защита людей, потом жилищ. Мы пытаемся организовать доставку, но есть некоторые сложности. Учтите, радиус действия «перемирий» — около четырех метров, поэтому больше, чем необходимо на жилище, не берите.

Продумайте стратегию и тактику обороны. Деканы — главные. Ваши должности перестают иметь ключевое значение, важнее ваши умения и организаторские способности. Может случиться так, что талантливый студент будет командовать менее талантливым преподавателем, прошу отнестись к этому адекватно. Ваши амбиции могут стоить вам, да и нам всем, жизни. Вспоминайте все возможные знания боевых заклинаний и организуйте обучение. Никого из зараженных на них быть не должно, думайте, как это сделать. Общее руководство операцией возлагается на ректора.

Я в упор посмотрел на Клофиссию. Она вздрогнула, но взгляд не отвела.

— На этом я заканчиваю, думаю, вам есть что обсудить. Соберитесь по факультетам. С этого момента вводится режим чрезвычайного положения. Приказы старших не обсуждаются и не комментируются, за их невыполнение или отказ от их выполнения вводятся жесточайшие меры наказания, вплоть до смерти. За нарушение режима секретности — тоже.

Я демонстративно посмотрел на тело, лежащее на сцене.

— Если среди близких вам людей есть зараженные — вам придется смириться с их физическим уничтожением, потому, что душевно они уже умерли. К сожалению. И убил их Враг. Я хочу, чтобы вы это понимали. Любые попытки их «вернуть» будут расценены как предательство и будут караться немедленной смертью. Простите, но это необходимость. Учитывая, что зараженные управляются из единого центра — вы предадите этим всех незараженных. Прошу понять, башня, используя ВЕСЬ свой ресурс, пыталась найти способ их спасти. Это невозможно.

При этом я сверкнул на мгновение своим переливающимся шаром невероятного размера. Зал замер в ужасе, поняв, что то, что они сейчас видят в качестве моей ауры — ничто. Но я должен был убедить их в том, что сделано все возможное.

— Есть и одна относительно хорошая новость — враг, на сегодняшний день, достаточно дезорганизован. Сегодня утром мне удалось уничтожить верхушку людей, продавшимся ему и ставшими адептами высшего уровня. Это, думаю, не продлится долго, однако какое-то преимущество у нас все же есть.

Попробуйте распространить максимальное количество артефактов среди ваших незараженных друзей и знакомых. Или пригласить их на «праздник». Там будет повторение сегодняшнего. И удачи нам!

Я связался со своими:

— Башня, все артефакты на контроль. При попытке утечки информации зараженным — немедленная смерть говорящего, во избежание утечки.

— Понятно. Сделано.

Я вышел из помещения. Люди стали разбиваться на группы вокруг деканов. Все были предельно собраны. Клофиссия и еще несколько человек поспешили в Ректорский корпус.

Я почувствовал, что кто-то стоит сзади и мнется, боясь подойти. Я обернулся — ну, конечно! Та красная девочка.

Она набрала в грудь воздух и подошла:

— Уважаемый Серый. Я не знаю Вашего имени, простите. Я хочу служить вам и быть Вашей, — выпалила она. Весь воздух в ее легких кончился, и она немного потерялась.

Я подошел к ней и еще раз провел пальцем по губам. Она взяла мой палец в рот, а ее язычок стал совершать извечный танец вокруг него. Я качнул ей еще серого, и она мелко затряслась в оргазме. Соски, казалось, могли проткнуть халат.

— Иди в ректорский корпус и скажи Клофиссии, то есть ректору, что сэр Юджин прислал тебя на должность нового секретаря. Она поймет.

С этими словами я опустил руку к ней за пазуху, взял пальцами ее сосок и немного сжал.

— Если будет время — я возьму тебя.

Она забилась в еще одном оргазме. Потом, справившись с собой, развернулась и что есть силы припустилась за ректором и ее группой.

Я вернулся в помещение к обсуждающим и подозвал к себе деканов.

— Одноцветные заклинания не очень эффективны. Попробуйте, например, желто-красные. Что-нибудь да пробьёт защиту.

— Это невозможно, — ответила желтый декан. Красный благоразумно помалкивал.

— Вы, как я понимаю, Желтый волшебник высокого уровня?

Она кивнула.

— Значит, Вы сможете поставить защиту от обычного файера?

— Конечно.

— Давайте попробуем. Отойдите на несколько метров.

Она отошла к стенке, и я послал в нее обычный, самый простой файер. Он с легкостью отскочил от ее защитного купола.

— А теперь давайте попробуем вот как.

Я послал такой же файер с легким красным свечением. Сам файер как прежде отскочил, а его красная «тень» легко прошла и ударила ее в грудь. Она схватилась за место удара, поскольку почувствовала резкую боль. Купол, естественно схлопнулся. Я мгновенно послал второй файер, уже обычный, который завис над ее лицом. Ее глаза расширились, так как, если бы он попал — ее бы изуродовало. При этом ее грудь продолжала болеть. Я немедленно снял болевой синдром и дезавуировал файер. Она пораженно смотрела на меня.

— Универсальные щиты весьма энергозатратны, не так ли?

— Да, конечно. Я автоматически среагировала именно на огонь.

— Вот именно. А теперь представьте, что боль может быть сильнее, и намного. Кроме того, ваша защита мгновенно рухнула. Я подумаю, как лучше скомпоновать боевые пары, но, я Вас уверяю, такие штуки будут для врага весьма неприятны.

— Теперь еще одна демонстрация. Книлц, дайте свой кнут, пожалуйста.

Он снял его с пояса и подал мне. Инструмент более длинный и менее, с моей точки зрения, удобный, но в умелых руках…

— Давайте выйдем на улицу.

Мы вышли. До ректорского корпуса было метров 100.

— Скажите…

— Тилинда… Можно просто Тиля, сказала желтый декан. — Меня все студенты за глаза так зовут. А мне даже нравится.

— Скажите, Тиля. Можно ли добросить файер до ректорского корпуса?

— В принципе да. Но, во-первых, это весьма энергозатратно, а во-вторых, не эффективно. Любой противник успеет не только увернуться, а еще и перебросится с товарищем парой слов.

— А теперь смотрите.

Я сделал движение рукой, кнут щелкнул и во время щелчка с его конца сорвался маленький файер. Он на дикой скорости преодолел расстояние до башни и был поглощен ее защитой.

Оба пораженно смотрели, а Желтая все время еще потирала грудь, хотя уже ничего не болело.

— Правда, интересно?

— Это потрясающе… Это совершенно новое слово в боевой магии.

— Я подумаю, как можно составить такие боевые пары. Скорее всего, они должны быть сексуальными партнерами, но не факт. Я подумаю, как это можно устроить, а вы пока переговорите со своими, может быть удастся составить пары без дополнительных ухищрений.

— Книлц, как быстро Вы можете щелкать кнутом?

— Достаточно, хотя для быстрых ударов хлыст сподручнее. Скорость движения его конца ниже, но он короче.

Я снял с пояса Старика. Примерился и почти одновременно сделал восемь щелчков. Восемь маленьких файеров один за другим устремились к башне и попали почти в одну точку. Защита их поглотила.

— А теперь представьте, что вы занимаете господствующую высоту, файеры не маленькие, а боевые, да еще и с красной начинкой?

Оба поёжились, представляя.

— Пять-шесть пар могут заставить превосходящего числом противника не поднимать голову, находясь при этом вне зоны досягаемости его заклинаний.

— Правильно, Книлц.

Я подозвал синего декана, которая вышла понаблюдать за нашими экзерсисами.

— Что Вы планируете в качестве «подарков»?

— Скорее всего, ледяные молнии. Они достаточно тяжелые, и их трудно отразить, правда, для этого нужен большой запас воды.

Я вспомнил свои приключения на корабле

— Зачем Вам молнии и вода? Человек сам по себе состоит почти из одной воды. Заморозьте кровь в голове и все. Двух секунд будет достаточно.

Она пораженно на меня посмотрела, потом сказала:

— В принципе это можно сделать. Но надо быть на небольшом расстоянии, это во-первых, а во-вторых, это заклинание будет легко отразить.

— Если его видеть, и если выставить соответствующий щит, — продолжил я.

— Да.

— А если в этот момент люди будут заняты отражением летящих на большой скорости файеров?

Она задумчиво пожала плечами.

— Вот вам боевая тройка. Двое нападают с файерами, прикрывая проход третьего.

Все трое удивленно переглянулись.

— Соберитесь все вместе. Наверняка и Голубая может привнести свой вклад в командной работе. Подчеркиваю, КОМАНДНОЙ. Либо все выиграют, либо все проиграют. На их стороне выступают Черные, причем высокого уровня.

Они вздрогнули.

— Соответственно, продумайте защиту от механических повреждений. Черные великолепно и достаточно далеко метают ножи, звездочки, камни и очень быстро передвигаются. Так что продумайте, чтобы боевые пары или боевые тройки не прекратили свое существование с выбыванием одного или двоих. Кстати, есть идея… Позовите, пожалуйста, голубую сюда.

Когда она подошла, я спросил:

— Вы умеете создавать некруглые вихри?

— А какие?

— К примеру, продолговатые.

Она задумалась.

— Наверное, можно попробовать. А зачем?

— Если создать такой вихрь, вокруг мечущих файеры, то в них сложно будет попасть обычным механическим предметом. А продолговатый — потому, что кнуту нужно место

Они все глубоко задумались.

— Это и многое другое вы должны продумать. Наша победа только в командной работе. Это принципиально. Все внесут свою лепту поровну. Командной работы от вас вообще не ждут! Да и у себя ее быстро не наладят. Потому что с большой вероятностью в этой войне индивидуальный герой — мертвый герой. Ломайте свою психологию.

Я вколачивал им в головы эти мысли просто чугунной кувалдой.

Они стояли, опустив головы, и слушали. Мне показалось, или Книлц коснулся рукой руки Тили, и она ее не отдернула. Хорошо.

— Тренируйтесь как сумасшедшие. Только ночь перед «встречей» надо будет поспать. Некоторым вместе. Давайте примем тренировки с семи вечера, до полуночи, а часов в пять вечера отпускайте всех зараженных. И проверяйте, чтобы они ушли.

— Хорошо.

Я пошел в ректорский корпус. На месте Кларитессы уже сидела новенькая. Когда я вошел — она вспыхнула как мак.

— Как тебя зовут?

— Сисиллия.

— Сися, значит?

— Меня так в школе дразнили. В Университете уже не решаются.

— Я тебя не боюсь.

Она прыснула в кулачек.

Я зашел к ректору, у нее сидело несколько человек.

— Выйдете, — приказал я.

Они все вышли и закрыли дверь, которую уже успели поставить.

Я наклонился над столом, вперил взгляд в Клофиссию и молчал. Она сидела напротив с абсолютно прямой спиной и не могла отвести от меня взгляд. Потом она сглотнула и сказала:

— Господин…

Я молчал

— Вы во всем были правы, демонстрация была впечатляющей. Вы сумели убедить всех, я была не права. На собрании Клана мне высказали вотум недоверия, но мне кажется, что в существующем положении будет неразумно менять Ректора. Я все и всех знаю, меня знают. Я владею заклинанием защиты пока лучше других. Господин, я прошу дать мне еще один шанс!

— Я даю тебе этот шанс. Передай своим, что я благодарен им за их решение, но в твоих словах есть разум. Мы вернемся к вопросу доверия к тебе после окончания кампании, если она закончится хорошо. Не упусти свой шанс — ты находишься в уникальных условиях — вряд ли кто-нибудь когда-нибудь сможет повторить твою ошибку и уйти безнаказанным.

Она сползла из-за стола и на коленях подползла ко мне.

— Спасибо, Господин.

Ее рука потянулась к моему члену.

— Кто тебе сказал, что ты допущена к телу?

Она мгновенно съежилась.

— Новый секретарь будет жить в комнате Кларитессы. Часа полтора-два ее не будет на месте.

— Хорошо, мой Господин.

Я освободил ноги от нее и вышел.

— Ректор готова продолжить совещание, — сказал я толпящимся в холле людям.

Они все гурьбой пошли в кабинет.

— Сися, пойдем, я покажу тебе твою комнату.

— А как же мой пост?

— Я договорился…

Я повернулся и пошел по коридору, она, выскочив из-за стола, догнала меня и шла, отставая на полшага. Я подошел, распахнул дверь и пропустил ее вперед, зажег свет. Она огляделась: номер уже убрали от вещей бывшей хозяйки, постель застелили свежим бельем. Только в углу стояло четыре одиноких и чуждых этой обстановке страпона разной толщины. Видимо кастелянша не знала куда их деть, а выбросить не решилась.

— Я… что произошло с бывшей хозяйкой? — прошептала Сися. — Я ее помню.

— Я ее убил, к сожалению. Когда она выполняла свой долг.

— Как?

— Не важно. Это была не ее вина. Ей воздадут, да и уже воздали соответствующие почести, — она спасла много людей.

Сися опустила голову и тихо спросила:

— Она тоже принадлежала Вам?

— Да. А почему «тоже»?

— Потому, что я хочу принадлежать Вам, — сказала она, не поднимая голову. — И мне все равно, если Вы меня убьете. Не знаю почему.

Я поднял ее лицо за подбородок и смотрел ей в глаза, а она, не мигая и не отрываясь, смотрела на меня. Ее руки тем временем распустили узел пояса, и халат упал к ее ногам. Ее грудь, в отличие от большинства женщин этого мира, примерно третьего или даже четвертого размера, задорно торчала возбужденными сосками вверх. Затем ее руки достали мой член, чуть повозившись с застежками, она обхватила его и стала медленно водить по нему ладошками. Потом она, все так же не отрывая взгляда, стала опускаться на колени. Тогда, наконец, она прикрыла глаза и погрузила мою головку в свой ротик.

Минет в ее исполнении был совершеннейшим произведением искусства, хотя, конечно, я был для нее велик, но она совершенно самозабвенно отдавалась процессу. Она по-настоящему отдавалась мне ртом. Не знаю как, но она вытворяла язычком совершенно невероятное. Больше десяти минут я не выдержал и разрядился в нее семенем и серым. У нее в этот момент случился совершенно невероятный по силе оргазм.

Когда и я, и она немного успокоились, я перенес ее на кровать. Она лежала, широко раскинувшись и находясь, как говориться, «не с нами». Мне захотелось поцеловать ее «там» — у нее была очень красивая, аккуратная щелка. Большие губки практически закрывали малые и были упругими и налитыми, сверху чуть-чуть торчал клитор. С него-то я и начал. Я всасывал его в себя, дразнил языком, двигался по нему сверху вниз. Потом раздвинул губки и слизнул совершенно невероятный по вкусу сок. Входил языком внутрь и немного покусывал малые и большие губки. Она металась по кровати, уже даже не крича, а поскуливая. Наверно каждые пять минут ее накрывал очередной оргазм.

Затем я оторвался от нее, поднес член и надавил. Естественно, я ее расширил, но так, чтобы ей было чуть-чуть больно. А потом, пользуясь тем, что она Красная, замкнул эту боль опять на нее, закрутив малую воронку. Я качал и качал в нее, и воронка, раскрутив ее шарик, вращалась в ней с огромной скоростью. Когда я кончил, то даже испугался, не порвется ли ее мешок и немного укрепил его. Я перестал закачивать и убрал замыкание ее на самоё себя. Воронка из красно-серой массы постепенно останавливаясь, превратилась сначала в красную, а потом в светящуюся алую. Когда я вышел из нее, она была в глубоком обмороке. Иди медитации. Не знаю. Я привел ее в себя, коснувшись лба, и она открыла мутные и несфокусированные глаза.

— Здравствуй, Вторая, — прозвучало у нас в голове.

— Здравствуйте… Кто вы?

— Это Высшие. Они находятся в Серой башне, а двое здесь, в городе. Они приняли тебя.

— Здравствуйте, Первые, — сказала она.

Красная, уже мне:

— Где ты нашел такое Чудо? Она невероятно сильна и талантлива.

— Должен признаться, это она меня нашла.

— Ну, просто пчела, прилетевшая на мед.

Я внутренне хихикнул. Пожамкал ее груди, потом посмотрел на нее сзади.

— Ничего так пчела. Хваткая. Я в смысле, хвататься удобно. И попа не в полосочку.

Теперь хихикнули в ответ.

— Ну, это вы с Братом легко устроите.

— Не волнуйся. Она теперь под нашей защитой.

— Спасибо. А то, я чувствую, здесь скоро завертится.

Она лежала на моей груди тихо, как мышка, только немного поглаживая член.

— Как же я давно ждала тебя, — прошептала она. — Всегда знала, что я твоя. Прости, не дождалась — очень уж пусто внутри было. Я же не знала, что ты реально существуешь, думала мечта несбывшаяся. Никто так и не тронул меня ничем. Я должна была тебе все рассказать.

— Не волнуйся. То, что было до меня, меня не волнует. Думаю, теперь тебе будет не очень интересно внимание противоположного пола.

Она вцепилась в меня изо всех сил и аж задохнулась:

— Какая гадость. Какая я была дура. Я…

Я шлепнул ее по попе.

— Что было — прошло. Забудь. Теперь ты — Хозная.

— Спасибо, Хозяин.

— Так! А теперь вперед, на работу! И мне еще надо посмотреть, что они там делают.

Она весело вскочила, но потом остановилась.

— Скажите, Хозяин, а Вы как прошлую хозяйку этой комнаты убили? Так?

— Нет, к сожалению. Я ее сжег изнутри.

Она вздрогнула, ее глаза расширились.

— Если захотите меня сжечь — сделайте это быстро, пожалуйста. Эта совсем не та боль, которую я хотела бы.

Вдруг голос Красной:

— Она искренне говорит.

Да… дела.

Я подтолкнул ее:

— Хватит глупости говорить, пошли работать! Нас ждут Враги, которых надо побеждать!

Это настроение слетело с нее как тень. Я сел на кровати, а она засобиралась, немного суетно. Я поймал ее за руку и подтянул к себе в не завязанном халате. Обнял.

— Я не убью тебя.

— Не в этом дело. Я — Ваша, и Вы вольны делать со мной все, что угодно. Просто я очень боюсь смертельной боли.

Я зарылся головой в ее груди, а она стала гладить меня по затылку.

Глава 30. Нападение на Дальний

У меня на «экране» загорелся синий сигнал.

— Хозяин, с Малого острова в сторону Дальнего выдвинулась группа из 154-х кораблей с двумя кораблями Коричневого сопровождения. Уничтожить?

Я проверил, что все Мои на связи, и все слышали ее сообщение.

— Пожалуй, не надо. Мне кажется, жителям острова надо попробовать крови. Показать, что они не зря тренировались. Да и врагам надо понимать, что соваться на Дальний себе дороже, а то прошлая эскадра просто пропала, и кроме нас с вами, никто достоверно не может сказать, что случилось. Я, конечно, показал все жителям острова, но одно дело увидеть, а другое — поучаствовать самим. К тому же, у народа должны быть свои герои, свои победители. Кроме того, если не будет реального приложения знаний, то игры в войнушку так и останутся забавами, а народ всегда будет надеяться только на башню, что неправильно. Сообщите Коригусу об их прибытии и скажите, что башня со всеми ее обитателями сейчас сильно занята событиями в столице и хорошо, если сможет подключится только в самый критический момент. И лучше бы, чтобы его не было, поскольку это может привести к нашему поражению здесь. Скажите, что момент врагами выбран не случайно и мы рассчитываем на них и на их помощь, так как в случае нашего проигрыша здесь, их гарантированно просто убьют, поскольку не смогут подчинить из-за «перемирия». Не забудьте предупредить графа, ведь формально он является верховным главнокомандующим, а нападение Малого на Дальний является нарушением Федеративного договора.

Далее я раздал всем команды:

— Синяя, через сколько они прибудут?

— Через четыре-пять дней в зависимости от погоды. Коричневые их «толкают».

— Хорошо. Когда они будут близко — сообщи, где они собираются высадиться. И тебе не надо вмешиваться, поскольку это, возможно, убедит их еще посылать своих адептов по океану. Черные сильные?

— Суда по ауре — не сказала бы. Как бы это сказать — местечковые адепты. Не сравнить даже с теми, что в столице, я уже не говорю о тех, которых мы уничтожили.

— Зеленая, предупреди Лес. И подготовьтесь к его защите от огня или черно-коричневых заклинаний — я совсем не готов рисковать Стариком. Организуем для них проходы, пусть установит по их краям всякую устрашающую мертвечину — нечего им вглубь соваться. Его функция — наблюдение и доклады о перемещении, пусть не вмешивается. Конечно, это и его война, но ему прямой конфликт с пауками на сегодняшний момент совсем не нужен.

— Всем. Выделите своих учениц в помощь городу и Лесу.

— Башне. Фиксируй все события в максимально объективном режиме с использованием всех имеющихся источников информации, включая приданных войскам желтых волшебниц и «сторожки» из Леса. Кстати, договорись с ним об этом через Зеленую. Также анализируй принимаемые военными решения на основе опыта предыдущих сражений, но не вмешивайся, если нет опасности прямого поражения. Мне кажется, что Кривой — достаточно талантливый полководец.

— Всем. Участвуйте в операции по возможности, мои задачи первичны. Всегда работайте парами с ученицей, чтобы она могла в любой момент вас подменить. Я, скорее всего, не буду вмешиваться, если не произойдет ничего экстраординарного. В связи с более мирной направленностью Зеленой, а также из-за того, что основная связь с войсками осуществляется через желтых, старшей назначается Золотая.

Дальнейшие события я привожу в отражении объективной реальности, произведенном Башней. Возможно, я только несколько «расцветил» события, поскольку у Башни отсутствовали эмоции, как класс.

Золотая:

— Девочки, общий сбор. На наш остров хочет высадиться десант паучьих. Я уже предупредила графа, Коригуса и Кривого, они сейчас выдвигаюсь в замок графа на встречу с ними. Зеленая, как быстро Лес может организовать проходы?

— Думаю пару дней, я с ним уже связалась. Он благодарен, что его не втягивают напрямую в конфликт и будет оказывать всю возможную помощь. Думаю, передвижение людей без меток вне проходов будет сильно затруднено. Да и живности на пропитание добыть будет весьма проблематично. Кстати, надо убрать с побережья рыбаков из поселков вместе с женами, детьми и скотом, оставить там лишь наши передовые части или наблюдателей. Много нападающих?

— Думаю, не менее полутора тысяч, судя по количеству кораблей.

— Надо подумать, как выбить Черных — без них это будет неорганизованное стадо.

— Не факт. Помнишь, Хозяин говорил, что при определенном количестве адептов может появиться первичная паучья ячейка.

— Хммм, может быть. И надо проследить, чтобы они с собой яйца пауков не привезли в живых «контейнерах». Помнишь несчастную Желтую?

— Да, забудешь тут. Она мне иногда снится, особенно после того, как я забеременела. Как представлю, что она сама своих детей погубила — слез удержать не могу.

— Мне тоже снится. Я думала, только у меня такой психоз.

— Ну, что, все подошли? Все всё слышали? Тогда, как говорила моя матушка — вперед, бабы! Рукава засучила и сама-сама-сама.

— Плохо без Хозяина…

— Нет, это ему плохо без нас. Сама слышала, как события в столице разворачиваются, надо его поменьше отвлекать нашими проблемами. Да и в конце концов Первые мы или погулять вышли? Сопли подтереть! Раз я вроде как старшая, то слушай мою команду: Зеленая — отправь своих учениц в Лес, пусть помогают ему. Я буду работать в паре с Кудиной, она пока слабее Тутки, как волшебница, но как организатор даст ей сто очков вперед. Кстати, от Тутки Хозяином попахивает… Ох, неспроста.

Красная:

— Да и с этой Сисей он, мне кажется, зря замутил. По-моему, она просто блядь первостатейная. «Я тебя всю жизнь ждала… Только спала со всеми». Тьфу! Ладно, думаю, сам разберется.

— Ладно, Первые, за работу, хватит болтать. Синяя, ты как быстро сможешь определить, куда они пристанут?

— Думаю, примерно за день, нераньше. Я могу их, конечно, поднаправить, но не сильно, чтобы они ничего не почувствовали. Хозяин просил без нужды не рисоваться. Уже сейчас понятно, что где-то с северной стороны острова.

Зеленая:

— Плохо. Там много скал с гротами, как бы ячейку паучью не устроили. Башня, сможешь определить это?

— Думаю, да. По общему возмущению поля, так как личинки почти ничего не излучают.

— Хорошо, потом с этим разберемся. Ты нас тогда корректируй, ладно?

— Это моя основная функция… Я отслеживаю все ваши разговоры и действия. И, если что-то нештатное произойдет, свяжусь с Хозяином. Но думаю, наших сил вполне хватит.

Золотая взяла Кудину, и они вместе отправились в замок графа, благо идти было недалеко. Когда пришли, их уже ждали.

— Ваше Сиятельство, господа, здравствуйте. Позвольте представить вам мою ученицу — Кудину.

Все, молча привстав, поклонились и сели, направив все внимание на Золотую.

— Я попросила вас о встрече, поскольку башня получила информацию, что с Малого острова в нашу сторону выдвинут десант из 154 кораблей с двумя кораблями паучьего сопровождения. Высадка будет ориентировочно через четыре-пять дней с северной стороны острова. На сегодняшний момент сэр Юджин находится в столице и решает вопросы с основными силами наших врагов. Ресурс Башни, да и наш тоже занят помощью ему, и мы не имеем физической возможности решить проблему с этим десантом. Мы сможем отвлечь сэра Юджина только в крайнем случае, однако это может нам всем дорого обойтись — в случае его проигрыша там, наши шансы на выживание равны нулю.

Все молчали, потом встал Кривой.

— Госпожа Золотая, я солдат, поэтому привык говорить прямо, простите. Итак, я считаю, что на сегодняшний момент мы имеем достаточно хорошо подготовленные отряды самообороны. Это, конечно, еще не регулярная армия, но если учесть знание местности и фактор защиты своего дома, то, думаю, мы сможем организовать встречу врага. Тем более, что у него после Вашей информации утерян фактор неожиданности. Что еще о них известно?

— Думаю, их около полутора тысяч человек. Поскольку они заражены, то, кроме их коричневых погонщиков, они, вполне возможно, могут управляться из единого центра. Кроме того, они могут попытаться создать на нашем острове паучью ячейку из яиц пауков, провезенных в чреве какой-нибудь несчастной. Ни их вооружения, ни тактики мы не знаем. Можно предположить, что, судя по их команде, которая некоторое время назад принимала участие в наших соревнованиях, костяк их армии будут составлять бывшие военные, то есть Ваши, Серокруст, коллеги. Мы из башни организуем проходы через Лес во избежание их проникновения на нашу территорию по неизвестному нам маршруту. В этих проходах можно будет устроить засады, однако необходимо минимизировать применение их магии в лесу. Считаем также необходимым эвакуировать всех людей и весь скот с побережья для того, чтобы у них не было продуктов питания.

Кривой склонил голову.

— Очень разумное решение. Тем более для женщины.

Золотая вспыхнула, а в глазах Кудины зажглись недобрые огоньки, но он уже начал ходить и рассуждать вслух, не обращая ни на кого внимания. В этот момент к ней подошел Коригус:

— Простите его, госпожа Золотая. Он хам и солдафон с отвратительным характером. Но, судя по тому, что он сделал из наших отрядов — он талантливый командир. Пусть командует, он для этого и был нанят.

Золотая улыбнулась:

— Я это уже поняла. Не обращайте внимания, я его не сожгу и не превращу в лягушку. Ни я, ни, тем более, Башня, не нуждаемся ни в его мнении о нас, ни в его одобрениях. Я понимаю, что он не со зла и понимаю, почему он не женат.

Тем временем Кривой обратился к графу:

— Ваше Сиятельство, у Вас есть актуальные карты острова?

— Не думаю. То, что у нас есть, достаточно устарело, мне кажется. По крайней мере, для военных действий.

— Плохо.

В это время Золотая спросила:

— Ваше Сиятельство, Вы позволите испортить пол в этом зале?

Тот с удивлением на нее посмотрел и сказал:

— Конечно. Как Вам будет угодно.

Тогда Золотая, взяв за руку Кудину, связалась с Башней, и они вместе просто выжгли на полу подробнейшую карту острова с указанием населенных пунктов и ориентировочных проходов сквозь лес. Это заняло у них минут пятнадцать, в течение которых мужчины во все глаза смотрели на совершаемое действо. Первым пришел в себя Кривой:

— Благодарю, уважаемые. Прекрасно. Тогда здесь мы и организуем штаб. Скажите, а можно ли сделать много маленьких карт, чтобы я мог раздать их своим командирам?

— Не надо обращаться к Золотой, уважаемый Серокруст, сказал граф. После окончания нашего совета я вызову сюда своих писарей, и они за пару суток сделают столько копий карты, сколько будет необходимо.

— Спасибо. Итак, давайте посмотрим, куда будет удобнее всего высадиться нашим врагам.

После чего собрание превратилось в настоящий военный совет. Потом Кривой через Желтых вызвал своих командиров подразделений. Совет продолжался почти до утра, и вот уже из города были отправлены на берег обозы для эвакуации обитателей прибрежных деревень.

Коригус в ратуше собрал большой городской совет, на котором объявил о предстоящем нападении. Люди восприняли эту новость совершенно по-деловому и спокойно. Определились места постоя беженцев из деревень, были проверены запасы еды. У штабов начали выстраиваться целые очереди из людей, желавших непосредственно участвовать в схватках. Кривой даже вынужден был выйти и наорать, что командование все знает само, и ему не надо помогать. Народ послушно разошелся. Но не далеко…

Лес практически завершил строительство защищенных проходов. Они были чрезвычайно запущены и извилисты, а сойти с них мог только безумец — такое количество растений с длинными острыми отравленными шипами там было. Во многих местах были оборудованы места для засад. Решено было их укомплектовать лучшими лучниками из числа незамужних и бездетных женщин, и к каждой такой группе придать по несколько десятков боевиков, лучше других владеющих рукопашным, ножевым или мечевым боем. Огненные заклинания в Лесу было решено не использовать. Была разработана тактика — измотать и уничтожить максимальное количество врагов еще на подходах к городу при помощи засад и мобильных отрядов. Из пригорода все жители были перемещены внутрь крепостной стены, сделаны запасы смолы и масла для отражения возможного штурма города, буде он произойдет, на берегу выставлены патрули. В общем, жители острова максимально подготовились к возможным атакам. Единственное опасение вызывали коричнево-черные с их магией — никто не знал, что от них можно ожидать.

Через четыре дня Синяя сообщила примерное место высадки основных сил врага, а также то, что от основных сил отделился один коричневый корабль, который причалит в десятке километров от общего места десантирования в районе прибрежных скал. Башня предположила, что там хотят организовать паучье гнездо. После этого Первые собрались на расширенный совет, включавший всех учеников. Его открыла Золотая:

— Сестры, ученики! Завтра произойдет высадка врага на нашу территорию. Думаю, горожане в основном сами справятся, наша же задача предотвратить создание паучьей ячейки. Какие будут предложения?

Первой вскочила Тутка:

— Насколько я знаю, пауки бояться первичного огня. Мне кажется, я готова к применению этого заклинания, если мне поможет госпожа Башня. Сидя здесь, я принесу значительно меньше пользы. Я еще не очень грамотна и не могу руководить людьми, но мой уровень как волшебницы достаточно высок.

Все переглянулись.

Зеленая:

— Мне кажется, предложение Тутки достаточно разумно, как думаешь, Башня?

— Пожалуй, да. Я сейчас открою ей вход к себе и дам необходимые знания. Думаю, ей надо придать лучший диверсионный отряд, который есть в городе и выдвинуть их к месту возможного причаливания корабля пауков.

Немедленно в зал спустился один из лифтов, на который Тутка и встала. Зайдя в хранилище, которое являлось святая-святых Башни, она остановилась, робко оглядываясь.

— Разденься и подойди к стене — мне нужен максимальный контакт с тобой.

После того, как она это сделала, из стены вышли сложные тентакли, состоявшие из информационного и из энергетического материала. Они вошли в ее щелку и попку. Тутка пискнула, но третий тентакль вошел в ее рот. Они стали расширятся и углубляться, заполняя ее полностью, после чего Башня стала производить внедрение в ее сознание высшего заклинания магии огня. Через два часа процесс закончился, и тентакли убрались в стену, а Татка свалилась в глубоком полуобмороке-полутрансе. Уже другие, обычные тентакли аккуратно подхватили ее и перенесли к лифту.

— Золотая, забери ее. Через пару часов она придет в себя и будет готова выдвигаться. Она очень талантливая девочка. Думаю, она все усвоила. И… в ней явно присутствуют следы серого.

— Поняла. Отряд сопровождения будет ждать ее около наружного периметра.

Через три часа Золотая в сопровождении Тутки вышла из ворот Башни. Ее уже ждали около сорока мужчин суровой наружности — элита спецподразделений города.

— Бойцы! Вы должны выполнить самую сложную задачу. Не буду скрывать, многие из вас могут не вернуться — вы столкнетесь с элитой черных. Ваша задача — доставить эту девочку к месту высадки их корабля, вернее к пещере, в которую они начнут перегружать свой страшный груз. Несмотря на молодость, она Великая волшебница. На сегодня только она может уничтожить врага, поэтому ее жизнь должна быть сохранена любой ценой. Возьмите с собой «Серые перемирия». Возможно, их метание во врага будут эффективнее ножа или стрелы. Место, куда прибывают враги, она вам покажет. Удачи вам! Возвращайтесь сами и верните ее!

Из молчаливого строя вышел огромный, медвежьего вида мужчина, одетый в пестрый комбинезон, пошитый из разных звериных шкур, которые создавали камуфляжный узор. У него на поясе и за спиной висел целый арсенал. Он отдал мечи и лук, которые были сзади, одному из товарищей и встал перед Таткой на одно колено.

— Госпожа, забирайтесь ко мне на спину, так будет значительно быстрее передвигаться.

Татка вспыхнула, как маков цвет, что не укрылось от взгляда Золотой и забралась к нему на спину, обхватив широченную шею руками. Золотая, глядя на это, покачала головой и улыбнулась. Тем временем отряд развернулся и бегом отправился к выполнению поставленной перед ним задачи. Золотая грустно смотрела им вслед, гадая, сколько же из них, лучших из лучших, вернется обратно.

Тем временем из города в сторону Леса шли диверсионные отряды. Каждому было определено место его засады, оговорены пути отхода. Люди были сосредоточены и серьезны. Через три часа пришел сигнал от одной из Желтых, приданных патрулю, что первый корабль причалил к острову. Примерно тогда же пришел сигнал от Тутки, что они видят коричневый корабль и сумели вычислить место его причаливания — напротив большого грота, находящегося в середине нависающей над морем скалы. Задача попадания туда со стороны берега была весьма сложной. Ими было принято решение, пока не подошли Черные, спустить больше половины отряда в грот и замаскировать их там. Остальные, включая Тутку, должны были напасть снаружи после того, как Черные со своим грузом войдут внутрь и увязнут в бою со спрятавшейся внутри засадой. При этом кому идти внутрь, а кому оставаться наверху, решил жребий. Было понятно, что те, кто пойдут внутрь, скорее всего, не выживут — если Черные не перебьют, то Тутка точно сожжет. Люди понимали это, но ни одного возражения не последовало, они просто попрощались друг с другом и ушли.

Тем временем корабли стали подходить к берегу. С них прямо в воду спрыгивали воины в кольчугах и шли к берегу по пояс в воде. Желтая, находившаяся среди наблюдателей, заметила над людьми внятное паучье свечение, а взгляд у людей был, по ее выражению, остекленевший. Сначала на берег спустились воины. Они рассыпались веером и стали проверять местность на предмет местных жителей или наших патрулей, потом стали разгружаться другие корабли. По физической форме людей было видно, что это явно мирные люди, горожане или селяне. Тем не менее, они выходили на берег, строились в колонну по четыре и по сорок рядов и сразу выдвигались в сторону Леса. Корабль с погонщиками остался стоять на рейде. Самое неприятное, как сказала Желтая, было в том, что всё происходило в полной тишине — не было обычных для такой операции команд, не было криков и ругани. И вот тогда нашим, наблюдающим за этой картиной, стало по-настоящему страшно: каждый безотчетно нащупал у себя и погладил свое «перимирие».

Тем временем передовой отряд снял свое ограждение с берега и, обогнав сомнамбул, рванулся к Лесу в поисках проходов, которые, впрочем, они быстро нашли. Они были достаточно узкими и пройти по ним могло одновременно двух-трех человек. Люди из передового отряда попробовали прорваться сквозь стену растений по краям прохода, но после того, как двое или трое упали и забилось в судорогах, оставили это занятие. Тем временем основная группа остановилась и явно ждала команды. Всего наши насчитали полтора десятков полных войсковых прямоугольников, и еще несколько человек сбились в неровную кучу, т. е. около двух с половиной тысяч человек. При этом среди захватчиков явно были слабые, больные, очень молодые или очень старые. Похоже, пауки перестали нуждаться в населении острова Малый. Правда, женщин было мало. Зеленая высказала предположение, что им оставили несколько самцов «на племя», а остальных забрали.

Вся шеренга замерла, когда к берегу подошел коричневый корабль. Часть из тех людей, которые не стояли в строю, бросилась в воду и нагнулась. По их спинам, не замочив ног, на берег спустилось пять черных адептов и около сорока́ женщин. Все они были молодыми и красивыми — непонятно, то ли походный гарем, то ли дополнительный инкубатор. Впереди шел дородный человек в маске, за ним, отставая на полшага, еще четверо. Он прошел вдоль замершей шеренги людей. Некоторые из них, то ли от усталости, то ли от болезней не смогли стоять прямо. Кто-то упал, кто-то опирался на копье или меч. Старший кивнул, и его помощники стали вытаскивать таких из строя и перерезать им горло. Тем временем с корабля стащили пять больших котлов. Цепочка людей с ведрами быстро наполнила их водой из ближайшего ручья и натаскала под них дров. Потом один из адептов зажег костры. Несколько человек из группы сопровождения стали сноровисто расчленять и потрошить убитых людей и кидать их в котлы. При этом строй стоял, не шелохнувшись, и ни на одном лице не было заметно никаких эмоций.

Золотая при помощи Башни организовала в штабе что-то типа экрана, и перед нашими военачальниками была картинка трансляции с места событий. Желтую, которая передавала картинку в Башню, чуть не вырвало, но она мужественно продолжала показывать. В штабе народ в ужасе вздохнул, только Кривой вполголоса заметил:

— Даааа, решили они проблему с питанием.

Граф сказал:

— Может быть, имеет смысл повторить то, что мы видели перед народом? Тогда все поймут, с чем мы имеем дело.

Золотая:

— Думаю, мы сможем организовать показ.

Это было достаточно быстро сделано, и Башня прокрутила перед горожанами то, что уже было показано в штабе. Люди с ужасом смотрели на происходившее. Кто-то плакал, кого-то тошнило. Стало ясно одно — и без того высокий моральный дух взлетел на небывалую высоту, ни у кого не осталось ни грана сомнений, с чем мы имеем дело.

— Спасибо сэру Юджину за «перемирия», — раздавалось то и дело в толпе.

Тем временем в штабе Кривой отдал команду засадам:

— Ни в коем случае не стрелять в разведчиков, они скоро вернутся.

И действительно, пробежав по проходам в Лесу пять-шесть километров и никого не встретив, разведчики вернулись к своим. Никто ничего никому не докладывал, из чего мы сделали вывод, что пауки и адепты и так в курсе. Тем временем еда приготовилась. Кстати для «высшего руководства» был отдельный котел, для которого забили одну из женщин из их сопровождения.

— Эстеты ху…вы, — проворчал Кривой.

Из общих котлов сначала получили еду воины и разведчики, а потом стали подходить обычные люди, выстроившись в шеренгу по одному и достав одинаковые деревянные миски. Каждый ел то, что ему положили без всякого выражения на лице.

После еды старшие устроили ленивую оргию. К каждому из черных подошло по две-три женщины из их пула и стали им отдаваться. Ни о каком темпераменте и речи не шло, поскольку выражения лиц женщин были, как и раньше, отсутствующими. Черные просто удовлетворили свою похоть.

После еды люди, пользуясь тем, что климат теплый, стали устраиваться на ночлег, кто где стоял. Спали практически вповалку, при этом отдельные туалеты организованы не были и вскоре над поляной распространился острый запах свежих человеческих испражнений. Мы поняли, что Старший решил не ночевать в лесу, а пройти его весь за следующий день. Что и правильно — там ни охрану организовать, ни защиту.

Тогда Кривой принял судьбоносное решение:

— Слушать всем! Пропускаем их ВСЕХ в Лес, а потом, ЕДИНОВРЕМЕННО наносим удар по всей длине. Основные цели — Черные и воины. Сейчас всем спать и готовиться к завтрашнему утру, думаю, они выйдут с рассветом. К этому моменту все должны быть на своих боевых постах. В основном лучники, но добивать все равно придется. Они могут пустить ночью следопытов, поэтому покидать свои боевые посты, а также нарушать маскировку запрещено.

В этот момент на связь вышла Тутка:

— Черные, наконец, пришвартовались и начали выгрузку. Их пятеро, и они ведут восемь женщин с раздутыми животами — видимо, инкубаторы. Но, по-моему, либо они переполнены, либо личинки уже начали вылупляться.

— Тутка, настрой свои глаза на Башню. Ты уже можешь это сделать, будем наблюдать.

— Хорошо.

Дальше события начали разворачиваться с невероятной скоростью. Как только отряд Черных с женщинами полностью вошел в пещеру, люди, спрятавшиеся в ней, вступили в бой. Черные не ожидали этого, но их уровень и боевые навыки значительно превосходили уровень нападавших. Правда, двое из них погибло сразу, но остальные устроили «косу смерти». В этот момент человек-медведь посадил Таутку к себе за спину, привязал заранее отмеренную веревку и спрыгнул с обрыва так, чтобы оказаться напротив пещеры. Три или четыре человека притормаживали веревку таким образом, чтобы не было сильного рывка, и она не оборвалась. Кто-то из Черных заметил движение снаружи и в грудь, человека, прикрывшего Тутку собой, воткнулось сразу четыре ножа, но он точно знал, на что шел. В этот момент Тутка за его спиной сформировала заклинание и бросила его внутрь пещеры. В пещере образовался огромный шар первичного огня, выжигающий все живое — она отмерила с лихвой. Последнее, что Башня увидела глазами Тутки — наконечник огромной черной стрелы, который вылезал из груди человека-медведя. Кто-то с корабля выстрелил и пробил их обоих насквозь. В этот же момент огромная океаническая волна накрыла корабль и разбила его в щепки о скалы — Синяя просто не успела. По эргрегору пошли волны от применения столь мощного заклинания, а насыщенность паучьего поля мгновенно снизилась — значит, внутри женщин уже сформировались полноценные ячейки. Старший над стадом (так стали называть между собой «армию» с Малого жители Башни) вскочил и стал оглядываться сумасшедшими глазами. Он явно попытался связаться со своими, но не смог. Так и просидел, бедолага, почти до самого утра, не сомкнув глаз. Но, видимо, все же решил брать Башню штурмом — одно дело быть хозяином над безмолвным стадом, а другое — объяснять своим Хозяевам, почему не выполнил их распоряжения.

За это время одна Желтая наблюдающая сменила другую, и картинка приобрела немного иные краски.

Ранним утром произошла побудка. Поскольку концентрация коричневого поля значительно упала, стадо стало значительно менее управляемым. Кто-то ходил с потерянным видом, кто-то отказался есть вчерашний «суп». Но все это было не важно — их собрали и повели к Лесу. Как и вчера, вперед убежали разведчики, а потом всю эту толпу стали заводить в проход по трое в ряд. Их оружие и одежда по и дело цеплялось за отравленные колючки. Боли они видимо не чувствовали, но периодически то один, то другой падал и тогда сзади идущие шли прямо по нему, не давая подняться. В общем, только часа через четыре последний «человек» зашел в проход. Старший еще немного постоял, тяжело вздохнул и поплелся следом. Очень ему этого не хотелось, однако страх перед хозяевами видимо был сильнее. Котлы они оставили на поляне — следующую остановку планировали уже в Башне. Перед собой он погнал двух женщин, чьи животы немного увеличились за ночь. Вдруг вокруг одной сформировалось плотное коричневое пятно. Он улыбнулся и уже веселее зашагал вслед за остальными.

Башня:

— Внимание, с ним два инкубатора. В одном сформировалась первичная ячейка. Их не убивать, надо попытаться доставить их ко мне.

Зеленая, Золотая и Красная, надев походную одежду, рванули на берег Океана, чтобы в пузыре обойти остров и зайти этой горе-армии в тыл.

Примерно через сорок минут они крадучись также вошли в Лес. В штабе для связи осталась Кудина. Через некоторое время они практически догнали Старшего и его инкубаторы.

Золотая:

— Кудина, командуйте «огонь».

Одновременно из всех засад на идущих обрушился град стрел. Возникла давка, в которой ни опытные воины, ни черные не могли ничего сделать. К тому же именно по ним в первую очередь и велся прицельный огонь. Как только началось избиение, Красная нанесла сильнейший ментальный удар Старшему, который привел его на грань болевого шока, а Зеленая ударила по инкубаторам ядовитыми тентаклями, и они повалились на землю тряпичными куклами. Золотая подошла к ним и закутала их в аккуратный кокон из холодного огня, блокируя всю магию и не позволяя паучкам выбраться из их гнезд. На всякий случай Зеленая нанесла такие же удары тентаклями по остальным женщинам. После этого, она вызвала волколаков. Колючки расступились, за ними стояла целая стая этих огромных и свирепых полузверей. Погрузив на них Старшего и всех женщин, Красная с Золотой, контролируя коконы, умчались в сторону Башни, а Зеленая осталась для того, чтобы убрать Лес. По всей длине тропы вылезли тентакли и стали плевать специальным ядом на трупы и еще живых горе-захватчиков. Яд мгновенно разъедал и плоть, и кости, и вскоре уже ничто не напоминало о том, что здесь нашли свой конец две с половиной тысячи человек. Несмотря на то, что тентакли плевали только на людей без «перемирий», никто не решился спуститься из своих укрытий до окончания этой санации. Воины городской самообороны возвращались по своим домам до самого позднего вечера, тихие и задумчивые.

На следующий день на центральной площади города был организован погребальный костер. Из отряда, ушедшего с Туткой, выжило только четверо, но они были ранены и не смогли вытащить висящих на веревке и пробитых одной стрелой Тутку и человека-медведя — уж больно он был тяжел. Так они и провисели на этой веревке почти сутки. Их привезли только на следующий день. Тел было всего пять, остальные сгорели в созданном Туткой пламени. Их уложили на помост из дров. Рядом, склонив обнаженные головы, стояли граф, Коригус, Серокруст и все обитатели башни. Площадь перед помостом была до отказа заполнена народом. Женщины плакали, мужчины были суровы.

Вперед вышел граф:

— Сограждане! — но голос его сорвался. Он откашлялся и начал еще раз. — Сограждане! Мы собрались здесь для того, чтобы почтить память настоящих героев! Именно они уничтожили мозговой центр врага. Именно они превратили страшную в своей бездушности армию врага в сборище идиотов, именно они, ни секунды не сомневаясь, отдали за нас с вами свои жизни.

Многие начали плакать в голос.

Потом вышел Коригус.

— От имени магистрата города я провозглашаю, что семьи героев берутся городом на пожизненное довольствие. Мы за свой счет построим для них дома. Их родители и жены не будут ни в чем нуждаться, а дети и внуки будут получать самое лучшее образование. И это то малое, что мы можем для них сделать.

В стороне вместе с другими обитателями детского дома, обнявшись, тихо плакали два младших брата Тутки. Зеленая подошла к ним, народ перед ней почтительно расступился.

— Малыши, отныне вы жители Серой Башни.

Затем вперед вышла Золотая. Ее глаза были полны слез, но лицо предельно серьезно.

— Она должна была стать великой волшебницей. И стала ей. Идите с миром!

Она подняла руки, с ее пальцев сорвалось ослепительно-яркое пламя. Потом многие шептались, что видели в нем две фигуры — могучего лесничего и маленькой волшебницы, которые обнялись и вместе улетели наверх. Через пять минут на обожженной брусчатке осталась лежать лишь огромная черная стрела.

— Прибить ее на ворота города, — распорядился граф, — чтобы в следующий раз неповадно было!

Потом он развернулся и, тяжело ступая, пошел пешком в свой замок. Его палантинщики засеменили чуть сзади, подстраиваясь под его шаг.

Башня и Мои рассказали мне в красках эту историю. Мне было страшно жаль Тутку, но она действительно стала героем. Потом Башня доложила мне об экспериментах над инкубаторами. В общем-то, к сожалению, ничего нового она не узнала, только зафиксировала какой-то новый узор, который составили личинки в женских матках. Обещала с ним разобраться.

Старший оказался слабеньким адептом. Он ничего не смог рассказать о своих хозяевах, кроме того, что основная их база находится в Империи. Мои правильно вычислили — они оставили на острове несколько сот женщин и детей и несколько десятков мужчин для их осеменения, чтобы у Пауков всегда было свежее мясо. Для их управления на Малом острове осталась только небольшая колония пауков и два Черных. Он сказал, что вчера ночью что-то произошло, и они все почувствовали значительное ослабление коричнево-паучьего поля, но уже не могли остановить вторжение.

Я хихикнул. Бубух-то, оказывается, аукнулся по всему миру.

После того, как он рассказал все, что знал, Башня сожгла его в первичном огне.

— Когда все здесь закончится, зачистите Малый остров, — велел я.

— Само собой, — ответила она.

После ее рассказа я вернулся к своим насущным делам.

Глава 31. Знакомство со степняками

На следующий день я, находясь у себя в гостинице, с удовольствием связался по паучьему артефакту с Черным. Он не стал ярче светить, что порадовало. Кроме того, мы с Воробышками получили истинное удовольствие от отборного мата, который донесся до меня — прямо не слова, а мед. Из них я понял, что черно-паучья миссия здесь под угрозой, и что гостей можно ждать не ранее, чем через месяц. Потом Воробышки на волне хорошего настроения ко мне пристали:

— А твоя Вторая, какая она? Приведи ее к нам. Мы — Первые! Хотим познакомиться.

Достали, в общем. Я связался с ней:

— Сися, знаешь гостиницу «Постоялый двор»?

— Конечно.

— Дуй сюда. Придешь — спросишь управляющего Петраркуса, дальше он тебе все объяснит. Клофиссию предупреди, что отбываешь по моему заданию.

— Буду через четверть часа.

Через двенадцать минут дважды прозвенел колокольчик. Я надел на себя личину и спустился. Подошел к озирающейся Сисиллии, обошел ее по кругу, цокая языком. Она с удивлением следила за мной.

— Чего надо?

— Управляющего… ммм… Пераркуса, кажется.

— Не Пераркус, а Петраркус. Вы к кому?

— Мне сказали, что вы будете в курсе, что я приду, — немного опешила она.

— Да в курсе, в курсе. Просто, знаете, мало ли кто ходит. Вона как вчера бабахнуло. А вы откуда?

— Из Университета, — подбоченясь сказала она, — секретарь ректора. Извольте выполнить просьбу и проводить меня по месту назначения!

— У вас все в Университете такие горячие? — спросил я, обернувшись к двери.

Она вполне чувствительно стеганула меня болью по заднице. Я почесал ушибленное место, даже не повернувшись.

Потом развернулся:

— Чего хулиганничаешь! Вот напишу ректору, что его секретарши такие несдержанные. Ты знаешь, что мы «Официальный партнер Двора Его Величества», ничтожество?!

Она надела на себя официальную личину.

— К Вашему сведению, по договору от 366 года между Университетом и тогдашнем Государем, Университет не входит в юрисдикцию Короля. Этот договор соблюдается уже больше пяти тысячелетий, и не Вам, уважаемый, его нарушать. А то пожалуюсь ректору, и она превратит Вас в лягушку. Она у нас строгая.

— Тьфу на тебя! Сразу в лягушку! Ну ладно, пойдем что ль.

Я, кряхтя и почесывая «ушибленное» место поднялся на четвертый этаж, открыл дверь номера и… снял личину. Она просто обомлела.

— В-в-в-в-ы? — только и смогла пролепетать она. — Оно… этот… был же коричнево-белый.

— Я. Заходи. Хочу познакомить тебя с двумя Высшими, которые находятся здесь. Воробышки, выходите.

Они вышли, все НУ ТАКИЕ ВАЖНЫЕ.

— Ну, здравствуй. Вторая.

— Здравствуйте, Первые.

— Мы не просто Первые. Мы Великие!

— Да и я не из последних.

Я решил вмешаться.

— Граждане первые и вторые, извольте повернуться к стене, задрать платья и нагнуться. Мне вам кое-что сказать надо.

Они сверкали глазами друг на друга, но спорить не посмели.

Так и встали — двое отдельно, одна отдельно. Я снял Хлыст и пару раз им щелкнул. У всех троих попы покрылись пупырышками от страха.

— Старик, а слабо тройной удар? А то надо науке научить.

— Наука, это правильно, глядишь, и мозги на место встанут.

Тройной щелчок. Все у стенки взвизгнули и стали тереть попы, на которых был совершенно одинаковый красный след.

— Три пчелы, — хмыкнула у меня в голове Красная.

Я послал ей теплый лучик, и она явно улыбнулась.

— Разве я сказал изменить позицию?

— Нееет, — сказали они совершенно одинаково и опять встали у стены.

Опять тройной щелчок и тройной взвизг. Опять потирание попы.

— В следующий раз та, которая оторвет руки от стены, получит отдельно. Ясно?

Они закивали. Я нанес еще с десяток ударов. Взвизги были, но руки стояли у стены как приклеенные, зато попы были как лампочки.

Я повязал Хлыст вокруг пояса.

— Знаете, что я только что обнаружил?

— Нет.

— Что вы, первые и вторые, прыгаете на месте и трете попы совершенно одинаково. И цвета они у вас сейчас очень похожего.

Стоят, пыхтят.

— Ну, значит, не поняли…

Я опять снял Хлыст. Еще пять ударов.

Я остановился.

— Нет, еще не поняли?

Молчат.

— Эхххх, — еще пять.

Сися:

— Хозяин, можно я скажу?

— Говори.

— Я поняла. Нам нельзя ссориться.

— Молодец.

Я подошел к Воробышкам и нанес им еще по пять ударов.

Они прошептали:

— Мы поняли.

— Хорошо. Повернитесь все. Платья не опускать.

Шесть глаз, три щелки.

— Послушайте сюда: любая ссора — это начало конца. Следующее будет — устранение «конкурентки», следующее — борьба за мифическое первенство друг с другом, следующее — война между Кланами. Пообщайтесь с Башней для общего развития. Первые мне правильно про вас, Воробышки, сказали — вы еще не готовы. Просто у меня мало времени. Но вы первые начали. Нет для вас ближе существ на земле, чем ваши Сестры, Первые или Вторые — не важно. Казалось бы, именно Красная должна была взвиться — Сисиллия ее цвета, но она мудрая, она прекрасно понимает, что ее первенство навсегда с ней. А вы чего поперли? И знаете что? Такое поведение меня ОЧЕНЬ РАЗДРАЖАЕТ.

Голубые заметно побледнели.

Передо мной тревожно замигали огоньки из Башни.

Зеленая:

— Успокойся, пожалуйста, и оставь их нам, мы с ними поговорим. Они еще малолетние дурочки, несмотря на то, что практически наши ровесницы.

— Хорошо. Спасибо. Просто, если эту дурь сразу не выбить, то потом может быть намного хуже.

— Положись на нас и пойди погуляй, это наш вопрос. Вон, тем более Башня говорит, что Коричневые посланцы из Степи прибыли. Думаю, тебе туда надо.

Со мной как раз связалась Клофиссия:

— Хозяин, посланцы из Степи. Вы нужны.

— Буду через десять минут.

Обожаю Зеленую! Вроде дочь рыбака, а самая мудрая и самая, если честно, сильная.

Я «поцеловал» их благодарно. И ее и Звездочку и они оба (или обе) потянулись ко мне. При этом поймал себя на мысли, что ярость, начавшая было подниматься, после ее слов «это наш вопрос» улеглась, будто ее никогда и не было.

Повернулся к этим:

— Значит так, я ухожу в Универ. Когда буду — не знаю. Приду — буду смотреть на ваше поведение. До моего прихода ни одна из вас из номера не выходит. Если застану здесь три трупа — быть посему. Так даже лучше, потому что, если будет один или два — все равно будет три. Это ясно?

— Да.

Я повернулся, накинул личину и вышел.

Через десять минут я уже в облике Туттера входил в приемную. На месте Сиси сидела какая-то грымза, но меня пропустила без вопросов.

В кабинете ректора сидело два, я бы сказал, аксакала. Кроме халатов, тюрбанов и шейных платков на них было огромное количество амулетов, как высокого уровня, так и, практически, безделушек. Цвет их ауры — плотно-коричневый. Но не паучий. Он отличался от паучьего, как земля отличается по цвету от свежего дерьма. Сзади одного из них стояла женщина или девушка, не знаю. Аура тоже плотная, хотя и менее чем у аксакалов. Амулетов на ней было меньше, но все сильные.

— Туттер, познакомьтесь. Это Глава Шаманского совета Великой Степи, достопочтимый Ареорн, член Шаманского совета Великой Степи, достопочтимый Корсигн и внучка достопочтимого Ареорна — Цилия. Делегация Шаманского совета Великой Степи прибыла в наш Университет согласно древнего договора между Университетом и Великой Степью о дружбе. Именно Шаманский Совет является, по древнему договору, основой нашего Коричневого факультета. Достопочтимый Ареорн и достопочтимый Корсигн прибыли к нам, чтобы по традиции пригласить представителя Университета на Общий сбор Шаманов, ежегодно собираемый Шаманским советом.

Пышно, подумал я, наверное, все фразы были традиционны и не менялись из года в год.

— Достопочтимый Ареорн, достопочтимый Корсигн, Цилия, это, — ректор указала на меня, — наш новый проректор по специальным вопросам. Его должность была введена недавно, согласно нового штатного расписания. Он является моим подчиненным и ближайшим помощником.

Понятно, приоритеты расставлены, должности и статусы определены.

— К сожалению, — продолжила Ректор, — я, в силу определенных обстоятельств, не смогу участвовать в работе Общего сбора. Очень сожалею. Мы командируем к Вам Туттера, думаю, он нас сумеет достойно представить.

Я церемонно поклонился. Три взгляда очень внимательно меня изучали. Моя аура была достаточно большой и безупречно красной. Явно заметили Хлыст, повязанный на пояс.

Ареорн:

— Ваш представитель достаточно молод. Хватит ли его уровня и статуса? У нас собирается Юбилейный совет, на нем будут перевыборы Главы совета. Также будут различные состязания.

— Достопочтимый Ареорн, не волнуйтесь. Туттер является вторым человеком в Университете после меня, — она на меня посмотрела, а я скромно потупил глаза. — У него широчайшие полномочия, вплоть до внесения решений на Большой ректорский совет. Кроме того, он является Мастером хлыста и сможет представить наш Университет на состязаниях значительно более достойно, чем я.

— Туттер, Вы же не откажетесь от участия в состязаниях?

— Ни в коем случае, госпожа ректор. Кроме того, я всегда мечтал познакомиться с древним искусством Степи. Я слышал, что в определенных дисциплинах им нет равных. Почту за честь, если меня допустят, и я смогу пройти отборочные состязания.

— Спасибо, госпожа Ректор, — сказал Ареорн. — Формальности соблюдены. Совет Шаманов устаивает Ваш представитель.

Стороны церемонно поклонились друг другу.

— Надолго ли Вы к нам, достопочтимый Ареорн?

— Послезавтра уезжаем, еще очень много дел. Совет назначен через две недели.

Ректор:

— Туттер, займитесь, пожалуйста, размещением гостей. Гостиница при университете в Вашем распоряжении.

— Немедленно займусь, госпожа ректор, — сказал я и поклонился ей.

Затем мы с гостями вышли.

— Где бы вы хотели разместиться, достопочтимый Ареорн?

— Я не люблю ваших городов, в них слишком суетно. Все наши встречи — дань традициям, не более. Послезавтра мы уже уедем.

— Если хотите, я размещу Вас в другой гостинице, чуть подальше. Там Управляющий — волшебник, от него все гости уезжают довольные.

— Нам, в общем-то, все равно.

— Ну, пойдемте. Думаю, хуже, чем в гостинице при университете не будет.

Связался с Василисом:

— Василис! Бегом из двух люксов и одного стандартного номера на втором этаже вынести всю мебель — у нас высокие гости из Степи. Соберите ковры со всех номеров, выложите декоративные очаги из плоских камней. У вас на все полчаса! Бегом!

Тем временем Ареорн продолжил «светскую» беседу:

— В наших состязаниях уже давно не принимали участия представители Университета. Они, обычно, слишком изнежены.

— Я с Дальнего острова. В столице не очень давно. А что там за состязания?

— Хлыст, стрельба из лука, борьба, загон зверя на лошади.

— В загоне я наверно не поучаствую, а вот в остальном — с удовольствием.

— Ого. Смело. Кстати, молодой человек, а откуда у Вас такой хлыст?

— Это семейный артефакт.

— Вы знаете, что он из драконьей кожи? Таких осталось, может быть, несколько штук в мире. Он уникален и очень дорог. Обычно такие артефакты хранят под семью замками.

— Хлыст, висящий на стене, умирает, так мне отец говорил. А ему — его отец, а ему — его.

— Ваши родственники мудры. Они живы?

— Нет, к сожалению. Я — старший мужчина в нашем роду. Несколько лет назад пришла большая волна, и все наши погибли. Я в этот момент был в другом месте. После того, как вернулся, нашел хлыст, похоронил своих и уехал сюда. Тяжело оставаться там, вот и стал служить при Университете пока.

— Печально.

В этот момент мои защитные системы взвыли. Я снял Хлыст и взял его в руку. Ареорн и Цилия тоже остановился и стали оглядываться. В их аурах образовались известные сгустки и начали тревожно перемещаться.

Не знаю, я или сам Хлыст сделал движение рукой и сбил стрелу, летевшую в грудь Ареорну. Одну, вторую, третью. И в Ареорна, и Корсигна, и в меня. Мы с Хлыстом поставили круговое ограждение. Одновременно я определил направление, откуда стреляли, и пустил на дикой скорости три мощных красных шара. В этот же момент нас накрыл плотный коричневый купол — Ареорн был очень сильным магом. Снаружи раздалось три крика боли. Я маякнул, и к нам из красного и желтого факультета выбежало несколько человек. Из тех, что вчера были на моем «семинаре». Первым прибежал Книлц с кнутом в руке. Он мгновенно поставил вокруг красный купол, за ним подбежала Тилинда и несколько ее учеников. Ауры наших гостей успокоились. Коричневый купол исчез.

Ареорн повернулся ко мне и церемонно поклонился:

— Совет Шаманов благодарит достопочтимого Туттера за спасение жизни Главы Совета. Вы действительно Мастер Хлыста и владеете им по праву. Степь помнит добро. Мы — Ваши должники.

— Достопочтимый Ареорн, достопочтимый Корсигн, Цилия, кто-то пытался нарушить закон гостеприимства, который, например, был одним из основных на нашем острове Дальнем. Не знаю, есть ли он в Столице, но мои гости находятся под моей защитой.

— В Степи тоже есть такой закон. Мы, я и моя внучка Цилия, приглашаем Вас стать Гостем нашего Клана «Степных орлов».

— Благодарю, — склонил я голову.

— Книлц, пошлите, пожалуйста, людей в том направлении — я указал, куда метнул шары. — Там должно быть три трупа, не сочтите за труд их принести, я бы хотел посмотреть на наших обидчиков. Тилинда, пусть Ваши люди их подстрахуют, вдруг их захотят забрать те, кто их послал?

Девять человек — шестеро Красных и трое Желтых — умчались в показанном мною направлении.

Тем временем Ареорн рассматривал стрелу:

— Знаете, Туттер, мне кажется, что это черные. Стрела отравлена, а кроме того, от нее воняет.

Потом посмотрел на меня и встал:

— Прошу простить, что обратился к Вам, Достопочтимый Туттер, просто по имени, я был слишком задумчив.

— В бою, пока скажешь «достопочтимый», получишь три стрелы.

Он улыбнулся, совершенно по-мальчишески.

— Внутри Клана мы обращаемся друг к другу по имени. Я даю Вам это право и прошу у Вас также этого права в отношении Вас.

— Почту за честь.

Из Ректората к месту происшествия уже спешила ректор и другие люди.

— Что здесь произошло?

Ареорн показал ей стрелу:

— Достопочтимый Туттер спас нас. Мы благодарны ему и благодарны Университету, что он выделил его нам.

Тем временем в месте, куда убежали за телами люди, произошла мгновенная и очень интенсивная красно-желтая перестрелка. Стоявшие рядом рванулись туда. Через некоторое время они притащили три скрюченных от невыносимой боли трупа и один обожженный человеческий остаток. Один из Красных, шел, зажимая плечо рукой. Его с одной стороны поддерживал Книлц, а с другой желтая девочка. Я рванулся к ним. У раненого в плече глубоко засела классическая метательная звезда. Я разорвал рукав, попросил всех отойти и вырвал ее. Фонтаном плесканула кровь. Хорошо, хоть звезда не отравленная. «Плохо подготовились, дилетанты», — подумал я. Затем я, вспомнив, что для визуализации заклинаний нужны акустические реверберации, замычал низко, искажая визуально пространство, чтобы не было видно, что я делаю, а сам, закрыв все действо красным непрозрачным куполом, вкачнул немного серого, залечивая рану. Красный мальчик остался лежать, а рядом с ним плакала, встав на колени, притащившая его желтая девочка.

— Не волнуйся, он уже просто спит. Все хорошо, — тихо сказал я ей.

Сам подумал: «Ну, одна-то боевая пара уже точно есть».

Затем вернулся к своим. Все смотрели на меня, и только Корсигн внимательно осматривал трупы. Аур у них не было — я, а потом и Желтые разорвали их в клочья. Но паучий «душок» все равно был. Корсигн наклонился к Ареорну и что-то шепнул. Тот согласно кивнул.

— Достопочтимый Ректор, достопочтимый Туттер, думаю, мы завтра уже уедем. Мне кажется, что других дел у нас здесь не осталось.

— Вы позволите организовать Вамсопровождение до границы из Красных и Желтых? На всякий случай. А уж потом, думаю, ваш клан сумеет Вас защитить.

— Почту за честь. А в Степи уж как-нибудь сами справимся, сказал Ареорн и хищно оскалился. Я понял — справятся.

Дальнейший путь до гостиницы не был ничем примечателен, кроме того, что нас сопровождало полтора десятка человек охраны. Нападать на такую группу было просто безумием.

Войдя в холл, нас встретил запыхавшийся Василис.

Я спросил:

— А где Петраркус?

— Его сейчас нет, но он оставил все распоряжения. Прошу гостей подняться наверх.

Все трое, в сопровождении меня, Клинца и Тили поднялись на 2 этаж. Когда двери номеров открылись, мы увидели свободные от мебели номера, устланные коврами. Отдельно несколько ковров лежало друг на друге, изображая лежанку около импровизированного очага из плоских камней.

— Тиля, зажгите в очагах огонь, пожалуйста, — шепнул я ей. Она кивнула.

Ареорн повернулся ко мне:

— Ваш управляющий действительно волшебник. Не все сделано правильно, но чувствуется дань уважения. Эта ночь, возможно, будет самой лучшей в городе, из тех, что я здесь проводил.

— Я думаю, он будет Вам очень благодарен, если Вы расскажете, как нужно. Наверное, у него было просто мало информации.

— С удовольствием.

— Василис!

Он немедленно «нарисовался» рядом.

— Пока нет уважаемого Петраркуса, узнай у гостей, что сделано не так, и поправьте.

Он поклонился.

— Ареорн, думаю, вы сами в состоянии обеспечить свою защиту. Но я, на всякий случай, тоже останусь здесь. Я буду на третьем этаже.

— Хорошо. Думаю, мы переночуем в одном номере. Так нам будет проще обеспечить безопасность. Тем более в юртах всего одна комната, есть только тряпичные перегородки. Если уважаемый Василис нам поможет, я скажу, что и как исправить.

В этот момент я поймал на себе заинтересованный взгляд Цили.

— До вечера, Достопочтимые. Мне надо уладить еще кое-какие дела, а потом я приглашаю вас на ужин.

Я подозвал Василиса:

— Приготовьте на заднем дворе жаровню и сделайте плов. И вино не забудьте. Я его сам обработаю.

— А что это «плов»?

Я ему рассказал рецепт узбекского плова — умею его готовить. Он выслушал и бегом помчался давать распоряжение на кухню.

Как-то вылетело из головы, и я связался с Хасимом:

— Добрый день. Будки охраны пока не актуальны. Но пусть постоят где-нибудь, может, и пригодятся в дальнейшем.

— Хорошо, понял, — ответил он.

Я поднялся на четвертый этаж, к себе. Открыл дверь и вошел. Ни следов разрушения, ни обезображенных трупов не наблюдалось. Уже хорошо. На столе нетронутая еда. Три порции. Захожу в комнату — сидят втроем, ревут ревмя.

— В чем дело?

Они вздрогнули.

— Хозяин, прости нас! Мы неправы. Сильно. Мы…

— Если поняли — хорошо. А теперь я хочу, чтобы вы отработали двойной вихрь с элементами боли и жара. Воробышки, вы закручиваете и разогреваете вихрь при помощи Золотой, находясь здесь, Сися — ты управляешь, находясь в Универе, и вкачиваешь дополнительную боль. Думаю, это будет неприятным «подарком» для нападающих. У вас сейчас есть уникальная возможность делать взаимопроникающие заклинания. Потренируйтесь, мне надо кое-что обдумать.

Я связался со своей прослушкой Коричневого:

— Дебилы! Уроды! Провалить такую операцию! Четыре человека, как на ладони, и не попасть! Де еще четверых потеряли. Это сейчас, когда каждый человек на счету! А если степняки догадаются, что здесь мы замешаны? Вы понимаете, что это значит?

— Шеф, ну кто знал, что они сумеют отбиться, да еще хлыстом. Про этого Туттера и так в Университете легенды ходят. Говорят, избил показательно нерадивых подрядчиков.

— Может, его к нам пригласить, чтобы вас, дебилов, жизни поучил? А вообще узнать, кто таков, откуда и так далее. Потом либо сделать нашим, либо уничтожить.

— Понял.

— Контейнеры для пауков на праздник приготовили?

— Да.

— Они точно этот долбанный артефакт экранируют?

— Да. Примерно половина все же погибает, а остальные минут пятнадцать-двадцать отходят, но раньше все подыхали гарантированно. При экспериментировании у нас один человек погиб.

— Как получилось?

— Коснулся артефакта открытой рукой. Он мгновенно присосался, и человек сошел с ума. Чтобы достать артефакт, пришлось сжечь его тело.

— Понятно… Ладно, давайте работать. Где эти степняки остановились?

— У Петраркуса. Туттер тоже с ними.

— Как организовать нападение, думали?

— Да. Это сложно, там два десятка желтых и красных дежурят. Все с артефактами.

— Черт! Окна, двери, канализация?

— Прорабатываем. Но они, вроде, завтра к нам должны были придти.

— Придут — хорошо. Заодно и определим — опознали они наших в трупах или нет. Если опознали — их завтра у нас не будет.

Так-так-так… Значит, и они на месте не сидят. Было бы странно, конечно. Но сделать экранированный контейнер для пауков… мысль интересная. Надо его добыть, чтобы изучить.

Вдруг заработал коричневый артефакт:

— Петраркус?

— Да, господин.

— Говорят, к Вам сегодня пожаловали необычные гости?

— Да, господин. Трое степняков, один из Университета. Говорят — проректор. И еще человек пятнадцать университетских организовали патрулирование вокруг здания, и пятеро дежурят в холле. Ведут себя интеллигентно и за все оплатили золотом. Вы говорили, что Ваших гостей не будет, вот я и решил… Они обещали всего две ночи. Мне их выгнать?

— Степняков — ни в коем случае. А тех, кто в холле и на улице — постарайтесь. Скажите, что это нарушает правила гостиницы.

— Постараюсь. А если откажутся?

— А Вы будьте поубедительней. Иначе не видать Вашей гостинице статуса «партнера Двора».

— Сделаю все, что смогу. Проректора тоже выгнать?

— Нет. Где он расположился?

— На третьем этаже, над Степняками Они на втором.

— Встретите в холле нашего человека и введите его в состав персонала. Дальнейшее Вас не касается.

— Хорошо.

Артефакт отключился.

— Так. Сися — бегом в Универ. Предупреди ректора, что могут быть провокации. Также могут интересоваться Туттером. Пусть узнает, кто. Воробышки, помните «запах» коричнево-черных?

— Еще бы!

— Организуйте «пронюхивание». Сейчас придет человек от них. Думаю, потом еще пара человек заявится. Мне надо всегда знать, где они и что делают. «Легкое касание» ветерка, думаю, Вам уже по силам.

Затем я надел личину Петраркуса и спустился в холл.

— Василис!

Он мгновенно «нарисовался».

— Сегодня будет явно бессонная ночь. Как твое отношение с «коричневым»?

— Тянет, настроение ужасное. Но боремся…

— Всех, кто не нужен — отпусти по домам. Палантинщиков, персонал — нечего здесь лишним делать. И не удивляйся ничему. Эээ… троих палантинщиков, включая их старшего, оставь в холле. Будут играть охрану.

Он только кивнул

Я спустился в холл. Там сидело трое красных и двое желтых, в том числе Книлц и Тиля.

— Здравствуйте, я управляющий Петраркус. Позвольте поинтересоваться, вы кого-то здесь ждете?

— Нет. То есть да. Здесь расположились наши гости на втором этаже.

— А это ваши люди бродят вокруг гостиницы?

— Да. Обеспечиваем безопасность.

В этот момент я почувствовал, что в холл зашел черный.

— А кто вас просил? Гостиница может сама обеспечить свою безопасность.

Появилось трое палантинщиков.

— Вот видите, какая у нас охрана. Думаю, мы в ваших услугах не нуждаемся. Мы находимся под юрисдикцией Двора, оставьте помещение.

Затем я развернулся к черному:

— А тебя где носит, дармоед?! Бегом на кухню!

Тот аж икнул от неожиданности, но быстро сориентировался и метнулся к кухне.

— Воробышки, один пришел. На контроль его, быстро.

Хотя я и сам чувствовал «лёгкий сквознячок» по всем помещениям.

— Он уже на контроле. Подошел к задней двери, запустил еще двоих. Они пробрались в подвал.

— Вооружены?

— До зубов. Первый шарится по кухне. Судя по запаху, он отравил закуски для гостей.

— Вот поганец! Молодцы. Докладывайте фоном, что они делают.

Книлц подошел ко мне и спросил:

— Вас устроит письмо от ректора с просьбой разместить личную охрану гостей?

— Приносите, там разберемся. А пока — милости прошу на выход.

Связался с Книлцем от имени Туттера:

— Слышу. Плохо. Скорее всего, гостиница контролируется черными. Отправьте кого-нибудь за письмом и организуйте охрану снаружи — там они не могут вам ничего предъявить. Сейчас конфликт с Двором нам никак не нужен. Особое внимание заднему двору.

— Понял.

Они понуро вышли из холла. Созвали своих и покинули территорию, распределившись по наружному периметру. Молодцы.

Я нажал коричневый «коммуникатор»:

— Ваши распоряжения исполнены!

— Молодец, Петраркус. С Вами приятно работать.

— Рад стараться. А можно одну просьбу?

— Да?

— Я бы хотел покинуть гостиницу. Что-то мне подсказывает, что здесь будут неприятности. Я не хотел бы о них знать. Оставлю за себя старшего. Если что — он и будет во всем виноват…

Молчание…

— Ваша просьба мне понятна. Вы выполнили все, что от Вас требовалось. Идите. И… у Вас действительно хорошее чутье.

— Спасибо.

Затем подозвал Василиса:

— Петраркус уходит. Но я остаюсь, не волнуйся. Ты — за старшего. Сейчас на вас будет оказываться «коричневое» давление. Сопротивляйтесь. Ваша задача — выжить.

Он склонил голову.

Я, на случай внештатного наблюдения обычными, не черными наблюдателями, выскочил «молодым козлом» из гостиницы в обличии Петраркуса и через четверть часа вернулся в обличии Туттера. Будем надеяться, что они мой «уход» в обличии Туттера — прозевали. Не было у них наблюдения на этот момент.

Наступал вечер. В воздухе начинало витать просто физическое напряжение.

— Воробышки, что у вас?

— Они явно отравили питьевую воду для ужина. Сейчас один возится с системой канализации. Мы за тебя боимся.

— Не бойтесь. Предупрежден — значит вооружен.

Затем я поднялся на второй этаж и постучал в номер степняков. Мне открыла Цилия. Она была уже в домашнем наряде. Кто бы подумал, что под бесформенным дорожным балдахином скрывается такая чудесная фигурка — классическая цифра 8. Узкие плечи, большая грудь, узкая талия и достаточно широкие бедра.

— Добрый вечер. Я хотел бы поговорить. Удобно?

Она посторонилась, пропуская меня. Мне показалось, или она специально встала в дверном проеме? В общем контакт с ее грудью вполне состоялся в момент моего прохода мимо.

И Ареорн и Корсигн тоже были более расслаблены. Я посмотрел — по периметру стоял достаточно прочный коричневый купол.

— Достопочтимый Ареорн, достопочтимый Корсигн…

— Просто Ареорн и Корсигн, — улыбнулся мне старший.

Я склонил голову, принимая.

— Ареорн, Корсигн, Цилия! То, что произошло сегодня утром в Университете, наводит меня на мысль, что люди, на нас напавшие, вполне отдают себе отчет в важности вашей миссии. Ваша смерть совершенно однозначно будет означать разрыв между Федерацией и Степью. И войну. Хорошо, что нападавшие не выполнили свою миссию. Скажите, у вас же завтра должна была быть еще одна встреча? Та, которую вы отменили. С кем?

— Нас пригласили во дворец. Но нам показалось, что на трупах нападавших был похожий «запах» с теми, кто нас туда звал, и мы решили не ехать, тем более, встреча не по протоколу. По древнему договору есть отношения между Степью и Университетом, но не с государством. С государством мы можем быть в состоянии войны.

— Разумно. Но я бы, на месте нападавших, довершил начатое. Что будем делать? Дело в том, что я организовал званый ужин, но по причинам безопасности готов его отменить. Я боюсь, что для достижения ими цели подойдет и яд, и физическое нападение. Более того, руководство гостиницы настояло, чтобы из нее ушли желтые и красные, которые осуществляли Вашу охрану. Мне шепнули, что по распоряжению Дворца. Я жалею, что не отвел Вас в университетскую гостиницу — она, конечно, значительно ниже классом, но, по крайней мере формально, не подчиняется Дворцу.

Ареорн задумался.

— А наш отказ Вас не обидит?

— Нет. Он облегчит мне задачу. Я, с вашего позволения, останусь здесь. Еду принесут в номер. Вы умеете определять яды?

— Учитывая, что это один из самых распространенных способов наших внутриклановых разборок за власть — да.

— Ну, и отлично. Давайте так и сделаем.

— Да. Оставайтесь.

Голубые:

— Хозяин, нам кажется, что чёрный вас слушает через канализационную трубу. И явно что-то готовит.

— Спасибо, Воробышки.

В этот момент Корсигн пошел в туалет. Я не сразу обратил на это внимание. А когда понял — было поздно: из туалета раздался полный мучительной боли крик. Одновременно с ним, я уловил всплеск сине-черной магии. Мы прибежали и увидели, что Корсигн лежит на боку. Зад и живот у него были разворочены, а из страшной раны торчали частички замороженных фекальных масс. Его или не его — не понятно. Я понял — Черный был раньше Синим. И соответственно, находясь около трубы, заморозив всю доступную воду, послал стрелу. Тварь. На это я не рассчитывал. Я послал в ответ сильнейший красный удар. Думаю, даже если бы он это ожидал и выставил специальную защиту, он бы его не выдержал. Но, скорее всего, он вообще не был готов к такому — из трубы раздался его предсмертный вой.

Аура несчастного Корсигна таяла на глазах, пока не схлопнулась. Мы молча смотрели на то, как его ногти царапали пол. Единственное что я смог сделать — убрать болевой синдром. Его тело пару раз дернулось и затихло.

— Я знал его сорок лет, — сказал Ареорн. — Они ответят за это.

— Я притащу ту сволочь, — сказал я.

— Не надо. При твоем ударе он выплеснул достаточно черно-коричневого для того, чтобы я все понял. Мне нужен его хозяин.

— Мне кажется, истинные его хозяева у вас в Степи.

— Может быть…

— Возможно, нам имеет смысл сейчас уехать? Вы можете оставить визуализацию защитного купола после своего отъезда?

— Это не просто.

Он задумчиво посмотрел на труп своего товарища.

— Существует древняя магия Земли, позволяющая определенным образом оживить ее служителей. Это, вообще-то, относится к запрещенной части магии, поскольку она легко может стать Черной. Собственно, в свое время с этого началось, но в данном случае может сработать. Я могу «оживить» Корсигна ровно настолько, чтобы он поддерживал защитный колпак. Но как мы выберемся из гостиницы?

— Это мой вопрос. Правда, придется переодеться. И еще… Я не совсем то, что Вы видите. По причине общего сканирования аурного поля, я не могу все показать, поэтому просто поверьте.

— Хорошо. Я доверяю Вам. К тому же… у меня не много вариантов.

— Да. Иначе эту ночь мы можем и не пережить.

Ну, если честно, я слукавил, сказав «мы». Я думаю, он это понял. Хотя, получив в задницу заряд мороженного дерьма, не знаю каково было бы мне. В любом случае, трубу и в этом номере и для своих я запечатал специальным заклинанием с односторонним пропусканием не только от запаха.

— Василис, пришли двух человек, мужчину и женщину, чтобы принесли еду. Они должны будут переодеться и остаться здесь вместо наших гостей. Размер их помнишь?

— Да.

Голубые:

— Этот черный подсыпает в еду какой-то порошок…

— Спасибо, Воробышки. Устройте сквознячок, чтобы он сам его вдохнул.

— Без проблем!.. Ой, он так интересно корчится. Наверное, поперхнулся.

— Молодцы! Перенесите его к третьему. А то ужас как не люблю соглядатаев.

— Нет больше третьего. Прямо в холле поперхнулся…

В этот момент в дверь постучали. Вошел один из поваров и одна из горничных.

— Поставьте подносы у очага, — сказал я. — Когда они наклонились, я их усыпил.

— Ареорн, Циля, переодевайтесь.

Ареорн мгновенно начал раздеваться и раздевать стюарта. Циля, раздев горничную, сама немного замешкалась.

— В чем дело?

— Я… не могу при Вас раздеться, — сказала она и залилась краской по самые уши.

Я усмехнулся и демонстративно отвернулся. Естественно, стал смотреть «поиском». Она разделась и, поглядывая на мою спину, стала судорожно одеваться. Если бы не кусты волосы на лобке и подмышками, ее фигура была бы просто идеальной. Мой организм отреагировал, но я загасил желание. Еще не время.

— Все?

— Да.

Когда я повернулся, они уже одевали спящих людей в свою одежду.

Я накинул на них личину спящих.

— Воробышки, готовьтесь, пойдете в Университет. Я сейчас к вам подойду.

Я испугался оставлять их здесь. Думаю, черные не остановятся, а меня не будет.

— Ареорн, я сейчас подойду. Мне надо вывести отсюда своих людей.

Мы проделали аналогичную операцию с горничными у себя. Я накинул на Воробышков личины горничных и вывел вниз. Спящих людей я поместил в «пузыри», которые выдержат любую магическую фантасмагорию и исчезнут, когда все закончится — я не был готов ими пожертвовать.

— Сися, встреть Воробышков на входе в Университет, они пока поживут у тебя.

— Хорошо.

На себя я надел личину самого среднего человека, которую только смог придумать. Потом связался с Хасимом:

— Мне нужен мешок «перемирий». Я буду метрах в пятистах от воронки у пирса. Приходи сам — не хочу никому ничего объяснять. Мы будем втроем. Минут через сорок.

Когда мы спустились вниз, мои «подопечные» под руководством Василиса отнесли пустые подносы на кухню и столпились перед входом. Когда я подошел, Василис сказал:

— Завтра в восемь на работе. Не опаздывать!

Мы вышли.

— Воробышки, идите в Универ, там вас Сися встретит. Поживете у нее пока.

Затем я активизировал все возможные ловушки в системе безопасности, включая бутафорский коричневый купол. Я туда просто красного подкинул.

Воробышки ушли к Универу, а мы направились в сторону набережной.

— Как мы доберемся к себе, Туттер?

— Увидите, — улыбнулся я.

Когда мы пришли на берег Океана, степняки встали поодаль — они явно побаивались воды.

— Дайте руки, Ареорн, и представьте место на берегу Океана, куда бы Вы хотели попасть.

Он закрыл глаза и протянул мне руки. Я увидел место, потом считал его на всякий случай. Силен Старик.

— Мы ждем сейчас человечка с «подарками». Пока он не подошел, я хотел узнать, как у вас относятся к новым коричневым?

— Больным паучьей болезнью? Мы их убиваем. А на входе в каждый чум висит специальный оберег, чтобы паучки не могли забраться. Правда, три крупных клана попали под их зависимость. В результате их шаманы могут возглавить совет. Тогда нам всем крышка.

Я снял со своей деревянной руки «перемирие».

— Посмотрите.

Он повертел в руках, потом глянул аурным зрением.

— Это потрясающе!

— Приложите напротив сердца.

Он сделал это. «Перемирие» впиталось.

— Я правильно понял, что это?

— Совершенно.

— Цилия, ты это видишь?

— Да, дедушка.

Я снял с себя еще один артефакт.

— Цилия, подойди.

Она несмело подошла, я сунул руку ей за пазуху и, приподняв налитую грудь, приложил артефакт. Заодно, каюсь, качнул серого.

Она вскинула на меня глаза и очень серьезно посмотрела.

В это время подошел Хасим. Не задавая лишних вопросов, он скинул с плеча большущий мешок артефактов, поклонился и исчез в темноте. Контрабандист. Обучен лишних вопросов не задавать.

— Прежде, чем вы уйдете, вопрос: Если тело достопочтимого Корсигна будет придано огню, его дух успокоится?

— Да.

— А если он заберет с собой несколько врагов при этом?

— Он будет очень благодарен. Так как мы уйдем отсюда?

— Зайдите в воду, Ареорн, и идите вперед.

Степень его доверия была такова, что он без вопросов повернулся и пошел в воду. Она расступилась и вокруг него начал образовываться пузырь. Он удивленно обернулся.

— Идите, не бойтесь. Поплавайте в нем минут пятнадцать, привыкните к управлению.

Он развернулся и пошел. Пузырь замкнулся за ним и плавно ушел под воду. Цилия расширенными глазами смотрела на это. Я подошел к ней, протянул руку и развязал полы халата. Она и не думала сопротивляться, а просто стояла и смотрела на меня, опустив руки. Я провел по ее подмышкам и промежности руками, убирая все волосы. В ее глазах застыл немой вопрос.

— Мне так больше нравится.

Затем я взял ее налитые груди, покатал их в руках, подергал соски, сжал их. Потом опустил руку и положил на ее щелку. Она услужливо развела ноги. Я потер ей клитор и наслал маленький оргазм. Она зажмурила глаза, но не посмела даже пикнуть.

— Ты моя и это знаешь. Жди.

Она опустилась передо мной на колени.

— Я Ваша, мой господин, — и стала целовать мою руку. Я высвободил ее и достал член. Его багровая головка застыла перед ее лицом.

— Делай, что должна.

Она несмело обхватила его руками и прикоснулась к нему губами.

— Глубже. Это скоро будет твоей обязанностью.

Она широко раскрыла рот, и я погрузился в него. Пошел сумасшедший контакт, и она получила на этот раз полноценный оргазм.

Я почувствовал, что пузырь скоро вернется и поднял ее с колен.

— Запахивайся. Скоро приедет дед.

Действительно, через пару минут из моря вышел Ареорн.

— Это потрясающе, Туттер. Это просто невероятно!

— Таким образом, думаю, завтра к середине дня вы доберетесь до того места, которое Вы вспоминали. Возьмите мешок с артефактами и раздайте ключевым фигурам перед советом. Потом я подумаю, как доставить еще.

— Кто Вы, Туттер?

Я на секунду приоткрыл ему серую ауру.

— Великий Серый, — выдохнули оба…

— Я тот, кто поможет справиться с паучьей заразой. Это моя задача. Я буду на Совете, и мне будет нужна ваша поддержка.

— Она будет, — поклонился он. — Как мне Вас называть?

— В этой личине — Туттер. А вообще сэр Юджин.

— Совет шаманов благодарит Вас, сэр Юджин.

С этими словами он закинул на плечо мешок с артефактами, взял за руку Цилию и, на сей раз без опаски, пошел в Океан. Через минуту уже ничто не напоминало о его присутствии.

Я связался с Ареорном, он явно удивился

— Не волнуйтесь, это побочное действие артефакта, поскольку я его автор. Я вот что подумал — после того, что произойдет в гостинице, все будут считать, что Вы погибли. Соответственно, зараженные Кланы нарисуются и будут считать, что Совет уже у них в руках. Может быть, Вам не сразу показаться?

— Я подумаю. Может быть, может быть…

Глава 32. Подготовка к празднику

У меня возникла одна идея, и я бегом побежал к гостинице.

Влетев в холл, надел личину Туттера и заорал:

— Василис! Куда дели трупы Черных?

— Сложили в подвал.

— Бегом положите двоих там, где должны были быть Степняки, а одного — ко мне на третий. Тех, которых на второй — переоденьте. На третьем пусть голый валяется. И быстро-быстро-быстро! Спящих вытащить и на кухню положить, пусть отходят.

У меня возникла идея — пусть «захватят» помещения. Я их спалю, вместе с нападающими. Вместо людей останутся жирные обожженные пятна. Ну, может, быть пару застежек от одежды. Вот пусть и думают тогда, кто там сгорел.

Люди, несмотря на то, что вымотались постоянной борьбой с собой, выполнили все буквально за десять минут.

Когда это было сделано, я решил послушать «прослушку» моего коричневого друга.

— Долбанные уроды, — орал он на кого-то. — Где они находятся? Почему молчат?

— Я не знаю, — бубнил кто-то в ответ. — Семнадцатый доложил, что попал в кого-то через канализацию и всё. Замолк. Остальные тоже молчат. Мы не можем прослушать половину гостиницы — ни второй, ни третий этажи. На втором коричневый купол Степняков, а на третьем красный. Но очень мощный. Пытаемся вскрыть — пока не получается.

— Пробовали физическое проникновение?

— Нет. Похоже, у них много ловушек.

— А голова зачем? Думайте!

— Седьмой, четырнадцатый — пробраться через четвертый этаж по пожарной лестнице. Бегом!

— Шеф, она забита. Вскрывать силой?

— Дебилы! А окна рядом зачем?! Действуйте тихо!

— Шеф, тут завалы из мебе…

— Седьмой! Что у тебя?

— Шеф, он кажется мертв…

— Ну, так проверь!

— ААААААААААААААА!!!

— Четырнадцатый! Четырнадцатый! Что у тебя?

— Шеф, он молчит. Может быть, экранируется всё?

— У меня плохое предчувствие. Короче — начинаем штурм. Желтые и красные из Университета где?

— В зоне прямой видимости отеля.

— Блокировать, но не убивать! Не хватало нам только конфликта с этим осиным гнездом до праздника

Я связался с Книлцем:

— Отведите людей от гостиницы, сейчас начнется ее штурм. Наши ребята горячие — их могут порезать. Нападать будут черные. Степняков я вывел, так что наблюдаем файер-шоу.

Я дезактивировал часть ловушек на четвертом этаже, чтобы они все-таки прошли. Человек пять полегло, остальные прорвались. Смешно смотрелось — «крутые» парни, пихающие друг друга, кому следующему идти по «безопасному» пути. В общем они взломали коричневый купол и ворвались в помещение.

— Шеф, здесь трое. Кажись степня…

Я рванул заряд первичного огня, выжигающего помещение изнутри. Еще четверо Черных. Почти сразу они навалились на третий этаж. Еще четыре человека сгорели в первичном огне. Хотя я практически сразу все затушил, придется констатировать конец ремонту. Вот Петраркус расстроится. Хотя… На сколько я помню, Двор по договору обязан оплатить ремонт в случае ущерба. Так что все не так уж и плохо. Тринадцать черных и новый ремонт.

После второго взрыва я активизировал «прослушку». Звенящая шокированная тишина. Потом:

— Ну, хотя бы Степняков уничтожили. Свяжитесь с нашими в степи, скажите: Совет теперь их.

— Шеф, у нас осталось семь человек, включая нас с Вами. Как «праздник» в Университете контролировать будем?

— Придумаем что-нибудь. Коробки для пауков пришли?

— Да.

— Вот и отлично.

Я придумал, как бороться с этим «чудесным» контейнером для пауков. Главное вычислить их на входе.

— Книлц, Тиля, здесь больше нечего делать. Собираемся в нашей аудитории на красном факультете через полчаса.

— Понятно!

— Василис, как вы? Никто из наших не погиб?

— После взрывов легче стало. Нет, не погиб. Все в холле или на кухне были. Двоих стеклами порезало, но живы будут.

— Садись в холле и начинай причитать, мол, все пропало, и Петраркус тебя убьет…

— Хорошо, — явно улыбнулся он.

Я рванул в Универ.

Когда вошел в аудиторию, там уже собралось три десятка желтых и красных.

В зале зашептались:

— Вроде бы он погиб в гостинице.

— Я тоже слышала…

— А может это фантом…

Я подошел к ближайшей «распространительнице слухов» и резко схватил ее за ухо. Она ойкнула.

— Разве фантомы хватают симпатичных барышень за ухо?

Зал грохнул, и обстановка разрядилась.

— Принесите кто-нибудь, пожалуйста, металлическую коробку и кусок хлеба.

Минут через пять все стояло на столе.

— У нас появилась новая вводная. Враг придумал очередную пакость — он сделал контейнер, который экранирует пауков от действия «перемирия». Для того чтобы продолжить, я прошу всех желтых выйти на сцену. Будем вас тестировать.

Вышло полтора десятка желтых. Я открыл коробку, положил в нее кусочек хлеба, потом закрыл ее и отошел метров на пять.

— Я хочу, чтобы вы попробовали сделать вот так: я внимательно посмотрел на коробку, представил ее изнутри и сформировал там огонек, который сжег хлеб. Никто ничего не заметил, и все стали недоуменно оглядываться.

— Откройте коробку.

Все были в шоке, когда вместо куска хлеба оттуда выпала почерневшая головешка.

Я объяснил, как это сделал и сказал:

— Я хочу, чтобы вы все потренировались. У кого это получится — тот будет стоять при встрече гостей. Мы не знаем, как выглядит контейнер с пауками. Поэтому, если кто-нибудь достанет какую-нибудь коробку — вы сделаете так, и паучкам придется внутри очень плохо. Потренируйтесь, я через час подойду.

Затем пошел в ректорат.

На секретарском месте сидела Сися и терпеливо объясняла кому-то, что ректор сейчас занят и сможет принять только через три дня, после праздника. Я встал сбоку и с удовольствием ее слушал. Посетитель, который требовал улучшения условий своего размещения, наклонился над ней, повышая голос. В этот момент вокруг ее головы образовалось два едва заметных спиральных вихря, закрученных в разные стороны с явной желто-золотой окраской. Посетитель отшатнулся и ушел, шепча всякие ругательства. Молодцы, девчонки — хорошая команда получилась.

Я подошел. Сися привычно вскинула глаза и узнала меня. Ее зрачки расширились, она попыталась встать.

— Сиди. Как у вас здесь?

— Мы очень подружились с Воробышками, они сейчас у меня в комнате, но помогают мне с безопасностью. Члены семей преподавателей — редкие говнюки! — она зарделась, употребив при мне бранное слово.

Я улыбнулся и погладил ее по щеке. Немедленно два вихорька закрутились вокруг моей руки, наперегонки лаская ее.

— Здравствуйте, Воробышки. Я тоже вам рад. Давайте до вечера — у меня сейчас дела.

— Кто у нее?

— Ференц. Он не успевает починить стену и не понимает, зачем это делать так срочно. Я думала, ректор лопнет от злости. Она сейчас его так распекает, что я на всякий случай отключила связь с кабинетом, — она широко и лукаво улыбнулась, — не гоже молодой девушке слышать такое.

Я чуть не заржал в голос.

— Я зайду, ты не предупреждай. Хочу послушать.

Я зашел в коридор и настроился на Клофиссию.

— Ференц! Сколько можно раз повторять! Стена к завтрашнему должна быть доделана! Вы — идиот! Вы сэкономили Университету два золотых, наняв безрукого подрядчика. К тому же, по моим данным, вы не заплатили лучшей бригаде обещанные пять золотых! Только четыре.

— И этого много. А по поводу пролома в стене — он сзади, никто не увидит.

Во мне начала подниматься ярость. Немедленно в голове замигал зеленый сигнал:

— Любимый, он того не стоит. Побереги себя для праздника.

Уффф, отпустило. Ференц ей обязан жизнью. Я вдохнул-выдохнул и вошел в кабинет. Клофиссия сидела красная и собиралась выдать очередную порцию нравоучений. Ференцу явно было пофиг — знаю я такой тип хозяйственников. Уроды. Она увидела меня и попыталась встать. Я махнул рукой, мол, сиди и встал перед Ференцем. Он когда-то был неплохим красным, но сейчас лень и жадность убила талант. И трусость. Чем я решил воспользоваться. Я скатал в руках ярко-красного, почти видимого в обычном спектре червя и не спеша запустил его в грудь Ференца, сломав его легкое сопротивление.

— Этот червь обовьется вокруг твоего сердца. И если завтра к пяти вечера забор не будет починен, червь остановит его. Мне все равно, как ты это сделаешь. И за какие деньги — у тебя, наверное, неплохая зарплата. Затем ты соберешь все бригады, которые работали на фасадах и отдашь каждой по четыре золотых. Из своих. Понятно?

Он мелко закивал, держась за грудь.

— Пошел нахер отсюда. Завтра не будет забора — не будет тебя.

Он умоляюще посмотрел на ректора.

— Я согласна с… Туттером. Идите. Я ОЧЕНЬ надеюсь, что все будет сделано.

Затем она, умница, связалась «по селектору» с Сисей:

— Сисиллия, голубушка. Возможно, послезавтра у нас освободиться вакансия проректора по АХО. Подберите пожалуйста четыре-пять кандидатов, проведем конкурс.

Потом подняла глаза на враз побелевшего Ференца.

— Вы все еще здесь?

Его как ветром сдуло.

— Молодец. Хорошо сыграла.

— Я не играла. Мне кажется, что он и этого червяка попытается обмануть. Правда, скорее всего, у него не получится.

— Как идет подготовка? Осталось-то…

— Нормально. Продумали, как и под каким предлогом будем разводить потоки людей. Есть какие-то требования к помещению, где они должны быть собраны?

— Желательно отдельное помещение — я не уверен, что оно останется целым. И желательно недалеко от места встречи, чтобы они не слишком успели задаться вопросом, почему их собирают. Поставьте там столы с халявной выпивкой.

— Халявной? Что это

Я, в очередной раз улыбнулся мысли, что это мир лучше.

— Дармовой. Я ее подзаряжу.

— Понятно. Рядом с входом стоит корпус Синего факультета. Он самый маленький, его конференц-зал подойдет?

— Отличная идея. И еще одно, как только этот урод доделает забор, пусти поверху свою защиту. Пока слабенькую, в тестовом режиме. Тебе надо потренироваться ее ставить и держать.

— Хорошо.

— Если мы обезглавим волшебную часть Врага, он, скорее всего, пустит на нас обычных людей. Расставь наблюдателей, и продумайте с деканами систему обороны. Они тебе доложили о боевых тройках и четверках?

— Да. У нас, насколько знаю, сложилось уже пять желто-красных пар.

— Расставьте их на наиболее вероятных направлениях прорыва и постарайтесь сделать места их пребывания максимально защищенными.

— Понятно.

Я встал, намереваясь уйти. Она выскочила из-за стола и приложилась губами к моей руке. Я поднял за подбородок ее лицо:

— Пожалуйста, больше не делай глупостей.

Затем вышел из кабинета.

Около Сиси крутился очередной посетитель с какими-то «очень важными требованиями», а невдалеке, за колонной, стоял какой-то красный мальчик и смотрел на нее влюбленными глазами. Когда я вышел, посетитель рванулся к зарывающейся двери с криком:

— Вот видите, она освободилась!

Я схватил его за шкибон:

— Куда? Тебе же сказали — нельзя!

— Пусти меня, негодяй! Моя жена заместитель декана желтого факультета, — отчеканил он. — А нас разместили в одной комнатке! Туалет и душ вообще один на пять комнат! Это неслыханно! Я этого не потерплю! Моя жена поджарит тебя, если ты меня не пустишь! Мало мне всяких малолетних шлюх на входе, которым я должен что-то объяснять!

Ох, зря он это сказал. Мальчик за колонной дернулся, как от удара, а на глазах Сисиллии выступили слезы. Я к нему присмотрелся: он не совсем белый. Чуть-чуть красный. Домашний тиран, так сказать. Я поднял его за шиворот. Ко мне подскочила Сися:

— Не убивайте его, пожалуйста.

Хотя меня уже сложновато было остановить. Что интересно, Зеленая отнеслась к тому, что я его хотел порвать, спокойно. Видимо, она была со мной согласна — сама в детстве таких тиранов насмотрелась.

— Назови мне хоть одну причину, почему я не должен его убить.

— Я же знаю, как Вы это делаете! Весь коридор испачкается. А уборщицы придут только через час. Я их на обед отпустила.

Молодец! Неубиваемый аргумент. Меня отпустило. Притом, что тирашка понял, никто здесь не шутит. Он вдруг заскулил:

— Да ничего. Нет проблем. Поживем так, это же недолго…

Я развернул его и дал, что называется «могучего пинка». Он полупролетел-полупробежал расстояние до двери и влетел в нее головой, разбив об нее лицо. Я подозвал стоящего за колонной мальчишку красного:

— Проводи господина до его места проживания и скажи коменданту корпуса, чтобы их переселили в самую маленькую комнатку рядом с сортиром. Скажи, Туттер велел.

Тот улыбнулся и потащил несостоявшегося просителя к его «новой жизни». Все секретарши с преувеличенным вниманием перебирали бумаги. Им явно будет что обсудить.

Я повернулся к Сисе:

— Ты только что спасла человеку жизнь. А что за мальчик стоял за колонной?

— Мой… — она подняла на меня глаза, — мой воздыхатель. Я с ним спала несколько раз, и он в меня втюрился. Постоянно пытался быть рядом, помогал, даже защищать пытался, хотя на меня никто и не рисковал нападать. Он хороший, но очень ревнивый. Вот и сейчас пришел вроде как для моей защиты, а сам так глазами и зыркал. Он же понял, что я изменилась, и теперь я не его. Хотя и не была его никогда, просто пусто внутри было.

— Понятно…

— Хозяин, — ее глаза наполнились слезами, — я не считаю, что должна от Вас что-то скрывать. А потом, Вы же сами сказали, что то, что было до Вас, теперь не имеет значения. Я просто боялась, что он совершит какую-нибудь глупость, и Вы его убьёте. Вот и решила, пусть он будет здесь, при мне, когда Вы выйдете. Я бы попыталась все Вам объяснить — он просто меня любит и не заслуживает смерти. Кроме того, он был с нами в аудитории, когда Вы все показывали. А он боец не из худших.

— Понятно…

Ее глаза наполнились слезами, а я понял, что я не дам ей звездочку, хотя, грешен, были такие мысли.

— Хозяин… Я не шлюха и никто, кроме Вас, мне не нужен. Просто… просто он не заслуживал смерти, вот и все.

Не хочу морочить себе этой хренью голову, не до того. К тому же думаю, что скоро уйду. Она не Первая и никогда ею не будет. Пусть потом, после моего ухода, строит свою жизнь, если сможет. Я наклонился к ее ушку и прошептал:

— Вызывай на подмену свою грымзу и дуй в комнату. Скоро приду, — при этом запустил руку к ней за пазуху и провел по мгновенно напрягшемуся соску. Она стояла спиной к коллегам, поэтому моей хулиганской выходки они не видели, но то, что я ей что-то шепчу, а также ее раскрасневшееся лицо явно заметили. Будет им и про это что поговорить.

Затем я практически бегом рванул на Красный факультет.

На столе стояло уже две оплавленные колобки. Они тренировались на перевернутой миске, за неимением еще тары.

— Ну, показываем, чему научились!

Вышло пять человек, у которых что-то получалось. В том числе, кстати, и жена этого чудика — когда-то симпатичная, но затюканная домашним тираном женщина лет тридцати пяти. У остальных либо ничего не выходило, либо, как у Тили — коробка просто прожигалась.

— Отлично! Вы, пятеро, пойдемте в другую комнату.

Там я каждой из них дал в рот палец и вкачал понемногу серого. Каждая немного закачалась от переизбытка энергии.

— Идите и тренируйтесь!

Замдекана я задержал:

— Хочешь стать лучшей в этом?

— Да, — сказала тихонько.

— Готова на большее, чем палец?

— А это обязательно? Я замужем…

— Как хочешь. Оставайся тем, что есть, и я повернулся, намереваясь выйти.

— Я согласна… — и про себя, тихо. — Как же он меня достал!

Я подошёл к ней и она, немного обреченно, но решительно развязала халат. Под ним оказалось достаточно простое белье, которое я просто сорвал. Она застыла. Тогда я взял в руку ее лобок, положил средний палец на клитор и запустил в ней механизм оргазма. Она поплыла. Я толкнул ее на стол и широко развел ноги. Волосы с ее тела решил не убирать — это для избранных. Член Туттера был меньше, чем мое обычное состояние, но для нее в самый раз, чтобы ничего в ней не расширять. Поначалу я честно и откровенно просто трахал ее, насылая оргазм за оргазмом. Кстати, в какой-то момент и насылать ничего не пришлось — она сама дико завелась. Минут через пятнадцать я обильно в нее кончил, вкачав приличную порцию серого. Когда вышел из нее, ее тело еще несколько минут конвульсивно дергалось в послеоргазменном состоянии. Семя вытекало из нее, пачкая халат, на котором она лежала.

— Я уже и забыла, как это, — прошептала она.

— Собирайся и иди к остальным. Думаю, у тебя все получится.

Я развернулся и бегом рванул к Своим.

В Сисиной комнате меня встретили три пары горящих глаз. Снял личину. Потом у меня просто тихо снесло крышу — я поднял Сисю, сорвал с нее одежду и набросился на нее, аки зверь. Подмяв под себя, я с маху долбил ее на всю длину. Когда я в нее вошел, она сначала пискнула, а потом стала пытаться мне подмахивать, но я был для нее тяжеловат. Оргазм, еще, еще… В этот момент меня посетила дурацкая мысль, что после меня, после моего ухода, красному мальчику придется обвязывать член полотенцем для увеличения его толщины. Или руку использовать. Эта мысль почему-то так меня завела, что я начал кончать, попутно еще немного расширив ее влагалище и заблокировав детородную функцию. Сказку красному никто не обещал… И не будет у нее детей ни от меня, ни от кого другого. Блин, опять стала подкатываться ярость… Этого ещё не хватало. И тут я почувствовал спиной две пары грудок. Похоже, они почувствовали изменение моего состояния. Уж кто-кто, а они знали, чем это может закончиться. При этом закралась шальная мысль, что не так уж они и были неправы, изначально поставив себя и Сисю на разные ступеньки иерархии.

Еще до конца не кончив, я схватил одну из Воробышков и, используя семя как смазку, сразу в нее вошел, практически не снижая темпа. Да! С ней все по-другому… Эта моя. И всегда была моей. И будет моей. Не эта, эти! Кончив в первого воробышка, я немедленно подмял под себя вторую. Сися лежала в прострации с широко раскинутыми ногами и огромной раздолбанной дырой между ними, которая, в отличие от щелок Воробышков, так до конца и не закрылась. И не закроется… Потом опять Сися и так по кругу. Угомонился я часа через два, кончив в каждую по три раза. Сколько я закачал в них серого — не знаю. Много. Мы все были в каком-то возвышенно-отвлеченном состоянии — мне хотелось наполнять-наполнять-наполнять их, а они были готовы принимать меня, по-моему, бесконечно. Мне кажется, что я, на каком-то этапе, просто отрубился, так как пришел в себя от того, что два язычка нежно ласкали мои соски, а один щекотал головку опавшего члена.

— Хозяин, а сделай Сисе такой же клитор, как у нас, а то неудобно…

Я улыбнулся. Рывком поднялся, схватил Сисю, которая была около члена, и положил в кровать на то место, где лежал сам. Воробышки немедленно накинулись на ее груди, а я, легко введя руку в ее влагалище, положил большой палец на клитор и напрягся. Через некоторое время мне в палец уперся фактически маленький трехсантиметровый членик, только без отверстия, а Сися забилась в очередном оргазме.

— Смотрите, что получилось.

Воробышки свесились с двух сторон. Сперва одна, а потом вторая взяли этот членик в рот.

— Так значительно лучше!

— Сися, втяни его, потренируйся…

На меня посмотрел совершенно мутный, отсутствующий взор: по-моему, она меня не очень услышала.

— Все, сексуальные маньячки, я спать! — сказал я.

Поняв, что на кровати мы вчетвером не уместимся, я улегся на полу и выключился. Ночью, когда проснулся, почувствовал две головы на плечах и одну на бедре около члена. Послав всем теплый сигнал, заснул как младенец.

Ранее утро встретило меня потрясающим Сисиным минетом. Воробышки еще спали, и меня забавляла пикантность ситуации. Поняв, что я сейчас кончу, Сися взяла головку в рот и с жадностью проглотила все семя. Потом хищнооблизнулась и прошлась язычком по стволу от головки до яичек, глядя на меня совершенно блядскими глазами. Воробышки так и не проснулись.

Было еще очень рано, и я, осторожно освободившись от спящих на мне, встал, оделся и вышел на территорию. Пройдя по периметру, увидел, что пролом в стене практически заделан. Потом осмотрел стену на предмет ее преодоления Черными. Не все мне понравилось, и я пошел к ректору. Зайдя в пустой холл, подошёл к двери и оглядел охранное заклинание. Мне понравилось — стало значительно хм… изобретательнее. Осторожно пройдя через него, я зашел в кабинет, а затем в комнату Клофиссии. Она спала обнаженной, раскинувшись на кровати. Настроившись на нее, я немного ее возбудил, а затем навалился и вошел в нее. Пискнув, она приняла меня. Если честно, то я просто выполнял обещание, данное Юдолии по поводу фиолетовой звездочки. Я не заботился о ее оргазмах, однако они явно шли один за другим. Минут через двадцать я кончил. В ее животе явно зажглась новая звездочка. Я с чмоканьем вышел из нее, затем встал, взял за волосы и заставил облизать член, убрав с него остатки семени и ее собственных выделений.

— Спасибо, Хозяин, — услышал я в голове голос Башни.

Я потянулся, затем взял за волосы находящуюся в легкой прострации Клофиссию и потащил ее в ванну. Поставив ее перед собой на колени, я чуть поднапрягся, и в ее лицо ударила тугая струя мочи. При этом я заставил ее кончить. Завершив процесс, я заставил ее снова начисто облизать головку и вышел из помещения. Между нами не было сказано ни слова.

Следующие несколько дней прошли в сплошной подготовке. Клофиссия, после того, как в ней зажглась звездочка, стала намного сильнее. Мы попробовали с ней установить ее заклинание по периметру стены. При этом написали, во избежание эксцессов, объявления «через стену не лазить» — не хватало еще какого-нибудь студента, убежавшего в самоволку, ненароком зашибить. Много мы поработали над незаметностью охранного заклинания. На входе в ворота сделали большую рамку со «сторожком», распределили роли кто где стоит, кто, как и кого прикрывает в случае проблем.

Желтые тренировались в незаметном сжигании предметов внутри коробок. Безусловным лидером в этой дисциплине стала замдекана. При этом она смотрела на меня совершенно коровьими глазами и периодически подкатывала по поводу «подзарядки». Однажды я действительно ее еще раз подзарядил. Образовалось пять красно-желтых пар. Лучше всего получалось у Книлца с Тилей. Они, влюблено глядя друг на друга, запускали целые фейерверки. Тем более, что Книлц действительно был настоящим кнутовиком. Я очень внимательно осмотрел и кое-где укрепил Синий корпус — ему предстояло стать основным местом действия.

Периодически прослушивал коричневых. Оттуда я узнал, что из оставшихся семи, пятеро попытаются проникнуть в Универ. Трое через стену и двое с толпой. У каждого будет с собой по 2 коробки с Пауками. Коричневые очень ждали подкрепления, но оно не успевало.

Находясь в образе Петраркуса, я сумел выставить счет двору за ремонт гостиницы. В результате при помощи Хасима развернулся масштабный ремонт. Откатил всего 30 %.

Мы закупили больше двух тысяч бутылок вина и я заговорил его, значительно улучшив вкус, а главное, увеличив впитываемость и «эйфорийность», так сказать. Подготовили в Синем корпусе более ста столов для встречи гостей. С Дальнего острова в Университет пришло более пяти полных подвод с «перемириями» — должно было хватить на всех с гарантией. Всего ожидалось более трех тысяч человек.

Глава 33. Праздник-праздник

И вот, наконец наступил день праздника. Над воротами висел огромный плакат:


«Встреча всех выпускников Университета.

Неразрывная связь поколений»


Уже с девяти утра стали собираться приглашенные. Зараженным был примерно каждый десятый. В основном это были преподаватели частных школ, волшебники «при власти» или имеющие свою частную практику. В основной массе красные и желтые. Таких людей встречали отдельно и вели в Синий корпус, где самые симпатичные студентки с улыбками наливали каждому по бокалу вина, а потом барражировали по залу, периодически подливая в опустевшие бокалы и выслушивая бесконечные рассказы из серии «путь к успеху». Нам удалось выявить на входе обоих черных и замдекана удалось сжечь содержимое их контейнеров — те были достаточно большими, и их не удавалось спрятать под одеждой. В результате их замаскировали под большие торты. Самих черных также препроводили к зараженным. Всех же незараженных гостей проводили в главный конференц-зал. К одиннадцати поток гостей практически иссяк. Трижды сработала сигнализация по периметру стены, и около нее мобильной бригадой было обнаружено три трупа и шесть контейнеров с пауками, которые были сожжены самым немилосердным образом. Я вывел из Синего корпуса всех обслуживающих девочек и запечатал его. Впрочем, из находящихся внутри этого практически никто не заметил — вино действовало. Там было человек триста-четыреста.

Главный конференц-зал был почти полон. У меня было совсем немного времени, поскольку запертые могли прийти в себя в любой момент. Я, на примере двух специально отобранных зараженных, продемонстрировал то, что с ними произошло, практически полностью повторив свое выступление. Единственное, что я сделал — усилил эмоции той несчастной Желтой. Вернее, не усилил, а не стал ослаблять — они и так были на пределе. В зале стояла звенящая пораженная тишина. Многие плакали. Оказалось, среди незараженных было два преподавателя той школы, откуда она была. Было продемонстрировано действие на зараженных «перемирий» и организована их раздача присутствующим. Оставив ректора вести собрание, я выскочил и понесся к Синему корпусу. Там уже происходили странные вещи — он сотрясался изнутри от совершенно невероятных магических атак. Все наши уже были на боевых постах, и на площади наблюдалось пять сожженных трупов — те заражённые, которые опоздали и не попали в корпус. Выяснилось, что в какой-то момент они задёргались, а потом начали вести себя предельно агрессивно, пытаясь уничтожить охрану Синего корпуса и вскрыть его. Я понял, что пауки вычислили ситуацию и взяли управление людьми на себя. Откуда и шли мощные организованные магические удары изнутри корпуса — они сумели взломать мое магическое экранирование. Я догадался, что из-за того, что много зараженных собралось в одном месте, внутри получилось что-то типа «первичной паучьей ячейки» коллективного разума и теперь пауки пытались выбраться. И еще я понял, почему бой с пауками в пещере практически равен самоубийству — они блокировали мои удары первичного огня. И блокировали эффективно. Перед стеной вокруг Университета стала собираться огромная толпа обычных зараженных людей. Они странно двигались и пытались преодолеть стену. Защита стены работала на пределе, но это их не останавливало.

Мне некогда было заниматься этими вопросами, моя задача — уничтожение первичной ячейки. Поскольку огненные удары блокировались, я был вынужден вскрыть находящийся внутри Синего корпуса источник воды и начать закачивать ее внутрь под большим напором. Поскольку внутри в основном были красные и желтые, произошла некоторая дезорганизация. И тогда я нанес удар первичным огнем. Но не точечный — они по-прежнему достаточно эффективно могли с ним бороться, я просто вскипятил воду. Они пропустили это действие, и над корпусом разнесся многоголосый вой дикой боли. Люди просто сварились заживо. Блин, «волшебный суп», вдруг некстати подумал я. Внутреннее сопротивление в корпусе мгновенно прекратилось. Тогда я закрутил внутри сумасшедшую огненную фантасмагорию, сняв защиту с верхних окон. Из них повалили клубы перегретого водяного пара, действительно, с запахом вареного мяса. Я вкачивал и вкачивал огонь, пока пар не прекратился, и из окон не пошел раскаленный воздух. Если бы я не укрепил корпус до того, он бы оплавился и сгорел. Ни о каком сопротивлении изнутри речи уже не шло — там никого не осталось. Если бы не поддержка Башни и всех моих Первых — я бы не справился. Сейчас, после того, как сопротивление изнутри было сломлено, я стоял практически опустошенный. Башня качала в меня, но из-за удаленности я слишком медленно наполнялся. Количество нападающих на периметр Университета превысило критическую массу, и среди них тоже образовалась «первичная ячейка». Их действия стали более управляемыми. Более того, над ними появилась что-то типа общего коричневого аурного свечения, воняющего пауками. Люди все пребывали и пребывали. Среди них я стал замечать и хорошо одетых. Значит, пауки подтянули все резервы, включая Двор. Все наши работали с предельной самоотдачей, однако их мощности явно не хватало. Защита над стеной могла в любой момент рухнуть от перегрузки — около стены валялось уже больше сотни трупов.

— Клофиссия, выводи людей на подмогу! Хасим! Выходите на улицу! Мочите всех, кто странно себя ведет! Надо уменьшить их количество! Срочно!

Из Главного конференц-зала повалили люди. Надо отдать им должное — увидев аурное свечение они начали беспрекословно подчиняться назначенным командирам из числа тех, кто был предназначен нами на эти роли. Они группировались по цветам и немедленно вступали в бой.

— Воробышки! Запускайте на площадь вихрь!

Буквально через несколько минут в середине площади возник мощный красно-золотой торнадо. Пожалуй, при таком количестве людей это было чуть ли не самым эффективным. Коричнево-паучья аура стала рваться в клочки, действия людей потеряли общую управляемость. Многие начали оглядываться, не понимая, как они здесь оказались.

— Хасим! Не лезьте под вихри! Работайте по подворотням! Надо уничтожить всех! Раздавайте незараженным «перемирия»!

Вскоре на площади, общими усилиями, не осталось ни одного зараженного. Пускать вихри по центральным улицам мы не решились — на них было достаточное количество обычных людей.

— Хасим, как у вас?

— Работаем тройками. Два боевика и человек с мешком перемирий. Производим зачистки по домам. Зараженные хорошо определяются — они стоят с отсутствующим взглядом.

— Понял, работайте!

Башня меня достаточно подкачала, и я, отобрав четыре десятка самых сильных волшебников, отправился во Дворец.

Не буду описывать «ночь длинных ножей» во дворце. Там заражены были все, включая Короля — маленького тщедушного человечка. Его я уничтожил сам. Единственным очагом настоящего сопротивления было убежище черных. Они вдвоем забаррикадировали комнату, откуда летела куча смертоносного металла. Пятеро наших погибли на месте, пока я прорвался к этому помещению. Я не стал мудрствовать и просто выжег их изнутри по типу того, как мы делали это с контейнером для пауков, только кратно сильнее.

Внутри помещения меня ждала невероятная удача — среди обугленных остатков и останков я нашел два практически неповрежденных контейнера с паучками. Я аккуратно убил их, кинув внутрь по артефакту, а потом забрал с собой. Выйдя, я полностью уничтожил помещение, чтобы о моей добыче не стало известно ее создателям.

— Золотая, свяжись с графом. Насколько знаю, он особа королевской крови. Так что теперь у Федерации новый король.

— Хасим, пришли мне троих самых толковых, только быстро. Я около дворца.

Минут через десять прибыло трое молодцов. Вся одежда их была в крови — видно было, с какого задания их сняли.

Я обратился к старшему:

— Возьми эти две коробочки и бегом в порт. Найдете капитана Титуса. Передайте мой приказ, бросить все и отвезти эти контейнеры на Дальний остров. Срочно! На Дальнем найдете Коригуса и передайте ему, что контейнеры как можно быстрее должны быть в Башне. Ты — старший. Любой, кто попытается отобрать контейнеры — враг. Бегом!

Они схватили контейнеры, развернулись и бегом устремились к порту.

— Синяя, обеспечь быстрый ход корабля.

— Башня, Золотая, Зеленая, разберите контейнеры по ниточкам, но узнайте, как им удалось блокировать «перемирие». В основном пусть действует Башня, остальные — только консультации. Мало ли — а у вас Звездочки. Надо быть осторожными. Все поняли?

— Да.

— Для меня сейчас важен фактор времени. Пауки меня в Степи так быстро не ожидают. Надо, чтобы они не успели оправиться. Зеленая, свяжись с волколаками, может быть, у них есть степные братья. Мне надо каким-то образом передвигаться.

— Хорошо.

— Здесь вроде бы все закончено. С остальным они сами разберутся. И еще одно, ВСЕМ. Вы все мои женщины и вы все Сестры! Пауки чрезвычайно сильны, и я могу не вернуться. Вы самые близкие существа друг другу. Вместе вы сможете мудро и долго править этим миром, только на вас он может надеяться. Не должно быть никаких конфликтов, постарайтесь воспитать детей так, чтобы они понимали, они братья и только вместе вы сила. Все всё поняли?

Звенящая тишина была мне ответом. Даже не передающий эмоции эфир дрожал от их плача.

— Все поняли?

— Да, да, да, да, да, да, да…

— Носы подтереть! Я еще никуда не делся!

Глава 34. Черная

Вдруг я понял, что что-то недоделал. Что-то важное. Либо недоделал, либо упустил. Я отошел ото всех и погрузился в легкую медитацию, прокручивая события последнего времени перед глазами. Когда у меня возникло это поганое ощущение? Точно! Перед тем, как бросить огненное заклинание в комнату к черным, у меня создалось впечатление, что… черт, не знаю, как сказать… с черными внутри комнаты что-то произошло. Я развернулся и растолкав стоящих в выжженном помещении людей, подошел к обезображенным трупам. Что в них не так? Я положил руки на их головы и понял — они пусты. Совсем. В их черепных коробках нет мозгов, а вместо них какая-то размозженная каша. Но я-то кидал огненное заклинание! Что это? Программа самоуничтожения или воздействие извне? Если программа самоуничтожения, то почему они погибли ДО моего воздействия на них? Как они поняли, что я сейчас брошу смертельное заклинание? Или им помог кто-то, кто наблюдал за мной снаружи? Ведь я не вступал с ними в переговоры и не ждал, а бросил заклинание сразу, как только достиг расстояния действия. И почему мое заклинание так легко пробило их магическую защиту? Они были весьма искусными воинами. Значит, снаружи остался враг. И тут я понял: практически одновременно со мной, я бы сказал, чуть-чуть впереди меня, было еще одно заклинание. Слабое, но очень тонко направленное.

— Башня! Я прав?

— Похоже… Это высший класс. Когда стало ясно, что они обречены, их уничтожили. Пока им противостояли обычные волшебники — у них был шанс, но как только подбежал ты, картина изменилась.

— Откуда это пришло? Издалека?

— Нет, похоже. Кто-то находился недалеко и вычислил тебя.

Я полностью сгрузил в Башню всю картинку того, что происходило.

— Мне нужен «запах» того, кто это сделал.

Тем временем я стал анализировать свои ощущения. Так и есть! Мне показалось, что на меня взглянули те же самые красные глаза, что вспоминали перед смертью посылаемые ко мне убийцы. Оставлять такого врага за спиной нельзя! И у меня совсем мало времени, чтобы решить эту задачку — мне срочно надо в Степь. Но и торопиться с таким врагом — смерти подобно. Значит надо немного успокоиться и понять, с чем я имею дело.

— Хозяин, я проанализировала имеющуюся у нас информацию. Похоже это те же, что и подсылаемые к тебе ранее убийцы. Они не паучьи, они чисто черные. Может быть конкурирующий клан? Заклинание, которым убили тех двоих в комнате, невероятно сложно и изящно. И, я бы сказала, оно очень женское, что странно — я не слышала, чтобы среди Черных были женщины. Но все, похоже, меняется… Когда стало ясно, что они не выдержат противоборства с тобой, удар «спрятали» внутри твоего заклинания. Ты его не заметил, так как плел свое заклинание прямо на ходу, а те, против кого оно было направлено, пропустили, так как не могли отвлечься ни на что, кроме борьбы с твоим нападением. Это заклинание относится к арсеналу Высшей черной магии, а адепт, его сделавший, чрезвычайно силен и коварен. Вот, что мне удалось вычленить:

Перед моим внутренним взором встала безликая маленькая фигурка, находившаяся поодаль от места схватки. Ни лица, ни одежды вспомнить было нельзя. Но «запах» появился. И по нему ее вполне можно было вычислить.

Я стал сканировать пространство и понял, что этот «запах» покинул территорию дворца и быстро движется по направлению к океану. Что же, это вполне совпадало с моими планами.

Я также быстро побежал к берегу Океана, на бегу связавшись со своими:

— Хасим! Быстро на берег Океана подводу артефактов. Расфасуйте их в мешки! Захватите несколько веревок.

Прибежав на берег, я увидел, что человек восемь на максимальной скорости расфасовывают артефакты. Сходу забежав в воду, я сформировал пузырь, люди Хасима погрузили в него мешки с артефактами и веревку, и я на максимальной скорости погнал в Океан. В пузыре горячка боя прошла, и пришло спокойствие.

Я стал двигаться вдоль берега, стараясь не упустить «запах». Его обладательница, а я не сомневался, что это именно женщина, покинула столицу и двигалась по берегу в направлении так называемых «Дальних скал».

— Синяя, посмотри, нет ли у этих Дальних скал какого-нибудь корабля или лодки?

— Да, есть. Маленькая лодочка. В ней два человека. Кажется, она весьма быстроходна.

— Ты можешь ее быстро уничтожить?

— Там мелко…

— Может об скалу ее ударить?

— Попробую. А с людьми что сделать? Они явно Черные.

— Утащи в Океан. Там попробуйте с Дедом их просканировать. Обычно перед смертью происходит спонтанный выброс информации. Это не адепты пауков, думаю, сил вам сопротивляться них не будет. И постарайтесь сделать так, чтобы они «не шумели». Не обязательно этой барышне знать, что ее товарищи ей уже совсем не товарищи.

— Постараемся, — Синяя хихикнула.

Через некоторое время передо мной всплыла информация, полученная Синей и Дедом:

Да, действительно это те самые черные, которые за мной охотились. «Тени». Они пришли со своей базы на Длинном острове и должны были ждать свою хозяйку. Ее зовут Абарис и она действует по личному заданию Главы клана. Про него они тоже кроме красных глаз и благоговейного ужаса, ничего не вспомнили. Но теперь у меня были вполне читаемые координаты их базы. Если получится — после Пауков ими займусь. Я подогнал пузырь к берегу, вышел из его, подошел к основанию скал и сел медитировать, дожидаясь черную. Вокруг было много чахлых растений, что меня более чем устраивало.

— Башня, запомни координаты базы этих Черных. Их надо будет потом уничтожить. И подумай, как мне блокировать ее связь со своими.

Через некоторое время Башня предложила интересный вариант блокирования любой связи объекта с внешним миром. Правда, при этом блокировалась и моя связь со всеми, но игра явно стоила свеч.

Вдалеке быстро и бесшумно появилась тень, которая двигалась по направлению ко мне. При этом меня она явно не видела и не чувствовала. Я совершенно себя «погасил».

Когда она оказалась метрах в десяти от меня, я одновременно сделал несколько дел: блокировал нас непроницаемым колпаком и мгновенно проткнул ее ступни тентаклями, зафиксировав ее на месте. Затем я рассеял свой голос, так чтобы нельзя было определить, откуда он исходит.

— Здравствуй, Абарис.

От неожиданности и от резкой боли в ногах она упала вперед на руки, через которые я также мгновенно прорастил корни-тентакли.

Она взвыла в «широком спектре», но, судя даже по моим ощущениям, как будто уши заложены ватой, «глушилка» сработала.

— К-к-кто ты? — чуть заикаясь, спросила она.

— Это будет зависеть от твоих ответов на мои вопросы: либо я буду самым страшным твоим кошмаром, либо другом. Выбирай.

— Ты знаешь, кто я такая, и с кем ты связался?!

— На сегодняшний момент ты глупая курица, стоящая в коленно-локтевой позиции и пытающаяся дуть щеки от важности.

При этом я активно еще прорастил тентакли сквозь ее ноги и руки, лишая ее вообще возможности двигать конечностями. Видимо она была очень молода, хотя и чрезвычайно талантлива. И она сделала самую большую оплошность — она поддалась панике. Она дергалась и била вслепую направо-налево черными молниями, которые, впрочем, также удачно гасились «колпаком».

Тем временем я стал ее сканировать. Первое, что мне не понравилось — ее рот. Вернее, один из зубов. Мне показалось, что в нем есть емкость с ядом. Я решил не рисковать и заткнул ей рот толстым тенаклем. Затем вырастил из него отростки и вырвал ими зуб с сюрпризом, после чего освободил ее рот. Естественно об анестезии я не заботился. Она попыталась купировать боль, но я не дал ей этого сделать. Внутренняя паника в ней нарастала. Она стала пытаться сжечь тентакли, но это было все равно, что сжигать собственную плоть — они глубоко проросли внутрь нее, частично заменив нервные окончания. Затем я растянул ее руки, прижав голову к земле, и полностью заплел ее тентаклями, оставив только маленькую щелочку для дыхания. После чего подошел к ней. Ну, что же, продолжим. Одним из тенаклей я полностью разорвал одежду, что была на ней, и стащил ее. В ней был целый арсенал. Не пригодится он ей… Подойдя к ее распятому телу, я еще раз его просканировал и понял, что в ней есть еще один «сюрприз» — в ее матку был врощен специальный отравленный шип. Думаю, как раз на случай насилия. Немедленно один из тенаклей рванулся внутрь ее. На его конце я сделал специальное углубление, в которое шип мгновенно и воткнулся. После чего был им зажат и вырван наружу. Тентакль начал корчится и умирать от яда, который в него попал. Прежде чем он умер, я внимательно проанализировал состав яда: высший пилотаж — против него практически не было противоядия. Вернее, не было до сего момента. Я произвел кое-какие изменения внутри себя, теперь этот яд на меня не действовал. Но если бы он попал на меня до моих метаморфоз — я бы погиб, найти противоядие просто не хватило бы времени.

— Ну, рассказывай, Абарис, откуда ты к нам пожаловала и с какой целью?

— Сдохни, скотина!!!

— Нехорошо ругаться, — сказал я, — после чего воткнул палец ей в анус. Пошел контакт. В принципе я мог узнать все таким образом, но мне почему-то показалось важным, чтобы она сама мне все рассказала.

Анус у нее был тугой, и палец прошел с трудом. Потом я ввел в него палец другой «тентаклевой» руки и, чуть поднапрягшись, развел пальцы. Сфинктер с неприятным звуком порвался.

Хлынула кровь, которую я тут же блокировал. При этом болевые ощущения усилил. Дикий крик раздался из-под тенаклей.

— Что, Абарис? Ты, правда, считаешь, что можешь мне хамить?

После этого я подмешал в дикую боль сильнейший оргазм. Тон крика сменился.

— Я повторяю вопрос. Откуда ты и с какой целью пожаловала?

— Я… я… из клана «Теней».

Я немного снизил болевые ощущения и усилил оргазменные.

— Вот видишь, Абарис — за честные ответы будет поощрение, а за нечестные — наказание.

— Меня послал Хозяин, чтобы я разобралась что происходит в столице и, если в этих возмущениях повинен Серый, убила его.

— Ты встретила Серого?

— Нет. Но там был очень сильный Красный маг. Его зовут Туттер. К тому же он может использовать не только красные заклинания, раньше я считала такое невозможным.

Я еще немного ослабил боль и усилил оргазм.

— Что еще ты там нашла?

— Очень странных представителей черных. Это другой клан. И они нам явные враги.

— Почему ты убила их?

— Я их не убивала!

Я приглушил оргазм и полностью, вплоть до звука разрываемого сфинктера, повторил боль.

Опять дикий, нечеловеческий крик.

Я притупил боль.

— Не ври мне, Абарис, я просто порву тебя пополам. Итак, ты уже никогда не будешь прежней. Не делай себе хуже.

— Да! Да! Я убила их! Это обязательное правила Черного кодекса — чтобы Черные не попадали в плен. Любого клана. Там был этот Туттер. И он мог их победить! И узнать тайны Черной школы! Он меня не видел, поэтому я смогла вплести свое заклинание в его.

— Понятно. А почему вы так ненавидите Серого?

— Я не знаю. Хозяин сказал, что это самый большой враг нашего мира.

Я стал наращивать в ней боль. Постепенно, но неотвратимо. Как волну, как цунами. Она выла, ее тело содрогалось. Единственное, за чем я внимательно следил — это состояние ее физического здоровья и психики.

— АААААААААААААА! Я скажу!!!

Я ослабил боль.

— Хозяин сказал, что Черный клан, убивший Серого, приобретает особое могущество. Наш клан уже дважды убивал Серых, но они были слабы и не имели ни навыков, ни сил. Мы знаем, что однажды один из Кланов убил Великого Серого, и его Хозяин стал практически бессмертным.

— Так почему он сам не пошел, а послал тебя?

— Он слишком стар и не может покинуть наш остров, на котором есть энергетический источник, от которого он питается. Поэтому он посылает своих адептов. Если кому-нибудь из них удастся убить этого Серого, то он сольется с Хозяином и получит вместе с ним практически бесконечную жизнь. Так уже было с теми Серыми, которых мы убили. Но поскольку они были слабы — жизнь не получилась бесконечной… Он уже посылал к нему несколько человек. Самых лучших, но они все пропали. Как пропали и артефакты, которыми его можно было убить. Тогда он послал меня, поскольку я единственная женщина-Черная. Я не знаю, почему так получилось.

— А ты как планировала его убить? Кажется, твоих сил недостаточно.

— При помощи того шипа, который Вы из меня вырвали. Мы считали, что это невозможно, пока я жива. Я бы соблазнила его и выпила. Я хорошо умею это делать.

— Твой Хозяин всегда на связи с тобой?

— Сейчас нет. И это первый раз в жизни. Я не знаю, что мне делать… — при этом девочка уже почти взяла себя в руки, и ее попытки прорвать мой информационный блок приобрели весьма интенсивный характер.

— Я скажу тебе что делать.

И я смешал дикую, запредельную боль с таким же оргазмом. Вся ее защита сломалась. Ее психика стала выворачиваться внутрь себя, необратимо меняясь.

Я, глядя на конвульсии, волнами пробегающие по ее телу, не торопясь, достал член и вошел в нее. Затем увеличил толщину члена и вырастил шипы, которые проткнули и так почти лопающееся от напряжения влагалище. Потом я продолжил рвать пальцами ее анус, пока передо мной не зазияла огромная дыра, в которую прошла моя рука. Я просунул в нее руку и обхватил свой член через тонкую, уже во многих местах прорванную перегородку. Я пил ее боль, я пил ее оргазм, я пил ее суть, ее всю. В аурном поле я проткнул ее мешок и постепенно перекачивал ее в себя. В какой-то момент внутри нее не осталось ничего, кроме мечущегося черного шарика. Во мне поднималась багровая ярость, черные всполохи на моем шаре стали очень яркими. В какой-то момент я поглотил ее шарик. В тот же момент я практически разорвал руками ее пополам, превращая ее тело в пепел и тут же я снял информационный блок. В меня хлынула огромная лавина информации из внешнего мира. И сильнее всего был зов, обращенный к ней ее Хозяином. Поскольку ее шарик еще не был меною расформирован, я схватился за этот канал и рванулся по нему, сметая всю его защиту. Я почувствовал его — невероятно древнее существо, уже много столетий не могущее покинуть ту пещеру, в которой он обосновался. Там действительно был энергетический источник. Он не ожидал моего нападения и пропустил удар. Я укрепил канал и начал его пить. Он был огромен и невероятно черен. В первый раз я столкнулся в этом мире с существом, чей шар был больше метра в диаметре. Я рвал его изнутри и пил-пил-пил его. Великий стон боли прокатился по эргрегору. Я почувствовал вкус тех двух Серых, которых он в свое время убил. Скотина — это были совсем мальчишки. Каждый из них прожил в этом мире не больше недели-двух. Свежачка ему захотелось… Вот тебе свежачок! Если бы не ярость, наверное, у меня бы не получилось — я сумел протащить через канал его шар. Было полное ощущение, что по моему пищеводу продирается огромный колючий репейник. Но я, сжав зубы от страшной боли, тащил его, пока он не вошел в меня. После этого я послал обратно огромную порцию первичного огня. И он перестал быть. При этом взрывом я оплавил и заткнул тот энергетический источник, которым он питался. В эфире повисла звенящая тишина.

Потом я услышал голос Башни:

— Хозяин, то, что ты сделал — невозможно…

— И я так думаю, — устало ответил я.

Потом я огляделся вокруг — передо мной была гора пепла и переплетение обожженных тенаклей, которые когда-то проходили через ее тело. Подул ветер и разнес этот пепел. Я посмотрел внутрь себя — ее шарик и его шар уже растворились во мне, став моей сутью. Кстати он был невероятно талантлив — он создал некую новую систему, о которой не было упоминаний в высших черных сферах эргрегора. И именно благодаря ей ему удалось создать первую женщину-Черную.

Черные всполохи на моем шаре приобрели небывалую ранее интенсивность.

Глава 35. Степь

Я подошел к берегу, сформировал пузырь вокруг лежащих на берегу «перемирий» и направился на встречу со Степью.

— Башня, прими новую информацию, ее не было в эргрегоре. Так, наверное, пусть и не будет, достаточно, что она есть у тебя и у меня.

— Поняла, Хозяин.

Я открыл свои каналы, перегружая в Башню всю новую информацию, и ушел в глубокую медитацию.

Через какое-то время я пришел в себя.

Я полностью зарядился от Океана и теперь получал истинное удовольствие от созерцания проходящей перед моим взором внутренней подводной жизни. Со мной связалась Зеленая:

— У волколаков есть степные братья. Между ними есть связь, и тебя на берегу будет встречать Стая. Вообще они несколько более мелкие, чем лесные волколаки, но более выносливые. За сутки Стая пробегает часто больше двухсот километров в поисках пищи. Боятся они только степных шаманов, среди обитателей пустыни у них нет естественных врагов.

Я связался с Ареорном:

— Как ваши дела?

— Я не знаю, откуда зараженные племена узнали о нашей «смерти», но они как с цепи сорвались. Если бы не десятидневное перемирие, объявляемое перед Шаманским Сходом, они бы нас уже смели. А потом пошли бы на Столицу. Мы пока приняли решение не объявлять о том, что живы. Я связался со своими, а также рассказал клану Корсигна, как он погиб. Оба наши Клана, а также еще два готовы принести тебе клятву верности.

— Где вы?

— Мы на дальнем стойбище. У нас здесь Малый Шаманский круг из лояльных нам Кланов.

— Представь, где вы и передай мне путь, как ехать. Я завтра буду у вас.

— Это невозможно! Почти полутора дня по Степи!

— Да, и плавать в пузыре тоже невозможно, я знаю. Я приведу с собой союзников.

Он прямо физически крякнул и перед моими глазами предстал путь, куда ехать.

— Ждите. Мне нужны Главы Кланов и все Шаманы.

— Будут.

Затем я опять ушел в глубокую медитацию. В ней я пообщался с Синей и с Дедом — Древним Колдуном. Они сообщили мне, что потопили еще 5 кораблей с Коричневыми, которые пытались дойти до Большого острова. Там не было столь сильных адептов, как на первых кораблях, но на всякий случай они проваливали их сразу на максимальную глубину, прежде чем схлопнуть. Как сказала моя циничная Синяя: «Ни один даже не булькнул». Я послал ей поцелуй, а Древнему — аналог крепкого рукопожатия.

— Думаю, стоит продолжать в том же роде. Не хочется распространения этой заразы.

— Сделаем…

За этими разговорами я прибыл к берегу Океана, примыкающему к Степи. Пузырь разогнался и выбросил всё содержимое на берег, практически не замочив. Когда я оглянулся, то увидел стаю степных Волколаков. Они действительно были несколько меньше лесных, но, я бы сказал, шире. Впереди стоял Вожак. В его ауре явно наблюдался страх и ожидание. Я мгновенно настроился на него. Все-таки они явно собачьей породы — бесконечная любовь и преданность просто жили в нем, ожидая, что их разбудят. Что я и сделал. В стаю входило около сорока особей, включая пятерых детенышей. Самцы были крупнее самок. Я настроился на каждого, и они устроили свалку, пытаясь меня лизнуть. Затем я настроился на Вожака:

— Сколько в Степи волколаков? Считать он особо не умел, но представил семерых вожаков.

— Пусть все будут, и я показал место часах в двух от дальнего стойбища.

Затем связал мешки с артефактами веревками попарно и перекинул через спины взрослых Волколаков. Сам сел на Вожака, и мы помчали. Бежали они значительно быстрее и ровнее лошадей — только стальные мышцы перекатывались под кожей. Я даже под мерное раскачивание немного отключился, любуясь шириной и бесконечностью Степи.

Часа через четыре я связался с Ареорном:

— Выезжайте мне навстречу. Только Шаманы и Главы кланов. Ничему не удивляйтесь и не предпринимайте никаких агрессивных действий. Будет Большой Совет. И привяжите лошадей. Цилию возьмите. Встреча у одинокой скалы. Знаете, где это?

— Знаем. Выезжаем. Будем там часа через три.

— Мы также, — сказал я и отключился.

По дороге к нам пристраивались другие Стаи. Вожаки догоняли нас, и я на них настраивался. В результате, когда мы увидели вдалеке одинокую скалу, было уже около трех сотен волколаков. Я дал знак остановиться и слез с Вожака. Подозвал к себе остальных вожаков. Учитывая образ их мышления, я построил свою речь образами и короткими рубленными фразами.

— Степи угрожает большая опасность, — я показал образ паука. — Волколаки ощерились. — Я пришел, чтобы убить его. И некоторые Люди мне будут помогать, — я показал настоящие, а не паучьи коричневые и белые ауры. — Это друзья. Остальные, — я показал картинки зараженных, — враги. Все. И все они должны быть уничтожены. Я хочу, чтобы вы помогли мне в этой войне.

Все восемь вожаков лизнули мне руки.

— Мы будем воевать вместе с Людьми, — от имени всех сказал тот, что принес меня.

— Я хочу заключить между вами и Людьми Большой договор. По этому договору, когда мы победим, вы больше не будете нападать на скот людей. Люди же будут в голодные времена давать вам еду. Зимой, если будет очень холодно, они будут давать вашим детенышам тепло. Также они будут лечить вас. Вы больше не будете врагами. Вы согласны?

И опять все вожаки лизнули мне руки. Видимо, зимы для молодняка, да и болезни были для них проблемой. Я угадал.

— Сейчас мы пойдем к Людям и заключим этот договор. Со мной пойдут только восемь вожаков. Остальные пока пускай подождут здесь.

Я вскочил на волколака, и мы помчались к скале. «Своему» волколаку я дал имя Волчок. Он радостно согласился.

Когда мы выскочили из-за скалы, нас уже ждали человек двадцать. Восемь шаманов, четыре главы кланов. У каждого из них было два помощника. Увидев волколаков, несущихся на них, они с криками повыхватывали оружие, а шаманы начали плести какие-то заклинания. Увидев меня, Ареорн поднял руку и вышел вперед. За ним встала Цилия. Все остальные замерли.

— Приветствую тебя Ареорн, — сказал я, соскакивая с Волчка.

Он склонился в глубоком поклоне.

— Я привел вам союзников в битве. Их более трехсот, и они представляют из себя, как ты догадываешься, грозную силу, к тому же достаточно неожиданную для наших врагов. Я хочу, чтобы люди подошли.

Ареорн махнул рукой, и все с опаской приблизились. Я выпустил серую ауру, и все шаманы встали на одно колено. Главы удивленно на них посмотрели, но те прошептали:

— Великий Серый!

— Слушайте сюда, жители Степи. У всех нас появился общий враг. Это пауки — древнее зло, бывшее замурованным в толще гор много тысячелетий назад. Некоторое время назад что-то произошло, и оно сумело вырваться на свободу. Среди людей все это время были их адепты, и если раньше пауки пытались править единолично, то теперь договорились о паритетном правлении с этими человеческими изгоями. Это Черные. Пауки вместе с Черными сумели поработить много людей, лишить их воли и разума, сделать своими марионетками. Паукам нужно постоянная пища, а Черным — власть. В столице вчера была большая битва, мы победили, и все их адепты были уничтожены. Но там, в основном, были Черные. Здесь ситуация хуже — здесь пауки значительно ближе, и магия их сильнее. Теперь вас, незараженных, меньшинство. И вы будете либо порабощены, либо убиты. Я предлагаю воспользоваться Большим Шаманским сходом и уничижить это зло. Для этого я привел волколаков. Они согласны участвовать в битве на нашей стороне. Но для того, чтобы в дальнейшем вы не делили эту широкую Степь, я предлагаю вам заключить друг с другом Большой договор: Волколаки участвуют с нами в битве и перестают убивать ваш скот, вы же обязуетесь в голодные годы делиться с ними едой. Кроме того, вы обязуетесь лечить их, а в особенно суровые зимы давать кров и тепло их молодняку. Нарушившие этот договор должны караться смертью. Вы согласны?

Люди отошли посоветоваться, затем вышел Ареорн:

— Волколаки всегда были нашим самым большим страхом. Трудно посчитать, какое количество скота и людей было ими убито. Мы очень благодарны Вам за то, что мы можем приобрести таких союзников. Да, мы согласны.

— Достаньте чашу.

Передо мной появилась небольшая металлическая дорожная чаша. Я достал нож, надрезал палец и налил туда немного своей крови. Затем люди по кругу сделали то же самое. Потом я подошел к волколакам и каждый вожак протянул лапу, которую я надрезал и тоже выпустил немного крови. Затем я поднял чашу над головой:

— Я, Великий Серый, гарантирую своей кровью, нерушимость настоящего договора!

Кровь в чаше ярко сверкнула, и раздался мелодичный звон. Затем я отпил немного крови и передал чашу по кругу. Каждый отпивал понемногу и передавал следующему. Последние капли слизнул последний волколак.

Я подозвал Ареорна:

— Я хочу, чтобы Цилия стала моей женщиной. Она будет Великой и будет Сестрой представительницам других цветов. Ты не против?

— Я счастлив оказываемой моему роду чести. Однако не в наших традициях неволить наших женщин к замужеству. Она сама должна сказать.

Циля подошла:

— Я счастлива стать женой Великого Серого.

Я взял ее за руку и подвел к волколакам:

— Это моя женщина. Она и ее потомки будут общаться с вами от имени людей. Она и ее род будут следить за соблюдением договора. Она и ее род будут иметь право карать нарушивших его. Запомните ее и передайте своим потомкам.

Все вожаки подошли к ней, обнюхали и лизнули ее в лицо. Она, с совершенно ошалевшими от счастья глазами, повернулась ко мне:

— Я их слышу!

Волчок лизнул ее еще раз.

— Волчок, — сказала она и обняла его за шею.

— Волчок, позови тех, кто нес артефакты.

Из темноты показалось два десятка волколаков. Люди с опаской подходили к ним, но те были совершенно спокойны — этим и хорош их коллективный разум, они все были в курсе. В результате каждый человек взвалил на свою лошадь по паре мешков, а на Цилину взвалили аж три пары. Она же села на Волчка передо мной. Волколаки исчезли в ночи, а мы тронулись. Люди поехали не быстро, все-таки лошади были прилично нагружены, и мы с Цилей вырвались далеко вперед. Когда мы отъехали достаточно далеко, я распахнул ее халат и взял за груди. Она прижалась ко мне и откинула голову назад. Я наслал на нее возбуждение, а затем высвободил свой член и, легко приподняв, посадил на себя. Его толщину я несколько уменьшил, чтобы облегчить проникновение. Циля ахнула, и член, на секунду задержавшись около целки, полностью вошел в нее. Волчок ровно бежал. Я не чувствовал необходимости движений, поскольку нас и так раскачивало. Вместо этого я стал потихоньку увеличивать свой член до его обычного состояния. В результате он заполнил ее целиком.

— Волчок, не надо бежать сразу к людям, дождемся всех. Давай просто впитаем в себя красоту и бесконечность окружающей нас Степи.

И мы понеслись!

Поначалу Цилии было немного больно, но я убрал боль, и тогда она совершенно обезумела! Она кончала как сумасшедшая, то вцепляясь в холку Волчка, то откидываясь на меня. Я начал передвигать по члену наросты, массируя ее изнутри, и это вызвало новую бурю оргазмов. Ее влагалище сокращалось, сжимая меня, как маленькая рука. Я держал ее за груди, чтобы она не упала, периодически оттягивая и крутя соски или сжимая их до синевы. Тогда она кричала от боли, смешанной с наслаждением, и ее крик далеко разносился вокруг. И вот, в какой-то момент я начал кончать, орошая ее изнутри.

— Здравствуй, Сестра!

— Здравствуйте, Сестры, Здравствуй Брат…

Мы не остановили гонки, и в какой-то момент, после одного из моих оргазмов в ней зажглась Звездочка. Новый человек был зачат в Степи, на ходу, на спине волколака. Думаю, лучшего символа перемен не найти, а Волчок обязательно станет его крестным. Тот явно согласился.

В какой-то момент на меня начала наваливаться цветовая фантасмагория. На меня обрушилось все знание, которое имел эргрегор — я стал обладателем всех цветов, которые были присущи этому миру. Я дико заорал и максимально открыл каналы с Башней. Думаю, если бы не она, меня бы просто разорвало изнутри от избытка информации. Я перекручивал цветовые вихри и создавал воронки, я рушил и создавал, мое сознание купалась в законченной информационной картине этого мира. Я знал все. Я был маленькой песчинкой и огромным Океаном, горами и сухим листочком. И в законченной картине моего мира зияла отвратительная, чужеродная язва, которая воняла пауками. Она была еще небольшой, но ее метастазы уже начали проникать в суть материи. Она вызывала безумную боль и одновременно страшную ненависть, ее надо было уничтожить любой ценой. Она почувствовала мое присутствие и начала пытаться разыскать меня, чтобы уничтожить, как самую большую опасность для себя. Но она не могла меня найти, поскольку я стал ВСЕМ.

Я пришел в себя, лежа на спине. Был уже даже не день, а ранний вечер. Моя голова лежала на коленях Цилии, а рядом сидел Ареорн. Волчок стоял неподалеку, а конь Ареорна пугливо на него посматривал и всхрапывал.

Я поднял голову:

— Что со мной? Где мы? Сколько времени прошло?

Ответил Ареорн:

— Великий Серый, мы ехали по Степи, как вдруг в небе зажглись и стали переливаться многоцветные огни, а их сполохи занимали полнеба. Никогда мы не видели такого — зеленые, красные, золотые, синие, голубые, коричневые, фиолетовые и черные огни сплетались в неведомые ранее узоры. Иногда они вспыхивали так ярко, что становилось светло, как днем. Я отправил всех в лагерь, а сам, как Глава Совета, поехал искать источник этих огней. И я нашел вас. Ты лежал на коленях моей внучки, а твоя аура…посмотри сам на нее.

Я глянул и не увидел краев «шарика». Его просто не было. Вся аура стала как один огромный невероятный шар.

— Ого, — только и сказал я.

— У нашего мира появилась надежда на спасение, теперь я в этом уверен. Раньше она была призрачна. Все шаманы это понимали и думали, как спасти хоть что-то.

— Ареорн, твоя задача сберечь правнука. Когда он вырастет, то со своими братьями или сестрами станет основой вашего нового мира.

— Ты сам сбережешь его

— Боюсь, что после того, как я выполню свою задачу, я покину ваш мир. Это и разумно — нельзя оставлять здесь существо с такими возможностями, как у меня. Отправь Цилию в Башню немедленно. Волчок отвезет ее до Океана, Синяя Сестра доставит в пузыре, а там ее уже встретят другие Сестры. Она вернется сюда, когда родит сына и пройдет обучение высшему уровню коричневого мастерства. Такому, что вам даже не снилось.

— Цилия, пойдем, внучка, — сказал он и протянул к ней руку.

Вдруг он отдернул руку и удивленно посмотрел на Цилю. Перед ним сидела Великая волшебница.

— Дедушка, не делай так больше, пожалуйста. Никогда. Я очень тебя люблю, но я уйду только тогда, когда мне прикажет Хозяин. Извини. Теперь я Хозная.

Затем она обратилась ко мне:

— Хозяин, пока ты лежал у меня на коленях и витал в высших сферах, я много общалась с Сестрами. Мы стали очень близки. Мы и наши Звездочки стали единым целым и воплощением тебя в этом мире. Мы решили, что я должна быть рядом с тобой, чтобы мы могли тебе помочь. Не гони меня, пожалуйста, мы с Сестрами просим тебя. Я смогу сама себя защитить, да и Сестры не дадут нас со Звездочкой в обиду. Я клянусь тебе, что, как только ты победишь, мы вместе поедем в Башню и я не вернусь оттуда, покуда не выучу все, что должна. А пока я нужна тебе здесь.

Перед моим внутренним взором согласно замигали все огоньки. Блин, спелись — «Общее собрание трудового коллектива».

— Хорошо, оставайся, — промямлил я и закрыл глаза банально проваливаясь в сон.

Во сне мне снилось, что я лежу на широкой спине Волчка, а меня с двух сторон поддерживают, чтобы я не упал. И я еду-еду-еду куда-то. И мне хорошо от того, что рядом со мной такие хорошие существа.

Когда я проснулся, выяснилось, что меня действительно везли почти всю ночь — на подготовку к Слету у нас оставался один день.

Я проснулся и сел на Волчке. Сила внутри просто переливалась через край.

— Ареорн, скажи, а что такое перемирие перед Сходом? Оно касается только людей?

— Да. Очень давно люди договорились, что на сход приходят мужчины и женщины-шаманы всех Кланов, даже если они воюют. На Сходе они не имеют права убивать друг друга, они могут только состязаться. На следующий день после Схода никаких обязательств друг перед другом ни у кого нет.

— Понятно. Сколько Кланов нам противостоит?

— Шесть. И три из них более многочисленны, чем наши. Соотношение по людям примерно один к двум.

— А если кто-то погибнет во время состязания?

— Если это было в честной битве, то кланы не имеют друг к другу претензий. Этим часто пользуются, чтобы избежать большой войны. Если есть какие-то претензии, особенно связанные с убийством родственников или захватом скота, то семьи выставляют своих представителей. Но это было раньше, до паучьей чумы. Что будет сейчас — не знаю.

— Во время схваток можно пользоваться магией?

— Нет. За это могут уничтожить всю семью свои же. Бой должен быть честным.

— Выбор оружия?

— На вкус каждого.

— Когда надо выезжать?

— Сегодня в ночь, чтобы завтра к утру прибыть на место.

— Последний вопрос. Я ведь теперь член вашего Клана?

— Да. По закону обычно жена уходит в семью мужа. Но если у него нет семьи, или если он не принадлежит ни к одному клану — то может выступать за клан жены.

— Хорошо. Потому что у меня есть большое желание посостязаться с Черными. Тем более, что у вас против них практически нет шансов — они всю жизнь учатся только убивать.

Тем временем мы приехали к стойбищу. Все выскочили нас встречать — главы им рассказали про договор с волколаками, и им не терпелось на них посмотреть. Из всех представителей семейства собачьих, был один Волчок. Все почтительно расступились перед нами, и я слез с него, оставив перед специально поставленной для нас с Цилией юртой. Он каменным изваянием застыл перед входом.

— Циля, тебе надо поспать, завтра сложный день. У меня есть еще дела.

Поскольку она шла всю ночь, то без слов улеглась на постель из ковров и немедленно отрубилась.

— Башня, накачай ее, пожалуйста, под завязку, и дай коричневых знаний — теперь у тебя их много.

— Хорошо.

Тем временем я при помощи Зеленой магии стал наращивать тентакль в месте, где мы срослись, таким образом, чтобы он закрывал максимум моего тела. Мне совершенно не улыбалось повторить «подвиг» моего предшественника — быть убитым отравленным кинжалом в спину, и я хотел уменьшить вероятность такого события. При одновременном нападении нескольких черных высокого уровня, я мог и пропустить случайный удар.

Вечером был большой сбор Глав кланов и Шаманов. За мной зашел Ареорн.

— Цилию предлагаю не будить. Она сейчас в глубокой медитации и постигает азы Коричневого мастерства — мне завтра нужны будут все силы. После общего сбора я хочу поговорить отдельно с Шаманами.

— Хорошо. Конечно, она расстроится…

— Ничего, если мы победим, будут еще Сходы, а если нет, не велика беда от того, что пропустит.

Мы вышли из юрты, и я увидел, что дети ползают по Волчку, забираются на него верхом и чуть ли не лезут пальцами в глаза. Периодически он встряхивал головой или тыкал носом в кого-нибудь из них. Они с хохотом сваливались в пыль. Он с видом затравленного зверя посмотрел на меня, но я сказал ему:

— Даже не знаю, чем тебе помочь.

При этом мы с Ареорном улыбнулись, после чего тот прикрикнул на детей, чтобы они не приставали к гостю. Не знаю, возымело ли это действие.

Мы зашли в центральную юрту. Там собрались все, кто был в степи на встрече с нами, и еще несколько человек.

Я встал и начал:

— Этот Сход будет особенным. Думаю, он закончится большой войной. Когда я дам знать, вы должны накинуться на представителей других Кланов. Это может произойти только в случае, если ими будет нарушено перемирие. Кстати, все, кто будет на Сходе, должны быть с моими артефактами. Все, что останется лишним — раздайте женам и детям. Я потом пришлю вам еще. Этот артефакт — единственная реальная защита от пауков. Почти весь зал потянулся к себе под сердце — я понял, что они уже использовали их.

— Я поеду на лошади, волколакам будет другое задание. Они подключатся к нам позже

Затем все вышли и остались только шаманы

— Насколько я знаю, одним из самых сложных заклинаний в Коричневом цвете является локальное землетрясение. За всю историю это происходило дважды во время больших войн. И для этого нужен Полный Шаманский Круг. Сейчас полного круга не получится, но Цилия после медитации будет кратно сильнее. Я не знаю, смогу ли я сам подключиться или буду занят. Вы же знаете горы, под которыми расположено паучье гнездо?

— Да.

— Ваша задача — расколоть плиту под этими горами, чтобы облегчить доступ первичного огня. И нет задачи важнее. Это должно произойти по моему приказу. И быстро. Проведите всю необходимую подготовку заранее, настройтесь друг на друга, проведите все необходимые предварительные ритуалы. Держитесь вместе. На сходе я буду стараться выбить всех Черных — они для вас представляют самую большую опасность. Если произойдет то, что я планирую, ваши люди должны будут физически уничтожить всех зараженных. Думаю, они будут достаточно дезорганизованы. Объясните своим, что душевно они уже перестали быть людьми. Все понятно?

— Да.

— Готовьтесь.

Я вышел из центральной юрты и пошел к себе.

Циля все так же сидела в позе глубокой медитации. Приглядевшись, я увидел мощный канал связи с Башней. Я скинул с нее халат, приподнял и надел на свой член, а затем лег на спину. В этом действии не было ничего эротического, мне просто был нужен самый плотный контакт. После этого я вошел в нашу внутреннюю «сеть».

— Девочки, слушайте меня. Завтра будет самый сложный день. Может быть именно тот, для чего я и был приглашен в этот мир. Если я завтра погибну — держитесь вместе. Вы — самая большая сила этого мира. И вы должны его защищать, эта задача важнее всех. По поводу завтрашнего — максимальная концентрация. Я хочу при помощи Цили и Шаманского круга расколоть основание под горами и залить паучье логово первичным огнем. Если нам это удастся, Красная должна сначала ударить максимальной болью внутрь, чтобы их дезорганизовать, поскольку красное заклинание действует быстрее огненного. Вся Ваша помощь Циле, Золотой и Красной. Вы все прямо перед началом должны быть в Большом Круге, и подключите к нему всех учеников. Если получится — то через Сисю и Голубых подключите всех, кто нам может помочь в Университете, пусть с утра Клофиссия это организует. Возможно, мне будет нужна дополнительная защита в виде подкачки, а также механическая защита от Черных, учитывая печальный опыт прошлого Великого Серого. Этих уничтожать сразу и самым эффективным образом. У вас старшая — Зеленая. А сейчас — полностью расслабьтесь. Я хочу сделать одно дело.

Передо мной встала картина восьми разноцветных пузырей, связанных друг с другом фиолетовым информационным каналом и общей Серой связью, внутри которой горели семь звездочек в синих пузырьках. Самая большая и яркая из них — с зеленоватым отливом.

— Синяя, сними защиту со Звездочек. Они — полноправные участники процесса.

Пузырьки с них исчезли.

Затем я начал раскручивать серое вещество по своему каналу, замыкающемуся на всех. Все быстрее и быстрее. И вот уже сначала Зеленый, а потом и остальные цвета стали тоненькими полосочками вливаться в общий «водоворот». Девочки полностью открылись, и на месте их аур стал образовываться огромный серый шар, переливающийся всеми цветами. Он поначалу был чем-то похож на мой, но потом серое постепенно стало исчезать, и вот уже в «пространстве» вращается огромная шарообразная восьмицветная субстанция, в которой весело играют семь звездочек, наливаясь и радостно пульсируя. После этого я выстрелил из этого шара чем-то типа протуберанца наверх, в эргрегор, «прописав» там новое для этого мира «цветообразование», после чего прекратил вращение. Цвета, намного изменившись, возвратились в свои оболочки, Звездочки вернулись на свои места и мгновенно покрылись синими пузырьками. Но шар не исчез. Он уменьшился в диаметре и неподвижно завис, связанный тонкой ниточкой с мировым информационно-энергетическим пространством. После этого я связался с Первичным огнем, Лесом и Океаном, а потом, немного поднапрягшись, с Воздухом и Землей, и подсоединил все пять энергетических шнуров к вновь образованной субстанции. Внутрь шара ровным плотным потоком стала поступать энергия всех пяти базовых субстанций этого мира. Теперь я был уверен в жизнеспособности созданного мною после моего ухода. А заодно и в том, что после моих ранних параноидальных манипуляций моя команда с моим уходом не погибнет. Затем я аккуратно создал пуповины от нового получившегося энергетического шара к каждой ауре и каждой Звездочке. Потом сделал две отдельные пуповины, значительно большего размера. Одну подключил к Башне, а другую к Зеленой, поскольку у меня с ней была самая сильная эмоциональная связь. Мне все время не давало покоя то, что согласно старых преданий, Старшая Волшебница из серого пула уходит вместе со смертью своего Хозяина, а я не мог этого себе позволить. Ну, и еще я, конечно, втайне надеялся, что меня выкинут из этого мира раньше, чем я погибну. А Моя смерть ТАМ уже не будет иметь для Зеленой такого критического значения.

Затем я задумался, каким образом смогут подключаться новые члены. Решил дать это право Башне, которая должна руководствоваться базовым принципом «не навреди». При этом оставил право «вето» Большому кругу, если решение им будет принято двумя третями голосов. Изначально в Большой круг должны входить представители всех цветов и по одному потомку от каждого рода, образованного между мной и каждой из Первых. В дальнейшем у каждого базового цвета в Большом круге так и оставалось по 2 голоса. Кто? — мои потомки. Но они должны быть, во-первых, достаточно талантливы, а во-вторых, достаточно толерантны к другим цветам. Их выбор — внутреннее дело каждого цвета. Синей, поскольку от нее не было потомка, я дал в Большом круге 2 голоса. Председателем Большого круга, а также правом его внеочередного созыва обладала Зеленая и ее род. До моего ухода, любые решения о подключении или отключении я оставил единолично за собой, оставив и Башне, и Большому кругу чисто совещательную функцию. Теперь другие Серые, буде они появятся. Они должны после авторизации иметь возможность влиять на ситуацию — а именно иметь единоличное «право вето». Так… я ничего не забыл? Черные. Хлыст имел полновесное право голоса в Большом круге. Но, в отличие от остальных, одно. Интересно, он, будучи все же артефактом, не может не принадлежать никому? Или может? Я не знаю. По нашей первой встрече я понял, что с его уровнем Хозяев у него было не так уж и много. Были владельцы. Поэтому, на всякий случай, я дал ему право передать свой голос своему новому Хозяину, но только по утверждении его Башней. С его смертью голос опять возвращался к Хлысту. Учитывая, что с его теперешним уровнем, его новый Хозяин должен быть ГЕНИЕМ, событие маловероятное. А владельцы… пусть будут рады, что временно им владеют. И того много. Теперь красные и фиолетовые. У них, как и у черных, нет собственной природной «генерирующей энергетической мощности». Соответственно многое будет зависеть от их личностей. У них тоже есть два голоса. С фиолетовыми проще — один у Главы клана фиолетовых (который, кстати, чаще всего был ректором Университета), а второй, как и у всех, у моего потомка. А красные — что же, пусть в Большом круге будет потенциальная оппозиция. Уффф… Ну, почему самые базовые решения должны приниматься на ходу?!

Я связался с Башней по отдельному каналу:

— Башня, проанализируй мое решение с точки зрения «больших чисел». Я не хотел бы ошибиться.

— В нашем мире не было опыта коллегиального глобального управления. Единственное исключение — Университет, однако он всегда был удален от управления Государством. Созданная тобой структура, учитывая коммуникационные возможности «Перемирий», позволяет полностью контролировать всех людей, фактически сделав ненужной королевскую власть. Не уверена, что это правильно. По моему мнению, надо запретить этой структуре участвовать в немагической части управления и оставить ей только функции наблюдения. Вмешиваться она может только при наличии глобальных угроз, признанных таковыми Большим кругом. Волшебники тоже люди и им не чужды людские пороки — жадность, властолюбие, корысть. Я лишена их априори, но не учитывать этот фактор я не могу. Мои расчеты показывают, что даже в ближнесрочной перспективе (я рассчитывала на 300 лет), произойдет геноцид немагического населения и полная узурпация немагической власти. Дальнейший расчет бессмысленен, поскольку показывает полное изменение структуры мира. Учитывая причины, по каким ты был вызван в наш мир, расчеты показывают 90 % вероятность авторизации нового Серого, который полностью разрушит созданную тобой систему, так как она является глобальной угрозой.

— Хм… С «законом больших чисел» не поспоришь. Я рад, что создал тебя. Признаю свою ошибку. Что будем делать?

— Я ввела параметр запрещения участия членов Большого круга в управлении государством (в том числе и через опосредованное влияние членов Большого круга на придворных волшебников) с отключением нарушивших это правило от основного источника. Система стала значительно более стабильна. Хотя в ней все равно возможны флуктуации, в том числе и за счет фактора моего возможного безумия. Но они не высоки. Тем не менее, учитывая объем имеющейся у меня информации и возможности ее получения, именно я становлюсь основной угрозой. С учетом введенных тобой ограничений на мою деятельность — «не навреди» и полного подчинения авторизованному Серому, ситуация поддается контролю именно фактом его появления. При том, что твое появление показало возможность его авторизации в критической ситуации без возмущения магического поля и, соответственно, моего возможного этому противодействия. Поэтому предлагаю ввести полный запрет на непосредственное управление Государством всех подключенных к твоему источнику лиц.

— А как же «Серые перемирия»? Разве ты не узнаешь, что появился потенциальный Серый по простому общению?

— Да, согласна. Поэтому предлагаю ввести для меня полное ограничение на влияние в его авторизации.

— Принято. Спасибо. Ввожу их в твое сознание. Есть еще одно… Личность будущего Серого. Все-таки он человек… Давай сделаем так — все-таки «верховной магической властью» будет Большой Совет, а ты должна давать права Серому только по достижению им определённого уровня. Не сразу и только того, чего он будет достоин. Тебе я доверяю больше, если честно. Ты плоть от плоти этого Мира, тебе не нужна власть, тебе важнее стабильность. Владея «Большими числами», ты в состоянии определить, где локальный конфликт, а где — потрясение устоев. Войны, во все времена, способствовали омоложению, а общество — живой организм.

— Согласна

Раздался, как мне показалось, одобрительный звон эргрегора.

Я опять вышел в общий эфир:

— Предлагаю назвать наш шар — Шаром Радуги, а Академию при Серой Башне — Академией Радуги. Условием для обучения в ней должен быть добровольный отказ претендента от участия в государственном управлении. Всем же подключенным к Шару Радуги категорически запрещено участвовать в государственном управлении как напрямую, так и опосредованно. Контроль — на Башне. За нарушение — немедленное отключение. Единственное исключение — 100 % согласие всех членов Большого круга по представлению Башни из-за угрозы Миру. Все ограничения, наложенные на Башню, известны Башне и не подлежат общему разглашению. За убийство членами Большого круга других членов Большого круга и их потомками их потомков, если они также введены в Большой круг — убийце немедленное отключение и смерть.

В общий эфир вышла Башня:

— Расчеты показывают, что жизнестойкость новой конструкции более трех тысяч лет. Далее расчеты некорректны.

— Ты действительно Великий Серый, — услышал я чей-то выдох.

— Хлыст, доведи до сведения черных, что ты теперь являешься самым охраняемым и оберегаемым ими артефактом. С твоим исчезновением они потеряют возможность участвовать в работе Большого круга.

— Спасибо. Царский подарок…

— Да, чуть не забыл. Может ли создаться ситуация, когда тебя силой заставят отдать кому-то свой голос?

— Это вряд ли. В крайнем случае, я всегда успею передать свой голос Лютику, мы с ним все время в контакте.

— Хорошо. Быть посему.

— Теперь это самое главное, что у вас есть, мои любимые. А я, извините, отключаюсь — мне надо подзарядиться. Башня, помоги, пожалуйста. И я отключился.

Зарядка в этот раз прошла значительно быстрее, и когда я пришел в себя, увидел над собой горящие глаза Цили. Она так и продолжала сидеть на моем члене. Мне вдруг яростно захотелось в нее кончить, что я и сделал.

— Хозяин… — только и прошептала она, приняв мое семя. Звездочка в ней счастливо переливалась… многоцветьем!

Глава 36. Великая битва

Наступил вечер, и мы выдвинулись к месту общего сбора. Я ехал на лошади, но дорогу практически не запомнил — находился в полутрансе. Только один раз ко мне подъехал Ареорн и спросил:

— Что это было? Я думал, мы потеряем сознание.

— Не волнуйся, это было создание нового мира.

Он задумчиво отъехал. Циля все время держалась рядом и поглядывала на меня с беспокойством. Тентаклевая броня разрослась практически по всему моему телу, закрыв все важные органы. Она была чрезвычайно прочна, но при этом практически не сковывала движений.

Ранним утром мы подъехали к огромному полю, больше половины которого было занято шатрами и юртами. Над ним явно витало коричнево-паучье марево.

— Ареорн, посмотри, все наши противники здесь?

Он долго смотрел, а потом сказал:

— Кажется, не хватает одного клана. Но вроде бы они тоже подходят с другой стороны.

— Волчок, вы знаете, где расположены стойбища тех кланов?

— Да.

— Я хочу, чтобы вы уничтожили их всех. Внимательно следите за тем, чтобы никто не ушел, после этого возвращайтесь сюда и спрячьтесь за горой с той стороны. Вы понадобитесь во время битвы.

— Хорошо.

Я уловил сигнал общения волколаков друг с другом. Война объявлена.

Мы быстро расставили юрты и подошли к большому кругу, в середине которого вещал чей-то старый шаман.

— Братья и сестры! Коварные горожане уничтожили наше посольство. Все они погибли! Предлагаю выбрать новый состав Шаманского круга и отомстить за наших братьев! Университет должен быть стерт с лица земли! Они нарушили Древний договор и должны быть уничтожены!

В круг вышел Ареорн:

— Достопочтимый Арфин, я очень благодарен Вам за Вашу заботу, но мы все живы и здоровы. Достопочтимый Корсигн действительно погиб, однако это был несчастный случай. Так что не волнуйтесь…

Ой, люблю немые сцены!

Осмотрев окружающее пространство, я выделил восемь коричнево-черных пятен. Пастухи, блин. Вот с них и начнем.

Я вышел на середину поля:

— Я — представитель Университета, приглашенный Достопочтимым Ареорном, меня зовут Туттер. Только что Университету было нанесено смертельное оскорбление. Я желаю, чтобы нанесшие его искупили свою вину кровью. Вчера ночью я стал членом клана «Степных Орлов». Теперь это мое право!

Народ согласно загудел. Нельзя было терять время и дать им действовать по своему сценарию.

— Я не считаю вас, несущих такую ложь и верящих в нее, достойными противниками и хочу, чтобы доказать это, убить десятерых ваших лучших воинов одновременно.

Это было намеренное и тяжелое оскорбление. Коричневая аура сгустилась, и черные стали в ней выделяться еще ярче. При этом они стали пробираться к краю площадки, что вполне совпадало с моим планом. Моя аура была абсолютно красной.

— Выбирай противников! — прохрипел Арфин.

Я с улыбкой выбрал всех восьмерых Черных, а также двоих, явно по аурам лучших бойцов.

— Надеюсь эти жалкие людишки смогут защитить вашу честь. Если у вас есть еще лучшие бойцы — выставляйте. Они пойдут вторыми.

Все-таки они были достаточно наивными — такие дешевые и намеренные оскорбления вывели их из себя.

Я снял Хлыст и стал ждать. Его кончик аж трясся в нетерпении.

Как только они вышли, Арфин закричал:

— Бой!

Зря он так. Черные, конечно, двигались быстро, но я еще быстрее. Два удара хлыста слились в один. У одного выбиты оба глаза и сломан нос, у другого вырван кадык. Все замерли — они не ожидали такого от меня. Я хлыстом стукнул по камешку и он, пролетев на большой скорости, прервал мучения безглазого.

— Достопочтимый Ареорн! Вы говорили, что в горных кланах хорошие бойцы! И ведь так говорили, что я чуть не поверил. Зря вы так. Дети какие-то…

А сам внимательно смотрю.

Один весьма «неожиданно» метнул одновременно два ножа. Совсем чуть-чуть серой магии на кончик хлыста, и я не только отбил ножи, но сумел развернуть их в воздухе и воткнул один в глаз метавшему, а второй в глаз его товарища. Еще два черных стали мертвы!

— Достопочтимый Ареорн, если к вам на воспитание попадет мальчик из горного клана — не давайте ему острых предметов. Обязательно порежется!

Пока я это говорил, оставшиеся черные пружинной походкой стали меня окружать. В это время один из обычных бойцов кинулся ко мне, размахнувшись огромным топором. Я резко ушел вниз и вперед на него, за долю секунды преодолев почти три метра, и ударил его тентаклевой «рукой», пробив насквозь и схватив на позвоночник. Затем я развернулся вместе с его телом и поймал его спиной пять ножей. Потом вошел в боевой транс, сильно замедлив время, вернее, убыстрив рефлексы. Прямо физически ощутил, как скрипнул от напряжения мой усиленный костяк. Я, как мне казалось, не торопясь, вырываю руку из тела, выхватываю из мертвых рук топор и мечу в одного из черных. При этом точно знаю, что он успеет среагировать и уйдет вправо. Туда и мечу. Топор встречается с его шеей и продолжает движение, летя еще метров двадцать. Тело продолжает двигаться, а голова падает на том месте, где ее срубили. При этом хлыстом я опять сметаю пару камушков, и голова еще одного черного разлетается, как спелый орех при ударе об землю. Итак, осталось трое.

— Еще и других порежет, — продолжаю подкалывать я

Осталось трое. Двое черных и один обычный. Он стоит в шоке. Один из черных достает из-за спины два приличных размеров меча и с криком бросается на меня, создав вокруг себя «веер смерти» — память услужливо подсказала название фигуры. Что же, он весьма неплох. Я бросаю в него тело того, кого пробил насквозь. Он был в кольчуге, поэтому мечи, пока прорубают его, немного замедляются. Этого достаточно, чтобы я подсел под тело и вырвал у нападавшего тентаклевой рукой член вместе с яйцами и перекатом ушел от продолжающих свое движение мечей. Человек получает мгновенный болевой шок. Оставшийся черный разворачивается и пытается убежать. Я выдергиваю один из ножей, застрявших в порубленном теле, и мечу. Хороший бросок получился — черные умеют витиевато и быстро бегать. Нож вошел в основание черепа и вышел изо рта, перерубив шейные позвонки. Он падает, а его ноги продолжают бессмысленные трепыхания, похожие на бег. Затем я Хлыстом прекращаю мучения черного, держащегося за свой пах, откуда хлещет кровь.

Остался один. Он стоит, оглядываясь на трупы товарищей и вдруг с криком, бросив свою палицу, пытается скрыться среди своих. Кто-то тыкает в него ножом, и он падает навзничь — нет большего позора, чем убежать, струсив.

— Итак, из десяти человек восемь детей, не умеющих обращаться с оружием, и два труса. Неплохо… Слышишь, как тебя там, Арфин, ты говорил, что у тебя еще кто-то есть? Ну, так давай сюда. Проверим, есть ли у него яйца.

Я поднимаю оторванный член Черного и кидаю в Арфина. Мне надо его спровоцировать — именно он должен первым нарушить Кодекс.

Кусок мяса, бывший членом, по высокой траектории летит в Арфина и попадает ему в лицо.

— Арфин, ты, это… пососи его, а? Спаси своих людей. Признайся, что вы все обозные подстилки. Зато живы останетесь.

Удар получился беспроигрышным — я нанес смертельное оскорбление. Арфин теряет рассудок от страха и возмущения и с криком «Это шайтан!» мечет в меня слабенькое коричневое заклинание. Я легко, перекатом, ухожу от него.

— Стоп! — кричу я, усилив свой голос в каждой из голов. Все в ступоре останавливаются и смотрят на меня.

— Достопочтимый Ареорн! Я констатирую: Кодекс нарушен!

— Да. Кодекс нарушен!

— Ну, девоньки, давайте!

Это для меня они «девоньки», а в действительности это Великие волшебницы, опасающиеся за жизнь своего Хозяина. Блин, у меня бы не хватило фантазии: трава немедленно превращается в кинжалы и прорастает сквозь ноги людей, не давая возможности им двигаться. Затем начинает прорастать сквозь тело, причиняя страшную боль — от нее просто идет красное свечение, корни выскакивают из земли и опутывают конечности, земля в некоторых местах становится такой зыбкой, что люди в нее проваливаются и остаются похороненными заживо. Дикий многоголосый вой разносится по округе. Два огненных вихря, закрученных друг напротив друга, выжигают все на своем пути. Коричневая аура рвется в клочки. В это время в голове голос Волчка:

— Мы все сделали.

Люди Ареорна и других дружественных кланов бросаются на врагов и рубят их. В этот момент пауки, видимо от отчаянья, нанесли свой удар. Темно-коричневая стрела, больше похожая на яйцеклад, тянется от ближайшей горы и бьет меня в грудь. Если бы не тентаклевая броня, я бы пропустил удар, и все бы закончилось. Но она выдержала ровно те доли секунды, которые мне понадобились, чтобы перегруппироваться и взвыть, привлекая внимание своих. Рука и броня иссохлась, превратившись в пыль, а мерзкий яйцеклад коснулся груди. Сказать, что я испытал боль — не сказать ничего. Спасибо Красной — блокировала. Я не успевал сделать ничего, кроме того, что зафиксировал яйцеклад и начал качать через него внутрь себя коричневую чуму. Я пил, пил, пил ее, организовав внутри себя защищенное пространство. В какой-то момент, паучья нить попыталась прервать контакт, но я не дал ей этого сделать, и продолжал перекачивать все в себя. Да и не нить уже вовсе — трубопровод — я ухитрился его сильно расширить. Передо мной встала как бы картина мира: в горе было огромное пространство, заполненное чумой. Из него тянулась трубочка внутрь серого яйца, даже большего размера, чем это пространство и через нее перекачивалась коричневая субстанция. Пауки отчаянно пытались разорвать контакт, но у них ничего не получалось. И вот коричневый цвет начинает редеть. Все силы пауков уходят на то, чтобы разорвать нашу связь…

— Давайте!!! — ору я своим.

Земля сотрясается от мощного удара. Под горой образуется пролом, в который с ревом устремляется первичный огонь, подсвеченный красными и черными всполохами, сметая ставшую слабой защиту. Он планомерно и быстро заполняет все пространство внутри горы, аккуратно выжигая все метастазы. Мировое пространство дрожит, принимая новое мироустройство. Последнее, что я помню — напряжение ослабевает, наш контакт рассыпается, а из верхушки горы, с низким грохотом вырывается ярчайшее пламя и бьет на много метров вверх — гора заполнена им изнутри полностью. Всё, пауков не осталось! Во мне ворочается и пытается вырваться огромная коричнево-паучья масса. Я с трудом ее держу, только на понимании, что, если она прорвется — будет катастрофа.

— Забирай меня отсюда, — шепчу я кому-то.


Прицеп боком, медленно, как во сне, надвигается на меня. Вот уже его боковая несущая балка сминает капот, как будто он из бумаги и сквозь разлетевшееся в брызги стекло приближается к моей голове. Я не могу ничего сделать — ремень, которым я пристегнут, сыграл со мной злую шутку. Металл неотвратимо приближается к моему лицу. Единственное, что я успеваю — поблагодарить кого-то за ту жизнь, которую я прожил за этот краткий миг. Сознание во мне гаснет под аккомпанемент далекого многоголосого женского крика, полного боли, любви и отчаянья. Затем, наверное, по наитию, я выбрасываю все мои новые знания, полученные мною за этот миг-год. Не знаю, работают ли они в этом мире, не знаю, остались ли они во мне. Все это происходит в безотчетном желании выжить. Я устремляюсь к яркому свету, и уже ничто в этом мире не может удержать меня…


Оглавление

  • Глава 1. Начало
  • Глава 2. Познание себя
  • Глава 3. Встреча с Черным
  • Глава 4. Деревня
  • Глава 5. Возвращение
  • Глава 6. Башня
  • Глава 7. Граф
  • Глава 8 Состязание
  • Глава 9. Осмысление
  • Глава 10. Подготовка
  • Глава 11. Путешествие
  • Глава 12. Встреча с синими. Латиция
  • Глава 13 Столица. Дед Хасим
  • Глава 14. Новые знания
  • Глава 15. Университет
  • Глава 16. Нападение
  • Глава 17. Путь домой
  • Глава 18. Утро новой жизни
  • Глава 19. Коричневая чума
  • Глава 20. Подготовка к большому походу
  • Глава 21 Новая ступень
  • Глава 22. Начало войны
  • Глава 23. Столица
  • Глава 24. Голубые
  • Глава 25. Дела-дела
  • Глава 26. Подготовка к походу
  • Глава 27. Университет, гостиница
  • Глава 28. Начало событий
  • Глава 29. Ошибка Клофиссии. Большая подготовка
  • Глава 30. Нападение на Дальний
  • Глава 31. Знакомство со степняками
  • Глава 32. Подготовка к празднику
  • Глава 33. Праздник-праздник
  • Глава 34. Черная
  • Глава 35. Степь
  • Глава 36. Великая битва