Гнёт Луны [Рин Рууд] (fb2) читать онлайн

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Глава 1. Встреча в подворотне

Илона была уже достаточно пьяна. Еще пара шотов, и она точно уйдет в отрыв. Он окончится рандеву с унитазом в тесной кабинке дешевого бара, в который она заглянула после увольнения в четыре часа дня. Поэтому девушка вежливо попросила счет и оплатила случайную попойку пластиковой картой. Бармен с печальной улыбкой пробил чек:

— У нас тут через час планировалась живая музыка.

Илона с сомнением взглянула на крохотную обшарпанную сцену в углу полупустого бара и хмыкнула:

— Вряд ли мне стоит ожидать оркестр, да?

— Гитара моего друга развеяла бы вашу скептичность, — обиженно буркнул мужчина и подбородок. — Его пальцы творят чудеса.

— А как насчет твоих пальцев? — Илона спрятала карточку в карман потертого рюкзака и не мигая уставилась на бармена. — Они творят чудеса?

Мужчина с непониманием посмотрел в ее лицо, смутился и бросился натирать стакан чистой тряпкой.

— Прости, — девушка криво улыбнулась. — Я ничего такого…А… Забей…

Она взъерошила короткие волосы и неуклюже соскочила с высокого стула. Все-таки, Илона не рассчитала и выпила лишнего.

— Где уборная? — она икнула и приложила пальцы ко рту, неожиданно смутившись под пристальным взглядом бармена.

Иногда лучше держать язык за зубами. Кое-кто может воспринять неосторожную фразу про пальцы и вопрос об уборной как предложение уединиться за хлипкой дверью. Бармен медленно махнул рукой направо, оценивающе оглядывая ее с ног до головы. Извращенец с модной прической с выбритыми висками, вероятно, принимал решение, а стоит ли позабавиться с пьяненькой клиенткой.

То ли алкоголь взыграл в крови, то ли обида на начальника, который не оценил ее по достоинству и посмел уволить после двух лет работы без выходных и отпусков, но девушка подумала, что перепихон в грязном туалете с непримечательным молодым мужчиной хоть немного ее утешит. Бармен пусть и не был красавчиком, но приемлемым вариантом для случайной связи — ничего запоминающегося, кроме его идеально уложенных волос на макушке.

Илона зашагала в уборную. Бар с искусственной кирпичной кладкой на стенах и обшарпанной мебелью из темного дерева был почти пуст — лишь несколько столов заняты. И это неудивительно. Нормальные люди работают, а не бухают среди бела дня.

Девушка задержалась у фотографий, на которых были запечатлены незнакомые ей люди, и порадовалась за них — мужчины и женщины с искренним и пьяным счастьем улыбались и дурачились. Они корчили смешные гримасы, ставили друг другу рожки и обнимались. Илона одурманено подмигнула снимкам и скрылась в уборной.

Бармен с аккуратной стрижечкой не пришел. Илона упрямо прождала мерзавца целых пять минут, разглядывая белый унитаз в сомнительных подтеках, и разъяренной отвергнутой тигрицей вывалилась из кабинки. Она зло умылась и вперилась колким взглядом в отражение зеркала.

Не была она уродиной, чтобы жалкий мужичок в замызганном баре побрезговал ею. Вот она бы точно саму себя отымела — лицо строгое и волевое с пухлыми четко очерченными губами, широкие скулы, высокий лоб и выразительные зеленые глаза в обрамлении густых ресниц.

Илона рассерженно сжала в ладонях упругую грудь и повертелась перед зеркалом, пытаясь понять, что могло отпугнуть мерзкого мудака за стойкой. Она была охренительно хороша — и спереди, и сзади! Она повернулась спиной к зеркалу, встала на цыпочки и оглянулась через плечо, чтобы оценить округлую задницу в узких брюках. Наверное, дело в коротких розовых волосах — ее опять приняли за лесби, но тогда к чему все эти разговоры о пальцах, что творят чудеса?

— Я люблю мужиков! — рявкнула Илона на отражение и ткнула в зеркало. — Я, сука такая, обожаю члены!

Дверь одной из кабинок щелкнула, и из нее вынырнула смущенная девица в шерстяном платьице с белым воротничком. Он кинул на Илону испуганный взгляд и подошла к раковине.

— Если тебе интересно, — она намылила руки и тряхнула волосами, — то Джони — гей.

— Джони? — пискнула Илона, краснея до кончиков ушей.

— Бармен, — девица сунула ладошки под струю воды, — о котором ты тут уже минут десять возмущаешься.

— Вслух? — Илона сглотнула.

— И довольно громко, — незнакомка весело рассмеялась и вырвала из металлического ящика на стене несколько салфеток. Она лукаво прищурилась и обнажила белые ровные зубки в улыбке. — Он тоже обожает члены.

— Вот черт! — Илона подхватила с пола рюкзак и выскочила из уборной, сгорая от стыда. — Вот черт!

— Хорошего дня! — скучающе бросил ей в спину бармен, натирая очередной стакан.

— Какая же я идиотка, — прошипела под нос девушка и выбежала на улицу, которая встретила ее приветливым солнцем и прохладой.

Она кинулась вниз по мостовой. Теперь ее занимала не злость и обида на жирного начальника, а жгучий стыд. Зачем она так неумело попыталась соблазнить бармена-гея и устроила некрасивый концерт из пьяных возмущений в уборной? Илоне нельзя пить, потому что она превращается в какую-то отвратительную и гадкую суку, верещащую о членах в туалете. Какой позор!

Она свернула в переулок. Подо ржавой пожарной лестницей у мусорных баков сидел огромный грязный пес. Илона взвизгнула, когда зверюга заскулила, и вжалась в стену, со страхом глядя в льдисто-голубые глаза животного, чья белая шерсть свалялась в уродливые колтуны с прилипшими ошметками земли и травинками. Собака, если можно было так назвать чудище размером с теленка, поджало переднюю правую лапу и отвернуло морду, облизывая розовый нос.

Илона оглянулась, ища глазами в узком переулке хозяина пса, но никого не обнаружила. Собака опять заскулила, когда опустила лапу на брусчатку, и девушка заметила кровь на шерсти.

— Где твой хозяин? — шепнула девушка, сглатывая комок страха. — Ты потерялся?

Пес поднял на нее тоскливые глаза и вновь лизнул нос, словно соглашаясь с ее словами. Илона в нерешительности переступила с ноги на ногу и зашагала прочь, но через секунду отважно развернулась и осторожно подошла к поскуливающему зверю.

— Если ты меня укусишь, — Илона прищурилась на пса и присела перед ним на корточки, — я тебя укушу в ответ. Ты меня понял? Я дама серьезная и не буду терпеть твои зубы.

Тот согласно чихнул. Девушка со страхом потянула руку к раненой лапе зверя, и он недовольно заурчал.

— Уруру-руру-рурур, — передразнила Илона собаку и сцапала ее за лапу.

Перекособочившись, она осмотрела мохнатую конечность и заметила на мозолистой пяточке пса окровавленный грязный осколок.

— Я тебя предупреждала, — Илона строго посмотрела в глаза порыкивающего пса. — Я тебя точно укушу. Не рычи на меня, мохнатый. Я же помочь хочу.

Илона с безрассудной смелостью подцепила осколок ногтями и резко выдернула его из подушечки. Пес с рыком, который оборвался скулежом, клацнул пастью перед лицом застывшей девушки и отскочил от нее, поджимая пушистый хвост.

— Ужас какой, — она посмотрела на окровавленный мутный осколок в ладони и перевела взор на пса. — Больно, наверное, было?

Пес, несмотря на свои габариты, выглядел жалким, брошенным и испуганным. Он попытался облизать кровоточащую лапу и опять истерично заскулил. Илона, конечно, жалела зверя, но совершенно не желала с ним возиться. Она пьяная, уставшая и сама хотела встретить кого-нибудь, кто позаботится о ней.

— Надо тебя помыть, покормить и перевязать рану, — она тяжело поднялась. — Идем, мохнатый.

Она поманила пса, и он несмело поковылял за ней, сильно прихрамывая на раненую лапу. Илона не могла бросить собаку на произвол судьбы. Слишком жестоко. Зверь точно попадет в отлов, а он, похоже, просто потеряшка — в нем не было агрессии бродячей озлобленной собаки.

Илона замедлила шаг, чтобы пес поравнялся с ней, потому что прохожие кидали на него подозрительные взгляды. Она коснулась пальцами шерстистой холки, которая доходила ей до берцовой кости, и ласково потискала за ухо, когда очередной толстый мужик во дворе жилого дома покосился на них.

— Где намордник, тупая ты сучка? — рявкнул он.

— Он мирный и не кусается! — обиженно заявила Илона.

Пес зарычал, и девушка легонько пихнула его в мягкий бочок. Тот послушно замолчал, недовольно заурчав. Они вошли под арку, завернули за угол и торопливо преодолели уютный дворик с детской площадкой. Дети в песочнице вытянули головы и хотели уже кинуться потискать белого монстра, но Илона поспешно открыла дверь подъезда и строго посмотрела на собаку, которая влюбленно глядела на детишек и лениво помахивала хвостом.

— Идем!

Пес печально посмотрел на девушку и захромал через небольшое фойе, облицованное искусственным мрамором, к лифту. Илона заглянула в пустой почтовый ящик, загремела ключами и засеменила к зверю, который остановился и терпеливо оглянулся на нее.

— Точно домашний, — она вызвал лифт и с улыбкой посмотрела в морду пса. — И откуда же ты взялся?

Она покачала головой. Зверь недовольно заурчал и без страха зашел в лифт. Несколько секунд, и они оказались на третьем этаже, где их встретила пожилая и сухонькая домовладелица.

— А я к тебе, Ил, — старушка попятилась от пса, который заковылял по коридору. — О, Господи! Какой огромный!

— Он не кусается, — девушка слабо улыбнулась. — Я нашла его на углу пятой. Наверное, потерялся.

— Ты же знаешь, что я против животных в квартире? — цокнула старушка.

— Знаю, — меланхолично ответила девушка и посмотрела на собаку. — Не в ту сторону, мохнатый.

Зверюга развернулась и захромала за девушкой.

— Илоша, — домовладелица, — он же квартиру всю загадит! Ой, мамочки!

Старушка посмотрела на кровавый след на белой плитке и всплеснула руками:

— Он ранен! Я тебе сейчас аптечку принесу! У тебя же поди своей нет!

Илона оглянулась на женщину, которая с оханьем скрылась за дверью. Не успела девушка отпереть квартиру, как старушка явилась к ней с бинтами и аптечкой. Пес уткнулся носом ей в бедро.

— Жуть какая, — пискнула старушка. — Я никогда таких собак больших не видела. Он же меня сожрет и не подавиться.

— Что-то мне подсказывает, он не очень заинтересован в человечине, — Илона распахнула дверь.

Домовладелица поставила аптечку на комод и рядом положила три рулончика бинтов. Она сочувствующе посмотрела на собаку и вздохнула:

— Я же против животных…

— Я его помою, покормлю и найду хозяев, — Илона кинула рюкзак на пол. — Или созвонюсь с приютом. Ему нельзя в отлов.

— Нельзя, — согласилась женщина и взглянула на девушку. — Если он изгадит мебель и ковер, вычту вместе с арендой.

— Хорошо.

— А если будет мешать другим жильцам воем и лаем, то… — Марго пожевала тонкие морщинистые губы, вглядываясь в голубые глаза собаки. — Ты же не будешь выть? Мне только жалоб от соседей не хватало.

— Он надолго здесь не останется, — Илона слабо улыбнулась. — Мне и одной в квартире тесно.

— А я тебе предлагала снять квартиру побольше, — цокнула старушка и скрестила руки на груди. — А ты?

— А я отказалась, — Илона зевнула. — Ты чего хотела?

— Ой, точно! Ты не видела, кто курит в подъезде? — Марго сузила глаза. — Вонь на весь дом стоит.

— Это была не я, — Илона подтолкнула старуху к двери. — И знать не знаю, кто дымит на лестнице.

— Как же мне надоели эти курильщики, — шепнула Марго, выуживая пачку сигарет из кармана платья. — Совсем совести никакой нет.

Илона кивнула и заперла дверь. Сегодня с утра она застукала старушку с сигаретой на лестнице. Марго вела странную игру. Женщине нравилось скрытно выкуривать несколько папиросок, а потом жаловаться и пытать соседей, кто же из них, мерзавцев, дымит в подъезде и оставляет окурки на подоконнике — отличный повод постращать квартиросъемщиков и завести с ними беседу.

— Вперед, — Илона открыла дверь в ванную комнату и кивнула псу. — Помоем тебя, грязнуля.

Девушка с трудом затащила упирающегося зверя в ванну. Он был тяжелым, неповоротливым и изгваздал всю одежду Илоны, которая слишком поздно поняла, что ей стоило переодеться. Она с разочарованием посмотрела на белую блузу и недовольно цокнула.

— Хотя чего я ожидала?

Девушка намочила шерсть пыхчащего пса, и дно ванны покрылось отвратительными бурыми грязными подтеками. Илона взглянула на бутыли с шампунями и на секунду задумалась:

— Клубничный или кокосовый? — она посмотрела на мокрого несчастного зверя и оскалилась. — Клубничный.

Пес фыркнул и недовольно стряхнул с шерсти воду. Кафель и Илона покрылись грязными каплями.

— Подлец! — рыкнула девушка и выдавила на ладонь розового шампуня с ядреным ароматом клубники. Она тщательно вспенила шерсть на загривке, спине и перешла к передним лапам. Когда она спустила к ране, пес с предостережением заурчал. Илона скривилась:

— Урур-рур-ру-ру.

Она с любопытством заглянула под заднюю лапу и с небольшим разочарованием протянула:

— Все-таки кобель, — она усердно намылила мохнатую попу и принялась за хвост. — Сучки покладистее.

Пес рассерженно рыкнул и хлестнул Илону хвостом по лицу, когда она потянулась за бутылкой шампуня. Она возмущенно всхрапнула от неожиданности, отплевываясь от пены, и гадкая зверюга горделиво вскинула голову.

— Вот об этом я и говорила, — она вытерла лицо и направила струю воды на спину собаки.

Илоне пришлось истратить всю бутылку шампуня и три раза вспенить шерсть пушистого засранца, чтобы вымыть из него всю грязь. Она вытащила из него целую кучку веточек, травинок, листочков и даже желудь, но, благо, блох или клещей она не отыскала. Она заглянула псу в уши, чтобы удостовериться, что в них не запрятались всякие неприятные сюрпризы. Она уверенно сорвала с крючка несколько полотенец, прежде чем пес успел перетряхнуться. Девушка накрыла его махровыми тряпками и с толикой злорадства начала растирать его шерсть. Она откинула мокрые полотенца в сторону и под испуганным взглядом пса схватила с тумбы фен.

— Это не так страшно, — она хохотнула, подключая с щелчком вилку к розетке. — Ты же смелый песик.

Песик заворчал, поджал хвост и уши и нервно заскулил, когда поток горячего воздуха с громким шумом коснулся его загривка. Илона вспотела и жутко устала, пока высушивала густую шерсть кобеля, но не отступала от пушистого монстра и ласково курлыкала, раздувая его мохнатую грудь.

Она отложила фен, с кряхтением помогла раненому красавчику, от которого пахло клубничной жвачкой, выбраться из ванны на мягкий коврик и кинулась за аптечкой и бинтами. Илона минут пять уговаривала хвостатого гостя показать ей рану, но тот упрямо отворачивался, рычал и жалобно скулил, поджимая лапу.

— Слушай, дружочек, — она села на пол и потерла лоб, — у тебя три варианта. Потерять лапу, дать мне помочь тебе или отправиться к злому ветеринару. Выбирай.

Пес сердито плюхнулся на попу и протянул окровавленную лапу, скаля клыки.

— Напоминаю, я укушу тебя в ответ, — она открыла бутылек с дезинфицирующим средством и серьезно посмотрела в звериные глаза. — Прямо в твой прелестный нос.

Илона смочила клок ваты и осторожно приложила к рассеченной стеклом ране на подушечке. Из груди пса вырвался утробный рык, но зверь вместо того, чтобы откусить лицо нахалке, промывающей рану, судорожно облизал свой нос.

Когда на использованных тампонах остались лишь пятна розовой сукровице, Илона туго перевязала лапу и с облегчением вздохнула. Теперь оставалось накормить белую ушастую сиротку и девушка зашагала в кухню. Она достала из холодильника замороженную курицу и хотела ее поставить в микроволновку на разморозку, но голодный скулеж гостя ее остановил.

— Как ты собрался ее сожрать? — она сомнением посмотрела в его морду.

Пес завилял хвостом и нетерпеливо облизнулся. Илона убрала пластиковый пакет с курицы, и клыкастое чудовище невоспитанно встало на задние лапы и буквально выбило лбом ледяную тушку из рук девушки. Курица с глухим ударом упала на кафель, и бессовестная псина с рыком принялась ее вылизывать. Илона скривилась, передернулась от отвращения и скрылась в ванной комнате, где она сначала вытерла стены и пол от грязи, а потом нырнула под горячий душ.

— Вот черт, — она посмотрела на сиротливую кучу изгвазданных полотенец в углу возле унитаза и вышла в коридор, где ее ждал довольный пес.

Он навострил уши, склонил голову и с удивлением, которое обычно несвойственно собакам, уставился на голую грудь Илоны. Девушка сглотнула и бочком проскользнула в небольшую спаленку, но она не успела закрыть за собой дверь. Нахальный зверь ловко проскользнул за ней и вновь завороженно воззрился на ее соски, высунув язык.

— Пошел отсюда, извращуга мохнатая, — девушка выхватила из шкафа полотенце и поспешно замоталась в него.

Пес завилял хвостом и прихрамывая шагнул к ней. Илона попятилась и спряталась за дверцей шкафа, натягивая на голый зад мягкие пижамные штаны.

— Иди отсюда! — она выглянула из-за дверцы. — На место!

Пес лениво махнул хвостом и прыгнул на кровать. Он неуклюже зарылся под одеяло и с ворчанием положил голову на подушку.

— Ты совсем охамел? — охнула Илона, облачаясь в растянутую футболку, и прошипела. — Это мое место, а не твое!

Пес зевнул во всю клыкастую пасть и закрыл глаза. Илона в растерянности всплеснула руками и отправилась на кухню, где зло вытерла кафель от розоватых подтеков. Мохнатая псина сожрала замороженную курицу, не оставив после себя ни косточки. О чем Илона думала, когда решила, что приютить монстра с пастью, что способна разгрызть кости и лед, хорошая идея?

За окном уже начало темнеть, и на девушку навалилась усталость со слабым похмельем. Она выпила стакан воды, перекусила сэндвичем с ветчиной и поплелась в спальню, где на ее кровати с тихим поскуливанием посапывало клыкастое чудище. Она слабо спихнула наглеца на край матраса и юркнула под одеяло. Когда Илона провалилась в тревожную дремоту, ей причудились волчий вой и сильные мужские руки, что крепко обняли ее и прижали к горячему телу.

— Урур-рур-ру-ру, — кто-то прошептал ей затылок. — Уруру-руру-руруррр, серьезная дама.

Глава 2. Пинки и незваный гость

Илона проснулась от того, что пес старательно вылизывал ее лицо. Он обслюнявил щеки, нос, лоб и уверенно перешел к губам. Девушка с кряхтением оттолкнула мохнатое чудовище, но его пасть вновь вернулась к ее рту.

— Фу! — фыркнула девушка и торопливо села, отпихивая любвеобильного пса, который с ворчанием накинулся на сонную жертву.

Илона с визгом отскочила от него и швырнула в собаку подушкой. Зверь увернулся, кувыркнулся с веселым урчанием на кровати и спрыгнул на пол. Девушка охнула, понимая, что мохнатого засранца надо вывести справить нужду. Она торопливо кинулась в прихожую к рюкзаку и выудила из него смартфон, чтобы узнать время. В дверь кто-то требовательно и громко постучал, и пес трусливо кинулся обратно в спальню.

Илона посетовала, что из мохнатого великана отвратительный сторож и охранник, и распахнула дверь. На пороге стоял молодой парень в потертых джинсах и горчичной куртке из жесткой телячьей кожи. Он взъерошил каштановые волосы и неловко улыбнулся:

— Здрасьте.

— Здрасте, — тихо отозвалась Илона.

Гладкое правильное лицо с милой ямочкой на широком подбородке расплылось в хищной улыбке. Глаза незнакомца были разного цвета — правый светло-голубой, левый темно-карий. Гетерохромия добавляла во внешность скуластого гостя пугающей дикости и некой инфернальности.

— Я пришел за Ри, — парень склонил голову.

Из спальни послышалось недовольное ворчание, и в коридор вышел пес, лениво помахивая хвостом.

— Это ваша собака, да? — Илона оглянулась на зверя.

— Ри, дружище, — гость беспардонно отодвинул девушку в сторону и шагнул к псу, которой ткнулся лбом в его раскрытую ладонь.

Парень сел на корточки, потрепал животное за уши и крепко обнял его:

— Мамка нас убьет, — он хохотнул, зарываясь носом в густую шерсть на шее животного. — Собственноручно сдерет с меня шкуру. Как же я пересрался, пушистый ты мудак. Я тебя всю ночь искал.

Гость обеспокоенно взял урчащего пса за раненую лапу и нахмурился, разматывая бинт. Он внимательно осмотрел зажившую подушечку и откинул перевязку с пятнами сукровицы в сторону.

— Надо же, рана так быстро затянулась, — изумленно охнула Илона, — прямо как на собаке.

Пес сердито заурчал, и гость оглянулся на девушку:

— Это не собака, Пинки.

— Меня зовут Илона, — девушка скрестила руки на груди.

— Это волк, Пинки, — наглец широко улыбнулся.

— Хорошая шутка, — Ил нахмурилась.

— Она забавная, — гость опять издевательски хохотнул и заглянул в глаза Ри. — Помыла огромную волчару клубничным шампунем, а ты ведь мог ей лицо откусить за подобную наглость. Воняешь теперь какой-то жвачкой.

Зверь согласно фыркнул и забурчал, словно жалуясь на Илону. Парень рассмеялся, потискал его за уши и поднялся на ноги.

— У нас запрещено держать диких зверей, — пискнула девушка, со страхом вглядываясь в морду животного, и перевела взор на гостя. — Я бы…

Она полезла в смартфон и поискала в Интернете фотографии белых волков. Через долгие минуты изучения снимков диких животных, она со стоном вжалась в стену и уставилась невидящим взглядом в гостя:

— Какой ужас.

— Если он тебя не сожрал, Пинки, — парень склонил голову, — значит, ты ему понравилась. Наверное, дело в твоих волосах. Он обожает всякие вырвиглазные цвета, — он протянул руку. — Я Томас. Для девочек, которые любят розовое, Томми.

Илона с сомнением посмотрела на широкую ладонь и несмело ее пожала. Парень сгреб ее в объятия и шумно втянул воздух у ее шеи.

— Ты меня понюхал? — Ил застыла в удушающих объятиях.

— У тебя овуляция, да? — горячо прошептал гость в ухо изумленной девушки, которая с испуганным визгом вырвалась из захвата и отскочила от нахала.

— Какого хрена?! — она скривилась под смех мерзавца.

— Вот и весь секрет симпатии пушистого засранца к первой встречной, — парень скучающе зевнул и с осуждением взглянул на ворчащего Ри, который стыдливо отвернул морду от испуганной Илоны. — Пошли домой, кобелина.

Зверь тоскливо взглянул на девушку и поплелся за Томасом, слабо повиливая хвостом. Илона с громким стуком захлопнула дверь, закрыла замок на все обороты и сползла в тихом ужасе на пол. Послышался приглушенный прощальный вой и громкий хохот Томаса.

— Ри, это же обычная течная сучка. Не драматизируй.

В следующий раз она очень хорошо подумает, прежде чем тащить беспризорную собаку в дом, ведь слишком велик шанс, что потеряшка окажется диким волком, за которым явится другое не менее жуткое чудище в потертых джинсах.

Илона с тоской посмотрела грязные следы на полу и на карачках поползла в ванную за тряпкой. Мало того что ее напугали до белых пятен перед глазами, так еще и затоптали весь паркет! И откуда такие мужланы только лезут. Из леса? Никаких манер и воспитания.

— Ил! Илоша! — раздался вежливый стук и обеспокоенный голос Марго. — Как собачка?

Девушка открыла дверь и с нескрываемым удивлением посмотрела огромную чашу с сырым мясом в руках старушки, которая тут же проскользнула в квартиру.

— Собачку забрали, — Илона потерла лоб тыльной стороной ладони и кинула тряпку в угол. — Минут тридцать назад.

— Да как же так?! — с возмущением охнула Марго и с сердитым стуком поставила чашу на комод. — А я ему еды принесла! Ты же его, наверное, и не кормила!

— Да и не собачка это была, — Илона размяла шею и поясницу. — А волк.

— И что мне с угощеньицем делать? — Марго пропустила мимо ушей важную информацию о милом песике и указала на окровавленную миску. — Я с утра пораньше к мяснику сбегала и выпросила обрезков, а собаку уже забрали! Бессовестные! Как ты могла ее отдать?

Она подхватила тазик с мясом и покинула недоуменную Илону, которая была свято уверена в том, что вредная старуха не любила животных. Похоже, она очень плохо разбирается в людях.

— Кстати, — Марго просунула седую голову в проем между дверью и косяком. — Ты почему не на работе?

— Меня уволили, — цокнула девушка, оглянувшись на старушку через плечо.

— Какая хорошая новость, Илоша! Завтра поможешь мне с клумбами. Надо цветы пересадить во дворе.

— Но…

— Никаких но, — нахмурилась Марго. — Тебе все равно нечем заняться. У меня спина и руки больные. А будешь спорить, арендную плату повышу.

— Весомый аргумент, конечно, — Ил хохотнула. — У тебя же там тяпки и лопаты в наличии?

— Обижаешь, — охнула Марго и скрылась.

Что же, покопаться в земле под строгим присмотром старушки всяко лучше, чем страдать на диване или напиваться в баре. С Марго выгодно дружить — она сдает квартиры намного дешевле, чем остальные скряги в этом районе.

Глава 3. Тревожная ночь

Илона вскопала очередную клумбу, кинула горсть удобрений, аккуратно разместила кустик молодой розалии в лунку и присыпала корни рыхлой землей. Марго зорко следила за каждым ее движением, восседая престарелой царицей на скамье под цветастым зонтиком. Девушка щедро полила куст из шланга, размяла плечи и плеснула холодной воды на лицо. Поясница ныла, голова гудела от недосыпа.

Помощь хитрой старухе растянулась на несколько дней. Марго решила заняться не только клумбами, но еще и разбить цветник на всей придомовой территории. Она заявила, что хочет устроить небольшой садик с розами, георгинами и пионами — очень важно радовать жильцов красотой и уютом. Хорошо, что нашлось еще несколько неравнодушных соседей, которые помогли Илоне перекопать, удобрить почву и вырыть лунки. Одна девушка не справилась бы и умерла бы уже на первый день садоводства.

Она приняла полотенце из рук Мехмета, пожилого соседа со второго этажа, и подозрительно прищурилась на загадочного юношу в яркой желтой футболке и салатовых штанах. Он уже раз пятый проходил мимо, кидал на нее многозначительные взгляды и тряс выцветшей добела копной волос, что густым каскадом ниспадали на его плечи.

— Знаешь его? — Мехмет всучил Илоне бутылку воды и промокнул испарину на лбу.

— Нет, — Ил скрестила руки на груди, сердито провожая взглядом незнакомца.

— Маньяк, может, какой? — между мужчиной и Илоной втиснулась Марго. — Хотя не похож. Слишком молодой. Маньячилы обычно старые и жуткие

— Прям как ты, — Мехмет беззлобно посмотрел на Марго.

Юноша тем временем направился к детской площадке и в нерешительности застыл перед песочницей, в которой копошились дети. Мамы, сидящие неподалеку на лавочках, обеспокоенно насторожились, и Илона решительно зашагала к незнакомцу в желании защитить карапузов от белобрысого извращенца.

— Эй! — крикнула Ил, перепрыгивая через бордюрчик на мягкий газон.

Незнакомец повернулся к ней и широко улыбнулся:

— Привет! — в светло-голубых глазах вспыхнуло смущение.

— Чего тебе надо? Что ты тут вынюхиваешь? — Ил зло окрысилась на юношу.

— Я, — он оглянулся на ребятишек, — просто хотел поиграть.

Он с восторгом посмотрел в глаза Илоны и тут же нахмурился:

— Я бы их не обидел! Я просто люблю нянчиться с мелкими.

— Проваливай, — Илона сузила глаза, вглядываясь в бледное лицо чужака. — Иначе полицию вызову.

— Какие мы злые, — цокнул незнакомец и расплылся в улыбке, отчего на его щеках появились милые ямочки. Он смахнул с ее лба прилипший листочек. — Аж мурашки по коже.

Илона схватила его за руку и потащила прочь:

— Вали, кому говорю! — она его толкнула. — Детей он любит! Извращенец!

— Здрасьте! — юноша помахал настороженной Марго, которая крепко держала лопату. — Вам помощь не нужна? Меня зовут Ричард!

— Точно маньяк, — Мехмет взглянул на старушку. — Слишком улыбчивый. Все маньяки много улыбаются.

Из-за угла улицы вынырнул черный внедорожник, и юноша прошипел:

— Его только здесь не хватало, — Ричард застыл сердитым изваянием, зло глядя на машину, из которой выскочил высокий загорелый мужчина в строгом костюме.

— Твой дружок? — Илона ехидно посмотрела на юношу.

Незнакомец пригладил короткие темные волосы, зачесанные назад с боковым пробором, поправил галстук и шагнул к вперед.

— Дикки, — квадратное лицо с острыми скулами скривилось в хищную ухмылку, а в янтарных, почти желтых глазах, вспыхнул недобрый огонек. — Надо поговорить.

— Да в жопу твои разговоры, — Ричард осторожно вытянул руку из вспотевшей ладони Илоны и попятился. — Харе меня преследовать!

— Ну, знаешь, тебя вечно то мамуля, то брат пасет, — зло прошипел мужчина сквозь зубы. — А тут такая удача! Ты один, и на нейтральной территории. Отличный повод поговорить, как взрослые.

— Чуйку теряешь, Феликс, — из продуктового магазинчика, что пристроился к углу дома, вышел Томас, вгрызаясь в сэндвич. — Я всегда рядом.

— Да ладно?! — взвизгнул Ричард. — И ты здесь?

Илона растерянно оглянулась на Марго и Мехмета, который с живым любопытством наблюдали за ситуацией. Девушка перевела испуганный взор на Томаса, и поискала глазами его питомца, но милого волчары нигде не было видно.

— Какая отвратительная гадость, — пробубнил Томас, спускаясь по лестнице, и швырнул остатки сэндвича в урну. — Мертвая белка и то повкуснее.

— Уж ты-то в падали точно разбираешься, — рыкнул Феликс.

— Полегче, — Томас приобнял бледного Ричарда за плечи и холодно посмотрел на мужчину. — Так о чем ты хотел поговорить?

Илона бесшумно отступила в сторонку, и Феликс впился горящим взором в ее лицо:

— Кто такая?

Воздух вибрировал неприязнью и затаенной злобой. Мужчины были на грани от того, чтобы не кинуться в ожесточенную драку.

— Это Пинки, — Томас оскалился в нехорошей улыбке.

— Нет, ребятки, — Илона хохотнула и сделала еще один шаг, нащупывая в заднем кармане джинс смартфон, — вы меня в свои разборки не втягивайте.

Она под пристальными взорами заклацала по экрану телефона и приложила его к уху, твердо глядя в лицо Феликса, который ей показался самым опасным из всей троицы.

— Здравствуйте, — холодно произнесла она, когда в трубке послышался вежливый женский голос оператора. — Хочу заявить о подозрительных личностях, которые уже час ошиваются возле детской площадки. Три очень жутких мужика.

— Вот стерва, — охнул Томас.

В ответ она назвала адрес и печально вздохнула, описывая внешность непрошеных гостей. Илона наклонилась вправо, чтобы разглядеть номер машины Феликса, который с несдержанной руганью скрылся в авто и рванул с места с оглушительным визгом шин.

— Один уехал, остались двое, — недовольно цокнула Илона. — Блондинчик и его друг.

— Я брат, — процедил Томас.

— Говорит, брат, — она прищурилась. — Старший?

— А ты как думаешь? — парень заскрипел зубами.

— Старший, — вздохнула девушка. — Но ненамного.

Операторша строго уточнила, не розыгрыш ли это, и Илона возмутилась. Женщина на другом конце провода с нотками раздражения спросила, на что конкретно жалуется девушка.

— Да, чем мы тебе помешали? — Томас зло окрысился на нее. — Нам запрещено тут ходить?

Женщина рассерженно заявила, что не примет вызов, и бросила трубку. Ричард обиженно насупился, оглядывая Илону с ног до головы, и заявил:

— Не ожидал от тебя такого.

— Зато от Феликса избавились, — Томас толкнул брата. — А теперь топай. Мне надоело за тобой нянькой бегать.

Ричард бросил недовольный взгляд на Илону и зашагал вверх по улице. Девушку накрыло чувство вины. Ей бы тоже стало обидно, если бы кто-то попытался науськать на нее полицаев.

— А как твой песик? — Ил несмело окликнула Томаса, который негодующе переглянулся с братом.

— А как мой песик? — парень потрепал юношу за волосы. — Как он? М? Расскажи розоволосой принцессе, как эта псина мохнатая опять сбежала из дома!

— Ненавижу тебя, — юноша зло отпихнул от себя брата и ускорился, не оглядываясь. — Когда вы уже все от меня отстанете? Сколько можно?!

— Это все ради безопасности твоей жопы, мелкий говнюк! — рявкнул Томас и побежал за Ричардом.

Ричард взревел что-то невразумительное, и братья со взаимной перебранкой скрылись с горизонта. К молчаливой и изумленной Илоне подошла Марго и заохала:

— Какие странные у тебя друзья. И не смей мужиков в квартиру водить. Свиданки только на стороне. Стены тонкие, знаешь ли.

Илона вернулась к клумбам. Оставался последний рывок до заслуженного отдыха — всего десять кустов пионов. Закапывая тонкие корешки, она задумалась над тем, чем насолил Ричард жуткому типу на внедорожнике? Феликс еле держал себя в руках, чтобы не задушить и не разорвать на части белобрысого идиота в салатовых штанишках.

Вернув все садовые инструменты в кладовку в пыльном подвале, Илона поднялась к себе и потная завалилась на кровать немного вздремнуть. Сил после облагораживания палисадника не осталось даже на то, чтобы принять быстрый душ. Было лишь желание нырнуть в уютный послеобеденный сон, которой неожиданно оборвался громким воем за окном.

Илона подскочила с кровати, потеряв связь с реальностью. В комнате было темно, и из-за резкого пробуждения она не могла даже сориентироваться какой сейчас день недели. Ночную мглу вновь прорезал вой, к которому присоединился глухой рык. Илона кинулась к окну.

Под фонарем вокруг пушистого и испуганного Ри, кружило огромное черное чудовище. Учитывая, что и сам белый волчара не отличался скромными размерами, то вторая мохнатая тварь была чуть ли не в полтора раза больше него.

— Отвали от него! — Илона распахнула окно и выглянула на улицу. — Пошел прочь!

Черный монстр поднял морду и вперился в нее желтыми глазами, скаля зубы. Ри жалобно завыл, тоскливо глядя на девушку и вяло махнул хвостом. Клыкастое чудище рыкнуло на зверя и сделала шаг к нему, клацая зубами.

— Да отстань ты от него! — Илона кинула в агрессивного монстра фарфорового ангелочка, который с глухим дребезгом разбился в метре от него.

Чудище заурчало на Ри и тряхнуло головой, не отрывая взгляда от его морды, и Илона бросилась прочь из квартиры, прихватив с собой хлипкую швабру. Девушка нырнула в лифт, и нервно нажала на кнопку первого этажа. Под тихий писк, который оглушил ее адреналином, она пронеслась через фойе и выскочила на ночную улицу.

Ри слабо огрызался на рычащего урода, который медленно, но верно сужал вокруг него петлю. С пасти шерстистого выродка капала вязкая слюна, хвост нервно подергивался, а нос морщился.

— Вот же наглец! — Илона с криком кинулась на монстра, замахиваясь шваброй.

Чудище с разинутой пастью под вой Ри кинулось тенью на глупую девушку разъяренным фантомом. Она успела прикрыться шваброй, и бешеная псина вцепилась безразмерной пастью в пластиковую палку и перекусила надвое. Ри с утробным рыком бросилось на врага, отпихивая его от Илоны, и грациозно увернулся от его клыков. Чудище взвыло и с рокотом вновь ринулось на нее, отбрасывая в сторону испуганно рыкнувшего белого волка, который попытался защитить Ил. Кто-то крепкими и уверенным руками рванул окаменевшую девушку на себя, и монстр с разъяренным всхрапом пролетел мимо и твердо опустился на лапы.

— Уходи, — высокая статная женщина закрыла грудью Илону и закинула за плечи толстую темную косу с редкой проседью. Она без страха шагнула к рычащему черному монстру. — Уходи. Ты не в себе.

Ри метнулся к Илоне и ткнулся холодным влажным носом в ее ладонь. Девушка вздрогнула и осела на асфальт, ослабевшая от нахлынувшего ужаса. Зверь с ворчанием облизал ее лицо, и пугало со вздыбленной черной шерстью на загривке глухо рыкнуло.

— Мне жаль, что так вышло, — прошипела женщина. — Иногда судьба любит подшутить над сильнейшими из нас. Тебе придется смириться и жить дальше. Больно, но не смертельно, мой друг.

Образина клацнула зубами и черным призраком скрылась в тенях. Илона икнула, и Ри с громким скулежом смачно обслюнявил ее лицо. Женщина повернулась к девушке и шикнула на волка, который виновато потупил морду.

— Куришь? — незнакомка ласково улыбнулась бледной Илоне, и в уголках ее серых глазах пролегли тонкие едва заметные морщинки.

Женщина помогла Илоне подняться и вытащила из кармана серого кардигана крупной вязки пачку сигарет.

— Балуюсь иногда, — Илона сглотнула и трясущимися руками вытащила сигарету.

— Я тоже балуюсь иногда, — женщина щелкнула зажигалкой и всмотрелась в глаза девушки. — Я Белла.

— Илона, — она вдохнула обжигающий дым и выпустила белую струйку в ночное небо. — Можно просто Ил.

Девушка устало села на бордюр и закрыла глаза. В голове было пусто. Она не хотела понимать, почему возле ее дома ошивались жуткие псины, которые устроили ночной концерт. И почему загадочная женщина смогла вежливым разговором прогнать одну из них.

— Еще и босиком выбежала, — охнула Белла. — Совсем дурная.

Ри заурчал, прижимаясь лбом в бедро женщины, и та строго и холодно отозвалась на его ласку, выдыхая пряный дым.

— Оставь девочку в покое, милый. Да, она тебя приютила, сжалилась над твоей моськой, но она видит в тебе лишь собаку.

— Мне сказали, что это волк, — Ил пьяно посмотрела в лицо Беллы. — Тот второй тоже волк, да? И тоже ваш?

— Слава небесам, не мой, — женщина хохотнула. — Двум альфам не место в стае.

— Чудные разговоры, — девушка медленно затянулась.

Ри недовольно заворчал, и Белла нахмурилась, выпуская сквозь ноздри дым. Она оглядела Илону и покачала головой, ласково отпихивая от себя волка.

— Нет, Ри. Поиграл в первую влюбленность и хватит. В тебе говорят гормоны и безрассудство. Это не твоя нареченная луной. Твоя судьба в волчьей крови, а не…

— Странные у тебя сигареты, — Илона медленно моргнула.

В голове зашумело, дом покачнулся, а свет от фонаря растекся лужей на асфальте. Ри капризно зарычал, чего-то требуя от матери. Как забавно, у волка родительница — женщина.

— Нет, Ричард, — рявкнула Белла на зверя.

Тот зло стряхнул с себя клочки белой шерсти и встал на задние лапы, обращаясь в голозадого юнца со взъерошенными выцветшими патлами на макушке.

— Но я люблю ее! — Ри всплеснул руками.

— Нихрена себе заявы, — одурманено протянула Ил, разглядывая крепкое мускулистое тело Ричарда, который через секунду расплылся блеклым пятном с болтающимся с мужским достоинством перед ее глазами.

Мираж всколыхнулся и гулко отозвался:

— Ты же давно меня женить хотела!

— На волчице! — прогремел женский голос. — На сильной самке, которая отстоит право на тебя у Феликса! А эта только и может что шваброй махать!

— Но зато как махала! — белое пятно рассмеялось. — Где ты видела сук, которые бы бесстрашно полезли на Феликса?

Ил завалилась на спину. Влажная земля охладило ее жар и она довольно застонала, покачиваясь на волнах густого кошмара.

— Я не хочу замуж, — зевнула Ил и свернулась на газончике рядом с кустиком пиона клубочком. — Тем более за пса. Я не настолько отчаялась…

— Томас! Ну, хоть ты скажи! — голос Ричарда стал злым.

— Нахрена тебе жена с розовыми волосами? — над Ил склонилась третья тень. — И я тоже против человеческих самок в стае. Чистота крови, братец.

— Давайте обратим… Мааам… Вот и будет тебе волчица…

— В кого ты такой тупой? — фыркнул Томас. — Голову бы тебе свернуть за подобный бре.

— Еще раз явишься к ней, Ри, я тебя к дяде отправлю, — рыкнула в темноте Белла. — Разбаловала я тебя, вот ты и херней страдаешь. Не хватало мне Феликса, который крышей потек, так еще и с феечкой возиться? Это последнее предупреждение, мой мальчик. Я теряю терпение.

Илона подложила ладони под голову и провалилась в бездну тревожных сновидений, которые закрутили ее в калейдоскоп ярких вспышек страха, волчьего воя и рыка, полного ненависти к ее скромной персоне.

Глава 4. Пинки и Злой Волк

Ил с трудом продрала глаза и недовольно захрипела, стряхивая с щеки еловые иголки. Мутные пятна перед глазами прояснились, и она испуганно всхрапнула. Она проснулась не в теплой мягкой постельке, а посреди хвойного леса. Сквозь густые кроны елей и сосен пробивались одинокие яркие лучи солнца и кляксами лежали на редких кустиках травы и мха.

— Что за… — Илона потрясла головой, желая как можно скорее проснуться.

— Доброе утро, — над ней раздался тихий мужской голос, полный яда и злобы. — Как спалось, Пинки?

Ил оглянулась, и сердце пропустило несколько ударов… Над ней навис голый Феликс с каменным стояком. Вздыбленный член, оплетенный синеватыми венками, целился багровой головкой прямо девушке в лоб.

— Я как-то пропустила момент, когда у нас случилась свиданка, — она судорожным взглядом скользнула по напряженному мускулистому животу и крепким грудным мышцам мужчины и остановилась на его злом лице. — Я опять нажралась до невменяемого состояния?

— Чувство юмора — это хорошо, — мужчина обнажил крепкие зубы. — Особенно в твоем положении.

— А каково мое положение? — Ил отползла к стволу ели и вжалась в него спиной.

Она ощупала карманы джинсов в поисках смартфона, и Феликс кивнул на разбитый телефон у его жилистых ног.

Крик застрял в ее горле шершавым камнем, и она смогла лишь сглотнуть и сипло простонать.

— Ты, наверное, задаешься вопросом, почему ты здесь? — мужчина притворно улыбнулся. — А виноват тут только Дикки.

— Какой Дикки? — прохрипела Илона и передернулась под немигающим взглядом Феликса.

— Белла права. Судьба действительно любит подшутить, но ты вряд ли поймешь меня. У людей все проще, — он скривился.

— А я постараюсь понять, — Ил почесала щеку.

Главное не паниковать. Феликс был как физически, так и эмоционально возбужден. Лишнее движение, крик или слово может спровоцировать его на чудовищные поступки, а девушка хотела остаться в живых.

— Феликс, Черный Коготь, — хохотнул мужчина. — Любимец волчиц и смертных женщин, стал жертвой Ричарда. Сына Беллы, Лунной Тени.

— Очень интересно, — Ил шмыгнула и нервно пожевала губы.

— Он мой нареченный Луной, — лицо Феликса исказила гримаса злобы. — А я, мать твою, предпочитаю женщин! Сук! Самок!

— Может, ты просто би? — осторожно предположила девушка. — Может, ты нашим и вашим… И в этом нет ничего такого…

— Нашим и вашим? — прохрипел Феликс. — То о чем, я говорю не только о сексе, тупая ты сука! Я, конечно, не против отодрать этого ублюдка…

Феликс прижал ладони ко лбу и глухо застонал. Он вновь уставился на Илону и сделал к ней шаг, разминая плечи.

— Но-но-но! — девушка подскочила на ноги и попятилась от него, вскидывая руку перед собой. — Ты должен успокоиться и понять, что я это не он, ага? Я знать не знаю, что у вас там за отношеньки, но я никаким боком к ним, ясно?

— Беги, — Феликссузил глаза. — Не сожру, так отымею.

Из Илоны вырвался оглушительный крик, и она сорвалась с места под истеричный хохот голого маньяка. Сухие иглы впивались в ее босые ступни, она спотыкалась, падала и вновь поднималась, чтобы ринуться вперед сквозь колючие кустарники. Она понимала, что бежать некуда, лесу ни конца ни края, но животный ужас гнал ее прочь от мудака, чье тяжелое дыхание она слышала за спиной.

Она оглянулась, и никого позади себя не увидела. Ноги подкосились, и Илона с визгом упала ничком на мягкий мох. Раздался одинокий вой, что наполнил ее грудь ледяными осколками страха, и она вновь побежала. Из-за толстой ели выскочило нечто большое, шерстистое и черное с огромной вытянутой волчьей мордой, на которой огнем горели желтые глаза.

— Мать моя женщина! — завизжала Илона и свернула вправо. Кишки скрутило от разъедающей паники, — Проснись! Сука! Проснись! Тебя сожрет или вытрахает огромная, черт тебя дери, псина!

— Я тебе, мерзкая дрянь, покажу псину! — заревел монстр.

— Это сон, — Илона захлебнулась слюнями, что горчили отчаянием. — Я просто устала, я просто…

Она с криком оступилась и кубарем покатилась по мшистому склону. Острые камни разодрали кожу в кровь, и она с горькими всхлипываниями и воплями замерла у растрескавшегося валуна, и которого росла тонкая и кривая елочка. Сгорбленный монстр остановился на краю склона и оскалился.

Илона поднялась на негнущиеся ноги и прихрамывая поковыляла прочь, прижимая вывихнутую правую руку к телу. Чудовище с рыком кинулось вниз, вскочило на камень и в один прыжок настигло девушку. Феликс повалил Ил на кривые узловатые корни, что жуткими змеями выныривали и вновь уходил под землю, и сомкнул челюсти на ее загривке. Острые ядовитые клыки прошли сквозь мышцы орущей от боли жертвы, и Феликс с недовольным рыком тряхнул ее.

— Я не любитель совокупляться с обычными женщинами, — прошипел Феликс ей на ухо. — Если Луна одарит тебя благословением волчьей крови, то ты поймешь, о чем я говорю.

Монстр отскочил от нее и с хрустом костей и позвонков обратился вновь в мужчину. Он нервно пригладил растрепанные волосы и сплюнул кровавую слюну.

— Большая часть из вас просто дохнет, другая обращается в диких зверей, которые не в состоянии совладать с животным началом, — он склонился над постанывающей Ил, которая была на грани обморока. — Они проживают короткую звериную жизнь и тоже умирают. Последний такой неудачник сгинул лет сто назад. Лишь единицы выживают. И если тебе посчастливиться выиграть лотерею у полнолуния, то добро пожаловать в мою стаю, сука. Я этого белого мудака буду тобой к себе приманивать. Если ты его нареченная, то я вас двоих под коготь загоню. И даже, может быть, свадебку сыграем, а? Белла не посмеет выступить против истинной пары. Вот так сюрприз будет для этой мегеры! Породниться со стаей Черного Когтя! Ты уж постарайся выжить. Ты же не хочешь, чтобы мой милый Дикки из-за тебя плакал?

Илона с хриплым шепотом о помощи поползла в кусты ежевики. Шея и спина горела, словно ее облили кислотой, а вывихнутую руку простреливало судорогами боли от любого неосторожного движения. Лучше бы она свернула себе шею при падении. Смерть была бы предпочтительнее страданий, липкого ужаса, обжигающих слез и криков, которые вырвались из нее тихими стенаниями.

— Кстати, — Феликс прошел мимо нее, — у обращенных дамочек обычно рождаются здоровые волчата. Велик шанс, что ты выродишь альфу, который станет началом для новой стаи.

— Никаких тебе волчат, блохастый, — Илона уткнулась носом во влажный дерн.

— Я буду ждать тебя, Пинки, — проворковал Феликс.

Позвоночник Ил пробила ржавая стрела боли, и она с криком ушла в беспамятство, которое пронизывали визгливые вопли и мучительные всхлипы. Она выплывала из потока оглушительных завываний, что рвали ее тело на части, и вновь уходила на дно под пучину холодного ужаса.

Глава 5. Воля Луны

Ил очнулась с судорогами, что выгнули ее спину до хруста. На чернильном небе сияла равнодушная полная луна, серебром осыпающая кроны елей и сосен. Кости затрещали, суставы прокрутились с неприятными щелчками в пазухах. Горло сдавил спазм, когда Илона вместо очередно крика издала сиплый стон.

Девушка тонула в горячей лихорадке и боли. Она с мычанием каталась по мху и иголкам, скрюченными пальцами сдирая с себя тонкую футболку и джинсы, которые жгли кожу крапивой.

Боль на секунду отступила, и Ил полной грудью вздохнула, чтобы выгнуться в новом припадке. Она ощущала, как клетки ее тела делятся, мышцы растягиваются и наливаются кипящей кровью, а кости трескаются и утолщаются. Лицо лопнуло и челюсти с оглушительным скрежетом вышли из суставных пазух. Десна закровоточили, и из разинутого рта Ил вывалился длинный слюнявый язык. Она приподнялась на трясущихся руках и с ужасом уставилась на когтистые ладони, которые поросли редкой белесой шерстью с розоватым пушком.

— Вот же хренотень какая, — промычала Ил и услышала лишь недовольное ворчание.

Она встала на ноги и пошатываясь крутанулась вокруг своей оси. Она не была похожа на оборотня или человека. Мускулитые ноги с вывернутыми коленями, крепкий живот и уродливые руки лишь кое-где покрылись клочками шерсти. Девушка ощупала голову и испуганно всхрапнула. Ее прекрасное лицо теперь напоминало обезьянью морду с вялым толстым языком наружу, а на макушке торчали лысые острые уши. Ну и ко всему прочему позади болтался жуткий плешивый хвост.

Ил потеряла равновесие и упала на четвереньки. Треск костей, и ее тело опять выгнулось в спине. Она чувствовала каждую шерстинку, что пробивалась через зудящую кожу, каждую фалангу на пальцах, которые видоизменялись в мерзкие обрубки с острыми когтями. Челюсти выдвинулись с щелчком вперед и она, наконец, смогла одолеть непослушный язык и спрятать его за зубами.

— Мать вашу, — заревела Илона, клацая разинутой пастью. — Я же уродина! Никаких голубых барменов мне точно не светит!

Руки теперь напоминали уродливые лапы монстра. Густая шерсть переливалась розовым лоском в свете луны, и Илона хрюкнула от глупого и истеричного смеха сквозь боль. Где ж это видано, чтобы оборотни были приятного оттенка летнего заката? Это же не ее родной цвет волос. Они-то у нее непримечательного мышиного цвета. Блеклые, пыльно-серенькие с вечно секущимися кончиками. Вот она их и стрижет коротко и красит яркой ядреной краской, что потом оставляет пятна и разводы на подушках и полотенцах.

— Какой идиотизм! Розовый волчара! — она с хихиканьем облизала нос и с визгом повалилась на землю.

Она вновь содрогнулась в приступе и с недовольным рыком подскочила. Она вскинула морду к холодной луне и хотела уже завыть на нее, но зло фыркнула. Ил обиженно легла на живот и прикрыла нос неуклюжими лапищами, запрещая себе поддаваться отвратительным инстинктам, что лезли из нее печальным скулежом. Ей однозначно не нравилось быть волком — она чуяла запах животного дерьма, ссанины и резких меток Феликса, который, похоже, помочился на каждую елочку и кустик.

Раздался вой, и Ил рассерженно зарычала. Из ночных теней к ней явились мохнатые гости, которые тревожно принюхивались к прохладе и вяло помахивали хвостами. С каменистого склона грациозно прыгнула черная образина с желтыми глазами, и девушка отскочила назад, с урчанием прижимая голову к земле. Феликс аккуратно положил на мох окровавленную тушку зайца и вперился в Ил пустыми глазами.

В голове у несчастной, уставшей Ил что-то щелкнуло при взгляде на шерстистого урода, который макнул ее с головой в волчье дерьмо. Лес и остальные мохнатые мрази на секунду перестали существовать, и в молчаливой ночи она увидела лишь мерзкого Феликса. Она разглядела каждую шерстинку, каждую микроскопическую бороздку на его носу и каждое пятнышко на желтой радужке его злых и звериных глаз. И это была не любовь с первого взгляда, потому что при первом взгляде на Феликса Ил знатно так перепугалась. Нет, это было что-то жуткое, болезненное и отчаянное.

Она подняла взгляд на луну, потом вновь посмотрела на порыкивающего Черного Когтя и озлобленно фыркнула, отказываясь верить, что гадкий белый круг над головой уготовил ей участь сохнуть по жестокому мудаку и искать его симпатии и расположения. Она опять залюбовалась его мощным покатым лбом и пушистыми ушками и утробно зарычала, перебирая в нетерпении лапами. Эх, кинуться бы ей сейчас на него и как следует облизать, покусать и прижаться к мохнатому боку.

— Вот же мудак, — заурчала Ил, скаля зубы.

Феликс уверенно подтолкнул носом к ней тушку зайца. Сердечко забилось от радости, и Ил бросилась с поскуливанием к волку, но на полпути ненависть, что горела в ее человеческой душе, вырвалась из нее гулким рыком. Она разинула пасть, целясь в шею Феликса, но тот ловко увернулся от рассерженной волчицы, и она сильными и широкими прыжками кинулась прочь. Лучше сдохнуть, чем прогнуться под подлеца без совести и чести.

Злобный вой, и враги устремились за Ил. Они звали ее, просили остановиться и передохнуть. Волки выли, что без их помощи, без их силы она одичает и сгинет в лесу, станет зверем и умрет. Ил слышала в их растянутых надрывных голосах жалость к ней и желание обогреть. Воля стаи — спасти глупую девку, которую в лес притащил их бешеный вожак, и он не мог пойти против семьи.

Илона молча бежала вперед, перепрыгивая через низенькие кустики, корни и поваленные трухлявые стволы. Она сотрет лапы в кровь, и все равно будет гнать прочь от черной тени, что превратила ее в чудовище с милой розоватой шерсткой на спинке и хвостике. Если она остановится, если она поддастся желанию поиграть с другими оборотнями и красивым ловким Феликсом, то…то… как же она будет счастлива!

Тонкий едва различимый аромат терпких растертых листьев пиона, что на днях она высаживала у дома Марго, оборвал нехорошие мысли, и она свернула на запах. Нити спасительного дуновения повели испуганную душу за собой. Позади взревел Феликс, приказывая остановиться чокнутой розовой идиотке. Несколько прыжков и она оказалась на обрыве.

Внизу шумела горная река и белели острые скалы. Ил с визгом притормозила, оглянулась на зловещую стаю и нервно облизала нос. Волки заскулили, и опять у лап Феликса лежал мертвый заяц. Запах зелени звал ее вниз и просил не бояться.

— В жопу тебя, Феликс, и твой красивый хвост, — рыкнула Ил, бесстрашно оттолкнулась крепкими лапищами от камней и взмыла в бездну мохнатой воющей птицей.

Отчаянный испуганный вой, и Илона закрыла глаза, отдаваясь во власть судьбы. Однако ее смелость через мгновение лопнула растянутой струной, когда пришло осознание, что она сейчас сдохнет. Так глупо и безрассудно. Она рухнула в ледяные бурлящие воды разъяренной реки и ушла на каменистое дно, взвыв от трескучей боли в ребрах. Ядовитая жидкость хлынула в легкие, и Илону закрутило в клокочущем ненавистью потоке. Ил выплыла на поверхность, глотнула воздуха и вновь ушла под воду. Ее било о камни, вышвыривало в ночь и опять утаскивало в бушующий водоворот. Борьба со злобной стихией была не под силу слабой и голодной волчице, и она сдалась. Водная лавина подхватила ее безвольное тело и выплюнула в устье тихой полноводной реки в окружении лиственного леса.

Илону прибило к берегу из мелкой гальки, и ее сотрясло в кашле и всхлипах. Она тяжело поднялась и с удивлением уставилась на слабый огонек за тонкими шелестящими осинами. Девушка с несчастным поскуливанием поплелась на свет и запах пионов и вышла к покосившейся хижине в окружении цветущих кустов. На крыльце ее ждала женщина с густыми вьющимися волосами, что водопадом падали на плечи. Гладкое лицо с пухлыми и лучистыми глазами было знакомым. Женщина улыбнулась, и Ил чихнула. Это была Марго, только помолодевшая лет на сорок.

— Иди сюда, милая, — женщина спустилась по скрипучей лестнице и села на ступеньку. — Какая ты чудная.

Ил со всхлипами подползла к ногам женщины и ткнулась носом в ее босые ноги:

— Марго.

— Ты знаешь Марго? — незнакомка коснулась поникших ушей Ил. — И как моя сестрица поживает? Жива еще?

Илона подняла обеспокоенную морду и заворчала, ничего не понимая.

— Я Элиза, — женщина печально улыбнулась. — Моя милая Марго покинула меня очень давно. Ушла по зову сердца к охотнику, который ее однажды подстрелил. Отказалась от семьи и ушла к людям.

— Она оборотень? — Ил заворочала языком в пасти, выпуская из себя скулеж с ворчанием. — Я знала, что с ней что-то не так.

— Теперь уж она не та, кем была, — Элиза вздохнула. — Если человек может стать оборотнем, то и оборотень человеком тоже. Мы не любим об этом распространяться. Это большой позор для стаи и семьи. Меня с отцом после побега Марго изгнали.

— Я могу вновь стать человеком? — Илона села и нетерпеливо махнула хвостом. — Не хочу быть собакой. Это очень неудобно.

— Ты еще и оборотнем не стала, — рассмеялась женщина. — Так, чудная волчица, которая любит поворчать. В лесу хорошо. Прислушайся к нему. Ты стала частью стихии, дочерью луны.

Ил насупилась. Шелест в листве убаюкивал, прохладный ночной ветер звал порезвиться, а луна желала услышать ее голос. Девушка тряхнула мордой, отгоняя морок, и Элиза мелодично завыла, вскидывая голову. Илона зарычала. Гадкая ведьма давила в ней воспоминания о городском шуме, людях и каменных джунглях. Девушка вскочила на лапы и потрусила прочь.

— Останься, моя хорошая, — пропела Элиза. — Прими дар Луны и леса.

— Марго мне нравится больше! — прохрипела Ил. — Пионы у нее краше!

— Она предала свою кровь, — прошипела женщина.

— Она сделала свой выбор! — огрызнулась Ил, клацнув пастью. — И у меня есть выбор! И я выбираю лысых двуногих обезьян!

— Нет у тебя выбора, глупая. Я увидела в твоих глазах тень того, за кем ты вечно будешь бежать. Луна сделала за тебя выбор. И дай, Великая Мать, чтобы эта связь была взаимна.

— Хрена с два! Я не верю во все эти ваши собачьи штучки! — рявкнула девушка.

— Волчьи! — оскорбленно взвыла Элиза.

— Собачьи! — Ил высунула кончик языка и кинулась наутек. — Бесите до икоты. Связь, предначертанные, истинные… Я за свободную любовь без всех этих ваших ограничений и тупых правил. Устроили тут черт знает что. Еще и собаки теперь розовые бегают.

— Волки!

— Собаки! — завыла Илона, скрывшись в кустах молодой рябины.

Если у вредной Марго получилось сбежать из проклятого леса, то и она справится. Рядом кто-то зашуршал и Илона с восторгом кинулась за перепуганной мышью. В траве закурлыкала куропатка, и Илона, обезумев от голода, прыгнула за ней, но коварная птица хлестнула упругим крылом ее по морде и скрылась в ночи. Девушка в азарте навострила уши и побежала рысью в поисках добычи. Резкие запахи забивали нос, кружили ее и путали.

Она выцепила из карусели амбре самое резкое, и ускорилась, не замечая, как лиственные деревья уступают место елям и соснам. Она должна была сожрать вонючего мохнатого мерзавца, чью свежую кучку отыскала у корней. Несколько прыжков, и она оказалась лицом к лицу с огромным медведем. Очень аппетитным и мохнатым. Шерстистый великан фыркнул и неуклюже шагнул к ней, облизывая черный нос. Видимо, он тоже был голоден.

Илона адекватно оценила свои силы и с фырчанием поскакала подальше от агрессивного медведя, который с рыком бросился за ней. Слабые лапы едва держали ее, и ее вновь нагнал страх и желание забиться в какую-нибудь очень глубокую нору, где никто ее не достанет. Позвоночник захрустел, конечности прострелило болью, и Ил с визгом поднялась во весь рост и неуклюже побежала на задних лапах, взмахивая передними, пытаясь удержать равновесие.

Медведь за его спиной заурчал, и Ил с визгом кинулась к мигающим впереди огонькам. Она знала, что там, у особняка из серого камня с крепкой высокой крышей из почерневшей от времени черепицей, безопасно. Она с ревом прорвалась сквозь кованные ворота, споткнулась о собственные босые ноги и распласталась на мелком колючем гравии. Ил с ворчанием перевернулась на спину, раскидывая руки в стороны, и уставилась мутным взглядом в светлеющее предрассветное небо.

— Какая же ты живучая сука, — над ней склонился Феликс, облаченный в шерстяной халат в крупную клетку. — Я удивлен.

— Я хотела сожрать этого сраного медведя, — Илона выплюнула травинку и закрыла глаза. — А теперь дай мне спокойно умереть. Не мешай.

Со всех сторон послышался одобряющий смех. Кто-то поднял вялую Илону на ноги, укрыл пледом и повел в дом с широкими окнами, каменным крыльцом и дубовыми дверями. Она заглянула в лицо провожатого и медленно сморгнула песчинку. К логову оборотней ее тащил крепкий мужик с суровым лицом, в котором прослеживалась слабая схожесть с Феликсом. Последние силы покинули Ил, и она повисла в чужих руках тряпичной куклой.

Девушка пропустила момент, когда ее усадили за широкий длинный стол, за которым собрались мрачные незнакомцы — мужчины, женщины и даже дети. Кто-то придвинул ей тарелку с целой запеченной курицей.

— Почему у тети странные волосы? — круглолицый мальчик лет семи напротив с нескрываемым удивлением рассматривал ее.

— Потому что тетя в душе панк, — прохрипела Ил и уронила голову на грудь. — Бунтарка и все такое.

— Ешь, — прошипел во главе стола Феликс.

Илона перевела загнанный взгляд на мужчину и сглотнула. Ее рвали на части желание кинуться в объятия и злобный порыв впечатать его нахальную рожу в тарелку с мясным рагу. Поэтому она с рыком оторвала ножку от курицы и с ненавистью вгрызлась в нее. Голод поглотил ее с головой, и она отвлеклась сладковатое пряное мясо, игнорируя тихие разговоры и смех присутствующих.

Ил с громким чавканьем разделалась с курицей и принялась за стейк, который ей придвинула улыбчивая женщина с карими глазами. Выжрав половину графина с холодной водой и закусив плотный завтрак несколькими яблоками, Илона невоспитанно поднялась из-за стола и зашлепала кзакрытым дверям из лакированного черного дерева. Она кинула пренебрежительный взгляд на тяжелые шторы на окнах, вычурные ламбрекены и удивленно замерла, рассматривая шкуру медведя у горящего камина.

— Мне кажется, я видела твоего сыночка, — она глухо рыгнула, всматриваясь в стеклянные глаза мертвого зверя. Она уверенно потянула дверь за бронзовую ручку. — Или племянника, но точно родственника.

— И куда это ты собралась? — тихо поинтересовался Феликс.

— Домой, — пискнула Ил и с испугом оглянулась. — У меня кактус не полит.

Она икнула и возмущенно охнула, припоминая, как мерзкий оборотень ввалился в ее квартиру. Пока она дрыхла, одурманенная сигаретами Беллы, и бессовестно перевернул тумбочку с милым крошечным кактусом. Она заскрипела зубами. Осколки керамического горшка и комки почвы на белом коврике всплыли в ее памяти гневом и обидой.

— Тебе надо отдохнуть, — к ней подошла одна из женщин и потянула за собой, — перед тем как вернуться в город. Путь не ближний.

Круглолицый мальчик и рыжая девочка лет пяти кинулись за ними, возбужденно и весело перешептываясь о красивых розовых волосах странной тетеньки.

— Пешком не дойду? — Ил заглянула в лицо незнакомки.

— Нет, — та засмеялась, увлекая ее на лестницу с толстыми резными перилами. — Ты уж не серчай на Феликса. Он в последнее время сам не свой.

— А вы ему кто? — шмыгнула Илона, когда незнакомка приобняла ее.

— Невестка. Жена его брата, — она убрала травинку из ее взъерошенного виска и тихо пояснила, встряхивая медными волосами, — Патрика. Меня зовут Алиса.

Ил мотнула головой. Новые имена ускользнули из ее взбудораженного сознания юркими блохами. Женщина завела ее в сумрачную спальню — шторы на окнах едва пропускали лучи рассветного солнца. Замерзшие ступни утопли в мягком ворсе ковра, и Ил поежилась.

— Идите погуляйте, — Алиса строго взглянула на притихших детей. — Тетю надо помыть, а она стесняется.

Ил тоскливо посмотрела на кровать с тяжелым одеялом и пышными подушками и робко засеменила за Алисой в ванную комнату. Женщина заботливо помогла ей сесть в горячую воду, намылила голову и хохотнула, когда пена на волосах приобрела розовый цвет:

— Я была ко всему готова, но не к розовой волчице посреди леса.

— Хорошая краска, стойкая, — Ил закрыла глаза.

Она провалилась в короткую дремоту и очнулась уже в спальне и закутанная в полотенце. Алиса ворковала над ней и говорила, что они все очень испугались, когда Ил сиганула в пропасть.

— А толку-то? — вздохнула девушка, ныряя под одеяло.

— Никакого, — согласилась женщина и вышла из комнаты. — Отдыхай.

Ил дернулась в желании подняться и сбежать из мрачного дома, но в изнеможении растеклась под одеялом и отключилась черным беспросветным сном.

Глава 6. Немного об анатомии оборотней

Ил со стоном обняла за шею Феликса и опьянено впилась в его губы, утопая в густом и теплом желании к его сильному телу. Его горячие руки уверенно прошлись по груди, ребрам, талии и бедру девушки, распаляя слепое желание ярче. Илона требовательно застонала в его губы, и мужчина решительным толчком овладел ее телом. Девушка выгнулась в спине, запрокинув в громком вдохе голову, и крепко обхватила мужчину ногами, позволяя взять ее без остатка.

Потолок покачнулся над Ил, и она впилась в мускулистую спину Феликса ноготками. Крик сильными спазмами захватил ее утробу, которая сжалась плотным кольцом на члене всхрапнувшего в ее шею мужчины. Он поспешно выскользнул из нее и излился горячем семенем на живот. Ил с болезненным оханьем замерла под ним — мышцы ее спазмирующего лона уплотнились и судорожно сократились.

— Никакой тебе сцепки, сучка, — хохотнул Феликс в ее бледное лицо и откатился в сторону. — Не заслужила.

Илона с писком съежилась и свернулась в клубок, хватая ртом воздух и зажимая между ног одеяло.

— Скоро отпустит, — Феликс зевнул и сложил руки на груди. — В день овуляции тебе вообще тяжко будет.

— Что это еще за фокусы такие, — прошипела Ил сквозь зубы.

Феликс самодовольно хохотнул. От его смеха стало на секунду легче, и Ил возмущенно села, всматриваясь в его лицо. Ее опять потянуло в его объятия и она процедила:

— Ты знал, что так получится, да?

— Нет, — мужчина скосил на нее равнодушные глаза. — Я желал только одного, чтобы мерзкий мальчишка обратил на меня внимание. Было два пути. Первый, ты сдохнешь, и он возненавидит меня, что тоже лучше равнодушия. Второй, ты выживешь, втрескаешься в него, а он увидит во мне хотя бы друга. Но третий вариант, в котором я стал для тебя нареченным мне тоже по душе. Я и не надеялся так поднасрать пушистому засранцу. Слишком изысканная месть.

— С хрена ли ты такой довольный? — Ил скривилась. — Это жестоко.

— Я не буду тебя гнать, — мужчина прищурился. — Так что, ты в выигрыше. Буду изредка тебя баловать.

Илону накрыло безнадега. В холодных глазаха Феликса она не увидела ни теплоты, ни нежности. Часть души, которая предательски прикипела за секунду к оборотню, покрылась язвами отчаяния. Другая же часть возмутилась и взбрыкнула, что перед ней подлый и отвратительный тип. Пусть и очень красивый.

— Я хочу домой, — Ил медленно поднялась с кровати, вытерла живот и подхватила с пола халат Феликса, в который она торопливо укуталась.

— Ты все равно вернешься, Пинки, — Мужчина оскалился в улыбке. — Давай мы с тобой заключим сделку. Ты поспособствуешь налаживанию отношений между мной и Дикки, а я в ответ буду с тобой дружелюбен и ласков. Возьму тебя замуж. Ты, в принципе, не самый плохой вариант.

— Илона, — девушка попятилась к двери. — Меня зовут Илона, мудак блохастый. Замуж он позовет! Тоже мне выгодная партия.

— Ты вернешься, — повторил Феликс и приподнялся на локтях с печальной улыбкой. — Ты обязательно сорвешься.

— Я тебе не тупая болванка, которая следует воле астрономического объекта, — она запахнулась и туго перевязала пояс. — Я… я…

Ил всхлипнула и выскочила в коридор. Она кинулась вниз по лестнице и выбежала в сумерки. Во дворе у ворот стоял грязный пикап, а возле него столпились люди и Белла, которая с рыком оттолкнула от себя родственников Феликса и шагнула к девушке.

— Так это правда, — женщина нахмурилась. — Что же он наделал…

— Я хочу домой! — взвизгнула Ил и со слезами побежала к воротам. — Мне надо спасти кактус!

Она прошмыгнула мимо обеспокоенных мужчин и женщин, вышла за ворота и кинулась по разбитой дороге, что змеей вилась меж сосен и елей. Она задохнулась в обиде, что подлый Феликс не побежал за ней, чтобы вернуть под свое крылышко.

— Мудила!

С ней дребезгом поравнялся пикап, и Белла ласково улыбнулась:

— Садись, я подвезу.

— Это все ваш сыночка-корзиночка виноват! — вскинулась Илона и неуклюже забралась в салон машины.

— Но обратил же тебя Феликс, — Белла тяжело вздохнула, и пикап с урчанием тронулся с места.

— Из-за Ричарда! — прошипела Ил, щелкнув ремнем безопасности, и затряслась в истерике.

Через секунду она вжалась носом в мягкий ворот халата и шумно втянула терпкий запах Феликса.

— Господи, — она заплакала и спрятала лицо в ладонях. — Что же теперь со мной будет?

— Сигаретку? — Белла протянула ей пачку. — Только сделай пару затяжек. Не больше.

— Может, три? — всхлипнула Илона судорожно, подкуривая сигарету от зажигалки.

— Хорошо, три, — кивнула женщина и на следующей затяжке ловко вырвала у девушки тлеющую сигарету. — А теперь глубоко вдохни и постарайся успокоиться.

Женщина открыла окно и выкинула окурок на дорогу. Она нахмурилась под очередной печальный всхлип Ил.

— Мне жаль.

— Я теперь собака, — девушка хохотнула и прижалась лбом к стеклу.

— Волчица.

— А я хочу быть собакой, — прорычала Ил. — Я не люблю волков. Глаза у них пустые и тупые.

Она глухо засмеялась, передергивая плечами, и откинулась на сидение, задыхаясь в гоготе.

— Розовая собака, — она вытерла слезы и зашлась в новой истерике. — Розовая огромная псина! Пинки-пинки-пинки!

Она взревела и растеклась по сидению, глупо хихикая. Она вдохнула и пробубнила:

— А я еще меня уволили, — и горько заплакала от обиды на несправедливого начальника. — А я такие красивые отчеты писала. Ночами не спала! Диаграммы рисовала, старалась! И бармен оказался геем!

— Это странно, что луна одарила тебя…

— Хочешь сказать, что я неудачница? — Ил зло посмотрела на Беллу. — И что? Найду другую работу. Тоже мне проблема.

— Да я не об этом, — Белла медленно выдохнула.

— У вас красивые волосы, — Илона пьяно потянулась к толстой косе женщины и промяла в пальцах пушистый хвостик. Она посмотрела в ее строгое волевое лицо. — Вы когда обращаетесь в оборотня, то как мохнатая Рапунцель бегаете? И ваши шикарные волосы развеваются по ветру? Да?

Женщина закусила губы, сдерживая улыбку, и буркнула:

— Нет.

— Обидно! — охнула Ил. — Кстати, очень странно, что у оборотней только две сисечки в промежуточном состоянии. Почему?

— У меня нет ответа на этот вопрос, милая, — Белла повернула руль. — Но у волчиц обычно шесть молочных желез. Некоторые из нас щенятся…

— Неееет, — Ил скривилась.

— Да, — Белла пожала плечами. — Я так Ричарда родила.

— Господи! — девушка прикрыла рот ладошками. — И кто вылез?

— Волчонок.

— Неееет, — гримаса ужаса и отвращения исказила лицо Ил. — Господи! Это же… У меня слов нет! Тогда он волк, который превращается в человека! Оборотень наоборот!

Девушка замолчала, выпучившись на Беллу широко раскрытыми глазами, и пискнула:

— Это же шутка, да?

— Нет, — женщина пожала плечами.

— Жесть, — охнула Ил и уставилась на дорогу. — Я не буду углубляться в тему, как был зачат Ричард, потому что у меня слабая психика. Я не готова к такому.

— В зверином облике, — сухо ответила женщина.

— Я сама виновата, — девушка причмокнула и закрыла глаза. — Сама начала этот разговор.

— В твоем любопытстве нет ничего предосудительного, — женщина мягко рассмеялась.

Ил опять скривилась и передернулась. Ей было жутко и противно. Она стала объектом преследования монстра, который родился диким волком. Вот Феликс не такой. Ил рыкнула, ударив себя по лбу, изгоняя искусственную привязанность к чудовищу, и нервно дернула ногой.

Когда машина выехала на шоссе, Илона радостно взвизгнула. Еще пара долгих часов в молчании, и пикап въехал в город. Девушка в нетерпении жевала губы, провожая взглядом знакомые дома, вывески и скверы, тонущие в чернильной тьме.

— Удачи, — Белла мельком глянула на Ил, когда машина остановилась возле подъезда.

Ил кивнула и выползла взбудораженной дикаркой из пикапа. Она алчно оглядела тонкие кустики пионов и роз и бросилась к подъезду с веселым хохотом. Она влетела в лифт, любовно ощупала кнопочки и с радостным смехом нажала на цифру три. Ил буквально выпала на площадку и со всхлипываниями поползла на карачках к своей двери, путаясь в халате.

— Илоша? — за ее спиной послышался встревоженный голос Марго.

Девушка заскулила и со страхом посмотрела на испуганную старуху, помахивая хвостом. Старушенция прытко кинулась к двери квартиры Ил и трясущимися руками достала дубликат ключей.

— Заходи скорее, — шепнула старушка, распахнула дверь и подхватила с пола тяжелый халат.

Ил с истеричным воем проскользнула в прихожую и кинулась в спальню, где с рыданиями, что звучали тихим поскуливанием, зарылась под одеяло. Она высунула морду и удивленно фыркнула. На тумбочке стоял новый оранжевый горшочек с маленьким пузатым кактусом.

— Ты же не против, что я немного похозяйничала у тебя дома? — Марго села на край кровати и положила сухую ладонь на мохнатый лоб. — Я так разволновалась, моя девочка. Даже в полицию хотела бежать и уже планировала идти листовки расклеивать, а тебя в лес утащили! Не уж-то тот пес оборотнем был? Это моя вина, что я не увидела подвоха. Старая я уже. Человеческие глаза слепы, а сердце слишком доверчиво.

Ил заворчала и тихо поведала, что встретила коварную Элизу в лесу, и Марго вздохнула:

— Не сестры мы больше, но я рада, что у нее все хорошо.

— Ей одиноко, — Ил расслабилась под поглаживаниями Марго и уверенно взяла ее за руку. — Мне так показалось. Она тоже пионы любит.

— Она всегда была одиночкой, — старушка слабо улыбнулась. — Я пыталась наладить с ней связь, но увы. В прошлый раз она меня выгнала и пообещала сожрать, а кости мои старушечьи захоронить под елочкой, а я католичка. Мне нельзя под елочку.

— Я не хочу быть оборотнем, — прошептал Ил, горящим взором глядя в морщинистое лицо. — Научи вновь быть человеком.

— Илоша, — Марго поцеловала в лоб девушку. — Мне повезло, мне помог муж пережить весь ужас одиночества и страха, но он был моим предначертанным.

— Да ладно, опять эта лабуда? — прохрипела Ил.

— Только не говори… — Марго замолчала и покачала головой. — Неужто белая пушистая жопа запала в сердечко?

— Хуже, — едва слышно отозвалась девушка и спряталась под одеялом. — Черная мохнатая жопа, а она втрескалась в белую жопу, которая слюни пускает на мою жопу. Круговорот жоп в природе. Спасла, называется, милую собачульку!

— Я попрошу Мехмета, чтобы он приносил тебе продукты под дверь, — прошептала Марго. — Думаю, мое присутствие может тебя спровоцировать на глупости. Все же я рождена от чистой крови.

Женщина похлопала ладонью Илону по лопатке и оставила ее в одиночестве. Тишина вязкой смолой забила уши, и удары сердца гулким эхом отдавались в голове. Не стоило ей уходить из дома Черного Когтя. Даже его презрение было предпочтительнее пустоты, что окружила Илону паутиной страха.

Ил выползла из-под одеяла, бездумно натянула на себя халат Феликса и достала ноутбук из-под кровати. Родители, конечно, старались лишний раз не тревожить девушку, но тишина с ее стороны могла их сильно обеспокоить. Когда на экране высветилось бледное лицо матери, Илона слабо улыбнулась:

— Привет.

— А я тебе звонила сегодня, — женщина нахмурилась. — Опять телефон разряженным оставила?

— Потеряла, — Илона криво усмехнулась.

— Все равно надо было новый покупать, — женщина махнула рукой. — Вечно он тебя выключался.

Илона всхлипнула и разревелась. Мать охнула и запричитала:

— Ну ты чего? Господи, да это же мелочи!

За спиной женщины вырос отец, который отхлебнул из кружки и шмыгнул усами:

— Мальчик бросил?

— Телефон потеряла, — цокнула мать, оглядываясь на мужа, и шепнула. — Нужен новый.

— Сколько? — причмокнул мужчина, подслеповато всматриваясь в экран. — Давай только что-нибудь помоднявее купим, а то ты вечно жадничаешь. Мне тут коллега хвастался, что сыну подарил какую-то крутую шарманку. И мне теперь завидно.

— Папаааа, — завыла Илона.

Пальцы на ногах хрустнули, покрываясь шерстью.

— Ты деньги отправь, — шикнула женщина на супруга, — а она там уже сама свою шарманку выберет.

Мужчина вытащил из брюк телефон, с невозмутимым лицом под рев Илоны вызвонил коллегу и без вежливых приветствий в лоб задал вопрос, сколько стоил подарок для его сына. Илона с ужасом посмотрела на свои мохнатые икры и громко всхлипнула.

— Уже разбил? — он скучающе посмотрел на ногти. — Вот моя тоже потеряла. Теперь ревет белугой. Ага. А что делать? Купишь, куда ты денешься. Премию вон получил, неси теперь в клювике птенчику.

Мать смущенно улыбнулась Илоне, которая судорожно вытирала слезы.

— Тебе привет от Робина, — мужчина мельком глянул в экран и вновь полез в смартфон. — Останешься без серег, дорогуша. Это в наказание, что посреди ночи звонишь.

— А у меня уши даже не проколоты, — Ил непонимающе изогнула бровь.

— Проколола бы, — цокнул отец и коснулся экрана. — Все, отправил. Прямо завтра иди и купи шарманку, а то я знаю тебя.

— Да я же не из-за денег вам звоню, — просипела Ил, под хруст позвоночника.

— Просто скажи, спасибо, папа и мама, вы такие замечательные у меня, — мужчина обиженно посмотрела в экран, — я вас сильно люблю и скоро приеду в гости.

Ил торопливо повторила за отцом слова, поджимая когтистые ступни и сдерживая слезы, что душили ее, и родители довольно улыбнулись:

— Чмоки, доча, у нас там игра началась, — мужчина послал воздушный поцелуй в камеру и скрылся из гостиной.

— Завтра позвони, — мать прищурилась и тихо добавила. — С нового телефона. И купи, что подороже. Я накину сверху, ага? И чехольчик розовый возьми, чтобы под цвет волос. Спокойной ночи, зайчик, и прекрати из-за всякой ерунды так плакать. Это всего лишь железка.

Ил не успела ответить, как экран потух. Покрывшись шерстью, девушка рухнула на спину и завелась в новом плаче с громкими завываниями. Знали бы ее родители, что их дочурка теперь жуткая мохнатая образина, которая безосновательно страдает по Феликсу, в чей халат она старательно кутается в поисках успокоения. Ей бы сорваться посреди ночи к ним в гости, но они же не переживут дочь-собаку с розовым хвостом.

Девушка сползла с кровати и прокралась на кухню сгорбленным чудовищем. Она достала из холодильника брикет замороженного фарша и жадно вгрызлась в него крепкими зубами, усевшись в темном углу за столом. Расправившись с перемолотым мясом, Ил облизала шершавые ладони и распахнула халат. Она с детским любопытством потискала себя за мохнатую грудь и среди клочков шерсти отыскала соски с гладкими темными ареолами.

— Жуть, — она шмыгнула и посмотрела на заросшие густой шерстью живот и лобок. — Вот поэтому в фильмах стараются не показывать женщин-оборотней.

Она задумчиво подняла морду к потолку и решила еще перекусить. Почему бы ей не стать первой жирной, жутко отъевшейся оборотнихой с милым мохнатым животом и мягкими складочками на волчьих бочках. Счастье в еде, обледеневших кусках мяса и хрустящих куриных бедрышках, а не в мерзких мужиках с желтыми глазами.

— Замуж он меня возьмет, — прорычала Ил, похрустывая говяжьими ребрышками. — Не прокормишь, мудила.

Она зло и протяжно завыла, желая рассказать всему миру о своих невероятных страданиях. Она тут же нервно затолкала в пасть замороженного цыпленка, обрывая тоскливую песню, и устало растянулась на полу, похрустывая костями и льдом.

— Зато у меня будет новый телефон, — она облизала нос с истеричным шепотом. — Красивый розовый телефон.

Прежде чем заснуть в слезах и волчьих соплях, она подъела остатки куриных крыльев, парочку замороженных рыбешек, старую овощную смесь и залила все это бутылкой холодного пива. Сытая, пьяненькая, но бесконечно одинокая и несчастная она провалилась в сон.

Глава 7. Точка кипения

Ил нервничала. Шерсть на ногах неприятно цеплялась за ткань спортивных штанов, а люди жутко и громко воняли. Да, их запах оглушал девушку, отвлекал и беспокоил. Вдруг она у всех на виду у продавцов и покупателей обратиться в монстра? Поэтому она на всякий случай скрыла лицо под медицинской маской и периодически ощупывала челюсть.

— Еще чехол дайте, — она натянула капюшон на голову. — Розовый.

— Розовых нет, — парнишка за стойкой оглянулся на стенд с чехлами.

— А какой есть?

— Сиреневый, желтый, — печально вздохнул он, — бежевый, черный, белый…

От него несло потом, кислым потом и жутким дезодорантом с запахов освежителя для туалета.

— Давай сиреневый, — Ил нетерпеливо постучала пластиковой картой по стойке.

— Есть еще синий, — парнишка улыбнулся.

— Сиреневый, — рыкнула Ил и вновь заворковала. — Я хочу сиреневый.

— Вот гарантия на год, — продавец закинул в пластиковый мешок к коробке со смартфоном сложенный лист и чехол. — А вот одежка для обновки.

Илона приложила карту к терминалу, торопливо ввела пин-код. Как только показался чек, она сцапала пакет и вылетела пулей из магазина, скрежеща зубами. Ей, наверное, стоило остаться дома, но она дала слово отцу купить телефон сегодня, а она привыкла сдерживать обещания.

Позвонки с угрозой хрустнули, и она со страхом огляделась. Люди не обращали на нее внимания, однако она заметила подозрительного подростка, который делал вид, что с интересом изучает фонарный столб на углу оживленной улицы. Она надела на нос черные очки и свернула в подворотню и мрачной тенью затаилась у обшарпанной двери, из-под которой доносился запах прогорклого масла и жареной курицы.

Подросток не заставил себя долго ждать. Взлохмаченный, с россыпью конопушек на бледном лице, он вынырнул из-за угла и испуганно попятился от рыкнувшей Ил, которая сорвала с коробки пластиковую обертку.

— Кто такой? — она из-под очков глянула него и спрятала шуршащий полиэтилен в карман.

— Дерек, — он насупился и скрестил руки. — Племянник Феликса.

— Чего надо? — она осторожно и медленно открыла коробку и кинула крышку в пакет.

— Мы типа семья и все такое, — подросток вытянул голову, разглядывая новенький смартфон в матовой пленке на экране. — Вдруг ты с катушек слетишь. Говорят новообращенные чудят много.

— Допустим, — она села на корточки и осторожно вытащила телефон. — Я слечу с катушек, что дальше? Что ты сделаешь?

Она подцепила пальцами иглу для извлечения сим-карты и строго посмотрела на мальчика:

— Что ты сделаешь?

— Думаешь, я с девкой не справлюсь? — тот нахмурился.

Ил завозилась с телефоном и сим-картой, проигнорировав глупый вопрос от волчонка, и с облегченным вздохом включила гаджет, который ласково приветствовал ее милой мелодией.

— Тоже такой хочу, — заявил Дерек.

— У папки попроси, — Ил почесала бровь и надела на смартфон чехол. — Меня вот папка до сих пор содержит.

— Хороший папка, — мальчик одобрительно кивнул.

— Да кто же спорит, — она устало вздохнула и по памяти вбила номер отца.

Мужчина ответил почти незамедлительно. На фоне был слышен гул стройки, мужские возмущенные голоса и завывания ветра.

— Да не суй ты мне этот план под нос! Я же сказал, что не поставлю подпись! Зови прораба! — прорычал отец. — Я его рожей ткну в его закорючки!

— Пап, — Ил зевнула. — Чего ругаешься?

— Криворукие обезьяны! Слепые ослы! — захлебнулся в злобе мужчина и утомленно вздохнул. — Ставлю сотку, что их башенка нахер рухнет на головы туристам, как нехер делать. Маме звонила?

— Нет еще.

— Позвони маме, доча, она волнуется— курлыкнул мужчина и с новой порцией отборной брани на кого-то набросился. — Чего ты руками разводишь?! Где прораб, мать твою?

Ил с улыбкой вслушалась в ругань и нехотя сбросила звонок.

— Какой-то он тебя злой, — Дерек прищурился.

— Просто если башенка прикончит пару зевак, в тюрьму сядет он, — Илона подперла подбородок рукой, разглядывая лицо мальчика. — Не прораб, не архитектор, который нарисовал красивую и бесполезную хероботу, а мой отец, если поставит подпись. Вот он и орет. А теперь иди отсюда.

— Ты маме забыла позвонить, — Дерек облокотился о стену.

— Вот же шпион мелкий, — Ил в очередной раз зевнула и сорвала с лица маску.

Мать похвалила умницу дочу, что та купила себе новый телефон, словно Илона его собственноручно разработала и собрала из подручных средств, и торопливо попрощалась. Женщина бежала на планерку с какой-то новой гениальной идеей, которая позволит большим боссам сэкономить на ежегодных расходах и увеличить доходы.

— А мамка умная, да? — Дерек хохотнул.

— Очень умная, — Ил поднялась на ноги и зашагала прочь, помахивая пакетом, в котором сиротливо лежали гарантия и упаковка от чехла. — Папа умный, мама умная, а я не очень.

Она вынырнула из подворотни и затопала по узкой мощеной улочке, на которой разместилось несколько кофеен. Она уверенно села за небольшой кованый столик и оглянулась на Дерека, который обиженно затаился на углу. Она лениво поманила его к себе.

— Что мы тут делаем? — мальчик сел за стол и настороженно посмотрел на сонного официанта, который устало вышел к ним.

— Двойной эспрессо, а мелкому мороженое, — Ил подавила громкий зевок.

— Ванильное, — буркнул Дерек и спрятался под капюшоном.

Ил уронила лоб на сцепленные ладони и замерла под волнами мелкой дрожи и холодного пота. Она едва сдерживалась от того, чтобы не зарыдать от безысходности и не упасть на брусчатку, отдавшись во власть болезненных метаморфоз, которые крутили ее кости и мышцы.

— Тебе плохо, да? — прошептал Дерек.

Ил подняла голову, прищурилась на яркое солнце, что сияло на чистом голубом небе, и потянула носом ароматы свежего кофе, горячей выпечки и окунулась в светлые воспоминания. Несколько лет назад она сидела на этом же месте и была невероятно счастлива. Приехала с родителями в небольшой отпуск и решила остаться в этом милом городке.

— Эспрессо, — официант поставил чашку кофе перед Ил, и придвинул розетку с тремя шарикамимороженого к Дереку. — Приятного дня.

— В лесу тебе помогут, — пискнул подросток, вглядываясь в бледное лицо девушке. — Дядя Феликс…

— Ешь мороженое, — Ил вздрогнула от упоминания проклятого имени и хрустнула шеей.

Она крупными глотками выжрала кофе и поднялась:

— Оплачу и вернусь.

Ил зашла в кафе, оплатила скромный счет с чаевым и под нерешительные возмущения официанта пролетела сквозь кухню, где на нее зашикал толстый повар, и направилась к черному выходу. Она проскользнула в мрачный грязный переулок и зашагала к шумному перекрестку, где ее ждала очередная точка ее увлекательного путешествия.

В магазине с приблудами для парикмахерских и салонов красоты она купила сиреневую краску для волос, осветлитель и вклинилась в разговор между симпатичной консультанткой и сомневающейся клиенткой.

— Охренительная краска, — она сунула под нос изумленной женщине коробку. — Всем советую.

— А седину закрасит? — та прищурилась, вчитываясь в мелкие буковки на упаковке.

— Закрасит, — Ил закинула корбку с дребезжащим тюбиком в пакет и гордо удалилась.

— Ты меня обманула! — на улице ее встретил рассерженный Дерек.

— Ох уж эти коварные женщины, — буркнул под тенью платана тоскливый Ричард. — Ни стыда, ни совести.

Ил развернулась на пятках устремилась к небольшому магазинчику с зоотоварами. Оборотни мрачными тенями двинулись за ней, и она с замершим от волнения сердцем ждала, когда из-за угла явится Феликс. Она мотнула головой и выругалась.

— Это же для собак, — заявил Дерек, когда продавщица пробила несколько упаковок тонких мясных колбасок.

— Именно, — девушка под удивленным взглядом женщины вскрыла одну из пачек и с аппетитом зажевала лакомство для собак.

— Хорошего дня, — прошептала продавщица.

— Дай и мне, — Ричард выхватил из упаковки колбаску и задумчиво ее погрыз.

— Вкусно? — с сомнением спросила женщина.

— Неплохо, — юноша кивнул.

Ил спрятала вскрытую упаковку в карман и вышла на улицу. Она задумчиво посмотрела по сторонам, решая, что делать дальше. Первый вариант — заглянуть в бар к гею-бармену, попытаться его вновь соблазнить и опять проиграть в этой нечестной игре пенисов и вагин. Второй — вернуться в лес.

— Ты мне и слова не скажешь? — обиженно поинтересовался Ричард.

— Мне нечего тебе сказать, — Ил зашагала по улице, решив вернуться домой. — Кроме того, что я в полной жопе.

— Выглядишь ты в принципе неплохо для новообращенной.

Илона скинула капюшон, оголяя шерстистый загривок. Она медленно расстегнула замок на высоком вороте толстовки и обнажила мохнатую шею и ключицы.

— Розовенькая, — охнул Ричард.

— А в штанах спрятан хвост, — Ил торопливо накинула на голову капюшон и застегнула куртку. — Болит адски и постоянно дергается. Еще и трусы пришлось продырявить.

— А я вот без трусов, — Ричард хохотнул.

— Я тоже, — Дерек пнул камешек.

— Милостивый Боже, дай мне сил, — Ил покачала головой и продолжила путь.

— Я вообще не люблю одежду, — цокнул Дерек. — И ненавижу принимать человеческий облик, но папка с мамкой запрещают больше двух часов в сутки быть в шкуре волка. Говорят, так и останусь зверем.

— Правильно говорят, — Ричард вздохнул. — Подрастешь, сможешь контролировать процесс.

— Кто бы говорил, — Ил фыркнула.

— Я был ранен! — взвизгнул юноша.

— Что ты делала в городе в волчьем облике? — Ил посмотрела на Ричарда.

— Ну, я… — тот стыдливо отвел взгляд. — Мы с Томасом приехали в клуб потусить и… Я вышел на улицу подышать воздухом…

— И что дальше? — девушка почесала мохнатую поясницу.

— Там была кошка…

— Ты хотел сожрать кошку?! — Илона поперхнулась слюнями.

— Нет! Я хотел ее погладить! — Ричард всплеснул руками. — Она убежала и меня переклинило! Я пьяный был! Очень пьяный! Я особо ничего не помню, город, крики, в меня камни кидали, а потом ты! Такая красивая со своим урурур. Соблазнила меня, а я теперь страдаю.

— Знала бы, что ты оборотень никаких бы тебе урурур не было, — Илона сунула в рот еще одну колбаску и поспешно спрыгнула по ступенькам.

— Это сама судьба нас свела вместе, — мурлыкнул Ричард.

Ступни Ил хрустнули, вытягиваясь в кроссовках в волчьи лапы и она ловко поймала равновесие, скидывая обувку с когтистых конечностей, но обратная неожиданная метаморфоза в человека испортила ее изящное па, и она кубарем упала, судорожно прижимая новенький телефон к груди.

— Пинки! — Ричард с ревом кинулся к ней. — Пинки!

Игнорируя возгласы юноши, ссадины на лице, шишку на голове и острую боль в голеностопе правой ноги, она со страхом проверила, цел ли телефон. На блестящем экране — ни единой царапины.

— Слава Богу, — простонала он и попыталась встать.

И с визгом опять распласталась на асфальте. Прохожие кидали на нее обеспокоенные взгляды, не решаясь подойти и помочь.

— Иди ко мне, — Ричард уверенно и ловко поднял шипящую от боли Ил на руки и влюбленно посмотрел в ее лицо. — Вот поэтому я и не люблю город.

Дерек в нерешительности проводил взглядом Ричарда, который живо зашагал к дому Илоны и метнулся в противоположную сторону.

— Помоги мне, — прошептал Ричард у подъезда.

Девушка неуклюже потянулась к ручке и дернула скрипнувшую дверь на себя. Ричард подставил в образовавшуюся щель ногу, и ввалился в фойе. Стопа дернулась от боли, и Ил с писком уткнулась в шею оборотня.

— Кнопочку нажми, Пинки, — ласково попросил Ричард, когда занес девушку в лифт.

Ил с гримасой боли нажала на третий этаж.

— Ну, хоть шею не сломала, — Ричард вышел с Илоной на руках в коридор и осторожно поставил ее.

Ил поджала раненую ногу и с шипением привалилась к стене. Спина и ребра заныли. Она вручила ключи Ричарду и устало посмотрела на пакеты у двери. Мехмет все же принес ей продукты.

— Тебя любят, да? — юноша заскрежетал ключами в замке.

— Я просто со всеми всегда вежливая и общительная, — пробурчал Ил.

Ричард хохотнул и занес ее в квартиру. Он усадил девушку на кровать и вернулся за пакетами, которые торопливо затащил в прихожую. Через секунду он уже стоял над Ил с аптечкой, рассматривая ссадины на лице.

— Так, — он осторожно ощупал руки девушки и когда та скривилась, решительно расстегнул ее толстовку. — Снимай.

Ил повиновалась. Плечи были покрыты темными кровоподтеками. Ричард покачал головой и сел на корточки, касаясь голеностопа с пятнами синяков. Девушка со всхлипами неловко стянула штаны и со слезами на глазах осмотрела багровые пятна на берах. Она тяжело вздохнула и с рыданием уткнулась в ладони. Юноша ласково обхватил ступню и осторожно провернул ее. Ил сквозь слезы зарычала.

— Уррурруррр, — прошептал юноша. — Перелома и вывиха нет. Это хорошо.

— Я даже ногу сломать не могу! — взвыла от обиды Ил и замерла, когда что-то мягкое и влажное коснулось ее коленки.

Она опустила ладони и с ужасом уставилась на мохнатого монстра, который старательно вылизывал ее царапины, прищуривая глазки. Огромный оборотень, сидя на корточках, елозил горячим языком по коленке и довольно урчал.

— Какого хрена ты делаешь? — просипела Ил, не в силах пошевелиться.

— Залечиваю раны, — фыркнул Ричард, прижимая уши, и скользнул языком по бедру.

Ил сглотнула — царапинка на коленке затянулась. Через мгновение девушка возмущениями оттолкнула от себя оборотня, и попыталась сбежать от его вертлявого языка. Ричард с ворчанием крепкими когтистыми лапами перевернул девушку на живот и подтянул к себе, так чтобы колени оказались на коврике и верхняя часть тела на кровати.

— Я тебя не съем, Пинки.

— Я предпочла бы традиционную медицину, — сдавленно отозвалась Ил, когда слюнявый язык прошелся по ссадинам на ребрах.

— Я справлюсь, — Ричард лизнул девушку по правой лопатке и осторожно стянул когтями с ее попы трусики.

— Что ты…

Ил охнула и замерла. Ричард обслюнявил синяк на правой ягодице и с шумным вздохом ткнулся холодным носом в девичью промежность.

— Прекрати… — Ил сковал неподвластное ей возбуждение. — Это уже не смешно…

Влажный язык прошелся по припухлым складочкам, и Илона глухо застонала.

— Не бойся, Пинки, — прохрипел Ричард и шерстистым навалился на нее. — Я буду нежным.

Он с громким подлустоном и полурыком проскользнул в Илону, которая испуганно вздрогнула под ним. Горячая плоть оборотня ощущалась иначе, и девушка покраснела от жгучего стыда, что выпрыгнул из нее влажным кряхтением. Вместо того, чтобы вырваться из лап чудовища, она отозвалась на его уверенные толчки громким стоном. Когда Илону срутила конвульсия экстаза, Ричард вжался в нее, проникая пульсирующим упругим узлом. Она вскрикнула от неожиданности, и мышцы в болезненном спазме сомкнулись на основании подрагивающего члене оборотня.

— Пусти! — взвизгнула девушка, и Ричард с пыхтением навалился на нее.

— Тише, — он утробно простонал ей в ухо. — У меня это тоже первая вязка.

Илону буквально распирало от набухшего и зажатого в тисках крепких мышц естества оборотня, которое мягкими спазмами изливалось в ее лоно.

— Мне больно, — Илона опять дернулась. — Пусти меня!

— Это не он тебя держит, а ты его, — в спальню вошел ехидный Феликс.

— Мать вашу, — вскинулась под рычащим Ричардом Илона. — Ты не закрыл дверь?!

Оборотень взвизгнул от очередного сильного сокращения в утробе испуганной девицы.

— Милая, тебе стоит успокоиться, — Феликс сел на кровать и кинул на пол забытые Ил кроссовки. Он с сочувствием посмотрел в бледное и возмущенное лицо девушки. — Будешь дергаться, то либо ты ему там всё пережмешь, либо он от паники порвет тебя. Вдох-выдох, — он оскалился в улыбке и перевел взгляд на морду скалящегося Ричарда. — Так и знал, что ты не удержишься.

— Проваливай нахер отсюда, — прорычал тот.

— Тебя брат не говорил, что наскакивать на сучку, у которой не было еще сцепки, надо очень осторожно? Нет? — он удивленно вскинул брови. — Это же как в капкан лезть, Дикки! Ее же надо подготовить к такому событию.

Илона задрожала под урчащим Ричардом. Тело ее не слушалось. Ее промежность окаменела и ныла тупой тянущей болью. К страху, что Ричард попытается вырваться из тисков ее нутра, врос ядовитыми корнями стыд перед Феликсом, который с нежностью вглядывался в глаза объекта своих нездоровых воздыханий.

— Уходи, — просипела Ил сквозь слезы. — Я тебя прошу… Уходи…

Феликс скучающе посмотрел на девушку и вытащил из кармана темный бутылек с пипеткой.

— Язык, Пинки, — он открутил крышечку и занес над ее лицом стеклянную палочку.

Илона повиновалась приказу. На языке расплылась горькая пряная капля, и она скривилась. Феликс неторопливо закрыл бутылек и задумчиво посмотрел на него.

— Я против таких методов. Я за то, чтобы медленно и неспеша готовить суку к вязке, но Дикки слишком нетерпеливый и неопытный.

Илона с тихим всхлипом уткнулась лицом в одеяло. На нее навалилась слабость. Когда волна истомы нырнула в ее живот и коснулась одеревеневших мышц промежности, она со всхлипами ощутила как мерзкий склизкий узел оборотня медленно выскользнул из нее.

Она с болезненным мычанием выползла из-под Ричарда и пьяно подскочила на ноги, кинувшись прочь из спальни. Ил споткнулась и с разъяренным ревом пристыженного и обесчещенного зверя, заперлась в ванной комнате, с ужасом разглядывая гадкие белые подтеки на внутренней стороне бедра. Семя оборотня текло из нее мерзким липким ручьем.

Ил пошатнулась и с плачем завалилась в пустую ванну, с истеричными завываниями выкручивая вентили водопроводного крана до упора. Она заткнула слив и обхватила колени руками, пошатываясь из стороны в сторону, бубня что-то нечленораздельное. В глазах двоилось, язык заплетался, а сознание плыло мутными пятнами.

Живот раздулся. Чужие когти и клыки разорвали в клочья внутренности лихорадящей Ил, и под холодными лучами лунами из нее вылез окровавленный волк. Зверь с разинутой пастью кинулся на нее и сжал челюсти на горле. Девушка завопила и открыла глаза.

Над ней скалой навис мрачный Феликс. Вода остыла, и Ил пробрала сильная дрожь. Она вывалилась из ванны, заливая все вокруг лужами, поднялась на ноги и толкнула мужчину в сторону. Девушка сорвала с крючка полотенце и сердито замоталась в него.

— Какова вероятность того, что я залечу от твоего дружка? — прошипела она в лицо молчаливого Феликса. — Или мне бежать за чудо-таблеткой?

— Чудо-таблеткой? — мужчина зло прищурился.

— Говори, сука! — Ил потрясла Феликса за лацканы пиджака. — Я не хочу рожать волчат! Не хочу!

— Мизерный, — процедил мужчина и осторожно убрал скрюченные руки девушки от себя. — Зачатие происходит обычно в период течки.

— Течки? — рявкнула Илона и завопила, хватаясь за голову. — Течки?!

— В период овуляции, — с улыбкой поправился мужчина.

Ил застонала и отвернулась к зеркалу, опираясь слабыми руками о раковину.

— Но шанс есть, да? — отчаянно прошептала она.

— Шанс всегда есть, Пинки, — Феликс облокотился о косяк.

— И каков процент этого шанса? — просипела Ил.

— Это тебе не математика.

— Говори, мерзавец. Я должна оценить риск, — она сплюнула горькую слюну в раковину.

— Пять процентов тебя устроит? — хохотнул Феликс. — Первые случайные вязки почти всегда холостые. Конечно, со мной ты бы точно залетела, но не с Дикки. Ты же не его выбрала.

— Урод, — рявкнул из кухни Ричард.

— Я никого не выбирала, — Илона покачала головой. — Ни его, ни тебя. Ни в ком из вас я не вижу потенциального отца для моих детей. Никого.

— Это до первой течки. Без обид, но ты будешь просто умолять меня заделать тебе волчат. Милых, маленьких и беззубых оборотней. Учитывая, что у тебя и так повышенное либидо, то в тебе взыграет целый ураган гормонов. Я просто предупреждаю заранее.

Ил взревела и запустила в самодовольного урода стаканчик, зубную пасту, кусок мыла и тюбик с кремом для рук, но мужчина лениво увернулся от каждого снаряда.

— Но можно пропить всякие травки, — Феликс обнажил зубы в улыбке, — чтобы ослабить гон.

— Какие?! — Ил затряслась в ярости.

— Но это идти против природы, Пинки.

— Да какая нахер в этом природа?! — зарычала Ил, зарастая милой розовой шерсткой. Ее лицо с хрустом вытянулось в волчью морду, и она шагнула к Феликсу на пружинистых лапах, скаля клыки. — Это не природа! Это полное безумие, образина блохастая!

Мужчина склонил голову с ласковой улыбкой и развел руки для объятий, в которые девушка с жалобным ворчанием нырнула. Через секунду она злобно оттолкнула от себя Феликса и растерянно вылетела в коридор.

— Ты, — она вперилась глазами, горящими зеленым огнем, во влюбленного Ричарда, который ожидал ее на пороге кухни, — урод мохнатый.

— Ты такая милая, — юноша охнул. — Розовая и пушистая!

Ил с рыком дернулась в его сторону, но Феликс заключил ее в стальные объятия и крепко прижал к себе. Она с воплями, рыком и всхрипами попыталась вырваться из его рук, желая сожрать ойкнувшего Ричарда.

— Уходи! — рявкнул Феликс. — Немедленно!

— Шавка мерзкая, — Или клацнула пастью. — Я тебе кишки через жопу вырву!

— Пока, Пинки, — Ричард прошмыгнул мимо с неловкой и смущенной улыбкой и поспешно ретировался, хлопнув дверью. — Еще увидимся!

— Вернись, трусливая мразь! — ощерилась она. — Я сожру твой мерзкий собачий член!

Феликс затащил упирающуюся Илону в спальню, швырнул на кровать и когда она кинулась на него, бросил в ее сторону тушку сырой индейки. Девушка перехватила когтистыми лапами подмороженную птицу и голодно вгрызлась в нее, раздирая на части. Шерстистые колени неприятно заскользили по паркету.

— Первое правило брачных игрищ — накормить волчицу, — Феликс сел на край кровати, утомленно наблюдая за тем, как Ил с хрустом разгрызает мясистую ножку индейки. — Второе правило — она должна быть отдохнувшая. Что тут сложного?

— Пошел в жопу, — огрызнулась Ил, проглатывая кусок сырого мяса вместе с костью. — Хренов ловелас.

— У меня ни одна случка не кончалась такой истерикой, — Феликс невоспитанно разлегся на кровати, подминая под голову подушку.

Илона разгрызла птичий позвоночник и зло посмотрела на гостя, чистосердечно признавшись:

— Я не хочу тебя любить!

— Это не любовь, Пинки. Это куда хуже.

— Я не хочу этого куда хуже! — Ил облизала морду. — Не хочу! Ты мне не нравишься! Ты жуткий, отвратительный тип, который похищает людей во сне и насильно обращает в оборотней!

— Это было единожды и в очередном припадке тоски, — скривился Феликс. — И я уже сотню раз об этом пожалел. В мои планы не входило нянчиться с истеричкой, которая то с обрывов прыгает, то через несколько дней после обращения выбегает к людям. Я в большей жопе, чем ты. Волочиться за капризным мальчишкой и, мать вашу, страдать по его мохнатой заднице. Меня тошнит от самого себя. Ладно бы мужиков любил, но нет же!

— Ути-пути, — Илона пробралась в коридор и зарылась в мешки в поисках чего-нибудь вкусненького.

Она сорвала пищевую пленку с говяжьей вырезки и с жадностью заглотила весь кусок не пережевывая. Ил замерла, чувствуя, как обруч боли сжал ее грудь, и к ней незамедлительно подскочил Феликс, который рывком поднял ее, надавливая на солнечное сплетение. Она с омерзительной отрыжкой исторгнула из себя склизкий ошметок говядины.

— Я больше так не могу, — Ил повисла в руках мужчины и вытерла рот, печально глядя на окровавленную вырезку у босых ступней. — Дай мне умереть.

— Нравится тебе или нет, но ты теперь часть моей стаи, моей семьи, Пинки, — прошипел Феликс. — Я тоже не в восторге, но я вынужден заботиться о тебе. Я совершил большую ошибку и теперь несу за тебя ответственность.

— Пусти.

Илона выскользнула из объятий равнодушного мужчины и устало зашлепала на кухню. Она заварила кофе, утопая в отчаянии и печали, и села у окошка, наблюдая за Мехметом, который раскачивал чернявого внука на качелях.

— Мне станет легче? — она отхлебнула горькой жижи.

— Нет, если ты будешь дальше упрямиться и играть в гордую одиночку. Я могу стать тебе другом, Пинки, — мужчина тяжело вздохнул. — Ты обрела новую семью.

— Господи, — она закрыла глаза. — Нет ничего гаже жить рядом с тем, кто тебя просто терпит. Я не хочу быть вынужденной частью семьи, Феликс. Я достойна не жалости, а любви. Какой тогда смысл в семье? Нет. Никакого в этом смысла.

Ил улыбнулась, когда Мехмет подхватил внука на руки и крепко его обнял. Она тяжело поднялась и вернулась в спальню под мрачным взглядом Феликса. Девушка с кряхтением достала из шкафа чемодан и начала закидывать в него свои скромные пожитки.

— Куда это ты собралась? — Феликс нахмурился.

— Домой, — она вытащила из комода стопку чистых трусиков и кинула к остальным вещам. — К маме и папе.

— Тебе нельзя…

— Они моя семья, — она подняла с пола зубную щетку и сердито посмотрела на мужчину. — Не ты. Потому что именно они подарили мне жизнь в любви и счастье. К черту тебя, твоих волков, луну, лес и прочую хрень. Моя первая любовь тоже меня жестко отфрендзонила, но я пережила. Под грустную музыку, мамины салатики и под футбол с папулей.

Она застегнула чемодан, облачилась в мягкие плюшевые штаны и растянутый свитер, игнорируя недовольный рык Феликса.

— Ты подставляешь мою стаю, — мужчина заскрипел зубами. — Если ты обратишься…

— Это ты подставил свою стаю, когда притащил в лес и укусил. Больно и страшно, знаешь ли, было, — Ил лучезарно улыбнулась. — А мама с папой меня примут любой. Даже с хвостом. А теперь уходи. Не переживай, каких только уродов не встретишь в ночном автобусе.

Она надела маску на лицо, напялила на голову панамку и кивнула мужчине, выпроваживая его взглядом из своей норы. Она дождалась, когда Феликс бесшумно скроется из квартиры, и забежала к Марго, предупредить, что уезжает на неопределенное время.

— Я не могу тебя отпустить, — старушка нахмурилась. — Это опасно.

— Здесь я сойду с ума.

Ил спряталась в лифте и передернула плечами под немигающим взором Марго. Почему она раньше не замечала в ее глазах тень дикого хищника?

Глава 8. Хитрецы и Волк

Оскар широким размахом запустил в воздух резиновый диск, и Фиалочка оттолкнулась от травы сильными лапами и высоко подпрыгнула. Крепкие челюсти сомкнулись на игрушке, и мужчина победоносно взревел.

— Умница! Моя доча!

Ил с самодовольным ворчанием кинулась к отцу, но как только он хотел забрать диск, она с веселым рыком отпрыгнула от него и рысью пробежала мимо, чтобы вновь подскочить к нему и подразнить игрушкой.

— Я не буду за тобой бегать! — охнул мужчина. — У меня две ноги, а у тебя четыре!

Ил склонила голову с задорно торчащими ушами, и мужчина бросился на нее, желая отобрать игрушку. Несколько кругов по лужайке среди безлюдного ночного парка за ловкой волчицей, и мужчина упал без сил на траву, утирая испарину со лба.

— Ты меня в могилу сведешь своими побегушками, честное слово.

Ил выплюнула диск и легла рядом с отцом, прижимаясь мохнатой спиной к его плечу. Она вскинула морду к небу на убывающую луну.

— Держи, — мужчина протянул ей кусок вяленой говядины. — С копченой паприкой, как ты любишь.

Ил довольно зачавкала и благодарно боднула отца лбом в висок. Родители после ее истерики с метаморфозами по приезде домой, потеряли дар речи на несколько часов, затем другие три часа порывались пойти в полицию, а потом вместе с ней поплакали и сошлись во мнении, что их начальники точно оборотни, но не волки, а шакалы. Мерзкие глумливые падальщики без стыда и совести.

Мать в первые дни жутко пугалась, когда Ил, сонная, взъерошенная и вся в шерсти садилась за стол и зевала во всю клыкастую пасть, но на четвертое утро ласково уже жамкала за уши и целовала в покатый лоб. Для мамы и папы она так и осталась любимой доченькой, пусть и с некоторыми особенностями. По ночам отец выводил ее парк погулять и она под его зорким контролем бегала среди кустов, фонарей и с восторгом каталась по траве.

Оскар попросил дочь не противиться метаморфозам и новой сущности. Он придерживался мнения, что Илоне стоит пережить непростой период, словно это подростковый кризис.

Вместо угрей — шерсть, печальный вой и скулеж отвечал за беспричинные истерики, а первой несчастной влюбленностью оказался самый настоящий гандон. Байкер-наркоман с синими партаками на тощих руках по сравнению с этим моральным уродом — так, баловство. Оскар и подумать не мог, что будет со светлой грустью вспоминать школьную любовь Ил. В старших классах она не подскакивала посреди ночи и не бежала с рыданиями в бессознательном состоянии по улице неизвестно куда.

— Домой? — мужчина потрепал Ил по холке.

Девушка согласно лизнула лоб отца, сцапала резиновый диск и потрусила к мощенной белой брусчаткой дорожке, весело помахивая хвостом. Дома ждал ночной перекус — нежные и очень аппетитные куриные грудки. Шерсть в свете луны переливалась весенней сиренью. Теперь она не Пинки, а Фиалочка. Так ее назвала мама, когда она вывалилась из ванной комнаты с нежно-фиолетовым чубчиком на макушке. Волчий бунт требовал перемен.

В тени у раскидистого ясеня с подветренной стороны, чтобы фиолетовая сука не заметила присутствия другого хищника, стоял Феликс и, как бы сказала Ил, оценивал риски. Усатый мужичок с небольшим пузиком и его шебутная жена не бегали по городу и не орали на каждом углу про оборотней, не искали всяких там экзорцистов и гадалок, чтобы изгнать из дочурки беса или излечить от оборотничества. Они просто приняли Ил. Слишком подозрительно, слишком опасно. О чем он только думал, когда тащил придурошную девку с розовыми волосами в лес? Нормальная женщина никогда бы не обрезала волосы и не испоганила их мерзкой яркой краской.

План был прост и до ужаса изящен. Завалиться к счастливому семейству и вырвать им глотки. Стая не осудит, по крайней мере, вслух. Феликс допустил ошибку и должен ее решить, раз упрямая Фиалочка так его подставила. Он оторвет ей голову и кинет к ногам мерзкого Ричарда. Он альфа, он жесток и не потерпит такого наплевательского отношения к его авторитету.

Феликс дождался когда свет в окнах милого домика из оранжевой кирпичной кладки с зеленой крышей потухнет и бесшумно перепрыгнул через низенькую оградку, заросшую вьюнками. Мужчина медленно разоблачился из неудобного костюма и сложил вещички на дорожке у крепкого деревянного крыльца. Не хотел он доводить ситуацию до глупой и некрасивой мокрухи, но нельзя рисковать.

Мужчина поднялся по ступеням, с хрустом костей обращаясь в шерстистого монстра, и под горшочком с геранью отыскал ключик. Хороший и благополучный район, где люди не боялись воров и всякой другой швали. Как жаль, что Феликс подпортит идиллию милого поселка.

Оборотень тихо провернул ключ в замке и тенью вошел в дом, где пахло сырым мясом и почему-то сладкими булочками. Он направился через гостиную к лестнице. Щелчок, и его ослепил яркая люстра с пятью плафонами в форме лилий.

— Ты бы не мог отойти чуть в сторонку, — в глубоком кресле с двуствольным ружьем в руках сидел усатый Оскар. — Не хочу замарать кровью вышивку Дебры.

Феликс недоуменно оглянулся. На стене над комодом висела картина с талантливо вышитыми тюльпанами в высокой вазе.

— А чего бы и не замарать, — зло отозвалась женщина с лестницы. Белая сорочка в крапинку никак не гармонировала с револьвером в ее аккуратных наманикюренных ручках. Крупные бигуди на ее голове добавляли в ее образ нелепой и карикатурной зловещести. — Вопрос на миллион, милый. Обычные пули тебя убьют? Или обязательно нужны серебряные?

Под тихим ласковым голосом Дебры звенела холодная сталь. Улыбка натянутая и подобна оскалу безжалостного зверя.

— Ты, все же, отойди, — прищурился Оскар, — чуть левее.

Феликс молча повиновался. Если он успеет вскрыть горло усачу, то Дебра точно его пристрелит. Она держала револьвер уверенно и крепко. Он обратился в человеческий облик, чтобы не нервировать напряженных и агрессивных людей, и женщина скривилась, сузив глаза.

— Прикройся! Совсем никакого стыда нет!

Феликс медленно потянулся к желтой подушке на диване и прикрыл несуразной плюшевой вещицей свое хозяйство.

— Это моя любимая подушка, мерзавец, — Дебра цокнула.

— Я же не знал! — хрипло отозвался Феликс.

— Присядь, — Оскар кивнул гостю. — В ногах правды нет.

Оборотень медленно опустился на край дивана с пепельной бархатной обивкой, и мужчина задумчиво пожевал усы.

— Зачем пожаловал?

— Мне кажется, ответ очевиден, — Феликс не спускал желтых глаз с лица Оскара. — Убить и защитить стаю.

— И что же тебя натолкнуло на мысль, что мы представляем угрозу для твоей стаи? — Оскар изогнул бровь. — Вот тебя я с удовольствием пристрелю, но, вероятно, твои шавки явятся мстить за тебя. Так ведь?

— Да, — гость сузил глаза.

Раздался глухой вой, разъяренный рык и громкий грохот. Феликс поднял голову к потолку и нахмурился.

— Вы ее заперли, что ли?

— На цепь посадили, — прошипела Дебра.

— Она же не собака, чтобы на цепи держать! — рявкнул Феликс.

— Завтра Ил ничего и не вспомнит, — Оскар хрустнул шейными позвонками. — Она в последнее время очень шустро бегает. И это ты виноват, мудила. Из-за тебя она так страдает.

— Я предлагал ей стать моей женой, — Феликс обиженно скрестил руки на груди. — Я готов нести ответственность.

— Так вот как у волчар позорных решаются проблемы? — хохотнула Дебра. — А кто тебе сказал, что я одобрю тебя в мужья моей милой доченьке? Сдался мне блохастый зять!

— Нет у меня блох, — прорычал Феликс.

— Я бы не был так уверен, — цокнул Оскар.

На втором этаже упало что-то тяжелое, и Ил опять взвыла, скрежеща когтями по полу.

— Наш разговор зашел в тупик, — Феликс закрыл глаза. — Предлагаю разойтись с миром. Я приношу искренние извинения за то, что потревожил ваш покой.

— Мааам, — донесся жалобный и приглушенный вопль Илоны. — Мааам.

Дебра вздрогнула и поджала губы. Феликс оглянулся на женщину и вздохнул:

— Даю слово вести себя прилично.

Дебра дернула головой и кинулась на отчаянный вой дочери. Через минуту Феликс уловил тихую колыбельную. Оскар нахмурился:

— Что бы ты сделал, если кто-то обидел твою единственную дочь, которой ты менял подгузники бессонными ночами? Если бы кто-то взял и из-за прихоти разрушил всю ее жизнь?

— Я хочу исправить свою ошибку, — холодно отозвался Феликс.

— Я так думаю, что ее уже не исправить, — Оскар приставил ружье к креслу и тяжело поднялся.

Мужчина прошел на кухню, что была продолжением гостиной, и достал початую бутылку виски из верхнего ящика. Он устало плеснул янтарной жидкости в чистый стакан и на секунду отвлекся на разложенные на столе бумаги. Он почесал нос и перевернул лист, хлебнув крепкого алкоголя.

— Наняли студентиков, уроды, — Оскар торопливо зачиркал по бумаге ручкой, — а мне разгребать.

Он перевел строгий взгляд на Феликса:

— Можешь идти.

Черный Коготь задохнулся от возмущения. Какой-то жалкий смертный смеет приказывать Альфе! В глазах Оскара не было страха или заискивания. На кухне под смешным абажуром с пластиковыми бабочками стоял глава маленькой, но крепкой семьи. Феликс поднялся и бесшумно подошел к мужчине. Он протянул правую руку, прижимая левой подушку к паху:

— Я не хочу быть врагом твоей семье.

Оскар сухо пожал ладонь гостя, который кинул быстрый взгляд на чертежи.

— Я бы на твоем месте заставил тут все переделать, — Феликс недовольно цыкнул и заскрипел шариковой ручкой, выводя красными чернилами быстрые пометки на выносках.

Оскар склонил голову, внимательно наблюдая за гостем.

— Бать, серьезно? — посреди гостиной стояла зареванная Ил. — Какого хрена?

Феликс поднял взгляд на девушку, облаченную в забавную пижаму желтый одуванчик. Она уверенно схватила ружье и направила его в лицо оборотня. Через мгновение истерично переломила двустволку, кинула ее на пол и капризно вскрикнула:

— Он даже не заряжен, бать!

— Не успел, — Оскар сделал спокойный глоток.

— Ну охренеть теперь! — она всплеснула руками и истерично кинулась по лестнице на второй этаж. — Мам, давай сюда свою жуткую пукалку!

— Доча, — Оскар вздохнул. — Это реплика.

— Да вашу ж мать! — взревела Ил.

— Это был блеф? — Феликс с медленно моргнул, вглядываясь в бесстрастное лицо усатого обманщика.

— Ага, — то пожал плечам и приложился к стакану.

— У меня нет слов, — мужчина поперхнулся, откладывая ручку.

— Я то же самое сказал, когда Ил обратилась у меня на глазах в розовую собаку, — Оскар пригладил усы.

— Волчицу, — с истеричными нотками отозвался Феликс.

— Теперь она фиолетовая, — глава семейства покачал головой. — Дебра пыталась ее полосами покрасить, как тигра. Или зебру. Я предлагал пятнами, но меня никто не послушал.

— Зачем? — прохрипел Феликс.

— Ты лучше спроси, зачем она хочет на выставку собак, — Оскар плеснул себе еще виски.

— Зачем? — просипел Феликс.

— Говорит, что уделает всех шавок и выиграет золото, — Оскар хохотнул. — Там приличный денежный приз.

— Это унизительно! — Феликс тряхнул головой и прошипел. — Никаких выставок! Вы совсем обезумели?

— Я предложил идти в ищейки, — мужчина оскалился в улыбке и пригубил бокал.

— Возмутительно!

— Но она отказалась, — Оскар разочарованно махнул рукой. — Как и от выставки, когда узнала какие там требования. Теперь подумывает в цирке выступать. Собакой-канатоходкой.

— Она умеет ходить по канату? — брови Феликса поползли вверх.

— Сказала, что научится, — мужчина зевнул и прикрыл рот рукой. — Думаю, завтра придумает что-нибудь другое.

Феликс не понимал опьяневшего Оскара. Он говорил жуткие глупости с серьезным лицом. Нет, ни один отец не позволит дочери быть цирковой собакой.

— Волчицей, — одернул сам себя Феликс и зашагал прочь.

Он вышел на улицу и под равнодушным ночным небом неторопливо оделся. Оборотень был растерян и подавлен. Во-первых, его как мальчишку одурачили, а, во-вторых, в нем проснулась симпатия к бесстрашной и чудаковатой семье.

— Проваливай! — Ил высунулась из окна второго этажа и окатила задумчивого Феликса ледяной водой из ведра. — Чучело мохнатое! И не подлизывайся к моему отцу! Образина подлая! Иди в свой лес и там закорючки рисуй!

— Позвони, если совсем тяжко станет, Фиалочка, — мужчина достал визитку из внутреннего кармана и подложил под горшок с геранью.

Под возмущенный рык Ил он тряхнул влажными волосами, одернул мокрый пиджак и зашагал к калитке.

— Урод блохастый!

Пластиковое ведро с грохотом приземлилось на дорожку позади Феликса, и он с наигранной улыбкой оглянулся на злую Ил.

— Я буду ждать твоего звонка.

— Правда? — девушка покраснела и тут же побледнела, заметив в глазах оборотня плохо скрываемую насмешку. — Ну и мудак же ты.

— Каков есть, — он толкнул калитку и скрылся во тьме.

Глава 9. Жуткий волчонок, которого не пускают в лес

Ричард решительно посмотрел на Томаса, в разных глазах которого горело неодобрение, но раз мать одобрила безумное решение младшенького сына, то старший не смел высказать "фи". Наверное, Белла уже устала от тоскливых подвываний Ричарда по ночам и от мертвых енотов в доме. Молодой оборотень справлялся с тоской через охоту на несчастных зверушек и жутко обижался, что семья не ценит его стараний.

Но на самом деле волчица решила дать свободу сыну, чтобы он набил шишек. Белла не знала, чем обернется путешествие Ричарда, но волк должен столкнуться с жестокой реальностью и после мытарств вернуться в семью. Поздно его уже отправлять на перевоспитание к дяде. Надо было в щенячестве кинуть милого Ричарда в тайгу. Его капризный характер закостенел и обратился в волчье упрямство. Вынь и положь ему розовую суку.

— Сердце зовет! — Ричард сверкнул глазами и тряхнул волосами, забираясь в пикап.

— А если не вернется? — Томас вздохнул и утомленно посмотрел на мать.

— Значит, так тому и быть, — Белла скрипнула зубами. — Он стал мужчиной.

— Но не альфой.

— Ему не быть альфой, — женщина пожала плечами. — До него должно дойти, что он либо принимает правила семьи, либо…

— Либо прогибается под Феликса, — рыкнул Томас. — Эта черная образина отыщет его и прижмет к ногтю, если нас не будет рядом.

— Мы не можем вечно нянчиться с ним, — Белла горько усмехнулась.

Ричард восторженно завыл, и пикап с урчанием выехал на дорогу. Он оглянулся на массивный дом из сосновых брусьев и довольно оскалился. Наконец, в нем увидели мужчину, сильного волка!

Через полчаса его радость поутихла. Он совершенно не знал, куда ехать и где искать Пинки. Был вариант вытрясти из мерзкой старухи информацию, куда убежала его возлюбленная, но вряд ли сморщенная сучка за пару дней остыла. В прошлый раз она его с криками выгнала со двора дома садовой лопатой и пообещала натравить какого-то Мехмета и всех его сыновей, племянников и других его родственников с Ближнего Востока.

Ричард цокнул и решил заглянуть к Феликсу, который, вероятно, знал, где спряталась Пинки. Этот пронырливый гад всегда был в курсе всех событий. К тому же вряд ли бы Черный Коготь бросил волчицу из своей стаи на произвол судьбы. Он, конечно, извращенец с отвратительными наклонностями, но очень ответственный.

За долгие часы дороги Ричард жутко устал. Когда пикап остановился перед воротами мрачного каменного особняка с несколькими горящими окнами в сумерках, юноша нервно сжевал полоску вяленого мяса и смело выскочил из машины.

— Привет, Ричард, — у ворот стоял зловещий бледный Дерек, который обхватил толстые прутья руками и вжал в них лицо. — А меня не взяли на охоту.

— Феликс тоже на охоте? — Ричард с облегчением выдохнул.

— Нет, — тихо и обиженно протянул подросток. — Дядя Феликс сидит у себя жутко злой и какие-то бумажки перебирает.

— Дерек! — обиженно крикнули малыши у крыльца дома. — Идем играть!

— Ричард, — подросток не мигая смотрела на гостя, — Я тоже хочу на охоту, а не нянчится с детьми. Я же уже взрослый! Даже в городе хорошо ориентируюсь, а в лес меня редко пускают. Почему, Ричард?

Юноша передернулся. Мальчишка пугал его. Его обида на взрослых была такой отчаянной, что ощущалась морозцем на коже.

— Почему я не могу быть просто волком, Рича-а-а-ард? — просипел подросток. — Меня завтра опять в город повезут. Я не люблю город. Он шумный и уродливый! И там много гадких людей.

— Я могу войти? — юноша сглотнул.

— Да, конечно, — Дерек моргнул и с улыбкой отворил ворота. — Не хочешь поиграть?

Дети у дома обеспокоенно поднялись на ноги и насупились. Девочка в бархатном платье с милыми рюшами по широкому подолу недовольно рыкнула:

— Чужак!

Ричард хохотнул. Малышка оскалилась на него и решительно вышла вперед, сжимая кулачки. Ее семилетний брат с вихрастой головой цокнул, лениво разглядывая деревянную лошадку.

— И что ты с ним сделаешь?

— Покусаю!

Третий карапуз, который едва держался на ногах, согласно заворчал, падая на четвереньки.

— Он свой, — Дерек поднял на руки малыша, зарастающего серой шерстью. — Он друг дяди Феликса.

Ричард скривился в улыбке и поднялся на крыльцо. Юноша проскользнул в темный коридор и торопливо вбежал по широкой лестнице, накрытой толстым ковром, и зашагал к тяжелой дубовой двери на резкий запах Черного Когтя. Ричард занес руки для вежливого стука и замер. Через секунду он беспардонно ввалился в кабинет к Феликсу, который сидел за широким массивным столом. Мужчина недоуменно поднял на него взгляд и отложил стопку бумаги в сторону. На стенах с темными обоями висели трофейные головы убитых животных. Рогатый олень, печальный лось, мрачный медведь и уродливый кабан с осуждением вперились стеклянными глазами в гостя.

— Тебя стучать не учили, Дикки? — Феликс вскинул брови.

— Я не одобряю всего этого, — Ричард скривился, рассматривая головы животных.

— Почему? — мужчина подпер лицо рукой, цепко наблюдая за гостем.

— Ты уподобился людям, — юноша с отвращением взглянул на Феликса. — Это они любят хвастаться бессмысленной жестокостью.

— Я не хвастаюсь, — хозяин дома хохотнул. — Эти головы мне достались по наследству от деда.

— Ясно, — Ричард смутился от пристального взгляда рассерженного мужчины, попятился и потянулся к ручке двери. — Я, наверное, пойду.

— Иди, — тот прищурился, крепко сжимая карандаш в пальцах.

Юноша открыл дверь и застыл, вспомнив, что он сюда пришел не о мертвых головах говорить. Ричард обернулся и испуганно крякнул. Над ним навис Феликс, который медленно и бесшумно толкнул дверь ладонью, с щелчком закрывая ее.

— А ты, случайно, не в курсе, — юноша вжался в дверь и криво улыбнулся, — где Пинки?

— В курсе, — мужчина стоял к гостю вплотную и внимательно изучал его лицо. Он коснулся его подбородка и сузил глаза. — Ты пришел один?

— Да, — едва слышно прошептал Ричард, когда Феликс пробежался пальцами по его шее.

— Какая удача, Дикки, — мужчина провел пальцем по яремной ямке юноши. — А я уже и не мечтал, что мы останемся наедине. Нам вечно все мешают

— Где Пинки? — проскулил Ричард.

Страх пробил ледяной глыбой его тело, и мышцы окоченели от беспомощности. В нем не было никаких сил противиться воле жуткого возбужденного мужчины, который шумно вдохнул запах его волос и глухо рыкнул.

— Ох, мой милый мальчик, — Феликс запустил пальцы в мягкую шевелюру Ричарда, и с нежностью припал к его губам.

Юноша протестующе замычал, упираясь руками в мускулистую грудь оборотня, который резко отпрянул от него и с рыком отскочил на середину кабинета, прижимая ладонь к губам. Он судорожно взглянул на испуганного и дрожащего от страха юношу и прошипел:

— Уходи.

— Где Пинки? — всхлипнул Ричард, не чувствуя онемевших от ужаса ног.

— Еще одно слово, Дикки, и ты не выйдешь отсюда, — прохрипел Феликс. — Даже твоя матушка не сможет тебя спасти.

— Где Пинки?

Феликс с рыком бросился на взвизгнувшего Ричарда. Юноша выскочил за дверь и кинулся к лестнице прочь от разъяренного и обезумевшего от вожделения оборотня. Когтистая лапа коснулась его волос, и юноша с воплем отскочил вправо и свернул на лестницу.

— Ты же сам этого хочешь! — взревел оборотень позади.

— Нихрена подобного! — Ричард с криком споткнулся и растянулся на полу.

Феликс с довольным урчанием прыгнул на него, но юноша успел откатиться в сторону. Уродливый монстр с волчьей пастью и разорванной рубашкой на мохнатой груди поднялся на задние лапы и шагнул к отползающему к стене гостю.

— Будь моей женой! — прорычал Феликс и мотнул головой, стряхивая с морды вязкую слюну.

— Я же мужик, урод! — возмущенно рявкнул Ричард.

— Тогда мужем?! — сердито рыкнул оборотень, склонившись над юношей. — Муж, жена, какая, нахер, разница?!

— Большая! — взвизгнул Ричард.

— Ты такой красивый, — прохрипел Феликс, протягивая когтистую лапу к лицу гостя. — Ну, хочешь, я силком притащу к тебе Пинки? Я запру ее в подвале. Для тебя, мой милый. Будешь с ней по входным забавляться.

— Очень заманчивое предложение, — Ричард хлестнул Феликса по лапе и кинулся к дверям, — но пошел в жопу!

Оборотень наскочил на юношу, повалил его на пол и схватился за пояс его брюк. Когда он дернул штаны верещащего Ричарда, дверь отворилась. На пороге стоял мрачный и злой Дерек:

— Дядя Феликс!

Оборотень над Ричардом застыл и поднял морду на мальчика.

— Я поранился, — подросток протянул руку и раскрыл ладонь.

Крупный мутный осколок стекла с оглушительным звоном упал на каменный пол. Черные капли крови залили порог, но в глазах чокнутого пацана не было ни страха, ни боли.

— Я поранился, — повторил Дерек. — И мне нужна помощь, Дядя Феликс. Иначе я истеку кровью.

Оборотень вздрогнул и тяжело поднялся, сбрасывая шерсть. Мужчина нервно пригладил растрепанные волосы и нахмурился, протягивая руку племяннику.

— Идем, — глухо сказал он.

Ричард торопливо натянул на голый зад штаны и метнулся на улицу, где его с рыком встретила рассерженная малышка. Юноша с визгом отскочил от нее и побежал к пикапу. Чокнутый Альфа, чокнутые дети, чокнутый лес! Ричард заперся в машине и уткнулся лбом в руль, охваченный крупной и холодной дрожью. Тихий стук, и он с криком вжался в сидение, горящими глазами уставившись на бледного и расхристанного Феликса.

— Отвали! — он истерично потянулся к ключам в замке зажигания и замер, не отыскав их на месте.

Феликс потряс ключами в воздухе, и Ричард медленно открыл окно.

— В следующийраз, Дикки, — он кинул связку ему на колени, — будь добр не оставляй машину незапертой, когда рядом дети.

Позади Феликса хихикнул чумазый голый мальчик, который смущенно потер нос и шмыгнул.

— И скажи спасибо Дереку, что он был рядом, когда этот мелкий паршивец решил угнать твой пикап.

— Он в порядке?

— Да, — Феликс скрипнул зубами.

— Он меня пугает, — Ричард взглянул на подростка, который сидел на крыльце и ковырял перебинтованную ладонь

— И не тебя одного, — Феликс выпрямился и скрестил руки на голой груди. — Маленькое чудовище.

Голозадый мальчишка позади Феликса обернулся волчонком и кинулся к Дереку, который с надеждой посмотрела на Черного Когтя. Мужчина покачал головой, и подросток сник.

— Он любит мороженое, — Ричард выглянул из открытого окна машины и слабо улыбнулся мужчине. — Может, вы ему тур по кофейням устроите? Каждый день новый вкус?

— Мороженое, значит? — Феликс тяжело вздохнул, обеспокоенно наблюдая, как Дерек отворачивается от волчонка, прыгающего на него со слюнявым языком.

— Будет очень печально, если он убежит в лес с концами, — юноша пожал плечами, — и там одичает.

— Я бы сам не против уйти в лес и там одичать, — мужчина сплюнул на траву.

— Уже поздно, — Ричард с сомнением оглядел Феликса. — Ты прощелкать свой шанс.

— У твоей зазнобы родители с придурью, — мужчина сунул в руки Ричарда клочок бумажки. — У них дома ружье, и Ил не против им воспользоваться по прямому назначению.

Ричард мельком глянул на острые каракули и вновь посмотрел на мужчину.

— Спасибо.

Феликс скользнул обреченным взором по его лицу и зашагал к дому, нервно пропустив пальцы сквозь волосы. Ричард выскочил из машины и крикнул:

— Мы можем быть друзьями!

Феликс оглянулся и истерично захохотал, прижимая кулаки ко лбу. Ричард растерянно огляделся по сторонам и спрятался в машину под оглушительный гогот обезумевшего Черного Когтя.

— Дядя Феликс! — крикнул Дерек.

— Не режь вторую руку! — взревел мужчина, кидаясь к подростку, который неизвестно откуда достал новый осколок. — Да, мать твою, Дерек!

Ричард с паникой надавил на педаль газа, и старенький пикап с грохотом выехал на дорогу. Не дай Луна, чтобы Дерек однажды безответно втрескался бы в кого-нибудь. Вряд ли этого чокнутого мальца остановит ружье.

Глава 10. Коварная волчица

Родителей не было дома. Они в отличие от их безалаберной дочурки работали, потому что прокормить волчицу очень накладно. Илона лежала на кровати и крепко сжимала телефон, разглядывая постеры со школьных времен. Это было очень мило, что папа и мама решили оставить смазливых мальчиков висеть на стене в ее комнате. Она вытащила из-под подушки визитку с номером телефона, бегло посмотрела на нее и спрятала.

Сегодня ее с самого утра штормило. Она так хотела опять увидеть Феликса под окном, всего мокрого, сердитого и удивленного. Зачем Ил его выгнала? Он, наверное, жутко обиделся и никогда не простит ее. Девушка по памяти набрала номер его телефона, затаила дыхание и приложила смартфон к уху, нервно кусая губы. Гадкий подлый Феликс не отвечал. Громкие гудки растянулись в вечности ехидным смехом. Когда Ил был готова скинуть звонок, послышался недовольный голос мужчины:

— Слушаю.

Ил бросило сначала в жар, а потом в холод от его бархатного и злого голоса.

— Кто это?

— Я, — пискнула девушка и зажмурилась. — Брось, пожалуйста, трубку, потому что я сама не могу.

Послышались гудки, и девушка с рыком вновь набрала Феликса.

— Слушаю.

— Ты охренел?! — вскрикнула Ил.

— Чего тебе, Фиалочка? — спокойно спросил Феликс.

— Хочу задать один вопрос, — прошипела она, перевернувшись на другой бок, и оскалилась в пустоту. — Очень, сука, важный вопрос!

Тишина, и Ил опять зло рыкнула:

— Почему ты молчишь?

— Я жду твоего вопроса, — вздохнул Феликс.

— Ты совсем не умеешь себя вести с женщинами, да? — девушка села на край кровати.

— Умею, — вздохнул мужчина.

Опять гудки, и Ил взревела отвергнутой волчицей. Она вновь позвонила Феликсу, теряя контроль над эмоциями.

— Я же ответил на твой вопрос, — голос мужчины был холодным и спокойным.

— Это не тот вопрос, который я хотела задать, мудила! Слушай сюда, — Ил с ненавистью вперилась в мягкого плюшевого медведя на книжной полке. — Вот ты черный волк, да? А я фиолетовый. Какие волчата у нас родятся?

Внизу живота заныло. Ил захотелось срочных объятий, поцелуев и нежностей. От Феликса.

— Черные с фиолетовым отливом, — равнодушно ответил мужчина. — Я так думаю.

— Как баклажаны, да? — прохрипела Ил.

— Прости, что?

— Я спрашиваю, они будут как зубастые баклажаны? — просипела она. — Баклажаны тоже почти черные, но в то же время фиолетовые. Ты хочешь заделать мне мохнатых баклажанчиков?

— А ты хочешь? — насмешливо уточнил мужчины.

— Хочу, — Ил со стоном упала на спину. — Хочу кучу зубастых баклажанов.

Ил замолчала, сглатывая слюну. На мгновения разум прояснился, но ее опять утянуло на дно низменных желаний.

— Я хочу тебя, — она скользнула рукой в пижамные штаны и бесстыдно застонала, закрывая глаза.

— Приезжай и серьезно поговорим о зубастых баклажанах, — мужчина чем-то зашуршал. — Скольких ты хочешь?

— Как можно больше, — Ил коснулась влажных складок и надавила на напряженный клитор. Она шумно выдохнула. — Десять, двадцать, тридцать…Сто!

Ил выгнулась в глухом стенании. Сильные спазмы скрутили ее чрево, и ее стон перерос в испуганный скулеж. Она со слезами на глазах свернулась в калачик и процедила, нырнув в болезненную злобу:

— Мудак! Никаких тебе баклажанов!

— К тебе на всех парах мчит Дикки, — хохотнул Феликс. — Ты понимаешь, чем это грозит?

— Нет, — Ил приложила ладонь ко лбу.

— Ты хорошо подумай, — цокнул мужчина. — Шанс вырастет с пяти процентов до тридцати…

— Почему до тридцати? — девушка скривилась от болезненного спазма.

— Потому что я твой альфа, Фиалочка, — проворковал Феликс. — А Дикки милый омежка, который ко всему прочему не представляет для тебя интереса в качестве нареченного. Биология.

— Хренология, — выплюнула Ил.

— Можно и так сказать, — Феликс зевнул. — Тебе нужен свежий воздух, Фиалочка, и побольше активности. Ну или мой член.

— Как же я тебя ненавижу, — просипела Ил.

— Я как бы тоже завелся, — прошипел Феликс. — Так что, не строй из себя скромницу после того, как пошалила пальчиками.

Пристыженная Ил сбросила звонок. Она нервно пожевала губы и полезла за важной информацией в сеть. Она тщательно изучила статьи, которые рассказывали, как успокоить суку во время гона и решительно выскочила на улицу, облачившись в безразмерные тряпки.

В зоомагазине она купила капельки, которые обещали, что чудо-травки помогут успокоить любую суку. Ил прочитала вкладыш, в уме подсчитала дозу на ее вес и купила еще пять бутыльков про запас. Затем она побежала туда, где бывала лишь в старшей школе. Туда, откуда Ил и ее подружек пытался выгнать злобный консультант, а они со смехом и шушуканьем разглядывали резиновые члены разных форм и размеров.

— Пояс верности! — рявкнула Ил в лицо удивленного мужичка с аккуратно выщипанными бровями.

— Для серьезных игр или так, — он с сомнением оглядел ее, — для баловства?

— Нормальный такой пояс верности, который так просто не откроешь и не снимешь! — истерично ответила Ил. — Чтобы, сука, ни один кобель не мог его разгрызть!

— Хорошо, — мужчина поднялся и скрылся в подсобном помещении.

Он вернулся с простой коробкой без каких-либо опознавательных надписей и картинок и поставил ее на прилавок.

— Я бы посоветовал такие вещи делать на заказ, — мужчина вздохнул, — но, вероятно, пояс вам нужен очень срочно?

— Очень срочно, прямо сейчас! — Ил дернула головой.

— Так, милочка, — мужчина нахмурился и его круглое аккуратное лицо выразило живую обеспокоенность, — ты попала в беду?

Ил молча раскрыла коробку и под черной шелковой тряпкой отыскала чудовищную конструкцию из стальных пластин, что сложились массивные железные трусы с внушительным замком.

— То, что нужно, — она подняла тяжелый пояс верности и с улыбкой посмотрела на два отверстия с острыми зубчиками на стальной ластовице.

Мужчина назвал цену, и Ил захлебнулась слюнями. Она не рассчитывала на такие траты, но все же оплатила свою чудовищную покупку. Мужчина при ней проверил каждый ключ в замке, старательно упаковал пояс верности и всучил ей в руки пакет:

— Приятного дня.

— А где у вас уборная? — Ил вежливо улыбнулась.

Мужчина махнул рукой на неприметную дверь. Удивительно, но рядом с ним Ил не чувствовала стыда или смущения. Наверное, он каждый день встречал множество извращенцев и не видел в ее желании нацепить пояс верности сразу после покупки ничего странного.

Ил с матерками завозилась с неудобным стальным поясом, который неприятно впился в ее нежную кожу между ягодицами и сковал движения. Она неуклюже и бряцанием запертого замка натянула штаны и вышла к продавцу, который читал журнал со спущенными кончик носа тонкими очками.

— Я могу оставить их у вас? — Или положила ключи на стойку и жалобно посмотрела его изумленное лицо. — Я себе не доверяю, а вот вам да.

— Я тут каждый день с девяти до пяти, — мужчина взял ключи и спрятал в ящик стойки. — Ну или одна из моих жен. Я их предупрежу.

— У вас несколько жен? — охнула Ил.

— Да, — продавец улыбнулся. — Конечно, я не могу узаконить отношения сразу с двумя женщинами, но они обе мои любимые супруги, пусть и не на бумаге.

— А как они друг к другу относятся? — девушка с любопытством оперлась о стойку.

— Иногда мне кажется, что я третий лишний, — мужчина поправил очки на носу и засмеялся. — Но я повторюсь, лишь иногда.

— Очень по-современному, — с восторгом прошептала Ил. — Мое почтение.

— Не обязательно любить только одного человека, — он вернулся к чтению журнала.

Ил попрощалась и медленно вышла на улицу, стараясь не бряцать замком под штанами. Да и ходить в адских труселях оказалось делом непростым. Она семенила по брусчатке подобно скромной леди или грациозной гейше, чувствуя, как металл натирает ей мягкие места. Ее опять накрыла тоска по Феликсу, и вновь пробудился трепетный огонек под кожей и мышцами внизу живота. Она поспешно вытащила бутылек из коробки и с рыком хлебнула из него, вырвав зубами дозатор. Ее чуть не вывернуло от горькой маслянистой жидкости, но она зло прижала ладонь ко рту и громко сглотнула.

— Ил?! — на бордюре возле урны сидел тощий парень с тонкими заплетенными на затылке косичками. — Ты, что ли?! Охренеть!

В пьяно улыбающемся парне девушка узнала одноклассника. Бруно почти не изменился, только синяки под мутными глазами стали темнее, а на впалых щеках пропали прыщи.

— Привет, — Ил с кряхтением села рядышком и глотнула собачьего успокоительного.

— Как жизнь молодая? — он закурил самокрутку и втянул сладковатый дым.

— Так и куришь дурь? — Ил печально посмотрела на него, закрывая бутылек.

— Все законно, — Бруно хохотнул. — У меня справка и рецепт есть.

— В смысле?

— Я крышей потек после колледжа, — парень выдохнул сквозь зубы густой дым. — Нервные срывы, биполярочка, попытки суицида. Такие дела.

— Взрослая жизнь, да? Полна сюрпризов и прочего говна, — Ил перевела взгляд на пустую аллею.

— А я йети видел, — Бруно глупо хихикнул.

— Йети в горах. Где ты тут горы нашел? — Ил с недоверием посмотрела на парня.

— Чем тебе сопка за поселком не гора? — закашлял Бруно. — Там я его и видел. Я укурился в хлам. Лежу себе такой, смотрю на звездное небо и с духами разговариваю. Они мне что-то шепчут, поют и раз! Хруст. Поворачиваю голову, а там огромный белый йети с мертвым енотом стоит. Я попытался войти с ним в контакт…

— Господи, — Ил со стоном спрятала лицо в ладонях.

— Ага, — кивнул Бруно и затянулся. — Я ему говорю, что меня не надо бояться, что я друг и все такое. Предлагаю вместе со мной покурить, а он молчит и не шевелится. Испугался, значит. Я решил ему спеть песню, шаманскую. Я слышал, что так можно приручить диких йети. И белок.

Ил хрюкнула от смеха.

— Приручил?

— А вот тут некрасиво вышло, — Бруно цокнул. — Меня в самый неподходящий момент накрыло и я отключился, а когда проснулся, ни йети, ни енота. Только духи горы.

— Тут нет гор, — Ил поднялась. — И йети тоже нет.

— А еще я видел гномов, — парень почесал подбородок. — А, может, это были карлики. Хрен разберешь.

— Передавай привет маме, — Ил маленькими шажочками устремилась вниз по улице.

Рядом с домом она увидела грязный пикап. Она тихо прокралась к нему и заглянула в салон. Полуголый Ричард в замызганных штанах крепко спал, запрокинув голову. Она осторожно постучала костяшками пальцев по окну. Юноша с визгом дернулся и в страхе уставился на нее. Через секунду он с глупой улыбкой опустил стекло, и Ил со рвотными позывами отвернулась от него. От оборотня пахло резким потом, мочой, грязной псиной и гнильцой.

— Ты воняешь! — она попятилась от пикапа, прикрывая нос и рот. — Ты в падали, что-ли, валялся?

— Не удержался, — он смущенно улыбнулся, потянул носом воздух и замер. — А ты очень приятно пахнешь.

— Ричард, мать твою, не подходи, — Ил скривилась, когда юноша выскочил из машины и шагнул к ней.

— Так пахнет мужчина, — он обиженно насупился.

— Когда ты приехал? — девушка начала дышать через рот.

— Несколько дней назад, — Ричард шагнул к Илоне и развел руки в стороны. — Соскучился жутко. Иди ко мне.

— И где ты остановился?

— Да я то тут, то там, — неопределенно ответил юноша. — По вечерам охочусь. Кстати!

Он кинулся к кузову пикапа и с гордостью настоящего охотника потряс перед Ил мертвым енотом:

— Подарочек!

Девушка схватила дурно пахнущую тушку и кинулась к дому. Она затолкала труп енота в мусорный бак и окрысилась на рассерженного Ричарда, который последовал за ней.

— Ты в своем уме?!

На другом конце улицы у одного из домов милый старичок с тросточкой заинтересованно посмотрел в их сторону. Ил схватила Ричарда за руку и потащила в дом, зло пиная калитку:

— Как же вы мне все надоели.

— Красивый дом, — он задержал взгляд на вышивке. — Милота!

Ил бросила пакет с бутыльками успокоительного на комод, толкнула оборотня вверх по лестнице и завела его в ванную комнату.

— Ты смердишь как мертвая псина! Помойся!

— А давай ты меня помоешь, — юноша потянулся к ней, желая поцеловать, и Ил закрыла перед его лицом дверь.

— Засранец!

Она заскрипела зубами, начала обдумывать план дальнейших действий. Отец спрятал от нее ружье неизвестно где. Ил на всякий случай пошарилась в родительской комнате, но поиски оказались тщетны. Она, позвякивая замком на поясе верности, порыскала в подвале, но и там оружия не оказалось. Она прихватила из коробок старую одежду отца — флисовые штаны и застиранную футболку с принтом медведя, и поднялась на второй этаж. Ричарда в ванной она не нашла. Ил бесшумно заглянула в спальню. Голый юноша с влажными волосами лежал на ее кровати, прижимая мятую простынь к лицу и утробно урчал.

— Что ты делаешь? — прошипела Ил.

— Ты пахнешь, как богиня, — он пьяно посмотрел на нее и медленно поднялся с кровати. — Иди ко мне, Пинки. Я чистенький и пахну чем-то сладеньким.

Девушка метнула быстрый взгляд на эрегированное хозяйство Ричарда, и выдохнула:

— Оденься, — она протянула одежду и сглотнула, — немедленно.

— Ты ведь тоже соскучилась, — он подошел к девушке и откинул с ее головы капюшон. Он удивленно моргнул. — Перекрасилась?

— Я теперь Фиалочка, а не Пинки, — она вжалась в стену и вздрогнула, когда Ричард нежно поцеловал ее в шею. — Ри, я тебя прошу, оденься.

— Фиалочка, — юноша невесомо коснулся губ Ил и запустил шаловливую руку ей в штаны.

Он удивленно подергал замок на стальных трусах молчаливой Ил и возмущенно содрал с нее треники.

— Что это за хрень? — он зло схватился за замок и потянул его на себя. — Что это?!

— Сюрприз, засранец, — тяжело выдохнула разгоряченная ласками оборотня девушка. — Никакой тебе случки, мохнатый.

— Бессердечная! — он провел пальцами по зазубринам на промежности, и Ил глухо с толикой ехидства застонала.

Ричард попытался растянуть пальцами стальной обруч на животе девушки, которая утомленно облокотилась о стену, сгорая от возбуждения, но металл не поддался его манипуляциям.

— Зачем?! — воскликнул Ричард. — Ты ведь только хуже себе делаешь!

Ил несдержанно и жадно поцеловала оборотня и обхватила дрожащими пальцами его член. Она повалила охнувшего Ричарда на пол, села ему на живот и прошипела, теряя связь с реальностью:

— Возьми меня!

— Я не могу! — рыкнул ей в губы.

— Придумай что-нибудь! — она в порыве злости вцепилась в бряцающий замок и потрясла его. — Давай!

Ричард решительно перевернул ее на пол и оказался прямо над ее лицом, осторожно приподнимая голову двумя руками. Когда розовая головка напряженного члена коснулась губ недоуменной Ил, она с возмущенными криками спихнула себя возбужденного нахала и подскочила на ноги:

— А мне какая от этого выгода?!

— Сделаешь мне приятно, — Ричард жалобно посмотрел на нее.

— Я тоже хочу, чтобы мне было приятно! — Ил топнула ногой.

— Но это же не я нацепил на тебя все эти железяки! — юноша приподнялся на локтях. — Я бы с удовольствием облизал бы тебя во всех местах, будь у меня такая возможность.

— Вот прямо всех? — Ил задрожала под пристальным взглядом Ричарда.

— Вот прямо во всех!

— А вот хренушки! — она истерично натянула штаны и пнула ворох одежды к оборотню. — Так и знала, что все этим и кончится.

Она сердито вышла из спальни, спустилась в гостиную и вновь приложилась к бутыльку с успокоительным. Стоило ли так себя мучить? Под металлом все горело и зудело от липкой похоти, что душила ее и требовала срочного соития. Желательно с Феликсом, но и С Ричардом тоже вариант, раз пока нет возможности подставить зад Черному Когтю. Она с возмущениями отправила короткое гневное сообщение на номер мудака, который обрек ее на страдания. Через секунду она недоуменно перечитала свое послание и взвыла, ударившись головой о стену.

“Хочу от тебя детей!!! Хочу, чтобы ты меня отымел во всех позах, в которых это только возможно!!!”

Мелодичная трель оповестила Ил, что мерзкий Феликс ей ответил. Она хрустнула шейными позвонками и открыла сообщение.

“Предпочитаю догги-стайл, Фиалочка”

Ричард выхватил из ее рук телефон и торопливо заклацал по экрану смартфона.

“Она надела пояс верности! С огромным, мать его, замком. Есть идеи?”

Ил с надеждой пожевала губы и посмотрела в лицо мрачного юноши:

— Может, он что придумает?

Ричард почесал затылок и подтянул штаны, которые были ему немного великоваты.

“Перекусить кусачками, Дикки.”

— Есть кусачки? — Ричард взглянул на Ил.

— Не знаю, — шепнула она и тряхнула головой, вырвав телефон у юноши. — Никаких кусачек! Я тебе все равно не дам.

— Я зря, что ли, приехал? — охнул Ричард и вскрикнул. — Меня Феликс чуть не отымел! Я такого ужаса натерпелся из-за тебя! У тебя совесть есть?

— Я бы с удовольствием посмотрела на то, — она спрятала телефон в карман и зашагала к холодильнику, — как Феликс натягивает тебя по самые яйчишки!

Она достала бутылку с молоком и жадно приложилась к ней, заливая жар в груди. Ил вытерла рот и со стуком поставила опустевшую стеклянную тару на стол.

— Было бы неплохо замутить тройничок, — она безумными глазами вперилась в Ричарда. — Задорный такой тройничок, чтобы ты и Феликс во все дыры отымели и везде облизали своими слюнявыми языками.

Она выдохнула и уронила голову:

— Что я несу, Господи?

Ричард сел за стол и громко вздохнул, всем видом, показывая, насколько он опечален выходкой капризной Фиалочки.

— Я так устала, — Ил опустилась на стул и подперла лоб ладонями.

— Я, в принципе, не против тройничка, — Ричард сцепил руки в замок на столешнице и покраснел, — если ты так этого хочешь. Главное, чтобы Феликс ко мне не лез со всяким.

Ил измученно посмотрела на юношу, который стыдливо отвел взгляд и медленно моргнула:

— А он полезет. Только ты отвлечешься, а возьмет и пристроится сзади. Я его не заинтересую, если ты там будешь жопой голой светить. Я бы не против с тобой наверху пошалить, но что-то мне подсказывает, что резинок для волчьих членов не продают в зоомагазинах.

— Я обещаю не обращаться, — Ричард лучезарно улыбнулся. — Давай с резинкой.

— Хорошая попытка, — девушка хохотнула. — Это как поверить, что ты успеешь вытащить.

— Успею!

— Ты милый, — Ил ласково улыбнулась. — Такой пупсеночек. На все готов, чтобы мне присунуть.

— Я люблю тебя, — Ричард положил подбородок на ладони и улыбнулся. — И это очень грустно, что ты влюбилась в Феликса, а он…. Я вот чувствую вину, что Черный Коготь втрескался в меня, хотя это от меня не зависело. Если бы я знал, что так произойдет, то не показывался бы ему на глаза. Он бы нашел себе жену, пусть и не Предначертанную Луной, и не мучился бы так. И я бы не пошел в город с Томасом, если бы кто поведал, что встречу тебя. Это я во всем виноват и мне очень жаль, Ил. Прости меня.

— Это не ты утащил меня в лес, — девушка допила остатки молока и хохотнула. — И вообще, во всем виноват мой начальник, который меня уволил посреди бела дня.

— Слушай, может, мы все-таки кусачки поищем? — Ричард заговорщически наклонился к ней, когда она зло потерла промежность и забрякала замком.

— Я собираюсь готовить ужин, Ри, — Ил полезла в холодильник, — но ты можешь развлечь меня историей о том, как Феликс втюхался в тебя. Я хочу позлорадствовать.

Глава 11. Шаман и Йети

Ричард столкнулся с Феликсом на одной из ночных охот. Юный волк рыскал по лесу в поисках достойной дичи. Он хотел завалить молодую и сильную косулю, а не довольствоваться зайчиками или белочками. Оборотень горячо желал впечатлить стаю, поэтому когда наступил рассвет, а косуля так и не вышла к нему, Ричард решил продолжить великую охоту за пределами родной территории. Он, как обычно, заигрался и повстречал Феликса.

— И что дальше? — Ил положила на противень утку и овощи.

— Я знал, что по соседству с нами живет дружественная стая, поэтому поприветствовал его воем, а он сбежал, — Ричард сглотнул слюну, взглянув на птицу, обмазанную специями. — Потом он явился к нам домой. Матушка думала, что Черный Коготь пришел обсудить что-то, но когда мы все сели за стол поужинать, то все сразу поняла. Он пялился на меня весь вечер и просто молчал. Потом ударил кулаком по столу и ушел.

— Я надеялась на что-то более трагичное, — Ил поставила утку в духовку и разочарованно вздохнула. — На что-то душераздирающее и чудовищно печальное. Я не получила удовлетворения.

Когда она повернулась, Ричард заключил ее в мягкие объятия и нежно поцеловал, потискав грудь. Юноша был жутко возбужден и буквально терся о ее бедро пахом, требуя немедленной разрядки. Ил вспыхнула огнем похоти и кинулась в подвал, но ни в одной из коробок с инструментами желаемого не отыскала. Она вернула чемоданчик с отвертками обратно на нижнюю полку и немного подостыла.

— А куда ты дела ключи? — на лестнице застыл Ричард.

— Не скажу, — она взъерошила волосы и выдохнула. — Прекрати, пожалуйста, меня провоцировать. Пожалей меня.

— Но я … — юноша насупился.

Ил поднялась к нему и заглянула в глаза:

— Мне плохо, Ричард. Я жутко напугана метаморфозами, которые со мной происходят, — она обняла себя за плечи. — Я должна осознать, что я больше не человек, а это очень давит на психику, а твои обнимашки и поцелуйчики могли бы быть приятными в любом другом случае, но сейчас они выбивают меня из колеи и причиняют как физические, так и эмоциональные страдания. Я приехала домой, чтобы привести мысли в порядок, восстановится и подумать, как жить дальше.

— Поэтому я хочу рядом, — юноша протянул руку, чтобы коснуться ее щеки и замер.

— Пожалуйста, Ри, оставь меня, — девушка с тоской посмотрела на юношу. — Дай мне пережить трудный период жизни без бессмысленных и внезапных потрахушек в пылу безумия и гормонального сбоя. Ты в состоянии переломить ситуацию в своих интересах, но ты желаешь моей симпатии или просто очередной вязки? Меня тянет к Феликсу, но он мне не нравится. Любовь у человека другая, Ри. Она расцветает через время, через общение и дружбу. Физический контакт — это лишь приятный бонус, а не цель.

Ричард молчал, разглядывая лицо уставшей и несчастной Илоны.

— Я… — он попятился от девушки, — я тоже должен подумать…

— Я бы хотела узнать тебя поближе, понять, какой ты на самом деле, — Ил улыбнулась. — Погулять, выпить пива, найти бездомную кошку и погладить ее, но сейчас я вижу лишь молодого и нетерпеливого кобеля. Я могу сказать, где я оставила ключи, и мы обратимся в животных, чтобы отдаться звериному гону.

— Кошку погладить? — Ричард моргнул. — Но они нас боятся.

— Мы бы нашли ту, которая бы нас не боялась, — Ил пожала плечами. — Мы бы прикормили ее, например.

— Ты ведь вернешься домой?

— Если не вернусь, то, значит, таково мое решение, Ри, — девушка опустила взгляд.

— Хорошо, — Ричард кивнул и торопливо поднялся по лестнице. — Прости, я не хотел тебя так сильно обижать.

Когда хлопнула входная дверь, Ил села на ступеньку и прижалась головой к стене. Она была благодарна Ричарду, что он прислушался к ее словам и увидел в ней уставшего человека, а не просто течную суку.

После тихого и уютного ужина с родителями Ил помыла посуду, прибралась на кухне и посмотрела вместе с папой и мамой какую-то глупую комедию с бородатым толстым мужиком. Когда она прихватила пакет с успокоительными и хотела вернуться к себе в комнату, мать обеспокоенно посмотрела на нее и слабо улыбнулась:

— Может, к доктору стоит сходить?

— Например, к ветеринару? — Ил замерла на лестнице и истерично хохотнула.

— Почему бы и нет, — отец зевнул и приобнял жену, устраиваясь на диване поудобнее. — Я против самолечения, Ил. Вдруг побочки какие выскочат?

— Там травки всякие.

— Некоторые травки могут и убить, — вздохнул мужчина.

— Там валерьянка и лавровый лист, — шепнула Дебра. — Я проверила.

Женщина испуганно оглянулась на Ил, которая могла бы возмутиться любопытством родителей, но она цокнула:

— Еще и пустырник.

Она поднялась на пару ступеней под громкое бряцание замка на стальных трусах и замерла. Родители сделали вид, что ничего не услышали и продолжали заинтересованно пялиться в экран ноутбука. Красная от стыда девушка спряталась в комнате, понимая, что она весь вечер дребезжала перед родителями как ржавое ведро.

— Какой позор! — девушка рухнула на кровать, зарываясь в подушки, и тут же подскочила.

Она кинулась в ванную и с отчаянием посмотрела на то, как в стиральной машинке крутятся штаны Ричарда вместе с рабочей одеждой отца. Ил узнала в завихрениях пены бледно зеленые треники оборотня. Мать молча загрузила стирку и не стала интересоваться, кто забыл вонючие и грязные портки в ее доме.

— Какой позор, — тихо повторила Ил и вернулась в комнату.

Со скрежетом металла она забралась под одеяло, хлебнула успокоительного и накрыла лицо подушкой, желая задохнуться и умереть. Мало того что она теперь собака, так еще и посмела привести кобеля в отчий дом. Она, конечно, была уже половозрелой девушкой, но чувствовала себя мелкой потаскухой.

На грани тревожного сна, ярких галлюцинаций, она различила глухую трель и с бурчанием приложила смартфон к уху. Тихий мальчишеский голос стал продолжением ее бредовых видений.

— Дядя Феликс…

Или распахнула глаза и прошипела:

— Что?

— Дядя Феликс и Ричард, — прошептал мальчик. — Они ушли.

— Куда? — Ил села на край кровати. — Дерек, это ты?

— К охотничьему домику, — отозвался мелкий нарушитель спокойствия. — Папка не пускает меня туда и сам не идет! Никто не идет! Ричард в беде. Я знаю. Дядя Феликс был пьян, когда приехал Ричард.

— Нахрена Ри приперся к вам? — прошипела Илона, чувствуя, как немеют руки.

— Он хотел извиниться перед дядей Феликсом, и тот увел его. Когда дядя Феликс слишком веселый и много шутит, то это очень плохо, тетя Ил. Очень плохо, — Дерек вздохнул. — Если с Ричардом что-то случится, то его мамка приведет к нам свою стаю. Тетя Ил, помогите.

Девушка вздрогнула от тоненького жалобного голоса волчонка и судорожно потерла горячий лоб.

— Папка не сможет выстоять против дяди Феликса, — прошептал Дерек, — если тот не в себе.

— А я выстою? — рыкнула Ил.

— Вы же самка, — вздохнул Дерек. — Он не будет на вас кидаться. Наверное.

— А другие самки не могут урезонить дядю Феликса? — устало поинтересовалась девушка.

— Другие не пойдут против него, — мальчик цокнул. — Они ему в пасть заглядывают, а вы нет. Я вам карту нарисовал, чтобы не заблудились, вдруг у вас еще с нюхом все плохо.

Мальчик торопливо сбросил трубку, и Ил недоуменно открыла присланную фотографию корявого рисунка. От большого кривого дома, который, вероятно, был особняком Феликса, шел пунктир среди косых елочек к маленькой хижине. Над ней стоял жирный красный крест.

— Художник, — Ил спрятала телефон в карман и прошмыгнула в темный коридор. На кухне она оставила записку родителям, что она в твердом уме и ясной памяти покидает дом. Она пообещала поутру обязательно позвонить и просила маму и папу не волноваться.

Ил бесшумно, прижимая сквозь ткань штанов замок, вышла в гараж в надежде, что отец забыл ключи в машине, но увы. Авто — заперто, а замок зажигания — пуст. Мужчина прятал от дочурки не только ружье, но и ключи от своего новенького седана. Она горящим взором вперилась ящик с инструментами и глухо хохотнула. Рядом с ним валялись пыльные массивные кусачки с ярко-красными ручками.

Ил торопливо стянула штаны, схватила тяжелый инструмент и попыталась слабенькими руками перекусить дужку замка. Рыкнув от осознания своей никчемности, она начала раздуваться в размерах, и кусачки громко щелкнули. Замок с оглушительным грохотом упал на цементный пол, и Ил замерла, прислушиваясь к тишине, похожая на уродливую мускулистую обезьяну с высунутым языком.

Отложив кусачки, она осторожно разоблачилась из стальных оков и облегчено выдохнула, пытаясь облизать приплюснутую морду.

Илона вытащила из штанов телефон и уродливым гомункулом с плешивой спиной и лысым хвостом покинула дом. С хрустом костей под звездным небом она обратилась в шерстистого монстра и затолкала пояс верности к мертвому еноту в мусорный бак. Ил стянула тесную футболку, бережно завернула в нее телефон и сунула кулек в слюнявую пасть.

Подобно ловкой гориле с крепкими и мощными лапами она бросилась прочь из ночного поселка. Не могла она оставить Ричарда в беде. Он был невероятно туп и наивен, раз вернулся к Феликсу, решив извиниться за то, что черный урод втрескался в него. Каким же надо быть идиотом, чтобы после попытки сексуального насилия вновь пойти к озабоченному, жестокому и беспринципному чудовищу, который дал волю своему безумию! Что, неужели так сложно пропить травки и закрыть свой поганый член под замок?

Когда Ил оказалась на шоссе, ее острый слух уловил неразборчивые крики, которые доносились с холма у заброшенной фермы. Если уж быть супергероиней с фиалковым хвостом, то надо идти до конца. Она бросилась на вопли. У сопки, где обкуренный Бруно увидал йети, стоял старый грязный хэтчбэк. Ил принюхалась и уловила сладкий запах, сквозь который она учуяла резкую вонь потного человеческого тела.

— Уоооа-роа-ноааа-оаа, — заорали с холма, и Ил узнала голос одноклассника.

Она вытащила из пасти телефон, замотанный в футболку и сутулой образиной поднялась к пьяному и обдолбанному дураку, который шатаясь кружил по примятой траве и спотыкался на заплетающихся ногах.

— Уоооа-роа-ноааа-хоаа! — он всплеснул руками и открыл глаза, судорожно и истерично глядя на сгорбленную мохнатую Ил. Он вежливо поклонился и покачнулся. — Я друг! Я… — он завалился вперед и упал на карачки, — не причиню вреда, Хозяин Горы.

— Друг, — глухо рыкнула Ил, исказив голос до утробного ворчания, — мне нужна твоя машина.

— Хозяин Горы, — Бруно порылся в кармане дырявых джинсов и кинул под лапы Ил связку ключей с брелоком листа каннабиса, — можешь забрать даже мою жизнь. Она бессмысленна и пуста… — он с пьяными рыданиями распластался на траве, — пусть моя жертва будет тебе полезна! Съешь мое сердце и мозги!

— Друг, — девушка склонилась над плачущим одноклассником, — Хороший! Полезный! Умный! Друг должен жить! Духи требуют этого!

Ил не знала, как приободрить чокнутого Бруно, который действительно поехал кукушкой после колледжа. В школе он был забавным парнишкой, беззлобным и вечным весельчаком. Жизнь слишком жестока, она превращает добрых и хороших людей в потерянных безумцев.

— Жить! Друг жить! — Ил потрясла когтистой лапой Бруно за капюшон, тяжело ворочая языком в пасти. — Веселиться! Йети хотеть этого! Шаманы, мать твою, не должны умирать, тупой ты кусок дерьма! Духам одиноко, сука, здесь. Их никто не слышит!

— Это так, — всхлипнул парень и обмяк на траве, громко захрапев.

— Я, наверное, жутко об этом пожалею, — Ил сцапала ключи и в несколько прыжков оказалась у машины.

Она обратилась вновь в человека и с неразборчивым бурчанием спряталась в салоне. Девушка торопливо натянула на голую грудь футболку, мокрую от слюней, включила на смартфоне навигатор, и дребезжащая машина на последнем издыхании сорвалась с места.

Глава 12. Злая Фиалочка и Глупый Волк

В шесть часов утра Ил оставила голосовое сообщение отцу и матери, что с ней все в порядке, и отправила фотографию улыбчивой моськи на фоне зеленых холмов. Буквально через десять минут, когда она свернула на разбитую дорогу, что вела в лесную чащу, ей позвонил обеспокоенный отец. Она вновь повторила, что она цела и ей пришлось отлучиться из дома по очень важному делу. Мужчина тихо и рассерженно потребовал точных координат, где она находится, и Ил попросила отца не беспокоиться раньше времени.

— Я звякну через полчаса, — вздохнула Ил и сбросила звонок.

Она выполнила обещание и вновь оборвала связь под крики матери. Второй звонок она сделала уже у особняка Феликса.

— Я в порядке. Я жива, — и в подтверждение своих слов отправила фотографию со лживой улыбкой.

На крыльце особняка стоял мрачный Патрик и его жена Алиса. Ил сверилась с картой Дерека и с визгом шин свернула с дороги, которая привела ее в тупик — плотная стена высоких сосен оборвала путь. Ил разделась, поставила трезвонящий телефон на беззвучный режим и бережно завернула его в мятую футболку. Заткнув зубастую пасть кульком, она выползла из машины сутулым чудовищем и принюхалась к воздуху. Утренний лес звучал мелодичными трелями пташек, ласковым теплым ветром и громкими запахами, из которых Ил выдернула резкую вонь Феликса и тонкое амбре Ричарда.

Мощными скачками Илона кинулась на запах, петляя среди мшистых стволов и колючих кустов. Зачем ей спасать придурочного белого оборотня из клыков монстра? Почему бы ей не постоять в сторонке, как решили это сделать родственники Феликса? Альфа изъявил волю и желание обладать слабым и глупым оборотнем. Пусть Ричарда спасает его мать, брат и другие волки. Пусть эти твари перегрызут друг другу глотки, начнут кровавую бойню и сгинут в лесу. Это их мир!

Ил замедлила бег, когда запах Феликса закрутился вокруг нее призрачными завихрениями. Она остановилась у покосившейся старой ели и напряженно посмотрела на аккуратную хижину из темных досок. Ни криков, ни рыка. Лишь пение лесных соловьев. Ил вынула из пасти влажный сверток, торопливо позвонила отцу, и равнодушный женский голос оповестил, что связь не обнаружена. Она с рыком спрятала телефон в корнях ели и бережно накрыла футболкой. Бедные ее родители!

Она монструозной воровкой с торчащими на мохнатой макушке ушами прокралась к хижине, со скрипом ступеней поднялась на крыльцо и заглянула в мутное грязное окошко, которое было занавешено глухой шторкой. Она прислушалась тишине, задыхаясь от вони Феликса, и с ужасом посмотрела на пятна крови на досках.

Ил решительно потянула деревянную дверь на себя и вошла в гостиную, где на продавленном кресле, рядом с которым лежала выпотрошенный и наполовину обглоданный олень, восседал голый Феликс. Взъерошенный и весь в крови. На потертом ковре валялось несколько пустых бутылок из-под виски.

— Явилась, сука мерзкая, — зло прошипел он.

— Где он? — Ил потянула носом воздух, но вонь мертвечины, пота оборотня и крови забивал все остальные запахи.

— Я его запер, — пьяно усмехнулся мужчина и махнул рукой на тяжелую дверь у закопченной бронзовой печи.

— Ты его… — рыкнула Ил и замолчала, вглядываясь в равнодушные глаза Феликса.

— А тебе какое дело? — процедил мужчина.

— Большое, — она бесстрашно шагнула к мужчине. — Ты его трогал, грязный извращенец?

— Я хотел отыметь его, но он слишком рано отключился. Он не умеет пить, а я хоть и извращенец, но все-таки люблю, когда подо мной подают хоть какие-то признаки жизни. Например, кричат, — Феликс оскалился и кивнул на мерзкую розоватую кашу в углу. — Он еще и облевался ко всему прочему. Вот жду, когда проснется, чтобы во все дыры вытрахать. Я не слезу с него, пока он не сдохнет.

— Ты не в себе, — Ил оскалилась в улыбке.

— Ты мне надоела, — мужчина склонил голову, — гадкая пронырливая тварь.

Ил едва успела отскочить, когда Феликс рванул в ее сторону, обрастая смоляной шерстью. Она с грохотом влетела в стену, и Черный Коготь с рыком ненависти полоснул лапой по воздуху.

— Ричард! — взревела Ил, уворачиваясь от когтей Феликса, и метнулась к мертвому оленю. — Ричард! Проснись!

Она прыгнула за кресло, с воплем толкнула его к подскочившему к ней оборотню и рванула прочь из дома. Феликс замахнулся и все же успел вспороть кожу на ее лопатке. Ил с визгом споткнулась о порог, кубарем полетела с лестницы и подскочила на четыре конечности. Она сделала несколько слабых прыжков, прихрамывая на левую переднюю лапу, и с разъяренным рыком повернулась к Феликсу, который медленно спустился с крыльца.

— Нет, мудила, — она поднялась на задние лапы, встряхивая головой. — Меня сегодня благословил шаман на горе под ночным небом. Со мной духи предков и прочей шелупони!

Феликс молчаливой тенью прыгнул к ней, разевая пасть. В глазах обезумевшего хищника не осталось ни следа человечности, ни искры сознания. Луна благословила Илону не для того, чтобы она, поджав хвост, убегала от монстра. Она и сама чудовище, с острыми клыками и смертоносными когтями, и она убьет того, кто превратил ее в психованную бешеную псину.

Она ловкой волчицей прыгнула на четыре лапы, избегая когтей и клыков Феликса, и тут же с треском костей раздалась в размерах, боднув мерзавца покатым лбом в живот. Сбив Феликса с задних лап, она сомкнула челюсти на его мускулистом плече и с урчанием тряхнула мордой, разрывая его шкуру и мышцы. Оборотень с воем отшвырнул Илону, которая вновь опустилась на четыре крепкие волчьи лапы и в азарте ярости опять кинулась на Феликса клыкастым чучелом.

Черный Коготь отскочил от Илоны, и та юркой сукой махнула к нему, чтобы вгрызться в шерстистую щиколотку. Феликс удивленно всхрапнул, дернул ногой, пытаясь отшвырнуть мерзавку от себя, и упал на спину. Илона отлетела к сосне, и оттолкнувшись задними лапами от узловатых корней, жилистым оборотнем взмыла в воздух.

В глазах Феликса промелькнула тень удивления, и он застыл на ковре из иголок голым напряженным мужчиной. Илона с рыком оказалась над ним и злобно прохрипела, оплевывая его бледное лицо кровавой слюной:

— С хрена ли ты заднюю дал?

Он отпрыгнула от него и хрустнула позвонками, разминая мохнатые плечи:

— Вставай, урод! Я не буду тебя убивать в человечьем обличии! Я не хочу жрать человечину! Вставай! И дерись как волчара позорная!

Феликс не мигая вперился в ее морду, приподнимаясь на локтях. Ил, встряхивая лапами обошла мужчину по кругу и склонилась над ним, истерично взревев:

— Вставай! Я только начала!

Заметив в его глазах что-то очень нехорошее, что-то липкое и слишком восторженное, она склонила голову набок с выжидательно торчащими ушами на макушке и сощурилась:

— Феликс, алё! Драться будем или нет?

Он дрожащими пальцами коснулся влажного носа Ил, и та удивленно моргнула и с визгом ужаса отскочила от возбужденного мерзавца. Она кинулась в хижину, бросилась к запертой двери и судорожно открыла ее, щелкнув ключом. Она неуклюжим мешком выпала в тесную темную спаленку, где на оленьих шкурах спал пьяный Ричард, и захлопнула дверь, привалившись на нее всем телом.

— Ил, — Ричард сонно поднял голову, и его опухшее лицо смялось в улыбку. — Я соскучился.

— Фиалочка, надо поговорить, — послышался бодрый голос Феликса за дверью.

— Почему ты вся в крови? — Ричард нахмурился. — Ты тоже охотилась?

— Фиалочка, — мурлыкнул мужчина.

— Хреналочка! — зарычала Ил. — Отвали!

— Что произошло? — Ричард перевел мутный взгляд на ее лицо.

— Ну, повздорили мы, — отозвался пьяно и довольно Феликс. — С кем не бывает, моя милая! Как насчет зубастых баклажанчиков?

— Дай нам уйти, — Ил клацнула пастью.

— Баклажанчиков? — Ричард икнул.

— Нам придется очень долго трудиться, Фиалочка, чтобы ты выродила сотню баклажанчиков, — Феликс хохотнул. — Но я готов к сложностям. Если что и Дикки присоединится. Да, Дикки?

— О чем речь вообще? — Ричард нервно пригладил копну спутанных волос.

— Феликс! — рявкнула Ил и зло повторила. — Дай нам уйти!

Она многозначительно посмотрела на Ричарда и мотнула головой в сторону окна. Юноша бесшумно поднялся и на цыпочках прошел к указанной рычащей гостьей цели.

— Слушай, — вздохнул Феликс и пьяно рассмеялся, — я гордый, одинокий альфа, а ты… ты… — он протяжно простонал, — ты и Дикки…

Ричард осторожно открыл окно и оглянулся на Ил. Та решительно и медленно кивнула. Юноша неуклюже вылез на улицу.

— Если по лесу бегает розовая… нет… теперь уже фиолетовая волчица… — Феликс томно вздохнул, — то почему бы и…

Ил бесшумно метнулась к окну, и Ричард помог ей выбраться комнаты, пропахшей алкоголем и пылью. Девушка пригнувшись побежала к ели, в корнях которой спрятала телефон, и Ричард шикнул на нее:

— Куда ты?

— Фиалочка! — на крыльцо вышел Феликс с бутылкой, на дне которой плескалась темно-янтарная жидкость. —Вторая моя нареченная! Любовь моя зеленоокая! Смелая и кровожадная волчица!

— Бежим! — Ил схватила смартфон и бросилась наутек, сжав ладонь испуганного Ричарда. — Он совсем съехал с катушек!

— Я дважды благословлен! — рассмеялся мужчина, вскидывая руки.

К счастью трусливых беглецов, Черный Коготь не стал их нагонять. То ли оборотня ослабило безумие и жестокая стычка с волчицей, то ли он был просто слишком пьян, но так или иначе Ричард и Илона без происшествий добрались до машины, что сиротливо ожидала их на прогалине.

— И нахрена я пришла за тобой?! — она затолкала ничего не понимающего и ошарашенного юношу в салон. — Ну, присунул бы он в твою сладкую девственную попку пару раз! Не помер бы!

Она села за руль и торопливо набрала отца.

— Я в порядке и жива, — истерично хохотнула она и завела машину.

— Илона, что происходит? — голос мужчины задрожал. — Ты точно в порядке?

— Я скоро буду дома, только верну одного пьяного идиота мамочке под крылышко, — она шмыгнула и сбросила звонок.

— Ты ранена, — прошептал Ричард, рассматривая ее лопатку, и вжался в сидение, когда Ил злобно зыркнула на него.

— Я знаю, — она вдавила ногу в педаль газа и пронеслась мимо особняка Феликса.

У ворот стоял бледный Дерек, который нерешительно помахал вслед грязной и тарахтящей машины. Ричард оглянулся на зловещий дом и посмотрел на Ил:

— Что там у вас произошло? — его взгляд скользнул по голой девичьей груди в пятнах засохшей крови. — Почему Феликс назвал тебя нареченной?

— Говори, куда ехать, Ри, — прошипела Ил. — И прекрати задавать тупые вопросы, ответов на которые я не знаю.

— Прости, — буркнул юноша.

Вероятно, Бруно действительно благословил Илону, потому что она тихо и спокойно довезла помятого и сонного Ричарда до его леса. Она остановила тарахтящую машину на въезде в лиственную чащу и строго посмотрела на юношу:

— Ты понимаешь, что рисковал не только своей шкурой, но и семьей? Единственный из всех вас, кто хоть что-то соображает это маленький испуганный мальчик! — она сжала переносицу. — Проваливай.

— Ты ранена, — пискнул Ричард.

— Проваливай! — взревела Ил, обращаясь в разъяренного монстра с белой пеной на клыках. — Или я тебе голову откушу, мелкий говнюк! Я сама в силах залечить свои раны! Сама! И передавай привет маме! Выродила идиота, а все теперь с ним носятся!

— Обидно! — охнул Ричард. — У меня все было под контролем! Мы нормально с Феликсом поговорили, по-мужски! На охоту сходили, выпили!

— Ты, блять, умственно отсталый?! — прохрипела Ил и рывком подалась к нему, желая откусить ему лицо.

Ричард взвизгнул и вывалился из машины. Ил с рыком вгрызлась в обивку соседнего сидения и вырвала кусок поролона вместе вонючей жесткой тканью. Она выплюнула трухлявый шматок на колени, и старенькая машина умчалась прочь, поднимая клубы пыли.

— Люблю тебя, — Ричард поднялся, отряхнулся и зашагал в лес.

Ил в очередной раз позвонила родителям. Веселым, немного истеричным голосом заявила, что скоро будет дома и попросила купить ей на обед индейку, баранью ногу и что-нибудь сладенького. Например, три торта со взбитыми сливками. А лучше четыре. Да, четыре в самый раз. А еще десяток перепелок, две дюжины сырых яиц и… и жирной речной форели. Пять штук.

Она свернула к сопке. Бруно под палящим солнцем медитировал с закрытыми глазами и что-то неразборчиво шептал. Ил присела рядом и шмыгнула, глядя на тихий полуденный поселок внизу:

— Привет.

— Ты чего голая и вся в крови? — парень испуганно посмотрел на нее. — Гномы напали?

— Нет, — она стащила из его пальцев тлеющий косяк и затянулась. — Волк.

— Дикий? — Бруно вскинул бровь.

— Типа того, — Илона вздохнула. — Но я его заломала. Урод мохнатый.

— Я в тебе и не сомневался, — парень торопливо стянул толстовку, пропахшую кислым потом, и накинул ее на девушку. — А ко мне йети приходил.

— Чего сказал? — она потушила окурок и облачилась в чужую одежду.

— Сказал… — Бруно почесал щеку и удивленно уставился на машину у сопки. Он перевел блеклый взгляд на бледную Ил и коснулся торчащих в разные стороны фиолетовых волос. — Сказал, что я друг.

— Слушай, увидишь гномов, позови меня, — девушка поднялась и поправила толстовку, что доходила ей до середины бедра. — Я тоже хочу посмотреть на них. Говорят, у них дохрена золота. Пусть отсыпят чуток.

Ил медленно спустилась к подножию холма и зашагала к дороге. Раненая лопатка ныла, босые ноги жег раскаленный асфальт, а в голове было пусто. В руке ласково завибрировал телефон и на экране высветилось сообщение:

“Тетя Ил, вы крутая!”

Глава 13. Милосердие Волка

Дерек стянул штаны и аккуратно положил их на крыльцо. Подросток тряхнул плечами и спрыгнул со ступенек на землю восторженным волчонком. Он уже не был пухлым шерстистым карапузом, но и волком его еще нельзя назвать. Он напоминал угловатую, взлохмаченную каланчу с жилистыми лапами и мягким пушком на теле.

У ворот завыл Черный Коготь, требуя того, чтобы воодушевленный звериной радостью племянник поторопился. Дерек кинулся к Феликсу с высунутым языком и мельтешащим от возбждуния хвостом. Его ждет самая настоящая охота! И не в стае под присмотром родителей, а наедине с дядей, который решил поучить уму разуму взбалмошного мальчишку.

Дерек хотел убить лося. Его амбиции требовали серьезной добычи, которой он сможет похвастаться не только перед младшими братьями и сестрами, но и перед всем родственниками. Феликс бежал позади него, не вмешивался и не давал ценных советов, когда юный охотник пригибался к земле и вынюхивал среди сотни запахов аромат лосиного дерьма и меток.

Когда Дерек отыскал влажную и все еще теплую кучу экскрементов, он радостно взвизгнул и бросился в кусты. Феликс молча принюхался к лосиному помету и скривился. Во-первых, это была самка, во-вторых, больная — миазмы гнили, гноя и крови забивали терпкий запах навозных “орехов”, покрытых черной слизью.

Феликс бесшумно последовал за племянником и отыскал его на краю лужайки у молодой липы. В высокой траве под звездным летним небом лежала и тяжело хрипела умирающая лосиха. Самка была истощена, шерсть пыльными клочьями торчала на вздымающемся боке и костлявом крупе. Она фыркнула, учуяв двух волков, дернулась, но не смогла даже поднять голову. Из-за ее спины показалась обеспокоенная вытянутая морда испуганного лосенка. Детеныш пошатываясь встал на тонкие, неуклюжие и деревянные ноги и вытянул морду, принюхиваясь к ночной прохладе. Дерек сбросил шерсть и голым мальчиком шагнул вперед.

— Дерек, — прорычал Феликс и поднялся на задние лапы. — Ты чего творишь?

Лосенок со страхом отпрыгнул и глухо заревел, поднимая голову к чернильному небу. Подросток замер и протянул руку:

— Не бойся, я тебя не обижу.

Феликс недовольно всхрапнул. Дерек сделал несколько шагов к самке, которая порывалась встать, дергая ногами, и нахмурился.

— Твоя мама умирает, — он посмотрел в блестящие глаза детеныша. — И ты тоже без нее умрешь. И это очень грустно.

Он осторожно и бесшумно приблизился к лосенку и вместо того, чтобы вгрызться в слабую жертву клыками, подросток положил ладонь на его морду и улыбнулся:

— Пойдем со мной?

— Дерек! — прошипел Феликс. — Волки жрут, а не приручают лосей!

— А люди? — мальчик оглянулся.

— Что люди? — отозвался из кустов Феликс.

— Приручают лосей? — подросток шмыгнул.

— Да кого они только не приручают, — глухо прорычал Черный Коготь. — Сверни ты ему шею! Отличная первая добыча.

— Не хочу, — мальчик запустил пальцы жесткую и грязную шерсть на холке лосенка, который уткнулся мордой ему в живот. — Я его приручил. И мы в ответе за тех, кого приручили.

— Что ерунду ты несешь? — Феликс вышел из кустов.

Лосенок всхрапнул и попятился. Дерек закрыл его грудью и развел руки в стороны.

— Это из книжки, — сердито ответил Дерек, — Ты ее мне сам читал. Помнишь? Когда я был еще маленьким и беззубым.

Феликс застыл под звездами черным монстром.

— И зачем нам в доме лось? — рыкнул обортень.

— Пони вы мне не разрешили завести, — обиженно буркнул подросток. — Так пусть будет лось.

— Дерек, — Феликс накрыл морду лапой и вздохнул, — и в кого ты такой уродился?

Лосиха в траве захрипела, и детеныш кинулся к ней. Он истерично ткнулся в живот матери, выискивая в шерсти сосок вымени и жадно присосался к нему, однако недовольное ворчание подтвердило догадки Феликса. Самка была уже пуста и не могла накормить детеныша.

— Забери своего нового друга и уходи, — рявкнул оборотень.

Дерек метнулся к лосенку и требовательно толкнул его в кусты. Обратившись в неуклюжего монстра с темными подпалинами на мускулистой спине, подросток с рыком взвалил взревевшего лосенка на плечи и тяжело зашагал прочь, согнувшись от веса вырывающейся ноши.

Когда Дерек скрылся за кустами и молодой порослью, Феликс сел на корточки перед отчаянно всхрапывающей самкой и положил когтистую лапу ей на шею.

— Мне тоже очень жаль. Будь я диким зверем, мне бы не было так печально оборвать твою жизнь.

Он просунул лапу под голову самки и резким, умелым и решительным движением свернул ей шею. Волки, конечно, славились тем, что поджирали падаль и больных животных, но в оборотне взыграла его человеческая брезгливость. Он, ясное дело, переварит мясо, тронутое разложением и хворью, но вот что-то совсем не хотелось утолять голод гнилой плотью. Оборотень вскинул голову и завыл, оповещая диких собратьев о мертвечине в лесу, и замер, прислушиваясь к ночи. Небольшая стая мохнатых голодных волков с поскуливанием и рыком бежала на его зов.

Дикие звери вышли из леса и пригнули к траве головы, завороженно глядя на черного монстра, который приветственно рыкнул и поднялся на задние лапы. Волки заскулили и, помахивая хвостами, подползли к нему. Он потрепал гостей по шерстистым холкам и скрылся в чаще. Послышался утробный рык и жуткие влажные звуки вместе с треском рвущейся шкуры.

Дерек сидел под старой разлапистой сосной и крепко обнимал фыркающего лосенка, не позволяя ему вернуться к мертвой матери. Феликс с ворчанием обхватил лапами детеныша под шеей и шерстистым задом и оторвал его от земли. Лосенок взревел, истерично задрыгался, но ему было не суждено выбрать из стальных объятий сильного и могучего оборотня.

— Я так понимаю, ты передумал быть волком, — Черный Коготь пружинисто зашагал по еловым иглам и мягкому мху.

— Иногда можно побыть и человеком, — Дерек кинулся вперед озорным волчонком, а потом сгорбился юным оборотнем с хитрым оскалом. — Но лишь иногда.

— Я не буду нянчится с твоим лосем, — зло отозвался Феликс. — И все остальным запрещу. Это ты его приручил, ты с ним и возись. Можешь младших попросить о помощи, но не взрослых. Понял меня? Не будешь его кормить, убирать за ним дерьмо и следить, я его съем. Молодая лосятина очень сладкая.

— Понял я, — буркнул Дерек и сравнялся с оборотнем.

Подросток положил ладонь на морду всхрапывающего от ужаса детеныша и широко улыбнулся:

— Рогалик!

— Я завтра планирую в город, поедешь со мной? — Феликс скосил желтые глаза на племянника.

— А как же Рогалик?

— За ним кто-нибудь присмотрит из старших, — вздохнул Феликс

— Но ты же сказал, что старших нельзя просить… — рассерженно прогундосил подросток.

— Тебе нельзя, мне можно, — рыкнул Феликс. — Поедешь, нет?

— Поеду, — фыркнул мальчик и насупился. — Я могу позвонить тете Ил?

— Нет, не можешь, — прошипел Феликс. — Прошлый твой звонок чуть не стоил ей жизни.

— Но она же наваляла тебе, — Дерек самодовольно хмыкнул.

— Наваляла, — согласился оборотень, сощурился, вглядываясь во тьму. — И тебе наваляет, если будешь надоедать.

— Ты должен извиниться, — подросток пнул ветку.

— Она еще не остыла, — хохотнул оборотень, срываясь на рык. — Тут индейкой не откупишься.

— Медведем? — Дерек оскалился в улыбке. — Медвежатина ей точно придется по вкусу.

— Мелкий дамский угодник, — Феликс перехватил мычащего лосенка покрепче и мотнул хвостом. — Но чтобы уж впечатлять капризную суку, то надо медведя завалить в одиночку.

Стая ужаснулась живому лосенку, которого принес Феликс. Лишь младшие члены семьи жутко обрадовались неуклюжему и ревущему детенышу, который попытался от них сбежать, но ворота и высокий забор были здесь не для красоты. Дерек вместо того, чтобы прогнать назойливых малышей, раздал каждому по поручению — принести молока, освободить в сарае место для питомца, натаскать свежего сена, вычесать шерсть от колючек и колтунов.

— Я пребываю в полном замешательстве, — Патрик тяжело вздохнул, наблюдая за сыном, который что-то говорил вжавшемуся в ступени крыльца детенышу и протягивал ему бутылку с соской. — С другой стороны, чем дитя не тешилось, лишь бы в лес не убегало.

— Надо было ему раньше лося подкинуть, — Феликс нахмурился. — Я хочу выйти на медведя на неделе.

— Хорошо, — Патрик пожал плечами.

— Один, — отчеканил Феликс.

— Тебе бы тоже не мешало в детстве лося подкинуть, — мужчина сплюнул на пол и зашагал к дому. — Может, не таким бы идиотом вырос.

— Ты сомневаешься во мне? — Черный Коготь устремился за братом. — Вот поэтому я и должен забить медведя. Я подорвал свой авторитет. Ты думаешь, я не вижу ваших взглядов, не слышу шепота и осуждения в голосе? Если есть что сказать, то говори!

— Ты альфа, — Патрик развернулся на пятках к голому мужчине и прошипел. — Что я могу сказать? Ты кинулся на течную суку, Феликс! И это не зверь в тебе заговорил, не волк. Вот и думай.

— Я был пьян, — тихо отозвался Феликс.

— Значит, тебе нельзя пить, — Патрик заскрипел зубами.

Мужчина взглянул на розовые шрамы на плече брата, покачал головой и направился к дому. Феликс и сам не мог сказать, что на него нашло, когда бросился в ярости на Ил. Память была испещрена вспышками, черными провалами и застывшим видением с удивленной моськой Фиалочки, с пасти которой тянулись нити окровавленной слюны. Как он мог ранить такую жуткую милашечку с горящими глазами и бархатными ушками на макушке? И как теперь добиться ее расположения, чтобы под ночным небом под шум ветра покрыть ее? Обиженные суки надолго затаивают зло на агрессивных самцов.

Глава 14. Собака Баскервилей

Молодая женщина аккуратно перебрала пальчиками волосы Ил и посмотрела в зеркало с вежливой улыбкой:

— Как стрижемся?

Ил хохотнула. Учитывая, что длина волос на ее голове позволила бы только сбрить все под машинку, чтобы хоть как-то освежить образ, то вопрос мастерицы был весьма забавным.

— Укорочиваем виски, — она склонила голову, рассматривая свое отражение в черном глухом пеньюаре со стоячим воротником. — Убираем фиолетовый и красим вот этим.

Матушка Ил, сидящая в углу на диванчике с чашечкой кофе, вытащила из сумки пластиковую банку, на которой переливалась перламутром яркая наклейка с нечитаемым названием, кинулась к парикмахерше.

— Я привыкла работать со знакомыми мне средствами, — женщина с сомнением посмотрела на банку с краской.

— Окей, — Ил подняла холодный взгляд на нее. — Есть неоновая краска?

— Нет, — женщина удивленно взглянула в зеркало.

— Так я и думала, — Илона лучезарно улыбнулась. — Ее пришлось заказывать. Дорогая, зараза. И продается только в интернете.

— Но зачем? — мастерица охнула.

— Вы читали про собаку Баскервилей? — Ил вскинула бровь. — Про светящегося призрака огромной псины на пустошах? Нет? Почитайте.

— А можно, — мать Илоны осторожно поставила банку на тумбочку и горящим взглядом посмотрела на женщину, — можно еще полосочек темных на висках добавить?

— Точно, полосочки! — охнула Ил и кивнула.

— Продольные или поперечные? — недоуменно прошептала женщина.

— Чтобы было красиво, — девушка с предвкушением улыбнулась.

— Давайте вот так, — мать Илоны провела пальцем от виска дочери к затылку, рисуя непонятную загогулину. — С двух сторон.

Мастерица медленно моргнула и нерешительно кивнула. И мать Ил с глупым хихиканьем сжала кулачки и вернулась на диванчик к недопитому кофе.

— Будь я помоложе, — она манерно откусила крошку от печеньки, — то тоже бы всякое такое вытворяла, а сейчас уже неприлично.

— Глупости какие, — фыркнула Ил.

Мать взяла журнальчик и углубилась в чтение. Мастерица над девушкой сосредоточенно принялась за работу. Когда она покрыла тонкие волосы Ил едкой смесью осветлителя, девушка чихнула. В носоглотке запершило и к горлу подступил сухой кашель, но она подавила в себе желание сорваться с удобного кресла и смыть мерзкую смесь с головы.

После всех долгих манипуляций с волосами, скрежета ножниц, неторопливой покраски, Ил с восторгом уставилась на отражение. Серебристый хищный хохолок на макушке и две резкие темные полосы на висках ужесточили чувственное лицо девушки. Она с ликующим возгласом повернулась к матери, которая тут же ее сфотографировала на телефон.

— А теперь стоять под солнышком! — Ил схватила чуть опустевшую банку с краской и выскочила на улицу.

Она вышла на тротуар под яркие лучи полуденного солнца и медленно повернула голову по кругу, чтобы люминесцентная шевелюра напиталась энергией дневного светила.

— Папа опять сказал, что лучше бы пятнышками, — мать осторожно забрала банку с краской и вернула ее в сумку.

— В следующий раз, — Ил опустила подбородок к груди, чтобы солнышко нагрело затылок. — Если волосы не выпадут.

— Да, это было бы печально, — вздохнула женщина. — И что же, тогда ты будешь лысым оборотнем?

— Я не знаю, — Ил задумчиво посмотрела на мать. — Вот же жуть будет, да? Ладно оборотень, а если лысая волчица? Хотя тетка с косой до пояса не бегает по лесу волосатой собакой. Наверное, это как-то не так работает.

— Сколько бы я ни читала про оборотней, — женщина взяла дочь под локоток и повела вверх по улице, — так и ничего не поняла. Жуткие твари.

Когда они вернулись домой, Ил недоуменно остановилась на пороге. В гостиной стоял огромный деревянный ящик, а рядом с ним растерянный отец, который ломом вскрыл крышку.

— Что за… — Ил принюхалась к воздуху.

Солоноватый запах крови смешался с резким и немного пряным ароматомсырого мяса. Она шагнула к ящику и вскинула бровь. Посылочка была доверху забита замороженными шматками темно-красного мяса в вакуумных пакетах.

— Вот, привезли, — мужчина жалобно посмотрел на дочь, — и ничего не сказали.

Отец с бурчанием поведал, что минут пять назад к нему заявились курьеры, которые беспардонно втащили ящик в дом и молча, захлопнув морозильный фургон, укатили в неизвестном направлении. Ни визитки, ни записки не оставили. Пока отец жаловался, мать уже успела затолкать несколько кусков в холодильник.

— Что это за мясо? — она посмотрела на мрачную Ил.

Девушка схватила один из тяжелых кусков и молча принюхалась. Она узнала этот терпкий запах и вздохнула:

— Это медвежатина, — она бросила мороженый кусок обратно в ящик и плюхнулась на диван.

— Я никогда не готовила медвежатину, — женщина посмотрела на Ил. — А ты?

— Нет, — девушка мотнула головой.

Родители устроили целую пляску вокруг ящика, перетаскивая куски мяса в подвал, где стоял новенький морозильник. Ил хотела встать и помочь им, но не могла пересилить себя. От мерзкой посылки несло не только мертвым медведем, но и Феликсом. Его резким и густым потом. Миазмы Черного Когтя пригвоздили девушку к мягким подушкам злобой и ненавистью. Гадкий волчара через километры послал ей молчаливую весточку, полную темного вожделения и требовательного зова.

— Это на ночной дожор, — мать сгрудила несколько кусков мяса на стол и глянула на дочь. — Ты же сегодня опять идешь на прогулку?

— Да, — коротко ответила та.

— Вот, — женщина одобрительно кивнула, — вернешься голодной и покушаешь.

Когда ящик опустел, Ил угрюмо выволокла его из дома и оставила у мусорного бака. На мгновения она замерла над ним, вдыхая вязкое амбре оборотня и заскрежетала зубами, сдерживаясь от того, чтобы на виду у пожилой соседки не потереться об дощатый угол задницей.

Она хотела уже написать Феликсу, как ненавидит его и желает ему сдохнуть где-нибудь в овраге, но вовремя перечитала сообщение, которое гласило, что она желает отдаться ему прямо здесь и сейчас.

— Не-не-не, никаким медведем ты меня не проймешь, пупсик, — она осторожно стерла весточку и заблокировала номер Феликса, чтобы в следующий раз в порыве эмоций не оплошать. — Я дама серьезная и теперь буду играть по вашим правилам.

Ночью, похваставшись перед родителями неоновой головой, она обратилась жуткую волчицу со светящейся в темноте шерстью, которая переливалась призрачным серебром. По бокам, с одной и с другой стороны, шли две темные полосы, что сужались на пушистом хвосте и соединялись на кончике черной кисточкой.

— Если бы я встретил тебя посреди ночи на пустой улице, — прошептал в темноте отец, — то помер бы от страха. Собака Баскервилей с тобой и рядом не валялась, Илоша.

Ил с восторженным скулежом облизала руки родителей, обескураженных жутким видом дочурки, и кинулась на безлюдную улицу, где ее ждали очень важные дела. Даже если кто-то и увидит ее, то и не поймет, что это волчица. В быстрой рыси она казалась размытым призраком, а не зверем.

Глава 15. Черная исповедь

Когда машина Феликса въехала в поселок, ночной ветерок дыхнул в открытое окно тонким запахом Ил. Мужчина удивленно всхрапнул, остановил машину и выскочил на улицу. От каждого дома, фонаря, скамьи и урны тянулись призрачные тени меток молодой волчицы, которая предостерегала чужаков — здесь ее территория.

— Вот же мерзавка, — удивленно хохотнул Феликс.

Послышался злой хриплый собачий лай со двора дома, возле которого он остановился, и глас питомца сорвался на завывания. Феликс заглянул за ограду. У клумбы с георгинами сидел приземистый и сердитый бульдог, который явно страдал от ожирения. Уродливое создание глухо ухнуло на него, и мужчина скривился.

— Я тебе тут погавкаю на альфу, — прошипел обортень.

Бульдог облизал морду и зарычал. А затем, не выдержав своей ярости, чихнул на траву вязкой слюной и угрюмо рявкнул.

— И у нас один предок, — Феликс потер лоб. — Во что же тебя превратил человек, мой друг?

Бульдог недовольно рыкнул, не соглашаясь с тем, что они дальние родственники. В глазах толстого карлика с приплюснутой мордой и кривыми клыками читалась ненависть.

— Твое право, — мужчина покачал головой и скрылся в машине.

Внедорожник тронулся с места под ворчливые завывания собаки, и Феликс передернулся. Почему люди так тяготеют к уродливым инвалидам, которые в дикой природе не выдержали бы и дня и померлибы, например, от приступа астмы?

Ил ждала его на пустой дороге, облаченная в мешковатый спортивный костюм с глубоким капюшоном на голове, что скрывал ее лицо черной тенью. Похоже, она все еще жутко злилась на Феликса, который по глупости вспылил в прошлый раз.

— Фиалочка, — мужчина выскочил из машины и ласково улыбнулся. — Милая моя принцесса…

Он замолчал, когда на конце улице показалась огромная лохматая псина, а потом вторая чуть поменьше — белая с черными пятнами на спине и лапах. Из дворов аккуратненьких домов молча, без лишних звуков, вышли и другие настороженные псы. Некоторые выныривали из кустов, перепрыгивали ограды, выскакивали из переулков. Беспородные дворняжки, мрачные доги, озорные терьеры, пушистые хаски и совсем крохотные приземистые создания с торчащими ушами неторопливо подбежали к Ил, которая не шевелилась по высоким ночным небом. Собаки уселись позади девушки зловещей разношерстной стаей и тоже замерли. На их шеях в свете фонарей поблескивали брелоки и бляшки ошейников.

— Уходи, — прошипела Ил. — Тебе здесь не рады.

Толстенькая чихуа-хуашечка у ног девушки оскалилась и зарычала. Феликс недоуменно поднял бровь и закрыл рот пальцами, пряча улыбку от злой Ил, и кашлянул:

— Я правильно понимаю… — он вздохнул, сдерживая смех, — это твоя стая?

— Нет, что ты, — проворковала Ил. — Это мои друзья.

— Фиалочка, — он опять кашлянул и продолжил. — Ты снюхалась с домашними псами? Серьезно?

Собаки с оскалами и тихим рыком поднялись на лапы и синхронно шагнули к нему. Феликс оглянулся. Позади него тоже собралась свора разъяренных псов. Среди гладких и упитанных животных он увидел одичавших, плешивых монстров, в глазах которых не было ничего кроме желания сожрать оборотня. Рядом с ними вышагивали мастиффы, овчарки и грациозные псинки на тоненьких, как палочки, лапках.

— Нас много, ты один, — вздохнула Ил. — Это тебе не медведь, мудила мохнатая. И они разорвут тебя на части, чтобы защитить хозяев ценой своей жизни.

— Да не нужны мне их хозяева, — Феликс шокировано посмотрел на девушку.

— Чужак, — цокнула та.

Собаки кинулись на Феликса, который едва успел спрятаться в машине. Огромная слюнявая пасть мастиффа проехалась по окну, оставив мутный след на стекле. Малипусенькие собаки, которые напоминали отожравшихся крыс, с рыком накинулись на шины и в злобе попытались укусить жесткую резину крохотными зубами.

— Сука! — Феликс ударил кулаками по баранке руля.

Ил скинула капюшон с неонового хохолка и захохотала, пританцовывая посреди дороги. Свора из глухо порыкивающих псов закружила вокруг его машины живым водоворотом, и Феликс совсем потерялся. Чокнутая девка взяла под контроль домашних собак подобно зловещему кукловоду. Она ощерилась на мужчину и показала средний палец. Среди стаи псов он заметил жирного бульдога, что ленивым толстячком семенил среди других животных.

— Вот же… — он опять перевел взгляд на Ил, пристегнулся и медленно надавил на педаль газа, разворачиваясь на дороге.

Его разрывало на части от желания размазать под колесами мерзких шавок, которые нехотя разбрелись в стороны, уступая путь неповоротливому внедорожнику, но это было слишком мелочно. Придурочные и наивные псы не виноваты в том, что сумасшедшая волчица собрала их в стаю. Когда машина наконец развернулась и тронулась с места, собаки с молчаливыми оскалами бросились за ней. Жуткое зрелище. Где лай? Рык или на худой конец скулеж?

Мужчина посмотрел в зеркало заднего вида и содрогнулся. Во главе шерстистой шайки на упругих лапах бежала призрачная волчица. Лунный свет отражался в ее шерсти серебром, изнутри сияющим холодом проклятого огня. Лишь по зеленым злым глазам он понял, что это, мать ее за хвост, Фиалочка, обратившаяся в мстительного фантома.

— Сучка чокнутая, — прошипел Феликс.

Когда машина выехала из поселка, собаки резко притормозили и разбежались, но Ил продолжила свою адскую погоню за мерзавцем, обезумевшая от охотничьего азарта. Засиделась крошка в поселке — зверюга в ней возжелала убить во что бы то ни стало четырехколесную урчащую мощным двигателем дичь.

— Искорка! — Феликс открыл окно и крикнул. — Сука бешеная, это тебе не олень!

Ил ускорилась, раздуваясь в размерах. Она оттолкнулась от асфальта и мощным прыжком взлетела в небо. Феликс несдержанно рыкнул, когда психованная сука приземлилась на крышу машины, знатно ее погнув. Удар, и мужчина пожалел, что приехал. Вероятно, пустая течка у малышки знатно так ударила ей по мозгам.

— Искорка!

Ил наносила удар за ударом по крыше машины. Металл со скрежетом гнулся, по лобовому стеклу пошла тонкая трещина. Ил просунула лапу со скрюченными узловатыми пальцами в открытое окно и зарычала, заглушая шум мотора. Острые когти бритвой прошлись по щеке Феликса, и он от испуга крутанул руль. Машина свернула вправо и с грохотом врезался в фонарный столб. Феликса мотнуло вперед, и раскрылась подушка, смягчая удар. Ремень безопасности с треском впился в грудь. На секунду уши Феликса заложило вязкой тишиной, а к горлу подкатила тошнота.

На боковую дверцу с разъяренным чудовищем кинулась Ил, и рывком с ревом ненависти и металлическим скрежетом открыла ее. Феликс стер с щеки кровь, и сутулая мохнатая стерва с треском вырвала ремень безопасности и выволокла мужчину на дорогу.

— Беги, — Ил сердито пнула охнувшего Феликса. — Хочу поужинать сегодня волчатиной.

Мужчину с громким влажным стоном вывернуло на потрескавшийся асфальт.

— Беги, мудила, — прохрипела Ил сквозь зубы.

— Хочешь сожрать меня, так жри, мерзкая уродина, — Феликс перевернулся на спину, вытирая рот от окровавленной слюны.

— Не хочу жрать человечину, — рыкнула Ил и обошла мужчину, сжимая и разжимая когтистые ладони в кулаки. — Это скользкая дорожка. Слишком скользкая.

Она глянула на Феликса и мотнула головой:

— Урод, опять весь кайф ломаешь, — она вскинула морду к небу. — Ладно пойду сурка какого-нибудь поймаю. Жрать хочу.

Она сильными прыжками кинулась к полю. Феликс тяжело вздохнул, расстегивая рубашку. Отпусти он сейчас Ил, и можно не надеяться на примирение. Он тяжело поднялся, разоблачился из одежды и аккуратной стопочкой сложил ее чуть поодаль от разбитой машины и бесшумно побежал за светящимся впереди инфернальным огоньком. Очень голодным и злым огоньком.

Он нагнал Ил у одуванчиковой поля и бесшумной тенью напрыгнул ей на спину, повалив на мягкую сочную зелень. Она с ревом взбрыкнула под ним, и он жилистым шерстистым локтем придавил ее шею и рыкнул:

— Успокоилась! — он несдержанно лизнул ее в морду. — У тебя был шанс меня скушать, но ты его бездарно упустила.

Послышался писк, и Ил с рыком разжала кулак. В траве скрылась маленькая перепуганная мышь.

— Отвали! — Ил вскинулась под оборотнем и сбросила надоедливого мудака, который тяжело и возбужденно задышал ей в ухо.

Она отскочила от него сердитой волчицей и потрусила на поиски другой добычи. Вряд ли мышь утолит ее голод и злобу. Феликс всхрапнул и бесшумным черным пятном последовал за ней, дружелюбно помахивая хвостом. Ил с рыком оглянулась на него, и черный волк тут же припал на передние лапы к земле, активно повиливая хвостом.

Девушка фыркнула и продолжила свой гордый и молчаливый путь. Феликс нагнал ее, игриво толкнул носом в бок, отпрыгнул в сторону и вскинул голову, хитро поглядывая на сердитую волчицу.

Черный Коготь мотнул мордой и бросился в веселый галоп вокруг Ил, периодически наскакивая на нее и легонько бодая покатым лбом. Девушка глухим рыком попыталась цапнуть Феликса за хвост, но тот грациозно и ловко увернулся. Желание покусать оборотня бросило ее в ленивую погоню за возбужденным волком, и переросло в задорную скачку посреди ночного поля.

Неожиданно подлый Феликс мягко сбил фыркнувшую Ил с лап, налетел на нее, когда она попыталась подскочить, и заключил в объятия, кувыркнувшись в траве. Под смех мужчины она дернулась под ним слабой девицей, и он жадно впился в ее рот, обрывая громкие возмущения.

Захлебнувшись в нежности, что рванула из ее груди бурным потоком, она обняла мужчину и бесстыдно развел ноги. Феликс незамедлительно овладел ее телом, голодно проталкивая язык в стонущий рот возбужденной жертвы, которая опять потеряла связь с реальностью. Единственное чего она желала сейчас — это крепкого члена, что распирал ее изнутри сладкой тянущей болью. Ил нетерпеливо подалась тазом, желая целиком заглотить горячего и дурно пахнущего потом и шерстью мужчину, и когтями впилась в его ягодицы.

— Прежде чем мы продолжим… — Феликс застыл над ней каменным изваянием.

— Не останавливайся, — простонала Ил, зарываясь в его волосы, и потянулась к его губам.

— Будешь ли ты моей спутницей жизни? — прерывисто прошептал Феликс в уста Ил.

— Да просто трахни ты меня уже, — рыкнула она под мужчиной, — без тупых вопросов!

— Да или нет? — выдохнул Феликс и погладил возлюбленную по лицу.

В помутневших от вожделения глазах девушки проскочила искра осознанности. Она сглотнула и посмотрела на яркий диск на черном небе в россыпи звезд, которые тоже ждали ее ответа. Гнетущая тишина не обещала ничего хорошего. Это были не просто спонтанные потрахушки посреди поля.

— Ну же, Искорка, — промурлыкал Феликс и слабо куснул за мочку. — Да или нет.

— Я не против с тобой пошалить, — прохрипела Ил, утопая в вязком черном желании.

— Шалости меня не интересуют, — мужчина рвано дернул бедрами, вжимаясь в лоно девушки. — Да или нет?

Мыльный пузырь слабого сознания Ил лопнул под накатывающей ревущей волной экстаза. Она что-то крикнула, но каков был ответ — положительный или отрицательный, она не услышала. Звериное начало взяло над ней вверх, раздирая Ил на части от спазмов раскаленных мышц ее утробы. Они стальным кольцом сжались на естестве Феликса, который с рыком обратился мохнатого чудовища, успевшего протиснуться в содрогающееся тело волчьим узлом. Ил сдавленно простонала в страхе быть разорванной пульсирующей плотью, которая раздулась в ней монструозной пробкой.

Ил хлебнула воздуха, и длинный скользкий язык рычащего монстра нырнул ей в рот. Клыкастая челюсть мягко сомкнулась на ее щеках, и девушка в ужасе замычала, задыхаясь волчьего зловония. Ее опять захватила судорога мучительного экстаза. Феликс с воем вскинул морду к луне и горячим потоком выплеснулся в визгливую Искорку кипящим семенем.

Спазмы Черного Когтя передавались Ил электрическими разрядами и растекались по ее телу простреливающим кости и мышцы экстазом. Девичий цветок обратился в тугую и крепкую ловушку из онемевших мускулов. Ил захрипела, выплывая из маслянистого и ядовитого помешательства, и Феликс навис над ней, опираясь на шерстистые напряженные лапы.

— Помним, да? Не дергаемся и не вырываемся, — вязкая капелька потянулась с его пасти и коснулась щеки Ил. — Мне и тебе, Искорка, будет очень неприятно.

Ил моргнула и непроизвольно дернулась от нового слабого спазма, и Феликс с рыком заключил ее в душные объятия, придавливая к земле и исключая дальнейшие попытки девушки вырваться. Ил мучительно застонала от боли, что разлилась внизу ее живота. Феликс и так не отличался скромными размерами, но в обличье оборотня он просто переполнял Ил раскаленным палицей.

— Вытащи! — рыкнула она. — Немедленно!

— Тут я бессилен, Искорка, — процедил Феликс сквозь зубы. — Тут все зависит только от тебя.

— Это ты со своей надувным елдаком полез, — закряхтела она и из жгучей вредности дернулась.

Она взвизгнула от боли внизу живота. Из Феликса вырвался мучительный скулеж, и он судорожно облизал нос.

— Я твой мерзкий хрен оторву, — выдохнула она. — Капелек волшебных нету! Мудила!

— Будь благоразумной, — едва слышно прошептал оборотень, стискивая в объятиях разъяренную Ил. — Вдох-выдох, Искорка. Ты лучше представь, что о тебе подумают в больнице, когда из тебя вытащат волчий пенис. Внушительный такой, Искорка. Поселок у вас маленький, все друг друга знают. И, наверное, кто-нибудь да видел, как ты пристаешь к собакам.

Ил зажмурилась, чувствуя, как к щекам приливает кровь стыдливости и смущения. Она заскрипела зубами и медленно вдохнула, чтобы затем неторопливо выдохнуть. Надо отвлечься от того, что ее душит в объятиях мохнатый урод, подумать о чем-нибудь хорошем и светлом. Например, о цветущих одуванчиках и о том, как она сдувает с них белый пух. Вдох-выдох. В ее фантазиях нет места оборотням, злобе и страху, только ветерок и умиротворение.

Когда Ил сделала очередной вдох, Феликс со стоном и громким влажным звуком выскользнул из нее и упал на траву постанывающим мужчиной. Ил с жалобным всхлипом приложила ладони к горячему лбу и закрыла глаза:

— Что же я наделала…

— Отдалась зову любви, Искорка, — самодовольно протянул Феликс и положил руку на живот Ил. — Ты станешь матерью моих детей. Сильных и красивых волчат. Разве это не чудо? Давай, нареченная моя, обратись в волчицу и ты поймешь о чем я говорю. Наши матери любят своих детей со дня зачатия.

Ил с рыком откатилась от Феликса и разлеглась на траве печальным зверем, прижав морду к передним лапам. Никакой любви или радости она не почувствовала. Только сожаление, что она так глупо и безрассудно отдалась коварному подлецу. Неужели ей придется травиться ядом и таблетками, чтобы очиститься от скверны волка, который настороженной тенью сел перед ней.

— Ну? — Феликс заинтересованно склонил голову. — Каким он или она будет?

— Кто? — Ил подняла морду. — Я тебе не прорицательница, чтобы сразу после соития увидеть твоего выродка.

— Нашего выродка, — обиженно оскалился Феликс и нетерпеливо вспучил землю лапами. — Он будет нашим. Девочка или мальчик? Не томи!

— Отвали, — волчица уронила морду на траву. — Я не знаю.

Она устало поднялась и заковыляла прочь. Феликс кинулся за ней, восторженно поскуливая.

— Я же отец, Искорка, я хочу знать!

Ил остановилась, понурив голову. Черный Коготь от нее не отстанет, будет преследовать до самого дома с тупыми вопросами, ответов на которые у нее не было. Она прикрыла глаза, прислушиваясь к себе и отыскивая в закоулках души какую-то волчью магию, что скажет ей, кем одарил ее восторженный волк, и увидела лишь пустоту. Никаких там волчат или младенцев. Ни девочек, ни мальчиков. Никого.

— Я не вижу, — она устало посмотрела в желтые глаза изумленного волка.

— Не понял, ты опять дразнишь меня? — обиженно прошептал Феликс.

— Нет, — она вздохнула. — Может, обращенные не наделены даром предвидения?

— Это часть тебя, Искорка, — Черный Коготь обошел мрачную волчицу и беспардонно ткнулся ей носом под хвост.

— Господи, когда это кончится? — печально заскулила она.

— Я же твой альфа, — Феликс встал перед Ил и вгляделся ей в глаза. — Я был просто обязан наградить тебя зубастым баклажанчиком. Как же так? Что происходит?

— Может, я бесплодна? — она пихнула волка в сторону и прошла мимо. — Почему нет? Какая замечательная новость.

— Ты здоровая волчица, — рявкнул Феликс и побежал за ней. — Я бы по запаху определил, больна ты или нет.

— Скрининг от оборотня, — зло хохотнула Ил. — Он по запаху ваших гениталий выявит проблемы со здоровьем!

— Не самое лучшее время ехидничать! — прорычал Феликс. — Я все же бы хотел заиметь детей от нареченной! И ты этого хочешь!

— Может, еще раз? — Ил вздрогнула от вспышки желания и рассерженно мотнула головой, прогоняя навязчивое стремление обрюхатиться от волка. — Мать твою!

— Зачатия, действительно, не случилось! — обеспокоенно охнул Феликс. — Неужели ты не подаришь мне дитя?

— Как же отвратительно, когда в тебе видят инкубатор на ножках, — Ил скривилась и ревниво посмотрела на опечаленного Феликса. — Отымей другую волчицу! Она с удовольствием родит тебе кучу волчат. Будет тебе наследник. Много наследников! Самки, самцы, полный набор! Ну, не повезло тебе! То в мужика втрескался, то в бесплодную суку! Может, на тебе какое проклятие лежит! Может, ты сам пустоцвет!

— Это не так, Искорка, — фыркнул Черный Коготь. — Твои догадки ложные. У меня уже есть сын.

— Чего? — Ил развернулась к мрачному волку преисполненная праведным гневом и колючей ревностью. — Ты сказал, что у тебя есть сын? Или я ослышалась? И где же он? Где же ты его прячешь? Или ты из тех, кто бросает детей, чтобы заделать новых?

— Он растет в семье, в моей семье, Искорка, — Феликс стыдливо отвел морду. — Мы с его матерью совершили большую глупость.

— Не хочу знать! — Ил клацнула зубами. — Не хочу, кобелина проклятый! Мало того что осеменил кого-то, так еще и посмел скрыть наличие сына!

— Я не могу его признать! — Феликс вскочил на задние лапы и взревел. — Не могу! Иначе я лишусь брата! Он не простит меня!

— Дерек? — Ил с ужасом попятилась от разъяренного оборотня. — Господи, Феликс, ты отымел жену родного брата?! Да, мать твою, что с тобой не так?

Ил взвыла и бросилась наутек. Как же так получилось, что она оказалась втянутой в неприличные тайны волчьей стаи? Она резко притормозила и оглянулась на одинокого оборотня, чувствуя его стыд, злость и тоску. Она нерешительно вернулась к Черному когтю и фыркнула:

— Я могила, — она подняла морду. — Я не знаю, что у вас там за Санта Барбара, но это не мое дело. В принципе, я всегда подозревала, что в большой семье всякое случается. И я думаю, что Дереку не надо знать, что ты его отец, да?

— Да, — прошипел оборотень, сжимая кулаки.

— Очень жаль, что так случилось, — Ил поднялась на человечьи ноги и ласково улыбнулась, потискав пристыженного оборотня за щеку. — Это я про твою машину. Я ее отлично так покорежила. Я бы предложила тебе переночевать у нас дома на диване, но не буду.

— Почему? — обиженно поинтересовался Феликс.

— Вдруг ты и мою мамку соблазнишь? — хохотнула Ил и с громким веселым воем отскочила от оборотня призрачной волчицей.

Она, наконец, увидела в глазах мерзавца истинное страдание, которое насытило ее зловредную и мстительную суть сладким нектаром. Это нехорошо радоваться чужим душевным терзаниям, но Ил решила дать немного воли гадкой и противной сучке, что захихикала внутри ее груди липкой амебой.

— И, что, мне пешком идти? — крикнул ей Феликс.

— Это твои проблемы, малыш! — она завыла. — Позвони брату! Он обязательно за тобой явится хоть на край света!

— Какая же ты сука, Искорка!

— Знаю, мой милый! — захохотал Ил. — Я тебе поэтому и нравлюсь! Ты мазохист в душе!

Она скрылась в высокой траве и выскочила из нее серебряным огоньком, похрустывая пойманным сурком. Кто бы мог подумать, что томная ночь обернется черной исповедью под луной? Обида на Феликса ее отпустила, пусть и такой высокой ценой для него.

Глава 16. Возвращение

Одна полоска на тесте, чистые анализы и УЗИ без обнаружения ранней беременности странным образом опечалили Илону. Доктор заявил, что девушка здорова — никаких проблем он не выявил. Ей бы радоваться тому, что соитие под луной с Феликсом не подкинуло ей новых проблем, но тихое разочарование грызло душу. В последнее время она страдала от очень противоречивых чувств. Наверное, безделье вместе с обжорством кидали ее в пучину отчаяния.

Похоже, ей больше не светит симпатия к обычным мужчинам — они теперь казались какими-то слабыми и мерзковатыми. Она пару раз сходила на свиданки со случайными красавчиками, которых отыскала на сайте знакомств, и жутко скучала от их пустого трепа, кривилась от сладкого запаха немощных тел и не видела в них самцов. Ко всему прочему подкралось подозрение, что мамуля с папулей и внуков не дождутся. Чисто с биологической точки зрения, волчица не залетит от человека, хоть утопи ее в мужском семени.

Теперь и от Феликса не выродишь волчат. С этим мохнатым уродом что-то было не так. Либо с Ил. Может, еенеприязнь к нему, как к личности, волшебным образом сработала мощным противозачаточным? Но это тоже не логично с точки зрения физиологии. Хотя и цветная шерсть — полный идиотизм. В общем, Феликс не только лишил семейного счастья с обычным человеком, но и сам оказался так себе вариантом. Ил презирала его, пусть и ночами горько плакала в подушку, крепко сжимая телефон. Сам оборотень не звонил и не отсвечивал. Вот пусть и стыдится, что оказался слабым и никчемным самцом.

Родители вежливо и нерешительно обмолвились, что, возможно, печальную доченьку отвлечет какое-нибудь хобби или работа на полставки. Ил и сама понимала, что жутко обнаглела. Не будут же они кормить, поить и обхаживать взрослую дочуру годами. Кризис самоопределения пережит — ее не беспокоили случайные метаморфозы, и она смирилась с тем, что быть ей оборотнем до самой ее смерти. А вот любовные метания от ненависти до слепой тоски — это уже не проблема ее родителей. Они сделали все, что было в их силах. Они приняли ее, обогрели и помогли понять, что не шерсть и не клыки ее определяют. И они готовы даже порадоваться маленьким мохнатым внукам, если Ил все-таки надумает однажды, в неопределенном будущем, обзавестись детьми. Или же согласятся с ее выбором быть одинокой. Главное, чтобы непутевая доченька жила счастливо. А будет ли она счастлива с Феликсом или без него? Большой вопрос.

Ил созвонилась с Марго и несмело спросила, свободна ли ее квартира. Старушка ответила, что свободна, ведь кое-кто из ее жутких друзей с желтыми и пустыми глазами оплатил аренду за несколько месяцев. Девушка хотела разразиться громкими возмущениями, но проглотила язык. Она в бедственном положении и готова принять с благодарностью широкий жест Феликса. Он не обеднеет. И должен ей за то, что превратил ее жизнь в самый настоящий ад.

— Когда ждать? — строго спросила Марго.

— Завтра.

Родители, конечно, для приличия поохали и паахали, но все же отпустили Ил. Они всплакнули на пороге, крепко обняли дочу, взяли с нее слово отзваниваться каждый день, и девушка зашагала к автовокзалу, попутно прощаясь и с милыми песиками, которые стали для нее ненадолго самой настоящей стаей.

Она навестила Бруно. Парень пообещал, что обязательно заглянет к ней в гости и поделился новостью, что к нему захаживает старушка, с чьим духом умершего мужа он якобы ведет долгие беседы.

— Медиум, шаман, — махнул Бруно рукой на скромное замечание подруги, — какая разница? Главное — старуха потом веселая уходит.

В автобусе, что мчал по шоссе прочь из родного поселка, она поплакала. Но светлой печалью ее накрывало каждый раз, когда она уезжала из отчего дома, поэтому она всласть проревелась под грустную музыку в наушниках.

У подъезда с объятиями и слезами ее встретила Марго. Старушка обрадовалась замученной после дороги Ил, как родной внучке. После расспросов о том, как поживают ее родители, она тут же пожаловалась на проказливых детишек, которые разрисовали лифт.

— Опять перекрасилась? — фыркнула она, касаясь серебристых волос на макушке девушки. — Сколько можно, моя милая? Ты же уже не подросток, а женщина!

У клумбы с цветущими красными пионами со шлангом в руках стоял тихий и настороженный Ричард. Он с широко-раскрытыми глазами смотрел на Ил и боялся дышать, чтобы не спугнуть ее слабую улыбку с лица.

— Пинки… — прошептал он и бросил шланг в сторону.

Через секунду он сгреб ее в охапку, несдержанно и громко целуя в ухо. Вместо раздражения Ил почувствовала радость, что дурной волчок жив и здоров. Она уже остыла и не злилась на Ричарда, а его объятия отвлекли от тоски по дому.

— Нет, не Пинки, — юноша отпрянул и посмотрел на ее волосы. — И как мне тебя называть?

— По имени, например? — Ил хохотнула и высвободилась из крепких объятий Ричарда.

Оборотень выхватил из ее рук чемодан и довольный затащил его в фойе подъезда. Девушка оглянулась с немым вопросом на Марго, которая пожала плечами:

— Мехмет отказался прогонять мальчишку. Сказал, что он и сам в юности страдал от неразделенной любви.

— Может и Мехмет тоже волчара? — Ил нахмурилась.

— Нет, — Марго отмахнулась. — Среди людей тоже встречаются очень привязчивые дурачки.

Девушка с тихим осуждением вздохнула и поплелась за Ричардом, который с восторгом и нежностью оборачивался на нее и широко улыбался.

— Я знал, что ты вернешься, — прошептал он, когда девушка открыла дверь квартиры. — Я ждал и верил.

Ил молча остановилась на пороге и принюхалась. В воздухе витал слабый запах медвежьей шерсти. Она переглянулась с настороженным Ричардом и шагнула в спальню, где на кровати лежала медвежья шкура.

— Ого, — протянул за ее плечом оборотень и недовольно добавил. — Кажется, я не один тебя ждал, да?

Ил села на кровать и провела рукой по жесткой шкуре. Ричард ревниво следил за ней. Наверное, он чувствовал свою несостоятельность в роли оборотня. Убитого им енота Ил бессовестно выкинула, а против медведя молодой волк точно не выстоит.

— Это даже обидно, — юноша сел рядом и насупился. — Мне, вот, никаких медвежьих шкур не дарили.

— Ну, ты так скажи Феликсу, что хочешь романтики, — Ил зло усмехнулась, — подарочков там всяких.

Ричард со смехом повалил Илону на шкуру и замер над ней, раздумывая есть ли у него шанс под шумок ее потискать.

— Дверь закрыл? — прошептала она.

— Нет, — отозвался он и кинулся прочь из спальни.

Через секунду он ввалился в комнату, нетерпеливо стягивая с себя футболку. Илоне было настолько паршиво после дороги, что противиться напору молодого оборотня не было никаких сил. Кроме этого, ей хотелось близости, ласк и нежных поцелуев, которые бы ее отвлекли от печали.

Ричард неуклюже снял с девушки джинсы и тонкий джемпер и с жадностью припал к правому соску. Легкая дрожь пробежалась по звонкам Ил, и она зарылась пальчиками в густые мягкие локоны юноши. Голова Ричарда под ее руками хрустнула, и через секунду она уже тискала бархатные уши оборотня, который прошелся влажным языком по груди и ключицам.

— Моя сладенькая, — льдисто-голубые глаза Ричарда сверкнули возбуждением, и оборотень решительно разорвал трусики на девушке. — Конфетка моя.

Слова оборотня тронули щеки Ил пунцовым смущением. Ласковые эпитеты вызвали не возбуждение, а неловкость и легкий стыд. Она попыталась выбраться из-под Ричарда, но тот уверенно подтянул ее к себе и нырнул клыкастой пастью между ее бедер. Когда его широкий и упругий язык прошелся по промежности, Ил испуганно взвизгнула и прикрыла рот рукой, крепко зажмурившись, потому что шерстистое чудовище между ног вызывало в ней отвращение вместе с нездоровым желанием.

Ричард когтистыми лапами приподнял ягодицы девушки и неторопливо провел языком от сжатого колечка мышц до наливающегося кровью бугорка. Ил глухо застонала. Маленькие верткие человеческие языки не шли ни в какое сравнение с мясистым влажным куском мышц оборотня. Ощутив дрожь своей жертвы, Ричард довольно заурчал и скользнул между складок, усиливая нажим. Ил отбросила от себя желание отпихнуть голову настырного волка и отдалась во власть извращенного удовольствия, которое выгнуло ее в пояснице. Громкие причмокивания зверя, тихий едва различимый рык слился с ее стонами, и тело мягко вздрагивало от липких и влажных ласк.

Возбуждение с каждой секундой нарастало, оплетая мышцы Ил тугими шелковыми нитями, и когда в глазах потемнело от напряжения, а ноги окаменели и сотряслись в крупной дрожи, она сжала уши Ричарда и поддалась к нему навстречу. Волк с воодушевленным скулежом ускорился и на очередном громком требовательном стоне слегка прикусил подрагивающую горошинку резцами. Тесная комнатушка треснула и осыпалась сияющими осколками на верещащую от острого и оглушительного экстаза Ил. Ричард мягко освободился из ее захвата скрещенных ног и с самодовольным хихиканьем улегся рядом.

— Мать моя женщина, — заскулила Ил, подтягивая к себе колени, чтобы хоть как-то облегчить спазм внизу живота. — Я сейчас умру.

Она просунула руку между бедер и приложила прохладную ладонь на разбухшую и онемевшую промежность. Она хрипло вдохнула и выдохнула, пытаясь унять судороги, и сквозь мычание с усилием воли расслабила тело, притворяясь мертвечиной.

— Ты такая громкая, — промурлыкал ей в ухо Ричард.

— Ты меня укусил, — Ил судорожно вздохнула.

— Тебе показалось, — юноша хохотнул, прижимаясь к ней всем телом. — Я бы никогда в жизни тебя бы не укусил.

— Но ты укусил! — прошипела Ил.

— Отдыхай, — Ричард примирительно чмокнул ее в щечку. — А вечером пойдем искать кошку. Ты же помнишь, да?

Ил сонно и неразборчиво согласилась, а потом щедро предложила воспользоваться ее телом, пока она не в состоянии убежать. Ричард возмущенно фыркнул и закинул ногу на ее живот, изъявив желание вздремнуть.

Глава 17. Чудо из чудес

Найти кошку оказалось не так-то легко. Хвостатые красавицы реально прятались от Ил и Ричарда, словно боялись, что сердобольные оборотни сожрут их вместе с потрохами. Даже аппетитные кусочки из нежной говяжьей вырезки оказались тут бессильны, поэтому Ил посоветовала расстроенному Ричарду просто оставить лакомство там, где кошачьи метки были особо пахучи.

— Раз они нас боятся, то будем их приручать без спешки, — девушка похлопала Ричарда по плечу. — Они должны понять, что мы друзья.

— Прям как я тебя, да? — юноша самодовольно хохотнул, поигрывая бровями.

— Пошли пить пиво, — Ил увернулась от его поцелуя и зашагал прочь из подворотни. — И ты угощаешь, раз решил меня приручить. Забавы с языком были первой ступенью, а темное нефильтрованное и креветки в кляре будет второй.

— А третьей? — Ричард торопливо кинулся за девушкой.

— Третьей, — Ил запахнула куртку и крепко задумалась. — Третья ступень — покатушки на твоем личном вертолете.

— Нет у меня вертолета, — цокнул юноша. — Я же тебе не миллиардер!

— Какая жалость, — девушка мягко рассмеялась. — Ладно, третью ступень, я придумаю потом.

На улице уже смеркалось. По мостовым прогуливались молодые парочки, плелись уставшие за рабочий день мужчины и женщины и бегали довольные розовощекие дети со связками цветных шаров. Ричард с чистой улыбкой умилялся ребятишкам и вслух делился наивными желаниями — он хотел кучу волчат. И, конечно же, именно от скептичной Ил, которая подумала, что мечтательный оборотень вряд ли представляет, что такое дети, тем более шестеро — три девочки и три мальчика. Он настолько воодушевился семейными планами, что начал уже придумывать всем своим отпрысками имена.

— Притормози, отец-герой, — Ил распахнула дверь в бар, в котором ее отшил гадкий гомосексуалист. — Мы так до третьей ступени не доберемся.

— Ты не хочешь детей? — Ричард удивленно посмотрел на мрачную девушку. — Это же чудо. Маленькие пупсики с крошечными лапками и ушками.

— Двигайся, — прошипела Ил.

— Ладно, — оборотень прошмыгнул мимо. — Обсудим этот вопрос потом.

Когда они уселись за столик в углу у окна, что выходило на оживленную вечернюю улицу, Ил решила напиться. Раз уж Ричард согласился угостить ее, то она воспользуется моментом, однако развезло ее уже после второй кружки, собственно, как оборотня, который жался к ней с объятиями и уговаривал ее хотя бы на троих волчат, если она не согласна на шестерых. У девушки сложилось впечатление, что у юноши сработала какая-то своя самцовая течка. Любой разговор или шутка сводилась к одному — к детям.

— Я буду с ними охотиться на енотов, — влажно зашептал Ричард ей в ухо. — На жирных больших енотов, а ты… ты…

Оборотень так и не придумал, чем будет заниматься Ил, когда выродит трех волчат.

— Ты будешь их любить, — он икнул и широко улыбнулся. — Вот. Да, мать должна любить детей, а воспитанием, охотой должен заниматься отец.

— Как у тебя складно все получается, — Ил подперла подбородок кулаком, глядя на бармена-гея, который делал вид, что не замечает ее.

— Если что, тебе моя мама поможет, — Ричард заглянул в пустую кружку.

— В чем?

— В мамских штучках, — оборотень вздохнул. — Она будет отличной бабушкой. Тебе очень повезло.

— Как утопленнику, — рыкнула Ил, наблюдая, как в бар заходит недовольный и злой Феликс.

Мужчина бесшумно сел перед пьяной парочкой, и лицо Ричарда расплылось в улыбке. На гневное и ревнивое молчание Феликса, юноша поделился и с ним своими отцовскими планами. Черный Коготь заскрипел зубами и тихо прошипел в сторону зевающей Ил:

— Скажи, что не видать ему от тебя ни одного волчонка. Там не то, что тридцати процентов не светит, там и даже пяти нет.

— Зачем рушить розовые мечты? — девушка отмахнулась от мужчины.

— Мы будем очень стараться, — Ричард полез с поцелуями к Ил. — Да, моя любовь? Уйдем с тобой в лес и не выйдем из него, пока не произойдет чуда.

— Почему бы нам не поработать над чудом прямо сейчас? — она прижалась к Ричарду в желании разозлить Феликса и заглянула в его искристые голубые глаза.

— Прямо здесь? — недоуменно моргнул юноша и покраснел, оглядываясь по сторонам. — Я стесняюсь.

Феликс хохотнул, всматриваясь в смущенное лицо Ричарда. Ил жутко взревновала подлеца с желтыми глазами, в которых мелькнула нежность. Она не желала делить Черного Когтя с глупым мальчишкой. Феликс обязан страдать только по ее персоне!

— На медвежьей шкуре, — прошептала Ил.

Ричард вскочил на ноги и требовательно потянул ее за собой. Девушка кинула презрительный взгляд на удивленного Феликса и враждебно оскалилась. Она нагло и бессовестно уводила желанную добычу из под его носа.

— Я отымею его во всех позах, — она наклонилась к Феликсу и клацнула зубами. — Или он меня. А ты третий лишний.

— Жестоко, Искорка, — мужчина покачал головой. — Сначала ты раскурочила мою машину…

— А теперь я раскурочу твое сердце, — с ненавистью прошипела Ил. — Ты никому не нужен! Ни Ричарду, ни мне! Вот так!

Она выскочила за юношей на улицу и в очередном запале безумия кинулась к дому, периодически жадно и с толикой ярости целуя Ричарда, чтобы мелкий говнюк не передумал на полпути вершить чудо из чудес на медвежьей шкуре. В квартиру они ввалились уже полуголые, раздраконенные алкоголем и нетерпеливыми ласками.

Ричард взял злобно рычащую и ревнивую Ил грубо и неумело, вжав ее раскрасневшееся лицо густой мех, от которого несло не только мертвым медведем, но и Феликсом, и пришел к финишу неожиданно быстро. За несколько рваных фрикций, которые охватили его тело сильными судорогами. Упругий узел скользнул в разгоряченное лоно Ил и тут же выскользнул, пусть и с тянущей болью.

— И все? — девушка приподнялась на локтях и возмущенно посмотрела в морду засыпающего оборотня. — Ты охренел?

— Я же говорил, он совершенно не умеет пить, — над вздрогнувшей Ил навис Феликс.

Не успела девушка вякнуть и слова, как рыкнувший оборотень крепким и уверенным толчком овладел ею, заткнув рот когтистой лапой.

— И всегда забывает закрыть дверь, — процедил Черный Коготь рывком вжавшись в ягодицы мычащей от возмущения Ил. — Тише, Искорка, мы же не хотим разбудить Дикки.

Не было в Феликсе нежности и ласки, только звериная похоть, которая вырывалась из него резкими и жестокими толчками. Ил с глухими стенаниями вскинулась под ним, обращаясь в клыкастое и когтистое чудовище, но Феликс ловко передавил ее шею крепкой и напряженной лапой в локтевом захвате. Ил сердито прокряхтела, пытаясь разбудить похрапывающего Ричарда, но пушистый идиот буквально отключился и ушел в мир сновидений всеми четырьмя лапами.

Беспомощность перед разъяренным и возбужденным Феликсом взыграла в постанывающей Ил красками страха и липкого желания. Сучья тень в ее теле воспылала страстью к агрессивному самцу, что с ненавистью вдавливал ее в поскрипывающий матрас, и подчинила ее сознание в черный кокон раболепного сластолюбия. Задыхаясь в омуте животного исступления и потеряв все человеческое, Ил хрипло завыла. Черный Коготь с утробным рыком протолкнул пульсирующее естество в волчье чрево, и Ил утонула в густой и безмолвной тьме.

Из сумеречной мглы ее вырвал, тихий и взволнованный голос Ричарда, чья теплая рука лежала на ее шерситом животе. По другую сторону от нее в лучах яркого солнца сидел голый и очень удивленный Феликс. Ил рыкнула на него и нервно облизнулась.

— Я… — Ричард сглотнул, поглаживая недовольную волчицу по пузу. — Я… Это… Я ничего не понимаю…

Ил хотела задать вопрос, что тут происходит, и из нее вместо слов полез скулеж. Она тряхнула головой, пытаясь обратиться в человека, но так и осталась лежать на медвежьей шкуре мохнатой волчицей.

— Я, конечно, говорил про чудо, — затараторил Ричард, подскакивая на ноги, — но не о таком! Это какое-то извращение!

— Дикки, тебе надо успокоиться, — Феликс прилег рядом с настороженной Ил и ласково обнял. — Доброе утро, Искорка. Как спалось?

Она заворчала. Телячьи нежности от Феликса после вчерашнего казались ей очень неуместными.

— Как твое самочувствие? — прошептал мужчина, прижав ладонь к ее животу.

Ил замерла и с тревогой прислушалась к себе, но ничего не почувствовала. Никаких призраков потенциальных волчат.

— Это нихрена не смешно! — рявкнул Ричард и схватился за голову. — Это же бред!

Ил зарычала, требуя ответов от возмущенного юноши, который обессиленно сел на край кровати к ней спиной. Феликс самодовольно хохотнул ей в холку.

— Дикки, мой милый мальчик, — зарылся лицом в шерсть испуганной Ил, — Подарит мне сына. Он увидел его, Искорка. Ты выродишь волка от двух отцов.

Ил всхрапнула, вырвалась из объятий мужчины и кинулась из спальни, скользя по паркету когтями. Она с воем бросилась на запертую дверь, и Ричард с успокаивающим шепотом сгреб рычащую волчицу в тесные объятия.

— Я тоже в некотором замешательстве, — он оттащил ее от двери. — Я тоже ничего не понимаю. Тебе надо прийти в себя! Ил, я прошу тебя!

Она цапнула голого мерзавца за руку и со скулежом, который должен был слышен криками о помощи, забилась в угол между холодильником и стеной. В калейдоскопе паники и страха мимо нее прошмыгнул окровавленный Ричард и сердитый Феликс, который торопливо наложил на раненую руку возлюбленного повязку. Ил скалилась на гостей, рычала и разевала в ярости пасть, обещая, что порвет их на куски, если они посмеют к ней приблизиться.

— Не лезь к ней, — Феликс одернул печального Ричарда, который сделал шаг к Ил. — Она не в себе.

— Она испугана!

Девушка завопила от ужаса и спрятала морду в непослушных лапах. Она крепко зажмурилась, выискивая в себе хоть намек на призрачные видения выродка, о котором ей сказал Черный Коготь, и ничего не увидела.

— Грубо говоря, — Феликс опустился за стол и постучал костяшками по столешнице, — это не ты от меня залетела, а Дикки.

Ил возмущенно взглянула на мужчину и прижала уши.

— А ты стала просто сосудом нашей любви, Искорка, — он истерично хохотнул и потер лоб. — Я увидел в тебе не нареченную, а ту, которая выносит и родит моего сына.

— Нашего! — взвизгнул Ричард и под растерянным и загнанным взглядом Ил осекся. — Прости.

Ил нервно рассмеялась. Ее гогот выполз из нее хриплыми подвываниями. Происходящее походило на причудливый и абсурдный кошмар безумца, который решил, что ребенок от двух мужиков отличная идея. Она вновь попыталась вырваться из шкуры зверя и повалилась на пол печальной и уставшей волчицей. Стоило ей только вернуться в город, как тут же гадкие извращенцы макнули ее в отборное дерьмище.

— Искорка, — ласково пропел Феликс, — тебе бы порадоваться за нас с Дикки, а не вздыхать так тяжело.

— Так она, наверное, голодная! — Ричард кинулся к холодильнику, который был пуст и простонал. — Надо идти в магазин.

Девушка подняла голову и рыкнула, желая прогнать наглеца от холодильника. Через секунду, что растянулась в вечности мутными пятнами и ленивыми приглушенными вспышками, она ушла на дно, уступая место голодной волчице. Ил только мешала. Ил должна заснуть, уйти в тень луны, которая изъявила волю подарить своему баловню, Черному Когтю, сумеречного дитя от нареченного.

Глава 18. Предостережение

Ил с печальным скулежом проснулась на коленях задремавшей матери. Девушка ткнулась носом в ее руку и недовольно заворчала, жалуясь на гадких оборотней. В животе что-то кувыркнулось, и она в ужасе завыла.

— Тише, моя милая, — прошептала женщина, потрепав Ил за мохнатую щеку. — Я рядом.

Комната чужая — толстые ковры на полу, темные деревянные панели на стенах, плотные тяжелые шторы на окнах, а на потолке страшная люстра из оленьих рогов. Ил недовольно рыкнула, разглядывая уродливое бра.

— Я тоже волновалась, когда носила тебя под сердцем, — мать ласково улыбнулась изумленной волчице. — Было очень страшно.

Ил всхрапнула. В животе опять кто-то изнутри толкнулся. Похоже, ее беременность была не очередным кошмаром, а оказалась жуткой реальностью, что заперла ее в волчьем теле.

Ил не чувствовала страха за нерожденного волчонка, но и любви к нему тоже не ощущала. Ее материнский инстинкт спал и не желал просыпаться на толчки в животе. И сколько прошло времени, что “плод любви Феликса и Ричарда” успел уже развиться до кувырков в ее чреве?

— Я вот жалею, что не была оборотнем, когда забеременела тобой. Я бы тоже хотела за два месяца отстреляться, — Мать засмеялась. — Ну, подумаешь, побегала бы волком по лесу.

— Ты бы была очень милой волчицей, — из ванной комнаты явился отец Ил в пушистом халате и полотенцем на шее.

Девушка недоумевалаа, почему ее родители такие спокойные. Неужели они не понимали, что ее тело захватил не их внук, а дитя Ричарда и Феликса? Ил только вынашивала его и напитывала жизненными силами. Зачем Черный Коготь притащил маму и папу к себе домой? Он, что, опять решил поиграть в семью?

— Нервничает, — вздохнул отец, услышав рык дочери, и сел на кровать, протягивая руку к мохнатому животу волчицы. — Все будет хорошо.

Ил несогласно мотнула головой и неуклюже спрыгнула на пол. Неповоротливой толстушкой она проковыляла к двери и недовольно оглянулась на мать. Женщина с улыбкой отворила тяжелую дверь, и Ил медленно поплелась к лестнице по темному коридору. У ступенек она села, чтобы отдышаться.

— Искорка! — ее облепили со всех сторон слюнявые детишки и обчмокали всю ее недовольную морду. — Искорка!

— Оставьте тетю Ил в покое, — к волчице вышла незнакомая высокая курносая девица с рыжеватыми волосами по грудь. — Она потом с вами поиграет.

Ребятишки на прощание потискали Ил за уши и со смехом скрылись во мраке коридора. Незнакомка присела рядом и улыбнулась:

— Проснулась?

Ил хотела задать вопрос, кто она такая, но лишь едва слышно фыркнула. Она вроде уже видела эту курносую сучку. Какая-то родственница Феликса. То ли сестра, то ли кузина. То ли жена кузена. Хрен разберешь кто к кому и кем относится. Ил и своих родственников не всех помнила в лицо, а тут еще шоблу Черного Когтя запоминать! Да, Ламия — сестра Феликса, а мужа ее звали… Айван? Да, странный тощий жилистый оборотень с блеклыми глазами и непропорционально длинными руками. А еще у него родинка прямо на переносице. А еще шутки у него несмешные.

— А я так и не осмелилась никого из своих выносить волчицей, — Ламия вздохнула. — Да, срок меньше, но как-то это жутко.

Она испуганно замолчала и неловко улыбнулась:

— Это я к тому, что ты очень смелая.

Ил медленно и осуждающе моргнула. Будешь тут смелой, когда оставили без выбора. Она поднялась, медленно спустилась по ступеням и опять села на мохнатую попу с сильной и частой отдышкой. Ил ненавидела себя, жизнь, мрачный дом и Феликса с Ричардом заодно. Они вот без последствий повеселились, а расхлебывать ей.

Ламия открыла перед смурной волчицей входную дверь и опять растеклась в хвалебных одах, какая Ил замечательная и смелая.

На улице в вечерних сумерках у крыльца Дерек кормил какого-то уродливого и горбатого то ли оленя, то ли теленка. Подросток приветливо потискал унылую Ил по холке и ласково поцеловал в покатый лоб. Она тяжело вздохнула и продолжила путь. У запертых на цепь и увесистый замок ворот она плюхнулась на пушистый зад и зло завыла.

— Хочу в ле-е-е-ееес! — протянула она. — В лес-оо-о-оочек! Пустите-е-еее! Ненавижу-уууу вас все-еее-ех!

— Тетя Ил, — рядом вырос Дерек. — Вам нельзя в лес одной. Это опасно.

Она беззлобно оскалилась на ушлого подростка и засеменила на запах крови и мяса. За особняком в редкой чащи она отыскала крепко сбитый из досок сарай. Она рассерженным и голодным увальнем села у порога и молча уставилась на полуголого окровавленного Феликса, который сдирал шкуру с мертвого оленя на высоком столе. Движения мужчины были резкими, умелыми и выверенными. Это не первый его олень, которого он выпотрошил и освежевал.

Феликс не сразу заметил Ил, а когда, наконец, обратил на нее внимание, то с ухмылкой вытер испарину со лба предплечьем. Ил не мигая глядела на самодовольного оборотня и желала в своем молчании донести, как же она его ненавидит и презирает.

Феликс отложил нож, взял со стола ошметок мяса и подошел к мрачной волчице. Он сел перед ней на корточки и протянул окровавленное сердце. Ил вскинула и отвернула от него морду, слабо оскалившись.

— И надолго ты вернулась в этот раз, Искорка? — мужчина прищурился. — Признавайся, ты опять пыталась убежать в лес?

Не дождавшись ответа, он подешел к столу и неторопливо разрезал сердце на несколько частей. Ил опять вперилась в него холодным и ненавистным взглядом. Чутье подсказывало, если она в очередной раз кинется на него с клыками, то влюбленная в него брюхатая сука возьмет над ней вверх и утопит Ил в беспамятстве. Кажется, в прошлый раз Ил вгрызлась Феликсу в бедро. А на этой неделе целилась ему прямо в его мерзкий член, но, похоже, не достигла цели. Очень жаль.

— Ты же голодная, — Феликс вновь оказался перед Ил и протянул кусок ароматного оленьего сердца. — Или ты пришла полюбоваться мною?

Он сунул все еще теплую плоть под нос Ил, и та нехотя, словно делала одолжение оборотню, с тихим чавканьем проглотила кусок.

— Вот ты где! — к сараю примчался запыхавшийся Ричард и простонал. — Я думал, ты опять сбежала!

— Как сбежала бы, так бы и вернулась, — Феликс улыбнулся юноше, который от его взгляда жутко покраснел.

Ил скривилась, оглянувшись на Ричарда. Прямо-таки смущенная девица на выданье, которая увидала своего суженого. Феликс был прав, залетел Ричард, а не она. Это у него потекли все мозги из-за гормонального дисбаланса в чужом организме. Нечестно! Два урода были счастливы забесплатно. Ил сердито поглотила второй кусок и рыкнула в лицо влюбленного Феликса, который чуть ли не раздевал Ричарда похотливым взглядом.

— Мвууааа-даа-аак! — завыла Ил и презрительно посмотрела в глаза Феликса.

— Ты же знаешь, я тебя и без исковерканных слов пойму, — мужчина сунул ей в пасть третий кусок.

— Такая сладенькая булочка, — Ричард наклонился к ней и зарылся пальцами в шерсть на шее. — Такая…

Ил огрызнулась на ласки юноши и клацнула зубами, желая откусить его пальцы Ричард с хохотом отскочил назад, прижимая ладони к груди.

— Не успела!

Ил с рыком выхватила четвертый шматок мяса из рук Феликса и зло заурчала. Ричард прикрыл рот ладонью и кинулся за угол сарая. Послышались всхлипывания и утробные влажные звуки.

— У Дикки токсикоз, — Вздохнул Феликс. — Бедный мальчик.

— Ты, мать и отца твоих за хвосты, серьезно?! — не выдержала Ил. — Какой нахер токсикоз? Я тут обрюхаченная хожу! Ползаю неповоротливой гусеницей! Задыхаюсь от каждого шага!

— Тем не менее, — мужчина цокнул. — Его целыми днями полощет, а тебя нет. И спит почти сутками напролет.

— Может, у него в жопе где-нибудь матка затерялась? — прошипела Ил, облизывая нос. — Раз у нас тут такая магия! Токсикоз у него!

— Я тебя тоже люблю, — простонал Ричард.

— У тебя, случаем, сиськи там не растут? — завизжала Ил. — Раз ты беременный?!

— Еще нет, — пискнул юноша, и его вновь вывернула на траву желчью. — А у тебя?

Феликс просунул руку между лап Ил и бережно ощупал молочные железы на ее раздутом брюхе. Ил дернулась к его плечу с оскалом, но замерла, когда в глазах помутнело. Мгновение, и разум прояснился.

— Кормить будешь ты, Искорка, — лицо Феликса просияло улыбкой.

Ил с рыком вгрызлась в плечо охнувшего мужчины, и ее рывком кинуло в бездонную тьму. Безумная сука защищала нареченного от ее ненависти и кровожадности. Девушка ощутила липкую и теплую привязанность к Черному Когтю. Звериная влюбленность мокрым бархатом обволокла девушку и отправила ее в принудительный сон.

— Прекрати на меня кидаться, — до Ил донесся сердитый голос Феликса. — Отпусти!

— Иди в жопу! В жопу Ричарда! — Ил с трудом оторвала голову от подушки и недоуменно уставилась на Феликса, который сосредоточенно разглядывал какие-то бумажки.

— Тише, — цыкнул он, не отрываясь от чтения. — Разбудишь Дикки.

К шерстистой спине волчицы прижимался сладко посапывающий Ричард, чья рука лежала на ее булькающем брюхе.

— Где олень? — Ил едва слышно рыкнула. — Ты успел сожрать в одно рыло оленя?

— Оленя скушала ты, — мужчина вздохнул, переворачивая страницу. — А нам так, объедки достались. Ты очень прожорливая, Искорка, а Дикки потом блюет. И жалуется на вздутие и прочие прелести беременности. У него аллергия вылезла неизвестно на что.

— Так ему и надо, — Ил уронила голову на подушку и облизалась.

Она закряхтела, когда в животе перевернулся захватчик ее тела. Ричард что-то ласково и неразборчиво прошептал и вновь затих. Феликс с нежностью улыбнулся.

— На тебя противно смотреть, — Ил сморщила нос. — Мужеложец!

— Помнится, ты говорила, что не осуждаешь чужие пристрастия, — Феликс скосил на нее глаза.

— Не осуждаю, если меня не втягивают в свои извращения, — Ил уперлась лапами в мужчину, в попытке столкнуть его с кровати. — А вы втянули!

— Это нас с тобой связывают плотские отношения и немного симпатии, — Феликс отложил бумаги на тумбочку и серьезно взглянул на волчицу. — А с Дикки у меня чистые и высокие чувства.

— Он тебе так и не дал? — хохотнула Ил. — Какая жалость. Но раз вы спите в одной кровати, то до члена в жопе осталось всего ничего.

— О симпатии к тебе я немного погорячился, — Феликс медленно выдохнул. — Ты грубая неотесанная девка, Искорка. Ты бешеная и злобная сука, которая всего меня искусала. И кусаешь ты очень больно, до кости. Вгрызаешься чокнутым питбулем. Даже твой отец, который меня недолюбливает, начал сочувствовать мне, когда увидел в клочья разодранное плечо. Алиса уже устала зашивать мои раны.

— Все надеется на еще один перепихон с тобой, — Ил смачно фыркнула, забрызгав лицо Феликса слюнями. — Или ты в благодарность за ее старания таки отымел ее под носом брата?

— Стерва, — Феликс вытер краем одеяла лицо. — Я на тебя намордник надену.

— Валяй, мудила. Только намордник нормальный прикупи, прочный и желательно из стали. И хочу ошейник с шипами! На меньшее я не согласна.

Ричард заворчал и утробными звуками кинулся в ванную комнату. Под его печальные стенания Ил захихикала и попыталась отвернуться от Феликса, но подобно неуклюжей черепахе засучила лапами в воздухе, застряв на полпути — на спине.

— Подтолкни меня, — она тяжело сглотнула.

— Я тебе обещаю, — Феликс бережно перевернул пыхчащую Ил на бок и обнял. — Если ты одичаешь, то я буду заботиться о тебе. Будешь моим домашним питомцем, а потом спустя десяток лет, когда ты испустишь дух, я похороню тебя в лесу.

— Что это за угрозы такие?

— Это не угрозы, это предостережение, Искорка. Твои фокусы не закончатся ничем хорошим. Волчья тень в тебе сильна, и сейчас ты не властна над своим телом, чтобы вернуться в человеческий облик и укрепить сознание. Если на нас тебе наплевать, то пожалей родителей. Я уважаю попытки сожрать меня, но волчица в тебе бесповоротно втрескалась в меня. И эта любовь погубит тебя, Ил. Признаюсь, я даже пущу скупую слезу на твоей могилке.

Ил навострила уши, почувствовав, как в ее основание хвоста, где по ощущениям должен был быть ее копчик, тыкается что-то подозрительно упругое и твердое. Ил возмущенно всхрапнула:

— Ты совсем рехнулся, Феликс? У тебя и сейчас стояк?

— Не прикидывайся дурочкой, — прошептал он. — В прошлый раз я тебя отымел в облике волчицы.

— Нет, — испуганно пискнула Ил. — Не было такого. Это уже какая-то зоофилия.

— Я и сам как бы под конец…

— Нет, — с ужасом протянула она. — Нет. Неправда! Ты не мог! Фу!

— А ты думала, почему ты застряла в облике волчицы? — хохотнул Феликс. — Просто так?

— Я тебе не верю, — Ил пристыженно накрыла морду лапой. — Зачем ты мне это рассказал? Как мне теперь жить?! И прекрати ко мне прижиматься своим хозяйством! Прекрати!

Ее возмущения прервали жалостливые всхлипы Ричарда над унитазом. Феликс со смешком поднялся и скрылся в ванной, поправляя шелковые пижамные штаны на заднице. Послышались плеск воды и ласковый шепот:

— Выпей, Дикки, полегчает.

— Да откуда ты знаешь, что полегчает?! — раздался истеричный голос Ричарда. — Страдаем мы, а ты вон! Какой довольный! Еще и со стояком! Вали отсюда! Я не могу больше! Я все кишки выблевал! Меня постоянно мутит, ноги затекают, давление скачет! И воняет! Воняет тобой, мылом! И еще чем-то противным!

Послышался грохот.

— Вот они и воняют! — и опять несчастные всхлипы.

Из ванной вышел озадаченный Феликс и недоуменно повертел в руках коробку салфеток. Он посмотрел на Ил, которая тяжело подняла голову:

— А они не ароматизированные.

— Они воняют! — воскликнул Ричард. — Мне виднее!

Феликс принюхался к коробке и пожал плечами:

— Я ничего не чувствую.

Через секунду из ванной выполз бледный Ричард и упал на кровать, тяжело вздыхая:

— Я хочу умереть, — почесал шею в россыпи красных пупырышек.

— А вот нехрен трахаться без резинки, — Ил окрысилась на него. — И дверь надо закрывать, тупица. Это ты виноват! Вечно ты лажаешь! Вот и страдай.

— Хочу соленых огурцов, — простонал Ричард, пряча лицо в ладонях. — С чем-нибудь сладеньким.

— Ты серьезно? — хохотнула Ил. — Какая прелесть.

— Принеси мне огурцов! И сливового джема! — завопил Ричард, приподнявшись на локтях. — И выбрось эти сраные салфетки! Воняют мертвым бобром!

Феликс молча вышел, и юноша со слезами умиления прижался щекой к животу Ил.

— Папочке очень плохо.

— Ри, ты полный идиот.

— Папочку никто не любит!

— Завязывай!

— Папочку все обижают!

— Как ты мне надоел! — Ил с ворчанием выбралась из объятий юноши и аккуратненько спустилась на ковер. — Что за мамские истерики?

— Это гормоны! — простонал Ричард в подушку. — Ничего не могу с собой поделать. Я вчера сожрал кусок кирпича и какую-то жабу.

— Избавь меня от подробностей, — Ил проковыляла к двери и уткнулась лбом в ноги Феликса, держащего в руках банку с огурцами и чашечку с джемом. — Уйди с дороги.

— А ты не хочешь огурцов? — он вскинул бровь.

— Нет, — рыкнула Ил. — Это ваши забавы с Дикки. Не мои.

— У тебя нет сердца! — всхлипнул Ричард. — Жестокая!

Ил выплыла в коридор и направилась в спальню родителей, где их не отыскала. Со вздохом она устремилась к лестнице и опять утомленно ухнула. С долгими остановками через каждые пять ступенек она преодолела тернистый путь и заглянула в столовую. У камина на медвежьей шкуре в интимном полумраке болтали и тихо смеялись Белла и мать Ил. Прямо как лучшие подружки. Девушка ревниво фыркнула, прошла к камину и с глухим оханием повалилась на шкуру.

— Как ты, милая? — Дебра почесала вздыхающую волчицу. — Тяжко тебе?

— Ричард наверху истерит, — Ил закрыла глаза. — Ему салфетки не угодили.

— Бедный мой мальчик, — наигранно охнула Белла и пригубила вина. — Я в свое время тоже с ним намучилась. С Томми до последнего на охоту бегала, а вот с ним… Как вспомню, так вздрогну.

— Я до сих пор не могу понять, как такое произошло, — Дебра недоуменно вгляделась в лицо Беллы. — Этому же нет научного объяснения.

— Где папа? — профырчала Ил.

Белла улыбнулась и повторила ее вопрос.

— Папа с Патриком на охоте, — Дебра потискала дочу за уши. — Правда, не знаю, чем он там собрался охотиться, но взял с собой складной нож.

Ил хотела наябедничать, что Патрик рогоносец, но поняла — если к истерикам Ричарда прибавится скандалы оборотней, то она просто сойдет с ума. Как-нибудь потом она обязательно подставит Феликса. В самый неподходящий момент.

— И что же, — Дебра с пьяным любопытством воззрилась на Беллу, — нам ожидать свадьбы с Ричардом и Феликсом? Я никогда не была на свадьбах гомосексуалистов.

— А как насчет свадьбы между Ричардом, Феликсом и Илоной? — Белла изогнула бровь.

— Ой нет, — Дебра отмахнулась. — Я против многомужества! Нет! Нет! Нет! Два мужика в семье это не к добру. Илоша, конечно, нахулиганила, но за ней вечно бегали влюбленные мальчики.

— Ничего подобного, — Ил пошевелила усами.

— В волчьих стаях бывает такое, когда у альфы два партнера, — Белла пожала плечами. — И гомосексуальные связи редко, но тоже встречаются. Ричард, в принципе, всегда меня беспокоил.

— А куда же без этого? — Дебра тихо усмехнулась. — Дети — это прежде всего тревоги. Большие и маленькие.

— Я так не могу! — прогремел крик Ричарда, который спустился на первый этаж. — Неужели так тяжело запомнить, что я люблю огурцы с каперсами! Это невыносимо!

— Да ты сам вчера истерил, что ненавидишь каперсы! — рык Феликса сотряс стены.

— Это было вчера! — взвизгнул юноша. — А сегодня я хочу каперсов! Ясно тебе? Я устал от твоего равнодушия! Ты не слушаешь меня! Ты самый настоящий чурбан! Даже у бревна больше чувств!

— Ри! — Дебра отставила опустевший бокал в сторону и зашагала к дверям. — У тебя на огурцы аллергия!

— Мам, я хочу домой! — вскрикнул Ричард и хлопнул входной дверью. — Здесь меня не уважают!

Ил ехидно заурчала, переворачиваясь на спину, и из пасти свесился слюнявый язык. Дебра хохотнула и почесала ее по шерстистой груди. Феликс зашел в столовую, сел за стол и раздраженно плеснул себе вина.

— Вы тоже так изгалялись над Оскаром? — он загнанно посмотрела Дебру.

— Нет, — женщина оглянулась на оборотня. — Я его изводила по-другому. Плакала и боялась, что Ил родится с отклонениями. Без ног или рук, например. До сих пор страшно, а вдруг ей бы не повезло? И никакие узи меня не успокаивали.

— А никуда я не уеду! — в столовую ввалился разъяренный Ричард и гневно протопал к камину. Он сердито уселся рядом с Ил и насупился. — Тебе лишь бы побухать, да?

— Ну, хочешь, я и тебе налью? — бесстрастно спросил Феликс.

— А мне нельзя!

— Технически, милый, плод вынашивает Ил, — Дебра слабо улыбнулась.

— Вынашивает она, а страдаю я! — Ричард гневно взглянула на довольную Ил, чей язык был ярко-красным в отсветах огня. — Лежит себе и радуется.

— А ты все как всегда испортил, — Ил прищурилась. — Истеричка.

— Глотни, — Дебра протянула бокал юноше.

Ричард залпом выпил остатки вина и замер, прислушавшись к себе. Через секунду он вылетел из гостиной, затыкая рот рукой. Ил ехидно захихикала.

— Не будь такой врединой, — Дебра охнула и тоже пьяно хохотнула. — Хотя это забавно, да.

— Да просто обхохочешься, — Феликс подпер голову кулаком. — Одна живьем жрет, другой истерит.

— А ты как хотел? — Дебра рассмеялась.

— Если чего я и хотел, то не совсем этого, — печально отозвался Феликс.

— Ну, жизнь полна сюрпризов, — Дебра отвернулась от мужчины.

Ил зевнула, согласно причмокнула и задремала под поглаживаниями матери. Через сон она почувствовала, что кто-то прилег с ней рядом. Она приоткрыла один глаз. К ней опять жался обиженным сиротинушкой Ричард в облике белого волка. Ил закряхтела, пытаясь откатиться от оборотня, и с другого бока ее подпер Черный Коготь, опустив печальную морду на лапы.

— И ты тут?

— А где мне еще быть? — Феликс прижал уши. — Твой отец куропатку поймал и шею ей без раздумий свернул.

— Куропаточку завтра поем, замечательно, — Ил облизалась. — А еще кого-нибудь принесли?

— Дикий кабан тебя устроит?

— Да, вполне, — меланхолично ответила Ил.

— Кабаны вонючие, — рыкнул Ричард. — Я отсюда чую вонь этого хряка. Как можно жрать боровов?

Феликс устало вздохнул, и Ил зловредно хохотнула, наслаждаясь минутами страданий мерзавцев, которые загнали ее в ловушку и сами оказались в западне. Один едва сдерживал рвотные позывы, другой страдал от капризов нареченного, который оказался той еще привередливой барышней. А у Ил, не считая булькающего и подпрыгивающего живота, было все хорошо. Выродит она им волчонка и свалит в закат. Вроде, таковы были условия сделки, когда Феликс притащил ее сюда. Или же он признавался ей в вечной любви на радостях и предлагал выйти замуж? Или это фантазии влюбленной волчицы?

Глава 19. Почему Ил такая неудачница?

Крики Ричарда и активные толчки в животе застали Ил врасплох. Она лежала в тени молодой ели и наблюдала за плывущими облаками на вечереющем небе. Волчье пузо ходило ходуном, а из дома доносились адские вопли юноши, которого на улицу под рученьки вывели Белла и Дебра.

— Дыши, мой милый! — Белла чмокнула сына в висок. — Дыши!

— Что случилось? — Ил подняла голову. — Схватки, что ли?

— А ты их не чувствуешь? — Дебра удивленно посмотрела на волчицу.

— Я не знаю. Что-то происходит, но…

Ее перебил крик Ричарда, которого уложили рядом. Толчки в волчьем брюхе ее, конечно, беспокоили, но не так, чтобы орать благим матом.

— И кому из них тужиться? — Дебра растерянно посмотрела на Беллу. — Это какое-то безумие!

Та молча уложила Илону набок, ощупала ее живот и уверенно коснулась влажной и разбухшей щели под хвостом.

— Я сейчас умру! — заверещал Ричард, прижимая руки к напряженному прессу и откидывая голову назад. — Я хочу умереть!

Из дома выскочил испуганный Феликс. Мужчина кинулся на крики, но Дебра отогнала его в сторонку и строго приказала не мешать.

— Тебе совсем не больно? — Белла с нарастающим беспокойством посмотрела в морду Ил.

— Нет, — она закряхтела. — Есть небольшой дискомфорт, что там кто-то кувыркается.

— Я сейчас лопну! — завизжал Ричард.

— Милая, — Белла погладила ее по животу. — Ты должна помочь Ри. Тужься, как из последних сил.

— И дыши, — шепнула Дебра. — Помнишь, как я тебя учила?

Ил неопределенно фыркнула. Поучения матушки, которая в предыдущие дни тиранила дочь советами, она слушала вполуха. Девушка глянула на рыдающего Ричарда и попамяти задышала, пытаясь вытолкнуть из себя волчонка. Вопли оборотня визгливыми птицами устремились в небо. Руки Беллы бесстыдно копошились у нее в промежности, но Ил не стала огрызаться, а продолжила повторять дыхательные упражнения за матерью, которая громко и часто вдыхал и выдыхала.

— Из меня что-то лезет! — заорал Ричард, хватаясь за пах. — Меня сейчас разорвет!

— Тужься, милая! — прошептала Белла. — Давай, моя хорошая! Ты большая молодец!

Феликс в стороне нервно вышагивал и бросал испуганные взгляды на вопящего Ричарда и фырчащую Ил. Из волчьей петли под крики Ричарда на ладони Беллы кто-то выпал и девушка передернулась от омерзения.

— У тебя получилось! — охнула мать Ил и прижала ладони к лицу. — Получилось!

— Но что конкретно у меня получилось? — Ил с любопытством облизала нос.

Феликс бросился на слабый скулеж. Белла поднесла черного слепого волчонка рыдающему Ричарду, который со счастливой и вымученной улыбкой прижал попискивающий комочек в окровавленной слизи к груди.

— Я боялся, что она родит человеческого дитятку, — Дебру обнял бледный Оскар. — С младенцем точно было бы все сложнее.

— Я в некотором замешательстве, — отозвалась Дебра.

— Это наш сын, — Феликс присел рядом с Ричардом и глянул на Ил, которая скривилась и исторгла из себя кровавый послед. — Искорка, ты подарила нам сына.

— Дайте, что ли, посмотреть, — фыркнула Ил и подняла голову, — кого я там вам подарила.

— Он прекрасен, — простонал Ричард. — Это настоящее чудо.

Белла осторожно приняла из рук пищащего волчонка и поднесла его к изумленной морде Илоны. Забавный комок с беззубой пасточкой и с редкой, черной и склизкой шерсткой. Двушка умилилась ему, как щенку, но не как родному ребенку. Мозг отказывался от мысли, что это она выродила волчонка.

— Он голодный, — шепнула Дебра.

— Да я не против, — Ил моргнула. — У меня целых шесть сисек, пусть любую выбирает.

Она напоследок потянула носом запах новорожденного звереныша, и ее неожиданно переклинило. Из глубин подсознания вынырнула волчица, которая не уловила в тонких миазмах слизи и влажной шерсти новорожденного оборотня своей крови, своего родства. Ил выцепила в ее недоумении растущий гнев, и попыталась прогнать рассерженное животное, но волчья суть порывом ветра вытолкнула ее из тела.

— Вот черт! — крикнула Ил, наблюдая со стороны, как шерсть волчицы теряет благородный серебристый оттенок и тускнеет. — Вот же гадина!

Сука, ведомая животными инстинктами, раскрыла пасть в желании сожрать чужого волчонка, которого ей подсунули, и Феликс с рыком набросился на нее черным чудовищем. Он оттащил вырывающуюся и рычащуюю суку под крики Дебры и восклики Оскара, и Белла спрятала волчонка под кашемировый кардиган.

— Унеси его! — рявкнул Феликс. — Немедленно!

Белла подскочила на ноги и кинулась к дому. Ричард со всхлипами пополз за ней, пытаясь встать на непослушные ноги. Дебра хотела кинуться к волчице, но рык Феликса ее остановил:

— Это опасно!

— Что происходит?! — женщина со слезами на глазах посмотрела в морду оборотня, который навалился на взбешенную волчицу.

— Ты померла, что ли? — к расстерянной Ил из-за ели вышел Бруно.

Гость шел вибрациями и всполохами, как потревоженный призрак.

— Я без понятия, — Ил глянула на свои ладони, которые слабо мерцали в сумерках белым сиянием. — Вроде, нет.

— Еще один йети, — Бруно хохотнул, глядя на Феликса, который пытался утихомирить визгливую и агрессивную суку. — Только почему он черный?

— Ил! Илоша! — крикнула Дебра, протягивая руки к волчице.

— В дом! — рявкнул на нее Феликс.

Оскар крепко схватил шокированную супругу за руку и потащил к особняку, оглядываясь на Феликса и серую волчицу, чьи глаза потеряли изумрудное сияние и стали пустыми стекляшками дикого зверя.

— Я, похоже, одичала, — Ил охнула. — Так и знала, что ничем хорошим мой залет не кончится.

— Ты была беременна? — Бруно недоуменно вскинул бровь. — И кого родила? Мальчика, девочку?

— Йети, — Ил хохотнула. — Мальчика Йети.

— Крутяк, — одобрительно кивнул Бруно. — Йети классные.

Волчица под Феликсом затихла и жалобно заскулила. Оборотень настороженно отполз от нее и сглотнул:

— Искорка?

Волчица загнанно оглянулась на него и повалилась на спину, открывая живот с разбухшими сисечками.

— Искорка, только не говори мне… — Феликс подкрался к ней и заглянул в звериные глаза. — Только не это, Искорка. Вернись ко мне!

Ил устало вздохнула и ветром кинулась к волчице, но пролетела сквозь нее рассерженным призраком. Бруно цокнул и покачала головой.

— Искорка, — простонал Феликс, уткнувшись мордой в шею подвывающей волчицы.

— Мудила, а все из-за тебя! — Ил попыталась пнуть оборотня, и на его спину осыпалось несколько сухих иголок.

— Жалко йети, — Бруно скривился.

— Да нихрена его не жалко! — Ил вновь нырнула в тело волчицы и выплыла из нее недовольным фантомом. — Кажись, с концами одичала. Эта сука не принимает меня.

— Слушай, меня призывают духи только в двух случаях, — Бруно почесал затылок. — Первый, чтобы я их отвел в мир иной, а второй, чтобы поболтать.

— Никаких тебе иных миров, — девушка покружилась вокруг Феликса и волчицы. — Я еще молодая, чтобы умирать.

Она оглянулась на дом и увидела в окне на втором этаже лица родителей. Ил уставилась на друга:

— Ты бы не мог позвонить маме и папе и сказать, что со мной все в порядке, за исключением некоторых обстоятельств? Осторожненько им намекни, что я теперь не йети, а милое привидение, но я обязательно решу этот вопрос. Ага?

— А поверят ли они мне? — Бруно скрестил руки на груди и задумался. — Хотя я бы мог наладить между вами канал связи. Типа гирлянды с буковками, чтобы вы пообщались. Или подарить браслет из особого сплава. Побрякушка нагревается, когда призраки рядом. А еще можно провести ритуалы спиритизма. Например, раз в неделю?

— Почему раз в неделю? — не поняла Ил.

— У меня еще бабулька, не забыла? — Бруно оскорбленно охнул. — И мне нужны выходные, чтобы очистить голову и прийти в себя. Это тебе не индюк чихнул.

— Хорошо, раз в неделю, — Ил всплеснула руками. — И браслетик с гирляндами тоже бы не помешали.

— Советую гирлянды с мелкими лампочками.

— Погоди секунду, — Ил отвлеклась на стенания Феликса над ворчащей волчицей и разразилась истошными криками.

К ней незаметно подкралась паника. Порыв ветра поднял с земли сухие иглы и пыль. Не хотела Ил быть призраком и не желала того, чтобы родители сейчас плакали за окном.

— Вопрос, — она гневно посмотрела на Бруно. — Почему я такая неудачница?

— Будь ты неудачницей, — парень хохотнул, — то стала бы невнятным фантомом, привязанным, например, к этому жуткому дому. Обезличенным духом без памяти. А так у тебя все дороги открыты. Ты можешь в пентагон заглянуть и узнать все их подлые секретики.

— Не хочу я в пентагон, — Ил утомленно махнула рукой. — И чужие секреты мне вообще не упали.

Бруно растворился в тенях. Феликс позади Ил сел на пожухлую траву и блеклыми глазами вперился перед собой. Волчица с поскуливанием ластилась к нему, тыкалась носом в ладонь и требовала нежностей.

— Страдалец! — цокнула девушка.

Волчица вновь упала на спину и завиляла хвостом. Ил предприняла очередную попытку вернуться в тело, но она опять теплым ветерком выскользнула из волчицы. Девушка выругалась, и послышался приглушенный крик матери, полный ужаса и удивления.

— Что еще? — Феликс поднялся на ноги и побежал к дому.

Волчица кинулась за ним, но мужчина с рыком оглянулся на нее, и сука испуганно повалилась на землю. Оборотень скрылся в особняке и громко хлопнул дверью.

— А ты как хотела? — Ил склонилась над печальной волчицей. — Мужики, они такие. Он получил от тебя, чего хотел, теперь ты ему не нужна. Три раза ха.

Волчица горестно завыла. Из дома выскочила всполошенная Дебра, а за ней Оскар. Женщина крепко сжимала телефон и разъяренно вышагивала к воротам. Она посмотрела на воющую суку, замерла и мотнула головой, продолжив путь.

— Дебра! — на крыльцо вышел Феликс. — Возможно, все еще уладится! Возможно, это очередной каприз Илоны!

— Ты лишил меня дочери! — женщина оглянулась на оборотня. — Ты, подлец, сломал нам жизнь и смеешь говорить про капризы?!

За спиной вырос заплаканный Ричард с румяным младенцем на руках. Ил удивленно ойкнула, а волчица с рыком ощерилась. Феликс сердито, но ласково толкнул Ричарда за дверь.

— Она вернется, — Черный Коготь слабо улыбнулся. — Как и в прошлые разы!

— Вот когда вернется, тогда и дай нам знать! — Дебра смерила Феликса взглядом. — И только посмей, урод мохнатый, обидеть мальчика! Не для того Ил отдала жизнь, чтобы ты его тиранил!

— Да и в мыслях не было! — охнул мужчина и несмело предложил. — Могу на выходные к вам его привозить.

— При всем уважении, — Оскар мрачно посмотрел на Феликса, — но в твоем сыне нет ничего от моей дочери. Это не наш внук. Я не знаю, как такое возможно, но его мать — Ричард. Это полный абсурд!

Мужчина покачал головой и побежал за супругой. Ил помялась и бросилась за родителями. Когда они скрылись в машине, припаркованной у высокой изгороди, Дебра зарыдала. Ил потянулась с заднего сидения к магнитоле, вспомнив всякие ужастики про призраков, и коснулась призрачными пальчиками блестящей панели. На нее хлынул поток радиовещаний, и она с рыком выхватила из них обрывки фраз и одиночные слова.

— Я… — шипение из колонок и тонкий голосок какой-то певички… — рядом с тобой… Ты слышишь… — мужской бас, — мать родная… я с тобой…

Дебра замерла. Оскар громко икнул и проморгался.

— Ил?

— Да-да-да… — заводной отрывок из детской песни, а затем хор голосов… — Все хорошо…

— Я, кажется, наложил в штаны, — Оскар судорожно вывернул руль, и машина мягко тронулась с места.

— Не надо … бояться… — мужской голос сменился на женский, — призраки… хорошие… Я… замечательное… привидение… И я… люблю вас…

— А я всегда считала Бруно обычным торчком, — Дебра всхлипнула и промокнула глаза платком. — Сколько ужасов нам предстоит еще вытерпеть?

— Множество… — строгий мужской в колонках голос вздохнул и сменился на певчий женский, — но вместе мы справимся!

— Оптимистично, — Оскар сипло простонал.

— Может, — Дебра жалобно посмотрела на супруга, — стоило согласиться на встречи с малышом? Он же ни в чем не виноват. И он милый, пусть и непохож на Илошу. Дети же меняются с возрастом.

— Не сейчас, дорогая, — прошипел Оскар. — Дай мне смириться с мыслью, что моя дочь теперь призрак! На внука оборотня я пока не готов! Это, мать вашу, не семья, а цирк уродов!

Из колонок полился хриплый смех. Ил невесомо чмокнула мать и отца в щеки и призрачным огоньком застыла между ними. Она обязательно заглянет в гости к волчонку, но потом. Все же, очень любопытно понаблюдать за результатом крепкой мужской любви между двумя мохнатыми идиотами.

— Если тебе интересно, доча, — Оскар вздохнул в пустоту, — то они его назвали Фериил, Рык Ночи.

Молчание в эфире, и Дебра вздохнула:

— Это производное от ваших имен, — тишина, и женщина добавила. — Фе-ликс, Ри-чард, Ил-она.

— Как мило, — девушка хохотнула и вырвала из радиочастот обрывок фразы. — Очень романтично…

— Я слышу язвительность в твоих словах, — Оскар вскинул бровь.

Ил пожала призрачными плечами. Имя было поэтичным, возвышенным и немного наивным. Видимо, пупсики надеялись на крепкую семью из двух отцов, одной матери и мохнатого сыночка, которого Ил воспринимала как забавного ребятенка, что случайно из нее выполз. Фактически, так оно и было, но в ней проснулось слабое чувство вины.

— Боже! — Ил округлила глаза. — Я все-таки мать или не мать? А как понять? Мать не та, что воспитала, а родила? Или наоборот? Или мать та, что страдала? Если так, то это Ричард, но я тоже, как бы, не мимо пробегала. Или пробегала? Мать-призрак? Мать-привидение? Мать-немать! Но это не так странно, как мать-мужик!

— Разволновал ты ее, — Дебра покачала головой, прислушиваясь к неразборчивому шуму в динамиках.

— Так, — Оскар остановил машину. — Если тебя зовет сердце, Илона, которого ты, кстати, лишилась, но это мелочи, то вернись и побудь рядом с… — он замолчал и с трудом выдавил, — сыном…

Ил прислушалась к сердцу, которого лишилась вместе с телом, и разочарованно поняла, что она хочет побыть рядом с родителями. Очень эгоистично и не по-матерински.

— Нам стоит остыть и все обдумать в спокойной обстановке, — тихо сказал Оскар. — И переговорить с Бруно. Возможно, он уже с чем-то подобным сталкивался и подскажет Илоне, как ей вернуться в свое тело.

— Тогда надо было волчицу с собой забрать! — Дебра ударила кулачком по колену.

— Она … не уйдет… — прошипела магнитола, — с нами… Она…сучка… — сильные помехи и рык, — черного… — жалобный писк, — кобеля…

— Не выражайся, Илоша, — Дебра смахнула со лба локон. — Ты же воспитанный призрак.

Машина заурчала и скрылась во тьме. Ил пережила много потрясений за очень короткий срок и ей требовалась забота, а за Фериилом присмотрят. Конечно, Ричард в роли матери мог оказаться истеричной наседкой, но это лучше, чем сбежавший в страхе призрак.

— А давайте послушаем что-нибудь веселенькое, — Ил тронула кончиками пальцев гладкую панель магнитолы, — что-нибудь позитивное и жизнеутверждающее!

Глава 20. Сияние тоски

Бруно провел первый спиритический сеанс через несколько дней после возвращения испуганных Дебры и Оскара. Таинство общения с духами парень проводил на чердаке родительского дома. На покатом потолке висели ловцы снов, на дощатом полу разложены подушки и пледы. В узкое окошко светило яркое утреннее солнышко и играло веселыми зайчиками на гранях разноцветных бусинок, подвешенных к раме.

Ил смотрела, как родители с трудом поднимаются по скрипучей и раскладной лестнице и недоумевала, как бабулька, которая захаживает в гости к Бруно, преодолевает высокие хлипкие ступеньки. Наверное, ловкости ей прибавляло желание поговорить с мертвым супругом.

— Присаживайтесь, — Бурно широко улыбнулся бледной и настороженной Дебре.

Гости опустились на подушки и залюбовались скользящими по стенам яркими солнечными пятнышками. Парень сел напротив них и достал плотно набитую самокрутку.

— Бруно! — Дебра охнула.

— Все законно! — он развел руками в стороны.

— Твоя зависимость не может подождать? — женщина свела брови вместе.

— Мне надо настроиться на сеанс, расслабиться и успокоиться, — Бруно чиркнул зажигалкой и глубоко вдохнул терпкий дым.

Когда парень в тягостном молчании потушил окурок в чистой пепельнице, Ил развеяла густые облака над головами родителей и весело рассмеялась.

— Возьмемся за руки, — Бруно протянул ладони гостям. — Это не страшно.

Дебра и Оскар повиновались хриплому голосу и соединились с доморощенным медиумом в круг.

— Ты меня слышишь, Ил? — Бруно закрыл глаза.

— Давай сразу к делу, — девушка вздохнула.

— Нет бы подыграть мне, — парень цокнул и повел плечами. — Тогда говори.

— В смысле? — Ил изогнула бровь.

С губ Бруно слетел недовольный девичий голос, который повторил ее вопрос. Илона ойкнула, и парень в точности воспроизвел ее интонацию и возглас.

— Ил? — Оскар выпучился на Бруно.

— Папа! — тот радостно взвизгнул и тихо прошипел. — Круг не разрываем.

— Милая! — по щеке Дебры покатилась одинокая слеза. — Это и правда ты!

Ил затараторила, упрашивая мамулечку не плакать, ведь все хорошо. Она альтернативно жива и призрачно цела. Оскар медленно выдохнул, чтобы справиться с накатившим страхом и морозными мурашками на спине.

— Я все исправлю! — пламенно пообещала Ил через рот Бруно, когда мать опять горестно всхлипнула. — Давайте представим, что я просто заболела какой-нибудь привиденческой болезнью. И это временно.

— И как ты все исправишь? — Оскар сердито посмотрел в расслабленное и улыбчивое лицо Бруно. — Как?

— Я не знаю, — пробубнила Ил. — Может, попытаюсь еще раз договориться с волчицей, когда она остынет. Мало ли, вдруг у нее послеродовая депрессия случилась, вот она и бесится?

— А если нет? — поинтересовался мужчина. — Что тогда?

— Мне от твоих вопросов некомфортно! — обиженно пискнула Ил. — Я не виновата в том, что со мной случилось.

— Виновата или не виновата — сейчас уже неважно, — Оскар покачал головой. — Тут вопрос в следующем, готова ли к тому, что останешься призраком? Я вот лично еще не готов к такому повороту событий. Я только смирился, что ты оборотень, так ты подкинула новый сюрприз.

— Папа хочет сказать, — аккуратно и тихо отозвалась Дебра, — что мы любим тебя любой.

— Любить-то любим, — мужчина разгневано кивнул, — но это не означает, что мы одобряем твои ночные с лампочкой на крыльце в азбуку Морзе! И я знаю, Ил, что ты обязательно пойдешь пугать соседей!

— Ничего подобного, — солгала девушка.

— Не смей ходить к соседям и включать и выключать им тостеры и радио! — строго отчеканил мужчина.

— Ладно, — буркнула Ил.

— И телевизоры и прочую технику! — рявкнул Оскар. — Ты воспитанное привидение и не вламываешься в чужие дома! И оставь лампочку на крыльце в покое!

— Я всецело поддерживаю твоего отца, — Дебра ласково улыбнулась Бруно.

Ил согласилась с тем, что пугать соседей внезапной музыкой посреди ночи — плохая идея, пусть и забавная. Не видать ей веселья даже с несчастной лампочкой. Родители поблагодарили доченьку за благоразумие, и Дебра несмело обмолвилась о Ферииле. Ил попросила не трогать Феликса и его сыночку с ангельским именем, потому что непутевого оборотня преследовали большие и маленькие проблемы, которые обязательно перекидывались на других. Она понимала беспокойство матери и желание поучаствовать в жизни внука, который совсем не внук, но там должна рулить родная бабушка. Бабушка Белла.

— Моя первоочередная задача — вернуть тело! — она улыбнулась и расправила плечи. — А потом все остальное. И я бы хотела, чтобы моя привиденческая болезнь осталась в тайне от Феликса и Ричарда. Они молодые отцы, у которых своих проблем хватает.

— А это дельная мысль, — Оскар сжал ладонь супруги. — Дорогая, мы должны беспокоиться о дочери, а не о кутенке, в котором нет нашей крови. Он нам чужой.

— Я как подумаю, что он остался без матери, — женщина всхлипнула, — так горько на душе становится! Бедный мальчик!

— Его мать — Ричард, — прошипела Ил.

— Вот когда ты говоришь обо всем этом безумии таким тоном, — женщина поджала губы, — то мне еще хуже. Ричард слишком молод для материнства, слишком безответственен и испуган. Там нужна уверенная женская рука.

— Бабушка Белла, — повторил Ил.

— А почему не бабушка Дебра? — мать повысила голос.

— Потому что ты не бабушка! — взвизгнула Ил.

— Ты эгоистка! — женщина вырвала руку из ладони Бруно и с плачем убежала с чердака, поскрипывая лестницей.

— Она просто волнуется, — Оскар тоскливо посмотрел на молчаливого и ошарашенного парня. — Ей больно.

— Ил тоже весьма опечалена, — Бруно криво улыбнулся, однако девушка за его спиной разразилась громкими возмущениями. — Ей самой непросто.

Мужчина тихо и неловко попрощался и спустился по лестнице к жене, которая громко и навзрыд плакала. Бруно почесал затылок под тугими косичками и прошептал:

— Я нихрена не понял. Ты родила или нет?

— Родила! — рыкнула Ил. — Но чужого ребенка. Там все сложно.

— Да я уже понял, — Бруно разлегся на подушках, раскинув руки. — Не хочу тебя расстраивать, но я не представляю, как тебе вернуть тело, кроме как пытаться раз за разом нырять в ту злобную волчицу. Я поспрашиваю у других духов, может, они чего подскажут. Среди них много умных ребят, даже философы встречаются. Если хочешь, я вас познакомлю.

— Спасибо, — Ил встала у окошка, и солнечные лучи прошли сквозь нее сияющими мечами, — но я пока не готова к новым знакомствам.

— Можешь остаться у меня, — парень зевнул и прикрыл рот рукой. — В подвале полно лампочек и гирлянд, с которыми можно поиграть. Предки туда не спускаются лишний раз и не удивляются перепадам электричества.

Ил вежливо отказалась от предложения и просочилась через стекло грустным облачком. Она крутанулась в воздухе воробушком и стремительным ветром полетела долой из полуденного поселка. Поля, чащи, холмы, дороги и фермы быстрыми и размытыми кадрами промелькнули под девушкой и она замерла над особняком Феликса сияющим в лучах солнца филигранным листочком.

У крыльца копошились дети. Дерек выгуливал по периметру лосенка, подгоняя его тонкой веточкой, а волчицы нигде не было. Ветер донес до обеспокоенной Ил приглушенный вой и она полетела на отчаянный зов.

Волчицу заперли в темной пристройке, что жалась к южной стороне сарая. Печальная сука лежала в углу, а вокруг нее — окровавленные обглоданные кости. Ил коснулась лба животного и прошептала:

— Давай дружить. Я обещаю заботиться о тебе. Вспомни, как нам было весело, когда мы бегали по лугам за сурками.

Но волчица не слышала и не замечала ее. Сотни попыток захватить упрямую суку под свой контроль не увенчались успехом. Как бы Илона не изворачивалась, мохнатая мерзавка не поддавалась ее манипуляциям и уговорам.

— Это подло! — девушка взмыла к низкому потолку. — Неужели тебе нравится сидеть тут? В одиночестве?

Волчица не ответила, и Ил метнулась на улицу. Она кинулась к дому, просочилась сквозь толстые каменные стены и поплыла на недовольное детское покряхтывание. В углу спальни Феликса в глубоком кресле-качалке дремал Ричард с младенцем на руках. Макушка малыша была покрыта густым черным волосом, а глаза сияли осколками весеннего неба. В круглом пухлом лице ребенка еще нельзя было различить четких черт, но и так ясно — это сын Феликса и Ричарда. У босых ног юноши валялась пустая детская бутылочка.

— Какая милота, — протянула Ил, оглядываясь на спящего под одеялом Феликса. — А мамку заперли. Бессовестные, а обещали заботиться. Разве это забота?

Малыш сморщил нос и заплакал. Ричард вздрогнул, потянулся к пустой бутылочке и охнул:

— Феликс!

— Что? — пробурчал мужчина.

— Смесь кончилась!

— Иду, — оборотень тяжело поднялся и с ворчанием поплелся к двери, почесывая небритые щеки.

Под глазами Ричарда пролегли темные мешки. Юноша был таким несчастным, осунувшимся и уставшим, что Ил умилилась его страданиям. Младенец на его руках разевал беззубый рот в истошных криках, краснея от натуги и безутешных рыданий.

— Какой ты громкий товарищ, — Ил хохотнула, наклонившись к ребенку. — Ты вовсе не Рык, а Рев Ночи. Рыдания в лесу куда страшнее рыка. А самая жуть — это детский смех в ночной чаще.

Младенец замолчал и обиженно засопел, глядя в лицо обескураженной Ил. Ричард со стоном облегчения откинул голову к спинке кресла и вновь задремал.

— Если бы меня кто спрашивал, — Ил лукаво прищурилась на Фериила, — я бы назвала тебя Смех в Ночи. Так и знай. И я бы на твоем месте пугала охотников и всяких там туристов-любителей веселым такими хихиканьем. Никто не ожидает встретить ребенка в лесу, тем более хохочущего.

Младенец улыбнулся, и Ил одобрительно кивнула. В комнату бесшумно прокрался Феликс с бутылочкой в руках. Мужчина ласково поцеловал спящего Ричарда в лоб и осторожно забрал младенца из его объятий.

— Да я сейчас лопну от умиления! — Ил прижала кулачки к щекам, провожая мурлыкающего Феликса взглядом. — Да это же прямо как во всех этих извращенских японских комиксах про крепкую мужскую любовь! Теперь понятно, почему женщины там лишние!

Феликс опустился на край кровати, и Фериил разразился новыми криками. Младенец отказывался брать соску и захлебывался в рыданиях. Мужчина уставшим шепотом попросил чемпиона не капризничать, и Ричард в кресле сонно заворчал. Ил присела рядом с Феликсом и неловко улыбнулась верещащему младенцу.

— Это же просто грандиозная месть, — ее улыбка стала шире и хитрее. Девушка перевела взгляд на посеревшее от недосыпа лицо мужчины и вновь посмотрела на красную от обиды моську ребенка. — Ты же мой хороший!

Фериил замолк и сердито присосался к бутылочке, усатвившись на нос Ил. Феликс выдохнул и прикрыл глаза.

— Вот оно, счастье отцовства, — Ил печально взглянула на мужчину. — Ты рад? Что-то не похоже, Черный Коготь.

Приглушенные крики, яростный рев и истеричный детский плач хлестнул засыпающего мужчину по спине. Он со страхом оглянулся на окно, прижимая к себе младенца, и шепнул.

— Ричард!

Он поднялся и всучил малыша испуганному юноше. Ил насторожилась, услышав рык в какофонии визгов и воплей.

— Что случилось?

— Я не знаю! — прошипел Феликс и выскочил за дверь шерсистым монстром.

Фериил захныкал, но Ил уже выскользнула всполошенным огоньком в щель между оконными рамами. Увиденное оборвало все ее надежды на светлое будущее.

У ели, что росла у забора с западной стороны, лежал мертвый лосенок с разорванной в клочья шеей. Поодаль от него на сухих иглах у ног голого окровавленного Патрика валялась обезглавленная волчица. Ее голова с разинутой пастью была отброшена дорожку из гравия. Под окнами у крыльца Алиса трясла бледного Дерека, чья правая штанина висела багровыми лохмотьями, а за углом плакали дети в объятиях растрепанной Ламии.

Черный Коготь застыл на крыльце. Патрик с ужасом обернулся и просипел:

— Она напала на Дерека.

Феликс перевел взгляд на подростка и метнулся к нему черной тенью. Он оттолкнул визгливую Алису и одернул штанину. Кровь ручьем текла с изодранного до кости бедра и впитывалась в растрескавшуюся землю. Мальчик пустым взглядом смотрел на убитого друга и молчал.

— Не ори! — взревел Феликс на Алису и рывком сорвал с ее платья ремень.

Он перетянул бедро подростка, подхватил его на руки и рявкнул:

— В дом! Я один не справлюсь!

Патрик моргнул и кинулся за братом. Алиса всхлипнула, вытерла окровавленной ладонью лицо и побежала за супругом. Ил подлетела к лосенку и скривилась — сука знатно его потрепала. Она опустилась на призрачные ноги и мрачным фантомом зашагала к волчьей голове.

— Вот теперь я официально мертвая, — Ил пожевала губы. — Замечательно.

В окне показался мертвенно-белый Ричард, который бездумно укачивал плачущего младенца. Глаза его горели тихой обреченностью, что содрогнула Ил волной тоски.

— Все у вас через жопу, — девушка зажмурилась и сжала кулаки. — Какие же вы все бестолковые и тупые!

В жизни призрака есть два жирных минуса. Первый — его никто не видит и не слышит, а второй — как бы несчастный фантом не желал разрыдаться, у него ничего не выйдет. Ни слезинки не выдавит.

Ил бы хотела возненавидеть Патрика, но оборотень защищал сына от обезумевшей суки. Отчаяние вырвалось из Ил криком, что вихрем пронесся над ней и сотряс кроны елей и сосен. Мертвая, одинокая и бесконечно уставшая! Она ведь просто хотела быть хорошей, когда спасла раненого пса на улице.

— Возвращайся, Ил, — прошептал Бруно в шелесте травы. — У меня в подвале просто охренительные лампочки и гирлянды.

Невидимые руки шамана утянули ее в шквальный порыв ветра, и буря злобы, ненависти и скорби выплюнула ее во тьму. Над головой вспыхнула и потухла красная лампочка.

Глава 21. Шаг вперед

Красный.

Красный.

Красный.

Желтый

Красный.

Фиолетовый.

Красный.

Именно такой порядок цветов яркой гирлянды обозначал: “Мне оторвал голову куколд Патрик”. Ил повторила эту комбинацию тысячу раз. Бруно сидел на ступенях и курил, наблюдая за мигающими огоньками на потолке. Он разгадывал ребус молчаливой подруги и не находил ответа.

Ил увидела в глазах Патрика то, о чем он вряд ли говорил вслух. Он знал, что Феликс отец Дерека и поэтому был уверен, что ему не прилетит по ушам от брата. Знал и молчал. Знал и воспитывал чужого выродка, который, вероятно, кинулся на защиту ублюдочного лося и справедливо огреб от голодной волчицы.

Красный.

Красный.

Красный.

Желтый

Красный.

Фиолетовый.

Красный.

Бруно медленно моргнул и сказал:

— Я печальный и одинокий призрак, помогите мне?

Ил повисла посреди подвала эфемерной ветошью. Ее убили. Оторвали голову. И кто это сделал? Тупой и жалкий рогоносец, чья жена отсасывала Феликсу за его спиной. Ил точно была уверена, что эта сука не раз заглатывала член Черного Когтя.

— Не то, да? — Бруно вздохнул и потушил окурок. — Ил, там же буковки есть. Давай, ты по буковкам мне донесешь свою мысль.

“Алиса шлюха” — сердито замигали разноцветные лампочки.

— Я не знаю, кто такая Алиса, — парень положил подбородок на кулак, — но имя однозначно шлюшье.

— Зайчик, — в подвал заглянула полная и румяная женщина. Она обеспокоенно шепнула. — К тебе родители Ил. С ней что-то стряслось?

Она испуганно посмотрела на мигающие лампочки и охнула, прижав ко рту ладонь. Через минуту к Бруно спустились поникшие и тихие родители Ил.

— Милая, — прохрипела сквозь слезы Дебра, укутавшись в тонкую накидку. — Ты тут?

— Тут она, — Бруно вздохнул. — Только отказывается говорить.

— Милая, — спрятала лицо в руках. — Доченькая моя… Господи… Илоша…

— Звонил Феликс, — бесцветно произнес Оскар, глядя в пол. — Сказал, что ты мертва.

Ил молчала. Бруно потер бровь и посмотрел на гостей:

— Вероятно, она в курсе. Ей надо осознать свою смерть, чтобы двигаться дальше.

— Двигаться куда? — блекло спросил Оскар.

— А это уже решать ей, — парень пожал плечами.

— Не оставляй нас, — Дебра в отчаянии посмотрела на мигающие огоньки. — Ну, подумаешь ты призрак! С кем не бывает, да?

— Не надо навязывать духу свою волю, — Бруно поднял осоловелый взгляд на женщину. — Захочет, останется, но если…

— Мне нельзя домой, — тихо отозвалась Ил. — Слишком много воспоминаний о прошлой жизни. Чего только стоит плюшевый медведь на книжной полке! Я даже не смогу его потискать. А фотографии? Если я при жизни не была самостоятельной, то после смерти надо научиться жить независимо, благо мне не нужна крыша над головой и еда. Кругом одни плюсы.

Бруно тихо передал волю Ил, и Дебра прижала влажный платочек к губам. Оскар уставился на потолок, спрятав руки в карманы, и произнес:

— По пятницам в семь часов вечера у нас будут спиритические созвоны через Бруно. Не явишься хоть раз на встречу, доча, я возьму ружье и устрою твоим бывшим хахалям кровавый террор. И выродка их не пожалею.

— Оскар! — Дебра охнула.

— Я потратил столько нервов, денег и здоровья на твое воспитание, — мужчина закрыл глаза, — а теперь меня приглашают на твои похороны. И в яме будет лежать даже не человек, а мертвая волчица.

— Если так подумать, то это и не ваша дочь, — Бруно криво улыбнулся. — Вместе с Ил зверь лишился всей человечности. Конечно, обидно, что пушистую животинку прикончили, но сама-то Илона цела. Ее память, ее личность крепки. Знаете, многие шаманы только и мечтают, чтобы достичь истинного просветления, освободиться от оков плоти и остаться самим собой. Ил сделала шаг вперед, Оскар. И я не поддерживаю геноцид йети.

— Ладно, про волчонка я погорячился, — согласился мужчина.

Дебра выдохнула, покачнулась и со стоном привалилась к стене.

— Когда похороны? — Бруно пошарился в кармане и достал очередную самокрутку. Он закурил и выдохнул. — И меня возьмите с собой.

— Я запрещаю идти вам на мои похороны! — Ил вскинула руку и погрозила призрачным кулаком родителям.

— Тогда поехали, — Оскар выхватил из пальцев Бруно тлеющий косяк, медленно затянулся и поднялся по лестнице. — Посмотришь на сына Ил. Щенок такой же мелкий говнюк, как и она сама. Вопил и не на секунду не затыкался. Я аж словил несколько флэшбэков из молодости.

— Я была тихим ребенком! Мне мама говорила, что я была ангелочком и всегда улыбалась! — взвизгнула девушка.

— Да, — Дебра засеменила за супругом, — а еще все соски в кровь искусала! — она с неловкой улыбкой оглянулась на покрасневшего Бруно. — Прости, милый. Не хотела тебя смущать, но у меня все сорочки в молоке и крови были.

Бруно выпучился на Ил и моргнул. Судя по его пунцовым щекам, гримасе ужаса и отвращения, он был не готов к подобным мамским откровениям.

— Не было такого! — девушка отвернулась от друга и опять уставилась на мигающие огоньки. — Никого я не кусала. Я мило агукала и улыбалась. Я точно это помню.

— А я на смесях сидел, — Бруно кинулся за гостями. — На каких-то импортных. Мать в этих банках до сих пор хранит всякую мелочовку.

Ил скривилась и скрестила руки на груди, обидевшись на весь мир. Вот сдались им эти похороны дикой волчицы, которую все забыли и бросили взаперти. О чем оборотни думали? Хорошо, Ричард с Феликсом ушли с головой в родительство, но ведь остальные могли бы приглядеть за сукой, которая подарила их семье еще одного здорового и крепкого малыша? Что за неуважение?

Утомившись от яркого калейдоскопа огоньков, Ил покинула дом Бруно. Она на прощание чмокнула его матушку, которая месила на кухне тесто для сдобных булочек, и полетела в город. Пока опечаленные родители будут плакать над ее могилкой, девушка сделает шаг назад — найдет бесхозное тело и вселится в него, как другие призраки в книгах и фильмах. Надо учиться у других.

Ил проплыла маревом по всем больничным палатам в поисках жертвы, которая бы пребывала в коме. Ей необходимо молодое тело и желательно мужское. Да, Илона подумала, что будет весело, если она отрастит себе пенис. Иногда девушка мечтала, что лучше бы она родилась мальчиком, а тут выпал такой шанс сменить пол без гормональной терапии и операций.

Воодушевление немного поутихло, когда Ил на своем пути повстречала очень больных и ослабевших людей. Мужчины и женщины, изможденные недугами, казались живыми мумиями, которые могли лишь моргать и тяжело вздыхать. Обеспокоенные медсестры и вежливые врачи посещали пациентов и старались их не пугать страшными прогнозами.

На всю больницу было лишь несколько пациентов в коме — старушка, толстый мужчина средних лет и мальчик. Однако над телами кружили сердитые обрывки их сознания и не подпускали Ил близко. Измученные души отчаянно боролись за жизнь и не хотели покидать мир. Даже призрак древней старухи верил, что у него есть еще шанс прожить долгие и счастливые года, несмотря на то, что отказали почти все органы.

— Удачи, — вздохнула Ил и устремилась в подвал, где по ее скромным соображениям должен находиться морг.

Девушка отчаялась и была готова стать живым мертвецом, но гниющая плоть тоже оказалась ей неподвластна. Ил с омерзением понаблюдала, как равнодушный патологоанатом в прорезиненном фартуке поверх халата вскрывает какого-то старика на стальном столе, и разочарованно вылетела во внутренний дворик больницы. На скамьях в тени раскидистых деревьев сидели бледные пациенты и их обеспокоенные родственники. Они тихо переговаривались, делились новостями и строили планы. Кто-то даже целовался и бесстыдно обжимался.

— Ну, хоть у кого-то все налаживается, — Ил пролетела призрачной птицей над влюбленной парочкой.

Девушка для очистки совести заглянула еще в несколько больниц, но каждый найденный коматозник отказывался от взаимовыгодного сотрудничества, а мертвецы оставались безобразными трупами. Наверное, стоит попросить Бруно, чтобы он познакомил девушку с другими призраками. Сейчас ей точно не помешают друзья, у которых те же проблемы, с которыми столкнулась она сама. Почему бы, например, не устроить призрачную световую вечеринку в доме медиума-шамана и не пожаловаться кому-нибудь между делом на тяжелую жизнь одинокого фантома?

Глава 22. Не ссорьтесь с медиумами

Бруно отыскался на солнечной полянке недалеко от особняка Феликса. Прямо посреди прогалины возвышался небольшой холмик, аккуратно выложенный крупными булыжниками. Перед кучей камней у ног парня, выкуривающего обычную сигарету, сидел, обхватив колени заплаканный Ричард со спутанными тусклыми патлами.

— Бруно! — Ил налетела на друга слабым ветерком. — Давай устроим вечеринку!

Парень проигнорировал подругу молчанием.

— Странные у йеты могилы, — наконец изрек Бруно. — Просто куча камней.

— Мы не йети, — зло прошипел Ричард и вытер слезу со щеки. — Мы оборотни.

— Хотя, с другой стороны, мертвому йети все равно на могилу, какой бы она ни была, — Бруно проследил взглядом за сердито плывущей над захоронением Ил.

— Вечеринка! — та застыла над камнями и с надеждой посмотрела на друга, который выпустил изо рта колечко дыма. — У тебя есть знакомые призраки-диджеи?

— Смерть — это не конец, — Бруно многозначительно взглянул на Ричарда. — Поверь, я знаю, о чем я говорю. Мне бабуськи не просто так деньги платят.

— Слишком двусмысленно, — Ил разлеглась на камнях.

— Тогда передай этой мертвой суке, если встретишь в наркотическом трипе, что я ее ненавижу, — обиженно рыкнул Ричард и уткнулся носом в колени.

— Ой, ну надо же! — Ил скривилась и подперла голову рукой. — Урод конченный. Ишь ты, ненавидит он меня. Засранец. Да я тебе хвост отгрызу за такие слова. О мертвых либо хорошо, либо пошел нахер, образина блохастая. Сучий потрох! Отрыжка мертвого бобра! Где, мать твою, священник? Я, если что, католичка! Крещеная старым маразматиком! Похоронили меня как собаку подзаборную! Где траурная процессия, золотой гроб и мраморный памятник рыдающих ангелочков?

— Хорошо, я передам твои слова, — Бруно сдержал смешок.

— Не надо! — Ричард поднял испуганные глаза на парня. — Скажи, что я буду любить вечность.

Ил возмущенно всхрапнула и медленно просочилась сквозь камни и рыхлую почву к мертвой обезглавленной волчице. Она кувыркнулась в подгнившей тушке и по плечи высунулась из могилы.

— Я уже начала гнить. Скоро черви подожрут.

— А еще спроси, — Ричард жалобно посмотрел на умиротворенного Бруно, — любит ли она меня?

— Ути, боже мой, — Ил вперилась в оборотня горящими изумрудным огнем глазами. — Да за что тебя любить? За твою хорошенькую моську? За ямочки на щеках, мягкую шерстку и прелестный хвостик? — она замолчала и рявкнула. — Нет, не люблю!

— Некоторые призраки очень громкие, — вздохнул Бруно, почесав правую бровь. Он намочил пальцы слюной, потушил окурок и спрятал его в заднем кармане широких штанов. — И говорят неразборчиво.

— Все ты понял, — цокнула Ил. — Все ты расслышал!

Из леса вышел Феликс в облике волка. В его пасти попискивал волчонок. Черный Коготь подозрительно возрился на Бруно и медленно подошел к Ричарду, который с тревогой на него оглянулся. Феликс бережно положил кутенка на траву и фыркнул.

— Наигрались, да? — Ричард нахмурился.

— Дебра попросила, — Феликс встал на задние лапы, размял шерстистые плечи и глянул на Бруно, — чтобы я отнес Фериила ему. Я так и не понял зачем, но она прямо со слезами требовала этого.

Волчонок неуклюже пополз к камням, бестолково мотая слепой головой из стороны в сторону, и Ил удивилась его закрытым векам. Вот же совсем на днях малыш был зрячим. Наверное, даже в младенчестве оборотни подчиняются человеческой физиологии. На полпути великого путешествия к могиле, кутенок с недовольным писком перевернулся на спину и раздулся в размерах, обратившись в нечто странное — в мохнатого младенца с вытянутой мордочкой и хвостом.

— Охренеть, — Бруно склонился над оборотенышем и аккуратно под рык Феликса взял его на руки. — Маленький йети.

Глаза у малыша-йети мерцали жутким голубоватым сиянием, и Ил поежилась, когда он слабенько завыло, прикрывая зловещие очи.

— Ты его покормил? — тихо спросил Ричард.

— Да, — Феликс прищурился на Бруно.

Фериил опять обиженно завыл, прерываясь на скулеж. Юноша поднялся на ноги и взволнованно заглянул в моську сына.

— Чего он хочет? — юноша перевел озадаченный взгляд на Феликса. — У него запор?

— Он минут пять назад обделался, — оборотень нервно почесал мохнатую грудь.

Оборотеныш завёлся в очередном хрипловатом вое. Ил вздохнула и ответила на его зов мелодичным подвыванием. Фериил довольно причмокнул и затих, засучив когтистыми лапками перед лицом обескураженного Бруно.

— Все, я ухожу, — Ил нахмурилась и поплыла растерянным призраком в кусты. — С меня довольно.

Жалость к мелкому оборотню изъела ее изнутри плесенью. Он едва ползал, а уже научился мастерски манипулировать другими с помощью криков и поскуливаний. Это подло и низко, даже для младенца! Она не его мать, чтобы тонуть в теплой сентиментальности и умилении. То, что слепой волчонок вылез из нее, ничего не значит! Бруно торопливо вручил Фериила Ричарду и кинулся за Ил:

— Стой!

— Мама знала, что я приду к тебе! — вскрикнула девушка. — И решила подсунуть мелкого говнюка мне под нос, чтобы надавить на… на… на… — Ил зарычала. — Я не знаю, на что она хотела надавить, но у нее получилось! Какое коварство, какая беспринципность! Я лежу в земле, но мне все равно пытаются навязать материнство! Намекнуть, что я мать-кукушка, что я бессовестная потаскуха, нежелающая нести ответственность за ошибку!

— Остынь! — Бруно пригнулся под ветвями сосну и ускорился. — Никто так и не думает!

— Все так думают! — взвизгнула Ил, скрывшись в зарослях ежевики.

Бруно накинул капюшон на голову, натянул на ладони рукава и бесстрашно бросился через колючуие заросли.

— Это не так! — парень с кряхтением вывалился из кустов. — Да притормози ты!

— Ты тоже меня осуждаешь! — Ил повернулась к Бруно. — По глазам вижу!

— Да по моим глазам можно увидеть лишь то, что я не выспался, — он сорвал с левого плеча колючую веточку ежевики. — И больше ничего.

— С кем ты разговариваешь? — из ствола старой сосны показался Черный Коготь.

— С одним очень и очень психованным духом! — Бруно отряхнулся от листочков и передернул плечами.

— Сам ты, сука, психованный! — зверещала Ил, и над ее головой черные мошки закружились свирепой воронкой.

— Знаешь что? Никаких тебе вечеринок с другими духами! — Бруно ткнул в ее сторону пальцем.

— Да ты охренел! Я сама устрою фантомную вечеринку! — охнула Ил. — Я приду на твою гору и со своими новыми друзьями сравняю ее с землей!

Слабый вихрь поднял еловые иглы и закружил их в яростном танце.

— Это моя гора! — рыкнул Бруно. — И ни один нормальный дух не будет с тобой общаться! Для хороших духов ты громкая, для плохих — просто чокнутая сучка.

Феликс привалился плечом к стволу с интересом наблюдая за гневными выкриками несуразного гостя с тонкими косичками на головеи красными глазами в сеточке лопнувших сосудов. Тощий безумец скандалил, махал руками и нервно передергивал плечами.

— Будешь угрожать мне, я тебя развею! — Бруно вскинул голову и кого-то надменно смерил взглядом.

— Врать нехорошо, — Черный Коготь сузил глаза.

— Не лезь! — взревела Ил, и на морду Феликса спикировала пернатым камнем лесная пташка. — Он единственный, с кем я могу посраться!

Оборотень отшвырнул птичку в сторону и коснулся когтистыми пальцами кровоточащей ранки на покатом лбу. Он сморщил нос и рыкнул:

— Угомони своих духов.

Ошарашенная птаха подпрыгнула на земле и испуганно упорхнула. Ил махнула рукой и зашагала прочь, окутанная облаком гнуса.

— Вечер пятницы! — крикнул Бруно вслед бурчащей Ил. — Не явишься, я тебя силком притащу на сеанс! Я знаю, где тебя искать! Из любой жопы мира достану! Я тебе такие фокусы спиритизма покажу, охренеешь! Никогда не смей угрожать медиумам! Никогда! Мы очень чувствительные натуры!

Парень смолк и направился к кустам ежевики. Феликс устало вздохнул:

— И куда ты?

— К твоему жуткому дому!

— Ты тут по лесу круги наматывал, как взбешенная белка, — оборотень хохотнул и мотнул головой за спину. — Нам туда.

— Поэтому нельзя бегать за призраками, — Бруно поднял палец вверх. — Они любят запутывать.

Когда парень вновь свернул в неизвестном направлении, Феликс с усталым рыком схватил его за капюшон и подтолкнул к тропе.

— Спасибо, добрый йети, — он зевнул и потянулся.

— Я оборотень.

— Я не верю в оборотней, — Бруно пожал плечами.

— Мало ли, во что ты веришь, — Феликс недовольно тряхнул ушастой головой. — Я существую и точка.

— Уооаае-ре-оарао-аааа-рааа-ра, — Бруно раскинул руки, вышагивая среди деревьев.

— Что, мать твою, ты делаешь? — прорычал оборотень.

— Здороваюсь с местными духами, — парень крутанулся на пятках и повторил низкий напев.

Феликс прислушался к шелесту и с любопытством взглянул на гостя. Бруно пожал плечами и вздохнул:

— Одичали однако.

Уставшего шамана по лицу хлестнула ветка, и он взвизгнул, прижав ладонь к расцарапанной щеке. Бруно огляделся по сторонам и нахмурился на молодую елочку, что росла поодаль от тропы. Парень насупился и ускорил шаг, не желая вступать в разговор с очень агрессивным призраком, которому пришлась не по душе его песня.

Глава 23. Горькая истина

Ил побродила по лесу, поприставала к дятлам и бурундукам, нашептывая им, какие они замечательные пупсики, покаталась на медведице, подзависла над огромным муравейником, наблюдая за крошечными работягами, и пощекотала косулю листочком по носу. Когда лес не представлял угрозы или интереса в качестве охотничьих угодий, то можно было сполна насладиться его неторопливой жизнью. Ил даже отыскала на еловых ветвях тонких бурых гусениц, что медленно и лениво поджирали зеленые иголочки.

— Хочу быть пауком, — она вскинула голову к раскидистой паутине, на нитях которой искрили лучи солнца.

Потом Ил возжелала стать бабочкой, зайцем, оленем или просто деревцем. В бесцельной прогулке она наткнулась на волчью стаю у изрытого трещинами каменного склона и в задумчивом молчании посидела рядышком, созерцая неуклюжие игры волчат.

Один из шести кутят лежал в сторонке от остальных братьев и сестер и тяжело дышал. С земли поднялась волчица с набухшими молочными железами на брюхе и проковыляла к детенышу. Сука легла рядом с ним на бок, открывая живот, и ослабевший волчонок подполз к ней, однако его тут же оттеснили прожорливые и другие визгливые звереныши. Ил возмущенно посмотрела на волков, которые, по ее мнению, должны были вмешаться в несправедливый бардак, но те даже ухом не повели на скулеж слабого и голодного члена стаи.

— Какие же вы мудаки!

Ил взмыла в сумеречное небо и полетела прочь в растрепанных чувствах. Насколько природа прекрасна, настолько же она и уродлива в своем равнодушии к слабым и немощным.

У ворот особняка Феликса девушка немного помялась и просочилась сквозь прутья робким огоньком. На крыльце сидел печальный Дерек в одних широких шортах и кормил сеном рыжего карликового пони с густой торчащей во все стороны гривой. Правое бедро мальчика было туго перевязано широкими бинтами.

— И что мне с тобой делать? — Дерек протянул новый пучок травы несуразной недо-лошади с короткими ногами.

— А это очень хороший вопрос, — Ил хохотнула и прошла сквозь дверь. — Какие же пони все-таки жуткие.

Девушка выплыла из ковра в комнате Феликса и замерла над кроватью. Между спящими мужчиной и Ричардом сладко посапывал Фериил. Она опустилась перед ним на призрачные колени и заглянула в его лицо.

— Я не бросала тебя. У взрослых всегда все очень сложно. Понимаешь, нет? Я не виновата, что папки у тебя тупые, и тебе приходится давиться смесью. Они могли надеть намордник на мамку и держать ее во время кормления, но нет. Они ее заперли! Вот мамка твоя со злости захотела сожрать лося и твоего старшего брата. ей было страшно и очень одиноко.

Младенец открыл глаза и со слюнявой улыбкой потянулся, дрыгая пухлыми ножками. Ричард забурчал в подушку:

— Твоя очередь.

— Он же не орет, — прохрипел Феликс.

— Это ненадолго, — простонал юноша, когда Фериил подозрительно закряхтел.

Мужчина не ответил, и его сын громко и требовательно зарыдал, открывая беззубый рот в голодных криках.

— Я же говорил, — Ричард спрятал голову под подушкой.

Феликс что-то промычал, и юноша с недовольным рыком сел, накинул халат с вымученным зевком и бережно поднял орущего младенца на руки. Он замер с закрытыми глазами под вопли малыша, и в комнату прокралась Дебра, которая осторожно забрала Фериила из объятий сонного Ричарда.

— Тебе надо поспать, милый, — шепнула женщина, укачивая младенца, — ложись. Я с ним справлюсь.

— Пусть наслаждается отцовством сполна! — рассерженно буркнула Ил.

Ричард зевнул и повалился на матрас. Дебра выскользнула из комнаты, напевая колыбельную визгливому монстру, и Феликс простонал сквозь сон:

— Верни моего сына, — и опять отключился.

— Во же лентяи, — Ил перевела взгляд с одного помятого лица на другое и вспыхнула в ночи белым огнем.

Прошипев в сторону оборотней что-то невразумительное, она покинула дом. Дерек на улице вел фырчащего пони к сараю, подманивая его дольками яблока. Ил умилилась заботливому подростку, который обещал коротконогому уродцу первую ночь провести вместе с ним.

Неясная тревога продолжала грызть Илону. Она вновь вспомнила о слабом голодном волчонке в лесу и полетела его проведать. Может, ему удалось пробиться к материнской груди?

Ил не отыскала волков на прежнем месте, однако тихий скулеж привел ее к норе у подножия склона. Одинокий волчонок лежал у логова и жалобно и едва слышно поскуливал, но, видимо, сука списала его со счетов и не отзывалась. Крохотное сердце звереныша затухало, пропуская удары, и Ил кинулась к нему в желании затащить его в нору к матери. Конечно, в природе свои законы, но девушка не хотела мириться с их жестокостью.

Когда призрачная ладонь коснулась мягкой спинки умирающего волчонка, его сердце замерло. Девушка с воплем негодования нырнула в тело звереныша и вспышкой разогнала кровь по венам. Если он сам не в состоянии добраться до суки, то Ил приволокет волчонка к мамской сиське.

Илона встала на неуклюжие лапки и поплелась на запах шерсти и молока. В затхлой норе она протиснулась между покряхтывающими волчатами и сомкнула непослушную пасть на мягком упругом соске, из которого брызнуло сладкое теплое молоко. Голод затуманил разум Ил, и она с жадным урчанием проглотила живительную и питательную влагу, что ручьем устремилась к ее желудку. Злобный и глухой рык заставил ее насторожиться.

Два желтых огонька во тьме сияли злобой и ненавистью. Сука почуяла в детеныше чужака, и Ил с визгом предприняла попытку покинуть тело звереныша, но она увязла в нем и срослась в единое целое с костями, мышцами и шерстью, что переливалась во мраке мягким мерцанием.

— Вот черт! — пискнула она и с поскуливанием бросилась прочь из норы.

Волчата с хриплыми подвываниями и неокрепшим рыком кинулись за ней, подгонямые неуклюжей и яростной сукой.

— Я прошу прощения-я-я-ааа-аааа! — завопила Ил, метнувшись шерстистой искоркой меж стволов елей. — Я хотела помочь из добрых побуждений!

Громкий и ночной лес дышал уханьем филинов, воем, страшными визгами и шумом ветра в кронах деревьев. Ил из последних сил вырывалась из ловушки волчьей плоти, и ее отчаянные потуги передались лапкам, что ловко перепрыгивали кочки и узловатые корни. Неожиданно она врезалась во что-то пушистое и мягкое. И это что-то заворчало и поднялось. Огромный черный в ночных сумерках медведь взревел, и девушка с воплем нырнула ему под пузо и выскочила из-под толстого шерстистого зада верещащим хвостатым огоньком.

Сука завыла, отзывая волчат. Медведь для приличия рыкнул вслед Ил, которая скрылась в кустах и с криками о помощи выпрыгнула под ноги бледной Марго. Она по-старушечьи укуталась в шаль и с недоумением посмотрела на распластавшегося на мху мерцающего волчонка, который поднял морду и с ужасом уставился на нее зелеными глазами, полными страданий и отчаяния.

— Там медведь! — прохрипела Ил.

— Господи, — Марго закрыла рот морщинистой ладонью и шепнула, — Иисусе.

— Охренеть какой большой медведь! — она уронила голову и хрипло выдохнула. — Он меня чуть не сожрал!

Марго подняла покряхтывающего звереныша, крепко перехватив под мохнатыми подмышками, и просипела:

— Илоша?

— Огромный медведь! Как целый драконище! — пропыхтела Ил.

— Не успела остыть твоя могила, как ты воскресла! — Марго цокнула.

— Ты меня слушаешь, нет? — зарычала девушка и оскалилась. — Там медведь размером с твой дом! Бежим! Иначе похоронят уже тебя, старая карга, если хоть что-то останется после твоего сморщенного трупа!

Марго спрятала Ил под шалью и зашагала к шумящим впереди осинам. Девушка прислушалась к размеренному биению сердца старушки и удивилась тому, что бабуля не страдала от отдышки, не скрипела костями, крепко держалась на ногах и двигалась плавно и бесшумно. Ил выглянула из-под шали и удивленно всхрапнула. Гладкая белая шея, точеный подбородок и румяные щеки без единой морщинки.

— Любопытство кошку сгубило, Илоша, — заявила чистым и мелодичным голосом Марго.

— Так ты старуха или нет? — девушка моргнула.

— Такой меня запомнил лес, когда я покинула его, — ответила Марго. — Свою силу и молодость я оставила здесь ради любви.

— А ты красоткой была, — Ил чихнула. — Ставлю тебе десять из десяти.

— Благодарю, маленькая проказница, — Марго рассмеялась звонкими колокольчиками.

После долгого и утомительного пути женщина вышла к дому родной сестры. Элиза стояла на углу своей хижины, скрестив руки на груди. Ил ждала, когда вредная ведьма кинется к Марго с объятиями, но та лишь скривилась и смерила гостью взглядом.

— Явилась!

— Смотри, кого я привела, — Марго откинула шаль, явив взору Лизы настороженного волчонка, и хохотнула. — Чудо, не иначе.

— Чудом меня еще никто не называл, — Ил подняла мордочку к лицу женщины.

— Идем в дом, — Элиза вздохнула. — Я отсюда слышу, как у чуда в животе урчит от голода.

— Мамка меня прогнала, — наябедничала девушка, жадно облизываясь. — Пожалела молока родной кровиночке.

— Не родной кровиночке, — цокнула Элиза, — а человеку. Ты, бессовестная, отняла у волчицы дитя!

— Я хотела помочь, — фыркнула Ил. — Он умирал от голода.

— Она, — Элиза открыла дверь перед сестрой, когда та поднялась на крыльцо. — Это сука.

— Нет! — взвизгнула Ил. — Хочу быть кобельком!

— Увы, — Лиза равнодушно пожала плечами. — И с кобельком бы такой фокус не прошел. Ты помнишь и ассоциируешь себя с сукой.

— С женщиной! — рыкнула Ил.

— С сукой, — повторила Лиза, прикрыв дверь за Марго.

— Какая ты бесячая! — взвыла Ил.

Хижина и изнутри была простой и бедной. Ночной мрак разгоняли несколько свечей на деревянном столе. Пляшущие огоньки выхватывали пучки трав на стенах и низкую лежанку, что стояла в углу и была заправлена чистеньким, но застиранным покрывалом.

— Молока у меня нет, — Элиза скрылась в соседней комнатушке, — но ты уже должна быть в состоянии переваривать мясо.

— Мясо, — тихо и голодно шепнула Ил.

Лиза вышла к гостям и кинула на доски выпотрошенного бобра. Марго спустила Ил на пол, и девушка подняла морду на бессердечную Элизу:

— У меня зубки маленькие. Молочные.

— Твои проблемы, — женщина села за стол.

— Марго? — Ил перевела взгляд на ее сестру. — Давай ты мне пожуешь мясо и срыгнешь. Оборотни ведь так тоже делают?

— Но я ведь не оборотень, — Марго хохотнула и по-хозяйски легла на койку.

Ил вздохнула и вгрызлась в лоскут мяса на разорванном брюхе. Голод захватил ее, и она жадно заурчала, проглотив кусочек бобровой плоти. Девушка подъела сначала легкодоступные ошметки мясца, потом захрустела пальчиками на лапах и обглодала пяточки. Во рту раздался неприятный треск и она выплюнула несколько молочных зубов. Челюсть окрепла, и Ил уже лакомилась запястьями и щиколоткам. Незаметно для самой себя, девушка разгрызла лапы, хвост и подожрала бобровую задницу и спину.

— Еще хочу! — Ил облизалась, когда на полу осталась лишь голова от бобра.

Лапы приятно пружинили, а сердце громко и гулко билось. Элиза принесла ей зайца, которого девушка съела без остатка — даже пушистый хвостик проглотила. Голод немного поутих, и Ил зажмурилась, желая обратиться в человека или хотя бы двуногую шерстистую уродину.

— Не получается! — рыкнула Ил.

— И не получится, — Элиза кинула ей барсука. — Пока ты не съешь свое предыдущее тело и не воссоединишься с ним.

— Чего?! — она охнула. — Я ведь не превращаюсь в съеденного бобра!

— Ты же не была бобром при жизни, — Элиза смерила ее взглядом. — Сейчас ты просто волчонок, одержимый духом человека. Ты должна вернуть свое тело и есть только один путь — сожрать его. Не хочешь, не надо.

— Да как же я его сожру? — Ил скривилась и накинулась на барсука, охваченная новым приступом голода. — Он же большой, а я маленькая.

— Ты уже подросла, — отозвалась Марго и зевнула. — Через пару дней откушаешься и пойдем выкапывать твой трупик.

— Так он же сгниет за пару дней! — пробурчала Ил, похрустывая лапой зверька. Она проглотила когтистые пальчики. — А сейчас нельзя пойти?

— Не справишься с костями, — Элиза покачала головой.

— Порубим, — спокойно предложила Марго.

— Тоже вариант, — хозяйка дома одобрительно кивнула.

— Мне не нравится такая магия, — Ил понурила голову и заковыляла к двери, — но что поделать.

Девушка хотела вновь стать собой, поэтому выбора у нее не было, кроме того, как сожрать саму себя. Это же не совсем каннибализм, верно? И она имеет право разрубить труп на кусочки и съесть. Марго и Элиза разразились громким и зловещим смехом, как две жуткие лесные ведьмы. Ил оглянулась на них и рыкнула:

— Вы меня обманули?

— Ты такая смешная, — Элиза вытерла слезы с щек. — Веришь всякой ерунде. Тебе прежде всего надо набраться сил и отъесться. Тебя ведь обратили не в детстве и не в юности, чтобы ты из волчонка в девочку обратилась. Поэтому из-за желания вновь стать собой и из-за сильного духа ты так стремительно меняешься.

— Логично, — Ил села на пушистую задницу и вильнула хвостом.

— Это последняя подачка, — женщина вернулась за стол. — Дальше ты сама. С мышками всякими справишься.

— И не попадайся на глаза Феликсу, — сонно проворчала Марго. — Иначе луна тебе его в нареченные благословит и пойдет опять все по кругу.

— А, может, кого другого? — пискнула Ил.

— Не думаю.

— Точно? — девушка перевела взгляд на Элизу. — Та влюбленная сучка померла же.

— Воля луны отпечаталась в тебе. Именно поэтому ты сидишь здесь очаровательным и очень прожорливым волчонком. Это Великая Мать решила, а не ты или кто-то другой, что быть тебе оборотнем и любить того, кого она выбрала, — женщина вскинула бровь. — Мертвая сука была частью тебя, а ты подло и несправедливо на протяжении долгого времени отказывалась от нее, поэтому зверь взбунтовался и одержал над тобой верх.

— А нельзя как-то…

— Да что с тобой? — Марго охнула.

— Ну… — Ил потупила морду. — Рык Ночи… Жалко его. Если сучка была частью меня, то это не она хотела его сожрать, а я? Допустим, я не была готова незапланированному залету, но это не означает, что я имею право желать смерти новорожденного. Свой он, не свой, но Фериил не виноват в ошибках взрослых.

— Так, Илоша, — Марго зло посмотрела на девушку. — Чего ты его жалеешь? У него есть крыша над головой, заботливая семья, родители, пусть и извращенцы-голубки, он здоров и не голодает. Ты ему не нужна. Грубо, но это так.

— А если нужна? — девушка печально вздохнула. — Он так выл сегодня. Так выл.

— Ты просто стремишься быть хорошей в своих и чужих глазах, — Элиза язвительно усмехнулась. — А еще, похоже, ты опять хочешь лечь под Черного Когтя и его дружка, но это никак не укладывается в придуманный образ приличной и добропорядочной женщины.

— Это не так, — рыкнула Ил.

— Если это не так, то оставь их в покое и живи своей жизнью, — Марго ударила кулаком по столу стене. — Ты ничем не обязана их сыну! То, что твоя мать вздумала поиграть в бабушку, так это ее решение. У них все хорошо! Хо-ро-шо! Или мне в третий раз повторить?

Ил обиженно подхватила недоеденного барсука, толкнула лбом дверь и выскользнула в ночь. В словах Эльзы и Марго таилась своя правда. Она должна принять решение, понять, где ее желания, реальные чувства и кем является. Гордой одиночкой или же сучкой Черного Когтя и его смазливого нареченного?

Если Ил сейчас кинется в особняк Феликса обрадовать родителей волшебным возвращением, потискать Фериила и стать для него не призраком, а более значимой фигурой, то вновь нырнет в круговорот безумия и окажется в постели с оборотнями. Рано или поздно ее душу оплетут ядовитые сомнения, ведь она не простила Черного Когтя, которого продолжала винить во всех пережитых бедах.

Глава 24. Шаг в неизвестность

Ил устроила настоящий геноцид мышкам и бессовестно расхищала гнезда пташек в густых кустах… Она проглатывала крошечных птенцов, закусывала гусеницами и вновь бежала за мышами. Девушка не гнушалась даже горькими жуками и склизкими червями и к рассвету поймала больного и слабого енота. После енотов, зайцев и куропаток она отыскала мертвого подгнившего кабана, которого поджирали дикие волки. Звери с рыком шагнули к незваной голодной гостье, и та трусливо убежала.

Ил вернулась к реке и сквозь рвотные позывы съела трех жаб и обиженно оглянулась на хижину Элизы, которая посмела ее прогнать. После очередной склизкой лягушки она в зарослях камыша схватила юркого речного полоза. Тело стало ловчее, сильнее, а шерсть залоснилась в лучах рассветного солнца.

В порыве голода Ил схрумкала хищную куницу и бессовестно отбила старую и слабую косулю от испуганного стада. Глупые животные кинулись врассыпную от жуткой волчицы, чья шерсть сверкала на солнце, девушка загнала беспомощную и прихрамывающую жертву в узкое ущелье, где в тени каменного полога безжалостно расправилась с обедом.

Голод стих, и из окровавленной волчьей пасти вырвалась громкая отрыжка. С воплем боли и хрустом костей она встала на задние лапы, раскрывая потрескивающую грудь, и привалилась изможденным оборотнем к утесу. Трансформация в человека пронзило ее лысеющее тело ржавыми клинками и раскаленными копьями. Она упала на мох и камни голой и слабой девицей и больно ударилась коротко стриженым затылком о булыжник. В глазах потемнело, и она нырнула в безмолвную тьму.

Ил очнулась от того, что кто-то обнюхивал ее лицо. Она со стоном разлепила опухшие веки и с ужасом уставилась в крошечные на огромной медвежьей морде глаза. Зверюга фыркнула, и девушка поняла, что у нее нет никаких шансов спастись. Метаморфозы, разбитая голова и последующая регенерация истратила все силы, и она максимум, что сможет — это уползти.

Послышался утробный и низкий рев, и медведь испуганно всхрапнул и торопливо заковылял прочь, громко заурчав. Когда Ил неуклюже поднялась, пошатываясь из стороны в сторону, она удивленно всхрапнула. И не медведь это был вовсе, а нелепый медвежонок, улизнувший от разъяренной мамки, которая сейчас на весь сумеречный лес ревела и искала мохнатого хулигана.

— Иди, — Ил неуверенно кивнула, когда косолапый зверь оглянулся на ее стоны. — Иди, кому говорю.

Медвежонок поднял голову и хрипло пророкотал, оповещая мамку, что нашел еду. Девушка охнула и захромала прочь. Она матернулась, когда наступила на острую колючку босой ногой и с рыком обернулась в жуткую клыкастую облысевшую макаку с приплюснутой мордой. Ил неуклюжими и рваными скачками покинула ущелье и побежала в осиновую чащу, яростно облизываясь слюнявым и непослушным языком.

Когда паника утихла, она опустилась на четыре лапы и рысью побежала через лес. Несколько зайчиков, и Ил вновь полна сил.

Девушка застыла мерцающей волчицей в кустах. За деревьями виднелся особняк Феликса. Горящие теплым желтым светом окна манили Ил и обещали, что ей будут рады. Она могла стать частью большой семьи, но что-то подсказывало — явись она сейчас вся такая красивая, в колтунах и репейнике, то всех закружит карусель неудач и потрясений. Вероятно, если она нырнет в объятия Феликса и примет любовь к нему с открытым сердцем, то вновь заревнует и зачудит Ричард, а за ним вскинется и сам Черный Коготь, который прежде всего ждал слепого обожания и нежности не от глупой волчицы, а белобрысого юнца.

Рождение Фериила, трагедия с одичавшей Искоркой и скорбь по обезглавленной волчице сплотила Ричарда и Феликса и у них был шанс стать семьей. Нет, они уже были семьей. И Ил там лишняя.

Ричард принадлежал Феликсу, а Феликсу ему. Они два болвана, которые не могли так просто принять факт, что глумливая луна создала их друг для друга, а потом, чтобы их любовь расцвела, вклинила между ними Илону. Она должна была связать нити судьбы двух оборотней в крепкий узел, что она, собственно, и сделала. Теперь Ил обязана отойти в сторонку и дать хрупкой семье окрепнуть.

Девушка кинулась прочь. Она с трудом уговорила себя, что не бросила Фериила и ничем ему не обязана. Всю ночь она бежала на пределе сил через лес, луга, поля, фермы и холмы. К полудню следующего дня она добралась до родного поселка и, скрываясь в безлюдных переулках и кустах, достигла промежуточной цели долгого пути к самостоятельности. Ил перепрыгнула через невысокий забор и оказалась на заднем дворе отчего дома. Отыскав ключ, спрятанный в щели между досками под резиновым ковриком, она открыла дверь и ввалилась в пустой дом.

Ил приняла душ, пообедала замороженными стейками, которые отыскала в морозилке, облачилась в старый спортивный костюм и написала длинное письмо для родителей. Она рассказала, как вновь обрела тело, поделилась личными переживаниями, что стала для мамы и папы настоящей обузой, и заявила — у нее нет моральных сил встречаться с ними лично. Если это случится, то решение начать новую жизнь рухнет. Она вновь обратится капризной и слабой Илошей, которая не в состоянии найти даже работу.

Девушка пообещала, что будет писать родителям каждый месяц без обратного адреса, чтобы никто ее не нашел, ведь весть о ее возвращении из мертвых обязательно дойдет и до тех, кто будет искать с ней встречи. И никаких звонков, потому что голос матери или отца вынудит ее на эмоциях вернуться к ним. Ил всплакнула от своей жестокости и бессердечия и добавила, что она очень любит маму и папу, но за этой привязанностью она не может разглядеть себя.

Ил перечитала письмо и ужаснулась сухости и строгости каждой аккуратной строчки. Она написала другое письмо, которое получилось жалким, трусливым и полным оправданий. Третья портянка обвиняла, кидалась претензиями и истекала желчью к оборотням и обижалась на Оскара и Дебру за то, что они, бессовестные, остались в доме врага и нянчились с милым маленьким Фериилом, который обязательно станет копией своих гадких и противных отцов. Ил припомнила все грешки Феликса, Ричарда и сказала, что это они лишили скорбящих родителей счастливого воссоединения с дочерью.

Рассудив по справедливости, Ил оставила первое письмо, а остальные разорвала на мелкие клочки и сожгла в кастрюльке. Прокравшись в спальню родителей, она стащила наличку из маленького сейфа, кодом которого была дата ее дня рождения, и оставила письмо на родительской кровати.

У окна она опять всплакнула и раздался телефонный звонок, который вырвал ее из приятной эгоистичной печали. Она испуганно прислушалась к требовательной трели и спустилась в гостиную, где на тумбочке у входной двери стоял телефон. Девушка подняла трубку.

— Я же сказал, сука такая, я тебя из любой жопы мира достану! — послышался гневный голос Бруно. — Вечер пятницы, стерва!

— Сегодня не пятница, — Ил нахмурилась.

— Пятница! Девятнадцать ноль и ноль! — рявкнул парень.

Девушка оглянулась на настенные часы и шепнула:

— Ноль-три.

— У меня ноль-ноль!

— А у меня ноль-три, — Ил прищурилась и поправилась. — Ноль-четыре.

— Я застрял в сраном лесу без травы! — злобно прошипел Бруно. — А ты, сука гадкая, жива?! — он завопил, — ЖИВА?! Ты охренела?!

— Не ори на меня.

— Да я из-за всех этих фокусов сейчас в отключке лежу на мерзкой медвежьей шкуре, а твоя мамка бьет меня по щекам! Мне больно!

— Это типа спиритизм наоборот?

— Я убью тебя! — прорычал Бруно. — Задушу, голову оторву и развею твой дух!

— Ты какой-то нервный, — вздохнула Ил.

— У меня трава кончилась! Ты думаешь, уродина хвостатая, я просто так на ней сижу?!

— У Беллы есть особые сигаретки, — шепнула девушка. — Спроси у нее.

— Кто такая Белла?! — взревел Бруно.

— Мама Ричарда. Тетка с длинной косой. Высокая и прищур хитрый и подозрительный.

Неразборчивый рык, и парень прошипел:

— Есть что сказать в свое оправдание?

— Я трусливая и эгоистичная дрянь, которая убегает от проблем. Так сойдет? — Ил сжала переносицу.

— Я нассу на твою могилу! — завизжал Бруно

— У тебя реальные проблемы с гневом, — тихо отозвалась Ил.

— Это у тебя проблемы, а у меня нет проблем! — истерично вскрикнул парень, а затем спокойно и умиротворенно сказал. — Ты бы не могла попрощаться со мной и положить трубку, а то твой отец, похоже, собрался делать мне искусственное дыхание.

— Прощай, Бруно, — Ил всхлипнула и с громким стуком прижала трубку к телефону. — Прощай, мой друг!

Илона насладилась минутами драматизма и с рыданиями покинула дом. Она омыла слезами герань в горшке на крыльце и попросила милый кустик передать маме и папе, как она их любит. У калитки она пересчитала наличку и зашагала на автовокзал, раздумывая, куда рвануть. Собаки во дворах приветливо залаяли, и Ил на прощание тихо завыла. Прохожие удивленно оглянулись, и она смущенно накинула на голову капюшон.

Герань, кстати, по возвращении всполошенных Дебры и Оскара распустилась новым пучком ярко-красных и терпко благоухающих цветов.

Глава 25. Блудная дочь

Когда она бесшумной тенью вошла в гостиную, Дебра выронила тарелку, и та с оглушительным звоном разлетелась на белые осколки. Гостья, чье лицо скрывал глубокий капюшон, прошла по мягкому ковру на кухню и села за стол. Фериил, ковырявшийся в мясном рагу удивленно посмотрел на недвижимую тень и облизал ложку.

— Здравствуй, мама, — гостья откинула капюшон, положила подбородок на правый кулак и спокойно посмотрела на Дебру. — Как жизнь?

Женщина прижалала ладонь ко рту, и не знала, что ее больше испугало. Пустой взгляд дочери или отсутствие безымянного пальца на правой руке. Лицо у любимой доченьки жестокое, а короткие серебристые волосы лежали на макушке спутанными прядями.

— Кто такая? — с капризными нотками спросил Фериил и прищурился.

Ил подалась к мальчику и тихо, едва слышно произнесла:

— Помолчи, я тебя прошу.

Он вздрогнул, тряхнул волосами, что густой черной копной обрамляли его круглое лицо, и насупился.

Девушка вновь перевела взгляд на мать и повторила:

— Как жизнь, мама?

— Потихоньку, — шепнула Дебра.

Ил поднялась, обошла под обиженным взором Фериила стол, собрала осколки с пола и кинула их в мусорное ведро. Дебра не могла отвести от изуродованной руки дочери. Что же случилось с ее милой девочкой за пять лет? Ил заметила взгляд матери и спрятала руку в карман и улыбнулась:

— Не переживай, это ерунда.

— Что же тогда не ерунда? — простонала Дебра, касаясь лица дочери. — Что с тобой стряслось?

— Сейчас это неважно.

Ил взяла чистый стакан, налила воды из-под крана и вернулась за стол. Фериил хотел было что-то сказать, но под немигающим взглядом девушки смолк и отправил ложку с кусочками мяса в рот.

— Где папа? — Ил посмотрела на мать и глотнула воды.

— На работе, — Дебра вытерла уголком полотенца подбородок сердито чавкающего мальчика.

— Воскресение, — девушка сделала еще один глоток.

— Срочный объект, — Дебра спрятала руки за спину.

Она не знала, как себя вести со строгой и немногословной дочерью, которую не видела пять лет. Материнское сердце рвалось на части от любви, но что-то мешало и не позволяло заключить Илону в объятия.

— Я сохранила все твои письма, — пискнула Дебра.

— Я подозревала, что так и будет, — Ил утомленно потерла бровь и опять накинула капюшон на голову, словно пыталась защититься от родной матери.

Девушка замолчала, уткнувшись лбом в сплетенные в цепкий замок ладони, и замерла. Фериил поднял лицо на Дебру, которая смахнула с щеки слезу. Женщина вдруг поняла, что именно Ил запрещала ей проявлять эмоции, и этот запрет она ощущала физически.

В дом без стука ввалился щеголеватый Ричард. Он пригладил зачесанные назад волосы, одернул приталенный пиджачок поверх зеленой футболки и шагнул в гостиную:

— Сына, ты готов?

Он посмотрел на испуганную Дебру, перевел взгляд на сгорбленную фигуру в мешковатой темной одежде и вскинул бровь:

— У вас в гость, Дебра? — он подошел к холодильнику, у которого лежал яркий красно-оранжевый рюкзак и поднял его за ручку. — И, видимо, не очень разговорчивый.

Ричард повернулся к столу и Ил подняла на него лицо.

— В машину, — прошипел парень мальчику. — Бегом, Фери.

Ребенок соскочил со стула и засеменил к выходу, вытирая запачканные руки о жилетку. Дебра взглянула на Ричарда, который побледнел и пошел красными пятнами то ли гнева, то ли испуга.

— И что? Ты мне и слова не скажешь? — Ил усмехнулась.

— Нет! — прорычал Ричард и нервно зашагал прочь.

Когда дверь за оборотнем захлопнулась, девушка глотнула еще воды и со скрипом отодвинула стакан в сторону. Она вытащила из кармана пачку сигарет и неторопливо закурила, разглядывая лицо матери.

— Ты куришь? — Дебра проследила за изуродованной рукой, что держала тлеющую сигарету.

— Балуюсь иногда, — она сбросила пепел в стакан с водой. — Это помогает прочистить мозги. Если тебя это нервирует, я могу не курить.

— Илона, — Дебра села за стол и блекло посмотрела в ее глаза. — Что с тобой случилось?

Девушка оскалилась в улыбке и хохотнула:

— Я не думаю, что тебе понравится мой рассказ.

***

Горан, Мстительный Ветер, требовал подчинения, а кто не подчинялся, он убивал. Жестокий и беспринципный тиран не жалел даже своих жен и однажды задушил Аву, юную волчицу, которая посмела отказать ему в близости, потому что была на позднем сроке беременности. Никто не смеет противиться воле Горана.

Однажды, в одну из ночей, ему доложили о чужачке, что выбрала его город местом проживания. Молодая волчица обитала в клоповнике у железнодорожной станции и работала уборщицей в местной забегаловке. Жалкая неудачница, которую, вероятно, изгнали из стаи.

— Мстительный Ветер требует, чтобы ты немедленно явилась к нему. Это его город, — передал Рэкс удивленной девице, намывающей полы в тесном туалете.

— Его город? — округлила она глаза и погрузила швабру в ведро. — Я не знала.

— Теперь знаешь, — мужчина сунул в карман ее фартука визитку. — И я не советую с ним заигрывать, крошка.

Он недвусмысленно облизался и покинул охнувшую сучку, которая самым наглым образом проигнорировала послание Горана и не явилась к нему. Альфа рассвирепел и отправил трех волков за мерзавкой.

Оборотни дождались, когда забегаловка закроется и мрачными тенями двинулись к одноэтажному обшарпанному зданию в окружении складских помещений. Улица пустая, лишь пьяница спал на углу покосившегося барака.

Рэкс постучал по стеклу входной двери, и девка, вытирающая столы замызганной тряпкой, с ужасом посмотрела на него. Он поманил ее пальцем.

— Открывай, — заявил мужчина, когда девушка подошла к двери.

Она со страхом оглядела братьев Рэкса, и тут же переменилась в лице, которое смялось в глумливую улыбку. Со всех сторон послышался приглушенный рык. Из тьмы к незваным гостям вышли облезлые псы.

Поломойка многозначительно поиграла бровями и отправила воздушный поцелуй Рэксу. Десятки псов с урчанием кинулись на мужчин, которые посрывали с себя футболки и обратились в шерстистых монстров.

На место убитым и разорванным шавкам выскакивали новые. Они мертвой хваткой вгрызались в лапы, рвали мышцы и обезумевшими тварями выли, умирая в крови с выпущенными кишками. Откинув от себя очередную псину со свернутой шеей, Рэкс сплюнул кровавую слюну и был атакован рычащим фантомом, что сбил его с лап и сомкнул челюсти на его горле.

Сияющий призрачным огнем монстр вырвал глотку взвизгнувшего оборотня и напрыгнул на спину Бена. Дрянь с рыком запрокинула голову жертвы, сжав когтистые пальцы на челюсти, и коренастый питбуль метнулся на прихвостня Горана и сцепил клыки на его хрустнувшем кадыке.

— Черт! — прохрипел Вилу, оглядываясь на захлебывающегося кровью Бена, и бросился к темному переулку, в котором он и его братья дожидались закрытия забегаловки.

— Не так быстро, — пропел женским голосом шерстистый призрак и в несколько скачков оказался позади него.

Сияющая сука схватила его за хвост и рыком дернула его на себя. Вилу взвыл от боли, и в его пах вгрызлась мохнатая грузная псина. Он упал на спину и был буквально разорван на части взбешенными собаками.

— Емушки-воромушки, — просипел бродяга, поднимаясь с грязного матраса. Он оглядел улицу, усыпанную изуродованными и мертвыми собаками.

Белое мерцающее нечто вскинуло голову и завыло. Уцелевшие в бойне псы собрались вокруг инфернальной химеры, которая внимательно оглядела их и отпустила. Они с лаем и повизгиванием скрылись в подворотнях.

— Чей, говорите, это город? — Илона склонилась над хрипящим Беном. — Мстительного Ветра?

Она принюхалась к воздуху и скривилась:

— Какие глупости, — рыкнула она. — Это город бродяг и бездомных собак. Как ты думаешь, почему я выбрала именно его?

Бен закатил глаза, и обмяк в лужи крови. Тело оборотня в разорванных джинсах съежилось в плешивого волка, и Ил содрала с него штаны. Она собрала окровавленную одежду и кинула ее пожилому бродяге:

— Проверь на деньги, а пожитки сожги.

— Ты разумная обезьяна? — старик вгляделся в ее морду.

— Йети.

— Тогда это все объясняет.

— Нихрена это не объясняет.

Ил вернулась в забегаловку, позвонила в полицию и со лживыми слезами рассказала, как бродячие собаки схлестнулись с ужасными волками на ночной улице. Оператор крякнул и удивился, откуда в городе дикие звери, и пообещал вызвать отлов.

— Тут столько мертвых собак! — пискнула Ил. — Это так ужасно! Бедные песики!

Она бросила трубку и вышла на улицу. Бродяга протянул ей окровавленную пачку денег, и она хохотнула:

— Оставь себе и проваливай.

Старик кивнул и убежал, прихватив чужую одежку, которую пообещал сжечь, но не здесь. Нельзя уничтожать улики там, где произошло преступление. Ил привела себя в порядок, оделась и дождалась приезда отлова. Мрачные мужчины долго смотрели на жуткое побоище и горестно вздыхали.

— Волки выбежали из ниоткуда! — заплакала Ил. — А за ними собаки. А потом… Потом… О, Господи! Было так страшно!

Мужчины покачали головами, закинули псов и волков в фургон, и Ил предложила им по чашечке кофе и сладкой булочке, но живодеры в форме отказались. Когда их грязная машина скрылась за углом, девушка угрюмо перекатилась с пяток на носок и спрятала руки в карманах.

Неудачно она переехала. Другие городки, в которых она задерживалась не больше чем на шесть месяцев, были тихими и не примечательными, а тут, оказывается, прижились оборотни. Агрессивные и похожие на мелких бандитов.

Она достала визитку, которую ей вручил на днях Рэкс, и нахмурилась. Логово Горана находилось в центре города, в районе стрип клубов, баров и других увеселительных заведений. Злачное местечко.

Такси домчало Ил до небольшого ночного клуба, и она решительно покинула машину. Тесная улочка, мощенная черной брусчаткой, полнилась пьяными людьми. Несколько пар горящих глаз уставились на девушку, и она размяла в карманах пальцы. Среди смертных притаились хищники. Она устало посмотрела на девицу с миндалевидным разрезом глаз и молча одобрила ее короткое красное платье, которое выгодно подчеркивало все ее прелести.

— Я к Горану, — она протянула визитку охраннику на входе. — Он позвал меня в гости. Вот я и пришла.

— Где Рэкс? — бугай вгляделся в ее глаза.

— Не знаю, — Ил пожала плечами. — Это тот с плешивой головой?

— Это мой брат, — рыкнул мужчина.

— Нет, не видела.

Ил проскользнула в темный коридорчик и устремилась на звуки громкой музыки. Она столько лет скиталась по стране не для того, чтобы какой-то жалкий волк диктовал ей свои правила. Она сама стала злобной и бездомной собакой без семьи и друзей. Безрадостные дни, дерьмовая работа и одиночество превратило ее мрачную суку и отравили душу осознанием, что такая жизнь ей весьма по вкусу. Она жила без оглядки на других и не стремилась лепить из себя милую и хорошую девочку, которой бы гордились родители.

Она замерла среди танцующих и дрыгающихся людей в ярких вспышках света и подняла голову. На втором этаже, в вип-ложе, на мягком диване сидел крупный мужчина с рябым лицом. К нему жались две красотки и копошились в его ширинке. Оборотень глядел прямо на Ил и щурил оранжевые глаза.

Ил зевнула и зашагала к охраннику, который стоял у стальной лестницы. Под его мрачным взглядом она поднялась к Горану и села на ужасно неудобное и глубокое кресло:

— Отвратительная музыка, — крикнула она и цокнула. — Я бы сменила диджея. Слишком бьет по мозгам.

Горан согнал девиц и подался к Ил. Неожиданно он вскинул руку к ее горлу, и девушка с рыком перехватила широкое запястье.

— Ты не изгнанница. Чьей стаи будешь?

— Великая Мать Одинока, — прошипела Ил, и ее рука покрылась мерцающей шерстью. — И дочь ее тоже. Ни стаи, ни семьи.

Под визги, что утонули в громкой музыке, она кинулась на Горана, который за прожитые годы среди немощных людей и безоговорочного подчинения, ослаб. Оборотень не подпитывал зверя внутри себя охотой и жрал стейки из мраморной говядины, когда Ил каждый два дня выходила за город и гоняла по лугам сусликов. Даже чертовы суслики были питательнее для волчьего духа, чем выкормленная силосом корова.

Она вжала правую ладонь в рыхлое лицо Горана, вдаливая голову в спинку дивана и сомкнула челюсти на щетинистом горле. Мужчина под Ил успел обратиться лишь в плоскомордую гориллу, в чей разинутый рот проскользнул безымянный палец Илоны.

Горан с рыком хрустнул безобразными челюстями, отсекая тупыми резцами две фаланги безумной гостьи, и та в ответ дернула головой, разрывая его хрящи и мышцы на шее.

Ребята, которые привыкли к слепому повиновению и лизоблюдству, никогда не готовы к внезапным и агрессивным нападениям. Горан не видел в Ил оборотня, возрожденного из бестелесного духа. Он воспринял ее как очередную слабую суку. Зря. Одиночки всегда непредсказуемы.

Ил выдрала кадык вместе гортанью и ошметками мышц и с урчанием проглотила горькую плоть. Горан завалился набок уродливым недочеловеком с искаженным метаморфозой лицом, что напоминало морду лысого мопса. Ил заглянула в его пасть и не отыскала в ней своего пальца.

— Раз так, то я тоже кое-что у тебя заберу.

Ил резко и уверенно ударила окровавленным кулаком по его левому верхнему клыку, который с хрустом выпал из пазухи и приземлился на диванную подушку. Она кончиками пальцев подхватил трофей и спрятал в карман.

— Что? — Ил недоуменно посмотрела на дрожащих в углу девиц в мини-юбках. — Он первый начал.

Она поднялась на лапы, скидывая с них неудобные кроссовки, и подошла к перилам. Девушка оперлась руками о стальные поручни и завыла. Ее зов скользнул между волнами ревущей музыки, и к ней обернулось несколько танцующих и выпивающих у барной стойки оборотней и испуганный охранник, который проворонил пару роковых минут. В горящих глазах чудовищ промелькнуло недоумение и страх. Густые капли крови сорвались с раненого пальца Ил и устремились вниз на темный кафель. Наверное, она выглядела очень нелепо — мохнатое чудовище с окровавленной пастью в спортивном костюме.

Ил медленно прошла к лестнице, обращаясь в человека, спустилась в зал, остановилась перед охранником и поправила его галстук. Она похлопала его по плечу и зашагала к выходу, расталкивая танцующих людей. Холодные взгляды оборотней прожигали ее спину, тихое поскуливание недоумевало и вопрошало, что же произошло. На улице Ил ощерилась кровавой улыбкой уроду, что отвечал за фейсконтроль, и вздохнула:

— Я тебя обманула. Я видела Рэкса. Думаю, что его сегодня сожгут вместе с другими двумя твоими братьями и бродячими псами. Сожалею.

Она зашлепала босыми ногами по брусчатке мимо пьяных людей и скрывающихся среди них оборотней к переулку. С тихими свистом она растворилась во тьме. Как она и предполагала, за ней кинулись самые верные Горану прихлебатели. Четыре оборотня нагнали ее у небольшого сквера, который кишел бродячими и сорвавшимися с цепи собаками. Ведомые волей Ил они окружили рычащих оборотней. Слушая крики, визги ослепленных чужой яростью собак, девушка вновь позвонила в полицию и закричала:

— Собаки!Дикие волки! Помогите!

— Опять?! — взвизгнул оператор.

— Помогите! Это какой-то кошмар! Где отлов?!

Она назвала адрес и заверещала, вскинув телефон в сторону разъяренных псов, что с громким лаем и рыком кидались на ослабленных и окровавленных волков, пытающихся вырваться из живого смертельного кольца.

— Дамочка, немедленного уходите оттуда! Отлов уже едет!

Ил сбросила звонок. Собрала разорванную одежду, печально осмотрела несколько мертвых собак, пнула одного из волков с окровавленным брюхом. Маленький ушастый папийон довольно облизнулся рядом с огромным и пушистым тибетским мастиффом, на шее которого висела толстая цепь.

— Вы оба по домам.

Псы всхрапнули побежали в кусты. Девушка посмотрела на тяжело дышащих жилистых псов с жесткой и спутанной шерстью:

— Прочь.

Ил побрела к мосту. Не зря она подкармливала бездомных псов и по ночам навещала одиноких песиков, что тосковали в будках и дворах дорогих домов. Ей, конечно, было жаль погибших храброй смертью собак, но умерли они в азарте и с затуманенными приказами мозгами. Ни боли, ни страха, ни сожалений.

***

Глава 26. Липкая Ночь

Стаю Мстительного Ветра возглавил новый Альфа. Пришлый. Он явился в город, устроил бойню и убил Горана, которого особо никто не любил среди других стай — он жил среди людей, собрал вокруг себя таких же моральных уродов, как и он сам, и других волков, которые чтили Мать Луну и Лес, называл дикарями.

Что за оборотень, без стаи и семьи, проредил окружение Мстительного Ветра почти наполовину, а самого его вскрыл в логове под носом его собратьев? И теперь этот загадочный убивец городских волков явится на Лунное Воззвание, чтобы другие Альфы подтвердили его право сесть во главе стаи или объявили его персоной нон грата, что станет для него и волков, позволившим убить вожака без церемониального поединка, смертным приговором.

— Это хорошая возможность избавиться от стаи Горана, — заявила Белла, раскуривая папироску в глубоком кресле в гостиной Феликса. — Нам повезло.

— Почему они согласились явиться на Воззвание? Они знают, что никто не поддержит их, — Феликс сжал переносицу. — Либо они полные безумцы, либо второго не дано.

— Вот и посмотрим, — вздохнула Белла и потушила окурок. Поехали.

Лунное Воззвание проводили обычно на открытом месте, чтобы Мать Луна была молчаливым свидетелем каждого решения и вопроса сынов и дочерей. Три с половиной часа утомительной дороги и Белла с Ричадом подъехали к полю, на котором припарковалось с десяток машин.

— Мы избавились от Горана чужими руками, — хохотнул бородатый Лем и пожал ладонь Феликсу. — Удача, не иначе.

— Ты хотел сказать лапами? — невесело уточнил мужчина.

Оборотни одобрительно захохотали. На поле заехал урчащий старенький седан, и из него выскочила сгорбленная темная фигурка с глубоким капюшоном на голове. Руки спрятан в карманы, а походка какая-то вороватая и дерганная.

— Серьезно? — охнул широкоплечий Клиф. — И это чудо порешило Горана?

Несколько шагов, чудо распрямилось, сняло безразмерную толстовку и размяло жилистые плечи. Поверх тонкой маечки, которая обтягивала аккуратную девичью грудь, висел крупный клык на кожаном ремешке.

— Быть этого не может, — прохрипел Феликс.

Глаза гостьи сияли во тьме холодными инфернальными изумрудами, а спутанные волосы переливались мягкими белыми всполохами.

— Да твою мать… — рыкнула Белла.

— Сразу заявляю, — Ил поняла руки, приблизившись к оборотням. — Я здесь не по собственному желанию, меня вынудили сюда приехать. Я, мать вашу, была не в курсе идиотских и тупых правил и ритуальных боев! Ясно?! Я убила Горана, потому что он мудак! И его сыновья тоже были мудаками!

— Ты и убила Горана и его сыновей? — хохотнула Ронда.

Ил потерла лицо изуродованной ладонью и простонала:

— Короче, — она устало оглядела присутствующих. — В стае Горана остались только женщины, подростки и дети. И парочка омежек, которые, собственно, с соплями и слезами уговорили меня сюда приехать и заявить, что стая Горана до последнего пыталась отомстить за смерть своего рябого Альфы. Вот, поэтому я и здесь. Ребята Мстительного Ветра бегали за мной по всему городу и жутко мстили, правда, у них нихрена не получилось. Такие дела.

Ил спрятала руки в карманы и застыла изваянием со скучающей гримасой.

— Нам сказали, что ты претендуешь на место вожака, — Лем пропустил пальцы через бороду.

— Я?! — Ил истерично хохотнула и покачала головой. — Нет. А кто сказал?

— Жена Горана, — прошипел Феликс, пытаясь справиться с волнением и гневом.

— Какая из жен? — девушка вперилась в него равнодушными глазами. — Соня, Элен, Жози или Рокси? У него дохерища жен.

— Соня, — строго отозвалась Белла.

Ил пожевала губы, достала телефон и отошла в сторонку, прикладывая смартфон к уху.

— Девка явно не в себе, — цокнул Кларк.

— Соня, какого хера?! — взревела Ил. — В смысле, ты в меня веришь? Соня! Я не буду твоей альфа-женой! То, что я убила твоего мужа не означает, что ты и другие суки переходят мне по наследству. Соня, я видела тебя один раз в жизни и даже не запомнила твоего лица! Прекрати плакать! Я не Альфа! Соня, вас четверо! Будьте друг другу женами! Лесбосепаратизм и все такое. Нет, я не войду в вашу лесбиянью семейку. Очень, конечно, соблазнительно, но нет, я подлая асексуалка.

Клиф хохотнул и прокашлялся под мрачным взглядом Беллы. Ил сбросила звонок и вскинула голову к полной луне. Она зависла на несколько секунд и вернулась к оборотням.

— Если твоя слова правдивы и стая защищала Горана, — блекло отозвалась Ронда, — и не признала тебя альфой, то его семья должна будет влиться в другие стаи.

— Да, я в курсе, — Ил махнула рукой. — Только гарем не делите. Пусть кто-то их приютит, потому что у девочек совсем крыша поехала, и им будет сложно друг без дружки.

— А тебя ждет смерть, — продолжила Ронда и скрестила руки на груди.

— Я же сказала, — девушка пожала плечами. — Я знаю.

— Нахрена ты приехала? — процедил Феликс. — Ты же могла сбежать и залечь на дно.

Безумная девка всколыхнула в нем внезапную щемящую нежность. Он думал, что за годы его привязанность к трусливой предательнице, которая после воскрешения сбежала, поутихла под гнетом обиды и злости.

— Кстати, да, — согласился Кларк. — Мы ведь даже не знаем, кто ты такая.

— Мне сказали, что вы убьете оставшихся в живых, — Ил уставилась на мужчину. — За предательство семьи.

— Вряд ли бы кто-то стал марать руки кровью детей и их матерей, — Кларк скривился. — Горан — да, а мы нет.

— Тогда вопросик, очень, сука, важный вопросик, — Ил оскалилась и сквозь истеричный смех продолжила. — Вы были в курсе, что Горан, мать его, Мстительный Ветер, мудачила, но ничего не предприняли? Он убил беременную жену. И, — она медленно вдохнула и прошипела, — вырвал из ее чрева ребенка.

— Нет, на счет этого мы были не в курсе, — на лбу Кларка забилась жилка гнева.

— Так у меня вагон и маленькая тележка просто охренительных историй начиная от каннибализма и заканчивая педофилией, — Ил провела языком по верхним зубам. — Мне столько всего рассказали его жены, что я немного тронулась умом. Гляди, — она покопалась в кармане и кинула под ноги Кларка белые четки, — какие бусики. Из косточек его родной мамули.

Она расправила плечи и оглядела присутствующих:

— Я приехала сюда, чтобы вам, равнодушным ублюдкам, рассказать, кем был Горан, которому вы на тупых собраниях мохнатых неудачников пожимали ему руки и улыбались.

Она подошла к Ронде и вложила в ее ладонь клочок бумажки:

— Буду ждать вас всех в гости, — она прищурилась. — Видели бы вы свои рожи.

Ил сплюнула и зашагала к машине, подхватывая с земли толстовку. Феликс хотел кинуться за ней и поговорить с глазу на глаз, но Белла одернула его за рукав. Старый грязный седан выехал с поля на дорогу и скрылся в ночи.

— Кто-нибудь из стаи Горана связывался с кем-нибудь из нас? Может, хоть кто-то просил защиты? — поинтересовалась Ронда.

— Нет, — Кларк покачал головой. — Все на уровне слухов и догадок.

— Как-то глупо казнить девку, которая убила мерзавца, — Пайк, пожилой оборотень с проседью в густых волосах и усами-подковой на морщинистом лице, поковырялся в зубах мизинцем. — Я признаю ее Альфой.

— Это не по правилам, — охнул Лем. — Она сама призналась, что стая преследовала ее.

— Да насрать мне на твои правила, — Пайк пригладил густые усы и побрел к машинам. — Собрания и правда тупые.

— Согласна с Белой Ночью, — Ронда пожала плечами. — Она — Альфа.

— Мой голос за Альфу, — Белла закурила.

Феликс удивленно посмотрел на женщину, и та выпустила густой дым в небо:

— Я так и знала, что если Ил вернется, — она закрыла глаза, — то это будет феерично.

— Мой голос за Альфу, — Феликс пятерней провел по волосам.

Никто из оборотней не стал оспаривать право Илоны быть вожаком остатков стаи Горана. Лем последним отдал голос и опять буркнул что-то про правила, осторожно предположив, что все сказанное может быть обычным наговором и ложью.

— Тогда предлагаю собрать повторное Лунное Воззвание с участием стаи Горана, — Феликс скрестил руки на груди. — Пусть его жены и с нами поделятся подробностями его приключений, чтобы исключить вероятность наговора.

— Да, — Кларк кивнул. — И пусть каждый из оставшихся живых отдаст голос за нового Альфу или за желание уйти в другие стаи.

Белла выкинула окурок и подошла к Ронде, которая сжимала клочок бумаги с адресом в кулаке. Женщина протянула ладонь и улыбнулась:

— Дай взглянуть.

— Горан в юности звал меня замуж, — прошептала Ронда и вложила клочок в руку Беллы. — И я почти согласилась. Он так красиво ухаживал.

— И что же тебя остановило? — та вскинула бровь.

— Он однажды сказал, что у меня такие красивые пальцы, что он бы их съел, — Ронда передернулась и зашагала прочь. — И это была не шутка.

— А Илоне он таки откусил ее красивый пальчик, — Белла поплелась к машине и хлопнула Феликса по плечу, вырывая его из страшных догадок, что пережила Ил за прошедшие года.

Черный Коготь тихо попрощался с оборотнями и пообещал уведомить осиротевшую стаю о Воззвании. Уже в машине Белла серьезно посмотрела на мужчину и вздохнула:

— Давай пока не будем говорить Ричарду, что Ил здесь.

— Согласен, — он коротко кивнул.

Когда под утро Феликс вернулся домой, он заглянул в комнату сына, поцеловал его в лобик и поправил подушку. Он посидел несколько минут на кровати, прислушиваясь к дыханию мальчика, и прокрался в спальню. Мужчина торопливо скинул одежду и нырнул под одеяло к спящему Ричарду. Феликс прижался к его спине и ласково обнял.

— Она вернулась, — прошептал он. — Без пальца.

— Я знаю, — отозвался Феликс. — И теперь понятно, чего ты пришел такой мрачный и молчаливый.

— Ты бы видел ее…

— Я видел. Это она убила Горана.

— Я не приму ее назад, — прошипел Ричард. — Слышишь? Она бросила нас.

— Я слышу, — вздохнул Феликс. — Спи.

Парень замолчал, но его сердитое сопение говорило о том, что гнев и ревность не давали ему заснуть. Он долго ворочался, бурчал, скидывал одеяло и злился. Феликс молчал, потому что знал, что любое неосторожное слово толкнет Ричарда в истерику, которая окончится скандалом.

Глава 27. Злые Волки и Добрые Девочки

***

Они просили, нет, умоляли Ил, которая вытирала стеклянную дверь, поехать на Лунное Воззвание. Два тощих испуганных паренька даже расплакались и сказали, что другие оборотни вычистят их стаю, вернее, жалкие остатки от некогда большой семьи. Ил на секунду задумалась над тем, что она зря так вспылила, но дурная мысль быстро вылетела из головы.

Нет, никого из убитых и разорванных собаками не было жаль. Вот, например, этих двух рыдающих идиотов она и пальцем не тронула, когда они вышли к ней из тени. Никакой агрессии или злобы в их сторону не проснулось. Другие же их собратья просто выключали в Ил трусливого человека, и инстинкты требовали изничтожить, раздавить и обагрить кровью асфальт.

— Нет.

— Но, Госпожа… — просипел чудик с вихрастой русой копной волос на голове и крупным носом с острым кончиком. — Он всех убьют… Нас защищал Горан…

— Защищал… — всхлипнул другой парнишка с тусклым ежиком на макушке и серыми глазами в черную крапинку.

— Прошу, Госпожа, — Вихрастый жалобно прошептал. — Навестите хотя бы нашу семью.

— А мы, — пискнул тоненький девичий голосок, — мы сами пришли.

Ил оглянулась. Позади нее стояли молодые женщины, бледные девушки, испуганные подростки и краснощекие и заплаканные карапузы. Возглавляли шайку четыре печальные красавицы. Все как на подбор — тоненькие, хрупкие, как фарфоровые куколки, с кроткими бездонными глазами, в которых затаился ужас и отчаяние. Ситцевые платья в цветочек с подолами до колен добавляли в их образ какой-то деревенской наивности.

— Я Соня, — одна из незнакомок с темными кудрями по плечи шагнула к Ил. — Жена Горана.

Ил неловко помахала тряпкой и смутилась от взглядов множества глаз, которые чего-то от нее ждали.

— Элен, — пепельная блондинка с косой до пояса, серыми глазами и бледными веснушками на лице присоединилась к Соне.

Ил опять глупо и неловко помахала тряпкой. Рыженькая лиса с острым носиком — Рокси, жгучая брюнетка с локонами до попы — Жози. И все четверо — жены Горана. И все благодаря стараниям Ил — вдовы.

— Мы хотим поговорить, — несмело сказала Соня и потупила глаза.

Ил молча открыла дверь и четыре куколки процокали в пустую забегаловку. Остальные оборотни и оборотнята заметно напряглись. Девушка кивнула, и они молчаливыми и робкими тенями последовали за вдовами.

Она уселась с девицами за дальний стол и скрестила руки на груди. Рокси коснулась пальчиками солонки и прошептала:

— Мы рады, что Горан мертв.

— Это так, — согласилась Жози откинула волосы цвета вороньего крыла за спину.

— Он был уродом, — шепнула Элен и вцепилась в кончик косы.

— Настоящим извергом, — Соня взглянула на Ил и густо покраснела. — Спасибо тебе.

И девочек прорвало. Они вывалили на нее столько гнусных историй о Горане, что ее замутило, и она едва сдерживала рвотные позывы. То ли юные вдовы нашли благодарную слушательницу, то ли убеждали ее, что она прикончила настоящее чудовище, но, так или иначе, они вылили на девушку такие подробности и ужасы, о которых лучше не знать. Он насиловал, истязал, калечил и убивал. Его жертвами становились даже дети и пожилые члены стаи. В его игрищах участвовали его приближенные, взрослые сыновья и братья.

— У нас впервые появилась возможность прожить нормальную жизнь, — Жози вытерла слезы мятым платочком. — Мы можем найти свое место в других стаях.

Ил медленно поднялась и молча скрылась в уборной, где ополоснула лицо холодной водой и уставилась на обрубок безымянного пальца. Милые вдовушки ждали помощи от других семей, которые долгими годами игнорировали выходки Горана. И будь она послабее, то оказалась в списке его жертв, и никто бы не спас ее, потому что убивать медведей куда важнее.

Ил одернула фартук и вернулась к молчаливым девицам, которые крепко держались за руки. Она взглянула на тихих подростков и детей, которые боялись лишний раз моргнуть. Ни улыбок, ни озорства в глазах. Забитые и морально уничтоженные девочки и мальчики, а так же измученные матери.

Соня протянула Ил платок, и та недоуменно коснулась влажных от слез щек. Она приняла вышитую ромашками тряпочку и промокнула лицо под ласковые улыбки подавленных волчиц. Выгнать осиротевших оборотней не поднималась рука. Они разбредутся, и по одиночке не выживут. Ни в ком из них не было сил и воли объединиться и шагнуть в новую жизнь.

— Что от меня требуется? — Ил твердо воззрилась на Соню, в глазах которой вспыхнула надежда.

***

Ил поселилась в пустой квартире без мебели с голыми стенами, бетонным полом и панорамными окнами, которые выходили на промышленную зону. Забавное решение — понатыкать стекла без швов в доме, что построен в одном из самых депрессивных районов. Девушка притащила с собой удобный глубокий стул с мягкой спинкой и подлокотниками и часами пялилась, рассевшись на своем троне, на крыши заброшенных заводов, складов и на пролетающих птиц.

Она вновь влипла в чужие проблемы по самое не хочу и не знала, кем назвать себя. Полной идиоткой или жертвенной героиней? Наверное, она — жертвенная идиотка. Кидается на помощь по первому зову, не обдумав план и дальнейшие действия. Она всегда любила решать чужие проблемы, когда на свои клала огромный и толстый мужской половой орган.

— Заходи, Феликс, — Ил подперла левую щеку кулаком, навалившись на подлокотник.

Над крышами пролетела стая воронья, а за спиной скрипнула дверь. Любопытно, что при прошлой встрече с Черным Когтем лишь неприятно кольнуло в сердце слабеньким сожалением.

Мужчина встал по правую сторону от Ил и скользнул взглядом по ладони с четырьмя пальцами. Девушка утомленно вздохнула и цокнула:

— Что же вас всех так пугает моя рука?

— Мне просто непривычно, — Феликс уставился перед собой. — Я не хотел тебя обидеть.

— Раздражает, — она медленно моргнула. — Это не такое серьезное увечье, чтобы меня жалеть.

— Ты ведь могла его прирастить обратно.

— Могла, — Ил кивнула и вскинула брови, — но мне для начала надо было вспороть брюхо Горана, покопаться в его желудке, а мне было не до этого.

— Воззвание нарекло тебя Альфой, — Феликс спрятал руки за спину.

Ил хрипло засмеялась, ехидно похрюкивая.

— Альфой детского сада и вдов, — она закрыла глаза. — Ожидаемо. Никому нахрен не упали сироты и чужие жены.

— У них будет выбор, — Феликс нахмурился на справедливое замечание Илоны. — Выбрать тебя Вожаком или уйти в другие стаи. Мы не отказываемся от ответственности.

— Они выберут меня, — Ил поморщилась. — Я очень их впечатлила. Они думают, что я вытяну их со дна колодца, полного дерьма. До встречи со мной они были готовы разойтись по другим семьям, а после — увидели во мне альфа-мамочку. Только там никакая альфа-мамочка не справится. Никакая.

Она достала сигарету и закурила, чиркнув пластиковой дешевой зажигалкой.

— Будет новое Воззвание, — Феликс поморщился от едкого дыма. — Мы хотим видеть стаю Горана.

— Как у вас все просто, — Ил подняла взгляд на мужчину. — Как я их тебе привезу? Где размещу? Здесь? Чем буду кормить?

— Ты не знаешь ничего о стаях, из которых пришли его жены? — Феликс мельком взглянул в лицо Ил. — Откуда корни его женщин?

— Нет, — девушка мотнула головой. — А разве не из ваших? Вы там все друг другу родственники.

— Будь добра, уточни эту информацию, — Феликс поправил лацканы пиджака, достал из нагрудного кармана визитку и протянул ее Илоне с бесстрастным лицом. — И позвони мне.

Ил подцепила уголок визитку двумя пальцами и пробежалась глазами по знакомым цифрам.

— У тебя старый номер?

— А ты его помнишь? — Феликс надменно изогнул брови.

— Конечно, я его помню, — Ил бросила окурок в жестяную банку, что стояла у ножек стула, и смерила гостя взглядом. — Очень многие мелочи, связанные с тобой, въелись в мою память.

— Тогда чего ты не звонила?

— А что бы я тебе сказала? — охнула Ил.

— Например, спросила бы, как у твоего сына дела! — прошипел Феликс. — Ты готова о бродячих собаках заботиться, но только не о родном ребенке!

— Нихрена он мне не родной! — вскинулась Ил и подскочила на ноги, тыкая пальцем в грудь мужчины. — Я просто выносила вашего с Ричардом волчонка! И знаешь что? Я бродячих псов, о которых заботилась, пустила в расход, когда пришло время. И глазом не моргнула. У меня своеобразная забота о ближнем и у нее высокая цена., — она всплеснула рукой на дверь. — А теперь проваливай! Дай мне помидитировать на уродливый пейзаж, окрашенный в краски отчаяния и безысходности.

Феликс в рыком впился в губы Ил, обхватив ее лицо ладонями. Она на мгновение замерла и с учащенным сердцебиением отскочила назад, неловко одергивая толстовку.

— Пшел! — она вскинула перед собой руку в защитном жесте.

— Почему нет? — оборотень шагнул к ней с горящими от желания глазами.

— Например, потому что ты замужний мужик? — она попятилась к окну, передернувшись от мурашек взволнованности и смущения. — Супружеская верность для тебя что-нибудь значит?

— Кстати, раз уж ты вспомнила о Дикки, — Черный Коготь сделал еще один шаг к девушке, — ты его жутко напугала и расстроила.

— Феликс, — просипела она, вжашись в стекло. — Остановись.

— Это так мило, — мужчина навис над ней, касаясь кончиками пальцев ее лица. — Ты краснеешь, как школьница.

Он замер в миллиметре от губ Ил, и та с безрассудной страстью поцеловала его, сомкнув руки на его шее. Феликс запустил ладони под толстовку девушки, ласково провел ими по ребрам и рывком повернул Ил к себе спиной.

— Можешь насладиться видом, — ехидно прошептал он и нетерпеливо припустил с ее зада штаны.

Привалившись на нее всем телом, он расстегнул ширинку. Ил с испуганным ойканьем уперлась об окно ладонями и прижалась щекой к подозрительно поскрипавыющему стеклу. Перехватив крепкой рукой талию Илоны, Феликс резким и грубым толчком вошел в ее истекающую горячей похотью утробу, и она громко и бесстыдно простонала, поддавшись бедрами назад.

Вскрики Илоны эхом прокатывались по пустой квартире, и гулкие отголоски кружили ее голову и подстегивали рычащего над ней мужчину. Он несдержанно и зло вгонял в визгливую Ил член агрессивными рывками, от которых тревожно завибрировало окно.

— Стекло… — просипела между криками Ил, и с ужасом посмотрела вниз.

В маленьком сквере с молоденькими деревцами на скамьях сидели люди и о чем-то увлеченно болтали.

— Выдержит, — прохрипел Феликс, сердито вжимаясь в ее бедра, и надавил на поясницу.

Ил с новым стоном выгнулась, принимая крепкое естество мужчины, и натянутая струна внизу живота лопнула под рев Феликса, который бессовестно выскользнул из спазмирующего лона и обжег горячим семенем правую девичью ягодицу. Ил содрогнулась и с визгом сползла на пол от резкой схватки мышц истерзанной промежности.

— Да вашу дивизию… — девушка скрутилась голозадой креветкой у ног тяжело дышащего мужчины. — Феликс, ну нахрена ты полез ко мне…

— Прости, не удержался, — оборотень застегнул ширинку.

— Каким был мудаком, таким и остался, — она всхлипнула от новой судороги.

— А ты все так же много ругаешься, — он сел на пол и подтянул девушку к себе, укладывая ее голову на колени

Она взвизгнула от сильного и долгого спазма, утыкаясь носом в бедро Феликса. Мужчина выудил внутреннего кармана темный бутылек, открутил пипетку и шепнул:

— Язычок.

Ил возмущенно глянула в его высокомерное лицо и со стоном открыла рот. Горькая капля коснулась языка, и девушка прижала руки к животу. Через несколько секунд она со вздохом облегчения распласталась на полу и прошипела:

— Ты сюда пришел с намерением меня отметь? И знал, что все вот так закончится?

— Я подозревал, что ты никого к себе за пять лет не подпускала, — Феликс закрыл бутылек и спрятал его в карман, — а долгое воздержание приводит вот к такому печальному результату. Ты бы меня и без узла всего пережала.

— Феликс, ты гандон, — Ил натянула штаны на попу.

— Ты сама была не против

— Была! — она поднялась на четвереньки и сердито воззрилась в его зрачки. — Ты все испортил. Вот как ты теперь будешь смотреть в глаза Дикки? М? Не стыдно? Подлец!

Феликс утомленно прикрыл веки.

— Кстати, кстати, — Ил приблизила свое лицо к его лицу. — Ты ведь отымел Ричарда? Да? Да? Да? За пять лет же ты должен был ему как следует присунуть! Он же раздвинул свои мохнатые булочки с задранным хвостиком. Да? С какого раза ты всадил ему по самые яйца? А с какого жахнул в него узел?

Феликс разлепил веки и уставился в хитрые и смеющиеся глаза Ил, которая ждала от него ответа.

— Не скажу, — отозвался он. — Моя интимная жизнь с Дикки тебя не касается, но если тебя так интересует анальная тема, то я могу поработать с твоей попкой.

— Моя попа неприкосновенна, гадкий извращенец, — Ил скривилась.

— А рот? — Феликс скользнул взглядом к ее губам. — Знаешь, мы с тобой совсем не успели насладиться друг другом, как ты, сучка, взяла и сбежала.

— Я была не готова к семейной жизни с двумя мужиками. Слишком много наслаждения для меня. Одного раза в пятилетку мне достаточно. Прям идеально выверенная норма.

Ил поднялась и проковыляла к стулу. Она прижала ладонь к влажному пятну на правой ягодице и ругнулась. Когда девушка натягивала штаны, совсем забыла о том, что Феликс спустил ей на задницу.

Ил плюхнулась на стул и вытянула ноги, игнорируя колкий взгляд Феликса. Она нырнула в раздумья, наблюдая за плывущими облаками, и мужчина встал. Он отряхнулся и лениво поинтересовался:

— Ты не хочешь помириться с Дикки?

— Давай уточним, — Ил зевнула, — под помириться ты имеешь в виду лечь под него?

— Да, я думаю, это однозначно растопит его сердце, — Феликс рассмеялся.

— Ричард ведь не тот, кем был пять лет назад, ты это понимаешь? — девушка перевела взгляд с облаков на Феликса. — Тогда он был очень юн и не знал, чего конкретно хочет от жизни. Сейчас он твой муж, отец твоего ребенка, у него крепкая семья. Была. До моего появления. Ты прибежал сюда, отымел меня и думаешь, что ему не будет больно, если вдруг он узнает о нашем перепихоне?

— Ты его нареченная.

— Дело не в нареченности-обреченности, — Ил отмахнулась. — Ты его партнер. И что-то мне подсказывает, твой Дикки из тех женушек, у которых супружеская верность на первом месте и возведена в абсолют. Он идеалист, а ты гулящий муж. Фу, таким быть. Я не одобряю.

— Ты пытаешься меня пристыдить? — Феликс охнул.

— Я взвываю к твоей совести, — девушка откинулась назад. — Ты так долго добивался его. Мне кажется, что обида за измену может охладить его любовь к тебе. Это ведь предательство семьи.

— Так, — Феликс зашагал к двери. — Похоже, ты поймала какой-то новый заход.

— Ты знаешь, что я права, — Ил оглянулась на мужчину. — Не переживай, я не сдам тебя, можешь, дальше играть роль хорошего и верного мужа.

Феликс хлопнул дверью, и Ил вздохнула. Похоже, она была права, Ри — та еще ревнивая жена, и Феликс боялся его гнева. Это было мило. Семейная возня двух голубков отвлекла Ил от невеселых мыслей. Наверное, потому что Феликс после Горана теперь казался очень милым Альфой, который любит “женушку”, заботится о сыне и стае и был по сравнению С Мстительным Ветром вообще отличным мужиком.

Зазвонил телефон, и мама с тихой надеждой попросила заглянуть в гости. План отыграть перед родительницей злую и равнодушную тетку не сработал. Матушка опять нашла лазейку в очерствевшую душу Ил и соблазнила ее шоколадным тортом.

— С орешками? — нарочито серьезно спросила девушка.

— Да, — испуганно просипела мать.

— В чем подвох?

— Ни в чем, — шепнула Дебра. — Приезжай. Чай попьем.

Ил позвали, Ил и приехала. И подвох встретил ее прямо в гостиной, на диване. Огромный, черт дери хитрую мать за хвост, подвох. На мягких подушечкахсидел Фериил, чье лицо было заляпано шоколадом, крошками и сливками. Мелкий оборотень облизывался, разрывал неуклюжими ручками кусок торта на белой тарелке, что стояла у него на коленях, и заинтересованно смотрел в ноутбук, из которого лился задорный голос какой-то мультяшки.

Мать, что копошилась на кухне, неловко улыбнулась дочери, которая проигнорировала Фериила и мрачной тенью прошла к столу, где ее дожидался торт с орешками. Она приехала за десертом и без десерта никуда не уедет.

— Вот твоя Тигра, — в гостиную спустился отец и положил мягкую игрушку рядом Фериилом, который схватил плюшевого полосатого кота, ткнул мордой в торт и тщательно так повозюкал по тарелке.

— Привет, доча, — отец чмокнул Ил в макушку. — Ты наша спасительница.

— Что? — Ил подняла непонимающий взгляд на мужчину.

Дебра сорвала с себя фартук. Только сейчас девушка заметила, что родители были при параде. Матушка — с макияжем и в вечернем платье, отец — в костюме. Они энергично и как-то хулиганисто зашагали к выходу.

— Я не поняла, — Ил оглянулась на родителей. — Вы куда?

— Мы на балет, — Оскар торопливо открыл дверь перед Деброй, которая выскочила на улицу. — Присмотри за Фериилом.

— В смысле присмотри?! — взвизгнула девушка.

— Пока-пока! — Оскар скрылся за дверью.

Ил с рыком кинулась за подлыми родителями. Она вывалилась на крыльцо и крикнула в спину отца и матери:

— Я не буду с ним сидеть!

— Ой, опаздываем! — Дебра выбежала за калитку и зацокала к такси.

Родители нырнули в машину, которая незамедлительно тронулась с места. Ил изумленно охнула, и Фериил прижал грязную, изгвазданную в шоколаде и сливках игрушку в ее бедро. На штанине остался жирный след.

— Иди в дом, — заскрипела зубами девушка.

— Мне надо помыть руки, — мальчик поднял на нее лицо в шоколадных разводах. — Они липкие. И Тигра теперь тоже липкая и противная.

— А зачем ты Тигру в торт засунул? — тихо спросила девушка, сдерживая гнев, вызванный обманом родителей.

— Она была голодная.

— Тигры не едят торты, — Ил прищурилась.

— Едят, — безапелляционно заявил мальчик и с фырчанием вытер грязную ладошку об колено Ил. — Липко! Противно!

Девушка завела мальчика в дом, затащила в уборную, поставила на маленькую пластиковую табуреточку и включила воду. Фериил с ожиданием посмотрел на нее потряс ладошками:

— Мой.

— Тебе пора учиться самостоятельности, — она вручила ему кусок мыла, который выскользнул из его неуклюжих пальцев.

Фериил пыхча ловил мыло, которое раз за разом выскальзывало из его крошечных ладошек, и хмурился, готовый вот-вот разреветься. Ил медленно выдохнула и сама намылила его руки, а затем влажным полотенцем вытерла недовольную мальчишескую моську.

— Теперь Тигру, — Фериил посмотрел на несчастную игрушку на полу.

Ил молча вспенила грязную морду Тигры, тщательно ополоснула его под потоком воды и сердито выжала из плюшевого засранца всю лишнюю влагу.

— Он теперь мокрый, — цокнул мальчик, отталкивая от себя протянутую девушкой игрушку. — Противный.

Ил загнанно посмотрела на отражение в зеркале, ища в своих же глазах поддержку.

— Тигра мокрый… — захныкал мальчик. — Мокрый!

Через минуту Ил сушила в гостиной Тигру горячим феном под громкий и обиженный плач мальчика, который лежал рядом и кричал, что мокрая Тигра заболеет и умрет.

Ил ощупала Тигру со всех сторон и протянула Фериилу, который насупленно вырвал игрушку и прижал ее к груди.

— А теперь самое время сказать волшебное слово, — Ил строго посмотрела в заплаканное лицо мальчика. — Спасибо.

— Нет, — ребенок фыркнул и вернулся на диван к громким и визгливым мультикам.

Ил села за стол и поковырялась в куске торта. Первая паника спала, и она позвонила Феликсу.

— Слушаю.

— Забери своего сына, — прошипела Ил. — Я не буду с ним нянчиться.

— Он у Дебры с Оскаром.

— Они меня заманили тортом, скинули внучика на меня и свалили на балет, — прорычала девушка. — Если ты не явишься, я сдам его в полицию.

— Я удивлен коварством твоих родителей, — хохотнул мужчина.

— Забери его.

— Я не могу, я на встрече, — тихо отозвался Феликс.

— Позвони Ричарду! Белле!

— Папа? — к вздрогнувшей Ил подкрался бесшумный мальчик и дернул за штанину. — Там папа?

Она нехотя протянула телефон ребенку, который со знанием дела нажал пальчиком на кнопку громкой связи и положил смартфон пол.

— Папа, мне не нравится тетя, — Фериил зло посмотрел на удивленную Ил. — Она злая! И обижает Тигру.

— И что же она сделала? — мурлыкнул Феликс.

— Она его сначала утопила, а потом, — мальчик прищурился и прорычал, — поджарила!

Ил вгляделась в проказливое лицо Фериила, недоумевая, в кого он вырос ябедой.

— Ты хочешь домой? — печально вздохнул мужчина.

— Нет, — мальчик насупился, размахивая Тигрой.

— Ты останешься со злой тетей? — уточнил Феликс.

— Да, если она поцелует Тигру, — пробурчал мальчик. — И попросит у нее прощения.

Ил растерянно глянула на смартфон, словно Феликс мог видеть ее возмущенное лицо через километры. Она схватила телефон и спряталась в кладовке от жуткого мальчика, который исподлобья посмотрел на нее.

— Забери его!

— Слушай, подружись с Тигрой, — голос Феликса был спокойным и умиротворенным. — Мы все его целовали и извинялись. Иначе тебе гарантирована истерика на несколько часов. Мне пора.

Послышались гудки, и Ил выглянула за дверь. Фериил стоял у порога и зло протягивал ей Тигру, требуя немедленных извинений.

— Прости, Тигра, — шепнула девушка и чмокнула игрушку в нос.

Ил взглянула на мальчика, который одобрительно кивнул, и едва слышно спросила:

— И что теперь?

Ребенок зевнул. Ил перевела взор на настенные часы. Наверное, Фериилу уже следовало идти в кровать. Если она не может сбагрить волчонка родителям, то хотя бы ночь была на ее стороне.

— Иди спать, — приказала она.

Мальчик недоуменно уставился на нее и не шелохнулся. Ил вновь набрала Феликса:

— Не получилось помириться с Тигрой? — утомленно спросил оборотень.

— Он меня не слушается! — прошептала Ил. — Взрослые для него не авторитет! Как вы его воспитали?

— Что случилось?

— Он отказывается идти спать.

— Ил, его надо уложить, — голос Феликса был терпеливым. — Ему пять лет. Он маленький.

Девушка моргнула, осознавая, что она совершенно не знает, как себя вести с детьми, спрятала телефон в карман и зашагала к лестнице.

— Идем спать, — Ил оглянулась на мальчика.

Фериил засеменил к ней и неуклюже поднялся по лестнице. Когда он направился к двери ее комнаты, то сердце девушки сжала инфантильная обида. Родители отдали ее нору другому волчонку.

Мама и папа убрали старый хлам Ил, сорвали постеры, выкинули ее книги с полок и заставили их игрушками. В углу, где был письменный стол, стояла коробка с лего и железная дорога. На тумбочке тусклый ночник в форме лягушонка. Мальчик забрался под одеяло и выжидательно посмотрел на застывшую в дверях Ил.

Девушка с тоскливым сердцем подошла к своей кровати, что теперь принадлежала другому ребенку, и присела на край матраса.

— Спи.

— А расскажи сказку, — мальчик поелозил головой по подушке.

— Я не знаю ни одной сказки, — прошептала Ил, готовая в любой момент расплакаться от детской обиды на родителей.

— Придумай.

— Если бы я умела думать, — Ил горько хохотнула. — То меня бы здесь не было.

— Тогда я расскажу тебе сказку, — Фериил подвинулся, уступая место Ил. — Ты, наверное, поэтому злая, что тебе никто не рассказывал сказки.

Ил прилегла и уставилась в потолок. Фериил ошибался. Ей поведали множество добрых сказок. Поэтому она такая доверчивая.

— Жила-была девочка, — начал свой рассказ Фериил, подкладывая Тигру к Ил. — В большом лесу. Одна. У нее было друзей. Никого.

Ил скосила глаза на жестокого сказочника, который лишил героиню друзей и семьи.

— Это была очень злая девочка, — мальчик зевнул. — Даже змеи не хотели с ней дружить. Однажды она пошла погулять и услышала, как поет маленькая птичка. Девочка разозлилась на птичку за ее красивую песенку, потому что сама не умела петь. И кинула в нее камень. Из леса выскочил добрый волк и съел злую девочку. Ни косточки не оставил, потому что добро всегда побеждает зло. Конец.

Ил не знала, что и сказать.

— Давай немного подправим твою историю, — Ил сложила руки на груди. — Однажды злая девочка пошла погулять и услышала красивую песенку. Ей стало завидно, что у нее не такой ласковый голос. Из-за обиды она хотела кинуть камень в птичку, но из леса вышел добрый волк и попросил не делать больно маленькой пташке, но злая девочка не послушала его и кинула камень, но промахнулась. Добрый волк сказал, что девочка еще может завести друзей и стать доброй. Когда девочка взяла второй камень, волк съел ее. Если она кинула первый камень из-за отчаяния, то второй хотела бросить — из-за вредности и ненависти.

— Мне все равно жалко девочку, — зевнул Фериил.

— Некоторые злые девочки и мальчики должны быть съедены, — Ил закрыла глаза. — Каждый мальчик и девочка однажды совершает ошибку, но кто-то старается исправить совершенное зло, а кто-то продолжает обижать слабых и бросать в них камни. Вот тогда должен прийти добрый волк и защитить других.

— Кто откусил твой палец? Злая девочка? — сонно спросил Мальчик.

— Злой волк.

Ил вздохнула, ныряя в дремоту. Ей снилась злая девочка с лицом Горана, и маленькое чудовище убило десятки птичек, многим вырвало перья, выкололо глаза и сломало клювики. Мстительный Ветер в окровавленном платье с милыми рюшками на подоле стоял посреди мертвых пташек и громко смеялся. Ил с судорожным вздохом открыла глаза. В ее объятиях посапывал Фериил, а на краю кровати в лучах утреннего солнца к ней спиной сидел Ричард.

Ил с ворчанием перевернулась на спину и накрыла лицо рукой. Гость угнетал ее мрачным и многозначительным молчанием, в котором сквозило осуждение и неприязнь. Фериил с улыбкой подполз к нему и обнял:

— Папа.

Парень подхватил сына на руки, поднялся и зашагал прочь. У двери он оглянулся и прошипел:

— Я же просил тебя.

— Меня подставили, — Ил нащупала под одеялом Тигру и протянула его рассерженном парню. — Все претензии к моим родителям. Я пришла покушать тортик, а тут… — она вымученно простонала. — Прости. Я должна была догадаться, что мама меня обманет.

— Тортик, надеюсь, вкусный был? — он вырвал игрушку.

— Сладенький, — согласилась девушка.

— Тетя сказала, что тигры не едят торты, — Фериил обнял Ричарда за шею.

— Едят, — рыкнул тот и торопливо покинул комнату.

Ил громко и широко зевнула. Ей все же придется поговорить с сердобольными родителями, которые глупыми манипуляциями и махинациями причиняли боль не только доченьке, но и Ричарду. На его месте девушка закатила бы жуткий скандал и запретила на время Оскару и Дебре видеться с мальчиком. Они лезли в не свое дело.

Глава 28. Ревность

Громкий стук и пинки в дверь подорвали Ил на четыре лапы. Она тряхнула головой, испуганно оглядела пустую квартиру и прислушалась к тишине. Кто-то опять гневно забарабанил, и девушка, сбросив шерсть, торопливо натянула штаны и майку.

— Иду!

Она распахнула дверь и в квартиру ворвался разъяренный Ричард. Он остановился посреди безликого логова Илоны и резко повернулся к ней, одергивая стильный пиджак в цветную полоску, которые очень хорошо сочетались со светлыми зауженными джинсами и белыми кроссовками.

— Отлично выглядишь, — Ил закрыла дверь

— Отвечай, сука, — прошипел парень, прожигая ее гневными голубыми очами, — ты спала с ним?

— С кем? — девушка медленно подошла к гостю и вскинула бровь.

— С моим мужем! — рявкнул Ричард.

— Нет, — Ил пожала плечами.

— А это что?! — гость сунул под нос темный бутылек с пипеткой.

— Не знаю, — девушка почесала щеки и зевнула.

Ричард спрятал бутылочкув карман и залепил звонкую пощечину охнувшей Ил:

— Лгунья!

— Ты охренел?

Она прижала ладонь к лицу, и гость хлестнул ее по другой щеке. Больно, зло и сильно.

— Ты решила разрушить мою семью?! — голос истерично зазвенел в ушах Ил.

— Нет! — утробно зарычала девушка в лицо Ричарда, вымахав в мускулистую образину со звериным оскалом. Маечка на груди затрещала и разошлась по швам, и девушка взревела. — Нет! Сученыш! Не хочу!

Ее рокот сотряс стены и пол, и Ричард завалился назад, падая на спину. Через секунду он со скулежом запутался в своей модненькой одежде испуганным волком. Он замер в плену пиджака и футболки, из горловины которой торчала изумленная и боязливая морда зверя.

Ил когтистыми лапами вытряхнула волка из одежды, и он упал на мохнатый бок, открывая пузо и прижимая уши.

— Встань! — зарычала Ил.

Ричард пугливо ударил хвостом по полу. Девшка прошла по комнате на пружинистых лапах, разминая плечи и похрустывая шейным позвонками. Она поправила хвост в тесных штанах и тряхнула головой.

— Прости, — пискнул голый Ричард с пола.

Ил рыком обернулась к нему, и гость опять повалился волком на пол, дружелюбно повиливая хвостиком.

— Молча оденься и уходи, — Ил встала в угол комнаты спиной к гостю.

— Ладно.

— Молча! — взревела она, оборачиваясь к парню и сжимая кулаки. — Молча, Ричард, молча! Иначе я разорву тебя на части!

Ричард распластался на полу покорным волком с открытым пузиком и облизался, подергивая хвостом.

— Уходи! — рыкнула Ил.

Волк откинул голову, открывая шею, и его хвост яростно заходил по бетону. Мерзкий оборотень показывал полную покорность сердитойсуке. На беззащитных не нападают. Ил отвернулась и уткнулась мордой в темный угол. Через пять минут медленных вздохов и выдохов, Ил отпустило и она зло оглянулась на Ричарда, который продолжал прикидываться мохнатой тряпочкой. Он скосил глаза на девушку и со вздохом облегчения вытянул руки и ноги.

— Уходи, — Ил попыталась прикрыть оголенную грудь лоскутами разорванной майки. В штанах завибрировал телефон, и девушка пробежала глазами по сообщению со списком имен и краткими данными о главах семей, от которых откололись жены Горана и еще парочка других сук его стаи.

Ил долго уговаривала вдовушек поделиться информацией о своих прошлых семьях, а они упрямо отказывались. Вдовушки мямлими, что разорвали все связи и больше не имеют никакого отношения к бывшим вожакам и родственникам. Теперь их Альфа — Ил, а остальное неважно.

Девушка утомленно посмотрела на развалившегося голого Ричарда с бесстыдным крепким и требовательным стояком. Его член в переплетении голубоватых венок и с розовой маслянистой головкой немного запал влево и словно на что-то указывал.

— Ричард, у тебя совесть есть?

— Ничего не могу с собой поделать, — горестно вздохнул он. — Меня одолело желание удовлетворить разъяренную Альфу. Это физиология. Возбуждения именно к твоей персоне у меня нет.

— Так у тебя стояк был и на Феликса, когда он чудил, да?

— Это провокационный вопрос, на который я не дам тебе ответа, — обиженно пробурчал парень.

— С хрена ли ты стесняешься, если ты с ним сейчас в паре? — Ил сунула телефон в карман. — Он же тебе уже не раз присунул.

— Присовывает Феликс тебе, — прошипел Ричард. — А со мной онзанимается любовью.

Ил завизжала от восторга, засучив кулачками в воздухе. Ричард поднял голову и оскорбленно на нее посмотрел, когда девушка разочарованно махнула рукой:

— Хотя нет, было бы намного интереснее, если бы у вас были чистые платонические отношения. В этом бы таилось что-то возвышенное и вечное, а вы свели все к потрахушкам.

Ил неожиданно очень опечалилась тем фактом, что Феликс и Ричард оказались жуткими развратниками. Было бы намного романтичнее, если бы духовная близость и дружба двух мужчин не омрачилась плотскими утехами.

— Потрахушки это у тебя, а у нас любовь, — фыркнул Ричард и откинул голову.

Ил застыла у окна. Пощечины были восприняты ею как несправедливая агрессия в ее сторону, и из нее вылезло злобное чудовище, которое желало если не убить слабого, но очень наглого мудака, то хотя бы покалечить. Она уловила желание раздавить, подчинить гадкого идиота, а когда он перевернулся на спинку и открыл милый животик, получила густое удовлетворение — Ричард признал ее силу.

— Ри, я тебя очень прошу, оставь меня, — Ил коснулась лбом холодного стекла и проводила взглядом старушку с маленьким песиком. — Я тетка неуравновешенная и могу знатно накостылять тебе.

— Соблазнила моего мужа, а теперь еще и мне угрожаешь, — Ричард сложил ладони на груди, помолчал и прошипел. — Почему он так поступил! Он солгал мне, глядя мне в глаза!

Или ударилась лбом о стекло.

— Говорил, что он вынужден с тобой вести дела, — слезно простонал Ричард. — Говорил, что ничего к тебе не чувствует! Почему он не был со мной честен? Я понимаю, в последние недели у нас не было близости…

— Ричард, мать твою, меня не интересует ваши семейные проблемы, — прорычала Ил. — Иди сношай мозг своему муженьку и ему закатывай истерики.

— Если ему не хватает секса, то почему он не обсудил это со мной?! — истерично взвизгнул юноша.

Мохнатый покатый лоб гулко коснулся толстого стекла. Вибрации от удара разошлись глубокими трещинами по всему окну. Ил развернулась на лапах к Ричарду, который поскуливал волком на полу.

— Вы превратились в типичных женатиков — она подхватила одежду Ричарда, сцапала свободной лапой за шкирку повизгивающего зверя и потащила его к двери. — Отвратительно! Возмутительно!

Она вышвырнула Ричарда в пустой коридор и кинула в него одеждой и кроссовками:

— Это было его взвешенное решение потрахаться на стороне. Его рассудок был чист и трезв. Ясно? Феликс не испытывал стыда. И он считает, что в праве поступать с тобой так.

— Тогда я тоже могу позабавится с тобой? — Ричард выполз из-под одежды и поднял на нее морду. — Верно? Почему бы мне не сделать ему больно? Как на счет моего языка?

Волк жадно облизался. Ил всхрапнула и огрызнулась:

— Поработай ртом с членом Феликса.

— У меня с этим некоторые проблемы, — Ричард опустился на мохнатый зад.

— Какие? — девушка вскинула бровь.

— Я не хочу… — волк встал на задние лапы, обращаясь в человека. Ричард тряхнул волосами и натянул джинсы. — Неважно.

— Только не говори, что за пять лет ты ему так и не отсосал, — Ил привалилась к косяку. — Серьезно?

— Мне противно, — Ричард надел футболку.

— Противно? — хохотнула девушка.

— Именно, — парень нервно натянул носки и пожал плечами. — Ты сама пробовала заглатывать его член?

— Нет, — Ил едва сдерживала в себе смех.

— Вот попробуй! — Ричард встряхнул пиджак.

— Я откажусь от такого щедрого предложения, — она почесала висок. — Может, вам к сексологу обратиться? Обсудишь вопрос, почему ты не хочешь лизать член Феликса.

— Да я никакой член не хочу лизать! — рявкнул гость.

Соседняя дверь отворилась и в коридор вышла смущенная девица, которая торопливо ретировалась к лифту. Ил поманила к себе Ричарда пальчиком. Когда он к ней подошел, девушка едва слышно шепнула ему на ушко:

— А сам Феликс тебе сладенько отсасывает? Или ему, как Альфе, не пристало вылизывать чужие яйчишки?

— Я ненавижу тебя, — прошипел Ричард.

— Это не ответ, — Ил сощурилась…

— Да ты сама никому из нас так и не отсосала! — прорычал Ричард.

Соседка оглянулась, густо покраснела и спряталась в лифте. Ил потрепала разъяренного парня по щеке:

— Думаешь, стоило? — она провела ладонью по ширинке и крепко сжала сквозь жесткую ткань напряженный член гостя.

— Стоило, — жалобно просипел Ричард.

Ил неторопливо расстегнула ширинку парня, и он нервно сглотнул. Ее правая рука нырнула в джинсы и сгребла четырьмя холодным пальцами яички.

— Это все еще в тебе омежка говорит? Или мужчина?

— Мужчина, — просипел Ричард.

Ил опустилась перед ним на колени. Ревнивый гость ее умилил. Два мужика, которые любили друг друга и воспитывали вместе ребенка, отказывали друг другу в глубоко интимных ласках. Это так глупо.

Ил провела языком от яичек до натянутой уздечки и уверенно обхватила упругую головку губами. Ричард со стоном оперся рукой о косяк двери и закрыл глаза. Девушка скользнула ртом по твердому естеству, прислушиваясь к дыханию жертвы. Она сомкнула пальцы на основании члена и нырнула головой чуть глубже.

Ил двигалась интуитивно и не торопилась. Стоны и громкие вздохи Ричарда направляли ее губы, язык и сомкнутые в крепкое кольцо пальцы. Она чувствовала, как от каждого ее движения головка подрагивающего в ее кулаке члена уплотняется от приливающей крови. Уловив в голосе Ричарда напряженную хрипотцу, а под пальцами и губами окаменевшую от спазма накатывающего экстаза плоть, Ил хотела отпрянуть, но стонущий подлец надавил на затылок двумя руками и с криком выпустил в ее небо солоноватое и горячее семя. Ил поперхнулась, но охваченный сильной дрожью и воплями Ричард нетерпеливо дернул тазом, подчиняясь кипящему удовольствию.

Ил непроизвольно сглотнула вязкую и терпкую жидкость, и стенающий над ней мерзавец убрал руки с ее головы. Она нервно вытерла рот, недовольно с толикой удивления причмокнула и поднялась. Раскрасневшийся Ричард тяжело выдохнул, приглаживая волосы, и Ил толкнула парня в грудь, закрыв перед его носом дверь.

— Не говори Феликсу, что я был у тебя, — послышался сердитый голос парня.

Ил молча уставилась на стекло в паутине трещин. Она села на стул и закурила, вглядываясь в узоры материализовавшегося на стекле ее гнева. Красиво и концептуально.

Ил пересилила себя и созвонилась с Феликсом, чтобы узнать, получил ли он ее сообщение с именами. Мужчина сухо и холодно ответил, что если выедаю что-нибудь полезное о семьях сук Горана, то даст знать.

— И сколько мне ждать?

— Сколько понадобится, — безэмоционально отозвался Феликс. — Но я уже могу предположить, что девочки Горана пришли из глухих стай. Ни одно имя мне не знакомо.

— Они так и не смогли сказать, откуда они. Горан их вывез, — Ил скинула пепел в баночку. — Несовершеннолетними девочками, Феликс. Они не знают, где их родные леса. Они мне так и сказали — мы очень долго ехали, ехали, ехали и приехали.

Послышалась непонятная возня и в трубке кто-то сердито засопел.

— Сына, отдай.

— А папы поссорились, — визгливо наябедничал мальчишеский голос. — Они громко ругались и рычали.

— Сына!

— Я нашел у папы красивую бутылочку, — зло пробурчал ребенок. — Но другой папа ее у меня отобрал! Я ее почти открыл!

— Фериил! — рявкнул на стороне Черный Коготь.

Судя по приглушенным звукам и громкому топоту мелкий проказник куда-то убежал вместе с телефоном. Ил вслушивалась в сопение, крики Черного Когтя и размеренно курила, наслаждаясь минутами семейного безумия.

— Ты наказан! — строгий голос Феликса остановил шумную беготню, и послышались гудки.

Ил лениво докурила и потушила бычок в стеклянной банке. Теперь ясно, чего Ричард заявился к ней такой рассерженный. Феликс не просто пошалил на стороне, а подверг маленького ребенка риску, когда оставил без присмотра чудо-капельки. Неизвестно, чем все бы обернулось, если бы мелкий поганец вылакал бутылек травяной настойки.

— Какой идиот, — Ил откинулась назад и подняла лицо к потолку. — Я бы тебе эти капельки в глотку запихала.

Глава 29. Беглый Герцог

На днях Ил смоталась к стае Горана. Соня срочно вызвала ее и заявила, что какие-то жуткие типы хотят отобрать клуб. Жуткими типами оказались мелкие бандиты, с которым вел дела Горан.

Плешивый толстячок с золотой цепью на шее долго распрашивал, кем приходится Ил к неожиданно исчезнувшему Горану и хитро поинтересовался, куда он и его шайка запропастилась.

— Я не знаю, — Ил пожала плечами. — Я одна из его родственниц.

Мужичок кинул несколько фотографий истерзанных волков на стол перед Ил и улыбнулся:

— Горан был мне другом, — она горестно вздохнула. — И партнером по бизнесу.

— Сочувствую.

Генри, так представился мужчина, рассмеялся, хлопнув рукой по подлокотнику кресла. Неожиданно он прервался и подозвал к себе щуплого парнишку, который всучил Ил папку документов.

— Видишь ли, куколка, — мужчина оскалился. — В человеческом мире не все решается через силу. Все его имущество записано на подставных лиц, с которым работаю я. Ты оказала мне большую услугу, когда убрала Горана и его шавок с шахматной доски.

Ил пролистала документы. Десятки разных имен, на которые записаны клубы, заправки и другое имущество. Руки так и чесались свернуть Генри голову, разорвать на части его молодого юриста и размазать по стене пару крепких охранников, стоящих у двери, но он был прав — в человеческом мире все намного сложнее. На место Генри явится другой бандит со своим юристом.

А сыграть по их правилам, захватить власть в преступных группировках, подмять под себя мерзавцев — у нее не выйдет. Ил была оборотнем, а не авторитетом среди уголовников. Она в силах устроить кровавую баню, а что в итоге? Игра в гангстера ей точно была не по душе.

— Я оставлю семье Горана дом, — Генри покрутил золотой перстень на безымянном пальце. — Я не могу оставить сирот без крыши над головой.

Ил недоуменно посмотрела в блеклое лицо мужчины. Тот холодно уставился в ее глаза:

— Я же не зверь, в самом деле.

— Спасибо, наверное.

— Но с одним условием, крошка, — Генри сузил глаза. — Ты бы не могла найти Герцога?

— Кого? — Ил сглотнула.

— Герцога, — мужчина вытащил фотографию из внутреннего кармана пиджака и протянул девушке.

На снимке был запечатлена крошечная тонконогая собачулька с выпученными глазами.

— Выскочил вчера из машины, — Генри промакнул платком опухшие от слез веки. — И убежал.

— А есть какая-нибудь игрушка?

Ил не знала, куда себя деть от нелепости происходящего. Головорез, снюхавшийся с оборотнем, рыдал как маленький мальчишка над фотографией уродливой собаки.

— Его любимый мячик, — Генри протянул резиновый шарик со следами крошечных зубов.

Ил попросила его, чтобы он отвез ее туда, где Герцог решил сбежать навстречу приключениям. У торгового центра в окружении офисных зданий девушка скрылась в подворотне и у мусорных баков громким воем призвала бродячих псов. Волчий нос слишком чувствителен к шумным запахам города, а бездомные собаки годами жили среди них, поэтому если и посылать кого на поиски маленького Герцога, то только их.

— Если он мертв, — прошипел рядом Генри, — то найди того, кто его убил!

Ил протянула мячик облезлым псам, которые внимательно принюхались к нему и скрылись в черных тенях вечернего города.

— Теперь ждем, — Ил привалилась к грязной стене.

— Лишь бы живой, — Генри нервно задымил сигарой. — Лишь бы живой.

Через два часа напряженных вышагиваний по переулку, Ил уловила приглушенный и едва различимый вой. Она сорвалась с места. Генри выкинул пятую выкуренную сигару и неуклюже побежал за ней. Зов тощей рыжей собаки со сломанным хвостом привел Ил к заброшенному зданию за местной старой клиникой. Генри с трудом поспевал за девушкой, которая ловко перескакивала через рытвины под пожухлыми сорняками и строительный мусор.

Герцог был найден внутри дома под разрушенной лестницей. Маленький кобелек в золотом ошейнике с рыком выскочил к Ил и вцепился крошечными зубами штанину. Отважный пес защищал огромную мохнатую суку, у живота которой копошилось несколько щенков. Кутята были ненамного меньше самого Герцога, решившего с какого-то перепугу защитить чужое потомство.

— Герцогушенька, — прошептал Генри. — Это же я.

Кобель разъяренно тоненьким голоском зарычал на мужчину. Сука жалобно заскулила, и пес кинулся к ней. Он облизал ее пасть, что могла без труда заглотить его полностью.

— Без нее и щенков он не уйдет, — Ил изумленно посмотрела на бледного Генри.

— Милый, — мужчина заглянул в собачье логово. — Я заберу вас всех.

Он неуклюже под рык Герцога заполз под лестницу и осторожно погладил одного из щенков. Затем он положил широкую ладонь на голову суки и почесал ее за ухом, сюсюкая неразборчивые нежности.

— Быстро ко мне, уроды, — взревел в трубку Генри. — И одеяло кашемировое прихватите.

Суку и щенков со всеми почестями под строгим взглядом Генри и подвываниями Герцога, что устроился у него на руке, перенесли в черный джип с тонированными стеклами.

— И ты тоже, — мужчина посмотрел на рыжего пса, который околачивался в сторонке.

Тот испуганно взглянул на Ил, которая коротко кивнула. Пес неуклюже забрался в машину и устроился под задним сидением.

— Это Горан был волком позорным, — Генри сердито посмотрел на девушку, — а ты собака. Собак я люблю.

— Благодарю, — та закурила, выпуская дым в ночное небо.

Мужчина спрятался в машине, целуя Герцога в лоб, и Ил задумчиво почесала бровь. Она понадеялась, что рыжего пса ждет теперь лучшая жизнь под крылышком чокнутого бандита.

— Будьте добры, ознакомьтесь, — испуганный юрист всучил ей папку.

— Что это?

— Это договор на долгосрочную аренду, — парнишка блекло улыбнулся.

Ил пробежалась глазами по документу. Стандартный документ, только вот паспортные данные и подпись стояли чужие — мертвая душа, несуществующий Даниель Молл.

— Это имущество семьи Горана, — охнула Ил и возмущенно посмотрела в глаза юриста.

— Вам этого не доказать. Ни одна из его супруг не значится таковой официально, — парень поправил галстук. — Это не семья, уважаемая. Уверен, что у них и документов никаких нет. Ни у детей, ни у женщин.

— А как же…

— Не как же, — юрист цокнул, вырвав договор из рук Ил, и зашагал к машине. — Здесь всем насрать на людей и нелюдей.

Три года, если Генри сдержит слово и не выкинет сирот на улицу. Три года у семьи Горана, который не позаботился о будущем своей стаи. Он был под стать городу. Грязный и равнодушный.

Глава 30. Бродяга и гости

Дом Горана прятался на краю города за высоким забором, что возвышался неприступной стеной из кирпичной кладки метра на три от земли, а может даже выше. Ил потопталась возле тяжелых глухих ворот и несмело постучала. Вряд ли кто-то услышал ее царапание по стальному полотнищу, но она для очистки совести постояла несколько минут под убывающей луной.

Никто девушке не открыл. Ил услышала приглушенное поскуливание, испуганные визги и рык. Она сняла кроссовки, отошла в сторонку, разбежалась и кинулась на забор с похрустывающими костями и потрескивающими мышцами. Оттолкнувшись от земли, она взмыла в небо и мрачной горгульей приземлилась на кирпичную кладку, сердито вглядываясь в бегающих по заросшему и неухоженному газону волчат. Зверята замерли и испуганно оглянулись на ее обеспокоенный рык.

— Злая тетя! — черный волчонок с сияющими в ночи голубыми глазками поднялся на задние лапы и неуклюже тряхнул головой. — Давай Играть!

Ил заметила у ворот грязный внедорожник и вновь посмотрела на Фериила, который кинулся прочь от подвывающих волчат. У крыльца в тени дома из оранжевого кирпича стоял тихий Ричард и следил за ребятней. Ил спрыгнула на траву и зашагала к особняку по дорожке из серой брусчатки, поросшей сорняками.

— Привет, — Ричард кинул на нее беглый взгляд.

Ил неразборчиво заурчала и оскалилась. Без стука она ввалилась в коридор и ворвалась в гостиную, где на низкой софе расселся Феликс.

— Ил! — к ней подбежала Соня, отделившаяся от остальных женщин, что жались к стеночке и книжному шкафу из темного дуба.

— Не сейчас, — Ил мягко убрала девушку в сторону и шагнула к мужчине, который с интересом рассматривал бронзовую фигурку волка.

— Что ты здесь забыл? — рыкнула Ил, нависая над незваным гостем разъяренным чудовищем.

— Хотел поговорить с женами Горана, — Феликс поднял на нее лицо. — Но они не очень разговорчивые. Мне кажется, они меня боятся.

— Они в принципе боятся самцов, — прохрипела Ил, выхватывая фигурку из пальцев Феликса, и повернула морду на Соню. — Почему не позвонила?

— Не знаю, — та испуганно всхлипнула. — Забыла.

— Они думают, что я друг Горана, — Феликс скривился и уставился на Ил. — Я что на него похож?

— Ты альфа, — та со стуком вернула волка на стол и ощерилась, — а для них альфы все с придурью.

— Девочки, это глупо, — Феликс разочарованно посмотрел на сук.

Те потупил глаза и съежились под его взглядом. Ил когтистым пальцами взяла Феликса за подбородок и повернула его удивленное лицом к себе.

— Из тебя вполне мог получится Горан, — Ил прищурилась. — Пять лет назад у охотничьего домика его копия напала на меня. Так что, не надо здесь строить из себя пупсика. Зачем пришел?

— Я, что, проворонил момент, когда мы с тобой поссорились? — Феликс вскинул бровь. — Ты чего опять скалишь зубы?

Ил рыкнула и обернулась к сукам:

— Оставьте нас.

Женщины робкими тенями покинули гостиную и бесшумно закрыли за собой дверь. Ил потерла морду и села рядом с Феликсом, нервно поправляя хвост в штанах, что стали для нее жутко тесными.

— Говори, — Ил сморщила нос.

— Ты где была?

— Искала Герцога, — она поковырялась в клыках. — Вела беседу с местным авторитетом, ела голубей и размышляла о вечном. Ты нахрена притащил сюда Фериила?

— Небольшое приключение ему будет на пользу, — Феликс убрал из шерсти на шее Ил перышко. — Мне пришлось связаться с волками из соседних земель. Никто не признал в именах твоих девочек родственниц, но они предположили, что Роган мог найти их в стаях, что живут по старым обрядам в глубинках. Пообещали выяснить не пропадал ли у них кто без вести.

— Ты мог это сказать по телефону, — Ил сбросила шерсть и спряталась в капюшоне.

— Я хотел увидеть семью Горана лично, — Феликс повертел перышко в пальцах. — И что я могу сказать? Тебе не сделать из них стаи, потому что они никогда и не были ею. Это гарем, зашуганный Гораном и его братьями с сыновьями. Их надо возвращать в полноценные стаи, чтобы их дети влились в волчье общество. Ты у нас, конечно, смелая и сильная, но у тебя не получится справиться с семьей Мстительного Ветра. Тут нужен тотальный контроль и диктат, чего ты точно не будешь делать, а потом вылезут проблемы с подросшими волчатами. Из старших сук никто тебе не поможет. Поэтому надо искать родные или приемные семьи.

— Я и так была в курсе этого, — Ил насупилась и забралась на софу с ногами. — Придут ли за ними их родные семьи?

— Я бы пришел, — Феликс вздохнул и поднял голову к потолку с лепниной. — А если не придут, то будем думать дальше. Вынудим Воззвание…

— Смысл вынуждать? — Ил фыркнула. — Если сироты будут навязанной обузой, то и отношение к ним будет соответствующее.

— У нас уже есть две альфы, для которых они не будут обузой, — Феликс закинул ноги на стол и сложил руки на животе.

— Кто?

— А ты угадай, — мужчина скучающе зевнул.

— Я не знаю! — Ил возмущенно всхрапнула.

Феликс с небольшим осуждением взглянул на девушку и вздохнул:

— Я и Белла, Искорка.

Ил удивленно склонила голову. Она не могла определить, что ее больше волновало — решение Феликса усыновит часть чужой стаи или ласковое прозвище, которое небрежно слетело с его губ.

— Есть еще третий волк, который изъявил желание приютить сирот, но он совсем издалека, — Феликс откинулся назад и закрыл глаза. — Дядя Ричарда. Но мне не нравится идея отправлять мальчиков и девочек в тайгу.

— Почему? Там много места и живности.

— Просто не нравится.

— Выкладывай, — рыкнула Ил.

— Млад не одобрил нашу свадьбу с Ричардом, — мужчина обиженно скривился. — Будто нам важно знать его мнение.

— Значит, важно, раз ты весь покраснел от злости, — Ил повернулась вполоборота к мужчине.

— Важно для Дикки, — Феликс начал массировать переносицу. — Он для него в детстве был примером для подражания.

— Суровый таежный волчара, который на завтрак жрет медведей и голыми руками валит кедры, — девушка хохотнула. — И спит на снегу. Человеком. Голым. Со стояком, который подпирает небеса.

— Почему со стояком? — Феликс с непониманием воззрился на Ил.

— Не знаю, нарисовалась именно такая картинка, — девушка пожала плечами. — А еще у него густая борода и длинные спутанные волосы, что не пропадают при метаморфозе. И взгляд такой, суровый и пронизывающий до самых мурашек. Такой, что все сразу падают и ножки раздвигают. И он без устали оплодотворяет каждую суку, что встречает на своем пути. И медведиц тоже, потому что он не боится сложностей. Этого его лес и медведицы тоже.

— Бородатый оборотень, трахающий медведиц, — Феликс медленно моргнул. — Невероятно.

— Ты ведь знаешь, что в той местности ходят легенды о бабе, которая залетела от медведя и родила первого мишко-оборотня, — Ил подперла щеку рукой и улыбнулась. — Тетка взяла и не испугалась. И отымела косолапого. А ты вот их убиваешь и жрешь. А мог взять в жены медведицу. Вот чего ожидал Млад от Ричарда! Жену-медведицу, а он посмел втрескаться в обычного оборотня, так еще без бороды. Обидно, наверное.

— Господи, что ты несешь? — брови Феликса поползли вверх.

— А что не так?

— Ну, я даже не знаю.

В комнату влетел запыхавшийся Фериил, восторженным волчонком прыгнул на руки Феликса и радостно облизал лицо. Затем в азарте и в восторге бросился на взвизгнувшую Ил и обслюнявил ей щеки. Девушка перехватила волчонка, и он расселся на ее коленях голозадым мальчиком. Ил испуганно посмотрела на умиротворенного Феликса, и тот протянул ей желтые детские штанишки.

— Он тоже не носит трусов? — она удивленно вылупилась на мужчину.

— Нет, — в гостиную вошел Ричард и заинтересованно застыл у книжного шкафа.

— Это не гигиенично, — Ил выхватил брючки из рук Феликса и с большим трудом продела пухлые ножки мальчика в штанины.

— Они нулёвые, — парень пролистал одну из книг в кожаном переплете.

Фериил спрыгнул на пол, и Ил натянула на его попу штаны. Фериил зевнул и вновь неуклюже забрался тяжелым кабанчиком на колени девушки.

— Забери его, — девушка посмотрела на Феликса, неловко придерживая мальчика за спинку.

— Сына, иди ко мне, — мужчина поманил к себе ребенка.

— Нет, — тот поудобнее устроился на коленях Ил и положил голову ей на грудь.

— Иди к папе, — загнанно прошептала девушка.

— Нет, — упрямо повторил мальчик и закрыл глаза.

Ил боялась пошевелиться под задремавшим Фериилом и беспомощно глядела перед собой. Ричард пролистал еще несколько книг и вернул их на полку.

— Они не читали их.

— Я не думаю, что Горан был в состоянии прочитать Аристотеля, — зло шепнула Ил. — Книги у него для красоты стояли.

— Вероятно, ты права, — Ричард повернулся и спокойно воззрился на нее.

— Забери сыночку, — девушка криво улыбнулась.

— Нет, — парень спрятал руки в карманы, продолжая сверлить ее изучающим взглядом.

— Вам не пора домой? — Ил нервно сглотнула.

— Нет, — Ричард мотнул головой. — Мы не поедем в ночь. Фериилу надо выспаться.

Ил медленно вздохнула и едва слышно ответила:

— Комната на втором этаже в конце коридора свободна.

— Твоя комната? — уточнил парень.

— Я тут не ночую, — Ил покачала головой.

— Почему?

— Что за допрос? — она возмутилась.

— Просто интересно, почему ты тут не ночуешь. Может, и нам не стоит? — Ричард пожал плечами.

— Может, и не стоит, — Ил нахмурилась. — Не хочу и не ночую.

— А где ночуешь?

— Ри! — прошипела деаушка. — Не твое дело, где я ночую.

— Действительно, где ты ночуешь? — Феликс мрачно посмотрел на Ил.

— На заброшенном складе, — заскрипела тазубами. — Здесь недалеко.

— Почему? — Ричард склонил голову.

— Потому что мне нравится быть бродягой, — Ил приобняла заваливающегося назад мальчика. — Нравятся большие пустые пространства.

— Почему?

— Угомони своего муженька, — Ил глянула на Феликса. — Мне не нравятся его вопросы.

— Мне тоже интересно, — мужчина скрестил руки на груди.

— А не на сеансе психотерапии, — Ил отвернулась от него.

— Я думаю, что ты боишься привязываться, иначе потом будет очень больно расставаться с тем, что дорого, — Ричард подошел к ней и аккуратно поднял бормочащего мальчика на руки. — А из безликих квартир и складов легко уходить и не оборачиваться.

Ричард бесшумно вышел, и Ил раздраженно вытаращилась на Феликса, который стряхнул с рубашки воображаемую крошку.

— Он меня только что жизни учил?

— Ил, ты же не пьяница и не бродячая собака, чтобы ночевать на складах и улицах, — мужчина печально улыбнулся. — Ты бы не могла сделать мне одолжение и сегодня переночевать тут?

— Зачем? — рыкнула она.

— Чтобы вдовушки и их дети не тревожились из-за двух мужиков в доме, — Феликс встал и зашагал к дверям. — Мне грустно признавать, но я их действительно очень напугал.

Феликс покинул гостиную, и Ил прилегла на софу, подложив маленькую подушечку под голову. К ней прошмыгнула Жози и едва слышно спросила:

— Они нас не тронут?

— Нет, — Ил коснулась ее волос. — Они хотят помочь.

Жози кивнула и скрылась за дверью, щелкнув выключателями. Тьма накрыла девушку, и стало очень неуютно на жесткой софе, поэтому она сползла на паркет и растянулась на нем звездочкой. В дремоте ей причудились тяжелые шаги Горана и его гнилое дыхание на лице.

Глава 31. Не совсем доброе утро

Ил проснулась от того, что кто-то тыкал в ее лицо жирной куриной ножкой и приговаривал, что злые тети должны хорошо кушать. А если они не будут хорошо кушать, то не смогут так высоко прыгать на забор и громко рычать. Ил отмахнулась от настырной маленькой руки, и жареная куриная нога угодила прямо в лоб.

— Ешь, — Фериил постучал угощением по губам. — Ешь.

Ил сонно уставилась на круглое серьезное лицо мальчика и опять получила куриной ногой по подбородку.

— Папы сказали накормить тебя, — ребенок замахнулся мясистой ножкой.

— А они сами где? — Ил выхватила завтрак из грязной ручонки насупленного Фериила.

— Заперлись в комнате, — он вытер ладошки о толстовку Ил. — Выгнали меня.

— Бессовестные, — девушка нехотя вгрызлась в ногу под пристальным взглядом малыша.

— Я хочу домой, — буркнул он.

В гостиную прошмыгнули несколько детей, ненамного старше Фериила. Они настороженно и с ожиданием уставились на мальчика, который тихо шмыгнул:

— Мы можем пойти поиграть?

— Да, — пробубнила Ил с набитым ртом.

Фериил побежал к выходу и дети гурьбой кинулись за ним. Ил задумалась на секунду и поплелась за ними. Наверное, не стоило отпускать волчат играть в одиночестве. Ил села на крылечке, и дети закидали ее штанишками, футболочками и бросились наматывать круги по газону повизгивающими зверятами.

Ил обглодала ножку, разгрызла косточку и сложила детскую одежду в аккуратную стопочку. Рядом опустился подозрительно довольный Феликс, от которого несло духом Ричарда и амбре густого терпкого удовольствия. Девушка смерила мужчину взглядом, и тот пригладил пятерней волосы.

— Развратничали, да? — Ил сузила глаза. — Сыночку выгнали, а сами в друг друга всяким тыкали?

— Завидовать — плохо, — Феликс зевнул и прикрыл рот рукой.

— Я не завидую, — Ил уперлась о колени локтями и положила лицо на ладони, наблюдая за волчатами, которые в шутку грызли друг другу и кусали за уши. — Я рада, что у вас все налаживается. Значит, ко мне не будете приставать.

— Я тоже весьма рад, — мужчина поправил манжеты на мятых рукавах.

— Папа!

Фериил выполз из-под поскуливающих и рычащих волчат и кинулся к Феликсу. Он забрался на колени отцу раскрасневшимся мальчиком и крепко обнял его за шею. Остальные дети замерли перед крыльцом испуганными карапузами.

— А мой папа умер, — заявила девочка с жидкими спутанными локонами.

Ил хотела провалиться сквозь землю. Это она лишила детей отцов. Она маленькие крошки, которые не понимали, что папки у них были редкостными уродами.

— А почему у тебя два папы? — спросил другой мальчик.

— Потому что мне повезло, — Фериил оскалился в улыбке.

— Не бывает двух пап, — фыркнула третья девочка.

— Бывает, — Фериил насупился.

— Не бывает.

— Бывает.

— Не бывает.

— Бывает.

— Может, ты вмешаешься? — не выдержала Ил, когда бывалка-небывалка пошла по десятому кругу, и посмотрела на смеющегося Феликса.

— Не бывает!

— Бывает! — прорычал Фериил и кинулся за взизгнувшими упрямцами, которые бросились от него врассыпную.

— Вам пора, — Ил строго посмотрела на Феликса.

Она поднялась и молча скрылась в доме, оставив визжащих и поскуливающих волчат на попечение Феликса. Только девушка завернула к кухне, как ее несмело окликнули. Два милых юных волка, что уговаривали ее приехать на Воззвание затянули ее в пустой коридор и предъявили претензии, что им не по нраву видеть чужих оборотней в доме.

— Так идите и скажите им это в лицо, — сердито посмотрела на Вихрастого омежку. — Где вы вчера прятались? Почему оставили семью без присмотра?

— Мы не прятались, — охнул Носатый. — Мы следили за обстановкой.

— Они хотели сбежать, — послышался голос Ричарда из-за глухой тяжелой шторы. — Шушукались тут, что бы такого забрать с собой. Сошлись на том, что было бы неплохо угнать нашу машину.

Омежки замерли с вытаращенными на Ил испуганными глазами. Ричард на подоконнике вздохнул и выглянул из-за шторы:

— Вы меня не учуяли?

— Нет, — пискнул Носатый.

— Я не буду держать вас здесь, если вы хотите уйти, но не советую угонять машину у Феликса, — Ил скрестила руки на груди и недовольно посмотрела в лица пристыженных волков. — Во-первых, это невежливо, а, во-вторых, он вам хвосты оторвет и скормит вам на завтрак, но попытка не пытка, да?

— Ты серьезно подначиваешь их стащить у нас машину? — Ричард задохнулся от возмущения.

— Авантюристы не гнушаются воровством, — хохотнула Ил.

— Мы не будем угонять машину, — буркнули юнцы и поплелись прочь. — И сбегать не будем.

Ил со стоном спрятала лицо ладонях и остервенело потерла щеки. Ричард соскочил с подоконника и подошел к ней, нервной поправляя на груди футболку.

— Я не думаю, что кто-то из стай примет взрослых волков.

— Да какие же они взрослые? — Ил горько усмехнулась. — Они явно отстают в развитии.

— Возможно, — Ричард взъерошил затылок и прямо посмотрел в лицо девушки, — их отправить в тайгу к моему дяде?

— К суровому дядьке со стояком? — Ил вскинула бровь.

— Что? — поперхнулся Ричард.

— Неважно, — девушка облокотилась о стену и зевнула. — Зачем забитым омежулькам к Младу?

— Затем, чтобы стать мужчинами.

— Как-то двусмысленно звучит, — Ил хохотнула и сковырнула непонятное пятнышко на груди.

— Да я не в том плане! — охнул Ричард и нахмурился. — Им не помешает краткий курс молодого оборотня. В тайге жизнь непростая и воспитает из мелких трусов мужиков.

— Ты-то сам был в тайге?

— Нет, — оборотень цокнул. — Но Томас был. Пару лет назад.

— А бороду он отрастил? — Ил заинтересованно взглянула на парня. — В тайге все с бородами ходят.

— Ты можешь быть немного серьезнее?

— Так твой брат бороду отрастил или нет? — угрюмо прошипела девушка.

Ричард со вздохом раздражения отвернулся от нее и прижал ко лбу ладонь. Ил терпеливо ожидала ответа.

— Я переговорил с матерью, — Ричард выдохнул и посмотрел на девушку. — И она согласна со мной.

— А чего Белла тебя не отправила к Младу? — Ил склонила голову. — Если он такой кудесник и делает из омежек мужиков?

— Никто из меня насильно не делал омегу, — прошипел парень, приблизив лицо к девушке. — Никто не ломал меня через колено, не запугивал и не рвал личность на лоскуты. Если кто и может вытащить из парнишек их настоящих, то это только Млад.

— А бороды они отрастят? — Ил моргнула. — До пупочков?

— Ты издеваешься?

— Есть немного, — Ил прищурилась. — А я могу вместе с ними в тайгу? Хочу стать суровой таежной бабой. Такой, чтобы ух! Избу себе построю в одиночку, медведя на цепь посажу и… — она задумалась и пожевала губы, — и… и…еще медведицу.

— Зачем? — шепнул Ричард.

— Медвежью ферму хочу, — Ил с издевкой улыбнулась. — Буду доить медведицу и пить ее молоко по утрам. Голая, по колено в снегу, а от моей вагины, суровой таежной вагины, будет идти густой пар, потому что будет охренеть как холодно.

— Ты ненормальная.

— Да что опять не так? Ты только представь эту картину! Медведи, искрящийся снег, кедры, елки, изба и я.

— Медведи зимой в спячку уходят.

— Ладно, — цыкнула она. — Переиграем. Трескучий мороз, снег, солнце, кедры, изба и я, а в подвале мишки спят. Выдоенные моими мозолистыми грубыми руками. Досуха.

Ричард шумно выдохнул и припал в поцелуе к губам Ил. Рядом кто-то возмущенно фыркнул, и парень торопливо отпрянул от девушки, испуганно взглянув на раскрасневшегося от гнева Фериила в мятых желтых штанишках.

— Папа! — прорычал он и кинулся наутек с криками. — Папа! Папа, а папа целует злую тетю.

— Черт! — взвизгнул Ричард и побежал за мальчиком. — Фери! Стой! Сына!

— Папа поцеловал злую тетю! — вопль волчонка застыл осуждающим звоном в ушах Ил. — Прямо в губы! Папа!

Грохот входной двери, и Ил сползла по стеночке с истеричным смешком. Она ведь сама спровоцировала Ричарда на поцелуй гнусными разговорчиками о голых сисечках на морозе. И спрашивается зачем? Чтобы подразнить? Что за глупое ребячество во вдовьем доме, где только утихли горестные рыдания?

— Илона, — рядом на пол села Элен и начала нервно заплетать густые пепельные волосы в косу, — мне страшно.

— Что опять? — Ил настороженно посмотрела в лицо печальной девушки.

— Я все думала над словами Черного Когтя… Над тем, что он ищет наш семьи… — прошептала Элен. — Я… Не могу вернуться…

— Почему?

— Я сбежала вместе с Гораном, — едва слышно прошептала она. — Я любила его. Он так красиво ухаживал, такие слова говорил, что я ему поверила…Он ведь мой нареченный, я хотела быть с ним и предала семью… Бросила раненого брата в лесу…

Элен заплакала. Горько и надрывно. Сквозь слезы она поведала, что старший брат пытался остановить ее, преследовал Мстительного Ветра, но тот ранил его и сбросил в глубокий овраг.

— Нареченному верят, нареченного любят несмотря ни на что… — промычала девица в платок. — Это я виновата в смерти брата… Я… Горан был прав… Его кровь на моих руках и я никому не нужна…

— Элен, — Ил приобняла ее за плечи и зашептала. — Ты была слишком юна, совсем ребенком, а Горан обманул тебя и воспользовался твоей наивностью и доверчивостью. Кровь твоего брата на его руках. И только.

— Мать и отец меня не простят, — просипела Элен.

— Ты ни в чем не виновата, — вздохнула Ил. — Никто из вас не виноват в том, что Горан похитил вас…

— Я ушла сама… Он любил меня…

— Увлечь за собой влюбленную девочку… — девушка коснулась лица безутешной вдовы… — Вбить ей в голову бред о нареченном и годами истязать… В этом нет любви. Этому нет определения.

Элен скомкала платок, встала и бесшумной тенью скрылась в коридорах дома, который был для нее и других — тюрьмой и пыточной. Ил кожей чувствовала вибрации злобы и ненависти, пропитавшие стены насквозь. Девушка кинулась на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха.

Во дворе насупленный Ричард ковырялся носком кроссовка в траве. У забора поодаль стоял Феликс с орущим и рыдающим сыном на руках и пытался его утихомирить. Мальчик, завидев на крыльце Ил, заверещал и истерично ткнул в ее сторону пальцем.

— Прямо в губы!

Мужчина злобно зыркнул на Ил, и та уверенно зашагала к нему. Под вопли мальчика она схватила Феликса за уши и смачно поцеловала в его губы. Фериил в изумлении замолк и вытаращился заплаканными глазенками на рассерженную девушку.

— А что ты на это скажешь? — Ил прищурилась на зарёванного мальчика, который обиженно поджал губы.

— Ты какого черта творишь? — прошипел Феликс.

— А ты какого черта не следишь за своей женушкой и сынкой? — девушка зло уставилась в лицо мужчины. — Вы решили разнообразить брак изменами с бывшей? Добавить немного огонька в отношеньки, да? А то как-то скучно!

Фериил размахнулся и залепил Ил сжатым кулачком сильную затрещину, от которой ее вывернуло наизнанку разъяренным чудовищем. Ричардом с криком кинулся на нее, оттолкнул от Феликса, и она с ревом, что пронесся над их головами громовыми раскатами, раскрыла на гостей пасть. Через секунду, гонимая клокочущей злобой и испуганным детским плачем, Ил мощным прыжком наскочила на забор и метнулась прочь.

Глава 32. Две одиночки

Сожрав кучу сусликов, намотав сотни кругов по полю за городом, Ил провалялась в высокой траве до самого вечера, глядя пустыми глазами на вибрирующие провода между вышками линии электропередачи. Она злилась на себя — за бессилие. Ей не исправить прошлого стаи Горана, не спасти из его лап несовершеннолетних девочек, и каждой из вдов и любовниц придется жить с жуткими воспоминаниями и кровоточащими ранами в душе до конца своих дней. Мало было убить Мстительного Ветра. Ил хотела вырвать ему лапы, ослепить, оглушить и бросить беспомощным кабачком в подвал и каждый день приходить и изощренно пытать. Она бы посвятила Горану жизнь.

Ил была на грани безумия. Ненависть к убитому оборотню требовала защитить сирот и вдов от прошлого, которого не изменить, какой бы она сильной ни была. Слишком больно видеть лица детей, матерей и замечать в их глазах тень чудовища, что отравила души болью и страхом, а избалованный любовью Фериил, громкий и по-детски наглый, выпячивал уязвимость и трагедию остальных малышей.

— Почему ты не уберегла своих детей? — спросила девушка у молчаливого лунного серпа. — Почему позволила этому безумию случится?

У ворот Ил встретила рыженькая Рокси, которая потрепала ее за холку и ласково заглянула в унылую морду.

— Светишься, как огонек.

Ил поднялась на задние лапы и повисла на плечах девушки, уткнувшись носом ей в шею и громко всхлипнув:

— Мне так жаль.

Соня выскользнула из-за ворот и накинула на голую Ил шерстяной плед. Девушка закуталась в теплое одеяло, вошла во двор и устало посмотрела на машину Феликса. Со вздохом осуждения побрела к дому.

— Вы все еще тут? — Ил заглянула в гостиную, где на софе восседали мрачные Феликс и Ричард.

— Как видишь, — Черный Коготь смерил взглядом ее сутулую и щуплую фигурку в одеяле.

Ил молча развернулась и засеменила к лестнице. Она поднялась на второй этаж и просочилась в темную комнату в конце коридора. На высокой кровати под толстым одеялом на взбитых подушках сладенько посапывал Фериил.

— Прости меня, — Ил прилегла рядом с мальчиком. — Я не хотела тебя пугать.

— Ты хотела меня съесть… — сонно пробурчал он.

— Ты очень сладенький, — вздохнула девушка и приобняла Фериила, — а у меня от сладкого зубы болят. И думаю, что твои папы не позволили бы мне даже кусочек от твоих прелестных ушек откусить.

Она веселым ежиком зафырчала в ухо хихикнувшему мальчику. Фериил со смехом спрятался под одеялом, избегая новых нападок, и Ил чмокнула его сквозь мягкую броню.

— Очень сладенький волчонок, — она потискала хохочущего ребенка через плотное одеяло. — Ну, очень вкусненький!

Она поднялась и недоуменно посмотрела на сердитого Феликса, привалившегося к дверному косяку со скрещенным на груди руками.

— Фериил, — тихо произнес мужчина. — Ты ничего не хочешь сказать?

— Нет, — буркнул из-под одеяла мальчик.

— А я думаю, что хочешь, — Феликс нахмурился.

Фериил недовольно выполз из своего кокона, сел и насупился.

— Прости меня, злая тетя…

— За что? — терпеливо спросил Феликс.

— За то, что ударил, — фыркнул мальчик и поднял взгляд на девушку, которая чувствовала себя очень неловко. — Старших надо уважать, даже если они целуют твоих пап.

— Я прощаю тебя, — Ил попятилась от горящего взгляда мальчика. — Мир?

— Мир, — Фериил прищурился.

Девушка проскользнула между дверью и Феликсом, который коснулся ее плеча и заглянул в глаза:

— Мир, Искорка?

— Мир, — Ил нехотя кивнула.

Девушка зашагала по коридору, игнорируя сердитый взгляд Ричарда, который притаился у окна. Когда Черный Коготь скрылся в комнате и прикрыл дверь, парень зло прошипел:

— Я был против того, чтобы Феликс ехал сюда один.

Ричард рваным шагом подошел к Ил и рыкнул:

— Я знал, что ты соблазнишь его.

— Ты опять вошел в роль ревнивой жены? — едва слышно рассмеялась девушка. — Кончай, Ри. Это уже несмешно.

— Я не жена, я муж!

— Объелся груш, — тихо отозвалась Ил, всматриваясь в горящие гневом глаза парня. — Ты опять со стояком, да?

— Нет, — процедил Ричард сквозь зубы.

— Я знаю, где ты сможешь уединиться с мужем, — прошептала девушка. — Подсказать?

— А ты составишь нам компанию, Искорка? — из-за угла выплыл Феликс и навис над ней.

— Мы же уже обсуждали этот вопрос! — рявкнул Ричард, вглядываясь в лицо мужчины. — Нет!

— Ого, — Ил хохотнула, — вы обсуждали вероятность тройничка с коварной соблазнительницей?

— Никаких тебе тройничков! — прошипел Ричард ей в лицо.

Ил пожала плечами и спустилась на несколько ступеней вниз под тяжелый вздох ревнивого Дикки.

— Ладно, я согласен! — цокнул он.

— А я вот не согласна, — хохотнула Ил, перескакивая босыми ногами три ступеньки. — Тоже мне, сделал одолжение. Какое у вас самомнение, мальчики.

Ил спустилась на кухню, заварила кофе и отыскала в верхнем ящике пачку засохшего печенья. Через пять минут к ней присоединились вдовы Горана. Девушки помолчали, а потом тихо и смущенно спросили:

— А у Фериила есть мать?

— Ричард, — Ил отхлебнула кофе.

— Мы спрашиваем о родной матери, а не о приемном отце, — Соня с хрустом прожевала крекер.

— Он и есть родная мамо-папка, — Ил подперла лицо кулаком. — Он же копия своих отцов.Они ему оба родители.

— Но это ведь какая-то глупость, — охнула Элен. — Ричард же — кобель!

— Еще какой, — согласилась Ил.

— А как он его выродил?! — округлила глазки Рокси. — Через зад, что ли? Я ничего не понимаю.

— Магия, — Ил пожала плечами.

— Магия магией, — Жози со стуком поставила кружку на стол, — но мужики не выродят из себя ребенка! Это невозможно!

— Вы потеряли одну переменную, девочки, — на кухню прошел Феликс и под гнетущее молчание плеснул себе кофе. — Суку, что выносила нашего сына.

— Так сука все-таки была? — охнула Соня. — А где она?

— Умерла почти сразу после родов, — мужчина сел за стол и посмотрел на Ил. — Очень печальная история.

— Так Фериил сирота? — всхлипнула Элен, прижимая ручки к груди. — Бедный мальчик.

— У него два отца, — Феликс пожал плечами. — Он не сирота.

— Материнская любовь очень важна для ребенка, — вздохнула Рокси.

Ил с громким стуком поставила кружку на стол, и вдовушки смолкли. Она подняла на них холодный взгляд и едва слышно прошептала:

— По комнатам, крошки. Вам надо выспаться.

Девицы испуганно переглянулись и под тяжелым взглядом Ил покинули кухню. Феликс хмыкнул, и девушка хрустнула шейными позвонками. Она поправила одеяло на плечах и взглянула на Феликса:

— Может, Ричарду сиськи вставить?

— Зачем?

— Затем, чтобы люди не задавали глупых вопросов. Если его немного подкрасить и в платье принарядить, то никто не будет удивляться, что он мать Фериила. Пусть сменит пол.

— У него нет проблем с самоидентификацией. Он мужчина, Искорка, — цокнул Феликс.

— Если он залетел от тебя, то не совсем мужчина, — Ил вытянула босые ноги под стол. — И получается, он кончает не сперматозоидами, а яйцеклетками? Так, что ли? Господи, какая жесть. Странная оборотничья магия, в которой нихрена непонятно и все очень загадочно. Сдать бы кого-нибудь из нас на опыты, чтобы получить ответы.

— Да, мне тоже бы не помешали ответы, — Феликс пожевал губы и вздохнул. — Например, почему ты воскресла? Да еще и копией самой себя.

— Не совсем копией, — Ил покачала головой. — Мой родной цвет волос — не неоновая седина, которую не берет ни одна краска. У меня теперь и лобок светится в темноте. Знала бы, то перед всей этой историей покрасилась в салатовый.

— Врешь.

Ил молча поднялась, прошла к выключателю у двери. Он щелкнула рычажком и распахнула одеяло. В темноте мягким мерцанием вспыхнул ее спутанный хохолок на макушке, надменные бровки и аккуратный треугольник на лобке. Едва заметные искорки пробежались по всей ее коже.

— У меня даже волосы в носу светятся, — прошипела Ил. — Как тебе такая магия?

— И ресницы, — прошептал Феликс и подошел к девушке. Он коснулся ее век. — Забавно, почему я не заметил этого раньше?

— Не знаю, — Ил щелкнула выключателем.

Феликс рыкнул, зажмурился от яркого света, прикрыв лицо ладонью. Девушка запахнула одеяла и привалилась к стене, хитро глядя на возбужденного мужчину. Его очень впечатлил сияющий лобок.

— Илона, — в кухню заглянул Вихрастый. — К нам опять кто-то приехал в гости.

Девушка щелкнула Феликса по носу и зашагала за юным оборотнем. Во дворе у ворот стояла высокая крепкая тетка с короткими волосами в длинном пальто, а рядом с ней молодой всклокоченный мужчина. Одежда висела на нем мешковатым тряпьем, словно была с чужого плеча. Гость нахмурился, когда Ил энергично зашагала к ним.

— Здравствуй, Лада, — Феликс потеснил возмущенную девушку в сторону и протянул руку женщине.

Та молча пожала его ладонь. Ил многозначительно посмотрела на мужчину, требуя объяснения.

— Марик? — на крыльце застыла Элен с широко распахнутыми глазами. — Марик?!

Гость толкнул с дороги Феликса и кинулся к девушке. Ил удивленно охнула, когда Элен с тихими рыданиями уткнулась в грудь брата, которого считала все эти годы мертвым.

— А вы мама? — она посмотрела на Ладу.

— Нет, — ответила женщина.

— Папа? — Ил вскинула бровь.

Лада взглянула на нее, как на умственно отсталую дурочку. Видимо, тетка не была готова оценить ее искрометный юмор по достоинству.

— Сестра? — Ил оценивающе оглядела гостью. — Нет, не сестра. Тетка?

— Искорка, я тебя прошу, — Феликс сжал переносицу.

— Да кто она? Мне же любопытно! — девушка всплеснула руками. — Стоит такая, мрачная и загадочная!

— Я та, кто нашла семью Элен, — Лада взглянула на ревущих в объятиях друг друга оборотней. — Это все, что тебе надо знать.

— Илона, — Ил улыбнулась. — Мое имя Илона. Вы Альфа?

— Я одиночка.

— Так я тоже! — охнула Ил, прижимая ладошки к щекам.

Одеяло сползло на траву, и Лада непонимающе посмотрела на голую восторженную девицу.

— Никто не понимает нас, смелых и отважных одиночек, — прошептала Ил. — Они не видят в одиночестве свободы и счастья. Стая — это тюрьма, правила и оковы для сильных женщин. Таких, как мы с вами!

Лада перевела взгляд на Феликса:

— Вот поэтому людей и не обращают.

— Да я уже понял свою ошибку.

— Технически, я волчица, одержимая призраком, — Ил оскалилась в улыбке. — У меня чистая волчья кровь. О! Так я среди вас самый настоящий волк, получается? Неожиданно. Чистокровка!

Ил волновалась, но вместо того, чтобы порадоваться за Элен и ее брата, она тараторила всякие глупости. Волнение лезло из нее потоком несуразностей и истеричной болтовней. Кто-то коснулся ее плеча. Марик с мрачным лицом протянул ей мозолистую ладонь. Когда Ил ее несмело пожала, мужчина посмотрел на обрубок ее безымянного пальца, и что-то пробурчал.

— Что? — Ил оглянулась на Ладу. — Что он сказал?

— Сказал, что ему жаль, — женщина посмотрела на мужчину.

— Это мелочи, — девушка со смехом отмахнулась.

Элен вывела из дома двух сонных полуголых детей. Вдова крепко обняла Илону, попросила как-нибудь навестить ее семью. Марик согласно кивнул, подтверждая то, что Ил желанная гостья в их стае.

— Мы тоже тебя навестим, — Соня со слезами повисла на плечах Элен. — Слышишь? Мы ведь тоже семья.

— Семья, — всхлипнула Элен.

Марик подхватил на руки зевающих карапузов и вместе с тихой сестрой вышел за ворота. Ил всплакнула и уткнулась в плечо молчаливого Феликса. Лада пожала на прощание руку Черного Когтя и покинула двор проклятого дома. Ил выскочила за ней и яростно помахала уезжающему в ночь грязному кроссоверу.

— Удачи, Элен! И спасибо Лада! Мое одиночное уважение твоей одиночной охрененности!

— Это одна из моих кузин, — вздохнул рядом Феликс. — И ты не одиночка, Искорка, ты чокнутая сука, которая трясла сиськами перед незнакомым мужиком.

— Кузина?! — охнула Ил и высокомерно посмотрела на него. — И у меня классные сиськи. Грех ими не потрясти.

Она кинулась во двор, где плакали Соня, Жози и Рокси. Девушка крепко обняла каждую из вдов и пообещала, что и за ними скоро явятся их родные. Они вернутся в леса, будут вместе охотиться с братьями, сестрами и племянниками. Гадкий город останется в прошлом, а их дети вырастут сильными и смелыми оборотнями. И кто-нибудь из них обязательно станет Альфой и возглавит крепкую и верную стаю.

Когда девицы скрылись в доме, воодушевленные сбивчивой речью, Ил повернулась к Феликсу и широко улыбнулась:

— Спасибо за то, что помог Элен.

— Накинь одеялко, Искорка, — прохрипел Феликс. — У меня сейчас ширинка разойдется по швам.

— В такой момент и о потрахушках думать, — Ил обиженно подняла плед с травы и укуталась в него. — Бессовестный. Я уже успела поплакать, посмеяться, опять поплакать и посмеяться, а ты? В подвале есть кладовка, развратник подлый, можешь оприходовать там Ричарда в всех позах.

— Да он спит уже давно!

— Подрочи! Ночное рукоблудие полезно для организма!

— Я же тебе не подросток, чтобы в кулак сливать! — прорычал мужчина. — И это сраное одеялко только хуже сделало! Ты такая в нем беззащитная и милая!

— Я не буду с тобой по углам ныкаться!

— Мы с Дикки обсудили и решили, что мы не против того, чтобы ты стала нашей любовницей. Не хочешь ознакомиться с условиями?

— Вас опять переклинило на мне? — утомленно спросила Ил.

— Нет, мы просто хотим разнообразить сексуальную жизнь, — Феликс развел руками в стороны. — Слушай, тебе тоже не помешает крепкий член, а тут их сразу два. Один день в неделю со мной, один с Дикки. Выгодная сделка. Дружеский секс без обязательств.

— Охренеть, — Ил хохотнула.

— После забав с тобой у нас просто с дикий марафон начинается, — Феликс сделал несколько шагов к оскорбленной Ил. — Ревность жутко подстегивает, Искорка.

— Это нездоровая ерунда, пупсик, — девушка попятилась. — Сходите к семейному психологу. Я серьезно.

Феликс накинулся на Ил. Жадно впился в ее рот, повалив на траву. Она с рыком укусила его за нижнюю губу, толкнула в грудь и разъяренной каракатицей выползла из-под него, пытаясь натянуть на спину одеяло.

— Вот же урод.

— Гляди, Искорка, — Феликс придавил Ил к земле всем телом и за подбородок поднял ее лицо.

У окна на втором этаже стоял Ричард. Его глаза горели извращенным вожделением и любопытством.

— Да вы больные на голову, — охнула Ил.

— Тебя это тоже заводит, — грубые пальцы скользнули между влажных девичьих складок.

— Только не здесь, Феликс, — прохрипела Ил, теряя голову от возбуждения. — Не здесь.

Она вскрикнула от резкого толчка, и мужчина крепко зажал ей рот ладонью. Ричард в окне не шелохнулся, горящим взором наблюдая за тем, как его неверный муж беснуется над мычащей от стыда и похоти Ил. Феликс замер, вскинул лицо к муженьку и с ласковой улыбкой всадил в охнувшую жертву на всю длину. Ил удивленно заурчала, когда уголки губ Ричарда дрогнули в робкой улыбке.

Ил вскинулась под Феликсом, обрастая шерстью. Отчаянная метаморфоза воспламенила возбуждение в крови злобой, которая треснула животным исступлением в ее теле. Феликс с глухим рыком вынырнул из спазмирующей утробы и окропил сияющую шерсть на пояснице Ил жидкими жемчугом. Девушка с поскуливанием вгрызлась в мятое одеяло, содрогаясь от новой волны болезненного экстаза. Феликс бесцеремонно просунул ладонь между ее мохнатымм бедрами и медленно прошел пальцами напряженной разбухшей петле.

— Что ты делаешь? — судорожно прохрипела Ил в одеяла. — Убери свои мерзкие пальцы! Урод!

— Ты уж прости, но я не прихватил с собой чудо-капельки, — прошептал мужчина. — Поэтому расслабься, Искорка, и дыши.

Ил спрятала морду под одеялом и попыталась выровнять дыхание по массирующие движения уверенной ладони. Когда болезненный спазм мышц под пальцами Феликса ослабел, Ил обернулась всхлипывающей на траве девицей.

— Ты бы себя хоть игрушками изредка баловала, Искорка, — Феликс укрыл ее одеялом и поднял на руки. — Я палец не смог в тебя просунуть. Случайный оргазм может обернуться очень неприятными последствиями.

— Не бывает случайных оргазмов, — возмущенно просипела Ил.

— Бывает, — мужчина поднялся на крыльцо, — Вот так однажды схлопнется твоя прелестная писечка и не расхлопнется обратно.

— Прекрати, я тебя прошу, — Ил спрятала лицо в ладонях. — Мало того что ты меня на глазах у своего муженька отымел, так еще и гнусности всякие говоришь.

— Это тебе не шутки, — прошипел Феликс и внес Ил в гостиную, где уложил девушку на софу. Он навис над ней зловещей тенью. — Мужика нормального найди или игрушками с пальчиками работай над собой. Это не прихоть, а вынужденная мера. Снимай воображаемый пояс верности, моя милая.

Феликс покинул обиженную и сердитую Ил, которая тут же прижала холодную ладонь к опухшей промежности. Пять лет она спокойно жила без мужиков и оргазмов, стойко преодолевала дни овуляции, а тут как с цепи сорвалась. Она с кряхтением поднялась с софы, прошмыгнула в коридор и скрылась в спальне Элен. Она оглядела пустую обитель покинувшей волчицы, не застеленную кровать и спряталась в ванной комнате, где простояла под душем около часа, аккуратно массируя онемевшие и отекшие нижние губы.

Глава 33. Сахарный Монстр

Ричард и Феликс после шалостей неверного Альфы во дворе влюбленными голубками ворковали на завтраке. Смеялись, шутили и вели пустую болтовню. Жози иногда кидала подозрительные взгляды на молчаливую Ил и краснела, когда та в ответ смотрела на нее. Кажется, черноволосая сучка тоже была свидетелем ночной безрассудной страсти на траве.

С Ил подлые извращенцы вели себя дружески и легко и не предпринимали никаких поползновений в ее сторону. За несколько относительно спокойных дня единственными потрясениями были — родные волчиц. Отцов и матерей сопровождали другие оборотни — знакомые Феликса или просто неравнодушные чудища, которые по просьбе Черного Когтя нашли в чужих лесах родственников вдов Горана. Папы и мамы горячо благодарили Феликса и Ил и со слезами радости увозили дочерей и внуков прочь из жуткого дома.

В доме остались Соня, ее трое мальчиков, с которыми очень сдружился Фериил, и двое омежек. Вихрастый и Носатый были детьми убитой Айвы. Погодками, чьих родственников не смогли найти, поэтому они смирились с мыслью, что их отвезут в тайгу. Ричард сумел убедить юнцов, что Млад — крутой дядька, которого он представил испуганным омежкам чуть ли не таежным Санта-Клаусом.

С Соней оказалось все сложнее. За ней отказались приехать и отреклись от непутевой дочери, которую они считали сгинувшей в лесу. Ил долго возмущалась и пообещала мрачному Феликсу, что приедет в их ублюдочное поселение и голыми руками задушит уродов.

— Предлагаю, — вздохнул Феликс, — сказать Соне, что мы не нашли ее стаи. Сказать, что они мигрировали и их следы затерялись.

— Где эти ублюдки засели? — прошипела Ил в лицо мужчине. — Я оторву им хвосты! Выбью клыки и съем языки!

— Не скажу, — он покачал головой.

— Сонечка расстроится, — вздохнул Ричард.

— Я ее возьму в жены! — рявкнула Ил. Она зашагала по гостиной разъяренной бестией. — Я буду ее Альфой! И мы создадим свою стаю с блэк-джеком и лесбияньей парой!

— О, это будет очень мило, — муркнул с софы Ричард, и в глазах мелькнула искорка возбуждения.

— Ты на Сонечку пасть не разевай, извращила мерзкий, — прорычала Ил ему в лицо. — У нас, у лесбиянок, не в чести с мужиками якшаться. Мы их презираем.

— Ты не лесбиянка, — Феликс приобнял Ричарда за плечи. — Ты выполнила мою просьбу?

— Какую? — Ил недоуменно посмотрела на мужчину. — О чем ты?

— Играешь пальчиками долгими одинокими ночами под одеялом? — тот прищурился. — Озаботилась своим женским здоровьем и удовлетворением?

— Вряд ли, — цокнул Ричард, оценивающе оглядывая Ил. — Она опять психованная.

— А вы, вероятно, друг с другом отлично так поиграли в эти дни, раз сына сбагрили Соне, да? — Ил покраснела и сжала кулаки.

— Ты же не стеснялась раньше касаться себя, — Феликс нахмурился. — Что поменялось?

— Все поменялось! — девушка всплеснула руками. — И отвали от меня со своими вопросами!

— Ты сейчас возбуждена или нет? — мужчина закатил рукава и поправил ворот на рубашке. — Как ты думаешь?

— Нет!

— А вот и да, — Ричард самодовольно хохотнул.

— Нет, — Ил скривилась.

— Да, Искорка, — Феликс поднял на нее взгляд. — От тебя несет за километр желанием. Ты уже здесь час по всему дому разносишь амбре хочушек.

— Не-а, — девушка нахмурилась.

— Проверь, — Ричард глумливо улыбнулся.

Ил под лукавым взглядами сунула руку штаны и агрессивно схватила себя за промежность. Она моргнула и замерла. Трусы были насквозь мокрые, а складки плоти под пальчиками — припухлые и налитые кровью.

— Ну? — Феликс вскинул бровь. — Убедилась?

— То, что я мокрая, ничего не меняет, — Ил нервно убрала руку из штанов. — И к вам это никаким боком не относится.

— Вопрос, милая, почему ты не разрешаешь себе чувствовать возбуждение? — мужчина закинул ногу на ногу. — В чем твоя проблема?

Ил оглянулась на дверь и шагнула к оборотням, которые затаили дыхание. Она наклонилась к Феликсу и прошипела:

— Наверное, потому что финал у него очень неприятный? — она сузила глаза. — Мне больно, мать твою, приходить к финишу! Я лучше вообще не буду кончать, чем потом скулить в подушку. Это, сука, не оргазм, а пытка.

— Я же тебе, кажется, разъяснил в чем весь фокус, — Феликс неодобрительно цыкнул. — Я удивлен твоей твердолобостью. В прошлые разы ты отказывалась от своей волчьей сути, теперь решила игнорировать физиологические потребности.

— Сексуальное удовольствие — не физиологическая потребность, — Ил клацнула зубами. — Без него можно выжить.

— Выжить — да, но не прожить нормальную жизнь, — вздохнул мужчина. — Искорка, у тебя серьезные проблемы.

— Это у вас проблемы, — Ил ткнула пальцем ему в грудь. — Мне бы никогда не пришла в голову идея вытрахать тебя на глазах у своего мужа! Или жены! Неважно!

— Да ты тут как озабоченный цветочек ходишь и благоухаешь, — Ричард скривился. — С тобой даже говорить тяжело. Несчастные омежки вообще стараются лишний раз с тобой не встречаться.

— Я думала, они просто стеснительные, — Ил охнула и скрестила руки на груди. — А они, оказывается, извращенцы!

Она вышла из гостиной, злая и возмущенная. Разум будто существовал отдельно от тела и не реагировал на импульсы тела, которое желало разрядки. Она спряталась в спальне Элен и задернула шторы. С минуту она постояла у кровати и решительно заползла под одеяло.

Ил прислушалась к себе. Да, внизу чувствовался небольшой дискомфорт, но мозгами девушка не осознавала желания. Судя по водопаду в трусах, ее тело было на пределе, но она не ощущала немедленного желания затушить пожар. Она оказалась к нему невосприимчива.

Под одеяло юркнул Ричард. Ил с шипением подорвалась с матраса, но гость примирительно и ласково обнял ее и шепнул:

— Я просто хочу полежать рядом.

— Ты что-то задумал…

— Глупости какие, — фыркнул парень.

— А под дверью стоит Феликс и подслушивает!

— Он с Фериилом и остальными мелкими пошел погулять по окрестностям, — прошептал Ричард. — А я вздремну. Ты же не против? Рядом с Альфами сон спокойный и сладкий.

Ил замолчала, ожидая гнусностей от гостя, но тот через минуту тихо и размеренно задышал в легкой полудреме. Это точно был какой-то очень хитрый план по соблазнению. Мягкий, сонный и теплый. Тихое дыхание в области седьмого позвонка ласковой щекоткой разошлись по спине и плечам и топкими волнами нырнули в конечности Ил.

Девушка закрыла глаза, но сон не торопился проглатывать ее сознание. Мысли извернулись в фантазии о невесомых поцелуях, ласковых касаниях и нежных покусываний за ушко, но Ричард спал. Ил подумала о его руках, которые бы могли коснуться ее груди, скользнуть к животу и требовательно потискать за попу. Едва различимый стон сорвался с ее губ, но Ричард не отреагировал на него.

Внизу все зудело и горело от желания. Живот скрутило, а мысли внезапно завертелись вокруг рук, губ и члена Ричарда, который бессовестно спал. Такой милый и жутко соблазнительный. Ил горячо жаждала ласок, языка и пальцев спящего оборотня. Впервые за долгое время она четко распознала возбуждение, которое тяжелой и раскаленной гирей распирало низ живота. Девушка под тихое дыхание юркнула рукой в штаны и коснулась напряженного клитора, который, казалось, раскалился добела.

Под вздох Ричарда пальчики скользнули вверх, под выдох — вниз. На третьем вдохе оборотня Ил захлебнулась от сильной судороги, что стремительным потоком захватила тело. Она раскрыла в немом крике рот, поджала пальчики на ногах, и ее тряхнуло в объятиях Ричарда конвульсией болезненного экстаза, который сжал ее лоно спазмом. Она судорожно вдохнула и выдохнула, подстраиваясь под ритм гостя, и сведенные болью мышцы через десять долгих и медленных выдохов отпустило. Ил обмякла тряпичной куклой в руках Ричарда, и тот ласково и влажно поцеловал ее в шею:

— Умница.

— Ты не спал, — со слезами смущения просипела Ил.

— Феликс тоже жутко заводится на спящего меня, — Ричарда уткнулся носом ей в затылок. — И тоже не может понять, сплю ли я или притворяюсь.

— Ри, — Ил сглотнула вязкую слюну. — Только не говори мне, что у тебя опять крышу снесло от моей скромной персоны. Я не готова к твоей любви.

— Я жутко рассержен на тебя, — вздохнул парень. — Я сильно зол и мне обидно за Фериила. Ты моя первая серьезная влюбленность, личная трагедия и литры выплаканных и невыплаканных слез, но сейчас если я что и чувствую, то лишь симпатию. Ты мне напоминаешь, каким я был наивным идиотом.

— Ммм, — задумчиво промычала Ил и тихо изрекла, — даже немного обидно. Видимо, я поверила, что я твоя нареченная, твоя судьба. Вечная безответная любовь грела мою эгоистичную душонку. Какая же я отвратительная сука.

— А ты сама все еще сохнешь по Феликсу? — с любопытством шепнул Ричард.

— Во мне больше нет того надрыва, — девушка закрыла глаза. — Он, меня, конечно, еще иногда подбешивает, но это чисто из его личных качеств.

— Меня он тоже подбешивает. В принципе, как и ты.

— Слушай, раз у нас тут пошли такие откровенности, — лицо Ил растянулось в гаденькой ухмылке. — Когда ты Феликсу попку подставил?

— Не твое дело, Пинки, — хохотнул Ричард.

— Я уже давно не Пинки, — Ил выползла из объятий парня и села на краю кровати, задумчиво разглядывая цветочные узоры на шторах. — И не стать мне вновь розоволосой дурочкой.

Ричард позади удивленно крякнул и затем издал звук между мычанием и стоном. Ил оглянулась на него. Парень смотрел на нее со смесью ужаса и восторга.

— Что? Что случилось?

Ри опять булькнул что-то невразумительное и медленно моргнул, шумно сглатывая.

— Да что опять?

— Волосы… — прохрипел он и указал на ее голову, — твои волосы…

— Выпали?! — пискнула Ил. — Не хватало мне еще быть ко всему прочему лысой!

Ричард мотнул головой, и девушка испуганно схватилась за свои мягкие короткие волосы. Она метнулась к зеркалу, которое висело на комодом, и со стоном ужаса попятилась назад. В полумраке комнаты ее взъерошенные волосы и брови сияли неоново-розовым огнем.

— Какого хрена, Ри? — Ил испуганно посмотрела на парня.

— А я тут при чем?

— Не знаю, но я точно уверена, что это твоих рук дело! — Ил истерично вскрикнула, заглянув в штаны.

Аккуратно стриженный лобок тоже сиял неоновым розовым.

— Смотри! — Ил зло приспустила штаны и повернулась к Ричарду. — Доволен?

— Симпатично, — тот неловко улыбнулся и поднял на нее печальные глаза. — Пинки, я не виноват! Я же ничего не делал.

— А кто виноват?! — Ил сердито всплеснула руками и натянула штаны.

— Пинки…

— Я что опять буду розовым оборотнем? — простонала девушка.

— Наверное…

Ил хрустнула шейными позвонками, размяла плечи и шагнула к зеркалу яркой неоновой химерой. Она была похожа на плюшевое чудовище, которое сбежало с рейв-вечеринки.

— Господи! — она приблизила морду к зеркалу и оскалилась. — Где моя зловещесть? Где моя аристократичная серебристая шерстка?

Она сняла толстовку, штаны и отбросила разорванные метаморфозой трусы в сторону. Попятившись назад, она горестно завыла, придирчиво оглядывая жуткое вырвиглазное отражение в зеркале. Розовая, сияющая и нелепая. Вежливый стук и голос Феликса:

— Искорка, ты чего воешь?

— Не входи! — рыкнула Ил и прыжком оказалась за кроватью. — Не входи!

Когда дверь скрипнула, она упала навзничь и закрыла морду лапами.

— Живой? — Феликс посмотрел на испуганного Ричарда.

Тот молча кивнул. Мужчина медленно обошел кровать, следуя на звуки печального поскуливания, и с открытым ртом застыл перед неоновой розовой волчицей. Он перевел взгляд на Ричарда, и тот пожал плечами.

— Мать моя женщина, — простонал Феликс, рарассматривая розового зверя на полу.

— Я же говорила! — Ил подскочила на ноги и заверещала, гневно всматриваясь в лицо Феликса. — Мне нельзя рукоблудить! Вот результат!

Мужчина пропустил пальцы сквозь ее волосы и многозначительно причмокнул. Ил прошла к одежде и недовольно пнула разорванные трусы:

— Все! Я теперь тоже не ношу трусы! Надоело! Я столько бабла на них потратила, а они рвутся и рвутся!

Она натянула штаны, надела толстовку и спрятала голову в капюшоне:

— У меня нет слов! Я теперь как с улицы Сезам!

— Раньше тебе нравился розовый, — Ричард слабо улыбнулся.

— Тогда я его могла в любой момент смыть его или закрасить, — Ил закрыла лицо руками. — Что делать?

— Парик? — предложил Феликс и лег рядом с Ричардом.

— Да, — Ил недовольно посмотрела на него. — И меховой костюмчик в придачу. Проблема не в волосах! А в шерсти! Кого напугает неоновый розовый оборотень?

— Меня, например, — Феликс хохотнул и притянул к себе растерянного Ричарда.

Ил сощурилась и рыкнула:

— Идем! — она посмотрела на оборотней. — Вы оба за мной!

Она вышла из комнаты, и Феликс и Ричард с бурчанием поплелись за ней. Ил зашагала на детский смех и занырнула в гостиную, где на полу возились малыши с игрушками. Карапузы удивленно проследили за Ил, которая села софу и сбросила капюшон, обратившись в розовое мохнатое нечто. Дети охнули и с восторгом кинулись к ней.

— Ого! — один из мальчиков задрал штанину и запустил пальчики в густую шерсть.

Двое его братьев, которые были чуть помладше, забрались на колени мрачной Ил и с восторгом ощупали шерстистые щеки и дернули за уши.

— Ух ты! — в гостиную вбежал Фериил, проскользнув между отцами, и кинулся к Ил. — Ух ты!

Мальчик потискал лапы Ил, подергал шерсть на звериных лодыжках, растолкал других ребятишек, заползая на ее колени, и смачно лизнул в шерстистую шею.

— Сладкая? — спросили Фериила мальчики.

— Нет, — тот разочарованно мотнул головой.

Но ему никто не поверил. Каждый из ребятишек лизнул Илону в щеку. Девушка утомленно воззрилась на удивленных Феликса и Ричарда.

— А выглядит сладкой, — цокнул один из мальчиков, принюхиваясь к ушам.

— Напугала, да? — девушка уставилась на Феликса и оскалилась в рыке.

Дети захохотали, тиская Ил и пытаясь выдернуть из лап и шеи шерсть.

— Что произошло? — прозвучал испуганный голос Сони, которая замерла тенью за спиной Ричарда. — Илона?

— Она самая, — девушка аккуратно отпихнула назойливых и настырных детей и под их возмущенные вздохи вернулась в человеческий облик. — Не спрашивай, я сама не знаю.

— Верни сахарного монстра, — Фериил повис на плечах Ил, заглядывая ей в лицо. — Верни!

— Сахарный монстр, — она осторожно отсадила мальчика в сторону и встала. — Вот кто я теперь! — она всплеснула руками. — Сахарный монстр! Ни дать ни взять!

— Согласись сахарный монстр — это жутко, — Феликс хохотнул, скрестив руки на груди. — Это почти как клоун с воздушным красным шариком.

— И бровки розовые! — Соня подскочила к ней и коснулась лица. — Это так мило!

— Мне надо срочно покурить.

Ил выскочила в коридор и выбежала на улицу, нащупывая в кармане пачку сигарет. Ей не нравились перемены в жизни, над которыми она не имела никакой власти. Что вызвало в ней такую странную и абсурдную метаморфозу? Она нервно покружила по двору дома, выдыхая пряный дым, и вновь заглянула в штаны. Лобок светился розовым неоном.

— Почему у меня не может вырасти член, например? — прошипела она. — Почему моя магия такая бесполезная?

Ил разочарованно осмотрела обрубок на правой руке:

— А как насчет пальца? Хрен с ним, с членом, но палец можно было вернуть, нет? А, может, — она подняла голову к вечеряющему небу, — вы мне какую-никаую инструкцию по оборотничьей магии и ее последствиях подкинете? А, ребят? Было бы неплохо! Нет?

Она прыснула от смеха и в голос расхохоталась. Жаль, что Горана убил не Сахарный Монстр. Вот это было бы зрелище — неоново-розовое чудо с окровавленной пастью в кислотных лучах диско-проекторов! Мстительный дух ночного пьянства, наркотиков, веселья и ярких пороков.

Глава 34. Бородатый Соблазнитель

Соня была согласна стать женой Илоны, которая решила, что бросать куколку с тремя сыночками на растерзание Лунному Воззванию — неправильно. Не доверяла она оборотням. Кто бы не решил взять милую волчицу с томными глазами под крылышко, он обязательно затюкает ее малышей, потому что они никогда не будут родными кровиночками. Удивительно, но ни Феликс, ни Ричард не стали отговаривать самоотверженную Илону от женитьбы на вдове. Они лишь переглянулись и покачали головами. Но все надежды на светлую лесбиянью житуху под луной испортил Томас с шикарной бородищей. Не до пупа, конечно, но все равно охренительно густой и впечатляющей.

Брат Ричарда и его мамка приехали за двумя омежками, и когда они вышли из старого внедорожника с помятым бампером, случилась беда. Соня встретилась взглядом с колкими глазами бородатого Томаса, и Ил кожей почувствовала, как между ними проскочила искра нареченности-обреченности. Возмужавший в сурового самца мужчина с разными глазами на секунду замер, и Белла удивленно оглянулась на него.

— Ну вот, какого хера, спрашивается? — прошипела Ил на крыльце, всматриваясь в побледневшее лицо Сони. — Только нашла себе невесту, так у меня ее из-под носа увели.

— Дядя Томас! — взревел Фериил и побежал к мужчине, который ловко подхватил племянника на руки и вновь бросил беглый взгляд на смущенную Соню.

Сыновья Сони прижались к матери испуганными птенцами. Ричард едва слышно хихикнул:

— Сочувствую, Пинки, — и зашагал к Томасу. — Братец!

— Это и есть брат Ричарда? — охнула Соня и взглянула на недовольную Ил. — Я его представляла другим.

— Не таким бородатым? — ревниво хохотнула та. — Но да, борода шикарная. Не зря в тайгу съездил.

Феликс обнял Беллу, и женщина подошла к Соне, печально оглядев ее с головы до ног. Похоже, волчица тоже все поняла.

— Это нечестно, — фыркнула Ил.

— Опять волосы перекрасила? — Белла строго посмотрела на нее. — Опять подростковые закидоны полезли?

— Я тоже рада тебя видеть, — Ил скрестила руки на груди.

Белла вздохнула и поинтересовалась, где юнцы, что отправятся в долгое и увлекательное путешествие в тайгу. И была очень удивлена, что мальчики струсили и не посмели выйти из дома.

— Томас, — брат Ричарда остановился перед Соней, и его лицо смялось в глупую широкую улыбку.

— Соня, — прошептала вдова и сцепила руки в замок.

Ричард забрал сына из объятия брата и хитро глянул на сердитую мать. Женщина мотнула головой и скрылась в доме.

— Мааа-а-аам! — Ричард зашагал за Беллой, тихо рассмеявшись. — Ну, мам! Куда же ты так бежишь? Мам!

— Нам тоже пора, — Феликс подтолкнул Илону к дверям. — Давай, Пинки, в темпе.

— Он украл мою жену! — зло зашептала Ил, оглядываясь на нареченную парочку. — Украл! Прямо из-под носа! Вот так просто! Взял и украл! Подлец! Бороду отрастил и довольный!

— Иди, — хохотнул мужчина.

Белла уселась на софу в гостиной, как королевишна, и с сомнением оглядела Вихрастого и Носатого. Она медленно закурила и выпустила колечко в юных оборотней, которые молча жались к стеночке.

— Мам, — Ричард сел рядом и заглянул ей в лицо.

— Не сейчас, Ри, — рыкнула Белла. — Дай мне сначала с одной проблемой разобраться.

Фериил переполз с колен отца на колени бабушки и ласково ее обнял.

— Младу не ближний путь ехать сюда, поэтому за него здесь я, — Белла сощурилась на омежек и приобняла мальчика.

Ричард бочком прошел к дверям, и женщина цокнула:

— Вернись.

Парень закатил глаза и уселся рядом с матерью. Ил разлеглась на полу звездочкой, игнорируя гневные взгляды Феликса. Наверное, она портила всю торжественность момента, но у нее было разбито сердце и болела душа.

— Перед тем, как покинуть этот дом, — Белла стряхнула пепел в вазу, — вы должны отречься от имен, отца и матери. Вас ждет новая семья.

— Только не от матери, — Вихрастый зло посмотрел на удивленную Беллу.

— Не от матери, нет, — подтвердил Носатый. — Никогда.

— Хорошо, — женщина затянулась, вглядываясь в лица оборотней, — есть еще надежда.

Ил удивленно посмотрела на юнцов. Вряд ли они что-то помнили о матери, но, видимо, другие жены и любовницы Горана рассказали им, кем она была, и яд Мстительного Ветра не отравил их мысли и разум.

Феликс с детским любопытством выглянул в окно. Ил подползла к нему и тоже с интересом прилипла к стеклу. Томас сидел на корточках и пытался разговорить сыновей Сони. Мальчики прятались за покрасневшей матерью и насуплено молчали.

— Хватит подглядывать, — цокнула Белла.

— Интересно же, — отозвалась Ил и нервно закусила губу.

— Мне тоже интересно, — Ричард кинулся к окну и вытаращился на брата, который распрямился и несмело смахнул локон со лба улыбчивой Сони. — Все, пропал Томми с концами.

— Что они делают? — не выдержала Белла.

— Разговаривают и улыбаются, — тихо ответил Ил. — Смущаются, глазки тупят, как подростки. Вы обязаны пригласить меня на свадьбу. Я буду подружкой невесты. А если не пригласите, я все равно приду.

— Притормози, Пинки, — охнул Ричард. — У них еще игры брачные не начались.

— Да чем тебе не игры? — Ил кивнула на парочку.

Томас поправил ворот платья Сони и покраснел. Даже борода его не спасла.

— Ну, в принципе, согласен, — Ричард вздохнул.

— Целуй, — шепнула Ил в стекло, пожирая Соню и Томаса взглядом. — Целуй ее! Немедленно!

— Ты торопишь события, — Феликс недовольно взглянул на Ил. — Они видят друг друга в первый раз в жизни.

— То, что ты и Ричард тянули резину несколько лет не означает, что другие должны следовать вашему примеру, — Ил осуждающе вздохнула. — Томми нормальный таежный мужик не будет жевать сопли.

— Это я-то жевал сопли?! — охнул Феликс.

— Вы оба жевали, — фыркнула девушка.

— Поехали, ребятки, — Белла потушила окурок о горлышко вазы, спустила Фериила с рук и поднялась. Она посмотрела на Ричарда и Феликса. — Довезу касатиков до границы и вернусь за Томасом. Комната свободная есть?

Сонечка на улице несмело коснулась бороды гостя, что-то ему сказала и засмеялась. Дети у ее ног в любопытстве подняли головы.

— Целуй же ее, засранец, сейчас мамка всю малину испортит, — зашептала Ил. — Давай!

Белла осуждающе посмотрел на прилипшую к окну девушку и сощурилась на Ричарда, который ласково растрепал ее розовые волосы. Фериил подбежал к Ил, и она рывком усадила его на подоконник:

— Сейчас дядя Томми поцелует тетю Соню, — заговорщически шепнула Ил.

— Фу, — скривился мальчик.

— Ничего не фу, — цокнула девушка. — Когда взрослые очень нравятся друг другу, они всегда целуются.

— Как ты и папы? — поинтересовался мальчик и буркнул. — Вы тоже друг другу очень нравитесь, да? Раз так целовались прямо в губы!

Ил всхрапнула и с глупой натянутой повернулась к изумленной Белле, которая молча взглянула на бесстрастного Феликса. Она вскинула брови и вышла. Вихрастый и Носатый на прощание кивнули, и Ил бросилась к ним с объятиями:

— Я приду к вам в тайгу, мои зайчики! Обязательно! — она потрепала оборотней за щеки, вглядываясь в лица. — Пупсики мои золотые!

Юнцы всхлипнули, но стойко сдержали в себе слезы и вышли за мрачной Беллой. Ил упала на софу и заплакала от радости — ее золотые пупсики отрастят густые бороды и станут суровыми таежными мужиками! Фериил ловко спрыгнул с подоконника, подкрался к всхлипывающей девушке. Мальчик забрался на софу и прижался к ней с детскими и успокаивающими объятиями. Ил сгребла его в охапку и уткнулась со слезами в его шею.

— Все будет хорошо, — мальчик чмокнул ее во влажные щеки. — Я рядом.

Ил с воем обернулась в розовую образину и сгорбилась над мальчиком, крепко прижимая его к груди. Детская наивность неожиданно сильно растрогала девушку и утопило сердце в густой нежности.

— Сахарный Монстр! — в гостиную ворвались сыновья Сони. — Сахарный Монстр!

Ил выпустила из объятий Фериила, сползла на пол волчицей. Дети облепили ее со всех сторон и с восторгом пропустили пальцы через розовую шерсть на спине и животе.

— Кто не успеет от меня убежать, того съем! — Ил подскочила на лапы.

Мальчики с визгами и хохотом сбросили одежду и волчатами кинулись прочь. Рычащая и подвывающая толпа пронеслась по первому этажу, бросилась на второй, где перевернула горшок с гибискусом и столик на тонких ножках, пролетела через лестницу и выскочила на улицу. Волчата проскользнули между охнувшей Соней и удивленным Томасом, а Ил как бы невзначай и случайно врезалась во вдовушку, которая ойканьем пошатнулась и рухнула в объятия Томаса.

— Пинки! — нарочито возмущенно воскликнул мужчина, прижимая к себе напуганную Сонечку. — Аккуратнее!

— Прости! — захохотала Ил, гоняя визжащих волчат по полю. — Неуклюжая я! Очень неуклюжая!

Она резко притормозила и бросилась в противоположную сторону. Волчата с восторженным рыком побежали за ней, желая цапнуть розовую зверюгу за хвост.

— Предлагаю попить кофе в тишине, — из-за двери выглянул лукавый Ричард и оскалился в довольной улыбке на Томаса.

Гости торопливо скрылись в доме от громких волчат и хохочущей Ил, которая понадеялась, что у Ричарда хватит ума подселить брата в спальню рядом с Соней. Ну, если не он, то Феликс точно догадается.

Глава 35. Воспитательные беседы

Ил смирилась с мыслью, что Сонечка бессовестно втрескалась в Томаса. Она лежала под одеялом и печально вздыхала все утро под детские визги и хохот бородатого соблазнителя, который играл с племянником и другими детьми на улице. Тихое оповещение на телефоне отвлекло ее от страданий и неразделенной любви. Когда она открыла сообщение от Феликса, то возмущенно всхрапнула. Мужчина отправил ей фотографию мускулистой спины спящего Ричарда. Ил спрятала смартфон, но через секунду уже всматривалась в симпатичные ямочки на пояснице оборотня и нервно кусала губы.

“Доброе утро, Пинки”

Ил отправила короткое “извращенцы” и прижала телефон экраном вниз к матрасу. Ответ пришел незамедлительно. Фотография голого напряженного торса Феликса встряхнули Ил стыдливым визгом, и девушка накрыла голову одеялом. Смущение, любопытство и легкое возбуждение вскружило Ил безрассудством, и она написала: “И все?”.

Когда на экране высветился пугающий вздыбленный член в переплетении синих вен с багровой головкой и кулаком у крупных яичек, Ил охнула и уткнулась лицом в подушку. Щеки горели от стыда, а мысли спутались в трепещущий клубок.

“Твоя очередь, Пинки”

Ил покусала губы, одним глазком рассматривая фотографию мужского достоинства и раздумывала над дилеммой — а стоит ли поддерживать шалости с Феликсом. Чертенок на ее плече проголосовал за, а ангелочек жутко покраснел и промолчал. Поэтому девушка щелкнула голую грудь с торчащими розовым сосками и решительно, крепко зажмурившись, отправила снимок Феликсу.

Пятиминутное молчание в эфире, искусанные губы, мокрое пятно на кровати и, наконец, долгожданный ответ — фотография с кулаком на влажной и блестящей головке и белыми густыми каплями, стекающими по пальцам. Непристойный снимок с мужским достоинством и запачканной рукой был одновременно отвратительным и извращенно-чувственным.

Ил скользнула пальчиками к промежности и через несколько рваных движений глухо застонала под спазмом мышц внизу живота. Она закусила подушку и медленно выдохнула.

Стук в дверь, и в комнату заглянула Соня, которая с улыбкой оповестила, что готов завтрак, а затем подошла к кровати села на краешек матраса. Она печально посмотрела на Илону:

— Прости меня, но Томас…

— Томас отрастил охрененную бороду, — хохотнула Ил. — Не буду спорить, в такую бороду можно влюбиться с первого взгляда.

— Как ты думаешь, Белла одобрит наши отношения?

— Я не думаю, что Томас будет с ней советоваться, с кем ему жить и строить семью, — девушка зевнула и натянула штаны. — Да и Белла раз не высказала свое фи при первой встрече, то ты ей понравилась.

Соня с улыбкой покинула Ил, которая еще пять минут посидела на кровати и решила, что и не любила вовсе Соню, и на душе стало легко и спокойно. Они смогут быть хорошими подругами.

На завтраке коварный Феликс совсем не подавал вида, что поутру отправил Ил гнусные фотографии и спустил в кулачок. Мужчина был спокоен, улыбчив и общителен. Пока Ил искала в его жестах, глазах и словах хоть какую-то неловкость, которую испытывала сама, упустила нить разговора между ним и Томасом. Ричард тем временем торопливо заклацал по смартфону. Через несколько секунд телефон Ил в кармане мятых штанов требовательно завибрировал.

“Прекрати пялиться на моего мужа. Это неприлично.”

И вдогонку отправил свой член, перевязанный атласным бантиком. Ил поперхнулась яичницей и спрятала телефон под удивленными взглядами присутствующих в карман. Ричард даже не покраснел — он уже успел вытереть рот и подбородок Фериилу, подлить сыну в стакан молока и поправить на его груди салфетку.

Ил почувствовала себя нашкодившей девочкой-подростком, которая на семейном ужине получили неприличные фотографии от изварщенцев. И эти самые извращенцы сидели по другую сторону стола и бровью не повели на ее возмущенные вздохи. Лишь Томас кинул на девушку подозрительный взгляд и спросил:

— У тебя все в порядке, Пинки?

— Да, — Ил потупила глазки на яичницу с сосисками и жутко покраснела от изучающего взора оборотня. — Все в порядке.

— Ри себя прилично ведет? — уточнил Томас.

— Что за вопросы? — цокнул Ричард.

— Фериил рассказал про ваши поцелуи, — мужчина нахмурился.

— Да, прямо в губы, — пробурчал с набитым ртом мальчик. — И еще вас подговаривала поцеловать тетю Соню. Тетя Пинки подглядывала за вами в окно и сказала, что взрослые всегда целуются.

Вдова бросила быстрый и стыдливый взгляд на пунцовую, как вишенка, Илону, и Томас сдавленно выдохнул. То ли от гнева, то ли от смущения.

— Сына, некоторые вещи не стоит обсуждать с дядей Томми, — Феликс глотнул кофе.

— Вы опять за старое? — Томас сердито посмотрел на Ричарда. — Серьезно, Ри? Тебе в прошлый не хватило истерик?

— Господи, Томми, — парень закатил глаза. — Мы с Пинки просто хорошие друзья.

— Друзья тоже целуются в губы? — Фериил раскусил сосиски и с любопытством посмотрел на Ричарда. — Вы с папой тоже друзья?

— В том числе, — Феликс хохотнул. — Но мы с твоим папой прежде всего любим друг друга.

— То есть друзей не любят? — пискнул один из сыновей Сони.

— Любят, но иначе, — Феликс потер бровь.

— А в чем разница? — Фериил прожевал кусок сосиски и шумно сглотнул.

— Когда подрастешь, поймешь, — Ричард потискал сына за щечку.

Ил опрокинула в себя кофе, чтобы скрыть неловкость и поднялась из-застола. Томас сощурился на Ил, и она буркнула:

— Мне надо покурить.

— Курить вредно, — недовольно отозвался Фериил.

Томас подхватил тему вредных привычек, и Ил выскочила из столовой. Во дворе она за несколько прыжков оказалась на кирпичном заборе и разлеглась на нем, свесив ноги.

— Ричард, конечно, идиот, — послышался голос Томаса снизу, — но я бы не хотел, чтобы ты сделала ему опять больно.

— Томми, он взрослый мужик, — Ил вдохнула в затянутое тучами небо дым. — Семейный мужик с ребенком.

— Вот именно, семейный! — рявкнул оборотень. — А ты разгульная девка, которая в свое время убежала от ответственности.

— Да что-то как-то неудачно убежала, — Ил скривилась, затягиваясь дымом.

— Оставь Ричарда и Феликса в покое! — прошипел Томас.

Ил выкинула бычок, села и свесила ноги с забора. Она всмотрелась в рассерженное лицо Томаса и хохотнула:

— Как ловко ты всю вину скинул на меня, — девушка закатала рукава толстовки и ощерилась. — Я, кстати, свободная тетка, без семьи и обязательств. Я никому не давала клятву в верности и любви под алтарем.

— Свали в закат! — Томас сверкнул глазами. — Я серьезно!

— Да я подумывала свалить, — Ил склонила голову и улыбнулась. — В тайгу. К суровым таежным мужикам. В избе с медведями буду жить, и иногда ко мне в гости будет захаживать твой дядя.

— Он женат, — прошипел мужчина.

— С женой будут приходить в гости, — Ил пожала плечами. — Я только за. Бутылочка водки и мы голенькими на снегу всякими безобразиями займемся, а поутру в жутком похмелье будем пить медвежье молоко.

— Как ты собралась доить медведей?

— Руками!

— Невероятно, — Томас спрятал лицо в руках и вновь посмотрел на Ил. — Не примет тебя Млад. Ты чокнутая стерва.

— Милый мой, чокнутые стервы нравятся мужикам, — она хохотнула. — К тому же мне не надо, чтобы кто-то меня там принимал. Тайга, мать твою, огромная! И вряд ли Млад там один такой красивенький и бородатенький сидит. Я, может, вообще создам свою стаю из мужиков, где буду одна сука. Альфа-сука. Точно, гарем из мускулистых, бородатых кобелей с огромными членами, которым можно валить сосны и ели.

Томас моргнул, переваривая услышанное, пригладил бороду и опять моргнул. Наверное, он представил в голове мужицкую толпу, которая следует за злобной Ил со вздыбленными членами.

— Там почитают семейные ценности, — наконец изрек он.

— И?

— Ты будешь там отщепенкой.

— Да я тебя умоляю, — Ил отмахнулась. — Везде есть извращенцы. Даже в тайге. Я их отыщу. На зло Младу и тебе.

— С тобой невозможно вести адекватный диалог.

— Можно, — девушка спрыгнула с забора и ловко приземлилась на ноги. Она шагнула к Томасу и улыбнулась. — Томми, я тебе не девочка. И ты не имеешь права воспитывать или выгонять меня из города, который я утопила в волчьей крови. Если я вежливо улыбаюсь и шучу с тобой, это не означает, что я слабая. Понимаешь? Я оборотень во всех смыслах. И ты меня, сука, бесишь. Бесишь, мать твою, до трясучки. Перед озлобленный бродячий пес, который ненавидит самонадеянных, наглых и тупых волчков.

— Не смей разговаривать со мной в таком тоне.

— Почему? Потому что ты Альфа? — охнула Ил и рассмеялась. — Ты на моей территории, мудила. Ясно? Хотел адекватный диалог, так вот он тебе.

Томас замер, и Ил с детским любопытством потискала его за курчавую бороду. Мужчина был растерян неожиданной сменой настроения девицы, которая пропустила пальцы через его густую растительность на лице и мурлыкнула:

— Шикарно.

— Спасибо, — Томас попятился от Ил и торопливо зашагал к дому, буркнув под нос. — Сумасшедшая.

Девушка хмыкнула. Она была немного разочарована, что милый Томми не стал накалять ситуацию и развивать конфликт до грызни. Девушка ощутила острое желание навалять ему, ощипать его шикарную бороду на глазах у всех и вышвырнуть из дома, чтобы доказать свое превосходство и силу.

— Томми! — окликнула она бородача, который открыл дверь и хотел уже спрятаться от ее гнева в доме. — Давай один на один!

— Я не оспариваю твою территорию, — Томас застыл и оглянулся.

— Дружеская драка! До первой крови! До откушенного пальца! — она размяла плечи. — Давай за Соню подеремся!

— Да что с тобой не так? — мужчина скривился.

— Ты меня разозлил!

Тихая вибрация в кармане. Ил вскинула перед собой руку в требовательном жесте, чтобы Томми подождал несколько секунд, и глянула на смартфон. Она взвизгнула и испуганно прижала телефон к груди, вытаращившись на недоуменного Томаса.

— Что случилось?

— Ничего, — просипела она. — Иди, Томми. Иди, мой хороший.

Когда мужчина скрылся в доме, Ил опять посмотрела на полученную фотографию от Феликса. Подлые извращенцы решили пойти дальше и отправили ей снимок двух возбужденных членов, торчащих из ширинок и прижимающихся к друг дружке упругими головками. Аккуратное естество Ричарда с милым розовым навершием рядом с каким-то агрессивным и требовательным хозяйством Феликса выглядело трогательным и игривым.

— Мать моя женщина, — Ил нервно откусила заусеницу с указательного пальца, разглядывая развратное фото крупным планом.

Внезапный оглушительный сигнал за воротами, и Ил вскрикнула и уронила телефон на траву. Торопливо подхватив его дрожащими руками и спрятав в карман, она выглянула на улицу. Из грязного кроссовера выскочила уставшая Белла, и девушка с радостным визгом кинулась к ней на шею:

— Господи, ты приехала! Как я рада!

— Ты чего? — рыкнула женщина.

— Оставляю дом на тебя, — Ил оскалилась в улыбке. — А я пойду… Пойду погуляю, что ли…

— Я надолго не задержусь и планирую забрать Соню, — Белла нахмурилась. — Ты не против? Я думаю, ей и детям не стоит быть здесь.

— А куда ты ее забираешь? — Ил настороженно взглянула на женщину.

— Домой, — та утомленно вздохнула. — Если уж Томасу и заигрывать с сукой, то в родном лесу. Здесь все будет ему напоминать о Горане.

— И Ричарда с Феликсом заберешь, да?

— Да. И Фериила, — кивнула Белла. — Я немного передохну, и мы уедем.

— Хорошо, — Ил кивнула и глупо хихикнула. — Просто отлично, а то я уже устала от толпы в доме.

— Тебе все равно придется явиться на Воззвание, — Белла скрестила руки на груди. — И лично подтвердить, что стая Горана расформирована по родным семьям.

Ил нервно кивнула и зашагала по улице, которая утопала в заросших кустарниками пустырях и недострое. Девушка пошарилась по окрестностям и от скуки заглянула в дома, что могли стать настоящими дворцами, но так и остались каменными коробками без окон. Жуткий район, который навевал тоску и тревогу. В пустых комнатах гулял ветер и плакал об одиночестве.

Ил вернулась в особняк Рогана как раз в тот самый момент, когда Белла усаживала детей Сони в машину. Тихих и испуганных.

— Будьте лапушками, — Ил заглянула в салон и потрепала мальчиков за щечки. — Слушайтесь маму.

Дети кивнули и прижались друг к другу молчаливыми волчатами в разноцветных футболочках. Соня обняла Ил и поблагодарила ее за то, что помогла ее семье сделать шаг вперед. Девушка чмокнула вдовушку в нос и попросил позвонить, когда она будут на месте.

— Обязательно, — пообещала та и спряталась в машине.

— Я должен извиниться, — перед Ил вырос мрачный Томас.

— Все-таки, какая у тебя крутая борода, — девушка вновь потискала опешившего мужчину за жесткие кудряшки. — Охренительная борода, мне б такую.

— Ясно, — Томас цокнул и скрылся в машине.

Белла с какой-то непонятной тревогой глянула на Ил и села на водительское сидение, нервно просигналив в пустоту, чтобы печальные муженьки и насупленный Фериил, ожидающие девушку за воротами, поторопились.

— Я думал, ты опять сбежала, — вздохнул Ричард.

— У меня тут одно дело осталось, пупсик, — Ил спрятала руки в карманы.

— Какое? — строго поинтересовался Феликс.

Она тускло уставилась на дом и тихо ответила:

— Так, мелочь одна.

Девушка крепко обняла Фериила на прощание. Мальчик заявил, что хочет остаться, потому что здесь логово Сахарного Монстра, а он не успел с ним наиграться.

— Это не мой дом, — Ил смахнула с его лба тяжелый локон.

— А где твой дом? — тихо спросил мальчик.

— Там, где разбитое окно, — она улыбнулась. — По крайней мере, это мое логово на ближайшее будущее.

— Ты решила остаться в этом муравейнике? — разочарованно поинтересовался Феликс.

— Родители без моего ведома оплатили аренду за несколько месяцев вперед, — цокнула девушка, пожимая плечами. — Лишь бы доча была под боком. Никогда не будьте такими родителями. Это утомляет. И навязывает сильное чувство вины. Они уже туда диванчик привезли и фоточку отправили. И что самое интересное, я им не говорила, где живу.

— Это не я, — Феликс вздохнул. — Я в твои отношения с родителями не лезу.

— Ты? — Ил перевела колкий взгляд на Ричарда.

— Нет.

— Это я сказала, — злая Белла раскрыла ворота и глянула на Ил. — Мать должна знать, где и как живет ее ребенок.

— Ясно, — девушка взъерошила волосы. — Вот поэтому я и свалила в свое время.

— Ты единственная дочь, — прошипела Белла. — И должна быть рядом с ними, а не с собаками бегать под заброшенным домам.

— Да что вы меня сегодня все воспитываете? — охнула девушка. — То Томас, то ты. Я взрослая!

— Взрослые несут ответственность за родителей, — женщина сердито осмотрела Ил. — А ты импульсивная девка, которая не знает, чего хочет от жизни. Я не осуждаю тебя, обращенные все такие. Сильные, но дурные.

Феликс молчком усадил Фериила в машину, чтобы не отсвечивать перед Беллой лишний раз. Волчица до сих пор винила мужчину в том, что он посмел втянуть человека в волчью жизнь.

— До встречи, Пинки, — Ричард незаметно подмигнул ей и зашагал к внедорожнику. — Не скучай.

Когда машины скрылись в сумерках, Ил заперла ворота и размяла плечи. Затем она хладнокровно залила каждую из комнат и коридоры бензином из канистр, что приберегла в подвале. Она ненавидела этот дом и темное прошлое, которое въелось в стены и пол, и только огонь мог очистить это место от скверны Горана.

Она поднесла зажигалку к траве, и огненная змея поползла к мрачному особняку. Ил терпеливо дождалась, когда весь дом занялся диким пламенем и закурила, наблюдая, как ревущий огонь выбивает стекла и урчит изнутри подобно раненому чудовищу. Жар алыми отблесками лизнул лицо девушки, и она засмеялась, окутанная густым дымом. Призрак Горана визжал в огне и черной копотью оседал на кирпичных стенах.

Вряд ли Генри очень расстроится, когда узнает, что дом Горана сожжен. Он не просто так определил срок аренды в три года. Похоже, депрессивный район планировали сносить и строить на пустыре что-то грандиозное и очень масштабное. Раз не получилось с коттеджным пригородом, то у какого-нибудь торгового центра, по планам инвесторов, было больше шансов и перспектив, что, по скромному мнению Ил, полная глупость, но это уже не ее проблемы. Это головная боль Генри, который из жадности прибрал к рукам землю Горана.

Глава 36. Общая любовница

Кроме желтого низкого диванчика родители за время отсутствия Илоны повесили веселенькие шторы в цветочек на окна, спрятав под ними треснутое стекло, и притащили горшок с фикусом, который приветливым и жизнерадостным кустиком стоял в углу. Ко всему прочему отец пообещал в самое ближайшее время нанять бригаду и поменять стекло, и Ил в бессилии перед родительской напористостью согласилась. Он все равно не послушает ее и под шумок, когда дочери не будет дома, сделает то, что задумал.

Неделю Ил жила спокойно. Она изредка и ненадолго заглядывала к родителям, лениво искала работу и вечерами подкармливала собак. Некоторых песиков даже успела пристроить в приюты и трех потеряшек вернуть хозяевам за небольшие вознаграждения. Она, конечно, отказывалась от денег, но счастливые владельцы питомцев ничего не желали знать и насильно пихали купюры ей в карманы. А смешной старик в красном берете даже всучил ей бутылку крепелнного вина за спасение “масюни” — толстого лабрадора, который ошивался в ночном парке с резиновой уткой в зубах.

И вот, выжрав треть терпкого красного вермута, Ил валялась пьяненькая и наслаждалась тишиной на диване. Стук в дверь прервал ее медитативное созерцание трещин на окне и она выругалась. Ил была почти на пути просветления, а ее бессовестно выкинули в реальность.

Когда она открыла дверь, то ее тут же отпихнул в сторону сердитый Феликс, который затащил в квартиру медвежью шкуру и кинул ее на бетонный пол перед диваном. За ним в дверь юркнул хитрый Ричард и расселся на мягком лежбище.

— Мне не нужен здесь мертвый медведь, — Ил растерянно посмотрела на Феликса.

— Прости, живой не захотел к тебе идти, — мужчина развел руками в стороны и плюхнулся рядом с муженьком, который с любопытством разглядывал полупустую бутылку вина.

— Да и вряд ли твои соседи одобрят живого медведя в квартире, — Ричард принюхался к горлышку и осторожно глотнул вина.

— Ты с утра пьяная? — Феликс взял бутылку из рук парня и тоже приложился к ней.

— Не пьяная я, — Ил цокнула. — Так, немного навеселе.

— Навеселе, значит, — мужчина сделал еще один глоток и передал бутылку Ричарду.

Ил медленно вздохнула и прошла к шкуре медведя. Она недовольно посмотрела на распивающих ее вермут мужчин и нахмурилась:

— Идите и медведя мертвого заберите.

Феликс покопался в кармане пиджака и протянул Ил какого-то розового глиняного уродца.

— Фериил передал.

Ил взяла криво слепленного и неумело, но очень старательно выкрашенного в ядовитый цвет монстрика и осела на шкуру с восторженным писком:

— Какая прелесть!

У нелепого чудика был даже хвост и крошечные ушки. Ил подняла взгляд на Феликса и улыбнулась:

— Я не знала, что у меня такие милые короткие лапки.

Ил вернулась к разглядыванию розовой зверюшки. Маленький скульптор даже попытался выцарапать на спинке шерстку, но получились кривые и неровные бороздки.

— Теперь для мини-меня нужна полочка, — Ил осторожно поставила фигурку под диван у стальной ножки.

— Нужна, — согласился рядом Ричард и горящим взором уставился в ее лицо.

— Ты чего ко мне подкрался? — Ил сощурилась на опьяневшего гостя.

— Мы как-то за устройством жизни Сони и ее детей, немного выпали из графика, — Феликс вернул заметно опустевшую бутылку на пол.

— О каком графике идет речь? — Ил подняла него недоуменный взгляд.

— Она уже все забыла, — охнул Ричард.

— Да о чем речь? — девушка подозрительно посмотрела на него.

Во ответ оборотень въелся в ее губы. Ил отпрянула от раскрасневшегося пьяненького Ричарда, и Феликс подтянул ее к себе. Не удержав равновесия на коленях, Ил с ойканьем завалилась вперед, и мужчина жадно поцеловал ее, требовательно проталкивая язык в мычащий рот. Девушка уперлась ему в грудь и охнула, возмущенно вглядываясь в его глаза:

— Вы чего творите?

— Нам уйти? — он вскинул бровь.

Сзади к Ил прижался Ричард и провел горячим языком по уху, запустив под ее футболку ласковые ладони.

— Не прогоняй нас, Пинки. Мы соскучились, — он нежно сжал чувствительные соски и слабо куснул за мочку.

Не успела Ил ответить, как Феликс заткнул ее рот наглым и влажным поцелуем. Жар от разгоряченных самцов перекинулся на девушку, и она со стоном обняла Феликса за шею, переплетая свой язык с его. Она ночами разглядывала развратные фотографии и мечтала о том, чтобы двое гнусных подлецов заявились к ней в гости и заключили в своих крепкие и алчные объятия. Не будет она отказываться от шанса познать ласки от двух мужчин и смело нырнет в круговорот разврата.

Ричард стянул с постанывающей Ил штаны, и уверенно провел пальцами по влажным складкам, вызвав в ее теле волну сильной дрожи. Когда парень коснулся сжатых мышц между ее ягодиц, Ил отпрянула от Феликса, который обхватил ее лицо ладонями и шепнул в губы, всматриваясь в ее испуганные глаза:

— Доверься нам, Пинки.

Палец Ричарда скользнул в крепкое колечко мышц, и Ил охнула, стыдливо утыкаясь лицом в грудь Феликса, который откинулся назад, ободряюще поглаживая ее по спине.

— Умница, Пинки, — Ричард поцеловал потерявшую от возбуждения рассудок между лопаток, протискивая в нее два пальца. — Расслабься.

Вдохнув терпкий запах тела Феликса, она повиновалась. Ричард выдавил несколько вязкой смазки и коснулся упругой головкой девственных и чувствительных мышц. Ил глухо охнула, когда оборотень над ней проник в узкую утробу, распирая ее изнутри.

— Не Торопись, Дикки.

Ричард скользнул глубже, Ил протестующе дернулась от волны боли, и Феликс поддался вперед, отнимая лицо девушки от своей груди, и голодно впился в ее рот, затягивая на новый виток возбуждения. Его рука нырнула между ее бедер, и надавила на клитор. Под глухой стон Илоны Ричард нетерпеливым рывком вторгнулся в девичью попу до основания. Феликс пальцами прошелся кругом по напряженной горошинке чувствительной плоти в такт движениям стонущего над девушкой супруга, и Ил захлебнулась в остром наслаждении, в безумии пожирая рот оборотня. Ричард навалился на нее, рваными толчками терзая утробу и в рыке присосался к губам Феликса, когда его жертва в крике сладострастия и боли уткнулась в мужскую шею. Она всеми внутренностями почувствовала, как член Дикки теплыми спазмами изливается в ее тело, и болезненно ойкнула, когда он с хриплым стоном выскользнул из нее.

Ил сползла на шкуру, не чувствую онемевшего от смазки зада и всхлипнула уже от слабого и какого-то робкого спазма внизу живота. Краем глаза девушка заметила, как Феликс с громким и судорожным стоном вжимает голову Ричарда к паху, зарывшись пятерней в его спутанные волосы.

Одно дело фантазировать о том, как самец заглатывает член второго самца, а другое — сидеть рядом и наблюдать за агрессивным и бесстыдным действом своими же глазами. Завораживающее и пугающее зрелище. Ил загипнотизированно следила за движениями чувственных губ Ричарда и его уверенного кулака и боялась моргнуть. Феликс с ревом дернул тазом, и парень пару раз медленно скользнул ртом, безропотно принимая семя мужа. Не сглатывая, Ричард отпрянул от опадающего члена стонущего мужчины и впечатался в грубом поцелуе к губам Ил, вместе со слюной выпуская в ее рот солоноватую и горчащую сперму Феликса. Ил от неожиданной выходки гостя непроизвольно сглотнула и испуганно прикрыла рот рукой, с непониманием глядя в лучистые и лукавые глаза парня.

— Зачем ты это сделал? — робко шепнула она.

— Захотелось, — Ричард смущенно улыбнулся.

— А еще я попу не чувствую, — она моргнула.

— Через минут пятнадцать отпустит, — отозвался с дивана Феликс.

— А почему так долго? — едва слышно прошелестела она и перевела взгляд на него.

Феликс с густой нежностью улыбнулся растерянной Ил и тихо ответил:

— Чтобы твоя попа немного обвыклась. Иначе мышцы из-за регенерации слишком быстро придут в тонус.

— Феликс, ты в меня не влезешь, — прохрипела Ил, улавливая в его словах тень предвкушения.

— Влезу, — мурлыкнул мужчина.

— Тебе попы Дикки не хватает? — голос Ил был таким тихим, что Ричард не дышал.

— У него замечательная попа, но мне хочется и с твоей побаловаться, — бархатно рассмеялся Феликс.

— А вот мне не хочется, — просипела девушка, не отрывая взгляда от лица мужчины.

Феликс сполз на шкуру и ласково притянул Ил к себе. Он пробежался пальцами по ее лицу, нежно и невесомо поцеловал и шепнул:

— Ты такая трогательная.

— Да я уже поняла, что вы хотите мне всячески трогать, — шмыгнула Ил.

— А тебе не нравится, когда мы тебя касаемся? — Феликс провел пальцем по ее губам и улыбнулся.

Ричард трепетно поцеловал Ил в ушко, и она шумно выдохнула:

— Нравится.

— Тогда в чем проблема? — мужчина изучающе посмотрел в ее глаза. — У нас есть шанс неторопливо насладиться друг другом. Здесь с тобой мы можем без оглядки предаться плотским удовольствиям.

— И без обязательств? Да? — Ил сощурилась на Феликса. — Дружеские тройничики на шкуре?

— Ты уловила суть, — мужчина кивнул и пригладил ее волосы. — Общая любовница.

Ил задумалась, разглядывая трещины на окне. Регулярный секс, милое общение, обнимашки и короткие свиданки ее вполне устраивали. Никто из оборотней не заикался о вечной любви, не тянул в семью, не навязывал обязательств. Все выглядело очень заманчиво.

— Ладно, — Ил кивнула. — Раз в неделю.

— Субботы тебя устроят? — Феликс поднялся и застегнул ширинку.

— Устроят, — Ил упала на спину и закинула руки за голову. — И не надо ко мне внезапно вламываться в другие дни. Это невежливо.

— Договорились, — Ричард встал и размялся.

Феликс приобнял довольного Дикки, и уже в дверях он оглянулся и сказал:

— Через три дня у Фериила небольшая театральная постановка с другими волчатами. Придешь?

— Приду! — Ил приподнялась на локтях. — А что в лесу есть какой-то оборотничий детский театр?

— Нет, в городе, — Феликс хохотнул. — Раз в неделю снимаем подвал в одном из центров, чтобы волчата из разных стай социализировались на нейтральной территории в играх и прочей ерунде.

— В лесу было бы интереснее, — разочарованно вздохнула Ил.

— Город дисциплинирует, — Феликс поправил галстук. — Мы все равно вынуждены сосуществовать с ним и пользоваться его благами.

Оборотни покинули логово Ил, и она почувствовала, как внизу копчика неприятно заныло. Она с кряхтением поднялась и заковыляла в ванную комнату, где у зеркала с изумлением застыла — в спутанной розовой шевелюре торчали пучки фиолетовых волос, которые шли двумя широкими линиями по вискам к затылку. Ил испуганно глянула на стриженый лобок — аккуратный треугольник делился надвое небольшой стрелочкой фиалковой поросли.

— Что это за ерунда такая? — она с ужасом посмотрела на свое отражение. — Как это понимать?

Она выскочила в подъезд и кинулась к развратникам, которые жадно целовались у лифта.

— Мои волосы!

— Что с ними не так? — Феликс лениво оглянулся на нее.

— Вот! — она ткнула пальцами в виски. — Откуда фиолетовый?! Его с утра не было!

— Не знаю, — мужчина пропустил пальцы сквозь короткие локоны Ил. — Мне кажется, фиолетовый уже был, когда мы пришли.

— Точно не было, — прошипела она и оттянула резинку штанов. — А еще вот!

Феликс и Ричард с любопытством заглянули под флисовое трико, и в этот момент из квартиры вышла молодая соседка Ил, которая медленно попятилась и спряталась за дверью с пунцовыми от неловкости щечками.

— И что это значит? — спросила Ил у недоуменных мужчин.

— Без понятия, — Феликс поднял на нее взгляд. — Там не написано.

— Все это как-то подозрительно, — Ил отпустила резинку штанов и зашагала прочь. — И непонятно.

— Но симпатично, — весело отозвался Ричард. — Особенно внизу.

Ил заперла дверь и задумалась, что за знаки судьбы ей подают волосы. Они явно на что-то намекали, но вот на что? Может, они говорили, что вместе с разнузданным сексом с оборотнями в ее жизнь вернулись яркие краски? Конечно, под копчиком саднило и тянуло легкой болью, но в эмоциональном плане ее распирало от энергии и воодушевления. Сегодня вместо того, чтобы валяться на диване, она пойдет веселиться в бар. Выпьет пива, заведет новых знакомых и… и… сходит в музей! В музей современного искусства!

Глава 37. Горькие треугольники

Илона ничего не понимала в странных скульптурах, которые походили на узлы с верхушкой из нагромождения геометрических фигур, но разглядывать рукотворное чудо было интересно. Кто-то ведь вкладывал в свое детище глубокий смысл и какую-то очень загадочную идею. А еще вся эта уродливая красота отвлекала Ил от ноющей и зудящей попы.

— Нравится? — шепнул кто-то рядом.

— Я ничего не понимаю, — вздохнула Ил. — Но завораживает.

— А попытайтесь описать чувства, которые вы испытываете.

Ил с сомнением посмотрела на молодого мужчину с легкими пшеничными локонами до плеч. Его утонченное лицо с острым носом, резкими скулами, тонкими губами и спокойными глазами цвета северного зимнего моря было любопытным и доброжелательным, а шерстяной бежевый свитер тонкой вязки с высоким воротником добавляло в его образ дружелюбия и уюта.

— Это вы создатель этой скульптуры?

— Нет, — незнакомец отрицательно мотнул головой, — просто вы так смотрите на нее, что захотелось узнать, что у вас в голове.

— Значит, описать словами?

— Да, — мужчина улыбнулся.

— Недоумение, — она посмотрела на скульптуру. — Страх, любопытство и стыд. Переплетение похоти, обмана, ревности и жестокости.

— Почему жестокости? — тихо поинтересовался незнакомец.

— Треугольники какие-то агрессивные и злые, — Ил нахмурилась. — И горькие.

— Горькие? — удивился мужчина.

— Да, — она пожала плечами. — Неприятные и отталкивающие, а вот кубики ничего так. Серьезные ребята, а узлы хитрожопые. Вон как оплели со всех сторон кубики.

— Да, действительно хитрожопые, — хохотнул незнакомец. — И как назвать сие творение?

— Обреченность?

— Как-то пессимистично, — вздохнул незнакомец и перевернул табличку, что лежала на постаменте рядом со скульптурой.

Концепт выставки прост и элегантен — придумай свое название, а потом узнай, угадал ли ты задумку автора.

— Любовь, — удивленно вскинул бровь мужчина. — В принципе, вы, прелестная незнакомка, почти угадали.

— Любовь дарит умиротворение и счастье, — Илона цокнула. — К обреченности она не имеет никакого отношения.

— А как же безответная любовь? Она приносит много страданий, — печально отозвался мужчина.

— Я говорю о любви в масштабном и широком смысле. О любви, которая выше страданий, о просветлении и принятии, о любви, которую не опошлили похотью. Любовь для меня вот это, — Ил вскинула руку в сторону огромного стеклянного шара в центре зала. — Но это не экспонат, к сожалению.

Мужчина воровато оглянулся по сторонам и зашагал к шару вместе с табличкой. Под изумленным взглядом Ил он незаметно подкинул ее к стеклянной «любви» и носком правой туфли выровнял. Затем он скрылся в другом зале и вернулся с новой табличкой, которую положил ее на постамент перед узлами с треугольниками. Ил перевернула ее. Неровно выбитые буквы и цифры, которые никак не складывались в слова.

— Это пробник из полиграфии, — мужчина улыбнулся. — С примерами шрифтов. Идемте, понаблюдаем за нашей шалостью со стороны.

Он потянул Ил в укромный уголок зала. Медленно, но верно редкие посетители замечали табличку у стеклянного шара. Мужчины и женщины подходили к нему, долго задумчиво смотрели на загадочный экспонат, а затем сверялись с его названием. Они кивали и опять оглядывали шар с осознанием истины.

— Никто не удивлен, — шепнул мужчина, скрестив руки на груди.

— Художником, что ли, стать, — Ил хохотнула.

— Есть идея получше, — он хитро улыбнулся. — Как вам идея устроится ко мне в галерею смотрителем?

— Что? Вы хозяин галереи? — Ил в изумлении уставилась на мужчину.

— Меня зовут Рене, — то широко улыбнулся и протянул руку.

— Илона, — девушка пожала ладонь мужчины. — Вы шутите про смотрителя? Я же ничего не понимаю в искусстве и образование у меня совсем не в творческой сфере.

— Да я вас умоляю, моя милая Илона, — рассмеялся Рене. — У вас очень интересная и фактурная внешность. Вы бы стали лицом моей скромной галереи.

— Я бы могла стать лицом какой-нибудь помойки, — девушка осмотрела свою мятую и застиранную толстовку и штаны с вытертымиколенками.

— И это, моя дорогая, — он потянул Ил за собой, — в духе современного искусства.

— Да я же реально девка с улицы!

— Вы отказываетесь от моего предложения? — Рене остановился посреди зала с яркими и безобразными картинами и резко повернулся к девушке. — Вам не нравится современное искусство?

— Я его не понимаю и совершенно не разбираюсь!

— Вы его чувствуете! — Рене приблизил лицо к Ил, и девушка увидела в его глазах искры веселого безумия. — Горький треугольник! Хитрожопые узлы! Это так концептуально!

Одинокие посетители оглянулись на Рене и Ил, и вернулись к созерцанию очень концептуальной мазни на стенах. Девушка не знала, что и ответить чокнутому хозяину галереи. Она придерживалась мнения, что в музеях работают утонченные и творческие люди.

— Ладно, буду я смотрителем, — Илона почесала щеку. — Опозорю вас и ваших художников, будете сами виноваты.

— Милая, мы давно опозорены и посрамлены, — хохотнул Рене. — Это часть жизни каждого из нас. Нас не понимают, презирают, но мы все равно творим и дарим миру уродство наших душ, чтобы другие посмеялись и, — он бережно повернул Ил за плечи в сторону полной дамы, которая кривила нос на картину с красными линиями, переплетенными в клубок, — унизили.

— И это искусство?! — воскликнула тетка. — Да я вам сто таких картин нарисую!

— Вперед, моя милая Илона, — Рене подтолкнул девушку к даме. — Разубедите эту красотку.

Ил медленно вздохнула и шагнула к женщине, которая плевалась от кривых линий на белом холсте. Девушка оглянулась на мужчину и тот кивнул. Что за странный сумасшедший тип? И почему Ил идет у него на поводу?

— А вы нарисуйте, — тихо сказала Ил возмущенной даме.

— Что, простите? — рявкнула женщина.

— Нарисуйте сто картин, — девушка пожала плечами. — Таких же странных и злых. И болезненных.

— Но это же не искусство!

— Верно, это боль. И вам не нравится на нее смотреть, — Ил перевела взгляд на сплетение красных линий. — Многие считают, что искусство должно дарить умиротворение и спокойствие, но почему бы не обнажить негативные эмоции? Заставить посмотреть на свои шрамы, на кровоточащие линии жизни. Здесь нет милого херувима с крыльями и блаженным лицом, здесь только эмоция.

— Ненависть, — прошипела тетка и сжала кулаки. — И я хочу разорвать это дерьмище на мелкие клочки, а потом… потом… — она выдохнула, как разъяренный бык, — потом сжечь!

— Думаю, что картина стоит немалых денег, — Ил пожала плечами.

— Разорвать и сжечь, — повторила женщина.

Девушка подняла табличку и тихо прочитала:

— Кошмар наяву.

И тетка зарыдала, пряча лицо в ладони. Ил оглянулась на Рене, который широко и хищно улыбался.

— Да, моя жизнь один и беспросветный кошмар, — вхлипнула дама и зашагала прочь из выставочного зала.

Ил хотела ее притормозить и поговорить, чтобы успокоить ее внезапную истерику, но подскочивший Рене остановил ее и воскликнул:

— Невероятно!

— Я довела ее до слез, — Ил с непониманием посмотрела на него.

— Искусство дарит эмоции, и она ушла отсюда ими переполненная, — он тряхнул волосами и посмотрел на картину. — Отчаянием и ненавистью.

Рене застыл, созерцая холст, и девушка попятилась от него:

— Я пойду?

— Завтра к десяти жду, — он кивнул, не отрывая взгляда от картины. — Нет, к одиннадцати.

— Окей, — Ил накинула капюшон на голову.

— И придумай какую-нибудь жуткую историю о том, как ты потеряла палец. Я просто уверен, тебе будут не раз задавать об этом вопросы, — мужчина доброжелательно посмотрел в ее лицо.

— Мне его волк откусил.

— Неплохо, — Рене скрестил руки на груди, оглядывая Ил.

— Я серьезно, — та нахмурилась. — Огромный волк откусил мне палец и проглотил его.

— Мне нравится, продолжай.

— И я его убила.

— Да, всем нравяться кровавые истории, — Рене вернулся к созерцанию картины. — Одобряю

Ил постояла еще с несколько секунд и торопливо зашагала по белой плитке к выходу. На улице она позвонила маме и похвасталась, что нашла работу.

— Смотритель в музее современного искусства? — недоверчиво переспросила мать.

— Да.

— Хм, — ответила женщина.

— Ты не рада?

— Нет, рада, моя милая, — вздохнула мать. — И я горжусь тобой. Просто это очень неожиданно.

В сердце Ил вонзилась тонкая игла обиды. Неужели мама не видела в ней творческой жилки? А как же детские рисунки дочери, которая она до сих пор хранила в шкатулочке в нижнем ящичке комода в спальне? Ил многозначительно вздохнула и попрощалась с родительницей, объятая липким разочарованием. Что же, Ил пойдет хвастаться личными успехами с пьяными незнакомцами в баре.

Глава 38. Тётя напрокат

Было странно сидеть среди других оборотней и смотреть, как на импровизированной сцене костюмированные малыши разыгрывают сказку о Красной Шапочке. О злой Красной Шапочке, которая в интерпретации волков была ведьмой, и она пожирала глупых волчат.

— Я рада, что ты приехала, — шепнула мать на ухо Илоны.

Та коротко кивнула. Фериил играл роль разговаривающего мухомора, который был верным спутником главного героя. Грибочек предал Госпожу Ведьму и решил помочь волчонку сбежать из ее логова. Смешная красная шляпка с белыми нашивками на его голове напоминала круглую подушку.

Убежать героям не получилось. В лесу их нагнала Злая Красная Шапочка, которую играла молодая оборотниха, и герои жестоко разорвали ее на части — со сцены в зал полетели алые обрывки атласной ткани и жалобные неправдоподобные крики актрисы.

Зрители громко зааплодировали. Маленькие актеры поклонились и гурьбой скрылись за ширмочкой, чтобы потом тут же выскочить из нее и кинуться к родителям. Феликс, который сидел на первом ряду, подхватил сына на руки и осторожно снял с его головы шляпку мухомора. Ричард что-то сказал улыбчивому Фериилу и потискал его за щечки.

— Храбрый Мухомор, — Ил подошла к оборотням и посмотрела на мальчика, который самодовольно оскалился. — Я восхищена.

— Добро всегда побеждает зло, — Фериил гордо вскинул голову.

— И рвет его на куски, — согласилась девушка.

— А иначе никак, — хохотнул Ричард.

Ил всучила маленькому актеру коробку с черным пластиковым оборотнем. Она понятия не имела, что это за персонаж и почему он стоил баснословных денег, но игрушка ее очень впечатлила мелкими деталями и подвижными шарнирными суставами. Поэтому она потратила часть заначки на волколака из какой-то то ли игры, то ли фильма, то ли сериала и не пожалела о покупке. Ил бы с удовольствием оставила пластикового монстра себе, но она уже не ребенок, увы.

— Ого, — шепнул Фериил, глядя на подарок. — Круто.

— Это мило, — Феликс улыбнулся Ил.

— Ты большой молодец, — она чмокнула мальчика в лоб. — Самый правдоподобный мухомор в истории театра.

— А волшебное слово? — строго цокнул на мальчика Феликс.

— Спасибо, — буркнул он и прижал коробку к груди.

— Мы планируем по мороженке скушать, — Ричард прищурился на Ил. — Не хочешь с нами?

— Простите, мальчики, — девушка неловко улыбнулась, — но я тороплюсь.

— Куда? — Феликс сердито посмотрел на нее.

— На работу, — Ил потрепала Фериила за густую шевелюру и побежала к выходу, мимоходом приобняв разочарованную мать. — Папе привет!

— Илоша, — женщина охнула. — Ну что же ты так…

Но Ил уже скрылась за дверью и метнулась по лестнице. Рене, конечно, без возмущений отпустил девушку на утреннюю театральную постановку, но ее все равно заела совесть. Она отработала всего несколько дней, а уже посмела попросить небольшой отгул.

— Илона! — разъяренный голос Феликса заставил ее притормозить.

Она оглянулась. Мужчина стоял двери, что вела в подвал детского центра и злобно буравил ее взглядом.

— Что?

— Это некрасиво, — прошипел он. — Это важный день для Фериила.

— Мне очень жаль, — Ил развела руками, — но я только нашла работу.

— Ты останешься, — мужчина шагнул к ней и заглянул в ее глаза, — потому что это важно для моего сына, Ил. Мне насрать на твою работу. И насрать на твоего шефа.

— Слушай, Феликс, я же должна на что-то жить, — тихо и осторожно начала Ил.

Мужчина выудил из заднего кармана бумажник и всучил пачку крупных купюр шокированной девушке, которая с рыком тут же затолкала гадкие бумажки ему в карман пиджака:

— Ты охренел?!

— Тебе же надо что-то жить, — процедил мужчина ей в лицо. — Вот я тебе и помогаю финансово. Тяжело рот открыть и попросить денег?

Ил отвернулась от Феликса, сжав переносицу. Она медленно выдохнула, унимая жгучую обиду внутри.

— Рене, я задержусь, — спокойно проговорила Ил в трубку, когда услышала голос шефа.

— Тогда у меня есть одна просьба, милая, — проворковал мужчина. — Забеги в химчистку, как освободишься, и забери мой костюм, я совсем про него забыл. Ладушки?

Когда Ил сбросила звонок, к ней прилип с объятиями Фериил. Мальчик крепко держал пластикового оборотня и счастливо скалился. Ил слабо улыбнулась волчонку, пригладила его волосы на макушке и подмигнула:

— Я знаю, где здесь самое вкусное мороженое.

— Да неужели? — хохотнул Ричард.

Дебра торопливо выкинула пустую коробку в урну и завелась в оправданиях, что ей срочно-срочно надо домой. Ил сердито посмотрела на нее, уверенно взяла ее под руку и повела по улице.

— Но Илоша…

— Милая моя мама, — вздохнула девушка и посмотрела на мальчика, который семенил рядом. — Фериилу очень важно, чтобы ты тоже поела мороженое. Верно?

— Да, — то утвердительно кивнул.

— Вот видишь? — Ил перевела меланхоличный взгляд на женщину. — А если ты откажешься, то он очень обидится.

— Да, — согласился мальчик.

Феликс позади Ил цокнул. Ричард громко вздохнул, нагнал сына и взял его за руку. Парень кинул беглый взгляд на Ил и заявил:

— Но если у Дебры что-то срочное, то Фериил все поймет.

— Не поймет, — девушка покачала головой.

— Не пойму, — мальчик почесал носик.

Ил свернула в узкую уютную улочку. У желтых стен каменных домов ютились цветочные горшки, керамические гномы и кошки, которые при виде оборотней с шипением бросились прочь. Ричард печально улыбнулся им вслед.

Когда гордое семейство уселось на круглый столик в небольшом кафе с разноцветными стенами и яркими картинами со зверушками, мать опять шепнула:

— Мне надо домой.

— Нет, не надо, — цыкнула Ил.

— Фиалочка, — Феликс мельком глянул на меню. — Ты тиранша.

— Тетя Фиалочка, — повторил Фериил, выкручивая лапы игрушечному оборотню.

— Тетя Илона, — девушка ласково посмотрела на мальчика. — Никаких прозвищ, иначе я тоже буду называть тебя пупсиком.

— Я не пупсик.

— Вполне себе пупсик, — Ил пожала плечами.

Фериил замолчал, вглядываясь в лицо спокойной девушки, и буркнул:

— Тетя Илона.

— Злая Пинки, — охнул Ричард.

— Добрый Беляшик, — Ил флегматично посмотрела на возмущенного парня.

— Беляшик?! — поперхнулся он.

— Ты же беленький, — девушка улыбнулась. — Будешь Беляшиком.

Феликс переглянулся с тихой Деброй, и Ил посмотрела на него:

— Черныш, потому что черненький.

— Ты серьезно? — мужчина изогнул бровь.

— Вполне, мне надоели прозвища, — Ил пропустила пальцы сквозь волосы и откинулась на спинку стула. — Я взрослая женщина, а не девочка.

— Прозвища — это мило, — Ричард нахмурился.

— Согласна, Беляшик — очень миленько, — Ил подняла руку, подзывая официанта.

Феликс потер бровь и вздохнул. Видимо, гордому Альфе не хотелось быть Чернышом. Это кличка для домашней собаки, а не для волка. Слащаво, унизительно и глупо. Как и Пинки, Фиалочка вместе с Искоркой.

— Тетя Илона, — Феерил сунул ложку с ванильным мороженым и пробурчал, — а почему у тебя нет детей?

Дебра кинула затравленный взгляд на Ил. Волчонок умел задавать неудобные и очень провокационные вопросы.

— Потому что тетя Илона не замужем, — девушка отпила горького кофе из чашечки. — Детки рождаются в семье и в браке.

— Почему ты не замужем? — мальчик облизал ложку.

— Потому что еще не встретила своего мужа, — Ил пожала плечами.

— Папа бы мог стать твоим мужем понарошку, — с жалостью пискнул Фериил, — если ты не встретишь другого мужа.

Дебра поперхнулась и прижала салфетку к губам.

— Какой из твоих пап? — Ил склонила голову.

Мальчик задумчиво перевел взгляд с удивленного Ричарда на ошеломленного Феликса.

— Выбери сама, — Фериил ткнул пластикового оборотня в шарик мороженого. — Мне не жалко.

— Сына, — охнул Феликс. — Ты вот так просто готов отдать кого-то из нас тете Илоне?

— Сдать в прокат, — мальчик поднял на отца лучистый взгляд. — Как ту волчицу, которая родила меня. Вы же взяли тетеньку на прокат, и она подарила вам меня.

— Какую тетеньку? — Ил склонила голову.

— Так как папы — мальчики, — Фериил снисходительно улыбнулся девушке, — то в животике у них нет домика для ребеночка, поэтому они взяли тетеньку напрокат.

— Умно, — согласилась Ил. — А куда потом делась тетенька?

— Мы вернули ее в магазин, — тихо отозвался Ричард.

— Так я обращусь в этот волшебный магазин, — Ил поддалась к Фериилу и ласково улыбнулась. — И выберу себе мужа напрокат. Зачем тревожить твоих пап?

— Хорошо, — мальчик кивнул и нырнул ложкой в мороженое.

Забавно, что из рассказа “тетеньки-напрокат” выпала Дебра. Она ухаживала за мальчиком, считала его внуком, горячо любила и пыталась наладить отношения между дочерью и Фериилом, но в то же время поддерживала теорию оборотней, обезличив Ил. Конечно, девушку устраивало такое положение дел, но, сука, почему было так обидно?

— А как вы подружились с моей мамой? — мурлыкнула Ил.

— Она моя няня, — мальчик тряхнул волосами.

— Тебе хоть платят? — девушка перевела спокойный взгляд на пристыженную мать.

— Я… Мне… — женщина потупила глазки и замолчала.

Ил посмотрела на мрачного Феликса. Она была уверена, что это он запретил Дебре распускать язык о возможном родстве. И, вероятно, пригрозил тем, что если женщина скажет хоть одно лишнее слово, то обиженный отец запретит несчастной дурочке, которая, по сути, осталась без дочери, видеться с мальчиком.

— Мороженое не понравилось? — Ил глазами указала на розетку с растаявшей молочной жижей.

— Не люблю сладкое, — прохрипел Феликс.

Ил едва сдержалась, чтобы не разбить филигранную чашечку об голову оборотня. Девушка злилась и злилась так сильно, что хотелось разнести по кирпичикам кафе. Она не понимала, зачем и для чего мужчина устроил весь этот цирк с попыткой сдружить сына с “тетей-напрокат”. Зачем он стыдил Ил ее побегом, зачем манипулировал и целенаправленно сталкивал ее с сыном, когда сам признал, что они чужие друг другу? И почему Ил так обиделась?

Ил за несколько месяцев в прошлом пережила страх, ужас и отчаяние, а эти кобели вместо того, чтобы помочь обжиться в новой шкуре, воспользовались ее телом. Ее насильно обратили, дважды подвергли смертельной опасности и никто из них не помог преодолеть кризис самоидентификации. Никто из их семей не пришел и не защитил Ил,спустив ее безумие на самотек. Никто. А потом они очень удивились, а почему Искорка взяла и сбежала? Действительно, почему? Может, потому что она была не в себе? Все это время очень боялась?

— Илоша… — пискнула мать.

Ил вздрогнула и непонимающе уставилась на окровавленный кулак, сжимающий осколки раздавленной стеклянной розетки. Кровь смешалась с растаявшим мороженым и розовыми каплями окрасила белую столешницу.

— Господи… — прошептал официант и кинулся к Ил, которая блекло смотрела на свою руку.

— Илоша…

— Мама, — девушка разжала кулак, и несколько крупных осколков упало на стол. — Я тут внезапно осознала, что ты мне не волосы должна была красить, а отвести к психиатру. Почему вы меня отпустили из дома, когда я была не в себе?

— Мы думали, что ты смогла пережить сложный период своей жизни.

Ил вытащила из ладони мелкие осколки, бросила их на пол и взяла из рук бледного официанта полотенце.

— Не хотелось признавать, что доча кукухой поехала? — цокнула Ил, наматывая на руку тряпку. — Ведь перед соседями будет стыдно, да? Не дай Бог будут шушукаться, как о Бруно и его матушке?

Ил устало посмотрела на Фериила, который в страхе прижал к себе игрушечного оборотня. Ей так хотелось рассказать ему всю правду, поведать, что она могла быть его матерью, если бы не испугалась. Поделиться, что ей было так страшно и одиноко, что сошла в лесу с ума, а все, в том числе и его папы, предпочли закрыть глаза. Она желала отомстить двум идиотам через маленького мальчика, который бы обязательно затаил бы на них обиду, но это было низко и подло по отношению к нему. Фериил не виноват. Пусть верит в “тетю-напрокат”.

— Прости, я не хотела тебя пугать. Я просто немного устала, — она неловко улыбнулась ребенку, поднялась из-за стола и зашагала к дверям.

— Тетя Илона ранена! — взревел позади Фериил. — Тетя Илона!

Девушка хохотнула и вышла на улицу. В такси она спросила разрешения закурить, и морщинистый дядька, глянув в зеркало заднего вида, дал добро. Ил с трудом справилась с пачкой сигарет непослушными руками и глубоко затянулась.

— Ненавижу свою жизнь.

— Я тоже, — вздохнул таксист. — Я тоже.

Глава 39. Утки, которые притворяются ангелами

Рене охнул, когда в зал с несуразными картинами вошла озлобленная Ил с полотенцем, насквозь пропитанным алой кровью. Мужчина обеспокоенно подошел к ней и с ужасом оглядел ее:

— Ты точно на детском утреннике была?

— Я забыла про химчистку, — ойкнула Ил и прикрыла рот рукой. — Прости.

Одинокие посетители оглянулись на девушку, и Рене громко хлопнул в ладоши:

— Галерея закрыта!

— Но мы только пришли! — возмутился толстый мужичок.

— Все претензии оставьте на сайте! — рявкнул Рене. — Пошли прочь! Мы закрыты!

Он скрылся в зале со скульптурами и зло выгнал оставшихся зевак. Ил недоуменно наблюдала за разъяренным Рене, который грубо и невоспитанно выпроваживал гостей. Наверное, сегодня сайт пополнится десятками негативных отзывов.

— Невероятно! — он запер дверь. — Какие наглецы!

— Может, не стоило так…

— Стоило, — Рене шагнул к Ил и тихо спросил. — Ты ранена?

— Нет.

Мужчина вырвал полотенце, швырнул его в сторону и осмотрел руки Илоны. Затем задрал блузку, чтобы убедиться, что на животе нет ран, и строго взглянул на девушку:

— Чья это кровь? Ты кого-то убила? Если убила, то спрятала труп? И где спрятала? Надежно? Если нет, то надо перепрятать.

— Ты сейчас серьезно спрашиваешь? — блекло спросила Ил, нервно одергивая узкую юбку.

— Слушай, время играет против нас, — шепнул Рене, обхватив лицо девушки руками. — Надо замести следы. Поэтому вдохни-выдохни и скажи, где труп. Я помогу тебе, слышишь?

Ил распахнула ресницы, и из ее глаз хрустальным ручьем потекли слезы. С рыданиями она осела на пол и взвыла на Рене:

— Я тетя напрокат!

— Что? — сел рядом и заглянул в глаза девушки. — О чем ты? Какой прокат?

— Тетя напрокат! — повторила Ил и со слезами уткнулась ему в грудь.

— Ну, какая же ты тетя, — мужчина ласково обнял ее. — Тем более напрокат.

Он погладил девушку по спине и осторожно спросил:

— Речь, случайно, не о проституции идет?

— Почти, — сквозь плач пробурчала Ил. — Речь о суррогатном материнстве для двух мерзких педиков.

— О, боже… — Рене охнул. — Ты хочешь стать сурмамой?

— Я уже ею стала! — взвыла Ил. — Пять лет назад! Случайно!

— Как это случайно?

Она отпрянула от изумленного мужчины, вытерла слезы и пискнула:

— Там все очень сложно.

В стеклянную дверь галереи громко, но вежливо постучали. Ил оглянулась и сердито нахмурилась. На улице стоял удрученный Феликс. Рене крикнул:

— Мы закрыты, — и скрестил руки перед собой. — Закрыты!

— Это тот самый педик, — шепнула Ил, сузив глаза.

— Гомосексуалист, милая, — цокнул Рене и поднялся. — И он не похож на голубка.

— Тем не менее, — девушка обиженно потерла нос, глядя на застывшего за дверью мужчину.

— Я знаю, о чем я говорю.

— Ты из лиги мужицкой любви? — Ил подняла на него лицо. — Да?

— Умеешь ты все опошлить, — охнул Рене.

Феликс опять постучал. Он был нарочито спокоен, однако его глаза выдавали, что он был на грани. Рене тоже заметил, что гость явно задумал что-то очень нехорошее.

— Я вызову полицию.

Феликс за дверью вновь постучал, и Ил разъяренно поднялась на ноги. Она провернула ключ в замочной скважине и распахнула дверь:

— Чего тебе?

— Ил, я хотел все исправить, — мужчина пожал плечами. — Ты ведь сбежала и бросила… Мы просто жили дальше, как умели.

— Я сбежала не от Фериила, а от вас, — Ил устало подняла на него взгляд. — За очень короткий срок вы вывалили на меня столько дерьма, что я в нем утонула. Вспомни, как ты подло со мной поступил, как после обращения воспользовался моим телом и просто выкинул.

Рене метнул быстрый взгляд на Феликса и медленно без лишнего шума скрылся в другом зале. Мужчина решил не вдаваться в сложные отношения подчиненной и сердитого гостя.

— Ты сама ушла. Я предлагал остаться в семье, но ты же самая умная.

— Я была испуганной девочкой! — прошипела Ил. — У которой вырос хвост! Вы же не бросаете волчат на произвол судьбы, чтобы они как-то сами справились со своими трудностями! Пережили сложный период в жизни! Ты должен был быть рядом! И не для того, чтобы при удобном случае присунуть, урод мохнатый, а научить жить! Ясно? Это ты сделал меня чудовищем. Ты и твоя семья были обязаны нести за меня ответственность! Или семья Ричарда! Никто из вас не помог мне! Я страдала от провалов беспамятства, когда ходила беременная, а вы что? Что вы сделали? Ничего! Вас ублюдков устраивала одичавшая волчица, которая выродит вам волчонка. Вам не была нужна мать! Вы видели во мне инкубатор! Ты при каждом удобном случае напоминал, что я сосуд вашей с Дикки любви! Обезличенная сука! Тетя-напрокат! Вот кем я была для вас, Феликс. Не человек, не оборотень, не личность! Я не видела себя рядом с вами как полноправного члена семьи, поэтому я ушла. А сейчас я общая любовница, которой можно в задницу присунуть! Вам насрать, чего я хочу или нужна ли мне ублюдочная шкура медведя! Ты и мою мать обезличил до няньки! А она ведь не сбегала никуда. Господи, да ты был готов меня купить за деньги, чтобы я с вами поела мороженое! Я для тебя товар, который приглянулся Фериилу. И еще дополнительные три дырки для твоего и Ричарда членов по субботам.

— Чего ты хочешь? — едва слышно отозвался Феликс. — Я не могу исправить прошлые ошибки.

— Но ты и Ричард опять совершаете новые ошибки, — Ил развела руками. — Вы опять обложили меня со всех сторон и требуете от меня неизвестно чего. Так ли обязательно сближать тетю-напрокат и своего сына? Чего вы добиваетесь? Это попытка показать, как вам втроем хорошо и весело живется и как вы счастливы? Ты мстишь мне таким образом? Сдружить с Фериилом, всколыхнуть к нему теплые чувства, а потом напомнить, что я всего лишь тетя-напрокат? Как бы ты ни злился на меня, ты не имел права извращать меня в товар, потому что я не была им. Я не была тетей-напрокат, ясно? Не была!

Феликс вздохнул, прошел к скамье перед полотном с зеленой мазней на всю стену и устало сел. Он пригладил волосы и положил подбородок на сцепленные руки, упершись локтями в колени. С минуту он молчал, глядя на мраморную плитку на полу.

— Нет, не была, — он тускло посмотрел на Ил. — И тетю-напрокат придумал не я.

— Ричард?

— Нет.

— Белла?

— Нет, — мужчина покачал головой.

— Кто?

— Дебра.

Ил всхрапнула. И несокласно тряхнула волосам:

— Нет. Мама бы никогда не додумалась до такой пошлости. Она бы придумала что-нибудь поизящнее.

— Моя версия, что мы нашли Фериила под елочкой, как-то его не удовлетворила, — Феликс пожал плечами. — Аист Ричарда тоже был забракован, а вот тетя-напрокат сработала. Дебра запаниковала, Ил. Вот и сморозила глупость, которая репейником прицепилась к Фериилу.

— Я тебе не верю.

— И Дебра сама не осмелилась стать кем-то другим для Фериила, кроме как очень близкой няней, — Феликс опустил взгляд. — Мы не настаивали. Зачем нам лишние вопросы, на которых у нас с Ричардом не было ответов.

Ил была опустошена, чтобы злиться на мать. А какой у Дебры был выбор? Гнуть линию бабушки и тюкать Фериила, что у него была якобы мать, которая неизвестно куда испарилась? Мальчик бы начал задавать вопросы: а где мама, почему ушла, неужели она так его не любила, что решила сбежать? А тетя-напрокат из волшебного магазина исключила детские травмы, комплекс брошенности и многие другие неприятные вещи для незрелой психики.

— И я не хотел тебе мстить, тем более через сына, — мужчина обреченно посмотрел на Ил. — Я решил, что будет неправильно не познакомить тебя с ним. Тем более, что после выходки Дебры и Оскара, когда они оставили тебя с Фериилом, он хотел подружиться со Злой Тетей. Ему показалось, что Злая Тетя очень грустная и ей нужны друзья.

— Опять манипуляции? — Ил закатила глаза.

— Никаких манипуляций, — мужчина громко и печально вздохнул. — Он действительно хотел с тобой подружиться. Только вот дружба совсем не задалась.

— Это у меня с тобой и Ричардом дружба не задалась, — рявкнула Ил. — А с Фериилом у меня все отлично. Я уверена, что если бы вас не было в кафе, мы бы спокойно поели мороженку, на аттракционы бы сходили! Никаких разбитых чашечек, крови. Вы все и испортили. Как обычно.

— Да мы там сидели и дышать боялись! Это жутко! Вот ты внятно изъясняешься, а в следующую секунду уже давишь в руке чашку с мороженым!

— В другой раз я тебе ее об голову разобью, — Ил ощерилась на изумленного мужчину. — Я деньги твои поганые в глотку запихаю!

— Я погорячился. Да, мне стало обидно, — Феликс скрестил руки на груди и обвел глазами картины. — Неужели это убожество важнее, чем… — он заскрипел зубами и прошипел, — дружба и мороженка?

— Дружба и мороженка — это святое, — донесся голос Рене. — Вот без дружбы и мороженки мы потом и ваяем такое убожество.

— Рене! — взвизгнула Ил.

— Я серьезно, — крикнул мужчина. — Спроси любого из нас, все скажут, что их недостаточно кормили мороженым и мало дружили. Все из детства идет, моя милая. Все оттуда. Ничего, пообщаешься со всеми этими гениями, поймешь, что я прав. Не хочешь, чтобы твой маленький друг стал постмодернистом, как следует корми его мороженым.

— Да у него с его папашами не иллюзорный шанс стать не постмодернистом, а метамодернистом! — громко отозвалась Ил.

— Дорогуша, — удивленный Рене вышел к ней и подбоченился. — Это серьезные угрозы.

— Вы ее шеф? — Феликс мрачно посмотрел на него.

— Я наставник, — мужчина цокнул, оглядывая гостя. — Слушайте, уважаемый, я, конечно, очень люблю быть свидетелем всяких драм и интриг, но вы бы не могли прежде, чем продолжить, поднять зад с одного очень дорогого экспоната?

— Что? — Феликс подорвался со скамьи и недоуменно уставился на нее.

Рене подошел к мужчине и взял табличку белого небольшого постамента:

— Вечность, — и поднес ее к лицу шокированного гостя. — Очень глубокомысленно, да?

— Это же обычная скамья! — охнул Феликс.

— Была обычной, — Рене вздохнул, — пока ее не притащили сюда. Искусство оно такое. Очень загадочное.

— Очень уж загадочное, — Феликс отошел от скамьи и недоуменно уставился на нее. — В ней нет ничего особенного.

— Илона? — Рене посмотрел на девушку. — Твой выход.

— Не сейчас, — возмутилась Ил.

— Он посетитель и ему нужны ответы, — Рене цокнул. — Объясни, что такого особенного в этой скамье.

Ил сердито взглянула на Феликса, вздохнула и спросила.

— Почему ты решил присесть на скамью, когда пришел сюда?

— Потому что устал? — с сомнением ответил мужчина.

— Ты пешком шел?

— Нет, на машине.

— Тогда ты не устал, — цокнула Ил.

— Я хотел сесть!

— Почему ты хотел сесть? — девушка вскинула бровь. — Тебя ноги не держат?

— Это какой-то идиотизм, — Феликс опять сел на скамью и уставился на Ил. — Идиотизм, а не искусство.

— Ты опять сидишь. Почему?

— Потому что это скамья! И на ней сидят! — всплеснул руками оборотень.

— Он не поймет, — Ил посмотрела на Рене.

— Ты плохо стараешься.

— Ты ведь тоже ничего не понимаешь, да? — шепнула девушка.

— Не понимаю, — согласился Рене.

— Когда ты сел на скамью, — Ил взглянула на Феликса. — Ты долго молчал. О чем ты думал?

— Да не думал я ни о чем, — оборотень скривился. — Ни о чем!

— Кажется, я понял, — охнул Рене и с восторгом посмотрел на Ил. — Вечность молчалива и пуста.

— Чего? — брови Феликса недоуменно поползли вверх.

— Вечность — это ничего, — Рене обхватил лицо Ил ладонями. — Вечность — это мгновение тишины.

— Типа того, ага, — лицо Ил смялось в неловкую улыбку.

— Кстати, ты не против, если я ту кровавую тряпку выставлю завтра? — Рене кивнул на испачканное бурыми пятнами полотенце на полу.

— Не против, — Ил поежилась. — А назовешь как?

— Убийство, которое не случилось, — Рене зашагал к полотенцу, подхватил его и скрылся из глаз изумленной Ил.

— Тебя прямо тянет к безумцам, — Феликс недовольно цыкнул. — То с ними дружишь, то теперь работаешь на них.

— Ты чего тянешь время? Уходи.

— Если ты хочешь, — мужчина холодно посмотрел на Ил. — Мы можем рассказать Фериилу, кто ты такая. Это будет честно, если тебя не устраивает тетя-напрокат. Я тоже устал от недомолвок.

Ил опешила от внезапного предложения оборотня. Стоило ли Фериилу знать, что это она его выродила пять лет назад? Не порушится ли его маленький уютный мирок, где все просто и понятно.

— Хочу, — необдуманно шепнула девушка и прикрыла рот ладонью в пятнах крови и липкого мороженого.

— Ты уверена? — Феликс прищурился

— Не знаю, — Ил присела рядом с ним. — Это будет слишком эгоистично с моей стороны заявить, что я причастна к его рождению после стольких лет. И для чего, спрашивается?

— Чтобы он знал, что его нам с Ричардом подарила не тетя-напрокат, — Феликс пожевал губы. — Если подобрать правильные слова, то он все поймет. Друзья же делают друг другу подарки, вот ты и осчастливила нас с Ричардом, а потом… потом уехала спасать других несчастных оборотней, например, тетю Соню и ее волчат. И наказывать плохих волков.

— А если его симпатия ко мне, как к другу, перерастет в другую привязанность? — Ил печально взглянула на Феликса. — Ты же понимаешь, чем грозит вся правда? И смогу ли я ответить на эту привязанность?

— На этот вопрос ты должна сама ответить, — Феликс сцепил руки в замок. — Сама, Ил. Я для Дерека всю его жизнь был и буду старшим другом, а Патрик фальшивым отцом. Мы упустили момент, когда он бы принял правду, а сейчас уже поздно дергаться.

— Я не знаю, как это быть матерью, — Ил спрятала лицо в ладонях.

— Ты была готова кормить Фериила грудью, — Феликс нервно стряхнул пылинку с рукава. — Ты хотела его обогреть и быть рядом.

— Но сейчас-то ему сиська не нужна, — Ил потерла лицо. — Да и знать суррогатную мать ему не надо. Нет, Феликс, это может дать непредсказуемый результат. Тут слишком много противоречий, в которых я сама, взрослая тетка, не могу разобраться. Я была бы не против дружить с твоим сыном, забирать его на выходные и во всякие походы там ходить, подарки дарить и по кафешкам водить.

Феликс достал из кармана внутреннего пиджака сложенный вчетверо лист, расправил его и обреченно протянул Ил.

— Ты опять скажешь, что это манипуляция, но ты должна знать…

— Знать что?

Девушка пробежалась глазами по табличке с кучей циферок, непонятных зашифровок с числами и буквами. Какие-то локусы, апелли. В шапке загадочной таблицы — имена Фериила и родителей Илоны, а внизу интерпретация сложных для понимания простого обывателя данных.

Исходя из результатов исследований, полученных путем анализа перечисленных локусов ДНК, предполагаемые дедушка/бабушка являются биологическими дедушкой/бабушкой с вероятностью 99,998 %.

Запросил исследование — отец Илоны неделю назад. Оскар, видимо, втайне от Феликса решил подтвердить или развеять свои подозрения насчет родства. Ил медленно перевела взгляд на мрачного мужчину и шепнула:

— Это шутка такая?

— Твой отец отдал мне запечатанный конверт несколько дней назад, — мужчина потер запястье. — Молча. Развернулся и ушел. Он, похоже, даже Дебре не сказал. Я последовал его примеру и ничего не сказал Дикки.

— Это не смешно, — Ил непроизвольно смяла лист. — Феликс, самое время сзаявить, что ты жестоко пошутил.

— Технически сейчас ты не имеешь никакого родства с Фериилом, — мужчина сжал свое запястье. — Как и с Деброй и Оскаром… Тело-то у тебя другое…. Тебя-то мы похоронили… Я так устал, Ил. Я перестал понимать, что происходит.

— Тогда какого хрена одичавшая сука решила сожрать Фериила, если я его мать?! — прошипела Илона в лицо Феликса и зло тряхнула его за плечо. — Если в нем текла моя кровь, какого хрена она взбесилась?!

— Фериил — ошибка, — мужчина горько усмехнулся. — Ошибка, рожденная от двух отцов. Урод, которого не признала дикая волчица. Я так думаю.

— Думаешь?! — взревела Ил и толкнула его. — Думаешь?! А ты куда смотрел?! Почему ты не учуял в нем моей крови?

— Он же совсем на тебя не похож, — Феликс неловко улыбнулся.

— Ладно, допустим, что ты тупой, — Ил приложила кулак ко лбу, — но а я почему не увидела его при зачатии?! Ты же говорил… Почему его увидел Ричард, а я нет?

— Потому что он не обращенный, а ты уже тогда начала дичать? — мужчина помассировал переносицу. — Потому что твоя человеческий разум не успел слиться с волчьей тенью? С тобой все непросто, Ил. Ты сама ошибка. Ты одержимый призраком волк. Если у кого и есть ответы на твои вопросы, то только у Матери Луны.

— Так Ричард мать или отец?!

— Он просто эмпат. Очень чувствительный молодой оборотень

— Да нихрена подобного, — простонала Илона и подняла лицо к потолку. — Он просто истеричка, я идиотка. А ты… ты… допустил все это… Я бросила родного ребенка!

— Технически на тот момент у тебя не было с ним никаких кровных уз, — блекло проговорил Феликс.

— Заткнись, я тебя прошу. Ты понял о чем я. Господи, лучше бы я была тетей-напрокат.

Ил хотела собрать мысли в кучу, но они упорно разбегались, не желая складываться в решение, которое помогло бы ей шагнуть вперед. Сможет ли она быть просто другом подрастающему оборотню, зная, что Фериил был рожден и от ее крови в том числе? Не будет ли она потом жалеть, что отказалась от сына, когда была возможность признать его? И должен ли Фериил знать, что у него есть родная мать, которая теперь не совсем родная, потому что она сменила тело?

— Вот это ребус, — просипела Ил. — Мать, которая не мать.

Для Дебры и Оскара она осталась дочерью, несмотря на то, что между ними теперь нет кровных уз. Она была для них дочерью даже тогда, когда летала бестелесным призраком и разговаривала через тостеры.

— Почему вы не завели еще детей? — Ил отвлеклась от ребуса. — Ричард хотел как минимум троих, а так вел речь вообще о шестерых. Сучку подходящую не нашли?

— Нашли, — Феликс поднялся и прошелся по залу. — Но ничего не получилось.

— Вы пытались провести тот же фокус, что и со мной? — Ил внимательно проследила за мужчиной.

— Не только, — он остановился перед Ил. — Я после твоих выкрутасов стал стерилен. Альфа, который не может зачать ни с кем волчонка.

— А со сколькими сучками ты пытался? — девушка подняла на него глаза. — А Ричард кого-нибудь покрывал? И как ты мог стать стерилен? Это же нелогично.

— Знаешь, что сказала Элиза, когда я к ней пришел с вопросом, что со мной не так?

— Ты про ту ведьму в хижине?

— Да.

— Она сказала, что ты идиот?

— Это тоже, — мужчина спрятал руки в карманы. — Но она заявила, что если у меня и у Дикки будут еще дети, то только после того, как Луна решит, что мы достойны их. Мы не сберегли мать Фериила, не сберегли тебя.

— А как вы поймете, что небесное светило вас простило? — Ил расправила лист и сложила его, колко глядя в глаза мужчины.

— Она говорит через каждого из нас. В том числе и через тебя. Ты нас простила?

— А вы не просили прощения, чтобы я вас простила, — Ил пожала плечами и охнула. — Или вы пытались загладить вину через анальный секс? Если так, то это очень сомнительная тактика. У вас, конечно, все через жопу, но не в буквальном же смысле, Феликс. Обычно, — Ил вздохнула, — у нормальных и адекватных людей прощение просят через рот. Словами, Феликс. Словами! А то ты сейчас решишь мне тут отлизать. Хотя… — она окинула его взглядом. — Можно попробовать.

— У твоего шефа под носом? — зло процедил оборотень.

— Рене человек творческий и богемный, а такие ребята на оргиях каждую неделю бывают, — девушка пожала плечами. — Так что, он не будет против того, если ты принесешь мне оральные извинения, пока я восседаю на вечности.

— Снимай трусы, сучка, — Феликс прищурился.

— С недавних пор я не ношу трусиков, — Ил медленно подтянула подол тесной юбки с колен к бедрам и бесстыдно раздвинула ноги, явив все прелести мужчине.

Феликс уверенно шагнул к девушке и под ее злым взглядом опустился на колени. Что двигало Ил, когда она спровоцировала мужчину на очередную глупость? Агрессия, которая требовала высвобождения. Кинуться с клыками и когтями на Феликса не позволяли обстоятельства и очень дорогие картины на стенах. В порыве ярости она бы обязательно попортила несколько полотен, в которые художники вложили великий смысл и душу. Это было бы очень некрасиво по отношению к ним раскурочить их творения об голову оборотня. Злоба перекрутилась в возбуждение и в желание унизить Черного Когтя за все мытарства, которые она пережила.

Феликс впился в ее лоно с гневом и негодованием. Похоже, он тоже был очень раздражен на Илону, по правилам которой он согласился сыграть. Язык мужчины был нахален, напорист и враждебен. Феликс словно желал раздавить и стереть напряженный клитор в кровь. Каждая его ласка отдавалась во всем теле постанывающей девушки болезненной судорогой. Упругий влажный язык металлической щеткой проходил по средоточию нервных окончаний и вырывал из Ил сдавленные стоны с сердитым рыком.

В глазах у Илоны искрило от оральной пытки, но вместо того, чтобы оттолкнуть от себя Феликса и залепить ему затрещину, она закинула правую ногу ему на плечо, а левой рукой вцепилась в волосы, прижимая его высокомерное лицо к опухшей промежности. Через стирающую лобзиком плоть вспышку наслаждения, Ил в громком крике запрокинула голову, зло дернув за волосы Феликса. Девушку охватила сильная судорога, и она сквозь зубы с рыком выдохнула, выпуская жесткие волосы мужчины из пальцев. Ее еще раз слабо тряхнуло, и Ил скинула с плеча оборотня ногу.

— Лишь бы словами не приносить извинений, — она разочарованно посмотрела на Феликса, который платком вытер рот, сидя между ее ног.

— Прости меня, — он поднял на нее невозмутимые глаза, — Я признаю свои ошибки, непростительное равнодушие и жестокость к тебе. И я не знаю, как исправить прошлое. Никто не знает.

— Я думаю, тебе стоит это показать Ричарду, — Илона отдернула юбку и протянула лист с анализом ДНК мужчине. — И обсудить, действительно ли вы хотите, чтобы в жизни Фериила появилась мать или же вы чувствуете перед ним какую-то вину. Вы его отцы и должны знать, что будет для него предпочтительнее в данной ситуации и как он отреагирует на новость, что Сахарный Монстр его мамочка, которая неизвестно где шлялась пять лет. Если вы вдруг решите и поймете, что я не вписываюсь в ваши планы в качестве родительницы сына и вы хотите просто заглядывать ко мне по субботам и удовлетворять свои гетеросексуальные наклонности, то велкам. Мы закроем тему рождения Фериила и будем любовниками без обязательств, без детских утренников и мороженок. И когда кто-то из нас, в том числе и я, устанет от игрищ, мы, как взрослые люди, разбежимся. И я прощаю тебя, Феликс. Ты прав, прошлого не изменить, и каждому из нас необходимо сделать шаг вперед, но прежде надо определиться в каком направлении теперь идти. Мой путь оказался ложным, потому что я пошла на поводу эмоций.

Ил поднялась и зашагала к выходу. Она открыла дверь перед молчаливым Феликсом и улыбнулась:

— В субботу я буду ждать ответа.

— Я не думаю, что Ричард сможет принять правильное решение, когда узнает, что ты была кровной матерью Фериила, — мужчина скользнул взглядом по лицу Илоны.

— Ты зря его недооцениваешь. Он, конечно, импульсивный и упрямый, но думаю, он знает, чего действительно хочет в итоге получить. Это уже не игры в адюльтер. На кону любовь сына. И готов ли он делится ею с тетей-напрокат, которая станет для Фериила не другом, который дарит забавных пластиковых оборотней, а частью его жизни? — Ил открыто и прямо посмотрела на мужчину. — И мне очень хочется узнать, права ли я в своих догадках.

— Не поделишься? — мужчина сузил глаза.

— Нет, — Ил мотнула головой. — Теперь иди. А то Рене меня точно уволит. Даже у современных художников есть предел.

Феликс вышел, и Ил тихо заперла за ним дверь. Она прошла через залы к лестнице и поднялась на второй этаж в кабинет шефа. Рене откатился на стуле от стола, на котором стоял огромный монитор, и оскалился:

— Ты же в курсе, что у меня тут везде камеры понатыканы?

— Да, — Ил пожала плечами.

— Какое бесстыдство, — Рене игриво покрутился в кресле.

— Думаешь? — девушка шагнула к столу, двумя пальчиками подняла скомканную салфетку и многозначительно глянула на шефа.

— У меня насморк, — он пожал плечами.

— Ты заболел? — Ил кинула салфетку в урну под столом и с наигранной обеспокоенностью сказала. — Неужели простудился? Может, каких таблеточек прикупить?

— Не стоит, — Рене вернулся за стол и уткнулся в монитор. — Мне уже лучше.

— Тогда я на склад, — Ил заправила блузку в юбку и зацокала к дверям. — Подготовлю те странные картины с утками к отправке.

— Это не утки. Это ангелы, — буркнул мужчина, клацая мышкой.

Ил хмыкнула, и очень удивилась, что кто-то представляет ангелов в виде уродливых уток. Теперь ясно, почему у них глаза такие печальные и с длинными ресничками. Возможно, она однажды познает все тонкости современных художников и сможет отличить ангела от птицы.

Глава 40. Первые претензии

Стук, и Ил распахнула дверь. Немного нервозно и резко:

— Привет, тетя Илона, — мимо прошмыгнул Фериил и уверенно затопал к медвежьей шкуре.

— Привет, — Ил проводила мальчика обеспокоенным взглядом и удивленно уставилась на Ричарда с Феликсом.

— Судя по моське, — Ричард прошел в квартиру, — твои догадки насчет меня не подтвердились. Илона, я разочарован. Ты за кого меня принимаешь?

Феликс встревоженно скользнул взглядом по лицу девушки и молча последовал за супругом. Сердце Ил испуганно ускорило свой бег. Она глубоко вдохнула и заперла дверь. Илона не думала, что оборотни решат открыть Фериилу правду, и она была растеряна.

— Странный дом, — Феликс осмотрел полупустой просторный зал и замер, разглядывая розового монстрика под кустиком Фикуса. — Сахарный Монстр в лесу?

— Там ему уютно, — Ил села на диван и сложила ладони на коленях.

Феликс и Ричард опустились на медвежью шкуру по обе стороны от мальчика. В затылок Ил вгрызлась паника. Она испугалась и хотела сорваться с дивана и убежать прочь от изучающих глаз двух молчаливых отцов. Ричард вытащил из кармана вельветовой куртки упаковку с полосками вяленого мяса и сунул кусок высушенной плоти Фериилу, который с аппетитом обслюнявил ее.

— Сына, нам надо кое-что тебе сказать, — спокойно проговорил Феликс, вглядываясь в глаза Ил.

Девушка сжала кулаки, и была готова рухнуть без чувств. Зря она решила поиграть во взрослую ответственную женщину.

— Что сказать? — пробубнил Фериил и с любопытством глянул на мужчину.

— Тетя Илона… — Ричард пропустил пальцы сквозь локоны мальчика.

Протестующий крик застрял в глотке девушки раскаленным камнем. Сердце пропустило удар.

— Твоя мама, — закончил фразу Феликс.

Время словно остановилось, уродливая квартира с голыми стенами и шторами в цветочек растянулась и сжалась. Фериил недоуменно моргнул и посмотрел на Илону:

— Ты тетя-напрокат? Получается, ты вернулась из магазина?

— Нет, — прохрипела Ил. — Я не тетя-напрокат. Я родила тебя и я…твоя мама…

— У меня есть мама, как и у других волчат? — Фериил перевел подозрительный взгляд на Ричарда.

— Да, милый, — тот ласково улыбнулся.

Мальчик оторвал кусок от вяленого мяса, тщательно прожевал его и вновь посмотрел на Илону с детской наивностью:

— А где ты была все это время?

— Путешествовала, — просипела Ил.

— Почему ты бросила меня? — мальчик прищурился.

— Потому что испугалась, — девушка сглотнула горькую слюну. — Испугалась быть мамой.

— А сейчас не боишься? — Фериил склонил голову.

— Боюсь. Очень боюсь и опять хочу убежать, — Ил слабо улыбнулась.

— А почему не убегаешь? — мальчик нахмурился.

Детская непосредственность и желание докопаться до истины когтями рвала душу Илоны.

— Потому что я хочу быть рядом, — выдохнула девушка. — Потому что хочу научиться быть смелой, а не трусливой волчицей.

— Почему вы мне сразу не сказали, что она моя мама? — Фериил посмотрел на Ричарда и повернул лицо к Феликсу. — Почему?

— Потому что мы тоже испугались, — мужчина поправил ворот детской футболочки. — И потому что не хотели делиться тобой с Илоной.

— Так вот, почему вы целовались в губы? — Феликс распахнула глаза и цокнул. — Так бы сразу и сказали. Зачем врать?

Мальчик поднялся и зашагал к горшку с фикусом. Он переставил фигурку Сахарного Монстра ближе к зеленым стеблям и обошел квартиру, оглядываясь по сторонам.

— И что теперь? — шепнула Ил Феликсу.

— Я не знаю, — мужчина пожал плечами. — Я планировал слезы и обнимашки.

— А я гневную истерику, — едва слышно отозвался Ричард.

Фериил остановился перед небольшим старым холодильником, который Ил купила на днях с рук и открыл дверцу. Он с любопытством заглянул в его нутро и вытащил вскрытую упаковку сосисок.

— Это, наверное, плохо, — испуганно зашептала Ил, — что он такой спокойный.

Фериил прошел к дивану, забрался на него и положил упаковку сосисок на колени.

— А где мои розовые волосы? — он с большим подозрением посмотрел на девушку. — Или фиолетовые. Почему я не похож на тебя?

— Я не знаю, — она неловко улыбнулась. — И когда я была тобой беременна, у меня была серебристая шерсть.

— Может, у меня тоже шерсть поменяет цвет? — мальчик задумчиво сунул сосиску в рот. — После линьки?

— Возможно, — согласился Феликс.

Фериил в молчании управился с двумя сосисками и протянул одну Илоне:

— Не бойся, — он пожал плечами. — У меня теперь есть мама, у тебя малыш. Это же хорошо.

Ричард украдкой смахнул слезу, и Ил кивнула, раскусывая сосиску:

— Да, это очень хорошо.

— Только я не хочу тут жить, — он привалился к ней и вздохнул. — Мне здесь не нравится.

— Не буду спорить, здесь не очень уютно, — Ил несмело приобняла мальчика.

— Тогда ты теперь будешь жить с нами?

— Нет, — Ричард настороженно посмотрел на ребенка. — Мы с твоей мамой не можем жить вместе.

— Почему? У нас дом большой, — Фериил нахмурился. — Пусть живет в моей комнате. Мне не жалко.

— Потому что мы не готовы жить вместе, — Феликс вздохнул. — Но твоя мама будет приезжать в гости и ты тоже будешь навещать ее.

— А когда вы будете готовы? — мальчик надорвал уголок пустой упаковки от сосисок.

— Я не знаю, сына, — мужчина криво улыбнулся. — Возможно, мы и не придем к тому, чтобы жить вместе в одном лесу. Мы все должны научиться быть смелыми и понять, хотим ли мы быть семьей.

— Вы не любите маму Илону? — Фериил исподлобья посмотрел на Феликса. — Она вам не нравится?

— Нравится, но этого мало, чтобы построить крепкую семью, — мужчина ослабил ворот рубашки.

— Папы не любят тебя, — мальчик удивленно посмотрел в бледное лицо Илоны. — Почему?

— Потому что я бросила вас, — Ил серьезно заглянула в его глаза. — Они обижены и не доверяют мне. Взрослые часто совершают очень глупые и обидные поступки, из-за которых они расходятся и решают жить раздельно, но это не означает, что они не любят своего малыша.

— Я не малыш, — фыркнул Фериил. — Малыши глупые.

— Верно, ты очень умный мальчик, — Ил коснулась его волос и пробежалась пальчиками по лицу. — Намного умнее своей мамы.

— Это он в меня пошел, — Ричард тихо хохотнул. — Я тут среди вас самый умный.

— Зато мама Илона красивая, — Фериил потянулся к ее спутанной шевелюре. — Ни у кого нет мамы с розовыми волосами, а у меня есть.

Ил склонила голову, и Фериил с восторгом зарылся в ее локоны пальчиками. Кончики розовых волос на макушке Ил побледнели и вспыхнули серебряными искорками.

— Ого, — шепнул мальчик, стискивая пряди девушки неуклюжими пальчиками. — Красиво.

— Что? — Ил испуганно уставилась на Ричарда. — Я облысела?

— У тебя теперь очень моднявая покраска в триколор, — изумленно ответил он, глядя на ее макушку.

Ил с ворчанием запуталась в футболке и штанах, и выползла из-под одежды на медвежью шкур разноцветной волчицей. Лапы и брюхо — нежно фиалкового отлива, который плавным градиентом переходил в бледно-розовые бока, грудь и хвост. Голова, спина и тонкая полоса на хвосте — перламутровое серебро.

— Это точно вы виноваты, — Ил покрутилась на четырех лапах вокруг своей оси, пытаясь разглядеть себя. — Эта вся конфетная магия на вас завязана.

— Вероятно, ты права, — со смешком умиления согласился Феликс.

— Это нелепо, — Ил плюхнулась на пушистый зад и облизала нос. — Я хочу быть страшным и зловещим монстром, а не конфеткой. Мое время экспериментов прошло. Я же взрослая серьезная дама.

К ней подкрался Фериил, стягивая футболочку, и прижался ее боку черным волчонком. Ил взглянула на него и тщательно под недовольное фырчание вылизала его морду, которая пахла вяленым мясом и сосисками.

— Предлагаю поспать, — она повалилась на бок и закрыла глаза. — Я что-то утомилась. Тяжело быть матерью.

— Тяжело быть сыном, — фыркнул Фериил, улёгся рядом и положил голову на ее ребра.

Феликс с Ричардом переглянулись. Они не знали, что делать дальше. В воздухе витала неловкость.

— Предлагаю по вторникам оставлять пупсика у меня, — прошептала Ил, когда Фериил задремал. — По вторникам галерея закрыта. Рене запирается в мастерской и страдает херней.

— Какой именно? — поинтересовался Ричард.

— В прошлый раз он катался голеньким по холсту, — зевнула Ил.

— У тебя очень странный шеф, — Феликс скривился.

— Он художник, — Илона высунула кончик языка. — Они все такие. Один из его друзей перед выставкой облизывает свои фигуры.

— Между тобой и Рене что-то есть? — тихо спросил Феликс.

— Моя зарплата, — Ил приоткрыла глаза и хитро посмотрела на мужчину. — Ты ревнуешь меня к моему начальнику?

— Нет, мне просто в прошлый раз показалось, что он к тебе относится с большой симпатией.

— Я думаю, у него очень специфические вкусы в том самом деле, — размыто и неопределенно ответила Ил. — И, вероятно, что он большой любитель всяких странных и абсурдных экспериментов. Ваша тяга к сдобным булочкам там даже рядом не валялась, мальчики. Поэтому нет, пусть между нами будет зарплата и восхищение моей скромной персоной.

— Все-таки он положил на тебя глаз? — Феликс растянулся на медвежьей шкуре.

— Даже два, — хохотнула Ил.

— Ты свободная женщина, поступай, как знаешь, — Феликс сложил руки на груди. — Ты только этого художника предупреди, что по субботам ты занята.

— Субботы в силе? — Ил удивленно навострила уши.

— В силе, Конфетка, — мужчина закрыл глаза. — Будем налаживать между нами отношения.

— Звучит как угроза.

— Именно, — оскалился Ричард.

Ил пробурчала что-то неразборчивое и задремала под тихое сопение Фериила. Рядом с ним было спокойно и уютно. Зверь, тело которого захватила девушка, принял ее привязанность к маленькому волчонку. У трусливой женщины был шанс завоевать любовь ребенка, которому она подарила жизнь.

Мягкие ласковые руки потрепали Илону по холке. Она открыла глаза, и мать с доброй улыбкой подхватила с пола одежду спящего Фериила и осторожно подняла его на руки. Волчонок фыркнул и сонно уткнулся Дебре в подмышку. Ил слабо ударила хвостом по полу и опять провалилась в сон, из которого ее выдернул шепот Ричарда:

— Просыпайся, спящая красавица.

— Почему вы еще здесь? — Ил слабо отмахнулась от лица парня.

— Суббота же, — цокнул Ричард. — Мы сбагрили сыну бабуле и теперь будем шалить.

Ил несогласно промычала и подложила ладони под голову, закрыв глаза. К ее спине прильнул Феликс. Он требовательно провел рукой по ребрам, животу и скользнул между бедер. Умелые ловкие пальцы ласково надавили на бугорок, прошлись по кругу, и мужчина томно выдохнул в шею Ил, которая мурлыкнула от волны неги и в сонном возбуждении прижалась попкой к напряженному члену.

— Какая же ты милая, — шепнул Феликс на ухо Илоне, поглаживая и влажные набухшие складочки между ее ног.

Голос мужчины загустил сладкую дрему Ил желанием, которое вязким и теплым медом склеил обрывки сновидений в тихие стоны. Ричард поцеловал ее губы, и девушка сквозь хрустальные грезы ответила ему взаимностью, утопая в мягких волнах сонливого наслаждения. Слабые спазмы вытянули ее на поверхность, и она мычащей медузой размякла в объятиях Феликса. Мужчина ненавязчиво с легким нажимом коснулся нежных мышц между расслабленных ягодиц томно посапывающей Ил.

— Ты опять спишь? — охнул Ричард, взял девушку за руку и прижал к возбужденному естеству.

Феликс под вздохи Ил, которая отказывалась выплывать из дремоты, густо распределил прохладную смазку по расслабленному колечку плоти и нырнул двумя пальцами в горячее тело. Ил что-то промычала и слабо сжала под рукой Ричарда его член.

Девушка не взбрыкнула под пальцами, и Феликс с нежными и жаркими поцелуями скользнул головкой в узкое отверстие.

— Феликс… — проворчала Ил в губы настырного Ричарда, стиснув его член в кулаке. — Что ты делаешь?

— Ты большая умница, — медленно, но настойчиво повел тот бедрами, придерживая девушку за талию.

Ил удивленно всхрапнула и распахнула глаза, когда Феликс болезненным толчком проник в нее на половину своего нахального достоинства.

— Мне кажется, я вновь в тебя влюбился, — курлыкнул Ричард, вглядываясь в испуганные глаза.

— Феликс, — шепнула она. — Ты не влезешь…

— Тише, моя хорошая, — оборотень трепетно поцеловал ее в плечо и ласково провел рукой по изгибам ее тела. — Расслабься, почувствуй меня.

Он поддался тазом вперед, заполняя несогласно попискивающую Ил мужской каменной плотью, и замер, целуя охнувшую девушку между лопаток. У нее не было никаких шансов соскочить или уползти. В ее губы вновь впился нетерпеливо постанывающий Ричард, который всем телом прижался к ней, и Феликс сильной рукой вскинул ее ногу вверх. Ил от неожиданности глухо взвизгнула. Ее и так распирало и тянуло, а тут еще устроили какие-то акробатические трюки.

— Выдохни, — шепнул Ричард.

— Что? — пискнула Ил.

Парень толчком протиснулся в ее свободную щель, и Феликс позади застонал под истеричный восклик Илоны.

— Какая тугая, — хрипло выдавил Ричард, закидывая ее ногу на себя.

— Вы меня порвете, — просипела Ил. — Нет… нет…не…

Ричард оборвал ее протесты жадным ртом, и Феликс неторопливо и плавно скользнул назад и вновь вжался в ее попу. Его муж протяжно замычал, проталкивая в рот клокочущей Илоны язык. Тягучее, как смола, вожделение двух мужчин переплелись с болезненным удовольствием девушки, и ее разум растекся пятнами расплавленных стенаний и глухих криков. Движения Феликса с каждым мгновением становились ожесточеннее, поцелуи Ричарда грубее и алчнее, и Ил потерялась в водовороте извращенных ласк.

В ее бесстыдные вопли экстаза вплелись рык и стоны, и ее тело преисполнилось спазмами и мужским семенем. На грани беспамятства Илона почувствовала, как Феликс с хриплыми постанываниями выскальзывает из ее онемевшей попы, и обреченно закряхтела. Ричард вжался в девушку, сдавленный судорогой ее ненасытной утробы и в следующую секунду с оханием вынырнул, когда спазм разжал тиски. Феликс перевалился через вздрагивающую Ил и глубоко и сыто поцеловал раскрасневшегося парня. Ил прижала ладошку к отекшей и онемевшей промежности и тяжело с присвистом выдохнула под мужчинами.

— А говорила, что порвем, — Феликс заглянул в ее бледное лицо и улыбнулся.

— Да я ходить не смогу после такого, — прохрипела Ил.

— Полежи и отдохни, — мужчина легко чмокнул Ил в носик и поднялся на ноги, разминая плечи. — К тому же тебя надо было подготовить к оргиям с Рене.

Мужчина зашагал в ванную комнату. Ричард проводил его взглядом и хохотнул:

— Ревнует.

— Никаких оргий, — Ил обиженно свернулась в клубок на медвежьей шкуре.

— Я тоже так думаю, — цокнул парень и встал. — Это сильно ударит по эго Феликса. Этот твой Рене ему не нравится.

— Рене к моей попе не пристраивался, — пробурчала Ил в медвежью шкуру.

Ричард засмеялся и скрылся в ванной комнате. Сквозь шум воды до Ил донеслись смех, невнятные разговоры, и она потянулась к штанам. Закурив, девушка уставилась на окно с целым новеньким стеклом, за которым чернело ночное небо, и задумалась. Жить, значит, под одной крышей оборотни не готовы, но делить ее тело на двоих — никаких проблем.

— У тебя холодильник пустой, — возмутился голый Ричард, вглядываясьв яркое нутро холодильной камеры. — У тебя кроме сосисок ничего и не было?

— Там где-то банка горошка должна быть, — Ил зевнула и потушила окурок о грязное блюдечко, которое достала из-под дивана. — А в морозилке курица есть.

— Слушай, Фериилу необходимо полноценно питаться, — Ричард вытащил птицу и кинул ее в микроволновку на разморозку. — Сосисками и курицей не отделаешься.

— Хорошо, я озабочусь этим вопросом завтра, — Ил кивнула.

— И не дыми в квартире и при нем, пожалуйста, — Феликс обмотанный в полотенце вокруг бедер сел на диван.

— Хорошо, — девушка пристыженно взъерошила волосы.

— И было бы неплохо какой-никакой ремонт сделать, — Ричард огляделся. — Без обид, но тут действительно уныло.

— Принято, — Илона обняла согнутые ноги и положила подбородок на колени.

— Мы поможем тебе, — Феликс склонил голову.

— Я справлюсь, — Ил встрепенулась и уверенно посмотрела на мужчину. — Я не обещаю элитный ремонт с парчовой мебелью, но я приведу в порядок свою холостяцкую берлогу.

— И я не думаю, что Фериилу стоит знакомиться с Рене, — оборотень прищурился.

— Феликс, да остынь ты, — Ил возмущенно охнула. — Я просто на него работаю. Иногда кофе пьем по вечерам.

— Кофе, значит?

— Чего ты так взъелся на моего шефа? — девушка вскинула бровь. — Он, конечно, своеобразный, но адекватный мужик. Ну, ладно, не совсем адекватный. Он любит тыквенный латте.

— Что еще ты мне расскажешь про своего милого Рене? — Феликс сердито скрестил руки на груди.

— Я не поняла, у нас субботы без обязательств, — Ил сузила глаза. — И я имею право на отношения.

— Только не с Рене, — мужчина покачал головой.

Ричард достал курицу из микроволновки и оторвал подмороженную ножку от тушки. Он с хрустом разделался с ней и хохотнул:

— А что с Рене не так?

— С ним все не так, — цокнул Феликс. — Богатый, молодой, красивый, не женат, бездетный, современный. Живет в центре в пентхаусе. Несколько элитных машин и любит тыквенный латте.

— А ты откуда знаешь, где он живет? — Ил поперхнулась собственными слюнями.

— А ты не знаешь? — Феликс почесал подбородок. — Ты не была у него в гостях?

— Нет, не была. И машин я его не видела! — рыкнула Илона.

— Он не катал тебя на своем красном бентли? Нет? какая жалость, — прошипел он.

— Господи, Феликс, — Ил скривилась.

— У него писька, наверное, маленькая, — захрустел крылышком Ричардом.

— Нормальная у него писька, — девушка оглянулась на него.

— А ты откуда знаешь? — парень вскинул бровь.

— Я его застукала, когда он голым в краске катался по мастерской. Я же говорила уже об этом. Член как член. Может, даже больше чем твой.

— А вот это обидно было, да, — Ричард ткнул куриной костью в Ил. — Ты что там во всех подробностях рассматривала член своего шефа?

Ил спрятал лицо в ладонях и истерично хохотнула. Это было глупо верить, что потрахушки с оборотнями действительно будут не обременены ревностью.

— О члене Рене думаешь? — язвительно поинтересовался Феликс. — Он, наверное, обрезанный и с гладенькими яйчишками.

— Феликс, я не твоя жена, — Ил поднялась и с болезненными оханиями засеменила в ванную, немного прихрамывая. — Я любовница без обязательств.

— У нас общий сын! — резонно отметил Ричард.

— Но это не означает, что я не могу разглядывать и тискать чужие члены! — рявкнула Ил. — И я вас очень прошу свалить из моей квартиры. Вы не соблюдаете договоренности.

— Да найди ты другого мужика! — взревел Феликс. — А не напомаженного богача с дорогой недвижимостью!

— Например? — Ил развернулась на пятках к Феликсу. — Кто в твоем понимании нормальный мужик?

— Кто угодно, но не Рене, — тот обиженно и зло отвернулся от девушки. — И имя какое-то пидорское.

— Красивое имя, — Ил отмахнулась и спряталась в ванной комнате, издевательски постанывая. — Рене! Рене! Возьми меня! Разукрась меня в радугу и отлюби на капоте своего бентли! Я вся горю, Рене!

Она час отмокала в горячей воде под пышным слоем пены, и выползла из нее только тогда, когда хлопнула входная дверь. Она вытерла салфеткой влажные белесые пятна с медвежьей шкуры и плюхнулась на диван, уткнувшись в смартфон.

Шеф: Ты спишь?

Илона: Нет.

Шеф: Я бездарность!

Илона: Глупости. Твою гениальность никто не понимает, потому что они зашоренные ханжи.

Шеф: Спасибо, моя дорогая. Ты, как всегда, находишь нужные и правильные слова. Как прошел твой день?

Илона задумалась. Почесала висок и написала: С двумя мужиками на медвежьей шкуре.

Шеф: Дай угадаю, один из них — тот высокий и мрачный тип, который тебе отлизал? А второй?

Илона: Его муж.

Шеф: Шалунья.

Илона: Ты гей?

Шеф: Какой внезапный вопрос, дорогая. Ты хочешь позвать меня четвертым в вашу тесную компанию?

Илона: Нет.

Шеф: Слава Иисусе, а то я уже начал придумывать отговорки, что меня нет в городе. Я уважаю оргии, но только с теми, в ком уверен. В тебе я уверен, а в твоих друзьях нет. Поэтому не хочешь ли ты составить мне компанию прямо сейчас и заглянуть на грандиозное шоу с чувственными эротическими перформансами под открытым небом?

Илона: Хочу.

Шеф: Я не сомневался в тебе.

Наверное, Ил очень пожалеет завтра о своем решении, но ее до пятен в глазах разгневала ревность Феликса. Нет у нее перед ним никаких обязательств. Только перед их общим ребенком. Только перед ним. И она имеет право сорваться посреди ночи на эротические перформансы с богатым свободным мужиком.

Глава 41. Очень чувственный перформанс

Когда Ил выбежала из подъезда в ночь, то охнула. Рене ждал ее, облокотившись о капот красной хищной машины с откидным верхом. Бентли это была или другая какая-то супер дорогая тачка, но мужчина в атласном бирюзовом костюме на ее фоне выглядел слишком шикарно. Слишком вызывающе. Слишком сексуально.

— У тебя очень интересный район. Старые заводы, склады, а потом раз и стеклянная вышка, — Рене улыбнулся.

— Какой-то ты очень уж нарядный, — Илона спрятала руки в карманы безразмерной толстовки серого мышиного цвета.

Ей неожиданно стало стыдно за свой лук городского бродяги в старых кроссовках. Почему она не подумала, что на чувственные эротические перформансы надо одеваться как-то по-особенному.

— Прошу, — Рене открыл перед Ил дверцу своей невероятно красивой и инфернальной машины.

Мужчину, похоже, не смутил простенький флисовый костюмчик Илоны. Ни тени осуждения, удивления или разочарования. Ил в нерешительности потопталась перед авто и спросила:

— Может, мне переодеться?

— Зачем? — не понял Рене и вскинул бровь.

— Хотя у меня нет ничего такого, что бы могло затмить тебя, — Ил махнула рукой и села на кожаное сидение терракотово цвета.

— Ты мне сделала комплимент? — Рене склонился над ней.

— А ты сам себя в зеркало не видел, что ли? Ой, не прикидывайся, что ты не знаешь, что ты красавчик. Десять из десяти, Рене. Десять из десяти, — Ил посмотрела в его хитрое лицо.

— Ты тоже прекрасна, моя милая, — он оскалился в улыбке, резво обежал машину и сел за руль.

— Не люблю, когда надо мной издеваются, — буркнула Ил и накинула капюшон на голову.

— И в мыслях не было, — Рене цокнул.

Машина с голодным визгом шин сорвалась с места. В ней все было идеально — начиная от блестящей лакированной панели, заканчивая благородным урчанием мотора. Илона бы в жизни не заработала на подобный автомобиль. Она закрыла глаза, наслаждаясь потоками прохладного ночного ветра на лице, и прошептала:

— Красиво живешь.

— А ты некрасиво? — Рене недоуменно глянул на девушку.

— Я просто живу, — Ил вздохнула. — Из красоты у меня только фикус, и то его мне мама подарила.

— Фикус — это что? — уточнил мужчина.

— Ты не знаешь что такое фикус? — девушка с изумлением посмотрела на него. — Домашнее растение с плотными зелеными листьями. С блестящими такими.

— Хм, — Рене изогнул бровь. — Буду знать.

— Да все знают, что такое фикус. У всех дома есть фикус, — Илона охнула.

— У меня нет фикуса, — Рене пожал плечами, проворачивая руль влево. — Тебе удалось пристыдить меня, милая, а это мало кому удавалось.

— Не хотела я тебя пристыжать, — Ил хохотнула. — Я просто удивилась, что у тебя нет фикуса.

— И ты продолжаешь это делать! — обиженно воскликнул Рене. — Остановись, а то я сейчас разрыдаюсь.

— Серьезно?

Рене печально и мельком взглянул на нее. В уголках его смешливых глаз застыли слезы. Илона нахмурилась. Она бы хотела посмотреть, как холеный красавчик плачет. Это было бы очень эротично. И перформансов никаких не надо. Илона помолчала и невпопад заявила, что у нее есть сын. Ей показалось, что Рене должен знать — она ответственная дама с ребенком.

— Подожди, — тот почесал щеку. — Это тот, которому ты случайно стала суррогатной матерью и с которым все очень сложно?

— Да.

— А как произошло зачатие?

— Я переспала с его отцами.

— Это с которыми на медвежьей шкуре? — Рене положил локоть левой руки на дверцу машины.

— Типа того.

— Тогда это не суррогатное материнство.

— Слушай, я в курсе, что такое суррогатное материнство, — цокнула Ил. — Суть в том, что он мой сын.

— А как могло быть иначе? — Рене вскинул брови.

— Я же говорила, все сложно.

— Нет, ничего сложного, — беззлобно рассмеялся мужчина. — После незащищенного секса случаются дети.

— Я знаю! — Ил скрестила руки на груди. — Но там не все так просто, как кажется на первый взгляд.

— Дети — это замечательно, — Рене примиряюще улыбнулся.

— Только я не уверена, что у меня получится быть хорошей матерью, — вздохнула Илона. — Возможно, я упустила слишком много времени и…

— У тебя еще вагон времени, — мужчина постучал пальцами по баранке руля. — И мне не нравится концепция хорошей матери. Мне нравится концепция друга. Будь сыну другом.

Ил согласилась с Рене. Она сможет стать другом для Фериила. Материнство казалось ей какой-то сложной наукой, с которой она не справится и обязательно налажает, а ошибки для хорошей матери не простительны.

Ил отвлекалась на огни, яркие вывески, мелькающие фонари. Ночной город был другим. Завораживающим, загадочным и сонным чудовищем. В тенях на пустых улицах, бульварах словно затаились призраки и терпеливо ждали, когда из-за угла вынырнет заблудший простачок, чтобы напугать его оглушительных визгов ужаса.

Рене припарковал машину возле безликого бизнес-центра, и Ил удивилась. Она не знала чего ожидала, но точно не многоэтажного муравейника, где люди прожигают жизнь за отчетами и сделками. Когда Ил неуклюже выползла из низкой машины, Рене взял ее под руку и повел лестнице.

— И какие у тебя планы на сына?

— Для начала мне надо сделать ремонт в квартире, — Ил вздохнула. — Мне его папаши прямым текстом сказали, что живу, как маргиналка.

— Тебе помощь нужна? — Рене открыл перед ней тяжелую стеклянную дверь.

— Нет, — Ил мотнула головой. — Я справлюсь.

В пустом просторном вестибюле за стойкой насторожился крепкий молодой мужчина. Рене вытащил из внутреннего кармана крупную серебряную монетку с чеканкой четырех кружочков, соединенных квадратиком, и показал ее охраннику.

— Это, что, какое-то тайное сообщество эротоманов?

— Я слышу осуждение в твоем голосе, — Рене спрятал монету и завел девушку в неприметный коридорчик с мраморным отполированным до блеска полом.

— Возможно, ты перепутал его с завистью?

— Тут нечему завидовать, — Рене усмехнулся. — Это очередные игры взрослых детей.

Они прошли к одному из лифтов, к самому дальнему из всех шести, нырнули внутрь и Рене нажал на кнопку последнего этажа. Илона начала нервничать. Зачем она согласилась на безумную авантюру с эротическими перформансами и тайными сообществами. Вдруг “взрослые дети” приносят под открытым небом кровавые жертвы? Когда двери лифта бесшумно разъехались в стороны, Ил нервно сбросила капюшон с головы. Она расправила плечи и уверенно шагнула в блеклый коридор с белыми стенами, который вел к железной двери.

Рене и Ил вышли на крышу. От крыши осталось одно название, конечно. Она напоминала больше аккуратный парк с дорожками, стриженой травой, молодыми деревцами, и освещалось все это великолепие фонарями-шарами, что лежали прямо на газонах. Нарядные женщины и мужчины небольшими кучками распределились на крыше. Кто-то болтал у фуршетных столов, кто-то с любопытством торчал у импровизированных сцен-площадок, на которых что-то происходило. Ил никак не могла сфокусировать внимание. Ее отвлекали запахи духов, закусок и амбре возбуждения, которым несло почти от каждого гостя.

К Рене и Ил подплыл молодой официант с подносом, на котором стояли хрустальные бокалы с шампанским. Девушка мотнула головой. Не хватало ей еще и нажраться ко всему прочему. Распитие алкогольных напитков у нее всегда кончалось чем-то не очень хорошим.

— Я тоже предпочитаю сохранять разум чистым, — согласился Рене, — когда дело касается искусства.

— Я не умею пить, — честно призналась Илона.

— У тебя даже ресницы светятся, — мужчина удивленно вгляделся в ее глаза. — Зачем тебе ресницы и брови красить?

— Это все свое, — криво улыбнулась она.

— Поверю на слово, — хохотнул Рене и повел ее по дорожке, вымощенной мелкой белой галькой, к группе людей, что столпились вокруг кого-то.

Рене с натянутой улыбкой кивнул усатому дядьке, цедящего вино у фуршетного стола особняком ото всех незнакомцев.

— Он тут главный, да? — спросила Ил.

— А ты очень внимательная, — одобрительно хохотнул Рене.

— Да по нему сразу видно, что он шишка.

— Знаешь, он бы не хотел, чтобы его раскрыли, — мужчина пожал плечами. — Он предпочитает делать вид, что не причастен ко всему этому, а потом самым наглым образом подслушивает сплетни о его деятельности. Никто в лицо организатору сомнительных мероприятий не скажет правду.

— Слишком сложно, — Ил скривилась.

Рене и Илона оказались перед нагими недвижимыми девушкой и юношей, которые стояли друг к другу спиной. Гости бесстыдно пялились на них, ощупывали в разных местах, целовали, а пожилая женщина так вообще сцапала парнишку за полуэрегированный член и хорошенько так его помяла. Ил недоуменно посмотрела на спокойного и невозмутимого Рене.

Илона не нашла слов, чтобы выразить удивление и вернулась к созерцанию творящегося безумия. Остальные зрители тоже молчали, пили вино и наблюдали за дамой, которая решила пойти дальше в своем бесстыдстве. Она приподняла подол бархатного платья, опустилась на колени перед юношей и самым наглым образом заглотила его член.

— Идем, — разочарованно вздохнул Рене, когда тетка с мычанием дернула головой, — тут ничего интересного и нового.

— А я вот шокирована, — Ил засеменила за мужчиной. — В чем смысл?

— А ты как думаешь?

— Да без понятия, — охнула Ил. — Это тебе не уродливые утки, в которых можно найти смысл.

— Это ангелы, милая, — цокнул Рене.

— Утко-ангелы.

— Какая же ты упрямая, — потер бровь мужчина. — Ладно, пусть будут утко-ангелы.

Следующая их остановка случилась перед стеклянным кубом, в котором сидела пышногрудая толстушка в латексе и тесной маске на лице — открыты были только глаза, милый приплюснутый носик и чувственный рот. Перед прозрачной тюрьмой стоял стул, на котором восседал пожилой мужчина. Женщина за стеклом гладила себя, тискала за грудь и не отрывала взгляда от гостя, яростно копошащегося в ширинке. Развратник захрипел, дернулся и через несколько секунд встал, недовольно застегивая молнию брюк. Он вытер платком руки и ушел.

— Ты не против, если я взгляну на даму повнимательнее? — тихо спросил Рене.

— Нет, — испуганно шепнула Илона.

Рене просочился между других зрителей, сел на стул и с интересом уставился в томные глаза пышной красотки, в зрачках которой мелькнула к нему темная похоть. Женщина закусила губы и медленно сжала мягкую грудь в ладонях. Как бы ни изгалялась она, как бы ни тискала она себя за разные места, Рене не отводил взгляда от ее глаз. Даже когда она расстегнула замочек между ног и скользнула пальчиками по сочной розовой промежности, мужчина не вздрогнул, продолжая взирать в ее очи изучающим взглядом. Неожиданно дамочка всхлипнула и разрыдалась, отворачиваясь от флегматичного Рене, который поднялся и подошел к шокированной Илоне.

— Ты ее обидел! — девушка сердито посмотрела в его милое и доброе лицо.

— Я не хотел, — он оглянулся на плачущую женщину. — Что же, слезы — это часть искусства.

Остальные присутствующие задумчиво уставились на рыдающую даму в латексе и с многозначительными вздохами приложились к бокалам с шампанским. Через минуту женщина за стеклом вытерла слезы и опять развратно раздвинула ноги перед следующим гостем.

— Ее заставили сидеть в кубике? — шепнула Ил.

— Нет, — Рене приобнял Илону и повел дальше по газону. — Это одна из довольно популярных в узких кругах художниц. Возможно, мы однажды выставим автопортреты ее вагины в моей галерее.

— Господи, она рисует свою вагину?

— Она отпечатывает ее на холстах, — безразлично ответил мужчина.

— И я тоже могу быть такой художницей, — скривилась Ил.

— Моя мастерская в твоем распоряжении, — Рене лукаво посмотрел на Илону.

— Я пошутила, — Ил поежилась под его взглядом. — Лучше я буду искать смысл в чужих вагинах.

Девушка замолчала. Двое голых мужчин перед ней ласково обнимали смущенную и пунцовую незнакомку. Через некоторое время она выбралась из их объятий, и между крепкими красавцами вклинилась другая гостья.

— Тебе интересно? — Рено скучающе оглядел голых самцов и хихикающую милашечку в коротком платьице.

— Да не особо.

— После медвежьей шкуры это баловство, да? — хохотнул мужчина.

— Рене! — возмутилась Ил. — Это подло!

— Прости, не удержался, — он неловко улыбнулся.

Следующий перформанс предлагал гостям посидеть на спине нагой хрупкой девицы, которую оседлал пьяненький розовощекий парень. Он залпом выпил шампанское и с чистым незамутненным восторгом поднялся на ноги.

— Это унизительно, — Ил посмотрела на любопытствующих гостей, которые возбужденно таращились на прелести и вздернутый зад живой табуретки, источающий густой аромат вожделения.

— Даже если ты любишь унижения? — поинтересовался Рене.

— Вероятно, у меня другие наклонности в искусстве, — девушка печально вздохнула. — Лишь бы все было по согласию.

— Поверь мне, эта крошка согласна на куда более жесткие вещи, — мурлыкнул Рене.

— А ты откуда знаешь?

— Птички напели, — беззаботно отозвался мужчина.

Они вышли к очередной площадке. Высокий жилистый мужчина с бритой головой и в кожаных узких штанах хлестал плеткой охающую молодую женщину по голой заднице. Со слезами на глазах она придерживала подол и жмурилась. Громкий свист и она взвизгнула.

— Проваливай, сучка, — рявкнул полуголый садист с орлиным носом и жесткими чертами лица.

— Слушаюсь, Господин! — пискнула женщина, поправила юбку и убежала прочь под любопытными взглядами других гостей.

— Не хочешь узнать о своих наклонностях в искусстве, милая? — с нотками коварства спросил Рене.

— А, может, и хочу, — Ил решительно шагнула к площадке с пугающим мужиком.

— Глаза в пол, мерзавка, — прошипел тот.

Ил со скрипом зубов потупила взгляд, встала к изуверу спиной и рвано припустила штаны. Свист плети, острая режущая боль, и она с рыком развернулась к уроду и рявкнула:

— Я тебе эту плеть в глотку запихаю, мудила! — она подтянула штаны и с горящим взором шагнула к мужчине, чьи глаза округлились от испуга. — И через жопу вытащу вместе с кишками!

— Простите, — со страхом просипел лысый истязатель и прижал плеть к груди.

Ил хрустнула шейными позвонками, и вспышка агрессии в ее голове померкла.

— Извини, — она неловко улыбнулась и попятилась назад.

— Это явно не твое, — Рене со смехом обхватил ее за плечи и развернул вправо. — Мне, кажется, он в штаны наложил.

— Я переборщила чуток, — прошептала Ил, нервно шагая к столам с закусками.

— Ну, хоть ты немного разбавила эту унылую ночь, — Рене вздохнул, оглядываясь по сторонам.

Ил схватила со стола канапе с кусочком сыра и оливкой и сердито сунула в рот. Если она не может насладиться атмосферой чувственности и эротизма, то хотя бы хорошенько покушает. Не было в ней тонкой душевной организации, которая бы позволила по достоинству оценить все эти загадочные перформансы.

— Я тоже разочарован, — Рене взял с блюда, засыпанным колотым льдом, устрицу и вздохнул. — Тут все вторично.

Он поднес раковину ко рту и с аппетитными звуками втянул склизкое содержимое. Между его губ скользнул язык, и Ил замерла. Она впервые видела, когда кто-то так изысканно и эротично расправляется с мерзкими устрицами.

— Все шаблонно и скучно, — он вытер пальцами уголок рта.

— Я думаю, что стоило выставить тебя вместе с ведром устриц, — Ил медленно прожевала пряный кусок сыра, глядя на губы Рене.

— Кажется, я понял, какие наклонности у тебя в искусстве, милая, — мужчина томно скользнул взглядом по ее лицу.

— А что насчет тебя? — Ил передернулась, отгоняя от себя наваждение, и посмотрела в глаза Рене. — Ты по женщинам или по мужчинам? Ты мне так и не ответил.

— Я не скован рамками, милая, — он тихо рассмеялся. — Мне прежде всего интересна личность, а только потом ее гениталии.

— Слишком эротично, Рене, — Ил прищурилась. — Сначала устрицы, а теперь вот это. Нет ничего сексуальнее красивого мужика, который не заинтересован в сексе.

— Я заинтересован в сексе, — Рене цокнул. — Но для меня он перестал быть целью.

— Я вот об этом и говорю, — Ил жадно вгрызлась в хрустящую брускетту с вялеными томатами.

— Если ты хочешь уединиться… — мужчина прищурился, — то я не против.

— Нет, Рене, — протянула Илона. — Мне нравится эта игра. Вот тебе чувственный эротичный перформанс, а не отсасывающая юнцу старушка.

— Согласен, милая, — Рене приблизил свое лицо к ее, поднял ладонь к девичьей щеке, и его пальцы застыли в нескольких миллиметров от скулы Илоны.

— Ага, — сглотнула та, чувствуя, как по внутренней стороне ее бедра скатывается вязкая горячая капля.

— Что же, — мужчина оскалился и по-дружески приобнял Ил, — нам пора.

Она потянул за собой Илону, нервно жующую брускетту, и оглянулся на хозяина всего этого цирка. Рене скривил неопределенную гримасу, и усатый мужичок обиженно скрестил руки на груди и поджал губы.

— Я ожидал большего, — он разочарованно распахнул дверь перед Ил. — И я уверен, что все скатится в обычную оргию.

— Ты же вроде не против оргий или тут не те люди, которым ты доверяешь? — девушка отряхнула руки от колючих крошек.

— У меня свои представления об оргиях, — Рене зашел в лифт и серьезно посмотрел на Илону. — Но тебе будет полезно остаться и наладить отношения со сливками общества.

— Ой нет, спасибо, — Ил привалилась к стене лифта. — Буду и дальше бултыхаться на маргинальном дне.

Ил вдохнула терпкий запах желания Рене и закрыла глаза. Лифт словно застрял в густой бесконечности, вынуждая девушку броситься на молчаливого мужчину и предаться вместе с ним плотским и громким утехам. Похоть растеклась по клеточкам черным ядом, который отравлял разум яркими и жаркими образами.

Когда лифт остановился и его двери бесшумно открылись, Рене и Ил встретились глазами и медленно выдохнули, прежде чем выйти в коридор. Охранник блеклым взглядом проводил молчаливых гостей и вернулся к чтению журнала.

— Так, — изрек Рене, когда сел за руль, и собрал волосы в тугой хвост на затылке, — ты домой?

— Да, — пискнула Ил, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в ремень безопасности.

— А я в галерею, — мужчина не мигая воззрился в лицо девушки. — В пустую, где ни одной живой души…

Ил втянула носом прохладу ночи и сглотнула:

— А я все же домой… У меня там тоже ни одной живой души… Только медвежья шкура…

Рене размял шею, и машина мягко тронулась с места. В молчании авто домчало Ил до уродливой стеклянной высотки через пустой город, вспыхивающий огнями и вздыхающий потоками ветра. Девушка, закусив губу, провожала взглядом насмешливые фонари и крепко сжимала колени вместе.

— До встречи, — Ил вперилась в напряженное лицо Рене и медленно открыла дверцу, ожидая, что мужчина первым ошибется и кинется на нее голодным зверем.

— До встречи, милая, — просипел он. — Береги себя.

— И ты, — девушка каракатицей выползла из машины.

Мужчина отвернулся, и авто истерично сорвалось с места. Илона сжала в кармане пачку сигарет и вскинула лицо к небу. Она слабо и негодующе завыла, выпуская в ночную тишину возбуждение. Слишком уж чувственный перформанс случился.

Глава 42. Удивительные секретики Рене

Ил поставила горшок с небольшим фикусом на стол, и Рене отвлекся от разглядывания фотографий уродливых картин, под которыми красовались просто баснословные суммы.

— Что это? — он откинулся на спинку кресла, с подозрением посмотрел на растение и перевел недоуменный взгляд на Ил.

— Это — фикус, — торжественно заявила девушка.

— Я думал, он будет побольше, — мужчина протянул руку и приложил ладонь к растению. — Какой-то он коротышка.

— Он обязательно вырастет, если ты будешь его поливать и ухаживать, — Ил протянула начальнику небольшой буклет с краткой информацией о фикусе. — Тут все написано.

Рене развернул памятку и внимательно вчитался в него, лениво поигрывая с воротом своего горчичного свитера.

— Это довольно мило, — он поднял на нее взгляд и улыбнулся. — Спасибо.

— Ты думаешь, я к тебе просто так подкатываю? — Ил хохотнула. — Я хочу уйти сегодня пораньше. На пару часов. Ко мне придут сильные и крепкие мужики клеить обои. Я вчера весь день мудохалась и нихрена не получилось. Тебе бы понравилось, очень по постмодернистки вышло.

— А чего не позвала? — Рене покрутился в кресле, вглядываясь в лицо Илоны. — Я тоже могу быть сильным и крепким.

От ласкового голоса и лукавого взгляда мужчины между лопаток девушки пробежались мурашки.

— Не знаю, — Ил провела пальцем по столешнице и прищурилась, — вдруг ты был занят и отказал мне. Я бы очень расстроилась.

— Я бы не отказал, если бы ты попросила, — двусмысленно и сахарно улыбнулся мужчина. — Я, может, только и ждал, когда ты позвонишь и позовешь клеить обои.

— Жарко у тебя тут, — выдохнула Ил и коснулась тыльной стороной ладони шеи.

Рене взял пульт от кондиционера, что висел над триптихом с геометрическими фигурами на стене, и несколько раз нажал на кнопочку, не отрывая взгляда от глаз девушки.

— Так полегче?

— Нет, — Ил тряхнула головой и судорожно вздохнула. — Дышать нечем.

Игра с Рене, чьи глаза горели желанием, ее жутко завела. Дразнить мужчину, который по глупости заявил, что для него секс не является желанной целью, было очень волнительно.

Рене поднялся и осторожно расстегнул две верхних пуговицы на блузке Илоны, которую обдало волной жара. Затем он тихонько подул на ключицы шумно выдыхающей девушки и едва слышно с бархатной хрипотцой спросил:

— А так?

Ил прикрыла веки, закусила до боли губы и прошептала:

— Определенно легче.

— Что-то и мне стало как-то жарковато, — Рене отпрянул от девушки, рывком снял свитер и кинул его на кресло.

Затем он небрежно расстегнул рубашку и обмахнулся ее полами под пытливым взглядом Илоны, которая скользнула глазами по грудным мышцам и напряженному прессу. Она вытянула губы в трубочку и выпустила струйку обжигающего дыхания на его шею.

— Благодарю тебя, моя дорогая, — сдавленно отозвался Рене и вскинул голову, открывая острый кадык.

Илона приблизила лицо к его гладко выбритой челюсти и шепнула:

— Босс, так я могу сбежать пораньше?

— Да, — он шумно сглотнул.

Ил потянула носом мускусный запах его пота и влечения, сквозь которые пробивались нотки цитрусового парфюма и попятилась, готовая рухнуть от слабости в ногах.

— Тогда я побежала к гостям.

— Беги, моя хорошая,

Ил выскочила из кабинета Рена, привалилась к стене, чтобы перевести дыхание, и торопливо спустилась по лестнице в пустой зал со скульптурами. Ее одолевало сильное желание запереться в туалете и пошалить пальчиками, чтобы сбросить напряжение, но взрослые девочки не прячутся по углам и не рукоблудят. Илоне нравилась эта легкая взбудораженность, волнение и разгоряченное смущение. Она словно вновь окунулась в подростковую влюбленность к старшекласснику, когда очень хочется, но нельзя.

Побеседовав с одинокими посетителями об искусстве, символизме того или иного экспоната и субъективности красоты, Илона еще час повозилась на складе, упорядочивая ценные предметы и картины. Она созвонилась с личными помощниками художников, которые выставлялись ранее у Рене и договорилась о возврате непроданных экспонатов, уточняя время и адрес. И какие же все эти творческие люди были неконкретными. Многие так вообще забыли, что какие-то из их статуй или картин были выставлены в галерее.

— Так, двадцатого числа в одиннадцать утра ждите доставку, — проворковала Илона и сделала заметку в ежедневнике.

Теперь ей было необходимо связаться с перевозчиками. Благо Рене давно нашел проверенных ребят, которые даже хрустально яйцо перевезут через бездорожье в целости и сохранности.

— Милая? — послышался голос Рене.

Ил сидела посреди дорогого уродства и сверялась с планами на неделю. Она углубилась в список рабочих задач и не заметила, как забыла, что у нее и самой есть очень важные дела.

— А сколько времени? — Ил подняла взгляд на мужчину, чей пах был на уровне ее лица.

— У нас есть еще пятнадцать минут, — со сладкой улыбкой ответил Рене, — прежде чем ты меня покинешь и полетишь на встречу с крепкими и сильными мужчинами.

— Пятнадцать минут для чего? — шепнула Илона, задыхаясь от волны возбуждения.

— Для кофе, дорогая, — Рене протянул ей бумажный стаканчик и сел на пол напротив девушки. — Или у тебя есть другие предложения?

Ил спрятала пунцовое лицо за стаканчиком и жадно глотнула сладкого крепкого кофе со сливками. Рене хохотнул.

— Я продал утко-ангелов, — тихо похвастался мужчина и самодовольно приложился к тыквенному латте.

— И кто их купил? — Ил удивленно вскинула бровь.

— Клиент пожелал остаться инкогнито, — Рене пожал плечами. — Как обычно, покупка через подставное лицо.

— Даже здесь какие-то мутные схемы, — фыркнула Илона.

— Большие деньги всегда идут через мутные схемы, — Рене пожал плечами. — Но ты переживай за меня, у меня очень хорошие юристы.

— Да я не переживаю, я теперь тебя побаиваюсь. Ты из чокнутого художника обратился в мафиозника, — Ил нахмурилась. — Художник-мафиозник с хорошими юристами. Какие еще у тебя секреты?

— У меня их множество, как и у любого другого человека, — Рене как-то очень подозрительно рассмеялся. — Ты же не будешь отрицать, что у тебя тоже есть тайны.

— Есть, конечно, но у меня нет хороших юристов, — Илона глотнула кофе.

— Давай сыграем в игру. Ты скажешь мне свою самую страшную тайну, а я тебе мою, — Рене оскалился в улыбке. — Станем друг другу еще ближе.

Илоне было очень любопытно узнать секретики Рене, но вот сама не хотела делиться личным. Да и что может перебить ее страшную тайну о том, что она оборотень? Только если Рене какой-нибудь маньяк, но она в нем не чуяла бессмысленной жестокости. Лишь немного безумия.

— Хорошая игра, — согласилась Ил и поднялась на ноги, — но я, пожалуй, пас.

— Очень жаль, — Рене состроил печальную моську и добавил. — Возможно, в другой раз?

— Возможно, — Ил залпом выпила остатки кофе и вышла.

В картинной галерее ее ждала странная женщина — высокая, со всклокоченными спутанными волосами в грязной одежде и перекошенным от ненависти лицом. Оранжевые глаза горели яростью. В гости к Илоне заглянула волчица.

— Ты…

— Предлагаю продолжить разговор где-нибудь в другом месте, — Ил сощурилась и вежливо улыбнулась. — Это все же галерея.

— Ты убила моего нареченного, моего Горана.

Ил всхрапнула от удивления. Женщина не была похожа на жен и любовниц Мстительного Ветра. Лицо у нее жестокое и уродливое, тело сильное и крепкое, а глаза — звериные и пустые.

— Простите, но мы закрываемся, — в зал вышел Рене.

Женщина вперилась в него злобным взглядом, и Ил шепнула:

— Рене, тебе стоит уйти. Я тебя очень прошу.

— Это твоя знакомая? — мужчина удивленно глянул на девушку. — Господи, с кем ты водишь дружбу?

Гостья с рыком бросилась на Рене, разрывая на груди замызганную шерстяную рубашку. Хруст костей, и ее отвратительная рожа вытянулась не в менее уродливую и какую-то укороченную волчью пасть. Ил бросилась на тварь, увлекая ее в сторону. Юбка и блуза с треском разошлась по швам.

Илона не услышала криков Рене. Все звуки заглушали рев и урчание мохнатой стервы, что отшвырнула ее к стене и вновь рванула к мужчине.

— Уходи, мать твою! — взревела Ил на шокированного Рене, застывшего посреди зала, и напрыгнула на суку, вгрызаясь в ее холку клыками.

От гостьи несло трупами, гнилью и кровью Горана. Ил вспомнила этот прогорклый вкус, когда клыки рванули жесткую шкуру оборотнихи. Это была его родная сестра. Вонючая тварь под ней взбрыкнула и спиной налетела на стену, всем телом наваливаясь на взвизгнувшую от боли Илону. Хруст ребер, и сука вырвалась из ее когтей и клыков, чтобы затем прижать к мраморному полу, сомкнув сильные лапы на шерстистом горле девушки.

— Мой брат, мой возлюбленный, мой нареченный! Воргана отомстит! Воргана, что вернулась из изгнания!

Ил захрипела под гостьей и сквозь пелену затухающего разума увидела, как длинный металлический прут резким рывком вошел в правое ухо оборотнихи. Рене с хладнокровной жестокостью пробил голову чудовища штырем, который, вероятно, вынул из уродливого экспоната, состоящего из проволоки и связки железных стержней. Кстати, называлась ржавый монструозный пучок палок “Букетом любви”.

— Да не убоюсь я зла, — просипел Рене, проворачивая прут в голове заваливающейся назад оборотнихи. — Да наполнит меня кровь предков силой и ясным разумом.

Ил, захлебываясь от паники и хватаясь за смятое горло, выползла из-под суки и с болезненным хрипом вправила похрустывающие хрящи трахеи. Она сплюнула кровавую слюну и с ужасом уставилась на Рене, который выдрал прут из головы постанывающей и дергающейся на полу Ворганы и всадил с нечеловеческой силой в ее шерстистую грудь, пробивая солнечное сплетение.

— Обретенная в ночи жизнь, — прошипел мужчина, — да очистится железом.

Воргана на мраморе дернулась и обмякла голой женщиной в обрывках одежды. Под ней растеклась черная лужа крови, и Рене тряхнул волосами.

— Какого хрена? — рыкнула Ил.

— Ты в порядке? — мужчина перевел на нее обеспокоенный взгляд.

Ил харкнула кровью на пол, и Рене торопливо прошел к входной двери. Он запер ее на ключ и опустил на окнах жалюзи.

— Рене… — рыкнула Ил, когда мужчина замер у окна мрачным изваянием.

— Да? — он повернулся к ней.

Ил лежала на полу, поросшим разноцветной шерстью монстром с волчьей головой и ушами, а в глазах Рене не было ни удивления, ни испуга. Он словно давно знал, что Илона оборотень.

— Что да?! — рявкнула девушка.

— Я жду твоих вопросов, — Рене пожал плечами.

— Кто ты такой? — прохрипела Ил.

— Ты готова к игре? — он вскинул бровь. — Только давай обговорим условия. Никто из твоих дружков не должен знать, что я из ведьмачей династии, хорошо? И ты меня, хвостатая стерва, вынудила убить оборотня и ступить на скользкую дорожку.

— Какой нахрен ведьмачей династии?!

— С такой, моя милая Илона! — воскликнула Рене и всплеснул руками. — Мои предки убивали твоих!

— Вряд ли они убивали моих предков! — Ил окрысилась. — Я обращенная! Мои предки людьми были! Обычными людьми. Они вообще были не в курсе оборотней и ведьмаков!

На полу в обрывках юбки зазвенел телефон, и Илона неуклюже подползла к нему. Недовольный мужской голос поинтересовался, где собственно она шляется, и Ил прорычала, игнорируя возмущения рабочего:

— Ключ у соседки возьмите и начинайте клеить обои. Криво налепите, я с вас шкуру сдеру. Стык к стыку, чтобы швов не было видно!

Она сбросила звонок и уставилась на Рене:

— Ты у нас охотник на нечисть? — она нервно облизала нос.

— Я художник, — прошипел Рене. — Был! До всей этой вакханалии!

— Охренеть у тебя тайны! Да лучше бы ты маньяком был, честное слово! — Ил передернулась и разлеглась на полу обиженной волчицей. — Жесть какая. Ведьмак!

— Я тебя не понимаю, — цокнул Рене. — Что ты там ворчишь, милая?

— Я говорю, — Ил подскочила на ноги и ткнула в него пальцем. — Мне не нравятся твои тайны!

— Ты знала эту суку? — мужчина прищурился.

Ил замерла и процедила сквозь зубы:

— Я убила ее брата, проредила его стаю, — она выставила перед собой четырехпалую ладонь. — Собственно, вот доказательство.

— А его сестричку пожалела? — Рене скрестил руки на груди.

— Ее не было, когда случилась вся заварушка, — Ил потерла лицо. — И судя по тому, как от нее несет, она хорошенько покувыркалась в могиле Горана.

— Возможно, она даже съела, — цокнул Рене.

— Что?

— Ну, я же не виноват, что у вас такие обычаи.

— Да нет у нас таких обычаев!

— Раньше были, — пожал плечами мужчина. — Чтобы свершить кровную месть за убитого родственника, вы хрумкали их трупы, чтобы, так сказать, возмездие случилось и при участии мертвых.

— Да кто тебе такое сказал? — скривилась Ил.

— Дедушка, — Рене почесал подбородок. — У вас полно всяких забавных традиций. Знаешь, какая мне больше всего понравилась? Альфы в прошлом покрывали диких волчиц, чтобы потом будущие стаи в лесу были более покладистыми. Зов крови и все такое. Это же зоофилия, по сути.

— Да не было такого!

— Было, — Рене хохотнул. — Может, и твой дружок тоже кого-то да обрюхатил. Или его дед, или прадед, или пра-пра-прадед, чтобы потомки не столкнулись с агрессией диких зверей. Они не особо любят оборотней. Кому понравится делить охотничьи угодья с волколаками? Будь я волком, мне бы не понравилось.

— Я тебе не верю, — Ил попятилась от мужчины. — Не верю, что ты ведьмак. По всей этой логике, ты должен был меня убить, а потом завалить всех остальных. А ты меня на работу взял, яйчишки подкатываешь, на перформансы водишь. Совсем не клеится.

— Это раньше было весело бегать за хвостатыми, а сейчас мир изменился, — Рене утомленно вздохнул. — Можно сказать, что и я немного оборотень. У меня прабабка была волчицей, вот меня и тянет к тебе, а тебя ко мне. Моя семья благодаря мохнатой сучке и выжила, когда других истребили.

— Ты не оборотень, — Илона мотнула головой. — Я бы чувствовала в тебе волчью кровь.

— Я родился с хвостиком, — рассмеялся Рене и прошипел, — и мне его отрезали. В младенчестве.

— Брешешь, — Ил поежилась под колким взглядом мужчины. — Я тебе не верю.

Рене шагнул к девушке, схватил ее за руку и потащил через зал к лестнице. Она попыталась вырваться, но мужчина прорычал:

— Нет, моя милая, — он до хруста сжал ее ладонь. — Я покажу тебе свой хвост!

— А я не хочу смотреть на твой хвост, Рене! — Ил пискнула. — Это слишком для меня! Мы не настолько с тобой близки, чтобы ты мне хвост показывал! Рене!

Мужчина увлек ее на лестницу и толкнул в кабинет:

— А я тебе все равно покажу!

Он запер дверь и прошел к столу. Илона вжалась в угол, когда мужчина нервно и громко выдвинул ящик.

— Рене, это слишком серьезный шаг… — пискнула Ил, когда он поставил на стол рядом с жизнерадостным фикусом черную матовую коробочку. — Рене… У тебя там труп внизу лежит.

— Надо бояться не мертвых, а живых, — философски отозвался мужчина и кивнул на коробку. — Я требую, чтобы ты посмотрела на мой хвост. Твой я заценил. Десять из десяти.

Илона опять попала в очень абсурдную ситуацию. Охотник на нечисть с волчьей кровью венах. И ко всему прочему еще и художник!

— Я тебя уволю, если ты не прекратишь валять дурочку, — Рене недобро сверкнул глазами в ее сторону

— Это жестоко! — охнула Илона и несмело шагнула к столу.

Рене задержал взгляд на ее голой груди, и сел в кресло, уставившись в монитор. Он истерично заклацал мышкой, пролистывая фотографии онлайн-галереи, и Илона осторожно открыла коробку. На бархатной подушечке лежал пушистый хвостик нежного песочного оттенка размером с указательный мужской палец. К нему была прицеплена золотая цепочка.

— Это точно твой? — Ил перевела недоуменный взгляд на мрачного Рене. — Он такой крохотный.

— Думаю, что сейчас он бы был поболее, — мужчина скривился, — если бы меня его не лишили.

Илона осторожно подцепила кончиками пальцев пушистое недоразумение и умилилась тому, какой он мягкий и шелковистый. Она посмотрела на Рене, пытаясь представить его с волчьим хвостом, и вздохнула:

— А шрам остался?

— Остался, — мужчина подпер лицо кулаком и печально взглянул на нее. — И иногда мучают фантомные боли.

— Это какая-то нелепица… — просипела Илона.

— А розовый волк не нелепица? — Рене моргнул. — Нет? Мужик с хвостом по сравнению с тобой — мелочи.

— Ладно, согласна, я выиграла, — вернула хвостик в коробку и аккуратно сложила цепочку на подушечку. — Но художник-ведьмак…

— То, что я из династии придурочных охотников на полулюдей-полуволков, ничего не значит. Это я в детстве мечтал убивать оборотней, наслушавшись бредней деда-маразматика, а сейчас я хочу наслаждаться жизнью, деньгами, славой и тупыми перформансами, — Рене скорчил гримасу тоски. — Я думал, я уже забыл все эти наговоры, но ведь вылезли. Да очистится железом. Господи, что за бред?

— Было жутко, — Ил закрыла коробку. — У меня аж сердечко йокнуло.

— Ты сохранишь мой секрет? — мужчина вскинул бровь.

— Сохраню, — Ил медленно кивнула. — Мне все равно никто не поверит. Я сама, если честно, не верю. Это же полный идиотизм.

— Иди домой, — Рене криво улыбнулся. — Я уверен сильные крепкие мужики обязательно поклеят обои косо.

— А труп?

— Это не твоя забота.

— Ты жуткий. Сколько трупов ты уже успел спрятать за свою жизнь?

— Ни одного, — спокойно ответил мужчина. — Но много рассуждал на эту тему. У меня есть несколько идей, но я не буду с тобой ими делиться. И давай мы притворимся, что сегодня ничего не произошло, да?

— И про твой пушистый хвостик забыть? — Илона неловко улыбнулась.

— Про хвостик можешь помнить, — Рене хитроприщурился. — Разрешаю иногда на него смотреть, но нечасто. Это меня смутит.

Илона медленно вдохнула и выдохнула, пытаясь собрать мысли в кучу, и торопливо вышла. На складе она умыкнула пыльную простынь с гипсового двухголового бюста, сделала в ней две дырки для рук и укуталась в импровизированное платье. Потом задрапировав ткань крупными складками, она обмотала вокруг талии проволоку и покинула помещение.

— Пусто, — Рене копался в обрывках одежды Ворганы. Ни документов, ни кредиток, ничего.

— Если она была изгнанницей, то вряд ли кто-то в курсе того, что она была здесь, — Илона подхватила с пола телефон и кинула в рюкзак. — Я надеюсь, что у Мстительного Ветра не осталось родственников.

— А у тебя какая кличка? — Рене с хрустом выдернул прут из груди женщины.

— Я же обращенная, — Ил пожала плечами. — Наверное, не достойна такой чести.

— Кто обратил? — мужчина откинул окровавленный штырь в сторону.

— Разве это имеет значение?

— Раньше имело значение, — Рене зло хохотнул. — За такие фокусы могли всю стаю вырезать вместе с обращенным, если он, конечно, выживал.

— А твоя прабабка жива?

— Жива, — скривился мужчина. — И отыгрывает роль немощной старухи. Прикидывается человеком и все никак не сдохнет.

Ил напряглась. Она сглотнула и тихо, едва слышно спросила:

— А ее случайно не Марго зовут?

Мужчина кинул на Ил подозрительный взгляд и девушка простонала:

— Нет, Рене. Скажи, что это не так. Скажи, что бабулю твою зовут иначе. Это слишком даже для меня. Она же бездетная!

— Да эта сука кучу детей выродила, — Рене всплеснул руками. — Семерых! И всех с хвостами! Это, кстати, ее идея подрезать хвостики. А ты ее откуда знаешь?

— Я у нее квартиру пять лет назад снимала, — прошептала Илона. — А потом она меня со своей сестрой подговорила сбежать.

— У Марго есть сестра? — Рене хохотнул. — Серьезно? Сестра?

— Ну, они вроде как в ссоре были, — Илона подняла раскуроченную метаморфозой туфельку и цокнула. — А потом вроде помирились. Это, получается, Марго меня обманула, когда сказала, что оборотень может стать человеком?

— Марго когда стареет, возвращается в лес, — мужчина махнул рукой. — А потом выходит из него спустя год помолодевшей. Ей нравится быть человеком, но умирать раньше положенного оборотню срока она не хочет. Она уже несколько раз провернула такой фокус. И, вероятно, опять живет молодухой. И, скорее всего, сейчас она не Марго.

— Вот же стерва, — Илона скрестила руки на груди.

— Она спасла моего прадеда от казни, — Рене потер бровь. — Но сука она та еще.

— А мне сказали, что она втрескалась в охотника, который ее подстрелил.

— Да мало ли, что она тебе рассказала, — мужчина покачал головой. — Она изворотливая и хитрая волчица, которая сначала была во главе тех, кто устроил охоту на оставшихся ведьмаков, а потом ее переклинило на моем прадеде. И вынудила его на себе жениться, чтобы спасти его от смерти.

— Какая история любви! — мечтательно охнула Ил.

— Не любви, а ненависти, — прошипел мужчина.

— Семеро детей, Рене. Это же как надо ненавидеть, чтобы кучу хвостатых пупсиков заделать? — Илона рассмеялась. — И я так понимаю, прадед твой человеком так и остался? Ты же в курсе, да, что у оборотнихи мизерный шанс выносить детей от смертного? А тут их семь!

— Это не любовь была, милая, — Рене истерично хохотнул. — Нет. Я не знаю, что там у них было, но дед мой ненавидел свою мать и жаждал смерти каждому оборотню и верил, что наша семья однажды вернет былую славу и наши потомки избавятся от проклятой крови и хвостов.

— Хвостики можно и оставить, — Ил примиряюще улыбнулась.

— Иди домой, — Рене устало вздохнул. — Я сейчас не готов шутить о хвостах.

Ил подхватила подол своего белого платья и покинула мужчину, который поволок Воргану за руки в другой зал. Жизнь продолжала подкидывать новые сюрпризы. Интересно, Феликс невзлюбил Рене, потому что почуял в нем ведьмачью кровь или все же из-за того, что начальник Ил тоже отчасти был ребенком Матери Луны, пусть и бесхвостым?

Глава 43. Смелая Тигра

Ричард привез Фериила утром во вторник, как и обещал. Парень с сомнением осмотрел стены, оклеенные фотообоями с жизнерадостной осиновой рощицей, заглянул в холодильник, полный мяса, фруктов, овощей и зелени и принюхался к воздуху. Мальчик тем временем прошел к дивану и застыл, ожидая вердикт отца.

— И правда не курила дома? — Ричард удивленно посмотрел на Илону.

— Не курила, — девушка криво улыбнулась.

— Может, так и бросишь? — оборотень склонил голову.

— Может, и брошу.

В глазах Ричарда мелькнуло одобрение и удивление. Неужели он думал, что Ил не сможет отказаться от вредной привычки ради мальчика, с которым хочет наладить отношения? Стало обидно.

— Тут пижама, сменная одежда, игрушки и зубная щетка, — Ричард вручил разноцветный рюкзак Илоне.

— Я купила детскую щетку.

— Значит, будет запасная, — парень шагнул к молчаливому Фериилу и спросил. — Останешься? Или домой?

Ил затаила дыхание. Если волчонок откажется, то она тут же и утонет в слезах. Она старалась, гоняла рабочих, тащила тяжелые пакеты с провизией и тщательно намывала полы после поклейки обоев в четыре часа утра.

— Останусь, — буркнул мальчик.

Ил выдохнула. Ричард обнял сына, чмокнул в лоб и шепнул:

— Люблю тебя.

Уже в дверях оборотень оглянулся на Илону и сказал:

— Если что звони. Мне или Феликсу. Хорошо?

Девушка кивнула и заперла дверь. Затем она прошла к мальчику, который уселся на диване и поинтересовалась:

— Чем займемся?

— Не знаю, — Фериил растерянно посмотрел на нее.

— Я тоже не знаю, — Илона уставилась на обои, которые ей стоили бессонной ночи и ругани с рабочими. — Ты любишь оладушки? Я еще не завтракала.

— Люблю, — мальчик кивнул.

Илона потрепала волчонка по волосам и решительно зашагала к холодильнику. Мальчик неожиданно изъявил желание помочь ей с оладушками, и под зорким контролем девушки разбил несколько яиц, налил молока, засыпал в чашку муки и даже попытался размешать тесто венчиком. Маленький повар изгваздал весь стол, пол и себя, прежде чем Илона решила вмешаться.

— Сладко, — Фериил облизал жидкое тесто с венчика.

— В самый раз. Завтрак и должен быть сладким, — хохотнула Ил, вытирая моську мальчика.

После трапезы с оладушками и приторным малиновым сиропом, девушка переодела сытого и довольного мальчика в сменную одежду, прибралась, пока маленький гость игрался с Тигрой и пластиковым оборотнем, и поставила перед увлекшимся Фериилом огромную коробку с фотографией зловещего замка:

— Предлагаю построить дом.

— Ого, — мальчик отложил игрушки и подполз к подарку. — Замок!

— Был выбор между розовым кукольным домиком и вот этим, — Ил присела на пол и вскрыла коробку. — Но я подумала, что замок круче. Мы же, в конце концов, оборотни.

— Верно, — согласился Фериил.

Илона не прогадала. Сборка замка заняла несколько часов. Ил лишь подсказывала, что и с чем соединить, иногда помогала со сложными креплениями, с которыми никак не могли справиться детские пальчики и немного подправляла косые башенки. Она украдкой вглядывалась в лицо серьезного волчонка и пыталась в его отыскать внешности хоть что-то от себя, но увы. Мальчик глазами и щечками походил на Ричарда, а носом, губками и подбородком — на Феликса.

— Ты будешь стражником, — заявил Фериил, усаживая у пластиковых ворот оборотня.

— А Тигра? — Ил протянула плюшевого кота мальчику.

— Принцессой, — тот положил игрушку за стену у главной башни.

После обеда из стейков с кровью Илона вывела ребенка погулять. Она хотела приволочь его на заброшенный завод, где сама любила гоняться за крысами, но рассудила, что это не место для игр с ребенком. Ричард и Феликс не поймут такого веселья. Поэтому она отвела мальчика к тихому безлюдному пруду с уточками. Если повезет, то малыш сможет порезвиться волчонком на траве.

— Некоторые ангелы притворяются утками, — девушка отломила от сдобной булки половинку и протянула ее Фериилу.

— Неправда, — мальчик кинул кусочек хлеба в воду.

Утки подплыли к берегу и жадно проглотили размокшие крошки.

— Правда, — Илона подкинула птицам еще хлеба. — Они просто никак не могут спрятать крылья, поэтому притворяются утками.

— Ты странная, мама Илона, — Фериил поднял на нее удивленный взгляд.

— Вовсе нет, — девушка села на траву и хохотнула, — а самые сильные ангелы превращаются в лебедей.

— Тут нет лебедей, — цокнул мальчик и тоже опустился на траву.

— Как же нету? — Илона указала пальчиком на заросли камыша, из которых показалась величественная пара белоснежных птиц.

Мальчик охнул. Лебеди неторопливо подплыли к уткам и бессовестно разогнали их, агрессивно вытягивая шеи. Совсем не по-ангельски злые птицы. Наверное, Ил поторопилась сравнить их с херувимами.

— Они просто голодные, поэтому сердитые, — Фериил кинул лебедям кусочки хлеба. — Покушают и станут добрыми.

Когда хлеб в руках Илоны и Фериила закончился, лебеди чванливо удалились. Совсем не ангелы. Просто глупые и жадные птицы. Ил и Фериил немного вздремнули под тенью платана, перекусили вяленым мясом и отправились домой. Тихо, неловко и без разговоров.

Рядом с домом Ил уловила слабое попискивание, которое тянулось из подворотни. Порывшись в рюкзаке, девушка достала пакетик с собачьим паштетом и решительно поволокла зевающего мальчика за собой.

— Мама Илона, я хочу домой.

— Пять минут, сына.

Фериил удивленно посмотрел на Илону, которая аж сама поперхнулась своими же словами. Она впервые назвала мальчика не именем, не “милым”, а “сыной”. Ей стало неловко от изучающего взгляда Фериила и она жутко смутилась. У мусорных баков она выдавила из пакетика паштет на брусчатку и отошла в сторонку, приобнимая мальчика.

— Кис-кис-кис, — шепнула Ил. — Кис-кис-кис.

Из-за угла выскочил тощий рыжий котенок, который с урчанием кинулся к угощению. Фериил изумленно ойкнул.

— Тише, нельзя его напугать, а то убежит, — Ил села на корточки, наблюдая за хвостатым недоразумением, которое мордочкой зарывалось в паштет и кусками проглатывало собачью еду.

— Такой маленький, — мальчик прижался к Илоне.

— И кто-то ведь бросил, — та нахмурилась.

Котенок разделался с паштетом, облизался и подозрительно посмотрел на притаившихся Илону и Фериила, который боялся от восторга дышать.

— Иди сюда, — девушка протянула руку. — Мы не обидим.

Котенок лизнул носик и со слабым мяуканьем подбежал к протянутой руке. Ил почесала урчащего звереныша за ушком.

— Коты боятся оборотней, — пискнул Фериил.

— Значит, этот особенный, — девушка пробежала пальчиками по спинке котенка, и тот кинуся к испуганному мальчику и потерся о его щиколотку.

— Возьмем его с собой? — Ил хитро посмотрела на Фериила.

— Возьмем, — просипел тот.

— Тогда бери и пошли.

— Вот так просто? — мальчик распахнул глаза. — Я боюсь. Вдруг укусит?

Ил подхватила мяукающего котенка и осторожно вручила его Фериилу, который с испуганным молчанием прижал его к груди.

— Мурчит? — уточнила девушка.

— Да.

— Значит, ты ему понравился, — Ил поднялась на ноги. — Идем. Он все еще голодный. И было бы неплохо его помыть.

Котенок не вырывался. Он щурил глазки, слабо когтил футболку восторженного Фериила и громко мурлыкал, словно благодарил его за спасение. Ил была рада, что они отыскали рыжую крошку, потому что у нее был неиллюзорный шанс найти смерть в зубах бродячих собак, которым могли противостоять лишь редкие кошки.

Дома Ил искупала котенка и обмотанного в полотенце всучила Фериилу, который тут же побежал кормить его кусочками сырого мяса. Конечно, большую часть оборотень съедал сам, но мелкому пушистому комочку тоже перепал приличный шматок мяса.

— А можно назвать его Тигрой? — Фериил погладил задремавшего на его коленях котенка.

— Это она. Это кошка, — Ил улыбнулась

— Тогда точно Тигра, — охнул мальчик.

Ил расстелила на диване цветастую простынь с мульяшками и отправилась с Фериилом чистить зубы с зевающей Тигрой на руках. Мальчик торопливо сплюнул пену в раковину, забрал котенка у Илоны и улегся под одеяло, что-то неразборчиво шепча в ушко новой подружки.

— Спокойной ночи, мама Илона, — пискнул Фериил из-под одеяла, когда свет в квартире потух.

Как же было ей чудно, когда маленький и смышлёный волчонок называл ее мамой. Очень трепетно.

— Спокойной ночи, — девушка устроилась с подушкой на медвежьей шкуре. — И Тигре тоже спокойной ночи.

Под детское посапывание она хотела написать Рене, но подумала, что не стоит тревожить утонченного ведьмака лишний раз. Да и что она напишет? Вежливо поинтересуется, как он расчленил труп и где его спрятал? Он же попросил сделать вид, что ничего не произошло. Илона не могла понять, что ее больше тревожит — то, что в венах Рене течет проклятая луной кровь или то, что он хладнокровно убил оборотня и куда-то его потащил.

Что он сотворил с мертвой с Ворганой? Что? Утопил в гипсе? Залил эпоксидной смолой и сделал из мертвой женщины чудовищный экспонат, чтобы потом на каком-нибудь перформансе под кровавой луной выставить на обозрение каким-нибудь маньякам-художникам? Она в красках представила, как задумчивые друзья и коллеги Рене столпились вокруг мертвой Ворганы с прутом в груди и гадают, что хотел сказать автор.

С другой стороны, для шефа Илоны было бессмысленно впадать в истерику после того, как он пробил сердце Ворганы ржавым штырем. Беда уже случилась и смысл наматывать сопли на кулак? Наверное, поэтому Рене богат, а Илона нет. Эмоциональная истеричка не смогла бы вести бизнес, где крутятся огромные деньги. В таком непростом деле, как продажа сомнительных картин и других художественных ценностей, надо быть хитрым, изворотливым и хладнокровным, потому что только жестокий подлец может за большие деньги продать, например, холст с красными кляксами и синими зигзагами. И ведь покупают! Восхищаются и рукоплещут, а Рене хитро улыбается. Ох, как же он улыбается! Дьявольски соблазнительно и ангельски наивно.

Ил вынырнула из томных эротических сновидений под тихий стук. Квартира утопала в ранних солнечных лучах, на полу рядом со шкурой красовалось влажное пятно кошачьей мочи, а на диване ворчал Фириил, на голове которого разлеглась довольная Тигра. Ил бесшумно поднялась и поспешила к двери.

— Спите? — хитро шепнул Ричард Илоне в опухшее лицо.

— Спим, — прохрипела девушка.

— Я так и знал, — парень прошмыгнул в квартиру и шокировано замер над Фериилом, в макушку которого тыкалась носиком Тигра.

— Насикала, мерзавка, — Ил кинула тряпку на лужицу. — Хорошо хоть не на меня.

Девушка собрала игрушки, одежду Фериила в рюкзак и удивленно посмотрела на Ричарда, который сидел на диване с котенком в руках. Парень влюбленно вглядывался в зевающую мордочку Тигры и осторожно массировал ее лапки.

— Точно, ты же кошек любишь, — она вздохнула.

— Мы ее нашли вчера у мусорных баков, — зевнул Фериил и подполз к отцу. — Она была очень голодная.

— Такая крошечка, — прошептал Ричард.

— Мы можем ее забрать с собой? — Фериил жалобно посмотрел на отца.

— А мы можем? — парень поднял взгляд на Илону.

— Я не против, чтобы Тигра обрела дом, — девушка скрестила руки на груди, — но вопрос в Феликсе. Он одобрит кошку в доме?

— Наверное, — Ричард задумался.

— Если не одобрит, привезешь ее обратно, — Ил нахмурилась. — Будет жить у меня. Не смейте ее выбрасывать в лес.

— Да мы бы никогда… — охнул парень.

— Вы, может, и никогда, а насчет Феликса я не уверена, — Ил пожала плечами. — Я в нем не заметила любви к животным.

— Папа любит животных, — цокнул волчонок. — Просто не говорит об этом.

— Переодевайся, — Илона протянула футболку и штанишки мальчику.

Фериил молча и поспешно скинул с себя пижамку, которую Ил тут же спрятала в рюкзак. Ричард бережно перевернул Тигру на животик и принюхался к шерсти:

— Клубничкой пахнет.

Котенок мяукнул, спрыгнул на пол и побежал к фикусу у окна. Под возмущенным вздохом Илоны Тигра наложила кучку и яростно ее попыталась ее закопать.

— Ей надо горшок купить и наполнитель, — она сцапала рыжую мерзавку за шкирку и вручила Фериилу. — Иначе она вам весь дом засрет.

— Я никогда не держал кошек в руках, да еще таких маленьких, — Ричард подхватил рюкзак с вещичками Фериила и восторженно посмотрел на Илону. — Невероятно.

— Рада за тебя, — Ил зевнула и прикрыла рот. — Мечты сбываются.

Фериил обнял девушку, и она ласково чмокнула его в макушку:

— Буду скучать.

— И я, — мальчик поднял улыбчивое лицо. — С тобой весело, мама Илона.

— Я удивлен, — Ричард взял сына за руку и изучающе посмотрел в глаза девушки. — Фериил жив, квартира цела и ни одного звонка с паникой.

— Паника меня накроет чуть позже, Ри, — Ил сощурилась. — После того как я уберу за Тигрой ее вонючий подарочек.

— Если что звони, — парень хитро улыбнулся и зашагал к дверям, увлекая за собой мальчика. — Я всегда отвечу.

Фериил оглянулся и помахал Илоне ручкой. Котенок жалобно мяукнул, и Ричард бесшумно прикрыл дверь, оставив девушку наедине с кошачьими экскрементами. Через минуту тишины, Илона с криками кинулась собираться на работу. Она жутко опаздывала.

Глава 44. Новый виток

Илона мышкой поднялась к кабинету Рене и замерла с поднятой рукой у двери. У него кто-то был. Приглушенный женский голос заставил Илону попятиться к лестнице. Что же, она заглянет к шефу чуть попозже. Вдруг он там с любовницей. Почему-то Ил сразу подумала об интрижке Рене.

— Но я люблю тебя! — взревел женский голос за дверью. — Люблю! И прекрати меня игнорировать, Рене!

Послышался грохот, и Ил решительно ворвалась в кабинет. На полу лежал разбитый монитор в ошметках земли и осколках керамического горшка, а чуть поодаль несчастный фикус с примятыми листочками и оборванными корешками. Перед столом стояла высокая длинноволосая брюнетка с пышной грудью и кукольным личиком. Она сжимала кулачки с острыми красными коготками и с ненавистью глядела на спокойного Рене, который лениво покачивался в кресле. Ил по достоинству оценила тесное бежевое платье незнакомки — оно подчеркивало смуглую бархатную кожу и аппетитные округлости горячей красотки.

— Ты нашел себе новую сучку?! — девица глянула на Илону и вновь уставилась на Рене. — Что за жалкая неудачница?!

— Язычок прикуси, — мужчина прищурился.

— Рене… — всхлипнула незнакомка. — Рене, не поступай так со мной! Я ведь…

Ил отступила на несколько шагов, и незнакомка развернулась к ней и взвизгнула:

— Ты с ним спала?!

— Нет, — Илона потянулась к ручке двери.

— Лжешь!

— Нет, не лжет, — цокнул Рене.

— Позарилась на его деньги? — девица окинула презрительным взглядом Илону. — Замухрышка.

— Я тебя прощаю за твои слова, куколка, — Ил прищурилась и вцепилась в ручку двери. — У тебя разбито сердце и чего только не скажешь в порыве гнева. А теперь я, если ты позволишь, пойду и займусь очень важными делами.

— Дурнушка, — девица сверкнула глазами.

— Анжелика! — рявкнул Рене. — Рот закрой!

— Прости меня, любимый! — гостья кинулась к мужчине и упала перед ним на колени, хватая его за руки. — Прости, прости, прости меня!

Илона медленно закрыла дверь и спустилась в зал, нервно приглаживая волосы. Нет ничего хуже стать свидетелем чужого разрыва и отчаянного унижения.

— Анжелика, у тебя хоть капля гордости есть?! — раздался рассерженный голос Рене.

Ил оглянулась. Мужчина вывел ревущую Анжелику и тряхнул ее за плечи:

— Я потерял к тебе интерес, Энжи. И не было у нас серьезных отношений, — он сунул носовой платок ей в руки. — Иди с миром и оставь меня в покое.

Рене захлопнул перед всхлипывающей девушкой дверь и запер ее на ключ. Илона сделала вид, что равняет таблички у экспонатов. Как же неловко начался рабочий день.

— Я беременна! — взревела Анжелика и пнула дверь.

Ил замерла с табличкой возле статуи из рабицы. Послышался скрежет ключей и тихий голос Рене:

— Врешь и не краснеешь, Энжи.

— Но я бы могла быть от тебя беременной, — пискнула Анжелика. — Я бы тебе родила кучу пупсиков. Кучу маленьких Рене.

Ил прижала табличку к груди и медленно засеменила прочь. Ей стоило опоздать еще минут на тридцать, а лучше на целый час. Она не хотела ничего знать о личной жизни Рене. И о том, что у него такие охренительно красивые любовницы. Рядом с Анжеликой она как сутулая дворняжка.

— Он и тебя бросит, — прошипела гостья на ухо Ил.

Та отвлеклась от бездумного созерцания таблички в руках и подняла взгляд на заплаканную Анжелику.

— Рене, как вариант, может меня уволить, — шепнула Ил. — Вот это было бы обидно. Зарплата хорошая, удобный график. Странные гости, общение с незнакомцами. Перформансы всякие.

— Что у вас за отношения? — процедила Анжелика сквозь зубы. — У него ни одна любовница так и не перешла в статус жены. И тебе тем более не светит.

— А ты хотела за него замуж? — едва слышно спросила Илона.

— Хотела… И хочу…Очень хочу…

— Вряд ли Рене можно заставить на себе жениться, — Илона смущенно спрятала табличку за спину, когда заметила, что девица пялится на обрубок ее пальца. — Мне жаль.

— Ненавижу тебя, — прошипела Анжелика. — Беспалая стерва.

— Жестоко, — обиженно охнула Ил. — Мне его волк откусил, между прочим! И проглотил!

— Чокнутая! — истерично закричала девица и зло поцокала к выходу. — Тут все чокнутые!

— Но это правда! — обиженно воскликнула в спину красотки Илона. — Я не лгу! Огромный такой волчара сожрал мой палец! Неудобно, конечно, было в первое время, но я привыкла.

Анжелика хлопнула дверью и горделиво удалилась. Ил повертела в руках табличку и решила вернуть ее на место. Когда она положила ее на родной постамент, Рене выплыл из кабинета и остановился у перил, оперевшись на них руками.

— Прости за некрасивую сцену.

— Не стоит, — Ил оглянулась и подняла взгляд на мрачного мужчину. — Только фикус жалко. Хороший фикус был.

— Я его в стаканчик из-под кофе посадил. Вроде живой.

— Горшок бы не помешал, — Ил неловко улыбнулась.

— Нужен особенный горшок?

— Обычный, — Илона пожала плечами. — Я могу сбегать. Тут цветочный недалеко. Минут десять туда и обратно.

Рене помолчал и спустился к девушке. Он вплотную подошел к ней и шепнул:

— Прости, что не защитил фикус.

— Десять минут, Рене.

Ил слабо улыбнулась томному соблазнителю, который решил после расставашек с красоткой продолжить игру с подчиненной в чувственный перформанс.

— Не покидай меня, милая, — мужчина коснулся ее подбородка. — Я так одинок и так печален. Десять минут — это целая вечность.

— Я тебе кофе принесу, — Илона зашагала прочь.

— Тогда иди, конечно, — хохотнул Рене и крикнул. — Лавандовый раф.

— Это что еще за извращение? — Ил оглянулась. — А как же тыквенный латте?

— У тебя осталось девять минут, милая, — Рене посмотрел на наручные часы. — Опоздаешь, я по всей строгости спрошу.

Ил охнула и побежала. Из-за очереди в кофейне, неторопливого продавца в цветочном она все же немного опоздала. Она влетела в разгромленный кабинет шефа, кинула небольшой мешок с землей на пол рядом с разбитым монитором и с громким стуком поставила на стол перед Рене белый керамический горшок со стаканчиком кофе внутри.

— Я не виновата!

— На целых пять минут, — Рене взглянул на часы и недовольно цокнул.

— Если бы не кофе, я бы успела!

— Так это я виноват, что ты опоздала? — мужчина вынул из горшка кофе и откинулся на спинку кресла, хитро взглянув на Илону.

— Простите, босс, — Ил потупила глазки, пряча улыбку. И испуганно прошептала. — Я готова понести наказание.

Рене поперхнулся горячим кофе и прижал пальцы к обожженным губам.

— Перебор, да? — Ил подняла лукавый взгляд на побледневшего мужчину.

— В самый раз, — Рене возбужденно оскалился. — Давай, ты всегда такой будешь?

— Может, мне тебя еще и Господином звать? — Ил вскинула бровь и подхватила горшок.

— Я был бы не против, — мужчина глотнул кофе.

— Господин, — тихо протянула Илона, глядя в пол. — Я могу коснуться вашего фикуса?

Молчание, и Ил укоризненно посмотрела в потемневшие от возбуждения глаза начальника, застывшего со стаканчиком:

— Развратник.

— Верни Господина, — просипел мужчина.

— Рене, — Ил поддалась к нему и томно выдохнула. — Рене…

— Да? — прошептал он.

— Так мы будем с твоим фикусом сегодня возиться или ты сам справишься?

— Я думаю, моему фикусу нужны твои ласковые и … — он придвинулся к столу и шепнул в губы Илоны, — ловкие пальчики.

— Тогда я начну?

— Начинай, милая. Позаботься о моем фикусе, как следует.

Ил хрипло выдохнула, сгорая от желания, и с усилием воли шагнула к несчастному растению, торчащему из мятого стаканчика на полу. Она вытащила из кармана одноразовые перчатки и присела перед горшком на корточки.

— Как прошла встреча с сыном?

— Мы кошку нашли, — Ил засыпала в горшок земли. — И она мне обоссала за ночь всю квартиру, а утром наложила кучу. А ты как провел время?

Девушка сунула потрепанный фикус в горшок и с ожиданием посмотрела на молчаливого мужчину. Она надеялась, что он расскажет, что сделал с телом Ворганы, но тот пожал плечами:

— Творил.

— Что творил?

— Искусство.

Илона разочарованно утрамбовала землю у корней фикуса. Рене не поделится с ней кровавыми секретами ведьмачества и маньячества. Может, это и к лучшему. Девушка не хотела знать, как именно мужчина избавился от трупа. Распилил, утопил, сжег или перекрутил в большой мясорубке.

— Вуаля, — она поставила горшок с фикусом на стол. — Надо бы его полить.

— С этим я справлюсь, — Рене ласково улыбнулся девушке и тихо добавил. — Благодарю, моя милая садовница. Одно удовольствие наблюдать, как ты возишься в грязи.

— Как ты избавился от Ворганы? — нервно выпалила Ил. — Я должна знать.

— Милая, не забивай голову ненужной информацией, — Рене прищурился.

— Я должна знать. Я соучастница.

— Какая ты упрямая, — мужчина положил подбородок на кулак и вздохнул. — Что ты будешь делать с моим ответом?

— Меня пугает, что мой шеф так хладнокровно избавился от трупа женщины и теперь мило улыбается мне, — приложила холодную руку ко лбу. — То что ты ее убил меня не волнует, а вот что было после очень даже. Ты же художник, а не мясник.

— Верно, но в критичные моменты я могу сильно удивить, — Рене закрыл глаза. — Илона, я не скажу тебе, что случилось после. Тебе не надо этого знать. Раз ты доверилась мне, когда покинула меня и не стала мешать, то закрой эту тему. Я тебя прошу.

Нет, Рене ничего ей не скажет. Это был не тот человек, которого можно было уговорами или пытками вывести на чистую воду. Вся эта придурочность, беззаботность скрывала под собой человека, способного на сложные решения и радикальные поступки. Пусть Рене и не мог обращаться в волка, но его метаморфозы были куда глубже. Они затрагивали его душу, мысли и сознание.

Илона поняла, что ей нравился легкий и беззаботный Рене. Ей был по душе игривый флирт с красивым богатым плутом, но все испортила смерть Ворганы. Шеф оказался кем-то большим, чем эксцентричный хозяин галереи, и теперь кокетничать с ним было жутковато. Перформанс набирал новый и головокружительный виток.

— Я позову уборщицу, — Илона шагнула к выходу.

— Ты составишь мне компанию на благотворительный вечер? — спросил Рене, когда девушка открыла дверь. — Тебе стоит лично познакомиться с теми, с кем я работаю. Возможно, они поделятся с тобой сакральными знаниями о своих творениях.

— Когда?

— В субботу.

Ил замерла и растерянно оглянулась на Рене. Мужчина недоуменно вскинул бровь.

— У тебя какие-то планы на субботу?

Самое время рассказать Рене, что у Илоны суббота занята несерьезными свиданками с двумя оборотнями на шкуре. Без обязательств. Ничего такого, просто секс втроем во все щели.

— Нет, никаких планов, — Ил криво улыбнулась и выскочила из кабинета.

Девушка торопливо отписалась Феликсу, что суббота отменяется. Она очень занята. И если мальчики хотят, то можно перенести встречу на любой другой день. Феликс незамедлительно ей перезвонил. Илона на несколько секунд подзависла, разглядывая имя оборотня на экране, и несмело ответила:

— Я слушаю.

— Чем ты таким важным занята? — голос у Феликса сердитый и недовольный.

— Благотворительным вечером, — Ил кивнула одинокому посетителю, который решил заглянуть к обеду в галерею.

— С Рене? — сухо спросил мужчина.

Илона очень хотела солгать, но поняла, что это глупо. Она не должна бояться гнева Феликса. Он для нее не супруг, а любовник на несколько часов один раз в неделю. Девушке стало вдруг обидно, что Феликс и Ричард сами определили ей эту роль, а она согласилась.

— Да, с Рене. Это рабочая встреча.

— Ты меня за дурачка не держи, Илона, — вздохнул Феликс. — Я не одобряю твоего выбора.

— Мне не надо, чтобы ты там что-то одобрял, — Илона спустилась по лестнице и замерла на последней ступени. — Мы договаривались с тобой о потрахушках раз в неделю, а ты мне тут мозги чайной ложкой перемешиваешь. Этот вечер важен для моей карьеры. Мне надоело копошиться на дне и быть неудачницей.

— Я тебя услышал, — холодно ответил Феликс. — Значит, эта суббота отменяется.

Мужчина сбросил звонок, и Илона выдохнула. Есть надежда, что оборотень осознал, что благотворительный вечер толкнет ее в светлое будущее.

— Простите, — к ней обратился гость, разглядывающий нагромождение стальных шаров. — А в чем смысл всего этого?

— Это хороший вопрос, — Илона спрятала телефон в карман узких брюк и поспешила к любопытному посетителю.

Глава 45. Очередная ошибка

На неделе Илона заглянула в гости в отчий дом и провела тихий семейный вечер вместе с родителями и Фериилом. Они наелись мороженого, просмотрели кучу детских сказок, сыграли в настольные игры, и когда мальчик заснул поздно ночью, девушка выскользнула из комнаты и поехала домой.

Удивительно, но Феликс и Ричард из-за личных обид на Илону не стали настраивать мальчика против нее, хотя она очень этого боялась. Вероятно, оборотни все же смогли разграничить родительские отношения и плотские утехи по субботам с матерью их сына. И это было похвально. Никаких скрытых манипуляций через мальчика и хитрых многоходовочек, только адекватная и взрослая ответственность за подрастающего ребенка. Феликс даже оставил Тигру и, судя по рассказам мальчика, именно он занялся ее воспитанием и озаботился кормежкой, пусть мелкая хвостатая дрянь расцарапала ему все руки до крови.

— Но они уже подружились, — ответил Фериил, когда Дебра предположила, что из котенка вылупится агрессивная кошка. — Вчера папа и Тигра заснули вместе в кресле.

Ил даже немного взревновала. Столько смешных, милых и трогательных моментов проходит мимо нее! Она бы хотела посмотреть, как расцарапанный Феликс задремал у камина с крошечной сердитой кошечкой на руках, но она лишь субботняя любовница.

С Рене заигрывания поутихли, потому что мужчина редко заглядывал в галерею и был занят какими-то очень важными встречами. Несколько раз приходила Анжелика и, не застав бывшего возлюбленного, со слезами на глазах удалялась. Хитрый шеф, похоже, избегал красотку и не желал повторять истерики с разбитыми мониторами и горшками.

— Он и тебя бросит! — кричала Анжелика и со всхлипами уходила под удивленными взглядами посетителей.

— Я же не вещь, чтобы меня бросать, — тихо отвечала Ил и возвращалась к работе.

В субботу, принарядившись в шелковое платье благородного цвета бордо на тонких бретельках и туфли на непростительно высоких каблуках, девушка покрутилась перед зеркалом и немного всплакнула, что до зарплаты она будет грызть сухари. Быть красивой — дорого, но явиться в футболке и штанах на благотворительный вечер совесть не позволяла.

— Ох, моя милая, — у подъезда ее встретил Рене и удивленно оглядел, — ты шикарна.

Мужчина в строгом смокинге и галстуком-бабочкой взял ее под руку и повел к черному лимузину.

— Ты серьезно? — Ил возмутилась. — Лимузин?!

— Я собираюсь напиться, — Рене пожал плечами. — Вот и взял напрокат машину вместе с водителем.

— А что-нибудь поскромнее нельзя было взять?

— Зачем? Тебя смущает, что я богат, красив и очарователен? — обиженно охнул Рене.

— Если честно, то смущает, — Ил серьезно посмотрела в его лицо. — Видишь ли, я не соответствую.

— Какие глупости ты говоришь, — скривился мужчина.

Толстенький водитель распахнул дверцу перед Илоной, и она торопливо юркнула в сияющий пафосом салон. Золотые панели, белая кожа и ведерка со льдом и шампанским.

— Ну, хочешь, — Рене присел рядом с Ил, — в следующий раз я приеду на старом пикапе в рваных джинсах и рубашке в клеточку?

— Но ты все равно останешься непростительно богатым, — девушка рассмеялась. — И я уверена, что и рваные джинсы у тебя будут от кутюрье.

— А как иначе? — Рене вскрыл с тихим хлопком бутылку.

— Рядом с тобой должна восседать богатая и шикарная женщина, — Ил взяла бокал с шампанским. — Богиня, одним словом. Чтобы от одного взгляда на нее ноги подкашивались и путались мысли.

— У меня путаются мысли, моя милая, — Рене томно взглянул в ее глаза. — И ноги подкашиваются и дышать тяжело.

— Ты понял, о чем я говорю, — девушка чокнулась с Рене.

— Нет, не понял, — тот мотнул головой.

— И это не похоже на рабочий выезд. Ты меня пытаешься впечатлить? — Ил сузила глаза.

— Нет, — мужчина откинулся назад и тряхнул волосами. — Вряд ли тебя впечатлишь деньгами.

— Вообще-то, очень впечатлишь, — хохотнула Илона. — Я люблю деньги. Они упрощают жизнь.

— Ты поняла, о чем я говорю, — хмыкнул Рене.

— Нет, не поняла.

— Вот и поговорили, — рассмеялся мужчина и глотнул шампанского.

— Анжелика приходила, — Илона вздохнула. — По несколько раз на дню.

— Давай лучше о деньгах поговорим…

— Она страдает.

— Это я страдаю от ее звонков, писем, цветов, бессмысленных подарков и сталкерства, — Рене поджал губы. — Она меня очень утомила. Я не знаю, как до нее донести, что между нами все кончено. В принципе, все и не начиналось даже.

— Для нее все-таки что-то да началось, раз ее так плющит. Ты, наверное, очень красиво за ней ухаживал, всячески соблазнял и…

— Ты ревнуешь? — удивленно вскинул бровь Рене.

— Нет, — Ил покачала головой. — Я просто думаю, что ты не смог донести до нее, что она для тебя очередная интрижка. Ты где-то ошибся и разбил сердечко милой Анжелики.

— Это нормально, когда люди решают расстаться, — мужчина выпил шампанское. — Даже если бы я пообещал на ней жениться, а потом передумал, то это тоже было бы нормально. Но я не обещал, я просто хотел потрахаться с красивой и молодой красоткой, присунуть ей во все дыры! И, как честный джентльмен, об этом ей сразу и сказал. Не так грубо, но смысл она уловила.

— А как ты сказал?

— Я предложил узнать все глубины наших развратных душ и окунуться на дно сладострастия и распутства, — Рене долил себе шампанского.

— И ты удивляешься, чего Анжелика рассудок потеряла? Серьезно? — Ил покачала головой.

— Ты бы потеряла рассудок?

— Будь я помоложе, то потеряла бы, — Ил глотнула сладкого игристого вина. — Однозначно.

— Предлагаю, моя королева, — бархатно шепнул Рене на ухо девушки, — узнать все глубины наших развратных душ и окунуться на дно сладострастия и распутства.

— У тебя хоть раз был секс с оборотнихой? — Ил прищурилась и шумно вздохнула.

— Нет, — Рене обласкал взглядом девушки. — Но я…

Илона отставила бокал, взяла мужчина за руку и медленно скользнула кулачком по его указательному пальцу, вглядываясь в его с томной поволокой глаза. Затем она прикусила губу и крепко сжала кулак на его фаланге.

— Ты застрянешь на моих глубинах, Рене, — она улыбнулась. — И я не знаю, насколько крепко я тебя пережму, потому что ты меня сильно раздраконил. Ты лезешь в капкан.

— Но мне необязательно в капкан заглядывать, — мужчина шумно выдохнул.

— Обязательно, — она дернула его за палец. — Сначала капкан, а потом все остальное. У меня зудит не рот и задница от твоего запаха, а моя волчья петля. Поэтому смелый зайчонок нырнет сначала в силки.

— Что же, у меня есть не иллюзорный шанс остаться без копья? — Рене изогнул бровь.

— Я не знаю, — Ил разжала кулак. — Я после обращения с обычными мужчинами не баловалась. И без сцепки ты мне неинтересен. Я не хочу, чтобы ты хитренько подловил момент и вынырнул до того, как получу оргазм.

— Это многое усложняет, — Рене уставился перед собой. — Я не знал о таких особенностях оборотней. И теперь мне жутко любопытно.

Машина остановилась. Первым выскочил Рене и галантно подал руку Илоне, лукаво вглядываясь в ее лицо. Возле частного особняка, что напоминал модную коробку из стекла и бетона, на стриженом газоне были расставлены столы, накрытые белыми нарядными скатертями. За ними сидели красивые дамы в шелках и мужчины в смокингах. Между столбов оплетенными золотыми гирляндами висели яркие лампочки, которые разгоняли вечерние сумерки.

— Прошу, — к Рене и Илоне подбежал молодой человек в строгом костюме и повел к столу ближе к сцене, которая ютилась перед уродливым домом.

Рене успевал кому-то кивать и лучезарно улыбаться, а Илона старалась не смотреть по сторонам. Она чувствовала себя чужой среди богачей. Не стоило ей приходить. Она никого не знала и косые взгляды ее очень нервировали. Мужчина усадил молчаливую Ил на стул и опустился справа от нее. Официант тут же вскрыл бутылку с шампанским и разлил по бокалам.

— Я рад, что ты решила разделить этот вечер со мной, — ласково улыбнулся Рене.

— Всегда пожалуйста, — Ил загнанно посмотрела на спутника и взяла бокал.

На сцену вышел щеголеватый мужчина, который поблагодарил присутствующих за то, что они решили поддержать благотворительный вечер и он был рад видеть старых друзей у себя в гостях. Организатор размазал длинную и бессмысленную речь с редкими аплодисментами тонким слоем пластилина по сумеркам.

После своего занудства он пригласил какую-то тетку в золотом платье, которая восторгалась невероятным и удивительным вечером, благодарила уже своих друзей, которые пожертвовали большие суммы в какие-то загадочные фонды. Илона так и не поняла, кому они там помогают и в чем смысл. В конце прозвучало имя Рене, и мужчина со лживой улыбкой поднялся и прошел к сцене.

— Я рад быть здесь, — громко заявил мужчина микрофон.

Он завел такую же шарманку о том, как важно не оставаться в стороне от чужих бед и творить благие дела. Рене упомянул несколько имен товарищей и коллег, которые поддержали его идею основать свой фонд, что отвечает за помощь людям с ограниченными возможностями. Ил удивилась, но в голову закралась нехорошая мыслишка, что все присутствующие, которые так или иначе участвовали в благотворительности, делали это не из-за чистого порыва души, а из налоговых послаблений. Или даже из-за возможности отмыть не совсем законные деньги. Илона однажды читала про скандал с крупными взятками и одним очень знаменитым филантропом.

Рене вновь поименно назвал благодетелей, и они чванливо подняли руки, чтобы покрасоваться среди остальных, и заявил что половина от суммы проданных картин и других невероятно ценных и удивительных экспонатов уйдет в фонд “Лепесток добра”. Все радостно захлопали, и Илона присоединилась к громкому рукоплесканию.

— Ненавижу выступать на людях, — фыркнул Рене, когда вернулся за стол.

— Всем понравилась твоя и твоих друзей щедрость, — Илона пожала плечами.

— А тебе не понравилась?

— Много показушничества, — девушка нахмурилась. — Если часть денег действительно дойдет до неимущих, приютов и детей, то ладно, я не буду высказывать свое фи.

— Дойдет, — Рене плеснул себе еще шампанского. — За свой фонд я ручаюсь.

Под конец очередной речи милой сухонькой женщины в несуразном платье, которое было похоже на блестящий мешок, вышитый люверсом, Илона умирала от тоски.

— Где веселье? — Ил жалобно посмотрела на Рене.

— А я говорил, будет весело? — пьяно хихикнул мужчина. — Прости, что ввел тебя в заблуждение.

— Наслаждайтесь вечером, друзья, — улыбнулась женщина и сошла со сцены.

Рене протащил Илону через конвейер знакомых и друзей, имена которых влетали в голову и вылетали. Все они хвастались, какие они замечательные, сколько у них гениальных идей и планов на творческом поприще. Они делились, где и с кем развлекались, называли знаменитостей, но для Ил это был пустой треп. Рене поддакивал и тоже между делом говорил о людях, которые, судя по придыханиям мужчин и женщин, были чем-то очень интересны в их личной тусовке.

— Я никого не запомнила, — тихо сказала Ил, когда они остались наедине с Рене у фуршетного стола. — Я лучше буду, как и прежде, просто искать информацию о ребятах, которые выставляются у тебя, в интернете.

— Тебе они неинтересны, да? — усмехнулся Рене.

— Тет-а-тет я бы смогла наладить с ними контакт, — девушка пожала плечами. — Сейчас они красуются друг перед другом, и мне тяжело разглядеть их.

— Разглядеть, значит, — Рене печально посмотрел вдаль поверх голов гостей. — Любопытно.

— А тебе не хотелось бы их разглядеть за всем этим лоском?

— Нет, — мужчина мотнул головой. — Нас связывает не искусство, как бы нам хотелось думать, а бизнес, а в бизнесе нет дела до души.

— Честно, я бы не смогла продать ни одну из их картин, — Илона повертела в пальцах виноградину. — Я могу рассуждать о том, что хотел сказать автор, но втюхать и убедить богача в ценности холста с кляксами — это точно не мое.

— Я продаю картины, ты, мой ангел, спасаешь наши души, когда будешь отклик в случайных посетителях, — Рене тряхнул волосами. — Мы уже и сами забыли, что творили когда-то по велению сердца.

— О, я не хотела тебя расстраивать, — Ил коснулась его руки.

— Только твой поцелуй может успокоить мои кровоточащие раны, — мужчина склонился над Илоной. — Сжалься надо мной.

Гости периодически кидали на них подозрительные взгляды. Фотографы нет-нет, но наводили камеры в их сторону.

— Любишь ты быть в центре сплетен, Рене, — девушка покачала головой и зашагала прочь. — Я хочу домой. Я сполна насладилась высшим обществом.

— Ты слишком проницательная, моя крошка, — мужчина поправил галстук и поспешил заней. — Ты в очередной раз меня удивляешь.

— А я разочарована, — Илона нырнула в лимузин. — Тебе нельзя пить. Ты становишься стервозным и каким-то подлым.

— Как же мне загладить вину? — Рене жарко выдохнул в щеку Ил.

— Протрезветь, — девушка закрыла глаза. — И не провоцировать меня на глупости.

Мужчина понятливо кивнул и вытянул ноги, уставившись на лакированные носки дорогих туфель. Ил мельком взглянула на его опечаленное лицо, и отвернулась. Нельзя. Рене и она пьяны, и если уж заканчивать перформанс, то на трезвую голову. Страсть, пропитанная дорогим алкоголем, обманчива.

— Ты такая красивая, когда злишься.

— Рене…

Мужчина со стоном впился в губы Илоны, зарывшись в ее волосы пальцами. В глазах помутнело, внизу живота заныло, и мужчина резко отпрянул от растерянной девушки и опять уставился на свои туфли:

— Прости… Я действительно пьян…

Молчание вязким возбуждением проникло в вены Илоны, и шелк под ее попой намок густым соком любви. Нельзя. От чего-то она была уверена, что пьяная связь с Рене чревата последствиями. С его стороны — обиженная бывшая, а с ее — два оборотня, а под ворохом личных проблем — труп Ворганы.

Ил выскочила из машины и кинулась к подъезду. В лифте она нервно поиграла с ключами, а ворвавшись в квартиру, зло швырнула их на пол. Как же ей надоело одинокими ночами удовлетворять себя пальцами! Лучше бы она сегодня осталась с Ричардом и Феликсом, а не торчала на скучном и тухлом вечере с лицемерами и богачами. Стук в дверь, и она с рыком распахнула ее.

— Я готов заглянуть в капкан, милая, — прошептал Рене и шагнул за порог.

— Как ты нашел меня? — Ил попятилась.

— Пришел по запаху, — мужчина закрыл за собой дверь и неторопливо снял пиджак.

— По какому запаху? — Ил вскинула бровь.

— По твоему терпкому и густому запаху. Вероятно, ты пробудила во мне зверя, — Рене сделал шаг к девушке. — И он привел меня сюда. К тебе. И я не уйду.

— Прогони зверя, — просипела Ил. — Завтра мы пожалеем.

— Меня не волнует завтра, — мужчина кинул пиджак на пол. — Меня волнует сейчас.

Ил со стоном нырнула в объятия Рене, который неуклюже стянул с себя рубашку, срывая с треском пуговицы, и с рыком повалил девушку на пол.

— Никакой одежды, Рене, — прохрипела Ил, расстегивая ремень на его брюках.

Мужчина согласно промычал, въедаясь в ее рот. Кое-как освободившись из скользкого платья, Илона вновь притянула к себе голого Рене, который нетерпеливым рывком овладел ее телом. Движения его были рваными, резкими и истеричными, но и сама девушка под ним бесновалась громкой дикаркой. Она впилась ноготками в крепкие мужские ягодицы и в темп голодных фрикций глухо застонала, пожирая губы Рене.

Пружина в жадной утробе скрутилась и лопнула визгами оглушительного экстаза. Мужчина выскользнул из девушки и в следующий момент с рыком вторгся в спазмирующее лоно, которое тугим кольцом сомкнулась на его естестве. С протяжным стенаньем он впился в захлебывающийся криками рот Илоны и до хруста костей сжал ее в объятиях. Она ощутила, как вздрагивающий от судорог мужчина излился в нее тягучими толчками густого семени. Рене прохрипел что-то неразборчивое в ее шею, и она шепнула:

— Только не дергайся, я тебя умоляю.

Рене пьяно хихикнул ей в ухо, придавливая к холодному полу ослабевшим телом. Болезненный спазм под размеренным дыханием Илоны ослаб, но мужчина не торопился сползать с нее.

— Мне мало, — шепнул Рене и медленно повел тазом. — Ты слишком долго меня мариновала.

— Ты же кончил… — с паникой просипела Ил

— И я хочу еще, — мужчина куснул ее за ухо и неторопливо проскальзывая в отекшее чрево. — Ты сейчас невероятно узкая.

— Рене…

Ил охнула от требовательного толчка. Рене с громкими стонами и жадным поцелуям протиснулся в опухшую щель, чтобы затем неторопливо вынырнуть и вновь ворваться в Илону. Через тянущую боль, девушку опять накрыла густая волна наслаждения и рыка возбужденного мужчины, который опять ультимативно пробился через судорогу нутра девушки.

— О, Господи… — прохрипел Рене в висок жалобно постанывающей Илоны.

Ил когтями вцепилась ему в лопатки, чувствуя, как ее неожиданно расперло изнутри слабо пульсирующей мужской плотью. Рене опять застонал от новой судороги и нетерпеливо вжался в Ил, желая продлить удовольствие.

— Пятиминутный перерыв, милая, — Рене одурманено вгляделся в бледное лицо девушки и утомленно улыбнулся.

Он с гримасой наслаждения и боли выскользнул из охнувшей Илоны и повалился на пол.

— Мне пяти минут маловато, — Ил прижала ладошки к распухшей промежности.

— Шесть, — Рене смахнул со лба локон и закрыл глаза.

Когда дыхание мужчины выровнялось, Ил перевернулась на живот и хотела тихонько сбежать в ванную комнату, но Рене тут же ее придавил к полу и хохотнул:

— Я тоже хотел предложить сменить позу.

— Только не говори, что ты уже в боевой готовности, — сдавленно отозвалась Илона.

— Именно.

Мужчина твердо и решительно овладел удивленно пискнувшей девушкой, надавив ей на поясницу ладонями. После третьей волны совместных приглушенных и уставших стонов, Рене дернулся над Ил и замер, порыкивая от удовольствия и ее слабых и каких-то ленивых спазмов. Девушка попыталась выползти из-под Рене, но тот обрушился на нее с нежностями, поцелуями и поглаживаниями, от которых сам опять жутко возбудился и вновь бесцеремонно взял измотанную ласками жертву.

— Рене… — прошипела Ил в пол от нового всплеска болезненного удовольствия. — Рене… Остановись, чертов ты сексуальный маньячила!

— Обратись в пушистика, — простонал мужчина в затылок девушки, вжимаясь ей бедра. — Хочу трахнуть оборотня. Все никак не могу забыть твои мохнатые сисечки.

— Ты не в себе…

— Я тебя очень прошу, — пьяно прошептал Рене. — Я в последние дни только о них и думал.

Ил разъяренно вскинулась под озабоченным извращенцем, и тот с восторженным рыком ухватился за основание ее хвоста и дернул его на себя, врываясь в узкую петлю мышц.

— Рене! — взвизгнула Ил.

— О да! — мужчина протиснул руки под ее тело и сжал шерстистую грудь. — О да, моя милая волчица!

Ил задохнулась от возмущений и остревенелого и пробивающего проникновения. Она дернулась под безумцем, и тот вцепился зубами в ее шкуру. Девушку пронзила несвоевременная и предательская игла экстаза, и Рене с измученным и истеричным всхрипом распластался на ней, слабо вздрагивая всем телом.

— Ты просто богиня, — хохотнул мужчина ей в мохнатые лопатки. — Шерстистая и когтистая богиня. Я полностью удовлетворен.

— Ты ненормальный, — Ил недовольно лизнула нос.

— Невероятно, — Рене протянул руку к ее морде и слабыми пальцами коснулся правого верхнего клыка, а затем бессовестно нырнул в пасть, чтобы пробежаться по мясистому языку.

— Прекрати, — сердито заворчала Илона.

— Оставим твою прелестный ротик на следующий раз, — Рене скатился на пол и прикрыл веки. — Ты же этим языком такие чудеса можешь творить!

Мужчина громко зевнул, прижался к испуганно рыкнувшей девушке и задремал, истощенный и довольный. У Илоны не осталось сил даже для того, чтобы перевернуться с живота на бок, и поэтому она несчастно вздохнула и утонула в сонливости. Ей причудились слабое поскуливание, холодный нос в подмышке и шерстистая спина под рукой.

Глава 46. Какими должны быть умные волчицы

Ил открыла глаза, села, сладко потянулась и с ужасом уставилась на посапывающего на полу бесхвостого волка с шерстью цвета влажного песка. Она сглотнула, потерла глаза и прохрипела:

— Рене?

Зверь зевнул во всю пасть и приветливо посмотрел в ее лицо.

— Рене…

— Что? — спросил волк и сел, склонив голову. — Доброе утро, милая. Только не говори, что ты не помнишь о нашей бурной ночке. Я не поверю тебе. Ты не настолько была пьяна.

— Ночка слишком бурная была, — простонала Ил, вглядываясь хитрую хищную морду Рене.

— Ты же не будешь спорить, что я был великолепен, — волк опять зевнул и прищурился.

Ил медленно поднялась и подтащила зеркало к Рене, который удивленно вгляделся в свое отражение и нервно облизал нос.

— Что за фокусы, Рене?

— Без понятия, — зверь поднял недоуменную морду на Илону. — И даже в шкуре волка я охренительно хорош.

— Не время для самолюбования, — Ил почти плакала от паники. — Давай обратно в мужика!

— А как? — Рене навострил уши.

Ил прошла по комнате, вцепившись в волосы. Рене тем временем покрутился вокруг своей оси, разглядывая себя со всех сторон в зеркале, а после завыл, вскинув голову к потолку.

— Что ты делаешь? — шепнула Ил.

— У меня красивый голос, — Рене самодовольно высунул язык.

— Обращайся в мужика!

— Я не знаю, как это сделать, — фыркнул зверь. — Как ты это делаешь?

— Я просто это делаю и все!

— Ты плохой наставник, — сердито оскалился Рене. — И почему я обратился в волка?

— Не знаю!

Ил торопливо оделась, кинула Рене кусок мяса, который был тут же с большим аппетитом сожран, и задумалась над тем, что предпринять дальше. Первая мысль была позвонить Феликсу и попросить у него помощи, но вряд ли оборотень будет рад узнать, что Илона предалась утехам с начальником, который после необузданного секса превратился в волка.

— Мне уже можно паниковать? — спросил Рене, облизывая морду. — Я ведь вегетарианец.

Ил набрала Ричарда, который ответил ей лишь через долгих пятнадцать гудков.

— Ты меня разбудила.

— Феликс рядом? — шепнула девушка.

— Нет, — буркнул парень.

— Слушай, помнишь, когда я тебя нашла пять лет назад в подворотне, — Ил кинула Рене второй кусок мяса.

— Тебя ностальгия накрыла?

— Ты тогда не мог обратиться обратно в человека, да? — Ил прошла к окну и тоскливо посмотрела на голубое небо.

— Да, я был очень испуган, — Ричард зевнул.

— А как ты вернулся в человеческий облик? — Илона постучала ноготками по стеклу.

— А почему ты об этом спрашиваешь? — тихо поинтересовался оборотень.

— Просто я… — Ил зажмурилась. — Знаешь… Ну… Вдруг я однажды…

— Однажды что?

— Однажды стану волком и не смогу стать человеком. Вот. Мне сегодня сон плохой приснился, что я бегаю по городу волчицей и не могу влезть обратно в человеческий облик. И страшно так. Очень. Не хочу опять одичать.

Ил повернулась и взвизгнула. Позади нее Рене стоял на задних лапах и неуклюже удерживал равновесие.

— Да что у тебя там стряслось?

— Паука увидела, — прохрипела Ил.

Рене печально опустился на четыре лапы и поплелся к зеркалу. Он задумчиво тряхнул мордой и оскалился на свое отражение.

— Ты боишься пауков? — недоверчиво спросил Ричард.

— Это ужас какой огромный и мохнатый паук.

Рене раскрыл пасть и вывалил язык.

— Как, кстати, там твой благотворительный вечер? — ревниво поинтересовался Ричард. — Повеселилась?

— Повеселилась — слабо сказано, — прошептала девушка. — Ри, так как вернуться в человеческий облик, если застрял в волке?

— Если у тебя опять начались проблемы с обращением, может, ты… — Ричард замолчал и обеспокоенно и с надеждой шепнул, — беременна?

— Нет.

— В прошлые раз ты…

— Нет, я не беременна, — Ил зажмурилась.

— Ну а вдруг?

— Нет.

— Точно? — Ричард печально вздохнул. — Было бы здорово. Особенно здорово, если от меня.

— Слушай, я залечу от тебя, Феликса, от вас двоих или от кого-то другого, — Илона сощурилась на Рене, который удивленно рассматривал свои мохнатые яйчишки. — Я обязательно дам знать.

— А давай без кого-то другого, — ревниво прошипел Ричард.

— Я женщина свободная, — вздохнула Илона.

— Ты все-таки легла под своего шефа, да? — взвизгнул парень. — Да? У тебя совсем совести никакой нет! Для карьеры ей было важно пойти на благотворительный вечер! Шлюшка!

— А я говорил, — послышался надменный голос Феликса. — Я сразу понял, что она подставит задницу богатому ублюдку.

— Это вы по части жоп, — охнула Илона. — Это у вас нездоровые наклонности.

Рене удивленно посмотрел на девушку и повернулся к зеркалу мохнатой бесхвостой попкой. Волк оглянулся на отражение и тоскливо вздохнул.

— Ты недостойна нас, — обиженно проворчал Ричард.

— Мы сворачиваем лавочку свиданок? — девушка придвинула пластиковый замок к стене и поправила на нем башенку. — И остаемся хорошими друзьями, у которых общий ребенок?

— Вот же стерва, а, — рассмеялся Феликс.

— Слушайте, мальчики, мы попробовали и у нас ничего не вышло, — вздохнула Илона. — Давайте будем близкими и хорошими друзьями. Вам не кажется, что секс между нами только все портит?

— Как удобно, нашла нового кобеля, а мы, значит, больше не нужны? — хохотнул Ричард. — Ладно, сука подлая, давай будем друзьями. Давай. Но если ты полезешь к нам в штанишки, мерзавка хитрая, если опять нас соблазнишь и собъешь с курса супружеской верности и любви, то у тебя больше не будет шанса вильнуть хвостом.

— Что это за угрозы такие? — Илона проверила на влажность почву в горшке с фикусом.

— Такие, что до конца своей смерти будешь нашей сучкой, — прорычал Ричард. — И никаких тебе благотворительных вечеров с боссом. Никаких членов, кроме наших. Ты меня поняла? Когда твой ненаглядный мажор кинет тебя и ты приползешь к нам в слезах и соплях, мы тебе самые гланды зассадим.

— Ри, ты чего так разошелся? — Илона охнула.

— Потому что бесишь! — взревел под бархатный смех Феликса Ричард. — Самое время бежать на курсы глубокой глотки, Пинки, потому что я заставлю тебя заглотить член моего мужа по самые яйца.

— А ты уже сходил? Может, контактами поделишься?

— Пошла ты!

Ричард сбросил звонок, и Ил утомленно посмотрела на поскуливающего Рене.

— Мне надо справить нужду, — испуганно прошептал он. — Я сейчас лопну.

— Придется под кустики, — девушка подхватила связку ключей с пола и зашагала к входной двери.

— Как это под кустики?

— Я не думаю, что ты справишься с унитазом, — Ил распахнула дверь перед изумленным волком.

— Я же приличный человек! Я не могу под кустики!

— Сейчас ты волчара, Рене. Огромная такая волчара с безразмерной пастью, — простонала Илона, закрывая лицо ладонью. — Я же тебе говорила, что мы пожалеем.

— Идем, — рявкнул Рене и выбежал в подъезд. — Лучше под кусты, чем на твоих глазах обмочиться!

Илона вывела Рене к пустырю между заброшенными складами за сквером под ее окнами. Зверь нырнул в кусты, и Илона отошла в сторонку, чтобы не смущать своего шефа.

— А как волки справляют малую нужду? — взвыл в зарослях Рене.

— Лапку подними, — тихо отозвалась Илона. — Как собачка. И выбери кустик посимпатичнее.

— Да они все одинаковые!

— Выбери любой!

Ил заскрежетала зубами. Почему Рене обратился в волка? Как такое могло произойти? Что опять за непонятные и нелогичные фокусы от Матери Луны? Она попыталась припомнить в подробностях прошлую ночь и через мутное стекло похмелья увидела, как обезумевший от похоти и рычащий мужчина беснуется над бесстыдно повизгивающей волчицей.

— Господи! — Ил спрятала лицо в ладони, понимая, что Рене отымел ее в облике зверя.

Мимо пронесся воодушевленный бесхвостый волк, ловко перескакивая через кусты высокой травы. Красивый такой, грациозный и с шелковистой шерстью.

— Рене!

— Я видел мышь!

— Рене!

— Она где-то тут! — волк с ворчанием притаился в траве. — Вкусная жирная мышь!

— Рене, я тебя прошу, не теряй голову. Ты можешь одичать, — Ил подошла к нему.

— Дикие звери поистине свободны, а человек раб системы, — Рене метнулся тенью вперед и схрумкал пойманную мышь.

Рене захватил восторг и азарт. Если Илона сейчас его не образумит, то волчья тень возьмет верх над ним и уничтожит эксцентричного художника.

— А как насчет оленя, Рене?

— Оленя? — зверь навострил уши. — Тут есть олени?

— Здесь нет, но в лесу есть, — Ил скрестила руки на груди. — Смысл тебе довольствоваться мышами, когда можно загрызть оленя. Согласен?

— Конечно, согласен, — Рене нетерпеливо облизал нос. — Олень лучше мыши, моя милая.

— Давай мы заглянем в галерею перед тем, как отправиться на охоту, — Ил лучезарно улыбнулась.

— Не хочу в галерею, хочу на охоту!

— Я знаю, где бегают самые жирные и самые вкусные олени, — девушка присела на корточки перед Рене и заглянула в его красивые звериные глаза. — Но взамен я хочу картину. Маленькую картинку в подарок.

— Да бери любую из моих картин и веди на охоту! — рыкнул Рене.

— Я хочу, чтобы ты нарисовал картину лично для меня, — Илона прищурилась. — Небольшую.

— Но у меня лапки!

— Зато какая у тебя крепкая пасть, — Ил потрепала волка за щеки. — Кисточку в зубы и вперед. Мазнешь что-нибудь и побежим ловить оленей. Ну, для оленей и можно какую-нибудь каракулю оставить?

— Давай потом.

— Хочу сейчас. Мне не хватает дома на стене картины от Рене Дануа. Я бы одинокими вечерами смотрела на нее и вспоминала о твоих сильных руках.

— Ты мне оленя, я тебе картину? И ты мне обещаешь, что ты не продашь ее на аукционе? — волк навострил уши и склонил голову.

— Эта картина будет бесценна. Никогда и ни за какие деньги. Я даже оставлю завещание, чтобы после моей смерти ее сожгли вместе с моим телом.

— Мхм…

— Ну?

— Хочу оленя и медведя.

— Медведя?

— Я думаю, что я тоже альфа, — Рене вскинул морду. — И тоже хочу убить медведя и содрать с него шкуру.

— Хорошо, я знаю, где выследить медведя, — заговорщически шепнула Ил. — Молодого, сильного мишутку для невероятно красивого и смелого альфы.

— Я как раз подумаю над своим вторым именем в тишине, — согласился волк и рысью побежал к скверу. — Рене, Томные Сумерки… Рене, Полнолуние Страсти… Рене…

Ил вызвала такси. Пушистый бесхвостый зверь ворчал, подбирая себе второе имя, а девушка обеспокоенно пропускала пальцы через его шелковистую шерсть на холке. Если Рене одичает, она никогда себе этого не простит. Она всегда всем приносит несчастье и беды.

— Рене, Зов Любви? — волк лукаво всмотрелся в ее бледное лицо.

— Мне нравится, — шепнула Ил в бархатное ухо зверя.

— Илона, Дар Судьбы, — Рене привалился к ее груди.

— Какой же ты подлец, — хохотнула девушка. — Обольстительный и ядовитый змей, и так хочется верить твоим словам, а в них ни капли правды.

Таксист кинул подозрительный взгляд в зеркало дальнего вида, но промолчал. Рене ласково лизнул Илону в шею и смачно прошелся языком по ее челюсти. Девушка с хохотом отпихнула от себя любвеобильного мерзавца, который обиженно отвернулся к окну и чихнул.

Когда такси остановилось возле галереи, Илона вытолкала мохнатого упрямца из машины. Прохожие в испуге отскочили от недовольного зверя, и девушка поспешно открыла дубликатом ключей перед Рене дверь.

— Как здесь уныло, — заворчал он. — Хочу в лес.

— Ты же в курсе, что дикие волки живут совсем немного?

— Зато они свободны и счастливы, — Рене перетряхнулся и нехотя засеменил через зал с картинами. — А я вот несчастлив. Я очень устал.

Ил завела зверя в мастерскую, где царил полный бардак — грязные холсты лежали небрежной кучей, краски разбросаны по всем углам, засохшие кисти торчали из жестяных банок уродливыми пучками.

Девушка отыскала под завалами картин с нелепой мазней чистый небольшой холст.

— Нет.

— Что нет? — Ил посмотрела на сердитого волка.

— Слишком маленький. Моему таланту не развернуться.

— Этот? — девушка вытащила холст размером со столешницу обеденного стола.

— Пойдет.

Ил приставила холст к стене и застыла над грязной палитрой с тюбиками краски. Рене нехотя назвал цвета, которые были ему нужны для работы, и девушка торопливо выдавила густые маслянистые сгустки на деревянную доску.

— Открой ротик, — Илона с улыбкой сунула кисть в зубы волку. — Хороший мальчик.

Рене неразборчиво заворчал, и девушка выскочила из мастерской, бесшумно прикрыв за собой дверь. Если Рене что и могло вернуть, то только искусство. Звери не умеют творить и выплескивать душу на холсты. Они живут и не слышат песни сердца и души. Илона не позволит Рене стать зверем. В лесу и без него хватает блохастых тварей, а вот чокнутых и экстравагантных чудаков не так много.

— Я бездарность! — крик Рене, и Илона ворвалась в мастерскую.

Мужчина лежал лицом в пол, весь изгвазданный в краске. Ил задержала взгляд на его копчике с темным небольшим шрамом и уставилась на зловещий клубок линий на холсте. Она склонила голову, и мазня Рене сложилась в жуткую волчью морду.

— Поехали в лес, — Ил перевела взор на мужчину. — За оленем.

— Я вегетарианец, я жу уже об этом говорил, — просипел Рене.

— Говорил.

— Это самый жуткий из всех кошмаров, что мне привиделись, дорогуша, — Рене перевернулся на спину и раскинул руки в стороны. — Неужели мне в шампанское что-то подмешали? Мерзавцы. Никому нельзя доверять. И я жду от тебя слов восхищения.

— Мне нравится, — Илона вновь посмотрела на картину. — Не хочешь ее выставить?

— Она твоя, — Рене приложил ладони ко лбу. — Я хочу в отпуск. Отпуск с оргиями, красивыми мужиками и бабами. Мне нужны силиконовые сиськи, перекроенные лица и пустые куклы для траха. Не ты, милая. Не ты. Ты заставляешь думать и искать ответы, кто я есть.

— Я напишу заявление об увольнении, — Ил помассировала переносицу. — Мне жаль, Рене, что так вышло.

— А теперь уходи, моя милая Илона.

Девушка осторожно подхватила холст и вышла. Что-то ей совсем не везло с мужчинами. Наверное, ей стоит переключиться на женщин. Хотя с ее удачей, Илона обязательно наткнется на безумную и стервозную суку.

— И что? — возмутился Рене, когда Ил была на полпути к выходу. — Ты вот так просто уйдешь?

— Да, — девушка повернулась к рассерженному голому мужчине, который посреди зала с уродливыми картинами был подобен молодому божеству. — Ты сказал — уходи, я ухожу. Что не так?

— Так не пойдет, моя милая, — Рене скрестил руки на груди. — А как же отчаянная борьба за любовь? Истерики? Слезы?

— У меня своеобразные истерики, — Илона нахмурилась. — Тебе они не понравятся.

— Я привык к тому, что после разрыва со мной все рыдают.

— Между нами ничего не было, чтобы случился разрыв, — брови девушки недоуменно поползли вверх.

— Вот это да, — охнул мужчина. — Меня моими же словами унизили.

— Я что-то пропустила? — Илона с недоверием взглянула в злое лицо Рене.

— Я не дам тебе увольнения, — процедил тот. — Будешь работать и страдать от неразделенной любви ко мне. Я не потерплю к себе такого отношения.

— О каком отношении ты говоришь? — шепнула Ил.

— Ты еще спрашиваешь?

— Да, спрашиваю, — хохотнула девушка. — Потому что нихрена не понимаю. Ты хочешь, чтобы я ушла или нет?

— Хочу, — рявкнул Рене

Ил медленно, не создавая лишнего шума, развернулась на пятках и сделала шаг.

— Но не так!

— Рене, мать твою! — Ил опять встала лицом к мужчине. — Я не буду удовлетворять твои нарциссические наклонности. Не будет тебе истерик и рыданий.

— Ты будешь рыдать! — прошипел мужчина. — Будешь страдать от любви ко мне и выть в подушку.

— Нет, не буду.

— Будешь.

Ил хрюкнула от смеха и прикрыла рот рукой, сдерживая истеричный гогот. Рене был очень зол и растерян — он действительно привык к драмам на пустом месте, женским горьким слезам, отчаянным попыткам вернуть его любой ценой.

— Мы закрыты! — взревел Рене на мужичка, который решил заглянуть в галерею.

— Ой, простите, — гость попятился и скрылся за дверью. — Только не кричите.

— Опоздаешь завтра, — мужчина сузил горящие яростью глаза. — Зарплату урежу. Посмеешь не явиться, то не видать тебе карьеры ни в одном приличном месте.

— Ты решил в стерву поиграть?

— Возможно, — Рене повел плечом. — Ты меня поняла?

— Сегодня, что, какой-то ретроградный Меркурий, который давит вам всем мозги? — измученно простонала Илона.

— И никакой фамильярности с этой минуты. Я твой шеф, а не друг или товарищ, — Рене смерил Илону холодным взглядом. — А теперь иди.

— Я точно могу идти?

Он тряхнул волосами и горделиво удалился. Илона постояла еще несколько минут, ожидая, что придурочный Рене, которому после первого обращения ударила моча в голову, опять выбежит с претензиями и медленно попятилась.

— И дверь запри! — донесся до нее крик.

— Хорошо, босс! — Ил вытащила из кармана связку ключей. — Как прикажите, босс!

На улице закрыла на несколько оборотов дверной замок и поспешила прочь. В принципе, она после первой своей метаморфозы тоже не отличилась благоразумием. Она несколько часов провела под тенью раскидистого дерева, наблюдая со стороны за галереей — Ил боялась, что Рене в истерике бросится творить всякие безумства.

Когда к галерее подкатила шикарная дорогая тачка, а из нее выпорхнула длинноногая блондинка и юркнула в объятия Рене, который с жадными поцелуями затянул ее внутрь, Илона со спокойной совестью отправилась домой. Она совершенно не понимала мужчин, которые не могли адекватно и словами объяснить, чего они от нее хотели.

— Они боятся тебя, — выдохнул Бруно в ночное небо струйку дыма. — Ты не желаешь следовать за ними.

— Да с хрена ли я должна за ними следовать?

— И в тебе нет хитрости, — парень скривился. — Женщины должны быть изворотливыми, когда надо — ласковыми…

— Пошел в жопу, — Ил потушила сигарету, поднялась и зашагала вниз по холму, неуклюже волоча за собой картину. — Ласковыми!

— Вот об этом я и говорю, — Бруно распластался на траве.

У подножья холма Ил хотела разорвать картину Рене, но справедливо рассудила, что ее можно однажды продать за большие деньги. Да, в один из дней, когда злость ее отпустит и когда Рене Дануа сдохнет в объятиях силиконовых красоток, девушка бессовестно выставит холст на аукцион и разбогатеет. Или она его Фериилу по наследству отдаст, чтобы он срубил кучу денег на имени мертвого художника.

Глава 47. Сияние Ночи

Ил приставила картину к стене рядом с пластиковым замком, скинула одежду и легла у окна, обратившись в печальную волчицу. Растущая луна за стеклом на черном небе и россыпь звезд равнодушно взирали на одинокую суку, которая в очередной раз сглупила и поддалась низменным инстинктам. Самое время выйти на охоту, затопить тоскующее сердце кровью, но вряд ли крысы и мыши удовлетворят Илону.

В полудреме девушка увидела тень. Блеклую, пепельно-розовую и очень пушистую. Теплую и трогательную. Внутри, где-то под сердцем. Ил всхрапнула и подняла голову, прислушиваясь к ночной тишине, и та отозвалась в сознании поскуливанием и детским хныканьем.

— Господи, только не это, — Илона облизала нос и метнулась испуганным пятном по квартире. — Нет! Нет! Нет!

Ил схватила телефон и в панике, застилающей глаза слезами, позвонила Ричарду, который ей не ответил. Она с рыком вновь набрала его номер, и вновь, и вновь, но тот продолжал игнорировать ее звонки. Когда белый мохнатый подлец и в десятый раз не взял трубку, Илона ткнула дрожащим пальцем на контакт Феликса.

— Час ночи, Ил, — прошипел мужчина.

— Где Ричард?! — взвизгнула девушка.

— Спит, — цокнул Феликс.

— А ты почему не спишь? — Илона вытерла слезы.

— Кошку караулю, — вздохнул оборотень. — Сижу с ней рядом и жду, когда она соизволит в горшок сходить, иначе опять обоссыт кровать Фериила.

Ил шмыгнула и замолчала, вслушиваясь в дыхание оборотня.

— Что? Решила переиграть нашу дружбу? — едко поинтересовался мужчина.

— Феликс, ты только не кричи, — Ил сглотнула. — Но я…я… — она сжала кулаки прошептала, — беременна…

— Какой неожиданный поворот, моя милая, — зло хохотнул оборотень. — Но он точно не мой. Я в тебя не кончал. Только если у тебя в попе матка затерялась.

— Я знаю, что он не твой! — рыкнула Илона. — Он либо от Ричарда либо…

— Либо от Рене, да? — холодно отозвался Феликс.

— Что мне делать? — просипела Илона, сжимая смартфон.

— Ты меня как друга спрашиваешь? — насмешливо поинтересовался мужчина.

— Точно не как у любовника без обязательств. Верно? Он бы и слушать меня не стал, — Илона ударила кулаком по лбу.

— Нет, не стал, — вздохнул Феликс. — Я не думаю, что ребенок от Рене. Он же человек. Очень мизерный шанс…

— Он в третьем поколении оборотень, — истерично хохотнула девушка.

— Что прости?

— Он правнук Марго! — рявкнула Илона. — Ясно? Нихрена он не человек! И Марго не человек! Марго — оборотень! И она сестра Элизы, с которой ты непонятные шашни крутишь!

— Как-то новость о твоей беременности обросла новыми подробностями…

— Да? А как тебе это?!

Ил вывалила на Феликса историю о Воргане, о секретах Рене, о его ведьмаческих корнях и о том, что у него охренительно красивые любовницы. Любовниц она особенно живо описала.

— Элиза была моей первой женой… — скучающе вздохнул Феликс. — Кто бы мог подумать, что у мерзкая старуха ее сестра. Так и знал, что сучка что-то скрывает

Послышался недовольное мяукание и шуршание. Ил моргнула и прохрипела:

— Что, мать твою, ты только что сказал?

— Лиза была моей женой, — повторил Феликс. — Но у нас не сложилось и мы быстро разбежались.

— Сколько тебе лет?

— Элиза однозначно постарше меня будет, — голос Феликса стал скучающим. — Повстречал ее случайно в лесу и как-то завертелось. Ты же должна меня понять.

— Нет, не должна, — охнула Ил. — Ричард знает, что у него под носом живет твоя бывшая?

— Нет, — фыркнул Феликс. — Слушай, Лиза долго скрывалась в моем лесу, мне ее стало жаль.

— Невероятно…

— То же самое я могу сказать и тебе.

— А дети?

— Что дети?

— У вас с Элизой были дети?

— Нет, — рыкнул Феликс. — Не было.

— Точно? Может, она в подполе прячет от тебя детей? Взрослых оборотней! Когда вы успели пожениться и разбежаться?

— Незадолго до рождения Дерека, — зевнул Феликс.

— Только не говори… Ты изменял Элизе с женой брата?! — Ил вскочила на ноги. — Феликс! Ты… Ты подлый кобель!

— Я был молод и глуп! — охнул оборотень. — И не тебе меня осуждать. Сама с тремя мужиками…

— Но я ни за кем из вас не замужем! Чуешь разницу?! И как-то не складывается! Марго успела правнуков нарожать за все это время, — Илона вытащила из холодильника бутылку содовой.

— Лиза не из этих лесов. Она не говорила, откуда пришла, а мне было неинтересно. Пришла и пришла, — Феликс чем-то щелкнул и пошуршал. — Я разрешил ей жить на границе своего леса. Ей некуда идти. Вот и живет тихо. Пусть живет. А ты ревнуешь?

— Нет, не ревную, — Ил открыла бутылку и поставила стакан на стол. — Но я думаю, что тебе стоит об этом сказать Ричарду.

— Нет, не стоит. И ты будешь молчать.

— Почему? — девушка плеснула содовой в стакан.

— Потому что это разобьет ему сердце, — процедил Феликс. — Он чувствительный мальчик.

— Он и про Дерека не знает?

— Ему незачем об этом знать, — мужчина что-то с жадностью глотнул.

— Феликс, ты обманщик! Нельзя строить брак на лжи!

— Я не лгу, — прорычал он. — Я просто недоговариваю. Есть разница. Это ты, сука гадкая, каким-то невероятным образом вытягиваешь из меня все постыдные тайны на поверхность.

— Потому что я могу принять эти постыдные тайны, — Ил плюхнулась на стол. — Могу посмотреть на них и жить дальше. И вообще, мы тут не о тебе разговор ведем. Что мне делать?

— Ты сама готова ко второму ребенку? — устало вздохнул Феликс. — И в свете новых фактов, я думаю, что отец — Рене. Я бесконечно люблю Ричарда, но вряд ли его семя может дать потомство без моей помощи. Элиза, кстати, того же мнения.

— Это плохо, что ты обсуждаешь личную жизнь со своими бывшими, — Ил закрыла глаза и провела пальчиком по стакану. — Это очень некрасиво.

— Я вообще думаю, что Дикки должен был родиться сукой, — Феликс хохотнул. — Тебе так не кажется?

— Нет, не кажется. Он тот еще кобель, — фыркнула девушка и залпом выпила газировку. — Во все дыры успел мне присунуть.

— Но ты залетела не от него, Искорка. Мне жаль. В следующий раз хорошенько подумаешь, прежде чем раздвигать ноги перед богатым и красивым мужиком. Вот тебе урок, от секса бывают дети. Внезапно, да?

— Какой же ты мудак, — простонала Илона.

— Это я-то мудак? Ты, мерзавка такая, в очередной раз делаешь мне больно. Но ладно я! Я переживу твою новую подлость, но Дикки! Он же надеялся, что у нас получится вернуть тебя в семью. А ты? Ты мало того что потрахалась с каким-то мажором, так еще и залетела от него! А теперь ты спрашиваешь, что тебе делать? Я бы голыми руками вырвал из твоего чрева этого ублюдка, ясно? И сожрал бы! Сожрал бы на твоих и лощеного обмудка глазах. Вот что я бы сделал.

Молчание в эфире, судорожный вздох и обреченный шепот Феликса:

— Дикки… Как ты давно здесь стоишь?

— С момента, что я должен был родиться сукой, — послышался тихий голос Ричарда. — Это, знаешь ли, многое упростило.

— Дикки, ты был бы отличной волчицей, — проворковал Феликс.

— Я и волк ничего так, если что, — прошипел на фоне парень.

Ил закусила губу, ожидая скандала. Ссора двух супругов ее отвлекла бы от ужаса, который паутиной оплел сердце.

— Это правда? — раздался блеклый голос Ричарда в трубке. — Ты таки залетела?

— Да, Ри, я залетела, — прошептала Илона. — И я не согласна с Феликсом, что ты должен был родиться сукой. Да и он сам с этим не согласен.

— Почему с тобой все так непросто, Пинки? — тихо и спокойно проговорил оборотень.

— Что мне делать? — пискнула Ил. — Мне так страшно.

— Если ребенок от Рене, то ты должна ему о нем сказать. И в самое ближайшее время, а то я знаю тебя, ты навостришь лыжи и убежишь в закат, как обычно, — Ричард хмыкнул. — Я серьезно. Не затягивай.

— Я не думаю, что он обрадуется этой новости… — Ил уронила голову на стол.

— Вот тогда и будешь думать, что делать дальше. И от всего сердца поздравляю тебя.

Ричард скинул звонок, и Илона всхлипнула. Не хотела она идти и говорить Рене, что он, возможно, отец ребенка, которому только сутки, но Ричард прав — утаивать эту информацию бессмысленно. Или смысленно? Выпить, например, чудо-таблеточку и забыть о произошедшем. Время еще позволяло. Это даже еще не сгусток клеток. У нее уже был один волчонок, которому ей предстоит только стать матерью, а тут уже второй нарисовался. Такой милый с бледной пепельной шерсткой.

Ил выскочила из такси и остановилась перед галереей. Жалюзи опущены, дверь заперта, однако она знала, что Рене здесь. И его друзья. Улица была заставлена дорогими машинами, а стекло вибрировало от приглушенной музыки. Илона постучала и зло пнула дверь.

— У нас закрытая вечеринка, — щелкнул замок и высунулась голова юного парнишки. — Гуляй, цыпа.

— Завали хлеборезку, — Ил толкнула незнакомца в голую грудь.

Парень упал, и Ил зашла в зал с картинами, утопающем в интимном полумраке. Полуголые гости Рене танцевали под тихую музыку, валялись по углам и бесстыдно предавались греху прямо под высокохудожественными холстами.

— Где Рене? — Ил склонилась над пьяным парнем.

— Кто ты такая?

— Твоя смерть, — девушка оскалилась и перешагнула через испуганного обдолбыша.

— Но я еще молод! Так молод, Госпожа Смерть!

В зале со статуями Ил оглядела обжимающихся на полу развратников и устремилась к лестнице. В воздухе витали запахи пота, наслаждения, дорогого алкоголя и чего-то еще. Что-то кислое и резкое выкручивало сознание наизнанку. Заметив на одном из постаментов несколько дорожек белого порошка, кредитную карту и свернутую в трубочку купюру, Илона зло хрустнула шеей. Богема развлекалась на полную катушку.

Девушка прошмыгнула в кабинет Рене и замерла посреди голых тел. В углу на бархатных подушках развалился сам хозяин вечера, нагой и весь измазанный в краске. А рядом с ним стоял какой-то печальный и одинокий фикус в горшке.

— Милая Илона? — Рене пьяно посмотрел на гостью. — Неужели уже утро?

— Нет, — девушка перешагнула через грудастую блондинку. — Рене, надо поговорить.

— Ты одумалась? — мужчина вскинул бровь. — И готова признать, что я разбил тебе сердце?

Ил осторожно присела рядом с возбужденным и одурманенным мужчиной на подушки и серьезно посмотрела на него:

— Похоже, пупсик, я беременна.

Рене хохотнул и прошептал, приблизив лицо к щеке мрачной Илоны:

— Хорошая шутка, дорогуша, но это полная бессмыслица.

— Ты, конечно, не в курсе всех этих волчьих штучек, но суки узнают о своем интересном положении чуть ли не сразу после оплодотворения, — Илона нахмурилась, чувствуя себя очень глупо и неловко.

— Куколка моя, я не об этом, — Рене провел пальцами по ее скуле. — Я не могу быть отцом твоего волчонка. У меня вазэктомия.

Ил сцапала яички охнувшего мужчины, и лишь через секунду она поняла, что вазэктомия и кастрация — это разные вещи.

— Как неудобно получилось, — прошептала Ил, складывая руки на коленях. Она оглядела спящих людей на полу. — Кто тогда отец?

— Не знаю, — Рене провел языком по шее девушки. — Но точно не я.

— Неужели Ричард?

— Может и Ричард, хотя понятия не имею кто это, — мужчина юркнул рукой под футболку и смял левую грудь Илоны. — Знаешь, есть что-то в беременных очень сексуальное.

— Рене, — Ил холодно взглянула в его лицо. — Что мне делать?

— Сделай аборт, — мужчина сладко улыбнулся. — У тебя же уже есть сын.

— А если бы он был твоим? — Ил сузила глаза.

— Мой ответ был бы тот же, милая, — Рене скользнул рукой вниз к напряженному животу гостьи и заглянул в ее печальные глаза. — Дети и семья — это не мое. И не твое. Я оплачу все расходы.

Ил коснулась его лица и ласково поцеловала.

— Я увольняюсь, — она нежно улыбнулась.

— Какие глупости! — рыкнул Рене.

— Я готова к неоднозначности искусства, но не к уродству самих творцов, — Ил смахнула локон со лба мужчины. — Я не хочу работать с наркоманами и обманывать гостей, что их картины и статуи несут в себе какой-то смысл. Это бред, что обрел форму в очередном бэд-трипе.

Рене со стоном впился в губы Илоны, повалив на подушке. Когда он рывком стянул с девушки штаны, Ил укусила до крови его язык, спихнула его с себя и подскочила на ноги.

— Всего хорошего, — она туго завязала шнурки на поясе и сердито посмотрела на изумленного мужчину, прижимающего ладонь ко рту. — Объявляю наш перформанс завершенным, Рене. Я благодарна тебе за возможность окунуться в другую жизнь, за помощь с Ворганой, с которой ты неизвестно что сделал, и за минуты влюбленности. Это было очень волнительно.

— Так ты все-таки… — Рене оскалился в кровавой улыбке.

— Влюбилась? Да, — Ил кивнула и отпихнула от себя ногу голого жилистого мужика, в котором узнала садиста с плеткой. — Ненадолго. Как в тебя не влюбится? Деньги, молодость, красота вскружила мне голову, но по итогу все скатилось в полное дерьмище. И что самое забавное, здесь виновата только я. Я ужас как люблю усложнять себе жизнь, потому что иначе мне скучно. Я тоже, мать твою, художник. Раскрашиваю свою и чужие жизни в краски надрыва и истерик.

— Я тоже был влюблен тебя, — Рене лучезарно улыбнулся.

— Тогда твоих фанатов ждут новые работы и выставки? — Ил вскинула бровь.

— О да, — восторженно согласился мужчина.

— Прощай, Рене, — Ил зашагала прочь.

— Прощай, — он проводил ее горестным взглядом, — моя волчица.

Наверное, стоило повернуться и сказать томному идиоту, что его вазэктомия — чушь собачья, и Мать Луна плевать хотела его жалкие попытки оградить себя от потомства с волчицей, но для унижений перед самодовольным кобелем у Илоны не было сил. Это не Ричард наградил ее подарочком, нет, а бестолковый эгоист с ошметками красок в густых волосах.

Ил развернула такси на полпути к дому и потребовала сонную зевающую женщину отвезти ее по другому адресу. Тетка поправила на голове кепку и недовольно причмокнула. Полтора часа дороги!

— Я очень прошу. Я беременна, — выпалила Ил.

— Я тоже и что дальше? — хохотнула женщина, выворачивая руль.

— Оу, — девушка почесала нос. — Я еще не разобралась, когда можно манипулировать другими своим положением.

— Когда живот будет видно, — цокнула таксистка. — И вздыхай тяжело, будто сейчас свалишься в обморок. И не играй сильную и независимую, а то будешь, как я по ночам работать.

— А муж?

— Нагуляла, — прошипела тетка.

— Я тоже, — Ил пожала плечами. — Как и первого. Первого я вообще бросила и вернулась спустя пять лет.

— Обстоятельства разные бывают, — вздохнула женщина. — Не буду тебя осуждать, но и одобрять тоже.

— Меня как-то не предупредили, что взрослая жизнь полна сюрпризов, — Ил откинулась назад и закрыла глаза. — И что с мужиками лучше вообще не иметь никаких дел. Почему меня не воспитали лесбиянкой?

Таксистка хрипло засмеялась и предположила, что в женской любви есть свои сложности и сюрпризы. Ил была настолько обижена на Рене, Феликса и Ричарда, что хотела предложить таксистке орагнизовать лесбиянью коммуну где-нибудь на краю света и вместе с другими гулящими девками воспитывать детей, но передумала. Когда машина остановилась, женщина протянула Илоне визитку:

— Возьми. Если вдруг понадобиться помощь, то звони, — она улыбнулась. — Я Кара.

— Правда? — пискнула Ил.

— Правда, — женщина кивнула.

Илона торопливо представилась, продиктовала свой номер и попросила Кару тоже звонить, если вдруг ей будет нужна поддержка. Тетка тепло попрощалась, и Ил со слезами благодарностей выскочила в ночь. Она тоскливо уставилась на дом, в котором пять лет назад снимала квартиру и решительно зашагала к подъезду.

— Открывай! — Илона ударила в дверь, за которой пряталась мерзкая старуха. — Я знаю, что ты там! Я твою вонь учуяла, как только вышла из машины.

Дверь распахнулась. На пороге стояла крепкая зрелая женщина с распущенными по пояс темными волосами. Румяное лицо с упругой кожей, тонкие едва заметные морщинки в уголках серых холодных глаз и плотно поджатые губы.

— Илоша…

— Хреноша! — рявкнула девушка в лицо Марго, которая зябко укуталась в шаль. — Рада тебя, старая карга, видеть!

— А я вот не очень, — прошипела женщина. — Чего пожаловала? Соседей разбудишь!

— Чаю хочу, — Ил отпихнула возмущенную Марго в сторону и прошла в квартиру. — С ромашкой. Нервы успокоить.

— Вот же мерзавка, — Марго закрыла дверь и повернулась к Илоне. — Ты какого черта вернулась?

— Обстоятельства вынудили вернуться из бродяжничества.

Ил по-хозяйски прошла в небольшую гостиную. Квартира Марго была чистенькой, простой и уютной — лоскутные пледы на креслах, салфетки на комоде и вышитая скатерть на столе. Марго поставила перед Илоной чашечку с цветочными узорами исела за стол.

— Пей и уходи.

— Ты знала, что Феликс и Элиза были женаты? — Ил скрестила руки.

Марго поперхнулась чаем и отставила чашку в сторону.

— Нет, — она охнула. — Элиза не могла…

— Могла. У вас в крови лгать друг другу? А, прости, — Ил оскалила зубы в ухмылке. — Недоговаривать.

Марго холодно улыбнулась и поправила ворот сорочки.

— Я залетела от твоего правнука, сука старая. От твоего бесхвостого потомка-ведьмака.

Женщина переменилась в лице, открыла рот и крякнула.

— Хорошая история была про охотника и влюбленную волчицу, а на деле все куда сложнее, да? — Ил насмешливо изогнула бровь. — Вот Рене и уродился придурочным художником. В тебя, поди, пошел. Или там прадед тоже отличился мозгами набекрень?

Марго ударила по столу и прошипела:

— Ах ты дрянь такая, — она зло икнула. — Я должна была догадаться, что это ты к мертвой суке в его галерее приложила лапу!

— Рене у тебя помощи попросил?

— Я его семья! — взревела Марго. — Конечно, попросил!

— Что вы сделали с Ворганой? — Ил глотнула остывшего чая.

— Я ее закопала под пионами, — женщина вскинула голову…

Ил прищурилась. В жестах мерзавки сквозил и сам Рене. Он также манерно вел плечом, когда волновался или нервничал.

— А я боялась, что он ее лобзиком распилил, — Ил скривилась.

— Он слишком чувствительный и ранимый мальчик, — Марго скрипнула зубами. — Расчленила мертвую суку я. У меня большой опыт в разделке мяса. Кто она такая? Рене мне ничего не сказал.

— Сестра Альфы, которому я кадык вырвала, — Ил ощерилась. — Мое бродяжничество окончилось кровавой бойней со стаей Мстительного Ветра.

— Не слышала о таком, — закатила глаза Марго.

— И не услышишь.

— Надо было тебя придушить подушкой при случае, — женщина отвернулась к окну с милыми шторами в цветочек. — Я не признаю твоего выродка внуком.

— Сама ты выродок, — Ил покртила чашечку в рука, меланхолично вглядываясь в лицо Марго.

— Мои потомки должны быть людьми, — рыкнула та. — Людьми! Не оборотнями!

— Ты отказываешься от родства? — Ил сузила глаза. — Я должна услышать это от тебя, ведьма.

Женщина стиснула в пальцах край скатерти и просипела:

— Что сказал Рене?

— Сказал, что у него вазэктомия, а если бы ее не было, то отправил бы меня на аборт, — Ил пожала плечами.

— Что такое вазэктомия? — Марго недоуменно посмотрела на Ил. — Он кастрат, что ли?

— Это когда подрезают или перевязывают семенные протоки, — девушка зевнула. — Он мальчик у тебя любвеобильный и предпочитает баловаться без резинки, но, похоже, опять что-то пошло не так. А еще он не совсем человек и после обнимашек со мной в волка обратился. Пушистого такого и красивого.

— Этого не могло случиться, — с ужасом прошептала Марго.

— Но случилось. Наверное, мало просто подрезать хвостик, как и перевязать узлом свои мохнатые яйца, если есть шанс встретиться с дикой волчицей, одержимой призраком женщины, — глухо прорычала Илона. — Я волшебница, мать вашу, и срать я хотела на ваши ухищрения обмануть Мать Луну. А теперь, старая карга, ответь мне, ты отказываешься от родства с волчонком в моем пузе? Ты, сука мерзкая, Альфа стаи хвостатых людей и только твое слово имеет силу.

— Отказываюсь, — прохрипела Марго.

— Принято, — Ил с громким стуком поставила чашку на стол и наклонилась к женщине прищурившись. — В жопу тебя и твою семейку. Явишься ко мне, уши вырву.

— Ты его оставишь?

— Люблю сложности, — девушка поднялась и громко потопала к выходу. — Люблю превозмогать. Люблю, мать вашу, страдать.

Ил постояла в коридоре, сверля глазами свою бывшую дверь, и шагнула к лифту. Как она умудрилась снять квартиру у оборотнихи? Где были ее глаза? Если бы она выбрала тот клоповник на краю города со студентами и эмигрантами, то все бы сложилось иначе.

— А мальчик или девочка? — из-за двери выглянула любопытная Марго.

Илона медленно подняла руку и с ехидной улыбкой выставила средний палец. Двери лифта бесшумно закрылись, и девушка тихо шепнула:

— Мальчик. Лестер, Сияние Ночи.

Глава 48. Какое подлое коварство

Кто-то агрессивно и зло долбился в дверь. Ил сползла с дивана и, еле передвигая ноги, прошла в прихожую. Она с трудом справилась с заедающим замком, и в квартиру ворвался злой Ричард.

— Ты должна его оставить!

— Кого? — прохрипела Илона, почесав опухшие от недосыпа глаза.

— Ребенка! — возмущенно воскликнул гость и развел руки в сторону. — Кого же еще?!

Ил прошла на кухонную зону и плеснула в чашку холодного вчерашнего кофе.

— Ты слышишь меня?

— Слышу, — пробурчала Ил.

— И? — взревел Ричард.

— И, — она отпила глоток, — я оставлю ребенка.

— Слава Богу, — парень рухнул на диван и закрыл лицо руками.

Ил засыпала в чашку несколько ложек сахара, и недоуменно уставилась на Феликса, который неторопливо вошел в квартиру и сел рядом с Ричардом.

— Что сказал Рене? — мужчина нервно одернул полы пиджака и вскинул руку. — Подожди. Дай угадаю.

Ил зевнула и молча помешала ложечкой кофе.

— Он отказался от ребенка? — Феликс довольно оскалился в улыбке.

— У него типа вазэктомия, — девушка хлебнула из чашки горько-сладкой бурды. — Будто моей матке не насрать на его фокусы.

— Он, что, кастрат? — Ричард вскинул бровь.

— Нет, — Феликс хохотнул. — Он просто тупой урод.

Парень насупился и полез в смартфон. Вероятно, узнать, что такое вазэктомия. Через минуту он скривился и передернулся.

— Мальчик или девочка? — мужчина с интересом посмотрел на Илону.

— Мальчик.

— У Фериила будет братик? — охнул Ричард, пряча телефон в карман куртки.

— Типа того, да… — ответила Ил, скрыв неловкость за кружкой кофе.

Ричард встал, подошел к настороженной девушке и положил ладонь на живот с глупой улыбкой. Она сглотнула и прошептала:

— Что ты делаешь?

— Я люблю тебя, Ил, — Ричард заглянул ей в глаза. — Люблю и хочу быть рядом с тобой и нашим сыном.

— Ри, он же не твой, — Ил слабо улыбнулась. — Ри…

— С этого момента мой, — парень обнял девушку и прижался щекой к ее виску.

— Наш, — Феликс обиженно скрестил руки на груди, разглядывая картину у стены. — Господи, ну и мазня.

— Мальчики, — Ил мягко освободилась из объятий Ричарда и попятилась. — Это очень мило и трогательно, но это моя ошибка и мне за нее нести ответственность.

Феликс перевел на нее мрачный взгляд и похлопала по дивану:

— Присядь.

— Не-а, — девушка мотнула головой. — Ты злой.

— Я сказал, присядь, — мужчина сверкнул глазами и процедил. — Немедленно.

Феликс впервые приказывал Илоне в таком тоне. Не тепрпящем пререканий и споров. И она в тихом замешательстве повиновалась. Девушка присела рядом с мужчиной и потупила взгляд в пол.

— Так уж случилось, моя дорогая, — он за подбородок повернул ее лицо к себе, — что ты моя и Ричарда женщина, а мы твои мужчины. Тебе пора признать, мы, все трое, друг другу нареченные. И волчонок, которого ты родишь, будет нашим. Нашим вторым сыном. Рене промелькнул в твоей жизни, красиво и ярко, канул в прошлое, а мы остались. И останемся. Мы совершили множество ошибок. Не стоит совершать новую. Не надо лишать сына полной семьи.

— Два отца и одна мать это очень полная семья, — просипела Ил, утопая в янтарных глазах оборотня.

— В самый раз, — беззаботно отозвался рядом Ричард.

— Мой, — Феликс строго шепнул и положил ладонь на живот Ил. — И Ричарда. Наш.

— Наш, — обескураженно пискнула та, и мужчина легко и невесомо коснулся ее губ поцелуем.

Из темных глубин души Илоны вынырнула горячая благодарность, что обратилась в топкую и густую привязанность к мужчине. Она с болезненным стоном въелась в губы Феликса и через мгновение отпрянула, чтобы нырнуть в объятия Ричарда и жадно поцеловать.

— Замуж пойдешь? — шепнул он.

— За двоих?!

— Мы в паре идем, — фыркнул Феликс.

— Я заметила, — Ил откинулась на спинку и нахмурилась, скрестив руки на груди. — Пойду, чо уж.

— Спасибо за одолжение, — возмущенно охнул Феликс и сердито глянул на нее. — Мы тут в тебе в любви признаемся, а ты…

— А я не умею признаваться в любви, — Ил твердо посмотрела в глаза мужчины. — Я боюсь.

— И чего ты боишься? — хохотнул Ричард.

— Что не смогу соответствовать этим словам, — Илона блекло посмотрела перед собой. — И любовь у нас какая-то неправильная и сложная. Где розовые пони?

— Ты у нас за розовый пони, — Феликс окинул ее взглядом. — Злобный только какой-то.

— А это ты виноват, — Ил сердито посмотрела на мужчину. — Ты меня обратил, вот и наслаждайся.

— Как скажешь, — Феликс прищурился и рывком притянул к себе Ил, въедаясь в ее губы.

Ил со стоном повалила мужчину на шкуру, требовательно расстегивая его ширинку. Никакие благотворительные вечера не сравнятся с развратом на мертвом медведе. Ричард со смехом помог неуклюжей и порыкивающей от нетерпения девушки стянуть с нее штаны, и она с похотливым поскуливанием нассадилась на охнувшего Феликса.

— Соскучилась, да? — прохрипел он.

— Соскучилась, — простонала Ил и рассерженно посмотрела на Ричарда, который залюбовался зрелищем. Она дернула тазом, прижавшись промежностью к жесткой ткани ширинки. — Чего стоим?

— Ну, раз ты так просишь, — парень хохотнул и сбросил куртку на пол. — Я, конечно, присоединюсь.

Феликс притянул Илону к себе и впился в ее губы, крепко обнимая сильными руками и прижимая к груди. Ричард ласково провел ладонью по пояснице сладко постанывающей Илоны и скользнул пальцами между ее ягодиц. Девушка согласно замычала, но рука оборотня нырнула ниже и коснулись основания члена Феликса и прошлись и по припухшим губам девичьей промежности.

— Выдохни, принцесса, — Ричард навалился на Ил и решительно протолкнул свое хозяйство в щель, которая как бы была уже занята другим.

— Что?! — Ил дернулась в объятиях Феликса, и тот с рыком прижал ее к себе крепче.

Из глаз Ил, метафорически выражаясь, посыпались искры, когда Ричард медленно повел тазом, вторгаясь в ее утробу, где едва поместился сам Феликс.

— Ох, Дикки… — сдавленно простонал мужчина. — Даже я не ожидал…

— Я разойдусь по швам, — просипела Ил в лицо мужчины, — если ты дернешься.

— Тогда поведу я, — прошипел Ричард, вжимаясь в девушку.

Илона в громким воскликом уткнулась в шею хрипло хохотнувшего Феликса. От каждого неторопливого и движения Ричарда Ил была готова нырнуть в обморок от гнусного возбуждения и тянущей боли, что перекрутилась с наслаждением и чувственной наполенностью. Жадное до грубых ласк тело отозвалось на толчки Ричарда хриплыми стонами и укусами, что красными полумесяцами покрыли шею клокочущего Феликса.

Ил взвизгнула в губы Черного Когтя. Спазм сомкнулся на плоти двух мужчин, и Ричард с громким стоном вдавился в Ил. От сильной судороги, что капканом схватила чрево, у девушки потемнело в глазах, и Феликс с рыком впился в ее губы, поддавшись бедрами вверх.

— Я чувствую тебя… — прохрипел Ричард, и мужчина за волосы привлек его к себе и со стоном припал к его губам.

Сдавленная с двух сторон вздрагивающими телами Ил всхлипнула, не чувствуя истерзанного лона. Когда Ричард со стоном повалился на шкуру, в нежные натруженные мышцы Ил впились тысячи холодных иголочек, разгоняя кровь по онемевшим тканям. Он слабо просипела в грудь Феликса, и он осторожно уложил ее рядом с уставшим, но очень довольным Ричардом.

— Дикки, такой выдумщик, да? — иронично прошептал Феликс в бледное лицо Ил.

— Я там хоть целая или вы меня в лоскуты порвали?

— Целая, — Мужчина скользнул рукой между ее бедер. — Немного отекла, но ничего смертельного.

— Я был нежным и осторожным, — зевнул Ричард. — И контролировал ситуацию.

— Ри, как тебе вообще такое в голову пришло? — Ил повернула к нему лицо.

— Я действовал по наитию, — парень беззаботно рассмеялся и лучисто посмотрел ей в глаза. — А теперь давай о главном. Мы предлагаем тебе сладкая булочка, выносить нашего сыночку…

— Лестера, — шепнула Ил. — Сияние Ночи.

— Поэтично, — Феликс пробежал пальцами по ее скуле.

— Предлагаю выносить Лестера волчицей, — Ричард широко улыбнулся. — Пока не поздно. Через несколько дней этот фокус не сработает.

— А вдруг я одичаю? — пискнула Ил.

— Послушай, Рене все же не один из нас, — Феликс слабо улыбнулся. — И мне кажется, что мальчика надо связать с лесом и волчьей тенью уже сейчас, чтобы потом не случилось никаких сюрпризов. Кровь Марго сильна и родится не волколак, а младенец с хвостиком. В первое полнолуние твоего срока ты обратишься оборотня, а затем в волка, чтобы следующая метаморфоза Лестера произошла в утробе и под светом луны. Во второе вернешься вновь в тело человека и в третье прыгнешь опять в суку. Мы сократим срок беременности и обезопасим Лестера от неполных метаморфоз после рождения.

— В чем подвох? — Ил моргнула.

— Будет очень больно, — Феликс нахмурился. — Ты будешь лежать после пластом несколько дней и много кушать, но ты должна научить ребенка быть оборотнем до того, как он появится на свет. Ты обращенная, призрак захвативший тело волчицы, а Рене со слабой кровью, в которой нет памяти метаморфоз. По итогу без принудительных обращений у нас родиться либо волк, либо ребятенок с хвостом.

— Полнолуние меньше чем через две недели, — Илона села и обхватила колени.

— Успеем свадебку сыграть, — чмокнул девушку в лопатку.

— А где мое кольцо? — Ил оглянулась на парня.

— Мы же оборотни, — цокнул Ричард. — Нам не нужны кольца. Только клятва… — он закусил губу, — о любви и верности.

Готова ли Ил провести жизнь в лесу с двумя оборотнями в большой семье? Одиночество, пустые квартиры, переезды ее утомили. Да и Лестеру была нужна семья, поддержка и опора. Сама она не даст этого мальчику. Мать-одиночка из нее получится истеричной, дерганной и вечно метающейся из крайности в крайность. И маленькому Фериилу нужна мать рядом вместе с младшим братом. Нет, лишать кого-то из мальчиков брата и совместного детства — жестоко.

— Клятва так клятва, — согласилась Ил.

— Тогда собирай вещи и поехали домой, — шепнул Феликс девушке в ухо.

— И уродство это выкини, — прошипел Ричард, глядя на мазню Рене.

— Это уродство дохерища бабла стоит, — вздохнула Илона. — Но да, я избавлюсь от нее.

— На сколько дохерища? — уточнил парень.

Ил потянулась за смартфоном, нашла онлайн-аукцион с картинами Рене Дануа и всучила Ричарду, который охнул от увиденного.

— Охренеть.

— Дай сюда, — Феликс пролистал фотографии проданных холстов, и его глаза поползли на лоб. — Да за что такие деньги?

— За талант, — Ил упала на спину.

— Да нет здесь таланта, — Феликс зло бросил телефон на шкуру и уставился на картину. — Почему?!

— Это кощунство сжигать столько денег, — Ричард пожевал губы.

— Решайте сами, мальчики, — Ил закрыла глаза. — Я бы ее бомжу какому-нибудь отдала, чтобы прям по-постмодернистски все было.

— Я, конечно, ревную, но… — покачал головой Ричард.

— А как ты собралась ее продать? — Феликс посмотрел на Илону.

— Через черный аукцион, — Ил приложила правую ладошку к промежности. — Получим меньше, чем через прямые продажи, но тоже выручим очень неплохие деньги. После смерти Рене, вероятно, стоимость картины подскачет.

— Не будем мы убивать твоего бывшего любовника, — охнул Ричард.

— Я не прошу его убивать, это чревато, — пробурчала Илона. — Во-первых, он точно повязан с какими-то шишками, а, во-вторых, нет смысла марать руки о бесхвостого волка. Дождемся, когда он сдохнет от передоза.

— Он еще и наркоман? — Феликс вскинул бровь.

— Я не знаю, при мне он ничего не принимал, но после последней встречи я ни в чем не уверена, — Ил зажмурилась. — Господи, мы сжигаем картину или нет?

— Нет, — мотнул головой Ричард. — Спрячем ее до лучших времен. Сжечь всегда успеем.

— Я знаю, что с ней сделать, — Ил приподнялась на локтях. — Повесим в туалете в офисе моего отца прямо над писсуарами. Вряд ли его подчиненные утащат картину, но сполна насладятся искусством. М?

— Этот вариант мне по душе, — Феликс закинул руки за голову. — Собирай вещи, Фиалочка, и поехали домой.

Под надзором оборотней Ил нехотя вытащила из-за дивана чемодан. Ее опять начали обуревать сомнения, стоит ли ввязываться с волками в семейную жизнь, а вот у них, похоже, не было никаких колебаний.

— Фикус поедет со мной, — Ил ткнула в горшок с растением в надежде, что кто-нибудь из будущих мужей возмутится ее решением притащить в лес жизнерадостный кустик.

Оборотни переглянулись.

— Без проблем, — Феликс пожал плечами.

— А еще один важный вопрос, — Ил скрестила руки на груди. — У меня будет отдельная комната?

— Твое место в супружеской спальне, Пинки, — курлыкнул Ричард, подполз к Феликсу и положил ему голову на грудь. — Мы купили большую удобную кровать, чтобы всем хватило места.

— И это не обсуждается, — мужчина запустил пальцы в волосы супруга.

Ил пожевала губы и шагнула к стойке с вещами. Ну, раз уж оборотни купили удобную кровать, то тогда, конечно, вопросов больше не было. Она украдкой глянула в телефон. Вдруг Рене одумался и написал слезное письмо, в котором извинялся и умолял о прощении?

— Что, не написал? — тихо и ревниво спросил Феликс.

— Нет, — Ил оглянулась на мужчину, который перебирал волосы задремавшего Ричарда, и печально улыбнулась. — Он мне нравился.

— Я знаю, что нравился, — оборотень обиженно скривил губы. — И до сих пор нравится. Ил, это не мужчина. Это художник. Ветреный и непостоянный творец. И ты такая же и вместе вы устроите хаос вокруг Лестера. У него будут другие женщины, у тебя мужчины. Ты не сможешь мириться с его непостоянством. Пока он вокруг тебя танцевал, он успел как минимум трех дамочек окучить и притащить в свой пентхаус. И всем говорил, какие они замечательные и особенные, а другую в слезах и соплях жестоко игнорировал, хотя за день до этого отымел прямо в машине на парковке.

— Ты меня тоже в свое время игнорировал.

Феликс вскинул брови, закрыл глаза и шумно выдохнул:

— Мне кажется, ты меня простила после оральных извинений. Нет?

— Простила, но не значит, что забыла.

— Злопамятная булочка, — проворчал Ричард.

— Позвони ему и скажи, что ребенок его, — Феликс печально улыбнулся. — Скажи, что вазэктомия для тебя и твоего тела не имеет значения. Ты от двух мужчин выносила сына. С тобой логика вообще не работает.

Ил набрала под колким взглядом оборотня бывшего любовника. Мужчина ответил с большим промедлением.

— Слушаю, моя милая?

— Рене, это твой ребенок, — Ил сжала ручку чемодана. — Это все ублюдочная волчья магия.

— Я же дал тебе ответ, — вздохнул мужчина в смартфоне. — Я знаю хорошего врача…

— А еще я выхожу замуж…

— Как у тебя все быстро, дорогуша, — ахнул Рене. — И кто счастливчик?

— Счастливчики… — процедила Ил.

— Боже, — хохотнул мужчина. — Медвежья шкура перешла на новую ступень? Поздравляю.

— Спасибо… — девушка зажмурилась

— Кстати, — прошелестел Рене, — если ты так хочешь, можем запросить экспертизу ДНК. У меня сердце не на месте после нашей последней встречи.

— Ты мне не веришь? — Ил хрустнула пластиковой ручкой чемодана.

— Нет, не верю. Я проверился. У меня там ничего не заросло волшебным образом.

— Лучше бы ты одичал, честное слово, Рене. Ты как человек говно, — прошипела Илона. — Мне нет смысла тебе лгать. Я тебе никогда не врала! Никогда!

Феликс вырос за спиной Ил и аккуратно забрал из ее ладони телефон.

— Рене, здравствуй. Мы однажды уже виделись и ты говорил о том, что вас ублюдков мало кормили мороженым в детстве, — Феликс смахнул шерстинку с пола пиджака. — Я просто хочу предупредить, если ты однажды внезапно одумаешься и решишь появиться в жизни Илоны, то я приеду в родные леса твоей прабабки и подниму вопрос о том, что потомок Вениамина Безумного убил оборотня. Марго тебя предупредила, чем грозит нарушение кровной клятвы твоего прадеда на Лунном Воззвании?

— О чем речь, пушистик? — цокнул Рене.

— Твою семью, прабабку и ее сестру, что засела в моем лесу, вырежут как паршивых овец. И неважно, самооборона была это или нет. Вениамин обещал, что ни он, ни его потомки не поднимут железа против пушистиков. И я навел справки о твоей сестре, брате, родителях и сладких племянниках, которых ты в прошлом месяце возил в Диснейлэнд. Милые детки, Рене. Ни я и ни кто-либо из стай наших лесов не встанет на пути других пушистиков, а кто-то обязательно присоединиться к дикой охоте. Ваши черепа станут трофеями.

— Ты мне угрожаешь? — холодно поинтересовался Рене.

— Нет, предостерегаю от необдуманных действий. Я не буду марать об тебя руки, но я в силах натравить других волков. Поэтому, Рене, я спрошу тебя. Ты не признаешь родства с Лестером?

— Это не моя была клятва…

— Да все насрать твоя это клятва была или нет, Рене. Мы злобные твари, которые хотят крови и мы только ждем повода, чтобы кого-нибудь разорвать на куски.

— Я готов провести тест ДНК, мой милый дикарь, — прошипел Рене. — И если ребенок, действительно, мой, а наша очаровательная волчица решит его оставить, то я готов стать частью его жизни. Хоть кто-то из нас привьет ему чувство прекрасного и хорошие манеры.

— Из нас? — хохотнул Феликс.

— Я не против, чтобы Илона жила с вами и забавлялась на медвежьей шкуре в лучах полной луны и в тенях ночных деревьев. Я мужчина свободных нравов, и если ей так приглянулись тройнички, то кто я такой, чтобы лишать голодную женщину удовольствия? Возможно, вы меня как-нибудь пригласите на томный вечер?

— Что?! — всхрапнул Феликс.

— Рене, ты охренел? — рявкнула Ил.

— Три мужика лучше чем два, — проворковал тот. — Два лучше чем один. С этим я полностью согласен. Кстати, я поддерживаю многомужество и многоженство.

— Ты отказываешься от ребенка? — прошипел Феликс.

— Если он мой, то не отказываюсь.

— Мудак! — взвизгнул Ричард.

— Прелестно, — бархатно рассмеялся Рене. — Такой накал страстей мне нравится. Ревнивые женихи, незапланированное дитя и утонченный любовник. Ни одна юная дева меня не ставила в такое неудобное положение.

— Я убью тебя, — клацнул зубами ФЧерный Коготь.

— Феликс, — шепнул Рене. — Только между нами. Я в курсе, что стаи в родных лесах Марго давно друг друга поубивали и там уже давно сидят новые пушистые альфы, которым и дела нет до потомков Вениамина, но мы никому этого не скажем. Ты невероятно хорош в своих угрозах. У тебя, наверное, и член впечатляющий, — он хохотнул и повысил голос. — Так ведь, милая? Я угадал?

Ил выхватила телефон из рук опешившего Феликса и прошипела в трубку:

— Это не твой ребенок!

— Да я уже что-то засомневался, — печально вздохнул Рене. — И я должен принести свои глубочайшие извинения за то, что посмел тебя разочаровать. Я мерзавец! Трус и мне нет прощения.

— Прекрати поясничать, — Илона вздохнула и выдохнула. — Рене…

— Да, моя милая?

— Нам не по пути.

— Возможно, — согласился опечаленный художник.

— Я позвонила, чтобы сказать… — Ил сползла на пол. — Я решила, я сделаю аборт, как ты и предлагал. Твой это ребенок или не твой, не имеет значения.

Ричард вылупился на девушку и хотел уже заверещать, но Феликс зажал его рот, рывком притянув к себе.

— Мне очень больно это слышать, — понизил голос Рене. — Но если таково твое решение, волчица моя ненаглядная…

— Справочку по почте отправлю, чтобы ты лишний раз не тревожился, — Ил хрустнула шейными позвонками. — Чтобы успокоить твое сердечко.

— И женихи одобрили этот выбор? — мягко и ласково поинтересовался Рене. — А вдруг волчонок от кого-то из них? Шалости на шкуре…

— Да купи ты уже себе свою шкуру, если тебе так она запала в душу! — вскрикнула Илона. — И натягивай обдолбанных шлюх хоть сутками напролет!

— Я хочу убить сам медведя и лично его освежевать! — рыкнул Рене.

— Кишка тонка, — процедила Илона. — И член маловат.

— Так я угадал? Ты моя любительница побольше… Я никогда не комплексовал по этому поводу, а теперь буду. Бессердечная!

— Надеюсь, сдохнешь от передоза! — Ил ударила кулаком по полу. — В своей блевотине и дерьме!

— Я не употребляю, моя милая, — злобно вздохнул Рене. — Поэтому я умру от старости в богатстве и роскоши в окружении жадных внуков, но это будут не твои внуки! Раз ты себе двух мужей нашла, я найду трех жен! И заделаю своих кучу маленьких Рене и не на гадкой шкуре, а на дорогих французских шелках! Адьос, сеньорита! Беги в свой грязный лес в объятия диких и неотесанных зверюг! С хвостами!

Рене сбросил звонок, и Феликс выпустил из объятий возмущенного Ричарда, который сжал кулаки и нервно выдохнул.

— Я же говорил, — Феликс пригладил волосы. — Вы похожи.

— Ты не сделаешь аборт! — прорычал Ричард.

— Ри, — Ил устало подняла на оборотня взгляд. — Нет, не сделаю, но вот справочку липовую надо бы достать.

— Ты нас обманула?!

— Только тебя и Рене, — Ил потянулась. — Вот Феликс все сразу понял.

— Я знаю, где достать липовую справку, — мужчина спрятал руки в карманы.

— Нужна хорошая такая справка, чтобы ни один юрист не заметил подвоха, — Илона потянулась и встала. — И по моим скромным подсчетам беременность продлится месяца три со всем этим прыжками из человека в волчицу?

— Да, примерно, — кивнул Феликс.

— Тогда после родов мне стоит заглянуть в галерею без живота, — Ил скривилась. — Рене не очень умный и вряд ли догадается, что оборотня можно родить за столь короткий срок. Для него это станет подтверждением того, что я избавилась от ребенка.

Феликс мрачно посмотрел на девушку. На его месте Ил бы умыла ручки и ушла, потому что она уже сама от себя устала. Жутко устала и хотела сбежать.

— Какая ты хитрая, — Ричард одобрительно хохотнул. — Я бы точно купился.

— Значит, и Рене купится, — Феликс коротко кивнул и зашагал к выходу. — Собирай вещи, Искорка. Нам еще к твоим родителям надо заехать и забрать Фериила.

Ричард вынул из комода стопку футболок и торопливо кинул в чемодан, не дождавшись от Илоны решительных действий. Девушка сжала и разжала кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не кинуться в галерею Рене и не разгромить ее. Она задушила бы подлеца шелковым простынями на глазах его любовниц, отрезала бы его мерзкий член, вспорола бы брюхо и намотала бы кишки на статуи его дружков.

— Тебе нельзя нервничать, — Ричард приобнял Илону и положил ладонь на ее живот.

— Поцелуй меня, Ри, — она с тоской посмотрела в его глаза.

Парень улыбнулся и в ласковом поцелуе припал к губам девушки, которая со стоном повисла на его плечах с ватными от слабости и нежности ногами. К черту Рене. Она почти замужняя женщина, и ей статус не позволяет страдать по бесхвостому недо-оборотню.

Глава 49. Долго и… Счастливо?

Илона была жутко разочарована волчьей свадьбой, потому что это был не свадьба, а клятва на крови в окружении мрачных оборотней стай Феликса и Ричарда. По их лицам можно было прочесть, что они все очень устали от фокусов дурной парочки. Особенно Белла. На ее физиономии читалась скорбь всех матерей. Неделю назад она согласилась на брак между Томасом и Соней, у которой было три прелестнейших прицепчика, а теперь в полном бессилии наблюдала, как ее младшенький резал ладонь и расстилался в словах в любви к безумной девке с розовым хохолком на макушке.

— Баба Белла… — шепнул один из сыновей Сонечки.

У несчастной женщины дернулся глаз, и Ил закусила губу, сдерживая ехидную улыбку.

— Не мешай, Скотти, — шепнула Соня, испуганно глянув на бледную Беллу.

— Но бабуля!

Бабуля подхватила Скотти на руки, и тот что-то зашептал ей на ухо. Томас, который стоял по правую сторону от матери влюбленно улыбнулся Соне.

— Клянусь тебя любить вечно, — торжественно заявил Ричард и окропил трухлявый пень кровью.

— Я тоже хочу на ручки бабы Беллы, — законючил второй сын Сони.

У бабы Беллы вновь дернулся левый глаз, и она с кряхтением подняла второго мальчика.

— А я? — шепнул третий проказник.

Феликс взял кинжал из окровавленной руки Ричарда и на секунду замер, глядя на молчаливую Беллу, на шею которой Томас водрузил третьего мальчика.

— Я тоже хочу на ручки, — шепнул Фериил Дебре, что стояла по другую сторону поляны.

Женщина подняла мальчика на руки, и он довольно оскалился на трех друзей, облепивших уставшую Беллу. Феликс моргнул и провел лезвием по ладони.

— Во веки веков, любовь моя, — мужчина посмотрел в бледное растерянное лицо Ил и добавил, поливая кровью пенечек с бурыми пятнами. — Ты теперь наша жена.

Между тихой Алисой и недовольным Патриком, братом Феликса, скучал Дерек. Незаконнорожденный сын Черного Когтя за пять лет вымахал в высокого жилистого юношу, и только слепой мог не заметить, как он похож на биологического отца. Лишь темные веснушки и глаза были не папины. Дерек зевал, прикрывая рот ладонь, а Алиса его незаметно одергивала. Все-таки, неприлично на серьезной церемонии так себя вести.

— Что, прямо резать, да? — Ил с сомнением взглянула на Феликса, когда он передал ей ритуальный нож.

— Да, Искорка. Прямо резать, — мужчина кивнул.

Ил вздохнула, взяла скользкий от крови кинжал и полоснула по левой ладони острым лезвием.

— Люблю вас и все такое, — прошипела она, зажмурившись. — Мы теперь жена и мужья, и это просто замечательно.

Она занесла кровоточащую руку над пеньком, и несколько густых капель упали на черный от чужих клятв мох. Дебра разочарованно вздохнула. Наверное, матушка ждала от Илоны сильной и душещипательной речи, но девушка не умела в слова. Забавно, она теперь жена двух оборотней, которые после “свадьбы” потащат ее исполнять супружеский долг.

Первым под восторженный писк Сони в губы Ил въелся Ричард, вторым Феликс. Где-то на фоне цокнул Оскар. Отец Илоны уже пожалел, что решил прийти на бракосочетание дочери. Видимо, он не одобрял многомужество.

— Порадуйся, — шикнула Дебра.

— Папы и мама Илона любят друг друга, — зевнул Фериил. — А говорили, что не любят.

— Я рад, — Оскар скрестил руки на груди, зло созерцая, как Феликс пожирает губы Илоны. — Очень рад. Два зятя. Замечательно.

— Скажи спасибо, что не три, — цокнула Дебра.

— А был еще третий? — мужчина вылупился на жену.

— Нет, — та испуганно уставилась перед собой. — Не было.

— В кого она такая? В мать твою?

— А при чем здесь моя мать? — охнула Дебра и сердито посмотрела на супруга. — Моя мама была приличной женщиной.

— Она три раза была замужем! — рявкнул Оскар. — А четвертый умер прямо перед свадьбой в доме престарелых.

— Ну, она же с большими перерывами вышла замуж, а не единовременно, — Дебра пожала плечами.

Оборотни затихли, вслушиваясь в шепотливую перебранку взволнованных смертных. Ил утомленно воззрилась на родителей и те смущенно смолкли.

— Я не знала, что бабуля собиралась выйти замуж в четвертый раз, — она облизала кровавую ладонь.

— А мы тебе не говорили, — Дебра неловко улыбнулась. — Жених помер через несколько дней после предложения руки и сердца.

— Ага, сердце не выдержало накала страстей, — Оскар сердито пошевелил усами.

— Наверное, стоило пригласить твою бабулю на свадьбу, — шепнул Ричард.

— Да ведьмы еще этой здесь не хватало, — нахмурился отец Илоны.

— Оскар… — процедила Дебра.

— Твой отец не в ладах с тещей? — поинтересовался Феликс.

— Она не одобрила папу в мужья мамы, — Ил вытерла руку от остатков крови о подол длинной белой сорочки. — И меня невзлюбила. Мы с ней вежливо друг друга игнорируем.

— Зато мне очень повезло и с тестем, и с тещами, — мужчина кинул быстрый взгляд на Беллу, чьи губы вытянулись в тонкую ниточку. — Я везунчик.

— Другой вопрос, где твои родители? — Ил с любопытством взглянула на Феликса. — Где твоя мать и отец, и почему ты о них ничего не рассказываешь?

— Меня и моих братьев и сестер воспитывал покойный дед, — мужчина холодно улыбнулся. — А родители решили покорить леса за океаном, но там и сгинули.

— Прости, я не хотела, — буркнула Илона.

— А дедуля здесь, — Ричард указал на пенек и широко улыбнулся.

— Мы, что, клялись на могиле твоего деда?! — охнула Илона и с ужасом уставилась на мужчину.

Соня с писком кинулась на шею Ил, не вытерпев окончания очень важного разговора молодоженов. Она обцеловала лицо девушки, пожелала кучу волчат, счастья, радости и крепкой любви. Остальные оборотни вяленько присоединились к поздравлениям и разошлись. Илона хотела возмутиться, что свадьбы у волков так себе. Мало того что ее почти сразу после приезда выдернули к мертвому дедуле Феликса на клятву, так еще и никто не порадовался за нее.

— И ваша свадьба такой была? — Ил глянула на Ричарда.

— Ну, Томми хотя бы не закатил скандал с Феликсом, — тот пожал плечами. — Уже неплохо.

Черный Коготь забрал у Дебры сына, и женщина тепло и ласково обняла Илону:

— Счастья, доча. Ты у меня смелая. Тут с одним мужем проблем…

Оскар недовольно вздохнул и сердито посмотрел на Феликса:

— Ты же помнишь, да, у меня дома ружье?

— Да, деда мне его показывал, — шепнул Фериил. — Но поиграть не дал.

Мужчина поперхнулся от возмущения, и Оскар торопливо обнял Илону и потащил всхлипывающую Дебру через кусты.

— Не в ту сторону, — хохотнул Ричард.

— Ненавижу лес, — фыркнул мужчина и сменил направление.

Из-за толстой и древней сосны показался Бруно, который всю церемонию не отсвечивал. Он выпустил облако густого дыма к ветвям и изрек:

— Дедуля не одобряет твою тягу к содомии.

— Я не верю во все эти шаманские штучки, — прорычал Феликс.

— И Илона ему не нравится.

— А я-то почему? — охнула девушка.

— Если честно, — Бруно скривил жалобную моську, — то ему здесь никто не понравился, кроме Фериила, а потом дедуля сказал, что был бы непрочь с Беллой… — он двусмысленно улыбнулся, — и я его отпустил. Некоторые духи меня смущают излишней откровенностью.

— А чего дедуля не прочь с бабушкой Беллой? — Фериил с любопытством распахнул глаза.

— Поиграть, — Бруно затянулся и вальяжно зашагал прочь. — Счастья, Ил. Я тебя тоже приглашу на свадьбу.

— У тебя есть дама сердца? — удивленно охнула девушка.

— Да, одно очень милое привидение, — хохотнул Бруно.

В облаках дыма и сиянии луны Ил заметила слабое очертание девичьей фигурки. Видение дрогнуло и исчезло.

— Он чокнутый, — шепнул Ричард.

Фериил потянулся с объятиями к Илоне, и она хотела его уже взять на руки, но Феликс остановил ее и шепнул сыну:

— Нам надо тебе кое-что сказать.

— Что?

Мужчина молча зашагал вглубь леса, и Ричард потянул Илону за собой, крепко сжав ее ладонь, словно боялся, что она убежит. Феликс вывел тихое семейство на лунную прогалину и осторожно усадил сына на траву. Ил молча опустилась на душистый зеленый ковер.

— У тебя скоро будет братик, — Ричард уселся рядом с изумленным мальчиком и заглянул в его глаза. — Помнишь, ты очень просил братика?

— Правда? — Фериил подозрительно посмотрел на Феликса, а затем перевел взгляд на Илона. — У меня будет братик?

Девушка слабо кивнула, испугавшись, что мальчик заревнует, разозлится и заплачет. Фериил шмыгнул и прижался ушком к животу Илоны, которая несмело его обняла и легла на траву, вглядываясь в ночное небо.

— И ты не сбежишь? — тихо спросил мальчик.

— Только если вместе с тобой, — Ил закрыла глаза, касаясь густых волос волчонка.

— А как же папы? — вздохнул Фериил. — Без пап никуда не убегу. И без Тигры тоже.

— Тогда и бежать никуда не надо, — Ил хохотнула. — Будем жить здесь. Долго и счастливо. Как в доброй сказке. Согласен?

— Согласен, — мальчик обнял девушку.

Феликс бесшумно опустился на траву и заглянул в лицо Илоны, которая открыла веки и ласково улыбнулась ему. В горящих желтым огнем глазах мужчины расползлась топкая нежность.

— А теперь на меня также посмотри, — цокнул Ричард.

— Так? — Феликс перевел томный взор на парня, и тот смущенно покраснел и с игривым смехом откинулся на траву, стискивая ладонь Илоны.

Ил так долго и отчаянно бежала, чтобы вновь оказаться в лесу под яркими звездами. Как странно, что ее семья родилась из случайности и встречи с раненым волком в подворотне. Хотя нет. Все началось с кошки, которая и привела Ричарда грязный переулок. Да, все закрутила именно хвостатая бестия, что привлекла внимание пьяного оборотня, питающего слабость к котам.

Глава 50. Первое полнолуние

Долго и счастливо омрачилось первым полнолунием, которое ржавыми кинжалами пробили утробу Илоны, обратившейся в мохнатого монстра посреди леса. Ее рев раскатами грома прокатился над верхушками сосен и елей, и она рухнула на мох, прижимая руки к животу. По логике вещей, сгусток клеток, которому было чуть больше двух недель, не мог метаморфировать во что-то такое болезненное и разрывающее внутренности, но у волчьей магии свои законы

— Давай, Искорка, — шепнул Феликс, вглядываясь в ее морду. — Вдох и выдох.

Ил взвыла и с хрустом костей обратилась в истерично поскуливающую волчицу. В ее матку словно вонзили с десяток раскаленных гвоздей, и ее визг и распугал диких зверей на пару километров в округе.

— Умница, — Ричард потрепал ее по холке.

— Тише, моя любовь, — Феликс положил ладонь на судорожно вздымающуюся грудь Илоны.

Она попыталась встать и визгом повалилась на землю. Ил не чувствовала задних лап. Боль огненными шаром сжалась в животе, расплавив внутренности.

Феликс смочил сухой горячий нос Илоны водой, и она слабо слизнула прохладные капельки и вновь дернулась от боли.

— Феликс, — шепнул Ричард, поглаживая тяжело вздыхающую Илону.

— Что?

— Какова вероятность того, что… — парень неловко улыбнулся.

— Вероятность чего? — мужчина вскинул бровь.

— Того, что у нас будет двойня? — едва слышно шепнул Ричард.

— Что? — прохрипела Илона. — Какая нахрен двойня? Я видела одного!

— А я… — парень неловко улыбнулся. — Вижу… Второго…

Ил приподняла голову и уставилась в лицо бледного Ричарда. Боль мешала сконцентрироваться. Она и первого волчонка не слышала, не то что второго.

— Какой он? — просипела Ил. — Бледно-розовый, почти кремовый, да?

— Да, глаза разного цвета правый голубой, а левый янтарный, — Ричард сглотнул.

— Дайте взглянуть, — послышался скучающий женский голос, и из-из кустов выскочила волчица с темными подпалинами на боках.

— Лиза, я тебя не звал, — цокнул Феликс.

— Прости, — фыркнула ведьма. — Я услышала крик, и подумала, что вы тут кого-то в жертву приносите.

Элиза подошла к поскуливающей Илоне и сосредоточенно принюхалась к ее животу. Через минуту волчьего обследования она беспардонно легла поперек взвизгнувшей девушки и закрыла глаза.

— Это не двойня, — вздохнула она. — Волчонок один.

— Почему я его вижу? — Ричард с ужасом посмотрел на Элизу, которая поднялась на лапы и перетряхнулась.

— Потому что он твой сын? — та зевнула и облизалась.

— Да… — выдавил из себя парень, — но…

— Но не по крови, — Ил уронила голову на траву. — Это волчонок Рене, твоего правнучатого племянника.

— Вот так сюрприз, дорогуша, — Элиза склонилась на ее мордой. — Как так вышло?

— Долгая история, — прошипел Феликс.

— Если через тебя пропустить десять оборотней, — Элиза прищурилась, — то ты от десятерых слепишь дитя?

— Смешно, Лизонька, — слабо хохотнула Ил, — но это невозможно.

— От троих слепила, почему не слепить из десятка или дюжины? — ехидно поинтересовалась волчица.

— Я не готов к беременности! — с паникой прошептал Ричард. — Нет! Не готов!

— В следующий раз подумаешь, прежде чем по наитию ко мне пристраиваться, — прорычала Ил. — Это всё ваши фокусы! Наслаждайся результатом, Ри.

— Так это, что, реально наш сын? — Феликс с изумлением схватился за лицо. — По крови?! Это как вообще? Ты же залетела до нашего экспериментов с двойным проникновением.

— Какие подробности, — Элиза плюхнулась на пушистый зад и махнула хвостом. — Зигота обычно около трех суток ползет к матке.

— На вторые сутки вы меня и отымели, — простонала Илона. — И повторно оплодотворили.

— Что такое зигота? — Ричард недоуменно посмотрел в морду насмешливой Элизы.

— Он такой пупсик, — ведьма хитро глянула на Феликса. — Так бы и затискала.

— Это оплодотворенная яйцеклетка, — Илона перевернулась на спину и сложила лапки на груди. — И ваша сперма… о, господи… пробила ее еще разочек… Чудеса случаются… Я такая волшебная, что самой тошно.

— Я не хочу быть беременным, Феликс! Не сейчас! — просипел Ричард, сердито глядя на мужа, будто он во всем был виноват. — Я не хочу опять жрать лягушек. Я как-то не готов к этому.

— Но ты же сам хотел еще детей, — мужчина изогнул бровь.

— Лиза, а твоя сестра подлая стерва, — Ил посмотрела на ведьму. — Она отказалась от праправнука. Представляешь? Сука старая.

— Ну, ты на нее не злись, — цокнула она. — Марго вне леса жутко чудит.

— Мальчики, — Ил с трудом подняла голову и посмотрела на молчаливых и хмурых оборотней. — Значит ли это, что я могу больше не обращаться? Я могу отстреляться за два месяца?

— Лучше перестраховаться, — Феликс коснулся ее живота. — Да как же так?

— У тебя будет родной сын, — Ил нервно облизала нос. — Чего рожа такая кислая?

— Я просто хочу понять, Искорка, — мужчина потер лоб.

— Это магия, — истерично хрюкнула девушка. — Волчья магия. И я тут подумала, что возможно, я не одна такая уникальная и могу выносить волчонка от двух отцов. Просто у других кобелей нет чутья, как у Ричарда. Кстати, Ри, у тебя у самого брат с гетерохромией. Твоя мамуля тоже шалила с двумя или…

— Нет, не шалила, — прошипел Ричард.

— А почему у Томми глаза разные? — Ил хитро оскалилась и уронила голову на мох. — Ах, Белла, Белла, Белла… Шалунья…

— Наш отец остался в тайге, — прошептал Ричард. — Мать сказала, что это был одиночка, который отказался связать себя узами брака, и она решила уйти.

— Будто в тайге один мужик, — цокнула Лиза.

— Вот я о том же, — фыркнула Ил. — Там же куча мужиков. Прямо целая кучная куча бородатых волколаков. И вы с Томми как бы не похожи. Ты же копия какого-то полярного волка. Так что, мамуля твоя и в тундру заглядывала.

— У нас разные отцы?! — Ричард изумленно прикрыл рот рукой. — А у Томми так вообще их может быть двое? Ужас какой…

— Ну, прелесть же, а не мальчик, — хохотнула Элиза, любуясь шокированным парнем. — У самого сын…

— Это другое! —цокнул Ричард и пробубнил. — Нет, мама не могла… — он мотнул головой. — Ей просто не повезло встретить гордого одиночку, которого полюбила всем сердцем, но не смогла быть с ним вместе.

Элиза хохотнула и озорными скачками скрылась в кустах. Ил закряхтела и жалобно посмотрела на Феликса:

— Хочу на ручки.

— А будет ли Рене страдать, как я? — Ричард почесал щеку. — Может, он тоже залетел?

— Он типичный мужик, — Ил зевнула во всю пасть. — Это ты у нас круассанчик эмпатичный. А, может, ты и не будешь страдать. Страдаю пока я.

— Я хочу быть обычным отцом, — Ричард поднялся на ноги. — И просто приносить соленые огурчики, водичку, хрустящие кусочки кирпича и шоколадку, посыпанную древесным углем. Таким сухим, чтобы скрипел на зубах.

Ил скосила хитрые глаза на Феликса и хохотнула:

— Закупай банки огурцов с каперсами.

— Я тоже не готов к беременности Дикки, — обреченно прохрипел мужчина.

— Хочу на ручки, — повторила Илона и поелозила хвостом по земле. — У меня нет сил даже перевернуться и животик болит.

Феликс бережно поднял Ил на руки и встал на ноги, обеспокоенно глядя на Ричарда, который вслух решал, что предпочтительнее на ранних неделях беременности. Мел, кирпич или древесная смола. Он справедливо рассудил, что кирпича ему сейчас в лесу не найти и шагнул к сосне. Затем оборотень отколупал кусок затвердевшей смолы и со стоном удовлетворения зажевал его.

— Хочешь? — Ричард протянул комочек Илоне.

— Нет, спасибо, — ответила та и хихикнула. — Ну, все, Феликс, держись. Он тебе устроит три незабываемых месяца истерик.

— Он же опять начнет цепляться к салфеткам, которые ему будут вонять на весь дом, — с ужасом прошептал мужчина.

Рене проснулся среди ночи на смятых шелковых простынях от противного сладкого запаха. Он принюхался к спящей брюнетке, чье имя не запомнил и заткнул рот и нос ладонью. От нее пахло мертвечиной.

— Рене? — мурлыкнула девица.

— Ты воняешь, — пробубнил мужчина, сдерживая рвотный позыв.

— Это Клив Кристиан, — цокнула красотка с надутыми губами и вдохнула аромат с запястья. — Ммм-м-м, сандал…

Рене с бульканьем сполз с кровати и кинулся в уборную. На полпути к унитазу его вывернуло полупереваренными устрицами и луком-шалотом. Мужчина со стоном вытер рот и уставился невидящим взглядом на коробку с бумажными салфетками. Он схватил ее, зло принюхался и откинул в сторону. От бумаги несло чем-то затхлым, кислым и липким.

— Рене, сладкий…

Мужчина оглянулся, зажал нос и прогундосил:

— От тебя несет мертвечиной! Прочь! Прочь! Уходи!

— Но Рене…

Он подполз к унитазу и измученно пророкотал:

— Уходи, мумия силиконовая! И помойся! Помойся, Христом Богом прошу!

Глава 51. Смотреть и советовать

Фериил затих, и Ил зарылась в его волосы носом. Мальчик пах мхом, сухими еловыми иголочками и немного детским шампунем. Она любила его, но вот того самого сакрального и какого-то болезненного материнства, о котором говорят в стихах, поют в песнях, она не чувствовала. Нет, она бы ни за что сейчас не бросила Фериила и не задумываясь отдала бы за него жизнь, но, елки палки, где та возвышенность и трепещущее сердечко? Где ощущение того, что она мать? И ко второму сыну, который плавал в ее животе сердитой фасолиной, она тоже не испытывала какой-то магической привязанности, что смогла бы определить ее как хорошую мать. Она чувствовала лишь решительность, что будет рядом во что бы то ни стало. И однажды женит сыновей или выдаст замуж — тут уж как повезет — у старого трухлявого пенька и будет также мирно и спокойно любить внуков, а потом правнуков, а затем пра-правнуков. С хвостами, без хвостов, мальчиков и девочек. Всех будет любить.

— Я люблю тебя, — шепнула Ил.

Фериил неуклюже повернулся к ней и положил руку на морду, вглядываясь в ее глаза.

— Когда я был очень маленький и сильно плакал, — он погладил шерстистую щеку Илоны, — ты пришла ко мне. Но ты была странной, как огонек. И ты сказала, что я не Рык Ночи, а Рёв Ночи. Мне было обидно.

— Прости меня, пожалуйста, — обескураженно шепнула Илона.

— Ты бы правда назвала бы меня Смехом в Ночи? — Фериил нахмурился.

— Я до сих пор считаю, что детский смех в лесу пугает, — Ил облизнулась. — И недетский тоже, но Рык Ночи мне больше нравится. Я, кстати, никогда не слышала, как ты рычишь.

Фериил насупился.

— Ну, давай, — девушка подняла голову и прищурилась. — Порычи для мамы. Пожалуйста.

Мальчик спрятался под одеялом. Ил мордой откинула плед со смущенного волчонка и ожидающе уставилась на него. Фериил глухо зарычал, оскалившись на нее. Низкий, утробный рокот завибрировал в матрасе, подушках и густой смолой наполнил комнату. Ил удивленно моргнула. Совсем не детский и не щенячий рык.

— Ух ты, — восторженно пискнула девушка.

— Это еще понарошку, — Фериил смущенно прижал ушки.

— Невероятно, — она лизнула его в нос. — Я в полном восторге.

Волчонок распластался на матрасе кровати довольным мальчиком и лениво натянул пижамные штанишки. Он сладко зевнул, и Илона укрыла его одеялом, подцепив плотный и мягкий уголок зубами.

— Я тоже тебя люблю, мама.

Ил замерла. Вот оно. Сердце затопило теплой нежностью к сонному мальчику, и когда Фериил обнял ее и уткнулся лицом в ее шерсть, она была готова умереть от умиления. Не мама Илона, а мама! Просто мама. Хорошо, что волки не умеют плакать, иначе бы Илона затопила всю комнату слезами.

— Спокойной ночи, — она лизнула мальчика в лоб и шепнула. — Сыночек мой ненаглядный.

В щель между дверью и косяком проскользнула маленькая Тигра. Она тихо пискнула у кровати, и Илона неуклюже сползла на пол, осторожно сцапала резцами ее за шкирку и положила на одеяло.

— Как же неудобно без рук, — печально вздохнула девушка.

Кошечка свернулась клубочком у шеи Фериила, и Илона тихо покинула комнату. Она прошла по коридору и остановилась у двери спальни, внимательно прислушиваясь к недвусмысленной возне и приглушенным охам и вздохам Ричарда и Феликса. Значит, пока она рассказывала сказку о лягушонке-принце и смелой принцессе-воительнице, которая расколдовала пупырчатого красавца поцелуем, оборотни-шалуны улучили момент и предались утехам.

Сдавленный рык Ричарда, тихий едва уловимый стон Феликса, и Илона оскалилась в хитрой улыбке. Сама она была не в том состоянии и облике, чтобы наслаждаться плотскими играми. Лестер в ее утробе капризной виноградиной терзал ее чрево неожиданными вспышками боли и слабостью. Когда интимная суета затихла, Илона требовательно ударилась лбом о дверь.

— Искорка, — дверь распахнул Феликс в халате на голое тело.

— Какое бесстыдство, — Ил мельком глянула на его член влажными пятнами и подняла морду. — Прикройся. Твое хозяйство прямо перед моим лицом.

— Надо было повременить с полнолунием, — Феликс запахнул халат. — Обратилась бы на второе, а то я вроде и женат, а женой-то не успел насладиться. Хотя, — он окинул уставшую Ил взглядом, — почему бы…

— Нет, — рыкнула Илона. — Ты попридержи свои нездоровые наклонности в любви к шерстяным суками.

— Если волк с волчицей, — мужчина скрестил руки на груди, — то тут ничего зазорного. Мы же оборотни, в конце концов. Ты так вообще чистокровная волчица, чего тебе стесняться?

— Нет, Феликс. Я могу в запале и в момент помутнения рассудка прыгнуть в волчье тело, но в здравом уме и памяти я не соглашусь на звериные эксперименты, — Ил передернулась. — Нет. И не смотри на меня так. У тебя есть Ричард и его сладкая попка. И очень умелый рот. Я могу рядышком посидеть и посмотреть. Да, давайте я буду просто смотреть и давать ценные советы, — она облизалась. — Я кушать хочу. Отнеси меня вниз и накорми. Я не справлюсь с лестницей.

— Я принесу тебе ужин в постель, — мурлыкнул Феликс.

— Тоже вариант, — Ил проковыляла к кровати, неуклюже забралась на нее и охваченная приступом слабости развалилась на смятом одеяле, от которого несло сексом и семенем Ричарда. — Все, королева готова к трапезе.

Феликс хохотнул и скрылся за дверью. Через минуту из ванной комнаты вынырнул довольный и благоухающий Ричард и плюхнулся рядом с Илоной. Он почесал ее за ухом, чмокнул в нос и разлегся на подушках. Голый и бессовестный.

— Мне в этот раз полегче, — он потянулся к банке огурцов, среди которых плавали кусочки древесного угля.

— А мне вот нет, — фыркнула Ил.

— И запахи с тошнотой не мучают, — парень задумчиво разгрыз уголек. — А тебя?

— Нет. Мне просто больно, плохо и муторно, — девушка закрыла глаза. — И еще Феликс пристает.

— Хочешь? — Ричард сунул пупырчатый корнишон под нос Илоны. — Идеальные огурчики. В меру кислые и остренькие.

— Я хочу мяса, хрящей и кровавой требухи, — простонала девушка. — Ри, я не люблю маринованные огурчики. Я волчица, если ты не заметил.

— И очень соблазнительная волчица…

Ил зло посмотрела в лукавое лицо оборотня и тот со смешком сгрыз корнишон. Никакой совести у этих кобелей.

— Так, моя королева, — Феликс ввалился в спальню с подносом, на котором красовалась гора окровавленных кусков мяса. — Ваш покорный слуга готов кормить вас с рук.

— Отлично, — Ил с кряхтением перевернулась на спину и открыла пасть. — Закидывай.

Мужчина опустился на кровать и закинул в пасть урчащей от голода волчице кусочек оленьей почки. Прежде чем Ил проглотила угощение, Ричард незаметно подбросил ей на язык корнишон. Ил недовольно и хрипло рыкнула.

— Но вкусно же! — оборотень разочарованно вытянул огурчик из ее пасти.

Ил с кряхтением проглотила почку и опять открыла зубастый безразмерный рот.

— Слушай, но язык-то у тебя рабочий, — Феликс застыл с кусочком мяса над ней.

— Я не буду тебе вылизывать яйца, — прошипела Илона и вырвала из его пальцев окровавленный шматок плоти. — Дикки попроси, пусть он в пуховку обратится, если тебе так хочется волчьего минета.

— Фу, нет, — цокнул Ричард. — В этом и правда есть что-то извращенское.

— Но мы же оборотни! — Феликс сунул в пасть Илоны кусок мяса и подмигнул парню. — Ты только посмотри на ее язык.

Ричард отставил банку и бесспардоно заглянул в пасть Ил, крепко ухватившись за ее челюсти. Она сердито заворочала языком, пытаясь донести, что оборотни совсем охамели.

— Охренительный язык, — констатировал парень и возбужденно посмотрел в лицо Феликса, — но это все равно перебор.

— Перебор! — рявкнула Ил, вывернувшись из захвата Ричарда, и голодно стащила несколько кусков мяса с подноса.

— До следующего полнолуния не так много осталось, — шепнул Ри Феликсу.

— Я же беременная! — Ил подняла морду на взбудораженного Черного Когтя. — Мне нельзя!

— Кто тебе такое сказал? — мужчина вскинул бровь. — Многим женщинам в положении даже советуют почаще заниматься любовью. Главное быть с дамой нежным и ласковым.

— Точно нельзя, я читала, — Ил нахмурилась, проглатывая последний кусок мяса. — Вдруг выкидыш? Я боюсь! Вам друг друга не хватает?

— Нет, не хватает, — улыбнулся мужчина. — Очень не хватает, Искорка. И обидно слышать, что ты не хочешь от нас ласки и любви.

Ричард сунул под морду испуганной девушки смартфон и зачитал рекомендации онлайн-акушера, который в статье заявлял, что близость с беременной женщиной лчень рекомендована, если нет осложнений. Она жутко смутилась и заползла под одеяло:

— Это как-то странно, мальчики. После обращения и поговорим. Вдруг я вообще весь месяц в женском теле не смогу даже встать, а вы тут со своими членами лезете. Это же чудо, а все опошляете.

— Без членов, Искорка, этого чуда не случилось бы, — бархатно рассмеялся Феликс. — Тебе же Лестера не святым духом надуло.

— Ты пристаешь к волчице, — Ил выглянула из-под одеяла. — К зверю!

— Нет, — Феликс слабо щелкнул ее по носу. — Я пристаю к жене, но ты права. Если тебе будет тяжело и плохо, то отдуваться за тебя будет Дикки.

— Может, вам любовницу найти? — шепнула Илона, — если вам не хватает женской ласки?

— Никаких любовниц и любовников, — фыркнул Ричард и забрался под одеяло. — Никаких измен, только супружеская верность. Мы не умеем играть в эти игры. У нас получается какая-то ерунда.

— Я с ним согласен, — Феликс серьезно посмотрела в глаза Ил. — Только мы втроем, Искорка.

Девушка навострила уши и согласно булькнула. Ей понравилась идея супружеской верности. Ее бы очень разозлило решение оборотней завести потаскушку на стороне. Она бы, может, вида не показала, но обиду бы затаила.

— Вот и договорились, — Феликс зарылся в ее шерсть на холке. — Иначе я убью твоего любовника на глазах и силком тебе скормлю его сердце.

— Это же и в обратную сторону работает, да? — прошептала Ил. — Я тоже могу убить ваших любовниц, если они заведутся? Да? Мне по душе быть ревнивой женой, поэтому я согласна.

— Это моя роль, — Ричард захрустел огурчиком, — но я не смогу выдрать сердце, поэтому это сделаешь ты, Пинки, если Феликс загуляет.

— Ты за кого меня держишь? — возмущенно охнул мужчина.

— Ну, не знаю, — зачавкал парень. — Это ты у нас заглядываешься мимо проходящих баб, не я.

— Да ладно! — вскинулся Феликс. — Когда я в последний раз вообще на кого-то смотрел?

— Например, — Ричард задумался и окрысился. — Позавчера! Когда мы остановились на светофоре, ты аж слюнями весь изошелся на шлюшку в красной мини юбке.

— Какую шлюшку в мини юбке? — недоуменно изогнул бровь Феликс. — Дикки, я не помню никакой мини юбки.

— Возле закусочной с уродливым надувным петухом, — парень ткнул надкушенным огурцом в лицо расстерянного мужчины. — Аж до конца улицы проводил ее взглядом.

— На баб других смотришь, пока я тут ползаю беременной? — охнула Илона. — Совести никакой!

— Петуха помню, а мини юбку нет! — фыркнул Феликс, стыдливо подхватил поднос с кровати и вышел.

— Тоже пялился на чужую жопу? — Ил перевела сердитый взгляд на Ричарда. — Раз даже цвет юбки запомнил.

— Нет! — поперхнулся тот и жутко покраснел.

— Это ты предложил в верных женатиков поиграть, — Ил зло оскалилась. — Я если играю, то играю серьезно. Никаких жоп в красных мини юбках.

Девушка положила голову на подушку, закрыла глаза и зевнула. Ричард кинул огрызок соленого огурца в банку и обиженно выдохнул.

Из тонких прозрачных сновидений, в которых резвилась бледно-розовая тень восторженного кутенка, Илону выдернул тихий щелчок. Она дернулась и пугливо уставилась Феликса, который вышел из ванной комнаты. Под боком на животе спал Ричард, на чьей голой крепкой спине расплескались солнечные лучи.

— Доброе утро, Искорка, — шепнул Феликс и сел на край кровати рядом с супругом и с искрой озорства посмотрел в глаза Ил. — Не хочешь дать мне несколько советов.

— Каких именно? — Ил непонимающе склонила голову.

— Как ты быстро все забываешь, — мужчина прищурился и едва слышно добавил. — Смотреть и советовать.

— А сам не справишься? — Ил нервно облизала морду.

— Нет, не справлюсь, — печально покачал головой Феликс. — Как мне разбудить Дикки?

— Я уверена, он притворяется… — Ил всмотрелась в умиротворенное лицо спящего Ричарда.

— Я жду советов, — цокнул Феликс.

— Погладь его, наверное, — девушка зевнула.

— Так?

Феликс, не отрывая взгляда от сконфуженной морды Ил, провел ладонью от лопатки Ричарда к его пояснице и смял его левую ягодицу. Парень тихо заворчал под поглаживаниями Черного Когтя.

— А теперь поцелуй, — взволнованно шепнула Ил, — в плечико. Нежно.

Феликс припал губами к плечу Ричарда, поглаживая его бедро. Парень сонливо и безмятежно улыбнулся, перевернулся на спину, и мужчина требовательно сжал его возбужденное естество, целуя мычащего Дикки в шею. Ил сглотнула, наблюдая, как мужчина, которому была не особо свойственна нежность, ласково и трепетно коснулся губами ключицы глухо охнувшего Ричарда. И позавидовала тому, что это не она сейчас блаженствовала под руками Феликса.

— Кажется, ты его разбудил, — резюмировала Илона подрагивающим от взволнованности голосом.

— Вовсе нет, — прохрипел Ричард, когда Черный Коготь уверенно скользнул рукой по его мужской плоти.

Феликс замер, торопливо накинул на Ричарда одеяло и набросил на плечи халат. Когда мужчина запахнулся и затянул пояс, в комнату ворвался Фериил и прыгнул на кровать.

— Доброе утро! — мальчик обнял Илону и прижался к ее мохнатой спине, утыкаясь лицом в холку.

Ричард печально взглянул на смеющегося Феликса и с пунцовыми щеками до подбородка натянул одеяло.

— Ты почистил зубы? — Черный Коготь легко и играюче поднял сына на руки и перекинул его через плечо.

— Нет, волки не чистят зубы, — рассмеялся Фериил от щекоток отца.

Дверь захлопнулась за мужчиной и хохочущим мальчиком, и Ричард ожидающе посмотрел на Илоне. Он расплылся в подозрительно хитрой улыбке.

— Нет, Ри, — девушка слабо оскалила клыки.

— Какая ты вредная, — хохотнул Ричард и подскочил на ноги, откидывая одеяло. — Это преступление — не выполнять супружеский долг.

Он раздосадовано глотнул рассола из банки, потянулся и скрылся в ванной, почесывая пах в белых завитушках. Илона сползла с кровати и у двери рыкнула:

— Выпусти меня!

— Прости, совсем забыл, что у тебя лапки, — Ричард выплыл из ванной комнаты с зубной щеткой во рту и приоткрыл дверь. — Миледи.

Ил благодарно махнула хвостом и выскользнула в коридор. У лестницы она плюхнулась на пушистый зад, ожидая, когда кто-нибудь спустит ее вниз. Слабые лапы были ненадежными товарищами. Все силы уходили на сдерживание Лестера внутри чрева, напитывая будущего оборотня волчьей тенью. Кровь Рене, чьи предки несколько поколений противились звериной сути, была гадким проклятием для сына, и тело Ил медленно и ценой немощности и уязвимости сшивала человеческую природу с животной сутью.

— Доброе утро, тетя Ил, — ее на руки поднял Дерек и медленно спустился на несколько ступеней. — Я сегодня с отцом на охоту иду, есть какие-нибудь особые пожелания?

— Нет, — Илона жадно облизалась, — я даже бобра старого готова сожрать.

— Вы будто не волчонка вынашиваете, — хохотнул Дерек и спустил девушку на пол.

— Готов? — мимо прошагал Патрик, мельком глянув на него.

— Готов, — юноша устремился за мужчиной. — Слушай, пап, я на северо-западе вчера метку молодого лося засек.

— Веди, — кивнул Патрик и вынырнул на крыльцо, — есть шанс его до вечера выследить.

Ил подняла морду на Феликса, который бесшумно подкрался к ней и теплым взглядом проводил брата и Дерека.

— У него уже есть невеста или жених?

Феликс в большом смятении глянул на Илону и поджал губы. Судя по его глазам, мужчина не хотел, чтобы Дерек однажды притащил в дом жениха.

— Ну а что? У тебя очень современная стая, — фыркнула Ил. — Встретит какого-нибудь симпатичного волчика…

— Волчицу, — прошипел Феликс и зашагал в столовую. — Никаких волчиков.

— Ну и волчицу, может, тоже встретит, — Ил тяжело поплелась за мужчиной. — Тебе, значит, можно, а ему нельзя?

Феликс устало вздохнул и поздоровался с Алисой, накрывающей на стол завтрак, и уточнил, где его сестра Ламия. Илона прищурилась на женщину, отыскивая в ее глазах хоть искру симпатии к мужчине. Вдруг они продолжают под шумок по углам зажиматься. Однако Алиса была спокойна и равнодушна, словно она не родила семнадцать лет назад от Феликса сына.

— Ламия и Айван в город поехали.

Черный Коготь сел за стол и посмотрел на притихших детей Алисы, мальчика и девочку, ожидающих, когда вся стая соберется за столом. В столовую ворвались другие шумные и счастливые ребятишки. Но эти, вроде, были отпрысками Ламии и Айвана. Если честно, Ил уже запуталась, где чьи дети и как кого зовут. Они все походили друг на друга и в каждом прослеживалась общая кровь. Кровь мертвого дедули, который лежал под пеньком в лесу.

Глава 52. Бессердечная волчица

Ил зашла в галерею и нервно одернула куртку. На стенах висели новые уродливые картины, у которых стояли редкие посетители. К Илоне навстречу вышла высокая грудастая девица с аккуратным пучком на голове.

— Здравствуйте, рада поприветствовать вас в галерее Рене Дануа.

— Да я вот к Рене и пришла, — Ил прищурилась на красотку. — Он у себя?

— Нет.

— Врать нехорошо, — цокнула девушка и решительно зашагала вперед.

— Я вызову охрану!

— Вызывай, моя милая, — Ил отмахнулась от назойливой девицы и скрылась в зале со статуями.

Стеклянный шар, который Илона сравнила с любовью, куда-то магическим образом исчез. Девушка кинула презрительный взгляд на кривые и косые экспонаты и поднялась по лестнице. Без стука она ввалилась в кабинет, и Рене от неожиданности поперхнулся и облил бежевый кашемировый свитер горячим кофе.

— Матерь божья! — он с ужасом уставился на Илону, которая медленно положила белый конверт на стол и пальчиками придвинула его к краю. — Это и правда ты?

Он мельком глянул на ее плоский живот и нахмурился. Илона усмехнулась. Вот бы плюнуть в его бледную и высокомерную рожу.

— Ты все-таки…

— Как видишь, — Ил пожала плечами.

Мужчина откинулся на спинку кресла и прижал кулак к губам. В его глазах промелькнула липкое сожаление, и Илона покачала головой. Какой же Рене неконкретный мужик.

— Как ты могла? — охнул он.

— Иди в жопу, Рене, — Ил смерила его взглядом.

— У тебя нет сердца, — мужчина закрыл глаза и медленно выдохнул.

— Как и у тебя, — девушка хохотнула. — Справочку можешь поставить в рамку. Адьос.

Ил зевнула и вышла. Грудь болела и ныла. Футболка под курткой намокла от молока, и она торопливо покинула галерею. Ей хотелось вернуться и избить напыщенного мудака до кровавых соплей за то, что его гадкая кровь превратила два последних месяца ее жизни в ад, из которого она помнила лишь боль, усталость и желание сдохнуть. Второе и третье обращения с Лестером во чреве под полной луной пропустили ее через мясорубку физических страданий, которые она пережила в трезвом уме и памяти, а после она истерзанной в клочья куклой валялась на кровати, способная лишь поглощать в огромных количествах мясо и требуху дичи. А о родах и говорить нечего — она чуть не померла. И даже Ричард, который вопил рядом с ней от фантомных схваток, нихрена ей не помог.

Ей так хотелось поведать Рене, как она, окровавленная и измученная вернулась с новой порцией криков в тело человека, чтобы ей позволили взять на руки склизкий и попискивающий комочек, который в жуткой и болезненной метаморфозе обратился в младенца, а потом в хвостатого монстреныша. Она чуть не померла от умиления и страха. Очень дико наблюдать, как волчонок с грудью в пасти раздувается в лысого человеческого ребенка.

— Ну? — оглянулся с водительского кресла Феликс, когда Ил с ворчанием забралась в салон машины и взяла из рук Ричарда спящего Лестера.

— Рене купился, — она довольно оскалилась.

— А ты как? — мужчина прищурился

— В каком смысле? — девушка вскинула бровь, укачивая покряхтывающего Лестера, укутанного в пеленки

— Сердечко екнуло? — холодно пояснил Феликс.

— Ты серьезно? — Илона охнула, обиженно прижимая младенца к груди. — Нет, не екнуло. И давайте закроем тему с Рене. Сделаем вид, что его не существовало никогда.

Лестер в руках Ил обратился в слепого волчонка, который утонул в многослойной пеленке. Девушка осторожно вытащила его из тряпичного кокона, и он с недовольным писком обгадил ей футболку на животе.

— Поехали домой, — она жалобно посмотрела на сердитого мужчину. — Феликс, я выбрала вас. Тебя и Ричарда. И я готова до конца своей жизни прожить с вами в лесу.

— Мы хотим не это услышать, Пинки, — Ричард прижал к влажному пятну на футболке Ил салфетку.

— Я люблю вас, мальчики, — она слабо улыбнулась, вглядываясь в глаза Феликса. — И я не представляю теперь жизни без вас.

— Мы тебе тоже любим, — Ричард расплылся в улыбке.

— Во веки веков, Искорка, — прошептал Феликс.

— Да, во веки веков, — согласилась Ил и улыбнулась зевающему беззубому монстру с шерсткой цвета пыльной розы. — Ты всю меня осикал, пупсик. В который раз, Лестер, в который раз…

— И ведь не последний, — Ричард пожал плечами.

Когда машина мягко тронулась с места, Лестер пухлым младенцем засучил ножками и ручками в воздухе и требовательно зарыдал. Ил торопливо скинула куртку, задрала футболку и приложила голодного сына к правой груди. За пять коротких минут Сияние Ночи успел несколько раз перепрыгнуть из тела волчонка в младенца и шерстистого хвостатого монстрика. Ил едва успевала за метаморфозами Лестера, поудобнее перехватывая его трясущимися руками. Ричард сунул ей в рот кусок вяленого мяса и откупорил термос с перемолотыми внутренностями выдры.

— Ри, я не могу… — просипела Ил, когда парень протянул ей питательное смузи.

— Но ты же кормящая, — цокнул он.

— Может, какие витаминки просто пропью?

— Там и витаминки тоже есть, — Ричард улыбнулся. — А еще шпинат с сельдереем и немного моей любви.

— Раз там немного любви, то, конечно, я выпью эту гадость, — она выхватила термос и крупными глотками выпила густую и отвратную жижу, которая отдавала горечью и железом.

— Иди к папочке, — мурлыкнула Ричард, когда Лестер с сытым агуганьем отпрянул от груди Ил. — Накушался, мой сладенький? Папочка очень старался и искал самую жирную выдру среди остальных. Да, выдры, очень вкусные и очень полезные.

Ил промокнула салфеткой соски, оправила футболку и под бубнеж и колыбельные Ричарда задремала. Ей привиделось, как Рене рвет справку об аборте, заявляет, что не верит ей и в слезах раскаяния падает на колени. Затем в кабинет почему-то забегают музыканты, и он под песню о спящей маленькой звездочке протягивает бархатную коробочку с кольцом.

— Ты выйдешь за меня, любовь моя? — на подушечке сияет огромный бриллиант.

— Да!

Ил в страхе открыла глаза. Феликс с недоумением оглянулся на нее и спросил:

— Что “да”?

— Не знаю, — Ил смущенно почесала бровь. — Что-то, видимо, приснилось.

— Что-то хорошее, — Ричард зевнул. — Ты так сладенько улыбалась.

— Не помню, — девушка растерянно пожала плечами, вылавливая в памяти разрозненные куски сновидений, которые никак не складывались в целую картинку. — Что о музыкантах с гитарами и флейтами.

Через пешеходную дорожку на светофоре прошла эффектная молодая дама с аппетитными округлостями. Пусть Ил видела только затылок и висок Феликса, но она уловила, как этот ненасытный кобель провожает жопастую даму заинтересованным взглядом.

— Я напоминаю про "во веки веков", — прошипела Илона.

— Он опять, да? — Ричард возмущенно уставился на девушку.

Лестер заплакал, и Ил потрясла над его моськой погремушкой. То ли карапуз решил отвлечь ревнивую мамочку от пристыженного папочки, то ли его опять мучали газики. Так или иначе, дама с аппетитной попой скрылась за углом, и машина вновь тронулась с места, когда светофор мигнул зеленым.

Глава 53. Неожиданная встреча

Лестер надрывно ревел, и Ил никак не могла понять, что у капризной двухлетки опять случилось. Мальчик топал ногами, верещал и размахивал руками, что-то активно требуя. Рядом скучал Фериил, который разглядывал пластиковых манекенов в платьях и костюмах на витрине.

— У тебя что-то болит? — Ил присела перед сыном.

— Нет! — он вскинул к небу голову и разразился новыми рыданиями.

Прохожие кидали осуждающие и пренебрежительные взгляды на Илону и качали головами.

— Зайчик, что случилось? — Ил заглянула в лицо ребенка. — Скажи словами.

Лестер захлебнулся слезами и завыл.

— Фери, может, ты понял, чего твой брат хочет? — девушка посмотрела на старшего, который стукнулся лбом о стекло витрины.

— Нет, — буркнул тот.

Кто-то протянул Лестеру его плюшевого зеленого зайца с длинными ушами, и ребенок вцепился в него, сердито насупившись. Ил подняла взгляд и всхрапнула от ужаса. Над ней навис мрачный Рене. Откуда посреди оживленной улицы взялся это гадкий хлыщ в белом шелковом костюме в тонкую полоску?

— Привет, — он улыбнулся.

Ил поднялась, аккуратненько закрыла Лестера собой и просипела:

— Фери, сыночка, прекрати биться головой о стекло и возьми Тери за ручку.

— Ты зайца, что ли, потерял? — Фериил разочарованно посмотрел на заплаканного мальчика и сжал его ладонь. — А я думал, тебе кто-то хвост откусил.

— Ты меня, может, хотя бы поприветствуешь? — Рене вскинул бровь.

— Ма, кто это? — Фериил настороженно посмотрел на него.

— Не знаю, — Илона сцапала Лестера за капюшон и медленно зашагала прочь. — Сумасшедший какой-то.

Фериил оглянулся на оскорбленного и растерянного Рене и прищурился на него. Ил судорожно выдохнула, выравнивая сердцебиение. Почему внезапная вылазка с детьми в город окончилась встречей с уродом из прошлого?

— Идем мороженку кушать? — Фериил с надеждой взглянул на нее.

— А, может, домой? — пискнула Ил.

— Мороженка! — осмысленно и четко рявкнул Лестер.

Девушка удивленно посмотрела на мальчика, который только секунду назад и слова не мог вымолвить, а тут без коверканья произнес длинное и довольно сложное для малыша слово.

— Опять будет реветь, — Фериил цокнул.

— Ты не можешь меня так подставить, — шепнула Ил Лестеру. — Дома тоже есть мороженка. Хорошая мороженка из фарша.

Мальчик взглянул на старшего брата, который, вероятно, транслировал ему каким-то волшебным образом желание покушать мороженого, и скривился, готовый вот-вот расплакаться. Ил в страхе оглянулась. Рене коварным хищником следовал за ними. Красивым таким хищником с шикарной надушенной гривой.

Фериил воспринял молчание матери, как согласие, и затянул Лестера в кафе, которое очень удачно подвернулась на их пути.

— Ну, мальчики… — проскулила Илона. — У нас нет времени…

— Мороженку? — спросил Фериил у Лестера, и тот утвердительно кивнул.

— Это подло, сына, — процедила Илона.

— Но Тери будет плакать, — мальчик пожал плечами. — Всю дорогу домой.

Ил накинула капюшон на голову Лестера и юркнула в кафе. Она не должна бояться Рене. Это он должен бояться ее. Она не знала, почему, но должен. В кафе был свободен лишь один столик у окна. Ил усадила Лестера на диванчик рядом с собой и зло уставилась на Рене, который замер за окном зловещим изваянием.

— И правда, сумасшедший, — Фериил нахмурился, стискивая в руках меню.

— Не обращай на него внимания, — Ил отвернулась…

Мужчина за окном тряхнул волосами и зашел в кафе. Он решительно зашагал к столу, за которым притихла Ил и уселся рядом с возмущенным Фериилом.

— Эй! — мальчик сердито взглянул на него. — Проваливай! Мам!

— Меня зовут Рене, — мужчина приветливо улыбнулся обеспокоенному Фериилу, — и я давний друг твоей мамы. Я не враг.

— Уходи! — прошипела Илона.

— Уходи, — повторил Лестер и насупился.

— Как интересно, — Рене вгляделся в глаза мальчика. — Гетерохромию раньше приписывали колдунам.

— Лестер не колдун, — Фериил открыл меню. — Он плакса.

Рене задумчиво откинулся на мягкую спинку диванчика и пожевал губы.

— Я обескуражен, — он перевел взгляд на бледную Илону.

Рене поддался вперед и протянул руку через стол, чтобы откинуть с головы Лестера капюшон, и мальчик молча вцепился зубами в его большой палец. Мужчина зашипел от боли, но мальчик сомкнул челюсти крепче.

— Мне больно, — прошептал Рене.

— Тери, — Ил приобняла сына. — Я разрешаю откусить плохому дяде палец. Никогда и никому не позволяй без спроса к себе прикасаться.

— Я хороший дядя, — просипел мужчина. — А вот кусаются только плохие мальчики.

Лестер с рыком разжал зубы и обиженно уткнулся в грудь Илоны. Рене рывком откинул капюшон с его взъерошенной пшеничной макушки с легким розовым отливом и хохотнул, глядя в лицо Ил:

— Пыльная роза!

— Хочу вот это, это и это, — Фериил ткнул пальцем в фотографии шоколадного торта, молочного коктейля и ванильного мороженого.

— Рене, уходи, — Ил приобняла Лестера.

— Ты меня обманула, — мужчина вскинул руку, подзывая официантку. — И очень изощренно.

— И что дальше? — Ил устало вздохнула.

— Ты не имела права…

— Имела, — девушка продиктовала заказ симпатичной официантке и вновь спрятала макушку Лестера под капюшоном.

— Ты нам не нравишься, — Фериил зло посмотрел на Рене. — Тебя попросили уйти. Уходи. Что тут сложного?

— А ты умен не по годам, — мужчина цепко взглянул в лицо рассерженного мальчика. — Да, если тебя не рады видеть, надо встать и уйти, но бывают такие ситуации, когда это очень тяжело сделать. Сколько лет твоему брату?

— Два года, — Фериил скрестил руки на груди. — С маленьким хвостиком.

— Хммм, — Рене перевел взгляд на Лестера, который копошился в кармане куртки Илоны. — Как-то не складывается.

Ил подперла подбородок кулачком и закрыла глаза, сдерживая гневную тираду о тупости Рене. Очень жаль, что в приличном обществе нельзя разорвать человека на куски из-за его скудного ума и малой сообразительности. Лестер рядом с интересом повертел смартфон, который честно добыл из кармана куртки.

— Может, ты мне объяснишь, как такое возможно? — вздохнул Рене.

— Что возможно? — строго переспросил Фериил, продолжая сердито взирать на мужчину. — Если ты о глазах моего брата, то они ему от пап достались. У одного папы глаза голубые, как у меня, а у другого — янтарные, почти желтые.

— Не может быть двух отцов… — Рене потер бровь. — Я имею в виду… Родных отцов…

— Может, — цокнул Фериил. — У нас два папы и одна мама. Нам повезло. Ни у кого нет двух пап, а у нас есть.

— Но…

Мальчик фыркнул и ласково попросил у Лестера телефон. Ил не успела сообразить, что происходит, как Фериил с характерной ему честностью и болтливостью показал Рене семейные фотографии.

— Вот, смотри! У Тери папины глаза.

Фериил отыскал среди прочих снимков фото, на котором по обе стороны к удивленной моське Лестера жались улыбчивые лица его отцов. С правой — голубоглазый и хитрый Ричард, с левой — Феликс с изучающим прищуром янтарных очей. Илоне нравилась эта фотография, потому что в гетерохромии Лестера четко прослеживалось родство с его отцами.

— Я ничего не понимаю, — Рене озадаченно посмотрел на Илону и перевел взгляд на Лестера, который вцепился в протянутый Феррилом смартфон и начал любопытством листать фотографии.

— Последи за Тери, сына, — мурлыкнула Илона Фериилу. — Мне надо поговорить с дядей.

Мальчик кивнул, и девушка торопливо вышла из кафе. Она остановилась у круглой афиши так, чтобы она могла видеть сыновей.

— Милая моя, — Рене ласково всмотрелся в лицо Илоны. — Что, мать вашу, здесь происходит? Он же почти моя копия в детстве!

— И?

— Но и в то же время, — мужчина хохотнул, — он похож на твоих двух мужей. Я растерян, милая. Он мой или нет?

— Нет, — Ил злобно посмотрела на Рене. — Он сын Ричарда и Феликса. А теперь иди уже.

— Я, что, третий отец? — охнул мужчина, в изумлении вскинув брови. — И ты его родила раньше срока? Месяцев так на шесть-семь раньше?

— Я выносила его волчицей, Рене. Трехмесячный человеческий плод не выжил бы, — Ил снисходительно окинула его взглядом. — Лестер родился волчонком. Как и Фериил.

Она коснулась его подбородка и надавила на него, закрыв рот шокированного мужчины.

— Ребенок от трех мужиков?! — прошептал он, глядя в лицо утомленной Илоны. — От трех?! Точно от трех? Может, есть еще четвертый, которому ты тоже сказала, что сделала аборт? Или пятый? Ты же моя любвеобильная куколка, скольких мужчин ты обманула?

— Нет, четвертого не было, — Ил невоспитанно зевнула. — Было только трое с перерывом в сутки.

— У оборотней всегда все так сложно и непонятно?

— Да, — Илона кивнула и вздохнула, — Рене, ты два года жил спокойно…

— С мыслями о тебе, моя милая, — мужчина ласково улыбнулся. — Я творил с твоими именем на устах…

— Не прокатит, — Ил подбоченилась и злобно уставилась в его глаза. — Я замужем. За двумя. И я люблю их. И все твои попытки сейчас меня очаровать никак меня не трогают. И я бы тебе советовала застегнуть свой модный пиджачок и свалить нахрен в закат, потому что если не я, то Феликс тебе голову оторвет.

— Но он мой сын! — Рене вскинул руку в сторону мальчишек.

— В твоей реальности я сделала аборт, — Ил слабо улыбнулась. — Я приходила к тебе и просила помощи, а ты не поверил мне.

— Я предлагал сделать тест ДНК, крошка, — мужчина смерил ее взглядом. — Я не отказывался от ответственности. И знаешь что? Вместо того чтобы выпрыгнуть замуж за двух волков, ты могла найти ко мне подход. Ясно? Я тебе со всей серьезностью заявляю, что мы могли бы быть семьей. Да! Могли! Ты, наверное, единственная женщина, которая бы могла меня окольцевать, если бы была хоть немного хитрее! Я любил тебя!

— Нет, не любил, — Ил покачала головой.

— Любил! И я страдал! Ох, как я страдал! В каждой любовнице я искал тебя! — Рене тряхнул волосами. — Но не находил! Ты уничтожила меня, коварная ты демоница! Я рыдал над справкой о лживом аборте. Я стольких психотерапевтов поменял! Я даже хотел уйти из жизни!

— А почему не ушел? — девушка вскинула бровь.

— Струсил, — мужчина тяжело вздохнул и закрыл лицо ладонью.

— Мне жаль, Рене, что ты струсил, — Ил спрятала руки в карманы. — Картины бы в цене взлетели

— Бессердечная.

— Я бы всплакнула, если бы ты оставил мне недвижимость в наследство, — она поправила шарфик на его шее.

— Тебя только деньги интересуют? — возмущенно охнул Рене.

— Ну да, — Ил кивнула и ощерилась. — Я ведь такая меркантильная дрянь.

— Учитывая, что у одного твоего мужа в частном владении целые гектары леса и несколько строительных фирм, то да, ты очень удачно выскочила замуж.

— Так вот чем Феликс занимается! — Ил приложила ручку к груди. — Я как настоящая леди не лезу в бизнес мужа. Ясно? Я вышла замуж за него не из-за денег, — она прищурилась и прошипела, — а из-за его огромного члена.

— Вот же мерзавка!

— Да, Рене, — Илона хохотнула. — Я до сих пор не могу заглотить его полностью, — и скучающе посмотрела на ноготки, — вот, записалась на курсы глубокой глотки. Буду брать частные уроки у одной замечательной дамы.

— Прекрати немедленно.

— Что? — охнула Илона. — С твоим бы членом я бы справилась, а вот с Феликсом каждый раз как первый. Особенно если он в попку… Ох, это не передать словами.

— Падшая женщина.

— Я после родов долго отказывалась от близости, — Ил печально посмотрела на раскрасневшегося от возбуждения Рене. — Ну, понимаешь, недосып, детские истерики… И у меня там все затянулось. Регенерация у волчиц чудовищная. Узкая стала. В задницу едва палец помещался, а у меня два голодных и недоласканных мужа. Сыновей уложишь, сказки им расскажешь и идешь в спальню, где тебя ждут два мужика со стояками. Мне бы поспать, но нет. Одного седлаешь, а другого ртом ублажаешь. И все это в тишине, без стонов и криков, потому что в доме полно детей. Жизнь в стае — это множество ограничений. А так хочется громких оргазмов, чтобы от криков уши закладывало.

— Ты зачем не все это рассказываешь? — сдавленно просипел Рене.

— А мне не с кем поделиться своими бедами, — Ил повела плечами. — Другие замужние и детные волчицы вообще как-то стараются обходить тему, что у меня два супруга после того, как жена брата Феликса застукала нас в сарае за тройничком на стогу сена. И я не знаю, сколько Алиса за нами наблюдала, но судя по тому, что она мне в глаза боится смотреть, то успела все в подробностях разглядеть. Я думаю, что она завидует, хоть и стесняется в этом признаться.

— Какая же ты шлюшка, — цокнул Рене.

— Но-но-но, — Ил погрозила пальцем. — Это мои мужья. Шлюшкой я была раньше, а сейчас я жена и мать.

Ил кинула обеспокоенный взгляд на Фериила, который пытался накормить сердитого Лестера шоколадным тортом и торопливо зашагала прочь:

— Катись колбаской, Рене.

Девушка забежала в кафе. Вытерла моську хныкающего Лестера, который не оценил шоколад по достоинству и придвинула к нему тарелочку с мясными шариками на пару.

— Ну, вкусно же! — пробурчал Фериил, отправив в рот кусок торта. — Завтрак должен быть сладким.

— Он еще не понял всей прелести сладкого, — подцепила ложкой шоколадный бисквит и с мычанием прожевала его. — Сколько всего предстоит ему узнать.

— Мам, а чего этот дядька от тебя хотел? — мальчик проводил подозрительным взглядом Рене, который нервно зашагал вниз по улице.

— Хотел поговорить, — Илона улыбнулась. — Он очень одинок, вот и пристает с болтовней к остальным.

— Мам… — Фериил обеспокоенно посмотрел на девушку и поманил ее к себе.

Ил наклонилась к сыну и он тихо шепнул:

— Я думаю, что папам не стоит говорить, что мы встретили друга из твоего прошлого.

— Фери, — Ил ласково посмотрела в глаза мальчика. — Мне нечего скрывать от пап. Нечего. И у нас правило никогда не лгать.

Фериил кивнул и слабо улыбнулся. Мальчик немного пугал Илону сообразительностью и чутьем. Вот от него его будущие невесты или женихи точно ничего не смогут утаить.

— Дядя красивый, — фыркнул Лестер, запихивая в рот фрикадельку, — но плохой. И невкусный. Цветочками пахнет, фу.

— Зря ты ему палец не откусил, — Фериил присосался к трубочке и глотнул молочного коктейля. — Мама же разрешила.

Илона хохотнула, и мысленно согласилась, что она бы сама не прочь откусить Рене палец. И не один, а все его длинные изысканные пальцы с аккуратным маникюром. Почему судьба ее опять столкнула с ним и именно в тот момент, когда она решила вместе с Лестером сделать вылазку в город? Что же, ей следовало сидеть с младшим волчонком в лесу до конца своей и его жизни?

Глава 54. Пари

Феликс дождался, когда Рене выпорхнет из своей несуразной низкой, но очень дорогой машины и тенью двинулся за ним. Он свернет ему голову на пороге его уродливого фешенебельного муравейника и вновь скроется в ночи. Тихий шаг, и в его в шею укусила какая-то мошка. Мужчина мотнул головой и вырвал из плоти небольшой дротик, похожий на тонкий короткий шприц. В руку и плечо впилось еще несколько жалящих снарядов, и Феликс покачнулся.

— Давайте еще парочку, — цокнул Рене.

— Вот же сука… — прохрипел мужчина, падая на спину, парализованный ядом.

— И вы с ним понежнее, мальчики, — послышался сквозь туман ехидный голос Рене.

Феликса куда-то потащили. Мужчина попытался обернуться в монстра, но тело его не слушалось, и он мешком повис в чужих сильных руках.

— В гостиную и на диванчик, — проворковал Рене. — Он, случайно, не обделался? А то будет обидно замарать кенийский бархат дерьмом.

Феликса кинули на мягкие подушки и вновь что-то вкололи. Он никак не мог разглядеть лиц или различить человеческого запаха. Волчье чутье его покинуло.

— Насколько хватит? — спросил Рене в глубине растянутой во времени и пространстве гостиной с очень высокими потолками.

— На пару часов, — ответил мрачный мужской голос.

— Тогда давайте еще, — фыркнул Рене.

— У него сердце откажет.

— Не откажет, — хохотнул мужчина. — Колите. И оставьте мне парочку ампул.

Фелис нырнул в вязкую темноту, и со стоном выплыл из бездны. Перед глазами все расползалось в обрывки мутных видений.

— Ты как? — над ним навис Рене с бокалом вина и оскалился в улыбке, дружелюбно потрепав по щеке. — Можешь не отвечать, и так видно, что тебе не очень хорошо.

Феликс рыкнул, и послышался не зловещий рокот, а жалобное мычание.

— Собачий транквилизатор творит чудеса, — Рене сел в кресло напротив Феликса и улыбнулся. — На тебя истратили столько, сколько бы могло уйти на целую стаю бродячих собак. Ох, мой милый дикарь, не зря ты альфа, но любого альфу можно раздавить. Согласен?

— Я убью тебя… — проворчал Феликс, и вязкая слюна нитью упала ему на грудь.

— Обожаю пустые угрозы, — Рене покачала в руке бокал и бархатно рассмеялся.

— Моя стая…

— Твоя стая не знает, что ты здесь, — прошипел мужчина. — Никто не знает, что ты, ревнивый болван, решил убить бывшего любовника жены, потому что это глупо и низко. Не по-волчьи, а по-шакальи. Зайти сзади… — он хохотнул. — Хотя ты любишь всегда пристраиваться сзади, да? Прости пупсик, но я тоже предпочитаю быть в активной позиции.

Феликс не мог пошевелить даже пальцем. Лицо с ядовитой усмешкой расплывалось в уродливое пятно с горящими жестокостью глазами.

— Я хочу предложить твоей стае сделку, — Рене вытянул ноги и откинулся назад. — Я возвращаю им тебя, а они мне отдают моего сына и мою женщину. Как ты думаешь, согласятся?

— Она не твоя женщина, ублюдок…

— А я решил, что моя, — мужчина пожал плечами. — Стоило мне вновь увидеть ее глаза, так я понял, что моя жизнь не имеет смысла без нее.

— Ты не нужен Искорке, — Феликс шумно втянул слюну и злобно уставился на урода с аккуратными пшеничными локонами. — Она не откажется от нас и Фериила.

— Ладно, — всплеснул руками Рене. — Старшенького тоже заберу. Милый мальчик. Стану ему новым папой.

— Ты, мать твою, серьезно? — сквозь смех прохрипел Феликс.

— Я понимаю, что нельзя женщину разделять с детьми, — мужчина пожал плечами. — Мужья приходят и уходят, а дети остаются. Так что, я выбрасываю тебя и блондинчика из нашей истории любви и оставляю двух сыновей. Фериил и Лестер Дануа. Звучит хорошо, мне нравится. Вы себе новую жену найдите. Это не мои проблемы, а я уже свыкся с мыслью, что у меня два сына.

Феликс всхрапнул. Рене говорил серьезно и не видел в своих словах ничего глупого и нелепого.

— Это мои сыновья, тупой ты урод, — прорычал Феликс. — И моя жена! Моя, черт тебя дери, жена! И никто из нас друг от друга не откажется. Я не откажусь! Да хоть запытай меня здесь до смерти.

— Даже если я вырежу всю твою стаю? — Рене вскинул бровь. — И стаю твоего мужа? Знаешь, за деньги можно нанять таких уродов, которые и детей не пожалеют. Меня устраивает сценарий, в котором я развязываю войну с оборотнями. Возможно, во мне заговорила кровь моих предков. И мне даже не надо будет участвовать в кровавой бойне. Я укачу куда-нибудь на Бали под новым именем и буду пить шампанское под пальмами, пока оплаченные мной вооруженные наемники будут убивать оборотней в лесу. Сначала я, конечно, вскрою тебе глотку и дам отмашку пупсикам с оружием в руках. Я уверен, что у вас даже ружей нет, а с когтями и клыками лезть на автоматы — такое себе решение.

— Ты не посмеешь…

— Посмею, мой милый дикарь, — Рене прищурился. — Я хочу вытрахать твою жену во все щели, забрать у тебя детей и оставить ни с чем, чтобы ты почувствовал себя в моей шкуре. Вот так. И лично я не буду убивать пушистиков, которые ни в чем не виноваты передо мной. Я просто заплачу денег тем, кто это сделает.

— Какой же тупой обмудок, — Феликс повалился на бок. — И ты не мужчина, ты…

— А ты мужчина? Со спины подкрасться! — Рене обиженно опустошил бокал и процедил. — Я разочарован в тебе! Ты трусливая образина, которая боится посмотреть врагу в глаза. Это ты полез в бутылку, не я! Я планировал сегодня вызвать шлюх и утопить горе в вине, а теперь мне надо тебя убить и придумать, как после твоей смерти и всей этой кровавой вакханалии соблазнить Ил, которая точно догадается, что это я натравил на пушистиков мудаков с оружием. Ты все усложнил в разы.

— Просто можешь меня не убивать, например, — пробубнил в подушки Феликс. — Ну, я погорячился чуток. Ты меня, сука, бесишь.

— Ага, чтобы ты побежала и пожаловался на Лунном Воззвании, что бывший любовник твоей жены решил развязать войну? — Рене скрести ноги и цокнул.

— Да не буду я жаловаться, — просипел Феликс, сдерживая спазм дурноты. — Я сейчас сблевану.

— О, Господи! — Рене подскочил и кинулся к низкой пузатой вазе, из которой торчала уродливые сухие ветки. — Только не на новый ковер!

— Тогда точно сблевану, мудила.

Феликс сосредоточился на тошноте, и в момент, когда его вывернуло, Рене подставил фарфоровый горшок с цветными разводами ему под лицо.

— Я тебе твою же блевоту на голову вылью! — мужчина схватил оборотня за ворот рубашки, чтобы тот не упал. — Это ковер как твоя тачка стоит. Если кто и будет на него блевать, так это я!

— На хер пошел! — рявкнул Феликс и с утробным ревом исторгнул из себя желчь и полупереваренное мясо.

Когда оборотень сплюнул, Рене рывком усадил его на диван и отодвинул ногой вазу с бурой склизкой кашей в сторонку.

— Ладно, я не хочу убивать других оборотней, — мужчина тряхнул волосами и скрестил руки на груди. — Тогда сойдемся только на двух трупах. Твоем и Ричарда. Затем я выкраду Илону и наших детей и мы уедем на край света.

— Нет, — Феликс скривился от мерзкого привкуса во рту. — Это не твои дети, кусок идиота. Один точно не твой, а второй только на треть.

— Дети Илоны — мои дети.

— Ты под коксом, что ли? — оборотень поднял на него взгляд.

— Я не употребляю, — рыкнул Рене. — Я немного взбудоражен и на адреналине.

— А ведешь себя как торчок, — Феликс сглотнул.

— Я художник, — мужчина приблизил лицо к его и прошипел. — Я с детства такой. И не заговаривай мне зубы. Ты все равно сегодня умрешь.

— Так ты, может, поторопишься? Ты меня утомил, — Феликс закрыл глаза. — Ничего сложного. Только нож поострее возьми и пленочку на ковер и диван постели, а то я тут тебе все кровью залью.

— Я солью твою кровь к блевотине.

— Отлично, а теперь давай уже прикончи меня, — тяжело выдохнул Феликс.

Рене прошел к креслу и подхватил с пола бутылку. Он жадно присосался к ней, крупными глотками опустошив до дна. Затем он скрылся в темном проеме гостиной и вернулся с широким и длинным тесаком.

— Ты серьезно? — Феликс хохотнул. — Будет сподручнее взять нож поменьше.

— Насколько поменьше? — Рене застыл посреди гостиной. — О, ты признаешь, что большой размерчик не всегда уместен?

— Что ты несешь?

Рене пьяно и зло потряс ножом перед собой, неразборчиво что-то проклокотав, и сел в кресло.

— Да не тяни ты кота за хвост! — процедил Феликс.

— Отвали, мне надо сосредоточиться, — мужчина закрыл веки. — Убийство — это тоже искусство.

— Вот что она в тебе нашла? — оборотень закатил глаза.

Рене не ответил и через минуту засопел, выронив нож, который с глухим стуком упал на ковер. Феликс дернулся в сторону Рене и распластался безвольным волком, запутавшись в одежде. В брюках требовательно завибрировал телефон, и оборотень недовольно заворчал не в силах пошевелиться. Он с рыком вытянулся булькающего мужчину, и его одежда перекрутилась вокруг него тесной ловушкой.

— Рене! — рявкнул он.

— Что? — тот открыл глаза и с испугом уставился на Феликса, запутавшегося в рубашке и брюках.

— Телефон! Мне надо ответить!

— Да что вам всем от меня надо?!

Рене зло подполз к оборотню и с трудом вытащил смартфон из кармана брюк. Затем он недовольно причмокнул и принял звонок на громкой связи.

— Ты где? — прошипел Ричард.

— Я немного задерживаюсь, Дикки, — прохрипел Феликс. — Встреча…

— Два часа ночи!

— Встреча, понимаешь… Я задерживаюсь.

— Ты пьян? — охнул Ричард.

Рене хохотнул и потянулся к пустой бутылке. Заглянув в горлышко, он сердито отставил ее в сторону.

— Я трезв как стеклышко, — мурлыкнул Феликс.

— Да ты еле языком ворочаешь, — ревниво прошелестел Ричард.

— А я вот пьян, — фыркнул Рене.

— Кто это? — взвизгнул парень. — Феликс! Так ты не по бабам, ты по мужикам?!

— Господи, конечно, он по мужикам, он же тебя натягивает каждую ночь! — охнул Рене.

— Заткнись! — прокряхтел Феликс.

— Ой, ну давай ты еще скажешь, что ты гетераст! — Рене рассмеялся и упал на спину. — И не любишь мужские жопы.

— Да кто это? — обеспокоенно прошептал Ричард.

— Рене Дануа, — простонал Рене. — Великий и неповторимый. Гений современности, один из самых богатых художников. Меценат и филантроп. И просто красавчик.

— Какого хрена? — заверещал Ричард. — Ты набухался с бывшим Пинки?!

— Вообще-то, я планирую его убить.

— Да, я вот жду, когда он меня затыкает ножом, — вздохнул Феликс. — Огромным таким ножом, но он что-то не торопится. Ему надо поймать музу за хвост.

— А потом я и по твою душу приду, — хохотнул Рене.

— А потом он собрался выкрасть Искорку и наших детей, — Феликс проворчал в ковер, который почему-то пах лавандой.

— Да, у меня все продумано.

— Нихрена у тебя не продумано, — Феликс попытался пнуть Рене, но лишь слабо дернулся.

— Главное, определиться с первым шагом, — мужчина лениво потрепал оборотня по волосам. — А там дальше будет ясно.

— Где ты находишься? — с тревогой спросил Ричард.

— Там, где звезды целуют крышу, — мечтательно протянул Рене. — Там, где город, как на ладони.

— Дикки, иди спать, — Феликс зажмурился, пытаясь вернуть себе непослушное тело. — И поцелуй от меня Искорку.

— И от меня, — зевнул Рене. — С язычком.

— Убей его! — прорычал Ричард. — Вырви глотку!

— Я работаю в этом направлении, Дикки.

Рене с хихиканием сбросил звонок и поднялся на ноги. Он размял плечи и подхватил Феликса за подмышки.

— Я отправлю тебя в свободный полет, пушистик. Не люблю вид крови.

Мужчина поволок оборотня на террасу под открытым небом. Феликс тоскливо посмотрел на убывающую луну, которая молчаливо наблюдала за происходящим цирком.

— Полежи чуток, — Рене рухнул на шезлонг и простонал. — Как тяжело быть убийцей, я аж весь вспотел.

Через минуту Рене встал и скрылся в квартире.

— Ты куда? — крикнул Феликс.

— Я проголодался.

— Ты меня сегодня будешь убивать или нет?

— Буду, — сердито отозвался Рене и вернулся на террасу с яблоком. — Но не на голодный желудок.

— Я уже готов умолять тебя, чтобы ты закончил мои мучения, — простонал Феликс.

— Я тут подумал… — Рене прошел к стеклянной ограде террасы и меланхолично уставился на ночной город.

Мужчина пошатнулся, переваливаясь через перила, и Феликс с рыком рванул к нему. Схватив ойкнувшего Рене за ремень, оборотень дернул его на себя и отбросил к шезлонгу. Надкушенное яблоко полетело вниз через десятки этажей на брусчатку.

— Что ты подумал?! — Феликс повернулся к зевающему мужчине и упал ничком на деревянный настил террасы.

— Я подумал, что могу стать для Ил любовником без обязательств, — мужчина заполз на шезлонг и растянулся на нем.

— Только через мой труп, — прошипел Феликс

— Я работаю в этом направлении, — хохотнул Рене. — Слушай, а давай я и ты заключим пари.

— Рене, возьми свой огромный тесак и вонзи его мне в сердце…

— Пари, что я соблазню Ил.

— Я не буду спорить на свою жену.

— Это не спор. Это игра, — Рене воодушевленно взъерошил волосы. — Перформанс. Если мне удасться ее соблазнить, то я стану частью жизни Лестера, а если она выстоит, то я оставлю вас в покое.

Феликс глухо ударился лбом о деревянные доски. Ему стоило позволить Рене упасть вниз и разбиться в кровавое пятно на брусчатке.

— Зайчик, ты бы не мог разбудить свою милую женушку, — проворковал Рене в телефон Феликса.

— Где мой муж? — прорычал Ричард.

— Лежит под звездами и бьется головой о пол, — Рене сел рядом с Феликсом. — У нас с ним пари.

— Нет у нас пари! — рявкнул оборотень.

— Есть, — Рене рассмеялся. — Ричи, буди жену.

— Чего тебе? — прошипела Ил.

— Доброй ночи, моя милая, — прошелестел мужчина. — Как я рад тебя слышать! Как тебе идея устроить еще один перформанс?

— Рене…

— Если я за две недели не соблазню тебя, то я уйду в закат, — мужчина ободряюще похлопал Феликса по спине. — А если ты мне отдашься, то вы позволите мне участвовать в жизни сына.

— Тебе не кажется, что подкрадываться к Лестеру через попытки соблазнения его матери, отвратным? — Илона утомленно вздохнула.

— Нет, я подкрадываюсь не только к сыну, но и к тебе, моя любовь, — Рене вскинул голову к небу. — Я хочу доказать двум остолопам, что в твоем сердце есть место еще для одного мужчины. Для красивого, невероятно обольстительного мерзавца, от которого у тебя намокают трусики.

— Я не ношу трусиков, — Ил зевнула.

— Что же ты со мной делаешь, чертовка? — хохотнул Рене. — Ну что, сыграем в игру? Если ты откажешься, я натравлю на вас юристов. Очень хороших юристов. И справку о фиктивном аборте я сохранил. И она поможет адвокатам вывернуть в суде всё в моих интересах. Я уже проконсультировался. Да, сразу после нашей встречи. Или мы можем устроить бойню. Выбирай, моя милая, я даю тебе выбор.

— Пошел ты, — прохрипела Ил.

— Ты тоже знаешь, что ты выстоишь перед моими чарами, — прошуршал Рене. — Ты желаешь меня так же сильно, как и я тебя.

— Ты смешной, — истерично расхохоталась девушка.

— Я согласен! — огрызнулся Ричард.

— Ри! — взвизгнула Ил.

— И ты напишешь официальный отказ от Лестера, — прошипел парень. — И твои юристы с адвокатами поставят подписи и печати.

— Дикки, — Феликс перевернулся на спину. — Мальчик мой, ты лучше Белле позвони и скажи, что у нас тут ведьмак решил поиграть в войнушку.

— И сколько же безвинных жертв падет! — охнул Рене и холодно продолжил. — И вряд ли остальные пушистики согласятся лезть на рожон из-за очень любвеобильной дамы. Признай, Феликс, ты сам бы не стал встревать в конфликт из-за чужого отпрыска.

— Искорка, — Черный Коготь накрыл рукой лицо. — Это хороший шанс избавиться от твоего назойливого бывшего. Или он прав, тебя еще к нему тянет?

— Знаешь, мой милый, такие разговоры могут и до развода дойти.

— Этот вариант меня тоже устраивает.

— Завали пасть, Рене! — И послышался глухой удар. — Я дам тебе две недели, если мои мужья согласны. Это, конечно, охренеть какая нездоровая херня, но, похоже, их такие игры заводят.

— Неправда! — пискнул Ричард.

— Да у тебя стояк, Ри, до потолка!

Рене хохотнул, и Феликс сжал кулаки:

— Я верю в твое во веки веков, Искорка.

— О, как мило, — Рене пробежал пальцами по ширинке Феликса и сжал его эрегированный член. — Второй тоже завелся, Ил. И, мать моя женщина, как он в тебя влез?

Феликс дернулся под мужчиной. Как он упустил момент, когда его тело среагировало на голос Ил горячим вожделением? Что за безумие закручивал вокруг себя Рене?

— И ты тоже завелся, да?

— Немного, куколка, — Рене убрал руку с естества глухо рыкнувшего оборотня. — И я требую уютной семейной оргии, если ты продуешь. На шкуре медведя.

— Нет! — охнул Ричард. — Об оргии разговора не было.

— Я согласен, — Феликс сел и оправил рубашку.

— Я знал, что ты любишь эксперименты, — рассмеялся Рене, всматриваясь в его глаза. — Да и какая семейная жизнь без оргий с хорошим другом семьи, верно?

— Ты нам не друг, — оборотень, пошатываясь, встал.

— Но у меня есть все шансы им стать, — Рене поднял на него ехидные глаза.

— Господи, мальчики, вы бы могли как-то по-другому об оргии договориться, — вздохнула Илона.

— У каждого свой путь к оргиям, — курлыкнул Рене. — У твоих мужей через спор. И я предлагаю тебе немного поломаться и отдаться мне под конец нашего пари, чтобы завести волчат до предела. Но ты тут уже сама смотри. Мы можем две недели предаваться греху, но умолчать об этом.

— Я не лгу мужьям.

— А они тебе?

Феликс вырвал телефон из рук хохочущего демона и, покачиваясь из стороны в сторону, поплелся прочь. Нет, он никогда не лгал. Он недоговаривал и умалчивал, но не врал. Нет. Феликс просто утаивал, что продолжал следить за Рене все это время и вскипал от ярости каждый раз, когда этот мудак потрахивал в машине других женщин, а не Ил. Бесхвостый оборотень должен был прикасаться только к Искорке, лишь ей задирать юбку и исключительно ее желать. Извращенная ревность терзала его ночами, и Феликс часами вглядывался в спящее лицо Илоны, не понимая, почему Рене так легко отказался от его жены. Как он мог? Самого оборотня не тянуло к щеголю. Черный Коготь горячо хотел, чтобы Рене любил именно его супругу, потому что она была достойна этого.

Глава 55. Очень хитрый и коварный план

Ил не знала, как реагировать на происходящее, но у нее был шанс отвадить придурочного нарцисса от сына и от семьи. К Рене она не испытывала ничего, кроме злости и раздражения. Девушка была вымотана сыновьями, мужьями и кошкой, которая тоже требовала ее внимания и ласки.

— Ты разочарована мной? — спросил Феликс, когда она вычесывала гриву пони на крыльце.

— Нет, — Ил провела гребнем по хвосту жующего пучок травы маленького уродливого коня. — Тебе скучно. Спокойная семейная жизнь тебя угнетает, но я думала, что ты просто любовницу на стороне заведешь, а мы с Ри разыграем тебе сцену ревности, и ты успокоишься еще на несколько лет.

— Ты не права, мне не скучно, — цокнул мужчина. — Меня устраивает спокойная мирная жизнь. Хотел бы любовницу, уже бы давно ее завел.

— Может, ты любовника хочешь…

— У меня нет эрекции на мужчин, кроме Дикки.

— Ну не знаю, — Ил похлопала пони по крупу, и уродливый коротконогий конь поплелся прочь. — Рядом с Рене у тебя…

— Я был под транквилизаторами, — Феликс скрестил руки на груди и уставился на макушки деревьев. — Я был не в себе. Рене меня не привлекает.

— Но от оргии бы с ним не отказался?

— Да не нужна мне с ним оргия! — рявкнул мужчина. — И эрекция у меня не на него была, а на твой голос.

— Я хочу понять, какая у тебя мотивация, Феликс, — Илона подняла на него взгляд. — И нет ли в желании защитить сына каких-то подводных камней, о которых мне стоит знать.

— Я хочу, чтобы он страдал, — мужчина ревниво посмотрел в глаза Ил. — Я возмущен, что этот мудак так легко от тебя отказался и отпустил. Я не знаю, Искорка, что я чувствую, но…

— Но что?

— Я будто чувствую ревность и обиду, которую должна испытывать ты.

Ил перевела утомленный взгляд на бегающего по территории пони. Лучше бы Феликс сказал, что хочет отыметь Рене, но, похоже, у ее мужа проснулись особые пристрастия, в которых он сам боялся признаться.

— Я не хочу третьего мужика в нашей кровати, — Ил подперла кулачком подбородок. — Мне с вами двумя тяжело, Феликс, но вас я люблю, а Рене… Рене в прошлом.

— Я не хочу тащить Рене в нашу постель, — мужчина сел рядом с Ил. — Но…

— Я приму любую правду, — девушка скосила на него взгляд. — Если не со мной, то с кем ты можешь быть честным?

— Я часто думаю о том, что ты… — Феликс потер лицо и прошептал, — изменяешь нам с Рене. И это так заводит. Я не хочу самого Рене. Я хочу, чтобы он отымел тебя во все щели, а потом я и Дикки добавили сверху. Жестко, грубо и по самые яйца.

— Такие фантазии только с Рене? — Ил изучающе посмотрела на оборотня. — Или тебя заводит в принципе моя измена с любым мужиком?

— Только с Рене, — просипел Феликс.

— А ты представлял Ричарда под моего бывшего шефа?

— Нет, — мужчина закрыл глаза. — Только тебя.

— Ты бы не хотел, чтобы Ричард лег под Рене? — тихо уточнила Ил.

— Нет, не хотел бы. Мне только от одной мысли становится дурно и темнеет в глазах, — едва слышно прошептал мужчина. — Но это не значит, что кого-то из вас я люблю меньше или больше.

— Это вопрос не о любви, — Ил стряхнула травинки с футболки. — Это фетиш. И он щелкнул у тебя в голове после того, как я отказалась от молодого, красивого, богатого и успешного самца. Ты, похоже, поймал ударную дозу эндорфинов, когда вместе с Дикки отымел меня после моего решения быть с вами. Ты хочешь повторить этот опыт. Ты желаешь, чтобы я вновь и вновь отказывалась от Рене и возвращалась к тебе и Ричарду.

— А чего хочет Дикки? — Феликс с ожиданием посмотрел на Илону.

— Он улавливает твои желания, — Ил пожала плечами. — Перенимает их и подстраивается. А еще он не прочь групповушки, но в активной позиции. К своей жопе и рту Ри подпустит только тебя, а вот меня можно в хвост и гриву. Он так и сказал: у тебя же три дырочки, Пинки.

— А в чем он не прав? — мужчина криво усмехнулся.

— Ну, так-то оно так, конечно, — Ил положила голову на плечо Феликсу. — Но, может, вам, мальчики, спросить, чего хочу я?

— И чего же ты хочешь, Искорка? — Феликс сжал ее ладонь.

— Я хочу защитить Лестера и Фериила, — вздохнула Ил. — Рене — это хаос. Он непредсказуем и, как оказалось, у него есть возможности, чтобы угрожать целой стае.

— И он может стать хорошим союзником, если найти подход…

— Ты хотел сказал, если я найду к нему подход? — хохотнула Илона, повертев в пальцах травинку. — Ваш спор — это дерьмо собачье. Он не оставит в покое ни меня, ни Лестера, если я выиграю пари. Проигрыш его наоборот раззадорит. Он подпишет бумаги, но найдет другую лазейку, чтобы поднасрать. У тебя в документах полный порядок? На лес, на бизнес? Он же не просто так проговорился о твоей территории. Значит, что-то пронюхал.

— Он не сможет отобрать у меня лес.

— Если это частная собственность, то найдет способ, как пошатнуть твои права на землю, — Ил взяла Феликса ласково погладила его ладонь. — У тебя хорошие юристы? Ты выиграешь битву в рамках закона и юридических лазеек? Что-то мне подсказывает, Рене из-за вредности попытается отнять твой лес и стать новым альфой. И Лунное Воззвание ему не помешает. Феликс, он буквально продает мусор и богатеет на нем. Он на продажах картин и прочего дерьма прикрывает темные делишки и отмывает деньги высокопоставленных лиц.

— У нас тоже есть связи, Искорка. Никто из нас не будет терпеть выскочку, потомка волчицы, которая явилась из чужих лесов.

— Сколько альф поддержат тебя, если Рене предложит им по куску твоей территории? — Ил пригладила несколько торчащих на виске Феликса волосинок. — Кто решит задействовать свои связи, если придет сам дьявол с дарами? Ты не сможешь, например, отобрать у него картины, его недвижимость и машины, даже если бы захотел, да они и не нужны никому из оборотней. Им нужны охотничьи угодья. Лес. Знаешь, любимый, возможно, Рене бы и не окрысился на тебя, если бы ты не полез к нему. Я поверю, что он мог утопить горе в алкоголе и в объятиях шлюх, а назавтра бы отряхнулся и жил дальше, но явился ты и перетянул конфликт в другую плоскость. Ты покусился на самое дорогое, что у него есть. На его жизнь. Он никого не любит кроме себя.

— Учитывая, что я его пьяного потом еще и спас от падения с крыши, — процедил Феликс.

— А это уже не важно, — Ил покачала головой.

— И чего мне ждать от этих двух недель? — мужчина обеспокоенно посмотрел на девушку. — Я так понимаю, что теперь следующий шаг предпринимаешь ты?

— Теперь он почует во мне ложь, — девушка печально улыбнулась. — Если я лягу под него с намерением, обезопасить твою жопу и твой лес, Феликс, он все поймет. Ему нужны искренние эмоции. Игра на нервах, на грани. Напряжение. Поэтому я не буду планировать шаги наперед. Если у него не получится во мне пробудить интерес к его игре, то тогда будем думать дальше. Возможно, нам придется подпустить Рене к Лестеру, чтобы он не озлобился на всю нашу семью.

К воротам подъехал темно-зеленый хищный кроссовер с удлиненным капотом и рельефным передним бампером и требовательно засигналил. Феликс шумно и возмущенно выдохнул и заскрипел зубами:

— А вот тебе и бентли.

— Да? Это и есть бентли? — Ил недоуменно моргнула. — Я не знала, что у бентли есть в линейке внедорожники. Это как-то нелепо.

— Даже у меня сердечко екнуло, — зло хохотнул Феликс.

— Давай, ты на свиданку с Рене поедешь?

Ил жадно припала к губам супруга, и он также голодно ответил на ласку, стискивая ее в объятиях.

— Беги, порадуй Ричарда, — девушка куснула охнувшего мужчину за нижнюю губу и решительно поднялась на ноги.

Потрепав пони за гриву, она зашагала к воротам. Она в душе не ведала, чем закончится вся сомнительная веселье с Рене, но понимала, что мужчина очень постарается вытрепать ей все нервы.

— Здравствуй, моя милая, — Рене тряхнул волосами и оскалился в хитрой улыбке.

— Ты опоздал, — Ил пристегнулась и мельком оглядела салон, отделанный кожей.

— Нравится?

— Ты опоздал, Рене, — девушка зло посмотрела на мужчину. — Если твоя машина не может не опаздывать, то это дерьмовая машина.

— Да я пока нашел нужный въезд… — Рене скривился и надавил на педаль газ. — Я его проскочил несколько раз.

Кроссовер сорвалась с урчанием места, и мужчина нервно одной рукой одернул пиджак и тонкого молочного льна.

— Прости, что опоздал. Нельзя заставлять такую шикарную женщину ждать.

— Господи, Рене, — Ил сжала переносицу. — Я трениках, футболке и растоптанных кроссовках. Для лести надо предугадывать правильный момент.

— Тебя определяет не одежда, — рассмеялся мужчина. — К тому же я в последнюю очередь обращаю на шмотки.

— Да неужели? — Ил окинула его взглядом. — То-то ты такой нарядный.

— Спасибо, что заметила, — лучезарно улыбнулся Рене. — Пришлось очень постараться, чтобы подобрать что-то неброское, но в то же время изысканное.

— У Феликса стояк на возможную интрижку с тобой, — Ил откинулась назад.

— Я подозревал, — Рене вздохнул. — Не буду отрицать, есть что-то такое терпкое в одобренной измене. Тебе так не кажется?

— Нет, не кажется, — Илона сложила ладони в замок на животе, наблюдая за мелькающими стволами деревьев.

— Ой да брось. В этом нет ничего такого, чего можно было стыдиться, — хохотнул Рене.

— А я не стыжусь и не пристыжаю, — Ил повернула к нему удивленное лицо.

— Так ты готова претворить фантазии мужа в реальность? — тихо мурлыкнул Рене. — Я предлагаю устроить двухнедельный марафон ради крепкого брака и любви.

— Я не против с тобой красиво провести время, потому что я немного утомилась от материнства, но вот у меня нет никакого желания лезть к тебе в штаны, — Ил закрыла глаза и устроилась поудобнее. — Толкни меня, когда будем на месте. Без понятия, куда ты там меня везешь, но я в любом случае успею вздремнуть.

— Мужья устроили ночь жаркой любви?

— Лестер посреди ночи проснулся и отказывался спать, потому что ему привиделся бабайка, — Ил зевнула. — А потом Фериил около часа рассуждал на тему, как появились первые оборотни, а затем Тигра навалила кучу посреди комнаты и закопала свое дерьмо кирпичиками лего. Жиденько так обделалась, Рене.

Мужчина закусил губы, сдерживая смех. Ил печально вздохнула, вспоминая, как она с матерками мыла лего, мохнатую жопку Тигры и чистила ковер под размышления сонного Фериила, который предположил, что первый оборотень все же был человеком, но потом влюбился в луну и стал волколаком. Она так и не поняла, почему человек из-за влюбленности в огромный кусок камня на небе превратился в волка, но история получилась очень трогательной и романтичной.

— О, моя душа, открой глазки, — прошептал Рене ей на ухо. — И одари меня взглядом.

Ил с бурчанием открыла глаза и уставилась на мужчину, который всучил ей пластиковую визитку с золотым напылением. Ил недоуменно покрутила ее, и переливы сложились в голову льва.

— А теперь иди, моя любовь.

— Что? Куда? — сонно прохрипела Ил, вглядываясь в лицо Рене.

Затем она выглянула в окно. Машина остановилась возле сияющего в ночи отеля. Одного из самых дорогих отелей, в которых могут себе остановиться только чванливые богачи. У машины замер юный швейцар с вежливой улыбкой.

— Я ничего не поняла, — Ил вновь воззрилась на Рене.

— Я хочу, чтобы ты выспалась и отдохнула, — мужчина невесомого коснулся ее щеки. — Вот и все.

— Это какой-то хитрый план по соблазнению? — испуганно шепнула Ил. — Да?

— Хитрый план по соблазнению я претворю в жизнь, когда у тебя разгладятся мешки под глазами, моя милая, — Рене хохотнул. — А сейчас я вижу, что тебе не мужчина нужен, а отдых.

— Ты слишком коварен, — прошептала девушка. — Я всего ожидала, но не этого.

— Я дам тебе пять дней, моя богиня…

— Пять дней? — охнула Ил, совсем потерявшись в хитрых интригах Рене.

— Я люблю здесь ужинать, — мужчина с щелчком расстегнул ее ремень безопасности. — Если захочешь увидеть меня, то я обычно к восьми вечера сюда заглядываю.

Швейцар открыл дверцу машины, и Ил растерянно вышла. Затем она заглянула в салон и шепнула, всматриваясь в смешливые глаза плута в дорогом костюме:

— Но ты все равно мудак. Вот. Ты бессовестно выкрал меня на две недели у семьи.

— Я не буду этого отрицать, — Рене тоскливо вздохнул.

— И катись к черту…

— Я сам тот еще черт, — беззаботно рассмеялся Рене. — А теперь лети, мой ангел.

Ил сердито посмотрела на розовощекого швейцара и зашагала к широкой мраморной лестнице, застеленной толстой красной дорожкой. Из стеклянных с золотом дверей к ней вышла высокая красавица, которой Ил нерешительно протянула визитку.

— Мы вас ждали, Госпожа, — она поклонилась и широко улыбнулась.

Два пожилых швейцара со смешными колпачками на седых макушках распахнули перед опешившей Ил, и она шагнула вперед. В ослепляющую роскошью сказку, в которой она была Госпожой и важной гостьей в застиранной футболке. Рене сумел загнать Ил в тупик. В люксовый тупик на последнем этаже с видом на город.

Глава 56. Десерт

Ил спала. Очень много спала с перерывами на покушать изысканных блюд, которые приносили ей прямо в номер, и на звонки. Феликс и Ричард неоднозначно отреагировали на новость, что Рене затащил Ил в дорогой отель и оставил в одиночестве. По их мнению, коварный тип поступил слишком подло. Как же милую и испуганную Искорку оставить без присмотра? Что он вообще задумал? Где логика? Почему Рене предложил глупое пари на две недели и на пять дней исчез? Нет, Илоне не нужен отдых, Искорка разве устала?

— Устала, — цокнула она.

— А почему не говорила? — обеспокоенно поинтересовался Феликс.

— А по мне не было видно?

— Я не знаю, — смутился мужчина. — Ты не жаловалась.

— Ты хочешь сказать, что мы тебя утомили? — охнул Ричард. — Ты устала от нас? Почему?

— Ри, — Ил закинула ноги на бортик джакузи. — Я всегда тяготела к одиночеству.

— Я понял, что этот мудак задумал! — взвизгнул парень. — Он хочет показать, как ей замечательно жить без нас!

— Ри… — простонала Ил. — Мне действительно надо было передохнуть. Я никогда не жила в большой семье. Я очень долгое время жила одна и я люблю тишину, но это не означает, что мне так замечательно жить без вас и моих сладких пупсиков.

— И ты не скучаешь? — жалобно прошептал Ричард.

— Скучаю, — Ил закрыла глаза. — Не задавай глупых вопросов.

— А если бы меня моя бывшая взяла и забрала на две недели из дома? — прорычал Ричард. — А потом я бы позвонил и поделился, как мне хорошо без тебя и Феликса.

— У тебя нет бывшей, — вздохнула девушка.

— Вот именно! — вскрикнул Ричард.

— Я тут не по своей воле, — Ил подула на пушистую пену. — И ох! Как я страдаю!

— Сучка… — голос оборотня задрожал от гнева. — И я потребую развода, если ты раздвинешь ноги перед Рене! Ясно?

— Феликс, а ты потребуешь развода?

— Потребует! — прошипел Ричард. — И будешь нам алименты платить, по отелям катать и всячески соблазнять.

— Так вы опять меня замуж позовете, — Ил рассмеялась. — Но уже будет поздно, потому что я выскочу за Рене.

— Что?! — взревел парень.

— Да, мы будем в тайне от него встречаться в дешевых мотелях на окраине города, — проворковала Ил, наслаждаясь ревностью Ричарда. — Каждая наша встреча будет полна животной страсти и отчаяния. Мы будем любить друг друга как в последний раз, потому что Рене будет ревнивым тираном, но я буду вновь и вновь сбегать к вам. Наша порочная связь будет хрупка и опасна. О, Господи, я, кажется, завелась.

— Я тоже, — прохрипел Ричард. — Всегда хотел тебя отыметь в тесном мотеле на грязных простынях и с тараканами в углах.

— Феликс, ты к нам присоединишься?

— Ты с порога будешь мне отсасывать, как только за тобой закроется дверь, Искорка. В узком платье от кутюрье, на которое я обязательно спущу, чтобы ты в панике не знала, как избавиться от пятен моей любви, — проворковал мужчина.

— Продолжай, — застонал Ричард.

— И так как Феликс тоже очень ревнивый, — Ил скользнула рукой между бедер, — то его злость возьмет вверх, и он схватит меня за волосы и вдавит мое лицо в лобок, проталкивая член в узкую глотку.

Дыхание Ричарда участилось, за его всхрипами Ил услышала тяжелые вздохи Феликса.

— Я вскидываюсь под крепкими руками, задыхаясь от нехватки воздуха и сильных спазмов, — Илона по кругу провела пальчиками по напряженному клитору, — но Феликс с рыком вдавливает мою голову, дернув тазом. Он хочет наказать меня за то, что я посмела опоздать на пять минут, ведь никто не смеет заставлять его ждать.

— Дальше… — прохрипел со сдавленным стоном Ричард.

— На мгновение он выскальзывает из моего мычащего рта, презрительно плюет в лицо и вновь агрессивно прорывается через слабые извинения и упругий язык. Несколько толчков, которые распирают меня болью и ненавистью, и ослабевшими руками бью Феликса по ногам.

Охи Ричарда переросли в стоны и тихое поскуливание. На фоне рыкнул Черный Коготь, и Ил в судороге экстаза прошептала:

— У меня темнеет перед глазами, последний мягкий спазм прокатывается по истерзанной глотке, и Феликс с презрительным рокотом наполняет меня горячей спермой.

— Кончаю, — просипел Ричард под шипение Черного Когтя. — Прямо на твое заплаканное лицо, мерзкая шлюшка…

— И с всхлипами признаюсь у ваших ног в любви, — Ил закрыла глаза, прислушиваясь к хриплому дыханию двух оборотней. — Любви, что будет вечно гнать в ваши объятия.

— Прости за шлюшку, — проворковал Ричард.

— Я не в обиде, — легко рассмеялась Илона. — Это было очень экспрессивно и эмоционально.

— Я так скучаю, Пинки, — печально вздохнул оборотень. — Хоть на луну вой.

— Ри, никакой отель не пошатнет мою любовь к вам и сыновьям, — Ил плеснула теплой воды на грудь. — Я ценю нашу семью, и если я ее лишусь, то, наверное, умру от тоски.

— А вдруг ты опять влюбишься в Рене?

— Дикки… — прошептал Феликс.

— А вдруг он захочет жить с нами?! — взвизгнул в панике Ричард. — Вы об этом подумали? Я вот подумал! Он же тут всех волчиц перепортит! И твою сестру, Феликс, в том числе. Будет весь такой томный ходить по лесу с кисточкой в зубах, совращать всех подряд и предлагать нарисовать портрет! Женщины любят художников. Они ведь такие загадочные и одухотворенные.

— Он не будет жить в нашем доме, — Феликс чем-то зашуршал. — Никакого третьего мужика в постели.

— И никаких обнимашек и поцелуйчиков с ним, в случае чего, — пискнул Ричард. — Он же полезет целоваться! Фу!

— В случае групповушки? — уточнила Ил. — Давайте, вы уже об этом с Рене сами побеседуете. И вообще, я надеюсь обойтись без групповушки. Я хочу с ним договориться, Ри.

Ричард разочарованно замолчал. Молодому оборотню, вероятно, очень зудело на практике узнать, каково это в три смычка отлюбить женщину. Пересмотрел волчок порнушки, ох, пересмотрел. Ил вообще не хотела думать, как можно справиться с тремя кобелями, это же неудобно.

— Да ты права, надо отвадить Рене от Лестера… Я как-то забыл, ради мы заключили пари.

— Какое бы ты ни приняла решение, Искорка. Я приму его, — прошептал Феликс. — Но я теперь знаю, как мне тебя наказать, если…

— Все, мальчики, — цокнула Ил. — Хватит меня тут склонять ко всякому.

Ил сбросила звонок, положила смартфон на пуфик и неторопливо вылезла из пены, как настоящая Афродита, изнеженная и томная. В номере ее ждал сюрприз. На софе в просторной гостиной лежало алое платье и коробка с туфлями. Без записки. Ил с интересом взглянула на бирку изысканной тряпки и цокнула. Рене решил побаловать жертву своих игр дорогим нарядом и ненавязчиво намекнул, что пора бы ей спуститься на ужин. Конечно, в Ил взыграло упрямство и желание явится к Рене в старых штанах и футболке, но ей так захотелось побыть красивой куклой.

Когда она натянула платье и туфли, то увидела черный длинный бархатный футляр, в котором отыскала изумруд на тонкой цепочке из белого золота. Камешек с искрящимися гранями лег на яремную ямку и скромно облагородил весь образ Илоны, подчеркивая ее зеленые глаза.

— Вот же мудак, — Ил оглядела себя в зеркале. — У него получилось из меня сделать леди. Мерзавец.

Девушка покинула номер и спустилась в ресторан на первом этаже. В глубине зала в укромном уголке ее ждал печальный и чертовски роскошный Рене в костюме цвета миндаля с небрежно повязанным алым платком на шее.

— Ты пришла, — он влюбленно посмотрел в ее лицо и скользнул взглядом по изумруду. — И приняла мой подарок. Я удивлен и безмерно рад.

— Соскучился? — Ил прищурился.

— Я тосковал все эти дни, — Рене положил подбородок на ладонь. — Засыпал и видел твое лицо.

— Только лицо? — девушка откинулась на спинку стула.

— Конечно, не только лицо, милая моя, — торопливо проговорил он. — Тебе обязательно портить наше свидание пошлостью?

— Ну, мы оба знаем, к чему ты ведешь свои заигрывания, — Ил хохотнула. — Что же ты видел еще в грезах, кроме моего лица?

— Всю тебя, мой ангел. Нагую и наивную…

— Рене, ты со своими шлюхами потерял хватку, — Ил разочарованно вскинула брови. — С отелем, конечно, был весьма ловкий ход, но вот твои слова… — она покачала головой, — они пустые. Пресные и сухие.

— Ауч, детка, больно, — скривился мужчина.

— Детка — слишком вульгарно и приторно.

К ним подплыл официант и поставил на стол блюдо с сырыми устрицами и дольками лимона. За ним явился второй и разлил шампанского в бокалы.

— Ладно, с деткой я погорячился.

Рене смочил устрицу несколько каплями лимонного сока и поднес раковину ко рту. Ил сузила глаза, цепко наблюдая, как паршивец неторопливо втягивает склизкую плоть, а после касается языком верхней губы.

— А это было неплохо, — согласилась девушка. — Давай, ты будешь просто молчать и поедать устриц.

Рене смущенно улыбнулся и тряхнул волосами.

— Ты вогнала меня в краску, — и рассмеялся.

— Не делай вид, что случайно заказал устрицы.

— Нет, не случайно, но мне неожиданно стало неловко. Я вдруг задумался, а какова ты на вкус, — мужчина кинул пустую раковину в миску. — Знаешь, видео, где Феликс отлизывает тебе на вечности — мое любимое. Ты так кричишь, аж мурашки по коже.

Ил стащила с блюда устрицу, сбрызнула лимоном и шумно втянула пряную скользкую субстанцию, которая отдавала морем и водорослями. Рене закусил губу и судорожно выдохнул.

— Нет, — она разочарованно отложила пустую раковину, — ничего общего с моим вкусом.

— Дразнишь, — Рене выдохнул. — Опиши словами, какая ты…

Ил лениво оглянулась. Никто из посетителей не обращал на них внимания, и она бесстыдно под колким взглядом мужчины юркнула рукой под юбку. Скользнув пальцами между влажных складок, она улыбнулась молчаливому Рене и грациозно протянула ручку.

— Попробуй, раз тебе любопытно, — она капризно пошевелила пальчиками с вязкими тонкими нитями терпкой смазки.

Рене замер, удивленно глядя в ее насмешливое лицо. В следующую секунду он перехватил тонкое девичье запястье и сомкнул горячий рот на пальцах Ил. Она не сдержала тихий стон, когда язык мужчины медленно прошелся между ее фаланг и ноготков.

— Какой изысканный десерт, моя дорогая, — отпрянул назад, и его глаза вспыхнули похотью.

Мимо прошел пунцовый официант, и девушка со смешком вытерла пальцы салфеткой. Мужчина закинул ногу на ногу и решил провернуть с Ил фокус, который однажды довел даму в латексе до слез. Он с сияющим умиротворением уставился в глаза девушки, и та согласилась посидеть в молчании и поиграть в гляделки. Она не знала, чего добивается мужчина, но вместо слез, Илону одолел тихий смех.

— Почему ты смеешься? — Рене вскинул бровь.

— Не знаю, — она глотнула шампанского и хохотнула. — Но ты забавный.

— Как цирковая собачка?

— Что? — поперхнулась Илона и цокнула. — Нет! Я бы никогда тебя не сравнила с цирковой собачкой. Потому цирковые собачки милые, а ты нет.

— Я не милый? — охнул Рене.

— Не-а, — Ил всмотрелась в шипучий напиток.

— Нет ничего хуже скучающей на свидании женщины, — разочарованно протянул мужчина.

— Лестер сегодня пытался мышку поймать, — девушка с улыбкой посмотрела на него. — У него ничего не вышло, поэтому он сожрал какого-то жука. Это его первая добыча. Конечно, его потом вывернуло, но это не суть. Давай, ты будешь сейчас честным со мной, ты действительно хочешь участвовать в жизни сына или тебе просто скучно?

— В перспективе я хотел однажды стать отцом, — Рене пожал плечами. — И сейчас я немного растерян, Ил. Он же не только мой, и мне это не нравится. Меня жутко злит, что еще два мужика приходятся моему сыну отцами, один из которых пытался меня убить. Я не хочу быть частью жизни своего ребенка, я хочу быть его миром, его идолом.

— Очень эгоистично.

— Зато честно.

— Мы не позволим тебе отобрать у нас сына, Рене, — Ил слабо улыбнулась. — И в наших ошибках он не виноват.

— Чего ты от меня хочешь? — на лице мужчины пролегла тень отчаяния.

— Я хочу, — Ил положила лицо на кулачки, — чтобы ты приехал завтра к моим родителям и провел хотя бы один день с Лестером.

— Что?! — Рене поперхнулся шампанским.

— Я предупрежу маму и папу, что придешь, — Ил прищурилась, — и окунешься в жизнь маленького капризного волчонка и его старшего брата, который, вероятно, будет ходить за тобой по пятам.

— Но твои мужья… Если они узнают?

— А это немои проблемы, Рене. Найди к ним подход. Господи, мои мужья готовы к групповухе и вместе с тобой отыметь меня во все дыры, — повысила голос Ил, и официант, проплывающий рядом споткнулся. — Знаешь, в милой уютной оргии должны как бы быть настроены дружеские или хотя бы приятельские отношения.

— С этим я, конечно, согласен, — Рене задумался. — Иначе не оргия получится, а какая-то ерунда.

— И, кстати, не видать тебе жопы Ричарда, — Ил схватила устрицу и зло с чавканьем высосала содержимое раковины.

— Как вообще два гетеро-мужика… — Рене скривился и вопросительно развел руками.

— Они другу другу Предначертанные Луной, — хохотнула Ил. — Видимо, высшие силы их немного пожалели и вклинили меня между ними, чтобы они размножились и побаловались женщинятиной.

— Господи, — Рене закрыл глаза. — Женщинятиной… Ил, ты чудовище. Даже я бы никогда до такого не додумался.

— Да ладно, — девушка расправилась с третьей устрицей и глотнула шампанского с хитрой улыбкой. — Ты не видишь в своих любовницах личностей. Они все для тебя кусок мяса. Женщинятина.

— Прекрати…

— Свежая женщинятина. Сочная мужчинятина.

Рене медленно моргнул, поправил шарфик на шее.

— Как, кстати, Марго поживает? Может, она сдохла?

— Нет, живая, — Рене нахмурился.

— Она говорила, что я к ней приходила?

— Нет, не говорила, — мужчина с недоверием взглянул на Илону. — А ты приходила?

— Приходила, сразу после тебя. Меня выпнули и отреклись от праправнучка, потому что оборотни у вас не в почете.

Рене отвернулся и пошел красными пятнами гнева. Ил удивилась. Рене вдохнул и выдохнул.

— Вот же сука.

— Что есть, то есть, — тихо согласилась Илона. — Но она меня чаем напоила. Ромашковым.

— Два левых мужика были готовы принять чужого ребенка, а родная по крови волчица отказалась? — Рене с ужасом уставился на Ил. — Выгнала?! То есть она знала, что ты беременна от меня, была в курсе всех этих волчьих фокусов и все равно отреклась?

— Да, — Ил коротко кивнула.

Рене истерично расхохотался. Громко и надрывно. И со жгучей обидой. Наверное, не стоило ему знать, что его прабабка та еще стерва. Он рвано встал, и Ил движимая непонятным порывом преградила ему дорогу и крепко обняла.

— Я убью ее, — прошипел Рене, дрожа всем телом от злобы и ярости.

— Оставь болезную старуху, — едва слышно прошептала девушка. — Рене, она того не стоит.

Мужчина молчал, и Ил требовательно потянула его за собой, потому что на них начали оглядываться и с осуждением перешептываться. Рене последовал за ней мрачной тенью, охваченной черной ненавистью.

— Ты сейчас лопнешь от злости, — Ил ласково взглянула на него, когда она затащила мужчину в лифт, и убрала локон ему за ушко.

Рене сжал кулаки, и девушка вновь взяла его за руку:

— Вот ты какой на самом деле, Рене Дануа.

— Не насмехайся надо мной, — прохрипел мужчина.

— И в мыслях не было, — Ил вытолкнула его из лифта в коридор и пихнула в спину. — Топай.

Рене развернулся и с рыком впился в губы девушки, вжимая ее в дверь. Ил возмущенным визгом укусила его за язык и отпихнула от себя:

— Охренел?

— Ты же этого и хотела! Не прикидывайся целкой.

Рене кинулся на Ил, которая торопливо провела золотой картой по замку и ловко увернулась от объятий разъяренного мужчины, и силой толкнула в номер.

— Иди сюда, сучка подлая! — Рене схватил ее за руку и рывком притянул к себе.

Ил цапнула Рене за шею, с визгом отскочила от него и бросилась на террасу. Мужчина с клекотом ненависти устремился за ней, потирая красные полумесяцы укуса на шее.

— Я тебе в любом случае сегодня отымею, — прохрипел мужчина, шагнув на террасу.

— Смотри, какая красивая луна! — Ил подняла руку к небесам. — Терпеть не могу полнолуние, а вот на убывающую так и хочется завыть.

— Ты мне зубы не заговаривай, — зарычал Рене.

Ил громко и протяжно завыла, вскинув голову к звездам. С едкой тоской и отчаянием.

— Что ты… — Рене вздрогнул от ее печальной песни.

Девушка сделала вздох и выпустила из себя горечь и сожаление. Мужчина сглотнул и судорожно взвыл, всматриваясь дикими глазами в желтую луну на черном бархате ночи. Его волчий крик, переплетенный с болью и обидой, оборвался рыданиями, и Рене упал на колени, жалобно поскуливая.

— Вот так, мой милый, — заключила мужчину в объятия и бережно уложила его взъерошенную голову на бедра. — Я рядом.

Рене с истеричными всхлипами уткнулся ей в живот, и Ил приобняла его за плечи. Эх, скинуть бы его сейчас с крыши, и сказать, что он пьяный сам вывалился через перила, но жалко идиота, который неожиданно сорвался в истерику.

— Не уходи… — прошептал Рене. — Только не сейчас.

— Да тут я, тут, — Ил пропустила пальцы сквозь его локоны.

— И секс, наверное, будет не совсем уместен, да? — обиженно всхлипнул мужчина.

— Да, думаю, будет как-то странно… — устало вздохнула Ил.

— Но я готов, если вдруг ты… — пробубнил Рене ей в живот, — решишь меня соблазнить.

— Это же ты меня соблазняешь, нет? — хохотнула девушка, касаясь его влажной от слез щеки.

Рене хрипло вздохнул и затих, провалившись в дремоту. Почему у Ил мужики какие-то все проблемные и непростые? И почему ее так тянет к ним, а они, в свою очередь, тоже слюни по ней пускают? Почему она не выбрала в юности тихого и милого мальчика, чтобы потом выйти за него замуж и прожить обычную скучную жизнь в каком-нибудь уютном и благополучном поселке?

Илона сняла ожерелье с шеи, неуклюже сбросила туфли, стараясь не тревожить сон Рене, и легла на спину, вглядываясь в яркие золотые звезды на небе.

— Учитывая твою высокую фертильность, — Рене растянулся рядом, — каков шанс, что ты опять от меня…

— Шанс всегда есть, но в прошлые разы, что с Фериилом, что с Лестером у меня была течка и под конец… — Ил зевнула, — тебе не понравится…

— Что под конец?

— Я обратилась в волчицу, Рене.

— Не было такого, — мужчина с ужасом уставился на Илону. — Нет…

— Да и ты сам, похоже, в самый ответственный момент, когда у меня случилось полное обращение, — Ил повернула к нему лицо, — прыгнул в тело волка. И это объясняет, почему я залетела от тебя. Вазэктомия у Рене Дануа, но не у дикого зверя.

— Ты врешь, — по-детски и наивно пискнул мужчина. — Это же…

— Мы же оборотни, — Ил расплылась в ехидной улыбке. — У меня и с Фериилом та же история случилась. У Феликса тоже снесло под конец крышу.

— Я не так чтобы помню все в деталях, моя милая, но… — он закрыл лицо руками и простонал. — Теперь ясно почему у меня догги-стайл в фаворите.

— У тебя не было больше обращений?

— Нет. Я несколько раз пытался. Даже медитировал, представляя, как бегу по лесу невероятно красивым и грациозным волком, но увы, — печально и разочарованно вздохнул мужчина и поднялся на ноги. — Я и эйфорию такую никогда больше не испытывал.

— Эта эйфория обманчива, Рене. И опасна.

— Ты сама говорила, что я как человек — говно, — мужчина одернул полы пиджака и тоскливо взглянул на Ил.

— Но я все еще придерживаюсь мнения, что диких волков — много, а Рене Дануа — один такой, — девушка сладко потянулась.

— Ты сохранила мою картину?

— Конечно, сохранила, — Ил встала, положила руки мужчине на плечи и прищурилась, — висит над писсуарами в офисе моего отца.

— Справедливо, — Рене приблизил к ней лицо и выдохнул. — И жестоко.

Ил хохотнула, развернула мужчину и толкнула в спину:

— Иди, я хочу спать. У меня остались сутки на безделье, и я не буду тратить драгоценное время на тебя.

Рене многозначительно и тяжело вздохнул. Уже в дверях он оглянулся на Илону, которая подхватила с вазы с фруктами банан, и спросил:

— Неужели настолько плох, что совсем тебя не заинтересовал?

Ил задумчиво очистила фрукт от жесткой кожуры и скользнула губами по сладкому банану, хитро глядя на покрасневшего Рене.

— Зато я хороша, — она хохотнула, откусив упругую мякоть, и пробубнила. — Иди. Я просто еще не решила, хочу ли порадовать Феликса изменой с тобой, потому что он и Ричард от меня точно живого места не оставят.

— Знаешь, моя милая, я бы тоже хотел, чтобы после меня твои мужья тебя как следует отодрали, — Рене бесстыдно поправил эрегированный член в брюках. — Меня тоже это взинчивает. Я прямо вижу, как Феликс берет тебя сзади, а его муженек затыкает твой визжащий рот, чтобы ты не разбудила спящих детей.

— Собрались же три извращенца, — Ил недовольно скривилась и зашагала в спальню.

Когда дверь хлопнула, она со стоном нырнула рукой под юбку, привалившись к стене. С тихим стоном она закрыла глаза. Все эти гнусные разговорчики вскипятили кровь черной похотью, которую девушка уже очень давно не испытывала. Все эти фантазии об измене и ревнивых мужьях, которые будут с неверной супругой грубы и неумолимы, вскружили голову Ил.

— Ты и сама не Дева Мария, — прошептал ей в лицо Рене.

Ил распахнула глаза, и мужчина с треском разорвал на ней платье, впившись в губы. Девушка толкнула Рене в грудь, и мужчина рывком кинул ее на кровать.

— Без десерта не уйду, — Рене с хищной улыбкой собрал волосы на затылке и опустился на колени перед охнувшей Ил.

— Проваливай!

— Нет, дорогуша, не уйду.

Мужчина ультимативно раздвинул ноги Ил и подтянул к себе, чтобы в следующее мгновение впиться в ее лоно жадным ртом. Тело, что весь вечер было на пределе, откликнулось на верткий и требовательный язык сильными спазмами болезненного удовольствия. Ил в крике выгнулась, сжимая в пальцах простынь.

— Я хочу порадовать твоего мужа, — Рене навис над Ил и толчком прорвался в сжатую судорогой утробу.

Мужчина с рыком въелся во взвизгнувший от неожиданности рот девушки терпкими и солоноватыми губами. Ил обняла Рене, задохнувшись от его напористости, и он, вжавшись в нее, судорожно и неразборчиво что-то прохрипел. Он вновь со стоном ворвался в девушку и всем телом содрогнулся от волны бурлящего экстаза, что семенем устремилось в чрево Ил.

— Ты просто богиня, моя любовь, — Рене сполз на пол.

— Как же я тебя ненавижу, — прижала ладонь ко лбу. — Ты все испортил.

Ил со страхом обратилась в волчицу и прислушалась к себе. Шанс всегда был. Мало ли, вдруг вазэктомия Рене опять дала осечку, но ее чутье потерялось в черной пустоте. Она с облегчением выдохнула.

— Ты такая милая, — мужчина подполз к кровати и у возбужденном безумии улыбнулся. — Такая…

Ил зарычала, зло оскалив зубы. Она откусит Рене лицо, если он посмеет сейчас пальцем ее коснуться.

— Ты же сама говорила, мы же оборотни… — мужчина голодно сглотнул.

Ил дернулась к нему и клацнула пастью. Рене подскочил на ноги и с хохотом метнулся в сторону:

— Понял я, понял, но мы обязательно вернемся к этому разговору позже.

Он вновь бархатно и тихо рассмеялся и вышел, самодовольно застегнув ширинку. Ил зарылась под одеяло и закрыла глаза. Нет, все-таки ее пронесло. Вероятно, ее догадки были правдивы — Рене в прошлый раз в момент соития с волчицей успел пережить звериную метаморфозу, которая в роковое мгновение просочилась сквозь вазэктомию живым семенем.

Глава 57. Цена любви

Ил открыла глаза и удивленно моргнула. На нее молча и с толикой разочарования смотрел Феликс. Откуда взялся в номере ее голый и сердитый муж?

— Ты продула пари, — едва слышно шепнул Феликс.

— И как же мы огорчены, — вздохнул с другой стороны Ричард.

— Между нами ничего не было, — испуганно прошептала Ил, вглядываясь в холодные глаза Феликса.

Мужчина улыбнулся и поднял смартфон, из динамиков которого полились громкие и истошные стоны Илоны. Ричард цокнул и поджал губы.

— Вот, думаю поставить твои крики на звонок, — Феликс отложил телефон.

— Это не я, — пискнула Ил.

— А кто? — мужчина вскинул бровь.

— Не знаю, — жалобно просипела девушка. — Кто-то другой, но не я.

Ил понимала, что ее глупая ложь бессмысленна. Она и простыни пропахли Рене и едким грехом. И как же подло поступил с ней мудак в дорогом костюме! Записал ее истеричные вопли и отправил Феликсу, который теперь молча сверлил ее тлеющими ревностью глазами.

— Мы, значит, тоскуем, а ты тут с мужиком развлекаешься, — прошипел Ричард. — В богатстве и роскоши.

— Шлюха, — хрипло согласился Феликс.

— Это была не я…

Ил медленно села и осторожно, не создавая лишнего шума, придвинулась к изножью кровати, чтобы слинять в душ. Феликс рывком схватил ее за волосы и с рыком запрокинул голову, вглядываясь в ее лицо:

— Ненадолго же тебя хватило.

— Сучка, — процедил Ричард ей в шею. — И еще так нагло врешь!

— Я не виновата, — проскулила Ил. — Меня подло соблазнили.

Феликс поднялся на колени и повелительно прижал лицо пискнувшей от возмущения Ил к каменному от эрекции члену:

— Открой рот и высунь язык, мерзавка.

— Феликс… — она подняла жалобный взгляд на него. — Я еще не проснулась…

— Открой рот, — прошипел мужчина.

Девушка с обиженным всхлипом встала перед супругом на четвереньки и повиновалась его приказу. Феликс поудобнее перехватил ее за волосы и уверенно скользнул в ее рот, надавив на затылок. Глотку свело спазмом, когда головка коснулась корня языка и мягкого неба, и она недовольно замычала.

— Будешь тут еще препираться? — цокнул Феликс и толчком скользнул глубже.

— Расслабься, Пинки, — фыркнул Ричард, поглаживая ее по ягодицам. — Вот тебе первый урок по минету.

Ил зло вскинулась, и Феликс с рыком вдавил ее лицо в лобок, когда она непроизвольно сглотнула. В глазах потемнело от ужаса. Мужчина резко рвано сделал несколько распирающих хрящи и мышцы толчков и дернул голову Ил назад.

— Смотри-ка, заглотила, а разговоров сколько было! Не могу, тяжело, страшно!

Ил захлебнулась вязкой слюной, судорожно вдыхая ядовитый воздух. Сзади на нее со стоном навалился Ричард, беспардонно загнав в крепко сжатую попку член до основания. Ил вскрикнула, и Феликс вновь овладел ее ртом, протискиваясь между нёбом и языком на непростительную глубину.

— Пинки, тебя опять стянуло, — прошипел Ричард, агрессивно буравя ее зад резкими толчками. — Хорошо, видно, отдохнула!

Ревность и злость оборотней извернулась в теле Илоны в боль и клокочущие спазмы. Никакой нежности, любви и трепета к ней, только желание раздавить сучку и утвердить на нее свое право. Раз она посмела лечь под врага, то она достойна теперь лишь унижения и грубости. Глотку Ил свело новой волной судорог, и Феликс со стоном притянул к себе Ричарда и горячо впился в его губы. В полуобморочном состоянии Ил ощутила крепкую пульсацию на языке, и мужчина яростно дернул тазом вперед, заполняя ее семенем.

Ричард сцапал задыхающуюся и захлебывающуюся Ил за волосы, со стоном выскользнул из нее, рывком перевернул на спину и липким горячим снарядом опустошился на заплаканное лицо и шею девушки. Затем он с презрением размазал семя по ее щекам и хохотнул:

— Всегда хотел это сделать.

Ил обиженно всхлипнула и уткнулась в простынь, свернувшись в калачик. Нет, она, конечно, не надеялась на радость и похвалу за то, что предалась утехам с Рене, но лучше бы ее мужья устроили скандал.

— Я не кончила, — яростно прохрипела она.

— Это наказание, Искорка, — Феликс спустил ноги на пол и потянулся. — Ты не должна была кончать.

— Да, ты ночью неплохо так кончила, — Ричард лег, прижался к ее спине и требовательно просунул руку между ее бедер.

— Дикки, — Феликс оглянулся на него.

— Ладно тебе, — проворковал парень, скользнув пальцами по напряженному и клитору сердитой Ил. — Пинки такая несчастная.

— Не трогай меня, — буркнула та в матрас.

Ричард нарисовал ласковую восьмерку и пропустил упругий бугорок сквозь пальцы. Ил вздрогнула от предательского всплеска удовольствия и глухо застонала. Сердито и большой досадой.

— Ты балуешь ее, — вздохнул Феликс и потянулся к брюкам.

— Люблю, вот и балую, — Ричард влажно поцеловал девушку в шею. — Очень люблю.

— А вот Феликс не любит, — зло процедила Ил.

— Люблю, — устало вздохнул мужчина и натянул брюки, — но я имею полное право на ревность.

Он накинул рубашку, и Ричард бросился торопливо одеваться. Какая неловкая и противная ситуация для Илоны. Измена с Рене неприятно горчила. Как она могла опять оказаться под ним? У нее был другой план. Правда, Ил не знала какой, но точно не тот, в котором она ныряет в липкие фетиши трех извращенцев. Хотя в лживой ревности и грубом вожделении супругов было что-то пикантное и остренькое.

— Приведи себя в порядок, дорогая, — Феликс поправил манжеты, — и мы позавтракаем.

Ил вздохнула и поднялась с кровати, кинув печальный взгляд на обрывки платья на полу. Она собственными руками запятнала брак грязной интрижкой. Девушка оглянулась на затихшего Ричарда, который тут же воровато спрятал смартфон за спину и оскалился в улыбке.

— Ри…

— Иди в душ, Искорка, — Феликс угрюмо посмотрел на девушку.

— Что, отправили Рене ответочку? — Ил сощурилась на мужчину и протянула руку к Ричарду. — Я как бы в ваших играх играю не последнюю роль и я требую, чтобы вы меня посвятили в свои интриги.

Мужчина кивнул, и Ричард нехотя всучил ей смартфон. Она с удивлением уставилась на фотографию своей яркой головы, прижатой жилистой рукой к паху Феликса. Очень удачный ракурс с крепким напряженным прессом, который бы высоко оценили любители погорячее.

— У меня нет слов, — Ил вернула телефон Ричарду и зашагала в душ, почесывая стянутую высохшим семенем щеку. — Вы нашли друг друга.

— О, Рене смайлик отправил, — хохотнул Ричард.

— Какой? — Ил оглянулась.

Парень сжал кулак и поднял большой палец вверх. Какая же нездоровая ерунда творилась у нее в семье. И абсурдная. Ил медленно попятилась назад и молча скрылась в ванной комнате.

Холодный душ немного освежил ее мысли и она решила, что не произошло ничего криминального. В браке всегда случаются глупые ошибки и измены, которые привносят в отношения немного перчинки. Облачившись в свою неприметную одежду, Ил спустилась к мужьям, которые ожидали ее за столом посреди полупустого зала.

— Почему мы никогда не снимали комнат отелях? — обиженно спросил Ричард, похрустывая запеченным брокколи. — Феликс, мы же не нищие.

— Нет, не нищие, — мужчина глотнул кофе. — Я не люблю отели, они безликие.

— Ну да, лучше в сарае или в лесу прятаться от родственников, — цокнул парень. — Детей к бабуле с дедулей, а сами в отель.

— Я подумаю, — Феликс перевел взгляд на насупленную Ил. — Ты чего такая сердитая, Искорка? Не выспалась?

— Попа болит, — глухо просипела Ил, скрестив руки на груди. — И в горле першит.

— Это цена нашей любви.

— Ты вернулся в режим мудака? — девушка изогнула бровь.

— А ты в режим шлюхи, — Феликс откинулся назад и улыбнулся.

— Один я молодец, — хохотнул Ричард и подцепил вилкой кусок ветчины.

Ил закрыла глаза и спрятала лицо в руках. Рене своим появлением беззаботно вытянул на поверхность демонов из нее и оборотней. Сколько бы они не играли в милую и уютную семью, в каждом из них тлел черный огонь беспринципных мразей.

— Может, развод? — она посмотрела на Феликса сквозь пальцы.

— Ага, разбежались, — прошипел мужчина. — Во веки веков, Искорка.

— Да я пошутила, — пискнула Ил и уронила голову на стол. — Это от отчаяния. Полюбила извращенцев, вот и страдаю.

— Это ты сделала выбор, — Феликс пожал плечами. — И теперь нам надо как-то вписать в жизнь Лестера твоего любовника. Хотя ты и здесь уже сама все решила. Почему ты нас не предупредила, что отправила его к своим родителям?

— Она же была очень занята, — Ричард развел руками. — Так занята чужим членом!

Проплывшая мимо официантка, кинула испуганный взгляд на парня и он очаровательно улыбнулся ей. Девица покраснела и бросилась прочь.

— Может, и нам загулять? — Ричард посмотрел на молчаливого Феликса. — Найдем богатых и красивых женщин.

— Да! — вскрикнула Ил и с надеждой уставилась на мужчин. — Я не против! Открытый брак! Сейчас это модно! Да хоть несколько любовниц! Кучу любовниц, которым вы будете глотки и жопы драть!

Пожилая пара за соседним столиком на оборотней заинтересованные лица и хитро переглянулись, пряча улыбки в салфетках.

— Нет, — Феликс сузил глаза.

— Ну, пожалуйста! — просипела Ил, с мольбой глядя на мужчину. — Ну, хоть по одной любовнице! Это будет честно. Вы же когда с Ричардом вдвоем жили, то у вас же там какие-то гульки были? Почему бы вам их не возобновить?

— Гульки? — возмутился Ричард. — Это было ради дела. Мы хотели еще одного ребенка.

— Я возмущен, — Феликс повернулся к мужу и изогнул бровь. — Она нас уговаривает завести любовниц.

— Бессовестная, — покачал головой Ричард.

— Эй, это твоя идея была! — охнула Ил.

— Я же пошутил, — парень зло присосался к стакану с апельсиновым соком.

— Мальчики, мне вас много…

— Так много, что третьего завела? — хохотнул Феликс.

Ил взвыла и уткнулась в ладони. Мужчина в голос рассмеялся. Игриво и ласково. Он насаждался смущением жены и своей ревностью. Феликс хмыкнул, и девушку пронзило беспокойство, как там Лестер, Фериил и Рене, который должен был навестить мальчиков. Она вытащила телефон и дрожащими пальцами набрала маму. Как легко за всеми перипетиями и шалостями забыть, что у тебя как бы два сына, один из которых совсем крошечка.

— Илоша… — шепотом ответила Дебра. — Нам что еще очередную свадьбу ожидать? У отца сердце не выдержит! Это слишком даже для меня. Доча, он же какой-то странный, хоть и красивый. Ох, какой он красивый. И вежливый… И обходительный. Хотя с Лестером у него пока не складывается, он его все обкусал. До крови, Илоша, а Фериил подначивает его пальцы откусить. Говорит, что ты разрешила.

— Да, разрешила, — Ил налила в стакан чистой воды. — Пусть откусывает.

— Да грех откусывать такие пальцы! — цокнула Дебра. — Они же у него как у пианиста.

Послышался детский плач, который перерос в визгливый рык, и женщина вздохнула:

— В кого Тери такой кровожадный?

Ил не успела ответить, что Лестер злой и сердитый в мамочку, как Дебра с кокетливым смехом побежала спасать гостя от маленького волчонка, который твердо решил сожрать его на радость старшему брату.

— Видимо, твоей маме Рене понравился, — Феликс покрутил чашечку с черным в кофе в руках.

— Пинки, тебе стоит плотно покушать, — Ричард лукаво посмотрел на девушку, которая лениво ковырялась в воздушном омлете. — Потому что у нас впереди весь день, и мы соскучились. Очень соскучились.

Ил с надеждой взглянула на Феликса, который должен был сказать, что у него какая-нибудь важная встреча с партнерами, но мужчина томно улыбнулся и погладил под столом носком туфли ее икру.

— Кушай, Искорка, кушай.

Глава 58. Нет ничего краше удовлетворенной женщины

Ричард и Феликс будто сорвались с цепи долгого воздержания и наглотались какой-то волчьей виагры. Ил захлебывалась в их требовательных ласках, выла от череды иссушающих разум и тело вспышек наслаждения и боли, не противясь рукам, языкам и крепким членам, что с удивительной выносливостью восставали через короткие передышки. Девушку нагибали жутких позах, переворачивали и со словами любви терзали тело. Лишь к вечеру, оборотни утолили свой голод и в сладкой истоме заснули на подушках.

Ил с покряхтыванием и стонами сползла с кровати и с замершим сердцем оглянулась на спящих супругов. Ричард с неразборчивым бурчанием подкатился к Феликсу и ласково его обнял, утыкаясь ему в грудь. Это могло было быть очень милым и трогательным зрелищем, если бы белобрысый подлец десять минут не елозил бессовестно по лицу супруги членом и не приговаривал, какая она гадкая шлюшка.

Ил прокралась в гостиную и с глухим стоном страха привалилась к стене, прижимая ладонь ко рту. На софе восседал с закинутыми на столик ногами ехидный Рене. Он смерил бледную и измученную девушку заинтересованным взглядом и печально вздохнул, сложив ладони со следами укусов и маленьких острых клыков на животе:

— Ты еле на ногах держишься, милая моя.

— Заткнись, — прохрипела Ил. — И какого хрена ты тут делаешь?

— Так мне заткнуться или ответить на твой вопрос? — Рене ласково улыбнулся.

Ил прихрамывая проковыляла к столику, взяла яблоко и с поскуливанием села на пуфик. Вся в укусах, засосах и царапинах, а внизу все ныло и тянуло. Она молча вгрызлась во фрукт, пустыми глазами глядя на фарфоровую вазу с золотым цветочным узором.

— Нет ничего краше удовлетворенной женщины.

Ил с трудом проглотила кусок яблока и утомленно посмотрела на мужчину.

— Ты подставил меня, — прохрипела Ил. — Меня удовлетворили на недели две вперед.

— Разве подставил? Ты не рада тому, что твои мужья воспылали к тебе новой любовью? Вас, женщин, не поймешь. То вы страдаете, когда мужчины теряют к вам интерес, то жалуетесь, когда они горят страстью.

— Они не теряли ко мне интерес, — Ил вытерла ноющие и опухшие губы и скривилась. — И страдаю я сейчас. У меня жопа болит, подлец ты эдакий.

— Что поделать, попка у тебя и правда сладкая, — лицо Рене смялось в глумливую улыбку. — И чего ты на меня окрысилась? Я еще не успел попку твою испробовать.

— И не испробуешь.

— Почему? Я люблю анальный секс. Он — запретный плод.

— Оставь меня в покое, — простонала Ил.

— Нет, — хохотнул Рене. — Мы зашли слишком далеко, чтобы свернуть с пути греха и запретных удовольствий. Я еще никогда не был так воодушевлен, сердце мое. Возможно, я именно этого и искал в отношениях. Чужую жену.

— Да, кобель ты озабоченный! — прорычала Ил. — Ты, что, никогда не присовывал другим женам?

— Было дело, — Рене кокетливо тряхнул волосами, — но это не то. Здесь дело в тонких нюансах. Это как в искусстве, а любовь — его высшее проявление. И наша любовь — не классика, не воздушная и приторная мечта, а грязь отчаяния с напылением чистого золота. И это прекрасно. Ненавижу выверенные линии, одухотворенную и лживую красоту любви, воспетую в картинах и стихах. Это скучно, а с тобой я чувствую себя живым. Живым, Ил. И я не хочу вырывать тебя из семьи, чтобы ты принадлежала только мне, потому что любовь не может принадлежать кому-то одному.

— Ты обдолбался, что ли? — Ил сморщила носик.

Рене медленно вдохнул и выдохнул.

— Я не употребляю, — умиротворенно отозвался он. — Я лишь однажды по юности попробовал травку и понял, что это точно не мое.

— А мне кажется, что ты обдолбан, — цокнула Ил.

Из спальни вышел зевающий Феликс. Рене с интересом скользнул взглядом по его члену и вздохнул:

— Конечно, у тебя попа болит после такого размерчика. Чего тут удивляться?

— Яйца аж звенят, — Феликс бесстыдно помял яички и уселся на софу рядом с Рене.

Ил с упреком выпучилась на супруга. Оборотень откинулся назад и опять широко и громко зевнул, почесывая лобок.

— Твоя теща записала меня в потенциального третьего мужа, — Рене повернул к нему бесстрастное лицо.

— Я Дебре вот не нравлюсь, пусть она прямо мне об этом не говорит, — Феликс скривился.

— Учитывая, что ваше знакомство случилось, когда ты прокрался в дом, чтобы убить моих родителей, — Ил сердито кинула надкусанное яблоко на стол. — Конечно, ты ей не нравишься.

— Кто же так знакомится с будущей тещей? — хохотнул Рене.

— Тогда у нас с Искоркой были натянутые отношения. Она была безответно в меня влюблена, — самодовольно рассмеялся Феликс, — но она сумела растопить мое сердце и затем не раз сделать больно. И продолжает терзать мою душу. Жестоко и вероломно!

— Это она умеет, — согласился Рене.

— Благодаря твоей тупости она теперь моя жена, — оборотень высокомерно взглянул на мужчину. — Мне, наверное, стоит тебе сказать спасибо.

Ил переводила взгляд с одного болвана на другого и ждала, когда кто-нибудь из них кинется на соперника с кулаками, но нет. Мужчины не торопились вгрызаться друг другу в глотки и дружески друг другу улыбались. И самое забавное, что Ил в большей степени была рада тому, что любовник и супруг вежливо ведут беседу, как давние товарищи. Немного обидно, что в них не взыграло самцовое чувство собственничества на милую и притихшую суку, но что поделать?

— Как Лестер? — Ил решила разбавить многозначительные переглядки мужчин важным вопросом.

Рене вскинул ладони, покрытые ранами от укусов.

— Он очень злой мальчик.

— Нет, — Ил мотнула головой. — Он милый и ласковый. Просто не любит незнакомцев.

— Со старшим мы нашли общий язык, — Рене вернул руки на живот. — Он отчасти философ. Мы отлично поболтали о многих животрепещущих темах, что тревожат семилеток, пока его младший брат кидался на меня с клыками и когтями. Фериил, конечно, ждал, когда Лестер откусит мне палец, чтобы тот поделился с ним важной информацией, какова человечина на вкус. Потом Лестер устал и уснул в кустах. Я хотел перенести его хотя бы на диван, но Дебра запретила. Сказала, что ему полезен волчий сон на свежем воздухе. Потом пришел твой отец и долго с осуждением смотрел мне в глаза, а когда узнал, что я художник и владею галереей, налил себе виски, залпом и молча его выпил и опять уставился на меня. Сказал, что во всем виновата теща и ее поганая кровь и поднялся наверх. Так вот, в чем конкретно виновата твоя бабуля?

— Она была трижды замужем, — Феликс взял из вазы желтую грушу. — То ли второй, то ли третий был свободным художником, который однажды взял и исчез.

— Ты же не полез к Лестеру со словами, что ты его папочка? — Ил перебила Феликса.

— Обижаешь, — Рене раздраженно повел плечом. — Я хотел для начала подружиться. И его дружбу тяжело завоевать.

— Тебе придется долго с ним налаживать контакт, — Феликс впился в грушу и голодно прожевал сочную сладкую мякоть. — Фериил у нас более открытый, а Лестер недоверчивый. Возможно, ты упустил уже момент, когда мог стать ему отцом. Его привязанность к Ил и к нам сработала в самом младенчестве.

— Да, я немного разочарован. Я надеялся, что у него кровь заговорит и он почувствует во мне отца, но я для него чужой дядька, — Рене нервно ослабил на шее шарфик. — Никакого проблеска.

— А ты как хотел? — на пороге спальни вырос сердитый Ричард. — Явишься такой красивый и он сразу тебя папой назовет?

— Да я так и думал, — Рене приветливо улыбнулся парню. — В жизни ты намного симпатичнее. Такой сладенький, прям любо-дорого смотреть.

— Я по женщинам! — рявкнул Ричард.

— Конечно, — мужчина улыбнулся еще шире. — И я без всяких там намеков тебе делаю комплимент. У тебя интересная внешность. Выбеленные волосы, но не альбинос.

— Он ведь подкатывает, да? — Ричард гневно посмотрел на Ил.

— Чего ты у меня спрашиваешь? — Ид потерла лоб.

— Слушай, давай без гейских штук, ага? — парень перевел сердитый взгляд на смеющегося Рене. — Я серьезно.

— Но ты замужем за мужиком, — тот расхохотался. — Я очарован вашими отношениями. Это одновременно нелепо и прекрасно. Кто бы вас там друг другу ни нарек, но у него точно есть чувства юмора.

Ричард скривился в злой усмешке и сел рядом с Феликсом, обиженно прижавшись к нему. Оборотень приобнял его и ласково поцеловал в макушку. Как после таких телячьих нежностей, они продолжают гнуть линию, что они строго гетеро?

— Чего ты там сидишь, Искорка, как сиротинушка? Иди к нам, — Феликс с нежностью улыбнулся изможденной Ил.

Девушка с большим подозрением обвела трех мужчин взглядом. Рене с ухмылочкой отодвинулся от Феликса, освобождая место рядом с ним, и оборотень требовательно похлопал по бархатной обивке, приглашая супругу занять место рядом с ним. Он опять взглянул на Ил тем самым взглядом, что давил ее несогласие и жалкие попытки воспротивиться его воле. Девушка вяло опустилась между Феликсом и флегматичным Рене, и оборотень тут же под удивленным взглядом мужчины впился в губы, сжав ее правую грудь.

— Феликс… — сипло простонала Ил в жадные уста супруга. — Я тебя прошу, не сейчас…

— Я не имею права поцеловать жену? — он рассерженно заглянул ей в глаза.

— Имеешь, конечно, — хохотнул Рене, поднялся и зашагал к выходу. — Я бы хотел раз в неделю видеться с Лестером. Желательно под контролем кого-то из вас и вместе с Фериилом. Мальчики сильно привязаны друг к другу, поэтому присутствие старшего и кого-то из родителя успокоит его. Может, мне не быть ему отцом, но другом или наставником — вполне. И я бы хотел побывать у вас в гостях и насладиться лесом.

— А что насчет… — начал тихо Ричард и жутко покраснел, когда Рене обернулся.

— Я не вижу здесь медвежьей шкуры, — цокнул мужчина. — И вы уж простите, но я не хочу тиранить и так затраханную до полуобморочного состояния Ил. Это некрасиво и эгоистично.

Илона в тихом изумлении уставилась на Рене.

— И для милой уютной оргии важно прежде всего желание дамы, господа, — он пригладил волосы и одернул пиджак. — Когда ваша супруга изъявит желание подпустить к себе трех мужчин, то я, конечно, озабочусь местом, располагающей к интиму атмосферой и прочими важными вещами. С вас, мои милые волчата, медвежья шкура и отдохнувшая свежая жена, которая будет готова к марафону. Не так сложно, верно?

Рене энергично вышел, и Ричард недовольно причмокнул:

— Нас только что пристыдили?

— Да, похоже на то, — Феликс нахмурился. — И у него получилось.

— Надо же, как он красиво сыграл джентльмена, — Илона глубоко вздохнула и задумчиво провела пальчиком по искусанной нижней губе, — каков хитрец.

Рене манипулировал, но как он это делал. С улыбкой и острыми шпильками в сторону ее мужей, которые мрачно молчали.

— Я ведь просто решил уточнить, не передумал ли Рене, — Ричард пристыженно потупил взгляд и вытянул ноги. — Как-то же надо было коснуться неудобного и неловкого вопроса? Это же было одним из условий пари.

— Какой ты ответственный молодой человек, — цокнула Ил.

— Да, — Ричард кивнул. — Важно выполнить все условия сделки.

— Ри, Ри, Ри… — Ил покачала головой.

— Что же, Искорка, у тебя на руках вновь все карты, — прошептал Феликс девушке в макушку. — Удостоишь ли ты нас троих лаской и телом? Я не против познать тебя с мужчиной, который теперь будет вхож в мой дом. Лучше пусть Рене Дануа будет мне другом, чем врагом.

— Стая просто охренеет, — Ил серьезно посмотрела в лицо Феликса. — Лестер ведь и правда похож на Рене.

— Думаешь, поползут слухи? — мужчина прищурился и прошелестел. — А мне не все ли равно? Я связал себя брачными узами с мужчиной, и все язык проглотили, поэтому они опять сделают вид, что ничего не понимают.

Ил затихла в руках Феликса, который осторожно накинул ей на шейку изумруд на цепочке. Мужчина поправил камешек на яремной ямке и заявил:

— Я хочу, чтобы ты его носила. Он будет мне напоминать о твоей неверности.

Ил закусила губы. Как тяжело любить мужчину, у которого в голове расплавились все мозги от ее интрижки с Рене. Если бы два года назад Феликс сказал, что у него потечет крыша и вскроется странный фетиш на измены, то девушка не посмела сближаться с шефом. Или посмела бы? Если откинуть наносную и лживую обиду, то она весьма удовлетворена грубыми ласками супругов, пусть тело истощено и ослаблено. И даже немного жаль, что сегодня они вернутся в лес, где близость будет отрывочная, поспешная и отягощена бытовыми проблемами. Никаких тебе криков, стонов и громких оскорблений в ее сторону.

Ил в ласковом поцелуе припала к губам Феликса, и тот мягко от нее отстранился:

— Я опустошен, Искорка.

— А ты? — Ил перевалилась через мужчину и потянулась к удивленному Ричарду.

— Я тоже, — он слабо улыбнулся.

— Ну, еще на разочек найдите силы? — жалобно мурлыкнула Илона, смяв в ладошке мягкий и печальный член Ричарда. — Порадуйте меня.

— Рановато Рене ушел, — хохотнул он, равнодушный к шаловливым рукам Ил.

— Не хочу я Рене, — прошипела девушка. — Я хочу вас.

— Ты можешь, конечно, попытаться поработать ртом, Пинки, — Ричард зевнул. — Но я ничего не обещаю

Ил поудобнее разлеглась на коленях Феликса и нырнула головой к лобку парня. Член оборотня, конечно, откликнулся на ее язык, но вполсилы и как-то лениво, словно действительно устал трудиться. Послышалось размеренное сопение, и девушка возмущенно подняла взгляд. Ричард заснул с запрокинутой назад головой.

— Феликс, — прошептала Ил и оглянулась на мужчину, который тоже задремал, уронив подбородок на грудь.

— Да вы издеваетесь, — едва слышно прошипела девушка и рассерженной возбужденной медузой распласталась на коленях мужчин. — Это не честно. Раздраконили и заснули.

Через минуту в тишине ее тоже сморило липким сном, в котором хитрый Рене со словами о трепетной любви взял Ил сзади, до боли сжимая когтистыми лапами ее талию. Грезы растеклись горячей негой, и девушка сквозь сон протяжно замычала.

Глава 59. Поспешные мысли

Не зря юные оборотни и смертные мужчины должны в молодости как следует погулять, прежде чем вступить в брак. Им очень рекомендовано окунуться с головой в разврат, случайные связи и познать близость со всех сторон, чтобы потом не проецировать свои желания и любопытство на жену. Ричард горел идеей группового секса с Ил, Феликсом и Рене. Он украдкой листал порносайты, с живым интересом смотрел видео, на которых одну какую-нибудь очень восторженную дамочку любили три самца.

Ил подкралась к Ричарду, который улучил момент в сарае и задумчиво изучал все хитрости группового секса. Благо он догадался включить гнусное видео без звука, потому что бегающие неподалёку за ржущим пони волчата точно бы полюбопытствовали, что там такого интересного разглядыват дядя Дикки.

— Мне, кажется, это очень неудобно, — Ил заглянула за его плечо и нахмурилась, когда на экране мелькнула чужая промежность крупным планом. — Господи.

— Черт! — взвизгнул Ричард и с пунцовыми от стыда щеками спрятал смартфон в карман. — Ты меня напугала!

— Тебе не кажется, что сейчас не лучшее время для теории? — Ил кивнула на мертвые тушки зайцев на дощатом столе. — Есть заботы поважнее.

— Я же должен быть готов, — Ричард взял нож и сердито тряхнул тушку зверька. — Я немного волнуюсь.

— А ты не волнуйся, — Ил хохотнула, наблюдая, как оборотень вспарывает зайца. — Решаю тут я.

— Это хорошая возможность, Пинки, — Ричард мило и ласково улыбнулся ей, — попробовать новенького. К тому же, с кем, если не с тобой и Феликсом?

— Почему ты так зациклился на групповушке?

— Не знаю, — он пожал плечами, выпотрошив тушку. — Мне любопытно. Может, мне и не понравится.

— А если понравится? — Ил выбрала из окровавленных внутренностей сердечко и отправила в рот.

— Я уверен, что не понравится, — парень смутился под изучающим взглядом Илоны. — И Феликсу тоже, — и торопливо добавил, — но надо проверить.

— Я думаю, Рене может поделиться с вами первоклассной шлюхой, чтобы вы с ней и выяснили этот сложный вопрос, Ри, — Ил прищурилась. — С красивой, сексапильной сучкой.

— Я хочу с тобой это выяснить, — парень возмущенно посмотрел на нее. — Ты же моя жена! Не хочу с чужой бабой, хочу с тобой.

— А если вам не понравится, а я буду в полном восторге от трех членов? Что тогда? — Ил облизала окровавленные пальцы и хитро взглянула в бледное лицо оборотня.

— Ой ладно тут хорохориться, — хохотнул Ричард, тыкая в ее сторону ножом. — Мы что-нибудь с Феликсом придумаем. В конце концов, никто не отменял резиновые члены, которыми можно будет лишнюю дырочку и прикрыть. Любых размеров и расцветок.

— Все-то у тебя продумано, — Ил поежилась от горящего взора оборотня.

— Может, нам тебя подготовить к забегу игрушками? М? — он оскалился в голодной улыбке.

— Так, все, — Ил нервно отмахнулась и вышла из сарая. — Мне пора с Фериилом садится за домашнее обучение. Господи, ну почему вы не додумались до школ для оборотней?!

— Ты же отлично справляешься, Пинки! — крикнул Ричард.

Пинки справлялась со множеством проблем, вопросов и неурядиц на отлично, но вот супруги ее ставили в тупик. Их ревность поутихла. Лишь Феликс иногда останавливал взор на изумруде за ужином и задумчиво прикладывался к бокалу с красным вином, вглядываясь в глаза пристыженной неверной женушки.

Посреди недели Феликс отвез Лестера и Фериила на встречу с Рене. Ил потом долго расспрашивала старшенького, чем они были заняты почти весь день, и мальчик поделился, что они с Рене рисовали на стенах, пачкали полы и потолки краской, а потом…

— А потом я их отмывал целый час, — цокнул Феликс. — Они буквально все извазюкались в краске.

— Зато я был фиолетовым, почти как ты, — рассмеялся Фериил, потянувшись к волосам Ил. — А еще дядя Рене договорился с папой как-нибудь порыбачить на яхте. Кстати, почему у нас нет яхты? Я тоже хочу яхту.

Ил возмущенно посмотрела на Феликса, который натягивал на сонного Лестера пижаму, и мужчина пожал плечами:

— Мы живем в лесу.

Когда дети были уложены, Ил едко и ревниво поинтересовалась у Феликса о какой-такой рыбалке шла речь. Мужчина ответил, что ему тоже иногда нужен отдых от семьи.

— Ты против? — Феликс удивленно посмотрел на девушку.

— Как-то это странно…

Ил в поиске поддержки взглянула на Ричарда, который внимательно разглядывал свое отражение в зеркале, и тот цокнул:

— Я не люблю рыбалку, поэтому я пас.

— Да я же не об этом!

Рене втискивался в ее семью. Нагло и бессовестно, а Феликс не видел в этом никакой проблемы.

— Завтра Рене заедет за тобой, — мужчина скинул халат и лег под одеяло.

— Что, прости? — Ил поперхнулась.

— Завтра у тебя с ним встреча, — мужчина взял с тумбочки конверт и вытащил несколько листов, сложенных вдвое. — Он должен был тебя предупредить.

Ил потянулась к смартфону. Три пропущенных звонков от Рене и короткое сообщение с назначенным временем на очень важную встречу.

— У нас есть шанс остановить это безумие? — Ил посмотрела на мужчину, который углубился в чтение.

— Шанс всегда есть, любовь моя, — Феликс поднял на нее взгляд и улыбнулся. — Например, закончить ваше с ним пари на шкуре. Я так понял, ты тянешь кота за хвост, потому что тебе понравилась игра в неверную жену и ты надеешься на продолжение.

— Что? Нет! Я опять упустила в условиях пари что-то важное? — Ил охнула. — Вы там меняете условия пари на ходу!

— Ничего подобного, — Ричард юркнул в кровать к супругу и с подлым хихиканьем скрылся под одеялом с головой.

Феликс со стоном закрыл глаза, и Ил вспыхнула ревностью. Супруги не позвали ее присоединиться к утехам, и она процедила:

— После шкуры мы закроем тему с изменами, мой милый и бесконечно любимый муж?

Феликс открыл глаза и мрачно уставился на Илону, словно она лишила его последнейрадости в жизни. Она злорадно оскалилась. Нет ничего милее дразнить мужа-самодура, который хрипло рыкнул и вдавил голову мычащего Ричарда сквозь одеяло к паху.

— Полегче! — Дикки кашлем вынырнул из-под одеяла, когда Феликс ослабил хватку, и обиженно посмотрел в его сердитое лицо. — Ты чего?

— Шкура и больше никаких шалостей с Рене, — ревниво прошипела Илона. — Ты можешь с ним быть друзьями. Рыбачьте с ним на его шикарной дорогой яхте и шлюх вместе с ним потрахивайте. Ради Бога, Феликс!

— Юристы у него, действительно, хорошие, — мужчина скользнул взглядом по бумагам, отложил их в сторону и умиротворенно посмотрел на Ил. — И знаешь, Искорка, я ведь не говорил, что ваша завтрашняя встреча — это свидание, кульминацией которого станет бесстыдное соитие. Ему нужна помощь.

— Но…что?! Я… Какая помощь? — булькнула Ил, сгорая от стыда.

— У него скоро выставка, и ему нужен свежий взгляд на организацию пространства в галерее и расстановку экспонатов, — мужчина скрестил руки на груди. — Он очень недоволен своими ассистентами. По его словам, никто не может сравниться с твоим чутьем.

— А ты сразу о потрахушках подумала, — Ричард оглянулся на нее и покачал головой.

— Я…Нет! — Ил стыдливо попятилась под укоризненными взглядами супругов. — Ничего подобного! Это вы тут все со своей шкурой медведя… И яхтами…И шлюхами… Бесстыдники…

— Окажи Рене услугу с его тупой выставкой, — Феликс сощурился. — Деловые отношения с ним будут полезны. У него есть связи с инвесторами

— Только помочь с выставкой, да? — Ил повела плечиком и вскинула подбородок.

— Именно, моя любовь, — Феликс ощерился в улыбке.

— Пинки, Пинки, Пинки… — процокал Ричард.

Ил открыла рот, чтобы оправдаться, но поняла, что это глупо. Ее загнали в угол. И ко всему прочему очень расстроили. Ее хотят видеть не на томном свидании, а в галерее и по деловому вопросу. Господи, какая она беспринципная шлюшка! Похоже, она и правда надеялась на продолжение всей этой некрасивой игры с Рене и ревнивыми мужьями.

— Будет ему выставка, — рыкнула Ил.

— Ты постарайся его порадовать, — двусмысленно проворковал Феликс и впился в губы Ричарда.

Под приглушенные стоны девушка скрылась в ванной комнате. Как же она запуталась! Хотела она или не хотела играть по правилам Феликса и Рене? Она прижалась лбом к холодному кафелю, вспоминая, как мужья в ярости и жгучей похоти не выпускали ее из объятий весь день на последнем этаже отеля и шептали, что она принадлежит только им. Внизу потянуло сладкой истомой.

— Точно, во всем виновата моя шлюхастая бабка, — Ил стукнулась лбом о стену. — Надо бы ее навестить и спросить совета.

Глава 60. Совет от старой ведьмы

Бабуля, несмотря на свой возраст, держалась огурчиком. Старушка в свое время из-за вредности решила уйти в дом престарелых, чтобы жаловаться на неблагодарную дочь и зятя.

— Мне не сказали, что ты живешь с двумя мужчинами под одной крышей, — бабуля гневно посмотрела в лицо Ил и прищурилась. — Внучков пару раз Дебра приводила, а про мужа так ничего не сказала. А их двое, оказывается.

Красная помада на морщинистых губах выглядела жутко, синие тени подчеркивали глубокие борозды на лице и обвисшие веки.

— Так получилось, бабуль… — Ил криво улыбнулась.

— Случайно, да? — ехидно прокряхтела старуха.

Гостевая дома престарелых пропахла медикаментами, затхлостью и смертью. От стариков несло мочой и немного дерьмом. Вряд ли бы обычный человек уловил эти миазмы, но Ил задыхалась.

— Ну, не совсем случайно…

Ил покраснела и потупила взгляд.

— Стеснятся надо было до, — рявкнула старушка. — А сейчас голову подними.

— Есть еще и третий, — пискнула Илона.

— Муж?! — охнула бабуля.

— Любовник.

— Любовников можно и не считать, — старуха отмахнулась. — Я даже имен некоторых не запоминала. Зачем голову забивать ненужной информацией?

Ил выпучилась на бабушку. Никакого стыда. В мутных глазах промелькнула искра озорства.

— Мои мужья знают о любовнике…

— И что? — старушка скривилась. — Это их проблемы. Знают и знают. Тебе-то какое дело?

— Ну… Они мои мужья…

— Если им что-то не нравится, дорогуша, — старушка скрестила руки на груди, — то чемодан им в зубы и пусть катятся.

— Так в том-то и дело, что им нравится, — Ил сложила ладони на столе в лодочку.

К ним проковылял приземистый старичок, который с благоговением поцеловал бабушку Ил в пальчики и хитро подмигнул ей.

— Моя внучка, — старуха высокомерно кивнула в сторону притихшей девушки.

— О, — дедок подслеповато взглянул на Ил. — Рад знакомству.

— Все, иди, — бабуля повелительно махнула рукой. — Отвлекаешь

— После обеда буду ждать тебя в саду, моя королева, — едва слышно шепнул престарелый ловелас на ушко морщинистой красотке и захромал прочь.

— У тебя два мужа, которые одобрили твоего любовника, так? — старушка вскинула бровь.

— Так, — Ил медленно кивнула.

— Ты сюда похвастаться пришла? — ведьма сузила глаза. — У меня вот ни один муж не одобрил ни одного любовника. Ни одного! Все им не так и не этак было.

— А сколько у тебя любовников было? — просипела Ил.

— Ну, — бабуля кокетливо передернула тощими плечиками, — я же говорю, не считала, но всех, так или иначе, любила.

Ил всхрапнула и замолчала, шокированная честностью старушки. И ведь кокетка продолжала разбивать чужие сердца.

— В чем проблема, куколка? — бабуля непонимающе моргнула. — Мужья довольны, любовник доволен… Ты недовольна?

— Я устала, — вздохнула И.

— Отдохни, — старушка пожала плечами.

Ил подперла подбородок кулачком и задумчиво посмотрела в дряблое морщинистое лицо. Глаза у бабули тоже зеленые, пусть и помутневшие от старости.

— С мужьями когда познакомишь? Я уже одной ногой в могиле. Хотя к черту мужей, знакомь с любовником. Вкус к мужчинам раскрывается именно в интрижках.

— Он меня сюда и привез, бабуль, — вздохнула Ил. — На улице скучает.

Старушка со скрипом костей поднялась, и девушка взяла ее под руку. Они подошли к окну, и бабуля оценивающе уставилась на Рене, которой копался в смартфоне, облокотившись о капот зеленого бентли во дворе дома престарелых. Ил за всю дорогу не обмолвилась с ним и словом, а мужчина неожиданно не стал приставать к ней расспросами и разговорами.

— При деньгах, ухоженный, красивый, хороший вкус в одежде, — шепнула бабуля и сердито взглянула в лицо растерянной Ил. — И чего ты носом крутишь?

— Он хитрый жук… И… — прошипела девушка. — Странный.

— Все красивые мужчины с особенностями. Тебе бы радоваться! Кто на беспалую-то посмотрит?

Рене отвлекся от телефона и удивленно взглянул в их сторону. Старушка игриво пошевелила пальчиками, приветствуя мужчину, который галантно поклонился и томно улыбнулся ей.

— Хорош, чертяка, — бабуля хохотнула. — Ни одну девку попортил. Будь я помоложе…

— Ба! — охнула Ил. — У тебя тут свой кавалер есть!

— Пока молодая, — старушка цепко посмотрела в глаза Ил, — веселись. Пока щель мокрая…

— Ба! — возмущенно взвизгнула та.

— В следующий раз, — покряхтывающая бесстыдница заковыляла прочь из гостевой, — без мужьёв не приходи. Посмотрю, за кого ты, дура такая, выскочила. Дочь моя идиота выбрала. Может, хоть ты нормальных мужиков нашла.

— Папа — хороший! — рассерженно прорычала Ил. — Самый лучший!

— Самый неудачник! — рявкнула старуха. — И усы мерзкие отрастил! Позорище!

Ил сжала кулаки, вспыхнув злостью к немощной и больной женщине, и торопливо вышла. Она спустилась с крыльца и нервным шагом направилась к машине.

— Тебя бабуля расстроила? — Рене обеспокоенно посмотрел в ее искаженное яростью лицо.

— Гадкая старуха!

— А мне она показалась милой, — Рене распахнул дверцу перед Ил.

— Ты ей тоже, — девушка юркнула в салон и сердито глянула на мужчину, — и это повод задуматься.

— Над чем, моя милая? — он с любопытством наклонился к Ил и шепнул. — Над тем, что у твоей бабули, как и у тебя, хороший вкус на мужчин?

От Рене пахло можжевельников и сладким табаком. Аромат ненавязчивый, тонкий и завораживающий. Поэтому Ил и молчала всю дорогу. Ее тянуло прижаться к подлецу и уткнуться носом в его грудь, чтобы насладиться его запахом.

— Я рад, что ты носишь мой подарок, — прервал молчание Рене и коснулся изумруда.

Ил вздрогнула, как от слабого электрического разряда, и мужчина в ласковой улыбке закусил губу.

— Феликс попросил не снимать, — Ил обиженно отвернулась.

Рене резво обежал машину и сел за руль.

— Знаешь, твой муж не такой уж и болван, — Рене хитро взглянул на девушку. — У него тоже хороший вкус на женщин, как и у меня.

— Слушай, — Ил заговорщически зашептала, глядя горящими глазами на мужчину, — может, ты на рыбалку и дам элитных пригласишь? Мне кажется, что Феликсу не помешает женское внимание. Таких сисястых и жопастых. И уговори Ричарда присоединиться к вам.

— Никаких дам, — цокнул Рене. — Мы с Феликсом пива выпьем и насладимся рыбалкой.

— Ты пьешь пиво?!

— Есть одно неплохое крафтовое пиво, которое мне нравится, — мужчина пожал плечами, и машина мягко тронулась с места, зашуршав гравием. — Вряд ли твоего мужа заинтересуют элитные шлюхи.

— Он же мужчина, — вздохнула Ил. — Заинтересуют. У тебя красивые любовницы.

— Что за стремление подложить супругов под шлюх?

— Тот же Ричард не гулял особо, — девушка слабо улыбнулась. — Он со мной девственность потерял, а потом замуж выскочил. Ему бы натрахаться вдоволь, кучу сисек помять, гору жоп отшлепать. А Феликс… Феликс постоянно засматривается на других. Не получилось у нас сыграть в верных супругов, пусть налево идут. К тому же, тут такой шанс повеселиться с красотками.

— И ревновать не будешь? — хохотнул мужчина.

— Я лишилась права на ревность, Рене, — Ил устало посмотрела на него. — Устроишь мальчикам встречу с прелестницами?

— Ты отпустишь их на несколько суток? — Рене мельком глянул на девушку и вновь уставился на дорогу. — Я все-таки хочу сначала просто порыбачить без женского внимания.

— Отпущу, — Ил решительно кивнула. — Только ты самых лучших девочек пригласи.

— У меня такое ощущение, что я разрушаю семью… — горестно отозвался Рене.

— О, милый, мы на могиле мертвого деда клялись в вечной любви, — девушка рассмеялась. — Тебе не разрушить нашу семью. Мы вросли в друг друга намертво и никакой Рене Дануа не в силах разорвать эту связь, но он разнообразит бытовуху яхтами, шлюшками, рыбалкой и всем этим дерьмом из красивой и беззаботной жизни. Почему нет? Я не против, чтобы у Феликса и Ричарда был друг, который будет втягивать их в сомнительные и яркие приключения. У них самих не хватит смелости.

— Ты мудрая женщина, любовь моя, — Рене одобрительно хохотнул.

— Да я сама от себя в шоке, — Ил скривилась. — Я в детстве мечтала о благородном принце, красивой любви и тихой семейной жизни, как у родителей, а в итоге у меня три мужика, которые далеки от моего идеала.

— О, ангел мой, ты записала меня в своих мужиков?

— Ты сам в них записался, а я жду когда тебе наскучит, — Ил потянулась к его платку на шее и требовательно сорвала его. — И ведь наскучит.

Она смяла душистую ткань в пальцах и уткнулась в нее носом. Рене поделился, что это какой-то супер нишевый парфюм, который намешали лично ему, и что в продаже его не встретить.

— Так и хочется съязвить, — пробубнила Илона в платок, — но, черт тебя дери, запах просто охренительный.

Рене расцвел самодовольством, словно он сам источал волшебное амбре, которое очаровало девушку. Ил замолкла, отключившись от реальности. Мужчина попытался вывести ее на разговор, но она нагло и бессовестно проигнорировала его. Бабуля, конечно, была той еще мерзавкой, но она преподала ей важный урок — с мужчинами надо быть сукой.

— Прошу, моя милая, — Рене распахнул дверь галереи перед Ил, которая торопливо запихнула платок ему в нагрудный карман пиджака.

К мужчине навстречу выбежали всполошенные девица и парнишка. Рене недовольно оглядел развешанные картины в зале и фыркнул.

— Отвратительно.

Ил обвела скучающим взором холсты с концептуальной мазней и согласилась, что картины — то еще гадство. В конце зала мялись уставшие грузчики.

— Дорогуша, — Рене строго взглянул на Ил, — сделай что-нибудь.

— Кто это? — поинтересовалась девица аккуратными губками бантиком, смерив Илону презрительным взглядом.

— Вы двое уволены, — мужчина махнул рукой и зашагал прочь. — Вы мне надоели.

— Что? — прохрипел парнишка. — Рене, ты не можешь…

— Могу, — скучающе ответил тот и скрылся в другом зале. — Вы бездарности.

— А ты не бездарность? — парень возмущенно посмотрел на Илону.

— А мне не повезло, — вздохнула Ил прошла в центр зала. — Господи, я надеялась, что больше никогда не вернусь в это говнище.

— Я так не могу! — всхлипнула девица и со слезами выскочила из галереи. — Мне все нервы вытрепали!

Парень зло заскрежетал зубами и кинулся за рыдающей подругой. Ил перевела взгляд с одного полотна с кривым дугами на другой с черными экспрессивными мазками и цокнула:

— Вот же дерьмище.

Грузчики согласно хохотнули. Как найти гармонию во всем этом разноцветном хаосе? Ил опустилась на низкий подоконник, рассматривая картины, которые были кусками чужого безумия и надрыва. Никакой образности, цельной мысли, только вспышки отчаяния и безысходности. И громкая мольба о помощи, что была разорвана на части.

— Депрессивненько, — вздохнула Ил.

— Разве? — удивился мужичок с рябым лицом. — Хотя… Да, рыдать однозначно хочется.

— Эту перед входом, — Ил ткнула в черные агрессивные мазки. — Это отрицание.

— Что? — изумился другой мужчина с крупным носом-картошкой.

— Я не должен быть здесь, — девушка вытянула ноги. — Я и искусство современное не люблю. Я ничего в нем не понимаю! Зачем я пришел сюда?

Грузчики переглянулись. Ил указала на второе широкое полотно с красной полосой по вдоль холста:

— Это идет следом. Это гнев.

— Я ничего не понимаю, — вздохнул третий мужчина с залысинами.

— Разве это искусство?! — с ненавистью взвизгнула Ил, подскакивая на ноги. — Это дерьмо! Идиотизм! Да кто заплатит деньги за это говнище?!

— Согласны, — кивнули грузчики.

— Вот, — Ил одернула футболку и улыбнулась. — Самый настоящий гнев.

— Но это “Путь самурая”, — скривился Носатый.

— Да? — Ил оглянулась на красную линию. — О, сэппуку. Интересно. Но это не меняет того, что она вызовет гнев.

— Так вот что она означает, — грузчик с залысиной почесал макушку. — Сэппуку.

— Торг! — Ил ткнула в холст с кругами, что перекрещивались в узор ряби на воде.

— Что? Почему?! — охнули грузчики.

— Потому что симпатично, — Ил пожала плечами. — Не так уж и плохо после “Пути самурая”. Художник старался, вырисовывал кружочки, складывал их вместе и что-то хотел сказать. Круг — это форма. Круги завораживают

— Сложно, — вздохнул Рябой.

— Искусство он такое, — согласилась Ил и подошла к четвертой картине с темными брызгами и бурыми подтеками. — Это у нас депрессия. Я разочарован. Все бессмысленно и отвратительно. Почему я все еще здесь? Я настолько измотан вашим уродским искусством, что у меня нет сил даже уйти. Я хочу умереть. Прямо тут и порасти травой. Свежим, молодым клевером, — она шагнула к зеленому холсту с желтыми кляксами, — и одуванчиками. Принятие. И я восстану, чтобы идти дальше и вновь ужаснуться бездарностью безумцев. Удивят ли они меня теперь, когда я мертв внутри? Вряд ли, но я дойду до конца и выйду свободным. Мне нечего бояться.

Ил взглянула на остальные картины, которые остались за бортом ее видения и в случайном порядке их распределила. Пусть посетители сами ищут тайный смысл в карусели хаоса после того, как переживут катарсис и очистятся от предрассудков.

— А те птенчики так кудахтали, так спорили между собой, — Носатый скрестил руки на груди, одобрительно взглянув на Ил.

— Наверное, они пытались поймать смысл творцов и упустили очень важную деталь, — девушка спрятала ладони в карманы, — нам всем насрать, что хотел сказать автор. Мы все видим что-то свое. И птенчикам надо работать с эмоциями гостей и вывернуть их так, чтобы они подстегнули в них если не восторг, то хотя бы ненависть, чтобы эта дерьмовая выставка въелась в память.

Грузчики сделали вид, что все поняли, хотя их глаза говорили, что они очень устали. И от них жутко несло потом.

Ил зашагала в зал со скульптурами. Металл, стекло, бронза в чудовищной отливке и отвратительных форм были материализовавшимся кошмаром — перекрученные кляксы сомнений, узлы из видений, что терзают сумасшедших, спирали неосознанных желаний.

— Они должны танцевать, — Ил развернулась на пятках к грузчикам. — Быть общим потоком, в который смогут влиться гости.

— Командуйте, мадам, — хохотнул носатый. — Мы все равно ничего не поняли.

Ил подплывала к каждой скульптуре и старалась поймать ее динамику, вектор и импульс. Со стороны это выглядело, будто чокнутая девка, сбежавшая из дурдома, ловила припадки, которые выворачивали ее тело.

— Так, — она вышла в центр зала и отдала отмашку удивленным грузчикам. — Вот этот кривой бублик сюда, серьезную кракозябру туда… Женщину-зигзаг в угол…

Мужчины с покряхтыванием переставили скульптуры и вспотевшие встали рядом с Ил.

— Танцуют, мать их за ногу, — прохрипел плешивый, вытирая лоб от испарины, и огляделся по сторонам.

— Танцуют, — согласился Носатый.

— Свободны, — раздался голос Рене сверху. — Благодарю за помощь, господа.

Мужчины кивнули и торопливо покинули зал. Ил развернулась и подняла голову к Рене, который стоял у лестницы и широко улыбался.

— Танцуют?

— Танцуют, моя милая, — мужчина спустился к ней. — Ты чудо.

Рене прошел в зал с картинами, и Ил заставила его выйти из галереи и вновь войти. Мужчина повиновался и медленно прогулялся мимо картин.

— Пять стадий принятия неизбежного, — повернулся к ней и улыбнулся. — Интересный подход.

— Да, ничего нового, — Ил обошла мужчину по кругу и встала к нему вплотную, вглядываясь в глаза. — Моя миссия выполнена. Я поеду.

— Вновь покинешь меня? — прошептал Рене. — Может, выпьешь со мной по чашечке кофе? Или откроем бутылочку игристого и заглянем ко мне в гости? С террасы моей скромной обители открывается удивительный вид на ночное небо. При желании можно коснуться самих звезд.

— Хочу прогуляться в одиночестве, — Ил прищурилась. — И, Рене, звезд не коснуться. Они давно мертвы.

— Ох, как тоскливо, — цокнул мужчина.

— Муж попросил тебя порадовать, и я ведь справилась? — шепнула Ил в миллиметре от губ Рене. — Отчитаешься Феликсу? Напиши ему, что я чудо.

Мужчина дернулся в ее сторону, и Ил в этот же миг отпрянула и устремилась к выходу. Она была готова отдаться Рене прямо посреди картин, но она не доставит удовольствия Феликсу. Игра будет идти по ее правилам.

Глава 61. Рене старался

Феликс был разочарован. Ричард опечален. Жена вернулась даже не целованная другим мужчиной. Как так? Как она посмела? Вслух, конечно, Илоне никто из оборотней не высказал претензий, но в их молчании сквозило недоумение. Ил потом, когда мрачные мужья укатили на рыбалку, при уборке нашла под кроватью наручники и кляп. И не просто кляп, а мать его, резиновый пенис на ремешках.

— Вот же извращенцы, — хохотнула Ил, спрятав находку в коробку, которую затолкала в нижний ящик комода.

Девушка лишила их возможности наказать неверную супругу. Просто приковать и отшлепать шлюшку совесть не позволяла. Нужна была серьезная провинность, чтобы заткнуть ее рот гадким кляпом. Что дальше? Плетки?

Ричард отправил ей несколько снимков с яхты. Голые, в цветастых плавках, на фоне лазурного моря оборотни и Рене выглядели слишком горячо, и Ил пожалела, что не составила им компанию. Вместо этого она заставляла Фериила учиться, объясняла, зачем надо уметь складывать, вычитать, делить и умножать, попутно развлекая Лестера, который волчонком разгромил комнату, гоняя кошку, и обмочил все углы.

А потом Ричард затих. Он скинул фотографию луны над морем и пропал. Затем Феликс посреди ночи написал, что с ними все в порядке и тоже замолчал. Следом пришла весточка:

Рене: Ты уверена, что хочешь скормить пупсиков сисястым акулам? У меня есть вариант просто их напоить дорогим алкоголем, сыграть в настолки и провести время за чисто мужскими беседами.

Илона: Какие настолки, мать твою?

Подлый Рене: Монополия, например. У меня в багажнике завалялась. Ума не приложу, откуда она там взялась. Я ставлю на монополию. Женщины — это скучно.

Под боком закряхтел Лестер и уткнулся в грудь Ил. Девушка приобняла мальчика и чмокнула в макушку.

Илона: Я выбираю шлюх.

Рене: Монополия.

Илона: Шлюхи.

Рене: Монополия.

Илона: Шлюхи.

Рене: Хорошо, приезжай.

Илона: Вот же сука. Вызвони мою бабулю.

Рене: Ничего святого в тебе. Ладно, в конце концов, сыграем в монополию с дамами.

В комнату просочился сонный Фериил, который забрался на родительскую кровать и свернулся с другой стороны Ил в калачик.

— Завтра в лес? — пробурчал он в матрас. — Мышей ловить?

— Да, — Ил спрятала смартфон под подушку и зевнула. — И забежим на огонек к тете Лизе.

— Может, на медведя? — осторожно спросил Фериил

— Рановато вам на медведя.

Фериил засопел, и Ил горящим взором уставилась в потолок. Ей было любопытно, выстоят ли ее мужья перед подругами Рене или нырнут в омут страстей и распутства. И что она почувствует, если ее любимые супруги проведут ночь в чужих объятиях. Она хотела выяснить, что такого будоражит Феликса и Ричарда в изменах жены. Возможно, Ил тоже воспылает животной похотью к оборотням, и из ревности и ярости вырвется что-то такое, что расплавит ее душу в кипящий океан вожделения.

Утром ее ждало несколько сообщений и пропущенных звонков.

Рене: Мы отлично сыграли в монополию.

Рене: Пару раз выиграл я, затем я продул Феликсу. Он меня разорил! С ним нельзя вести бизнес.

Рене: Это немыслимо! Я опять проиграл! И еще насмехается!

Ри: Ненавижу монополию. ༼ つ ಥ_ಥ ༽つ

Феликс: Спишь?

Ри: Они срутся из-за ненастоящих денег и заводов! В чем смысл? (⊙_⊙)

Феликс: Я нагнул Рене.

Феликс: Фигурально выражаясь.

Рене: Ричи не выдержал накала и вышел из игры. Заснул, а выпил-то всего ничего.

Феликс: Люблю тебя, Искорка.

Ри: Господи, они теперь разговаривают об искусстве. Ты знала, что Феликс любит Пикассо? Неожиданно.

Ри: Ненавижу Пикассо. ٩(ఠ益ఠ)۶

Ил зевнула. И недовольно скривилась. Кажется, мальчики кое о ком подзабыли.

Илона: Где шлюхи, Рене?!

Мужчина ответил ей через несколько часов. Ил успела накормить детей, кошку и пони, помочь Алисе убраться в сарае и разделать кабана.

Рене: Сегодня. Точно. Обещаю. Даю слово. После Спа.

Илона: Спа?????????

Рене: Да, нам нужен отдых и детокс. Шлюхи требуют сил и задора. Ричард уже минут пятнадцать блюет.

Феликс: Что тебе там Рене написывает?

Илона: Вы там в спа собираетесь?

Феликс: Да. У нас же мини-отпуск.

Илона: Я с мальчиками в лес.

Феликс: Никаких медведей! И не уходите от тропы далеко.

Ил послушалась мужа и не пошла с мальчиками на медведя, хотя Фериил долго ее уговаривал рискнуть. Лестер поддержал старшего брата, но девушка была непреклонной. Раз папа сказал, что никаких медведей, то значит так тому и быть. Они будут довольствоваться мышами и бурундуками.

Вернувшись домой к ночи, Ил написала Феликсу, что все живы и здоровы, но ответа не получила. Ричард и Рене тоже молчали. Была надежда, что мальчиков в оборот взяли коварные девы-искусительницы.

Ри: Мы были в казино. Илона: Господи… Ри: Феликс выиграл, а Рене продул и с горя налакался. Лыка не вяжет и жалуется Феликсу, какой он гениальный, а его никто не понимает. Я не играл. И ко мне какая-то тетка приставала, Пинки. Жуткая тетка. Она подумала, что я проститут! Я похож на проститута? Илона: Нет, не похож. Ри: Предлагала десять кусков за ночь? А я ничего так, да? Я тебя бесплатно радую, а ты не ценишь. Десять кусков, Пинки! Илона: Ты же со мной по любви. Ри: Десять кусков! Но я люблю тебя, поэтому отказался. Цени мою самоотверженность. (◕‿◕)♡

Илона: Я тебя тоже люблю.

Ил пожевала губы и аккуратненько спросила, какие планы у мальчиков на ночь. Если Рене накидался, то замысел по соблазнению муженьков первоклассными сиськами трещит по швам.

Ри: Не знаю. Эх, сейчас бы на шкуру да с любимой женой, но я пойду поплаваю в одиночестве в бассейне на крыше под открытым небом. <( ̄ ﹌  ̄)>

Ил зло заскрежетала зубами и отписалась Рене, что он, бессовестный такой, не сдерживает обещания.

Феликс: Какие обещания, Искорка? Что у тебя за секреты с Рене?

Рене: Моя млая Илоа. Я пян. Прамоаппа443ввор. Ятак нечатен. Без шукры:(

Илона была добавлена в общий чат “Шкура медведя”

Ри: Первый! И вопрос. Когда уже?

Рене: Шукру надобы для начла

Феликс: Привезут тебе шкуру на днях.

Рене: коктретнее

Феликс: Послезавтра

Рене: Сам_добыл? По роже вижушто сам. Мыладец.

Ри: Со шукрой разобрались. Теперь… Когда, Пинки?

Лестер захныкал и подкатился к спящему Фериилу. Ил накрыла волчат одеялом и вышла из комнаты, покусывая ногти. Она спустила в столовую и села за стол с чашкой чая, нервно поглядывая на шкуру медведя у камина.

Ри: Когда?

Феликс: Когда?

Рене: КОГЫДА?

Илона: ГДЕ ШЛЮХИ, РЕНЕ??!

Ри: Какие шлюхи? Я что-то пропустил? ಠ_ಠ

Феликс: Да тут полно шлюх, Искорка. Аж в глазах рябит.

Илона: И?!?!

Феликс: Не в моем вкусе.

Рене: Я старылся:(

Ри: Так та блондинка была шлюхой? А я то думаю, чего она села ко мне на колени и сиськами терлась о лицо. (_•)

Из рыкнула и стукнула по столу. И залпом выпила остывший чай.

Илона: Хреновые у тебя шлюхи, Рене, раз не могут озабоченного кобеля соблазнить!

Рене::(

Ри: Это я-то кобель?! (ಠ_ಠ)

Феликс: Детей уложила?

Илона: ДА!

Ри: И третий заход! КОГДА? (◕‿◕)♡

Рене: КОгда?

Феликс: Когда?

Илона: В СУББОТУ!

Девушка с рыком кинула телефон и стукнула чашкой о стол.

Ри: ура ^_^

Феликс: О, это случилось…

Рене: ПрдлгАю на шукре и мнпОлию сыграть

Ри: НИКАКОЙ МОНОПОЛИИ! (︶︹︺)

Ил со стоном ударилась лбом о столешницу. Теперь ей точно не отвертеться, но, возможно, есть шанс, что мужья и их новый друг отстанут от нее, если она даст им желаемое? Запретный плод сладок, но если они сорвут его, то поймут, что не так уж он и вкусен?

— Что-то случилось? — в столовую вошла сонная Алиса.

— У тебя был опыт с тремя мужчинами? — Ил подняла на нее взгляд, полный надежды.

Алиса попятилась и медленно скрылась из глаз девушки, истерично хихикнув. Ил с печальным вздохом потянулась к телефону. Что ж, самое время искать ответы во всемирной паутине. Кто-нибудь да и поделился на извращенских форумах об опыте в групповушке.

Глава 62. Согласие волчицы

Ричард и Феликс вернулись отдохнувшие и довольные. Ил украдкой, конечно, обнюхала супругов, но запахов других женщин, к своему большому разочарованию, не учуяла. После визгов радости сыновей, вручения в их загребущие ручонки презентов и расспросов, как мальчики провели время, жизнь вошла в обычную колею. Феликс занялся вопросами стаи и бизнеса, а Ричард углубился в воспитание сыновей, разгрузив растерянную Ил.

Оборотни не поднимали тему групповой шалости на медвежьей шкуре, а Ил стеснялась подвести супругов к важным вопросам. Распределили ли мальчики роли, например? А вдруг у них в самый неподходящий момент взыграет ревность, и они все переругаются и передерутся? В Интернете вот сказали, что такой инцидент случился и утехи дошли чуть ли не до поножовщины. А вдруг в их отношениях пойдет трещина? Какой-то мужчина под ником MonsterXXXL поделился, что после группового секса возненавидел любимую жену, с которой был в отношениях со старшей школы, потому что она стала для него грязной потаскушкой. Ричард вполне мог быть этим самым MonsterXXXL. Он волк эмоциональный и непредсказуемый. Тут и Луна со всеми этими нареченными-обреченными даст осечку.

В субботу, всучив сыновей Дебре и Оскару, оборотни повезли Ил на свиданку с Рене. Неизбежность. Для того, чтобы было спокойнее осознать происходящее, Ил спряталась в мягкой и безразмерной толстовке и плюшевых штанах. Вдруг, если она будет несексуальной и мрачной булочкой, никто не полезет к ней? Как же стыдно молчать на заднем сидении и молча слушать пустой треп муженьков, которые сегодня ночью вместе с “другом” разделят ее на троих. И в то же время любопытно. Как же Ил запуталась!

Феликс кинул беглый взгляд в зеркало заднего вида, и Ил потупила глазки, торопливо набросив капюшон на голову. Казалось бы, чего ей стесняться? Во-первых, она в отношениях с двумя мужчинами. И далеко не в платонических. Во-вторых, она с одобрения супругов предалась греху с третьим. По сути, сегодня сложится воедино пазл из трех самцов и одной суки.

— Пинки, все будет хорошо, — на нее оглянулся улыбчивый Ричард и подмигнул. — Обещаю.

— А если все будет плохо? — глухо поинтересовалась Ил.

— То закроем эту тему и не будем о ней вспоминать, — пожал плечами Феликс.

— Если я сейчас попрошу развернуться и поехать домой? — шепнула девушка.

— Мы поедем домой, — ласково ответил мужчина, и Ричард в подтверждение его слов кивнул.

— Поехали домой, — выдохнула Ил.

Машина мягко развернулась на перекрестке, и девушка затянула шнурки на капюшоне. Ричард включил радио и откинулся назад, тихо подпевая веселенькой и глупой песенке о любви. Через пять минут Ил сжала кулаки и просипела:

— Разворачивай, поехали к Рене.

— Искорка, ты уверена? — Феликс вздохнул. — Все эти эксперименты не стоят того, чтобы ты так изводила себя. Для нас это игра, но если выбирать между медвежьей шкурой и спокойной женой, я выберу второе.

Рене знал, что Ил не согласится. Он был для девушки ее стыдом, грехом и ошибкой, которую она не могла себе простить. Супруги готовы принять ее провинность, разделить ее с Рене, чтобы показать — их связь крепка и они принимают грязь в их любви. Для них секс — это не основа отношений. Волчий брак выше плотских утех. А еще они извращенцы, конечно, но любимые извращенцы. И почему бы Ил самой не стать жуткой развратницей в их объятиях? Два бесстыдника и потаскуха! Ил понимала и принимала желания мужей, а своих смущалась. Это так глупо.

— Поехали, — она нервно почесала нос.

— Давайте договоримся, что если кто-то из нас почувствует себя некомфортно, — Ричард зевнул и потянулся, — мы об этом говорим и уходим.

— Согласен, — кивнул Феликс и медленно провернул руль. — Слышала, Искорка. Не молчим, да?

— Слышала, — девушка натянула на ладони рукава толстовки.

Рене встретил гостей в черном фартуке поверх костюма кораллового цвета. И с широкой улыбкой на хитром лице:

— Вы опоздали, — он рассмеялся, — но я вас прощаю, потому что я тоже немного завозился.

— С чем? — Ил прищурилась.

— С ужином, моя милая. Проходите, я голоден.

Ил прошмыгнула за супругами в обитель Рене и зашагала, куда глаза мимо картин и бронзовых кривых статуй.

— Смотри-ка, сразу в спальню пошла, — хохотнул Рене. — Какая нетерпеливая.

Ил с рыком развернулась на носочках и вынырнула в гостиную с окнами на всю стену. Помещение шокировало масштабами — огромный низкий диван и кресла терялись в пространстве. Это реально была крыша, огороженная бетоном и стеклом. На белом с мягкими разводами ковре, который занимал чуть ли всю гостиную, лежала сиротливая шкура. Мертвый медведь никак не вписывался в современный безликий интерьер с жуткими скульптурами у стены — в стеклянных глазах мишутки читалось недоумение.

— Прошу.

В глубине гостиной у окна, которое выходило на сумеречный город, притаился накрытый изысканными яствами широкий стол. Ил растерянно оглянулась на Феликса. Она чувствовала себя маленькой и очень испуганной девочкой, которую притащили в хоромы сумасшедшего богача, построившего, мать его, жуткий дворец на крыше.

— Опять все без мяса? — Ричард шагнул к столу и оглядел пиршество. — Как ты живешь без мяса? Ты же тоже хищник, пусть и немного чокнутый.

— Есть множество вариантов заменить животный белок, — цокнул Рене. — К тому же от рыбы и молочных продуктов я не отказывался.

— То есть убивать коровок нельзя, — Ил непонятливо взглянула на мужчину, — но доить тех же самых коров, которых, по сути, держат в плену — ничего такого?

— Милая, у меня все сыры и прочую радость доставляют с маленьких ферм, где коровки, козы и овечки счастливо бегают по лугам, — Рене сел за стол. — Никто их в плену не держит. И доят их заботливые руки молодых и румяных дам. С большой любовью и зпесенками. Я в таких вопросах принципиален. Я сам катался и на фермы и сыродельни, чтобы убедиться, что никто не эксплуатирует животных.

— Это все равно эксплуатация, — Ил села за стол и сердито посмотрела на оскорбленного мужчину.

— А вот и нет.

— Да, Рене. У тебя просто есть деньги, чтобы выеживаться с эко-френдли и прочей лабудой, — лицо Ил смялось в презрительную улыбку. — И то, что коровки бегают счастливые по лугам, не отменяет того факта, что все твои деньги, так или иначе, сопряжены с другими видами эксплуатации. Например, эксплуатацией людей, за счет которых ты и твои друзья богатеют. С жиру бесишься.

— Что за коммунистический настрой? — цокнул Рене.

— Хочешь быть эко-френдли стань фриганом, — фыркнула Ил.

— Кто это? — Ричард удивленно взглянул на девушку.

— Она предлагает мне копаться в мусоре, — Рене хохотнул и откупорил бутылку белого вина. — И питаться помоями. Идея, конечно, интересная, но я, пожалуй, откажусь.

— Я так и думала, — Ил рассмеялась. — Очередное бахвальство.

— Вы успели повздорить? — Рене взглянул на Феликса.

— Нет, — оборотень пожал плечами. — У нее периодически включается режим ненависти к капитализму, но ненадолго.

— Не к капитализму, а к капиталистическим шлюхам, которые делают вид, что они особенные, — пробурчала Ил и сердито наложила себе салата из крохотных осьминожек и руколы.

— Возмутительно, — охнул Рене. — Я не буду стыдиться своего благополучия.

— Пинки нервничает, — Ричард потянулся к кусочкам сыра на деревянной доске. — А когда она нервничает, то кидается оскорблениями. Я вот придерживаюсь мнения, что каждый сам в силе построить свое благополучие.

— Да, мой сладкий пупсик, — прошипела Илона. — Построить себе дом в ипотеку на всю жизнь, заработать на кредиты на обучение детей. Ага, — она кивнула и ощерилась на оборотня, — но не сраные бентли и костюмы на десятки тысяч!

— Мы же не бедствуем, чтобы ты так здесь распалялась, — возмущенно процедил Феликс.

— Для успеха важен стартовый капитал! — рявкнула Ил на мужа. — Твое «не бедствуем» досталось в наследство от дедули! Ясно? Ты, конечно, молодец, что не просрал капитал и приумножил его, но ты и не вылез из трущоб сиротой какой-нибудь. Я об этом. Чтобы построить благополучие в вашем понимании, надо быть изначально благополучным. Ваш успех расцвел на плодородной почве. И не стоит об этом забывать, когда жуете сыр из молока фермерских козочек. У всего есть цена.

— Милая, у меня есть в коллекции оригиналы писем Маркса к Энгельсу, — проворковал Рене. — Не хочешь взглянуть?

Ил захлебнулась в возмущениях и замолчала, злобно пережевывая похрустывающих на зубах осминожек.

— Должен признаться, ты готовишь лучше, чем рисуешь, — Феликс глотнул вина и хохотнул. — Я удивлен.

— Не обошлось без помощи Жоэль Морель, — Рене расплылся в улыбке.

— Очередная твоя любовница? — Ил вскинула бровь.

— Я бы не против, конечно, чтобы шеф-повар Луи Персе была моей любовницей, но увы, — мужчина развел руками. — Она по девочкам.

— Луи Персе? — Ричард облизал раковину запеченной мидии.

— Я так понимаю, это ресторан категории Мишлен, — прошипела Илона.

— С тремя звездочками, — самодовольно оскалился Рене. — Жоэль лапушка. Готовить под ее руководством одно наслаждение.

Феликс перевел взгляд на Илону и рассмеялся:

— Вдох-выдох, Искорка. Разве ты не впечатлена? Рене притащил шеф-повара к себе домой, чтобы удивить нас изысканной кухней.

— Без обид, — Ил посмотрела на мужчину. — Если бы ты поставил на стол сожженные в угли сухари, было бы намного лучше.

— Ты уверена? — он изогнул бровь.

— На сто процентов.

Рене поднялся и скрылся из гостиной. Через минуту мужчина вернулся и с кривой улыбкой поставил перед изумленной Ил нечто сгоревшее в черный сухарь на плоской тарелке.

— Запеченная речная форель с белыми трюфелями и горчицей, — мурлыкнул он ей в ухо. — Мой личный рецепт. Я очень старался, как видишь, и сжег ее до тла. Это была моя третья попытка. Наслаждайся, милая Илона.

— Жесть, — Ричард с сомнением посмотрел на тарелку. — Даже я бы так не налажал.

Рене вернулся за стол, и Ил нерешительно взяла вилку под его изучающим взглядом.

— Искорка, я бы тебе не советовал, — Феликс скривился.

— Но Рене же старался, — пискнула девушка.

Сгоревшая рыба под вилкой хрустнула и развалилась на два уголька. Очень хорошая прожарка. Прожарка от самого Сатаны.

— Съешь лучше виноградных улиток по чесночным соусом и оставь мой шедевр в покое, — Рене сощурился.

Ил придвинула к себе блюдо с закрученными раковинами и поставила тарелку с черными кусками рыбы в центр стола.

— Так лучше, — девушка широко улыбнулась. — Ужин перестал быть безликим.

— Никогда не угадаешь, что растопит твою душу, — Феликс пригладил волосы и поднял бокал. — Предлагаю выпить за изменчивое сердце моей супруги.

— И моей, — Ричард с улыбкой присоединился к тосту.

Рене скользнул вдумчивым и томным взглядом по лицу смущенной Ил и чокнулся с бокалами оборотней. Ужин продолжился за тихой беседой. Ричард с отцовской гордостью поделился, что Фериил прошел первую онлайн-аттестацию. Рене же не упустил момента похвастаться, что учился в какой-то крутой частной школе, где был белой вороной. Его гениальность даже в детстве никто не понимал, но тем не менее сумел собрать вокруг себя шоблу богатеньких детишек, которые от чего-то вечно тянулись к нему. Наверное, он намекал скептичному Феликсу, что он тоже альфа.

Ил все ждала, когда мужчины посрывают с себя одежду и потащат ее на шкуру. Вместо этого они успели насладиться воздушным безе с фруктами и ягодами, побеседовать о жизни и выпить по чашечке кофе. После ужина Рене пригласил гостей к просмотру особого фильма, что снял его хороший товарищ, и заявил — только избранные лицезрели этот шедевр. Ил хотела возмутиться, что они попусту тратят время, но ее уже усадили на диван, а на потолке расцвели кадры с тихой медитативной музыкой.

Кем бы ни был этот загадочный друг Рене, но он явно знал, как заворожить зрителей вялотекущими образами и густыми видениями. Ни сюжета, ни актеров, а просто ожившие грезы, которые гипнотизировали, очаровывали и стирали все негативные мысли, словно художник смог поймать стихию тихих снов и выпустить ее на потолок.

Воздух наполнился тягучими и теплыми ароматами — Рене успел зажечь свечи и благовония, которые вместе с дымом и волнами воздушных фантазий на потолке унесли Ил в пограничье между сном и явью. Казалось, вокруг разлилось море, на дне которого она дышала сладкой истомой.

Феликс губами коснулся шеи Ил. Ричард с другой стороны припал в поцелуе к мочке и нырнул горячей рукой под толстовку. Видения слились с ласками двух мужчин в одно целое, и девушка с приглушенным стоном впилась в рот Черного Когтя, не сопротивляясь требовательным рукам Рене, который стянул с нее штаны и нырнул между ее ног. В медленном калейдоскопе она отыскала губы Ричарда, пропуская пальцы сквозь волосы Рене, и в приглушенном крике выгнулась от сладостной вспышки, охватившей ее тело судорогой.

Губы Ричарда сменились терпкими устами Рене. Ил не смогла вспомнить момента, когда ее успели разоблачить, но это уже было неважно. Мужчина с неразборчивым шепотом увлек ее за собой, и девушка в дурмане новой волны вожделения оседлала его, наслаждаясь его губами и языком. Со вздохом Ил отпрянула от Рене и подняла лицо на Феликса и ласковой кошечкой потянулась к его плоти, что нуждалась в ее нежности и любви.

Ил провела языком по напряженному мужскому естеству и на выдохе сомкнула губы на упругой головке в тот самый момент, когда Ричард со стоном взял ее сзади. Рене под Ил судорожно выдохнул, и Феликс мягко надавил на ее затылок и повел бедрами, проскальзывая в стонущий рот. Страсть проходила через девушку, подчиняя мужчин единому бурлящему потоку. С каждой секундой они проникали глубже, двигались увереннее и резче, и Ил ведомая их вожделением задыхалась, раскрываясь в похоти подобно цветку.

Когда член Феликса в ее губах окаменел мраморным жезлом, Ил покачнулась к супругу, игнорируя спазмы, и томными мычанием уткнулась носом в лобок, принимая с его стонами и мягкими толчками горячее семя. Через мгновение ее саму пробила конвульсия экстаза и она всхлипами дернулась под рыкнувшим Ричардом. С громким стоном, что слился с воскликом Рене, она запрокинула голову, и вздрагивающий от экстаза Дикки впился в ее губы.

Ричард с хриплым смешком повалился на шкуру, и Илона в полубеспамятстве сползла с тяжело вздыхающего Рене. Минута молчания, пропитанной дрожью, потом и изнеможением, и Ил настигло смущение и робкая тянущая боль.

— Предлагаю сыграть в монополию перед следующим раундом, — прохрипел Рене.

— Никакой монополии, — фыркнул Ричард и положил голову на колени Феликса.

Ил села. Голова кружилась, мысли путались, кровь теплым медом текла по венам, и она с небольшим подозрением посмотрела на свечи и пирамидки с благовонием на квадратных керамических тарелочках.

— Это какие-то наркотики? — она оглянулась на Рене.

— Что? — мужчина приподнялся на локтях и недоуменно уставился на Ил. — Нет. Где ты видела такую дурь?

— У меня голова кружится…

— Это от любви, — Рене лукаво улыбнулся.

— Верно, от любви, — согласился Ричард и подполз к ней. — Хотя какие-то феромоны в них точно есть.

Оборотень въелся в ее губы и вновь овладел охнувшей Ил прямо между Рене и Феликсом. Мимолетный стыд с толчками и жадными поцелуями извернулся в утробе негой, и после объятий Ричарда Ил оказалась на Феликсе. Она потерялась впространстве и времени, отдавшись вихрю разврата, и прижалась всем телом к вспотевшей груди Черного Когтя.

Рене с терпкой нежностью провел ладонями по лопаткам Илоны, и надавив на поясницу, с протяжным стоном скользнул между ее ягодиц. Ил голодно и глубоко поцеловала мычащего Феликса. Стоило ей на миг оторваться от губ супруга, как Рене с требовательным толчком повернул ее лицо, словно желал ей сломать шею, и алчно припал к ее губам. Всплеск, стоны, и Ил с дрожью во всем теле распласталась между хрипло охающими мужчинами. Короткая передышка, и Илону затянуло в уютные сновидения. От шкуры пахло вереском, сосновой смолой и шерстью.

— Господа, у меня к вам серьезный разговор, — Рене поднялся и осторожно перешагнул уснувшую девушку и поплыл к столу, где его дожидалась новая бутылка вина.

— Никакой монополии, — фыркнул Ричард.

— Наше с вами пари подошло к логическому завершению, — мужчина разлил вино по бокалам. — Я опечален. Меня всегда интересовал процесс, а не итог. И неважно, творчество это или секс. Мы прекрасно провели вечер, но я чувствую некую опустошенность и… — он сел за стол и откинулся на спинку стула, — печаль.

— К чему ты ведешь? — Феликс поднялся и присоединился к задумчивому мужчине, скрывшись в полумраке столовой. Он взял бокал и недоуменно взглянул на Рене.

— Ты не чувствуешь некой трещины в сердце? — тот заинтересованно воззрился на оборотня.

— Нет, — Феликс вскинул бровь. — Я получил то, чего хотел и я удовлетворен. Моя жена счастлива и спит.

— Опять какие-то муки творческой натуры? — Ричард сел за стол и скривился.

— А что дальше? — Рене продолжал сверлить взглядом Феликса. — Я… Как бы это выразить словами… Словно пришел к концу истории.

— Если я правильно понял, то у нашего художника была великая цель соблазнить Пинки на групповушку, а когда это случилось, то у него все упало, — Ричард цокнул и глотнул вина. — И он ждет, когда мы свалим из его пентхауса.

— Не совсем так… — Рене криво улыбнулся.

Ил с ворчанием перевернулась на другой бок, и мужчины затихли.

— Мне нравится искушать, — шепнул Рене. — А после…Я растерян. И я не хочу, чтобы вы сейчас ушли. Я не об этом. Я… я… я хочу сбежать к другим женщинам или мужчинам… неважно… Я стою на краю пропасти и боюсь в нее падать.

— Я нихрена не понял, — устало вздохнул Ричард. — Ты какой-то весь сложный и непонятный. Это же не первая твоя групповушка, чего ты побледнел?

— А ты возьми и шагни в пропасть, — цокнул Феликс.

Рене замер и нырнул рукой в пиджак, что висел на стуле и бесшумно положил на стол бархатную коробочку. Надо было быть полным идиотом, чтобы не понять, что там кольцо, но Ричард все же спросил:

— Что это?

— Дикки, — Феликс сжал переносицу.

— Ладно, я шучу, — хохотнул парень и скрестил руки на груди. — И кому из нас ты делаешь предложение?

— Мне интересна роль мужа и отца, — Рене улыбнулся оборотням. — Роль любовника меня с этого дня не прельщает. В соблазнении все одно и то же с разными вариациями. Мне скучно.

— Ты думаешь, в браке фейерверки и вечеринки? — Феликс изогнул бровь. — Ты серьезно?

— Ты не полез на меня с кулаками, это уже хороший знак, — мужчина осклабился в улыбке. — Так, мальчики, я хочу быть четвертым в вашей уютной милой семье. Хочу у пенька пустить кровь и поклясться в любви и верности. Хочу в стаю и лес. Сердце просит.

— Упустим момент, что я не желаювидеть тебя в своем доме в роли мужа Искорки, — Феликс медленно выдохнул. — Моя стая тебя не примет.

— Примет, у меня дохренища бабла, — Рене рассмеялся. — Вашей частью семьи станет богатый и успешный красавец.

— Я должен был догадаться, что все этим и кончится, — прошипел Феликс.

— Ты же понимаешь, что я буду, например, клясться тебе не совсем в любви, — Рене подпер лицо руками, сцепленными в замок, — а по большей части в деловом партнерстве и выгодном союзе. Интересы выживания твоей стаи станут моими.

— Ты в силах купить и без брака домик в лесу, если тебя так потянуло в него, — процедил Феликс.

— Хочу в тот лес, где бегает Ил с сыновьями, — прошелестел Рене. — Хочу видеть ее по утрам сонную и недовольную. Хочу воспитывать вместе с вами мальчиков. Хочу с вами выбираться на охоту. Я хочу быть частью семьи, общины, стаи, Феликс. Мы стали друзьями, теперь пора двигаться дальше и выводить нашу дружбу на новый уровень.

— Нет! — хором рявкнули оборотни.

— Да, — Ил перевернулась на спину и зевнула. — Согласна на третьего мужа. Меня не устраивают потрахушки на стороне, какими бы они ни были замечательными. Я не хочу быть гулящей налево женой. Мне как-то неуютно быть в шкуре шлюхи, мальчики. Я предпочту групповой секс с мужьями, поэтому если нет, то эта наша последняя вечеринка с тремя членами.

— Никакого третьего мужика в постели! — взвизгнул Ричард.

— И ты это говоришь после того, как вы втроём меня отлюбили, Ри? — Ил потянулась и приподнялась на локтях.

— Но мы же не спали в одной кровати… — буркнул парень и скрестил руки на груди.

— А как тебе такой порядок укладывания под одеялко? Я, Ил, ты и потом Феликс? — Рене ухмыльнулся. — Вы с Феликсом можете меняться местами каждую ночь.

— А как насчет того, чтобы вы все жили по отдельным комнатам, а я, как настоящая владелица гарема сама выбирала с кем провести ночь? — Из со смехом откинулась на шкуру. — Если вы будете хорошо себя вести, то я приглашу вас всех в свои покои и мы насладимся жутким развратом? Такой расклад мне больше по душе.

— Нет! — синхронно ответили трое обиженных мужчин.

— Тогда мы в полном тупике, мальчики, — хохотнула Ил.

— Вы останетесь любовниками, — Феликс строго посмотрел на Рене.

— Я не согласен, тогда будем просто хорошими друзьями, — мужчина всплеснул руками. — Буду другом вашей семьи. Без адюльтеров и групповушек. Ищите для своих игрищ другого неудачника, я пас. Страница отношений с замужней женщиной в моей истории закрыта. Я обязательно порыдаю в уголке, что меня отвергли…

— Я тебя не отвергала, — Ил закатила глаза. — Я, в принципе, на отлично справилась с вами троими, так что на дополнительного мужа я согласна.

— Твои супруги отвергли, поэтому, любовь моя, мы с тобой с этого момента будем лишены счастья близости.

— Мы так не договаривались! — Ричарда со стуком отставил бокал. — Что это на вас двоих нашло?

— Озарение, — ехидно протянул Рене. — Вы оба меня используете для удовлетворения своих фетишей. Это было поначалу забавно, но мне наскучило.

— Пожизненный и одобренный любовник — это почти муж на стороне! — нахмурился Ричард. — Так уж и быть, подари ей колечко и закроем тему.

Ил встала на четвереньки и с глумливым хихиканьем проползла через всю гостиную к столу и подняла лукавое лицо на Рене.

— Я кое-что придумала.

Мужчина задержал взгляд на ее голой пятой точке и с шумным выдохом посмотрел на ее довольную моську:

— Что, любовь моя?

— Тайное венчание, — она глухо хохотнула. — В секрете ото всех.

— Если что, Искорка, мы еще тут, — Феликс прищурился. — И никакого тайного венчания!

— Я-то с ними не клялась у алтаря, — Ил оскалилась в улыбке. — В одной из свиданок мы обвенчаемся с тобой, и никто не будет знать о нашем секрете. Они каждый раз после того, как я буду возвращаться, будут гадать, а не обвенчалась ли я с тобой перед ликом божьим. Ты же вроде католик, да? И я тоже вроде как католичка. Как я замечательно придумала!

— Ты не посмеешь, — прохрипел Феликс.

— Я говорила же, что у групповушки непредсказуемые последствия, — Ил раздосадовано посмотрела на оборотня. — Да и тебе жалко, что ли? Ты же не католик, ты в клятвы в церквях не веришь.

— И мы сыграем двух влюбленных, что не могут быть вместе из-за глупых и нелепых обстоятельств? — с надеждой прошептал Рене, восхищенно вглядываясь в хитрое лицо нагой бесовки.

— Да, — она подползла к мужчине и поднялась на колени. — Именно так.

— Это ведь какой-то бред, — Ричард склонил голову, наблюдая за двумя безумцами.

— Обвенчаешься ли ты со мной в секрете от своих коварных мужей, что против нашей любви? — Рене взял Ил за руки.

Ил открыла рот, чтобы дать согласие, но Феликс зло ударил по столу. Девушка вздрогнула и с наигранным страхом глянула на оборотня.

— Искорка, я против таких шалостей.

— Совсем против? — Ил сложила бровки домиком.

— Совсем.

— Прости, но нам не быть вместе, — печально вздохнула девушка, неуклюже зашаркала к Феликсу и оханием уселась к нему на колени, закинув ноги на Ричарда.

Глаза оборотней вспыхнули самодовольством. Она с любопытством глянула на коробочку и перевела взгляд на опечаленного Рене:

— Не грусти.

— Вы ужасные собственники, — вздохнул мужчина, с осуждением смерив холодным взором оборотней. — Тайное венчание — это ведь такая мелочь.

— Оно уже не тайное, если мы о нем знаем, — скривился Ричард, поглаживая ступни Илоны. — И я тоже хочу у алтаря дать клятву.

— Мы возьмем тебя с собой, — рассмеялась Ил в объятиях мрачного Феликса. — Я с удовольствием и тебе поклянусь в любви.

— Тайное венчание должно быть проведено ночью, в какой-нибудь захолустной деревенской церквушке, — парень почесал кадык. — Я в фильме такое видел.

— Вдвоем сбежим из дома, когда Феликс будет на охоте, — мечтательно прошептала Ил, целуя молчаливого Черного Когтя в шею, — и обвенчаемся в страхе и любви.

— Это не смешно, Искорка.

— Нет, не смешно, — согласилась девушка, заглядывая в его бледное лицо, — а очень романтично и будоражит кровь. Твои возлюбленные супруг и супруга по волчьим законам обвенчаются в церкви. Какой накал страстей, любимый.

— Рене не может дать клятву у могилы моего деда, стать твоим мужем и частью нашей стаи, — Феликс строго посмотрел на мужчину, который тут же оживился, — потому что он не оборотень.

— Но он однажды обратился в волчка, — шепнула Ил и ухватилась за эрегированный член супруга.

— Случайные и неконтролируемые метаморфозы это не про сильного оборотня, которого я приму в стаю, — тихо отозвался Черный Коготь, — и которого я одобрю тебе в мужья, моя любовь. Он еще и калечный. Какой нормальный мужчина перевяжет свои яйца? М?

— Это легко исправить, — хохотнул Рене. — Вазэктомия обратима.

— В пятидесяти пяти процентах, — Ричард пригладил пятерней волосы. — Конечно, будь ты оборотнем, который может провести полную метаморфозу, то у тебя бы там все зажило, но ты ведь так не умеешь. Нам не нужны в семье кастраты. Никаких калек.

— Я не кастрат!

— Почти, — улыбнулся Ричард.

— Я понял вас, — прошипел Рене. — Будет вам оборотень.

Ил отвлеклась от важного разговора, медленно скользя рукой по члену тяжело вздыхающего Феликса. Какое же это удовольствие тиранить крепкое и такое внушительное хозяйство, аж дух захватывает.

— И без помощи мохнатой и хвостатой попки Искорки, — просипел Феликс, прикрыв веки.

Горячее семя толчками наполнило кулачок хихикнувшей Илоны, и девушка под горящим взором Рене кокетливо слизнула язычком густую сперму Феликса с ладошки.

— Может, тебе побегать голеньким по лесу, — Ил вытерла руку салфеткой, всматриваясь в лицо Рене. — И в тебе взыграет кровь хищника? Зря ты не ешь мясо, это тоже ослабило твоего зверя. И мраморная говядина тут не поможет. Как вариант начни с ловли полевок или белок каких-нибудь. Без силков и прочего дерьма.

— Ради тебя, любовь моя я готов и медведя голыми руками…

— Ты хоть вживую видел медведя? — Феликс вскинул брови.

— В зоопарке. В конце концов, ты же справился, — Рене обиженно передернул плечами, — и я справлюсь.

Феликс осторожно пересадил Ил на колени Ричарда, и поднялся на ноги. В полумраке оборотень размялся, как перед дракой. С хрустом костей и треском мышц он раздался в плечах и росте. Илона и Ричард влюбленно уставились на мускулистого и шерстистого монстра, рядом с которым Рене выглядел каким-то хлипеньким подростком. Феликс редко принимал боевую форму вне охоты. При желании Черный Коготь мог откусить голову Рене своей безразмерной пастью.

— А тогда ты в охотничьем домике был поменьше, — пискнула Ил. — Когда ты хотел меня убить. Помнишь?

— Я был тогда пьян, — рыкнул Феликс. — Трезвым я бы тебе на части порвал.

— Трезвым бы ты бы меня отымел, — мурлыкнула Ил, прижимаясь к Ричарду. — И я бы тебе с удовольствием отдалась. Может…

— Не отвлекай меня, милая, — оборотень наклонился к Рене и прорычал. — На медведя ходит не Феликс, а Черный Коготь, мой маленький смешной человечек.

Рене схватил чудовище за нижнюю челюсть и с интересом заглянул в пасть. Затем он осмотрел огромные клыки, потискал ошарашенного Феликса за мохнатые щеки и взял когтистую лапу двумя ладонями, изучая острые когти.

— Прелестно, — мужчина хохотнул и откинулся на спинку стула. — Я теперь тоже хочу быть таким же уродом. Да, я что-то не припомню промежуточного варианта между красавцем и волком. Чудовище где-то затерялось.

— Даже я тебе немного побаиваюсь, — охнул Ричард, глядя на Черного Когтя — а этот павлин нет!

Феликс с фырчанием вернулся в облик человека и хрустнул шейными позвонками. Илона разочарованно вздохнула. Зря она пошалила кулаком с супругом перед тем, как обратился в мохнатого великана.

— Я все-таки считаю, что я по своей природе альфа, — Рене задумчиво покачался на стуле. — Поэтому во мне нет страха.

— Ты просто безумец, — Феликс зашагал к разбросанной одежде. — Все, едем домой, иначе я этому бесхвостому альфе голову оторву.

— Ричи, ты же омежка, — Рене поддался вперед, — у тебя же чуйка должна быть на альф. Я ведь альфа?

Ричард молча спустил Ил с колен и удалился. Ил покачала головой, учуяв в супруге обиду.

— Ты не альфа, — шепнула она. — Ты безответственный и ветреный балбес. И я тебе не советую влезать в нашу стаю, Рене, потому что тогда тебе придется жить по правилам Черного Когтя. Я серьезно. Тебе не надо быть оборотнем. Понимаешь? Если Феликс примет тебя в семью, то ты будешь на вторых, а то на третьих ролях, а если не примет, то тебе тогда точно будет очень муторно без леса и семьи. Он тебя наслабо берет. Сейчас ты человек, а после тусовки, выставки и шлюхи потеряют для тебя ценность, если у тебя не будет стаи, в которую ты сможешь вернуться. И ты не одиночка, потому что тогда бы тебя не тянуло в толпу и к признанию.

— Искорка, пусть прыгает в пропасть, если ему так хочется, — рассмеялся Феликс, натягивая брюки на голый зад.

— Но ты мне все равно будешь мил в любом случае, — она ласково улыбнулась Рене. — Покажи колечко.

Рене раскрыл коробочку, и Ил охнула, прижав ладошки к губам. Белое золото, огромный искрящийся бриллиант, что завораживал чистой и благородной красотой.

— Я согласна! — пискнула девушка, протягивая левую руку. — Надевай немедленно!

— Искорка!

— Пинки!

— Вы мне колец таких не дарили, — рявкнула Илона и вновь сердито уставилась на опешившего Рене. — Я же сказала, согласна. Надевай!

— Но я не совсем понял, к чему пришли в нашем разговоре, — мужчина нервно сглотнул.

— А у нас всегда все сложно и непонятно, — Ил требовательно потрясла кистью перед лицом Рене. — Потом разберемся. Хочу кольцо. Надевай!

Оборотни в бессилии перед алчной женушкой переглянулись, и Рене решительно надел кольцо с внушительным брюликом на безымянный пальчик левой руки Ил, которая с визгом обняла его.

— Ха! — она отпрянула от изумленного Рене и резко развернулась к оборотням, вскинув ладонь с кольцом. — У меня теперь есть жених и два мужа! Я теперь не шлюха!

— Почему ты ее не остановил? — просипел Ричард, глядя на бледного Феликса.

— Потому что эта сука тоже альфа, — прохрипел тот. — Ее желания — закон для тебя, Дикки, а я… а я либо должен смириться, либо развестись, либо убить Рене.

— Что?! — икнул Рене.

— Но ты не посмеешь тронуть его, — девушка шагнула к Феликсу, — потому что я буду защищать своего кобелька, а у тебя рука не поднимется навредить суке и матери родных детей. Верно, Черный Коготь?

— Если бы я знал, чем закончится групповушка… — рыкнул Ричард.

— А я тебе говорила, чтобы вы свои желания воплотили с другими женщинами, — Ил всплеснула руками. — Меня не устраивает игра в любовницу, — она с улыбкой посмотрела на колечко, — какая прелесть. Я теперь невеста.

— Вот же дрянь, — Феликс судорожно провел ладонью по волосам.

— Ладно тебе, — рассмеялась Ил, — я могу быть вечной невестой для Рене. Или в какой-то момент мы возьмем и разорвем нашу помолвку.

— Например, сейчас! — мужчина подскочил на ноги.

— Не так быстро, — Ил развернулась к Рене и нахмурилась. — Ишь ты. Мне надо бабуле похвастаться и показать, что я не такая, как она.

— Твоя жена чудовище! — мужчина с ужасом посмотрел на Феликса. — Сделай с ней что-нибудь! Я даже кольцо-то не хотел надевать! Не хотел! Она заставила какой-то своей волчьей магией!

Оборотень шагнул к Ил, обнял ее со спины и взял за левую руку, с интересом разглядывая кольцо.

— Красивый брюлик, — резюмировал он. — Не снимай его, любовь моя. Ты разорвешь помолвку только с нашего разрешения.

— Симпатично, — Ричард встал по другую сторону довольной Илоны и шепнул ей на ушко. — Бабуля просто обзавидуется.

— Отдайте кольцо, — пискнул Рене. — Я был не в себе.

— Кажется, скука покинула тебе, мой друг, — Феликс ехидно посмотрел на Рене. — Я слышу, как часто бьется твое сердце. То ли от страха, то ли от любви. Наверное, от любви.

— Определенно от любви, — глухо хохотнула Ил.

Она впилась в губы Черного Когтя, а затем притянула к себе Ричарда. Через долгую минуту шумных поцелуев на глазах шокированного Рене, Ил повисла на плечах Феликса, заглянув в его лицо:

— Какой ты беспринципный монстр! Целуешь чужую невесту на глазах жениха.

— И не только целую, — рыкнул Феликс.

Он развернул Илону к себе спиной и резким толчком овладел девичьей попкой под возмущенный восклик Рене, который упал на стул, прижав ладонь ко рту.

— Прекратите немедленно это безобразие! — простонал Рене, когда Ричард оторвал ноги Илоны от пола, перехватив ее бедра под коленями, и со оханием вошел в истекающее похотью чрево.

Девушка со стоном извернулась в объятиях супругов и обвила руками их напряженные шеи, опираясь на мускулистые плечи локтями. Игра вышла на новый виток абсурда и страсти. Ил бессовестно кричала и истерично просила мужей ускориться и взять ее как можно глубже и жестче. Ошеломленный Рене внимал ее воплям и не шевелился, наблюдая со стороны, как оборотни грубо и без толики ласки буквально долбят с двух сторон его “невесту”. Наверное, он не был готов к такому перформансу, который окончился судорогами и спазмами наслаждения.

— Любимая, — Ричард спустил подрагивающую Ил на пол и с нежностью и наивностью поцеловал ее в носик.

— В вечности нареченная, — судорожно прошептал Феликс ей на ухо.

— Мои желанные мужья, — простонала Ил, навалившись спиной к груди Черного Когтя.

— Это… — Рене встал и бочком двинулся прочь из гостиной с бесстыдным стояком, — у меня нет слов…

— Кажется, твой жених немного сконфужен, — Ричард лукаво посмотрел на мужчину.

— Неужели ты ревнуешь, мой ненаглядный? — Ил томно взглянула на Рене.

— Я не знаю, что такое ревность! — вскрикнул тот, злобно оскалившись на девушку. — Я не ревную!

Он с неразборчивыми и возмущенными воскликами скрылся, и Феликс хохотнул, целуя Ил в висок.

— Домой? — шепнул Ричард, и девушка слабо кивнула.

Глава 63. Ошеломляющие новости для стаи

Рене молчал несколько дней, а потом Феликс на семейном завтраке, когда собралась за столом вся семья, заявил:

— Твой жених, Искорка, приедет завтра в лес увидеться с мальчиками, — и, как ни в чем не бывало, глотнул крепкого кофе.

Мало того что взрослые члены стаи удивленно уставились на смущенную Ил, так еще и дети непонятливо переглянулись. Возможно, родись Феликс в другой семье, он тоже стал какой-нибудь известной личностью, любившей шокировать людей странными причудами, но так как он оборотень, то ему приходилось встряхивать родственников.

— Жених? — скривился Фериил. — Какой жених, мама?

— Дядя Рене, — Феликс откинулся на спинку стула и пожал плечами, — он подарил твоей маме обручальное кольцо и хочет стать частью нашей семьи.

Глаза Алисы были готовы выпасть из орбит от услышанного, и Патрик возмущенно посмотрел на брата и прошипел:

— Это шутка?

— Нет, — Феликс пожал плечами и равнодушно улыбнулся.

Ламия, сестра Черного Когтя отложила куриную ножку, и с осуждением посмотрела на оборотня:

— Феликс, тебе не кажется… — она испуганно глянула на притихших детей.

— Нет, не кажется, — Черный Коготь прищурился.

— Это уже ни в какие ворота, — Айван, муж Ламии, сжал кулаки и глухо рыкнул. — Поимейте совесть.

— Есть что сказать? — Черный Коготь вскинул бровь.

Ил бросила быстрый взгляд на Ричарда, похрустывающего крылышком. Феликс ходил по тонкому льду. В воздухе витал гнев и возмущение.

— Что скажут другие стаи? — прошипел супруг Ламии.

— Дай-ка подумать, — Феликс замолчал и продолжил, — ничего. Они ничего не скажут. Но если тебе есть что поведать мне, Айван, ты говори, не держи в себе. Самое время раскрыть карты и поведать, что вы с моей ненаглядной сестрой хотите уйти из стаи и потребовать у меня кусок леса.

— Что?! — взвизгнула Алиса.

Ил удивленно посмотрела на покрасневшую Ламию. Дерек отвлекся от смартфона и нахмурился.

— Феликс… — испуганно прошептала Ламия.

— Вы же не думали, что мой юрист не позвонит мне и не скажет о ваших планах? — мужчина хохотнул. — Земля моя и вам этого не оспорить. Я мог бы выделить кусок леса Патрику, потому что он не так туп. Он свои притязания обыграл более изысканно, чем твой муж. Предлагал взятку тому, кто у меня давно на крючке.

— Что?! — Алиса с ужасом посмотрела на мрачного мужа. — Ты в своем уме?

— Не лезь, — прохрипел оборотень.

— Я готов уступить владения, но сделаю это только по нашим законам, — Феликс оскалился в улыбке. — Мне собрать Лунное Воззвание?

Айван, Патрик и Ламия потупили глаза, как провинившиеся школьники. Теперь новость о женихе Илоны стала глупой и нелепой мелочью.

— Если кто-то хочет оспорить мой статус, — Феликс обвел присутствующих холодным взором, — то, мать вашу, делайте это, как завещали наши предки. Если я прикидываюсь, что не слышу ваши разговоры за закрытыми дверями, то это не значит, что я не в курсе происходящего. Чему вы учите своих детей?

— А ты чему учишь? — просипел Патрик.

Лестер с неуместным хохотом размазал мясное пюре по столу и своему лицу. Фериил зевнул.

— Дядя Рене говорил, что у него есть вертолет, — мальчик опять посмотрел на Ил. — У нас теперь будет вертолет, если он переедет жить к нам?

— Вертолет?! — охнули другие волчата. — Настоящий?

— Говорил, что настоящий, — мальчик вгрызся в кабанье ребрышко и пробубнил. — Обещал покатать.

— Что?! — Ил взглянула на Феликса. — Какого черта?

— Когда подрастет, — мужчина опять приложился к чашке с кофе.

— Этот загадочный тип на бентли сам пилотирует или у него есть пилот? — Дерек навострил уши. — Я бы не прочь научиться…

— Дерек! — рявкнул Патрик.

— Что? — юноша развёл руками. — Хоть какое-то развлечение в этом лесу. Тут от скуки можно сдохнуть.

— Помнится, ты хотел одичать, — Феликс внимательно посмотрел в лицо Дерека, — и уйти в лес с концами.

— Вы мне не дали одичать, а теперь тут тухну от тоски. Пусть хоть вертолет и бентли будет. Буду девочек цеплять…

— Дерек! — охнула Алиса.

— Что? Но не пони же мне удивлять су… девиц, в самом деле. И не старой развалюхой, которую вы мне подсунули, — фыркнул юноша и опять уткнулся в телефон.

Патрик с нескрываемой ненавистью уставился на Феликса, пытаясь без слов донести, что Дерек в него пошел со всеми этими выкрутасами.

— Да, я тебя внимательно слушаю, — Черный Коготь с улыбкой повернул к брату лицо. — Ты проклятье нашей семьи.

— Неплохое такое проклятье, учитывая, что это я расширил владения и утвердил стаю на Лунном Воззвании, — Феликс хохотнул. — Патрик, ты даже не в курсе, что у меня сейчас во владении заповедные зоны. Ах, ну да, тебя же совсем не волнуют поправки в законодательстве. Ты бы их прощелкал клювом!

— Какие заповедные зоны? — удивился Патрик.

— Красное Озеро на севере и реликтовая пихтовая роща на западе, — скучающе ответил Феликс. — Сейчас веду переговоры о еще одном куске, но там свои сложности.

— Почему ты мне не сказал?

— Сегодня планировал ввести тебя в курс дела, — лицо оборотня смялось в улыбку. — И да, нам точно не помешает вертолет. Мы теперь обязаны либо сами отслеживать браконьеров или нанимать лесников с инспекторами.

— Да, этот вопрос надо обсудить, — глухо согласился Айван.

— Тогда прошу, господа, — Феликс бесшумно поднялся из-за стола, — пройдемте в мой кабинет. И ты, Дерек, тоже. Хватит пялиться на полуголых кокеток на завтраке при детях.

Юноша покраснел и торопливо спрятал телефон в карман и нехотя поплелся за мужчинами. Лестер поднял тарелку и под усталым взглядом Ил с ехидным смехом надел ее себе на голову. Девушка со вздохом сняла импровизированную шляпу с довольного волчонка, по чьей моське сползли бурые подтеки пюре, и Ричард тут же подхватил хныкающего мальчика на руки и ретировался из столовой.

— Идите поиграйте, — шепнула Алиса детям.

Старшие, которые уже входили в подростковый возраст, с большим нежеланием сопроводили младших из столовой. Фериил перед тем как покинуть Ил, заговорщически шепнул ей на ухо:

— Мне нравится дядя Рене, но…

— Твой отец немного поторопился с новостью… — Ил жалобно посмотрела на сына. — Там не все так просто… Господи… Кто его потянул за язык?

— От Лестера немного пахнет дядей Рене, — мальчик сузил глаза. — Я все сразу понял, мам.

Ил спрятала пунцовое лицо в руках.

— Мне обязательно будет называть его папой?

— Нет, — просипела Ил.

— А я буду.

— Что? — девушка испуганно посмотрела на Фериила.

— У всех по одному папе, а у меня будет три, ха! — ехидно хихикнул мальчик, сцапал с тарелки ребрышко и зашагал к дверям. — У одно папы — большой лес, у другого вертолет и дом на крыше, у третьего… Третий добрый и самый любимый. Почти как мама.

— Почти? — Ил ревниво посмотрела в спину хохочущего сына.

— Ты тоже хорошая, — шмыгнул мальчик и юркнул за дверь.

Ил задохнулась от обиды и неловко улыбнулась Ламии и Алисе, которые не спускали с нее глаз. Ил скрестила пальцы на столешнице, и волчицы медленно перевели взгляд на кольцо с сияющим брюликом.

— Жених, — вздохнула Алиса.

— Это просто помолвка понарошку, — пискнула Ил.

— Для Феликса не понарошку, — тихо отозвалась Ламия и сузила глаза. — Что за вертеп ты устроила?

— Хороший вопрос, девочки, — нервно хихикнула Ил. — Так получилось. Я против любовников на стороне. Я приличная женщина.

Волчицы переглянулись и опять молча воззрились на девушку.

— Ой ладно вам, — фыркнула Ил. — Будто вы сами никогда не хотели нескольких мужей.

— Нет, — вместе ответили волчицы, и их щек коснулся легкий румянец.

— Я тоже, — Ил слабо улыбнулась. — Но жизнь она очень непредсказуемая. Сегодня ты одна, а завтра у тебя три самца. Охрененных самца с крепкими стояками и кучей бабла. Красивых и жутко похотливых. Да, и мне не стыдно. И свой самый яркий оргазм я испытала с тремя мужиками. Всем советую, куколки. И вертеп я устроила с разрешения Феликса, а я покорная жена и слушаюсь супругов.

Ил со скрипом отодвинула стул и поднялась, зло вглядываясь в бледные лица волчиц:

— Разрешаю вам посплетничать с подружками и обсудить, какая я шлюха.

— То есть это не ты уговорила Феликса на третьего? — спросила Алиса с затаенным любопытством и прерывисто зашептала. — Я просто хочу понять, как вы пришли к… С Ричи все вроде ясно, а вот с третьим… Может, тут какая-то хитрость есть?

— Я же говорю, так получилось, — Ил растерянно пригладила скатерть. — Хитрость сама по себе произошла.

— Твой Патрик точно не согласится, — Ламия скептично посмотрела на смущенную Алису. — Это тебе не Феликс. Он до сих пор бесится из-за Дерека.

Алиса с ужасом посмотрела на Ил и почему-то схватилась за столовый нож. Девушка цокнула:

— Остынь, милая. Я уже семь лет знаю о вашей жуткой тайне.

— Феликс рассказал тебе? — сдавленно просипела Алиса.

— Ага, и о том, что был женат на Лизе тоже, — Ил кивнула.

— Не упоминай эту суку по имени, — Ламия скрестила руки на груди. — Высокомерная дрянь. Ходила здесь и всеми командовала. Выпотрошить бы ее и скормить диким зверям.

— Вот жених-то мой ее правнучатый племянник, — хохотнула Илона и торопливо собрала грязные тарелки, когда волчицы зло глянули на нее.

— Ну и бардак, — Ламия медленно моргнула и поднялась, складывая столовые приборы на поднос. — Зато весело. И наша попытка выхода из стаи смягчилась новостью о твоем женихе.

— Вам так плохо здесь? — обеспокоенно поинтересовалась Ил.

— Нам нет, — Ламия застыла с грязным блюдом в руках и спокойно посмотрела на девушку. — Просто у мужиков иногда что-то щелкает в голове и они хотят взбунтовать против главы семьи. Так, для порядка. Мы же в стае, от грызни не деться. Ты же видела, для Феликса это не такое уж и важное событие. По носу щелкнул и вопрос исчерпан.

Ил молча кивнула и подхватила тарелки. Она бы тоже была не прочь подняться в кабинет Феликса и обсудить очень важные вопросы по заповедникам, а не намывать посуду. И ведь альфа-самка, но от домашних хлопот никто ее не освободил. Обидно. Может, ей стоило на правах старшей жены раскомандоваться и заставить Ламию и Алису шустрить по дому, но это было бы подло и несправедливо.

— Так, Лестер действительно от троих? — спросила Алиса, когда вытирала чистые тарелки полотенцем.

— Ага, — Ил вздохнула.

— Чудно, — Ламия спрятала недоеденный кабаний окорок в холодильник. — Я слышала, что такое возможно, но…

— Брат Ричарда точно от двух отцов, как минимум, — шепнула Ил. — У него же тоже глаза разные. И вполне вероятно, что и в других стаях бегают оборотни с несколькими папками.

— Как хорошо, что твой Патрик, когда ты с Феликсом гульнула, на три недели ушел в лес, да? — Ламия хохотнула, хитро поглядывая на покрасневшую от стыда Алису. — А то какой конфуз бы случился, если бы Дерек…

— Если бы Патрик был дома, то ничего бы не случилось! — рявкнула Алиса. — И вообще, это твой брат похотливая кобелина!

— А ты не виновата, нет, — покачала головой Ламия.

Ил медленно попятилась и прошмыгнула в столовую. Не будет она поддерживать такой неловкий и неудобный разговор о ее муже. Его прошлое Илону не касалось. Тут бы с настоящим разобраться и не умереть от стыда.

Глава 64. Рене и мышь

Рене прошел через калитку, как король. Красивый, горделивый и весь такой надменный, что Илоне захотелось ткнуть его носом в дерьмо пони. Его великолепие не портили даже спортивный костюм цвета мокрого асфальта и кроссовки. Ил была уверена, что и треники у него брендовые.

— Помнишь, о чем мы договаривались? — шепнул Фериил сердитому Лестеру.

— О чем вы договаривались? — Ил удивленно взглянула на старшего, на чьем лице играла хитрая улыбка.

Лестер прищурился и сорвался с места, подобно маленькому и очень неуклюжему быку. С рыком он врезался в охнувшего Рене и взревел:

— Папа! — и со всей своей детской мощью ударил лбом в область паха мужчины.

Мальчик развернулся и довольный засеменил прочь, пока Рене хватал ртом воздух, согнувшись в три погибели. Ил перевела взгляд со злорадного Фериила на изумленного Феликса. Лестер подошел к брату и оскалился в улыбке.

— Молодец, — кивнул Фериил и прищурился на гостя, который с мычанием боли распрямился, — теперь моя очередь.

— Что? Нет! — взвизгнула Ил, но мальчик уже бежал к Рене и с разбегу врезался головой ему в живот.

— Новый папа!

Мужчина, не ожидавший подобных нежностей и приветствия сдавленно выдохнул и рухнул на колени, скрючившись перед Фериилом со слезами «счастья» в креветку.

— За что? — он прижал руки к животу и всхлипнул.

— Новый папа, — Фериил потрепал его за волосы и хохотнул, — жених мамы.

— Я не жених, — Рене жалобно посмотрел на мальчика.

— Кольцо подарил? — тот скрестил руки на груди.

— Подарил… — прохрипел мужчина.

— Значит, жених, — мальчик ощерился на гостя. — Кольца просто так не дарят, новый папа.

— Меня заставили, — выдохнул Рене и перевел взгляд на Феликса и Ил. — Обманули, запутали… Какая красивая у тебя мама, когда злится.

— А еще красивее, когда добрая, — цокнул Фериил.

— Твоя правда, — Рене со стоном поднялся на ноги и с опаской глянул на Фериила, ожидая, что тот опять ударит его головой.

Лестер шмыгнул и с рыком бросился в атаку.

— Папа!

Рене перехватил мальчика на полпути и со смехом поднял его на руки. Лестер молчаливым бесенком вцепился зубами в нос ойкнувшего мужчины.

— Отпусти меня, пожалуйста, — ласково прошипел Рене.

Ил шагнула к гостю и бережно взяла сына под руки и шепнула:

— Носы откусывать я не разрешала.

Лестер разжал зубки и Ил забрала его из рук Рене, который тут же схватился за нос с розовыми отпечатками и загнанно посмотрел на хохочущего Феликса.

— Что тут смешного?

— Кусать надо сильнее, Тери, — Фериил прошел мимо обиженного Рене, — если хочешь покалечить.

Лестер улыбнулся и ткнул пальцем в свой нос, хитро поглядывая на гостя:

— Бо-бо?

— Очень бо-бо! — Рене возмущенно взглянул на мелкого проказника.

— Пр-а-а-сти, — Лестер смущенно потер нос и уткнулся лицом в шею Илоны.

— О Господи, — мужчина прижал сердце к груди, — я сейчас умру от умиления. Сначала папа, а теперь вот это…

— Ты сильно не обольщайся, — хохотнул Феликс, — его подговорил старшенький.

Фериил выглянул из-за оборотня и оскалился в улыбке:

— Новый папа… — и в голосе мальчика прозвучала угроза.

Ил оглянулась на него и шикнула:

— Дядя Рене!

— Нет, — Фериил прищурился, — новый папа.

Рене беспомощно посмотрел на Ил, потом на надменного Феликса и перевел изумленный взгляд на мальчика:

— Сына?

— Новый папа, — прошипел Фериил.

— Сына, — Рене сузил глаза.

— Вы, оба! Прекратите! — охнула Ил и строго уставилась на мальчика. — Ты теперь каждого будешь называть папой?

— Он же твой жених, — цокнул Фериил. — Так?

— Даже и не поспоришь, — Феликс прижал к себе мальчика. — Но жених временный, мама скоро разорвет помолвку.

— Новый временный папа, — пожал плечами Фериил.

— Это как-то ненормально, — Рене помял кончик носа, вглядываясь в бесстрастное лицо оборотня. — Тебе не обидно?

— Почему мне должно быть обидно? — тот удивленно изогнул бровь. — Фериил знает, что ты не его отец, но раз такой умный и решил с его мамой шашни крутить, то будь готов к последствиям. И раз Лестер его брат, то ты будешь их общим папой с вертолетом. А ты не рад? У тебя два сына. Поздравляю, есть кому оставить после смерти свои каракули и недвижимость.

— Мне вертолет, — хохотнул Фериил.

— Ты меня уже похоронил, сыночка? — Рене с наигранной досадой посмотрел на мальчика. — Я еще слишком молод.

— Люди живут мало, — Фериил обошел мужчину по кругу и остановился перед ним, вскинув голову. — Ты немного пахнешь волком, но этот запах слабеет, новый папа.

— Ты чуешь в нем волка? — удивился Феликс.

— И он умирает, — широко улыбнулся мальчик.

Рене отшатнулся от Фериила, и тот нахмурился. Через секунду переглядок Фериил стянул футболочку и выпрыгнул из штанов рычащим волчонком. Лестер на руках Илоны вывернулся поскуливающим зверенышем, запутавшись в одежде, и она едва успела его спустить на землю.

— Тише! — рыкнула она и сняла свитерок с повизгивающего волчонка, который пухлым и пушистым увальнем кинулся за старшим братом.

Волчата обежали с поскуливанием и визгом молчаливого и растерянного Рене.

— Бежим! — Фериил боднул мужчину в икру и побежал к воротам. — Бежим!

— Беги, — вздохнула Ил.

— За ними? — Рене оглянулся на волчат.

— А за кем еще? — девушка толкнула Феликса в спину. — Давай, твоя очередь следить за мелкими, а я спать под бочок к Ри.

Оборотень размял плечи и недовольно скинул халат, обрастая шерстью и похрустывая лицевыми костями. Волчата притормозили у калитки и игриво оглянулись, помахивая хвостиками. Черный коготь сбросил тапочки, пружинистой походкой зашагал мимо Рене и тяжелой лапой хлопнул его по спине:

— Беги, мать твою, чего встал? Ты развлекаешь, а я за вами слежу. Я старший воспитатель, а ты нянечка.

— А я заведующая! — крикнула Ил, когда Рене подорвался с места и бросился за взвизгнувшими волчатами. — И никаких скунсов на обед!

Волчата подвывали, визжали и ворчали, словно переговаривались между собой, но Рене ничего не понимал, а вот черная образина, мелькающая в кустах и за деревьями отвечала им ласковым рыком и неразборчивым бурчанием.

Волчата прыгали в густые заросли, и мужчина с расцарапанным острыми ветками лицом бежал за ними, охваченный неожиданным азартом — поймать и затискать пушистых засранцев. Продираясь через колючие кусты, мужчина споткнулся и с испуганным воплем полетел вниз по склону под смех волчат.

— Падает! — взвизгнул Лестер.

— Кубарем! — хохотнул Фериил и яростно замахал хвостиком.

— Красиво падает, — отозвался черный волк позади волчат. — Если сломает шею, скажем маме, что ее жених умер смертью храбрых, запутавшись в шнурках.

Рене с криком распластался на мягком мху под хохот зверей и застыл, желая напугать подлых мохнатых шутников.

— Умер? — спросил Лестер облизывая мордашку.

— Па, мы можем теперь его скушать? — зевнул Фериил.

— Вы настоящие чудовища! — Рене поднял возмущенное лицо к волчатам. — Нельзя есть людей!

— Если очень хочется, то можно, — Феликс мотнул хвостом. — Давайте мальчики, под моим присмотром.

Волчата с рыком кинулись на вскрикнувшего Рене. Если у Лестера зубы еще были слабенькими, то вот у Фериила челюсти были крепкими и сильными, и его укус вполне мог лишить носа или пальца. Мужчина под смех, что прерывистым рыком вырывался из груди Черного Когтя, и под нападками пушистых засранцев запаниковал и решительно сгреб их в охапку, отворачивая лицо от зубастых пасточек. Он со вздохом плюхнулся на ковер из еловых иголочек, которые тут же впились в его нежный зад. Волчата фыркнули и вывернулись в руках удивленного Рене в шерстистых и хвостатых детишек с щенячьими мордами.

— Ох жуть какая, — он посмотрел сначала на одного оборотеныша, а затем на другого. — В детстве вы гораздо страшнее.

— Сам ты страшный, — рявкнул Фериил и клацнул зубами перед лицом Рене.

— Страшный! — согласился Лестер и вгрызся в плечо мужчины, с трудом прокусив плотную ткань толстовки.

Оборотеныш дернул головой, пытаясь разорвать рукав и обиженно вынырнул из объятий Рене и, неуклюже балансируя на задних лапах, проковылял к Черному Когтю, который смачно лизнул его в мордаху.

— Научи меня, — Рене взглянул на Фериила.

— Чему? — рыкнул оборотеныш и прижал уши.

— Обращению.

Фериил выполз из захвата мужчины и встал на передние лапы, недоуменно почесывая мохнатую шею.

— Просто превращаешься и все, — он пожал плечами.

— Рене, оставь эту идею, — вздохнул черный волк.

— Я вас не понимал раньше, а сейчас слышу, — мужчина склонил голову, вглядываясь в недовольную морду Феликса. — Это же тоже часть обращения.

Лестер выкопал из-под прелой почвы червяка и с аппетитом его сжевал.

— Он сожрал живого червя, — скривился Рене.

Лестер подозрительно глянул на мужчину, когтистыми лапками оторвал кусок мха, сцапал верткую многоножку и подошел к нему, дружелюбно помахивая хвостиком.

— Я забираю свои слова обратно, ты даже милый.

Оборотеныш ловко запихал насекомого в рот охнувшего мужчины и прижал лапу ко рту, всем весом навалившись на испуганного гостя. Рене машинально раскусил хрустящую многоножку и дернулся от спазма тошноты. Горькая и одновременно приторно сладкая субстанция растеклась по языку и небу.

— Ешь, — рыкнул Лестер. — Вкусно.

Рене отчаянно замычал и под горящими голубым и желтым огоньками глаз оборотеныша разжевал мерзкую дрянь и тяжело сглотнул.

— Вдруг ядовитая? — Фериил обеспокоенно взглянул на Феликса, который лениво почесал щеку задней лапой.

— Вот и узнаем, — хохотнул он.

— Молодец, — Лестер ободряюще лизнул побледневшего Рене в нос и вернулся к поиску насекомых.

Мужчина содрогнулся, прикладывая кулак ко рту. Через минуту борьбы с тошнотой, он передернул плечами и с ужасом уставился на Лестера, который решительно вышагивал к нему и крепко сжимал в кулачке извивающихся земляных слизней.

— Нет, нет, нет… — Рене поднялся на ватных ногах и кинулся прочь от хохочущего монстрика с протянутой рукой. — Я не голоден!

— Ешь! — зарычал Лестер, быстро перебирая задними лапками.

— Феликс! — взвизгнул Рене. — Я не хочу жрать слизней!

— Это почти улитки, — хохотнул волк. — Ты же их любишь.

— Но не сырых! — вскрикнул мужчина.

В жалкой попытке сбежать, он забыл, что у него развязались шнурки. Споткнувшись, Рене с криком упал, и Лестер тут же наскочил на него и оседлал шею, вжимая живых слизней в крепко сжатые и мычащие губы.

— Ешь!

— Не хо…

Несколько склизких тварей все же угодили Рене в рот, и он всхлипнул, проглатывая отвратительное угощение оборотеныша.

— Молодец, — Лестер вытер руки от слизи о шевелюру мужчины.

— Я наелся, — жалобно прошептал он и уткнулся в мох.

— Новый папа, — хихикнул над ним Фериил.

Рене поднял лицо и нервно сглотнул. Черный оборотеныш с хитрыми голубыми глазками держал перед собой дергающуюся мышку.

— Нет, — просипел Рене.

— Дай! — рявкнул Лестер, протягивая лапки.

— Уверен, что ты даже придушенную мышь не поймаешь, — Фериил оскалился. — Ты слабый и никчемный смертный.

— Жестоко, мой мальчик, — охнул Рене.

Лестер сполз с мужчины и капризно повторил:

— Дай!

— Жалкий неудачник, — прошипел Фериил, прищурив глаза на Рене. — Даже мышь сильнее тебя!

Фериил швырнул попискивающую бедняжку и ловко перехватил прыгнувшего в ее сторону хныкающего Лестера. Хвостатая бедняжка дернулась на мху и прихрамывая побежала в кусты можжевельника. Рене злобно рыкнул и кинулся к мерзавке, желая доказать, что он не тварь дрожащая. Когда он прошмыгнул в кусты и уже раскрыл пасть, чтобы сожрать мелкую сучку, его добычу умыкнул метнувшийся перед егоносом Феликс.

— Моя добыча! — взревел Рене и вынырнул из кустов, разъяренно разрывая на груди тесную толстовку.

— Мой лес, — Черный Коготь встал на задние лапы и тряхнул мордой, — моя добыча.

Оборотень кинул мертвую мышку Лестеру, который тут же ее с аппетитом сожрал.

— Моя добыча, — прохрипел Рене, преисполненный праведным гневом, и шагнул к Феликсу, сдирая с себя разорванную толстовку.

— Милые, в сторонку отойдите, пока папа учит манерам бесхвостого пса в модных штанишках, — мурлыкнул Черный Коготь и оскалился на гостя.

Рене, ведомый вспышкой ненависти к мерзкому оборотню, кинулся к нему, неуклюже размахивая когтистыми и какими-то очень волосатыми руками. О срочной депиляции и маникюре он подумает потом, а сейчас он оторвет голову Феликсу и съест его сердце.

Феликс склонил голову, терпеливо дожидаясь, когда Рене продерется сквозь кусты и когда он, наконец, выскочил из зарослей можжевельника, Черный Коготь метнулся к нему и играюче сбил гостя с неустойчивых ног на землю.

— Мой лес! — оборотень с разинутой пастью склонился над Рене, и его рык эхом разлетелся по чаще.

— Да понял я! Понял! Твой лес, твоя добыча! — испуганно взвизгнул Рене, прижимая ладони к щекам, и истерично ощупал вытянутую мохнатую морду и пушистые ушки.

Мужчина со страхом посмотрел на уродливые и покрытые песочной шерстью пальцы с острыми когтями и не мигая уставился на Черного Когтя, который навис над ним мрачной клыкастой тенью.

— У меня получилось?

— Ты реально похож на собаку, — фыркнул Феликс. — Шерстка такая шелковистая… Черт тебя дери, Рене, что за оборотень метросексуал? Не хватает только подпиленных когтей.

— А что? — мужчина оглядел когти. — Неплохая идея. Длинноваты.

Рене торопливо стянул штаны и тяжело встал на задние лапы, пытаясь оглядеть себя со всех сторон.

— Почему у тебя нет хвоста? — Фериил скрестил руки на груди. — Ты, что, правда собака?

— Да не собака я! — рыкнул Рене, поглаживая шерстистые ладони. — Мне хвост отрезали сразу после рождения.

— Я люблю больше кошек, чем собак, — мальчик добродушно улыбнулся.

— Пони! — вскинул лапку Лестер. — Это собаки с копытами!

— И что теперь? — Рене в полном недоумении посмотрел на Черного Когтя. — Как обратно? Ну или хотя бы в волка?

— Ты не очень умный песик, — оборотень обнажил клыки в ухмылке. — Искорка же тебе говорила, что обращение — плохая идея. Я не буду тебе помогать и нянчится с тобой. Если выйдешь из леса живым и не одичаешь, то у тебя есть шанс стать кем то большим, чем просто напомаженным мужиком. Если нет, то это не мои проблемы. Я отлично порыбачил с Рене Дануа, но вот чтобы я завел дружбу с бесхвостым оборотнем, он должен доказать, что достоин этого. Тут такие законы.

— К черту твои законы, — рыкнул Рене. — Помоги мне!

— Хорошо, — Феликс ощерился, — домашнему псу с купированным хвостом помогу.

— Я не пес! — скрипнул клыками мужчина.

— Тогда вопрос исчерпан, — Черный Коготь прыгнул в заросли молодых елочек и завыл, подзывая сыновей.

— Тут не так страшно, — Фериил остановился перед растерянным Рене. — Главное помнить, что волк — это только часть тебя.

— Не бросай меня… — тихо прошептал мужчина. — Мне страшно.

— А еще ты мне обещал на вертолете покатать, новый папа, — оборотеныш вздохнул опускаясь на четыре лапы. — Волки не умеют летать, а люди научились. И это круто, что мы почти люди.

Лестер засеменил мимо, остановился и вскинул мордашку, помахивая хвостиком.

— Ешь, — он протянул лапку и раскрыл кулачок, облизывая нос.

На ладошке лежала жирная белая личинка.

— Тери, — Рене подцепил извивающуюся тварь когтями, — твой папа — не собака. Не то, чтобы я что-то имел против песиков, но…

— Таких собак не бывает, — Лестер пожал плечами и прыгнул за братом в кусты, весело поскуливая.

Рене со рвотным позывом закинул в пасть личинку и замер посреди леса, который теперь казался ему жутким и враждебным. Мужчина мысленно сосредоточился на образе холеного красавца, которого видел каждый день в зеркале, но его отвлекло от самолюбования хруст веточек. Впереди за соснами мелькнула аппетитная тень испуганного зайца, и Рене с рыком кинулся за зверьком, отдавшись во власть голода.

Глава 65. Не хвост определяет оборотня

Ил отвлеклась от вечернего чтения у камина, когда в столовую вошел Феликс с чумазыми и довольными сыновьями. Мальчики кинулись с объятиями к обеспокоенной девушке, и она слабо приобняла их, уловив в супруге какую-то мрачную неизбежность.

— Где Рене?

— Мы его бросили в лесу, — шепнул Фериил в ухо Ил.

— Что вы сделали? — просипела она, вглядываясь в лицо побледневшего мальчика.

— Он вернется, — пискнул Фериил.

— А ну, марш купаться, — в столовую зашел Ричард и застыл, всматриваясь в сердитое лицо Феликса, накинувшего на плечи халат. — Что опять стряслось.?

— Он бросил Рене в лесу, — Ил подтолкнула мальчиков к Ричарду и нервно поднялась на ноги, едва сдерживая гнев.

Парень молча увел сыновей, и девушка вскрикнула:

— Где он?!

— В лесу, Искорка, — мужчина прошел к столу и налил воды из хрустального графина в стакан. — Познает все тонкости обращения.

— Феликс… — прошипела Ил. — Он же…

— Одичает? — он повернулся к ней и глотнул воды. — Значит, так тому и быть. Это его право. Кто я такой, чтобы ограничивать свободного художника?

— Рене — не свободный художник, — прохрипела Ил. — Он владелец галереи! Будь он свободным художником, был бы нищим!

— Но суть ты уловила.

— Выключай мудака, Феликс, — Ил в панике задрожала.

— Если Рене имеет право на свободу, то я имею право на ревность, — цокнул тот. — Как мужчина он, может, и добился успеха, но как оборотень… — скривился, — он полный ноль.

— Так нельзя! — Ил кинулась прочь из столовой.

Послышался звон разбитого стекла, и Феликс нагнал ее у входной двери. Он с рыком заключил ее в объятия и крепко прижал к себе, прошипев на ухо:

— Дай бесхвостому псу стать волком. Позволь ему вернуться к Матери Луне и стать достойным ее благословения сыном. Он хотел этого, и ты должна уважать его желания.

— Пусти меня! — взвизгнула Ил, захлебываясь в рыданиях — Так нельзя! Нельзя! Он же хотел быть тебе другом!

— А тебе мужем, — Феликс рывком подтащил вырывающуюся Ил к лестнице. — Я уверен, что если он и вернется после своего перерождения, то потеряет к тебе всякий интерес. Его отыщет его нареченная, а ты будешь только нашей. Нашей, Искорка. Никакого тебе третьего мужа. Вот увидишь, моя любовь, твой ненаглядный Рене предначертан для другой суки, не для тебя.

— Да насрать мне на нареченных! Его надо спасти! Там же медведи, лоси! — завопила Ил, беснуясь в руках Феликса разъяренной волчицей. — Они же сожрут его! Сожрут!

— Так тому и быть!

Черный Коготь протащил ее через лестницу, выволок в коридор, где у дверей своих комнат застыли испуганные другие члены стаи.

— Да помогите же мне! — взвыла Ил.

— Прости, — шепнула Алиса.

— Вот же трусы! Гадкие и подлые уроды!

— Дядя Феликс, — вперед шагнул Дерек.

— Да! — рявкнула Ил, клацая зубами. — Наваляй ему, Дерек! И стань во главе стаи! В жопу твоего дядю! Ненавижу его! Жестокий и беспринципный тиран!

— Рене должен сам справиться с обращением, — рыкнул Феликс и увлек верещащую Ил в спальню. — Сам!

Мужчина мягко кинул девушку на кровать и всплеснул руками:

— Поздно дергаться, Искорка! Это его момент истины.

— Ты лишил моего сына отца! — Ил вскочила на ноги.

— Господи, даже у меня в твоего Рене больше веры, чем у тебя! Он, конечно, истеричка, в нем кроме экспрессивности и капризов, есть еще что-то! Не только тяга к дорогим машинам и костюмам на заказ! — Феликс судорожно потер лоб. — Это унизительно, когда любимая женщина не верит в тебя. Да лучше сдохнуть в волчьей шкуре, чем быть просто забавным неудачником в глазах других.

В словах Феликса была правда, но Ил никак не могла смириться с тем, что он вот просто взял и бросил Рене на произвол судьбы. Это подобно хладнокровному убийству и предательству. Он ведь доверял Черному Когтю, а оборотень взял и бросил его. Напуганного и одинокого.

— Я должна его найти, — просипела Ил. — Позволь мне, Феликс. Я ведь никогда этого тебе и себе не прощу. Это жестоко.

— Жестоко с точки зрения женщины с мягким сердцем, — прищурился мужчина, — а с точки зрения альфа-самки? Рене сам тебе никогда не простит, если ты сейчас кинешься его спасать. Одно дело с выставкой ему помочь, а другое ткнуть рожей в то, что он ничтожество. Да он сопьется после такого и ты продлишь его страдания. Слушай, Искорка, я успел наслушаться нытья Рене, и он на грани либо от самоубийства либо пьянства. Вся его эксцентричность — просто ширма, за которой прячется несчастный человек, не знающий кто он такой. Его лишили выбора, так пусть сейчас он примет его.

Ил с горькими рыданиями спряталась под одеялом. Она потеряла Рене и позволила сгинуть в лесу. Мир лишился придурочного богатого художника, а Лестер третьего отца. Как же Рене сейчас страшно! Один, такой красивый, без хвоста и в ночном лесу, где помимо медведей рыскают другие голодные звери. Не дай бог, он прибьется к какой-нибудь дикой стае, а потом Ил на прогулке или охоте встретит волков с шерстью благородных оттенков бежа. Учитывая, насколько Рене активный в сексуальном плане, он отымеет не одну суку. Он хитрый и изворотливый подлец и обманет любого вожака стаи.

— Дети спят, — в комнату прошмыгнул Ричард и сел на кровати, протянув руку к всхлипывающей Ил. — Пинки…

— Ты тоже рад, что избавился от Рене? — девушка зло выглянула из-под одеяло. — Да?

— Не особо, — парень вздохнул. — Да и тебе не кажется, что ты как-то рановато списываешь любовника со счетов?

— Жениха! — рыкнула Илона и обиженно шмыгнула. — Можно ли меня теперь считать вдовой?

— И это я еще жестокий тиран! — Феликс покачал головой и скрылся в ванной комнате. — Невероятно!

Ричард потянулся к Ил с поцелуйчиком, но та обиженно оттолкнула его от себя, спряталась под одеялом и буркнула:

— Дайте мне пострадать!

— Я готов оказать тебе моральную поддержку, — оборотень погладил ее по попке, — и утешить твое разбитое сердечко.

— Оставь ее, — Феликс выглянул из ванной комнаты и оскалился в улыбке, — лучше потри мне спинку.

— С превеликим удовольствием, — отозвался Ричард с плохо скрываемым возбуждением в голосе и подплыл к мужчине, стягивая с себя джемпер.

— Извращенцы, — тихо прошипела Ил.

— Еще какие, — Феликс с жадным поцелуем увлек за собой супруга и с громким стуком запер дверь.

Плеск воды, бесстыдные приглушенные стоны, и девушка разъяренно покинула спальню. Она бесшумной тенью проскользнула в детскую и прилегла на краешек кровати рядом с Фериилом. Мальчик успокаивающе шепнул:

— Новый папа вернется, он же обещал меня покатать на вертолете.

— Ты действительно сможешь принять дядю Рене как третьего папу? — с сомнением спросила Ил, разглядывая тусклый ночник, рядом с которым дремала Тигра.

— Мне и Лестеру уже все завидуют, что у нас будет папа с вертолетом, — мальчик зевнул. — Жаль, что у него хвоста нет, но ничего. Не хвост определяет оборотня, а его сердце.

— Ты и правда философ. И в кого ты такой? — Ил повернулась к сыну и крепко обняла его. — В меня. Я тоже люблю поболтать.

В полумраке недовольно заворчал Лестер и торопливо сполз с кровати, чтобы тут же спрятаться под крылышком хихикнувшей Ил. Девушка по очереди чмокнула сыновей в макушки и под мурчание Тигры утонула в тревожных снах — она бежала по следу воющего волка и всячески уговаривала вспомнить, кто он есть.

— Я волк!

— Нихрена подобного, Рене! — Ил ветром залетела в уши зверя. — Мой жених, подлец ты этакий! Я найду тебя и самолично выпотрошу, если наскочишь на дикую суку!

— Поздно, моя любовь! Ты потеряла меня навсегда!

— Вот же мерзавец! — девушка осыпалась на спину волка сосновыми иглами. — Я раскурочу твой бентли и сожгу галерею вместе с мастерской!

Зверь возмущенно притормозил, вскинул морду к звездному небу и завыл. С самодовольством и гордыней.

— Как же ты тут без шлюх будешь, мой золотой? — печально зашелестела трава. — И групповушек? Как же без ты проживешь без сладких минетов? Дикие волчицы лизать тебя не будут, самому придется.

Волк сердито замолк, прислушиваясь к шепоту ночи и зову луны.

— А без минетов-то скучно будет, — фыркнул зверь. — И яйца я свои лизать не хочу. Фу, гадость какая.

— А ты будешь! — пискнула белка из дупла. — Шок! Сенсация! Провокация! Рене Дануа так низко пал, что лижет свои мохнатые яйца! Высшее общество в ужасе!

— Слезай, я тебя съем, мерзкая белочка, — рыкнул волк.

Белочка чихнула, и Ил швырнуло в водоворот грез, которые яркими и цветными вспышками сменяли друг друга и к утру истончились слабой дремотой под ворчание проснувшихся голодных волчат.

Глава 66. Благословение от призрака

На второй день Ил не выдержала и сбежала из дома на поиски Рене, который, вероятно, уже одичал. Его следы затерялись после лесного ручья, и девушка опечаленная вернулась домой. С Феликсом она не разговаривала, потому что после нескольких фраз в беседе с ним срывалась в громкие рыдания. Как он мог бросить Рене? Подлец!

— Уже можно взять бентли? — спросил на пятый день Дерек за завтраком. — Чего тачка стоит без дела?

— Ее, по-хорошему, надо разобрать на запчасти, — скривился Патрик. — И продать. Никаких покатушек. Еще сюда явятся полицаи, и что мы им скажем?

— Наверное, что вы полные мудаки, — в столовую ввалился грязный и голый Рене, похожий на безумного дикаря.

В полном молчании мужчина прошел к столу, остановился перед Дереком склонился к нему и прошипел, тыкая окровавленным пальцем в его лицо:

— Мой бентли, пупсик, — он заскрипел зубами. — Что за шакальи повадки? Хотя… Да, волки тоже любят падаль.

— Неприлично в общество заявляться голым, Рене, — вздохнул Феликс.

Мужчина вырвал из рук Алисы салфетку и прикрыл гениталии тканевым квадратиком, оскалившись на Феликса:

— Так лучше?

— Определенно, — оборотень кивнул.

— Рене… — изумленно прошептала Ил и поднялась из-за стола.

Она медленно шагнула к мужчине, коснулась его бледного лица в бурых разводах, и он рывком притянул ее к себе и на глазах присутствующих зло въелся в ее губы.

— Фу, — фыркнул Фериил и отвернулся.

Лестер медленно облизал ладошку в пятнах пюре, глядя на происходящее, и скривился. Ил задохнулась от запаха крови, барсучьего дерьма и миазмов гнили и отшатнулась от Рене.

— Не при детях же! — зарычал Айван.

— Согласен, — кивнул мужчина и зашагал прочь из столовой. — Мне надо привести себя в порядок. Я пережил отвратительнейшие дни в своей жизни и, кажется, сожрал мертвого и подгнившего опоссума. А, может, это был енот? Хрен разберешься в этих мохнатых тварях.

— Феликс, ты вмешаешься? — Патрик взглянул на умиротворенного брата.

Ил кинулась за гостем, который уже уверенно поднимался по лестнице на второй этаж.

— Рене!

— О, милая, ты решила составить мне компанию?

— А куда ты, собственно, направляешься? — растерянно спросила Ил.

— Мне надо принять ванну, любовь моя, — мужчина прошлепал по коридору к двери главной спальни дома, которая принадлежала Феликсу, Ричарду и Илоне. — Я жутко воняю. Это же ваша скромная обитель? Я же не ошибся?

Ил медленно кивнула, и мужчина по-хозяйски вошел в спальню, метнув быстрый взгляд на кровать:

— Маловата, — он цокнул и скрылся в ванной комнате.

Ил постояла немного, прислушиваясь к плеску воды и уверенно юркнула за Рене, который лежал в пустой ванне, поливая лицо горячей водой из душа. Она в гнетущем молчании взяла мочалку из пористой люфы и тщательно ее намылила, задумчиво оглядывая голого мужчину.

— Я боялась, что ты одичал, — она присела на бортик ванны и медленно провела мочалкой по его шее.

— Нет, — Рене запрокинул голову, открывая кадык, — слишком просто. Не люблю простые решения. Если бы я предпочитал легкие пути, то стал бы адвокатом, как хотел этого мой отец.

Ил молча скользнула мочалкой к груди мужчины.

— Ты не рада, что я вернулся?

— Рада, но что теперь? — Ил внимательно взглянула в лицо мужчины, кругами натирая его плечи. — Ты теперь оборотень, Рене, и это повлечет некоторые сложности. Присматривай кусочек леса, где построишь домик и куда приведешь молодую волчицу, чтобы создать новую стаю. В Лунное Воззвание тебя, наверное, сразу не примут, но есть все шансы…

— Какие интересные вещи ты говоришь, моя любовь, — проворковал Рене с закрытыми глазами.

— Я не думаю, что стать частью стаи Феликса — хорошая идея, — Ил тщательно намылила напряженный живот мужчины. — Игры кончились, мой сладкий. У тебя есть деньги, которые позволят тебе быть альфой, как ты этого и хотел, но лишь в семье, которую ты создашь сам, если постараешься. Несколько поколений и…

— Я так устал, что не готов размышлять на такие серьезные темы, — Рене тяжело вздохнул. — Твой план… в нем нет души. Слишком логичный и правильный, — он хохотнул и прошипел, — ты же знаешь, я ненавижу выверенные линии.

Ил сосредоточенно прошлась по бедрам мужчины и бережно намылила икры и ступни в ошметках грязи. Затем она попросила Рене подняться и в тишине натерла его мускулистую спину и крепкий зад, которому она уделила особое внимание.

— Логичный план поможет тебе обрести счастье, — Ил ополоснула Рене и заткнула слив ванны, когда мужчина вновь в нее улегся. — Станешь уважаемым отцом семейства и основоположником целого волчьего рода.

— Мой сын часть твоей стаи…

— У тебя будут и другие дети, милый. Сыновья, дочери, внуки, — Ил печально взглянула на Рене. — И только твои потомки, милый. И для них ты станешь целым миром, идолом. Лучше сейчас принять правильное решение.

— Я давно принял решение, — мужчина открыл глаза и меланхолично посмотрел на Ил. — Еще семь лет назад, когда ты вошла в мою галерею. Тебе не избавится от меня. Поздно, сердце мое. Я, кстати, отыскал тот сраный пень с истлевшими костями деда Феликса, а возле него ошивался какой-то обдолбанный чудак.

— Бруно? — охнула Ил. — Что он там потерял?

— Сказал, что его призвал дед Феликса, — хохотнул Рене. — И мне помог этот самый Бруно по просьбе духа старого маразматика. Я, по его скромному и призрачному мнению, отличная партия для его внука.

— Что, прости? — Ил выдавила на ладонь шампунь.

— Ну, раз Феликс все равно содомит, то надо брать в мужья перспективного оборотня с деньгами, а не белую веселую пуховку, — Феликс хохотнул.

— А я тут, что, так мимо пробегала? — Ил возмущенно вспенила волосы Рене.

— А у тебя простая роль в плане дедули, — цокнул тот. — Рожать детей.

— Возмутительно, — заскрежетала зубами девушка.

— Это не мои слова, — мужчина рассмеялся. — Там дедок тот еще женоненавистник. Бруно в конце с криками старичка прогнал, потому что он начал приставать к его невесте, которую я, кстати, не приметил.

— У него невеста призрак, — Ил направила струю воды на макушку Рене. — Господи, как хорошо, что дедок мертвый.

— В общем, чью клятву дедуля примет, так это только мою, — гость вытер лицо от пены. — Он если и за союз мужиков, то только в том случае, когда он касается вопроса благополучия стаи и денег.

— Да всем насрать на его одобрение, он же сгнил давно, — фыркнула Ил.

— Я к тому, что быть свадьбе, милая, — Рене с глумливой усмешкой зачесал пятерней влажные волосы назад и спокойно взглянул на Ил. — Мне как художнику, если и создавать семью, то только полиаморную. Ух, мои сахарные, я вам такую жизнь устрою, будете со мной на встречи и приемы ходить. Случайные оргии — это для слабаков, а брак трех мужиков и одной девицы — для смелого и современного творца, коим я и являюсь.

— Никаких приемов, — прошипел Феликс в дверях.

— А еще, — Рене грациозно поднялся из воды и выбрался из ванны, подхватывая полотенце с крючка, — у нас будет свадьба, Феликс. Мы обязательно пустим кровь у трухлявого пня, — он подошел к оборотню вплотную и прищурился, обматывая бедра, — но я обязан организовать громкое торжество в честь нашего союза. Это мой каприз.

— Нет, — рыкнул Феликс. — И Искорка разрывает с тобой помолвку. Никаких тебе пней.

— Ты не пойдешь против дедули, — мужчина принял из рук молчаливой Ил второе полотенце и закрутил на голове тюрбан. — Пусть он и мертвый, но духи тоже имеют власть. Разгневаешь их, и леса твои обеднеют. Да, дедуля пригрозил тебе жуткими проклятиями и сказал, раз ты голубок, то будь разумным голубком. Я богат, красив, со связями и, как оказалось, у него дружба была с кем-то из моих хвостатых предков. Представляешь? Невероятно, у нас почти династический брак.

— Никакой громкой свадьбы, Рене. Нам не нужно лишнее внимание, — тихо и с угрозой прошелестел оборотень.

— Хорошо, — Рене сузил глаза, вглядываясь в зрачки Феликса. — Тогда модифицируем клятву у трухлявого пня? Добавим немного изысканности и красоты?

— И никаких лишних зевак, только очень близкие и родные, — Феликс оглядел мужчину. — Я напоминаю, это свадьба волколаков, кто-нибудь да обязательно обернется, если выпьет лишнего. Не говоря уже о детях.

— Я передумал, — Рене скрестил руки на груди, — дадим клятву без свидетелей. Только пень, твой мертвый дед и мы. Почти тайное венчание. Не хватало мне осуждающих перешептываний на таком событии.

— Ничего не знаю, хочу платье, — прошипела Ил. — Со свадьбой или без. Платье!

— Ты не против платья? — с усмешкой спросил Рене у мрачного Феликса. — Хотя я бы предпочел дать клятву нагими и мохнатыми тварями, а потом прямо у пня устроить волчью групповушку. Мы оборотни, в конце концов, или нет?

— А давайте так, — восторженно шепнула Ил, — вы оборотнями ведете меня по лесу, а я в фате и платье с охрененно длинным подолом вышагиваю, как королевишна. Под сиянием луны.

— Тебе обязателен этот маскарад? — Феликс недоуменно посмотрел на девушку.

— Да, — пискнула Ил и обиженно потупила взгляд. — Очень хочу платье. Я его потом спрячу в шкаф, чтобы оно мне напоминало о нашей клятве и моей дикой молодости.

— Она же на всю жизнь запомнит, если ты сейчас встанешь в позу, — цокнул Рене.

— Запомню, — девушка сердито поджала губы.

— Будет тебе платье, — вздохнул Феликс.

— Я даже могу посоветовать отличного дизайнера по свадебным платьям, — Рене просочился между оборотнем и дверным косяком в спальню. — А теперь я должен вздремнуть. Я жутко утомился. К вечеру я покину вас, чтобы заняться важными вопросами, о которых я немного подзабыл со всем этими душевными терзаниями.

Мужчина скинул полотенце с бедер, размотал тюрбан с головы и нырнул под одеяло. Ил ласково поцеловала сердитого и уязвленного Феликса и заботливо задернула шторы.

— Благодарю, моя милая.

Ил потянула муженька прочь из спальни, и оборотень в коридоре с яростью ударил по стене. Ил вздрогнула от внезапной вспышки агрессии супруга, который казался внешне спокойным. Наверное, Феликс был против того, чтобы Рене спал в его кровати. Тонкая трещина поползла к потоку, и Ил схватила супруга за руку, рассматривая разбитые окровавленные костяшки.

— До сего момента все это было весело, но сейчас… — озлобленно рыкнул Феликс.

— Я пыталась его уговорить, чтобы он создал свою стаю, — Ил повисла на плечах мужа, — пусть мне было очень больно. А вдруг нам было суждено жить всем вместе?

— Ты его любишь?

Внезапный вопрос застал Ил врасплох. Она судорожно выдохнула и нахмурилась:

— Иначе, чем тебя или Ричарда, — девушка слабо улыбнулась. — Но если ты будешь несчастен, то предлагаю задушить Рене, продать лес и рвануть на другой континент, чтобы начать новую жизнь.

— Ты готова задушить своего жениха? — удивленно кашлянул Феликс.

— Нет, мой милый, душить будешь ты, — цокнула девушка. — Я, конечно, жутко на тебя обижусь, но не откажусь от тебя. Так что, у тебя два варианта. Убить и обречь лес на проклятие призраков и духов или жить счастливо полиаморной семьей с групповушками на яхтах и в вертолетах.

— Как ты собралась провести групповушки в вертолетах?

— Ну, ладно! В частном самолете точно можно что-нибудь сообразить, — Ил пожала плечами.

— У него есть частный самолет? — удивленно вскинул бровь Феликс.

— Купите, — хохотнула Ил и зашагала к лестнице.

— Вот это у тебя запросы, Искорка!

— Хорошо! Арендуем! — рассмеялась Ил. — Если купить новый дорого.

— Вообще-то, дорого, — возмутился Феликс.

— Какой ты скряга, — лукаво хихикнула девушка и задрала юбку, оголив попу. — Не составишь мне компанию? Надо срочно покормить пони в сарае.

Она торопливо спустилась вниз и выскочила на улицу, где ее нагнал Феликс, подхватил на руки и закинул на плечо. Ил возмущенно взвизгнула для приличия, и мужчина свободной рукой юркнул ей под подол.

— Какая ты потаскушка, — прохрипел Феликс, проскальзывая пальцами между набухших складочек. — Взмокла, пока Рене намывала?

— Есть немного, — глухо хихикнула девушка, — но потушить сейчас пожар под силу только тебе.

Феликс мягко швырнул Ил на стог сена и закрыл за собой поскрипывающую дверь. В следующее мгновение мужчина метнулся к ней. Оборотень без предварительных ласк грубо овладел томно воскликнувший девушкой и в темном углу недовольно всхрапнул пони. Под ржание уродливого коня с короткими ногами Илона в исступлении впилась зубами в плечо оборотня, выгнувшись в судороге острого наслаждения. Феликс хрипло рыкнул, заполнив чрево супруги горячим семенем, и крепкий спазм обхватил его естество.

— А меня не позвали! — в сарай ворвался ревнивый Ричард. — Думали, я не приду! А я пришел!

Феликс со стоном сполз с Ил, и она ласково поманила к себе второго супруга, который незамедлительно нырнул в ее объятия. Пони, не выдержав бесстыдства, бросился прочь.

Глава 67. Мадам Ви

Рене замолчал на несколько дней после того, как покинул дом Феликса. Ил заподозрила, что художник струсил, но он все же позвонил. Посреди ночи и с возмущением отчитал Феликса, что оборотень несносный говнюк и безответственный мерзавец. Оказалось, что Черный Коготь проигнорировал сообщение мужчины с контактами дамы с невыговариваемым именем, которая шьет просто изумительные свадебные платья.

— Ты же не пояснил, кто это! — сонно прохрипел Феликс в трубку. — Скинул номер и сидишь довольный. А тебе не телепат…

— А чей я еще номер могу тебе скинуть?! Бабушки?! — взвизгнул Рене. — Я даю тебе возможность сыграть перед Ил чуткого супруга, который озаботился ее свадебным платьем, а ты? Какой же ты чурбан, Феликс! Как она еще от тебя еще не ушла?! Дай угадаю, ты и сам за эти дни не искал ни портниху, ни салон!

— Не искал, — шепнула Ил в трубку, прижавшись к мужчине. — Я все сижу и жду, когда он меня отведет на примерку платья.

— Как тебе повезло, что у тебя есть я, душа моя, — проворковал Рене. — Поднимай свою сладкую попку и бегом на снятие мерок. Дама с жуткими именем, которое вызовет демонов из преисподней, если его назвать вслух, очень строга и невероятно капризна. Она остановилась в отеле всего на одну ночь. Если тебя не будет через час, то не видать тебе платья, а в другие тряпки мне совесть не позволит тебя принарядить. Будешь голой давать клятву.

— Два часа ночи… — прорычал Феликс в трубку.

— Я уже почти в отеле! — взвизгнула Ил и неуклюже перевалилась через возмущенно всхрапнувшего Ричарда.

— Я тебя никуда не отпущу, — Феликс приподнялся на локтях, отложив телефон в сторону.

— Тогда жопу поднял и отвез меня в отель! — разъяренно рявкнула Ил, натягивая толстовку. — Бессовестный! Ты меня чуть без платья не оставил, а ты мне обещал!

Феликс смутился и молча поднялся с кровати. Если бы он сказал слово поперек разгневанной Ил, то она точно бы кинулась на него с когтями и зубами. Откуда такое равнодушие?

— Я останусь, — пробурчал в подушку Ричард. — Вдруг Лестер проснется… Кошка нагадит…

— Спи, мой хороший, — Ил чмокнула его щеку. — Сладких тебе снов.

Феликс обиженно фыркнул, натянув штаны, но смолчал. Не успел он облачиться в рубашку, как Ил с шипением вытолкала его из спальни.

— Топай!

— Да чего ты завелась из-за какой-то тряпки?

— Да я тебе а эту тряпку горло перегрызу, — Ил пихнула недоуменного супруга в спину. — Не будет платья и я с тобой разведусь! У тебя сердца нет! Я впервые чего-то захотела, а ты!

— Хорошо! — прошипел в темноте Феликс. — Кто же знал, что тебе так важны брюлики и платьица!

Черный Коготь уловил в молчании Ил жгучую обиду и торопливо спустился по лестнице, нервно позвякивая ключами от машины.

— Смирись, Феликс, — прошипела Ил, пристегивая ремень безопасности, — у меня будет третий муж, а у тебя деловой партнер, с которым ты кроме юристов разделишь и меня.

— Он будет жить в гостевой комнате, — мужчина зло завел машину.

— А вы с этим уже сами разбирайтесь, — Ил передернула плечами. — Мне что с двумя мужиками, что с тремя спать в одной кровати — разницы нет. Что так, что этак все равно неудобно. Я давно предлагала вам с Ричардом разбежаться по разным комнатам, чтобы нормально высыпаться.

— Никаких разных комнат, Искорка. Ты моя жена…

— Так я и женой Рене теперь буду.

— Ты не умеешь выбирать мужчин! — заскрежетал Феликс зубами, глядя на ночную дорогу.

— Ты хоть понял, что сказал? — Ил рассмеялась. — По твоей логике и вы с Ричардом так себе вариант для меня.

— Давай мы с тобой заключим пари…

— Опять?! — визгнула Ил.

— Рене сбежит через несколько месяцев семейной жизни, — мужчина прищурился. — Года не выдержит.

— На что спорим?

— Если я окажусь прав, — процедил сквозь зубы Феликс, — мы с Ричардом приведем в дом еще по одной жене.

— Ты охренел?! — Ил задохнулась от ревности.

— Тебе можно, а нам нельзя? — мужчина кинул надменный взгляд на девушку. — Присмотрим себе в других стаях милых девственниц. Ты же нам не девственницей досталась.

— Невероятно, — охнула Ил и прищурилась. — А если Рене продержится год?

— Заведешь нового любовника, — Феликс небрежно пожал плечами.

— Да нахрена мне любовник с тремя-то мужьями? — поперхнулась слюнями Ил. — Нет, — она задумалась. — Если Рене продержится год, я тебя высеку.

— Что?!

— Высеку, — с угрозой повторила Ил. — В сарае.

— Что у тебя за наклонности?

— А у тебя? — девушка хохотнула. — Наручники, кляп?

— Ты их нашла? — Феликс нахмурился.

— Конечно, я их нашла! А если бы дети отыскали? Вы в своем уме? Просто кинули под кровать!

— К черту жен-девственниц, — хмыкнул Феликс. — Если Рене не выдержит, то я пущу в дело и наручники, и кляп и многое другое. Вдруг мы втянемся и…

— Да, вдруг мы втянемся, — повторила Ил. — И я буду пороть тебя каждое утро.

— Рене сбежит, Искорка, — мужчина оскалился в плотоядной улыбке. — Я тебе так твою попку исполосую…

— Или я твою.

— Нет, — покачал головой Феликс. — Ты проиграешь.

Рене был прав. Дама с адским именем оказалась той еще стервой, несмотря на свое тщедушное тельце и маленький рост. Во-первых, она выгнала Феликса из номера, а, во-вторых, без приветствий схватила Ил за правую руку и с презрением оглядела обрубок пальца.

— Отвратительно, — женщина сморщила носик.

Сучка была похожа на взъерошенного пожилого опоссума в шелковом халате.

— Это моя изюминка, — Ил вскинула голову.

— И волосы цветные давно уже моветон, дорогуша, — женщина взмахнула в воздухе портняжной лентой.

— Это родные, — рыкнула девушка.

— Ты меня за дуру не держи, — цокнула она.

Женщина обмерила Ил и торопливо записала цифры в маленький блокнотик. Затем она повелительно махнула рукой:

— Все, иди.

— А выбрать фасон, ткань…

— Я тебе не портниха по заказам, дорогуша, — женщина спрятала блокнот в карман халата. — Я работаю по зову души.

— И ваш зов души охренительно так стоит, — цокнула девушка.

— И что в тебе нашел Рене? — дамочка брезгливо оглядела Ил.

— Пошла нахер, сука мерзкая, — она шагнула к женщине, вскипев злобой к суке, чьи глаза напоминали стеклянные бусины. — Да я лучше голая выйду замуж, чем в твоем тряпье.

Женщина задумчиво постучала пальчиком по острому подбородку и скрылась в другой комнате, оставив Ил трястись от ярости в одиночестве.

— Зря ехали, — девушка вынырнула в коридор, где скучал Феликс. — Голенькой пущу кровь у пенька. Порадую твоего дедулю задорными сисечками.

— А я говорил…

— Замолчи! — Ил сжала кулаки и сердито потопала к лифту.

Феликс с наигранной печалью вздохнул и последовала за раздосадованной женой, которая нервно и с ненавистью ткнула в кнопку вызова лифтовой кабины. Почему все эти творческие личности невероятно бесячие и высокомерные? Неужели так сложно быть адекватным и вежливым человеком? Ил помассировала обрубок пальца и сжала кулаки. Впервые ей стало стыдно за свою физическую неполноценность.

Уже в машине на полпути к дому Илоне позвонил восторженный Рене, который поделился радостной новостью — платью быть! Дамочка со сложным именем полна вдохновения и решительности сшить новый шедевр.

— Что с вами со всеми не так? — устало спросила Ил.

— Не каждая невеста была удостоена такой чести, — Рене проигнорировал вопрос девушки. — Сколько бедняжек мечтает о платье от Мадам Ви! Где твоя радость?

— Она мне нахамила!

— Она всем хамит, — рассмеялся мужчина. — Это ее манера общения. Я же предупреждал.

— Ты не говорил, что она настолько гадкая! — вспылила Ил.

— Учитывая, что я потребовал в сжатые сроки сшить платье, то удивительно, что ты от нее ушла не покалеченной, — беззаботно рассмеялся Рене.

— Наверное, я и так калечная по ее мнению, — фыркнула в трубку девушка. — Почему именно она?

— Потому что это иронично, моя милая, надеть платье от Мадам Ви в лес, где его никто из высшего общества не увидит и не оценит, — ласково мурлыкнул мужчина. — Ее наряды носят единицы и всячески этим бахвалятся.

Рене злорадно расхохотался, и Ил сбросила звонок, не желая вникать в происходящее. Ее будущий муженек опять устроил какой-то очень загадочный перформанс для самого себя.

— И ты думаешь, он выдержит год семейной жизни? — Феликс утомленно почесал левую бровь. — Какая ты наивная.

— Я тебе жопу до кровавых полос высеку, — буркнула Ил. — Сидеть не сможешь.

Глава 68. Клятва

Ил пристально разглядывала себя в зеркале. Она знать не знала, сколько выложил Феликс за шедевр Мадам Ви, но вещица был очень странной. Это нетипичное свадебное платье с пышной юбкой или элегантного покроя. Нет. Тугой корсет из прозрачных кружев, подол из обрывков тонкого шелкового фатина — спереди куски ткани едва прикрывали прелести Ил, потом водопадом спускались по бедрам и уходили в длинный шлейф. С цветными взъерошенными волосами Илона выглядела не наивной девственницей в скромном, но красивом платье, а дикой и необузданной бунтаркой.

— Неплохо, — Ил накинула фату и надела туфли на высоких каблуках.

Девушка подхватила букетик из нежных подснежников, перевязанных скромной белой лентой, надела туфли на высоких каблуках и на носочках прошмыгнула в темный коридор. Она заглянула в детскую. Мальчики сладко спали, и Ил бесшумно прикрыла дверь. Когда она спустилась на первый этаж, ее встретил мрачный Патрик.

— Это некрасиво. Мы должны присутствовать на клятве.

— Идем, — Ил лучезарно улыбнулась. — Мы будем только рады.

— Нет, — буркнул мужчина и поднялся на несколько ступенек. — Я не одобряю этого цирка. Никто не одобряет.

— Дедуля одобряет, — Ил оглянулась.

— Старый маразматик давно мертв, — Патрик застыл и сжал кулаки.

— Бруно говорит, что старый маразматик способен попортить всем нам жизнь. Он и ваш лес неотделимы друг от друга, — девушка вздохнула. — Слушай, Рене не твою жену будет иметь во все дыры, а меня.

— Ты… — прохрипел Патрик. — Это из-за тебя начались все эти намеки и разговорчики… Но я не Феликс. Нет… Я не стерплю подобного изврата…

— Предложи Алисе в ответочку жэ-мэ-жэ, — Ил прищурилась.

Мужчина недоуменно обернулся, и в его глазах вспыхнула искра ехидства. Похоже, идея о тройничке с двумя девами Патрика очень заинтересовала.

— А она согласится?

— Без понятия, — Ил пожала плечами. — Я бы согласилась.

Оборотень сузил глаза, пристально вглядываясь в ее лицо, спрятанное за фатой, и девушка возмущенно охнула:

— Патрик! Ты меня не так понял! Нет! Поимей совесть!

— Алиса тебе доверяет…

— Вот же, — Ил попятилась. — Нет! Найди другую! Господи! Патрик!

Девушка выскочила на крыльцо и нервно поправила фату на голове. На нее уставились три пары горящих в ночной тьме глаз. Она уверенно шагнула к застывшим оборотням и шлейф позади нее натянулся, зажатый дверью.

— Секунду, мальчики, — Ил вернулась к двери, открыла ее и собрала шлейф в сугроб.

Оборотни облизали носы. Ричард и Феликс мотнули хвостами, и Рене между ними обиженно фыркнул:

— Вот обязательно мне напоминать, что у меня нет хвоста?

В ночи мохнатые и шерстистые оборотни выглядели настоящими чудовищами. Ил покрылась мурашками и уверенно засеменила к ним, преисполненная восторгом.

— Ты такая красивая, — завороженно отозвался Ричард.

— Слюни подобрали, — хохотнула Ил, проплывая мимо возбужденных чудищ. — Сначала клятва, а потом брачная ночь.

— У нас может быть добрачная ночь, — Рене двинулся за Ил.

— А потом брачная, — согласился Феликс.

— И послебрачная, — сдавленно проскулил Ричард.

— Нет, — девушка вскинула голову, вышагивая к воротам. — По правилам нельзя.

— По каким таким правилам? — возмутился Феликс.

— По моим, — хихикнула Ил и вышла из калитки.

Уже через десять минут она пожалела, что вышла в лес в платье со шлейфом, который цеплялся за веточки, кусты и острые камни, и в туфлях — каблуки застревали во мху, влажной земле, и Ил шла по лесу не королевой, а какой-то неуклюжей пьяницей.

— Богиня, — шепнул Рене, сдирая шлейф с очередной колючей ветки.

Чуть не подвернув ногу на коварной кочке, Ил сняла туфельки, всучила их Ричарду и босиком устремилась вперед.

— Самое отвратительное в оборотнях это стояки, — просипел Рене. — Вот совсем никакой эстетики. Волчьи члены жуткие. Особенно твой, Феликс.

— А ты не смотри на мой член! — рявкнул оборотень.

— Заткнулись! — Ил разъяренно развернулась к мохнатым пошлякам, всматриваясь в их сконфуженные морды. — О письках своих заведете разговор за чашечкой чая!

Она мельком взглянула на их багровые с вытянутыми и острыми навершиям хозяйства, которые торчали из густой шерсти и цокнула:

— Бесстыдники.

И под разочарованные вздохи продолжила путь:

— Мы не виноваты, — тихо оправдался Ричард. — Ты так попой виляешь…

— Где ж вы там попу под всеми этими складками увидели?

— У нас живое воображение, — Рене почесал мохнатую шею. — Ты еще и без трусиков. Я угадал?

Ричард и Феликс возбужденно заурчали, и Ил не на шутку испугалась, что оборотни бросятся на нее и на полпути к дедуле самым бессовестным образом, как дикие звери, вступят с ней в порочную связь. Поэтому она ускорилась, поспешно подхватив шлейф, а потом и вовсе побежала.

— Но ведь сама провоцируешь! — взвыл Ричард позади.

— А вот и нет! — взвизгнула Ил, перескакивая через черные узловатые корни.

— Вдох-выдох, господа, — прорычал Рене. — Мы же не звери какие-нибудь.

Оборотни переглянулись и сорвались с места за возмущенно верещащей Ил, которая нырнула в кусты и выскочила на полянку с трухлявым пнем. Она резко развернулась к выпрыгнувшим из зарослей оборотням и прошипела:

— Без глупостей! — погрозила букетиком. — Мы же не хотим смутить дедулю?!

— Чем быстрее мы закончим, тем скорее употребим женушку по назначению, — Феликс толкнул тяжело и хрипло вздыхающего Рене в спину.

Ил прошла к пню, расправляя за собой шлейф, и застыла, ожидая оборотней у трухлявого алтаря:

— Я готова.

Рене подошел к Ил, взял ее за руку и торопливо, сбивчиво в очередной раз признался ей в великой любви, игнорируя недовольные вздохи Феликса и Ричарда. Ил во все глаза смотрела в его морду и едва сдерживалась от того, чтобы не потискать плюшевые уши и мягкие щеки. Рене был смущен, испуган и невероятно мил в шкуре оборотня.

— Я люблю тебя…

— Да сколько можно? — Ричард тряхнул головой. — Ты уже раз пятый говоришь об этом!

— Привыкай, пуховочка, — рыкнул Рене, сверкнув в его сторону глазами. — Я буду целыми днями теперь признаваться ей в любви.

— Не отвлекайся, — Ил повернула его морду на себя. — Давай еще разок.

— Люблю и буду вечность… — Рене запнулся и замолчал.

— Ну? — Ил лукаво улыбнулась. — Что ты будешь вечность?

— И буду… вечность… — он набрал воздух полной грудью и с ужасом просипел. — Любить…

— Только… — Ил улыбнулась еще шире.

— Только… — прохрипел Рене.

— Тебя… — девушка поиграла бровями. — Повтори, мой пирожочек.

— Тебя, — выдохнул Рене и глухо всхлипнул. — Какие ужасные слова я говорю!

— Во веки веков, волчоночек, — шепнула Ил. — А теперь моим мужьям клянись в любви и верности.

— Можно без любви, — рыкнул Феликс. — Мне от него любовь не нужна.

— И мне тоже, — Ричард скрестил лапы на шерстистой груди. — Я требую клятвы, что ты никогда не будешь пристраиваться ко мне сзади.

— Это жестоко, Ричи, — охнул Рене. — Что у тебя, что у Феликса крепкие жопы. Я за разнообразие жоп в природе.

— Либо так, либо никак, — прошипел Ричард.

— Хорошо! — всплеснул лапами Рене. — Клянусь, что ваши задницы в безопасности. Они мне и не так уж интересны. Буду довольствоваться попой Ил.

— А можно на клятве обойтись без жоп? — Ил возмущенно посмотрела на оборотней. — Это не романтично!

— А это не я начал, — цокнул Рене.

— Продолжай! — рявкнул Феликс. — Я жду слов о том, что ты будешь верен мне, моей семье и стае.

— Раз я часть стаи, то, конечно, буду верен! — вздохнул Рене и прижал уши. — Обещаю быть другом и честным партнером в нашем союзе, хорошим отцом и щедрым мужем, который баловать нашу любимую жену. Я тут единственный, кто знает, как ее порадовать.

— Я пропущу последние слова мимо ушей, — Черный Коготь оскалился на него. — Потому что если Искорку что и радует, то только мой член!

— Да черти вас дери! — взвизгнула Ил. — Феликс!

— Раз я вынужден терпеть тебя в своем доме, то обещаю постараться не сломать тебе шею, — прорычал Феликс. — Буду я тебе другом и партнером, бесхвостый.

— Подлец, — Рене нахмурился.

— Другом и никем больше, — Ричард строго посмотрел на него. — Ни при каких обстоятельствах мы не перешагнем черту мужской дружбы. Ты муж для Пинки, но не для нас. Супружеский долг требуешь только от нашей ненаглядной.

— Тебе жалко, что ли, по праздникам баловать Рене? — Ил с обидой взглянула на Ричарда. — Вас много, я одна!

— Жалко! — взвизгнул тот. — Не буду я его радовать! Я не вижу в нем ничего привлекательного, Пинки! Это оскорбительно. Я не люблю мужиков!

— А Феликс? — хохотнула девушка.

— Не начинай, — зло отозвался Черный Коготь. — У нас с Дикки особые отношения.

— А мы вам с Рене не мешаем в ваших особых отношениях? — ревниво поинтересовалась Ил.

— Да, мы не мешаем? — Рене высокомерно оглядел оборотней.

Феликс заскрипел зубами, полоснул когтем по ладони и торопливо окропил пень кровью:

— Клянусь.

Ричард сердито присоединился к супругу, и зло посмотрел на Рене, который нехотя провел когтем по ладони и занес окровавленную лапу над пнем.

— А я как? — Ил втиснулась между Феликсом и Рене и протянула ладошку. — Будьте лапушками, сделайте мне больно.

Ричард быстро и незаметно царапнул кожу Ил, и та ойкнула и зажмурилась. Несколько капель упали на пень, и кроны деревьев согласно зашуршали, принимая клятвы на крови.

— Так себе венчание, — вздохнула девушка. — И хорошо, без родственников, а то бы они тоже сверху добавили претензий и возмущений.

Она обиженно лизнула ранку на ладони и отвернулась от пня. На опушке стоял удивленный медведь, который сосредоточенно принюхивался к воздуху.

— Мальчики… — со страхом просипела Ил.

— Что? — нервно отозвался Феликс и замер, вглядываясь в пустые глаза дикого зверя. — Тебя еще здесь не хватало.

Медведь встал на задние лапы и взревел, оглушив испуганную Ил.

— Завалим? — шепнул Рене.

— А, может, мы его просто прогоним? — пискнул Ричард.

Медведь опустился на четыре лапы и с рыком кинулся на оборотней. Феликс хрустнул шейными позвонками и сорвался с места, наскакивая на спину великана под возмущенный крик Илоны. Дикий зверь с ревом сбросил Черного Когтя, но тот вновь напрыгнул ему на спину и вцепился зубами в холку.

— Ненавижу медведей! — взвизгнул Ричард, метнулся к косолапому белой вспышкой и вгрызся в его ухо.

Медведь вновь поднялся на задние лапы, отшвыривая Ричарда в сторону, который успел дернуть головой и отодрать кусок уха. Рене с безумным смехом рванул вперед и сжал челюсти на могучей шее зверя, который обнял оборотня и когтями вспорол шерстистую спину.

— Вот же урод! — Ил с воплем откинула букетик и ринулась вперед.

Корсет на ней лопнул, и девушка сомкнула клыки на толстой и мускулистой лапе, когтями раздирая жесткую шкуру. Медведь с ревом повалился на бок, и Рене, весь окровавленный и громко хохочущий, вырвался из смертельных объятий зверя. Черный Коготь отпрыгнул, и Илона бросилась к Ричарду, который печально поскуливал на траве.

— Ри, — шепнула она. — Ты цел?

Оборотень со всхлипами извергнул из себя полупереваренный ужин и медвежье ухо.

Медведь с урчанием попытался встать и вновь упал, заливая траву кровью. Ил зло рявкнула:

— Добейте его уже!

Рене со смехом повиновался и в клочья разодрал шею зверя, который на свою беду забрел не туда, куда следовало. Ричард всхлипнул и перевернулся на спину, недовольно причмокивая.

— Мой первый медведь! — восторженно облизался Рене и опять вгрызся в горло жертвы.

Раны на его спине с очередным жадным глотком крови затянулись и покрылись розовыми рубцами, а затем поросли шерстью.

— Испоганили мне все платье, — Ил сердито оглядела лопнувший корсет на мохнатой груди и окровавленный подол.

Феликс завыл, вскинув голову, и Рене навострил уши.

— Мой медведь! И я должен его сожрать!

— Это наше подношение диким зверям, — Черный Коготь прищурился на Рене. — Это случайная жертва, и пусть ее съедят волки, медведи, черви. Да кто угодно.

— Медведи едят медведей? — с сомнением спросил Рене.

— Мертвых едят, они тоже падальщики, — Феликс размял плечи. — Оставь мишутку для других.

Рене неохотно поднялся и отошел от мертвого зверя, и из леса на опушку вышла дикая стая. Волки уставились на Черного Когтя, и тот благосклонно кивнул.

— Меня чуть не убили и все зря, — Рене недовольно перетряхнулся, когда волки с подвываниями и рыком кинулись на медвежий труп.

— Настоящая волчья свадьба по заветам предков, — хохотнул Феликс. — После клятвы принести кого-нибудь в жертву и накормить диких братьев и сестер.

— Да ну вас, — Ил поднялась и зашагала прочь, обмотавшись в остатки шлейфа. — В следующий раз потребую обычную свадьбу! Без оборотней и медведей.

В сосновой чаще у тропы ее догнал Ричард, с беззаботным смехом повалил на мох, и требовательно с треском сорвал изгвазданное платье.

— Совести у вас никакой нет! — Ил с рыком выползла из загребущих объятий Ричарда и тут же была схвачена Феликсом и прижата к стволу сосны. Ил зло цапнула его за плечо и прыгнула на землю разъяренной волчицей. К ней из кустов вышел Рене, жадно облизывая окровавленную пасть.

— Требую брачную ночь, — он оскалился, и Ил с фырчанием кинулась наутек, петляя меж кустов и деревьев хохочущей инфернальной искрой.

Взбалмошную волчицу, конечно же, настигли у лесного ручья и увлекли в бушующий клубок животной страсти. Ил потерялась в рыке, вое и когтистых объятиях, охваченная низменными инстинктами и вспышками нежной любви к мохнатым извращенцам, и отдалась неистовым супругам без капли стыда.

Окруженная задремавшими волками, Илона насторожилась. В шелесте ветра она уловила подозрительный писк и едва различимое поскуливание, которое сменилось капризным хныканием. Во чреве свернулась белая тень с бежевыми подпалинами на пушистых бочках и с глазами, что были подобны темному янтарю с зелеными прожилками.

— Девочка, — зевнул Ричард и радостно махнул хвостом по траве, хлестнув по морде всхрапнувшего Рене.

— Рановато! — просипела Ил. — Я не готова к третьему!

— К третьей, — Ричард прижался влажным носом к ее мохнатому животу. — Я же сказал, что это девочка.

— Я всегда хотел дочку, — Феликс лизнул Ил в нос.

— Девочка, — охнул Рене и тоже уткнулся в живот испуганной супруги.

Ил растроганно заскулила и накрыла морду лапами. Наверное, даже в тысячную беременность она будет напугана и ошарашена.

Вместо эпилога

Ил проснулась посреди ночи, выбралась из объятий Рене, перевалилась через Ричарда и толкнула Феликса. Оборотень открыл глаза и недоуменно уставился в ее хитрое лицо.

— Год, — девушка прищурилась.

— Что? — прохрипел Феликс.

— Год, говорю, прошел, — она хихикнула. — Ты продул пари. Идем в сарай.

— Искорка…

— Прими поражение с достоинством, — зловредно шепнула Ил.

Феликс молча сел на край кровати и обреченно потер глаза. Ричард с ворчанием подкатился к спящему Рене, уткнулся лицом в его плечо. Ил подползла к Черному Когтя и поцеловала его между лопаток.

— Сойдемся на десяти…

— На двенадцати, — едва слышно отозвалась Ил. — За каждый месяц по одному удару.

— Какая ты бессердечная, — вздохнул Феликс и поднялся.

Мужчина прокрался к детской кроватке в углу спальни, проверил маленькую Нуру и ласково поцеловал ее в лобик.

— У тебя мать настоящая тиранша, — печально прошептал Феликс.

— Если ты ее сейчас разбудишь, — прошипел Ричард, перевернувшись на спину, — я накину сверху двенадцать плетей.

— А я двадцать, — промычал Рене в подушку. — Идите уже.

Феликс одернул шелковую пижаму и бесшумно вышел. Ил с ехидным смешком засеменила за ним, и Нура недовольно захныкала.

— Иду, моя милая, — прохрипел Рене и тяжело поднялся с кровати. — Только не плачь, я тебя умоляю.

Ил замерла. Когда Нура в руках Рене зевнула и опять сладенько засопела, девушка торопливо выскочила за дверь и нагнала на лестнице Феликса:

— Ты все-таки ее разбудил.

— Ничего подобного, — мужчина взъерошил волосы. — Я не слышу рыданий.

Они молча вышли на улицу, постояли немного под ночным небом и направились к сараю. Феликс походил на обреченного узника, которого ждет смертная казнь, а Ил — на воодушевленного палача.

Пони зло фыркнул на Феликса и недовольно процокал к стогу сена. Оборотень припустил пижамные штаны и оперся напряженными руками о высокий деревянный стол. Ил вытащила заранее замоченную в соленой воде упругий ивовый прут.

— Готов?

— Давай уже закончим с этим, — прорычал Феликс, зло глядя перед собой.

Ил замахнулась и застыла, рассматривая бледную задницу супруга.

— Не тяни резину…

Девушка ласково провела прутиком по сжатым мужским ягодицам, и Феликс вздрогнул.

— Что-то у меня не стоит на порку, — фыркнула Ил и задумчиво погнула прут в руках.

— Слава небесам, — Феликс натянул штаны и повернулся к Илоне с лукавой улыбкой. — Хочешь, я тебя выпорю, раз мы пришли сюда?

Ил отогнала пони от стога сена и разлеглась на мягкой сухой траве, поигрывая прутом в темноте.

— Нет, не хочу, — она вздохнула и отбросила ветку. — Давай лучше поспим?

— С превеликим удовольствием, — простонал Феликс и упал рядом с Ил. — Надеюсь, утром нас не сразу найдут.

Она прижалась к мужчине и ее тут же сморило сном в его объятиях. Возмущенно всхрапнул пони, ткнувшись мордой в плечо Ил, и разлегся рядом, привалившись спиной к девушке.

Рене довольно легко и без истерик влился в стаю Феликса. Патрик и Айван поначалу сторонились придурочного художника, который вытребовал себе мастерскую на чердаке, но совместная рыбалка на яхте, покатушки на вертолете, который теперь стоял на площадке позади мрачного особняка Черного Когтя, сблизили оборотней. К большому удивлению Ричарда, Рене не приставал к другим волчицам, вел с ними вежливо и галантно, без намека на непристойности, и часто советовался по поводу воспитания детей. И иногда жаловался, как он устал. Но лишь иногда.

Фериил в какой-то момент начал называть Рене просто папой, без приставки “новый”, и мужчина так растрогался, что всю ночь малевал на чердаке картину и сразу же на следующий день выставил ее в галерее. Через неделю кто-то хотел выкупить “Волчью преданность” за баснословную сумму, но Рене отказался.

Лестер перестал кусаться лишь спустя несколько месяцев. Однажды волчонок притащил Рене мертвую мышь и смущенно признался, что он любит папулю, пусть он и странный. Мужчина расплакался на глазах у всей стаи и немедленно скрылся в мастерской, чтобы выродить еще одно полотно с экспрессивными и надрывными линиями. “Волчья любовь” повесили рядом с “Волчьей преданностью”.

На Рождение Нуры была создана третья картина. “Волчье благословение” удивило стаю разноцветными кляксами и кривыми розовыми спиралями. Все сделали вид, что невероятно восхитились и с облегчением выдохнули, когда “шедевр” уехал в галерею прочь из леса. Критики же, наоборот, очень высоко оценили триптих Рене Дануа, который упрямо отказывался его продавать.

Бабушка Ил жутко разочаровалась, когда узнала, что Ил вышла замуж за Рене. По ее мнению, он должен был оставаться любовником. Зачем портить страсть бытовухой? Поэтому старуха посоветовала срочно найти нового ухажера.

Мать приняла и третьего супруга дочери, но взяла с нее обещание, что четвертого мужа не будет, потому что отец точно не выдержит. Оскар со временем смягчился к Рене, но опять же — после рыбалки на яхте. Возможно, бесхвостый оборотень в море спаивал жертв каким-то приворотным зельем, которое разливали в пивные бутылки и продавали под видом крафтового пива? Загадка.

Белла отреагировала на новость о третьем оборотне в семье Феликса очень сдержанно. Какое ей дело до Рене, когда невестка ждет тройню от Томаса и отказывается вынашивать ее волчицей? Мало того, что на ней три приемных внука, так еще капризная и плаксивая Сонечка ежесекундно требовала материнской ласки и поддержки.

Бруно все же женился на призраке. Он дал клятву духу на холме под сиянием звезд и пообещал, что после смерти он с Анной уйдет за грань, чтобы слиться вместе с единым высшим разумом. Ил попыталась поподробнее расспросить, что это за высший разум, но из объяснений медиума ничего не поняла, потому что он скатился в около-религиозные и сложные темы, которые могут осознать лишь просветленные.

В высший свет просочились сплетни, что Рене Дануа живет в лесной общине в полиаморном браке. Мужчина не опроверг и не подтвердил слухи, ссылаясь на то, что его личная жизнь никого не касается. Однако, Ил смогла уговорить Феликса и Ричарда показаться на открытии новой галереи, чем очень растрогала Рене и подстегнула журналистов на выяснение подробностей, но никто из них так и не смог отыскать дорогу к дому Феликса. Они вечно пропускали въезд и часами плутали в лесу.

Через несколько месяцев после рождения Нуры Рене привел в дом красивую статную женщину, которая представилась Тиффани и при виде Лестера, выскочившего из столовой, расплакалась.

— Это моя мама, — Рене слабо улыбнулся невыспавшейся Ил, которая очень туго соображала послеобеденного сна.

— Еще одна бабуля, — по лестнице спустился Ричард, укачивающий Нуру. — Замечательно.

Тиффани разрыдалась пуще прежнего, и Лестер испуганно прижался к Илоне, подозрительно поглядывая на гостью в кашемировом пальто. Нура захныкала, и Ричард всучил дочь Рене:

— Твоя очередь.

В беседе с Тиффани выяснились очень интересные подробности. Отец Рене отказался от сына, как только стало известно, что он ушел жить в лес и принял в себе волчью сторону. Судя по недомолвкам самого Дануа, в его семье и раньше было не все в порядке. Мужчина мрачно признался, что поддерживал связь только с матерью, и лишь она изъявила желание познакомиться со стаей Феликса и внуками.

— И этот наш? — Тиффани с сомнением посмотрела на Фериила, который сел за стол рядом с ней.

— Ваш, — мальчик зевнул и потянулся к графину с молоком.

— Ну-ка, — Тиффани плеснула молока в кружку Фериила, — посмотри на меня.

Мальчик повиновался, и женщина охнула:

— Щечки точно наши!

Фериил расплылся в улыбке, и Тиффани в порыве нежности чмокнула его в нос. Мальчик фыркнул и самодовольно хохотнул.

— Мне пора, — женщина поднялась и зацокала к выходу.

— Ты уверена? — Рене обиженно прищурился.

— Если твой отец узнает, — она вздохнула и потупила взгляд. — И мне нельзя надолго оставаться в лесу, вдруг кровь бабули взыграет.

— Вы волчица, — охнула Ил. — Внучка Марго?

— Обычная женщина, моя милая, — Тиффани оглянулась. — И я бы хотела ею и остаться. Боюсьрисковать. Возможно, — она замолчала и несмело продолжила, — вы позволите встретиться с детьми вне леса? В городе?

— Возможно, — отозвался Феликс, усаживая Лестера на колени.

Рене осторожно передал Нуру в руки Ил и последовал за матерью. Какой-то тоскливый и разочарованный. Наверное, он желал, чтобы Тиффани, как и он, вернулась в лес и стала оборотнем.

— Скольким потомкам Марго подпортила жизнь! — цокнул Ричард, скрестив руки на груди.

— Ну, — Феликс нахмурился. — Элиза вчера поведала мне, что у Марго родился первый праправнук без хвоста. И старуха невероятно этому рада. Так что, кому-то из ее потомков удалось выродить человека. Можно ее поздравить. Она добилась своего.

Илона обиженно замолчала. Она в глубине души надеялась, что Марго явится с извинениями и попросит взглянуть на Лестера и Нуру хоть одним глазком, но увы. Старуха была упрямой стервой, которая вдолбила себе в голову, что волчья кровь — это проклятие, но сама каждый раз его обновляла, потому что боялась скорой смерти. Двуличная сука.

Рене с обращением обрел новую семью, детей и любимую женщину, которая вместе с мужьями толкнула его в пропасть и освободила зверя, терзавшего всю его жизнь. Он годами игнорировал зов луны, заглушая его дорогим алкоголем, развратом, десятками любовниц и любовников и толпой оголтелых фанатов. Илона все ждала, когда Рене сорвется и нырнет в объятия красоток, что вились толпами вокруг него на всяческих выставках, но он, как и два ее других супруга, предпочитал наслаждаться лишь женой, которая ведьмой заворожила трех оборотней и обрекла их на “во веки веков”.



Оглавление

  • Глава 1. Встреча в подворотне
  • Глава 2. Пинки и незваный гость
  • Глава 3. Тревожная ночь
  • Глава 4. Пинки и Злой Волк
  • Глава 5. Воля Луны
  • Глава 6. Немного об анатомии оборотней
  • Глава 7. Точка кипения
  • Глава 8. Хитрецы и Волк
  • Глава 9. Жуткий волчонок, которого не пускают в лес
  • Глава 10. Коварная волчица
  • Глава 11. Шаман и Йети
  • Глава 12. Злая Фиалочка и Глупый Волк
  • Глава 13. Милосердие Волка
  • Глава 14. Собака Баскервилей
  • Глава 15. Черная исповедь
  • Глава 16. Возвращение
  • Глава 17. Чудо из чудес
  • Глава 18. Предостережение
  • Глава 19. Почему Ил такая неудачница?
  • Глава 20. Сияние тоски
  • Глава 21. Шаг вперед
  • Глава 22. Не ссорьтесь с медиумами
  • Глава 23. Горькая истина
  • Глава 24. Шаг в неизвестность
  • Глава 25. Блудная дочь
  • Глава 26. Липкая Ночь
  • Глава 27. Злые Волки и Добрые Девочки
  • Глава 28. Ревность
  • Глава 29. Беглый Герцог
  • Глава 30. Бродяга и гости
  • Глава 31. Не совсем доброе утро
  • Глава 32. Две одиночки
  • Глава 33. Сахарный Монстр
  • Глава 34. Бородатый Соблазнитель
  • Глава 35. Воспитательные беседы
  • Глава 36. Общая любовница
  • Глава 37. Горькие треугольники
  • Глава 38. Тётя напрокат
  • Глава 39. Утки, которые притворяются ангелами
  • Глава 40. Первые претензии
  • Глава 41. Очень чувственный перформанс
  • Глава 42. Удивительные секретики Рене
  • Глава 43. Смелая Тигра
  • Глава 44. Новый виток
  • Глава 45. Очередная ошибка
  • Глава 46. Какими должны быть умные волчицы
  • Глава 47. Сияние Ночи
  • Глава 48. Какое подлое коварство
  • Глава 49. Долго и… Счастливо?
  • Глава 50. Первое полнолуние
  • Глава 51. Смотреть и советовать
  • Глава 52. Бессердечная волчица
  • Глава 53. Неожиданная встреча
  • Глава 54. Пари
  • Глава 55. Очень хитрый и коварный план
  • Глава 56. Десерт
  • Глава 57. Цена любви
  • Глава 58. Нет ничего краше удовлетворенной женщины
  • Глава 59. Поспешные мысли
  • Глава 60. Совет от старой ведьмы
  • Глава 61. Рене старался
  • Глава 62. Согласие волчицы
  • Глава 63. Ошеломляющие новости для стаи
  • Глава 64. Рене и мышь
  • Глава 65. Не хвост определяет оборотня
  • Глава 66. Благословение от призрака
  • Глава 67. Мадам Ви
  • Глава 68. Клятва
  • Вместо эпилога