В дань старине, преданий полной… Часть 2. Мистические поэмы [Виолетта Валерьевна Ларикова-Захарова] (fb2) читать онлайн

От автора:

Россия – страна с великим историческим прошлым. Но

и по сей день, всё же, несёт она в себе отголоски времён «двоеверия», бережно храня и веру православную, и древние корни язычества.

В мой сборник стихотворений, под названием «В дань старине, преданий полной… Часть 2.», вошли произведения, раскрывающие богатый языческий эпос Руси, и, в то же время, произведения, говорящие о Руси христианской.

Зная, что верования эти издревле спорны и различны, во многом схожи, и противоположны во многом, единовременно, – всё же, не могу кардинально позиционировать бытие одного и отрицать бытие второго, как, зачастую, это принято в мире религиозном.

Ибо всё это: старые языческие капища с древними славянскими божествами, светлые христианские празднования с многочисленным пантеоном святых покровителей земли Русской, – вот всё это вкупе и есть – великое, богатое, религиозно-историческое наследие единой, огромной и прекрасной могучей державы – нашей России.

Долг наш – всегда помнить о нём, детям своим подарить, оставить в наследие внукам.

( Ларикова-Захарова В.В.)

В

дань старине, преданий полной

В дань старине, преданий полной,

Во славу сказок и былин,

С поклоном к Роду, благосклонно – Завьётся былей палантин.

Расскажет древние секреты, Откроет таен красоту,

И стародавние сюжеты – По буквам в книги я вплету.

О дальних далях, пыли странствий, И о поверьях прошлых лет -

Страниц живых расскажут глянцы; Раздастся прошлого совет.

Вплету в полотна вензелями. Чтоб ты читал, чтоб ты ценил, -

Заветы прадедов – позная, Пришедшим снова – подарил…

Болотник

Туманы сизые нахлынут, Зашепчет лес, луна взбежит;

И суетной мохнатый бражник В крапиве гулко зажужжит…

Сияет древнее болото

Во мхах сатиновых. Луной Освещено. И глухо кто-то, Присвисинув, хлюпнулся на дно.

Здесь вечерами путник поздний Спешит скорее пробежать… Вздыбился чахлый подорожник И птиц ночных седая рать…

…Скорей, заблудшими шагами, За исчезающим лучом, До темноты не успевая, Задев корявый сук плечом, -

Несётся прочь во тьме горящих

Болотных фосфорных огней,

Вдоль старых пней, в воде увязших, – Мальчишка из села, Матвей.

***

Сегодня вьются хороводы, Сверкают по лесу костры: Чудесный праздник у природы.. Искринки яркие шустры

Взлетают в небо величаво… Веночки девушки плетут… Ярилин День, Иван Купала… А к ночи – травы соберут

Волшебных сил в цветеньи полных: Войдут в леса – искать завет, Огнём цветущий, зло, укромно – Горящий папоротник-цвет.

***

В ложбинах стелются туманы. И гулко ухает сова…

Матвей устал. Кругом всё странно, Кружит от хмари голова -

Со дна болота тянет илом,

И тяжко сыростью дышать. Тропинку жижею размыло – Куда идти, куда бежать…

Сгустилась тьма. Взмыл над болотом Туман белее молока.

Глядит Матвей: в нём бродит кто-то, Из хмари – тянется рука.

В руке – фонарь горит, как-будто, И манит путника к себе.

От силуэта страшно, жутко…

Завыло что-то в тростнике…

Матвей чуть только потянулся За мутным светом фонаря, Как силуэт поплыл, раздулся , И, в смрадном воздухе звеня,

Раздался хохот. Низкий, дикий.

Возникли красные глаза

Сквозь студень грязевый, безликий…

Натужно треснула гроза.

Из грязи с тиною трясина,

Ожив, в два метра подтянулась – Болотником – мохнатым, сильным, Покрытым грязью, – обернулась…

Злой дух мальчишку сбил с дороги, С сухого твёрдого пути,

В болотной мгле завязли ноги – Матвей взмолился: "Отпусти!"

Не тут-то было: царь болота, Покрытый рыбьей чешуёй, Завыл, ладошами прихлопнул: "Матвей, теперь слуга ты мой!"

***

Темно в лесу. Туман глубокий Окутал сосны пеленой.

И крик Матвея одинокий – Затих под красною Луной.

И ночь над рощею притихшей – Никто не сможет подсобить…

"Меня лишь Бог, наверно, слышит..

И он лишь может защитить…"

Матвей ослабшею рукою

Нащупал крестик деревянный; Слова молитвою святою Губами шепчет непрестанно -

Сильнее голос. Хрип и шёпот – Пропали, будто не бывало.

И будто белых крыльев хлопот…

Болотник – плюхнулся устало,

Метнулся прочь во тьму ночную, Под жижу тёмную болота. Матвей молился. Ночь немую Встревожил топот – ехал кто-то.

Крестясь дрожащими руками, Побрёл Матвейка от трясины…

Из чащи – бричка с мужиками И кони на поводьях длинных

Навстречу. Будто ниспослал их Всевидящий, рукою доброй Застив мальчишку от случайной

В тьме леса встречи злой, укромной…

***

…Дивились долго все рассказу, Поили чаем с растопопшей,

Плащом Матвея укрывали И не спеша тягали вожжи…

Со скрипом мчала бричка тихо..

Вдоль сосен, дремлющих в тумане.

Оберегая воз от лиха -

Сонм ангелов дорогой правил…

Болотник – злой дух-хозяин болота, в восточнославянской мифологии. Внешний вид болотника описывали по-разному: это – то, неподвижно сидящее на дне болота, грязное, толстое, безглазое существо, то мохнатый человек с длинными руками и хвостом; то живая жижа с красными глазами или силуэт человека, зазывающий путника в темноте в болото, на свет фонаря или болотные огни.

В

основном считалось, что болотник относится к человеку агрессивно, стремится заманить в трясину и утопить. (прим.автора, инф.из Википедии)

Крикса

Который день уж нет покоя В дому у мамы молодой:

Чуть ночь – в подворье кто-то воет, Скребётся кошкой за стеной.

Лишь сон опустится в кроватку, Укрыв тихонько малыша – Крадётся тень, и чёрной складки Одежды тащутся, шурша.

Мелькнёт проворно в лунном свете Когтистых лап коварный след; Зальётся плач, застонет ветер.. Возникнет Криксы* силуэт.

Она увидела, прознала: Висел пелёнок дружный ряд – Весь вечер мать их простирала, На двор развесила подряд;

И не заметила, как солнце

Давным-давно свалилось спать – Мелькнул последний луч в оконце, До первых звёзд – рукой подать.

А у окна стоит раскрыта, Пуста немая колыбель.

Ночной воды – лишь след в корытах. Тревожно кличет коростель…

Ещё немного и за лесом Померкнут слабые лучи. Падёт туманов злых завеса.. Ночница глухо замычит..

Пойдёт искать дитя в потёмках – Покоя ей отныне нет..

Ах, мама, окрести ребёнка, Зажги свечи церковной свет,

Запрячь в крестильную рубашку, Не оставляй его в ночи.. Послушай: ветер воет страшно, Варакса сквозь него кричит..

Ночная ведьма неотступна – Сквозь ставни скрежет-стук когтей; В ночном окне мелькает мутно

Волос косматых злая тень…

…Ах мама, окрести ребёнка, Воскресным утром причасти – Пусть детский смех играет звонко, Пусть будет храбрым он расти,

Пусть под защитой Света будет Любая ночь и каждый день;

И пусть навеки в дом забудет Дорогу Криксы злая Тень.

Крикса – она же Ночница, Варакса. В славянской мифологии – ночной демон, существо неопределённого пола. Чаще всего представляется в виде женщины в чёрных одеждах, с длинными чёрными волосами. По поверьям, ночницами становятся после смерти женщины-ведьмы, ночью приходят к новорожденным некрещёным детям, пугают, заставляют плакать. Из страха перед Ночницами, матери остерегались после захода солнца оставлять во дворе пелёнки, не оставляли открытой пустую колыбель, не купали детей и не стирали пелёнок в ночной воде (простоявшей ночь)

(

использованная информация о криксах – Толстая С. М. Полесские поверья о ходячих покойниках //

Восточнославянский этнолингвистический сборник. Исследования и материалы. – М.: «Индрик», 2001. )

Игоша.

Тот дом был срубленным богато, В наличниках и изразцах,

С трубой кирпичной, конопатой И с мезонином. У крыльца -

Висели детские качели.

В вечернем воздухе вдали Протяжно пели свиристели. На землю мягко сны легли.

В вишнёвых сумерках заката Мерцал огней домашних свет. Зажглись окошки. Ночь крылата – Рассыплет сны. Далёк рассвет.

* * *

Семья заехала недавно

В посёлок новый, новый дом. Казалось, в месте новом славно, Всё полюбилось равно в нём

Хозяйке молодой с супругом И их сынишке, и коту.

Лишь только неким странным «другом» Малыш их кликал темноту,

Что надвигалась вечерами,

Когда густой седой туман Скрывал окошки с огоньками, Брал лес и пруд в живой капкан…

И матери казалась странной Ребёнка тихая игра

И разговоры с «другом». Анна, Забрав Витюшу со двора,

Спросить решила осторожно -

С кем он играет в темноте, зовут как друга, маме можно Хоть повидаться с гостем тем?

Зачем пришёл и просто… кто он, Откуда в доме взялся вдруг? Витюша молвил только слово – В глазах повис немой испуг:

Мелькнула юрко за окошком Младенца, будто, голова.

И створки скрипнули немножко. Хватилась мать – ночи дыра

Зияла мглой в окне открытом. Двором пронёсся глухо вой. Затих под стареньким корытом, Что у колодца за стеной.

Мороз по коже. Быстро мама

Метнулась к чёрному окну -

Закрыла ставни. Плен тумана,

Во двор прокравшись, полз во тьму.

Что это было, сын, Витюша? Ужели «друг» тот странный твой Сей страшный, холодящий душу, Издал в ночи протяжный вой?

Скажи мне, милый? В одеяло Мальчонку тёпло обернув, Мать сына крепко обнимала. Малыш молчал. Потом уснул.

Зажгла свечу пред образами, Молилась Анна, страшно лечь. Супруг на службе. В доме странно. Себя и сына бы сберечь.

Пока молилась – кто-то страшно Корябал доски под полом, Взвывал и плакал непрестанно Злым детским тонким голоском.

Крестилась Анна, да читала Псалтырь священный до зари. Проснулся Витя. Вместе с мамой С лучами солнца лишь легли.

Но ненадолго. Встав, хозяйка

К соседям быстро собралась. Старушка Нина есть, знахарка, Подскажет, вдруг, что за напасть.

Она ведь старше всех, быть может, Расскажет чьим был раньше дом.

Спастись от ужаса поможет, Что скрылся в доме под полом.

* * *

Старушка Нина, всё послушав,

Кивнула. Знала всё и ране -

Что в доме том – от страха душно,

что в доме том – живёт «хозяин».

Один остался. Мальчик-крошка, Со свету сжитый своей мамой.

И кличут дух его «игошкой» – Вот, это он играет с вами.

Так много лет уж нет покоя Душе потерянной, заблудшей. Ведь смерть его – не стала горем. Хотел он быть любимым, лучшим,

Обычным ласковым ребёнком, Расти в семье, играть с друзьями, Смеяться беззаботно, звонко, Расти на радость папе, маме…

Но – не судьба ходить по свету:

Ребёнка мать не ожидала.

Не рад был слышать новость эту Отец его, уездный барин.

В те годы жизнь была иною. И в барском доме приказали Прислуге здесь с «бедой» такою -

Не появляться. Впредь пусть знает

И своё место, и устои. Носила мать дитя уж долго.

Но – видеть свет ему не стоит – Решила всё ж. Не знала только

Как ей избавиться от «ноши». По-всякому она «стремилась». Печальной участи «игоши» Мертворождённому добилась…

Похоронив за поворотом,

За барским домом сына тельце, Была допущена к работам, Вновь, дворовым. Худое дельце

Забылось ею бы. А барин -

Тот вообще – ни сном, ни духом. Но по ночам – стал бить по ставням И кто-то глухо выть над ухом,

Бродить иль ползать между окон. Порою видела прислуга: Как-будто, тряпками замотан, Пелёнкой, будто, стянут туго, -

Лежит, глядит в стекло младенец, Со страшным личиком уродца. Глаза – как дыры. Подселенец – Скрывался от людей в колодце.

Но прежде, долгими ночами

Стучал в окно. След тени длинной

Скользил вдоль стен. Сквозь плач печальный, Чуть слышно было: «Моё имя?!..»

Лишь только сумеркам спуститься – Уж слышны шорохи и скрипы. Под домом в ветхих половицах – Стенанья, вой и вздох прикрытый.

Протяжный, сдавленный, – нет мочи

И скорбь берёт, и страх животный, А плачь утихнет – смотрят очи – Провалы чёрных дыр сквозь окна.

Так он бродил в ночи, нетленный, Всё мать искал, сердясь, пугая.

А та – зачахла постепенно, Всё чаще сына вспоминая.

Глядела, будто. В одну точку.

Иль дико по двору носилась.

Вначале, обезумев точно,

А вскоре…просто удавилась.

В саду на липе здоровенной -

В петле висела одиноко.

Не выдержав ночных «явлений», Ушла из жизни раньше срока.

С тех пор, навроде, стало тихо. Исчез куда-то дух ребёнка.

Но после – мать в саду бродила В ночи. И кто-то плакал звонко.

* * *

Такую страшную былину Про сей красивый ладный дом Открыла Анне баба Нина, И наказала ей потом:

Что неприкаянный ребёнок – И не отпет, и не крещён.

Не нужен сразу был с пелёнок И мёртвым мамой был рождён,

Но приходя играть с другими,

Пугая их, стуча в окно -

Он знать лишь хочет своё имя,

Что было бы ему дано,

Коль он родился бы на свете, Коль был любим бы, защищён, -

И счастлив просто, как все дети, Ведь он невинным в мир пришёл.

Скажи же, Анна, коль услышишь, – Вопрос душа его возложит, – Скажи в ответ ребёнку имя, Так ты уйти ему поможешь.

Ушла домой в раздумье Анна.

Событья вверила супругу.

Закат с волненьем ожидала.

Сегодня ждать Витюши «друга»…

* * *

Лениво солнце красным боком На ёлок иглы накололось, Залив закат багряным соком, На кучу облак распоролось.

Летели облачка по ветру, Свекольным светом покрывая,

И небосвод, и речки ленту, Кометы снов к земле сбивая.

Опять спустился бледноокий Густой и вкрадчивый туман.

В нём огоньки домов далёких

В сплыли, как глянцевый обман.

Чуть слышный скрип по половицам. Легко и тихо, будто кошка, Изнемождённый, бледнолицый – Крадётся в дом в ночи игошка.

Втащил он по ступеням тельце, Всполз по перилам мезонина, Застыв, в оконце стал смотреться. Ветра вечерние завыли.

Корявой веткою берёза,

В окно ударив над крыльцом, Вспугнула Анну. Обернулась -

В окне – пустых глазниц лицо.

Завыл протяжно, зацарапал

Стекло. И начал в дом проситься.

То будто плачет, подвывает.

То, вдруг. Рычит, как-будто злится.

Как страшно Анне. Сильный ветер Гудит и клонит в пол деревья. Беззвёздна ночь. Луна лишь светит. Ожило старое поверье.

Сквозь вой грудной, вопрос старинный Расслышала, в испуге, Анна: «Скажи, скажи мне моё имя?!

Скажи, как имя моё, мама?!»

Собрав в кулак всю силу воли, Поднялась женщина к окну: «Егор! Егор! Отныне волен!» – Сквозь слёзы крикнула во мглу.

И страшный силуэт уродца,

С дырой глазниц – отринул прочь. Растаял будто. У колодца, Как белый ангел в злую ночь,

Под угасающий стон леса, Под нарастающую тишь, Испуганно ручонки свесив – Стоял один босой малыш.

И свет мерцал над головою В белёсых детских волосах…

Душа прощается с тобою…

«Теперь мой дом – на небесах…» -

Нежнейшим голосом как-будто, Сквозь даль, малыш поведал Анне, Что скоро будет светлым утро, Что приходить он впредь не станет,

Что благодарен ей за имя.

И где-то далеко-далёко -

Молиться будет он отныне За дом её с небес высоких.

И образ мальчика светился, Лучами дворик озаряя…

Вот глас умолк и растворился. Ребёнка образ – как растаял…

С востока тихою зарницей Вставала солнца полоса. Стояла Анна… Пели птицы…

И по щеке – текла слеза…

Слеза от счастья, отпущенья… Как тихи зори, хороши… Как долгожданное прощенье Живой измученной Души…

Игоша – дух умершего или рождённого мёртвым ребёнка, которого не надлежащим образом похоронили. Обычно это закопанные за домом или в подполье. После – они, незримые. Бродят ночью по избе.

По легендам – это безрукое, безногое существо с большими глазами, слегка напоминающее ребёнка. Ещё одна из интерпретаций

– уродливый младенец, которого туго запеленали.

Часто Игошку описывали как мстительного духа, который сводил с ума свою мать, доводил до самоубийства и лишь потом

успокаивался.

Если же прямой вины матери в его гибели не было, достаточно было попросить у Игоши прощения и назвать его настоящее имя. Тогда дух пропадал.

( прим. Автора, инф. Из Википедии)

Масленица

Взмыл снежинок дикий рой ввысь от урагана.

Хмурит лик соломенный Зимняя Морана.

В небе борются со тьмой силы Солнца-света, Чтоб на смену злой зиме в мир вернулось лето.

А в преддверии – весна чтоб шагала нежно, Чтобы вновь оттаял лес и расцвёл подснежник;

Чтобы синь больших небес засияла ярко, И от стрел Ярилы всем снова стало жарко…

Разлетелся хоровод пёстрыми цветами. Пляшет, празднует народ, стол накрыт блинами;

Пышет жаром самовар; песни зазвучали – Приходи скорей,Весна, разгони печали!

Мчатся сани с ветерком; на дворах – потехи; Вширь кулачные бои разойдутся эхом;

Здесь – прыжки через огонь, жгут костры с задором; Все штурмуют городок – снежный – громким хором..

Заигрыши воздают, для невест – смотрины; Сватовства девчата ждут средь вечорок блинных.

Едут к тёщам на блины, к родственникам в гости; Угощают от души, ко столу всех просят.

Обязательно на стол – помин собирают, Сытной трапезой сполна предков поминают:

Приглашают разделить ужин, "угощают", Блюда, каши – до утра на ночь оставляют…

…Всю неделю по домам Масленицы краски.

После – Пост Великий дан перед Светлой Пасхой.

В воскресенье, всех простив, возгорят пожары: Зиму на кострах сожгут – злую куклу Мару.

..Утро станет веселей – светлым, нежным, ярким; Первых птах прольётся трель ласковым подарком..

Приходи скорей, Весна, разгони печали! Солнце выбилось из туч. Свет его – крепчает.

Морана – (Мара, Морена)в славянской мифологии – могучее и грозное божество, богиня Зимы и Смерти, жена Кощея и дочь Лады, сестра Живы и Лели.

Марана у славян в древности считалась воплощением нечистых сил. Она не имела семьи и странствовала в снегах, время от времени навещая людей, чтобы сделать свое черное дело. Имя Морана (Морена) действительно родственно таким словам, как «мор», «морок», «мрак», «марево», «морочить», «смерть».

Обряд сжигания чучела Масленицы – это "похороны" зимы и ритуал сообщения плодородия ("праха" чучела) земле; чучело раскидывали по полям.

Ярило – Бог весеннего Солнца у древних славян.

Масленица – это славянский традиционный праздник, с языческими корнями, отмечаемый в течение недели перед Великим постом, сохранивший в своей обрядности ряд элементов славянской мифологии; маркирует границу зимы и весны. Обряды Масленицы: в первую очередь – помин усопших родственников, пекут блины,зовут

к

себе и ходят в гости, проходят смотрины молодожёнов, народные гулянья,кулачные бои, обильные трапезы, тёщины вечорки, розжиг ритуальных костров с прыжками через них, штурм и захват снежного городка – в завершении недели, в Прощённое Воскресенье – сжигают чучело Масленицы (интерпретирующее Морану, зиму), а "прах" рассыпают по полям.

Помин – блины, это блюдо поминальное. На Масленицу принято утром и вечером, садясь за трапезу, приглашать умерших родственников присоединиться её разделить; со стола не убирали – остатки оставляли до утра, чтобы под покровом ночи прародители выходили из-за печки и ели.

(прим.автора, инф.из Википедии)

Семаргл

На заре весны, когда

Жгут костры Морану,

Чтут приметы об огне,

Помнят непрестанно,

Что с священным тем костром,-Масленицы правил, – Жжёт последние снега Огнебог Семаргл.

Сын Сварожича, рождён

Из искры заветной.

Светлый воин из времён

Битвы Тьмы и Света.

Разделивший Правь и Явь,

Навь, границы мира.

Вознесённый охранять

Свет от тёмной силы.

Огненный крылатый пёс,

Вниз с небес посланный,

Между небом и землёй -

Златокрылый странник.

Божество дерев, ростков

И корней растений. Охраняет – мир – от зла,

И …побегов зелень.

Вестник вёсен и цветов,

Подсобник русалий, -

Он – хранитель всех лесов,

Листьев с семенами.

Помогает "девам вод"

Оросить дождями

И поля, и мглу болот, – Просит воздаяний

Щедрых ливней у небес

Для посевов хлебных.

Огненный, горящий весь,

Мифами овеянный,

Добрый сказочный "грифон"

Иль собако-птица…

Сквозь бураны злых времён -

Он – добром искрится.

Семаргл – существо из славянской мифологии, крылатый пёс, рождённый из пламени искры, высеченной Сварогом при ударе магического молота о камень Алатырь:искры разгорелись и в пламени стал виден огненный бог Семаргл.

Выглядит как собаке-птица или грифон.

Божество ростков, семян и корней деревьев. связан с русалками – празднованиями в честь вил-русалок, божество орошения полей дождями или влажными туманами.

Посредник между верховным божеством неба и землёй.

Символ "вооружённого добра".

Семаргл не пускает в мир зло, ночами стоит на страже с огненным мечом.

Чтят его в дни примет об огне: 14 апреля, когда сгорает Корана (Масленица), 17 сентября – Неопалимая Купина, с 14 по 21 ноября – Сварожки.

Образ Сварожича-Огня слился с образом Архангела Михаила с огненным мечом.

(Использовалась информация с сайта проекта "Энциклопедия Мифологии", прим.автора)

Упырь

За дремучими лесами,

В диком северном бору,

На краю деревни странной – Старый страшный жил колдун.

Ветхий низенький домишко

С покосившейся трубой – Люди не любили слишком, Обходили стороной.

* * *

В час, когда густым туманом Обвивается Луна, И болот пары-дурманы Низко вьются по дворам -

Лишь в домишке ветхом странном Свет пульсирует в ночи, Да глаза в окне мелькают – Будто уголья в печи -

Ярко-алые, живые…

Колдуну немало лет.

На веку дела лишь злые,-

Чёрный тёмный дан обет.

* * *

Завывает дико ветер, Дом в ночи укрыл собой – Всюду вечер тих и светел, Лишь над домом – тьма и вой.

И ползут сюда туманы, Вторя песне ветра струн.

Стон и плач в домишке странном – Умирает злой колдун.

Пройден путь земной нелепо, Полным низменных грехов.

И душа его, посмертно, На границе двух миров

Не найдёт упокоенья,

Чёрной злобою полна…

И бродить в ночи по свету – Навсегда обречена…

* * *

Ночь ненастная минула.

Вой затих. Взошёл рассвет.

Мужики из караула,

Напугавшись больше всех,

Не смолкая говорили -

О краснеющих глазах

В доме старом. Да как выли На нечистых голосах

Будто несколько, но разом Жутко страшных злобных рыл, И, казалось, караульным – Дед-колдун в окно грозил.

Указал перстом корявым

На Андрея, на других -

Ткнул во всех поочерёдно,

Ногтем по стеклу водив…

* * *

Робко собрались соседи. Кое-кто и не пришёл. Проводить-то в путь последний Колдуна бы хорошо.

Только нет родных и близких,

В дом тот – боязно входить…

Вновь мужей из караульных Попросили подсобить.

* * *

Скромно и без отпеваний

Схоронили колдуна.

Крест вкопали. В самый дальний Угол, где уже стена

Отделяет стародавний Сельский скошенный погост От могилы новой. Травы Пустошь кроют в полный рост.

Схоронили на отшибе, Одиноко. Ждёт Луна. Дико, будто злые силы Ветер выл в колосьях льна…

* * *

Ночью той – кроваво-красным Небо вскрыли облака.

Над погостом – видно ясно – Средь могил «взошла» рука.

Расшвыряв каменья,комья Свежевырытой земли, Поднялся упырь безвольный -

И – к селу – где жгут огни,

Доедают ужин поздний, Шьют, в постель ложатся спать. Знать не зная – невозможно Завтра всем поУтру встать.

Жертва выбрана восставшим

Из могилы колдуном -

То – Андрей. Уснул пропащий

Бесконечно длинным сном.

Лишь зияли ярко-алым

Две прокусанных дыры

На артерии усталой…

Крик ворвался во дворы -

Страшной вестью край охвачен – Странной смертью роковой Вдруг ушёл, да так некстати, Парень крепкий молодой.

Плакал люд, причин не зная.

Схоронили и Андрея.

Лишь друзья, Псалтырь читая, Хмурят брови. В чём тут дело

Будто поняли. Да верить Сложно, будто в злую сказку… Как им «быль» эту проверить, Кто б помог и дал подсказку…

* * *

И, мужья из караульных – Собрались дежурить ночью.

Всей гурьбой. Всё странно, чУдно, – Но никто идти не хочет

Без защиты, без совета – Проверять в ночи могилу. Помнят все, у леса где-то Старый знахарь жил, Данила.

Вот к нему бы, он поможет.

Вдруг колдун – упырь, как в сказке…

Невозможно… но похоже. И – к Даниле за подсказкой

Заспешили по обедне.

Светлый домик. Ясны створки.

Дед Данила – ждал соседей.

Чай дымился на задворках.

* * *

Улыбнулся сквозь седины, Бороду пригладил тихо… «Что ж, ребятки. Это дивно, Но в деревне нашей – лихо…

Много лет уж зло копилось

В странном доме колдуна…

Вот – душа освободилась, Страшной жаждою полна…»

* * *

Да поведал дед Данила, Что бывает так порой – Был колдун богоотступник, Чёрно жил. Теперь – «стригой».

По ночам «упырь» восставший

Будет рыскать по земле,

Кровь невинных пить и спящих,

А с зарёй – ползёт к себе.

Воротится спать в могилу

С третьим криком петуха, Забирая жизни, силы, Оставляя смрад греха…

И чтоб страшные хожденья Мертвеца остановить – Избегая наважденья, Кол осиновый вонзить

Нужно в сердце. И чтоб точно Дело сделано не зря – Развести костёр и срочно Сжечь, проткнувши, упыря…

* * *

Призадумались ребята.

Все притихли. Всплыл закат.

В путь пора. И брат за брата – Был встревожен и не рад.

Дед Данила улыбнулся

Ободряюще ребятам.

Кол поставил перед ними

Из осины и лопату.

Деревянный на шнурочке

Крестик – каждому надел,

И… благословив на дело,

Долго им во след глядел…

* * *

Опустились злые тучи. Солнце скрылось за лесами. Старых ёлок хор могучий – Тенью встал под небесами.

Чёрный ворон, пролетая, Распустил огромный хвост…

В чаще – вОлков взвыла стая. Ночь спускалась на погост.

* * *

С жутким скрежетом подземным Гроб уныло застонал, Крышка глухо отлетела – Из земли – упырь вставал.

Озарился дикой злобой Неестественный оскал – Взвыл, широкими прыжками

Дед, согнувшись, поскакал

Вдоль крестов, могил… Безлико Красным взглядом ночь сверлил. Караульным страшно, дико… Побежали что есть сил

За сорвавшимся стригоем -

В темноте его ловить.

Мчал колдун с свирепым воем

В дебри леса, во всю прыть…

* * *

Утро светлое настало.

Воротились по домам

Караульные устало.

Седина по головам

Опустилась. Столько страху Натерпелись в той ночи…

Пойман дед. В крови рубаха – Кол осиновый торчит.

* * *

Поздно вечером собрались Караульные к погосту. Разожгли костёр, старались, Густо расстилали хворост.

И когда холодным глазом Осветила ночь Луна,

В пламя гроб вогнали разом -

В тлен и пепел колдуна.

* * *

Пару дней – светло да тихо, Всё спокойно на деревне. Избежали злого лиха – Каждый этим жил и верил…

Вновь гуляли, говорили, Свет теплом дымился в хатах. Сказки страшные, чуднЫе На ночь грезились ребятам,

Деткам малым. Ну а вскоре – Новой вестью край охвачен. Приключилось снова горе – Весь в крови, покусан мальчик

У соседей на деревне, Живших рядом с колдуном. Сник отец. Хозяйка плачет – Кто же мог проникнуть в дом?..

Караульные – в уныньи.

Что ж случилось, как возможно?

Колом колдуна забили -

И ходить ему – не дОлжно…

* * *

К вечеру ожил мальчонка.

Ныл укус… Но взгляд – ясней. «Кто в наш дом входил, Антонка?»

«Дядя приходил. Андрей…»

Упырь, стригой – считалось, что упырями становятся люди, бывшие при жизни оборотнями, колдунами или же те, кто был отлучён от церкви и предан анафеме(еретик, богоотступник, некоторые преступники, например маньяки и т. д.). Согласно поверью, ночью упыри встают из своих могил и ходят по земле, благодаря своему человекоподобному виду легко проникают в дома и сосут кровь у спящих людей, затем, до крика третьих петухов, возвращаются в свои могилы. Убить упыря, по поверью, можно было, проткнув его труп осиновым колом. Если и это не помогало, то труп обычно сжигали. Считалось, что упыри вызывают моровые поветрия, неурожаи, засухи.

Характерная особенность упыря – его необычайно красное лицо и глаза. Краснота сохраняется и после смерти от выпитой крови. ( инф. Из Википедии, прим.автора)

Анцыбал

Объятье ноября -

Замёрзшее болото.

В плену у инея Застыла ряска. Кто-то

Над спрятанной водой

Под тонкой филигранью

Льда – тянет низкий вой…

На выпь похоже. Странно,

Ушла за летом выпь,

По всем лесным приметам.

Но – кто так страшно выть

Здесь может? Слышно где-то – Под тяжестью шагов,

В болотной мгле, средь шишек, – Чуть хрустнул веток кров, И, будто кто-то вышел,

Хрустя несмелым льдом,

Покрывшим гладь болота.

И чувствуется: здесь, Средь елей – жуткий кто-то,

Всё мечется в тени,

Гоняет хладный ветер,

Что создан им самим.

В тиши деревьев этих -

И дышит, и шуршит,

И со спины крадётся. Но – спрятаться спешит, Лишь путник обернётся.

Тихонько липкий страх

Ползёт в корнях дубовых.

И чудится впотьмах, Как в зарослях еловых,

В болотной склизкой мгле Над мёрзлою трясиной, – Мелькнут глаза во тьме…

И…сгинут за осиной.

Не место, чтоб гулять – Болото в час заката. Здесь сумрак, тёмных рать Теней. Здесь – он. Косматый…

Не видишь? А он – есть.

Над камышом – восстал.

Болотный страшный бес,

Сын ночи – Анцыбал…

Иди скорее прочь.

Ускорь свои шаги.

И помни: скоро ночь – Из леса прочь беги.

Во свет, от злых трясин,

Что прячут в чёрной чаще

Обитель тёмных сил,

В час поздний, выходящих.

Анцыбал (анцыбул, анчибал, анчибил) – болотный чёрт. Подобно ущельям и оврагам, болото – место неопределённое, опасное,("ни вода, ни земля")излюбленное место нечистой силы."Не ходи при болоте – чёрт уши обколотит" (Даль, 1880 год); "В тихом омуте черти водятся, а в лешом болоте плодятся" (Нижегородская область).

Согласно общерусским поверьям, в болоте традиционно обитает Леший (на Урале кочечного, болотного чёрта (Лешего) именуют "Анцыбал").

Это название укрепилось и в старинных в бранных выражениях других российских регионов: "Ах ты, анцыбал этакой!" (Курская обл.), "Анчибал ты проклятый!", "Чтоб тебя подхватил анчибил!" (Орловская обл.)

(прим. Автора, инф. из Википедии)

Баба-Яга

Хруст от веток под ногами,

Старых шишек и коры.

Лес стемнел от тучной хмари.

Стихли даже комары.

В дикой чаще среди елей, Что макушками сплелись, Враз от ветра загудели, – Поздний путник, торопись

Отыскать скорей дорогу Прочь из дебрей вековых. Поздним вечером средь бора В куще трав седых густых -

Слышишь – ветер воет страшно? Гнутся длинные стволы; Треск деревьев, вниз упавших; Стоны матушки-Земли..

Это в самой гуще леса,

За болотом среди мхов,

Где туманов злых завеса,

Лишаёв живых покров

Укрывает тёмным пледом Тайный ведьминский приют – Гости к главной ведьме едут В ступах каменных… Зовут

Бабу старую лесную

Безобразною Ягой.

Шабаш будет. Поскорее

Ноги уноси домой!..

Скрипнет старая избушка,

Курьи ноги подожмёт:

Вся к Яге лесная нечисть

В гости к ночи прибредёт.

Окружил избу высОко Из костей людских забор. Старый ворон чёрным оком – На посту – несёт дозор.

Над трясиною болотной

Зеленеют огоньки -

Два из них бегут к воротам,

Это – чёрный кот Яги.

Загляделся поздний путник:

Свет в окошке, скрипнет дверь.

В щель открытую увидит – на полу лежит кудель;

Оперлась на печь лопата Для похищенных детей; Длинный нос и стан горбатый, Красных всполохи огней

Из глазищ Яги сердитых

Сыплют искрами во тьму.

Наблюдать за нею, путник,

Знай, не надо никому!

А не то – старуха злая, Зёв оскалив из зубов, Что железом острым скалят, – Хвать тебя и.. на засов

Вмиг костлявою рукою Избу наглухо запрёт. Пойман путник. И от ведьмы Он уж больше не уйдёт.

Разве только отгадает

Рой загадок-небылиц,

Иль стеречь покорно будет

В ночь волшебных кобылиц…

Может, всё-таки заслужит Вновь свободу получить, Сменит гнев на милость ведьма; Может даже одарить.

Наградить сполна вещами

Неземного волшебства:

"Самолётами-коврами",

Скатертью, что даст яства;

Или гусли-самогуды;

Или чудо-сапоги,

Что дорогу вмиг прорубят;

Иль клубок, что даст в пути

Не теряться и не сбиться; Или грозный дикий конь – Из ноздрей туман клубится, Яркий, красный, как огонь -

Может чУдным стать подарком Ведьмы Бабушки-Яги…

Но – ей лет чужих не жалко, Так что лучше прочь беги

Из чащобы, от болота;

Чтоб века ей не служить.

…В Царство Пекельное вход пусть

Злая ведьма сторожит…

Баба-Яга (Ягинишна, Ягиха) – персонаж славянской мифологии и фольклора.Уродливая старуха, владеющая волшебными предметами и наделённая магической силой. Большуха над ведьмами. Ездит или летает на каменной ступе,помелом заметает след – в это время воют ветры и трещат вековые деревья.Большую часть времени сидит на печи и прядёт кудель. Похищает и ест детей, забрасывая в печь лопатой.Живёт с дочерьми. Охраняет вход в Пекельное Царство. (инф. взята из книги "Мифы древних славян", ООО "Де Агостини", 2015)

Кудель – "волосы земли",это очищенное волокно льна или шерсть, приготовленное для прядения.

Волшебные кобылицы Бабы-Яги – по легенде, ведьма задавала путнику задание:стеречь в ночь кобылиц, в которых были превращены её дочери, а в награду одаривала волшебными вещами (огнедышащий конь, меч-самосек, сапоги-скороходы, гусли-самогуды, ковёр-самолёт и пр)

Карачун

Мчатся по полянам

Снежные бураны:

Шатуны-медведи

Будто-бы ревут,

Воют волком в елях

Серые метели,

Вьюгу и морозы

За собой зовут.

То бредёт со свитой,

Холодом обвитый,

С леденящим взглядом – Старец злой молчун.

В пол в кафтане синем, С бородою длинной – Повелитель мрака, Лютый Карачун.

Зазывает зиму

Посохом старинным, -

В землю им ударит, И – пойдёт мороз,

Избы схватит иней,

Лёд по рекам синим

Враз – корою ляжет,

Вмиг – ручей замёрз.

В день солнцеворота -

Запирай ворота.

Со своею свитой

Ходит мрачный дед.

Сыплет крупным снегом

С ветром. Где б ты не был, – Тоннами сугробов Вскинет, спасу – нет.

Нагоняет стужу.

Холоден, простужен,

Ледяных объятьев

Страшный плен несёт.

Свита его всюду -

Реют птицы-вьюги,

Волки, мчат, метели,

Воют, песнь поют

Зимнюю, густую,

Снежно-заливную.

Жёлтыми глазами

Светят сквозь буран.

Повелитель мрака

Дал своим собакам

Указанное – всякий

В холод будет сдан.

Взят в метель шальную,

Сбит с пути. Вслепую

Добираться к дому

В вечер Коляды

Будет непременно.

Морок снежный, пенный -

Все глаза засыплет,

Спутает следы.

В день солнцестояния Мелки расстояния – Всюду с вьюгой будет Страшный Карачун.

Божество седое,

Древнее и злое.

Ты…останься дома.

Затепли свечу.

Карачун – в славянской мифологии считается божеством нижнего мира, повелителем мрака, мороза и холода. Злой дух, сокращающий жизнь.

"Карачун" так же – зимний солнцеворот и связанный с ним праздник. День зимнего солнцестояния, 22 декабря, это день языческого почитания Карачуна. Обряды поклонения страшному божеству проводились на Руси накануне праздника Коляды. Принято считать, что этот злой дух выглядит как седобородый старик с суровым выражением лица и леденящим взглядом, на нём длинный синий кафтан с белой оторочкой, в руках морозящий посох.

Свита Карачуна – это птицы-вьюги, медведи-шатуны, в которых оборачиваются бураны и волки метели.

Также ассоциируют Карачуна с Велесом.

А

более поздняя, видоизменённая и более добрая интерпритация – это Дед Мороз.

(Инф. из Википедии, прим. автора)

Вила

Тёплым вечером закатным Облака в гнедой дали Машут громовым раскатам, Ткут туман в седой пыли.

Разлился кисель вишнёвый, Весь закрасил горизонт. Солнце льёт лучи сквозь дрёму; Тихо путник вдаль идёт.

Хороша, мягка, пригожа,

Высока растёт трава.

Поле – зелени рогожа.

Тяжелеет голова.

Подустал с дороги путник, На траву прилёг, поник, Закусил зубами прутик, И – глядит на солнца лик…

Солнце томное лениво

Разлило в поля лучи,

Меж травинок суетливо

С галдежом снуют грачи.

Еле слышный ветерочек

Чуть шевелит поля гладь.

Тяжелеют веки. К ночи

Тянет путника поспать…

Широка тиха картина, Розов нежный горизонт. Только, вдруг, неторопливо, Часть от солнца прыгнув вон -

Понеслась в траве янтарно, Завертелась, завилась,

В сотнях искр вертясь попарно -

В юных дев перелилась.

Длинноногие, босые,

В белоснежно-хрупком льне;

В пол рубах края простые И венок на голове

Из цветов простых и скромных Каждой девы красит взгляд; Косы расплелись просторно – В танце золотом блестят.

Закружились, завертелись, Хороводом понеслись, Голоса нежнЫ распелись, Эхом к небу вознеслись.

Ярко огненные взгляды

В сизых сумерках горят, Будто молнии разряды.. Путник вскрикнул. Путник взят.

Найден взглядом дев игривых, Замер, вздрогнул и притих.

Девы хоровод раскрыли,

И – одна летит от них:

Над травою, над цветами, Вместе с ветром.. Так легка..

class="book">И края одежд порхают, Будто в небе облака..

Испугался поздний путник, Сел в траве – куда сбежишь. Подлетела дева хрупко. Села рядом. В поле – тишь.

Стихли ветры. Только слышны Песни чудные вдали;

И от страха еле дышит Бедный путник: "Кто же вы?

Что за диво – ниоткуда

Ворох призраков влетел?"

"Самовилы – мы зовёмся.

Или – вилы. Углядел,

Как поём мы на закате,

Лёгок как наш хоровод?

Оказался ты здесь кстати.

Обо мне послушай, вот:

Хорошо жилось мне раньше -

Весела и молода;

Пока батюшка на пашнях -

Я хозяйство вела.

Светел дом и пОлна чаша,

До тех дней, пока отец

Не привёл в хоромы наши

Мачеху.. Пришёл конец

Тёплым будням, миру в доме – Сердцем зла она была; Растопила яд в поддоне – Со свету меня сжила.

Став хозяйкой полноправной, Батюшку собой поправ, Забрала наш дом бескрайний, Лишь дурной оставив нрав..

Много нас таких летает,

Душ, загубленных зазря.

Здесь покой мы обретаем,

Не взойдёт пока заря -

Собираем хороводы.. Звонки песни светлых дев.."

И легонько улыбнулась,

Ярким взглядом поглядев.

Присмотрелась, наклонила На бок голову легко:

"Ты иди, хоть не по силам – Здесь судьба недалеко;

Вдоль дороги, мимо поля, Вон, где тёплый окон свет, – Встретишь там свою ты долю,

Без которой жизни нет.."

И тихонько засмеялась, Ярким светом глаз сверкнув, Закружилась и распалась, Сотней искр закат вспугнув..

..Широка, чиста картина.

Розов ясный горизонт.

Стихло всё. Неторопливо

Солнце-красно спать идёт.

Ни души. Лишь вскрикнет птица, Стайке полетев вослед..

Поздний путник вдаль стремится – Где теплеет окон свет.

Вилы, самовилы – души умерших не своей смертью девушек, женщин. Образ дев с огненными взглядами, нагих или в развевающихся платьях, с венками из цветов на головах. Любят песни и танцы, игры; наказывают тех, кто мешает им веселиться (могут защекотать или наслать безумие). К людям, в основном, относятся дружелюбно, предсказывают будущее. Мужчинам помогают найти жён. (информация взята из книги "Мифы мира, том2. Мифы древних славян", ООО "ДеАгостини", 2015)

Край озёр и мавок

От бетонных стен оков,

От машинных давок -

Уходи в лесной покров,

В край озёр и мавок.

Здесь, под тихой мглой сырой – Мотыльки ночные Лишь – нарушат твой покой Взмахом пыли с крыльев.

Пыль зависнет, чуть дыша,

В паутинках-струнах; Их затронет не спеша Бледный отсвет лунный…

Нежно подпоёт вода

Старенького пруда.

Вспыхнет первая звезда

Неземно и чудно.

Загорятся огоньки,

Затанцуют дивно,

Разлетятся в сумерки

Вдоль тропинок длинных,

Поплывут блуждать в ночи, Как глаза лисичьи. Над болотцем прогудит

Клёкот хищный птичий -

Стаей древние сычи

Ухнут на охоту,

Лишь рассыплется в ночи

Крыльев тихий хлопот;

Да опустится на лес

Томная прохлада.

Время таен и чудес..

Время звездопада…

Белый вкрадчивый туман

Озеро объемлет.

Сквозь него свой свет Луна – Льёт и робко дремлет.

Всколыхнулась, хлюпнув, гладь Маленькой запруды:

Мавкин хвост мелькнёт опять, И, – исчезнет чудо.

В лунном свете проблестнёт – Чешуя искрится, И, – уйдёт под глубину, Сон вспугнув водицы…

Снова тишь, туман.. Стволы Сосен серебрятся. Запах хвои и смолы -

С сыростью роднятся…

Шорох в чаще. Крик совы.

Вензеля из ряски

Заплетаются в пруды…

Здесь – таятся сказки.

Мавка – (навка), видимо, образовано от общеславянского «навь», означавшего «смерть», «мёртвое тело». В славянской мифологии – русалка, нимфа, наяда.

По народным поверьям, мавками становятся малолетние дети, умершие без крещения или задушенные матерями. Также мавкой может стать ребёнок, умерший на Русальной неделе. (Инф. из Википедии, прим.автора)